Пролог

По территории колонии разносился голос из репродуктора:

— Всем освобождающимся по концу срока срочно прибыть на вахту. Повторяю, всем

освобождающимся по концу срока срочно прибыть на вахту.

Виталий, уже попрощавшись со всеми, шёл по территории промзоны к вахте, и эти слова приятно
щекотали ему слух. Каждый будний день, слыша их, он думал о том, что когдато они прозвучат и
для него. И вот этот день настал. Даже снег сегодня хрустел под ногами как-то по-другому. То ли от
того, что начифирившись на проводах, Виталий шёл так, как будто не касался ногами земли. То ли
просто в голове уже звучала музыка свободы и заглушала скрип снега. Ещё год-два назад он готов
был слышать этот скрип круглосуточно, если бы ему дали возможность пешком добраться до дома
за пять тысяч километров. Но сейчас из громкоговорителя на вахте прозвенел уже его звонок,
законный… ВОТ ОНА, СВОБОДА!

Толян открыл дверь, держа дочку на руках. С тех пор, когда Виталий видел его в последний раз,
брат сильно изменился. Раньше он был просто высоким и крепким, теперь же он был просто
огромным. Виталий, конечно, знал из писем матери, что Толян сильно поправился, но он и не
догадывался, до какой степени. Даже голова у него увеличилась минимум в полтора раза, не говоря
уже про тело. И стричься он стал теперь почти под «ноль», что ещё больше делало его похожим на
огромного бандита. И лишь маленькая дочка на руках да, радостная улыбка делали его
добродушным.

— О, уже родился, что ли? А когда? — удивлённо спросил Виталий, здороваясь и обнимая брата.

— Да вот недавно, — ответил Толян. — Только не родился, а родилась.

— Братуха, ты чё, в темноте не туда попал? — после паузы удивлённо спросил Виталий, снимая
шапку и проходя за братом на кухню.

— Нормально-нормально, всё туда, — засмеялся Толян. — У меня девка вырастет, покруче любого
пацана. Правда, доча? — Он приблизил лицо к дочке и засюсюкал: — Скажи, мы им покажем всем,
когда вырастем. Мы им покажем, кто у нас тут лучший…

— А где твоя жена-то? — спросил Виталий. — Покажи хоть, на ком женился. Мать писала, что ты
ещё на заводе её подцепил. Кем она там работала-то?

— Не подцепил, а познакомился, — негрубо парировал Толян. — Подцепляют, знаешь кого?

— Не кого, а что, — поправил Виталий. — Сифак и три пак.

— Ну, в принципе и это тоже, — согласился Толян.— Щас Вова Мастер приедет, он хотел с тобой
увидеться-, как ты освободишься.

— Слободской, что ли? — удивился Виталий. — А чё ему надо?

— Не знаю, — покачал головой Толян. — Он же с Бандитом здесь рядом.

— С каким бандитом? — настороженно спросил Виталий.

— Ну с Олегом, Вор иркутский. Он же щас здесь.

В этот момент в прихожей раздался звонок, и Толян сразу пошёл открывать дверь, сказав:

— О, а вон и Мастер.

Виталий проводил брата настороженным взглядом и задумался. Раньше Вова Мастер был одним из
молодых городских авторитетов, и до подсидки Виталий, собрав свою первую серьёзную банду,
общался с ним на равных, хоть тот и был старше. Но теперь, судя по тому, что Мастер рядом с
Вором в законе, он серьёзно поднялся, и, может быть, даже сам стал

стремящимся. И если это Бандит послал его по душу Виталия, то это, может быть, связано с тем
косяком, который по молодости и неопытности запорол в тюрьме Виталий, загнав под шконки
целый этап, поднимающийся с ангарской малолетки на взросляк. Тогда про эту колонию для
малолеток ходили легенды, что там «сука на суке» и множество опущенных, которые зачастую
приходят во взрослую колонию и скрывают этот факт. И молодой и дерзкий Виталий не стал тогда
разбираться, кто есть кто. А устроил «разведку боем», чтобы проверить на деле. Хоть разборки по
этому случаю тогда уже состоялись, бывало, что и на воле человеку вспоминали его старые грехи. С
прихожей послышались звук открываемой двери и голоса Толяна и Мастера.

— Здорово. Чё, приехал?

— Здорово. Приехал, проходи.

Мастер зашёл на кухню вслед за Толяном и сразу

подшёл к Виталию с протянутой рукой.

— Здорово. Как доехал? — спросил он с улыбкой.

— Нормально, — ответил Виталий, улыбаясь как-то настороженно. — На самолёте долетел, меня же

батя встречал.

— Ну и ладушки, — сказал Мастер, всё ещё улыбаясь и глядя на Виталия. — Бля, сто лет тебя не
видел.

— И ещё бы столько же не видел? — спросил Виталий, тоже улыбнувшись, но как-то натянуто.

— Да не. Смотрю просто, изменился сильно. Полысел…

— О, а я тока щас заметил, — подхватил Толин и спросил удивлённо: — Братуха, ты чё? Лысеешь,
что ли?

— Ну-у, — с наигранным сожалением Виталий провёл рукой по голове. — умные волосы покидают
дурную голову. — Он повернулся опять к Мастеру. — А ты как? Где щас?

— Ну живу-то всё там же, на Слободке, — ответил Вова. — Мы тут с Бандитом щас. Я, Саня Лысый…
Помнишь его?

— Конечно, помню, чё ж не помнить. На тюрьме как-то грев от него получали один раз, вспоминали.
Давно, правда, — ответил Виталий.

— О, кстати, а чё ты там за беспредел устроил на иркутской тюрьме? Чё-то Бандит рассказывал… —

спросил Мастер.

Поняв, что его подозрения оправдались, Виталий с шумом выдохнул и решительно сказал с
некоторой жёсткостью в голосе.

— Он уже спросил с меня за тот беспредел, а спрашивается с человека один раз. Я уже пояснял за
это в челябинской управе, когда там ещё раз предъявляли за одно и то же. Он чё, за этим сюда
приехал?

— Да не-не… Он, наоборот, сказал, что такие люди, как ты, должны быть рядом, — успокоил его
Мастер.— Мы же щас тут всех нормальных подтягиваем. Людской ход налаживаем. Он просил
привезти тебя к нему, как ты приедешь.

— Куда, к нему? — спросил Виталий.

— Ну не в Иркутск же, — улыбнулся Мастер. — Он щас здесь живёт, на Кирова.

Виталий посмотрел на Толяна, который кивнул на дочку и сказал:

— Илонку надо с кем-то оставить. Давай уже мою дождёмся, она скоро придёт, да поедем

Дверь им открыл Лысый и широко улыбнулся.

— Здорово. Как доехал? — спросил он так радостно, как будто Виталий с сочинского курорта
прилетел.

— Нормально, Сань, — ответил Виталий, улыбаясь как-то настороженно.

— Темницы рухнут, и свобода…

— Нас встретит радостно у входа, — всё с той же натянутой улыбкой продолжил Виталий.
— Ха-ха-ха, — засмеялся Лысый и кивнул в зал. — Ну проходите, Олег вон в комнате. Как раз купца
заварили? Я щас…

Он ушёл в кухню, а Виталий с Толином и Мастером разулись и прошли в комнату. Бандит сразу
поднялся к ним навстречу и с улыбкой обнял Виталия.

— Как доехал? — спросил он.

— Нормально, Олег, — ответил Виталий сдержанно. Когда Бандит учил его жизни в тюрьме, он не
был таким вежливым. Объяснял ему понятия жёстко и заставлял повторять как в школе, усвоил ли
Виталий его уроки. Теперь же он смотрел совсем по-другому, как на друга. Это и настораживало
Виталия, думающего, что Вору от него что-то надо.

— Ну и ладушки, — кивнул Бандит и поздоровался с Толяном. — Чё, присаживайтесь. Как раз чай
заварился. Или коньяку вам открыть?

— Не-не, я чай, — покачал головой Виталий.

— Я тоже чай, — сказал Толян.

— Ну смотрите, — сказал Бандит. — Мы-то по-любому бухать не будем. Щас на стрелку ехать во
Влад. Ну а чё ты, Витала? Как жить думаешь?

— Да осмотрюсь пока, там видно будет, — ответил Виталий, присаживаясь в кресло рядом с
Бандитом.— Тут-то всё поменялось уже, даже деньги.

Зашёл Лысый с чаем и, буторнув его, налил в кружку и пустил по кругу.

— Да это что поменялось — ерунда, — махнул рукой Бандит. — Люди-то те же остались. Я имею в
виду именно ЛЮДИ, кому людское не чуждо. Я щас здесь общак поднимаю и нормальных пацанов
подтягиваю, чтоб вместе все были.

— Да это я уже понял, раз ты в Уссурийске теперь живёшь, — ответил Виталий как-то обречённо.
Вор сделал такое ударение на слове «люди», что всё сразу стало понятно. Если не присоединиться к
нему, то нормальным пацаном тебя считать уже не будут. Эти методы были хорошо знакомы
Витале. За время скитания по тюрьмам он сам не раз применял их в своих целях, чтобы вынудить
кого-то поступить так, как ты хочешь. Это называлось «надавить на гниль». И вот теперь «на гниль
надавили» ему. Если отказаться работать с Бандитом, то в списке людей значиться уже не будешь.

— Ну раз понял, хорошо, — сказал Бандит. — Значит, быстро определишься, с кем твоя дорога по
жизни.

Витала, подносивший в это время кружку ко рту, остановился и, внимательно посмотрев на

Бандита, сказал:

— Да ты погоди, Олег. Дай осмотреться, подумать. У меня ж надзор ещё, щас пока прописка… х…
иска…

— Да чё тут думать? — перебил Бандит. — Я ж говорю, всех пацанов с понятиями подтягиваю. Ты

же здравый человек, и брат твой тоже. Ткач освободится скоро, тоже с нами будет.

Виталий посмотрел на Толяна и сказал, повернувшись опять к Бандиту:

— Ткача же вроде Билл здесь ответственным ставил, я слышал.

— Да кто он такой, этот Билл? — резко произнёс Лысый и скрючил пальцы. — На положении Вора,
бля буду, зона. Мы его прорубили вот недавно, еле очухался.

— Билла самого тут ставили за край ответственным, — подтвердил Мастер. — Только Вор в крае
один, Олег. И живёт в Уссурийске.

— А если в крае есть Вор, положенец тут тогда, на х…й, не нужен, — опять вставил Лысый. —
Движняк есть кому наводить.

— А кто Билла поставил? — спросил Виталий и наконец-то отпил чай и передал дальше Толяну,
беря конфету.

— Да без разницы, кто его поставил, — ответил сам Бандит. — Кто поставил, пусть в своём регионе
разбираются. Здесь, в Приморье, разбираться будем только мы. И я сам поставлю ответственных в
городах, кого посчитаю нужным. Ватулика в том году убили во Владе спортсмены, других воров
здесь нет.
— Билл там во Владе ещё пырхается, хочет под себя всё загрести, прикрываясь своим
положенством, — добавил Лысый. — Но ему недолго осталось. Мы щас как раз к нему на стрелку
едем во Влад. Поехали с нами.

— Да какие стрелки? Только приехал, ещё родных даже не видел всех, — немного возмущённо
ответил ему Виталий.

— Да правильно-правильно, — сказал Бандит и осуждающе посмотрел на Лысого. — Ты чё, Саня?

Человек только освободился… Сами съездим. — Он опять

повернулся к Виталию. — Отдыхай, Витала. Щас тебе девчонку, кстати, привезут нормальную.
Коньяк, шампанское, фрукты, всё на кухне. Мастер здесь останется. Потом поможем тебе с
пропиской, на работу воткнём, чтоб числился там…

— Да у меня с этим всё нормально, — поспешно ответил Виталий, не желая быть кому-то
обязанным. Тем более что вот так сразу бросаться в омут, пусть даже с авторитетным Вором, он не
собирался. — Батя сказал, с начальником своим решит вопрос, чтоб я на работе числился. И
прописаться есть где.

— Ну и ладушки, — спокойно ответил Бандит. — А с бабками и всем остальным проблем не будет.

Мы уже пол Приморья закатали. И остальные тоже никуда не денутся. Спортсмены все, в том
числе.

— А чё, много спортсменов тут уже? — спросил

Виталий.

Бандит молча кивнул, отпивая чай.

— Да до хера уже, — ответил за него Лысый. — Шелест со своими пацанами, ещё Саня тут есть,
тоже

боксёр бывший. Но эти все уссурийские, с понятиями,

помогают. Во Владе там побольше спортсменов, и некоторые броню пока врубают.

— Да у нас тоже не все помогают, — возразил Мастер. — Синкоша вон со Старцевым Севостьяну с
Биллом в рот смотрят.

— Синкоша разве спортсмен? — спросил Виталий.— Он в моей зоне сидел.

— Не, ну я так сказал, — пожал плечами Мастер,— у нас же, помимо спортсменов, ещё тут братва
есть. Банзай со своими вроде нас держится, но и Биллу помогает. Полова тоже непонятно себя
ведёт…

— Ни хера тут бригад новых сколько, когда сажали, ни про кого не слышал, — покачал головой
Виталий и повернулся к брату. — Ты их всех знаешь, Толян?

Толян кивнул головой, жуя конфету.

— Времена поменялись, Витала, — положил ему руку на плечо Бандит. — Много развелось
коммерсов, и многие хотят с них иметь. Но скоро все будут под нами. И коммерсы, и братва. Кто не
со мной, тот против меня, — Бандит показал пальцем на настенные часы. — И уже через два часа я
поставлю точку в вопросе с Биллом. Или он будет со мной, и тогда я его оставлю смотреть за
Владом, но уже от моего имени. Или на перо…

Виталий молча отпил чай, задумчиво смотря на пол. Бандит поднялся и, потянувшись, сказал:

— Ну чё, нам пора…

Лысый тоже начал подниматься, и Виталий с Толя-

ном тоже сразу встали.

— Не-не, вы-то оставайтесь, — сказал им Бандит и повернулся к Мастеру. — Вов, организуй тут всё,
встречай пацанов.

После небольшого гуляния с участием девушек изрядно захмелевшего Виталия Толян привёз домой
к родителям, и сам уехал. Ещё во время застолья он постоянно рвался уехать домой, и Виталий
понимал брата. У того дома молодая жена, только что родившаяся дочь… А тут приходится сидеть
за столом и слушать щебетание подвыпивших девиц. Пользуясь тем, что

Бандит уехал, Толян тянул его уехать. Но Виталий, как бы не хотел принимать навязчивые подарки
Бандита, при виде смазливых девушек размяк. Сказывалось трёхлетнее воздержание.

Дома все уже спали, кроме сестры. Инна была на год младше и никого не слушалась, жила своей
жизнью. Виталий был не против, всё равно он её редко видел. Когда до подсидки иногда появлялся
дома и

заставал её, он спрашивал, как у неё дела и личная жизнь. Предлагал даже познакомить её с кем-
нибудь из своих друзей, в большей степени, правда, из-за того, чтобы привязать Родю или Лёса ещё
и родственными узами. Но когда он спрашивал её, какого парня она себе хочет, она отвечала, что
ей нужен молодой, красивый, спортивный и богатый. По тем временам, правда, богатством
считались «Волга» или даже «Жигули», квартира, чтоб в зале обязательно была «стенка» и
почемуто дача. Виталий сам понять не мог, зачем ей дача, ведь на ней надо было бы работать,—
чего она очень не любила. Но дача с домиком были не объемлемым атрибутом, говорящим о
материальном благосостоянии её владельца. Но из всех требований Инны Родя с Лёсом
соответствовали только одному — молодости. Остальные друзья Виталия тоже под них не попадали.
Хоть многие и были крепкими, но заполнившие страну в конце восьмидесятых американские
фильмы с участием Шварценеггера, Ван Дама и остальных качков создали у девушек свои
представления о спортивности.

Сейчас пик голливудской атаки на Россию уже начинал проходить, мышцами было уже никого не
удивить. Да и сестре было тогда шестнадцать-семнадцать

лет. И Виталий сел напротив неё на кухне и спросил снова:

— Инна, вот тебе уже двадцать лет, а ты не замужем. Что, до сих пор не нашла себе молодого,
красивого, богатого?

— Виталик, ты гонишь. Иди спать лучше, раз напился, — не отрываясь от книги равнодушно
ответила она.

— Да я трезвый… — ответил Виталий, но с первого раза промахнулся мимо предусмотрительно

оставленной отцом бутылки пива. — Пока.

— Угу, оно и видно, — усмехнулась Инна, заметив всё же этот неловкий жест.

— Да не, устал просто, — пытался оправдаться Виталий, открывая пиво. — Ну так что, нет
достойных,

что ли?

Инна оторвалась от книги и, наткнувшись на серьёзное лицо брата, перестала ухмыляться и

отрицательно покачала головой.

— А какой тебе сейчас нужен парень? Всё так же? Молодой, красивый, богатый?

Хоть и явно пьяный, Виталий выглядел очень серьёзно и задавал вопросы без усмешки, а потому
сестра ответила тоже серьёзно:

— Да можно немолодого, и красивого необязательно. Лишь бы богатый был, — ответила Инна.

— Квартира, дача, «Волга»? — перечислил Виталий, отпив пиво.

— Какая «Волга», Виталик? — всётаки усмехнулась Инна. — Тебя слишком долго не было. Вон
девчонки уже на иномарках со своими парнями катаются. И они совсем не моряки.

Виталий действительно обратил внимание, как много стало в городе иномарок. Толян говорил, что
пару лет назад разрешили их свободный ввоз, и «Жигули» стали уже не модны. Теперь повсюду
были японские машины. Если раньше гденибудь во дворе стояла «японка» какого-нибудь моряка,
рангом, не ниже помощника капитана, то её тут же окружали пацаны и разглядывали как диковину.
Теперь же машины эти были у многих и не вызывали уже никакого удивления, только зависть.

— Значит, говоришь, иномарка должна быть?— спросил Виталий, отпив ещё пива и закрыв бутылку,
поставил её в холодильник.

— Ну не только иномарка, естественно. Квартира чтоб была, деньги, — спокойно ответила сестра,
опять не отрываясь от книги.

— Угу-у, — невнятно протянул Виталий и, пройдя в зал, повалился на диван прямо в одежде. Перед
тем как тут же уснуть, он опять произнёс как-то задумчиво:— И-но-мар-ка-а.
Бандит и Саня Лысый сидели напротив Билла в кабинете одного из кооперативов Владивостока,
который отчислял долю в общак. Билл не сидел за столом директора, желая показать, что не ставит
себя выше Вора, а расположился напротив, на диване.

— Ну и что? — спросил он у Бандита, отвечая на очередной вопрос.

— А то, Миша, — жёстко ответил Бандит. — В общаковые дела не лезь. Я поставлю здесь своего
человека,

он будет тут наводить порядок. Лучше не стой у меня на дороге. Зачем тебе эти проблемы?

— Что ты называешь порядком, Олег? — спросил Билл.

— Порядок — это значит порядок, — ещё жёстче ответил Бандит. — Работяг никто не будет грабить
и убивать. Даже бить их никто не будет, если сами по пьяни не выпросят у кого-то из народа. Я
говорю за братву.

— Это ты им скажешь, чтобы они никого не трогали? — с явным недоверием спросил Билл.

— Да я, — решительно ответил Бандит.

— А что, есть сомнения? — спросил Лысый, серьёзно взглянув на Билла.

Билл бросил взгляд на Лысого и после задумчивой паузы спросил у Бандита:

— Может, вы тогда уже полный порядок наведёте? Чтоб и не крали тогда ничего: ни машины, ни
кошельки…

— Не учи отца е…аца, — ответил Бандит. — Я не могу запретить людям красть. Я же, хоть и в
законе, но ведь я же — вор… Но это единственное, что я поощряю. Крадуны и игровые — это основа
общака — и находятся под моей защитой. А раз вы тут трясёте коммерсов, прикрываясь общаком,
значит, будете работать со мной, или вали тогда с Приморья вообще.

Билл опустил глаза и задумчиво смотрел в стол.

— Я знаю, что ты придерживаешься наших понятий, и людское тебе не чуждо, — более мягким
тоном сказал Бандит, наклонившись к Биллу. — Так что если живёшь криминалом, твоё место
здесь, рядом со мной.

Михаил взглянул на него, но промолчал.

— Давай, Миша, — продолжал убеждать Бандит.— Ты же правильный человек, авторитетный. Тебя

и представлять здесь никому не надо. Будешь здесь во Владе рулить от моего имени…

Билл потихоньку усмехнулся.

— А чё здесь смешного, Миша? — спросил Лысый жестко.

— Как будто у меня своего имени нет, — ответил Билл и посмотрел на дверь, за которой
послышались шаги его друзей, ожидающих результата разговора.

— Ну а ты, как хотел? — ещё больше наклонился Бандит, тоже обернувшись на дверь. — Весь
криминал тут будет действовать только от меня. И если хочешь жить этой жизнью, значит, будешь
работать со мной. И вот тогда уже сможешь решать те вопросы, в которые влазишь сейчас.

Билл встал и, задумчиво смотря в пол, прошёлся по кабинету к столу директора, которого
предварительно отправил домой.

— Я не пойму, чё тут думать? — смотря ему в спину говорил Бандит. — Ты определись просто, кто
ты по этой жизни. Если считаешь себя правильным, значит, будешь рядом, и я во всём тебя
поддержу. Если нет, вали отсюда. Но можешь ещё и в коммерцию пойти и тогда здесь остаться. Но
платить тогда будешь мне. Ну, так кто ты? Коммерсант или бандит?

— Бандит — это ты у нас, — сказал Билл, дойдя до стола и обернувшись.

— Не смешно, — грозно произнёс Бандит.

— Не смешно, — в тон ему ответил Билл и, резко достав из-за стола охотничье полуавтоматическое
ружьё, вскинул его и сразу выстрелил в Бандита.

— Ты чё, сука?! — Саня Лысый попытался вскочить, выхватывая из-за пояса пистолет. Но несколько
выстрелов картечью отбросили его к стене, возле которой уже лежал Бандит.

Виталий с Толином и его другом Кирьяном ехали по Слободке к Мастеру.

— Вот тут Ткач живёт, — показал Толин на дом.

— Это положенец который? — спросил Виталий.— А он с Бандитом? Рядом?

— Да он сидит щас пока за надзор, полтора года дали, — ответил Толян.

— Ох, ни хера, — покачал головой Виталий.

— Чё ты? Много, что ли? — спросил Толян.

— Да когда ни за что, не мало. У меня-то тоже надзор, — озабоченно произнёс Виталий.

— А чё эт за херня такая, надзор? Чё-то я не врублюсь никак, — недоумённо спросил сидящий сзади
Кирьян.

— Это, типа условной судимости. Когда ты срок до звонка оттрубил, а тебе сверху ещё одну
судимость добавляют. Только ещё хуже, — тяжело вздохнув, ответил Виталий. — Вечером дома быть
и так далее. За нарушения — в зону, как и на условнике.

— Ни хрена себе. Это когда ты срок свой уже отсидел? — удивился Толян. — А за что это?

— За хорошее поведение, за что ж ещё. Там, по-моему, у кого больше ста восьмидесяти суток
изолятора, надзор автоматически ставят. Хотя хер его знает. Я этой системы точно не знаю, часто и
отрицаловка без надзора

выходит. Это, походу, на усмотрение оперчасти, — пояснил Виталий.

— Походу, те, кто ссучит, так освобождаются?— спросил Кирьян.

— Наверно, — пожал плечами Виталий. — Но надо осторожнее тут продвигаться. Дома по вечерам
сидеть, а то с проверкой нагрянут и на ровном месте срок можно поймать, как Ткач вон.

— Ну, Ткач-то дома вообще, походу, не бывал,— подтвердил Толян. Он остановился возле дома и
посигналил.— Постоянно его где-то видел. А тебе сколько надзору дали?

— Полгода, — недовольно ответил Виталий.

— Тут прикол как-то был, — с улыбкой повернулся Кирьян, чтобы поднять ему настроение. — Когда
Ткача закрыли, стрелка собралась городская. Ну и решали, кто за чем смотреть пока будет. Ну там
кто за какой зоной. Как дело дошло до Лефинок, все сразу: «У-у-у», давай отворачиваться.

— А чё, лефинки ништяк. Там на расконвойке тоже тёлки, и все хотят, — улыбнулся Виталий.

— Да это тебе с голодухи так кажется, братуха,— усмехнулся Толин. — Они там страшные такие.
Васька вон рассказывал ткачовский, они туда как ни приедут с гревом, там все, страшнее Крюгера.

— Их, походу, спецом туда таких отбирают, чтоб не залетали, — засмеялся Кирьян.

— А чё, когда Ткача сажали, некому было смотреть тут, что ли? — спросил Виталий.

— Да Лера вроде дела все решал, пока Бандит не приехал, — пожал плечами Толян. — Но общак
почему то у Половы был с Синкошей. Тут уже недовольных

много было, что не по назначению чё-то идёт. С двадцать третьей, говорят, уже малява была, что
Синкоша чё-то не довёз туда. Тут не разберёшь, с этим общаком, наркотой… Мы-то туда не лезем, в
эту кухню. На хрен оно нам надо? Да и ты пока не суйся лучше со своим надзором.

— Надо на работу устроиться официально, тоже могут проверить, — сказал Виталий. — Батя обещал
поговорить со своим начальником, чтоб я там числился на работе снабженцем.

— А, ну да, — усмехнулся Кирьян. — Приезжают с проверкой, а ты, типа за товаром уехал. Ништя-
ак.

Дверь открылась, и в машину сел Мастер. Вид его был сильно озабоченным, и он тяжело дышал.

— Здорово. Чё, приехал Бандит? — спросил Виталий, пожимая ему руку.

— Здорово. Убили его вчера во Владе вместе с Саньком Лысым, может, и водилу завалили тоже, —
сказал Мастер, пожимая руки Толяна и Кирьяна.

— Ни х…я, — в один голос ошарашенно протянули Толян с Кирьяном, который почемуто втянул
голову в плечи.

— Это точно? А кто? — спросил Виталий.

— Билл, кто ж ещё, — прорычал Мастер. — Олег же к нему на стрелку поехал. Щас только
позвонили, у нас там человек есть надёжный. Надо сваливать мне, щас как мусора про это узнают,
всех близких прессовать начнут. Первое подозрение же на нас будет.

— Пи…де-ец, — только и смог сказать Кирьян, качая головой.

Остальные молчали, смотря куда-то в лобовое стекло и не видя там ничего, хотя пространство
впереди маши-

ны было освещено фарами. Потом Мастер заговорил первым:

— Чё, Виталь, про тебя-то никто не знает ещё, третий день на свободе. Так что ко мне пока не
суйтесь, пока всё не уляжется, — он открыл дверцу машины и начал выходить.

— Так, а ты, чё делать будешь? Помощь нужна будет? — спросил его вслед Виталий.

— Я щас в Иркутск позвоню ворам, пусть Махо и они там решают, чё делать. Потом приеду, скажу,
чё как,— он закрыл дверцу и ушёл.

Толян тронул машину с места.

— Ни хера тут у вас… — озабоченно произнёс Виталий. — Воров убивают.

— Ну. В том году Ватулика убили одним ударом,— Толян показал кулак.

— Спортсмены, что ли? Не твои там друзья эти?— спросил Виталий.

— Не, это во Владе его тоже. Игорёха с Юркой уехали куда-то на запад. Но тут щас таких бригад,
как у них была, уже до хрена.

Виталий грустно усмехнулся и произнёс:

— Вот это я приехал.

— Так они там чуть ли не гордятся этим, когда Вора убивают, — вставил Кирьян и спросил Толяна:
— Помнишь, как они тогда рассказывали всем про это, как Ватулика убивали? Тогда все об этом
знали.

— Ну да, — согласился Толян. — Они ж этим авторитет свой поднимают. Вот посмотришь, щас они
там будут говорить, что это они Бандита завалили. Билл-то, наоборот, засухарится.

— Ну да, — подхватил Кирьян. — Всем за понятия втирает, общак собирает. А тут Вора убил. Ему не
катит такая херня.

— Я ох…еваю, — всё ещё не придя в себя от всего услышанного, качал головой Виталий. — И вы так
спокойно об этом всём говорите. А Воры чё? Не дали ответку, что ли, за Ватулика?

— Да какая ответка, братуха, — махнул рукой Толян. — Тут щас уже все со стволами. За своих
кооператоров и коммерсантов уже не дерутся дубинами, как вы раньше. Тут уже валят друг друга
вовсю. Бандит явно тут просчитался. Недооценил.

— Вот это я приехал, — опять грустно произнёс Виталий, качая головой.

Мастер шёл по улице к своему дому. Дорога была укатана снегом и ноги скользили. Он то и дело
спотыкался, потому что думал совсем о другом и на дорогу не смотрел. Он подозрительно смотрел
на стоящую на обочине дороги машину и, вглядываясь сквозь темноту, пытался определить, есть в
ней кто или нет. Но когда подошёл ближе, увидел, что машина не работает, и решил, что если бы в
ней были люди, то они включили бы печку. И когда он, уже успокоившись, проходил мимо, дверцы
её открылись, и вышедшие люди окликнули:

— Вова!

Мастер оглянулся и, увидев двигающихся к нему людей, развернулся и побежал. Но из стоящей

неподалёку ещё одной машины ему навстречу выскочили ещё пять

человек и кинулись на него. Попав в кольцо, Мастер выхватил выкидной нож и, открыв его с
кнопки, стал махать им вокруг.

— Ну давай, сука! Ну?! Давай! Убью, на х…й! — кричал он в бешенстве.

Один из стоящих сзади ударил его трубой по руке, и нож упал в снег.

— А-а-а, сука! — закричал Мастер от боли и пытался ударить напавших сразу парней здоровой
рукой.

Удары посыпались на него со всех сторон. Упав на снежную укатанную дорогу и рыча, он пытался
закрыть руками голову, но его пинали со всех сторон.

Виталий обедал на кухне с матерью, когда зазвонил телефон. Он подошёл к нему и ответил:

— Да.

— Братуха, Мастера убили, — раздался озабоченный голос Толяна.

— Да ты чё?! — Виталий сел с ошарашенным лицом. — Когда?

— Сегодня ночью, походу. Его утром нашли.

— Где нашли?

— Возле его дома где-то. Возле школы какойто. Чё там за школа?

— Да хрен его знает. А как убили?

— Забили просто. Может, и не хотели убивать, но убили. Походу, начали близких Бандита глушить.
Ты бы свалил пока из города, — голос Толина звучал беспокойно, но Виталий ответил:

— Так про меня ж никто не знает.

— На всякий случай. Кто его знает…

Виталий задумался. В словах брата был большой смысл. Если его самого и не заподозрят в убийстве
Мастера или Бандита с Санкой Лысым, то могут запросто прихлопнуть те, кто будет опасаться
мести.

— Ну ладно, — нерешительно произнёс Виталий.— Я пока уеду тогда, один хрен надо отсидеться эти
полгода, пока надзор кончится.

— С работой у тебя всё нормально?

— Да, буду числиться снабженцем. Батя договорился со своим начальником.

— А с пропиской?

— Вот щас делаю. К пяти часам в ментовку.

— Ну всё. Давай тогда, если что, я найду тебя через батю.

— Давай, — с досадой ответил Виталий и, покачав головой, с размаху вбил телефонную трубку в её
законное место так, что телефон раскололся.

Лето подходило уже к завершению. Ярко-зелёные деревья по краям дороги, по которой Виталий с
Толином ехали по направлению к городу, прореживались уже пожелтевшими берёзами. Но «бабье
лето» было ещё в разгаре, и люди ехали с открытыми окнами. Заметив возле дорожного указателя с
надписью: «Уссурийск — 7 км» девушку, предлагающую водителям купить цветы в её протянутой
руке, Виталий спросил у Толина, рассказывающего про освободившегося недавно положенца Ткача:

— А чё там у него за дочка?

— Да ничё такая, красивая. Сашка тоже зовут, — ответил Толян. — Ткач её на все стрелки с собой
возит.
— А сколько ей лет?

— Не знаю, — пожал плечами Толян. — Походу, малолетка ещё. А может, и восемнадцать есть уже.

— А чё он её с собой-то таскает? Смену, что ли, воспитывает? —.улыбнулся Виталий.

— Ага, походу, скоро у нас будет положенец женского рода, — засмеялся Толян. — Братуха, никогда
не трахал положенца?

— Не-е, — с улыбкой ответил Виталий. — Я мусоршу мечтаю трахнуть, чтоб симпотная была и в
форме. Так, чтоб за погоны держаться.

Толян засмеялся во весь голос.

— А эта Сашка с кем кувыркается? Пацан у неё есть? — всё ещё улыбаясь, спросил Виталий:

— Да нет вроде. Мы бы знали. Ткач её, походу, никому не доверяет. Она постоянно с ним. Любит,
видать,

дочку свою.

— Ну да, столько лет не видел. Щас с полторашки откинулся, до этого ещё пятнадцать отсидел.
Соскучился… Сколько он тогда на свободе пробыл?

— С полгода где-то, — вспоминая, ответил Толян.— Летом освободился в девяностом, зимой за

надзор закрыли.

— А чё, ты говорил, за Лёва приехал? — спросил Виталий.

— Лёва Армян. Он с Москвы, походу, или откуда-то

оттуда. Его Боря Монгол привёз. Он же скентовался там с ворами московскими, его, походу,
коронуют скоро. Лёва-то не зря сюда приехал.

— Если в городе свой вор будет, тут жара начнётся,— покачал головой Виталий. — Опять
единственный вор на всё Приморье будет. Как он с Ткачом, кстати? Ладят?

— Не знаю ещё, — пожал плечами Толян. — Они ж почти одновременно появились вот недавно.
Ткач откинулся, и Монгол приехал с Лёвой. Но Лёва конкретно от воров приехал.

— А Ткача, кто здесь поставил, Джем или Билл?

— Джем. Билла тоже он поставил, — ответил Толян.

— Если Лёва приехал продвигать Монгола… — Виталий покачал головой. — Это не понравится им,
если здесь свой вор будет.

— Думаешь? — Толян повернул голову, несмотря на скорость.

— Посмотрим, — ответил Виталий. — Что-то быстро тут всех воров убивают. Надо познакомиться,
кстати. И с Ткачом, и с Лёвой.

— Подожди, познакомишься ещё. Щас начнёшь коммерсов долбить, они сами к тебе приедут. Они ж
тут подминают всех, — сказал Толян. — Этот, к кому щас едем, он сколько должен? Кто тебе эту
расписку дал?

— Две штуки баксов должен, — ответил Виталий, доставая расписку и читая её. — Девке одной
должен с Доброполья. Это мамка её ко мне обратилась, пока я отсиживался.

— А он сам, кто такой?

— Да хер его знает, — ответил Виталий, глядя в расписку. — Фамилия Старков. Деньги на
стройматериалы брал для кооператива ещё…

— А-а, — вспомнил Толян. — Ну этот ничейный ещё вроде, от Бандита ещё остался. Хотя, кто его
знает, может, уже подобрал кто…

— Да какая разница? — Виталий повернулся к брату, убирая расписку в карман. — Должен, значит,
должен. Надо, кстати, пацанов потом моих забрать, Дон с Лёсом уже тоже освободились. Они такие
темы любят, когда надо жути кому нагнать.

Виталий улыбнулся, вспомнив своих старых друзей. Дон с Лёсом и Славой были единственными из
всей его первой банды, кто не забывал о нём пока он был в зоне. Даже когда они сами сидели,
малявы приходили от них за тысячи километров.

К Дому культуры «Чумака» подъехал белый «Нисан Блюберд» и остановился рядом с несколькими
японскими машинами. Из него вышли трое парней и пошли к стоящему возле края здания Ткачу и
окружающим его друзьям. Сам Ткач стоял, оперевшись о переднее крыло своей машины, и держал
перед собой свою дочку, обняв её и скрестив руки у неё на груди.

— Вон они приехали, — сказал Василий Ткачу, кивая головой на идущих к ним парней.

Ткач посмотрел в их сторону и, кивнув на них, опять повернулся к пацанам, стоящим возле него
большим полукругом, и сказал:

— Весь стрём в их тачку грузите. У Николы брат в ГАИ с его же фамилией, его трогать не будут. А
остальное всё по своим машинам распихивайте, и ехать впереди будете.

— А у кого стрём брать? — спросил Ватсон.

— Вон у Саида заедете, заберёте, — кивнул Ткач на стоящего рядом с ним кавказца. — Там не всё
только

берите. Оставьте ящик тифы и химки там ещё пакет. Это мы на наш централ закинем, — он
повернулся к подошедшим. — Никола, езжай с Ватсоном.

— Куда? — спросил Никола, здороваясь со всеми.

— Сначала на двадцатку. На сорок седьмой, там ещё оставите, Ватсон знает кому, — ответил Ткач.
— Потом на Волчанцы езжайте, мы там вас ждать будем на двадцать седьмой.

— Чё, прямо щас выезжать? — спросил Никола, уже разворачиваясь.

— Да погоди, за грузом ещё заедете, — ответил Ткач и повернулся к кавказцу. — Чё, Саид, езжай с
ними. Отдашь им всё и сюда приедешь, вместе поедем.

Саид кивнул и вместе с Ватсоном и Николой отправились к машинам.

— Чё, откуда выезжаем? — спросил идущий последним Ватсон.

— У вас, где там всё, чай конфеты? — спросил Ткач у Носа.

— У Табака на хате, — ответил тот. — И у Игоря ещё конфет несколько ящиков.

— Вот от Табака тогда и выезжайте. Только его с собой не берите, у него ещё здесь дела есть. Там
собирайтесь все колонной… — давал наставления Ткач. Потом ещё раз напомнил: — Только вы
последними едете…

— Чё, мы тоже тогда поехали. Щас пока втаримся… — сказал, вставая с корточек, Метис.

— Да, езжайте. У Табака все собирайтесь.

— Косте там на двадцатке скажите, что в субботу пришлём, что он просил, — напутствовал их всех
Лера, который приехал последним в машине с Николой.

— Так а вы чё, туда заезжать не будете? — спросил, обернувшись, Метис.

— Не, мы прямиком на Волчанцы щас сразу едем,— ответил за Леру Ткач. — Я же сказал, там вас
ждать будем. Если нас на двадцать второй там не будет, значит, мы на двадцать седьмой.

— А-а, ну давайте, — Метис обернулся и пошёл за остальными.

Все пошли к машинам. Остались только Ткач с дочкой, Василий, Лера, Фазик и Василевский. Все
составляли самое ближайшее окружение Ткача. Но если Лера с Василевским были, хоть и
сидящими на игле наркоманами, но являлись авторитетами в криминальном мире, то Василий был
из мужиков. Изначально он вообще был простым водителем Ткача, когда тот вышел в девяностом
году на свободу и стал положенцем. Но потом, когда он проявил себя честным и преданным другом,
выполняющим все поручения Ткача последние полтора года, когда тот сидел за надзор, Ткач
приблизил его настолько, что Вася стал чувствовать себя авторитетом и принимал участие в
обсуждении всех важных вопросов. Но, как и раньше, оставался водителем Ткача и по-прежнему
был на посылках. Фазик тоже был лагерным авторитетом и, хоть и был другой национальности,
пользовался безграничным доверием Ткача.
— Ну чё там, Валера? — спросил Ткач у Леры.

— Чё, воры собираются сюда приехать, прям здесь Монгола короновать, — ответил Лера. — Походу,
хотят, чтоб ни у кого сомнений не возникло. Они-то знают, что Джем сразу «стоп» в гору врубит.

— Это ты с кем разговаривал? — спросил Ткач.

— С Лёвой, — ответил Лера. — Мы прям у Бори на хате приштырились по тихой.

— А самого Монгола не было, что ли? — спросил Василевский.

— Нет, он со Светкой куда-то уехал, — Лера присел и стал завязывать расхлябанный шнурок на
туфле.

— Значит, он не знает об этом разговоре? — спросил Ткач.

— Не-а, — ответил Лера и стал подниматься. — Не, ну может, Лёва ему и расскажет щас, как он
приедет. Ну и хули? Как будто это военная тайна какая…

— Та-ак, — протянул задумчиво Ткач и посмотрел на часы, разжав скрещенные на животе у дочери
руки.— А когда Воры приезжают, он ничё не сказал?

Лера отрицательно покачал головой.

— Может, Билла подтянем? — спросил Василевский Ткача. — Это ж и в его интересах. Тут уже
слухи по городу ходят, что Монгол уже вор, что, типа, его в Москве короновали.

— Ну, Лёва щас тоже об этом говорил, — подтвердил Лера.

— Ну и как Боря к этому относится? — спросил Ткач, саркастически улыбаясь.

— Да х…й его знает, я ж говорю, его не было, — ответил Лера.

— Давай тогда щас в одно место быстро сгоняем,— сказал Ткач после небольшой паузы Василию.
Потом повернулся к Василевскому: — Валера, ты тогда Саида дождись и выезжайте вместе. За
постом встретимся.

— Ага, давайте, — кивнул им Василевский, — я ещё в гараж заскочу за тушёнкой. у меня там пять
ящиков

ещё осталось.

Виталий с братом зашли в офис Старкова, не постучавшись. Вместо стука Толин пнул дверь ногой
так,

что она едва не вылетела от удара огромного бывшего боксёра-тяжеловеса. Толян сразу решительно
направился к сидящему за столом человеку, а Виталий осторожно, чтобы она совсем не упала после
мощнейшего удара, закрыл за собой дверь.

— Ну и чё ты, жук навозный? — с ходу начал Толян, приближаясь и нависая над сидящим за столом
человеком всей своей громадной фигурой. — С долгами рассчитываться не собираешься, да?

— С какими ещё долгами? — пытаясь казаться смелым ответил Старков, всё же откинувшись назад.

— А у тебя их много, что ли? — грубо спросил Толян. — Так мы щас за все сразу тогда с тебя
спросим. Хочешь?

— Я не понимаю, о каких долгах вы говорите, — покачал головой Старков. — Я никому ничего не

должен. Это мне должны много…

— никому ничё не должен, говоришь? — спросил Толян и повернулся к Виталию. — Братуха, дай
расписку, я ему её щас в глотку засуну. Может, тогда вспомнит…

Виталий достал расписку и развернул. Едва увидев её с расстояния, Старков сразу заговорил:

— А-а, вы про Валю? Так мы же договаривались с ней, что, как прибыль пойдёт, так и отдам. Я же
не отказываюсь…

— Сразу вспомнил?! Молодец, — саркастически похвалил Толян и схватил его за шею сзади своей
огромной рукой. — А то сожрал бы щас расписку свою, не запивая.
— А-а, что вы делаете?! — заверещал от боли Старков. — Я отдам ей всё, отдам. Я же говорил ей…

— Значит, говоришь, прибыль не идёт ещё, да?— наклонившись к нему спросил Виталий. — А
машину ты себе за какие шиши купил? А гараж возле школы с подвалом?

— Ты чё, мразина, девке мозги паришь уже два года?! — рычал ему в лицо Толин.

— Да отпусти его, Толян, он уже всё понял, — спокойно сказал брату Виталий и повернулся к
Старкову.— Ты же ведь всё понял, да?

Толин отпустил его, и Старков со стоном разогнулся, потирая шею рукой и ничего не отвечая.

— Ну чё ты молчишь, бля?! — рявкнул на него опять

Толя н.

Старков вздрогнул от испуга и проговорил:

— Я занимал деньги и на гараж, и на машину. Люди могут подтвердить,

— Хули ты мозги компостируешь? — резко спросил Виталий. — Валя тут всё уже пробила, и сколько
ты бабок зарабатываешь, и чё на них покупаешь.

— Ну ты чё, бля, дьявол?! — Толян опять схватил его за шею. — Или тебе, в натуре, башку разбить
здесь?!

— Ключи давай сюда от машины, бегом! — резко сказал Виталий. — И документы.

Кряхтя от боли, Старков вытащил из внутреннего кармана пиджака ключи от «Тойоты» и бумажник
с документами. Виталий взял его и вытащил вместе с техпаспортом на машину пятьсот долларов и
несколько рублёвых купюр.

— Ну вот, а говоришь прибыли нет, — сказал он, засовывая себе в карман доллары и кладя обратно
рубли. — Это за проценты, за то, что два года чужие бабки крутил. А машина пока у нас побудет.
Отдашь двушку за

неделю, заберёшь. Не отдашь, мы её продадим, — Виталий помахал перед носом всё морщащегося
от боли Старкова документами от машины.

Когда они с Толяном выходили, Старков боязливо поглядывал им вслед и сильно вздрогнул от
всётаки упавшей двери. При выходе Виталий уже не смог закрыть её аккуратно. Но когда
коммерсант отошёл от шока, лицо его стало решительным, и он схватил телефонную трубку.

Подъехав на двух машинах к воротам, Толян и Виталий посигналили. Из-за забора вышел Кирьян и
сразу открыл ворота, улыбнувшись. Внешне он очень походил на армянина или какого-нибудь
азиата, и при улыбке белые зубы почти блестели на фоне его смуглого лица. Виталий улыбнулся в
ответ, заехал во двор и вышел из машины. Толян не стал заезжать и, закрыв ворота, зашёл пешком.

— Здорово, Виталя, — пожал руку Кирьян. — Чё, всё уже, решил в город выбраться?

— Ну да, надзор кончился, — Виталий пожал руку в ответ. — Теперь можно…

— Ну ништяк, чё, — Кирьян кивнул на машину.— Чё, прикупил себе уже? Или отмели у кого-то?

— Да забрали щас тока, — ответил Виталий.

— Ты сразу в бой? — улыбнулся Кирьян.

Виталий молча улыбнулся в ответ. Подошёл от ворот Толян и сказал:

— Кирьян, скажешь Палычу, пусть постоит тачка пока здесь, через неделю заберём.

— Да без проблем, Толян. Ты же знаешь, он ничё не скажет, — опять улыбнулся Кирьян и сделал
серьёзное лицо. — Лёву Армяна завалили. У Амбала на хате…

— Да ты чё?! — уставился на него Толян. — А Монгол…

— Не знаю пока, — покачал головой Кирьян. — Вряд ли, походу, живой. Сказали только про Лёву.
Там уже суета идёт, тело на родину отправляют…

— Это вот тот Лёва, который с Монголом приехал? От воров который? — удивлённо спросил
Виталий.

— Ну да, — почти в один голос ответили Толян и Кирьян.

— Ой, бля, куда я попал? — Покачал головой Виталий. — Ни хера, у вас тут беспредел…

— Привыкай, братуха, — похлопал его по плечу Толян. — Щас жизнь такая уже. Это раньше вы
могли спокойно кооператоров прикручивать и проблемы кулаками да дубинами решать. Щас куда
ни сунься, уже у всех крыша, и все со стволами.

— Да-а, тяжело в наше время без автомата, — поддержал Кирьян.

— Ну, я надеюсь, они у нас хоть есть? — спросил Виталий.

Толян, улыбнувшись, хлопнул брата по плечу и подтолкнул к дому.

— Пошли, покажу чё-то, — сказал он.

В кабинете сидели и разговаривали сотрудники

шестого отдела.

— Так, ну этим тогда ты займёшься, — кивнул Кляин Ване Романюку. — Надо ещё с наружниками
вопрос решить. А чё там у уголовки за версия ещё была?

— Да чё там у них за версии ещё могут быть? — спросил Иван и махнул рукой. — Что Лёву убили с
целью ограбления, чтоб забрать общаковую кассу. Херня всё это…

— Надо Даулмбаева найти сначала, потом уже версии строить, — сказал Кляин. — А то, может,
здесь всё ещё проще. Подрались, да убил другана.

— Ну, снаружи всё выглядит как типичная бытовуха.

— Если не брать во внимание, кого убили, — поправил Кляин, подняв палец.

— Ну-у, — подтвердил Иван, качая головой. — Я вот только понять не могу, неужели этот
общаковый котёл, в натуре, такой большой, что за него тут так бьются?

— Да, может, и не такой большой, просто чужих сюда пускать не хотят, — сказал Кляин. —
Десятков же говорил, что тут и Бандита-то не очень жаловали. Могли и свои же грохнуть.

— А он-то откуда знает? — удивлённо спросил Романюк. — Он же тогда сидел уже.

— Так там, в зоне, только этим и живут, — ответил Кляин. — Знают не меньше чем мы здесь. Я ж
ездил к нему, когда Бандита завалили.

Дверь резко открылась, и вошёл сотрудник уголовного розыска.

— Там хозяин квартиры той, кильдымовской, Амбал, пришёл сам, в дежурку, — сказал он.

— Даулмбаев?! Да ты чё?! — вскочил Романюк. — Ну так давайте сюда его!

— Ну я тож так подумал, уже ведут, — улыбнулся сотрудник УГРО. — Он в окно выпрыгнул, говорит,
его тоже хотели убить вместе с Лёвой.

Выйдя в коридор, он оставил дверь открытой и постоял, пока к нему не подвели человека. Он
кивнул ему на дверь. Все в кабинете встали со своих мест и смотрели, как в кабинет заводят
Амбала.

Валя была дома одна. Она была простой женщиной из посёлка, который хоть и присоединили к
городу, но жители от этого более амбициозными не стали. Никогда

не имея врагов и не подвергаясь никаким нападениям, она всегда открывала дверь, не спрашивая,
кто звонит. Даже «глазка» на двери квартиры не было. И занимая два года назад своему соседу две
тысячи долларов, всё своё богатство, с которого рассчитывала получать обещанные проценты и
кормить семью, она и предположить не могла, что из-за этой суммы к ней могут ворваться и пытать
её. А когда она открыла дверь на звонок, и в квартиру резко вломились трое парней, Валя
испуганно отпрянула к стене. Двое пошли по квартире, заглядывая в комнаты. Третий встал
напротив Вали и грозно спросил, нависнув над ней:
— Где те два быка, которых ты к Старкову посылала?! Кто такие?!

— Кто? Я никого не посылала, — испуганно затараторила Валя.

— Ты чё пи…дишь, сука?! Не посылала… — ещё жёстче спросил её один из парней, который за-

глянув в комнаты, подошёл к ней тоже. — А кто посылал?!

— Н-не знаю. Может, мама, — оправдывалась Валя с широко открытыми от страха глазами.
Жалуясь матери на своего нечестного соседа, она и не подозревала, что та может обратиться за
разрешением этой проблемы к каким-то «быкам».

— Где она?! — рявкнул он.

— На-на-на работе, — жалобно проговорила Валя, заикаясь.

— Короче, так! — жёстко сказал тот, который подошёл к ней первым. — Старков с нами работает! И
тачку ему вернуть! Поняла?!

— Какую тачку? У меня нет н-ничего, — скрестив руки на груди чуть не плакала Валя.

— Быкам своим скажешь, чтоб завтра в одиннадцать утра приехали на стрелку к Ткачу, на
«Чумачку»!— Резко продолжил парень, перебив её. — Или мать твоя пусть им скажет, или кто там
их послал?! А если не приедут, мы с тебя спрашивать будем! Всё поняла?!

Валя испуганно закивала головой, со страхом смотря на своих нежданных гостей. Они открыли
дверь и стали выходить, а тот, который говорил больше всех, потрепал её по щеке и сказал, прежде
чем выйти:

— Повезло тебе, что ты такая страшная.

Вале было не до их оскорблений. Дрожащими руками закрыв за ними дверь, она прошла по
комнатам и посмотрела, не забрали ли там чего. Но все самые ценные вещи — отечественный
магнитофон, китайская сумочка и лежащее в ней маленькое золотое колечко с такими же
маленькими серёжками, всё было на месте.

Толин стрелял из автомата по бутылкам, расставленным на заборе заброшенной летней дойки.

Каждый раз, покупая какой-нибудь ствол, он пристреливал его здесь, где буквально в трёх
километрах от окраины города можно было стрелять, не опасаясь. Он стрелял одиночными и,
промахиваясь через раз, произносил:

— Б…ядь… сука.

Когда «магазин» закончился, и он начал перезаряжать, услышал звук приближающейся машины и

обернулся. Это подъезжали на отобранной у Старкова машине его брат и Кирьян.

— Тренируешься? — спросил Виталий, выходя из машины. — Дай я попробую…

Он взял автомат правой рукой и, передёрнув затвор левой, стал стрелять по бутылкам с одной руки.
Бутылки разлетались от каждого выстрела. Кирьян восхищённо усмехнулся. А Толян спросил,
улыбаясь:

— Ты чё там, в зоне, на вышке стоял, что ли?

— Мастерство, его не пропьёшь, — ответил Виталий, ставя автомат на предохранитель и кладя на

пень, где уже лежал пистолет Макарова. — Всё, чему меня батя научил с детства на охоте, это
стрелять. Надо на стрелку ехать, Толян.

— А чё такое? — настороженно спросил брат.

— Старков, оказывается, у Ткача под крышей, — ответил Виталий. — Щас они к Вальке приезжали,
стрелку забили. Мать её приезжала, плакала. К ним прям в квартиру залетели.

— Да ни х…я он ни под крышей у них, — возмущённо ответил Толян. — Походу, заметался просто,
гандон, вот и кинулся щас к нему.

— Я тож так думаю; — согласился Виталий. — Он бы сразу сказал тогда. Но они будут говорить, что
он давно с ними работает. Просто побоялся сказать и так далее…

— Если он скажет, типа думал, что мы менты, я ему бошку снесу прям там. Пидор, сука… —
продолжал возмущаться Толян.
— Да его на стрелке, скорей всего, не будет, — ответил Виталий.

— Падла, — сплюнув, процедил сквозь зубы Толян и ударил кулаком по забору старого коровника.
Подгнившая доска сломалась и разлетелась.

Виталий взглянул на пистолет на пне и произнёс:

— Ну ехать-то один чёрт надо, хули делать…

Они стояли на территории парка «Чумака», который в народе называли попросту «Чумачкой», как и
находившийся здесь же Дом культуры. Парк пользовался дурной славой, потому что в нём уже
неоднократно находили трупы. Поэтому особо боязливые граждане, проживающие на Слободке,
проходить через него опасались. Толин же, когда подъехал к «Чумачке» на своём «Марке», и его
позвали пройти за забор, не стал дожидаться приезда брата и пошёл туда не боясь.

Он ещё недавно был боксёром-тяжеловесом, да и сейчас продолжал заниматься, правда, уже

больше не в секции, и на соревнованиях не выступал. Но, как и большинство боксёров, был
уверенным в своей силе, и к тому же обладал такими мощными габаритами, что бояться кого-то
было просто грех. Однако сейчас перед

ним стояли негласные хозяева города, которые были известны не только своим авторитетом, но и
жестокостью. Ответственный за город Саня Ткач сидел за два убийства, ещё и недавно пропал без
вести один из его боевиков Стас, которого тот заподозрил в стукачестве. Толян знал этого Стаса,
так как именно у него покупал оружие. И в том, что его убил именно Ткач, ну или по его указанию,
не сомневался. И поэтому стоял молча и смотрел на наезжающего на него Лёху, одного из боевиков
Ткача, умеющего грамотно объяснять людям, что они не правы и должны платить. Рядом с Ткачом
также стояли ещё его близкие Лера и Василий.

— Ты кто такой вообще?! Ты кто по жизни?! — продолжал наезжать Лёха на Толина. — Здесь все
люди… Это Саня Ткач, а это его близкие. Слышал, наверное? Ну, говори, чё ты молчишь? Ты, какое
право, вообще, имел забирать у него машину?! Он чё, тебе должен был?! Или кому из вас? Где тот,
что с тобой был?!

Поток вопросов он выплёскивал по отработанной годами схеме, но Толян не потерялся и спокойно

ответил:

— Сейчас подойдет, на одиннадцать же стрелка.

— А он кто такой?! — продолжал наезжать Лёха.

— Брат мой двоюродный, только освободился.

— Откуда освободился? — задал вопрос Лера, больше разбирающийся в этих делах.

— Где он сидел?! — тут же подхватил Лёха, чтобы не снижать темп наезда.

Виталий остановил машину Старкова возле «Марка» брата. Он знал, что ни за что не отдаст эту
машину обратно, и специально приехал на ней, чтобы показать всем, что он прав и никого не
боится. Он уже решился

отстоять своё до конца и был уверен в себе. Выйдя из машины, он сразу понял, где проходит
разговор. Из-за забора явно был слышен чей-то угрожающий голос и голос Толяна, говоривший что-
то про Челябинское управление, откуда освобождался Виталий. А подходя к ним со стороны
стоянки, он уже слышал угрожающий тон Лёхи в адрес Толяна.

— Ну и чё ты, самый правильный, что ли?! Ты кто такой вообще?! Кто ты по жизни?! — отчётливо
слышно было его грубый тон.

Виталий подошёл к стоявшим полукругом парням и поздоровался со всеми, не протягивая руки:

— Привет всем.

— А ты кто такой?! — тут же переключился на него Лёха, проигнорировав приветствие. — Откуда

ты взялся?! Понаблатыкался, что ли, там в Челябинске?! Приехал порядки тут уральские
устраивать?! — Лёха знал, что в Челябинском управлении было много правильных людей. Но темп
решил не снижать, наезд есть наезд. Если братья сейчас съедут, то доказать потом свою правоту им
будет уже сложно. — Я тебя щас быстро обломаю! — он начал подходить к Виталию с угрожающим
видом. — Я тебе покажу, как…

Что именно он хотел показать, никто так и не понял, его прервал неожиданно раздавшийся
выстрел. Пуля угодила Лёхе в живот. Он сразу осёкся, выпучил глаза и, содрогнувшись от боли,
упал к ногам Виталия, несколько раз дёрнулся и затих. В этот момент Ткач и остальные увидели
кончик ствола пистолета, торчащий из-под куртки Виталия. Он стрелял, не вынимая пистолет из
кармана, и поэтому сразу не было понятно, откуда выстрел.

Толян с удивлением посмотрел на брата, такого не ожидал даже он. Виталий был младше его на
четыре года и, когда ещё в семнадцатилетнем возрасте собрал свою первую банду и начал
рэкетировать только зарождающиеся тогда кооперативы, по силовым вопросам обращался именно к
нему. На взрослых, конкурирующих с ним блатных, у молодого брата рука не поднималась. И даже
если он стал таким жёстким именно в зоне, где, как рассказывал ему Виталий, иногда приходилось
резать просто за то, что тебя послали на х…й, это всё равно было неожиданно. Толин с трудом
держал себя в руках, стараясь не показать охватившее его волнение.

Виталий опустил глаза на лежавшего на земле Лёху и абсолютно спокойным голосом спросил всех:

— Кто это?

Все молчали, поглядывая на исчезающий кончик ствола.

— Чей это человек? — так же без каких-либо эмоций повторил свой вопрос Виталий.

— Мой, — осторожно ответил Ткач, поглядывая на кончик ствола, который хоть уже и смотрел вниз,
но не исчезал.

— А почему твои близкие не научены тобой тому, как с людьми разговаривать? — Виталий говорил
медленно и спокойно, и Ткач промолчал, весьма правильно рассудив, что спокойствие говорившего
свидетельствует лишь о том, что второй выстрел, в случае чего, не заставит себя ждать.

Повисла зловещая тишина. Все были напряжены и на малейшее движение кого-то реагировали
подозрительным взглядом. Толян уже отошёл от шока и внимательно смотрел за руками
противников боковым

зрением, в полной готовности нокаутировать того, кто достанет оружие. Обстановку разрядил Лера,
обратившись к Виталию, если не дружеским, то миролюбивым тоном:

— Слышь, нам бы поговорить с тобой, наверно, надо

тэт-а-тэт.

Виталий внимательно посмотрел на него и еле заметно кивнул. Но никто не расслабился, и все
продолжали напряжённо смотреть друг на друга.

— Давайте проедем в кафе поговорим, а то сюда щас менты могут нагрянуть, — предложил Ткач,
кивнув на улицу, по которой шли люди и оглядывались на забор, за которым прогремел выстрел.

Только сейчас все осознали, что привлекли внимание прохожих. Слободские подростки часто
взрывали какие-нибудь взрывпакеты в районе «Чумачки», но знающий человек всегда определит
звук выстрела от взрыва самоделки. Лера с Толяном оглянулись на улицу, а Виталий спросил,
кивнув на Лёху:

— А с ним, что делать?

— Вася увезёт его, — ответил Ткач, многозначительно посмотрев на Василия, который молча
кивнул в ответ.

— Тогда поехали, — согласился Виталий.

В кафе они сели тоже напротив друг друга. Ткач и

Лера по одной стороне, Толян с Виталием по другой.

Василий остался в парке, когда они уходили.

— Ну чё ты там? Давай быстрей, — подгонял Лера

бармена, торопливо наливающего для всех кофе.

— Сейчас-сейчас, Валер, всё уже, — торопливо заканчивал свою работу бармен и сам на подносе
понёс гостям кофе.
Братья видели, как лебезили здесь все перед Ткачом и Лерой, которые наверняка были здесь
завсегдатаями, если это заведение вообще не было у них под крышей. Но сейчас это не произвело
впечатления на Виталия. Он вот так же когдато производил сам впечатление на своего друга по
футбольной команде Валька, показывая свои владения, чтобы тот стал с ним работать. Теперь такое
впечатление пытались произвести на него, и сам Ткач уже озвучил своё предложение братьям
присоединиться к его группировке ещё, как только они сели за стол.

Бармен расставил всем чашки и отошёл.

— Ну как относитесь к предложению? — спросил Ткач, переводя взгляд с Толяна на Виталия.

— Да я не привык как-то, Саня, чтоб надо мной кто то стоял, — ответил, глядя ему в глаза, Виталий.
— Когда ты сам по себе, про тебя и менты не знают.

— Да сам по себе ты не выживешь, — сказал Ткач,— сожрут. Все поймут, что всё заканчивается на
тебе и всё. Убьют как мопса.

— Ну так что ж вы сёдня не убили? — спросил Виталий.

Ткач на несколько секунд замолчал, и повисла напряженная тишина, которую опять прервал
находчивый Лера, отведя разговор в сторону. Он повернулся к бармену и громко сказал ему:

— Позови-ка сюда Иваныча быстро и скажи, пусть возьмёт с собой сразу. Он знает что?

— Хорошо, Валер, — покорно кивнул бармен и пошёл.

— Этот Иваныч не автомат должен принести? — немного настороженно спросил Толин,

покосившись на бармена.

— Да не, вы чё, угараете, что ли? — заулыбался Ткач. — Это хозяин кафешки этой. А мы как раз не
получали ещё зарплату на этой неделе. Лера его спас недавно от чурковых, пока я сидел. Так он
нам щас по гроб жизни обязан.

— Как чётко чувствуешь себя, когда никому ничем не обязан, — немного потянувшись, сказал
Виталий, как будто самому себе.

— Ты неправильно понял, Виталь, — сразу отреагировал Ткач. — Я же не говорю, что вы будете мне
обязаны. Вы можете вообще, как и раньше, сами по себе работать. Только чувствовать себя будете
гораздо увереннее, когда за вами люди стоять будут.

- — Да мы и так себя неплохо чувствуем, — уверенно ответил Толян;

— Да мы и не сомневаемся, — сказал Лера. — Саня ж не за это вам говорит…

— Я говорю за то, что вы люди с понятиями, и нам надо держаться вместе, — начал Ткач. — Тут и
так всякой шушеры хватает, вообще никого не признают. Воров вон убивают. И их до хера тут в
Приморье. Нарвётесь, всех не перестреляете… А так они будут знать, что вы не одни. Здесь я, Лера,
Василевский… Нас тут много… Дальше Билл с пацанами во Владе… Ещё дальше Женя, Волчёк… и
все Воры… И если кому-то в башку взбредёт вас разорвать, так они будут знать, что тогда им
придётся рвать нас всех, иначе, им пи… дец придёт…

Виталий перестал пить кофе и задумался. Он понимал, куда клонит положенец и осознавал, что он
прав. Толян взглянул на брата и тоже отставил чашку.

— Вот вы сегодня нашего человека завалили,— встрял Лера. — А мы сидим с вами и мирно
разговариваем. Как со своими.

— Так он неправ был, сами ж видели, — сказал Толян.

— Или ты намекаешь, что если мы не станем своими, то потом отквитаетесь за него? — спокойно
спросил Виталий.

— Нет, — ответил Ткач. — Он сам напросился. Но ты же сидел, знаешь, как это бывает. Разошлись
после тёрок нормально, а потом с какой-нибудь стороны по пьяни начинают вспоминать, кто где
дорогу перешёл. На хера вам ходить и оглядываться? Надо просто вместе быть…

Подошёл хозяин заведения и, пожимая руки всем, залебезил:

— Саня, Валера, вот тут всё как надо, — он протянул Лере пакет. — Я вас вчера ещё ждал, стол
накрыл.

— Ладно иди, — махнул рукой Лера. — Не видишь, у нас базар, по существу.

— Может, вам нужно что-нибудь на стол? Для вас всё, как всегда, — разворачиваясь, спросил
хозяин.

— Будете ещё что? — спросил Лера у братьев.

— Я нет, — ответил Виталий.

Толян тоже покачал головой, посмотрев на свою недопитую чашку кофе и взяв её в руки.

— Всё, вали, — махнул рукой Лера хозяину.

Хозяин сразу пошёл, любезно поздоровавшись за руку с шедшим к столу Василием. Ткач с Лерой
тоже

повернули головы к пришедшему Васе, который взял

у другого стола стул и шел к ним.

— Ну чё, закопал? — спросил его Ткач.

— Да, всё нормально, — сказал Василий, присаживаясь к ним с торца стола. Он повернулся к
бармену и сказал: — Мне тоже кофе.

Ткач многозначительно посмотрел на братьев и

сказал:

— Помянуть не хотите пацана? Хороший пацан был.

— Помянем позже. Нам уже ехать надо, Саня, — ответил Толян, взглянув на часы и посмотрев на
брата.

— Езжайте, конечно, чё… Над разговором нашим только подумайте. Поодиночке нас бы всех уже
давно отстреляли, — сказал Ткач.

Толян с Виталием молча кивнули в ответ и поднялись.

— Один в поле не воин, — поддержал Лера и пожал на прощание руку встававшим братьям.

— Ну-у, — задумчиво протянул Виталий, прощаясь

с остальными.

— Я понимаю это так, что ты согласен со мной?—

спросил Ткач.

- Виталий с Толином переглянулись и промолчали,

стоя у стола.

— Ну если что, знаете, где меня найти, — напутствовал Ткач.

— Только в курс поставьте о своём решении, сами продвигаться будете или как, — напутствовал
Лера.— Саня тут обстановку контролирует в городе, и нам надо знать. С нас потом Воры за это
спрашивают.

Братья молча кивнули и пошли к выходу. Ткач и остальные молча смотрели им вслед.

— Ты понял, на чё они намекают? — спросил Толян,

садясь в машину вместе с братом. Теперь, когда уже

было ясно, что это преступление сойдёт им обоим с рук

и их не посадят, Толян быстро освоился и уже думал об

этом убийстве как о чём-то обычном.

— Чё тут не понятного, — ответил Виталий. — Кто не

с нами, тот против нас. Ходите и оглядывайтесь.

— Чё делать будем? — спросил Толян.

. Виталий задумчиво посмотрел в окно на дверь кафе

и сказал:

— Люди-то вроде здравые. Ткач этот, в натуре, такой

вес тут имеет?

— Ну да, — ответил Толян, уныло кивнув головой.—

Авторитетнее его сейчас нет никого здесь. Как Лёву

завалили, и Монгол пошатнулся сильно. Сам с Ткачом

теперь советуется… Хотя знает сто процентов, что это

друзья Ткача его завалили. Они ж на тюрьме щас, Амбал

их сдал обоих.

— Да ты чё?! — удивился Виталий. — А ты откуда

знаешь?

— Да все уже знают, — пожал плечами Толян. — Это

если б их не взяли, все бы догадки строили. А так все

уже знают. Я тебе чё, не говорил разве?

— Не-е, — покачал головой Виталий и задумался.

— Да мне самому Кирьян только вчера сказал, у

него там друган какойто в ментовке, — сказал Толин

и, похлопав по карману брата и нащупав там пистолет,

спросил. — Ты чё, опять его с собой носишь? Надо было

хоть в машине оставить.

— А если бы они здесь барагозить начали? Ты бы чё делал на их месте? — спросил Виталий.

— Ну я-то понятно. Но он видишь как? — Толян кивнул на кафе. — Может, это и правильно с его
стороны. К себе подтягивает.

Виталий опять посмотрел в сторону кафе и произнёс:

— А в принципе, чё мы теряем, Толян? Они ж долю не говорят отстёгивать. А общак — дело

добровольное. Если будет куш хороший, уделим внимание.

— А если начнут на стрелки свои подтягивать?— повернулся к нему брат. — Чтобы мы за них ранцы
качали?

— Ну если надо, то качнём, чё, — спокойно ответил Виталий. — Глядишь — и нам там перепадёт чё-
то. Если у Ткача столько коммерсов тут прихвачено, там-то по-любому темы стреляют денежные.

— Нуда вообще-то, — согласился Толян. — Коммерсы постоянно друг другу должны.

— Да и нам, в натуре, поспокойней будет, — продолжил Виталий. — Если чё, какие серьёзные
разборки, так они ещё и помогут. Или будет на кого съехать накрайняк…

Толян согласно кивнул и тронул машину с места. Уезжая, они одновременно оглянулись на вход в
кафе.

— Вон они поехали, — показал Василий на проезжающую за окном машину.

Все проводили уезжающих взглядом, и Лера сказал,

покачав головой:
— Вот отморозок-то, ё…аный в рот. Он, походу, уже забыл, что Лёху только что завалил.

— Вот такие нам и нужны, — уверенно сказал Ткач.— Один такой целой банды стоит. В одного,
считай, тему вывез.

— И чё теперь Лёхиной жене говорить? — возразил Лера. — Хорошо ещё, что родителей нет да
детей.

— Скажем чёнибудь, херня, — махнул рукой Ткач.— Вот эти двое, главно, с нами должны быть. Надо
им предложить ещё чёнибудь, чтоб бабки были постоянные. Давай вот те магазины, с которых
Махорка с Метисом получают, им отдадим…

— Да ты не гони, Саня, — возразил Лера с удивлённым лицом. — Пускай сами себе нарабатывают
точки. Коммерсы размножаются, как мухи, мы их даже не знаем всех.

— Надо сразу их прихватывать, Валера, — решительно проговорил Ткач. — А то кто-нибудь другой

подберёт, и нам же они опять гденибудь и попадутся, как сегодня. Нам такие силы самим нужны.
Короче, пусть с. метисовских магазинов получают. Ну и так, че наработают, тоже себе забирают.

— А не до хера ли, Саня? — опять возразил Лера.

Ткач повернулся к нему и, внимательно посмотрев ему в лицо несколько секунд, спросил:

— Чё-то я не пойму тебя, Валера. Чё ты мне щас постоянно перечишь? Чё ты ему там ничё против
не сказал?

Лера промолчал и стал смотреть в стол. Ткач победно посмотрел на него и сказал:

— Теперь понял, зачем он нам нужен? Он своим стволом рот заткнёт любому. Ещё и по базару
раскачает,

что правильно поступил. Видать Бандит его натаскал на тюрьме… Надо, кстати, узнать всё за него.
Он не может вот так запросто людей стрелять. Надо пробить, за чё он сидел. Где телефон нашего
мента, Вася?

Василий полез в карман и, достав оттуда блокнот, протянул Ткачу.

— Ну а Старкову, чё скажем? Человек к нам обратился… — поднял глаза Лера после паузы.

— Чё ему там говорить? — махнул рукой Ткач.— Вон Метис пусть к нему едет с Махоркой, они ему
расскажут так, что он им ещё и платить будет постоянно. Тем более им щас надо… Ладно, пойду
мусору позвоню.

Он поднялся и пошёл в кабинет директора.

Боря Монгол разговаривал в своей квартире по телефону. Он был очень авторитетным человеком в
городе, а многие так вообще называли его Вором в законе. Ходили слухи, что его короновали в
Москве, где у него было много друзей среди Воров. И многие, даже в преступном мире, в это
верили, не говоря уже о милиции, которая питалась информацией с преступного мира. Кто пускал
эти слухи, Монгол не разбирался. Во-первых, это было ему на руку, его считали Вором и
обращались к нему по многим вопросам, большинство из которых приносили деньги. А во-вторых,
всё, действительно, шло к тому, что к нему скоро будет сделан воровской подход со стороны
поддерживающих его Воров, в свою очередь, заинте-

ресованным в перенаправлении общака Приморья в их сторону. И именно для этого Воры

делегировали вместе с Борисом своего близкого Лёву, чей авторитет был не меньше, чем у самого
Монгола. Вместе они должны были подготовить почву для организации общака, подчинить все
преступные формирования Монголу и, соответственно, поддерживающим его Ворам. Ради этой цели
уже бы скоро должен быть сделан к Монголу воровской подход и прогон об объявлении его
Законником. Но буквально накануне этого события Лёву убили, и положение Монгола после этого
сильно ослабло.

Одним из авторитетов, поддерживающих Монгола, был близкий Лёвы Ревон. И убийство Лёвы очень
сильно, мягко говоря, расстроило его и очень авторитетного Вора Карбиса. Они рвали и метали в
буквальном смысле. Это был уже второй их земляк, пытавшийся наладить в Приморье движение
денег в сторону запада. Первым был Вор Ватулик, которого убили несколько раньше. И теперь
Ревон говорил с Монголом по телефону совсем не по-дружески.

— И чё, ты знаешь, кто убил, и ничего не делаешь,— говорил голос в телефонной трубке с
кавказским акцентом.
— Да они на тюрьме уже, оба, — ответил Монгол.— Их сдал там один…

— Ну так и что? — раздался удивлённо-гневный голос. — Прогон на тюрьму делай, чтоб разорвали
их там. Ты что, Боря? Лёву убили, и это без ответа останется? Порви, на х…й, обоих!

— Здесь всё не так просто, как тебе там кажется,— сказал Монгол и встал с кресла.

— Чё такое? Там что у вас, на тюрьме, одни пидары, что ли? Некому спросить с поднявших руку на
людское?

— Есть люди. Но почти все ткачовские. Ож же вот недавно на тюрьме был. А эти двое — его
близкие…

— Как близкие?! — Ещё больше удивился Ревон и взревел. — Положенец их послал?!

— Да нет, — Монгол немного замялся. — У меня человек есть в мусарне, говорит, что они подрались
просто. Случайно это получилось. Гроб с телом когда отправляли, Ткач сам ко мне подходил,
предложил помощь.

— За Лёву должны ответить все, Боря, — ревел в трубке голос. — Или нам придётся самим приехать,
наводить там порядок, — грозным голосом произнёс он, и раздались короткие гудки.

Монгол тоже положил трубку и пробурчал недовольно.

— Наведёте, бля, порядок… Многие уже навели…

Ткач сел в машину своего знакомого Сергея, работающего в УГРО. Когда Ткач освободился ещё в
первый раз, он помог Сергею найти украденные у него из квартиры вещи. Правда, тогда на
квартиру эту навёл сам Ткач, но мент об этом не знал, и теперь всегда был рад помочь своему
«спасителю». Тем более что Ткач прекрасно сознавал небольшие возможности простого опера, и
всегда обращался только со всякой мелочью, пробить по номеру хозяина машины или ещё что-
нибудь. В этот раз Сергей посмотрел по его просьбе информацию про нового, насколько знал Ткач,

объявившегося в городе человека, который так просто застрелил на его глазах человека.

— Здорово, Серёга, — Ткач с улыбкой пожал руку менту. — Ну чё там, узнал?

— Да-а, пробил всё, — ответил Серёга, пожимая в ответ руку положенца. — Дёмочка Виталий
Евгеньевич, клички вроде нет, но его называют Бондарь, походу изза его брата, у того фамилия
такая. Короче у Дёмочки две судимости, но ничё серьёзного. Одна — за грабёж, тогда Придиус ещё
его бандой занимался, на автовокзале они вроде орудовали. Вторая — за коноплю. Мелочёвка,
короче. Но родословная у него, скажу я тебе, — Сергей покачал головой.

— — Чё такое? — спросил Ткач с интересом.

— Щас-щас, — ответил Сергей, открывая свою папку. — Значит, судимые все предки, и не за херню,
за всякую. Смотри, — он достал из папки бумаги и начал листать. — Отец — Дёмочка Евгений
Васильевич, незаконное приобретение, хранение, ношение огнестрельного оружия. Родной брат
отца — Дёмочка Валерий Васильевич, убийство.

Ткач сразу стал серьёзным, а Сергей достал следующую бумагу и спокойно продолжал:

— Их отец — Дёмочка Василий Ефимович, этому Виталию, значит, дед получается, тоже убийство.

— Так и знал, сука, — грустно произнёс Ткач, покачав головой. — Кровь беспредельщиков.

— Не-не, Сань, — возразил Сергей и стал заново пересматривать бумаги. — Не беспредельщики.

Дед застрелил налётчиков, напавших на его дом, одного наглушняк. Тогда за это ещё сажали, пять
лет ему дали. А этот стрелял в своих же знакомых за то, что те его

оскорбили и на него бросились. Вроде обычные работяги все, не беспредельщики. Но я тут

посмотрел дела их, есть одна особенность. Они не разговаривали, сразу убивали. Может и
справедливо, но что-то чересчур жестоко.

Без всяких предупредительных выстрелов.

Ткач наклонился к нему и, глядя в бумаги у него на коленях, спросил:

— Там чё, все стрельцы?

— Да не, не все, только по отцовской линии. Династия охотников, — ответил Сергей и, достав
следующие листы, так же спокойно начал продолжать: — Вот тут родные братья его матери. У
одного, Виктора Фёдоровича, убийство по неосторожности… Кстати, освободился, проживает в
Комсомольске-на-Амуре. Второй брат, Юрий Фёдорыч, сейчас отбывает в Хабаровском управлении
за тяжкие телесные.

— Тх-х, — как-то грустно усмехнулся Ткач и задумчиво отвернулся в окно.

— Так что сам смотри, Сань, — Серёга протянул бумаги ему. — На твоём месте я бы его не трогал.
Ты же грузануть его, наверно, хочешь, раз пробиваешь? Смотри, если в нём заиграет кровь предков,
судя по всему, раненых не будет.

Ткач посмотрел на него, молча взял бумаги и вышел из машины, не попрощавшись.

После убийства Олега Бандита владивостокский авторитет Миша Билл чувствовал себя спокойней.
Хоть большинство лидеров преступных группировок,

в основном спортивных, его не признавали, но уже постепенно привыкали к его «положенству», на

которое его поставил Вор из Хабаровского края Джем. Постоянные попытки Воров из западных
регионов поставить Приморье под свой контроль уже надоели местным браткам, и в конце концов
они уже начинали смиряться с «положенством» в крае Билла. Решив, видимо, что пусть уж лучше
будет свой смотрящий, чем кто-то со стороны. Большинство авторитетов после убийства в
Уссурийске Лёвы уже поддерживали Билла или делали вид, что поддерживают. И Миша уже строил
планы по подчинению себе всех криминальных группировок края.

Утром он собрал своих братков на планёрку, где все высказывали свои предложения по захвату
контроля над новыми коммерческими структурами в городе, число которых увеличивалось с
каждым днём. Выслушав всех, он в буквальном смысле свысока одобрил большинство предложений,
поскольку его рост был около двух метров, и он немного возвышался над всеми, и братки начали
рассаживаться по машинам.

— Так. Ну а вы к Антону езжайте на Чуркин, он там сёдня магазин открывает, — наставлял Билл
последних двоих парней. — А на обратном пути на рынок заедьте, получите там… Ну всё, погнали.
Звоните все сюда, если что.

Все стали разъезжаться в разные стороны. С Биллом остался только один из его близких,
Севостьян, который

подошёл к нему и спросил:

— Ну чё, ты разговаривал с Ковалем по части…

— Да говорил, — перебил его Билл и махнул рукой. — Никуда они не денутся. Ни он, ни Михо… Или

здесь я буду, или иркутские с московскими. На х…й им это надо?

— А ты уверен, что ты? — спросил Севостьян. — Ткач щас авторитет слишком сильный набирает. Да
и Воры ему тоже доверяют… Если Ткач разовьётся… — Севостьян покачал головой.

Билл задумчиво посмотрел в сторону выезжающих машин. Ткач был его другом, и Билл во всём его
поддерживал, когда Ткача поставили ответственным за Уссурийск. Потом Ткача посадили на
полтора года за надзор, и Билл так же помогал ему и его семье. Но когда тот вышел недавно на
свободу, он стал меньше общаться и приезжать к Биллу, ссылаясь на занятость. Раньше Миша не
придавал этому особого значения, но сейчас, после слов Севостьяна, он задумался. Зная, что
Севостьян испытывает неприязнь к Ткачу ещё с зоны, где они не могли разобраться между собой,
кто блатнее, можно было, конечно, предположить, что Севостьян говорит это по личным мотивам.
Но, с другой стороны, в его словах была правда. Ткач был очень авторитетным человеком, и сам
приходил на помощь Биллу в трудных ситуациях. А сейчас стал избегать общения, и иногда Биллу
даже казалось, что тот специально не подходит к телефону, когда он звонил ему. Жена или дочка
часто отвечали, что его нет. Хотя Билл прекрасно знал, что дочка Ткача, Саша, почти всегда с
отцом.

Получалось, что если Ткач действительно разовьётся, то его авторитет в дальнейшем будет выше
авторитета Билла. И хоть он рассчитывал на него и в дальнейшем, Миша спросил:

— А есть ещё кто, кого можно поставить в Уссурийске?

— Воры не пойдут на это, — опять покачал головой Севостьян. — Ткач там держится плотно. Ещё и
Лера с ним. Бригада сильная…
Билл посмотрел на него внимательно и сказал задумчиво:

— Надо узнать всё про него. Езжай, наверно, туда, погостишь там у него. Может, есть за ним грехи
какие.

— Я ж тебе говорил, он на двадцатке решётки варил на изоляторе, — вспыльчиво проговорил

Севостьян.

— Это не то. Воры знают за это, — отмахнулся Билл. Севостьян ему уже все уши прожужжал про то,
что Ткач когдато давно работал сварщиком в зоне и варил решётки на окнах штрафного изолятора.
Но Билл знал, что Ткач тогда варил эти решётки так, как было нужно братве, а не ментам. А
Севостьян всё время вспоминал про это из-за своей неприязни к Ткачу. — Надо другие косяки
искать, посерьёзнее.

— даже если получится найти посерьёзнее, там ещё Лера останется, ты не забывай, — сказал
Севостьян.

Билл внимательно посмотрел на друга. Против Леры, самого близкого у Ткача, Севостьян ничего
никогда не имел. Более того, был дружен с ним. Сейчас, видимо, что-то изменилось, о чём Билл ещё
не знал. Но он всё равно возразил.

— Лера на игле сидит, его не поставят в любом случае.

— Но у Леры тоже авторитет сильный. Вместе с Ткачом они разовьются быстро, вот посмотришь,—
убеждал Севостьян. — А там щас в Уссурийске бабки крутятся знаешь какие? Китайцы повалили
валом. Коммерсы каждый день размножаются. Чё, думаешь, они там не прихватили больше никого
за это время? А в

общак-то по-старому скидывают. Как раньше давали, по столько же и сейчас дают. С Лерой тоже
надо что-то думать.

Билл задумчиво посмотрел в землю. Теперь мысль друга, более хорошо знающего Уссурийск, стала
ясна ему окончательно. Там начинали крутиться большие деньги, мимо которых братва там в любом
случае не проходила. Но в общак, действительно, скидывали по-прежнему. Между тем из лагерей
постоянно шли благодарности за грев на имя Ткача, который грел все зоны Приморья от своего
имени и тем самым завоёвывал себе авторитет по краю. Если так будет продолжаться и дальше, его
будут признавать в Приморье больше, чем Билла. Он задумчиво посмотрел на Севостьяна и сказал:

— Посмотрим.

Виталий с Толяном подъехали к стоянке возле «Чумачки» и припарковали машину на обочине.

Здесь было постоянное место сбора ткачовских, так называли эту группировку в городе и крае.
Иногда, правда, они собирались прямо возле дома Ткача, куда тот подтягивал на постоянное место
жительства самых близких. Уже в

одном ткачовском подъезде постоянно проживало двое его друзей. Лере чуть ли не силой отвоевали
квартиру на четвёртом этаже, тогда как Ткач проживал на третьем. А на первый этаж в квартиру
знакомой Ткача Ларисы он подселил своего телохранителя громилу Витька, который, правда,
телохранителем, только назывался,

так как постоянно с Ткачом не находился. Но место

возле подъезда, освещаемое с крыши прожектором, привлекало слишком много внимания милиции.
А на стоянке возле Дома культуры и так стояло много машин, и сбор здесь был более безопасен.

Возле машин вместе с Ткачом стояло около двадцати человек. Вид большинства из них говорил о
том, что почти все сидевшие. Да и Толян уже говорил брату раньше, что почти всех своих близких
по лагерям положенец подтягивал к себе по освобождении, с каких городов бы они не были. Возле
ног Ткача, который опёрся задом на крыло машины, сидела его дочка..

— Ты их всех знаешь? — спросил Виталий.

— Не, гонишь, что ли? — ответил Толин. — Василевского только с Фазиком. И Сашка вон, дочка у
Ткача в ногах сидит. Ну Кешу ещё рыжего. Остальных так… видел только иногда…

— А Леры нету чё-то, — заметил Виталий.

— Да они ж не все здесь, их больше; — ответил Толян и кивнул на подъезжающую машину. — А вон
они, наверно, подъехали…
Из припарковавшегося на стоянке автомобиля вышли Лера с Василием и пошли ко всем.

— О, точно, — подтвердил Виталий.

Лера с Васей подошли ко всем и, не здороваясь, сказали что-то, и все весело засмеялись. Виталий
посмотрел на Сашу, которая тоже улыбалась. Он видел её впервые. С чёрными глазами и чёрными
волосами, она напоминала метиску, как, впрочем, и сам её отец. Но при этом она была такой милой
и красивой, что Виталий не мог оторвать глаз, и разглядывал её, не обращая внимания на
смеющихся вокруг неё парней.

— А она чё? — Смеясь, спросил Василевский.

— Да хули чё? Говорит, хоть е…ите меня здесь, ну нету сейчас бабок, — возмущённо, но с юморным
тоном ответил Лера.

— Если мы её вые…ем, она нам ещё больше платить будет, лошадь страшная, — в таком же тоне
произнёс Василий.

— Ну так надо было ей там запарить вдвоячка, — продолжал издеваться Василевский. — Глядишь, и
заначку бы для нас открыла в благодарность.

— Ну вот сам иди и е…и её. Ты ж сам говорил, что некрасивых женщин не бывает, бывает мало
водки,— шутливо огрызнулся Лера.

Сашка сидела в ногах смеющегося Ткача и, улыбаясь, смотрела на всех. Эта улыбка делала её и так
миленькое лицо ещё более притягательным, и Виталий жадно рассматривал её. После
освобождения он ещё не встречал девушки, которая бы так привлекла его внимание. Может быть,
интерес к ней подогревался ещё и тем, что это дочка самого уважаемого в городе человека. И
встреть Виталий её на улице раньше, возможно, он бы просто обратил внимание, как на красивую
девушку, но не более. Теперь же, когда возможность познакомиться с ней была вполне реальной,
информация Толяна о том, что у Саши нет постоянного парня, сильно подхлёстывала Виталия. И он
не отрывал от неё взгляда.

Василий первым заметил машину братьев на обочине и кивнул на неё Ткачу. Тот сразу перестал
смеяться и стал отправлять всех по делам, дав понять, что разговор окончен.

— Так, ну чё, езжайте тогда к этому гандону. Скажите, что если нам ничё уделять не хочет, приедут
другие и

заставят платить вдвое больше. Потом пошлём туда ещё кого-нибудь, если чё.

Все стали расходиться.

— Да он будет платить, никуда, на х…й, не денется,— сказал Василевский, садясь в свою машину. —
Я ему щас сам расскажу как надо.

Метис обернулся и спросил:

— Так а с этим-то чё делать? Как его?

— С Жирным этим? — переспросил Ткач. — Этого сразу глушите. Вон Табака возьми с Медведями и
ломайте его. Несильно только. Может, передумает ещё…

— Ну как скажешь, — улыбнулся Метис и сел в машину.

— Не перестарайтесь только, — напутствовал его Ткач.

Все стали разъезжаться, а Ткач повернулся к Василию.

— Посиди пока в машине с Сашкой, — сказал он и вместе с Лерой пошёл к машине братьев.

Пока они переходили дорогу, все разъезжались. Виталий провожал взглядом грациозно
поднимающуюся на ноги и идущую к Васиной машине Сашу. Даже её движения казались ему
такими пластичными и мягкими, что интерес к ней подогревался ещё больше. Когда Ткач с Лерой
подходили, его вывел из задумчивого состояния голос брата, открывшего дверь:

— Давай выйдем. Чё сидишь?

Виталий дёрнулся и, быстро выйдя из машины, пожал руку уже подошедшим Ткачу и Лере.

— Не хочешь светиться нашим? — спросил Ткач, пожимая руку и кивнув на последнюю из своих
удаляющихся машин.
— Почему так решил? — Спросил Виталий.

— Ждёшь, пока все разъедутся, — ответил Ткач, внимательно глядя в глаза.

— Да нет. А что они, на меня зуб имеют за вашего человека? — спокойно спросил Виталий.

— Они не знают ничё, — покачал головой Ткач.— Пропал и всё. Уехал… Ну а вы как? Раз приехали,
наверно, подумали уже? Я правильно понял?

— Да, — ответил Виталий. — Давайте в машину присядем. Есть одно предложение…

— Давайте-давайте, у нас тоже есть, что вам предложить, — согласно кивнул Ткач и открыл дверь
машины Толина.

Шуня и Егор стояли напротив семерых крепких парней возле магазина. Стрелки почти всегда
набивались

на улице, потому что многие авторитеты ещё не имели своих офисов. Да и не все стрелки
заканчивались так, чтобы можно было спокойно встать из-за стола и разойтись. А на улице и
разговаривать на повышенных тонах, и махать руками и бейсбольными битами, которые уже вовсю
продавались на рынке, и даже стрелять друг друга удобнее.

Шуня и Егор были молодыми слободскими бандитами и, хоть они были и не сидевшими, имели
определённый авторитет в преступном мире города. Но во всём поддерживали самого
авторитетного человека, воровского положенца Ткача, который так же

был выходцем со Слободки и проживал здесь почти со всей своей братвой. А потому в просьбе Ткача
помочь одному из слободских коммерсантов, попавших в долги владивостокским авторитетам,
отказать не могли. Они были не робкими парнями и разговаривали с приехавшими выбивать долг
уверенно. Но постепенно разговор начинал переходить на повышенные тона.

— Не, братва, давайте как-то по-другому вопрос решать. Он с нами работает, на общак уделяет, —
говорил Шуня. — Ткач в курсе его долгов.

— Можете у Билла там во Владе поинтересоваться, он тоже знает этого человека, — добавил Егор.

— Да хули нам Билл? — резко ответил один из парней и кивнул на коммерсанта. — Он, считай,
Баулу бабки должен. Андрей с ним работает.

— Погоди, — остановил его жестом старший и повернулся к Шуне, тоже кивнув на должника. — и
чё, он полагает, что раз с вами работает, ему можно людей кидать?!

— Это ещё спасибо пусть скажет, что Андрей к нам обратился, — поддержал его стоящий рядом
парень и посмотрел на опустившего голову коммерсанта.— Если б он в легавую сунулся с заявой,
ваш кидала бы уже на тюрьме был. Там нотариально всё оформлено было.

— И все сроки давно вышли, — добавил первый.

— Ну он же платить-то не отказывается, — сказал Егор.

— Да как не отказывается?! Уже второй год мозги е… ёт, прячется. Мы и сами его три месяца
искали, — начал уже раздражаться и старший из приехавших.

— И теперь мы уже х…й с него слезем, — тут же поддержал его близкий. — Пусть продаёт хату,
машину, всё что есть, а остальное отрабатывает.

Коммерсат ещё больше потупился и ещё ниже опустил голову. Обращаясь за помощью к Ткачу, он
не думал, что почти вся братва смотрящего будет отсутствовать в городе и что за него приедут
разговаривать только два человека. И теперь уже серьёзно запереживал за то, что придётся отдать
всё имущество и его ещё и загонят в долги. Но Шуня отстаивал его до последнего и сказал:

— Порвать его мы вам всё равно не дадим.

— А чё вы сделаете? Сами за него рассчитаетесь?— надвинулся на него ближайший. из парней.

— Давайте какойто компромисс искать. Он работает, постепенно рассчитается… — попробовал

предложить Шуня.

— Да он давным-давно уже должен был рассчитаться! — уже повысил голос старший из ребят.
Их разговор прервала подъехавшая прямо к ним машина, из которой вышло пятеро грузинских
братков. Они сразу подошли, и один из них, по имени Гиви, спросил у спортсменов:

— Вы по поводу долга со Влада приехали?

— Ну мы. Ичё? — спросил старший, но уже без прежней решительности.

— Мы от Ткача. Человек этот с нами работает,— сказал Гиви с сильным акцентом, и старший из
спортсменов удивлённо посмотрел на Шуню. Гиви заметил взгляд и сразу пояснил: — Да всё
нормально. Мы тоже сами работаем. Но когда дело касается людского, мы всегда рядом.

— И чё теперь? — спросил спортсмен.

— Теперь давайте порешаем, как и чем он будет рассчитываться, — Гиви говорил спокойно, но
решительно. — По-людски порешаем. Мы ж не беспредельщики, да?

Старший посмотрел на решительно настроенных остальных грузинских парней, большинство из

которых были в шрамах и наколках. Потом взглянул на своих парней, в которых уже не было
прежней решимости, и сказал, кивнув:

— Ну давайте порешаем…

Виталий с братом ехали за машиной Василия, в которой тот всегда возил Ткача. Они были на
отобранной у Старкова «Тойоте Короне» и ехавшие в преследуемой машине не замечали, что за
ними едет кое-кто из зна-

комых.

— А если он нас спалит, что мы за ним едем? — спросил Толян.

— Думаешь, этот барыга описал им свою машину?— Виталий повернулся к брату. — Вряд ли. А сами
они могли и не знать, он же не работал с ними.

— Да это понятно, — сказал Толян и прибавил ход, быстро сократив расстояние с машиной Васи. —
Только хули мы вообще за ним едем, я не пойму.

— Посмотрим, куда едет, — произнёс Виталий.— у меня такая мысля, что это с его подачи Лёву
могли завалить. Эти пацаны щас на тюрьме оба, походу, он туда едет.

— Да даже если и туда, он же положенец. Он и так туда постоянно ездит, — возразил Толин. — Да и
чё ты сделаешь, даже если это и так? Пристрелишь их, что ли? Или Монголу расскажешь?

— Надо просто узнать, с кем дело имеем. Если по его наколке валят, значит, нужно быть на фокусе
постоянно. А-а, он, один хер, свернул, — покачал головой Виталий, увидев, как машина Василия
свернула в другую от тюрьмы сторону.

— Так мы ж добазарились с ними, что мы отдельно работаем, — сказал Толян. — Я, ты, Кирьян, Лёс
этот твой с Доном, Слава…

— Добазарились-то добазарились, только лучше знать, чего можно ждать от человека, если
жареным запахнет. Мы же, фактически, с ним работаем… Тормози-тормози, — резко вскинулся
Виталий, когда машина Василия начала останавливаться.

Толян сбавил ход и прижался к обочине. Из остановившейся впереди машины вышла Саша и
направилась в магазин. А Василий тронулся и поехал дальше.

— Так это он дочку вёз, ё-моё, — негодовал Толин.

Виталий проводил Сашку заинтересованным взглядом, потом повернулся к брату и показал на

машину Василия, которая сворачивала.

— Смотри, в сторону тюрьмы повернул, — сказал он. Потом посмотрел на красивую походку идущей
в магазин Саши и возбуждённо проговорил, открыв дверь и выходя из машины: — Толин, проедь за
ним, посмотри… Если на тюрьму, посмотри, к кому он там подходит. Я мусоров там знаю многих,
потом пробьём, на кого он там груза толкает…

— А ты за дочкой, что ли, смотреть будешь? Я смотрю, она для тебя важнее, — укоризненно покачал
головой Толян и сам закрыл дверь за братом.

— Да не, я просто… — с виноватым видом начал оправдываться Виталий. Но машина уже тронулась
с места и, посмотрев Толяну вслед, он повернулся и по-

шёл в магазин.

В магазине, который оказался продуктовым, было много людей. Эпоха дефицита уже прошла, но
был выходной день, и народ закупал для семьи съестные

припасы, за исключением того отдела, куда для виду встал в очередь Виталий. Здесь продавали
спиртное. И хоть контингент здесь был не из приятных, это оказался единственный отдел, где
Виталий немного сливался с «окружающей средой» и был незаметным. Во всех остальных отделах
продукты закупали жен-

щины.

Саша стояла в очереди в кондитерский отдел. Чтобы рассмотреть её лицо Виталию приходилось
поворачивать голову назад и постоянно вдыхать исходящий от следующего за ним покупателя
перегар. Ещё хорошо, что никто, из вставших за ним, не спрашивал его, зачем он всё время пялится
назад. За что он был им и так благодарен, несмотря на то, что видеть их лица даже боковым
зрением было неприятно. Но Саша, действительно, того стоила, даже несмотря на ядовитый
перегар соседа сзади. Виталий любовался чертами её лица,

и его взгляд из заинтересованного стал таким мягким, что это даже заметил один из стоявших
позади всех в очереди подвыпивших мужиков. Видимо, Виталий со своим влюблённым взглядом
показался ему настолько слабым, что он не выдержал и, подойдя, стал протискиваться в очередь
впереди, потому что очередь Виталия уже подходила.

— Слышь, земеля. Я возьму бухла… — говорил он пьяным голосом. Но поскольку Виталий на него не
обращал внимания и заворожённо смотрел на Сашу, он толкнул его и нагло проговорил: — Ну дай я
встану! Чё ты?!

Виталий, опешивший от такого обращения с ним, достал руку из кармана куртки и сжал кулак. Но в
это время Саша, уже купившая свои конфеты, стала переходить в дальний отдел и как раз
проходила мимо него. Виталий сразу разжал кулак и, улыбнувшись в ответ наглецу, похлопал его по
плечу.

— Бери-бери, — сказал он ему и пошёл за Сашкой, смотря на её походку светящимися глазами.

Мужик с победным видом встал на его место, но Виталию было не до этого. Он смотрел на Сашу
теперь уже сзади, и только заскочивший в магазин Толян при-

вёл его в сознание.

— Поехали скорей, — дёрнул он его за руку. — Они на тюрьму заезжали, пакеты какие-то передали.
Я тебе щас покажу этого дубака, если он ещё в машине си-

дит.

Взглянув на Сашу последний раз, Виталий быстро

пошёл за братом.

Толян сидел в машине на территории тюремного гаража и опасливо озирался. Въезжать сюда было
строго запрещено всем, кроме автозэков и автомобилей тюремного начальства. Даже сотрудники
оставляли свои машины на площадке возле въезда на территорию тюрьмы.

Наконец Виталий вышел из гаража, и Толян облегчённо вздохнул, сразу заведя машину. А как
только брат сел к нему, сразу тронулся с места.

— Ну чё? — спросил он Виталия, всё ещё опасливо смотря на ворота тюрьмы, мимо которых они как
раз проезжали.

— Ну, их греет обоих, — задумчиво ответил Виталий.

— И чё теперь? — спросил Толян.

— Надо с Ткачом сближаться, — так же задумчиво ответил Виталий.

— Ты ж говорил, что теперь надо быть, наоборот, поосторожнее? — удивился Толян.

— Надо, — согласился Виталий и, проезжая мимо того магазина, в котором была Саша, повернул
голову и вытянул шею, выглядывая её. Но потом, решив, что Ткач с Васей уже забрали её на
обратном пути с тюрьмы, поискал глазами машину Васи впереди и сказал:— Давай тогда я сам туда
влезу, посмотрю, чё там и как. Там-то темы по-любому стреляют. Чё нам эти пятьсот баксов на
двоих с этих магазинов?

— Смотри сам, братуха, — покачал головой Толин. — Мне кажется, меньше знаешь, крепче спишь.

Можешь влезть так, что и не выберешься. Там одни

рыси уголовные…

— Да я ж и сам такой, если ты забыл, — ободряюще

улыбнулся ему Виталий.

В квартире Лера буторил чифир. Сидящие вместе с ним на кухне Фазик, Виталий и Гиви запаивали
последние груза с наркотиками на лагеря. С окружением Ткача Виталий сошёлся сразу. Во-первых,
все были сидевшими, и хорошо понимали друг друга. А во-вторых, здесь было достаточно одного
слова Ткача, что этот человек свой, как к нему тут же начинали относиться, как к брату. К тому же
Ткач постоянно представлял своему кругу новых людей, которых собирал по всему Приморью. Даже
затянул в город на почти постоянное место жительства авторитетных людей из других городов.
Один из них, авторитет из города Фокино Саша Техас, поначалу ухаживал за дочкой Ткача, но
остался ни с чем. Узнав об этом, Виталий сначала обрадовался, но потом насторожился. Почему
такой видный парень, на которого девушки вешались кучами, не вызвал интереса у дочки Ткача? Он
пытался сравнивать себя с ним и не находил у себя никаких преимуществ. Техас был так же по-
спортивному сложен, как и Виталий. Но у него ещё и лицо было таким, какие нравятся девушкам. А
Виталий уже зачёсывал волосы набок, чтобы спрятать намечающуюся лысину. Но тяга поговорить с
Сашей и видеть её рядом не оставляла его, может быть, именно поэтому он и решил сойтись
поближе с семьёй человека,

который был очень опасен. Мало того, что он сам не раз убивал, так ещё и в окружении его были
люди, готовые сделать это по его указанию. А за Виталием к тому же уже был грех, убийство
близкого Ткачу человека. И теперь нужно было очень грамотно себя вести, чтобы ему не вспомнили
это.

Виталий много думал над тем, почему Ткач так поступил и принял его после того случая. Но на ум
приходило только одно решение: что положенец решил восполнить потерю и заменить одного бойца
на другого. И хоть ему самому очень не нравилась сама мысль о том, что он считается чьим-то
человеком, Виталий смирялся с ней и утешал себя мыслью, что так безопасней. Так как за ним
теперь стояли большие силы на случай серьёзных разборок. И он вёл себя с Ткачом и его
окружением, как с близкими друзьями.

— Этот, без надписи, на Вована с Родохлебом, надо не перепутать, — сказал Фазик, кладя большую
торпеду в кучу запаянных грузов поменьше.

— Чё, всё? Убирайте, давайте чаю попьём, — сказал Лера, наливая чифир в кружку.

— А это ты кому столько запаял? — спросил у Гиви Фазик и стал убирать груза на другой стол.

— Да это на Алёнку, подельницу мою, — ответил Гиви, проглаживая шов на торпеде и убирая её в
отдельную кучку зяпаянных грузов. — Она ж всю деляну на себя взяла. Щас парится девка…

— Это навоттурыжую, чтоли? Такэточё,твоятёлка, что ли? — удивлённо-восхищённо спросил Фазик.

— Ну да. Ты чё, не знал, что ли? — спросил Гиви.

— Ништя-ак. Ну и как она, — спросил Фазик, показывая движения лыжника и принимая кружку от
Леры.

— Да вообще огонь. Я на ней жениться хотел, — ответил Гиви.

Он говорил с сильным акцентом горцев. И когда разговор был не по понятиям, а на подобные темы,
звучало это очень смешно.

— Ну так женись, Гиви, — предложил Виталий, улыбаясь. — Прикинь, она щас неё…аная будет
столько сидеть. На мусоров кидаться будет…

— Ц… эээээ, — только и произнёс Гиви, сокрушённо качая головой.

— Да-а, — подтвердил Фазик, передавая кружку.— У тёлок это не так, как у нас. Им потяжелей. Они
без этого, говорят, болеть даже начинают.

— А нам чё, легче, что ли? — спросил Гиви, немного возмущённым голосом. — Я сам болел… Тыщу
раз эта х…йня посещала… как её…

— Ха-ха-ха, — в один голос засмеялись парни. Лера даже немного поперхнулся чифиром.

— А чё вам смешно, я не пойму? — произнёс Гиви.— Я сидел, у нас ни одного пидора не было в
бараке…

— У нас тоже не было. И чё? — усмехнулся Виталий.

— И чё вы делали? Дрочили целыми днями? — спросил Гиви, принимая кружку и отпивая.

— Зачем дрочили? — спросил Виталий и, подмигнув Фазику и Лере, сказал почти серьёзным
голосом:— Кошке зубы выбили, натфилем под корень сточили… Потом шляпу куском колбасы
намазываешь и ништяк… Сосёт как миленькая…

— Ц… эээээ, — ещё больше сокрушался Гиви, даже взмахнув руками от возмущения. — Да ну, ээээ
зубы вибивать…

— Ну а вы, чё делали? —. спросил Виталий. Они все втроём еле сдерживали улыбки в ожидании
ответа Гиви.

— Так им засаживали. Зачэм зубы? — ответил Гиви, продемонстрировав те же движения лыжника,

только с узким хватом.

— Кому, кошкам? — спросил Виталий, сразу и не поняв, что он имеет в виду.

— Нуда. В валенок её засовываешь, чтоб только жопа торчала. Она уже царапаться не сможет, и
натягиваешь её… — серьёзно сказал Гиви, опять продемонстрировав эти движения с невидимой
кошкой в валенке.

Лица парней застыли в полуулыбке. Они тупо смотрели на Гиви, не говоря ни слова. Выражение
лица Виталия, хотевшего пошутить над Гиви, было под стать его идиотской усмешке. Их всех спас
сигнал автомобиля, раздавшийся на улице. Гиви кинулся к окну и произнёс, быстро беря свои
торпеды и выходя.

— Саня приехал. Ну чё, мы погнали, приедем через неделю где-то… Давайте, братва… — Гиви
поднял руку на прощание с порога квартиры.

— Давай.

— Давай, удачи, — как-то озадаченно попрощались Фазик и Лера.

Виталий лишь молча поднял руку на прощание и так и остался сидеть с ней с тупым выражением на
лице, когда Гиви вышел.

— А ведь он не шутит, — произнёс Лера серьёзно, кивнув на закрывшуюся дверь.

— Ну, — подтвердил Фазик.

Виталий только сейчас отошёл и, опустив руку, ошарашённо покачал головой и сказал:

— А…уеть легче. Где он сидел-то?

— Да х…й его знает, — ответил Фазик, встав и подойдя к окну. — Надо у Ткача спросить.

— Вот отморозки-то, ё-моё… — опять покачал головой Виталий.

Выйдя из подъезда, Гиви подошёл к Ткачу с дочкой и Васе, которые разговаривали с его ребятами
возле машин. Гиви был гастролёром и перемещался по стране с группой таких же отчаянных, как и
сам, парней. Все были сидевшими выходцами из Грузии, где, в отличие от Приморья, в котором
Воров в законе не было вообще, законники проживали почти на каждой улице. Ткач уважал их, и
всегда принимал, как дорогих гостей. Тем более что они готовы были в любой момент оказать

посильную помощь. — Ну наконец-то, — сказал один из грузин, и парни

стали прощаться с Ткачом и Василием: — Чё, всё, мы

поехали, Сань. — Давайте, — ответил Ткач, пожимая руку каждому. — Саня, чё, я забрал тут на
своих загнать, — сказал

Гиви, показывая груза. — Бери-бери, конечно. Чё ты? — тут же отреагировал

Ткач. — Слышь, ты где таких набрал? — спросил Гиви,

кивнув на окна Леры. — Вот они отмороженные. — А чё такое? — насторожился Ткач. — Гиви,
поехали быстрей, опаздываем, — крикнули

ему парни, уже рассаживающиеся по машинам.

— Всё, мы погнали, Саня, — сказал Гиви, протягивая

руку.

Ткач пожал ему руку и спросил, посмотрев на окно

кухни Леры, в котором стояли Виталий и Фазик: — Чё тут случилось, Гиви? — Да всё нормально,
Сань. Потом приколю,—

сказал Гиви, садясь в машину. — А то щас просохатим

стрелку. Они тронулись. Ткач поднял руку на прощание и,

посмотрев опять на окно кухни, сказал Василию и

дочке: — Пошли поднимемся.

Дверь им открыл Лера, встречая их на пороге, и тут же спросил:

— Саня, этот Гиви откуда сам? Он же не местный вроде?

— Ты где их нашёл? — тут же добавил свой вопрос Фазик.

— Чё тут было, я не понял? — немного раздражённо произнёс Ткач. — Чё Гиви говорит, что вы
отморозки? Вы ещё резню тут устройте, бл…дь, со своими.

Саша прошла в кухню и стала раскладывать продукты из пакета.

— О, привет, — увидела она сидящего на стуле Виталия.

— Привет, — ответил он, не отрывая от неё взгляд.

— А ты что сидишь тут один? — спросила она, ставя чайник и открывая коробку конфет. — Чай
будешь?

Виталий взглянул на чифирбак, который они только что опустошили, и произнёс с улыбкой:

— С тобой? Конечно, буду, Могу даже в постель тебе чай принести… утром…

Сашка заулыбалась и немного смущённо произнесла:

— Не, меня папка никому не отдаст.

— Что, нет достойных? — опять улыбнулся Виталий. — Так ведь и проживёшь всю жизнь, без семьи
и без детей. Не испытав всех… — он задумался, подбирая нужное слово, и после паузы добавил: —
Радостей жизни…

— О-о, не переживай за меня, — довольно ответила Саша. — С этим проблем нет.

Ткач с Василием разулись и прошли в комнату вместе с Лерой и Фазиком.

. — Этот твой Бага новошахтинский со своей бандой, походу, не такие отмороженные, хоть и тоже
грузины,— качал головой Фазик.

— Бага осетин, по-моему, — поправил Лера.

— Да какая разница? — возразил Фазик. — Всё равно здравый пацан. Саид вообще красавчик, хотя
тоже нерусский. Но этот же…
— Да чё тут такого-то, я не пойму? — спросил Ткач и усмехнулся. — Кошку насадил… Вот велика
беда, бл… дь… Он не один такой…

— Бля, я сколько сидел, ни разу такого не встречал,— покачал головой Лера.

— Да ты бы ещё видел, как он это рассказывал, Саня, — сказал Фазик. — Как будто это в порядке
вещей. Такой и дочь родную запросто вые…ет, и друзей всех…

— Так, хорош, бл…дь! — сразу закипел Ткач.— Гиви — наш пацан, правильный, бродяга по жизни. И
мне по х…й, кого он там е…ал, кошек или ещё кого… Он за людское горло перережет любому, если
надо будет. Я как раз таких людей щас подтягиваю со всего Приморья..

Сашка наливала чай по кружкам и спросила у смотрящего мимо неё Виталия:

— Тебе с сахаром или с конфетами будешь? Но Виталий прислушивался к словам Ткача в другой
комнате и непонимающе посмотрел на неё. Слова положенца о том, что он подтягивает к себе
людей, готовых за людское убить, вызвали у него интерес и объясняли многое в поведении Ткача в
отношении

его.

— Нам такие люди нужны, а вы тут прёте друг на друга… между собой, — донёсся из комнаты голос
Ткача.

— Тебе с сахаром или с нет? — повторила свой вопрос Саша.

Виталий посмотрел на неё блестящими глазами и, изменив внимательное лицо на расплывшуюся в

улыбке физиономию, сказал с похотью в голосе:

— Я как ты…

Сашка засмеялась и громко позвала всех:

— Идите чай пить!

— Ну зачем ты? — с той же похотью произнёс Виталий. — Вдвоём бы посидели попили…

Саша опять засмеялась. В кухню зашли остальные.

— Да ничё мы на него не пёрли. Так просто… сказали тебе своё мнение, — оправдывался Фазик на
ходу перед идущим последним Ткачом.

— А где он сидел, кстати, Саня? — спросил Лера, уже зайдя на кухню.

Ткач увидел Виталия и сразу подошёл к нему, протянув руку и проигнорировав вопрос Леры.

— О, здорово, Виталь. Хорошо, что ты здесь, — он присел рядом на стул. — Тема тут есть. Вам с
Толяном там тоже обламываться будет, в довесок к вашим магазинам.

Тема Ткача оказалась обычной разводкой. По освобождении он предложил одному своему

знакомому уделять внимание в общак, чтобы пользоваться поддержкой братвы на случай наезда
других братков. По сути, Ткач предложил ему уже обычную в эти времена крышу. Но Игорь, так
звали коммерсанта, отказался от неё, сославшись на то, что его одноклассник работает в уголовном
розыске и если надо будет, то он выставит на свою защиту всю милицию. С помощью Виталия и его
брата Ткач решил доказать этому своему знакомому, что милиция его может и не спасти в трудную
минуту. И Виталий с Толяном, взяв ещё с собой Кирьяна с Лёсом, ждали того у его дома.

Игорь приехал именно в то время, которое называл Ткач, видимо, он достаточно хорошо знал этого
человека. Он остановился возле своего подъезда и начал.

выходить из машины, когда к нему подъехала другая машина, которую предоставил для этой цели
Ткач, и из неё вышли Виталий с Толином, Лёс и Кирьян.

— Ну что, Игорь? Думаешь, раз с ментом дружишь, тебя никто не тронет? — спросил у него Толян,
подойдя и нависнув над ним, как гора.

— Что ж они тебя не охраняют, друзья твои? — тут же подхватил Виталий.

— А зачем меня охранять постоянно? Вы от Ткача, что ли? Я же говорил ему, мне крыша не нужна…
— пафосно ответил Игорь. Он, конечно, испугался, но всем своим видом показывал, что не боится и
стоял прямо.

— Какого ещё, на х…й, Ткача?! — резко перебил его Толян. — Нам платить будешь. И не за крышу, а
чтоб жить спокойно и не бояться!

— А я и не боюсь. С чего вы взяли? — спросил Игорь, всё же пригнув голову от грозного рыка
Толяна сверху. Потом он отошёл от Толяна и, опять осмелев, пафосно произнёс: — у меня денег
хватит всю милицию на вас натравить, не только своего друга. Если я Ткачу отказался платить, вы
думаете, вам стану?

— Кто такой этот Ткач? — двинулся на него Виталий. — Я Жора Ростовский. Ты нам платить
будешь. По пятьсот баксов в неделю. А то тебе уши отрежут прямо на улице, и это только для
начала.

— Так, ну вы, я вижу, не понимаете ничё, — сказал Игорь и стал садиться обратно в свою машину.
— Подождите здесь, сейчас за вами приедут.

Виталий сразу достал пистолет и, как только Игорь закрыл дверь, подошёл и начал стрелять в
приборную панель прямо через боковое стекло, которое тут же рассыпалось. Игорь в страхе закрыл
голову руками и завизжал, наклонившись к пассажирскому сиденью. Толян и Кирьян посмотрели
по сторонам. Прохожие ускоряли шаг и уходили, с опаской оглядываясь. Дом был хоть и старым, но
в нём вполне могли быть телефоны, и парни внимательно посмотрели по окнам. Виталий резко
открыл дверь и, схватив за шиворот Игоря, сунул ему пистолет в шею и сказал спокойно:

— А ты, я вижу, всё у нас понимаешь. По сколько платить будешь и всё остальное. Да?

Трясущийся от ужаса Игорь ничего не смог выговорить и закивал.

— Но если вдруг чё не до конца понял, подожди здесь, за твоими ушами приедут, — сказал Виталий
и, отпустив Игоря, повернулся к пацанам. — Поехали.

Толян и Кирьян посмотрели на окна, в которые уже начали выглядывать люди. Опустив головы, они
резко сели в машину вместе с Виталием и Лёсом.

— Не гони, Толян, — положил Виталий руку на плечо брата, который резко воткнул коробку
передач и уже готов был рвануть с места, — а то подумает, что мы сами боимся. Давай потихоньку,
всё равно тачка левая.

Неспеша выехав со двора, Толян всё же не выдержал

и сорвался с места. Виталий открыл окно и высунул

голову. За ними никто и не собирался гнаться, он просто слушал звук резко набирающего обороты
мотора и удовлетворённо кивнул. Машина сильно не ревела и во дворе Игоря вряд ли было слышно,
что они удирают. Подъехав к ожидающему их неподалёку Ткачу, они остановились и открыли окно.

— Ну как? — спросил Ткач, не выходя из машины.

— Нормально, — спокойно кивнули головой бра-

тья.

— Жути нагнали?

— Да, ему хватит, — ответил с усмешкой Толян.

— Понятно. Ну если стрельнёт, то там половина ваша будет, — сказал ему Ткач и посмотрел через
него на Виталия. — Виталь, садись к нам в машину, поедем к Монголу съездим.

—. А чё там, стрелка, что ли? — С какойто неохотой спросил Виталий, выходя из машины.

— Да не, какая стрелка. У нас с ним всё нормально. Так… посидим, о делах побазарим… — он
повернулся к Толяну. — Вы поедете с нами?

— А надо? — спросил Толян.

— Да не, я ж говорю, просто прокатимся, — ответил Ткач.

— Не, мы тогда съездим по делу, — сказал Толян.

— Давайте, только на своей машине. Эту поставьте пока на всякий случай туда же, где взяли, —
ответил Ткач.

— Ну да, моя машина как раз там и стоит, — ответил Толя н.

— Ну вот. Давайте, если что, найдёте меня, — напутствовал Ткач и закрыл дверцу.

В предбаннике сидели Монгол с сыном предподросткового возраста, Ткач, Лера, Василий и

Виталий. Это была армейская баня, которую любезно предоставлял Монголу один из его друзей
военных. Но здесь было всё на уровне, так как парились здесь не солдаты, а высшие офицерские
чины. Это был тот самый Боря Монгол, которого ещё недавно хотели короновать московские Воры.
Но после смерти их близкого Лёвы ситуация изменилась в худшую для Бориса сторону.

Но он не унывал. В городе к нему по-прежнему относились с должным уважением и, помогая

обращающимся к нему коммерсантам, он получал неплохие деньги. К тому же он уже понял, что
Воры в Приморье очень быстро погибают, и тешил себя мыслью, что всё произошедшее, возможно,
и к лучшему.

После парной все расслабились и рассказывали весёлые истории, попивая холодное пиво.

— А у него ж всё на жену оформлено, — продолжал говорить Лера, подливая себе пива. — Все
ларьки, машина, всё… А я как жену его увидел, бля-а… думаю, какой, сука, красивый был обычай у
чукчей…

Все хором засмеялись, кроме сына Монгола. Старый обычай у некоторых народов давать гостям
переспать со своей женой был и притягательным, и одновременно смешным.

— А он чё, не угостил тебя ей? — спросил Ткач сквозь смех.

— Не-а, падла, зажал… — притворно злился Лера.— Да он там с неё пылинки сдувает. Руку ей
целует… Кста-

ти, почему бабам целуют левую руку эти… джентльмены херовы?

— А чё, есть разница, что ли? — спросил Монгол.

— Ну да, — ответил Лера. — Она ж там у него вся такая правильная. Он ей правую руку поцеловать
хочет, она отдёргивает и левую подставляет. Походу, так принято…

— Это потому, что правой они за.;. — Виталий немного осёкся, взглянув на сына Монгола, — за член
берутся, когда сосут…

Все опять громко засмеялись.

— Ну правильно, — подтвердил сквозь смех Василий, — а я думаю, почему бабы ладошками его
длину показывают, они ж уже всё промерили.

— Да не, это по нашим ладоням они смотрят, типа у кого какая ладонь, такой и х… член, — возразил
Лера.

— И чё, ты хочешь сказать, что у меня вот такой всего? — спросил Монгол, показывая ладонь. — У
меня восемнадцать сантименров, сам мерил недавно.

— Уменя тоже больше, — сказал Ткач, смотря на свою ладонь, — у меня вообще девятнадцать.

— Да ты не так смотришь, не поперёк ладони,— сказал Лера и показал на своей ладони. — В длину
надо смотреть, вместе с пальцами. Так-то у меня тоже в два раза больше, — почти девятнадцать.

Виталий, перестав жевать корюшку и удивлённо смотря на них, недоумённо проговорил:

— Ни хера, вы монстры.

— Чё такое, Виталя? У тебя чё, меньше, что ли?— с усмешкой спросил Ткач.

— У меня четырнадцать с половиной только, — недоумённо проговорил Виталий.

— А-а, щегол, — засмеялся Лера.

— Ха-ха-ха, — раздалось со свех сторон.

— Ну, почти пятнадцать, — проговорил Виталий, как будто оправдываясь.

— Ха-ха-ха, — продолжали смеяться все, кроме сына Монгола.

— С таким членом надо гирьку подвешивать, Виталь, — смеясь,посоветовалЛера.

— Да пошли вы, — махнул рукой Виталий и опять начал есть корюшку. — Поотрастили себе, бля…

Мальчик подошёл к Монголу и спросил серьёзно:

— Папа, а как правильно, чнен или писька? Все немного притихли, забыв, что с ними совсем
молодой пацан. А Виталий, которому после пара пиво уже ударило в голову, выпалил:

— Ну это, смотря, что ты хочешь делать. Если писать, то писька…

Все опять засмеялись ещё громче. Монгол направил сына в сторону выхода на улицу и сказал:

— Иди погуляй, Вася. Видишь, дядьки взрослые разговоры разговаривают.

Вася весело побежал из бани и хлопнул дверью. Виталий встал и, запрыгнув на турник, сказал:

— Бля, щас наслушается малой вашего бахвальства, точно гирьку себе будет подвешивать, когда
вырастет.

Все опять засмеялись, а Виталий начал подтягиваться и полотенце слетело с его бёдер.
Находящиеся перед ним Лера с Ткачом и Василием перестали смеяться, и Лера произнёс,
показывая пальцем в район паха Виталия:

— Ни х…я себе. Это ты чё, хочешь сказать, что вот это пятнадцать сантиметров?

— Нуда, — ответил Виталий, спрыгнув и наматывая опять полотенце. — Сам мерил.

— Ты чё, угараешь, что ли? — с усмешкой спросил Ткач. — Такая балда если встанет, двадцать
минимум будет.

— В смысле? — спросил Виталий, готовясь опять запрыгнуть на турник и остановившись. — А его

чё, стоячим мерить надо?

Все засмеялись, но уже совсем без веселья и немного недоумённо поглядывая друг на друга. Дверь
открылась, и зашёл Саня Горова.

— Во, бля, один сын ушёл, другой пришёл, — произнёс Монгол.

— Ну при этом-то уже можно говорить, — пошутил Ткач, всё ещё смеясь.

— А про чё вы тут? — спросил Горова, проходя по

кругу и пожимая всем руку. — Да так… Это что у тебя? — спросил Монгол, при-

нимая из рук сына пакет.

— Это бабки с этих… с Вадика Засыпкина, Лёхи Дёмина и остальных с их компании.

— Засыпкин-Засыпкин, чё-то знакомое, — проговорил Лера.

— Ты чё? Это будущий директор мясокомбината, я тебе говорю, — объяснил Ткач.

— А-а, — протянул Лера. — Это мать у которого там щас директор? А у него чё щас?

— Кафешка, по-моему, на мелиораторе… да ещё чёто… Да Борь? — спросил Ткач.

Да так, по мелочи, — уклончиво ответил Монгол.

— А по сколько вы с них берёте? — спросил Лера.

— Это ты с какой целью интересуешься? — полушутя спросил Монгол, убирая деньги в карман
висящей куртки. — У меня вон, Сашка ими занимается…

Лера сразу повернулся к Горове и сказал:

— Так ты им включай побольше, отомсти им за эпоху дефицита. Очереди помнишь за колбасой?

— Тогда его мамка, по-моему, не была ещё директором, — ответил Горова.

— Ну заместителем была. Какая разница? — поддержал Леру Ткач.

— Да они нормальные пацаны, — заступился за сына Монгол. — Пусть развиваются пока. Берём
так, понемногу. Езжай, Саня, надо к Палычу ещё заехать,

чё он там.

— Ага, — махнул головой Саня и повернулся ко всем, подняв руку на прощание. — Ну давайте.

— Давай.

— Давай, — попрощались с ним Ткач с Лерой, и Горова вышел.

— Борь, а где тут у вас в гаражах эти работают… халявщики… или как их? — спросил Лера, и все
опять засмеялись, кроме Монгола.

— Халтурщики, — поправил Борис и сказал с ноткой юмора. — Только их не ищите, они уже мои…

— Ну твои так твои, — согласился Лера. — Я чё, против, что ли? Ну тачку-то загнать можно будет?
Сделаешь?

— А эт как вести себя будешь? — со смехом сказал Монгол, и все опять засмеялись…

Когда после бани ехали обратно, Ткач повернулся к сидящему на заднем сиденьи Виталию и
спросил:

— Ну как тебе Монгол, Виталя?

Виталий молча пожал плечами. У него было такое ощущение, что Ткач не зря познакомил его с
Монголом, что у него были относительно него какие-то планы, и он хочет реализовать их с помощью
Виталия. Чтобы проверить свои догадки, он спросил:

— Ачё, он, правда, такой вес тут имеет, как говорят?

Сильно выпивший Ткач не стал церемониться и сразу посвятил Виталия в свои планы относительно
Монгола.

— Его хотели вместо Билла поставить за краем. Х…й там, — Ткач усмехнулся. — Джем тут всех на
уши поставил. Не х…й ему тут делать.

— А чё ты тогда общаешься с ним? — спросил Виталий.

— Да он всё равно долго не продержится, — махнул рукой Ткач. — Но пока авторитетом пользуется,
надо поддерживать связь. И на московских через него выход есть… Пуска-ай пока прибирает точки,
потом всё нам достанется.

Виталий отвернулся в окно. Теперь картина вероятного будущего вырисовывалась более ясно.
Скорее всего, Ткач скоро предложит ему наехать на Монгола, если вообще не убить. Может быть,
это и казалось Виталию, так как от выпитого пива голова соображала не так, как надо. Но уж
слишком откровенно прозвучали слова Ткача о том, что скоро все точки Монгола до-

станутся им. Виталий задумчиво посмотрел на улицу и спросил:

— А Горова родной сын его, что ли?

— Не-а, Светкин. Жены его, — равнодушно ответил Ткач. — Да ему тоже недолго осталось, он же
без Бори ничё не сможет.

Виталий опять почувствовал, что по пьянке Ткач говорит совсем открыто. Выходит, что приёмного
сына Монгола он не собирается устранять, так как он не представляет без отца угрозы. От этого
стало не по себе. Виталий точно знал, что если у Ткача встанет на почве какого-нибудь конфликта с
Виталием вопрос, устранять его или нет, здесь-то положенец не будет сомневаться. Ткач-то после
той стрелки точно знает, какая может исходить от него угроза.

Утром в новом офисе, который для него выделила прихваченная недавно фирма, Ткач слушал
плаксивую речь коммерсанта Игоря, машину которого расстрелял Виталий. Здание фирмы
располагалось в центре города, и Ткач был очень этим доволен. Он не упускал возможности
продемонстрировать всем своё новое владение и всем звонившим на домашний телефон,
единственный телефонизированный ранее офис, назначал встречу уже в новом офисе и давал новый
рабочий телефон.

Игорь сидел на диване напротив него и, выпучив глаза, рассказывал о недавних событиях:
— Да ты бы видел, Саня. Беспредельщики настоящие. Там людей столько во дворе было, а этот…
падла…

машину мою расстрелял и хоть бы что… стоит и дальше объясняет, сколько я ему платить должен…

— Ну ты ж говорил, у тебя друг, этот твой, одноклассник, в ментовке работает… — начал было Ткач,
но Игорь его перебил:

— Да какая милиция, Саня? Она им по херу, эта милиция! Я ж тебе говорю, он прям во дворе
стрелял, и на прохожих по херу… Он на них даже не глянул… Так только… — Игорь махнул головой,
показывая, как именно нападавший на него человек мельком глянул вокруг, прежде чем уехать.

— Ну а от меня ты что хочешь? — спросил Ткач.

— Ну… это… — немного замялся Игорь. — Поговори с ними. Ты ж говорил, что если на общак
уделять буду, меня никто не тронет.

— А ты будешь уделять, что ли? — наигранно удивлённо спросил Ткач. — По сколько?

— Ну, как ты и предлагал тогда… по сто баксов в неделю… — запинаясь ответил Игорь.

Ткач сделал задумчивый вид, встал и прошёлся по кабинету до двери.

— Как, ты говоришь, его зовут? — спросил он и, развернувшись, пошёл обратно к окну.

— Жора Ростовский, — тут же с готовностью выпалил Игорь, с надеждой смотря на Ткача. — И с

ним ещё там пацаны серьёзные. Один здоровый такой… Знаешь их?

Ткач молча смотрел в окно.

— Выручай, Саня, — молящим голосом просил Игорь. — Я не подведу. Поговори только с ними. Ты
ж тут всё решаешь в городе. — Игорь уже чуть не плакал.— Пристрелят же… как собаку ..

— ростовский, это серьёзно, — повернулся к нему Ткач. — Это ещё и не наши, это с подачи Воров
приехали.

— Ну а ты, Саня? Ты же положенец, — просящим голосом продолжал Игорь. — С тобой тут все
считаются. Они ж меня разорят, если платить им буду… а нет, так убьют меня…

Игорь так умоляюще смотрел на Ткача, что тот сразу отвернулся, чтобы не засмеяться. Выдержав
ещё небольшую паузу, он сказал:

— Ладно, я поговорю с ними, — Ткач опять прошёл до стола и сел. — Больше тебя никто не тронет.

— Спасибо, — Игорь кинулся к Ткачу и стал жать ему руку, — спасибо, Саня. Я не подведу, ты ж
меня давно знаешь…

Дверь открылась, и в кабинет вошёл Лера.

— Ну чё, договорились с профессором? — с порога спросил он сразу.

— Да, нормально всё. Вот этот кабинет теперь мой будет, — сказал Ткач и повернулся к Игорю,
высвобождая свою руку. — Ну всё, давай, Игорь. У нас дела. Знаешь, где меня найти теперь.

— Да-да, Сань. Спасибо ещё раз, — заговорил Игорь, выходя из кабинета. — Ты по каким дням…
это?— Игорь сильно тормозил от волнения и радости. — Ну… в общак собираешь?

— По понедельникам заезжай сюда, — ответил Ткач. — Если меня не будет, знаешь, где я живу.

— Хорошо, Сань. Спасибо ещё раз… — положив руку на сердце, Игорь наконец вышел.

— Общак, дело добровольное? — с улыбкой спросил Лера.

— Ну если они не понимают ни хера? — огрызнулся Ткач.

— Да я шучу, Сань. Чё ты? Всё нормально. Если не понимают, значит, добровольно-принудительное.

— Добровольное, Лера, — поднял руку Ткач. — Ты же видел, уделяют, ещё и спасибо говорят…

— Ну да, — Лера рассмеялся. — Ни х…я Виталя ему жути там нагнал.

— Да пи…дец, — согласился Ткач. — Он стрелял там оказывается в него прям во дворе… Машину
его расстрелял. Этот говорит, пули вот так пролетали, — Ткач показал на пальцах одной руки
расстояние, которое продемонстрировал ему самому И горь.

— Да ну на х…й, — удивился Лера. — А чё он нам ничё не сказал?

Ткач пожал плечами и сказал:

— Я так понял, для него это обычное дело.

Они немного помолчали, задумавшись, потом Ткач сказал:

— Надо его не светить по таким мелочам. Может, пригодиться гденибудь по-крупному. Нужно
только грамотно его ствол направить, в нужную сторону.

— Он чё его, постоянно с собой носит? — всё ещё недоумённо спросил Лера.

— Выходит да, — пожал плечами Ткач.

Дверь открылась и вошёл Васильев, хозяин этого здания и всей большой фирмы, которую удалось
прихватить Ткачу.

— Ну что, Саш? Всё, как договорились? — спросил

он.

— Да, конечно, — ответил Ткач. — Я с асфальтом ещё

решу, нам это почти даром обойдётся.

— Ну пойдём тогда, посмотрим там. А то мне уже

ехать надо. Он стал выходить назад в коридор. — Пошли, — кивнул Ткач Лере и они направились

за Васильевым.

На улице к ним навстречу вышел из припаркованной машины Севостьян.

— О, здорово, — с улыбкой приветствовал его Лера.

— Здорово, — сдержанно поздоровался Ткач и посмотрел на машину гостя. — Ты один, что ли,
приехал?

— Здорово. Да один, конечно, — ответил Севостьян, пожимая руки всем.

Васильев тоже сдержанно пожал ему руку и тут же продолжил, больше не обращая внимания на
Севостьяна:

— Да, Саня, ещё стоянкувот здесь можно сделать,— показал Васильев на территорию за зданием. —
Расчис- . тить всё, и…

— Да тут же места мало, — перебил его Ткач.

— Ну и что? — возразил Васильев. — Зато денег много не надо на это. И к тому же самый центр
города, ни одной стоянки вокруг.

— Да не, стоянка только для своих будет, — по-хозяйски сказал Ткач. — Зачем нам эти мелочи?

Севостьян внимательно смотрел на обоих, переводя взгляд с одного на другого.

— Ну смотри, Саш. Подумай. Бизнес надо развивать, — сказал Васильев и стал пожимать руки на
про-

щание. — Ну я поехал. Приеду, ещё кое-что обсудим с тобой. Есть кое-какие мысли.

— Давай, — попрощался с ним Ткач и, когда Васильев пошёл к своей машине, повернулся к
Севостьяну. — Ты по делу в город или ко мне?

— Ктебе, Сань, — ответил Севостьян.

— Поехали тогда к Бреде съездим. А то Вася где-то носится с Сашкой, — Ткач положил руку на
плечо Леры.— Чё, Валер, здесь побудь тогда, там кабинет открыт. Вася с Сашкой приедут, сразу к
Бреде езжайте, я там буду.
— Ага, Сань, — ответил Лера и развернулся в сторону входа в здание.

Виталий проснулся утром в постели и, потягиваясь, обратил внимание на топорщащуюся простынь

в районе паха. Перекатившись ближе к тумбочке и выхватив из неё пакет с нитками, он вытащил из
него сантиметр и приложил к своему члену. Измерив его, он посмотрел на цифры результата и,
улыбнувшись во весь рот, резко вскинул руку с зажатым кулаком. Со счастливой улыбкой он бросил
сантиметр на постель и, упав на подушку, закрыл глаза. Но заснуть счастливым Виталию не
удалось, его тут же поднял звонок телефона на тумбочке. Он резко перевернулся и схватил трубку.

— Да, — сказал он.

— Братуха, здорово, — раздался в трубке голос Толяна. — Спускайся быстрей, я щас заеду за тобой,
тема есть.

— Здорово, Толян. Спускаюсь, — сказал Виталий и, бросив трубку, вскочил.

Они ехали вместе по улице и разговаривали о той фирме, об открытии которой узнал Толян. Они
решили прихватить эту точку сами и заставить хозяина платить им, не упоминая про общак. Тех
денег, что они получали, им явно не хватало. Большую же часть от разовых тем, в основном
долговых, они скидывали в общак. А Виталий хотел купить себе машину такую, какая ему нравится.
Пока же приходилось ездить на том, что отбирали у должников. Ау Толяна, помимо своих запросов,
была ещё молодая семья, которую тоже надо было обеспечивать.

— Чё, Ткачу будем говорить за эту точку? — спросил Толя н.

— Зачем? Он же сказал тогда, что наработаете, всё ваше, — ответил Виталий. — На общее
скидываем и так достаточно… Считай, что одну зону сами кормим…

— Но тогда Бешеного можно было бы продвинуть, фирму эту. УТкача оба телевидения прихвачены,
и «Ритм», и «Азирус». Рекламу запустить по ящику, и тогда можно будет и нашу долю там
увеличить.

Виталий последние слова брата пропустил. Мимо них по главной дороге проехала машина Василия,
и на переднем сиденьи рядом с ним сидела Саша.

= Вон Сашка поехала, Толян, — затараторил Виталий. — Давай проедем за ней. Мож, в магазин
куда зайдёт…

— Да ты чё, братуха?! Мы ж не успеем! — возразил Толян и поехал мимо. — Щас, не дай бог, кто
другие к нему нагрянут, и всё, потеряем точку.

Виталий проводил машину Василия печальным взглядом. К Саше его тянуло постоянно, и лишь
неотложные дела заставляли его иногда забывать о ней. Ещё и где-то в сознании сидела мысль, что
если не он, то, рано или поздно, в окружении Ткача может появиться ещё кто-нибудь, устоять перед
которым Саша уже не сможет, да и сам Ткач не будет этому препятствовать. Была неприятная
возможность просто опоздать.

— Чё-то тут не то, братуха, — сказал Толин, посмотрев на грустного брата. — Ты чё, загорелся, что
ли? Я не понял…

— да нормальная тёлка, чё, — повернувшись сразу обратно сказал Виталий таким тоном, как будто
был равнодушен и испытывал только половое влечение.

Но у него это, видимо, очень плохо получилось. Толян внимательно посмотрел на брата и,
усмехнувшись, покачал головой.

Севостьян с Ткачом ехали в машине на Слободку. Внешне они, как и многие конкурирующие
авторитеты, поддерживали дружеские отношения. Но на самом деле неприязнь друг к другу
обусловливалась многими факторами. Помимо того, что каждый считал себя блатней, у них были
ещё и материальные мотивы. Севостьян, который по лагерям во время отсидок имел больший, чем у
Ткача статус, поскольку был ответственным за зону, освободившись вынужден был
довольствоваться тем, что предлагал ему на пропитание Билл. А Ткач,

которого он считал ниже себя рангом, по освобождении сразу получил контроль над целым
городом. И самолюбие Севостьяна было сильно задето. Но теперь, когда они с Биллом разработали
план по смещению Ткача с этого тёплого места, он успокаивал себя тем, что справедливость скоро
восторжествует, и грамотно выведывал у Ткача всё, за что можно было ему потом предъявить.
— Чё-то Билл говорил, что от тебя увеличений никаких не идёт, — сказал он Ткачу в машине. — Я
думал у тебя тут дела не движутся. А ты, смотрю, процветаешь. Стоянку в центре уже делать
отказываешься…

— Увеличений не идёт, — огрызнулся Ткач. — А он не думает о том, что у вас там только тюрьма, а у
нас, помимо нашего централа, ещё зоны есть? И по краю ездим постоянно. Пусть пробьёт по
лагерям, по сколько мы туда всего привозим…

— Даяжничё не говорю, Сань, — тутже миролюбиво отреагировал Севостьян. — Я-то знаю, как
обстоят дела, да как к тебе по зонам относятся. Просто Билл… Ты же его знаешь… А чё китайцев
тут не прижимаете, Саня? Их же тут щас навалом…

— Да крадём у них постоянно чёнибудь… — сразу повеселел Ткач. — Я сам порой дурью маюсь.
Хочешь, съездим прям щас чёнибудь у них отработаем? Они ещё раскайфованные пока со своими
баулами…

— Агде они у вас тут торгуют? — спросил Севостьян.

— Щас для них, в администрации говорят, рынок будут расширять на весь стадион, а то им уже
места мало… О, пацаны мои едут, — показал Ткач на едущую впереди машину Толяна.

— Вот эти? — спросил Севостьян и улыбнулся.—

Давай поугараем. Они ж меня не знают?

Виталий с Толяном тоже ехали в район Слободкы и видели догоняющую их на безлюдной дороге
машину Севостьяна. Но так как не знали ни эту машину, ни самого Севостьяна, спокойно ехали
потихоньку и разговаривали о недавнем происшествии с их знакомыми охотниками.

— А где его тигр сожрал? Прям в городе, что ли?— спросил Толин.

— Не, за городом где-то, — ответил Виталий.— В газете писали где, я не читал просто. Надо у
Кугука спросить, он же с ним был на той охоте.

— Они чё, прям на тигра охотились? — спросил Толян удивившись. Отстрел тигров был запрещён
строго.

— Ну да, Кугуку кажись, лицензию на него давали. Он же там коров сжирал, то ли в Борисовке, то
ли у нас где-то на окраине, — ответил Виталий.

— С чего ж он в него стрелял в этого тигра, что тот его сожрал за это?

— Не надо, — уверенно сказал Ткач Севостьяну, уже

выходящему на обгон машины Толяна. — Да ладно, чё ты, они тебя не увидят за тонировкой,

я вперёд проеду, — убеждал Севостьян.

— Я тебе говорю, не надо! — повысил голос Ткач.— Остановим да поговорим нормально.

— Да не гони, Саня, всё нормально будет, — сказал Севостьян и начал обгонять Толяновский
«Марк».— Поугараем просто…

— Бл…дь, я тебе говорю, не суйся туда лучше! — уже закричал Ткач и схватил его за плечо.

Севостьян поравнялся с машиной Толяна и сказал Ткачу, заслоняя его своим корпусом:

— Да все нормально. Посмотрим просто, как поведут себя.

— Бл…дь, стой, я тебе говорю! — закричал Ткач, но Севостьян уже проехал немного вперёд, чтобы
из машины Толяна не было видно Ткача, и начал открывать своё окно.

Ткач сразу откинулся в сиденье назад и закрыл голову руками.

— Ну вы чё, сука, ранцы попутали, что ли?! Не видите, кто едет?! — заорал Севостьян, глядя
злобными глазами на ближайшего к нему Виталия, у которого стекло было наполовину открыто. —
Ну-ка убирайте, бл…дь, своё карыто с дороги!

Виталий посмотрел на него и, взглянув на брата, удивлённо спросил, доставая из-за пояса пистолет:
— Это кто такой?

— Да хер его знает, — ответил Толян, тоже вытаскивая пистолет и смотря на орущего Севостьяна.

— Убирайте, говорю, своё карыто с дороги! — продолжал орать Севостьян. — Вы чё, сука, не
поняли, что ли? Ну-ка останавливайте, на х…й, тачку, щас по башке получите оба! — Севостьян
махал им рукой, чтобы они остановились. — Стопари, говорю…

Договорить Севостьян не успел. Виталий посмотрел по сторонам и, высунув пистолет в окно, стал
стрелять в сторону злобного оратора… Толян тоже сделал два выстрела и резко схватился за руль,
потому что Севостьян закрыл голову руками и нырнул под руль, по инерции крутанув его. Его
машину резко занесло, и она влетела в кувет, едва не перевернувшись.

— Попал? — спокойно спросил Толян, выровняв машину на дороге и обернувшись на улетевшую с

дороги «Кресту».

— Да вроде попал, — пожал плечами Виталий, пряча пистолет за пояс и тоже оглянувшись назад. —
Да даже если и не попал, в следующий раз по-другому будет базарить.

— Ни х…я! — ошарашенно произнёс Севостьян, со стоном вылезая из-под руля.

— Я тебе говорил, бл…дь, не суйся! — орал на него Ткач, тоже. поднимаясь и стряхивая с себя
осколки стёкол. — Ты цел? Надо тачку остановить какую-нибудь, если в больницу… — Ткач начал
оглядываться, но дорога по-прежнему оставалась безлюдной.

— Да цел, кажись, — прокряхтел Севостьян, осмотрев себя. — Ну ни х…я себе! Это кто такие?

В офисе строительного магазина Старцева сидели сам хозяин магазина и его друг Синкоша. Они
были совсем разными. Дима Старцев был высоким, по-спортивному сложенным чернявым
красавцем. Занимался бизнесом по строительным материалам и был любимцем деву-

шек. Серёга Синкоша же был, наоборот, маленьким, толстеньким, и лицо его выдавало явного
уголовника, каким он, впрочем, и был. Когда они стояли где-то на улице вместе,’это было даже
немного комичное зрелище. И ходили слухи, что когда они вместе снимали девчонок для веселья,
по понятным причинам, девушки не могли поделить парней между собой. Каждая хотела, чтобы ей
достался Дима, а кому не посчастливилось, обижалась и говорила ту самую фразу, которую часто
говорят в таких случаях парни: «Вот так всегда, один ничего, а второй тебе». Но несмотря на все
эти различия, они были хорошими друзьями, и те, кто знал их, воспринимали этот комический
внешне дуэт всерьёз. Потому что оба имели определённый вес в преступной среде. Вместе с ними
постоянно был ещё один городской авторитет Серёга Полова. Но в отличие от Старцева и Синкоши,
которые были не разлей вода, у Половы иногда возникали какие-нибудь разногласия с кем-то из них
или с обоими сразу, и они какое-то время могли даже не разговаривать друг с другом. А сейчас у
них было полное взаимопонимание и друзья ждали Полову, чтобы вместе поехать в лагерь к своему
другу. Но вместо Половы в кабинет зашёл помощник Старцева и сказал сразу с порога:

— Там Билл приехал.

— Да? — удивлённо спросил Старцев. — И где он?

— Идёт сюда, — ответил тот, кивнув назад и сразу уступая дорогу уже подходившему положенцу,
смотрящему за краем.

В кабинет зашёл долговязый Билл и весело поприветствовал обоих.

— Здорово, братва. Ну как тут ваш Уссурбатор?

— Здорово, — подошёл к нему Старцев, протягивая руку. — Да живём по тихой.

— Здорово, — тоже пожал руку Синкоша.

— А где Полова-то? Вы чё, опять чёнибудь не поделили? — спросил Билл, присаживаясь.

— Не-не, всё нормально. Щас подъедет, — ответил Синкоша.

— А-а-а, — как-то задумчиво протянул Билл и взял в руки лежащий на столе журнал. — Ну чё у вас
тут нового?

— Да особо так ничё, — ответил Старцев и спросил: — А почему ты у нас об этом спрашиваешь?

— Да потому что я тут больше не доверяю никому, Дима, некому, — многозначительно сказал Билл
и стал листать лежащий на столе журнал.

Синкоша и Старцев переглянулись и спросили почти в один голос:

— А Ткач?

.— Вот о нём я у вас и спрашиваю. Так чё у вас тут нового в городе? — спокойно спросил Билл, не
отрываясь от журнала.

— Да нормально всё, — удивлённо ответил Старцев. — У Ткача офис новый тут недалеко, у
Васильева в здании.

— Да это я знаю, Севостьян утром звонил, рассказывал, — произнёс Билл равнодушно.

— А он чё, тоже здесь, что ли? — удивился Синкоша.

— Ну… он мимоходом проезжал, Ткача видел просто, — равнодушно ответил Билл.

— А чё он к нам не заехал? — спросил Старцев с нотками упрёка, не в адрес Билла. — Он чё нас

игнорирует, что ли? Столько для него сделали

— Да не-не, он сказал вас не было просто… — начал было Билл, но Синкоша его перебил:

— Да как не было? Он и домой не заезжал, я бы знал это.

— Ну, значит, не нашёл вас, чё ты, — заступился за Севостьяна Билл. — Да ты не гони на него… Он
к вам нормально относится. Это он мне сказал, что, кроме вас, тут больше доверять некому.

Синкоша и Старцев опять переглянулись. Им явно льстило такое доверие смотрящего по краю. Но
непонятное отношение к уважаемому всеми, в том числе и самим Биллом Ткачу, наводило на
размышление.

— Так что тут Ткач, коммерцией занялся? — спросил Билл и отложил журнал.

Старцев недоумённо посмотрел на него и пожал

плечами.

— Да х…й его знает, — так же недоумённо ответил

Синкоша.

Виталий зашёл в кабинет Ткача и увидел, что тот

сидит на диване в обнимку с дочерью. — О, здорово, Виталя, — сказал Ткач, сразу подни-

маясь с дивана навстречу и протягивая руку.

— Здорово, — пожал руку Виталий и посмотрел на Сашу. — Привет, Саш.

— Привет, — поздоровалась она и, смущённо опустив взгляд, пошла к выходу из кабинета.

Виталий, обернувшись, продолжал смотреть на неё,

но его вывел из задумчивости Ткач. — Толян с тобой? — Да, придёт щас, — ответил Виталий. — В
туалет

зашёл.

— Щас Василевский приедет, — сказал Ткач. — Толяна на фирму устроит, начальником охраны.
Офици-

ально, всё как надо…

— А я? — спросил Виталий.

— А тебе-то зачем? Тебе, наоборот, лучше нигде не светиться… — ответил Ткач, внимательно
смотря на Виталия. После стрельбы на дороге он начинал относиться к нему с опаской.

Дверь открылась, и зашёл Толин.

— Здорово, — пожал ему руку Ткач. — Ни хера вы Игорёше жути нагнали, — сказал он, садясь за
стол и доставая из ящика деньги, посмотрел на Виталия. — Ты чё, по машине его там стрелял?

— Ну да. А чё? — спокойно спросил Виталий, тоже присаживаясь. — Ты ж сам говорил, что надо
пожёст-

че…

— Да не, нормально, — сказал Ткач и положил на стол двести долларов. — Он по сотке в неделю
будет отчислять. Половина ваша. Это вам сразу с Толяном за месяц. С пацанами своими уже сами
разберётесь…

— Да, конечно, Саня, — сказал Виталий, прячаденьги в карман, и протянул вторую купюру Толяну.

— А чё не сказал ничё, что стрелял там? — спросил Ткач, внимательно глядя на него.

Виталий сначала пожал плечами, потом спросил:

— А чё здесь такого?

Ткач несколько~секунд молча смотрел на него, потом сказал:

— Да не, ничё. Волыну постоянно, что ли, с собой :’ носишь?

— Нуда, — опять спокойно ответил Виталий. — А чё,;-, тебя часто на улице обыскивают?

— Да пока тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнул Ткач и постучал по столу. — Но смотри поаккуратнее…

Никого больше не стрелял, ни с кем не цеплялся в последнее время?

— Да нет вроде, — задумчиво ответил Виталий.

— Точно? — прищурившись, спросил Ткач. — Врагов на стороне нет? Подачи ждать не от куда?

— Да не, мы-то так не конфликтуем ни с кем серьёзно, — ответил Толян, переглянувшись с братом.
— Коммерсы не жалуются…

Ткач смотрел на братьев, стараясь определить, действительно ли они забыли про недавнюю
стрельбу на дороге или не считают просто этот инцидент происшествием. Сразу вспомнился
рассказ Серёги-мента о той крови, которая течёт в этих людях.

— Ну, — кивнул головой Виталий, подтверждая слова брата. — Да и коммерсов чё стрелять? Сами
отдадут…

Ткач опять молча смотрел на Виталия, даже не находя слов, что сказать на это. Хладнокровие
братьев его ошеломляло. Дверь кабинета открылась, и зашёл Василевский.

— А вот и Василевский, — сказал Ткач, вставая.

— Здорово, Валер, — приветствовали вошедшего братья, приподнявшись со стульев и пожимая ему

руку

Билл и Севостьян разговаривали’ в машине. Они приехали в Уссурийск поодиночке и в разное

время. Но цель у обоих была одна. Ткач пользовался слишком большим авторитетом в крае как на
свободе, так и в лагерях, которые его группировка грела регулярно и по многу. И чтобы подорвать
возросший авторитет Ткача, который уже представлял потенциальную угрозу для Билла, нужно
было найти за ним серьёзные косяки, за которые ему можно было бы предъявить. Они оба
понимали, что Ткач парень жёсткий, и что после предъявы его, скорее всего, придётся убивать,
чтобы потом не было ответного хода с его стороны. Но возросшие возможности Ткача захватить
власть в крае в свои руки заставляли их идти до конца, несмотря на дружеские отношения Билла и
Ткача. Как в шутку говорили в таких кругах «В картишки нет братишки». Но, как известно, в
каждой шутке есть доля правды.

— Значит, говорит, что свои бабки в фирму вкладывает? — спросил Билл задумчиво. — А чё за
фирма?

— «Трансчернобыль» или чё-то в этом роде, — ответил Севостьян. — Я уточню ещё…

— А почему Чернобыль? .

— Да х…й его знает, — пожал плечами Севостьян.— Мож, Васильев этот, хозяин который, в
Чернобыле был. Он же академик какойто… или профессор… чё-то такое… Учёный, короче.

— И много Ткач туда бабок вваливает? — спросил Билл.

— Походу, да, — кивнул Севостьян. — Там они и асфальтируют где-то ещё территорию… Ещё чё-то
откры-

вают… Швейка работает и всё остальное… По-любому у него столько бабок своих не было, Миха. Я
тебе говорю, он с общака крысит… Я спрашиваю, почему в котёл по-старому кидаете? Точек-то уже
до х…я новых прихватили. А он… хули я, говорит, в котёл кидать буду, когда свои зоны нуждаются в
насущном…

— Это они нуждаются, когда ханку по кишке пускают? — язвительно спросил Билл. — Да тифа на
тумбочках прямо лежит в бараках?

— Так я тебе за чё и говорю… — тут же подхватил Севостьян. — Он за общаковые бабки свой

личный бизнес устраивает, ещё и авторитет себе на зонах покупает. Ещё немного, и его там будут
выше тебя ставить, вот посмотришь…

— Надо, короче, своего кого-то в Уссурийске ставить, — сказал Билл, немного подумав. — Тут щас
ещё и китайские бабки пошли… Нельзя отпускать… И кроме тебя некого. Никто из наших здесь
столько своих не имеет… — Билл повернулся к Севостьяну и спросил, вспомнив о сегодняшней
своей встрече: — Ты чё не заехал, кстати, к Старцеву с Синкошей? Заедь, а то залупятся ещё…

— Не-не, к ним по-любому заеду, — затараторил Севостьян. — Я бы не уехал отсюда, не увидевшись

с ними. Пробивал просто всё за Ткача.

— Давай-давай, заедь. К Полове тоже заедь обязательно, если его с ними не будет. Тебе щас тут
поддержка пацанов нужна вот как, — Билл провёл рукой по горлу. — Как с Лерой вопрос решим,
Ткачу сразу предъявим, и тебя здесь поставим. С Джемом я вопрос решу, но только уже после того,
как Ткача хлопнем. А то он может не дать добро.

— Ты только не забывай, что у Ткача тут, помимо Леры и собственного авторитета, ещё и бригада
сильная. Предъявлять сложно будет.

— Да хули там бригада его? — махнул рукой Билл. — Соберём спортсменов наших, да дадим емупо
ушам…

— Э-э, Миха, — покачал головой Севостьян и посмотрел на свою машину с разбитыми стёклами. —
Не скажи-и… Куда там твои спортсмены попадут… Вот у Ткача там есть… ц… — цыкнул он и ещё
раз покачал головой. — Два обморока…

— Ну так вот и займись ими, пока с Лерой вопрос решать будем… — ответил ему Билл. — Я поеду
ещё с Банзаем увижусь… Он тоже, я знаю, Ткача не поддерживает. Так только, видимость создаёт.
Может, он чёнибудь ещё знает за него. А то у нас фактов конкретныхто нет ещё.

Севостьян посмотрел на Билла и нехотя покачал головой. Убирать таких отморозков, какими были
боевики Ткача, могло быть очень опасно, и связываться с этим очень не хотелось. Но отступать
было

уже некуда.

На стоянке возле фирмы Ткача стояли Виталий с Толяном возле своей машины, Ткач с дочкой,
Фазик и Лера, когда на территорию въехал Василевский.

— Билл вчера приезжал в город, — тут же выпалил Василевский, едва остановившись и выходя из
машины. — Никто не видел его?

Все отрицательно покачали головами, а Ткач спросил:

— А чё он к нам не заехал? И Севостьян не говорил ничё, что Билл собирается приехать…

— Да Билл же перед Севостьяном отчитываться . не будет, если куда поехать соберётся, — ответил
за . Василевского Лера.

— Да ему и нежданчиком могло в голову стукнуть, —, сказал Фазик. — Хули тут ехать час всего…

— А к кому он приезжал? — спросил Ткач.

— К Банзаю, — ответил Василевский. — Может, и .„’ ещё к кому. Мне Банзай щас рассказывал, мы с
ним ‘ приштырились у меня.

— Осталось чё у вас? Погнали к тебе заедем, — сразу ожил Лера.

— Да погоди, Лера, — отмахнулся Василевский и повернулся к Ткачу. — Ты знаешь, чё он
приезжал?

— Ну рассказывай, чё ты, — поторопил Ткач.

— Ну так и я не знаю… Банзай не говорит… — раз-, вёл руками Василевский. — Но у меня щас
спрашивал, ‘ контролирует общак кто-нибудь или нет…

‘!

— Так он чё думает, что я общаковые бабки куда-то

спускаю, что ли? — жёстким голосом спросил Ткач.

— Кто думает? — спросил Василевский.

— Конечно, Билл, кто ж ещё… Какая мне разница, чё Банзай думает…

— Так ещё ж непонятно, Билл это ему навязывает или нет, — сказал Василевский. — Может, он сам
интересуется. Но чтоб у него сомнений не было, надо побазарить с Банзаем…

— Да пошёл он на х…й, объяснять я ему ещё чё-то буду, — перебил Василевского Ткач. — Сидит там
со

своими КамАЗами… Помощи ноль, понты одни… Чё он у меня сам за котловые бабки не спросит?!

— Да ты не кипятись, Саня, — проговорил Лера.— Тебя ж под сомнение никто не ставил. Банзай
спросил… Ну и хули этот Банзай?

— Но уже сам факт, что Билл заезжал в город, и к нам не заехал, о чём-то говорит… — возразил
Василевский.

— А, — махнул рукой Лера. — Может, он проездом был, да Банзая случайно встретил.

С чёрного хода фирмы вышла девушка приятной внешности и сказала громко издалека:

— Александр Петрович, костюмы ваши готовы! Разгорячённый Ткач вдруг сразу изменился в лице и
уже совсем другим голосом вежливо ответил ей:

— Да-да, Алёна, сейчас иду.

Сашка, до этого стоявшая рядом с ним, вдруг резко дёрнулась и посмотрела в глаза Ткача с гневом.
Потом резко повернулась и окинула Алёну ещё более презрительным взглядом, а затем опять
повернулась к Ткачу. Виталий, смотрящий на Сашу влюблённым взглядом, вдруг подозрительно
стал смотреть на её реакцию и на поведение Ткача, который смутился взгляда дочки и более
холодным голосом сказал всё ещё стоящей главной швейке:

— Повесьте там пока, я позже зайду.

Потом Ткач выразительно посмотрел на дочь, и та немного успокоилась. Виталий обратил

внимание, как Лера и Василевский тактично отвернулись во время этого немого противостояния.

Проворочавшись всю ночь, Виталий встал с постели и подошёл к окну. Ему так и не удалось
уснуть:,’ сегодня. Вчерашнее поведение Сашки. и Ткача было настолько откровенным, что с первого
взгляда стано- ” вилось всё ясно. Но Виталий не хотел в это верить. Он так и не решился вчера
спросить об этих непонятных .’ отношениях у Василевского, который явно что-то знал. Но
проворочавшись всю ночь он понял, что не успокоится, пока не узнает. Натянув спортивные штаны
и подтянув телефон к окну, Виталий набрал номер ‘ Василевского.

Когда пошли гудки вызова, он сразу понял по своему сильно забившемуся сердцу, что его
отношение к этой: девушке это не просто симпатия. Такого волнения он: не испытывал даже когда
шёл на какое-то опасное дело. И когда Василевский поднял трубку, у него в груди всё сжалось.

— Алё, — раздался голос в ухе как из колодца.

— Здоров, Валер. Мне… это… поговорить с тобой надо. — Запинаясь от волнения произнёс Виталий.
— Ты дома щас будешь?

— По части? — спросил Василевский. — Я уеду ско-

ро…

— Да я ненадолго, — сказал Виталий, смотря в окно

на машину, стоящую неподалёку от дома. — Дело есть…

Точнее не дело…

— Ну ты говори срочно это или нет, Виталя? А то

мне ехать надо…

— Да не срочно, но важно, — сказал Виталий. — Для

меня важно… Насчёт Сашки…

— Сашки Ткача ты имеешь в виду? — просто спросил Василевский.

— Ну… — замялся Виталий. Дочку Ткача тоже звали Сашей, и вообще-то она интересовала его
больше, чем сам Ткач. Но поскольку дело касалось и его тоже, он ответил. — В принципе да… Да
вообще-то это и по телефону можно, тут так…

— Ну спрашивай тогда, раз можно, — сказал Василевский.

— Да чё-то у них с дочкой отношения какие-то непонятные, — замявшись, проговорил Виталий. В

душе он надеялся, что Василевский сейчас объяснит ему, что Сашка не ревновала его, а просто
защищала свою мать, жену Ткача Лиду, которой Ткач изменял с работницей фирмы. Не знающим
Ткача людям могло показаться именно так. Но уж слишком откровенными были взгляды Ткача и
Сашки, и сам Василевский не стал тянуть кота за хвост и тут же разбил все надежды.

— Хули там непонятного? — с усмешкой спросил он. — Ты чё,.не видел, как она его вчера
ревновала?

— Да я вот и смотрю, что-то тут не то, — севшим голосом и сморщившись, как от боли, проговорил
Виталий. В груди сильно сжалось что-то в районе «солнечного сплетения», и затрудняло дыхание.
Стараясь говорить спокойным голосом, что у него не получалось, он спросил: — Она что, не родная
дочь его?

— родная, просто он её не видел с пелёнок. Пятнашку сидел… — спокойно ответил Василевский,

как будто это было в порядке вещей.

— А…уеть, — Виталий покачал головой.

— Ты только не говори никому, а то слухов не оберёшься, — предупредил Василевский. — Сами

знаем,

кто близкие, и то не все. Фазик не знает… да вообще никому не говори, чтоб дальше это не
выходило. И сам так откровенно на неё не пялься, как вчера. Ткач он тоже такой… вату не катает…
За два убийства сидел. Приревнует ещё, не дай Бог… Ладно, давай, а то мне на стрелку ехать надо…

— Давай, — еле выговорил Виталий и, положив трубку, опять посмотрел на ту же машину, опять
попавшуюся на глаза.

Теперь, после слов Василевского, эта машина показалась ему подозрительной. Видно было, что в
ней кто-то сидит, но стояла она там, где ничего не было. Все гаражи, напротив которых она стояла,
были закрыты. Виталий сразу вспомнил, что Ткач заметил вчера его заинтересованный взгляд на
дочь. А потом, после той сцены ревности, когда Виталий внимательно наблюдал за ними с
подозрением, Ткач тоже обратил внимание на его взгляд и пристально посмотрел на него. Виталий
не заметил тогда в его глазах ничего, не до этого было. Смутные сомнения насчёт отношений Ткача
с дочкой уже тогда начинали терзать его. А сейчас, вспоминая его вчерашний взгляд, он тут же
понял, с какой злостью посмотрел на него вчера Ткач. И поняв это, он стал внимательно
рассматривать стоящую под домом машину.

Потом он встал и, достав из-под кровати охотничье ружьё с оптическим прицелом, снял прицел и
посмотрел на машину через него. В оптику было видно лицо человека, смотрящего в сторону его
дома, и короткий автомат у него на коленях, наполовину прикрытый газетой. Виталий убрал прицел
и, подняв трубку, набрал номер.

— Здорово, Саня, — сказал он, когда щёлкнуло соединение.

— Здорово, Виталя, — послышался в трубке голос Ткача. — Ты чё, заболел, что ли?

— С чего ты взял?

— Да голос какойто…
— Да не, нормально, — ответил Виталий и опять поднёс оптику к глазам. — Слушай, тут тема есть
одна… по телевидению… Я ж туда Славку своего воткнул… Надо срочно обсудить…

— Давай попозже, Виталя. Ты пока до меня доберёшься, я уже уеду. Тут люди приехали, надо
встретиться, — ответил голос Ткача.

— Да я быстро, Саня. Вот щас прямо выхожу из дома и к тебе сразу, — говорил’Виталий, не
отрываясь от оптики.

— Давай потом, Виталя. Завтра, — уверенно говорил Ткач. — Даже если успеешь приехать,
поговорить не успеем. Всё, давай, Виталя, меня люди ждут. Завтра встретимся…

— Давай, — сказал Виталий.

В трубке раздались короткие гудки. Он убрал прицел и задумчиво положил трубку, поглядывая на
машину. Голос Ткача звучал спокойно, и к тому же было понятно, что он не заинтересован в том,
чтобы Виталий прямо сейчас вышел из дома. Но слова Василевского и вчерашний взгляд Ткача не
выходили из головы. И машина эта, которую он тут видел впервые, стояла уж очень подозрительно.

Он включил кнопку пуска на магнитофоне и, посмотрев ещё раз на машину, увеличил громкость до
полной мощности. В квартире загрохотала музыка.

Севостьян сидел в своей машине на заднем сиденьи и смотрел в бинокль через лобовое стекло,
Лицо его было напряжено, слишком ответственное дело он по- .’; ручил человеку, который никогда
раньше не занимался отстрелом людей. Это был один из шнырей Севостьяна по зоне, который
заваривал для него чай, стирал и делал остальную работу. Он только освободился из зоны и,, не
имея за душой ни денег, ни семьи и, как говорится, ни Родины, ни флага, был готов на всё. К тому
же за ним уже был один покойник, которого он, правда, за- . резал по пьянке. Севостьян решил
использовать его решимость в своих целях и отправил его устранить наиболее опасного, на взгляд
Севостьяна, отморозка из Ткачовской бригады. И когда он увидел, как из-за дома выходит Виталий,
он весь подался вперёд и застыл, затаив дыхание.

Виталий шёл спокойно, не оглядываясь. В руках у него ничего не было. Когда он приблизился к
стоявшей на обочине машине, которую специально для этой цели предоставили освободившемуся
шнырю, губы Севостьяна прошептали:

— Ну..

Виталий продолжал идти, сокращая расстояние и уже ровняясь с машиной. Он шёл не спеша, что.
давало возможность даже хорошо прицелиться.

— Ну сейчас, ну же… — нетерпеливо прошептал Севостьян, с силой сжав бинокль.

Виталий спокойно прошёл мимо машины, не обратив на неё внимания, и пошёл дальше. Сейчас был

самый удобный момент для того, чтобы выстрелить в

спину. — Стреляй, сука, пока он не видит! — выкрикнул

Севостьян раздражённо. Виталий продолжал идти, и из машины никто не

выходил.

— Ну ты чё, бл…дь, ишак, сука е…аный! — орал Севостьян, когда намеченная цель уже скрывалась
за поворотом. Убрав бинокль, он вышел из машины, бросив раздражённо. — Ну сука, пидор, щас я
тебе…

Подходя к машине сзади Севостьян в бешенстве думал, что разорвёт сейчас своего бывшего шныря
за то, что тот обоссался со страху и упустил реальную возможность, которой в следующий раз
может и не быть. Он и так собирался утопить его потом в море, когда тот исполнит заказ. Но
подойдя ближе к машине, Севостьян уже что-то заподозрил и замедлил ход. Слишком тихо было в
ней, хотя цель давно уже ушла и шнырь мог выйти из машины или подъехать к Севостьяну сам,
поскольку был с правами и умел ездить. Оглянувшись по сторонам, Севостьян приоткрыл
водительскую дверь и скривился от досады.

— Да ну на х…й, — севшим голосом проговорил он, увидев на лобовом стекле маленькое отверстие и
сидевшего в неестественной позе шныря. Сначала он быстро закрыл дверь и развернулся в сторону
своей машины. Но быстро сообразив, что через этот труп за-

просто могут выйти на него и начать задавать вопросы, поскольку в милиции наверняка узнают об
их зоновских отношениях, он опять открыл дверь и стал пихать тело мёртвого водителя на
пассажирское сиденье, скинув на пол автомат. Если он просто бесследно исчезнет, как и .
планировал Севостьян раньше, то его самого никто не заподозрит. Потом он уселся за руль сам,
бросив взгляд на стоящую вдалеке свою машину, и завёл двигатель.

В офисе фирмы сидели Лера с Фазиком, Василий и Виталий, когда вошли Ткач с дочкой.

— Здорово, кого не видел, — пожал руки Ткач Витале, и Фазику. — Чай не заваривали?

— Да есть и он, ещё не остыл, — показал Василий на заварник на столе.

Виталий искоса смотрел на Ткача и поглядывал на Сашу. Он до сих пор никак не мог поверить, что
такие: отношения между отцом и дочерью вообще возможны. И с сожалением смотрел на Сашку,
которую наверняка-испортил сам Ткач, втянув её в этот разврат, если это вообще можно было
назвать этим словом.

— О, ништяк, — сказал Ткач, усаживаясь за стол и потрогав заварник. — Кто будет?

— Да мы попили только, — сказал Лера каким-то недовольным тоном. — Ты бы лучше чё другого

предложил, а то у меня кончилось…

— Ты достал, Лера, не вымогай, — раздражённо буркнул Ткач. — Это на лагерь осталось пацанам.
Да и вообще… пора кончать тебе уже с этой х…йнёй…

— Меня кумарит, Саня, — жалобно посмотрел на него Лера.

Виталий посмотрел на Леру с негодованием. Но не потому, что тот был наркоманом. Многие
авторитеты сидели на игле, но они были очень далеки от тех запушенных и заколотых наркоманов,
каких было полно по притонам. Здесь всё употреблялось цивилизованно. Просто Лера был самым
близким человеком Ткача и не мог не знать о его отношениях с дочерью. И ничего не сделал для
того, чтобы остановить своего друга от этого безумства. Виталий хорошо помнил, как отвернулся
Лера во время приступа ревности Сашки.

Ткач тоже посмотрел Лере в глаза несколько секунд, потом произнёс:

— Ладно, позже заедем, дам…

— Когда позже, Саня? — начал было Лера, но Ткач его раздражённо перебил:

— Нууменяжнездесьвсёлежит, — буркнулон,разведя руками. Потом посмотрел на Виталия и

спросил уже спокойно: — Чё ты там про телевидение говорил, Виталя?

— А? — дёрнулся Виталий и непонятливо посмотрел на него. — Про какое телевидение?

— Ну ты ж говорил вчера, что срочно чё-то…

Лера встал и, выходя из кабинета, недовольно произнёс:

— Ладно, решайте тут, у вас дела важные…

Ткач проводил его взглядом и сказал, когда дверь закрылась:

— 3алупился.

— Да его кумарит сильно, — заступился за Леру Фазик.

— Ну а я, чё сделаю? — опять раздражённо произнёс ~ Ткач и, немного помедлив, уже спокойно

произнёс, по смотрев на дочь. — Ладно, Саня, езжай дай ему. Только скажи, пусть быстрее
соображает, вечером стрелка будет на стройтресте, людей много приедет с края. Вася,’ езжай,
отвезёшь их.

Василий кивнул и вместе с Сашей вышел из кабинета. Виталий проводил её взглядом и опять
заметил, что Ткач смотрел на него в это время.

— Ну так чё там по телевидению? — спросил Ткач.

— А, да потом поговорим, — махнул рукой Виталий.

— Потом опять времени может не быть, — сказал Ткач. — Так что давай щас лучше. Ты ж говорил,
срочно чё-то…
Виталий внимательно посмотрел на него и опустил ~ взгляд в пол, думая, что бы сказать про это
телевидение, !

по которому у него не было никаких планов. Потом ‘:~ резко вскинул голову и сказал:

— А давай разорим его.

— Кого? — Спросил Ткач.

— Ну, телевидение это, «Азирус», — сказал Виталий. — От них всё равно понту нет, а когда один
«ритм» останется, там уже и бабки появятся. Я уже и человека своего туда посадил. Сколько щас с
этих телекомпаний ~ капает? !

— Да ни хера оттуда не капает, — махнул рукой Фазик. — Понты одни…

— Ну вот, — посмотрел Виталий на Ткача. — Зачем этот «Азирус»? Этого нерусского можно вообще
развести за весь товар, там же ещё и в магазинах его наша охрана…

Ткач переглянулся с Фазиком. Идея, только что придуманная Виталием, чтобы оправдать
проверочный звонок Ткачу, явно им понравилась. Тем более что возможность сделать всё это без
последствий была реальная. Ткач одобрительно посмотрел на Виталия, который наблюдал за его
реакцией, и сказал:

— Ладно, потом порешаем этот вопрос. Там же братуха твой охраной рулит?

— Ну да, — кивнул головой Виталий.

— Ну потом поговорим тогда. Фазик, чё, надо Билла поехать встретить. Съездишь? А то я не жрал
ещё ничё с утра, — сказал Ткач извиняющимся тоном. — Поеду перекушу пока до стрелки.

— Да езжай, конечно, Сань, — тут же поднялся Фазик. — Я его встречу. Он когда выехал?

— Минут сорок назад звонил, сказал, что уже выезжает. Через полчаса в городе должен быть,
может, и раньше даже, если пробки нет, — ответил Ткач и тоже поднялся.

— Ну всё, я погнал тогда, — сказал Фазик, и вышел из кабинета.

Ткач взялся за телефонную трубку. Виталий понял, что он сейчас будет звонить в «Сказку» или в
ресторан, чтобы там накрыли стол, и сразу вспомнил про свою сестру. Инна по-прежнему была не
замужем, и даже постоянного парня у неё не было. При этом она была молодой, красивой и
стройной девушкой, и умела хорошо готовить. Но Виталия волновала сейчас больше не еда. Он
знал, что она ищет для себя подходящего любовника или мужа. И вспоминая последний разговор с
ней, он вдруг сразу подумал, что Ткач подходит ей по всем параметрам. Она ведь уже не

хотела себе молодого и богатого, как раньше. Теперь она была готова довольствоваться просто
богатым. А Ткач при этом был ещё и строен, и хорош собой. А его положение в обществе так вообще
должно было произвести на неё впечатление. Всё это пронеслось в голове Виталия, пока Ткач
набирал номер телефона. И он решил срочно познакомить её с ним. Если Ткач западёт на молодую
и красивую Инну, может быть, тогда удастся отвадить его от собственной дочери. Он встал и
положил палец на сброс, когда на другом конце Ткачу уже ответили.

— Чё ты? — вопросительно посмотрел на него Ткач.

— Поехали ко мне съездим, там поедим, — сказал Виталий, и набрал домашний номер родителей,
где жила Инна. Он поднял большой палец на сжатом кулаке и сказал с улыбкой; — У меня сестра
готовит — во!

Родители были, как всегда, на работе, и дверь открыла сама Инна. Она выглядела по-домашнему,
без косметики и причёски. По телефону. Виталий не мог сказать ей при Ткаче, чтобы она
намарафетилась. Но и в таком виде она оставалась красивой и привлекла бы внимание любого
мужчины. Виталий смотрел на Ткача сбоку, пытаясь определить, понравилась ли она ему. Это было
самое главное, потомучто в том, понравится ли ей Ткач, Виталий не сомневался. Заданные ею в
последний; раз параметры преобладали в Ткаче во всех смыслах ‘ этого слова и даже больше.

— Привет. Приготовила чёнибудь? — спросил Виталий сестру, проходя в квартиру.

— Привет. Да всё и было готово, — ответила Инна.— Я только разогрела. Накладывать вам?
— Да-да, давай, конечно. А то у нас времени мало,— сказал Виталий, и подал Ткачу тапки.

Инна развернулась и пошла на кухню. Ткач, который в это время нагнулся, чтобы развязать шнурки
на туфлях, поднял голову и посмотрел ей вслед. Сзади Инна выглядела так же хорошо, как и
спереди. И заметив заинтересованный взгляд Ткача, Виталий обрадовался, и в душе у него
появилась надежда. Он прошёл на кухню и, сев за стол, кивнул Инне на прихожую, где ещё
разувался Ткач, и показал ей большой палец. Сестра улыбнулась в ответ и посмотрела на
заходящего гостя.

— Знакомься, это Инна, — представил её Виталий.— Сестра моя.

— Саня, — подал ей руку Ткач и тоже улыбнулся.

Инна сдержано пожала руку и стала накрывать на стол. Виталий краем глаза наблюдал за Ткачом,
который поглядывал на Инну.

— А где мать с отцом? — тупо спросил Виталий. Его мысли сейчас были только об одном, чтобы
Инна произвела впечатление на Ткача.

— На работе. Где ж ещё? Ты будто сам не знаешь,— ответила Инна и подала им борщ.

— У-у-у, — довольно протянул Виталий и, съев пару ложек, начал её расхваливать. — Иннуля,
молодец.

Классный борщ.

— Да это мама варила, — просто ответила сестра.

Ткач тоже начал есть, а Виталий с упрёком посмотрел на сестру. Могла бы й промолчать, что это не

она готовила. Но решив, что это в общем-то не самое главное, продолжал наблюдать за реакцией
Ткача на Инну. Но Саня так увлёкся борщом, что больше не взглянул на неё ни разу, пока всё не
съел. И только,’ когда тарелка оказалась пуста, он повернулся к ней ~ и сказал:

— Спасибо, было очень вкусно. А где у вас телефон?

— А вот здесь, — Инна вышла в прихожую и показала на телефон.

Ткач вышел за ней. Виталий внимательно смотрел за ними, надеясь, что хоть оставшись с ней
наедине Ткач заговорит с ней. Но тот опять обронил лишь банальную фразу:

— Я позвоню, хорошо? — спросил он.

— Конечно-конечно, — ответила Инна и вернулась обратно в кухню, подумав, что она ему мешает.

Виталий кивнул на Ткача и вопросительно посмотрел на неё. Она улыбнулась и пожала плечами. Но
по ней видно было, что она не против более близкого знакомства с этим человеком. А вот сам Ткач
почемуто не проявлял к ней особого интереса. Он позвонил в стройтрест и, узнав, что там уже
собираются люди, сказал:

— Виталя, поехали, отвезешь меня. Там уже подтягивается народ.

— А второе что, не будете? — немного обидевшись тем, что её так быстро оставляют, спросила
Инна.

— Не, Инна, извини. Нам пора уже, — ответил сам Ткач и стал обуваться.

Инна посмотрела на Виталия. Он только пожал плечами и, быстро доев борщ, тоже вышел в
прихожую и стал обуваться.

— Ты хоть приезжай почаще, — сказала Инна, выйдя их проводить. — Мы с мамой постоянно

готовим что-нибудь вкусное, оленина вон стоит, а вы есть не

стали.

Сама она при этом смотрела на Ткача, и видно было, что это она больше говорит для него.

— Приедем, конечно, — ответил Виталий и опять посмотрел на Ткача. — Да, Сань?

— Конечно, приедем, как время будет, — ответил Ткач и стал выходить за дверь. — До свидания
Инна. Спасибо ещё раз.

— Да не за что. Приезжайте ещё, — ответила она, закрывая за ними дверь.

Виталий с Ткачом спустились на улицу и сели в машину.

— Как тебе Инка? — спросил Виталий, не выдержав молчания Ткача.

— Да нормальная девка, чё, — равнодушно ответил Ткач и тут же перешёл на другую тему, спросив:
— Так а как вы хотите стэповские магазины выставить? Ночью?

Виталий досадно выдохнул и дальше разговаривал с ним уже отрешённо. За всю дорогу до
стройтреста Ткач больше ни разу не заговорил об Инне и ничего не спросил. Даже не
поинтересовался, замужем она или нет. Виталий понял, что это с ним уже что-то нездоровое, если
он спит с дочерью и не обращает внимания на такую девушку, как Инна. А если и обращает, то,
может быть, только для того, чтобы позлить Сашку. Высадив Ткача возле стройтреста, Виталий
поехал в «Тройку» к брату, ему уже не терпелось высказаться и посоветоваться с ним.

Один из приближённых Билла, по имени Олег, сидел в машине с Коляном возле дома Ткача и Леры.
Они приехали в город вместе с Биллом на стрелку, на которую собралось много авторитетов с края.
Но потом разъехались в разные стороны, поскольку у Олега и Коляна была другая задача. Они
ожидали приезда Леры. И когда машина Василия свернула к дому с дороги, Олег произнёс:

— Вон они едут.

Дремавший напарник подскочил и уставился вперёд. Из Васиной машины вышли Лера с Сашкой и
направились в подъезд. Василий сразу уехал.

— Вообще чётко, — сказал Олег. — Ткача щас долго не будет, уже стрелка скоро. Давай. Тебе он рад
бу-

дет. — На каком он этаже живёт? — спросил его Колян. — Четвёртый этаж, первая дверь налево. На
третьем

Ткача хата, не перепутай, — наставлял его Олег. — А с дочкой чё? — Чё с дочкой? Она ж не знает,
что ты с нами,—

успокоил его Олег. — Да и Лера сам тоже не знает.

Давай. Колян неохотно кивнул и открыл дверь машины.

Лера с Сашкой поднялись на третий этаж, и Саша

сказала:

— Ты иди пока, я щас достану там из курка, принесу, — она стала открывать дверь своей квартиры

ключом.

Лера кивнул и пошёл дальше по лестнице. Дойдя до своей квартиры, он тоже стал открывать дверь
и услышал, как кто-то быстро поднимается по лестнице. Глянув вниз, он заулыбался во весь рот:

— Коля-ан, — радостно сказал он, расставив руки.

— Здоров, Валер, —. произнёс Колян, тяжело дыша поднявшись на площадку и обнявшись с Лерой.

— Ты когда откинулся? В феврале ж должен только? — удивился Лера.

— А всё, Валер, оставил немного, — пытаясь отдышаться, проговорил Колян. — Фухх, одышка, бл…
дь, пробежался.

— На УДО, что ли, сорвался? — Удивился Лера и пошутил как в лагере: — Вот ты краснопузик. Ну
ты проходи, чё стоишь. Чё не цынканул? Я б тебя встретил… — сказал Лера и открыл дверь.

— Ну вот, сам приехал, — ответил Колян, заходя в квартиру и оглядываясь. — А ты ж с тёлкой

какойто в подъезд заходил? Я как раз подъезжал…

— Да это Сашка, Ткача дочка. Разувайся, щас она принесёт, вмажемся…

— Да у меня тоже есть… — произнёс Колян немного дрогнувшим голосом.

Но Лера ничего не заметил, так как Колян ещё не отдышался после пробежки и говорил запинаясь.

— Даты чё? Нудавай, ё-моё… — обрадовалсяЛера.— Кумарит ещё с утра… А то пока приготовишь…
Колян полез во внутренний карман пиджака.

Саша в кухне вытаскивала из подоконника спрятан- ‘ ный в тайнике свёрток с наркотой. Сам Ткач
на игле не сидел, но постоянно держал что-то для друзей и на. грев близким.

— Да штоб тебя… — ругалась Саша, пытаясь открыть тайник.

— Валер, ты подожди меня, — сказал Колян, откры-,

вая входную дверь. — Я щас пацана отпущу, который

меня привёз. Да в магазин заскочу…

— А ты не отпускай его, — говорил Лера, уже зайдя в .

комнату и достав шприцы. — Как раз на стройтрест нас:

отвезёт. Там стрелка. Подождёт же он там в машине?

— Конечно, подождёт, Валер, — торопливо говорил

Колян. — Тогда я задержу его щас, чтоб не уехал…

— А ты ж не болеешь, я смотрю? — спросил Лера,

выглянув в коридор.

— Нет — ответил Колян уже выходя за дверь.

— Я тогда вмажусь по-быстрому, и поедем. Да? А то у ..

меня уже шкуроход, — проговорил возбуждённо Лера.

— Давай-давай, Валер. Я подожду, — сказал Колян

и начал спускаться, закрыв за собой дверь.

Саша выходила из квартиры как раз, когда Колян

проскочил лестничную площадку третьего этажа и,

спускался дальше. Она его не увидела, только услышала звук удаляющихся шагов. Посмотрев вниз
и ничего

не разглядев между перилами, она поднялась на лестничный пролёт и посмотрела через

подъездное окно вниз. Человек, вышедший из подъезда, быстрым шагом уходил в сторону
автомобильного кольца и со спины напоминал Леру. Она окликнула его.

— Валера!

Но человек продолжал удаляться, то ли не услышав её из-за расстояния, то ли не захотев

оборачиваться. Проводив его взглядом, Саша зашла в квартиру Леры, дверь которой оставалась
открытой, и сказала, увидев его в комнате на кровати:

— А, ты здесь. А я думала, это ты убежал куда-то…

Вместо ответа Лера как-то странно захрипел. Саша прошла в комнату и увидела, как он скорчился
на кровати. Лера смотрел на неё диким взглядом и ничего не говорил. Открыв рот, он только
хрипел…

— Чё с тобой?! — крикнула Саша и подскочила к нему.

Рядом с Лерой на постели она увидела пустой шприц. Быстро забравшись на кровать и положив
голову Леры себе на колени она закричала:

— Что такое, Валера?! Тряхануло?! Говори, говори, что делать надо?! — кричала она, бегая глазами
по открытому шкафчику с бинтами, шприцами и другими лекарствами. — Ну говори же, ну! — била
она его по щекам.
Лера продолжал хрипеть, как-то странно поджимая ноги.

Виталий ехал с братом в машине Толяна. Он всё

никак не решался рассказать ему всё, о чём узнал и очём переживал. Неудача со знакомством
Ткача с Инной окончательно выбила его из колеи, и он сам не: знал, что теперь делать. А проезжая
мимо стройтреста, куда им ехать было не надо, и увидев продолжающих подтягиваться туда
пацанов, Виталий попросил:

— Толин, давай на Слободку съездим.

— Зачем? Все ж здесь… — ответил Толян, кивнув на здание.

— Вот именно, — ответил Виталий взволнован но. — Пока Сашка там одна, надо к ней заехать… Мне
поговорить с ней надо…

— Ты достал, братуха. Вот тебе неймётся… — сказал Толин, нехотя поворачивая. — Хочешь, чтоб
Ткач тестем твоим был?

— Ага… Тестем! — зло произнёс Виталий. Под такое определение Ткач, по его мнению, даже близко
не попадал.

— А чё такое? — удивлённо спросил Толян.

Виталий посмотрел на него и, подумав, решился наконец всё ему рассказать. На душе уже сильно
кипело, и хотелось высказать всё это Толяну. Тем более что совет: брата ему уже был необходим.

Братва сидела за столами и дымила сигаретами. Такие сходняки, называемые краевыми стрелками,
собирались .. нередко. Съезжались ответственные со всех городов и ‘. обсуждали вопросы
общакового и личного характера. ‘ Билл, которого до сих пор никак не хотели признавать
владивостокские авторитеты, в основном из числа спортсменов, здесь чувствовал себя как рыба в
воде. Даже не простая рыба, а акула. Потому что здесь собирались только уголовные, сидевшие
авторитеты, знающие, что за Биллом стоят Воры в законе. А поскольку все придерживались
понятий и соблюдали воровские традиции, то здесь все признавали мнение Билла решающим. Даже
те, кто в душе его не уважал, делали вид, что со всем соглашались. Но тем не менее свою точку
зрения на те или иные вопросы высказывали в основном все.

Уссурийск находился почти в самом центре края. Наверное, именно поэтому Приморский край
назывался раньше Уссурийским. И для удобства приезда такие стрелки собирались иногда именно
здесь.

Билл сидел напротив Ткача и внимательно смотрел на него.

— Там, в Техасе, и без тебя есть кому вопросы.решать, — жёстко говорил Ткач одному из парней. —
Чё ты лезешь там в людские вопросы? — он повернулся к Сане Техасу. — Саня, чё ты его
допускаешь на разговоры… Сам порешать не можешь, что ли?

— Да, Саня, — поддержал Ткача Билл. — Ткач правильно говорит. Ты ж там рулишь… Значит, с тебя
и спрос будет… Ты ж сам видишь, он у тебя разговаривать вообще не умеет… Чё ты ему доверяешь
серьёзные стрелки?

Техас сидел, молча смотря на опустившего голову провинившегося друга, которому он доверил
решать за себя вопросы в городе Фокино, во время своего отсутствия. Такое бывыло часто. Кто-то из
близких запорет какой-нибудь косяк, а отвечать приходилось старшему.

— Ты чё молчишь, Саня? — спросил его Ткач.

. — Ладно, всё. Теперь сам разбираться буду, — согласился Техас.

— Ну теперь-то да, — кивнул Билл. — А за ту стрелку, . кто ответит, когда он нашу фирму
бауловским отдал? Теперь догнать чё-то уже сложно будет…

— Будем решать… — сказал Техас, посмотрев на своего друга, который вообще не поднимал головы.

— Ты хочешь сказать, что сам со своего человека спрашивать будешь? — спросил Билл.

Техас молча кивнул в ответ.

— Значит, решай это так, чтобы дырки в котле не было, — наставническим голосом говорил Билл.—
Пусть отрабатывает равноценную фирму, из-под мусоров или ещё у кого… А то будем настаивать,
чтобы ты при нас с него спрашивал. Есть там что с него взять-то?

Дверь в кафе открылась и вошёл один из близких Билла Олег. Он сразу подошёл к столу, здороваясь
со всеми за руку…

— Вы где были, Олег? — спросил Билл недовольным голосом.

— Нас на посту шмонали на въезде, — ответил Олег и незаметно кивнул Биллу.

Билл удовлетворённо посмотрел на него и, взглянув на Ткача, с которым как раз здоровался Олег,
перевёл взгляд на опоздавшего и сказал:

— Присаживайся… — потом он посмотрел на провинившегося техасского парня и спросил: — Так

сколько тебе времени надо для решения вопроса?

— Я ж говорю, я сам с ним разберусь, Миша, — ответил за своего человека Техас.

— Ладно, — произнёс Билл после небольшой паузы

и два человека из его окружения удивлённо посмотрели на него. Их старший, на удивление, быстро
согласился с Техасом, и даже не сказал ничего против. Билл же, не обращая на них внимания,
повернулся к Ткачу. — Саня, тут к тебе тоже есть вопросы.

— Ко мне? — тут же отреагировал Ткач. Он уже ждал, что после визита к Банзаю Билл, рано или
поздно, спросит за общак. Недаром Банзай спрашивал у Василевского, контролирует ли кто-то
общак или нет. А потому с готовностью ответил: — Да без проблем. За все мои движения, кроме
меня и Леры, ещё люди знают. Если есть какие-то сомнения, выскажи и обоснуй…

— Почему сомнения? Я ж говорю, вопросы, — немного смягчившимся голосом сказал Билл.

— Ну так задавай, — сказал Ткач уверенно.

Билл немного помедлил, глядя на него, потом спросил:

— А где Лера-то, если он в курсе? Чё он не рядом?

— Щас подъедет, если он нужен, — спокойно ответил Ткач.

Билл взглянул на Олега. Тот хотел поднять руку, чтобы показать ему что-то, но в этот момент дверь
с шумом распахнулась и влетел отряд ОМОНа.

— Всем лечь на пол, руки за головы! — крикнул командир.

Братки послушно попадали. Кто-то по привычке встал лицом к стене и опёрся на неё руками, но их
быстро положили на пол.

— Да ты чё?! — ошарашенно произнёс Толян, услышав от брата об отношениях положенца с дочкой.

— А тебе кто это сказал?

— Василевский, — уныло ответил Виталий. — Да там и так видно всё, если присмотреться… я
просто думал, что он её, как дочь любит… В обнимку постоянно…

— Ни хера себе, — возмущался Толян. — Ну и чё ты, щас хочешь?

— Ну, поговорить с ней… может образумится… — ‘ неуверенно ответил Виталий. Он и сам не знал,
что говорить вообще девушке в таких случаях, уж слишком всё было неестественно для людей. Но к
Сашке тянуло сильно, и поэтому он решил попытаться хоть что-то попробовать сделать.

— Ты чё, в натуре, втюхался в неё, что ли, братуха?— посмотрел на него Толян.

— Да х…й его знает, — как-то нервно ответил Виталий. — Из головы не выходит, с-сука… Думаю о
ней постоянно…

Его голос звучал даже жёстко по отношению к Саше. Он злился на всех. На себя, за то что не
может избавиться от навязчивых мыслей об этой девушке и найти себе другую. На Ткача за то, что
совратил родную дочь и живёт с ней, как с женой. На Сашку за то, что поддалась на это
извращенство. На Леру с Василевским, которые знали обо всём и не удержали своего друга от этого
безумия. На свою сестру Инну зато, что не смогла понравиться Ткачу. И даже на жену Ткача Лиду,
которая допустила такое, наверняка знала об этом и ничего не предпринимала. Иногда он
смягчался и пытался найти
оправдание всем. В первую очередь Саше и её матери. Лида была красивой и милой женщиной, с
добротой относилась к Виталию и никогда не отпускала его из дому, не накормив чем-нибудь
вкусным. Хотя наверняка знала о том, что он за человек, и кто все остальные друзья её мужа,
бывающие в их доме. Но, при всей своей женственности, она была слабой женщиной. И
воспринимала все прихоти мужа покорно, ничего не говоря. Только сейчас, узнав всю правду,
Виталий вспоминал её лицо и понимал, что она наверняка всё знала, но не осмеливалась
противостоять мужу. Ткач был очень жёстким человеком, и кто, как не она, ожидающая его с
лагерей долгие годы, знала лучше других, на что он способен. А Сашу Виталий пытался оправдать
просто сердцем, которое тянуло его к ней.

Подъезжая к дому Ткача, он подозрительно посмотрел на человека, стоящего на углу дома. Тот
стоял, не обращая внимания на подъезжающую машину. Виталий спросил Толяна:

— Не знаешь, кто это?

— Да это ж сосед вроде, я его постоянно тут вижу,— спокойно ответил Толян.

— Да? А я не помню его чё-то, — ответил Виталий, и вспомнив недавний инцидент возле своего
дома, который по какойто счастливой случайности обошёлся без вызова его в милицию, покачал
головой и произнёс:— В каждом подозрительном типе ткачовские киллеры мерещатся…

— Ты думаешь, он за неё своих может грохнуть?— Спросил Толян, останавливаясь возле подъезда
Ткача.

— Да кто его знает, — пожал плечами Виталий и открыл дверь. — За неё не за неё… На тех, кто
Лёву Армяна

завалил, больше всех грева идёт. Чё, подождёшь меня? Я недолго…

— Давай-давай, братуха… Я здесь… — ответил Толян.

Виталий захлопнул дверь и поднялся по лестнице, на третий этаж. Ещё внизу он услышал чьи-то
женские вопли сверху, но он никак не думал, что это Саша может так кричать. Поднявшись же на
её этаж, он понял, что это Саша кричит на четвёртом, в Лериной квартире.

— Ну что вы стоите?! Где папа?! Зовите его скорее1!’ Её голос был истеричным, поэтому и
показался ‘,, незнакомым Виталию, который никогда не видел её в,’ таком состоянии. Слышался
ещё чей-то голос, кто-то её успокаивал:

— Да успокойся, Саня, — громко говорил ей мужской голос. — Приедет он скоро…

Виталий стал подниматься, недоумённо смотря на раскрытую дверь Лериной квартиры. Оттуда
слышались голоса из комнаты.

— Да вы положите его нормально, он же щас застынет и так и останется! — кричала в истерике

Саша.

— Да ложим, Саша, успокойся, — говорила наэтот раз уже её мать. — Иди умойся лучше и прибери
здесь…

— Папу позовите, чё вы сидите?! — продолжала кричать Саша. — Вы ж без него ничё сделать не
можете! “

— Иди, Гриша, позови, — раздался раздражённый -., голос Лиды. — Видишь, у неё истерика.

Из комнаты вышел Махорка и столкнулся в дверях: с Виталием, который недоумённо смотрел в

глубь квартиры.

— Чё там за крики? — спросил Виталий.

— Лера помер, — озабоченно сказал Махорка.— Надо за Ткачом ехать…

— Да ну, на х…й, — с досадой выдохнул Виталий и посмотрел в сторону комнаты, откуда продолжал
раздаваться крик Саши:

— Да ровно его ложите! Ровно я говорю! Ну где же папа?! Вы сказали, он щас приедет!

— Ты на машине? — спросил Махорка. — Погнали за Саней съездим.

— Да-да, щас, — как-то отрешённо кивнул головой Виталий и сделал шаг в сторону комнаты, откуда
неслись крики.
— Лучше не надо, — остановил его Махорка. — А то она щас и на тебя там начнёт. Поехали лучше
скорей.

Виталий кивнул и, последний раз глянув в сторону маленькой комнаты, где были все, прикрыл
дверь и стал спускаться вслед за Махоркой вниз.

На похороны Леры собрались все. Многие из тех, кого забрали в шестой отдел со стрелки в
стройтресте, после того как их проверили и отпустили, не уезжали из города, узнав о смерти Леры.
Все недоумевали, как такой опытный наркоман, как Лера, мог умереть от наркотика; который сам
же сделал и сам вколол себе. Ткач был подавлен. Лера был его самым близким другом, и он
проклинал себя за то, что позволил Саше дать ему уколоться, а не забрал Леру с собой на эту
стрелку, хоть она и закончилась в милиции. Саша, на руках которой он помер, всё время молчала и
поначалу даже не говорила

никому, что это не она дала Лере уколоться, что это он; сам где-то взял. За всё время похорон она
не произнесла~ ни слова и не поехала после кладбища в ресторан, куда вся братва отправилась на
поминки.

Если на все смертельные случаи смерти в местах: лишения свободы был один диагноз — сердечная
не-. достаточность, то во всех случаях смерти наркоманов;-; экспертиза так же выдавала всегда
одинаковое заключение — передозировка. Ткач слишком сильно переживал,. смерть друга, чтобы
заподозрить что-то неладное. Но! Василевский, знающий Леру как наркомана лучше Ткача,
поскольку они кололись вместе, не рассматривал заключение экспертизы всерьёз и не верил в
случайную’. смерть Леры. Он попросил Толяна и Виталия привезти ‘ кого-нибудь с телевидения с
камерой, чтобы заснять по-, хороны, а заодно и всех присутствующих, чтобы потом::, рассмотреть,
кто и как себя ведёт. Не знавший об этом Ткач, наоборот, попросил, чтобы Толян с Виталием не.
появлялись на похоронах, потому что там будет снимать “, всё на камеру шестой отдел, и им лучше
не светиться, . поскольку они стреляют где ни попадя. Поэтому братья привезли оператора с
камерой и сами наблюдали за всем процессом из машины. Акогда Сашка уехала после того, как
Леру похоронили, Виталий и вовсе попросил Толяна отвезти его домой.

На поминках в ресторане Ткач проходил мимо сидящего за столом Билла и спросил, нагнувшись:

— Так какие у тебя вопросы были, Миша? Давай решим после поминок, а то щас опять уедешь на
месяц…

— Да потом, — равнодушно махнул рукой Билл, давая понять, что ничего серьёзного и спешного. —
Чё щас отвлекаться? Похороны…

— Ну потом так потом, — похлопал Ткач его по плечу и прошёл на своё место.

Билл посмотрел ему вслед и, переглянувшись с Севостьяном, запил еду соком и вышел из-за стола.
Проходя к выходу, он тронул за плечо двоих своих парней, которые тоже встали и, жуя на ходу,
пошли за ним. Сидящий недалеко от Ткача Фазик кивнул ему на спины удаляющихся парней, но
Ткач успел увидеть только их, Билла уже не было. Он взглянул на его пустующее место и,
переглянувшись с Фазиком и Василевским, налил себе рюмку и встал.

— Друзья, — произнёс он громко и, не дождавшись полной тишины, повторил: — Минуту, друзья.

Значит, я предлагаю такой регламент… я предлагаю не торопиться никому, не спешить. От нас
ушёл парень, надолго ушёл, навсегда. Побудьте час вместе все. Мы не для того здесь собрались,
чтоб рюмку выпить и убежать. Если у кого есть что сказать, вставайте говорите, — он присел, но
никто ничего не сказал, и он опять встал. — Давайте ещё раз за Валерку выпьем.

Все стали вставать, наливая себе по рюмкам и поднимая их.

— За Валерку.

— Земля ему пухом, — раздались отдельные возгласы с разных сторон.

Все выпили и, присев за стол, начали закусывать. Ткач был слишком омрачён смертью Леры и
обратил внимание только на то, что Билл очень быстро уехал. Но поскольку его настроение и без
того было паршивым, сильно заморачиваться на этом не стал. Отметив лишь, что Билл не очень-то
жаловал Леру. Хотя раньше считал его близким другом.

На следующий день Билл спросил у Севостьяна на,’ стоянке уже во Владивостоке, куда тот только
сейчаё, приехал из Уссурийска. — Ну чё, с отморозками ткачовскими разобрался? -: — Нет пока, —
покачал головой Севостьян, но тут же поправился. — Но они может и не ткачовские,:, На похоронах
же их не было. Так, наёмники просто..-.: Может, Ткачу просто хочется думать, что они его. Но’
таким обморокам, походу, пох…й, что Ткач, что ещ- ‘ кто-нибудь.
— Ткач может их и прятать, если такие ценны кадры, — задумчиво произнёс Билл. — Но, что они
ним и так почти все знают… Старший с Василевскипй постоянно общается, а младший у Ткача
частенько:~ сидит.

— Почему ж тогда я не могу их вычислить? — спросил Севостьян. — Ну вот и я говорю, — с

укоризной посмотрел на

4 него Билл. — С двумя справиться не можешь, а зама- ~~ хиваешься на целый город. Севостьян
потупил взгляд, а Билл продолжил: — Ладно, времени нет, надо Ткачу предъяву делать. ,’, Сделай
так, чтобы хотя бы Ткач без оружия был… Он ~ же в «Сказке» обедает постоянно? — Ну или в
«Уссурийске», — кивнул Севостьян. Билл немного задумался и, вспомнив, что ресторан,’
«Уссурийск» и кафе «Сказка» находятся рядом, ска-зал:

— Какая разница? Через дорогу. Вот там его и захватим. Ты только посмотри, чтоб эти отморозки
где нибудь подальше были, и сразу звони мне, мы за час долетим туда.

— Да я, может, и хлопну их за это время, хотя бы одного кого-нибудь, — ответил Севостьян

неуверенно.

— Дай бог, — ответил Билл. — Но Ткач, чтоб без оружия был.:. Убивать его без предъявы нельзя.
Действуй, «Уссурийск» на тебе будет. Я пока людей подберу, кто Ткача не знает. А то против него
ещё не каждый по-

прёт.

Просмотрев в кабинете Ткача, куда специально для этой цели привезли видеодвойку, запись с
похорон, Фазик сказал:

— Ну и чё, что он сразу уехал? Может, ему по делу надо было куда.

— Да не, я ж ничё не говорю, — сказал Василевский. — Но я, бля буду, знал, чё он самый первый
уедет. Я и Бондарям вон говорил, — он повернулся к сидящему на диване Виталию. — Скажи,
Виталя?

Виталий молча кивнул, подтверждая его слова. Но Фазик возразил:

— Ну и о чём это-говорит? Поминки, они на то и поминки, чтобы помянуть да посидеть поговорить.

Ты вспомни, мы на похоронах никогда сами подолгу за столом не сидели. Выпили, закусили и на
улицу.

— Но мы хотя бы на улице стояли базарили ещё сколько, а не уезжали, — напомнил Василевский.

— Так если б Саня всех не удержал за столами, по-любому бы на улице и базарили, — показал
Фазик на

экран телевизора, где многие после слов Ткача сидели за столами с такими лицами, как будто их
силком заставили быть там, где они не хотели. Больше всех недовольным было лицо Севостьяна,
который не успел выйти из ресторана до того, как Ткач всех остановил. Но на это не обратил
внимания даже продуманный Василевский. Он выключил запись, вынул кассету и

сказал, вставая:

— Ладно. Время покажет, если я не прав. Ачё по части Лериной доли?

— В котёл пойдёт, — ответил Ткач, подняв голову. До этого он сидел молча, почти не смотря запись.
— Чтоб вопросов ни у кого не возникало. А то Билл чё-то, в натуре странно себя ведёт. С похорон
свалил, так и не

сказал, о чём на стрелке тогда спросить хотел.

— Да было б чё-то важное, спросил бы, — сказал

Василевский и стал выходить. — Ну я поехал, короче,

а то этот гандон опять щас навалит куда-нибудь.

— Давай, только скажи ему, пусть поторапливается с

ответом, а то мы эту заправку продадим, — напутствовал

его Ткач. Василевский кивнул и вышел. — Чё за заправку? — удивлённо спросил Фазик. — Дане
заправку, — махнул рукой Ткач. — Бензовоз

этот, который Лера отмёл. — Это вот, с которых по дороге тачки заправляют? Со

счётчиком? — заинтересованно переспросил Фазик. — Нуда, — кивнул головой Ткач. — А чё, у тебя
есть

кому его втулить? — Да, конечно. Чё ты раньше не сказал? — Фазик

поднялся. — У меня есть человек. Щас съезжу к нему.

— Давай, — тоже напутствовал его Ткач. — Только скажи, что уже один покупатель думает, чтобы
этот побыстрей шевелил мозгами.

— Да я знаю, Сань. Чё ты? — сказал Фазик, выходя. — Я быстро…

Он вышел, и Ткач остался вдвоём с Виталием, молча сидящим на диване. Его руки были в карманах
куртки

и он смотрел в пол. — Ты чё сидишь такой загруженный, Виталя?—

спросил Ткач. Виталий поднял голову и, внимательно посмотрев

на Ткача, сказал: — Разговор есть… Саня. — По части? — спросил Ткач несколько напряжён-

но

Виталий молча смотрел на него несколько секунд.

Потом, всётаки решившись, произнёс, глядя ему пря-

мо в глаза.

— Сашка мне твоя нравится. Она тебе родная дочь?

Ткач тоже молчал несколько секунд, настолько неожиданным был для него вопрос. Потом
наклонился к

столу, за которым сидел, и спросил: — А чё так не видно? Похожа ведь. — Ну да, — произнёс
виталий и, вновь помолчав,

спросил: — Замуж не хочешь её отдать? В глазах Ткача зажёгся огонёк и он спросил с жёст-

костью в голосе: — Как замуж? Я не понял, у вас чё, уже что-то

было? — Да, — ответил Виталий, глядя ему прямо в глаза.

Ткач откинулся на спинке стула и, взглянув вниз,

уставился на Виталия. Его глаза были почти чёрными, и раньше в них сложно было что-то увидеть.
Но теперь Виталию казалось, что он ясно видит в них приступ ревности, той самой, которая
предусмотрена в Уголовном кодексе. Сознание того, что Ткач уже не раз убивал и . способен на
многое, усиливало напряжение Виталия, в глазах которого тоже всё читалось, хотя раньше поним
так же невозможно было определить, улыбнётся: он сейчас или выстрелит.

— А чё здесь такого? — спросил Виталий, пытаясь, прервать такую напряжённую паузу и сжимая в
кармане варёной куртки пистолет, курок которого был; взведён. — Она девушка, ей семью надо…
детей. Или я тебя не устраиваю, как зять?

Ткач промолчал, и они опять молча и напряжённо смотрели друг другу в глаза. Ткач тоже хорошо
знал,на что способен Виталий, а так же и то, что оружие тот , всегда носил с собой. И в обычном
состоянии Ткач, как .. грамотный преступник, вышел бы из ситуации чисто. Сделал бы вид, что
согласен, или что-нибудь в этом роде. А потом бы уже думал, как исправить положение, если, оно
было для него таким важным. Но сейчас был как раз: тот случай, который врачи-криминалисты
описывают как «в состоянии душевного волнения». И Виталий, ~ говоря Ткачу неправду о том, что
он спал с его дочкой, прекрасно понимал, что в таком состоянии люди себя не контролируют.
Поэтому им и дают за такие убийства маленькие сроки. И он сидел, напрягшись всем телом, крепко
сжимая в кармане готовый к стрельбе пистолет. Но ‘ когда Ткач уже потянулся к нижнему ящику
стола, дверь резко открылась и вошёл взволнованный Василий.

— У тебя шмон на хате! — выпалил он с порога.

Ткач подскочил и возбуждённо спросил:

— Стволы убрали?!

— Не успели, — покачал головой Василий. — Мне Сашка в окно махнула, всё нашли, кроме наркоты.

— Бллл…дь! Поехали быстро! — закричал Ткач, и они с Василием выскочили из кабинета, оставив
Виталия

одного.

Когда дверь за ними закрылась, Виталий осторожно спустил курок П Ма затёкшими от напряжения
пальцами, подошёл к столу и посмотрел, куда поглядывал Ткач вниз. Увидев в немного выдвинутом
нижнем ящике стола рукоять пистолета, он грустно усмехнулся и вздохнул. Виталий, конечно, был
уверен в себе. Но сейчас его немного беспокоило то обстоятельство, что в следующий раз он может
быть не готов к такому повороту событий. И даже если Сашка расскажет ему, что она не спала с
Виталием, и Ткач отойдёт от того состояния, в котором только что готов был поднять оружие на
своего, он всё равно уже почувствовал потенциальную угрозу и может принять меры.

Когда Виталий выходил из кабинета, влетел Василий и сразу кинулся к столу.

— Надо здесь всё убрать, — взволнованно выпалил он, убирая в карман пистолет и патроны. — А то
ещё сюда припрутся.

В квартире Ткача продолжался обыск. Лида, уже привыкшая ко всему, спокойно стояла в кухне и
наблюдала

за пишущим протокол сотрудником милиции. Перед ним на столе лежал пистолет и остальное
хранящееся в квартире оружие, включая гранаты. Ещё двое сотрудников продолжали обыск в
большой комнате под ‘ присмотром Сашки и понятых, которых менты привезли с собой. Они
наверняка знали, что соседи Ткача откажутся быть понятыми.

Когда нашли оружие, которое особо никто и не прятал, Сашка очень пожалела о том, что не
отнесла всё в квартиру Леры. Сам Ткач был бы не против этого, в квартиру Леры на верхний этаж
он, как молодой ловкий пацан, перелезал за две секунды по балкону. И в любой нужный момент мог
бы дотянуться до оружия, которое, кстати, пока особо и не было нужно. Но теперь уже было поздно,
и оставалось надеяться, что менты не доберутся до тайника на кухне, где были наркотики.

Тот из ментов, который писал протокол обыска,. спросилуЛиды:

— Ну так где ваш муж?

— Я не знаю, — покачала головой Лида.

— Не знаете? — переспросил мент с сарказмом. —Ну так скоро узнаете. Вам, правда, уже не
привыкать. Верно?

Лида молчала. Саша слышала всё это. Она посмотрела на обыскивающих комнату ментов. Найдя
оружейный склад, они немного умерили свой пыл и про- . должали шмон уже нехотя. Но так как
кухню ещё. не обыскивали, Саша боялась, что к статье за оружие добавится ещё одна — за
наркотики. И понимая, что менты будут продолжать копошиться в квартире, стараясь дождаться
Ткача, чтобы сразу задержать его, она зашла на кухню и сказала:

— А при чём здесь папа? Это моё всё. Я принесла и спрятала, он даже ничего не знал.

Лида резко подняла голову и посмотрела на дочь. Продолжающие обыск менты перестали работать
и, зайдя в кухню, тоже уставились на Сашу.

— Да-да. Чё вы так смотрите? Это моё всё, — решительно говорила Саша. — Так что можете так и
писать. Это я всё принесла. Нашла и принесла.

После обыска в квартире Ткача и заведении уголовного дела на Сашу, которая взяла на себя
оружие, напряжение в отношениях Ткача и Виталия несколько спало. Ткач узнал о том, что у его
дочери с Виталием ничего не было, и немного успокоился в отношении его, хотя поглядывал
подозрительно. Хоть Сашу и выпустили под расписку, Ткач был озабочен тем, чтобы спустить на
тормозах её дело и не доводить его до суда. И в этом отношении интересы его и Виталия совпадали
полностью.
Ткач перестал возить дочь повсюду с собой. Вся милиция города знала, чем он занимается, и кто он
такой. А потому любое задержание дочери вместе с ним могло иметь серьёзные последствия, не
говоря уже о том, что могли изменить меру пресечения и отправить её на время следствия по делу
об оружии в тюрьму. Виталий, хоть и вынашивал уже мысль убить Ткача, помогал теперь положенцу
во всём. У него самого не было возможностей и связей, чтобы развалить это уголовное дело против
Саши. И потому он жадно ловил теперь

каждое слово Ткача, несмотря на свою злость на него Сидя сейчас в его кабинете, он спросил:

— А сколько там бабок надо, чтобы полностью дело закрыть?

— Да там не в бабках дело, — уныло ответил Ткач. —, Мусора боятся. Все же знают, что она моя
дочь. Былаб какая-нибудь другая, неизвестная девчонка, уже б закрыли дело. Там статья-то, — Ткач
брезгливо поморщился, — е…ал-дремал. Карманникам больше дают. А щас за эту х…йню такую
головную боль поймал.

Со злости Ткач сплюнул на пол прямо в кабинете. Виталий смотрел прямо на него, не боясь, что его
взгляд выдаст его злость на Ткача. Сейчас все были нервными. Это состояние считалось
нормальным, и никто ничего не замечал.

— А на-краевую управу нет выхода? — опять с на- ” деждой спросил Виталий. — Туда лучше пока не
соваться. Здесь лучше на мест-

А ном уровне всё сделать. Если об этом в краевой узнают,: там уже всё сложнее будет, — задумчиво
говорил Ткач.,

Сегодня по дороге в офис машину Ткача опять обыскивали, и он уже не возил с собой оружия и не
держал его в кабинете. Он посмотрел на Виталия и спросил: — У тебя плётка с собой? Виталий
молча кивнул головой. Ткач осуждающе посмотрел на него и сказал:

— Если сюда заявятся, не вздумай её здесь скинуть., На себя бери. Аещё лучше вообще пока спрячь
где нибудь, сам же видишь, чё за х…йня происходит. Как.будто, с-сука, их натравил кто-то на меня.

Виталий встал и, подойдя к двери, открыл её и:, посмотрел в коридор. Кабинет Ткача был
последним

на этаже. От лестницы до него было около пятидесяти метров, и в случае появления в конце
коридора кого-то посторонних он вполне мог заскочить на лестницу с чёрного хода, которая
начиналась как раз за кабинетом. Там была сложена куча коробок и всяких ящиков, в которых
теперь прятал своё оружие Ткач. И в случае чего можно было скинуть пистолет там. Стоя в дверях
и поглядывая в коридор, Виталий спросил:

— Может, там кому-нибудь голову проломить, чтоб не сильно резво они это дело раскручивали?

— Тогда точно шума будет ещё больше. С ними сейчас, наоборот, дружить надо, — проговорил Ткач.
Видно было, что он и сам усиленно размышляет, что предпринять. Подняв голову и посмотрев на
Виталия, он сказал: — Ты лучше знаешь чё? Там мент один есть, следак. Он недавно обращался ко
мне, там у него жену отбивает тип один. Мне-то эти семейные дела, на х…й, не нужны. Были, по
крайней мере, не нужны, и я ему отказал. А щас я думаю, может, он сможет, чем помочь нам. А?
Может, помочь ему с проблемой?

— Чё, типа этого хлопнуть, который его жену уводит? — с готовностью спросил Виталий.

— Ну там сам смотри, по обстоятельствам, — пожал плечами Ткач. — Давай я щас скажу ему, что
приедет человек от меня, он тебе там всё объяснит. Он там уже всё знает, где живёт, где
встречаются. Покажет тебе.

— Давай. Я прям сёдня эту проблему решу, — тут же ответил Виталий.

Ткач достал записную книжку и снял телефонную трубку.

Следователь оказался таким отвратительным типом

что было неудивительно, почему от него жена гуляет Пока Виталий ездил с ним по тем местам, где
может стоять машина его жены, приходилось открывать окно, несмотря на сильный дождь, чтобы
не чувствовать вонь изо рта мента. И сам Виталий никогда бы не взялся за это дело, а сделал бы
этому типу замечание, что нужно смотреть за собой и прочее, чтобы жена не смотрела на других.
Но сейчас выбора не было, и приходилось потакать прихоти этого противного следака, который
хотел получить яйца своего соперника.

— А они чё, не скрывают уже своих отношений?— спросил Виталий.

— Да скрывают, конечно. Как не скрывают? Он же меня боится, — хорохорился следак. — Он же
знает, что я если поймаю, я его пристрелю, на х…й, с табельного. Я уже и разговаривал с ним и по-
хорошему, и морду хотел набить…

Виталий смотрел на него с отвращением. Если б этот тип мог набить морду, или у него хватило бы
духу выстрелить в человека хотя бы в состоянии аффекта, за что бы его наверняка не посадили, то
он бы не бегал по людям за помощью. А пустое бахвальство мента только раздражало.

— А проследить чё, не пробовал? — спросил Виталий. — Ткач сказал, что ты знаешь, где они
встречаются.

— Конечно, знаю, — тут же подтвердил следак.— В машине встрчаются. Только там и нигде
больше,: В машине моей жены. Она за ним заезжает, и едут куда нибудь. Они-то знают, что если
будут где-то квартиру снимать или в гостиницах гаситься, я их быстро вычислю. А в машине уедут
куда-нибудь за город, с-сука,— ругался он. — Но я его предупреждал, поймаю, падла, яйца вырву.
Не понимает, сука. Вот вы ему и вырвите их. А я уж за это отблагодарю, как смогу. Мало ли, вдруг
вам помощь какая тоже понадобится?

Виталий сразу понял по его взгляду, что он наверняка знает об уголовном деле против Сашки и
намекает именно на это. Он повернулся прямо к нему лицом, несмотря на отвратительный запах в
те моменты, когда следак открывал рот, и спросил с надеждой в голосе:

— А Сашке Ткаченко помочь сможешь?

— Саниной дочке, что ли? — удивился следак.— А чё у неё за проблемы? Чё-то Саня мне ничё не
говорил.

Виталий видел, что удивление мента было явно притворным, но доиграл свою роль до конца.

— На квартире оружие нашли, — сказал он, стараясь говорить спокойно, как о чём-то неважном.
Иначе, следак начнёт набивать себе цену. И совершенно безразличным голосом спросил: — Дело
можно какнибудь на тормозах спустить?

— Посмотрим, что можно сделать, — важно ответил мент, пожав плечами. — Во всяком случае,
сделаю всё, что смОгу. А это уже означает, что её не посадят. Я гарантирую.

Виталий опять повернул к нему своё лицо. В этот раз скрыть своё волнение совсем не получилось,
уж больно уверенно пообещал это мент. Ведь ведущий это дело следователь вполне мог быть и
другом этого противного

типа, и тогда бы возможности у него, действительно, были сделать это.

— Точно не посадят? — спросил Виталий дрогнувшим голосом.

— Я же пообещал, — уверенно повторил мент. —Только и вы помогите мне, раз уж взялись. Хорошо?

Вся вонь и отвращение, которое вызывал собеседник Виталия, как будто перестали для него
существовать. Он повернул к нему благодарное лицо и сказал:

— Конечно, поможем. Если щас не найдём его, адресего дашь мне и номер машины, мы сами всё
сделаем. Как он выглядит?

Следак принялся подробно описывать своего соперника.

На это щепетильное дело Виталий взял только Дона, которого знал ещё со школы и был в нём
уверен на все сто процентов, что тот не подведёт ни в коем случае. Олег был его самым верным
человеком, проверенным во многих делах. И если в детстве они часто дрались, то потом, когда уже
после училища начинали заниматься рэкетом и грабежами, стали близкими друзьями. И Дон во
всём слушал более авторитетного Виталия.

Вместе они поджидали на дороге, когда к дому уже обречённого любовника, по кличке Наум,
подъедет нужная машина. Они коротали время, куря ещё прошлогодний гашиш, которым угостил
их следак. В делах

по наркотикам вещественные доказательства хранились часто прямо в рабочих сейфах

следователей иони использовали их иногда по своему усмотрению, что в принципе им разрешалось.
Иногда они давали наркотик подозреваемым, чтобы те подписывали признательные показания или
уже закрывали двести первую статью. В этот раз следак распорядился «вещественными
доказательствами~ в целях личной

выгоды.
— Чё, Ткач заказал его? — спросил Дон, передавая папиросу Виталию.

— Нет, Олег, — покачал головой Виталий. — Надо человеку одному помочь, который должен Сашку
Ткачиху отмазать за оружие. Так что нам с тобой здесь ничё не стрельнёт. Но зато следак свой
будет, если чё, потом пригодится ещё.

— Да, конечно, сделаем. Чё ты? Надо так надо,— спокойно ответил Дон.

Виталий благодарно посмотрел на него и стал затягиваться. Дон был этим и ценен, что никогда не
задавал вопросов, зачем надо сделать то или иное. Надо, значит, надо. И никогда не требовал
вознаграждения за свою работу, довольствовался тем, что давал ему сам Виталий. Да Олегу много и
не надо было, он вырос в бараке без отца и привык довольствоваться малым. Зато когда нужно было
избить кого-то из зарвавшихся наглецов, Дон был бесценным.

Из-за поворота показалась машина жены следака, но свернув к дому Наума, поехала проехала
почемуто мимо. Виталий смотрел в зеркало, не зажгутся ли фонари стопсигнала. Но машина
удалялась, не останавливаясь.

— Чё такое, Виталя? Это они, что ли? — спросил Дон, смотря на напряженное лицо друга.

— Да они, только мимо почемуто поехали, — недоумённо произнес Виталий.

— Ну погнали, проедем за ними, да там его и поймаем гденибудь, — тут же предложил

нетерпеливый Дон, единственным недостатком которого было неумение ждать. — А то мы ешё
просидим здесь х…й знает

сколько. В этот раз неусидчивочть Дона была кстати. По-

смотрев на него и решив, что в его словах есть смысл, и Наум может попасться им в ещё более
удобном месте, чем собственный подъезд, Виталий завёл машину и

резко тронулся с места. — Дай я добью, мешает же тебе, — протянул Дон

руку.

Виталий передал ему уже почти докуренную папиросу и поехал догонять машину, удаляюшуюся в
сторону центра. Преследуя неосторожных любовников, Виталий всё больше и больше убеждался,
что они едут как раз по своим любовным делам. Они ехали на знаменитую сопку любви. Туда часто
приезжали позаниматься в машине сексом не только влюблённые пары, но и те, кто видел друг
друга впервые. Это было романтичное место, с видом на город сверху. И в тёмное время вид оттуда
был красивый. Наверное, именно поэтому сюда так тянулись пары. И возможно, такой красивый вид
родного города и возбуждал их. Хотя презервативы у всех были заготовлены заранее. Днем эти
места на сопке не казались такими романтичными от обилия их вокруг

в использованном виде.

— Ништяк. Я же говорил? — потирал руки Дон.—

Ещё бы встали гденибудь нормально, чтоб никого

рядом не было.

— Ас тёлкой, чё делать? — не разделял Виталий оптимизма друга.

— Да выкинем, на х…й, — тут же ответил Дон, не отличающийся ни сентиментальностью, ни

обычной вежливостью.

Когда машина жены следака не стала сворачивать на смотровую площадку, где уже стояло
несколько машин, а проехала дальше, решимость и настроение Дона передалось и Виталию.

— Всё, тут никого, — радостно сказал Дон, смотря, как преследуемая машина сворачивает с дороги
в кусты.

— Ну всё, хули, сам приехал, — произнёс Виталий и выключил фары.

Автомобиль любовников остановился, и его фары тоже потухли, остались гореть только габаритные
огни. Виталий тоже съехал с дороги и остановился. Выйдя из машины, они стали потихоньку,
стараясь ступать беззвучно, приближаться к светящимся габаритным огням. Но после выкуренной
папиросы ноги были ватными, и Дон то и дело громко шлёпал по земле подошвами своих туфель.
Если бы в салоне машины не звучала тихая музыка, их бы услышали оттуда уже за долго до
подхода. Но Наум оказался парнем романтичным — усаживал свою подругу на себя под звуки
модной «Инигмы». А в тот момент, когда друзья приблизились к машине вплотную, к звучащей
музыке добавились ещё и сладострастные стоны его любовницы. Она сидела на нём сверху уже
голая, и, извиваясь, скакала на нём как на коне, постоянно стукаясь головой в потолок машины.
Здесь уже было понятно, почему влюблённые не стали останавливаться среди других машин.
Стёкла были не

тонированы, и всё происходило как в аквариуме,. не смотря на ночное время.

— Ну чё, выкидываем её, — негромко сказал Виталий, и в готовности взялся за ручку двери.

— Погоди, давай посмотрим, — остановил его Дон, улыбаясь смотря на занимающихся сексом
любовников.

Виталий посмотрел на идиотскую улыбку Дона и понял, что того сильно накрыло гашишом. Ему и
самому сейчас ничего не хотелось делать, гашиш оказался сильным. Но неоходимось толкала его
вперёд. К тому же свет габаритных огней освещал не столько происходящее в салоне, сколько их с
Доном, стоящих у машины и смотрящих внутрь.

— Вытаскивай её, Олег, я его возьму, — решительно сказал Виталий.

резко дёрнув ручку водительской двери, он пихнул к ней Дона, а сам так же быстро открыл заднюю
дверь «Скайлайна». Дон схватил за волосы девушку и потащил на улицу. Она закричала вместе с
Наумом, с члена которого он снимал её не в ту сторону, в какую было бы,, удобнее. Но рванув
порезче, Дон всётаки выволок её наружу. Виталий тем временем двумя сильными ударами вырубил
сопротивляющегося Наума.

— А-а-а, ма-а-ма! — кричала девушка уже на улице.

— Не ори, сука, убью, — почемуто весело при-. грозил ей Дон, сунув под нос раскрытый нож. Она
тут же замолчала, но громко заплакала. Дон повернулся к Виталию и спросил: — Чё с ней делать
будем?

— Отпусти её, иди сюда, — коротко ответил Вита-. лий. Времени разбираться с женой следака не
было. Он .

внимательно рассмотрел Наума и, убедившись, что это тот самый, сказал Дону, уже толкающему
девушку от машины: — Да брось её, на х…й, иди сюда.

Заплаканная девушка, обрадовавшись, что её отпустили, убежала прямо голой. Дон залез в машину,
где Виталий брезгливо смотрел на голого Наума, лежащего без чувств. Его достоинство ещё не до
конца отошло от недавних утех и торчало.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Дон. Но потом увидел, что Виталий смотрит на него серьёзно, и спросил:
— Ну чё делать будем?

— Надо резать, хули делать, — с серьёзным видом ответил Виталий.

— Ну а чё ты сидишь? — спросил Дон.

— Ну отрезай, чё ты? Нож-то у тебя, — кивнул Виталий на нож в руке друга.

— А-а, — вспомнив протянул Дон и, посмотрев на нож и на то, что нужно было отрезать, протянул
нож Виталию. — Не, давай ты лучше.

— Режь. Чё ты ссышь? — супрёком спросил Виталий, для которого было неожиданным, что Дон не
делает то, что он ему говорит.

— Да не ссу я, — сказал Дон и попробовал поддеть лезвием спрятавшиеся между ног Наума
гениталии.

Его нож был больше колющий, чем режущий. И пытаясь лезвием ножа выудить на свет хозяйство
парня, Дон даже не поранил его нигде. Но Наум от этих движений сразу ожил и начал вяло
сопротивляться, ещё не окончательно отойдя от нокаута. Виталий сразу схватил его руки и,
запрокинув их ему за голову, скрутил их там. Дон тоже не растерялся и сел на ноги Наума всей
своей массой. Но по-прежнему безуспешно пытался поддеть

его яйца ножом. Почувствовав холодную сталь у себя на гениталиях, горе-любовник дико закричал:

— А-а-а-а-а, помогите!

При этом он начал дёргаться уже сильней, а Виталий был уже не в той позе, чтобы нанести ему
нокаутирующий удар. Он глянул, как Дон продолжал брезгливо ковыряться, как будто достаёт
палочкой из дерьма что-то упавшее, и крикнул раздраженно, перекрикивая даже продолжающего
орать Наума:

— Да возьми руками нормально, оттяни да отрежь. Хули ты мозги е…ёшь! Давай быстрей!!!

— Бл…дь, давай ты сам лучше рукой оттяни, а я отрежу! — резко парировал Дон.

Услышав слово «отрежу», Наум забился ешё сильней, и его крик перешёл в визг. Парни не
обращали на это ф внимания, так как их миссия была делом секундным. ~ Но, с силой сдерживая
бьющегося в истерике Наума, они смотрели друг на друга недоумённо. Только сейчас Виталий
понял, почему Дон не решается оттянуть гениталии рукой. Дон тоже успел уже отсидеть срок в
Чугуевке и знал, что значит для порядочного пацана взяться рукой за хозяйство мужчины. Виталий
продолжал смотреть на него, а Дон крикнул, держа нож наготове:

— Ну давай, чё ты?! В падляк, что ли?!

Виталий посмотрел на него и произнёс с напряжением, потому что сил на сдерживание жертвы
уходило достаточно.

— Бл…дь, надо было ещё кого-нибудь взять.

— А-а! — победно прокричал Дон, сквозь визг Наума всё же сумев разобрать слова Виталия. — Чё, в
падлу, да?! В падлу”.! А меня заставляешь!

Они несколько секунд смотрели друг на друга молча. Виталий прекрасно знал, что если он сейчас
возьмётся рукой, Дон его потом затерроризирует усмешками. И эта ситуация, ещё и под действием
гашиша, так его рассмешила, что он просто прыснул со смеху. Глядя на него, Дон тут же взорвался,
и они начали хохотать, перекрывая даже крики своей жертвы. Смеясь, они ослабили хватку, и руки
Наума вырвались наружу. Но услышав смех, он подумал, что это чья-то злая шутка, и истерически
кричал, чуть не плача:

— Это что, шутка, да?! Шутка?! Кто ж так шутит?! Покатываясь со смеху, Дон упал с его ног, и Наум
сумел выбраться из вконец ослабшей хватки Виталия, которого тоже, как это называлось у
травокуров, «пробило на смех».

— Идиотство какое-то! — продолжал возмущаться Наум, выбираясь из машины наружу. — А если б

порезал мне там?! Вы чё, совсем, что ли?! Кто вас послал?!

Хихикающие друзья со своими идиотски вытянутыми от смеха лицами выглядели, как нашкодившие
подростки, пошутившие над своим одноклассником. Видя это, Наум, который был хоть и совсем
маленького роста, но довольно крепкого сложения, осмелел и стал даже пускать в ход руки.

— Кто послал, я вас спрашиваю?! — прорычал он совсем не похожим на недавний визг голосом и
толкнул Виталия, смеющегося на разложенной спинке сиденья. Потом начал вытаскивать из-под
него свои брюки, говоря: — Уйди, дай сюда штаны! Вы кто такие?!

Этот его дерзкий толчок вмиг привёл развеселившихся не на шутку друзей в чувство. Они сразу
перестали смеяться и тупо смотрели друг на друга. Виталий

первый вспомнил, что они здесь делают и, посмотрев на бурчащего Наума, сказал:

— Не, Дон, с наркотой надо завязывать. Так дела не делаются.

— Чё?! Какие ещё дела?! — не расслышав, опять огрызнулся Наум с улицы, стряхивая свои штаны.

— Ну давай щас доделаем, — тут же решительно предложил Дон.

— Ага. Когда он нас уже рассмотрел обоих? — вполголоса возразил Виталий. Он уже и сам усиленно
размышлял, что делать. Убивать этого ловеласа было нельзя. Мент есть мент, может захотеть
заработать себе лишнюю звёздочку и раскрыть тяжкое преступление. Но и приходить к нему с
пустыми руками тоже не хотелось, Сашино дело зависело от этого. Он вышел из машины и, подойдя
к уже надевающему штаны Науму, сказал серьёзно: — Слышь, Серёга. Базар к тебе есть.

— Какой ещё базар?! — опять возмутился тот, совсем осмелев. — Сначала чуть не зарежете, а потом
базар! Шутники, блин! Кто вас послал? Где Ольга?

Виталий пару раз пытался прервать этот сплошной поток речи, но не найдя промежутка, куда
вставить свои слова, размахнулся и сильно ударил его в челюсть. Тот охнул и упал на землю, так и
не успев надеть свои штаны. Но в этот раз не вырубился, только сильно потерялся.

— Чё, гасим?! — тут же подскочил уже вышедший из машины Дон.

— А потом чё? — спросил Виталий. — Ты ж не захотел отрезать?

— А чё я? — хотел было оправдаться Дон, но тут же нашёлся. — Давай отстрелим тогда.

— Угу, — осуждающе покивал головой Виталий и повернулся к поднимающемуся со стоном Науму.

— Значит, слушай сюда, Сергей.

— За что вы меня? Вы кто? — непонимающе кивая головой приходил в себя Наум. — Что я вам
сделал?

— Ты не нам сделал, ты человеку сделал, — строго сказал Виталий, опускаясь на корточки к

сидевшему на земле Науму.

— Какому человеку? Что сделал? — уже более осмысленно спросил он.

— Меньше надо чужих жён е…ать, — жёстко произнёс Виталий. — Или не палиться, если уж
невтерпёж. Теперь слушай сюда, что тебе надо делать, чтобы живым остаться и с яйцами.

В этот момент Дон, в руке которого всё ещё был нож, тоже подсел к нему. Услышав слова Виталия и
увидев открытый нож, Наум встрепенулся и задрожал.

— Да ты не ссы, пока мы тебя отпускаем, — говорил Виталий. Его голос звучал серьёзно и
убедительно. — Но по е…лу придётся тебе настучать. Ты уж извини. Времена щас такие пошли,
коммерсы из-за денег друг друга заказывают, а ты хочешь, чтоб тебе за бабу простили. И ещё…
Тебе надо делать вид, что у тебя яиц нету. Так надо. А то вместо нас ещё кого-нибудь попросят тебя
кастрировать. Короче, с этого дня с телками не гуляешь вообще, минимум полгода…

Наум, ошарашенно смотрящий то на Виталия, то на складывающего нож Дона, никак не мог

поверить в серьёзность слов Виталия и произнёс, дрожа всем телом:

— В-в-вы что? В-вы шутите что ли?

— Ты чё, о…уел, что ли? Ты! — Резко спросил Дон.

— Слышь ты, пень, — уже жёстче сказал Виталий.— Чтоб ты понял, что это серьёзно, е…ало мы
тебе прямо сейчас разобьём. Всё равно это надо, чтоб люди видели, что мы работу свою сделали.
Так что потерпи…

Виталий с силой ударил его уже не в челюсть, а прямо в лицо. И пока Наум со стоном за него
схватиться, они с Доном успели ешё по разу попасть ему под глаз и в нос. Наум опять закричал,
закрывая себе лицо руками. Виталий с Доном убирали ему руки и опять начали бить. Не сильно, но
точно. Удостоверившись, что лицо жертвы покроется синяками, Виталий перестал бить и остановил
Дона.

— Что вы делаете?! За что?! — продолжал кричать Наум, по инерции закрывая уже разбитое лицо
руками.

— Теперь ты понял, что это не шутки?! — грубо спросил Виталий. — Ещё скажи спасибо, что дёшево
отделался. Фонари пройдут, и всё нормально будет. Но если не сделаешь, как я сказал, за твоими
яйцами пришлют кого-нибудь другого. Ты понял?!

Наум сидел молча, закрыв лицо руками и только тихо постанывая. Виталий вытащил пистолет и,
сняв с предохранителя, выстрелил у него над ухом. Наум сильно вздрогнул и отпрянул от Виталия,
открыв лицо. Из носа его шла кровь, и глаза были такими огромными от ужаса, что его лицо в
сумерках казалось страшным. Он дрожал всем телом, и видно было, что это не от холода, хотя он
был голым и было прохладно.

— Ты меня понял? — повторил свой вопрос Виталий

и сунул ему пистолет под нос.

Наум усиленно закивал головой, не в силах произнести ни слова. Виталий поднялся, вытер
запачкавшийся

кровью пистолет и, потихоньку спустив курок и поставив его на предохранитель, кивнул Дону:

— Пошли.

Когда они ехали назад, оказалось, что девушка не ушла с сопки. Возможно, что она и не собиралась
этого делать без одежды. Она шла по дороге, закрывая голую грудь руками, скорее всего, от холода,
потому что больше её прятать было не от кого. Как только Дон увидел в свете фар её круглые,
перемещающиеся по дороге ягодицы, он сразу ожил;
— Давай тёлку заберём, — сказал он возбуждённо.

— Да ну, Дон. На х…й она тебе нужна? — ответил Виталий. Он был не доволен тем, что не сделал
всё как просил следак, и настроения теперь не было.

Но, подъезжая ближе и разглядев аппетитные формы девицы, Дон начал уговаривать:

— Давай заберём, Витала. Смотри какая тёлка.

В другое время Виталий обратил бы внимание на такое красивое тело девушки. Но сейчас мысли о
проблеме с Сашей ещё больше грузили его. Под действием наркотика настроение меняется иногда
резко. Вот и сейчас ещё недавно безудержный смех сменился на тоску, и сексуальные формы
девушки в свете фар ничуть не возбуждали его, и он сказал:

— Бл…дь, Дон, это того мусора жена, за которого мы щас чуть человеку яйца не отрезали. На х…й
она нужна. Поехали лучше съездим…

— Давай заберём, братка, — уговаривал Дон, жадно рассматривая её. — Я сам с ней буду базарить,
она тебя даже не увидит. Давай заберём…

Дон так уговаривал, что Виталий не смог отказать человеку, который помогал ему во всём и на
помощь которого он рассчитывал и в дальнейшем. Подъехав к шлёпающей по дороге босыми ногами
девушке, он молча остановился, подумав, что в крайнем случае отвезёт её домой к следаку. Дон
открыл дверь и сказал ей так заигрывающе, как будто снимал девчонку на улице:

— Садись к нам, красавица.

Повернувшись к нему, девушка остановилась и отошла от дороги, боязно смотря на него. Она встала
боком и ещё больше закрыла груди руками.

— Ну садись. Чё ты? Не бойся, — продолжал заигрывающе уговаривать Олег. Но лицо его при этом
оставалось лицом того сомого Дона, которого Виталий всегда брал для устрашения людей.

Посмотрев на него ещё несколько секунд, девушка стала отходить ещё дальше. Тогда уже Дон
вспомнил о том, что это не город, а большая ночная сопка, где никто не услышал ни криков о
помощи Наума, ни даже выстрела из пистолета. Он стал самим собой и грубо сказал, выйдя из
машины:

— Ну-ка садись, бл…дь! Ты чё, не поняла, что ли?! Он подошел к ней и, взяв её за руку, сильно
потащил к машине. Она чуть не упала от такой резкой скорости, но молча села на заднее сиденье.
Усадив её, Дон тут же

опять стал вежливым.

— Ну вот. Не бойся, мы тебя не тронем. Тебя как зовут?

— Оля, — ответиладевушка боязливым голосом. Но при этом казалось, что она даже рада тому, что
попала в тёплую машину. На улице действительно было прохладно.

— А ты откуда? — удивлённо спросил Виталий, поняв, что это не жена следака.

— Как откуда? С города, — ответила она и обернулась назад. — А где мой муж? Что вы с ним
сделали?

— Наум твой муж, что ли? — ещё больше удивился Виталий.

— Гражданский, живём вместе, — ответила Оля.— А где он? За что вы на нас набросились?

Виталий недоумённо переглянулся с Доном и, пожав плечами, спросил вместо ответа:

— А как вы на этой машине оказались? Это ж не

ваша…

— Серёжка взял у кого-то прокатиться, — немного кокетливо произнесла она. — Мы и решили здесь
потрахаться. Здесь-то романтичней, чем дома.

По её голосу сразу было понятно, что эта романтичная девушка совсем без комплексов, и сама не
против была бы ещё с кем-нибудь сейчас зажечь. И Дон сразу сказал:

— Я хочу её, братка, пи…дец, как хочу.

Виталий посмотрел на него. Теперь-то он точно готов был помочь Дону, оболдев от наглости этого
ловеласа Наума. Не имея своей машины, он брал машину любовницы, чтобы покатать и потрахать в
ней жену. И Виталий сказал:

— Ладно. Только щас, погоди, в одно место ещё заедем…

Когда они свернули к моргу, ворота которого почемуто не закрывались на ночь, Дон, уже вовсю
мило беседующий с, уже не прикрывающей груди, Олей, удивлённо спросил:

— А чё мы сюда приехали?

— Надо, — задумчтво ответил Виталий. — Пошли зайдем.

— Подожди здесь. Ладно? — сказал Дон девушке и

последовал за другом, уже выходящим из машины. Они подошли к дверям морга и постучали.

— Ачё мы тут забыли? — продолжал удивляться

Дон. — Дело-то надо доделать, — сказал Виталий, доста-

вая из кармана стодолларовую купюру.

Дверь открыл то ли очень чистый сторож, то ли очень неопрятный врач в грязно-белом халате. От
него разило перегаром, но это совсем не замечалось на фоне атмосферы, вырвавшейся из морга с
открытием двери. Прищурившись, он посмотрел на освещённые уличным фонарём лица парней и
спросил:

— Вам чего?

— Нам… это… — запнувшись проговорил Виталий и протянул ему купюру. — Отрежь там яйца у
какого-нибудь бомжа.

Лицо Дона при этих словах вытянулось, но сторож-врач отреагировал так, как будто с таким и
просьбами к нему обращаются частенько. Он спокойно взял купюру и ушёл в помещение, где на
столах лежали голые тела, оставив дверь открытой. Дон удивлённо спросил:

— Ты чё, хочешь эти яйца мусору отдать?

— Ну а хули делать? — пожал плечами Виталий.— Других нету.

— Ты думаешь, он поверит? — спросил Дон.

— Куда он денется? Он чё, смотрел у него их, что ли, — всё же как-то неуверенно ответил Виталий.
А когда бомжеватого вида врач, или врачеватого вида бомж, вынес и протянул ему в пакетике
отрезанные у кого-то гениталии, он брезгливо посмотрел на них и сказал Дону: — Всё, ты как
хочешь, а я курить больше не буду.

— Да конечно, я не знаю, чё ты гонишь, — сказал Дон и потянул его к выходу. — Поехали отсюда.
Объясни всё легавому, хватит и морды разбитой.

Виталий ещё раз брезгливо посмотрел на пакетик, который ему протягивал сторож-врач, и вышел
на улицу.

На следующий день Ткач, услышав рассказ обо всём случившемся, рассмеялся и сказал:

— Правильно сделали. Отрезали б ему яйца, этот мусор бы вас на крючке держал. И меня ещё
вместе с вами.

— Чё тут смешного, Саня? — спросил Виталий. Для него было непонятно веселье Ткача в тот
момент, когда Сашкино дело могло закончиться плачевно. — Чё теперь делать? Чё ему говорить?

— Да всё нормально. Чё ему говорить? — махнул рукой Ткач. — С проблемой помогли ему, и
нормально. Он один хер щас пока не нужен.

— Как не нужен? А Сашка? — удивился Виталий, и с надеждой уставился на Ткача, думая, что тот
уже решил проблему другими путями.

— Я с адвокатом щас переговорил, пусть всё идёт, как идёт, — спокойно ответил Ткач. — Ей всё
равно условно дадут. Не судимая, в первый раз…

— Ты чё, гонишь, что ли, Саня? — возмутился Виталий. — А вдруг не дадут? Вдруг посадят?
— Да ты не переживай так, — язвительно ответил Ткач, прекрасно понимая причину волнения
Виталия. — Я ж говорю, не посадят. Аесли щас начать сильные движения наводить, только
внимание к себе

привлечём.

— Внимание?! — нервно переспросил Виталий и резко встал. — Она за твои стволы устроиться
может, а ты боишься внимание к себе привлечь?

— Да ты не… — начал было Ткач, но Виталий уже вышел, сильно хлопнув дверью. Ткач вышел
следом за ним в коридор и спросил громко: — Ты куда щас поехал? Тут дело есть…

— Я в лагерь поехал, на двадцатку, — не поворачиваясь, грубо ответил Виталий. — Приеду,

поговорим.

Виталий был очень зол и сорвался, чтобы не натворить бед. На самом деле желание пристрелить
Ткача не покидало его уже давно. Стех пор как он узнал о его отношениях с дочерью. Но в глубине
души он понимал, что спокойствие Ткача по поводу Сашки могло означать и другое. Что он может
уладить это дело в суде или что-нибудь в этом роде, о чём Ткач не хочет пока распространяться.
Уже бывало, что когда не удавалось

закрыть дело в милиции из-за заинтересованных лиц ворганах, удавалось развалить его в суде, не
зависимом от милиции. И Виталий точно знал, что у положенца могли быть выходы на этих судей.
Эта надежда на Ткача заставляла Виталия мириться с ним, что удавалось ему с большим трудом.

Выскочив на улицу, он сел в машину, где его ждал довольный проведённой ночью Дон, и поехал к
брату.

— Чё, мы куда щас? — спросил заспанный Дон.

— Я щас в лагерь съезжу к Андрюхе, ты пока дома побудь, поспи, я тебя отвезу щас, — ответил
Виталий. Ехать в лагерь со спящим Доном ему не хотелось, в этот момент ему нужен был кто-то
более близкий, чтобы посоветоваться. Аименно Толян, уже знающий обо

всём.

— Тогда отвези меня до Ольги, — тут же попросил Олег.

— Чё, понравилось, что ли? — усмехнулся Виталий. — А Наум этот?

— А его нет дома. Он же свалил вчера из города, раны зализывать. Я тебе чё, не говорил? —
спросил Дон и тут же сам поправился. — Ой бля, когда б я тебе сказал. Сам же щас только со
швейки звонил ей, узнал. А ты там долго в кабинете был? Сколько я спал?

— Недолго. Она чё, телефон тебе оставила, что ли?— спросил Виталий удивлённо.

— Ну-у, — гордо ответил Дон.

Виталий восхищённо покачал головой и даже немного позавидовал другу. В отличие от него, Дон не
был связан никакими чувствами, жил свободно, и у него всё получалось. А Виталия ситуация с
Ткачом и его дочкой очень напрягала и не давала спокойно спать.

На зону Виталий ехал с Толяном в его машине, а сам

сидел отвернувшись и смотрел в боковое окно на про-

плывающие мимо кусты и деревья, совсем не видя их.

— Ты чё такой задумчивый, братуха? — спросил

Толян.

— Я убью его на хрен, Сашку подставил, — проговорил Виталий, который только и ждал этого
вопроса, чтобы выговориться и посоветоваться, что делать.

— Да она ж сама взяла на себя, — возразил Толян, сразу поняв причины озабоченности и злости
брата.— Ей же один хер ничё не будет. Условно, мож, дадут. На

подписку сразу отпустили. Виталий злобно проговорил, смотря уже вперёд на

дорогу, но так же её не видя:

— Всё равно завалю. Это он заставил.

— Что-то сдаётся мне, что ты не за это на него злой, — сказал Толян, посмотрев на брата. — То-то
ты с собой Лёса с Доном постоянно таскаешь, вооружённых до зубов. Боишься, что Ткач
приревнует? Походу, спалил, что ты к ней подкатываешь?

Виталий промолчал в ответ, смотря вперёд.

— Аты не думаешь, что если ты его завалишь, то она тебя вообще тогда проклянуть может? —
спросил Толян.

Виталий немного помолчал, раздумывая над словами брата. Толян, как всегда, был прав. Ткач, для
Сашки ещё и отец. Виталий посмотрел на брата и про-

говорил:

— Если я его не завалю, он меня может.

— Ну вот, — хлопнул Толян рукой по рулю. — Я так

и знал, что ты не так просто с пацанами ходишь постоянно. Виталий виновато промолчал, глядя в
пол машины,

потом вдруг вскинул голову и произнёс возмущённо:

— Я одного понять не могу. Василевский, Фазик, Вася… все знают. Лера знал… И он таким
авторитетом тут пользуется при этом.

— Так, может, он им нужен так же, как и нам, — тут же возразил Толян. — Чтоб в случае чего на
нём вся ответственность лежала. А сами своё все мутят, пока Ткач лагеря греет. Лерины дела вон
только после смерти вскрываются. Бензовозы да всякая херня.

Виталий опять отвернулся в боковое окно. Брат, как он и ожидал, сказал своё здравое слово. Если
Виталий убьёт отца Саши, лучше после этого она к нему относиться не станет. И он совсем
помрачнел от теперь уже бессильной злобы. Толян посмотрел на него внимательно и сказал:

— Мож, тебе девку лучше другую найти, братуха? Остынешь… Если она со своим отцом трахается,
зачем тебе такая нужна?

— Любовь зла, Толян. Полюбишь и козла, — грустно ответил Виталий, не поворачиваясь.

Толян так же грустно усмехнулся и вздохнул. Машина проехала мимо поворота в центр посёлка
Заводской. Следующая за ними машина свернула в этот поворот, и Севостьян, сидящий за рулём,
посмотрев вслед машине Толяна, надавил на газ и помчался в сторону центра.

Резко залетая в общежитие к вахте, Севостьян возбуждённо произнёс, протягивая вахтёрше

купюру:

— Здравствуйте. От вас позвонить можно во Владивосток? Мне срочно надо.

Бабушка с осторожностью взяла купюру и спросила:

— А много говорить-то будешь? А то нас ругает комендант за межгород.

— Не-не, мать, два слова только, — успокоил её Севостьян, уже протягивая руку к трубке.

Набрав номер, он так нервно барабанил пальцами по телефону в ожидании ответа, что вахтёрша
осуждающе посмотрела на его руку. Заметив её рассерженный взгляд, Севостьян одёрнул руку,
боясь, что бабулька заберёт телефон. И наконец-то услышал в трубке голос Билла:

— Да.

— Всё ништяк, — возбуждённо заговорил в трубку

Севостьян. — Шума на площади не будет. Эти два обморока в Заводской едут. Там две зоны, это час
минимум им надо, ещё и назад ехать столько.

— Ну эти ладно… А Ткач, главное, пустой будет?— раздался из трубки голос Билла.

— Да, пустой, — ответил Севостьян. — У него на хате стволы нашли, деляну завели. И на улице уже
шмонали его вместе с тачкой. Пустой будет.

— Мы выезжаем, — коротко ответил Билл, и раздались короткие гудки.

Севостьян положил трубку и сказал вахтёрше, выходя из общежития:

— Спасибо, мать. Хорошим людям помогла.

Вахтёрша недоверчиво посмотрела ему вслед. Лицо

Севостьяна, на котором ясно отпечатался не один срок,

не производило на неё впечатления хорошего человека,

который ещё и разговаривал по телефону про какие-то

стволы и шмоны.

Ткач ехал с Сашей и Васей пообедать в кафе «Сказка», которое располагалось прямо возле
центральной площади города. Постоянно обедали они в основном здесь или в ресторане гостиницы
«Уссурийск», расположенном через дорогу. Теперь он заезжал за дочерью, только чтоб съездить
пообедать, не более. Изменение для неё меры пресечения в деле по оружию было вполне реально, и
ни на какие другие дела он её больше с собой не возил. Они ехали спокойно, по крайней мере
внешне, так как ничего не ожидали ни от кого в городе, где авторитет Ткача был незыблемым.
Только Ткач ревностным тоном спрашивал у Саши с издевкой:

— Значит, говоришь, ничё не было у вас?

— Да не было, я тебе говорю, ничё, — нервно ответила Саша на уже надоевший ей вопрос. — Ну
строит глазки мне, ну и чё? я-то только прикалываюсь…

— А чё ж он тогда жениться на тебе хочет? — спросил Ткач.

Василий поморщился от неприятной ругани, припарковывая машину возле кафе. Отношения Ткача
и дочери он не одобрял, но давно смирился с ними.

Просто никак не мог привыкнуть к взаимной ревности

обоих.

— О-он?! Жениться! — непритворно удивилась

Саша. — А он меня об этом спросил? — Ну, значит, спросит ещё! — ответил Ткач. — И чё

ты ему скажешь? — Ну не знаю ешё, посмотрим, — ответила Саша с

кокетством, явно специально решив понервировать

отца.

— Посмотришь… — со злостью передразнил её Ткач,

разозлившийся даже от этой шутки дочери. — Как я

пристрелю его, на хуй…

— Ха-ха-ха, — выдавила Саша без веселья. — Не

смешно. Пошли, приехали уже.

Они вышли из машины и направились к «Сказке».

В этот момент распахнулись двери сразу нескольких

машин, припаркованных возле кафе, и вышедшие

из них крепкие парни с незнакомыми лицами резко окружили Ткача с Сашкой и Василия.
Одновременно

стали подъезжать ещё машины, и из них выходили ещё люди. Ткач ездил теперь без оружия, а
потому за ним постоянно ездили двое недавно освободившихся пацанов с охотничьим ружьём в
машине. Но когда

они вылезли из машины и попали в окружение самых крепких парней, желание доставать ружьё у
них тут же пропало. К тому же спортсмены нагло оттолкнули их в

сторону от их машины.

— Чё такое, я не понял?! — без страха в голосе сказал

Ткач. — Вы кто такие?!

— Щас узнаешь, кто мы, — так же резко ответил один из окруживших его парней.

— Да вон это кто, смотри, — показала ему рукой Саша.

Ткач посмотрел в том направлении, куда указывала дочь, и увидел приближающегося с ещё
несколькими спортсменами Билла.

— Чё-то я не догоняю, Миша! — громко произнёс

Ткач. — Это кто такие?! Это с тобой, что ли?!

— Спрашивать я буду, — вместо ответа сказал Билл и, подойдя вплотную, спросил: — Ну так куда ты
бабки с общака впуливаешь?! Коммерцией, говоришь, решил заняться?!

— Какой ещё коммерцией? Ты чё, я не понял?!— опять огрызнулся Ткач.

— Давай рассказывай, сколько ты общаковык бабок в «Дальтрансчернобыль» свой ввалил?! — опять

грозно спросил Миша.

— Ну-ка вали отсюда, — отпихнули тем временем два рослых парня Василия, пытавшегося подойти
поближе.

Взирая на них снизу вверх, Василий пятился назад.

— Я туда бабки вообще не вваливаю! — тоже на повышенных тонах ответил Ткач. — Коммерса
прихватил жирного и раскачиваю его. Есть возможность достать чё-то даром, даю ему для дела.
Отдача потом больше будет.

— Я смотрю, ты не понимаешь ни х…я, да?! — жёстко спросил Билл и посмотрел на своих бойцов.

Те приблизились к Ткачу спереди. Сашка, не заметив этого, набросилась на Билла со словами.

— Миша, да ты чё, гонишь, что ли?! Папа столько для тебя сделал! Ты чё, совсем, что ли?!

— Чё он для меня сделал?! — гневно повернулся к

ней Билл. — Это я для него сделал! И обеспечивал вас,

пока он за надзор сидел! И ты, бл…дь, жила у меня на

базе на шаморе за мой счёт! А теперь вы тут будете бабки

с общака крысить?!

— Да какие бабки, Миша?! — опять возмутилась

Сашка. — Тебе же папа говорит…

— Уберите её на х…й отсюда! — скомандовал Билл

спортсменам, и те, не дав Сашке договорить, стали от-

таскивать её.

— Ну-ка отпустите меня! Бл…дь, вы чё не поняли,

что ли?! Ну-ка отпусти, я сказала! — кричала, упираясь,

Саша. Она не видела, как Ткача скрутили и усадили в

какую-то машину на переднее сиденье.

Виталий с Толяном уже ехали по улице Советской, приехав из лагеря. Они не стали задерживаться
там надолго и, найдя нужных людей и передав им груза, тут же вернулись в город. Подъезжая к
улице Октябрьской, где было кафе «Сказка», Толян сказал:

— Ой бля, забыл к бате заехать. Щас заскочим ненадолго, заодно пожрём, — сказал Толян и
свернул на Октябрьскую, где жил его отец.

Как только они свернули, то вдалеке, возле «Сказки», увидели какое-то столпотворение и Виталий
сказал:

— Подожди, Толян, остановись. Чё это там такое?

— Чё, думаешь, бралово? — сказал Толян и, проехав ещё немного, прижался к обочине и
остановился.

— да хер его знает, чё-то движения какие-то непонятные, — сказал Виталий, вглядываясь в
двигающуюся толпу людей возле кафе.

Следующая за ними, машина Севостьяна тоже остановилась и прижалась к обочине поодаль.

Братья не видели, её всю дорогу из лагеря, разговаривая о своих делах и проблемах.

— На ментов не похоже. Знаешь там кого-нибудь?— спросил Виталий, внимательно смотря вперёд.

— Не-а, — покачал головой Толян, но тут же вскинул руку. — Хотя вон, смотри. Это же Билла голова
торчит?

— Точно, — сказал Виталий, увидев возвышающуюся над всеми голову долговязого Билла. — А чё
это там за движуха? Вон же Ткача машина. Где он сам-то?

Возле «Сказки» два человека отпихивали руками рвущуюся к отцу Сашку.

— Ну-ка стой, блядь! Ты чё, не понимаешь, что ли?! — кричал на неё один из них.

— Не лезь, говорю, тебя не касается! — рычал другой.

— Как не касается?! Ну-ка пусти, сказала! — кинулась опять Саша и вновь нарвалась на сильный

толчок.

В начавшейся суете возле машин Виталий разглядел

Сашу, которая чуть ли не дралась с двумя здоровенными

пацанами, и крикнул, схватившись за пистолет:

— Там Сашка! Поехали туда скорей!

— Подожди, братуха, не лезь! — схватил его за руку Толян, тоже смотря вперёд.

— Там Сашка, не видишь, что ли”.! — вырвал руку Виталий и, открыв дверь, взвёл курок пистолета.

— Стой, говорю! — Толян схватил его за шею и, притянув к себе, огромной рукой схватился за
пистолет и стал выкручивать его вместе с рукой. — Ты чё гонишь, что ли, на площади стрелять”.!
Посадят сразу!

— Пусти, Толян! — кричал придавленный Виталий. — Там Сашку бьют!

— Сиди, говорю! — Толян навалился на брата всем весом и, вывернув и отбросив пистолет, достал с
бардачка наручники и стал ловить руку вырывающегося Виталия. — Чё ты там теперь сделаешь, без
ствола?! Хочешь, чтоб башку разбили!

Севостьян сидел в машине, и с удивлением наблюдал, как из стоявшего впереди качающегося

«Марка» высовывается огромная рука Толяна и закрывает пассажирскую дверь. Потом машина
завизжала резиной и стала резко разворачиваться. Когда она, ревя, помчалась мимо Севостьяна в
обратную сторону, он увидел лицо вывернувшего шею назад и что-то отчаянно кричащего

Виталия. Когда братья скрылись за поворотом, он об-

легчённо выдохнул, так как опасался, что они могут

начать стрельбу, и стал смотреть вперёд.

— Да пошли вон, сказала! — кричала на отпихивающих её парней Саша и, вырвавшись от них,

расталкивая всех, подбежала к той машине, в которую усадили

отца.

Ткач сидел с накинутой на шею петлёй и пытался, хрипя, просунуть под неё руки. Двое парней
убирали его руки от шеи, пока третий сдавливал петлю с заднего сиденья.

— Ну-ка отпустили его быстро! — командным голосом, но в истерике крикнула Саша и начала
вырывать Ткача из машины, ещё больше причиняя ему боль. Её тут же стали оттаскивать от
машины ‘сразу несколько человек.

Резко остановившись возле телефонной будки, Толин быстро выскочил из машины и, оглядываясь
на вырывающегося с наручников Виталия, забежал в неё. Сняв трубку, он набрал «02» и крикнул:

— Щас решим проблему, братуха, не дёргайся! Виталий продолжал отчаянно пытаться вытащить
руку из наручников, которыми Толин пристегнул его к рулю.

— Алло, тут возле «Сказки» на Октябрьской, драка большая. Люди с оружием, щас стрелять начнуг,
— вы палил в трубку Толян, как только там ответили, и сразу нажал сброс.

Когда Сашку оторвали от машины и оттеснили в

сторону, подъехал милицейский «уазик».

— Так, это что тут у вас происходит? — Спросил один

из вышедших из «бобика» ментов.

— Да всё нормально, командир, — вышел вперёд

Билл. — Сами разберёмся.

— Ну-ка отпусти папу! Разберётся он, — тяжело

дыша, оглянулась на него вся красная от напряжения

Саша.

Ткача уже и так отпустили, как только подъехали

менты, и он выходил из машины.

— Да тут никто никого и не держит, — кивнул ей

Билл на Ткача. — Не видишь, что ли?

Менты посмотрели на Ткача, потирающего натёртую

шею, и один из них потянулся за стволом. Сашка сразу

кинулась к отцу.

— Да всё-всё, Саня, — обнял её Ткач.

Мимо Севостьяна в сторону «Сказки» пронеслась

ещё одна милицейская машина, и он зло сплюнул в

окно, продолжая наблюдать за происходящим.

— Сами разберётесь? Или нам подкрепление вызвать? — спросил старший из ментов, держась за
кабуру и отойдя так, чтобы все были в поле зрения.

— Да мы уже разобрались, командир, — успокаивающе сказал Билл, делая остальным знаки. — Уже
всё,

разъезжаемся.

Все стали расходиться по машинам. Билл посмотрел на подьехавших ещё ментов, оглянулся на
Ткача и тоже сел в машину. Его лицо было злым, но он молчал. Менты смотрели, как машины
начали разъезжаться. Все уезжали так медленно, как будто все надеялись, что милиция сейчас
уедет, и можно будет продолжить «разговор» с Ткачом. Но менты стояли и ждали, внимательно
смотря на все отьезжающие машины. Потом один спросил, подойдя к Ткачу:
— Может, вам лучше с нами проехать?

— Мы сами не маленькие, — дерзко ответила Сашка и посмотрела на отца.

— Да, мы сами доберёмся, — подтвердил Ткач.

— Ну смотрите, — ответил мент и посмотрел по сторонам.

Машина Билла уезжала последней, а сам Билл обернулся и смотрел на Ткача и на ментов. Ткач
тоже бросил на него злобный взгляд и, взяв Сашу за руку, повел её в «Сказку». Василий сразу
пошёл за ними.

— Ну и чё вы, блин, стояли?! — крикнула Саша на нерешительно идущих к ним «телохранителей»,

которых оттолкнули первыми.

— Пошли, на х…й, отсюда! — обернувшись, рыкнул на них сразу Ткач, не дав ответить. — Чтоб я вас
больше не видел вообще.

Парни сразу развернулись и пошли к своей машине оглядываясь. Ткач зашёл с Сашей и Василием в
дверь И посмотрел на улицу через стеклянную витрину. Менты переминались с ноги на ногу,
поглядывая в сторону уехавших машин и о чём-то разговаривая. Ткач пере вёл взгляд на идущих к
машине своих незадачливЫХ охранников и зло проговорил:

— Сука, бл…дь, с моих рук питались.

— Неговори, блин, стояли как эти… — поддержала его Саша.

Ткач опять посмотрел в сторону дороги, куда уехали Билл и его бойцы, потом повернулся к
смотрящим на него официанткам и нервно сказал: — Ну и чё вы уставились? Давайте на стол
накрывайте.

Весь персонал кафе, собравшийся в зале и наблюдавший весь инцидент через стеклянную стену
кафе, сразу отвернулись и разошлись, недоумённо поглядывая друг на друга. Для них зрелище драк
было не новым, но чтобы так обращались с самым уважаемым человеком в городе, для них это было
шоком. Перешёптывания слышались со всех сторон. Ткач подтолкнул Сашу с Василием к столу и
сказал, опять посмотрев

на ментов:

— Пошли поедим.

Мимо сидящего в машине Севостьяна, который негодовал по поводу приезда ментов и срыва их с
Биллом плана, в сторону «Сказки» проехал Банзай. Слухи о разборке с положенцем уже пошли по
городу

и, видимо, кто-то позвонил ему. Банзай был одним из местных авторитетов, хорошо подкованных
материально. Освободившись из колонии, он со своим другом Игорем организовал фирму по
грузоперевозкам, имел стабильный доход и мог не заниматься криминалом вообще. Но его характер
не позволял ему оставаться в стороне от всех событий, связанных с криминальным

миром. И он постоянно общался и поддерживал связь со всеми авторитетами, с которыми когдато

отбывал наказание или знакомился уже на свободе. Вот и сейчас он не смог остаться в стороне от
этих разборок, и как только узнал о них, сразу примчался. Подъехав к «Сказке», он припарковался
возле машины Ткача, посмотрел на ментов, которые тоже внимательно смотрели на него, и пошёл в
кафе.

— Ну и чё, Саня? — сказал он, едва зайдя в зал.— Говорят, тебе Билл по седлу дал?

— Я не понял, это кто говорит?! — тут же резко спросил Ткач, бросив еду, которая и так не лезла.

— Да уже по всему городу базар идёт. Здесь чё, стрелка щас была? — спросил, подойдя ближе
Банзай.

— Какая, на х…й, стрелка, — вскипел Ткач. — Если б стрелка была, они б тут так раскайфованно
себя не чувствовали. Нежданчиком нагрянули… Билл ещё этот, сука…

— Сорок человек на одного, герои, блин! — тут же вставила своё слово Саша.

— Так а за чё тебя ё…нули, Саня? — настойчиво спросил Банзай. — Ты говори лучше. А то за твои
косяки и нам всем отвечать придётся…

— Тебе кто сказал, что меня ё…нули? — возмутился Ткач и прорычал: — Сюда их приведи, я им
жало быстро вырву! А то когда надо, сука, попрятались все по

норам, как мыши.

— Да никто не прятался, — возразил Банзай. — Никто не знал про эту стрелку.

— Да тебе говорят, не было стрелки никакой! — закричала Саша, перебив его. — Приехал тут с
толпой…

— Да погоди, Саня! — тоже перебил её Ткач и повернулся к Банзаю. — Чё-то ты раздухарился, я

смотрю. Это не ты ли тут Биллу песни поёшь про меня, когда он к тебе приезжает?

— Да с х…я ли бы я ему тут чё-то пел?!

— Ну а чё ж ты молчишь, когда он к тебе приезжал? — продолжал спрашивать Ткач, сверля Банзая

глазами.

— Ачё я кому-то обязан чё-то говорить? Я перед тобой отчитываться не собираюсь. И за твои косяки
отвечать тоже не буду, — Банзай отвечал уверенно, не смущаясь пронизывающего и злобного
взгляда Ткача.

— Какие, на х…й, косяки?! — уже взревел Ткач.

— Вот такие, за которые краевые стрелки собираются, — не моргнув глазом ответил Банзай.

— Да не было здесь никакой стрелки, — снова вставила Саша.

— А тебя никто и не просит за меня отвечать! — не обращая внимания на её слова, продолжал Ткач,
злобно глядя на Банзая. — Так что вали отсюда, не порти аппетит!

— Давай-давай, — с издевкой сказал Банзай, разворачиваясь и уходя. — Смотри не подавись

общаковыми бабками.

— Ну-ка иди сюда! — подскочил Ткач, сжав кулаки, и попытался выскочить из-за стола через
Сашку.

— Не надо, папа! — она схватила его за руку и со злостью крикнула обернувшемуся Банзаю: — Бл…
дь, иди отсюда, не доводи лучше! Ты чё, совсем дурак?!

Банзай зло усмехнулся и вышел из зала.

— Гандон, сука, — зло цедил сквозь зубы Ткач, смотря через окно на улицу, как Банзай садится в
машину и уезжает.

— Да не говори, — поддержала Саша.

На улице менты проводили взглядом уезжающего’ Банзая и тоже стали разъезжаться. Глядя на
них, Ткач решил не оставаться в кафе, когда вокруг где-то ездил, как с цепи сорвавшийся, Билл со
своими спортсменами, которых он неизвестно откуда набрал.

— Ну ничё, я вам, сука, ещё устрою здесь, бл…дь, всем, — зло сказал он вслед удаляющейся машине
Банзая. Потом повернулся к Саше с Василием и сказал: — Поехали отсюда, аппетит, один х…й,
отбили, сука.

Они поднялись и стали выходить из кафе, провожаемые взглядами недоумённого персонала. Никто
не произнёс ни слова.

Севостьян подъехал к строительному магазину, на вывеске которого красовалась надпись:

«СТАРЦЕВ и К’». Такие названия уже становились модными, и Дима решил не отставать в этом.
Синкоша и Старцев сами вышли встречать подъехавшего Севостьяна,, который заранее позвонил им
и сказал, что едет к ним с важными новостями.

— Здорово, братва, — произнёс Севостьян, выходя из машины и вытаскивая оттуда длинную

спортивную сумку. Он не любил говорить слова, в которых была буква «р», поскольку плохо её
выговаривал. Но в этот раз назвал парней именно так, потому что теперь он рассчитывал на них
именно в этом

качестве.

— Здорово. Как доехал? — спросил Старцев, протягивая руку.

— Чё это ты там важное привёз? — тоже протянул руку для приветствия Синкоша и кивнул на
сумку, которая явно была тяжёлой.

— Да это не важное, — равнодушно кивнул на сумку Севостьян и, достав с кармана сложенную

бумагу, протянул её парням. — Вот важное.

— А чё это? — спросил Старцев, беря бумагу и кивая на дверь в магазин. — Ну давай пройдём в
кабинет. Чё мы здесь-то стоим?

Они пошли в кабинет Старцева, а Севостьян говорил им на ходу:

— Это прогон, и надо довести это до всех, кому

людское не чуждо.

Синкоша шёл рядом со Старцевым и вместе с ним читал бумагу прямо на ходу. Севостьян
продолжал говорить с жёсткостью в голосе:

— Ткача и всех близких порвать, за то что людское сжирали и на свои нужды пускали. Ткача, в
первую очередь.

Старцев и Синкоша читали прогон и слушали его с широко открытыми глазами, уже зайдя в
кабинет.

— Все общаковые темы, все точки, которые скидывают, отметаем, — продолжал говорить Севостьян.

Белоконя наАвтоВАЗе надо курсануть, теперь там наши машины ремонтироваться будут. По зонам,
кстати, надо тоже прогнать, чтоб там знали.

— Ткача блядью назвали? — ошарашенно спросил Синкоша, читая прогон. — Билл чё, обосновал
ему,

что ли?

— Да. А чё там непонятного? — спокойно и уверенно спросил Севостьян. — Или ты Билла под
сомнение ставишь?

— Да не, тут всё понятно, — ответил за Синкошу Старцев. — Просто каклюди воспримут это? Тут
авторитетнее Ткача никого нет. Он сам в курсе, кстати? — Старцев кивнул на бумагу в руке
Синкоши, который с первого раза не поверил и перечитывал прогон ещё раз.

— Если люди здравые, воспримут нормально, — отрезал Севостьян. — А кто не воспримет, это,
скорее всего, его близкие, тех об асфальт… И Ткача, в первую очередь, пока он ещё за прогон не
знает. А то может покрыться…

Старцев с Синкошей задумчиво переглянулись.

— А кто этим всем будет заниматься? — осторожно спросил Синкоша.

— Мы с вами. Кто ж ещё? я за этим сюда и приехал, — ответил Севостьян.

Парни опять озабоченно переглянулись между собой. Севостьян заметил это и спросил:

— Не, вы чё в стороне хотите остаться? Так скажите прямо, я передам Биллу и будем решать, на
кого из людей мы ещё можем здесь положиться.

— Да не-не, — тут же вскинул голову Старцев и, взглянув на Синкошу и увидев в его глазах
одобрение, сказал: — Если людского касается, мы в теме. Просто Ткача не сломаешь, его только
валить надо.

— Значит, будем делать, — уверенно сказал Севостьян и, увидев унылые лица парней, сказал: —
Димон, Серёга, если не мы с вами, то кто ешё здесь будет движения наводить?

Синкоша и Старцев в очередной раз переглянулись и Сергей спросил:

— Я так понимаю, теперь ты здесь будешь на положении?

— Да, — ответил Севостьян. — Вопрос уже решён. Билл вчера с Ворами уровнял эту тему.

— Мы за людское, ты же знаешь, — уже более уверенно сказал Старцев, опять посмотрев на

Синкошу.

— Знаю, поэтому и Билл в вас не сомневался, — сказал Севостьян и открыл большую сумку. Там
было несколько автоматов. — Я, кстати, стволы привёз. С Ткачом надо вопрос решать быстро. А где
Полова, кстати?

— Да он… это… — замялся Синкоша.

— Опять, что ли, разбежались? — догадался Севостьян. — Надолго?

— Да х…й его знает, — процедил сквозь зубы Синкоша. Видно было, что он на него за что-то зол. —
Пока сам не приедет. Мы к нему первыми не пойдём.

— Ладно, пока без него справимся, — сказал Севостьян. — Потом всё равно подтянется, нам
здравые

люди нужны… все…— Это Севостьян, походу, воду мутит, — раздражённо

произнёс Ткач в офисе. — То-то он здесь всё вынюхивал, сука.

— А чё ж его с ними не было тогда? — спросил Фазик.

— За Билла, походу, прячется, типа сам не при делах, — ответил Ткач. Он уже не сидел за своим
столом, как обычно, а нервно расхаживал туда-сюда по кабинету, как по тюремному прогулочному
дворику.

— АСевостьяну-то какой резон тебя грузить?— спросил Виталий. Он испытывал к Ткачу

противоречивые чувства, поэтому даже не знал, как отреагировать. на известие о том, что
происходило возле «Сказки».— Билл и сам мог тут что-то пронюхать.

— Да чё он тут мог пронюхать?! — нервничал Ткач.— Тут нечего было нюхать! В эту фирму я вообще
не заряжал лэвэ! Ни копья! И вы об этом знаете, — говорил он и, увидев недоверчивые лица
опустивших голову друзей, ударил кулаком по столу. — Лера, бл…дь, как не вовремя ушёл. Он-то на
сто процентов всё знал.

Все промолчали. Иногда разговоры о том, что нужно сделать для фирмы, велись прямо при них. Но
тратил ли Ткач на это деньги или нет никто, кроме Леры, точно не знал. Все, конечно,
предполагали, зная характер Ткача, что он только вытаскивал деньги с фирмы. Сам он помогать
материально предпринимателям не стал бы, это было не в его правилах. Если бы он и помогал в
чём, так это выбить деньги с должников или ещё что-то в этом роде. Ну или купить по дешёвке,
опять же за деньги фирмы, асфальт или ещё что-то для нужд предприятия, так как у Ткача были
хорошие связи. Но все думали, что Билл так просто не стал бы предъявлять претензии. Такие
серьёзные обвинения, как расход общаковых денег на личные нужды, приравнивался к
крысятничеству. Без доказательств такое предъявлять опасно, последствия

могут быть тяжёлыми, и Билл об этом знал не хуже других. А потому все молча смотрели в пол.

— Так какой понт Севостьяну, ты так и не сказал,— повторил свой вопрос Виталий, подняв голову.

— Да он ещё с зоны на меня ядом дышит, просто виду не подаёт, — раздражённо объяснял Ткач.
Ситуация, когда он вынужден был оправдываться перед своими же, явно была ему непривычна. —
Он там ответственным был, а со всеми разборками люди ко мне шли.

— Да он и здесь тогда говорил, помнишь? — спросил Фазик. — Что если б не он, то тебя б порвали
на зоне за решки на киче?

— Только потом съехал, что это по пьянке был базар, — возразил Ткач. — Ты чё, забыл, как он тогда
проставлялся, чтоб замять этот базар?

— Не, ну это да. Я ж про то, что он мог и вспомнить этот базар гденибудь у Билла, — сказал Фазик.
Из всех присутствующих он больше всех верил Ткач, и пытался

его оправдать.

— Биллу могла и самому моча в бошку ударить. Но Севостьян здесь масла подливал сто процентов,
— сказал Ткач и наконец-то сел в кресло.

Вошёл Василий и сказал сразу с порога:

— Саня, там Василевский щас подъезжал, говорит, что прогон пришёл порвать тебя и всех, кто
рядом. Се-

востьян — положенец.

Ткач сразу подскочил и спросил со злостью:

— Где он?

— Прогон? — Уточнил Василий.

— Василевский! — Резко ответил Ткач.

— Он к Ворам полетел. Говорит, что за себя скажет по-любому.

— Даже не поднялся сюда? — спросил Ткач.

Василий покачал отрицательно головой и ответил:

— Я сказал ему, что ты здесь. Но он говорит, времени нет. Надеется к завтрашнему обеду доехать
до них.

Повисла напряжённая тишина. Все понимали, что Василевский не хочет отвечать за Ткача, даже
если тот чист. И говорить он будет только за себя, ну в крайнем случае, ещё за Толина, который
последнее время был более близок к нему, чем к Ткачу. Толян числился начальником охраны в
фирме, которую курировал Василевский, и Виталий подумал, что если продуманный Василевский
сумеет сказать как надо, то и его с Толяном этот прогон не коснётся.

Первым прервал тишину Ткач:

— Вот так. Народ уже разбегаться начал, — сказал он и, посмотрев с грустью на остальных,
повернулся к дочке. — Поехали, Саня. Ты-то меня не оставишь?

Саша сразу поднялась и встала рядом с ним.

— Ты подожди, Саня, — сразу поднялся Фазик.— Ты чё смотришь на нас, как будто мы съехали?
Давай ответку дадим. Людей соберём и порвём, на х…й, этого Билла.

— А хули толку? Он уже ворам всё преподнёс посвоему, если прогон привёз сюда. Слишком многих
рвать придётся, — сказал Ткач и пошёл вместе с дочкой к двери. Уже возле выхода он остановился
и спросил:— Вася, ты со мной или как?

— Конечно, с тобой, — без раздумий ответил Василий и пошёл к нему.

— Мы тебя проводим до дому, Саня, — сказал Фазик. — Мало ли что? Ты ж щас без ствола даже
ездишь. И охранников выгнал.

— Чем таких охранников иметь лучше самому сразу сдаться, — уже как-то грустно возразил Ткач и
стал выходить вместе с Сашей и Василием. Оглянувшись на идущего следом Фазика, он сказал: —
Да не надо, сами доедем. Дверь захлопните, как выходить будете.

Виталий подбежал к машине и, быстро заскочив,

сразу завёл двигатель. Не поспевающий за ним Дон

подсел к нему, когда машина уже развернулась и направлялась к выезду.

— Ты куда так рванул? — спросил Дон.

— Проедем за ними на всякий случай, — ответил Виталий, выворачивая на дорогу и ища взглядом
машину Ткача. Увидев его фонари, он сразу повернул за ним.

— Чё, думаешь, на него сразу могут кинуться?— спросил Дон.

— Ну наши, может, и нет, а со Влада приехать могут запросто, — ответил Виталий, внимательно
смотря вперёд. — Они-то уже стопудово прочухали, что сюда китайские бабки пошли. Сам же
слышал,

своего ответственного здесь уже поставили, — говорил Виталий, доставая пистолет. Он обогнал
идущую впереди «Тойоту Камри», с подозрением оглядев её, и сократил расстояние с машиной
Ткача ещё на не-

сколько метров.

— Так а чё, если кипеж какой, свою башку за Ткача готов подставить? — спросил Дон.

— За него? — переспросил Виталий и, немного подумав, сказал: — За него нет.

— Так а хули мы тогда за ними едем? — заёрзал Дон в кресле.

— На всякий случай, — задумчиво сказал Виталий, внимательно рассматривая попутные и
встречные машины и держа пистолет наготове. — Проводим их просто.

На самом деле его беспокоило присутствие в машине Ткача его дочки. Дон, не догадывающийся об
этом, недовольно посмотрел на него, но промолчал и тоже стал опасливо озираться по сторонам.
Виталий больше всего опасался не дороги, а площадки возле подъезда Ткача, освещаемой
прожектором с крыши. Вот где было идеальное место для его отстрела„все заходящие в подьезд
были как на ладони, а стрелявших даже не было бы видно. Но всё началось гораздо раньше.
Машина Ткача сворачивала на кольцо, ведущее на Слободку, когда прозвучала автоматная очередь.
Виталий с Доном сразу закрутили головами, пытаясь определить, откуда стреляют. Машина Ткача
дёрнулась и понеслась быстрее, визжа резиной на повороте.

— Живой, — вырвалось у Виталия, когда он это увидел, совсем забыв, что за рулём там сидит
Василий.

— Вон они, — закричал Дон, показывая на выезжающий из района гастронома белый «Нисан».

Скорее всего, стрелявшие поджидали Ткача там, стоя возле дороги. И теперь они только начали
набирать ход. Виталий с Доном поздно их заметили и, выехав с кольца на дорогу к Слободке,
оказались как раз впереди этого этого белого «Нисана», из которого стрелять начали сразу с двух
стволов вслед удаляющейся машине Ткача. Виталий лихорадочно задёргал кнопку
стеклоподъёмника и, не дождавшись, пока стекло опустится, резко

разбил его рукояткой пистолета и высунул локоть в окно. Положение было крайне неудобное,
стрелявшие были сзади. И хоть они и не обращали на него внимания, ему нужно было ешё и
смотреть на дорогу. Всё же поймав момент ровной дороги, он повернул голову назад, но выстрелить
не успел, так как оказался как раз на траектории полёта пуль между машиной Ткача и
стрелявшими. Одна из пуль попала в его высунутую в окно руку возле локтя. Он закричал от боли и,
выронив пистолет на пол машины, тоже надавил на газ, и помчался в проулок на улицу
Волочаевская. Сворачивая на неё, он успел заметить, что машина Ткача тоже набирает ход и
несётся в сторону Слободки.

— Сука, бл…дь! — неизвестно кому орал Дон, закрывая голову руками. — Убью, на х…й, падла!

— Подними пушку, Дон, у меня в ногах, быстрее!— перекрикивал его Виталий. — Да быстрей, Дон, я
ранен!

— Я стрелять не умею, Виталя, я не попаду! — кричал Дон в ответ, всё же лихорадочно шаря по
полу и под-

нимая пистолет.

Виталий резко оглянулся назад и, никого не увидев, остановился. Забрав у Дона пистолет левой
рукой и морщась от боли, он внимательно смотрел в заднее стекло, но за ним никто не ехал. Дон,
тоже смотрящий туда же втянув шею, выдохнул:

— Никого.

Видимо, нападавшие не стали преследовать Ткача, а свернули по кольцу в обратную сторону.

Стрельба привлекла немало внимания, и им тоже не было резона попадать в милицию. Это хоть и не
под пули, но всё

равно мало приятного.

Виталий тоже выдохнул и заорал, схватившись за локоть и только сейчас почувствовав боль по-
настоящему.

— А-а-а! Бл…дь!

— Куда тебя?! В руку?! Давай в больничку быстро!— забеспокоился опять Дон.

— Какую на хрен больничку?! — взревел Виталий и нажал на газ. — В «Тройку». Там Кирьян. Мож,
и братуха там.

Он понёсся быстро, боясь, что потеряет сознание. Дон был, конечно, очень ценным для него
человеком. Но у него были некоторые очень отрицательные качества. Помимо того, что он не умел
стрелять, он ещё и зарулём мог нормально проехать только до первого поворота, если по дороге не
будет столбов. Хоть они и учились когдато вместе с Виталием на водителя в одном училище, Олег
не успел научиться водить до того, как его оттуда выгнали вслед за Виталием. Но до магазина
«Тройка» было не более километра, и они доехали нормально.
В кабинете охранников магазина «Тройка» шла почти настоящая операция, если не считать того,
что оперируемый был не под наркозом, и орал так, как будто его резали, что в принципе так и было.
Да и оперировал не хирург, а какойто знакомый Кирьяна, который когдато работал в ветеринарной
клинике. Но сейчас выбора у парней не было, приходилось доверять. Всё же хоть какойто врач —
это лучше, чем они бы доставали эту пулю сами, как они хотели вначале.

Толли, Кирьян и Дон держали лежащего на животе орущего Виталия, пока этот мужчина в годах
резал его руку возле локтя.

— А-а-а, блядь, пусти, сука, я сказал! — кричал Виталий, вырываясь.

— Да отпусти, бл…дь, больно, сука!

— Держи-держи его крепко, уже всё почти! - орал Кирьян, видевший всю операцию.

— Тихо-тихо, братуха, щас пулю вытащим, тебе же лучше будет! — Толян придавливал его всем
своим весом.

— Да я е…ать её хотел! Пускай там сидит! Пусти! А-а-а-а! — орал благим матом Виталий.

— Не дёргайся, говорю, а то щас в больничку отвезу! — Толян продолжал удерживать. — Там

мусорам объяснять будешь, вытаскивать пулю и там оставить!

Мужчина тем временем вытащил пулю пальцами . и, бросив её на стол, схватил накалённый на
плитке нож.

— Держите крепче! — крикнул он и, когда все напряглись, сдавил края кровоточащего надреза и
прислонил раскалённую докрасна круглую ручку ножа.

— А-а-а, блядь! — опять взревел Виталий. — Убью, сука, встану! А-а-а!

— Всё! — сказал громко мужик, выпрямляясь и дерё жась за свою спину.

— Бинтуйте!

Кирьян схватил бинт и начал бинтовать руку Виталия, которую продолжал удерживать.

— Не загниёт, ничё? — спросил Толян.

— Не должно, я обработал, — ответил мужик както равнодушно, как будто вытащил пулю у
дворняги в своей ветклинике.

— А если что, потом-то и в больницу можно обратиться. Пули-то уже нет. Сказать, что упал на
какой-нибудь штырь, торчащий из острых раскалённых камней гденибудь в сауне.

Толин молча непонимающе смотрел на него.

— Ну чтоб надрез этот объяснить, который я сделал, — сказал мужик, заметив недоумённый взгляд
Толяна. Потом он взял пулю в руки и, повертев её в руках, сказал: — Да вообще-то нормально
должно зажить. Повезло, что с ПМа.

— Ты ж говорил, что с автоматов стреляли?! — спросил Толин у Дона, продолжая удерживать

орущего брата.

— Да я, х…й его знает! — тоже прокричал Дон.

— Там с чего только не стреляли.

— Дон, падла, убью, на х…й! — продолжал кричать Виталий. — Ты куда меня привёз?!

— Сам сюда приехал! — нервно парировал Дон.

Виталий сильно стонал, но дёргаться и кричать как-то сразу перестал.

— Ну ладно, Саш, я поехал, — поспешил распрощаться ветеринар, решив не дожидаться, пока

агрессивный пациент встанет.

— Да-да, Алексеич, езжай, — ответил Кирьян и встал с Виталия, чтобы проводить его.

— Подожди, — тоже поднявшись, остановил уже выходящего за дверь мужика Толян и спросил,
кивнув на Виталия. — Так а чё щас-то? Надо чё ему? Лекарства какие?

— Да не, пока ничё не надо… — начал было говорить ветеринар.

В этот момент, воспользовавшись своей свободой, поднялся Виталий и решительно сказал, уже без
крика:

— Надо съездить, узнать, чё там.

— Куда тебе щас съездить? Лежи пока, — остановил его Толян и спросил, повернувшись опять к
ветеринару: — Ему же щас лежать надо? Или как?

— Да, лучше пока не беспокоиться, — ответил врачкак-то неуверенно. Видимо, он предполагал, что
люди как-то отличаются по своему строению от животных.

—Крови много не потерял, ничё важного не задето, но лучше лежать.

— Понял? Сиди, щас я тебя домой отвезу, — жёстко сказал Толян.

— Надо узнать, чё там, — решительно настаивал Виталий, повысив голос. Его лицо всё ещё было
искажено злобой от боли, которую он только что пережил. И, посмотрев на него, Толин сказал
успокаивающе:

— Посиди, братуха. Кирьян щас сам съездит, — он кивнул Кирьяну. — Саня, съезди к Ткачу домой,
узнай,

чё там с ними.

Кирьян поднялся и вышел из кабинета, уведя за собой нерешительно переминающегося в дверях

ветеринара.

Вася с Сашей стояли возле палаты Ткача, куда его перевели сразу после операции. Хоть
стрелявшие оказались явными непрофессионалами, всё же две пули попали именно в Ткача, и Саша
с Васей не пострадали, лишь по счастливой случайности. Уехав с места стрельбы, они сразу поехали
в железнодорожную больницу, и чуть ли не сами занесли раненого Ткача в операцион-

ную. Саша сразу позвонила и сообщила об этом домой матери и попросила её посмотреть, нет ли
каких-нибудь подозрительных людей возле дома. И хрупкая Лида, единственная в семье не
принимавшая никогда участия в криминальных разборках и уже уставшая от всех этих обысков и
других неприятностей, ходила возле дома„ высматривая подозрительных личностей. Когда Саша
позвонила ей вновь и мать сказала ей, что там никого не видно, стоявший рядом Василий
забеспокоился сильнее.

— Надо увозить его, — проговорил он, когда они поднялись от телефона на второй этаж, к палате. —
Щас эти уроды прочухают, что он живой, добивать приедут.

— А как ты его щас повезёшь? Только после операции. Две пули… — начала было противиться
Саша, но Василий её оборвал:

— Какнибудь, потихоньку, — решительно сказал он. — Я щас поговорю с дежурным врачом, чтоб
выпустил.

— Он не выпустит, Вася, осложнения могут начаться, если его щас везти, — обеспокоенно говорила
Саша.

— Осложнения начнутся, если его не увезти. Вот тогда точно начнутся, — резко сказал Василий, и
Саша сразу сникла. Он достал из кармана деньги и сказал:— Я пойду поговорю с врачом, чтоб
помог да сказал, что нужно для перевозки.

— А куда повезём его тогда? — смирившись, спросила Саша.

— Пока к брату его, потом я подберу место побезопаснее.

— К какому брату? К Табаку, что ли? Там найдут,— возразила Саша. -Табак был двоюродным братом
Ткача

и в группировке был только на подхвате. Но прятать Ткача у него было опасно, если захотят найти,
начнут искать именно с него.

— Нет, во Влад. Он врач, на первое время поможет,— сказал Василий и пошёл.

— Тоже мне врач, — потихоньку проговорила Саша ему вслед, но потом немного подумала и
решила, что так будет безопаснее. Родной брат Ткача не был в криминале, и о нём могли даже не
знать ни враги, ни менты. Он жил во Владивостоке и работал стоматологом. Саша подумала, что в
такой момент он действительно может помочь, и зашла в палату.
Ткач лежал на койке забинтованный. При виде Саши он пошевелился, но сказать ничего не смог.

— Не двигайся, — тут же подсела к нему Саша и положила руку ему под голову. — Потерпи
немного. Мы сейчас увезём тебя отсюда.

Узнав о том, что Ткача успешно прооперировали, а сами ранения оказались не смертельными,
Севостьян сильно расстроился и решил довести дело до конца сам. Ну или хотя бы
проконтролировать всё лично. Тем более что обстоятельства складывались благоприятно. Ткач был
в железнодорожной больнице, где не было практически никакой охраны и на территорию было
попасть очень просто. Он взял с собой Синкошу и Старцева, которые горели желанием исправить
свою оплошность на кольце. Севостьян уже владел информацией из больницы о том, где именно
находится Ткач и кто его охраняет. Втроём они прошли на территорию и подошли к нужному
корпусу больницы. Синкоша сразу пошёл за лестницей. Они знали, что с Ткачом рядом Василий и
Сашка, и решили не вламываться через парадный вход. После стрельбы Василий мог быть
вооружён, несмотря на то, что их постоянно обыскивали и уже завели уголовное дело на Сашку.

— Вот эта.палата, — сказал Севостьян Старцеву, показывая на окно на втором этаже.

— А чё там свет не горит? — спросил Старцев, передёргивая затвор пистолета.

— Так спят уже давно, — Севостьян кивнул на светящиеся окна. — Это операционная и
процедурные. Я уже всё пробил.

— Вот, больше не было, — сказал Синкоша, неся к ним лестницу. — Но эта тоже достанет.

— Давай-давай, Серёга, по тихой только. Вот это окно, — Старцев помог Синкоше ставить лестницу,
направляя в нужную сторону и шепча.

— Давай-давай-давай, тише… об стену не ударь.

Севостьян смотрел по сторонам, всматриваясь в темноту. Вокруг никого не было, но Синкоша со

Старцевым производили такие звуки при поднятии лестницы, которые в полной тишине казались
очень громкими.

— Бл…дь, потише, Дима, — потихоньку прошептал Севостьян с озабоченным лицом.

— Да всё уже, — так же тихо ответил Старцев и проверил, крепко ли держится лестница. Она
стояла неплотно, и он повернулся к Синкоше.

— Серёга, подержи её на всякий случай.

— На фонарь возьми, — прошептал Синкоша Старцеву, когда тот с пистолетом наготове уже встал
на лестницу.

— Через стекло посветишь.

Дима взял фонарь и стал осторожно подниматься по лестнице. Снизу было слышно, как
взволнованно он

дышит, делать такое ему ещё никогда не приходилось. Поравнявшись с окном, он глянул вниз.
Севостьян, ещё раз посмотрев по сторонам и не увидев ничего настораживающего, махнул ему
рукой. Старцев вытянул обе руки вперёд и включил фонарь. Как только луч света выхватил
лежащую на койке фигуру, он пять раз подряд выстрелил из пистолета.

Руля одной рукой, Виталий подъезжал к железнодорожной больнице. Долго высидеть дома он не
смог. После того как Кирьян привёз известие от жены Ткача о том, что случилось, он сразу
подумал, что Ткача приедут добивать. И зная, что в больнице с ним Сашка, сразу сорвался туда.
Подъехав и оставив машину возле ворот, он побежал к дырке в заборе. Территория
железнодорожной больницы была почти такая же большая, как и центральной городской. Но в
отличие от городской, которую Виталий знал всю с детства, затеряться здесь было гораздо проще,
особенно не зная расположения корпусов и в темноте. Бегая по многочисленным аллеям в поисках
людей, чтобы можно было спросить о местонахождении нужного здания, он услышал какойто шум
возле корпуса и, спрятавшись за кустами, пытался пробраться поближе и прислушаться.

— Вот отсюда стреляли. Вон дырки в стекле, — показывал кто-то вдалеке, светя фонариком на окна
второго этажа.

— А патроны надо собирать? Или эти, как их?— спросил чей-то взволнованный женский голос.

— Гильзы, что ли? — переспросил мужчина. — Не трогай тут ничё. Щас милиция приедет, они
разберутся.
Услышав эти слова, Виталий сильно заволновался,

подумав, что произошло именно то, чего он и опасался. Он сразу вышел из-за укрытия и пошёл к
тем людям, которые суетились под окнами. Сбоку из-за угла вышло ещё несколько человек в белых
халатах, и быстрым шагом пошли в том же направлении. Направив на них свет фонаря из под окон,
какойто мужик громко спросил:

— Вызвали, Татьяна?

— Да-да, вызвали, — ответила ещё более взволнованная женщина из той группы врачей, что шли
впереди Виталия. — Сейчас приедут. Не трогайте тут ничего.

— Да я уже сказал, — послышался оттуда ответ.

Быстро догнав эту группу, Виталий спросил одного из мужчин в халате, идущего последним:

— Здесь Ткаченко лежит, его прооперировали. Это не его сейчас стреляли?

— Наверно, его. А вы кто? — спросил врач, остановившись и подозрительно оглядывая его.

— Я друг его, — сразу дрогнувшим голосом ответил Виталий, и ещё более взволнованно спросил:

— Тут дочка с ним была, мать её сказала. Где она?

— А вы кто, простите? — врач оглянулся на приближающихся с другой стороны милиционеров и,

осмелев,

с ещё более подозрительным видом спросил: — Как вы сюда прошли?

Оглянувшись на ментов, Виталий сильно ударил врача в челюсть здоровой рукой и схватил за шею
сзади, этой же рукой зажимая рот. Посмотрев на остальных врачей, которые уже ушли вперёд, он
быстро оттащил доктора в кусты и спросил жёстко, положив на землю:

— Гда она? Где его дочка? Она жива? Говори, пока я тебя не убил здесь.

— Ж-жива-жива, — заикаясь, произнёс доктор со страхом в глазах. — Это она ж его и увезла, перед
тем как стреляли.

Виталий, державший его почти за горло, от радости сразу убрал руку и неожиданно изменившимся
голосом удивлённо спросил:

— Так, а кого стреляли тогда?

— Его ж, наверное, — всё ещё трясясь ответил врач,— только его не было уже. Медсестру чуть не
убили, в его палате отдохнуть хотела.

Виталий смотрел на него так, как будто этот врач сам спас Сашку или увёз её отсюда. Он подал ему
руку, чтобы помочь подняться. Но ещё не отошедший от страха доктор не стал её брать и оставался
лежать, смотря своими выпученными глазами. Виталий посмотрел на приближающихся ментов и
сказал ему уже совсем

нормальным голосом:

— Не смотри на меня так, это не я стрелял. Он друг мой. Понял? Кипеж не поднимай, а то тогда
точно убью.

Он поднялся и пошёл в сторону дырки в заборе. И только сейчас, отойдя от пережитого волнения и
почувствовав боль в правой руке, схватился за неё и застонал. Поднимающийся с земли доктор
слышал это, но

молчал. Виталий ещё раз оглянулся на него и, приложив

палец к губам, повернулся и пошёл к забору.

Валера Василевский считался самым продуманным человеком в бригаде Ткача. Он постоянно

продумывал схемы развода коммерсантов и разрабатывал тактические планы, как захватить под
свой контроль то или иное предприятие. И употребление им наркотиков ничуть не влияло на его
мозговую способность. Ткач очень ценил его за это, и после смерти Леры Василевский стал его, как
говорится, правой рукой. Но последние события заставили Валерьяна пересмотреть своё отношение
к Ткачу, который уже попал под раздачу. Он прекрасно знал, какая участь теперь может постигнуть
близких Ткача. За Биллом были большие силы, и воевать с ними Валерьян не собирался даже в том
случае, если его старший был чист. Теперь, после прогона, доказать что он не виноват, Ткачу будет
невероятно сложно. Да и Биллу теперь уже отступать некуда, он уже не съедет и пойдёт до конца.
Поэтому Василевский и поехал в Комсомольск-на-Амуре, единственный на тот момент город на
Дальнем Востоке, где проживали Воры в законе.

Самым авторитетным вором, безусловно, был Джем, которого небезосновательно называли Батей.
Все остальные становились Ворами уже по его протекции, но пользовались огромным авторитетом
не только в Хабаровском крае, где проживали, но и в Приморье.

Если во Владивостоке, где проживал Билл, многие «спортсмены» почти в открытую не признавали
никаких Воров и не допускали закрепления их позиций в городе, то в Уссурийске всё было по-
другому. Почти все придерживались воровских понятий и законов, а потому мнение Воров было
решаюшим в самых серьёзных конфликтах, хоть они и проживали за тысячу километров. Да и сам
Билл представлял в крае именно интересы Воров, налаживал обшаковое движен ие и привлекал на
свою сторону людей. И если во Владивостоке многие считали себя выше его, то по краю авторитет
Билла был большим. Все знали, что за ним стоят Воры.

Разумеется, знал об этом и Василевский, что повлиять на Билла могли только Воры. А потому по
приезде в Комсомольск сразу нашёл своего старого знакомого Олега Стрелу, который тоже был
коронован Джемом.

— Да я там вообще не при делах был, Олег, — говорил Василевский в квартире у Стрелы. — Чё он
там мутил, куда девал? Он меня вообше в курс никогда не ставил. Весь котёл у него был.

— Но ты же рядом был? — спросил Стрела.

— Ну как рядом? Формально только, — оправдывался Василевский.

— А так только Лера в курсе всех событий был. А щас его нет, с кого ещё спрашивать? Конечно, с
меня. Крайний-то нужен Биллу.

— А кто ещё может подтвердить, что Ткач всё без тебя мутил? — спросил Стрела.

— Да теперь только сам Ткач, — уныло ответил Василевский, но тут же вскинул голову. — Но он не
будет отнекиваться, если спросят. Он-то в курсе, что я общаковые бабки в руках ни разу не держал.
Груза были у меня, дома и в гараже. Но я их отправлял по назначению, это легко проверить. Люди-
то в лагерях сидят, знают, чё получали.

— Азачем ты мне всё это говоришь? — спросил Стрела.

— Так а кто ещё за меня может сказать? Там же прогон уже по городу пошёл, чтоб порвать всех. Я-
то за какой хрен страдать должен? Я с общака не то, что ни копейки, я своё туда порой отдавал.

— Мы все туда своё отдаём, — возразил сидящий рядом со Стрелой парень, представившийся при
встрече тоже Олегом. — Ты что думаешь, коммерсанты в общак кидают? Они нам платят…

— Погоди, — остановил его Стрела. — Есть и такие коммерсы, которые с понятиями, которые сами
всегда уделяли, по возможности. — Он повернулся к Василевскому и спросил с интересом: — Так, а
ты говоришь своё. А что у тебя там своё?

— Ну, фирма гончаровская же подо мной. Я ж там сам в доле, без Ткача. Ларьки ещё кое-какие,
друзья обратились, платят…

— Где ты в доле, это ты что имеешь в виду? — не дослушав, перебил Стрела.

— Ну, телевидение-то это, городское, «Ритм» которое, — начал перечислять Василевский, — правда,
Ткач тоже здесь в теме. А магазин центральный на площади, «Тройка» называется, это без него я
отрабатывал. Щас ещё один открывается в доме художника. Гончаров полностью у меня под
контролем. Так что если что, на меня можешь всегда рассчитывать, Олег.

Стрела внимательно посмотрел на Василевского и, немного подумав, спросил:

— Севостьян против тебя ничё не имеет?

— Да это он всё и замутил, Олег, — вырвалось у не выдержавшего Валерьяна. — Его или сам Билл
зарядил, чтобы зацепки нашёл на Ткача, или это его личный замут, чтобы его поставили в городе.

— Думаешь? — спросил задумчиво Стрела.

— Сто пудов, — уверенно ответил Василевский.— Приезжал там, выспрашивал у всех, что там да
как. А теперь он рвать будет всех, чтобы оправдать своё назначение. Имеет он чё-то против меня
или нет, тут уже
роли не играет.

— Ну, мы ещё посмотрим, какая от него самого отдача будет, — задумчиво произнёс Стрела,
переглянувшись со своим тёзкой.

— Да какая там отдача, Олег? — Василевский махнул рукой. — Сам посмотришь… Он в Уссурийске
не сможет

ничё сделать… Стрела опять внимательно посмотрел на него и

сказал:

— Ладно. Я поговорю с Биллом, тебя не тронут.

Василевский знал, чтобы прикрыть его, Стреле придётся разговаривать не только с Биллом, но и с
Джемом, а потому был очень благодарен за помощь. Он подал руку Вору и серьёзно сказал:

— Олег, сам знаешь. На меня можешь рассчитывать в любом вопросе, что в моих силах. Если меня и
моих пацанов в эти разборки не втянут, для тебя сделаем всё.

Неудачи с ликвидацией Ткача не омрачали Севостьяна, а только злили и, наоборот, подстёгивали.

Он спал по три часа в сутки и не чувствовал усталости. Сознание того, что он теперь хозяин этого
города, а бывший положенец Ткач прячется от него, придавало Севостьяну силы. И он хотел
доказать Биллу и стоящим за ним Ворам, что ему не зря оказали такое доверие.

Собрав всех верных друзей, он решил найти Ткача через его близких, которых так и так нужно было
наказывать. Идя вместе со всеми из офиса Старцева к своим машинам, он возбуждённо говорил:

— Так, братва. Всех ткачовских ломаем, кроме Василевского и тех кто с ним. Бондари оба с ним?

— Ну, — кивнул Старцев.

Севостьян этому был только рад. Связываться с постоянно вооружёнными отморозками, которые
стреляли без разговоров, ему не очень-то и хотелось. Сам Ткач тоже был не подарок, и тоже мог
запросто убить. Но вдохновляло то, что он серьёзно ранен, и что возить с собой оружие ему теперь
очень опасно.

— Всё, остальных всех, — жёстко сказал Севостьян, открывая дверь машины. — И заодно выбейте
там у тех, кого поймаете, куда Ткач сорвался. Должен знать Фазик, Саид, Нос, Ватсон, Медведи
оба… да всех, короче, глушим. Погнали…

Все быстро заскочили в машины и резко сорвались с места в разные стороны. Синкоша и Старцев
были в родном городе как рыба в воде, и повезли свои группы по тем местам, где можно было
выловить близких Ткача. Севостьян, тоже с группой вооружённых парней, отправился на поиски
самого Ткача в село Галёнки, где, как он знал, был дом Василия. И там мог скрываться раненый
Ткач.

Нос с Ватсоном вышли из здания АвтоВАЗа. Это “, была центральная станция техобслуживания
«Жигулеи», в городе. Но с приходом в край японской техники масте= . ра стали переквалифинир
сватьев на ремонт иномарок, в которых поначалу они вообще не разбирались. Изучать мастерам и
механикам пришлось всё, так как «Жигули» на ремонт пригоняли уже очень редко. И одним из их
учителей был легендарный автогонщик Сергей Бело-конь, работающий на станции главным
механиком. Он был другом Ткача, и, естественно, в этом ещё государственном автосервисе машины
Ткача и его друзей ремонтировались без очереди и практически бесплатно. ‘, Знали об этом и
Синкоша со Старцевым, и именно сюда ” приехал Дима Старцев со своими бойцами в поисках кого-
нибудь из бригады бывшего положенца. И едва заехав на стоянку перед автосервисом, он наткнулся
на выходящих оттуда Носа и Ватсона, которые ещё даже не знали ни о прогоне, ни о том, что
случилось с Ткачом.

— Здорово, пацаны, — сказал им приветливым тоном Старцев, остановившись возле них и выходя из
машины.

— А где Саня? Его нет здесь?

— Да нет, мы сами его не видим уже третий день,— пожал плечами Нос, с подозрением оглядывая
выходящих из машины Старцева незнакомых парней с недоброжелательно настроенными лицами,
один из которых тут же спросил:

— А не пи…дишь? Может, он в кабинете там прячется? — кивнул он на окна второго этажа.

Нос и Ватсон промолчали, недоумённо смотря на обступающих их со всех сторон парней. Подъехала
ещё одна машина, и оттуда тоже вышли незнакомые парни и присоединились к уже образованному
круту, в центре которого стояли Нос с Ватсоном.

— Ну что, Вадик? Где Ткач? — спросил ещё один из приехавших таким тоном, как будто ему что-то
должны.

— Да мы откуда знаем? — почти в один голос ответили Нос с Ватсоном. Хоть они и были окружены
явно недружелюбно настроенными парнями, самообладания не теряли и говорили уверенно.

— Не знаете?! — резко спросил этот же парень и с силой ударил Ватсона по лицу.

Ватсон отлетел в стоящих за ним парней, которые тут же стали бить его снова и снова, не давая
емуупасть. Нос попытался встать в защитную стойку, но его сбили с ног сильным ударом и стали
пинать со всех сторон. Их били молча и со всей силы, не обращая внимания на близость дороги и
проезжающие мимо машины. Вскоре рядом с уже не закрывающимся Носом упал и Ватсон, лицо
которого было всё разбито. Последнее, что услышал Нос перед тем, как потерял сознание, это слова
Старцева кому-то:

— Чё, надо у Белоконя тоже спросить, мож, он в

курсе. Пошли к нему в кабинет поднимемся. Синкоша с пацанами ждал в машине под домом Ткача.
Здесь постоянно можно было увидеть кого-то из бригады, квартира Леры теперь была вторым
офисом. И ждать им пришлось недолго. После того как начинал ходить прогон, те, кого он касался,
зачастую узнавали о

нём последними. Ткач был просто не в состоянии оповестить о нём всех своих, он лежал раненым у
своего: брата. Саша с Васей были вместе с ним, Василевский ещё только ехал назад от Воров, а
Виталий с Толяном не могли оповестить всех просто потому, что они многих и не знали. Они
работали со своими пацанами отдельной автономной группой также, как Гиви и Шуня с Егором.. -А
кого знали, то не знали, где они живут и их телефоны. Всё замыкалось на Ткаче. Поэтому когда
Метис с Лёней подъехали к дому, они тоже не ожидали, что их тут будут ловить.

Увидев несущихся на них парней, они не растерялись и, прыгнув обратно в машину, попытались
сдать назад. Но выезд со двора обратно уже перекрыла подоспевшая сзади машина, а перед
передним бампером резко остановился Синкоша, не дав Метису проехать через двор.

— Погнали, — скомандовал Синкоша, и все подскочили к загнанной в ловушку машине.

Синкоша из салона смотрел, как вытаскивают и машины Лёню с Метисом и начинают избивать.

В шестом отделе обо всём происходящем в город , узнавали не в последнюю очередь. Имея своих
агентов«-стукачей во многих структурах, менты обладали иногда„ очень достоверной информацией.
И хоть штат сотрудников этого отдела, по непонятной причине, сменялс с периодичностью раз в
год, а то и менее, новые уоповцы постоянно находили нужные контакты на зависть

сотрудникам УГРО. Но узнав в этот раз новости из криминальной жизни, в шестом отделе очень
удивились. Ткач считался самым авторитетным и уважаемым человеком в городе, и назвать его
нехорошим словом, не говоря уже о том, чтобы поднять на него руку, решился бы далеко не
каждый. Обычно таких сильных людей, как Ткач, сразу убивали, чтобы избежать последствий. А в
этот раз события развернулись неожиданно.

— Ткача блядью назвал? — удивлённо спросил Кляин. — А где этот прогон? Ты его видел?

— Нет, со слов только, — ответил Романюк, принесший в отдел эту информацию. — Но там всё
точно. Такими вещами не шутят. Да и об этом уже весь город знает.

— Ни хрена себе Билл даёт, — продолжал удивляться Кляин. — Да ему ж пи…дец щас придёт. Ткач
его завалит, на хер, как оклемается.

— Это, если его самого не завалят, — возразил Романюк. — Щас всех его людей отлавливают и
ломают.

— А Ткач чё? — спросил Кляин.

— Ткач спрятался где-то. С больнички как сорвался тогда, так его никто и не видел.

— Объявится, — уверенно сказал Кляин. — Оклемается и объявится. Билл сделал ошибку, не убрав
его. Ткач такого оскорбления не простит. Он в зоне за меньшее человека убил. Причём знал
наверняка, что там он нигде в кустах не спрячется и не сбежит. По-любому раскрутят. А тут…

— Это когда ему пятилетку добавили?

— Ну да, — кивнул головой Кляин, но потом молча прошёлся по кабинету, подумал и добавил: —
Хотя, может, и Билл его достанет. Посмотрим, на чей х…й муха сядет.

Не найдя Ткача ни в Галёнках, ни в других местах где он мог скрываться, Севостьян расстроился.
Ткач не всегда будет раненым и беспомощным, рано или поздно он встанет на ноги и ещё не
известно, что будет предпринимать. Хорошо, если уедет из Приморья навсегда. А если нет? Глупо
предполагать, что он останется в городе и смирится со своим положением. Севостьян был озабочен,
но виду не подавал. Теперь на положении был он, и показывать нерешительность перед людьми он
не имел права. Наоборот, он вселял всем уверенность и вёл себя соответственным образом.

— Бля, нет его нигде, — сокрушённо говорил Старцев на стрелке. — Сорвался, походу, из города.

— Ладно, хрен с ним пока, — как можно равнодушнее махнул рукой Севостьян. — Его теперь всё
равно никто и в хер ставить не будет.

— Это вряд ли, — возразил Синкоша. — У него авторитет слишком сильный был. Ещё и в лагерях
его везде

поддержали почти, несмотря на прогон.

— Так он греть их продолжает потому что, — сказал

Старцев.

— Ничё-ничё, скоро нечем греть будет, все точки

почти у нас уже, — процедил сквозь зубы Севостьян.—

Кто там греет лагеря, кстати? Поймали их?

— Да там, хер, поймёшь, — ответил Синкоша.—

Менты говорят, приезжают какие-то водилы левые,

сгружают… А на зонах, сам знаешь, им по херу от кого,

лишь бы зэков было, чем кормить.

— Ну а наркоту-то водилам левым не дадут, сами

передают стопудово, — возразил Севостьян.

— Так, а дорог ихних никто ж не знает, — пожал плечами Синкоша. — Не пасти же всю
администрацию нано стой.

— Ладно, хер с ним, — опять махнул рукой Севостьян, что стоило ему немалых актёрских усилий.—
Пусть живёт пока, раз прячется. Жало у него всё равно вырвали, все люди от него разбежались.
Объявится всё равно, фирма-то на нём осталась. Васильев сказал, пока Ткач жив, ни к кому другому
обращаться не будет,

Единственной для Севостьяна надеждой поймать Ткача была фирма, в которую, по его мнению,
Ткач вложил большие деньги и ни за что её не оставит. Он уже потихоньку, никому не говоря,
посадил в доме напротив фирмы человека, чтобы следить за ней и при появлении Ткача сразу
расправиться с ним. А после этого хозяину фирмы Васильеву ничего не останется, как долю Ткача
отдавать Севостьяну.

— Чё, там коммерсы уже собрались. Надо ехать,— напомнил задумавшемуся Севостьяну Синкоша.

— Да, езжайте. Скажите, всё остаётся, как и раньше., только скидывать теперь нам будут, —
напутствовал пацанов Севостьян.

— Ага, — ответили они и, попрыгав по машинам, стали выезжать.

— Бондари точно с Василевским? — спросил Севостьян у оставшегося с ним Старцева.

— Да, я разговаривал с Валерьяном, — кивнул головой Дима. — Он говорит, что, типа, с Ткачом дел
почти не имел. Что поддерживал воровского положенца и всё.

— Вот именно, что, типа, не имел, — покачал головой Севостьян. — Почему Билл сказал их не
трогать, ума не приложу.

— Да если надо будет, грохнем без базару, — уверенно сказал Старцев. — Он же на первом этаже
живёт. Одну гранату кинул и всё…
Севостьян задумчиво посмотрел на него. На самом деле для него Василевский опасности не
представлял. И Севостьян опять с равнодушным видом произнёс:

— Ладно, потом посмотрим.

Ткач отлёживался у брата недолго. Вскоре Саша с Василием перевезли его на квартиру одной из
подруг Саши, которая предоставила ей свою жилплощадь безвозмездно. Она не спрашивала у Саши,
зачем ей это нужно, и была далека от криминальных разборок и даже не знала о том, что в отца
Саши стреляли. А потому Ткач и остальные, кому они ещё доверяли, чувствовали себя здесь в
безопасности. Искать их здесь никто не

станет.

В зале, где на диване полулежал перевязанный Ткач, сидели Виталий с Фазиком, Василий и Саша.
Ткач спросил у Фазика:

— Ну чё там Шуня?

— Да чё, — махнул рукой Фазик. — Говорит всем, что дел с тобой не имел, и если поймает где, то
привезёт на разбор к Севостьяну или Биллу. Лихо съехал, короче. Пацанов жалко, поломали их
конкретно. Нос с Ватсоном до сих пор лежат, Медведей обоих подкинули, Саид тоже где-то попал…
Хули, почти всех нежданчиком ловили. Никто ж не знал ничё. Ты сам-то как?

— Да я-то хожу уже нормально, чё, — сказал Ткач, усаживаясь поудобнее.

— Ходишь, — передразнила Саша. — Это здесь, по квартире. А как, не дай, бог чё, сразу
скопытишься…

Виталий всё продолжал смотреть на Сашку. Его простреленная рука ещё очень болела, но, смотря
на девушку, он забывал об этом. Ей очень шли как шутки и улыбки, так и серьёзность и даже
злость. Единственное, что омрачало, это отношения её с отцом.

— Ане дай бог чё, это чё? — с улыбкой спросил Ткач.

— Ато ты сам не знаешь, чё, — опять съязвила Саша. — Ты чё думаешь, тебя уже никто не ищет?

Ткач махнул рукой и с видом уверенного в себе ковбоя достал из-под подушки револьвер.

— Ага, — опять передразнила Саша. — Давай давай.

— Ачё, никто не знает про это место? — спросил Фазик. — Не нагрянут сюда?

— Не, про эту хату никто не в курсе, — покачала головой Саша. — Это подруги моей.

На улице раздался сигнал подъезжающей машины. Саша выглянула в окно.

— Вон Гиви едет, — сказала она и пошла открывать дверь.

Виталий проводил её взглядом. Повернувшись обратно, он заметил, что на него пристально смотрит
Ткач, который всё ещё держал в руках револьвер. Но сейчас в его глазах не было того злого
огонька, какой был у него тогда в кабинете, когда Виталий сказал ему, что он якобы спит с его
дочкой. Теперь Ткач смотрел совсем по-другому, и даже оружие в его руке не внушало

опасения. Вошедшая вместе с Гиви Саша заметила этот взгляд Ткача и тихо усмехнулась про себя.

— Здорово всем, — протянул руку Гиви и стал обходить всех. — Саня, ты как? Помощь нужна в чём?

— Да сам-то я нормально, — Ткач даже приподнялся, чтобы пожать ему руку. — Хожу уже, скоро
бегать начну по утрам. А помощь ты, типа, сам не знаешь, в чём нужна.

— Да он ответит за свои слова. Какой базар может быть? — тут же отозвался Гиви. — Я затем и
приехал. Только тачку нашу со стволами на арестплощадку поставили. Я боюсь, как бы шмонать не
начали…

— Как на арестплощадку? Вас чё, со стволами когото приняли? — непритворно забеспокоился Ткач.
— Кого-то закрыли?

— Да не, пока так прокатило, — успокоил его Гиви.— Сын, бля, права потерял, мы без прав ехали
просто. Нас бы сразу отпустили, если б было кого за руль посадить

с правами, ни одна падла не остановилась.

Сыном звали одного из друзей Гиви, постоянно сидящих у него за рулём. Все знали, что и Гиви, и
Сын и все остальные с его компании постоянно гастролировали

с оружием.

— Фу-ух, — выдохнул с облегчением Ткач. — Ну это херня. Если сразу не прошмонали, теперь уже
вряд ли будут. Штраф оплатите, разрешение возьмёте и вон поедете заберёте с Васей, он с правами.

— Так, а всё уже, — развёл руки Гиви. — Сберкассы уже закрыты, завтра суббота. Теперь только в
понедельник, а до понедельника мало ли чё им в башку придёт. Картотеку на Сынка поднимут…
Помоги, Сань, если есть возможность. Там стволов куча. Тебе маузер подарю, во вещь, — Гиви
поднял палец. — Бронежилет пробивает.

— А на какую арестплощадку поставили? — вскинув голову, спросил Фазик.

— Да я улиц… хер его знает у вас тут. Вот, где Бандит жил, — ответил Гиви.

— Вас уже в городе, что ли, взяли? О-о-о, ништяк, — улыбнувшись, протянул Фазик и посмотрел на
Виталия. — Это ж наша арестплощадка. Вон Виталик

её прихватил.

При упоминании своего имени Виталий, смотрящий на Сашу, очнулся и взглянул на Фазика. Он
слышал весь разговор, но сейчас не придавал ничему значения.

— Как прихватил? — сильно удивился Гиви, и лицо его смешно вытянулось. — Ментов, что ли,
построил?

Все весело засмеялись.

— Да не-е, — всё так же с улыбкой объяснял Фазик, радуясь изумлению Гиви. — У гаишников же
своих площадок нет. С коммерсами договора заключают и у них на стоянках ставят, как на
арестуху. А все тачки, что в пределах города взяли, к Виталькиному коммерсу ставят.

— А-а-а, — радостно протянул Гиви. — А я думаю, чё там ментов нет никого, пацаны в охране одни.
И на воротах, и в будке. Молодцы-ы…

— Надо помочь пацанам, Виталь, — сказал Ткач сдержанно.

Виталий пристально посмотрел на Ткача и повернулся к Гиви.

— Езжай на арестуху, — сказал он спокойно. — Там Женя, директор, скажешь, что от меня. Он
отдаст машину.

— Да езжай с ними лучше, Виталя, — ещё больше

приподнялся Ткач. — Там стволы, не дай бог, чё, пацаны

попадут.

— Конечно, Виталь, — поддержал его Фазик. — Проедь лучше с ними. Вдруг этот, Женя твой,
заартачится

или ещё чё…

Виталий опять взглянул на смотрящего ему в глаза

Ткача и сказал Гиви:

— Ну спускайтесь, я щас выйду.

— Давай-давай, Виталь, мы внизу ждём, — радостно сказал Гиви и повернулся к выходу. — Я заеду
ещё потом, Сань.

— Да уж конечно, не забудь, Гиви, — напутствовал его Ткач. — Всю жизнь мечтал быть, как Абдула
с мау-

зером…

Гиви только улыбнулся в ответ и вышел.

— Я надеюсь, этот маузер мой будет, Саня? — Спросил Виталий, глядя прямо в глаза Ткача. — Я ж
его
вытащу…

Ткач посмотрел на него как-то задумчиво несколько секунд и, улыбнувшись, показал на револьвер и
на короткий автомат, лежащий возле дивана.

— Конечно, твой, Виталя. У меня стволов хватает,—

сказал он.

— Ну лады, — кивнул головой Виталий и повернулся

к выходу. — Я поехал.

— Я с вами съезжу, — сказал Фазик, выходя следом.

На пороге комнаты он повернулся к Ткачу. — Я ещё

приеду, Саня. Привезти чёнибудь?

— Кассет привези каких-нибудь, фильмов, а то тут

со скуки сдохнешь, — кивнул ему Ткач.

Фазик вышел всед за Виталием. Как только дверь закрылась, улыбка сразу слезла с лица Ткача, и он
посмотрел на Сашу.

— Не думай, что я пасую перед ним, — серьёзно сказал он. — Просто сама знаешь, он щас очень
нужен. Так бы я его давно уже грохнул.

— Да его щас и другие могут грохнуть, — возразила Саша.

— А кто знает, что он с нами? — спросил Ткач.— Кроме Каюма, никто не знает. Брат его с
Василевским, который свою шкуру уже прикрыл…

— Каюм, это опер, который по наркомании? — спросила Саша, услышав знакомое имя.

— Да, — ответил Ткач, вспоминая наглого рыжего оперативника, являющегося всегда без
приглашения и видящего всех, с кем имеет дела положенец. — Ну, может, ещё кто из ментов знает.
Главно, что Билл с Севостьяном не знают. Так что твой этот любовничек

нам ещё пользу принесёт.

Он с усмешкой посмотрел на Сашу, которая опустила взгляд. Она знала, что отец всегда умел
воспользоваться с выгодой слабыми и сильными сторонами своих друзей и даже врагов. И поняла,
что в этот раз он решил сыграть на ней, воспользоваться слабостью Виталия к своей дочери.

Ткач убрал револьвер под подушку и спокойно сказал:

— Так что пусть лучше этот маузер у него будет. А то он со своего пээма даже тачку тогда Игоря не
прострелил.

Стоянка, на которой находилась милицейская арестплощадка, принадлежала местному

предпринимателю, по прозвищу Бешеный. Пользуясь родственными связями с хозяином всей
территории и находящихся на ней зданий он организовал здесь цех по ремонту и обслуживанию
иномарок и большую стоянку, часть которой была впоследствии переоборудована под
арестплощадку. Была огорожена территория под мототранспорт, который раньше буквально
загромождал территорию возле здания ГУВД, и довольно большое пространство было оставлено под
арестованные автомобили. Только в специально построенной будке сидели уже не мен-

ты, а простые охранники стоянки, которые получали наличные деньги с тех, кто приходил за
арестованной машиной с разрешением из ГАИ. Всё это, конечно, контролировал директор стоянки,
по имени Женя. Потому что с каждой поставленной машины фирма перечисляла деньги на счёт
ГАИ. Женя, в свою очередь, держал ответ перед учредителем фирмы Бешеным, которого тоже
звали Женя, только при этом добавляли ещё отчество, так как возраст был солидный. Но Виталий с
Толяном не разбирались, сколько тому было лет, когда прибрали эту фирму под свой контроль. Тем
более что разговаривали они с ним всегда нормально и называли уважительно — Василич. К тому
же «помогли» ему найти молодых здоровых охранников вместе с директором Женей, которые
контролировали все процессы. Потому что те пенсионеры, которые работали ещё тогда, когда была
просто стоянка, на такую ответственную работу не годились. Теперь они охраняли только
центральные

ворота на территорию фирмы, где им доверили только проверять пропуска на выезд.

Делом гаишников было только поставить машину на площадку и оформить её. Больше они на
территории не находились. Зато вывеска на воротах «АРЕСТПЛОЩАДКА ГАИ» делала это место
практически неприкосновенным для властей, и братья спокойно хранили здесь оружие и
чувствовали себя спокойно со стволом под мышкой, даже когда рядом снуют оформляющие какую-
нибудь арестованную машину менты.

Остановившись возле будки охранников, Виталий вылез из машины и сказал вышедшим оттуда
парням, показав на машину Гиви.

— Ключи от этой машины дайте.

Один охранник тут же ушёл обратно в будку. Гиви и ещё двое его парней тут же вышли и с
возбуждённым видом, чуть ли не бегом, направились к своей машине, как будто боялись, что без
них кто-то мог туда залезть и забрать оружие. Виталий еле догнал их уже возле машины и спросил:

— Документы у вас с собой?

— Ну да, — радостно тараторил Гиви, заглядывая в салон через тонировку. — Документы ж не

забирают, как разрешение бы я получил без них.

Подошёл охранник и отдал ключи Виталию, который сразу передал их Гиви и сказал:

— Не забудь, кстати, в понедельник разрешение привезти сюда, вот им отдашь, как раз их смена
будет,— Виталий показал на охранника, который продолжал стоять рядом. Потом повернулся к
нему и сказал: — Ну иди, не стой здесь.

Охранник поспешил удалиться.

— Конечно-конечно, Виталь, — радостно тараторил Гиви, открывая машину и вскрывая заднее

сиденье.— В понедельник штраф оплачу и разрешение возьму, завезу сразу. Вот, смотри, — сказал
он, доставая маузер и протягивая ему. — Во вещь.

Виталий взял в руки маузер и осмотрел его со всех сторон восхищённым взглядом. По сравнению с
его ПМом это оружие выглядело маленьким автоматом. Он

подвигал прицельную планку, какие стоят на автоматах или на винтовках, и оттянул затвор. В
стволе и в обойме были патроны.

— А ещё есть патроны? — спросил Виталий. — А то где их брать-то? Их же хер достанешь.

— Сане скажи, что патронов родных нет, — почемуто радостно ответил Гиви. — Но тэтовские
подходят один в один. Они там и заряжены.

Один из друзей Гиви, по прозвищу Сын, завёл машину и радостно воскликнул, как будто у них её не
час назад забрали, а он не видел свою машину целый год. Виталий обернулся на него, потом опять
посмотрел на Гиви и спросил:

— А под него ж кобура должна быть какая-то специальная, как приклад пристёгивается?

— Зачем такая нужна? С ней его не спрячешь на себе никак, здоровая, — возразил Гиви и вытащил
из-под сиденья другую. — Вот смотри, аккуратная, под пиджак можно надевать. Хоть и
самодельная, но кожаная, на

два ствола.Виталий взял кобуру и осмотрел её. Потом довольнокивнул и сказал, кивнув на
разложенные под сиденьем пистолеты:

— Ну дай ещё патронов немного. А то тэтовские тоже

зае…шься искать.

— Конечно-конечно, братка, какой базар может быть, — сказал Гиви, взяв два ТТ и вынув из них
магазины.

По его виду и голосу видно было, что патроны он давал с неохотой. Тэтовские патроны уже тоже
были в дефиците, тем более что Гиви отщёлкивал их прямо с обойм пистолетов. Но отказать
Виталию он не мог, после того как тот помог ему с машиной.

Уже по темноте Виталий подъехал к дому, где скрывались Ткач с дочкой, и посмотрел на
светящиеся окна их квартиры. Ситуация с Сашкой ещё больше заставляла его думать о ней,
особенно после того, как она попала под пули вместе с отцом. Если на Ткача шла такая охота, что
трещали кости у пацанов, то Сашка могла попасть вообще легко. Зная её характер, можно было не
сомневаться, что Сашка кинется вместе с отцом хоть в драку с ножами, хоть под пули. И получится,
что хорошая девчонка погибнет ни за что. Виталий знал, что не сможет потом жить спокойно, если
хотя бы не попытается её спасти. И, откладывая другие дела, постоянно подь-

езжал к их дому, где они скрывались, и часами сидел там, смотря за обстановкой вокруг. Но когда
свет в их комнате гас, он ещё больше не находил себе покоя от того, что Сашка могла в этот момент
заниматься сексом с Ткачом. В эти моменты воображение рисовало ему

такие картины в голове, что его чуть не выворачивало. Но и сделать он пока ничего не мог. За
больным Ткачом нужно было ухаживать, и никого больше возле себя Ткач

видеть не хотел, да и приглашать сиделку со стороны было очень опасно.

В этот раз свет в окнах их квартиры не гас очень долго. Виталий никогда не уезжал раньше, пока
свет не гас и вокруг всё не стихало. Выйдя из машины, он

потихоньку зашёл в подъезд и поднялся по лестнице. Прислонив ухо к двери их квартиры, он

услышал раз-

дающиеся там стоны и с искажённым лицом отпрянул от двери. Неизвестно, чего он боялся больше,
застать их занимающихся сексом или перестрелки, в которой Сашка могла бы погибнуть. Но сейчас
выбора не было, судьба привела его к ним как раз в этот самый момент, и в груди всё сжалось от
боли. Сев на лестницу, он обхватил голову руками и застонал. Раньше, когда он

представлял это, то отгонял эти мысли, и сразу возникающая боль в груди немного затихала. Теперь
же мысли эти отогнать было невозможно, стоны из квартиры слышались даже с лестницы. И
почемуто он не мог уйти, что-то удерживало его здесь. Перед глазами ясно стояла картина, как
Ткач занимается сексом со своей дочерью. И от боли в груди он согнулся и тяжело, но прерывисто
дышал. Каждый вдох, казалось, отдавал болью во всём теле.

— С-сука, — не сказал, а как-то простонал он, неизвестно к кому обращаясь, и достал из наплечной
кобуры, подаренной Гиви, старый ПМ. Он держал его стволом вверх, как будто намереваясь
поднести к виску, и дышал так, будто прощался с жизнью. Потом достал второй рукой маузер и
опять выдавил из себя со стоном: — С-сука, бл…дь…

Стоны за дверью стали немного громче и, подняв голову и смотря на дверь, лицо Виталия
исказилось от боли. Он взвёл курки на обоих пистолетах и дышал хоть и прерывисто, но так громко,
что было слышно во всём подъезде. А когда в квартире раздался негромкий женский крик, он
вскочил и заорал:

— А-а-а-а-а-а! — кричал он с искажённым болью и злобой лицом, и с обоих пистолетов стал стрелять
в

дверь возле замка.Гуляющие по улице в обнимку Ткач с дочкой услышали выстрелы и увидели
вспышки в лестничных окнах в районе их этажа.

— Нашли, суки, — дёрнувшись от неожиданности,

процедил сквозь зубы Ткач. — Сдал кто-то, падла. — Всё, пошли, уходим отсюда, — запричитала
Саша, кладя перевязанную руку Ткача себе на плечо. — Давай,

я помогу.— Там вещи, автомат, — с сожалением выдавил Ткач, всё же разворачиваясь и уходя
вместе с дочерьюот дома.

— Он в диване, там не найдут, — успокаивая, тараторила Саша. Она чуть ли не силком тащила
Ткача от дома, взволнованно оглядываясь назад. — Я потом Машке скажу, она принесёт.

Расстреляв в замок все патроны, Виталий с сильным выдохом ударил в дверь ногой, и она вылетела.
Став на пороге, он начал перезаряжать П М, но тут услышал продолжающиеся со стороны спальни
стоны и остановился. Лицо его из злобного сделалось немного недоумённым. Он засунул маузер
обратно, вставил новый «магазин» в ПМ и, ступив на один шаг в квартиру, осторожно заглянул в
открытую дверь ванной. Не увидев там никого, он продвинулся дальше, осторожно смотря по
сторонам. Он хорошо помнил, что у Ткача тоже было оружие, но продолжающиеся со стороны
спальни звуки вызывали у него дикое недоумение. Не увидев никого ни в кухне, ни в комнате, он
дошёл до спальни и увидел идущую по телевизору порнуху. Вздох облегчения вырвался у него из
груди, и стало настолько легче, что он сразу понял, что означает выражение «как будто гора с плеч
свалилась». Но сердце продолжало сильно стучать, ещё не до конца успокоившись. Шуму он здесь
поднял немало, а по этой улице часто патрулируют менты. Ещё раз взволнованно вздохнув, он
вышел из квартиры и побежал вниз по лестнице.Вместе с братом, Кирьяном и Василевским Виталий
стоял возле входа в магазин «Тройка», где в кабинете охраны пока был их нелегальный офис.
Василевский, приехав от Воров и получив через них поддержку от Билла, чувствовал себя уверенно
и решил, что теперь
ему пришла пора вести дела самостоятельно. Будучи рядом с Ткачом, он уже получил
определённый авторитет и нужные связи, как-никак ещё недавно вместе с положенцем были
негласными хозяевами города. Василевский был очень горд тем, что ему удалось отстоять не только
себя, но ещё и своих, как он считал, людей и всё своё имущество. И теперь он, стоя с парнями у
всех на виду, так как офис находился в самом центре города возле здания горисполкома,
рассказывал о своей поездке к ворам и строил большие планы на будущее.

— Щас Гончар в Доме художника магазин доделает, туда переедем. Офис там теперь будет, —
говорил Василевский. — Я там уже кабинет видел, большой такой, нормальный.

— А этот чё, — спросил Кирьян, кивнув на второй этаж.

— А хули этот? Это чё, офис, что ли? Комнатка… Понты одни, — махнул рукой Василевский и
похлопал Кирьяна по плечу. — Здесь твой офис будет, Саня. Один х…й, ты тут живёшь почти
постоянно…

Все весело засмеялись, кроме Виталия. Он заметил, как мимо по дороге потихоньку проехал
Василий. Он был с озабоченным лицом и явно прятался, был в тёмных очках и делал Виталию знак,
чтоб молчал. В конце здания он свернул с дороги на стоянку перед центральным входом, тогда как
вход в «Тройку», где стояли парни, был с торца. Виталий чуть вышел из-за угла, чтобы лучше видеть
машину, и в этот момент Василий опять показал ему пальцем на губы и подозвал жестом руки.
Виталий посмотрел на Василевского, продолжающего излагать свои планы Толину с Кирьяном, и
молча направился к Василию.

— Ты чё шифруешься, Вася? — спросил он, сев к нему в машину.

— Походу, кто-то сдал Саню Биллу или Севостьяну, — озабоченно сказал Василий, снимая очки. —
Но-

чью к нему залетели, стреляли.

— Да ты чё?! Ни хера себе, — непритворно удивился

Виталий, покачав головой. Хоть у него это и получи-

лось хорошо, он немного волновался от того, что его могли там видеть неизвестно где находившиеся
Ткач с Сашкой. И он осторожно спросил: — А кто, чё, не видели?

— Нет. Пока только знаем, что их двое было, с двух стволов стреляли. Хозяйку той хаты в легавую
дёргали, рассказала, — ответил Василий, нервно поглядывая на угол здания, за которым были
Василевский с Толяном и Кирьяном.

— Да-а-а, — протянул Виталий озабоченно, радуясь в душе, что его никто там не видел. — А как
вычислили?

— Вот я к тебе за этим и приехал, — сказал Василий напряженно. — Гиви вчера так и не приехал
больше. Как машину ты ему отдал, так он и пропал. Какие у него там пушки были? ПМы и ТТшники
были?

— Да были, конечно, только они и были, кроме маузера. Это ж ни о чём не говорит, стволы почти у
всех одинаковые, — ответил Виталий, чтобы на него не подумали. Вчера он явно себя не
контролировал и жалел о случившемся. Но тут вспомнил, что Гиви-то ему рассказал, что таузер
стреляет тэтовскими патронами, а Ткач об этом не знает. И наверняка именно по этой причине не
ставит его под подозрение вообше, а наоборот, послал Василия именно к нему, чтобы
посоветоваться. Виталий, конечно, с самого начала знал, о чём будет говорить ему Василий. Но он
не ожидал, что под удар попадёт Гиви, который по какойто непонятной причине не заехал вчера к
Ткачу. И он сказал уверенно: — Это не Гиви.

— Ачё он тогда не приехал? Куда скоблянул?— Спросил Василий.

— Да я откуда знаю? Маузер мне отдал, просил Сане передать, и уехал, — ответил Виталий. — В
сторонуцентра уезжал. А чё ты от остальных-то шифруешься?

— Да хер его знает, может, это и не Гиви, — нервничал Вася, опять оглядываясь на угол, за которым
стояли остальные. — Василевский тоже как-то странно себя ведёт. Как будто он, в натуре, с нами не
был никогда. А кто ещё знал про ту хату?

— Мы с Толином, Фазик с Машей, Кирьян, Дон, Лёс, — начал перечислять Виталий, загибая пальцы.

— Бл…дь, до х…я слишком, — покачал головой Вася и протянул бумажку. — Я, короче, отвёз Саню
на хату. Вот адрес. Знать будете только ты и Фазик. Заедь, Саня хочет с тобой насчёт Гиви
переговорить.

— Это не он. Гиви нормальный пацан, не стоит его убирать, — отреагировал Виталий, сразу поняв,
что хочет сделать Ткач с Гиви, причём наверняка руками Виталия. — Такие люди нужны, наоборот.

— Ты откуда знаешь? Ты ж знаком с ним не так давно, как Саня, — возразил Василий и,
обернувшись ещё раз на угол, сказал: — Ладно, Виталь, я поехал. А то щас точно кто-нибудь выйдет.

— Давай, — попрощался Виталий и вышел.

Проводив взглядом уезжающего Василия, он вдруг подумал, что из этой ситуации с Гиви можно
извлечь хорошую выгоду. Если Ткачу, как оказалось, теперь, кроме Виталия некому доверить такое
серьёзное дело, то можно повернуть всё в свою сторону. Обрадовавшись своим мыслям, он сразу
пошёл к машине, даже не попрощавшись с братом и остальными.

Дом, куда Василий отвёз Ткача, оказался старым деревянным бараком на самой окраине города.
Даже по адресу на бумажке он еле нашёл сюда дорогу. А спросить было практически не у кого, в
этом районе и люди-то почти не появлялись, а стоящие по дороге ещё несколько бараков без
номеров выглядели нежилыми.

— Странный барак какойто, на отшибе, — сказал Виталий, выглядывая в окно из новой квартиры
Ткача на улицу. — Думаешь, сюда не нагрянут?

— Да не, тут уже никто не живёт больше в доме, кроме нас и ещё одного типа на первом этаже. Его
снесут скоро, уже телефон, воду, всё обрубили, скоро свет отрубят, — ответил Ткач и опять
заулыбался, хорохорясь перед Сашкой и поигрывая револьвером. — А если и нагрянут, здесь и
останутся. В три ствола их укатаем. Да ещё гранаты есть.

— В какие три ствола? — не понял Виталий, думая, что Ткач имеет в виду его.

— Да на первом этаже ещё «афганец» один живёт, контуженый, — махнул рукой Ткач. — Ему
одному только с этого дома хату не дали. В психушку хотят упрятать, чтоб не давать.

— Так он, в натуре, повёрнутый, — вставила Саша.— До сих пор воюет, орёт как раненый, спать не
даёт.

— А при чём тут «афганец» и ствол третий? — спросил Виталий.

— Так я про чё и говорю, что лучше охраны здесь и не надо, — довольно пояснил Ткач. — У него
ствол охотничий, пятизарядка, походу, левая. Он постоянно с ней в окно выглядывает. Если чё,
стрелять будет без базару.

— Аон нас тут не завалит, когда приезжаем?— с нервным смешком спросил Виталий, опять
выглядывая в окно. Он вспомнил, как неуверенно подъезжал к дому, разглядывая его. От мысли,
что в это время в него мог стрелять какойто сумасшедший, пусть даже и ветеран войны, ему стало
не’по себе.

— Да не, мы ж ему сразу маякуем, что это наши,— успокоил его Ткач. — А то подумает, что
душманы, и хана.

— Ни хера себе, — изумился Виталий. — Вы смотрите тут нас не проспите, когда подъезжаем. А то
ещё подумаешь, что это я на тебя навести мог, да спецом под его пули меня поставишь.

— Да не, чё ты. Уж на кого-кого, а на тебя-то точно не подумаю. Тебе это не выгодно, — ответил
серьёзно Ткач и посмотрел на Сашу. Она при этих словах опустила взгляд в пол. Ткач повернулся к
Виталию и продолжил: — А вот, Гиви, тут разговор особый… Как утебя с финансами, кстати?

Виталий задумчиво посмотрел на него и сказал, уже в открытую многозначительно взглянув на

Сашу:

— Я тебя понял, Саня. С финансами у меня пока нормально. У меня к тебе другое предложение. Я
помогу тебе в твоих проблемах. Давай выйдем на кухню, разговор есть.

— Да я знаю, о чём ты хочешь поговорить, — сразу поняв его взгляд сказал Ткач. Он немного
помолчал в раздумьях, глядя на дочь. Потом поднялся и сказал, кивнув на выход: — Ну пойдём…

Пока они шли на кухню, Виталий быстро обдумывал, какими словами преподнести Ткачу свои
условия. Говорить о том, что он знает об отношениях отца с дочерью не хотелось, да и было
небезопасно. Ведь ещё неизвестно, как воспримет это Ткач, который, как

выяснилось, запросто может заказать своих же, даже не разбираясь в деле до конца. И когда они
встали на кухне напротив друг друга, Виталий прямо посмотрел
ему в глаза и сказал:

— Я разберусь с Гиви, если ты отдашь мне Сашку.

Ткач смотрел молча. Он видел, что под пиджаком Виталия явно выпиралось оружие на уровне
груди. А у самого Ткача теперь после стрельбы постоянно торчал за поясом его «смитт вессон». Но
в его чёрных глазах не было агрессии. И вообще он выглядел так, как будто ждал этого. И он
спросил дружеским тоном:

— Отдать замуж ты имеешь в виду?

Виталий на секунду замялся. Вообще-то он имел в виду, чтобы Ткач перестал спать с дочерью и
отдал её в руки мужчины, который не связан с ней кровным родством и имеет право любить её как
женщину. Но раз уж Ткач так понял это, он подумал, что так даже лучше. Не придётся говорить
ему о том, что он всё знает. А жениться, как казалось Виталию, на такой девушке он был готов. И он
уверенно ответил:

— Да, замуж. Я надеюсь, ты не против?

— Я-то нет, — ответил Ткач и тоже замялся, но только для виду. Внешне он выглядел обычно, и, не
зная об их отношениях с Сашкой, можно было бы подумать, что он действительно переживает о
том, в чьи руки отдаст свою дочь. — Но ты хотя бы с ней решил этот вопрос. А то, мож, она сама не
захочет.

— Захочет, — уверенно ответил Виталий. — Лишь бы ты одобрил это. Она на меня смотрит
постоянно. Сам, что ли, не видишь?

Ткач молча смотрел на него. Он-то прекрасно знал, что Сашка смотрит на его друга только потому,
что тот сам не отрывает от неё глаз. А женщины, как известно, любят такое внимание и
кокетничают. Помолчав ещё немного для вида, Ткач сказал, как будто подумав и

решив:

— Ладно, я поговорю с ней. Она будет с тобой.

Виталий молча кивнул в знак благодарности. Они стояли и разыгрывали друг перед другом каждый
свою роль, не зная, что за дверью стоит и всё слушает Сашка. А когда они выходили из кухни, она
заскочила обратно в комнату и метнулась на диван, как будто там и оста-

валась.

— Ну чё, тебе сколько на это времени надо? — послышался голос Ткача в прихожей.

— Я быстро справлюсь, — уверенно ответил Виталий и крикнул, выходя из квартиры: — Сашка,

пока. Я скоро приеду.

— Давай-давай, — нервно ответила Саша, но Виталий не услышал этого злобного тона и вышел.

— Не, не нашли, его, скорей всего, вообще нет в городе, — сказал Старцев Севастьяну в своём
офисе. — Он уже, по идее, давно оклематься должен был. Захотел бы приехать, уже бы приехал.

— Откуда приехал? — спросил Севостьян так резко, как будто заподозрил друга в том, что он знает
о местонахождении Ткача. Неудачи с поисками бывшего положенца уже начинали раздражать его,
и он уже не мог скрывать свою озабоченность.

— Ну… оттуда, — замялся Старцев, понимая свой промах. — Где гасится…

— А откуда ты знаешь, что он где-то далеко? — прищурившись, спросил Севостьян. — Мож, он

гденибудь тут сидит, рядом?

— Да ты не гони. Ты чё, нам не доверяешь, что ли?— Заступился за друга Синкоша. — Он просто
сказал, что гасится где-то. Здесь-то в городе уже всё пробили, где можно было…

Севостьян немного успокоился. Эти ребята были надёжными, и ссориться с ними из-за своих нервов
ему не хотелось. Он примирительно сказал, подойдя и положив руку на плечо Старцеву:

— Да всё нормально, Димон. Нервы просто. Билл каждый день звонит, спрашивает, нашли не
нашли. Мне уже в жилу ему говорить, что не нашли ни х…я. Грохнуть бы его по-быстрому, чтоб уже
не думать об

этом.
— Надо Фазика выхватить, потрясти, может, он чё знает, — предложил Старцев. — Его-то так и не
поймали.

— Так сделайте это, пока он тоже к Биллу не побежал или ещё куда, как Василевский, — развёл
руками Севостьян. — Прямо щас и займитесь этим. Я пока поеду, надо Стрелу встретить.

— Он чё, сюда приезжает? — с интересом спросил Старцев. Воры в Приморье теперь заезжали
очень редко.

— Да он мимолётом просто, во Влад едет зачемто, — пояснил Севостьян. — Как провожу, дома буду.
Если нет, моей там скажите, где его трясти будете, если выхватите.

Он встал, и Синкоша со Старцевым тоже поднялись и проверили, есть ли у них патроны в стволах.
Передёргивание и досыл патрона в ствол в критических ситуациях отнимали массу времени. Иногда
— убийственную массу. Все ездили уже постоянно с оружием, в надежде гденибудь случайно
увидеть Ткача. Севостьян был готов уже пристрелить его прямо в центре города, если бы он ему
попался там. Потому что тишина вокруг и неприменение со стороны бывшего положенца никаких
ответных шагов уже пахли чем-то зловещим, что с каждым днём раздражало Севостьяна всё
больше.

— Я тут ещё одно место вспомнил, где он может быть, — сказал Синкоша и повернулся к Старцеву.
— По крайней мере, у него спросить можно, мож, подскажет. Помнишь Витька, ездил с ним
постоянно раньше? Ткач же тогда по голове ему надавал, когда выгонял…

Старцев задумчиво посмотрел в стену, вспоминая.

— Ну-здоровый такой, — напоминал Синкоша.— Это когда он ещё только положенцем стал…

— А-а, точно, — вспомнил Старцев и одобрительно покачал головой. — Ну спроси у него тогда. Щас-
то после прогона он тем более должен сказать, если знает. Он-то до сих пор на него ядом дышит.
Знаешь же, где он живёт?

— Да я найду, — сказал Синкоша. — Последний же там барак вроде?

— Да, если его не снесли ещё, — подтвердил Старцев. — С пацанами только езжайте. Если он чё
знает, сразу езжайте по-горячему, пока Ткач опять не сорвался, как с больнички. А я поеду, пока
Фазика выхвачу. Мож, он знает…

— Да, давайте тогда разъезжаемся пока. Поеду тоже Стрелу встречать, — сказал Севостьян, и все
вышли из кабинета.

Когда Виталий вышел из квартиры, Ткач даже не успел ничего сказать Саше про его договор. Она
слышала весь разговор и сразу набросилась на отца:

— Ну и чё ты, бл…дь, совсем, что ли?! Ты чё, мою

судьбу без меня решаешь?!

— Тебя поставили подглядывать, а ты подслушиваешь, — попытался отшутиться Ткач.

— Не, ну ты чё, ещё издеваешься, что ли?! — Ещё больше возмутилась Саша и подскочила с дивана.
— Ты чё мной распоряжаешься, как шлюхой какойто?!

— Да кончай ты, Саня, — успокаивал дочку Ткач.— Как будто он тебе самой не нравится. Строишь
ему глазки постоянно.

— Я ему строю, чтоб тебя позлить. Пялишься всё время на этих тёток в телевизоре, — кричала
Саша.

— Так а если больше пялица не на кого? Сидим постоянно дома, — опять с улыбкой попытался
отшутиться Ткач, но это только ещё больше задело Сашку.

— А я? — вспылила она. — Я чё, не девушка?! Я чё, бл…дь, некрасивая?! На меня смотри лучше,
чем другим меня подсовывать!

— Щас у нас просто ситуация такая, Саня, — заговорил Ткач совсем серьёзно, поняв, что о таких
вещах с улыбкой говорить нельзя. — Сама же видишь, он щас не просто нужен, а позарез нужен.
Больше щас нет пока никого, кому можно поручить такие дела. Вася не станет никого убивать, ты
же знаешь.

— Не, ну не мной же рассчитываться с ним, а?— опять гневно возразила Саша. — Я чё, вещь какая-
то, что ли?
— Ты же всё слышала, Саня, — продолжал убеждать её Ткач. — Не нужны ему ни деньги, ничё не
берёт. Только ты нужна. А у нас щас положение такое, в живых бы остаться. Тут не до
сентиментальностей. Сама же видишь, стреляют, суки… Надо отыгрываться, иначе всё…

Убеждающий тон Ткача и его серьёзный вид подействовали на Сашу. Находиться в роли дичи,
которую загоняют и отстреливают, ей не нравилось. И прятаться от всех по уже нежилым баракам
она тоже не хотела. Саша изменилась в лице и, преданно посмотрев в глаза отца, спросила уже без
сарказма:

— Ну и чё делать? Замуж за него выходить?

— Зачем? Не обязательно же сразу замуж, — успокаивал Ткач, хотя видно было, что он сам этого не
хотел. — Поживёте пока просто в Лериной квартире. Я рядом буду.

— А я думала, что ты предложишь мне здесь с ним пожить без воды и без всего, — съехидничала
Саша.

— Не, ну пока-то здесь, конечно, — сказал Ткач и, когда Саша резко посмотрела на него,
продолжил: — Ну пока он с Биллом проблему не решит, да с Севостьяном.

— Ты чё, и их ему заказал? — удивилась Саша.

— Не, только Гиви, — покачал головой Ткач. — А то подумает, что я слишком много хочу. Насчёт
Билла с Севостьяном это тебе нужно будет говорить.

Саша резко вскинула голову и уставилась на него широко открытыми глазами. Она не ожидала, что
отец зайдёт так далеко и ей самой придётся посылать любящего её человека на убийство.

— Так надо, Саня, — продолжал серьёзным голосом Ткач. — Билл же знает, что я не успокоюсь,
пока не хлопну его. Он будет загонять нас до последнего. Выбора другого нет, или он нас, или мы
его. Короче, надо убить Билла.

— И как я ему должна сказать об этом? — спросила Саша смиренным голосом.

— Ну не напрямую, естественно, а так, намёком,— поучал Ткач. — Что, мол, жить не даст
нормально и всё такое. Ты же знаешь Виталю, его если правильно настроить, он разбираться не
будет. Я бы и сам Билла хлопнул, хожу-то уже вроде нормально. Да меня щас на пушечный выстрел
не подпустят никуда. А от них с братом ничё не ждут.

Саша молча смотрела ему в глаза. Ткач видел уже, что она на всё согласна и, подойдя, сел возле
неё на диван и ободряюще положил свою руку на её колено. Саша спросила потихоньку:

— Ну а потом? Как решится вопрос? Что, дальше с ним жить?

— Ну а дальше семейная ссора и развод по-итальянски, — Ткач улыбнулся, подбадривая её, — он же

не будет долго терпеть такую стерву, как ты.

Саша подняла на него глаза и смущённо улыбнулась в ответ. Ткач тоже заулыбался и обнял её.
Фазик жил в Северном городке со своей гражданской женой Машей и её дочерью Ольгой. Маша
считалась самой блатной женщиной в городе и далеко, не только потому, что жила с авторитетным
Фазиком. Её знала вся братва города, она ездила на стрелки и разборки, иногда даже с оружием и
гранатами. Многие называли её крёстной мамой города, или просто мамкой. И в этих словах была
лишь доля шутки, ни одна женщина в городе не пользовалась такой популярностью и уважением
среди братвы.

Фазик жил с ней на первом этаже, и, при желании, его легко могли достать оттуда. Но все знали,
что в доме есть оружие, из которого в случае чего стрелять будут все, и Фазик, и Маша, и все гости,
которые постоянно присутствовали в этом доме. Потому что простых людей в этой квартире,
которую называли-офисом Фазика, практически не бывало. Поэтому Старцев с парнями ждали
Фазика возле соседнего дома, сидя в тонированной машине.

— Вон он, вон, смотри, — чуть не закричал один из

парней, показывая на вышедших из подъезда людей. Фазик вышел не один, а с двумя друзьями,
приехав-

шими к нему в гости.

— Не, надо подождать, пока один будет, — сказал Старцев.

Все недовольно вздохнули, ждать уже порядком надоело. Но тут Фазик вдруг подал руку своим
друзья явно на прощание. И действительно, они сели в свою
машину и поехали в направлении выезда из городка. А сам Фазик закурил и открыл свою машину,
которую

ставил прямо под своими окнами.

— Давай быстрее, — тут же сказал Старцев самому крепкому из парней. — Только смотри, чтоб вон
в тех двух окнах за его машиной никого не было.

Парень кивнул и, выйдя из машины, направился к своей цели. Фазик уже закрывал обратно свою
машину, когда заметил, что в его сторону идёт какойто человек и улыбается ему, явно радуясь
встрече. Он внимательно

посмотрел на него, вспоминая, где он мог его видеть. Но так и не вспомнив, спросил, когда тот
подошёл уже

почти вплотную:

— Ты ко мне?

— К тебе, к тебе, — спокойно ответил тот с улыбкой

и протянул руку для приветствия.

Как только Фазик хотел пожать эту руку, она резко взметнулась, и сильный удар в челюсть лишил
его чувств. Парень успел подхватить его и оттащил в сторону от окон его штаб-квартиры. Краем
глаза он видел, что машина с пацанами уже приближается к нему, и он взял бесчувственного
Фазика на руки.

Севостьян встречал проезжающего через город Вора возле кафе «Сказка», чтобы сразу можно было
присесть за стол. После всех убийств в крае Воров и их близких больше никто из представителей
криминальной элиты жить в Приморье больше не решался. Несмотря на большие обороты
денежных средств в крае, связанные с морем, портами и Китаем с Японией, Воры вынуждены были
доверять в вопросе организации общака и управления криминальным миром местным авторитетам,
давая им статус положенца. И только самые тяжёлые вопросы решались в присутствии Воров, для
чего опять же приходилось ехать за тысячу километров. Все остальные проблемы решались на
краевом уровне местным самоуправлением. Севостьян, который стал

ответственным совсем недавно, ещё не успел освоиться, и решение всех вопросов согласовывал по
телефону с Биллом. И узнав о приезде в край Вора, сразу позвонил ему. Билл попросил его
встретить Стрелу и сопроводить до Владивостока.

Вор со своим близким и водителем появились неожиданно, не со стороны федеральной трассы,

которая проходила прямо через площадь, а подъехал сзади. Севостьян вздрогнул от неожиданности,
когда услышал сигнал тихо остановившейся машины. Двери открылись, и оттуда вышли Стрела и
его приятель.

— Здорово, Олег, — улыбнулся Севостьян и хотел обнять Стрелу по-братски, но тот уклонился от
объятий и пожал только руку, во второй у него была бутылка пива. Севостьян не обратил на это
внимания и, поздоровавшись со вторым приехавшим, спросил у Стрелы: — Как

доехали?

— Пойдёт, — уклончиво ответил Стрела и стал от

крывать пиво раскладной расчёской. Вид его был раз

дражённым. — Ау тебя тут дела, говорят, не идут ни

х…я? Вопросы не решаешь…

— Да как не решаю, Олег? — возмутился Севостьян,

перебив Вора. — Всё идёт нормально. Ткача только

найти не можем…

— Ты не перебивай, когда старшие говорят! Ты чё,

о…уел, что ли?! — со злым лицом оборвал его Стрела и

подошёл вплотную. — Ты кем тут себя возомнил?! Ты

кто вообще по жизни?!

— Я бродяга, Олег. Ты же знаешь, — сказал Севостьян

немного севшим голосом.

— Чё-о?! — Стрела сделал вид, что не расслышал и с

саркастическим видом приставил ладонь к уху.

— Бродяга, — повторил Севостьян.

Вор размахнулся и резко ударил Севостьяна так и не открытой бутылкой пива по голове. Бутылка
разбилась, но Севостьян не упал. Пошатнувшись, он отступил назад, качая головой с непонятливым
видом.

— На тебе, бля, бродяга, — сказал Стрела и повернулся к водителю Севостьяна, который стоял
сзади него с растерянным видом. — Ну-ка убери его отсюда, пока я его не убил здесь.

Севостьян молча стоял и потрясывал головой, толи стряхивая стёкла с каплями пива, то ли приходя
в себя

от удара.

— И Биллу сам расскажешь, за что был наказан. Ты

понял меня? — спросил его Стрела.

Севостьян молча кивнул в ответ головой. Стрела

тоже стряхнул с себя попавшее на него пиво и кивнул

своему другу, развернувшись к своей машине.

— Поехали, — сказал он. — Надо Бате сказать, что

тут другого надо кого-то ставить в Уссурийске.

Синкоша подъезжал с пацанами на двух машинах к дому, где была квартира Витька, бывшего
приближённого Ткача. Когдато давно он запорол какойто косяк, за что получил от положенца по
голове и был отпущен «на вольные хлеба». Синкоша надеялся,

что этот, парень наверняка держит злость на своего бывшего старшего и расскажет, где может
скрываться Ткач. Проведя с ним рядом много времени, он должен знать те квартиры и явки,
которые не были известны

широкому кругу.

Подъехав к последнему бараку с торца, Синкоша увидел, что свет горит как раз в окнах Витька,
тогда как больше нигде в доме света не было. Подумав, что хоть здесь ему повезло, он повернулся и
сказал одному из парней:

— Ништяк, свет горит. Чё, сходи, Вов. А то мне он точно ни х…я не скажет, даже чтоб Ткача
нахлобучить.

— А я чё? Больше года не общались, — слабо возразил Вова, неохотно открывая дверь и выходя.

— Но ты-то, по крайней мере, с ним в нормальных был, ё…аный бостон, — напутствовал его
Синкоша.— А на меня он в залупе.

Вова ничего не стал отвечать и, обойдя дом, зашёл в тёмный подъезд. Кое-как на ощупь поднявшись
по лестнице на второй этаж, он прислонил ухо к двери и услышав работающий телевизор, постучал
обычным условным стуком, каким стучатся студенты в обща гах, давая понять, что это свои. Замок
почти сразу же начал поворачиваться, и Вова уже приготовился

поздороваться со своим старым знакомым, когда дверь открыл совершенно спокойный Ткач. Свет из
прихожей упал на вытянувшееся от неожиданности лицо Вовы. Он растерялся и, не в силах
произнести

ни слова, с полуоткрытым ртом молча смотрел в глаза Ткача, которые тоже застыли. От
неожиданности они оба поначалу не могли даже двинуться и несколько секунд смотрели друг на
друга. Ткач опомнился первым. Но как только он сделал резкое движение, чтобы закрыть дверь,
Вова моментально среагировал и кинулся вниз по лестнице. Когда Ткач захлопнул дверь, Вова
испуганно пригнул голову, подумав, что

это выстрел.

— Одевайся, Саня! Быстрей! — крикнул раздражённый Ткач, заскочив в комнату и нервно доставая
рожки

к автомату и гранаты.

— Кто это? — с испуганными глазами подскочила

Саша, надевая куртку и хватая кухонный нож. По

выражению отцовского лица она сразу поняла, что их как-то нашли и сейчас начнётся стрельба.
Нож так и плясал в её дрожащей от волнения руке.

— Оставь, вот на! — резко сказал Ткач. Он отбросил нож и дал ей револьвер. А сам быстро зарядил
автомат и кинулся к входной двери, на ходу крикнув Саше: — Сиди здесь, если в окне кого увидишь,
стреляй.

Синкоша удивлённо смотрел на выбежавшего из-за

угла и несущегося к ним Вову. Он подскочил так резко,

что в полумраке никто не успел рассмотреть выражения его лица. И только когда он резко открыл
дверь маши-

ны и дрожащими руками стал пытаться вытащить из

«бардачка» пистолет, все увидели его.

— Он здесь, — с выпученными от волнения глазами

тараторил Вова.

— Кто здесь? — не понял Синкоша, по инерции

хватаясь за автомат.

— Ткач здесь! — негромко крикнул Вова, всётаки

выхватив пистолет и передёрнув затвор. — Да ну, на х…й! — раздались возгласы парней, вы-

скакивающих из машины с оружием.

— Пошли-пошли-пошли, он здесь! — крикнул Синкоша парням в стоящей позади машине.

Хватая автоматы, обрезы и пистолеты, все кинулись ко входу в подъезд. Бегущий последним
Синкоша

кричал:

— Валим его сразу. Место подходящее. Здесь остань

тесь, под окнами, — остановил он двоих пацанов и вместе с остальными кинулся в подъезд.

На лестничной площадке их встретил Ткач огнём из автомата. В совершенно тёмном подъезде

только вспышки выстрелов освещали его решительное злобное лицо. Первая же пуля попала в
нападавших и раздался стонущий крик боли. Вова схватился за простреленную руку и все
выскочили обратно на улицу. Синкоша тоже

сразу отскочил назад и, вытянув в проём двери только руки с автоматом, стал стрелять короткими
очередями

в темноту подъезда.

На кухне Саша разбила окно стволом револьвера и стала стрелять в сторону вспышек автомата
Синкоши. Оружие сильно тряслось в её дрожащих руках, но она и не надеялась в кого-то попасть.
Стреляла, не целясь, и просто со страху. Но внимания на себя привлекла немало. Все подумали, что
стволов в квартире несколько
и отскочили подальше от дома, стреляя в подъездную

дверь и по окнам.

Упав с кровати и быстро достав из-под неё охотничье ружьё, воин-афганец спрятался в утол и стал с
бешеными глазами смотреть в окно, держа ружьё наготове. Спросонья он сразу понял, что идёт
война. Увидев бегающие и стреляющие в его дом фигуры, освещаемые вспышками собственных
выстрелов, он выстрелил в их сторону подряд пять раз. В ответ сразу полетел целый град пуль. Воин
упал на пол и, прикрывая голову руками от сыпавшихся стёкол и отлетающих от рамы щепок,
схватил трубку телефона с отключённым проводом и стал бить по сбросу.

— Первый, первый! Высылайте подкрепление!—

орал он в трубку. — Высылайте подкрепление, здесь бой идёт! Как поняли?

Виталий постучал в квартиру Фазика. Получив заказ на Гиви, он уже знал, как поступит.
Оставалось только найти грузина первым. Вместе со своей командой Гиви наверняка мог и уехать
куда-нибудь, поскольку надолго в одном городе не задерживался. Но поскольку он сам говорил, что
приехал помочь Ткачу в его неприятностях, Виталий надеялся, что он в городе. Дверь открыла
взволнованная Маша.

— Привет. Где Фазик? — как обычно поздоровался Виталий и, не дожидаясь ответа, сразу спросил:
— Гиви не приезжал к вам?

— Я не знаю, мальчики, — лепетала взволнованная Маша, смотря на Виталия и стоявшего рядом с

ним Дона. — Фазика надо ехать спасать. Его чуть до смерти не забили. Помрёт щас…

— Как избили? Где? — ошарашенно спросил Виталий.

— На Темирязевке, — ответила Маша, быстро надевая туфли. — Щас только приехали, сказали, что
в подвале его нашли там еле живого. Видать, хотели выбить, где Ткач прячется. Вы на машине?
Поехали туда съездим. Я уже «скорую» прям туда вызвала.

Виталий со злостью ударил кулаком по двери. Он сразу вспомнил слова Василия о том, что о новом
местонахождении Ткача будут знать только трое, сам Василий, Виталий и Фазик. Единственные
люди, ко торым Ткач доверял после всего случившегося. И если с Фазика выбили эту информацию,
то туда уже должны были выехать бойцы. Он резко кинулся на улицу крикнув на ходу:

— Возьми такси, Васильевна! Дон, поехали быстро! Дон побежал за ним, а Маша недоумённо
смотрела им вслед. Но подумав, что у парней просто нет места в машине, и они кинулись к
израненному Фазику сами, она молча схватила сумочку и побежала на улицу ловить такси.

Ткач заскочил в квартиру, закрыв за собой дверь, и подбежал к окну, под которым пригнув голову
перезаряжала револьвер Саша. Он выдернул из гранаты чеку и бросил её в окно. Потом выпустил в
него же короткую очередь из автомата и схватил Сашу за руку.

— Пошли скорей. На ту сторону, — возбуждённо говорил он, таща испуганную Сашу по полу.

Когда граната взорвалась совсем не там, где находились парни, Синкоша дал очередь по окну возле
подъезда, из которого высунулся с ружьём «афганец». Силуэт в окне сразу пропал. Воин бросил
ружьё и побежал из комнаты на другую сторону дома. Падая, ствол ружья разбил стоявшую возле
паяльной лампы банку с бензином. Нападавшие продолжали стрелять, засовывая стволы обрезов и
пистолетов прямо в окно «афганца». Вспыхнувший огонь сразу охватил всю комнату, и пламя
осветило улицу перед окном. дав ещё одну очередь в подъезд, Синкоша заскочил в него.

Спустив Сашу в окно и держа её за руки, Ткач говорил возбуждённо:

— Прыгай, Саня, и сразу к сараям. Я щас быстро к тебе.

— Я боюсь, — чуть не плакала Саша.

— Не бойся, тут невысоко, — успокоил он её.— Сгруппируйся. Ну? Отпускаю.

Когда он перегнулся через подоконник и держал Сашку на вытянутых руках, её ноги доставали
почти до подоконника первого этажа. И когда он отпустил её, она спрыгнула на землю как с
первого этажа, но со страху всё равно вскрикнула.

— Тихо, — как-то шипяще произнёс Ткач. — Беги к сараям.

Сашка сразу Побежала, ещё раз вскрикнув от испуга, увидев неожиданно появившегося рядом с
ней афганца, который удирал к тем же сараям. Ткач кинулся обратно в комнату и подобрал
оброненный дочерью револьвер. По входной двери уже стреляли снаружи. Он дал по ней короткую
очередь, потом быстро пробежал к окну на обратную сторону и выпрыгнул на улицу.

Проезжая мимо двух встречных машин и подо зрительно разглядывая их, Виталий свернул в пово
рот к бараку Ткача и обернулся назад на эти машины Подъезжая, он ещё издали заметил, что фары
этих двух автомобилей выворачивали на дорогу откуда-то из этого проулка. По крайней мере, рядом
не было других

своротов с дороги.

— Смотри, горит чё-то, — показал ему Дон рукой,

— Сука, бл…дь! — выругался Виталий и надавил на газ. Он сразу схватился за маузер, второй рукой
на ходу достал ПМ и кинул его Дону. — Это Ткача хата горит, — возбуждённо говорил он. — Если
там будут

кто посторонние, валим их сразу.

— Чё, всех подряд, что ли? — спросил Дон с круглыми глазами, передёргивая затворную раму. В
стволе уже был патрон и при этом он выскочил и упал на

пол.

— Заряженный был, — проговорил Виталий, прекрасно зная, что чтобы один раз попасть, Дону
нужно выстрелить минимум раз девять, как раз весь боекомплект. — Кроме Ткача с Сашкой, там
стреляй в любого! Фазик сдал хату, — решительно проговорил Виталий, быстро приближаясь к
горящему дому.

Левая половина дома уже горела во всю. Остановившись и выскочив из машины вместе с Доном,
Виталий сразу кинулся в горящий подъезд, который ещё только

начинал разгораться.

— Посмотри здесь вокруг! — успел крикнуть он Дону на бегу.

Олег с круглыми глазами махал пистолетом в разные

стороны, всматриваясь в освещённую пламенем ночь. Яо, кроме летающих искр, никаких движений
больше не замечал. Виталий быстро поднялся на второй этаж и, пнув полуоткрытую изрешечённую
дверь, заскочил в квартиру. Всё вокруг говорило о том, что здесь уже всё закончилось. Держа
маузер наготове, он пошёл по комнатам, крича:

— Саша! Саша! Са-аня!

В груди всё сжималось. Каждую секунду он ждал, что сейчас увидит лежащую на полу в луже крови
Сашку. Про Ткача в этот момент он даже не думал. Но в квартире не оказалось никого: ни живых,
ни мёртвых. Скверные мысли сразу пришли ему в голову, что Сашку нападавшие могли ещё и
увезти с собой. Вот только— живую или мёртвую? Мучимый этим вопросом, он увидел открытое
окно и подбежал к нему. Выглянув на улицу и никого не увидев, он опять крикнул в темноту с
надеждой во взгляде:

— Саня! Санька!

Снизу из-за угла выбежал Дон и, увидев высунувшегося из окна орущего Виталия, крикнул.

— Нет его, Витала! С той стороны тоже нет никого! Дону и в голову не могло прийти, что, крича
«Саня», его друг имел в виду совсем не Ткача. Но Виталий не стал его поправлять, поняв, что если
Дон говорит «никого нет», значит, и дочки Ткачовской он тоже не

нашёл.

Виталий ещё раз грустно посмотрел в темноту и, обернувшись на уже полыхающую прихожую,
выпрыгнул в окно.

Старцев рассказывал в офисе Синкоше и Полове, с которым они наконец опять помирились, о
происшедшем возле Сказки». Вести о таких вещах разлетались по заинтересованным людям
мгновенно, даже если этого почти никто не видел. Да и сам Севостьян, получивший по голове от
Вора, вынужден был теперь объяснять происшедшее не только Биллу, но и всем остальным в
городе, задававшим вопросы по этому поводу. И теперь, когда все уже знали, что после всего
случившегося за городом поставили нового ответственного, положение Севостьяна сильно
пошатнулось. И, как это часто бывало, вместе с ним могли пострадать и его близкие.

— Ни х…я себе, — ошарашенно качал головой Полова, слушая рассказ Старцева. — А Севостьян чё?
— Да чё Севостьян? — развёл руки Старцев и грустно усмехнулся. — Промолчал, чё он скажет. Вору
в ответку,. что ли, зарядит?

— Ни х…я себе, — тоже повторил Синкоша. — Чем это Севостьян им так не угодил?

— Да чё, не знаешь, что ли, чем? — спросил Старцев с усмешкой и сам же ответил. — Не
справляется с общаком. Ему ж не до этого, сам знаешь. За Ткачом носится. А что он разговаривать
там якобы не умеет, это скорее всего предлог только, чтоб по ушам дать да другого поставить.

— Ну да вообще-то, — подтвердил Полова. — Воры если захотят, косяк найдут за любым. Просто
побазарят да сразу найдут, за чё зацепиться да предъявить. И чё Севостьян теперь делать будет?

— Да х…й его знает, чё он теперь делать будет. Меня больше интересует, что мы теперь делать
будем? — Зло процедил сквозь зубы Старцев.

— А чё мы? Севостьян там где-то косо въехал, а мы тут при чём? Каждый за свои косяки отвечает, —
сказал Синкоша. Он встал и нервно заходил по кабинету.— Будем сами по себе. У нас своих тем
хватает. Своё всегда отстоять сможем. На х…й мне больше эти блатные дебри? Пускай сами там
разбираются.

— Да я тоже об этом подумал, — поддержал Старцев. — Объяснить Севостьяну, он же не дурак.

Поймёт. Понадобится помощь какая, поможем. Только так, чтобы не афишировалось это. И всё
нормально будет. Тем более щас, походу, Банзая положенцем поставят, он разбираться с
севостьяновскими делами и близкими не будет. Ему это, на х…й, не надо.

— А Ткач? Думаешь, он тоже не будет? — озабоченно спросил Синкоша.

— Да, мож, он узнает, что Севостьян и так по бубну от Воров получил, и перебесится. А, мож, и
вообще скоблянёт из города совсем, после вашего налёта,— Старцев грустно покачал головой. —
Бл…дь, ну как вы его упустили?

— Ну, хули теперь уже? — развёл руками Синкоша.— Надо не о прошлом сожалеть, а о будущем
думать.

Полова, который не принимал участия в покушениях на Ткача, а работал в это время со своим
верным Вороной по другим темам и не в Уссурийске, опустил глаза в пол. Его возможные проблемы
с Ткачом не касались.

— Ладно, — Старцев ударил кулаком об ладонь.— Должно проканать. Ткач скорее на Билла кинется
или на Севостьяна, чем на нас.

В шестом отделе к информации о происшедшем отнеслись равнодушно. Севостьян на них не

работал, поэтому им было так же плевать на него, как и на Ткача. И они только посмеялись,
проведя параллель между неприятностями Ткача и Севостьяна, произошедшими на одном и том же
месте возле кафе «Сказка». И шутили в отношении обоих, что быть смотрящим за город, это далеко
не Сказка, а очень большая ответственность.

Романюк, постоянно шныряющий по городу в поисках информаторов, зашёл в кабинет и сказал:

— А Ткача так и нет нигде. Я думал сейчас, когда Севостьяна сняли, он объявится.

— Если жив ещё, объявится, рано или поздно,— уверенно ответил Кляин. — Севостьян не главный
его враг. Билл. Вот ради кого он объявится.

— Чтобы убить Билла? — спросил Романюк.

— Думаю да, — ответил Кляин. — После таких оскорблений у них уже качели не качают. Сразу
валят.

— А Ткач не мог сорваться из города? — сделал предположение Романюк. — У него ж там в Находке
друзья, да и ещё до хера, где…

— Не, Ткач отсюда никуда не уедет, если только ненадолго, — уверенно ответил Кляин. — Денег
щас в городе слишком много стало, чтоб валить отсюда. Каждый пятый коммерсант, тряси не хочу.
А у него здесь связи, авторитет. Фирма под ним крупная. Никуда он =-: не денется, объявится.

— Авторитет? А как же прогон?

— А-а-а, — Кляин равнодушно махнул рукой. — Ну и чё этот прогон? Даже мы по-прежнему

считаемся с ним. А чё говорить об уголовниках? Он-то и щас среди

них вес имеет, и по херу им на этот прогон.

— Ну да вообще-то, — сказал Романюк и, подумав

немного, спросил: — Так где он, думаешь, объявится в

первую очередь?

— Скорей всего, во Владе, у Билла. Севостьяна тогда

не было, когда его в машине душили, — опять уверенно

ответил Кляин.

— Сообщать туда будем? — спросил Романюк.

Кляин отрицательно покачал головой и сказал:

— А вдруг он не объявится? Или объявится через

год? А они наружку выставят вхолостую, и потом на

нас гнать будут за паражняк. Пускай всё идёт как идёт.

Завалит так завалит. Чё нам этот Билл, пользу, что ли,

какую-то приносит?

— Ну да, — согласился Романюк. — Нам, что Билл,

что Ткач, какая, на хрен, разница.

После налёта на барак Ткач решил пока уехать из города, но недалеко. В сорока километрах у
Василия был дом в селе Галёнки, где он жил ранее. Они уже знали о том, что их там искали. И Ткач
решил, что больше их там искать не будут. Но на всякий случай приготовили пути к обороне и
отступлению. Свезли в дом все имеющиеся в наличии стволы и проделали потайной вход, точнее
выход из дома, откуда можно было попасть в соседские сараи и оттуда уже беспрепятственно
уходить. Сначала была даже мысль прорыть подземный ход, как в старинных замках. Чтобы в
случае атаки уйти по нему.

Но делать это было лень, и решили, что в случае чего сумеют уйти и так.

Ткач понимал, что в этом случае на него никто не наводил, что его нашли чисто случайно. Когда
этот Вова увидел его, видно было, что он этого сам не ожидал. И все наверняка знали, что это не
Фазик сдал эту квартиру. К тому же Василий ещё не успел тогда сказать ему о новом
местонахождении Ткача. И когда все узнали, как сильно поломали Фазика, Ткач разозлился ещё
больше. Он ходил по дому и твердил, постоянно ударяя кулаком о стену:

— Убить… убить… убить Билла… убить, на х…й…

Дом был обычным деревенским, и известь, или даже штукатурка, осыпались после каждого
сильного удара. Саша с Василием молча смотрели в сторону, стараясь не встречаться с его злобным
взглядом. Они понимали, что Фазика избивал, скорее всего, не сам Билл, и что больше всего Ткач
бесился не за это. Всё это было последствием того, что Билл неожиданно изменил отношение к
своемудругу Ткачу и пошёл против него, несправедливо обвинив его и оскорбив при всех. Избиение
Фазика стало лишь последней каплей, переполнившей чашу зла. И теперь Ткач, каждый раз доходя
до противоположной стены и ударяя по ней со злостью кулаком, повторял, как будто приказывая
кому-то невидимому.

— Убить Билла… убить…

— Чё, Витале сказать, где мы’? — осторожно спросил его Василий, пытаясь немного отвлечь. — Он
спраши-

вал седня в городе, я не сказал пока.

— Витале’ ? — Ткач остановился и задумался. Сначала он хотел, чтобы Виталий побыстрее

разобрался с «предателем» Гиви, и уже после этого постепенно настроить

его с помощью Саши против Билла. Но сейчас ему было уже не до Гиви. Он многозначительно
посмотрел на дочь и сказал: — Привези его сюда сам. Знаешь же, где он может быть? Или в
«Тройке», или на арестплощадке. Домой ещё позвони на всякий случай и к Толяну заедь. Только
смотри там, чтоб тебя никто не видел.
— Эту машину никто ж не знает, — ответил Василий, кивнув в окно на стоявший во дворе наглухо
тонированный автомобиль.

— Ну всё равно, смотри там внимательней, — настаивал Ткач. — Когда ехать будете, тоже поляну
стриги, чтоб за вами никто не ехал.

Василий кивнул головой и пошёл заводить машину. Последнее, что он услышал, выходя, это удар
кулаком о стену и опять приказной голос Ткача:

— Убить Билла!

Когда Виталий узнал от Василия, что с Ткачом и с Сашкой всё в порядке, ему сразу стало легче
дышать. Не портило настроения даже то, что теперь их местонахождение стали скрывать и от него.
Это можно было понять. Как оказалось, Фазик о том бараке узнать не успел и рассказать никому не
мог даже под пытками. И после второго налёта, один из которых, правда, совершил сам Виталий,
Ткач уже не доверял никому, кроме самого верного Василия.

Но после того как Виталий договорился с Ткачом насчёт Сашки, это уже не выходило из его головы.
И он во что бы то ни стало намеревался вернуть доверие Ткача, пока тот не передумал. Тем более
что выполнить его

просьбу не составляло труда. «Сдавший» Ткача Гиви даже не подозревал о том, что он его «сдал»,
как и об обоих последних нападениях. И спокойно колесил гдето со своей братвой. И даже если он
был где-то далеко, Виталий точно знал, что сегодня он приедет в город, чтобы оплатить штраф в
ГАИ и привезти разрешение на арестплощадку. Гиви бы не стал обманывать в этом вопросе и
подставлять своих. Поэтому после посещения с утра пострадавшего Фазика Виталий спокойно ждал
приезда Гиви на арестплощадке.

Грузин приехал, как всегда, в окружении своих братков. Выйдя из машины, он радостно обнял
Виталия, стоящего возле своей новой машины.

— Привет, братка, — с довольной улыбкой сказал он. — Это чё, твоя, что ли? Ни хера себе. С Японии
заказывал?

Виталий поздоровался с вышедшими и обступившими машину остальными парнями и ответил:

— Не, поменялся тут с одним. С адвокатом. Ему такая, на хрен, не нужна, он всё равно не гоняет.

— Нормально, — Гиви продолжал с восхищением обходить машину. — Я такой вообще ни разу здесь
не видел. Одна такая, походу?

— В городе да, белые есть штук несколько, чёрная одна. И движок самый мощный, мне его щас
навернут ещё, — нехотя отвечал Виталий. Разговоры о машинах почти у всех мужчин в Приморье
стояли на втором месте, после разговоров о делах. А во многих кругах и на первом, если машины и
являлись делом. Поэтому эту традицию приходилось соблюдать. Но сейчас Виталию было не до
того, чтобы описывать свою новую «Целику». И он сказал: — Давай присядем, Гиви, базар есть

— Давай-давай, конечно, — всё так же радостно согласился Гиви, не обращая внимания на мрачный
тон Виталия. — Чё там в салоне? Как у Ткача, такая же?

— Да по салонам они все почти одинаковые, — равнодушно ответил Виталий, садясь и закрывая
дверь.

— Всё равно четко, — продолжал Гиви, тоже садясь и осматривая салон.

Виталий взглянул на пацанов, которые продолжали ходить вокруг машины, обсуждая её. Потом он
повернулся к Гиви и сказал серьёзно:

— Тебе надо валить отсюда, из Приморья. И лучше куда-нибудь подальше.

Гиви изменился в лице и стал смотреть удивлённо. Убивать’его Виталий, конечно, не собирался.
Гиви был честным в отношениях с братвой, и Виталий чувствовал свою вину перед ним за то, что он
оказался под подозрением. Но и отпускать его было нельзя. Рассказать правду о том налёте, чтобы
спасти Гиви, означало начать дуэль с Ткачом. И он точно знал, что во время стрельбы рядом с
отцом будет стоять Сашка. Поэтому приходилось идти на кое-какие жертвы, тем более что Гиви сам
тоже был виноват в этом, не приехав к Ткачу в тот вечер, как обещал.

— Ткач заказал тебя, — глядя ему прямо в глаза произнёс Виталий трагичным голосом.

— Как заказал? — Гиви изумлённо смотрел на Виталия, надеясь, что это шутка. — За что?

— Он думает, что это ты на него навёл. В него стреляли, — серьёзно сказал Виталий.
— Да чё он гонит?! Чё там наводить?! — стал возмущаться Гиви. — Все знали, какой он дорогой
домой ездит! В какой больничке был, тоже все знали… Весь

город всё знал…

— Да это не про кольцо и не про больничку. В него ещё раз стреляли и в той хате, про которую ты
знал,— продолжал давить Виталий. — И как раз в тот вечер, когда ты должен был приехать и не
приехал. Чё ты не приехал?

— Да я думал, что маузер же ты ему передашь. Чё я тогда буду заезжать? Потом бы заехал, —
оправдывался Гиви, но уже как-то вяло. Видимо, поняв свою ошибку.

— Ну так вот ты думал, а кто-то стрелял. Если сказал «заеду», надо было заехать. А теперь все
думают, что это ты навёл. Так что валить тебе надо, пока не поздно. Ты же знаешь Ткача, на
Дальнем Востоке тебя здесь везде

достанут.

Виталий говорил так убедительно, что сам начал верить во всё это. Необходимость отправить Гиви
куда-нибудь подальше заставляла его играть свою роль со всей серьёзностью. И Гиви уже начал
понимать правоту его слов и молча опустил голову.

— У тебя другого выхода нет, Гиви, — продолжал Виталий. — Все стрелы на тебя сходятся. Он даже
базарить с тобой не будет. Ты же знаешь его.

— Бл…дь, ну как я не заехал, ё-мой. А? — сокрушался Гиви, качая головой. — Думал, съезжу, потом
заеду.

— Теперь поздно уже. Я ж тебе говорю, уже люди заряжены на тебя. Я тоже, — Виталий повернулся
к нему

и опять посмотрел ему в глаза. Гиви внимательно посмотрел на него и удручённо опустил взгляд,
поняв всю серьёзность происходяшего.

А Виталий продолжал добивать:

— Просто я думаю, что ты тут не при делах, и убивать тебя не хочу. Но так я один только думаю,
Гиви. Тебя все ищут. Так что рви когти отсюда, пока не поздно, и меняй паспорт. Ты знаешь Ткача,
он тебя не оставит.

— Саня почти все места знает, где меня найти можно. Даже в Тбилиси, — мрачно проговорил Гиви.

— Если я скажу, что убрал тебя, он тебя искать не будет, — уверенно сказал Виталий. — Только
паспорт поменяй на всякий случай. И чтоб пацаны твои не знали, где ты, или с собой их забирай, —
Виталий кивнул на парней. — Если жить хочешь, конечно. уезжай и всё.

По Гиви видно было, что он уже смирился. Для гастролёра особой разницы нет, где жить и
«работать». Но расставаться на такой ноте, когда тебя считают предателем, каких уже и так было
немало в окружении Ткача после прогона, он явно не хотел.

— Времени нет, Гиви, — Виталий постучал пальцем по часам на приборной панели. — Тебя не я
один ищу.

Гиви согласно кивнул с тоской в глазах и протянул Виталию бумагу.

— На, отдашь разрешение охранникам, взял сёдня, — уныло проговорил он и покачал головой. —
Бл… дь, Саня, нукакже так. А?

Виталий взял бумагу и отвёл взгляд, ему уже становилось невероятно неудобно перед Гиви, что
поставил его в такое положение. Но другого выхода не было. Он совершил ошибку, стреляя в дверь
Ткача, и теперь приходилось за неё раплачиваться. Ещё хорошо, что удалось повернуть ситуацию в
свою сторону, не убивая при этом невиновного пацана.

Гиви протянул ему руку на прощание, и сказал:

— Ладно, я поехал тогда. Благодарю тебя, брат, сам знаешь.

— Давай, Гиви, прям щас уезжай. Я скажу, что концы в воду отправил. Искать никто не будет, —
ответил Виталий, пожимая ему руку.

После сердечной благодарности парня голос Виталия дрогнул, знал бы Гиви, за что он его
благодарит. Но в таком состоянии он ничего не заметил и, выйдя, сразу сел со своими пацанами в
машину и поехал, махнув в последний раз на прощание. Виталий вышел из машины и прошёл к
центральным воротам, провожая взглядом уезжающих братков. Мысленно он просил у Гиви
прошения за то, что так получилось. И решил, что потом, когда всё это закончится и они
перестанут ходить под пулями, он отбелит Гиви в глазах Ткача, Сашки и остальных, кто знает об
этом. И вернёт ему имя честного пацана.

Когда машина Гиви начала скрываться за поворотом, с другой стороны к нему потихоньку подъехал
Василий и спросил через окно:

— Кого ты там смотришь, Виталь?

Виталий вздрогнул от неожиданности и бросил взгляд на поворот. Но машина Гиви уже скрылась из
виду.

— Да жду, братуха должен подъехать, — с облегчением сказал Виталий первое пришедшее на ум. —
А ты чё катаешься? Хочешь, чтоб тебя пропасли?

— Эту тачку никто не знает, — спокойно ответил Василий. — Поехали к Сане съездим. Он
поговорить с тобой хочет.

При словах «к Сане» Виталий сначала дёрнулся от волнения, но Василий сразу его охладил, сказав,
что это к Ткачу. И всё равно он обрадовался, что доверие к нему возвращается и сейчас он
наверняка увидит Сашку, потому что Ткач её далеко от себя отпускать не будет.

— На твоей тачке поедем? — спросил Виталий и, после кивка Василия, пошёл к-своей машине. —
Щас я тогда свою закрою.

Ткач с дочкой встретили их ещё на улице. Увидев совершенно невредимую после боевых действий в
бараке Сашку, Виталий обрадовался. На самом Ткаче уже появились новые ссадины, видимо, в лицо
после стрельбы попали осколки стекла. Но оба выглядели так, как будто Виталий был их родным
братом. Ткач впервые обнял его при встрече, раньше он всегда ограничивался пожатием руки. А
Сашка сама обняла его за пояс и сказала, развернув его к дому:

— Пойдём чай пить, я заварила с малиной.

Они все направились в дом, и Виталий спросил у Ткача:

— Кто это вас там накрыл, Саня? Знаешь их, нет?

— Конечно, знаю, — не задумываясь ответил Ткач и, оглянувшись на идущего сзади Василия,

сказал:— Билл, кто ж ещё.

Василий вскинул голову, но промолчал, поняв ход мыслей Ткача. В принципе особой разницы не
было никогда, кто именно стрелял. Уисполнителей своя работа, и их почти никто никогда не
наказывал, порой даже прекрасно зная, кто именно исполнял чей-то заказ. Все всегда старались
достать самих заказчиков. А в данном случае все покушения на Ткача были с подачи

Билла.

Но понял Ткача не только Василий, но и Виталий. И сразу догадавшись, что речь сейчас зайдёт об
убийстве Билла, опередил события. Как только Саша первая зашла в дом, он остановил Ткача на
пороге и сказал:

— Гиви я, короче, нашёл. Больше его никто не най-

дет.

Теперь вскинул голову Ткач. Этого он никак не ожидал. Гиви, конечно, был для него предателем,
которого надо было наказать. Но сейчас, действительно, было не до него. В первую очередь, нужно
было расправиться с главным врагом — Биллом.

— Да-а? — недоумённо протянул Ткач. — Быстро ты. Молодец.

— Я же сказал, что я решу эту проблему, — ответил Виталий с явным намёком, что теперь Ткач
должен

сдержать и своё слово.

Ткач понял его и многозначительно посмотрел на Сашу, когда они уже заходили в дом. Виталий
наблюдал за ним краем глаза. Понятно было, что с этим Гиви он спутал ему все карты. То, что Ткач
хотел пере-договориться с ним, и вместо Гиви предложить более тяжёлый вариант — Билла, видно
было невооружённым
глазом.

— А пацаны его’? Они где? — спросил Василий.

— Не знаю, скорей всего, сорвались куда-нибудь. За них же разговора не было, — сказал Виталий,
посмотрев на Ткача.

Саня только согласно кивнул в ответ, больше ему ничего не оставалось. Он выглядел
обескураженным.

— Ну что, кто с чем чай будет? Мёд, варенье? — предложила Саша, наливая всем чай.

— Да мы, наверно, не будем чай, — ответил Ткач и опять многозначительно посмотрел на Сашу. —
Мы с Васей поедем в Липовцы съездим. Вы пока сами попейте. Поехали, Вася.

Он встал и направился к двери. Василий молча по-

шёл за ним, хоть и с недовольным видом.

— Вы надолго? А то я ж без машины, — спросил Виталий.

— Да не, приедем к вечеру, — ответил Ткач. — Да даже если и не приедем, оставайся, ночевать вон
есть где. — Он ещё раз выразительно посмотрел на дочку и сказал, уже выходя: — Ну наливай чай,
Саня. Чё ты стоишь? К тебе же гость приехал…

Саша смущённо посмотрела на виталия, но ничего не ответила. Когда дверь за Ткачом и Василием
закрылась, она молча налила чай. А Виталий, поняв, что Ткач оставил их специально, нерешительно
поднял на неё глаза. Теперь, когда они уже были предоставлены самим себе, он вдруг сразу
потерялся и не знал, что говорить. Как обращаться с девушками лёгкого поведения он знал, а как
ухаживать с серьёзными намерениями как-то сразу позабыл. Хотя раньше был уверен, что сможет
завоевать расположение к себе. А сейчас… Ещё и обстоятельства были такие… Не в кино же её
было

приглашать или в ресторан, когда их искали повсюду. Да и вряд ли в этом селе было что-то
подобное. Но из неудобного положения его спасла сама Саша.

— Папа говорит, что я тебе нравлюсь? — просто спросила она, как о чём-то обыденном. — Это
правда?

— А то ты сама не видишь, — вырвалось у Виталия таким тоном, каким он сказал бы любой

проститутке. Но Саша этого не заметила, видимо, привыкнув к такому обращению.

— Ну а чё ж ты сидишь тогда? Почему за мной не ухаживаешь? — спросила она так кокетливо, что
можно было подумать, что она готова и сразу лечь в постель, без всяких ухаживаний.

— А как ухаживать? — тупо спросил Виталий.— В кино тебя пригласить?

— Ну а почему нет? — неожиданно ответила Саша.— Здесь клуб есть, там даже дискотеки бывают.

— Во-во, нам сейчас как раз только по кинам да по дискотекам, — неодобрительно покачал головой
Виталий. Он совсем не знал, что говорить и что делать, но Саша всё взяла в свои руки.

— Ну пошли тогда просто по речке погуляем, — сказала она, взяв его за руку. — Ты хоть приезжай
ко мне иногда, а то я здесь со скуки сдохну. Нам-то долго ещё здесь прятаться, пока этот Билл
долбаный куда-нибудь

не згинет.

Последних слов её Виталий уже не слышал. Её приглашение приезжать к ней прозвучало для него,
как признание в любви. От счастья он подумал, что победил, и шёл за ней, как на крыльях.

Предприниматель Сергей Гончаров открыл новый магазин в Доме художников. Это здание на
центральной улице уже давно использовалось не по назначению, и пронырливый коммерсант,
работающий под крышей Василевского, не упустил возможности захватить престижное здание и
территорию с огороженной стоянкой. Правда, последний, третий этаж здания художники всё же
оставили за собой. Но и так места хватало не только на ювелирный магазин и большой отдел
промышленных товаров. Было ещё большое подвальное помещение, где в одном из кабинетов
прятал оружие и остальной криминал Василевский. А на первом этаже сделали центральный офис
фирмы, в котором постоянно заседала братва и решала свои вопросы. Когда Василевский умудрился
отстоять свои позиции после прогона, к нему подтянулось ещё несколько человек. Освободившийся
после очередной отсидки Зудя, более симпатизирующий Ткачу, тейерь общался с Василевским,
поскольку положение Ткача оставалось критическим. Только вышедший из колонии Вадик Стоян
вместе со своим близким Саней Бутом стали боевой опорой группировки, оба были мастерами-
единоборцами и вдвоём могли положить сразу несколько человек даже без оружия. Виталий с
Толяном хоть и работали так же отдельно вместе со своими пацанами, но придерживались
поднявшегося после падения Василевского. Сейчас они сидели вместе с Зудей в кабинете и
разговаривали о недавно проведённой удачной акции по разорению телевидения «Азирус».

— Так а всё уже, они уже всё вывезли оттуда, — говорил Толян Зуде, который был не в курсе
событий, и махнул рукой за окно. — Вон здесь пока всё складировали, оборудование своё.

— Где здесь? — не понял Зудя, поднявшись и глядя на стоянку.

— Ну вот в этих складах всё лежит. Вон первые два бокса, — показал Толян.

Пом имо стоянки, к зданию так же относились большие гаражные боксы, в которых теперь и
хранилось всё,

что осталось от городского телевидения.

— Так а давай и отсюда всё заберём, — тут же не раздумывая предложил Зудя. — Вон на «Ритм» всё
вывезем, пусть пользуются. Наше-то телевидение работает, хули добру пропадать.

— Да не, он своё оборудование узнает, — возразил Толян. — Его даже если продать, он всё равно
найдёт. Каналов-то не так много. Пускай лежит, — он равнодушно махнул рукой. — Он и так уже не
слабо попал, нерусский этот. Мы ж ещё и «Стэп» бомбанули.

— Ни хера себе. Когда вы всё успеваете? — восхитился Зудя.

Дверь открылась и зашёл Василевский, который

сказал сразу с порога:

— Банзай — положенец.

— Да ты чё? — удивился Виталий. — Быстро тут решения меняются. Он к тебе приезжал, что ли?

— Ну, — кивнул Василевский. — Он вот только от Воров приехал.

Видно было, что он сам удивлён происходящим. Так

часто в течение короткого времени положенцы ещё никогда не менялись. Зудя с Виталием
недоумённо

переглянулись. — Ну и как он себя чувствует на положении вора?—

спросил Виталий. — Лавры не жмут ещё? — Да не, он нормально. Наоборот, интересуется, чё,

как, помощь нужна или нет.

— Да это он больше для того говорит, чтобы и от нас поддержка была, если чё. Отношения со всеми
налаживает, сказал Толин.

— я поеду съезжу, человек ждёт, — посмотрев на часы, сказал Виталий и поднялся.

— Ты не забудь, вечером стрелка по телевидению, надо решать вопрос, — напомнил Толян.

— Да всё я помню, давайте до вечера, — сказал Виталий и быстро вышел из кабинета, махнув рукой

остальным на прощание.

— Поехал Ткачу рассказывать? — спросил Василевский Толяна, когда дверь захлопнулась.

— Да конечно, — усмехнулся Толян. — Кто там его ждёт? Если б кто-то ждал, я бы знал. Только он
не к нему рвётся, а к дочке его. Они ж Вместе где-то гасятся. А он каждому поводу рад, чтоб туда
поехать. Ну, типа новость какую-нибудь привезти. Щас вот про Банзая…

— Чё, в натуре, так втюхался? — покачал головой Василевский.

— Ну а чё, не видишь? Вон, в припрыжку побежал,— кивнул Толян на спускающегося за окном по

крыльцу брата.

Виталий спустился на стоянку перед офисом, и к нему неожиданно подошли двое его подопечных
предпринимателей.
— Здорово, Виталь, — приветствовали они его, протягивая руки.

— Здорово. Вы чё здесь? Случилось чё? — спросил удивлённо Виталий, пожимая им руки.

— Да щас стрелка будет вот тут, на углу. Поможешь?— спросил Сергей, показывая на ближний
перекрёсток.

— Какая еше стрелка? С кем? — недовольно спросил Виталий и посмотрел на свою машину. Решать

какие-то вопросы сейчас, когда он уже настроился на встречу с Сашкой, очень не хотелось. А
попросить об этом Толяна он не мог. Когда они прихватывали этих предпринимателей, именно
Толян с Кирьяном наезжали на них, а Виталий выступил в качестве за-

шитника, после чего они стали платить ему за крышу. И если даже они просто увидят Толяна здесь,
они могут всё понять.

— Да мы должника своего поймали, Парский его фамилия. Не слышал про такого? — спросил
второй коммерсант по имени Саша.

— Не, не в курсе, — ответил Виталий и решил увести их с этого места, пока Толян не вышел из
офиса. Он показал рукой на перекрёсток и сказал: — Вот на этом углу у вас стрелка? Пошли туда
тогда. Ну так кто он такой, этот ваш Парский?

— Ну, он когдато сидел в горисполкоме, шишка там какая-то была. Квартиры распределял. А щас
коммерцией мутит, деньги у нас занимал, — объяснил Саша.

— А-а-а. А чё вы сразу ко мне не обратились? Я ж вам сразу сказал, ваши должники, это моя забота,
— сказал Виталий уже у ворот стоянки и, выходя, оглянулся назад. Толян не выходил, и он
облегчённо продолжил:— Я ж меньше половины даже беру со своих, если долги выбиваю.

— Да мы думали сами справимся… — нерешительно произнёс Саша.

— Когда я вам в первый раз крышу предлагал, вы тоже так думали, — резко перебил Виталий, уже
окончательно убедившись, что Толяна они уже не увидят, даже если он выйдет прямо сейчас. — Вот
вы постоянно так, коммерсанты… пока жареный петух не клюнет. Ну и чё щас передумали самим
справица?

— Да он чё-то ведёт себя слишком смело. Стрелку сам набил… — говорил Саша с виноватым видом.
— Мы еле перебили её, чтоб вот здесь к тебе поближе. Видать за ним стоит кто-то…

— Во сколько стрелка? — Виталий посмотрел на часы.

— Да вот щас уже, — тоже взглянул на часы Саша.— Мы чё и пошли за тобой. Мы ж с утра тут
стоим, тебя высматриваем. Машина стоит, а ты не выходишь и не выходишь. Ну, я думаю, надо уже
сходить, а то они щас подъёдут.

— Ну пошли-пошли, — сказал Виталий, мысленно поблагодарив их за то, что они не узнали Толяна,
который приехал час назад, когда они уже смотрели за офисом. — Где ваш «микрик»? Не вижу…

— Да вон стоит за углом, — показал Сергей пальцем.

К перекрёстку возле Дома художников подъехала машина, и из неё вышли двое.

— Вон они, — сразу показал пальцем Сергей и стал трогаться, чтобы подъехать.

— Вон тот в кожаном пиджаке Парский, — с какойто ненавистью проговорил Саша, показывая
пальцем.— Я ж говорил, приведёт с собой кого-то. Не знаешь его, Виталь?

— Не, не знаю. Но щас выясним, — ответил Вита

лий, рассматривая крепкого парня. Хоть лицо его и

показалось ему знакомым, с ним он нигде раньше не встречался.

Микроавтобус подрулил к стоявшим на дороге Пар скому и этому незнакомцу, и все высадились
прямо на проезжей части.

— Ну чё, принёс деньги? — сразу резко спросил вышедший первым Сергей, оглянувшись на
Виталия.

— Да ты подожди, разогнался, — грубо осадил его светловолосый парень, — деньги тебе…

— А чё? Он нам должен, у нас все бумаги есть. Нотариально всё оформляли, — стал объяснять
Сергей, но

уже не таким повышенным тоном.

— Да ты эти бумаги знаешь куда можешь себе засунуть? — опять грубо бросил спортсмен.

— Зачем себе? — спросил Виталий спокойно и кивнул на Парского. — Ему засунем. Он же должен.

— А ты кто такой?! — надвинулся на него спортсмен. — Я Серёга Утюг. Слышал нет? А ты кто? Кто у
тебя крыша?

Его лицо при этом было не злобным, но очень уверенным. Сразу было видно, что он не из милиции.
Но и не из уголовников, это Виталий понял сразу. Красавец, со светлыми вьющимися волосами и
притягивающий

взгляды проходящих мимо женщин, не имел отпечатка отбытого срока на лице и во взгляде. Да и
его крепкая тренированная фигура в спортивной одежде говорила сама за себя. Чисто спортсмен.

— Я сам крыша? — ответил Виталий, спокойно глядя ему в глаза.

Утюг сразу замолчал, разглядывая его. Он наверняка знал, что на такие стрелки старшие
крышевые обычно не ездят. Поэтому и разговаривать сразу начал обычным нахрапом, как почти
всегда поступали представители спортивных группировок. Но когда услышал, что перед ним кто-то
из старших, который приехал на стрелку сам, благоразумно решил промолчать.

— Это не подделка, всё официально оформляли,— показал Утюгу бумаги Серёга и кивнул на
Парского. — Да он и не отрицает ничего. — Он повернулся к должнику; — Ты ж вот недавно нам
сказал, когда мы к тебе домой приезжали, что отдашь всё. Ты сейчас уже должен был с деньгами
приехать.

Утюг, изучающий взглядом Виталия, лишь мельком взглянул на бумаги, которые показывал ему
Серёга. А Виталий смотрел, как со стоянки офиса выезжают машины его брата и Василевского.
Когда они уехали, он сказал:

— Пойдём в офис, сядем, поговорим. Чё здесь на дороге стоять?

— А где ваш офис? — спросил Утюг.

— Да вот он, — показал Виталий на здание.

В кабинете Серёга сразу принялся наезжать на Парского, который уже выглядел неуверенно и
только оправдывался.

— Ну и чё? И теперь ты отпираться будешь? — рычал на должника Серёга. — Чё ты там тогда не

отпирался? Когда мы у тебя дома разговаривали?

— Так вы приехали втроём тогда. Что я мог ещё ска зать? — развёл руки Парский и покосился в
поисках поддержки на Утюга, который молча сидел за столом и бегло изучал бумаги по его долгу.

Виталий внимательно следил за реакцией Утюга. Видно было, что бумаги он не читает, а думает,
что предпринять.

— Такты чё, хочешь сказать, что мы тебя заставили, что ли, долг признать? — возмутился тем
временем Серёга. — Мы ж тебя и пальцем не тронули. Там же жена твоя была, всё видела.

— Так вот именно что жена. Я за неё испугался и сказал, что всё отдам, — испуганно говорил
Парский.

— И у натариуса мы тебя заставили?! Да?! И договора все эти левые?! — подключился к наезду
Саша.

— Да я… — начал было Парский, положив руку на сердце, но его перебил Утюг.

— Ладно, — сказал он, положив бумаги на стол.— Вопрос скользкий. Эти бумаги ещё проверить
надо. Давайте на завтра стрелку набьём, человек посмотрит эти бумаги.

— Да без проблем, — сказал Серёга, уверенно посмотрев на Виталия. — Там всё чисто с
документами. Сам нотариус, если чё, подтвердить может. У них там в книжке ж всё отмечается…

— Где встретимся? — не слушая Серёгу, перебил Виталий, глядя на Утюга.

— Давайте у нас на стоянке, на Октябрьской. Часа в три. Нормально? — сказал Утюг.

Теперь Виталий понял, что этот Утюг представлял как раз спортсменов, но отступать в любом
случае не собирался.

— Давай, до завтра, — не колебаясь, ответил Виталий и пожал ему руку на прощание.

Когда он наконец приехал в Галёнки, Саша спала. Он не стал её будить и рассказал Ткачу обо всём,
что происходило в городе.

— Банзай теперь положенец? — переспросил Ткач, качая головой и поднимаясь с дивана. — Ну-ну.
Это Билл всё воду мутит, своего опять поставил, взамен Севостьяну.

Виталий не стал говорить ему, что Банзая поставил не Билл, а Воры. Для Ткача главным
виновником всех бед в любом случае теперь будет Билл. И по нему видно было, что хоть он и
скрывает свою злость, но он был вне себя. Раздражать его лишний раз не стоило. Встав, Ткач
заходил по комнате с сосредоточенным лицом. Видя его глаза, каждый раз, когда он доходил до
противоположной стены и разворачивался, Виталий ждал, что сейчас последует удар по стене и
раздастся злобный голос: «Убить Билла!» Но Ткач молчал. Виталий посмотрел на спящую Сашу и
сказал:

— Да тебе-то разница какая, что Севостьян, что Банзай? Банзай даже и лучше, он на тебя кидаться
не будет.

— Пока Билл жив, кидаться будут все, — возразил Ткач на удивление спокойным голосом. —
Севостьян, в первую очередь, он от Билла щас полностью зависит, после того как по башке получил.
Без его поддержки Севостьяну пи…дец придёт. А Билл знает, что я его завалю, если меня не
завалят. Он уже Севостьяна на меня зарядил, сто процентов.

Виталий промолчал в ответ. Он смотрел, как потягивается, просыпаясь, Саша. Ткач уловил его
взгляд на неё и сказал, направившись к двери:

— Ладно, я пойду в лес прогуляюсь. Оставлю пока вас, молодых. А то вам и встречаться-то больше
негде.

Виталий благодарно посмотрел на него. Он думал, что Ткач уже окончательно прекратил свои
интимные отношения с Сашей, раз так свободно доверяет её ему и оставляет их наедине. Саша
увидела сидящего на стуле Виталия и смущенно закрылась одеялом, улыбаясь. Ткач открыл дверь и
стал выходить.

— Только ты недалеко, пап, — сказала ему Саша.

Он обернулся и, многозначительно посмотрев на неё, сказал:

— Да я здесь, рядом. Часа два проветрюсь, воздухом подышу.

Когда дверь за ним закрылась, Виталий встал и, проводив взглядом ушедшего за огород Ткача,
закрыл дверь на крючёк и подсел к Саше. Она подняла на него взгляд и обняла его.

Тяжело дыша, они лежали рядом на постели, накрытые по пояс одеялом. Голова Саши была на
груди Виталия, а распущенные волосы почти полностью накрывали его торс. Он обнимал её одной
рукой и смотрел в потолок счастливыми глазами. Но когда немного отдышался, его взгляд стал
задумчивым. В голове опять встала картина, которая и раньше не давала ему покоя.

он тихо проговорил серьёзным голосом:

— Всё время хотел тебя спросить, да никак не решался. Как ты могла переспать с ним? Он же твой
отец?

— Да я его не воспринимала никогда как отца,— даже не пытаясь отрицать, ответила Саша, не
поднимая головы. — Я ж его с детства не видела. А он когда освободился в девяностом, мне шесты
щцать лет уже почти было. Представь? Пришёл в дом такой сильный мужик, которого я даже не
помнила. Его все уважают, слушают, советуются. Все идут за помощью. Положенец… Как тут не
влюбиться?

Виталий немного помолчал и спросил:

— Он что, тоже тебя, выходит, как дочь не воспринимал?

— Наверное, — пожала оголёнными плечами Саша. — Он же тоже меня с детства не видел.

Виталий поднял её и, посмотрев прямо в глаза, спросил серьёзно:

— Больше этого не повторится, Саш?

— Нет, — уверенно покачала головой она, спокойно выдержав его пристальный взгляд. — Мы уже
всё решили с ним. Надо жить по-человечески.

— Так поехали ко мне тогда? — тут же предложил Виталий. — Я не могу спокойно жить, зная, что
вы тут вдвоём. Вас опять может потянуть… — он немного замялся, но всё же сказал: — На старое…

— Не могу, Виталь, — покачала головой Саша. — Ты же слышал, чё он говорит. Билл и Севостьян

нас не оставят, да и Банзай тоже. Могут меня выкрасть, чтобы его выманить. Не будешь же ты меня
пасти постоянно… Куча охраны ещё нужна вдобавок, — Саша опять положила голову ему на грудь и
сказала тоскливо: — Блиц а в город уже так хочется. Надоело уже тут прятаться в этой деревне.

Виталий задумчиво гладил её по голове. Ему в принципе не было особой разницы, где быть с ней.
Что в городской квартире, что в этом деревенском домике. Единственное, что его беспокоило, когда
она жила здесь, это что рядом с ней был Ткач. Но можно было и увезти её куда-нибудь подальше из
Приморья, в другой город, раз уж она не могла жить в деревне. И Ткач, по его мнению, был бы не
против, чтобы его дочь была гденибудь подальше и в безопасности. И он уверенно сказал:

— Ничё, Саш, скоро чёнибудь придумаем.

На следующий день Толян вёз брата на стрелку к спортсменам, с которыми сам ещё не так давно
работал. Когда Виталий уже сидел в тюрьме, Толян уволился в восемьдесят девятом году с завода и
потом сошёлся с такими же, как и сам, бывшими боксёрами. Не с теми, которые тянули его в свою
команду раньше, а с другими. В Уссурийске боксёрская школа была развита сильно, спортсменов
было много в разных районах, и среди них было много лидеров. И один из них всётаки подтянул к
себе здоровенного Толяна, который мог убить одним ударом если не быка, то козла уж точно.
Какое-то время они работали вместе, пока Виталий не освободился из колонии. И вот теперь
предстояла встреча с его бывшими партнёрами. Но и на эту стрелку Толяну ехать было нельзя, там
мог появиться Саша, чьим должником был Парский. И Толин говорил брату:

— Чё, я тебя возле ворот высажу гденибудь, потом заеду.

— Да на хера заезжать, Толян? — возразил Виталий. — До «Тройки» рукой подать, сам дойду.
Заодно посмотрю, чё там.

— Ну смотри сам. Здесь только не барагозь, — кивнул Толян на стоянку, к которой они уже
подъезжали.— Справишься сам?

— Конечно, — уверенно ответил Виталий и показал свёрнутые в трубку бумаги. — Тут по

документам всё ровно. Спортсмены на открытый беспредел не пойдут.

— Ну да, вообще-то, — согласился Толян. — Понятия есть. — Он посмотрел на брата и спросил,

останавливая машину. — Ну ствол-то с собой? На всякий случай.

— Конечно, два даже, — сказал Виталий и, посмо-

трев на часы и на стоянку, возле въезда в которую они

остановились, открыл дверь. — Ладно, я пошёл.

— Давай. Через полчаса заеду в офис, — ответил Толян.

После встречи со спортсменами Виталия добросил до офиса ожидающий его неподалёку Саша. Ему
не обязательно было появляться на этой стрелке. Уже зная всю суть дела, такие вопросы на вторых
встречах почти всегда решали между собой крышевые спорящих предпринимателей. А сами
кредиторы или должники ожи дали гденибудь принятия крышевыми решения. Как и предполагали
братья, Саша не смог выдержать и приехал к стоянке, чтобы первым узнать это решение. И он был
необычайно благодарен Виталию, что его должника всётаки заставили вернуть деньги. И всю
дорогу до офиса он рассыпался в сердечных благодарностях.

— Всё, давай, Саша. Хорош тут мне серенады петь,— сказал Виталий уже жёстким голосом, когда
они подь-ехали к Дому художников. Назойливые благодарности

и комплименты предпринимателя уже начинали его раздражать. — Езжай к нему, скажи, если за
неделю не соберёт бабки, я его порву приеду.

— Хорошо, Виталь, спасибо тебе ещё раз, — опять сказал Саша уже в сотый раз. — Сам знаешь, я
отблагодарю…

— Всё, пока, — не выдержал больше Виталий этого слова «спасибо» и выпрыгнул из микроавтобуса
наулицу.

В окнах офиса было видно Толяна и Василевского,смотрящих на него. Виталий проводил взглядом
уезжающего коммерсанта и пошёл к ним.

— Виталь, ты чё один на стрелки ездишь? Тебе чё, жить надоело? — спросил Василевский, едва
Виталий зашёл в кабинет. Потом повернулся к Толяну и спросил с упрёком: — Ты чё его одного
отпустил?

— Да он постоянно один ездит. Чё тут такого? — пожал плечами Толян.

— Я не один, — возразил Виталий и из наплечной кобуры достал маузер. — Нас много. Одиннадцать
минимум. Ещё и второй рукой стрелять умею, — он похлопал себя по лёгкой куртке, под которой
был ещё

один пистолет.

—. Бля, завязывай, Виталь, — недовольно покачав головой, сказал Василевский. — Чё, думаешь тебе
всегда с рук сходить будет? Рано или поздно, кто-нибудь да сдаст «шестовикам». Чё ты с собой
постоянно носишь? Стрелять бы их, что ли, там начал?

— Если я прав, имею полное право убивать всех, кто попрёт против. Воры в любом случае это
одобрят, даже если я сяду за это, — холодно ответил Виталий.

— Ну так это не за горами уже, Виталя. Попадёшь туда стопудово, если в городе кого-нибудь
пристрелишь…

— Не кого-нибудь, Валера. Я ж не беспредельщик,— возразил Виталий. — Акто серьёзный косяк

упорет на качелях. А то тут уже до хера таких, кто берегов не

видит…

— Ну, молодёжь щас подрастает, — согласился Толян. — Понятий вообще никаких.

— Ну ладно, — успокоился Василевский. — Эти-то боксёры не беспредельщики и разговаривать

тоже умеют. А чё там за стрелка была? Саня был?

— Нет, — покачал головой Виталий. — «Крузак» стоял его, но он не вышел из офиса. Утюг был с
Маруфом. Парского отдали, сказали, можете рвать.

— Как отдали? — удивился Валерьян.

— Ну как? Утюг сказал, что всё, Парского можете рвать. Чё, не знаешь, как отдают, что ли?

— А чё за Парский? — спросил Василевский.

— Да-а, — равнодушно махнул рукой Виталий,— коммерсам моим должен. Сам разберуcь.

— Да знаю я, как ты разбираешься, — уныло проговорил Василевский.

Виталий посмотрел на него и убрал маузер обратно в кобуру, чтобы не нервировать и так
недовольного Валерьяна.

Василевский встал и, подойдя к окну, задумчиво проговорил:

— Значит, говоришь, отдали своего коммерса?

— Парского, что ли? Да он, может, и не их, так просто… обратился.

— А может, и нет, — так же задумчиво продолжал Василевский. — Они, походу, просто не знают,
что ты с Ткачом мутишь.

— Да может, и знают, — засомневался Виталий, но как-то неуверенно. — Я думаю, что просто им

эта блатная кухня на хрен, не нужна. У них свои темы. И на прогон им тогда по херу было. Шашки
на Ткача и близких не оголяли.

— Нуда, вообще-то, — согласился Толян. — От них движений никаких не было.

Василевский прошёлся по кабинету, задумчиво смотря в пол. Потом поднял голову и сказал,
посмотрев на Виталия:

— Ладно, я поехал. Тебя Серёга Шефченко искал, хочет побазарить о чём-то.

— Шефченко? Чё-то знакомое, — вспоминая, проговорил Виталий. — Кто это?

— Ты чё? — удивился Василевский. — Это ж автогонщик наш знаменитый. Общество щас у него
добровольное, автомобилистов, ВДОАМ, или как там его? А может просто шишка там какая-то.

— А-а, — протянул Виталий. — Ну и чё, там его искать? Это на Советской вот здесь?

— Да он сам тебя найдёт. Я сказал, что ты на радио постоянно, на арестплощадке, — ответил

Василевский и вышел из кабинета.

Виталий шёл с Бешеным по ремонтному цеху. Помимо арестплощадки, стоянки и двух ремонтных
цехов, на огромной территории городского радиоцентра Бешеный планировал построить ещё и
«железный рынок» по продаже автозапчастей. И один из ремонтных цехов хотели переделать под
разборку автомобилей. Теперь у предприятия, которое имело договор с ГАИ, была возможность
выкупать невостребованную с арестплощадки технику по дешёвке. Это делалось и раньше, ещё в
советское время. Только тогда продажей этой техники через комиссионный магазин занимались
сами менты. Теперь арестплощадка была уже не в милиции, и возможности Бешеного и его
крышевых братьев возросли. Но Виталий даже не думал об этом. Лучшую технику всё равно, как и в
прежние времена, забирало себе милицейское начальство. И рассчитывать на прибыль с продажи
на рынке автозапчастей оставшегося после ментов хлама не приходилось. Поэтому Виталий, когда
Бешеный показывал ему, что нужно переделать в цехе, думал о своём. Он искал место, которое
можно было бы скрыть от посто

онних глаз возведением дополнительной стены или ещё какнибудь, чтобы разбирать здесь угнанные
автомобили. Вот что можно было бы хорошо продавать на будущем рынке. Виталий знал несколько
бригад угонщиков, которые неплохо на этом поднимали. Даже ему что-то

перепадало с этого, потому что пацаны иногда сбывали запчасти в подконтрольных ему точках.
Теперь он уже задумался, чтобы и самому заняться этим. Научиться угонять машины, которых в
Приморье валом, дело нехитрое.

А Бешеный говорил уже что-то по поводу того, что договорился с районной арестплощадкой на
Новоникольском шоссе, что невостребованную технику оттуда тоже будут продавать через него.

— Он сказал, всё сделает, как ты просил, — говорил Бешеный. — У нас же с ними договор, всё как
положено.

— Да уже всё, — отрезал Виталий. — Раньше надо было думать. Щас вопрос уже по-другому решён.
Все машины с города и с района менты будут на твою арестплощадку ставить. Пушкинская и
Новоникольская пусть отдыхают.

— Ты серьёзно? — спросил Бешеный с улыбкой.

Виталий посмотрел на него серьёзным взглядом, и Бешеный сразу перестал улыбаться. Подумав
немного, он спросил:

— Так что ему передать?

— Поздно, доктор, пить баржоми, если почки отказали. Вот так и передай, — с усмешкой
проговорил Виталий. — А то когда им предлагаешь выгодную для них же дружбу, они начинают
рыло воротить и цену себе набивать. Теперь пусть локти кусают. Все машины

наши…

Они уже вышли на улицу на территорию арестплощадки, где к ним подошли приятели Виталия
Мартын с Канталом. Они были с небольшой банды Ильича», так называли эту бригаду те, кто их
знал. У Ильича была самая большая в городе автостоянка, и Виталий был там частым гостем у
пацанов. И зная, что среди них есть мастера по угонам, в будущем рассчитывал на тесное
сотрудничество с ними и как раз только что о них и вспоминал.

— Виталь, здорово. Выручай, — взволнованно говорил Мартын и показал рукой на хорошо знакомый
Виталию свой «Цедрик». — Тачку арестовали, вон стоит. Нам ехать срочно надо, а её только в
понедельник отдадут теперь, в выходные ж штрафы не оплатишь.

— А чё Ваш Ильич? — спросил Виталий. — У него ж там связи есть в ГАИ…

— Да сидит Ильич, повязали недавно, — выпалил Мартын. — Нам чё и машина нужна срочно, ехать
убрать там кое-чё, пока туда менты не нагрянули…

— Ильича закрыли? — удивился Виталий. — Во дела… — он поискал глазами Женю, директора

стоянки, и кивнул на него. — Вон подойдите к нему, Женя его зовут. Скажите, я сказал. Я махну
ему, если чё…

— Спасибо, Виталь, — почти в один голос воскликнули парни, и Мартын сказал Канталову: — Иди
заводи пока.

Виталий заметил недовольный взгляд Бешеного и сказал Мартыну:

— Только не забудьте в понедельник разрешение привезти. Штраф оплатите там в ГАИ, за чё вас
там взяли.

— Конечно, Виталь. Бля, выручил, братан, спасибо. Ну мы погнали тогда…

— Давайте, — спокойно сказал Виталий, и Мартын побежал к машине.

Бешеный молча смотрел, как Женя вопросительно смотрит на них и, увидев утвердительный кивок
Виталия, заходит в будку охранников и отдаёт ключи пацанам. Когда арестованный «Цедрик»,
стоянка которого в первые сутки исчислялась часами, завёлся для выезда, Бешеный угрюмо
произнёс:

— А мы с каждой поставленной машины в ГАИ пере-

числяем.

— Не убудет, Василич, — перебил его Виталий.— Я ж тебе сказал, щас все машины сюда будут
ставить. А сколько твоя фирма с каждой машины получает?

Бешеный отвёл взгляд. На арестованных машинах фирма зарабатывала хорошо, и Виталий

продолжил:

— Ну вот. Расходы покроются с лихвой. Не заставлять же мне своих друзей платить бабки за
арестплощадку. Тем более щас старшего их закрыли.

Бешеный молча кивнул в знак согласия. Быстро посчитав в уме возможную прибыль, он даже
повеселел и сам крикнул охранникам на центральных воротах:

— Щас белый «Цедрик» будет выезжать без номеров. Он без пропуска, выпустите его.

Охранники кивнули в ответ. Возле ворот остановилась въезжающая на территорию машина, из

которой вышел небольшого роста солидный мужчина и что-то спросил у них. Охранники показали
на стоявших в воротах самой арестплощадки Виталия и Бешеного.

— Кто это, Василич? — спросил Виталий, смотря на

идущего явно к ним мужчину средних лет. — Не знаю, — пожал плечами Бешеный. — Щас

посмотрим.

Мужчина подошёл к ним и протянул руку сразу Виталию.

— Здравствуйте. Вы Виталий? — спросил он и не дожидаясь ответа представился. — Я Сергей

Шефченко.

Бешеный, который в этот момент уже пожимал ему руку, стал удивлённо смотреть на него.

— А-а, рад познакомиться, — улыбнулся Виталий.— Без шлема я и не узнал.

— Да я уже давно не выступаю, — тоже улыбнулся Шефченко.

— Да и я уже давно не зритель, — отшутился Виталий и сказал Бешеному. — Ну ладно, Василич.

Потом договорим.

Бешеный кивнул и отошёл, постоянно оглядываясь на неожиданного знаменитого гостя. Ему было
лестно, что к нему в хозяйство приезжают такие люди, и он пошёл рассказать об этом мужикам из
охраны, которые даже и не догадывались, кого только что пропустили на территорию.

— У нас тут проблемка одна возникла, я почему и хотел поговорить, — начал Шефченко. — Там
стоянка на рынке центральном… Знаете, нет’?

— Конечно, знаю, — кивнул Виталий, посмотрев на Мартына с Канталовым, имеющих

непосредственное отношение к этой стоянке. Они уже разворачивали машину для выезда.

— Вот это наша стоянка, вдоамовская, — пояснил Шефченко. — Она в аренде у Каверина была, у
Ильича. А его посадили вот недавно. Они там то ли краденые машины разбирали, то ли что-то в
этом роде…

— Да, я знаю, — ответил Виталий и махнул рукой как раз проезжающим мимо них Мартыну с
Канталовым.— Рассказали вот щас пацаны его.

— Ну вот, — продолжил Шефченко, проводив взглядом машину парней. — Я и хотел предложить,

чтобы вы со своими ребятами стоянку взяли. По аренде договоримся, у нас аренда мизерная будет.
Там всё готовое, клиентура уже есть, только сторожей да директора туда поставьте, чтоб вопросы
все решал, и она будет функционировать.

Виталий задумчиво посмотрел на него. Это было очень заманчиво. Они как раз уже начинали вовсю
вкладывать деньги в легальный бизнес, а тут получалось, что и вкладывать ничего не надо. В
наследство от посаженного Ильича ему достаётся готовое предприятие, с огромной территорией и
возможностями. По его заинтересованному взгляду гонщик сразу понял, каков будет ответ, и
предложил:

— А давайте проедем туда, на месте всё посмотрим.

— Ну вот, — развёл руки Шефченко, обходя стоянку с Виталием. — Территория большая.

Единственная стоянка на всю округу. Только ставят, правда, немногие. На Междуречье у всех
машины под домами ночуют, идти сюда далековато. — Он показал рукой на боксы. — В гаражах
ремонтные мастерские можно оборудовать. И для раночных торгашей места есть, чтоб товар их
хранить. Контейнеры есть вон… И ещё можно поставить…

— Да, здесь нормально, — подвёл итог Виталий, оглядывая стоянку ещё раз. Он и так бывал здесь до
этого часто, и без Шефченко знал здесь всё. Огромная

территория старого авторынка отдавалась в его распоряжение. Большие, пустующие гаражные

боксы, пристроенные к кирпичному зданию с кабинетами и проведённым городским телефоном.
Единственная проблема заключалась в том, что большой жилой микрорайон Междуречье был в
километре от стоянки, и идти сюда за машиной хотелось немногим. В основном там оставляли
машины под домами, и большая часть огромной территории стоянки оставалась пустующей.

— Ну значит, договорились? — спросил Шефченко и протянул руку.

— Да, — ответил Виталий.

— Ну всё. Работайте. Будут какие-то вопросы, знаете, где меня найти. Телефоны у вас есть. Ну я
поеду…

— Да, до встречи, — сказал Виталий и, когда Шефченко уже открыл дверь своей машины, остановил
его: — Сергей.

Шефченко остановился и оглянулся. Виталий подошёл ближе и сказал с улыбкой:

— Я всегда хотел научиться гонять так, как вы. Думаю, что у меня получилось. Не хотите на спор до
Владика?

— Вы уверены? — спросил Шефченко улыбнувшись.

Виталий тоже улыбнулся в ответ и показал на свою машину.

— Это самая мощная машина в городе. Банзаевская «Супра» тут не пляшет.

— Мало иметь мощную машину, нужно ещё уметь на ней ездить, — сказал Шефченко с улыбкой и,
махнув рукой Виталию и остальным парням, сел в машину и уехал.

— Да он уделает тебя, Виталя, лучше не спорь с ним, — сказал Дон, подойдя поближе. — Если с
трассы не уберёшься, так бабки проиграешь.

— Да я знаю, — ответил Виталий, провожая взглядом машину гонщика. — Но попробовать-то

хочется. Прикинь, если бы я его уделал? — мечтательно произнёс Виталий.

Дон только усмехнулся. Подошли тоже улыбающиеся Лёс и Слава. Виталий сразу спустился с небес
и сделал серьёзное лицо.

— Так, ну ладно, — сказал он, смотря на пацанов.— Лёс, ночью проедьте по Междуречью, перебейте
стёкла в машинах. В каждом дворе штук по несколько. А то народу там на стоянку ходить далеко.
Дон, ты пока тут побудь, пока найдём охранниками, кого посадить. Места много, тут и жить можно.

Дон согласно кивнул. В комнате охраны и в одном из кабинетов стояли диваны, и было где спать.

Мартын с Канталом ехали не по делам своего старшего Ильича, как сказали Виталию, а напились
на радостях и поехали ещё за водкой. Веселье продолжалось, и думать о делах им не хотелось. Но
когда их, виляющих по дороге на «Цедрике», догнала машина ГАИ и сидящий на пассажирском
сиденье инспектор палочкой указал им на обочину, Мартын сразу немного протрезвел и сказал
сидящему за рулём Канталу:

— Надо свали вать. Это ж те, которые нас на арестуху сёдня поставили. Виталю нельзя подставлять.

— Ну-у, — подтвердил Кантал и надавил на газ.

Мощный «Цедрик» сразу начал набирать ход, и гаишники на своих «Жигулях» стали быстро
отставать.

Но у них было одно преимущество, и они сразу им воспользовались. Менты сделали

предупредительный выстрел в воздух и закричали в мегафон:

— Белый «Цедрик» без номеров, немедленно остановиться. Немедленно остановиться, открываю

огонь на поражение.

— Сворачивай, сворачивай на Доса! — кричал Мартын.

Кантал резко вывернул, и машина ГАИ проскочила поворот. Но менты резко остановились, сразу
стали стрелять.

Канталов пригнулся и надавил на торморза. Пули попадали прямо в кузов, одна прошла через его
дверь и застряла в приборной панели.

— Валим, быстрее в парк! — командовал Мартын, открывая дверцу.

Кантал выскочил следом, и они помчались бегом в сторону парка, хорошо слыша приближающуюся
сирену гаишников. Менты даже не успели увидеть, что они заскочили в парк. И когда они
подъехали, простреленный в трёх местах «Цедрик» был уже пуст. Посмотрев вокруг в поисках
беглецов, они начали осматривать машину.

Искать охранников, чтобы им ещё и платить деньги, Виталий не собирался. Первым делом он
проехал по тем должникам, с которых брать было нечего. В коммерции часто бывало так, что люди
брали деньги в долг и открывали свои предприятия. А прогорая, теряли почти всё, иногда даже и
семью, которую больше нечем было кормить. И ещё и оставались с долгами. Те коммерсанты,
которые обращались к Виталию затем, чтобы он выбил с них деньги, ставили на своих должниках
крест, потому что брать с них было вообще нечего. Эти банкроты часто проживали с престарелыми
родителями, потеряв даже свою квартиру, а иногда и спали прямо на рабочем месте, там, куда им
удавалось устроиться на работу. Вот по ним-то и проехал Виталий в первую очередь, ведь эти
должники оставались должны теперь ему. Но не застав никого из них на месте, он вдруг вспомнил
про Наума, который был обязан ему своими яйцами. И он сразу, не задумываясь, поехал к нему.

На звонок Наум дверь сразу не открыл. Он посмотрел в «глазок» и спросил боязливым голосом:

— Кто это? Вам кого?

— Открывай давай. Щас узнаешь, кто это, — негромко, но грубо ответил Виталий. По голосу из-за
двери слышно было, что ловелас до сих пор боится, что кто-то придёт за его яйцами.

— Я вас не знаю. Почему я должен вам открывать?— спросил Наум ещё более запуганным голосом.

— Потому, что если щас не откроешь, то я тебя поймаю и яйца точно вырву. В прошлый раз
пожалел тебя на сопке любви, теперь вырву тебе их прямо на улице, если щас не откроешь. Или
отстрелю, на х…й, — грубо сказал Виталий и, поняв, что он немного переборщил, сказал более
успокаивающим голосом: — Да открывай, не бойся. Разговор есть.

За дверью ещё немного помолчали, и замок в двери начал поворачиваться.

«Уговаривать» Наума долго не пришлось. Он был дома один. Его гражданская жена Оля, с которой
иногда теперь кувыркается Дон, по его словам, была где-то у соседки. И Виталий, не стесняясь
особо в выражениях, рассказал ему, насколько необходимо Науму дежурить по ночам на его
стоянке. Для начала ночь через ночь, а потом, когда остальные должники найдутся и приступят к
отработке долгов, то график упростится. Наум согласился сразу. На лице его до сих пор остались
следы от того избиения на сопке. И упоминание об оставленном ему достоинстве сделало своё дело.
Виталий решил поощрить его рвение помочь добрым людям и дежурить на стоянке безвоздмездно в
свободное от дневной работы время. И когда они выходили из подь-езда, сказал ему:

— А будешь себя хорошо вести, можешь тогда с тёлками куражиться дольше. А то у тебя пост
затянулся, походу. Да?

— Д-д-да, — ответил Наум, дрожащим то ли от страха, то ли от радости голосом.

— Ну вот, — хлопнул его по плечу Виталий. — Теперь можешь продолжать гулять, с кем хочешь.
Только жену того мусора не трогай, может, он ещё пригодится.

Наум, только сейчас узнавший, по чьей милости он тогда чуть не лишился своего достоинства,
остановился и встал как вкопанный. Виталий развернулся и сказал ему:

— Ну поехали. Чё ты встал? Я ж сказал, теперь можешь куражица с тёлками дальше. Только с

замужними смотри поаккуратнее теперь. По ревности не только яйца оторвать могут.

Лёс со Славой и Серёгой разбивали трубами стёкла машин во дворе доыма на Междуречье. Лёс уже
подбегал к другой машине, когда, услышав шум во дворе, на балконы стали выбегать люди и
кричать:

— Что вы делаете?! Милиция!!! Милицию вызовите, у кого телефон есть11!

Парни, как по команде, сразу вскочили в машину вместе с Лёсом и тут же поехали. Сидящий за
рулём Слава оглянулся на кричащих людей и сказал:

— Всё, здесь паливо. Поехали лучше возле цирка подолбим, там тоже будут на стоянку ставить.

Когда Виталий с Наумом заезжали на стоянку, пацанов там ещё не было. Район Междуречья был
довольно большим, и Виталий подумал, что, скорее всего, они решили проехаться по всем дворам
Междуречья, откуда было только три выезда.

— Вот уроды, — выругался Виталий. — Заставь дураков богу молица… Щас точно свяжут.

— Что? — не понял Наум.

— Ничё, — просто отрезал Виталий, выходя из машины. — Значит, смотри. Территория большая, и
собак нет. Так что не спать здесь. Ты в электрике разбираешься? Надо прожектор сделать вон на
тот дальний забор.

Виталий показывал ему прожектора на крыше здания и тут заметил, что в комнате охраны никого
нет. Свет горел, но там никого не было видно. Он заглянул внутрь через окно и, не увидя никого на
диване, удивлённо спросил у кого-то:

— А где Дон?

Наум подумал, что это его спросили об этом, и стал тоже заглядывать в окна. Виталий недоумённо
пожал плечами и пошёл обходить стоянку, сказав ему:

— Ты посмотри здесь. Может, в кабинетах где или в гаражах.

Наум зашёл внутрь. Здание было одноэтажное, и, помимо большой комнаты охраны, кабинетов было
только два, да и то один был завален запчастями, на которые он сразу и наткнулся при осмотре.

— Дон! До-он! — кричал Виталий, идя по стоянке и смотря вокруг.

— А-а-а, су-у-ка-а! — раздался взбешённый крик Наума. Виталий сразуразвернулся и быстро пошёл
назад кзданию, откуда, помимо злобного рачания, доносились ещё и звуки начавшейся борьбы.
Первой мыслью было, что Наум нашёл Дона и, узнав его, решил отомстить за свои чуть не
отрезанные яйца и разбитое лицо. И когда в пылу борьбы оттудадонёсся разьярённый крик явно
напрягающегося в борьбе Дона: «Ты чё, сука!», Виталий уверился в своей догадке и со всех ног
понёсся туда. Но картина, которую он застал, вызвала у него только смех. Прямо на пороге первого
кабинета, где уже горел свет, Наум боролся с совершенно голой девушкой и таким же голым
Доном. И не нужно было присматриваться, чтобы разобрать, что эта девушка была та самая Оля,
жена Наума.

— Убью, с-сука, — пыхтел от напряжения разгорячённый муж, забыв про все свои страхи.

Но, судя по странному сцеплению рук, можно было понять, что его гнев направлен на свою жену.
Дон лишь пытался защитить её и отцепить от неё оскорблённого мужа. Но когда пальцы
разгневанного Наума, силы которого от злости удесятерились, схватили кадык и самого Дона,
Виталий сразу перестал смеяться и подскочил к сцеплённому клубку тел.

— Так, ну-ка стоп! — командным голосом сказал он, наивно полагая, что в такой ситуации его кто-то
послушается. Тогда он схватился за руки Наума, который умудрился душить одновременно и жену и
любовника, и закричал злобным голосом. — Ну-ка хорош, бл…дь, я сказал! Ну?! Дон, отпусти его
быстро! Отпусти, говорю!

С большим трудом ему удалось расцепить этот клубок из голых и одетых тел. Ольга сразу
запрыгнула на диван и пыталась прикрыться своей юбкой, лежащей тут же. Муж и любовник
стояли друг против друга и тяжело дышали. Наум наконец-то признал Дона и сразу присмирел, но
злость на жену у него осталась, и он гневно сказал ей:

— Всё, сука. Собирай монатки и у…бывай с моей

квартиры. — Да пожалуйста, нужен ты мне больно, — нервно

отмахнулась Ольга. — Сейчас, я сказал! — настаивал Наум. — Да пошёл ты, — не задержалась с

ответом Ольга,

почувствовав защиту.

— Ну ладно, с-сука, — со злостью прорычал на неё Наум, и выбежав на улицу, крикнул оттуда: — Я
щас твои вещи, на х…й, выкину все!

Виталий вышел на улицу, но Наум уже убежал за ворота. Догонять его на машине Виталий не стал
и недовольно спросил у вышедшего следом голого Дона:

— Какого х…я, Олег? Надо было тебе это?

— Ну а хули я здесь скучать буду один? — развёл руки Дон. — Вы все уехали, вам по х…й. А чё ты
его сюда привёз?

— Да потому и привёз, что мне не по х…й, — раздражённо ответил Виталий. — Тебе замену привёз.
Теперь сам тут торчи со своей тёлкой, ей теперь всё равно идти некуда.

Так на стоянке появилась новая сотрудница. Ольга оказалось родом из какойто далёкой деревни, и
раньше, до того как познакомилась и сошлась с Наумом, жила в общежитии совхозтехникума, где
училась. Теперь она принимала у клиентов оплату в кассе, и стала жить прямо на стоянке в
кабинете, вместе с Доном. А чтобы ей не было скучно одной, на день она приглашала к себе свою
подругу Наталью, такую же распутницу, как и она сама. Вместе они соблазняли клиентов, ставящих
машины, пока Виталий с Доном и остальными пацанами мотался по делам. Наума Виталий тоже
вернул на стоянку, как бы тому не было больно видеть свою ещё вчерашнюю жену вместе с другим
человеком. Помимо этого, привезли ещё двоих должников, чтобы Наум, работающий ещё и на
дневной работе, иногда отдыхал.

Утром на стоянку приехал Киля, один из близких Мартына с Канталом. Он находился в розыске по
тому же делу, по которому закрыли Ильича. И прежде, чем приехать, предварительно позвонил и
поинтересовался, всё ли чисто на стоянке. Сидевшая уже на своём новом рабочем месте Ольга
сказала ему, что всё в порядке. Виталий встретил его на улице и спросил:

— Здорово. Ты чё такой запаренный?

— Здорово, — возбуждённо ответил Киля, постоянно оглядываясь на ворота. — Мартына с Канталом

приняли. Прям на хате щас взяли обоих.

— Да ты чё? — удивился Виталий. — Это вот по вашим делам этим с Ильичом?

— Не, они там не при делах были, — обеспокоенно ответил Киля, опять посмотрев на ворота. — За
чё взяли, сам понять не могу. Есть у тебя там кто из мусоров в КПЗ? Узнать хоть, за чё взяли.

— Щас я узнаю, у меня есть там кое-кто, — ответил Виталий и показал ему на ремонтные боксы. —
Ты иди пока там гденибудь спрячься, а то стоишь весь на измене.

Киля бегом убежал за боксы, а Виталий зашёл в комнату охраны и набрал номер своего знакомого
следака. Тот ответил сразу:

— Привет Сергеич, — поприветствовал его Виталий. — Как жизнь семейная? Проблем нет больше?

— А-а, привет. Да нет вроде пока, тьфу-тьфу-тьфу. Спасибо, — ответил следак.

— А у меня есть тут небольшая, не семейная правда, но…

— Ну ты говори-говори, в чём дело, — перебил его следак, радуясь, что чем-то может быть полезен.
— Ты же знаешь, чем смогу помогу.

— Да там пацанов сейчас забрали, они уже в отделе. Узнай там, за чё их задержали. Мартынов и
Канталов. Вот сейчас только их привезли.

Следак оказался в курсе этого дела и сразу стал рассказывать, что произошло. По мере его
рассказа выражение лица Виталия становилось всё жёстче и жёстче. И когда он закончил слушать,
то бросил трубку, не
попрощавшись, и вышел на улицу.

— Киля! — крикнул он раздражённо.

Киля выглянул из-за угла последнего бокса.

— Бл…дь, вы чё делаете?! — начал кричать издалека

Виталий, идя к нему. — Я вам машину зачем отдал, чтоб вы гоняли на ней по городу, что ли, от
ментов?! Ты с ними там был?!

— Не-не, Виталя, — начал оправдываться Киля.—

Я на хате сидел, они сами ездили. А чё там было-то, за чё их приняли?

— У них документы в «Цедрике»» нашли под сиденьем, с угнанных тачек, — со злостью процедил
сквозь зубы Виталий. — Так что ваши дела щас объединят теперь, вместе пойдёте.

— Да ты чё? — Киля схватился за голову. — Ой бля-а, они чё гонят, что ли? Чё, не могли их
выложить, что ли?

— Бл…дь, и меня ещё подставили, — Виталий сплюнул от досады. — «Цедрик» второй раз за два
часа на арестплощадку попал в выходной, когда машины оттуда не забираются вообще, бл…дь.

— Ой бля-а, — продолжал качать головой Киля, не обращая на него внимания и беспокоясь о своём.
— Это щас и Димку, и Генадьевну, всех потянут…

— Ты езжай, короче, Киля, — сказал ему раздражённо Виталий. — Сами косяки порете, сами
разбирайтесь. Я и так щас из-за вас тему с арестухой прое…у.

— Да я тут при чём? Меня ж не было с ними, — попытался оправдаться Киля, но Виталий его
перебил:

— Езжай-езжай, Киля, — махнул он ему рукой.— Ато, если тебя щас здесь примут, и меня ещё к вам
припишут. Езжай.

Киля развернулся и пошёл к машине. Виталий смотрел ему вслед и думал, что какими
безответственными могут быть люди по пьянке. Сами тонут, и других ещё за собой тянут. И вдруг
вспомнив, что и сам на нетрезвую

голову не очень-то задумывался о последствиях, решил, что с этого дня пить не будет больше
вообще. Даже в день рождения и в Новый год.

После двух-трёх акций по разбитию стёкол в машинах на Междуречье и в районе цирка стоянка
стала заполняться и приносить доход. Виталий поставил директором Женю, бывшего директора
арестплощадки. После того как Мартын с Канталом попались на незаконно выехавшей оттуда
машине, Женю сразу пришлось убрать оттуда, чтобы, на случай разборок с ментами, было на кого
списать отдачу того злополучного «Цедрика». А так как Женя был не местным и жил в общежитии
на семи ветрах без прописки, его никто бы искать и не стал. На счёт арестплощадки Виталий с
Бешеным решили на всякий случай, что если её закроют там, то можно будет через уже
налаженные связи сделать её здесь, на новой стоянке. Благо место

позволяло.

Работа на стоянке была быстро налажена, и хоть в смену Наума он постоянно сталкивался на кухне
с Ольгой и они рычали друг на друга, всё остальное было относительно спокойно. И когда
заснувшего в кабинете виталия утром толкнул Лёс с озадачен-

ным видом, он даже удивился тому, что что-то могло

случиться. — Виталь, Ткач приехал, — говорил Лёс. — Выйди на улицу.

— В натуре, что ли? — удивился Виталий.

— Ну, вон он стоит, — кивнул Лёс за окно.

Виталий потянулся и встал. Выглянув в окно, он

увидел заполненную почти до отказа стоянку и разговаривающих возле незнакомой машины Ткача,
Махорку и ещё одного человека, которого он раньше никогда не видел. Виталий поздоровался
кивком головы с Доном и Ольгой, которым, по его милости, пришлось спать в
комнате охраны, и вышел на улицу. — Здорово были, — поприветствовал он всех, пожимая руки.

— Здорово, — первым поздоровался Махорка.

— Здорово, — пожал руку Ткач и кивнул на третьего. — Познакомься, это Лавруха.

— Виталя, — представился Виталий.

— Валера, — ответил Лавруха, внимательно разглядывая его. — Откуда про стоянку узнал? —
спросил Виталий. — Василевский сказал, — ответил Ткач. — Ну я и

решил заехать, посмотреть.

— Чё, уже по городу мотаешься? — укоризненно спросил Виталий.

— да зае…алея я уже отсиживаться, — произнёс Ткач. — Надо дела делать.

— А Сашка?

— Она сидит пока там. Ею-то я рисковать не буду, пока не решим проблемы, — проговорил Ткач и
кивнул на Лавруху. — Вот Валера, кстати, может помочь в этом вопросе. Он Билла хорошо знает.
Нужен ещё

один человек.

Виталий внимательно посмотрел на него. Он прекрасно понимал, что Ткач не успокоится до дех
пор, пока не расправится со смертельно оскорбившим его Биллом, который к тому же лишил его
почти всех материальных и других жизненных благ, и, помимо этого, пытался отнять ещё и жизнь.
И чтобы вернуть всё это, Ткачу необходимо было убить Билла, другого выхода не было. Но Виталию
не понравилось то, что уже давно поправившийся после ранения Ткач хочет сделать это чужими
руками. И он сказал:

— Билла поставили воры, я не буду его убирать.

— Ты, походу, забыл, кто убил Бандита? — с сарказмом спросил Ткач. — Ты ж сам говорил, что он
твоим первым учителем был на тюрьме.

Виталий молчал. Бандита, конечно, было жалко,

но прямых доказательств того, что это сделал именно Билл, не было. Тем более что
владивостокские лидеры чуть ли не через одного говорили, что это они освободили Приморье от
наездов залётных воров. Ещё когда Лера отправлял тогда его тело в Иркутск, уже тогда

ходили слухи о том, что это сделали то одни, то другие спортсмены. И хоть Виталий точно знал, к
кому Бандит тогда уезжал на стрелку, стопроцентной уверенности в этом уже не было. Но Ткач,
видя задумчивость Виталия, продолжалдавить.

— Этот город ещё вчера был нашим, — сказал он.— Билл всё отнял, чтобы прибрать его к себе. Надо
валить его, а то нам здесь жить не дадут. Ни мне, ни вам с Сашкой, никому. Билл своё дело сделает.

— Да там в лёгкую можно всё сделать, Виталь, — поддакивал Лавруха. — Он меня пока не ведётся.
Вывезем его, спрячем. Никто и не узнает, что его вальнули. Могут даже подумать, что уехал куда-
нибудь.

Виталий слушал молча. В словах Ткача был смысл, если не считать того, что он слишком поздно
решил отомстить за Бандита. Но Виталий по-прежнему думал, что Ткач жаждет отыграться больше
за себя самого,

причём не своими руками и задаром, просто надавив на понятия и другие больные места. Он
посмотрел на Ткача и сказал:

— Ладно, я поговорю с Толяном. Сам не поеду.

— Он не подведёт? — с сомнением спросил Ткач.— Ато я его в деле ни разу не видел.

— Да ладно ты, Сань, — усмехнулся Виталий, но тут же сделал серьёзное лицо. — Мне ж Вадик
Табак рассказал уже, как вы с Севостьяном тогда под нас с Толяном попали. Это ж ты ему
рассказывал? Или он врёт?

— Я ему язык, на х…й, отрежу, лязгает им, — процедил сквозь зубы Ткач.

— Ну а сам на х…я ему рассказал? По пьянке, что ли? — спросил Виталий. — Мы-то с Толяном и не
знали, что ты там тоже был. Да ты не переживай, Толян надёжный. Думаешь, я с кем в тогда
Находке работал по твоим темам, когда ты просил друзьям твоим там помочь?

— Ладно, нормально, — успокоившись, сказал Ткач и посмотрел на Лавруху. — Толян, парень

жёсткий, сделает.

Лавруха молча кивнул в ответ. Он был небольшого роста и с огромным Толяном будет смотреться
смешно и привлекать к себе внимание. Но сейчас всем было не до этого. Ткач достал из-за пояса
свой револьвер с

приделанным самодельным глушителем и протянул

Виталию.

— На, Толяну дашь, — сказал он. — Это Билл мне подарил на день рождения, когда я откинулся.
Надо вернуть ему должок. Только Толяну скажи, чтоб поосторожнее там был, у Билла такой же с
собой.

— У него ж мусора отшмонали его, — возразил Лавруха. — У него ж условник за эту пушку. Вряд ли
он с

собой чё-то щас носит.

— Да у него их несколько было. Он их нарыл где-то партию, — сказал Ткач, смотря в упор на
Виталия.— Это я к тому, что валить его надо сразу, без промедления. Условник не условник, а с
собой он чё-то по-любому носит.

Виталий повертел в руках «смитт вессон» и согласно кивнул головой. — Когда выезжаем? —
спросил Лавруха, глядя на него.

Виталий взглянул на него, потом посмотрел на Ткача и спросил:

— Сколько мне пообещать Толяну, Сань?

Ткач задумался. Видно было, что платить деньги он не рассчитывал. Но потом нехотя сказал:

— Да всё нормально будет, не обижу.

Выезжая со стоянки, куда Виталий уже вызвал брата и остался ожидать его вместе с Лаврухой,
Ткач сказал Махорке:

— Поехали на фирму съездим к Васильеву. Уже давно не был. Побыстрее бы решить эту проблему с
Биллом, а то так я последнее скоро потеряю.

— Чё, думаешь, Толян справится? — спросил Махорка.

— Должен, — ответил Ткач с надеждой. Потом оглянулся на смотрящего ему вслед Виталия и
сказал:— Виталя сделал бы сто процентов. Походу, не хочет положенца валить. Или надо просто
что-то более весомое, чем Сашка, чтоб подтолкнуть его к действию. Если б его самого коснётся, он
пристрелит любого. Хоть положенца, хоть вора, и про понятия свои забудет.

— Так, может, внатуре, придумать чёнибудь?— спросил Махорка.

Ткач немного задумался, потом сказал:

— Вечером в Артём съездим, побазарим с пацанами. А то он, бл…дь, и чистым ведь хочет остаться,
— Ткач грустно усмехнулся.

— Ага, — тоже усмехнулся Махорка. — Как будто так он не при делах будет, если Толян сработает.

— Да лишь бы ещё сработал, — с надеждой сказал Ткач. — У меня просто выхода нет, приходится
доверять, хули делать. Меня в это время должны здесь видеть. Там-то по-любому все стрелы на меня
будут.

— Ну, — подтвердил Махорка.

Они выехали на улицу и поехали к фирме, до которой оставалось недалеко.

Севостьян после всех неприятностей, произошедших с ним, не уезжал из города. Более того, чтобы
не выглядеть в глазах всех слабаком, он продолжал принимать активное участие в жизни
криминального мира. И теперь во всём помогал новому положенцу Банзаю, смотрящему за городом.
Он вёл себя так уверенно, чтобы всем дать понять, что косяков за ним нет, и он за собой ничего не
чувствует. Это получалось у него настолько хорошо, что постепенно все стали забывать о том
инциденте, произошедшем у «Сказки». И никаких насмешек в спину Севостьяну не раздавалось,
тем более что он по-прежнему оставался в одной связке с Биллом и считался авторитетом.
Получить за какойто косяк по голове от Вора или положенца не считалось чем-то зазорным. Потому
что старшие были обязаны спрашивать и со своих людей, чтобы научить их.

Синкоша со Старцевым и Половой тоже давно возобновили с ним отношения и уже строили
совместные планы на будущее. И сейчас Севостьян с Синкошей как раз выезжали на перекрёсток с
улицей Чичерина, по которой ехали Ткач с Махоркой. Увидев за приспущенным стеклом
проезжающей машины Ткача, Синкоша возбуждённо закричал, показывая пальцем:

— Бл…дь, Ткач едет, смотри!

— Да ну, на х…й, — вытянул лицо Севостьян, смотря широко открытыми глазами на проезжающую
перекрёсток машину.

— Давай выхватим его прям щас, пока есть возможность. Их двое всего. Щас пацанов подтянем
понаскоряк, — тараторил возбуждённый Синкоша.

Севостьян лихорадочно соображал. Он прекрасно понимал, что после трёх, насколько он знал,
покушений Ткач не будет ездить без оружия. И приближаться к нему сейчас может быть опасно. Но
и отпускать было нельзя. Хоть он уже и не смотрел за городом, Билл всё ещё требовал найти Ткача
и устранить. Севостьян вспомнил, что возле дома напротив фирмы Васильева, куда, скорее всего,
направлялся Ткач, есть телефонная будка. И когда им загорелся зелёный свет и Синкоша уже хотел
повернуть за машиной Ткача, Севостьян резко сказал:

— Да погоди, не рвись! Поймаешь… На пулю нарвёшься, — он показал рукой на обочину. —

Прижмись пока, останови, я Биллу позвоню. Я быстро.

Синкоша остановил машину и, выйдя, Севостьян бегом направился к пятиэтажке напротив фирмы.
Когда он заскакивал в телефонную будку, он увидел, как машина с Ткачом заворачивает на фирму
«Дальтрансчернобыль». Быстро набрав знакомый номер, Севостьян с нетерпением дождался ответа
и возбуждённо произнёс:

— Здорово, Петрович. Звёздочку хочешь ещё одну на погоны? Ткач в городе. Только щас на фирму
заехал. Как чё? Он со стволом едет сто процентов. Да, бл…дь, я тебе отвечаю, двести процентов. Он
без ствола щас никуда, бля буду. Он же знает, что его ловят. Делай вещи. Только быстрее, а то
потом можешь не найти его по городу. Запиши номер машины на всякий случай…

Толян с Лаврухой смотрели из машины, как Билл шёл от своего дома на стоянку. Намётанным
взглядом Толян пытался определить, есть ли у него с собой оружие. То, что Билл почти никогда не
брал с собой охрану, наводило на мысли, что он при оружии. Но сидящий рядом Лавруха всю дорогу
успокаивал, что Билла где-то накрыли недавно со стволом и сейчас он должен быть пустой. Когда
до стоянки оставалось уже недалеко, нервничающий Толян спросил:

— Может щас лучше?

— Щас может заподозрить чёнибудь и не сесть в тачку, — ответил Лавруха. — А на стоянке это
будет нормально, естественней.

Толян промолчал в ответ. Они сидели и смотрели, как Билл заходит на стоянку и заводит свой
джип. Лавруха завёл машину и сказал возбуждённо:

— Вот щас нормально. Погнали.

Он тронул машину с места и потихоньку поехал. Толян придвинул пассажирское сиденье вперёд и
залез за него, с трудом там поместившись. Лавруха водил машину как слепой, может быть поэтому
он предпочитал ездить с кем-то. Но ради этого дела сам сел за руль, и сидя за сиденьем, Толян
несколько раз ударился головой о стойку машины, потому что Лавруха чуть не

съезжал с дороги.

Когда они заехали на стоянку и подъехали к Биллу, он протирал тряпкой лобовое стекло.

— Здорово, Миша, — приветливо улыбнулся ему Лавруха. — Как ты жив-здоров? Присаживайся…

— Здорово, Валер, — Билл сначала поздоровался с Лаврухой за руку через открытое окно ближней к
нему пассажирской двери. Его голос был холоден, видимо, не такие уж они были и друзья с
Лаврухой, как тот об этом говорил. Открыв дверцу, длинноногий Билл сел на сиденье, до упора
выдвинутое вперёд, и сразу стал искать регулятор. — Кто это у тебя тут так сидел? Ребёнка, что ли,
возил?
Еле поместившийся за его сиденьем Толян приподнялся и, приставив к шее Билла ствол его же
револьвера с самодельным глушителем, нажал на спуск два раза. Билл сильно дёрнулся и затих.
Толян сразу вылез и сел на свободное пространство. Нагнувшись, он откинул сиденье Билла, чтобы
его не было видно. Лавруха резко перегнулся через уже мёртвое тело и закрыл пассажирскую
дверь, которая оставалась открытой. Потом потихоньку стал разворачиваться и выезжать со
стоянки.

— Посмотри у него в кармане ключи от хаты, я щас к нему домой заскочу по-быстрому, — сказал он
возбуждённо Толяну, проехав мимо ничего не подозревающего

стоянщика. — Давай я за руль сяду, — сказал Толян, — а то не

оторвёмся, если что.

То ли от волнения, то ли от того, что он всё время смотрел по сторонам и оглядывался на стоянку,

Лавруха практически не смотрел на дорогу и ехал «змейкой». Остановившись подальше от стоянки,
он стал пере-

лезать назад. — Давай, Толян, — произнёс он кряхтя, — ты тоже

перелазь, не выходи лучше из машины.

С большим трудом Толян протиснулся на водительское сиденье и подрулил к девятиэтажке, в

которой была квартира Билла. Лавруха схватил ключи и стал

выходить.

На стоянку Виталия заехала машина, и из неё вышли двое. По-хозяйски осмотревшись, они
потихоньку пошли вдоль ряда машин. Одним из охранников был Наум, а второго звали Толик. Он
тоже был из прогоревших коммерсантов-должников и отрабатывал на стоянке. Недоумённо смотря
на странно ведущих себя парней, Наум сказал.

— Толь, выйди спроси, кажись они ищут чё-то, мож, машину какую.

Толик кивнул и, выйдя на улицу, спросил осматривающих стоянку гостей:

— Что вы хотели? Машину поставить?

— Если б хотели, поставили бы, и тебя б не спрашивали, — огрызнулся один из приехавших и

приказным тоном добавил: — Иди сюда!

Толик стоял в нерешительности, и позвавший его

человек грозно рявкнул, уже явно нервничая:

— Быстрей, бля!

Так со стоянщиками могли разговаривать только сам Виталий или Дон, практически живущий на
стоянке. Даже приезжающие к Виталию в гости авторитетные люди вели себя скромнее. Ни Ткач,
ни Василевский, ни Стоян с Бутом, ни даже брат Виталия не разговаривали с ними в таких тонах,
хотя все знали, что там работают сторожами должники. Недоумённо оглянувшись на стоящего в
окне напарника, Толик подошёл к парням.

— Где хозяин? — спросил всё тем же губым голосом незваный гость.

— Виталя? Его нет щас, — испуганно ответил Толик. — Передать ему что?

— Передай, что приезжал Севостьян, и сказал, чтоб он уё…ывал с этой стоянки вместе с вами, —
комаидным голосом сказал парень, немного картавя. — Теперь это наша стоянка. На сборы ему
сутки, потом поймаем и уроним раз несколько. Скажешь, что Банзай в курсе. Ты меня понял?

Толик немного замешкался и оглянулся на окно, как будто ища поддержки напарника. Второй
парень тут же схватил его за грудки и с силой ударил кулаком по лицу.

— Оглох что ли, дьявол? — рыкнул он ему в лицо.

— Я понял, понял, — сразу затараторил перепуганный Толик. — Я всё передам.

— Сроку ему сутки, — напомнил картавый парень,— потом будем приезжать и убивать тут всех как
мопсов, и вас, на х…й, тоже, — он сел в машину со своим спутником и, не торопясь, они стали
разворачиваться и потихоньку выезжать со стоянки. Толик провожал их испуганным взглядом.
Наум, спрятавшийся во время удара напарника по лицу за стекло, высунулся и боязно поглядывал
вслед удаляющейся машине.

Выехав со стоянки на дорогу, парни повернули на улицу Волочаевская и остановились возле

припаркованной там белой «Целики», в которой сидели Ткач с Василием.

— Ну как? — спросил их Ткач, открыв окно.

— Нормально, Сань, жути нагнали, — весело ответил тот, который ещё недавно на стоянке немного
картавил, изображая из себя Севостьяна. — Да они там и так зашаганные все. Это чё, его пацаны
такие?

— Да это должники ихние, отрабатывать их посадили, — ответил Ткач. — Про букву «р» не забыл?

— Один раз вырвалось, — сознался парень. — Но этот лох не обратил внимания, трясся там весь от
страха.

Ткач неодобрительно покачал головой.

— Да он не заметил, Саня, я тебе отвечаю, — опять с улыбкой уверенно заговорил парень, — они
там обосрались оба, им недо этого было. Мы ж ещё и ё…нули

там по рылу одному.

— В натуре, что ли? — повеселел Ткач.

— Да я тебе говорю, — засмеялся парень. — Бл…дь, хорошо Виталя не приехал…

— Да-а, он бы сразу вас там положил обоих, — кивнул с улыбкой Василий. — Он-то вату не катает.

— Чё, в натуре, что ли? — перестав улыбаться, спросил бывший картавый и посмотрел на Ткача
серьёзно.— Бл…дь, Сань, ты чё нас под танки бросаешь?

— Да не, всё нормально, — успокоил его Ткач. — Он не в городе, ему щас некогда.

Виталий сел в кресло и начал пить чай, который ему налила Саша. Каждый раз, приезжая к ней, он
на время забывал обо всех остальных проблемах. Ткач уже вовсю разьезжал по городу, но Сашку
пока из деревни не выпускал.

— Как там Билл поживает? — спросила Саша, подо-

двигая ему печенье и вазочку с вареньем.

— Плохо, — ответил Виталий и, проглотив печенье, добавил: — Пропал куда-то.

Саша промолчала. Она уже и так знала от. отца, что произошло во Владивостоке, но в подробности
никогда не вникала. За окном раздался скрежет тормозов. Возле чёрной «Целики» Виталия резко
остановилась белая «Целика» Ткача.

— Вот и папа приехал, — сказала Саша.

— Делать ему не хрен, мотается, — недовольно сказал Виталий, смотря, как Василий с Ткачом
выходят из машины и идут в дом. — Налей чаю им тоже.

Саша достала из древнего серванта ещё две кружки и стала наливать чай. Ткач с Василием зашли в
дом.

— Здорово, — поздоровался Василий, уважительно пожимая руку Виталию.

Ткач тоже подошёл, и молча пожал руку, глядя в глаза Виталия с одобрением. Видно было, что он
уже всё знает от Лаврухи.

— Чай будете? — спросила их Саша.

— Давай, конечно, — ответил Ткач, присаживаясь за стол. — Там в летней кухне мёда стоит банка.
Я с мёдом буду.

Саша взяла пиалу и вышла во двор.

— Ну чё, можно её в город забирать, — сказал Виталий. — Я за ней щас и приехал.

— Бля, опасно пока, Виталь, — покачал головой Ткач. — Севостьян с Банзаем щас в шиколадных.
Спелись, сука… Они щас будут меня вылавливать, фирму забрать и остальное. Да и они ж не знают
никто, где Билл. Мож, думают, что он уехал. Так что рвать будут
по-прежнему.

Виталий недоумённо смотрел на него, перестав жевать. Всё это время, пока Ткач скрывался, он
говорил, что главная проблема его и всех, кто его окружает, это Билл. И тут выясняется, что, кроме
Билла, ещё кто-то есть. Ткач понял недоумённый взгляд Виталия и ска-

зал: — И тебя это коснётся. Чё так смотришь? Узнают, что ты с ней живёшь, и ктебе приедут. И на
арестплощадку, и на стоянку. Они ж подумают, что это моя стоянка. Уже в шестом отделе знают
откуда-то, что мы вместе.

— Арестплощадка скоро всё равно умрёт, — продолжив наконец жевать возразил Виталий. — Я
пацанам тачку отдал без документов и без разрешения, а их взяли, со стрельбой. Щас менты
прочухают, что эта тачка на арестухе стояла, и всё. А насчёт стоянки на рынке это ко мне
обратились, сам Шефченко, автогонщик который. Он знает, что к тебе это не имеет отношения.

— Это ты им попробуй объяснить, — сказал Ткач.— Тебе двадцать три года. В шестом отделе
думают, что ты мой человек. И Банзай об этом наверняка знает. И будет думать, что ты со мной и
стоянка моя, и Севостьян тоже будет думать. Ё…нут тебя, и Сашку ещё вместе с тобой.

Зашла Саша с мёдом, и все сразу замолчали. Виталий перестал жевать и, взглянув на Сашу,
отвернулся и задумчиво посмотрел в окно.

— О чём это вы? — спросила Саша, почувствовав, что здесь говорили о чём-то важном и для неё.

— Да так, — Ткач замялся, наливая себе чай. — Надо грев собрать Махорке, его завтра на тюрьму
увозят.

— Чё, Гриню приняли, что ли? За чё? — удивился Виталий.

— Да нас вместе взяли с автоматом, — недовольно процедил Ткач сквозь зубы. — Он его на себя
взял. Бл… дь, щас с оружием в городе не появишься. Ещё Сашкино дело не закрыли, тут уже новое
корячится, сука, — Ткач нервно бросил на стол чайную ложечку и сказал: — Не хочу я чай.

— А чё ты не говорил? Когда его приняли? — недовольно спросил Виталий.

— Да чё там говорить? Один хер, ничё не сделаешь уже. Тот следак, которому ты тогда помог,
пробил всё.

— Не, ну как чё говорить? — опять недовольно возразил Виталий. — Я-то тоже вообще-то со стволом
езжу, И не с одним.

— Да хули тебе толку говорить? Ты чё, перестанешь их с собой носить, что ли? — спросил Ткач с
усмешкой.

Виталий промолчал. Спорить сейчас с Ткачом не было настроения. Да и его больше волновал не
арест Махорки, который не был ему близким другом, и даже не то, что его тоже могли взять с
оружием. Он думал о том, что в этом городе ему всё же не будет покоя с Сашкой, и нужно было её
куда-то увозить,

В Уссурийске у УОПа пока не было своего отдельного здания, и их кабинеты располагались в

городском УВД на одном этаже с УГРО. Сотрудники шестого отдела, естественно, считались здесь
на особом счету. И все сыщики уголовного розыска, какую бы личную неприязнь не испытывали к
«шестёрке» за то, что они ведут себя слишком по-хозяйски, обязаны были делиться с ними
информацией. Кто-то, естественно, на них забивал и

не раскрывал перед ними своих агентов и даже скрывал нужную им информацию, чтобы самому
попытаться заработать плюсы или даже звёздочку. Но когда в отделе УГРО стало известно о
пропаже Билла во Владивостоке, сыщики сразу пришли к «шестовикам».

— Билл пропал во Владе, — сказал оперативник, заходя к ним в кабинет.

— Да мы знаем уже, — ответил Кляин. — А чё там говорят-то ваши?

— Да никто толком ничё не знает. Одни говорят, что его прям с хаты похитить могли, там дома у
него кто-то рылся.

— Ну а блатные чё? — спросил Романюк. — Или вы опять свои контакты боитесь засветить?

— Да они сами в непонятках, — пожал плечами сыщик УГРО. — Говорят, пока неизвестно, чё с
Биллом, Севостьяна нашего за краем будут ставить. Правда, нет?

— Нашего, — усмехнулся Кляин.

— Ну да, нашего, — поддержал Романюк. — Он же у нас живёт. И за городом уже смотрел…

— Ладно, ты иди. Если чё свежее будет, заскакивай, — сказал Кляин сыскарю.

— Ладно, заскочу, — ответил тот и удалился.

Когда дверь за ним закрылась, Романюк сказал:

— Надо было подсказать им, Виталя. Вдруг поймали бы там Ткача на мясном? И нам бы это тоже
зачлось.

— Ты чё думаешь, что Ткач сам работал? — возразил Кляин. — Он сто процентов в это время
гденибудь здесь был на людях, чтоб алиби было. Его даже нет смысла щас брать. Да и этим
владивостокским говорить, — Кляня махнул рукой. — Они нам много говорят? Сами приезжают и
берут, кого надо.

Они немного помолчали, размышляя каждый о своём. Потом Кляин спросил, как будто у самого
себя:

—, Интересно, если Севостьяна поставят, он опять во Влад уедет или здесь останется?

— Здесь останется, — уверенно заявил Романюк.— Во-первых, здесь удобней, центр края. А ещё он
хочет фирму ткачовскую под себя подмять. Банзай-то туда не стал соваться. А Севостьян на неё
конкретно нацелился. Если его поставят за краем, Васильев под ним будет сто процентов. Ткачу
щас уже не на кого оружие списать, и он вряд ли тут будет своё отстаивать.

— Посмотрим, — задумчиво пожал плечами Кляин.

Узнав о произошедшем на стоянке, обычно спокойный и сдержанный, Виталий пришёл в бешенство.

Он схватил Толика за грудки и, с размаху впечатав в стену, стал тыкать ему в лицо стволом обреза и
орать:

— Вы чё, сука, бычьё?! Я вам для чего этот обрез дал? Валить надо было обоих прям здесь.

Вид его при этом был таким, что Толик в страхе закрывал лицо руками, наивно надеясь, что это
спасёт его от картечи, которой был заряжен обрез.

— Да, Виталь, как валить, посадят же? Рынок рядом, всё слышно, — дрожащим голосом пытался
оправдаться он.

— Тюрьмы испугался, гандон, сука е…аный?! — продолжал давить разгневанный Виталий. — Я тебя,
сука, от смерти спас. Тебя порвали бы, на х…й, пидор, если б не я. А жену твою в Китай бы
отправили, долги твои отрабатывать.

— Да я… я… Виталь… — извивался Толик.

— Пошёл, на х…й, отсюда! — Виталий с силой швырнул его в дальний угол и сунул обрез Науму,
который: принял этот подарок не менее дрожащими руками. —,.’ На, если кто сунется, стреляй без
базару! — наставлял ‘:.’ его Виталий, всё ещё крича от злости. — Первый выстрел
предупредительный, в ногу! Если не подействует, в башку сразу!

Наум дрожащими руками прижал к себе обрез и ‘; нервно закивал головой. Толик, поднявшись,
боязно пробирался мимо Виталия к выходу. На шум вышли из кабинета уже спавшие Дон с Ольгой.
Увидев в руке Наума обрез, Дон сразу затолкнул Ольгу обратно, и ”’ сам тоже зашёл за ней и
закрылся. Толик потихоньку ‘:прошёл за спиной Виталия, со страхом поглядывая на него, и
подошёл уже к двери.

— Куда пошёл, сука?! — резко схватил его Виталий и, открыв дверь, сам толкнул его на улицу. —
Иди боксы чисти, весь хлам повыбрасывай! Порядок там наводи!

На стоянку заехала машина Толяна, и из неё вышел, Лавруха. Толян оставался сидеть за рулём,
удивлённо, смотря на разъярённого брата. Таким он его ещё не -,. видел.

— Сюда иди, бля! — рявкнул Виталий на Толика.

Тот развернулся и, испуганно сжавшись, подошёл.

— Свет, сука, зажги там! Совсем, что ли, попутал?~-Убирать ты там, как будешь?!

Глядя на него, Лавруха улыбнулся своим уголовным оскалом и достал пистолет.

— Здорово, Виталь. Чё, косяки порят? К стенке его, на х…й, — весело сказал он.
— Давай бегом, бл…дь! — напутствовал охранника Виталий и пожал Лаврухе руку.

Толик, увидев пистолет, ещё больше заметался со страху. Он включил переноску в ремонтные
боксы, в которые ещё не был проведён свет, и, схватив лопату, побежал туда.

— Давай я завалю его, — вдруг серьёзено предложил Валера, поигрывая пистолетом. — Чтоб другим
неповадно было.

— А бабки за него ты отрабатывать будешь? — нервно спросил Виталий и, взглянув на пистолет в

руке Лаврухи, серьёзно посмотрел ему в глаза. Насколько он уже знал Валеру, это был
решительный человек, готовый на всё. И в случае с Биллом он уже доказал это.

Поднимаясь по лестнице и одевая на голову маску, Виталий уже ни о чём не думал. Севостьян
перегнул в отношении него палку, и разбираться он уже не собирался. Решение пришло само собой,
и попавшийся под настроение Лавруха только уверил его в этом и сам вызвался помочь. На всякий
случай Толян поехал тоже. Он прекрасно видел, в каком состоянии брат, и боялся, что всё может
закончиться плачевно.

Время было уже под утро и начинало светать. Но в подъезде было ещё темно, за исключением того
этажа, где снимал квартиру Севостьян. Зайдя на лестничную площадку, Виталий выкрутил
лампочку и позвонил в дверь. Сердце его стучало сильно, но не от волнения, а от злости и
решительности. За дверью раздались движения и женский голос спросил.

— Кто?

— Это от воров, — как можно больше изменил голос Виталий, стараясь говорить спокойно.

— Кто? — не расслышала женщина.

— Из Комсомольска, — громче ответил Виталий.

Замок начал открываться и Виталий вытащил из кармана пистолет. Как только дверь приоткрылась,
он резко толкнул её, и жена Севостьяна отлетела к стене. Виталий немного присел, чтобы казаться
ниже ростом, и на полусогнутых быстро прошёл мимо неё в спальню. Севостьян только сейчас
начал просыпаться и зашевелился. Но Виталий не стал ждать, пока он окончательно проснётся. Он
резко подошёл и, как только Севостьян открыл глаза, дважды выстрелил ему в голову.

— Ну чё там? — спросил взволнованно Толян, когда Виталий садился в машину.

— Нормально всё, поехали скорей. А то щас люди уже ходить будут скоро, — сказал Виталий и
протянул пистолет с маской Лаврухе. — На, Валер, Банзая — ты будешь.

— Чё такое, опять понятия не позволяют положенца валить? — нервно усмехнулся Лавруха, беря
пистолет.— Хочешь чистым остаться?

— Ну хотя б наполовину, — нервно усмехнувшись, ответил Виталий. — По крайней мере я могу

спокойно где-то за базар ответить, что не я валил

положенца.

— Тх-х, — усмехнулся Толян и покачал головой.

— Ладно, — проговорил Лавруха, расправляя маску. — Дверь, как открыли, нормально?

— Жена его открыла, — ответил Виталий. — Там скажешь, что от воров, откроют сразу. Может,
даже он сам откроет. щас же все прогон ждут, насчёт краевого пол оженца…

— Нормально, — произнёс Лавруха, примеряя маску. — Сделаем, как надо. — Он вдруг нервно
сорвал маску и бросил на заднее сиденье. — Да, на х…й, она нужна?! Не видно ни хера.

— Да не гони, Валера, — сунул ему обратно маску Виталий, — на возьми. Не вздумай жену валить.
Охранника только, если он с ним ночует.

Лавруха нехотя взял маску в руки. Путь от Ленинградской до Волочаевской, где жил Банзай, Толин
проехал по ещё безлюдным дорогам за одну минуту. Остановившись с торца банзаевского дома, он
сказал:

— Братуха, ты посиди лучше. Валера сам справится.

— Да я здесь, на улице посмотрю, — ответил Виталий, выходя вместе с Лаврухой. — Всё нормально,
Толян.
Они пошли с Лаврухой к подъезду. Толян остался сидеть в машине, беспокойно смотря то вокруг, то
всед Виталию, которого не хотел отпускать на такой риск второй раз подряд.

— Чё, давай, Валер. Я здесь, — напутствовал Виталий Лавруху и встал во дворе напротив подъезда,
озираясь вокруг.

Лавруха ничего не ответил. Он только шумно выдохнул и молча зашёл в подъезд.

Лавруха поднялся на пятый этаж и, немного отдышавшись, выкрутил подъездную лампочку и

позвонил. Пока за дверью слышались шаги, он быстро одел маску и приготовил пистолет. За дверью
раздался голос Банзая, который подошёл сам и на удивление быстро.

— Кто это?

— Это от Воров, Серёга. Прогон привезли, — уверенно ответил Лавруха.

Сразу раздались щелчки открывания замка и по пояс раздетый Банзай открыл дверь. Лавруха, уже
держащий пистолет наготове, тут же выстрелил в него. Пуля попала Банзаю возле плеча, но он
устоял и сразу кинулся на Лавруху, который, отмахиваясь, выстрелил в Банзая ещё. Лежащий в
комнате на диване охранник Банзая вскочил на колени и стал целиться в ногу Лаврухи, так как
тело его было скрыто Банзаем.

Виталий увидел снизу вспышки выстрелов в подь-езде и, посмотрев по сторонам, опять поднял
голову. Но как только он увидел вспышку в зале банзаевской квартиры, сразу достал маузер и
кинулся в подьезд.

— Отстреливаются, — возбуждённо проговорил он на бегу.

Толян не слышал его. Но увидев быстро метнувшегося в подъезд брата, проехал вперёд и встал так,
чтобы было видно подъезд. Он остался сидеть за рулём и оглядываться по сторонам, но уже более
беспокойно, предчувствуя, что не всё пошло гладко.

Получив ещё одну пулю, Банзай из последних сил оттолкнул раненого в ногу Лавруху и, сумев
закрыть дверь, рухнул на пол.

— Ха-ха-ха-хах-ха, — нервно засмеялся Лавруха, хромая и держась за ногу сбегая по лестнице.

Услышав смех, Виталий мысленно поругал Лавруху, но уже был хотя бы уверен, что он жив. А
увидев скачащего на одной ноге через две ступени Лавруху, он подбежал и подхватил его, направив
маузер вверх.

К Банзаю подскочил охранник и крикнул выскочившей из спальни жене:

— Быстро в «скорую» звони, Оля! Бинты дай! Вскрикнув от ужаса, девушка кинулась сначала к
раненому мужу.

Помогая Лаврухе, Виталий вместе с ним бегом бежали к машине. Толян, увидев эту картину, ещё
больше заволновался и закрутил головой. Виталий бежал боком, держа под прицелом балкон
Банзая. Но там никого не было видно, если кто-то и был, то он не высовывался оттуда. Вместе с
раненым Лаврухой они заскочили в машину, дверь которой была уже открыта. Толян рванул с места
и понёсся по улице.

— Не сильно, Валера? — спросил он, не оборачиваясь.

— Да х…йня, жить буду, — продолжая держаться за колено,простонал Лавруха.

— В колено? — спросил Виталий, смотря на окровавленную ногу.

Морщась от боли, Лавруха молча кивнул и выронил пистолет на пол. Виталий тут же поднял его и
выкинул в окошко. Потом начал рыться в салоне в поисках аптечки и сказал Толяну:

— В больничку нельзя. Давай к Ткачу быстрее, у него там брат доктор какойто, пусть лечит.

Узнав днём обо всём случившемся, слободские авторитеты Шуня с Егором, ранее
придерживающиеся Ткача, подъехали к горбольнице. Возле приёмного покоя было много народу,
все уже знали, что в реанимации находился положенец. Остановившись, парни вышли из машины и
подошли к стоящим с краю Лёне Берднику и Лёне Молодому. Когда Банзай стал положенцем,
Бердник начал контролировать от общака центральный рынок, а Молодой — работающих там
молодых карманников, и оба должны были знать всё.

— Здорово, — поприветствовал обоих Шуня. — Чё там с Серёгой? — Жить будет? — тоже пожимая
им руки, спросил Егор.
— Не знаю, — покачал головой Бердник. — Прооперировали уже. Было видно, что парни сами ещё
не пришли в себя.

— А Севостьян чё? Наглушняк? — тоже обеспокоенно спросил Шуня.

— Ну, — ответил Бердник и кивнул головой в том направлении, где был морг. — Он там уже, на той
стороне.

— Ну ни х…я мочилово попёрло, — качал головой Шуня. — Это кто это так, интересно?

— Да кто бы знал, — пожал плечами Бердник и кивнул на остальную толпу: — Тут никто пока не
знает. Если Банзай в себя придёт, посмотрим потом… чё скажет…

— Ладно, поехали пока, на ту сторону съездим, мож, там, кто чё знает, — сказал Шуня и кивнул
Егору.

Они пошли к машине и, сев в неё, Егор спросил:

— На ту сторону, это ты про морг говоришь, что ли?

— Ну да, — ответил Шуня и тронул машину с места. — Там Полова, Синкоша, Старцев, все должны
быть. Мож, чё знают, откуда подачи летят.

— Да хули туда ехать к ним? Ты как будто сам не знаешь, кто это отстреливает, — возразил Егор.

— А кто? — удивлённо спросил Шуня. По дороге к больнице они не строили никаких

предположений.

— Ткач, кто ж ещё, — уверенно ответил Егор. — Или по его наколке.

— Бл…дь, то-то я смотрю, он уже по городу в открытую ездит, на фирме торчит постоянно, — Шуня
ударил по рулю. — Возле дома опять сходняки начались. С утра мимо ехал, там Дубина стоял с
Зудей, ещё кто-то…

— Да, походу, прочухали, что Билла он убрал и Севостьяна тоже, — проговорил задумчиво Егор. —
Вот и стали опять к нему подтягиваться. Василевский, походу, тоже там будет, раз Зудя уже там. И
Монгол с Ткачом как общался, так и общается. Чё, может, и нам подъехать к ‘ нему? Походу, они
там стоят ещё… А, Серёга? — Предложил Егор. — Живём все в одном районе. Банзай-то, походу, не
выживет.

— Да может, и выживет, — тоже задумчиво проговорил Шуня и, немного помолчав, ударил по рулю
и решительно сказал: — Да ну на х…й, сами первыми к нему не пойдём. Обратится если с чем,
видно будет. А первыми не пойдём. Прогон-то никто не опровергал ни х…я, да и с Биллом ещё ничё
не понятно, где он.

Егор опустил голову и спорить с другом не стал. Он знал и с самого начала говорил всем, что Ткач,
рано или поздно, отыграется. Но Шуня его не слушал. И теперь, когда половины основных врагов
ткачовской банды уже нет, всё равно не хотел идти с Ткачом на мировую. А после того, как они
практически повернулись против Ткача, их тоже могли постичь неприятности. Но, прекрасно
сознавая это, Егор всё равно не стал перечить Шуне, который уже успел стать лидером их новой
бригады.

После убийства Билла, и сразу же за ним Севостьяна, расклад поменялся. Хоть действующий
положенец Банзай и выжил, моральное преимущество уже было на стороне Ткача, и все снова
стали собираться вокруг него. Когда главные его враги, хоть и не сразу, но всё же были наказаны,
многие снова поверили в авторитет и возможности Ткача. И он сам уже в открытую подтягивал
всех. Теперь он уже не скрывал, а, наоборот, демонстративно показывал всем причастность к нему
братьев Бондарей и Лаврухи, проверенных в «боях». Так

же к нему снова присоединился Саня Техас со своими спортсменами, который на время уезжал
обратно в свой город, чтобы пересидеть там смутные для Ткача времена. Махорка хоть и сидел, но
жил там лучше ответственного за тюрьму. Он взял на себя автомат Ткача, и на него шли большие
груза. Зато его друг Метис остался, и Фазик тоже. Василевский со Стояном и Бутом тоже постоянно
теперь поддерживали общение с Ткачом.

Виталий был против того, чтобы Ткач на каждом углу говорил, что они все его люди. Да и Лавруха
не собирался переезжать в Уссурийск. Но Ткач делал посвоему. Ему было выгодно, чтобы все знали,
что с ним рядом постоянно вооружённый Виталий, у которого оружие почти всегда выпирало из-под
пиджака или олимпийки, если он был в спортивном костюме. Если же было слишком жарко, то он
просто вешал пиджак на руку, в которой был пистолет. А так как Виталий много времени проводил
с Сашей в квартире Леры, куда пока переехал вместе с семьёй Ткач, то это так же было на руку
Ткачу. Потому что Толян предпочитал заниматься делами и был в разъездах. А Лавруха хоть и
приезжал к нему часто, но он уже несколько утратил свою боеспособность. Брат Ткача был врачом
по другим костям, поэтому вылечить Лаврухину ногу нормально он не смог. Валера так и остался
хромым после ранения, его нога уже не сгибалась. Но он по-прежнему оставался верным
человеком, и тоже был желанным гостем в доме Ткача.

На стоянке возле офиса, работа в котором возобновилась, стояли Ткач с Виталием, хромой Лавруха
с Зудей и новым примкнувшим к ним парнем Юрой

Штаном, когда подъехала машина, и из неё вышли

Фазик с Дубиной.

— Там Банзая в палату перевели. Поправляется,—

сказал Фазик, здороваясь со всеми. — Охраны уже не

видно, походу, там на этаже теперь дежурят.

— Да и хер с ним. Нам он больше не помеха, — ответил Ткач. — Он щас будет съезжать с темы.
Скажет ворам, что не потянет город, и всё такое. Вот посмотрите,

месяц, два, три и положенец поменяется.

— Так, может, рынок прям щас прихватить, Саня?— спросил Дубина. — А то этот Бердник меня
достал. Я ж там нескольких коммерсантов за собой тогда оставил,

так он щас…

— Ты пока не суйся туда лучше, — оборвал его Ткач. — Бердник там от Банзая пляшет, а он пока
ещё положенец.

— Ну я ж тебе говорил? — сказал Фазик Дубине.—

Щас начнёшь наезжать, опять качели начнутся. На х…я это сейчас надо?

— Вон на сахарухе у себя ларьки закатывай, их там до хера развелось, — усмехнулся Ткач. — Губу
раскатал на рынок.

— От Дубина, — тоже рассмеялся Фазик, глядя на понурившегося Дубину. Потом похлопал его по
спине и успокоил. — Ничё-ничё, прорвёмся.

— Подождём, пока положенец поменяется, потом уже будем своё возвращать, — пояснил Ткач и,
немного подумав, добавил: — Монгола тоже… пора уже

раскошелить.

— На кого поменяется? — запоздало отреагировал Виталий.

— Да какая разница, на кого? Щас со мной воевать никто не будет.

— А Синкоша со Старцевым? — спросил Виталий.— Они-то знают, что ты им припомнишь их грехи.

Если поставят Синкошу, он всех поднимет, чтобы тебя до- ‘ бить.

— Да Синкошу щас можно зашугать так, что он сам откажется смотреть за городом. Они уже на
измене щас сидят все. Думают, кого следующего хоронить будут,— сказал Зудя.

— Не можно, а нужно, — поддержал Виталий. — А то когда поставят, поздно будет. Начнёт тут…

— Ау него же автосервис есть возле его дома,— вспомнив, оживился Фазик. — Вот там его и
поймать. Там место шумное, будет кричать, не услышат.

— Ты, походу, думаешь, что это они тебя со Старцевым в Тимирязевку вывозили? — спросил Ткач,
улыбаясь. — Хочешь отыграться?

— Да, бл…дь, если не они, то, их люди, стопудово,— ответил Фазик. — И за это тоже можно
предъявить.

— Чтобы предъявлять, нужны доказательства. Ты ж их самих там не видел, — возразил Ткач. —

Лучше просто наехать на сервис, чтоб знал своё место. Они ещё и пригодятся потом вместе со
Старцевым, я вам говорю. Или их фирмы под себя загребём, или с нами работать будут.

— Ну, — согласился Зудя. — Билла с Севостьяном нет, им щас поддержка по-любому нужна.
Лавруха, не особо хорошо разбирающийся в обстановке Уссурийска, помалкивал. Но услышав имена
людей, в ликвидации которых принимал непосредственное участие, сразу поднял голову. Ткач с
Виталием посмотрели на него пристально, пока тот ничего не сказал, и Лавруха сразу опустил
голову.

— Ну чё, надо тогда тачку какую-нибудь к нему загнать на ремонт, да предъявить ему, — предложил
жаждущий мести Фазик.

— Укого машина копаная? — Ткач посмотрел на все машины.

— Мою можно загнать подрифтовать, — кивнул Виталий на свою «Целику».

Все посмотрели на его машину и одобрительно кивнули, улыбаясь.

В сервисе Синкоши, расположенном почти возле его пятиэтажки, машины делали быстро, но, как
говорили некоторые, «на отье…ись». Этим обстоятельством и воспользовались Ткач и остальные,
чтобы предотвратить возможное продвижение Синкоши, в руках которого уже были однажды
общаковые деньги и наркота. И если раньше с блатного Синкоши некому было спросить за плохо
сделанную машину, то теперь парни настроились на это решительно и на всякий случай взяли с
собой оружие.

«Целику» Виталия «мастера» Синкоши сделали за два дня, как и обещали. Она была без номеров,
чтобы её никто не узнал, а пригоняли её Дон и Метис, которых Синкоша не знал. Приехав вечером
за машиной, они стали очень внимательно её осматривать, потому что в этот раз «мастера»
неожиданно постарались и сделали на совесть. Видать, Синкоша всётаки узнал машину или просто
её внешний вид и серьёзные лица Дона с Метисом заставили их постараться. Видя внимательные
взгляды клиентов на свою работу, мастеровой поводил ладошкой по бамперу и сказал:

— Да тут всё, ничё не сделаешь уже больше. Остальное маляры шпаклёвкой доведут.

— На х…я нам такой слой шпаклёвки? Чтоб она осыпалась, бл…дь, на кочках? — тут же наехал на
него Метис, воспользовавшись моментом. Придраться к работе было не за что, и пришлось давить в
наглую.— Делай, бл…дь нормально, пока я тебя не ё…нул здесь.

Как раз в этот момент в цех зашёл Синкоша и громко сказал ему прямо с порога:

— Погоди-погоди. Чё ты на работягу наезжаешь?

— Я не наезжаю, я ему по сути говорю„— повысил ещё больше голос Метис. — Мне такая работа, на
х…й, не нужна.

— А ты кто тут вообще? Директор, что ли? — грубым голосом спросил Синкошу Дон.

— Директор вон, — кивнул Синкоша на входящего следом за ним парня. — Я хозяин.

— И с кем ты работаешь, хозяин? — с сарказмом спросил Метис.

— Я с кем работаю? — переспросил Синкоша и кивнул на директора. — Это они со мной работают. Я
Синкоша. Не слышал такого? Серёга меня зовут…

— Да нам по х…й, кто ты, — тут же ответил Дон своим наглым голосом. — Нам машина нужна
нормальная. Раз мастера твои, значит, ты сам тогда с них и спрашивай за эту ё…ань, — Дон кивнул
на сделанный бампер.

— Мы за эту х…йню бабки платить не собираемся. Щас после вас её другие будут переделывать, —
так же грубо добавил Метис.

— Да тут по-другому никак не сделаешь, без шпаклёвки не обойдёшься, только новый бампер если…
— попробовал вставить мастер.

— Аты заглохни, на х…й, тебя не спрашивают,— резко осадил его Метис.

Синкоша, всё время задумчиво смотрящий на машину, поднял голову и примирительно произнёс.

— Ну ладно, чё, если думаете, что вам кто-то лучше сможет сделать, забирайте.

— Одолжений делать не надо, — с упрёком сказал Метис, садясь в машину за руль. — Мы б её и так
забрали, и тебя б не спрашивали. Ещё и мастерам твоим е… ло набили за такую работу, если б чё-то
против имели.

Он закрыл дверцу и сразу завёл машину.

— В следующий раз так сделаете, приедем перех… ярим всех, — дерзко произнёс Дон и тоже сел в
машину.

— Ты чего отпускаешь их, Серёга? — обеспокоенно спросил мастер, подойдя к Синкоше и разведя
руки в стороны. — А деньги? Я два дня работал, день рождения нечем отметить. Нормально ж
сделал. Ты же сам

видел.

— Пускай едут, я дам тебе денег, — ответил Синкоша, провожая задумчивым взглядом
выезжающую с бокса машину. — Я, кажется, знаю, кто это… Я вам напишу список машин, которые
на ремонт больше не брать под любым предлогом.

Виталий с Сашкой заезжали на стоянку. Теперь, когда жизнь более-менее начала налаживаться,
они могли спокойно ездить по городу. Дело по оружию на неё до сих пор тянулось, но это не
связывало её теперь, когда она спокойно жила дома и могла приехать в отдел сразу по первому
вызову. С Виталием она была очень любезна, и когда они встречались в квартире одни, то
наслаждались друг-другом по полной. Иногда даже совсем забыв, что на той кровати в спальне,
куда они падали с разгону, ещё не так давно на руках Сашки умер Лера. В такие минуты они
забывали обо всём, и Виталию казалось, что она испытывает к нему те же чувства, что и он к ней. А
потом ехали кататься. Вернее, Виталий ездил по делам, а Сашку возил с собой. Иногда они даже
сворачивали куда-нибудь в укромное место, если вдруг кто-то из них захотел.

Проехав ворота стоянки, Виталий поздоровался с Наумом кивком головы и вопросительно

посмотрел на него. Тот послушно поднял и показал обрез. После приезда «Севостьяна» Виталий
ввёл правило, чтобы оружие у охранников всегда находилось под рукой. Сашка засмеялась, и
Виталий смотрел на неё с улыбкой.

— Да нормально-нормально, — сказал он оправдывающимся голосом. — Я не боюсь, но лучше ну их

на хрен. Заедут ещё какие-нибудь…

— Ты что, — сквозь смех ответила Сашка. — Щас все такие тихие стали. Те коммерсанты, что тогда
к Севостьяну убежали, почти все обратно пришли. Другие тоже обращаться стали. Швиля и все эти
предатели дом стороной объезжают. Ему ж через наш дом ближе ехать, он в объезд едет.

— А Шуня с Егором? — спросил Виталий. — Они ж свою банду собрали теперь. За коммерса одного
новошахтинского приезжали ко мне сюда.

— Да и чёрт с ними, — махнула рукой Сашка, но тут же серьёзно спросила: — Аони от кого-то
работают или уже сами?

— Ну я задал вопрос, вы сами вопросы решаете, или мне придётся ещё с кем-то разговаривать?
Говорят, сами, — Виталий вышел из машины и, обойдя, открыл Сашке дверь и помог выйти.

— Да и чёрт с ними, — опять махнула рукой Сашка. — Ты же знаешь их, ну кто они против нас? Не
сидевшие, понятий вообще никаких, — Сашка вдруг сразу заулыбалась. — Зато Синкоша со
Старцевым ко мне извиняться подходили в магазине. Говорят, ты прости, нам Севостьян голову
засрал. Зла на нас не держите…

— В натуре, что ли? — с улыбкой спросил Виталий.

— Ну, я сама попутала, — ответила весело Сашка. — Я такая в очереди стою, они подходят… вИдать
специально для этого меня пасли. Ну, к папе подойти боятся…

— Погоди, ты чё, уже сама по городу ходишь? — немного обеспокоенно перебил её Виталий.

— Да я в магазин, чё тут, — беззаботно развела руки Сашка. — Я ж тебе говорю, все уже по-другому
смотрят даже. Как будто никаких прогонов, Биллов, Севостьянов не было даже. Мне уже и
пистолет-то этот не нужен, таскаться с ним зря. Хочешь, тебе подарю?

Сашка начала доставать что-то из-за пояса. Виталий недоумённо смотрел на неё. Он забирал её от
подруги Ларисы с первого этажа и не знал, что она с собой чтото носит.

— Виталь, тут люди приезжали насчёт машин, которые они тут ставили, — выйдя из помещения
сказал Наум.

— Какие люди? Кто такие? — спросил Виталий.

— Коммерсанты по виду, — пожал плечами Наум и показал на две машины на стоянке, — говорят,
что это их машины, документы показали. Вот эти две и ещё две, говорят, были.

— Это не к нам вопросы, — отрезал Виталий. — Это к Мартыну и остальным, кто до нас тут был.
— Так они говорят, что старый хозяин стоянки сидит, спрашивать не с кого. Тебя искали, — Наум
говорил спокойно, видя, что Виталий с Сашкой, и у него хорошее настроение.

— Ну и чё, они решили с меня, что ли, спросить?—

усмехнулся Виталий. — Ну пусть попробуют.

— Ну они сказали, что ещё приедут, — сказал Наум, уходя обратно в комнату.

— Приедут, на х…й их пошли, и скажи, что я передал, — махнул рукой Виталий, демонстрируя
перед Сашкой свою уверенность. Но, повернувшись обратно к Сашке, увидел, что она и не обратила
внимания, как он пытался произвести на неё впечатление, Она достала свой небольшой револьвер и
рассматривала его. Виталий немного огорчился и спросил: — Чё ты его достала? Это чё, газовый,
что ли?

— Газовый. Но эти револьверы легко переделываются. На, дарю, — Сашка протянула газовик ему.

— Я не привык как-то, чтобы женщины мне подарки делали, — сказал Виталий, беря оружие и
крутя его в руке.

— А это не подарок. Просто мне он уже не нужен. Чё его с собой постоянно таскать? Мне ж
постоянно в трусы приходится всё заряжать. Папа тоже у меня здесь постоянно свой пистолет
прятал, когда ездили куда-нибудь.

— То-то я думаю, чё он тебя с собой постоянно таскал, по всем стрелкам да по разборкам, —

недовольно покачал головой Виталий и выкинул из барабана гильзы. — Надо будет отдать его
переделать.

— Да не, мне и самой нравилось, сама просилась постоянно, — беззаботно ответила Саша. — Пошли
прогуляемся.

— Пошли, — ответил Виталий.

Они обнялись и пошли вдоль забора. С трёх сторон территорию стоянки окружал лес парка
«Зелёный остров», и было ощущение, что находишься на природе, если не считать забора. И они не
дошли ещё и до конца стоянки, как в этой романтической обстановке Виталия сильно потянуло к
ней.

— Мы щас пока в своей квартире ремонт делаем, потом в Лериной сделаем, и мы с тобой там жить
будем. Так что потерпи, недолго уже осталось, — говорила Саша.

Но Виталий её уже не слушал. Ему сейчас было всё равно, где жить и что там у них за ремонт. Он
потихоньку развернул её в обратную сторону и сказал:

— Да я нормально, чё. Вон в кабинете пока живу. Хочешь посмотреть, как у меня там? — томным
голосом спросил он, хитро смотря на Сашку.

Она засмеялась, но тоже обняла его и сказала весело:

— Ну пошли-пошли, посмотрим…

На следующее утро Ткач приехал за рулём своей «Целики» сам, что случалось довольно редко.
Виталий сразу понял, что раз он приехал один, то разговор будет серьёзный. И не ошибся. Как
только Ткач вышел из машины и поздоровался, он тут же сказал:

— У тебя есть тачка какая-нибудь непалёная? Надо проскочить в одно место, хочу показать тебе
кое-чё.

— Да щас придумаем чёнибудь, — ответил Виталий и зайдя в комнату охранников, сказал Науму не
терпящим возражений тоном. — Дай-ка мне ключи от «Ская». Надо съездить кое-куда.

— Бля, а если он придёт, чё ему говорить? — обеспокоенно спросил Наум.

Виталий посмотрел на единственную машину на стоянке, хозяин которой оставлял ключи

охранникам. Сейчас он уже мог прийти за ней, и Виталий сказал Науму, протягивая ему свои
ключи.

— На, мою ему дашь, пусть поблатует. Вечером опять поменяемся.

— Это уже Толик пусть говорит. Я сейчас спать поеду, — сказал Наум, меняясь ключами.

— Не-не, здесь ложись спи, его не будет сёдня,— сказал Виталий. — Вон иди Ольгу разбуди, чтоб за
кассу села, а сам спать ложись. Как он придёт, сам ему ключи отдашь. А то он Ольгу может не
послушать, ещё в легавую кинется заяву писать…

Наум нехотя кивнул, но промолчал. Отказать он просто боялся, даже сейчас, зная, что спать ему
придётся в одной комнате с сидящей на кассе своей ещё вчерашней женой. И он с угрюмым видом
пошёл будить её.

«Скайлайн» стоял прямо под окнами коридора, из которого можно было попасть в кабинеты. И
когда Виталий стал заводить двигатель, он увидел в проёме открытой Наумом двери кабинета голую
задницу Дона, который как раз трахал на диване Ольгу.

— С-сука, бл…дь! — захлопнув с размаху дверь выругался Наум. Да так громко, что было слышно не
только Дону, но и Виталию на улице.

— Бл…дь, я тебе щас дам суку! Я тебе щас выйду е… ало разобью! — послышался из кабинета крик
Дона, которого так не вовремя обломили.

Виталий заулыбался и, сев в машину, выехал вместе с Ткачом со стоянки, оставив этот семейный
треугольник самим разбираться между собой.

Они приехали на пятый километр, где жил Монгол, который сохранял дружеские отношения с
Ткачом даже тогда, когда у того были проблемы с Биллом. Но сейчас, решив почти все свои
проблемы, Ткач уже не хотел видеть Монгола в числе своих друзей. О чём и сказал Виталию по
дороге. Поначалу Виталию казалось, что у них возникли какие-то разногласия, какие иногда
случались. Но всё было гораздо серьёзнее. И ему сразу вспомнился разговор после бани о том, что
всё, наработанное Монголом в городе, достанется им.

— Ему, один х…й, недолго осталось, Виталь, — объяснял Ткач. — Если не мы, кто кто-нибудь другой
его хлопнет и всё приберёт. Так зачем кому-то отдавать? Давай сами сделаем. У меня выход есть на
тот банк на вокзале, откуда Монгол получает. Филиал этого, как его… ну на вокзале, короче. Там
проблем не будет, дело осталось только за тем, чтобы его самого не было.

Только сейчас до Виталия дошло, зачем тогда Ткач знакомил его с Монголом. Он не столько хотел
позна-

комить, сколько дал возможность рассмотреть и запомнить его, чтобы не перепутать ни с кем. И
теперь он начал осуществлять свой давний план, видимо решив, что уже настаёт пора.

— Оттуда бабки ежемесячно капают, половина твоя, — продолжал Ткач и показал рукой. — Сервис
вон тот можешь вообще себе забирать. Магазин вот этот тоже приберём, наш будет.

Виталий молчал. Монгол не был ему другом. Но мысль о том, что Ткач мог так поступать со своими
друзьями, не давала ему покоя. Ведь когда-нибудь он может также убрать и самого Виталия. И не в
состоянии душевного волнения или из ревности, а вот так, заранее спланировав всё и подготовив.
Из-за влияния и денег.

— Он же твой друг, Саня, — сказал он специально с усмешкой, чтобы проверить свою догадку и не
вызывать подозрений.

— Да какой он мне друг? — возразил Ткач. — Только по делам иногда. А так он мне, на хер, не
нужен. Ты подумай, короче. А то этот вопрос уже пора решать, и мне надо знать, с кем.

— А чё мы сюда-то приехали? — спросил Виталий.

— Я тебе показать хочу, где его достать нужно, чтобы нас никого не зоподозрили, — спокойно
объяснил Ткач. — Я щас зайду к нему, и мы с ним поедем, по Некрасова. Я скажу, что я без
машины, а ты за нами проедь. И когда я выйду на девяностике, езжай за ним дальше и посмотришь
эту хазу и местность там вокруг. Я ему щас расскажу как надо, чтобы он именно туда поехал.

— Не проще нам самим туда съездить и там всё посмотреть? — спросил Виталий.

— Так а я сам не знаю, где это, — ответил Ткач.— И Монгол знает, что я не в курсе за ту хазу. А на
девяностике он будет видеть, куда я пошёл. Так что не отдуплится. Ну чё, вон тачка Монгола стоит.
Ну ты как?

Виталий задумался. Грабить и запугивать коммерсантов было легко. С братвой тоже вёл себя
жёстко, а когда дело касалось его личной безопасности или чести, он нажимал на спусковой
крючок почти автоматически, ни о чём не говоря. Это было уже как бы само собой, как будто
запрограммировано в нём. Теперь же он задумался, и понял, что вот так, запланированно убить
человека ради денег он не сможет. Пусть даже вот такого же, как и сам, бандита. И он
отрицательно покачал головой.
— Вот так вот, — озадаченно произнёс Ткач. — Не ожидал. А я вообще-то на тебя рассчитывал.

Виталий молчал, глядя в сторону. Ткач тоже немного подумал и сказал:

— Ну тогда я с Толяном буду решать этот вопрос, раз тебе деньги не нужны. Только давай уж
доделаем, зачем приехали. Проедешь посмотришь хазу?

— Я проеду, Сань, — нехотя ответил Виталий.— Только лучше с Лаврухой решай эту тему. Там, как
я понял, бегать не надо, он сможет.

Ткач внимательно посмотрел на него и сказал, открыв дверь.

— Ну ладно, с Лаврухой так с Лаврухой. Я пошёл. Ты расстояние держи только, он в зеркало часто
смотрит.

— Не учи, Сань, — ответил Виталий без настроения.

Ткач закрыл дверь и пошёл в направлении подъезда Монгола. Виталий смотрел ему вслед и думал,
что вот так когда-нибудь наступит и его черёд, если у него будет несколько приносящих большой
доход фирм. Наверняка если не сам Ткач, который, возможно, скоро станет его тестем, то кто-
нибудь другой так же задумается, а не прибрать ли к себе владения своего знакомого.

Когда Ткач уже подошёл к подъезду, оттуда вышел сам Монгол, они встретились и обнялись по-
братски. И видно было издалека, что они улыбались друг другу, разговаривая о чём-то. Виталий
смотрел на них и удивлялся, каким иногда бывает преступный мир. Причём гарантий, что сам
Монгол не желает Ткачу такого же добра, теперь не было, хоть Виталий его совсем и не знал. И
ехал он за ними по городу, думая, что лучше никогда не будет иметь слишком много доходов, чтобы
не дать кому-нибудь повод задуматься о своём состоянии.

В ночь на стоянке дежурили Толик с Наумом. Узнав, что коммерсанты по машинам приезжали ещё
раз и Наум передал им, куда им надо идти, Виталий спокойно

лёг спать.

Ольга уже разговаривала с Наумом не на повышенных тонах. Может быть, потому, что её верный
защитник Дон уехал с Лёсом по делам в Находку, а Виталий уснул в кабинете на её с Доном месте.
И ей приходилось спать на диване в комнате охранников, где ей не давал заснуть бывший муж, всё
время задавая какие-нибудь вопросы. Толик, воспользовавшись бодрствованием напарника, спал на
втором диване.

В комнате охранников было три больших окна на разные стороны. Одно из них выходило на дорогу,
ведущую к стоянке. И приближающиеся машины было видно издалека. А когда там появились фары
трёх машин, никто не обратил на это особого внимания. На стоянку часто ставили машины и ночью,
в этом не было ничего необычного. Наум спокойно подошёл к

тому окну, которое выходило на ворота, и приготовился снять с крюка перекрывающий ворота трос.
Но как только он за него взялся, то подскочил от рванувшейся и выскочившей со своего гнезда
петли троса. Сорвав перетяжку, на стоянку залетели три автомобиля, и из них сразу выскочили
люди. Наум испуганно пригнул голову и посмотрел, где лежит обрез. Но дотянуться до него не
успел. Заскочившие в комнату два парня перерезали телефонный шнур и, оттолкнув его в дальний
угол, сказали ему и проснувшемуся Толику:

— Сидите тихо.

Ольга сразу села и, прижавшись к стене, со страхом закрылась покрывалом, хоть и была одета. От
неожиданности Толик упал с дивана и опрокинул стул со стоящим на нём зарядным устройством и
заряжающимся аккумулятором.

Услышав раздавшийся грохот, Виталий сразу проснулся и вскочил. В коридоре уже раздавался
топот множества ног. Он рывком поднялся и сунул руку под подушку. Выхватив подаренный
Сашкой револьвер он метнулся к двери, не заметив, что подушка перевернулась и маузер остался
лежать там. Шаги в коридоре приближались, и, открыв дверь, он увидел идущих прямо на него
людей с трубами и арматурой в руках. Виталий поднял руку с револьвером и сказал спокойно:

— Ну-ка стоять.

Парни резко остановились, но идущие следом по инерции налетели на них и толкнули вперёд.
Виталий среагировал мгновенно и нажал на спусковой крючок. Но раздалея только сухой щелчок и
он недоумённо посмотрел на револьвер, который спросонья по ошибке выхватил из под подушки. Он
обернулся назад, но, услышав щелчок парни воспользовались моментом и кинулись на него в узком
коридоре. Только сейчас Виталий разглядел их, это были Мартын и ещё какие-то парни, лица
которых даже в темноте казались злыми и решительными. Они начали заламывать Виталию руки.

— Бл…дь, вы чё, ох…ели, что ли, на своих кидаетесь?! — Прерывистым от напряжения голосом орал
Виталий на Мартына.

Но тот, не отвечая ничего, вырвал из руки Виталия револьвер и начал бить им его по голове,
одновременно таща на улицу. Виталий начал с силой вырываться. Мартын командным голосом, но
тоже пыхтя он напряжения, говорил остальным:

— Глушите его и в машину.

Все начали тащить сопротивляющегося Виталия к выходу. Но, выбравшись из тесного коридора на
улицу он сумел сильно рвануться и, уклонившись от очередного удара Мартына и оттолкнув ещё
двоих державших, вырвался и побежал через ворота к рынку. Все кинулись за ним, но погоня
продолжалась недолге; В темноте Виталий наступил босой ногой в лужу и, поскользнувшись, упал.
Бежавший следом Мартын тоже поскользнулся и упал прямо на него. Подоспевшие следом парни
стали с ходу забивать беглеца трубами и арматурой. Виталий был уже со всех сторон окружён и
пытался прикрыть голову. Все вокруг кричали:

— Где машины наши?! — орал над головой один с

каждым ударом.

— Куда машины дел наши?! — кричали с другой стороны. — Говори быстрее, пока не убили, на х…й!

Среди голосов вокруг Виталий ясно различил ещё один знакомый, это был Кантал. Ему не хватило
места вокруг избиваемого, и он орал из-за спин других.

— Стойте стойте, дайте я встану, в меня попадёте,— кричал Мартын, закрыв голову и вставая с
Виталия.

Поднявшись, он взял у кого-то арматуру и несколько раз со злостью ударил своего недавнего друга
по голове. И как бы Виталий не закрывал её, всё же его защита была пробита, и он вырубился.

— Да всё, хорош, он готов уже, — сказал всем Кантал, показывая на не двигающегося Виталия.

Все остановились и смотрели на покрытого грязью и кровью Виталия. Со стоянки уже подъезжала
машина, и кто-то говорил оттуда:

— Чё, давайте сюда его быстрей.

— Бл…дь, он грязный весь. Как его в машину щас сажать? — Недовольно спросил один из парней.

— Какую машину?! В багажник его, бл…дь, — от злости, что ему не дали сейчас добить Виталия,
ответил Мартын. — На суйфун вывезем, там и утопим. Взяли.

Он схватил Виталия за окровавленную голову, остальные тоже взяли с разных сторон за руки и ноги
и понесли к машине, багажник которой уже был открыт.

Виталий очнулся в багажнике, когда машина подскочила на большой яме и он ударился о какие-то
железяки. Он застонал и взялся рукой за окровавленную голову, которая раскалывалась от боли.
Вспоминать

всё, что произошло, долго не пришлось. Всё сразу

стало ясно, и он лихорадочно стал соображать, что делать. Виталий подвигал руками и ногами. Они
хоть и болели, но были целы и не связаны. Подняв голову, он стал искать трос, идущий к замку
багажника. Нащупав его, он взялся за него и прислушался к звукам снаружи, не едет ли за ними
машина. Сзади было тихо, но он всё же попытался выглянуть через маленькую щель возле заднего
фонаря машины. Дорогу видно не было, но сбоку просматривались очертания домов, которые
Виталий сразу узнал. Они ехали по улице Краснознамённая, и, притормозив, машина свернула в
проулок, ведущий к реке. Сразу поняв, куда они едут, Виталий не стал медлить и рванул тросик
замка. Как только багажник открылся, он сразу выскочил на дорогу и, кубарем прокувыркавшись по
ней, вскочил на ноги и забежал за один из стоящих по сторонам домов. Сердце выпрыгивало от
напряжения, и он тяжело дышал после удара о дорогу животом. Выглянув из-за угла дома, он
увидел, как машина остановилась и выскочившие из неё люди подбежали к багажнику того

самого «Цедрика», в котором его везли и который он отдал с арестплощадки этим самым Мартыну и
Канталу. Увидев багажник пустым, бывшие друзья кинулись искать вдоль дороги.

— Бл…дь, он выпрыгнул, сука! — кричал на бегу раздосадованный Мартын.

— Надо найти его, — озабоченно говорил Канталов и крикнул водителю: — Посигналь пацанам,
пусть сюда едут! — Разверните машину, светите сюда! — орал взбешённый Мартын, рыская по
обочинам дороги.

Виталий посмотрел на них из-за угла и побежал дальше через дворы. Голые ноги кровоточили, он
разодрал их об асфальт, когда на ходу выпрыгивал из багажника. Но сейчас было не до этого.
Нужно было срочно добраться до верного маузера, который он так не вовремя перепутал спросонья
с Сашкиным револьвером. Он сразу пожалел об этом подарке, который был так не кстати сделан ею
накануне.

Подбегая с обратной стороны к Дому художников, где в охране офиса были спортсмены Бута и
Стояна, Виталий с удивлением услышал, что там был какойто шум. Он сбавил ход и пешком
осторожно стал подходить к забору, думая, что Мартын и остальные приехали искать его сюда. Он
подшёл к забору и по нему залез на склады Дома художников, отделяющие его от территории
стоянки. Пройдя по крыше, он увидел, что возле офиса была суета. Толян, Стайновер, Бут и ещё

несколько человек разбирали у Василевского оружие и садились по машинам.

— Саня, надо кого-то одного здесь оставить, — говорил Василевский Буту. — Оставь кого-нибудь
здесь. А то ещё, не дай Бог, сюда сунутся.

Бут сделал знак одному из своих спортсменов, чтобы тот остался.

— Всё, погнали, — скомандовал Василевский и запрыгнул в машину.

— Кто сунется? У вас-то чё за кипеж?! — крикнул им Виталий и стал спускаться со складов.

— О! Вот он! — крикнул Стоян.

— Слава Богу!

— Братуха, живой! — кинулся ему на помощь Толян. — Кто тебя так? Ты знаешь их?

— А вы откуда знаете, я не понял? Вам позвонили, что ли, со стоянки? — удивился Виталий, уже
стоя босыми ногами на асфальте.

— Да прибежал твой стоянщик вон к Валерьяну, сам рассказал. Они там телефон обрезали, —
ответил Толин. — Так кто это был?

— Кто это был, Виталя? Поехали сразу, по-горячему. Я всех с постели поднял, — возбуждённо
говорил Василевский. — Кто это был?

— Да погоди, Валер, — держась за разбитую голову ответил Виталий. — Я сам не понял, кто это
был. Двоих знаю точно. Мартын и Кантал, Ильича пацаны, кто на свободе ещё. Но они с кем-то
были. Походу, с Шелестом, я там кого-то из пацанов видел. Завтра точнее разберёмся. Щас где их
искать?

— Иди умойся, братуха, ты весь грязный, — сказал Толян, отряхивая засохшую грязь с брата.

— Вадик, дай аптечку с машины, надо его перевязать, — сказал Василевский Стояну.

— Потом перевяжем. Надо на стоянку съездить срочно, забрать там пушку. А то на виду лежит, свет
включат, и увидят, — сказал Виталий.

— Давай-давай сразу перевяжем. Пошли умоешься, пацаны съездят пока за пушкой. Где она там
лежит?— спросил Василевский и потянул Виталия в здание.

— В кабинете на диване. Свет включить — и возле подушки он сразу, — ответил Виталий.

— Вадим, чё, съездите с Санькой, заберите. А то щас и менты туда нагрянуть могут, — обратился
Василевский к Стояну с Бутом. — Куда этот стоянщик побежал ещё с перепугу, х…й его знает. Мож,
в легавую.

Пацаны сели в машину и поехали на стоянку. А Толин с Василевским повели Виталия в офис,
приводить в порядок.

На следующий день Виталий приехал в офис Ткача и ждал его там. Толян, который привёз его на
фирму, поехал за своим оружием. После ликвидации Билла он на всякий случай не возил ничего с
собой. Решение они с братом в принципе уже приняли. Оно напрашивалось само собой и даже не
обсуждалось: убить Мартына вместе с Канталом. Только пока ещё не решили, каким образом это
сделать. Если Мартына можно было застрелить из винтовки с расстояния возле дома, то где
поймать Кантала, было неизвестно.
Виталий встал и посмотрел на себя в зеркало.

— Ну чисто партизан, — сказал он самому себе и стал снимать с головы повязку. В этот момент
зашли приехавшие Ткач с Васей, Зудей и Штаном.

— Чё, сильно? — спросил Ткач, здороваясь с Виталием и проходя за стол.

Когда Виталий позвонил ему домой из кабинета и всё рассказал, Ткач почемуто не удивился, как
будто до этого ему уже кто-то поведал обо всём происшедшем. Ни Василевский, ни Стоян с Бутом, и
никто больше ему не звонили. Но Виталий не придал этому значения.

— Да херня, — махнул он-рукой и выкинул бинты в корзину для мусора. — По асфальту только
прошкрёбся, когда выпрыгивал. Ещё с голыми ногами. Ну Мартын, сука, — процедил он сквозь
зубы, но без злости, потому что в отношении Мартына уже всё было решено. — А я ещё, балбес,
помогал им. Ну всё, хули… Что жил, всё зря…

— А ты знаешь, что он с Шелестом теперь? — спросил Ткач. — Они сёдня приезжали ко мне домой
насчёт тебя.

— Да ты чё?! — удивлённо воскликнул Виталий.— Они чё, к нему переметнулись?

— Ну да, — ответил Ткач. — Они вместе приезжали. Сказали, что хотели выбить с тебя, где машины,
которые они на стоянке оставляли. Убивать, говорят, не хотели.

— Не хотели, — усмехнулся Виталий. — Мартын прекрасно знает, что если на меня руку поднял, то
в живых оставлять нельзя, — он встал и, подойдя к зеркалу, стал отколупывать с головы засохшую
кровь. — Я е…у, что ли, где их машины? Да это и не их. Это коммерсы владовские оставляли эти
тачки. Они уже приезжали

на стоянку, потом, походу, к Шелесту обратились. Это Мартын за эти тачки дуплиться должен. Надо
было не бросать стоянку, когда Ильича закрыли. Я туда заехал, там вообще охраны не было почти
двое суток. Клиентура вся поразбежалась.

Ткач и Зудя со Штаном смотрели на него недоверчиво. Все знали, что Виталий хотел наладить
разборку краденых машин, когда планировали построить на территории радио-«железный рынок».

— Но они видишь, чё говорят, — начал Зудя, — что стоянку Шефченко сразу тебе отдал, и кроме
тебя там никого не было, пока ты туда своих охранников не поставил.

— Да я говорю, не сразу. Больше суток прошло,— опять возразил Виталий. — Эти все
поразбежались… Мартын с Канталом, и остальные…

— Они рассказали, что не разбегались, что их мусора приняли прямо на стоянке и увезли, — сказал
Ткач.

— Они щас ещё не то расскажут. Их не было там, когда я туда приехал. Их в это время гаишники
гоняли пьяных на той тачке, с которой они меня подставили с арестплощадкой, — жёстко говорил
Виталий, уже возмущённый недоверием своих же. — А там документы с угнанных машин спрятаны
были в том «Цедрике», мне следак наш рассказал, которому мы тогда с женой его помогли. Спроси
в мусарне, если есть сомнения, за чё Мартына с Канталом принимали, — сказал Виталий Ткачу. —
Я-то только собирался эту тему с угонами да запчастями наладить, а они-то уже давно работали. Ты
думаешь, мои пацаны чьи запчасти трилевали по ларькам?

— Чё, ихние, что ли? — удивился Ткач.

— Ну и их тоже. Да даже на стоянке после них знаешь сколько было запчастей? Мы целый ларёк
затарили. Они же по этой теме и работали. Я на них тоже рассчитывал с рынком, если б их не
накрыли. Это они, походу, и разобрали эти тачки.

— Но щас пока не за это речь, Виталя, — сказал Ткач, немного подумав. — Этот Мартын сказал, что
ты знал о том, что их закрыли и продал эти машины кому-то…

— Это он так говорит, чтобы самому за них не рассчитываться. Они ж на нём бы повисли, — уже
более спокойно возразил Виталий, дочищая голову от засохшей крови. — И Шелест ещё, бля…
здравый же пацан… слушает этого Мартына.

— Он ещё и подводит видишь как, что у своих машины угнал, типа, говорит, что ты крыса, — сказал
Зудя и кивнул на Васю со Штаном. — Прям при всех там сказал.

— Чё-о?! — резко повернул голову Виталий. — Это кто из них сказал? Шелест или Мартын?

— Мартын, — ответил Ткач. — Мы спросили у него, сможешь это повторить при тебе и обосновать?
Он говорит, сможет. И на три часа они стрелку набили на стоянке. Они все приедут.

Виталий посмотрел на часы и, не сказав ни слова, вышел из кабинета. Все вопросительно

посмотрели на Ткача и Зудя спросил:

— А чё ты сказал, что на стоянке стрелка будет? Мы же вроде здесь договорились с ними?

— Не лезь, Серёга, — спокойно ответил Ткач. — Он же не драться с ними поехал. На хер, мне здесь
трупы нужны, в офисе?

Зудя и Штан недоумённо переглянулись. Они не знали Виталия так хорошо, как Ткач и Василий. И
Зудя спросил:

— А чё мы потом скажем? Стрелка-то здесь должна была быть.

— Да сиди, говорю, Серёга, — уверенно сказал ему Ткач и посмотрел на часы. — Не будет никакой
стрелки. Щас там бригада у Шелеста уменьшится минимум вдвое, они ж все туда поехали. Нам же
лучше будет.

Виталий с братом подъезжали к рынку. Толин уже знал, зачем он вёз брата к стоянке. Когда раньше
он отвозил Виталия одного на стрелки, он надеялся на его умение разговаривать с братвой и
рассчитывал, что всё обойдётся без крови. В этот раз всё было известно заранее, что разбираться
уже никто не будет. Но Толян всё же предложил ему с надеждой:

— Давай тогда вместе поедем. Может, удастся всё уладить?

— Не надо, Толян, сам разберусь, — сказал Виталий, когда они уже припарковывались среди ряда
машин рыночных торговцев и покупателей.

— Может, не стоит, братуха? Я ж вижу, что ты не будешь разбираться, — сказал Толян.

Виталий повернулся к нему и, посмотрев ему в глаза, после небольшой паузы серьёзно сказал:

— А какие тут могут быть разборки? В этом-мире надо понимать, что говоришь и кому… Или о ком.
А сейчас качать чё-то поздно уже, слово не воробей…

— Пошли вместе тогда, — опять сказал Толян, оста-

навливая машину.

— Не надо, Толян, — покачал головой Виталий.— У них бригада человек тридцать минимум,
«шестовики» всё-равно кого-нибудь расколят. Зачем тебе тюрьма?

— А тебе? — спросил Толян.

— А мне чё её бояться? Чё я там не видел? — ответил Виталий, доставая маузер и проверяя его.

— Один идёшь, — покачал головой Толян. — А если кинутся? Запинают, на х…й, толпой… У них
наверняка тоже стволы есть.

— Да брось, Толян. Они ж боксёры, на здоровье на своё рассчитывают. Я же не буду с ними драться,
— спокойно, чтобы убедить брата, ответил Виталий. Он засунул маузер обратно в левую кобуру и из
правой достал ПМ. — Мартына завалю, а если кто кинется, постреляю, на хрен, да и всех делов.

Толян опустил голову. Он понимал, что если трупов будет много, срок у брата в этот раз будет очень
большим. Понимал это и сам Виталий, но поделать с собой ничего не мог. Он посмотрел на Толяна
и, положив на его руку свою, серьёзно сказал:

— У меня другого выхода нет, братуха. Если я его гденибудь по тихой завалю, никто не будет знать,
что это я наказал его. И будут думать, что меня можно безнаказанно крысой назвать или ещё
какнибудь. Подожди лучше здесь, отвезёшь меня к родителям потом.

Толян грустно кивнул. Виталий помолчал немного и добавил:

— Да, Билла надо перепрятать куда-нибудь подальше. Если это дело размотают, мне Джем в зоне
житья не даст за своего человека. Нам всем не даст.

— Билл Вора в законе убил, и за это получил своё, —, подняв голову, тут же отреагировал Толян.

— Это если гденибудь за светофором сидеть будем, там сможем за это пояснить, — возразил
Виталий. — А здесь Приморье. Ты же сам слышал, как во Владе чутьли не гордятся тем, что Воров
убивают. Вон Бандита уже почти в открытую на себя берут, то одна банда, то вторая. Короче,
спрячь Билла подальше. И не вздумай когда-нибудь сказать об этом хоть кому. Мне сидеть долго, и
в этот раз, скорее всего, здесь, в Приморье.

Толян молча кивнул, соглашаясь. Виталий убрал свою руку с его руки и, засунув ПМ обратно в
наплечную кобуру, вышел из машины и пошёл в направлении стоянки. Толян с грустью посмотрел
ему вслед и опустил голову.

На стоянке было человек восемь на улице. Они удивлённо посмотрели на своего врага, идущего ко
входу в помещение, но как только дёрнулись, Виталий на ходу достал из кобуры маузер, и они
остановились. Теперь они только провожали его взглядом. Смотря на них боковым зрением, чтобы
они не достали вдруг какое-нибудь оружие, Виталий пошёл в комнату охранников. Вместе с
Мартыном и Шелестом там было ещё человек семь. Они оживлённо что-то обсуждали между собой.
Самого Шелеста Виталий стрелять не собирался. Это был один из самых справедливых спортивных
лидеров, и Виталию так и не было по-

нятно, каким образом угонщик Мартын смог убедить здравого Шелеста в том, что в пропаже машин
виноват не он сам, а кто-то другой, кто раньше угонами никогда не занимался. Мартын стоял боком
и что-то говорил всем. Как только Виталий его увидел, он не удержался и сразу выстрелил ему в
голову прямо через стеклянную дверь ещё из коридора. До Мартына было не более полутора
метров, и Виталий ясно видел, как он отлетел в сторону и упал, но тут же резко вскочил и
спрятался за остолбеневшего в испуге Канталова. Пуля попала ему в переносицу, и нос был в крови.
Виталий зашёл в конату и, направив ствол в голову озверевшего Мартына, выглядывающего из-за
трясущегося от страха Кантала, нажал на спуск. Раздался сухой щелчок. Мартын сразу кинулся к
стоящему в углу топору и схватил его.

— С-сука, — вырвалось у Виталия от злости то ли на Мартына, то ли на маузер.

Но времени передёрнуть затвор у него уже не было. Мартын летел на него с топором, которым Дон
с Ольгой рубили дрова на шашлыки. Выскочив на улицу и передёргивая затвор Маузера, Виталий
успел вспомнить добрым словом и Гиви, который хранил патроны, скорее всего, в воде. Мартын
высунулся в коридор, но тут же заскочил обратно в комнату. Виталий вскинул уже вновь готовое к
бою оружие, но Мартын успел спрятаться, и дико кричал из-за стены, высунув топор:

— Ну иди сюда! Ну?!

Виталий дважды выстрелил по мелькающему топорищу, но не попал. От угла, за которым прятал

голову Мартын, полетели куски бетона. Все, кто был в комнате, пригнули головы или присели.
Виталий подскочил к окну и, увидев прячущегося за дверью Мартына, просунул пистолет в окошко
кассы и направил на него ствол. Те, кто сидел на диване между ним и Мартыном, упали на пол.
Мартын кинулся за дверь. Виталий резко вытащил ствол из окошка и кинулся опять к двери, но
Мартын успел заскочить обратно за стену.

В сопровождении эскорта из двух мотоциклистов на стоянку заехала колонна из четырёх

автомобилей. Это привезли на стрелку Наума, чтобы он сказал о том, что это Виталий угнал со
стоянки те машины, из-за которых всё и началось. Как боксёрам удалось вынудить Наума на такое,
Виталий не понял. Ведь тот прекрасно знал, что ему за это потом будет. Но спортсмены ездили за
ним целой колонной на пятый километр, в сопровождении эскорта мотоциклистов. Такая
демонстрация силы, видимо, произвела на Наума впечатление, и он пошёл против своего хозяина.
Но увидев Виталия, перемещающегося по стоянке с маузером, он задрожал всем телом. Даже
Виталий, которому сейчас было в общем-то не до него, увидел его трясущиеся со страха губы. Но не
стал обращать на него внимания. Увидев, что спортсмены остались сидеть в машинах, а
мотоциклисты тоже остановились и больше не двигались с места, Виталий опять направил маузер
на окно. Мартын продолжал прятаться за стеной, но уже не кричал. Пытаясь его увидеть, Виталий
ещё раз пробежал от окна до двери. Боковым зрением уловил еле заметное движение со стороны.
Это мотоциклисты заглушили мотоциклы и развернули головы к нему, не снимая шлемов.
Поглядывая на них краем глаза, Виталий уловил в окне силуэт Мартына и выстрелил в него. Тот
успел уклониться и выскочил с топором к двери. Кинувшись опять к двери, Виталий сразу
выстрелил туда, заставив Мартына отскочить обратно, и, поймав его в прицел через окно,
выстрелил ему прямо в сердце.

— Пи…заец, — только и успел произнести Мартын и, выронив топор, рухнул на пол.

Сразу наступила полная тишина, в которой звук тихо работающих японских моторов казался
громким. Виталий достал из кармана олимпийки несколько патронов и начал дозаряжать маузер.
Все, кто был на улице и в машинах, молча смотрели на него, кроме Наума, прячущего свой, взгляд.

— Похороните его потом; — спокойно сказал им Виталий и быстрым шагом пошёл к ожидающему
его возле рынка Толяну. Нужно было ещё успеть собраться и по, прощаться с родителями и Сашкой.

Ни следователь, которому Виталий помог решить семейные проблемы, ни другие связи и деньги
уже не могли ничего решить в этом деле. Управление по организованной преступности, в лице
Виталия Кляина и Ивана Романюка, быстро раскрутило это дело. Ещё хорошо, что «шестовики» не
стали клеить ему нераскрытых Севостьяна с Банзаем, а просто сказали, что «свидетелей в этот раз
на стоянке было много, поэтому возьми своё и иди». И сопротивляться Виталию было
бессмысленно. Против него дали показания Наум, которого так не вовремя привезли на стрелку
спортсмены, переметнувшийся к ним Кантал, и ещё кто-то. Среди свидетелей так же была какая-то
женщина, об этом сообщил Виталию следак. И уже сидя в тюрьме Виталий думал, что скорее всего
на стоянке находилась тогда и Ольга. Сейчас он уже ни о чём не жалел, знал, на что шёл, и был
готов к этому. Огорчала лишь разлука с Сашкой, да ещё тот факт, что рука его уже не была такой
твёрдой. Много думал над тем, почему же он не попал в голову Мартына с первого выстрела, с
расстояния полутора метров. Их разделяла только стоящая под углом стеклянная дверь. И чтобы
оправдать свою верную ранее руку, он спросил у одного из своих сокамерников, мастера во всех
делах:

— Слышь, Борода, — начал он. — А когда стекло под углом находится, изображение за ним не
преломляется? Ну, типа как в воде? Не смещается немного в сторону?

— Да нет, походу, — задумчиво ответил Борода, но тут же добавил. — Хотя х…й его знает. Надо
проверить.

Он подошёл к окну и, просунув за него зубную щётку, сказал:

— По-моему нет. Ровная щётка.

Огорчённый ответом Виталий посмотрел на свою руку. Не хотелось ему верить, что она сможет
подвести его в ответственный момент. И он спросил:

— А пуля, если попадёт в стекло под большим углом, она не может уйти немного в сторону?

— Ну смотря от чего пуля. Правильно? Если от воздушки, то она и вообще уйдёт в сторону. Не то,
что направление изменит немного.

— Не, не от воздушки. От ТТ.

— А-а, не-е, — тут же возразил Борода. — От ТТ пуля бронник пробить может, от стекла она не
отрекошетит никак.

— Да ну на х…й, у меня батя медведю прямо в лоб стрелял на охоте с СКСа, и у него пуля
отрекошетила ото лба, — начал спорить с ним Виталий, не желающий смиряться со своим первым
промахом.

— Так то кость лобная, а то стекло, — возразил Борода.

— Ну так и ТТ с СКСом тоже не сравнить, — отреагировал Виталий.

Тут кормушка открылась и в хату залетела малявка.

— О, тебе, Виталь, — сказал ему сидящий у двери сокамерник, кинув ему запаянный в целлофан
малёк.

Виталий поймал его и с удивлением посмотрел. Малёк был без обратного адреса. Он открыл его и с
удивлением узнал почерк Дона, который передал маляву с воли через знакомого дубака. Но, начав
читать её, Виталий заскрипел зубами и очень захотел оказаться на свободе хотя бы на час. Дон
сообщал ему:

«Виталь, чё делать? Приезжал Полова с каким-то типом, похожим на Ленина, походу коммерс
какойто, и сказал, что ты угнал машины у его друзей. Ну, типа у Ленина этого. Не те машины, за
которые Шелест хотел предъявить, а другие. Ты чё, в натуре, тачки дёргал, что ли? Он, короче,
сказал, что если машины мы не вернём, он твоих родителей заставит платить, хату, типа заберёт,
ещё чё-то там говорил. Чё делать? Отпиши, я внизу стою жду. Дон».

Прочитав маляву, Виталий похолодел, и руки его задрожали от злости и от сознания собственной
беспомощности. Полова наверняка знал, что сидеть ему ещё долго, и решил воспользоваться
моментом. Может быть, у них и действительно пропали машины, и, может быть, тот же Кантал их и
угнал. Но чтобы не попасть под замес, опять перевёл все стрелы на Виталия. Кантал всё равно уже
был стукачом, и терять ему было нечего. Он знал, что, рано или поздно, Виталий будет закрывать
двести первую статью и прочтёт все показания по делу. А потому в городе задерживаться не
собирался. Но сейчас Виталию было не до этого. Отец стрелял лучше всех в семье, и Виталий
прекрасно знал, что колебаться он не будет. Тем более если кто-то тронет мать. Но сделает это
наверняка безграмотно, и переговариваться с ним потом через стенку не было желания. И сейчас
все мысли Виталия были сконцентрированы на Полове, и он решил вызвать через Дона своего
брата, чтобы тот разобрался с ним, как подобает.

— Восемь шесть, там Виталю на балкон, со свободы подкрикивают, — раздался голос из кобуры.

Оторвавшись от своих мыслей о страшной мести Виталий нервно смял маляву и, запрыгнув на окно,
крикнул негромко:

— Олег!

— Да-да, Виталь, — отозвался снизу Дон, стоящий на дороге возле тюрьмы.

— Он один был? — спросил Виталий. — Синкоши, Старцева, Вороны не было?

— Не-не, не было никого, — ответил Дон. — Только этот тип, лысый. Саня его знает.

— Ткач чё, знает об этом? — удивился Виталий.

— Ну да, — спокойно ответил Дон. — Я ему сразу сказал.

— И чё он?

— Да ничё. Говорит, что х…йня всё это, ничё Полова не сделает.

У Виталия помутнело в голове. Ткач, для которого он столько сделал, знал о наезде и даже ничего
не собирался предпринимать. Решение его тут же поменялось само собой, и Виталий сказал
жёстко:

— Заедь к Сане, скажи, что базар есть срочный. Пусть подъедет сюда же, я ему отпишу. Или пусть
зайдёт сам.

— Ага, — отозвался Дон и пошёл на другую сторону дороги, где была припаркована чья-то машина.

— Давай, Олег, срочно найди его, — напутствовал Виталий.

Ткач приехал быстро. У него оставались хорошие связи с тюрьмой и начальством с тех времён,
когда на заключённых привозились не только общаковые груза, но и тюремные продовольственные
склады регулярно пополнялись Ткачом и его близкими. Поэтому организовать встречу не составило
для него труда. И они сидели с Виталием в дубацкой раздевалке и разговаривали о Полове.

— Они-то видишь, думают, что тебя надолго упрятали, — сказал Ткач, сидя на лавочке и опёршись
спиной о шкавчики. — И пока есть возможность, предъявляют всё чё можно.

— Он чё, не понимает, что живёт, только пока я сижу? — спросил Виталий, стараясь говорить
спокойно.

— Да хер его знает, чё он там себе думает, — пожал плечами Ткач.

— Значит, надо сразу ему «стоп» в гору врубить, — решительно сказал Виталий, посмотрев на него в
упор.

Ткач посмотрел на него и, немного подумав, сказал:

— Ладно. Если он, в натуре, начнёт напрягать, я по-базарю с ним.

— Никаких базаров, Саня, — уверенно возразил Виталий, покачав головой. — Валить. Только валить,
без всяких базаров.

Ткач опустил голову. Когда Дон рассказал ему о наезде Половы, он ожидал реакцию Виталия. Но не
думал, что он обратится за этим, да ещё так настойчиво, именно к нему. И немного помолчав он
спросил:

— А чё ты к Толину не обратишься? Твои родители, это ж и его родственники, — сказал Ткач.

Виталий не стал говорить о том, что он так и хотел сделать, но поменял своё решение из-за
отношения к нему Ткача. И ответил более спокойно, но с небольшим намёком:

— Толян мне ничего не должен. И к тому же его может закусить, бед натворит. Начнёт валить всех
подряд…

— Я не понял, а чё, я тебе должен, что ли? — перебил удивлённо Ткач.

Виталий пристально посмотрел на него. Ему не хотелось давить на Ткача, ведь он грел его в тюрьме
и будет продолжать греть в зоне. И Виталий, смягчив голос, серьёзно попросил:
— Завали его, Саня. Я когда-нибудь тебя просил о чём-то?

— Конечно, просил, и за Сашку просил, и…

— Это я не просил, Саня, — в этот раз перебил уже сам Виталий. — Это я тебе предлагал. Услуга за
услугу. А теперь прошу…

— Но щас ты слишком много просишь. Ты чё, сам не понимаешь? — возразил Ткач. — Это с твоей
точки зрения всё так просто. Раз и всё. Нет человека.

Поняв, что Ткач ищет повод отказаться пойти навстречу, Виталий сразу вспылил. Вскочив с
лавочки и нервно заходив по раздевалке, он начал говорить жёстким голосом:

— А ты у нас чист, как стёклышко! Да?! — он смотрел на Ткача сверху вниз гневным взглядом.
Сознание того, что он столько сделал для этого человека, а он теперь отказывается вступиться за
него, придавало Виталию ещё больше злости на него самого. — Короче, так… Я отсюда не могу его
достать. Сделай это, или я плюну на все понятия и не буду молчать ни за Находку, ни за Владик, ни
за всё остальное. Ты меня понял?

Ткач поднял голову и серьёзно посмотрел на него. Виталий впервые разговаривал с ним таким
тоном, да и таких угроз от него он не ожидал.

— Делай чё хочешь, — продолжал Виталий возбуждённо. — Вызывай находкинских, кто там на

свободе ещё. Мы им помогали, теперь нам помощь нужна. Тебе, в первую очередь. Чтоб Полова был
убит. А то он слишком долго жить будет, пока я его достану.

Ткач опять опустил задумчивый взгляд в пол. В дверь раздался стук и, открыв её, ДПНСИ сказал:

— Саня, всё, пора. Щас на проверку все начнут подтягиваться.

Ткач кивнул головой и, встав с лавки, молча пошёл

к двери. Выходя, он оглянулся на Виталия. — Только валить, Саня, — решительно повторил

Виталий. Ткач ничего не ответил. Махнув на прощание рукой, он молча вышел из раздевалки.

Группировка Саши Техаса базировалась в Уссурийске. Почти все его ребята были из города Фокино,
как и сам Техас. И одним из самых надёжных и уже проверенных людей у Техаса был Валера,
прошедший хорошую подготовку с спецвойсках. А поскольку Техас так же, как и Виталий,
завязывался на Ткаче, то бывший смотрящий знал, всех его надёжных людей, даже если они
продолжали жить в своём городе. Поэтому, когда Ткач нашёл Валеру и предложил ему дело, он не
отказался и, взяв своё снаряжение, выдвинулся к дому заказанного авторитета.

Серёга Полова жил на пятом этаже пятиэтажного дома. Все окна его двухкомнатной квартиры
выходили на одну сторону, и все, кто бывал в его квартире, прекрасно знали расположение комнат.
Ткач подробно описал Валере, в какой из комнат спал Полова. А как туда добраться ночью, Валера
уже решил сам. Надежды на то, что после Севостьяна и Банзая кто-то ещё откроет двери
незнакомым людям, не было. А потому Валера одел маску и, стоя на крыше над кухонным окном
квартиры Половы, бросил верёвку вниз. Этот трюк отрабатывался почти всеми в
спецподразделениях российских войск. Как и где применяли своё мастерство

воины, зависело иногда и от отношения к ним в стране. И Валера, получавший мизерную зарплату в
войсках, не задумываясь проверил свои пистолеты, взялся за верёвку и, спрыгнув, влетел в
кухонное окно.

От звона разбитого стекла Полова с женой сразу проснулись. Услышав топот приближающихся ног,
он вскочил и стал поднимать жену:

— В шкаф, Лиля, быстрее, — горячо шептал он, таща её за руку.

Она вскочила и, тяжело дыша от страха, заскочила в шкаф. Как только Полова закрыл его, дверь в
комнату распахнулась от пинка ноги и вошёл Валера; весь в черном и в маске. Полова, как был в
трусах, сразу кинулся на него. Но первым же ударом Валера отбросил его и направил на него
пистолет. Полова сумел быстро вскочить и опять кинулся на киллера. Они оба запыхтели от
напряжения, Полова даже зарычал. Но Валера опять отбросил его сильными ударами и, прежде
чем Полова сумел подняться, трижды выстрелил в него. Лиля в шкафу вскрикнула. Валера
посмотрел на шкаф и вышел в прихожую. Но увидев, что дверь заперта на ключ, он вернулся в
комнату и открыл дверь шкафа.

— Ключи, — коротко сказал он.

Вся трясущаяся Лиля вышла из шкафа и вскрикнула, увидев лежащего на полу окровавленного
мужа. Валера встал в дверях и молча кивнул ей на прихожую. Она прикрыла рот руками и
заплакала. Дрожа всем телом и с подкашиващимися ногами она пошла в прихожую, где достала
ключи из шкафчика и протянула.

— Открывай, — опять коротко приказал Валера.

Непослушными от тряски руками Лиля открыла дверь. Валера поднял пистолет и она вся
задрожала, прислонилась к стене и закрыла глаза. Но он спокойно засунул пистолет в кобуру и,
выйдя на лестничную площадку, захлопнул дверь. Лиля открыла мокрые от слёз глаза, сползла по
стене и, присев, заплакала навзрыд.

После убийства Половы шестой отдел дёргал всех. Если про Билла, Севостьяна и Банзая они не
сомневались, что это дело рук Ткача или его близких, то с Половой они не делали поспешных
выводов. Когда на Ткача велась охота, Полова в ней не учавствовал. И теперь в его убийстве менты
подозревали всех, даже его друзей Синкошу со Старцевым и Вороной дёргали в отдел и начинали
допрос с пристрастием. Но Кляин и романюк всё равно связывали все преступления по почерку, а
потому с Ткачом они собирались разговаривать особо. Потому что, как ни одобряли они в душе все
эти убийства и не особо рвались их раскрывать, в этот раз информация про ночные налёты дошла с
помощью прессы аж до Москвы, и на них давили уже с самого верха. И как только Ткача в
наручниках завели в кабинет, здоровый Романюк рывком усадил его на стул.

— Ну что, Саня? — поднялся из-за стола Кляин и подошёл к Ткачу. — Решил в кошки-мышки
поиграть с шестым отделом? Кто Полову завалил? Это ваш почерк, по ночам в квартиры влетать..

— Да я откуда знаю? — спокойно ответил Ткач. — Он мне чё, дорогу где-то переходил, что ли? я в
другом месте был, кстати, могут подтвердить.

— Мы такие сказки уже тыщу раз слышали. Кто исполнял? — рявкнул ему в ухо с другой стороны
Романюк.

— Говори, Саня, — твёрдо продолжал Кляин. — Тут уже кипеж в управлении начался, чё у нас тут
за ниндзи отстрел ведут. Говори по-хорошему, без протокола. Кто исполнял? Тебя отпустим, если он
сам тебя не сдаст.

— Да не знаю я, — твердил Ткач. — Кому-то занозил, походу, сильно…

— Значит, не хочешь по-хорошему, да? — Кляин угрожающе наклонился к Ткачу. — Значит,

пойдёшь в камеру. Про постановление новое знаешь? Месяц теперь можем тебя здесь держать.
Месяц будешь парашу за собой выносить, — он повернулся к Романюку.— Давай в камеру его.

Уже давно поправившийся Банзай остановился на своей «Супре» возле машины Бердника. Кто в
него стрелял, он, конечно, догадывался. Вернее, не кто стрелял, а по чьей наколке. И ни у кого не
было сомнений, что Севостьяна за несколько минут до этого убивали тоже с подачи Ткача и, скорее
всего, те же люди. Догадывались все и про Билла, всего за один месяц со дня пропажи которого
были обстреляны Севостьян, сам Банзай и ещё Шелест со своими. А спустя немного времени ещё и
Полова, с убийством которого так и вообще всё было ясно, как и с обстрелом Шелеста. Оба
последних дела шестой отдел умудрился раскрутить, и двое соратников Ткача уже сидели за

эти дела. О чём Банзаю только что рассказал его знакомый из ГОВД.

Банзай вышел вместе с охранником и поздоровался с Бердником и остальными за руку.

— Ну чё, Ткача выпускают скоро, — сказал Бердник.

— Когда именно? — заинтересованно спросил Банзай.

— Послезавтра,двадцатьтретьего, — ответилдругой из близких Банзая Вадик.

— Надо собирать стрелку городсую, Серёга, — предложил Бердник. — Уже пора решать, чё с ними
делать. Стреляют всех подряд. Это ж уже беспредел…

— Чё там решать? — возразил Банзай. — Валить его надо, и всё. Полову тоже его люди убрали, это
уже точно.

— Как точно? — удивился Бердник.

— Да взяли мусора этого ниндзю, кто исполнял,— ответил Банзай. — Ткачовский опять, как я и
думал. Короче, валить его надо.

Все переглянулись между собой.

Саша зашла в тюрьму к Виталию через связи отца. Ткач уже месяц сидел в КПЗ, теперь такое уже
было возможно. Все в тюрьме знали об аресте Ткача, и по окончании срока максимального его
содержания в КПЗ уже ждали его приезда, поскольку за решёткой его почти все по-прежнему
уважали. Но Саша принесла Виталию другую информацию.

— Папу сёдня выпускают, месяц уже кончился,— сказала Саша, стоя через решётку от Виталия.

В этот раз свидание им организовали не в раздевалке, видимо, боясь, что они там начнут
заниматься сексом и задержатся надолго.

— Я надеюсь, ты не возобновишь с ним прежние отношения? — с надеждой спросил Виталий. Он

знал, что срока не избежать. И думая, что он нужен ей, сидеть было намного легче.

Саша опустила голову и отрицательно покачала головой. Но Виталий видел, что она сама
сомневается в себе. И только он хотел сказать ей об этом, как она увела его в сторону от этого
разговора, сказав:

— Ему стрелку уже набили на стоянке.

— На какой? — тут же спросил Виталий, сразу заподозрив что-то неладное.

— А вот, где Штан живёт.

Виталий резко вскинул голову и схватил сжимающую решётку руку Саши. Он тут же забыл о её
неуверенном ответе насчёт отношений с отцом. Скверное предчувствие охватило его, что не так
просто сейчас хотят видеть Ткача, после всех событий. Но не столько это беспокоило Виталия,
сколько то, что Ткач, скорее всего, тоже так думает. И без оружия туда в этот раз не поедет. И
повезёт туда это оружие опять Саша, спрятав пистолет у себя под юбкой. Виталий наклонился к ней
и стал горячо убеждать её:

— Не едь с ним на эту стрелку. Слышишь? Не вздумай туда ехать.

— Ну а как? — подняла голову Сашка. — Оружие кто повезёт? Вася говорит, что мне в трусы
приклеят, другого выхода нет.

— Не вздумай туда ехать, Саня, — более резко произнёс Виталий. — Ты поняла меня? Придумай
любую отмазку, болеешь, месячные, встать не можешь… Нельзя тебе туда ехать…

Со стороны Сашки к решётке подошёл корпусной, организовавший эту встречу, и сказал:

— Всё, Виталь, пора расходиться. Пересменка скоро.

Виталий кивнул ему и, крепче сжав руку Сашки, горячо проговорил:

— Пообещай мне, что ты с ним не поедешь. Слышишь?

Саша посмотрела на него и кивнула головой.

— Поклянись, Саня, — решительно настоял Виталий, ещё крепче сжав её руку.

— Клянусь, не поеду, — успокоив его, сказала Саша.

Виталий отпустил её и, просунув руку через решётку, подтянул её за шею к себе и легонько
поцеловал в губы.

— Ну иди. Помни только о своей клятве, побудь дома сегодня, — сказал он и отпустил её.

Саша кивнула головой и пошла за корпусным, который повёл её к выходу. Она всё время
оглядывалась, а Виталий так и остался стоять и смотреть ей вслед с высунутой через решётку
рукой. И даже тогда, когда она уже исчезла за поворотом, он не двинулся с места, и его глаза не
отрывались от двери, как будто он надеялся, что она к нему вернётся.

ЭПИЛОГ

Саша не поехала с отцом, сославшись на плохое самочувствие. И самое главное, в день выхода
Ткача из КПЗ в городе не было никого из его близких, и встретил его только один Василий. Не смог
Ткач найти ни Василевского с Толяном, Вутом и Стайновером, ни Фазика, ни Техаса с его братвой.
Все лидеры вдруг, как сговорившись, разъехались куда-то, Ткач поехал на стрелку вдвоём с
Василием. Он не взял с собой оружия, полагая, что речь всётаки пойдёт не за Полову, с которым у
него не было особой вражды. Да и вызвали его на встречу спортсмены, не сочувствующие ни
Полове, ни его друзьям. Поэтому подъехав к стоянке, Ткач сказал Василию:
— Чё, здесь постой, я сам схожу.

— А если вдруг там чё? — обеспокоенно спросил Василий. — Может, мне зайти, перебить стрелу?
Скажу, чё тебя нет пока. А потом Техаса найдём с пацанами…

— Да ладно, — перебил его Ткач и вышел из машины.

Он был уверенным в себе человеком и, в отличие от Василия, который не хотел ехать без оружия, не
был таким осторожным. Но в этот раз уверенность и сила духа его подвели. Зайдя в офис, он увидел
среди собравшихся спортсменов Банзая и понял, что против него объединились. И спрашивать с
него будут не за Полову. Его мысли сразу же подтвердил один из высокорослых спортсменов,
стоявший рядом с Банзаем. Он поднял на Ткача ствол пистолета и сказал:

— Это тебе за Билла.

Это было последнее, что услышал Ткач в своей жизни. Выстрелов Василий не слышал. Но увидев,
как из офиса выбежали какие-то люди и побежали к нему, сразу надавил на газ. Парни на бегу
стали стрелять в него из пистолетов. Пули пробивали стёкла и пролетали насквозь. Пригнув голову,
Василий выруливал с обочины на дорогу. Но как только выехал на неё и приготовился умчаться
отсюда, уже поняв, что Ткача нет в живых, одна из пуль попала ему сзади в шею и, пробив голову,
вышла через лицо. Он упал на руль уже мёртвым. «целика» вильнула по дороге и съехала через
обочину в кювет.

ИЗ ИНТЕРВЬЮ АВТОРА

Корреспондент: Первый вопрос по названию. Вам не кажется, что это уже где-то было?

Автор: Да, я знаю. Тарантино меня опередил. Но он должен понимать, что его Билл, это плод
фантазии, поэтому тут просто совпадение. С таким же успехом он мог придумать ему другое имя, и
фильм бы назывался «Убить Стива» или ещё какнибудь. А в моём случае я не мог назвать
смотрящего за Приморьем другим именем, потому что все знали его как Билла. А слова Ткача:
«Убить Билла» и звук осыпающейся штукатурки после его удара кулаком о стены звучали у меня в
ушах целый год. Книга ведь является литературной обработкой сценария, в котором всё сжато до
летнего съёмочного периода. Поэтому и кажется, что всё происходит довольно быстро. А на самом
деле Билл со своими спортсменами душил Ткача возле «Сказки» где-то в конце апреля девяносто
третьего года. А поквитаться Ткачу удалось лишь год спустя. Целый год он повторял эти

слова: «Убить Билла» каждый день. Мне до сих пор иногда снится всё это.

К.: Согласен. Но мне опять показалось, что. книга незакончена. А что же стало с вами? С Сашей?

А.: Почему ж не закончена? Как раз в тот день, когда Ткача выпустили с ИВСа, всё и закончилось.
Его с Василием убили на стрелке, я уже сидел в тюрьме, а Саша принимала участие в этой истории
лишь косвенно. И её, понятное дело, никто не трогал. Когда я освобожусь из колонии, меня
конкретно предупредят в милиции, что если что-то случится с давшими против меня показания
Наумовым,. Канталовым и остальными, меня сразу закроют надолго. А когда я приеду к Саше, она
сознается мне во всём, что никогда меня и не любила, и что Ткач просто хотел сыграть на ней,
чтобы использовать меня в своих целях. Да я и сам оказался не таким уж и влюблённым, ну или
просто не постоянным. Когда Саша после убийства отца перестала приходить ко мне в тюрьму, я
уже через несколько месяцев бредил другой девушкой, которая сидела в камере на одном этаже со
мной. Об этом я рассказал в «Строгом режиме».

К.: Да-да, я помню. А что стало с остальными участниками этой истории? В «Строгом режиме» о них
нет почти ничего…

А.: Моего брата расстреляют возле дома через два года после моего ареста. Не думаю, что он
рассказал кому-то об истории с Биллом. К тому времени Толин уже освоился в криминальном мире
и врагов у него хватало. Валера Лавруха успеет отсидеть срок за другие дела, и по выходу его убьют
во Владивостоке. Ещё об убийстве Билла знал только Гриня Махорка, но когда он отсидит за
ткачовский автомат и выйдет, его убьют.

Саша сойдётся с другим человеком, но умрёт через тринадцать лет от болезней. Она оставит после
себя такую же красивую дочку, правда не мою. Сейчас её воспитывает бабушка, вдова Ткача Лида.
Вот кому тоже досталось в этой жизни. Я был у них, когда Саша была ещё жива, и мы все вместе
вспоминали всё, через что прошли. Почти всех остальных тоже убьют, это были нелёгкие времена.
Через несколько дней после убийства Ткача с Василием убьют ещё Метиса с Саней Кирьяном,
таинственно умрёт Штан и куда-то исчезнут брат Ткача Вадик Табак с Саней Техасом. Но это будут
уже внутриусобные разборки, проще говоря, делёжка. Потом убьют Синкошу со Старцевым и Саида,
а Банзая расстреляют чуть позже. Потом не станет Олега Дона и Стояна. Фазик уедет из города, и
его убьют только через несколько лет, примерно в одно время с Шуней и Швилей. Своей смертью,
от болезней, умрут только Егор и вдова Фазика Маша. До недавнего времени оставался живым.ещё
Серёга Зудя, но когда я уже заканчивал эту книгу он умер в колонии строгого режима в
Уссурийске. Мне проще было перечислить вам тех, кто остался живым. Но захотелось ещё раз
назвать навсегда ушедших. Это, конечно, не все, а только те, кто напрямую или косвенно
принимали участие в этой истории.

К.: Как много людей погибло. Не жалеете обо всём?

А.: А что толку жалеть? Уже ничего не изменишь. Никого не вернёшь. Я могу лишь рассказать всем
о том, что такие люди когдато жили на этой земле, а то у многих даже могил нет. А кроме меня
рассказать о них больше некому, по большому счёту. Тех, немногих, кто ещё помнит этих людей,
услышат только в очень узких кругах нескольких небольших городов на Дальнем Востоке. Я
посвящаю эту книгу и фильм, который будет снят о тех событиях, всем ушедшим от нас в те
смутные времена. Пусть о них помнят и говорят, и учатся на наших ошибках. А то девяностые годы
могут наступить вновь.

К.: Вам приходилось когда-нибудь отступать? Я имею в виду в криминальной жизни.

А.: Да, и не однажды. Оба раза перед самым авторитетным из уголовников Приморья — Юрой
Трифоном. Только ему я отдал обратно машины, которые отобрал у его коммерсантов на «Зелёном
углу», и оплатил лечение его человеку, которому выбили зубы мои ребята. Разборки по этим
инцидентам, произошедшим с разницей в несколько месяцев, длились почти целый год. Чуть ли не
краевые стрелки собирались с участием положенцев. Я уступил, потому что действительно был
неправ. И такое бывало. Но что бы не говорила про меня подросшая в Приморье молодёжь, они
были ещё детьми, когда я ездил на разборки с сильнейшими группировками один. Со мной не было
ни одного моего человека. И это было в девяностые, когда убивали, как за здравствуй. Кстати, это
бьиа очень интересная история, в которой были замешаны Воры. И я обязательно расскажу о ней
потом, и, может, даже фильм сниму, когда Юру, наконец, освободят. Пока в планах другие съёмки,
а именно вот этой истории, которую сейчас рассказал.

К.: Фильм тоже будет об этом? Такой же реальный? А.: Обязательно. Я уже говорил, чтобы по-
настоящему правдиво описать эту жизнь, нужно прожить её самому. И даже если я где-то что-то
упустил в отношении других, ведь я не мог присутствовать на всех стрелках и слышать, что там
говорят, всё равно все участники этих событий воссозданы такими, какими они и были. И их слова
где-то я описывал так не только потому, что знал всех этих людей и знал, как они себя ведут и как
говорят, но и знаю об этих разговорах от тех, кто лично там присутствовал. Например, как’меня
Ткач отправил на стрелку на стоянку, прекрасно зная, что я буду стрелять, мне рассказал уже
после Зудя. Он знал, что эта стрелка должна была состояться в офисе Ткача. Ну и прочие подобные
моменты. Те ситуации, где меня не было, я старался представить такими, какими они только и
могли быть. Хотя, если честно, некоторые вещи я уже просто не помню. Например, когда Ткача и
Махорку взяли с автоматом, я не уверен, что это было до убийства Билла, как я описал. Это могло
быть и на день-два позже. Вместе с женой Махорки сидели вспоминали, так и не вспомнили. Так же
есть и разногласия с официальными данными. Например в прессе я сам не раз читал, что наш Боря
Монгол был Вором в законе и т. д. Но пресса берет информацию в основном из слухов, а я
находился в гуще этих событий и точно знаю, что он не успел тогда им стать, по той причине, какая
мной описана в книге. В таких вещах я стараюсь быть точным. Хотя моей целью было не воссоздать
стопроцентную картину того времени, а рассказать людям о тех, кому уже никто не поставит другой
памятник для потомков. Билл, Синкоша со Старцевым, Махорка, Василий, Кирьян, Метис, Дон… И
даже все те, у кого есть могилы… Какими бы все не были бандитами, и какие методы бы не
использовали в войне, в наших разборках не пострадал ни один невиновный. Не трогали даже
опасных свидетелей.

К.: А не боитесь, что вас привлекут за старые дела? А.: То, за что меня тогда могли привлечь и
доказать, я за то уже отсидел. И потом, каким бы я ни был раньше плохим, уже много лет, как я
нашёл в себе силы отказаться от всего и жить честно. Ещё и других пытаюсь выдернуть из
криминала, в искусство, в спорт. Это то, за счёт чего сегодня можно жить и бывшим преступникам,
не убивая друг друга и не обирая людей. Я сам являюсь живым доказательством того, что можно
стать нормальным человеком, пройдя всё самое худшее, что есть в этой жизни. В этой стране нет
колонии или тюрьмы, где бы меня не знали лично или заочно. Кто и как ко мне относится, это уже
личное дело каждого. Но неизменно одно: там все знают, что я сам вышел из криминала и решил
жить честно. А если меня посадят, рухнет вся исправительная система. Каждый осужденный будет
знать, что если на тебе однажды уже поставили клеймо преступника, то обратной дороги нет.