Через пару сотен лет после открытия электричества, человеческая раса претерпела немалые

изменения. Технологии смешались с людьми и теперь киборги это такое же обычное явление как
и то, что каждый человек на земле имеет встроенный микрочип, следящий за всеми его
действиями. У людей не осталось личной жизни и каких либо секретов всё было известно. Но
известно не всем людям, а лишь тем, кто владел базой данных. А базами данных владели и имели
доступ очень немногие. Очень немногие. Вряд ли вообще кто либо из обычных доходяг знал кто
это за люди и люди ли они вообще. Да людям было не до этого. В погоне за упрощениями
большая половина человечества отказалась от рождения детей. И точно ведь – ни забот , ни
незгод. Никаких кричащих, плачущих, срущихся существ рядом – просто живи в свое
удовольствие, вот и вся суть. Те же кто продолжал рожать детей сталкивались с неимоверными
проблемами. Одна из таких проблем была ювенальная юстиция. Ребята из этой конторы очень
любили детей, т.к от количества детей,. Которых они отнимут зависела их заработная плата.
Значит – больше детей, больше денег. Эти парни, прикрывающиеся легендой о заботе детей
делали жизнь добросовестных родителей адом: количество проверок на правильное воспитание
превышало все нормы здравого смысла, а иногда они даже просто ловили детей на улице, чтобы
потом сказать дабы они оставались без присмотра.

Никого не интересовало мнение родителей и после очередной оценки «экспертов» ребёнок с

криками и плачами отправлялся в специальный лагерь, где заботливые воспитатели окончательно
подрывали его психику и делали из него высококачественного овоща, готового исполнить любой
приказ государства и ещё порадоваться этому. Они уничтожали главное качество волевого
человека – стремление к свободе. Любой нормальный человек не хочет быть рабом, он хочет
управлять своей жизнью и стремиться к целям. Преожолевать препятсвтия и восхищаться новыми
рубежами. Они уничтожали всё это ещё в детком вохрасте и делали из ребенка раба, нового
идеального элемента обшества.

Люди перестали думать – за них думали машины, перестали действовать – за них это желали
машины. Люди просто потребляли и тратили, затем этот цикл начинался сначала. Всё было под
контролем. Это был большой всепланетный концлагерь, в котором любое отклонение от
заданных норм, какими бы безумными они не были , строго каралось. Люди забыли про слово
развитие. Они пребывали в стагнации. И были довольны этим. Их обманули, столь искусно и столь
профессионально, что даже самые заядлые преступники предыдущих времен позавидовали бы.
Мир превратился в ад, в котором все были рабами.

Самое интересное было то, что люди были рады этому рабству. Радоваться рабству их учили с
самого детства. Предводители мира сего создали идеальные условия для развития и
распространения рабства как такового. Да, имплантанты давали людям невероятные
возможности для выживания в созданном электронном механическом мире: с чипом в руке вы
можете открывать и закрывать свою машину, разблокировать дверной замок, пройти любой
кодовый замок настроенный на ваш идентификационный код, совершать покупки в магазине,
хранить все свои сбережения и управлять ими совершая лишь пару движений, звонить,
передавать файлы, отправлять сообщения и полностью синхронизироваться с окружающим тебя
искусственным миром. Голографические очки создавали новую реальность для тебя и то, что ты
видел в мониторе теперь было прямо перед тобой как настоящее, как будто на самом деле. Ты
мог изменять виртуальную реальность просто совершая движения руками, электронные
персонажи теперь могли ходить по твоей комнате, а модель дома, ты мог моделировать просто
расставляя и изменяя нужные детали прямо перед своими глазами. Такие технологии практически
польностью отстранили людей от настоящей реальности и они погрузились в виртуальные игры с
головой и полностью. Для саморазвития новые технологии использовали единицы, в основном
это были учёные и творческие люди.

Люди разучились думать и анализировать. Они забыли как решать, что им надо, ачто нет. Теперь
компьютерные системы решали, что тебе нужно. Почему так произошло? Это просто. Зачем
думать самому, если некто предлагает тебе уже готовый вариант, да ещё и такой, который
отвечает всем твоим запросам? Правильно – незачем. Если ты, что-то ищешь в интернете, то
система предлагает, что ты хотел бы найти – и точно – я хотел бы найти это. Хочешь сделать что-
нибудь? Система уже знает, что тебе нужно. Нейроинтерфейс, который со временем был
распространён по всему миру давал системе анализировать твои привычки вкусы и наклонности с
тем, чтобы якобы помогать тебе с выбором того или иного варианта. Фактически же, система
знала о чём ты думаешь и что тебе нужно в тот или иной момент. И это позволяло ей подбирать
такие решения, которые подходили тебе, но при этом и удовлетворяли тому, чего жаждет
система, а точнее её руководители. Нейропередатчик по волшебному мановению руки некого
человека за пультом мог начать излучать электромагнитные волны некой частоты, которые
воздействовали на человеческий мозг особым образом – они подавляли его способность к
критическому восприятию реальности и постепенно подводили человека к тому, что он просто
принимал всё то, что ему предлага система, причём считал это наилучшим вариантом и был очень
рад этому. Фактически введя нейроинтерфейс они полностью получили контроль над человеком.
Идентификационный код, присваеваемый каждому человеку, позволял найти его в любой точке
планеты за считанные секунды. Сигнал поступал со спутника на монитор и вот мы видим тебя,
помаши нам ручкой, дружок, тебе уже не спрятаться. Здорово, правда? А нейроинтерфейс давал
возможность контролиорвать разум человека в нужном направлении, при том, что сам человек
мало что осознавал и думал, что он сам принимает решения. Конечно, всё, что говорили нам люди
с голливудскими улыбками с рекламных плакатов и рекламных роликов было неправдой и
иллюзией. В обществе усиленно поддерживалась иллюзия свободы и люди охотно верили в неё.
Периодически проводились массовые демонстрации типо выборов, реферндумов и прочей
чепухи,. Чтобы как то продемонстрировать иллюзию народного выбора и свободы.

Не было никакой свободы. Никаких прав. Никакой личной жизни. Никакого выбора. Ничего.

Обществом правила система. Она направляла его в нужное ей русло и всегда ей это удавалось.

Но у каждой системы есть администратор, не так ли? Человек, так сказать, прявящий балом.
Кукловод, Режиссёр. Скорее всего их несколько. Десятков. Может сотен. Остаётся один вопрос
зачем им это нужно? И тут же возникает следующий: И что же нам делать в такой ситуации?

Седой улыбнулся, окинул взором аудиторию, прикинул насколько его рассказ впечатлил всех этих
людей и поставил кружку с чаем на маленький дубовый столик. В зале было не так много людей,
человек пятнадцать, может двадцать. В основном это был молодняк , дети лет восемнадцати
двадцати с разными взглядами, мнениями и вопросами насчёт мира, которыый был вокруг.
Каждый из них выражал своё отншение к истории Седого: кто-то выражал глубокий скептицизм,
кто-то оценивал всё это критически и занимался поиском аргументов за и против, некоторые были
испуганы, некоторые внимали каждому слову без разбора под напором обаяния и харизмы
Седого. Очень немногие в этом помещении имели, как это называется, «умный взгляд», что
характеризует человека как адекватного и толкового. Он знает свои слабые и сильные стороны,
может грамотно оценить ситуацию и прийти к наиболее правильному решению, не вдаваясь в
страсти скептицизма и недоверия если это протеворечит его внутренним убеждениям. Седой
сразу подмечал таких и особо пристально наблюдал за ними во премя соих лекций. Они видели
это и уже понимали, что не смогут уйти отсюда прежними – теми, кем они были до этого.
Остальные же просто уходили забыв весь этот «бред» как говорится, и возвращались в это
сумасшедшее безумное общество, продолжая потреблять, потребляться и быть потребляемыми.
Седой видел и таких, он сразу замечал их недостающий уровень сознания и особо не старался
привлечь их внимание. Он работал на ту часть аудитории, которая понимала, что она может стать
частью чего-то великого. Частью идеи, которая в будущемм изменит этот мир вернув его в
изначальное положение – правильное положение. И каждый раз, когда Седой видел этих ребят
что-то в душе у него согревалось добрым животворящим огнём и он улыбался. Улыбался он редко
и улыбался только в таких случаях – если на душе было тепло, а такие случаи в сложившейся
ситуации случались не так уж сачто как хотелось.

Седой выдеражл небольшую паузу после истории, затем сел на стул, взял крепкую кружку из коры
дуба и , отхлебнул пару глотков, душистого, кубанского чая из полевых трав, обратился к
аудитории

- Ну всё. Лекция закончена. – он выдержал паузу – кто хочет, остантесь – он встретился взглядом с
каждым из умных ребят – остальные свободны.

Народ сразу же засуетился после этих слов, загрохотали стулья, скрежет деревянных ножек
раздавался то там, то тут и через некоторое время обшарпанное помещение внутри старого жд
вокзала осталось почти полностью пустым: на нескольких стульях сидела пара человек и только
седой занимал в этом помещении тоячее положение. Он подошёл к первому сидячему парню лет
восемнадцати худого телосложения, в очках, со вдавленной грудью , голубыми глазами и
волевыми подбородком, всем совим видом показывающий тот факт, что даже сильных людей
можно загнать в угол, если они окажутся в обществе недалёких личностей, которые имеют
гораздо большее численное превосходство. Пацан посмотрел на седого и в одном его взгляде
быловидно горячее желание изменить себя и изменить мир к лучшему.

- как тебя зовут малец?

- Александр – ответил он

- ты искренне желаешь пойти по пути, что мы избрали?

- совершенно точно – чувствовалось, что в его словах не было не капли лжи.

Седой кивнул и подошел ко второму оставшемуся: это была девушка,так же лет восемнадцати
девятнадцати, она была высокая темноглазая шатенка с острыми , характерными чертами лица,
означавшими, что наличие женственности не означает отстутствие твёрдого характера. Волосы её
спускались тёмно-бордовым водопадом до самой поясницы и цепляли вгляд любого нормального
мужчины, который хоть что-то понимает в женской красоте.

- А как же ваше имя герцогиня?

- Мария, мягко ответила девушка, было видно, что она благосклонно относится к Седому, хотя
быть может эта склонность была чем то большим, что очень было нужно ей и до чего совершенно
не было дела Седому.

- Посмотрим, что из тебя выйдет. В любом случае, он попытался окунуться в её карие глаза,
девушек нам очень не хватает. Он смутил её, она потупила глаза и скромно улыбнулась. Седой
понял, что зря сделал это, но не подал вида.
Ну – он хлопнул руками и всё его ествество выражало счастье – годное дело мы сегодня сделали
Сергей Михалыч, а? Сергей Михалыч, верно я говорю? Михалыч спал, облокотившись на спинку
странного трёхного стула. Седой потряс его по плечу. Михалыч просто открыл глаза, будто не спал
а лишь сидел с закрытыми глазами и ждал пока его потревожат. Не подавая никаких признаков
сонливости он быстро взглянул на Седого:

- Едем?

- Давно пора.

Лиловые огни огромного индустриального современного города отливали на стеклах старой

шевроле. Они скользили с одного стекла на другое, переливались, меняли оттенки с лилового на
красный, на розоватый, на голубой, на светло-синий, то разрывались, образовывая раздельные
уродливые полосы, то сливались воедино в одну толстую извивающуюся линию и плавно
переходили на следующее стекло, затем растворяясь во мраке ночи. Два взрослых мужчины,
сокрытых в тени сидели впереди и говорили о чём-то. О чём-то важном или нет, они говорили еле
раскрывая рты изредка улыбаясь и часто оглядывались по сторонам, как будто бы проверяли не
следит ли за ними кто-нибудь. Затем тот, кто сидел справа от рулевого наклонился к нему и что-то
тихо сказал и резко отклонился на прежнее место, рулевой ускорил темп езды и резко свернул не
сбавляя скорость на ближайшем повороте, шевроле немного занесло, но водитель умело
выровнял машину и скрылся в сумраке ночи, переключив дальний свет на ближний и отрубив
полностью задние огни.

Сосед водителя последний раз выглянул в окно, но не увидел во тьме ни единого признака
какого-либо электрического света.

- Ушли – он сказал приглушённо, шёпотом, словно не хотел потревожить тех, кто мог возобновить
погоню. Он откинулся на спинку сиденья, глубоко вздохнул и медленно опустил веки. Седой хотел
отдохнуть, хотя бы минуту. Избавиться от чувства постоянного напряжения, что он испытывал уже
несколько дней. Он выдохнул, приоткрыв рот так, что часть углекислого газа вышла через него.
Образовалось маленькое облачко пара. Было холодно. А на задних сиденьях спали двое
маленьких человечков, которым предстояло сыграть большую роль в этой игре. На это надеялся
Седой и в это верили они, но ещё совсем слабо, но верили же. А всё начинается с веры, и это
означало, что, всё же, маленькая, совсем слабая, но с большими возможностями вероятность
этого существовала. И она давала надежду всем им и всем нам.

«Замёрзнут же» проскочило в голове у Седого, сразу после того, как маленькое облачко пара
растворилось в воздухе. Похоже сегодня ему не дадут отдохнуть, как и вчера и пару дней назад и
… А, ладно. Это была его жизнь и его обязанность, и ему нравилось то, чем он занимался, даже
если приходилось пребывать в состоянии напряжения дни и ночи напролёт. Конечно, он любил
поворчать, но это было не в серьёз. Все в штабе знали это и он тоже. Ворчание было как
необходимый ритуал, как атрибут каждодневной трудной деятельности.

Он негромко крякнул, словно дед, приподнялся на сиденье, снял с себя потрёпанную меховую
куртку, собачий мех имел специфический запах, им пропахла вся кабина и купе автомобиля, но ни
кому не было дела до таких мелочей, собачий мех отлично согревал – и это было главное.

- Притормози-ка, Бурый. Глядишь, ребята закоченели совсем.

Бурый был того-то же мнения. Он тут же начал тормозить, плавно остановился на обочине, но не
стал глушить движок. Они оба вышли из машины, аккуратно закрыли двери, и затем заглянули на
задние сиденья: молодые спали крепко обнявшись, чтобы согреться. Они едва знали друг друга,
но холод не на шутку сблизил их. Юноша спал сидя, крепко приобняв девушку, его лицо ничуть не
было мягким или расслабленным, даже во сне он чувствовал за неё ответственность и готов был в
любой момент защитить её. Девушка склонила голову ему на плечо , волосы были распущены,
падали вниз на колени парню, и даже во сне она поражала своей статью и красотой молодой
девушки.

Бурый улыбался – Она поразила его не на шутку. Он будет стараться ради неё. Будет делать всё,
что угодно. – было видно, что его умиляла эта ситуация – где мои годы, а, Седой? Помнишь себя в
этом возрасте? Хах, готов поспорить ты был ещё тем ловеласом, ухлёстывал за девками только
так. Ну, скажи же, что так и было? – он легонько хлопнул его по плечу. Седой улыбнулся и опустил
взгляд вниз, на секунду, видимо, погрузившись в юношеские воспоминания, такие давние и такие
увлекательные. Но момент спустя он уже был здесь, он всё тот же рассудительный и
молниеносный, спокойный и загадочный, добродушный и бескорыстный как и всегда.

- давай куртку , - мягким шёпотом сказал он - Хватит разговоров - Седой схватил мягкую и тёплую
куртку, еще не успеышую остыть после того как ее вытащили из кабины и с особым вниманием и
тщательностью оккуратно закутал ребят. Такой заботы он не проявлял уже очень давно. Он сам
себя поймал на этой мысли и удивился. С Чего бы это? Потом разберётся. В любом случае он знал
что доведёт это дело до конца. Как доводил все свои дела.

Как только передние двери были захлопнуты и машина тронулась пришло время разговоров.
Естественно они говорили вполголоса, может быть ещё тише, чтобы не разбудить ребят. Это плохо
получалось у Бурого. Его голос был очень низкого тона и когда он пытался говорить потише, то
получалось так, что его речь просто прерывалась и вибрировала. Поэтому Седому постоянно
приходилось приглушать его и напоминать, что на заднем сиденье есть ещё кое-кто. Он старался
из всех сил, но всё равно ничего не выходило. В конце концов они поняли, что ребята слишком
крепко спят, чтобы их разбудил даже голос Бурого и его мучениям пришёл конец. Голос Седого
был немного хрипловат, как у курильщика. Но суть в том, что Седой никогда не курил. И не пил. Ни
разу в жизни. И не ради принципа, а ради себя самого.

Получалось так, что все спрашивали почему Сергея Михайловича кличут Бурым. Всё оказывалось
не слишком интересным и захватывающим, как ожидалось. Эта была его фамилия. Бурый Сергей
Михайлович – родился и вырос на востоке России. После окончания школы переехал в Питер и
выучился на инженера-программиста в Государственном Петербургском Университете. Закончил с
отличием и красным дипломом в кармане. Первую практику прошёл с огромным успехом и
попытался получить работу в российском офисе Microsoft. Проработал там семь месяцев,
добрался до должности заместителя начальника по связям с общественностью. После того, как
начался Большой Переворот и его хотели подвергнуть имплантации уволился с работы и подался
в бега. Встретился с Седым на КПП на выезде из Питера. С этого момента является главой Штаба
Повстанцев по высоким технологиям. Он знает цифровой бизнес изнутри, он знает уловки, что они
используют, он знает техники и технологии, что они применяют для контроля над людьми. И
благодаря ему Повстанцы могли противостоять им.

Никто не спрашивал, почему Седого так звали. Потому что это было очевидно – он был седой. Вся
его шевелюра, которая состояла из мягких, шёлковых волос была полностью белесой. Ему было
всего лишь тридцать, но всем было без разницы. Выглядел он гораздо старше своих лет, но не по
причине плохого образа жизни, а по другой причине. Он через многое прошёл и видел такое, чего
никому никогда не рассказывал. Это только его бремя и он нёс его с достоинством. Казалось тот
ужас, что он видел должен был полностью перекроить его личность и сделать либо его
ненормальным психопатом, либо страшным маньяком убийцей, который бы пытался выместить
страх из своей души просто убивая людей и причиняя им боль. Но он остался умнейшим
человеком, самым благородным и человечным из всех кого можно было найти на оставшемся
куске земли. Он был добрейшей души человек, ненавидел жестокость и всячески пресекал её,
если наблюдал таковую.

Ветер крепчал. Ряды тополей на обочине дороги печально шумели и покачивались из стороны в
сторону.

Седой был чем-то озадачен. Бурый знал, что если его не трогать, то он довольно скоро раскроет
сам все карты. Наконец, Седой не выдержал.

- В том то всё и дело, Сергей. Я насчёт мальчишки. Ты говоришь, он будет стараться ради неё. Вот
этого я и боюсь. Ты же понимаешь, что любое дело нужно делать не для кого-то, а для себя. Если
тебе нравится оно, если ты горишь душой к этому занятию. Особенно – он выделил это слово – к
нашему делу. Может быть, он пришёл только для того, чтобы добиться её расположения, так как
она захотела остаться. Вот чего я боюсь. Такие мотивы неустойчивы, они станут ещё более
шаткими, если она влюбится в кого-нибудь ещё. А она влюбится.

Седой выглядел встревоженным.

- Может ты и прав Седой. А может и нет. А вот я думаю, что паренёк стоит того. Он поймёт. Он
загорится этим. Может, уже горит, а это дорогого стоит, Седой. Ты просто преувеличиваешь на
фоне того, что случилось с Дианой. Ну да, такое случается…Так бывает, это жизнь и это тот путь,
что мы избрали.

Настуаило молчание. Они неслись по пустой просёлочной дороге, усыпанной сухими листьями,
промышленным мусором и обрывками бумаги. Чистотой за городом никто не занимался. Все
силы были брошены на поддержание порядка внутри соцкультурного котла, что сотворили
глобализаторы уже более десятка лет назад. Ассимиляция народов достигла таких масштабов, что
люди врядли помнили, какой они национальности и к какому народу принадлежат.
Национальные, культурные, психологические барьеры стирались и образовывался такой
своеобразный бульон из совершенно потерянных и дезориентированных людей, которые
подчинялись мнениям экспертов и совершенно переставали думать своей головой, так как
необходимость в этом исчезала. Общество было совершенно деморализовано и подвержено
процессу катастрофической деградации. Каннибализм считался нормой, как и зоофилия,
педофилия и другие извращения.

Чувствовалось, что Бурый находится в напряжении, хочет скачать что-то но боится сделать это.
Седой понял это, но не принял никаких дейтсвий и стал ожидать, пока он сам раскроет все карты.
Так они проехали метров двадцать и Бурый наконец не выдержал: оставив одну руку на руле, а
второй почесав себя за затылок, закусив губы он всё таки спросил:

- Как думаешь, мы всё же выберемся из этой жопы?

Седой хотел было немного улыбнуться, от ощущения того, что знал своего друга как облупленного
и в очередной раз предсказал его действия, но для Бурого этот разговор имел большое значение,
он очень уважал Седого и всегда прислушивался к его словам, поэтому сейчас на нём лежала
большая ответственность – он должен был приободрить своего друга.

- Несомненно, друг мой. Несомненно.

- Просто, хмм(последовал тяжелый вздох) Сколько мы уже здесь? Год? Два? А дела всё
ухудшаются. Они давят на нас числом и технологиями. Мы не можем им достойно ответить.
Послушай, Седой, я уважаю тебя, уважаю наши идеи и убеждения, но в последнее время мне всё
тяжелее верить в нашу победу. Федерация наступает нам на пятки, и недалёк тот час, когда
биодроид окажется в нашем штабе и отправит нас всех на Машину. И знаешь что? И тогда мы уже
не сможем переродиться как в прошлый раз, когда нас просто перестреляли как мух, и вселиться в
новые тела не составило труда. Теперь наступит конец! Полный и безоговорочный! Всё к чему мы
стремились, к чему шли, канет в небытие и всё рухнет во мрак и мы никак не сможем помочь и
противостоять этому злу! Ты понимаешь это, Седой?