Открыть Электронные книги
Категории
Открыть Аудиокниги
Категории
Открыть Журналы
Категории
Открыть Документы
Категории
С^СриО.
ооьии«—
АВТОРЕФЕРАТ
Р ПАР ?013
Тверь-2013
Работа выполнена на кафедре теории языка и перевода ФГБОУ «Твер-
ской государственный университет»
Научный руководитель -
Официальные оппоненты:
Ведущая организация -
Учёный секретарь
диссертационного совета Д 212.263.03
кандидат филологических наук, доцент —— ^ В.Н. Маскадыня
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
10
за счёт которой категория сингармонизма позволяет оптимальным образом
описать соотношение двух ключевых для поэтического перевода парамет-
ров (гармония формы и содержания, конгруэтность дискурсивных сред) у
двух единиц наблюдения одновременно (текст ИЯ <-> текст ПЯ, автор ^
переводчик). В отличие от статичной категории «гармония перевода»
[Кушнина 2004], соотносимой лишь с параметром негативного вектора
(дисгармония), сингармонизм предполагает мерность и градацию, что
важно, так как при переводе воссоздать принцип гармонии формы и со-
держания текста ИЯ возможно лишь до определённой степени.
Ряд представителей деятельностной онтологии (в частности Ю.А. Со-
рокин, И.Э. Клюканов, Н.Л. Галеева, Е.М. Масленникова, Л.В. Кушнина,
Н.М. Нестерова, Е.А. Селиванова) анализируют художественный перевод в
схожем ключе, что позволило говорить о возможности поглощения (не
противопоставления) деятельностной онтологии более широкой семио-
дискурсивной онтологией. В пользу продуктивности семио-дискурсивного
подхода к художественному переводу говорит и современное состояние
более прогрессивных западных теорий - дескриптивных теорий, в принци-
пе также дискурсивных ввиду предельно широкой аналитической контек-
стуализации феномена перевода [Lefeveré 1992, 2000; Toury 1995; Holmes
2005; Bassnett & Lefeveré 1990, 1998; Even-Zohar 2000; Hermans 1985, 1999;
Р у т 1991, 1992; Vennuti 1992, 1995, 2000; Chesterman 1997, 1999; Munday
2002; Schaffner 2007; Hatim & Mason 1997; Lotfipour-Saedi 1992, 2000], и
нонэссенциалистских концепций, фундированных также на семиотике
дискурса [Corleé 1994; Frawley 2003; Petrilli 2003; Consculluela 2003;
Stecconi 2004; Ponzio 2007; Arrojo 1997; Chesterman & Arrojo 2000; Jiang
2003; Эко 2006].
В парадигме нонэссенциализма переводчик уже не рассматривается
как «читатель par excellence» [Merkle 2008: 178], так как перевод трактует-
ся как уникальный семиозис [Frawley 2003], т.е. как производство нового
смысла, а не реконструкция авторской интенциональной содержательно-
сти, которую точно восстановить нельзя (свойство динамизма дискурса).
Фокус исследований смещается на locus of dijference [Venuti 1992: 13]. По-
добная эпистемологическая схема позволила нам приписать художествен-
ному переводу (на примере перевода поэзии) помимо вариативности, уже
признанной универсалией [Гарусова 2007], три концептуально новых
свойства, игнорируемых большинством отечественных переводоведов.
Свойство смысловой девиантности как универсалия перевода кон-
цептуализирует разность смысловых предпосылок и последствий реализа-
ции как текста ИЯ (несовпадение авторской и переводческой проекции),
так и текста ПЯ (несовпадение переводческой и рецептивной проекции).
Свойство инференциальности заключается в том, что любая рецептив-
ная проекция «тела» текста, в том числе переводческая, основана не на ис-
11
тинной интенции автора, а лишь на инференциальной по своему характеру
гипотезе этой интенции, выстраиваемой на основе «намерения» текста.
Степень девиантности и инференциальности в каждой фазе интердис-
круса предопределяется степенью дискурсивного сингармонизма между
соответствующими субъектами (автор, переводчик, реципиент ПЯ), под
которым понимается соотносимая мера гармонии (конгруэтности) факто-
ров дискурсивных сред субъектов как тех контекстов, в которых протека-
ют процедуры смысл о - и текстокреации, -рекреации и -рецепции.
Выделенные универсалии вписываются в западную парадигму, в ко-
торой перевод всё чаще трактуется как трансформация-дополнение [Дер-
рида 1997]. Трансформация предполагает то или иное смысловое отклоне-
ние текста ПЯ от авторской интенции и утрату либо значительную моди-
фикацию ряда оригинальных смыслов под действием интердискурсивного
«зазора». Дополнение же предполагает, что при переводе, если исходить из
широкой концепции интертекстуальности (как интердискурсивности), не-
избежно то или иное приращение смыслов, предусмотренных не авторской
интенцией, а «намерением» текста ИЯ, актуальным в рамках культуры ПЯ.
С этой точки зрения, независимо от качественных показателей, любой пе-
ревод «неверен» {mistranslation) оригиналу [Koskinen 1994: 451] и, следо-
вательно, инновативен [Frawley 2003]. Это автоматически снимает про-
блему «вторичности / первичности» [Нестерова 2005] перевода, а тем са-
мым позволяет полностью исключить присущий большинству теоретиче-
ских концепций критический, нормативно-оценочный элемент.
Инноватпвностъ текста ПЯ (как уникального, не производного от
текста ИЯ кода) может быть умеренной и радикальной. В первом случае
трансформация схем тексто- и смыслообразования в рекреативной фазе в
определенной степени ограничена параметрами исходного (схемы текста
ИЯ) или целевого (узуальные художественно-эстетические модели дискур-
сивной формации ПЯ) матричных кодов. Во втором случае трансформи-
руются параметры обоих матричных кодов (предельно идиосинкратизиро-
ванные переводы). Как третья эпистемологическая универсалия, иннова-
тивность позволила анализировать тексты ИЯ и ПЯ в рамках системного
понятия «би-текст» [Harris 1998; Morini 2008] - как единое целое, функ-
ционирующее параллельно в двух культурно-семиотических измерениях
единого универсума схемы интердискурса, что окончательно легализовало
неизбежность и естественность определённой семиотической трансформа-
ции, смысловой девиации и адаптации в рамках схемы интердискруса.
Так как в рамках семиотики дискурса имманентная содержательность
текста второстепенна по отношению к ассоциативно-интердискурсивной
свободе (в рамках intentio opens) рецептивного смыслоусмотрения и логи-
ке сопряжения альтернативных смысловых траекторий (индексальная ре-
дукция), задача переводчика заключается в скрипторской импликации в
текст ПЯ нескольких равновозможных (при разном наборе факторов дис-
12
курсивности, разной истолковательной ставке и разном интерпретацион-
ном потенциале) смысловых траекторий, предусмотренных «намерением»
текста ИЯ.
Реализация подобной «функции-переводчик» [Arrojo 1997] предпола-
гает ретрансляцию [Lotfipour-Saedi 2000] реципиенту ГХЯ логики органи-
зации гипотетически авторского дискурса (дискурсивных стратегий и фик-
сирующих их текстовых стратегий), т.е. рекреацию смыслообразователь-
ных механизмов, а не самих смыслов. С учётом специфики поэтического
дискурса, ретрансляция квалифицирована в качестве оптимальной страте-
гии стихотворного перевода. При ретрансляции обязателен учёт соотно-
шения дискурсивной ценности смыслообразовательных средств текста ИЯ
и формально эквивалентных средств ПЯ в рамках текстовой целостности и
в интертексте дискурсивных формаций ИЯ и ПЯ, что позволяет трактовать
перевод поэзии не как sense-for-sense translation (который в свете выведен-
ных универсалий перевода в принципе неосуществим), а как value-for-value
translation [Lotfipour-Saedi 1992]. Многоуровневый и многоаспектный дис-
курс-анализ позволяет наиболее точно выявить комплексную дискурсив-
ную ценность и может стать оптимальным средством предпереводческого
анализа текста. В этом его практическая ценность.
Вместе с тем, ретранслируемый (гипотетически авторский) дискурс
становится содержанием дискурса ретранслирующего (переводческого),
сочетающего в себе оба модуса, поэтому некоторая модификация органи-
зационной логики ретранслируемого дискурса в рекреативной фазе неиз-
бежна даже в рамках стратегии ретрансляции - в первую очередь, в ре-
зультате когнитивной адаптации. В тексте ПЯ неизбежно «отпечатаются»
субъективные тактики переводчика - идиосинкразические (маркируют его
как особую языковую личность) и культурно-специфические (предопреде-
ляются узуальными схемами дискурсивной формации ПЯ). Кроме того,
«"намерение" текста переводчика» (расширенный вариант понятия «текст
переводчика» [Алексеева 2011], легализующего смысловую девиантность)
никогда не совпадёт ни с истинным intentio operis (в силу «разноэквива-
лентности» [Клюканов 1998] культурно-специфических смысловых потен-
ций знаков ИЯ и ПЯ), ни с любой иной рецептивной проекцией intentio
operis (ввиду уникальности дискурсивной среды, по действием которой
осмысливается текст). Также в рекреативной фазе достаточно часто имеет
место адаптация прагматического (маттулятивного) типа, которая по-
зволяет скорректировать интердискурсивный «зазор», блокирующий вос-
приятие культурно-специфических смысловых потенций, и при этом соз-
дать перевод «автохтонного типа» [Сорокин 2003], опредмечивающий бо-
лее близкие реципиенту ПЯ смыслы и/или в более привычной для него
форме. Всё это легализует «интервенцию» [Hermans 1985] переводчика в
текст и автоматически снимает проблему его «видимости» [Venuti 1995].
13
Очертить объективно допустимые пределы девиантности, инференци-
альности и инновативности, равно как и масштабы адаптивных тактик по-
зволяет ориентация переводчика на категорию поэтического сингармониз-
ма, которая вместе с «функцией-переводчик», ретрансляцией, дискурсив-
ной ценностью и методикой дискурс-анализа может быть внесена в каче-
стве параметра стратегии перевода в структуру переводческого дискурса.
В главе 2 «Поэтический сингармонизм: проблемы ретранслягщи со-
держательности формы» проанализированы причины и формат интер-
дискурсивной трансформации би-текста на уровне стиховой формы, про-
ведена параметризация предпереводческого дискурс-анализа, предложен
ряд рекомендаций по оптимизации перевода современной поэзии.
Как особая художественно-эстетическая система стихотворный текст
основывается на принципе целостности, способом материальной реализа-
ции которого в «теле» текста выступает принцип гармонии формы и со-
держания (художественного и эстетического, композиции и архитектони-
ки). Объектом стихотворного перевода в таком случае следует считать из-
бранный автором текста ИЯ тип гармонического единства (целостности)
произведения, текстуально фиксирующий логику организации авторского
дискурса. Его рекреация в тексте ПЯ дискурсивно равноценным (с точки
зрения логики организации ретранслируемого дискурса) образом была оп-
ределена в качестве одного из ключевых условий ретрансляции (как опти-
мальной стратегии перевода) и может быть признана макро-универсалей
стихотворного перевода, что нашло своё выражение в категории поэтиче-
ского сингармонизма, квалифицированного в качестве нормы перевода.
Для определения типа гармонического единства текста ИЯ необходи-
мо выявить, в первую очередь, сами смыслообразовательные элементы и
их дискурсивную ценность в рамках текстовой целостности, т.е. уровни их
позиционирования и способы их внутри- и межуровневого взаимодейст-
вия («врожденная» семантика элементов поэтической формы, содержа-
тельность формы ad hoc). Однако не менее важно соотношение «приобре-
тённой» семантики [Степанов 2004] структурно-эквивалентных (в ИЯ и
ПЯ) единиц стиховой формы, т.е. их интертекстуального потенциала в
дискурсивных формациях ИЯ и ПЯ, который, ввиду асимметрии актуаль-
ных для креативно-рецептивных сред ИЯ и ПЯ языковых и просодических
систем, версификационных практик и художественно-эстетических кано-
нов, достаточно часто не совпадает (вплоть до нулевой эквивалентности),
что препятствует возможности реализации поэтического сингармонизма.
С учётом указанной асимметрии, в реферируемой главе анализ прово-
дился в особом «мстапоэтическом» [Holmes 2005] (в сущности - семиоти-
ческом, интердискурсивном) ключе - путём соотнесения «жанровых»
ожиданий [Beaugrande 1978] и интертекстуальных пресуппозиций («при-
обретённая» семантика метрики, строфики, рифмы и т.д.) реципиентов ИЯ
и ПЯ. При параметризации предпереводческого дискурс-анализа (в ходе
14
сравнительно-сопоставительного анализа английской и русской просодии)
это позволило найти некоторые компромиссные для двух взаимодейст-
вующих культур и рецептивных сред варианты перевода. Параметры дис-
курс-анализа на уровне лексики, морфологии и синтаксиса намечены лишь
в общих чертах (ввиду достаточной проработанности данной проблемати-
ки в специальных исследованиях), а основной акцент в главе 2 сделан на
метрике, рифме и поэтической фонике. Рассмотрен ряд особенностей анг-
лийской и русской просодии, предопределяющих несовпадение типичных
для поэтической матриц ИЯ и ПЯ версификационных практик и, соответ-
ственно, «жанровых» ожиданий реципиентов ИЯ и ПЯ, в частности:
- различная частотность в русской и английской просодии сверх-,
микро- и макрополиметрических комбинаций, гипер-, гипо- и липометрии,
ритмических инверсий (синкопы и контракпункты), спондеев и пиррихиев;
- несовпадающий семантический ореол традиционных метров, разме-
ров и строфических построений, на эксплуатации которых (стилизация или
«остранение») основаны многие современные тексты, в поэтических тра-
дициях и интертекстах дискурсивных формаций ИЯ и ПЯ;
- различная направленность процесса деканонизации рифмы в поэти-
ческих традициях ИЯ и ПЯ, предопределившая различную частность риф-
моидов (ассонанс, диссонанс, консонанс), воспринимаемых реципиентом
ПЯ как семантически осложненные (мотивированные);
- несовпадение функционального потенциала, терминологической
трактовки и частотности приёма аллитерации в поэтических традициях ИЯ
и ПЯ, нулевой интертекстуальный потенциал данного приёма (как явного
маркера древнего акцентного стиха) в рамках последней и некоторые дру-
гие.
В качестве приоритетной определена сама возможность ретрансляции
реципиенту ПЯ неявного механизма смыслообразования, запускаемого эле-
ментами стиховой формы, в том числе за счёт дискурсивно равноценных
функциональных аналогий (передача позиционно неупорядоченной поли-
метрии дольником, частичная замена аллитерации ассонансом и звукопи-
сью, замена английских рифмоидов глубокими, разносложными, усечённы-
ми рифмами и т.д.), позволяющих сохранить логику ретранслируемого дис-
курса (поэтический сингармонизм) и при этом адаптировать текст к «жан-
ровым» ожиданиям реципиента ПЯ (оптимизация рецептивной фазы). В ка-
честве значимых выделены следующие параметры дискурс-анализа, кото-
рые могут быть внесены в структуру переводческого дискурса:
- соотношение семантического ореола метра, размера и твёрдых
строфических форм в рамках матрицы поэтических традиций и дискурсив-
ных формаций ИЯ и ПЯ, с учётом их возможной интертекстуальной мар-
кированности в рамках более узкого авторского дискурса текстов;
- различия жанровых ожиданий реципиентов ИЯ и ПЯ в отношении
различных метрических смещений (ритмические инверсии, гипер- гипо-
15
и липометрия, разноуровневая полиметрия и т.д.), различных типов рифм
(по степени точности) и клаузул, специфических схем рифмовки, различ-
ных приёмов поэтической фоники и т.д., с учётом их функциональности,
частичности и степени канонизированности в двух поэтических традициях;
- учёт сложившейся в культуре ПЯ переводческой традиции.
В модернистской и постмодернистской поэзии, основанной на кон-
цепции эстетики противопоставления [Лотман 1994], «приобретённая» се-
мантика, помимо прочего, включает эстетическую значгшость формаль-
ных структур (особенно метрики и рифмы) как «фоновых» метафор. Ос-
новным механизмом художественности становится принцип нарушения
(через приём остранения) «конвенций» художественно-эстетического ка-
нона, на которых обычно основывается «контракт» с читателем («фреймы»
жанровых ожиданий). Этим предопределяется множественность эстетиче-
ского эффекта подобных текстов [Миловидов 2000, 2003, 2009]. Сохране-
ние этой дискурсивной неопределённости (множественности эффекта) со-
ставляет обязательное условие поэтического сингармонизма и стратегии
ретрансляции. В тексте ПЯ не следует нормализовать деформированные за
счёт остраняющих «шумов» конвенциональные структуры, вписывая нова-
торский текст ИЯ в художественно-эстетической канон ПЯ {поэтологиче-
ская адаптт/ия в формате HopMaiusaißiu). Напротив, необходимо выявить
художественные структуры ИЯ, противопоставленные автором канону ИЯ,
и подобрать дискурсивно равноценные аналоги (по функции и маркиро-
ванности в тексте) из репертуара структур дискурсивной формации ПЯ.
В реальной переводческой практике, как показал анализ, нормализо-
ванные переводы - достаточно частое явление, причём до конца (в плане
последствий для рецептивного смыслоусмотрения и концепции произведе-
ния) факт нормализации не всегда осознается переводчиком. Это связано с
асимметрией художественно-эстетических канонов ИЯ и ПЯ, под действи-
ем которых формируются типичные («нормальные») для представителей
каждой культуры (в том числе для переводчика) эстетические принципы,
жанровые экспектации, читательско-скрипторские пресуппозиции.
Например, в стихотворении «The Death of Poetiy» P. МакГофа [В двух
измерениях: 230-231] имплицитно (за счёт композиционной антитезы - че-
редования формальных и либрических строф) поднимается проблема со-
существования в рамках поэтического канона двух техник стиха. Но если
для британского читателя обе техники вполне естественны («нормальны»),
то для русского читателя даже на современном этапе, несмотря на количе-
ственное преобладание верлибров, эстетическим каноном по-прежнему ос-
таются регулярный метр и рифма [Гаспаров 2000; Ермошина URL]. Воз-
можно, именно поэтому перевод М. Виноградовой выполнен вольным ям-
бом, подкреплённым регулярной рифмой - «нормальным» для реципиента
ПЯ стихом (в таком случае перевод умеренно инновативен).
16
Если бы текст ИЯ был создан в рамках поэтической матрицы США, с
характерным для неё конфликтом канонов верлибра и классической формы
(ключевое отличие от британской и русской поэзией), обязательным усло-
вием сингармонизма было бы сохранение композиционной антитезы (не-
смотря на выявленную асимметрию канонов), а через неё - и фоновой ме-
тафоричности стиховых структур («классическая традиция V5 эстетика но-
визны»), Помимо эстетической значимости формы при переводе совре-
менной американской поэзии важно ретранслировать авторские «остра-
няющие» эксперименты с рифмой, строфикой, семантическим ореолом
метра и твердых строфических построений, шаблонной тематикой и т.д.
В главе 3 «Дискурсивный сингармонизм и переводческая адаптация»
проанализировано влияние на смысловую трансформацию би-текста при
переводе ряда наиболее значимых при работе с современной поэзией фак-
торов дискурсивности, проведена дальнейшая параметризация дискурс-
анализа, определены допустимые пределы адаптации.
Анализ проводился в терминах комплексной категории дискурсивного
сингармонизма, позволяющей оптимальным образом описать одновремен-
но и соотношение дискурсивных сред субъектов интердискурса (возможен
параллельный учёт различных факторов интер- и интрасубъективного, в
иной классификации - интер- и интракультурного порядка, а также факто-
ров, связанных с асимметрией поэтических матриц ИЯ и ПЯ), и саму ин-
тердискурсивную трансформацию би-текста, характер, степень и формат
которой во многом предопределяются мерой сингармонизма дискурсивных
сред автора и переводчика, с одной стороны, и реципиентов ИЯ и ПЯ (точ-
нее степенью асимметрии дискурсивных формаций ИЯ и ПЯ), с другой.
Так как современная поэзия основана на принципе интердискурсивно-
сти (интертекстуальности), при переводе необходимо учитывать культур-
ный локус эксплуатируемых в тексте ИЯ претекстов (обычно это преце-
дентные тексты мирового и/или национального культурного репертуара) в
«текстовых решётках» [Bassnett & Lefevere 1998; Галеева 2006(a)] дискур-
сивных формаций ИЯ и ПЯ. Анализ показал, что от степени асимметрии
этих решёток во многом зависит возможность актуализации интердискур-
сивной природы текста ИЯ в рекреативной фазе и, соответственно, мера
сингармонизма ретранслирующего и ретранслируемого дискурсов, а на его
основе - и мера поэтического сингармонизма текстов ИЯ и ПЯ. Примером
негативного действия данного фактора (интеркультурного порядка) явля-
ется абсолютно несингармоничный перевод стихотворения «Because You
Asked about the Line between Prose and Poetry» Э. МакГенри [Современная
американская поэзия 2007: 478^79], понимание которого невозможно без
знания поэтического устройства и действия смыслообразовательных меха-
низмов его претекста - одноименного стихотворения Г. Немерова, перево-
дчику, очевидно, незнакомого ввиду отсутствия русского перевода.
17
Для предпереводческого дискурс-анализа здесь релевантны такие па-
раметры, как: наличие претекста в текстовой решётке ПЯ, его интертек-
стовое окружение (ассоциативно-релятивные связи) в решётках ИЯ и ПЯ,
уровень его функционирования (универсальный, национальный, субкуль-
турный, индивидуальный) и степень его известности реципиенту (ИЯ и
ПЯ), формат интертекстуальности / интердискурсивности и то, какие
смыслы могут быть распредмечены при интерпретации претекста. Эти па-
раметры предопределяют дискурсивную ценность маркеров интертексту-
альности / интердискурсивности текстов ИЯ и ПЯ в дискурсивных форма-
циях ИЯ и ПЯ. При её несовпадении (в первую очередь, в случае претек-
стовых лакун) оптимальным приёмом будет кваз1третекстуа111зац11Я. На-
пример, при переводе стихотворения «Edward Lear» У.Х. Одена [В двух
измерения 2009: 62-63], основанного на интердискурсивном переосмысле-
нии ряда фактов из работы А. Дэвидсона об Э. Лире (в текстовой решётке
ПЯ претекст отсутствует - нет перевода), биографические аллюзии были
заменены на дискурсивно равноценные (по функции) реминисценции из
поэзии самого Э. Лира (также встречаются в тексте ИЯ), которая в тексто-
вой решётке ПЯ занимает значимый культурный локус. Это позволило
создать вполне сингармоничный перевод, на базе которого (при условии
достаточной дискурсивной компетенции реципиента ПЯ) возможен запуск
дискурсивно равноценных механизмов рецептивного смыслоусмотрения.
Многие современные поэтические тексты построены на остраняющей
эксплуатации и деконструкции (по принципу эстетики противопоставле-
ния) элементов ценностно-смысловой (идеологической) сетки, актуальной
для конкретной этнокультуры (специфическое восприятие и содержание
концептов, в первую очередь, культурных констант, разного рода социаль-
ные оценки, нравственно-этические максимы, религиозные ценности, по-
веденческие паттерны, мировоззренческие стереотипы и т.д.), которая че-
рез когнитивные структуры опосредуется в дискурсе её представителей, а
через коннотации знаков - в фиксирующем этот дискурс тексте.
Не вызывает сомнения значимость переводческой актуализации идео-
логически (этнокультурно) маркированных смьюловых потенций текста
ИЯ и, соответственно, их ретрансляции реципиенту ПЯ дискурсивно рав-
ноценным образом, однако возможность осуществить стратегию ретранс-
ляции на практике напрямую зависит от меры фактического дискурсивно-
го сингармонизма между автором и переводчиком на уровне идеологиче-
ских факторов. Как показал анализ, на практике часто имеет место редуци-
рованный сингармонизм (следствие этнокультурной асимметрии), который
становится одной из главных причин интердискурсивной трансформации
би-текста (и смысловой, и формальной, в том числе на уровне грамматиче-
ских структур).
Более того, в той или иной степени любое переводческое решение, не-
зависимо от меры сингармонизма, опосредуется действием идеологическо-
18
го «фильтра» (в формате нормализации, в первую очередь, в рамках
«функции цензуры» [Слышкин 2001]), причём факт адаптации переводчи-
ком осознаётся не всегда (во всяком случае, до конца). Трансформацию,
вызванную действием этого «фильтра», следует считать умеренно иннова-
тивной: стимулом адаптации здесь, как правило, выступают смыслообра-
зовательные модели целевого кода, а именно ценностно-смысловая сетка,
актуальная для дискурсивной формации ПЯ.
Примером идеологической адаптации является фрагмент перевода
стихотворения У. X. Одена «/и Memory ofW.B. Yeats» [Топоров 1997: 189].
You were silly like us; your gift survived it all: He ты, но гений твой переживет
The parish of rich women, physical decay. Мирскую славу и земное тело.
Yourself. Mad Ireland hurt you into poetry Безумьем Эйре втравлен в рифмоделы
Now Ireland has her madness and her weather still, Ты бесов не изгнал и непогод
For poetry makes nothing happen: it survives Из отчих мест. Поэзия державна
In the valley of its making where executives Лишь в той юдоли, где никто из главных
Would never want to tamper, flows on south Главы не преклонит... Струясь на юг,
From ranches of isolation and the busy griefs, С высокогорных пастбищ вечных мук.
Raw towns that we believe and die in; it survives, Bo грады, где слепые, в смерть не верим.
А way of happening, а mouth. Державный рот, ведущий счёт потерям.
19
Ещё один значимый фактор интрасубъектного порядка - это традиция
перевода (этика, эстетика и поэтика). Как показал анализ, приверженность
переводчика консервативным нормам традиции перевода (в основе кото-
рой - ещё более консервативные модели национального художественно-
эстетического канона ПЯ) препятствует достижению поэтического син-
гармонизма (ввиду асимметрии поэтических матриц и канонов ИЯ и ПЯ, а
на их основе - и концепций эстетического, актуальных для рецептивных
сред ИЯ и ПЯ), реализации стратегии ретрансляции и сохранению множе-
ственности эстетического эффекта, которую предполагает эстетика проти-
вопоставления, а кроме того приводит к консервации культуры и литера-
туры ПЯ. В частности, в ходе анализа выявлена нормативная тенденция к
нейтрализации / архаизации / обобщению эротических смыслов при пере-
воде (переводческое «жеманство»). Но если в русской культуре эратопо-
эзия по-прежнему воспринимается как «эстетически отгалкивающая» [Кон
1996], то для западной эстетики, напротив, характерна эротизация поэти-
ческого дискурса [Бодрунова 2010], ввиду чего ретрансляция эротической
тональности текста ИЯ (как «остраняющего» аспекта авторской концепции
эстетического) при переводе современной лирики обязательна.
С другой стороны, игнорирование переводчиком норм традиции пере-
вода, во многом формирующей жанровые ожидания реципиента ПЯ в от-
ношении перевода как особого типа текстов, может стать причиной полно-
го несоответствия реализованной в тексте ПЯ концепции эстетического эс-
тетическому идеалу рецептивной среды ПЯ, что значительно осложнит ре-
цептивную фазу перевода. Такие тексты характеризуются завышенным па-
раметром инновативности (радикального типа).
Поскольку многие современные стихотворения основаны на пароди-
ровании и/или деконструкции гендерных стереотипов, при переводе важен
учёт работы и такого фактора дискурсивности, как гендер. Механизмы
конструирования и осмысливания гендерных стереотипов не только куль-
турноспецифичны, но и идиовариативны [Кирилина 2000; Гриценко 2005],
что позволяет говорить об а priori девиантной интерпретации и разной эс-
тетической оценке одних и тех же стереотипов каждым новым антропо-
центром. Как показал анализ, при переводе текстов авторов противопо-
ложного (относительно переводчика) пола велика вероятность создания
радикальных по типу инновативности переводов, в которых гендерномар-
кированные смыслы текста ИЯ либо значительно модифицированы, либо
вообще элиминированы. Главная причина - редуцированный сингармо-
низм автора и переводчика как представителей не только разных культур,
но и разных гендерных субкультур. При этом достаточно часто это резуль-
тат осознанной реализации стратегии «woman-Zmanhantiling» [Godart 1990],
обусловленной факторами сугубо идеологического (в политизированной
трактовке) порядка. Примером является «мужской» перевод стихотворения
20
«Little Red-Сар» представительницы английской феминистической крити-
ки К.Э. Даффи [В двух измерениях: 385-387], особенно следующие строки:
At childhood's end, the houses petered out Ha окраине детства дома постепенно редеют,
into playing fields, the factory, allotments Уступая спортивным площадкам, огородам
kept, like mistresses, by kneeling married men Которые отцы семейства содержат, как женщин
the silent railway line, the hermit's caravan, И безмолвной железной дороге, и дому-фургону,
till you came at last to the edge of the woods. Пока не дойдешь до опушки в конце проселка.
It was there that I first clapped eyes on the wolf Там я впервые своими глазами увидела волка.
21
Основные положения работы отражены в следующих публикациях.
Другие публикации
22
М.Леонтьева К.И. Концепция "функция-переводчик" и способы её
практической реализации // Перевод и дискурс межкультурной коммуни-
кации : материалы всерос. научно-практ. конф. Екатеринбург: УрГИ, 2012.
С.35-38.
\Ъ. Леонтьева К.И. Адаптационные «манипуляции» при переводе ху-
дожественного текста: мотивационный аспект // Язык, литература, мен-
тальность: разнообразие культурных практик : материалы III междунар.
науч. конф. Курск: ЮЗГУ, 2012. С. 82-89.
\А. Леонтьева К.И. Ретрансляция intentio opens при переводе поэзии:
оригинал, перевод и «текст переводчика» // Культура в зеркале языка и ли-
тературы : материалы III междунар. конф. Тамбов: ТГУ, 2012. С. 315-322.
\5. Леонтьева К.И. Пролегомены к семио-дискурсивной онтологии
перевода // Личность в межкультурном пространстве : материалы VII меж-
дунар. научно-практ. конф.: в 2 т. М.: РУДН, 2012. Т. 1. С. 291-296.
\6. Леонтьева К.И. Сохранение неопределенности поэтического дис-
курса при переводе: стратегия ретрансляции // Когнитивные исследования
языка. Вып. XI. Междунар. конгресс по когнитивной лингвистике : сб. ма-
териалов. М.: ИЯ РАН; Тамбов: ТГУ, 2012. С. 685-688.