Аргументы из нормативной политической теории (высокий либерализм):

1. Аргумент против концепции добровольности, предполагаемой

сторонниками капитализма.
Как правило, сторонники капитализма, готовы признать добровольным
(и, следовательно, не нарушающим человеческой свободы) любое
соглашение между двумя взрослыми находящимися в своём уме
людьми, при котором обе стороны находятся в курсе всех условий
данного соглашения, и ни одна из сторон не использует принуждения –
насилия или угрозы насилием. Последнее условие формулируется
следующим образом – сделка не является добровольной, если в случае
отказа от её заключения одна положение одной из её сторон
ухудшается в следствие действий той стороны, которая выступает
инициатором сделки. Если Вы предлагаете мне отдать Вам все мои
деньги в обмен на то, что Вы не станете стрелять в меня из пистолета –
моё положение ухудшится в случае отказа, более того – причиной
ухудшения моего положения будут Ваши непосредственные действия -
и, следовательно, такая сделка, добровольной являться не будет.
Данная концепция добровольности является слишком формальной и не
учитывает переговорные позиции, на которых находятся агенты,
намеревающиеся заключить сделку.
Так, сделка, которая заключается между тонущим человеком и
человеком, находящимся на лодке, будет добровольной, в случае, если
человек в лодке пообещает спасти тонущего из воды в обмен на то, что
тот станет пожизненным рабом своего спасителя. Положение
тонущего не ухудшится в случае его отказа – оно останется таким же
плачевным (что важно – человек в лодке не является причиной
бедствия тонущего). Таким образом, неравенство в исходных
переговорных позициях создаёт пространство для манипуляции со
стороны агента, находящегося на более выгодной позиции;
фактически, если неравенство в позициях значительно – агента с менее
выгодной позицией можно вынудить формально добровольно вступить
в сделку на любых условиях. Капитализм предполагает, во-первых,
значительное денежное неравенство, а во-вторых, значительно
неравенство в распределении частной собственности: в то время как
одни люди обладают только своим телом и трудовыми навыками,
другие владеют заводами, предприятиями и землями. Оба этих фактора
являются крайне частыми и эффективными средствами
манипулятивного принуждения агентов, лишенных денег и
собственности, к совершению формально добровольных действий.
Так, человек, обладающий большими деньгами и играющий в
азартную игру с бедняком может позволить себе делать более
рискованные ходы – поскольку он несёт куда меньшие издержки в
случае проигрыша. На это можно возразить, что никто не заставлял
бедняка садиться играть и рисковать своими деньгами. Проблема
состоит в том, что каждый из нас может столкнуться с ситуацией,
когда издержки в случае отказа от заключения сделки эквивалентны
смерти – так мужчина, обладающий средствами, предоставляющими
ему доступ к крайне дорогому и редкому лекарству, может
манипулировать матерью, чей ребёнок смертельно болен и нуждается
в этом лекарстве. Мать данного ребёнка может быть поставлена перед
выбором – заняться сексом в обмен на лекарство, способное спасти её
сына или позволить ребёнку умереть – при этом в случае согласия на
оказания сексуальных услуг обеспеченному мужчине её выбор будет
формально добровольным. Данная ситуаций, могут возразить, является
исключительной – но исключительным не является тот факт, что все
мы вынуждены становиться участниками экономических отношений, в
которые мы вступаем для обеспечения себе выживания и достойной
жизни. Но издержки, которые мы несём в случае отказа на ту или иную
экономическую интеракцию сильнейшим образом зависят от наших
активов – в частности, от того обладаем мы собственностью или нет.
 Работодатель, владелец компании, может обязывать своих работников
работать сверхурочно, выполнять грязную работу, ограничивать их в
плане удобств на рабочем месте (запрещать обеды, перекуры и выходы
в туалет) – в случае отказа работников может ждать увольнение.
Известны примеры того, как работодатели ставили сотрудницам в
качестве условий для повышения по карьерной лестнице оказание им,
работодателям, сексуальных услуг. При этом работники и
работодатель несут разные издержки в случае не-заключения сделки:
работодатель может нанять новых сотрудников, а уволенный работник
вынужден бедствовать и искать себе новую работу (на которой он
может быть поставлен в аналогичные условия). Работодатель,
собственник, не виноват в том, что другие люди собственностью не
обладают и вынуждены продавать свой труд – это не он поставил их в
такие условия – следовательно, согласие на предлагаемые им условия,
какими бы они ни были, со стороны работника всегда будет
добровольным.
Таким образом, концепция добровольности, игнорирующая
переговорные позиции агентов, делает добровольность чистой
формальностью и создаёт условия для доминирования одних людей
над другими при неравном распределении денег, ресурсов и
собственности. Концепция добровольности, чувствительная к
переговорным позициям агентов предполагает эгалитарную политику
в вопросах распределения и перераспределения всех этих благ,
позволяющую, таким образом, устранить подобное доминирование и
сделать взаимодействия между людьми в обществе более честными.
2. Аргумент против концепции изначального присвоения,
предполагаемой сторонниками капитализма.
Как правило, сторонники капитализма предполагают, что мир, включая все
природные ресурсы и естественные блага, изначально не принадлежит
никому, и эти блага и ресурсы становятся чьей-то собственностью лишь
после первоначального присвоения. Первоначальное присвоение какого-либо
ресурса – одна из форм легитимации собственности с точки зрения
сторонников капитализма, наряду с добровольной передачей некоторой вещи
или ресурса в ходе сделки или дарения. Если данную концепцию принять без
введения дополнительных условий и ограничений – выводы из неё могут
стать плачевными для большинства людей, поскольку таким образом
становится возможной ситуация при которой агенты, не преуспевшие в
первоначальном присвоении, оказываются обречёнными на смерть из-за
недостатка ресурсов, или на жизнь в статусе рабов тех агентов, кто успел
присвоить себе бОльшую часть ресурсов. При этом собственник,
присвоивший источник воды, бывший до этого ничейным, не совершает
ничего несправедливого в отношении тех несчастных, которые нуждаются в
воде, но не успели присвоить себе её. У собственника нет никаких
обязательств в отношении этих людей – а они не имеют правы на чужие
первоначально присвоенные ресурсы.
Большинство сторонников капитализма отдают себе отчёт в этих не самых
приятных следствиях допущения об изначально никому не принадлежащих
природных ресурсов – и пытаются, сохраняя это допущение, ввести
некоторые дополнительные условия, исключающие возможность ситуаций
типа той, что была описана выше. Самый известный пример такого условия –
т.н. оговорка Локка, которая гласит, что агент имеет право присваивать
ничейные природные ресурсы и естественные блага, в том случае, если он
оставляет достаточное количество таких же количество ресурсов и благ для
пользования другими людьми. Проблематичность оговорки Локка состоит в
том, что её можно интерпретировать таким образом, что она ведёт к выводам,
гораздо более эгалитарным, чем предполагал сам Локк и те сторонники
капитализма, которые апеллируют к его философии – фактически, оговорка
Локка может быть использована и для защиты не-капиталистических
социальных порядков. Более того, даже “ортодоксальная”, про-
капиталистическая трактовка оговорки Локка выглядит
неудовлетворительной для более радикальных сторонников капитализма,
таких как Мюррей Ротбард, которые считают, что данное условие,
ограничивающее первоначальное присвоение, таким образом ограничивает
право частной собственности.
Свою трактовку оговорки Локка предложил один из самых блестящих
защитников капитализма XX века Роберт Нозик – его вариант “оговорки”
является одновременно следствием полемики с Локком и попыткой
улучшить теорию британского философа. С точки зрения Нозика, каждый
агент обладает правом присваивать никому не принадлежащие природные
ресурсы, при условии, что он тем самым не ухудшает положение других
агентов, в котором они находились до этого. В противном случае – тот, кто
осуществляет присвоение может выплатить другим агентам компенсацию за
те издержки, которые они несут, теряя доступ к присвоенным им ресурсам –
таким образом их положение не ухудшается. То есть, первоначальное
присвоение ресурсов остаётся ничем не ограниченным само по себе – но
преуспевший в нём агент имеет некоторые обязательства перед теми
агентами, кто – напротив – в первоначальном присвоении не преуспел, при
этом делиться присвоенными ресурсами он с ними не обязан. Теория Нозика,
с одной стороны, позволяет избежать крайностей радикальных сторонников
капитализма, вроде Ротбарда, не желающих ограничивать первоначальное
присвоение вообще ничем, а с другой - лишена “эгалитарного оттенка”,
потенциально содержащегося в изначальной формулировке оговорки Локка.
Проблема с теорией первоначального присвоения Нозика, состоит в том,
что он, формулируя её, полностью игнорирует вопросы власти и
доминирования. Дело в том, что агенты, не преуспевшие в первоначальном
присвоение несут не просто экономические убытки, не просто теряют
возможную прибыль – лишённые доступа к ресурсам, люди лишаются
возможности распоряжаться миром вокруг себя и, в конечном итоге, самими
собой, поскольку для этого также необходимы внешние ресурсы. Теория
Нозика оставляет возможной ситуацию в которой один агент или некоторая
ограниченная группа присваивают себе весь мир, выплачивая необходимую
минимальную компенсацию всем остальным – при этом у собственников
остаются широкие возможности для доминирования над остальными,
учитывая неравенство в переговорных позициях (см. аргумент о
добровольных и недобровольных действиях). Сомнительно, что доступ к
власти и его отсутствие вообще можно выразить в денежном эквиваленте,
что делает проблематичной идею компенсации, так что, хотя оговорка
Нозика и позволяет избежать ситуации голодной смерти от недостатка
ресурсов для тех, кто не преуспел в изначальном присвоении – но не
исключает ситуации, когда последние вынуждены находиться в положении
близком к рабству или крепостничеству.
Концепция изначально никому не принадлежащих природных ресурсов
даже с учётом “оговорки Нозика” оправдывает общество, где одни агенты
смогут доминировать над другими просто в силу того, что первым повезло в
изначальной гонке за ничейными ресурсами. Для того, чтобы избежать таких
политически нежелательных выводов, необходимо либо очень сильно
ограничить данную концепцию эгалитарно истолкованной оговоркой Локка,
либо вовсе отказаться от неё в пользу альтернативных режимов
собственности – например, принять допущение, что каждому человеку в силу
естественных прав принадлежит необходимое ему для выживания и
процветание количество природных ресурсов или допущение, согласно
которому все природные ресурсы изначально принадлежат всему
человечеству – и для распоряжение каждым отдельно взятым ресурсом или
благом должно принимать во внимание интересы всех людей. Так или иначе,
подобные режимы собственности будут оправдывать формы социального
порядка, сильно отличающиеся от капиталистического.

3. Аргумент эгалитаристов случайности.

Многие сторонники капитализма выступают за равенство возможностей –
предполагая, что для всех людей должны существовать одинаковые
исходные условие для старта – но неравенство, возникающее уже потом, не
является само по себе чем-то несправедливым. Два важнейших понятия, к
которым апеллируют сторонники капитализма, оправдывающее такое
неравенство, проистекающее из экономики, основанной на частной
собственности и рыночной конкуренции, это понятия заслуг и
ответственности. Агент, преуспевающий в капиталистическом обществе,
имеет право на деньги и собственность, которые ему принадлежат,
поскольку он заслужил их своими действиями – тяжело работал, искал
креативные решения, проявлял талант предпринимателя и т.д. В то же
время, перераспределение благ в пользу агентов, не преуспевающих в
капиталистической экономике, недопустимо или по крайней мере должно
быть крайне ограниченным – поскольку ответственность за их не-
преуспевание лежит на них самих – эти агенты не прилагали достаточно
усилий, либо им просто не везло, поскольку их действия не приносили им
предполагаемых результатов. В любом случае, компенсировать им
издержки от участия в капиталистической конкуренции было бы
несправедливо в том числе по отношению к ним самим – эти агенты не
рассматривались бы как несущие ответственность за свои действия и таким
образом, им было бы отказано в субъектности. Но действительно ли
преуспевание является следствием заслуг, а в не-преуспевании виноваты
сами непреуспевающие?
В действительности, сторонники капитализма часто не учитывают ту
степень, в которой наше текущее преуспевание или не-преуспевание
обусловлено случайностью. Всё люди, помимо их воли, участвуют в
“генетической лотерее” – и одним в ней везёт больше, чем другим – наше
физическое и психическое здоровье и состояние нашего организма в целом,
данные нам при рождении, не зависят от нас, в то время как от них
сильнейшим образом зависит наша дальнейшая жизнь. Одним людям в
силу своих генетических особенностей приходится всю жизнь тратить
средства для поддержания своего здоровья – есть ли их вина в этих
издержках, лежит ли ответственность за эти траты на них? Другие,
напротив, от природы отличаются крепким здоровьем и могут позволить
себе экономить на его поддержании – есть ли в этом их заслуга? Более
того, таланты, как физические, так и интеллектуальные, также напрямую
зависят от врождённых качеств – разным людям с разной степенью
лёгкости даются одни и те же виды деятельности. На это сторонник
капитализма может возразить, что менее одарённому человеку просто
стоит прикладывать больше усилий – тогда он сможет компенсировать
отсутствие у себя соответствующих задатков. Однако возможность
прикладывать больше усилий зависит от силы воли, которая в свою
очередь может в значительной степени быть обусловленной генами. Более
того, наличие талантов само по себе в большей степени мотивирует их
развивать и преумножать, чем их отсутствие, что, опять таки, ставит менее
одарённого в невыгодное положение.
Люди не выбирают свои гены при рождении – точно так же, они не
выбирают уровень достатка и благополучия семьи, в которой они
рождаются и социальное окружение, в котором им предстоит расти. При
этом данные обстоятельства, тот “стартовый багаж” с которым все мы
начинаем нашу жизнь, определяет вероятность успеха и неудачи в
дальнейшей жизни. Фактор случайности, который определяет этот
“стартовый багаж” делает проблематичными апелляцию к личным заслугам
того, кто успешен в рамках капиталистического общества, и апелляцию к
ответственности, несомой за неудачу.
Конечно, случайность вмешивается в человеческую жизнь разными
способами. Человек, делающий ставку при игре в азартную игру и
проигрывающий, сам выбирает участие в этой игре – случайность в данном
случае является “выборной” и потерпевший неудачу ответственен за
принятое им решение. Если же, эксцентричный преступник заставит
жертву играть с ним на деньги под дулом пистолета – проигрыш жертвы в
этой игре будет следствием “грубой случайности” и ответственности
жертвы тут нет. Вся примеры удачных и неудачных обстоятельств
описанных в начале являются примерами грубой случайности, которая
является, пусть и не единственным (нельзя исключать выборную
случайность), но крайне значимым источником неравенства
существующего при капитализме – при этом отсылка к заслугам и
ответственности не способна оправдать данное неравенство.
Учёт различия между грубой и выбранной случайностями и оценка их роли
в жизнях людей свидетельствуют об изначальной нечестности
капиталистической конкуренции. Для того, чтобы люди не страдали от не
выбираемой ими плохой грубой случайности, требуется существенная
эгалитарная политика, выравнивающая стартовые преимущества и
включающая в себя широкие перераспределительные меры.

4. Нео-аристотелианский аргумент.
Многие сторонники капитализма считают капиталистический порядок чем-
то естественным, чем-то, что проистекает из природы человека и
соответствует естественному ходу вещей. Но так ли это на самом деле?
Человек – социальное животное и это проявляется сразу на нескольких
уровнях. Начиная со своего рождения, человеческий младенец зависит от
других людей – от их заботы и опеки, без которых он неизбежно погибнет.
Для того, чтобы ребёнок смог превратиться во взрослую полноценную
особь, его психика должна сформироваться благодаря обучению и
коммуникации с другими людьми – другие люди учат его пользоваться
языком, мыслить, поддерживать отношения с сородичами, заботиться о
себе и т.д. Даже взрослая человеческая особь сильнейшим образом зависит
от соплеменников, которые необходимы ему для поддержания его
психологического и физического комфорта. Каждый человек с
неизбежностью пользуется результатами труда и изобретениями других
людей – включая многих поколений людей, живших до него. Каждый из
нас существует в среде, созданной усилиями огромного количества других
людей, как тех, что жили в прошлом, так и современников. Даже взрослая,
здоровая, полноценная и, как кажется, самостоятельная человеческая особь,
оказавшись в изоляции от соплеменников и результатов их деятельности
будет обречена на крайне некомфортную и весьма короткую жизнь,
поскольку рано или поздно столкнётся с ситуациями, с которыми человек
не может справиться в одиночку – необходимостью в добывании и
приготовлении пищи, в строительстве жилья, в оказании себе медицинской
помощи. И даже в тех случаях, когда данная особь сможет помогать себе
самостоятельно, она в любом случае будет пользоваться навыками,
полученными её от других людей – даже на таком уровне человек
останется зависимым от своего социального окружения. Homo sapience –
социальное существо, а также существо уязвимое и зависимое.
В то же время, человеческой природе свойственно наличие пороков и
добродетелей: первые препятствуют реализации своей социальной
природы и мешают взаимодействию с другими людьми, а вторые –
напротив способствуют полноценной кооперации. Добродетель
справедливости, помимо прочих требований, которые она налагает, требует
от человека разумного признания и принятия того факта, что он зависим от
других людей практически во всём; справедливый человек, таким образом,
никогда не будет предписывать себе слишком больших заслуг, отдавая себе
отчёт в том, насколько его успешные действия обусловлены благотворным
влиянием других людей. В то же время, справедливый человек будет
стремиться помогать другим людям, отдавая себе отчёт в том, насколько
они зависимы от него, и понимая, что зависимость – то, что объединяет его
и их. Таким образом, человеческое сообщество, приближающееся к своему
естественному идеалу – это сообщество, в котором ценятся взаимность и
кооперация.
В то же время, существуют внешние условия, способствующие появлении
пороков и препятствующие честной и взаимной кооперации, свойственной
людям как виду, в силу их природы. Так, скопление большого количества
благ, в частности, денег и собственности, в частных руках, заставляет
человека ценить свой собственный достаток и благополучие, заключённые
в этом большом количестве благ, больше, чем интерес сообщества, к
которому он принадлежит. Человек, чьи богатства значительно превышают
средний уровень достатка остальных часто начинает считать себя лучше и
выше остальных, пренебрегает их потребностями и нуждами, предписывает
себе больше, чем он в действительности заслуживает и игнорирует факт
уязвимости и зависимости, свойственный человеческой природе. Такая
человеческая особь заботится о сохранении и преумножении своей
собственности больше, чем о соплеменниках, что разлагает его моральный
характер – богатый собственник пренебрегает кооперацией как таковой,
поскольку для него проще получить заботу и участие других людей,
попросту купив их в качестве услуги.
В то же время, недостаток денег и собственности, состояние бедности и
нужды также пагубно влияет на человеческий характер, порождая зависть к
достатку других людей и ненависть к их успехам. Зависть в совокупности с
чувством физической нужды может толкнуть бедных на преступления
против чужой собственности и чужой жизни, игнорируя тот факт, что в
данном случае объектами ненависти выступают те, кто не является лично
ответственным перед бедным, страдающим от лишений человеком. Таким
образом, бедность, как и чрезмерное богатство, также разобщает людей,
порождает пороки и мешает людям культивировать в себе добродетель
справедливости, требующую признания взаимной зависимости
человеческих существ друг от друга.
Сообщество, близкое к природному идеалу, вытекающему из
человеческого естества, должно быть сообществом равных, признающих
слабости и сильные стороны друг друга, разделяющими общие беды и
общие проблемы. В таком сообществе невозможны будут ситуации, в
которых один человек не сможет разделить опыт другого из-за
иерархических различий. Представим себе ситуацию, когда богатый
человек, лишившийся личной машины, вынужден испытывать дискомфорт
от езды в тесно набитом автобусы, в котором менее обеспеченные люди
вынуждены ездить постоянно. В этой ситуации, бывший автовладелец не
сможет разделить свою проблему с другими пассажирами автобуса, для
которых его проблема является частью повседневности – а значит, этот
человек, не является частью их сообщества. В сообществе, где ценятся
идеалы добродетели, должны существовать механизмы перераспределения
доходов, позволяющие избежать как бедности, так и скопления большого
скопления благ в частных руках. В подобном сообществе будет осуждаться
порок стяжательства и стремления приобретать всё больше и больше,
потреблять ради самого потребления и хотеть для себя больше, чем ты на
самом деле заслуживаешь. Сообщество, реализующее естественный идеал
человеческой природы, ни в чём не будет напоминать современный
капиталистический порядок.