1

Richard Foster

PRAYER

Finding the heart's true home

Originaly published in the U.S.A. under the title Prayer:

Finding the heart’s true home Copyright © 1997 by Richard Foster

Фостер P.
Ф 81 Молитва — пер. с англ. — М.: Религиозная Организация
«Евангельский Христианский Центр Апостола Павла», 2012. — 384
с.

Книга обобщает мировой опыт

христианской молитвы, предлагая
различные формы и способы обращения к
Богу. Предназначена для широкого круга
читателей.

© Религиозная Организация
«Евангельский Христианский Центр
Апостола Павла», перевод на русский
язык, оформление, 2012

2
 Юджину и Джин Хоффин
моим пасторам.

Ребенком Я слышал как, они подсмеивались над

собой, называя себя «два сапога — пара». Зря смеялись.
С тех, пор прошло уже больше пятидесяти лет,
а они все продолжают служить Господу — и с той
же отдачей.

3
 Предисловие
Я уже давно собирался написать книгу о молитве. Но думаю,
что совершил бы непростительную ошибку, если бы взялся за перо
раньше. С моей стороны это был бы грех самомнения, ибо я не был
готов. Мне нужно многому, очень многому учиться, многое познать.
В других сферах допустимо делиться своими размышлениями и
находками, но только не в молитве. Ибо молитва сопровождает нас
во Святое Святых, где мы склоняемся перед глубочайшей тайной
веры, в страхе прикоснуться к ковчегу Завета. Проходят годы, и хотя
я все еще считаю себя новичком в молитве (да и может ли кто-
нибудь овладеть ремеслом, главная цель которого предстать
беспомощным и неумелым?), я все же чувствую одобрение свыше.
Время настало. И я пишу, обращаясь ко всем неудачникам в
молитве, которым и я когда-то был, и ко всем мужам молитвы,
которым, я надеюсь, когда-нибудь стану.
На этих страницах я постараюсь назвать по имени
многоразличные проявления духовного опыта, который мы
получаем в молитве, где-то уподобившись Адаму, который давал
имена всем животным в Эдемском саду. Я надеюсь таким образом
дать определение нашему диалогу с Богом. Многие, очень многие
молятся больше, чем думают. Часто в их представлении молитва -
это нечто вышколенное, однообразное; они даже не замечают, как,
на самом деле, молятся гораздо чаще и осуждают себя за
бездуховность. Надеюсь, что многие темы, поднимаемые в этой
книге, будут вам хорошо знакомы, и вы с облегчением признаетесь:
«Конечно, я через это тоже проходил!» Я надеюсь, что дав название
проявлениям духовного опыта, мы научимся лучше понимать Бога,
увидим Его дела, и будем молиться более осознанно.
Я сразу же должен обозначить лингвистическую проблему, с
которой мне пришлось столкнуться - проблему обращения к Богу.
Заключается она в использовании личного местоимения мужского
рода для обозначения Бога. Я первый соглашусь с теми, кто видит
ограниченность нашего языка для выражения божественных идей.
Бог, безусловно, выше всех человеческих разделений на мужское
или женское начало. А попытка использовать одновременно
местоимение мужского и женского рода (через черточку или косую
черту типа Он/Она или Он-Она) выглядит семантически несуразно и
эстетически некрасиво. Поэтому я решил вернуться к
традиционному местоимению мужского рода, хотя полностью

4
осознаю несовершенство этого подхода. Называя Бога «Авва, Отче»,
Иисус подразумевал гораздо больше, чем мужское начало.
Уменьшительным словом «папа» Он показывал, что наши
отношения с Богом несут не только силу и доверие, которые, как
правило, ассоциируются с мужскими чертами характера, но также
заботу и окормление, которые больше сродни женской половине.
Наверно, полезно было бы коротко описать структуру книги.
Не проводя слишком прямых аналогий, все же скажем, что
описанные в книге три устремления молитвы являются
тринитарными по своей сути. Устремление вглубь (часть 1) есть
молитва Богу Сыну, Иисусу Христу, отражающая Его роль как
нашего Спасителя и Учителя. Устремление ввысь (часть 2) есть
молитва Богу Отцу, отражающая Его роль, как нашего вечного и
любящего Царя. Устремление вширь (часть 3) есть молитва Богу
Святому Духу, отражающая Его роль как вдохновителя и
благовестника. Устремление вглубь идет первым, просто потому что
именно в Иисусе Бог явил Себя нам наиболее полно и явно.
Хочу дать небольшой совет, прежде чем мы начнем наше
путешествие в мир молитвы. Здоровая молитва потребует от вас
выполнения самых обычных повседневных жизненных дел.
Погулять, поговорить, посмеяться, поработать в саду, перемолвиться
парой слов с соседями, помыть окна. Проявить нежность к жене,
поиграть с детьми, поработать в трудовом коллективе. Чтобы быть в
хорошей духовной форме и покорить Гималаи духа, нам потребуется
приобрести регулярный опыт на холмах и долинах повседневной
жизни.
Ричард Фостер
1 января 1992 года

5
 Возвращение домой: приглашение к
молитве

Любовь и есть суть настоящей молитвы.

— Блаженный Августин

По милости Своей, Бог позволил мне заглянуть в Его

сердце. О том, что я увидел, хочу вам рассказать. Его
любящее сердце не покидает боль. Эта боль вызвана тем,
что мы далеко от Него, тем, что в наших умах и сердцах
для Него нет места. Он скорбит о том, что мы не
предпринимаем никаких попыток приблизиться к Нему,
что мы забыли Его, что озабочены лишь обогащением и
накоплением. А Он жаждет быть с нами.
И Он приглашает вас и меня вернуться домой, туда,
где наше место, вернуться в тот дом, для которого мы и
были созданы.
Его руки распростерты, чтобы принять нас. В Его
сердце достаточно места для каждого. Мы слишком
долго были на чужбине, там, где много суеты, шума и
спешки, там, где правит наглость и где принято ходить
по головам, там, где разбиваются мечты и где царит
страх. И Он зовет нас домой, туда, где обитают радость и
6
мир, дружба и общительность, искренность и
открытость, принятие и поддержка.
Нам не нужно стесняться. Он приглашает нас в
гостиную Своего сердца, где мы сможем надеть
домашние тапочки и проводить время с Ним без страха и
стеснения. Он зовет нас на кухню Своего дружелюбия,
где болтовня и тесто смешались в круговороте веселья и
радости. Он приглашает нас в столовую Своей силы, где
мы можем отобедать и возрадоваться сердцем. Он
приглашает нас в кабинет Своей мудрости, где мы можем
учиться, расти... и задавать любые вопросы. Он
приглашает нас в мастерскую Своего творчества, где мы
можем работать с Ним рука об руку, определяя исход
событий. Он приглашает нас в спальню Своего покоя, где
можно обрести настоящий мир, где можно быть самим
собой, уязвимым и свободным. Туда, где можно достичь
наивысшей близости, где мы познаем и где познаны во
всей полноте.

Ключ и дверь

Ключ от этого дома от Божьего сердца — молитва.

Возможно, раньше вы никогда не молились, за
исключением случаев, когда нам было очень страшно
или больно. Быть может, только тогда с наших уст
слетало божественное имя в гневном возмущении.
Неважно. Я спешу вас заверить в том, что сердце Отца
широко распахнуто, и Он приглашает вас войти.
Возможно, вы не верите в молитву. Может, вы
пробовали молиться, но были глубоко разочарованы... и
все ваши иллюзии по поводу молитвы исчезли. Вам
кажется, что веры осталось крайне мало, или вообще не
осталось. Неважно. Сердце Отца широко распахнуто, и
Он приглашает вас войти.

7
 Возможно, вы разбиты и раздавлены под прессом
этой жизни.
С вами обошлись несправедливо, жестоко. Жизнь
принесла вам много боли и страданий. Неприятные,
болезненные воспоминания не покидают вас. Вы
избегаете молитвы потому, что чувствуете себя слишком
одиноким, недостойным и разбитым. Не отчаивайтесь.
Сердце Отца широко распахнуто, и Он приглашает вас
войти.
Возможно, вы молились на протяжении многих лет,
но со временем слова остыли. Это стало случаться все
реже, и сейчас вы практически не молитесь. Бог кажется
далеким и недоступным. Послушайте меня: сердце Отца
широко распахнуто, и Он приглашает вас войти.
Возможно, молитва — это то, что доставляет вам
радость. Вы живете в божественном присутствии и
можете засвидетельствовать о Его благости. Но вы
жаждете чего-то большего: больше силы, больше любви,
больше Божьего присутствия. Поверьте мне: сердце Отца
широко распахнуто, и Он ждет, чтобы вы глубже познали
Его.
Если молитва — это ключ, то дверь — это Иисус
Христос. Насколько благ к нам Бог, что даровал нам путь
к Своему сердцу. Он прекрасно знает, что мы упрямы и
своевольны, и все же открыл нам доступ к Себе. Иисус
Христос прожил праведную жизнь, умер вместо нас и
воскрес, победив все силы тьмы, чтобы и мы могли иметь
жизнь через Него.
Это воистину благая весть. Больше не нужно жить
на чужбине вдали от Бога из-за своего неповиновения.
Мы можем войти через дверь Божьей благодати и
милости в Иисусе Христе.

8
 Суть молитвы

Эта книга написана, чтобы помочь каждому

открыть многогранное сердце Бога. Здесь не пойдет речь
об определениях молитвы, богословских терминах или
аргументах, хотя и этому есть свое место. Цель книги не
в том, чтобы описать методы или техники молитвы, хотя
мы коснемся и этого. Нет, эта книга посвящена
взаимоотношениям, основанным на любви, способным
выстоять в любых обстоятельствах, которые будут
продолжаться вечно, взаимоотношениям с великим
Творцом нашей Вселенной. Эта всепоглощающая любовь
ожидает отклик. Любовь и есть суть молитвы. Чтобы
молиться по-настоящему нужно по-настоящему любить.
В «Сказании о старом моряке» Сэмюэль Колридж пишет,
что «хорошо молится тот, кто хорошо любит»1. Колридж
несомненно заимствовал эту идею из Библии, так как
страницы его книги написаны языком божественной
любви. Истинная молитва рождается не в устах, а в
любящем сердце. Именно поэтому так много любви в
великих произведениях, посвященных молитве.
«Троица», пишет Юлиана Норвичская, — «наша вечная
любовь»2. «О любовь моя!» — восклицает Ричард Ролл,
— «О моя Отрада! О моя Арфа! О мой Псалтырь и мой
Гимн! Когда услышишь меня в скорби моей? О опора
моего сердца, когда придешь ко мне?»3 «Иисус, любовь
моей души», — заявляет Чарльз Уэсли, — «позволь
припасть к твоей груди»4.
Однажды мой друг прогуливался по торговому
центру с двухлетним сынишкой. Ребенок вел себя плохо:
капризничал и упрямился. Как только не пробовал
раздосадованный папа успокоить своего непослушного
сына. Затем, движимый неким побуждением, он крепко
обнял малыша, нежно прижал его к груди и начал петь
импровизированную песню о любви. Рифмы не было. Он
9
не попадал в ноты. Но как мог, отец изливал свое сердце:
«Я люблю тебя», — пел он, — «я так рад, что ты мой
сын. Благодаря тебе, я счастлив. Я обожаю смотреть, как
ты смеешься». И так они шли от одного магазина к
другому. Вполголоса отец продолжал петь мимо нот, не
попадая в рифму. Ребенок успокоился, слушая эту
странную и одновременно замечательную песню.
Наконец, они купили все, что было нужно, и пошли к
машине. Когда отец открыл дверь и был уже готов
посадить сына в кресло, малыш поднял голову и
попросил: «Пап, спой еще! Ну, спой еще!»5
Молитва в чем-то похожа на это. В простоте сердца
мы позволяем себе оказаться в объятьях Отца и даем Ему
возможность спеть о Своей любви к нам.

Дорогой Бог, Я очень благодарен Тебе за

приглашение, за то, что Ты открываешь мне
Свое любящее сердце. Изо всех сил, Я бегу к
Тебе навстречу. Спасибо, что принимаешь.
—Аминь.

10
 ЧАСТЬ I
УСТРЕМЛЯЯСЬ ВГЛУБЬ
Поиск преображения, которое нам так нужно

11
 ГЛАВА 1
Простая молитва
Молись как можешь, а не как не можешь.
—Дом Джон Чапман

Мы жаждем молитвы, и в тоже время бежим от нее.

Молитва влечет к себе, и отталкивает. Нам чувствуем,
что молиться нужно, порой нам даже хочется молиться,
но, стоит только приступить к молитве — перед нами,
словно, вырастает стена. Начинается агония жизни, в
которой нет места молитве.
Мы даже не осознаем до конца, что препятствует
нам в молитве? Сильная занятость на работе, семья —
лишь второстепенные причины. Ведь занятость — не
помеха еде, сну или сексу. Нет, причина кроется гораздо
глубже, она намного серьезней. В действительности
причин, препятствующих молитве — масса, и в свое
время мы рассмотрим каждую из них. Сейчас же обратим
12
внимание на ту, которая требует незамедлительного
рассмотрения. Почти все мы, живущие в современном
мире, мире с растущими требованиями и ожиданиями,
считаем, что приступать к молитве нужно только после
того, как все расставлено на «свои места». То есть
прежде, чем помолиться, нужно все упорядочить,
разобраться во всех философских вопросах, касающихся
молитвы, изучить методы и древние молитвенные
практики. И так далее. Таким, казалось бы, нерешенным
вопросам просто не будет конца. И это не значит, что эти
вопросы не следует изучать, и что на их решение не
следует тратить время. Но мы подходим не с того конца:
ставим телегу впереди лошади. Мы ошибаемся, когда
думаем, что сможем разобраться с молитвой, как с
задачками по алгебре или с поломками в машине. Такой
подход возвышает нас, делает якобы способными все
держать под контролем. Но молиться значит склониться,
унизиться, сознательно и добровольно оставить попытки
контролировать жизнь, признать себя зависимым, не
всемогущим. «Молитва», — пишет Эмили Грифин, —
«требует готовности стать наивным»1.
Раньше я думал, что нужно разобраться в себе,
прежде чем склоняться перед Богом в молитве, в
настоящей молитве. К примеру, посещая молитвенную
группу, я анализировал свои молитвы и думал: «Какой
же я все-таки эгоист, нельзя же так молиться!» И
принимал решение не молиться до тех пор, пока мои
мотивы и желания не станут чище. Побуждения были
самые чистые: мне не хотелось быть лицемером. Я
осознавал, что Бог — свят и праведен, знал, что молитва
— не волшебное заклинание, понимал, что нельзя
использовать молитву как средство что-то получить. Но
на деле весь этот самоанализ приводил лишь к
духовному параличу и неспособности молиться.
Правда в том, мы все приступаем к молитве со
смешанными мотивами, с самоотдачей и самолюбием,
13
милостью и ненавистью, любовью и горечью.
Откровенно говоря, по эту сторону вечности мы никогда
не сможем отделить хорошее от дурного, чистое от
нечистого. Но мы должны понимать, что Бог настолько
велик, что может принимать нас такими, какие мы есть.
Нам необязательно быть идеальными, чистыми,
исполненными верой. Именно в этом и заключается
благодать, и мы не только получаем спасение по
благодати, но и живем по благодати. И молимся мы тоже
по благодати.
Иисус напоминает, что в молитве мы подобны
маленьким детям, которые приходят к своим родителям.
Порой дети обращаются к нам с самыми нелепыми
просьбами! Часто мы огорчаемся, понимая, насколько
эгоистичны их просьбы. Но все равно радуемся, когда
они приходят.
Так же обстоит дело и с молитвой. Мы никогда не
сможем полностью очистить все наши побуждения и
желания или стать достаточно хорошими или достаточно
знающими, чтобы правильно молиться. Нужно просто
отставить это все в сторону и начать молиться. Ведь
непосредственно в самой молитве — близком общении с
Богом — и решаются все эти вопросы, ведя нас к
желанному преображению.

Без прикрас

Я пытаюсь сказать, что Бог принимает нас со всеми

нашими недостатками, принимает даже самые неумелые
молитвы. Маленький ребенок не может нарисовать
некрасивый рисунок, а дитя Божье не может придти с
плохой молитвой.
Итак, мы подходим к основной и главной форме
молитвы — простой молитве. Позвольте объяснить, что
значит «простая молитва». В простой молитве мы
14
предстаем пред Богом как есть, без прикрас, со всеми
изъянами и недостатками. Как малые дети пред любящим
Отцом мы открываем сердца и излагаем наши просьбы.
Мы не пытаемся все разложить по полочкам,
отделить хорошее от плохого. В простоте и без
притворства делимся своими заботами и нуждами. Мы
можем рассказать Богу, к примеру, как досаждает нам
коллеги или соседи. Мы просим о пропитании, хорошей
погоде и исцелении от недугов.
В каком-то смысле наше Я стоит в центре такой
простой молитвы. Наши нужды, желания, заботы
доминируют. Такие молитвы будут вскрывать нашу
гордыню, зависть, притворство, высокомерие и
всепоглощающее самолюбие. И в то же время, в них
будут отражаться наше благородство, щедрость,
самоотречение и покорность.
Все мы ошибаемся, часто ошибаемся. Грешим,
падаем, причем довольно часто, но всякий раз встаем и
пробуем пойти заново. И вновь молимся. И вновь
стараемся следовать за Богом. И снова гордыня и
самолюбие одерживают вверх. Но мы не сдаемся. Мы
исповедуем грехи и начинаем вновь... и вновь... и вновь.
Иногда такую простую молитву можно назвать
«молитвой нового начала».
Простая молитва — это наиболее часто
встречающаяся форма молитвы в Библии. Не так много
великодушия или благородства можно увидеть в героях
веры, о которых повествуется на страницах Писания.
Вспомните о Моисее, который жалуется Богу на своих
упрямых и приземленных последователей: «Для чего Ты
мучишь раба Твоего? И почему я не нашел милости пред
очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего
народа сего? Разве я носил во чреве весь народ сей, и
разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на
руках твоих, как нянька носит ребенка, в землю, которую
Ты с клятвою обещал отцам его?» (Числа 11:11-12). Или
15
вспомните Елисея, наказывающего подростков, которые
подняли его на смех, называя его «плешивым»: «Он
оглянулся и увидел их и проклял их именем Господним.
И вышли две медведицы из леса и растерзали из них
сорок два ребенка» (4 Царств 2:24). Или псалмопевца,
который мечтает о жестокой смерти для детей своих
врагов: «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих
о камень!» (Пс.136:9).
И все же, именно среди таких эгоистичных молитв
просматриваются проблески наиболее благородных и
возвышенных проявлений человеческого духа.
Вспомните о Моисее, заступающемся за непокорный и
своенравный Израиль: «Прости им грех их, а если нет, то
изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал»
(Исх.32:32). Или вспомните о том же Елисее,
проклявшем подростков, но в другой раз оказавшем
милость бесплодной женщине из Сонама и оставившем
ей пророчество: «Через год, в это самое время ты будешь
держать на руках сына» (4Цар.4:16). Или загляните в
сердце псалмопевца, восклицающего Яхве: «Как люблю
я закон Твой! Весь день размышляю о нем» (Пс.118:97).
В простой молитве все перемешивается: плохое и
хорошее, уродливое и прекрасное.
Простую молитву очень часто можно встретить в
Библии. Так молился Авраам и Иосиф, Иисус Навин и
Анна, Давид и Гедеон, Руфь и Петр, Иаков и Иоанн, а
также множество других библейских героев.
В простой молитве обычные люди приносят
обычные просьбы любящему и сострадающему Отцу. В
такой молитве нет места притворству. Мы не стараемся
выглядеть святее и чище, чем мы есть. Не пытаемся
скрыть от Бога или от себя свои противоречивые и
смешанные побуждения и желания. В такой молитве мы
изливаем сердце Богу, Который больше сердца нашего и
знает все (1 Ин.3:20).

16
 Простая молитва — молитва начинающего. Это —
детская молитва, но мы возвращаемся к ней вновь и
вновь. Святая Тереза Авильская отмечает: «В молитве
нет стадии настолько возвышенной, на которой отпадает
необходимость вернуться к началу»2. К примеру, Иисус
призывает к простой молитве, когда учит просить о хлебе
насущном. Как верно отметил Джон Далримпл: «Мы
никогда не вырастем для этой молитвы, так как никогда
не перестанем нуждаться в том, о чем в этой молитве
просим»3.
Есть искушение, особенно у «интеллектуалов»,
пренебрегать таким наиболее простым способом
молитвы в надежде перейти к молитве более «зрелой».
Эгоистичные нескончаемые просьбы в молитвах других
вызывают у них усмешку. Они возвышенно учат избегать
молитв, зацикленных на себе, и молиться о других. Но
такие люди не понимают, что простая молитва
необходима для здоровой духовной жизни. Ведь
единственный путь пойти дальше «зацикленной на себе»
молитвы и перейти на «другой уровень» (если такое
вообще возможно) — это молиться такой молитвой, а не
обходить ее стороной.
Те же, кто думают, что можно обойтись без простой
молитвы, обманывают самих себя. Скорее всего, они
сами совсем не молятся. Они могут обсуждать молитву,
разбирать теорию о молитве, даже писать книги о
молитве, но весьма маловероятно, что сами они молятся.
Когда же мы молимся, искренне молимся,
открывается истинное состояние нашего сердца. И так
должно быть. Именно в такие моменты Бог в
действительности начинает работать с нами.
Приключение только начинается.

17
 Начинаем там, где мы есть

До этого момента мы обсуждали простую молитву.

Это была теория. Но нам нужно пойти дальше и задать
вопросы: как использовать такую молитву на практике?
С чего начать?
Все просто. Начинаем там, где мы находимся: в
наших семьях, на работе, с нашими соседями и друзьями.
Я бы очень не хотел, чтобы это прозвучало как-то
банально, потому что с практической стороны познания
Бога это — наиболее глубокая истина, которую мы
когда-либо услышим. Вера в то, что Бог может принять
нас и благословить в рутинных делах нашей
повседневной жизни, наполняет молитву содержанием.
Но нам хотелось бы отстраниться от всего этого, ведь так
трудно поверить, что Бог может войти в нашу сферу
обитания. «Бог не будет благословлять меня сейчас», —
думаем мы. «Вот после выпускного..; когда я стану
председателем совета...; когда я стану президентом
компании...; когда я стану старшим пастором... тогда Бог
будет благословлять меня». На самом деле Бог может
благословить вас только там, где вы находитесь в данный
момент!
Помните историю о том, как Моисей увидел
горящий куст? Бог повелел ему тогда снять обувь:
Моисей даже не осознавал, что стоит на святом месте.
Если бы мы только смогли понять, что любое место, на
котором мы сейчас стоим, — есть святая земля: будь это
место работы, семья и дом, друзья или соседи. Здесь мы
учимся молиться.
Наиболее естественный и простой способ научиться
молитве — отмечать рутинные события повседневной
жизни и представлять их пред Богом. Возможно, с нами
приключилась беда, и нам предстоит не одна бессонная
ночь. Что ж, склонимся перед Богом и расскажем Ему о
18
своей боли и разочаровании. «Почему я?» — вопием мы
в такие минуты, — «Почему я?». Слезы и возмущение —
составляющие языка простой молитвы. Мы приглашаем
Бога пройти этот путь с нами, когда мы будем
оплакивать разбитые мечты и надежды. Может, какое-то
слово, вскользь брошенное соседом, заставит нас
взорваться, вызвав бурю эмоций: гнев, зависть, страх.
Что ж, откровенно и честно откроем все Богу, и
попросим Его помочь нам увидеть ту рану, которая была
задета и вызвала столько эмоций.
Не стесняйтесь жаловаться Богу или даже спорить с
Ним. Не гнушайтесь криками души. Однажды пророк
Иеремия прокричал Богу: «Ты влек меня, Господи, — и я
увлечен; Ты сильнее меня — и превозмог, и я каждый
день в посмеянии, всякий издевается надо мною»
(Иер.20:7). Я даже представляю, как, произнося эти
слова, Иеремия протянул кулак к небу! Бог в состоянии
справиться с нашим гневом и разочарованием. Клайв
Льюис призывает нас «предавать Ему все то, что внутри
нас, а не то, что должно быть в нас»4.
Никогда не следует верить лжи о том, что
подробности нашей жизни неуместны в молитве. К
примеру, если нас учили, что молитва — это
возвышенная и духовная речь, и говорить в молитве
можно Богу и только о Боге, то, как следствие, мы
склонны рассматривать события нашей жизни как что-то
отвлекающее нас от такой молитвы. Такая неземная,
внетелесная духовность. Мы же, с другой стороны,
поклоняемся Богу, рожденному в яслях, Который ходил
по грешной земле, проливал пот и слезы, и в то же время
находился в постоянном общении с небесным Отцом.
И я призываю вас: обсуждайте с Богом все, что
происходит в нашей повседневной жизни, подобно
Тевье-молочнику из фильма «Скрипач на крыше»5.
Не беспокойтесь о том, как выглядит ваша молитва
со стороны, просто разговаривайте с Богом. Открыто
19
делитесь с Ним обидами, печалями, радостями. Бог
слушает нас с состраданием и любовью, как мы, слушаем
маленьких детей, приходящих к нам. Он рад проводить с
нами время. А мы рядом с ним обнаруживаем бесценную
истину: молясь, мы учимся молиться.
Перед тем, как мы начнем наше учебное
путешествие в мир молитвы, я бы хотел дать пару
дельных советов. Первое, никогда не забывайте, что
молитва — это всего лишь непрекращающиеся, растущие
взаимоотношения с Богом Отцом, Сыном и Святым
Духом, которые основаны на любви. Здесь нет
лицеприятия. Раздавленный и разбитый может молиться
простой молитвой точно так же, как здоровый и богатый.
Мадам Гюйон пишет: «Такая молитва, основанная лишь
на взаимоотношениях с Господом, уместна для каждого:
как для слабоумного и неграмотного, так и для
образованного. Эта молитва, кажущаяся простой сначала,
ведет к совершенно безудержной любви к Господу. Одно
лишь нужно — любовь»6.
Второе, начиная, не отчаивайтесь, если ваши
молитвы слишком коротки. Даже в отсутствии молитвы
мы можем испытывать жажду по близости с Богом. А
если так, то сама эта жажда и есть молитва. «Желание
молиться», — пишет Мэри Клэр Винсент, — «и есть
молитва — молитва желания»7. Со временем это желание
приведет к молитве на практике, от чего желание лишь
возрастет. Когда мы не можем молиться, пусть Бог
станет нашей молитвой. И пусть нас не смущает сухость
слов: со временем это изменится. Даже свою
неспособность молиться мы приносим Богу.
Противоположный, но такой же важный совет
заключается в том, чтобы оставить попытки молиться с
чрезмерным усердием. Некоторые верующие подходят к
молитве с излишним энтузиазмом, создавая впечатление
своеобразного «духовного несварения». В духовной
жизни есть место росту. Никто не поручит начинающему
20
бегуну бежать марафонскую дистанцию, следует и к
молитве подходить с таким отношением. Есть даже такой
грех «духовной жадности», когда люди хотят от Бога
больше, чем могут переварить. Если молитва не вошла в
обычную практику вашей жизни, не начинайте с
двенадцатичасового молитвенного диалога. Вместо этого
выберите несколько минут и сконцентрируйтесь на них.
Когда почувствуете, что этого достаточно, просто
скажите Богу: «Мне нужно отдохнуть. У меня пока не
хватает сил проводить с Тобой все время». И это, между
прочим, совершенная правда, Бог прекрасно знает, что
вы пока еще не можете непрестанно находиться с Ним в
общении. Более того, даже самые духовные верующие —
а возможно, именно самые духовные верующие —
нуждаются в перерывах, когда можно просто посмеяться,
поиграть и отдохнуть.
А сейчас я хотел бы дать совет, который на первый
взгляд может показаться достаточно странным. Он
заключается в том, что нам следует учиться молиться,
даже если мы все еще живем во грехе. Может, в нашем
сердце еще идет битва с нашим гневом, или похотью, или
гордыней, или жадностью, или амбициями. Не стоит
игнорировать все это во время молитвы. Напротив,
следует рассказать Богу о том, что происходит внутри
нас, зная, что все это неугодно Ему. Даже свое
непослушание мы предаем в руки нашего Отца: Он
способен справиться и с этим грузом. Грех, несомненно,
отделяет нас от Бога, но попытки сокрыть грех отделяют
от Него куда больше. «Господь», — пишет Эмили
Грифин, — «любит нас, быть может более всего, когда
мы падаем и пытаемся встать»8.
Наконец, я полагаю, что вначале разумнее
стремиться к простой молитвенной жизни9.
Божественные откровения и экстатические переживания
могут лишь отвлечь от подлинной молитвы. Мы должны
брать пример с псалмопевца, который восклицает:
21
«Господи! Не надмевалось сердце мое и не возносились
очи мои, и я не входил в великое и для меня
недосягаемое. Не смирял ли я и не успокаивал ли души
моей, как дитяти, отнятого от груди матери?» (Пс.130:1-
2). Более того, если простая молитва — новый опыт в
вашей жизни, то само пребывание в присутствии Бога
может стать тем экзотическим переживанием, которое
принесет вам огромную радость.
Во многих книгах о молитве о такой простой
молитве ничего не написано. Я часто задавался
вопросом, почему? Возможно, авторы боятся
эгоистичного аспекта простой молитвы. Ведь если
подпитывать наше «эго», то запросто можно стать
закоренелым эгоистом. Более того, всегда есть опасность
все рационализировать и все исказить, так что мы будем
слышать только то, что хотим. И, в конце концов,
окажемся настолько поглощены самими собой, что
перестанем видеть Бога и начнем поклоняться «творению
вместо Творца» (Рим.1:25).
Это резонное опасение. Перечисленные опасности
очень реальны. Как отмечает Джозеф Смит: «Это —
опасности на верном пути. Нужно двигаться осторожно,
но нельзя сворачивать в сторону»10. Тем более не следует
поворачивать назад. Уповая на Божью защиту, мы идем
вперед с искренним и открытым сердцем.
Вначале мы, и в самом деле, будем в центре своих
молитв. Но революция Коперника, когда земля перестала
быть центром Вселенной, произошла в установленное
Богом время. Подобное произойдет и в нашем сердце.
Постепенно, почти незаметно, произойдут перемены и в
наших законах гравитации. От осознания того, что Бог
является частью нашей жизни, мы перейдем к
осознанию того, что это мы являемся частью Его
жизни. Чудесным и таинственным образом Бог
переместится с периферии наших молитв в самый центр.
Произойдет и изменение сердца, и преображение духа.
22
Чудесному действию божественной благодати отведено
значительное место в этой книге, и именно об этом мы
сейчас будем говорить.

Дорогой Иисус, мне очень нужно научиться

молиться. Но, если честно, часто Я даже не хочу
молиться. Я растерян! Я упрям! Я эгоистичен! По
милости Твоей, Иисус, сделай так, чтобы Я желал
лишь того, в чем Я действительно нуждаюсь. Во имя
Твое и ради славы Твоей, Я молюсь. — Аминь.

23
 ГЛАВА 2
МОЛИТВА ОСТАВЛЕННОГО

Чтобы найти радость, которой у вас прежде не

было, нужно идти туда, куда не хочется.
Св. Хуан де ла Крус

Нет более горестной и искренней молитвы, чем

вопль Иисуса: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня
оставил?» (Мат. 27:46). Переживание Иисуса на кресте,
несомненно, было уникальным и неповторимым, ибо Он
брал на себя грех всего мира. Но каждый из нас по-
своему находится в поисках потерянной близости с
Отцом и молится подобной молитвой оставленного. В
жизни всех, шедших путем веры прежде нас, бывали
времена одиночества, растерянности и подавленности.
Нам нужно свыкнуться с мыслью, что рано или поздно
мы познаем на собственном опыте, что значит быть
оставленным Богом. Древние авторы называли такую
реальность Deos Absconditus — Бог, Которого не удается
24
найти. Интуитивно вы понимаете эти переживания.
Сколько раз вы пытались молиться, но в ответ ничего не
чувствовали, не видели никаких плодов и изменений?
Порой вам казалось, что молитвы не поднимались выше
потолка, а лишь сотрясали воздух в пустой комнате. Вы
отчаянно нуждались в слове ободрения, в проявлении
божественного присутствия, но так и не получали ничего
подобного. Иногда создается впечатление, что Бог
прячется. Мы делаем, кажется, все возможное. Молимся.
Служим. Прославляем. Стараемся изо всех сил хранить
верность. Но в ответ ничего ... ничего! Нам кажется, что
«мы скребемся уже сбитыми в кровь руками в небесную
дверь», говоря словами Джорджа Батрика1.
Я уверен, что вы понимаете меня: когда я говорю,
что Бог оставил нас, речь идет не о Боге, а о нашем
чувстве — мы чувствуем себя оставленными. Бог всегда
с нами — мы исповедуем это, но бывают времена, когда
Его присутствие не ощущается.
Одно богословское понимание малополезно, когда
мы оказываемся в Сахаре нашего сердца, когда мы
находимся в духовной пустыне. Нам кажется, что все нас
оставили: друзья, любимые и даже Бог. Всякая надежда
исчезает, как туман, стоит нам лишь ухватиться за нее.
Всякая мечта рушится, не начав воплощаться. Наш разум
переполняют вопросы, сомнения и непонимание. Ничего
не помогает. Мы молимся, но слова кажутся лишь
пустым звуком. Обращаемся за помощью к Библии, но
она кажется бессмысленной. Мы прибегаем к музыке, но
она уже не волнует нашу душу. Мы ищем общения с
другими христианами, но обнаруживаем лишь сплетни и
осуждение.
Библейский образ подобного переживания
одиночества — пустыня. Образ очень удачный, так как
мы чувствуем себя в такие моменты изнеможенными,
пустыми и потерянными. Вместе с псалмопевцем мы
вопием: «Боже мой! Я вопию днем, — и Ты не внемлешь
25
мне, ночью, — и нет мне успокоения» (Пс.21:3). И на
деле мы уже задаемся вопросом, а существует ли тот Бог,
Который отвечает.
Такие переживания одиночества либо уже были в
нашей жизни, либо ждут нас в будущем. Поэтому важно
понять, что может помочь нам пройти чрез подобную
пустыню, в которой Бог кажется таким далеким.

Основной путь

Вначале следует сказать слово ободрения. Мы

находимся не на потерянной тропе, а на главной
магистрали. По этой дороге до пас прошли многие.
Вспомните о Моисее, сбежавшем из Египта и потом год
за годом ожидавшим Божьего избавления для своего
народа. Вспомните о псалмопевце, восклицающем Богу:
«Для чего Ты забыл меня?» (Пс.41:10). Вспомните об
Илии в заброшенной пещере, ожидающем в одиночестве
бури, землетрясения и огня с неба. Вспомните об
Иеремии, брошенном в темницу. Вспомните о Марии,
оставшейся у Голгофы после распятия Сына. Вспомните
полные одиночества слова, произнесенные с креста:
«Боже Мой, Коже Мой, почему... почему... почему?»
Во все века христиане испытывали нечто подобное.
Святой Хуан де ла Крус назвал такие переживания
«темной ночью души». Один английский автор писал о
них, как об «облаках неведения», а Жан-Пьерр Коссад
назвал их «темной ночью веры»2. Джордж Фокс сказал:
«Днем я жду ночь, а ночью жажду дня». Ободритесь: мы
с вами в хорошей компании.
Вдобавок я хотел бы, чтобы вы помнили: если в
жизни подули «иссушающие ветра Божьей
недоступности»3, это не значит, что Бог недоволен вами,
что вы нечувствительны к действию Божьего Духа, в
чем-то страшно согрешили против неба, или с вами что-
26
то не так. Путь на ощупь, порой, свойственней молитве.
Его следует ожидать, а порой даже предвосхищать.

Путешествие по расписанию

Стоит также сказать, что на пути веры всегда

встречаются долины одиночества. Причем попадаем мы
в эти долины, где чувствуем себя оставленными Богом,
не по какому-то точному расписанию. Нельзя просто
составить карту такого пути, которому все могли бы
следовать.
Тем, кто только начинает путь веры, дается особая
благодать Святого Духа, подобно тому, как родители
особо заботятся о новорожденных детях, надевая им
подгузники и давая еду из бутылочки. Верно и то, что
наиболее тягостные переживания одиночества и
отделения от Бога выпадают на долю тех, кто ходит
верою, а не видением. Но оказаться в суровой пустыне
одиночества и глубоких ущельях страданий мы можем в
любой момент нашего пути.
В молитвенной жизни нет какой-то определенной
последовательности: мы не просто переходим с одной
стадии на другую к новому знанию. Так что нельзя,
например, сказать, что на пятой и двенадцатой стадии мы
почувствуем себя оставленными Богом. Было бы намного
проще, если бы дело обстояло так, но тогда речь шла бы
о некоем механическом продвижении, а не о живых
взаимоотношениях.

Живые взаимоотношения

Поэтому, говоря далее о чувстве отдаленности от

Бога, следует подчеркнуть, что настоящие живые
взаимоотношения зарождаются и развиваются в
27
атмосфере взаимной свободы. Бог гарантирует нам
полную свободу, ибо желает, чтобы Его творение
строило с Ним отношения по доброй воле. В молитве
оставленного мы учимся предоставлять Богу такую же
свободу. В подобных взаимоотношениях просто нет
места манипуляции и силе.
Если бы Творец неба и земли являлся пред нами по
первому щелчку пальцев, то это уже были бы отношения
не с Богом Авраама, Исаака и Иакова. Подобные
отношения строятся с предметами, с вещами, с идолами.
Но Бог, Великий Иконоборец, постоянно рушит наши
искривленные представления о том, каков Он и кому Он
подобен.
Понимаете ли вы, что ощущение покинутости
Богом — это неожиданное проявление Его благодати?
Скрываясь от нас, Бог постепенно помогает нам
перестать представлять Его таким, каким нам хочется.
Подобно Аслану — образу Христа в «Хрониках Нарнии»
— Бог свободен и своенравен, поступает, как Сам
считает нужным. Отказываясь быть марионеткой в
наших руках или джином из бутылки, Бог освобождает
нас от лживых и идольских образов.
Кроме того, нам следует быть благодарными, что
Бог не всегда предстает перед нами, когда мы только
пожелаем, потому что мы сами можем не выдержать эту
встречу. Часто в Библии мы читаем о страхе людей при
встрече с живым Богом. «Пусть не говорит с нами Бог,
дабы нам не умереть», — просили Моисея сыны Израиля
(Исх.20:19). Порой и мы должны просить того же.

Анатомия одиночества

Позвольте мне поделиться личным опытом

молитвы оставленного. Со стороны казалось, что все шло
прекрасно. Издатели просили меня писать.
28
Приглашениям на конференции не было счета, и условия
были очень заманчивыми. Все же, осмыслив череду
событий, я понял, что Бог желает, чтобы я отошел от
публичной деятельности. По сути Бог говорил:
«Притихни!» Так я и поступил. Я прекратил публичные
выступления, перестал писать книги и просто ждал. В тот
момент я не знал, буду ли когда-либо опять выступать
или писать — скорее, полагал, что этого уже не будет
никогда. Как оказалось, этот перерыв в публичной
деятельности продолжался восемнадцать месяцев.
Я ждал в тишине. Бог молчал. Я присоединился к
псалмопевцу со словами: «Доколе будешь скрывать лице
Твое от меня?» (Пс.12:2). В ответ не получал ни слова.
Вообще ничего! Никаких неожиданных откровений.
Никаких чудесных озарений. Не было даже одобрений.
Ничего.
Бывало ли в вашей жизни нечто подобное?
Возможно, после трагической смерти ребенка или
супруги, вы оказались ввергнутым в заброшенную
пустыню отдаленности от Бога. Может, это было во
время проблем в браке или кризиса на работе, или потери
бизнеса. А может, и в совершенно другие моменты.
Может, вообще ничего особенного не происходило — вы
тихо соскользнули с теплого склона близкого общения в
холодную бездну, где была... пустота. Именно ощущение
пустоты, точнее полное отсутствие ощущений. Как будто
все чувства пропали. (Видите, как трудно мне подбирать
слова, чтобы описать это переживание одиночества,
потому что слова зачастую слишком размыты, но, если
вы были в таком состоянии, то поймете, что я имею в
виду).
Как я уже упоминал ранее, период молчания длился
восемнадцать месяцев. Наконец все закончилось
простым одобрением, настало время вернуться к
публичной деятельности.

29
 Очищающая тишина

Насколько я могу понять, молчание Бога, которое

длилось долгие месяцы, было очищающим. Я говорю:
«насколько я могу попить», потому что очищение это не
было каким-то драматическим, а порой вообще
неуловимым. Подобно тому, как вы не замечаете,
нисколько вырос ваш сын, пока не измерите его рост и не
увидите, нисколько выше отметка на дверном откосе по
сравнению с прошлогодней.
Святой Хуан де ла Крус говорил, что во время
темной ночи души происходят два очищения. И в какой-
то степени я их оба пережил. Первое заключается в
освобождении от стремления к внешним результатам.
Мы осознаем, что нас все меньше и меньше впечатляет
религия «больших успехов» — большие здания,
огромные бюджеты, многочисленные тиражи, большие
чудеса, в конце концов. Не то, что во всем этом
«большом» есть нечто неправильное, но это просто
перестает производить на нас прежнее впечатление. Не
влечет нас более похвала и восхищение окружающих.
Опять же, в словах ободрения нет ничего дурного, но не
это уже движет нами.
Далее, мы также перестаем быть чувствительными
к огромной лавине материала, призванной вызвать какой-
то религиозный порыв. Литургии и служения,
таинственные символы, молитвенники, книги о духовном
росте и личных практиках посвящения — все это
становится всего лишь пеплом в наших руках. И нет
ничего неправильного в делах посвящения, но это уже не
пленяет нас так, как раньше.
И наконец, наше освобождение от стремления к
внешним результатам выражается в том, что мы все
меньше стараемся контролировать свою судьбу. Святой
30
Иоанн называет это «пассивной ночью тьмы». Как когда-
то в жизни Петра, который препоясывался сам и ходил,
куда хотел, наступило время, когда уже другие
препоясывали его и вели его туда, куда он не хотел
(Ин.21:18-19).
Наиболее ценной для меня была глубокая и
непреклонная уверенность в том, что я не могу управлять
Богом. Бог отказывался прыгать тогда, когда я говорил:
«Прыгай!». Я не могу обуздать Бога ни через
богословские размышления, ни через религиозные
переживания. На самом деле, это Бог должен был
обуздать меня.
Второе очищение, о котором говорил Святой
Иоанн, — это освобождение от стремления к внутренним
результатам. Это очищение более болезненное и
сложное, чем первое, ибо оно затрагивает основу нашего
мировоззрения, того, во что мы верим и чему себя
посвящаем. Вначале мы становимся все менее и менее
уверенными в том, что Дух совершает работу внутри нас.
Не то, чтобы мы утратили веру в Бога, но, скорее, начали
переосмысливать, в какого же Бога мы на самом деле
верим. Благ ли Бог, и намерен ли Он оказать нам
милость, или Бог жесток, и заставляет нас страдать и
мучиться?
Мы обнаруживаем, что начинаем сомневаться в
необходимости веры, надежды и любви. Наши личные
мотивы уже не кажутся такими чистыми. Нас начинает
беспокоить, что какой-то наш поступок или мысль
вызвана на самом деле страхом, тщеславием или
гордыней, а не верой, надеждой или любовью.
Подобно испуганному ребенку, мы осторожно
пробираемся сквозь тьму, которая окружает Святое
Святых. Мы теряем веру в себя. Нас начинают одолевать
вопросы и сомнения с такой силой, как никогда раньше:
«А может, молитва — это всего лишь психологическая
уловка?», «А может, зло в конце концов победит?», «А
31
есть ли какой-то смысл в этой Вселенной?», «Любит ли
меня Бог на самом деле?»
Через все это, как бы парадоксально это ни звучало,
Бог, казалось бы, разрушая нашу веру, на самом деле
очищает ее. В нас растет глубокое разочарование во всех
внешних стимулах и человеческих поисках, призванных
вызвать какие-то религиозные переживания. Более, чем
когда-либо, мы осознаем, насколько мы склонны к
самообману. Постепенно мы избавляемся от ложного
ощущения безопасности. Наше упование на внешние и
внутренние результаты рушится, чтобы мы научились
уповать лишь на одного Бога. Очистив наше сердце, Бог
взращивает в нем беспристрастность, смирение, терпение
и настойчивость.
Однако удивительней всего то, что эта
опустошенность способствует выработке навыка к
молитве. Нас уже ничего более не отвлекает. Мы в
состоянии сконцентрироваться. Душа болит. И жаждет.
И эта жажда может привести к молитве. Я говорю
«может», потому что она также может привести нас к
отчаянию и прекращению каких-либо поисков света.

Молитва недовольства

Все это подводит к вопросу о том, а что же нам

делать во времена подобной опустошенности. Есть ли
такая молитва, которой мы сможем молиться, будучи
оставленными? Да, есть — мы можем начать молиться
молитвой недовольства. Эта молитва почти исчезла в
наших современных, облагороженных церквах, однако в
Библии она встречается повсеместно.
Лучше всего научиться такому выдержанному
временем подходу к Богу — это молиться в унисон с
теми псалмами, которые традиционно называются
«псалмами плача»4. Древние певцы хорошо знали, как
32
надо выражать недовольство, и слова их псалмов могут
направить наши уста в молитве, какой мы сами, быть
может, и не отважились бы помолиться. В их псалмах
присутствует одновременно и благоговение, и
разочарование: «Боже хвалы моей! не промолчи»
(Пс.108:1). Они хранили надежду, хотя находились в
отчаянных обстоятельствах: «Но я к Тебе, Господи,
взываю, и рано утром молитва моя предваряет Тебя. Для
чего, Господи, терзаешь душу мою, скрываешь лице Твое
от меня?» (Пс.87:14-15). Они верили в Божий характер,
но все же выражали недовольство бездействием Бога:
«Скажу Богу, заступнику моему: для чего Ты забыл
меня?» (Пс.41:10).
В псалмах плача мы учимся изливать в молитве все
свои внутренние противоречия и переживания. Они
призывают нас вопиять о своем одиночестве из темных
ущелий и вновь и вновь слышать, как эхом наши слова
возвращаются нам, пока мы в отчаянии не отречемся от
них лишь для того, чтобы прокричать их снова. Они
позволяют нам в какой-то момент протянуть кулак к
Богу, а в другой начать Его славить.

Стрелы истосковавшейся любви

Что еще мы можем делать, когда оказываемся

скованными молчанием Бога. Остается только метать в
облако неведения «стрелы истосковавшейся любви»5.
Мы можем не видеть света в конце туннеля, но все-таки
мы продолжаем делать то, что, как нам кажется, следует
делать. Мы молимся, мы слушаем, мы поклоняемся, мы
исполняем свои обязанности. Во тьме Божьего
отсутствия мы продолжаем делать то, чему мы научились
во свете Божьей любви. Мы задаем вопросы, причем не
перестаем их задавать, даже если ответы не приходят.
Мы ищем, и не перестаем искать, несмотря на то, что
33
ничего не находим. Мы стучим и продолжаем стучать,
хотя дверь все еще остается закрытой.
Именно постоянная и безусловная любовь помогает
нам проходить этот жизненный путь. Мы больше любим
самого Бога, чем те дары, которые Он дает. Подобно
Иову, мы остаемся верны Богу даже тогда, когда Он
поражает нас. Подобно Марии, мы можем сказать: «Се,
Раба Господня; да будет Мне по слову твоему»
(Лук.1:38). Это удивительная благодать.

Доверие, предшествующее вере

Я бы хотел дать еще один совет тому, кому

кажется, что он лишен Божьего присутствия. Он прост:
ожидайте Бога. Ожидайте молча и спокойно, ожидайте с
предвкушением и готовностью откликнутся на Его
появление. Поймите, что доверие рождает веру.
Вера — это как завести машину, а сейчас вы не
можете проявить веру, вы не можете тронуться с места.
Не браните себя за это. Но когда вы не можете тронуться
с места в духовной жизни, не включайте заднюю
скорость — включите нейтральную. Доверие — это
уверенность в Божьем характере. Когда вы твердо и
добровольно можете сказать: «Я не понимаю, что Бог
делает, и вообще, где Он сейчас, но я знаю, что Он делает
это мне во благо». Это доверие. Именно это означает
ожидание.
Я не понимаю полностью всех причин, по которым
Бог отдалился от меня. Но одно я знаю: если пребывание
в пустыне и необходимо, оно не будет длиться вечно. В
Божьи сроки эта пустыня превратится в землю, где течет
молоко и мед. И, ожидая земли обетованной для нашей
души, мы можем молиться в унисон с Бернаром
Клервоским: «Боже мой, бездна бездну призывает

34
(Пс.41:8). Бездна моего глубокого страдания взывает к
Твоей беспредельной милости»6.
БОЖЕ, ГДЕ ТЫ?! Что Я сделал, что Ты
скрываешься от меня? Неужели Ты решил играть со
мною в прятки, или Твои цели превосходят мое
разумение? Я одинок Я чувствую себя оставленным и
разбитым.
Ты Бог, который умеет являть Себя. Ты
представал перед Авраамом, Исааком и Иаковом.
Когда Моисей хотел узнать, каков Ты, ты явил Себя
ему. Почему им, а не мне?
Я устал молиться. Я устал задавать вопросы. Я
устал ждать. Но Я буду продолжать молиться,
задавать вопросы и ждать, потому что идти мне
больше некуда.
Иисус, Ты ведь тоже испытал одиночество в
пустыне и на Кресте. И в унисон с Твоей молитвой,
когда Ты был оставлен, Я произношу эти слова. —
Аминь.

35
 ГЛАВА 3
Молитва — это купальня любви, в которою
погружается душа.
— Святой Жан Батист Мари Вианней

Молитва-испытание
Как ни странно, но молитва-испытание1 сегодня
практически забыта нами, живущими в обществе,
зацикленном на самоанализе. В наше время можно
встретить людей, которые неделю за неделей посещают
служения в церкви, ни разу не удосужившись
подвергнуть себя духовному испытанию. Это настоящая
трагедия и великая потеря! Мы недоумеваем, отчего так
слабы сегодня люди. Неудивительно, что они порой едва
ли стоят на ногах.
Насколько богаче и полнее библейское
свидетельство. Псалмопевец восклицает: «Господи! Ты
испытал меня и знаешь» (Пс.138:1). Царь Давид, который
знает, что говорит, свидетельствует: «Господь испытует
все сердца и знает все движения мыслей» (1Пар.28:9). И
апостол Павел напоминает нам: «Дух все проницает, и
36
глубины Божии» (1Кор.2:10). И так далее. Эти мужи
Божии знали, что есть Господне испытание, и не
воспринимали его со смертельным страхом, а с
ожиданием укрепления и обретения внутренне духовной
силы. Итак, что же эта за молитва-испытание? В ней есть
два основных аспекта, как две стороны одной медали.
Во-первых, это испытание сознания, посредством
которого мы раскрываем для себя Божье присутствие в
течение дня и наше отношение к Его любящему участию.
Во-вторых, это испытание нашей совести, когда мы
замечаем те сферы в нас, которые нуждаются в
очищении, исправлении и исцелении. Полезно будет
рассмотреть два этих аспекта по отдельности.

Воспоминание любви

Во время испытания сознания мы молитвенно

вспоминаем все мысли, чувства и поступки в течение
дня, пытаясь увидеть Божье участие в нашей жизни и
нашу реакцию в ответ на это. Мы пытаемся понять, к
примеру, что значило поведение шумного соседа
прошлой ночью: было ли это просто помехой нам
провести спокойный вечер или чем-то большим. Быть
может, он был голосом Божьим, призывающим нас быть
внимательнее к боли и одиночеству окружающих нас
людей. А через красивый восход солнца этим утром Бог
говорил нам о Своей любви и красоте, приглашая нас в
Свои объятия, но мы были либо сильно сонными, либо
спешащими, чтобы это заметить. Быть может, мы
ответили на Божье дуновение и написали письмо или
позвонили другу, и результат нашего послушания
оказался просто поразительным.
Испытание сознания — это то средство, при
помощи которого Бог помогает нам лучше понимать то,
что нас окружает. Лишь вчера рядом со мной сел студент
37
из Тегерана, и я почувствовал, что Бог хочет, чтобы я
оказал ему участие. Его звали Риз, и за какие-то минуты
он произвел на меня сильное впечатление своим
достоинством и верой. Мы говорили недолго, но каждое
сказанное слово было животворным. Раньше я видел
Риза, но я не был с ним. В этот раз все было по-другому.
Видите, то, о чем я говорю, не является слишком
сложным или необычным. Бог хочет, чтобы мы были с
ним там, где мы находимся. Он приглашает нас увидеть и
услышать то, что нас окружает, и во всем этом увидеть
Его руку.
На самом деле, испытание сознания происходит
тогда, когда мы принимаем призыв вспоминать Божьи
дела. Замечали ли вы, как часто Библия призывает нас
вспоминать? Вспоминать завет, которой Бог заключил с
Авраамом. Вспоминать о том, как Яхве избавил народ из
земли Египетской, из оков рабства. Вспоминать Декалог
— десять заповедей. Вспоминать обетования о царстве,
оставленные Давиду. Вспоминать о потомке Давида, чье
тело было ломимо и чья кровь была пролита. В хлебе и
вине вспоминать. .. вспоминать Голгофу.
После того, как Израиль одержал победу над
филистимлянами, Самуил соорудил памятник из камня
между Массифою и Сеном и назвал его Авен-Езер,
сказав: «До сего места помог нам Господь» (1Цар.7:12).
Тем самым он оставил для людей напоминание. Именно
это мы и делаем, испытывая наше сознания. Мы
воздвигаем свой собственный Авен-Езер и
провозглашаем: «Здесь Бог нашел меня и помог мне».
Мы вспоминаем.

Проверка любви

В испытании нашей совести мы приглашаем

Господа исследовать все уголки нашего сердца. И это не
38
должно пугать нас, потому что испытующий нас есть
Любовь. И мы можем смело сказать вместе с
псалмопевцем: «Испытай меня, Боже, и узнай сердце
мое; испытай меня и узнай помышления мои; и зри, не на
опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный»
(Пс.138:23-24).
Мы просим посмотреть беспристрастным и
независимым взглядом, что же у нас внутри. И мы
просим об этом для нашего же собственного блага, ибо
это путь к исцелению и счастью.
Я хочу, чтобы вы знали, что испытание нашей
совести проводит сам Бог. Но это совместный анализ,
если так можно сказать. Об этом полезно помнить по
двум одинаково важным, но противоположным
причинам.
Начнем с того, что если мы будем испытывать свой
сердце в одиночку, то тут же нам на ум придет тысяча
оправданий, и в конце концов мы придем к выводам, что
мы чисты и непорочны. Мы станем «зло называть
добром, и добро — злом», как говорит об этом Исаия
(Ис.5:20). Но так как Бог в этом поиске с нами, то нам
приходится больше слушать, чем защищаться. Наши
бесхитростные попытки все рационализировать и
оправдать окажутся просто бессмысленными в свете Его
присутствия. Он покажет нам то, что нам нужно увидеть
тогда, когда это будет необходимо.
С другой стороны, есть опасность заняться
самобичеванием. Если нас оставить наедине с самими
собой, то достаточно лишь один раз хорошо вглядеться в
себя, чтобы поставить на себе крест и объявить себя не
поддающимися к искуплению. Наша поврежденная
самооценка выступит против нас, и мы нещадно начнем
бичевать самих себя. Но если Бог будет участвовать в
этом процессе вместе с нами, то Он будет нас защищать
и утешать. Он не позволит нам увидеть больше того, с
чем мы можем на данный момент справиться. Он знает,
39
что слишком глубокий самоанализ может больше
навредить нам, чем помочь.
Мадам Гюйон говорит нам том, чтобы мы для
обнаружения и понимания собственного греха
основывались не на собственной беспристрастности, но
на Божьей2. Если наше испытание целиком перейдет в
самоанализ, то мы неминуемо закончим его либо
самовосхвалением, либо самобичеванием. Но под
прожектором великого Врача нам следует ожидать лишь
хороших результатов.
И не то, что совсем не будет больно. Гюйон
замечает: «Когда вы привыкните к такому послушанию,
то обнаружите, что как только согрешите, Бог даст вам
об этом знать через внутреннее угрызение совести. Он не
позволит злу прокрасться в жизни Своих детей»3.
Поэтому, даже если «угрызения совести» будут
болезненными, мы знаем, что этот огонь приведет к
желанному очищению.

Бесценная благодать

Возможно, у вас возник вопрос: а какова цель всего

этого испытания, в конце концов? Что же мы хотим в
итоге получить? Это честный вопрос, и на него следует
дать такой же честный ответ. На самом деле ответ
сформулировать просто, однако ценность этого ответа
ясно выразить достаточно сложно.
Молитва-испытание производит в нас бесценную
благодать самопознания. Как бы я хотел иметь
достаточно слов, чтобы выразить, насколько безмерна
эта благодать. К сожалению, сегодня люди не ценят
знание о самих себе так же высоко, как поколения людей,
живших раньше. Для нас наивысшую ценность имеют
технократические знания. Даже тогда, когда мы
решаемся заглянуть в себя, мы сводим все к
40
гедонистическому поиску внутреннего покоя и
благоденствия. Насколько порой мы жалки в этих
попытках! Даже языческие философы были мудрее, чем
нынешнее поколение. Они знали, что жизнь без
внимательного и глубокого самоанализа не стоит того,
чтобы жить. «Познай самого себя», — вот каким было
знаменитое изречение Сократа.
Святая Тереза Авильская понимала ценность
самопознания. В своей автобиографии она написала: «С
пути самопознания нельзя сворачивать, и на этом пути
нет души, настолько зрелой, что у нее пропадает нужда
возвращаться порой ко времени младенчества и
кормления грудным молоком»4. Самопознание не просто
основная часть нашего роста, но некий фундамент его,
про который никогда нельзя забывать. Нам следует вновь
и вновь возвращаться к этому самому главному подходу
к молитве.
Пытаясь объяснить нам необходимость
самопознания, Тереза Авильская добавляет фразу,
которая кажется нам весьма странной. Она пишет: «На
этом молитвенном пути познание себя и своих грехов —
это тот хлеб, с которым нужно вкушать все остальные
блюда, какими бы вкусными они ни были; нельзя
прожить без этого хлеба»5. Насколько поразительна
мысль о том, что наша греховность может быть тем
хлебом, которым нам стоит питаться. Но как это?
Павел, как вы помните, призывает нас приносить в
жертву собственные тела — самих себя — в жертву
живую и угодную Богу (Рим.12:1). Эта жертва не может
быть принесена каким-то абстрактным способом: одними
лишь благочестивыми словами или в неком религиозном
действии. Нет, она должна сопровождаться принятием
того, кем мы на самом деле являемся и как мы живем.
Мы должны принять, даже с неким почтением,
нашу тварность. Принесение себя в жертву — это
принесение в жертву собственного жизненного опыта,
41
ибо именно этот опыт определяет то, кем мы являемся. И
только то, кем мы являемся — а не то, кем мы хотим
быть, — должно быть и принесено в жертву. Мы отдаем
Богу не только наши достоинства, но и недостатки, не
только наши таланты, но и слабости. Собственную
двуличность, лживость, похоть, самовлюбленность, лень
— все это необходимо возложить на жертвенник.
Нам не следует недооценивать степень нашей
испорченности, ибо, как бы парадоксально это ни
звучало, наша греховность становится нашим хлебом.
Когда мы честно оцениваем то зло, которое внутри нас,
признавая, что оно неотъемлемая наша часть и приносим
все, как есть, перед Богом, то мы таинственным образом
получаем подкрепление. Даже истина о сокрытых
сторонах пашей личности делает нас свободными
(Ин.8:32).
Нет необходимости поэтому подавлять или
выделять Божью истину о самих себе. Глубокий и
беспристрастный взгляд на самих себя необходим нам
как хлеб, которым мы живем. А принятие жизни
подразумевает честное признание собственной
испорченности, принятие Бога, Который способен
посреди этого зла хранить нас и приближать к Своей
праведности.
Посредством веры самопознание ведет нас к
принятию самого себя и любви к себе, основываясь на
Божьем принятии нас и Его любви к нам. Поэтому права
Святая Тереза Авильская: это действительно тот хлеб, «с
которым нужно вкушать все остальные блюда». И слова
ее служат очень мудрым советом: «С пути самопознания
нельзя сворачивать».

42
 Опускаясь вглубь

Ранее я говорил о том, что в молитве-испытании

есть два аспекта. В теории так и есть, но когда мы
переходим к практике, то все может показаться намного
запутанней. В действительности наш опыт похож на
анимированное компьютерное изображение двух
соосных кругов, которые постоянно пересекаются,
накладываются друг на друга. К примеру, мы видим, как
Бог действует в нашей жизни, но это Его действие порой
как раз и заключается в освещении потаенных уголков
нашего сердца. Испытание сознания и испытание совести
порой напоминают волны в океане: это разные волны,
которые то отдаляются друг от друга, то сливаются
вместе. Понимая это, мы подходим к вопросу о том, как
на практике молиться молитвой-испытанием?
Делаем мы это, опускаясь вглубь. Не оставаясь на
поверхности, не уходя в сторону, но направляясь на
самую глубину. Митрополит Антоний Сурожский пишет:
«Ваша молитва должна быть обращена вглубь: не к Богу,
Который на небе, не к Богу, Который где-то там, но к
Богу, Который ближе к вам, чем вы можете себе
представить»6.
В молитве-испытании более, чем в какой-либо
другой молитве, мы опускаемся все глубже и глубже,
подобно буру, который углубляется в недра земли. И
делаем мы это постоянно и с определенной целью, но не
для того, чтобы преуспеть в самоанализе или найти в
себе какие-то скрытые возможности, благодаря которым
мы сможем спасти самих себя. Если так, то все усилия
будут напрасны! Нет, этот путь проходит не внутрь нас,
но сквозь нас, чтобы мы могли выйти из глубин своей
сущности к Богу. Как замечает Иоанн Златоуст:
«Найдите дверь в своем сердце, и вы обнаружите, что эта
дверь ведет в Царство Божье»7.
43
 Мадам Гюйон называет этот путь вглубь «законом
центральной тенденции». «Продолжая удерживать свою
душу в глубине своей сущности, вы обнаружите, что Бог
обладает магнетической привлекательностью! Бог
подобен магниту! Господь все более и более влечет вас к
Себе»8. Нас притягивает к Божественному центру,
продолжает Гюйон, благодаря Божьей благодати, а не
собственным усилиям. Она делает вывод: «Ваша душа,
начав путь в глубину, будет подвержена... закону
центральной тенденции. Она... постепенно будет
приближаться к центру, коим является Бог. И не нужно
другой силы, которая будет влечь к этому центру, кроме
силы любви»9.

Свой Авен-Езер

«Но как», — вы можете спросить, — «идти по

этому пути вглубь? Может, что-то надо делать телом,
умом или духом, что могло бы помочь нам в этом пути?»
Конечно, многое может помочь нам, — все даже не
перечислишь. Но позвольте упомянуть наиболее важные
моменты.
Одним из испытанных временем способов молиться
молитвой-испытанием — это вести духовный дневник.
Начиная с «Исповеди» Блаженного Августина и вплоть
до «Путевых знаков» Дага Хаммаршельда, христиане во
все века видели ценность в том, чтобы отмечать вехи на
своем духовном пути. «Подобно токарному станку», —
пишет Вирджиния Стем Оуэнс, — «дневник влечет нас
вглубь, стачивая ненужные слои с древесины»10.
Ведение духовного дневника заставляет намеренно
осмысливать произошедшие в течение дня события. Он
отличается от обычного дневника тем, что в нем
основные вопросы: это почему и для чего, а не кто и что.
Внешние события — это всего лишь исходный плацдарм
44
для понимания глубинных процессов, совершаемых
Богом в нашем сердце. Особая ценность такого дневника
и в том, что это, если хотите, ваш личный Авен-Езер. Мы
можем всегда вернуться к страницам нашей личной
истории взаимоотношений с Богом, чтобы увидеть наши
борения и наш прогресс.
У Франка Лаубаха было много дневников, и во всех
видны его поиски и усилия понять и испытать себя.
Особенно мне приходит на ум его «Игра с минутами»,
где он пытался определить, сколько минут в день он
осознанно находился в Божьем присутствии. В канун
нового 1937 года он написал: «Боже, я хочу отдать Тебе
каждую минуту наступающего года. Я буду стараться не
упускать Тебя из виду в каждом мгновении с
пробуждения до ночного сна»11. В другом месте он
отмечает: «Боже, после бессонной ночи я открываю
глаза, смеясь, ибо мы вместе! Во сне нет необходимости.
Помехи, подобно соседу, кашляющему всю ночь за
стенкой, во благо для моего характера, покуда я не
позволю им отдалить меня от Тебя»12.
Я также вспоминаю «Изучение Божьего языка»
Лаубаха, когда он посвятил целый год исследованию
того, как Бог может говорить через обычные события в
жизни. В начале этого эксперимента он пишет: «Боже,
это изучение Твоего языка обещает открыть целый мир
нового понимания. В моем кармане небольшой блокнот,
в который я буду записывать Твои слова в течение всего
дня, как если бы я учил новый язык»13. Интересно, что
подобная практика привела его к написанию труда всей
его жизни, известного как образовательный метод
Лаубаха. Находясь в Индии, в городе Вадодара, в четверг
он написал: «Здесь более трехсот тридцати миллионов
тех, кто не умеет читать, молят о помощи. Нужда — это
твой язык, это слово от Тебя. Как справиться с этим, для
меня непостижимо. Решение проблем — это Твой язык,
ибо через них, Ты как Наставник учишь нас»14.
45
 Хотя я призываю вести духовный дневник и
признаю, что это будет способствовать вашему
духовному росту, я не хотел бы представить это как
некую панацею. Насколько мы знаем, Иисус никогда
ничего подобного не делал. Не вели дневник ни
Франциск Ассизский, ни многие другие хорошо
известные посвященные христиане. Создается
впечатление, что им вполне удавалось обходиться без
этого на пути духовного формирования. Об этом следует
упомянуть, так как сегодня некоторые христиане,
обнаружив ценность ведения дневника лично для себя,
ошибочно настаивают, что вести дневник обязаны все.
Но это не так. Для кого-то, особенно для тех, кто умеет
хорошо излагать свои мысли, ведение дневника будет
очень полезным занятием, а кто-то особой пользы от
этого не получит. Мы не можем определять и навязывать
средства получения Божьей благодати.
Есть много других полезных занятий. Как-то летом
каждый день около десяти часов вечера я выходил из
дома к баскетбольному кольцу, которое мы установили
около подъезда к нашему дому. Абсолютно один я кидал
мячи в корзину и в течение всего этого времени
призывал Бога помочь мне увидеть прожитый день Его
глазами. Очень многое открывалось по-новому. Конечно,
я отмечал содеянные мной грехи: гневно сказанное
слово, незамеченная любезность, упущенная
возможность ободрить кого-то. Но было и хорошее:
проявленное послушание, тихая молитва, которая
принесла плоды, уместно сказанное слово. Это
продолжалось лишь одно лето, я никогда не пытался это
повторить, но это было одним из способов испытания
сознания.
Также есть много способов испытания нашей
совести. Мартин Лютер, к примеру, призывал к
регулярному молитвенному размышлению на тему
десяти заповедей и молитвы «Отче наш» как к средству,
46
которое поможет нам хранить нравственную чистоту.
Многие проводят тихое время с Богом, отстраняясь от
обычных занятий, пересматривая прожитые дни.
Возможно, вы решитесь попробовать уникальный
способ испытания совести, о котором рассказала мне
одна моя знакомая. Всю неделю она старалась жить как
сонаследница Божественной силы, совершая Его дела и
пытаясь вникнуть в Его мысли. Затем в пятницу или
субботу вечером она приносила перед Богом прожитую
неделю, стараясь проникнуть в глубину своего сердца и
призывая Дух Божий привести ей на ум грех или
проступок, за который ей нужно было получить
прощение. Затем она приступала к раскаянию, после чего
в воскресенье на богослужении в церкви принимала
участие в заповеди евхаристии.
Все это подводит нас к теме следующей главы —
молитве слез. Теперь мы обратимся к этому
удивительному молитвенному пути.
Драгоценный Спаситель, почему Я страшусь
Твоего испытующего взгляда? Ведь это взгляд
любящего Отца. Но все же Я боюсь... боюсь того, что
всплывет на поверхность. Но, несмотря на это, Я
призываю Тебя испытать меня и показать мне
глубины моего сердца, чтобы Я знал себя и Тебя во всей
полноте. — Аминь.

47
 ГЛАВА 4
Молитва слёз
Слезы подобны крови, текущей из ран души.
— Григорий Нисский

Слезы по-гречески — это penthos. В нашем

языке просто нет подходящего слова. Это часто
переживают те, кто не выпускает Библию из рук. К этой
теме часто обращаются авторы книг о посвященном
служении Богу. Слово penthos означает разбитое и
сокрушенное сердце, печаль от Бога, которая затрагивает
глубины нашего бытия. Это слово означает
благословенную, святую скорбь, глубокое сердечное
раскаяние. Но прежде всего, penthos означает молитву
слез.
Григорий Нисский однажды сказал о Святом
Ефреме: «Когда я вспоминаю потоки пролитых им слез,
то сам начинаю рыдать, потому что невозможно пройти
сквозь океан слез с сухими глазами. Не было такого дня
48
или ночи... когда из его неусыпных очей не текли
слезы»1. Отец Антоний смело заявляет: «Всякий, кто
желает преуспеть в добродетели, пройдет путь печали и
слез»2.

Потоки слез

Что же это за молитва — молитва слез? Это когда

начинает болеть сердце о том, насколько далеко мы от
Бога и как попираем мы благость Божью (Деян.2:37). Это
скорбь о своих грехах и о грехах всего мира. Это
сознательное и искреннее раскаяние. Это глубокое и
полное осознание того, что мы лишились Божьего
присутствия из-за своих грехов. Утром 18 октября 1740
года Давид Брэйнэрд, смелый и неутомимый
первопроходец миссионерского движения коренному
населению Америки, написал в своем дневнике: «Душа
моя разрывается на части и глубоко скорбит о моей
чудовищной греховности и подлости. Я никогда ранее не
чувствовал такой острой и глубокой боли от осознания
ветхости своей греховной природы. Но затем
неожиданно в своей душе я ощутил порывы любви к
Богу и Его чудную любовь ко мне»3.
Недавно я пережил особую благодать потока слез.
Я думал о собственных грехах и о грехах Божьего
народа. Также я размышлял о евангельском учении (и
древнем учении Церкви) о «раскаянии» — сокрушении
сердца. И в этот момент Бог, по милости, помог мне, не
сдерживая слез, почувствовать боль в своем сердце за
всю Церковь и глубокую благодарность за Божье
долготерпение, любовь и милость к нам. Как однажды
воскликнул Михей: «Кто Бог, как Ты, прощающий
беззаконие и не вменяющий преступления остатку
наследия Твоего?» (Мих.7:18).

49
 В моем случае это состояние скорби длилось лишь
несколько дней. Я бы хотел, чтобы этих дней было
больше. Такие переживания сегодня, скорее,
исключения, но были времена, когда это было правилом.
О французской актрисе Еве Лаверье говорили, что после
ее обращение глаза ее воспалились от нескончаемого
потока слез4.

Литания слез

Несомненно, те, кто путешествует по страницам

Писания, хорошо знают о благодати слез. Находясь в
муках, Иов восклицает: «К Богу слезит око мое» (Иов
16:20). Сокрушаясь о грехах и опустошении Моава,
Исаия вопиет: «Я буду плакать о лозе Севамской плачем
Иазера, буду обливать тебя слезами моими, Есевон и
Елеала» (Ис.16:9).
Иеремия известен как «плачущий пророк», и он
вполне заслужил такую репутацию. «О, кто даст голове
моей воду и глазам моим — источник слез!», — он
вопиет. — «Я плакал бы день и ночь о пораженных
дщери народа моего» (Иер.9:1). И, несомненно, он
заслуженно считается автором «Плача Иеремии»!
«Сердце их вопиет к Господу: стена дщери Сиона! Лей
ручьем слезы день и ночь, не давай себе покоя, не
спускай зениц очей твоих!» (Пл. Иер.2:18).
Почти каждая страница Псалтыря мокрая от слез
псалмопевцев. «Утомлен я воздыханиями моими», —
восклицает Давид, — «Каждую ночь омываю ложе мое,
слезами моими омочаю постель мою» (Пс.6:7). Плачь и
рыдания были настолько свойственны Давиду, что он
мог взывать к пролитым слезам как к свидетелям перед
Богом: «У Тебя исчислены мои скитания; положи слезы
мои в сосуд у Тебя, — не в книге ли они Твоей?»
(Пс.55:9). Псалмопевец, который так чудесно описывает
50
жажду нашей души по Богу, сравнивая с ланью,
жаждущей воды, продолжает свою исповедь пред Богом
такими словами: «Слезы мои были для меня хлебом день
и ночь» (Пс.41:4). Псалом 118 — огромный хвалебный
гимн, посвященный Торе, — содержит такие строки: «Из
глаз моих текут потоки вод от того, что не хранят закона
Твоего» (Пс.118:136).
Вспомните Иисуса, который «во дни плоти Своей, с
сильным воплем и со слезами принес молитвы и
моления» (Евр.5:7). Вспомните, как плакал Он, подходя к
любимому Им Иерусалиму: «Сколько раз хотел Я
собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих
под крылья, и вы не захотели!» (Мтф. 23:37).
Вслушайтесь в слова Нагорной проповеди, обещающей
блаженство плачущим и сокрушенным: «Блаженны
плачущие...» (Мтф. 5:4; Лук.6:21). Заметьте, с какой
неясностью Он говорит о Марии, которая омыла своими
слезами Его ноги: «Она возлюбила много». Услышьте
эти слова в контексте прощения («Прощаются тебе
грехи») и благословения («Иди с миром») (Лук.7:36-50).
Или вспомните о Павле, пришедшем в Азию, чтобы
служить «Господу со всяким смиренномудрием и
многими слезами» (Деян.20:19). Обращаясь к ефесянам,
он произнес: «Я три года день и ночь непрестанно со
слезами учил каждого из вас» (Деян.20:31). Общине в
Коринфе он написал: «От великой скорби и стесненного
сердца я писал вам со многими слезами», и далее он
радуется, что «огорчение» и «печаль» христиан в
Коринфе способствовала их раскаянию (2Кор.2:4; 7:7-
11).

Глубокая радость

Но как же быть со всеми этими скорбями, плачем и

горем? Все это может казаться таким удручающим, во
51
всяком случае, тем из нас, кто вырос в атмосфере
религии благополучия и процветания. У древних
авторов, однако, было на этот счет совсем иное мнение.
Для них плач и рыдания были желанным даром,
«харизмой слез». Они полагали, что особого сожаления
как раз достойны те люди, которые проживают жизнь с
сухими глазами и холодным сердцем. А сердечные
переживания они считали «глубокой радостью».
И в самом деле, за искренним покаянием
неминуемо следует радость. Базилий Шлинк пишет:
«Первая отличительная черта Царства Небесного — это
переполняющая сердце радость, которая пришла после
покаяния... Слезы раскаяния смягчают даже самые
черствые сердца»5. Псалмопевец восклицает: «Сеявшие
со слезами будут пожинать с радостью» (Пс.125:5).
Так и есть. Один мой хороший друг недавно
пережил глубокую радость необычным способом. Он
несет служение пастора в одной небольшой общине,
которая, казалось бы, вобрала в себя весь грех и всю боль
современного мира. Часто он сокрушался о грехах и
бедах прихожан его церкви, и порой, когда он поименно
о них молился, он не мог сдержать слез.
Но однажды он приехал на конференцию и
остановился в гостинице, причем в номере он оказался
один. Рано утром он проснулся со словами Псалма. Тут
же он открыл Библию и начал молиться этими словами
Писания Богу. И посреди этой молитвы он стал сперва
ощущать щекотание, потом разразился смехом. Этот
смех шел из глубины, снизу живота, это был
возвышенный, святой, громкий смех. От смеха он стал
буквально кататься по своей кровати. Смеялся он до тех
пор, пока не заболели бока. Он смеялся так долго, что в
конце концов был вынужден уткнуться лицом в подушку,
чтобы не было так шумно. Это чудесное проявление
Духа в святом смехе длилось где-то минут тридцать.

52
Когда он успокоился, то воскликнул: «Как замечательно
начался день!»
Моего друга нельзя обвинить в легкомысленности.
Более того, он настолько серьезно относился к своему
духовному возрастанию, что однажды мне даже
пришлось ободрить его и посоветовать немного
уменьшить те обязанности, которые он на себя брал. Но
все же, что же на самом деле произошло? Я легко могу
представить, что Бог даровал ему время глубокой
радости, уготованное для тех, кто хорошо знаком с
человеческим горем и раскаянием сердца. Святой
Аммоний, ученик отца Антония, пишет: «Страх вызывает
слезы, а слезы сменяются радостью. А радость придает
сил, благодаря которым душа принесет много плода»6. А
отец Хаушер отмечает: «Терзания души при раскаянии
сменяются блаженством»7.

Трудные вопросы

Возможно, мы идем вперед слишком быстро.

Может, вам непонятно, почему столько внимания
отведено эмоциональной стороне молитвы — слезам,
рыданиям и тому подобному. Я не уверен, что сам все до
конца понимаю. Но одно я знаю точно, что до тех пор,
пока не будет затронута эмоциональная часть нашей
жизни, то, как говорится, рубильник так и останется
невыжатым. И слезы — это признак, хотя и не всегда
точный, но все-таки признак того, что Бог затронул эту
самую часть. В молитве слез мы позволяем Богу показать
нам нашу греховность и греховность этого мира на
эмоциональном уровне. Именно через слезы Бог
помогает нам пройти путь от головы к сердцу и в конце
этого пути склониться в глубоком благоговении и
поклонении. На ум приходит множество вопросов.
Может, все эти разговоры о грехе и раскаянии немного
53
устарели и уносят нас назад, в ощущения ложного стыда
и нездорового подавления личности? Какие богословские
обоснования можно привести для такой молитвы?
Молясь такой молитвой, нужно ли нам буквально
плакать? И так далее, далее и далее...
Я прекрасно понимаю вашу озабоченность и эти
вопросы. Вопросов так много, что их не удастся все
рассмотреть в одной короткой главе, даже если бы у меня
были бы все ответы. По всей видимости, нет другой
молитвы, которая вызывает столько же недоумения,
сколько эта молитва. Возможно, именно поэтому мадам
Лот-Барадина называет ее «таинством слез»8. Однако
вместо того, чтобы гадать о том, чего мы не знаем, не
лучше ли будет рассуждать о том, что мы знаем.

Отрезвляющая реальность

Наиболее отрезвляющая истина, на которой

основывается молитва слез, заключается в том, что мы
грешники. Я не имею в виду то, что мы совершаем грехи
— хотя я вполне уверен, что мы их совершаем. Речь идет
не о нравственном осуждении нашего поведения, но о
богословском обосновании нашего отделения от Бога.
Мы грешники не потому, что грешим, правильнее будет
сказать: мы грешим, потому что мы грешники.
Богословы называют эту испорченность, поражающую
нашу самую суть, peccatum originis, первородным
грехом, и этот грех, который есть корень всех остальных
грехов, — это нежелание поверить, это отсутствие и нас
веры — defectus fidei. Из этого всепоглощающего
неверия и отдаленности от Бога берут начало все
извращенные и ужасные поступки, которые мы называем
грехами.
Новый Завет начинается с частого, почти
монотонного призыва Иоанна Крестителя: «Покайтесь,
54
ибо приблизилось Царство Божье». Этот призыв был
подхвачен Петром в День Пятидесятницы, и даже в
последней книге Библии мы читаем о призыве Иисуса к
семи церквам, о призыве к покаянию и возвращению на
Божий путь.
Конечно, только благодаря кресту Иисуса Христа
это покаяние возможно. Таинственным образом через
пролитие Своей крови Иисус взял на Себя все зло
человечества и искупил его. Он примирил нас с Богом,
восстановил бесценные личные взаимоотношения,
которые были испорчены грехом. Посредством греха
Христос открыл «источник благодати», как написала об
этом Андриана фон Шпайер9.
Но это еще не все. Христианское богословие
говорит нам о том, что Христос умер и прошел через ад,
«пленил плен» (Еф.4:8). Затем, на третий день, Иисус
разорвал оковы смерти, воскрес, утвердив служение
исповедания и прощения (Ин.20:23). Воскресение дарует
полное освобождение!
Нужно еще одно, а именно, наш отклик на Божий
призыв — наше покаяние. И не однажды совершаемое,
но повторяемое вновь и вновь. Мартин Лютер однажды
сказал, что жизнь христианина должна состоять из
ежедневного раскаяния. Каждый день мы исповедуемся,
каждый день мы каемся, каждый день мы «обращаемся и
обращаемся, пока не обратимся на все 180 градусов».
Молитва слез — это основной помощник в этом
обращении. Однако сегодня этому уделяется не так
много внимания. Сегодня нет ясного понимания о том,
как это происходит. И об этом мы сейчас и поговорим.

Акт раскаяния

Бог никогда не презрит «сердце сокрушенное и

смиренное», восклицает псалмопевец (Пс.50:19). Но
55
настоящий вопрос в нашем современном мире звучит
так: как происходит это сердечное раскаяние? Как в
своем сердце мы можем пережить истинное раскаяние,
сопровождаемое печалью и болью о наших грехах?
Мы начинаем с вопроса. Я бы хотел, чтобы это все
не казалось таким банальным, потому что это самая
важная истина в нашем обращении к Богу. Мы просто не
можем ничего сделать, чтобы это покаяние в сердце
произошло. Это нельзя инициировать, задав особый
настрой или создав особую атмосферу, или воспроизведя
особую музыку. Это дар Божий, дающийся просто и без
упреков. Это то, что Бог желает даровать всякому, кто о
нем попросит.
Потому настойчиво, без стеснения мы просим у
Бога раскаяния сердца. Мы просим сердце, которое
переполняют слезы и плач. «Господи», — мы молимся,
— «позволь мне принять дар слез». И если сразу сердце
не начинает скорбеть, мы продолжаем просить,
продолжаем искать, продолжаем стучать.
Подобно сборщику налогов в притче Иисуса мы
молим: «Боже! будь милостив ко мне грешнику!»
(Лук.18:13). Не однажды, не от случая к случаю, но с
каждым нашим новым вдохом. Древний литургический
гимн «Kyrie, Eleison» («Господи, помилуй») берет начало
из этой притчи. Так же, как и известная молитва Иисусу:
«Господь Иисус Христос, Сын Божий, помилуй меня,
грешника». В молитве слез мы присоединяемся к
множеству голосов из всех веков, просящих дара
покаяния. Иногда эта молитва может состоять из одного
единственного слова: «Помилуй!»
Во-вторых, мы исповедуемся. Мы признаем, что
нет в нас веры, что мы далеко и сердце наше черство.
Предстоя перед любящим и милостивым Отцом, мы
признаемся в своих грехах, не ища оправданий в грехах
неверия, гордости, самодостаточности. Мы признаемся в
своих проступках, которые настолько личные, что мы
56
боимся говорить о них вслух, и настолько
многочисленны, что их трудно перечислить. Клайв
Льюис отмечает: «Пуритане полагали, что ‘нюх
истинного христианина’ должен всегда чувствовать
запах от ‘зловония своего испорченного нутра’»10.
Шокирующие слова Павла «Бедный я человек!» — это
вопль зрелого христианина, жаждущего духа покаяния
(Рим.7:24).
Мы не оставляем места для оправданий и не
перекладываем вину на обстоятельства. Мы говорим:
«Это моя вина, мое тяжкое преступление». И, как поется
в старом гимне, мы «исповедуем грехи и те, что
вспомнить уж не можем». Поэт Финеас Флетчер, живший
в семнадцатом веке, написал:

Стекай, стекай, моя слеза,

И ноги чудные омой
Те, что с небес нам принесли
Благую весть и Князя всех Князей
Пусть не просыхают мои очи
О милости Твоей молить:
О мщении лишь вопиют
Грехи мои, которым нет конца.
В твоих глубоких водах
Мой грех и страх исчез,
И будешь грех мой лицезреть
Лишь только через реки моих слез.11

В-третьих, мы принимаем. Бог наш, будучи верен и

праведен, а также многомилостив, простит нас и
очистит (1 Ин.1:9). Подобно отцу блудного сына, Он
спешит к нам на встречу, лишь только издали увидев
наше приближение к дому. Он наделяет нас щедрыми
дарами, которые мы не заслуживаем и заслужить никогда
не сможем.
57
 В моей книге «Прославление дисциплины» я даю
подробный совет на те времена, когда мы сами просто не
способны ощущать прощение и очищение и нуждаемся в
помощи братьев и сестер по вере12. Достаточно лишь
упомянуть о том, что нам, последователям Иисуса
Христа, поручено чудесное служение взаимного
ободрения в Божьем прощении (Ин.20:23). Возможно, вы
знаете о практике исповеди перед священником перед
причастием в Римско-католической церкви. Будет
полезно напомнить о том, что когда зарождалось
монашеское движение, оно целиком состояло из мирян, и
они, не имея церковного сана, исповедовались друг перед
другом, получая уверенность в Божьем прощении. У нас
есть привилегия следовать их примеру.
Более того, силой Христа мы высвобождаем в
людях дух прощения и сострадания. Вся восемнадцатая
глава Евангелия от Матфея посвящена учению Иисуса о
том, как прощать и принимать прощение, и в ней,
посреди этого глубокого рассуждения, Иисус обещает
нам: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то
будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет
разрешено на небе» (Мтф. 18:18). И так мы и поступаем.
Мы связываем злобу и жестокосердие. Мы разрешаем
прощение и милосердие. Это то служение, в которое мы
вовлекаемся с радостью.
В-четвертых, мы повинуемся. Недостаточно лишь
просить Бога о смягчении своего сердца, когда надо дать
место покаянию. Недостаточно открыто исповедовать
свои многочисленные прегрешения. Вместе с
обетованием о прощении мы находим и призыв к
послушанию.
Возможно, анализируя свое поведение, мы
понимаем, что в какой-то момент считали себя
самоправедными. Мы тут же в этом исповедуемся. Или,
быть может, мы вспоминаем сказанное кому-то злое
слово. Мы без колебаний идем к этому человеку и
58
просим прощения. Возможно, мы понимаем, что были с
кем-то несправедливы. Тут же мы возмещаем
причиненный кому-то ущерб.
С безграничным рвением мы встаем на сторону
добродетели. Возможно, на работе у нас появляется
возможность что-то изменить, устранить какую-то
несправедливость. Мы прямо об этом заявляем. Может,
мы понимаем, что, сделав что-то, можем показать
хороший пример своим детям. Мы с поспешностью
стараемся это исполнить. Возможно, соседу нужны
лишние руки, чтобы починить забор. Мы спешим на
помощь. Во всем этом мы находим радость послушания.

Когда мы не можем плакать

В конце нашего обсуждения молитвы слез я бы

хотел сказать несколько слов для тех, кто не может
плакать. Есть те, о ком Святой Симеон однажды сказал:
«Даже пыткой не вызвать у них раскаяния»13. Я сам
когда-то был таким, и только благодаря особой благодати
я стал другим.
На этот разговор наводят и определенные
тенденции в нашей культуре. Кроме того, темперамент
некоторых людей таков, что им не просто выдавить из
себя слезу. Если это относится к вам, то не спешите
расстраиваться. Позвольте мне поделиться с вами
несколькими советами, которые однажды помогли мне
самому.
Будьте честны и дружелюбны с самим собой. Не
позволяйте оправданиям, типа «я просто не
сентиментален», уводить вас в сторону. Также не
старайтесь соответствовать современному образу мачо,
стараясь скрыться за непробиваемой броней от этого
мира и себя самого. Чтобы избавиться от такого
отношения, потребуется не один день. Находите
59
ободрение в наблюдении Фомы Кемиийского, что
«привычку можно одолеть только другой привычкой»14.
Выработайте новую привычку молиться, и то, что вам
будет нужно — это настойчивость и терпение.
Далее, если вы углубитесь в изучение Евангелий,
это поможет ним вылечиться от недуга твердолобости,
так как вы увидите, насколько чуждо подобное
поведение «мужу скорбей, изведавшему болезни». Иисус
знал про молитву слез, и Он покажет вам, как идти «по
следам Его» (1Пет.2:21). Следуйте совету Святого
Феодора: «Давайте в Духе пойдем на Иордан... и примем
крещение имеете с Ним — крещение слез»15.
И если ваши глаза не могут плакать, то рыдайте
внутри, перед Богом, в своих намерениях. Пусть плачет
ваше сердце. Пусть ваша душа проливает слезы. И даже
если глаза остаются сухими, то разум и дух могут
сокрушаться перед Богом.
И наконец, по мере того, как вы терпеливо
ожидаете крещение слез, находите утешение в словах
Иоанна Златоуста: «Огонь греха жесток, но затушить его
могут лишь несколько слез, ибо слезы наши могут спасти
нас из печи наших преступлений и омыть раны от наших
грехов»16.
Милостивый Иисус, мне проще обращаться к
Тебе в разуме, чем со слезами. Я просто не знаю, как
молиться Тебе с переполняющим сердце чувством, Я
даже не знаю, как вызвать это чувство. И все же, Я
прихожу к Тe6e такой, как есть.
Я жалею о том, что так часто отвергал
проявления Твоей любви. Пожалуйста, прости меня за
все преступления против Твоего закона. Я каюсь в
своей черствости и бесчувственности. Разбей мое
каменное сердце, чтобы оно было подобно Твоему
сердцу.
Иисус, Ты прошел величайшие испытания, не
скрывая Своей боли, пролив много слез. Помня о той
60
боли, которую Ты перенес, помоги мне научиться
рыдать о своих грехах… о моих грехах.
Во имя Твое Я молюсь. — Аминь.

61
 ГЛАВА 5
Молитва смирения
Дух учит меня подчинять волю мою целиком воле
Отца. Он открывает уши мои, чтобы я мог ожидать в
глубоком смирении и прилежании души все то, что Отец
в этом дне будет говорить и чему Он будет учить. Он
показывает мне, что единение с волей Божией — это
единение с Самим Богом, что полное подчинение Божьей
воле — это требование Отца, это пример, показанный
Сыном, и это истинное благословение для души.
— Эндрю Мюррей

По мере того, как мы учимся молиться, мы

обнаруживаем одну интересную прогрессию. В начале
наша воля конфликтует с нолей Божьей. Мы просим. Мы
выражаем недовольство. Мы требуем. Мы ожидаем, что
Бог проявит Себя как некий волшебник или одарит нас
подарками, как Дед Мороз. Мы ожидаем мгновенных
решений и проявляем изобретательность в молитвах, в
которых просто пытаемся манипулировать Богом.

62
 Какой бы трудной ни была бы эта борьба, нам не
следует сдаваться или избегать ее. Это необходимо для
нашего возрастания.
Это начальная стадия роста, подобно тому, что
прежде, чем стать взрослым, необходимо пережить
стадию детства. Взрослый может рассуждать лучше
ребенка и может брать на себя тяжелое бремя, так как его
мозг и мускулы более развиты, но ребенок ведет себя так,
как от него и ожидается в его возрасте. Подобное
происходит и в духовной жизни.
Однако со временем мы научимся при помощи
Божьей благодати отпускать свою волю и погружаться в
волю Отца. И именно молитва смирения помогает нам
пройти весь путь от конфликтов и несогласия до
оставления своих бастионов и полного подчинения.

Урок из рекламы

Я бы хотел попытаться нарисовать в вашем

воображении визуальный образ молитвы смирения.
Вначале я хотел бы рассказать вам небольшую историю
— вы потом поймете, какое отношение она имеет к
обсуждаемой теме. Моя знакомая, работник социальной
сферы, жительница другого города, часто просила меня
приехать к ним и провести семинар для нее и ее коллег о
молитве, исцеляющей душу. Я всегда отказывал, так как
знал, что в этом городе есть достаточно подготовленные
люди, которые могли бы прекрасно справиться с этой
задачей вместо меня. Но она настаивала, и, наконец, я
сказал: «Давай молиться о моем приезде. Сделай
следующее: возвращайся домой и никому не рассказывай
о моем возможном приезде, кроме Бога. Если за неделю
наберется не менее шести человек, желающих посетить
именно мой семинар, то мы будем знать, что в этом воля
Бога, и я приеду». Она согласилась.
63
 Пожалуйста, поймите меня правильно. Я не
надеялся что-то услышать от Бога, я просто хотел таким
путем избавиться от приглашения ехать в другой город и
проводить там семинар! Спустя всего лишь четыре дня
она позвонила мне и сказала: «После того, как я
вернулась домой, ко мне подошли уже двенадцать
человек!» Я стал заложником собственного решения и
начал планировать приезд.
На семинар записалось около пятнадцати
социальных работников. Мы собрались в доме моей
знакомой. Уже в первый вечер один мужчина прямо
заявил: «Будьте терпеливы со мной: я просто не такой,
как вы». Так он пытался дать нам понять, что он не
христианин, и вся группа его великодушно приняла.
Все выходные Дух Божий чудесным образом
пребывал со всей группой. В воскресенье вечером даже
этот же мужчина тихо попросил: «Помолитесь обо мне,
чтобы я мог узнать Иисуса так же, как и вы».
Что нам было делать? Общепринятые подходы
казались нам совершенно неуместными. Мы сидели
молча и ждали. Наконец один молодой человек встал и
нежно положил руки на плечи этого мужчины. Эту
молитву я не забуду никогда. Казалось, нам следовало
снять обувь: мы стояли на святой земле.
Как ни странно, но в молитве он упомянул рекламу.
Он описал популярный на тот момент рекламный ролик
NesTea, в котором несколько человек, испепеленные
летним солнцем, прыгают в бассейн с блаженной
гримасой утоленной жажды. После этого юноша призвал
мужчину так же прыгнуть в объятья Иисуса Христа.
Мужчина заплакал, глубоко вздыхая от горя и печали.
Мы с благоговением наблюдали, как он получал дар
спасительной веры. Это был чудесный, благодатный
момент. Позднее мужчина рассказал, что эта молитва
затронула самую суть, напомнив ему о крещении,
которое он принял еще в детстве.
64
 Образ человека, падающего в объятья Иисуса,
утоляющего жажду души, — идеальный образ молитвы
смирения. И я хотел бы, чтобы вы придерживались этого
образа в будущем, потому что в конце концов молитва
смирения приводит к утолению покоем, которого так
жаждет душа. Я надеюсь, что при чтении этой главы в
вашем сознании ни раз будет возникать образ вас самих,
успокоенных и удовлетворенных, падающих в объятья
Иисуса. Думаю, вы понимаете, что этот образ описывает
конец пути молитвы смирения, а не сам путь, но его
необходимо всегда помнить, чтобы не терять мужества
по дороге.

Школа Гефсимании

Мы учимся молитве смирения в школе

Гефсимании. Давайте всмотримся в застывшую сцену.
Одинокая фигура Христа выделяется на фоне извилистых
оливковых деревьев. Пот, похожий на капли крови,
падает на землю. Человеческая природа вопиет: «Отче! о,
если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо
Меня!». И, наконец, она перестает цепляться за свое и в
смирении говорит: «Не Моя воля, но Твоя да будет»
(Луки 22:39-46). Мы часто размышляем об этом
проявлении смирения Христа.
Мы видим воплощенного Сына Божьего,
молящегося со слезами и не получающего того, о чем Он
просит. Иисус знал, каково это, когда молитвы остаются
без ответа. Он на самом деле желал, чтобы эта чаша
миновала Его, и об этом Он просил. «Если бы Ты
благоволил», — звучала Его просьба, Его вопрос. Воля
Отца еще не была Ему абсолютно ясна. «Есть ли какой-
либо другой путь?

65
 Можно ли по-другому искупить людей?» Ответ —
нет! Эндрю Мюррей пишет: «За наши грехи Ему
пришлось понести и бремя неотвеченной молитвы»1.
Мы видим полное подчинение человеческой воли.
Наш лозунг зачастую звучит как «Да будет воля моя», а
отнюдь не «Да будет поля Твоя». И у нас найдутся
прекрасно обоснованные причины, чтобы требовать
своего: «Лучше для меня, если я все буду держать под
контролем. Кроме того, я бы воспользовался своей силой
только во благо».
Но в школе Гефсимании мы учимся не доверять
тому, что в нашем разуме, в наших мыслях, в нашей воле,
даже если это не кажется таким греховным. Иисус
показывает нам лучший путь. Путь беспомощности. Путь
оставления. Путь смирения. Горделивое «Да будет воля
моя» покоряется смиренному «Не моя, но Твоя да будет».
Мы видим здесь совершенное покорение воле Отца.
«Да будет ноля Твоя» — это то, что в конце концов
определило поступок Иисуса. Восхищаться волей
Божьей, исполнять волю Божью, даже сражаться за
торжество воли Божьей не так уж и сложно... пока эта
воля Божья согласуется с нашей волей и не вступает с
ней во всепоглощающий конфликт. Но если такой
конфликт происходит, то границы сразу же очерчены,
спор начат и самообман набирает обороты. Но в школе
Гефсимании мы учимся тому, что «мое хотение, по-
моему, мое благо» должно покориться высшей власти.

Необходимость борения

Однако нам не следует полагать, что на все это не

требуется усилий, что все дается легко. Это даже
выглядит непривлекательно. Борение — это
неотъемлемая часть молитвы смирения. Разве вы не
заметили, что Иисус неоднократно просил о том, чтобы
66
эта чаша Его миновала? Абсолютно бесспорно то, что
Иисус избежал бы креста, если бы так решил. У Него
была свобода выбора, и Он добровольно решил покорить
Свою волю воле Отца.
И это был непростой выбор, не решение на скорую
руку. Молитвенное борение Иисуса, сопровождавшееся
кровавым потом, длилось долго, до самой ночи.
Смирение дается совсем не просто.
Все мужи веры, о которых мы читаем в Писании,
также были знакомы с этим борением. Аврааму непросто
было отпустить сына Исаака и согласиться с тем, чтобы
принести его в жертву. Моисею пришлось отказаться от
собственного понимания того, каким образом должно
произойти избавление Израиля. Давиду было непросто
смириться со смертью сына, рожденного ему Вирсавией.
Марии было нелегко принять свое будущее Павел в
конце концов отпустил свое желание избавиться от
мучившего его «жала во плоти».
Борение важно, потому что молитва смирения это
христианская молитва, а не проявление фатализма. Мм
не списываем все на судьбу или рок. Катерина Маршалл
пишет: «Отпускающий свою волю находится в пустыне
веры в Божией любви. Он оказывается во Вселенной,
которую Бог, похоже, давно покинул, а двери Надежды
наглухо заколочены»2.
Это совсем не означает, что мы замкнуты и заранее
определенном, детерминированном будущем. Наша
Вселенная открыта. Мы «соработники» у Бога, как
написал об этом Апостол Павел, мы вместе с Богом
определяем исход грядущих событий. Поэтому наши
молитвенные усилия — это искренний диалог с Богом, и
это подлинная борьба.

67
 Отпуская самое дорогое

По мере того как я пишу эти строки, мы с Кэролин

идем по пути молитвы смирения. Чуть более года назад
относительно меня было изречено пророчество, первая
половина которого касалась моей семьи, оно
исполнялось так, что это приносило ободрение и растило
веру. Вторая часть пророчества сулила серьезные
испытания, через которые нам надлежало пройти, но они
должны были привести к переходу на новый уровень
эффективного служения.
Я не знал, что и думать о второй половине
пророчества, пока несколько месяцев назад я не получил
необычное откровение от Бога, суть которого
заключалась в том, что мне придется расстаться с чем-то
очень ценным в своей жизни. Поначалу я неправильно
понял смысл сказанного мне послания, решив, что речь
идет о моих взаимоотношениях, которые я поддерживал
на тот момент, с небольшой группой писателей. (Тот
факт, что Бог обращается к нам, совсем не гарантирует,
что мы правильно истолкуем Его слова!) Но спустя
какое-то время я осознал, что Бог говорил о моих
глубоких корнях, связывавших меня с тем городом, в
котором мы жили, и с тем университетом, в котором я
преподавал. То, что речь идет именно об этом,
подтверждалось многочисленными обстоятельствами и
мудрыми советами, приходившими ко мне со всей
страны.
Но это было лишь начало нашего пути
молитвенного смирения. Нам нужно было отпустить не
просто теплые отношения, сложившиеся за многие годы,
не просто стены, в которых мы должны были проводить
обновление, RENOVARE.
Я являюсь исполнительным директором
небольшого союза писателей, который называется The
68
Milton Center. Я основал этот союз около пяти лет тому
назад и все еще вижу у него большое будущее. Но мне
нужно отпустить его. Годами мы с Кэролин мечтали о
том, чтобы построить экологически чистый дом, который
бы помог справиться все усугубляющейся аллергией
моей жены. Кэролин потратила целый год на то, чтобы
спроектировать и скоординировать строительство этого
дома. Мы лишь недавно отпраздновали новоселье. Но
нам нужно отпустить и его. И это только начало.
Решения давались нелегко. Мы молились. Мы
боролись. Мы плакали. То мы продвигались вперед, то
откатывались назад. Мы взвешивали вариант за
вариантом. И вновь мы молились, вновь боролись, вновь
плакали. Поверьте мне, мы очень много задавали Богу
вопросов по поводу тех решений, которые нам
предстояло принять. И сейчас, когда я пишу эти строки,
мы еще не до конца понимаем всего того, к чему они
приведут, но мы все отпустили, смирились и всем
сердцем согласились с Богом, что этот путь праведен и
благ.

Отпускать с надеждой

Молитва смирения позволяет подлинно отпустить

от себя самое дорогое, но отпустить с надеждой. Это не
фаталистическое смирение. Мы ограждены
спасательными буями полной уверенности в Божьем
характере. И даже если все, что мы видим, это спутанные
нитки на оборотной стороне вышитой картины нашей
жизни, мы знаем, что Бог благ и все содействует нам во
благо. Это вселяет в нас надежду и веру в то, что победа
будет за нами, что бы ни пришлось нам для этого
оставить. Просто Бог влечет нас дальше и выше. Это
школа праведности, дающая силу для преображения,
невиданную радость и непознанную близость.
69
 Иногда именно то, что мы отпустили от себя, опять
к нам возвращается. Прежде, чем написать свою первую
книгу «Прославление дисциплины», я целый год только
и делал, что говорил об этом. Кэролин уже устала
слушать мои рассуждения по этой теме. Это была словно
навязчивая идея.
Но затем я посетил одну конференцию, на которой
среди прочих выступал всемирно известный писатель.
Он открыто заявил о том, насколько разрушительной для
его семейной жизни оказалась карьера писателя. Он
упомянул об этом вскользь: это не было темой его
выступления, но целую неделю я только об этом и думал.
В моих ушах звучал вопрос: «Готов ли ты отпустить эту
книгу ради Кэролин и твоих сыновей?».
Бог, конечно, обращался ко мне, но я был просто
опустошен и раздражен: «Зачем Бог сначала вложил в
мое сердце идею написания этой книги, а затем сказал,
чтобы я ее не писал? И, кроме того, я проделал такой
путь, чтобы быть на этой конференции, потратил столько
денег, но не могу сконцентрироваться на докладах
выступающих. Какая трата!» Но этот вопрос не покидал
меня.
Мой самолет приземлился в воскресенье поздно
вечером. На пути из аэропорта домой мы говорили с
женой о детях, о потекшем кране, о счетах, которые
нужно было оплатить. Кэролин еще ничего не знала о той
борьбе, которая бушевала в моей душе. Я обнял ее и
твердо сказал: «Милая, хочу, чтобы ты знала, что ты
гораздо важнее для меня, чем эта книга. Я не буду ее
писать, если это грозит нашим отношениям». Для меня
решение было принято. Я лег спать, уверенный, что
никогда не буду писать эту книгу.
Это был вечер воскресенья. Во вторник утром я
встретился с представителем из Harper & Row, который
должен был стать моим редактором. Все остальное —

70
история. И знаете, до сегодняшнего дня я ничего не могу
вспомнить из того, что говорилось на той конференции!

Бесценное сокровище

Конечно, такое не всегда происходит. Бывают

случаи, когда приходится отпускать навсегда. И тогда
остается уповать лишь на Божью мудрость и просить о
благодати, чтобы успокоиться в Его мире. Этот
обретенный покой в действительности очень знаком тем,
кто пошел дорогой смирения.
Но, как я уже ранее упоминал, иногда то, что мы
отпускаем, к нам возвращается. Но зачем Богу заставлять
нас кататься по таким американским горкам? Что имел в
виду Иисус, когда говорил: «Истинно, истинно говорю
вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то
останется одно; а если умрет, то принесет много плода»?
(Ин.12:24) Почему Бог требует оставить что-то прежде,
чем это же осуществить?
Часть ответа состоит в том, что часто мы так крепко
держимся за то хорошее, что видим, и, как результат, не
можем принять то лучшее, что не видим. Бог должен
открыть наши глаза, чтобы мы могли постичь то великое,
которое Он уготовал для нас.
Но это лишь часть ответа. Еще необходимо
понимать, что Бог преследует цель преображения
человека. И смирение — это бесценное сокровище, это
распятие воли. Павел понимал, насколько ценен этот дар.
«Я сораспялся Христу», — он заявляет с радостью. Это
смирение. Это распятие. Это смерть жизни для себя. Но
это и воскресение в надежде: «И уже не я живу, но живет
во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу

71
верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего
Себя за меня» (Гал.2:19-20).
Джон Вульман, портной из квакеров, внесший
огромный вклад в отмену рабства на американском
континенте, однажды получил драматическое видение, в
котором он «услышал мягкий, мелодичный голос,
который был чище и гармоничнее всего, что он слышал
ранее. Он подумал, что это голос ангела, обращавшегося
к другим ангелам. Голос произнес: ‘Джон Вульман
умер’». Эти слова озадачили Вульмана, — он пытался
проникнуть за завесу и понять эту тайну. Наконец он
«почувствовал Божественную силу, которая охватила его
уста» и произнес: «Я распят вместе со Христом. Затем
тайна открылась, и я осознал, что слова ‘Джон Вульман
умер’ означают смерть моей собственной воли»3.
«Смерть моей воли» — это серьезные слова. Все
великие авторы, поднимавшие тему посвящения,
понимали их глубину. Сёрен Кьеркегор вторит опыту
Вульмана, когда пишет: «Бог все сотворил из ничего, и
все, что Он использует, сперва уничижает и делает
ничем»4.
Знаете ли вы о той чудесной свободе, которая
скрывается за этим распятием? Я имею в виду свободу от
того, что Э. У. Тозер называет «мелкой паутиной
самовлюбленности или грехами, пятнающими
5
человека» , свободу от грехов эгоизма: самонадеянности,
самосожаления, самолюбования, самобичевания,
самовозвеличивания, самообмана, самоумаления,
потаканию своим слабостям, ненависти к самому себе и
многих других. Свободу от бесконечного бремени всегда
пытаться все сделать по-своему. Мы должны заботиться
о других, искренне ставить их нужды выше своих,
свободу быть щедрыми и любящими.
Благодаря каждодневному распятию своей воли,
постепенно мы меняемся. Эти изменения не похожи на те
перемены, которые оставляет за собой смерч, но подобны
72
изменению в тесте после того, как в него поместили
дрожжи. Появляется новая благодать: новая способность
все заботы возлагать на Бога, новая радость за успехи
других, новое упование на Бога, Который благ.
Пожалуйста, помните о том, что речь идет о
распятии воли, но не о ее уничтожении. За распятием
всегда следует воскресение. Бог не уничтожает нашу
волю, но преображает ее, чтобы со временем, по мере
нашего взросления, мы могли желать то, что желает Бог.
Распятие воли позволяет нам отпустить то, за что мы так
крепко цепляемся в этой жизни, и произнести наши
самые лучшие молитвы.

Практика молитвы

Научиться молиться молитвой смирения возможно

только посреди каждодневной рутины жизни. Принимая,
казалось бы, обычные решения дома, в семье, на работе
наша воля постоянно подчиняется. Я не могу дать вам
точное предписание, как это следует делать. Более того,
вы не сможете понять, что вам нужно отпустить от себя,
пока не окажетесь в конкретной ситуации. Поэтому эта
практика формируется в жизненном опыте. Однако я
могу поделиться с вами некоторыми молитвами, которые
вы сможете истолковать в контексте ваших собственных
обстоятельств.
Во-первых, научитесь молитве самоуничижения.
Молясь, размышляйте о написанном во второй главе
«Послания к Филиппийцам», в которой описан kenosis, о
самоуничижении Христа, Который, будучи образом
Божиим, уничижил Себя Самого, приняв образ раба,
смирил Себя, быв послушным даже до смерти и смерти
крестной. Позвольте Духу Божьему применить эту
молитву к конкретным обстоятельствам вашей жизни.

73
Терпеливо ожидайте. Внимательно слушайте. И не
медлите с исполнением.
Во-вторых, научитесь молитве подчинения.
Окунувшись в текст одного из синоптических Евангелий,
последуйте за Иисусом в Гефсиманский сад. Бодрствуйте
и наблюдайте. Вглядитесь в Его опечаленную душу.
Пусть скорбит вместе с Ним и ваше сердце. Боритесь
вместе с Ним, ища другие варианты, надеясь избежать
чаши страданий. И произносите Его слова как свои
собственные: «Не моя воля, но Твоя да будет».
Пригласите Воскресшего Христа истолковать эти слова в
контексте вашей жизни, вашей семьи, вашей работы.
В-третьих, научитесь молитве отрешения.
Возможно, вы найдете полезной книгу Жана де Кассада
«Отдаваясь в руки Божественного Провидения».
Возможно, вам будут близки слова Шарля Эжена де
Фуко: «Отче, предаю себя в Твои руки; делай со мной,
что хочешь. Что бы Ты ни сделал, я буду благодарен
Тебе. Я готов на все, я приму все. Пусть лишь воля Твоя
исполняется во мне и во всем творении — лишь об этом
молю, Господь»6. Позвольте Владыке своего сердца
показать вам, какие нужды принести к Его ногам.
В-четвертых, научитесь молитве отпускания.
Сначала отдайте в Его заботливые руки своих детей,
супругу или супруга, своих друзей. Затем вверьте Ему
свое будущее, все свои мечты и надежды. Наконец,
предайте Ему своих врагов, свой гнев, желание
отомстить. Отдайте все это в Его любящие руки и идите
дальше. Он позаботится обо всем так, как посчитает
правильным.
В-пятых, научитесь молитве воскресения. Вы
можете молиться так: «Господь, воскреси к жизни то, что
будет угодно Тебе и утверди Твое царство. Пусть оно
придет таким, каким Ты его видишь. Пусть это будет в
Твое время и Твоим способом. Спасибо Тебе, Господи, за
чудо воскресения». Что-то так и останется мертвым,
74
причем для вашего же блага. Что-то воскреснет для
новой жизни настолько преображенным, что вы с трудом
его распознаете. В любом случае находите покой в
уверенности в том, что Бог лучше вас знает, как должно
происходить это воскресение.
Наше путешествие в молитве смирения только
лишь начинается. Нам предстоит еще многому
научиться, пройти большой путь. Дорога смирения не
будет гладкой. Вас ждут крутые утесы, острые скалы и
опасные горные хребты. С человеческой точки зрения
будет порой казаться, что мы сорвались с обрыва и
смерть неминуема. Но мы знаем, что это не так. Мы
знаем, что упасть мы можем лишь в объятья Иисуса
Христа, где найдем покой и мир.
Господи, как мне отпустить от себя то, что
мне дорого, когда во мне столько неуверенности? Я не
уверен в Твоей воле, Я неуверен в себе... Но даже не в
этом проблема, разве не так? Правда в том, что мне
противна сама мысль о том, что от чего-то
придется отказываться. Я хочу, чтобы все было в
моих руках. Я хочу сам все контролировать. Ведь дело
в этом? Я боюсь отдать все под Твой контроль: Я
боюсь того, что может после этого произойти.
Исцели мой страх, Господь.
Как благ Ты, что открываешь мне мою слепоту,
даже посреди моих, неумелых попыток молиться.
Спасибо Тебе!
Но что же мне теперь делать? Как мне
подчиниться Тебе? Иисус, пожалуйста, научи меня
смирению. — Аминь.

75
 ГЛАВА 6

Молитва преображения
Молитва тайная, пылкая молитва с верой — это
основа всякой добродетели.
— Уильям Кэри

Говорят, что молитва может многое изменить. Но

она также меняет и нас. И это куда важней. Главное
предназначение молитвы заключается в том, чтобы
настолько сблизить нас с Отцом, что, посредством силы
Святого Духа, мы постепенно преображались в образ Его
Сына. Этому процессу и посвящена молитва
преображения.
Никто из нас не сможет поддерживать
молитвенную жизнь, если не будет готов к изменениям.
Мы либо совсем перестанем молиться, либо станем теми,
о ком сказано, что они имеют «вид благочестия, силы же
его отрекшиеся» — что, по сути, то же самое, что совсем
перестать молиться.
Когда мы начинаем идти по жизни вместе с Богом,
то Он, по милости Своей, может отвечать даже на
эгоистические, незрелые молитвы. И мы думаем: «Вот

76
это здорово. Бог все-таки есть!». Однако со временем,
когда мы вновь захотим нажать на эту кнопку, Бог
скажет нам: «Я хочу быть не просто твоим Кормильцем.
Я хочу быть твоим Наставником и Другом. Позволь
повести тебя по лучшему пути. Я желаю избавить тебя от
жадности и алчности, от страха и ненависти, которые
отравляют твою жизнь». Мы можем противиться этому,
бороться с этим, но со временем мы познаем благость
праведности и начнем стремиться к святому
послушанию. Дух Божий будет каждый день учить нас
идти по новому и животворящему пути. Наше
преображение будет проходить по мере того, как мы
станем следовать побуждениям Духа.
В древности авторы называли такое динамическое
преображение conversation morum1. Перевести это
выражение непросто. В негативном смысле оно означает
прекращение статуса-кво, изменение положения, которое
существовало до этого. В позитивном смысле оно
означает постоянное изменение, преображение,
открытость для действия Духа. Жан де Кассад пишет:
«Душа, легкая, как перо, жидкая, как вода, невинная, как
ребенок, откликается на каждое дуновение благодати,
словно воздушный шар»2.
В предыдущих главах я упоминал о том, что
молитва меняет закоренелые привычки, сложившиеся в
нашей жизни. В молитве преображения на это делается
основной упор. Мы задаем себе важные вопросы. Как эта
молитва помогает нам справиться с собственным
эгоизмом? Как она способствует духовному росту?
Какую роль она играет во взращивании в нас плода духа:
любви, радости, мира, долготерпения, благости,
милосердия, веры, кротости и воздержания (Гал.5:22)?

77
 Ограничения молитвы

Прежде, чем мы пойдем далее, мне необходимо

предупредить вас. Не следует преувеличивать роль
молитвы в формировании «благочестивых привычек».
Молитва сама по себе очень ограничена тем благом,
которое она может произвести. Она лишь часть — хотя и
важная часть — более значимого целого.
Даллас Уиллард говорит о трех основных сферах,
через которые Бог производит в нас преображение —
«золотой треугольник» преображения, если хотите.
Первая сфера — это традиционная дисциплина духовной
жизни: уединение, пост, поклонение, прославление и т.п.
Вторая сфера затрагивает наш отклик на действия
Божьего Духа: противление, непослушание, покаяние,
подчинение, вера, послушание и т.п. Третья важная
сфера — это настойчивость и долготерпение, которое Бог
вырабатывает в нас посредством различных испытаний, с
которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни3.
Поэтому никогда не следует отделять молитву от
других сфер христианского посвящения и ожидать от нее
большего, чем Бог для нее предназначил. Вместо этого
нам нужно стараться увидеть динамическую связь
молитвы со всей духовной жизнью.
Еще одно предупреждение. Когда я говорю о
молитве преображения, я не имею в виду
перфекционизм. Речь идет о постепенном росте в
духовной жизни. Такие термины, как «безгрешное
совершенство» или «абсолютная святость», вызывают
спор среди богословов, и хотя я считаю, что все это
важно, и у меня даже есть свое мнение на этот счет, я не
пытаюсь поднимать эти темы в нашем размышлении о
молитве.
Но я бы очень хотел еще раз подчеркнуть важность
постоянства в росте, в изменении, в преображении. Бог
78
желает делать нас более и более похожими на Христа:
«Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть
подобными образу Сына Своего» (Рим.8:29). Мы
рассмотрим, какую роль играет молитва преображения в
процессе уподобления Сыну Божьему.

Искать и быть найденным

В молитве преображения есть как активная, так и

пассивная сторона. Активная сторона заключается в том,
что мы ищем Бога. Мы словно путники, ищущие город,
которого художник и строитель — Бог. Мы словно
пилигримы на пути веры. Мы со страхом и трепетом
совершаем свое спасение. Мы упражняемся в
благочестии. Мы стремимся к цели, к почести вышнего
звания Божия во Христе Иисусе (Фил.2:12; 1Тим.4:7;
Фил.3:12-14).
Пассивная сторона заключается в том, что мы
позволяем Богу найти нас. Мы готовы откликнуться на
Его зов. Мы подобны мягкой глине в руках Великого
Горшечника (Иер.18).
Обе стороны (как активная, так и пассивная)
необходимы, и обе находятся в динамическом единстве
друг с другом, подобно как на фреске Микеланджело в
Сикстинской капелле Бог и Адам простирают руки друг
ко другу.

Протягивая руку к Богу

Давайте вместе рассмотрим три классических

способа активной молитвы. Цель такой молитвы — наше
преображение. Первое взято из «Духовных упражнений»
Игнатия де Лойолы4. И хотя сам Игнатий предназначал
этот метод своим последователям, он будет полезен
79
каждому из нас. Распорядок упражнений состоял из
четырех основных блоков, или недель. Во время первой
недели необходимо было размышлять о своих грехах в
свете Божьей любви. На второй неделе следовало
вникать в жизнь Христа, на третьей — размышлять о
страданиях Христа, а на четвертой — о Его воскресении.
В течение каждой из этих четырех недель
необходимо много времени проводить в молитвенном
размышлении над текстами Писания, в основном взятых
из Евангелий. Игнатий желал, чтобы в этом
размышлении были задействованы все органы чувств.
Если, к примеру, был выбран текст о суде над Христом,
то надо было постараться «увидеть» толпу, «услышать»
обвинения, «почувствовать» острую боль от ударов
плетью. Это все делалось для того, чтобы перейти от
простого чтения к ощущению присутствия. Необходимо
было увидеть, услышать, осязать, прикоснуться к
истории.
Так как цель упражнений — уподобление Христу,
то во время их выполнения необходимо было постоянно
просить о харизме, или благодати Святого Духа. В
течение первой недели нужно искать благодать Божьей
любви, постараться окунуться в эту любовь. На второй
неделе нужно непрестанно просить о благодати,
преображающей нас в образ Христа. Размышляя о
страданиях Христа, нужно просить о благодати, которая
позволит нам умереть для всех проявлений этого мира. В
течение последней недели, посвященной воскресению
Христа, необходимо искать благодать силы Святого
Духа, чтобы всегда выбирать Бога и Его путь.
Многие из читавших эти наставления ощущали
дискомфорт по поводу различных, приводимых
Игнатием подробностей, однако я все-таки хотел бы
рекомендовать вам такой подход из четырех стадий. Нам
порой нужно увидеть свое умение находить уловки,
чтобы не послушаться Бога, отвергнуть Его неувядаемое
80
желание прощать. Нам всем нужно размышлять о той
жизни, которая открывает нам путь, чтобы мы могли
следовать «по Его следам». Нам всем нужно более
глубокое понимание значения Его смерти, которая
освобождает нас. Нам всем нужен более глубокий опыт
воскресения, который наделяет нас силой быть
послушным и Христу во всем.

Двенадцать шагов Святого Бенедикта

Второй классический подход к молитве

преображения — это целенаправленный поиск смирения,
описанный в «Уставе Святого Бенедикта»5. Прибегнув
к аналогии с лестницей Иакова, Бенедикт приводит
двенадцать шагов на пути обретения смирения.
Само понятие «смирение» находится сегодня под
таким давлением, что нам нужно исправить искажения
его значения и сделать это прежде, чем у нас возникнет
желание ступить хотя бы на первую ступень этой
лестницы, не говоря уже обо всех двенадцати ступенях.
Говоря простым языком, смирение характеризует жизнь
по истине: истине о самих себе, истине о других, истине
о мире, в котором мы живем. Оно не имеет ничего
общего с образом Каспера Милкетоста. Речь совсем не
идет о том, чтобы пресмыкаться перед кем-то или ругать
себя нехорошими словами.
В действительности смирение дает животворящую
силу. Само слово «смирение» уходит своими корнями к
латинскому слову humus, означающему плодородную
почву. Митрополит Антоний пишет: «Смирение — это
положение земли». И в какой-то степени так оно и есть,
смирение — это приземленность. Земля, напоминает нам
Антоний, всегда с нами, всегда принимается как само
собой разумеющееся. По ней мы ходим. Это место, куда
мы выбрасываем мусор. «И там», — он продолжает, —
81
«происходит молчаливое согласие, из отречения
произрастает новое богатство ... преображая сам порок в
жизненную силу и в новые возможности для творения,
открытые для солнечного света, дождя, готовые принять
любое семя, которое мы посадим, и принести множество
плода»6. Такова сила смирения. Тереза Авильская
напоминает нам: «Смирение — это главный помощник в
молитве»7.
Но как же нам обрести его? Смирение — эта одна
из тех добродетелей, которую нельзя обрести, лишь
говоря о ней. Сама такая идея звучит просто нелепо. Но
также неверно думать, что ничего нельзя поделать с теми
высокомерными и эгоистическими посылами, которые
поражают нас изнутри, и что надо лишь ждать, когда Бог
изольет смирение в наши умы. Ожидание будет
напрасным!
Бенедикт оказал нам большую услугу, показав,
какие духовные усилия мы можем предпринять в этой
сфере. Какую работу нам следует провести с нашим
разумом, телом и духом, чтобы покорить гордость и
ощутить радость смиренной и кроткой жизни. И хотя не
все из нас согласятся с целесообразностью каждого из
двенадцати шагов, мы можем быть благодарны
Бенедикту за то, что он показал нам, что все-таки есть то,
что мы можем делать в практической жизни, чтобы
приобрести смирение.
Несколько шагов, предложенных Бенедиктом,
посвящены отношению с Богом: «Нужно постоянно
испытывать благоговение пред Богом, отречься от
собственной воли и желаний и исполнять лишь Божью
волю, исповедовать все свои злые мысли и все
нечестивые поступки перед Господом». Три шага имеют
отношение к тому, что и как мы говорим, показывая
важность этой сферы нашей жизни. Мы должны
научиться молчать, избегать пустых разговоров,
пользоваться простыми, понятными словами. Один из
82
шагов на пути к смирению звучит так: «Переносите с
терпением все невзгоды и трудности, встречающиеся на
пути». Вот еще один: «Во всем сохраняйте довольство».
Каждый шаг поражает своей простотой.
Необходимы несложные, понятные дела,
продиктованные любовью к Богу. По мере того, как мы
умерщвляем свою плоть, переступая через себя, мы
постепенно обретаем благодать смирения.

Малый путь

Это напрямую подводит нас к третьему

классическому подходу, к молитве преображения —
малому пути Святой Терезы из Лизьё8. Простая
женщина, которую называли Святой Терезой Малой,
предложила молитвенный подход, который помог очень
многим. Этот малый путь, как она назвала его, прост
лишь на первый взгляд. Суть его, если говорить в двух
словах, заключается в том, чтобы искать непопулярную,
даже унизительную работу, приветствовать
несправедливую критику в свой адрес, приближать к себе
тех, кто раздражает нас, помогать тем, от кого не
дождешься слова благодарности. Тереза была убеждена,
что эти «мелочи» угодны Иисусу более, чем те великие
дела, которые многие считают святыми. Красота малого
пути в том, что им может пойти каждый. Как ребенок,
так и взрослый, как образованный, так и неграмотный,
как влиятельный, так и незначительный — все могут
совершать подобное служение в своей жизни.
Возможностям совершать подобные дела в
каждодневной жизни нет числа, они не иссякают, тогда
как возможность совершить великий подвиг веры
приходит лишь изредка. Каждый день мы можем
улыбаться в ответ на колкие замечания недовольного

83
коллеги, внимательно слушать занудное нытье друга,
делать добрые дела просто и без шумихи.
Нам может показаться, что о подобных заурядных и
незначительных делах даже не стоит и говорить. Но
именно в этом и заключается их ценность. Они, по сути,
и есть те незаметные завоевания на пути покорения
собственного эгоизма. Мы никогда не получим медаль и
даже не услышим простое «спасибо» за эти невидимые
победы в повседневной жизни, но именно это мы и
хотим.
Один случай, описанный в автобиографии Терезы,
которая называется «История души», подчеркивает
незаметность этого малого пути. Одна малограмотная и
где-то даже тщеславная монахиня находила удовольствие
в том, чтобы досаждать Терезе, что бы та ни делала. Но
вместо того, чтобы начать избегать ее, Тереза пошла по
малому пути: «Я приняла решение относиться к ней так,
как если бы я любила ее больше всех». И так она и
поступала, идя по малому пути. После смерти Терезы эта
монахиня заявила: «Когда она была жива, она всегда по-
настоящему была рада мне». Я думаю, Терезе пришлись
бы по душе эти слова9.

Польза уединения с Богом

Далее мы рассмотрим аспект молитвы

преображения, который посвящен больше принятию, чем
борению, больше пассивному подчинению, чем
активному противостоянию. Основной образ здесь — это
глина в руках горшечника, мягкая, пластичная,
уступчивая. Давайте вместе разберем три классических
подхода к этой более пассивной стороне молитвы
преображения.
Первый и наиболее фундаментальный из этих
подходов — это уединение. «Не проводя время один на
84
один с Богом, жить духовной жизнью просто
невозможно», — пишет Генри Ньюэн10. И причина этого
проста: когда мы проводим время наедине с Богом, то Он
освобождает нас от рабства других людей и своих
собственных внутренних помыслов.
Стремясь к уединению с Богом, мы должны
научиться игнорировать то, что думают о нас другие
люди. Кто поймет это призыв к одиночеству? Даже наши
близкие друзья могут думать, что мы лишь теряем
драгоценное время и ведем себя так лишь из
эгоистических побуждений. Но как прекрасна та свобода,
которую мы приобретаем в своем сердце, когда
перестаем быть рабами мнения других людей! Чем
меньше нас завораживают чужие голоса, тем яснее мы
слышим Божественный голос. Чем меньше мы позволяем
другим манипулировать нами, тем более открытыми мы
становимся для Бога.
Однако в уединении мы умираем не только для
других, но и для самих себя. Сначала нам может
показаться, что практика уединения предназначена лишь
для того, чтобы обновить наши внутренние силы и с
большим усердием и успехом бороться с вызовами
повседневной жизни. Но со временем, однако, мы
обнаруживаем, что уединение помогает нам не
стремиться быть первыми в крысиных бегах
современного общества, а игнорировать эти бега.
Постепенно мы осознаем, что в нас исчезает желание
иметь больше богатства, чем нам нужно, выглядеть
моложе, чем мы есть на самом деле, быть более
уважаемыми, чем надо. В тишине уединенности с Богом
срывается маска с нашей ложной, спешащей природы,
которая предстает во всей своей неприглядности.
Святой Иероним напоминает нам, что мы «по-
настоящему остаемся один на один с самим собой лишь
тогда, когда мы уединяемся с Богом»11. И я приглашаю
вас к такому уединению.
85
 Вглядываясь в бездну

Каким бы странным нам это сегодня ни казалось,

но размышление о собственной смерти — это одни из
наиболее выдержанных временем подходов к личному
преображению. В дни самовлюбленного и постоянно
спешащего общества было бы полезно возродить эту
практику. Что произошло бы, если бы вы сегодня
умерли? Ведь, действительно, отрезвляет мысль о том,
что жизнь и без нас будет продолжаться дальше, причем,
как ни в чем не бывало. На следующий день, как обычно,
взойдет солнце. Люди будут продолжать выполнять свои
каждодневные обязанности. По сути, ничего не
изменится.
Принять такое положение вещей для нас совсем
непросто, особенно, когда мы движимы иллюзией, что
мир вращается вокруг нас и наших решений. Неужели
без нашего присутствия может произойти что-то важное?
Да как, вообще, смеет что-то важное произойти без
нашего присутствия! Видите, мы подобны мухе, которая
сидит на стремительно несущейся вперед колеснице в
басне Эзопа, оборачивается назад и заявляет: «Ух ты,
какой ураган я делаю!»
Однажды со своим другом, пастором лютеранской
церкви Биллом Васвигом, мы обсуждали стих,
записанный в Послании к Галатам 2:19, и пытались
понять, что значит быть распятым вместе со Христом. О
чем в действительности идет речь? Билл тогда сказал:
«Давай помолимся друг за друга, чтобы этот стих ожил в
нас». Мне не хотелось прерывать обсуждение, но я
сдержался и спросил его: «Хорошо, но как мы будем об
этом молиться?» — «Я точно не знаю», — ответил Билл,
— «но ты начинай!» Я подошел к нему, возложил руки
ему на голову и начал молиться. Я даже не представляю,
86
что я наговорил, пытаясь выразить свое желание, чтобы
он испытал в своей жизни, что же значит быть распятым
со Христом.
Когда я закончил и сел, то увидел, что Билл
смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Затем он
прошептал: «Это произошло!» — «Что произошло?» —
спросил я его, ничего не понимая. Он стал объяснять,
что, когда я молился, в его сознании появился четкий
образ его церкви, внутри которой проходила похоронная
служба. Он мог видеть все совершенно отчетливо: гроб с
открытой крышкой, алтарь, арочные своды здания. Но
видел это все он из гроба. Это были его похороны! Когда
люди с прискорбным выражением лиц проходили мимо
гроба, он пытался сказать им, что все в порядке, что с
ним все хорошо. Но они его не слышали: все, что они
видели, — это его мертвое тело. Хотя он был живее, чем
когда-либо.
Его молитва обо мне возымела подобное действие,
ибо мы в тот день окунулись в купель Святого Духа. И
что крайне важно: мы оба смогли глубже понять, что
означает наша собственная смерть.

Покорная молитва

Третью форму пассивной молитвы преображения

Эвелин Андерхил называет «покорной молитвой»12. Во
время этой молитвы мы «совершенно уступчивы,
полностью открыты и до конца преданы в руки Божьи»13.
Позвольте мне объяснить это вам при помощи
аналогии. Представьте ребенка с карандашом в руке,
рисующего неразборчивые каракули на листе бумаги.
Теперь представьте его маму, которая берет его руку в
свою и помогает ему выводить красивые буквы. Это и
есть покорная молитва.

87
 А теперь представьте паруса на паруснике,
поймавшие ветер сначала на одной мачте, затем на
другой, благодаря умело маневрирующему рулевому.
Как раз благодаря податливости парусов, их способности
подстраиваться под ветер парусник и плывет. Что если
закрепить галс? Корабль никуда не поплывет. Именно
такая уязвимость, незащищенность и характеризует
покорную молитву.
Итак, читая эти строки, предайте себя в любящие
руки Великого Горшечника. Не бойтесь. Он «трости
надломленной не переломит и льна курящегося не
угасит», как говорит об этом Писание (Мат. 12:20). Он
никогда не переступит через слабого. Он никогда не
проявит пренебрежения к нашей самой незначительной
надежде. Позвольте Ему взять вашу руку и направить ее.
Позвольте себе быть слабым, уступчивым, уязвимым. И
затем прислушайтесь к голосу истинного Пастыря и
научитесь от Него.

Благословения зимы

Каждый год по мере приближения зимы я люблю

наблюдать, как огромный клен в нашем дворе теряет
летнюю зелень и становится коричнево-золотым. Когда
один за другим с него упадут все листья, то пред взором
предстанут все его изъяны и неровности. Они всегда
были на нем, но они были сокрыты от посторонних глаз
зеленым покрывалом. Но теперь, когда он оголился,
можно увидеть, каков он есть на самом деле.
Зима сохраняет и укрепляет деревья. И хотя внешне
кажется, что деревья теряют силу, на самом деле после
тяжелых зимних испытаний они становятся более
устойчивыми, крепкими и выносливыми. Чтобы дерево
было жизнеспособным и цветущим, оно должно
пережить зиму.
88
 Вы уже поняли, что я хочу сказать. Как часто мы
пытаемся скрыть наше истинное состояние
поверхностными добродетелями благочестивой
деятельности. Но как только листья опадают, то в дело
вступает преображающая сила зимних испытаний.
На первый взгляд, все кажется голым и
неприглядным. Все наши многочисленные изъяны,
слабости и несовершенства становятся заметными. Но
исчезли лишь внешние добродетели — сама суть
добродетельной жизни лишь окрепла. Душа
отваживается на то, чтобы посмотреть на себя изнутри. И
тогда начинают проявляться истинные, глубокие
добродетели. Появляется истинная любовь.
Дорогой Господь Иисус, в светлые минуты моей
жизни Я ничего больше не хочу, как только быть
подобным Тебе. Но есть и другие минуты... позволь
мне увидеть, какое благо идти по Твоим следам. Когда
Я буду искать Тебя, позволь мне найти Тебя. Я люблю
Тебя, Господь — Аминь.

89
 ГЛАВА 7

Молитва завета
Что нам нужно, так это желание познавать всю
волю Божью с неизменной решимостью ее исполнять.
—Джон Уэсли

Молитва завета — это глубокий внутренний зов

сердца жить жизнью, которая полностью пропитана
Богом. Она ведет нас к развилкам дорог, где приходится
принимать важные личные решения. Она направляет нас
к долинам святого посвящения. Она влечет нас к
вершинам святого послушания.
Суть молитвы завета можно выразить словами
псалмопевца: «Готово сердце мое, Боже, готово сердце
мое» (Пс.56:8). У жертвенника молитвы завета мы даем
обет непоколебимой верности, мы твердо принимаем
правильные решения, мы обещаем проявлять
послушание.

90
 Понятный страх

Я могу легко представить, что вы почти

инстинктивно начинаете сторониться того, что как-то
связано с обязательствами. Подобная реакция возникает
и у меня. Но почему?
Что ж, во-первых, сегодня многие просто не
привыкли брать на себя какие-то обязательства. В какой-
то степени это даже и наша вина. Таково современное
общество. Обязанность подразумевает ответственность, а
ответственность влечет за собой какие-то ограничения.
К примеру, сегодня часто можно услышать
определение свободы, которое подразумевает отсутствие
каких-либо ограничений. Но как только мы задумаемся
об этом, даже на мгновение, то поймем, насколько
нелепо подобное определение. Абсолютная свобода —
это абсолютный нонсенс! Мы приобретаем свободу в чем
бы то ни было через посвящение, дисциплину и
приобретенные навыки. Демосфен был свободен в
ораторском искусстве только лишь потому, что
регулярно, проявляя завидную самодисциплину,
произносил речи перед бушующим океаном с камнями во
рту. Джордж Фредерик Гендель смог написать
величественную ораторию «Мессия» только лишь
потому, что обучался музыкальной грамоте. Посредством
жесткой самодисциплины Фланнери О’Коннор смогла
преодолеть истощающую ее болезнь и стать одной из
величайших новеллистов двадцатого столетия. Свобода
— это производная дисциплины и посвящения.
Также мы боимся, что из-за взятых обязательств из
нашей жизни исчезнут импровизация и радость.
Незыблемые обеты звучат как-то зловеще, перед нами
встает образ человека, который идет по этой жизни со
стиснутыми зубами. Когда речь заходит о молитве, то мы
не желаем чувствовать какое-то бремя обязательности.
91
Мы хотим молиться тогда, когда почувствуем
побуждение. Мы боимся, что обязательства низведут
молитву до умственного упражнения, и она перестанет
быть добровольным приношением.
Дитрих Бонхёффер напоминает нам, что истина в
том, что «молитва — это не добровольное приношение
Богу, это обязательное служение, которое Бог от нас
требует»1. Но эта обязанность не должна тяготить нас.
Разве мы считаем, что, так как многие псалмы были
написаны в контексте ритуальных церемоний, они
лишены подлинной радости? Разве мы думаем, что раз
Петр и Иоанн шли вместе в храм по обыкновению в
положенный час для молитвы, то в их словах, сказанных
хромому («Серебра и золота нет у меня; а что имею, то
даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи»),
не было естественности? Или что этот человек
передвигался по храму, «ходя и скача, и хваля Бога» со
стиснутыми зубами (Деян.3:1-10)? Конечно, нет! Так
если обязанность исполняется в силе Святого Духа, то
это исполнение будет сопровождаться огромной
радостью и благословением. И в действительности, как
пишет де Кассад, обязанность становится «таинством
настоящего».
Я бы хотел упомянуть еще одну причину, почему
мы не спешим брать на себя дополнительные
обязательства. Она проста: мы боимся, что не сможем
быть верны данному нами слову. Возможно, в прошлом
мы уже клялись что-то исполнять, но не смогли нести это
бремя. Быть может, это был брачный обет или обещание,
данное нашим детям. Или что-то еще проще — обещание
проявлять усердие в ежедневном чтении Писания. Быть
может, мы прочитали предупреждение, записанное в
Библии: «Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не
исполнить» (Еккл.5:4). И как следствие, мы чувствуем
осуждение в своих сердцах за неисполненные обеты.

92
 Обращаясь к этим страхам, я хотел бы сказать
несколько слов о благодати и милости. Вспомните, что
даже великий апостол Петр давал обещания, которые не
смог выполнить (Ин.13:36-38). Помните, что Бог знает
намерения нашего сердца. Он знает наши слабости.
Часто наше сердце осуждает нас за что-то, но не Бог,
Который, наоборот, радуется нашим, пусть неудачным,
попыткам угодить Ему. Заключенные в наших сердцах
обеты не будут напрасны. Ведь, через это Бог
преображает наши желания. Через это Он воскрешает в
нас глубокую внутреннюю жажду — ту, которую Он Сам
когда-то в нас вложил!

Заветы на всю жизнь

Завет — это библейское слово. Возможно, вы

знаете о тех заветах, которые Бог заключал с Ноем,
Авраамом, Моисеем, Давидом. Иисус, как вы помните,
утвердил Новый Завет в Своей крови для прощения
грехов.
Суть завета — это взятое на себя обещание. Это то,
что мы делаем с большой неохотой. Но где бы мы сейчас
с вами были, если бы однажды Бог не взял на Себя
обещание благословить этот мир через семя Авраама?
Где бы мы были, если бы Иисус не посвятил Себя
служению нам, не прошел через крест и не пролил кровь,
омывшую грехи этого мира? Где бы мы были?
Когда Бог заключил завет с Моисеем, то Он обещал
вывести Свой народ из земли Египта, освободить от оков
рабства. Он обещал быть их Богом, защищать их, вести
их, благословлять их. Но тот завет включал
определенные условия — те, что сегодня мы называем
десятью заповедями. Они должны были показать ответ
Божьего народа на безмерную благодать и благость
Божью. Их обещание хранить верность Богу и проявлять
93
послушание было не способом заработать Божье
благоволение, но выражением благодарности за Божью
милость.
Новый Завет, который утвердил Иисус Своей
кровью, требует не меньшей верности. Он написал закон
на не каменных скрижалях, но на скрижалях нашего
сердца. Мы видели славу Божью в лице Иисуса Христа.
Голгофская жертва — это то обязательство, которое взял
на Себя Бог. Он заключил с нами завет. Завет,
требующий посвящения. Каким будет наш ответ? Готовы
ли мы в ответ отдать свои жизни в послушании Ему?

Завет святого послушания

Наш ответ на небесную увертюру Божьей любви

выражается, в первую очередь, в том, что мы даем обет
быть Ему послушными. Без колебаний мы обещаем
отвечать на каждое, даже самое незначительное,
побуждение от Бога. В глубине сердца, полностью
смирившись, мы обещаем слушаться голоса нашего
Пастыря. Томас Келли пишет: «Есть такое святое и
полное послушание, такая радость самоотречения, такая
способность прислушиваться к Божьему голосу, от
которого просто захватывает дух»2.
Я понимаю, что все это может пугать своей
абсолютностью и масштабностью. Как мы можем быть
верны такому обету? Что ж, мы не можем. Вопрос
послушания — это Божья прерогатива, а не наша. Мы не
можем ничего сделать доброго до тех пор, пока Бог
сначала не вложит в нас желание это сделать и не
наделит нас силой. И в этом-то все и дело. Бог дает вам
желание. Вы бы не читали эти строки, если бы это
желание не вскипало бы внутри вас. И Бог никогда не
вложил бы в ваше сердце желание, если бы не был
намерен дать также и силу, чтобы это сделать.
94
 Кроме того, послушание — это не такое уж и
тяжкое бремя, как может показаться на первый взгляд.
Нам всего лишь нужно следовать по следам Того, Кого
так сильно любит наша душа. «О, любовь, которая не
отпустит меня», — признается автор гимнов Джордж
Матисон3. Мы отвечаем, как только можем, на сильный,
манящий, настойчивый призыв Вечной Любви.
Бог, как вы видите, стремится приблизиться к нам,
лишь только мы даем намек на то, что мы открыты. Он
подобен небесной гончей, без устали идущей по нашему
следу. Он вложил в нас такую жажду по Нему, которую
ничто на свете не может удовлетворить, кроме истинного
хлеба жизни.
Иногда любовь Божья проникает до самых глубин
нашего сердца. Прогуливаясь по улицам Нью-Йорка
Д.Л.Муди настолько сильно ощутил присутствие
любящего Бога, что поспешил в гости к своему другу, у
которого была, как он знал, свободная комната, где он
мог оказаться наедине с Богом и позволить волне за
волной Божьей любви окатить себя. Бывают другие
случаи, когда мы видим такой яркий свет, что
становимся слепы ко всему мирскому. Переживая один
из великих духовных подъемов, Блез Паскаль написал
лишь одно слово — «Огонь!». Другим открывается
настолько неописуемый мир, который влечет их к
покорности, к восхищению славой Божьей.
После таких встреч с всепоглощающей любовью
мы меняемся навсегда. Мы уже никогда не упустим из
виду путеводную звезду Святого Духа. Уже ничего с
этим не сможет сравниться. Никакие полумеры не смогут
нас удовлетворить. Нас поглотит беспрестанный,
непреклонный божественный стандарт святого
послушания.
Я обнаружил, что подобные переживания близости
с Богом не так уж редки, как может казаться. Однако,
вполне возможно, что мы ни разу не имели подобной
95
встречи с Богом. Ничего. С нами все в порядке. Мы
можем прочувствовать радость подобных огненных
видений, читая биографии и дневники мужей веры и
слыша чудесные истории обычных людей. В конце
концов, эти переживания призваны ободрять весь народ
Божий, а не каких-то отдельных людей.
Также нам следует развивать в себе навык быть
всегда восприимчивыми в сердце и разуме к Божьему
водительству. Совершая повседневные дела, мы
внутренне не перестаем стремиться к Божественному
центру. Мы стараемся использовать каждую
возможность, чтобы представить свой разум пред Богом,
исповедуясь и молясь: «Помилуй, Господь», «Я люблю
Тебя, Иисус», «Покажи мне сегодня Твой путь». Более
того, мы спускаемся от разума к сердцу и стремимся
жить в тихом умилении, восхищении и прославлении.
Мы послушны Ему во всем, где только можем. Мы
следуем словам молитвы Элизабет Фрай: «О, Господь!
Соделай меня все более и более послушной в служении
Тебе»4.
И если мы упадем — а мы упадем, — мы
поднимемся и все равно будем стремиться к
послушанию. В нас сформируется навык к послушанию,
а приобретение любого навыка вначале сопровождается
множеством падений, ошибок и новых попыток. Мы не
научились ходить за один вечер или играть на пианино.
И мы не осуждаем себя, когда, учась, спотыкаемся или
берем не ту ноту, не так ли? И в духовной жизни мы не
должны подвергать самих себя незаслуженному
осуждению. Вначале будет казаться, что это мы все
делаем, что мы инициируем. Но со временем мы поймем,
что это Бог зажигает наши сердца страстным
стремлением к абсолютной чистоте. А. Тозер пишет:
«Мы следуем за Богом только лишь потому, что сперва
Он вложил в нас непреодолимое стремление, которое и
толкает нас вслед за Ним»5.
96
 И в этом красота: встречи с Богом побуждают
следовать за Ним дальше и выше. Лишь вкусив один раз
послушание, мы хотим большего. «Вкусите, и увидите,
как благ Господь», — призывает псалмопевец (Пс.33:9).
Каким бы парадоксальным это ни казалось, но,
напитавшись общением с Богом, мы испытываем еще
больший голод по этому общению. Бернар Клервоский
посвятил этой святой зависимости такой стих:

Мы вкушаем Тебя, наш Хлеб живой,

Но алчем Тебя еще сильней.
Мы пьем, от Тебя, наш Бог благой,
Но жаждет душа еще сильней6.

Вот что я хочу сказать: послушание укрепляет, а не

истощает нас. Если мы проявим послушание в чем-то
малом, мы примем силу быть послушными в чем-то
более значительном. Послушание рождает послушание.
Я надеюсь, что вы понимаете, что речь идет о
послушании среди перипетий домашней жизни, на
работе, в школе, в торговом центре. Мы учимся
послушанию, терпению, даже тогда, когда наши дети
сводят нас с ума. Мы учимся послушанию, нежности и
кротости, встречаясь с разочарованиями, страхами и
болями нашей второй половины. Мы учимся
послушанию, миру и покою, когда все выходит из-под
нашего контроля. Это завет святого послушания.

Завет времени

Молитва завета не оставляет нас наедине лишь с

посвящением святому послушанию. Она призывает нас к
очень конкретным решениям. Ричард Бакстер в своем
произведении «Вечный покой святых» советует нам
97
искать «лучшего времени для молитвы, лучшего места и
готовить свое сердце наилучшим образом»7. Этот призыв
составляет сущность молитвы завета.
Завет времени подразумевает посвящение молиться
регулярно. В своем «Уставе» Святой Бенедикт настаивает
на регулярности молитвенной жизни, потому что он не
хотел, чтобы его последователи забыли, кто на самом
деле совершает труд. Он понимал, как велика опасность,
когда посвященные верующие перепутают свою работу с
Божьей. Как легко начать говорить не «это работа
важна», а «я на самом деле важен». Глубоко понимая эту
опасность, Бенедикт призывал молиться в определенные
часы в течение дня, как раз посреди, казалось бы, важной
и срочной работы. Мы обнаружим, что посвящение
регулярной молитве поможет победить собственный
эгоизм и козни дьявольские.
Но что значит «регулярно»? Это зависит от вас: от
вашего характера, от ваших нужд. Евреи во времена
Ветхого Завета молились три раза в день: утром, после
обеда и вечером. Петр и Иоанн встретили хромого
человека, потому что шли в храм в час девятый для
молитвы, по обыкновению (Деян.3:1) (Я слышал об
одной общине в Индии, там звонят колокола в десять
часов утра и в три часа дня. При этом все прекращают
делать то, за чем звон колокола их застал, и приносят
нужды общины в тихой молитве). Для многих особенно
полезной оказалась практика ежедневной утренней
молитвы. «Господи! рано услышь голос мой», —
восклицает псалмопевец (Пс.5:4).
Нам следует проявлять осторожность и не возлагать
на плечи людей бремена, которые невозможно нести.
Сельская жизнь идет по ежедневному циклу, тогда как в
городе по недельному циклу. Кто живет в деревне, тот
знает, что большинство дел приходится на утро и вечер,
когда, например, нужно подоить коров и накормить кур.
При таком графике неплохо было бы молиться одинаково
98
каждый день. Жизнь в городе, напротив, освобождается
лишь к пятнице — только на выходных у многих
появляется свободное время. Поэтому в городе лучше
молиться по недельному графику. И вместо того, чтобы
мучиться от чувства вины, что в будние дни мы не
можем уделить много времени молитве, может, лучше
посвятить все субботнее утро усиленной молитве и
чтению Писания.
Также я хотел бы дать несколько советов
родителям, у которых есть совсем маленькие дети.
Ребенок отнимает много сил — может, сейчас вы этого и
не осознаете полностью, особенно, если в семье один
родитель. Сконцентрироваться ни чем-то практически
невозможно. У вас нет возможности выспаться, потому
что вы всегда ждете, что вот-вот ваш ребенок проснется
и начнет вас звать. Важно понимать сложность этого
периода вашей жизни и не требовать от себя слишком
многого. Вместо того чтобы искать возможность для
уединенной молитвы (а в вашем случае такую
возможность можно и не найти), открывайте для себя
Бога тогда, когда вы вместе с ребенком. Наблюдая за
ребенком, вы обнаружите, что Бог станет реальней для
вас. Минуты игры с ребенком станут вашими молитвами.
Может, вы сможете молиться во время кормления
ребенка, особенно, если он еще питается грудным
молоком. Пойте ваши молитвы Господу. Пройдет всего
несколько месяцев, и вы сможете вернуться к более
регулярному графику молитвы.
Сделав скидки на различия характеров и жизненные
обстоятельства разных людей, все же нужно сказать о
необходимости строго дисциплинировать свою
молитвенную жизнь. Не следует думать, что время само
волшебным образом освободится для нашей молитвы. У
нас никогда не будет времени для молитвы, если мы не
будет его целенаправленно выделять. И здесь особенно
важно не идти на поводу собственной чрезмерной
99
рассудительности. К примеру, мы не должны
оправдывать себя тем, что мы итак «всегда живем с
молитвенным размышлением». Джон Далримпл
справедливо отмечает: «Истина в том, что научиться
молиться во всякое время, на всяком месте мы сможем
только после того, как твердо и целенаправленно начнем
выделять определенное время для регулярной молитвы»8.
Огромную поддержку мы найдем в том случае, если
решим быть подотчетны кому-то в нашей молитвенной
жизни. Раз в неделю я посещаю встречи малой группы, и
перед каждой встречей каждый из нас отвечает на ряд
вопросов, и первый вопрос звучит так: «Каким был ваш
опыт молитвы и какие были размышления на этой
неделе, и что вы ожидаете от следующей?»
Простые, практические решения могут помочь нам
хранить себя верными данным нами обетам. Я, к
примеру, решил отмечать в своем блокноте, который
всегда со мной, время каждой моей молитвы. Во время
путешествий я обычно планирую первую часть полета
провести в поклонении, молитве и размышлении. Одной
зимой я решил по будням в три часа дня искать встречи с
Богом. Я уезжал из офиса на один час в местный зоопарк,
который находился в пяти минутах езды, и проводил
оставшиеся пятьдесят минут с Библией и дневником на
скамье в прекрасном зимнем саду. У многих нет
возможности отлучиться с работы на такое
продолжительное время, но у всех нас может найтись
время, если только мы будем его искать.
Я надеюсь, вы понимаете, что во время, отведенное
для молитвы, необязательно отвечать на телефонные
звонки и открывать дверь дома. Антоний Сурожский
рассказывает, что его отец вешал табличку на входную
дверь своего дома с надписью: «Не утруждайте себя
стуком в дверь. Я дома, но дверь не открою»9. Я так и не
отважился на подобное, хотя иногда на дверь моего

100
рабочего кабинета вешал табличку, смысл которой был
понятен всем: «На конференции у Главного!»
И будьте уверены: все кругом будет стараться
отвлечь вас от этого важного дела. Телефон зазвонит.
Закончатся чернила в ручке. Кто-то постучит в дверь.
Вам покажется, что именно в этот момент надо сделать
то, что не делалось годами. В это мгновение вам нужно
будет решить, останетесь ли вы во святилище или
покинете его, пытаясь успеть за суетой этой жизни.

Завет места

Завет времени призывает нас к постоянству, а завет

места требует от нас стойкости. Святой Бенедикт
встречал на своем пути так много скитающихся
пророков, которые не были никому подотчетны, что
сделал обет стойкости одним из основных в своем
«Уставе». Подобно ему, и мы должны где-то бросить
якорь.
Завет места наделяет нас даром концентрации.
Когда я только обратился в христианство, я каждое утро
заходил за угол гаража, садился на шлакоблочную стену,
опускал ноги на мусорный бак, держа в руках Библию.
Для меня то место было свято. В те дни, когда
находиться на улице было слишком холодно, я
закрывался в кладовке нашего небольшого домика в
Нью-Мексико. Там я находил темноту и тишину,
которые научили меня концентрироваться. Я бы хотел,
чтобы вы также нашли для себя такое место, где бы вы
смогли не терять фокус. Это может быть беседка в саду,
свободная комната в доме, даже особое кресло, где бы вы
смогли отвлечься от рутины жизни. Пусть это место
станет для вас священной «скинией собрания». Томас
Мертон пишет:

101
 «Я нахожу огромную радость в том, чтобы
укрыться в мансарде нашего садового домика с
небольшим окошком, из которого открывается
изумительный вид на долину. Там, в тишине, я любуюсь
зеленью лугов. Извилистые ветви яблоневых деревьев
становятся частью моей молитвы... Я так сильно люблю
это уединение, что, когда уже иду по дороге к этому
старому домику, стоящему вдали от новых домов,
радостное предвкушение переполняет меня: я чувствую
его от макушки до самых кончиков пальцев ног, и мир
вселяется в меня».10
Завет места подразумевает посвящение своей
общине. Мы часть этой общины, мы отождествляем себя
с ней и посвящаем себя ей. Может, в вашей общине есть
духовный наставник, тот, кто выслушает, поможет идти
за Богом. Может, есть малая группа — церковь внутри
церкви — для взаимного питания и подотчетности.
Не забывайте о том, что община — это дар. Мы не
можем просто устроить ее при помощи логистики и
менеджмента. Иногда нам приходится какое-то время
жить там, где такой общины нет, без этой особой
благодати. Но наше посвящение проявляется в том, что
мы всегда будем ее искать, будем радоваться ее
нахождению, приветствовать ее рост и развитие.

Завет готового сердца

Наше сердце должно быть «соответствующим

образом приготовлено», говорит Ричард Бакстер. Еще
задолго до того, как было открыто, что движения нашего
тела отражают сокровенные чувства, Бакстер призывал
людей встречаться с Богом раскованными, без лишнего
напряжения, чтобы могли проявиться самые глубокие
чувства. Мы можем бегать, ходить, стоять, склоняться на
колени или даже лежать на полу. Мы можем закрыть
102
глаза в благоговении или можем открыть глаза и поднять
взор к небу в хвале и поклонении. Мы можем поднимать
руки, хлопать в ладоши или не поднимать руки, не
хлопать в ладоши. Мы можем рыдать, смеяться, петь или
кричать. Мы можем играть на трубе, флейте, арфе, бубне
или на кимвале. Мы можем склониться на колени в
глубоком умилении и восхищении.
Также мы можем готовить наше сердце к молитве,
взращивая в нем «святое ожидание». Мы представляем,
как проходим через внешний двор и входим во
внутренний. Мы приоткрываем завесу с наших сердец и
входим в Святое Святых. Все вокруг пропитано
ожиданием чуда. Мы прислушиваемся в полной тишине
к Kol Yahweh — голосу Господа.
Другой путь подготовки сердца к встрече с Богом
— укрощение языка. Насколько правильней будет
предстать пред Святым и Вечным Богом в абсолютной
тишине, а не ввергаться в Его присутствие с
недоверчивым сердцем и множеством пустых слов.
Можно вспомнить наставление Писания: «А Господь —
во святом храме Своем: да молчит вся земля пред лицем
Его!» (Авв.2:20).
Крайне полезно чтение псалмов. Псалтырь — это
церковный молитвослов, и я часто предваряю личную
молитву молитвенным чтением псалмов. В моей церкви
нет литургии, поэтому время от времени я прибегаю к
великой богослужебной книге, призванной помочь в
личной молитве. Иногда я позволяю Джону Бейли
возделывать мое сердце посредством его известной
книги «Личный молитвенный дневник», или обращаюсь к
менее известному произведению «Молитвы доктора
Джонсона». Иногда пишу собственные молитвы и
молюсь ими во время ежедневного ритуала
приготовления сердца.
Подготовка собственного небольшого святилища
может наполнить сердце желанием поклоняться. Моя
103
знакомая всякий раз перед молитвой зажигает свечи в
своем кабинете. Нас может радовать чудесный запах и
вид свежесрезанных цветов. Мне нравится держать в
руках чашечку кофе во время утренней молитвы.
Я знаю: у вас есть свои методы подготовки. Идея в
том, чтобы при помощи всех возможных средств
возбудить в себе дух славословия: «Благослови, душа
моя, Господа, и вся внутренность моя — святое имя Его»
(Пс.102:1). Ричард Бакстер напоминает нам, что все
затраченные усилия с лихвой окупятся: «Нет никого на
этой земле, кто жил бы с такой же радостью и с таким же
благословением, как тот, кто стремится к небесному
общению»11.

Молитва как свидание с Богом

Когда мы слышим о свидании, мы представляем

встречу двух влюбленных. Так оно и есть! Молитва
может стать нашим особым свиданием с Богом. Мы
можем чувствовать себя свободно и раскованно, потому
что мы входим в истинный дом нашего сердца. Наш
Возлюбленный влечет к Себе. Трудно отказаться от этих
удивительных минут, проведенных с Ним. Разговор
влюбленных хоть и может показаться пустой тратой
времени, но нам не жалко этого времени, потому что нам
нравится наша компания.
Благословенный Спаситель, Я топчусь взад и
вперед около жертвенника посвящения. Я на самом
деле хочу выработать в себе навык регулярной
молитвы. Во всяком случае, именно этого Я желаю
прямо сейчас. Я не уверен, что, спустя две недели, Я
все еще буду этого желать. Но Я знаю, что без
постоянного близкого общения с Тобой Я не смогу
научиться святому послушанию. Поэтому, как могу,
стараясь изо всех сил, Я обещаю регулярно выделять
104
время для молитвы, размышления и духовного чтения.
Укрепляй меня в этом намерении. Помоги мне
наслаждаться Твоим присутствием, чтобы Я чаще
стремился идти к Тебе домой.
Ради имени Твоего и славы Твоей Я заключаю
этот завет. — Аминь.

105
 ЧАСТЬ II

УСТРЕМЛЯЕМСЯ ВВЫСЬ

Поиск близости, которая нам так нужна

106
 ГЛАВА 8

Молитва благодарения
В школе благоговения душа узнает, почему
преследование любой другой цели не приносит ей покоя.
—Дуглас Стир

Молитва — это отклик человека на постоянное

излияние любви, с которой Бог осаждает каждую душу.
Наш наиболее непосредственный отклик на Божье
прикосновение называется благоговением. Благоговение
— это когда сердце вдруг переполняется поклонением,
восхищением и обожанием Бога.
В каком-то смысле молитву благоговения трудно
выделить среди других молитв, так как любая истинная
молитва должны произноситься с благоговением перед
Богом. Это тот воздух, которым молитва дышит, тот
океан, по которому она плывет. Но все же в чем-то эта
молитва отличается от других молитв, потому что
именно с благоговением мы поднимаемся в стратосферу
самоотверженного посвящения. Мы больше ни о чем не
107
просим, лишь бы Он был превознесен. Мы больше
ничего не ищем, кроме Его славы. Мы ни о чем больше
не думаем, кроме Его благости. «В молитве благоговения
мы любим Бога, какой Он есть, саму Его сущность,
источник нашей радости»1.

Путь благоговения

Я ехал на ежегодную встречу писателей в

приподнятом настроении. Командный дух и встречи с
глазу на глаз всегда воодушевляют. На этот раз наша
встреча проходила в красивом курортном месте на
границе с Канадой. Однако как-то быстро и неожиданно
для меня мой дух поник. Я не мог понять причину
нахлынувшего на меня чувства отрешенности. «Я просто
устал от постоянных поездок», — думал я, — «и мой дух
опечалился под грузом многочисленных болей и печалей.
Возможно, недолгое уединение решит проблему». Но
глубоко внутри себя, однако, я ощущал потребность в
чем-то большем, чем в простом уединении... но в чем же?
На следующий день после обеда я был свободен и
намеривался предаться чтению. Прекрасная возможность
побыть одному. Пообедав, я отправился на велосипеде к
чудесному озеру, очарованный бесконечным
разнообразием красок. Затем я заехал в небольшой
городок, находившийся неподалеку, прогулялся по
магазинам. Меня там никто не знал, поэтому я мог
оставаться один даже среди большого скопления людей.
Уже было пора возвращаться, чтобы заняться
чтением, но я все же чувствовал, что то, что происходит
во мне, еще не завершено. На обратной дороге я заметил
указатель к небольшому водопаду. Свернув на
извилистую дорогу, проходившую через пышный лес, я
наконец доехал до водопада. Лучи солнца пробивались

108
сквозь листву, словно стараясь увлечь за собой в
интересную игру.
Где-то около часа я спускался вниз вдоль реки, пока
не наткнулся на заброшенную тропинку, которая была
неизведанна туристами и велосипедистами. Я устремился
туда, объезжая поваленные деревья и валуны, и наконец
очутился перед огромной скалой, нависшей над рекой и
заставившей русло реки развернуться почти на 180
градусов. Поднапрягшись, я все-таки забрался на эту
каменную глыбу и какое-то время не мог перевести дух
от представшей перед моим взором изумительной
картины огромного каньона и бурлящего потока под
моими ногами.
То, что произошло дальше, трудно описать
словами. Река была настолько шумной, что она
заглушала мой голос, как бы громко я ни кричал. Так что
я с ощущением головокружительной свободы во весь
голос начал прославлять и благодарить Бога. Во мне
проснулся дух благоговения, я стал танцевать в такт
небесного барабанщика и петь песню, неизвестную
моему разуму. Я пел и умом гимны и псалмы, которые
вспоминались в тот момент в импровизированном
великолепии. Я благодарил Бог за все: за великое и за,
казалось бы, совсем незначительное. Хвала и
прославление из моих уст сливались с пением реки в
радостном возвеличивании Творца. Казалось, что меня
пригласили присоединиться так, как я только мог, к
непрекращающейся хвалебной песне, звучащей перед
троном Всевышнего.
Поначалу это переживание было искрометным, но
со временем все это великолепие словно стало
восклицать: «Свят! Свят! Свят!». Поклонение
становилось глубже, шире. Я стал благословлять имя
Бога, с каждым выдохом имя Бога слетало с моих уст.
Превозношение потонуло в глубоком благоговении.

109
 Тихий шелест благоговения продолжался какое-то
время. Прислушиваясь к тишине, я понял, что мне надо
было делать в предстоящие дни. Но тени утесов
становились длиннее: наступал вечер. В полной тишине я
ехал обратно вдоль реки, наполненный благоговением и
почтением перед Богом. В тот день у меня не было
экстатических переживаний, как их принято понимать,
но я исполнился благоговением перед любящим Богом —
тем благоговением, которое лечит наши печали и
приближает нас ближе к сердцу Отца.

Две стороны благоговения

У благоговения есть две стороны: благодарение и

прославление. Обычно различие между ними понимается
так: в благодарении мы воздаем Богу славу за то, что Он
сделал для нас; в прославлении мы воздаем Богу славу за
то, кто Он есть.
Хотя разница действительно есть, все же не стоит
сильно отделять эти два понятия друг от друга. В
реальности они переплетены между собой и являются
частями одного органического целого. Библейские
авторы часто используют эти слова взаимозаменяемо,
будто это синонимы: «Я прославлю (англ. пер.
возблагодарю) Тебя в собрании великом, среди народа
многочисленного восхвалю (англ. пер. прославлю) Тебя»
(Пс.34:18). Одновременно и благодарение, и
прославление характеризуют истинное благоговение.
Текст Ветхого Завета богат на выражения
благодарности. Будучи царем, Давид избрал
определенных священников на служение перед ковчегом
завета. У них была одна единственная обязанность:
«славословить, благодарить и превозносить Господа
Бога». Он повелел некоторым левитам ничем больше не
заниматься, кроме того, что «воспевать хвалу Господу»
110
(1Пар.16:4-36). Также «жертва благодарения» была
неотъемлемой частью поклонения древнего Израиля
(Лев.7:12).
Трудно найти страницу в Псалтыре, на которой не
говорилось бы о благодарении. «Славьте (англ. пер.
возблагодарите) Господа, ибо Он благ, ибо вовек
милость Его» (Пс.105:1). «Буду славить (англ. пер.
благодарить) Тебя, Господи, всем сердцем моим»
(Пс.9:2). «Господи, Боже мой! буду славить (англ. пер.
благодарить) Тебя вечно» (Пс.29:13). И еще во многих
других стихах продолжается эта литания, благодарение
за благодарением.
Иисус всегда был благодарным. Его жизнь можно
охарактеризовать одной Его молитвой: «Славлю (англ.
пер. благодарю) Тебя, Отче, Господи неба и земли»
(Лук.10:21). Павел также отличался духом
благодарности: «Прежде всего благодарю Бога моего
через Иисуса Христа за всех вас» (Рим.1:8). Несомненно,
библейские свидетели в один голос призывают нас
«благодарить всегда за все Бога и Отца, во имя Господа
нашего Иисуса Христа» (Еф.5:20).
В какой-то степени мы можем провести границу
между этими двумя понятиями, причем прославление
лежит в более высокой плоскости, чем благодарение. Оле
Холсби в своем классическом произведении с простым
названием «Молитва» отмечает: «Когда я благодарю,
мысли мои все еще до какой-то степени обращены на
меня же. Но в прославлении моя душа взмывает в
самозабвенном благоговении — все, что она видит и
прославляет, — это величие и сила Бога, Его благодать и
искупление»2.
Библия, несомненно, изобилует примерами
прославления. Древний закон поражает нас глубокими
словами: «Он хвала твоя и Он Бог твой» (Втор.10:21).
Псалмопевец вновь и вновь возвращается к
прославлению: «Хвали, душа моя, Господа. Буду
111
восхвалять Господа, доколе жив; буду петь Богу моему,
доколе есмь» (Пс.145:1-2). «Благословлю Господа во
всякое время; хвала Ему непрестанно в устах моих»
(Пс.33:2). «Боящиеся Господа! восхвалите Его»
(Пс.21:24). «Бог вложил в уста мои новую песнь — хвалу
Богу нашему» (Пс.39:4).
Автор Послания к Евреям призывает нас
«непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть плод
уст, прославляющих имя Его» (Евр.13:15). А автор
Откровения заверяет нас, что хвале отводится важное
место на небесах: «И я видел, и слышал голос многих
Ангелов вокруг престола и животных и старцев, и число
их было тьмы тем и тысячи тысяч, которые говорили
громким голосом: достоин Агнец закланный принять
силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и
славу и благословение» (Откр.5:11-12).
Благословение — это прославление с ликованием,
высшая форма прославления. Псалмопевец восклицает:
«Благослови, душа моя, Господа, и вся внутренность моя
— святое имя Его» (Пс.102:1). Лука завершает свое
Евангелие чудесными словами благословения: «Они
пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя
Бога» (Лук.24:53). Когда мы благословляем Бога, душа
наша восторгается и прославляет Бога.
Кто может подвергать сомнению значимость
благодарения и прославления для сердца и разума? Они
помогают нам понять, что означает пребывать в
благоговении перед Богом. Пусть это коснется наших
сердец. Пусть наш разум обновится. Пусть это поможет
нам присоединиться к древней процессии, восходящей на
гору Сион: «Входите во врата Его со славословием, во
дворы Его — с хвалою. Славьте Его, благословляйте имя
Его» (Пс.99:4).

112
 Слезы на Божьих глазах

Если бы мы только могли увидеть сердце Отца, то

чаще благодарили бы и славили Его. Можно легко
придти к ложному заключению, что раз Бог так велик и
превознесен, то наша хвала для Него не имеет никакого
значения. Конечно, доктрина самодостаточности Бога
истинна и непреложна, но мы должны всегда помнить
слова Блаженного Августина: «Бог жаждет, чтобы Его
жаждали»3.
Наш Бог сделан не из камня. Сердце Его нежное и
чувствительное. Ничто не проходит незамеченным,
каким бы малым и незначительным оно не казалось.
Стакана холодной воды достаточно, чтобы из Божьих
глаз потекли слезы. Как мать радуется подаренному ей ее
ребенком букету из одуванчиков, так и Бог радуется
проявлениям нашей благодарности, какими бы
неумелыми они ни были.
Вспомните о десяти прокаженных, которых
исцелил Иисус. Только один из них возвратился, чтобы
поблагодарить Христа, причем он был самарянином. Как
тронуло сердце Христа благодарность одного, как
опечалило Его поведение девяти остальных! Вспомните о
женщине, омывшей ноги Учителя слезами
благодарности. Как радовался Он ее посвящению!
Вспомните о женщине, не посчитавшей безумной тратой
помазать ноги Иисуса дорогостоящим маслом. Ее
щедрый поступок тронул Его сердце! А как же мы?
Неужели мы останемся в стороне? Божье сердце
радуется, когда мы сжимаем Его пронзенную руку и
произносим простые, но глубокие слова: «Спасибо, будь
благословен и прославлен!»

113
 Препятствия для благоговения

Клайв Льюис указывает на несколько препятствий,

удерживающих нас от благоговения4. Первое — это
невнимательность. Как легко закружиться в суматохе
жизни и не расслышать увертюры Божественной любви.
И дело не только в том, что мы пойманы, словно белка в
колесе, в погоне за приобретением все большего
количества вещей. Речь идет о вполне необходимых и
нужных заботах по дому, в семье, на учебе или на работе,
из-за которых притупляется наш слух и теряется резкость
нашего зрения. Подобно бамбуковому стеблю, список
необходимых дел может вырасти за один день. А мы не
можем благоговеть перед тем, чего не видим.
Другая помеха в том, что наше внимание
направлено не на то, на что надо. Когда мы видим закат
солнца, вместо того, чтобы прославить Творца, мы
пытаемся анализировать и понять это явление. Как
следствие, мы разочаровываемся и «не замечаем почерка
Божества»5.
Однажды я проводил служение поклонения в одном
доме жарким летним вечером. Двери дома были
распахнуты в надежде, что свежий воздух с улицы как-то
поможет справиться с духотой. В какой-то момент
служения я призвал всех присутствующих «ожидать
Господа» в полной тишине. Однако тишину нарушил
хозяйский кот, который пробрался сквозь открытую
дверь и стал царапаться о сетчатый экран, который стоял
в дверном проеме. Чем больше я пытался игнорировать
поведение кота, тем хуже оно становилось. Я молился,
чтобы Бог что-то сделал: заставил кота убежать или
совершил какое-то чудо с этим котом. Я не буду
описывать в подробностях, что я желал, чтобы Бог
сделал с этим котом, так как вы, быть может,
испытываете нежные чувства к этим творениям. (Но, как
114
ни странно, мне даже не пришла мысль убрать экран и
впустить кота!)
Позже вечером кто-то упомянул о коте. Все
признались, как трудно было им сконцентрироваться на
молитве из-за его царапания. Все, за исключением
одного. Бил, бывший миссионер, исполненный мудрости
и Святого Духа, сидел задумчиво, не произнося ни слова.
«Бил», — спросил я, — «что ты думаешь?»
«О», — начал он, не торопясь, — «я просто пытался
понять, что же Бог хотел нам сказать через этого кота».
Насколько я знаю, мы не извлекли никакого «послания»
из царапания кота о дверной экран, кроме одного: я
считал, что кот отвлекает нас; Бил видел в коте
возможного посланника. И этого вполне могло быть тем
«посланием», которое мы должны были усвоить тем
вечером.
Третье препятствие на пути благоговения — это
жадность. «Вместо того чтобы сказать ‘и это тоже Ты’,
кто-то произносит лишь одно губительное слово ‘еще’6.
Наша зависимость от этого еще уничтожает способность
восхищаться и благоговеть перед Богом, потому что она
не дает нам размышлять о происходящем с нами.
Просиживание над примером или фразой из Писания,
когда мы пытаемся осязать, почувствовать то, о чем идет
речь, это все предпосылки для истинного восхищения и
благоговения. Когда же мы требуем себе еще и еще, мы
требуем больше, чем Бог хотел бы нам дать. Вместо того
чтобы наслаждаться тем, что Бог нам дает, мы требуем
больше удовольствий, и неважно, приносят ли они нам
радость или нет. Позвольте мне перефразировать
древнюю пословицу: достаточно нам тех удовольствий,
которые послал нам этот день!
Льюис упоминает о еще одном препятствии —
тщеславии. Ведь, как сильно искушение для тех, кто
открывает Бога в повседневной жизни, начать гордиться
этим. Нас удивляет, даже возмущает то, что кто-то видит
115
лишь серые тучи в то время, как мы «с радостью
рассматриваем изысканность жемчуга и серебра»7. Те из
нас, кто учат, особенно подвержены этому искушению.
«Как вы не понимаете?» — мы возмущаемся. — «Это же
у вас под носом?». Но мы вникали в это и исследовали
все это уже лет пятнадцать, а наши ученики лишь
недавно об этом услышали! Когда тщеславие побеждает,
то в центре нашего внимания оказываемся мы сами, и
именно поэтому оно перекрывает доступ к истинному
восхищению и благоговению.

Нащупываем опору под ногами

Молитве восхищения необходимо учиться. Это не

приходит само собой. Обратите внимание на детей! Их
не нужно учить что-то просить. Чтобы в этом убедиться,
достаточно лишь взять их с собой в торговый центр или
супермаркет! Но как насчет выражения благодарности?
Тут все совсем по-другому. Сколько усилий необходимо
для того, чтобы привить детям навык благодарности.
Точно так же и мы. Благодарение, прославление,
благоговение — вряд ли это те слова, которые первыми
приходят нам на ум... или вырываются из наших уст. Нам
нужна помощь, какая только возможна, чтобы научиться
глубокому, истинному благоговению. Мы попробуем
нащупать опору под ногами — те валуны, которые, я
надеюсь, помогут пройти этот путь через бурный поток.
Мы начинаем там, где находимся: с углов и
закоулков, разочарований и страхов повседневной жизни.
Если, к примеру, нас переполняет печаль, то далеко не
всегда нам поможет воспоминание милостей Божьих или
повторение величественных Божьих атрибутов. Мы не
научимся благоговению бесконечного вселенского
масштаба, концентрируясь на бесконечном и вселенском,

116
во всяком случае сразу. Если мы с этого начнем, то
потерпим поражение, окажемся измотанными.
Нет, начинать надо с более простого. Мы узнаем о
благости Божьей не через созерцание этой благости, а,
скажем, наблюдая за бабочкой. Так что вот вам мой
совет: начните проявлять больше внимания к маленьким
творениям, ползающим по земле. Не пытайтесь изучить
их, понять физические законы, по которым они
двигаются и живут. Просто наблюдайте за птицами,
белками, утками. Наблюдайте, не оценивайте, а
наблюдайте.
Пойдите к ручью и умойтесь чистой родниковой
водой. И не пытайтесь решить все проблемы, связанные с
загрязнением и экологией, просто почувствуйте воду.
Более того, не пытайтесь найти Бога в воде или выдавить
из себя чувство благодарности за воду. Просто пусть
прохлада воды освежит вас. Потом просто сядьте у ручья
и послушайте журчание воды. Посмотрите вверх, где
качаются ветви деревьев. Посмотрите, как колышутся на
них листья от дуновения ветра, вглядитесь в их форму,
цвет, текстуру. Вслушайтесь в симфонию шелеста
листьев, резвых игр бурундуков и щебетания птиц.
Помните, я прошу вас не анализировать, не исследовать,
а просто замечать.
Когда мы станем это делать с определенной
регулярностью, то со временем мы начнем ощущать
удовольствия, а не просто исследовать их. И действие в
нас будет чудесным. Вначале нас будут влечь к себе сами
эти маленькие удовольствия, затем нас будет влечь
Даритель этих удовольствий. Ведь истинные
удовольствия, в конце концов, — это нечто иное, как
«лучи славы», как говорит об этом Клайв Льюис. И, как
следствие, благодарение, прославление и благоговение
станут естественным стремлением нашей души. «Умение
видеть Бога в незначительном по сути и есть восхищение
Им»8.
117
 С этого мы начинаем, но на этом не
останавливаемся. Нужно положить еще один камень на
дорогу через ручей нашей самовлюбленности, то, что
Сью Манк Кид называет «благодарным центром»9.
Подобный центр есть в жизни каждого из нас: это то
время и место, где мы освобождаемся от всей алчности и
жадности, настырности и упрямства, неодобрения и
инакомыслия.
Позвольте мне описать для вас мой такой центр.
Мне было семь лет, мои родители пытались переехать на
западное побережье. Однако средств не хватало, и мы
были вынуждены перезимовать в вагончике нашего дяди
в Скалистых горах. Это время было трудным для моих
родителей, но для меня оно было чудесным. Представьте
городского мальчишку, неожиданно оказавшегося в раю
из огромных сосен, прекрасных валунов и горных
водопадов. Рай — это даже мягко сказано. Даже простая
обстановка вагончика — электричества не было, светили
свечами, топили камином, удобства на улице — делала
приключение лишь интереснее.
Мы с братом взбирались на каменные утесы,
находили наконечники стрел и тайные пещеры. Когда
пошел снег, то мы словно оказались в компании
адмирала Бэрду в его зимних антарктических
экспедициях. Перед Рождеством я помогал маме красить
сосновые шишки в серебряный цвет, которыми мы
украшали наше жилище.
Но самое яркое воспоминание — это камин. (До
этого я никогда не видел камина: в нашем доме в
Небраске мы топили углем). Каждую ночь я вылезал из
кровати, которую днем прятали под диваном, забирался
под большое лоскутное одеяло так, что голова моя была
всего лишь в полуметре от потрескивающего огня.
Каждый раз я засыпал, зачарованный и согретый
пламенем камина. Это был мой благодарный центр.

118
 Даже сейчас, будучи взрослым, я могу
возвращаться в тот центр благодаря чудесным
возможностям памяти и почувствовать благодарность
Богу, от Которого исходит всякое доброе даяние. Я не
пытаюсь избежать трудностей современной жизни,
скорее, я пытаюсь найти подход к этим трудностям.
Я уверен, что подобный центр есть и у вас. В своем
воображении отправляйтесь туда как можно чаще, и
пусть тихие молитвы благодарности изливаются из
ваших уст.
Это помогает нам нащупать следующий камень на
нашем пути: практиковать благодарность. Мы можем
развить в себе навык благодарить за простые дары,
которые мы находим день за днем. Мы с Кэролин только
что вернулись домой после прогулки у небольшого пруда
за нашим домом, где нам даже удалось покормить диких
гусей. Это то, за что стоит благодарить. Я радуюсь
прохладе, которая пришла на смену летнему зною. И за
чудесную голубую ель за окном моего кабинета я
благодарю. Вы понимаете, что я хочу сказать: еда, дом,
одежда, сама жизнь — за все это и еще многое нам
следует выражать благодарность. Попробуйте прожить
всего лишь один день с чувством благодарности. На одну
жалобу отвечайте десятью благодарностями, а на каждую
критику — десятью комплиментами. Когда мы будем
практиковать выражения благодарности, наступит время,
когда мы заметим, что вместо «пожалуйста» мы говорим
«спасибо», как пишет об этом Энни Диллард в своей
книге «Паломница на Тинкер-Крике»10.
Сейчас мы готовы ступить на камень, который был
недоступен для нас вначале — превозношение Бога.
Превозносить что-то означает возвышать, делать что-то
более величественным. Если речь идет о нас, наших
делах, то превозношение становится опасным занятием,
но когда мы превозносим Бога, мы в безопасности. Мы
просто не можем чрезмерно возвысить или преувеличить
119
Его благость и любовь. Наши самые, казалось бы, смелые
преувеличения блекнут на фоне истинной реальности.
Самый простой способ начать превозносить Бога —
это читать Псалтырь. Почти в каждом псалме мы можем
найти стих, который поможет нам в прославлении Бога.
«Величайте Господа со мною», — восклицает
псалмопевец, — «и превознесем имя Его вместе»
(Пс.33:4). Так мы и делаем, и его слова становятся
нашими.
Со временем не просто слова псалмопевца станут
нашими, но они также помогут нам находить свои слова,
чтобы возвеличивать Бога. Мы можем начать со слов,
выражающих собственную греховность, что, в свою
очередь, поможет нам перейти к признанию,
благодарению, прославлению и благоговению11.
Музыка может очень помочь нам на этом пути. В
наше время есть огромное количество гимнов
прославления, которые могут ободрить даже самые
печальные сердца и вызвать в них чувство восхищения
Богом. Мы можем с радостью присоединиться к этому
пению, даже если у нас нет особого музыкального
таланта. Дома или в машине нас никто не услышит,
кроме Бога, и Ему это будет приятно.
Последний камень, о котором я хочу упомянуть, —
это радостное, шумное, сногсшибательное прославление.
Мы хлопаем в ладоши, смеемся, кричим, поем, танцуем.
Такое прославление лучше всего проводить в церкви, но,
даже если мы наедине, то мы не одни, потому что к нам
присоединятся ангелы и архангелы и те, о ком мы можем
только догадываться. Подобно Мариам, мы танцуем и
поем пред Господом, ибо Он высоко превознесся,
одержал победу славную, коня и всадника его ввергнул в
море (Исх.15). Подобно Марии, величит душа наша
Господа, и радуется дух наш о Боге, Спасителе нашем
(Лук.1).

120
 Что ж, мы проделали длинный путь, размышляя о
восхищении и благоговении. Мы начали с небольших
шагов, с того, что Клайв Льюис называет «восхищением
в бесконечно малом»12. Но в Божьи сроки мы
непременно научимся благоговению перед Ним,
нетленным, невидимым, единым премудрым Богом
(1Тим.1:17). Ричард Бакстер призывает нас: «Всецело
окунитесь в ангельское дело прославления, так как
наивысшие Духи получают наивысшее служение: чем
выше ваше служение, тем выше будет дух»13.
О великий и славный Бог, как велика моя
дилемма! В Твоем присутствии надлежит лишь
молчать. Но если Я промолчу, то камни возопиют. Но
если мне дано что-то сказать, то что мне сказать?
Твоя Любовь кладет слова в мои уста, но Я все
еще чувствую себя косноязычным. Я люблю Тебя,
Господь, Я восхищаюсь Тобой, Я поклоняюсь Тебе, Я
склоняюсь перед Тобой.
Спасибо Тебе за Твой дар благодати:
— за постоянство восходов и заходов,
— за чудо красок,
— за утешение знакомых мне голосов.
Я превозношу Тебя. Позволь мне увидеть Твое
величие, насколько Я могу его принять. Помоги мне
склониться в Твоем присутствии в бесконечном
умилении и непрестанной хвале. Во имя Того, Кем не
перестану восхищаться. — Аминь.

121
 ГЛАВА 9

Молитва покоя
Покой. Покой. Покой в Божьей любви.
Единственное, что вы теперь должны сделать, — это
обратить пристальное внимание на Его спокойный,
тихий голос внутри вас.
Жанна Мария Гюйон

Посредством этой молитвы Бог дает своим детям

испытать покой, когда они в самом центре урагана. Когда
вокруг полный хаос и беспорядок, глубоко внутри мы
чувствуем стабильность и умиротворенность. Несмотря
на напряженные личные переживания, мы спокойны и
безмятежны. Когда тысячи проблем беспокоят нас, мы
сконцентрированы и внимательны. Все это — плод
молитвы покоя.
Во всей Библии, наверное, нет более
притягательных слов, чем полные милости слова Иисуса:
«Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Я

122
успокою вас» (Матф.11:28). Нет ничего более
необходимого, чем этот покой тела, разума и духа.
Большую часть жизни мы проживаем в «невыносимой
борьбе с преследующей нас тревогой», как говорит
Томас Келли.1 Приобретение и присвоение,
контролирование и управление, — весь этот круговорот
жизни изнуряет нас.
Если бы только можно было проскользнуть туда,
где можно жить без напряжения, беспокойства и суеты!
Если бы мы знали этот Божий мир, в котором нет места
беспокойству, где Христос — Победитель мира! Если бы
только... Но послушай, друг, я здесь, чтобы сказать тебе,
что наша жизнь может быть такой. Мы можем жить с
этим истинным покоем, доверием и безмятежностью, с
твердой жизненной ориентацией. Мы на собственном
опыте можем испытать значение стихов Жан Софии
Пиготт:

Я нахожу покой, покой,

Иисус, в творении Твоем
Свое величие раскрой:
Твоей любовью мы живем.2

Сегодня Иисус приглашает тебя, Иисус приглашает

меня в Свое сердце: «Возьмите иго Мое на себя и
научитесь от Меня, ибо Я кроток и сирен сердцем, и
найдете покой душам вашим» (Матф.11:29).

Субботняя молитва

Автор послания к Евреям обещает нам: «Значит

остается субботство для народа Божия» (Евр.4:9). Эти
слова я прочитал еще на заре своей христианской жизни,
но только недавно, когда я был на одном из островов
123
Тихого океана недалеко от побережья Канады, я узнал о
«субботней молитве». Мы изучали Библию в небольшой
группе, и во время утреннего перерыва я нашел байдарку
и поплыл к маленькому острову. Доплыв, я с
любопытством пошел осматривать местность этого
острова, покрытую хвойными деревьями. Когда я дошел
до самой высокой части острова, я увидел там
небольшую деревянную, построенную кем-то террасу. На
ней, словно часовой, стоял старый, обветшавший стул.
Осторожно садясь на стул, я подождал, чтобы
проверить, выдержит ли он мой вес. Он оказался
достаточно прочным. Я сидел на солнце и наслаждался
спокойствием земли, моря и неба. Деревья были
абсолютно неподвижны — безмятежные свидетельства
Божьего величия. Пение гаичек и голубых соек не
нарушало тишину, а обрамляло ее.
Я приплыл в это замечательное место не для
молитвы, а так, из любопытства. Но сидя там, я вспомнил
слова Кэролин, произнесенные ею, когда она провожала
меня в аэропорте: «Возвращайся с восстановленными
силами!» Вскоре я начал молиться: «Обнови меня,
Господь. Восстанови меня». Ожидание было недолгим,
вскоре все как будто смолкло в благоговении перед
Богом. Затем я словно услышал: «Я хочу научить вас
субботней молитве». Я склонился в недоумении, ведь я
далеко не был уверен в том, что значила субботняя
молитва, но очень хотел это узнать. «Мне нужно, чтобы
Ты показал мне, потому что я не знаю, что мне делать»,
— ответил я. Затем я услышал слова: «Остановись...
Успокойся... Шалом». И все. Только эти слова и все. В
течение какого-то времени я пытался понять и
прочувствовать каждое слово.
Эта встреча была чудесной, но я понимал, что
время идет и надо возвращаться. Я начал беспокоиться и
подумал: «Уже почти полдень. Люди поймут, что меня
нет и начнут беспокоиться, нужно вернуться к обеду». Я
124
опять услышал те же слова: «Остановись... Успокойся...
Шалом». Мой дух действительно стал успокаиваться и
снова начал внимательно слушать.
Но спустя некоторое время моя
гиперответственность — наверное, вам знакомо это
чувство — вновь стала докучать мне. «Скоро начнется
следующее занятие», — думал я. — «Мне нужно там
быть. Какой пример покажу я своим отсутствием? Кроме
того, все на самом деле начнут волноваться из-за моего
отсутствия». И я мысленно начал представлять
нереальные сценарии развития событий из-за моего
отсутствия. «Люди могут подумать, что я перевернулся в
лодке, и сейчас они, наверное, решают, а стоит ли
вызвать спасателей!» Но мои мысли были прерваны теми
же словами: «Остановись... Успокойся... Шалом".
Последнее искушение, однако, было наиболее
притягательным. Я стал думать про себя: «То, что я
испытал, удивительно и прекрасно. Я должен запомнить
этот момент. Но как? Я уже сейчас с трудом помню все,
что со мной здесь происходило? Где взять бумагу? Мне
нужно все записать!» И снова: «Остановись...
Успокойся...Шалом». Еще с большим вниманием я
вернулся к субботней молитве. Спустя какое-то время я
осознал, что уже не ощущаю Его присутствия. Я
вернулся назад, к группе, которая, как вы, наверное,
догадались, едва ли заметила мое отсутствие, и далее я
следовал запланированному распорядку дня.

Покой в Боге

В Библии сказано, что Бог отдыхал, создав Своим

словом все, что существует, от муравья до муравьеда, и
вдохнув жизнь в род человеческий. Этот «покой Божий»
в седьмой день стал богословским основанием для
постановления о субботе, когда нам необходимо обрести
125
покой в Боге. Сегодня, когда мы, не раздумывая,
отвергаем ветхозаветное постановление о субботе, важно
понимать, что в нем сокрыто нечто большее, чем просто
побуждение дать нам короткий перерыв в работе.
Например, оно может обуздать постоянно терзающее нас
желание быть всегда впереди. Если мы захотим узнать,
до какой степени мы порабощены страстью
приобретения, то нам просто нужно понаблюдать,
насколько сложно нам постоянно соблюдать субботу.
Суть учения о субботе в том, что в этот день мы
должны устремиться к покою в Боге. Мы перестаем изо
всех сил чего-то добиваться и просто учимся доверять
небесному Отцу, Который любит давать. Это
побуждение не к бездеятельности, а к зависимому
действию. Мы больше не берем все в свои руки. Вместо
этого мы отдаем все в Божественные руки и далее
действуем в соответствии с внутренними побуждениями.
Вы, наверное, помните, что дети Израиля так и не
обрели покой Божий, несмотря на то, что Бог вывел их из
земли Египетской, из дома рабства. Не доверяя Яхве, они
восстали и провели остаток своих дней, скитаясь по
пустыне у горы Синай. Конец был печальным, Бог
заявил: «Они не войдут в Покой Мой» (Евр.4:3).
Сегодня мы приглашаемся в субботний покой
Божий, в который не смогли войти дети Израиля. «Итак,
как некоторым остается войти в него», — провозглашает
автор Послания к Евреям. Буквальный перевод
записанного в Библии повеления «непрестанно
молитесь» звучит так: «Придите к покою». Благодаря
молитве покоя мы входим в это состояние, когда в
тишине мы умиротворены, но в то же время
восприимчивы к Его словам.

126
 Молитва с медиальным залогом.

Но как? Как нам войти в молитву покоя? Здесь мы

стоим перед серьезной дилеммой. Мы стремимся, с
одной стороны, иметь полный контроль над ситуацией, а,
с другой стороны, ничего не делать.
Чаще всего мы с усердием принимаемся за
молитву, так же, как мы были научены справляться со
всеми проблемами, — с помощью усердной работы. Мы
стискиваем зубы, напрягаем всю силу воли и пытаемся,
пытаемся, пытаемся. В реальности же это отражает
языческое представление о молитве, когда люди
призывают богов к действию, используя заклинания и
бесполезные повторения.
Митрополит Антоний рассказывает историю о
престарелой женщине, которая молилась изо всех сил, но
так ни разу не ощутила Божие присутствие. Митрополит
мудро посоветовал ей: «Каждый день по пятнадцать
минут занимайся вязанием пред лицом Божьим, но я
запрещаю тебе произносить слова молитвы. Просто вяжи
и попытайся получить удовольствие от спокойствия в
своей комнате».
Женщина восприняла этот совет. Поначалу ее
посещала лишь одна мысль: «Как приятно. У меня есть
пятнадцать минут, когда я могу ничего не делать и не
чувствовать вины за это!» Однако, спустя какое-то время,
она стала понимать тишину, создававшуюся при вязании.
Вскоре она сказала: «Я поняла, что тишина — это не
просто отсутствие звука. Тишина имеет некое
содержание. Это не отсутствие чего-то, а присутствие».
Продолжая ежедневное вязание, она обнаружила, что «в
сердце этой тишины представал Тот, в Ком весь покой,
мир и стабильность»3. Она оставила все свои попытки
войти в присутствие Божье и, благодаря этому, нашла
Его.
127
 Однако у нас не должно создаваться ложное
впечатление. Полная пассивность — это тоже не ответ.
Покой в Боге не значит отказаться от всего и праздно
проводить время. Это не значит, что мы должны
расслабиться и надеяться, что Бог что-то сделает за нас.
Иначе речь пойдет об индуистском понятии молитвы,
пассивном погружении в безликую волю богов или
богинь.
Я хорошо помню одну ночь, несмотря на то, что с
тех пор прошло уже много лет. Я был ответственен за
проведение собрания, на которое пришло нескольких
сотен подростков. Встреча прошла хорошо.
Выступающий закончил свою речь и призвал молодых
людей посвятить свою жизнь Иисусу Христу. Зал
прогрузился в тишину. Это был очень важный момент.
Но именно в это время ремень на одном из вентиляторов
кондиционера начал скрипеть и издавать отвлекающий,
сбивающий звук, раздающийся по всему залу.
Я начал молиться: «Господь, это особый момент в
жизни этих детей. Пожалуйста, останови этот звук:
смажь ремень, отключи мотор — сделай что-нибудь, что
угодно!» Ничего не происходило, во мне росло
негодование. Но вскоре я успокоился, услышав
следующее: «Почему бы тебе не пойти и самому не
отключить вентилятор?» Я находился не более чем в
пяти шагах от выключателя! Будучи восторженным
молодым человеком, я ожидал, что Бог исправит это
через некое Божественное действие, хотя необходимо
было всего лишь простое действие с моей стороны.
Ни манипулирование, ни безразличная пассивность
не отражают суть молитвы покоя. Так какой же подход
нам избрать? Как нам справиться с этой дилеммой?
«Молитва произносится с медиальным залогом», —
пишет Юджин Петерсон4. В грамматике глаголы в
действительном залоге используются тогда, когда мы
совершаем действие, а страдательный залог, — когда
128
действие совершается по отношению к нам. Мы
принимаем участие в совершении действия и получаем
выгоду от этого действия. «Мы не манипулируем Богом
(действительный залог) и Бог не манипулирует нами
(страдательный залог). Мы принимаем участие в
действии и получаем от него результаты, но не
контролируем и не определяем его (медиальный залог)»5.
Вы видите: мы не связаны категориями активизма и
безделья. Этих категория просто недостаточно, чтобы
описать то, что происходит во время молитвы покоя. Это
«субботний покой», и это выражение, несомненно,
указывает на пассивный или страдательный залог. Но в
то же время нам нужно «войти в него», что уже
подразумевает активный залог. Поэтому мы молимся в
медиальном залоге, вставая на путь принятия, «который
завораживает множеством едва уловимых различий
между участием и близостью, доверием, прощением и
благодатью»6.
Авторы духовных книг часто используют термин
Otium Sanctum или «святой досуг». Этот термин отражает
понимание баланса в жизни между деятельностью и
отдыхом, трудом и развлечением, солнечным светом и
дождем. Он означает способность выполнять
повседневные дела с вселенским терпением Бога. Святой
досуг — это умение жить и молиться в медиальном
залоге.

Деятельность Вечной Троицы

Я пытаюсь донести до вас чудесную новость:

целиком и полностью участвуя в благодатном деле
молитвы, мы должны осознать, что само это дело
молитвы от нас не зависит. Зачастую мы молимся с
сомнениями и борением в сердце. Порой мы лишь
отдаленно и искаженно видим лучи небесной славы. Мы
129
не знаем, как и о чем молиться. Часто наши лучшие
молитвы — это «воздыхания неизреченные».
Именно поэтому обетование Писания для нас
становится воистину благой вестью: «Также и Дух
подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о
чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за
нас воздыханиями неизреченными. Испытующий же
сердца знает, какая мысль у Духа, потому что Он
ходатайствует за святых по воле Божией» (Римлянам
8:26-27).
Вы понимаете, какое в этом облегчение? Святой
Дух, третья личность Троицы, сопровождает нас в наших
молитвах. Когда нам не удается подобрать слова, то Дух
помогает нам выразить то, что кажется невыразимым.
Когда мы молимся с нечистыми мотивами, то Дух
очищает нас. Когда мы видим, словно сквозь тусклое
стекло, то Дух помогает настроить фокус, чтобы
просимое соответствовало воли Божьей.
Суть в том, что мы не должны стать совершенными
прежде, чем начать молиться. Дух очищает, исправляет
наши слабые и эгоистичные молитвы. Мы можем найти
покой, помня о том, что Дух делает ради нас.
Но и это не все. Автор Послания к Евреям
напоминает нам, что Иисус Христос — наш великий
Первосвященник, а, как вы знаете, в обязанности
первосвященника в древнем Израиле входило
ходатайство Богу за народ (Евр.7-9). Осознаем ли мы, что
это означает? Сегодня, занятые повседневными делами,
мы можем быть уверены в том, что Иисус Христос
молится о нас. У престола Божьего постоянно возносятся
молитвы о нас, и никем иным, а вечным Сыном Божьим.
За вас Он молится прямо сейчас. Обо мне Он молится
прямо сейчас. Мы можем найти покой, помня о том, что
Сын делает ради нас.
Но и это еще не все. Как бы нам не было трудно это
представить, Бог находится в вечном общении с Самим
130
Собой благодаря нашим слабым и невнятным молитвам.
П.Т.Форсит пишет: «Когда мы обращаемся к Богу, то в
действительности это Бог, живущий в нас, через нас
обращается к Себе... Диалог благодати — это, на самом
деле, монолог божественной природы во
7
всепоглощающей любви» . Как чудесно! Как
непостижимо! «Мы молимся, но это не мы молимся, но
Великий, — Он молится в нас»8. Один поэт написал об
этом так:

Они приснившимся зовут

Мой разговор с Тобой,
Как будто грежу наяву
И слышу голос свой.
Но только неизвестно им,
Что сердце не молчит.
Да, Я несказанным томим,
Но высохли ключи.
Тогда в безводной тишине,
Где родникам не течь,
Ты в сердце вкладываешь мне
Неведомую речь.
И нас не двое. Тщетность слов.
Тебе не нужно их.
Не грежу Я, один из снов
Непознанных Твоих9.

Итак, мы видим, что Вечная Троица подкрепляет

наши немощные молитвы. Бог Дух Святой
истолковывает наши воздыхания пред небесным
престолом. Бог Сын ходатайствует за нас пред небесным
престолом. А Бог Отец, Который восседает на этом
небесном престоле, использует наши молитвы в
совершенном монологе, обращенном к Нему же: Бог
разговаривает с Богом.
131
 Осознавая, что у нас есть такие Помощники, разве
мы не осмелимся ослабить контроль над собственной
жизнью? Разве мы не захотим преуспеть в молитве?
Разве мы не возжелаем подчинить себя Богу? Разве не
начнем доверять Ему, что Он приведет нас к более
близким отношениям с Ним? Разве не сможем мы
произнести молитву покоя?

Три классических подхода

Известно три зарекомендовавших себя подхода к

молитве покоя. Во-первых, это уединение. Говоря о
молитве преображения, мы кратко упоминали о том, как
уединение помогает нам посмотреть на все проще. В
уединении мы добровольно отказываемся от привычного
образа жизни и общения с людьми, чтобы открыть для
себя, что наша сила и благополучие исходят лишь от
Бога. «Уединение», — пишет Льюис Боуйер, —
«помогает выбраться из скорлупы надуманного чувства
безопасности»10.
В уединении мы входим во Святое Святых, где
находим мир и покой. Пусть и с болью, но мы отпускаем
ложные образы о самом себе, что мы якобы во главе
всего и всех. Постепенно мы ослабляем хватку с тех
проектов, которые кажутся нам такими важными. Мы
концентрируемся, и все перестает нам казаться таким
сложным. С радостью мы принимаем подкрепление
небесной манной.
Замечали ли вы когда-нибудь, насколько часто
Иисус уединялся? Слова Евангелия: «А утром, встав
весьма рано, вышел и удалился в пустынное место, и там
молился», — описывают скорее образ жизни, чем
отдельно взятое событие (Мар. 1:35). Иисус нуждался в
уединении, чтобы совершать Свое дело. А мы зачастую

132
думаем, что сможем обойтись без того, что Он считал
необходимостью.
Слово «покой» в греческом языке — это hesychia,
от которого происходит термин исихазм, обозначающий
духовный поиск христианских отшельников. Генри
Ньюман отмечает: «Молитва исихастов — это молитва
покоя»11. Уединившись в пустыне, они обнаружили для
себя hesychia, — совершенный мир души и тела.
Лишь немногие из нас смогут, или даже захотят,
последовать пути отшельников, живших в пустыне. У нас
есть семьи, работа, ответственность перед обществом. Но
мы можем находить уединение. В этом году, к примеру, я
планирую в своей жизни такой эксперимент. Чтобы мое
уединение получило практическое воплощение, я
запланировал четыре паузы, по одной на каждое время
года, когда смогу побыть один. Это короткие паузы, по
двадцать четыре или сорок восемь часов, в зависимости
от моего расписания, но они помогут мне ощутить
ценность уединения с Богом. Я знаю группу верующих,
которые практикуют восьмичасовое уединение раз в
месяц. Они достаточно занятые люди: кто-то работает в
должности директора, кто-то — секретаря, у кого-то
много детей, но они осознали, что проводить одну
субботу в месяц для уединения с Богом полезно во всех
отношениях12. Я уверен, что вы также найдете
возможность проводить такое время с Богом.
Второй известный подход — это silencio, или
оставление того, что авторы в древности называли
«тварными делами». Здесь речь идет не столько о
молчании, сколько об оставлении попыток
контролировать свою жизнь, обстоятельства и других
людей. Когда мы твердо противостоим желанию нашей
плоти все контролировать и решать любые проблемы.
Потому что безудержные тварные дела
препятствуют Божьей работе в нас. В silencio мы
оставляем все дела, которые исходят не от Бога. Мы
133
успокаиваемся и концентрируемся. Мы отставляем в
сторону все, что отвлекает нас, пока не увидим,
насколько реально Царство Божие, пока не окажемся на
самой глубине. Мы позволяем Богу выстроить наши
приоритеты и показать нам то, что лишнее в нашей
жизни.
Оставление всех тварных дел помогает нам
услышать Бога. Франсуа Фенелон пишет: «Мы должны
успокоить всякое творение, мы должны успокоиться
сами, чтобы услышать в глубине нашей души Его
невыразимый голос. Нам нужно приклонить ухо, потому
что это тихий и нежный голос, который могут услышать
лишь те, кто больше ничего не слышит»13.
Однажды я пытался разрешить одну сложную
ситуацию в том университете, где я преподавал.
Проблема не разрешалась на протяжении долгого
времени. Я собрал всех тех, от чьего решения зависело
решение этой проблемы, за одним столом во время
обеда, надеясь, что, встретившись лицом к лицу, мы
быстро придем к согласию. Прошел час, и я с
прискорбием отметил, что все лишь еще более
ожесточились и стояли на своем. Встреча так и не
принесла ожидаемого результата, и я вернулся в свой
кабинет подавленным. «Бог», — я говорил Ему, — «мы
стали еще дальше от решения этой проблемы, чем были
до этого. Боюсь, что потребуются месяцы встреч и
переговоров, и все еще нет гарантии, что в конце нас
ожидает успех».
Затем я услышал ответ от Бога: «Во-первых, Я не
просил тебя разрешать эту проблему. Успокойся. Когда
придет время, ты увидишь перемены». И я успокоился,
оставил неистовые попытки, научившись немного тому,
что значит silencio14.
Третий путь к молитве покою называется
«концентрацией». Когда обостряется наш фокус, когда
успокаивается разум, сердце и дух.
134
 Мы будем говорить о концентрации более
подробно, когда будем рассматривать молитву
созерцания. А пока кратко опишем этот подход. Что же
мы конкретно делаем? Мы учимся молитвенно
осмысливать происходящее. Мы пытаемся ответить на
вопрос о том, кто мы, и каков смысл нашего
существования. Мы можем отвлечься от всех дел, чтобы
поразмышлять о ходе нашей жизни. Все это помогает
нашей концентрации.

Пример с ладонями

Жан Ванье, основавший общины L 'Arche

(«КОВЧЕГ») для умственно больных людей, часто при
помощи простой иллюстрации объясняет свой подход к
тем, кто живет в его общине. Он слегка сложит руки и
скажет: «Представь, что у меня в руках прекрасная
птичка. Что произойдет, если я полностью стисну
ладони?» Ответ не заставляет себя ждать: «Зачем, ведь
птичка раздавится и умрет». «Хорошо, но что
произойдет, если я полностью раскрою ладоши?» — «О
нет, тогда птичка попытается улететь, но упадет и
разобьется». Ванье улыбается и говорит: «Самое
правильное положение — это слегка сложенные ладони,
не полностью открытые и не полностью закрытые. Это то
место, где происходит рост»15.
Божьи ладони слегка сложены, чтобы у нас было
достаточно свободы для роста и развития, но в тоже
время, чтобы мы были достаточно защищены — так мы
исцеляемся. Это молитва покоя.
Благословенный Спаситель, мне нелегко
наводить покой в Твоих руках. Меня учили, что нельзя
расслабляться, что нужно все контролировать. Но
как находить покой? Мне трудно это представить: у
меня нет образа, который бы мне помог.
135
 Хотя это не совсем так. Иисус, когда Ты
проводил через толпы людей в Иерусалиме и на
холмах, Иудеи, то Ты открыл такой подход к жизни.
Ты всегда был начеку, полностью восприимчивый к
воле Отца. На Тебя было возложено такое бремя, и
все же Ты смог пройти этот путь с миром и в силе.
Помоги мне идти по Твоим следам. Помоги
видеть лишь то, что видишь Ты, говорить лишь то,
что сказал бы Ты, делать то, что сделал бы Ты.
Помоги мне, Господь, работать отдыхая и молиться
отдыхая.
Я молюсь во имя Твое. — Аминь.

136
 ГЛАВА, 10

Молитва-таинство
Истинное таинство — это освящение личности.
— П. Т. Форсит

Молитва-таинство — это молитва воплощения. Бог,

по Своей великой мудрости, решил открыть нам Себя
посредством видимых образов. И сие есть великая тайна.
Бог, будучи Духом, абсолютно свободным от всех
ограничений сотворенного мира, снисходит до наших
слабостей и являет Себя нам через физический, видимый
мир. Вечный Сын становится грудным младенцем. Хлеб
и вино наделяются таинственной силой. И пред этим
чудом мы преклоняемся.
После смерти и воскресения Христа прошли
столетия, и за это время возникли печальные и, на мой
взгляд, совершенно излишние деления среди христиан. С
одной стороны есть те, кто подчеркивает важность
литургии, таинств и написанных молитв. Но, с другой
стороны, есть те, кто указывает на важность близости в
137
отношении с Богом, на необходимость неформальных и
спонтанных молитв. И христиане из обеих групп смотрят
друг на друга с праведным снисхождением.
Но здесь нам нужен святой союз «и». Нам не нужно
выбирать одну из этих групп. Обе вдохновлены одним
Духом. Мы можем испытывать благоговение и
восхищение пред богатством и глубиной прошедшей
через века литургии. Но теплота и близость спонтанного
поклонения может также захватывать дух и вызывать
умиление. Мы должны научиться черпать силы для
духовного роста из обоих этих источников.
Даже сейчас, спустя много лет, я хорошо помню о
том времени, когда я окунулся в так называемое
«безрелигиозное христианство» — популярное в свое
время движение, основанное на трудах Дитриха
Бонхёффера, написанных им в тюрьме. Вот в чем
заключался мой эксперимент: три месяца я пытался жить
в постоянном общении с Богом без любых внешних
«помощников» — будь то Библия, литургия, причастие,
проповедь, богослужения — без всего этого. Бог был
милостив ко мне в течение всех этих девяноста дней. Но
самое важное, что я усвоил тогда, — это осознание того,
насколько сильно я нуждался во всех этих
«помощниках», чтобы не уклоняться от Божественного
центра. Я обнаружил, что регулярность в молитвенной
жизни формирует скелет, на котором уже можно
наращивать мускулатуру непрестанных молитв. Без этого
скелета, без этой структуры моя внутренняя сердечная
жажда по Богу просто не могла быть удовлетворена. Эти
регулярные религиозные дела, которые кто-то называет
обрядами или ритуалами, в действительности есть Божьи
установления для передачи Его благодати.

138
 Обрядовая книга

Приступая к этому эксперименту, я не знал то, что,

как мне представляется, вы уже знаете: Библия полна
описаниями обрядов, литургий и различных религиозных
церемоний. Я уверен, что нет необходимости напоминать
вам о подробностях церемониальных установлений,
связанных со скинией, со служением левитов и храмовой
литургией. Псалмопевцы часто упоминают храмовые
обряды и ритуалы. Так как эти псалмы пелись во время
богослужений, то их названия — фразы, которые нам
сегодня сложно понять, — представляли собой всего
лишь указания для храмовых музыкантов. «Аллилуйя»,
встречающаяся в псалмах, — это литургическое
восклицание, означающее «Слава Богу!». Многие псалмы
— это, по сути, записанные молитвы, которые верующие,
пришедшие для поклонения, повторяли вслух во время
богослужения.
Иисус, вне всякого сомнения, участвовал в
литургической жизни своего народа с самого раннего
возраста. По субботам он посещал синагогу «по
обыкновению», как пишет об этом Лука (Лук.4:16). И
конечно, Иисус делал то, что делали все верные иудеи:
Он дважды в день повторял Шему и проводил три часа в
молитве — утром, днем и вечером, при заходе солнца.
Шема — «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь
един есть» — была и остается исповеданием веры
(Втор.6:4). Во время каждого молитвенного часа надо
было петь гимн — тефилу. Он включал в себя несколько
благословений — к концу первого века их было
восемнадцать.
Новозаветные послания содержат несколько гимнов
и исповеданий, которые, несомненно, использовались во
время живых богослужений первых христианских
общин. Мы можем услышать их хвалебные возгласы:
139
«Царю же веков нетленному, невидимому, единому
премудрому Богу честь и слава во веки веков. Аминь»
(1Тим.1:17). Или их исповедание Христа: «Бог явился во
плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя Ангелам,
проповедан в народах, принят верою в мире, вознесся во
славе» (1Тим.3:16).
Легко почувствовать радостную
непосредственность исполненной веры ранней
христианской общины в наставлении Павла: «Назидайте
самих себя псалмами и славословиями и песнопениями
духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу,
благодаря всегда за все Бога и Отца, во имя Господа
нашего Иисуса Христа» (Еф.5:19-20). Как я уже писал
ранее, это пример того, где вполне возможно говорить
«и», а не «или».

Свобода литургической молитвы

Хотя не всякая молитва таинства — это

литургическая молитва, всякая литургия, если правильно
ее понимать, представляет собой некое таинство.
Позвольте мне описать, какую свободу можно иметь,
молясь в рамках уже составленной и структурированной
литургии.
Во-первых, литургические молитвы помогают нам
высказать те сердечные желания, которые так хочется
выразить, но для которых так трудно порой подобрать
слова. Ведь, не всегда легко найти слова, чтобы
высказать то, что мы чувствуем. Бывает и так, что мы не
чувствуем особого побуждения для молитвы, и слова
литургии вызывают необходимые чувства. Кто, к
примеру, сможет превзойти вдохновенное исповедание
из англиканской Книги общей молитвы:
«Мы уклонились и сбились с Твоих путей, подобно
потерянным овцам, мы так много следовали желаниям
140
своих сердец, мы нарушили Твои святые заповеди, мы
оставили несделанным то, что нам следовало сделать, а
делали то, что нам делать не следовало. Но Ты, О
Господь, помилуй нас, сохрани терпеливых, по Твоим
обетованиям, оставленных человечеству в Христе
Иисусе, нашем Господе, и даруй нам, многомилостивый
Отец, ради Него, чтобы мы жили благочестиво и
праведно во славу Твоего святого имени»1.
Во-вторых, литургические молитвы помогают нам
присоединиться к «собранию святых». Мы приступаем к
тому, что гораздо больше нас. Хотя многие из нас не
соглашаются по поводу уместности молитв, обращенных
ко святым, мы все соглашаемся, что молитвы со святыми
также уместны. Задумайтесь: мы приходим к трону
благодати с теми же словами, которыми молились
последователи Христа в течение многих поколений. Как
волнительно присоединяться к молитвам святых,
произносимым на протяжении веков, прочувствовав их,
пропустив через себя, добавив к ним «свое собственное
щебетание», как сказал об этом К.С.Льюис2.
В-третьих, литургические молитвы помогают нам
выстоять в искушении заменить поклонение спектаклем,
неким развлечением. Совсем необязательно иметь
харизматическую личность. Нет необходимости
подбирать умные слова. Нет нужды в особом озарении.
Мы молимся словами, которыми всегда молились. Мы
больше фокусируем внимание на Боге, а не на том, кто
ведет это молитвенное собрание.
В-четвертых, литургическая молитва помогает нам
противостоять искушению сделать христианство своей
собственной, личной религией. Нам, людям, так
свойственно позволять собственным заботам вытеснять
все остальное из наших молитв. Конечно, нет ничего
плохого в том, чтобы молиться о собственных нуждах, но
на этом наши молитвы не должны заканчиваться.
Посредством литургии мы постоянно возвращаемся к
141
жизни всей общины, мы постоянно сверяем свое
понимание со здравым учением, мы постоянно
вынуждены слышать стоны нищих и вопль народов.
В-пятых, литургическая молитва помогает нам
избегать фамильярности, в которой появляется место
неуважению. Близость в молитве должна всегда
уравновешиваться осознанием бесконечности,
пролегающей между творением и Творцом. В Библии
нередки примеры, когда встречающиеся с Богом на своем
пути падают ниц перед Ним и лежат, будто мертвые.
Выверенные и правильные литургические молитвы
помогают нам осознать, что мы находимся в присутствии
подлинного Величия.

Понятное беспокойство

Подобный подход к молитве может вызвать у вас

беспокойство, и это вполне понятно. В какой-то степени
я встречался (и продолжаюсь встречаться) с самыми
разными возражениями относительно молитвы таинства.
Одно беспокойство связано с одинаковостью
установленных молитв в литургии. Возможно, вы
слышали подобные высказывания: «О, это всего лишь
механическое повторение. Вы на самом деле даже не
вдумываетесь в то, о чем вы молитесь».
По сути, все верно, но это совсем не недостаток. В
этом я вижу, наоборот, достоинство. Одна из ценностей
литургической молитвы как раз в том, что у нас отпадает
необходимость думать. Например, когда я пишу и все
время должен думать об орфографии и знаках
препинания, то я на самом деле не пишу, лишь учусь
писать. Точно так же и с молитвой. Когда я повторяю
утреннюю молитву — «Боже, споспешествуй мне,
Господи, поспеши на помощь мне», — я не должен
задумываться над тем, в каких словах выразить
142
собственную нужду. Вместо этого я могу вникнуть во
всю глубину своей нужды, и в реальность того, что Бог
сильнее самой большой моей проблемы.
Определенное беспокойство вызывает также и
релевантность литургии. Слова литургии устаревают со
временем. Литания может казаться старомодной, не
имеющей ничего общего с современным миром.
Но опять же, в том, что кажется недостатком,
можно увидеть достоинство. Чаще желание
соответствовать современной культуре и времени есть
нечто иное, как искушение дьявола, которому надо
противостоять. В литургии лучший христианский опыт
как бы консервируется, что уберегает нас от последних
причуд моды. Конечно, литургия меняется, так как
меняется язык, но, надеюсь, не так быстро. Ведь, нечасто
мы можем найти в церкви литературные дарования,
которые бы могли создать что-либо, сравнимое, скажем,
с Книгой общей молитвы. Кроме того, как однажды
заметил Клайв Льюис: «Призыв к Петру заключался в
том, что он должен был пасти овец Христа, а не пытаться
экспериментировать с Его подопытными мышами»3.
Есть еще один повод для беспокойства. Может,
литургическая форма молитвы — это как раз то
«многословие», за которое Иисус укорял язычников
(Мат. 6:7). Об этом стоит задуматься. К сожалению, я
понимаю, что часто именно так все и происходит. Наша
радость от литературного изыска литургических молитв
может легко перерасти в некий фетиш. Красота и
утонченность богослужения могут затмить поиски Бога
пришедших сердец.
Конечно, это не значит, что незрелость и
духовность обязательно идут рука об руку, но мы
должны понимать опасность идолопоклонства перед
изыском. Мы легком можем начать говорить лишь слова,
не вникая в их смысл, совсем не приближаясь к

143
«праведности, и миру, и радости во Святом Духе» (Мат.
6:7; Рим.14:17).
Я упомяну еще об одной причине для беспокойства.
Есть определенный страх, что мы сделаем Иисуса
«узником скинии», как говорили об этом пиетисты в
прошлые века. И вновь я вынужден признать, что это
повод для беспокойства. Как легко можно упустить
смысл слов Иисуса, что «Бог есть дух, и поклоняющиеся
Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин.4:24). Как
легко мы скатываемся от духовного к плотскому. Мы
ошибочно полагаем, что можем управлять действиями
Духа, забывая, что Он «дышит, где хочет».
Серьезное рассмотрение этой причины для
беспокойства, однако, не должно удерживать нас от
признания того, что Божья благодать может придти в
наши сердца и жизни особыми путями. Тот факт, что мир
таинственен, не отменяет истину о том, что Бог
установил определенные таинства для передачи Его
милости.
Бог — это Бог средств, говорил Джонатан Эдвардс.
Эдвардс прав, и наш духовный рост в какой-то степени
зависит от понимания и приобщения к этим «средствам
благодати»4. И об этом мы сейчас и поразмышляем.

Новая песня на старый манер

Псалтырь всегда был в христианской церкви

одновременно и сборником духовных песнопений, и
молитвословом. Но само слово «Псалтырь» происходит
от названия музыкального инструмента. На еврейском
языке псалмы называются гимнами. В 71 псалме в 20
стихе все предшествующие псалмы названы «молитвами
Давида». Монашеские общины, собиравшиеся пять раз в
день для молитвы, повторяли псалмы, подобно и другим
общинам, собиравшимся для вечерних молитв.
144
 Не все псалмы — это гимны и молитвы, но их
назначение однозначно, так как они все служили для
прославления Бога. Ведь цель гимнов — это
прославление Бога, а цель молитвы — понимание Божьей
воли и хождение по Его путям. И, совмещая пение и
молитву, псалмам удается добиться очень важной цели.
На чисто человеческом уровне музыка — это мощное
средство, так как она воздействует одновременно на
эмоции и волю, на воображение и разум. Когда мы
совмещаем молитву с музыкой, то получается мощная
связка. Пение также придает нашим молитвам живость,
плавучесть и оптимизм. Возможно, вы слышали древнее
изречение: «Тот, кто поет, молится дважды». Размышляя
о разных молитвословах, Мартин Лютер отмечает: «В
них нет того духа, той силы, той страсти, того огня, что я
нахожу в Псалтыре»5.
Мы можем радоваться тому, что в наше время
предпринимается много попыток переложить различные
псалмы на музыку, причем часто рождаются чудесные
произведения. Я надеюсь, что эта тенденция будет
только расти, и наступит тот день, когда все псалмы
станут песнопениями, как это уже однажды было, или
хотя бы будет составлен сборник псалмов на каждую
тему, поднимаемую в Псалтыре: сотворение, закон,
священная история, Мессия, церковь, жизнь, страдание,
вина, враги, конец мира6. Это станет прекрасным
подходом к молитве в согласии со всей волей Божьей,
сопровождающейся сокрушением и прославлением Бога.
Одно небольшое предложение: если вы будете петь
различные псалмы, то пойте их в молитвенном
размышлении. Пусть слова псалма успокоят вас,
принесут умиротворение, более глубокое понимание.
Добиться этого несложно, так как структура многих
псалмов построена таким образом, что они набирают
силу от начала к концу. Слово sela, которое часто
встречается в середине псалма, указывает на интерлюдии
145
для размышления. Если вы пишете музыку на текст
псалма, то было бы уместно вставить в этом месте
музыкальный проигрыш, чтобы люди могли хоть недолго
поразмыслить о том, что они только что пропели.
Мартин Лютер говорил, что sela взывает к «успокоенной
и умиротворенной душе, которая может принять и
удержать то, что уготовал нам даровать Дух Святой»2.
Нам также поможет параллелизм еврейской поэзии —
повторение одной и той же мысли, но слегка другими
словами, что побуждает нас глубже вникать в смысл
текста. Простым повторением мы сильнее
пропитываемся сутью воспеваемой нами молитвы.
Если кто-то не привык молиться написанными
молитвами, то может обратиться к Псалтырю, чтобы
настроится на молитвенный лад. Если мы освежим
различные тексты в памяти, то они проникнут в глубины
нашего сердца и сформируют наши молитвы. В первых
христианских общинах часто было принято заучивать
наизусть «всего Давида». Иероним писал о том, что в его
дни нередко можно было услышать пение псалмов на
полях и в садах. Пусть наступит тот день, когда и мы
сможем «воспеть Господу песнь новую» на старый манер
(Пс.95:1).

Самая полная молитва

В сердце каждой христианской молитвы сокрыто

прославление евхаристии — святого причастия. В
евхаристии присутствует практически каждый аспект
молитвы: исследование себя, покаяние, мольба о
прощении, размышление, благодарение, прославление и
т.д. Она лучше всего характеризует молитву, так как в
ней мы полноценные участники священнодействия, но
вся благодать исходит от Бога. В ней задействованы все
органы чувств. Мы видим, мы обоняем, мы осязаем, мы
146
вкушаем. Мы слышим слова установления: «Сие есть
тело Мое... Сия есть кровь Моя». По сути, молитва
евхаристии — это наиболее полная молитва, которая
только возможна по эту сторону вечности.
Христиане с самыми искренними и честными
сердцами имеют разные представления насчет того, как
жизнь Христа передается нам через святое причастие.
Для описания этих важных различий во взглядах
используются сложные слова: пресуществление,
сосуществование, воспоминание и тому подобное. Я
верю, что все это важно: у меня есть личные убеждения
на этот счет, но было бы неразумно с моей стороны
полагать, что я смогу осветить эти сложные вопросы в
этой книге. Многие богословы, превосходящие меня по
уровню интеллекта, посвятили разбору этих вопросов
целые тома. Кроме того, я бы не хотел оспаривать
убеждения кого бы то ни было, не проявляя уважения к
той традиции, в которой он или она смогли приступить к
служению евхаристии.
Лично мне больше по душе понимание
Преподобного Максима Исповедника — прекрасного
богослова эпохи отцов церкви. Он называет тело и кровь
Христа в евхаристии «символами», «образами» и
«мистериями»8. Он говорит о том, что «Христос истинно
присутствует среди нас и Его жизнь истинно передается
нам, но как это происходит — сие есть святая тайна». И
здесь наше исследование переходит в славословие. В
действительности, в традиции Восточного Православия
евхаристия официально признается одной из «святых
мистерий». Клайв Льюис однажды мудро заметил: «Эта
заповедь, в конце концов, звучит так: ‘Примите, ешьте’, а
не ‘Примите, поймите’»9.
Мы также расходимся во взглядах по поводу того,
как часто и каким образом необходимо участвовать в
этой заповеди. Кто-то делает это часто и просто.
Иероним рассказывал об одном епископе, который был
147
настолько беден, что у него была лишь одна плетеная
корзина для хлеба и простой стеклянный стакан для вина.
Но есть упоминания о роскошной литургии евхаристии.
Но все это второстепенные вопросы, далекие от того
главного, в чем мы едины. Все христианское сообщество
в один голос говорит о едином понимании евхаристии,
которая есть «видимое средство невидимой благодати»10.
Бог по Своей воле избрал самые распространенные
элементы иудейской трапезы — хлеб и вино, — чтобы
каким-то образом передавать через них в нас Свою
жизнь. И это мы исповедуем единодушно.
Молясь во время причастия, мы ни на секунду не
забываем о том, что суть Евангелия — это страдания
Христа. Эта молитва побуждает нас возвращаться к
Великой Жертве. Иисус умер на кресте. Он пролил Свою
кровь. Благодаря этому мы живем. Благодаря этому мы
сильны. В молитве во время причастия мы объединяемся:
образованные и мудрые подходят к столу, где лежат хлеб
и вино, точно так же, как неграмотные и неопытные. Мы
все приходим с распростертыми объятьями, молясь
подобно ребенку молитвой принятия.
Когда мы молимся во время причастия, наши
чувства уходят на второй план. Что за свобода! Нам не
нужно пытаться ощутить особое благочестие, чтобы
достойно участвовать в этой заповеди. Я понимаю, что
точно так же обстоит дело и с другими формами
молитвы, но здесь все проще. Я прихожу к столу с
хлебом и вином, «такой, как есть, без оправданий, зная,
что кровь Иисуса была пролита за меня». И неважно, что
мы чувствуем, как мы воспринимаем себя, свое хождение
перед Богом. Мы приходим с пустыми руками, готовыми
принять Божью благодать. Все, что происходит в этот
момент, — это действие благодати.
Сейчас я хотел бы сказать пару слов тем, кого
волнует написанное Павлом в 1 Послании к Коринфянам
о тех, кто принимает участие в «осуждение себе»
148
(1Кор.11:20-30). Эта фраза может легко напугать вас,
особенно, если вы не считаете себя таким уж достойным
принять благость и милость Божью. Возможно, вы
беспокоитесь из-за того, что вы что-то сделали, или
сказали, или подумали, и теперь вы недостойны участия
в заповеди Господней. И если вы осмелитесь вкусить
хлеб и вино, то это будет в осуждение.
Если к вам приходили подобные мысли, то я спешу
вас заверить, что Павел имеет в виду совсем другую
проблему, которая имела место в коринфской церкви. Он
обращается к тем, кто принимает участие в заповеди
между делом, не задумываясь о том, что делает. К тем,
кто на самом деле делает это «недостойно», не осознавая
серьезность того, что происходит.
Вы видите, что это полная противоположность
вашей ситуации. Вы, наоборот, воспринимаете все
слишком серьезно. Поверьте мне, Бог принимает нас
такими, какие мы есть. Вам не нужно представлять себя
лучше, чем вы есть, делать больше добрых дел, или
тщательней каяться, или делать что-то еще. Если вы
считаете себя недостойным, пусть это вас не смущает.
Эта трапеза и предназначена для таких недостойных!
Придите! Ешьте! «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб
сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете,
доколе Он придет» (1Кор.11.26).

Таинство Слова

Мартин Лютер говорил, что истинная церковь там,

где «проповедуется слово в истине и чистоте, и таинства
преподаются в соответствии с этим словом и указаниями
Христа»11. Таинство причастия — это видимый образ
Евангелия. Таинство Слова — это слышимый образ
Евангелия. П.Т.Фортис пишет: «В таинстве Слова
служители — это живые орудия в руках Христа,
149
сломленные и опустошенные, даже порой на грани
смерти, чтобы они могли не только свидетельствовать о
Христе или являть Его, но в таинстве личности
преподносить Его распятым и воскресшим»12.
Я надеюсь, что вы понимаете, что когда я говорю о
таинстве Слова, я говорю не только о проповеди, хотя,
несомненно, и о проповеди тоже. Слово включает
следующее: слышимый голос живого Бога; Иисуса,
божественный Логос; Писание, записанное Слово Божие;
и проповедь в истине Божией под действием силы и
водительства Святого Духа.
И еще, я надеюсь, вы понимаете, что те, кто
преподают нам таинство Слова — это не только
общепризнанные и надлежащим образом
рукоположенные священнослужители, хотя и они тоже.
Иисус Христос, будучи главой Церкви, избирает и
посылает тех, кто донесет до людей Слово жизни. И как
бы удивительно это не звучало, но Он вполне может
избрать и вас, и меня, чтобы говорить то Слово, которое
не возвращается тщетным, но исполняет то, что Ему
угодно, и совершает то, для чего Он послал его.
Далее, я надеюсь: вы понимаете, что таинство слова
преподается на разных местах и в разных
обстоятельствах, не только во время богослужения, хотя,
несомненно, и во время богослужения. Я видел, как
произносилось Слово в силе Духа на углах улиц, в
больничных палатах, в рабочих кабинетах. Это подобно
жизни Божьей, проистекающей из людей, и Бог
использует все возможные средства, чтобы являть Свою
славу. Мы можем, разговаривая с кем-то по телефону,
произнести те слова, которые вложил в наши уста Бог.
Это и есть таинство Слова.
Сказав все это, я бы хотел подчеркнуть важность
проповеди Слова, как основное, установленное Богом
средство передачи Его благодати в наши жизни. Без
исполненной молитвы, проповеди и молитвенного
150
слушания мы станем вялой, бескровной церковью и
будем достойны сожаления. Е.М. Боундс пишет:
«Характер нашей молитвы будет определять характер
нашей проповеди. Слабая молитва сделает и проповедь
слабой. Молитва укрепляет проповедь, делает ее
помазанной, делает ее сильной»13.
В этом утверждении Боундс использует слово,
обозначающее то, в чем мы сегодня так нуждаемся —
помазание. Оно символизирует таинство духовного
помазания проповеди, которое делает такую проповедь
отличной от любого другого сообщения информации.
Это не просто рвение, это не просто пыл, не просто
ораторские способности. Помазание — это божественная
составляющая в проповеди. Оно придает проповеди
остроту, потенциал, силу. Оно наполняет явленную
истину Божественной энергией. Оно оживляет
высушенные кости, оно поддерживает, обличает,
отрезвляет.
Однажды я присутствовал на богослужении,
которое не скоро забуду. Со мной был друг, который был
мало знаком с христианством. Мы пришли в положенное
время, в 10:30 утра, но поклонение уже началось. Когда
мы открыли двери, ведущие в зал здания церкви,
перестроенной из бывшего склада, мы оба (мы обсудим
это позднее) почувствовали удар духовной силы и
энергии поклоняющейся общины. Мы буквально были
вынуждены перехватить дух и сделать шаг назад.
Пастор говорил с нежностью, состраданием,
уверенностью, силой. В его словах не было особого
красноречия — он даже к этому не стремился, — но было
что-то большее — божественное участие. Мы знали, что
он говорил истину. Казалось, что между устами
говорящего и ушами слушающего Слово оживлялось с
особой силой. Помазание Бога пребывало на нем с такой
благодатью и милостью, что наши сердца таяли, и мы
давали обет послушания. Это помазание было словно
151
предвкушение небесного освящения. Казалось, что
воздух в помещении колебался: все пребывали в
благоговейном молчании. В тот момент в нас обоих
развеялись все сомнения о том, являет ли Бог Себя среди
людей.
Такая благодать не приходит сама собой: «Молитва,
много молитвы — вот цена помазанной проповеди;
молитва, много молитвы — вот, что нужно, чтобы
удержать это помазание. Без непрестанной молитвы
помазание никогда не придет к проповеднику. Без
настойчивости в молитве, помазание, словно
оставленную на другой день манну, съедят черви»14.
Как мы с вами можем этому способствовать?
Молиться за проповедника, в этом не может быть
сомнений. Но есть еще кое-что, может, даже более
важное — благоговейное слушание. Когда проповедник
встает за кафедру, мы сознательно стремимся быть
наученными. Когда преподается таинство Слова, мы,
склоняясь перед Богом в своем сердце, принимаем его.
Мы все время прислушиваемся к Kol Yahweh — голосу
Господа. Мы слушаем разумом, мы слушаем сердцем. И
все время мы испытываем себя, исследуем свою жизнь,
произнося молитвы принятия этого Слова и обеты
послушания.
«Да, но вы не знаете, какие проповеди мне
приходится выслушивать каждое воскресение», —
может, вы про себя сейчас так думаете. — «Мне это не
кажется каким-то таинством!» Я прекрасно понимаю, что
есть проповедники, которые говорят мертвые истины,
которые занимают свое положение из тщеславия,
которые стремятся успеть за всеми изменениями моды. Я
знаю, что многие проповеди плохо продуманы, слабо
подготовлены и неумело произнесены. Знаю я и об
огромном давлении на верных пасторов, которое порой
сводит на нет все затраченные усилия на подготовку
проповеди.
152
 Все же я повторюсь: нам нужно научиться
благоговейному слушанию. Мы прислушиваемся,
постоянно прислушиваемся к божественному дуновению
в человеческой речи, ибо, как отмечает П.Т. Фортис,
«таинство Слова делает значимыми все остальные
таинства»15.

Молитва тела

Я не имею духа — я есть дух. Подобным образом

будет справедливо сказать: я не имею тело — я есть тело.
Слишком часто мы молимся так, будто бы мы
бестелесные духи. Поэтому уместно будет сказать о
христианском понимании воплощения. Божья благодать
передается нам через наши тела. Мы поклоняемся Богу в
наших телах. Мы молимся в теле.
В Библии часто описывается молитва, которую
можно назвать молитвой тела. Моисей молится с высоко
поднятыми руками в то время, как израильтяне
сражаются с амаликитянами. Елисей молится о
возвращении жизни мальчика в Сонаме, ложась на него
сверху. Давид танцует перед Богом, когда ковчег завета
несли в святой город. Иисус возлагает руки на толпы
людей. Иоанн падает ниц перед прославленным Христом
на острове Патмос. Этот перечень можно продолжать и
продолжать.
Самый часто упоминаемый образ молитвы в
Библии — это распростёртое положение с вытянутыми
вперед руками. Далее идет образ с воздетыми к небу
руками и поднятыми вверх ладонями16. То, что мы более
всего привыкли видеть — сложенные руки и закрытые
глаза, — в Библии найти нам не удастся. Но это не
означает, что нужно молиться только так и ни как иначе
— просто мы должны понимать, что нам следует

153
использовать то положение тела, которое наиболее
уместно для нашей молитвы.
Позвольте мне высказать несколько предложений.
Если мы испытываем побуждение исповедоваться перед
Богом и покаяться перед Ним, то можно лечь лицом ниц,
в сокрушении и раскаянии сердца. Если мы хотим
выразить свою любовь к Господу, то можем склониться
перед Ним на колени, слегка подняв к небу руки
ладонями кверху, в тихом умилении с благодарным и
любящим сердцем. Если мы желаем прославить Бога,
воздать Ему хвалу, то можем стать во весь рост, поднять
руки к небу, петь и восхвалять Бога. И, наконец, если
появилось побуждение благословить Создателя неба и
земли, то мы можем стать с распростертыми руками,
подняв ладони кверху, и вторить словам псалмопевца:
«Благослови, душа моя, Господа, и вся внутренность моя
— святое имя Его» (Пс.102:1).
Священный танец также может быть уместен во
время молитвы, и сегодня все чаще можно увидеть его во
время христианского прославления. В нем могут
замечательно сочетаться литургия с харизматическим
выражением хвалы, прославления и пророчества. У меня
такое прославление вызывает восхищение.
Вот уже более тысячи лет христиане практикуют
танец, называемый трипудий. Воспевая хвалебные
гимны Богу, христиане берутся за руки, делают три шага
вперед, затем один шаг назад, затем опять три шага
вперед и один шаг назад. Через это провозглашается
христианская доктрина: победа Христа над злом этого
мира — победа, которая влечет нас вперед, хотя иногда
приходится чуть-чуть отступить назад.
Священный танец может стать частью как личной
молитвы, так и общинного прославления. Подобно
псалмопевцу, мы прославляем Бога на псалтыри и
гуслях, с тимпаном и ликами, на струнах и органе. Мы

154
прославляем благость нашего Бога всеми своими
внутренностями!
Конечно, все это лишь предложения. Пусть Бог Сам
направит вас и подскажет то положение тела, которое
будет наиболее уместным и прославляющим Его.
Молитвенная жизнь чрезвычайно разнообразна. Мы
предстаем перед Богом и с литургическим достоинством,
и с харизматическим торжеством. Все это необходимо,
чтобы наш молитвенный опыт был полноценным и
всесторонним.
Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя
Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и
на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на
сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем
должникам нашим; и не введи нас в искушение, но
избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила
и слава во веки. — Аминь.

155
 ГЛАВА 11
Непрестанная молитва

Когда Дух нисходит на кого-то, чтобы найти в нем

обитель, то этот человек уже не может перестать
молиться, потому что Дух молится в нем непрестанно. И
неважно, спит ли он, или бодрствует, молитва изливается
из его сердца во всякое время. Он может есть или пить,
работать или отдыхать — фимиам молитвы будет
постоянно восходить из его сердца. Малейшее
побуждение его сердца подобно голосу, поющему в
тишине, неведомому никому, кроме Невидимого.
— Исаак Сирин

Я бы хотел поведать вам о замечательном способе,

как всегда оставаться в Божьем присутствии. Не могу
утверждать, что я сам всегда нахожусь в близком и
непрерывном общении с Отцом, но имеющийся у меня
опыт позволяет говорить о том, что такая жизнь для меня
была бы самой желанной и полной.

156
 На протяжении веков самые обычные люди
находили путь обретения такой жизни и
свидетельствовали о том, что это возможно. Так брат,
Лоуренсий говорит о том, что «нет такого образа жизни в
этом мире, более радостного и полного, чем постоянное
общение с Богом». Святой Иоанн Лествичник дает такой
совет: «Пусть воспоминание об Иисусе сопровождает
каждый ваш вздох». Юлиана Норвичская откровенно
заявляет о том, что «молитва объединяет нашу душу с
Богом». Каллист, автор духовных книг, живший в
Византии, учит о том, что «непрестанная молитва — это
постоянное упоминание имени Бога». Франциск
Ассизский, по словам очевидцев, казался «не столько
молящимся человеком, сколько самой молитвой, ставшей
человеком». А Франк Лаубах восклицает: «О, это
постоянное пребывание в контакте с Богом, когда лишь о
Нем все мои мысли, только с Ним все мои разговоры, —
это самое лучшее, что когда-либо было в моей жизни»1.
Может это кажется вам недостижимым или не
таким уж желанным. Порой и у меня возникают
подобные чувства. Жизнь и так совсем непроста. Зачем
же нам еще обременять себя религиозными
обязанностями, когда и так наше расписание забито до
предела? Кроме того, все это представляется чрезмерно
трудным. Никто не может думать о Боге все время. Вряд
ли кто будет к этому стремиться.
Если подобные вопросы и возражения близки вам,
то я бы хотел вас ободрить. Бог не ожидает, что вы за
один день научитесь погружаться в глубины океана
постоянного общения с Ним. Это долгий путь, но
состоящий из вполне понятных и практических шагов. И
хотя пребывание в Божьем присутствии требует
определенных усилий, многое становится легче. Растет
наша способность концентрироваться, улавливать суть,
расширяется кругозор. Все чаще мы обнаруживаем, что

157
проходим через перипетии и трудности жизни так просто
и спокойно, что это поражает нас... особенно нас.
Кроме того, постоянное общение с Богом дается в
чем-то проще, чем обычная молитва. Со временем
постоянно молиться становится легче, чем молиться
время от времени, точно так же, как легче хорошо играть
в теннис, практикуясь постоянно, чем поддерживать
высокий уровень, играя время от времени. Неужели мы и
правда думаем, что можем молиться всем сердцем, всем
разумом и всем духом, когда наша молитвенная жизнь
непостоянна и непредсказуема? Неужели мы можем
подобно Моисею общаться с Богом «лицом к лицу», как
с другом, если молимся лишь изредка, время от времени?
Нет, близость достигается благодаря постоянному
общению. Со временем придет легкость общения, потому
что будут сформированы навыки праведной жизни,
которые, в свою очередь, будут способствовать тому, что
молиться мы будем с легкостью, а наша молитва будет
естественной. Трудно будет удержаться от молитвы.

Непрерывное общение

Библейские авторы говорят в поддержку идеи о

возможности непрестанной молитвы. «Непрестанно
молитесь», — учит апостол Павел (1 Фес. 5:17). А в
Послании к Римлянам он пишет: «Утешайтесь надеждою;
в скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны»
(Рим.12:12). В Послании к Ефесянам: «Всякою молитвою
и прошением молитесь во всякое время духом» (Еф.6:18).
В Послании к Колоссянам: «Будьте постоянны в молитве,
бодрствуя в ней с благодарением» (Кол.4:2). В Послании
к Филиппийцам: «Не заботьтесь ни о чем, но всегда в
молитве и прошении с благодарением открывайте свои
желания пред Богом» (Фил.4:6).

158
 Автор Послания к Евреям призывает нас
«непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть плод
уст, прославляющих имя Его» (Евр.13:15). Иисус оставил
нам притчи о молитве, показывающие, что нам нужно
«всегда молиться и не унывать» (Лук.18:1). Он показал
нам пример непрерывного общения с Отцом: «Сын
ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит
Отца творящего: ибо, что творит Он, то и Сын творит так
же» (Ин.5:19); «Я ничего не могу творить Сам от Себя.
Как слышу, так и сужу» (Ин.5:30); «Верьте Мне, что Я в
Отце и Отец во Мне» (Ин.14:11). Когда Иисус говорил
ученикам о том, что необходимо пребывать в Нем,
подобно как ветви пребывают на виноградной лозе, они
сразу же поняли, что Он имел в виду, потому что они
видели, как Он пребывал в Отце (Ин.15:1-11).

Всепоглощающая страсть

Я уверен, что вы осознаете отчаянную потребность

в непрестанной молитве. Мы задыхаемся от
нескончаемых дел, которые отвлекают нас от главного.
Мы постоянно куда-то спешим, утомляемся,
выдыхаемся. Мысли вторгаются в наш разум без всякой
причины. Нам трудно удерживать внимание на чем-то
одном. Мы чувствуем себя растерянными в этом мире.
Непрестанная молитва приносит мир и порядок в
хаос нашей жизни. Нам начинает передаваться
вселенское терпение Бога. Наши обрывочные,
несвязанные дела начинают собираться вокруг нового
центра, нового ориентира. Мы обретаем мир,
спокойствие, твердость жизненной ориентации.
Но все это не приходит само собой. Мы должны
возжелать этого, должны загореться всепоглощающей
страстью. Уильям Джеймс пишет: «Религия должна быть
не занудной привычкой, но волнующей страстью»2. Разве
159
вы не желаете такой жизни каждой клеточкой своего
тела? Разве вы не жаждете больше Божьей любви,
Божьей радости, Божьего мира, Божьей силы? И уж
точно, краткой молитвы время от времени просто
недостаточно. О нет, вы жаждете большего, несравненно
большего. Вы мечтаете, чтобы на жертвеннике
непрестанной молитвы зажглось вечное пламя
посвящения. Но только бы знать, как этого достичь! Да,
если бы вам только знать, как это сделать! Но именно о
том, как это сделать, мы с вами сейчас и поговорим.

Молитва с каждым выдохом

Стремясь следовать библейскому призыву

«непрестанно молиться», христиане выработали для себя
два фундаментальных подхода к такой молитве. Первый,
более формальный, близок к литургии, а во втором
больше внимание уделяется общению и внутреннему
побуждению. Первый уходит своими корнями к
исихастской традиции Восточной церкви3. Такая молитва
называется умной молитвой. Основана она на
дыхательных упражнениях. Идея взята из псалмов, так,
например, в одном псалме мы читаем: «Господи! Ты
испытал меня и знаешь» (Пс.138:1). В результате
появилась практика короткой молитвы, простой просьбы
в одном предложении, которую можно произнести на
одном выдохе. Григорий Синаит однажды сказал:
«Любовь к Богу должна выражаться с каждым вздохом»4.
Наиболее известной умной молитвой является
Иисусова молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне
Божий, помилуй мя грешнаго». Как вы можете увидеть,
эта молитва взята из притчи о самоправедном фарисее и
грешном мытаре, в которой грешный мытарь бьет себя в
грудь и молится: «Боже! будь милостив ко мне,
грешнику!» В нынешнем виде она появилась и
160
повсеместно использовалась в шестом веке, а затем
получила второе дыхание в восточной церкви в
четырнадцатом веке.
В девятнадцатом веке неизвестный русский
крестьянин поведал трогательную историю о своих
попытках научиться непрестанно молиться в книге «Путь
странника»5. После того, как он выучил молитву «Отче
наш», он начал произносить ее постоянно до тех пор,
пока молитва не перешла из разума в сердце, а затем во
все его тело. Эта молитва вселилась в него настолько, что
уже не покидала его все время, причем неважно, спал ли
он, или бодрствовал. Его книга, в которой он описал свои
переживания, имела большое влияние на христиан, даже
за пределами Восточной церкви.
Но Иисусова молитва — это лишь один пример
такой молитвы. Вы можете открыть для себя свой
собственный подход к дыхательной молитве. Несколько
лет назад во время вечерней пробежки дюжина, а может,
больше дыхательных молитв сорвалось с моих уст. Вот
некоторые из тех молитв, которые родились в тот летний
вечер: «О Господь, крести меня любовью»; «Научи меня
нежности, Отец»; «Иисус, позволь принять Твою
благодать»; «Милостивый Господь, устрани мой страх»;
«Яви мой грех, о Дух Святой»; «Господь Иисус, дай
ощутить Твою любовь».
Заметьте, насколько кратки эти молитвы: в каждой
не более семи или восьми слогов. Также обратите
внимание на ощущение близости: мы обращаемся к Богу,
как к близкому другу. В такой молитве молящийся
признается в своей зависимости, в ней нет места
упованию на себя и свои силы. Далее посмотрите, что
каждая молитва — это определенная просьба. Такая
молитва фокусируется на молящемся в том смысле, что
он просит что-то для себя. Но эту молитву нельзя назвать
эгоистической молитвой, так как все просьбы находятся
в соответствии с волей Божьей и Его путями.
161
 Дыхательные молитвы чаще приходят сами, их не
нужно придумывать. Мы просим Бога явить нам Его
волю, показать Его путь, дать увидеть истину.
Вот один способ, как вы можете начать молиться
подобной молитвой. Выделите время, когда вас никто не
потревожит. Найдите спокойное место и просто посидите
какое-то время в тишине, ощутите себя в присутствии
любящего Бога. Позвольте Богу позвать вас по имени:
«Кристи», «Натан», «Джон», «Кэролин», «Ричард»,
«Линда». Затем постарайтесь услышать вопрос: «Что ты
хочешь?» Ответьте на этот вопрос прямо и просто.
Может, ответ будет состоять из одного слова: «мира»,
«веры», «силы». Может, это будет целая фраза: «понять
Твою истину», «почувствовать Твою любовь». Далее
свяжите эту фразу с наиболее привычным вам
обращением к Богу: «благословенный Спаситель»,
«Авва», «Эммануил», «Святой Отец», «милостивый
Господь». Наконец запишите эту молитву, стараясь не
удлинять ее, чтобы ее можно было произнести на одном
выдохе.
В течение следующих нескольких дней позвольте
Богу откорректировать вашу молитву. Возможно, вы
записали: «Позволь мне понять истину Твою, Господь».
Но спустя несколько дней, молясь такой молитвой, вы
обнаружите, что вам нужно не столько понять Божью
истину, сколько жить по этой истине. И молитва ваша
немного изменится: «Дай мне жить по истине Твоей,
Господь»6.
Начните молиться подобным образом как можно
чаще. Позвольте Богу вложить ее в глубины вашего духа.
Не спешите и не меняйте молитвы слишком часто.
Восемь месяцев назад я начал молиться одной такой
дыхательной молитвой, и до сих пор я не получил
подтверждения, что дело сделано. Молясь, иногда не
всегда, но иногда мы достигаем такого момента, когда
ощущаем удивительное умиротворение и успокоение со
162
всех сторон. Христос перед нами, Христос позади нас,
Христос вокруг нас, и Он в нас. В этот момент мы
перестаем произносить молитвы и просто пребываем с
Богом.
Размышляя о дыхательной молитве, Феофан
Затворник отмечает: «Мысли продолжают кружиться
вокруг головы, подобно комарам. Чтобы прекратить это
жужжание, необходимо предаться одной мысли или
мысли об Одном. И поможет в этом короткая молитва,
благодаря которой вы сможете сконцентрироваться и
собраться в собственном разуме»7.

Пребывание в присутствии Божьем

Второй подход к непрестанной молитве связан с

такими молитвенниками, как брат Лоуренсий
(«Пребывание в присутствии Божьем»), Томас Келли
(«Завет посвящения») и Франк Лаубах («Письма
современного мистика»). Суть этого подхода,
поражающего своей глубиной и в то же время простотой,
состоит в том, что вы продолжаете выполнять
повседневные дела, но делаете это с радостным
осознанием постоянного Божьего присутствия. Простые
молитвы хвалы и восхищения непрерывно изливаются из
ваших сердец. Брат Лоуренсий, называвший самого себя
«господином кастрюль и сковородок», выкристаллизовал
эту идею в ставшем известном сегодня его изречении:
«Совершение каких-то дел я не отделяю от молитвенного
времени, и, находясь в шумной кухне, когда несколько
человек что-то одновременно у меня просят, я молюсь
Богу с великим спокойствием, как если бы я стоял на
коленях перед святым причастием»8.
Лоуренсий призывает нас «найти молитвенную
комнату в собственном сердце, куда бы мы могли
приходить для общения с Ним, с миром, со смирением, с
163
любовью». Он говорит о том, что подобная молитва
должна стать последним делом перед отходом ко сну и
первым делом после пробуждения ранним утром. И,
поступая так, мы обнаружим, что «тот, кто получил
дуновение Святого Духа, не стоит на месте, даже когда
спит»9.
В последние годы своей недолгой жизни философ
Томас Келли поведал нам о том, что «источники живой
воды божественного откровения не иссякают, обновляясь
день за днем, час за часом». Он пишет: «Можно привести
в порядок нашу умственную жизнь. Мы можем чем-то
заниматься, о чем-то думать, что-то обсуждать, что-то
рассматривать, считать, справляться со всеми
трудностями повседневных дел. Но в то же самое время
где-то глубоко внутри мы можем молиться и прославлять
Бога, воспевать и поклоняться Ему, покорно принимая
Божественную благодать»10.
Много записей в дневнике Франка Лаубаха
пропитано славой Божественного присутствия: «Сегодня
после обеда Бог овладел мной, и это я принял с такой
радостью, что мне показалось: я не испытывал ничего
подобного в своей жизни. Бог был так близко, я так
сильно почувствовал Его любовь ко мне, что я словно
растаял, наполненный странным ощущением блаженного
удовлетворения». В 30-е года прошлого века, находясь на
филиппинском острове Минданао, он написал:
«Осознание сотрудничества с Богом, даже в чем-то
малом, вызывает во мне бурю эмоций: я раньше такого
не испытывал... Моя задача в том, чтобы этот час
прожить в близком внутреннем общении с Богом и в
полной готовности принять Его волю. И это будет
славный, насыщенный час. И кажется, что это все, о чем
мне надо думать». Спустя несколько лет после этого,
находясь уже на другом континенте, он записал свою
молитву: «Боже, старание сопоставить свою волю с
Твоей волей созидает меня. Здесь на станции в
164
Калькутте, я ощущаю новую силу, которой у меня не
было вот уже много лет»11.
Совсем непросто поведать вам об осознании
близости Бога, проникновенных отношениях с Ним,
которыми пропитаны дневники и письма не только этих
трех мужей веры, но и многих других первопроходцев в
духовной жизни. Все эти люди соприкоснулись с той
реальностью, которую многие из нас упускают. В
написанных ими строках виден их восторг от сделанного
ими открытия. Томас Келли пишет: «Жизнь от центра —
это жизнь без спешки, в мире, в силе. Она проста. Она
безмятежна. Она восхитительна. Это жизнь победителя,
она ослепительна. На это не требуется времени, просто
она занимает все наше время. И она делает нашу жизнь
новой и победоносной»12.
Но можете ли вы жить так? Могу ли Я жить так?
«Это невозможно», — быть может, так мы про себя
думаем. Но подождите, может, это более возможно, чем
мы себе представляем. Конечно, жизнь в постоянном
общении с Богом не приходит сама собой, без
дополнительных усилий. И это не должно удивлять нас,
все, что хоть что-то стоит, требует усилий. Брат
Лоуренсий признает, что ему понадобилось десять лет на
то, чтобы научиться жить в ощущении постоянного
присутствия Бога. Лаубах заявляет: «То, к чему Ты меня
призвал, осуществить тяжело, это подобно восхождению
на гору Эверест, но Ты можешь это совершить, если я
буду подчинять свою волю Твоей... Это моя часть, чтобы
моя воля не препятствовала Тебе высвобождать силу и
сметать все препятствия на пути»13.
Трудно, да, но не невозможно — надо лишь
двигаться вперед, шаг за шагом, понимая то, к чему мы
стремимся.

165
 Шаги на пути к непрестанной молитве

На потрясающие, головокружительные высоты

постоянного общения с Богом не взобраться за один
прыжок. Для этого нужно время, необходимы
определенные шаги.
Первый шаг заключается в проявлении внешней
дисциплины. Без этого ни в чем нельзя добиться навыка
и умения. Превосходный пианист, который сегодня
умеет играть самые сложные мелодии и завораживает нас
движениями своих пальцев, вчера вынужден был
практиковаться до посинения. И нам этого не избежать.
Поэтому мы начинаем идти простым, может, даже в
чем-то искусственным путем. Школьные учителя всякий
раз, когда слышат звонок, могут напоминать себе о том,
что находятся в объятьях Отца. Те, у кого любимый цвет
фиолетовый, могут напоминать себе о постоянном
присутствии любящего Бога всякий раз, когда видят
фиолетовый цвет. Хирурги могут молиться каждый раз,
когда готовят инструменты перед новой операцией.
Банковский служащий может молиться всякий раз, когда
новый клиент подходит к его окошку. Мы можем
повесить напоминания на холодильник, на зеркале в
ванной или на телевизоре. Идея на удивление проста.
Франк Лаубах называет ее игрой с минутами, и мы с
вами также можем обратиться к этой увлекательной игре.
Сколько минут в сегодняшнем дне мы можем посвятить
общению со Святым Богом?!
Второй шаг — работа с нашим подсознанием.
Когда мы произносим молитву, мы осознаем, что
говорим. Но воздыхания, выражающие восхищение,
умиление, посвящение, как некий фон более глубинного
уровня, они подобны мелодии, которую, сами того не
замечая, мы напевали весь день. Такие глубокие молитвы
могут изливаться из нас в самые, казалось бы,
166
неподходящие для молитвы моменты: когда мы стоим в
пробке, моемся в душе, делаем покупки в переполненном
торговом центре. Мы начинаем молитвенно мечтать.
В этот момент мы начинаем замечать, что меняется
наше поведение. Нас уже не так раздражают пробки на
дороге. Бытовые трудности и проблемы на работе мы
переносим намного легче. Мы обнаруживаем, что
внимательно слушаем других, не стараясь высказаться
самим. Мы начинаем замечать своих детей.
Третий шаг происходит тогда, когда молитва
проникает в наше сердце. Она попадает туда из нашего
разума. Разум и чувства начинают работать в унисон.
Наши молитвы становятся нежней, более пропитанными
любовью, более естественными. Это все меньше
напоминает работу, все более приносит радость и
восторг.
Мы уже начинаем думать с любовью. Наши
решения все более и более основываются на любви. Мне
трудно подобрать слова, чтобы это объяснить. Мы, к
примеру, начинаем чувствовать боль и страдания других
людей. Мы входим в комнату и сразу замечаем, кто
опечален, кто одинок, кто борется с глубокой,
невыразимой печалью. И мы оказываемся рядом с ними,
готовые принести утешение, понимание и исцеление,
зная, что означают слова псалмопевца «бездна бездну
призывает» (Пс.41:8).
Четвертый шаг происходит тогда, когда молитва
овладевает нами всецело, всей нашей личностью. Ею
сопровождается каждый вздох, она проникает в нашу
кровь и плоть, во все наше тело. Молитва вырабатывает
свой глубинный цикл внутри нас.
Или так говорят, потому что я пишу о том, чего еще
не испытал на собственном опыте. Но мои источники
надежны. Святые на протяжении веков
свидетельствовали об этой реальности, которую часто
называли «Божественным единством». Мадам Гюйон
167
говорит о том, что все наши молитвы, все наши
размышления — это всего лишь приготовление для чего-
то более глубокого: «Молитва не конец пути. Это путь к
концу. А конец — это единение с Богом»14.
Последний шаг сейчас для меня кажется достаточно
трудным. Возможно, подобное впечатление сложилось и
у вас. Это свидетельствует лишь об оскудении
современного духовного опыта, но не о невозможности
подобного шага. В любом случае, мы более подробно
рассмотрим это в следующей главе.

Две проблемы

Прежде, чем перейти к следующей главе, я бы

хотел высказать несколько замечаний по одной
теоретической и одной практической проблеме.
Теоретический вопрос заключается в следующем: входит
ли непрестанная молитва в категорию бесполезного
многословия, которое подверг критике Сам Иисус.
Помните: мы уже поднимали этот вопрос в предыдущей
главе. Но здесь опасность еще меньше. Иисус говорил о
существовавшей в Его дни конкретной практике, когда
фарисеи выставляли свое благочестие напоказ, произнося
молитвы на рыночной площади. Эти молитвы были не
только бесполезными — они были суетными. Но
непрестанная молитва — это сокровенная молитва,
молитва в тайной комнате. Никто не замечает, что мы
молимся... хотя, возможно, кто-то отметит, что мы
выглядим более счастливыми и наполненными.
Повторение само по себе не есть зло. Иисус сам
учил этому в притче о настойчивой вдове, и Сам
повторял одни и те же молитвы в Гефсиманском саду.
Авраам молился подобным образом, когда обращался к
своему небесному гостю. Можно вспомнить Павла,
несколько раз просящего устранить «жало из плоти».
168
Дело не в повторении каких-то фраз — проблема
появляется тогда, когда повторение рассматривается как
магическое заклинание. Библия отвергает идею о том,
что для того, чтобы что-то получить от Бога и заставить
Его поступить определенным образом, нужно сказать
определенную комбинацию слов в правильном порядке.
Вторая проблема более практичная. Все, о чем я
упоминал в этой главе, хорошо и замечательно тогда,
когда мы чувствуем себя духовными и хотим большей
близости с Богом. Но как же быть с теми периодами в
нашей жизни, когда мы ощущаем себя совершенно
недуховными, когда, к примеру, у нас конфликт с детьми
или ссора с мужем или женой?
Честно признаюсь, что кроме как отчаянной
молитвы («О, Боже, помоги!»), в эти минуты никакой
другой молитвой я молиться не могу. Поэтому вместо
того, чтобы обманывать самого себя, притворяясь, что
находишься в благочестивом постоянном общении с
Богом, в таких ситуациях я просто прошу у Бога таймаут.
Он, как всегда, милостив к нам, понимает наши слабости.
Спустя некоторое время, мы можем вернуться и
попробовать еще раз. И вопрос не в том, упадем ли мы
опять или нет: тут ответ очевиден, вопрос в том, сможем
ли мы выработать навык Божественного общения.
Бог ожидает нас во внутреннем святилище души.
Он влечет нас туда, где мы сможем испытать то, что
Мадам Гюйон называла «постоянным внутренним
пребыванием»15. И радость в том, что результат всегда
превосходит затраченные усилия.
«О, Господь, мой Господь, как величественно имя
Твое по всей земле!». Плеяды звезд и созвездие Орион
воздают Тебе хвалу. Воробьи и синицы по-своему
воспевают эту песнь хвалы. Все творение поет в
гармонии с Тобой, Великий Дирижер. Все, кроме меня.
Почему? Почему Я один хочу петь свою собственную

169
мелодию? Воистину, Я упрямое творение Твое.
Прости меня.
Но и Я жажду быть в гармонии с Тобой больше и
чаще. Я жажду общения, которое постоянно,
которое наполняет. Пожалуйста, взрасти это мое
желание, которое кажется сейчас таким хрупким. И
пусть однажды Я стану деревом, «посаженном при
потоках вод, которое приносит плод свой во время
свое, и лист которого не вянет; и во всем, что он ни
делает, успеет».
Во имя Иисуса. — Аминь.

170
 ГЛАВА 12

Сердечная молитва
Сердце говорит к сердцу.
— Джон Генри Ньюман

Молитва сердца — это молитва, выражающая

близость. Это нежная и полная любви молитва ребенка
Небесному Отцу1. Подобно наседке, собирающей цыплят
под своими крыльями, посредством этой молитвы Бог
приближает нас к Себе, согревает нас, оберегает нас,
проявляет к нам любовь (Лук.13:34).

«Я хочу согреть их сердца»

Лежа в своей кровати, укрывшись лоскутным

одеялом, я мысленно прокручивал в памяти прошедшие
пару дней. Только что закончилась серия служений, на
которых я проповедовал, и, как мне показалось, все
прошло хорошо: люди воспринимали услышанное, Дух
171
пребывал с нами все это время. Осталось только одно:
сказать проповедь в предстоящее воскресенье в местной
церкви, и все, можно ехать домой.
«Что, Господи, Ты хотел бы, чтобы люди в этой
общине услышали этим утром? Может, нужно сказать
что-то особенное или что-то сделать?» — такие вопросы
кружились у меня в голове. Несмотря на то, что готовлю
проповеди заранее, я часто молюсь таким образом,
потому что порой чувствую побуждение заострить
внимание на каких-то конкретных нуждах. В то утро я
получил вполне конкретный ответ: «Скажи им, что Я
хочу согреть их сердца».
«Согреть их сердца? Что это значит?» — думал я
про себя. Я встал и накидал несколько мыслей, которые
можно было включить в проповедь. Но на самом деле я
не представлял, как Бог собирался согревать их сердца.
Спустя годы я понял, что все сразу знать не обязательно.
Перед началом служения я встретился с хором и
поделился с ними полученным ответом от Бога, стараясь
как можно яснее все передать. Когда мы молились о
предстоящем служении, можно было заметить, как
ожидание чего-то значимого стало овладевать хористами.
Служение шло хорошо, и, закончив проповедь, я
просто сказал, что Бог желает согреть сердца тех, кто
присутствует на служении, и призвал ожидать Его
прикосновения. Какое-то время мы ждали, и более десяти
людей засвидетельствовали о том, что Бог растопил лед в
их сердцах, смягчил их и по-особенному касался их.
Затем я призвал встать тех, кто ощущал побуждение
искать большего посвящения жизни ученичества,
следования за Иисусом Христом. Встало около половины
присутствующих, которые вслед за мной произнесли
молитву посвящения, а она прерывалась минутами
молчания и ожидания, что Бог будет согревать наши
сердца. Это время было временем утешения и ободрения.
Служение закончилось, однако Дух продолжал
172
действовать. Я должен был выступать на церковном
форуме, но вместо этого я встречался с людьми,
жаждущими, чтобы их сердца были согреты. Кто-то
искал физического исцеления от сердечного заболевания,
кто-то эмоционального после разрушенных
взаимоотношений, и так далее. Даже время совместного
обеда сопровождалось излиянием благодати в
израненные сердца, и я продолжал молиться, чтобы
исцеления не прекращались.
Во второй половине дня у меня была запланирована
встреча с пастором церкви, молодым и
многообещающим служителем одной деноминации.
(Признаюсь: я был раздосадован тем, что домой
приходилось возвращаться на позднем рейсе, но сейчас я
понимаю, что нам нужно было пообщаться наедине в
спокойной обстановке). Рассказывая о себе, он все более
и более открывал разные уголки своего сердца. Я осознал
в тот момент, что этот пастор переживал то, что
называется «темной ночью души». Слушал я его где-то
около часа, тронутый тем, что приходилось переживать
этому успешному пастору. Я понимал, что наша встреча
особенная, что совершалось некое священнодействие, но
что мне надо было делать? Наконец я встал и положил
одну руку ему на плечо, а другую на грудь, там, где
находилось его сердце. Он положил свою голову мне на
грудь и начал тихо плакать. Я молился о нем где-то
минут пятнадцать или чуть более, в основном про себя,
лишь изредка произнося какие-то слова вслух. Во время
молитвы я начал чувствовать, какой горячей становилась
моя рука, прижатая к его сердцу. Осознав, что Бог уже
совершил то, что хотел, мы стали обсуждать
произошедшее. Я спросил его, заметил ли он, какой
горячей стала моя рука во время молитвы. «О, да!», —
был его ответ. «Я чувствовал тепло, как если бы ты
растирал своей рукой мое тело». Потом я вновь возложил
руки на его грудь, и опять они нагрелись практически
173
мгновенно. Я не убирал свои руки во время всего
оставшегося разговора, и мы оба были поражены тем, что
произошло в тот день.
Я вспомнил о книге Ричарда Ролла «Огонь
Божественной любви», в которой он описывает
необычные ощущения тепла в области груди. Он даже
был вынужден проверить, не горит ли его одежда — так
было горячо.
И вдруг я понял, что то, что произошло на нашей
встрече, непосредственно связано с посланием, которое я
получил от Бога утром, лежа на кровати. (До этого
момента я как-то не видел этой связи). Бог желал согреть
сердца людей той общины, но еще более Он хотел
согреть сердце этого доброго пастора.
И Бог согрел его сердце. Физическое проявление
тепла, которое мы оба почувствовали, было лишь
благодатным свидетельством более глубокой работы
исцеляющей любви и милости, проходившей в недрах
его сердца. Этот верный служитель Христа уже долгое
время не «чувствовал» Божьего присутствия. Бог в тот
день по Своей милости утвердил истинность Своих слов
«не оставлю тебя и не покину тебя» и исцелил глубокие
раны, полученные за предыдущие годы служения.
Я поделился с вами этой историей, чтобы еще раз
подчеркнуть истину о том, что Бог жаждет общения с
нами, сердцем к сердцу. Жан-Николь Гроу однажды
сказал: «Молится сердце, и голос сердца Бог слышит, и
именно сердцу Он отвечает»0. Мы, как и когда-то Джон
Уэсли, нуждаемся в том, чтобы наши сердца были
«удивительно согреты».

Пример для подражания

Сердечная молитва — это молитва «Авва, Отче».

Великий апостол Павел написал нам, что «Бог послал в
174
сердца наши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва,
Отче!» (Гал.4:6). Близкие отношения Иисуса с Отцом —
это пример, или даже стандарт сердечной молитвы.
Всякий раз, когда мы читаем Евангелие, мы
непременно отмечаем глубокие, личные, близкие
отношения Иисуса с Небесным Отцом. Конечно, идея о
том, что Бог — наш Небесный Отец, не нова.
Псалмопевец восклицает: «Как отец милует сынов, так
милует Господь боящихся Его» (Пс.102:13). В книге
пророка Осии Бог говорит о Себе, как об отце,
обнимающем своих детей, влекущем их «узами любви» и
«ласково подкладывающем пищу им» (Ос.11:1-4).
Но перед нами не только образ отца. В книге
пророка Исаии, к примеру, Бог использует образ матери:
«Как утешает кого-либо мать его, так утешу Я вас»
(Ис.66:13). И поражает нас своей новизной в Евангелиях
не столько образ Бога как нашего родителя, сколько
призыв обращаться к Богу как к близкому и любящему
Отцу. Ученики, должно быть, были изумлены ответом
Иисуса на их просьбу научить их молиться, ибо Иисус
сказал им: «Когда молитесь, говорите: Отче наш...»
(Лук.11:2). Верного иудея, который боялся даже
упомянуть Божественное имя, должны были ввергнуть в
шок слова Иисуса о близких отношениях с Богом,
подобных отношениям родителя и ребенка.
Авва и имма — папа и мама — это первые слова,
которые произносили иудейские дети. И обращение авва
было настолько личным, настолько распространенным,
что никто не осмеливался обращаться так к великому
Богу Вселенной — никто до Иисуса. Профессор Иоахим
Иеремиас говорит: «Во всей иудейской литературе нет
ни одного примера обращения к Богу со словом Авва...»2.
Близкие отношения Иисуса с Небесным Отцом —
вот что поражает нас. Еще будучи двенадцатилетним
мальчиком, находясь в иерусалимском храме, Иисус
объясняет земным родителям, что «Ему должно быть в
175
том, что принадлежит Отцу Его» (Лук.2:49). Спустя
восемнадцать лет, начиная земное служение, Иисус
крестится в водах Иордана, и звучит голос с неба: «Ты
Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!»
(Лук.3:22). И вновь на горе Преображения голос с неба
объявляет: «Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его
слушайте!» (Мар. 9:7). Иисус чувствовал близость с
Небесным Отцом не только в тот славный день на горе
Преображения, но и переживая агонию Гефсиманского
сада. «Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию
мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мар. 14:36).
Все это, конечно, лишь отблески. Реальность
глубоких и близких взаимоотношений превосходит все,
что Иисус говорил или делал. Как Джон Далримпл
отмечает: «Вся жизнь Иисуса была непрекращающейся
молитвой «Авва, Отче»3.
Онтологически взаимоотношения Иисуса с Богом
Отцом, конечно, уникальны, но в то же время, на
практике, мы призваны к таким же близким отношениям
с Небесным Отцом, какие были у Иисуса во время Его
земной жизни. Мы можем позволить себе оказаться в
объятьях Отца, почувствовать Его любовь и утешение,
получить исцеление и силу. Мы можем смеяться, можем
плакать без стеснения и страха. Мы можем поклоняться
Ему глубоко в нашем духе.
Как-то я читал курс лекций в одной ведущей
семинарии. На наших занятиях было немало
богословских дебатов. Во время курса Бог наделил
музыкальным даром одну студентку, и она написала
новую песню: «Папина колыбельная». Она дала мне
почитать текст, и, читая, я не мог сдержать эмоций. Эти
слова тронули мое сердце. Я тут же позвонил ей по
телефону и сказал, что Бог не просто дал ей новую
песню, но это особое послание для всей семинарии. Я
попросил ее подумать над тем, чтобы спеть эту песню на
семинарском богослужении, которое должно было
176
состояться на следующий день, завершающее курс
лекций. Она согласилась.
Когда все собрались, после обычного вступления я
поделился со всеми своим убеждением, что у Бога есть
особое откровение для всех нас. Причем это откровение
пришло не через меня, но через одного из студентов. Я
объяснил, что речь идет о песне, написанной лишь
накануне. Причем песня — это молитва, но молитва как
бы наоборот. Эта та песня, которую поет нам Иисус,
поэтому надо быть внимательными к словам.
Студентка, написавшая песню, вышла к микрофону.
Ее голос был кристально чист. Мы преклонили сердца в
поклонении Богу. Слова этой песни были удивительно
простыми, но именно это нужно было услышать
высокообразованной аудитории:

Милое дитя, дорогое мое дитя,

знай, что Я позабочусь о тебе;
Милое дитя, дорогое мое дитя,
знай, что Я рядом;
Милое дитя, дорогое мое дитя,
знай, что это правда;
Милое дитя, дорогое мое дитя,
Я так люблю тебя.
Уложи меня в кроватку, мой Господь,
Большую уютную кроватку:
Будь рядом со мной, ммм, ммм.
Нежно убаюкай меня, Иисус,
Укачивай меня всю ночь.
Нежно убаюкай меня, ммм, ммм.
В Твоих руках мой покой.4

Все присутствующие, лишь совсем недавно

спорящие об аргументах Барта и Нибура, Панненберга и
Тиллиха, впитывали, словно губка, простые слова любви
177
и нежности. Все собрание застыло в тихом умилении,
осознавая, что Бог привлек к Себе наши сердца. Я
уверен, что после того, как мои лекции будут забыты
студентами, эта простая песня еще долго будет
оставаться в их сердцах, потому что в тот день Иисус пел
всем нам Свою колыбельную.

Дух, молящийся в нас

Что же это за молитва, которую мы назвали

молитвой сердца? Это молитва Святого Духа в нас.
Авторы на протяжении веков говорили о трех видах
молитвы: молитве уст, молитве разума, молитве сердца5.
Что бы мы ни думали о таком разделении, мы все
согласны в том, что, молясь сердцем, мы входим в
духовную сферу, и сам Дух Святой выступает в роле
инициатора — автора этой молитвы. Именно Он
поддерживает нас в ней.
В сердечной молитве мы подходим к пределу
человеческих возможностей. Мы пытаемся подобрать
слова, но никакие слова не могут описать того, что мы
хотим выразить. Мы прислушиваемся к своему сердцу и
с прискорбием признаем, насколько далеки наши слова
от того, что в нем. И в этот момент Дух Святой
произносит «воздыхания неизреченные». Мы принимаем
от Святого Духа дух усыновления, которым взываем:
«Авва, Отче!» (Рим.8:17-26).
В молитве сердца мы переживаем «дружеское
общение в благоговении», как говорил об этом Джордж
Батрик6. Дух Святой влечет нас к удивительной близости
с Богом, и мы становимся «гладью озера, в котором четко
отражается солнце»7.

178
 Наиболее частые проявления Духа

Молитва сердца также разнообразна и многогранна,

как и сам Бог. Нам не стоит пытаться составить полный
перечень действий Святого Духа. Но все же полезно
будет упомянуть наиболее распространенные проявления
Святого Духа, побуждающего людей к молитве сердца.
Возможно, чаще всего Дух проявляется через
особые откровения, которыми Он наделяет молящегося.
Эти проявления называют греческим словом рема,
которое переводится просто: «слово». Когда Иисус
говорил, что человек жив не хлебом единым, но всяким
словом, исходящим из уст Божьих, Он использовал слово
рема (Мат. 4:4). Также и Павел, говоря о Слове Божьем
как о мече духовном, использовал это слово (Еф.6:17).
Читая Библию, люди порой открывают для себя
«слово в Слове», получают озарение насчет того, как
конкретный фрагмент Писания может быть применен в
какой-то конкретной ситуации их жизни. Иногда я
думаю, что в подобные моменты Бог стимулирует
творческое начало нашего мозга, чтобы явить в нашем
сознании новые чудесные комбинации идей и мыслей.
Как бы там ни было, эти озарения убеждают нас, что Бог
близок к нам, что Он знает о наших жизненных
обстоятельствах.
Особое откровение, рема, мы получаем и через
других людей, получивших слово от Бога, применимое в
нашей жизненной ситуации. Все это ведет к тому, что
наше сердце глубже и глубже погружается в Божье
сердце.
Глоссолалия, говорение на языках, — это еще одно
проявление молитвы сердца. Это явление достаточно
распространенное, и оно не ограничивается лишь
двадцатым веком. В жизни почти всех поколений можно
найти примеры проявления этой харизмы Святого Духа в
179
той или иной степени, начиная с первого века и до наших
дней.
От глоссолалии много конкретной пользы, но
наиболее важное ее значение в том, что посредством ее
наш дух сливается с Духом Божьим, и уже Дух Божий
молится через нас. Дух соприкасается с духом. Не
подавляя рациональное начало, мы переступаем за
пределы рационального. Мы входим в небесные реалии
посредством небесного языка, когда при помощи нашего
немощного, физиологического языка мы выражаем
невыразимое.
Мое знакомство с «молитвенным языком», как
некоторые называют говорение на языках, было вполне
обычным. Это произошло уже много лет назад, в «тихой
комнате», в одном из домов отдыха. Я был там вместе с
близким и надежным другом, которого я попросил
научить меня сердечной молитве. Он объяснил, что
чтобы научиться такой молитве, нужно во время
молитвы прислушиваться к Господу. Вскоре я уловил
нежное бормотание поклонения и благоговения,
произносимое моим другом, слога, которые казались
полной бессмыслицей моему сознанию, но были хорошо
понимаемы духом.
Я слушал в благоговении. Мой друг не пытался
призвать меня начать молиться подобным образом или
вообще что-то делать. И я очень благодарен ему за это,
так как из-за этого я смог избежать искушения придумать
свой язык, похожий на его.
Я ничего не произнес вслух, но ощутил, что что-то
высвободилось из моего духа, и в последующие дни дар
говорения на иных языках пришел ко мне естественно и
стал обычной частью моей молитвенной жизни.
Другим примером сердечной молитвы может
служить то, что иногда называется как «покой в Духе».
Во время этого переживания Святой Дух овладевает
человеком с такой силой, что он на какое-то время теряет
180
сознание. Кто-то входит в транс, кто-то просто лежит на
полу.
Насколько я знаю, когда это переживания не
поддельны и не притворны (а есть множество примеров,
когда эти состояния вызываются искусственно или люди
просто притворяются), то они всегда приносят какую-то
пользу. Чаще всего люди свидетельствуют о том, что эти
переживания позволяют глубже ощущать Бога и возрасти
в святой любви. Кто-то говорит о произошедшем
внутреннем исцелении.
И хотя я лично не удостоился подобного излияния
благодати, я знаю многих, в жизни которых подобные
переживания имели место. Некоторые из них упали на
пол в тот момент, когда я молился о них. В каждом
случае мне казалось, что их наполнял совершенный мир,
совершенный покой. Как если бы Шалом Божий
пребывал на них. В этот момент происходит внутренняя
молитва, от Сердца к сердцу, от Духа к духу.
«Святой хохот» — это еще одно проявление
сердечной молитвы. Радость Святого Духа удерживается
в человеке до тех пор, пока она не вырывается наружу в
возвышенном, святом и шумном хохоте. Иногда это
происходит с верующим во время личной молитвы, но
чаще это происходит на общем собрании. Так вообще-то
и должно быть, потому что смех, в конце концов, это то,
что более уместно для группы людей. Для посторонних
такие люди могут показаться пьяными, хотя так оно и
есть, только пьяны они Духом. «Святой хохот», как мне
кажется, можно остановить, но кто захочет это делать?
Дух освежает душу и исцеляет сердце. Часто в такие
минуты мгновенно исчезают печаль и грусть, которые на
протяжении долгого времени тяготили человека.
Святой хохот отличается от другого переживания,
давно известного утробного хохота. Но оба этих
переживания — словно двоюродные братья! Истинный
хохот, подлинное веселье — не дешевый смех,
181
основанный на унижении других, — всегда исходит от
Бога. Он дается нам для нашего исцеления. Он дается
нам для нашей радости. Он дается нам, чтобы мы стали
цельной личностью. Этого не стоит бояться. Об этом
говорит нам и психология, изучающая феномен
обычного смеха; божественное измерение только лишь
усиливает эту реальность. Это благодать, и ее следует
принимать с радостью и благодарением.
Некоторых могут озадачить мои примеры — рема,
глоссолалия, покой в Духе, святой хохот и так далее.
Неужели это все примеры молитвы? Обычно мы
представляем молитву как что-то, что мы сами делаем,
что мы сами инициируем, или, во всяком случае, в чем
сами участвуем. Но здесь скорее не мы что-то делаем, но
действие происходит с нами. Как мы можем называть это
молитвой, если все, что мы делаем, — это лишь
позволяем чему-то с нами случиться?
Это хороший вопрос, и я постараюсь как можно
лучше на него ответить. Прежде всего, когда мы готовы
принимать — это совсем не плохо, ведь речь идет об
общении с всемогущим Создателем всей Вселенной. Да,
наше участие скорее пассивное, но порой это все, на что
мы способны. Кроме того, возможно наше участие
намного больше, чем сами это осознаем. Даже когда
человек покоится в Духе, то, быть может, происходит
глубокое, внутреннее общение, более интенсивное и
обоюдное, чем когда-либо еще. Я представляю, что наш
ограниченный человеческий дух пребывает в полном
сознании и соприкасается с безграничным Духом
Вселенной. Мы молимся, быть может, лучше, чем когда-
либо.
Однако я не хотел бы, чтобы у вас создалось
впечатление, что все проявления сердечной молитвы
экстатические, потому что есть и другие. Порой такая
молитва может выражаться в простом побуждении духа
от Бога. Мы чувствует больше любви к Богу,
182
испытываем большее желание быть в Его присутствии,
большее стремление идти Его путями. С Богом, как с
нашим попутчиком, мы с большей готовностью
встречаем тяготы нового дня: мы с нетерпением ожидаем
встречи с другими, работу с коллегами, того времени,
когда мы сможем побыть в семье, с детьми и близкими.
Это обычные проявления молитвы сердца.

Ответ любви

В сердечной молитве есть и то, что нужно сделать

нам, хотя в действительности это всего лишь наш отклик
на инициирующее действие Духа в нашем сердце. Но
наша отзывчивость очень важна, и об этом стоит
отдельно поговорить.
Говоря о том, как мы можем молиться молитвой
сердца, я не подразумеваю какие-либо методы или
техники. Я имею в виду близкие взаимоотношения с
Отцом. Я говорю о развитии дружеской привязанности с
Иисусом. Мадам Гюйон пишет: «Учите этому простому
занятию — молитве сердца. Но не говорите о методах, не
преподавайте какой-то особый способ молитвы.
Рассказывайте о молитве Божьего Духа, а не об
изобретении человека»8.
Во-первых, чтобы так молиться, сердце должно
быть исполнено любовью. Любовь — это сердечный
отклик на переполняющую нас благость Бога, поэтому
мы предстаем пред Ним в простоте и говорим с Ним
искренне и откровенно. Вас может настолько сильно
охватить благоговейный страх, настолько переполнить
любовь, что порой вы просто не в состоянии подобрать
слова для молитвы. Ничего страшного! Иногда
достаточно того, что Бреннан Маннинг называет
«мудростью принятой нежности»9.

183
 Вы можете обращаться к Богу по-особому, подобно
тому, как любящие супруги называют друг друга. Это
имя может быть простым, таким, как «Авва, Отче», или
вы можете обращаться к Богу так, как это любил делать
Сперджен, следуя примеру из книги Песни Песней:
«Возлюбленный мой».
Если вас одолевают какие-то мысли, просто
обратитесь этим именем к Богу, и все мысли исчезнут и
перестанут вас беспокоить.
Если вам нужно будет это сделать пятьдесят раз за
час, то пятьдесят раз вы просто признаетесь в своей
любви к Богу.
Говорите Отцу слова любви и признательности.
Попытайтесь успокоиться в Божьем присутствии.
Вначале вы можете чувствовать некую искусственность,
так как еще не привыкли выражать свою любовь к Богу.
Но со временем вы обнаружите, что язык любви
абсолютно естественен для тех, кто любит.
Если, молясь, вы вдруг заснете, не переживайте. Вы
можете находить покой в Божьем присутствии. Кроме
того, где еще найти более безопасное место, чем на Его
груди, чтобы отдохнуть? Автор книги «Облако
неизвестности» пишет о том, что нужно благодарить
Бога, если во время молитвы вы вдруг незаметно для себя
уснете10.
Молитва «Авва, я принадлежу Тебе» служит
идеальным примером дыхательной молитвы. Она состоит
из девяти слогов и может быть произнесена на одном
выдохе. Есть и другие подобные молитвы.
Конечно, нам заповедано любить всем сердцем,
всем разумением, всей крепостью. Но вы можете
обнаружить, что любить Бога не так просто. В ответ на
все усилия вы можете чувствовать холод в груди,
оставаться нетронутыми Божьей благодатью и милостью,
Его любовью и заботой. Что же тогда делать?

184
 Я бы предложил вам попросить Бога зажечь огонь
любви в вас. Попросите Его сделать так, чтобы в вашем
сердце появилась тоска, жажда по общению с Ним. И
тогда, если вы отдалитесь от Него на какое-то
продолжительное время, то эта тоска станет
невыносимой и привлечет вас обратно к Нему, в Его
объятья.
Но даже этого порой может быть недостаточно.
Может, надо что-то еще сделать? Да, надо. Я бы
посоветовал вам молитву Джона Донна: «Измени мое
сердце, триединый Бог»11. Это первая строка из сонета, в
котором Донн описывает, как Божья благость и нежность
не смогла обратить его к покаянию. Он просит Бога
начать действовать более решительно, не церемонясь с
его бесчувственным сердцем: «Примени Свою силу,
пошли огонь, чтобы я стал другим». Это сильная
молитва, и она может привести к удивительным
результатам.

Проливной дождь с неба

Я знаю, что лишь приоткрыл глубины молитвы

сердца. Еще многое предстоит узнать, многое испытать.
Но я знаю, что у вас есть Учитель, который гораздо
лучше меня, Он научит вас всей истине. Любовь Отца
подобна проливному дождю, который приходит
ниоткуда и начинается тогда, когда вы его совсем не
ждете, который поражает вас, завораживает вас,
вызывает у вас желание восхвалять Бога воздыханиями
неизреченными. И когда это происходит, не доставайте
зонт, чтобы укрыть себя от дождя, но позвольте этому
проливному дождю отцовской любви промочить вас
насквозь.
Аввa, дорогой Авва, Ты знаешь, что слова любви
непросты для меня. Я могу говорить о вере и о
185
множестве других тем с большей готовностью, чем
выражать свою любовь. Иногда мне кажется, что
легче отдать себя на всесожжение, чем заставить
любить.
Любовь моего сердца, исполни меня Своей
любовью.
Ради Иисуса. — Аминь.

186
 ГЛАВА 13

Молитва-размышление
Размышление — это язык души, это разговор
нашего духа.
— Джереми Тейлор

Вы когда-нибудь видели, как корова жует траву?

Это скромное животное набивает свой желудок травой и
другой пищей. Затем она в процессе регургитации
перерабатывает все то, что съела, слегка двигая ртом.
Таким образом она способна переварить съеденное и
превратить это в жирное и полезное молоко.
Нечто подобное происходит во время молитвы-
размышления. Истина, о которой мы размышляем,
переходит из наших уст в наш разум, а затем дальше, в
наше сердце. И уже там в процессе размышления, или
пережевывания, если хотите, преобразуется в отклик,
исполненный любви и веры.

187
 Монах, любивший бегать трусцой

Позвольте мне поделиться с вами историей о

Джиме Смите, бывшем моем студенте. Гениально
одаренный, Джим поехал за новым дипломом в одну
престижную школу. Но уже на втором году учебы он
осознал, что его духовная жизнь слабеет, и он решил
сделать перерыв в учебе.
Он выбрал христианский дом отдыха, и, приехав
туда, познакомился с братом, который должен был стать
его духовным наставником. Увидев его, Джим испытал
разочарование. Под монашеской сутаной с капюшоном
он увидел беговые кроссовки фирмы Adidas! Джим
ожидал увидеть бородатого старца, исполненного
мудростью, а вместо этого перед ним предстал монах,
любивший бегать трусцой!
Этот монах дал Джиму только одно задание:
размышлять над историей Благовещения, которая
записана в первой главе Евангелия от Луки. И все! Джим
вернулся в свою комнату и, ворча про себя, открыл
Библию: «История рождения, я читал ее уже, наверно,
тысячу раз». Пару часов он копался в этом фрагменте
Писания, провел экзегетический анализ, записал
несколько наблюдений, на основании которых можно
было бы составить несколько проповедей. Оставшуюся
часть дня он провел в тишине.
На следующий день Джим встретился с братом,
чтобы поговорить о своей духовной жизни. Монах
спросил Джима, как обстоят дела с заданным отрывком
из Евангелия. Джим поделился своими наблюдениями,
надеясь впечатлить ими монаха.
Но впечатлить не удалось.
- Какова была твоя цель чтения Писания? —
спросил монах.
- Моя цель? Понять значение текста, я так думаю.
188
 - Что-то еще?
Джим задумался.
- Нет. А что еще?
- Что ж, есть нечто большее, чем просто понимание
того, что этот текст означает. Что он значит для тебя?
Что задевает тебя? И, что более важно, пережил ли ты
соприкосновение с Богом, читая Писание?
Монах задал Джиму читать тот же самый текст весь
день, но не одним лишь умом, но и сердцем. Весь тот
день Джим усердно старался сделать то, что ему задал
его духовный наставник. Но вновь повторилось то же
самое. К вечеру он уже знал весь фрагмент практически
наизусть, но все еще не чувствовал в нем жизни. Джиму
казалось, что он вот-вот оглохнет от нависшей над ним
тишины.
На следующий день они вновь встретились. В
отчаянии Джим поведал монаху о том, что он просто не
может сделать то, что ему было задано. И в этот момент
он стал понимать мудрость, сокрытую за беговыми
кроссовками: «Ты стараешься изо всех сил, Джим, но ты
пытаешься управлять Богом. Вернись к чтению этого
текста, но на этот раз будь открыт принять то, что Бог
предназначил открыть тебе. Не пытайся манипулировать
Богом — просто прими. Общение с Ним — это не то, что
происходит только лишь на твоих условиях. Оно
подобно сну. Ты не можешь самого себя усыпить, но ты
можешь создать условия, которые будут способствовать
твоему засыпанию. Все, о чем я прошу, чтобы ты создал
условия: открыл Библию, медленно прочитал текст и
начал о нем размышлять».
Джим вернулся в свою комнату и начал читать.
Ничего... К вечеру он уже стал вопиять к потолку: «Все!
Сдаюсь! Ты победил!» Но, как он и ожидал, ответа не
было. Он склонился над столом и стал тихо рыдать.
Спустя некоторое время, он открыл Библию и вновь
пробежался по тексту той же самой главы. Слова были
189
очень знакомыми, но в то же время показались другими.
Его разум и сердце были готовы впитывать. Слова
Марии, сказанные ангелу, стали его собственными
словами: «Да будет мне по слову твоему». Эти слова
громко зазвучали в его голове. Затем Бог проговорил.
Казалось: кто-то резко открыл окно в душной комнате.
Бог хотел поговорить с ним как с другом. И они
беседовали о Луке, о Марии, о Боге, о Джиме.
Дух помог Джиму прочувствовать то, что было на
сердце у Марии: ее чувства, сомнения, страхи, ее
исполненный верой ответ. И это стало путешествием и к
сердцу самого Джима: к его чувствам, страхам,
сомнениям. Дух касался воспоминаний прошлого,
исцеляя Своей любовью и состраданием.
И хотя Джим с трудом мог в это поверить, слова
ангела, сказанные к Марии, были теперь обращены и к
нему: «Ты обрел благодать у Бога». Вопрос Марии был
теперь очень близок Джиму: «Как это может быть?».
Именно так оно и было, и Джим, рыдая, оказался в
объятьях Бога — благодати и милости.
В Писании ангел сообщил Марии о
предназначенной для нее судьбе. Но каким будет
будущее Джима? Они говорили об этом, Бог и Джим, что
может с ним произойти. Джим отправился на
молитвенную прогулку вместе с Богом, наблюдая за тем,
как солнце играет с ним в прятки, то укрываясь, то
показываясь за кронами деревьев. К тому моменту, как
солнце скрылось за горизонтом, он мог произнести
молитву Марии, как свою собственную: «Да будет мне
по слову твоему». Джим отпустил контроль за своей
жизнью, но в тот же момент обрел его!1

190
 Размышление над Писанием

История Джима служит примером наиболее

фундаментальной формы христианского размышления —
размышления над Писанием и выдающимися духовными
произведениями. В этой главе мы рассмотрим этот самый
распространенный подход к молитве-размышлению2.
Причина этого проста. Вначале мы должны наполнить
наш разум Писанием, определяющим принципы,
которыми мы будем руководствоваться, а затем мы уже
будем способны с истинной пользой для себя находиться
в Божьем присутствии, в общении с Ним без участия
нашего разума. Мы должны подражать тем верным
мужам, о которых говорится в первом псалме: «Но в
законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он
день и ночь!» (Пс.1:2). На протяжении всей истории
великие молитвенники считали meditato Scripurarum —
размышление над Писанием — основой, сердцевиной,
фундаментом, на котором уже могли строиться другие
формы размышления.
Во время молитвы-размышления Библия перестает
быть набором цитат, становясь «чудесными словами
жизни», которые приводят нас к Слову Жизни. Это
отличается даже от изучения Писания. В то время как
при изучении Писания основной упор делается на
экзегезу, во время размышления мы переживаем,
пытаемся прочувствовать текст. Написанное слово
становится живым словом, обращенным именно к нам. В
это время не нужно проводить технический анализ
текста, даже стоит воздержаться от того, чтобы
записывать мысли, которыми бы вы могли поделиться с
другими. Мы должны отставить в сторону все, что может
вызвать в нас дух высокомерия, и вместо этого со
смиренным сердцем принять то слово, которое обращено
непосредственно к нам. Часто я чувствую побуждение
191
склониться на колени во время этой молитвы. Дитрих
Бонхёффер однажды сказал: «Вы не анализируете слова,
сказанные вам тем, кого вы сильно любите, но
принимаете их, так как они обращены к вам. Принимайте
Слова Писания и складывайте их в своем сердце, как
когда-то это делала Мария»3. Бонхёффер основал
семинарию в Финкенвальде, и в этой семинарии все
ежедневно проводили полчаса в размышлении над
Писанием.
Мы должны противостоять искушению выбора
множества фрагментов Писания для размышления,
просматривая их лишь поверхностно. Наша спешка
отражает наше внутреннее состояние, но ведь именно
наше внутреннее состояние и должно меняться.
Бонхёффер рекомендует размышлять над одним
фрагментом Писания целую неделю! Поэтому вот вам
мое предложение: берите описание одного события:
притчу, несколько стихов — и позвольте тексту пустить
в вас корни.
Размышляя над Писанием, мы можем пережить то,
что Сёрен Кьеркегор называет «современностью»
Писания. Прошлое идет не параллельно с настоящим —
прошлое и настоящее пересекаются. Говоря об этом,
широко известный шотландский проповедник Александр
Уайт сказал, что Библия становится «вашей
автобиографией»4. Размышляя над Писанием, мы уже не
сможем, к примеру, прочитать историю о повелении Бога
Аврааму принести в жертву собственного сына Исаака
отстраненно, внутренне радуясь тому, что не мы
находимся на его месте, потому что мы находимся на его
месте! Как и Аврааму, нам также приходится бороться с
принятием трудных решений, когда надо отдать то, что
очень дорого нам. Как и Авраам, мы приходим к
жертвеннику, на который кладем самое ценное. И,
подобно Аврааму, мы спускаемся с горы, на которой

192
стоит этот жертвенник, с полностью измененным
пониманием того, что значит слово «мое».

Освящение воображения

Самый простой и наиболее распространенный

способ размышлять над текстом Писания — это
использовать воображение. В этой связи Александр Уайт
говорит о «Божественном предназначении и
5
удивительном свойстве воображения христианина» .
Возможно, лишь немногие могут пережить
соприкосновение с Богом путем абстрактного
размышления, но большинству из нас нужно научиться
более умело использовать сферу наших чувств.
Воображение — это удивительный помощник в
нашем размышлении над Писанием. Мы должны
возжелать увидеть, услышать, потрогать историю,
записанную в Библии. Мы как бы входим в эту историю
— она становится уже и нашей историей. Мы уходим от
позиции стороннего наблюдателя и становимся активным
участником.
Нам не следует недооценивать этот простой,
смиренный путь в Божье присутствие. Иисус этому учил,
взывая к воображению слушателей, рассказывая им
притчи. Многие учители веры также побуждают нас это
делать. Святая Тереза Авильская говорит: «Когда я не
могу найти применение текста своим разумением, я
представляю образ Христа во мне. Я делаю много чего
подобного. Я думаю, что душа моя через это много
приобрела, потому что я стала практиковать эту молитву,
сама того не зная»6. Многим из нас ее слова будут
близки, так как мы сами прибегали порой лишь к
интеллектуальному штурму текста Писания и
обнаруживали его сухим, отстраненным от нашей жизни.

193
 Более того, воображение помогает нам
сфокусировать наше внимание на главном. Франциск де
Салз отмечает, что «посредством воображения мы
заточаем все наше разумение в ту тайну, о которой
размышляем, наш разум уже не отвлекается на что-то
еще, подобно тому, как мы заточаем птицу в клетку или
привязываем ястреба, чтобы он научился сидеть на
нашей руке»7.
При помощи воображения мы высвобождаем наши
чувства и приходим к Богу не с одним лишь разумом, но
и с сердцем. Крайне важно понимать Писание
интеллектуально, но если мы не прочувствуем его на
эмоциональном уровне, мы не сможем его полностью
понять.
Некоторые возражают против использования
воображения, говоря о том, что ему не стоит доверять, и
что оно может с легкостью быть использовано лукавым.
Это веское возражение, так как наше воображение —
часть нашей падшей природы, испорченной
грехопадением. Но ведь мы верим, что Бог может
использовать наш разум (также испорченный
грехопадением), освятить его и достигать посредством
него благих целей. Конечно, воображение может быть
извращено сатаной, как и все остальные наши
способности. Бог сотворил нас, наделив воображением,
и, будучи Господом всего творения, Он может искупить
его и делает это для Своего Царства.
Другое беспокойство в связи с использованием
воображения вызывает страх человеческого
манипулирования и самообмана. В конце концов, у
некоторых людей чрезмерно богатое воображение — они
представляют то, что им хотелось бы. Кроме того, разве
Библия не предупреждает нас об опасности суетного
воображения нечестивых (Рим.1:21).
Это беспокойство вполне обоснованное. Возможно,
что использование воображения станет не чем иным, как
194
попыткой выдавать желаемое падшей природой за
действительное. Поэтому крайне важно осознавать свою
зависимость от Бога в этом вопросе. Мы стремимся
думать так, как думает Бог, наслаждаться Его
присутствием, искать Его истину и идти по Его путям. И
чем больше мы будем в этом преуспевать, тем более Бог
будет использовать наше воображение для Своих целей.
Вера в то, что Бог может освятить и использовать наше
воображение, основывается на христианском учении о
воплощении. Бог настолько снизошел до нашего мира,
настолько воплотился в нем, что может использовать
известные нам образы для того, чтобы рассказать нам о
невидимом мире, о котором мы знаем так мало, и понять
который нам так непросто.

Переживание Писания на собственном опыте

Размышляя, христианин стремится пережить

Писание на собственном опыте. Александр Уайт говорит:
«Вы открываете Новый Завет... и посредством вашего
воображения, помазанного святым елеем, вы в один
момент становитесь одним из учеников Христа — вы у
Его ног... в какой-то момент вы мытарь, потом вы
оказываетесь на месте блудного сына, потом — на месте
Марии Магдалины, потом — на месте Петра, входящего
через задний вход во двор священников»8.
Чтобы пережить опыт Писания, Игнатий Лойола
призывает нас прибегать к помощи всех наших чувств.
Мы должны вдохнуть в себя морской бриз. Мы
прислушиваемся к ударам волн о прибрежные скалы. Мы
пытаемся вглядеться в толпу. Мы чувствуем, как
припекает солнце. Мы ощущаем вкус соли на наших
губах. Мы прикасаемся к краю Его одежды.
Предположим, мы хотели бы поразмышлять над
потрясающими словами Иисуса «мир Мой даю вам»
195
(Ин.14:27). Наша задача не в том, чтобы как следует
исследовать текст, а в том, чтобы оказаться в той
реальности, о которой в нем идет речь. Мы пытаемся
осознать, что Он наполняет нас Своим миром. Сердце,
разум и дух готовы принять этот мир. Мы чувствуем
проявление наших страхов, которые постепенно
исчезают под действием духа «силы и любви и
целомудрия» (2Тим.1:7). Вместо того чтобы
анализировать сущность этого мира, мы принимаем его.
Он пропитывает нас изнутри, проникает в самые
глубины нашего сердца.
Во время таких переживаний мы забываем о себе.
Нас перестает волновать, сможем ли мы когда-либо
избавиться от наших страхов, потому что мы приняли
Божественный мир в свое сердце. Мы уже не думаем о
том, как нам являть собой пример совершенства, так как
мир, который в нас, определяет наши поступки.
Так много стихов из Писания говорят о молитве-
размышлении: «Остановитесь и познайте, что Я — Бог»;
«Пребудьте в любви Моей»; «Я есмь пастырь добрый»;
«Всегда радуйтесь в Господе». В каждом случае мы
пытаемся приблизиться к Богу и ищем пребыть в Его
присутствии.
Помните о том, что молитва-размышление всегда
затрагивает нашу волю. Христос ставит нас перед
выбором. Услышав Его голос, мы должны за Ним
последовать. Это может быть призыв к покаянию, к
изменению, к послушанию. Этим христианское
размышление отличается от восточной медитации во
всех се формах. В молитве-размышлении мы не теряем
свою идентичность, не сливаемся с космическим
сознанием, не уходим в астральный мир. В этой молитве
мы слышим призыв к послушанию, которое преобразит
нашу жизнь. В этой молитве мы встречаемся с живым
Богом Авраама, Исаака и Иакова. Христос воистину

196
присутствует среди нас, Он исцеляет нас, прощает нас,
меняет нас, наделяет нас силой.
Есть технический термин, который обозначает то,
что я только что описал, — lectio divina (Божественное
чтение). Это разновидность чтения, при котором разум
объединяется с сердцем, и вместе с ним погружается в
любовь и благость нашего Бога. Генри Ньюен однажды
указал на прекрасную картину, висящую у него в доме, и
сказал мне: «Это — lectio divina». На картине была
изображена женщина, держащая на коленях открытую
Библию, но взор ее был обращен к небу. Вы улавливаете
суть? Мы не просто читаем слова, мы отправляемся в
поиски «Слова, которое откроется в словах», говоря
языком Крала Барта. Мы прислушиваемся своим сердцем
к Святому Богу, присутствующему в нас. Молитвенное
чтение, как его можно назвать, наставляет и укрепляет
нас.

Источники, которые питают нас

Несомненно, Священное Писание всегда было и

остается главным и самым чистым источником lectio
divina, но мы также можем черпать вдохновение и силы
из духовных произведений великих мужей веры, которые
питали и поддерживали христиан на протяжении веков.
Говоря о духовных произведениях, я боюсь, что
кто-то подумает, что речь идет о банальных, пустых,
поверхностных книгах, которыми завалены сегодня
книжные полки. Совсем нет! Здесь мы должны
воспользоваться правом вето. Добродетель порой
проявляется как раз в том, что мы обходим стороной
огромное количество этих так называемых «духовных
книг».
Нет, я говорю о книгах, которые родились после
долгих лет борьбы с искушениями в пустыне, после
197
пережитого в исповедальне с Богом. Это труды тех, кто
поднимается на гору Синай, но при этом способен
обращаться к людям на их уровне.
Источники, которые питают нас, глубоки. Вы
можете начать с книги святителя Григория, епископа
Нисского, «Жизнь Моисея». В этой книге вы можете
найти руководство для добродетельной жизни. Для
Григория и для всех, кто следует за ним, добродетель
проявляется не в достижении, а в попытках, в борьбе, в
стремлении. Мы находим добродетель в чистоте наших
намерений. И главная цель — подружиться с Богом: «Мы
рассматриваем утрату дружеских отношений с Богом как
самое ужасное, что может нас постигнуть, и, наоборот,
обретение друга в лице Бога — это единственное, что мы
желаем и ценим. Это... совершенство жизни»9. Цель,
достойная того, чтобы посвятить этому свою жизнь,
разве не так?
Затем вы можете обратиться к «Исповеди»
Блаженного Августина. Следовать за извилистым путем
Августина к свободе само по себе есть приключение. На
этом пути множество развилок, и, свернув не туда,
можно зайти в тупик или подойти к краю пропасти.
Наблюдайте за тем, как личное непослушание, зло этого
мира и общественное разложение содействуют тому,
чтобы извратить и разрушить его жизнь и нашу. «Кто»,
— он пишет, — «может развязать этот настолько
запутанный и переплетенный узел? Сама мысль об этом
кажется отвратительной. Мне противно думать об этом
— я стараюсь на это не смотреть»10. Проследите
путешествие его интеллекта от Цицерона до
манихейства, от сочинений Платона до трудов Апостола
Павла. Заметьте, какое влияние на Августина возымели
примеры добродетели: Моника, покойная подруга его
молодости; Антоний, Амвросий. Пусть ваше сердце
исполнится радостью от созерцания того, как Бог в конце
концов освободил его по Своей благодати от того, что
198
Августин называл «водоворотом порока» — гордости,
амбиций, чувственности, лени, расточительства,
соперничества, страха, жажды мести.
После описания тяжелой борьбы Блаженного
Августина было бы неплохо обратиться к другому
произведению, поражающему своей простотой и
жизнерадостностью, — «Цветочки Франциска
Ассизского». Вы можете присоединиться к Франциску в
прославлении Бога, Творца всего сущего, воспевая
«Песнь о Солнце», радуясь брату Солнцу и сестре Луне,
брату Ветру и сестре Воде. Восхититесь удивительными
историями о брате Бернарде и сестре Клэр, брате
Мессеане и моем любимом брате Юнипере. Пусть вас
поразит мудрость и глубина «Сказания брата Жиля».
Тем, кто близок к отчаянию из-за своего поведения,
Жиль дает такой совет: «Вы поступаете правильно,
скорбя о своем грехе. Однако я бы призвал вас скорбеть с
надеждой, потому что вы должны всегда верить, что
Божья сила прощать превосходит вашу склонность к
греху»11. Что бы мы ни думали об исторической
правдоподобности этих историй, чтение о тех, кто
смиренно служил другим, следуя побуждениям Божьей
любви, сделает нас лучшими людьми.
Говоря о любви Божьей, было бы полезно затем
обратиться к «Откровениям Божественной Любви»
Юлианы Норвичской. В этой книге содержатся зрелые
размышления о шестнадцати видениях, которые были
даны ей 8 мая 1373 года. Это потрясающий образец
религиозной литературы, написанный языком любви.
«Возлюбленный наш», — она пишет, — «желает, чтобы
душа наша прилепилась к Нему всей крепостью, и все,
чем мы должны дорожить, — это Его благостью».
Сегодня нам, с такой легкостью терпящим сухую и
безжизненную религию, следует прислушаться к ее
словам, полным страсти и ревности: «Возлюбив нас, Он

199
объемлет нас, крепко прижимая к Себе. Он наполняет нас
Своей любовью, и никогда не отпустит нас»12.
И конечно, вы не забудете о непревзойденном
шедевре духовной литературы, который вот уже более
половины тысячелетия никто не смог затмить. Это
«Подражание Христу». Христиане всего мира черпали
силу и вдохновение из этой простой книги, подробно
описывающей духовное пробуждение в пятнадцатом
веке, известное, как движение братьев общинной жизни.
О популярности этой книги свидетельствует тот факт,
что она была переведена на более чем пятьдесят языков.
Книга изобилует глубокими высказываниями, о которых
можно размышлять днями, извлекая из них истинные
жемчужины мудрости. Задумайтесь над такими фразами:
«Тот, у кого в сердце мир Божий, не обращает внимания
ни на лесть, ни на хулу в свой адрес»; «Противостоять
своим слабостям — это более важное дело, нежели
проливать пот, усердно трудясь»; «Не спешите следовать
за каждым хорошим чувством, как не спешите
противиться каждому плохому чувству»; «Старый змей
будет искушать вас, но молитвы обратят его в бегство, и
если вы займетесь после этого полезным делом, то он
уже не сможет подойти к вам вновь»13.
Джон Вульман — это тот автор, который углубит
ваше понимание природы страдания падшего
человечества. И, несмотря на то, что его «Дневник» был
написан в восемнадцатом веке, в нем поднимаются темы,
которые не утратили своей актуальности и сегодня:
расизм, материализм, милитаризм. Прочитав его книгу,
мы уже не сможем отделять Божью любовь от любви к
ближнему, так как он справедливо замечает, что это одна
заповедь, а не два независимых друг от друга повеления.
Ульман был во главе народного движения,
выступающего за отмену рабства, которое, несмотря на
противостояние, привело к тому, что рабовладение было
отменено квакерами в США еще за 150 лет до начала там
200
гражданской войны. Поражает, как умело он сплетает
воедино сострадание и мужество, нежность и твердость.
«Дневник» Ульмана достоин того, чтобы его включить в
программу вдумчивого и молитвенного чтения.
Один из наиболее проверенных временем путей
достижения духовной зрелости — это чтение историй о
жизни святых, живших прежде нас. Из этих историй мы
можем узнать о хождении великих мужей веры с Богом,
и о том, как брать с них пример. Есть множество книг, к
которым мы можем обратиться: это и «Жизнь Антония»
четвертого века, и «Автобиография Терезы Авильской»
четырнадцатого века, и книги Тойохико Кагавы,
написанные уже в двадцатом веке. Хорошим введением к
знакомству с этим облаком свидетелей будет
произведение Джеймса Лоусона «Глубокие переживания
знаменитых христиан».
Мне здесь следует противостать искушению
продолжать бесконечный перечень этих замечательных
произведений, так как я уже поддался этому искушению
в другой книге14, но также и потому, что можно утонуть
в этом море книг, если окунуться в них сразу. Лучше
выбрать несколько духовных книг и питаться из них,
пока они не начнут менять нас.
Во время чтения этих духовных книг нас ждет
замечательное открытие. Мы увидим, как легко и
естественно авторы этих книг переходят от описания
каких-то деталей к страстным молитвам, а затем опять
возвращаются к повествованию. В этом нет ни тени
искусственности. Я полагаю, им это удавалось потому,
что они воспринимали труд и молитву как две стороны
одной медали. Паскаль говорил о том, что его книга
«Мысли» была написана «на коленях». Сёрен Кьеркегор
однажды сказал о себе как об авторе: «Я буквально жил с
Богом так, как кто-то живет с отцом. Аминь... Я
просыпаюсь утром и благодарю Бога. Затем я приступаю
к работе. В назначенный час вечером я прекращаю
201
работать и опять благодарю Бога. Затем я ложусь спать.
Так я живу»15.
И нет ничего удивительного в том, что святой
Бенедикт включил lectio divina в свой «Устав» в качестве
ежедневной практики! Такое молитвенное чтение
даровано нам Богом для нашего укрепления и изменения
нашей жизни. Читая, нам следует прислушиваться к
совету Фомы Кемпийского: «Ищите истину в священных
преданиях, а не красоту слога. Все священные предания
следует читать в том же духе, в каком они были
написаны... Пусть влечет вас не известность автора, не
его образованность, какой бы она ни была, а любовь к
чистой истине»16.

Лучи Божьей любви

В молитве-размышлении Бог обращается лично к

нам. Не мы это инициируем. Ведь даже желание
услышать голос живого Бога — это результат
Божественной работы в нашем сердце, так как наша
естественная тенденция заключается лишь в том, чтобы
прятаться от Небесного Охотника. Томас Мертон пишет:
«Всякий, кто думает, что может просто начать
размышлять, не помолившись о желании и о благодати
для этого, вскоре бросит это занятие. Но желание
размышлять и благодать для начала размышления
следует воспринимать как непреложное обетование того,
что Бог дарует нам больше Своей благодати»17.
Желание даровано вам. Я это знаю. Иначе бы вы не
читали эти строки. Бог пошлет вам еще Своей благодати,
когда это будет необходимо. И пусть Бог дарует вам и
мне воскликнуть в сердце в унисон с псалмопевцем: «Как
люблю я закон Твой! весь день размышляю о нем... Как
сладки гортани моей слова Твои! лучше меда устам
моим» (Пс.118:97,103).
202
 Господь, Я стремлюсь к тому, чтобы
размышлять над Твоими словами, которые в данный
момент ставят меня в тупик: «Огонь пришел Я
низвести на землю» (Лук.12:49). Что Ты имеешь в
виду? Что эти слова должны означать для меня?
Есть ли что-то во мне, что должно сгореть?..
гордость... страх... гнев? Пусть Твой огонь сожжет
это все.
Есть ли что-то в этом мире, что бы Ты хотел
уничтожить — религию, к Которой мы прибегаем,
чтобы лишь спрятаться от Тебя, — границы,
которые мы устанавливаем, чтобы отделиться друг
от друга: белые от черных, мужчины от женщин,
родители от детей, — ужасную несправедливость по
отношению к слабому и беспомощному, —
невыразимую жестокость по отношению женщинам
и еще не рожденным детям?
Прости нас, о Господь.
Ради Иисуса. — Аминь.

203
 ГЛАВА 14

Молитва-созерцание
О мой Божественный Господин, научи меня этому
языку, в котором нет слов, но которым можно так много
сказать.
— Жан Николь Гроу

В молитве-созерцании мы погружаемся в Божью

тишину. Сегодня нам так нужно пережить крещение
тишиной! Мы стали подобны, как говорил Климент
Александрийский — один из отцов церкви —
изношенной обуви: все истрепалось, кроме одного лишь
языка. Мы находимся в мире, живущем по мирским
принципам, какими бы ни были продвинутыми или
высокотехнологичными современные системы
телекоммуникации. Мы отличаемся от всех цивилизаций
в истории тем, что способны сообщать больше и при
этом говорить меньше.
Исаак Сирин однажды заметил: «Те, кто
наслаждаются множеством слов, даже если произносятся

204
восхитительные слова, внутри пусты»1. И сегодня мы
понимаем, что это обличение относится к нам.
Молитва-созерцание может помочь нам
освободиться от словесной зависимости. Рост нашей
близости с Богом подразумевает рост в тишине. «Только
в Боге успокаивается душа моя», — восклицает
псалмопевец (Пс.61:2). Отец пустыни, святой Аммоний,
ученик святого Антония, пишет: «Я показал тебе силу
тишины, как глубоко она исцеляет и как угодна она
Богу... Знай, что святые возрастают в тишине, что
благодаря тишине сила Божья обитает в них, и в тишине
открываются им Божьи таинства»2. В молитве-
созерцании мы призваны возродить в нашей жизни
такую тишину.

Предупреждение и предостережение

Вначале мне необходимо предупредить вас о

некоторых мерах предосторожности, подобно тому, как
это делают производители лекарств. Молитва-созерцание
не для новичков. Я бы не сказал такого обо всех
остальных формах молитвы. Все могут, вне зависимости
от опыта и осведомленности, воздавать Богу молитвы-
благоговения, размышления, ходатайства. Но с
созерцанием все обстоит немного иначе. Несмотря на то,
что в очах Божьих мы все одинаково ценны, мы не все
одинаково готовы вслушиваться в «Божью речь в этой
чудесной, пугающей, нежной, полной любви,
всеобъемлющей тишине»3.
Младенцам дают молоко, а не жаренное на костре
мясо, потому что от такого мяса им может быть только
хуже. Начинающий электрик не имеет доступа к
некоторым видам работ, которые выполняют только
более опытные его коллеги. И более того, если он все-

205
таки решится на это, то для него, с его опытом, это может
быть опасно.
Точно так же и в духовной жизни. Мы заучиваем
таблицу умножения прежде, чем приступает к изучению
алгебры. Подобный факт мы наблюдаем и в духовной
реалии, и было бы неправильно мне об этом не
упомянуть.
К.С. Льюис рассказывал другу Малькольму о том,
что уже в начале своей христианской жизни пробовал
молиться без слов, однако особого успеха не добился. Он
пишет: «Я все еще думаю о том, что молитва без слов —
это самая лучшая молитва. Если кто-то сможет дорасти
до этого. Но на данный момент я осознаю, что когда я
рассчитывал, что такая молитва станет моим насущным
хлебом, я переоценил свои умственные и духовные силы.
Чтобы молиться без слов, нужно быть в превосходной
форме»4.
Льюис прав. Молитва-созерцание не для тех, кто
лишь иногда дает нагрузку своим духовным мускулам и
лишь поверхностно знаком с духовной реальностью. Те,
кто соприкасается с духовным миром, всегда ищут
признаки зрелой веры в человеке прежде, чем побудить
его к молитве-созерцанию. Лучше всего свидетельствуют
о готовности человека подвизаться в такой молитве
следующие признаки: постоянная жажда близости с
Богом; способность прощать других, переступая для
этого через собственное «эго»; острое осознание того,
что только лишь Бог может утолить жажду сердца
человека; глубокое удовлетворение, получаемое от
молитвы; способность реально оценивать собственные
силы и слабости; свободу от искушения хвалиться
духовными успехами; способность преодолевать
сложности повседневной жизни с мудростью и
терпением.
Это не означает, что мы должны достигнуть
совершенства во всех вышеперечисленных областях. Но
206
во всем этом должен быть виден устойчивый рост. Вы
можете задать себе некоторые вопросы, которые помогут
вам оценить собственную готовность: «Исчезает ли мой
страх по поводу того, что Бог будет знать обо мне все,
что я целиком буду принадлежать Ему?»; «Становится ли
молитва для меня желаемой?»; «Становится ли проще
мне принимать в свой адрес критику и замечания?»;
«Учусь ли я выходить за рамки личных обид и прощать
тех, кто причинил мне боль?». Если после такого
небольшого экзамена вы понимаете, что еще не готовы к
созерцательному общению с Богом, то не смущайтесь и
переходите к чтению следующей главы. Не волнуйтесь.
Придет то время, когда в вас проснется и готовность, и
желание «прочитать текст Вселенной в подлиннике»5.
Я также хотел бы сказать о мерах
предосторожности. Приступая к молитве-созерцанию,
мы входим в духовную сферу, где есть место
сверхъестественному водительству, отличному от
Божественного водительства. Хотя Библия не так много
говорит нам о природе духовного мира, но мы знаем со
страниц Писания о том, что среди духовных сил есть
иерархия, и определенные силы противятся Богу и
препятствуют достижению Его целей!
Я говорю об этом не для того, чтобы вас напугать,
но для того, чтобы предупредить. Вы должны помнить о
том, что «противник ваш диавол ходит, как рыкающий
лев, ища, кого поглотить» (1Пет.5:8). Но при этом не
забывать о том, что «Тот, Кто в вас, больше того, кто в
мире» (1 Ин.4:4).
Более подробно мы поговорим о духовной битве в
следующей главе. Однако сейчас я хотел бы призвать вас
научиться практиковать оберегающую молитву. Вот как
молился Лютер: «Укрой нас, Господь, Своей могучей
рукой. Сохрани нас от убийственной силы греха»6.
Лично я перед тем, как приступить к созерцательной
молитве произношу такие слова: «Властью Всемогущего
207
Бога я окружаю себя светом Христа, я покрываю себя
кровью Христа, я запечатлеваю себя крестом Христа. Все
темные и злые силы теперь должны исчезнуть. Ничто не
может приблизиться ко мне без того, чтобы сперва
преобразиться во свете Иисуса Христа, именем Которого
я молюсь. Аминь». Это, конечно, всего лишь один из
примеров подобной молитвы — вы можете молиться так,
как сочтете более удобным для себя.

Прислушиваясь с любовью и вниманием к Богу

Что же это за переживание, которое Ричард Бакстер

называет «восхищением души небесным созерцанием»?
А Тереза из Лизьё называла это «мечтанием о небесах».
Николай Кузанский использовал выражение
«созерцанием Бога». Мадам Гюйон называла это
«молитвой реальности».
Молитва созерцания, по своей сути, — это не что
иное, как прислушивание к Богу с любовью и
вниманием. Мы внимаем Тому, Кто любит нас, Кто
близок к нам, Кто влечет нас к Себе. В молитве-
созерцании все уходит на второй план, а на авансцену
выходят наши чувства. Ричард Ролл сидел как-то в
церкви, когда «вдруг почувствовал внутри себя
необычный, но приятный огонь»7. Бернар Клервоский,
выдающийся религиозный и политический деятель
двенадцатого века, описывал опыт своего пребывания в
присутствии Христа такими словами: «Я чувствовал, что
Он рядом; позднее я вспоминал о том, как Он был
близок; иногда я даже предчувствовал Его приближение,
но всегда Его приход или уход оставались
незаметными»8. А Джон Уэсли воскликнул после
известной встречи с Моравскими братьями в Алдерсгейт:
«Я чувствовал, что сердце мое согрето странным теплом.
Я чувствовал, что в деле спасения я уповаю на Христа, и
208
только на Христа. Мне была дарована уверенность, что
Он взял мои грехи и спас меня от закона греха и
смерти»9.
Заметьте, сколько чувств выражено в каждом
высказывании. Эта молитва, несомненна, больше
задействует сердце, чем разум. Но выраженность чувств
может напугать нас. Всю жизнь нас учили о том, что
чувства могут обмануть нас, поэтому сама мысль о том,
что мы можем приобрести какое-то познание истины и
реальности посредством чувств, кажется нам нелепой.
Однако нам не следует делать скоропалительные
выводы. Во-первых, нас призывает к этому огромное
количество достойных доверия и уважения христиан. Во-
вторых, речь идет о чем-то более глубоком, что просто
эмоциях. Говоря о чувствах в молитве-созерцании, речь
идет о глубоком ощущении Бога — способности
слышать без ушей, если хотите. В этой молитве мы
просто и верно следуем повелению Яхве: «Приклоните
ухо ваше и придите ко Мне: послушайте, и жива будет
душа ваша» (Ис.55:3). Именно о таком внутреннем
общении идет речь, когда мы говорим о чувствах.
Кроме того, наши чувства могут быть научены и
освящены Богом, точно так же, как и наш разум, и наше
воображение. Помните, что молитва-созерцание
рассчитана на закаленных ветеранов жизни по вере. Это
не те люди, которые колеблются и увлекаются всяким
ветром учения... или всяким ветром чувств. Это те люди,
которые прекрасно осознают разницу между
энтузиазмом временного духовного подъема и твердой
убежденностью, дарованной Духом. Это те люди,
которые в испытаниях и на собственных ошибках
научились отличать голос Христа от человеческих
подделок.

209
 Единство с Богом

Какова же цель молитвы-созерцания? На этот

вопрос все авторы отвечают в один голос: достичь
единения с Богом. Юлиана Норвичская говорит об этом
так: «Молимся мы лишь для того, чтобы объединиться в
видении и созерцании Того, Кому мы молимся»10.
Бонавентура, ученик Франциска Ассизского, говорит, что
главная наша цель в том, чтобы достичь «единства с
Богом», таких отношений с Ним, когда мы «ничего»
более не видим11. А Мадам Гюйон пишет: «Мы подошли
к последней стадии христианского опыта —
Божественному Единству. Одними своими силами этого
не достичь. Размышлением не придти к Божественному
Единству. Не достаточно для этого любви, поклонения,
вашего посвящения, ваших жертв... В конечном итоге,
чтобы это единство стало реальностью, потребуется
действие Божие»12.
Эти высказывания напоминают нам слова Иисуса,
произнесенные ученикам накануне Его ареста:
«Пребудьте во Мне, и Я в вас»; «Я есмь лоза, а вы
ветви»; «Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас
пребудет, и радость ваша будет совершенна»; «Да будут
все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да
будут в Нас едино» (Ин.15:4,5,11; 17:21).
Единство с Богом не означает потерю нашей
индивидуальности. Скорее, наоборот, это единство
делает нас более полной личностью. Мы становимся
теми, кем Бог нас сотворил. Идущие путем созерцания,
говоря о своем единстве с Богом, приводят аналогию с
деревом в огне: горящее дерево в огне настолько едино с
огнем, что оно и есть огонь, хотя в то же самое время
остается деревом. Кто-то приводит пример с
раскаленным добела железом в печи: «Наша личность в
печи Божьей любви не теряется, а преображается»13.
210
 Важные приготовления

Как же достичь этой цели единства с Богом? Хотя

обретение единства целиком и полностью — дело Бога,
совершаемое в нашем сердце, со своей стороны и нам
нужно что-то сделать, чтобы это единство стало
возможным, а именно: возлюбить Бога и очистить
сердце.
Молитва созерцания начинается с любви к Богу. И
эта любовь, по сути, — тот двигатель, который все
приводит в движение. Говоря проще, мы принимаем Его
любовь и отдаем ее Ему в ответ. «Послание надежды,
которое предлагает созерцание», — пишет Томас
Мертон, — «не в том, что вам нужно пробираться через
джунгли проблем на пути к Богу, а в том, что ... Бог
любит вас, что Он в вас: живет в вас, обитает в вас,
призывает вас, спасает вас, дарует вам понимание,
которое не найти в книгах или в проповедях»14.
Проделав весь этот путь, стараясь понять изречения
практикующих созерцательную молитву, в которых
выражается невыразимое, мы соглашаемся с простым
исповеданием Уолтера Хилтона: созерцание — это
«огненная любовь с посвящением»15.
Любовь имеет совершенное действие и ведет нас к
очищению сердца. Постоянно ощущая на себе действие
Божественной любви, совершенно естественно желать
уподобления Тому, Кто нас так любит. Псалмопевец
произносит: «Кто взойдет на гору Господню или кто
станет на святом месте Его? Тот, у которого руки
неповинны и сердце чисто, кто не клялся душею своею
напрасно и не божился ложно» (Пс.23:3-4). И ему вторит
сам Иисус: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога
узрят» (Мат. 5:8).
Нечистота делает единство с Богом невозможным.
Чистое и нечистое объединить нельзя. Природы должны
211
быть подобными. Примеси не могут быть частью чистого
золота. Золото очищается в огне, и все примеси
удаляются из него. Так же и с нами. «Именно поэтому
Бог послал огонь на землю», — пишет Мадам Гюйон, —
«чтобы удалить все примеси из наших сердец, ведь ничто
не может устоять перед силой этого огня. Он поглощает
все. Его мудрость сжигает все человеческое
несовершенство с одной лишь целью: чтобы человек был
пригоден для Божественного единства»16.
В предыдущих главах мы обсудили некоторые
пути, которые ведут к очищению сердца, включая путь
уподобления жизни Христа. Также мы упоминали
«темную ночь души». К этому много можно добавить,
однако Сёрен Кьеркегор сказал об этом очень лаконично:
«Чистота сердца — это стремление к единственной
цели».
Так мы и делаем: стремимся к единственной цели.
Мы оставляем все, что мешает нам на этом пути. Мы
становимся полностью открытыми для небесного света.
Мы видим лишь то, что видит Отец, говорим лишь то,
что Отец говорит, делаем лишь то, что Он делает. Мы
стремимся лишь к одной цели, как напоминает нам
Кьеркегор, и это — Бог. В этом чистота сердца.

Учимся концентрироваться

В молитве-созерцании есть три основных шага, и я

уверен, что краткое обсуждение этих шагов окажет нам
большую помощь.
Первый шаг традиционно называется
концентрацией. Речь идет о том, когда мы пытаемся
собрать себя воедино. Бэзил Пеннингтон использует
выражение «центрирующая молитва». Сью Монк Кид
называет это «молитвой присутствия». Квакеры
говорили о стремлению к центру. Все они говорили об
212
одном. Суть этого шага в том, чтобы отстраниться от
всего, что нас отвлекает, чтобы быть полностью
поглощенными созерцанием.
Вот один из способов концентрации: сядьте
поудобней, пусть исчезнет всякое напряжение и
беспокойство, осознайте, что Бог присутствует в этой
комнате. Возможно, вы захотите представить, что в
кресле напротив вас сидит Иисус, ведь Он на самом деле
рядом с вами17. Если что-то начнет вас отвлекать, то
предайте все это в руки Отца, пусть Он обо всем
позаботиться. Речь идет не о подавлении внутреннего
беспокойства, а об освобождении от Него. Подавляя, вы
все равно «на чеку», но в молитве-созерцании вы должны
отстраниться от всех земных забот. И это не просто
какая-то техника релаксации. Мы говорим о
сознательном подчинении «Божественному
провидению», если говорить языком Жана Пьера де
Коссада.
И именно потому, что Господь с нами, мы можем
успокоиться и отпустить все, что нас отвлекает, потому
что в Его присутствии уже ничего не имеет значения. Все
становится неважным, кроме внимательного созерцания
Его. Все, что нас отвлекает и расстраивает, тает и
исчезает перед Ним, как снег на солнце. Мы позволяем
Ему успокоить бури в нашем сердце одним лишь словом:
«Утихни». Мы позволяем Его тишине придти на смену
суете и шуму.
Должен вас предупредить, что вначале подобная
концентрация не будет даваться легко. Мы настолько
привыкли жить разными параллельными жизнями, что
сама эта идея чужда нам. В тот момент, когда мы
искренне возжелаем собрать всего себя для созерцания
Бога, мы осознаем, насколько легко мы отвлекаемся.
Романо Гуардини отмечает: «Когда мы пытаемся
собраться с мыслями, то наше беспокойство удваивается,
подобно тому, как ночью, когда мы пытаемся заснуть,
213
заботы и желания одолевают нас с такой силой, которая
несвойственна им днем».
Но нам не следует расстраиваться. Мы должны
быть готовы потратить все время созерцания на
концентрацию, не ожидая какого-то результата или
вознаграждения. Мы осознанно «тратим время», принося
его как мирную жертву нашему Отцу. Бог затем примет
то, что кажется нам пустой тратой, и введет нас в Свое
присутствие. Гуардини проницательно отмечает: «Если
вначале мы ничего не достигнем, кроме осознания того,
насколько мы лишены внутренней целостности, то, на
самом деле, мы многого достигнем, потому что мы
соприкоснулись с тем центром, где уже нет
отвлечений»18.

Молитва успокоенного

Возрастая в благодати, помогающей нам

концентрироваться, мы подходим ко второму шагу
молитвы-созерцания, который Тереза Авильская
называет «молитвой успокоенного». Благодаря
концентрации, мы смогли отстраниться от всего, что
отвлекает нас в сердце и в разуме, преодолеть колебания
нашей воли. Божественная благодать Его любви омыла
нас, подобно волнам океана. При этом мы становимся
удивительно внимательными к Божьим действиям. Мы
успокаиваемся в глубине нашего бытия. Это
переживание гораздо более глубокое, чем простое
пребывание в тишине. Конечно, речь идет о пребывании
в тишине, но при этом мы вслушиваемся в эту тишину. И
в такие минуты мы гораздо живее, активнее, чем тогда,
когда наш разум овладевают мысли о приобретении и
накоплении. Где-то глубоко внутри нас что-то
пробуждается. Наш дух на чеку, мы готовы внимательно
слушать.
214
 Есть некое внутреннее состояние сердца, когда
особо ощущается принадлежность Господу. Мы
согреваемся теплом Его присутствия. Мы ощущаем Его
близость и любовь. Джеймс Борст говорит: «Он ближе к
моей истинной сущности, чем даже я сам. Он любит меня
сильнее, чем я люблю себя. Он для меня ‘Авва’, Отец. Я
есть лишь потому, что Он есть»19.
На горе Преображения из облака были явлены
Божьи слова: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в
Котором Мое благоволение; Его слушайте» (Мат. 17:5).
И мы слушаем, по-настоящему слушаем. Мы слушаем
разумом, сердцем, духом, костями, мускулами и
спинным мозгом. Мы слушаем всем своим существом.
Франсуа Фенелон однажды сказал: «Успокойтесь и
прислушайтесь к Богу. Пусть ваше сердце будет готово,
и Дух наделит вас теми добродетелями, какими Ему
будет угодно. Пусть все, что есть в вас, слушает Его. Все
земное, что окружает нас, все человеческое пусть
смолкнет, потому что только так мы сможем услышать
Его голос»20. Такое слушание на самом деле требует,
чтобы смолкло все «земное и человеческое». Святой
Иоанн Креста, говоря об этом, использовал образное
выражение: «В моем доме все спокойно». Тем самым он
говорил о важности того, чтобы все наши чувства:
физические, эмоциональные и психологические — были
настроены на слушание Его.
Когда мы ожидаем действия от Господа, то Его
благодать меняет нас, делает нас готовыми учиться от
Него. Я говорю о Его благодати, так как без нее любое
слово, сказанное Богом, которое должно вести нас к
истине, может лишь ожесточить наши сердца. Мы будем
противиться любым наставлениям, если Его благодать не
сделает нас восприимчивыми и готовыми принимать. Но
если мы готовы слушаться, то наставления Господни
станут для нас жизнью и светом. И конечно, цель
заключается в том, чтобы такое состояние готовности
215
сопровождало нас в каждом дне нашей жизни. Это
придет не сразу. Однако со временем мы станем все
более и более внимательны к шепоту Святого Духа во
всех обстоятельствах нашей жизни: когда мы пытаемся
свести расходы с доходами, когда убираем в комнате,
посещаем соседей и коллег по работе.

Духовный восторг

Последний шаг в молитве-созерцании — это шаг

навстречу духовному восторгу. Этот шаг отличается от
двух предыдущих. Здесь речь идет о действии, которое
делаем не мы, но Бог. Наша задача лишь в том, чтобы
оставаться полностью открытыми и готовыми принять
то, что Дух уготовал для нас. Все остальное сделает Бог,
а не мы.
Несомненно, вы помните слова апостола Павла,
когда он говорил о том, что был вознесен до третьего
неба, где слышал неизреченные слова, которых человеку
нельзя пересказать (2Кор.12:1-5). Но, быть может, вы не
слышали удивительного свидетельства Блаженного
Августина и его матери, Моники, о том, что произошло с
ними в городе Остии на реке Тибр. Позвольте мне
поведать вам об этом.
Однажды они оба сидели у окна, рассматривая
изысканный сад и обсуждая, какой прекрасной будет
жизнь в Царствии Божьем. Августин пишет: «Устами
сердца жаждали мы приникнуть к струям Твоего
небесного Источника, Источника жизни, который у
Тебя». Но в какой-то момент им уже не хватало слов.
Августин продолжает: «Возносясь к Нему Самому
сердцем, всё более разгоравшимся, мы перебрали одно за
другим все создания Его и дошли до самого неба, откуда
светят на землю солнце, луна и звезды. И, войдя в себя,
думая и говоря о творениях Твоих и удивляясь им,
216
пришли мы к душе нашей и вышли из нее, чтобы достичь
страны неиссякаемой полноты, где Ты вечно питаешь
Израиля пищей истины»21.
Описав это необычное переживание духовного
восторга, Августин отмечает: «И вздохнули и оставили
там ‘начатки духа’ и вернулись к скрипу нашего языка, к
словам, возникающим и исчезающим»22.
Переживание Августина, хотя, несомненно,
необычное, но все же далеко не уникальное.
Прислушайтесь к свидетельству Теодора Бракеля,
голландского пиетиста семнадцатого века: «Я был... в
таком состоянии радости, мои мысли были настолько
устремлены ввысь, что, видя Бога очами своей души, я
как бы слился с Ним. Я чувствовал, что я оказался внутри
Бога, и в то же время я был настолько исполнен
радостью, миром, благостью, что не могу это выразить. В
духе я был на небесах, и это продолжалось два или три
дня».
Духовный восторг — это молитва созерцания,
возведенная в n-ую степень. Но даже авторитеты жизни
созерцания признают, что это, скорее, изысканное блюдо,
нежели повседневная диета. И может, это то, к чему вам
или мне не стоит стремиться прямо сейчас, ибо это не то,
что мы делаем, но то, что Бог дарует нам, причем лишь
тогда, когда понимает, что мы готовы. Кроме того, все
вышесказанное о созерцании может вас огорчить.
Может, вам все это кажется какой-то неведомой
реальностью, далекой от вашей жизни. Может, вместо
того, чтобы пытаться взобраться на высоты духовных
переживаний, вы думаете лишь о том, как продержаться
следующую неделю.
Если это в какой-то степени отражает ваши чувства,
не расстраивайтесь. Подобные чувства одолевали и меня,
когда я писал эти строки. Меня посещали мысли о том,
что написанное мной балансирует на грани реальности.
Очень часто мы не достигаем поставленных целей. Очень
217
часто все наши попытки прислушаться в молитве к Богу
заканчиваются мыслями о невымытой посуде или об
экзамене по химии на следующий день. Но даже то
малое, что нам удалось пережить, ободряет нас, так как
мы смогли взглянуть в любящее сердце Бога, полное
благодати и милости, приглашающее нас к алтарю Его
Духа.
Хотелось бы в заключении высказать еще одну
мысль, призванную ободрить нас на пути к молитве-
созерцанию. Ценность этой молитвы раскрывается тогда,
когда мы на закате жизненного пути, когда увядает наша
способность рационально мыслить. И может наступить
такое время, когда мы уже не в силах произнести слова,
но — и в этом слава — все еще способны молиться,
молиться без слов. В конце жизни, как и в начале, мы те,
о ком говорит Герхард Терстеген: «Они смотрят на Бога,
Который Вездесущ, и позволяют Ему смотреть на
себя»23.
Мой Господь и мой Бог, слушать для меня
тяжело. И Я понимаю, что так не должно быть, так
как здесь речь идет о принятии, а не о попытках что-
то делать. Но Я настолько привык что-то делать,
добиваться каких-то результатов, что что-то
делать для меня легче, чем просто быть.
Мне нужна Твоя помощь, чтобы успокоиться и
начать слушать. Я буду стараться. Я хочу научиться
погружаться в свет Твоего присутствия и
привыкнуть к этому состоянию. Помоги мне в этом.
Спасибо Тебе. — Аминь.

218
 ЧАСТЬ III
УСТРЕМЛЯЕМСЯ ВШИРЬ:
В поисках служения, которое нам так нужно

219
 ГЛАВА 15

Повседневная молитва
Не забывайте о том, что ценность и интерес в
жизни не в столько том, чтобы совершать бросающиеся в
глаза подвиги... сколько в том, чтобы делать
повседневные дела, осознавая их важность.
— Тейяр де Шарден

Сегодня многие из нас переживают то, что можно

назвать внутренним апартеидом. Мы отделяем в своей
жизни некую небольшую область для благочестивых и
духовных дел, тогда как все остальное время занимаемся
тем, в чем не видим никакой духовной значимости. И мы
настолько привыкли так жить, что уже не замечаем
непоследовательности такой жизни. Слабое звено
современного христианства в том, что оно духовно лишь
где-то на 5 процентов.
Преодолеть эту тенденцию можно, начав молиться
повседневной молитвой. Это можно делать тремя
220
способами: во-первых, обратив повседневные жизненные
переживания в молитву; во-вторых, научившись видеть
Бога в повседневных жизненных переживаниях; и в-
третьих, начав молиться в повседневных жизненных
переживаниях.

Святость повседневности

Я хотел бы рассказать вам о смерти моей мамы,

Мэри Фостер. Я был тогда подростком, а она —
женщиной средних лет, или так мы думали. И смерть ее
была для нас неожиданной, обернувшись для всех
трагичным переживанием. Вначале никто не мог понять,
в чем причина ее болезни: маме вдруг стало тяжело
ходить. Но со временем ей поставили диагноз —
рассеянный склероз, хотя никто из врачей не был в этом
полностью уверен. Состояние ее постепенно ухудшалось.
Иногда в 5 утра она будила нас шумом пылесоса, так как
решала, что нужно убрать в доме. Она прикладывала
огромные усилия, чтобы почистить край ковра, а затем
падала без сил на диван. Отдохнув какое-то время, она
вновь бралась за пылесос, чтобы продолжить уборку.
По мере того как ее состояние ухудшалось, мы,
трое братьев, решили распределить между собой
повседневные обязанности. Вообще-то, это не было
тяжким бременем: мама всегда старалась нас ободрить,
мы никогда не слышали, чтобы она жаловалась или
выражала недовольство. Когда же она была уже
прикована к постели, мы в зале поставили больничную
койку. К этому времени я уже стал христианином, и одни
из первых моих молитв на заре моей христианской жизни
были об ее исцелении.
Вскоре мне надо было уезжать на учебу в колледж,
который был в тысяче километров от дома. Мама к этому
времени была переведена в госпиталь. За первый год
221
учебы я три раза бросал все дела и мчался домой после
звонка из госпиталя о том, что конец близко. Но каждый
раз ей становилось лучше, похорон не было, и не было
ничего, никаких событий, которые могли бы показаться
яркими и выдающимися. Наконец мы со старшим братом
решили, что меня не будут вызывать до тех пор, пока
мама не умрет.
Но оказалось так, что я был дома во время летних
каникул. Неужели она об этом знала? Я должен был
посетить ее после всех. Все это время мы не были
уверены, что она вообще может узнавать тех, кто
приходит ее навестить, так как они ничего не говорила, и
никаких эмоций на ее лице не было видно. Но когда я
пришел к ней в последний раз, она сжала мою руку. Как я
благодарен за это Богу.
Но отошла в вечность она позднее. Она была в
одном состоянии так долго, что мысль о дежурстве как-
то не возникала. И вот в два часа ночи, когда она была
совершенно одна... за исключением, быть может, лишь
ангелов Божьих, она просто перестала дышать. Так
сказали нам потом врачи. Ее уход был таким тихим,
таким незаметным, что обнаружилось это лишь какое-то
время спустя.
Возможно, именно так все и должно быть. Жизнь
моей мамы была незаметной, полной простых
повседневных дел. В ее жизни не нашлось места ярким и
драматическим событиям, про нее не писали на первых
полосах газет, в ее жизни не было удивительных
приключений. У нее была простая жизнь, и такой же
простой была ее смерть.
Но как жизнь, так и смерть она приняла достойно.
Она любила моего отца: была ему доброй и верной
женой; она любила нас, детей, став для нас
замечательной мамой. В повседневности ее жизни
проявлялась благодать. Она приняла болезнь с
удивительным спокойствием, с твердой верой. И смерть
222
она приняла так же, как и свою инвалидность: с
терпением и мужеством. Моя мама поняла, что такое
святость повседневности.

Святость творения

О самом акте творения в Библии упоминается как

бы между делом: «Вначале сотворил Бог небо и землю...
И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма»
(Быт.1:1, 31). Затем, когда пришла полнота времени, Бог
продолжил раскрывать Свой замысел о творении, избрав
для этого рождение в яслях. Как, должно быть,
удивились пастухи, узнав о том, каким образом они
должны были распознать Мессию: по пеленам и по
яслям. Как просто! Как обыденно!
Но подумайте вот о чем: в творении и в
воплощении великий Бог Вселенной соединил духовное
и материальное, переплавил в одном горниле небесное и
земное, освятив тем самым наше повседневное. Как это
удивительно!
Мы обнаруживаем Бога не в эффектном и
героическом, но в повседневном и обычном. Если мы не
можем увидеть Бога в рутине быта и повседневности, то
мы нигде не сможем Его увидеть. Наше благочестие
должно быть такой симфонией, в которой работа и
развлечение, публичная и интимная жизнь, сон и
бодрствование — все сплетается в священной гармонии
вечности. Томас Мертон призывает нас не терять
«невыразимого благоговения перед святостью
2
творения» .

223
 Молитва в действии

Мы не должны забывать о том, что Иисус провел

большую часть земной жизни в том, что сегодня мы
называем «грязной» работой. Он не ждал крещения на
реке Иордан, чтобы найти Бога. Совсем нет! Иисус вновь
и вновь открывал реальность присутствия Бога в своей
жизни в плотнической мастерской задолго до того, как
начать служение учителя.
Сегодня многие думают, что их работа служит
препятствием на пути к истинной молитве. «Вот если бы
только у меня было больше свободного времени, если бы
не приходилось так много думать о работе, то я бы мог
по-настоящему молиться», — такое часто можно сегодня
услышать. Но молитва — это не очередная обязанность,
которую мы должны добавить в наше и без того
переполненное расписание. В повседневной молитве
наша работа вместо того, чтобы быть препятствием,
наоборот, становится помощником.
Как это может быть? Неужели можно научиться
секрету молитвы на работе? Конечно, важно молиться на
работе, но дело не только лишь в этом. Наша работа
становится помощником молитве, потому что она
становится молитвой. Это молитва в действии. Артист,
писатель, хирург, сантехник, секретарь, адвокат,
строитель, фермер, учитель — все молятся, делая свою
работу как для Бога.
«Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все
делайте во славу Божию» — такой совет дает Павел
(1Кор.10:31). Я осознал ценность этого совета, когда,
будучи подростком, удостоился чести провести лето
среди эскимосов в городе Коцебу на Аляске. Христиане-
эскимосы, с которыми я там общался, осознавали свою
жизнь настолько цельной, что не делали разделения
между работой и молитвой.
224
 Я приехал в Коцебу с миссией помочь «построить
первую школу за полярным кругом». Я думал: меня ждет
захватывающее приключение, но на деле меня ждала
тяжелая и утомительная работа.
В какой-то день мне было поручено выкопать
траншею, чтобы проложить в ней канализацию — что
оказалось совсем не просто в промерзшей тундре. Ко мне
подошел мужчина-эскимос, чьи мозоли на руках и кожа
на лице говорили о суровой правде жизни на севере. Он
понаблюдал немного за мной, потом сказал: «Ты
копаешь для славы Божьей». Он сказал это, чтобы как-то
ободрить меня. Но я до сих пор помню эти его слова.
Кроме этого мужчины никто не видел, как я копал:
хорошо или плохо. Вскоре эту канаву должны были
засыпать землей и забыть о ней. Но после этих слов
моего друга-эскимоса я копал, стараясь изо всех сил, и
каждая моя полная лопата земли становилась молитвой
Богу. И, не осознавая того, я пытался в своей простоте
сделать то, что сделали строители артезианских колодцев
в Средние века, когда выгравировали на задней части
камней чудесные картины, зная, что никто, кроме Бога,
их не увидит.
Антоний Сурожский пишет: «Молитва имеет смысл
только тогда, если она пережита. До тех пор, пока она не
пережита, пока жизнь и молитва не соединяются
неразрывно, молитва — это всего лишь некий такой
мадригал, который вы приносите Богу в тот момент,
когда решаете уделить Ему некоторое время»2. Работа
наших рук и умов — это и есть молитва, приношение
живому Богу. Это, я думаю, главная мысль в фильме
«Огненные колесницы», в котором атлет, участвующий в
Олимпийских играх, говорит своей сестре: «Дженни,
когда я бегу, я чувствую, как Он доволен». Это та
реальность, которая пронизывает всю нашу деятельность,
пишем ли мы повесть, или моем туалет.

225
 Вот как раз с мытьем туалета у многих возникает
проблема. Нетрудно представить как Микеланджело или
Т.С.Элиот прославляют Бога в том, что они делают, ведь
они представители творческих профессий. Но как быть с
нудными, казалось бы, неважными работами? Как они
могут стать нашими молитвами?
Здесь мы должны понимать порядок в Царстве
Божьем. Именно в такой грязной работе, к которой мы
больше всего испытываем отвращение, нам проще всего
обнаружить Бога. Нам не нужно испытывать хорошие
чувства, светиться от радости, чтобы делать эту работу
во славу Божью. Всякая добрая работа угодна Отцу.
Даже та, которая кажется бессмысленной или
механической, высоко ценится в царстве Божьем. Бог
считает важными наши повседневные дела. Если, во
славу Божью, вы прикручиваете бесчисленное
количество гаек на такое же бесчисленное количество
болтов, то ваша работа может быть приятным
благоуханием, восходящим к престолу Божьему. Он
радуется, видя ваш труд.
«Но разве вы не преувеличиваете важность труда,
ведь есть протестантская этика и все такое?» — спросите
вы. Я так не думаю. Работа была дана человечеству до
грехопадения, и проклятие за грех проявляется в том, что
работать сегодня приходится «в поте лица». Чтобы
добиться мало-мальски значимого результата, нужно
затрачивать гораздо больше сил. И наиболее ярко
благодать проявляется в нашей жизни тогда, когда
результаты нашей деятельности значительно превосходят
приложенные усилия. Мы прославляем Бога в нашей
работе, потому что в этот момент, когда что-то творим,
создаем, мы наиболее близко соприкасаемся с Творцом
— нашим Создателем.
Возможно, вы спросите меня: «Но что же насчет
тех, у кого нет работы, как быть безработным и
пенсионерам? Как им молиться молитвой
226
повседневности?» Но ведь мы все можем что-то делать,
наняты мы на официальную работу или нет. Размер
оплаты труда не играет решающей роли в определении
ценности той или иной работы для Царства Божьего.
Если наши способности или возможности не позволяют
нам ничего делать, кроме, быть может, того, чтобы
убирать мусор, мы призваны делать это со всем
старанием во славу Божью и во благо нашим ближним.
Или такой вопрос: «Может ли кто-то жить полной,
насыщенной жизнью, которая прославляет Бога, при
этом не работая?» Я не представляю, как это возможно.
Конечно, для Бога нет ничего невозможного, но если
такое и имеет место, то, скорее всего, как исключение, а
не как правило, ведь, чтобы отображать образ Божий,
необходимо трудиться, и я в этом убежден настолько, что
думаю, что даже на небе нас ждет радостный,
творческий, продуктивный труд.

Молитва действия

Мы молимся повседневной молитвой и тогда, когда

заняты тем, что Жан Николь Гроу называет «молитвой
действия»: «Каждое дело, совершенное пред очами
Божьими по воле Божьей и так, как этого хочет Бог, —
это молитва, причем эта молитва лучше той, которая
состоит из наших слов»3.
Каждое совершенное нами дело во благо других в
повседневной жизни — это молитва в действии: когда
мы стараемся сэкономить и в чем-то ущемить себя,
чтобы сделать для наших детей что-то особенное; когда
мы подвозим кого-то на машине в дождливое утро,
чтобы этот кто-то не опоздал на работу; когда мы
отвечаем на письма друзей или перезваниваем им, хотя
сами смертельно устали и мечтаем об отдыхе. Все это и
многое подобное — это наши молитвы. Игнатий де
227
Лойола отмечает: «Все, что обращено к Богу, можно
назвать молитвой»4.
Мы молимся повседневной молитвой и тогда, когда
видим Бога в обычных обстоятельствах нашей жизни.
Можем ли мы извлечь какой-то смысл из следов от
фломастера на обоях, оставленных нашими детьми?
Может, через это проявляется перст Божий, пишущий
что-то в наших сердцах?
Ожидание — это часть повседневной жизни. Мы
находим Бога в наших ожиданиях: когда ждем в очереди,
ждем звонка по телефону, ждем выпускного, ждем
повышения, ждем пенсии, ждем смерти. Само ожидание
может стать молитвой, если мы предадим это ожидание
Богу. В ожидании мы подстраиваемся под ритм жизни —
покой сменяется деятельностью, осмысление перерастает
в решение. Это Божий ритм. Именно в рутинных делах
повседневности мы учимся терпению, принятию,
довольству. Святой Бенедикт мог позволить посетителю
остаться в монастыре, если он подходил по такому
критерию: «Он доволен жизнью, какой ее находит, и не
предъявляет чрезмерных требований, но просто доволен
тем, что у него есть»5.
Мне нравится эта мысль: нужно быть довольными и
«не предъявлять чрезмерных требований», потому что
именно тогда нам будет нравиться жить. В мире, в
котором наглость — это второе счастье, я восхищаюсь
теми, кто свободен от тирании чрезмерной
6
самоуверенности . Я стремлюсь к общению с теми, кто
может просто принимать людей такими, какие они есть,
не пытаясь подмять их под себя или извлечь через них
какую-то для себя выгоду. Мне нравится находиться
рядом с ними, потому что от этого общения я становлюсь
лучше и не чувствую какого-то манипулирования.
Мы можем молиться повседневной молитвой
посреди обычных каждодневных дел. Мы берем в руки
газету и чувствуем в себе побуждение помолиться за
228
мировых лидеров, которым необходимо принимать очень
сложные решения. Мы встречаемся с друзьями в
школьном коридоре или в зале торгового центра, и
услышанное от них побуждает нас помолиться за них,
вслух или про себя, в зависимости от обстоятельств.
Совершая утреннюю пробежку по своей улице, мы
можем молиться за наших соседей. Работая над
благоустройством участка около нашего дома, мы
благодарим Бога за солнце и за дождь. Так может
выглядеть повседневная молитва в обычных
обстоятельствах нашей жизни.

Святость домашнего приготовления

Семейная молитва—это, наверно, наиболее

распространенная форма повседневной молитвы. Эдвард
Хейс в своей книге «Молитвы домашней церкви»
приводит большой перечень молитв, в которых может
участвовать вся семья, какой бы она ни была, большой
или маленькой. В этом перечне есть место и молитве «о
благословенной поездке на машине», и молитве о
«защите во время бури и опасности», и молитве
«родителя, которому приходится растить ребенка в
неполной семье»7. Когда мы молимся в контексте семьи,
мы понимаем, что святость куется в домашних условиях.
Первым жертвенником был домашний очаг, который
устраивали в центре дома. И сегодня семейный стол
может стать таким жертвенником, где молятся о
благословении пищи и вспоминают все события и
личные переживания: как большие, так и маленькие. За
этим столом матери и отцы могут исполнять свои
священнические обязанности.
Мы можем найти укромное место в нашем доме,
где можно проводить время в тишине и уединении. В
Древней Руси в каждом селении было такое место, или
229
пустынь. Сегодня нам не хватает таких святилищ, их
недостает в нашем обществе, в наших домах. Это может
быть кабинет или комната на чердаке. Это может быть
любое укромное помещение в доме, когда члены семьи
знают о его предназначении и не тревожат вас во время
молитвы.
Если в общине есть неполные семьи, то здесь
требуется больше вовлеченности со стороны других.
Порой необходимо, чтобы несколько семейств
собиралось вместе на общие обеды или для совместных
мероприятий. Так, одинокие родители или семьи, у
которых нет детей, могут обогащаться от опыта других.
Для некоторых семей особенно полезно время,
проведенное у «семейного алтаря» за чтением Библии и
совместными молитвами. Для кого-то устраивать
подобные вечера совсем непросто, а может, даже
невозможно, и это может вызывать чувство вины. Но не
стоит винить себя, потому что это, скорее, следствие
перемен в общественной культуре, чем отсутствия
благочестия в отдельно взятой семье. Когда в обществе
преобладали фермерские хозяйства, большие семьи, то
совместный семейный ужин во многих семьях был
общепринятым. И общение у такого семейного алтаря
было совершенно уместным. Но для многих из нас все
это осталось в далеком прошлом. Многие сегодня живут
в городах в небольших семьях. Мы едим в ресторанах
быстрого питания и за один вечер должны успеть на урок
по балету, посетить родительское собрание и спортивный
зал.
Поэтому мы задаемся вопросом: а что же нам
делать? И ответ следующий: нужно стараться изо всех
сил! Пробуйте молиться о благословении детей, когда
они выбегают из дома. Произносите молитвы
благодарения, когда они возвращаются. Прежде, чем они
станут подростками, особенно важно молиться о них
вечером, перед тем, как они ложатся спать и когда они
230
уже уснули. Мы можем молиться об исцелении от
душевных травм, полученных в течение дня, и о защите
во время ночи и в предстоящем дне.
Есть одна древняя традиция, которая уходит
своими корнями к самому началу зарождения
христианской церкви, когда дети каждый вечер просят
отца благословить их перед тем, как ложиться спать.
Вначале это может казаться непростым делом, таким
патриархальным, но ведь на самом деле родители — как
и прародители — могут благословлять детей. Позвольте
детям забраться к вам на колени, расскажите им какую-то
историю, и затем произнесите для каждого из них
хорошо продуманное благословение. Может, вам
захочется укачать совсем маленьких под колыбельную,
слова которой будут вашим благословением.
Когда дети дорастут до подросткового возраста, то,
может, придется что-то поменять. Обычно подростки не
хотят, чтобы взрослые находились в их комнате, трогали
их вещи, и порой им не нравятся семейные молитвы! И
хотя в этот период может и не стоит слишком
демонстрационно за них молиться, вы всегда можете
молиться о них в своем сердце. Также вы обнаружите,
что изменится и содержание ваших молитв. Все чаще вы
будете молиться о силах для них и для себя, чтобы
отпустить их от себя, так как они будут пытаться
разорвать эмоциональную пуповину, и вам надо будет в
этом им помочь.
Часто в такие минуты вы будете чувствовать
напряжение, потому что подростки стремятся к
самоопределению. Они могут даже отказаться от вашей
веры на какое-то время, чтобы потом принять ее как
свою собственную. В нашем случае, к примеру, оба
наших сына, будучи подростками, ходили в другую
церковь, не в ту, куда ходили мы, чтобы иметь
эмоциональную свободу получения духовного опыта.

231
 Если у вас в семье есть подростки, то я бы хотел вас
ободрить. Я знаю, что эти годы совсем непросты: вы
можете чувствовать себя спускающимся на плоту по
горной реке с неожиданными поворотами. И я знаю, что
порой кажется, что за этими поворотами скрываются
смертельно опасные водопады. Однако чаще никаких
водопадов там нет, а наоборот, течение успокаивается и
опасностей становится меньше. Как бы там ни было, мы
молимся за наших детей, когда на пути встречаются
такие повороты, так как не знаем, что там их ждет.
Поступая так, мы молимся повседневной молитвой.

Повседневные вызовы жизни

Все мы порой встречаем на своем пути то, что

Дэвид Элтон Трублад называет «повседневными
вызовами жизни»8 — рождение, брак, работу, смерть.
Иисус своей жизнью и учением указывал на священное
значение свойственных всем переживаний повседневной
жизни. В Его рождении навечно сплелось земное и
небесное. Он радовался на обычной свадьбе в Галилее и
превратил воду в вино, чтобы не испортить праздник. Он
делил кров с рыбаками и мытарями. И Он принял смерть
добровольно и осознанно, чтобы мы могли идти
навстречу нашей смерти с надеждой.
Благодаря этому, мы знаем, что любая работа свята
и любое место свято. Поэтому мы возвысим голос в
хвалебной песне и провозгласим: «Это святая земля! Мы
на святом месте, потому что здесь присутствует Господь.
А там, где Он, свято. Это святые руки, потому что Он
освятил их. Он действует через эти руки, и потому они
святы»9.
Всемогущий, святый, великий Бог, благодарю
Тебя, что Ты уделяешь внимание даже самым,
казалось бы, неважным делам. Спасибо Тебе, что Ты
232
ценишь незначительное. Спасибо, что Ты печешься о
траве полевой и о птицах небесных. Спасибо, что Ты
печешься обо мне.
Во имя Иисуса. — Аминь.

233
 ГЛАВА 16

Молитва-прошение
Нравится нам это или нет, но прошение — это
правило Царства.
— Чарльз Сперджен

Знаете ли вы, почему Всемогущий Бог — Творец

Вселенной — решает отвечать на молитву? Потому что
молитва — это просьба Его детей. Бог радуется нашим
просьбам. Он умиляется, слыша то, о чем мы просим.
Такие молитвы трогают Его сердце.

Основная диета

Когда мы просим о чем-то для себя, то мы называем

такую молитву прошением. Когда мы просим о чем-то
для других, то это мы называем ходатайством. И в том и
в другом случае в основе молитвы лежит просьба.

234
 Нам никогда не следует пренебрегать или
недооценивать этот аспект молитвенной жизни. Есть
мнение, что лишь незрелые продолжают взывать Богу о
помощи, в то время как по-настоящему духовные
верующие идут дальше: они лишь восхищаются Богом,
ни о чем при этом не прося. Согласно этому мнению,
прошение представляется примитивной молитвой, в то
время как созерцание и благоговение перед Богом
рассматривается как более возвышенный и духовный
подход к молитвенной жизни, в котором якобы не
остается места для наших эгоистических требований.
Но, поверьте мне, это ложная духовность. Молитва-
прошение будет оставаться в нашей жизни основной
молитвой, потому что всю нашу жизнь мы будем
зависеть от Бога. Эту зависимость мы никогда не
«перерастем», и даже, более того, нам не следует к этому
стремиться. На самом деле, еврейские и греческие слова,
которые переводятся как «молитва», означают
«прошение»1. В Библии можно найти множество
примеров молитвы-прошения, а также множество
призывов обращаться к Богу именно так.
Когда ученики попросили Иисуса научить их
молиться, то Он дал им прекрасный образец молитвы,
которую мы называем сегодня молитвой «Отче наш». По
сути, это молитва-прошение. Иисус призывал учеников:
«Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и
отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий
находит, и стучащему отворят» (Мат. 7:7-8).
Я знаю, что многие наши прошения говорят о
нашей незрелости и самовлюбленности. И в какой-то
степени, может, действительно было бы проще
ограничить нашу молитвенную жизнь одним лишь
поклонением, прославлением и созерцанием, потому что
все это так возвышенно, так духовно. И христианство
тогда было бы более простой религией, мы бы лишь
пребывали на облаках, не спускаясь на землю. Мы бы не
235
испытывали разочарования из-за молитв, оставшихся без
ответа, нам не было бы стыдно за тех христиан, которые
пытаются относиться к Богу как к джину из бутылки,
призванному служить их прихотям. Да, нам может
нравиться прославлять Бога, созерцать Его величие, но,
как П.Т. Форсит отмечает: «Прошения, которые не
совсем чисты, могут быть очищены лишь через
прошение»2. Кроме того, сам Иисус показывает пример
отношений отца и сына, прошения и принятия. Ханс Урс
фон Бальтазар пишет: «Совсем неправильно oratio
подчинять contemplatio, как если бы молитвы уст были
предназначены лишь для начинающих путь веры, а
молитвы созерцания — для опытных путников. Ведь
одно предполагает другое, первое ведет напрямую ко
второму»3. Прошение, поэтому, это не незрелая молитва
— это наша повседневная диета. Когда мы выражаем
свою веру по-детски, то в простоте приносим свои
насущные нужды и желания перед Небесным Отцом.
Иисус говорит, что никто из нас не даст своему ребенку
камень, если тот попросит хлеба. Никто не даст ему
змею, если сын попросит рыбы. Даже мы, исполненные
эгоистических желаний, умиляемся в своих сердцах в
ответ на просьбу ребенка. Тем более Отец наш
Небесный, любящий нас, с радостью даст блага нам,
когда мы попросим Его (Мат. 7:9-11).

Две основные проблемы

Рассмотрев отношения родителей и детей, мы не

можем не отметить две основные проблемы, которые
могут возникнуть во время молитвы-прошения. Во-
первых, необходимо ответить на вопрос: «Зачем нам
просить о чем-то Бога, если Он уже знает о том, что нам
нужно». Наиболее простой ответ на этот вопрос
заключается в том, что Богу нравится, когда Его просят.
236
Мы рады слышать просьбы своих детей, хотя сами
прекрасно знаем, что им нужно. В просьбах они
раскрываются, и отношения становятся более глубокими
и близкими. П.Т. Форсит отмечает: «В любви нужно
признаваться даже тогда, когда это и так очевидно...
Любовь хочет, чтобы ее попросили дать то, что она с
радостью отдаст»4.
Кроме того, я не уверен, что Бог знает все, что
касается нашей просьбы. Создается впечатление, что Бог
осознанно избрал такую динамику во взаимоотношениях,
которая позволяет определять то, что мы в итоге
попросим. Тот факт, что Бог всеведущ, что Он все знает,
совсем не препятствует Ему принимать некоторые
решения в зависимости от нашего участия в этих
отношениях. Мы более подробно поговорим об этом в
следующей главе. А пока давайте находить ободрение от
осознания того, что Бог ищет с нами искреннего и
открытого общения, желает, чтобы мы делились с Ним
тем, что на нашем сердце, чтобы мы рассказывали Ему
то, что Ему крайне интересно.
Вторая проблема, связанная с молитвой прошения,
свойственна тем, кто чрезмерно стеснителен в
отношениях. Исполненные смирением перед Богом, они
говорят: «Мне не следует беспокоить Бога такими
мелочами моей жизни. В мире есть много того, что
гораздо важнее моих нужд».
Но здесь нам надо всмотреться в отеческое сердце
нашего Бога. В каком-то смысле для Него нет ничего
важнее, чем наше волнение по поводу предстоящей
завтра операции, или наше недовольство
безответственным поведением наших детей, или наше
отчаяние при виде тяжелого состояния здоровья наших
стареющих родителей. Все это имеет для Него огромное
значение, потому что оно имеет огромное значение для
нас. Когда мы не решаемся делиться своими глубокими
переживаниями и нуждами — это ложное смирение. Его
237
сердце скорбит при виде нашей замкнутости. Бог жаждет
услышать от нас подробности нашей жизни точно так же,
как и мы желали бы, чтобы наши дети делились с нами
своими страхами и нуждами, рассказывали о том, что
было в школе. Он радуется, когда мы это делаем.

Молитвы, оставшиеся без ответа

Сейчас мы подходим, наверное, к самому сложному

вопросу, касающемуся молитвы-прошения: «Почему
некоторые молитвы остаются без ответа?». Не следует
спешить с ответом на этот вопрос, предлагая решения
типа: «Бог всегда отвечает, Он говорит либо ‘да’, либо
‘нет’, либо ‘не сейчас’». Если мы хотим остаться
честными, и не будем пытаться найти такое решение,
которое было бы просто удобной отговоркой, то мы
должны признать, что вопрос сложный. К.С.Льюис
пишет: «Каждая война, каждое бедствие, каждая смерть
— это памятник прошению, которое так и осталось без
удовлетворения»5.
Проблема еще более усугубляется, стоит лишь нам
вспомнить все чудесные обетования, записанные в
Новом Завете, особенно те, которые были оставлены
самим Иисусом Христом. Вспомните хотя бы Его слова,
записанные в Евангелии от Марка 11:24: «Потому
говорю вам: все, чего ни будете просить в молитве,
верьте, что получите, — и будет вам». Чудесность этого
обетования как-то не согласуется с опытом нашей
молитвенной жизни. Что же можно сказать в ответ на
этот непростой вопрос?
Во-первых, мы должны признать, что перед нами
реальная проблема, а отнюдь не воображаемая. И все
возможные решения, предложенные мной или кем-то
еще, лишь частичны и не устраняют всей ее сложности. Я
не знаю, почему искренние просьбы смертельно
238
больного или бездомного остаются без ответа. Честно, я
бы хотел, чтобы все было по-другому. Мы признаем, что
Божьи пути для нас часто остаются тайной, часто мы
пытаемся что-то увидеть за тусклым стеклом, и увидеть
удается нам совсем немного. Только в грядущем веке мы
познаем все до конца, подобно как мы познаны
(1Кор.13:12).
И в действительности, только помня о веке
грядущем, только с этой перспективы мы можем подойти
к решению проблемы молитв, оставшихся без ответа.
П.Т. Форсит очень проницательно отметил: «Однажды
мы придем на небо, где с радостью поймем, что Божьи
отказы порой и были настоящими ответами на наши
искренние молитвы»6. Очень часто в своей
ограниченности мы просим то, что совсем не нужно нам.
Иногда, чтобы удовлетворить нашу просьбу, надо
отказать кому-то еще. Порой наши просьбы содержат
внутренние противоречия, когда мы молимся, к примеру,
о том, чтобы «Бог побыстрее дал нам терпения». И
наконец, иногда Божьи ответы слишком непосильны для
нас: мы просто не готовы принять то, о чем просим.
В этих случаях и многих подобных, именно по
Божьей благодати и Его милости, наши искренние
молитвы остаются без ответа. Бог удерживает от нас
Свои дары для нашего же блага. Мы просто не в силах
принять то, о чем просим, поэтому нам надо быть
благодарными Богу за то, что многие наши молитвы так
и остаются без такого ответа, который нам хотелось бы
получить. К.С.Льюис пишет: «Если бы Бог отвечал на все
неразумные молитвы в моей жизни, то где бы я был
сейчас?»7
Верно и то, что часто на молитвы приходит ответ,
но мы его не замечаем. Бог понимает, что стоит за
нашими просьбами, и отвечает на наши глубинные
потребности, что, в свое время, приводит к разрешению
той нужды, о которой мы просили. Мы можем просить
239
больше веры, чтобы исцелять других, но Бог, Который
лучше нас понимает нужды людей, учит нас
состраданию, чтобы мы могли плакать со страждущими.
Когда мы просим о чем-то у Бога, мы всегда должны
просить и о том, чтобы нам видеть все так, как это видит
Бог.
Мы также должны признать, что мы очень мало
знаем о Божьих путях и сроках. Порой мы уподобляемся
ученикам Христа, которые желали послать огонь с неба
на Его врагов. Но Иисус ясно дает понять, что огонь с
неба — это не Его путь (Лук.9:54). А иногда, проявляя
нетерпение, мы просто забегаем вперед Бога и Его
сроков.
Мы также должны помнить о том, что, в молитве-
прошении мы просим о себе, то сами являемся
заинтересованной стороной. Гораздо легче просить о
том, что не имеет к нам прямого отношения, чем, скажем,
о больном пальце на ноге. Но это не должно удерживать
нас от молитвы о собственных нуждах, так как мы к
этому призваны. Хотя следует понимать, что мы легко
можем поддаться самообману.
Я бы хотел еще кое-что сказать на тему
безответных молитв, однако боюсь быть неверно
понятым. Дело в том, что грех может препятствовать нам
в молитвах. Но, говоря об этом, я не хочу, чтобы вы в
моих словах услышали распространенное выражение о
том, что «Бог не слышит молитвы грешников». Если бы
так было на самом деле, то у всех нас были бы большие
проблемы! Я также не имею в виду то, что нам нужно
сначала дорасти до какого-то уровня святости, а уж
потом Всемогущий сможет ответить на наши просьбы.
Стоит повнимательней присмотреться, и мы увидим, что
Бог рад отвечать на просьбы самых разных людей,
независимо от уровня их святости. Я убедился в этом на
собственном примере.

240
 Нет, я имею в виду нечто другое, когда говорю о
том, что из-за греха наши молитвы могут оставаться без
ответа. Грех по своей природе отделяет нас от Бога,
лишая нас близкого общения с Ним и притупляя нашу
духовную восприимчивость к Божьей воле. Мы
становимся тугоухими, если хотите. Грех влияет на нашу
способность различать Божью волю, побуждает нас
просить о том, что служит ко злу. Мы просим не на
добро, а в угоду собственным желаниям, как напоминает
нам Иаков (Иак.4:3). И такие молитвы остаются без
ответа.
Бог говорит мне, к примеру, о том, чтобы я любил
своего ближнего, и возможно, пригласил его на ужин. Но
я отказываюсь это делать, так как негодую на него за то,
что листья с его дерева падают ко мне на участок! Бог
несколько рас указывал мне на мое неподобающее
отношение. Но я ничего не делаю. Со временем я
перестаю слышать обличения Бога, указывающего мне на
мое отношение к соседу, и начинаю думать: «Хорошо, с
этим покончено!». Но совсем нет. Просто я частично
оглох к голосу Бога. Частично ослеп. И я думаю, что нас
всех должна страшить перспектива потери духовной
восприимчивости.
Я понимаю, что все эти замечания не устраняют
того напряжения, которое вы чувствуете по поводу
безответных молитв. Я сам порой оказываюсь в
замешательстве, когда осознаю, что после моих молитв
ничего не меняется. Но мы должны находить ободрение,
зная, что у нас есть Спаситель, Который, молясь ночью в
Гефсиманском саду, прочувствовал на Себе всю тяжесть
безответных молитв, Который, в момент невероятного
смятения задавал Отцу близкий всем нам вопрос:
«Почему?».

241
 Молитва «Отче наш»

По силе и величию ни одна молитва не может

сравниться с молитвой «Отче наш» (Мат. 6:9-13). Ее
сегодня называют молитвой Господней, хотя это
название более уместно для первосвященнической
молитвы, произнесенной в горнице накануне ареста
(Ин.17). Молитва «Отче наш» дана Господом Его
ученикам, а именно мне и вам.
Эта молитва поражает своей полнотой. Казалось
бы, она охватывает все, что только возможно: от
пришествия Царства до насущного хлеба. Большое и
малое, духовное и материальное, внутреннее и внешнее
— в этой молитве уделено внимание всему!
Эта молитва возносится к Богу в самых разных
местах: и у алтарей великих соборов, и в жалких лачугах.
Ее произносят и цари, и дети. Эту молитву можно
услышать и на венчании, и у постели умирающего.
Богатые и бедные, образованные и безграмотные,
простые и мудрые — с уст всех людей слетают слова
этой молитвой. Когда я молился этой молитвой сегодня
утром на нашей встрече группы духовного роста, я
присоединился к миллионам людей по всему миру,
которые молятся подобным образом каждый день. Это
молитва представляется настолько полной, что достигает
всех людей во все времена во всех уголках нашей земли.
Молитва «Отче наш» — это молитва-прошение.
Хоть она начинается и заканчивается прославлением
Бога, просьба проходит красной линией через весь текст
этой молитвы. Причем из семи просьб, выраженных в
этой молитве, три — это личные просьбы, которые могут
быть кратко выражены тремя словами: дай, прости и
избавь. Эти три слова формируют парадигму молитвы-
прошения и могут стать основой наших собственных
просьб.
242
 ДАЙ Если бы мы не знали так хорошо слова
молитвы «Отче наш», то были бы удивлены просьбой о
насущном хлебе. Если бы эта просьба была произнесена
кем-то другим, не Иисусом, то мы могли бы счесть ее за
вирус материализма, который поражает чистоту
молитвенного обращения к Богу. Но именно эта просьба
лежит в самом сердце величайшей из всех молитв —
молитвы «Отче наш».
Стоит нам задуматься хоть на мгновение, то мы
поймем, что это молитва полностью соответствует
образу жизни Иисуса, так как Он был близок к нуждам
людей. Он превратил воду в вино на брачном пире, дал
еду голодным, покой — утомленным (Ин.2:1-12; 6:1-14;
Мк.6:31). Он шел навстречу тем, с кем не считались в
обществе: бедным, больным, слабым. Поэтому нет
ничего удивительного в том, что Он призывает нас
молиться о насущном хлебе.
Ведь, поступая так, Иисус показывает значимость и
важность наших повседневных нужд. Попытайтесь
представить, какой была бы наша молитва, если бы нам
было запрещено молиться об этих нуждах. Что если бы
нам было позволено говорить только о чем-то
возвышенном, важном и глубоком? Мы бы чувствовали
себя сиротами, потерянными во Вселенной, забытыми и
одинокими. Но на деле все как раз наоборот: Он желает
выслушать наши просьбы о тысяче мелочей, потому что
все они важны для Него.
Мы молимся о насущном хлебе тогда, когда
приносим Богу все эти мелочи, из которых и
складывается наша жизнь. Может, нам никак не удается
найти няню, которая бы заботилась о наших детях, пока
мы на работе? Тогда мы молимся о няне на каждый день.
Нужно ли нам время, чтобы что-то обдумать? Тогда мы
молимся о ежедневном уединении и покое. Может, нам
нужен теплый свитер, так как стало холодней? Тогда мы
просим об одежде день за днем. У нас проблемы во
243
взаимоотношениях на работе или дома? Тогда мы просим
терпения, мудрости и сострадания ежедневно, ежечасно.
Вот так мы молимся о хлебе насущном на каждый день.
ПРОСТИ. Я всегда отмечаю тот факт, что просьба
«дай» предшествует просьбе «прости», а не наоборот.
Милость и дары Божьи помогают нам увидеть наш
огромный долг и побуждают нас взывать к Нему:
«Прости долги наши».
И долги наши на самом деле огромны. Они
определяются не только тем, что мы натворили, хотя
этого уже достаточно. Сюда входит и то, что мы так и
оставили несделанным. Мы сделали то, что не должны
были, и не сделали то, что должны. Гора наших грехов
слишком велика — она грозит тем, что под ее весом вся
наша жизнь превратится в руины.
Вот именно тогда, когда нам хочется перевести дух
от осознания собственной греховности, Иисус призывает
нас молиться: «Прости нам долги наши». Он учит так
молиться, потому что знает, как любит Его Отец
прощать. Это то, что Он желает, к чему стремится и что
спешит делать. Вся наша Вселенная отражает Божье
желание давать и прощать.
Но здесь мы сталкиваемся с одним затруднением.
Нам сказано молиться такими словами: «И прости нам
долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». Это
просьба основана на условии. Мы прощены настолько,
насколько сами простили. Чтобы подчеркнуть важность
этого условия, Иисус добавляет: «Ибо если вы будете
прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец
ваш Небесный, а если не будете прощать людям
согрешения их, то и Отец ваш не простит вам
согрешений ваших» (Мат. 6:14-15). Почему так? Дело не
в том, что Бог жадничает с прощением. И не в том, что
прежде, чем получить прощение, мы должны
продемонстрировать твердую веру: насколько легко мы
можем прощать других. Совсем нет. Просто сам порядок
244
устройства сотворенного мира таков, что прежде, чем
что-то принять, мы должны отдать. К примеру, я не
смогу принять любовь, если я не отдаю любовь. Кто-то
может пытаться предложить мне свою любовь, но в
своем сердце я буду чувствовать противление и
неприятие — все эти попытки будут напрасны,
проявления любви не смогут проникнуть сквозь панцирь
моего сердца, подобно тому, как утки, находясь в воде,
не становятся мокрыми из-за своего оперения. Пока мои
кулаки крепко сжаты и руки скрещены у груди, я не
смогу никого обнять.
Но как только я начну отдавать любовь, то у меня
появится шанс принять любовь. Протянув руки вперед, я
могу принимать. Блаженный Августин как-то сказал:
«Бог хочет дать нам нечто, но не может, потому что наши
руки полны — Ему некуда это положить»8.
Точно так обстоит дело и с прощением. Если все, о
чем мы думаем, — это отмщение, то не может быть речи
ни о каком примирении. Если наши сердца настолько
окаменели, что все, что мы видим, — это обиды и
несправедливость по отношению к нам со стороны
других, то мы не в состоянии понять, как сильно мы
виноваты перед Богом, и не осознаем своей нужды в
прощении. Если мы лишь просчитываем в своем сердце,
сколько нам должны окружающие нас люди, в чем они
ущемили наши права, то мы не сможем по-настоящему
молиться.
В отношениях между людьми можно увидеть
порочный круг отмщения: ты зарезал моего быка — я
зарежу твоего; ты причинил мне боль — я причиню тебе
боль в ответ. Поэтому прощение других крайне важно,
оно необходимо, чтобы разорвать этот порочный круг.
Нас обижают, но вместо того, чтобы отомстить, мы
прощаем. (Будьте уверены, что мы способны на это лишь
благодаря подвигу Христа на Голгофе, что раз и навсегда
прервало порочный круг отмщения). Когда мы так
245
поступаем, когда мы прощаем, то тем самым мы
открываем двери нашего сердца, чтобы принять Божью
благодать прощения.
Если прощение так важно, то тогда нужно задать
такой вопрос: что такое прощение? На этот счет сегодня
можно услышать множество порой противоречивых
мнений, поэтому для начала мы должны определить, что
не есть прощение.
Прощение не означает, что мы перестанем
чувствовать боль. Раны могут быть глубоки, и они еще
будут давать о себе знать долгое время. Но если мы все
еще испытываем эмоциональную боль, это не означает,
что мы не смогли по-настоящему простить.
Простить не значит забыть. Это просто не под силу
нашему сознанию. Гельмут Тилике, немецкий пастор,
переживший страшные дни Третьего рейха, сказал:
«Никто не смеет произносить вместе слова ‘простить’ и
‘забыть’»9. Мы помним, но, прощая, мы не даем нашей
памяти обвинять других.
Прощение не подразумевает притворство, когда мы
делаем вид, что причиненная обида на самом деле ничего
для нас не значит. Она больно ранит, и бессмысленно
притворяться, что это не так. Обида реальна, но, когда
мы прощаем, мы не позволяем этой обиде определять
наши поступки и решения.
Простить — это не значит вести себя после
причиненной вам обиды так, словно ничего не
произошло. Мы должны признать, что так, как было
раньше, уже никогда не будет. Однако, благодаря
действию Божьей благодати, все может быть хоть и не
так, как раньше, но в тысячу раз лучше.
Но что же тогда означает прощение? Это чудо
благодати, когда причиненные обиды перестают
разделять нас друг с другом. Если муж игнорирует свою
жену, ставя свой бизнес или что-то еще выше нее, то он
грешит против нее. Причиняемая ей боль совершенно
246
реальна. Доверие потеряно. Отношения между ними
испортились. Она никогда не забудет о том, какое
неуважение он проявлял по отношению к ней все это
время. Даже в старости она будет чувствовать горечь,
вспоминая об этом периоде их совместной жизни.
Но прощение означает, что эта реальная обида
перестает нас разделять. Что мы перестаем позволять
этой обиде строить между нами стену, причинять боль
друг другу. Прощение проявляется в том, что сила
объединяющей нас любви превозмогает боль от
разделяющей нас обиды. Это прощение. Прощая, мы
освобождаем обидчика — он уже не должен нам ничего.
И тем самым мы освобождаем себя для принятия Божьей
благодати. И мы идем еще дальше: мы принимаем
обидчика, мы приглашаем его в круг нашего общения.
Хотелось бы сказать еще вот что: Бог будет
прощать нас тогда, когда мы прощаем. Возможно, вы все
еще чувствует груз вашей вины перед Богом. Вы не
уверены, что Бог может все вот так простить. Вы хотели
бы в этом как-то удостовериться, чтобы в душе наступил
мир. Что ж, вот удостоверение, которое дано высшим
авторитетом. Иисус Христос, предвечный Сын,
гарантирует прощение: «Ибо если вы будете прощать
людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш
Небесный» (Мат. 6:14)
ИЗБАВЬ. Третья просьба, как мне кажется, важнее,
чем две предыдущие. Она включает в себя просьбу как о
действии по отношению к нам (не введи нас в
искушение), так и по отношению к внешним силам (но
избавь нас от лукавого).
Первая часть этой просьбы у многих вызывает
вопрос: как Бог может искушать нас или вводить в
искушение. Греческое слово, которое используется здесь,
означает «испытывать», и Бог испытывает нас тогда,
когда в нашем сердце есть что-то, что нужно сделать
явным для нас. Например, у Иуды была слабость в
247
отношении денег, и именно поэтому Иисус доверил ему
кассу. Со временем то, что было сокрыто в сердце Иуды,
проявилось и стало очевидным.
Поэтому молитва «не введи нас в искушение»
означает вот что: «Господь, пусть во мне не будет ничего
такого, из-за чего Тебе пришлось бы подвергнуть меня
испытаниям, чтобы выявить то, что сокрыто в моем
сердце». Пусть наше преображение продолжается, пусть
не останется тайных грехов, чтобы Богу не пришлось
проводить нас через долины испытаний и трудностей.
Нам не следует понимать под искушениями детские
слабости, которые Мартин Лютер называет
10
«младенческими грехами» .
Нет, речь идет о грехах взрослых. Подобно
искушениям Иисуса в пустыне, наше искушение может
быть в том, чтобы использовать силы, возможности,
влияние для помощи другим, не упоминая при этом о
Боге. В нас может закрасться мысль о том, сколько всего
хорошего бы могли сделать, если бы у нас было это
влияние и эти возможности. В молитве «Отче наш» мы
просим Бога удалить из наших сердец все то, что может
привести к испытаниям в нашей жизни.
Теперь что касается просьбы «избавь нас от
лукавого». После прочтения этого стиха в оригинальном
тексте становится ясно, что Иисус призывает нас
молиться не об избавлении от зла в широком смысле
этого слова, а об избавлении от злого, лукавого, Сатаны.
Я знаю, что такое толкование может не согласовываться
с нашим модернистским или постмодернистским
пониманием окружающей нас реальности, но именно это
означает данный стих.
Гельмут Тилике проповедовал по этому тексту
Священного Писания сразу после того, как союзники
захватили его родной город Штутгарт в конце Второй
мировой войны. Размышляя о популярном на тот момент
понимании зла, он написал:
248
 «Дорогие друзья, в наше время мы слишком близко
соприкоснулись с демоническими силами;
Мы видели, как отдельные люди и целые движения
подверглись влиянию и оказались под контролем
мистических, темных сил, которые вели их туда, куда
изначально идти они не намеревались.
Мы слишком часто становились свидетелями
того, как чуждый дух вселяется в человека и полностью
меняет его сущность. Тот, кто раньше был вполне
порядочным и здравомыслящим человеком, становился
властолюбивым, жестоким, обезумевшим, таким, каким
раньше он никогда не был.
С каждым годом мы оказываемся во все более и
более отравляющей атмосфере на нашей планете, и мы
чувствуем, насколько реальны и даже осязаемы злые
духи, ощущаем невидимую руку, передающую невидимую
чашу с ядом народу за народом, предавая их
забвению»11.
Как много ужасного и страшного нам пришлось
увидеть за прошедшие десятилетия, что мы можем без
колебания произнести слова, сказанные когда-то
Мартином Лютером: «Князь тьмы беспощаден». И, если
вы помните, Лютер продолжил: «Но мы трепещем не
пред ним, ведь гнев его снести мы в силах и участь его
предрешена — одним лишь словом он повержен»12.
Таков результат молитвы об избавлении.
Профессор Кембриджа Герберт Фармер напоминает
нам, что если «молитва — это сердце религии, то
прошение — это сердце молитвы»13. Без молитвы-
прошения наша молитвенная жизнь будет ущербной. И я
позволю еще раз напомнить всем нам, как радуется Бог,
когда мы Его о чем-то просим, ища повод, чтобы нам
что-то дать.
Дорогой Отец, Я не хочу воспринимать тебя как
Деда Мороза, от которого лишь ждут подарков, но Я
все же хочу Тебя о чем-то попросить. Дай мне еды на
249
сегодняшний день. Я не прошу о дне завтрашнем — Я
прошу о дне сегодняшнем. Пожалуйста, прости за
мои прегрешения перед Твоей благостью, совершенные
мной сегодня... за последний час. Большинство этих
прегрешений Я просто не осознаю. Я живу в таком
неведении, что само по себе есть грех, против неба. Я
сожалею. Помоги мне видеть мои прегрешения.
И если в своем невежестве Я просил то, что мне
не следует иметь, что может повредить мне, то не
давай этого мне — не введи меня в искушение. Защити
меня от Лукавого.
Ради Иисуса. — Аминь.

250
 ГЛАВА 17
Молитва-ходатайство
Ходатайствующая молитва — это баня очищения,
которую нужно каждому верующему и каждой общине
принимать ежедневно.
— Дитрих Бонхёффер

Если мы по-настоящему любим людей, то желаем

им такого блага, дать которое нам не под силу. И тогда
мы прибегаем к ходатайствующей молитве. Такая
молитва — это выражение нашей любви к людям.
Переходя от просьб за себя к ходатайству, мы
переводим центр гравитации со своих нужд на нужды и
заботы других. Ходатайствующая молитва — это
бескорыстная, самоотверженная молитва.
В деле утверждения Царства Божьего нет ничего
важнее такой молитвы. Сегодня люди отчаянно
нуждаются в помощи, а ведь мы можем им помочь.
Браки на грани распада. Дети предоставлены сами себе.
Многие находятся в отчаянии, потеряв цель и смысл

251
жизни. И мы можем это изменить, если научимся
молиться о них.
Молитва-ходатайство — это прерогатива
священников, но Новый Завет открывает эру всеобщего
священства всех христиан. И, будучи священниками,
поставленными и помазанными Богом, мы наделены
привилегией предстать перед Всевышним с просьбами за
других людей. Нам, взявшим на себя ярмо Христа, это
дано как честь, как повеление, которое не оставляет нам
выбора.

Чудесный пример

Моисей был одним из величайших ходатаев в

истории. Один из эпизодов его жизни может стать
удивительным примером ходатайствующей молитвы для
всех нас, несущих это служение сегодня. Амаликитяне
вынудили израильтян вступить с ними в бой (Исх.17:8-
13). Военная тактика, выбранная Моисеем, могла
показаться странной, но она оказалось победной. Он
повелел Иисусу Навину повести войска в долину и
вступить в бой. А сам тем временем взошел вместе со
своими верными соратниками Аароном и Ором на
вершину холма, откуда было хорошо видно поле битвы.
Пока Иисус Навин вел физический бой в долине, Моисей
вел духовный бой, подняв руки и молясь об исходе этого
противостояния. Задача Моисея оказалась совсем
непростой, так как он первым стал уставать и сдавать
позиции. Аарону и Ору пришлось поддерживать руки
Моисея до заката солнца.
В военных летописях было записано имя Иисуса
Навина, как того военачальника, под предводительством
которого израильтяне одержали победу. Он был на
передовой, в гуще событий. Но мы с вами прекрасно
знаем, как закончилась эта история. Несмотря на то что
252
Моисей, Аарон и Ор находились за кулисами, вдали от
поля боя, ими была одержана победа ходатайства. Для
общей победы было необходимо сражаться, как Иисус
Навин, и молиться, как Моисей. Иисус Навин вел
израильтян вперед, а Моисей молился о них Богу,
нуждаясь при этом в помощи Аарона и Ора, так как
начал уставать.
То, что в тот день совершили Моисей, Аарон и Ор,
призваны делать и все мы. Не все мы призваны быть
военачальниками и вождями, но все мы можем
произносить молитвы ходатайства. П.Т. Форсит
напоминает нам: «Чем дальше мы уходим в долину
решений, тем выше мы должны взбираться... на гору
молитвы, и мы должны взяться за руки с теми, кто более
всего переживает о победе Господа»1.

Великий Ходатай

В служении ходатайства мы не оставлены одни.

Наши тихие молитвы подхватываются и возносятся
ввысь Великим Ходатаем. Павел убеждает нас, что
«Христос Иисус умер, но и воскрес: Он и одесную Бога,
Он и ходатайствует за нас» (Рим.8:34). Подтверждая эту
истину, автор Послания к Евреям пишет о том, что Иисус
Христос, вечный Первосвященник по чину Мелхиседека,
«может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу,
будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них»
(Евр.7:25).
В разговоре с учениками в горнице, записанном в
Евангелии от Иоанна, Иисус дал им ясно понять, что,
отойдя к Отцу, Он не перестанет о них молиться. Он
объяснил это, приоткрыв им тайну: Он в Отце, и Отец в
Нем. А к Отцу Он идет для того, чтобы приготовить им
место. И после Его ухода они смогут совершать великие
дела, они не останутся сиротами, но Дух Истины научит
253
их всему, и они будут пребывать в Нем, как ветви на
виноградной лозе. Он сделает все, о чем они Его
попросят, и даже более того (Ин.13-17).
Но почему после ухода Иисуса к Отцу все так
меняется? Почему из-за этого изменится их и наша
молитвенная жизнь? А вот почему: Иисус приступает к
вечному служению ходатайства перед престолом
Божьим, и, как следствие, мы можем молиться за других
с совсем другими полномочиями.
Что я хочу сказать, так это то, что наше служение-
ходатайство возможно только благодаря
непрекращающемуся ходатайству за нас Иисуса Христа.
Замечательно осознавать, что мы спасены по вере, что
мы ничего не можем сделать, чтобы заслужить свое
спасение, принятие Богом. И молимся мы по вере —
Иисус Христос, наш вечный Ходатай, ведет нас в нашей
молитвенной жизни. «И если Он не будет
ходатайствовать», — пишет Амвросий Медиоланский, —
«то наше общение с Богом и общение всех святых будет
невозможным»2.
Сами по себе мы не можем входить в небесные
дворы. Точно так же, как муравей не может говорить с
человеком. Нам нужен переводчик, посредник. Именно
это и делает Иисус Христос, взяв на себя служение
Ходатая. «Ибо един Бог, един и посредник между Богом
и человеками, человек Христос Иисус» (1Тим.2:5). Он
открывает нам дверь и дарует доступ на небо. И даже
более того: Он укрепляет, исправляет наши немощные
ходатайства и приносит их перед Святым Богом. Но это
еще не все. Благодаря Его молитвам поддерживается
наше желание молиться. Он побуждает нас
ходатайствовать и дает надежду, что мы будем
услышаны. Образ Иисуса как вечного Ходатая дает нам
силу молиться Его именем.

254
 Во имя Иисуса

Теперь, когда поднята тема молитвы именем

Иисуса, я бы хотел высказать несколько замечаний на
этот счет. В Евангелиях и в других книгах Нового Завета
мы читаем призывы молиться во имя Иисуса. И нам
обещаны удивительные результаты. «Доныне вы ничего
не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы
радость ваша была совершенна», — говорит Иисус
(Ин.16:24).
Я знаю, что это может показаться кому-то наивным
и нереальным. Возможно, вы задаетесь вопросом: «Разве
нельзя Богу быть немного более терпимым и принимать
все искренние молитвы, каким бы именем и каким бы
авторитетом они не подкреплялись?». Ну, во-первых, это
не мое дело, да и не ваше, принимать или отвергать чьи-
то молитвы. Это то, что принадлежит Богу, и нас это
должно только радовать. Я думаю, что Бог принимает
молитвы гораздо охотнее, чем самые терпимые из нас
(Ведь порой в своей терпимости мы в действительности
проявляем крайнюю нетерпимость). Мы, идущие узким
путем, должны молиться, основываясь на имени Иисуса
Христа, ставшего для нас уникальным откровением
самого Бога. Так мы и делаем.
Но здесь перед нами встает практический вопрос о
том, как мы должны совершать молитвы во имя Иисуса.
Кто-либо знает, что это значит, или мы просто должны
повторять магическое заклинание в конце наших молитв?
Это означает, во-первых, то, что мы уже
обсуждали: молиться с глубокой верой в то, что Христос
совершил Своей жизнью, Своей смертью и
воскресением, верой в то, что Он царствует одесную Бога
Отца. Дональд Блоеш пишет:

255
 «Молиться во имя Христа означает молиться с
осознанием, что наши молитвы не имеют никакой
ценности или силы без Его жертвы и искупления.
Такая молитва основывается на крови Христа как
на источнике силы. Она признает свою полную
беспомощность и зависимость от Его посредничества и
ходатайства. Молиться во имя Христа — это
признавать, что наши молитвы не могут дойти до
Божьего престола, если они не будут принесены Отцу
Сыном, нашим Спасителем и Искупителем»3.
Это объективная, юридическая, если хотите,
сторона молитвы именем Иисуса. Но есть еще и
субъективная сторона, связанная с нашим опытом.
Молиться во имя Христа означает молиться в
соответствии с волей и характером самого Христа. Это
означает ходатайствовать так, как бы Он сам это делал,
если бы был среди нас во плоти. Мы Его посланники —
следуем по Его следам. Нам даровано Его имя, чтобы мы
могли действовать с Его властью, поэтому содержание и
характер наших молитв должны соответствовать Его
природе. По-другому быть просто не может.
Когда Симон-волхв попросил силу, чтобы и он мог
возлагать руки на людей для принятия ими Духа, то он
намеривался использовать эту силу по своему
усмотрению, для себя (Деян.8:14-24). Он не молился во
имя Иисуса, и Петр, осознав это, осудил его. Семь
сыновей иудейского первосвященника Скевы видели, как
Павел изгонял бесов именем Иисуса. Они решили
попробовать сделать это сами, сказав: «Заклинаем вас
Иисусом, Которого Павел проповедует». Но злой дух
ответил им: «Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы
кто?» Несмотря на то что они произносили все
правильно, они не молились в соответствии с жизнью и
силой Иисуса и потому потерпели полное поражение.
Лука повествует нам о том, что после этого «бросился на
них человек, в котором был злой дух, и, одолев их, взял
256
над ними такую силу, что они, нагие и избитые,
выбежали из того дома» (Деян.9:11-16).
Итак, как следует молиться во имя Иисуса, чтобы
это было в согласии с Его характером? Иисус так об этом
говорит: «Если пребудете во Мне и слова Мои в вас
пребудут, то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам»
(Ин.15:7). И как раз это «пребывание в Нем» и есть
необходимое и достаточное условие для действенного
ходатайства. Это ключевой момент в молитве во имя
Иисуса. Мы учимся быть ветвями, получающими жизнь
от лозы, на которой они пребывают. «Пребудьте во Мне,
и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама
собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во
Мне» (Ин.15:4). В молитвенной жизни нет ничего
важнее, чем учиться быть ветвью, учиться «пребывать» в
Иисусе.
И, живя так, мы растем в том, что Фома
Кемпийский называет «близкой дружбой с Иисусом».
Мы привыкаем видеть Его лицо. Мы учимся
распознавать голос истинного Пастыря и отличать его от
голосов множества религиозных барыг, подобно тому,
как опытный ювелир отличает настоящий бриллиант от
дешевых подделок. Когда мы долгое время
соприкасаемся с подлинным и настоящим, то все
поддельное для нас сразу становится очевидным.
Когда мы научимся день за днем следовать по
следам Христа, то мы проникнемся духом Евангелий.
Мы будем просить то, что Он просил бы, и делать лишь
то, что Он делал бы. Но вы можете спросить, а как мы
можем знать, о чем бы попросил или что бы сделал
Иисус? Что ж, а как супруги, прожившие много лет в
любви и согласии, знают, о чем кто-то из них думает, что
хочет и что чувствует? Мы познаем, подобно как сами
познаны. Так мы молимся во имя Иисуса4.

257
Настойчивость, которая приводит к победе

Когда мы начинаем молиться за других, то вскоре

обнаруживаем, что очень легко разочароваться в
результатах, которые, казалось бы, запаздывают или
далеки от тех, которые мы ожидаем. Но дело в том, что в
нашем случае соприкасаются Божественное влияние и
человеческая независимость. Бог никогда не принуждает,
не навязывает, всегда оставляя человеку возможность
поступить так, как ему вздумается. Послушание, которое
ждет Бог, — это послушание не безвольного робота, но
свободной личности.
Этот аспект Божьего характера: Его уважение,
учтивость, терпение — нам сложно принять, потому что
сами поступаем далеко не так. Люди порой настолько
расстраивают и разочаровывают нас, что иногда хочется
взять их за руку и заставить сделать то или иное. Это то,
как поступаем мы, но не Бог. Его пути несравненно выше
наших. Его прикосновение подобно падающим каплям
дождя или хлопьям снега, исчезающим на поверхности
земли, питая ее и давая ей жизнь. И, когда настанет
время, из земли произрастет новая жизнь. Никакого
манипулирования, никакого принуждения. Полная
свобода. Это Божий путь (Ис.55:8-11).
Нам принять это сложно, поэтому нам достаточно
легко впасть в уныние. Я думаю: Иисус понимал это и
поэтому многократно учил о настойчивости. Приводя
притчу о вдове и судье, евангелист Лука указывает на
главную ее мысль, что «должно всегда молиться и не
унывать» (Лук.18:1).
Для меня эта притча словно глоток живой воды,
потому что я очень быстро впадаю в уныние. Наверно,
вы понимаете, что я имею в виду. Мы молимся раз или
два, и если ничего не меняется, то либо начинаем
молиться о чем-то еще, либо начинаем жалеть себя, либо
258
вообще перестаем молиться. Мы подходим к решению
проблем так, словно включаем в комнате свет, и, если
лампочка сразу не загорается, заявляем: «Что ж, я и так
не верил в электричество!»
Но Иисус раскрывает нам другую точку зрения,
желая, чтобы мы рассматривали молитву с другого угла.
Молитва по Его словам должна быть подобна просьбам
беспомощной вдовы, которая отказывается смиряться со
своим положением, с несправедливостью, проявляет
настойчивость и в итоге добивается своего (Лук.18:1-8).
Есть еще одна подобная история о человеке, пришедшем
к другу за хлебом, и хоть время для просьбы было
выбрано крайне неудобное, друг был вынужден дать ему
этот хлеб в ответ на его настойчивость. Ведь если бы он
не дал, то все жители того селения стали бы относиться к
нему с презрением из-за отказа в помощи ближнему
(Лук.11:5-13). В обеих историях подчеркивается
важность настойчивости. И мы не перестаем просить, не
перестаем искать, не перестаем стучать.
Есть один богословский термин, который означает
то, о чем мы сейчас говорим: «супликация». Супликация
— это искренняя мольба с настойчивостью и терпением.
Когда мы даем понять, что мы настроены идти до конца,
что мы не намерены сдаваться. Жан Кальвин пишет:
«Мы должны повторять одни и те же просьбы не два и не
три раза, но столько, сколько потребуется: сто раз, а
может, тысячу раз... Мы никогда не должны уставать
ждать помощи от Бога»5.
Это важный урок, который мы должны усвоить, так
как наше поколение, как никакое иное, не любит
обязательств. Стойкость, твердость духа — это та
добродетель, которая высоко ценилось во все времена, но
где нам сегодня брать силы, чтобы оставаться стойкими в
молитве? Мы должны признать, что куда бы мы ни
обратились сегодня, особо помощи ждать не приходится.
Но Иисус говорит о том, что стойкость — это фундамент,
259
лишь благодаря которому молитва-ходатайство может
быть эффективной.
Насколько ваши или мои молитвы о нуждах других
пропитаны намерением идти до конца? Как быстро мы
бросаем начатое! В уставе для левитов было прописано
указание о том, что огонь на жертвеннике не должен
гаснуть: его надо поддерживать в любое время
(Лев.6:13). По мере того как Бог вырабатывает стойкость
в нашей духовной жизни, мы должны научиться
поддерживать вечный огонь молитвы на жертвеннике
посвящения.

Совместные ходатайствующие молитвы

Молиться о других можно в одиночку, но можно

это делать и совместно с другими верующими. Иисус
обещал пребывать там, где верующие собраны во имя
Его (Мат. 18:20). И если в какой-то общине найдется
достаточно веры, надежды и любви, то в ней возможно
организовать время совместной ходатайствующей
молитвы, и благословения не заставят себя ждать.
Цитируя пророка Исаию, Иисус провозглашает:
«Дом Мой есть дом молитвы» (Ис.56:7; Лук.19:46). Я бы
так хотел, чтобы наши церкви были такими домами
молитвы. Я знаю, что и вам бы этого хотелось. Но очень
часто, к сожалению, они становятся местом чего угодно,
но только не молитвы. Я говорю об этом с печалью, так
как верю, что Бог в сердце Своем скорбит об этом.
Конечно, нужны встречи церковного совета, нужны
группы по изучению Библии, нужны богослужения, но
если в сердце этого нет огня, то все это лишь пепел в
наших руках.
Джонатан Эдвардс в семнадцатом веке написал
книгу с длинным названием: «Скромная попытка
достичь ясного соглашения и видимого объединения
260
Божьего народа в экстраординарной молитве о
пробуждении религии и распространении Царства
Христова на земле». Эдвардс это очень хорошо понимал.
Мы должны придти как к «ясному соглашению», так и к
«видимому объединению», чтобы эта молитва
возносилась ввысь. Совсем непросто совместить и то, и
другое, но когда это удастся, то молитва действительно
будет «экстраординарной».
Недавно один мой студент, Йонг-0 Су, корейский
пастор, приехавший на учебу, получив продолжительный
отпуск в своей церкви, изучив мое исследование на тему
молитвы, принес мне газетную статью (с прекрасным
переводом на английский, так как в оригинале статья
была на корейском языке), в которой описывается жизнь
пресвитерианской церкви Мьенг-Сонг на юго-востоке
Сеула. Корейские церкви известны молитвенными
собраниями в ранние утренние часы, но, даже несмотря
на это, прочитанная мной история показалась мне крайне
необычной. Около десяти лет назад образовалась
молитвенная группа из сорока человек, которая на
сегодняшний день выросла до двенадцати тысяч человек.
Молитвенные собрания этой группы проходят три раза в
день каждое утро: в 4 часа утра, в 5 часов утра и в 6
часов. Йонг-О поведал мне о том, что они вынуждены
закрывать двери в 4 часа утра, и те, кто опоздал даже на
пять минут, вынуждены ждать следующего собрания до 5
утра. Затем он добавил: «Проблема моей страны в том,
что зимой у нас становится слишком холодно, поэтому
люди приносят с собой чайник или термос с кофе, чтобы
немного согреться, пока ждут следующего служения»6.
Это и есть организованная совместная ходатайствующая
молитва.
Представляется, что, по мере того как мы входим в
двадцать первый век, величайшее молитвенное
пробуждение, какое мы только можем представить,
набирает свою мощь. Пример церкви Мьенг — Сонг,
261
пусть и в меньших масштабах, может повторяться много
раз в самых разных уголках нашей планеты.
Я знаю об одной общине, которая на неделе
проводит сорок молитвенных собраний, на которые
приходит в общей сложности около тысячи человек. Я
знаю церкви, в которых от 15 до 24 процентов верующих
вовлечены в еженедельные совместные
ходатайствующие молитвы. Я встречался с лидерами
молитвенного служения разных стран, и все они
свидетельствуют о том, что на их памяти не было такого
молитвенного движения, которое происходит в наши
дни. Еще слишком рано говорить о том, насколько
значимым будет это новое молитвенное пробуждение, но
признаки этого пробуждения ободряют.
Бог желает, чтобы отдельные люди и целые семьи
обретали спасительную веру. Бог желает освободить
людей от зависимостей: наркотиков, секса, денег, власти.
Бог желает очистить сердца от ненависти, расизма,
национализма, потребительства. Бог желает, чтобы целые
города, целые поселения приходили к евангельской вере.
Организованные совместные молитвенные собрания как
раз и служат тем ключевым элементом, благодаря
которому осуществляются те желания, которые мы
находим в Божьем сердце.

За благополучие других

Если вы являетесь частью общины, в которой

уделяется серьезное внимание молитвенному служению,
я надеюсь, вы цените это, так как это Божий дар! Многим
не везет так, как вам. Очень многие из нас оказываются в
такой ситуации, когда христианские лидеры просто не
ведут нас в этом направлении, не поддерживают наши
молитвенные порывы, но это не должно останавливать
наше служение ходатайства. Мы ответственны перед
262
Богом за то, чтобы молиться за тех, кого Бог помещает на
нашем жизненном пути. Мы можем вторить словам
Самуила, произнесенным много лет тому назад: «И я
также не допущу себе греха пред Господом, чтобы
перестать молиться за вас» (1Цар.12:23). Мы можем
делать это в одиночку или в малых группах из двух или
трех человек. Может, для вас могут быть полезны
некоторые замечания о том, как это следует делать.
Хотя на самом деле существует столько же
подходов к молитвенному служению ходатайства,
сколько людей задействовано в этом служении. Кто-то
составляет список людей, о которых он будет регулярно
молиться. Однажды я навестил одну очень
благочестивую женщину, прикованную к постели,
которая показала мне свой «семейный альбом». В этом
альбоме было более двух сотен фотографий миссионеров
и других людей, за которых она постоянно молилась
Богу. Она объяснила, что каждую неделю перелистывала
страницы альбома и молилась за тех людей, фотографии
которых были на странице. Тогда я еще был подростком,
но, несмотря на это, уже понимал, что то место, на
котором я стоял у кровати этой женщины, было святой
землей. Другой подход был свойственен великому
проповеднику и молитвеннику Джорджу Баттрику. Он
советовал начинать с молитвы за наших врагов: «Первое
ходатайство должно быть о благословении тех, кого, в
своей неразумности, я почитаю своими врагами. Затем
мы молимся о благословении тех, кого мы обидели, о
том, чтобы Бог благоволил к ним и устранил горечь в
наших сердцах». Затем он призывает нас молится о
лидерах, тех, кто на передовой «в руководстве страны,
медицины, образования, искусства и религии; затем о
нуждающихся в этом мире: о наших друзьях, коллегах по
работе, о наших близких»7. Ценность подхода Баттрика в
том, что он советует нам выходить из узкого круга

263
близких нам людей и молиться за весь наш израненный и
обремененный мир.
А вот мой собственный подход. Помолившись о
самых близких, о членах моей семьи, я тихо жду того
момента, когда отдельные люди или ситуации начнут
всплывать в моем сознании. Затем я молюсь о них Богу,
стараясь услышать то, в чем их особенная нужда, за
которую надо помолиться. Я молюсь о том, что кажется
мне наиболее уместным, с полной уверенностью, что Бог
слышит мои молитвы и отвечает на них. Произнеся все
ходатайства, какое-то время я остаюсь в молитвенном
положении, приглашая Дух помолиться через меня
«воздыханиями неизреченными». И я не встану с
молитвы до тех пор, пока не почувствую, что
произнесены все молитвенные нужды, которые
следовало произнести. Порой я записываю в блокноте
некоторые мысли и указания, которые дает мне Святой
Дух. Эти записи оказываются крайне полезными в
молитве за нужды какого-то человека. Они помогают
понять направление для будущих ходатайствующих
молитв.
Когда это возможно и уместно, неплохо было бы
встретиться и пообщаться с человеком, за которого мы
молимся. Так поступал Иисус. Простой вопрос «За что
мне следует молиться о тебе?» может открыть огромное
число важных подробностей. Помните, что молитва —
это проявление любви к другим людям, поэтому вы
всегда должны помнить об уважении, учтивости,
любезности по отношении к ним.
Одно предостережение: никто из нас не сможет
снести бремя молитвы за всех и за все. Мы люди с
ограниченными возможностями, и наше смирение
проявляется в том, что мы осознаем и признаем эти
ограничения. Часто люди подходят к нам с просьбой
помолиться о них, хотя сами не имеют ни малейшего
представления о том, о чем просят. В таких случаях
264
необходимо обсудить с ними то, что их беспокоит, и
ждать объяснений от Духа, за что конкретно следует
молиться. И Бог даст ясно понять, за кого и за что нам
следует молиться.
Однако ваша ситуация может быть совершенно
иной. Вместо того чтобы чувствовать глубокое
посвящение служению ходатайства, вам совсем непросто
возгревать свой энтузиазм и молиться о других. Такое
желание просто не возникает в вас. Что же тогда делать?
Существует множество причин отсутствия
подобного желания. Я бы посоветовал вам в этом случае
начать молиться о том, чтобы ваша любовь к другим
людям возросла. По мере того как Бог будет делать вас
все более и более чувствительными к нуждам других, вы
будете совершенно естественно, без притворств, желать
блага своим соседям, друзьям, даже своим врагам.
Поступая так, вы вскоре достигнете пределов своих
возможностей. Вы будете желать им того, что не в
состоянии будете им дать или сделать для них. И тогда
вы почувствует побуждение к ходатайствующей
молитве. «Молитва», — пишет Блаженный Августин, —
«это ходатайство перед Богом за благополучие других»8.
Посредством ходатайствующей молитвы Бог берет нас за
руку и вводит нас в служение ходатайства за нужды
других. В последующих главах мы обратим внимание на
некоторые, особые формы ходатайства. Я надеюсь, что
каждый из нас ответит на Божественный призыв: даром
давать то, что мы даром получили.
Милостивый Святой Дух, так многое в моей
жизни вращается вокруг моих собственных интересов
и моего личного благополучия. Я бы хотел прожить
хотя бы один день, в котором Я бы не искал своего, а
проявлял участие в нуждах других. Возможно, начать
следует с молитвы за нужды других. Помоги мне
делать это, не ожидая в ответ похвалы и
благодарности.
265
Во имя Иисуса. — Аминь.

266
 ГЛАВА 8

Молитва об исцелении
Многие великие и чудесные дела были совершены
силами Неба в те дни, ибо Господь простер Свою
могущественную руку и явил к изумлению многих Свою
исцеляющую силу, посредством которой многие были
избавлены от страшных болезней.
— Джордж Фокс

Молитва об исцелении — это часть обычной

христианской жизни. Ее не стоит превозносить над
другими служениями в общине веры, но и не стоит ею
пренебрегать. Везде необходимо сохранять надлежащий
баланс. Однако эта молитва — совершенно обычная
часть жизни в Царстве Божьем.
И это не должно удивлять нас, так как это ясное
свидетельство воплощенной природы нашей веры. Бог
заботится не только о нашей душе, но и о нашем теле, не
только о нашем духе, но и о наших эмоциях. Искупление
в Иисусе полное: оно затрагивает каждый аспект бытия
человека: тело, душу, волю, разум, эмоции, дух.
267
 Бесконечное разнообразие

В Божьем арсенале имеется бесконечное

разнообразие средств, которые Он с радостью
использует, чтобы вернуть здоровье и благополучие
Своему народу. Мы рады, что у Бога есть друзья —
врачи, обладающие знаниями и умениями, а также
состраданием к нам, помогая сражаться с болезнями и
недугами. Радуемся мы и прогрессу в области
психиатрии и психологии, когда удается исцелить
человеческий разум. Но мы также радуемся растущей
армии мужчин и женщин, и даже детей, которые учатся
передавать исцеляющую силу Христа другим во славу
Божью и во благо всем, кто участвует в этом деле.
Более того, мы можем быть благодарны за те
усилия в деле исцеления, на которые подвизаются люди в
разных сферах. Ведь, в конце концов, священники,
психологи и врачи оказались в разных группах лишь
недавно. Раньше врачующий тело, врачующий разум и
исцеляющий дух всегда был одним и тем же лицом. В
древнееврейских текстах подчеркивается единство
человека, для древних евреев было немыслимым
врачевать тело, не заботясь о духовной стороне человека,
и наоборот. В Пятикнижии мы находим подробные
указания на то, что необходимо показываться
священнику всякий раз, когда обнаруживаются
симптомы заболевания (Лев.13 и далее). Иисус прибегал
к медицинской практике, хорошо известной в первом
веке (Марк 7:33; Ин.9:6 и т.д.). Даже сегодня во многих
«примитивных» церквах врач и священник зачастую
одно и то же лицо, поэтому мы с радостью и энтузиазмом
отмечаем исчезновение еретической тенденции
фрагментировать и разделять сущность человека на
независимые части.

268
 Могут быть случаи, когда Бог ожидает от нас,
чтобы мы уповали в вопросе исцеления на одну лишь
молитву, но это, скорее, исключение, чем правило. И
хотя отказ от помощи врачей в болезни и может быть
проявлением веры, все-таки гораздо чаще это проявление
духовной гордыни.
Точно так же возможно впасть и в
противоположную крайность. Многие уповают лишь на
прогресс медицины и прибегают к молитве только тогда,
когда никакое медицинское лечение не приносит
улучшений. Такое поведение лишь вскрывает
материалистическую сущность нашего мышления. В
идеале молитва и медицинская помощь должны идти
рука об руку, так как и то, и другое — Божий дар.

Малые начинания

Мой первоначальный интерес к молитве об

исцелении был вызван переживаниями об
эмоциональном здоровье людей, а не о физическом. В то
время я работал в семейном консультативном центре и
сталкивался с собственной неспособностью проявить
исцеляющую силу Христа в случае психических
расстройств. Единственный случай, когда улучшение
все-таки имело место, можно было прекрасно объяснить
человеческими методиками психологического
манипулирования. И хотя я никогда не стремился
отказаться от профессиональных врачебных методик, я
пришел к вере, что если эти методики сопровождаются
молитвой об исцелении, то это может привести к
большим результатам.
Мой первый опыт был связан с человеком, жившим
в постоянном страхе и в постоянной обиде на
протяжении двадцати восьми лет. В холодном поту он
просыпался по ночам от собственного крика. Его не
269
покидала депрессия, и даже его жена призналась, что он
не улыбался в течение многих лет.
Он поведал мне о том, что произошло много лет
назад, из-за чего облако печали повисло над ним. Во
время Второй мировой войны он оказался на территории
Италии, и в его подчинении было тридцать три человека.
И вот однажды они попали в ловушку, оказавшись под
шквальным врагом противника. Со слезами на глазах
этот человек вспоминал о том, как отчаянно молился в
тот момент Богу, чтобы Он избавил их из этого ада. Но
избавления не было. Он отдавал приказ группам из двух
человек выбраться из окружения и раз за разом видел,
как погибала группа за группой его бойцов. Наконец
рано утром ему удалось прорваться с шестью
выжившими солдатами, причем четверо из них были
серьезно ранены. У него была лишь поверхностная рана.
Он сказал мне, что после той ночи стал атеистом. В его
сердце поселилась обида, горечь и чувство вины.
Я сказал ему: «Разве ты не знаешь, что Иисус
Христос, Сын Божий, вечно Сущий, может исцелить
болезненные воспоминания, и они уже не будут довлеть
над тобой?» Он не думал, что это возможно. Я спросил,
не будет ли он против, если я о нем помолюсь, несмотря
даже на то, что он атеист, потому что у меня была вера
для него. Он не стал возражать. Сев рядом с ним и
положив руку ему на плечо, я пригласил Иисуса Христа
вернуться на двадцать восемь лет назад и пройти через ту
ночь с этим человеком. «Пожалуйста, Господь», — я
молил, — «удали боль, ненависть, печаль и освободи
его». Потом мне пришла мысль о том, что надо
помолиться о хорошем сне для этого человека, чтобы это
стало свидетельством действия исцеляющей силы. Все
эти годы он плохо спал.
На следующей неделе он пришел ко мне с
горящими глазами и светящимся лицом (таким я прежде
его не видел): «Теперь каждую ночь я крепко сплю, а
270
когда просыпаюсь утром, то готов петь гимн. Я счастлив
... первый раз счастлив за двадцать восемь лет». Его жена
подтвердила его слова. С того дня прошло уже много лет,
и чудо в том, что с тех пор этот человек жил нормальной
жизнью, со своими взлетами и падениями, и старая обида
к нему больше не возвращалась. Его исцеление было
полным и мгновенным1.
Со временем я пришел к твердому убеждению, что
служение исцеления Иисуса Христа распространяется на
все сферы человеческого бытия. Все мои предубеждения
по поводу исцеления тела исчезли. Хотя мои первые
попытки молитвы за больных имели плачевные
результаты. Я молился за больного раком — он умер.
Затем я молился за женщину, страдающую от артрита —
ее страдания нисколько не уменьшились.
Я полагал, что мне чему-то нужно научиться!
«Научи меня», — я молился. Через несколько дней я
получил ответ от Бога через уста пожилой женщины,
которая понятия не имела о том, что происходило у меня
внутри. Она сказала: «Когда вы учитесь молиться об
исцелении, не начинайте с самых трудных случаев...
таких как рак или артрит. Начните с чего-то более
простого».
Я чуть не упал со стула. Этот фундаментальный
принцип роста использовался мной во всех других
сферах и начинаниях, но почему-то я не прибегал к нему
в этом случае. Передо мной открылся новый мир. Я
начал молиться за что-то незначительное: боль в ухе,
головную боль, простуду — за те заболевания, которые
появлялись у моих близких и у моих друзей. И
постепенно, шаг за шагом, я стал открывать для себя
силу исцеляющей молитвы.
С той поры я многому научился. И хотя некоторые
из тех, за кого я сегодня молюсь, не получают исцеления,
многие другие все-таки исцеляются, особенно когда

271
молитва совершается во время собрания любящей
общины.

Трудный вопрос

Но что же делать с тем фактом, что далеко не

всякий, о ком совершается молитва исцеления, после
этого выздоравливает? Я говорю об этом, как о факте,
потому что простого наблюдения достаточно, чтобы
понять, что лишь об Иисусе может быть сказано: «И Он
исцелил их всех» (Мат. 12:15). И уж конечно, не все, за
кого я молился, исцелились. Я думаю: подобный опыт
имеется и у вас. Иногда отсутствие ожидаемого
исцеления может вызвать трагические последствия,
вызвав кризис веры. Но почему же тогда некоторые не
исцеляются?
Наиболее честный ответ на этот трудный вопрос:
«Я не знаю». Я бы хотел, очень хотел, чтобы всякий, о
ком совершается молитва об исцелении, был мгновенно и
полностью исцелен. Но этого просто не происходит. Кто-
то выздоравливает, и мы благодарим за это Бога. Кто-то
говорит о каких-то улучшениях, но не о полном
выздоровлении. А у кого-то вообще не происходит
никаких изменений. Я даже знаю людей, проводящих
служения исцеления, хотя они сами страдают от
постоянных, хронических физических недугов.
С одной стороны, молитва об исцелении
чрезвычайно проста, подобна просьбе ребенка к отцу о
помощи. Но, с другой стороны, она чрезвычайно
сложная: в ней сплетается воедино божественное и
человеческое, разум и тело, душа и дух. Она отражает
противостояние демонического и ангельского. Кеннет
Суонсон напоминает нам: «Мы все живем в падшем
мире, где болезни, страдания и боль тесно вплетены в
саму суть нашего бытия»2.
272
 Иногда мы ставим проблеме неверный диагноз и
молимся, к примеру, о физическом исцелении, когда
реальная нужда — это эмоциональное исцеление. Иногда
мы напрасно пренебрегаем естественными средствами
укрепления здоровья, такими как правильное питание,
физические упражнения и хороший сон. Иногда мы
отвергаем медицину, не считая ее тем путем, который
Бог может избрать для исцеления. Иногда мы молимся не
достаточно конкретно, не можем понять суть проблемы.
Иногда мы оказываемся кривым зеркалом, отражая
Божью любовь искаженно. А иногда наша вера и
сострадание далеки от нужного уровня. Иногда в нашей
жизни есть грех, который препятствует Бог совершить
чудо исцеления. Я мог бы продолжать перечислять
причины, почему исцеление не происходит, но какова бы
ни была причина, мы остаемся лицом к лицу с тем, за
исцеление кого мы молились, и кто так и остался
больным.
И что же нам делать? Сначала позвольте сказать о
том, чего делать не надо. Ни при каких обстоятельствах
мы не должны говорить тем, за кого мы молимся, что они
виноваты в том, что исцеления не произошло: мол, у них
мало веры, или они скрывают какой-то грех, который
стоит на пути исцеления, или что-то еще. Это лишь
усугубит их положение, утяжелит и без того их нелегкое
бремя. Им и так приходится нелегко, раз они ищут нашей
помощи. И если и надо кого винить, то давайте винить
самих себя. Может, это нам недостает веры, или, может,
наш грех стоит на пути Божьей благодати и милости.
Хотя, на самом деле, вопрос совсем не в том, кто
виноват. Когда ученики пытались найти виноватого,
задав Иисусу вопрос: «Равви! кто согрешил, он или
родители его, что родился слепым?», то Иисус пресек их
спекуляции на этот счет (Ин.9:1-12). Необходимо
признать тот факт, что мы учимся молитве об исцелении,
и есть много того, что мы не можем понять. Часто нам
273
приходится натыкаться на стену, за которой сокрыты
тайны Божии. Однажды даже молитвы учеников Иисуса
не привели к исцелению (см., например, Мар. 9:14-22).
Но есть и то, что мы должны делать, — это
проявлять сострадание. Всегда! Авторы Евангелий часто
упоминают о том, что Иисус был «исполнен
сострадания» к людям. Однажды к Иисусу подошел один
прокаженный, моля об исцелении. Когда Иисус
посмотрел на него, то сердце Его исполнилось
состраданием. Еврейские и арамейские слова,
означающие «сострадание», происходят от слова,
означающего «внутренности». То, что в английском
переводе короля Иакова называется недрами милости.
Оно происходит от того же корня, от которого
происходит слово «лоно». Поэтому мы можем говорить о
глубинах, о недрах сердца Христа, желающего проявить
милость и исцелить прокаженного. Хотя Иисус мог
сохранять дистанцию, исцелить прокаженного одним
лишь словом, но вместо этого Он прикасается к нему.
Прикосновение Иисуса, выражающее Его сострадание,
можно сравнить с тем, когда мы обнимаем больного
СПИДом, когда мы останавливаем кровотечение голыми
руками, подвергая риску собственную жизнь. В этом
проявляется сострадание Иисуса Христа.

Возложение рук

И раз я упомянул о прикосновении сострадания, то

было бы уместно обсудить и вопрос о возложении рук.
Об этой практике можно прочитать в разных местах
Священного Писания. Это Божье установление на благо
общины верующих. Это не пустой обряд. Через это Бог
передает нам то, что мы желаем и что нам нужно, или то,
что Бог в Своей безграничной мудрости считает лучшим

274
для нас. Это начатки Евангелия, без которых нам не
достичь зрелости (Евр.6:1-6).
Возложение рук в Писании упоминается достаточно
часто в разных контекстах: при благословении колен, во
время крещения Святым Духом и наделения духовными
дарами, но чаще всего при совершении молитвы об
исцелении3. Иисус возложил руки на больных в Назарете
и исцелил их (Мар. 6:5). Он дважды возложил руки на
слепого в Вирсавии, прежде чем к тому полностью
вернулось зрение (Мар. 8:22-25). На острове Мальта
апостол Павел возложил руки на больных, и они были
исцелены (Деян.28:7-10). В последней главе Евангелия от
Марка обычные верующие призваны совершать это
служение (Мар. 16:18).
Само по себе возложение рук не исцеляет больного.
Исцеляет Христос. Возложение рук — это проявление
нашего послушания, нашей веры, что дает возможность
Христу даровать исцеление. Часто возложение рук
сопровождается помазанием елеем, согласно указанию в
Послании Иакова 5:14. Подобно многим другим, я
обнаружил, что когда совершаю молитву с возложением
рук, то чувствую нежный поток энергии. И я не могу
инициировать этот поток небесной жизни, как и не могу
его остановить. Но если я начну противиться тому, чтобы
быть проводником Божьей силы в другого человека, то
ничего не произойдет. Также этот поток жизни
прекращается из-за духа ненависти или неприятия, или
если человек, за которого мы молимся, отказывается
кого-то простить.
Несомненно, здравый смысл и уважение к людям
уберегут нас от того, чтобы относиться к этому
служению легко, словно к какому-то развлечению. Не
стоит возлагать руки на всех без разбора. Павел
предостерегает от поспешного возложения рук, так как
это может привести к исцелению, к которому люди
просто не готовы (1Тим.5:22)4. Здравый смысл,
275
освященный Богом, будет подсказывать нам, что и когда
следует делать.
Я бы еще упомянул о том, что хотя нам, взрослым,
порой трудно вместить идею о возложении рук, дети не
видят в этом ничего сложного. Однажды меня
пригласили в один дом, чтобы помолиться за девочку,
которая была серьезно больна. В комнате был ее
четырехлетний брат, и я попросил его помочь мне
помолиться за его сестру. Он с радостью согласился
помочь, и я был этому рад, так как знаю, что часто
молитва ребенка может быть необыкновенно
действенной. Он забрался на стул рядом со мной. «Давай
поиграем в игру», — я ему предложил. — «Так как мы
знаем, что Иисус всегда с нами, давай представим, что
Он сидит вон на том стуле напротив нас. Он терпеливо
ждет, когда мы обратим на Него внимание. Когда мы
увидим Его, увидим любовь в Его глазах, то начнем
думать больше о Его любви, чем о том, насколько
серьезна болезнь Джулии. И вот Он улыбается, встает и
идет к нам. А мы вместе с тобой возлагаем руки на
Джулию, затем Иисус кладет Свои руки на наши. И Он
передаст ей силу, которая победит болезнь, подобно
тому, как отряд солдат идет сражаться с вредными
микробами, пока всех их не уничтожит. Хорошо?» Со
всей серьезностью мальчик кивнул в знак согласия. Мы
вместе помолились так, как я ему сказал, а затем мы
поблагодарили Бога и сказали: «Аминь». Когда мы
молились, я почувствовал, что мой маленький партнер по
молитве проявлял удивительную веру.
На следующее утро Джулия была полностью
здорова. Конечно, я не могу доказать, что наша
совместная молитвенная игра способствовала ее
выздоровлению. Все, что я знаю, это то, что Джулия
была исцелена, и это все, что мне следует знать.

276
 Идем вперед

Я сомневаюсь, что кто-нибудь из вас, читающих эти

строки, будет когда-либо совершать служение исцеления
на стадионах перед многотысячной аудиторией. Но у
каждого из нас есть много возможностей среди обычной
рутины каждодневной жизни отражать свет Христа,
передавать Его исцеляющую силу тем, кто вокруг нас.
Поэтому я бы хотел предложить вам простой подход к
молитве об исцелении, который, я надеюсь, будет
полезен в обычных ситуациях. Он состоит из четырех
шагов.
Во-первых, мы слушаем. Это шаг распознавания и
понимания ситуации. Мы слушаем людей и слушаем
Бога. Иногда люди делятся наиболее глубокими своими
нуждами как бы между делом, и это легко не заметить.
Но если мы слушаем, на самом деле вслушиваемся в их
слова, то часто где-то внутри мы начинаем осознавать
суть проблемы, и тогда мы можем начинать молиться. Но
вначале стоит их вежливо спросить о том, хотят ли они,
чтобы мы помолились об их ситуации. Совершая
подобные молитвы уже более двадцати лет, мне никто
еще не отказал, хотя я делал это в аэропортах, торговых
центрах, переполненных людьми коридорах. Такое
проявление любви и заботы очень естественно и уместно.
Мы также слушаем Бога, просим Его показать нам
ключ к проблеме. Это порой приходит путем прямого
откровения от Бога, а иногда мы слышим то, что сказано
между слов. Однажды мой друг слушал одну хорошо
одетую женщину, которая без передышки говорила ему о
своих эмоциональных заболеваниях, о лечении у
психиатра и в больнице для душевнобольных. Во время
разговора мой друг почувствовал побуждение: «Скажи
ей, что ее грехи прощены». Но она не давала
возможности это сделать, добавляя все новые и новые
277
подробности. Наконец он сказал: «Ваши грехи
прощены». А она, словно не услышав, продолжала
говорить о своей болезни и о пребывании в больнице.
И вновь он сказал: «Ваши грехи прощены». Но она
опять продолжала свой монолог. Наконец он взял ее за
плечи, и, глядя ей прямо в глаза, произнес: «Посмотрите
на меня. Я пытаюсь сказать вам, что ваши грехи
прощены!»
Женщина прервалась на полуслове и застыла в
изумлении:
Что вы сказали? — она переспросила.
- Ваши грехи прощены. — Он сказал:
- Прощены? — И тут с ее глаз потекли слезы.
- Да, прощены. — Мой друг ответил просто и с
любовью.
Дамба прорвалась, и слезы хлынули потоком из ее
глаз. Она повернулась к мужу и сквозь слезы
проговорила ему: «Мои грехи прощены!» Именно это ей
было нужно знать: это было ключом для ее
последующего исцеления. Конечно, она еще нуждалась
после этого в душепопечении, но за все те годы, которые
прошли с той встречи, она ни разу не вернулась в
клинику для душевнобольных и жила как вполне
нормальная женщина. Мы слушаем.
Во-вторых, мы спрашиваем. И это шаг веры.
Стараясь прояснить то, что нужно, мы призываем Бога.
Мы произносим определенное, четкое заявление о том,
что должно быть. Мы не показываем слабость, добавляя
такие слова, как «если», «но». Мы говорим с твердостью
и дерзновением Мартина Лютера, молившегося за своего
больного друга Меланхтона так: «Я молил Всемогущего
изо всех сил, цитируя из Писания все обетования,
которые только мог вспомнить, что Он даст просимое, и
сказал, что Он должен дать то, о чем я Его молил, иначе я
не буду верить всем Его обетованиям»5.

278
 Однажды я навещал в больнице одного мальчика,
который терял зрение. Будем называть его Фрэнком.
Каждый раз, когда я его навещал, я все лучше и лучше
его узнавал, но зрение его становилось все хуже.
Родители сказали мне, что врачи опасаются самого
худшего. Когда однажды я вошел в его больничную
палату, то в ней были задернуты шторы, и почти
полностью выключен свет. Фрэнк не мог меня узнать,
хотя он услышал, что кто-то вошел в палату.
Какое-то время я просто стоял, думая о том, что
сказать. На какое-то мгновение мне пришла сатанинская
мысль о том, что слепота может быть волей Божьей для
этого мальчика. Но в тот же момент во мне возросла
вера, и я проговорил про себя: «Нет! Сейчас не время
принимать слепоту. Надо продолжать сражаться». А
Фрэнку я тихо сказал: «Мы оба знаем, что твое зрение не
улучшается, но все же я думаю, что нужно попросить
Бога помочь. Ты позволишь мне положить руки тебе на
глаза и попросить Иисуса явить через них Его
исцеляющий свет? Я не могу пообещать, что что-то
произойдет, но я уверен, что хуже от этого не будет».
Фрэнк быстро согласился, и вместе мы попросили Бога о
том, о чем до этого я не осмеливался Его просить.
Когда я пришел навестить Фрэнка на следующей
неделе, то шторы в палате были распахнуты, и солнце
освещало больничную койку. Фрэнк, почти уже
полностью одетый, готовился к выписке из больницы.
Его родители сказали мне, что каким-то чудесным
образом тенденция его болезни коренным образом
изменилась, и теперь зрение Фрэнка было почти в норме.
Я не знаю, какое лечение прописали ему врачи, но я рад
результатам их усилий. Также я рад и тому, что тогда в
темной комнате мы с Фрэнком осмелились просить о
возвращении его зрения. Итак, мы просим.
В-третьих, мы верим. Этот шаг требует
уверенности. Мы верим всем своим существом: телом,
279
разумом, духом. Иногда нам нужно произнести то, что
однажды сказал отец бесноватого мальчика: «Верую,
помоги моему неверию!» (Мар. 9:24). Но в
независимости от того, как мы себя чувствуем, сильными
или слабыми, мы должны помнить о том, что наша
уверенность основывается не на нашей способности
вызывать в себе определенные чувства. Совсем нет, наша
уверенность основывается на Божьей верности. Мы
стоим на том, что Его любовь неизменна и безусловна.
Франсуа МакНат пишет: «Лично я предпочитаю думать о
Божьей любви, явленной нам в Иисусе Христа, из
которой проистекает Его исцеляющая сила»6.
Я только что приступил к работе в университете.
Шла лишь вторая неделя семестра. Я пришел на занятие
по духовному формированию немного раньше
положенного, зашел в класс, где уже сидела одна
студентка, назовем ее Марией. Мы познакомились.
Позже, в тот день, я шел по той части территории
университетского городка, где еще ни разу до этого не
был. Вдруг я заметил группу людей, и, подходя ближе, я
услышал звук сирены приближающейся скорой помощи.
Проходящий мимо студент рассказал мне, что одна
студентка выпала из кузова грузовика, когда тот
поворачивал, и ударилась головой о бордюр. Когда
пострадавшую несли к машине скорой помощи, я ее
узнал. Это была Мария, с которой я только сегодня
познакомился перед началом занятий. Я понял, что наше
знакомство не было случайностью.
Я быстро вскочил внутрь машины скорой помощи,
объяснив врачам, что я ее пастор. Я это сделал, чтобы
иметь возможность помолиться за нее, находясь как
можно ближе к ней. Я взял Марию за руку — врачи
делали свое дело. Она была без сознания. Кровь текла из
ее уха.
Друзья и подруги Марии стали собираться в
больнице у входа в отделение реанимации. «Вы можете
280
мне помочь», — я сказал им, когда мы подъехали. Я
вкратце прочитал им курс на тему молитвы об
исцелении. «Произошло кровоизлияние в мозг в
результате полученной травмы», — я объяснил им. —
«Поэтому мы должны начать молиться, чтобы
поврежденные капилляры в мозге исцелились, и чтобы
все образовавшиеся отеки рассосались». Они подошли к
полученному молитвенному заданию со всей
серьезностью: кто-то из них остался в больнице на всю
ночь. Они на самом деле верили, что их молитвы могут
вызвать изменения в состоянии Марии.
Врач попросил меня позвонить родителям Марии,
которые жили в Техасе, в восьми часах езды на машине
от того городка, где мы находились. «Попросите их
приехать как можно быстрее», — мне сказали. —
«Возможно, понадобится операция».
Родители Марии приехали к полуночи. Я им
рассказал о состоянии их дочери: «Да, она все еще без
сознания, но до операции дело пока не дошло. Возможно,
необходимость в ней совсем отпадет, если кровотечение
и отечность прекратятся». Затем я рассказал им о том,
как мы молились о Марии, и объяснил, как они могут
присоединиться к этой молитве. Обычно на родителей не
особо приходится рассчитывать в таких молитвах по
причине их понятных страхов, но родители Марии были
исключением из этого правила и, молясь, проявляли
удивительную веру.
Все это сильно отличалось от той встречи, которая
произошла между мной и некоторыми преподавателями
университета тем вечером, которые также изъявили
желание молиться за Марию. Один из них молился так:
«Мы отдаем Марию в Твои руки. Ничего больше сделать
мы не можем». Я понимаю его чувства, но он был
полностью неправ, потому что мы можем многое
сделать, позволив исцеляющему свету Христа воссиять
над Марией.
281
 Другой преподаватель молился такими словами:
«Господь, помоги Марии выздороветь, если на то есть
Твоя воля». Для меня этого было достаточно. Я понял,
что мои коллеги, несмотря на свои добрые намерения, не
верили, что Мария поправится, и их молитвы лишь
разрушали веру. Я постарался как можно скорее
покинуть комнату, где были преподаватели, и вернулся к
студентам в больницу, которые были полны веры,
надеждой и любовью.
Наконец я пошел домой, чтобы немного поспать.
Потом я узнал от студентов о том, что произошло около
6 часов утра. Родители остановились в гостинице
неподалеку от больницы и молились так, как я их научил,
пытаясь представить, что Мария приходит в себя из
бессознательного состояния. Именно в тот момент
студент, находящийся в реанимационном отделении
рядом с Марией увидел, как она открыла глаза и
улыбнулась ему. Через неделю ее выписали из больницы:
она полностью выздоровела, и в большой степени, как я
думаю, благодаря исполненным веры молитвам
студентов и родителей. Мы верим.
В-четвертых, мы благодарим. Это шаг
благодарности. Одна лишь вежливость требует от нас,
чтобы мы сказали спасибо, получив то, о чем просили.
Самому мне никогда не удавалось помолиться так, как
молятся некоторые, провозглашая желаемое, как уже
свершившееся. Я говорю нечто подобное: «Спасибо
Тебе, Иисус, за то, что просимое свершится. Аминь». Что
я делаю? Глазами веры я забегаю немного вперед: на
несколько недель, месяцев или лет, не так важно
насколько, — и благодарю Бога за то, что может быть...
что будет, по милости Божьей.
Благодарность само по себе очень действенное
средство. Один психиатр в Англии читал лекцию на тему
истории наследственности и говорил о необходимости
молиться о том, чтобы негативные характеристики не
282
передались будущим поколениям. На следующей неделе
одна его студентка — пожилая женщина, которой было
за семьдесят, — стала составлять свое генеалогическое
дерево, но не смогла понять, за что конкретно ей следует
молиться. Среди ее предков было много выдающихся,
благочестивых людей, много пасторов, которые искренне
любили Бога и от всего сердца Ему служили. Она не
могла определить ни одного серьезного наследственного
заболевания, ни одной трагической смерти. По мере того
как она узнавала о своих прародителях, ее окатила волна
благодарности — она стала благодарить Бога за то, что
произошла из такого чудесного рода.
Эта благочестивая женщина в своей ситуации не
увидела возможностей для совершения молитвы об
исцелении. Будучи ребенком, она заболела
полиомиелитом, после чего одна ее нога высохла, и она
уже не могла ходить без фиксирующего корсета. С этим
она жила всю свою жизнь. За все эти годы она ни разу не
осмелилась об этом помолиться. И так она тогда и легла
спать, благодаря и прославляя Бога за тех мужчин и
женщин, с которыми она ни разу не встречалась, но
которым она была от души благодарна. На следующее
утро, когда она проснулась, она обнаружила, что ее нога
совершенно здорова: это было результатом исцеления
благодарностью. Мы благодарим.

Здравый скептицизм и рассудительная вера

Хотелось бы, чтобы была возможность освятить

некоторые другие вопросы, потому что так многому надо
научиться. Вы все еще рассматриваете молитву об
исцелении с некоторым скептицизмом? Но это и
неплохо: сегодня есть люди, которым бы не мешало
иметь больше здорового скептицизма.

283
 Блаженный Августин отличался скептическим
взглядом. Он сомневался в том, что молитва об
исцелении эффективна, и в своих ранних трудах писал о
том, что христианам не следует полагать, что дар
исцеления все еще присутствует в церкви. Но в 424 г. н.э.
к нему в Гиппон приехали один брат с сестрой в поисках
исцеления от судорожных приступов. Каждый день они
приходили в церковь, где служил Августин, и просили об
исцелении. Но ничего не происходило. Во второе
воскресенье перед Пасхой молодой человек молился в
переполненной церкви. Августин все еще стоял около
входа в церковь, готовый к началу процессии, когда
молодой человек внезапно упал на землю. Казалось, что
он умер. Людей, стоявших рядом, охватил страх, но уже
через мгновенье он встал, посмотрел на окружающих,
будучи полностью исцеленными от своих недугов.
Августин пригласил молодого человека к себе на
обед, где они могли подробно все обсудить. Постепенно
скептицизм Августина стал исчезать: настолько ярким
было свидетельство его гостя! Наконец, на третий день
после Пасхи Августин пригласил этого брата и его сестру
предстать на ступенях хора перед всем собранием,
причем брат был совершенно здоров, а сестра все еще
страдала от судорожных припадков. В это время
Августин пересказывал слова молодого человека. После
он попросил всех присесть, а сам начал проводить
служение исцеления. Но внезапно толпа заглушила его
криками изумления, так как неожиданно женщина упала
на землю, а затем встала полностью исцеленной. И когда
они оба стояли исцеленные перед людьми, то, по
собственным словам Августина, «возгласы хвалы Богу
были настолько громкими, что мои уши с трудом могли
это вынести»7.
Все это происходило в тот период времени, когда
Августин трудился над созданием своего
величественного произведения «Град Божий». Поэтому
284
неудивительно, что в конце книги он упоминает чудо
исцеления, произошедшее в его приходе. Он описывает,
как ему пришлось ввести практику определения
достоверности и записи происходивших чудес. Он
пишет: «Однажды мне пришлось признать, что так много
чудес происходят в наши дни... Я понял, насколько
неправильно будет просто забыть об этих чудесных
проявлениях Божественной силы. И хотя мы только два
года назад здесь, в Гиппоне, начали вести запись, к
моменту появления этих строк описано почти семьдесят
подтвержденных чудес»8.
Давайте и мы вместе с Августином перейдем от
здорового скептицизма к здравой вере, внимая
свидетельствам тех, кто получил исцеление от Бога.
Мой Господь и мой Бог, у меня есть тысячи
аргументов против молитвы об исцелении. Но Ты
один аргумент в ее поддержку... Ты победил. Позволь
мне быть проводником, чтобы через меня Твоя
исцеляющая сила касалась других.
Ради Иисуса. — Аминь.

285
 ГЛАВА 19
Молитва в страдании
Молитва, произнесенная в агонии страданий, спасет мир.
— Святая Мария

Сейчас мы подходим к теме, которую не назовешь

самой популярной. Я бы даже не стал ее поднимать, если
бы не был уверен в том, что вы серьезно воспринимаете
молитвенную жизнь, понимаете ее важность. Речь в этой
главе пойдет о молитве в страданиях.
В этой молитве мы приносим Богу все те трудности
и испытания, с которыми мы сталкиваемся, прося Его,
чтобы во всем этом была явлена сила искупления. В этой
молитве мы добровольно принимаем на себя печали и
скорби других людей, чтобы их освободить от этого. В
наших страданиях все страждущие могут узреть
страдающего Бога.

286
 Самый величественный образ

Нет более величественного образа жертвенной,

искупительной любви, чем образ Иисуса,
пригвожденного к голгофскому кресту, произносящего
слова, дарующие освобождение: «Отче! прости им, ибо
не знают, что делают» (Лук.23:34). Это неповторимое,
непревзойденное дело искупления, в котором мы не
можем стать попутчиками Христа. Он прошел этот путь
один.
Но Он призвал нас разделить Его страдания, и
таким образом участвовать вместе с Ним в искуплении
мира. Павел это понимал. «Ныне радуюсь в страданиях
моих за вас», — пишет великий апостол, — «и
восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых
за Тело Его, которое есть Церковь» (Кол.1:24)1. Павел не
говорит о том, что в страданиях Христа чего-то
недостает, что Его искупительной жертвы не достаточно
для спасения мира. Совсем нет. Он говорит о том, что мы
призваны стать соработниками Бога и «участвовать в
страданиях Его» (Фил.3:10).

Страдания ради искупления

Но прежде, чем вы подумаете, что я увожу вас в

сторону некоего странного религиозного мазохизма,
давайте остановимся и еще раз проясним все
вышесказанное. Я говорю о страданиях, но о тех
страданиях, цель которых — искупление. Мы все
сталкивались со страданиями, которые ужасающе
жестоки, совершенно бессмысленны, страдания, которые
не приводят ни к какому искуплению. С такими
страданиями мы призваны вести бой изо всех сил,

287
потому что они стоят на пути утверждения жизни и
Царства Божьего.
Но есть и другие страдания, у которых есть цель, в
которых есть смысл. Благодаря им жизнь других людей
становится богаче, глубже. Благодаря им в мир приходит
исцеление. По-человечески, мы интуитивно понимаем
это, глядя на наших детей. Мы лишаем себя многих
возможностей, чтобы у них была лучшая жизнь (Это,
кстати, одна из причин, почему бунт наших подростков
так ранит нас: мы боимся, что все наши жертвы окажутся
напрасными).
Нам совсем непросто принять мысль о том, что
страдания могут вести к искуплению, потому что все
стремления нашего общества направлены на то, чтобы
устранить из жизни дискомфорт и неудобство. По той же
самой причине нам сложно согласовать слова Иисуса о
необходимости нести свой крест с Его же обетованием о
жизни с избытком. Но вечная жизнь Иисуса являет нам
одновременно и благодать, и страдания. И Павел, в
жизни которого страданий хватало, пишет: «Ибо думаю,
что нынешние временные страдания ничего не стоят в
сравнении с тою славою, которая откроется в нас»
(Рим.8:18). Папа Павел VI написал: «Христиане могут
одновременно испытывать два, казалось бы,
противоположных и несовместимых переживания —
радость и печаль, — которые лишь дополняют друг
друга»2.
В искупительных страданиях мы встаем рядом с
людьми в их грехе и их горе. В реальной жизни не
существует некой стерильной чистоты. Соприкасаясь со
страданиями людей, всегда есть риск столкнуться с
совсем неприглядными картинами человеческого бытия.
Мы «распяты» не только для других, но и для самих себя.
Мы молимся в страданиях, и, молясь, мы меняемся.
Наши сердца становятся шире — в них оказывается
больше места для других людей. Вместо слов «они»,
288
«им», мы все чаще произносим «мы», «нам». Все мнимое
наше превосходство — будь то интеллектуальное,
культурное, духовное — исчезает в свете страданий. Мы
вместе оказываемся склоненными у подножия креста.
И именно радость, а не грусть и депрессия, — это
та мощная сила, которую возможно обрести в
искупительных страданиях. Дело не в том, что нам
нравится испытывать боль, или мы сами стремимся стать
мучениками (мы не стремимся к страданиям ради самих
страданий). Дело в том, что Бог извлекает из этого
высшее благо, и если мы задумаемся — то поймем: это
очень глубокая и изумительная мысль. Именно об этом
говорится в Послании к Евреям, когда речь заходит об
Иисусе: «Который, вместо предлежавшей Ему радости,
претерпел крест» (Евр.12:2). Именно поэтому мы можем
сегодня говорить в унисон с апостолом Петром: «Но как
вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в
явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете»
(1Пет.4:13).

Нахождение смысла

Молитва в страдании полна глубокого смысла.

Начнем с того, что страдания уберегают нас от
чрезмерной гордыни, когда мы хвалимся какими-то
надуманными победами. Возможно, вам приходилось
слышать кого-то, кто рассказывал о своей вере, и о своих
постоянных триумфах. В каком-то смысле все сказанное
может быть верным, все истории кажутся
замечательными, но все равно во всем этом чувствуется
какая-то фальшь. Проблема в том, что этот человек все
еще живет на некой пушистой стороне веры: он еще не
пережил крещения в таинство страданий. Августин
говорит об этом такими словами: «Как глубоко утонул в
глубине тот, кто не вопиет со своей глубины»3.
289
 Но у нас есть Спаситель, названный в Писании
«мужем скорбей и изведавшим болезни» (Ис.53:3).
Иисус, как написано, «с сильным воплем и со слезами
принес молитвы и моления» (Евр.5:7). Я хочу спросить
вас: может ли раб быть лучше Господина? Христом
одержана победа, но она была одержана через страдания,
а не в обход страданий. В словах Апостола Павла,
говорящего об этой победе, нет и тени хвастовства: «Кто
отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или
гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?
как написано: за Тебя умерщвляют нас всякий день,
считают нас за овец, обреченных на заклание. Но все сие
преодолеваем силою Возлюбившего нас» (Рим.8:35-39).
Слова Уильяма Пенна полны глубокого смысла и
отражают реалии жизни: «Без креста нет и венца».
Страдания не миновали учеников Иисуса Христа. Томас
Келли замечает: «Бог, следуя побуждениям собственного
сердца, поместил крест на пути к святому послушанию»4.
Вот в чем чудо: страдания не напрасны! Бог
употребляет их для чего-то удивительно прекрасного —
того, что мы не в силах даже представить. Сейчас мы
можем видеть лишь отблески той глубины, которая
сокрыта в Божьем замысле, подобно тому, как мы видим
отраженный от луны солнечный свет. Но придет тот
день, когда пелена спадет с наших глаз, и мы увидим
славу в наших страданиях, которая воссияет, как
полуденное солнце. Иисус прямо нам говорит: «В мире
будете иметь скорбь». Но затем Он добавляет: «Но
мужайтесь: Я победил мир» (Ин.16:33).
Смысл страданий еще и в том, что, благодаря им,
наши сердца становятся больше, они становятся более
чуткими. А мы становимся «ранеными целителями», как
учил нас говорить Генри Ньюман. Мы уже больше не
даем поверхностных ответов на сложные вопросы.
Страдая сами, мы учимся сопереживать, чувствовать
боль других людей. «Чем больше любовь шлифует наши
290
сердца», — пишет Глен Хинсон, — «тем больше в жизни
нашей становится страданий»5. Мы начинаем замечать
страдания, происходящие вокруг нас, и это становится
отправной точкой для служения.
Однажды я молился за одну молодую женщину. Ее
отец был пастором, про которого можно было рассказать
много хорошего. Но на сердце его дочери была печаль,
потому что отец редко бывал дома, постоянно что-то
делая на благо церкви. Они всегда были стеснены в
средствах: у них было мало игрушек, не было ярких
путешествий во время отпуска, и вообще, не было ничего
особенного. Были одни лишь занудные прихожане, во все
сующие свой нос, во всем видевшие проблемы.
Я тогда подумал про себя, а не будут ли мои
собственные дети однажды рассказывать подобные
истории. На тот момент я был молодым пастором, и мне
также приходилось много работать, денег не хватало, да
и подобных прихожан было предостаточно.
Выслушав ее до конца, я встал за ней и нежно
возложил руки на ее голову, так что со стороны это
напоминало обряд рукоположения. Я хотел помолиться
об исцелении той маленькой девочки, которая все еще
жила в этой женщине, той девочки, которой столько
пришлось вынести. Но я смог произнести лишь
несколько слов, так как меня окатила волна глубокой
скорби из-за эмоциональной боли, которую ей
приходилось терпеть. Я молился о прощении ее отца,
который не ведал, что творил. Но потом я совсем потерял
дар речи: я чувствовал себя совершенно сломленным.
Лишь тихо что-то шептал, чтобы Бог помог. Я не могу
сказать, что я очень эмоционален, поэтому все
происходящее мне представлялось, по меньшей мере,
необычным. И вот я стою за ней, слезы стекают по щекам
и падают на пол, чувствую ее боль, каюсь за его отца,
прошу об исцелении ее сердца. В конце концов, слезы

291
сделали то, что слова сделать были не в силах. Такой
молитве мы можем научиться только в школе страданий.
Нужно ли мне перечислять все ценности
искупительных страданий? Я думаю, что мне этого не
стоит делать, так как все они, несмотря на всю их
истинность, могут показаться теми поверхностными
ответами, к которым мы прибегаем, чтобы укрыться от
окружающих нас скорбей и болей. На мой взгляд,
правильней для нас будет обратиться к практике
совершения молитвы об исцелении.

Что же нам нужно делать?

Наша задача — ваша и моя — была бы намного

проще, если бы мы, к примеру, смогли бы разобрать для
себя проблему зла. Затем мы смогли бы обсудить все
возможные теории подобающим образом. Но нам стоит
ответить не столько на вопрос: «Почему столько
страданий в мире?», — сколько на вопрос: «Как мне
прочувствовать страдания этого мира так, чтобы это
принесло искупление и исцеление?» Нас в данный
момент более волнуют практические вопросы.
Что же нам нужно делать? Мы должны делать то,
что когда-то делал Моисей. После того, как он вывел
народ Израиля из египетского рабства, этот народ вместо
благодарности поднял против Моисея восстание.
Израильтяне сделали себе золотого тельца. Но Моисей не
сдается, не вычеркивает их из своей жизни. Он говорит
им: «Итак, я взойду к Господу, не заглажу ли греха
вашего» (Исх.32:30). И именно это он и делает: смело
встает в пролом между Богом и народом, умоляя Бога
помедлить с вынесением приговора. Прислушайтесь к
тому, что говорит Моисей: «Прости им грех их, а если
нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты
вписал» (Исх.32:32). Что за молитва! Сколько в ней боли,
292
отчаяния! Какое ходатайство! И именно к участию в
такой молитве мы призваны.
Итак, что же нам нужно делать? Мы делаем то, что
когда-то делал Даниил. Всю свою взрослую жизнь он
прожил при дворе в Вавилоне. Однажды он прочитал в
книге, написанной пророком Иеремией, что дни
запустения Иерусалима подошли к концу. После этого он
произносит одну из красивейших молитв, которые только
записаны в Священном Писании. Это молитва уступает,
быть может, лишь молитве Иисуса, совершенной в
горнице накануне Его ареста. Молитва Даниила — это
молитва покаяния. Он вопиет к Богу: «Молю Тебя,
Господи Боже великий и дивный, хранящий завет и
милость любящим Тебя и соблюдающим повеления
Твои!» (Дан.9:4). Но он исповедует не свои грехи. Он
исповедует грехи своего народа, Израиля. И заметьте,
что он не дистанцируется на безопасное расстояние от
прегрешений его соотечественников, он отождествляет
себя с ними. Послушайте, что он говорит: «Согрешили
мы, поступали беззаконно, действовали нечестиво,
упорствовали и отступили от заповедей Твоих и от
постановлений Твоих» (Дан.9:5, курсив автора). Даниил
становится в один ряд со своим народом. Он кается за
грехи народа. Он ходатайствует за весь свой народ.
Наконец, в конце молитвы он произносит слова, которые
показывают, насколько верно он все понимал: «Ибо мы
повергаем моления наши пред Тобою, уповая не на
праведность нашу, но на Твое великое милосердие». Вот
это молитва! Вот это пример для подражания.
Очень многие до нас молились подобным образом.
Вспомните Иосифа и его жизнь на чужбине. Вспомните
Марию и ее бодрствование на Голгофе. Вспомните
Стефана и его мученическую смерть. Вспомните Павла и
его испытания. Вспомните обо всех тех мужах веры,
которые упоминаются в 11 главе Послания к Евреям. О

293
них сказано, что «весь мир не был достоин» их
(Евр.11:38).
Я повторюсь: речь не идет о страданиях ради
страданий. Я не пытаюсь навязать вам желание искать
себе мученическую смерть. Речь идет о страдании за
грехи других людей, чтобы они могли получить
исцеление и новую жизнь. Джордж МакДональд пишет:
«Сын Божий страдал до смерти не для того, чтобы люди
были избавлены от страданий, но чтобы их муки были
подобны Его мукам»6.

Пассивная и активная сторона

молитвы

В молитве в страдании есть как пассивная, так и

активная сторона. Пассивная сторона включает
многочисленные испытания, которые происходят в
нашей повседневной жизни. Они могут выводить из себя,
могут привести к самой настоящей трагедии. Иногда они
случаются по причине нашего непослушания,
неправильного поведения. И если дело в этом, то нам
необходимо измениться, начать жить по-другому. Но
иногда мы попадаем в такой водоворот, когда все
переворачивается вверх дном. Когда хорошее сменяется
плохим. Экономический кризис съедает все наши
сбережения. Чье-то противостояние на работе приводит к
нашему увольнению. Происходит авария, которая
навсегда меняет наш образ жизни.
Когда мы страдаем из-за этого, когда не на нас
лежит ответственность за постигшее нас горе, мы
должны проявлять терпение, сохраняя упование на Бога.
Далеко не у всех есть достаточно сил, чтобы достойно
принять отчаянные обстоятельства и нужду. В молитве
мы можем находить эти силы. Опустошенность в душе

294
как раз и может возникать по этой причине. Жан Николь
Гроу пишет: «Пусть ваши страдания будут ради Бога;
страдайте с послушанием и терпением, страдайте в
единении со Христом Иисусом, и тогда вы сможете
произнести прекраснейшую молитву»7.
Мы можем быть уверены: Бог, Который знает все и
видит все, совершает все по Своему замыслу. И наступит
в конце такой день, когда Он отрет каждую слезу, а пока
Он неведомым путем посредством наших страданий
исцеляет этот мир.
Я осознаю ту опасность, которая сокрыта в моих
словах. Их можно неверно истолковать, что необходимо
пассивно сносить несправедливость и потакать злу этого
мира. Нет, этого мы делать не должны. Мы следуем
Божественным заповедям противостоять злу во всех его
проявлениях. Но в пассивности нас очень сложно
обвинить. Скорее, наоборот, мы спешим сражаться с
любым неудобством, которое встает у нас на пути.
Вместе с духовной зрелостью приходит способность
отличать свойственные обычной жизни испытания, когда
мы несем свой крест, от той несправедливости, с которой
мы действительно призваны сражаться.
Активная сторона страданий включает те моменты,
когда мы добровольно берем на себя горести и печали
других людей, чтобы им помочь. Одна женщина, назовем
ее Анной, однажды пришла к моей жене Кэролин, чтобы
поговорить о молитве. Достаточно легко было заметить,
что в жизни Анны что-то не так, она была на грани
депрессии. Через какое-то время причина ее состояния
начала проясняться. Она потеряла ребенка в очень
трагических обстоятельствах. Кэролин наделена даром
разделять с человеком его бремя: когда она начала
молиться, она субститутивно взяла на себя печаль Анны.
Кэролин окатывала волна за волной глубокой скорби, как
если бы она потеряла собственного ребенка. Она
попросила Бога забрать всю боль Анны и искупить ее
295
жертвой Иисуса Христа. Когда она так помолилась,
рыданья стихли, и сердца наполнились удивительным
миром.
Позже Кэролин получила от Анны письмо, в
котором та описывала свою новую жизнь, начавшуюся
после молитвы. Исцеление Анны в тот день было
значительным, хотя и не полным, так как корни ее
проблемы были очень глубокими. Но депрессия Анны
отступила, что позволило ей начать нормальную жизнь.
Посредством искупительных страданий Кэролин, Бог
открыл дверь для исцеляющей благодати в прошлое
Анны, чтобы она уже сама смогла оплакивать потерю
своего ребенка.
Я бы хотел кое-что добавить к этой истории. Нам не
следует утяжелять бремена других. Вместо этого нам
следует помогать им освободиться от бремени в объятьях
Отца. Без этого освобождения бремена окажутся для нас
слишком тяжелыми — депрессия лишь будет
усиливаться. Наша задача в действительности
заключается лишь в том, чтобы поддерживать других до
тех пор, пока они не окажутся в состоянии сами
посмотреть в лицо своей беде. А затем мы вместе отдаем
все Богу.

Исповедание за других

Молитва в страдании открывается во всей полноте,

когда мы получаем от Бога благодать каяться за грехи
других людей, особенно за грехи наших врагов, прощая
их и даруя им освобождение. Дитрих Бонхёффер
говорил, что когда мы молимся за наших врагов, то
«берем на себя их беды и нищету, их вину и проклятие и
молим за них Бога. Мы несем им искупление, к которому
они не могут придти сами»8.

296
 В нацистском лагере в Равенсбрюке, где было
замучено девяносто две тысячи мужчин, женщин и детей,
рядом с телом умершего ребенка был найден обрывок
оберточной бумаги. На этой бумажке была написана
такая молитва: «О Господь, вспомни не только мужчин и
женщин с добрыми сердцами, но и тех, у кого они злы.
Но только не вспоминай им то, как они нас мучили.
Вспомни те плоды, которые это принесло: наше
товарищество, нашу верность, наше смирение, мужество,
щедрость, то, что наше сердце стало больше из-за всего
этого. И когда настанет суд, пусть все эти плоды будут
способствовать их прощению»9.
Идея о том, что можно каяться за грехи других,
может показаться вам новой. «Разве не должны люди
сами каяться за свои грехи?», — вы можете про себя
думать. И конечно, вы будете правы. Каждый из нас
должен сам сожалеть и раскаиваться за свои
преступления и взывать к Божьей милости. Но — и в
этом чудо — наши исповедания чужих грехов
способствуют их раскаянию, дают им возможность
самим увидеть свои грехи и начать сожалеть о них. И я
не знаю, как это происходит. Но это происходит, я в этом
абсолютно уверен. Это не означает, что каждый, за кого
Мы молимся, мгновенно преображается и становится
святым (Даже жертва Самого Христа не имела такого
результата, и если мы все правильно поймем, то даже не
захотим стремиться к такому результату). Нет, речь идет
о высвобождении лучиков благодати и милости —
лучиков, от которых можно укрыться, но которые никак
нельзя проигнорировать.

Стенания веры, уставшей от борьбы

Встав в проломе между Богом и людьми,

приходиться бороться с Богом. И это тоже приносит
297
страдания, как если бы нам пришлось спорить с лучшим
другом. Тертуллиан называет это «неким святым
принуждением Бога»10. Как когда-то Иаков, который всю
ночь боролся с ангелом, мы не сдаемся до тех пор, пока
не получим благословение, но не для нас, а для других.
Мы просим Бога, чтобы Его милость перевесила Его
справедливость. И такая борьба возможна только в том
случае, если у нас есть близкие взаимоотношения с Ним.
Подобная борьба не чужда и самому Богу, ибо, как
пишет Дональд Блоеш, «Бог борется даже с Самим
Собой, стараясь примирить Свою святость, которая не
терпит никакого греха, о Своей бесконечной любовью к
грешному человечеству»11. Но все-таки нам трудно
принять подобный образ борьбы. Нам гораздо
комфортнее думать о неком спокойствии и гармонии. И
трудность наша вызвана тем, что в этом мире мы не
способны примирить борьбу и любовь. Мы полагаем, что
во взаимоотношениях, основанных на любви, должны
присутствовать лишь мир и гармония. Но даже на
человеческом уровне сильнее всего мы боремся за то, о
чем мы сильнее всего переживаем. Борьба неотделима от
любви, так как является проявлением нашей заботы и
нашего участия.
И тут нет места гневу. И нет места нытью. Речь
идет о том, что Мартин Лютер назвал
«непрекращающимся неистовым действием духа,
вознесшегося к Богу»12. Мы заняты серьезным делом.
Наши молитвы важны. Мы хотим, чтобы Бог увидел всю
серьезность наших сердечных намерений. Мы стучим в
небесные двери, потому что хотим быть услышанными.
Мы вопием. Мы кричим. Мы молимся со слезами. Наши
молитвы становятся стенанием нашей борющейся веры.
Чарльз Сперджен напоминает нам: «Молитва способна
достучаться до Небес и упросить Всемогущего даровать
желаемое»13.

298
 Одним из проявлений такой борьбы может быть
пост. Пост — это добровольный отказ от привычного
образа жизни с целью активизировать духовные
устремления. Он выражает серьезность наших
намерений. Когда мы постимся, мы намеренно
отказываемся от первого права, данного человечеству в
Эдемском саду: права есть. Мы отказываемся от еды,
потому что все наши желания направлены на то, чтобы
другие получили гораздо более важное подкрепление,
чем то, которое может дать пища. Мы посвящаем себя
тому, чтобы разрешить всякое ярмо и отпустить
измученных на свободу. Наш пост — это свидетельство
того, что ничто не остановит нас в борьбе за сломленного
и угнетенного.
В своей книге «Прославление дисциплины» я
привел подробное описание того, как следует поститься.
Есть много других хороших книг, которые могут быть
вам полезны. Здесь же я хотел подчеркнуть мысль о том,
что пост может помочь переносить страдания с радостью.
Пост будет замечен Богом и возымеет действие в жизни
других. Пастор Хши из Китая настолько сильно желал,
чтобы его жена освободилась от депрессии и умственных
мучений, что он «призвал всех домашних поститься три
дня и три ночи, а сам предался молитве. Ослабленный в
теле, но непреклонный в вере, он твердо стоял на Божьих
обетованиях»14. Это молитва дала результат, его жена
полностью выздоровела. Со временем она стала
надежной соработницей в его замечательном служении.
Речь не идет о чрезмерном и нездоровом аскетизме.
В этом нет ничего общего с крайними проявлениями
самоистязания, которые представляют собой лишь
извращенное представление о жертвенности. Мы не
находим удовольствия в боли и не стремимся к этому без
необходимости. Наш пост — это часть нашей борьбы с
Богом. Он подобен родовым болям, которые необходимо
перенести, чтобы на свет появилась новая жизнь.
299
 Борьба может быть болезненной, но оно того стоит.
Сёрен Кьеркегор напоминает, что когда мы побеждаем,
побеждает и Бог: «Праведный борется в молитве с Богом
и побеждает, но при этом побеждает и Бог»15.

Страдания с Телом Христовым

Библия учит нас, что мы — «Тело Христово». И

такое описание общины верующих — это не какая-то
романтическая метафора, но истинная реальность. Иисус
Христос Духом продолжает жить в Своей церкви. Наши
страдания — это и Его страдания. Жан Кальвин пишет:
«Посему, как Христос пострадал однажды в Своем теле,
так Он страдает ежедневно в Своих членах»16. И эти
страдания носят искупительный характер, они
используются Богом для изменения и преображения, они
возвращают людей на путь следования за Христом.
Так же, как наши страдания становятся Его
страданиями, точно так и Его страдания становятся
нашими. В разные периоды времени нам выпадает честь
разделить страдания Христа, связанные с особыми
нуждами в Его Теле. Служитель в Африке однажды
проснулся посреди ночи в слезах. К нему на ум
постоянно приходило неизвестное имя. Он понял, что это
призыв к молитве, но о чем? Он не знал. Но все же он в
духе начал молиться об этом имени, которого не знал, и в
этот момент почувствовал сильную боль. Через
несколько часов бремя спало, и он понял, что его
служение ходатайства выполнено. На следующий день
он прочитал из газет печальную новость о том, что
жители одной христианской деревни той ночью были
жестоко убиты. Название этой деревни было тем именем,
о котором он молился17. Каким-то образом, и мы не
можем до конца этого понять, служителю было
позволено разделить страдания жителей той деревни,
300
разделить страдания Христа. Нам, может быть, никогда
не выпадет честь участвовать в чем-то таком
удивительном, но каким бы ни было наше участие, оно
будет важным и ценным в глазах Бога.
О Святой Дух Божий, сегодня так много людей
испытывают боль. Помоги мне стать рядом с ними и
разделить их страдания. На самом деле, Я не
представляю, как это сделать. Есть искушение
ограничиться краткими молитвами и отпустить их
от себя вместо того, чтобы пройти вместе с ними
через пустыню страдания. Покажи мне путь к их
боли.
Во имя и ради Иисуса. — Аминь.

301
 ГЛАВА 20

Молитва с властью
Бог учредил молитву, дабы даровать своему
творению достоинство быть инициаторами.
— Блез Паскаль

В этой молитве мы призваны утверждать волю

Отца на земле. И мы уже не столько обращаемся к Богу,
сколько провозглашаем от имени Бога. Мы не столько
просим Бога что-то сделать, сколько, прибегая к Божьему
авторитету, повелеваем, чтобы что-то произошло.
Есть личная молитва, есть молитва посвящения, но
та молитва, о которой сейчас пойдет речь, относится к
другой категории. Очень часто мы обращаемся к Богу со
своими личными нуждами, и Он нам отвечает. Порой мы
чувствует Божью близость, получаем ободрение от
дружеского общения с Ним. Но есть молитва,
посредством которой Бог освобождает вражескую
территорию и утверждает Свое Царство. Вот о такой
молитве мы с вами сейчас и поговорим.
302
 Когда израильский народ подошел вплотную к
Красному морю, и их вот-вот должна была настигнуть
армия фараона, то, как записано в Библии, они «возопили
к Господу». Но Бог сказал Моисею: «Что ты вопиешь ко
Мне? Скажи сынам Израилевым, чтоб они шли, а ты
подними жезл твой и простри руку твою на море и
раздели его, и пройдут сыны Израилевы среди моря по
суше» (Исх.14:15-16). В этот момент такая молитва,
какой мы обычно себе ее представляем, была не уместна.
По сути, Бог говорил: «Хватит молиться Мне, начните
действовать с той властью, которой Я вас наделил!» Бог
повелел Моисею взять ситуацию в свои руки, что тот в
точности и сделал. Так поступаем и мы, когда
произносим такую молитву со властью.

Идем на риск

Впервые я прибегнул к такой молитве почти

случайно. Это произошло много лет тому назад. У
нашего старшего сына, Джоеля, когда он был еще совсем
маленьким, часто болело ухо. Причиной была инфекция.
Мы тщательно его оберегали, но все равно он заболевал.
Ухо у него болело очень сильно — часто нам
приходилось не спать по ночам. И вот одной такой
ночью, когда настала моя очередь сидеть с сыном, я
помолился всеми молитвами, которые только приходили
мне в голову, но ничего не помогало. Было уже где-то 4
часа утра; я ходил по комнате, прижимая его ухо к
своему плечу, надеясь, что боль отступит, ребенок
перестанет плакать и, наконец, уснет. Я сильно устал и
находился на грани отчаяния.
В этот момент мне неожиданно пришла мысль о
том, что я должен обратиться к боли напрямую. Эта
мысль показалась мне странной, но я, тем не менее,

303
спокойно произнес, обращаясь к боли: «Спасибо, что
дала нам знать об инфекции в ухе Джоеля.
Мы стараемся изо всех сил следовать указаниям
врача. Мы поняли, что надо лечить, поэтому уже нет
необходимости посылать болезненные сигналы в ухо. Во
имя Иисуса прекрати это, сейчас же». Сразу же Джоель
прекратил плакать, положил голову ко мне на плечо и
заснул. Это произошло быстро — было так очевидно
чудо исцеления, — что я не мог сдержать изумления.
Когда мы проснулись на утро, то воспаление прошло, и
ухо было совершенно здоровым (Мне стоит добавить,
что через несколько месяцев ему удалили миндалины,
так как врачи полагали, что они были источником
инфекции).

Власть, основанная на сострадании

На самом деле, я хотел бы, по возможности,

избежать разговора о такой молитве. Это та сфера, в
которой сегодня так много искажений. Древнее
высказывание о том, что «власть развращает, а
абсолютная власть развращает абсолютно», — верное
высказывание, и оно содержит зерно истины. Эта
молитва может быть очень опасным занятием, и именно
поэтому я упоминаю о ней в самом конце нашего
путешествия в мир молитвенной жизни. Я надеюсь, что к
этому времени мы достаточно соприкоснулись с
преображающей благодатью Бога, и порочное желание
грубо вторгаться в чужие жизни уже нас не одолевает,
или, во всяком случае, мы научились его отличать от
побуждений Святого Духа.
Я обнаружил, что крайности в употреблении такой
молитвы вызваны тем, что люди оказываются
неспособными совмещать власть Христа с Его
состраданием. Федор Михайлович Достоевский в
304
«Братьях Карамазовых» указывает на корень проблемы,
когда рисует для нас образы двух монахов — отца
Ферапонта и отца Зосимы. В его произведении отец
Ферапонт — это суровый, хмурый аскет, но он обладает
властью, реальной духовной властью. Отец Зосима, с
другой стороны, преисполнен состраданием, добротой и
заботой. Все любили отца Зосиму1.
В нашей молитве со властью мы сможем по-
настоящему быть благословением тогда, когда нам
удастся совместить в себе власть отца Ферапонта и
сострадание отца Зосимы. Слишком часто мы думаем,
что власть и сострадание — несовместимые понятия,
однако Иисус своей жизнью показал нам обратное.
Власть без сострадания становится деструктивной. И
именно сострадание становится той основой, на котором
власть может стать благословением.

Границы благоразумия

Но одного сострадания недостаточно. Нам также

нужен духовный дар различения и добродетель
благоразумия, чтобы уметь определять границы
уместности такой молитвы. Различение — это один из
сверхъестественных даров Святого Духа, а благоразумие
(и с этим вряд ли кто будет спорить) — это основная
добродетель, необходимая тем, кто ищет праведной и
непорочной жизни. И то и другое необходимо, чтобы
находить здоровый баланс, быть таким гироскопом,
сердцем гирокомпаса, при помощи которого раньше
корабли и самолеты определяли свои маршруты.
Различение — это вращающиеся оси гироскопа, а
благоразумие — это притяжение в горизонтальное
положение. То и другое необходимо, чтобы была свобода
движения в контексте баланса и направления.

305
 Различение — это Богом данная способность
понимать, что на самом деле происходит, и знать, что
нужно сделать в каждой конкретной ситуации. Как
отметил Джон Вульман: «Мы чувствуем и понимаем дух
человека»2. Этот дар Святого Духа очень важен, так как
эффективное служение немыслимо без правильного
диагноза. К примеру, нам надо уметь отличать
эмоциональные расстройства, ставшие следствием
синдрома раздвоения личности, от тех, которые вызваны
бесовскими силами. Нам никогда не следует
очаровываться духовным миром настолько, чтобы
думать, что абсолютно все вызвано действиями
сверхъестественных сил, но в то же время избегать и
другой крайности современного общества, чтобы вообще
не замечать признаки трансцендентного.
Лучший способ больше узнать о духовном даре
различения — это ближе познакомиться с теми, кто
соприкасается с духовным миром. Присмотритесь к ним:
их не так уж сложно найти, хотя они не любят
привлекать к себе внимания. Они те, к кому прибегают
люди в поисках совета и помощи. О них обычно говорят:
«Она очень мудрая женщина», «Я не представляю, как он
это понял, но он сказал именно то, что нужно», «После
общения с ней все становится намного понятней». Когда
вы найдете таких людей, постарайтесь поближе с ними
познакомиться и научитесь от них.
«Благоразумие», — говорит К.С.Льюис, — «это
здравый смысл, который не пренебрегает тем, чтобы
обдумать свои поступки, понять, к чему они могут
привести»3. Это та добродетель, которой сегодня так
многим не хватает. Некоторые, осознав ту власть,
которой они наделены во Христе, теряют здравый
смысл... и выходят за рамки приличия. Они так спешат
воспользоваться этой властью, что лишь усиливают боль
других. Иисус никогда так не поступал. Он знал, когда
надо что-то сказать, а когда стоит и промолчать. Он
306
всегда демонстрировал понимание той ситуации, в
которой оказывался. Даже Его учение наполнено
«здравым смыслом» в правильном его понимании. Когда
Он говорил о том, что не следует бросать жемчуг перед
свиньями, Он не показывал в этом свою нелюбовь к
свиньям, ведь Он знал, что свиньям жемчуг не принесет
никакой пользы (Мат. 7:6). Поэтому и нам нужен
здравый смысл, чтобы не давать людям того, что они не
готовы принять, ведь в таком случае пользы им от этого
не будет никакой. Зерна практического здравого смысла
можно найти во всем, что Иисус делал и что Он говорил.
Чаще всего различение и благоразумие идут рука об
руку. У меня есть знакомый, назовем его Марком,
который однажды пришел в больницу навестить своего
друга, идущего долиной смертной тени. Когда он
поднимался в лифте, он представлял, как сейчас зайдет в
палату и прикажет болезни уйти вон. Однако когда он
вошел, то увидел, что его друг спит. Тогда Марк сделал
то, что может показаться необычным. Он встал у
подножия больничной койки и начал молиться о Божьем
водительстве: «Господь, как Ты хочешь, чтобы я
молился?» В эту же минуту он стал чувствовать
внутренний дискомфорт по поводу «приказа болезни
уйти вон». Более того, он вообще не ощущал никаких
побуждений как-то по-особенному помолиться. Казалось
самым лучшим просто побыть с его другом.
Марк подошел к своему другу, коснулся его плеча,
чтобы его разбудить, и сказал: «Доброе утро, я пришел
просто немного с тобой побыть».
Друг Марка в ответ кивнул, в его взгляде читалась
благодарность. «Я так этому рад», — сказал он. — «Все
только затем и приходят, чтобы возложить на меня руки
и попытаться исцелить. А я лишь хочу одного: поскорее
оказаться дома, на Небесах. Я так надеялся, что кто-то
придет, чтобы просто со мною побыть». Поэтому нам
нужно проявлять мудрость, правильно чувствовать
307
ситуацию и провозглашать веру только тогда, когда это
уместно и ведет к истинному добру.

Наш Предводитель показывает нам путь

Мы должны быть уверены, что произносим слова

со властью Иисуса лишь тогда, когда это нужно. Мы не
можем игнорировать того, что Иисус молился подобным
образом и призывал поступать так своих учеников.
Однажды Иисус произнес такие слова: «Имейте веру
Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе
сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в
сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, —
будет ему, что ни скажет» (Мар. 11:23).
Заметьте, что Иисус не призывает нас говорить
Богу о горе. Мы должны говорить горе напрямую. Речь
идет не о молитве в привычном для нас понимании, но
все-таки о молитве.
Однажды ученики Иисуса пытались исцелить
ребенка с очевидными признаками демонической
зависимости. Но у них ничего не получилось. Наконец,
Иисус берет ситуацию в свои руки. Расспросив про
мальчика и увидев веру его отца, Он произнес: «Дух
немой и глухой! Я повелеваю тебе: выйди из него и
впредь не входи в него». Мальчик стал содрогаться от
страшных конвульсий и затем, после того, как нечистый
дух покинул его, упал на землю, словно замертво. Все,
видевшие это, сочли его мертвым, но Иисус взял его за
руку, поднял его, и мальчик встал совершенно здоровым.
Ученики были сильно изумлены увиденным и не
могли дождаться, когда окажутся наедине с Иисусом,
чтобы спросить Его, почему у Него получилось, а у них
нет. В чем же был секрет успеха Иисуса? Иисус ответил
им просто и прямо: «Сей род не может выйти иначе, как
от молитвы и поста» (Мар. 9:14-29). Но заметьте: в этой
308
ситуации Иисус молился не так, как мы привыкли
молиться. Он вообще не обращался к Богу. Он обратился
напрямую к нечистому духу, повелев Ему покинуть
мальчика.
И это молитва — в этом нет сомнений, но это
молитва в виде повеления. Примеров такой молитвы в
служении Иисуса много. Он прекратил ветер и бурю,
обратившись к ним с такими словами: «Утихни».
Прокаженному Он повелел: «Очистись». Он прикоснулся
к глазам слепого со словами: «Прозри».
Парализованному он повелел: «Встань». У гробницы
друга Лазаря он произнес: «Выйди вон». Бесовским
духам Он приказывал: «Выйдите».
Причем не только Сам Иисус произносил такие
молитвы в виде повеления — такую же власть Он
делегировал другим. Когда Он отправил на служение
двенадцать учеников, то дал им «силу и власть над всеми
бесами и врачевать от болезней, и послал их
проповедовать Царствие Божие и исцелять больных»
(Лук.9:1-2). По сути, Он поручил им говорить о том, что
Царство доступно, и повелел являть это Царство
чудесными знамениями. И именно это они и делали:
«Они пошли и проходили по селениям, благовествуя и
исцеляя повсюду» (Лук.9:6).
Когда Он послал семьдесят учеников на служение,
то Он дал им такое же поручение: «И исцеляйте
находящихся в нем больных, и говорите им:
приблизилось к вам Царствие Божие» (Лук.10:9). Они
возвратились с радостью и говорили: «Господи! и бесы
повинуются нам о имени Твоем» (Лук.10:17). Иисуса это
очень тронуло, потому что теперь Он знал, что обычные
люди могут совершать служение при содействии сил
неба: «Тот час возрадовался духом Иисус и сказал:
славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил
сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей,
Отче! Ибо таково было Твое благоволение» (Лук.10:21).
309
 Следуя за нашим Предводителем

Те стихи, которые я вам процитировал, не были для

меня чем-то новым, но годами я придерживался мнения,
что служение в силе предназначено лишь для узкого
круга избранных — апостолов, святых и все. И уж точно
от меня не ожидается ничего подобное. Но затем меня
шокировали слова Иисуса: «Истинно, истинно говорю
вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он
сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу
Моему иду» (Ин.14:12). Я понял, что мне не удастся
избежать ответственности.
И для меня это весть не была приятной. Я начал
переживать о том, куда это все может завести. Я боялся,
что люди выйдут из под покрова Божьей суверенности и
будут пытаться что-то делать собственными силами.
Ведь во всем этом может найтись место гордости и
самонадеянности. Более того, я опасался, что люди могут
низвергаться в пропасть и... боялся, что я сам могу в
конце оказаться там же.
Но вскоре я увидел, что пренебрежение силой
Святого Духа так же опасно, как и другая крайность. И
может быть, даже еще опасней. Можно упасть в
пропасть, а можно увязнуть в трясине. Мое желание
оставаться в каких-то удобных религиозных рамках
может привести к тому, что вера моя станет комнатной,
неспособной выжить в житейских бурях. Я осознавал,
что этого нельзя допустить. Я должен не бояться сделать
шаг веры, даже если воды кажутся слишком глубокими.
Ведь, на самом деле, есть много дорогих моему
сердцу людей, которые отчаянно нуждаются в помощи.
Несколько лет назад, проводя лекции в городе Санта-
Барбара в Калифорнии, я встретился с одной женщиной,
которая выделялась на общем фоне. Назовем ее Глорией.
На лекциях я рассказывал о молитве-размышлении, и
310
атмосфере наших встреч благоприятствовала красота
окружающего нас творения. Нашему взору открывалось
величие могучих эвкалиптов и красные крыши уютных
гасиенд. После очередной лекции Глория попросила о
встречи, и вот мы беседуем вместе в роскошной
библиотеке, где нас никто не мог побеспокоить. Я помню
книжные полки из массива дуба и удивительной красоты
резной стол ручной работы в центре комнаты. Я также
помню, с каким достоинством вела себя Глория.
«Наигранно», — подумал я тогда про себя.
Но та история, которую она мне рассказала, совсем
не казалась наигранной. Глория на самом деле была
духовной христианкой, которая на протяжении полугода
страдала от нападок лукавого. Я не знаю, как еще это вам
описать. Шесть месяцев до этого, приехав на недельную
христианскую конференцию, Глория неожиданно для
себя почувствовала острую боль в области желудка. «Я
скрючилась от боли», — рассказывала она мне, — «затем
я почувствовала чье-то присутствие — ужасное, мерзкое
присутствие. Я начала горько рыдать. Я почувствовала
тяжесть в ногах, как если бы мне на плечи взвалили
крест. Затем я увидела это чудовище. Огромное, темное и
отвратительное. Оно говорило скрипучим голосом,
словно животное. У меня создалось впечатление, что
Диавол пытается меня поглотить».
Борясь с болью, Глория дошла до церкви. Она
окропила себя святой водой и упала на пол со словами:
«Я буду поклоняться только Богу». И там, на полу
церкви, она заснула.
Когда Глория проснулась, она почувствовала себя
немного лучше. Во время вечерней литургии она
причастилась, а затем вернулась к себе и легла спать,
надеясь, что этот инцидент исчерпан. Но посреди ночи
она проснулась от мучительной боли. «Все тело мое
страшно ломало», — она рассказывала мне. — «Я
боялась, что моя шея переломится. Все, что приходило
311
мне в голову, — это то, что сатана пытается меня
уничтожить!» Она собралась с силами и спустилась к
комнате, где ночевал священник, ответственный за
проведение конференции, и постучалась к нему в дверь.
Священник спал крепким сном, но, пробудившись от
стука и открыв ей дверь, он был в полной растерянности
и не знал, что делать. Он позвал сестер, которые служили
на конференции, и они вместе с ним бодрствовали с
Глорией до утра. «Я знаю: они подумали, что я
душевнобольная», — поделилась со мной Глория. —
«Что еще они могли тогда подумать?».
«Подобные случаи не прекращались на протяжении
всех последних шести месяцев», — Глория говорила со
мной предельно прямо и без стеснения. — «Затем, на
лекции о молитве, вы предупредили нас о духах, которые
противятся путям Божьим, и я подумала, что вы сможете
понять меня и то, что со мной происходит. Я не могу так
прямо со всеми разговаривать. Вы сможете мне помочь?»
Я послушал ее где-то минут сорок и понял, что она
рассуждает вполне здраво. Я почувствовал, что Глория
испытывает нападки врага души. Я сказал ей твердо и,
надеюсь, с состраданием: «Да, я могу вам помочь» (На
самом деле, я совсем не был в этом уверен так, как могло
показаться по моему голосу. Я знал, что если что-то и
произойдет, то это будет не от меня. И я также понимал,
что сейчас не время для богословских препираний.)
Возложив руки на голову Глории, я помолился со
всей властью и со всей нежностью, как только мог. Я
повелел всем силам тьмы покинуть ее под действием
сильной руки Иисуса. Глория начала плакать. Ее рыдание
прерывалось глубокими вздохами. Я помолился, чтобы
Бог вложил в ее сердце мир и любовь, чтобы наполнил
каждый уголок ее разума, тела и духа. И тьма отступила.
Мир пришел. Мы вместе сидели в удивительной,
совершенной тишине, ощущая потоки благодати и
милости.
312
 Это произошло уже более десяти лет тому назад, и
силы тьмы с тех пор не возвращались. Недавно Глория
позвонила мне и сказала, что та молитва была «словно
сонет, исполненный для нее». Мне понравилось это
сравнение, и могу добавить лишь то, что это был сонет,
ниспосланный свыше4.

Совет, основанный на здравом смысле

Далее хотелось бы дать несколько простых советов.

Во-первых, я надеюсь, что вы, прочитав эту историю, не
станете думать, что любая боль в области желудка
непременно вызвана нападками нечистой силы. Гораздо
чаще боль — это всего лишь боль! Ничего
сверхъестественного в ней нет. Нам не следует искать
бесов за каждым кустом. Кроме того, многие наши
молитвы не будут казаться какими-то яркими и
необычными. Они посвящены простым земным нуждам,
но очень важным нуждам. Мы учимся силой Божьей
преодолевать повседневные искушения, такие как
объедение, сексуальные фантазии, страхи и падения.
Во-вторых, нет необходимости пытаться
произносить такие молитвы каким-то особым голосом,
или совершать при этом какие-то особые телодвижения.
Если сила Божия действует, то больше ничего
особенного не нужно. А если этой силы нет, то никакая
гимнастика в мире ничего не изменит. Поэтому вместо
того, чтобы пытаться быть кем-то, кем мы на самом деле
не являемся, мы должны произносить молитву обычным
голосом и вести себя так, как будет уместно в этой
ситуации.
В-третьих, у нас есть особые ресурсы, к которым
мы можем обратиться. Есть особое помазание Святого
Духа для определенного служения в какой-то конкретной
ситуации. Если есть возможность, то нам следует
313
подождать действия Святого Духа, подчинив всего себя
свету Христову, окропив себя Его кровью и запечатав
Его крестом. Вдобавок, на нашей стороне ангелы Божии,
которым приказано содействовать нам.
В-четвертых, твердо и решительно противостоя злу,
мы все-таки всегда должны проявлять сострадание и
заботу к людям. Необходимо быть чувствительными к их
ситуации, не делать из этого шоу или чего-то подобного.
Каждый человек настолько дорог для Христа, что Он
отдал Свою жизнь. Поэтому нам всегда следует
относиться с большим уважением к людям.
В-пятых, молитва, о которой идет речь в этой главе,
не отменяет самодисциплину и умеренность в жизни.
Очень часто людям нужно не одномоментное
избавление, а приобретение навыков самодисциплины. В
таких случаях наша задача состоит в том, чтобы помочь
людям изменить образ жизни, научиться твердости в
духовной жизни5.
В-шестых, нам следует всегда чувствовать плечо
других верующих. Это служение не для одиночек. Да, в
Библии есть такие примеры Божьих служителей, как
Илия или Иоанн Креститель, но все же мы призваны
быть вместе с другими верующими там, где есть
подотчетность и поддержка. Благодаря этому мы можем
быть с людьми, не привлекая особого внимания, что само
по себе великое благословение.
И в-седьмых, хотя мы всегда хотим иметь
дерзновение от Бога, все наши усилия должны
совершаться с глубочайшим смирением нашего духа.
Если честно признаться, то мы очень многого не знаем и
очень многого не можем. Порой я мечтаю о том, чтобы
зайти в отделение реанимации или в клинику для
душевнобольных и всех чудесным образом вылечить,
одного за другим. Но сделать это я не в силах, и я не
знаю никого, кто бы это мог. «Просто у тебя еще мало
веры», — кто-то может мне сказать. Да, так оно и есть —
314
спорить я не буду. Более того, у меня много чего еще
недостает. Но, несмотря на это, я буду пытаться давать
место силе Божьей, и иногда, не всегда, чудеса будут
происходить! И когда они произойдут, нам останется
лишь поблагодарить и благословить Бога небес.

С небес на землю

Обычно молитвы возносятся с земли на небо. Мы

просим прощения, благодарим, ищем исцеления. Эти
молитвы обращены снизу вверх.
Но властная молитва действует в совершенно
противоположном направлении. Мы низводим силы
неба, чтобы разрешить какую-то ситуацию на земле. Эта
молитва, если хотите, молитва сверху вниз.
Уильям Лoy говорит о том, что молитва — это
средство не «утверждения воли человека на небесах», но
«утверждения воли Божьей на земле»6. Доктор Оле
Халлесби подчеркивает эту же мысль, когда пишет:
«Молитва — это словно проводник, по которому силы
неба нисходят на землю»7. И в действительности мы
молимся с небес на землю.
Апостол Павел говорит нам о том, что после того,
как Бог воскресил Иисуса из мертвых, Он «посадил
одесную Себя на небесах, превыше всякого Начальства,
и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени,
именуемого не только в сем веке, но и в будущем, и все
покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего»
(Еф.1:20-22). И смысл этого таков: Иисус после
вознесения, воцарившись на небе, имеет власть над всем
духовным и материальным миром.
Затем апостол говорит о том, что мы с вами
находимся вместе с воцарившимся Христом. Бог, по
словам Павла, всех спасенных по благодати «воскресил с
Ним и посадил на небесах во Христе Иисусе» (Еф.2:6).
315
Не только Иисусу дарована власть над всем творением —
мы также наделены этой властью.
Это логически подводит нас к известному рассказу
Павла о духовной брани и том вооружении, которое
доступно нам (Еф.6:10-20). Аргумент строится
следующим образом: царственное положение Иисуса
Христа на небе (Еф.1) возвышает нас и наделяет нас
властью (Еф.2), благодаря которой мы можем вести бой
Агнца против всех мироправителей тьмы века сего,
против духов злобы поднебесной (Еф.6). Мы произносим
молитву власть имеющего, находясь на небесах, куда мы
поставлены Богом.

Подвизаясь в бой за Агнца

Подобная молитва способствует утверждению

Царства Божьего: она направлена против
мироправителей тьмы века сего, против духов злобы
поднебесной. Об этом пишет апостол Павел: «Наша
брань не против крови и плоти, но против начальств,
против властей, против мироправителей тьмы века сего,
против духов злобы поднебесной» (Еф.6:12). И речь не о
том, что «кровь и плоть» ничего не значат, а о том, что
наша брань гораздо глубже. За довольными хозяевами
роскошных дворцов в элитных поселках скрываются
духовные духи жадности и алчности. Непонятное
противление и неприятие Евангелия вызвано
демоническими силами непослушания. За общественным
устройством, поощряющим несправедливость и
угнетение, стоят духи статуса и гордости. За
сексуальным насилием и расизмом, настолько
распространенным в современном обществе, стоят духи
похоти и жестокости. И посему, пишет Павел, когда мы
встречаем людей, глухих к призывам Евангелия, или
находим, что законы несправедливы, а власти
316
коррумпированы, мы должны осознавать, что за всем
этим стоят силы тьмы века сего, с которыми мы ведем
бой.
Во властной молитве мы вступаем в схватку с
царством тьмы. В книге Откровение, в последней книге
Библии, Христос предстает одновременно и как
жертвенный Агнец, и как Царь-завоеватель (Отк.5 и
Отк.19). Это великое эсхатологическое видение
завоевания, одержанного через страдание, представляет
собой описание главной миссии, борьбы и
странствования народа Божьего. Оле Халлесби пишет:
«Тайная молитвенная комната — это место
кровопролитных сражений. Здесь проходят жестокие и
решающие бои»8.
И помните о том, что врата ада не могут одолеть
Церковь (Мат. 16:18). Царство тьмы вынуждено
отступить, когда мы предстаем во всеоружии Божьем.
«Для сего приимите всеоружие Божие», — пишет
Апостол Павел, — «дабы вы могли противостать в день
злый и, все преодолев, устоять». И вот что это за оружие:
пояс истины, броня праведности, обувь готовности
благовествовать, щит веры, шлем спасения, меч
духовный, молитвенная жизнь (Еф.6:13-18).
«Христос», — пишет Джеймс Нэйлер, — «одевает
духовные доспехи на наши сердца, на наши руки, чтобы
мы сражались... и завоевывали, но не как князья этого
мира... плетками и тюрьмами, пытками и
истязательствами, но словом истины, воскрешая любовь
у тех, кто ненавидит, борясь на стороне Бога с врагом,
молясь со слезами днем и ночью, с постом, плачем и
рыданием, в терпении, с верностью, в истине, с
искренней любовью, в страданиях, с плодом духа, всеми
силами преодолевая зло добром»9.

317
 Проявляя нашу влас�