ИСТОРИЯ

И КУЛЬТУРА
 о
С еверо-О сетинский институт гуманитарных исследований
Цаегат—Ирыстоны гуманитарен иртасаенты институт
Сергей (Солтанбек) Петрович
Таболов
1946 1993
-
 Аланы:
история и культура

Алантае:
истори семге культурае

Владикавказ • 1995 • Дзаеуджыхъаеу

 ПЕЧАТАЕТСЯ ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ СО­ МЫХУЫРГОПД ІД/ЕУЫ ИНСТИТУТЫ СО­
ВЕТА ИНСТИТУТА ВЕТЫ УЫІІАФФкЕМ/Е Г/ЕСГ/Е

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ: РЕДЛКЦИОИ КОЛЛЕГИ:

Ф.Х. ГУТНОВ, Р.Г.ДЗАТТИАТЫ, Л.Б. ДЗУГА- ГУТНАТЫ Ф.Х., ДЗАТТИАТЫ Р.Г., ДЗУГАТЫ
ЕВ, В.А. КУЗНЕЦОВ, А.Г. КУЧИЕВ, В.Х. ТМЕ- Л.Б., КУЗНЕЦОВ В.А., КУЧИТЫ А.Г., ТМЕНА-
НОВ (СОСТАВИТЕЛЬ И ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕ­ ТЫ В.Х. (/ЕМБЫРГОИДЫ АРЛЗкЕГ /ЕМкЕ
ДАКТОР) Б/ЕРНОН РЕДАКТОР)

РЕЦЕНЗЕНТЫ: РЕЦЕНЗЕНТКЕ:

И.М. ЧЕЧЕНОВ — КАНДИДАТ ИСТОРИЧЕ­ ЧЕЧЕНОВ И.М. — ИСТОРИОИ ЗОНКЕДТЫ

СКИХ НАУК КАНДИДАТ
В.М. БАТЧАЕВ — КАНДИДАТ ИСТОРИЧЕСКИХ БАТЧАЕВ В.М. — ИСТОРИОИ ЗОІІкЕДТЫ КАН­
НАУК ДИДАТ

В КНИГЕ РАССМАТРИВАЮТСЯ ВАЖНЕЙ­ ЧИНЫДЖЫ /ЕВЗ/ЕРСТ/ЕУ ЛЛЛ1ТГЫ ИСТО-

ШИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ РИ /ЕМкЕ КУЛЬТУР/ЕЙ АХСДЖИАГД/ЕР ФАР-
АЛАН ОТ ИХ ПЕРВОГО УПОМИНАНИЯ В ИС­ СТАТкЕ СкЕ ФЫЦЦАГ ЫСКОЙ/Е РАГОН ИСТО­
ТОРИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКАХ ДО ЭПОХИ ПОЗ­ РИОИ ДОКУМЕНТТЫ СУ ЛИГ ЛСТкЕУГКЛГ
ДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ. кЕИУСТЫ ФкЕСТЛГЗЛМЛИТЫ 01ІГ.

© СЕВЕРО-ОСЕТИНСКИЙ ИНСТИТУТ ГУ­ © Ц/ЕГЛТ ИРЫСТОИЫ ГУМЛИИТАРОИ ИР-

МАНИТАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ, 1994 ТАС/ЕПТЫ ИНСТИТУТ, 1994
© МАКЕТ — Л /С «РОДИЗ» © МАКЕТ — Л /0 «РОДИЗ»
 ОТ РЕДКОЛЛЕГИИ
Перед Вами, уважаемый читатель, III книга из серии «АІапса». Авторский
коллектив и редколлегия посвящают ее памяти замечательного человека, государст­
венного и общественного деятеля Осетии, директора Северо-Осетинского Института
гуманитарных исследований Сергея (Солтанбска) Петровича Таболова. Личность,
масштабы и значение его деятельности еще предстоит оценить будущим поколени­
ям. Но уже сегодня вне всякого сомнения можно отмстить, что он был одним из
достойнейших сынов своего народа.
Жизнь Сергея Петровича Таболова трагически оборвалась 20 сентября 1993
года, в день его возвращения из командировки в Италию, где он находился в связи
с осуществлением исследовательского проекта «Ѵіа АІапіса». Он был окрылен теми
перспективами, которые открывались благодаря установленным контактам, и спе­
шил поделиться своей радостью с друзьями и коллсгам,и. Но судьба, к величайшему
сожалению, распорядилась иначе.
Его жизненный путь длиной в 47 лет оказался слишком коротким для того,
чтобы реализовать все задуманное, и вместе с тем чрезвычайно насыщенным зна­
чительными событиями и делами.
Рано лишившись родителей, он вынужден был самостоятельно осваивать школу
жизни. Но кем бы он ни был; рабочим или студентом, слушателем Академии
общественных наук или лидером областной комсомольской организации, председа­
телем комитета по делам издательства, полиграфии и книжной торговли или мини­
стром культуры республики, секретарем рескома КПСС, народным депутатом Вер­
ховного Совета Республики Северная Осетия, он оставался внимательным и чут­
ким, добрым и отзывчивым, всегда готовым прийти на помощь к тем, кто в ней
нуждался.
В 1991 году Сергей Петрович возглавил Северо-Осетинский институт гуманитар­
ных исследований. Это было время, когда страна вступила в полосу глубочайших
потрясений. Сергею Петровичу удалось нс только сохранить Институт, значение
которого для духовной жизни осетинского народа трудно переоценить, но и заметно
поднять его статус. По его инициативе и благодаря его усилиям были значительно
5
расширены и упрочены международные связи Института, установлены контакты
осетинских ученых с ЮНЕСКО, осуществлена экспедиция «Ѵіа АІапіса», разверну­
та широкая издательская деятельность.
Ему была свойственна удивительная черта нс только воспринимать чужие идеи,
что само по себе очень ценно, но и самому активно их генерировать и претворять в
жизнь. И все, кому пришлось с ним общаться, были увлечены его энтузиазмом,
решительностью, неиссякаемой верой в успех казалось бы самых фантастических
начинаний.
Он торопился жить, он горел работой. Его многогранный талант набирал высоту,
обещая яркие свершения, столь необходимые народу Осетии.
Пусть же данное издание будет знаком вечной памяти, искреннего, глубокого
уважения и благодарности Сергею Петровичу Таболову, его человеческому обая­
нию и душевной теплоте.
 ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемый вниманию читателей сборник научных трудов подготов­
лен отделом археологии и этнографии Северо-Осетинского института гума­
нитарных исследований и посвящен актуальным проблемам истории и
культуры ссвсрокавказских алан. Он представляет собой третий выпуск
издаваемого СОИГИ сериала «Аіапіса», уже получившего достаточно ши­
рокое признание у специалистов и многочисленных почитателей истории
осетинского народа как у нас в стране, так и за рубежом. В сборник
включены оригинальные исследования нс только ведущих ученых — меди­
евистов, историков и археологов, но и молодых авторов из Владикавказа и
Цхинвала, Москвы и Вены, Краснодара и Пстропавловска-Камчатского.
Особый колорит тому придают никогда ранее нс публиковавшиеся матери­
алы раскопок аланских памятников, на которые столь щедра земля Осетии
и окружающих ее районов Северного Кавказа и Закавказья.
В статье А.В. Исаснко и В.Д. Кучисва «Некоторые проблемы древней
истории Осетии» рассматриваются основные концепции, связанные с этно­
генезом осетин. Опираясь на новые данные археологии и антропологии,
этнографии и лингвистики, авторы ведут острую научную полемику со
сторонниками смешанного кавказско-иранского происхождения осетинского
народа и утверждают приоритет скифо-сармато-аланских его корней. Не­
сомненно, эта точка зрения встретит и сторонников, и противников, но,
надо полагать, лишь в подобной борьбе полярно противоположных мнений
и может быть найдена истина.
В статье А.А. Цуцисва «Известия китайских письменных источников по
ранней истории алан» интерпретируются скупые, но заслуживающие серь­
езного изучения сведения китайских династийных хроник о стране Яньцай
— среднеазиатской Алании — до ее разгрома гуннами.
В сборнике публикуется продолжение статьи Ю.С. Гаглойти «К вопросу
о первом упоминании алан на Северном Кавказе» (часть І-ю см.: Аланы и
Кавказ / / А1апіса-ІІ. Владикавказ, 1992). Скрупулезный анализ древних
текстов, преимущественно античных источников, позволил автору прийти
к выводу о том, что появление алан в указанном регионе датируется 35 г.
н. э., когда произошло их вторжение в Парфию с территории Центрального
Предкавказья.
О первых попытках христианизации сармато-аланского населения Се­
верного Кавказа и Крыма говорится в статье А.А. Туаллагова «Алания
(Осетия) и миссионерская деятельность ев. Андрея». В статье анализируют­
ся скупые сведения западных и кавказских агиографических источников и
воссоздастся картина сложных политических взаимоотношений между ира­
ноязычными племенами и их соседями в I в.н.э.
Статья М.П. Абрамовой «Катакомбные могильники ІІІ-Ѵ вв. н.э. цент­
ральных районов Северного Кавказа» непосредственно связана со многими
7
другими работами названного автора, в которых она пыталась определить крите­
рии, позволяющие выделить ранние аланские памятники из массы синхронных им
археологических объектов. Взгляды М.П. Абрамовой разделяют далеко нс все ее
коллеги, но они активно стимулируют научный поиск в этом направлении.
В сборнике публикуется статья молодого венгерского ученого А.Кишша «Опыт
исследования археологических памятников алан в Западной Европе и Северной
Африке». Автор в своем труде обобщает и интерпретирует материалы многолетних
разысканий западноевропейских специалистов в области аланской археологии и
приходит к интересным выводам. Нет сомнений в том, что это исследование,
подготовленное к изданию усилиями В.А. Кузнецова (научное редактирование,
послесловие) и З.Р. Хубсцовой (перевод с немецкого), будет по достоинству оцене­
но отечественными кавказоведами.
О включении алан в орбиту военно-политической жизни раннефеодальной Гру­
зии говорится в статье Р.Г. Дзаттиаты «Аланы в дружине Вахтанга Горгасала». О
проникновении и оседании алан в Закавказье, в том числе и на территории совре­
менной Южной Осетии, идет речь в другой его статье «Пряжки и поясные наборы
Едысского могильника (ѴІ-ѴІІ вв. н.э.)».
В обстоятельной публикации В.Б. Ковалевской «Хронология древностей северо-
кавказских алан» рассматриваются принципы датирования и археологической клас­
сификации амулетов и серег, составляющих обширные коллекции предметов, про­
исходящих из раннссрсднсвсковых аланских погребений. Интерес автора к означен­
ной в заголовке статьи проблеме носит постоянный характер, достаточно вспомнить
ее работы по пряжкам и бусам (нс говоря уже о многих других), чтобы понять,
какие сложности подстерегают исследователей в их попытках разобраться в перио­
дизации аланских древностей.
Аланское культурное наследие издавна привлекает к себе внимание отечествен­
ных и зарубежных ученых. Едва ли нс самая большая коллекция раннссрсдневско-
вых кавказских древностей за пределами России хранится в Венском Естественно-
историческом музее (Австрия). Сбором этой коллекции долго и упорно занимался
видный австрийский ученый Франц Хегер, неоднократно бывавший в Осетии (1881-
1893 гг.). К сожалению, до последнего времени уникальный археологический мате­
риал оставался вне поля зрения отечественных кавказоведов и лишь благодаря
усилиям доктора археологии Ангелики Хайнрих, сотрудника Венского музея, мы
получили возможность ознакомиться с ним. В сборнике публикуется ее статья
«Раннссрсднсвсковыс катакомбные могильники у селений Чми и Кобан», в которой
систематизируется и вводится в научный оборот часть коллекции Ф. Хегера.
Безусловно, внимание специалистов и всех интересующихся древней историей
Осетии привлекут материалы археологических раскопок Тарского катакомбного
могильника, ошибочно названного в некоторых научных изданиях Октябрьским. В
труднейших материальных (и климатических) условиях он был исследован архео­
логом Э.С. Кантсмировым (1977 г.) и таким образом спасен для науки (на месте
могильника был открыт карьер по добыче песка). Публикация «Тарский катакомб­
ных могильник ѴІІІ-ІХ вв. н.э.» подготовлена автором раскопок и Р.Г. Дзаттиаты.
Аналогичная судьба постигла и другой известный в научной литературе памят­
ник — Змсйский катакомбный могильник, который с 1914 г. систематически разру­
шался кирпичным заводом. В 1957-1959 гг. его изучением занималась Ссвсрокав-
казская археологическая экспедиция Института археологии АН СССР и Северо-
Осетинского НИИ. Отчеты о работах первых двух лет были изданы автором раско­
пок В.А. Кузнецовым. Им же подготовлена и публикация «Раскопки Змсйского
катакомбного могильника в 1959 г.», подводящая итоги разысканий СКАЭ на
да.шом памятнике. В последние десятилетия на объекте плодотворно и целеустрем­
ленно ведет раскопки археологическая экспедиция Северо-Осетинского госунивср-
ечтста под руководством Р.Ф. Фидарова, но достойно сожаления, что результаты
этих работ пока нс введены в научный оборот.
8
 Проблема перехода от первобытности через раннеклассовое общество к феодаль­
ному по-прежнему сохраняет свою актуальность. Многие се аспекты, в том числе
формирование господского хозяйства, вотчины, по сей день остаются дискуссионны­
ми. Анализу социально-экономических и политических процессов, сотрясавших
устои фсодализирующсгося аланского общества, и посвящена статья Ф.Х. Гутнова
«Господский двор и вотчина у алан». Решая поставленную задачу, автор обращает
внимание не только на письменные, но и археологические источники, содержащие
«наиболее концентрированную и важную историческую информацию».
В статье трагически погибшего молодого археолога, бывшего соискателем при
отделе археологии и этнографии СОИГИ, В.Н. Каминского «Аланская статуя из
Краснодарского музея» говорится о ставших редкостью археологических памятни­
ках Х-ХІІ вв., бытовавших на территории Северного Кавказа. По мнению автора,
незначительное количество изваяний воинов связано с их культовым назначением
(культ вождя), а присутствие христианских символов (крестов) на некоторых ста­
туях свидетельствует о проникновении элементов христианства в местные религи­
озные обряды.
Памятники материальной культуры являются основным источником по истории
Алании, поскольку сведения об аланах и их стране, встречающиеся в письменных
источниках, обычно довольно скудны. Но и имеющиеся в распоряжении ученых
тексты все еще нс исчерпали себя. Данное положение прекрасно иллюстрирует
статья С.Н. Малахова «Алано-византийские заметки», в которой совершенно по-но­
вому интерпретируются давно уже известные источники, раскрывающие характер
политических и культурных взаимосвязей между двумя странами. Автору удалось:
определить христианское имя (Гавриил) «великого царя овсов» Дургулсля, приня­
тое им при крещении; установить этническую принадлежность реальной историче­
ской личности — Ирины Аланской — дочери Дургулсля-Гавриила; определить, что
в византийских источниках (в частности — у Иоанна Киннама) под именем масса-
гетов скрываются аланы — верные союзники Империи, а нс ее вассалы.
Немало интересных сведений, позволяющих более полно осветить сложную и
противоречивую проблему русско-половецких, грузино-половецких, алано-грузин-
скнх и алано-половецких взаимоотношений в ХІ-ХІІ вв., содержится в статье А.Н.
Карсанова «Об одном известии Ипатьевской летописи». Интересны авторские пас­
сажи об участии алан на стороне Грузии в Дидгорской битве 1121 г., победа в
которой помогла грузинскому царю Давиду IV Строителю освободить свою страну
от турок-сельджуков.
Несомненно, значительный познавательный интерес представляет и другая пуб­
ликация А.Н. Карсанова — «Кавказские аланы-асы в письменных источниках
позднего средневековья (ХІѴ-ХѴІІІ вв.)». В нее включена подборка материалов,
извлеченных из работ арабских, персидских, турецких, византийских, француз­
ских, итальянских, азербайджанских, грузинских, армянских авторов, повествую­
щих о разных сторонах быта алан, их политической судьбе в грозную для них
эпоху татаро-монгольских завоеваний и в последующее время.
Завершают сборник статьи М.М. Блиева «Дорога алан» — миссия сотрудничест­
ва» и Л.А. Чибирова «Дорогами алан на Запад», в которых говорится об экспеди­
ции «Ѵіа Аіапіса», осуществленной учеными Осетии в страны ближнего и дальнего
зарубежья (Украина, Венгрия, Франция). Цель экспедиции, состоявшейся в июне-
июле 1993 г., заключалась в ознакомлении с состоянием изучения аланской про­
блематики в Западной Европе, в установлении творческих контактов с европейски­
ми научными учреждениями и отдельными учеными — алановедами, в распростра­
нении информации о современной Осетии, ее проблемах в условиях нового истори­
ческого излома.

В.Х. Тменов

9
 А. В. И С А Е Н К О,
В. Д. К У Ч И Е В

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ
ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ ОСЕТИН
Процесс национального возрождения центральной части Главного Кавказского
— явление сложное и неоднозначное. хребта живет народ, язык которого нс
Однако в условиях всеобщего кризиса похож на языки других народов Кавказа.
нашего общества речь идет уже нс столь­Этот априорно сделанный вывод вызвал
ко о возрождении, сколько о выживании огромный интерес.
народов. По крайней мере, это касается Специалистами давно предложено и
так называемых «малых народов». Не обосновано деление истории развития
видя перспектив «впереди», они, и это осетиновсдснпя на четыре основных эта­
естественно, все чаще обращаются «на­ па / 4 , с. 11 и сл ед ./. К наиболее раннему
зад» — к опыту предшествующих поко­ периоду (XVII — начало XIX в.) относит­
лений. От столь прагматической по своейся имя голландского ученого и путешест­
сути задачи вполне логичен переход к венника Николаса Витссна, который в
постановке более общих вопросов: «кто конце XVII в. совершил путешествие из
мы и зачем мы существуем? Кто были Москвы на Кавказ, проехав по Малой
наши предки по прямому родству?» От­ Кабарде, Осетии, Грузии / 5 , с. 14-15/.
метим, что большинство последних пуб­ Результаты своих наблюдений он опуб­
ликаций в научной и периодической ликовал в 1692 г. в Амстердаме.
печати Северной и Южной Осетии в той Более значительным оказался истори­
или иной степени заключают в себе ко-этнографический материал, собран-
постановку и попытки разрешения имен­ ный об осетинах академиком Иоганном
но этих вопросов.1 Однако, несмотря на Антоном Гюл ьденштедтом (1745-1781
объективно назревший еще в 60-х годах г.г.). Его сочинение явилось результатом
интерес, он практически нс перерос в семилетнего путешествия по Астрахан­
конкретные исследования, целиком по­ скому краю и Кавказу (1768-1775 г.г.)
священные этногенезу осетин. Пожалуй, /6 ; 7, с.71 и след., 302 и след./.
исключение представляет собой моногра­ Языковый материал, который содержит
фия Ю.С. Гаглойти (3), но многие ее около 320 осетинских слов, был опубли­
теоретические положения в настоящее кован Гюльденштедтом в труде «Афгано­
время требуют определенных уточнений. дугу рско-осстинский глоссарий». Этот
- ффф материал оказался уже достаточным для
попытки объяснить расовую и языковую
В конце XVIII в., когда Кавказ стал принадлежность осетин. И хотя точка
доступным для российских и иностран­ зрения Гюльденштедта о половецком
ных путешественников, ими было заме­ происхождении осетин / 8 , т.11, с.56-58/
чено, что на северных и южных склонах1 сегодня имеет лишь историографический

1 См., напр.: Аланы: Западная Европа и Византия. //Аіапіса - I. Владикавказ, 1992; Аланы и
Кавказ. //Аіапіса - И. Владикавказ, 1992; Кавказ и цивилизации Востока в древности и средневековье.
Владикавказ, 1993.
10
(с) А.В. Пспснко, В.Д. Кучисв
интерес, весьма симптоматично, что на­ Второй этап осстиновсдсния связыва­
капливаемый материал давал основание ют с именем основателя осетинского
думать об ином, нс ибсрийско-кавказ- языкознания, автора «Осетинской грам­
ском происхождении осетинского языка. матики (Спб. 1844) А. Шсгрсна, а третий
Исследования врача — путешественника — с именем «второго — по выражению
Якоба Рейнсггса (научный псевдоним В.И. Абаева, — корифея осетинского
Кристиана Рудольфа Эрлиха, 1744-1793 языкознания» блистательного В.Ф. Мил­
г.г.) еще более упрочили этот вывод. лера (1848-1913 гг.) / 5 , с. 17, 1 8 /.2 Он
Однако наиболее значительным вкла­ вслед за Ю. Клапротом эффективно ис­
дом в изучение осетин и их языка на пользовал комплексный подход к иссле­
раннем этапе осстиновсдсния, по общему дованию интересующей нас проблемы.
мнению, является двухтомное сочинение Выводы В.Ф. Миллера были основаны на
знаменитого европейского путешествен­ тщательном анализе широкого круга гре­
ника академика Юлиуса фон Клапрота ко-римских, грузинских, армянских, рус­
«Путешествие на Кавказ и в Грузию», ских и арабских письменных источников,
вышедшее в 1812 г. в Галле-Берлине этнографического, фольклорного и топо­
/ 9 / . Клапрот во время своего путешест­ нимического материала, и, главное, дан­
вия побывал в Грузии, Кабарде, Осетии, ных самого осетинского языка.
Дагестане и собрал обширный материал В результате ему удалось доказать,
по истории, этнографии и языкам кавказ­ что предки осетин входили в состав тех
ских народов / 7 , с. 105 и след., 305 и северо-иранских племен, которые за мно­
след./. Это позволило ему впервые при­ гие столетия до н.э. под именем скифов,
менить сравнительный анализ добытого а затем сарматов занимали причерномор­
материала сделать ряд ценных выводов и ские и приазовские степи на огромном
обобщений, которые впоследствии нашли протяжении от Нижнего Дуная до Волги
свое подтверждение в трудах других и Урала, и даже далее на Восток. Непос­
ученых. С этого времени стало очевид­ редственным предком осетинского языка
ным, что осетины по языку родственны нс явилось одно из наречий, которое еще до
иберийско-кавказским или тюркоязыч­ начала исторической жизни культурных
ным народам, в окружении которых они народов Ирана-мидийцев' и персов, раз­
оказались, а народам индоевропейской вилось в северной части древнейшей
семьи языков. Кроме того, Ю. Клапрот территории, занятой иранцами, прибли­
впервые высказал предположение о пре­ зительно на север от Окса (Аму-Дарьи) и
емственной связи языка скифов и алан с Яксарта (Сыр-Дарьи) в степях Казахста­
осетинским языком. Почти одновременно на и предгорьях Урала.
с ним к аналогичным выводам пришел Скифы, по мнению В.Ф. Миллера,
другой известный европейский путешест­ опиравшегося в этой части своих выводов
венник и исследователь граф Я. Потоц­ на бесспорные данные топонимики, в
кий /1 0 , р.73, 86-89; р.167, 336-340/. частности на иранские названия рек,
Тем самым их можно по праву считать освоили припонтийскис и приазовские сте­
основоположниками концепции скифо- пи до X века до н.э. Несколько столетий
сармато-аланского происхождения осе­ спустя, «отдельные роды предков осетин
тин. (ссвсро-иранцсв — А.И., В.К.) занимали

2
Слишком очевидное отличие осетинского языка от языков соседних кавказских народов породило
на этих этапах и некоторые другие концепции. Таковы, например, попытки Гакстгаузепа (1857 г.) и
К.Ф. Гана (1905 г.) доказать германское происхождение осетин; точка зрения В.Б. Пфаффа (1870
- 1872 гг.) о их смешанном арийско-семитическом происхождении, а также идеи Л.П. Загурского
(1879- 1881 гг.) об этрусском и П. Зомбарта (1909 г.) о карфагенском происхождении осетин. Однако
эти взгляды нс получили дальнейшего развития /1-2; 2, а-б; 11/. Их появление можно объяснить
недостатком фактических данных и неразработанностью проблемы этногенеза вообще. Тем нс менее мы
собираемся подробно проанализировать все эти концепции в отдельном историографическом
исследовании. Они могут содержать и рациональные позиции, ведь в глубокой древности
ссвсро-иранекие предки осетин действительно тесно взаимодействовали с упомянутыми пародами.
И
уже и некоторые долины северного скло­
на кавказского хребта, хотя окончательно
(это слово особо выделено В.Ф. Миллером
— А.И., В.К.) осетины замкнулись в
горных ущельях нс позже XIII века по
Р.Х., когда были вытеснены другими
народами из северо-кавказской равнины»
/1 1 а, с. 598-599/. Это была историче­
ская трагедия древнего народа, которую
впервые понял и оценил выдающийся
ученый. Лишь горстка алан спаслась в
горах Центрального Кавказа от истребле­
ния. Осталась совсем маленькая надежда
на будущее. Перенесенные в ХІІІ-ХІѴ
вв. тяжелейшие испытания после страш­
ных нашествий монголо-татарских ханов
и Тимура отбросили алан, называвшихся
в грузинских источниках осами, а в
русских ясами, на несколько эпох назад.
Нс стало городов с ремесленниками и
купцами. Были потеряны плодородные
равнинные земли с процветавшим хозяй­
ством. Погибло государственное единство
народа. Но в горах аланы сумели, несмот­
ря ни на что, сохранить свой язык и
сформировавшуюся в период расцвета
неповторимую культуру, которая в свое
время оказывала глубокое влияние на
многие народы Евразии, и в том числе
Кавказа. Это был подвиг народа. Так и
получилось ко времени посещения Кав­
каза упомянутыми выше путешественни­
ками, что осетины оказались, по словам
В.Ф. Миллера, окружены со всех сторон
«племенами, с которыми нс имеют ничего
общего по языку и происхождению»
/ 12.Ч.ІІІ, с.6 / .
В целом точка зрения В.Ф. Миллера
на происхождение осетин, сформировав­
шаяся на заключительной стадии его
исследований, выглядит следующим об­
разом: «Можно теперь считать доказан­
ной и общепринятой истиной, что ма­
ленькая народность осетин представляет
собою последних потомков большого
иранского племени, которое в средние
века известно было как аланы, в
древние — как сарматы и понтийскис
скифы» /1 3 , с.16-17/. Важно отметить,
что к скифо-сармато-аланам академик
В.Ф. Миллер относил нс только язык
осетин, но и их традиционную культу­
ру. Тем самым он был первым, кто
правильно определил основные этногс-
12
нстичсскис показатели для осетин.
Здесь напомним, ибо это необходимо
для более объективной критики этногснс-
тических упражнений современных оппо­
нентов В.Ф. Миллера, упрекавших его в
«одностороннем освещении» этой пробле­
мы, что этногенезом называется наука об
образовании этнических общностей —
племен, народностей, национальностей,
наций. Большая Советская энциклопедия
основным условием возникновения этни­
ческой общности определяла общность
территории и языка (В.И. Козлов) /1 4 ,
с.2 9 8 /, причем последние «...выступают
затем и в качестве ее главных призна­
ков... Дополнительным условием сложе­
ния этнической общности могут служить
общность религии, близость компонентов
этнической общности в расовом отноше­
нии или наличие значительных метисных
(переходных) групп». Но, как остроумно
замечает И.М. Дьяконов, тем самым «из
определения этнической общности исклю­
чается собственно этногенез, т.е. прои­
схождение этнической общности» /1 5 , с.5).
Нация, согласно тому же источнику
(по С.Т. Калтахчяну), определяется как
историческая общность людей, складыва­
ющаяся в ходе формирования общности
их территории, экономических связей,
литературного языка, некоторых особен­
ностей культуры и характера /1 6 ,с.376/.
Время возникновения наций марксист­
ско-ленинская концепция определяет пе­
риодом преодоления феодальной раздроб­
ленности общества и укрепления полити­
ческой централизации на основе капита­
листических (и «пост-капиталистичс-
ских») экономических связей. То, что эта
дефиниция нуждается в серьезной кор­
ректировке, видно хотя бы из того, что,
например, в Китае никакой феодальной
раздробленности нс было, а «пост-капи-
талистичсская» действительность исчеза­
ет на наших глазах. Автор определения
(С.Т. Калтахчян) тем не менее абсолют­
но прав, когда говорит о невозможности
в принципе существования гомогенных
(однородных) наций. Все они возникли из
различных племен, а некоторые даже из
различных народностей /1 6 , с.3 7 5 /. На­
родность же определяется как историче­
ски сложившаяся языковая, территори­
альная, экономическая и культурная об­
щность, предшествующая нации. Начало
формирования народности относится к
периоду консолидации племенных союзов
и выражается в постепенном смешении
племен, замене прежних кровно-родст­
венных связей территориальными /1 6 ,
с. 2 8 0 /. Сопоставляя определения нации
и народности, И.М. Дьяконов обратил
внимание на то, что разница между ними
невелика: если для народности определя­
ющим фактором является язык, то для
нации — литературный язык. Кроме
того, для нации свойственны еще «неко­
торые особенности культуры и характе­
ра». Но эти же характеристики, несом­
ненно, присущи и народности /1 5 , с.5-
6 / . В действительности разница между
нацией и народностью заключается в
том, что внутренние экономические свя­
зи нации, в отличие от внутренних
экономических связей народностей, это
капиталистические связи; в том, что
нация воспринимает себя (иногда объеди­
няя вокруг себя представителей других
народов) как политическое целое и стре­
мится к собственной государственности
или уже имеет се /1 5 , с .6 /. Таков
характер процессов, идущих сегодня в
наших суверенных республиках и в
России в целом.
Но учитывая то, что мы имеем дело с
эпохой древности, целесообразно принять
за основу определение «народностей» (во
многом совпадающее с зарубежными ана­
логами), данное в нашем энциклопедиче­
ском Словаре, с двумя необходимыми
поправками И.М. Дьяконова. Согласно
этому определению, народность — это
«исторически сложившаяся языковая,
территориальная, культурная и биологи­
ческая общность людей, сознающая себя
как таковую» /1 5 , с .7 /. Из данного
определения исключена «экономическая
общность», что характерно для буржуаз­
ных наций, но совсем не обязательно для
древности. В самом деле, какая экономи­
ческая общность между спартанцами и
афинянами, входившими в одну грече­
скую народность, или между ассирийца­
ми и вавилонянами, входившими в одну
аккадскую народность? В то же время
можно согласиться с предложением И.М.
Дьяконова включить в определение поня­
тие биологической общности, имеющееся
в международных аналогах.
Итак, правильная постановка этногс-
нстичсского вопроса, исходя из определе­
ния, принятого нами, троякая: «Кто были
мои биологические предки по прямому
родству? От кого мой язык? От кого моя
культура?» Это и есть главные этногснс-
тическис показатели. Есть еще и четвер­
тый вопрос, с научной точки зрения, как
полагают многие специалисты, маловаж­
ный, но которому в народе придают
сегодня большое значение — «откуда
название моего народа?»
Мы гиде вернемся к этому в специаль­
ной работе, а пока укажем, что на все три
главные составляющие этногенетическо-
го вопроса в трудах В.Ф. Миллера можно
найти четкие, исчерпывающие ответы.
Физические предки осетин — скифы,
сарматы, аланы, от которых у осетин и
язык и культура. В этой связи необходи­
мо отмстить, что до настоящего времени
ни один из цитированных нами главных
выводов В.Ф. Миллера нс был убедитель­
но опровергнут или заменен на столь же
адекватно обоснованную со всех сторон
альтернативу.
Более того, значительная группа вид­
ных лингвистов и историков, как отече­
ственных, так и зарубежных, привлекая
обширный круг самых разнообразных
источников по вопросу этногенеза осе­
тин, по существу, продолжала уточнять и
укреплять концепцию Миллера.
В этом отношении показателен ряд
заключений, к которым пришел извест­
ный специалист в области иранской фи­
лологии И.М. Оранский. В книге, издан­
ной в 1960 г., он привел периодизацию
истории иранских языков.
1. Древнеиранская языковая эпоха (с
начала II тысячелетия до н.э. по ІѴ-ІІІ вв.
до н.э.).
2. Среднеиранская языковая эпоха
(ІѴ-ІІІ вв. до н.э. — ѴИІ-ІХ вв. н.э.).
3. Новоиранская языковая эпоха
(ѴИІ-ІХ вв. н.э. — по настоящее время).
И.М. Оранский подтвердил вывод В.Ф.
Миллера, определив, что «древнейшей,
известной науке областью, занятой ира­
ноязычным населением, является терри­
тория Средней Азии и сопредельных с
ней районов» /1 7 , с.4 2 /.
Ираноязычные племена вместе с ино­
13
язычными племенами в глубокой древно­
сти образовывали некую общность и
говорили на индо-иранском (или арий­
ском) языке-основе. Процесс дробления
племен и их расселения по обширным
пространствам продолжался на протяже­
нии многих столетий. Как видно, автор
исходил из распространенной тогда в
лингвистике теории «родословного дере­
ва», которая затем подверглась серьезной
критике. Но нас в данном случае интере­
суют нс разногласия специалистов, а
констатация никем нс оспариваемого
факта существования еще в глубочайшей
древности группы иранских наречий, ди­
алектов.
В науке принято делить древние иран­
ские диалекты на две основные группы: а)
группу западноиранских диалектов и б)
группу восточноиранских диалектов. Ус­
ловной границей между этими группами
считают пустыню Дсштс-Ксвир. К вос­
точной группе в ту далекую эпоху отно­
сились диалекты, бытовавшие на терри­
тории Средней Азии и сопредельных
областей (Хорезм, Согдиана, Бактрия,
Маргиана). В эту же группу входили
диалекты сакскнх (скифских) племен, в
том числе и тех, которые кочевали далеко
к западу от Средней Азии. Некоторые
особенности восточноиранских диалектов
прослеживаются также в «Гатах Авесты»
(17, с. 138).
Восточноиранскис языки, восходящие
к иранским диалектам, распространен­
ным в глубокой древности к востоку от
пустыни Дсштс-Ксвир — на территории
Средней Азии, современного Афганиста­
на, а также скифских племен Причерно­
морья, оторвавшихся еще в древнеиран­
ский период от основного массива скиф­
ских (сакских) племен Средней Азии,
также распадаются на две подгруппы:
Юго-Восточную и Северо-Восточную
(скифскую). В первую входят афганский,
мунджанский и памирский языки и диа­
лекты. Некоторые из них (афганский,
мунджанский, рушанский и др.) отчетли­
во сохраняют грамматическую категорию
рода, утраченную в большинстве совре­
менных иранских языков.
Северо-Восточную (скифскую) под­
группу составляют осетинский и ягноб-
ский. «Первый .из них, — как отмечал
14
И.М. Оранский, — является продолжени­
ем древних скифских диалектов Причер­
номорья, продолжением языка средневе­
ковых алан; второй представляет собой
доживший до наших дней согдийский
диалект. К этой же подгруппе относится
и вымерший в ХІІІ-ХІѴ вв. хорсзмийский
язык. Осетинский и ягнобский языки
унаследовали от своих предков ряд сбли­
жающих их особенностей. Таков, общий
для них показатель множественного чис­
ла: осст. — Іа: (им. пад.), ягн. — 1» /1 7 ,
с. 3 4 6 /.
Позднее, в 1979 г., И.М. Оранский
подтвердил свои наблюдения, дополнив
их рядом убедительных доказательств. В
результате, он пришел к выводу, что
сакскими языками (или диалектами) сле­
дует называть языки (диалекты) ираноя­
зычных сакских или скифских племен,
распространившихся в середине І-го ты­
сячелетия до н.э. на огромной территории
— от берегов Черного моря до границ
Китая. В дрсвнспсрсидских надписях эти
племена известны под названием «Зака».
Греческие авторы называли их скифами,
савроматами, сарматами, а позднее ала­
нами, преемником языка которых и явля­
ется осетинский язык. «В эпоху сущест­
вования дрсвнспсрсидского и дрсвнсосс-
тинского (скифского) языков, — заклю­
чал И.М. Оранский, — т.с. примерно в
середине I тыс. до н.э. различия между
ними были очень невелики» /1 8 , с.
8 3 -8 4 /. С этого времени положения о
том, что «осетинский язык является не­
посредственным продолжателем одного
из скифо-сарматских наречий» и о том,
что «скифский и осетинский языки могут
рассматриваться как две ступени разви­
тия одного и того же языка» (В.И. Абаев)
стали хрестоматийными /1 9 , с. 275, 359;
20, с .4 /. Генетически непрерывная связь
диалектов причерноморских скифов и
современного осетинского языка, являю­
щегося их единственным живым наслед­
ником, была установлена прочно и непо­
колебимо. Примерно в таком же направ­
лении развивалась в XX в. и зарубежная
историография происхождения осетин и
их языка. При этом авторитет исследова­
ний В.Ф. Миллера был очень высок и
среди западных специалистов.
Известный немецкий ученый М.Фас-
мер провел более тщательное изучение
важных деталей в языке северо-иранских
племен юга России, которые ускользнули
от внимания его русского предшественни­
ка /21.ѴОІ.І; 22; 23; р. 367-376/. Он едва
ли нс первым заинтересовался взаимоот­
ношением в причерноморских надписях
скифских и сарматских личных имен и
названий. На основе скрупулезного ана­
лиза этого материала он попытался выде­
лить язык собственно скифов из скифо­
сарматского. Здесь его постигла неудача.
Но зато он пришел к выводу, что наибо­
лее тесная взаимосвязь существует меж­
ду «сармато-аланским диалектом», с од­
ной стороны, и осетинским языком, с
другой /2 2 , р .2 8 /. Попытки выделить в
отдельные группы — «общеиранскую»,
«скифскую» и «сарматскую» — личные
иранские имена, известные по эпиграфи­
ческим памятникам из причерноморских
греческих городов, в 50-е годы продолжил
чешский ориенталист Ладислав Згуста.
Нас в данном контексте нс занимает
критика этих попыток. Весьма примеча­
тельно и интересно другое наблюдение Л.
Згусты. Он, в частности, как и Я. Хармат-
та до него, убедительно продемонстриро­
вал возможность закономерного развития
в одном из диалектов языка припонтий-
ских ссвсро-иранцсв древнеиранского
Іігуапа в форму ігоп, до сих пор отрицае­
мую нашими лингвистами / 2 4 / . Кроме
того, во всех группах личных имен,
выделенных Л. Згустой, обнаруживаются
параллели с осетинскими личными име­
нами, распространенными в Осетии еще в
XIX веке, либо объясняемыми из осетин­
ского языка.
Уже в 20-е годы эксперимент Фасмсра
отделить «язык» скифов от «сарматского»
западные специалисты восприняли весь­
ма критически. Так, немецкий ученый Г.
Ломмсль допускал наличие лишь неболь­
ших различий между ними, которые даже
«нельзя продемонстрировать». Зато он
предложил вниманию специалистов в
своей работе некоторые особенности ски­
фо-сарматского языка, которые тесно
связывают эту, по его мнению, единую
группу, с одной стороны, с осетинским, а,
с другой стороны, с согдийским языками.
Тем самым он пришел к тому же выводу,
что и И.М. Оранский в цитированной
нами работе 60-х годов. Примечательно,
что, как и советский специалист, Лом­
мсль в качестве общей закономерности
прежде всего указывал на суффикс — 1,
при помощи которого в этих языках
образуется форма множественного чйсла
у скифов, сарматов и алан — т а і, у
осетин — Іа;, у согдийцев — I /2 5 ,
Р-151/.
Идея Ломмсля о северо-иранской язы­
ковой общности была подкреплена рядом
выдающихся археологических открытий
в Северном Туркестане. Они обеспечили
лингвистов образчиками согдийского
языка. Исследуя эти находки, француз­
ский ученый Готье сформулировал кон­
цепцию, согласно которой согдийский,
хорсзмийский, аланский и осетинский
языки, а также некоторые другие родст­
венные наречия, составляют общую
«скифскую группу языков» /2 6 . Ѵоі,
I I I / . Напомним, что к аналогичным
выводам пришли и отечественные линг­
висты. Эта теория получила одобрение
большинства специалистов. А наиболее
рельефная закономерность, общая для
скифской группы языков, — образование
множественного числа с помощью — I
получила дальнейшую разработку в ра­
ботах Бснвсниста, Томашска, Марквар-
та, Якобсона и других ученых /2 7 ,
р .6 0 /. В дальнейшем К. Кретчмер и X.
Бейли на основе детального анализа
скифского языка, доказали присутствие
общих лингвистических феноменов в яг-
нобском, согдийском и осетинском и
сделали окончательный вывод о его древ­
нем происхождении /2 8 , р. 2 5 /.
Следует отмстить, что все эти ученые
разделяли концепцию «родословного де­
рева языков». Согласно этой теории,
арийская ветвь, выделившись в глубокой
древности из индоевропейской языковой
общности, постепенно разделилась на
индийскую и иранскую ветви. Послед­
няя, с течением времени, в свою очередь
разделилась на северную (по И.М. Оран­
скому и его учителю А.А. Фрейману —
северо-восточную или скифскую), юж­
ную, западную и другие ветви. Ограни­
ченностью методологической базы этой
теории является то, что исследователь
вполне естественно старается отнести
общие штрихи, найденные им в различ-
15
пых языках, к единой древнейшей языко­
вой общности. Как отмечает наиболее
видный критик слабых сторон теории
«родословного дерева» венгерский акаде­
мик Я. Харматта, «с этой точки зрения
любые языковые феномены можно объяс­
нить существованием в древние времена
«скифской» ветви с единым языком, из
которой в результате медленного процес­
са дифференциации выделились такие
языки, как осетинский и ягнобский, на
которых говорят и по сей день» /2 7 , р.
6 1 /.
Показателен в этом отношении случай
с М. Фасмсром, который приводит Я.
Харматта. Немецкий ученый заметил,
что среди имен и названий из причерно­
морских надписей попадаются такие фор­
мы, которые свидетельствуют в пользу
различных линий развития фонем. В ряде
случаев, когда формы были абсолютно
синхронными, а значит различия никак
нельзя было объяснить временной после­
довательностью, М. Фасмср фактически
находился у порога открытия огромной
важности, — что эти различия скрывают
диалектные особенности. Однако он не
смог вывести такого заключения и либо
игнорировал факты, указывающие на
существование диалектных различий, ли­
бо пытался отнести эти факты к более
позднему времени /2 3 , с.370; 27, р .6 1 /.
Я. Харматта опирался на вывод В.И.
Абаева о существовании только на терри­
тории Южной Осетии трех диалектов,
легко различимых по их фонетическим
характеристикам /2 7 , р .6 2 /. Он прини­
мал во внимание и то, что уже В.Ф.
Миллер различал три диалекта в осетин­
ском языке (западный — дигорский,
восточный — иронский и южный —
кударский) /1 3 , с .2 /. Однако Я. Хар­
матта нс соглашался с выводами ранних
работ В.И. Абаева о том, что большинства
тех особенностей, которые сегодня отли­
чают иронский диалект от дигорского, в
VIII веке н.э. нс существовало, а был
единый аланский язык, отождествленный
с более архаичным дигорским. Я. Хармат­
та, в частности, приводил пример с
заимствованным в венгерский язык алан­
ским словом х о і ѵ а . В.И. Абаев, как
известно, фиксировал внимание на при­
сутствие э нем конечной фонемы — а,
16
которая характерна для дигорской формы
а х $Iп а (по контрасту с иронской фор­
мой — ' л* 5 і 8 I /?). В этом случае логично
вывести и дигорскую и иронскую формы
из аланского слова х а і ѵ а . Однако Я.
Харматта указал, что аналогичное вен­
герское слово аззгопу (древнсвснгсрскос
имело форму асіізсіп, или ахзіп (!)) было
заимствовано из аланского языка до X
века н.э., и это со всей очевидностью
подтверждает факт существования в то
время формы ахзіп (то есть иронской, а
не только дигорской). Из сказанного следу­
ет, что где-то на рубеже X века н.э. указанные
две формы - ахзіп и хзіпа - употреблялись
одновременно, то есть уже тоща существова­
ли диалектные особенности, характерные и
для современных осетинских диалектов
/2 7 , р .6 3 /.
К этому добавим, что и в более ранний
период, по-видимому, уже существовали
диалекты осетинского языка, о чем, в
частности, свидетельствует клад из 23
золотых сосудов, найденный в 1779 году
в местечке Надь-Сенмиклош близ реки
Мароша в Южной Венгрии. Он датирует­
ся IX в. н.э. Особый интерес у ученых
вызвали надписи на сосудах, впервые
правильно интерпретированные Г.Ф.
Турчаниновым. Он установил, что они
выдержаны в исторических и диалектных
нормах осетинской речи. Наряду с дигор­
скими особенностями, во многих из них
присутствуют иронизмы. Подобного типа
смешение диалектов описано в Северной
Осетии М.И. Исаевым. Это так называе­
мый уаллагкомский говор /2 9 , с.101-
111; 213-220/. Различие между надь-
сснмиклошской аланской речью и речью
современных осетин уаллагкомцев толь­
ко в том, что в первом на дигорскую
основу речи накладываются иронизмы, а
во втором наоборот — первичная основа
речи иронская /3 0 , с.129-137/. Нам
остается отмстить, что языги — саврома-
ты во главе ряда сарматских и скифских
племен попали в Венгрию с Северного
Кавказа и Причерноморья еще в начале I
в.н.э. Вслед за ними туда пришли роксо­
ланы и аланы (ІІІ-ІѴ вв.н.э.). Остатки
этого населения в IX в.н.э. пользовались
как иронской, так и дигорской речью —
речью своих предков /3 1 , с. 159-203/.
Я. Харматта заново переосмыслил и
материал о восточных связях осетин, что
также очень важно как для этногснстичс-
ских выводов, так и объяснения проис­
хождения осетинского языка. Здесь сле­
дует упомянуть несколько фактов.
1. Еще А.А. Фрейман считал, что
открытие на востоке и последующее изу­
чение учеными Запада языкового матери­
ала из Хорезма сделало возможным под­
вести весьма прочный фундамент под
лингвистические контакты, которые свя­
зывают хорсзмийский язык с языком
алан — ассов, то есть с языком осетин —
«тех эмигрантов, места первоначального
обитания которых находились в Хорезме»
/3 2 , с. 2 3 8 /. А.А. Фрейман пытался
проследить связи осетинского языка с
хорсзмийским и согдийским вплоть до V
века до н.э. В частности, он выводил имя
одного из вождей саков — Скунха,
разбитого Дарисм, из осетинского глагола
зк'иапхип — «отличаться» /3 2 , с.239/.
В этой связи отметим, что примерно в
середине II в. до н.э. племена юэджей
сильно потеснили саков с их среднеазиат­
ской территории. Согласно китайским
источникам, после этого племена саков
широко распространились и осели во
многих местах, в частности, оккупирова­
ли Кашмир /3 3 , с .9 8 /. Саки, жившие в
степях Западного Туркестана, продвину­
лись далеко на Запад, нс исключено, что
и на Северный Кавказ и в Причерно­
морье. Ведь Птолемей, описывая «Азиат­
скую Сарматию», совершенно уверенно
называет живший на Кавказе народ
« Н а х а ѵ о і » (Ріоі., Осо&г., Ѵ.8,13). Эта
греческая форма множественного числа
соответствует среднспсрсидской форме —
закап - за^ап — названия «саки».
2. С.П. Толстов приводил интересное
доказательство восточных связей алан-
осстин в древний период. Он выяснил,
что одно из тюркских племен Юго-Вос­
точной Туркмении носит название
«Алан». Причем в этнографическом отно­
шении оно значительно отличалось от
окружающего населения (строгая эндога­
мия внутри клана, ношение белой одеж­
ды). Но, главное, у них сохранилось
предание, согласно которому они пересе­
лились в места своего обитания из района
полуострова Мангышлак, где «когда-то
была сильная крепость, называвшаяся
2 Ллапика - III
«Алан». Самос поразительное, что там
действительно найдены развалины мощ­
ной крепости, известной под названием
«Алан-кала» (крепость Алан), располо­
женной на северо-западных границах
Хорезма, между Аральским морем и
полуостровом Мангышлак. Из этого был
сделан вывод о вполне реальной истори­
ческой ценности предания туркменского
клана «Алан». Само племя стало рас­
сматриваться в качестве отюрсченных
потомков алан, когда-то живших на тер­
ритории Хорезма и плато Усть-Юрт.
С.П. Толстов указывал еще на один
любопытный факт: на некоторых монетах
выбито имя правителя Хорезма —
\ Ѵ г ѵ \ѵ т х. У Бируни он фигурирует как
'гѵтмХу что соответствует форме
«Урызмаг» — имени знаменитого героя
нартских сказаний осетин /3 4 , с. 189; 35,
с.161/. Напомним, что в современном
языке осетин встречаются такие формы
этого имени как Уаразмаг (Уырызмаг,
Урызмаг), Оразмаг.
В то же время исследования А.А.
Фреймана, увеличив количество языко­
вых аналогий между осетинским и вы­
мершим хорсзмийским языком, устано­
вили большую близость хорезмийского
языка к согдийскому, чем к алано-осс-
тинскому. '
3. Немецкий ученый Франц Алтейм
собрал интересные свидетельства, позво­
лившие ему выдвинуть гипотезу о связях
современных осетин с древними ассами
— завоевателями Бактрии /Зб.ѴоІ.11,3
210; 37, 5 2 8 1 /.
4. Американский исследователь
Джордж (Георги. О Вернадский вслед за
Шарпантье пьг ілся вновь обосновать
гипотезу о воз*^ >жном тождестве «У-су-
ней» китайских хроник с « ' А т і о і» —
«Азіапі» — ассс и осетин /3 8 , р .8 2 /.
5. Большой інтерес с точки зрения
связей осетинсь чт> и восточноиранских
(скифских) язы ов, а также северо-вос­
точного происхс кдения осетин представ­
ляют труд X. Бэйли. Он не связывал
«У-сунь» с «Аьіапі» и, наоборот, допу­
скал идентиф ікацию ассов и современ­
ных осетин только с « ’Л т і о і». Одно­
временно X. Бэйли выводил название
«асе» (осст. — аш - асси) из ранней
формы этого слова — «агзуа», и связывал
17
его с «Лларизией» у Масуди, а также с
названием «арен» и « ' ' Л р а / т / 5». Сле­
довательно, X. Бэйли также считал осе­
тин потомками восточно-иранского пле­
мени « ' ’Л о і о і » , которое в древности
завоевало Бактрню. X.Бэйли потратил
много усилий, чтобы доказать наличие в
осетинском языке большого количества
слов, точный эквивалент которых можно
обнаружить только в согдийском языке
или в языке саков. Эти аналогии говорят
о том, что предки ассов находились в
тесных контактах с хорезмийцами, со-
гдийцами и предками афганцев /3 9 , р.1;
р.262; р. 142, 150; р .13 5 /.
Обобщив все эти факты, Я. Харматта
вслед за Отто Мснчсн-Хслфсном обосно­
вал идею стратификации иранских эле­
ментов в осетинском лексиконе. Напом­
ним, что на основании многих исследова­
ний О. Мснчсн-Хслфсн предпринял по­
пытку объяснить происхождение осетин
как результат повторявшихся северо-
иранских этнических стратификаций.
Прежде всего он отверг традицию отож­
дествления «У-сунь» с «Азіапі», предло­
жив более широкую комбинацию. Он
попытался доказать, что имя «арен», как
называли себя древние тохарцы, является
полной аналогией названия «Агзі» (Арен)
у Плиния, . « ' ' Л р а I т I $». у Птолемея, а
также позднему названию алан — «аор-
сы». Эти названия племен, к которым он
добавил «ал(л)аризисв», упоминаемых
Масуди (X в.н.э.), по мнению О. Менчен-
Хелфена, тождественны термину «ассы»
— древнему названию осетин. В то же
время указанные народы являются тохар-
цами («Юэ-джи» китайских хроник), по­
скольку они называли себя «арен». Со­
гласно О. Мснчсн-Хслфсну, название
«тохар» можно найти у современных
осетин, западная часть которых называет
себя дигорцами.
Однако ученый понимал, что такая
идентификация народов и названий пле­
мен чревата серьезными противоречиями
в историческом плане. Поэтому он и
придал своим предположениями больше
вероятности, выдвинув блестящую идею
существования исторических напластова­
ний. Согласно этой позиции, общсплс-
менное название Юэ-джей было «тогар»,
а название главного племени у них —
18
«куша» (в китайских источниках это и
сеть форма «Юэ-джи»). На каком-то
этапе указанные племена попали под
политическое господство саков, называв­
ших себя «арен» (аорсы, арен, ' ’Л т і о ц
асианы, ассы и т.д.) В результате напла­
стования «тогар-арси» сформировалась
народность, впоследствии разделившаяся
на несколько групп. Одна из них (арха­
ичная волна) начала мигрировать в за­
падном направлении и стала предками
ассов — дигорцсв. Тем самым О. Мснчсн-
Хслфсн отличал алан от ассов, в то же
время рассматривая их, как части одной
народности.
Даже при условии того, что выводы О.
Мснчсн-Хслфсна содержат много гипоте­
тических элементов, Я. Харматта считал
его идею наиболее плодотворной для всей
западной историографии. Осетинский на­
род действительно мог сформироваться в
результате последовательного смешения
различных северо-иранских (скифских,
сармато-аланских) племен, наслаивав­
шихся одно на другое, в процессе уста­
новления то одним, то другим элементом
политической гегемонии над сородичами.
Окончательное суждение по этому вопро­
су, по мнению венгерского ученого, могут
вынести лингвисты. В этой связи у них
нет более важной и «захватывающей
задачи» на будущее, так как различные
северо-иранские этнические страты, уча­
ствовавшие в древности в формировании
осетинской народности, должны были
непременно оставить след в ее лексике
/2 7 , р .6 8 /. Я. Харматта сосредоточил
свое внимание на проблеме взаимоотно­
шений северо-иранских наречий юга Рос­
сии и их связей с осетинским языком.
Заново обобщив весь известный языко­
вый материал, имеющийся в древних
надписях Северного Причерноморья, он
пришел к выводу, что современные диа­
лекты осетинского языка сложились уже
в глубокой древности, а сам язык являет­
ся остатком «аланской диалектной груп­
пы, историческое развитие которой отли­
чалось от других сарматских диалектов»
/2 7 , р .9 7 /. Она одна выжила в истори­
ческом плане, другие же были поглощены
(ассимилированы) в бескрайних просто­
рах наступавшими отовсюду иноязычны­
ми этническими потоками.
 Любопытно отмстить, что различия,
которые проводил внутри единой народ­
ности О. Мснчсн-Хслфсн между ее важ­
нейшими составными частями — «дигор­
цами и аланами», неожиданно в точно
таких же этнических терминах подтвер­
дил уникальный источник VII в.н.э. —
«Армянская география», о котором уче­
ный даже нс имел понятия (тем весомее
его гениальная догадка). Приведем отры­
вок из источника в переводе К.П. Патка-
нова: «Народы в Сарматии (Азиатской)
распределены следующим образом, начи­
ная с запада и направляясь к востоку.
Во-первых, народ агванов, аштигор — на
юге.... За дигорцами в области Ардоз
Кавказских гор (специалистами отожде­
ствляется с Владикавказской равниной и
даже шире — с междуречьем Малки-Тс-
рска-Сунжн — А.И., В.К.) живут аланы,
откуда течет река Армна (Терек — ? —
А.И., В.К.), которая, направляясь на
север и пройдя бесчисленные степи, сое­
диняется с Атлсм» /4 1 , с.36-37/. Идеи
О. Мснчсн-Хслфсна нашли некоторое
подтверждение и в интересном исследова­
нии Т.З. Козыревой (1977 г.), которое, к
сожалению, в дальнейшем нс получило
закономерного продолжения. Речь идет
об отражении этнических и племенных
названий в осетинской антропонимии.
Т.З. Козырева сумела установить, что
многие осетинские фамилии, являясь ча­
стью лексики языка, своеобразно запе­
чатлели почти все известные из античной
литературы названия скифоязычных пле­
мен и их подразделений. Кроме того, в
антропонимии отразился и ряд названий
кавказских племен, с которыми северо-
иранские предки осетин контактировали
в течение длительного исторического пе­
риода /4 2 , с.250-256/.
Таким образом, осетинский народ, по
мнению крупнейших западных исследо­
вателей, представляет собой своеобраз­
ный этнический сколок, в языке и куль­
туре которого проглядывают важнейшие
характеристики раскинувшегося некогда
от Скифии до Индии и границ Китая
могущественного конгломерата северо-
иранских (по И.М. Оранскому — восточ­
но-иранских, скифских) племен. Именно
к такому выводу, исследовав осетинский
эпос и мифологию, пришел выдающийся
французский ученый Ж. Дюмезиль. «С
тех пор, — писал он, — как Миллер
привел доказательства в подтверждение
догадки Клапрота и Мюлленхофа, никто
уже больше нс сомневается в том, что
кавказцы — осетины — последние по­
томки «европейских иранцев» — север­
ных братьев мидийцев и персов: во
времена Геродота и Плиния они называ­
лись скифами и савроматами (сармата­
ми), а позднее под именем алан и
роксолан нс раз потрясали то, что остава­
лось от старого мира» /4 3 , с.3 4 /. Здесь
мы опустим целый ряд имен западных
ученых, внесших большой вклад в иссле­
дование этногенеза осетин и пришедших
к аналогичных выводам, так как о них
содержатся подробные сведения в статье
В.И. Абаева /4 5 , с .9 /.
В 80-е годы в официальное советское
издание — учебник «Истории СССР с
древнейших времен до конца XVIII в.» —
было включено следующее концептуаль­
ное положение: «Прежнее индо-европей­
ское ираноязычное население степей
(скифы, сарматы, саки и др.) было оттес­
нено и утратило самобытность. Из огром­
ного массива этих племен уцелели только
таджики и осетины» /4 4 , с.8 6 /. Наи­
большая заслуга в том, что такой вывод
стал достоянием советской науки, при­
надлежит патриарху отечественной ира­
нистики В.И. Абаеву. Его концепция
происхождения осетин имеет как сходные
черты, так и существенные отличия от
вышеизложенных взглядов его зарубеж­
ных коллег.
Как явствует из предыдущего анали­
за, западные специалисты, занимавшиеся
проблемой этногенеза осетин, на первый
план выдвигали языковые данные, реже
— данные культуры, преимущественно
духовной. Вероятно, каждый специалист
порой склонен переоценить свидетельст­
ва своей науки в ущерб другим: археолог
выдвигает на первый план археологиче­
ские артефакты, антрополог — антропо­
логические данные, лингвист — языко­
вые. Как тут установить равновесие? В.И.
Абаев полагает, что никакого универ­
сального рецепта быть нс может. И он,
разумеется, прав. Теоретически выверен­
ная и учитывающая международные
стандарты троякая постановка этногснс-
19
тичсского вопроса, о которой упомина­
лось выше, нс вызывает никаких сомне­
ний. Однако верно и то, что изучение
этногенеза каждого народа требует инди­
видуального подхода. В зависимости от
различных обстоятельств решающим мо­
жет стать какой-либо один этногенетиче-
ский определитель.
Так, на научной сессии, состоявшейся
6-8 октября 1966 г. в г. Орджоникидзе и
посвященной этногенезу осетин, В.И.
Абаев во вступительном слове приводил
весьма убедительные примеры. Для суж­
дения, скажем, об этногенезе негров
США их английский язык нс имеет
никакого значения, и его можно полно­
стью игнорировать. Решающее значение
в этом случае имеет антропология. Если
бы даже мы ничего не знали о том, когда
и при каких условиях негры попали в
Америку, антропологических данных бы­
ло бы достаточно, чтобы установить, что
их ближайшие родичи живут в Африке.
Совершенно другой подход требуется
к баскам, живущим на Пиринеях. Для
них решающий этногснстичсский при­
знак — язык. Если бы даже остальные
данные, по словам В.И. Абаева, — антро­
пологические, археологические и другие,
— нс показали ничего специфического,
одного языка достаточно, чтобы отделить
басков в этногснстичсском плане от их
нынешних соседей — испанцев и фран­
цузов /4 5 , с .6 /. Как мы помним, этот же
показатель был достаточен для Клапрота,
Потоцкого, Миллера и большинства зару­
бежных специалистов при решении воп­
роса о происхождении осетин.
В.И. Абаев совершенно справедливо
полагает, что, в зависимости от конкрет­
ных случаев, выступают на первый план
и приобретают преимущественный этно­
гснстичсский интерес то одни признаки,
то другие. Отсюда важнейшая задача
этногснстичсского исследования — дать
верную оценку удельному весу тех или
иных признаков в каждом отдельном
случае /4 5 , с .6 /. Следует сказать, что в
последнее двадцатилетие ведущие отече­
ственные специалисты в области этниче­
ских процессов все чаще отмечают, что и
«попытки выявления этнических особен­
ностей по отдельным элементам матери­
альной культуры редко бывают убеди­
20
тельными». И, наоборот, они признают,
что наиболее тесными являются связи
этноса с языком, который является не
только условием формирования, но и
«ключом этногенеза». «... Язык, — пола­
гают Ю. Бромлей и В. Козлов, — обычно
выступает как одно из важнейших объек­
тивных свойств этноса, а также как
символ этнической принадлежности»
/4 6 , с.1 0 /.
Концепция В.И. Абаева никогда нс
игнорировала антропологических и архе­
ологических показателей, но всегда учи­
тывала, что применительно к осетинской
этногснстической проблеме удельный вес
должен склоняться в пользу языка и
культуры. В.И. Абаев впервые применил
к языку осетин понятие субстрата, кото­
рое появилось в трудах итальянских
лингвистов еще в конце прошлого столе­
тия. В работах «Некоторые осетино-яфе­
тические параллели», «К характеристике
современного осетинского языка», «Н.Я.
Марр и осстиновсдснис», «О взаимоотно­
шении иранского и кавказского элемента
в осетинском» и др., он установил кавказ­
ское влияние в основных областях осе­
тинского языка: в фонетике, синтаксисе и
лексике /4 7 , с. 10-11; 5, с .4 3 /. Эти
органические явления, по мнению В.И.
Абаева, нс могли быть результатом про­
стых заимствований, но свидетельствуют
в пользу длительных контактов северо­
иранских предков осетин с кавказскими
племенами. Что же касается роли «ибе­
рийско-кавказского» элемента в станов­
лении осетинского этноса, то в большин­
стве своих фундаментальных работ В.И.
Абаев решающую роль отводил скифо-
сармато-аланам. Основные положения,
касающиеся этногенеза осетин, — писал
он, — стоят «прочно и непоколебимо:
наличие иранского элемента в их этниче­
ской культуре и их изначальное культур­
но-языковое родство с другими народами
индоевропейского круга, северный путь
их движения на Кавказ, преемственная
связь их со скифами, сарматами и алана­
ми» /4 8 , чЛ, с.75-80, 95-108; 49.ІХ,
с.57-69; 51, с. 112-116; 5 2 /. Этот акцент
на ведущее значение ираноязычных свя­
зей осетин имеет весьма существенное
значение в концепции В.И. Абаева. Он
сближает ее, с одной стороны, с идеями
В.Ф. Миллера, а, с другой стороны, — с
опытом зарубежных исследований. На
упомянутой сессии 1966 г. В.И. Абаев
вновь подтвердил свою позицию, заявив,
что «признание участия кавказского суб­
страта в этногенезе осетин нс противоре­
чит аланской теории. Оно лишь дополня­
ет ее на новом уровне наших знаний».
Причем эти знания, по его мнению,
несовместимы с тенденцией «обезличить
аланскую народность и умалить или
свести к нулю роль скифо-сарматского
элемента в формировании осетинской
этнической культуры» /4 5 , с. 1 8 /.
Исконная ирано-осетинская языковая
первооснова, по В.И. Абаеву, в скифский
период претерпела значительные измене­
ния под влиянием нс только кавказских,
но и восточно-европейских языков / 5 3 / .
С продвижением больших масс сармато -
алан в сторону Центрального Кавказа
они ассимилировали какие-то микроэт-
ничсскис племена, для которых иранская
речь стала играть роль межплеменного
языка. Но языки этих племен нс исчезли
бесследно, они в качестве элементов
выступают в современном осетинском
языке как субстратные /5 4 , с.4 7 /. Но в
своей основе осетинский язык является
индоевропейским. Иначе говоря, носите­
ли осетинского языка, «оторвавшись от
своей исконной индоевропейской среды в
свое время, после сложных перипетий
вошли... в тесные контакты с иберо-кав­
казским этническим и языковым миром.
Эти контакты стали теми заключитель­
ными мазками художника, которые при­
дали осетинскому языку его современный
облик».
Основные положения концепции В.И.
Абаева устраивали далеко нс всех. Тен­
денция, о которой с тревогой говорил на
сессии 1966 г. В.И. Абаев, к этому
времени претендовала уже на статус
отдельного направления в осстиновсде-
нии и имела в рядах се сторонников
целую группу историков, антропологов и
археологов. Тенденция значительно ук­
репилась в 50-с-60-е годы и, по-сущсст-
ву, оформилась в концепцию «единого
корня» и единого происхождения народов
Северного Кавказа. Такая концепция
должна была служить укреплению «брат­
ской дружбы» его народов.
Однако первые штрихи нового подхода
были заложены еще в 1918 г. Н.Я.
Марром, сторонником, а затем и наибо­
лее видным апологетом так называемого
«нового учения о языке». Напомним, что
это учение было связано с отрицанием
миграций вообще и верой в стадиальную
трансформацию одних языков в другие.
Исходя из этой методологии, Н.Я. Марр
в статье «ОззеІіса-ІарЬсІіса» утверждал:
«Осетины, несмотря на иранский их
язык, являются одним из видовых пред­
ставителей кавказских этнографических
типов» /5 5 , сер.ѴІ, т.ХІІ, с.2070; с.24;
с .1 5 /. Позднее данная идея был развита
в положение об «ираноязычной автохтон-
ности» осетин. При этом «автохтонность»
понималась, в основном, как результат
механического усвоения языка скифо-
сармато-алан какой-то частью «кавказ­
ских племен» /4 5 , с.6 9 /.
О том, что здесь, по-видимому, нс
обошлось без социального заказа, свиде­
тельствует, на первый взгляд, парадок­
сальный факт. Как известно, теоретиче­
ские упражнения Н.Я. Марра раскрити­
ковал — И.В. Сталин. Этого было доста­
точно, чтобы в процесс критического
обсуждения были втянуты все лучшие
силы советской науки. Так, появились
целые тематические сборники, направ­
ленные против Н.Я. Марра. Впрочем, во
многом критика была вполне оправдан­
ной. В статье с весьма характерным для
того времени названием «Пути преодоле­
ния влияния Н.Я. Марра в археологии»
А.В. Арциховский совершенно справедли­
во замечал, что «для всех статей Марра,
с тех пор, как он создал свое пресловутое
«новое учение о языке», характерно
пренебрежение историческими особенно­
стями областей и этнических групп...
Исторический процесс обесцвечивался и
упрощался предельно» /5 6 , с.5 9 /.
Казалось бы, что после такого залпа
из «главного калибра» от идей Н.Я.
Марра по поводу происхождения осетин,
не останется камня на камне. Но не
тут-то было! Как известно, в те годы, да
и позже, с неотвратимостью автоматизма
в сознании (или, скорее в подсознании)
представителей общественных наук дей­
ствовал неписаный закон «двойного стан­
дарта». Если концепция Н.Я. Марра
21
задевала интересы ведущих, крупных
наций, то для малых народов, обязанных
ничем нс выделяться и дружить между
собой, она вполне годилась. Чем еще
можно объяснить то, что в сборнике
«Против вульгаризации марксизма в язы­
кознании» (М., 1953), целиком направ­
ленном против теоретических построений
Н.Я. Марра, торжествует именно его
концепция происхождения осетин. К сло­
ву, в статье «Об этногенезе осетин и
других народов Северного Кавказа» Е.И.
Крупнов буквально повторил формули­
ровки Н.Я. Марра, разумеется, без ссы­
лок на их автора. Вот характерный
пассаж: «Древняя история осетинского
народа служит примером постепенного
заимствования кавказской этнической
средой чуждого ей иранского языка» /5 7 ,
с. 141-164/. Как выяснилось позже из
других работ Е.И. Крупнова и его после­
дователей, это было программным заяв­
лением, которое базировалось на ряде
методологических принципов, изложен­
ных Н.Я. Марром. Прежде всего Е.И.
Крупнов, вслед за своим предшественни­
ком, свел к нулю значения языка как
важнейшего этногснстичсского определи­
теля для осетин. Вместо него на первый
план выдвигался критерий «субстратной»
материальной культуры, значение кото­
рой в этногенезе осетин гипертрофирова­
лось. И, наконец, отрицалось этническое
многообразие древнего населения Север­
ного Кавказа: в однородной этнической
среде растворялись так называемые «або­
ригенные предки» осетин. В капитальной
своей работе «Древняя история Северного
Кавказа» (1960) Е.И. Крупнов утверж­
дал, что «горцы Северного Кавказа пред­
ставляли собой этническое и культурное
целое, а нс дробились на отдельные
народности» /5 8 , с.3 7 2 /.
Положение Е.И. Крупнова полностью
противоречит данным античной тради­
ции. По словам Страбона, «Сюда (в
Диоскуриаду — А.И., В.К.) сходятся,
говорят, семьдесят народностей, живу­
щих выше ее и вблизи (т.с. в горах и
предгорьях Центрального Кавказа —
А.И., В.К.)..., все они говорят на разных
языках, так как живут разбросанно, не
вступая между собою в отношения вслед­
ствие самолюбия и дикости. Большая
22
часть их принадлежит к сарматскому
племени, и все они называются кавказца­
ми» (ЗігаЬо, Ссо^г., XI, 1, 16). Напом­
ним, что и во времена Геродота (и даже
ранее) Кавказ уже был известен как
«Гора языков». Вряд ли в эпоху бронзы
положение было иным. Другими слова­
ми, прав был нс Е.И. Крупнов, а В.Ф.
Миллер, писавший, что «... если в насто­
ящее время языки и наречия считаются в
нем (т.е. на Кавказе — А.И., В.К.Десят­
ками, то в глубокой древности их было
еще больше, ибо многие народы, истоща­
ясь в постоянной борьбе, гибли, и от
языка их нс осталось и следа» / I I ,
с.5 0 0 /. Болес того, говоря об участии
киммерийцев, скифов и сарматов в древ­
них судьбах Северного Кавказа, Е.И.
Крупнов противоречит сам себе, утверж­
дая, что население Северного Кавказа
«было этнически однородной средой»
/5 8 , с.3 9 3 /.
Впрочем, это соответствовало вполне
определенным методологическим прин­
ципам. Е.И. Крупнов строил древнюю
историю Северного Кавказа нс как исто­
рию конкретных племен и этнических
групп общностей, а как историю археоло­
гических комплексов или культур. При
этом у него выходило, что все культуры
конца бронзового и начала железного
века (кобанская, каякснтско-хорочосв-
ская в Восточной Чечне и Дагестане,
Прикубанская, колхидская в Западной
Грузии и Абхазии) отражали лишь мест­
ные особенности более или менее одно­
родного «общекавказского этнического
массива» (159, с.25; 45, с.281). Предста­
вители этого массива, по мнению Е.И.
Крупнова, и были создателями кавказ­
ского языкового и культурного субстрата,
который издревле (изначально) явился
глубокой «материальной подосновой оп­
ределенной части единой древнекавказ-
ской культурной общности или иберий­
ско-кавказской языковой семьи» /4 5 ,
с.2 8 /. Последнее определение, приведен­
ное в его докладе на сессии 1966 г.,
заимствовано из работ грузинских антро­
пологов, которые, как и часть археологов,
исходили из тех же методологических
принципов и поддерживали идеи Марра-
Крупнова.
В начале 50-х годов экспедиция И нс-
титута экспериментальной морфологии
АН Грузинской ССР произвела антропо­
логические измерения 200 осетин в горах
Орджоникидзсвского (ныне Пригород­
ный) и Ирафского районов Северной
Осетин и 100 человек южных осетин.
Кроме того, М.Г. Абдушелишвили (1955
г.) измерил 165 черепов из могильников
селений Кобан и Даргавс. В результате
грузинские антропологи обнаружили
сходство осетин с горными этнографиче­
скими группами грузин и выделили в
составе населения Северного Кавказа
кавкасионский тип /6 0 , т .5 /, по выра­
жению Г.Ф. Дсбеца, «самый кавказский
из кавказских типов» /6 1 , т .З З /. К нему
были отнесены также балкарцы, карача­
евцы, чеченцы, ингуши, восточные ка­
бардинцы и аваро-андоцсзскис группы
Дагестана.
Однако уже в 1974 г. А.Г. Гаджиев,
критически отнесшись к методике своих
предшественников, вынужден был при­
знать, что генезис кавкасионского типа,
локальные варианты в его составе явля­
ются предметами дискуссионными и не­
редко получают весьма противоречивое, а
иногда и предвзятое толкование в иссле­
дованиях /6 2 , вы п.46/. Н.Н. Цветкова
также полагает, что в виду малочислен­
ности выборок в антропологии кавкаси­
онского типа гораздо больше поставлен­
ных, чем разрешенных вопросов /6 3 ,
с.70-71 / .
Допустим, эти оценки специалистов
70-80-х годов в 60-е годы еще нс были
известны Е.И Крупнову и его сторонни­
кам. Но им должно было быть хорошо
известно исследование К.Х. Бсслскосвой,
опубликованное в 1957 г. в «Известиях
Северо-Осетинского научно-исследова­
тельского института» /6 4 , с.206-212/.
Материалом для се работы послужили
119 осетинских черепов из могильников
горных селений всех ущелий Северной
Осетии. Причем для сравнения были
привлечены черепа из ингушских мо­
гильников ущелья Армхи (все ХѴІІ-ХѴШ
вв.) и черепа ХІ-ХІІ вв. из аланского
Змсйского могильника. К.Х. Бсслекосва
смогла показать, что сходство осетинских
черепов с аланскими гораздо больше, чем
сходство с аланскими черепами ингуш­
ских черепов /6 4 , с.2 1 1 /, что было
зафиксировано в специальной таблице
/6 4 , с.210/. Одновременно было уста­
новлено, что по высотному диаметру
аланские черепа, как более высокие,
отличаются как от осетинских, так и от
ингушских. В этой связи напомним, и это
также отмечала К.Х. Бсслекосва, что
отечественными и зарубежными антропо­
логами было давно установлено, что
известный процесс брахикефал изации
(за счет увеличения поперечного диамет­
ра и уменьшения продольного или, по
другому, высотного) шел неравномерно.
У осетин за последние 200 лет продоль­
ный диаметр остался неизменным (т.с.
«аланским»), а поперечный сильно уве­
личился. Черепа же из Гизсльдонского и
Дигорского ущелий из склепов до XVII в.
практически нс отличаются от аланских.
В.В. Бунак (1947-1953 гг.) опублико­
вал антропологическую характеристику
осетин, основанную на исследованиях
825 живых и 212 черепов. Автор отнес
осетин к особому, выделенному им, при-
тсрскому антропологическому варианту.
Причем он предложил интересное объяс­
нение увеличения головного показателя,
начиная с XVIII в. В.В. Бунак полагал,
что это связано с резким изменением
хозяйственного и бытового уклада гор­
ского населения с их переселением на
равнину /6 4 , с.211/. Кажется, в наши
дни эта точка зрения получает подтверж­
дение. Руководитель группы исследовате­
лей — генетиков из Института Общей
генетики им. Н.И. Вавилова РАН К.Б.
Булаева в течение 19 лет занимается
генетикой малых народов Северного Кав­
каза. Ее исследования среди переселен­
цев на равнину из высокогорных районов
Дагестана установили серьезные измене­
ния генетической и морфологической
структуры у этих людей. К.Б. Булаева
полагает, что причина кроется в специ­
фике генофонда народов Кавказа, исто­
рически сложившегося в ходе длительной
эволюции и строгой адаптации, как пра­
вило, к высокогорным и горным услови­
ям. Имевшие при этом место географиче­
ская, этническая, религиозная и, как
следствие, брачная изоляция, способство­
вали созданию генетической структуры
народов Дагестана, весьма чувствитель­
ной к изменениям экологических факто­
23
ров. С известными поправками вес ска­
занное можно отнести и к осетинам /6 5 ,
с.1 2 /.
Однако исследования В.В.Бунака,
К.Х. Бсслскосвой и аналогичная работа
американского антрополога Генри Филда
(1953 г.) были Е.И. Крупновым проигно­
рированы, зато метафизическое, одно­
значное утверждение части антропологов
о том, что осетины морфологически
«близки, родственны народам Централь­
ного Кавказа и что аланское население
резко от них отличалось» /4 5 , с.3 2 4 /,
оказалось положенным в основу пресло­
вутой теории «ираноязычной автохтонно-
сти» /4 5 , с.6 9 /.
Ссвсро-иранцам было полностью от­
казано в участии в развитии бронзовой
культуры на Северном Кавказе. При этом
явно игнорировались индоевропейские
мотивы, присутствующие в ней. Собака
(волк), олень, лошадь, змея, украшавшие
характерные изящные топоры с двухсто­
ронне изогнутыми корпусами — наибо­
лее распространенные тотсмы-онгоны
киммерийских и скифских племен и
кланов /6 6 , т.Ѵб с.217; 67, с.264, 268,
273; 68, с. 147-150, 6 9 /.
С конца VII в. до н.э. изображения на
бронзовых изделиях Северной и Южной
Осетии, по словам Б.В. Техова, начали
буквально «совпадать с характерным
скифским зверным стилем» /7 0 , с.8 1 /.
Все это было хорошо известно уже в 60-е
годы. Сторонники исключительно «або­
ригенного» характера кобанской культу­
ры справедливо сравнивали ее со знаме­
нитым Гальштатским аналогом (Авст­
рия), но при этом закрывали глаза на то,
что такой известный исследователь брон­
зовых культур, как С.К. Дикшит, давно
и вполне обоснованно указывал на индо­
европейские корни Гальштатской культу­
ры. Он сравнивал се с аналогичными
бронзами Востока, созданными при не­
посредственном участии скифов /7 0 ,
с.470-471; 72; с.62-78/.
Однако Е.И. Крупнов и его сторонни­
ки развивали свои исследования в совер­
шенно иной плоскости. Взяв за основу
форму погребальных сооружений, погре­
бального обряда и некоторые виды кера­
мики, Е.И. Крупнов выделил в пределах
границ кобанской культуры три ее ло­
24
кальных варианта, а полученные при
этом различия объяснил отражением пле­
менных этнографических отличий древ­
них групп населения Кабардино-Бакаро-
Пятигорья, Северной и Южной Осетии и
Чечено-Ингушетии / 5 , с. 185, к ар та/. С
особым удовлетворением Е.И. Крупнов
отмечал, что к таким же выводам относи­
тельно тех же трех локальных вариантов
пришли В.И. Маркович — для культуры
предшествующей поры — эпохи средней
бронзы и В.А. Кузнецов для последую­
щей, уже аланской, культуры раннего
средневековья /4 5 , с. 28-29; с.119, карта;
74, с. 120, рис.22/. Весьма симптоматич­
но название ранней работы В.А. Кузнецо­
ва «Аланские племена Северного Кавка­
за». В недрах знаменитой культуры Ко-
бана авторы этих исследований находили
«наиболее ощутимые истоки средневеко­
вой культуры ряда народов Северного
Кавказа» /4 5 , с.2 9 /. А поскольку осо­
бенности локальных вариантов кобан­
ской культуры сохранялись в «позднес-
реднсвсковый период и в аланской куль­
туре», то для сторонников концепции
Марра-Крупнова было вполне логично
рассматривать даже средневековых алан
нс как народность, а как конгломерат
кавказских племен, на которых аланы
распространили свое имя. Так, по мне­
нию В.А. Кузнецова, этноним «дигор»,
по-видимому, относится к отличной от
алан-осетин автохтонной части населе­
ния Верхнего Прикубанья и, что в состав­
ном этнониме «ащдигор» (Ас-Дигор) со­
вершенно реально отразился смешанный
состав населения Верхнего Прикубанья»
/7 4 , с.72-73/. В этом тезисе особенно
заметны различия с цитированными вы­
ше работами западных ученых, различия
концептуального характера, так как они
считали алан-осетин единой народно­
стью. Итак, какая-то часть кавказцев
(безымянный «кавказский этнический
субстрат» осетин), по мнению сторонни­
ков Е.И. Крупнова, была ассимилирована
аланами только в языковом, но отнюдь не
в физическом и культурном отношении
довольно поздно — лишь в средневеко­
вый период.
Весьма характерным было отношение
Е.И. Крупнова к нартовскому эпосу. Он
отрицал историчность этого эпического
памятника /5 8 , с. 151, 152, 154/ и
считал его порождением некой, еще нс
дифференцировавшейся древнекавказс­
кой среды, когда она «нс дробилась на
отдельные народности» /5 8 , с.372/. Это
полностью противоречит исследованиям
В.Ф.Миллсра, Ж.Дюмезиля и В.И.Абас-
ва. По мнению последнего, нартовский
эпос — многослойный памятник (как тут
не вспомнить идею О.Менчен-Хелфена!)
с разнородными этническими включени­
ями. Ядром же его являются скифские и
аланские мифы и предания. В.И. Абаев
установил, что эпос в существенной своей
части был создан еще тогда, когда осети­
ны-аланы были нс горными, а степными
жителями. Ареной нартских походов и
богатырских подвигов почти всегда явля­
ется степь. Кроме того нарты связаны и с
водной стихией — с морем. Сопоставле­
ние с историческими данными позволило
В.И.Абасву утверждать, что многочис­
ленные нартские балцы (военно-предпри­
нимательские походы), о которых повест­
вуют многие сказания, необходимо свя­
зать с действительными военными похо­
дами скифов, сарматов и алан, которыми
была наполнена вся история этих народов
/5 , с.118-119/. Правоту В.И.Абаева в
полном объеме подтвердил в своем иссле­
довании Ю.А.Дзиццойты /7 5 , особ. гл.З,
с.117-183/. Глубокое изучение нартов-
ского эпоса также привело Ж.Дюмезиля
к выводу, что «многие группы нартовских
сказаний, многие образы нартов идут из
аланского фонда, т.с. сармато-скифского,
европейско-иранского, стало быть, в ко­
нечном счете осетинского» /7 6 , р. 171;
р.10/. После исследований В.Ф.Миллс­
ра, Ж.Дюмезиля, В.И.Абаева и других
ученых уже не возникает сомнений, что
скифы, сарматы и аланы пришли на
Кавказ не только со своим языком, но и
со своим эпосом /4 5 , с. 1 7 /.
Многое, что связывает осетин со ски­
фо-сарматскими прародителями, они су­
мели сохранить в своей культуре и быту.
Это общеизвестно, и здесь нам нет необ­
ходимости перечислять подробности. Осе­
тинские этнографы, и прежде всего Б.А.
Эго еще раз подтвердил в весьма содержательном докладе па Международной конференции памяти
академика Л.Шегрсна казахский ученый Л.Ганиев. //С м . Тезисы Международной конференции,
посвященной 200-летию со дня рождения академика Л.Шегрсна. Владикавказ: СОГУ, май 1994.
Калоев, убедительно продемонстрирова­
ли, что в наиболее архаичном виде черты
скифо-сарматской бытовой культуры со­
хранились именно в традиционном быту
осетин (обряд посвящения коня, этикет
ритуальных церемоний и застолий, одеж­
да, предметы обихода, элементы изобра­
зительного, музыкального и хореографи­
ческого искусства и т.д.). При этом
многие такие обряды и традиции наибо­
лее близкие параллели имеют в быту
ряда народов Средней Азии, которым,
как было установлено, они достались в
наследство непосредственно от скифских
предков осетин /3 4 ; 35; 68; с. 146-156; 77;
с.1-7; 78; т.1; 70, с.61; 61; 80; 81;
с.148-157/3. Вообще необходимо отмс­
тить, что захватившие в свое время
огромную территорию скифо-сарматские
племена нередко оказывали большое вли­
яние на аборигенов этих земель, переда­
вая им черты своего быта и культуры.
Так, обряд погребения с конем, заимст­
вованный у скифов, широко бытовал на
юге Украины, в частности, на Киевщине,
до ІХ-Х вв., на что указывают погребения
дружинников /8 2 , с.3 7 /.
Такие исследователи, как Я.Хармат-
та, Ф.Кардини, Б.С.Бахрах, Э.А.Рикман,
Н.Плопшор и многие другие, отмечали
сильное влияние сармато-аланской куль­
туры, которое испытали почти все народы
Восточной, Центральной и отчасти З а­
падной Европы /3 1 , с. 190-204/. Приме­
чателен ряд замечаний по этому поводу,
принадлежащий перу Ф. Кардини: «Про­
исходившие от иранского корня скифы,
оказывали сильное воздействие на фра­
кийцев, перенявших у них немало воен­
ных приемов, научившихся, например,
стрелять из лука, не сходя с коня...»; «...
Скифы также передали гето-дакам свои
верования, основа которых была иран­
ской и, в которой особое место занимала
идея бессмертия. От скифов же гето-даки
узнали о железном оружии. Но гсты
поддерживали контакты и с сарматскими
племснами-языгами и роксоланами. От
них... они научились использовать отря­
ды тяжелой кавалерии, атаку которых
25
готовили и поддерживали лучники»;
«...Знания и опыт сарматов в производст­
ве боевых пород (лошадей — А.И., В.К.)
высоко ценились западными авторами»;
«...святость меча пришла из мира степей,
а германцы сыграли здесь роль посредни­
ков. Создатели ее — иранские народы»;
«...воздадим должное богатой и гордой
скифской цивилизации, стране отважных
конных воинов, гениальных ювелиров и
шаманов-провожатых в царство мерт­
вых...»; «...К сожалению, и по сей день
мы продолжаем смотреть на храмы, наро­
ды и страны сквозь кривое стекло эллин­
ской «классики», для которой скифы
всего лишь бесчеловечные варвары...»;
«... Из всех сарматов историки Рима
выделяли аланов, говоря об их воинст­
венности, отмечая их «жестокость»
(оценка, как известно, весьма субъектив­
ная), чрезвычайную эффективность их
тяжелой кавалерии» /8 3 , с.43, 44, 47, 5 3 /.
Справедливости ради необходимо от­
мстить, что ряд античных авторов, опи­
равшихся нс на легенды, а посетивших
лично места, обжитые аланами еще до
гуннского нашествия, отмечали, что они
знали нс только скотоводство, но имели
различные виды пахотных орудий с же­
лезными наконечниками и мололи зерно
жерновой мельницей с силовой тягой.
Знаменитая «мягкая» пшеница, извест­
ная еще скифам, возделывалась и сарма-
то-аланами. Она вывозилась даже в Рим,
так как хорошо переносила транспорти­
ровку. Римский наместник Мезии Тит
Плаутий Сильван вывез оттуда большое
количество такой пшеницы (Согриз
Іпзегірііопипі, XIV, 3608). Приск Паний-
ский, посетивший алан в Венгрии в V
веке, отмечал, что «варвары», которых он
отличал от «уннов» (т.с. гуннов), пере­
правляли на лодках-однодеревках их гос­
тей; на небольших реках у этих варва­
ров» имелись паромы. Только у них
можно было достать просо, ячмень и
бобовые, мед, куриное мясо и, по-види­
мому, «кумал» — квас.Епископ Кир-
ский Фсодорит (середине V века н.э.)
пишет, что у «савроматов» (так он назы­
вал алан) существовали такие ремеслен­
ные специальности, как кожевники, мед­
ники, плотники и даже кораблестроители
/84.1948, 3,' с.299/.
26
По словам Л.Н. Гумилева, «террито­
рия аланов (ІІІ-ІѴ вв.н.э.) включала
Северный Кавказ и Доно-Волжское меж­
дуречье. Хозяйство их было основано на
сочетании скотоводства с земледелием, а
ремесла и искусство были на очень
высоком уровне. Культура их была про­
должением скифской...» /85.1989, № 7 / .
Трудно предположить, что подобные
факты не были известны авторам «Исто­
рии Северо-Осетинской АССР» (1987).
Тем нс менее из этого издания мы
можем почерпнуть информацию, совер­
шенно противоположную только что при­
веденным свидетельствам. Так, на стра­
нице 101 читаем: «...аланы-вчсрашнис
кочевники и скотоводы — после нашест­
вия гуннов стали переходить (!? — А.И.,
В.К.) к оседлому земледелию. Приобще­
нию алан к местным (!? — А.И.., В.К.)
традициям земледелия и усвоению ими
необходимых производственных знаний и
навыков во многом способствовали их
близкие контакты с аборигенами. Мест­
ные кавказские племена с глубокой древ­
ности занимались земледелием и накопи­
ли богатые традиции земледельческой
культуры» /8 6 , с. 101 / . Это яркая иллю­
страция реминисценции идей Марра-г
Крупнова о ведущей роли «аборигенного
кавказского субстрата» в этногенезе и
культорогенезе осетин. В точном соответ­
ствии с этими идеями кавказские племе­
на (которых Страбон, как мы помним,
называл «дикими») выступают в роли
благородных учителей, передававших
«варварам аланам» свою более высокую
культуру. Взамен аланы, по-видимому,
поделились с ними иранским языком.
Именно к такому заключению пришел на
упомянутой сессии 1966 г. Е.И. Крупнов:
«Нс отрицая определенного и даже зна­
чительного вклада иранства в процесс
формирования осетинского этноса,... ве­
дущее место в этногенезе осетин следует
отвести кавказской аборигенной обще­
ственной среде. Именно поэтому совре­
менные осетины и являются истыми кав­
казцами по происхождению, внешнему
облику и культуре... и иранцами по
языку» /4 5 , с.4 1 /. Нетрудно заметить,
что по существу постулировалось полное
отрицание этнической и культурной пре­
емственности скифо-сармато-алан и осе­
тин, поскольку, как уже было показано,
язык в качестве этногснстичсского пока­
зателя сторонниками этой концепции во
внимание нс принимался.
В то же время, делая подобные заклю­
чения, Е.И. Крупнов, а позже и его
последователи, все время употребляли и
употребляют такие термины, как «ирани-
зация», «сарматизация», «ассимиляция»,
«оседание» и т.д. Указывая на абсурд­
ность такого положения, В.И. Абаев на
сессии 1966 г. задавал Е.И. Крупнову
следующие вопросы: «Но если имело
место оседание и ассимиляция, то как
можно говорить, что иранцы дали абори­
генам «только язык»? Ведь нельзя же
представлять дело так, что скифо-сарма-
ты явились на Кавказ, открыли кратко­
срочные курсы по обучению местного
населения иранской речи, а затем исчез­
ли. Куда исчезли? Из этого лабиринта
противоречий нс видно выхода» /4 5 ,
с.17/.
Любопытно, к какой степени «кривиз­
ны» отнес бы подобную концепцию тем­
пераментный Франко Кардини, который
с истинно римской прямотой заявлял, что
севсро-иранцы в «определенный момент
оказались двигателем прогресса (8іс! —
А.И., В.К.) в беспокойном понтийском
(т.с. на Северном Кавказе и в Причерно­
морье — А.И., В.К.) и закавказском
мире» /8 3 , с.4 3 /? Этот момент он
относил еще к скифскому времени «(VI-
III в.до и.э.)» /8 3 , с.4 3 /.
Попытка Ю.С. Гаглойти на сессии
1966 г. показать, что концепция Марра-
Крупнова совершенно принижает роль в
этногенезе осетин «ираноязычного эле­
мента» — киммерийцев и скифов, как и
критика В.И. Абаева «тенденции к обез­
личиванию аланской народности», уже
мало что могла изменить /4 5 , с.68-69/.
Результат был предопределен заранее. В
резолюцию научного форума внесли по­
ложение об участии в этногенезе осетин
«двух основных компонентов — скифо-
сармато-аланского и местного кавказско­
го» /4 5 , с.326/. Тем самым, осетины
были объявлены «двуприродным» наро­
дом, а перед учеными была поставлена
задача определить «удельный вес» каж­
дого из «компонентов». Мы уже убеди­
лись, куда склонила чашу весов концеп­
ция «ираноязычной автохтоннности».
Разумеется, дело заключалось в науч­
ных разногласиях, хотя и искренних
заблуждений при этногснстичсской ин­
терпретации исторических материалов
было немало. Как известно, в тс годы, да
и потом, на любом научном предприятии
и его итоговых документах сказывался
прессинг официальной политики. При
этом и в нас самих действовал своеобраз­
ный внутренний цензор. Вот почти от­
кровенное признание В.И. Абаева: «Я
уверен, что на настоящей сессии нс будет
сказано ничего такого, что могло бы быть
истолковано как желание отгородить осе­
тин от других братских народов Кавказа»
/4 5 , с. 1 9 /. Весьма характерное заявле­
ние. В этой связи уже было не важно, что
даже выдающийся ученый призывал сво­
их собратьев остерегаться не выполнить
«нашей задачи и в том случае, если
наряду с общим нс покажем всего особен­
ного и специфического в этногенезе осе­
тин. Каждый народ, большой или малый,
заслуживает того, чтобы к нему подходи­
ли с полным учетом его этнической
индивидуальности, неповторимого свое­
образия его исторических судеб, особен­
ностей его национальной культуры. Если
бы нс было этого своеобразия, то самая
постановка вопроса об этногенезе о т д е -
л ь н ы х (разрядка авторов) народов
Кавказа была бы бессмысленной и бес­
предметной. Следовало бы говорить толь­
ко об этногенезе народов Кавказа в
целом. Мы знаем, что в действительности
это нс так» /4 5 , с. 1 9 /. Но в том-то и
дело, что для официальной политики
ценность и значение имела только идея
«интернационализма», в том числе опро­
кинутая в прошлое. А именно этому в
наибольшей степени отвечала концепция
определяющей роли общекавказской «эт­
нической подосновы» в этногенезе всех
ссверокавказских народов, и осетин, в
частности. И с этой точки зрения было
как раз нс важно, что в действительности
это нс так. Но с этим были вынуждены
считаться все, в том числе и те, кто
обращался к проблеме этногенеза и в
80-е годы.
Характерно следующее заключение:
«В широких читательских кругах Осетии
и у части исследователей до сих пор
27
бытует представление о том, что осетины
полностью тождественны аланам, а осе­
тинский язык равнозначен аланскому
языку. Таким образом, вольно или не­
вольно, постулируется старая буржуазно-
националистическая идея о некоем чисто
«арийском», «иранском» происхождении
осетин и их языка. Это — заблуждение,
нс отвечающее уровню современной нау­
ки, и его надо решительно отбросить»
/8 8 , с.2 8 0 /. И далее: «Осетины нс
тождественны ираноязычным аланам,
осетинский язык нс тождественен алан­
скому потому, что в формировании осе­
тинского народа и языка, его культурно-
бытовых особенностей активную роль
сыграла аборигенная кавказская этниче­
ская среда, в окружении которой аланы
находились со времени их появления на
Северном Кавказе» /8 8 , с.2 8 0 /. Отсюда
явствует, что этногенез осетин следует
рассматривать только с момента появле­
ния алан на Северном Кавказе. Но ведь,
несмотря на активное цитирование работ
В.И. Абаева, это полностью противоречит
его выводам / 5 , с .4 7 /.
Дело в том, что вскоре после упомяну­
той сессии 1966 г. (в 1968 г.) В.П.
Алексеевым и Ю.В. Бромлеем был выдви­
нут ряд концептуальных положений о
роли миграций в этнических процессах в
древности. По их мнению, если исклю­
чить случаи, когда приход новой волны
переселенцев приводил к длительному и
сравнительно изолированному сосущест­
вованию на одной территории двух раз­
личных этнических общностей, последст­
вия «завоеваний» могут быть сведены к
трем основным вариантам: «1) завоевате­
ли полностью ассимилируют побежден­
ных; 2) победители бесследно растворя­
ются в аборигенах; 3) происходит синтез
этнического суперстрата и субстрата, в
ходе которого возникает новый этнос». К
третьему варианту и был отнесен этноге­
нез осетин /8 7 , с.35-36 и след ./. Заклю­
чение о возникновении «новой этниче­
ской общности» в результате синтеза
«кавказских аборигенов» (субстрата) и
алан (суперстрата) в цитированных
«Очерках истории алан» (1984 г.) было
сделано в точном соответствии с этим
вариантом указанной схемы /8 8 , с.280-
281, с н .8 /. Позволительно задать вопрос,
28
а разве до алан нс было иранских
«миграционных волн» на Кавказ (кимме­
рийцы, савроматы, скифы)? С.Л. Дуда­
рев, например, посвятил активным кон­
тактам населения Кавказа с киммерий­
ско-скифским миром, имевшим место
задолго до прихода алан, целую моногра­
фию / 8 9 / . Причем там тоже речь идет
о «синтезе». Так когда же возникла
«новая этническая общность»?
Вот как в толковании авторов второго
издания «Истории Северо-Осетинской
АССР» выглядел процесс этногенеза осе­
тин. Процитируем наиболее характерные
отрывки.
1. «Было бы неверным механически (?
— А.И., В.К.) отождествлять современ­
ных осетин со скифами и аланами, не
учитывая влияние кавказского субстра­
та» (с. 109-ПО).
2. «Можно полагать, что взаимодейст­
вие этнического кавказоязычного суб­
страта и аланского суперстрата в послс-
гуннский период вступило в качественно
новый этап, сыгравший огромную роль в
формировании осетинской народности и
осетинского языка» (с. 121).
3. «На территории обоих племенных
объединений (западных и восточных
алан) продолжали жить .... аборигенные
кавказские племена. Эти племена... в
современной науке принято считать эт­
ническим субстратом, т.с. той и с х о д ­
н о й (разрядка наша — А.И., В.К.)
средой, которая вошла в состав формиро­
вавшегося алано-осетинского народа в
качестве одного из двух главных компо­
нентов его этногенеза» (с. 193-194).
4. «Процесс длительного взаимодейст­
вия ираноязычных аланских и местных
кавказских элементов на территории
Алании в Х-ХН вв. привел к сложению
аланской народности. Однако тогда этот
процесс не был завершен, не сформиро­
вался единый алано-осский этнос» (? —
А.И., В.К.)
5. «Решающее значение для дальней­
шего этногенеза осетинского народа име­
ла новая миграция в горы после монголо­
татарского нашествия... С XIV в. мы уже
вправе говорить не об аланах-осах, а об
осетинах, как сложившейся, устойчивой
этнической общности».
Таким образом, события, которые
В.Ф. Миллер считал величайшей траге­
дией, крушением древнего аланского эт­
носа, следует считать «завершением» эт­
ногенеза осетинского народа.
Мы выписали эти д е ф и н и ц и и
не только потому, что они претендовали
на включение в официальное издание, но
и потому, что, несмотря на учет критиче­
ских замечаний и исправление наиболее
неудачных формулировок, концепция ос­
талась. Ее основные положения, зало­
женные Марром-Крупновым, продолжа­
ют действовать до сих пор и определять
направление многих исследований.
История, действительно, нс знает «чи­
стых» народов и «чистых» языков. Про­
исходило смешение племен и народно­
стей, имели место процессы этнических и
языковых интеграций. Но в конечном
итоге эти явления приводили либо к
ассимиляции, либо к этногснстической
миксации (синтезу). При первом типе
этнических процессов слияние двух этни­
ческих общностей приводило к исчезно­
вению одного из них; при втором же типе
прекращали существование обе, и появ­
лялась новая этническая общность. Так
что же было в случае с осетинами?
Если была «иранизация» — ассимиля­
ция скифо-сармато-аланами безымянных
кавказских аборигенов, то нс может быть
и речи о «двуприродности» происхожде­
ния «алано-осов», ибо ассимиляция од­
ной народностью других этнических
«компонентов» нс может изменить при­
роду ассимилирующего этноса. При этом,
разумеется, невозможно отрицать опре­
деленного вклада «субстрата» во все три
этногснстические составляющие: антро­
пологию, язык и культуру. Но это всего
лишь вклад и нс более того. Известно, что
восточные славяне, к примеру, в процессе
своего этнического развития ассимилиро­
вали многие угро-финские, балтийские, а
также ссвсро-иранскис племена, и даже
народности /9 0 , с.160; 91, р.74; 92,
с.390/, но, несмотря на это, потомки
восточных славян (русские, украинцы,
белорусы) нс стали «двуприродными»
или «многоприродными». Другой пример.
На территории исторической Грузии в
определенные периоды в результате
внешних вторжений истреблялось или
угонялось население и собственно грузин
в Грузии оставалось мало. Опустевшие
районы грузинские цари заселяли много­
численными неродственными грузинам
народностями, которые со временем под­
вергались ассимиляции. Тем не менее
грузины нс перестали быть грузинами.
Такие примеры могут составить громад­
ный том и в этих «субстратах», «адстра­
тах» и «суперстратах» нс мудрено запу­
таться. Ведь каждая этническая об­
щность, или отколовшаяся от нее часть,
по отношению к другим этническим еди­
ницам в разные периоды истории и на
разной территории выступала то в роли
субстрата, то суперстрата, то адстрата.
Где-то и кого-то ассимилировала, а где-то
(как, например, аланы на Западе в
раннем средневековье) сама подвергалась
ассимиляции /9 3 , р.74-114/.
Если же имел место синтез, то после
дл итсл ьных конта ктов ск ифо-са рмато-
аланы и безымянные кавказские абориге­
ны должны были исчезнуть, а на их
братской могиле вырос и появился народ,
почему-то названный осетинским. В та­
ком случае историю этого народа следо­
вало бы начинать с момента его появле­
ния, т.е. с ХІѴ-ХѴ вв., с периода, когда,
как пишут авторы этого подхода, «мы
можем говорить нс об аланах-оссах, а об
осетинах» (с.227). Если же речь идет об
исследовании истории «компонентов», то
почему исследуется история только одно­
го — аланского «компонента» и игнори­
руется история «кавказских аборигенов»?
В связи с этим перед сторонниками
концепции «двуприродности» осетин сле­
дует поставить задачу воссоздания исто­
рии «местных племен», выявления их
этнических названий, языка и этниче­
ской физиономии в том же объеме и в тех
же качественных характеристиках, что и
скифо-сармато-алан. Кроме того, им сле­
дует опровергнуть обоснованный круп­
нейшими представителями как отечест­
венной, так и зарубежной науки тезис о
стержневых, определяющих скифо-сар-
мато-аланских характеристиках в осе­
тинском языке и культуре.
И последнее. Поскольку важным аргу­
ментом в спорах все больше становится
интерпретация данных археологии, в од­
ной из предварительных публикаций мы
попытались обобщить опубликованные
29
результаты археологических исследова­ центров АК на этой обширной террито­
ний 80-х, начала 90-х годов примени­ рии является ускорение процесса унифи­
тельно ко 2-й половине 1 тыс. до н.э. в кации погребального обряда и широкого
Северо-Кавказском регионе / 9 4 / . Отмс­ распространения нового типа предметов.
тим, что большинство авторов используе­ Причем наиболее устойчивые черты ар­
мых нами публикаций в этногснстичс- хаической савроматской (северо-иран­
ском плане разделяют концепцию синте­ ской) культуры также ускоренно транс­
за. формируются. Со II в. до н.э. появляется
Итоги обзора таковы: катакомба и в относительно короткие
1. Примерно с ѴІІІ-ѴІІ вв. до н.э. в сроки становится преобладающим типом
различных районах Центрального Пред­ захоронения на всей территории пра­
кавказья и Дона складывается народ­ аланской ТЭО.
ность, получившая в новейшей археоло­ К этому времени завершается первый
гической литературе условное наимено­ этап этногенеза праалан. Применительно
вание «пред — или прааланской» /Я .Б . к населению этносоциальной области в
Березин, В.Б. Виноградов, — 95, с.ЗО- дельте Дона и Приазовья античные авто­
3 2 /. ры вводят в употребление этноним «сир-
2. С VII по III вв. до н.э. возникают и маты», что В.Е. Максименко, на наш
развиваются четыре области формирую­ взгляд, также совершенно справедливо
щейся территориально-этнической об­ считает отражением начала процесса ус­
щности (ТЭО) — прааланской народно­ коренной трансформации прежней савро-
сти, представленные локальными вариан­ мато-скифской ТЭО праалан /9 8 , с.114;
тами соответствующей ей археологиче­ 99, с.30-31;).
ской культуры (АК), в которой явственно 4. С VIII по III вв. до н.э. процесс
ощущаются савромато-скифскис устой­ этногенеза праалан шел на основе посто­
чивые черты (прежде всего в погребаль­ янных контактов савромато-скифских
ном комплексе), генетически восходящие племен и позднскобанского населения,
к савроматскому населению Поволжья и предположительно абхазо-адыгского эт­
Приуралья /с м ., например: А.М. Жда­ ноязыкового круга, часть которого была,
новский, В.Е. Максименко, — 96, 97, а с с и м и л и р о в а н а
с.35-48, 9 8 ,9 9 /. савромато-скифами. Процесс оконча­
Эти области суть: «Манычекая» — на тельной их ассимиляции был завершен
севере Ставрополья (VII в. до н.э.); сармато-аланами во II в. до н.э. — I в.
«Нижнедонская» — в дельте Дона и н.э. /Ю .С . Гаглойти — В.И. Абаев — 86,
примыкающих районах Приазовья (ѴІ-Ѵ с.64-65/. В этой связи важно подчерк­
вв. до н.э.); «Центральная» т— в равнин­ нуть, что с ѴІІІ-ѴІІ по III вв. до н. э. в
ной центральной и юго-восточной части перечне наиболее устойчивых признаков
Ставрополья, Кабардино-Балкарии, Се­ АК в районах формировавшейся праалан­
верной и Южной Осетии (ѴІІ-Ѵ вв. до ской ТЭО доминировали савромато-
н.э.) и «Юго-Западная» — в междуречье скифскис (ссвсро-иранс-кис) особенно­
Лабы-Кубани и прилегающих закубан- сти. Это характерно и для этногснстичс-
ских степях (ІѴ-ІІІ вв. до н.э.). ского ядра-языгов, а затем, после их
С конца III в. до н.э. вся зона стыка сегментации (VI в. до н.э.) и ухода одной
предгори й и плоскости Центрального части в дельту Дона, а другой части,
Предкавказья заселяется прааланским предположительно, на южные склоны
этносом. В этот период возрастает про­ Большого Кавказа, и для другого племе­
никновение с севера сарматских кланов и ни — гегемона — сираков, вокруг кото­
племен. Нс случайно спраки, которые с рого в IV в. до н.э. группировались
IV в. до н.э. установили во всем регионе племена прааланской ТЭО. Исходя из
политическое господство, рассматрива­ этого, мы предложили ранний этап этно­
лись некоторыми античными авторами в генеза осетин (ѴІІІ-ІІІ вв. до н.э.) опре­
качестве последних савроматских «бегле­ делить как «савромато-скифский» / 4 4 / .
цов» от натиска сарматов-аорсов. Отли­ Соответственно, этап, начавшийся на
чительной чертой эволюции локальных рубеже ІІІ-ІІ вв. до н.э., можно опреде-
30
лить как сармато-аланский. Таким обра­
зом, новейшая археология доставляет
убедительные свидетельства наличия в
регионе Северного Кавказа двух больших
миграционных волн: савромато-скифской
и сармато-аланской. Остатком и потомка­
ми этого населения являются современ­
ные осетины: и по языку и по культуре.
Их этногенез — это прежде всего резуль­
тат внутреннего развития савромато-ски-
фо-сармато-аланской территориально-эт­
нической общности Юга России и Север­
ного Кавказа, приобретшей уже во 2-й
половине I тыс. до н.э. все характерные
черты народности.
источники
1. Г а к с т г а у з с н А. Закавказский край.
Заметки о семейной и общественной жизни.
СПб., 1857.Ч.И.
2. Г а п К.Ф. Поездка к верховьям Большой
Лпахвы и Ксапки. //СМОМПК. Тифлис, 1905.
Вып. 35, I.
2. а.П ф а ф В.Б. Материалы для древней истории
осетин. //ССКГ. Тифлис, 1870. Вып. IV,2.
2.6.3 а г у р с к и й С.П. По поводу предположения
о сродстве древних этруссков с осетинами.
//11КОИРГО. Тифлис, 1879-1881. Т.1Ѵ.
3. Г а г л о й т и ІО.С. Аланы и вопросы
этногенеза осетин. Тбилиси, 1964.
4. И с а е в М.И. Василий Иванович Абаев
//Вопросы иранской и общей филологии.
Тбилиси, 1977.
5. И с а е в М.И. Васо Абаев. Орджоникидзе,
І980.
6. Сиісіеікізиісіі. Кеізеп сіигсіі Ки88Іапс1 иікі іт
Саисазізсііеп СеЫг^с — 1787-1791.
7. Осетины глазами русских и иностранных путе­
шественников. Орджоникидзе, 1967.
8. Г іо л ь д о п іи т е д т И.И. Путешествие по
Грузии. Т.ІІ. Под ред. Гелашвили Г. Тб., 1964.
9. К I а р г о 11і Т Кеі8е іп сіеп Каиказпз ішеі пасіі
Сеопреп шиегпошшеп іпсіеп Лайгсп 1807 шкі
1808. Иаііе-Вегііп, 1812-1814.
10. Р о 1 о г к і Л. 1Іізіігс ргішПіѵе сіс8 реііріез сіе Іа
Кііззіе. З і-Р і, 1802; Ѵоуа^с сіапз Іез зіерз а
Азігакііан сі сіи Саисазс. Ѵ.ІІ. Рагіз, 1829.
11.3 о м б а р т П. Происхождение осетинского
парода. //Х абар, 1909, № 7 (Владикавказ)
ПаМ и л л с р В.Ф. Осетинские этюды.
Владикавказ: СОИГИ, 1992.
12. М и л л е р В.Ф. Осетинские этюды. Ч.Ш.М.,
1887.
Приведенные в этой статье факты
кроме всего прочего показывают, что
давно уже назрела новая широкая дист
куссия по актуальным проблемам древ­
ней истории и этногенеза осетинского
народа, одного из древнейших народов
нашей страны. Это показал вновь «про­
рубленный» безвременно ушедшим из
жизни С.П. Таболовым экспедиционный
маршрут на Запад по пути алан. Но это
лишь первый шаг. Устремляясь в глубо­
кой древности вслед за солнцем в сторону
заката, северо-иранские предки осетин
всегда помнили, что их солнце и его свет,
который они несли в себе в «страны
ночи», рождается на Востоке.
И ЛИТЕРАТУРА
13. М и л л с р В.Ф. Язык осетин. М., 1972.
14. БСЭ. Т.16.
15. Д ь я к о н о в И.М. Три коня этногенеза
//К авказ и цивилизации Востока в древности
и средневековье. Владикавказ: СОГУ, 1993.
16. БСЭ. Т.16. '
17.0 р а н с к и й И.М. Введение в иранскую
филологию. М., 1960.
18.0 р а н с к и й И.М. Введение //Основы
иранского языкознания. Дрсннсирапскис язы­
ки. М., 1979.
19. А б а е в В.И. Скифо-сарматские наречия
//Основы иранского языкознания. Древпе-
пранскнс языки. М., 1979.
20. Э д с л ь м а н Д.И. Сравнительная
грамматика восточпоирапских языков. Фоно­
логия. М.: наука, 1986.
21. V а з т с г М. Шіегзіісіптвсп иЬег сііе аИсзіеп
\Ѵо1шзИ/.с сіег ЗІаѵсп. ѴоІ.І.
22. V а з т с г М. Оіе Ігапіег іп Зікіпі/Зіаікі. Ьсірхі^,
1923.
23. V а 8 т е г М. Ігапі8сНс8 аи8 Зік1пі/?Іаік1.
ЗігсіІ)ііг2-І:е8і2аЪс.
24.7 § и 8 1 а Ь. Оіе Рег8оііеііпатси ^гіесішсііег
ЗіасНс сіег ХогсИісІіеп Зсітаггтеегкііьіе. Ргаііа,
1955.
25. Ь о ш ш е I ІІ.//АГ8І. РИ. ѴоІ.ХЬ. Вегііп, 1926.
26. С о I і е г. Е88аі сіе ^гаттаіге золен и е.
ѴоІ.ІІІ.Рагіз, 1914-1923.
27. II а г ш а ( 1 а 5. ЗтеГіез іп Оіе ІІі8іогу апсі
Ьаіцціавс оГ Загтаіаеи8. Зе^есі, 1970.
28. В а і I е у ІІ.\Ѵ. Азіса ///ТгРЗН . 1945.
29. И с а е в М.И. Дигорский диалект осетинского
языка. М., 1966.
30. Т у р ч а н и п о в Г.Ф. Древние
и средневековые памятники осетинского
31
 письма и языка. Владикавказ: Ир, 1990.
31. И с а с и к о Л.В. Миграции ссвсро-ирапцсв в
Румынию, на Средний Дунай и в Венгрию
//Кавказ и цивилизации Востока в древности
и средневековье. Владикавказ: СОГУ, 1993.
32. Ф р с й м а н Л.Л. //ИЛИ СССР. Отделение
литературы и языка. Т.ѴІІ. М., 1948.
33Л и іі е I. Зака-Зіисіісп. ВегГіп, 1930.
34. Т о л с т о в С.П. Древний Хорезм. М., 1948.
35. То л с т о в С.П. По следам древнехорезмий-
ской цивилизации. М.-Л., 1948.
36. А 1 I Іі е і ш Р. ІЛегаіііг шкі СсззсИзсНаП іш
аиз^еііеікіеп АПегіит.ѴоІ И. ІІаіі-ЗаІІе, 1950.
37. А 1 I Ь с I ш Р. Эсг Ис11епІ8ти8 іи Міисіазісп
//ЗассиІишЛЧ, 1950.
38. V с г іі а (1 з к у С. Лпсіепі Киззіа. №\ѵ ІІаѵсп,
1946.
39. В а і 1 у ІІЛѴ. Азіса //ГгРНЗ. 1945; ТгРИЗ.
1946 ТгРІіЗ.1947.
40. М а с іі с Іі с іі — II с 1Ге и О. ТІіс Уисй-СЫсй
ргоЫеш ге-схашіпссі// МОЗ. Ѵоі. 65, иг.2.1945
41. В а п с с в 3. Исторические известия об аланах
осах. Сталинир, 1941.
42. К о з ы р с в а Т.З. Отражение этнических и
племенных названий в осетинской антропопи-
мни //Материалы пятой региональной сессии
по историко-сравнительному изучению ибе­
рийско-кавказских языков. Орджоникидзе:
СОІІИИИЭЯЛ, 1977.
43. Д ю м с з и л ь Ж. Осетинский эпос и
мифология. М., 1976.
44. История СССР с древнейших времен до конца
XVIII в. М., 1983.
45. Происхождение осетинского парода. Материа­
лы научной сессии, посвященной проблеме
этногенеза осетин. Орджоникидзе, 1967.
46. В р о м л е й ІО.; Козлов В. Этнические
процессы как предмет исследования //Совре­
менные этнические процессы в СССР. М., 1975.
47. II с а с в М.И. Василий Иванович Абаев
//Вопросы иранской и общей филологии. Тб. :
Мецппереба, 1977.
48. А б а е в В.II. Осетинский язык и фольк-
лор.М.-Л.,1949.
49. А б а с в В.И. О языковом субстрате
//Доклады и сообщения Института Языкозна­
ния АІІСССР. М., 1956.
50. А б а е в В.И. Историко-этимологический
словарь осетинского языка. Т.І.М.-Л.,1958.
51. А б а с в В.И. Среднеазиатский политический
термин афшип //ВДИ, 1959, № 2.
52. А б а е в В.И. Дохристианская религия алан.
М., 1960.
53. А б а е в В.И. Скифо-европейские изоглоссы.
М., 1965.
54.11 с а с в М.И. Васо Абаев. Орджоникидзе: Ир,
1980.
32
55. М а р р II.Я. Оззеііса-Іарііеііса. М.:ИРЛП,
1918.
56. А р ц и х о в с к и й А.В. Пути преодоления
влияния II.Я. Марра в арехологии //Против
вульгаризации марксизма в языкознании. М.,
1953.
57. К р у п н о в Е.И. Об этногенезе осетин и
других народов Северного Кавказа //Против
вульгаризации марксизма в языкознании. М.,
1953.
58. Крупнов Е.И. Древнейшая культура Кавказа и
кавказская этническая общность //С А , 1964,
№ 1.
59. Крупнов Е.И. Древняя история Северного
Кавказа. М., 1960.
60. Патишвилн А.II., Абдушелишвили М.Г. Мате­
риалы к антропологии грузинского парода
//Груды Института экспериментальной мор­
фологии АН Грузинской ССР. Тб., 1955.
61. Дебсц Г.Ф. Антропологические исследования в
Дагестане //Труды Института этнографии. М.,
1956.
62. Гаджиев А.Г. К проблеме становления кавка-
сионского типа //В А , М., 1974.
63. Цветкова II.II. К этнической антропологии
осетин //Античные государства и варварский
мир. Под ред. Магометова А.Х. Орджоникидзе:
СОГУ, 1981.
64. Беслекоева К.Х. Краниология осетин и проис­
хождение осетинского парода //Известия Се­
веро-Осетинского научно-исследовательского
института. Т.ХІХ. Орджоникидзе, 1957. '
65. Булаева К. Это похоже па самоубийство / /
«Северный Кавказ». 1993. № 46.
66. Труды Хорезмской археолого-этнографиче­
ской экспедиции. Т.Ѵ.М., 1967.
67. Руденко С.И. Культура населения Централь­
ного Алтая в скифское время. М., 1960.
68. Калоев. Б.А. Этнографические данные о связях
этногенеза осетин со Средней Азией //Вопро­
сы иранской и общей филологии. Тб.: Меции-
среба, 1977.
69. Иванчик А.И. К истолкованию сообщения
Полиэиа о киммерийцах //К авказ и цивили­
зации Востока в древности и средневековье.
Владикавказ: СОГУ, 1933.
70. Тсхов Б.А. О культурной общности Северной
и Южной Осетии в кобаиское время //М ате­
риалы сессии, посвященной итогам археологи­
ческих и этнографических исследований 1964
года в СССР (тезисы докладов). Баку, 1965.
71. Дикшит С.К. Введение в археологию. М., 1960.
72. Волков В.В. Бронзовый и ранний железный
век Северной Монголии. Улан-Батор, 1967.
73. Марковип В.И. Культура племен Северного
Кавказа в эпоху бронзы //М ИЛ, 1960, Вып. 93.
74. Кузнецов В.А. Аланские племена Северного
 Кавказа //М ИЛ, 1962, Вып. 106.
75. Дзиццойты Ю.Л. Нарты и их соседи. Влади­
кавказ: Алания, 1992.
76. ОшпегіІ 5. Ьедспсісз зигіез Магіез. Рагіз, 1930; Ье
Ьіѵге сісз Иегоз. Рагіз, 1965.
77. Калоев Б.Л. Обряд посвящения копя у осетин
//V II Международный Конгресс антропологи­
ческих и этнографических наук (отдельный
оттиск). М.: Паука, 1964.
78. Народы Средней Азии и Казахстана. Т.І, М.,
1962.
79. Литвіиіский Б.Л. Каппойско-сарматский фарн.
Душанбе, 1968.
80. Лпдисва Б. Осетинский орнамент. Орджони­
кидзе, 1960.
81. Калоев Б.Л. Осетины. Орджоникидзе, 1966.
82. Синицын М.С. Погребальные обряды племен
днсстро-бугского Причерноморья в скифо-сар­
матское время //Материалы по археологии
Северного Причерноморья. Одесса, 1962.
83. Кардиии Ф. Истоки средневекового рыцарства.
Пер. с итальянского. М., 1987.
84. Феодорит, епископ Кирский. Речь о вере I (МЬ
XXXIII, 792) //ВДИ, 1948, №3.
85. Гумилев Л.И. Хуины в Азии и Европе //ВИ ,
1989, №7.
86. История Северо-Осетинской ЛССР. Т.І. Орд­
жоникидзе: Ир, 1987.
87. Алексеев В.П., Бромлей ІО.В. К изучению
роли переселений народов в формировании
новых этнических общностей //С Э , 1968, №2.
88. Кузнецов В.Л. Очерки истории алан. Орджо­
никидзе: Ир, 1984.
89. Дударев С.Л. Из истории связей населения
Кавказа с киммерийско-скифским миром.
Грозный, 1991.
90. Алексеев В.П. Этногенез. М., 1986.
91. Ѵепіасізку О. Апсіспі Киззіа. №\ѵ ІІаѵсп, 1946.
92. Мавродип В.В. Образование древнерусского
государства. Л., 1945.
93. Васіігасй В.З. Тйе Иізіогу оГ ійс АІапз іп ійе
\ѴезІ. Міішсароііз, 1973.
94. Исаспко Л.В. Из глуби!!ы веков //«Северная
Осетия», 18-19 февраля, 1993 г.
95. Березин Я.Б., Виноградов В.Б. Центральное
Предкавказье во второй половине I тыс. до и.э.
(Очерк этіюкультурных процессов) / / Пробле­
мы сарматской археологии (тезисы докладов
конференции), Азов, 1988.
96. Ждановский А.М. История племен Среднего
Прикубанья во II в.до п.э. — III в.п.э. (По
материалам курганных погребений). Дисс.
канд. ист. наук. М., 1985.
97. Ждановский А.М. К истории сиракского союза
племен (по материалам курганных погребений
Среднего Прикубанья) //Д о и и Северный
Кавказ в древности и средние века. Ростов-иа-
Доиу. РГУ, 1990.
98. Максименко В.Е. Савроматы и сарматы на
Нижнем Дону /Проблемы этнической интерп­
ретации памятников/ //Проблемы сарматской
археологии и истории. Азов, 1988.
99. Лукьяшко С.И., Максименко В.Е. Формирова­
ние «этносоциальной» области в Донской де­
льте в 6-5 вв. до н.э. //Итоги исследований
Лзово-ДонОцкой экспедиции в 1987 г. (Тезисы
докладов к областному семинару). Азов, 1988.
100. РіІсІ И. СопІгіЬиГюпз Іо іИс Лміігороіо^у оГ Піс
Саисазиз. СашЬгісІ^с, 1953.

ИЗВЕСТИЯ КИТАЙСКИХ ПИСЬМЕННЫХ
ИСТОЧНИКОВ ПО РАННЕЙ ИСТОРИИ АЛАН
Научное изучение алан имеет долгую
и богатую историю, в основе которой, без
сомнения, лежат сведения письменных
источников. Известия греческих, латин­
ских, армянских, грузинских историков и
географов, сообщения русских летописей
основательно введены в научный оборот
и много раз подвергались серьезному
анализу. Несколько меньше «повезло»
восточным источникам, прежде всего ки­
тайским. Долгое время считалось, что
информация китайских источников о го­
сударствах Запада мало пригодна для
изучения из-за особенностей китайского
языка, в частности, своеобразного фоне­
тического оформления иностранных слов,
что создавало большие трудности при
переводе и в идентификации этнических
и географических названий. Эти сложно­
сти были разрешены стараниями Ю.
Клапрота, Э. Шаванна, Ж. Абсль-Рсмю-
за, Ф. Хирта, архимандритов Иакинфа
(Н.Я. Бичурина) и Палладия (П.И. Ка-
фарова), других видных синологов. В
отечественной науке китайские известия
стали широко использоваться как источ­
ник по древней и средневековой истории
гуннов, монголов, уйгуров, других наро­
дов Центральной Азии, Южной Сибири,
Дальнего Востока. Вместе с тем, специа­
листы по сармато-аланской истории по-
прежнему малоиспользуют сведения дре­
вних китайских авторов, хотя упомина­
ния об этих этнических группах в китай­
ских источниках есть. Упоминаний таких
нс много, но они, без сомнения, заслужи­
вают глубокого, серьезного изучения как
оригинальные и ценные исторические
свидетельства. Мы остановимся на сведс-
34
© А.А. Цуцисв
А. А. Ц У Ц И Е В
ниях, относящихся к рубежу и началу
нашей эры и касающихся главным обра­
зом среднеазиатского региона.
В 123-й главе «Ши цзы» («Историче­
ские записки») Сыма Цяня и в 96-й главе
«Цянь Хань шу» («История старшей
династии Хань»)1 содержатся наиболее
ранние упоминания государства Яньцай,
которое «лежит в 2000 ли от Кангюя на
северо-запад, которое имеет до 100000
войска и в обыкновениях совершенно
сходствует с Кангюсм. Оно примыкает к
великому озеру2, которое имеет отлогие
берега. Это есть северное морс». (I, с. 186;
2, с.106).
Эти свидетельства относятся к середи­
не II в. до н.э. В течение последующих
веков Яньцай еще несколько раз упоми­
нается династийными историями как од­
но из государств «Западного края» (I,
с.158, 170, 186). Прежде чем подробно
остановиться на анализе китайских сооб­
щений о Яньцай, необходимо сказать
несколько слов о его этнической интерп­
ретации. Среди ученых нс было и нет
единого мнения о том, что же скрывается
под именем Яньцай. И. Маркварт считал,
что это массагсты; японский исследова­
тель К.Сиратори видел в Яньцай кипча­
ков. Поскольку мы ведем речь о китай­
ских известиях, то нельзя нс остановить­
ся на точке зрения Хун Цзюня, китайско­
го историка XIX века, бывавшего в
России, в Западной Европе, знавшего
персидский, арабский, несколько евро­
пейских языков, занимавшегося перево­
дом греческих, римских и других истори­
ческих источников на китайский язык. В
своем труде «Юань ши и-вэнь чжен-бу»
(«Исправления и дополнения Юань-ши
переводными текстами») Хун Цзюнь вы­
строил следующую цепрчку:
Ѵсп-Гзаі = Ѵа - \$е - і = Ѵазіас, ог
Оззсі, т.с. в Яньцай он увидел непосред­
ственно осстин-ясов (краткую сводку
мнений о Яньцай см. в: 3, с.49). Немец­
кий синолог Фридрих Хірт, доказывая,
что в китайском языке звук К. иностран­
ных слов выражается через И, предполо­
жил, что речь идет об аорсах: а о р а о I
— Агзаі — Іеп-Із'аі (4, с.248; 5, с.134).
Это мнение представляется наиболее
предпочтительным, к нему присоедини­
лось большинство исследователей Цент­
ральной Азии (В.В. Бартольд, С.П. Тол­
стов, А.Н. Бернштам, Б.А. Литвинский,
Л.Н. Гумилев и др.).
Мы еще вернемся к этническому со­
ставу Яньцай, а пока попытаемся рас­
смотреть вопрос о географической лока­
лизации этого государства. Наиболее
строгими, точными «привязками», на
которые можно опереться, определяя ме­
стоположение Яньцай, можно считать
следующие три:
1. Яньцай «прилегает к великому
озеру, которое нс имеет высоких берегов.
Это есть северное морс». (I, с. 150).
2. Яньцай находится в 2000 ли на
северо-запад от Кангюя (I, с. 186).
3. Расстояние от Яньцай до Дай —
16000 ли (I, с.260).3
Один из крупнейших синологов про­
шлого века отец Иакинф (Н.Я. Бичурин)
считал, что под «северным морем» пони­
мается Каспий, «берега коего с трех
сторон очень отлоги» (I, с.150). На наш
взгляд, фраза об отсутствии у данного
озера высоких берегов в «Ши цзы», или
об озере с «отлогими берегами» в «Цянь
Хань шу» нс заслуживает серьезного
внимания как географическая характери­
стика. Во первых, она вполне может быть
переведена как «безбрежное озеро», что
мы и имеем в переводе «Ши цзы» Н.В.
Кюнсра (2, с. 106). Во-вторых, в «Шофан-
бэйчэн» («Полное описание северной гра­
ницы»), историческом труде середины
XIX века, являющемся позднейшей пере­
работкой ряда глав «Цянь Хань шу»,
после этой фразы следует: «на высоком
берегу много сосен и елей» (2, с. 180).
Налицо противоречие: высокий берег озе­
ра, нс имеющего высоких берегов. Это
противоречие является первым свиде­
тельством весьма смутного представле­
ния древних китайских историков и гео­
графов об отдаленных от Китая землях.
Вторым свидетельством является разно­
образнейшее понимание географического
расположения яньцайского «северного
моря» («Бэйхай»). Под Бэйхай часто
понимался Байкал или Косогол (2, с.354).
«Ихуаньчжилио» («Краткое описание
морской окружности») утверждает, что
это Каспий (Лихай). «Шофанбэйчэн»
считает это большим заблуждением и
видит в Бэйхай Северный Ледовитый
океан. Яньцай, следовательно, определя­
ется как «северная граница России» (2,
с. 175) или «северная часть западной
покатости России, земля близ Белого
моря» (2, с. 180). Напомним, что «Шо­
фанбэйчэн» и «Ихуаньчжилио» — исто­
рико-географические исследования XIX
века. По мнению К. Еноки, «Ши-цзы»
также подразумевает под «северным мо­
рем» Северный ледовитый океан (3,
с.56). Таким Образом, название «Бэйхай»
употреблялось китайцами для самых раз­
личных морей и озер, отдаленных друг от
друга на огромные расстояния.
Если исходить из того, что Яньцай
находится в 2000 ли (около 1000 км) к
северо-западу от Кангюя, а Кангюй в
2000 ли к северо-западу от Давани
(Фергана), то государство Яньцай могло
находиться в 2000 км к северо-западу от
Ферганы. «Северное морс» в таком слу­
чае совпадает с Каспием, а Яньцай тогда
— прикаспийское государство аорсов.
А.Н. Бернштам предлагал другой ва­
риант локализации. Яньцай отстоит от
Дай (совр. Датун) на 16000 ли, Давань
— на 14000 ли. Следовательно, «между
Ферганой и владением Яньцай всего 1500
ли, т.с. примерно около 1000 км.4 Отсюда
следует, что Яньцай было расположено
нс далее, как у Аральского моря, т.с. на
территории алан» (6, с.75).
Если опираться в поисках Яньцай на
расстояние в 16000 ли до Дай, то мы
получим еще один, также совершенно
отличный вариант местонахождения го­
сударства аорсов. Дорога из Дай на Запад
лежали через Ордос, либо по течению
Хуанхэ, до Ланьчхоу, затем по Великому
35
шелковому пути на северо-запад к Дунь- смутные представления, географически
хуану (3, с. 48), в Турфан, через Памир точно локализовать Яньцай китайских
и Среднюю Азию. Проследовав этим летописей нс представляется возможным.
путем из Дай на 16000 ли (8000 км), мы В современной литературе наиболее ве­
обнаружим, что Яньцай был расположен роятным его местонахождением призна­
где-то в низовьях Днепра, а под «север­ ется Приаральс, степные просторы между
ным морем» следует понимать либо Чер­ Аралом и Каспием, что обосновывается
ное морс, либо Азовское. сопоставлением данных археологии, лин­
В китайских источниках есть сведения гвистики, этнографии со сведениями
о флоре и фауне Яньцай: «Много сосны, письменных источников. Присоединяясь
ракитника и ковыля» (I, с.229), «на к этой точке зрения, мы опускаем ее
высоком берегу много елей и сосен, белой аргументацию, поскольку в данной
травы и соболей» (2, с. 180). Однако статье ограничиваемся лишь анализом
сейчас, спустя две тысячи лет, они вряд известий китайских источников.6
ли помогут нам в поиске, особенно если Следующее, очень важное сообщение
речь идет о Каспии или Арале, где о Яньцай представляет нам «Хоу Хань
природа изменена до неузнаваемости, шу» («История младшей династии
загублена человеком. Хань»)7: «Владение Яньцай переимено­
Подведем некоторые итоги нашим по­ вывалось в Аланья, состоит в зависимости
пыткам определить местонахождение от Кангюя» (I, с.229). Как видим, инте­
владений Яньцай. Информация источни­ ресующее нас государство пережило два
ков часто неточна, иногда просто проти­ важных события — смену названия и
воречива. Представления древних китай­ утерю независимости, суверенитета. Вре­
цев о государствах Запада формировались мя этих событий укладывается в рамки
из сведений редко бывавших там послан­ младшей Ханьской истории (25 — 220 гг.
ников императорского двора, более часто н.э.): «Со времени поздней ханьской
путешествовавших купцов, которые из династии переменили имя на Аланьяго»
коммерческих соображений рассказывали (2, с. 180). Новое название государства —
небылицы о далеких странах. Как отме­ «Аланьяго» без сомнения нужно пони­
чал еще в прошлом веке крупный исто­ мать как «государство алан», «Алания»
рик-востоковед В.В. Григорьев, китайцы («Го» по-китайски означает «страна, го­
до недавних пор печатали «совершенные сударство») .
нелепицы о соседней им России, поэтому Попробуем определить содержание
вряд ли мы должны верить в каждое слово этих событий и выявить какую-либо
китайца, писавшего во II в. до Р.Х. о связь между ними. На первый взгляд,
странах и народах, бывших тогда совер­ некоторое недоумение вызывает факт
шенно неизвестными далекому от них «переименования», что гораздо более ха­
Китаю». Китайские авторы «о делах рактерно для нашей позднейшей исто­
Запада могли и должны были многое рии, чем для стран столь отдаленных от
перепутать, многое упустить из виду» (7, нас во времени. Можно ли говорить о
с.134). «переименовании» в прямом смысле сло­
Примером, подтверждающим эту ва? Китайская история имеет богатейший
мысль, является проблема локализации опыт смены названий. Каждая новая
Яньцай. Как. мы убедились, «великим династия, утверждая свое господство, об­
озером, к которому прилегает Яньцай», новляла нс только «систему управления
вполне может быть Черное, Азовское, страной, но и названия административ­
Каспийское или Аральское моря. Такому ных органов и городов... Полное переиме­
факту можно дать простое объяснение: нование местности новым правителем,
первое знакомство китайцев с западными как правило, означало отрицание заслуг
странами произошло именно в Ханьскую своего предшественника» (8, с.674-675).
эпоху (8, с.541).5 Без сомнения, тогда Можно предположить, что автор «Хоу
древние китайцы путали упомянутые мо­ Хань шу» просто перенес обычное для
ря, а возможно, вообще нс различали их китайской жизни явление на события в
(3, с.56). Естественно, опираясь на такие Приаральс, где, вероятнее всего, про-
36
37
изошла смена доминирующего племени.
Аорсы (яньцаи) сменяются близкородст­
венными и усилившимися к тому времени
аланами. Здесь уместно вспомнить ин­
формацию Аммиана Марцеллина о том,
что «аланы, покоряя соседние народы,
дают им свое имя» (9, с.304), относящу­
юся, правда, к более позднему периоду
(IV в.). Важно отмстить тс же процессы в
западных районах расселения аорсов, на
Северном Кавказе: «Территория расселе­
ния «нижних» аорсов стала к середине I
в.н.э. основной территорией расселения
алан, территорией аланского племенного
объединения. Аорсы и аланы были двумя
родственными племенами и замена имени
«аорсы» на «аланы» была результатом
возвышения алан и захвата ими полити­
ческой власти в сарматском племенном
союзе» (10, с.55).
Не имея, к сожалению, прямых сведе­
ний в китайских источниках о племенах,
населявших Яньцай, мы можем лишь
догадываться, вторглись ли аланы в госу­
дарство аорсов извне или они входили в
его состав. Рассмотрим оба варианта.
Если аланы были внешней силой, то
напрашивается связь между их вторже­
нием и вторым фактом, сообщаемым
«Хоу Хань шу» — Яньцай становится
зависимым от Кангюя государством. О
формах зависимости ничего нс говорится,
но скорее всего, она представляла собой
уплату дани пушниной8 или лошадьми,
как это имело место в других подвласт­
ных Каппою владениях (5, с. 136). Уста­
новлению зависимости, вероятно, пред­
шествовала военная агрессия со стороны
Кангюя, результатом которой и явилось
обложение данью. Такая агрессия могла
быть совершена аланами, которые, по
А.Н. Бернштаму, населяли одно из пяти
малых кангюйских владений — Гн или
Цзн (II, с.84). Посланники китайского
двора, то появлявшиеся в государствах
Центральной Азии, то надолго исчезав­
шие, прибыв в очередной раз в Яньцай,
столкнулись с новыми «хозяевами» в
лице алан, что и было отражено дина-
стнйиой историей «Хоу Хань шу» как
факт переименования Яньцай в Аланья.
Не менее вероятным представляется
другой ход событий. Возглавлявшееся
аорсамп государство представляло собой
38
конфедерацию или союз, куда входили,
помимо аорсов, аланы и, возможно, еще
несколько менее значимых в данном
случае племен. Ими вполне могли быть
ираноязычные асианы (лени), сакарауки,
другие скифо-сарматские племена. Было
бы соблазнительным идентифицировать
этот алано-аорсский союз, вернее его
центр, с племенем аланорсов Птолемея,
локализуемым географически и хроноло­
гически именно в этом районе. В І-ІІ вв.
н.э. предполагаемый союз племен возгла­
вили аланы. Причинами могли быть
миграции кочевников, приведшие к из­
менению численного соотношения пле­
мен, междоусобицы, войны, и т.п. Вспом­
ним войны с сираками в I в.н.э. на западе
аорсо-аланской конфедерации, экспан­
сию Кангюя на юго-востоке. Возможно, в
результате именно этих событий аланы и
стали доминирующим этносом в Яньцай-
Аланья.
Похожая версия была выдвинута У.
Мак-Говерном: «Если свести воедино све­
дения китайских и греческих источников,
то становится ясно, что вскоре после
начала нашей эры иранцы — жители
Северного Туркестана, ранее известные
как «Яньцай» (соответствует грсч. аорсы),
меняют свое имя на «аланы», вероятно,
вследствие появления отдельного племе­
ни с таким именем, которое захватило
господство над остальными. Несколько
лет спустя постепенная экспансия Кан-
гюйского царства вынудила многих из
этих алан бежать на запад, за Волгу. Из
китайских хроник ясно, что только часть
алан искала в бегстве способ сохранения
своей независимости: другая часть, веро­
ятно большая, осталась в северо-запад­
ном Туркестане и попала в зависимость
от Кангюя» (12, с.247). Как видим, У.
Мак-Говерн напрямую связывает появле­
ние алан в Причерноморье и в Предкав­
казье в середине I в. н.э. с интересующи­
ми нас событиями и считает алан выход­
цами из Северного Туркестана.
Численность яньцайского войска по
данным «Ши цзы» — более 100000 винов
(лучников), а кангюйского — от 80 до 90
тысяч человек (I, с.150; 2, с. 106; 13,
с.84). В «Цянь Хань шу» приведены уже
другие цифры: яньцайскос войско —
100000 чел., кангюйское — 120000 (I,
с. 186; 2, с.85). Соотношение сил, как
видим, изменилось — Кангюй усиливает­
ся, наращивает военную мощь.9 Наме­
тившаяся тенденция, вероятно, сохрани­
лась в І-ІІ вв. и стала одной из предпосы­
лок того, что Яньцай оказался в зависи­
мости от Кангюя.
Следующее сообщение относится к
ІѴ-Ѵ вв. и содержится в 102 главе «Вэй
шу» («История династии Вэй»)10: «Вла­
дение Судэ находится от Луковых гор
(Памир) на запад; в древности называ­
лось Яньцай и Выньнаша; лежит при
большом озере, от Кангюя на северо-за­
паде, от Дай в 16000 ли. Некогда хунны,
убив правителя судэского, овладели зем­
лями его. Владетель Хуни составлял уже
четвертое колено11 после того события»
(I, с.260). Итак, к ІѴ-Ѵ вв. «Яньцай»
становится «древним названием» госу­
дарства. Если придерживаться мнения о
том, что в основе этого названия лежит
этноним «аорсы», то информация «Вэй
шу» хорошо соотносится с европейскими
источниками, которые последний раз
упомнают аорсов в 49 г. н.э., после чего
их повсеместно сменяют аланы (14, с.32).
Взамен ушедшего в Лету имени Яньцай
«Вэй шу» предлагает новое название
государства — Сутэ (Судэ) ^ 2 в котором
видится скифская основа зи&сіа — « чис ­
тый , святой», восходящая и иранс. зихіа
— «очищенный огнем» (15, с. 183). Агрес­
сия хуйну, о которой идет речь в цитате
— нападение гуннов на алан в 372 г.,
известно по европейским источникам,
например, «Истории» Аммиана Марцсл-
лина: «Гунны, вторгнувшись в земли тех
аланов, которые сопредельны с гревтун-
гами и обыкновенно называются танаита-
ми, многих перебили и ограбили, а
остальных присоединили к себе по усло­
виям мирного договора» (9, с.305).
Где же состоялось это столкновение?
Из рассказа Марцеллина следует, что
главный удар «гунны нанесли по аланам-
танаитам, занимавшим степи между Вол­
гой и Доном» (16, с.ЗЗ). Такой же вывод
можно сделать и из сообщений китайских
источников. Во-первых, мы выяснили,
что расстояние в 16000 ли от Дай нс
исключает локализации Яньцай-Сутэ в
Северном Причерноморье. Во-вторых, в
30-й главе «Вэй Люэ» («Обзор Вэй»)13
отмечается, что Яньцай на западе грани­
чит с Дацинь (Рим, в данном случае —
восточные провинции империи) (4, с.249-
250; 13, с.99). В-третьих, существует
мнение, что под названием Сутэ скрыва­
ется крымский город Сугдак, впервые
высказанное Ф. Хиртом (4).
Нс менее убедительной выглядит про­
тивоположная точка зрения. Если исхо­
дить из того, что какая-то часть алан
населяла арало-каспийские степи, то дви­
гавшиеся с востока гунны должны были
столкнуться с аланами нс в Причерно­
морье, а еще в Средней Азии. «Сутэ»
китайских источников в таком случае
идентифицируется с Согдианой, либо од­
ним из ее владений. Интересно рассмот­
реть второе название государства —
Выньнаша (Вэньнаша). Первый иероглиф
«\ѵсп» совпадает с фамилией кангюйских
правителей, что, по мнению некоторых
исследователей, является доказательст­
вом их генетической связи (3, с.59; 5,
с.145). Таким образом, название Выньна­
ша свидетельствует в пользу того, что
первое столкновение алан с гуннами
произошло в районе Приаралья. Еще
одно подтверждение такой точки зрения
даст китайская энциклопедия VIII в.
«Тун Дянь», где говорится, что страна
Сутэ имснутсся также То—кіі—пюп&, т.с.
Туркменистан (4, с.263; 17, с.550).
Если строго подходить к анализу ис­
точника, то нельзя нс отмстить того
факта, что в разбираемом отрывке из
«Вэй шу» собственно аланы нс упомина­
ются, известное в І-ІІ вв. государство
Аланья нс фигурирует в источнике. Мож­
но предположить, что в эпоху Северных
династий китайцы нс знали этнонима
«алан». Однако, он есть в 84-й главе
«Суй шу» («История династии Суй»
(581-617 гг.), является составной частью
«Бэй ши», истории Северных династий),
где перечисляются племена, живущие к
востоку от Фулинь (Восточная Римская
империя). Вот эти четыре племени: Еп-
сІГи (оногуры), А-1ап (аланы), Рсі-]и-
сЬіи-1і (башкиры), и Ри-ѵѵсп-йип (булга­
ры) (3, с.50). Как видим , имя алан,
впервые появившись в китайских источ­
никах в эпоху Хоу Хань (25-220 гг.),
продолжало использоваться, а значит,
привлекало внимание древних китайцев
39
и в Суйскую эпоху (581-617 гг.). Иначе и
нс могло быть, поскольку аланы играли
важную роль в торговых делах Китая,
контролировали часть Великого шелково­
го пути — стратегической артерии как
для Запада, так и для Востока.
Вернемся к событиям, описываемым в
«Вэй шу». Итак, «хунны», убив владете­
ля судэского, овладели землями его. Вла­
детель Хуни составлял уже четвертое
(либо третье — А.Ц.) колено после того
события». Имя нового владетеля — Хуни
— обычно связывается с гуннами. По
мнению А.Н. Бернштама, это имя «не­
сомненно есть ни что иное, как европей­
ское название гуннов, отличное несколь­
ко от китайского наименования» (6, с.75).
На наш взгляд, трудно объяснить исполь­
зование китайцами в данном единствен­
ном случае европейского варианта имени
гуннов, тем более, что в этом же отрывке
есть обычное, привычное для них «хун-
ну».
Так ли несомненна связь владетелям
Хуни, а точнее его имени, с гуннами?
Источник констатирует, что гунны убили
судэского правителя, но нс говорит, что
они установили собственную династию.
Возможно, новый правитель был выбран
из аланской среды, а Хуни был его
правнуком. Что даст нам основание для
такого предположения? В упоминавшем­
ся уже историческом труде Хэ Цютас
«Шофанбэйчэн» имя судэского правителя
звучит по-иному: «Их правитель имено­
вал себя Хур. Его династия наследовала
уже три поколения» (2, с.181). Если
распространить на слово «хуни» идею Ф.
Хи рта о звуке N в китайском как эквива­
ленте звука К иностранных слов, то
чтение «Хур» нс исключено. В осетин­
ском «Хур» означает «солнце», что, не­
сомненно, подходит для титула или име­
ни правителя. Можно предположить, что
в аланском языке к V в. это слово уже
могло принять подобную форму. Таким
образом, Хуни или Хур — имя (либо
титул) аланского правителя Сутэ, озна­
чающий «Солнце». Отмстим также, что
сам Ф. Хирт, нс давая чтения в форме
«Хур», связывал это имя с гуннами и
считал, что Хуни — это Хернак (К как
т идим, появляется), младший сын и пре­
емник Аттплы. Предположение об алан­
40
ском происхождении имени Хернак вы­
сказывала Е.Ч. Скржинская (18, с.ЗЗЗ).
Поскольку мы коснулись области оно­
мастики, наше внимание нс может нс
привлечь упоминание в 83-й главе «Суй
шу» имени правителя владения Му —
Аланьми (I, с.287). Л.А. Мацулсвич воз­
ражал против отождествления этого име­
ни с аланами, поскольку оно «обозначено
иным комплексом иероглифов, чем на­
звание Аланья» (5, с. 144). Попробуем,
тем нс менее, обосновать их связь. В том
месте «Шофанбэйчэн», где говорится о
государстве Аланьяго, автор даст следую­
щую справку: «некоторые пишут Алань-
ляо, нс знаю, кто прав» (2, с. 180).
Недоумение Хэ Цютао, как видим, вы­
звано именно иным комплексом иерогли­
фов. Похожий пример можно привести и
в отношении Яньцай. В главе 50 «Чжоу
шу» («История династии Бэй Чжоу»
(557-581 гг.)) обычное написание Ѵсп-
Із'аі, представлено в форме Ап-Із'аі, т.с.
изменен начальный иероглиф (3, с.46; 13,
с.98). Таким образом, отсутствие усто­
явшегося графического оформления
вовсе нс редкость в китайских источни­
ках. Кроме того, Аланья — название
государства, а Аланьми — личное имя,
что также могло стать причиной различ­
ного написания.
Мы нс настаиваем на этнической
принадлежности владетеля Аланьми к
аланам, но возведение его имени к этно­
ниму «алан» представляется вполне веро­
ятным. Му — согдийское владение и
наличие ссвсроиранского языкового эле­
мента здесь вполне реально. Как извест­
но, имя Аіаіп, Аіап и т.п. довольно
широко распространилось в Западной Ев­
ропе в эпоху Великого переселения наро­
дов, появление его специалисты связыва­
ют именно с аланами (19, с. 107). Если на
Западе звучный этноним «алан» смог
стать антропонимом, такая возможность
допустима и для Востока.
В имени Аланьми вызывает интерес
последний его слог — «ми». Именно так
оканчиваются известные нам имена усу-
ньских царей: Наньдоуми, Ними, Цыли-
ми, Синми, Вэн-гуйми и т.д. По мнению
Е. Пуллиблэнка, слог «ми» как ?раз и
означает «царь, правитель» (20, с. 158).
Любопытно вспомнить здесь старое урав-
нснис Э. Шарпантьс: асии = асианам = сИи-к'апё монгольское СЬаеЬап с тем же
усуням = аланам (осетинам) (21, с.364- значением — «кумыс» (3, с.49). Кстати,
365). сам Елюй Цзю считал Уеп-Із'аі всего
Этноним «алан»получил широкое рас­ лишь древней транскрипцией СК'іп-сЬ'а,
пространение не только в форме личного китайского названия кипчаков (3, с.50).
имени, но и в европейской топонимике. В заключение хотелось бы упомянуть
Б. Бахрах выделил во Франции, Испа­ о древнейших китайских географических
нии, Швейцарии около 70 топонимов, картах. Они дают замечательное пред­
содержащих корень «алан» (19, с. 133). ставление о знаниях древних китайцев, в
Эта цифра была значительно увеличена частности, о государствах Запада. Имея
В.Б. Ковалевской (22). Имеем ли мы массу неточностей, они, тем не менее, нс
какие-нибудь аналогии в Азии? В 221 могут игнорироваться как исторический
главе «Тан шу» («История династии источник. Интересующий нас регион пре­
Тан»)14, столица владения Ань (Бухара) дставлен рядом карт различных эпох;
называется Аланьми или Аланьшичэн (I, подборка их опубликована А.Н. Бернш-
с.311; 2, с. 178). Владение Ань, отмечает тамом (I, т.З, с.315). Среди приведенных
источник, «есть старая земля князя Цзи- им карт нет, к сожалению, таких, где
ван, кангюйского малого правителя». были бы обозначены Яньцай, Аланья или
Территорию именно этого княжества, Сутэ. Однако, это нс означает, что таких
Цзи, опираясь на археологические мате­ карт нет вообще. В качестве приложения
риалы, А.Н. Бернштам назвал областью приведем карту эпохи Вэй, реконструи­
«алано-массагстских племен» (II, с.84)15. рованную и опубликованную в 1920 г.
Несомненно, эти западноевропейские и германским ученым А. Херманном (23,
центральноазиатские параллели требуют с. 185).
дополнительного исследования. Мы рассмотрели . вкратце наиболее
Анализируя китайские источники, не­ существенные сообщения китайских ди-
обходимо обратить внимание на следую­ настийных хроник, имеющие отношение
щий момент. Записывая сведения, отно­ к аланам и относящиеся к первой поло­
сящиеся к одному и тому же государству, вине I тыс. н.э. Дальнейший ход истори­
китайцы, как и другие дальневосточные ческих событий на долгое время вытеснил
авторы, часто называли его по-разному, алан со страниц китайских источников.
что хорошо видно на примере Яньцай — Пришедшие на смену иранским племе­
Аланья — Сутэ. Довольно часто, вместе нам тюрки стали доминирующим элемен­
с тем, они наоборот «приписывали сведе­ том в Средней Азии той поры и ассими­
ния, касающиеся различных народов, лировали аланское население региона.
сменявшихся в данной местности, одному История центральноазиатских алан на
и тому же народу» (2, с.24). И здесь этом заканчивается. Необходимо, прав­
Яньцай нс стало исключением. Так, ки­ да, заметить, что результатом столкнове­
тайский автор XIII в. Елюй Цзю (Уа-Ьи ния сармато-алан с тюркскими племена­
СЬи), сын Елюй Чуцая, известного госу­ ми стало формирование огузо-туркмен-
дарственного деятеля при дворе Чингис­ ского этноса, антропологически близкого
хана, перечисляя восемь кочевнических сармато-аланам (24, 25).
лакомств, называет среди прочих делика­ Известия об аланах вновь появляются
тесов сЬи-к'апё что в переводе с яньцай- в китайских источниках в монгольскую
ского, как говорит автор, означает «ку­ эпоху. Здесь они уже фигурируют под
мыс». именем А-52 или А-511, слово А-Іап встре­
Конечно, упоминание Яньцай в XIII чается лишь однажды (26, т.ІІ, с.88). Мы
веке нужно связывать, на наш взгляд, не не будем останавливаться на истории
с аорсами-аланами, а с территорией, алан в Юаньскую эпоху, поскольку эта
которую они когда-то населяли. Бесспор­ тема отдельного большого исследования.
но прав К.Еноки, увидев в яньцайском

41
 ПРИМЕЧАНИЯ
1. «Ши Цзы» («Исторические записки») —
источник I в. до іі.э., прообраз диііастпйпмх
истории. Написан Сыма Цянем — придворным
историографом императора У-ди (140-87 іт. до п.э.)
и охватывает историю Китая с древнейших, мифи­
ческих времен до конца И в. до п.э.
«Цянь Хань шу» — история Старшей или
Западной Хань, написана в 64-82 гг. п.э., события
хроники доведены до 25 г. п.э. Автор — Бань Гу,
считающийся вместе с Сыма Цянем родоначальни­
ком жанра официальных диііастппных историй (33,
с.429).
2. Б английских переводах говорится о великом
«болоте» ($\ѵатр) (3, с.47; 13, с.98). Отдельные
русские переводы также дают значение «болото»
(27, с.282; 28, с.65).
3. Расстояния между странами в китайских
источниках есть расстояние между их столицами.
Это обусловлено отсутствием четких государствен­
ных границ.
4. Л.II. Бернтштам давал неверное соотношение
ли — китайской меры длины и километра. Это
соотношение в настоящее время установлено следу­
ющим (28, с.5):
эпоха 1 ли 1 км
Хань 414 м 2,5 ли
Ранняя Вэй 500 м 2 ли
Таи 531 м 1,9 ли
Таким образом, 1500 ли приблизительно равны
650-750 км, а не 1000 км, как предполагал Л.II.
Бергтам.
5. Интереснейшим свидетельством знакомства
китайцев с сарматами являются инновации в китай­
ском вооружении Ханьской эпохи. По мнению М.И.
Ростовцева, они являются сарматскими заимствова­
ниями (29, с.80)
6. Вопрос о местонахождении Япьцай до насто­
ящего времени остается открытым и вызывает
значительные разночтения. К примеру, Л.С. Скрип-
кин помещает Япьцай-Ллапья па территории, огра­
ниченной Нижним Поволжьем, Подопьем и Север­
ным Кавказом (30, с.168). Л.А. Боровкова локали­
зует Япьцай юго-западнее Арала, в районе г.
Кзыл-Орда (28, с.65-66; с.80, карта ЗБ).
7. «Хоу Хань Шу» — дппастийпая история
Младшей или Восточной Хань. Составлена в сере­
дине V в. п.э., охватывает период 25-220 гг. п.э.
Автор — Фапь. Б, ученый и сановник Южной
империи Суп (420-479 гг.).
42
8. О том, что в Япьцай-Ллапья производили
высококачественную пушнину, сообщает «Вой люз»
(«Обзор Вой»), история династии Цао Вой эпохи
Троецарствия (221-265 гг.). В имеющихся в пашем
распоряжении двух английских переводах этого
фрагмента в одном случае речь идет о «куницах
высочайшего качества» (3, с.47), а в другом — о
«знаменитых соболях» (13, с.99).
9. К сравнительному соотношению численности
различных армий по древним китайским историям
можно относиться с доверием. Этого нельзя сказать
об абсолютных цифрах, приводимых в китайских
источниках. Здесь налицо тенденция их преувели­
чения. Встречаются сведения об армиях численно­
стью в 800000 или даже в 1000000 человек (31,
с.60-61).
10. «Вой Шу» — история династии Северной
Вэй (384-534 гг.). Написана Вой Шу — автором VI
в. Оригинал 102-й главы «Вэй Шу» о Западном
крае был утерян, однако, она вошла в 97-ю главу
«Бэй ши» («История Севера»), перевод которой п
был сделан П.Я. Бичуриным. Вариант «Вэй шу»,
используемый исследователями сегодня, составлен
только в XI в. (3, с.45).
11. Гораздо чаще встречается вариант — третье
поколение (2, с. 18Г, 3, с.44; 13, с.98; 27, с.282).
12. Говоря о тождестве Япьцай и Сутэ, призна­
ваемом большинством ученых, нельзя обойти вни­
манием небольшую цитату из «Ши сань чжоу ши»,
источника V в., составленного Каи Ином: «...
Япьцай и Сутэ, каждый из которых имеет собствен­
ного правителя» (3, с.58; 13, с.99). Таким образом.
Кап Инь ставит под сомнение тождественпость
упомяііутых государств.
13. «Вэй люэ» («Обзор Вэй») — история
династии Вэй эпохи Троецарствия, составленная в
середине III в. н.э. Сохранились лишь фрагменты,
включенные Чэнь Шоу в конце III в.п.э. в «Сань то
чжи» («Описание трех царств»).
14. «Таи Шу» — история династии Там
(618-907 гг.). Написана в конце XI в. знамени­
тым писателем, ученым и политическим деятелем
Оуяпом Су.
15. Отвлекаясь несколько от китайских источ­
ников, отметим, что аланская топономика Средней
Азии не ограничивается этим примером. С.П.
Толстовым производились археологические раскоп­
ки крепости Алап-кала к северо-западу от Хорезма
(2, с. 197). Интересно также название г. Яссы или
Асоп (совр. г. Туркестан Чимкентской области),
ясско-аланское происхождением которого было
предположено П. Лерхом и поддержано Э. Бретш-
иейдером (26, т.І,с.170).
 Л И ТЕРАТУРА
1. Б и ч у р и п II. Я. (Иакшіф). Собрание
сведений о народах, обитавших в Средней
Азии в древние времена. М.-Л, 1950, т.ІІ.
2. К ю н с р Н.В. Китайские известия о пародах
Южной Сибири, Центральной Азии и Дальне­
го Востока. М., 1961.
3. Е іі о к і К. ЗовсПапа аіи! Иіс Нзіин^-іиі. //САД.
1955, ѴоІ.1, 1.
4. III г I !і Р. ИсЬсг \ѴоІ8а-ІІиппеіі ипсі Иіоп^-пи.
//5ВА\Ѵ, 1899, II, 2.
5. М а ц у л с в и ч Л. А. Аланская проблема и
этногенез Средней Ази. //Советская этногра­
фия. М., -Л., 1947, Т.ѴІ-ѴИ.
6. Б с р п ш т а м А. II. Из стории гуннов I в. до
н.э. / / Советское востоковедение, 1940, I.
7. Г р и г о р ь с в В. В. О скифском народе саках.
СПб, 1871.
8. Б и ч у р и и II. Я. (Макипф). Собрание
сведений по исторической географии Восточ­
ной и Срединной Азии. Чебоксары, 1960.
9. А м м и а п М а р ц с л л и н. История. / /
ВДИ, 1949, №3.
10. История Ссвсро-Осстинскон АССР. Орджони­
кидзе, 1987, т.І.
11. П ер и ш т а м А. II. Очерк истории гуппов.
Л., 1951.
12. Мс С о ѵ е г іі \Ѵ. ТЬе Еагіу Ешрігез оГ Сспігаі
Азіа. СНарсІ ИИІ, 1939.
13.8 Иі г а I о г і К. А 8іисІу он Зи-Гс ог Зо^сПапа
//ГВ, 1928, 2
14. Г а г л о Гі т и ІО. С. К истории северо-кав­
казских аорсов и сираков //Известия
100ІШИ, Тбилиси, 1968, т.ХѴ.
15. А б а с в В. И. Осетинский язык и фольклор.
М., -Л., 1949.
16. К у з п с ц о в В. А. Очерки истории алан.
Орджоникидзе, 1984.
17. Б а р т о л ь д В. В. Очерк истории
туркменского парода. / / Сочинения, М., 1963,
Т.ІІ, 1.
18. II о р д а п. О происхождении и деяниях гетов.
/ / Перевод Е.Ч. Скржипской. М., 1960.
19. В а с Ь г а с Н В. А ІІізІогу оГ Ше Аіапз іп іНе
>Ѵсзі. Міішсароііз, 1973.
20. Р и 1 1 с у Ь 1 а п к Е. ТНе >Ѵи-зип апсі Заказ
апсі УіісН-сНйі ші^гаНои //В 5 0 А 5 , 1970,
XXXIII, 1.
21. С Іі а г р с и 1 і с г I. Ціе сшо^гарЫзсНс Зіеііипв
сісг ТосЬагсг. //Ш М С , 1917, т. 71.
22. К о в а л с в с к а я В. Б. Аланы в Западной
Европе. //Аланы: Западная Европа и Визан­
тия. Владикавказ, 1992.
23. II е г г ш а и и А. Оіе аііезіеи СЬііісзізсНсп
Кагіеп ѵоп Яспігаі - ипсі \Ѵсзіазіеп / / Р сзізсіігіГі
Гиг Р. ІІігіЬ. Всгііп, 1920.
24. Т о л с т о в С. П. Основные проблемы
этногенеза пародов Средней Азии / / Советская
этнография, М., -Л., 1947, Т.ѴІ-ѴИ.
25. О ш а н и н Л. В. Некоторые дополнительные
данные к гипотезе скифо-сарматского проис­
хождения туркмен. / / Известия Средазкомста-
риса. Ташкент, 1928, ТЛИ.
26. В г с I з с Іі іі с і сі е г Е. Месііеѵаі КезсагсЬсз
Ггот Еазіепі Азіаііс зоигсез. ОзапЬтк, 1987. ѴоІ
І-ІІ.
27. И в а п о в А. И. История монголов (Юань ши)
об асах-алапах //Христианский Восток. СПБ,
1914, Т.ІІ, вып. 3.
28. Б о р о в к о в а Л. А. Запад Центральной Азии
во II в. до п.э. — VII в. п.э. М., 1989.
29. К о з I о ѵ \ г е Г Г М. I. ТНе Апітаі Зіуіе іп
ЗоиіН Киззіа апсі СНіпа. Ргіпееіоп, 1929.
30. С к р и п к н н А. С. Позднесарматская
культура Нижнего Поволжья: Дисссрт... капд.
наук. М., 1973 / / Архив ИАРА1І, ф. Р-2,
№2125
31. Г у м и л е в Л. И. Хуину. М., 1960.
32. Т о л с т о в С. П. Основные вопросы древней
истории Средней Азии / / ВДИ, 1938, №1.
33. А л с к с с с в В. М. Наука о Востоке. М., 1982.

К ВОПРОСУ О ПЕРВОМ УПОМИНАНИИ АЛАН
НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
(часть II)
О том, насколько интенсивным было
проникновение сарматов в горы Цент­
рального Кавказа в последних веках до
н.э. — рубеже н.э. можно судить по тому,
что к этому времени часть сарматских
племен обосновалась и на южных скло­
нах Главного Кавказского хребта. В опи­
сании Иберии Страбон сообщает, что се
горную часть «занимают простолюдины и
воины, живущие по обычаям скифов и
сарматов, соседями и родственниками
которых они являются; однако они зани­
маются также земледелием» / X I , III, 3 /
/ 1 , с.474/. Это сообщение Страбона
получило в литературе различную интер­
претацию / 2 , с.20; 3, с. 149; 4, с.294; 5,
с.165-166/, однако учитывая употребле­
ние греческим географом этнонима «сар­
маты», в состав которых он включает
роксолан, язигов, аорсов и сираков, и
отнесение сарматов к скифам, подлин­
ность данного сообщения Страбона не
вызывает сомнений.
Надо сказать, что Страбон был нс
одинок в локализации части сарматов в
горах Центрального и Западного Кавказа.
Плиний, к примеру, помещает сармат­
ское племя эпагерритов за Питиунтом «в
Кавказских -горах», что явно указывает
на верховья Кубани. По соседству с ними
находились «савроматы, к которым бежал
Митридат при императоре Клавдии»
/V I, 1 6 /. Как очевидно следует из
сопоставления сведений Плиния с данны­
ми Тацита о бегстве Митридата Боспор-
ского после своего поражения в войне с
римлянами и аорсами, именем саврома-
тов Плиний называет аорсов, сыгравших
решающую роль в войне 49 г. н. э. / 6 ,
44
© Ю.С. Гаглойти
ІО. С. Г А Г Л О Й Т И
с.41; 7, с.27-29/. Эти последние, в свою
очередь, непосредственно соседили с та­
лами /туальцам и-двалам и/, находив­
шимися между Дарьяльским ущельем на
востоке и Мамисонским перевалом на
западе.
Таким образом, сведения Страбона и
Плиния совершенно определенно говорят
о пребывании отдельных сарматских пле­
мен в горах Центрального и Западного
Кавказа на рубеже н.э.; из числа интере­
сующих нас племен можно назвать в
первую очередь аорсов, одно из крупней­
ших сарматских племен, их соседей эпа­
герритов. И если теперь, в результате
археологических раскопок в горах Цент­
рального и Западного Кавказа, выявлен­
ные могильники по своему погребально­
му обряду и вещевому материалу нс
будут аналогичны синхронным или более
ранним могильникам Заволжья, При-
уралья и даже степного Предкавказья, то
правомерно ли на этом основании отри­
цать пребывание сарматов в горах Кавка­
за, столь очевидно выявляемое независи­
мыми друг от друга показаниями пись­
менных источников? Вряд ли необходи­
мо особо доказывать, что нс сведения
письменных источников должны коррек­
тироваться данными археологии, в пер­
вую очередь при их этнической интерп­
ретации, а наоборот, последние с привле­
чением, естественно, лингвистических и
этнографических данных там, где они
имеются. Имеющиеся исключения не мо­
гут опровергнуть это положение.
Исходя из сказанного, очевидно, что
этнической интерпретации археологиче­
ского материала, в том числе и погрс-
бального обряда, локализации отдельных
этнических единиц и особенно их частей
должен предшествовать тщательный учет
данных письменных источников, а также
лингвистических и этнографических. В
противном случае такие выводы могут
оказаться поспешными и неоправданны­
ми.
Трудно, к примеру, согласиться с
утверждением о том, что собственно
аланская культура Северного Кавказа
сформировалась, оказывается, уже после
гуннского нашествия, а начало этого
процесса относится к концу І-ІІ вв. н.э.,
когда «появляются пряжки с обоймами,
поясные накладки простых форм, туалет­
ные наборы /щипчики, копоуш ки/, не­
которые формы керамики». Основанием
для подобного вывода служит положение
о том, что «сложение тех элементов
материальной культуры, которые счита­
ются характерными для раннесредневе­
ковых алан Северного Кавказа /подч.
мной, — Ю .Г ./, происходило уже в
первых веках нашей эры» / 8 , с. 1 7 9 /.
Во-первых, ни одна из приводимых
М.П. Абрамовой вещей нс является чисто
этническим определителем. Во-вторых,
вовсе не обязательно, чтобы элементы
материальной культуры, считающиеся
характерными для раннссрсднсвсковых
алан, должны были существовать в таком
же виде в первом и даже в первых вв. н.э.
Между этими хронологическими рамками
лежит довольно большой промежуток
времени, во время которого развитие
материальной культуры алан, естествен­
но, нс стояло на месте. Поэтому период
первых веков можно действительно рас­
сматривать как раннсаланский, но никак
нс прсдаланский, ибо два эти понятия,
отождествляемые М.П. Абрамовой, се­
мантически далеко нс равнозначны и
использование их в этом значении ведет
лишь к терминологической путанице. Но
главное здесь заключается в том, что и в
данном случае археологический материал
априорно подгоняется под уже сделанные
выводы, находящиеся в полном противо­
речии с данными письменных источни­
ков.
Достаточно сказать, что уже Лукиан
Самосатский / I I в. н .э ./ упоминает
Аланию как сложившееся этнополитиче­
ское объединение, находившееся по со­
седству с Азиатским Боспором, синдами и
махлиями /м ахслон ам и/, в союзе с
которыми они действовали против скифов
в новелле «Токсарис или дружба». Сосед­
ство алан с махлиями косвенным образом
подтверждается и Валерием Флакком,
помещающим алан к северу от террито­
рии современной Абхазии по соседству с
гениохами. Согласно Арриану и Псевдо-
Арриану, эти последние соседят также с
колхами и махслонами /м акрон ам и/
/ 9 - 1 0 / . Поскольку синды четко локали­
зуются на северо-западном Кавказе и в
Приазовье, а махлии, идентичные, види­
мо, махслонам, — на севере Колхиды
или вблизи /1 1 , с.227; 10, с.228, 230-
2 3 2 /, то из соседства алан с махлиями,
синдами и Боспорским царством следует,
что они занимали в этот период цент­
ральные и западные районы Северного
Кавказа, а нс только «восточное побе­
режье Азовского моря», как склонна
считать М.П. Абрамова /1 2 , с.4 2 /.
Рассказ Лукиана Самосатскою о
дружбе побратимов-скифов Макента,
Лонхата и Арсакома, в котором действу­
ют наряду с аланами этнические скифы и
савроматы, судя по всему отражает реа­
лии никак нс позднее 1 в. н.э., а может
быть, и более раннего времени. Однако,
если даже отнести описываемые Лукиа­
ном в «Токсарисс» события ко II в., то и
в данном случае существование Алании,
как уже сложившегося этнополитическо­
го объединения на Северном Кавказе,
соседившего на юго-западе с махлиями,
гениохами и колхами, на западе — с
Боспором, а на северо-западе — с синда­
ми, нс вызывает никаких сомнений. Если
бы в первых вв. н.э. алан действительно
нс было на Северном Кавказе, как утвер­
ждает М.П. Абрамова и к чему склоняет­
ся М.Г. Мошкова, то непонятно, к приме­
ру, для кого и для чего на Боспорс надо
было содержать целый штат аланских
переводчиков, во главе которых в самом
начале III в. стоял некий Ирак?
Все вышеизложенное свидетельствует,
на наш взгляд, о том, что точка зрения,
отрицающая сармато-аланскую принад­
лежность катакомбной культуры Север­
ного Кавказа, нс находит подтверждения
на археологическом материале и се дан­
45
ные нс могут служить аргументом для
отрицания пребывания алан на Северном
Кавказе в I в.н.э. Отсутствие четких
критериев этнической атрибуции архео­
логических данных, рассматриваемых в
отрыве от данных письменных источни­
ков и этнографии, легко может повести и,
как показывают примеры, часто ведет к
поспешным и неоправданным выводам,
требующим затем определенной коррек­
тировки. Показателем этого может слу­
жить, в частности, слишком быстро меня­
ющаяся трактовка особенностей погре­
бального обряда, на территории распрост­
ранения катакомбной культуры, которые
одним и тем же автором на основании
материалов Нижнс-Джулатского могиль­
ника интерпретировались как этнические
признаки /1 3 , с.10-1 1 /, а на основании
данных Подкумского могильника как
признак «оседлости населения, оставив­
шего могильник» / 8 , с. 1 2 8 /. Ясно, что
при таком подходе постулируемые выво­
ды нс становятся более убедительными.
Нс служит отрицанием сармато-алан­
ской принадлежности катакомбной куль­
туры и положение о том, что «форма
погребального сооружения нс может быть
основным показателем при определении
археологической культуры и тем более
она нс может быть единственным крите­
рием, как это произошло при выделении
памятников аланской культуры Северно­
го Кавказа» /1 4 , с.17; 15, с .2 0 /. Из
признания этого положения вовсе нс
следует, что указанный погребальный
обряд нс принадлежал сармато-аланам.
Данный вывод является преждевремен­
ным прежде всего по той причине, что
вопрос о времени и условиях появления
катакомб на Северном Кавказе остается
пока нерешенным /1 5 , с.2 9 /. Еще в
меньшей степени об этом говорят ареал
распространения катакомбной культуры
Северного Кавказа и время его зарожде­
ния и функционирования /т е м более
если считать, что различия между грун­
товыми и катакомбными погребениями
носят нс этнический, а социальный, по­
ловозрастной или иной характер/.
Нам уже приходилось отмечать непра­
вомерность решения вопроса о времени и
условиях появления алан на Северном
Кавказе только на основании распростра­
46
нения катакомбного обряда погребения
/ 5 , с.63-64/. Это вытекает из факта
широкого распространения последнего
среди скифо-сарматских племен, отказа
от признания обязательного и определя­
ющего признака ранних алан только
катакомбного способа захоронения, и
принадлежность аланам, наряду с ката­
комбами и других видов погребального
сооружений — подбоев, разного рода
каменных ящиков, склепов и т.д. Надо
прямо сказать, что появившиеся за по­
следнее время исследования, посвящен­
ные катакомбной культуре и появлению
алан на Северном Кавказе, нс могут
опровергнуть этот вывод.
Неправомерность решения вопроса о
времени и условиях появления алан на
Кавказе, опираясь лишь на данные ката­
комбной культуры, видна, в частности, и
по тому, что из различной трактовки
этнической принадлежности этой культу­
ры делаются тем нс менее сходные выво­
ды. Так, например, Т.А. Габуев склонен
датировать приход основной массы алан­
ского населения на Северный Кавказ
серединой III — началом V в. н.э.,
связывая это с появлением в Централь­
ном Предкавказье подкурганных ката­
комб 2 периода. При этом автор, придср:
живающийся мнения о сармато-аланской
принадлежности катакомбной культуры,
отмечает наличие здесь более ранних
катакомб датируемых ІІ-І в. до н.э., и
разделяет мнение тех исследователей,
которые связывают выход алан на исто­
рическую арену в первую очередь «с
политической перегруппировкой среди
сарматских племен» /1 6 , с.20; 17, с.18/.
Даже если на минуту отвлечься от
показаний письменных источников,
трудно понять, как можно совместить
между собой появление алан на Северном
Кавказе нс ранее середины III в. н.э. и их
выход на историческую арену в результа­
те перегруппировок среди сарматов. При­
веденные положения явно противоречат
друг другу.
Обзор вышеприведенной литературы,
думается, ясно показывает невозмож­
ность решения вопроса о времени и
условиях появления алан на Северном
Кавказе только на археологическом ма­
териале, во всяком случае при нынешнем
состоянии изученности археологических Трсвер, Я.А. Манандяна, Ю. Юнге и ряда
источников. Последнее обстоятельство других исследователей, также относив­
настоятельно требует еще раз обратиться ших появление алан на Кавказе к 35 г.
к показаниям письменных источников по н.э.? Их ведь в особом пристрастии к
данному вопросу, тем более что ссылки аланам, кажется, нс упрекнешь.
на них в археологических исследованиях В более поздней работе А.С. Скрипкин
носят, по существу, выборочный и непол­ несколько смягчает свою формулировку,
ный характер, без серьезного разбора однако продолжает считать, что попытки
аргументации оппонентов, а то и просто обосновать появление алан I в.н.э., имея
их замалчивания. Таким образом, мне­ в виду автора этих строк, являются «пока
ние о появлении алан на Северном слабо аргументированными» /1 9 , с.9 1 /.
Кавказе в I в. н.э. разделяется большин­ А.С. Скрипкин разделяет мнение В.Б.
ством исследователей и практически его Виноградова о появлении алан в Пред­
можно считать общепризнанным. Разли­ кавказье и Приазовье в результате сира-
чие же во взглядах исследователей в ко-аорсской войны 49 г.н.э. на Северном
основном заключается в датировке этого Кавказе /2 0 , с.7 1 /. Той же точки
факта в рамках I в. н.э. и интерпретации зрения в основном придерживается и Б.А.
факта появления имени алан в письмен­ Раев, считающий, что продвижение алан
ных источниках по Северному Кавказу и из Северного Прикаспия в Причерно­
Северному Причерноморью в I в. н.э. морье «осуществлялось через степные
За последние годы появился ряд пуб­ предгорья Кавказа», а уже из Прику­
ликаций, авторы которых, придержива­ банья они, якобы, продвинулись в Ниж­
ясь традиционной точки зрения о появле­ нее Подоньс /2 1 , с. 14-15; 22, с.210-
нии алан на Кавказе в I в.н.э., в то же 211/.
время ставят под сомнение датировку Как же согласуются данные положе­
первого упоминания алан на Северном ния с сообщениями античных писате­
Кавказе 35 г. н.э. в связи с их походом в лей, в первую очередь — Иосифа
Закавказье против Парфии / 1 8 / , считая Флавия и Корнелия Тацита, повеству­
более реальным упоминание алан в связи ющих о вторжении ссвсрокавказских
с событиями 72 г. н.э. Это положение племен в Закавказье против Парфии в
обосновывается ссылками на письменные качестве союзников иберов в 35 г. н.э.?
источники, без подробного, впрочем, их Сообщая об этих событиях, Иосиф
анализа, и археологический материал из Флавий пишет, что римский император
Центрального Предкавказья и Нижнего Тиберий, обеспокоенный враждебными
Подонья. действиями парфянского царя Артабана
Так, например, А.С. Скрипкин, нс III, поставившего во главе Армении свое­
соглашаясь с мнением исследователей, го сына Арсака, поручил правителю Си­
считающих бесспорным участие алан в рии Виталлию вступить с Артабаном в
войне Иберии и Парфии в 35 г.н.э., переговоры и заключить мир. Одновре­
пишет, что в письменных источниках, менно он «большими суммами денег
описывающих эту войну /Т ац и т, Иосиф склонял царей ибсрского и албанского нс
Флавий/ нет упоминания об аланах. На задумываться воевать с Артабаном. Но тс
этом основании он утверждает, что «вы­ сами нс согласились /в о е в а т ь /, а на­
воды о походе алан в это время в правляют на Артабана скифов, дав им
Закавказье умозрительны и отражают проход через свои земли и открыв Кас­
больше желание самих авторов видеть в пийские ворота. Таким образом, и Арме­
этих событиях алан» /1 8 , с .5 0 /. Обви­ ния была снова отнята у Артабана и, так
нение более, чем серьезное. Однако если как земля парфян служила театром вой­
в таком желании можно упрекнуть авто­ ны, лучшие из местных жителей были
ра этих строк, работу которого А.С. перебиты, все у них было опустошено, а
Скрипкин имеет в виду, то как быть с сын царя пал в одном из этих сражений
мнениями В. де Сен-Мартена, Э. Шар- /здесь и далее подчеркунто мной, —
пантье, М.И. Ростовцева, Тойблсра, Тег- ІО.Г ./ со многими мириадами войск...»
гарта, Хауссига, Л.А. Мацулсвича, К.В. /2 3 , с.275/.
47
 Болес подробно тс же события освеще­
ны Корнелием Тацитом. Изложив причи­
ны очередного конфликта между Римом и
Парфией, приведшие к войне 35 г. н.э.,
он пишет, что иберы, над которыми тогда
царствовал Фарасман, большими полчи­
щами вторгаются в Армению и овладева­
ют городом Артакстатой. Узнав об этом,
Артабан направляет против них войско во
главе со своим сыном Ородом и посылает
людей для вербовки наемников. Тогда
Фарасман «присоединяет албанов и при­
зывает сарматов, князьки /с к сп ту х и /
которых, получив дары с обеих сторон, по
обычаю своего племени помогали и тем и
другим. Но иберы, владея местностью,
быстро впускают сарматов Каспийской
дорогой против армянов и тс, которые
шли на помощь парфянам были останов­
лены без труда...» В генеральном сраже­
нии между объединенными силами союз­
ников и парфянами Фарасман ранил
Орода «сквозь шлем», но нс смог повто­
рить удара, так как телохранители Орода
прикрыли раненого. «Однако принятый
на веру ложный слух о смерти Орода
испугал парфян, и они уступили победу»
/2 4 , IV, 3 3 -3 5 /. Сведения Иосифа Фла­
вия и Корнелия Тацита являются отправ­
ными для решения разбираемого вопроса.
Как отмстил еще А. Гутшмид, имя
скифов в приведенном сообщении Иоси­
фа Флавия является, судя по рукописям
его труда, позднейшей интерполяцией,
давшей ему основание писать, что Иосиф
Флавий вместо сарматов Тацита «назы­
вает алан» /2 5 , с.120-121/. Имя алан в
данном отрывке было впервые включено
в печатный текст трудов Иосифа Флавия
издателем Нисом /№ с с е / в 1890 г.,
ввиду явного «превосходства показаний
рукописей в пользу такого чтения» /2 6 ,
с. 121 / . Однако и до этого в специальных
работах, посвященных интересующему
нас вопросу; вторжение ссвсрокавказских
племен в Закавказье в 35 г. н.э. также
связывалось с аланами /2 7 , с.4 6 0 /. О
том же, собственно, свидетельствует и
указание Иосифа Флавия, что аланы это
«часть скифов, живущая вокруг Танаиса
и Меотийского озера» (28, с.277).
К сказанному следует добавить, что
Иосиф Флавий отождествляет скифов с
магогами,' эпоним которых является в
48
Библии олицетворением вторгшегося в
Палестину «северного» народа (23, I, 6,
122), локализуемого к северу от Кавказа.
Из сопоставления имеющихся данных
можно заключить, что аланы в указан­
ный период занимали уже нс только
донские степи, но и районы Центрального
Предкавказья «вокруг Меотиды», т.с. к
востоку от Азовского моря.
Однако если даже отвлечься от выше­
приведенных фактов и согласиться с тем,
что, как полагают исследователи, отри­
цающие участие алан в событиях 35 г.
н.э. в Закавказье, в разбираемом отрывке
Иосиф Флавий называет нс алан, а
скифов, рассматривая их, кстати, как
часть и целое, то, естественно, возникает
вопрос — о каких, собственно, этниче­
ских скифах может идти речь в рассмат­
риваемый период на Дону или в Цент­
ральном Предкавказье? Этот вопрос од­
нако попросту обходится, что делается,
видимо, нс случайно, поскольку ни пись­
менные источники, ни археологические
данные, при веем желании, нс дают
никаких оснований постулировать пре­
бывание скифов в рассматриваемый пе­
риод в указанных регионах.
Как отмечал еще М.И. Ростовцев, к
началу III в. до н.э. скифы уже быЛи
вынуждены покинуть под давлением сар­
матов долину Кубани /2 9 , с. 144-145/.
Тем сомнительней представляется их
присутствие в последних веках до н.э. в
центральных и восточных районах Се­
верного Кавказа. Что касается первой
трети I в.н.э., то реально о скифах можно
говорить лишь в Крыму и Добруджс,
откуда они, конечно, уже не были в
состоянии совершить столь крупный во­
енный поход против Парфии. Следова­
тельно, даже исходя из общих соображе­
ний, упоминание Иосифом Флавием алан
в событиях 35 г.н.э. является куда более
реальным, чем признание в вторгшихся в
Закавказье к этому времени уже давно
растворившихся в сарматских племенах
скифов. Это гораздо правдоподобней, ес­
ли учесть, что Иосиф Флавий считает
алан частью скифов.
Обратимся теперь к Тациту. Отсутст­
вие у последнего имени алан в описании
событий 35 г.н.э. рассматривается иссле­
дователями, отрицающими пребывание
алан на Северном Кавказе в первой
половине I в.н.э., как подтверждение
данного факта. Но следует ли из этого,
что алан в указанный период нс было еще
на Кавказе и что под «сарматами» Таци­
та тогда нс могут скрываться аланы?
Отнюдь нет.
Обращает на себя внимание, что Та­
цит нс знает вообще имени алан как на
Северном Кавказе, так и в Северном
Причерноморье. Последнее обстоятельст­
во выглядит более чем странно, учитывая
годы его жизни /55-117 г г ./, ибо во
второй половине I в.н.э., во всяком
случае, имя алан было уже очень хорошо
известно как на Дунайской границе, так
и в Подоньс и на Северном Кавказе. С
этим положением согласны, кажется, все
исследователи. Исходя из сказанного,
логично предположить, что аланы могут
скрываться у Тацита под этническим
названием сарматов или одним из видо­
вых названий сарматских племен.
Как известно, согласно стойкой антич­
ной традиции, представленной Страбо­
ном, Плинием и Клавдием Птолемеем,
сарматскую этническую общность состав­
ляли в первую очередь язиги, роксоланы,
аорсы, аланорсы, сираки и аланы. Об­
щность происхождения сарматских пле­
мен и их этническое родство было хорошо
подмечены Плинием, а также Помпони-
см Мслой / I в .н .э ./, который писал, что
берегами и прибрежными местностями
Тананса «владеют савроматы, одно пле­
мя, но разделенное на несколько народов
с разными названиями» /3 0 , 1, 11 5 /. В
точном соответствии с этой традицией к
числу сарматов в Северном Причерно­
морье Плиний относит роксоланов —
«народ сарматского плЪмсни», которых
Иосиф Флавий называет теми из скифов,
которые зовутся сарматами /2 8 , VII,
4 ,3 /, и язигов /3 1 , 1, 7 9 /.
Что касается Северного Кавказа, то в
рассказе о событиях 35 г. н.э. Тацит
называет вторгшиеся в Закавказье войска
общим именем сарматов, нс раскрывая
конкретного значения их этнического
наименования. Вряд ли надо особо дока­
зывать, что в рассматриваемый период
нет оснований говорить вообще о сарма­
тах, как об отдельном племени, отлич­
ном, скажем, от язигов, аорсов, сираков
или алан. Из этого следует, что в данном
случае под названием сарматов у Тацита
скрывается какое-то из указанных пле­
мен, находившееся в тот период в Цент­
ральном Предкавказье.
Через десять с небольшим лет, при
описании войны 49 г. н.э. на Северном
Кавказе, из числа сарматских племен
Тацит называет аорсов и сираков в
качестве главных действующих сторон
конфликта. Сопоставление данных Таци­
та об этой войне и, в частности, о бегстве
Митридата Боспорского к аорсам, со
сведениями Плиния о бегстве того же
Митридата к «савроматам», показывает,
что аорсы в середине I в.н.э. занимали
Центральное Предкавказье и намного
превосходили сираков, находившихся в
низовьях правобережья Кубани, как в
военном, так и в количественном отноше­
нии / 7 , с.26-28/. Поскольку нет ника­
ких оснований предполагать в данном
регионе каких-то больших этнических
изменений между 35 и 49 гг. н.э., то,
естественно, напрашивается вывод о том,
что в 35 г. н.э. Тацит называет сарматами
то же племя, которое в войне 49 г. он
называет аорсами.
Иными словами, сравнение сведений
Иосифа Флавия о событиях 35 г. н.э. с
аналогичными данными Корнелия Таци­
та нс оставляет никаких сомнений в том,
что оба автора описывают одно и то же
событие и имеют в виду одно и то же
племя, вторгшееся в Парфию. Древнеев­
рейский историк называет его аланами,
римский — сарматами. Если учесть, что
этноним «сарматы», как отмечалось вы­
ше, в последних вв. до н.э. и в первых вв.
н.э. являлся собирательным названием, в
первую очередь, для родственных между
собой язигов, роксолан, аорсов, сираков и
алан, которые и составляли собственно
сарматский этнос, то напрашивается вы­
вод о том, что у Корнелия Тацита в
описании событий 35 г.н.э. под именем
сарматов скрываются именно аланы. Та­
кому выводу, однако, формально проти­
воречит упоминание Тацитом в событиях
49 г.н.э. вместо сарматов или алан аорсов,
что выдвигается некоторыми исследовате­
лями в качестве аргумента, якобы доказы­
вающего отсутствие алан на Северном
Кавказе в первой половине I в.н.э.
49
 В связи с этим хочется высказать одно
соображение, возможно, частично проли­
вающее свет на сей вопрос. Хорошо
известно, что у Корнелия Тацита, как и
у ряда античных и древнеармянских
авторов, нередко наблюдается смешение
этнонимов алан и албан, неоднократно
отмечаемое исследователями /3 2 , с.356;
33, с.7 -8 /. Нс вдаваясь здесь в обсужде­
ние этого факта, отмстим лишь, что у
Тацита такое смешение совершенно явс­
твенно прослеживается по крайней мере
в двух случаях: при описании бегства
армянского царевича аршакида Вонона в
16 г.н.э. «к своему родичу царю скифов»
/3 4 , с.59-60/ и в сообщении о намечав­
шемся Нероном походе против алан в 68
г.н.э. /2 4 , II, 68; 31, 1, 6 / .
Исходя из этого, можно высказать
следующее предположение. Тацит, или
его источник, знает албанов в качестве
союзников иберов в войне против парфян.
Хорошо знает он и о том, что албаны
живут к востоку от иберов на берегу
Каспийского моря. И если в этих услови­
ях в источнике или источниках, исполь­
зованных Тацитом при освещении собы­
тий 35 г.н.э., фигурировали аланы, кото­
рых он смешивал с албанами, то нс могло
ли это повести к замене этнонима алан
более нейтральным «сарматы»?
Конечно, это только предположение,
однако его нельзя нс принимать во вни­
мание, имея в виду смешение Тацитом
этнонимов алан и албан и использование
им собирательного названия сарматов для
обозначения какого-то сарматского пле­
мени, вторгшегося в Парфию в 35 г.н.э.
Во всяком случае, данное предположе­
ние, как нам кажется, имеет под собой
вполне реальную основу и свидетельству­
ет в пользу идентичности сарматов Таци­
та с аланами Иосифа Флавия. Однако,
независимо от вышесказанного, совер­
шенно бесспорно, что Тацит называет
сарматами то же племя, которое Иосифом
Флавием называется аланами; последнее,
естественно, нс только нс исключает, а
скорее подтверждает, что под именем
сарматов у Тацита в данном случае
скрываются именно аланы.
Существует еще один источник, име­
ющий, видимо, прямое отношение к рас­
сматриваемому вопросу, который, одна­
50
ко, мало привлекался для его решения.
Речь идет об «Аргонавтикс» Валерия
Флакка, жившего во второй половине I
в.н.э. Это произведение, написанное как
свободное переложение «Аргонавтики»
Аполлония Родосского, содержит богатый
этнографический материал по Северному
Причерноморью и Кавказу при большом
разнообразии этнической номенклатуры;
многие из приведенных фактов уникаль­
ны, а реальность сообщаемых Валерием
Флакоом сведений, облеченных в поэти­
ческую форму, подтверждается сравни­
тельными данными, свидетельствующи­
ми о том, что они основываются на
хорошей традиции /3 5 , с.5, 1 8 /.
Наибольший интерес для нас пред­
ставляют совместные действия иберов с
язигами, о которых сообщает Валерий
Флакк: «Разноцветная Иберия излила
вооруженные копьями отряды, которые
ведут Отак, Латрис, похититель любви
Невр и не знающие убеленного седина­
ми возраста язиги. Ибо когда уже изме­
няют прежние силы, знакомый лук отка­
зывается служить и копье презирает
стремления своего хозяина, — у мужест­
венных предков создался обычай нс мед­
лительно, но погибать от руки молодогр
потомства врученным ему мечом...» /3 6 ,
с.348/. По-видимому, они же подразуме­
ваются Флакком и в выражении —
«явившийся слишком поздно Ибер и
исссдонскис фаланги, нс участвуя в сра­
жении...» /3 7 , с.327/.
Этноним «язиг» является, как извест­
но, разновидностью имени асов, поздней­
ших ясов русских летописей, одного из
двух широко известных наименований
алан, начиная с первого в.н.э., о чем
совершенно определенно свидетельству­
ют данные грамматика II в.н.э. Элия
Геродиана, отождествлявшего этнонимы
язиг /и а зи ге е / и яс /и а з и с / /3 8 , с.258;
5, с. 136/. Вариантами этого племенного
названия, судя по всему являются назва­
ния асиаков Помпония Мелы и Плиния,
асиатов Юлия Солина, характеристики
которых, даваемые им Мелой и Солином,
ясно свидетельствуют, что оба названия
прилагались к одному и тому же племени
/ 7 , с.3 1 /. К тому же кругу относятся,
видимо, асии — асианы Страбона и
Помпея Трога. Об обозначении термином
язиг средневековых алан-ясов свидетель­ нография почти любого крупного региона
ствуют и данным венгерских источников. даст тому более чем убедительные при­
В литературе вопрос об отношении меры.
язигов к ссвсрокавказским аланам, как По-видимому, уже в момент своего
правило, нс ставится. Между тем это первого появления на Северном Кавказе
сопоставление явно напрашивается. Од­ аланы становятся известными и под сво­
нако Валерии Флакк отнюдь нс единст­ им собственным именем, и под именем
венный автор, который знает язигов на­ асов /я с о в /, разновидностями которого
ряду с Северным Причерноморьем и на являются этнонимы язигов, асиаков, аси-
Северном Кавказе, причем в качестве атов, асисв и асианов. Что касается
именно союзников иберов. Дион Кассий, соседства алан с ссвсроколхидскими пле­
например, рассказав о вторжении алан в менами, то оно подтверждается и данны­
Закавказье в 35 г., в описании перегово­ ми Лукиана Самосатского, явно относя­
ров алан и царя Иберов Фарсмана в Риме щимися к более раннему, чем в II в.н.э.,
называет алан язигами /3 9 , XIX, 1 5 /. В периоду.
связи с этим интересно сопоставить слова Соседство алан с ссвсроколхидским
Валерия Флакка о «не знающих убелен­ племенем гениохов, которое, судя по
ного сединами возраста язигов» с сообще­ тексту, подчинялось Анавсию /V I, 40-
нием Аммиана Марцеллина об аланах, у 5 0 /, а также с махлиями /махслона-
которых «считается счастливым тот, кто м и /, свидетельствует, на наш взгляд, о
испускает дух в сражении...» /X X XI, 2, том, что речь здесь идет о той части алан,
22 /. территория которых в I в.н.э. охватывала
Сравнение этих характеристик, дума­ и районы Северо-Западного Кавказа, со­
ется, ясно свидетельствует о том, что они седящие с территорией современной Аб­
восходят к одному и тому же источнику, хазии. И если Валерий Флакк, хорошо
отождествляющему язигов и алан. Весьма зная и о локализации язигов на берегах
показательна и такая деталь, как копье, Дуная, о чем ясно свидетельствуют при­
в качестве основного вида оружия язигов, водимые им слова язигского вождя Гесан-
наряду с мечами, которые Тацит отмеча­ дра /V I, 322-329, то для этого должны
ет у ссвсрокавказских сарматов в 35 г. и были быть достаточно веские основания.
приду майских роксолан в 69 г. н.э. Прежде всего необходимо подчерк­
Однако в данном случае отождествле­ нуть, что упоминание язигов в качестве
нию язигов Флакка с аланами препятст­ союзников иберов, а также алан в каче­
вует упоминание римским поэтом также стве соседей гениохов, нс может быть
и аланов во главе с их вождем Анавсисм, поэтической вольностью, как можно было
имя которого убедительно этимологизи­ бы предположить, по той причине, что
руется из осетинского языка /3 6 , VI, 50; пребывание алан в I в. н.э. на Северном
с.80/. Для правильной оценки факта Кавказе и обозначение этнонимом «язи-
одновременного упоминания алан и язи­ ги» ссвсрокавказских алан подтверждает­
гов в конкретных событиях, являющееся, ся нс только Валерием Флакком. Вопрос
видимо, уникальным в античной историо­ заключается лишь в том, к какому вре­
графии, необходимо иметь в виду следу­ мени следует отнести совместные дейст­
ющее. Это, с одной стороны, различные вия язигов с иберами — к 35 или 72 г.н.э.
по своему содержанию источники, кото­ Сведения Валерия Флакка не дают, к
рыми пользовался Валерий Флакк, и сожал сн ию, убедител ьн ых аргументов
многообразие этнической номенклатуры для окончательного вывода. Но данные
в условиях родового строя и племенной для решения этого вопроса есть.
раздробленности, с другой. В таких усло­ Как известно, согласно Тациту, в 35 г.
виях скорее правилом, чем исключением, н.э. вместе с «сарматами» в сражениях с
являются случаи, когда одна и та же парфянами непосредственно участвовали
этническая общность была известна у албаны и иберы во главе с Фарсманом. В
соседей как под общим названием, так и 72 г. н.э. аланы, по Иосифу Флавию, при
под названиями отдельных племен или очередном вторжении в Парфию, дейст­
племенных групп ее составляющих. Эт­ вовали по согласованию с иберами, кото-
51
рыс однако нс принимали открыто уча­
стия в военных действиях /2 0 , с.149/.
Исходя из этого, сообщение Валерия
Флакка о действующих совместно иберах
и язигах следует отнести скорее к 35 г.,
чем к 72 г.н.э. К 35 г.н.э. относит
интерпретируемый отрывок и В.Б. Виног­
радов, отождествляющий их однако с
приманычсскими сираками на основании
своей ошибочной локализации последних
не в Прикубанье, а в Центральном
Предкавказье /2 0 , с.149/.
Таким образом, из вышесказанного
следует, что аланам /« ск и ф ам » / Иоси­
фа Флавия полностью идентичны «сарма­
ты» Корнелия Тацита, а также язиги
Валерия Флакка. Принимая во внимание,
что этноним язиг является фонетической
разновидностью племенного названия ас-
яс, о чем совершенно определенно гово­
рит Элий Геродиан, и что именем язигов
нередко обозначались и аланы, следует
признать: сведения Валерия Флакка о
действующих в союзе с иберами язигах
свидетельствуют о первом упоминании
алан на Северном Кавказе в 35 г.н.э.
Следовательно, уже при первом своем
упоминании на Северном Кавказе аланы
становятся известными под теми же дву­
мя этнонимами, под которыми они были
известны и в средневековье, а именно —
аланы и асы-ясы /я з и г и /.
Одним из основных аргументов, вы­
двигаемых против положения о появле­
нии алан на Северном Кавказе в 35 г.н.э.
является ссылка на то, что в войне 49 г.
аланы нс упоминаются, а ведущую роль
в Центральном Предкавказье, согласно
Тациту, сведения которого опираются на
добротные источники, играли в этот пе­
риод аорсы. Так, например, В.Б. Виногра­
дов утверждает, что до 50-х годов I в. н.э.
в письменных документах нс встречается
якобы упоминания алан и считает, что
только в результате победы «ссверокав-
казских сарматов и последовавшего за
ней передвижения должны» были поя­
виться в Предкавказье аланы и что
победа аорсов «возвестила о появлении в
Центральном Предкавказье аланских
племен — части аорсского союза» /2 0 ,
с. 161-162/. Та же точка зрения разделя­
ется Б.А. Расвым и А.С. Скрипкиным /2 1 ,
с.14; 18, с.50-; 19, с.94; 40, с.62-63; 1, с.4 8 0 /.
52
Действительно, Тацит совершенно оп­
ределенно называет решающей силой в
войне 49 г. н.э. аорсов, нигде нс упоминая
алан. Однако это было не прикаспийское
племя, как утверждает В.Б. Виноградов,
прибывшее в Центральное Предкавказье
для войны с сираками и защиты римских
интересов, а нижние аорсы, задолго до
событий 49 г. н.э. находившиеся уже в
Центральном Предкавказье, как это явс­
твует из данных Страбона, Плиния и того
же Тацита.
Для подкрепления своего положения о
появлении сираков на Северном Кавказе
под давлением преследующих их аорсов
В.Б. Виноградов пытается опереться на
сообщение Страбона о том, что «аорсы и
сираки, кажется, беглецы из среды живу­
щих выше народов» /X I, 5, 8 / . Однако
из текста Страбона вовсе не следует, что
появление этих племен на Кавказе про­
изошло в результате давления аорсов на
сираков и что последние, якобы, на
протяжении «нескольких последующих
веков отстаивали свою независимость от
покушения аорсов и других сарматских
племен» /2 0 , с. 1 4 8/. Хотя данный отры­
вок Страбона допускает разночтения в
виду возможной лакуны в тексте /28,
с. 224, прим. 8 / , однако произвольное
выделение слов сираки и беглецы при­
надлежит В.Б. Виноградову, а нс Страбо­
ну, что и искажает смысл сообщения
последнего. Согласно Ю. Юнге, аорсы и
сираки были выходцами из среды верх­
них или северных аорсов /4 1 , с.75/.
Сравнительный анализ данных Тацита,
Плиния и Помпония Мелы о бегстве
Митридата Боспорского к аорсам /«сав-
роматам»/ показывает, что в середине I
в. н.э. южная граница аорсов проходила
по Центральному Кавказу между талами
/ туалами-двалами/ и сармата ми-эпа-
герритами в верховьях Кубани на западе,
т. с. аорсы, а нс сираки, как считает В.Б.
Виноградов, занимали центральные рай­
оны Северного Кавказа. И то, что их
появление здесь — нс результат этнотср-
риториальных изменений после войны 49
г. н.э., об этом совершенно ясно свиде­
тельствуют слова вождя аорсов Евнона о
том, что «ничто нс отнято у побежденно­
го Зорей на» /2 4 , XII, 1 9 /.
Это однако, нс снимает аргумента о
пребывании аорсов в Центральном Пред­
кавказье, который формально отрицает
пребывание здесь аланов до войны 49 г.
и, в частности, в 35 г. н.э. Надо сказать,
что вопрос этот нс нов, он уже неодно­
кратно поднимался исследователями, за­
нимающимися данной проблемой. Однако
их положения нс только нс принимаются
во внимание, но почему-то даже нс
рассматриваются исследователями, отри­
цающими пребывание алан на Северном
Кавказе до 49 г.н.э. Между тем, учет
высказанных положений важен нс только
для историографии вопроса, но и для его
решения в целом.
Так, например, М.И. Ростовцев счи­
тал, что наиболее раннее упоминание
алан у Иосифа Флавия относится к 35
г.н.э.; это, по его мнению, позволяет
заключить, что в указанный период они
находились в долине Кубани, стремясь
пробиться через Кавказские проходы в
Иберию и Армению с целью вторжения в
Парфию. Он полагал, однако, вопреки
данным Иосифа Флавия и Тацита, что
попытка алан была сорвана и они повер­
нули назад и последовали за другими
сарматскими племенами по направлению
к Дону и Днепру. Основанием для такого
вывода М.И. Ростовцеву послужил тот
факт, что во время событий 49 г.н.э.
«непосредственными соседями Боспорс-
кого царства были аорсы и сираки, а нс
аланы». Пытаясь преодолеть противоре­
чие между появлением имени алан в
письменных источниках по Северному
Кавказу в 35 г.н.э. и решающей ролью
аорсов в событиях 49 г.н.э., М.И. Ростов­
цев приходит к заключению, что аорсы и
сираки «были постепенно завоеваны ала­
нами и образовали вместе с ними объеди­
нение, ставшее с тех пор известным по
имени доминирующего племени алан»
/29, с.116/.
Однако этот вывод нс снимает указан­
ного противоречия, поскольку письмен­
ные источники нс содержат даже намека
на завоевание аланами аорсов и даже
сираков, хотя последние, упоминаемые
последний раз в 193 г., как можно
полагать, вошли впоследствии в аланский
племенной союз в качестве одного из его
составных частей. Нс выдерживает кри­
тики и тезис В.Б. Виноградова и разделя­
ющих его точку зрения исследователей о
том, что только победа аорсов возвестила
о появлении алан в Центральном Пред­
кавказье.
Если рассматривать аорсов и алан как
два различных, хотя и родственных меж­
ду собой племени, то возникает естест­
венно вопрос — почему аорсы именно
после блистательной победы в 49 г.н.э.
должны были покинуть свою насижен­
ную территорию в Центральном Пред­
кавказье, которую они обживали почти в
течении более чем двух веков, и оставить
ее предполагаемым новым пришельцам?
В.Б. Виноградов и следующие за ним
исследователи обходят его, ибо их интер­
претация разбираемых событий нс даст
на него ответ, как и на вопрос, куда
передвинулись аорсы Центрального Пре­
дкавказья, т.с. «нижние аорсы», после 49
г.н.э.
Однако кроме этих общих соображе­
ний, имеются и прямые известия пись­
менных источников, отрицающие воз­
можность переселения ссвсрокавказских
аорсов как на Нижний Дон и западное
Приазовье, так и далее в Придунавье, где
аорсы или амаксобии действительно упо­
минаются античными авторами I в.н.э.
Эти данные однако или просто не прини­
маются во внимание или ошибочно ин-
тсрпрсти ру ются.
А.С. Скрипкин, например, считает,
что после событий 49 г.н.э. аорсы нс сразу
покинули старые свои территории. По его
мнению, возможно, прав Д.А. Мачин-
ский, отмечающий, что аорсы постепенно
осваивали территорию к западу от Дона,
если считать амаксобисв ветвью аорсов
/1 9 , с.9 4 /. Однако аргументация Д.А.
Мачинского довольно уязвима. В своих
построениях автор основывается на лока­
лизации амаксобисв Помпонисм Мслой
на северо-западном побережье Азовского
моря и отождествлении их с аорсами на
основании указания Плиния /IV , 8 0 /.
Исходя из этого, Д.А. Мачинский заклю­
чает, что амаксобии локализуются Пом-
понией Мслой «там же, где должны были
находиться по всей логике событий аорсы
Тацита в 49 г.н.э. Появление аорсов на
этой территории могло произойти во
второй половине I в. до н.э. — первой
половине I в.н.э.» /4 2 , с. 131 / .
53
 Ссылка А.С. Скрипкина на приведен­
ное место работы Д.А. Мачинского несо­
стоятельна как по формальным соображе­
ниям, так и по существу. Если согласить­
ся с названным автором в том, что
верхней датой появления аорсов на севе­
ро-западном побережье Мсотиды являет­
ся первая половина I в.н.э., то как это
согласуется с защищаемым А.С. Скрип-
киным тезисом о том, что после 49 г.н.э.
«аорсы, как победители, нс сразу покину­
ли свои территории» /4 2 , с.9 4 /. Совер­
шенно очевидно, что ссылка А.С. Скрип­
кина на Д.А. Мачинского нс подтвержда­
ет вывода об уходе аорсов с Центрального
Предкавказья. Однако дело здесь нс сто­
лько в формальных соображениях, сколь­
ко в ошибочности концепции Д.А. Ма­
чинского о локализации аорсов в середи­
не I в.н.э. на северо-западном побережье
Мсотиды.
Защищаемое Д.А. Мачинским мнение
о местопребывании аорсов в период вой­
ны 49 г.н.э. на северо-западном побе­
режье Мсотиды основывается на двух
ошибочных предположениях — локали­
зации Тацитом аорсов на указанной
территории и отождествлении амаксобисв
Помпония Мелы с аорсами, участниками
войны 49 г.н.э. Для доказательства перво­
го положения Д.А. Мачинский приводит
слова Тацита о том, что в случае отказа
императора Клавдия в просьбе вождя
аорсов Эвнона нс предавать смертной
казни и нс вести в триумфальном шест­
вии плененного Митрпдата Боспорского,
римлянам придется вести войну против
аорсов «в местностях бездорожных и на
море без гаваней, к тому же цари там
воинственны, народы кочевые, почва бес­
плодна» /2 4 , с.215 /. Основываясь на
этом переводе, взятом из латышсвского
сборника, В.А. Мачинский полагает, что
речь в данном случае может идти лишь о
северном побережье Мсотиды.
Хотя в новом издании Корнелия Таци­
та этот отрывок изложен по-другому
/«придется вести /в о й н у / в труднодо­
ступной местности и вдали от морских
путей», — 43, с .2 0 3 /, тем нс менее,
приводимый Д.А. Мачинским перевод,
видимо, верен, судя по дореволюционным
переводам Тацита и особенно по наличию
в оригинале текста слова «ітрог-іиозо»,
54
т.с. «лишенный гаваней» /4 4 , с.237; 45,
с.339; 46, с.342-343/. Следует однако
сказать, что и такой перевод нс подтвер­
ждает еще мнения Д.А. Мачинского о
локализации аорсов в 49 г.н.э. на северо-
западном побережье Мсотиды, поскольку
описание Тацитом территории, на кото­
рой предполагалось вести войну с аорса­
ми, с нсмснышш основанием могло отно­
ситься и к восточному побережью Мсоти­
ды и тем более к районам Центрального
Предкавказья.
Оставляя вопрос о точности перевода
рассматриваемого сообщения Тацита спс-
циалистам-языковсдам, отмстим, что су­
ществуют более достоверные данные о
локализации аорсов в середине I в.н.э.
Это, в частности, сообщение Плиния о
бегстве Митрпдата к савроматам, сосе­
дившим с талами и сарматами-эпагерри-
тами и рассказ Тацита о бегстве свергну­
того боспорского царя к аорсам. Сопо­
ставление интерпретируемых данных,
упомянутых выше и обойденных Д.А.
Мачинским, совершенно ясно показыва­
ет, что южная граница аорсов действи­
тельно проходила в горах Центрального
Кавказа, где они соседили с туалами-два-
лами и сарматами-эпогсрритами в верхо­
вьях Кубани. Из сказанного, бесспорно,
следует, что ссвсрокавказскис аорсы-по-
бсдитсли в войне 49 г.н.э. — занимали
районы Центрального Предкавказья,
вклиниваясь на юге в горы Главного
Кавказского хребта, а нс на территорию
северо-западного Приазовья.
Четкая локализация аорсов в период
войны 49 г.н.э. в Центральном Предкав­
казье исключает отождествление с ними
амаксобисв Помпония Мелы, локализуе­
мых им в западном Приазовье. Кроме
того, из отождествления Плинием аорсов
с амаксобиями вовсе нс вытекает автома­
тически, что амаксобии античных источ­
ников всегда и везде идентичны только
аорсам, а нс сарматам вообще, как ука­
зывал еще Тсггарт /4 7 , с. 1 8 0 /; Страбон,
к примеру, называет «живущими в по­
возках» язигов и роксолан и, как можно
понять из текста, и другие сарматские
племена / 1 / .
В то же время с большой долей
вероятности можно утверждать, что у
Птолемея в перечне наиболее крупных
 племен Азиатской Сарматии «по всему
берегу Мсотиды располагаются язиги,
роксоланы; далее за ними внутрь страны
— амаксобни и скифы-аланы» /I I I ,
5 ,7 /, что амаксобии — это аорсы. Этот
перечень сарматских племен отражает
расселение сарматских племен до начала
их движения на запад, осуществлявшееся
не отдельными племенами, а объединени­
ем сарматских племен, включавшим в
себя язигов, роксолан, аорсов и алан, во
главе которых стояли царские сарматы
/«царские язиги» у Аппиана и язиги,
«так называемые царские», у Страбона/.
Отмстим, что сармато-аланским эквива­
лентом термина «царский» у античных
авторов является название ардарагантов
/аг-сіага^апіез/ от осст.агтсІага§ «руко-
держец». Соответственно, если мы при­
знаем в амаксобиях Помпония Мелы
аорсов, то это, конечно, будут нс участ­
ники войны 49 г.н.э, т.е. нс ссверокавказ-
скис или «нижние» аорсы, а донские, или
«верхние», контролировавшие, по Стра­
бону, западное и северное побережья
Каспия и жившие по Танаису.
Решающим же доказательством оши­
бочности мнения об уходе аорсов из
районов Центрального Предкавказья по­
сле войны 49 г.н.э. служит сообщение
Плиния об аорсах на Дунае /IV , 8 0 /, на
которое обычно ссылаются как на доказа­
тельство этого ухода. По словам Тсггар-
та, отрывок Плиния с упоминанием об
аорсах никак нс может относиться к
периоду позднее 49 г.н.э., ибо в нем
упоминается свсвскос царство Ванния,
разгромленное римлянами в 50 г.н.э.
/47, с.174/.
Болес того, внимательное изучение
текста Плиния показывает, что в период,
к которому он относится, собственно
аорсов на Дунае уже нс было, они
сменены были здесь, судя по всему,
аланами и роксоланами, так как антич­
ный автор ведет о них речь в прошедшем
времени. Говоря о племенах, обитавших
к северу от Дуная, в общем «считающих­
ся скифскими», Плиний пишет, что «при­
брежные территории занимали в одних
местах гсты, называемые римскими дака-
ми, в других — сарматы или по гречески
савроматы, и из их числа гамаксобии
/живущие в повозках/ или аорсы, в
других — неблагородного происхождения
скифы, происходящие от рабов, или ина­
че /назы ваем ы е/ троглодитами /ж и в у ­
щие в пещ ерах/, затем / т о х / аланы и
роксоланы». Из текста Плиния следует,
что аланы и роксоланы заняли прежнюю
территорию аорсов, а их имена появились
там, где до этого были аорсы, территория
которых нс совпадала ни с территорией
расселения гстов /д а к о в /, ни с террито­
рией скифов рабского происхождения.
Обращает на себя внимание, что даже
в отношении алан и роксолан, с течением
времени сменивших аорсов, Плиний го­
ворит в прошедшем времени и нс указы­
вает конкретно места их расселения.
Вместе с тем о сарматах-язигах он гово­
рит в настоящем времени и указывает
конкретную их локализацию: «Земли
лежащие /в ы ш е / к северу/ между Да-
нубием и Гсркинским лесом вплоть до
зимних стоянок в Паннонии у Карнунта
и полей сс равнин, граничащих с ними
германцев, занимают язигы-сарматы, а гор­
ные и лесные ущелья до р.Патисеа /Т и ссы /
— прогнанные ими даки» /48, IV, 8 0 /.
Как бы нс трактовали данный отры­
вок, ясно одно, что упоминание царства
Ванния в этом контексте исключает воз­
можность переселения севсрокавказских
аорсов после 49 г.н.э. на Нижний Дон и
Подунавьс.
Болес того, судя по тексту Плиния,
создастся впечатление, что среди сармат­
ских племен на Дунае происходил тот же
процесс, который прослеживается в I
в.н.э. и среди сарматов Северного Кавка­
за, а именно — замена имени аорсов
именем алан при одновременном сохра­
нении этнонима язигов как разновидно­
сти имени алан. Это, по-видимому, ука­
зывает на общность процессов, протекав­
ших среди сарматских племен Северного
Кавказа, Нижнего Подонья и Северного
Причерноморья.
Весьма показательно, что как на Се­
верном Кавказе, так и в Северном При­
черноморье сарматское племенное объе­
динение составляли в основном язиги,
роксоланы, аорсы и сираки. Правда,
сираки как-будто нс упоминаются антич­
ными авторами в Северном Причерно­
морье, поскольку упоминание Плинием
сираков вместе со скифами-сардами в
55
районе нижнего течения р. Буга, возмож­ риографии уже давно сделан вывод о том,
но, действительно основывается на сме­ что существованию народа по имени алан
шении им двух Гипанисов — Кубани и должно было предшествовать существо­
Буга /IV , 8 3 /. Однако, название венгер­ вание народа роксолан. По мнению Тсг-
ского города — Сирак и существование гарта, хотя аланы и были нс известны в
болгарской фамилии — Сираков даст письменных источниках до I в.н.э., тем
основание полагать, что племя под таким нс менее они занимали центральные
названием существовало и среди сарма­ позиции в южнорусских степях по мень­
тов Северного Причерноморья. шей мере уже в 160 г.н.э. /4 7 , с.217-
С другой стороны, роксоланы нс упо­ 2 1 8 /, т.е. этноним «роксоланы» является
минаются вроде бы и среди сарматских одним из видовых названий сармато­
племен Северного Кавказа. Правда, здесь аланских племен.
следует считаться с указанием Клавдия Таким образом, основу сарматского
Птолемея о том, что язиги и роксоланы этноса как на Северном Кавказе, так и в
живут «по всему берегу Меотиды», а за Северном Причерноморье до рубежа н.э.
ними «вглубь страны — амаксобии и составляли в первую очередь язиги, рок­
скифы-аланы». Нс подлежит сомнению, соланы, аорсы и сираки. Аналогичное
что данная локализация сарматских пле­ положение можно постулировать и в
мен отражает нс современную Птолемею Нижнем Подоньс, территория которого
картину расселения сарматов, а значи­ менее освещена письменными источника­
тельно более древнюю, о чем названный ми. С появлением в I в.н.э. в письменных
автор совершенно определенно говорит в источниках имени алан сразу же исчеза­
другом месте своего «Географического ет имя аорсов, позднее /конец II в.н .э./
руководства». Рассказывая о границах — сираков, но еще долго сохраняются
Северной Сарматии, он пишет, что се этнонимы роксолан и язигов, как разно­
южную границу составляют язиги, кото­ видности племенного названия алан -
рых он называет «мстанастами», т.е. асов. Возможно, что это явление связано,
переселенцами /I I I , 5 ,4 /. По другим с одной стороны, с меньшей дискретно­
источникам хорошо известно, что в сере­ стью этносов в древности и диалектиче­
дине I в н.э. язиги занимали уже терри­ ской связью между собой родственных
торию между Дунаем и Тиссой по сосед­ сарматских племен, составлявших сар­
ству с даками /Страбон, Плиний, Та­ матский этнос, с другой.
ц и т /. Во всяком случае, обозначение от­
Следовательно, локализация язигов дельных сарматских племен общеродо­
вместе с роксоланами по всему берегу вым наименованием сарматов / язиги-
Меотиды, а вслед за ними «вглубь стра­ сарматы, роксоланы — народ сарматского
ны» амаксобисв /по-видимому, аорсов/ племени или «тс из скифов, которые
и скифов-алан, отражает исходное поло­ зовутся сарматами, аорсы-сарматы, сира-
жение сарматских племен до начала их ки-сарматы, народ «алан-сармат», ски­
продвижения на запад. Учитывая воз­ фы-аланы и т .д ./ и перенесение назва­
можную генетическую связь язигов с ний отдельных сарматских племен на
язаматами / яксаматами, иксибатами/ , другие, как, например, язигов на алан и
локализуемых на северо-восточном и во­ наоборот, четко прослеживаются в пись­
сточном побережье Меотиды /4 9 , с.3 9 /, менных источниках. По справедливому
соседство с ними роксоланов может ука­ замечанию М.Г. Мошковой, в состав
зывать на расселение последних в степ­ близкородственных союзов, в качестве
ных районах Северного Кавказа. По­ примера которых она приводит аорсов и
скольку в основе племенного названия сираков, могли входить почти одни и тс
роксолан лежит этноним алан, то оно, же племена в различных количественных
следовательно, является разновидностью соотношениях, но при определенном раз­
имени алан и транскрибируется как «све­ личии главенствующих племен /1 5 ,
тлые аланы» /о т осст. «рохс» — свет­ с.3 1 /. Еще в большей степени такое
лый / . соотношение должно было быть харак­
На этом основании в аланской исто­ терно для аорсов и алан.
56
 Именно с этническим родством сар­
матских племен, составляющими один
этнос, связано практически одновремен­
ное появление имени алан в первой
половине I в.н.э. на Северном Кавказе, в
Северном Причерноморье и на Дону. Уже
один этот факт исключает появление
здесь в указанный период племени алан в
результате предполагаемого переселения
из более восточных районов. Как отмечал
еще К. Мюллленхофф, то обстоятельство,
что имя алан было впервые введено в
оборот с середины I в.н.э., нс означает,
что они тогда впервые появились в Вос­
точной Европе, а лишь говорит об обре­
тении ими большей известности /4 9 ,
с.81/. Анализ сведений античных авто­
ров полностью подтверждает это мнение.
Нс случайно, конечно, что ни один из
античных авторов I в.н.э., упоминавших
об аланах, не связывал появление этого
имени с какими-либо миграционными
процессами и, в частности, с их переселе­
нием из восточных районов. Вместе с тем
тс же авторы подчеркивают генетиче­
скую связь алан с скифо-сарматским
миром, частью которого они являлись.
Для Плиния, например, аланы вместе с
роксоланами и предшествовавшими им
аорсами — это часть сарматов или савро-
матов /IV , 8 0 /; для Иосифа Флавия и
Клавдия Птолемея — аланы суть скифы
или часть скифов; у Диона Кассия /ІІ-ІІІ
вв.н.э./ и у Аммиана Марцсллина —
аланы это «прежние массагсты», т.с. они
трактуются как потомки более древних
массагстов. Хотя «прежними массагета-
ми» алан непосредственно называют и
Дион Кассий, и Аммиан Марцеллин,
упоминание массагстов на берегах Дуная
Луканом / «пусть не связывает массагета
скифский Истр» — II, 45-55/ в соседстве
со свевами, даками и гетами, а также
массагета, облегчающего «долгий пост
сарматской войны конем, на котором
скакал» /I I I , 263-283/, видимо, также
относится к аланам.
Таким образом, отсутствие каких-ли­
бо реальных данных об уходе аорсов с
Северного Кавказа после 49 г.н.э. не
подтверждает мнения о появлении алан в
Центральном Предкавказье после побе­
доносной войны аорсов и сираков в
середине I в.н.э., возвестившей, якобы, о
«появлении в Центральном Предкавказье
аланских племен — части аорского сою­
за» /2 0 , с. 16 2 /. В то же время сравнение
данных Иосифа Флавия, Валерия Флакка
и Корнелия Тацита показывает, что
первое упоминание алан-асов /я з и г о в /
на Северном Кавказе относится к 35 г.
н.э., когда произошло их вторжение в
Парфию с территории Центрального
Предкавказья. Что касается времени
фактического появления алан в этом
регионе, то решение данного вопроса
связано с выяснением соотношения меж­
ду аорсами и аланами и местом алан
среди сарматских племен Северного Кав­
каза.
 И С ТО ЧН И К И И ЛИТЕРАТУРА
1. С т р а б о н. География. Псрсв. Г.А.
Стратапопского. М., 1964.
2. Б о л т у н о в а Л. И. Об этническом составе
населения эллинистической Иберии по данным
литературной традиции. //КСИИМК, 1949,
№ 20.
3. Б о л т у н о в а Л. И. Описание Иберии в
«Географии» Страбона. //Б Д И , 1947, №4.
4. М е л и к и іл в и л и Г. А. К истории древней
Грузни. Тбилиси, 1959.
5. Г а г л о й т и ІО. С. Аланы и скифо-сарматс­
кие племена Северного Причерноморья.
//Ш ООИИИ. Тбилиси, 1962, Т.ХІ.
6. Г а г л о й т и ІО. С. К проблеме появления
алан на Северном Кавказе. //ИІООІІ1Ш . Тби­
лиси, 1964. Т.ѴІІІ.
7. Г а г л о й т и ІО. С. К истории севсрокавказ-
ских аорсов и спраков. / / ИІООІІИИ. Тбили­
си, 1969. Т.ХѴ.
8. А б р а м о в а М. П. Подкумский могильник.
М., 1987.
9. А р р и а и. Объезд Эвксипского П онта.//
10. П с е в д о — А р р и а и. Объезд Эвксипского
Понта. //Б Д И , 1948, №4.
11. Э л и а п К л а в д и й. Отрывки. //Б Д И , 1948,
№ 2.
12. А б р а м о в а М. П. Письменные источники
о кавказских аланах. //IX , «Крупиовские
чтения». Тезисы докладов. Элиста, 1979.
13. А б р а м о в а М. П. Иижпе-Джулатский
могильник. Пальчик, 1972.
14. А б р а м о в а М. П. Катакомбные п склсповые
сооружения ІОго-Босточпой Европы. //А рхео­
логические исследования Юго-Восточной Ев­
ропы. ТГИМ. М., 1982. Вып. 54.
15. М о ш к о в а М. Г. К вопросу о катакомбных
сооружениях как специфическом этническом
определителе. //И стория и культура сарматов.
Саратов, 1983.
16. Г а б у е в Т.А. История племен центральных
районов Северного Кавказа в 1-ѴІІ вв.п.э.
Авторсф. капд. дисс. М., 1986.
17. Г а б у с в Т. А. О времени прихода алан на
Северный-Кавказ. //X IV «Крупиовские чте­
ния» по археологии Северного Кавказа. Орд­
жоникидзе, 1986.
18. С к р и п к и п А.С. Азиатская Сарматия во
ІІ-ІѴ вв. /некоторые проблемы исследования/.
//С А , 1982, №2.
19. С к р и п к и п А. С. Проблемы расселения и
этнической истории сарматов Нижнего Повол­
жья и Дона. //Древняя и средневековая исто­
рия Нижнего Поволжья. Саратов, 1986.
20. Б и п о г |> а д о в Б. Б. Сарматы Севсро-Бос-
точпого Кавказа. Грозный, 1963.
58
21. Р а е в Б. II. Римские импортные изделия в
погребениях кочевнической знати І-ІІІ вв.п.э.
на Нижнем Дону. Авторсф. каид. дисс. Л.,
1979.
22. Р а с в Б. И. Новое погребение с римским
импортом в Пижием Подопье. //СА, 1979,
№4.
23. Ф л а в и й И о с и ф. Иудейские древности.
//БДИ, 1947, №4.
24. Т а ц и т К о р п е л и й. Анналы. //БДИ,
1949, №3.
25. С и 1 8 с Ь т і сі А. ѵоп. СсзсЫсЫе Ігапз ип<1
зсіпег і\Тас1іЬаг1аспс1ег ѵоп Аіехапсіег Сгоззеп Ьіз
гит Шіег^апз сіез Агзасісіеп. ТиЫпдеп, 1888.
26.8 а і п I — М а г I і іі V . сі е. Ісз АІаіпз. Рагіз,
1850.
27. ГІаѵіиз Іозсріпіз. ТЬе дѵагз оГ Иіс Ссдѵз. ТгапзІ.
Ьу >Ѵ. ЛѴЫзіоп. Ьопсіоп.
28. Ф л а в н й И о с и ф. О войне Иудейской.
//БДИ, 1947, №4.
29. К о з I о ѵ I г с Г Г М. Ігапіапз аікі Сгескз іп
ЗоиОі Киззіа.
30. Ме л а По м п о и н й. Землеописание.
31. Т а ц и т К о р н е л и й. Истории.
32. М о м з е п 'Г. История Рима. М., 1949.
33. Б I с і с Ь з 1 е і п е г К. Оаз Ѵоік сіег Аіапеп.
34. М а н а и д я и Я. А. О местонахождении
Сазріас ѵіа Сазріаас рогіае. //И З , 1948, №25.
35. Г р а п т о в с к и й Э. А. Иидо-иранекие касты
у скифов. М., 1960.
36. Ф л а к к Б а л е р и й. Аргопавтнки восьми
книг. //БДИ, 1949, №3.
37. Ф л а к к В а л е р и й . Аргопавтики восьми
книг. //БДИ, 1952, №2.
38. Г е р о д и а и Э л и й. Об общей просодии.
//БДИ, 1948, №2.
39. К а с с и й Д и о и. Римская история.
40. М а п а п д я и Я. А. О некоторых проблемах
истории древней Армении и Закавказья. Ере­
ван, 1941.
41Л и п ^ е I. $ака-$ііісіісп. Ьеіргі^, 1939.
42. М а ч и н с к и й Д. А. Некоторые проблемы
этногеографии восточноевропейских степей во
II в. до н.э. — I в.и.э. //АСГЭ, 1974, №16.
43. Т а ц и т К о р п е л и й. Сочинения в 2-х
томах. Л., 1969. Т.1.
44. Т а ц и т К о р н е л и й . Сочинения. Псрсв.
А. Клива попа. М., 1870. Ч. 2.
45. Т а к и т К о р н е л и й. Сочинения. Перев.
Б.И. Модестова. СПб, 1887. Т.П.
46. Т а с і I и з. Тііе Аппаіз. ТгапзІ. Ьу 3. Ласкзоп.
СатЬгісІ^е (Мазз, 1963, Ѵоі. III.
47. Т е ё 8 а г 1 Гг. 3. Коте апсі СНіпа.
48. Р 1 і п у. ІѴаіигаІ Ызіогу.
49. М и 1 е п Ь о ГГ К. ОеиізсЬс ЛИегЦітзкипсІе.

АЛАНИЯ (ОСЕТИЯ) И МИССИОНЕРСКАЯ
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СВ. АНДРЕЯ
О миссионерской деятельности апосто­
ла Андрея (40 г. н.э.)в районах прилега­
ющих к Черному морю, сохранилось
немало свидетельств древних авторов
(Евсевий Памфил, Ориген, ев. Дорофей,
епископ Тирский, епископ Епифаний
Кипрский, Сафроний, Пракссйс, Никита
Пафлогонянин, иерусалимский иеромо­
нах Епифаний). Его путешествие отмече­
но в православных Четьях — Минеях.
Видимо, христианской традицией про­
диктованы устные предания абхазов (I,
с.1) и осетин (2, 09), повествующие о
проповеди в их земле.
Однако следует в определенной мере
согласиться с мнением П.Услара, что
церковные предания не подлежат истори­
ческому разбору, т.к. невозможно дока­
зать, где был апостол Андрей (3, с. 1-24).
Действительно, создастся впечатление,
что в своих трудах христианские авторы
«освещали» личным присутствием апо­
стола известные им христианские земли.
Подобным образом Никита Пафлогоня­
нин (IX в.) писал о посещении учеником
Христа Иберии, чего не отмечалось ни­
кем из писавших до него, а по русской
письменной традиции, тот поднялся по
Днепру и водрузил на одном из холмов
крест, где позднее в его честь воздвигли
киевский храм. Причем, в описаниях
маршрута путешествий присутствует яв­
ная несуразица. Так, один из первых
авторов — ев. Дорофей, епископ Тир­
ский, — «проводит» миссионера через
Пификию, Понт, Фракию и Скифию, т.е.
с южного берега Черного моря через
западный до северного, а затем, минуя
Боспор, — в Ссваст. При изначальной
© А.А. Туаллагов
А. А. Т У А Л Л А Г О В
направленности путешествия подобный
вариант просто невозможен. Тем более,
что потом мы узнаем о продвижении
апостола уже в обратном северном на­
правлении, которое приводит его в непо­
нятно как обойденный ранее Боспор.
Необходимо заметить, что в источниках,
содержащих подобные сведения о мисси­
онерстве, конечным пунктом проповеди
обычно называется именно Боспор.
При всей легендарности рассматрива­
емых событий невозможно отрицать при­
сутствие в них исторических реалий. Нас
прежде всего интересует упоминаемый в
них аланский город Фуст (Фостапор,
Фистград).
Интересно отмстить, что очень цен­
ный материал дают нам и существующие
кавказский источники. Моисей Хорсн-
ский, отмечая скудость информации о
христианской проповеди, писал, что о
Симонс, которому по жребию досталась
Парсия, ничего достоверного нс известно,
а некоторые повествуют о некоем Андрее,
принявшем мученичество в Всриоспоре
(4, с.86). Вообще, трудно себе предста­
вить отсутствие в Армении данных о
крещении кавказских алан, если таковое
действительно произошло, поскольку ар­
мяне были прекрасно знакомы со своими
ссверокавказскими соседями, в том числе
и в вопросе религии. Тому подтверждени­
ем служат написанные в V в.н.э. «Муче­
ничество Сукиасянов» и «Мученичество
Воекянов» (5, с.43-47), отмечающие пер­
вое крещение небольшой группы алан,
приехавшей в Армению. Бывшая перво­
начально принятая в исторической науке
(96, с.13-15) датировка событий 72 г.н.э.
59
(с ними связывают сообщения Иосифа
Флавия и Амвросия) за последнее время
получила и другие решения. Н.Е. Берли-
зов посчитал возможным говорить о 114
или 115 гг. н.э. (20, с. 154-161), Р.А.
Габриелян — то о I в.н.э., то о Ѵ-ѴІ
вв.н.э. (7, с. 14-29), М.К. Джиоев — о сер.
IV в.н.э. (8, с.53).
По свидетельству В.Б. Пфафа (96
с.ЗО), армянский историк Иоанн Католи­
кос писал о принятии аланами христиан­
ства в I в.н.э. К сожалению, В.Б. Пфаф
нс привел сам рассказ (который остался
неизвестен и автору данной статьи), а
затем сразу отмстил путешествие Андрея
до Всриоспора, предположительно связы­
ваемого им с Боспором. Столь раннее
принятие христианства группой алан
представляется исключением в истории
их соотечественников, подтверждаемым
деятельностью албанского епископа Гри-
гороса (Фавстос Бузанд, Моисей Хорезм­
ский, арабская версия Агафангсла).
В «Картлис Цховрсба» (IX в.), вклю­
чая се древнеармянскую версию (10, с.ЗЗ,
68), повествуется о приходе апостола в
Абхазию и Эгриси. Только в позднейшей
вставке (чанарти) в труд Леонтия Мровс-
ли (нач. XVIII в.) появляется осетинский
г. Фостапор (Постапор). Созвучие этого
названия с Боспором нс случайно, т.к. в
некоторых списках «Картлис Цховрсба»
фигурирует именно осетинский г. Боспор
(II, с. 186). Указание же на переход горы,
когда Андрей Моцикули ушел из Сванс-
тии в Осетию, вполне может подразуме­
вать Кавказский хребет, что и предполо­
жил ІО.С. Гаглойти. Подобные вставки в
произведении Леонтия Мровсли появи­
лись в результате деятельности комиссии
«ученых мужей» во главе с Бэри Эгна-
ташвили в нач. XVIII в., создававших
единый свод летописи. Члены комиссии
пользовались нс только древними ориги­
налами, но привлекали и другие источники.
Наибольший интерес вызывают «Жи­
тия святых» Георгия Мтацминдсли (1066
г.). В первом отрывке автор, следуя
устоявшейся традиции, пишет о путеше­
ствии миссионера по Вифинии, Понту,
Фракии и Скифии, затем — о его
прибытии в Севастополь, внутреннюю
Скифию и возвращении в Патру Ахей­
скую (12, с.З). Во втором отрывке Гсор-
60
гий Мтацминдсли уже подробно повест­
вует о деятельности Андрея в Крыму.
Таким образом, если западные источ­
ники дают основание подразумевать сс-
всрокавказскую Аланию, точнее, распо­
ложенную в северо-западной части Кав­
каза, где она соприкасалась с землями
сванов, абхазов и зихов, то кавказские
источники, заслуживающие большего до­
верия, либо ничего не знают о подобных
событиях в Алании (Осетии), либо пове­
ствуют о Боспорс. В современной истори­
ческой науке представлено несколько
решений по поводу локализации осетин­
ского города. С.А. Яценко (13, с.108-109)
идентифицировал Фостапор «Картлис
Цховрсба» с Фоспороном «Ашхарацуйц»,
что сделал до него Г.В. Цулая (10, с.69),
поместивший город в районе г. Никопсис
у рубежа Зихии, и отождествивший его с
сиракской Успой Тацита и Ссраком Пто­
лемея на Кубани. Возможность подразу­
мевать г. Успу наталкивается на ряд
препятствий, в том числе и религиозного
характера.
В 1802 г. на стене одного из зеленчук-
ских храмов обнаружили изображение
Святого Николая с надписью — «Покро­
витель Аспс» (25, с.6, №8). Трудно'
допустить, чтобы авторитет апостола,
принесшего свет христианства в город,
мог затем уступить авторитету кого-либо
другого (о локализации города в Архызе
говорил и П.Г. Бутков). Что касается
сопоставления с Фоспороном «Ашхара­
цуйц», возле Никопсиса, то нельзя нс
заметить сведение источника о реке
Пссвхрос, отделяющей Боспор от тех
мест, где находится г. Никопсис (14,
с.29), и указание на наличие христианст­
ва только на Таврическом п-ве, в то
время как остальные страны Сарматии
пребывали в язычестве (14, с.27). В.А.
Кузнецов осторожно выдвинул гипотезу
об отождествлении аланского г. Фуст,
основывающуюся на свидетельстве кон­
стантинопольского монаха Епифания, с
городищем Рим-гора на Подкумкс (15,
с.ЗО). Интересно, что во 2 половине VII
в.н.э. Анастасий Апокрисиарий упоминал
крепость Фуста (Пуста) (6, с.200), нахо­
дившуюся в Кодорском ущелье (14, с.23)
и носившую, по К.Г. Догузову (16, с.19),
осетинское название.
 Дело осложняется тем, что район
Северо-Западного Причерноморья с древ­
нейших времен был тесно связан с исто­
рией ираноязычных племен. Касаясь рас­
сматриваемой нами темы, отметим следу­
ющие факты. В VII в.н.э. известно поме­
стье Зихахорион, резиденция правителя
области Алании, что заставляет согла­
ситься с предположением В.А. Кузнецова
(6, с.201, 216, сн. 25) о вхождении части
зихов в состав Алании. В конце VIII в.
н.э. первый абхазский царь Леон отдал
второму эриставу Анакопию с аланами
(Вахушти), а в XI в. аланка Альда, вдова
абхазского царя Георгия 1, передала Ана­
копию византийцам (Кедрин), вероятно,
бывшую ее вотчиной. Ю. Клапрот зафик­
сировал свидетельства грузинских уче­
ных о двух некогда бывших аланских
районах в Абхазии — Алансти и Папагс-
ти (16, с.22). Примечательно, что, соглас­
но Константину Ба гряднородному (около
950 г.) (30, с.302, 320), пользовавшемуся
различными источниками, в самой Зихии
была область Папаги, а выше — Папагия.
Можно предположить соответствие Зиха­
хорион Алансти. В кон. IX в. известен
князь Бакатар, командовавший армией
Абхазии («Картлис Цховрсба»), в X в. —
князь абхазов и сарматов из земли сарма­
тов (Стспанос Таронский, Вардан Вели­
кий) и аланский царь, главенствующий
над абхазами (Масуди). Западная грани­
ца Алании доходила до Черного моря
(Худуд ал-Алсм). В XIII в. даже вся
Абхазия называется «страной алан»
(«История и восхваление венценосцев»).
По Иосафату Барбаро (14, с.137, 165),
имевшему в своем распоряжении более
ранние источники, Алания выходила к
Азовскому морю. Таким образом, алан­
ское присутствие отмечается нс только в
южных предгорьях Кавказа, но и непос­
редственно на восточном берегу Черного
и Азовского морей. Привлечение нами
более поздних источников оправдывается
тем, что византийская агиографическая
литература, где говорится о первых хри­
стианах, складывалась в ѴІІІ-ІХ вв.
Несомненно, кавказская локализация
аланского города вполне приемлема. Но
почему же тогда кавказские источники
столь упорно говорят о расположенном
рядом Боспорс, где «Армянская геогра­
фия» помещает единственный центр хри­
стианства? Моисей Хорснский говорит о
«смутных» сведениях о проповеди там
Андрея, а «Картлис Цховрсба» прямо
называет Боспор осетинским. Интересно,
что монах Епифаний свидетельствует
сначала о гробнице Симона в Никопсисс
Зихийском, а потом — о храме апостолов
и мощах Симона в Боспорс. М. Хорсн­
ский пишет о мученичестве Андрея в
Всриоспоре, а в дарственной надписи XIX
в. княгини А. Абашидзе сказано, что он
был мучим в земле людоедов Анухарст,
название которой очень близко названию
с. Ануха в бывшем никопсиском округе
(18, с.95).
История свидетельствует о возникно­
вении в Боспорс и Хсрсонссс епископских
кафедр, видимо, в ІІІ-ІѴ вв. н.э. Позднее
при участии Боспорской епархии были
созданы епархии на Тамани и Фанаго­
рии, через которые Боспор, а следова­
тельно Византия, осуществляли связь с
племенами Северного Кавказа (17, с.94-
85). Но уже в древнейшем епархиальном
списке VI Вселенского собора (680-681
гг.) Боспор, Херсон и Никопсис названы
Зихской епархией, т.с. развитие христи­
анской церкви привело к объединению в
ее рамках данных территорий. Это от­
крывает еще одну возможность в объяс­
нении отмеченного положения.
Лидерство Боспора в христианизации
своего населения бесспорна (на стенах
Царского кургана из Пантикапся найде­
ны изображения крестов, по мнению
некоторых исследователей, оставленных
тайно собиравшимися там первыми хри­
стианами). В 1890 г. в катакомбе с
северного склона горы Митридат, датиру­
емой 491 г. н.э. и представляющей един­
ственный пример «христианской погре­
бальной пещеры», на стене была найдена
надпись с именами Савага и Фаиспарта,
свидетельствующими о сарматском про­
исхождении погребенных (19, с.1-25).
Подобное положение согласуется со веем
ходом исторических событий на Боспорс,
который на рубеже нашей эры подвергся
«сарматизации», достигшей своего пика в
ІІІ-ІѴ вв. н.э. и охватившей все стороны
жизни местного общества. Особо приме­
чательно свидетельство Георгия Мтац-
миндсли о деятельности Андрея Моцику-
61
ли на Боспорс, согласно которому апостол
из Абхазии пришел в Боспор. Жители
города радостно крестились. Затем Анд­
рей отправился в Феодосию, управляе­
мую князем Савроматом, где имел неко­
торый успех. В городах готов его встрети­
ли крайне недоброжелательно, он вер­
нулся в Боспор и, укрепив в вере жите­
лей, отплыл в Синопу. Радостное креще­
ние боспорцсв соответствует событиям в
Фостапорс («Картлис Цховрсба») и Фус­
те (Епифаний Кипрский), проповедь в
Феодосии — соответствующей в Абхазии
(Епифаний Кипрский, Четьи — Минеи,
«Картлис Цховрсба» и т.д.). В действи­
тельности, имя Савромат носили некото­
рые боспорскис цари, хотя, как показал
Я. Харматта (21, с.206), Савроматами
называли всю боспорскую династию. Од­
нако есть основание полагать, что мы
имеем дело с реальным историческим
лицом — Савроматом I (93/94 — 123
гг.). Используя силу алан, этот государь
разгромил Скифское царство в Крыму
(22, с.332-334, 23, с.165). В.А. Кузнецов,
учитывая сообщение Псевдо-Арриана о
проживании изгнанников из Боспора в
Феодосии, которая получила аланское
название Ардабда (Ссмибожный), и мне­
ние В.Ф. Гайдукевича о разгроме в
начале II в.н.э. города аланами, право­
мерно поставил вопрос об аланских пере­
селенцах сюда из Боспора (6, с.73-74).
Возможно, реакцией на ущемление прав
Савромата I Траяном было вторжение
алан на Боспор (29, с.48). Такое решение
выглядит правдоподобным, учитывая од­
новременные события в Неаполе и Фео­
досии. В целом, весьма показательной
выглядит картина использования царем с
характерным именем Савромат аланских
войск для решения своих государствен­
ных задач.
Что касается Феодосии, то она в то
время нс имела никакого управлявшего
сю князя. Видимо, князем (вождем) Сав­
ромат I был для алан, являясь одновре­
менно и царем Боспорского государства,
что находит аналогии в истории другого
царя — Радамсада (26, с. 197). Сообще­
ние о Савроматс позволяет подозревать,
что Георгий Мтацминдсли кроме церков­
ных источников обладал и некоторыми
другими, позволившими позднее Б. Эгна-
62
ташвили и его коллегам сделать соответ­
ствующую вставку. В отношении же
Феодосии А.Л. Якобсон полагал (27,
с.110), что она до XIII в. оставалась
«глухим греко-аланским поселком».
Недоброжелательная встреча апостола
готами повторяет эпизод с зихами. Отри­
цательная роль готов, учитывая их отсут­
ствие в I в.н.э. в Крыму, могла диктовать­
ся дурной славой, приобретенной ими во
время грабительских набегов на берега
Черного моря в III в.н.э. (Зосим, Григо­
рий Тавматург). Их легендарные «заме­
стители» зихи тоже пользовались дурной
репутацией, судя по свидетельству Стра­
бона, когда Митридат вынужден был
обойти Зихию, опасаясь за свою жизнь.
Дополнительное утверждение боспорян в
вере соотносится с действиями апостола
среди абхазов и мснгрслов («Картлис
Цховрсба»). Как мы видим, в произведе­
нии Георгия Мтацминдсли наблюдается
смешение разновременных событий (40
г.н.э. — проповедь Св. Андрея, нач. II
в.н.э. — аланы в Феодосии, сер. III в. н.э.
— готы в Северном Причерноморье), нс
только подтверждающее легендарность
событий, но демонстрирующее достаточ­
но показательные аналогии в других
источниках и имеющие историческое
обоснование.
Анализ древних источников о миссио­
нерской деятельности апостола Андрея
позволяет, на мой взгляд, высказать
некоторые замечания. Если церковные
источники «вводят» святого в Аланию на
Кавказе, то кавказские уводят нас на
Боспор. Последние, исходя из большей
осведомленности о своих соседях аланах,
заслуживают и большего доверия. Дело
осложняется тем, что существуют основа­
ния говорить о наличии аланского этноса
нс только с северной стороны Кавказско­
го хребта, но и с южной, вплоть до
побережья. Однако решение И.Г. Попова
(21, л. 12, 45), помещающего аланский
город в низовьях реки Риони, нс находит
своего подтверждения. Автор, к сожале­
нию, нс привел необходимую аргумента­
цию.
Вполне обоснованной с исторической
точки зрения представляется мнение о
локализации Алании на Крымском полу­
острове (Боспор). Информация Георгия
Мтацминдсли подтверждает сарматское
происхождение царской династии Асанд-
ра — Аспурга на Боспорс. Причем, судя
по всему, царь Савромат I рассматривал­
ся самими аланами как племенной вождь,
что свидетельствует о сложной структуре
Боспорского государства, представляю­
щего из себя единый организм государст­
венных структур и окружающего ираноя­
зычного мира. С.Н. Малахов (28, с.168),
возражая Э. Брайеру, помещавшему
«трапсзундскую Аланию » в Крыму (Бос-
пор, Хсрсоисс), считает, что нет истори­
ческих сведений о такой Алании. Вполне
справедливое отрицание Алании в Крыму
как центра христианской церкви, нс
может служить основанием для подобного
ЛИТЕРАТУРА
1. Религиозные верования абхазцев //С СК Г.
Тифлис, 1871. Выи. V, ч. III.
2. П о п о в И. Г. Аланы — предки современных
осетин //А рхив СОИГИ. Ф. I, Оп I, д. 28.
3. У с л а р I I. Начало христианства в Закавказье
и па Кавказе //С С К Г. Тифлис, 1869, Вып. И.
4. М о и с е и X о р с п с к и й. История Армении.
М., 1893. (Перев. II.О. Эхмипа)
5. Армянские источники об аланах. (Докумен­
тальные материалы и комментарии). Ереван,
1985 г. Вып. 1.
6. К у з н е ц о в В. А. Очерки истории алан.
Орджоникидзе, 1984.
7. Г а б р и е л я и Р. А. Армяно-аланские
отношения (І-Х вв.). Ереван, 1989.
8. Д ж и о с в М. К. Сведения древнеармянских
агиографических памятников об алано-армян­
ских связях //А ланы и Кавказ. Владикавказ-
Цхинвал, 1992.
9. II ф а ф В. В. Материалы для древней истории
осетин //С СК Г. Тифлис, 1870. Вып. IV, II.
10. Жизнь КартлиНекий царей. Извлечения сведе­
ний об абхазах, народах Северного Кавказа и
Дагестана. М., 1979 (Перевод с древиегрузин-
ского, предисловие и комментарии К.В. Цу-
лая).
И .Г а г л о й т и ІО. С. Алано-Георгика.
Сведения источников об Осетии и осетинах
//Дарьял, 1992, №2.
12. Г е о р г и й М т а ц м и и д с л и. Житие
святых. (Перевод М. Джанаіивили)//
СМОМПК. Тифлис, 1899. Вып. 26.
13. Я ц е п к о С. А. Сиракский союз в
Прикубанье (Проблемы увязки археологиче­
ских и письменных источников)//Древности
вывода исследователя. На протяжении
практически всего средневековья аланы
на полуострове отмечены во многих ис­
точниках, а Иосафат Барбаро (XV в.)
прямо указывал, что за Каффой (Феодо­
сия) лежала Готия, за которой начина­
лась Алания. Венецианец, отмечая смеше­
ние готов и алан, говорил о первенстве
последних в освоении данных территорий.
Источники еще раз подтверждают эт­
ническое родство сармато-алан Боспора,
Кавказа и современных осетин; в отно­
шении последних некоторыми авторами
(напр., И.М. Мизисв) были высказаны
противоположные суждения, отделяю­
щие осетинскую историю от истории их
прямых предков.
Кубани (материалы научно-практической кон­
ференции). Краснодар, 1991.
14. П а т к а и о в К. Из нового списка географии,
приписываемой Моисею Хоренскому
//Ж М ІІО , 1883 (март.).
15. К у з н с ц о в В. А. Алано-осстипскис этюды.
Владикавказ, 1992.
16. Д о г у з о в К. Г. К вопросу о расселении алан
на Кавказе в раннем средневековье //П робле­
мы этнографии осетин. Владикавказ, 1992.
Вып. 2.
17. Г а д л о А. В. Византийские свидетельства о
Зикхсокй епархии как источник по истории
Северо-Восточного Причерноморья //И з исто­
рии Византии и византиноведения. Л., 1991.
18. Абхазия и в пей Пово-Афопскип Симоно-Ка-
иапитский монастырь. М., 1898.
19. К у л а к о в с к и й ІО. Керченская
христианская катакомба 491 года// МАР.
Спб., 1891, №6.
20. Б е р л и о з о в II. Е. Ранние аланы Северного
Кавказа (по материалам погребений II в. до
н.э. — III в.и.э.) — Дисс. каид. ист. наук. Л.,
1990.
21. Х а р м а т т а Я. К истории Херсонеса
Таврического и Боспора// Античное общество,
М., 1967.
22. В ы с о т с к а я Т.ІІ. Поздние скифы в Крыму.
— Дисс. докт.ист. наук. М., 1988.
23. М а с л с н н и к о в А. А. Население
Боспорского государства в первых веках н.э.
М., 1990.
24. Барбаро и Коптариии о России. Л., 1971.
25. П о м я л о в с к и й И. В. Сборник греческих
и латинских надписей Кавказа. Спб., 1881.
63
26.3 у р а е в П. Л. Северные иранцы Восточной
Европы и Северного Кавказа (савроматы, ски­
фы, сармато-аланы, анты, яссы и осетины).
Пыо-ЙЙорк. 1966. Т.1.
27. Я к о б с о и Л. Л. Крым в средние века. М.,
1973.
28. М а л а х о в С. И. К вопросу о локализации
епархиального центра Алании в ХН-ХѴІ вв.
//А ланы: Западная Европа и Византия. Влади­
кавказ, 1991.
29. Я іі с н к о С. А. Аланы й Рим в Северном
Причерноморье в начале 11 в. н.э. / / Между­
народные отношения в бассейне Черного моря
в древности и средине века. Тезисы докладов
VI научной конференции. Ростов-на-Дону,
1992.
30. К о н с т а и т и и Б а г р я н о р о д н ы й .
Об управлении государством //Развитие этни­
ческого самосознания славянских народов в
эпоху раннего средневековья. М., 1982.

КАТАКОМБНЫЕ МОГИЛЬНИКИ ІІІ-Ѵ ВВ. Н.Э.
ЦЕНТРАЛЬНЫХ РАЙОНОВ
СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
В раннссрсднсвсковый период на Се­
верном Кавказе одним из крупнейших
племенных образований были аланы, ко­
торые считаются предками современных
осетин. Имеются многочисленные дан­
ные, позволяющие говорить о том, что
аланы сыграли определенную роль в
этногенезе нс только осетинского народа,
но и балкарцев, вайнахов и ряда других
народов Северного Кавказа. Рассмотре­
ние археологических, письменных и про­
чих источников позволяет говорить о том,
что нельзя ставить знак равенства между
аланами, жившими на Северном Кавказе
в эпоху раннего средневековья, и теми
кочевыми сарматскими племенами алан,
которые нам известны по данным антич­
ных авторов. И тс и другие, будучи
ираноязычными племенами, значительно
отличались друг от друга по этническому
составу: аланы, жившие на Северном
Кавказе, включали в свой состав и значи­
тельную долю местных племен.
И та и другая группировки алан свя­
зываются с определенными археологиче­
скими комплексами. Что касается коче­
вых сармато-аланских племен, то при
наличии некоторых расхождений у иссле­
дователей, занимающихся этой пробле­
мой, в целом наибольшее распростране­
ние получила точка зрения об аланской
принадлежности позднесарматской куль­
туры.
Очень сложным представляется вопрос
о выделении аланских памятников на
Кавказе, поскольку для этого до сих пор
нет четких критериев. В течение долгого
времени памятники ссвсрокавказских
алан выделялись по одному признаку —
© М.П. Абрамова
5 Ллапика - III
М. П. А Б Р А М О В А
типу могильного сооружения (катаком­
ба). Это объясняется тем, что в эпоху
раннего средневековья на Северном Кав­
казе, особенно в центральных его райо­
нах, где, по данным письменных источ­
ников, обитали аланы, получил широкое
распространение катакомбный обряд по­
гребения. При этом долгое время счита­
лось, что ранние катакомбы этой группы
относятся здесь к I в. н.э., когда, по дан­
ным античных авторов, аланы появились
на Северном Кавказе в связи с походами
в Закавказье. Позже на территории Ка-
барды были открыты могильники (Ниж-
нс-Джулатский и Чсгсмский) с катаком­
бами, датируемыми более ранним време­
нем — со II в.до н.э. Материалы этих мо­
гильников показали, что катакомбный
обряд был известен на Северном Кавказе
и до прихода сюда алан в I в.н.э. Факт,
что этот обряд нс был занесен на Кавказ
аланами, подтверждается и тем, что для
сарматских кочевых племен первых ве­
ков нашей эры, в гом числе и для племен
позднесарматско культуры, связывае­
мой с аланами, катакомбный обряд по­
гребения был со :ршснно нс характерен.
С течением і смени большинство ар­
хеологов приз лло несостоятельность
точки зрения об лланских истоках ката­
комбного обряд на Кавказе, однако
мнение о сармат ком происхождении (бо­
лее раннем, но вязанным с вторжением
на Кавказ сгріатских племен) этого
обряда продолжает и сейчас господство­
вать среди археологов. Однако в целом
решение вопроса об истоках катакомбно­
го обряда на Кавказе выходит за рамки
настоящей статьи. Обращение к нему
65
вызвано необходимостью объяснить, как
возникла и утвердилась господствующая
и в наши дни точка зрения на аланскую
принадлежность катакомбного обряда на
Кавказе.
Впервые ее подробно обосновал в
своей монографии В.А. Кузнецов (I),
рассмотревший все катакомбные могиль­
ники Северного Кавказа и связавший их
с ираноязычными племенами алан сар­
матского происхождения. Все остальные
памятники (грунтовые ямы, каменные
ящики, каменные гробницы и склепы) он
связал с местными племенами централь­
ных районов Северного Кавказа, разде­
лив их на три локальных варианта:
западный (преимущественно бассейн
Верхней Кубани), центральный (терри­
тория Кабардино-Балкарии) и восточный
(горный районы Осетии и Чечено-Ингу­
шетии). Население, оставившее эти па­
мятники, также относилось В.А. Кузне­
цовым к аланской культуре Северного
Кавказа (в широком смысле этого поня­
тия).
Эта точка зрения нашла большую
поддержку среди археологов: наличие
катакомбного обряда погребения считает­
ся признаком, указывающим на присут­
ствие ираноязычных этнических элемен­
тов. Однако нередко целый ряд исследо­
вателей (Е.И. Крупнов, Е.П. Алексеева,
Т.М. Минаева и др.) связывали с аланами
и памятники с определенно местным
погребальным обрядом — каменные гроб­
ницы, склепы и др.
Позже В.А. Кузнецов внес некоторые
коррективы в свои построения, связав с
аланами Северного Кавказа только мо­
гильники с катакомбным обрядом погре­
бения, тогда как все другие типы погре­
бальных сооружений (грунтовые ямы и
могилы с использованием камня) им
были отнесены к местным ссверокавказ-
ским племенам, которые он предложил
рассматривать как памятники централь­
но- или горнокавказской культуры (2,
с.33-34). В аланской культуре В.А. Куз­
нецов выделил два локальных варианта:
западный (приблизительно от Урупа до
Малки), который характеризуется горо­
дищами с каменными стенами и захоро­
нениями в скальных катакомбах, и вос­
точный (от района Кисловодска и тече­
66
ния Малки на западе до Аргуна на
востоке) с городищами, имевшими земля­
ные оборонительные сооружения, и мо­
гильниками с катакомбным обрядом по­
гребения. Наличие этих двух локальных
групп подтверждается представленными
в работе В.А. Кузнецова картами, кото­
рые, казалось бы, очень наглядно иллю­
стрируют выводы автора (3,с.61, рис. 1,2).
Однако в карты включены разновремен­
ные памятники — от ІІ-І1І вв. (Алхан-
Кала, Братское) до начала II тыс. н.э.
(Змсйская, Рим-гора и др.), т.с. памятни­
ки тысячелетнего периода. Эти карты
сводные. Они насыщены памятниками,
при этом создастся впечатление, что
аланская культура, которая связывается
с катакомбным обрядом погребений, в
течение всего указанного периода была
стабильной, с неизменными границами
на протяжении многих веков. Однако
хорошо известно, что это нс так, причем
в первую очередь в отношении погре­
бальных памятников. О городищах вооб­
ще говорить трудно, ибо в подавляющем
большинстве своем они нс подвергались
раскопкам. Поэтому говорить об их хро­
нологии мы нс можем. Однако в целом
большая часть городищ центральных
районов Северного Кавказа — памятниг
ки многослойные, содержащие слои сар­
матского и раннссрсднсвскового времени,
что говорит, видимо, о наличии постоян­
ного населения на данной территории в
исследуемое время. Хотя нельзя отрицать
и вероятного наличия стерильных про­
слоек, что может быть выявлено только в
ходе планомерных раскопок этих памят­
ников.
Хронологические рамки отдельных
могильников более определенны, хотя и
нс всегда бесспорны. Если произвести их
картографирование по наиболее дробным
хронологическим периодам и сопоставить
имеющиеся данные с данными письмен­
ных источников, говорящих о локализа­
ции алан в тот или иной период, то это,
по-видимому, позволит определить, ка­
кие погребальные памятники следует
связывать с племенами, входящими в
состав аланского племенного союза, и
следует ли ограничить последние каким-
либо одним типом погребальных соору­
жений, в частности катакомбными погрс-
бсниями. Картографирование катакомб­
ных погребений по узким хронологиче­
ским рамкам позволит определить, каки­
ми путями шло распространение ката­
комбного обряда на Кавказе, для каких
территорий они наиболее характерны в
тот или иной период и когда они действи­
тельно получили здесь наибольшее рас­
пространение.
В данной статье мы рассмотрим лишь
ранний период — ІІІ-Ѵ вв. н.э., ограни­
чившись лишь катакомбными погребени­
ями, поскольку именно они считаются
индикатором аланских этнических эле­
ментов.
Изучение материалов сарматского пе­
риода, происходящих с территории пред­
горно-равнинной зоны центральных рай­
онов Северного Кавказа, показало, что в
первые века нашей эры могильники с
катакомбным обрядом погребения лока­
лизовались преимущественно в трех рай­
онах — в Пятигорьс (в окрестностях
Кисловодска и Жслсзноводска), в Кабар-
дс и в районе Затеречья (на территории
тсрско-сунжснского междуречья). Ката­
комбные погребения известны в это вре­
мя и в более западных районах — на
территории Прикубанья.
Ко ІІ-началу III в.н.э. произошло
значительное сокращение численности
оседлого населения предгорно-равнинной
зоны, как западных, так и центральных
районов Северного Кавказа. Прекраща­
ется жизнь на многих городищах Прику­
банья, исчезают и сопутствующие им
могильники. Прекращают свое существо­
вание катакомбные могильники Кабарды
и известные катакомбные могильники
Пятигорья (Подкумский, Железновод-
ский), что, представляется, связано с
усилением активизации алан.
Археологические материалы, извест­
ные из района Кисловодска, наиболее
изолированного и находящегося в стороне
от основных путей передвижения алан,
позволяют предполагать, что часть преж­
него населения продолжала здесь обитать
и в более позднее время, в частности во
второй половине III в. Вторым районом,
где в этот период нс только сохраняется,
но и получает значительное распро­
странение катакомбный обряд погре­
бения, была территория Затеречья
(Тсрско-Сунжснскос междуречье).
Рассмотрим известные могильники с
катакомбным обрядом погребения ІІІ-Ѵ
вв.н.э. и посмотрим, где они локализуют­
ся в это время.
Группа катакомбных могильников от­
крыта в районе Кисловодска (рис. I).
Это, во-первых, две катакомбы, откры­
тые в 1940 г. близ Буденновской слободы
г. Кисловодска. Полная публикация этих
материалов дана В.А. Кузнецовым, кото­
рый датировал их III в.н.э. (4, с.251-255).
Более точную дату этих катакомб (вто­
рая половина III в.) предложил А.К.
Амброз (5, с.25), с чем, по-видимому,
следует согласиться. Скорее всего III
в. н.э. можно датировать три катакомбы,
исследованные Н.Н. Михайловым в 1968
г. на могильнике «Директорская горка» (с
материалами этих катакомб меня ознако­
мил А.П. Рунич).
В 1973 г. А.П. Рунич открыл катаком­
бы в могильнике 2 у Лермонтовской
скалы близ Кисловодска. Одна из них
(№10) была им опубликована и датиро­
вана ІѴ-Ѵ вв. н.э. (6, с.255-256). Матери­
алы двух катакомб были рассмотрены
А.К. Амброзом. Катакомбу 2 он предло­
жил датировать V в., а катакомба 10, по
его мнению, содержала погребения двух
периодов — V и VII вв. (5, с.37-38).
Последнее заключение представляется
спорным, наличие же в обеих катакомбах
погребений V в. является достаточно
хорошо обоснованным.
К рассматриваемому периоду относят­
ся катакомбы Замкового могильника,
расположенного к западу от Кисловодска.
В 1974 г. три катакомбы здесь раскопал
А.П. Рунич, датировавший их ІѴ-Ѵ вв.
(7, л. 10). Подтверждает эту дату наличие
в одной из катакомб прогнутой подвязной
фибулы. В 1981 г. в этом могильнике
одну катакомбу раскопал Я.Б. Березин,
который датировал ее ІІ-ІІІ вв.н.э. (8,
с. 103), однако скорее всего она также
относится к середине I тыс. н.э., что
подтверждается найденным в катакомбе
наконечником ремня из бронзовой и
серебряной пластин с расширением на
одном конце. Такие наконечники, глад­
кие и с гнездами для вставок, известны в
памятниках Башкирии V в. (9, с. 107,
рис.9, 20, 21; табл. 2, 10, 11). Нс
67
противоречит приведенной дате и бронзо­
вая пряжка, имеющая прямой язычок —
без прогиба, характерного для пряжек
ІІ-ІІІ вв.
Катакомбы рассматриваемого перио­
да, точнее V в., имеются и в могильнике
у Мокрой Балки в окрестностях Кисло­
водская, ранняя группа погребений кото­
рого датирована Г.Е. Афанасьевым вто­
рой половиной Ѵ-первой половиной VI
вв. (10, с.43-45, рис. 1,2, с.180-182). Под­
тверждает эту дату и А.К. Амброз (5,
с.41).
Кроме того, в районе Кисловодска
обнаружено еще несколько могильников,
имевших, судя по опубликованным дан-
ным, погребения интересующего нас вре­
мени. Это Березовский могильник, а
также могильники у Отстойника Кисло­
водском озера и санатория Наркомтяжп-
рома. Однако инвентарь их невыразите­
лен, поэтому могильники относятся к
рассматриваемому периоду лишь предпо­
ложительно, в основном по набору глиня­
ных сосудов (I, с. 15-16).
Погребения 1Ѵ-Ѵ вв. имеются, по
данным В.С. Флерова, и в Клинъярском
могильнике, который раскапывался им в
течение нескольких лет. Однако под­
робных публикаций материалов не бы­
ло, эти данные носят лишь предвари­
тельный характер (12, с.157; 13, с.144).
Такова группа катакомбных могиль­
ников с погребениями 11І-Ѵ вв. н.э.,
обнаруженная в окрестностях Кисловод­
ска. Надо отметить, что в других районах
Пятигорья (в окрестностях Пятигорска,
Жслсзноводска и др.) катакомбные мо­
гильники этого периода пока неизвестны.
Исчезают они в начале III в.н.э. и в
западных районах Северного Кавказа —
в Прикубанье, где катакомбный обряд
погребения был широко распространен в
курганах так называемого «Золотого
кладбища» I — начала III в.н.э. В основ­
ной своей массе они были распространены
по течению Средней Кубани, однако
отдельные памятники этого круга извест­
ны и в более восточных районах. В
качестве примера назовем подкурганную
катакомбу І-ІІ вв., н.э. у Усть-Джсгуты
на Верхней Кубани (14, с. 115- 123) и
Учкскснскис подкурганные катакомбы
того же времени, находившиеся в 17 км к
68
западу от Кисловодска (15, с. 158-164).
С указанной территории к рассматри­
ваемому периоду можно отнести лишь
один катакомбный могильник. Это мо­
гильник Байтал-Чапкан, расположенный
на правом берегу р. Малый Зеленчук,
левого притока Кубани. Названный мо­
гильник хорошо известен в археологиче­
ской литературе, но определенного мне­
ния о его дате до сих пор нет. Могильник
был раскопан Т.М. Минаевой, датировав­
шей его V в. (16, с.255-256). Приведенная
ею дата получила общее признание. По­
зже А.К. Амброз, работая над хроноло­
гией раннссрсднсвсковых древностей, пе­
ресмотрел даты целого ряда памятников,
в том числе могильника Байтал-Чапкан и
близкого к нему по инвентарю могильни­
ка Гиляч. По его мнению, оба могильни­
ка использовались в течение нескольких
веков. В каждом из них самая ранняя
могила (родоначальника?) находилась на
самой верхней части могильника (в мо­
гильнике Байтал-Чапкан это погребение
10 с инвентарем ІІ-ІІІ вв.н.э.). Часть
байтал-чапканских могил (17, 20, 24, 30)
А.К. Амброз отнес к VI в., погребение 29
— к VI или VII вв., погребения 9, 14, 23
— к VII в. (17, с.106). Еще позднее он
рассматривал могильники Байтал-Чап­
кан и Гиляч как памятники VII в. (5,
с.29), в чем его поддержала и В.Б.
Ковалевская (18, с.83). Однако среди
инвентаря байтал-чапканских могил нет
поясных наборов, которые бы с опреде­
ленностью указывали на VII в.
Представляется, что в основной своей
массе катакомбы Байтал-Чапкана синх­
ронны. Погребение 10, имеющее инвен­
тарь ІІ-ІІІ вв., отличалось от других
могил и по своему устройству. Если у
всех катакомб камеры были расположены
перпендикулярно ко входной ямс, то в
погребении 10 камера была параллельна
входной ямс. Вход в камеру располагался
нс в торцовой стене входной ямы, а в
центре одной из длинных ее стен (19,
с,215-216). Таким образом, по форме она
была аналогична усть-джсгутинской ка­
такомбе, а также многочисленным ката­
комбам Подкумского могильника I —
начала III в. н.э., составляя с ними
единую хронологическую и, по-видимо-
му, культурную группу. Скорее всего эта
ранняя катакомба, расположенная на са­
мой высокой точке, оказалась здесь слу­
чайной и нс была связана с другими
погребениями данного могильника.
Что касается основной массы погребе­
ний, то их инвентарь, как представляет­
ся, нс выходит за пределы гуннского
времени: это бронзовые калачевидные
серьги, пряжки с овальными или круглы­
ми щитками — гладкие (погребение 17)
или имеющие вставки из сердолика (по­
гребение 29) или красного стекла (погре­
бение 20); Т — образные шарнирные
фибулы с луковичными кнопками (погре­
бение 20, 24), характерные для памятни­
ков Дуная, откуда они в ІѴ-Ѵ вв. попада­
ли на Кавказ транзитом через Крым
(20.С.96). Найденные в погребении 33
железные удила — кольчатые с длинны­
ми стержневидными псалиями с непод­
вижной петлей — имеют аналогии в
памятниках V в. на Северном Кавказе (5,
рис. 11,12) и в Абхазии, где они дотиру­
ются 1Ѵ-ѴІ вв. (21, с.124-135, рис.
6,6,12,15,20,25). В погребении 17 найден,
по данным Т.М. Минаевой, длинный
железный нож, а скорее всего кинжал
или меч, обтянутый тонким бронзовым
позолоченным листком с чешуйчатым
орнаментом и тонкой окантовкой на кон­
це. Подобные наконечники ножен, иног­
да имеющие чешуйчатый орнамент и
близкую по форме окантовку, хорошо
известны в памятниках гуннского време­
ни Западной Европы (22, табл. 20,5,5-а;
табл.22,12-а; табл.24,12). То же самое
можно сказать и о найденном в погребе­
нии 29 бронзовом котле, склепанном из
трех листов и имеющим плоскую желез­
ную ручку. Такие котлы хорошо извест­
ны в памятниках гуннского времени (и
позже) на Северном Кавказе (Гиляч,
Шестая шахта и др.). Их обычно связы­
вают с клепаными котлами римского
времени, часто объединяя в одну группу.
Однако раннссрсднсвсковыс котлы имеют
свои особенности: они круглодонны и
обязательно склепаны из трех листов —
два листа составляют цилиндрическое
тулово, а третий — округло-выпуклое
ДНО.
Данные о клепаных котлах гуннского
времени собирал В.Н. Каминский. Он
считал, что они распространяются на
Северном Кавказе после возвращения
сюда гуннов из Западной Европы в
середине V в.н.э. (после 453 г.). В таком
случае интересующие нас котлы могут
датироваться на Кавказе лишь второй
половиной V в., хотя в целом, как
отмечал А.К. Амброз, в отличие от
Западной Европы, где материалы первой
половины V в. четко отделяются от
материалов второй его половины (5,
рис.9, 30 и 13, 21), ознаменовавшейся
уходом гуннов, на нашей территории
таких разграничений сделать нельзя, по­
скольку гунны в основной своей массе
продолжали оставаться здесь, придержи­
ваясь в своей культуре прежних тради­
ций (5, с.43-44). Однако, если прав В.Н.
Каминский, то выделение западных эле­
ментов в культуре населения гуннского
времени Северного Кавказа позволит в
дальнейшем выделить памятники первой
и второй половины V в.
Возвращаясь к материалам могильни­
ка Байтал-Чапкан, следует отмстить, что
керамика этого могильника также носит
относительно ранний облик: здесь преоб­
ладают кувшины вытянутых форм, тогда
как позже более характерны сосуды с
низким приземистым туловом и высоким
горлом. Кувшины Байтал-Чапкана име­
ют стройное яйцевидное тулово с наи­
большим расширением в верхней его
части. Подобные кувшины известны в
комплексах V в. могильника Гиляч, а
также в склепах V в. в Былымс, причем
к былымским сосудам близки некоторые
кувшины Байтал-Чапкана и по особенно­
стям его орнамента — наличию верти­
кальных рельефных валиков на туловс
(16, рис. 5,1;23, рис. 1, 2-4).
Все это, как представляется, позволя­
ет считать, что основная масса погребе­
ний могильника Байтал-Чапкан может
быть датирована V в., а нс VII в., как
предположил А.К. Амброз. Определенно
к VII в. А.К. Амброз относил лишь три
погребения (9, 14, 23) по наличию в них
изделий с инкрустацией: в двух погребе­
ниях найдено по однотипной бляхе (фи­
буле) — фигурной в виде семи круглых
гнезд со стеклянными вставками (одно
большое гнездо в центре и по три и более
мелких с двух противоположных сторон).
В основании блях бронзовая пластина,
69
сверху положена золотая фольга. В гнез­ отрезок времени — с VII по IX в. (18, рис.
дах плоские вставки из зеленого стекла. 64). Когда появились ранние их экземп­
В погребении 9 найдена круглая фибула ляры, точно нс известно, однако они
с четырьмя птичьими головками. Фибула найдены в богатом погребении Верхней
изготовлена из двух бронзовых листов — Рутхи вместе с двупластинчатыми фибу­
плоского нижнего и слегка выпуклого лами V в. (25, с. 236-238, табл. С1-С2).
верхнего. Пространство между ними за­ Конечно, датировка могильника Бай-
полнено алебастром. Фибула украшена тал - Чапкан требует более тщательного
четырьмя вставками из бесцветного стек­ анализа материалов его комплексов. Од­
ла, размещенными в прорезях верхнего нако, как представляется, наличие здесь
листа. погребений V в. нс вызывает сомнений.
Бляхи, исполненные в подобной тех­ Поэтому, несмотря на то, что указанный
нике ( с заполнением пространства между памятник расположен довольно изолиро­
двумя листами белой пастой), часто без ванно, в отрыве от основной территории
вставок, встречаются на Северном Кавка­ распространения катакомбных могильни­
зе в течение всего I тыс. н.э., поэтому ков этого времени, его следует включить
указанную технику нельзя рассматривать в рассматриваемую группу.
как датирующий признак. Но она харак­ К памятникам ІІІ-Ѵ вв. относят еще
терна и для изделий середины I тыс. н.э., два могильника, расположенных в Кабар­
т.с. нс противоречит приведенной дате. В дино-Балкарии, в частности катакомбные
подобной технике, в частности, выполне­ могильники в Нальчике и Былымс; оба
ны украшения и фибулы из Верхней они грунтовые.
Рутхи. Они также имеют плоскую брон­ Нальчикский могильник, находящий­
зовую основу, золотой лист с рельефным ся в 4-5 км к югу от Нальчика, открыт в
орнаментом накладывался сверху, про­ 1961 г., когда при дорожных работах
странство между ними заполнялось белой были разрушены три катакомбы. Разроз­
пастой. Многие изделия имели сердоли­ ненный их инвентарь рассмотрен В.Б.
ковые вставки, однако нс в прорезях Виноградовым, отнесшим его к ІІІ-Ѵ вв.
верхнего листа, а в напаянных гнездах. (26, с.136, рис.5). Однако среди представ­
А.К. Амброз датировал эти изделия V в. ленного автором на таблице инвентаря
(5, рис. 12, 9 и 14, 15-20). господствуют вещи ѴІІІ-ІХ вв. — пряж­
Таким образом, можно говорить о том, ки, браслеты, зеркала, фибулы. В качест­
что техника изделий с инкрустацией из ве аналогии можно привести инвентарь
могильника Байтал-Чапкан (и перегород­ катакомбного могильника у с. Хулам
чатая инкрустация, как у бляшек из ѴІІІ-ІХ вв., также расположенного в
погребения I, и отдельные вставки), была Кабардино-Балкарии (23, рис. 20, 19;
известна в гуннское время. В отличие от рис. 22, 14; рис. 23, 6). Бронзовые
золотых изделий со вставками из полу­ пластинки, интерпретированные В.Б. Ви­
драгоценных камней, характерных для ноградовым как панцирные, являются,
изделий гуннов (24), здесь мы имеем по-видимому, наконечниками ремней.
местные более дешевые подражания бога­ Что касается плакетки из египетского
тым изделиям гуннов — нс золото, а фаянса в виде фигуры лежащего льва, то
золотая фольга, вставки нс из камней, а изредка подобные изделия встречаются и
из цветного стекла. в раннссрсднсвсковых погребениях; это,
Основанием для поздней датировки по-видимому, связано с их вторичным
А.К. Амброзом погребения 9 могильника использованием. Представляется разум­
Байтал-Чапкан послужила, очевидно, и ным исключение нальчикских катакомб
форма бляшки (фибулы), имеющей четы­ из числа памятников рассматриваемого
ре выступа в виде птичьих голов. Наи­ периода. И.М. Чеченов отмечал, что
большее распространение изделия такой позже на этом могильнике был найден
формы (бляшки, привески) получили в инвентарь, в том числе керамика, харак­
ѴІІ-ѴІІІ вв. Однако, судя по данным В.Б. терный для раннссреднсвсковых ката­
Ковалевской, подобные изделия с некото­ комб (27, с.45).
рыми изменениями бытовали широкий У селения Былым (верховья р. Бак-
70
сан) Л.Г. Нечаева в 1969 г. исследовала
три подземных склепа и две катакомбы.
Склепы она датировала ѴІІ-ѴІІІ вв., а
катакобмы Ѵ-ѴІ вв. (28, с. 102) — по
фибуле из катакомбы 2. Однако послед­
няя находит аналогии в памятниках VII-
первой половины VIII вв. (10, с.44, рис.1,
23, с.153, рис. 23,9;5, рис.22,26 и 29,1).
Кстати, синхронность катакомб и склепов
Былымского могильника отмечала и Л.Г.
Нечаева (28, с.102).
Таким образом, западная группа ката­
комбных могильников ІИ-Ѵ вв. н.э. в
основной своей массе сосредоточена в
районе Кисловодска (рис. 1), где извест­
ны памятники III в., включая вторую его
половину (Будсновская слобода, Дирек­
торская горка). Катакомбы, которые с
определенностью могли бы быть отнесены
к IV в., здесь пока нс встречаются. Кроме
того, имеется группа катакомб V в.,
возможно, второй его половины (Лермон­
товская скала, Замковый, Мокрая Бал­
ка). К поздней группе относится и мо­
гильник Байтал-Чапкан, расположенный
в более западных районах (бассейн Верх­
ней Кубани).
Еще одна группа катакомбных мо­
гильников, определенно относящаяся к
рассматриваемому периоду, расположена
в более восточных районах — в Затс-
речье, локализуясь в основном на терри­
тории тсрско-сунжснского междуречья. В
отличие от более западных районов Се­
верного Кавказа (Прикубанья, Пяти-
горья, Кабарды) здесь катакомбный об­
ряд погребения начинает распространять­
ся позже — лишь со П-Ш вв. н.э. (за
исключением Нижнс-Джулатского мо­
гильника, расположенного на правом бе­
регу Терека; ранние катакомбы этого
могильника датируются II в.н.э.).
Ко ІІ-началу III в. относится катаком­
ба, доследованная в 1898 г. В.И. Долбе-
жевым в грунтовом катакомбном могиль­
нике у селения Пссдах. Все остальные
могильники относятся, по-видимому, ко
времени нс ранее второй половины III в.
Это курганные могильники с катакомб­
ным обрядом погребения, распространив­
шиеся в ІІІ-ІѴ вв. по правому берегу
Среднего Терека и по нижнему течению
Сунжи. В их число входит могильник
второй половины III в. у сел. Братское
(29), а также могильники IV в. у Октяб­
рьского, Тарского и Виноградного (30-
31). Можно предположить наличие тако­
го же могильника и у селения Гвардей­
ского (32, с. 124). Обширные курганные
могильники с катакомбным обрядом по­
гребения были обследованы и частично
раскопаны в конце XIX в. А.А. Бобрин­
ским на Нижней Сунжс, в окрестностях
Грозного — у селений Алды и Алхан-
Юрт. В 1937-1938 гг. на могильнике
Алхан-Кала Северо-Кавказской экспеди­
цией ИИМК было исследовано девять
курганов. Материалы из Алхан-Калы
проанализированы Л.Г. Нечаевой, дати­
ровавшей их ІІ-ѴІ вв. н.э. (33, с.7).
Позже В.Б. Виноградов выделил среди
катакомб Алхан-Калы две наиболее ран­
ние и отнес их ко ІІ-ІѴ вв. (34, с.72-74).
Хронологии катакомбных могильни­
ков Чечено-Ингушетии, в том числе
алдынских и алхан-калинских катакомб,
посвящена специальная статья Х.М. Ма­
маева. Касаясь катакомб у Алды, он
отмечает, что при наличии в них матери­
алов ІІІ-ІѴ вв. верхняя их дата заходит в
гуннское время (35, с.47). При этом автор
опирается на два обстоятельства. Во-пер­
вых, это форма некоторых бронзовых
пряжек из Алды, в частности, наличие
одной В-образной пряжки, а во-вторых,
это характер орнамента на двух сосудах
из Алды — в виде оттисков 3-образного
штампа: подобный орнамент характерен
для изделий нс ранее второй половины V
в. (35, с.47). Однако необходимо отмс­
тить, что коллекция А.А. Бобринского,
хранящаяся в ГИМс, содержит вещи, нс
только найденные при раскопках курга­
нов, но и купленные им у местных
жителей. При этом нет никакой уверен­
ности, что последние были найдены
именно в подкурганных катакомбах. К
отчету А.А. Бобринского приложен пере­
чень предметов, в том числе и сосудов, в
котором указывается место нахождения
каждого сосуда или место его покупки.
Поэтому последние, хотя и нс все, можно
паспортизировать. Что касается осталь­
ного инвентаря, то это сделать нельзя.
Все металлические изделия нашиты
на один планшет; в описи говорится,
что они найдены в курганах из Грозного
и Алды «или куплены там же».
71
 Судя по описи А.А. Бобринского, в его
коллекции было нс менее 15 бронзовых
пряжек из Грозного и Алды (36, с.236).
Из них в курганах у Алды найдено всего
две бронзовые пряжки (по одной в курга­
нах ЬХІ и ЬХѴІ), а в кургане ЬѴІІ у
Грозного — три. Все остальные пряжки
приобретены у местных жителей. Среди
них в ГИМс имеются пять овальнорамча-
тых пряжек с овальными щитками, пять
прямоугольнорамчатых без щитков, одна
В-образная, остальные круглорамчатыс
без щитков. Какие из пряжек найдены в
курганах самим А.А. Бобринским, а ка­
кие приобретены у местных жителей,
установить нельзя. Поэтому мы нс можем
с уверенностью говорить о том, что
В-образная пряжка происходит из ката­
комб Алды. Необходимо отмстить и тот
факт, о котором упоминает Х.М. Мамаев,
что ранние, хотя и редкие экземпляры
восточноевропейских В-образных пряжек
датируются догуннским временем (37,
с.325-327).
Что касается второго аргумента Х.М.
Мамаева в пользу поздней даты Алдын-
ского могильника — кувшинов с 3-образ-
ным штампом, то они также были приоб­
ретены у местных жителей: один из них,
более крупный, куплен в Алды, а второй
(с трубчатой ручкой) — в Грозном.
Поэтому при возможной датировке этих
сосудов ѴІ-ѴІІ вв. у нас нет пока данных,
позволяющих относить к тому же време­
ни и катакомбы из Алды. В коллекции
А.А. Бобринского имеются и другие вещи,
по-видимому, более поздние, чем основ­
ная масса предметов. Так, в его описи
(таблица 19) упоминаются бронзовые
«погремушки», происходящие из Грозно­
го и Алды. Скорее всего, это бубенчики,
имеющие еще более позднюю дату, чем
вышсотмсчснныс кувшины, однако они
тоже являются покупкой, и связь их с
катакомбами нс устанавливается.
Касаясь хронологии Алхан-Калинско-
го могильника, Х.М. Мамаев полагает,
что поздние катакомбы последнего выхо­
дят за рамки гуннского времени, считая
наиболее вероятной верхней их датой
первую половину V в. (35, с.53). С таким
выводом можно согласиться, хотя в целом
мне представляется более вероятной да­
той алхан-калинских катакомб ІИ-ІѴ
72
вв.н.э. Трудно согласиться с выдвинутым
Х.М. Мамаевым предположением, что
этот могильник мог существовать и позже
V в. Основанием для подобного заключе­
ния послужили находки монет VIII в. в
неизвестных курганах в окрестностях
Грозного (35, с.53), что вряд ли можно
признать убедительным доводом для из­
менения хронологических рамок конк­
ретных могильников. Поэтому можно
говорить лишь о том, что имеющийся в
нашем распоряжении материал позволя­
ет датировать катакомбы Среднего Тере­
ка и Нижней Сунжи ІІІ-ІѴ вв., для
некоторых могильников верхней датой
может быть и V в., но никак не позже
первой его половины. Возможно, к рас­
смотренной группе памятников относится
и могильник №3 у селения Пссдах,
расположенного к югу от Среднего Тере­
ка, где обнаружены подкурганные ката­
комбы (38, с. 15; 35, с.65).
В отличие от правобережья Среднего
Терека, где до настоящего времени изве­
стны лишь подкурганные катакомбные
могильники, Сунженская группа ката­
комб представлена как курганными, так
и грунтовыми могильниками. Последние
также сосредоточены в основном в окре­
стностях Грозного, где по данным В.Б.
Виноградова и В.И. Марковина, в 1963 г.
найдена катакомба с инвентарем (миской
и пряжкой) середины I тыс. н.э. (32,
с. 118). Грунтовый катакомбный могиль­
ник ІѴ-Ѵ вв.н.э. известен и в Черноречье
(Заводской район Грозного). Данные о
нем имеются в работе Х.М. Мамаева (35,
с.55). Позже в результате новостросчных
работ здесь было открыто несколько ка­
такомб с инвентарем середины I тыс. н.э.
(39), а точнее, как представляется, вто­
рой половины ІІІ-ІѴ вв. Х.М. Мамаев
сообщает также о наличии грунтового
катакомбного могильника в окрестностях
станицы Петропавловской на левом бере­
гу Сунжи, ниже Грозного (35, с.55).
Все перечисленные могильники, кур­
ганные и грунтовые, составляют компак­
тную группу на Нижней Сунжс в окрест­
ностях Грозного (рис. 1). Поданным Х.М.
Мамаева, катакомбные могильники этого
времени были распространены и далее к
востоку. Он называет три грунтовых
могильника с катакомбным обрядом по-
грсбсния. Один из них расположен у датируемые VIII в. (32, с.71; 35, с.65).
селения Чир-Юрт на правом берегу р. Поэтому, скорее всего, оба эти памятни­
Аргун, где в карьере было разрушено ка следует исключить из числа катаком­
погребение, содержавшее керамику сере­ бных могильников ІІІ-Ѵ вв.
дины I тыс. н.э.: глиняные кувшин и Следующая компактная группа ката­
миски (35, с.55, рис.2, 24, 26-27). Как комбных могильников расположена в
представляется, наиболее показательным юго-западной части Тсрско-Сунжснского
является наличие глиняных мисок с за­ междуречья, на территории восточных
гнутым внутрь краем. Такие миски — районов Северной Осетии — в районе
характерный инвентарь катакомбных по­ Беслана, Зилги и Орджоникидзе. Часть
гребений Затсрсчья ІІІ-ІѴ вв. и, возмож­ из них связана, по-видимому, с крупным
но, V в.н.э. Следует также отмстить тот зилгинским городищем, на котором выяв­
факт, что в более позднее время они, как лены значительные слои первой полови­
правило, нс встречаются в катакомбах ны I тыс. н.э. (42, с.75-94). Рядом с
восточных районов Северного Кавказа. городищем обнаружен обширный курган­
Их нет в катакомбных могильниках VI- ный могильник, содержавший богатые
VII вв. (и позже) Чечено-Ингушетии, нет погребения середины I тыс. н.э. с ката­
и в подкурганных и грунтовых катаком­ комбным обрядом погребения. Здесь же,
бах хазарского времени в Дагестане, у Зилги и Беслана, имеется обширный
например, в Чир-Юрте, несмотря на то, грунтовый катакомбный могильник, поч­
что они являются типичной принадлеж­ ти полностью разрушенный карьером.
ностью поздних слоев городищ Северного Материал из разрушенных катакомб
Дагестана (40, с. 121). Почти нет этих можно отнести ко второй половине III и
мисок в инвентаре катакомб Змсйского IV вв. (43, с.95, рис. 15, 3-6). Позже были
могильника Х-ХІІ вв. в Северной Осетии, проведены раскопки, нескольких ката­
хотя они хорошо представлены в слоях комб Бесланского могильника (44), со­
синхронного могильнику Змсйского сред­ державших инвентарь того же периода, в
невекового селища (41, с.46-47, рис. 8). частности, близкий к инвентарю подкур­
Для могильников более позднего периода ганных катакомб IV в. у Октябрьского
характерен довольно стандартный набор (Тарского) на Среднем Тереке.
сосудов — кувшины и горшки, на основа­ Наиболее поздний памятник, относя­
нии чего можно высказать предположе­ щийся к рассматриваемой группе, распо­
ние о том, что миски являлись хроноло­ ложен у селения Брут. Здесь имеется
гическим показателем для погребений обширное городище, а также курганный
первой половины I тыс. н.э. Однако, и грунтовый могильники, содержавшие
несомненно, данный вывод нуждается в катакомбные погребения, близкие по ус­
дальнейшей проверке новыми археологи­ тройству. Материалы этих погребений
ческими материалами. Пока же представ­ позволяют отнести их к V в. (30, с.227-
ляется, что наличие мисок в инвентаре 231), что было сначала поддержано и
катакомбы Чир-Юрта позволяет отнести А.К. Амброзом (17, с.106, прим. 19).
ее к рассматриваемому периоду. Позже, однако, он переменил свою точку
Говоря о датировке двух других па­ зрения и отнес ряд комплексов этого
мятников Ахкинчу-Барзосвского и Урус- могильника (одно грунтовое погребение и
Мартановского могильников, возникнове­ одно подкурганнос) к ѴІ-ѴІІ вв. (5,
ние которых Х.М. Мамаев относит к с.40-41). С таким утверждением согла­
середине I тыс. н.э. (35, с.65-66), заме­ ситься трудно. Вскрытый участок грунто­
тим, что такое заключение представляет­ вого могильника, погребения которого
ся спорным и недостаточно аргументиро­ располагаются правильными рядами, от­
ванным. Ранняя дата Ахкинчу-Барзосв­ носятся к одному хронологическому пе­
ского могильника основана на форме риоду. Предложенная дата подкурганных
лишь одного сосуда, достаточно невыра­ катакомб подтверждается раскопками и
зительного. В основном же указанный других исследователей (С.С. Кусасвой,
могильник содержит поздние материалы, Т.А. Габуева), открывших более вырази­
тельный материал (45, с. 184; 46). В
73
любом случае наличие здесь грунтовых и
подкурганных катакомб V в. нс вызывает
сомнений.
Несколько грунтовых катакомбных
могильников принадлежало, по данным
В.А. Кузнецова, Орджоникидзсвскому го­
родищу, расположенному на территории
Владикавказа на правом берегу Терека,
рядом с карьером кирпичного завода.
Здесь, помимо катакомбных могильников
VII и ѴІІІ-ІХ вв., расположенных к югу
от городища, к северу от него были
найдены разрушенные катакомбы более
раннего могильника. Из их инвентаря
сохранилось лишь несколько сосудов: ми­
ска с загнутым внутрь краем, кувшин со
стилизованной зооморфной ручкой, име­
ющий в верхней части вертикальный
отросток с горизонтальным срезом, и
сосуд с крышкой (47, с.64-66). Подобные
миски и кувшины характерны для памят­
ников ІІІ-ІѴ (возможно, и V) вв. Тсрско-
Сунжснского междуречья. Близкий по
форме сосуд с крышкой найден в алха-
стинской катакомбе III в.н.э.
Два последних памятника расположе­
ны несколько восточнее Владикавказа, на
территории Чечено-Ингушетии. Это, во-
первых, грунтовая катакомба у селения
Алхастс, открытая Е.И. Крупновым на
левом берег р. Ассы. Она содержала
инвентарь, в том числе фибулы и зеркало
(48, табл.6-7), которые позволяют дати­
ровать ее второй половиной III в.н.э.
И последний памятник этой группы —
грунтовый могильник у селения Али-
Юрт, расположенный к западу от Алха­
стс. Из шести раскопанных здесь ката­
комб три содержали немногочисленный
инвентарь: в двух катакомбах найдено по
одной миске, а в одной, стратиграфиче­
ски более поздней, детали поясного набо­
ра — наконечник ремня и пряжка (49,
с.255, рис.2, 1-4). Тот факт, что одна из
мисок близка по форме мискам из ката­
комб Брута V в. н.э., а также стратигра­
фические наблюдения позволили Х.М.
Мамаеву датировать три погребения это­
го могильника Ѵ-ѴІ вв. (35, с.57). Учиты­
вая отмеченный выше факт, что миски,
как правило, нс встречаются в погребени­
ях конца ѴІ-ѴІІ вв., с таким заключени­
ем можно согласиться. Однако в целом
определение хронологических рамок мо­
74
гильника требует дальнейших его раско­
пок.
Таковы памятники восточных районов
рассматриваемой территории. Как видно
из карты (рис.1), они сосредоточены в
основном на территории Тсрско-Суижев­
ского междуречья, располагаясь и по
правому берегу Нижней Сунжи, в районе
Грозного. Лишь единственный могильник
(Чир-Юрт) находится за пределами дан­
ной территории, материалы его разроз­
ненны, а датировка требует уточнений.
Необходимо отмстить, что в отличие
от западных районов Северного Кавказа
(среднего течения Кубани), где, *ак
отмечалось, в этот период, начиная с
середины III в.н.э., отсутствуют катаком­
бные погребения, к востоку от исследуе­
мых районов Северного Кавказа, в част­
ности, на территории Дагестана, имеются
катакомбные могильники ІІІ-Ѵ вв., при­
чем, вес они курганные. Мы имеем ввиду
обширные могильники в северных райо­
нах Дагестана, на левом берегу р. Сулак,
в нижнем сс течении, которые в течение
нескольких лет, начиная с 1986 г., раска­
пывались экспедицией под руководством
Г.Г. Пятыха (50, с. 122-123). Как пред­
ставляется, выявленные в них материалы
датируются II и III в.н.э., включая вто­
рую его половину. На территории Даге­
стана хорошо известен и Паласа-Сырт-
ский курганный могильник с катакомба­
ми IV-V. вв., оставленными населением,
входившим, по мнению Л.Б. Гмыри, в
состав крупных массивов племен (маску-
тов, гуннов), обитавших на территории
Дагестана (51, с.87). Эти памятники
составляют обособленную группу, рас­
смотрение их выходит за территориаль­
ные рамки нашей работы.
Таким образом, на территории цент­
ральных районов Северного Кавказа вы­
деляются две группы катакомбных погре­
бений ІІІ-Ѵ вв.н.э. Одна из них (запад­
ная) расположена в районе Кисловодска,
вторая (восточная) на территории Тср-
ско-Сунжснского междуречья. Между
могильниками названных групп имеются
некоторые различия. Западную группу
составляют только катакомбы грунтовых
могильников, подкурганных катакомб
нет. Катакомбный обряд погребения рас­
пространяется здесь в I в.н.э. (Подкум-
 Рис. 1. Катакомбные могильники ІІІ-Ѵ іш.н.э. центральных районов Северного Кавказа,

а - грунтовые катакомбы, б - подкурганные катакомбы.

1 - Буденновская слобода, 2 - Директорская горка, 3 - Лермонтовская скала, 4 - Замковый, 5 -
Мокрая Балка, 6 - Березовский, 7 - Отстойник Кнсловодского озера, 8 - Санаторий Иаркомтяжпрома,
9 - Клип-Яр, 10 - Байтал-Чапкап, 11 - Виноградное, 12 - Октябрьский, 13 - Братское, 14 -
Гвардейское, 15 - Грозный, 16 - Алды, 17 - Ллхап-Кала, 18 - Ллхан-ІОрт, 19 - Чсрнорсчспский,
20 - Сиюр-Корт, 21 - Петропавловская, 22 - Чир-Юрт, 23 - Пседах III, 24 - Брут, 25 - Зилги,
26 - Беслан, 27 - Владикавказ, 28 - Ллхастс, 29 - Али-Юрт.

ский), Клннъярский, Жслсзноводский половины III в. Следующая группа ката­

могильники). Несмотря на наличие в
окрестностях Кисловодска катакомбных
могильников первых веков нашей эры и
раннссрсднсвскового времени, говорить о
выделении каких-либо исторических эта­
пов трудно, т.к. в подавляющем большин­
стве могильников раскопано всего по
несколько погребений, поэтому общие
хронологические рамки отдельных мо­
гильников неизвестны. Можно только
говорить о том, что могильники первых
веков нашей эры (Подкумский и Жслсз­
новодский, материалы Клинъярского мо­
гильника нс опубликованы) прекращают
свое существование в конце II или в
начале III в.н.э.. Имеются отдельные
случайно раскопанные погребения второй
комбных могильников начинает распро­
страняться в V в., возможно, во второй
его половине.
Восточная группа памятников охваты­
вает, как мы видели, значительно более
широкую территорию. Катакомбный об­
ряд погребения начал здесь распростра­
няться несколько позже: если нс считать
Нижнс-Джулатского могильника, распо­
ложенного на западной границе восточ­
ной группы и составлявшего единую
группу с Чегемским могильником Кабар-
ды, ранние катакомбы которых датиру­
ются серединой II в. до н.э., можно
говорить о том, что на территории Затс-
речья катакомбный обряд погребения
начинает распространяться с конца ІІ-на-
75
чала III в. (Пссдах), а в основном с III
в.н.э., скорее со второй его половины
(Братское, Алхан-Кала, Грозный, Алды,
Алхастс и др.), продолжая быть харак­
терным для этой территории и весь IV в.
Что касается памятников V в., то за
исключением могильника у селения Брут
(Северная Осетия), датируемого V в.н.э.
(но нс содержавшего инвентаря более
раннего времени), в катакомбных мо­
гильниках ІІІ-ІѴ вв. погребения, опреде­
ленно датирующиеся V в., пока нс найде­
ны. Это позволяет предположить, что
основная масса могильников с катакомб­
ным обрядом погребения прекратила свое
существование в конце IV в. во время
гуннского нашествия. Данное заключе­
ние не отрицает, правда, того факта, что
катакомбный обряд погребения продол­
жал здесь существовать и в более позднее
время.
Особенностью памятников восточной
группы является наличие в них нс только
грунтовых, но и обширных курганных
могильников с богатыми захоронениями в
катакомбах. По-видимому, некрополи от­
дельных городищ давали сочетание грун­
товых и курганных могильников. Лишь
на правобережье Среднего Терека грун­
товые катакомбные могильники пока не
найдены, здесь известны лишь обширные
курганные могильники (Братское, Октяб­
рьский, Виноградное). Появление содер­
жавших захоронения знати курганных
могильников на территории Тсрско-Сун-
жснского междуречья можно связать с
внутренними процессами, протекавшими
в среде обитавшего в указанном регионе
населения и приведшими к выделению
воинской знати.
Анализ археологических материалов
катакомбных могильников сарматского
времени Кабарды и Пятигорья позволил
высказать предположение, что прекраще­
ние существования этих могильников во
II- начале III в. связано с усилением
активизации кочевых аланских племен. В
связи с отсутствием на территории запад­
ной группы памятников IV в. необходимо
отмстить, что более северные степные
районы Северного Кавказа также не со­
76
держат памятников IV в. (за исключени­
ем нескольких катакомбных погребений,
аналогичных катакомбам Среднего Тере­
ка) — поздние комплексы позднссармат-
ской культуры Калмыкии датируются
второй половиной III в., что даст возмож­
ность говорить о вероятном появлении
первой волны гуннов уже в начале IV
в.н.э. (52, с.53). Одновременно с исчезно­
вением населения позднесарматской
культуры в степных районах происходит
значительное увеличение численности
населения в Тсрско-Сунжснском между­
речье, что, видимо, связано с переселени­
ем в Затсрсчье нс только носителей
катакомбного обряда — оседлого населе­
ния Кабарды, но и какой-то части кочев­
ников — алан.
Нашествие гуннов в конце IV в.
привело к прекращению существования
многих, если нс всех, катакомбных мо­
гильников ІІІ-ІѴ вв. Тсрско-Сунжснского
междуречья. Причем, даже если какие-
либо из этих могильников продолжали
функционировать в V в., это нс меняет
общей картины: катакомбные погребения
гуннского времени распространены на
той же территории, что и в III в. — в
районе Кисловодска (исключение — мо­
гильник Байтал-Чапкан) и в Тсрско-
Сунженском междуречье.
Катакомбные могильники V в., в горах
неизвестны, поэтому существующая точ­
ка зрения о том, что с нашествием гуннов
аланы — носители катакомбного обряда
переселились в горы, нс находит подтвер­
ждения в археологическом материале.
Поскольку известны данные раннссрсд-
нсвсковых авторов о локализации алан в
разные периоды, в дальнейшем вместе с
картографированием катакомбных моги­
льников ѴІ-ѴИ вв. и других погребаль­
ных сооружений III - VII вв. будет
проведено сопоставление этих данных.
Такая работа поможет, по-видимому,
выделению того археологического комп­
лекса, который следует связать с алан­
ской культурой Северного Кавказа. При­
чем уже сейчас можно предположить, что
в разных районах Северного Кавказа эти
комплексы будут различными.
 ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
1. Кузнецов В.А. Аланские племена Северного
Кавказа//М ИЛ. М., 1962. №106.
2. Кузнецов В.А. Аланская культура Северного
Кавказа и ее локальные варианты в Ѵ-ѴИІ но.
//МЛДИСО. Орджоникидзе, 1975.Т.Ш.
3. Кузнецов В.Л. Алайская культура Центрально­
го Кавказа и се локальные варианты в Ѵ-ѴІІІ
пв. //С Л , 1973, №2.
4. Кузнецов В.Л. Погребение III в. из Кисловод­
ска. //С Л , 1990, №2.
5. Лмброз А.К. Хронология древностей Северного
Кавказа Ѵ-Ѵ1ІІ вв. М., 1989.
6. Рупич Л.II. Захоронение вождя эпохи раннего
средневековья из Кисловодской котловины.
//С Л , 1976, №3,
7. Рунпч Л.П. Отчет о полевых исследованиях в
районе Кавмиивод в 1974 г. //А рхив ИЛ. Р-1
№5249.
8. Березин Я.Б. Работа в Предгорном районе
Ставропольского края //ЛО-1981.М., 1983.
9. Лмброз А.К. Проблемы раппесредпсвсковой
хронологии Восточной Европы Ч.П. //С Л ,
1971, №3.
10. Афанасьев Г.Е. Хронология могильника Мок­
рая Балка. //К СИ Л . М., 1979. Вып. 158.
11. Афанасьев Г.Е. Новые находки в Мокрой
Балке близ Кисловодска. //С Л , 1979, №3.
12. Флеров В.С. Работы в урочище Клип-Яр близ
Кисловодска. //ЛО -1985. М., 1987.
13. Флеров В.С., Нахапстяп В.Е. Работы в Клип-
Яре. //А О -1986. М., 1988.
14. Минаева Т.М. К истории алан Верхнего При­
кубанья по археологическим данным. Ставро­
поль, 1971.
15. Алексеева Е.П. Памятники меотской и сармат­
ской культуры Карачаево-Черкесии
//Тр.КЧІІИИ. Ставрополь, 1966. Выгі.Ѵ.
16. Минаева Т.М. Могильник Байтал-Чапкап в
Черкесии. //С Л , 1956, вып. XXVI.
17. Лмброз А.К. Проблемы рапнссредпевсковой
хронологии. Ч.І. //С Л , 1971, №2.
18. Ковалевская В.Б. Севсрокавказскис древности.
//Степи Евразии в эпоху средневековья. Архе­
ология СССР.М., 1981.
19. Минаева Т.М. Могильник Башал-Чанкап
//МІІСК. Ставрополь, 1950.
20. Амброз А.К. Фибулы юга европейской части
СССР //С А И , М., 1966. Вын. Д1-30.
21. Воронов ІО ЛI., Шепкао К.К. Вооружение вои­
нов Абхазии IV-VII вв.//Древностп эпохи
великого переселения пародов Ѵ-ѴІІ вв.М.,
1982.
22. \Ѵегпсг ] . ВеПга^с хиг Агсііаоіо^іе сіез Апііа-
Кеісіісз. Мішсііеп, 1956.
23. Чеченов ІІ.М. Новые материалы и исследова­
ния по средневековой археологии Центрально­
го Кавказа //Археологические исследования
па новостройках Кабардино-Балкарии. Наль­
чик, 1987. Т.З.
24.3ассцкая 11.11. Золотые украшения гуннской
эпохи. Л., 1975.
25. Уварова П.С. Могильники Северного Кавказа.
//М АК., М., 1900. Вып. VIII.
26. Виноградов В.Б. Археологические памятники в
Кабардино-Балкарии. //У ч . зап. КБ НИИ.
Пальчик, 1967. Т. XXV.
27. Чеченов ІІ.М. Древности Кабардино-Балка­
рии. Нальчик, 1969.
28. Нечаева Л.Г. Катакомбы могильника Бы­
лым.//АО-1969. М., 1970.
29. Мупчаев Р.М. Новые сарматские памятники
Чечено-Ингушетии //С Л , 1965, №2.
30. Абрамова М.П. Катакомбные погребения ІѴ-Ѵ
вв. из Северной Осетии. //С Л , 1975, №1.
31. Габуев Т.Л. Аланские погребения IV в.п.э. в
Северной Осетии.// СА, 1985, N2.
32. Виноградов В.Б. Марковип В.И. Археологиче­
ские памятники Чечено-Ингушской АССР.
Грозный, 1966.
33. Нечаева Л.Г. Могильник Алхап-Кала и ката­
комбные погрсбешці сарматского времени па
Северном Кавказе. Авгорсф. каид. дис. Л.,
1956.
34. Виноградов В.Б. Сарматы Северо-Восточного
Кавказа. Грозный, 1963.
35. Мамаев Х.М. Хронология катакомбных мо­
гильников Чечено-Ингушетии конца IV —
первой половины VIII в. //Проблемы хроно­
логии погребальных памятников Чечено-Ингу­
шетии. Грозный, 1986.
36. Бобринский А.А. Журнал раскопок, произве­
денных в Керчи и на Кавказе в 1888 г. //А рхив
ЛОНА. Дело Археологической комиссии, №64
за 1888.
37. Скрнпкнн А.С. Дне бронзовые пряжки из
Сусловского курганного могильника //С А ,
1976, N3.
38. Виноградов В.Б., Мамаев Х.М. Исследование
раинссрсдневековых памятников в Чечено-Ин­
гушетии. //А О -1976.
39. Бурков С.Б. Отчет о спасательных раскопках
Черпоречеиского могильника в Заводском рай­
оне Грозного ЧИ АССР в 1989 г. //А рхив ИА,
Р-1, №13643.
40. Магомедов М.Г. Образование Хазарского кага­
ната.М., 1983.
41. Дсоппк Д.В. Змсйское средневековое селище.
//Археологические раскопки в районе Змей-
ской Северной Осетии. Орджоникидзе, 1961.
42. Аржанцева И.А., Дсопнк Д.В. Зилги — горо­
дище начала I тыс. п.э. па стыке степи и
предгорий в Северной Осетии
77
 //У ч . зап. комиссии по изучению памятников
цивилизаций древнего и средневекового Восто­
ка Всесоюзной ассоциации востоковедов.М.,
1989.
43. Кузнецов В.Л. Зилгипское городище в Север­
ной Осетии. //Н овы е материалы по археоло­
гии Центрального Кавказа. Орджоникидзе,
1986.
44. Дзуцсв Ф.С. Отчет о раскопках 1988 г. в
Правобережном районе СО АССР. //А рхив
ИА, Р-1, №13576.
45. Куссаева С.С. Археологические находки по­
следних лет в Северной Осетии. //И СОІІИИ .
Орджоникидзе, 1957. Т.ХІХ.
46. Габуев Т.А. Отчет о раскопках Северо-Осетин­
ского отряда Кавказской археологической экс­
педиции на территории Правобережного райо­
на СОАССР в 1989 г. //А рхив ИА, Р-1,
№14111.
78
47. Кузнецов В.Л. Археологические памятники па
южной окраине г. Орджоникидзе //Вопросы
осетинской археологии и этнографии. Орджо­
никидзе, 1980.Т.ХХХѴІ, 1.
48. Крупнов Е.И. Археологические памятники Лс-
синекого ущелья //Г р . ГИМ. М., 1941. Вып.
XII.
49. Даутова Р.Л., Мамаев Х.М. Археологические
памятники средневековья у селения Лли-Юрт
(Чечено-Ингушетия). //С А , 1974, №2.
50. Державин В.Л., Малышев А.А., Пятых Г.Г.,
Салихов Б.М., Сударев П.И. Работы Дагестан­
ской экспедиции //АО-1986. М., 1988.
51. Гмыря Л.Б. Погребальный обряд Паласа-Сыр-
тского могильника //Этнокультурные процес­
сы в древнем Да госта не. Махачкала, 1987.
52. Артамонов М.И. Нотория Хазар. Л., 1962.

ОПЫТ ИССЛЕДОВАНИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ
ПАМЯТНИКОВ АЛАН В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ
И СЕВЕРНОЙ АФРИКЕ
ВВЕДЕНИЕ
Если бросить взгляд на историческую
карту, показывающую миграции эпохи
«переселения народов», то можно заме­
тить, что Карпатский бассейн сравним с
железнодорожным узлом или местом от­
дыха перелетных птиц, предоставившим
Родину переселяющимся с востока па
запад или с севера на юг народам на
более или менее длительный срок.
С тех пор, как Миклош Янкович в
1884 г. датировал X в. при помощи монет
находки из Вснспусты, принадлежавшие
переселившимся в 895 г. мадьярам1, а
Ференц Пулцки определил материалы
ранних аваров2, занимающиеся Карпат­
ским бассейном венгерские археологи
старались определить нс только возраст
находок (5-10 вв.), но и этническую
принадлежность той или иной группы
находок на основе их внутренних связей,
хронологии и территориального распреде­
ления, т.с. выявить происхождение обла­
дателей той или иной подобной группы.
ІІСТОРІІКО-АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
ПРОБЛЕМА
Из письменных исторических источ­
ников известно, что между 378-433 гг. в
Паннонии жила группа алан со своими
гуннскими и готскими спутниками. Ала­
ны в статусе федератов внутри Паннонии
обитали в первую очередь в Валерии3.
Первый шаг по этническому определе­
нию этой народности в соответствии с их
погребениями, по моему мнению, сделал
в 1922 г. М.И. Ростовцев, когда он писал
об открытом в 1911 г. и находящемся на
© А. Кишш
А. К И Ш Ш
Посішщаю памяти Алана Кралонански
(1929-1993)
расстоянии примерно 20 км за пределами
римского лимеса погребении Унтсрзибсн-
брунн следующее: «Маленькие золотые
бляшки, украшавшие одежду австрий­
ской находки (именно из Унтсрзибснб-
рупн), имеют точно такую форму, как и
сарматские бляшки из погребений Куба­
ни, Дона и Днепра... Нс удивительно, что
они одновременно появляются и в регио­
не Дуная. Золотые браслеты заканчива­
ются такими же головками, как ожерелья
Оренбурга, Ставрополья, из региона Ку­
бани и Керчи... Я нс вижу ни одной
причины, которая бы мешала отнесению
погребений Зибснбрунна сарматским
женщине и ребенку»4.
Спустя десять лет А. Альфельди реа­
гировал так: «Как видно, невозможно
Рабапордань и Унтерзибснбрунн вырвать
из германского общества, хотя они тес­
нейшим образом связаны с югом России.
И хотя аланы в последние десятилетия 4
в. в Венгрии почти никакой роли нс
играли, археологически выявить их будет
трудно»5
Если окинуть взглядом, нс претендуя
на исчерпывающую полноту (см. архив),
постановку проблемы Ростовцевым в
1922 г. за прошедшие 70 лет, можно
заметить, что относительно паннонских,
галльских и стоящих первоначально от­
дельно испанских находок, подразумева­
ющих переселившуюся из района Понта
на Запад часть аланского этноса (и мы
подчеркиваем: в сущности речь всегда
будет идти об этом материале) мнения
очень расходятся (табл.1). Одна часть
79
исследователей относительно возможно­
сти этнических определений настроена
очень скептически или отвергает такую
возможность вообще (табл.1, пункт а).
Другая группа исследователей видит воз­
можность подобных определений лишь в
общих чертах (таблЛ, пункт Ь). Некото­
рые думают решить вопрос с несколькими
этносами (таблЛ, пункте). Многочислен­
ная группа исследователей связывает от­
меченные выше археологические находки
с различными германскими племенами и
соответственно видит в носителях этих
находок германцев (табл.1, пункт сі).
Здесь существует мнение, которое рас­
сматривает материал находок как связан­
ный с социальным слоем (табл. 1, пункт
с). Наконец, есть исследователи, припи­
сывающие аланам тс находки и погребе­
ния, о которых идет речь (табл.1, пункт
0 . При нашем обзоре нельзя обойти и то,
что погребения, рассматриваемые как
аланские, вес являются женскими. Таким
образом, исследования выхватили только
женские погребения определенного обще­
ственного слоя6 и ни разу нс делалась
попытка определить аланские мужские
захоронения.
Если обратить внимание на мнения,
определения и суждения (табл.1), выска­
занные со времени публикации находки в
Унтерзибенбрунне в связи с аналогичны­
ми находками, если нс разделять полное
отрицание еще до определения достовер­
ности констатации также на логической
основе, то часть противоположных и
исключающих друг друга мнений могут
быть ошибочными.
Так как расходящиеся и даже исклю­
чающие друг друга мнения и в прошлом,
и в настоящее время существуют парал­
лельно, нельзя утверждать, что часть
суждений имеет -научно-исторический
характер — она должна быть исследована
вновь и с учетом всех находок.
Поскольку между 1922 и 1992 годами
археологи в целом исследовали постоян­
но нарастающие находки из женских
погребений, я с целью облегчения обзора
объединил находки в одну таблицу
(табл.2) и постарался обратить внимание
на мужские захоронения, чтобы репре­
зентативно показать могилы как жен­
щин, так и мужчин. При отборе матери­
80
ала я, в качестве рабочей гипотезы,
основываюсь на суждениях М.И. Ростов­
цева о погребениях Унтерзибенбрунна:
«для алано-сарматских находок харак­
терно наличие различных золотых бля­
шек и штампованных ожерелий, проис­
ходящих из региона Понта». Эти выводы
сделали возможным объединение 15 еди­
ниц памятников (табл.2, 1-15).
К счастью, мне удалось расширить
круг бляшек, в первую очередь из жен­
ских погребений, путем объединения обе­
их могил Унтерзибенбрунна, поскольку
они по древности (дате — В.К.), одному
месту находки и одинаковой ориентиров­
ке могут причисляться к семейным захо­
ронениям — отчасти в соответствии с
типами вещей, отчасти в соответствии с
могилой в Лебень (речь идет о выделении
мужских погребений — В.К.). На основа­
нии анализа находок из Унтерзибенбрун­
на Е.Келлер в 1967 г. пришел к мнению
о том, что наряду с женским и девичьим
погребениями здесь было и мужское
захоронение7. О. Менгин, попытавшийся
в 1910 г. на месте снасти находку,
исключил такую возможность и предло­
жил иное решение8. Решение этого воп­
роса нашел И. Бона, указавший на то,
что первую алайскую могилу нельзя
различить по полу9 и что вторая — как
показывает могильник Дюрсо10 (под Но­
вороссийском, раскопки А.В. Дмитриева
— В.К.) — представляет аланскую жен­
щину, какие обычно обнаруживаются в
аланских женских могилах.
Одновременно на основе представлен­
ных выше критериев чересчур вырос круг
находок, входящих в обозначенную выше
группу находок и явлений (табл.2) и
распространился на комплексы, которые
нс могут в этот круг входить. Таким
образом, должны быть определены спе­
цифические различия, позволяющие су­
зить увеличивающийся круг. При соот­
ветствующей группировке материала и
принятии специфических различий (ре­
бристые с металлическими обкладками
псалии, золотые листы треугольной фор­
мы от седел, листообразные подвески от
лошадиной сбруи, штампованные из зо­
лота наконечники ремней) одну (гунн­
скую) группу мужских захоронений
(табл.2, пункты а-сі) соответственно с
ориентировкой запад-восток удалось иск­пень Д2 = 410-430 годы19, а также взятые
лючить из понтийской материальной мною на контроль гуннские комплексы из
культуры или культуры, принадлежащей Паннонхалмы, Псчюсёг, Ссгсд-Надьсск-
скирским находкам (табл.2, пункт с). шош и Батасск20.
В случае с могилой в испанском Бежа б) И.Бона прямо не высказался о
против вандальского происхождения11 го­хронологическом положении находок, но
ворят отчасти понтийский тип меча12, из того, что он пишет о датах подчинения
отчасти понтийский тип пряжки13 — на четырех частей Паннонии гуннскому игу
основании находок, открытых на Госпи­ (Валерия: розі диет 425; Паннония При­
тальной улице в Керчи 24.06.1904 гг.14 ма: розі диет 434; Паннония Секунда:
Бежавшие в 405-406 годах из Карпатско­ розі диет 441; Савия: розі дисі 445)21 и
го бассейна вандалы не имели в своем из связей находок, относящихся к гунн­
распоряжении предметов понтийского ти­ скому периоду, вытекает логически их
па, в то время как аланские выходцы из датировка (табл.З).
Понта их имели! Так как за время между концом 4 в. и
Могила из Карфагена (Кудиат Затер, концом первой половины 5 в. (со време­
ни, когда вестготы из Ссмиградья бежа­
1915 г.) М.И. Ростовцевым15, В.А. Кузне­
цовым и В.К. Пудовиным16 считается ли, до конца гуннского царства 455 г.)
аланской именно из-за бляшек, неизвест­датированные монетами погребения в
ных в кругу вандалов Карпатского бас­ полосе от Черного моря до Бельгии редки,
сейна, но напротив очень популярных в как белые вороны, трудно решить, какая
кругу алан, что нс соответствует мнениюиз двух датировок — Я. Тейрала или И.
Г.Г. Кенига, высказанному в 1981 г.17 Боны — (теоретически существующие и
Материал, показанный на табл. 2, искомые нами) — ближе к действитель­
из-за тесной связи находок с погребаль­ности.
ным обрядом выглядит таким единым, После подробной проверки данных Я.
что с точки зрения этнической нс допу­ Тейралом дат и по соображениям и
скает альтернативы. Огромная террито­ выводам его хронологии я пришел к
риальная разбросанность (от области выводу, что в противоположность позд­
Понта до Испании и Африки), а также ней датировке И. Боны только «ранняя»
своеобразие одинакового материала нахо­датировка Я. Тейрала позволяет утверж­
док и погребальных обрядов позволяют дать — аланы, бежавшие от гуннского
предполагать, что эта группа относится кгосподства из региона Понта со своей
одному типу захоронений и этносу, но нс одеждой достигли Паннонии, Галлии,
двум разным народам. И какой это Испании, приняли участие в погрузке на
народ? Так как мы начали исследование суда, отправлявшиеся в Африку и могли
заново, нам, собственно, говоря, ничего участвовать во вступлении в Карфаген-
Кудиат Затер в 439 году.
нс остается, как «зіпе іга сі зіисііо» — по
таблице 2 (хочется надеяться, что в Согласно этого известного из истори­
отношении находок вес более важные ческих источников процесса находится и
критерии использованы), чтобы прове­ распространение этого костюма в обла­
рить отмеченные выше свойства и устано­ стях, названных выше, где он и превра­
вить, что они дают совместно. тился в конце концов в археологические
находки; поэтому нельзя допускать более
ПОДРОБНЫЙ АНАЛИЗ ДЛЯ ПРО­ позднюю дату И.Боны. Но — по моему
ВЕРКИ ГРУППЫ НАХОДОК (табл.2).
мнению — еще нс было приведено дока­
1. Хронология. Большинство обсужда­зательств того, что золотые пряжки из
емых в таблице 2 находок в новейших могил Лебень, Лендьелтоти и Унтерзи-
исследованиях встречает два мнения. бенбрунна нс существовали до 425 г., как
а) Я. Тейрал приведенные на таблицеэто утверждает И.Бона,24 и что соответ­
2 аланские комплексы распределил по ственно их ранние экземпляры нс могли
этапам (Лебень, Лендьелтоти, Унтерзи- бы попасть в могилы Лебень, Лендьелоти
бенбрунн: могилы женщины и девочки, и Унтерзибенбрунна. С другой стороны,
Регей, Рабапордань, Папкези)18 — сту­6 вес хранящихся в музеях золотых пред-
81
6 Алапика - III
мстов из этой группы находок нс так мя в Западной Европе с южноевропейски­
неслыханно велик, чтобы они нс могли ми переселенцами «СазІагЬсНсгп» и про­
быть собственностью находящихся на должает происходить. Из этого обычая
римской службе солдат и их семей25, (если это вообще можно так назвать)
особенно если обратить внимание на то, следует вывод, что в Паннонии и Галлии
что золотые вещи являются преимущест­ погребения, включенные в таблицу 2, по
венно изделиями из Понта и что они при своему общественному положению и бу­
всех обстоятельствах принесены на тер­ дучи чужими нс нашли себе места на
риторию Римского государства. Мы еще римских могильниках и это показывает,
можем добавить: как раз этот слой сол­ что они оставались чужими для римского
дат, поступающих на подвижную рим­ населения, а их общественная интегра­
скую службу, нс вкладывал в соответст­ ция полностью отсутствовала.
вии со своим статусом имущество в 3. Ориентировка. В нашем распоряже­
недвижимость, по крайней мере в погра­ нии есть данные об ориентировке только
ничных провинциях, но носил на себе в 6 погребений. Они имеют ориентировку
виде благородных металлов. север-юг, северо-запад-юго-восток: Лс-
В предстоящем ходе мысли я считаю бень: СЗ-ЮВ29, Лендьелтоти: С-Ю30,
имеющими силу обе хронологические Унтерзибенбрунн, женское погребение:
возможности для датировки собранных Я. С-Ю31, Унтерзибенбрунн, девичье погре­
Тейралом в таблице 2 находок. Находки бение: С-Ю32, Регей: СЗ-ЮВ33, Хох-
в таблице 2 являются «вместе» нс только фельден: С-Ю34.
потому, что они связаны в первую оче­ Происхождение ориентировки С-Ю
редь золотыми бляшками, а потому что или СЗ-ЮВ в этих ярко выраженных
они памятники одного периода 410-420- своеобразных погребениях можно объяс­
430 гг., для коего характерны золотые нять на основе исследований И.Верне­
бляшки. ра35, М.Пардуца36, а также К.Бакай37 в
2. первую очередь позднесарматским, затем
Единичные погребения. Количество
единичных погребений бросается в глаза: погребальным обрядом Черняховской
из 15 случаев (если обе могилы Унтерзи- культуры.
бенбрунна считать одним случаем, то 14) 4. Находки. При оценке находок я нс
девять, если могилы Унтерзибенбрунна останавливаюсь детально на всех типах
считать раздельно — десять. Это может предметов, так как наше внимание в
быть объяснено нс только высоким обще­ первую очередь концентрируется на тех
ственным положением покойных (этот из них, которые по интересующему нас
слой по могилам сам отличается от тех вопросу дают информацию.
слоев, которые находятся ниже26), а А. МЕЧИ. В нашей группе имеется
скорее всего тем, что они были соверше­ шесть могил с мечами, из четырех мечей
ны в сравнительно короткое время и определимого типа три относятся к дву­
разбросаны по Панпонии (или поблизо­ лезвийным, снабжсуным перекрестьями.
сти от Унтерзибенбрунна) или в Галлии. Этот тип мечей всплывает в комплексе
«Варварская» знать, приспосабливающа­ находок, идентичных характерным гунн­
яся и ассимилирующаяся с позднерим­ ским находкам (напр., Паннонхалма,
ским окружением (аккультурирующисся Батасск). Так как в первой половине 5
федераты27) неоднократно имела воз­ века, когда этот тип мечей был в ходу38,
можность заложить свои семейные клад­ имелось только одно движение народов с
бища. Переселяющиеся в это время в востока на запад, можно определить на
области Римской Империи убегающие основе его распространения происхожде­
«варвары» нс аккультурировались28, а ние мечей (рис.1)39, как область Понта.
ассимилировались в одежде, в материаль­ С точки зрения этноса их владель­
ной культуре и, очевидно, немного позже цев важно подчеркнуть утверждение Е.
в духовном и языковом отношении с Згатсіі: «оно (перекрестье) нс было
позднеантичной культурой — они «поме­ заимствовано германскими племенами
няли» свою культуру, но нс потеряли ее! средней Европы»40, и это высказыва­
Точно также случилось в настоящее вре­ ние рагз рго Іоіо относится и к
82
истории этого типа мечей41.
B. ТРЕНЗЕЛЬ И КОНСКАЯ УП­
РЯЖЬ. Большинство аналогий вероятно
происходящим из Понта псалиям Унтср-
зибенбрунна и конской упряжи с псалия-
ми из Лендьелтоти приходится северо-во­
сточнее, соответственно юго-восточнее
Карпат (табл.4)42. Восточные связи ком­
плексов с трензелями, конской упряжью
и другим инвентарем (табл. 4) подтверж­
дают закрытые погребения (с двулезвий­
ными мечами с перекрестьем, бляшка­
ми).
C. КЕРАМИКА. Питьевые сосуды на­
шей группы представлены двумя форма­
ми: высоким кувшином и в одном случае
шарообразным бокалом из стекла.
Очевидно, драгоценные кувшины, со­
ответственно, стеклянные бутылки (жен­
ское и девичье погребения Унтерзибенб-
рунна) являются римскими и поэтому не
пригодны для исследования происхожде­
ния народа.
Что же касается происхождения кера­
мических кувшинов, мнения раздели­
лись. А. Калтофен пишет: «характерное
перемещение кувшинов из Лебень... Ре­
гей следует выводить прямо из Черняхов­
ской культуры»43. И.Бона говорит: «не­
смотря на то, что нельзя решить вопрос,
является ли кувшин из Регёй позднеан­
тичным, варварский вкус мастера из
области Понта изделия надо учитывать,
или он относится к паннонско-варвар-
ским кувшинам позднеримских образ­
цов»44. О сосуде из Лендьелтоти он,
напротив, писал следующее: «Кувшин из
Лендьелтоти имеет позднеримскую фор­
му, но нс является панионско-римской
работой. Лощеные еловые ветви или
напоминающие рыбьи кости и зигзагооб­
разные украшения носят варварский ха­
рактер.»45 Противоположным мнению А.
Калтофена о кувшине из Лебень было
мнение И. Боны: «Пропорциональный
кувшин с ручками из Лебень является,
очевидно, произведением западно-пан-
нонской римской гончарной мастерской...
Найденные в тсрвингских — западногот-
екпх могильниках кувшины с каннслиро-
ванными корпусами... являются плохими
и неудачными подражаниями римским
металлическим и стеклянным сосудам.
По этой причине существенно лучше
сформованные и обработанные кувшины
из Лебень и Роіозке нс могут быть
отнесены к варварским образцам».46
Так как я нс являюсь специалистом по
керамике, я нс могу судить о разных
мнениях, но можно твердо сказать, что,
например, кувшин из Лендьелтоти хоро­
шо вписывается, по Я. Тейралу, в группу
керамики федератов и общая картина,
извлеченная из керамических кувшинов,
нс исключает понтийскос происхождение
для действительно аланского материала
на табл.2.
Э. ЗОЛОТЫЕ БЛЯШКИ И ШТАМ­
ПОВАННЫЕ УКРАШЕНИЯ. В 12 по­
гребениях, географически простираю­
щихся от устья Дона до Карфагена, —
которые в таблице 2 характеризуют 5
типов — золотые бляшки и штампован­
ные нагрудные украшения из золота
(рис.2). Аналогии происходят в большом
количестве из района Черного моря. К
сожалению, аналогичные находки
(табл.5) в большинстве неизвестны. Из
передвижений народов в первой половине
5 века ясно, что паннонско-галльскис
экземпляры происходят из района Понта
или — по меньшей мере — изготовлены
по таким образцам, иное невозможно
представить. Данные на таблице 2 погре­
бения с золотыми бляшками и штампо­
ванными нагрудными украшениями под­
тверждают точку зрения о восточном
компоненте, восточном характере.
Е. ПЛ АСТИ НЧ АТЫЕ ФИБУЛЫ,
ПЛАСТИНЧАТЫЕ ФИБУЛЫ С ЗОЛО­
ТЫМ ПОКРЫТИЕМ И ВСТАВКАМИ
ИЗ КАМНЯ.
Недавно И. Бона в соответствии с
характером его работы, но, к сожалению,
без аппарата доказательств, высказался о
несостоятельности научно-исторической
точки зрения48, по которой пластинчатые
фибулы — простые или позолоченные и
с каменными вставками якобы характер­
ны только для германцев (в скобках
следует заметить следующее: если рас­
смотреть карты 1 и 2, также тип 5 1 /8 ,
11-15, 52-55, 59-60, 93, 96 (пластинчатые
фибулы), далее тип 5 2 /3 , 11-12 (пла­
стинчатые фибулы с каменными вставка­
ми) монографии Н. Кюнна «Германские
дуговидные фибулы эпохи переселения
народов» (II часть)49, соответственно на­
83
ходке на Кавказе II подгруппы50 моно­ возможность предположить, что совре­
графии о фибулах А. Амброза, то все это менный уровень исследований нс может
является доказательством того факта, что иметь только положительный ответ.
на Кавказе в указанное время нс жили ни Теоретически можно сказать, что вла­
готы, ни другие германцы и что населе­ дельцы этих объектов являются членами
ние этих мест нс было германским. одного народа, берущего начало из этого
Из этого ясно видно, что только на района. В районе Понта в конце 4 —
основании, например, фибул из Рабапор- первой половине 5 века жили следующие
дань, Рсгёй, Унтсрзибснбрунн в отноше­ народы, затем отправившиеся на Запад:
нии их бывших владельцев нельзя замы­ 1) гунны, 2) скиры, 3) остготы, 4) аланы.
каться только на германцах. Материал погребений, о которых шла
Р. ПЛЕТЕНЫЕ ШЕЙНЫЕ ОЖЕ­ речь (табл.2), нс может быть гуннским,
РЕЛЬЯ ИЗ ЗОЛОТА так как находки, связанные с гуннами,
Сплетенные из многих золотых прово­ характеризуются через находки в части
лок, более простых и более сложных, а -СС таблицы 2 и поэтому вопрос о гунн­
украшенные сосулькообразными подве­ ском происхождении нс встает.
сками, но всегда снабженные одинаковы­ Материалы скиров уже определены56
ми замками — ожерелья (табл.2) распро­ и нет никаких указаний, что скиры жили
страняются на три географических окру­ в Галлии. Поэтому возможность скиров
га: можно также исключить. Погребения,
а) на Крымском полуострове (Керчь- принадлежащие интересующей нас груп­
Госпитальная улица, 24.06.1904 г.; пы, ориентированы на север-юг или се-
Керчь-Лувр51) (рис.З); вср-запад-юго-восток, в то время как
б) в средней части бассейна Дуная погребения, считающиеся скирскими
(Унтсрзибснбрунн, погребение женщи­ (напр., Бакодпуста) имеют ориентацию
ны, Бакодпуста) и запад-восток.
в) в Эльзасе (Хохфельден). Остготская принадлежность может
Как уже было сказано, в первой быть исключена по двум причинам: 1)
половине 5 века речь идет только о для этой группы мужских погребений
движении Восток-Запад. Поэтому проис­ (Поршнино/Круглица, Лебень, Лендь-
хождение находок можно искать только в елтоти, Унтсрзибснбрунн, Бежа) харак­
районе Понта52. терно наличие мечей восточного типа57.
О. БРАСЛЕТЫ СО ЗВЕРИНЫМИ В могилах остготов, напротив, никогда не
ГОЛОВКАМИ. встречается оружие как инвентарь58. Ос­
Уже Д. Мссарош обратил внимание на тготы между 456 и 471 гг. жили в
тесную связь между браслетом из Рсгёй и Паннонии — намного позднее, чем наша
типом браслетов из Керчи, по улице группа находок, и в то же время они
Госпитальной (раскопки 4.06. 1904 г.). никогда нс находились в Галлии59 или
К предшественникам этого браслета Испании. Это означает, что, исходя из
относится хранящийся в Гос. Эрмитаже археологических и исторических аргу­
Санкт-Петербурга золотой браслет ментов, об остготах не может идти речь.
(рис.4)53 из станицы Сенной (полуостров Итак, с помощью метода исключения
Тамань), раннее изображение коего мы приходим к предположению, появив­
опубликовано И.Бона54. Упомянем, что в шемуся в археологических исследованиях
археологической литературе этот предмет уже 70 лет тому назад и с тех пор снова
позже был опубликован повторно55. всплывающему (табл.1, пункт 0 — об
ЗАКЛЮЧЕНИЕ: аланском этническом определении, и мо­
жем это доказать.
ЭТНИЧЕСКОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ.
По свидетельствам источников, аланы
Завершая анализ отдельных характе­ жили в области Понта60, часть их между
ристик можно сделать вывод, что все 378-434 гг. достигла Паннонии, между
рассмотренные явления (ориентировка, 407-409 гг. они пришли в Галлию и,
мечи, конская упряжь, керамика и пр.) наконец, часть их через Испанию достиг­
относительно их происхождения дают ла также Африки. Появление материаль-
84
пых находок восточно-европейского ха­ Но это как-раз тот слой, который
рактера из погребений № 1-15 таблицы 2 вследствие своего материального положе­
в районе Понта, в Паннонии, Галлии, ния быстро приспосабливается к окруже­
Испании и Африке позволяет поверить, нию и этот слой скорее всех исчезает
что эти предметы и характерный способ среди однообразных погребений поздней
погребения в Паннонии и Галлии связаны Римской Империи.
с движением одного и того же народа. Не может быть случайностью и также
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА АЛАН­ можно считать характерным, что предпо­
СКОГО МАТЕРИАЛА (Таблица 2) ложительно аланские погребения в Пан­
нонии и Галлии являются грунтовыми,
Для мужских могил типично наличие тогда как погребение в испанском Бежа
мечей и золотых обувных пряжек. Броса­ совершено в кирпичной могиле61, погре­
ется в глаза и это следует подчеркнуть, бение Кудьят-Затср в Карфагене (1915)
что имеющиеся в нашем распоряжении — это уже мраморный саркофаг62. Это
мечи (Лебень, Лендьелтоти, Поршнино, значит, что чем дальше знатные алан­
Круглица, Бежа) с перекрестьем, нс ские беженцы удалялись от своей бедной
воспринятые германцами, являются ме­ камнем степной родины на Понте (в
чами восточного происхождения и харак­ соседстве с которым неизвестный мне
терны для гуннских погребений, взятых этнос осуществлял захоронения в ката­
мною на контроль в таблице. комбах), тем более они приспосаблива­
Для женских могил характерна более лись к погребальным обычаям местной
широкая шкала находок: серьги, золотые знати.
ожерелья, пары фибул и браслетов, зер­ 2. Итак, вошедший в таблицу 2 мате­
кала с ребристой тыльной стороной, вос­ риал показывает комплексы вещей, пред­
точного типа («кочевнические» зеркала), ставляющих поколение со статусом феде­
иногда гребень и конская упряжь. Здесь я ратов и двигающихся на запад беженцев
нс указываю на большое количество распадающегося на отдельные части
бляшек и штампованных листообразных аланского общества, от коего едва ли
подвесок, так как их наличие зіпс диа поп могут быть отделены в археологическом
показано на таблице. плане попавшие под гуннское господство
В могилах обоих полов встречается аланы. На вопрос, каким образом этот
кувшин (из стекла соответственно укра­ материал получен без материала, пред­
шенного, или более простой керамики), а ставляющего слой простого аланского
также, но реже, конический кубок для народа (перевод приблизительный —
походов. рсд.), могут дать ответ отчасти находки
из тех могил, которые характерны для
ГРАНИЦЫ ПРЕДСТОЯЩЕГО
ЭТНИЧЕСКОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ1 ступени Д 2 Я.Тейрала '— например,
керамика федератов63, частично тс моги­
1. Так как за основу данного этниче­лы е находками гуннского, аланского,
ского определения были взяты модные восточногерманского характера, которые
золотые бляшки, соответственно, отличи­ были собраны И.Боной (напр. короткие
тельные черты погребений Унтерзибенб- мечи, кувшины с ручками, бронзовые
рунна могут стать определителем высших пряжки с птичьими головками, украшен­
слоев алан, осевших в Римской Империи ные треугольной и ромбической резьбой
(или живших на ее окраине и под ее в технике кербшнитт бронзовые фибулы,
защитой: Унтерзибенбрунн). Находящие­ цикады, височные кольца64. Их исследо­
ся ниже слои общества выпадают. Таким вание и определение, а также дискуссия
образом, удастся «охватить» только вер­ по этим вопросам выходит за рамки этого
шину айсберга — самых знатных алан. исследования.

85
 ПРИЛОЖЕНИЯ
АРХИВ
Этническая оценка предположительно
аланской группы памятников и отдель­
ных находок в хронологическом порядке.
УПТЕРЗИБЕНБРУНН
Ростовцев, 1922, 187: «Я нс вижу ни
одной причины, которая бы мешала отне­
сению погребений Зибенбрунна сармат­
ским женщине и ребенку».
Ростовцев, 1923, 149: «Я нс вижу
причин, почему могилы Зибенбрунна нс
могли бы принадлежать женщине и ре­
бенку сарматов».
Ростовцев, 1923, 152: «Но нельзя
исключить гипотезу о том, что находка
относится к эпохе вандалов и что погре­
бенный был (Карфаген, Кудьят Затср,
1915) одним из тех сарматов или аланов,
которые составляли значительную часть
завоевателей Африки (короли Северной
Африки, как известно, назывались в это
время «король вандалов и аланов»).
РАБАПОРДАНЬ
Феттих, 1926, 267: «Находка явно
сармато-германского происхождения».
Альфельди, 1932, 39: «Итак, как вид­
но, невозможно вырвать Рабапордань и
Унтерзибенбрунн из германской общно­
сти, хотя они теснейшим образом связаны
с югом России. И так как аланы двух
последних десятилетий 4 века в Венгрии
почти никакой роли нс играли, их трудно
осветить в археологическом плане».
УНТЕРЗИБЕНБРУНН
Бенингер, 1931, 90: «Унтерзибенбрунн
относится к древнейшим вестготским на­
ходкам»...
ЭРА11
Сален-Франше-Лянор, 1949, 133, 134:
«Согласно исследованию можно заклю­
чить, что украшения сокровищницы Эра-
на представляют собой единый ансамбль
5 века и имеют общий источник проис­
хождения. Они должны были быть сдела­
ны в средней пол осе. России, вероятнее
всего в районе Понта. В конечном итоге
можно допустить, что украшения Эрана
86
принадлежат эпохе сарматов, к одной и
той же эпохе и одному источнику проис­
хождения из района Понта».
УНТЕРЗИБЕНБРУНН
Вернер, 1956, 84, прим.6: «герман­
ский».
БЕЖА
Раддац, 1959, 148: «Погребение варва­
ра, на что обращает внимание Цейс, есть
свев, вандал или алан».
УНТЕРЗИБЕНБРУНН
Митча-Мэрхейм, 1963, 18: «Возника­
ет вопрос, какого происхождения и наци­
ональности похороненные в пограничном
районе в Марфельде, особенно... княжна
в Унтсрзибснбруннс. Стиль погребенных
с ними украшений есть понтийский,
происходит из района Черного моря...
Находку княжны и ребенка можно рас­
сматривать, как герульского или готского
происхождения. Обе находки следует да­
тировать от 400 до 420 года».
Пардуц, 1963, 44: «Если мы должны
говорить об аланах и о гуннах, мы
должны решать только на основе архео­
логического материала».
ЛЕБЕНЬ
Пустаи, 1966, 115: «Мы придержива­
емся мнения, что в Лебень мы нашли
могилу германского родового князя, бе­
жавшего со своим народом в последние
десятилетия 4 столетия от наступающих
гуннов, который остановился в северной
части Паннонии и может быть в этом
отрезке дунайской границы нес военную
службу в качестве союзника Рима».
ПАПКЕЗИ
Бона, 1969, 173: «маркомано-аланские
федераты».
РАБАПОРДАНЬ
Бона, 1969, 1112: «Богатая находка из
вестготского женского погребения».
УНТЕРЗИБЕНБРУНН, ЭРАН,
КАРФАГЕН
Сулимирский, 1970, 187-188: «Нсско-
лько археологических останков, относя­ Азовского моря, как синтез прогрессив­
щихся к кочующим группам сармато- ных Черняховских элементов, проникших
алан, было найдено западнее Венгрии. на более поздней фазе развития этой
Это богатые могилы в Лаа и Унтерзибен- культуры на Боспор и кристаллизирова­
брунне около Вены и Эран в Нормандии, лись в позднесарматском и боспорском
датируемые около 400 г. нашей эры... наследии. Историческая ситуация в про­
могила в Тунисе, в Карфагене, имела винциях Паннонии наводит на мысль,
характерные сарматские золотые пла­ что речь здесь может идти отчасти о
стинки». варварской племенной аристократии
(возможно восточногерманской, которая
РЕГЁЙ
переселилась, по данным письменных
Месарош, 1970, 91: «При исследова­ источников,, после поражения дружин
нии принадлежности похороненной в Ре- Радагайса при Фазулс в некоторые мес­
гёй женщины ... мы поставили на первый тах Паннонии... Ни в коем случае нельзя
план, имея в виду и связь с предыдущими отвести аланское участие в археологиче­
находками и время захоронения, алан­ ских проявлениях подобного рода. В
ский этнос». некоторой степени можно утверждать
Месарош, 1970, 92: «Погребение в возможность рассеивания западных по­
Гсгёй — новая важная цепочка в группе гребений из Хохфсльдсна, Эрана, Бежа,
находок того народа, который проследо­ Кудьят-Затср по направлению так назы­
вал от Кавказа до Атлантики и Северной ваемого алано-вандальского похода через
Африки... Растянувшиеся с Востока на Западную Европу и Пиренейский полу­
Запад, до Северной Африки, находки остров в Северную Африку».
гонимого своеобразного народа, а также УНТЕРЗИБЕНБРУНН, РЕГЁЙ,
период, охватывающий в целом одно-два
поколения, дают возможность утверж­ ЛЕБЕНЬ
дать, что эти следы могут принадлежать Тейрал, 1973, 59: «Итак, в настоящее
только народу, который шел с Востока на время почти невозможно определить ка­
Запад. Этот народ с большой достоверно­ кие-то более точные этнические показа­
стью можно идентифицировать с аланами тели умерших, захороненных в могилах
раиона Волги»... Унтерзибенбрунна, Регей, Лебень».

ХОХФЕЛЬДЕІІ
Хахманн, 1971, 72: «Такие находки
известны с юга Германии и из Франции,
должны относиться ко времени Агылы и
определенно связаны с экспансивной си­
лой гунно-иранского государственного
образования в Панношиі.»
РЕГЁЙ
Месарош, 1972, О.5.: «в могиле алан­
ской княжны».
Тейрал, 1973, 59: «Понтийско-меотий-
скос направление представляют богатей­
шие погребения типа Унтерзибенбрунн,
Регёй, Эран, Хохфельден, дающие остат­
ки женской одежды очень дифференциро­
ванного общественного слоя, а также
круг мужских погребений из Лебень
побуждают нас искать подобный комп­
лекс памятников и вне Средней Европы.
Специфический облик одежды и воору­
жения должен восходить прямо к району
ЭРАН
Вернер, 1973, 316: «Богатое женское
погребение раннего 5 века с чисто дунай-
ским-южнорусским инвентарем. Погре­
бение в Эранс является восточногерман­
ским (может быть вестготским) единич­
ным погребением времени сразу после
гуннского вторжения и относится к кругу
дунайских находок типа Унтерзибенб-
рунн-Рабапордань.»
УНТЕРЗИБЕНБРУНН
Нолль, 1974, 76: «германский».
УНТЕРЗИБЕНБРУНН
Фризингер, 1977, 63: «Третья группа
захоронений, относящихся к началу и
первой трети 5 века, является богато
обставленными единичными княжескими
могилами, как например Унтерзибенб­
рунн или более поздние могилы в Лаа и
Штсттсн... Погребение в Лаа, правда
87
мснсс обставленное, но и в нем мы можем
видеть ту германскую (готскую) аристок­
ратическую верхушку, которая сначала
находилась на римской службе»...
ЛЕБЕНЬ, ЛЕНДЪЕЛТОТИ
Бакай, 1978, 171: «Погребения из
Лебень и Лендьелтоти могут считаться...
слоем знати. Эти знатные люди, одевав­
шиеся по псрсидско-понтийской моде,
играли в гуннской империи важную роль
несмотря на то, говорили они от рожде­
ния по гуннски или на иранском сармат­
ском, аланском, или были готы...., это
наблюдение подтверждает, что предметы
из могилы Лендьелтоти были изготовле­
ны в 4 или в первой половине 5 века в
области Черного моря».
ЛЕБЕНЬ
Бакай, 1978, 171: «Дсчо Пуштай назы­
вает погребение в Лебень «могилой гер­
манского вождя». Я считаю это определе­
ние неправильным по двум причинам.
Во-первых, инвентарь нс даст возможно­
сти установить германский этнос и во-
вторых потому, что нс может быть речь о
«богатстве вождя».
УНТЕРЗИБЕНБРУ1111
Фризингер-Адлер, 1979, 27-28: «Мы
можем в маленькой группе погребений
Унтерзибенбрунна видеть захоронение
знатной германской семьи...»
ЭРАН
Шульце, 1980-а, 195: «Остготка знат­
ного происхождения.»
ХОХФЕЛЬДЕН
Шульце, 1980-6, 300: ....«женщина
очевидно относилась к группе восточных
германцев.»
ЭРАН, РАБАПОРДАНЬ, РЕГЁЙ, УН-
ТЕРЗИБЕНБРУНН
Бирбрауэр, 1980, 138-139: «Из группы
таких восьмидесяти (восточногерманс­
ких) могил можно выделить пять, объе­
диняющихся по определенным критериям
и относящихся к более чем срсднезажи-
ЧіЧным; это могилы в Унтерзибенбрунн,
. егеГі, Пустабакодь и Рабапордань в
Гсигрпи, Эран в%Нормандии. Группа
43
отличается: 1) полихромными фибулами
или особо ценными вариантами серебря­
ных пластинчатых фибул, 2) роскошным
одеянием с золотыми бляшками, 3) золо­
тыми ожерельями и 4) одним или не­
сколькими золотыми перстнями... Важ­
ным для этой небольшой группы является
то, что в двух из этих могил был сервиз
для питья из кружки (стекло или глина)
и стеклянного кубка (Регей и Унтерзи­
бенбрунн, женщина) — указывающая на
район Дуная»...
БЕЖА
Кениг, 1981, 356: «Этот обзор показы­
вает, что в археологические отрезки
времени — в первой трети 5 века во всей
западной Испании нужно считаться с
наследием вандалов и алан, что длитель­
ное время только Галисия (один юг?),
южная Лузитания и Бстика обладают
находками... вместе с локализуемыми
находками раннего восточногерманского
горизонта выявляется очень хорошее сов­
падение; это существенная предпосылка
к осторожному определению этих нахо­
док, как вандальских.»
Кениг, 1981, 357: «Из-за трудностей с
источниками находки раннего восточно-
германского горизонта в Испании можно
приписать присутствию вандалов».
ЭРАН
Казански, 1982, 24: «Открытие пред­
метов, датируемых серединой V века... нс
нужно любой ценой связывать с пребыва­
нием в Эранс и народа. Найденные там
предметы, похожие на предметы из Цен­
тральной Европы, объясняются дунай­
ским или гуннским влиянием».
Калтофен, 1984, 106-107: «Разные
попытки этнических определений зави­
сят от письменных источников и поэтому
от состояния исследования древней исто­
рии. Разные этнические толкования од­
ной и той же находки ясно показывают,
что археологический материал сам не
решает этой задачи, не указывает на
этнические группировки или изменения
внутри одной группы. Очевидно, в НС
римском материале 5 века можно разли­
чить дунайские и кочевнические компо­
ненты, но невозможно дальнейшее чле­
нение материала и определение конкрст-
пых этнических групп. Оба крупных
компонента в отдельных случаях высту­
пают настолько смешанно, что нельзя
решить, какой из них основной. Также
нельзя придти к выводу, что особое
богатство отдельных погребений служит
показателем социально-рангового разли­
чия, а нс является выражением концент­
рации богатств в руках отдельных торгов­
цев.»
УНТЕРЗИБЕІІБРУНІІ
Фризингер-Ваха, 1987, 58: «Место
находок Унтерзибенбрунн в Мархфельдс
определенно является захоронением
знатной восточногерманской, возможно
аланской семьи в 20-30 годах 5 века».
УНТЕРЗИБЕНБРУНН
Штандлер, 1988, 342-343: «Погребе­
ния в Унтерзибенбрунн, приписываемые
германскому, может быть готскому гос­
подствующему роду, датируются 5 ве­
ком».
«... За исключением стекла (стаканы,
рюмки) все остальное представляет по­
гребальный инвентарь германского про­
исхождения».
УНТЕРЗИБЕНБРУНН
Тейрал, 1988, 293: «Образцом для
роскошных погребений группы был бога­
тый и более старый инвентарь захороне­
ний в Керчи и в других местах на
побережье Черного моря. Кажется, отсю­
да исходили решающие импульсы дунай­
ско-восточногерманских материалов го­
ризонта Д-2, в которых пытались подра­
жать позднсэллшшстичсской-Восточной
роскоши».
ЭРАН, ПУСТАБАКОДЬ, РАБАПОР-
ДАНЬ, РЕГЁЙ, УНТЕРЗИБЕНБ­
РУНН
Бирбрауэр, 1989, 81: «Восточногер­
манские погребения высшего слоя рим­
ского императорского времени и раннего
средневековья»: женские могилы катего­
рии Іа и обсуждаемые находки кладов
характеризуются следующими критерия­
ми: 1) дорогими одеждами, 2) золотыми
бляшками, 3) драгоценными украшения­
ми (золотые ожерелья, золотые браслеты
или несколько золотых перстней) и 4)
набор для питья из кувшина (стекло или
глина) и стеклянные кубки. Такого рода
женские погребения были систематизи­
рованы автором уже в 1980 г.: Унтерзи­
бенбрунн, Регёй, Пустабакодь и Рабапор-
дань..., также Эран».
Казански, 1990, 45: «дунайское влия­
ние в Галлии в конце IV и V в.»
ЭРАН
Казански, 1990, 56: «Возможно, что
могила Эрана могла быть могилой жены
или дочери военачальника — варвара
родом из Центральной или Восточной
Европы, присланного для защиты мор­
ских границ Империи».
ЭРАН, ХОХФЕЛЬДЕН, РАБАПОР-
ДАНЬ, РЕГЁЙ, УНТЕРЗИБЕНБ­
РУНН
Казански, 1991, 76: «Известное место
Унтерзибенбрунн в Австрии с двойным
погребением военного и жены, а рядом
могила ребенка — все это свидетельству­
ет о влиянии дунайской моды. Захороне­
ние в Унтерзибенбрунн дало свое имя
ряду могил «принцесс» гуннской эпохи:
могилы горизонта Унтерзибенбрунн».
Погребения в Галлии и Рейнской области
Эран, Хохфельден, Альтлюсхайм, Вольф-
схайм и Мундольехайм свидетельствуют
лучше, чем что-либо другое о дунайском
влиянии в эпоху гуннов. Следует подчер­
кнуть, что некоторые атрибуты этой
моды восходят к Черняховской культуре.
И. Вернер по своему понимает женский
костюм с двумя фибулами и пластинча­
той пряжкой на поясе. С другой стороны
фибулы более ярко отражают моду Раба-
пордань и Унтерзибенбрунн и имитируют
украшения Черняховской культуры. Вли­
яние чсрняховской культуры ощущается
в этом районе, например, наличие кера­
мических кувшинов, сходных с кувшина­
ми чсрняховской культуры в погребении
военачальника в Лебень или в могиле
дунайской «принцессы» в Регёй. Это
подтверждает значимость готов при дворе
короля гуннов, по Иордану. Но роль
готов как гуннских федератов нс ограни­
чивается этой империей кочевников».
ЭРАН
Бона, 1991, 159: «Пара фибул... близ­
89
ко родственных парам фибул из Унтерзи-
бенбрунн и Рабапордань к тому же
происходят из одной мастерской».
КУДЬЯТ ЗАТЕР
Бона, 1991, 161: «Дочь или жена
одного из этих алан могла быть усопшей
в Кудьят-Затср».
ЛЕБЕІІЬ
Бона, 1991, 271: «Погребение варвар­
ского военного вождя».
УНТЕРЗИБЕНБРУ1111
Бона, 1991, 166: «В Унтерзибенбрун-
нс, по всей вероятности, нс хоронили
гуннов, тем более очевидным является
то, что в могилах были захоронены члены
семьи предводителя гуннского движения.
Семья была такой, как само движение:
аланы и восточные германцы с IV века
играют значительную роль на стороне
гуннов, их вожди в гуннском государстве
поднимаются все выше, они становятся
вассальными вождями и избранными на
службе у гуннского государства. Мож­
но считать, что последнее пристанище
в Унтерзибенбрунне нашли женщины из
семьи такого вождя вассалов».
ЭРАН, РЕГЁЙ
Мартин, 1991, 65: «Следует подчерк­
нуть свойство этого восточногерманского
могильного инвентаря: в женских моги­
лах горизонта Унтерзибенбрунн-Лаа най­
дены большие парные пластинчатые фи­
90
булы из серебра и еще более дорогие, с
золотым покрытием и многими каменны­
ми вставками... например, в Лаа («Эр-
ан») и особенно в Регей».
ЯКУШОВИЦЕ
Годловски, 1991, 662: «Данная могила
датируется первой половиной V века,
возможно, 430 г., исходя из ранее пол­
ученных данных в стиле Сссдала-Унтср-
зибенбрунн».
Годловски, 1991, 674: «Богатый ин­
вентарь погребения в Якушовицс опреде­
ленно свидетельствует о наличии тесных
контактов с высшими слоями гуннского
государства, так наглядно описанного
восточным римским историком Приском.
Это особенно выражено такими элемен­
тами, связанными с культурой восточных
кочевников, как символический «золо­
той» лук, удила, золотые украшения
одежды и для лошади, выполненные в
полихронном стиле, и золотые пластин­
ки, пришивавшиеся к одежде. Другие
предметы типично германские, такие как
металлические декорированные в стиле
Унтерзибенбрунн, а также возможная
связь с необычно богатым древним посе­
лением наводит на мысль, что богато
погребенный в Якушовицс молодой чело­
век был скорее всего местного происхож­
дения, возможно, из местной «династии»,
чем гуннского или аланского происхож­
дения — как иногда заявлялось. Однако
вероятно, что он был вассалом гуннов».
 Л И ТЕРАТУРА
АВЕКС 1936 — ІМ.АЬеп*, ТіІІ Ьеіузапсіс аѵ сіеі
доіізка киііигіпзіасісі і МсІІаеигора осіі Зкапсііпаѵісп.
2иг ВсІсисІИіше сісз ^оіізсіісп КиПигешзсЫазсз іи
МіИсІсигора шісі 5капсііпаѵісп. Рогпѵаппеп 31: 264-
275-277.
ЛЕРОІЛ)! 1932 — А. АІГоІсІі, Ееіеіек а Іпіп
когегакЬоІ ёз еіініікаі згёіѵіііазгіазик. Рипсіс а из сісг
ІІиппсіігсИ ипсі ііігс еіЬпізсЬе Зопсіегипз. ЛгсННип^
9. Висіарезі 1932.
ЛМВК02 1966 — А.К. АтЬгог, РіЬиІу
сѵгорфко] сазіі 833К. ЛгсНеоІо^ца 355К. ЗѵосІ
агсІіеоІобісезкіЬ ізіоспікоѵ. Б 1-30. Мозкѵа 1966.
АКі\ЕТІІ 1860 — Л. АгпсіЬ, Бег Риисі ѵоп Соісі-
ііпсі ЗНЬсгбС^сизіапсІсп аиГ сісг Ризгіа Ва кос! шіѵѵсіі
ѵоп Ко1ос7.а іп ІІіі^агп. МіііЬе і Іип^сп сісг каізег.
копіёіісіісп сепІгаІ-Сотіззіоп 5: 102-112.
ЛТТИ-Л 1990 — АИіІа, Іез іпГІиспссз (ІапиЬісппсз
с1ліі8 Гоис8І сіе ГЕигорс пи Ѵс зіесіе. РиЫісаііоп сіи
Мизее сіе Когшаисііс 9. Сасп 1990.
ВЛСІІКЛСІІ 1973 — В.5. ВасЬгасЬ, Л Ііізіогу оГ
іііс ЛІапз іп Іііс \ѴезІ. Міпсзоіп ШіѵегзПу 1973.
ВЛКЛУ 1978 — К. Вакау, ВезІаІІипЕ еіпез
ѵогпсііпісп Кпс^еге ѵот 5. Лаіігіишсіегі іп Ьсп^усіібіі.
Лсіа ЛгсііНипв 30: 149-172.
ВЕПКЕіХЗ 1921-24 — О. ВсЬгспз, Лиз сісг
Ггіііісп Ѵо1кегѵѵапсіеги1іпп2$7.еіі сісз МіІіеІгІіеіпЕеЬіе-
іез. Маіпгсг ХсіізсЬгіГі 17-19: 69-78.
ВЕХІХСЕК 1931 — Е.Вспіп§ег, Эег ѵѵезіёоіізсіі-
а1апі8СІіс 7л\% пасіі МіИсІсигора. Есір/іб 1931.
ВЕКІІІіѴ 1961 — І.І. ВсгЬіп, О ігсіі паіюсікаіі
рогсІіцезагтаІзкоЕО ѵгстспі ѵ Хігпет Роѵоігс. Агііео-
1о§ісс8кд ЗЬогпік 2: 141-162.
В1ЕКВКЛІЛЕГС 1975 — V. ВісгЬгаисг, Біе озі^о-
іІ5СІіеп СгаЬ ипсі ЗсІіаІгГипсІо іп Паіісп. ВіЫіоісса
сісёіі «Зіисіі тссіісѵаіі» 7. Зроісіо 1975.
ВІЕКВКЛиЕК 1980а — V. ВісгЬгаисг, 2иг
сЬгопоІоёізсЬсп, 802ІоІо§і8сЬсп, ипсі гс^іопаісп СІіс-
(Ісгиііё сісз озІ^егтатзсНеп РипсІ8ІоГГс8 СІС8 5. Лаіі-
ШПСІСГІ8 іп Зіісіоз Іей гора: Біе Ѵоіксг ап сісг тіиісгсп
ипсі ипісгсп Бопаи іт ГііпГіеп ипсі зесіізіеп ЛаЬгІіи-
псіегі. Ьг§: П. ХѴоІГгат — Р. О аіт. \Ѵісп 1980.
131-142.
ВІЕКВКЛІШК 1980Ь — V. ВісгЬгаисг, Ргіііі-
ёсзсЫсЫИсЬс Лки1іигаІіоп8рго2С88С іп сісп ^сгта-
пізсЬеп Зіааісп а т МіІІсІтссг /ѴѴсзі^оІсп, Озідоіеп,
ЕапбоЬагсІсп/ аіі8 ЗісЬі сісг Лгсііаоіодоп. Сспіго
ііаііапо сіі 8Іис1і зиІГаІіо тссііосѵо. Лиі сіеі 6 Соп^геззо
іпісгпагіопаіс сіі 8Іис1і 8и1Г аііо тссііосѵо. Зроісіо 1980.
89-105.
ВІЕКВКЛЕІЕК 1989 — V. ВісгЬгаисг, Озі^е-
гтапі8СІю ОЬсі*8с1ііс1і 185гаЬсг сісг готізсЬеп Каізсгхеіі
ипсі (ІС8 Ггіііісп Міисіаіісге. Рсгс^гіпаііо доііііса
/ЛгсЬасоІо^іа Ваіііса Роіопа 86. ѵоі. VIII/ Еосіг 1989.
39-106.
ВОі\Л 1969 — I. Вопа, КаЬарогсІапу. іп: РІЫР
1969 1112.
ВОі\ТЛ 1991 — І.Вопа, Са8 НиппспгсісЬ. Висіа-
рсзі-ЗіиІІзпгі.
ВОІІМЕ 1980 — Н. ВоЬтс, ВпІІсигс. іп: СЛЕ-
^1Е^Т 1980 194-195.
БЛММ 1988 — І.С. Б а т т , Соісізсішіесіеа-
гЬеіІеп Бег ѴоІкспѵпікІипдогсН аіі8 сіст погсііісііеп
ЗсЬ^аггтссг^сЬіссІ. Каіаіо^ сісг Зат-тіип^ Біег^агсіі
2. К]Ь 21: 62-210.
СОСНЕ БЕ ЕЛ РЕКТЕ — Е. СосЬе (1с Іа РсИб,
Ес8 Ьцоих апГ^исз. Рагі8 1956.
БЛЗМОУ 1955 — А. Базпоу, (Зис^исз іотЬсз сіс
Іа гс^іои патигоі8С сіаіёез раг СІС8 тоипаі8 /Ѵ-ѴІ
8ІССІС8/
ЛппаІС8 сіс Іп 8осісіс пгсіісоіо^исз сіс \ Татиг 48:
5-10.
БІЕЗіѴЕК 1966 — Н.-Л. Бісзпег, Баз Ѵапсіа-
Іспгсісіі. Зиііідогі — Всгііп — Коііі — Маіп/. 1966.
БМІТК1ЛЕѴ 1979 — А.Ѵ. Бтіігіісѵ, РовгсЬспца
ѵзасіпікоѵ і ЬосѵісЬ копс.і ѵ то^ііпікс сроііі регезеіепуа
пагосіоѵ па г. Біигзо Ыі/ іѴоѵогоззцзка. ТІіс ЬигіаІ8 оГ
Пог8стап апсі ЬаШе Іюг8С8 іп Іііе Сстеісгу аі Буигзо
гіѵсг псаг і\Тоѵого88І8к. ЗА 1979/4 212-229.
ОМІТКМЕѴ 1982 — А.Ѵ. Г>ті1гіісѵ, Каппс8гсс1-
і^іеѵскоѵус ГіЬиІу іх то^ііпіка па г. Б,) игео. РгиЬ-
тііісіаіісгрісііс РіЬсІп ѵот СгаЬсгГсІсІ а т 0]игео-1*ТиЗ.
іп: Огсѵпо8іі сроііі ѵсііко^о рсгс8с1спда пагосіоѵ
У-УІ1І ѵскоѵ. Ііг§: А.К. АтЬгог — ІЕР. Егсісіі. Мо8кѵа
1982. 69-107, 250-252.
РЕТТ1СІІ 1926 — N. РсНісЬ, ОЬсг сііс ЕгГог-
8СІНІП2 сісг Ѵо1кспѵапс1сгип§8киіі8І іп ІІіі^апі. 1Р1*Ж
1926 265-272.
РЕТТІСІ1 1930 — N. РсНісЬ, іѴсрѵапсіогІазког.
ѴоІксі*ѵѵапс1сгиё32СіІ. ЛгсЬЕп 44: 205-211, 300.
РЕТТІСІІ 1951 — №РсІІісН, Рс^сагсИ іаішіта-
пуох а кс80і Ьип Гсттііѵс88С5 іогіспсісіісх. ЛгсЬао-
1о^і8сЬс Зіисіісп гиг СазсЬісІііе сісг 8раі1іиппі8сЬсп
Мсіа11кип8і, АгсЫІип^. Вис1арС8І 1951
РЕТТІСІІ 1953 — N. РеІИісЬ, Л Згс^ссі —
паёузгскзс^і Ьип Гс^іссісіті зігіссі. І л ігоиѵаіііс сіе
ІотЬс ргіпсісгс Іш т ^ и е а Згс^ссі Па5у82ск808.
ЛгсЫІип^ 32. Вис1арС8і 1953.
РІЕІР 1969 — Л. Рііір, Еп2укІс)рас1і8сЬс8 Папсі-
Ьисіі 2ііг ІЛг- ипсі РгиІіёС8с1іісЫс.2. Рга§ 1969.
РКЛN^ 1928 — Л.Ргапг, Еіпс ѵсгесіюііспс Епізр-
гссііип^ /и т СгаЬГітсІ ѵоп ІІпісгеісЬсііііпіііп? Ссг-
тапіп 11: 33-36.
РКІЕЗЕѴСЕК 1977 — Н.Ргіс5Іп§сг, Оіе агсііао-
І05І8СІІС Рипсіс сісг СГ81СП гѵѵсі ОгііісІ сісз 5. ЛЬ.8 іп
КіссІсгосІІсггсісЬ. іп: Ссгтапсп, ЗІаѵѵсп іп Кіссіс-
го8ісггсіс1і. Иа8 сг8іс ІхЬгіаіі8сп(1 пасЬ СЬгі8Пі8.
А1188СІІ11П5 сісз >Нсс1сго8іеггсісНізсІісп ІхпсІсзтизситз.
\Ѵісп 1977. 62-71.
РКГЕЗ^ТСЕК — ЛЭЕЕК 1979 — Н. Ргіс5Іп§сг
— Н. АсІІсг, Біс 2сіІ сісг Ѵоікспѵапсісгип^ іп
Кіесіегозісггсісіі. Зі-РоІІсп — \Ѵісп 1979.
РКЕІЗЕѴСЕК — ѴЛСІІЛ 1987 — Н.РгеІ5Іп§сг
91
 — В. ѴасНа. Оіс ѵісзси Ѵаіег сізісггсісііз. \Ѵісп 1987.
СЛЬЬШіѴ 1980 — СаІІіеп іп сісг Зрагаііііс, Маіпх,
1980.
СООЬО\Ѵ5К1 1991 — К.СоОІоѵѵзкі: Ешки-
зхоѵѵісе — а ПШІ1І регіосі зсШстсмі іп зіиііісгп Роіаисі.
Апіідиііу 65: 62-675, Ыг.248
ІІЛСІІМЛ^Ѵ 1971 — К. НасНтапп: Оіс Ссг-
тапсп. Мііисіісп — СспГ — Рагіз 1971.
ІІЛМРЕЕ 1905 — .1. Н атрсІ, Оіс Ліісгііпітсг сІС8
Ггіііісп Мііісіаііегз іи Шзагп. Вгаипзсіпѵсіз 1905 1-111.
11АТГ 1965 — .Е-.Е ІІаіІ, Ш е ЮтЬс сіи ѵс 8іес1с
а ііосііГсісісп /Раз-КІГт/. СаІІіа 23: 250-256.
ІШ87ЛК 1955 — Ь. Низхаг: Баз МипхтаісгіаІ іп
сісп Рипсіе сісг ѴоІксгѵѵапОсгипззххіі іи Міиісгеп
БопаиЬссксп. Лсіа ЛгсІіІТипз 5:61-109.
МККОѴІСІІ 1832-34 — М. .ІапкоѵісЬ. Р.зу
тазуаг Ьозпск, — Ііііісіоіез Вспс ѵіісхиек, — кі т е з
а ііхсОік зхахаО еІе]еп ЗоІІ Г^сО ІеттеІ 1. Вегепзаг
сзазхагпак ОіаОаІтаз ѵеОеІтеЬеп ОІазхогз/азЬап ]е1сп
ѵоіі, ирппап ГеІГеОсхеИ іеістеігоі зоііохекепск
сксззс^сігоі. МГЛЕ 1832-34 281-296.
КЛЬТОРЕіѴ 1984 — А. КаІІоГсп, Зіисіісп хііг
СНгопоІозіс сісг ѴоІкегѵѵапОегипзхеіІ іт зисііісііеп
Міііеіеигора. ВАК Іпі.Зсг. 191. ОхГогсІ 1984.
КЛМЕКЕСКМ — ККОРОТКІМ — 1.8. К атспс-
скіі — Ѵ.Ѵ. Кгороікіп, РозгеЬепіе зиппзкозо ѵгстспі
ЫіхТапаіза. 8Л 1962/2: 235-254.
КЛ2ЛК8КІ 1982 — М. Кахапзкі, Оеих гіс1ю8
іотЬез сіе Герочис СІС8 згапз іпѵазіопз аи погсі сісіе Іа
Саиіс /Лігап сі Роиап/ ЛМесІ 12: 17-30
КЛ2Лі\Т8КІ 1990а — М.Кахапзкі, 1x8 іпПиепсез
ОапиЬісппсз сп Саиеіе а Іа Гіи сіи ІѴс 8. сі аи Ус 8. іп:
ЛТП ЕЛ 1990 45-53
КЛ2ЛК5КІ 19901) — М. Кахапзкі, Ес ЮтЬе
«ргіпсісгс» 0'Лігап. іп: ЛТТІЕЛ 1990 55-56.
КЛ Х Л ^КІ 1991 — М. Кахапзкі, Ес8 СоІІі8 /Ісг
-ѴНс 8ісс1с8 ар. 1 . - С . /
КЕЕЕЕК 1967 — Е. КсІІсг, Ветегкипзеп хит
СгаЬГиіиІ ѵоп ШіегзіеЬеиЬпти. Ссгтаиіа 45: 109-120
КІ88 1983 — А.КІ55, Оіс 8кігеп іт Кагра-
ІспЬсскси, іпгс ЛѴОІ1П8ІІ2С ііпсі ііігс таісгісііс Піпіс-
г1а88сіі8СІіаГі. Лсіа ЛгсІіИітз 35: 99-131.
КІ88 1986 — Л.КІ55, Оіс С оісіГшісіс сІС8 Каграіе-
пЬсскс8 ѵот 5. — Іо. Лаіігіііітісгі. /ЛпзаЬсп хи сісп
Ѵегзіеісіітозіісіікеііеп сісг зсНгіГіІісІіеи ііпсі агсііао-
Іозізсіісп ріісіісп,/ Лсіа ЛгсІіИітз 38: 105-145.
КІ88 1992 — Л.КІ55, Оіс СоІсІГипсІс сісг Ііиппсп,
Ссгтамсп. іп: Е.Сагат — Л.КІ88, Оіс СоІсІГипсІс сісг
Ііиппсп, Ссгтапсп, ипсі Л\ѵагсп іт ЕІп^агізсІісп
Каііопаі ти8сит. Висіарсзі — Мііапо. 1992.
КОЕМС 1981 — С.С. Коспі§, ХѴапсІаІіхІіс
СгаЬГипсІс СІС8 5. ипсі. 6. Ліз. ММ 22: 299-360.
ККО РО ТК^ 1961 — Ѵ.Ѵ. Кгороікіп. Кіасіу
гітзкііі топсі па Ісггііогіі 888К. Лгсіісоіозца 888К/
8ѵосі агсіюоіозісезкііі і8Іосиікоѵ С4-4. Мозкѵа 1961
ККО РО ТК^ 1970 — Ѵ.Ѵ. Кгороікіп, Кітзкце
ітрогіиус іхОеІцп ѵ Ѵо5Іоспо] Еѵгорс /II. ѵ сіо п.с. —
92
У.ѵ.п.с./ ЛгсІісоІозца 888К. П1-27. хМозкѵа 1970
КІИЕѴ 1974 — Н.КиНп, Оіс зсгтапізсііісп
ВизеІГіЬеІп сісг ѴоІкепѵапОепшззхеіі іи ЗіісЫсііі-
8сЫаис1. Оіс зегтаиізсііеп ВизеІпГіЬеІи сісг Ѵоікег-
ѵѵаиОегипззхеіІ II. Стах 1974
КІІВІТ8СІІЕК 1911 — ѴѴ. КиЬіІсНск, СагЫипсІс
іп ШісгзісЬепЬгипп /аиГ Ост тагсІіГсІсі/.ЛЛ 5:
32-74.
КігаіЛКЕККО 1982 — С.Ѵ. КисНапапко. - О
карпзко] иаіюсік Ѵ.ѵ. — ОЬсг сісп РішО 0е$ 5.
Іаіігіишсісгіз ѵоп Каізсіііп. іп: Огсѵпозіі ероііі ѵсіікодо
рсгсзсіспца пагосіоѵ У-УІІІ ѵскоѵ. Іиіі: Л.К. ЛтЬгог
— ЕР. Егсісіі. Мовкѵа 1982. 234-244, 245.
КІ^ЛТ.СОѴ-РЕЮОѴІіѴ 1961 — Ѵ.Л. Кихпссоѵ
— Ѵ.К. РиОоѵіп, ЛІапу ѵ харас1пс>) Еѵгорс ѵ сроки
«ѵсііко^о регсзеіепце пагосіоѵ» 8Л 1961/2: 79-95.
сіс ЕЕ\ТЛ8 1878 — СН. 0с Еіпаз. Іхз огі^іпс» Ос
ГогГсѵгсгіс СІОІ8ІОШ1С. Рагіз 1878.
МЛСІП.ЕѴ1С 1934 — Ь.а. Масиісѵіс, РозгеЬепіе
ѵагѵагзкозо кпіа^а ѵ ѴозІосНпоі Еѵгорс. Мозкѵа -
ІхпіпзгаО 1934.
МЛКТЕ\ 1991 — М. Магііп: 7ліг Ггиіітіііс-
Іаіісгіісіісп СіігісіІгасііI Осг Ргаи іп Осг Вигзітсііа,
Ргапсіа ипсі Аяиііапіа. іп: Е'ап піс. Мопозгарііісз сіи
Мизсс КоуаІ 0с Магістопі 6. Магістопі 1991. 31-84.
МЕМСІІІМ 1968 — О.Р. А. Мсп§Ып, Ът
СгаЬГипО ѵоп ІІпІегзіеЬепЬгипп. Ссгтаиіа 46: 125-
126.
МЕ82ЛК08 1970 — Су. Мезхагоз, Л гс^ііуі
когаі перѵапОогІазкогі Гс]с0с1ті зіг. Оа8 РіізісгІізгаЬ
ѵоп Кс^оіу аи8 Осг ГгиІіѵо1ксг\ѵап0сгип§зхсіі. Лгсіісп
97: 66-91, 91-92.
МЕ82ЛК08 1972 — Су. Мезхагоз, Л гс^сііѵі
«агапузіг» — Оа8 «СоЮ^гаЬ» ѵоп Ке^оіу. Зхскзгагіі
1972.
МІТ8С1ІЛ-МЛКІІЕЕ\Т 1963 — Н. МіІзсНа-Мііг-
Нсіт, Бипкісг ЛаІігІіипОсгіс ^оІОспс Зригсп. \Ѵісп
1963.
МКТ 2 — 1. Егі - М .КсІстсп - Р. N 6010^ -
Е Тогта, Ѵсзхргст тс^ус Юро^га Гкф. Л ѵсзхргеті
ЯПі8. Ма зу а гогзхаз гсзсзхсіі іорозгаГіі'да. 2. ВиОарсзі
1969.
МК Г 6 — Е ЕсзсОу — Е. Коѵасз — Е. Магах -
I. Т огта, Всксз тсзус гсзсзхсіі іорозгаГкф. Л
зхсзііаіті ]агаз-Мазуагог8хаз Ксзсзхсіі ТорозгаПа|л.
6. Висіарсзі 1982.
N01.1. 1974 — К. N011, Ѵот ЛИсгіит Ьіз
Мііісіаіісг. \Ѵісп 1974.
ОТТОМЛі\У1 1982 — К. ОИотапуі, Ргазсп сісг
зраіготізсііси сіизсзіаіісгісп Ксгатік іп Раппопісп.
О і88Лссіі 11.10. ВиОарсзІ 1981.
РЛК0ЕІС7 1963 — М. РагОисх, Оіс сіІіпізсЬсп
РгоЫстс Осг Ііиппсхсіі іп ЕІпзат. ЗіиОЛгсІі I.
ВиОарезі 1963.
Р1ЕЕТ 1990 — С. Рііеі, Іх ЮтЬс ргіпсісгс
О'ІІосЬГсІОеп /Ва$-К1Гш/ іп: ЛТТІЕЛ 1990 67-71.
Р08ТЛ 1905 — В. Рб$1а, ЛгсНаоІозізсІіс Зіисіісп
аиГ гиззізсііст Восіеп. Висіарсзі — Есіргі^ 1905.
РРОТЛ5Е 1959 — I). Ргоіазс, ІЛі шогшіпі сііп
зссоіиі V Іа Ссрагі /Тгапзііѵапіа/ — Ипе ІошЬс сіи Ѵс
зіссіс сіесоиѵегіе а СсГагі /Тгапзііѵапіа/. 5СІѴ 10:
475-483, 484-485.
РІІЬЗХКѴ 1874 — Р.РиІзгку, Л та^уагогзга^
аѵаг ІсІсіскгоІ. Егіекегезек а Іогіепеііисіотапуок коге-
ЬоІ. Ш.7. Висіарсзі 1874.
РБЗХТАі 1966 — К. І’изгіаі, Л ІеЬепуі всгтап
Гсіссісіші зіг. Эаз догтапізсііс РйгзіепдоаЬ ѵоп ІеЬепу.
ЛггаЬопа 8: 99-113, 113-115.
КЛООЛТХ, 1959 — К. Расісіаіг, Баз ѵоікег-
лѵапсіспіп^гсіііісііс КгіедогдоаЬ ѵоп В ф , 8исІрог-
іидоііеп. ЛКСХМ 6: 142-150.
КОЗТОѴТХЕРР 1922 — М. РозіоѵІгсГЕ Ігапіапз
апсі Сгеекз іп ЗоиіЬ Риззіа. ОхГогсІ 1922.
КОЗТОѴТХЕРР 1923 — М.КозІоѵІгсГЕ ЕГпе
ігоиѵпіііе сіе Гсрояие доесо-загтаіе сіе КеИсН аи
Ьоиѵге еі аи Мизее сіе 8аіп! Ссггпаіп. Мопитепіз сі
Метоігез 26: 99-163.
КѴВЛКОѴ 1953 — В.А. КуЬакоѵ, Эгеѵпус Ризу.
8Л 17: 23-104.
8ЛЫК-РРЛ\СЕ-ЕЛХОРО 1949 — Е.3а1іп-
Ргапсс-Ьапогсі, Ее Іг' езог сГЛігап еп Саіѵасіоз.
Мопишспіз е Метоігез 43: 119-135.
5ЛЫі\ 1909 — В. 8аІіп. Эіе аІІдогтапізсНе
ТіегогпатепГік. 8іоск1юІт 1909.
8СІШЕХЕ 1980а — М. ЗсНиІгс, ІІосІіГеІсІеп. іп:
ОЛЬЕЕЫ 1980 192-193.
8СІШБХЕ 1980Ь — М. ЗсНиІгс, Лігап. іп:
СЛЬЫЕЫ 1980 195.
ЗТЛОБЕР 1988 — Р. 81ас11сг, В \с Веѵоіке-
гипдозігикіигсп пасЬ Еиёірріиз ипсі сіеп агсНао-
Іо^ізсііеп <}ие11еп. іп: Сегшапеп, Пиппеп, Лѵѵагеп.
ЗсЬаіге сіег Ѵоікепѵапсіегипдогеіі. КигнЬсг^ 1988
295-349.
5ТЕІШК 1982 — Н. 81сисг, РгиІідозсІіісНіНсІіе
Зогіаізігикіигеп іп Міііеіеигора. Еіпе Лпаіузе сіег
Лизчѵсгпшдотсііюсісп сіез агсііаоіоёізсііеп <}иеІІеп-
шаіегіаіз. Соіііпдоп 1982
81ІЫМІК8К1 1966 — Т. 8и1ітігзкі, Хпаіегізко г
Хатозсіа і іедо ііо. Тііе Ноагсі оГ Хатозс. ЛгсІіРоІзкі
11:118-173
ЗШМ1Р5КІ 1970 — Т. 8иІітігзкі, Тііе Загта-
ііапз. Ьопсіоп 1970.
8ХАМЕ1Т 1984 — Е. Згатсіі, Хи сіеп ^ѴаГГе ѵоп
ЛѴісп Ьеороісіаи. ЛгсІІЛизІ 68: 136-152.
ТШКЛЕ 1973 — 3. ТсігаІ, Маіігсп іш 5.
ЕіІігНипсІегі. Біе ЗіеІІипё сіез СгаЬез XXXII а из
Зшоііп іш КаНтеп сіег сіопаиіапсііісіісп ЕпЫскІип^ ги
Ведош сіег Ѵоікегѵѵапсіегипдогеіі. Зіисііе ЛІІСЛѴ ѵ
Вгпс 3. Ргаііа 1973.
ТІ-ЗКАЕ 1988 — Е ТсігаІ, Хиг СІігопоІо^іе сіег
Гічіііеп Ѵоікепѵапсіегипдо/сіі іш шіиіегеп Оопаигаит.
АгсІІЛизі 72: 22-304.
ТЕі\ТІ8ЕѴА 1930 — КЬ.Н.Н. Тспізсѵа, ЕшаЦ і
ііиігизіасііа. Зешіпагіит Копсіакоѵіапит. Ргаііа 1930.
ТПІЛХОѴЛ 1960 — М.А. ТіИапоѵа, Базкоѵзкіі
кіасі. ЗА 1960/1: 196-204.
ТОСІК 1962 — А. Тосік, і\тоѵе паіегу ъ сІоЬу
зіеіюѵапіе пагосіоѵ па іипогарасіпот ЗІоѵспзки. іѴеие
Рипсіе аиз сіег Ѵоікепѵапсіегипдогеіі іп сіег Зіісіѵѵезі-
зіоѵѵакеі. Зіг 9: 187-214, 214-218.
ТОМКА 1986 — Р. Тошка, Бег Ііиппізсііе
ГигзіепГипсІ ѵоп Раппопііаіта. Асіа ЛгсМІипв 38:
423-488.
ѴЛЕЕТ 1990 — Р. Ѵаісі, ТошЬс сіе Гіііеіе сіе
Ваііеиге, сотшипе ГЕігідоу ?Заопе-сі-Еоіге/. іп:
ЛТП ЕЛ 1990 73-76.
УЛРЛИУ 1969 — Е. Ѵагасіу, Эаз Іеі/іе ЛаНгНип-
сіег Раппопіспз /376-46/. Висіарсзі 1969.
ХѴЕЫ5К115 1973 — К. ѴѴспзкиз, Ліапсп. РОЛ 1:
122-124.
ѴЕЕЕіМСХЕІ 1971 — К. Ѵсіспсгеу, Ліапок а
К ' отаі ЬігоГсІаІотЬап. Асіа Еиѵепит, ЗссГю
РНіІоІо^іса еі ІІізІогіса 3: 27-48.
\ѴЕР\ТЕР 1956а — Е \Ѵсгпсг, Всіігадо гиг
ЛгсНаоІоёіе сіез АНіІа-РеісНез. МипсНеп, 1956.
\Ѵ Е Р ^ Р 1956Ь — Е ХѴегпег, Біе агсНаоІоёізсЬе
Хсидоіззе сіег Соісп іп Зіісігизіапсі, Шдогп, Иаіісп іпсі
Зрапіеп. іп: 1 Соіі іп Оссісіепіе НЕ Зеіі сіі Зіисііо сіеі
Сепіго Па Папо зиІГ Лію Месііоеѵо. Зроіеіо 1956.
127-130.
\ѴЕРХТЕР 1973 — Е ѴѴегпег, Лігап. РОЛ 1:116.
ХѴОЕРРЛМ 1979 — Н. ѴѴоІГгаш, Сеззсііісіііе сіег
Соісп. Мипсіісп 1979.
ХЛЗЕСКЛЛЛ 1979 — ЕР. Хазсскаіа, Возрогзкіс
зкіеру доппзкоі ероііі как Нгопоіоёісезкіі сіаіоп с11|а
сіаіігоѵкі ратіаіпікоѵ ѵозіоспоі сѵгореізкііі зіереі.
К5ПМК 158: 5-22.
ХЕІ5-М1СОЕЕ5СІМТОРЗОК — Н. ХеіЗ-С.8.
МісоІсзси-РІорзог, Еіп ЗсІіаігГипсІ сіег Сгиррс Ншег-
зісЬепЬгипп ѵоп Созоѵепі /Кіеіпе \ѴаІас1іеі/ Ссгшапіа
17: 272-277.
Т а 0 л ы и а 1.
ОБЗОР МНЕНИЙ, СВЯЗАННЫХ С
ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНОЙ ГРУППОЙ
АЛАНСКИХ ПАМЯТНИКОВ.
а) скептические и отрицательные мнения
Альфельди, 1963, 44
Пардуц, 1963, 44
Тсйрал, 1973, 59
Бакай, 1978, 171
Калтофен, 106-107
б) общие определения
Казански, 1083,24: «дунайско-гуннская мода»
Казански, 1990, 45: «дунайские влияния»
Казански, 1990, 56: «происхождение централь­
ноевропейское и восточное»
Годловски, 1991, 674: Пшеворская культура
в) определения с несколькими вариантами
Фсттих, 1926, 267: сармато-германские
Раддац, 1950, 148: свево-вандало-алаиские
93
 Митча-Мэрхейм, 1963, 18: геруло-готские Штадлер, 1988, 342-343: гермапские-вероятію
Бона, 1963, 173: маркомано-алапские остготские
Хахмаші, 1971, 72: гуипо-гсрмапо-ирапскис Бирбрауэр, 1988, 81: восточногерманские
Тейрал, 1988, 293: дунайские страиы-восточио Вале, 1990, 76: бургундское происхождение
-германские или воздействие дунайской моды
г) германские определения Мартин, 1991, 65: восточногерманские
Бепипгер, 1931, 90: вестготские д) социологические определения
Вернер, 1956, 84, пр.6: германские Бирбрауор, 1980, 138-139
Бона, 1969, 1112: вестготские Бирбрауэр, 1989, 81
Вернер, 1973, 316: восточногерманские (может с) аланские определения
быть вестготские) Ростовцев, 1922, 187
Иолль, 1974, 76: германские Ростовцев, 1923, 149, 152
Фризингер, 1977, 63: германские (готские) Сален-Франіпе-Ляпор, 1949, 133-134
Фрпзингср, 1979, 27-28: германские Кузпецов-Пудовин, 1961
Шульце, 1980-а, 195: остготские Месарош, 1970, 91, 92
Беме, 1980, 194-195: гермапские-восточпогер- Сулимирский, 1970, 187-188
манские-готские Месарош, 1972
Шульце, 1980-6, 300: восточногерманские Бона, 1991, 153-166
Кишш, 1992, 10
I ™ » ___________ 1

I_________

1
2 3
&

1
2 » 1
Таблица 2
С с9 §
3 і і=

И і « ф вг і а І 1 С О і I о а $ О і о А О л
• ММЮПІЦМЛ • • ? • т
«1 рссздегоо X
с иАОУзгЕкзоз • • X • •
0 0АМ52СН • • • • • ф
нее му • • • • • • • • •
г іЕмйУЕІ.ГОТІ • • • ♦ • • • •
э РОЯбніМСХЯОСОСД # •
« аем • ф
с имтспэдвЕмвяимм у 1
• іімТЕАЗіСвімвпи*» в • • • • • • • •
Г ЯЕСОог • • • • • • • ѣ • • •
• «Я С X • • • • • • • ф • •
» АІПІАМ • • • • ф •
10 Зі Мі АѴКА • • • • • •
« ИОСнЕЕіОСЫ • • •
1* е а р к е зд • • • •
13 ВАілеияс • • • • • • •
м яаварояоамѵ • • • •
1» к ом ом * -глу ш я ѵѵ • • • • •
• ВАкоори&ггА ѵѵ • • • • • •

БИБЛИОГРАФИЯ ДАТ НАХОДОК, ПРИВЕДЕННЫХ В ТАБЛИЦЕ 2

Папнонхалма (1979) — Томка, 1986 Керчь — Госпитальная улица — Засецкая,
Печюсег (1900) — Хампель, 1905 II. 370-379; 1979, рис. 1,32-44;
Альфельди, 1932, табл.І-ѴІ. 24.06.1904 2,30-67; 3,42-72; 4,26-43.
Сегед-ІІадьсекіііоиі-Феттих, 1953, 115-112, Эрап (1876) — Сален-Франше-Лянор,1949
табл. I - XVIII Синявка (1958)—Каменецкий-Кропоткин, 1962
Лебепь (1964) — Пуста и, 1966 Хохфельдеп (1964) — Хатт, 1965
Лепдьелтоти (1976.) — Бакай, 1978 Папкези (1909) — Альфельди, 1932, 60, рис.17;
Поршпино (Круглица, 1936) — Рыбаков, 1953, 2, 1969, 173, таб.20,2-8
рис.5, 1-5; Беллюр (1874) — Вале, 1990
— Кропоткин, 1970, 113, № 1044 Рабапордань (1926) — Альфельди, 1932, 72-74,
Бежа, (19 в.) — Раддац, 1959: Кениг, 1981, табл.Х-ХП
346-348, рис.20, табл.51-52 Кудьят-Затер, Карфагсп-Ростовцев, 1922, 150-
Унтерзибенбрупн (1910) — Кубичек, 1911; 152, (1915) рис.23; .........% 1981, 308-309
Келлер, 1967; Менгип, 1968 Бакодпуста (1859) — Арне, 1860; Хампель,
Регей (1967) — Месарош, 1970 1905, II, 1-5; Феттих,1915, 120-123, таб.ХѴІ-ХІХ;
Кишш, 1983, 101-112, рис.4-8

94
 Т а б л и ц а 3

ДАТИРОВКА ПРЕДПОЛАГАЕМЫХ АЛАНСКИХ

МОГИЛ ПЛІІІЮІШИ.
| к
Тейрал, 1988 Бона, 1991 Ао а І і д ▲
карта, 1-2 264
КЕВТСН о о о о о о о
Шілсрпя
Лсндьслтоти Д-2: 410/420-430 425-455 ВІІЗЗІЕ МЁПЮЮЫАІ.Е о о о о о
Регей Д-2:410/420-430 425-455 КЕВб 24.06.1904. о о о о о о
Папкези Д-2: 410/420-430 425-455 КЕВС 1918. о о о
В0150Э КАМЕІЧЕС о е о
Паппопші II
Лсбсні. Д-2: 410/420-430 434-454/455 ТАМАІЧ о о
Рабпордапь Д-2:410/420-430 434-454/455 5ІШАѴКА О о
ЕКАТЕВІЦОЗІЛѴ о о
экстра Пап- К Е В С ,ТАМАЫ о о
ІЮІІИЯ
Уитсрзнбспб- Д-2: 410/420-430 434-454/455 ТАМАЫ о о
рѵпп ТАМАІЧ о о
СОЗОѴ6ЦІ о
КОТОѴО о
о

|
ОСВІА

г Таблица 5
/ \ ■ Г? I 3 БИБЛИОГРАФИЯ ДАТ НАХОДОК,
А V І1І Приведенных,в таблице 5

§ § і 1
Г
3 ы
и. Керчь — Ростовцев, 1923, 116, рис. 10, «Мет­
рополитен».
1

і к д о з д я г а ! • • • іI I • • • •
Россия средняя — Ростовцев, 1923, 115-116,
рис. 9. «Лувр»
Ш СШ Е • • • • • • Воронины — Кропоткин, 1961, № 317, рис. 12
— Кропоткин, 1970, 86-87
КЯСКВЕНС іI I •
Лсндьслтоти — Бакан, 1978
КАШ • • • « і Замоч — Сулнмирский, 1966
Пежин — Кропоткин, 1970, 117, рис. 53, 67,
СОШ ? • 1 рис. 54, 5
ВСЙОСІСЕ ? ? ? •
Ласокв — Тихонова, 1960
Керчі» (24.06.1904) — Засецкая, 1979, рис. 2,
ш тгёп • • 51-59
Керчь (1918) — Ростовцев, 1923, 115-116, рис.
Ш 5С • і • • 8. «Лувр-Мсссаксуди»
№ 2№ • Большой Каменец — Мацулсвич, 1934. 50-52.
рис. 9
ІА8К0Ѵ • • Тамань — ДАММ, 1988, № 95, рис. 172-174
Синявка — Каменецкий — Кропоткин, 1962,
Таблица 4. 236, рис.2
Екатсрппослав — Сален, 1909, рис. 356; Рос­
БИБЛИОГРАФИЯ ДАТ НАХОДОК, товцев, 1922, рис. 17
Приведенных в таблице 4 Керчі., Тамань — ДАММ, 1988, № 96, рис. 176
Тамань — ДАММ, 1988, № 97, рис. 177
Уитерзнбепбрунн, женская могила — Кубичек,
Тамань — ДАММ, 1988, № 98, рис. 178
1911
Косовепи — Цейсс — Ииколеску — Плопшор,
Якушовпце — Оберг, 1936
1933, рис.2
Кропберг — Франц, 1928
Котово- Бсрхип, 1961, 145, рис. 1, 10-11
Качин — Кухарепко, 1982
Ольвия — Пошта, 1905, 451, рис. 251, 7
Косовепи -Цейс — Инколеску — Плопшор,
1933
95
 ПРИМЕЧАНИЯ
1. ЛапкоѵісЬ, 1832-34
2. Риівхку, 1874
3. Ѵагасіі, 1969, 22-24, 170, 178, 242, 278
4. Ростовцев, 1922, 187
5. АІГоІеІі, 1932, 39
6. ВіегЬгаиег, 1980, 138-139
7. КсІІег, 1967
8. Мсп^ІГш, 1968
9. Иона, 1991, 166, 247
10. Дмитриев, 1979, 1982
11 . Коепій, 1981
12. ЗхапГеИ, 1984, 149, рис. 16
13. Копій, 1981, 348, табл. 52, а-с
14. Мацулевич, 1934, 66, рис.1 Г, Засецкая,
1979, рис. 3 60-61; рис.4, 39; рис.5, 27-28
15. Ростовцев, 1922, 187; 1923, 152
16. Кузиецов-Пудовип, 1961, 94-95
17. Копій, 1981, 346-348, рис.25
18. Теігаі, 1988, карты 1-2
19. Теігаі, 1988, табл, на стр. 295
20. Теігаі, 1988, карта 2
21. Вопа, 1991, 264
22. Папр. Вольфсхайм: солид Валента (364-378)
или солид Вллсптиаиа I (364-375), (\Ѵегпег, 1956,
табл. 4, За — 36); Ксрчь-Госпиталыіая улица
(24.06.1904): монета Вллсптинилпа I (364-375),
оттиск монеты Валсптпниапа II (375-392).
Засецкая, 1979, И; Кёрёшлддаиь, могила 5:
солид Гонория (393-423) (РеііісЬ, 1930, 288, рис.
133, 5-5а); Пизгаг, 1955, 88, № 124; МКТ 6, 1982,
118, № 7/105; железные мечи: Венгерский нацио­
нальный музей, архив, № 146/к Ш; Живабсііісиьо,
могила 1: монеты Констанция (337-361), Аркадия
(383-408), Гонория (393-423) и Феодосия II (408-
450); Тосік, 1962, 188, рис. 3, 10-13; Споптип:
солид Константина III' (407-4111) (Оазпау, 1955,
9-11, табл.1); Бачордаш-Каравуково: солид Феодо­
сия II (408-450) (ІІіі$7.аг, 1955, 66, № 7); Кепари-
Чсиа: солид Феодосия И (408-450) (Ргоіазе, 1959,
478,рис. 3,1); Эрмихальфальва-Валсц луй Михан,
могила I: солид Феодосия II (408-450) (Пизхаг,
1955, 75, № 49; Вона, 1991, 254, 273-274).
23. Теігаі, 1973, 15-18; Теігаі, 1988
24. Вона, 1991, 253
25. Лсбсиь: 686 54 СКІ$$, 1986, табл. 2, № 15):
Лепдьелтотп: 67, 73 (Вакау, 1978, 151-155), Уптер-
зибепбруші, женское погребение: 499, 4 (і\тоІІ,
1974, 76, 79); Унтерзибепбруип, девичье погребе­
ние : 5, 96 (КііЫізсІюк, 1911, 66): Рсгей: 152, 91)
(КІ85, 986, табл. 2, № 20); Рабапордань: 16, 98
(Венгерский национальный музей, инв. № 16/1926,
4.
26. Зіенег, 1982, 382
27. ВіегЬгаіісг, 1980 б
28. ВіегЬгаиег, 1980 б
29. Ризгіаі, 1966, 100
96
. Вакау, 1978, 148
31. КиЫі$с1іек, 1911, 36
32. КиЬі!$с1іск, 1911, 63, рис.33
33. Мез/аго$, 1970, 66
34. Пап, 1965, 250
35. ^Ѵегпег, 1956, 98-102, № В 13-55, поздиссар-
матская группа между Миасом, Каспийским морем
и Днепром, 3-4 вв.
36. Рагсіисг, 1963, 43-45
37. Вакау, 1978, 166-169
38. 5га теИ, 1984, 149
39. Згатеіі, 1984, рис. 16; в дальнейшем Дюрсо,
могилы 12, 13 300, 500, соот. могила 291 (Дмитри­
ев, 1979, 218, рис. 2, 17; 218, рис. 2, 19; рис. 6,1;
7,1; 226-228, рис. 9, Г, 10, Г, Дмитриев, 1982, рис.
5, 45 _
40. Згатеіі, 1984, 149
41. Принимая во внимание, что двулезвийпые
германские мечи с перекрестьем или без него,
восточного происхождения в Карпатском бассейне 5
в., карта поселений у II. Боны (Вона, 1991, рис. 69).
вводит в заблуждение, потому что все мечи оттуда
есть длинные мечи с перекрестьями.
42. Теігаі, 1978, карта 4
43. КаПоГен, 1984, 38039
44. Вона, 1991, 270, табл. 17
45. Вопа, 1991, 281, табл. 72
46. Вона, 1991, 271, табл. 20
47. Теігаі, 1988, рис. 25
48. Вопа, 1991, 158-159
49. Кипп, 1974
50. Амброз, 1966, рис. 7
51. Лувр, инв. № 519, собрание Мессаксуди
52. Мё$гаго$, 1970, 86
53. Эрмитаж, ипв. № 2070 1. Любезное сообще­
ние И.П. Зассцкой в письме в Сен-Жермен аи-Лэв
письме от 18.08.1992 г.
54. Вопа, 1991, 265, рис. 72
55. Ое Лиа$, 1978, 12, табл, средней России,
рис. 5
56. Кіи, 1983
57. Кі$$, 1983, 101
58. ЛѴегпег, 1956, б, 127; ВіегЬгаиег, 1975, 68-69
59. ^ѴоІГгат, 1979
60. ЗаГш-Ргапсе-ЬапогсІ, 1949, 133-134; Кузие­
цов-Пудовип, 1961, 83-85; Ѵеіеішсгіі, 1971, 35;
ВасЬгасЬ, 1973, 59-71; Кагапзкі, 1990, 49
61. Касісіаіг, 1959, 148; Коепій, 1971, 346
62. Ростовцев, 1923, 150-152; Коепій» 1981, 308
63. Теігаі, 1988, рис. 14, 18
64. Вопа, 1991, 247-259, рис. 31, 34
65. Выражаю свою благодарность Катарин Мец­
гер (Лувр), разрешившей опубликовать фотогра­
фию ожерелья из Керчи. Благодарю Агнессу Вари
за рисунки в приложениях и Клару Боднар за
переводы исследований.
14 — Дмитровка; 15 — Дюрсо; 16 — Верипхолм; 17 — Кисловодск; 18 — Замаиточай (Казахстан)

97
 Рис.З
НОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ПО ИСТОРИИ
ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИЙ АЛАН
Летом 1993 года Ссвсро-Осетішский
институт гуманитарных исследований
при содействии правительства республи­
ки и московской фирмы «Бинир» провел
научную экспедицию «Ѵіа АІапіса», на­
правленную на возможное выявление
следов алан в Центральной и Западной
Европе в эпоху «великого переселения
народов». Наряду с этим одной из основ­
ных целей экспедиции было установле­
ние деловых контактов с учеными Венг­
рии и Франции, гд е побывала «Ѵіа
АІапіса».
Во время пребывания в Будапеште мы
посетили Национальный музей Венгрии.
Его директор Алан Краловански предста­
вил нам молодого археолога Аттилу
Кишш, занимающегося популярной на
Западе проблемой «переселения наро­
дов». Для Венгрии — бывшей римской
Паннонии — данная проблема особенно
популярна: это был своего рода сстсст-
98
Рис. 4
венный «накопитель» для двигающихся с
востока на запад племен и народов.
Среди них были и аланы.
Оказалось, что А. Кишш недавно
закончил специальное исследование об
археологических следах алан в Западной
Европе и Северной Африке. Рукопись
была положена на стол и нетрудно было
убедиться в ее высоком уровне и огром­
ном интересе нс только для нашей экспе­
диции, но и для истории раннссрсдневс-
ковых алан в целом. Выяснилось, что
автор сдал свое исследование в одно из
венгерских научных изданий. Но он лю­
безно согласился издать его параллельно
на русском языке в Северной Осетии и
представил нам экземпляр рукописи. Мы
исполнены благодарности Аттилс Кишшу
и за его кропотливый труд, и за предо­
ставленную нам возможность публика­
ции. Без преувеличений можно сказать,
что это — одна из лучших находок и
результатов экспедиции «Ѵіа АІапіса».
Необходимо подчеркнуть, что пробле­
ма выделения аланских археологических
памятников (это исключительно погребе­
ния) в массе и настоящей чересполосице
памятников других двигавшихся через
Центральную и Западную Европу наро­
дов чрезвычайно сложна. Все ранее пред­
принимавшиеся попытки, в том числе и
моя совместно с покойным В.К. Пудови-
ным (1961 г.), оставались на уровне более
или менее допустимых, но нс доказанных
гипотез. Нс удивителен и нс лишен
оснований скепсис крупного германского
специалиста, профессора Иоахима Верне­
ра, писавшего: «опыты этнического опре­
деления мало перспективны».
Но, как известно, трудности для того
и существуют, чтобы их преодолевать.
Аттпла Кишш нс побоялся взяться за
сложную проблему вычленения аланских
памятников V в. на территории Цент­
ральной и Западной Европы и Северной
Африки и такую группу памятников с
явными восточноевропейскими — пон-
тийскими элементами выделил. Автор
весьма корректен и объективен, излагает
ргс существующие точки зрения и аргу­
менты, удачно исключает менее доказа­
тельные варианты и, следуя дедуктивной
логике, подводит читателя к признанию
выделенной им группы памятников ско­
рее всего как аланской. Исследование
Аттилы Кншша — новый шаг вперед в
разработке данной проблемы.
Вместе с тем нельзя нс отмстить, что
почва для сомнений и дальнейших раз­
ысканий остается, а тема археологиче­
ской идентификации алан на Западе нс
снимается (на чем нс настаивает сам А.
Кишш). В качестве примера укажу на
наиболее известный комплекс Унтерзи-
бенбрунн в Австрии. Согласно А. Кпшшу,
эти два погребения могут стать определи­
телем высшего социального слоя алан,
осевших вблизи от восточных границ
Римской империи. Но большие двухпла-
стиичатыс фибулы Унтерзибенбрунна нс
могут быть связаны только с аланами,
обычай ношения пластинчатых фибул и
их форма связаны с дрсвнсгсрманскими
традициями эпохи «переселения», в до-
гуннскос время в Северном Причерно­
морье, Поволжье и на Северном Кавказе
— в ареале аланских племен — таких
фибул нет. Основная их масса найдена в
Среднем Подунавьс. А.К. Амброз был,
очевидно, прав, когда делал вывод о
перенесении с востока на запад нс столь­
ко вещей, сколько элементов будущего
стиля. На Дунае эти элементы подверг­
лись переработке и постепенно слились в
сплав новой археологической культуры,
принадлежавшей многоплеменной вер­
хушке гуннского объединения. Подобные
идеи были сформулированы еще М.И.
Ростовцевым, считавшим, что полихром-
ный стиль стал «стилем хозяев, господст­
вующего класса населения, стилем кня­
жеских и королевских дворов, стилем
Гензериха, Теодориха, Аттилы». Аланы,
безусловно, могли быть среди тех, кто
данный стиль создавал, а затем распрост­
ранял по Западной Европе. Но существу­
ет ли тот индикатор, который может
указать на именно аланские погребения
Западной Европы?
Я предлагаю обратить внимание на
детали погрсбальнрго обряда и ритуала
— явлений гораздо более устойчивых и
консервативных, нежели элементы мате­
риальной культуры. Погребальный обряд
ссвсрокавказскпх алан преимущественно
связан с камерной формой могильного
сооружения. Ни на Среднем Дунае (кро­
ме подбоев Кестхсй в Венгрии), ни в
Западной Европе таковых нет и, возмож­
но, это свидетельствует, что в переселе­
нии на Запад аланы Кавказа нс участво­
вали, это были другие аланские группы.
Но у всех сармато-алан задолго до наше­
ствия гуннов появились характерные ме­
таллические зеркала, символизировав­
шие солнечный диск и связанные с
сармато-аланским огненно-солнечным
культом. Конец жизни означал одновре­
менно и закат «солнца жизни» умершего.
Поэтому зеркало покойного клали в его
могилу, часто разбитым. Это — стойкая
черта погребального ритуала сармато-
алан и она сопровождает погребения в
Унтерзибенбрунне, Рабапордани, Лсви-
цс-Лсва, Лаа, Мархегге, Крефсльд-Гсл-
лспс и т.д. Нс предрешая вопроса и нс
претендуя на какие-либо выводы, я хотел
бы спросить: нс является ли указанный
погребальный ритуал более надежным
критерием для определения аланских
99
могил в Центральной и Западной Европе?
Сказанное побуждает меня к известной
осторожности и сдержанности в этниче­
ских определениях западноевропейского
археологического материала, приписыва­
емого аланам. Последние публикации
французского археолога Мишеля Казан­
ски о дунайских влияниях V в. в значи­
тельной степени созвучны сказанному
выше.
Исследование Аттилы Кишш сопро­
вождают обширные приложения, имею­
щие самостоятельную ценность. Для бу­
дущих исследователей они будут играть
роль подробного компендиума. В ходе
работы над переводом были встречены
некоторые затруднения, в связи с чем
предлагаемый русский текст не следует
воспринимать как абсолютно адекватный
оригиналу. Но идеи и смысл авторского
текста сохранены и донесены до российс­
кого читателя, надо полагать, без ущер­
ба. Пользуясь случаем, хотел бы поблаго­
дарить доцента Северо-Осетинского госу-
нивсрситета им. К.Л. Хетагурова З.Р.
Хубсцову за выполненный ею перевод.
Небольшому изменению, более «гладко­
му» по-русски, подверглось и название
работы А. Кишша.
Научная экспедиция «Ѵіа Аіапіса»
не была бы осуществлена без приложе­
ния организаторских способностей и
энергии трагически погибшего 20 сентяб­
ря 1993 года директора СОИГИ С.П.
Таболова.
Почти одновременно ушел из жизни
директор Национального музея Венгрии
Алан Краловански, содействовавший ра­
боте экспедиции «Ѵіа Аіапіса» в Буда­
пеште. Пусть данная публикация будет
данью памяти этих двух людей и откроет
новую страницу в нашем сотрудничестве.
Владимир Кузнецов
Доктор исторических наук.

АЛАНЫ В ДРУЖИНЕ ВАХТАНГА ГОРГАСАЛА
В сочинении грузинского историка XI
века Джуаншера Джуаншериани «Жизнь
Вахтанга Горгасал а»* есть интересные
сюжеты, связанные с Осетией. «В пору,
когда Вахтангу исполнилось десять лет,
явились бесчисленные войска овсов и
полонили Картли от начала Куры до
Хунани, разорили просторы, но укреп­
ленные города миновали, за исключени­
ем Каспи. Город же Каспи захватили и
сокрушили, увели сестру Вахтанга Ми-
рандухт — девочку трех лет. Нс овладев
долинами картлийскими, а также Кахс-
ти, Кларджети и Эгриси, вторглись в Ран
и Мовакан, полонили их, прошли ворота
Дербента, ибо сами дербендцы указали
им этот путь, а затем победно вернулись
в Овссти» (1, с.60). Возмужав, уже
16-летним, Вахтанг собирает войско и,
совершив успешный поход в Осетию,
возвращает пленников-грузин, сестру
свою и с добычей возвращается в Грузин­
ские пределы. В описании последовавших
затем событий имеется любопытный эпи­
зод. «Царь Вахтанг... раздал дары народу
своему, сделал знатными всадников мно­
гоопытных, отважно сражавшихся против
овсов (буквально: «среди овсов» или «в
овсах» — омас шина овстаса») (1, с.67).
Мы позволили себе усомниться в точ­
ности передачи мысли Джуаншера. В
самом деле, кого сделал Вахтанг Горгасал
знатными? Тех, кто сражался против
овсов или тех, кто сражался «в овсах»?
Иными словами, непонятной остается
этническая принадлежность «возвышен­
ных» — грузины это или осетины? На
1Вахтанг Горгасал — царь Восточной Грузии (г.р. неизвестен — ум. 502 г.).
© Г.Г. Дзаттиаты
Р. Г. Д 3 А Т Т И А Т Ы
первый взгляд вроде ясно, что отличив­
шиеся в битвах получили в знак награды
«возвышение», означавшее, видимо, по­
вышение статуса в государственной ие­
рархии. Вряд ли это коснулось рядовых
воинов. Что касается начальников отря­
дов, то и они, уже до этого входившие в
привилегированную часть общества, едва
ли нуждались в возвышении. Здесь нам
представляется другое. Указанное «воз­
вышение» отличившихся в боях воинов
расценивается исследователями как со­
здание личной привилегированной дру­
жины царя (2).
Как известно, Вахтанг Горгасал начал
(после долгого владычества персов) борь­
бу за освобождение Картлийского царст­
ва. Для этого нужна была армия, обнов­
ленная в структурном отношении. Осо­
бую военную функцию должна была
нести царская дружина по сравнению с
прочими отрядами, включая дружины
отдельных феодалов. Наиболее надежной
в смысле приверженности была личная
царская дружина. На нее он опирался
при всех перипетиях, которые происходи­
ли в государстве. Надо полагать, что эта
дружина находилась в более привилеги­
рованном положении, нежели остальные
воины. Попасть в нес было большой
честью. Непосредственная зависимость от
царя и царского дома была гарантией
исключения неподчинения, проявлением
сепаратизма и пр. На фсодалов-вассалов
царя твердой надежды нс было. В этом
случае иноэтничные воины оказывались
более надежными, поскольку целиком
101
зависели от своего сеньора-князя или
царя. Примеров тому в истории имеется
немало. В XII веке грузинский царь
Давид Строитель сформировал личную
гвардию «монаспс», которая была укомп­
лектована из воинов нсгрузинского про­
исхождения, но «христианами верными,
проверенными в боях». Скорее всего они
были аланами и армянами, т.с. происхо­
дили из кавказских христианских наро­
дов. В Дидгорской битве (1121 г.) в
составе армии Давида Строителя участ­
вовали аланы-наемники в количестве
5000 человек (3, с.69).
Сеньор ценил свою дружину, заботил­
ся о ней. Для наемников-варягов Яросла­
вом был выстроен дом — двор в Новгоро­
де, «обитый внутри красным сукном» (4,
с.279).
В древности и средневековье, да и в
новое время, имя, которое давали мла­
денцу, часто было значащим, тсофорным,
со значением апотропейной магии, уни­
чижительно-отвлекающим, с зоологиче­
скими или устрашающими элементами,
со знаком предначертания, тотемистиче­
ского характера и пр. Видимо, с военны­
ми отрядами и обычаями связано и
наречение будущего царя Вахтангом и
добавление к его имени прозвища «Гор-
гасал» — «Волчья голова». Джуаншср
Джуаншсрнани рассказывает, что во вре­
мя ожесточенных боевых действий с
персами (а скорее всего — до них)
«Вахтанг соорудил себе шлем из золота и
изобразил спереди Волка, а на обратной
стороне — Льва. И устремлялся он туда,
где сдавали силы грузин, и под его
натиском падали воины персидские, слов­
но онагры под натиском львов. Впредь
персам стало невмочь противостоять ему
ибо запомнили того, у кого выведены (на
шлеме) Волк и Лсвл и при виде Вахтанга
восклицали: «Дур аз Горгасал», что озна­
чает следующее: «Остерегайтесь головы
Волчьей». После этого и нарекли царя
Вахтанга Горгасалом (1, с.81). Это объяс­
нение древнего историка кочует из одного
издания в другое, можно сказать, без
комментария. При ближайшем рассмот­
рении уже само имя «Вахтанг» имеет
«волчью» основу. В.И. Абаев, восстанав­
ливая это имя из Вахтанг — ^агй1ап§-
Ѵагка-Іапи, определяет его как «имею­
102
щий волчье тело» и приводит аналогии из
осетинского нартовского эпоса \ѴагЫапа|;
(5, с.87). Иными словами, имя Вахтанг
означало (по-персидски) «имеющий вол­
чье тело». Т.В. Гамкрслидзс и Вяч. Вс.
Иванов разделяют это положение В.И.
Абаева и говорят о распространенности
культа волка и особой роли последнего на
Южном Кавказе, а также отложении его
в языковой практике ряда народов, о
табуировании имени волка и замене
заимствованными словами (6, с.496).
Согласно этим данным, еще до того,
как у персов укоренился в лексиконе
призыв остерегаться грозного противни­
ка, для них уже он был «имеющим
волчье тело». В результате в сочетании
имени царя с прозвищем получилось
нечто несуразное, почти тавтологиче­
ское: «имеющий волчье тело — волчья
голова». Дважды связанный с «волком»
(первоначально с наречением «закон­
ным» именем, а затем и присовокуплени­
ем к нему клички), прославленный гру­
зинский царь, по нашим предположени­
ям, и в самом деле имел связь с волками
(разумеется, нс в прямом смысле). Эта
связь почему-то была замечена только
персами, «нс обратившими» даже внима­
ние на то, что на шлеме Вахтанга
изображалось нс менее хищное и грозное
животное — лев. Однако, за исключени­
ем вышеупомянутого свидетельства Джу-
аншера об изображениях на шлеме Гор-
гасала, в источниках никаких других
сведений нет. Следует полагать, что
данный пассаж древней хроники является
домыслом, понятным средневековому ав­
тору и его современникам и объясняю­
щим прозвище царя.
Исследовавший вопросы воинских
обычаев у европейских народов итальян­
ский ученый Ф. Кардини специально
останавливается на ритуальном и психо-
поведенческом превращении воина в ди­
кого зверя. Обычаи, по которым победи­
тель украшает себя останками повержен­
ного противника, уходят в глубокую
древность. Это необходимо рассматривать
нс только как показатель героизма или
хвастовство героя (например, одевание
шкуры, украшение костюма клыками и
когтями и пр.). Воин как бы «превраща­
ется» в зверя. Воины-звери терроризиро­
вали противника. Их переодевание (пере­
воплощение) действует нс только на
противника, но в первую очередь на
самого надевшего шкуру. По словам Ф.
Кардини, «германский воин, рычащий
как медведь, либо надевший на себя
собачью голову, как бы на самом деле
становится медведем, волком, бешеной
собакой. Между ним и животным, с
которым он себя отождествлял, устанав­
ливалась симпатико-магичсская связь»
(7, с.ИЗ). Одетый в шкуру барса Тарисл
«Вспхисткаосани» («Витязь в барсовой
шкуре»), безусловно, является ярким
примером этого древнего обычая, а нс
просто использующим мех для одежды.
Заметим, что, к сожалению, иллюстра­
ции к великой поэме Ш. Руставели
грешат истиной, представляя шкуру бар­
са на герое как декоративный элемент.
Приведем еще один интересный при­
мер. Вахушти Багратиони, как известно,
оставил нс только описание и историю
царства грузинского, но и составил карты
и, что представляется нам особенно важ­
ным, гербы отдельных провинций Грузии
и соседних территорий. Среди них —
гербы Осетии и Дагестана с изображени­
ями хищников — барса и волка — на
фоне гор. Нам трудно судить, каковы
были мотивы этой символики, но можно
выдвинуть два предположения. Или Ва­
хушти является автором обоих гербов и
отразил свое негативное отношение к
периоду, в котором сам жил, именуемому
«Особа» и «Лекоба» или эти страны
(Осетия и Дагестан) действительно име­
ли собственную геральдику, схематиче­
ское изображение которой дал просве­
щенный царевич. Тщательное исследова­
ние гербовника Вахушти позволяет сде­
лать важные выводы, но в то же время
настораживает в нем (гербовнике) имею­
щее место единообразие, объясняющееся,
возможно, слабым владением названным
автором искусством рисования. Однако,
как бы там ни было, для народов регио­
нов, действительно отличавшихся особой
воинской доблестью, Вахушти считает
возможным передать их характер посред­
ством изображения хищников — барса и
волка. Иными словами — здесь явно
проявляется «звериная» атрибутация об­
разов.
Отождествление воина с хищником, в
особенности с волком, как самым распро­
страненным яростным зверем, отмечено
исследователями у многих народов как в
фольклоре и обычаях, так и в литературе.
К примеру, Р.С. Липец приводит ряд
свидетельств из тюркского эпического
наследия (8, с. 13, 17, 20, 54-55).
В киргизском «Манасс» — представ­
лена чуть ли нс вся Азия: из разных
«земель» сошлась разноплеменная дру­
жина (корок чоро). В ней
«Сорок тигров, сорок волков
Чьи сверкают копья пестро,
Чьи мечи блистают остро,
Вы покинули сорок земель,
Вас связала едина цель
И связала присяга вас»
(«Манас», 230).
И далее:
«Сорок его боевых волков,
молодых ц стариков,
начальников его полков...»
В калмыцком «Джангарс» находим
обращение к главному его герою Джанга-
Ру:
«Барсов таких немало на свете, как ты,
Все мы такие же ханские дети, как ты».
В монгольском «Гсссрс» герой превра­
щается во многие ипостаси, в том числе в
«девять серых небесных волков». И еще:
«монгольский хан Хулан» в ночь оберты­
вается волком, а днем — вороной.
Ф. Кардини приводит данные о воен­
но-религиозных обычаях древних гер­
манцев. «В их обществе известно сущест­
вование дифференцированных воинских
обществ, обладающих особенной сак-
рал ьностью... Эти сообщества состояли из
прошедших инициацию воинов, которые
своим внешним видом отличались от
остальных людей. У них в ходу была
специфическая эмблематика, особая ма­
нера поведения... Их братство — стая»
(7, с.120).
Отношение соплеменников к воинам-
волкам разнос. Безусловно отрицатель­
ное у тех слоев населения (непосрсдст-
103
венных производителей), которым они
наносили ущерб. Однако, статус у них
был вес же достаточно высоким, и во
время всеобщей опасности они для всех
считались надежной защитой.
Воинские объединения или дружины
нередко сравниваются с волчьей стаей.
Дружина (волчья стая) являлась приви­
легированной группой, имела соответст­
вующую атрибутику и, конечно, счита­
лась высокопрофессиональной. В стас-
дружинс, по всей видимости, существова­
ла «железная» дисциплина, цементиро­
вавшаяся властью начальника, команди­
ра, предводителя. Поскольку все в стае —
«волки», то во главе нее должен нахо­
диться вожак-глава «волков». Дружина
таких «волков» была и у царя Вахтанга.
Поэтому, возможно, прозвище царя было
нс «волчья голова», а «глава волков».
Следует помнить, что Джуаншер был
историком, несомненно, религиозного
толка; это подтверждается текстологиче­
ским анализом его труда, где сплошь и
рядом отмечаются библейские пассажи,
апокрифические схемы и пр. По словам
Г.В. Цулая, «Жизнь Вахтанга Горгасала»
(т.с. Джуаншер — Р. Дз.) писал благоче­
стивый грузинский христианин» (9, с.37).
Соответственно, сравнение царя с волком
абсолютно нс входило в идеологическую
программу указанного автора. Джуаншер
либо нс знал (нс понимал уже) смысла
прозвища царя, а тем более имени, либо
по собственному «благочестивому» почи­
ну эвфемизировал его, превратив «главу
волков» в «волчью голову».
Итак, по нашему гипотетическому
построению, Вахтанг возглавлял особую,
приверженную ему «дружину — волков».
В любом случае особая царская дружина
— «тадзреули» существовала. Кто же
входил в нее, в эту привилегированную
часть войска, гвардию? Выше мы попыта­
лись сказать, что .более верной царю
должна была быть иноэтническая группа.
В самом деле, такая группа (или отряд),
нс имея кровнородственных (во всяком
случае в первое время) связей и корней в
местной среде, безусловно, зависела бы
от своего хозяина-сюзсрсна, возвысивше­
го их (до известного предела), щедро
одаряющего всеми благами, предоставля­
ющего определенные льготы и т.д. Осо-
104
бенио повышалась роль царской гвардии
в процессе усиления отдельных феодалов
и стремления их к обособлению. Кроме
того, составные части армии, организо­
ванной по системе «садрошо» (вое­
водств), вероятно, привязывали армию в
определенной степени к месту жительст­
ва, тогда как у наемной дружины подо­
бных тенденций нс было.
Преимущества иноэтннчной военной
группировки пли дружины как будто
налицо. Мы отмечали, что это нс собст­
венно наемники, которые на договорных
началах и на определенное время выпол­
няли военные функции. Здесь должны
были действовать другие принципы. Как
отмечает, Ф. Кардини, в приглашении
«варваров» в римскую армию (ІІ-ІѴ вв.)
было нс только стремление воспользо­
ваться военными навыками степняков и
прочих народов. Нс последнюю роль
сыграла и слава верных и доблестных
воинов, каковой варвары пользовались в
Риме (7, с. 148). Так, «при императоре
Грацианс (375-383 гг.) аланы включают­
ся в состав римской армии, а сам импера­
тор появляется перед войсками в алан­
ском вооружении» (10, с.35). Следует
предположить, что Грациан одевался в
«аланское» одеяние нс потому, что оно
ему нравилось (хотя это и нс исключает­
ся), а из желания больше привязать к
себе воинов-алан и продемонстрировать
одеждой свое особое отношение к аланам.
Это, как известно, кончилось для импе­
ратора трагически: недовольные римские
солдаты убили его (II, с.38).
Из этого эпизода видно, что Римские
императоры нс только вступали в договоры
с аланами, но и ценили эти союзы. Видимо,
для этого были свои особые причины.
О развитом военном искусстве у алан,
об их превосходном оружии, которым они
владели в совершенстве, красноречиво
говорят летописные свидетельства, свиде­
тельствующие о многочисленных похо­
дах-набегах как по собственному почину,
так и в качестве конфедератов, союзни­
ков и наемников. И действительно, пло­
хих воинов в союзники нс берут, воевать
нс приглашают. Но хороших воинов
немало имелось у разных народов. Вер­
ных же было меньше. Так вот, аланы
отличались верностью долгу, о чем писа­
ли древние авторы (12, с. 164, 171, 181).
Понятие долга, конечно, несколько рас­
плывчато и, видимо, не столько долгу
были верны аланы, сколько клятве. По
всей вероятности, поступавшие на служ­
бу, давали особую клятву. Верность ей
выдерживалась аланами до конца и это
знали все, кто с ними сталкивался.
Безусловно, это было известно Вахтангу,
как много позже и монгольским влады­
кам, у которых аланы были верными
телохранителями («даругачи»), снискав­
шими благодарность, славу, особую по­
хвалу, выражавшуюся в выдаче золотых
и серебряных пайцз (13, с.282-299).
Текст клятв нс дошел до наших вре­
мен, но в осетинском языке сохранились
слова этого круга понятий: «ард» —
клятва, «ардхаерын» — давать клятву
(букв, поедать — «ард»), «аердхорд» —
связанный клятвой, названный брат-по­
братим «гсрдхасраш» — прославленный
(т.с. то, чем можно покляться), «масн-
гард» — клятвопреступник, вероломный
(14, с.60, 174ж 15, с.93).
Верность клятве была нормой у алан-
осстин, тогда как нарушение ее — счита­
лось бесчестьем. Слово «маенгард» —
клятвопреступник — являлось довольно
тяжелой и суровой инвективой. Иными
словами, аланы отличались тем, что в
последующие времена называли чувст­
вом воинского долга, восходящим к вер­
ности клятве, побратимству, зафиксиро­
ванным еще у скифов — генетических
предков алан-осетин (16, с.42, рис.81 в
тексте, рис. 203). Это качество, бесспор­
но, должно было импонировать Вахтангу
Горгасалу, когда он набирал свою дружи­
ну (гвардию). Косвенным подтверждени­
ем тому, что наемников-дружинников
набирали в аланской среде, кажется,
являются и сведения древнеармянского
историка Лазаря Фарпеци. Более того, по
мнению Г.В. Цулая, во время антипер-
сидского восстания картлийцев и армян
Вахтангу удалось собрать вспомогатель­
ную группу воинов только среди алан,
обитавших у Дарьяльских ворот, всего
300 всадников (17, с.90). Другие народы
на Северном Кавказе, в частности «хо­
ны» (гунны), на которых надеялся Вах­
танг, подвели его, хотя Горгасал был
уверен в их поддержке. С другой сторо­
ны, до этого события Вахтанг ходил
походом на Аланию-Осстию и, казалось
бы, аланы не должны были вступить в
союз с Вахтангом. Однако отношения на
практике сложились совершенно иные.
По очень интересному наблюдению
Г.В. Цулая (в процессе анализа текста
другого источника из «Картлис Цховрс-
ба»), Вахтанг нс покорил силой оружия
овсов у Дарьяльского прохода, обязав их
нести охранную службу в Дарьяльских
теснинах, а привел их в подданство.
Согласно источнику, в тексте употребле­
но нс ДАИПКРА (завоевал), а ДАМОР-
ЧИЛА (привел в подданство). Последнее
скорее всего осуществлялось дипломати­
ческим путем (17, с.90-91). Разница
большая. Это мнение исследователя даст
нам возможность подтвердить предполо­
жение о том, что Вахтанг Горгасал наби­
рал дружину из тех воинов-овсов, кото­
рые отличились, оказали ему яростное
сопротивление во время его похода в
Осетию.
Известно, что .привлечение алан в
картлийскую армию или в дружину гру­
зинских царей (как в дружины отдельных
феодалов), несомненно, происходило и в
последующие времена. Однако, интерп­
ретируя источники, любопытно отмс­
тить, что согласно «Картлис Цховрсба»,
Вахтанг Горгасал «подчинил себе осетин
и кипчаков и воздвиг ворота осетинские,
которые мы называем Дарьяльскими, над
ними построил высокие башни и охран­
никами поставил соседних горцев» (18,
с.46).
Как показали исследования, под эти­
ми «горцами» следует иметь ввиду алан,
давно уже проникшими в высокогорье
Центрального Кавказа и явно доминиро­
вавшими здесь. По словам Г.В. Цулая,
текст хроники «Жизнь Вахтанга Горгаса-
ла» действительно позволяет определить,
что между периодами господства на Се­
верном Кавказе гуннов и кипчаков был
еще один исторический пласт — гегемо­
ния на Северном Кавказе овсов-алан (17,
с.91). Из этого следует, что именно
аланам и поручалась охрана перевалов,
разумеется, на основе определенных до­
говорных условий, и военные союзы с
народами Северного Кавказа в первую
очередь осуществлялись с аланами и, как
мы полагаем, военную гвардию или дру-
105
жину Картлпйский царь Вахтанг Горга-
сал набирал из волонтсров-алан.
Надо полагать, что несколько позже
(VI в.н.э.), когда персы захватили Вос­
точную Грузию, они привлекали для
охраны тех же горных перевалов Главно­
го Кавказского Хребта давно испытанных
в боях алан. По крайней мере, в грузин­
ских источниках на этот счет имеется
интересный пассаж: «Когда прекратилось
царство в Картли, усилились персы и
покорили Гсрсти и Армению. Но Картли
сильгсс покорили и вступили к кавказ­
цам и соорудили врата Осетии, одни
большие ворота в Овсстии же и двое — в
Двалстии, и один — в Парчуанс Дордзо-
кстском и тех горцев поставили стороже­
выми» (18, с.47).
Постоянное пребывание алан на месте
службы предполагало их постепенное
оседание. Следует думать, что всадники-
дружинники нс только получали жало­
ванье, довольствие и обмундирование, но
и земельные наделы. Не подлежит ника­
кому сомнению, что с течением времени
они ассимилировались в грузинской сре­
де, восприняв грузинский язык, грузин­
скую культуру, т.с. со временем стали
частью грузинского народа, часто попол­
няя привилегированные слои грузинского
общества, как например, это произошло с
потомками осетинских царевичей — Рос-
тома и Бибила, основавших новую фео­
дальную династию Спдамон — Эриставов
в Ксанском ущелье (18, с.85-100).
источники
1. Джуапшериапи Джуаіішер. Жизнь Вахтанга
Горгасала. //Источники по истории Грузии (пер.,
введение и примеч. Г.В. Пулам). Тбилиси, 1986,
Вып. 43.
2. Чхатарашвплп К.А. Социальная сущность
военной организации феодальной Грузии. //А вто-
реф. докт.дисс., Тбилиси, 1987.
3. История Грузии, (под ред. II. Берзспишвилп),
5-е изд., Тбилиси, 1969.
4. Граков Б.Д. Избранные труды. М., 1959, Т.П.
5. Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М.,
-Л., 1940. Т.І.
6. Гамкрелидзе Т.В, Иванов Вяч. Вс. Индоевро­
пейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, 1984,
т.ТІ.
7. Кардппп Франко. Истоки средневекового
рыцарства. М., 1987.
8. Липец Г.С. Образы Батыра и его копя в
тюрко-мопгольском эпосе. М., 1984.
106
По нашему предположению, дружина
царя Картли Вахтанга Горгасала состояла
из алан. По некоторым аналогиям, дру­
жина профессиональных воинов называ­
ла себя братством «волков» и поэтому
предводитель дружины становился гла­
вой этих «волков». Царь, как действи­
тельный начальник — сюзерен дружины,
вполне мог получить прозвище «глава
волков». Возможно, именно так следует
переводить с персидского прозвище царя
«Горгасал». Лишь значительно позже,
под влиянием христианской идеологии
оно было переосмыслено и получило иное
истолкование.
Найм или приглашение алан в войско
или дружину — факт, неоднократно
имевший место в истории Грузии. На это
были веские причины: высокое мастерст­
во профсссионалов-воинов, передовая во­
енная тактика, постоянно обновляющее­
ся вооружение, мастерское владение им и
главное — неоднократно подтвержденная
на практике верность сюзсрсну-воснно-
начальнику, основанная на особом отно­
шении, возможно, идеологического, а
точнее сакрального характера, к клятве
или присяге, дававшейся воином его
побратиму-предводителю. Доступные
нам источники нигде нс противоречат
этому положению.
ЛИТЕРАТУРА
9. Пулам Г.В. Джуаіішер Джуапіііерііаііи и его
исторический труд .// Введение к книге Джуапшера
Джуаіііііериапи «Жизнь Вахтанга Горгасала».
10. Кузнецов В.А. Очерки истории алан. Орд­
жоникидзе, 1984.
11. Кулаковский ІО. Аланы по сведениям клас­
сических и византийских писателей. Киев, 1899.
12. СЬагіез М. Вгаікі. Ву/амГшт соп|опі$ іііе
\Ѵе$1. 1180-1204. — ПагѵасІ итіѵегзііу еге$$.
СатіЩе, Ма$$ас!ш$еі$, 1968.
13. Иванов А.И. История монголов (Юапь-пщ)
об асах аланах. Спб., 1914, Т.П, вып. III.
14. Абаев В.И. ИЭСОЯ, М., — Л., 1958, Т.І.
15. Абаев В.И. ИЭСОЯ, Л., 1°73.
16. Сокровища скифских курганов в собрании
Государственного Эрмитажа. Л., 1966.
17. Мровсли Леонги. Жизнь картлийских ца­
рей. М., 1979.
18. История Осетии в документах и материалах.
Цхинвали, 1962.Т.І.

ПРЯЖКИ И ПОЯСНЫЕ НАБОРЫ ЕДЫССКОГО
МОГИЛЬНИКА (VI-VII вв.н.3.)
Раскопанный в 1982-1984 гг. в верхо­
вьях реки Большой Лиахвы раннссрсдне-
всковый аланскнй могильник с разнооб­
разным погребальным инвентарем позво­
лил высказать мнение о более раннем
проникновении алан-овсов-осстин на
южные склоны Главного Кавказского
хребта и в Закавказье, нежели это фик­
сировалось в литературе (1, с, 198-209).
Общий обзор памятника был дан нами в
небольшой статье популярного характера
(2, с.76-79). Для более полного и деталь­
ного изучения отдельных элементов по­
гребального инвентаря исследуемого мо­
гильника мы выбрали предметы и детали
поясного набора, как, возможно, наибо­
лее яркий и «говорящий» материал, ибо
археологические источники при тщатель­
ном осмыслении становятся исторически­
ми источниками, средством «обеспечения
археологических исследований базой
фактов» (3, с.5). Особенно это важно для
тех регионов и периодов, по которым нет
надежных письменных источников. К
этому, несомненно, относится и раннсс-
рсднсвсковый период истории Осетии. Из
всего археологического материала, добы­
того нами в результате нескольких поле­
вых сезонов на раскопках Едысского
городища и принадлежащего ему средне­
векового Едысского могильника, нами
выделяются только вещи, относящиеся к
поясному набору и его элементам, по­
скольку наряду с бытовыми чертами
костюм, одежда представляют собой до­
вольно интересный и сложный объект
исторического исследования.
Пояс — элемент одежды. Костюм,
© Г.Г. Дзаттиаты
Р. Г. Д 3 А Т Т И А Т Ы
как и многое другое, нс является каким-
то сразу возникшим и законсервировав­
шимся явлением. Наоборот, он постоянно
находится в развитии, отражая нс только
материальное производство, но и соци­
альные моменты и торгово-экономиче­
ские связи, влияние моды, образа жизни,
эстетических пристрастий. Костюм — это
не просто продукт деятельности мастера-
портного, а сложный, зафиксированный в
конкретном моменте истории, облик или
отпечаток всей сложности связанных в
единое целое разнообразных проявлений
человеческой деятельности. Поэтому нет
и нс может быть постоянного костюма
для одной этнической единицы.
У всех народов костюм состоит из
верхней и нижней одежды, головного
убора, обуви, причем одежда бывает
праздничной, будничной или рабочей.
Праздничная одежда или праздничный
костюм, возможно, восходящий к риту­
альным действиям и обрядам, отличается
большим разнообразием или вариантно­
стью. Большую роль играют в нем (кос­
тюме) различные детали, покрой, нашив­
ные элементы и пр. Кроме того, особую
струю вносят костюмы специфического
назначения или профессионального. Так,
к примеру, костюм скотовода должен
отличаться от костюма воина или жреца
и т.д. Различная деятельность людей
порождала специфические элементы по­
кроя, фасона, материала, цвета одежды.
В последней, безусловно, отражался ма­
териальный достаток как целого народа,
так и отдельных его представителей.
Следует обратить внимание и на то
107
обстоятельство, что уже с древнейших
времен имущественная дифференциация
наложила резкий отпечаток на костюм,
вследствие чего он, не исключено, был
первым материально, а затем социально
дифференцирующим признаком предста­
вителя относа.
Костюм как наиболее верный и точ­
ный признак определенного класса, клас­
совой прослойки и иных категорий насе­
ления является ценным историческим
источником, изучение которого дает нам
весьма точные характеристики уровня
материального производства, торгово-
экономических связей, социальных взаи­
моотношений. Разумеется, костюм —
далеко нс единственный критерий исто­
рических оценок и построений, но в
совокупности с другими историческими
источниками, в особенности с археологи­
ческими, он даст достаточно полное пред­
ставление о социально-экономическом
статусе индивидуума.
Сказанное в полной мерс относится и
к осетинскому костюму. К сожалению,
история костюма, разрабатываемая у
многих народов, мало или почти нс
исследована в должной мере у осетин.1
Многие его детали и элементы уходят
в глубокую древность, вплоть до скифо­
сарматского периода, а возможно, и глуб­
же. Разумеется, это не закостенелые
формы, без изменения дошедшие до нас в
виде рудиментарных пережитков.
В археологических памятниках одеж­
да, как правило, нс сохраняется, зато
отдельные ее детали, в особенности ме­
таллические, доходят до нас часто в
первозданном виде. В этом смысле пояса
и, в частности, металлические детали
поясного набора, встречаются довольно
часто и представляют удобный материал
для реконструкции. Пряжки, нашивные и
подвесные бляхи, наконечники ремней
обычно хорошо восстанавливают эту де­
таль (или элемент) экипировки. Широко
распространившиеся в Евразии в раннем
средневековье поясные наборы в некото­
рых регионах могут играть роль этниче­
ского показателя, если они встречаются
1 Сейчас подготовлен иллюстрированный альбом в Северо-Осетинском музее Краеведения (авторы
Т.Б. Мамукасв и Э.С. Кантемиров), но издание его затягивается, лишая пас возможности приняться за
его интерпретацию и историко-культурное исследование.
108
там, где их появление ограничено каки­
ми-то хронологическими рамками и свя­
зано с продвижениями этносов, а не
просто распространением моды или заим­
ствованием. В данной связи следует отмс­
тить, что определенные формы предметов
безусловно появляются с их носителями,
а нс просто передаются от одного народа
к другому. Без живых носителей заимст­
вование представляется абсурдным. Так,
в Закавказье поясные наборы ѴІ-ѴІІ вв.
с разнообразным пряжками, накладками
и наконечниками появляются вслед за
распространением их на Северном Кав­
казе и связаны с этносами, проживающи­
ми на указанной территории и в резуль­
тате разнообразных контактов и инфиль­
трации отдельных групп, проникшими в
Закавказский регион.
Пояс в понимании средневекового че­
ловека — своеобразная часть воинской
экипировки, достаточно своеобразная,
яркая и значащая. Ему придавалось осо­
бое значение как символу принадлежно­
сти его хозяина к воинскому сословию,
т.с. к особой группе или каете, выполня­
ющей определенные функции в древнем
обществе. По словам С.А. Плетневой,
«ношение поясов имело значение призна­
ка социальной дифференциации, а нс
было только утилитарным» (6, с. 164, 170).
Значение пояса было велико и в
средневековой Европе. «Отличительным
знаком рыцаря служили: перевязь, ры­
царский пояс (сіпеиіиш піііііагс) и золо­
тые шпоры. С поясом и перевязью, как
символами военного сословия, мы встре­
чаемся в литературе уже в тот период,
когда германцы заняли место римских
легионов; в житии мученика Архслая,
времен Константина Великого, святой
прославляется за то, что обратил в хри­
стианство многих воинов, которые при
этом сняли свои военные пояса (сіп^иіит
тііііаге); и когда Людовик Благочести­
вый в 834 году вынужден был принести в
Рсймском соборе публичное церковное
покаяние и постричься в монахи, то он,
как подробно сообщается, «снял свой
рыцарский пояс и возложил его на ал­
тарь», а Фридрих Барбаросса в 1187 г.
запретил принятие рыцарского пояса
«сыновьями духовных лиц и крестьян»
(7, с.128-129).
Таково значение военного пояса на
большой территории Европы и Азии,
причем в течение длительного времени,
по крайней мере с гуннского времени по
ХІІ-ХІІІ вв. Надо полагать, что категория
воинов была особо довлеющей над ос­
тальными прослойками частью этноса,
особенно в эпоху так называемых «воен­
ных демократий». Значение воинского
контингента не могло ограничиваться
выполнением только оборонительных и
захватнических функций. Это была наи­
более мобильная и характерная часть
общества, ее соль и квинтэссенция.
Главенствующее положение воинского
контингента, профессионального воин­
ского коллектива, поддерживалось не
только внутренними силами, но обяза­
тельно должно было проявляться и про­
являлось внешне разнообразными атри­
бутами и знаками. Уже сами по себе
находки поясов и поясных наборов четко
указывают на принадлежность индивиду­
ума к воинскому сословию.
Особое значение пояса, его семиотиче­
ский статус нашли отражение и в фольк­
лоре. Так, «дополненный оружием, пояс
в кочевой среде был обязательным атри­
бутом посвященного в воины. В тюркском
мире он служил одним из социально-диф-
ференцирующих маркеров. В отличие от
представителей среднего сословия, хазар­
ские воины — всадники с молодых лет
получали право носить боевой пояс. Ко­
личество блях и наконечников на нем
определяло «общественную значимость»
владельца, будь то мужчина или юноша.
Нс случайно слово «КУР» (пояс) в древ­
нетюркском, как и в современных язы­
ках, помимо основного имеет значение
«степень, положение». Оно, вероятно,
характеризовало нс только отдельного
человека, но и социальную группу в
целом» (8, с. 183-184).
Поясной набор, состоявший из пряжки
с язычком, в той или иной мере дополня­
ется разнообразными поясными наклад­
ками. Пояс заканчивался металлическим
наконечником. Нередко он усложнялся
боковыми ременными отростками с фи­
гурными наконечниками. По форме пояс­
ных накладок, наконечников и, конечно
же, пряжек исследователи группируют
детали поясного набора по степени слож­
ности орнаментальных мотивов и прочих
характерных черт в классификационные
схемы. При этом выявляются интересные
моменты как в смысле хронологического
распределения материала, так и по рас­
пространенности его во времени и про­
странстве. Выявляются регионы с опреде­
ленными стилистическими пристрастия­
ми, возможные центры их изготовления.
Материалом для пряжек служили металл
и кость, последнее очень редко. Из
металлов широкое применение для изго­
товления пряжек получили бронза и
серебро; имеются в распоряжении иссле­
дователей и золотые пряжки. Надо пола­
гать, что и сам материал был далеко нс
безразличен для определения статуса во­
ина. Что касается остальных деталей
поясного набора, то они чаще всего
изготовлялись из серебряных пластин
или «из медной жести с поссрсбрснисм»
(5, с. 100). Поясные накладки, как и
поясные пряжки, очень четко подразде­
ляются на хронологические группы, т.с.
эти накладки нс остаются неизменными
на поясах раннего средневековья, а до­
вольно явственно разнятся по конфигура­
ции. Так, накладки ѴІ-ѴІІ вв. резко выделя­
ются из общей массы материалов предшест­
вующего и последующего периодов. На
Кавказе нет широкого ассортимента поясных
накладок, как это наблюдается в памятни­
ках Евразийских степей. Здесь в основном
(или в подавляющем большинстве) обнару­
живаются накладки только ѴІ-ѴІІ вв.
Для Центрального Кавказа и Закав­
казья они, можно сказать, явление эпи­
зодическое, временное.
Однако, возродясь уже в новом време­
ни в виде так называемого «кавказского
пояса» или «авзагджын рон»-а («пояса с
язычками», в переводе с осетинского они
доживали до наших дней, являясь непре­
менным атрибутом» так называемого
«кавказского костюма». Заметим, что и
позднейшие «кавказские» наборные поя­
са отражают связь с оружием, ибо в
серебряных привесках, превратившихся в
разнообразные стилизованные безделуш­
ки, угадываются жирницы-коробочки,
109
отвсртки-лриспособлсния для ремонта аланскими. То же самое можно сказать о
уже нового вида оружия — огнестрельно­ деталях поясных наборов. Из могильни­
го.2 ков Центрального Предкавказья происхо­
Несмотря на общую моду на пояса, дит около 2000 деталей поясов (11,
распространившуюся среди кочевых и с. 161). Особенно выделяются могильники
даже ярда оседлых народов, формы и Северной Осетии у селений Кобань, Кум-
орнаментация бляшек и пряжек позволя­ булта, Камунта, Рутха, Чми, Балта.
ют выделить локальные варианты раз­ Аналогичные предметы (пояса и их
личных типов данных изделий и опреде­ детали) теперь хорошо известны и в
лить несколько центров их производства. памятниках Южной Осетии и это, судя
При этом каждый кочевник, ставший по материалам наших раскопок Едысско-
воином, носил специальный и боевой го могильника у городища «Царциаты
пояс. Помимо пояса, надевавшегося, ви­ калак», конечно же, нс случайное явле­
димо, поверх одежды, у него было еще ние, нс результат торговомсновых опера­
один или два ремешка, входившие в ций, а своего рода закономерность, сви­
состав костюма. Количество бляшек на детельствующая о вполне определенном
поясе зависело от общественного положе­ аланском воинском контингенте, доста­
ния воина: чем знатнее (и удачливее) он точно долгое время прожившем на этой
был, тем больше имел бляшек на поясе. территории (1-2). Вопрос о характере
Особое значение при этом придавалось поселения алан в этом пункте пока еще
конечным длинным бляшкам — «нако­ трудно разрешим из-за отсутствия доста­
нечникам», свисавшим с пояса. Бляшки и точной информации. Однако, судя по
пряжка каждого пояса были одинаковой некоторым материалам могильника (са-
формы, поверхность их украшал одина­ санидскис монеты и геммы, гранатовые
ковый орнамент. Любопытно отмстить, бусы — символ богини Анахиты) и
что на боевых поясах погребенных в учитывая сильное персидское (сасанид-
могилах зачастую нет пряжки; это види­ скос) влияние, связанное с территориаль­
мо, связано с бытовавшим в тс времена ным захватом Восточной Грузии и гор­
обрядом «обезвреживания» мертвеца: ных регионов, вплоть до перевалов Кав­
растсгнутый пояс и оружие, висевшее на казского хребта (12, с.46), аланы в
нем теряли силу и их невозможно было Едысс, возможно, появляются в резуль­
использовать против живых (6, с. 161). тате военно-союзнического договора с
Находки наборных поясов воинов — верховной военной властью персов. К
дружинников в Осетии нс являются ре­ этому периоду относится пассаж из гру­
дким фактом. Специалисты считают, что зинского летописного источника, глася­
наряду с поясными пряжками, повторяю­ щего, что персы «проникли к кавказцам
щими византийские и восточные, сибир­ и соорудили они себе врата Овсстии, одни
ско-среднеазиатские образцы, можно большие ворота — в собственно Овссти и
проследить здесь местные типы, развива­ четверо врат — в Двалсти, и один — в
ющиеся на базе импортных изделий (10, Парчуанс Дурдзукстском; а тех горцу
с.85). В одной только Северной Осетии, поставили гомардами», т.с.охраной (13,
нс говоря уже о все Северном Кавказе, с.47). Аланы, которые уже к этому
поясных пряжек (с учетом новейших времени прочно осели в горах и стали, по
находок) насчитывается до полутораста выражению В.А. Кузнецова, хозяевами
экземпляров (4, с.52-54); исследователи положения на Центральном Кавказе»
совершенно справедливо считают их (14, с.82), надо полагать, и были той
2
В интересной статье Л.Д. Магомедова прсдорипят анализ новейших наборных поясов пародоп
Северного Кавказа. Рассмотрены некоторые типы накладок, пряжек, наконечников и пр. Автор
совершенно справедливо называет севсрокавказские наборные пояса наследием боевых наборных поясов
раннего средневековья, прослеживая при этом развитие форм и типов как целиком самого пояса, так и
составляющих его деталей (9, с. 111-120). Что касается колюще-рубящего холодного оружия, то с
древнейших времен оно подвешивалось именно к поясу. Позже к этому поясу подвешивался охуымпырп
(кобура) кремневого пистолета и пороховница.
110
надежной опорой для персов в деле того набора вещей, включавшим золотые,
защиты проходов через Главный Кавказ­ серебряные, гранатовые, янтарные и
ский хребет от нашествий кочевников стеклянные украшения, булавки, фибу­
степей Евразии. Находки в Восточной лы, серьги, модально, железные удила и
Грузии и на Северном Кавказе (в цент­ пр., найдены четыре поясные пряжки.
ральной части и восточнее) сасанидских Поясной набор, выделяемый нами особо,
гемм и монет, и редкость их в Западной представляет собой комплект вещей из
части как-будто говорят о больших свя­ серебра, включающий пряжку, поясные
зях Ирана-Псрсии с Восточным Кавказом накладки, подвесные язычки и наконеч­
в отличие от Западного Кавказа, где ник.
более явно прослеживается римско-ви­ Пряжка серебряная трехсоставная,
зантийское влияние. Именно правитель т.е. она состояла из трех частей — рамки,
восточной части Алании, по мнению В.А. язычка и щитка, (табл. 1,1). Соединение
Кузнецова, удостаивался титула Марзба- элементов подвижное на оси из железно­
на — персидского титула. Более того, го стерженька.
только марзбаны могли именоваться ша­ Рамка пряжки В-образная по внешне­
хами, кроме, конечно, родни самих саса- му контуру, овальная в сечении; внут­
нидов (15, с.56). ренний контур прямоугольный, концы
Следует полагать, что через перевалы осевого стержня закреплены в утолщен­
проходили торговые пути, один из кото­ ных плашках, имеющих форму выступов.
рых с древнейших времен до наших дней Язычок в виде хоботка, конец загнут
нс потерял своего значения. Это так вовнутрь и несколько выступает за рам­
называемая Военно-Грузинская дорога ку, часть язычка имеет продольный же­
или Дарьяльскис проход древности — лобок, а поближе к основанию — квад­
Дар-и-алан, («ворота аланы»). К западу ратный неорнаментированный выступ-
от Крестового перевала, через который щиток, закрепленный на оси двумя пло­
проходит Военно-Грузинская дорога, на­ скими петлями. Щиток в виде геральди­
ходится менее значительный и более ческого поля с заостренным концом име­
труднопроходимый перевал Кадласан. ет скошенную поверхность. Близкие, но
Ниже него и расположено село Едыс, нс абсолютные аналогии имеются в мате­
близ которого обнаружены интересую­ риалах из Камунты и датируются ѴІ-ѴІІ
щие нас аланские погребения, с типично вв. (4, табл.XIX, 8).
северо-кавказским набором вещей — со­ Поясные накладки (табл.1,1,.г.д.,с)
судов, украшений, поясных наборов и одной формы, изготовлены из листового
пр., а также с искусственно деформиро­ серебра, на обороте имеют шпоньки для
ванными черепами, связываемыми иссле­ закрепления на кожаной основе пояса.
дователями с аланским этносом. Внешняя конфигурация идентично-ров­
Ниже мы переходим к непосредствен­ ный горизонтальный верх, несколько ду­
ному описанию и интерпретации поясных гообразно сходящиеся боковые грани и
наборов и пряжек из раннссрсднсвсково- заостренный конец внизу. Две накладки
го Едысского могильника, а также анало­ имеют в верхней части круглые вырезы,
гичных материалов, имеющих прямое а одна накладка — два небольших отвер­
отношение к нашей теме. стия в срединной части; последняя на­
Поясные наборы. Наиболее интерес­ кладка сохранилась нс полностью. На­
ным и, можно сказать, полным набором кладки целиком умещались на поверхно­
поясных деталей отличается погребений сти пояса, иначе их нижние заостренные
№ 12. концы создавали бы неудобства при но­
Останки, нс менее четырех индивиду­ шении пояса.
умов, оказались потревоженными и пере­ Поясные язычки представлены пятью
мешанными. Погребения были соверше­ экземплярами, причем три из них одной
ны с западной ориентацией костяков, ибо формы, а два других — разных форм
обломки черепов находились именно в (Табл. 1,1, а,б, ж,з). Первые также изго­
западной части неполностью сохранив­ товлены из листового серебра виде про­
шейся погребальной камеры. Среди бога­ долговатых пластинок с загнутыми края­
111
ми и заостренных книзу концом. В верх­ — диаметр более 35 мм) и стекла,
ней части язычки имеют поперечные фрагменты цепочек, а так же четыре
горизонтальные желобки, под ними про­ разные сасанидскис геммы с изображени­
рези в виде двух круглых отверстий и под ем грифона, скорпиона и «аташданов»,
ними вертикальные отверстия, так что имеются четыре бронзовые пряжки. Три
прорези составляют фигуру «личины», из них упрощенного типа — кругло и
т.с. схематического изображения челове­ овальнорамчатыс без щитков, а четвер­
ческого лица (глаза, нос, рот). Следую­ тая — цельнолитая овально-рамчатая с
щий язычок представляет собой фигуру с геральдическим щитком с вырезом, по­
прямоугольным основанием, кольцеоб­ вторяющим внешний контур щитка. Язы­
разным окончанием и прямоугольной пе­ чок, расположенный поближе к основа­
ремычкой (табл. 1,1,ж). Третий вид нию, имеет квадратный выступ. На пере­
язычка своеобразной формы — заострен­ дней части рамки находится выем с
ная кверху, шлемовидная форма перехо­ бортиками для фиксации язычка. На
дит в узкую перемычку и затем снизу оборотной стороне щитка сохранилась
оформлена горизонтальным окончанием с шпонька или гвоздик для крепления к
выпуклинами и вдавлинами (табл.1, 1, 1, кожаной основе пояса. Часть щитка и
3). Язычки крепились на узких ремеш­ рамка повреждены (табл. 1,2). Аналогич­
ках, отходивших от основного поля поя­ ные пряжки известны из Самтавро. Ана-
са, свисая вниз, и, видимо, выполняли нури и Рустави, а также из Бежта и
особые функции, возможно для подвеши­ Никольского, и датируются ѴІ-ѴІІ вв.
вания к боевому поясу каких-либо допол­ Найденный в той же могиле детали
нительных предметов. поясного набора мы связываем именно с
Аналогии язычкам обнаруживаются этой пряжкой, так как обычно гладкие
на обширнейшей территории Евразии и и овальнорамчатыс и круглорамчатыс
везде датируются ѴІ-ѴІІ вв. Имеются они пряжки нс имеют комплектов с наклад­
в материалах из могильников Восточной ными и язычками. Все найденные детали,
Грузии — Самтавро, Рустави, Урбниси, а их четыре, фрагментированы, но по
Бербуки, Армазис-хсви, Казбеги др., ко­ аналогиям легко реконструируются
торые датируются этим же временем (16, (табл.5,2,а,б,в,г). Поясная накладка име­
табл.XXII, 26-57). ет геральдическую форму с двумя фигур­
Заканчивался пояс гладким прямо­ ными вырезами — Т -образным и ниже
угольным наконечником с закругленным — дугообразным. В целом вырезы напо­
концом. Крепился наконечник к кожаной минают «личину» — глаза, нос и улыба­
основе пояса при помощи гвоздика — ющийся рот. Абсолютно идентичная ана­
шпоньки (табл. 1,1). логия имеется в материалах Самтаврско-
Судя по количеству поясных накладок го могильника (кам. ящик № 623) и
и язычков обладатель пояса принадлежал датируется концом ѴІ-началом VII в.
к более высокому рангу воинов, нежели (16,с.23, табл.XXII). Два язычка по фор­
остальные индивидуумы, которые также ме совершенно аналогичны удлиненным
имели боевые пояса, но без накладок или язычкам из погребения № 12 Едысского
с меньшим их количеством. О социаль­ могильника, только вырезы в них пред­
ном статусе и имущественном положении ставлены в виде трех кружочков, так же,
погребальных (погр. № 12) говорит не по-видимому, имитировавших изображе­
только этот боевой пояс, но и указанные ние человеческого лица. Датировать их
выше, изделия из драгоценных материа­ следует ѴІ-ѴІІ вв. Еще один язычок с
лов. геральдической конфигурацией и попе­
В погребении № 6 Едысского могиль­ речной псрскладинкой на конце, похо­
ники среди интересного и разнообразного жей на такую же деталь поясного набора
материала, включающего серебряную из погребения № 12, но с двумя попереч­
шейную гривну, булавку, фибулы, разно­ ными желобками на корпусе, так же не
образные бусы из граната, янтаря, сердо­ выходит из хронологических рамок ѴІ-
лика (одна большая сердоликовая бусина ѴІІ вв. Отмстим, что в отличие от
кажется не имеет аналогий по величине пряжки, изготовленной из бронзы, пояс-
112
ныс накладки и язычки вырезаны из
тонкого листового серебра.
Поясные накладки и язычки, видимо,
нс были дорогостоящими предметами и
вряд-ли это могло удерживать обладате­
лей поясов от стремления укрепить на
поясе большее количество этих деталей.
Регламентация количества поясных на­
кладок, язычков, самих пряжек, очевид­
но, была довольно строгой. Самозванство
вряд ли поощрялось, тем более, что пояс
был у всех на виду и соратники и
командиры тут же бы уличили обманщи­
ка или хвастуна. Этот своеобразный мо­
мент никем пока из исследователей нс
был учтен. Возможно, прикрепление оче­
редного знака сопровождалось и другими
проявлениями почтения. Или же подо­
бные знаки воинской доблести нс были
личной инициативой, а прерогативой ру­
ководителя или вождя воинской группы-
дружины.
Касаясь формы язычков и накладок,
вернее их оформления, бросается в глаза
одна интересная деталь: многие из них
имеют конфигурацию человеческого ли­
ца («личины»).
Многотысячные аналогии из памятни­
ков Евразии как бы увековечивают одну
и ту же эту особенность — изображение
человеческого лица. Причем «лицо» от­
мечено весьма схематично: глаза-рот.
Иногда для уточнения — нос. Но ведь и
лингвистика зачастую отражает упомя­
нутую композицию через понятие «гла-
за-рот». Осетинский язык в данном слу­
чае дает ярчайший пример, «цассгом» —
это Цасст — глаз + ком — рот.3
Отталкиваясь от сказанного заметим,
что мастер, изготовлявший пояса и дета­
ли набора, имел перед собой цель зафик­
сировать на металле именно человеческое
лицо или человеческую голову, но никог­
да целиком изображение человека.
Вполне вероятно, что в этой традиции
мы имеем перед собой подмеченный еще
Геродотом древний скифский обычай
привязывать к уздечке коня скальпы
убитых врагов. Чем больше у скифа было
таких скальпов, использовавшихся как
полотенца для рук, тем более доблестным
3 Эта точка зрения была высказана В.Б. Ковалевской в доклало на заседании скифо-сарматского
сектора в Институте археологии ЛИ СССР в 1966 г.
мужем (воином) он считался (17, с..202).
Упомянутый обычай был достаточно* ши­
роко распространен в скифском мире и,
возможно, у других иранских народов. Со
временем он, несомненно, отмирает, но
реминисценции его, видоизменившись,
долго еще сохранялись, дожив до средне­
вековья в виде изображений человече­
ских голов (лиц), подвешенных к поясу.
К сожалению, в скифской торсвтис и
иконографии это нигде не отразилось,
однако в осетинское Нартовском эпосе
подобные сюжеты сохранились (18,
с. 110-112). Аналогичная картина — под­
вешенная к уздечке человеческая голова
(мастер-гравировщик только так смог
передать изображение скальпа) — ото­
бражена на бронзовом поясе из тлийского
могильника (19, с.214, рис.77, 12). Бес­
спорно, очень интересен наборный пояс
из Агойского аула, на деталях которого
совершенно отчетилво прослеживаются
человеческие лица (10, рис.61,1). На ту
же мысль наводит нас и известное саса-
нидскос блюдо из Эрмитажа с изображе­
нием охотящегося на кабанов всадника
— царя, на сбруе царского коня укреплен
фалар с четким изображением лица (20,
табл.34-35).
В погребении № 8 Едысского могиль­
ника среди комплекта типичной аланской
посуды — подвесок, серег, фибул, цепоч­
ки, бус и булавок — обнаружены три
пряжки; две из них были железными,
сильно коррозированными и поврежден­
ными. Третья пряжка бронзовая овально-
рамчатая с подвижным ажурным щит­
ком, язычек утерян. Пряжка, особенно,
щиток, довольно изящной работы со
стилизованным изображением человече­
ского лица, причем прорези «глаз» и
«рта» выполнены в совершенно одинако­
вом виде — калпсобразны (табл.1, За).
На внешнем контуре щитка расположены
пять шишечек; две по бокам, и одна
внизу, у окончания щитка, крепившегося
к кожаной основе двумя шпоньками.
Подобные щитки, но с более пассивными
рамками, найдены в могильниках Гундс-
лена, Камунты, Кумбулты, Чегема, Ха-
саута и датируются VIII в. (4, табл.XIII,
113
 Таблица 1

РЕКОНСТРУКЦИЯ

114
Таблица II

115
8), однако более упрощенная рамка сдыс-
ского экземпляра позволяет отнести его к
более раннему периоду, скорее всего к
VII вв. (10, рис.60,69).
Из поясного набора в нашем распоря­
жении имеется только наконечник, изго­
товленный из листового металла, с фи­
гурными прорезями и гравировкой на
лицевой стороне (табл.1, 36). Гравиро­
ванные наконечники появляются в комп­
лекте поясного набора с первой половины
VII века (5, табл. 102). Отсутствие пояс­
ных накладок и прорезных язычков,
возможно, является отражением более
низкого статуса погребенного воина.
В погребении № 7 были обнаружены
два типично аланских сосуда в виде
приземистых кружек — кувшинчиков с
петлеобразными ручками, две бронзовые
фибулы, несколько бус из Стекла и
ссрдоолика, раковина каури и две саса-
нидскис монеты конца Ѵі-начала VII в.4
Кроме того, в погребении найдены две
железные пряжки, потерявшие из-за
сильной коррозии первоначальную фор­
му, и одна бронзовая пряжка идеальной
сохранности. Кроме того выявлены две
обоймы, которые мы считаем принадлеж­
ностью поясного набора и относящиеся
скорее всего к бронзовой пряжке. Пряжка
относится к лировидным (по классифика­
ции В.Б. Ковалевской). Язычок ее орна­
ментирован гравировкой, щиток ажур­
ный, в вырезе имеется фигура в виде
цветка лилии. Все детали пряжки литые
и скреплены осью (табл.1, рис.2а). Точ­
ные аналогии пряжке имеются в матери­
алах могильника Камунты и датируются
ѴІ-ѴІІ вв. (4, табл.XV,9).
Что касается двух обойм, очевидно
служивших для фиксации продетого че­
рез пряжку конца пояса, то следует
отмстить их упрощенные формы (табл.1.
рис.2А, а,б). Они изготовлены из листо­
вого металла; судя по проему между
пластинками, толщина боевых поясов не
была значительной, поскольку они изго­
товлялись, видимо, нс из сыромятной, а
из выделанной кожи.
Поясные пряжки из Едысского мо­
гильника. Кроме поясов с деталями пояс­
4 Монеты определила И.Л. Джаллгапия, сотрудница центра археологических исследований АН
Грузии.
116
ного набора на Едысском раннесрсднсвс-
ковом могильнике были обнаружены от­
дельные поясные пряжки без деталей
поясного набора. Они скорее всего при­
надлежали более молодыми или рядовым
дружинникам, хотя и среди них могла
быть какая-то градация, если иметь в
виду материал, из которого изготовлены
поясные пряжки. Среди последних есть
изделия из железа, бронзы — литые и
пластинчатые, со щитками и без них,
серебряные. Кроме трех пластинчатых
пряжек, на которых нанесена гравиров­
ка, исключительно на язычках, все изде­
лия, кроме описанных выше, гладкие без
орнаментации. Это, возможно, лишний
раз подчеркивает невысокий статус их
владельцев. Называя все пряжки поясны­
ми, мы в то же время допускаем, что
некоторые из них, особенно миниатюр­
ных, могли предназначаться для укреп­
ления голенищ обуви. К сожалению,
псремсшанность погребений нс позволяет
нам точно локализовать находки в погре­
бальной камере. К тому же железное и*
два бронзовых кольца, видимо, являются
не поясными, а портупейными. Однако
они вполне могут быть отнесены к экипи­
ровке воина-дружинника, что позволяет
нам рассматривать их вместе.
Бронзовые литые пряжки. В погребе­
ниях №№ 2,3,4, 6 и 10 среди прочего
инвентаря были найдены кругло- и ова-
льнорамчатыс пряжки, изготовленные из
прутов с утончающимися концами. Рам­
ки пряжек незамкнутые. Кольцо язычка
приходится как раз на место стыка
концов прута. Язычки массивной формы
с утолщениями, а конец одного язычка
отмечен канавкой (табл.II, рис. 1-35-8).
Все эти семь пряжек без щитков, что, по
мнению специалистов, считается архаич­
ным признаком. В.Б. Ковалевская ниж­
ней датой бытования подобных пряжек
считает период ІІІ-ІѴ вв. (4, табл. 1,1-2).
Однако нахождение их в комплексах
ѴІ-ѴІІ вв. и даже VIII вв. (4, табл.III,3-
4), говорит о длительном использовании
этих простых пряжек.
Серебряная пряжка из погребения №
4 состоит из круглой рамки, длинного
язычка, вступающегося за пределы рам­
ки, и двустворчатого щитка, соединенно­
го с рамкой двумя петлями, образуемыми
вырезом на сгибе. Круглый по форме
щиток, изготолвенный из листа металла
(табл.11,4), крепится к кожаной основе
пояса при помощи заклепки (нс сохрани­
лась)* Точных аналогий данной пряжке
мы нс нашли, но близкие типы характе­
ры» для ѴІ-ѴІІ вв. (табл.І-ІІ). Видно,
простые пряжки с двустворчатым щитком
имеют широкий хронологический диапа­
зон и распространены от Северного Кав­
каза до Крыма.
Бронзовые пластинчатые пряжки. В
нашей коллекции пряжек из Едысского
могильника четыре пряжки резко выде­
ляются своей формой. Изготовлены они
из листовой бронзы:
а) плоская пряжка с круглой рамкой и
язычком, имеющим расширение у осно­
вания, имитирующим квадратный выступ
на литых пряжках; найден в погребении
№ 4. Плохая сохранность ее объясняется
тем, что изготовлена она из тонкой
бронзовой пластинки, подвергшейся
окислению. На расширенной части языч­
ка две пунсонныс линии, (табл.11,9);
б) плоская пряжка округлой формы с
плоским язычком, сильно поврежденная
и окисленная (табл.ІІ, 10);
в) плоская пряжка округлой формы, с
плоским язычком, на котором имеется
елочный орнамент, нанесенный гравиров­
кой или чеканкой. Пряжка снабжена
двустворчатым щитком, который сильно
фрагментирован, но петли для прикреп­
ления к рамке сохранились. Щиток кре­
пился к кожайной основе пояса заклепка­
ми (табл.ІІ,II). Пряжка, возможно, была
сломана при погребении, ибо толщина
бронзового листа, из которого она была
изготовлена, позволяла ей сохраниться в
грунте даже при коррозии;
г) плоская бронзовая пряжка с пло­
ским язычком, на котором гравировкой
нанесен орнамент в виде повторяющихся
уголков. Пряжка снабжена двустворча­
тым щитком с петлями (сохранилась
только часть одной створки). С пряжкой,
в результате окисления, спекся фрагмент
ткани, нити которой хорошо прослежива­
ются (табл.ІІ, 12).
Эти четыре пряжки нс имеют анало­
гий и, по-видимому, были неумелыми
подражаниями настоящим литым или
кованым пряжкам. Размеры пряжек и
отсутствие младенческих костяков в по­
гребениях нс позволяют их отнести к
игрушечным или детским. Это вполне
«взрослые» пряжки.
Железные пряжки. Особую группу
интересующих нас изделий составляют
кованные из железного, круглого в сече­
нии прута пряжки (8 экз.), найденные в
погребениях №№ 3,4,5,7,8). Они сильно
коррозированные, но общая конфигура­
ция позволяет их отнести к круглорамча-
тым и овальнорамчатым пряжкам. Кроме
одной, все пряжки не имели щитков,
возможно, последние не сохранились, ибо
щитки обычно изготовлялись из листово­
го материала;
а) железная круглорамчатая пряжка;
на тыльной ее стороне сохранился при­
пекшийся из-за коррозии фрагмент ткани
(табл.11,13);
б) маленькая овальнорамчатая пряж­
ка с выступающим у основания язычка
утолщением (табл. 11,14);
в) круглорамчатая пряжка с длинным
язычком, кончик которого загибался за
край рамки вовнутрь (табл. 11,16);
г) массивная круглорамчатая пряжка
с массивным язычком, но упрощенным в
месте прикрепления к рамке; щиток
обломан, имеет заклепку для крепления
к кожаной основе пояса (табл. 11,17);
д) овальнорамчатая пряжка с язычком
(срединная часть язычка утеряна), конец
которого загибался за рамку (табл.ІІ,
18); .
е) круглорамчатая пряжка с языч­
ком; срединная часть язычка и часть
рамки утеряны (табл. 11,19);
ж) пряжка вытянутой формы с языч­
ком (табл. 11,20). Аналогичная пряжка,
но со щитком, была найдена в каменном
ящике № 251 Самтаврского могильника и
датируется концом VI — первой полови­
ной VII вв. (табл.XXVIII, 1).
Надо отмстить, что железные пряжки,
в отличие от бронзовых, серебряных и
даже золотых, не были широко распрост­
ранены. В своде археологических источ­
ников, составленном В.Б. Ковалевской,
фиксируется только 2 или 3 железные
пряжки, что весьма показательно. Одна­
117
ко определение железных пряжек, как
детален поясов или поясов рядовых дру­
жинников, вполне укладывается в харак­
теристику, которую дают исследователи
этому важному предмету экипировки во­
енного всадника.
Бронзовые пряжки со щитком. Наи­
более выразительными пряжками, имею­
щими многочисленные аналогии, пред­
ставляются бронзовые пряжки со щитком
(7 экз.). Две из них имеют щитки с
подвижным соединением с рамкой, а пять
— цельнолитые. По конфигурации щит­
ков они близки друг другу, но в деталях
и размерах они сильно разнятся. Найде­
ны названные пряжки в погребениях
№№ 3,5,7,12:
а) миниатюрная пряжка с овальной
рамкой и геральдическим щитком (часть
щитка утеряна). Язычок имеет квадрат­
ный выступ у оенвоания (табл.11,21).
Подобные пряжки известны из Самтавр-
ского могильника — кам.ящик № 1 (39
И) — датируются концом VI — первой
половиной VII в;
б) бронзовая пряжка также миниа­
тюрных размеров без язычка (утерян).
На тыльной стороне щитка сохранилась
заклепка с фрагментом кожаной основы
(табл. 11,22). Возможно, что эта пряжка
была нс поясной, а обувной, для стягива­
ния голенища у щиколоток или под
коленом. Подколенные ремешки с мини­
атюрными пряжками, наконечниками и
обоймами сохранялись в осетинском быту
до недавнего времени. Аналогичные
пряжки найдены в Ленингори (у Н.И.
Апхазава-Ахалгори) и Самтаврском мо­
гильнике (табл.XXVIII, 2);
в) бронзовая пряжка с геральдическим
щитком из погребения № 6 была уже
описана выше в разедел поясных наборов
(табл. 1,2 и табл.11,23);
г) бронзовая пряжка лрямоугольно-
рамчатой формы с геральдическим щит­
ком, который крепился к кожаной основе
пояса гвоздиком-заклепкой. Язычок
пряжки плоский (табл. 11,27). Подобные
пряжки были щироко распространены в
Евразии в ѴІ-Ѵ1ІІ вв. (10, рис.60), в
особенности на Северном Кавказе (Ниж­
ний Джулат, Преградная, Узункол), а
также в Керчи. Найдены они в Самтавр­
ском могильнике (16, табл.XXXII, 8-13);
118
д) цельнолитая бронзовая пряжка с
В-образной рамкой с внутренним прямо­
угольным вырезом. Щиток геральдиче­
ский, усложненный вырезами круглой и
сегментовидной формы, вместе дающих
изображение человеческого лица. Язычок
изготовлен из проволоки круглого сече­
ния (табл.11,28). Пряжка с «личиной» на
щитке широко распространены в Евразии
(4, табл.XVI, 4; XVIII, 26; XIX, 12;ХХІ,
12 и др.), но абсолютные аналогии отме­
чены в могильниках Гавази и Нижнего
Джулата (16, с. 127, табл.XXVIII, 42).
Пряжка «сасанидского» типа. Осо­
бый интерес представляет бронзовая
пряжка из погребения № 12 с двумя
полукруглыми рамками, расположенны­
ми друг против друга, рамки имеют
ссгмснтовидныс вырезы, а поверхность
украшена восемью шишечками; язычок
утерян (табл. 11,29). Аналогичная пряж­
ка найдена в Урбниси (Хизанаант —
гора) и датируется ѴІ-ѴІІ вв. (16, с.57,
табл.XXXIII, 7). Правда, на урбнисской
пряжке нет шишечек, да и язычков два.
Возможно и на нашей пряжке было два
язычка, но, как сказано выше, эта деталь
утеряна. Надо отмстить, что пряжки
сасанидского типа очень редкая находка
даже в Восточной Грузии, так что анало­
гий им почти нигде нет, кроме Азербайд­
жана, но и там они крайне редки.
Н.И. Апхазава считает, что пряжки
«сасанидского»типа, возникшие на осно­
ве знакомства Ирана с материальной
культурой степных кочевников в Евра­
зии, попадали в Восточную Грузию нс
через посредство кочевников, а непосред­
ственно из Ирана. Возможно, это спра­
ведливо для отдельных случаев, но на­
ходка «сасанидской» пряжки в Едысском
могильнике несколько корректирует
предположение исследователя. Более то­
го, называть ссвсрокавказцсв в ѴІ-ѴІІ вв.
кочевниками уже невозможно, поскольку
здесь давно происходит процесс оседания,
если иметь, конечно, в виду аланов, а нс
действительно кочевавшие на Северном
Кавказе тюркские племена.
Среди находок (погр. № 12) имеется
язычок от пряжки, которая нс сохрани­
лась (табл. 11,30), а также два бронзовых
кольца (погр.№3 и 12) и одно железное
(погр.№ 3). В позднссрсднсвековых па­
мятниках (погребения в каменных ящи­
ках) встречаются подобные предметы и
считаются они портупейными. Поэтому и
раннссрсднсвековые металлические коль­
ца (табл.11,31,32,33), очевидно, были
портупейными, служившими для подве­
шивания оружия. Они совершенно нс
имеют язычков и считать их рамками
пряжек нельзя, тем более, что круглые
рамки пряжек обычно утончаются в мес­
те стыка, тогда как наши кольца или
цельные, или из ровного прута.
Поясные наборы из других мест З а­
кавказья. Поясные наборы и поясные
пряжки раннесреднсвскового периода
присущи нс только Едысскому могильни­
ку. В разнос время на территории Восточ­
ной Грузии и в Абхазии археологи обна­
руживали подобные изделия, подавляю­
щее большинство которых датируются
ѴІ-ѴІІ вв. (16, с.127). В могильниках
Самтавро, Рустави, Урбниси, Бербуки,
Гавази, Армазисхсви, Ананури, в Ксан-
ском ущелье и Казбеги найдены следую­
щие пряжки и детали поясного набора:
1. Бронзовые геральдические цельно­
литые пряжки из Самтавро с В-образной
рамкой и щитком, заостряющимся книзу
(табл.Ш, 1,1-14); датируются концом
ѴІ-первой половиной VII в. (16,с.127);
2. Бронзовые геральдические цельно­
литые пряжки с прямоугольной рамкой и
щитком, заостряющимся книзу (табл.Ш,
8-15); датируются концом VI — первой
половиной VII в. (16, с. 127).
3. Бронзовые цельнолитые пряжки под
прямоугольной рамкой и прямоугольным
щитком (табл.Ш, 16-17); датируются
концом VI — первой половиной VII в.
(16, с.127).
4. Бронзовая цельнолитая пряжка с
прямоугольной рамкой и полукруглым
щитком (табл.III, 18); датируются кон­
цом VI — первой половиной VII в. (16,
с.127).
5. Бронзовая цельнолитая пряжка с
В-образной рамкой и полукруглым щит­
ком. На щитке, кроме центрального от­
верстия для укрепления язычка, три
прорези — две круглые и одна сегменто-
видная, имитирующие схематическое
изображение человеческого лица
(табл.Ш, 19); датриустся концом VI —
началом VII в. (16, с.127).
6. Бронзовые листовые пряжки без
щитков с рамкой В-образной формы
(табл.III,20,21); датируются концом VI,
— началом VII в. (16, с.127; 5,с.101).
7. Бронзовая цельнолитая пряжка с
прямоугольной рамкой и прямоугольным
щитком (часть утеряна). Язычок с утол­
щением у основания (табл.II 1,22); дати­
руется ѴІ-ѴІІ вв. (16,с.127).
8. Бронзовая цельнолитая пряжка с
В-образной рамкой и треугольным щит­
ком. У основания щитка и на конце —
три выпуклых «шишечки». Язычок мас­
сивный.
9. Бронзовая составная пряжка с ли­
той рамкой, язычком с квадратным вы­
ступом и плоским перегнутым щитком
(сохранилась только часть с петлей),
основания рамки отогнуты наружу
(табл.Ш, 24); датируется первой полови­
ной VII в.(16,с.127).
10. Бронзовая цельнолитая пряжка с
прямоугольно рамкой, на которой имеют­
ся выступы, ограничивающие язычко,
щиток фестонообразный (табл.Ш, 25);
датируется первой половиной VII в. (16,
с.127).
Поясная гарнитура из могильников
Восточной Грузии также достаточно раз­
нообразна, но, в основном, укладывается
в хронологические рамки ѴІ-ѴІІ вв. Это
поясные накладки, наконечники, поя­
сов, обоймы и литые петли для продева­
ния ремней пояса, а так же малые
наконечники (язычки), свивающих с по­
яса добавочных ремешков. Последних
значительно больше.
1. Малые наконечники свисающих
ремешков вытянутой формы, в подавля­
ющем большинстве с прорезами, имити­
рующих схематическое изображение че­
ловеческого лица (глаза, нос, рот), но
имеются и гладкие (табл.Ш, 26-43, 45-
48, 59-62); датируются второй половиной
VI — первой половиной VII в. (16, с.127).
2. Малые наконечники свисающих
ремешков, штампованные или составные,
изготовлены из тонких пластинко серебра
(?) (Табл.Ш, 55,56 — цельные, табл. III,
66 — составной); датируются второй
половины VI — первой половины VII в.
(16,с.127).
3. Поясные накладки разнообразной
формы — «геральдического типа, сегмсн-
119
товидныс, трсхконсчно-гсральдичсскис с
круглыми, прямоугольными и дугообраз­
ными прорезями (таблЛII, 49-54); дати­
руются второй половиной VI — первой
половиной VII в. (16,сЛ27; 5,сЛ0і).
4. Наконечники поясов, с прорезями
гладкие, (табл Л11,44,58); датируются
концом VI — началом VII вв.
(16,с.127;5,с.101).
Интересный поясной набор, состоя­
щий из пряжки, наконечника, поясных
накладок и малых наконечников, свисаю­
щих ремешков был обнаружен в погребе­
нии № 23 Алсвского могильника (21,
с.85-97).
Апхазава отмечает уникальность на­
ходки нс только для Ксанского ущелья,
но и вообще для Восточной Грузии.
Поясная пряжка цельнолитая, с В-об-
разной рамкой и «геральдическим» щит­
ком, язычок с выступом, ограничиваю­
щим его ход назад. Поясные накладки (5
штук) трех типов:
а) «геральдического» облика с круг­
лым вырезом в верхней части и ровным
горизонтальным верхом (3 экз.);
б) «геральдического» облика с тремя
вырезами: горизонтальным вверху, круг­
лым в середине и дугообразным внизу (1
экз);
в) фигурная с четырьмя концами (1
экз.). К последней накладке относится,
по мнению Н.И. Апакидзе, и фигурная
пятиконечная привеска — накладка, кре­
пившаяся на дополнительном ремешке
снизу. Кроме того, на ремне должна была
крепиться обойма для продевания конца
ремня.
От «геральдических» накладок свиса­
ли дополнительные ремешки с наконеч­
никами двух, видов: а) вытянутые, с
вырезами, имитирующими схематиче­
ское изображение человеческого лица (3
экз.) и б) особого вида наконечник «ге­
ральдическим» основанием и поперечным
фигурным стерженьком (1 экз). Все на­
кладки и наконечники штампованные, из
листового металла, серебряные. Наконеч­
ник пояса прямоугольной формы с за­
кругленным концом, срединная часть
имеет продолговатый вырез. Все детали
пояса, за исключение обоймы, крепились
к кожаной основе пояса при помощи
мелких гвоздиков — заклепок (табл.ІН,
120
59). Если сам пояс редок для Восточной
Грузии, то для других регионов он и его
детали достаточно широко распростране­
ны. Заметим, что реконструированный
нами пояс из Едысского могильника,
и
можно сказать, является копией алсвско­
го пояса: такая же пряжка, малые нако­
нечники, наконечник пояса, сходные по­
ясные накладки.
Очень важными и интересными для
нашего исследования представляются на­
ходки из Абхазии и, в частности, бога­
тейшие материалы из Цсбсльдинских
некрополей, намного обогатившие наши
представления о раннссрсднсвсковом пе­
риоде истории Абхазии, связей раннсс-
рсднсвскового населения Абхазии с севе­
ро-кавказскими народами, с восточными
и южными соседями, взаимоотношениях
с заморскими мировыми державами, со­
прикоснувшимися прямо и непосредст­
венно с жителями этого благодатного
края.
Среди вещевого материала Цебельды
и других памятников Абхазии выделяют-,
ея поясные наборы, аналогичные нашим
материалам. Как отмечает Ю.Н. Воро­
нов, «пряжки... отражают внешние связи
цсбсльдинской культуры. Возможно, это
объясняется тем, что большинство пря­
жек-найдено-в могилах воинов и входило
в их снаряжение. А нужды обороны и
постоянная боевая готовность заставляли
следить за всеми новшествами в этой
области, появлявшимися у соссбних на­
родов» (22, с. 122). Последнее верно отча­
сти, ибо следить за модернизацией ору­
жия и перенимать образцы нового ору­
жия вовсе нс означает заимствование
поясного набора. Здесь напрашивается
иной вывод, а именно: живые обладате­
ли, боевых поясов, будучи северными
соседями . апсилов, скорее всего сами
появлялись на территории Абхазии (14,
с.77). Это тем более существенно, что «на
Цсбсльду повлияли традиции кочевых, а
нс оседлых народов Причерноморья» (22,
с. 124).
Касаясь непосредственно типов пря­
жек Ю.Н. Воронов продолжает: «В... VII
веке большую часть восточной Европы
охватила новая мода на пояса с пряжка­
ми и бляшками геральдических форм. В
цсбсльдинских могилах тоже появились
В-обрлзныс пряжки с полым кольцом, а
также цельнолитые. Помимо основных
пряжек, в состав поясных и портупейных
наборов ѴІ-ѴІІ вв. входили различные
фигурные пластинчатые накладки, малые
пряжки, колечки со щитками, ременные
наконечники и т.д.» (22, с.124).
О связях Алании с Абхазией говорит и
В.А. Кузнецов: «Как сообщает А.Б. Брил­
лиантов, в письме византийца Анастасия,
в 662 г. сосланного вместе с Максимом
исповедником в Лазику, упоминается
крепость Букулюс..., которая была изве­
стна Агафию в стране мисимиан и кото­
рую в 554 г. византийцы хотели передать
аланам, что вызвало восстание миссими-
ан. Из латинского текста письма Анаста­
сия вытекает, что между 662-666 гг.
крепость Бухлоон все-таки перешла в
руки алан. Следовательно, она была
занята аланским гарнизоном. Разумсст-
сяб факт пребывания военного гарнизона
еще нс означает этническое миграции.
Но о пребывании групп алан на террито­
рии Абхазии в раннем средневековье мы
знаем нс только от Анастасия. Аланы
заявили... Льву (будущему императору
Льву Исавру — Р.Дз.), что они имеют
сообщение с авазгами и их купцы «то и
дело отправляются к ним». Как видим,
постоянные связи с Абхазией для алан
VIII в. были уже давно установившимся
фактом» (15,с.62). С этими доводами В.А.
Кузнецова трудно не согласиться.
Следует обратить внимание на то, что
и исследовавший цсбсльдинскис некропо­
ли М.М. Трапш пришел к выводу о
принадлежности раскопанных здесь по­
гребений в основном этнически и куль­
турно однородному населению, жившему
в определенную эпоху, но испытавшему
позднссарматскос воздействие, а может,
и сарматское включение (23, с. 122). Об
этом убедительно говорят отчетливо на­
блюдавшиеся в Цсбсльде черты сармат­
ского погребального обряда — северная
ориентировка костяков (пять погребен­
ных), расположение костей рук на тазо­
вых костях при вытянутом положении
костяка (пять погребенных), перекрещи­
вание ног (два погребенных); аналогич­
ное перекрещивание как и расположение
кисти правой руки на тазовых костях,
кстати, отмечена и в Едысском могильни­
ке в погр. №5.
Наличие оружия в женских погребе­
ниях свидетельствуют нс только о про­
никновении в Цсбсльду сарматских обы­
чаев, но и о наличии в определенной
степени в составе местного населения
Цсбсльды сармато-аланской прослойки в
ѴІ-Ѵ вв. (24, с.121-165). Дальнейшие
раскопки Ю.Н. Воронова показали, что в
Цсбсльдинских некрополях оказываются
предметы и более поздних периодов —
ѴІ-ѴІІ вв., причем в новых материалах
отмечаются ссверокавказскис, т.с. алан­
ские элементы.
Если иметь в виду археологический
материла, имеющий отношение к алан­
скому миру, то его сосредоточение в
определенных пунктах Закавказья за­
ставляют более пристально взглянуть и
на сами эти пункты. Таковыми оказыва­
ются нс какие-то безвестные поселения,
а именно торгово-административные цен­
тры. Другое дело, что политико-экономи­
ческое значение эти центры нс всегда
сохраняют на протяжении всей совей
истории, однако в пору бытования они
были важными пунктами на военно-эко­
номических артериях восточной Грузии.
По словам Р.М. Рамсишвили, аланы —
переселенцы в Закавказье обосновыва­
лись в ключевых, лежавших на важных
торговых магистралях пунктах Картлий-
ского царства. Об этом говорят и ката­
комбные могильники, обнаруженные им
во время раскопок в Жинвали (26).
Переселение групп населения на новое
местожительство в средневековый пери­
од осуществлялось как государственная
акция. Грузинские летописные источни­
ки свидетельствуют, что переселением
руководит обычно царь и осуществляется
это переселение, как правило по его
личной инициативе. Так, например, Ле­
онтий Мровели сообщает, что грузинский
царь Саурмаг «взял с собой половину
своего кавказского племени» в некоторых
из их представителей возвысил, а осталь­
ных посадил в «Мтиулсти от Дидоэти до
Эгриси, которая суть Суансти» (27, с.53).
Среди переселенцев, безусловно, были и
аланы (овсы).
В «Картлис Цховрсба» есть и другие
упоминания о переселениях овсов в За­
кавказье (28, гл.IV). Здесь следует упо­
мянуть и многочисленные династические
браки, которые, по всей вероятности,
121
сопровождались переселением хотя бы лении на территорию исторической Два-
небольших групп населения (обслуга, лстии (включавшей и большую часть
охрана и пр.). Межнациональные браки современной Южной Осетии) аланских
осуществлялись и представителями дру­ (осетинских) царевичей Ростома и Биби-
гих сословий. Исходя из этого, следует ла-Цитлосана с «70-ю добрых рабов»
полагать, что проникновение алан-овсов (дружинников). Событие это, связанносс
на южные склоны Главного Кавказского инспирированными византийцами смута­
хребта было постоянным, но разной ин­ ми в Алании («Стране Осстской»), на
тенсивности. наш взгляд, произошло в VII в.н.э., т.с. в
Подводя итоги всему вышесказанно­ правление Юстиниана II (30,с.45).
му, мы хотим еще раз упомянуть о том, Иными словами, подробно остановив­
что рассмотренные нами пояса и поясные шись на поясах и поясных наборах Едыс-
наборы принадлежали воину-всаднику ского могильника, реконструировав их и
(дружиннику, профессионалу). Появ­ сравнив с подобными изделиями из дру­
ление их в ѴІ-ѴІІ вв. н.э. в Восточном гих мест Закавказья и Северного Кавка­
Закавказье было, несомненно, связано с за, мы пришли к выводу о том, что эти
определенной политической ситуацией в наборные пояса относятся на Кавказе к
данном регионе. Косвенные подтвержде­ аланской культуре и скорее всего принад­
ния нашему тезису мы находим в лежали непосредственным ее носителям
«Хронике Ксанских Эриставов». В ней, в — аланам.
частности, хронист упоминает о псрссс-
источники ЛИТЕРАТУРА
1. Д з а т т и а т ы Р. Г. Рапнссреднепековый 16. Апхазава II.И. Материальная культура ран-
могильник в селении Едыс. //С Л ; 1986: № 2. нссрсднсвсковой Грузии. Тбилиси, 1979. (на
2. Д з а т т и а т м Р. Г. Тайны городища груз.яз.).
царциатов. //П рирода, 1986; N9 10 17. Геродот. История. Л., 1972.
3. К л с й п Л. С. Археологические источники. 18. Парты. Осетинский героический эпос. М.,
Л., 1978. 1989. Кп.2.
4. К о в а л с в с к а я В. Б. Поясные наборы 19. Тсхов Б.В. Очерки древней истории и
Евразии ІѴ-ІХ вв. Пряжки //С Л И , ЕІ-2.М., 1979. археологии ІОго-Осстии. Тбилиси, 1971.
5. Г с н и н г В. Ф. Хронология поясной 20. Тренер К.Н., Луконин В.Г. Сасапидскос
гарпутиру I тысячелетия н.э. (по материалам мо­ серебро. М., 1987.
гильников Прикамья). //КСИ Л. М., 1979. 21. Апхазава II.И. Погребение «воина» из с.
Вып.158. Квемо Алеви. //Вестник ГМГ им. акад. С.П.
6. П л с т н с в а С. Л. От кочевий к городам. Джапапша.Тбилиси, 1986, Вып.ХХХѴІІІ-В.(на
М., 1967. груз.яз.).
7. Д е л ь б р ю к Г а н с. История военного 22. Воронов ІО.II. Тайпа Цсбельдинской доли­
искусства. М., 1933. Т.Ш. ны. М., 1975.
8. Л ь в о в а Э. Л., О к т я б р ь с к а я И. 23. Трашн М.М. Культура цсбельдипских некро­
В., С а г а л а с в Л. М., У с м а и о в а М. С. полей. Труды, Тбилиси, 1971. Т.Ш.
Традиционное мировоззрение тюрков Южной Си­ 24. Воронов Ю.П., Шенкао П.К. Вооружение
бири. Новосибирск, 1988. воинов Абхазии ІѴ-ѴИ вв.//Древпости эпохи вели­
9. М а г о м е д о в Л. Д. Мужские наборные кого переселения пародов М., 1982.
пояса народов Северного Кавказа: формирование и 25. Иессеи А.А. Археологические памятники
развитие художественной традиции. //С Э , 1988, Ка ба рді 11ю- Ба л ка ри и. //М ИА.М.-Л., 1941, №3).
№ 2. 26. Рамиіпвили Г.М. Археологические изыска­
10. Степи Евразии в эопху средневековья. ния в зоне строительства жинвальского гидротехни­
//Археология СССР. М., 1981. ческого комплекса в 1976-1979 гг.// Археологиче­
11. К о в а л с в с к а я В. Б. Кавказ и аланы. ские исследования на новостройках Грузинской
М., 1984.' ССР. Тбилиси, 1982.
12. Б . е р д з е п и ш в и л и II. Л., Дондуа В.Д., 27. Очерки истории Юго-Осетии (макет).
Думбадзе М.К., Качарава Ю.М., Меликишвили Цхинвали, 1969. Т.І.
Г.А., Мссхиа Ш.А., Рал мани П.К. История Грузии. 28. Очерки истории Юго-Осстипской автоном­
Тбилиси, 1969. ной области. Тбилиси, 1985.
13. История Осетии в документах и материалах. 29. Меликишвили Г.А. К истории древней
Цхинвали, 1962. Т.1. Грузии. Тбилиси, 1959.
14. История Севсро-Осетппской АССР. Орджони­ 30. Дзаттиаты Р.Г. «Цитлосаии» хроники ксап-
кидзе, 1987. Т.1. ских эриставов.// ШООІІИИ. Цхинвал, 1990.
15. Кузнецов В.А. Очерки истории алан. Орд-зс. Вып.XXXIII.
122

ХРОНОЛОГИЯ ДРЕВНОСТЕЙ
СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ АЛАН
Эпоха раннего средневековья на Се­
верном Кавказе — это время бурной,
военно-политической и социальной жиз­
ни, перемещения больших масс ираноя­
зычных и тюркоязычных племен, привед­
ших при смешении с коренным местным
населением к образованию тех народов
Северного Кавказа, которые мы знаем
сегодня.
Трудность изучения этого периода
заключается в том, что данные многочис­
ленных, но отрывочных письменных ис­
точников, написанных на различных
языках (греческом, латинском, древне-
грузинском и т.д.), надо сопоставить с
обширным археологическим материалом,
который до сих пор не сведен в стройную
систему, нс классифицирован должным
образом и нс датирован. Спецификой же
материальной культуры обширных про­
странств Евразии эпохи переселения на­
родов, куда органической частью входит
Северный Кавказ, является то, что часть
категорий вещей следует рассматривать
только на широком фоне материалов от
Забайкалья до Дуная и от Прикамья до
Закавказья (66). Издание этого материа­
ла прсдста іяст большую сложность, по­
скольку формы его очень разнообразны.
Только изучив его досконально (наряду с
письменными источниками), мы сможем
реконструировать достаточно полно про­
шлое народов Северного Кавказа.
Первый вывод, на который нас натал­
кивает изучение раннссреднсвековой ар­
хеологии и истории Северного Кавказа,
это первостепенная важность вопросов
датировок памятников, о чем совершенно
справедливо говорил более тридцати лет
© В.Б.Ковалспская
В. Б. К О В А Л Е В С К А Я
назад крупнейший знаток истории Кав­
каза А.А. Иссссн: «Нужна дальнейшая
работа по систематизации всего материа­
ла по хронологическим этапам и локаль­
ным культурным группам, без чего не­
возможен переход к конкретной истории
древнего населения Северного Кавказа.
Как хронологические, так и территори­
альные подразделения должны быть дета­
лизированы и уточнены» (с. 128, 17). В
этих словах заложена программа всей
дальнейшей деятельности кавказских ар­
хеологов.
При решении вопроса датировки раз­
личных памятников и культур Юго-Вос­
точной Европы (салтово-маяцкой, архео­
логических культур Крыма, Поволжья,
Башкирии и т.д.) и даже Средней Азии и
Сибири, аланская хронология представ­
ляла и представляет «исходные данные
для многих хронологических определе­
ний» (20, с.361). Но следует отмстить,
что хронологические построения часто
были чрезмерно прямолинейными: дата
комплекса определялась на основании
тех монет, которые из него происходили,
без каких либо поправок, что привело к
удревнению ряда принятых в качестве
опорных могильников, на заниженную
дату которых позднее опирались при
датировании широкого круга памятни­
ков. Поэтому первоочередной задачей
является построение такой периодизации
раннссрсднсвсковых древностей Северно­
го Кавказа, которая опиралась бы на саму
себя. Базой подобной периодизации мо­
жет быть только вся сумма имеющихся в
настоящее время памятников и вся масса
вещей, наряду со случайными находка-
123
ми, нужными для уточнения их эволюци­
онных рядов. Другим краеугольным кам­
нем следует считать упорядочение комп­
лексов (относительная хронология) на
основании взаимовстрсчасмости вещей,
смены одних типов другими (или измене­
ния их процента) и правильного располо­
жения эволюционных рядов, что требует
специального рассмотрения.
Район Центрального Предкавказья1 в
эпоху раннего средневековья был занят
аланской культурой. Создали ее аланы,
одно из племен конфедерации аорсов,
проникшие из степей в предгорья в I
в.н.э. и смешавшиеся с местным кавказ­
ским населением (подробнее см.: 72,
с. 74-92). До сих пор в науке дискутиру­
ется вопрос о том, соответствует ли
аланская культура культуре долихокра­
нов алан, хоронивших своих покойников
в катакомбных могильниках, поскольку
аланская материальная культура была в
такой же мере единой и для населения,
оставившего катакомбы, и для населения,
сооружавшего каменные ящики, полупо­
дземные каменные склепы, подбои, грун­
товые могилы, скальные захоронения и
т. д.
Источниковедческие разделы исследо­
вания, посвященные двум категориям
раннссрсднсвсковых украшений — аму­
летам и серьгам, ставят своей целью дать
систематизированную сводку этих мате­
риалов, с учетом информации о матери­
альной и духовной культуре алан, уровне
ремесленного производства, направлении
и характере торговых связей, историко-
культурной периодизации памятников,
роли местного кавказского субстрата и
т.д.
І. Принципы датирования
Обращаясь к исследованию хроноло­
гии раннссрсднсвсковых древностей
Предкавказья, остановимся на том новом,
что можно внести в эти вопросы как в
области методики, так и в области прак­
тики датирования. Залогом успеха, как
мы уже говорили, является классифика­
1 Географически в Центральное Предкавказье принято включать Кубапско-Терскос междуречье: па
западе его границей является Уруп, на севере — степи Ставрополыцины и Ставропольская
возвышенность, на востоке — современная граница с Дагестаном или несколько западнее, па юге —
Кавказский хребет.
124
ция ряда категорий вещей, в которой
соблюдается правило максимальной пол­
ноты в сборе материала и наиболее
детального анализа самих предметов (их
качественных и количественных призна­
ков). Классификация членит материал на
отделы, типы и варианты, имеющие оп­
ределенную пространственно-временную
принадлежность. Артефакты имеют свою
линию развития, проходя этапы рожде­
ния, расцвета и замены их другими,
поэтому при использовании их в качестве
датирующих признаков важен нс просто
факт присутствия последних, но и коли­
чественные характеристики (в этом за­
ключается причина необходимости при­
менения статистических подсчетов). Нс
только вещи (устойчивое сочетание при­
знаков), но и сами признаки, взятые
отдельно (например, типы орнамента,
типы отдельных деталей рассматривае­
мый вещей, конструктивные детали и
пр.) являются определенным хронологи­
ческим показателем, часто более чутко
реагирующим на какие-то изменения в
моде и производстве и поэтому являю­
щимся более тонким инструментом дати­
рования.
Среди рассматриваемых нами архео­
логических явлений, максимально узкой
датой (но как правило неизвестной),
является время погребения или закрытия
клада. Такое погребение (закрытый ком­
плекс) есть сочетание целого ряда кате­
горий вещей и явлений, куда включаются
погребальный обряд, могильное сооруже­
ние, сам костяк и его особенности (на­
пример, искусственная деформация), со­
путствующий материал, стратиграфиче­
ские данные, позволяющие исследуемое
погребение рассматривать как часть сис­
темы, а именно могильника. Планигра-
фия могильника является существенным
основанием для принятия (или подкреп­
ления) определенного мнения о дате
комплекса. В результате применения тех
или иных приемов мы упорядочиваем все
погребения исследуемого могильника на
одной, в данном случае хронологической
оси. Правда, само упорядочение, подра­
зумевающее обязательную хронологиче­
скую последовательность, несет в себе
ошибку — поскольку с одной стороны те
или иные комплексы могут быть одновре­
менны, а с другой стороны, промежутки,
разделяющие между собой ту или иную
пару последовательно расположенных
комплексов, могут быть различны. То
есть указанная схема должна строиться
нс в двухмерном, а в трехмерном про­
странстве, и тогда лишь она окажется
наиболее близкой к истине моделью ис­
пользования могильника.
Правильность предложенного нами
упорядочения гарантируется соблюдени­
ем нескольких обязательных условий:
1) типы должны сменять друг друга;
2) должна наблюдаться эволюция ве­
щей (то, что было выдвинуто еще 100 лет
назад как «правило сопоставления не­
скольких эволюционных рядов»);
3) должен изменяться процент тех или
иных массовых находок (например, соот­
ношение каменных и стеклянных бус,
разных типов амулетов и серег и т.д.).
Следующим шагом является попытка
внести какие-то опорные даты в конст­
рукцию относительной хронологии, для
того, чтобы получить даты всех се звень­
ев. Если для предшествующего времени
опора на монетные находки (ходячую
разменную монету, которую клали в
погребение, например, для уплаты Харо-
ну за перевоз в царство теней), была
обоснованной и правомерность таких дат
была доказана массовым материалом, то
для исследуемого нами периода на Кавка­
зе положение меняется, поскольку моне­
та здесь, как правило, использовалась в
качестве украшения, о чем говорит то,
что почти все они имеют отверстия для
подвешивания или нашивания на голо­
вной убор или одежду. Если обратиться к
таблице упорядоченных комплексов мо­
гильника Чми, где, как мы видим, выдер­
живаются все три условия (прослежены
эволюционные ряды, смена типов и изме­
нения процента), то в находках монет мы
наблюдаем естественную закономер­
ность: в более ранних комплексах найде­
ны более ранние монеты, в более поздних
— более поздние; но этого явно недоста­
точно для определения абсолютных дат.
Наличие монеты лишь гарантирует от
неоправданного удревнения памятника
— отнесения его ко времени ранее мо­
мента се чеканки. Но предложить, к
примеру, дату «нс ранее VI в.» — еще не
значит точно датировать комплекс, так
как нам для этого необходимо знать,
какой допуск (126, с. 13-14) нужно иметь
в виду в каждом конкретном случае (а он
может колебаться от 50 до 75-100 лет).
Поэтому должна проводиться большая
исследовательская работа по анализу со­
отношения данных письменных источни­
ков с археологическим материалом, что­
бы косвенным путем получить даты за­
хвата тех или иных крепостей, переселе­
ния больших масс населения и т.д. В
книге «Кавказ и аланы» (72) приводится
подробный опыт по сопоставлению пись­
менных данных об аланском вожде за­
падных алан Сарозии, деятельность кото­
рого приходилась на третью четверть VI
в., с появлением в это время цепи
крепостей по Кубани и Подкумку и
массы катакомбных, могильников в окре­
стностях Кисловодска, верховьях Кубани
и западной части Кабардино-Балкарии.
Очень интересны исследования Ю.Н.
Воронова крепости Цибилиума (на тер­
ритории Абхазии) и К.Н. Пицхслаури в
Чсреми (Кахети), дворца Вахтанга Гор-
гасала, когда в распоряжении археолога
оказываются строительные горизонты,
датированные с точностью до 20 лет, при
очень узком времени существования
древнего памятника середины I тыс.н.э.
Рассмотрим как происходит обычно
хронологическое определение какого-ли­
бо вновь изученного памятника. Автор,
проведя типологию всего инвентаря, по­
следовательно подбирает аналогии в том
материале с сопредельных территорий,
который ему известен. В большинстве
случаев он никогда нс претендует (и не
может претендовать) на то, что предло­
женные им аналогии являются исчерпы­
вающими, поскольку они играют нс само­
стоятельную роль источника ряда наших
знаний о предмете, а являются всего
лишь подтверждением тех или иных
выводов автора. Выбор этих аналогий
обычно случаен, произволен и субъекти­
вен, ибо границы той области, из которой
они взяты, очень расплывчаты и опреде­
125
ляются знанием (большим или меньшим) даты всегда кажутся более убедительны­
исследователем специальной литературы ми, чем одна. Правда, в этой связи
по данной теме, знакомством с материа­ хочется остановиться на одном вопросе.
лом в музеях, степенью опубликованно- Обычно мы обращается к массовым мате­
сти сравнительного материала. Ученый в риалам — бусам, керамике, импортным
своих построениях нс обладает количест­ вещам, монетам и т.д., надеясь найти в
венными критериями как для доказа­ них панацею от всех бед и, кажется, что
тельств своих положений, так и для только недостаток какого-то тонкого инс­
полемики. трумента анализа нс позволяет нам выя­
Надежность метода аналогии повыша­ вить всю имеющуюся в них информацию;
ется в том случае, если при датировках между тем нас должно насторожить, что
исследователь может опираться на весь интуитивно археолог в своих попытках
массив аналогий. Последнее возможно, дробных датировок приходит всегда к
когда рассматриваемые для датировок поискам редко встречающихся типов, и
категории вещей подверглись подробному на основании их наличия или сочетания
(в географическом и хронологическом подходит к более узким датам. Казалось
отношении) исследованию — например, бы, последнее происходит от того, что
фибулы в работах А.К. Амброза, бусы в исследователю легче обозреть этот не­
работах Е.М. Алексеевой и В.Б. Ковалев­ многочисленный материал, и причину
ской, оружие в работах А.Ф. Медведева и того, что редкий материал оказывается
А.Н. Кирпичникова, поясные наборы в более говорящим, следует искать только
работах В.Б. Ковалевской и т.д. в возможностях исследователя. Но между
Подытоживая сказанное, можно кон­ тем это нс так. Анализ редко встречаю­
статировать что долгое время основным щихся типов (или признаков) среди раз­
методом хронологии было сравнение ве­ личных категорий погребального инвен­
щей из исследуемого памятника с накоп­ таря и их сочетаний даст больше данных
ленным к тому времени материалом. для вопросов датировок. Бесспорно, это
Этот сравнительный метод был субъек­ более тонкий и эффективный инстру­
тивным, опирался на интуицию исследо­ мент, чем массовый археологический ма­
вателя. Метод аналогий может развивать­ териал. Правда, следует оговорить, что
ся по ряду направлений. Если автор смог во-первых, мы говорим о «редко встреча­
собрать весь массив аналогий для опреде­ ющихся», а нс единичных вещах, во-вто­
ленной категории вещей определенного рых, «редко встречающиеся» типы и
региона, то статистическая обработка признаки попадают в поле нашего зрения
данного массива может привести к обос­ только в том случае, если мы исследуем
нованным датам исследуемого комплекса. большой массив материалов, и, в-треть­
Причем аналогии следует приводить нс их, важен нс факт их наличия, а тс иди
только для отдельных типов и вариантов, иные количественные характеристики
но и для признаков вещей, что значи­ последних. Это касается тех случаев,
тельно увеличивает объем и направление когда мы рассматриваем средние, пол­
поиска, поскольку в археологической ли­ ученные из усредненных результатов. А
тературе очень ограниченно представле­ в математической статистике давно уже
ны работы, в которых источниковедче­ доказано, что даже если сами наблюде­
ский анализ проводился бы нс только по ния нс распределяются нормально, то
детализированной системе, но и с необхо­ средние, полученные на их основании,
димыми количественными данными по всегда распределяются нормально.
списку предложенных признаков. В последнее время и в нашей и в
При оценке аналогий особое внимание зарубежной литературе получил распро­
следует обратить нс только на сам факт странение количественный метод уста­
наличия той или иной аналогии с вещью новления археологической хронологии по
из надежно датированного комплекса, но сравнению процентного соотношения (а
и на количество случаев, близких к нс просто наличия) тех или иных типов
изучаемым. Хотя нет сомнений, что ана­ вещей (метод ссриации или стратифика­
логии с несколькими комплексами узкой ции). Рядом исследователей предложена
126
серия статистических приемов для реше­
ния этих вопросов (кумулятивные графи­
ки, доверительные интервалы, метод
Брейнерда-Робинсона, коэффициент со­
ответствия, трехпольный график и т.д.)
(см.: 137; 139; 143).
Болес дробные временные характери­
стики, чем даты по аналогиям, можно
получить на основании детального анали­
за взаимосочстания вещей в пределах
одного могильника или четко локализо­
ванной группы могильников. В результа­
те применения таблиц взаимосочстания
вещей и коэффициентов сопряженности,
в отдельных случаях можно перейти от
полутора-двухвековых дат времени суще­
ствования того или иного памятника, к
периодизации материала по вековым или
полувековым этапам. Следует здесь отме­
тить, что анализ редко встречающихся
типов (или признаков) и их сочетаний
является наиболее чувствительным и эф­
фективным инструментом для вопроса
датировок.
Этим же мелям более дробной дати­
ровки служит наблюдение над парал­
лельными эволюционными рядами, изу­
ченными для различных категорий ве­
щей. Иногда эта эволюция вещей просле­
живается визуально, иногда же она оце­
нивается количественно методами теории
информации (например, схематизация
прорезной орнаментации кавказских и
европейских поясных наборов от изобра­
жения человеческого лица к геометриче­
ской орнаментации оценивается через
минимализацию избыточности).
2. Принципы археологической
классификации
Особенностью современных археоло­
гических исследований является усиле­
ние классификационного движения во
всех направлениях (естественных, физи­
ко-технических и гуманитарных), ставя­
щего своей целью построение общей
теории классификации на базе консоли­
дации сил ученых (40; 104). Вопросы
создания формальной теории классифи­
2
Недаром более 50 лет назад В.М. Фриче писал: «Сложившись, как ученый в эпоху расцвета
сстестнешіых паук и, и частности, господства эволюционной теории, В.А. Городцон мыслит археологию
как пауку, стоящую на грани естественно-научных и исторических дисциплин с явным, норой, акцентом
на ее именно естественно-научный характер» (с. 140, 5).
цирования в археологии, выработка еди­
ного языка, определение основных поня­
тий и процедур исследования могут быть
с успехом нами рассмотрены только в том
случае, если мы обратимся к классиче­
ским работам В.А. Городцова, которые
легли краеугольным камнем в исследова­
ния нс только отечественных, но и зару­
бежных археологов. Многоликое и всеох­
ватывающее теоретическое наследие В.А.
Городцова заслуживает специального
анализа, о чем говорит повышенный
интерес к нему в самые последние годы
(36, с.5-14; 43, с.66-67, 151-170). Мы же
ограничимся рассмотрением взглядов
В.А. Городцова на вопросы археологиче­
ской классификации (44-46). Обращение
к ним является закономерным для иссле­
дователя, выросшего на работах биоло-
гов-эволюционистов второй половины
XIX в.2 и специально занимавшегося
классификациями Ламарка, Линнея и
Дарвина. Он мог бы подписаться под
словами основоположника эволюционной
палеонтологии В.р. Ковалевского: «Толь­
ко собрание фактов, освещенное связую­
щей их теорией, может заслуживать
название науки, все же остальное есть
только материал для научных исследова­
ний, а нс само научное исследование»
(133). Собственно, определение В.А. Го-
родцовым роли классификации археоло­
гии почти адекватно приведенному:
«Верные классификации составляют сущ­
ность науки: они являются ключом к
наиболее легкому овладению знаний»
(45, с.4) или, как писал А.А. Любищев:
«Систематика — начало и конец, альфа
и омега каждой науки» (135, с.7).
По словам Жана Клода Гардена, одно­
го из крупнейших архсологов-тсорстиков
наших дней, «группировка остатков ма­
териальной культуры в различные «паке­
ты», классы, типы, «моды», школы, сти­
ли, ремесленные центры, культуры —
это тс упражнения, которыми занимают­
ся все археологи. Рассматривая развитие
во времени классификационного движе­
ния в археологии, следует обратить осо-
127
бос внимание на преемственность и найти
ту единую линию развития, которая
характеризовала этот процесс от первых
работ В.А. Городцова до наших дней,
поскольку в явной или неявной форме во
всех современных работах мы можем
увидеть именно эти истоки.
Помогает нам наличие в археологиче­
ской литературе обзорных работ по клас­
сификации (64; 112; 43; 130-131; 134;
137). Но нужно помнить, что большинст­
во работ (тем более, что они имеют
форму статей) этого типа — нс диалоги,
а монологи, авторы, приводя свою точку
зрения не только могут не упоминать
своих предшественников, но и не всегда
знают их, порой открывая уже открытое,
или наоборот, давно уже оставленное
наукой. Разнобой в номенклатуре и от­
сутствие определения понятий усиливают
это положение, поэтому остановимся на
определении понятий «интуитивная, ис­
кусственная и естественная классифика­
ция».
К л а с с и ф и к а ц и я (а правильнее
«классифицирование») является специ­
альной процедурой в процессе познания,
описания и ана
ала для того, чтобы к нему легко было
обращаться исследователям при дальней­
шем сопоставлении и анализе. Наиболее
ярким примером классификации подо­
бного типа является систематизация мас­
сового материала с обширной территории
(больше одной или нескольких археоло­
гических культур) и широкого временно­
го диапазона. Это именно те «сквозные
темы», занятие которыми является са­
мым неблагодарным в археологии делом,
хотя и всеми приветствуемым. Результа­
тами такой классификации являются «ус
л о в н ы с т и п ы», искусственные
ячейки служебного назначения. Собст­
венно здесь мы видим классификации-
определители, которые в естественных
науках создали целый период, очень
продуктивный и необходимый для даль­
нейшего развития, а в археологии (оче­
видно, благодаря тому, что требуют по
каждой из тем приложения сил целого
коллектива исследователей) оказались
незаслуженно пропущенными.
Подавляющее большинство классифи­
каций практически создастся для матери­
ала, имеющего достаточно узкие границы