Вторая книга содержит речь стоика Луцилия Бальба. Он начинает с того, что
доказывает существование богов. Он говорит, что предсказания сбываются,
только люди не всегда их правильно трактуют. Далее перечисляет четыре
причины, названные стоиком Клеанфом, благодаря которым в человеческих
душах заложилось понятие о богах: возможность предчувствия будущего, вели-
кие блага, устрашающие человека природные явления и равномерность движе-
ний и круговращений небесных объектов, их красота и порядок. Затем Бальб
доказывает, что мир божественен, небесные светила в том числе. Бальб также
говорит о самой природе богов, он утверждает что боги относятся к природе
каждой вещи, к земле, к морям и другим. Затем Бальб различает суеверие и
религию: “те, которые целыми днями молились и приносили жертвы, чтобы их
дети пережили их, те были названы суеверными,(...). А те, которые над всем,
что относится к почитанию богов, усердно размышляли (...), были названы
религиозными”. Бальб рассуждает о божественном промысле, он приходит к
тому, что “мир и все, что в нем, созданы для богов и людей”, ведь сотворено
все так благодетельно для тех, кто пользуется разумом. В заключении Бальб
говорит о том, что “боги бессмертные пекутся и заботятся не только о роде
человеческом в целом, но и об отдельных людях”, при этом “боги пекутся о
великом, но малым пренебрегают”, поэтому великих людей сопровождает
успех во всех делах.
В третьей книге выступает Котта и подвергает сомнению взгляды стоиков о
вопросе природы богов. Речь его построена так, что каждое утверждение
Бальба он разбирает отдельно. Начинает Котта с вопроса о существовании
богов: он опровергает доводы Бальба. Затем идет рассуждение о свойствах
богов: Котта приходит к тому, что добродетель, ум, честь и прочее есть нечто
естественное, присущее человеку, но не божеству. Котта задается вопросами:
“управляет ли миром провидение богов? печется ли оно о делах человече-
ских?”. Котта считает, что боги пренебрегают людьми, и приводит стих
Теламона:
Если б боги опекали, было б хорошо хорошим
Людям, худо злым, а ведь на деле не бывает так теперь.