Философия Философия и жизнь Психология Взаимоотношения Древние науки Наука Личности История Легенды и мифы Символизм Интервью

Каталог статей На главную Журнал Новый Акрополь Наши книги Изд ательство

Искусство Статьи

История
Послать ссылку другу
Личности

Мир сегод ня Философия > Философия и Жизнь

Наука
Зачем философия современному человеку?
Отд ых д ля д уши

Психология Читайте также: Философия - школа жизни

Философия начинается с детских вопросов
С имволизм
Оптимизм и философия
Философия Возвращение к философии
50 лет практической философии
Музыкальная шкатулка Также смотрите: Философы и их учения
Есть ид ея!
Международный день философии проводится в третий четверг ноября с 2002 года по регламенту ЮНЕСКО.
Архив журнала
Смысл праздника заключается в том, чтобы приобщить людей к философскому наследию человечества, открыть
сферу обыденного мышления для новых идей. Множество мыслителей утверждали, что суть философии
заключается в удивлении. И в самом деле, философия рождается из природного устремления человека
Поиск по сайту
интересоваться собой и окружающим миром. Философия переводится как «любовь к мудрости», она учит нас
исследовать и искать фундаментальные истины. Философия – это не просто теория, она может стать образом
»» жизни, если применять ее на практике. Так жили многие мыслители, писатели, художники, ученые, создавая
великие произведения искусства, делая великие открытия.
Поделиться статьей:
В этот день мы попросили некоторых из современных философов ответить на два вопроса:

Как философия может помочь современному человеку?

Что лично в Вашей жизни изменила философия?
Скачать журнал
Человек без границ Приглашаем вас познакомиться с ответами наших собеседников.
бесплатно:
Владимир Васильевич Миронов
Доктор философских наук, профессор, член-корреспондент РАН,
заведующий кафедрой онтологии и теории познания философского
факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, декан философского
факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.

Это хороший вопрос и он постоянно задается на протяжении

2500 лет, сколько существует философия. Простым ответом является
такой: если философия есть, значит, она нужна. Потому что как
только появился человек философствующий, он (по Ясперсу), стал
осознавать трагедию, трагедийность своего положения в мире,
некоторую несправедливость: с одной стороны есть человек, который
размышляет, к чему-то стремится, который в отличие от животного
осознает, что земля конечна, жизнь конечна, а с другой стороны -
бесконечный космос. Это же трагедия по большому счету, что
человек, который многое понимает, понимает одновременно и свою Владимир Васильевич Миронов
смертность. Это может быть один из первых центральных вопросов.
Это вопрос из вечных вопросов, на который человек всегда будет пытаться отвечать.

Ясперс говорил, что философия начинается с детских вопросов. Именно ребенок способен задать
философский вопрос. Я раньше к этому относился, как к некой банальной красивой фразе, а потом я понял, что за
этим стоит глубокая истина. Почему? Потому что над взрослым человеком довлеет огромное количество культурных
стереотипов: ему что-то удобно спросить, что-то неудобно. А вот ребенку все удобно. Он может поставить самый
неудобный вопрос и внешне очень простой, но когда вы попытаетесь на него ответить, вы увидите, насколько он
сложный. А что такое дети? Это начало цивилизации, начало человечества. Почему говорят, что философия
начинается с любознательности. Человек начинает простые вопросы задавать. Если кто-то думает, что философии
начинается со сложных вопросов, то это не очень верно. Сложные они возникают, но из простых. Проблема другая -
философ должен на сложные вопросы относительно просто ответить. Потому что если мы беседуем о философии
в кругу философов, и говорим о критериях этики, морали, мы «договоримся». А вот как это потом объяснить
людям? И поэтому люди часто играют, говоря, что философия не понятна. «Философия делает ясным то, что было
смутным в мифе», - говорил Гегель или Кант, сейчас могу ошибиться. Т.е. философия, в принципе, должна
прояснять. Не «затуманивать» мозги, а прояснять. И человек, который говорит не понятно, по большому счету, не
может себя считать философом. Это мое убеждение. Поэтому философия всегда востребована. Кстати, конкурс на
наш факультет это показывает: 6-7 человек в самые тяжелые годы…

Философ – он просыпается в человеке. Окончание

факультета не гарантирует, что вы станете философом. Бёме был
сапожником, Спиноза – стекольщиком… Образование на
философском факультете – это некоторая школа, которая позволяет
этой философии проснуться. Но каждый становиться для себя
философом сам. Вот он понимает это на определенном этапе, что у
него определенный взгляд на мир, совершенно иной, чем у человека,
который философией не занимается. Всегда остается непознанное,
мы из бытия вырезаем все больший кусочек, стремимся охватить это
бытие целиком, но никогда не охватываем – всегда остается
НОВЫЙ АКРОПОЛЬ
непознанное. И здесь философия тоже важна. Есть такой образ:
философия в науке представляет собой такие строительные леса.
Вроде бы они для здания не нужны, когда здания построены,
покрашены Но для того, чтобы сдать здание, строят эти Рафаэль Санти. Афинская школа
строительные леса, которые позволяют здание довести до конца –
другая функция. Поэтому я думаю, что философия всегда останется. («Философия»). 1509 - 1511
С другой стороны есть проблема: философия уподобилась королю
Лиру, который роздал детям свои земли, а сам остался ни с чем. Но это не так, от философии отпочковываются
дисциплины, и тем сам самым самоопределяется, и очищается сам ее предмет. Поэтому философия – она
занимается всеобщим, она занимается бытием. Философия – это метафизика. Это предметы, которые мы может
исследовать только с помощью разума. Насколько я своим разумом могу рассуждать о природе и претендовать на
истину? Так философия начиналась: не было ни физики, ничего не было, а человек отвечал на вопросы об
устройстве мира. У человека всегда есть такая потребность: объяснить.

Юрий Никифорович Солонин

Декан факультета философии и политологии СПбГУ, доктор философских наук,
профессор, заведующий кафедрой философии культуры и культурологии

Рассылки Вы знаете, понятие философии — оно может быть также без границ, как и
Subscribe.Ru человек в представлении вашего журнала. Поэтому в зависимости от того, какие
беды и проблемы человека мучают, какие у него цели, установки или даже, если
Самое интересное в таковых нет и ему нужно помочь их сформировать, вот философия становится той
культуре и науке
точкой, или кочкой, на которую человек обязательно становится, сознательно или
ваш e-mail OK
бессознательно. То есть философия - это высшее искусство формирования
мышления, созерцания мира, без чего человек не может обойтись. Он воображает,
что от природы наделен мышлением и правильным взглядом на мир, в
действительности это не так, а это формируется в результате житейского опыта,
каких-то обстоятельств случайного рода. А в зависимости от того, в какой сфере он
себя реализует, то и тот тип практической философии оказывается ему полезным.
Сугубо теоретическая философия дает ученому ориентировку в научной
деятельности. Экзистенциальная философия помогает понять основные типы,
формы, способы жизни и проблемы, с которыми человек сталкивается. Человек,
который ориентируется на проблемы абстрактной духовной жизни, может тяготеть
Юрий Никифорович
к неким формам мистической философии, и это оказывается тем духовным и Солонин
интеллектуальным прибежищем, в котором человек себя находит. То есть в
философии человек себя находит в максимальной полноте своей жизни.

Яндекс Мет Сегодня мы живем во времени без философии. Это мое ощущение: философия существует сама по себе,
человек, если иметь в виду особенно русское общество, сам по себе. В критические моменты слышен голос:
«Помогите нам, дайте нам определение, скажите нам самое существенное, фундаментальное: Кто мы? Какие цели
нашей жизни? Какие наши надежды, ожидания?»

А философия молчит, потому что она оказалась погруженной в свои собственные проблемы, а у нее есть
немало профессиональных проблем; как, что устроить, отточить детали, раздвинуть свои собственные границы… И
наша философия отучилась отвечать на запросы жизни, и поэтому дни петербургской философии это попытка
разрушить вот эту странную берлинскую стену отчуждения, которая отделяет ее от общества. И вот это — самая
главная проблема. Философия никогда не дает прямые ответы, она заставляет человека самого думать, как только
человек начинает думать, так он находит ответы. А мы покамест вот эту философскую составляющую в нашей
культуре презрели, ее нет или она существует сама по себе, как горох, выкатившийся в поле и не дающий плод.

Вы знаете, поскольку я профессионал, буквально погружен в философию, то мне ответить на этот вопрос
практически невозможно. Потому что если бы я пришел к ней от занятий физикой, лирикой, поэзией, был бы
бухгалтером, банкиром, токарем, слесарем, я бы мог вам ответить. Но поскольку для меня это — и профессия, и
жизненный процесс, то я это не могу разделить.

Я морализатор по своему характеру, я думаю, что мне понятней больше, чем моим коллегам, которые лишены
возможности осмыслить реальность в ее философских категориях, потому что философские категории — это очень
глубокое проникновение в сущность процессов, которые обычно сверкают лишь своим поверхностным блеском,
ярким, но, чаще всего, ложным.

Шамиль Гимбатович Алиев

Почетный академик Российской академии космонавтики, советник
председателя правительства Дагестана по науке и ВПК, доктор
технических наук

В выборе абсолютной ценности. В понимании того, что

подлинные радости находятся не во вне нас, а внутри. Для этого
необходимо попасть под волшебство классиков науки, культуры,
поэзии и искусства. Тогда Вам не навяжут ценности ни улица, ни
деньги, ни власти.

Не изменила, а сохранила возможность с абсолютными

ценностями идти, становясь дорогой, и дотрагиваться до вечности.
Шамиль Гимбатович Алиев
Вот так вот иду я и он
А он незабвенный, который
Со всеми идет, кто идет

Валерий Павлович Поршнев

Кандидат культурологии, автор исследований по теме "Мусеи
античности"

Философия, как и искусство, это врожденная потребность

человека. Человек не может без нее существовать. Ведь она
появилась задолго до того как начали существовать первые
философы. Творчество дикаря – это особая форма отношения к миру,
к действительности. Я считаю, человек философствовал изначально.
Вначале это в мифе проявлялось, потом в текстах, которые он
оставлял после себя, поэтому запретить человеку философствовать
невозможно. Другое дело, что в какие-то исторические периоды
человечеству навязывалась определенная форма философии. Она
внедрялась в сознание, она шла не от сердца, а от разума и это Валерий Павлович Поршнев
приводило всегда к печальным последствиям.

Вот мы отмечаем Дни петербургской философии, а ведь, в общем, это трагические дня для истории русской
философии. Высылка из России лучших представителей мысли, этот пароход философский. Неслучайно всегда
совершается акция возложения цветов камню философскому. Я считаю, что философия должна быть, прежде
всего, частным делом граждан, но хорошее государство должно стимулировать диспуты философские, наличие как
можно большего количества школ. Философия конечно должна быть частью гуманитарного образования. Вот
ведется спор, нужно ли сдавать кандидатские экзамены по философии, допустим, инженерам. Я-то считаю, что
философия - наука самодостаточная, и поэтому если вы пишете диплом по синхродатронам, то сдавать
кандидатские, конечно, не нужно. Вот для гуманитарной сферы, для филологии, искусствознания, истории эта наука
необходима совершенно, потому что без нее вы целостного представления о мире иметь не будете. Будете
заниматься какой-то узкой проблемой, не видя за деревьями леса.

Кроме того, философия изучает культуру, т.е. то, что произвел человек. Главное отличие человека от
животного, это историческая память. Соответственно, ее роль в том, чтобы как раз холить и лелеять то, что было
до этого. В отличие от научных теорий, в философии ничто не пропадает бесследно, начиная с Древнего Китая и
Древней Индии, мы сохраняем все, что было. Я считаю, что и в дальнейшем будет так именно. Это свободное
творчество, прежде всего, но плюс это еще исследование прошлого, поэтому надо изучать все, что было до нас,
даже если это написано в шумерской клинописи, или на каком-нибудь экзотическом языке, это не должно пропасть,
я считаю.

Пожалуй, она позволяет пессимизма избежать и в то же время излишнего оптимизма, т.е. найти золотую
середину. Не хочется заниматься карьерой, какими-то материальными делами, а в то же время, поскольку мне
знакомы многие философские системы, зная, что нельзя найти готовую истину ни в одной из них, может быть даже
какое-то легкое чувство иронии по отношению к действительности появляется. Именно здоровой иронии, которая
не позволяет излишне увлекаться и становиться фанатиком какой-то идеи. Опасность может заключаться в том,
что идея может полностью захватить человека, и он может ради нее разрушить все вокруг себя, совершенно
искренне, как это делали у нас в стране, допустим, или в Китае. И вот опять таки, философия должна быть и
историей философии, изучением того опыта, который позволяет избегать крайностей. Т.е. золотая середина в
жизни без излишнего экстремизма. Ну и потом, повторяю, нужно иметь какую-то картину целостную, без
философии это невозможно, иначе все науки раздробятся, утекут друг от друга ручейками, и мы опять за
деревьями не будем видеть леса.

Александр Владимирович Перцев

Доктор философских наук, профессор, декан философского
факультета Уральского государственного университета им. А.М.
Горького, действительный член Российской Академии
Естественных Наук

Начнем с того, что философы, когда они возникли, они вовсе

не были учеными. В древней Греции философы занимались тем, что
они консультировали людей. В частности Демокрит объяснял, каким
образом выбирать жену: надо брать маленькую и молчаливую. Т.е.
философ прежде всего был ориентирован на человеческие
отношения. И у нас философский факультет Уральского
государственного университета лет 15 назад, когда я стал деканом,
повернул благодаря ученому совету именно в этом направлении. Мы
ввели новые специализации, среди которых, например, философская
антропология. Это не психология, которая сводится к каким-то общим
научным закономерностям, Это понимание глубинных человеческих
потребностей, где нужен индивидуальный подход. Дальше – это Александр Владимирович Перцев
социальное управление. Это философия правафилософская
лингвистика. Это очень широкая дисциплина, подразумевающая использование языка в общественных целях. здесь
философ в моем понимании – человек, который хорошо пишет, человек, который хорошо общается, который может
понимать других,

Сегодня философ – это коммуникатор. Это человек, который устраивает человеческие взаимоотношения,
налаживает их. античные философы говорили – тот, кто не может выступить на Агоре, и сказать чего он хочет, не
гражданин. Гражданин – это тот, кто может сказать, чего он хочет. И сегодня не гражданин тот, кто не может сделать
телепередачу. Не гражданин тот, кто не может выступить по радио. И этому должен учить философ. Т.е. вообще
роль философии сегодня для нас, по крайней мере, изменилась. Вместо того чтобы научить как жить в роли
просветителя, мы сегодня должны прояснить то, что говорят люди обычные, не философы. Мы должны помочь им
сказать то, что они думают вообще. без всяких разных искусственных логических конструкций. Т.е. мы друзья,
которые позволяем, помогаем человеку высказаться.

Лично у меня в жизни философия ничего не изменила, потому что она собственно вся философии и
посвящена. Что-то другое могло бы изменить. Потому что я уже 15 лет как декан философского факультета и
собственно вся моя жизни уходит на это. я организую всю эту деятельность, я организую, скажем так, лозунг у
меня, который я сформулировал, называется «Мы вернем миру смысл». И я чувствую, что мы отвечаем за смысл
того, что происходит, потому что бытовой рационализм – да, захлестывает и об этом хорошо сказал Фридрих
Энгельс. Он говорит, почему мы об истории говорим, что в ней нет никакого смысла? Почему мы говорим, что
история – это естественные процессы? Потому что действует правило сложения сил – один хочет одного, другой
хочет другого, а в результате получается то, чего никто не хотел. Т.е. вообще говоря, считают что философия
глубоко иррациональна. Всем правит потребность. Никакого разума нету в истории. И вот это хорошее воспитание
бытового рационализма, который закатывает, захлестывает, а мы должны вечно возвращать всему свой смысл.

Владимир Александрович Конев

Доктор философских наук, профессор, академик АГН, заслуженный
деятель науки РФ, заведующий кафедрой философии гуманитарных
факультетов СамГУ

Философия не может сделать мир лучше, да его и не надо делать

лучше. Надо себя делать лучше. Это можно сделать, а мир изменить
нельзя. Он сам изменяется. Но вот в этом изменении философия играет
свою роль, когда она создает категориальный язык видения мира и
думания. Вот так повлияла филосфия античности и нового времени на
европейскую цивилизацию, создав язык рационального мышления об
общем, универсальном. И мы имеем тот мир, который получился в
результате этого способа мысли. Сейчас этот мир исчерпал свой ресурс.
Нужен новый тип рациональности, т.е. новый тип мысли и действия,
который может быть контролирован. И тут, конечно, философия, и не
только она (например, искусство), может сказать свое слово. Но это дело
долгое. Способ мысли не рождается за год-два или десять лет. Требуются
усилия поколений. А пока каждый человек должен обустраивать свою жизнь
так, чтобы она его устраивала и чтобы она была, как любят сейчас
говорить, стабильна.
Владимир Александрович
Для меня философия - это род моих занятий. Во-первых, как Конев
предмет преподавания. И тогда я смотрю на нее с точки зрения того, а что
в ней есть удивительного для современного ума. Что в этой или той философской концепции живо до сих пор и
может как-то осветить (просветить) нашу повседневность. Во-вторых, я работаю в области философии - пишу
статьи, книжки, выступаю с докладами. Тогда это не философия как таковая, а философские проблемы, или точнее,
проблемы в поле философии, в той области философского знания, которой я занимаюсь - философия культуры,
философия индивидуальности (самобытного бытия).

Роберт Израилевич Таллер

Доктор философских наук, профессор, заслуженный деятель науки, почетный
работник Высшей школы, член Ассоциации Политических наук АН СССР, заведующий
кафедрой философии

Подчеркнуть надо: «наш» и «сделать». Если его можно сделать, то он наш,

значит, речь идет о социуме, ибо природа не наша и поэтому сделать ее нельзя.
Конечно, самый облегченный ответ: человек творит этот наш мир. Отсюда сделайте
человека (ибо он творит по своему образу и подобию) и он сотворит человеческий мир
конвертируя в него разум, добро и красоту.

Но это «полуфилософия».

Философия исходит из действительности, из того, что другой нет (нет другого Роберт
глобуса) и потому предлагает не переустраивать мир, а жить в нем. Мир таков и Израилевич
поэтому «быть или не быть?», знание мира – это наука. Философия – это понимание Таллер
мира как предпосылка жизни в нем, вписания в него. Вписаться в мир это не значит
приспособиться к нему. Это научились делать многие не будучи философами.
Вписаться в мир – это значит синтезировать свои возможности, ценности, самосохранение своей
индивидуальности и мира. Не совпадение систем ценностей явление нормальное, ибо, в противном случае исчезла
бы индивидуальность, самоидентичность. В стадном мире их нет. Индивидуальность это отрицание стада. Но
отрицание это не война, а конструирование нового содержания и механизма связи личности и социума.

Трагизм человеческого бытия не в ценностях сегодняшнего мира, а в не способности сохранить себя в этой
господствующей системе ценностей. И поэтому беда не в мире, а в человеке. Развитая индивидуальность может
надеяться на изменение мира только живя в нем. Иначе это позиционирование со стороны, вне мира, а значит и
без надежды на его совершенствование. Все в мире преходящее, а, значит, конечно. Зло, несчастье, ночь, холод,
кризис. Надо уметь выйти за них (трансцендировать). За злом есть добро, за логикой истина, за болезнью здоровье.
И тогда мир окажется не таким уж плохим. И тогда окажется, что в нем можно и нужно жить.

Жизнь это и есть способ бытия философа. Поэтому им не становятся, а рождаются. Философия в этом
смысле судьба. Судьба это предначертанность жизни. Строитель, финансист, физик не могут жить в бочке. Бочка
исключает их жизнь. Философ все свое носит с собой, в себе. Мыслить не только, в силу этого, можно и в бочке, но
еще и лучше думается: никто и ничто не мешает.

Виктор Аронович Малахов

Доктор философских наук, профессор, Институт философии имени Г. С. Сковороды
НАН Украины

Подлинную потребность в философии в наши дни ощущают, конечно, немногие.

Ощущают её, в частности, некоторые мыслящие люди из числа тех, кто, вопреки
бессердечию и поверхностности, задающим тон в нынешней жизни, стремится отстоять
свою человечность. Быть и оставаться человеком сегодня совсем не просто – порою
куда сложнее, чем сохранять свою идентичность «сознательного украинца», единоросса,
приверженца той или иной конфессии. Человечность как таковая прежде всего есть,
разумеется, категория нравственная – она предполагает способность к бескорыстной
самоотдаче, способность заботиться о других, щедро уделять им своё внимание и
время. Вместе с тем, стремление сохранить это драгоценное качество человечности, не
дать ему полностью выветриться из нашей жизни, связано и с определённым усилием Виктор Аронович
сознания – усилием собрать себя воедино, восстановить ясность и последовательность Малахов
мысли, тонкую структуру сочленения человеческих очевидностей, ценностей, смыслов. И
вот здесь-то без философии – как, впрочем, и без искусства – не обойтись. Бесспорно, философия ныне – не самый
престижный тип рациональности, ей свойственно пребывать в тени более «продвинутых» отраслей науки,
идеологии, политики, да и в тени здравого смысла повседневности, который, как водится, ни перед кем никаких
комплексов не испытывает. Тем важнее нам сегодня не упускать из виду ариаднину нить философии как именно
такой развивающей формы мышления, которая обеспечивает смысловую адекватность последнего, предъявляя
ему весь комплекс отношений его реального субъекта, т.е. человека, к миру. Существует немало захватывающих –
именно «захватывающих» человеческое мышление – областей, в которых последнее, стремясь во всю прыть к
поставленной перед ним цели, склонно забывать о собственных истоках, собственной внутренней мере.
Философия же как таковая служит живым напоминанием об этом; гегелевское определение её как «мыслящего
самоё себя мышления», реально говоря, ничего иного в себе и не содержит. В этом смысле, акт философствования,
как в своё время прекрасно сказал Мераб Мамардашвили, – это всегда некая пауза, некий интервал, некое
движение вспять относительно течения непосредственной практической жизни, в том числе и тех требований, тех
ожиданий, которые она набрасывает самому мышлению. Благо для человека и человечности, что в переломные
моменты истории человеческого духа в ней до сих пор неизменно являлся эдакий Сократ, или Паскаль, или
Кьеркегор, или Сковорода – некто, с кем невозможно маршировать, а надо остановиться (или побродить) и
подумать: кто я? как это я живу и зачем? о чём в своей жизни я ни в коем случае забывать не должен? Сегодня,
повторяю, раздумья такого рода – необходимый компонент защиты человечности, скромного призвания и счастья
быть одноразовым человеком на этой земле.

Если говорить о факторах и тенденциях, бросающих сегодня вызов стойкости человеческого сознания, то в
первую очередь приходится упомянуть о феномене манипулирования, феномене всепроникающем,
пропитывающем своими флюидами едва ли не каждый регион общественной и духовной жизни. Ныне мы с
избытком убеждаемся в том, что манипулировать можно и самой жаждой свободы, и нравственным возмущением
масс – украинский оранжевый «майдан» яркое тому свидетельство. Совершенно очевидно, что для современных
практиков и идеологов манипуляции – а таковые встречаются и в профессиональной философской среде – человек
перестаёт существовать как единица, способная оказывать сопротивление, отстаивать собственную точку зрения;
уважение к личности вытесняется пресловутой борьбой за рынки, за передел политических позиций. Так вот, мы не
можем себе позволить утрачивать способность к сопротивлению, в первую очередь, способность к сопротивлению
сознания. Философия, поистине, как сказал бы Гегель, соответствующая своему понятию, должна в нынешних
условиях – хотя, безусловно, её роль к этому не сводится – укреплять духовную неподатливость личности,
помогать ей в ежедневном противостоянии соблазнам века сего, равно как и его навязчивому пафосу. С неё, с
философии, никто не снимал вменённую ей ещё Ф. Бэконом обязанность разоблачения «идолов», становящихся, к
сожалению, всё более многочисленными и влиятельными в нашей жизни. Разумеется, идти против течения всегда
трудно, трудно прекословить диктату глашатаев времени, трудно удержаться на ногах в подкашивающих объятиях
толпы. Что ж – желающий в наши дни быть собой, сохранять верность своему человеческому призванию должен
иметь достаточно крепкую интеллектуальную мускулатуру.

Резюмирую. Философия, наиболее востребованная нынешней ситуацией человека, – это, на мой взгляд,
прежде всего философия сопротивления. Сопротивления ползучему расчеловечению мира, постмодернистской
всеядности, пошлой идеологии праматического успеха, вкрадчивости современных манипуляторов, лишающих нас
свободы быть собой. Увы, несложно предсказать, что кому-то такая позиция обязательно покажется
несовременной, в чём-то донкихотской. Ничего не поделаешь: донкихотство не чуждо философии, да и сам Рыцарь
Печального Образа – не один ли из ходячих символов человечности как таковой?

В ранней юности с философией я был знаком очень мало и не задумывался о том, являются ли проблемы,
которые меня занимают, проблемами философскими. Иное дело – художественная литература, которую я читал
запоем. И вот случилось так – учился я тогда в одиннадцатом классе, – что волею судеб моим постоянным чтением
одновременно оказались Александр Грин, Лев Толстой и Франц Кафка. Именно «взрывчатая смесь» мироощущений
этих авторов, столь парадоксальным образом дополняющих друг друга, думается, и подвигла меня к
размышлениям собственно философского характера. Ну а потом в игру вступили Беккет, Ионеско, Сартр, вслед за
ними – Платон, Аристотель, Кант, Гегель, Паскаль…

Были, впрочем, стимулы и более внутреннего свойства. С детства я был существом впечатлительным, с
неплохо развитой способностью воображения. Где-то лет с 9–10 (а может и раньше) меня занимали вопросы о том,
как можно представить себе границы мирового пространства и времени, как входит в мир четвертое и
последующие измерения, как наступает смерть и что бывает после неё. Смерти я боялся панически, но очень
надеялся, что за необозримое время моей собственной взрослой жизни человечество её победит. Подспудно этот
страх и эти надежды повлияли, конечно – наряду с более прозаическими факторами – на моё решение поступать
после школы в Киевский медицинский институт. Слава Богу, я туда не прошёл, и у меня появилось время, чтобы
понять: то, чего я добивался от медицины, по-настоящему следовало искать совсем в другой области – в области
философии. Ибо только философия по-настоящему, всерьёз выводит человеческое воображение и человеческую
мысль на рандеву с Абсолютом – так по-настоящему, так всерьёз, как это не под силу сделать даже религии. Дело
не только в том, что в философии мы постоянно вопрошаем об абсолютном – о первом и последнем месте
пространства, времени, жизни. Дело ещё и в том, что сам опыт философствования, как я вскорости осознал, есть
опыт отношения к Абсолюту – отношения практически неизбежного, как бы предзаданного самим существом
данного рода деятельности. Нельзя мыслить по-философски, уже заранее не пребывая в «поле притяжения»
Абсолюта – в поле сколь смысловом, столь же и реальном. Немало лет спустя я наткнулся у Кьеркегора на фразу,
которая объяснила мне многое в моём собственном духовном опыте: «Если всякий человек не принимает
существенного участия в Абсолюте, значит, всё потеряно». Думаю, потеряно ещё далеко не всё. Меня, как,
наверное, многих моих коллег время от времени укрепляет в этой мысли процесс писания философских текстов.
Как только оказываешься вынужден, как только найдёшь в себе силы сойти с лёгкого пути благополучных трюизмов
на опасную, неизвестно куда ведущую еретическую тропу, сойти ради неизвестно чего, просто ощущая контроль
над собой некоей теряющейся в тумане строгости – вот тогда-то, именно тогда и убеждаешься: есть он, Абсолют,
есть!

Год спустя после провала в мединституте я стал студентом-философом.

В философии меня не сразу, но безвозвратно привлекла мало известная и малоуважаемая у нас по тем
временам (начало 70-х гг. прошлого века) её область – этика.

Почитаемой, известной, любимой лучшими студентами и преподавателями была сводная сестра этики –
эстетика. Кружок эстетики, которым руководил умница и великий энтузиаст философии Анатолий Станиславович
Канарский, был в те годы бесспорно лучшим на философском факультете; его горнило, вместе со своими друзьями,
прошёл и я, и многим ему обязан.

Но вот этика… Существенное знакомство с ней началось для меня в тихом прохладном зале Исторической
библиотеки, чтением старых, пропахших сыроватой прохладой хранилища книг Спинозы, Лейбница, Канта, Ницше,
Паскаля. Раз и навсегда я вдруг понял, что ничего более интересного и привлекательного в философии для меня
быть не может: счастливым образом мне отворилось то пространство мысли, тот простор, где грешному
разумению моему стало легко и свободно.

Должен добавить, что для меня, питомца эстетического кружка Канарского, путь в этику изначально
прорисовывался едва ли не вопреки общепринятым представлениям о существе сей суровой дисциплины. Нет, не
моральный пафос, не благоговение перед категорическим императивом влекли меня, сознаюсь, в её заповедные
глубины. Влекло меня восхищение – восхищение малообразованного неофита – перед бесконечной, искрящейся,
переливающейся всеми цветами радуги, сулящей счастье, и боль, и утоление тайной человеческой свободы и
человеческой любви.

Так что дипломная моя работа оказалась посвящена проблеме свободы воли – сюжету, в те годы достаточно
редкому. О свободе и о любви, насколько это мне под силу, пишу до сих пор. А также о стыде, о благоговении, о
страхе, тошноте, жалости, о человеческом общении и различных его нюансах.

Ведь где нет нюансов – там нет философии; это относится и к этике. Нюансы указывают на обилие траекторий
мысли и чувства, манят на простор, светлый простор свободы, заветный доступ к которому, я убеждён, открыт для
человека всегда.

С этим убеждением и живу.

Видеоинтервью на улицах Москвы

В преддверии Международного дня философии мы провели небольшой опрос на улицах Москвы, чтобы понять
актуальность философии в наши дни. На наши вопросы ответили более 50 человек. Опрос показал, что для
большинства людей вопросы философии очень важны.

Предлагаем вашему вниманию сюжет.

Читайте также: Философия - школа жизни

Философия начинается с детских вопросов
Оптимизм и философия
Возвращение к философии
50 лет практической философии
Также смотрите: Философы и их учения

Журнал "Человек без границ". При цитировании материалов ссылка обязательна. Mailto: admin@manwb.ru

Фк боруссия фото футбольный клуб боруссия.