«К вопросу о претензиях Османской империи быть историческим

наследником Рима»
Османская Империя, редко рассматривается историками в качестве
наследника Восточной Римской Империи не только в смысле общего
географического пространства и геополитического положения в мире. В
определенной степени, сами истоки османской Империи тесно связаны с
ВРИ, причем её, Византии, роль не ограничивалась ролью объекта экспансии.

Думаю не сделаю открытия, если продемонстрирую явную схожесть

границ Османской и Византийской Империй (слайд). В изучении данного
вопроса, нельзя не обратиться к работам византийских и современных
греческих историков. В частности:

Для удобства изложения, разделим основные моменты, тем или иным

образом подтверждающие преемственность Империй, на несколько
категорий. Во-первых, социально-экономические черты, которые
новорожденная Османская Империя переняла у Византии, во-вторых
идеологическая преемственность, пусть и не воплотившаяся в полной мере в
политике Османского государства. Говоря о этих вторых, речь в первую
очередь идет о сочинениях византийских ученых Георгия Трапезундского и
Михаила Критовула. Также, особый взгляд на геополитическое положение и
эссенциальную сущность Османской Империи, опирающиеся на данную
концепцию были изложены в работе греческого историка Димитриса
Кицикиса.

Обратимся к истории возникновения Османского государства.

Османский бейлик образовался в самом конце XIII века (а именно в 1299
году) на территории Анатолии в результате распада Конийского
(Иконийского, Румского) султаната. Наиболее ранняя история бейлика, как и
личность основателя династии (Османа I Гази) окутаны вереницей
неправдоподобных фактов. Осман-бею удалось объединить под своей
властью часть туркменских племен проживавших на этой территории (тот
факт, что они назвались его именем, явно свидетельствует о его успешности
в качестве правителя). Очевидно, что это ранее османское государство
сохраняло практически родоплеменную структуру туркменских племен.
Начав свое расширение с участия в византийских междоусобицах, Османы
сумели обзавестись владениями как в Европе так и в Азии. После этого, с
правления Мурада I начинается процесс создания Османской Империи как
централизованного государства, происходит процесс подавления старой
родоплеменной знати и в то же время выдвижение вперед новообращенных в
ислам греков. В частности, Кацикис причисляет к их числу Хаджи Гази
Эвренос-бея – одного из наиболее известных османских полководцев того
периода.

В процессе централизации, Османы должны были создать институты

характерные для централизованных держав региона, в данном случае
примером для подражания и послужили греческие государства. В частности,
военно-ленная система ОИ была вдохновлена византийскими образцами. В
данном случае речь идет о системе тимаров - военных ленов,
представляющих собой условное феодальное земельное держание и
обязывающего держателя участвовать в военных походах султана. Очевидно,
данная система была своеобразной турецкой версией византийских проний.

Также, Османами была частично воспринята и византийская

административная система, особенно это проявлялось в ранний период
Османской истории. В это время, АС только формировалась и наполнялась
кадрами греческого происхождения, что обусловило становление греческого
языка в качестве основного языка Османской администрации. Во избежание
засилья греков, Мехмед I даже вынужден был пойти на официальное
введение персидского в качестве административного языка. Но даже после
этого греческий язык использовался султанами в качестве языка
международного общения.
 Например, итальянскими государствами турки переписывались на
греческом. В частности, мы располагаем фирманами Мехмеда II и
договорами на греческом языке, которые он подписал с Венецией. Среди
многочисленных документов Баязида II (1481-1512) на греческом языке
можно выделить его письмо венецианскому дожу от 7 апреля 1503 г.,
которое начинается словами: «Soultan Baye-zit Theou chariti Basileus kai
Autokrator [ton Romaion] amphoteron ton epeiron Asias te Europes kai ton
hexes... esteilan antropous ton eis ten Poll... En Konstantinoupolei, meni Apriliou
Z'», что означает: «Султан Баязид, Божией милостью Василевс и Автократор
двух континентов Азии и Европы и остального мира... Они направили
некоторых своих людей в Город (ис тин Поли = Истанбул)... Писано в
Константинополе сего месяца апреля 7-го числа». То есть по сути
использован титул традиционный для византийских Императоров.

Тем не менее, сама мысль о том что Османский Султан является

следующим византийским Императором по самому праву владения
Константинополем, получила наибольшее развитие отнюдь не при
османском дворе, а в трудах как раз таки греческих авторов. Так например,
автором комплементарной биографии Мехмеда II является греческий
историк Михаил Критовул, являвшийся сторонником того, что власть
мусульман в меньшей степени угрожает греческой вере и культуре, нежели
власть Осман. В своей работе, он восхваляет многочисленные достоинства
султана, а также именует его никак иначе как «василевс». Еще дальше в этом
отношении зашел другой византийский интеллектуал Геогрий Амирутци,
который сравнивал султана с Ахиллесом и Александром Македонским,
называл его «Аристотелем, любителем мудрости», «василевсом,
доблестнейшим во всех отношениях»

Более того, он даже сумел организовать переход острова Лемнос под

власть турок, при этом сам служил султану в качестве наместника своего
родного острова Имврос.
 Несколько иной, куда более радикальной позиции придерживается
другой византийский интеллектуал, переехавший в Италию и принявший там
католическую веру. Речь идет о Георгии Трапезундском, который после
взятия Константинополя туркам, превратился из последовательного
противника османской экспансии в почитателя Мехмеда Фатиха. В своих
трактатах «Об истинности христианской веры» и ««О вечной славе
самодержца и его мировом владычестве», Георгий изображает Мехмеда
Завоевателя идеальным, по византийским канонам, императором, человеком,
которому было суждено сыграть главную роль в финальном акте мировой
истории. Георгий не критикует содержание Корана или личность пророка
Мухаммеда. Не высказывает он и критических замечаний относительно
мусульман вообще и турок в частности. Мы находим только положительные
оценки личности Мехмеда Завоевателя и турок. Тем не менее автор
настойчиво проводит мысль об исключительности христианской веры и
разными способами пытается склонить «Великого Турка» к принятию
христианства.

При этом, для всех вышеперечисленных ученых (традиционно

причисляемых к своеобразному туркофильскому крылу поздневизантийских
мыслителей), власть Мехмеда II представляется полностью легитимной, так
как само владение Константинополем автоматически наделяет правителя
правом именоваться «Василевсом и Автократором Европы и Азии». Конечно,
существует точка зрения, что все они при написании своих работ
руководствовались в первую очередь корыстными мотивами, тем не менее,
даже если это утверждение справедливо, они подвели достаточно солидное
количество аргументов в пользу рассмотрения Османской Империи в
качестве наследника Византии.

*Диархия*