ПРОСВЕЩЕНИЕ

Термин «просвещение» историки и литературоведы часто используют,

не вникая в его смысл. Это приводит к тому, что практически невозможно
понять, что тот или иной автор имеет в виду, говоря о просвещении. Вместо
терминологической точности читателю часто предлагаются оценочные
коннотации, например, «убежденный сторонник просвещения» или
«просветительские иллюзии» и т.д. Отчасти в такой расплывчатой семантике
виноват сам язык. Слово «просвещение» в русском языке порождает
омонимию:
1) просвещение (церк.-слав.) – внесение света во тьму.
Просветитель тот, кто несет свет христианской веры нехристианским
народам. Просветителем в этом смысле является Владимир Святой.
2) Общеупотребительное значение: например, министерство
просвещения. В самом широком смысле просветителем может быть назван
всякий, кто согласен с поговоркой «ученье – свет, а неученье - тьма».
В литературе XVIII в. слово «просвещение» имело совершенно
определенное значение, не совпадающее ни с одним из вышеназванных. Но
именно это значение ускользает от внимания ученых, которые стремятся
отнести к просвещению культурных деятелей XVIII в., не имеющих к нему
никакого отношения. Так только по недоразумению «просветителем»
оказывается Н.И. Новиков. Как человек, сделавший много для
распространения знаний, Новиков может быть с полным правом назван
просветителем во втором значении слова, как, впрочем, и любой
современный и не только современный педагог или журналист или кто
угодно, связанный образованием и распространением знаний. В этом смысле
говорить, что Новиков – просветитель, все равно, что не говорить ничего.
К Просвещению как философскому направлению XVIII в. Новиков не
имел никакого отношения, так как не разделял фундаментальных положений
просветительской мысли: о природной доброте человека, о том, что
человеческий разум является высшим разумом и о недопустимости
крепостного права. Но даже эти критерии, являющиеся необходимыми, еще
далеко недостаточно для причисления того или иного мыслителя к
просветителям.
В XVIII в. в Европе сложилась некая единая культурная атмосфера. Так
уже бывало и раньше в европейской истории. Например, применительно к
XIV – XVI вв. можно говорить о единой общеевропейской ренессансной
культуре, а еще раньше о единой христианской. В XVIII в. роль такого
культурного единства в Европе стало играть Просвещение. В то время как в
реальной политике происходило укрепление национальных границ, в
наднациональном пространстве создавалось некое культурное единство. С
точки зрения философа XVIII в. граница – это условность. Важно не то, что
разъединяет людей, а то, что их объединяет. Наилучшее положение занимает
Вольтер в Фернее. Он там находится как бы на ничейной территории между
Францией и Швейцарией. Руссо во Франции считается Женевским
мыслителем, а в Швейцарии – французским философом. В публицистике
XVIII в. появляется выражение «республика философов». Это небольшая по
составу группа людей, но говорящая от имени всего человечества с позиций
разума. Люди всего мира делятся не по крови и национальностям, а по
просвещенности и невежеству. Разум един для всех и способен рассеять тьму
предрассудков.
«Республика философов» – понятие интересное. В определенном
смысле это модель идеального государства, которым правят мудрецы и
законом которого являются терпимость и общее благо для всех и каждого. Ее
можно сопоставить с интеллектуальными кружками гуманистов эпохи
Возрождения. И там, и здесь небольшая группа людей создает определенную
культурную атмосферу, легко переносящуюся за пределы одного государства
и быстро завоевывающую сторонников во всей Европе. Но в отличие от
республики философов ренессансный кружок находился при каком-нибудь
правителе-меценате, и в этом смысле имел придворный характер. Философы

2
XVIII в. с самого начала находятся с коронованными особами в
антагонистических отношениях.
Если язык Ренессанса – это язык итальянский (мода на него
распространяется по всей Европе), то язык просвещения – язык французский.
Республика философов состоит из французов, но существует для всего мира.
Таким образом, французская культура приобретает статус европейской
культуры.
Свое существование республика философов начинает с конфликта с
правительством. Против книг, издаваемых философами, королевский
прокурор может возбудить дело, и тогда парижский парламент
приговаривает ее к сожжению, после чего книга начинает пользоваться
бешеной популярностью. Таким образом, в этом конфликте заинтересованы
обе стороны. Правительство надеется через запреты воспрепятствовать
распространению просветительских идей, а просветители благодаря этому
конфликту становятся популярными. Французское правительство в XVIII в.
одно из самых консервативных в Европе, а французская знать – одна из
наиболее оппозиционных. Французские аристократы, отстаивающие свою
независимость, стремятся доставить правительству неприятности и охотно
берут под свою защиту кого-нибудь из опальных философов. Таким образом
начинает формироваться общественное мнение. Со временем европейские
монархи начинают понимать, что нельзя не считаться с «республикой
философов» и распахивают перед ними двери своих дворцов. Соединение
монархической власти и философской мысли порождает идею
просвещенного абсолютизма. При Екатерине II эта идеи приходит в Россию,
но вслед за ней врывается мощный поток просветительских идей,
разрушающих, в конечном счете, всю идеологическую работу императрицы
по созданию либерального фасада ее правления.
В основе просветительской философии лежит противопоставление
Природы и Общества, т.е. естественных и социальных отношений человека.

3
Как деисты просветители считали, что Природа, с одной стороны, связана с
Богом, давшим первотолчок для ее развития, и поэтому она наделена высшей
духовной ценностью. С другой стороны, природа материальна и управляется
своими законами. Человек как порождение природы наделен всеми ее
свойствами. Он животное, но имеет одну отличительную черту. В нем
заложена способность к совершенствованию, что является главным
источником его бед. Удаляясь от Природы в мир социальных отношений,
человек тем самым удаляется от Бога и от тех благ, которые ему дает
Природа. Поэтому естественное состояние человека – это состояние добра, а
социальные отношения – это зло.
На противопоставление «Природа – Общество» накладывается
оппозиция «вещь – знак». Природа – это мир подлинных вещей, где все
можно использовать непосредственным образом. Человек изначально
обеспечен всем необходимым. У него есть воздух, которым он дышит, земля,
которая его кормит, материал, из которого он может сделать себе одежду и
построить жилище и т.д. Знаки – это то, что заменяет истинные ценности. Их
нельзя использовать непосредственно, потому что сами по себе они не
представляют никакой ценности. Деньги, чины, ордена, гербы и т.д. – всего
этого нет в Природе, а создается в процессе социальных отношений.
Следовательно, знаки, в отличие от подлинных вещей, не подлинные, т.е.
ложные ценности. Знаки порождают неравенство между людьми, в то время
как от природы все люди равны. Когда человек рождается, он наг. У него нет
короны на голове, шпаги на боку, кошелька в руке и т.д. но у него нет и
цепей на руках, а следовательно, он свободен. Человек – животное, но как
утверждал Радищев, – у него нет клыков и рогов, т.е. он не хищник, а значит
от природы добр. Итак, природа дает человеку такие неоспоримые блага, как
свобода и доброта. Она же делает людей равными и наделяет их всем
необходимым: воздухом, жилищем и т.д.

4
 На вопрос, является ли все это только необходимым или еще
достаточным, просветители отвечали по-разному. Руссо считал, что человек
только тогда по-настоящему счастлив, когда он ограничивается тем, что ему
дает природа. Вольтер спорил с этим, доказывая, что человеку еще
необходима цивилизация и те удобства, которые она ему предоставляет, а
следовательно, природа нуждается в усовершенствовании.
Право на счастье одно из неотъемлемейших прав человека. Всё, что
этому препятствует, оценивается отрицательно. А препятствуют в основном
знаки, которые сеют между людьми раздор и ведут и неравенство. Зачем же
тогда люди вступают в общество. Во-первых, для собственной безопасности.
Природа, с одной стороны, благоприятствует человеку, наделяя его всем
необходимым, но с другой стороны, человек один бессилен перед ней и
нуждается в защите. Сообща людям легче защититься и от диких животных,
и от природных стихий. Во-вторых, человек нуждается в себе подобных.
Ему, как минимум, нужна жена. Отношения мужа и жены – это начало
общественных отношении. Семья – ячейка общества. Но при вступлении в
общество с человеком происходят определенные изменения. Находясь один
на один с Природой, человек в своем поведении руководствуется
естественным правом, которое позволяет ему удовлетворять свои
потребности. Когда он голоден, он может отнять пищу у себе подобного, но
он может и дать отпор, когда кто-то пытается отнять пищу у него. Защищая
свою жизнь, он может убить того, от кого исходит опасность и т.д. Одним
словом, согласно естественному, праву человек ограничен лишь
собственными возможностями. В этом есть определенные преимущества
(можно делать все, что хочешь), но есть и минусы. Человек беззащитен, так
как в любой ситуации он вынужден полагаться лишь на самого себя.
Поэтому люди и заключают между собой договор для взаимной
защиты. Договор кладет начало обществу. Но вступив в общество, человек
уже не может безгранично пользоваться естественным правом, так как теперь

5
он должен уважать права другого человека. Теперь его поведение
регулируется не естественным, а общественным правом, т.е. для собственной
пользы человек вынужден пожертвовать частью своих естественных прав.
Какой именно частью, на этот вопрос просветители отвечали по-разному.

Руссо
Руссо рассматривал общество как единую коллективную личность
(personne morale), в которой растворяются воли отдельных людей. Вступив в
общество, человек утрачивает естественные права и фактически перестает
быть человеком. Теперь он становится гражданином и как гражданин должен
ставить общественную пользу выше личных интересов. Под общественными
интересами Руссо понимает общественную свободу. Общество только тогда
справедливо, когда оно пользуется всеми теми правами, которыми
пользуется человек в естественном состоянии. А для этого необходимо
ограничение прав отдельных людей. Русо принадлежит очень важное
противопоставление общей воли и воли всех. Воля всех – это эгоистические
желания отдельных людей, которые очень опасны для общества, так как,
стремясь к достижению своих корыстных целей, человек забывает об общем
благе. Поэтому общество в целом имеет полное право не считаться с волей
всех. Общая воля – это то, что хочет народ в целом. Она может быть
неизвестна или даже непонятна отдельным людям, но без нее общество не
может существовать. Общая воля определяется общим народным собранием.
Если собрать всех людей вместе и выяснить то общее, что хочет каждый из
них и вычесть из этого индивидуальные желания, то получится общая воля.
Но поскольку это возможно лишь чисто теоретически, то речь идет не о
конкретном народе, а о народе как идеологическом конструкте. Это глубокое
противопоставление Руссо явилось оправданием якобинского террора, когда
народу будут рубить головы во имя народа же.

6
 Общая воля возникает в тот момент, когда народ заключает
общественный договор. Народ издает законы и следит за их исполнением.
Все наиболее важные вопросы народ решает общим собранием. Когда народ
не собирается, то общую волю выражают те, кому народ это доверит. Это
может быть один человек, и тогда это монархия. Это может быть несколько
людей, и тогда это республика. Для Руссо принципиальной разницы между
монархией и республикой не существует, если сувереном, т.е. верховной
властью, является народ. В случае, если правители не выражают общую
волю, они могут быть свергнуты народом как нарушители общественного
договора. А для того чтобы народные правители не забывали для чего они
поставлены народом, народ не должен пребывать в состоянии покоя. Покой
размягчает душу гражданина, способствует забвению общественных
интересов, и в результате гибелен для общества. «Греки, запертые в пещере
Циклопа, жили в ней спокойно в ожидании, пока наступит их очередь
быть съедеными»1. Народ, в представлении Руссо, должен воспитываться в
спартанских добродетелях, и должен быть всегда готовым выступить на
защиту своих интересов. Склонный к парадоксам, Руссо считал, что народ,
пребывающий постоянно в состоянии анархического брожения, – лучший
гарант общественной свободы. «В “Размышлении о правлении в Польше”
Руссо предупреждал поляков об опасности стремления к расслабляющему
гражданскому покою. Надо искать форм правления не наиболее устойчивых,
а наиболее благоприятствующих воспитанию героизма. Сохранить покой и
свободу одновременно невозможно. «Именно на лоне анархии, которую
вы ненавидите. Сформировались те патриотические души, которые вас
уберегли от порабощения»2. Итак, по Руссо, человек, вступая в общество и
становясь гражданином, утрачивает права на индивидуальное счастье.
Гельвеций

1
Об Общественном договоре (Цит. по: Лотман Ю.М. Т.2. С. 152).

2
Там же. С. 152.
7
 Иначе вопрос об общественно договоре решал Гельвеций. По его
мнению, человек вступает в общество не только для личной безопасности, но
и еще для счастья, а следовательно, он не утрачивает своих естественных
прав. Общество – не коллективная личность, как считал Руссо, а соединение
отдельных индивидуумов. Поэтому общая воля не должна подавлять
интересы отдельного лица. Но если каждый безнаказанно будет
удовлетворять свои корыстные желания во вред другим, то общество
распадется, и человек опять окажется в естественном состоянии перед
угрожающим лицом Природы. Человек не должен отказываться от своих
эгоистических интересов, но его эгоизм должен иметь разумный характер.
Свое личное счастье человек может обеспечить лишь через счастье другого.
Делая другим добро, человек тем самым делает добро и самому себе. Если же
человек неразумен, и его эгоизм приобретает антиобщественный характер, то
Общество должно его исправить и даже может наказать, но не имеет права
забирать у него жизнь. Смертная казнь недопустима, так как противоречит
всей природе Общества, цель которого является счастье его граждан.
Человек вступает в общество для счастья, а не для того чтобы быть убитым.
Если же он оказывается неисправимым, то общество может приговорить его
к высшей мере – изгнанию. Таким образом, Общество, в представлении
просветителей, должно гарантировать человеку свободу и счастье, но
просветители хорошо понимали, что современные им общества не
гарантируют ни того, ни другого. Человек везде угнетен. «Рожденный для
счастья, он страждет, рожденный свободным, он везде в оковах» и – писал
Руссо.
***
Одним из основных вопросов для просветителей был вопрос об
отношении теории и истории. Суть его заключалась в следующем. Должна ли
истина извлекаться из человеческого опыта, накопленного веками, или же из
теоретического рассуждения? Очень скоро этот вопрос приобрел

8
практическое значение. Кто имеет право на землю? История той поры шла
рука об руку с юриспруденцией, и это порождало два ответа на вопрос.
Согласно историко-юридическому взгляду, землей тот владеет законно, кто
имеет письменно зафиксированное свидетельство. Все претензии на землю
со стороны других лиц не законны. С точки зрения теории естественного
права, земля должна принадлежать тому, кто ее обрабатывает.
Просветители отрицали историю и весь человеческий опыт. Они
считали, что человечество пошло ложным путем и историю нужно начинать
заново. Поэтому следует вернуться к исходному состоянию. Таким образом,
движение вперед мыслилось как движение назад, возвращение к
первооснове. «История есть печальный рассказ о том, чего не должно
было бы быть». Эти слова Н.К. Михайловского являются вариацией на тему
Руссо о том, что изучение истории есть занятие для тиранов и рабов. Тираны
изучают историю, для того чтобы научиться держать рабов в повиновении, а
рабы – для того чтобы смириться со своим рабским положением, так как вся
история человечества – это история угнетения одних людей другими.
Поэтому в исторических фактах, которые все пропитаны ложью, бесполезно
искать истину.
Эти размышления отразились в спорах просветителей о прогрессе и
цивилизации. Руссо был наиболее последовательным противником того и
другого. Его взгляды окрашены в тона исторического пессимизма. По его
мнению, человек мог быть по-настоящему счастлив только на лоне Природы.
Всё его движение вперед есть порча исходного добра. Ничего, кроме зла и
лжи, цивилизация не дала человеку. Но пессимизм Руссо заключается не
только в этом. Он высказал мысль, что человек никогда не был по-
настоящему счастлив. В начале, когда он имел все для счастья, он не знал,
что такое счастье, так как вообще не имел о нем представления, как не имеет
представления о счастье животное. Поэтому человек легко утратил те блага,
которые могли бы составить его счастье. Теперь человек несчастлив, но он

9
знает, что такое счастье. Однако вернуться в первобытное состояние он уже
не может, так как вообще вернуться назад невозможно. Оппоненты Руссо
полемически заявляли, что он призывает человека встать на четвереньки и
бежать в лес. Руссо отвечал, что это действительно был бы самый лучший
выход, но, к сожалению, невозможный.

Вольтер
Главным противником Руссо был Вольтер, который считал, что
цивилизация необходима человеку, а прогресс приносит несомненную
пользу. Он совершенствует дух человека, выводит его из первоначального
варварства и раскрывает перед ним широкую дорогу к материальным и
духовным ценностям. Вольтер, в отличие от Руссо, выступал не только как
философ, но и как профессиональный историк. Он явился создателем
оригинальной исторической концепции, согласно которой, подлинная
история – это не история войн, полководцев, дипломатов, монархов и т.д., а
смена человеческих цивилизаций, в основе которой лежит идея прогресса.
Поэтому историк должен изучать не биографии героев, а повседневную
жизнь обычных людей.
При всей внешней противоположности концепций Руссо и Вольтера
они порождены единым типом мышления. Они оба отрицают реальную
историю. Для Вольтера, как и для Руссо, то, что происходит на самом деле,
«есть история преступлении». Подлинная история еще не началась. Пока в
мире царят фанатизм и насилие, ни о каком прогрессе не может быть и речи.
Реально то, чего нет, а то, что существует, есть призрак, достойный
насмешки. Отсюда пессимизм Руссо и саркастический скепсис Вольтера.
Настоящее они оценивают с точки зрения некоего теоретического идеала.
Только для Руссо идеал этот уже пройден, а для Вольтера он отодвинут в
далекое будущее. Когда же идеал будет достигнут, история завершится, и
наступит эра разума и света.

10
 ***
Следующим существенным признаком Просвещения является
представление о внутренней непротиворечивости человека. Просветители
исходят из представления о добре как о норме. Зло в таком случае
оказывается искажением нормы. Злой человек – это тот, в ком под влиянием
общественного зла подавлено первоначальное добро. Таким образом с
человека снимает ответственность за все происходящее в мире и
перекладывается на общество. Зло есть везде, где нет добра. Возвращение к
добру есть всего лишь восстановление нормы, и возвращение это может быть
мгновенным.
Изначально добрый человек портится под влиянием злых
обстоятельств: цивилизации, как считал Руссо, или ложной цивилизации, как
считал Вольтер. Человек извращен, потому что он дурно воспитан. Для того
чтобы вернуться к Природе, ему нужно снять кору с души и бельмо с глаз.
Превращение плохого в хорошее мыслится как мгновенный акт. Все плохое
просветители называли предрассудками. Предрассудок – это привычка
неправильно мыслить и неправильно жить, которая вырабатывается
неправильным воспитанием и корыстью воспитателей.
Еще одна важная черта Просвещения – отождествление человека и
человечества. Вся социология просветителей, по сути, сводилась к
антропологии. Человечество в целом можно изучать на примере одного
человека. Робинзон на необитаемом острове – модель взаимоотношения
человека и Природа. Такой взгляд основывался на реальных достижениях
научной мысли XVII-XVIII в. Декарт высказал тезис о том, что знание
восходит от простого к сложному, а следовательно, сложные явления можно
изучать на простых моделях. Черты простого предмета механически
переносились на сложные объекты. Отношения в обществе можно изучать на
отношениях мужа и жены. Два существа, заключающие между собой
договор, уже образуют общество. Следовательно, их договор есть

11
общественный договор. Их союз доброволен и необходим только лишь
потому, что человек нуждается в поддержке другого человека. Муж не будет
вредить жене, потому что его личное счастье обеспечивается с семейным
счастьем. Чем больше счастья у одного супруга, тем больше его у другого.
Так же и в обществе: чем больше счастливых людей, тем счастливей
общество. Поэтому задача каждого человека – обеспечить счастье другого.
Тем самым он обеспечивает и общественное счастье и свое личное.
Говоря о естественном праве и общественном договоре, Руссо
прекрасно понимал, что речь идет не о конкретных вещах, а о философском
построении, о том, чего в реальной жизни не существует. Это теория
человека и общества, но она объясняет реальность так же, как грамматика
объясняет язык. Но также, как грамматика находит подтверждение в языке,
оказалось, что теория Руссо находит свое подтверждение в жизни.

***
В конце XVIII в. в Париже стал появляться путешественник Vaillan.
Он, вернувшись из Африки, настаивал на том, что там, где негры не
соприкасаются с белыми, они отличаются добротой. Они просты и
естественны, и только общение с белыми вносит в их мир зло – деньги,
недоверие и злобу. Эти идеи в Европе воспринимались с безусловным
доверием.
Просветительские идеи входил в плоть и кровь эпохи. Очень скоро во
Франции они из теории перейдут в практику, и польется кровь. Неожиданно
окажется, что золотой век на земле невозможен, а человек не так уж прост,
как уверяли просветители. Русо как-то оборонил довольно страшную фразу:
«Если человек не хочет быть свободным, его можно заставить». Эти слова
послужили оправданием якобинского террора. Через кровь и гильотину
просветитель и поклонник Руссо Робеспьер, пытался провести свой народ к

12
счастью. Он на практике пытался воплотить идею Руссо о преобладании
общей воли над волей всех.
Одно из наиболее распространенных заблуждений –
противопоставление просветительского и революционного путей развития
как мирного и насильственного. Просвещение не только не отвергало, а
наоборот предполагало революционное преобразование общества, так как
речь шла не об усовершенствовании отдельных сторон общественной жизни,
а о полном искоренении всего общественного уклада, основанного на
предрассудках и уродующих прекрасную природу человека.

13