1
Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 1
ГРАММАТИКА В СИСТЕМНОМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ ЯЗЫКА
Определение языка. Разграничение языка и речи. Язык как
семиотическая система: его функции, элементы, структура. Языковые
единицы как знаки. Сегментные и сверхсегментные языковые единицы.
Уровни языковых единиц, их структурные и функциональные признаки.
Иерархические отношения между единицами разных уровней. Слово и
предложение как основные уровнеобразующие языковые единицы. Текстовый
уровень как сфера реализации (функциональной манифестации) всех
языковых единиц. Три составные части (подсистемы, строя) языка:
фонетическая (фонологическая), лексическая и грамматическая системы
языка. Системность грамматики. Морфология и синтаксис как два
основных раздела грамматики. Грамматика как отрасль языкознания.
Теоретическая и практическая грамматика. Синтагматические и
парадигматические отношения между языковыми единицами;
синтагматические и парадигматические отношения в грамматике. План
выражения и план содержания в языке; синонимия и омонимия в
грамматике. Синхрония и диахрония; синхронические и диахронические
отношения в грамматике.
Язык – явление сложное, многогранное, его можно изучать и описывать
с разных сторон: как психический или когнитивный феномен, как явление
социальное, с точки зрения исторических изменений и т.д. Однако, прежде
всего, язык рассматривается как особая знаковая система. Система есть
структурированная совокупность элементов, объединенных некоторой общей
функцией. Язык - это система специфических взаимосвязанных и
взаимозависимых языковых знаков, объединенных функцией формирования
мыслей, их хранения и обмена мыслями между людьми.
Системный подход является ведущим во многих сферах лингвистики, но
особенно он значим и важен в сфере грамматики.
Основы системного описания языка были сформулированы в конце XIX
- начале ХХ века в работах разных исследователей, таких как русские лингвисты
И. А. Бодуэн де Куртене, А. А. Потебня и др. Основоположником системного
подхода в лингвистике считают швейцарского лингвиста Фердинанда де
GRAMMAR IN THE SYSTEMIC CONCEPTION OF LANGUAGE
The definition of language. The distinction between language and speech.
Language as a semiotic system: its functions, elements and structure. Lingual
elements (units) as signs. Segmental and supra-segmental lingual units. The levels
оf lingual units, their structural and functional features. Hierarchical relations
between units of different levels. The word and the sentence as the main level-
forming units. The text level as the sphere of functional manifestation of all the
lingual units. The three constituent parts (subsystems) of the language: pho-
nological (phonetic), lexical and grammatical systems. The systemic character of
grammar. Morphology and syntax - the two main sections of grammar. Grammar
as a branch of linguistics. Theoretical and practical grammar. Syntagmatic and
paradigmatic relations between lingual units; syntagmatic and paradigmatic
relations in grammar. The plane of content and the plane of expression; synonymy
and homonymy in grammar. The notions of diachrony and synchrony; diachronic
and synchronic relations in grammar.
Language is a multifaceted, complex phenomenon which can be studied and
described from various points of view: as a psychological or cognitive phenomenon,
as a social phenomenon, from the point of view of its historic changes, etc. But first
and foremost language is treated as a semiotic system (system of signs). A system is a
structured set of elements united by a common function. Language is a system of
specific interconnected and interdependent lingual signs united by their common
function of forming, storing and exchanging ideas in the process of human
intercourse.
A systemic approach prevails in many spheres of linguistics, and it is
particularly relevant and important in the sphere of grammar.
The foundations of systemic language description were formulated at the turn
of the 20th century in the works of many linguists, among them the Russian linguists I.
A. Baudoin de Courtenay, A. A. Potebnya and others. The originator of the systemic
approach in linguistics is considered to be a Swiss scholar Ferdinand de Saussure.
1

Соссюра. Он впервые разграничил в языке в широком понимании этого термина
(по-французски, ‘language’) две стороны: «деятельностную» сторону (‘parole’),
непосредственно связанную с процессом производства, передачи и получения
речи, и стоящую за этим процессом языковую систему (‘langue’). Это
положение является одним из основных постулатов современной системной
лингвистики: язык в широком понимании представляет собой единство двух
сторон – системы особых языковых единиц, собственно языка, и использования
языковых единиц, собственно речи. Другими словами, язык в узком понимании
термина является системой средств выражения, а речь является манифестацией
системы языка в процессе коммуникации. Система языка объединяет корпус
языковых единиц и правила их использования, а речь включает в себя
собственно акт создания высказываний и его результат (сами высказывания, или
текст).
В лингвистике используются и другие термины для обозначения двух
основных сторон языка (которые, однако, не всегда совпадают с
противопоставлением «язык – речь»): «языковая компетенция» и «языковое
употребление» (Н Хомский), «схема» и «узус», «языковая система» и
«процесс», («текст») (Л. Ельмслев), «код» - «сообщение» (R. Jacobson) и т.д.
Наиболее общеупотребительными все же являются термины «язык» и «речь».
Фердинанд де Соссюр также является одним из основоположников
учения о языковых единицах как особых знаках - двусторонних единицах,
обладающих формой и значением. Фердинанд де Соссюр говорил о неразрывной
связи фонетического «означающего» (по-французски, ‘signifiant’) и
«означаемого» (‘signifie’). В системе языка языковой знак обладает лишь
потенциальным значением; в речи, в процессе общения это потенциальное
значение «актуализируется», объединяясь с конкретным референтом. Поэтому
языковой знак графически изображается в виде так называемого «знакового
треугольника», включающего форму, содержание и референт. Например: слово
«слон» является знаком, который включает в себя «означающее», или форму -
последовательность фонем (или, в письменном представлении, букв) и
«означаемое», или значение - образ данного животного в нашем сознании;
референт – «настоящее» животное в реальном мире, которое может физически
присутствовать или отсутствовать в момент общения.
референт
2
He was the first to divide the phenomenon of language in general (in French:
‘language’) into two sides: an ‘executive’ side (‘parole’), concerned with the
production, transmission, and reception of speech, and an underlying language system
(‘langue’). This is one of the basic postulates of modern systemic linguistics:
language in general comprises two aspects: the system of special lingual units,
language proper, and the use of the lingual units, speech proper. In other words,
language in the narrow sense of the term is a system of means of expression, while
speech is the manifestation of the system of language in the process of intercourse.
The system of language comprises the body of lingual units and the rules of their use,
while speech includes the act of producing utterances and the result of it (the
utterances themselves, or the text).
Other terms are used in linguistics by different authors to denote the two basic
aspects of language (which, however, do not always coincide with the ‘language –
speech’ dichotomy): ‘language competence’ and ‘language performance’ (N.
Chomsky), ‘ linguistic schema’ – ‘linguistic usage’, ‘linguistic system’ – ‘linguistic
process’ (‘text’) (L. Hjelmslev), ‘code’ – ‘message’ (R. Jacobson), etc. Still, the terms
‘language’ and ‘speech’ are the most widely used.
Ferdinand de Saussure was also among the first scholars who defined lingual
units as specific signs - bilateral (two-sided) units that have both form and meaning.
Ferdinand de Saussure spoke about an indissoluble link between a phonetic ‘signifier’
(French: ‘signifiant’), and a ‘signified’ (‘signifie’). In the system of language, a
lingual sign has only a potential meaning; in speech, in the process of communication,
this potential meaning is “actualized”, connected with a particular referent. That is
why a lingual sign is graphically presented in the form of a triangle, including the
material form, the meaning and the referent. For example, the word ‘elephant’ is a
sign, consisting of a signifier, or form – the sequence of phonemes (or, in written
presentation, of letters), and a signified, or meaning – the image of the animal in our
mind; the referent is the ‘real’ animal in the outside world, which may or may not be
physically present.
2

‘elephant’
форма значение
Языковые единицы могут быть двух видов: сегментные и
сверхсегментные. Сегментные языковые единицы образуются фонемами,
которые являются мельчайшими материальными частицами (сегментами) языка;
сегментные единицы представляют собой фонемные цепочки (морфемы, слова,
предложения и т.д.). Сверхсегментные языковые единицы не существуют сами
по себе, их форма реализуется вместе с формой сегментных единиц; тем не
менее, сверхсегментные единицы передают различные значения, включая
грамматические значения; к ним относятся: интонационный рисунок, ударение,
паузация, модели порядка слов и т.д. Ср. изменение порядка слов и
интонационной модели в следующем примере: He is at home (сообщение). – Is he
at home? (вопрос). Сверхсегментные языковые единицы образуют вторичную,
дополнительную линию речи, которая осуществляется параллельно первичной
фонемной линии.
Сегментные единицы образуют иерархию уровней языка. Термин
«иерархия» означает структуру, в которой единицы вышележащего уровня
образуются из единиц нижележащего уровня; единицы каждого уровня
характеризуются собственными функциональными признаками и не сводятся к
простой сумме единиц нижележащего уровня.
Первый уровень образован фонемами, мельчайшими материальными
языковыми элементами. Они обладают формой, но не обладают значением.
Фонемы выполняют функцию дифференциации значений слов и морфем.
Например: man – men.
Второй уровень образуется морфемами, мельчайшими значимыми
элементами языка, которые строятся при помощи фонем. Наименьшая морфема
3
referent
‘elephant’
form meaning
The units of language are of two types: segmental and supra-segmental.
Segmental lingual units consist of phonemes, which are the smallest material
segments of the language; segmental units form different strings of phonemes
(morphemes, words, sentences, etc.). Supra-segmental lingual units do not exist by
themselves, their forms are realized together with the forms of segmental units;
nevertheless, they render meanings of various kinds, including grammatical meanings;
they are: intonation contours, accents, pauses, patterns of word-order, etc. Cf., the
change of word-order and intonation pattern in the following examples: He is at home
(statement). – Is he at home? (question). Supra-segmental lingual units form the
secondary line of speech, accompanying its primary phonemic line.
Segmental lingual units form a hierarchy of levels. The term ‘hierarchy’
denotes a structure in which the units of any higher level are formed by the units of
the lower level; the units of each level are characterized by their own specific
functional features and cannot be seen as a mechanical composition of the lower level
units.
The 1st level is formed by phonemes, the smallest material lingual elements,
or segments. They have form, but they have no meaning. Phonemes differentiate the
meanings of morphemes and words. E.g.: man – men.
The 2nd level is composed of morphemes, the smallest meaningful elements
built up by phonemes. The shortest morpheme can consist of one phoneme, e.g.: step-
s; -s renders the meaning of the 3rd person singular form of the verb, or, the plural
3

может состоять из одной фонемы, например: step-s; -s означает 3-е лицо ед.
число глагола, или множественное число существительного. Значение морфемы
обобщенное, «сигнификативное»: морфема не называет референт, а указывает
на него.
Третий языковой уровень образуется словами, или лексемами -
номинативными языковыми единицами, которые выражают конкретное,
номинативное значение: они называют различные референты. Слово строится
морфемами; оно может состоять из одной морфемы, например: cat. Разница
заключается в качестве значения.
Четвертый языковой уровень образуется словосочетаниями, или
фраземами, которые представляют собой объединения двух и более
знаменательных слов, служащих в составе предложения сложными
номинациями (названиями) референтов (объектов, действий, признаков и даже
событий), например: a beautiful girl, their sudden departure. В современной
трактовке словосочетания могут наряду с отдельными словами рассматриваться
как составляющие предложений, члены предложения, которые собственно и
составляют четвертый языковой уровень и могут быть названы «денотемами».
Пятый уровень образуется предложениями, или пропоземами -
языковыми единицами, которые называют некоторую ситуацию, событие и
одновременно выражают предикацию, т.е. показывают отношения между
названным событием и реальной действительностью - реально или нереально
событие, желательно или обязательно, сообщается как факт или подвергается
вопросу, утверждается или отрицается и т.д.; например: Their departure was
sudden - реальное событие, имевшее место в прошлом, сообщается как факт и
т.д. Предложение часто определяется как предикативная языковая единица.
Минимальное предложение может состоять из одного слова, например: Fire!
Шестой уровень образуется предложениями, функционирующими в
тексте. Текстовые единицы традиционно называются сверхфразовыми
единствами; мы будем называть такие находящиеся выше уровня предложения
конструкции, которые образуются в речи, диктемами (от лат. ‘dicto’ «я
говорю»). Диктемы характеризуются рядом признаков, главным из которых
является общность темы. Как и все остальные языковые единицы, диктемы
могут быть выражены одной единицей нижележащего уровня; например, текст
рекламного лозунга может состоять из всего лишь из одного предложения: Just
do it!; или абзац письменного текста может быть образован одним независимым
предложением, которое приобретает тематическую значимость.
Не все единицы языка обладают собственным значением и,
следовательно, не все они могут быть определены как знаки: фонемы и слоги
4
form of the noun. The meaning of the morpheme is abstract and significative: it does
not name the referent, but only signifies it.
The 3rd level consists of words, or lexemes, nominative lingual units, which
express direct, nominative meanings: they name, or nominate various referents. The
words consist of morphemes, and the shortest word can include only one morpheme,
e.g.: cat. The difference is in the quality of the meaning.
The 4th level is formed by word-combinations, or phrasemes, the
combinations of two or more notional words, which represent complex nominations of
various referents (things, actions, qualities, and even situations) in a sentence, e.g.: a
beautiful girl, their sudden departure. In a more advanced treatment, phrases along
with separate words can be seen as the constituents of sentences, notional parts of the
sentence, which make the fourth language level and can be called “denotemes”.
The 5th level is the level of sentences, or proposemes, lingual units which
name certain situations, or events, and at the same time express predication, i.e. they
show the relations of the event named to reality - whether the event is real or unreal,
desirable or obligatory, stated as a fact or asked about, affirmed or negated, etc., e.g.:
Their departure was sudden (a real event, which took place in the past, stated as a
fact, etc.). Thus, the sentence is often defined as a predicative lingual unit. The
minimal sentence can consist of just one word, e.g.: Fire!
The 6th level is formed by sentences in a text or in actual speech. Textual units
are traditionally called supra-phrasal unities; we will call such supra-sentential
constructions, which are produced in speech, dictemes (from Latin ‘dicto’ ‘I speak’).
Dictemes are characterized by a number of features, the main one of which is the
unity of topic. As with all lingual units, dictemes are reducible to one unit of the lower
level; e.g., the text of an advertisement slogan can consist of just one sentence: Just
do it!; or, a paragraph in a written text can be formed by a single independent
sentence, being topically significant.
Not all lingual units are meaningful and, thus, they can not be defined as
signs: phonemes and syllables (which are also distinguished as an optional lingual
level by some linguists) participate in the expression of the meaning of the units of
upper levels; they are called “cortemes” (from Lat. cortex: ‘bark, crust, shell’) as
opposed to the majority of meaningful lingual units, called “signemes”.
4

(которые также выделяются некоторыми лингвистами в качестве
факультативного уровня языка) лишь участвуют в выражении значений единиц
вышележащих уровней; они называются «кортемами» (от лат. cortex: ‘кора,
корка, скорлупа’) и противопоставляются большинству значимых языковых
единиц, которые называются «сигнемами».
Исключительно важным для системного описания языка является
выделение двух основных типов отношений между языковыми единицами:
парадигматических и синтагматических отношений. Термин
«синтагматические отношения» является производным от слова «синтагма», т.е.
линейное соединение единиц одного уровня. Языковые единицы образуют
различные цепочки, последовательности, конструкции, иными словами, они
сочленяются в реальных последовательностях. Например: He started laughing. В
этом предложении можно выделить синтагматические, или линейные
отношения между звуками: [h+i:] = [hi:]; [s+t+a:+t+i+d] = [sta:tid]; морфемы
также синтагматически объединены в словах: star+ed= started; laugh+ing=
laughing; слова синтагматически объединяются в словосочетаниях и
предложениях: He + started; started + laughing. Кроме того, предложение может
быть объединено синтагматическими отношениями с другими предложениями в
процессе общения, в речи, например: He started laughing. Everybody thought it
was rather odd. Поскольку эти отношения можно наблюдать в реальных речевых
последовательностях, в высказываниях, они также еще определяются латинским
термином «in praesentia» («в присутствии», присутствующие в одной
последовательности).
Синтагматическим отношениям противопоставляются отношения,
называемые парадигматическими. Этот термин является производным от слова
«парадигма» и обозначает отношения между элементами в составе парадигм в
системе языка. Фердинанд де Соссюр называл эти отношения
«ассоциативными», имея в виду то, как различные языковые единицы
организованы и ассоциативно соотнесены друг с другом в мозгу человека.
Классическими грамматическими парадигмами считаются грамматические
категории слов, морфологические парадигмы, например, категории числа или
падежа существительных: в русском языке – стол – стола – столу – столом –
на столе; в английском языке – toy – toys; tooth – teeth; children – children’s, и др.
Парадигма в наиболее общем виде есть система вариантов одной и той же
единицы, называемой «инвариант»; парадигматические отношения – это
отношения между вариантами языковой единицы внутри парадигмы. Не только
1[1][1]
The original meaning of the Greek word, from which the term ‘paradigm’ comes, is ‘model’: in Ancient Greek linguistics it denoted the models of words from which a pupil could deduce the
corresponding forms of other words belonging to the same inflectional class.
5
Crucial for the systemic description of language are the two fundamental
types of relations between lingual units: paradigmatic and syntagmatic relations. The
term “syntagmatic relations” is derived from the word “syntagma”, i.e. a linear
combination of units of the same level. Lingual units form various lingual strings,
sequences, or constructions; in other words, lingual units co-occur in the same actual
sequences. E.g.: He started laughing. In this sentence we can point out syntagmatic,
or linear relations between the sounds [h+i:] = [hi:]; [s+t+a:+t+i+d] = [sta:tid];
etc.; the morphemes are also connected syntagmatically within words: start+ed =
started; laugh+ing = laughing; the combinations of words form syntagmas within
phrases and sentences: He + started; started + laughing. Besides, the sentence can be
connected with other sentences by syntagmatic relations in the process of
communication, in speech, e.g.: He started laughing. Everybody thought it was rather
odd. Since these relations can be observed in actual utterances, they are also defined
by the Latin term “in praesentia” (“in the presence”, present in the same sequence).
The other type of relations, opposed to syntagmatic, are called paradigmatic.
The term is derived from the word “paradigm” and denotes the relations between
elements in paradigms in the system of language. Ferdinand de Saussure called these
relations ‘associative relations’, implying the way different linguistic units are
arranged and associated with each other in human minds. Classical grammatical
paradigms are those making up grammatical categories of words, or, morphological
categories, e.g., the category of number or case of the noun: in Russian – стол –
стола – столу – столом – на столе; in English – toy – toys; tooth – teeth; children
– children’s, etc. 1[1][1] Paradigm, in most general terms, is a system of variants of the
same unit, which is called ‘the invariant’; paradigmatic relations are the relations
between the variants of the lingual unit within a paradigm Not only words, but all
lingual units are organized in the system of language paradigmatically according to
their own categories; for example, sentences may be organized in paradigms
5

слова, но и все остальные языковые единицы организованы парадигматически в
системе языка в соответствии со своими собственными категориями, например,
предложения объединяются в парадигмы по категории «цель коммуникации»; в
таких парадигмах противопоставляются повествовательные, вопросительные и
побудительные модели предложений, например: He laughed. – Did he laugh? –
Let him laugh. Поскольку парадигматические отношения нельзя наблюдать в
реальной речи, их еще называют отношениями «in absentia» («в отсутствии»).
Парадигматические отношения существуют между языковыми
единицами не только в грамматике, но и в фонетической и в лексической
системах языка. Например, парадигматические отношения связывают гласные и
согласные, глухие и звонкие согласные и т.д.; синонимы и антонимы,
тематические группы, модели словообразования и т.д. Однако наиболее
значимы парадигматические отношения в грамматике, поскольку грамматика
является наиболее системно организованным строем языка.
Язык как система разбивается на три основных подсистемы, каждая из
которых в свою очередь тоже является системой. Это – фонетическая
(фонологическая), лексическая и грамматическая системы. Фонетическая
система (фонетический строй языка) включает все языковые единицы,
составляющие материальную сторону языка: звуки, фонемы, интонационные
модели, акцентуальные модели. Фонетический строй языка изучается отдельной
лингвистической дисциплиной – фонетикой (фонологией). Лексическая
система (лексический строй языка) включает все номинативные (назывные)
языковые единицы – слова и устойчивые словосочетания. Лексическая система
изучается в лексикологии. Грамматическая система (грамматический строй
языка) включает правила и закономерности употребления языковых единиц в
построении высказываний в процессе общения между людьми. Грамматическая
система языка изучается специальной лингвистической дисциплиной -
грамматикой.
Изучение грамматики может быть либо практического характера
(практическая грамматика), когда исследование направлено на описание
грамматики как набора правил, подлежащих соблюдению, либо теоретического
характера (теоретическая грамматика), когда исследование направлено на
объяснение механизмов и законов, по которым функционирует грамматическая
система языка.
В каждой из подсистем вычленяются не только собственный набор
элементов, но и собственная организация структуры. Например, в
грамматической подсистеме языка выделяют части речи и модели предложений.
Части речи далее разграничиваются на существительные, глаголы,
6
according to the category “the purpose of communication”, in such paradigms
declarative, interrogative and imperative sentence patterns of the same sentence
invariant are opposed, e.g.: He laughed. – Did he laugh? – Let him laugh. Since these
relations can’t be observed in actual speech they are also described as relations “in
absentia” (“in the absence”).
Paradigmatic relations exist not only in grammar, but in the phonetical and
lexical systems of language as well. For example, paradigmatic relations exist
between vowels and consonants, voiced and voiceless consonants, etc.; between
synonyms and antonyms, in topical groups of words, word-building models, etc. But
paradigmatic relations are of primary importance for grammar, as the grammar of
language is above all systemic.
As a system, language is subdivided into three basic subsystems, each of
which is a system in its own turn. They are the phonetical (phonological), lexical and
grammatical systems. The phonetical system includes the material units of which
language is made up: sounds, phonemes, different intonation models, and accent
models. The phonetical system of language is studied by a separate branch of
linguistics called phonology. The lexical system includes all the nominative (naming)
means of language – words and stable word-combinations. The lexical system is
studied by lexicology. The grammatical system includes the rules and regularities of
using lingual units in the construction of utterances in the process of human
communication. The grammatical system is described by grammar as a branch of
linguistics.
The study of grammar may be either practical (practical grammar), which
describes grammar as a set of rules and regulations to follow, or theoretical
(theoretical grammar), aiming at the explanation of how and why the grammatical
system works.
Each sub-system distinguishes not only its own set of elements, but its own
structural organization. For example, within the grammatical system we single out
parts of speech and sentence patterns. The parts of speech are further subdivided into
nouns, verbs, adjective, adverbs, functional parts of speech; this subdivision of
grammar is known as morphology. Sentences are further subdivided into simple and
composite: composite sentences are subdivided into complex and compound, etc.; this
subdivision of grammar is known as syntax.
6

прилагательные, наречия, служебные части речи; эта часть грамматики известна
как морфология. Предложения далее разграничиваются на простые и сложные
предложения, сложные предложения далее разграничиваются на
сложносочиненные и сложноподчиненные и т.д.; эта часть грамматики известна
как синтаксис.
В истории лингвистики были попытки отделить грамматику как
описание формальной и структурной стороны языка от семантики, как описания
значений. Такой подход невозможен, поскольку грамматические формы и
закономерности значимы, т.е. они обладают значением, хотя грамматические
значения качественно отличаются от лексических значений. Грамматические
значения отражают наиболее обобщенные, абстрактные компоненты
содержания, передаваемого языковыми единицами. Например, слово hands,
помимо непосредственного лексического значения (референта, обозначаемого
словом), несет определенные грамматические значения, в частности, значение
«предметности» (категориальное грамматическое значение существительных),
«множественности» (более чем одни объект) и др.
Языковая единица была определена выше как знак – двусторонняя
единица, обладающая собственным значением и собственной формой. В связи с
этим в языке вычленяют две стороны, или два плана - план содержания и план
выражения: план содержания объединяет все элементы значения, т.е.
семантические элементы, существующие в языке, а план выражения объединяет
все материальные, формальные компоненты языка. Каждая языковая единица,
включая грамматические единицы, представляет собой единство значения и
формы, содержания и средства его выражения. Однако между планом
содержания и планом выражения нет одно-однозначного соотношения;
отношения между единицами плана содержания и плана выражения более
сложные. В случаях полисемии или омонимии две или более единицы плана
содержания соотносятся с одной единицей плана выражения, например,
лексические омонимы: seal, hand, и др. В случае синонимии, наоборот, два или
более единицы плана выражения соотносятся с одной единицей плана
содержания, например, лексические синонимы: pretty, nice, beautiful, и т.д.
Отношения омонимии и синонимии также могут быть выявлены в
грамматической системе языка. Например, грамматическая омонимия: -(e)s
передает 3-е лицо ед. число глагола, родительный падеж существительного или
множественное число существительного, ср., breaks, bird’s, birds;
грамматическая синонимия - будущее действие в английском языке может быть
выражено с помощью форм простого будущего (the future indefinite), простого
настоящего (the present indefinite) или продолженного настоящего (the present
7
In the history of linguistics, there were attempts to separate grammar, as the
description of linguistic forms and structures, from semantics, the description of
meanings. This is absolutely impossible, since grammatical forms and regularities are
meaningful, though, of course, the quality of grammatical meanings is different from
the quality of lexical meanings. Grammatical meanings are connected with the most
abstract and general parts of information, rendered by lingual units. For example, the
word hands, apart from its immediate lexical meaning (the referent of the word), bears
some grammatical meanings, in particular, ‘thingness’ (the categorical grammatical
meaning of nouns), ‘plurality’ (more than one objects are denoted) and others.
A lingual unit has been described above as a sign – a bilateral unit, which has
its form and its meaning. Thus, two language planes can be distinguished - the plane
of content and the plane of expression: the plane of content comprises all the
meaningful, semantic elements contained in the language, while the plane of
expression comprises all the material, formal units of the language. Each lingual unit,
including grammatical units, is a unity of meaning and form, of content and the means
of its expression. But the correspondence between the two planes is not one-to-one;
the relations between the units of content and the units of expression are more
complex. In cases of polysemy and homonymy two or more units of the plane of
content correspond to one unit of the plane of expression, for example, the lexical
homonyms: seal, hand, etc. In cases of synonymy, just the other way round, two or
more units of the plane of expression correspond to one unit of the plane of content,
for example, the lexical synonyms: pretty, nice, beautiful, etc. The relations of
homonymy and synonymy can be distinguished in the grammatical system too. For
example, homonymy in grammar: the grammatical suffix -(e)s denotes the 3rd person
singular of the verb, the genitive case of the noun, or the plural of the noun, as in
breaks, bird’s, birds; synonymy in grammar: future action can be expressed with the
help of the future indefinite, the present indefinite, or the present continuous form of
the verb, as in We’ll fly tomorrow; We fly tomorrow; We are flying tomorrow.
7
 8
continuous), ср., We’ll fly tomorrow; We fly tomorrow; We are flying tomorrow.
Фердинанд де Соссюр и Бодуэн де Куртене внесли еще один важный Another major contribution to the systemic description of language by
вклад в системное изучение языка: они показали, что синхронное исследование Ferdinand de Saussure and Beaudoin de Courtenay was the doctrine that the
языка в определенной стадии его развития должно быть отделено от synchronic study of a particular ‘state’ of a language in its development should be
диахронного изучения изменений языка от одной его стадии к другой. Поэтому separated from the diachronic study of the language changes from one state to
выделяют еще один вид отношений между языковыми единицами: синхронные another. So, one more fundamental type of relation between language elements is to
отношения между элементами языка, сосуществующими в определенный be distinguished: synchronic relations between language elements coexisting at a
период времени, и диахронные отношения между языковыми единицами certain period of time, and diachronic relations between lingual elements of a certain
определенного типа в разные временные периоды. Язык и каждая из его type at different time periods. Language and each of its subsystems are synchronic
подсистем являются системами синхронно сосуществующих единиц; в каждой systems of co-existing elements; in each system it is also possible to analyze
из систем можно также анализировать диахронные отношения между diachronic relations between its elements. For example, synchronic relations in New
элементами. Например, синхронные отношения в современном английском English: hard – harder – hardest; synchronic relations in Old English: heard -
языке: hard – harder – hardest; синхронные отношения в древнеанглийском heardra - heardost; diachronic relations: hard – heard; harder – heardra; hardest –
языке: heard - heardra - heardost; диахронные отношения: hard – heard; harder – heardost.
heardra; hardest – heardost.
Key terms: language, speech, sign, lingual unit, system, subsystem, systemic approach, segmental lingual units, supra-segmental lingual units, hierarchy, hierarchical
(hierarchic) relations, phoneme, morpheme, word (lexeme), word-combination (phraseme), denoteme, sentence (proposeme), supra-sentential construction (supra-phrasal unity,
dicteme), nomination, predication, corteme, signeme, plane of content, plane of expression, synonymous relations (synonymy), homonymous relations (homonymy), paradigm,
paradigmatic relations, syntagma, syntagmatic relations, synchrony, synchronic relations, diachrony, diachronic relations

8

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 2
МОРФЕМНАЯ СТРУКТУРА СЛОВА
Определение морфемы. Слово и морфема; их соотношение в
уровневой системе языка. Единицы промежуточного статуса между
морфемой и словом. Традиционная классификация морфем, их позици-
онная и семантическая характеристики. Корень и аффиксы.
Лексические (словообразовательные, деривационные) и грамматические
(словоизменительные, служебные) морфемы. Анализ морфемного
состава слова по непосредственным составляющим. Грамматическая
значимость деривационных аффиксов; лексические
(словообразовательные) парадигмы. Особенности грамматических
аффиксов (флексий) в английском языке. Внешняя и внутренняя
флексия. «Алло-эмическая теория» в морфологии: соотношение
морфов, алломорфов и морфем. Дистрибутивный анализ в морфологии:
контрастная, неконтрастная, дополнительная дистрибуция.
Дистрибутивная классификация морфем: морфемы пустые и полные
(понятие нулевой морфемы), свободные и связанные, открытые и
скрытые, сегментные и сверхсегментные, аддитивные и
заместительные, непрерывные и разрывные. Оценка дистрибутивных
типов морфем.
Как было показано в предыдущем разделе, морфема – это
минимальная значимая языковая единица, образуемая фонемами и
входящая в состав слова. Она обладает значением, но значение морфемы
размытое, отвлеченное, сигнификативное, в отличие от значения слова,
которое является более конкретным, номинативным (назывным). Морфемы
формируют слова, вне слов они не существуют. Изучая морфему, мы
фактически изучаем слово: его строение, его функции, то, как слово входит
в речь.
При разграничении морфемы и слова как языковых единиц
приходится признать, что иногда их разграничение проблематично. Между
морфемой и словом нет жесткой границы, существует целый ряд единиц
9
MORPHEMIC STRUCTURE OF THE WORD
The definition of the morpheme. The word and the morpheme, their
correlation in the level structure of the language. Intermediary phenomena
between the word and the morpheme. Traditional classification of morphemes:
positional and functional (semantic) criteria. Roots and affixes. Lexical
(derivational, word-building) and grammatical (functional, word-changing)
affixes. The IC-analysis of the morphemic structure. Grammatical relevance
of derivational affixes; lexical (word-building) paradigms. The peculiarities of
grammatical suffixes (inflexions) in English. Outer and inner inflexion. The
"allo-emic" theory in morphology: morphs, allomorphs and morphemes.
Distributional analysis in morphology; contrastive, non-contrastive, and
complementary types of distribution. Distributional classification of morp-
hemes: full and empty (zero morphemes), free and bound, overt and covert,
segmental and supra-segmental, additive and replacive, continuous and
discontinuous morphemes. The assessment of distributional morpheme types.
As shown in the previous unit, the morpheme is the elementary
meaningful lingual unit built up from phonemes and used to make words. It has
meaning, but its meaning is abstract, significative, not concrete, or nominative,
as is that of the word. Morphemes constitute the words; they do not exist outside
the words. Studying the morpheme we actually study the word: its inner
structure, its functions, and the ways it enters speech.
Stating the differences between the word and the morpheme, we have to
admit that the correlation between the word and the morpheme is problematic.
The borderlines between the morpheme and the word are by no means rigid and
9

промежуточного характера (полуслов – полуморфем), которые образуют
пространство переходных явлений (континуум) между словом и морфемой
как полярными явлениями градационного пространства. Сюда входят
схожие с морфемами служебные, вспомогательные слова, например,
вспомогательные глаголы, служебные наречия, артикли, частицы,
предлоги, союзы и т.д.: они осознаются как отдельные единицы (их
«выделимость» фиксируется письменной практикой), но выполняют
различные грамматические функции, т.е. функционируют подобно
морфемам и несамостоятельны в своем значении в большей или в меньшей
степени. Ср.: Jack’s, a boy, have done.
Данный подход к трактовке различных языковых единиц известен в
лингвистике как «полевой подход»: полярные явления, обладающие
несомненными характерными признаками противопоставляемых единиц,
составляют «ядро» поля, а переходные явления, сочетающие в себе
некоторые характеристики полярных явлений, образуют «периферию»
поля; так, служебные слова находятся на периферии класса слов, поскольку
функционируют подобно морфемам.
В традиционной грамматике морфемы разграничиваются на
основании двух критериев: позиционного критерия - положения морфем в
слове относительно друг друга, и семантического (или функционального)
критерия - вклада морфемы в совокупное значение слова.
В соответствии с этими критериями морфемы подразделяются на
корневые морфемы (корни) и аффиксальные морфемы (аффиксы).
Корневые морфемы выражают наиболее конкретную, «вещественную»
часть значения слова и занимают в нем центральное положение.
Аффиксальные морфемы выражают уточняющую, «спецификационную»
часть значения слова: они уточняют, или трансформируют значение корня.
Аффиксальная спецификация может быть двух видов: лексическая и
грамматическая; поэтому по семантическому критерию аффиксы далее
разделяются на лексические, или словообразовательные (деривационные)
аффиксы, которые вместе с корнем образуют основу слова, и
грамматические, или словоизменительные аффиксы, выражающие
значения различных морфологических категорий, таких как число, падеж,
время и т.д. C помощью лексических аффиксов образуются новые слова; с
помощью грамматических аффиксов изменяется форма одного слова.
По позиционному критерию аффиксы подразделяются на префиксы,
которые располагаются перед корнем слова, например: under-estimate, и
суффиксы, которые располагаются после корня слова, например:
10
there is a set of intermediary units (half-words - half-morphemes), which form
an area of transitions (a continuum) between the word and the morpheme as the
polar phenomena. This includes the so-called “morpheme-like” functional, or
auxiliary words, for example, auxiliary verbs and adverbs, articles, particles,
prepositions and conjunctions: they are realized as isolated, separate units (their
separateness being fixed in written practice) but perform various grammatical
functions; in other words, they function like morphemes and are dependent
semantically to a greater or lesser extent. Cf..: Jack’s, a boy, have done.
This approach to treating various lingual units is known in linguistics as “a
field approach”: polar phenomena possessing the unambiguous characteristic
features of the opposed units constitute “the core”, or “the center” of the field,
while the intermediary phenomena combining some of the characteristics of the
poles make up “the periphery” of the field; e.g.: functional words make up the
periphery of the class of words since their functioning is close to the functioning
of morphemes.
In traditional grammar, the study of the morphemic structure of the word is
based on two criteria: the positional criterion - the location of the morphemes
with regard to each other, and the semantic (or functional) criterion - the
contribution of the morphemes to the general meaning of the word.
According to these criteria morphemes are divided into root-morphemes
(roots) and affixal morphemes (affixes). Roots express the concrete, “material”
part of the meaning of the word and constitute its central part. Affixes express
the specificational part of the meaning of the word: they specify, or transform the
meaning of the root. Affixal specification may be of two kinds: of lexical or
grammatical character. So, according to the semantic criterion affixes are further
subdivided into lexical, or word-building (derivational) affixes, which together
with the root constitute the stem of the word, and grammatical, or word-
changing affixes, expressing different morphological categories, such as
number, case, tense and others. With the help of lexical affixes new words are
derived, or built; with the help of grammatical affixes the form of the word is
changed.
According to the positional criterion affixes are divided into prefixes,
situated before the root in the word, e.g.: under-estimate, and suffixes, situated
after the root, e.g.: underestim-ate. Prefixes in English are only lexical: the word
underestimate is derived from the word estimate with the help of the prefix
under-. Suffixes in English may be either lexical or grammatical; e.g. in the word
10

underestim-ate. Префиксы в английском языке бывают только
лексическими: так, слово underestimate образовано от слова estimate с
помощью префикса under-. Суффиксы в английском языке могут быть либо
лексическими, либо грамматическими; например, в слове underestimates
суффикс –ate является лексическим, поскольку глагол estimate (v)
образован от существительного esteem (n), а суффикс -s является
грамматическим: он изменяет форму глагола to underestimate, выражая
грамматическое значение 3-его лица единственного числа. Грамматические
суффиксы также называются флексиями (окончаниями).
Грамматические суффиксы в английском языке обладают рядом
особенностей, которые отличают их от флексий в других языках: поскольку
грамматические суффиксы в английском языке представляются собой
остатки старой флективной системы, их в английском языке немного, всего
шесть: -(e)s, -ed, - ing, - er, - est, - en; большинство из них омонимично; так,
-(e)s используется для обозначения множественного числа
существительных (dogs), родительного падежа существительных (my
friend’s) и 3 лица ед. числа глагола (works); некоторые из них утратили
флективные признаки и могут присоединяться к единицам больше, чем
слово, например: his daughter Mary’s arrival. Поэтому термин «флексия»
редко используется для обозначения грамматических показателей слов в
английском языке.
Грамматические суффиксы образуют словоизменительные,
морфологические парадигмы слов, что наблюдается в полном объеме во
флективных языках, таких как русский язык, например: стол – стола –
столу – столом - о столе; словоизменительные парадигмы существуют и в
английском языке, хотя и не столь обширные, например, парадигма
категории числа существительного: boy - boys.
Словообразовательные суффиксы изучаются, прежде всего, в
лексикологии с точки зрения значения, которое они привносят в общую
семантику слова. В грамматике словообразовательные аффиксы изучаются
постольку, поскольку они являются формальными показателями
(маркерами) принадлежности слов к разным частям речи; они участвуют в
образовании лексических (словообразовательных, деривационных)
парадигм слов, объединенных одним корнем, ср.:
to decide - decision - decisive - decisively
to incise - incision - incisive - incisively
Поскольку лексические суффиксы выступают в подобных
сопоставлениях как формальные показатели той или иной части речи, они
11
underestimates -ate is a lexical suffix, because it is used to derive the verb
estimate (v) from the noun esteem (n), and –s is a grammatical suffix making the
3rd person, singular form of the verb to underestimate. Grammatical suffixes are
also called inflexions (inflections, inflectional endings).
Grammatical suffixes in English have certain peculiarities, which make
them different from inflections in other languages: since they are the remnants of
the old inflectional system, there are few (only six) remaining word-changing
suffixes in English: -(e)s, -ed, - ing, - er, - est, - en; most of them are
homonymous, e.g. -(e)s is used to form the plural of the noun (dogs), the
genitive of the noun (my friend’s), and the 3rd person singular of the verb
(works); some of them have lost their inflectional properties and can be attached
to units larger than the word, e.g.: his daughter Mary’s arrival. That is why the
term “inflection” is seldom used to denote the grammatical components of words
in English.
Grammatical suffixes form word-changing, or morphological paradigms
of words, which can be observed to their full extent in inflectional languages,
such as Russian, e.g.: стол – стола – столу – столом - о столе;
morphological paradigms exist, though not on the same scale, in English too,
e.g., the number paradigm of the noun: boy - boys.
Lexical affixes are primarily studied by lexicology with regard to the
meaning which they contribute to the general meaning of the whole word. In
grammar word-building suffixes are studied as the formal marks of the words
belonging to different parts of speech; they form lexical (word-building,
derivational) paradigms of words united by a common root, cf.:
to decide - decision - decisive - decisively
to incise - incision - incisive - incisively
Being the formal marks of words of different parts of speech, word-
building suffixes are also grammatically relevant. But grammar study is
primarily concerned with grammatical, word-changing, or functional affixes,
because they change the word according to its grammatical categories and serve
to insert the word into an utterance.
11
 12
значимы (релевантны) с точки зрения грамматики. Однако в грамматике
изучаются в первую очередь словоизменительные, служебные аффиксы,
потому что с их помощью слово изменяется по своим морфологическим
категориям, и именно они позволяют слову войти в структуру
высказывания.
Морфемная структура слова может быть отражена линейно; например, The morphemic structure of the word can be analyzed in a linear way; for
структура слова underestimates может быть показана следующим образом: example, in the following way: underestimates - W= {[Pr +(R+L)]+Gr}, where
W= {[Pr +(R+L)]+Gr}, где W – слово, R – корень, L – лексический суффикс, W denotes the word, R the root, L the lexical suffix, Pr the prefix, and Gr the
Pr – префикс, Gr – грамматический суффикс. grammatical suffix.
Деривационная история слова может быть также показана In addition, the derivational history of the word can be hierarchically
иерархически, в виде так называемого «дерева непосредственных demonstrated as the so-called “tree of immediate constituents”; such analysis is
составляющих»; такой анализ называется «анализом по непосредственным called “IC-analysis”, IC standing for the “immediate constituents”. E.g.:
составляющим» слова. Например:
W W

St 1 G St 1 G

P St 2 P St 2

R L R L

under/ estim/ ate/ s under/ estim/ ate/ s

Метод непосредственных составляющих, как и многие другие идеи,

IC-analysis, like many other ideas employed in the study of the
используемые в изучении морфемного строения слова, был разработан
morphemes, was developed by an American linguist, Leonard Bloomfield, and
американским лингвистом Леонардом Блумфилдом и его последователями
his followers within the framework of an approach known as Descriptive
в рамках направления, известного как «дескриптивная лингвистика» (или,
Linguistics (or, Structural Linguistics). Immediate constituents analysis in
«структурная лингвистика»). Анализ по непосредственным составляющим
structural linguistics starts with lingual units of upper levels: for example, the
в структурной лингвистике начинается с единиц вышележащих языковых
immediate constituents of a composite sentence might be clauses, each clause in
уровней: например, непосредственными составляющими сложного
turn might have noun phrase and verb phrase as constituents, etc.; the analysis
предложения являются части сложного предложения («клаузы»), каждая из
continues until the ultimate constituents – the morphemes – are reached.
которых, в свою очередь, может быть непосредственно поделена на
именное словосочетание и глагольное словосочетание как составляющие, и
т.д.; анализ продолжается, пока не будут достигнуты конечные
составляющие – морфемы.
12

Помимо префиксов и суффиксов в лингвистике выделяют еще ряд
позиционных типов аффиксов: например, регулярное чередование гласных
внутри корня, в результате которого меняется значение слова, может
описываться как «инфикс», например: лексический инфикс - blood – to
bleed; грамматический инфикс - tooth – teeth. Грамматические инфиксы
также называют «внутренними флексиями» в противопоставлении с
грамматическими суффиксами, которые называют «внешними флексиями».
Поскольку инфиксация не является продуктивным (регулярным) способом
словообразования или словоизменения в современном английском языке,
подобные случаи чаще рассматривают как частичный супплетивизм. О
полном супплетивизме речь идет тогда, когда в рамках одной парадигмы
объединяются абсолютно разные корни, например: go – went.
При изучении морфем необходимо разграничивать морфемы как
абстрактные языковые единицы от их конкретных речевых манифестаций,
вариантов в конкретных контекстных окружениях; варианты морфем
называются «алломорфы».
Первоначально основы так называемой «аллоэмической теории»
были разработаны в приложении к фонетическим единицам: в фонетике
выделяют фонемы, как абстрактные, инвариантные фонологические
единицы, и аллофоны, как их конкретные реализации. Одна и та же фонема
может произноситься по-разному в разных окружениях, ср.: you [ju:]- you
know [ju]; в русском языке гласные по-разному произносятся в ударных и
безударных слогах, ср.: дом - домой. То же самое относится к морфемам,
которые представляют собой абстрактные единицы, инварианты, и могут
быть реализованы через разные варианты, алло-морфы, в разных
контекстных окружениях. Например, морфема множественного числа -(e)s
звучит по-разному после глухих согласных (bats), звонких согласных и
гласных (rooms), после шипящих и свистящих (clashes). Варианты [s], [z],
[iz], объединенные одним значением (грамматическим значением
множественности) и некоторым сходством в произношении, являются
алломорфами одной и той же морфемы, представляемой на письме как -
(e)s.
«Аллоэмическая» теория в приложении к изучению морфем также
была разработана в рамках дескриптивной лингвистики с применением так
называемого «дистрибутивного анализа»: на первом этапе данного
метода синтагматическая цепь лингвистических единиц членится на
значащие отрезки, морфы, например, he/ start/ed/ laugh/ing/; затем
повторяющиеся сегменты анализируются в различных текстовых
13
Besides prefixes and suffixes, some other positional types of affix are
distinguished in linguistics: for example, regular vowel interchange which takes
place inside the root and transforms its meaning “from within” can be treated as
an infix, e.g.: a lexical infix – blood – to bleed; a grammatical infix – tooth –
teeth. Grammatical infixes are also defined as inner inflections as opposed to
grammatical suffixes which are called outer inflections. Since infixation is not a
productive (regular) means of word-building or word-changing in modern
English, it is more often seen as partial suppletivity. Full suppletivity takes place
when completely different roots are paradigmatically united, e.g.: go – went.
When studying morphemes, we should distinguish morphemes as
generalized lingual units from their concrete manifestations, or variants in
specific textual environments; variants of morphemes are called “allo-morphs”.
Initially, the so-called allo-emic theory was developed in phonetics: in
phonetics, phonemes, as the generalized, invariant phonological units, are
distinguished from their concrete realizations, the allophones. For example, one
phoneme is pronounced in a different way in different environments, cf.: you
[ju:] - you know [ju]; in Russian, vowels are also pronounced in a different way
in stressed and unstressed syllables, cf.: дом - домой. The same applies to the
morpheme, which is a generalized unit, an invariant, and may be represented by
different variants, allo-morphs, in different textual environments. For example,
the morpheme of the plural, -(e)s, sounds differently after voiceless consonants
(bats), voiced consonants and vowels (rooms), and after fricative and sibilant
consonants (clashes). So, [s], [z], [iz], which are united by the same meaning
(the grammatical meaning of the plural), are allo-morphs of the same morpheme,
which is represented as -(e)s in written speech.
The “allo-emic theory” in the study of morphemes was also developed
within the framework of Descriptive Linguistics by means of the so-called
distributional analysis: in the first stage of distributional analysis a syntagmatic
chain of lingual units is divided into meaningful segments, morphs, e.g.: he/
start/ed/ laugh/ing/; then the recurrent segments are analyzed in various textual
environments, and the following three types of distribution are established:
13

окружениях (распределениях), и устанавливаются следующие три типа
дистрибуции: контрастная дистрибуция, неконтрастная дистрибуция
и дополнительная дистрибуция. Морфы находятся в контрастной
дистрибуции, если в одних и тех же окружениях они передают разные
значения, например: He started laughing – He starts laughing; такие морфы
образуют разные морфемы. Морфы находятся в неконтрастной
дистрибуции, если в одних и тех же окружениях они передают одинаковые
значения; такие морфы образуют свободные варианты морфемы,
например: learned - learnt, ate [et] – ate [eit] (в русском языке, трактора –
тракторы). Морфы находятся в дополнительной дистрибуции, если в
различных окружениях они выражают одинаковые значения, например: He
started laughing – He stopped laughing; такие морфы образуют варианты,
или алломорфы одной морфемы.
Алломорфы морфемы множественного числа -(e)s [s], [z], [iz]
находятся в отношениях фонемной дополнительной дистрибуции;
алломорф –en, как в слове oxen, находится в морфемной дополнительной
дистрибуции с другими алломорфами.
Помимо уже упомянутых традиционных типов морфем в
дескриптивной лингвистике выделяют следующие попарно
противопоставляемые дистрибутивные типы морфем. Свободные
морфемы, которые могут образовывать отдельные слова,
противопоставляются связанным морфемам, которые используются только
в качестве частей слов, например: в слове ‘hands’ hand- свободная
морфема, а -s – связанная морфема. Открытые морфемы
противопоставляются скрытым морфемам; последние показывают
значимое отсутствие морфемы, выявляемое в оппозициях
противопоставленных грамматических форм в парадигмах, это так
называемые «нулевые морфемы», например: в парадигме категории числа
существительного, hand – hands, множественное число образовано с
помощью открытой морфемы, hand-s, а единственное число – с помощью
нулевой, или скрытой морфемы, handØ. Полные, или значимые морфемы
противопоставляются пустым морфемам, которые не обладают значением
и выделяются в виде остатка после вычленения значимых морфем;
некоторые из них изначально обладали значением, но утратили его в
процессе исторического языкового развития, например: в слове ‘children’
child- корень слова, выражающий его основное значение, -en – суффикс
множественного числа, а -r- является пустой морфемой, которая не
обладает никаким значением, это осколок старой морфологической формы.
14
contrastive distribution, non-contrastive distribution and complementary
distribution. The morphs are said to be in contrastive distribution if they express
different meanings in identical environments the compared morphs, e.g.: He
started laughing – He starts laughing; such morphs constitute different
morphemes. The morphs are said to be in non-contrastive distribution if they
express identical meaning in identical environments; such morphs constitute
‘free variants’ of the same morpheme, e.g.: learned - learnt, ate [et] – ate [eit]
(in Russian: трактора – тракторы). The morphs are said to be in
complementary distribution if they express identical meanings in different
environments, e.g.: He started laughing – He stopped laughing; such morphs
constitute variants, or allo-morphs of the same morpheme.
The allo-morphs of the plural morpheme -(e)s [s], [z], [iz] stand in
phonemic complementary distribution; the allo-morph –en, as in oxen, stands in
morphemic complementary distribution with the other allo-morphs of the plural
morpheme.
Besides these traditional types of morphemes, in Descriptive Linguistics
distributional morpheme types are distinguished; they immediately correlate with
each other in the following pairs. Free morphemes, which can build up words by
themselves, are opposed to bound morphemes, used only as parts of words; e.g.:
in the word ‘hands’ hand- is a free morpheme and -s is a bound morpheme.
Overt and covert morphemes are opposed to each other: the latter shows the
meaningful absence of a morpheme distinguished in the opposition of
grammatical forms in paradigms; it is also known as the “zero morpheme”, e.g.:
in the number paradigm of the noun, hand – hands, the plural is built with the
help of an overt morpheme, hand-s, while the singular - with the help of a zero or
covert morpheme, handØ. Full or meaningful morphemes are opposed to empty
morphemes, which have no meaning and are left after singling out the
meaningful morphemes; some of them used to have a certain meaning, but lost it
in the course of historical development, e.g.: in the word ‘children’ child- is the
root of the word, bearing the core of the meaning, -en is the suffix of the plural,
while -r- is an empty morpheme, having no meaning at all, the remnant of an old
morphological form. Segmental morphemes, consisting of phonemes, are
opposed to supra-segmental morphemes, which leave the phonemic content of
the word unchanged, but the meaning of the word is specified with the help of
various supra-segmental lingual units, e.g.: `convert (a noun) - con`vert (a verb).
Additive morphemes, which are freely combined in a word, e.g.: look+ed,
14
 15
Сегментные морфемы, состоящие из фонем, противопоставляются small+er, are opposed to replacive morphemes, or root morphemes, which
сверхсегментным морфемам, которые оставляют фонемный облик слова replace each other in paradigms, e.g.: sing -sang – sung. Continuous
неизменным, но изменяют его значение с помощью разнообразных morphemes, combined with each other in the same word, e.g.: worked, are
сверхсегментных языковых единиц, например: `convert (существительное) - opposed to discontinuous morphemes, which consist of two components used
con`vert (глагол). Аддитивные морфемы, свободно объединяющиеся в jointly to build the analytical forms of the words, e.g.: have worked, is working.
словах, например: look+ed, small+er, противопоставляются Many of the distributional morpheme types contradict the traditional
субституционным морфемам, прежде всего корневым морфемам, definition of the morpheme: traditionally the morpheme is the smallest
замещающим друг друга в рамках морфологических парадигм, например: meaningful lingual unit (this is contradicted by the “empty” morphemes type),
sing -sang – sung. Непрерывные морфемы, объединяющиеся друг с другом built up by phonemes (this is contradicted by the “supra-segmental” morphemes
в рамках одного слова, например, worked, противопоставляются type), used to build up words (this is contradicted by the “discontinuous”
разрывным морфемам, которые состоят из двух компонентов, совместно morphemes type). This is due to the fact that in Descriptive Linguistics only
используемых при построении аналитических форм слов, например: have three lingual units are distinguished: the phoneme, the morpheme, and syntactic
worked, is working. constructions; the notion of the word is rejected because of the difficulties of
Выделение многих из этих видов морфем вступает в конфликт с defining it. Still, the classification of distributional morpheme types can be used
традиционным определением морфемы: традиционно морфема to summarize and differentiate various types of word-building and word-
определяется как минимальная значимая единица языка (что противоречит changing, though not all of them are morphemic in the current mainstream
выделению «пустых» морфем), образуемая фонемами (что противоречит understanding of the term “morpheme”.
выделению «сверхсегментных» морфем), и используемая для строительства
слов (что противоречит выделению «разрывных» морфем). Данные
противоречия связаны с тем, что в американской дескриптивной
лингвистике признается существование только трех языковых единиц –
фонемы, морфемы и синтаксических конструкций; слово как языковая
единица не рассматривается вообще в связи с упоминавшимися выше
трудностями его определения. И все же, данная классификация может быть
использована для обобщения и систематизации различных способов
словообразования и словоизменения, хотя не все из них представляют
собой морфемные способы в господствующем на сегодняшний день
понимании термина «морфема».
Key terms: significative (meaning), intermediary phenomenon (phenomena), root, affix, lexical (derivational, word-building) affix, grammatical (functional, word-changing)
affix, stem, outer inflexion, inner inflexion, suppletivity, the IC analysis, allo-emic theory, morph, allomorph, distribution (complementive, contrastive, non-constrastive),
distributional analysis, full and empty morphemes, free and bound morphemes, overt and covert morphemes, segmental and suprа-segmental morphemes, additive and replacive
morphemes, continuous and discontinuous morphemes

15

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
Категориальная структура слова
Грамматическое значение и средства его выражения.
Парадигматическое соотнесение индивидуальных грамматических
форм. Грамматическая категория как система выражения
обобщенного (категориального) грамматического значения.
Оппозиционный анализ грамматических категорий. Теория оппозиций.
Типы оппозиций: оппозиции бинарные и сверхбинарные (тернарные,
квартернарные и т.д.); привативные, градуальные и эквиполентные
оппозиции. Оппозиции в грамматике. Привативные бинарные
оппозиции как основной тип оппозиций в грамматике. Сильный
(маркированный, положительный) и слабый (немаркированный,
отрицательный) члены оппозиции; их формальные и функциональные
признаки. Грамматическая категория в функционировании:
контекстная редукция оппозиции (оппозиционное замещение). Два
типа оппозиционной редукции: нейтрализация и транспозиция.
Синтетические и аналитические грамматические формы. Виды
синтетических грамматических форм: внешняя флексия, внутренняя
флексия, супплетивизм. Принцип идентификации аналитической
грамматической формы; грамматический идиоматизм аналитических
форм. Типы грамматических категорий: имманентные и
рефлективные категории, закрытые и трансгрессивные категории,
категории постоянного признака и категории переменного признака.
Грамматические значения знаменательных слов передаются через
их грамматические формы. Например, значение множественного числа в
английском языке регулярно выражается с помощью грамматического
суффикса –(e)s: cats, books, clashes. Грамматические значения
индивидуальных грамматических форм выявляются в качестве таковых в
рамках парадигматических соотнесений: множественное число соотносится
с единственным (cat – cats), родительный падеж соотносится с общим (cat
– cat’s), неопределенная артиклевая детерминация – с определенной (a cat
– the cat) и т.д.
16
UNIT 3
CATEGORIAL STRUCTURE OF THE WORD
Grammatical meaning and the means of its expression. Paradigmatic
correlation of individual grammatical forms. Grammatical category as a
system of expressing a generalized grammatical meaning. Oppositional
analysis of grammatical category. The theory of oppositions. The types of
oppositions: binary and supra-binary (ternary, quaternary, etc.) oppositions;
privative, gradual, and equipollent oppositions. Oppositions in grammar.
Privative binary opposition as the most important type of categorial opposition
in grammar. The strong (marked, positive) and the weak (unmarked, negative)
members of the opposition, their formal and functional features. Grammatical
category in communication: contextual oppositional reduction (oppositional
substitution). The two types of oppositional reduction: neutralization and
transposition. Synthetical and analytical grammatical forms. The types of
synthetical grammatical forms: outer inflection, inner inflection, and
suppletivity. The principle of identifying an analytical form; grammatical
idiomatism of analytical forms. The types of grammatical categories:
immanent and reflective categories, closed and transgressive categories,
constant feature categories and variable feature categories.
Grammatical meanings of notional words are rendered by their
grammatical forms. For example, the meaning of the plural in English is
regularly rendered by the grammatical suffix –(e)s: cats, books, clashes.
Grammatical meanings of individual grammatical forms are established as such
in paradigmatic correlations: the plural correlates with the singular (cat – cats),
the genitive case of the noun correlates with the common case (cat – cat’s), the
definite article determination correlates with the indefinite article determination
(a cat – the cat), etc.
The generalized meaning rendered by paradigmatically correlated
16

Обобщенное значение парадигматически соотнесенных
грамматических форм называется «категориальным». Логическое понятие
«категория» обозначает результат отражения наиболее обобщенных
признаков явлений. Категориальные значения в грамматике передаются
через грамматические парадигмы. Например, в системе английского
существительного категориальное значение «число» реализуется через
парадигматическое соотнесение (или, парадигматическое
противопоставление, оппозицию) двух членов парадигмы – двух
грамматических форм, каждая из которых передает собственное
грамматическое значение: единственного числа (например, cat) и
множественного числа (cats).
Следовательно, определение грамматической категории может быть
сформулировано следующим образом: грамматическая категория есть
система выражения обобщенного категориального значения с помощью
парадигматического соотнесения грамматических форм. Другими
словами, это единство обобщенного грамматического значения и форм его
выражения.
Парадигматические соотнесения, как показано выше, выступают в
форме «оппозиций» (противопоставлений) грамматических форм - членов
парадигм. В лингвистике оппозиции исследуются с помощью специального
метода, известного как «оппозиционный анализ». Этот метод был впервые
разработан И.С. Трубецким, представителем Пражского лингвистического
кружка, в начале ХХ века в приложении к анализу фонологических единиц
и стал позже активно использоваться для анализа грамматических
категорий. Члены оппозиции характеризуются наличием двух типов
признаков (черт, характеристик): общих признаков и дифференциальных
(различительных) признаков. Общие признаки служат основой
объединения грамматических форм в рамках одной парадигмы; в
вышеприведенном примере две грамматические формы, cat – cats,
объединяются в рамках единой парадигмы как формы одного и того же
слова, передающие категориальное грамматическое значение числа.
Дифференциальные признаки служат для разграничения членов оппозиции;
в парадигме числа существительного грамматическая форма
множественного числа, cats, обладает формальным показателем числа –
окончанием, или грамматическим суффиксом, а форма единственного
числа, cat, характеризуется его отсутствием.
По соотношению общих и дифференциальных признаков различают
несколько типов оппозиций. Преобладающим типом оппозиций в
17
grammatical forms is called “categorial”. Category is a logical notion denoting
the reflection of the most general properties of phenomena. Categorial meanings
in grammar are expressed by grammatical paradigms. For example, within the
system of the English noun the generalized, categorial meaning of “number” is
expressed grammatically through the paradigmatic correlation (or, opposition in
a paradigm) of two members, of two grammatical forms, each with its own
grammatical meaning: the singular (e.g., cat) and the plural (cats).
Thus, the definition of grammatical category is as follows: grammatical
category is a system of expressing a generalized categorial meaning by means of
paradigmatic correlation of grammatical forms. In other words, it is a unity of a
generalized grammatical meaning and the forms of its expression.
Paradigmatic correlations, as shown above, are exposed by “oppositions”
of grammatical forms - the members of a paradigm. Oppositions are analyzed
linguistically with the help of a special method known as “oppositional
analysis”. N. S. Trubetzkoy, a member of the Prague Linguistic Circle,
developed it at the turn of the 20 th century for the purposes of phonological
research; later it became widely employed in the analysis of grammatical
categories. Opposition members are characterized by two types of features:
common features and differential features. Common features serve as the basis
for uniting the grammatical forms within the same paradigm; in the example
above, the two forms, cat and cats, are paradigmatically united as forms of one
and the same word, sharing the categorical grammatical meaning of number.
Differential features serve to differentiate the members of an opposition; for
example, the grammatical form of the plural, cats, has an inflection, or a
grammatical suffix, which the form of the singular, cat, has not.
On the basis of various combinations of common and differential
features, several types of oppositions are distinguished. The prevalent type in
English grammar is a binary privative opposition. The term “binary” means, that
the opposition consists of two members, or forms; besides binary oppositions,
there are oppositions, that may include more than two members (‘ternary’,
‘quaternary’, etc.). The term “privative” means that the members of the
opposition are characterized by the presence/absence of a certain differential
17

грамматике английского языка является привативная бинарная
оппозиция. Термин «бинарная» означает, что подобная оппозиция состоит
их двух членов, или форм; помимо бинарных существуют также
оппозиции, состоящие из более чем двух членов, «сверх-бинарные»
(«тернарные», «квартернарные» и т.д.). Термин «привативная» означает,
что члены оппозиции различаются по наличию/отсутствию некоторого
дифференциального признака, который выступает в качестве формального
показателя (маркера, экспонента) одного из членов оппозиции; в
вышеприведенном примере, cat – cats, окончание формы множественного
числа выступает в качестве формального показателя этого члена
оппозиции. Член оппозиции, характеризуемый наличием
дифференциального признака, называется «маркированный», «сильный»
или «положительный» (обычно обозначается значком +).
Противопоставленный ему член оппозиции характеризуется отсутствием
выявленного дифференциального признака и называется
«немаркированный», «слабый» или «отрицательный» (обычно
обозначается значком -). В категории числа маркированным членом
оппозиции является множественное число, поскольку форма
множественного числа обладает специальным формальным показателем
(либо продуктивный суффикс -(e)s, как в вышеприведенном примере, либо
другие формальные показатели, например, -en как в children и др.); слабым,
немаркированным членом оппозиции является единственное число,
поскольку у формы единственного числа отсутствует специальный
показатель. Чтобы подчеркнуть отрицательный характер маркированности,
слабый компонент оппозиции также определяется в теории оппозиций с
помощью терминов с приставкой «не-»: например, единственное число
определяется как «не-множественное».
Помимо различий в форме, между членами привативных оппозиций
существуют регулярные семантические отличия: значение слабого члена
оппозиции всегда является более общим и абстрактным, а значение
сильного члена оппозиции – более конкретным. Именно поэтому слабый
член оппозиции используется в более широком диапазоне контекстов, чем
сильный, и даже может регулярно замещать его в некоторых контекстах.
Например, форма единственного числа существительного может
использоваться в родовом значении для обозначения всех элементов
некоторого класса объектов: The rose is my favourite flower = (All) Roses are
my favourite flowers.
Помимо привативных оппозиций выделяют градуальные и
18
feature, which serves as the formal mark of one of its members; in the example
above, cat – cats, the ending of the plural is its formal mark. The member of the
opposition characterized by the presence of the differential mark is called
“marked”, “strong”, or “positive” (commonly designated by the symbol +). The
other member of the opposition, characterized by the absence of the differential
feature, is called “unmarked”, “weak”, or “negative” (commonly designated by
the symbol -). In the category of number the strong, marked member is the plural
form, because it possesses a special formal mark (either the productive suffix -
(e)s, or other formal means, such as -en in children, etc.), the weak, unmarked
member of the opposition is the singular form, which possesses no special mark.
To stress the negative marking of the weak member it is also defined in
oppositional theory with “non-”terms: e.g., the singular is referred to as “non-
plural”.
Besides the differences in the form, there are also regular semantic
differences between the members of the privative oppositions: the meaning of the
weak member is always more general and more abstract, while the meaning of
the strong member is always more particular and concrete. Due to this difference
in meaning, the weak member of the opposition is used in a wider range of
contexts than the strong member and it can even regularly substitute the strong
member in certain contexts. For example, the singular form of the noun can be
used generically to denote all the objects belonging to a certain class: The rose is
my favourite flower = (All) Roses are my favourite flowers.
Besides privative oppositions, there are gradual and equipollent
oppositions, which are minor types in morphology. Gradual oppositions are
formed by a series of members which are distinguished not by the presence or
absence of a differential feature, but by the degree of it. A gradual morphological
opposition in English can be identified only in the plane of content in the
category of comparison, cf.: big – bigger - biggest. Equipollent oppositions are
formed by members, which are distinguished by a number of their own features.
An equipollent morphological opposition in English can be identified in the
plane of expression in the paradigms of suppletive forms, for example, in the
correlation of the person and number forms of the verb be: am – are – is (was –
were).
18

эквиполентные оппозиции; они являются второстепенными в морфологии.
Градуальные оппозиции образуются наборами членов, которые
различаются не по наличию/отсутствию дифференциального признака, а по
степени его выраженности. В морфологии градуальные оппозиции могут
быть выделены лишь в плане содержания в рамках корреляции форм
степеней сравнения, ср.: big – bigger - biggest. Эквиполентные оппозиции
образуются наборами компонентов, которые отличаются друг от друга
собственными положительными признаками. В морфологии английского
языка эквиполентные оппозиции могут быть выделены лишь в плане
выражения в парадигмах с супплетивными формами, например, в
соотношении форм числа и лица глагола be: am – are – is (was – were).
Существуют два основных способа, с помощью которых
образуются грамматические формы: синтетический и аналитический.
Синтетические грамматические формы образуются за счет морфемного
состава слова. Данный способ включает грамматические средства, которые
были описаны в предыдущем разделе: внешнюю флексию,
подразумевающую прибавление аддитивных грамматических суффиксов к
основам слов: cat - cats; внутреннюю флексию, или чередование гласных в
корне слова: goose - geese; супплетивизм, подразумевающий
противопоставление разных корней в одной парадигме: go – went.
Аналитические грамматические формы образуются в результате сочетания
знаменательного слова со служебными словами, например: come - have
come. Аналитические формы состоят из двух слов, совместно выражающих
грамматическое значение, другими словами, они «грамматически
идиоматичны»: значение аналитической формы не вытекает из значений ее
составляющих. Аналитические грамматические формы образуют поле
переходности между словом и словосочетанием. Некоторые аналитические
формы стоят ближе к слову, поскольку их компоненты практически
нерасчленимы (диффузны) в выражении грамматически идиоматичного
значения, например, формы перфекта: come - have come. В других случаях
компоненты аналитических форм более самостоятельны семантически,
степень их грамматической идиоматичности ниже, например, формы
степеней сравнения: beautiful - more beautiful – most beautiful. Подобные
сочетания вспомогательных и базовых элементов трактуются некоторыми
лингвистами как свободные словосочетания, однако, поскольку они
функционируют в качестве членов грамматических парадигм, соотносятся
с исходными формами слов и выражают единое грамматическое значение,
они также должны рассматриваться как аналитические грамматические
19
There are two basic types of means with the help of which grammatical
forms are built: synthetical and analytical. Synthetical (synthetic) grammatical
forms are built by means of the morphemic composition of the word. This
includes the morphemic means, which were described in the previous unit: outer
inflexion with the help of adding grammatical suffixes to the stems of the words,
e.g.: cat - cats; inner inflexion, or vowel interchange inside the root, e.g.: goose -
geese; and suppletivity, when different roots are combined within the same
paradigm, e.g.: go – went. Analytical grammatical forms are built by the
combination of the notional word with auxiliary words, e.g.: come - have come.
Analytical forms consist of two words which together express one grammatical
meaning; in other words, they are grammatically idiomatic: the meaning of the
grammatical form is not immediately dependent on the meanings of its parts.
Analytical grammatical forms are intermediary between words and word-
combinations. Some analytical forms are closer to a word, because the two parts
are inseparable in their grammatical idiomatism; for example, the forms of the
perfect aspect: come - have come. The components of some other analytical
forms are more independent semantically, and they are less idiomatic
grammatically; for example, the degrees of comparison: beautiful - more
beautiful – most beautiful. Such combinations of an auxiliary component and a
basic component are treated by some linguists as free word-combinations, but as
they are correlative members of grammatical paradigms and express some
specific grammatical meaning, they should be recognized as analytical
grammatical forms too. Some lexical means regularly involved in the expression
of common grammatical meanings can also be regarded as marginal cases of
suppletivity or specific analytical forms, e.g.: the use of quantifiers with
uncountable nouns or repetition groups – a bit of joy, the last two items of news,
thousands and thousands, etc.
19

формы. Некоторые лексические средства, регулярно используемые для
выражения общих грамматических значений тоже могут быть отнесены к
периферийным супплетивным формам или особым аналитическим формам,
например: сочетание слов-квантификаторов с неисчисляемыми
существительными или словосочетания с повтором - a bit of joy, the last
two items of news, thousands and thousands и др.
Аналитические грамматические формы преобладают в английском
языке; современный английский язык – это язык аналитического типа.
Грамматические оппозиции могут подвергаться редукции при
функционировании грамматических форм в некоторых контекстах, когда
один член оппозиции используется в значении другого члена, другими
словами, замещает свой противочлен. Это явление в теории оппозиций
трактуется как «оппозиционная редукция» или «оппозиционное
замещение».
В грамматике различаются два типа оппозиционной редукции:
нейтрализация оппозиции и транспозиция. Нейтрализация оппозиции
имеет место в тех случаях, когда используемая грамматическая форма
утрачивает собственное функциональное значение и приобретает значение
своего противочлена; другими словами, грамматическая форма становится
функционально эквивалентой своему противочлену по оппозиции. Этот
вид оппозиционной редукции не имеет выраженного стилистического
(экспрессивного) предназначения, стилистически нейтрален;
большинстве случаев это происходит при использовании слабого члена
оппозиции в контекстах, характерных для сильного члена оппозиции,
например: The rose is my favourite flower (=Roses are my favourite flowers) -
единственное число, слабый член оппозиции по категории числа,
используется вместо множественного числа, сильного члена оппозиции.
Транспозиция имеет место в тех случаях, когда используемая форма
сохраняет отчасти собственное значение наряду с приобретаемым
значением своего противочлена, и два функциональных значения
объединяются. При транспозиции заместительное использование
грамматической формы стилистически маркировано. Соединение двух
функциональных значений и возникающая дополнительная стилистическая
окраска позволяют трактовать транспозицию как грамматический механизм
создания выразительности, или как свого рода грамматическую метафору.
Чаще всего транспозиция происходит при использовании сильного члена
оппозиции в значении, характерном для слабого члена оппозиции.
Например: the waters of the ocean, the sands of the desert - множественное
20
Analytical grammatical forms are prevalent in English; modern English
is an analytical type of language.
Grammatical oppositions can be reduced in some contextual
circumstances, when one member of the opposition is used with the meaning of
the other member, or, in other words, substitutes its counter-member. This
phenomenon in the theory of oppositions is treated as “oppositional reduction”
or “oppositional substitution”.
Two types of oppositional reduction can be distinguished in grammar:
neutralization and transposition. Neutralization takes place when the
grammatical form, which is used, loses its own functional meaning and acquires
the meaning of its counter-member; in other words, it becomes functionally
equivalent with its oppositional counter-member. This type of oppositional
reduction is stylistically indifferent (neutral); in most cases it happens when the
weak member of the opposition is used in the meaning of the strong one, e.g.:
The rose is my favourite flower (=Roses are my favourite flowers) - the singular,
в the weak member of the number category opposition, is used instead of the
plural, the strong member. Transposition takes place in cases where one member
of the opposition preserves to a certain extent its original functional meaning
alongside the meaning of its counterpart; the two functional meanings are
actually combined. This type of oppositional reduction is stylistically marked.
Because of the combination of meanings and the additional stylistic colouring
created, transposition can be treated as a grammatical mechanism of
figurativeness, or a grammatical metaphor. In most cases it happens when the
strong member of the opposition is used with the meaning of the weak one. E.g.:
the waters of the ocean, the sands of the desert – the plural, the strong member of
the number category opposition, is used instead of the singular, the weak
member.
20

число существительного, сильный член оппозиции, используется вместо
единственного числа, слабого члена оппозиции.
Грамматические категории подразделяются на несколько типов.
Собственные, имманентные категории отражают значения «естественно»
присущие словам данного лексического класса; например, категория числа
является «естественно» присущей для существительных, референты
которых могут в большинстве случаев быть исчислены. Отраженные,
рефлективные категории выступают как знак формального соотнесения
или согласования между словами в высказывании; например, в английском
языке глагольное число формально отражает признаки числа
существительного или местоимения, с которым глагол сочетается в
высказывании; другими словами, глагол согласуется с существительным
или местоимением по категории числа, например: The man goes - The men
go. Для глаголов категория числа является не имманентной, а отраженной.
Имманентные категории могут либо быть переходящими, или
трансгрессивными, как категория числа, которая выходит за пределы
класса существительных, либо имманентные категории могут быть
замкнутыми, закрытыми, ограничиваясь рамками слов одного класса;
например, категория рода существительных в английском языке является
замкнутой, поскольку не отражается никакими другими частями речи.
«Категории переменного признака» реализуются в изменяемых
грамматических формах слов, например, категория числа существительных
– это категория переменного признака, потому что большинство
существительных имеет две формы, единственного и множественного
числа, cat – cats. «Категории постоянного признака» отражаются в
классификациях слов по определенным неизменным категориальным
признакам; например, категория рода английских существительных – это
категория постоянного признака: существительное woman неизменно
относится к женскому роду, поскольку регулярно замещается
местоимением женского рода she, существительное man - мужского рода,
замещается только местоимением he, существительное tree – среднего рода,
неизменно, постоянно замещаемое местоимением it.
21
Grammatical categories are subdivided into several types.
“Immanent”categories render the meaning innate (or, natural) for the words of a
particular lexical class; for example, the category of number is innate for nouns
since the referents denoted by nouns can potentially be counted. “Reflective”
categories serve as a sign of formal correlation or agreement between the words
in an utterance: in English the verbal number formally reflects the number
characteristics of the noun or of the pronoun with which the verb corresponds in
the utterance; in other words, the verbs agree with the nouns or pronouns in the
category of number, e.g.: The man goes - The men go. For verbs the category of
number is not immanent; it is reflective. Immanent categories can be either
“transgressive” like the category of number, which transgresses the borders of
the noun, or they can be “closed”, confined within the word-class; for example,
the category of gender of nouns is not reflected by any other word-class in
English, so it is a closed category. Another distinction is based on the
changeability of the categorial feature. “Variable feature categories” are
categories realized in changeable grammatical forms of words, e.g.: the category
of number is a variable feature category, because most nouns have two forms,
the singular and the plural, cat – cats. “Constant feature categories” reflect the
classification of the words according to certain unchangeable categorial features,
e.g.: the category of gender in English is a constant feature category - the noun
woman is of feminine gender, substituted only by the feminine pronoun she, man
is of masculine gender, invariably substituted by he, and tree - of neuter gender,
substituted only by it.

Key terms: category, grammatical category, individual grammatical form (meaning), categorial grammatical meaning, paradigmatic opposition, common
features, differential features, binary and supra-binary oppositions, privative (equipollent, gradual) oppositions, formal mark (marker), strong (marked, positive)
member of the opposition, weak (unmarked, negative) member of the opposition, reduction of the opposition (transposition, neutralization), synthetical forms, outer
inflection, inner inflection, suppletive forms (suppletivity), analytical forms, grammatical idiomatism, immanent category, reflective category, transgressive
category, closed category, constant feature category, variable feature category

21

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 4
ГРАММАТИЧЕСКИЕ КЛАССЫ СЛОВ
Понятие части речи как лексико-грамматического класса слов.
Грамматически существенные свойства слов - критерии выделения
частей речи: семантический, формальный, функциональный. Принципы
грамматической классификации слов. Традиционная классификация
частей речи. Знаменательные и служебные части речи в традиционной
классификации. Проблема адекватности традиционной классификации
частей речи. Полидифференциальные и монодифференциальные клас-
сификации частей речи. Синтаксико-дистрибутивная классификация
слов Ч. Фриза. Трехслойное членение словарного состава на основе
синтеза традиционной и синтаксико-дистрибутивной классификаций:
знаменательные, служебные и местоименные части речи. Сверх-классы,
классы и под-классы слов. Функциональные различия между тремя сверх-
классами слов. Открытость и закрытость сверх-классов слов.
Переходные явления в системе частей речи. Полевая теория частей речи.
Традиционный термин «части речи» был создан в древнегреческой
лингвистике и отражает тот факт, что в то время не проводилось различий
между языком как системой и речью, между словом как частью высказывания
и словом как частью словарного состава языка. Термин «часть речи» может
быть принят современной лингвистикой как условный, «не-объяснительный»
(как «термин-имя») для обозначения лексико-грамматических классов слов
выделенных и соотносимых друг с другом в системе языка на основании
грамматически существенных свойств.
Существует три типа грамматически существенных свойств слов,
которые позволяют разграничить классы слов, называемые «частями речи»:
семантические, формальные и функциональные. Они выступают в качестве
критериев классификации слов по частям речи. Семантический критерий
предполагает оценку абстрактной семантики слов, объединяющей их в рамках
22
GRAMMATICAL CLASSES OF WORDS
The notion of a part of speech as a lexico-grammatical class of
words. Grammatically relevant properties of words - criteria for
differentiating the classes of words: semantic, formal and functional
criteria. Principles of grammatical classification of words. The traditional
classification of parts of speech. Notional and functional parts of speech in
the traditional classification. The problem of grammatical relevance of the
traditional classification of parts of speech. Polydifferential and
monodifferential (heterogeneous and homogeneous) classifications. The
syntactico-distributional classification of words (Ch. Fries). The
combination of the syntactico-distributional and the traditional
classifications: three main layers (supra-classes) of lexicon - notional parts
of speech, substitutional parts of speech (pronouns), and functional parts of
speech. Supra-classes, classes, and sub-classes of words. Functional
differences between the three layers of lexicon; their openness and
closedness. Intermediary phenomena between the three major layers. The
field approach in the classification of parts of speech.
The traditional term “parts of speech” was developed in Ancient
Greek linguistics and reflects the fact that at that time there was no distinction
between language as a system and speech, between the word as a part of an
utterance and the word as a part of lexis. The term “parts of speech” is
accepted by modern linguistics as a conventional, or “non-explanatory” term
(“name-term”) to denote the lexico-grammatical classes of words correlating
with each other in the general system of language on the basis of their
grammatically relevant properties.
There are three types of grammatically relevant properties of words
that differentiate classes of words called “parts of speech”: semantic, formal
and functional properties. They traditionally make the criteria for the
classification of parts of speech. The semantic criterion refers to the
generalized semantic properties common to the whole class of words, e.g.: the
22

целого класса, например: обобщенным (категориальным) значением
существительных является «предметность», глаголов – процесс,
прилагательных – субстантивный признак, наречия – несубстантивный
признак. Формальный критерий охватывает формальные признаки
(словообразовательные и словоизменительные), характерные для слов данной
части речи, например: существительное может быть опознано по особому
набору словообразовательных суффиксов, например: property, bitterness,
worker, etc., а также по изменению слова по категориям числа, падежа,
артиклевой детерминации: boy-boys, boy – boy’s, boy – the boy – a boy, etc.
Также важными являются сочетаемостные свойства слов разных частей речи,
например, глаголы могут сочетаться с наречиями, а существительные не
могут (за исключением особых контекстов). Функциональный критерий
предполагает оценку тех функций, которые слова данного класса выполняют
в предложении, например: наиболее характерными функциями
существительного являются функции подлежащего и дополнения,
единственной функцией, выполняемой в предложении глаголом в личной
форме, является функция сказуемого, для прилагательного характерна
функция определения, для наречия – функция обстоятельства.
В целом классификации могут быть основаны либо на одном из
критериев (такие классификации называются гомогенными, или
монодифференциальными), или на сочетании нескольких критериев (такие
классификации получили название гетерогенных, или
полидифференциальных). Традиционная, общепринятая классификация слов
по частям речи является гетерогенной (полидифференциальной); она
основывается на сочетании всех трех выше перечисленных критериев:
«значение – форма – функция».
Все части речи в традиционной классификации на высшем уровне
подразделяются на знаменательные и служебные. Знаменательные части
речи, к которым в традиционной классификации относятся существительные,
глаголы, прилагательные, наречия, местоимения и числительные, обладают
полным номинативным значением, как правило, изменяемы и выполняют
самостоятельные синтаксические функции в предложении. Существительное,
например, в рамках традиционной классификации определяется как часть
речи, 1)обладающая категориальным значением «предметности», 2)
обладающая набором особых словообразовательных суффиксов, изменяемая
по категориям числа, падежа, артиклевой детерминации, которая может
употребляться с предлогами и сочетаться с прилагательными в функции
определения, и 3) выполняющая в предложении субстантивные функции
23
generalized (or, categorial) meaning of nouns is “thingness”, of verbs process,
of adjectives substantive property, of adverbs non-substantive property. The
formal criterion embraces the formal features (word-building and word-
changing) that are characteristic for a particular part of speech, e.g.: the noun
is characterized by a specific set of word-building affixes, cf.: property,
bitterness, worker, etc., and is changed according to the categories of number,
case and article determination: boy-boys, boy – boy’s, boy – the boy – a boy,
etc. Combinability is also a relevant formal feature for each particular part of
speech; for example, verbs can be modified by adverbs, while nouns cannot
(except in specific contexts). The functional criterion is based on the functions
that the words of a particular class fulfill in the sentence, e.g.: the most
characteristic functions of the noun are those of a subject and an object; the
only function of the finite form of the verb is that of a predicate; the adjective
functions in most contexts as an attribute; the adverb as an adverbial modifier.
Classifications in general may be based either on one criterion (such
classifications are called homogeneous, or monodifferential), or on a
combination of several criteria (such classifications are called heterogeneous,
or polydifferential). The traditional classification of parts of speech is
polydifferential (heterogeneous); it is based on the combination of all the three
criteria mentioned above: ‘meaning – form – function’.
Traditionally, all parts of speech are subdivided on the upper level of
classification into notional words and functional words. Notional words,
which traditionally include nouns, verbs, adjectives, adverbs, pronouns and
numerals, have complete nominative meanings, are in most cases changeable
and fulfill self-dependent syntactic functions in the sentence. The noun, for
example, as a part of speech, is traditionally characterized by 1) the categorial
meaning of substance (“thingness”), 2) a specific set of word-building affixes,
the grammatical categories of number, case and article determination,
prepositional connections and modification by an adjective, and 3) the
substantive functions of subject, object or predicative in the sentence. In the
same way, all the other notional parts of speech are described. Functional
words, which include conjunctions, prepositions, articles, interjections,
particles, and modal words, have incomplete nominative value, are
unchangeable and fulfill mediatory, constructional syntactic functions.
23

подлежащего, дополнения или предикатива. По тем же самым критериям
получают свою характеристику другие знаменательные части речи.
Служебные части речи, среди которых в традиционной классификации
выделяют союзы, предлоги, артикли, междометия, частицы и модальные
слова, не обладают полной номинативной ценностью, неизменяемы и
выполняют вспомогательные, конструкционные функции в составе
предложений.
Сочетание данных трех критериев в качестве основного направления в
современной лингвистике было разработано в трудах В.В. Виноградова, Л.В.
Шербы, А.И. Смирницкого, Б.А. Ильиша и др.
В традиционной классификации частей речи существует ряд
противоречий и непоследовательностей, которые вызывали (и продолжают
вызывать) у некоторых исследователей на протяжении всей истории развития
лингвистики сомнения в ее научной обоснованности. Во-первых,
перечисленные критерии классификации оказываются действительно
значимыми только при выделении знаменательных слов. Что касается
служебных слов – предлогов, союзов, частиц, междометий и др. – эти классы
определяются не по наличию общих семантических, формальных или
функциональных признаков, а скорее по отсутствию перечисленных
критериев в обобщенной форме. Во-вторых, статус числительных и
местоимений, которые в традиционной классификации относятся к
знаменательным словам, сомнителен, поскольку они не обладают
собственными функциями в предложении, а отдельные подклассы внутри
этих классов сближаются по формальным и функциональным признакам с
разными знаменательными частями речи: например, количественные
числительные функционируют как существительные, а порядковые – как
прилагательные; то же самое относится к личным и притяжательным
местоимениям. В-третьих, очень часто бывает сложно разграничить
отдельные части речи, существует целый ряд слов, статус которых в системе
частей речи трудно определим. Например, неличные формы глагола, такие
как инфинитив, герундий, причастие I и II, относятся к классу глаголов,
однако у них нет многих признаков глаголов – признаков числа, лица,
времени, наклонения, и, что еще более важно, они не могут выполнять
характерные глагольные функции в предложении – функции сказуемого.
Столь же неопределенными являются частиречные характеристики
вспомогательных глаголов, усилительных наречий, связующих наречий и
местоимений и многих других групп слов, которые обладают
морфологическими признаками знаменательных слов, однако выполняют в
24
The employment of the three criteria combined, in present-day
mainstream linguistics, was developed mainly by V. V. Vinogradov, L. V.
Scherba, A. I. Smirnitsky, B. A. Ilyish and others.
There are certain limitations and controversial points in the traditional
classification of parts of speech, which make some linguists doubt its
scientific credibility. First of all, the three criteria turn out to be relevant only
for the subdivision of notional words. As for functional words – prepositions,
conjunctions, particles, interjections, etc. – these classes of words do not
distinguish either common semantic, or formal, or functional properties, they
are rather characterized by the absence of all three criteria in any generalized
form. Second, the status of pronouns and the numerals, which in the traditional
classification are listed as notional, is also questionable, since they do not have
any syntactic functions of their own, but rather different groups inside these
two classes resemble in their formal and functional properties different
notional parts of speech: e.g., cardinal numerals function as substantives,
while ordinal numerals function as adjectives; the same can be said about
personal pronouns and possessive pronouns. Third, it is very difficult to draw
rigorous borderlines between different classes of words, because there are
always phenomena that are indistinguishable in their status. E.g., non-finite
forms of verbs, such as the infinitive, the gerund, participles I and II are
actually verbal forms, but lack some of the characteristics of the verb: they
have no person or number forms, no tense or mood forms, and what is even
more important, they never perform the characteristic verbal function, that of a
predicate. Equally dubious is the part-of-speech characterization of auxiliary
verbs, intensifying adverbs, conjunctive adverbs and pronouns, and of many
other groups of words which have the morphological characteristics of
notional words, but play mediatory constructional functions in a sentence, like
functional words. There are even words that defy any classification at all; for
example, many linguists doubt whether the words of agreement and
disagreement, yes and no, can occupy any position in the classification of parts
of speech.
24

предложении вспомогательные, конструкционные функции подобно
служебным словам. Кроме того, существуют слова, которые совсем
«выпадают» из классификации по частям речи, например, у многих
лингвистов вызывает проблемы частиречная принадлежность слов согласия и
несогласия, yes и no.
Перечисленные проблемы и ряд некоторых других наблюдений
побудили лингвистов к поиску альтернативных способов членения
словарного состава языка. Некоторые лингвисты полагали, что противоречия
в системе частей речи могут быть разрешены, если провести классификацию
по единому основанию, что представлялось научно более последовательным
и более строгим подходом. Другими словами, разрешение проблем виделось в
создании монодифференциальной, или гомогенной классификации частей
речи.
Необходимо отметить, что подобные попытки предпринимались в
истории лингвистики не раз. Так, первая классификация слов по частям речи
в греческой грамматической школе основывалась в основном на формальных
признаках, по которым все слова делились на изменяемые и неизменяемые;
существительные, прилагательные и числительные рассматривались вместе
как класс «имен», поскольку имели схожие морфологические формы. Этой
классической традиции следовали и первые научные грамматики английского
языка; так, Генри Суит подразделял все слова в английском языке на
«склоняемые» и «несклоняемые». Однако подход, который был эффективным
при описании флективных языков, оказался не столь убедительным при
описании других языков.
Синтаксический подход, который устанавливает классы слов в
соответствии с их функциональными характеристиками, является более
универсальным и применим к языкам различных морфологических типов.
Принципы монодифференциальной синтактико-дистрибутивной
классификации слов в английском языке были разработаны представителями
американской дескриптивной лингвистики Л. Блумфилдом, З. Харрисом и Ч.
Фризом.
Ч. Фриз провел выборку наиболее употребительных грамматических
конструкций и использовал их в качестве подстановочных рамок, фреймов:
фреймы были поделены на части, или позиции, каждая позиция получила
отдельный номер, а затем Ч. Фриз провел большое количество
субституционных тестов (тестов на замещение), с целью определить, какие
слова могут использоваться в конкретных позициях. В качестве фреймов
использовались, в частности, следующие предложения: The concert was good
25
These, and a number of other problems, made linguists search for
alternative ways to classify lexical units. Some of them thought that the
contradictions could be settled if parts of speech were classified following
what was seen as a strictly scientific approach, a unified basis of subdivision;
in other words, if a homogeneous, or monodifferential classification of parts of
speech were undertaken.
It must be noted that the idea was not entirely new. The first
classification of parts of speech was homogeneous: in ancient Greek grammar
the words were subdivided mainly on the basis of their formal properties into
changeable and unchangeable; nouns, adjectives and numerals were treated
jointly as a big class of “names” because they shared the same morphological
forms. This classical linguistic tradition was followed by the first English
grammars: Henry Sweet divided all the words in English into “declinables”
and “indeclinables”. But the approach which worked well for the description
of highly inflectional languages turned out to be less efficient for the
description of other languages.
The syntactic approach, which establishes the word classes in accord
with their functional characteristics, is more universal and applicable to
languages of different morphological types. The principles of a
monodifferential syntactico-distributional classification of words in English
were developed by the representatives of American Descriptive Linguistics, L.
Bloomfield, Z. Harris and Ch. Fries.
Ch. Fries selected the most widely used grammatical constructions
and used them as substitution frames: the frames were parsed into parts, or
positions, each of them got a separate number, and then Ch. Fries conducted a
series of substitution tests to find out what words can be used in each of the
positions. Some of the frames were as follows: The concert was good
(always). The clerk remembered the tax (suddenly). The team went there. All
the words that can be used in place of the article made one group, the ones that
could be used instead of the word “clerk” another, etc. The results of his
experiments were surprisingly similar to the traditional classification of parts
of speech: four main positions were distinguished in the sentences; the words
which can be used in these positions without affecting the meaning of the
25

(always). The clerk remembered the tax (suddenly). The team went there. Слова,
которые могли быть использованы в позиции артикля образовывали одну
группу, слова, которые могли замещать слово “clerk” – другую, и т.д.
Результаты проведенного Ч. Фризом эксперимента оказались на удивление
схожими с традиционной классификацией частей речи: в предложениях были
выявлены четыре основные позиции, слова, которые могут замещать эти
позиции без изменения значения конструкции, были объединены в четыре
больших класса, и эти классы, в общем, совпали с основными
знаменательными частями речи в традиционной классификации, т.е., с
делением слов на существительные, глаголы, прилагательные и наречия.
Помимо «позиционных слов» (“form-words”), Ч. Фриз вычленил 15
ограниченных групп слов, которые не могли заполнять позиции в фреймах.
Эти слова, которые Фриз назвал “function words” оказались практически
идентичны с классами традиционно выделяемых служебных частей речи.
Синтактико-дистрибутивная классификация слов по исключительно
функциональным признакам свидетельствует об объективном характере
разбиения слов по частям речи. Более того, в ряде случаев результаты
применения этого подхода оказались еще более противоречивыми, чем в
традиционной, якобы «ненаучной» классификации: например, в группе А,
охватывающей слова, способные замещать артикль “the” в вышеприведенных
конструкциях, оказались такие разнородные слова как “the, no, your, their,
both, few, much, John’s, twenty” и т.д., тогда как одно слово могло оказываться
в разных дистрибутивных классах. Таким образом, синтактико-
дистрибутивная классификация не может заменить традиционную
классификацию по частям речи, однако важнейшие характеристики
различных классов слов, которые были выявлены в рамках синтактико-
дистрибутивной классификации, могут быть использованы в качестве
существенного дополнения к традиционной классификации.
Соединение монодифференциальной синтактико-дистрибутивной
классификации и традиционной полидифференциальной классификации
подтверждает безусловное деление лексикона на два основных сверхкласса:
знаменательные и служебные слова. Важнейшим формальным признаком
этого разбиения на сверхклассы становится их открытость/закрытость.
Знаменательные части речи представляют собой открытые классы слов,
каждый из которых может быть пополнен новыми словами в соответствии с
установленными семантическими, формальными и функциональными
признаками. Выделяются только четыре знаменательных части речи, которые
соответствуют четырем основных синтаксическим позициям в предложении:
26
structures were united in four big classes of words, and generally speaking
coincide with the four major notional parts of speech in the traditional
classification: nouns, verbs, adjectives and adverbs. Besides these “positional
words” (“form-words”), Ch. Fries distinguished 15 limited groups of words,
which cannot fill in the positions in the frames. These “function words” are
practically the same as the functional words in the traditional classification.
The syntactico-distributional classification of words distinguished on a
consistently syntactic basis testifies to the objective nature of the classification
of parts of speech. More than that, in some respects the results of this
approach turn out to be even more confusing than the allegedly “non-
scientific” traditional classification: for example, Group A, embracing words
that can substitute for the article “the” in the above given frames, includes
words as diverse as “the, no, your, their, both, few, much, John’s, twenty”, or
one word might be found in different distributional classes. Thus, the
syntactico-distributional classification cannot replace the traditional
classification of parts of speech, but the major features of different classes of
words revealed in syntactico-distributional classification can be used as an
important supplement to traditional classification.
The combination of syntactico-distributional and traditional
classifications strongly suggests the unconditional subdivision of the lexicon
into two big supra-classes: notional and functional words. The major formal
grammatical feature of this subdivision is their open or closed character. The
notional parts of speech are open classes of words, with established basic
semantic, formal and functional characteristics. There are only four notional
classes of words, which correlate with the four main syntactic positions in the
sentence: nouns, verbs, adjectives, and adverbs. They are interconnected by
the four stages of the lexical paradigmatic series of derivation, e.g.: to decide
– decision – decisive – decisively. The functional words are closed classes of
26

существительные, глаголы, прилагательные и наречия. Они взаимосвязаны
между собой четырьмя ступенями лексических деривационных парадигм,
например: to decide – decision – decisive – decisively. Служебные части речи
представляют собой закрытые классы слов: они не могут быть произвольно
увеличены, они непосредственно входят в систему языка и задаются списком.
Закрытость служебных частей речи обусловлена их ролью в структуре
предложения: через служебные слова реализуются различные
конструкционные функции синтаксических единиц, что сближает их скорее с
грамматическими, нежели с лексическими средствами языка.
Что касается статуса числительных и местоимений, согласно данному
подходу они образуют особый, третий сверхкласс заместительных частей
речи, поскольку не обладают собственными позиционными функциями в
составе предложения, но замещают знаменательные части речи и выполняют
характерные для них функции. Выделение заместительных частей речи в
особый сверхкласс, отличный от знаменательных частей речи, находит
подтверждение в закрытом характере классов числительных и местоимений:
как и в случае со служебными словами, они задаются списком.
Все три сверх-класса слов членятся на классы (собственно части речи)
и далее по подклассы (группы слов внутри частей речи). Например,
существительные делятся на собственные и нарицательные, одушевленные и
неодушевленные, исчисляемые и неисчисляемые и т.д.; местоимения делятся
на личные, притяжательные (связанные и «автономные»), объектные,
указательные, возвратные, относительные и т.д.; числительные делятся на
количественные и порядковые и т.д.
Полевой подход, который был описан в предыдущих разделах, также
позволяет прояснить многие сложные вопросы в традиционной
классификации частей речи. Границы классов не являются жесткими; вместо
границ в соответствии с полевой теорией выявляются континуумы
многочисленных переходных явлений, объединяющих признаки двух и более
классов слов. В структуре каждой части речи существует некоторое ядро,
представленное словами, которые обладают всеми основными признаками
данного класса, и периферия, к которой относятся слова смешанного,
переходного характера, совмещающие признаки данного класса и других
частей речи. Например, неличные формы глагола (инфинитив, герундий,
причастия I и II) составляют периферию глагольного класса слов: они не
имеют некоторых признаков глаголов, зато имеют некоторые признаки,
характерные либо для существительных, либо для прилагательных, либо для
наречий. Существуют переходные явления между сверхклассами слов:
27
words: they cannot be further enlarged and are given by lists. The closed
character of the functional words is determined by their role in the structure of
the sentence: the functional words expose various constructional functions of
syntactic units, and this makes them closer to grammatical rather than to
lexical means of the language.
As for pronouns and the numerals, according to the functional
approach they form a separate supra-class of substitutional parts of speech,
since they have no function of their own in the sentence, but substitute for
notional parts of speech and perform their characteristic functions. The
difference between the four notional parts of speech and substitutional parts of
speech is also supported by the fact that the latter are closed groups of words
like functional parts of speech.
The three supra-classes are further subdivided into classes (the parts of
speech proper) and sub-classes (groups inside the parts of speech). For
example, nouns are divided into personal and common, animate and
inanimate, countable and uncountable, etc.; pronouns are subdivided into
personal, possessive (conjoint and absolute), objective pronouns,
demonstrative, reflexive, relative, etc.; numerals are subdivided into cardinal
and ordinal, etc.
The field approach, which was outlined in the previous units, also
helps clarify many disputable points in the traditional classification of parts of
speech. The borderlines between the classes of words are not rigid; instead of
borderlines there is a continuum of numerous intermediary phenomena,
combining the features of two or more major classes of words. Field theory
states that in each class of words there is a core, the bulk of its members that
possess all the characteristic features of the class, and a periphery (marginal
part), which includes the words of mixed, dubious character, intermediary
between this class and other classes. For example, the non-finite forms of the
verb (the infinitive, the gerund, participles I and II) make up the periphery of
the verbal class: they lack some of the features of a verb, but possess certain
features characteristic to either nouns, or adjectives, or adverbs. There are
numerous intermediary phenomena that form a continuum between the
notional and functional supra-classes; for example, there are adverbs whose
27

некоторые наречия функционируют подобно служебным словам, например,
подобно предлогам или союзам: however, nevertheless, besides и др.
Широкозначные знаменательные слова сближаются в своем заместительном
функционировании с местоимениями, например: He speaks English better than
I do; Have you seen my pen? I can’t find the wretched thing. Вместе с собственно
местоимениями они образуют четыре ступени парадигматического ряда, в
котором находят свою полную заместительную репрезентацию четыре
знаменательные части речи, ср.: one, it, thing, matter, way… - do, make, act…-
such, similar same… - thus, so, there…
Использование полевого подхода в трактовке распределения слов по
частям речи было сформулировано в работах российских лингвистов Г.С.
Щура и В.Г. Адмони.
28
functioning is close to that of conjunctions and prepositions, e.g.: however,
nevertheless, besides, etc. Notional words of broad meaning are similar in
their functioning to the substitutive functioning of the pronouns, e.g.: He
speaks English better than I do; Have you seen my pen? I can’t find the
wretched thing. Together with the regular pronouns they form the stages of the
paradigmatic series, in which the four notional parts of speech are
substitutively represented, cf.: one, it, thing, matter, way… - do, make, act…-
such, similar same… - thus, so, there…
The implementation of the field approach to the distribution of words
in parts of speech was formulated by the Russian linguists G. S. Schur and V.
G. Admoni.

Key terms: part of speech, classes of words (subclasses, supra-classes), semantic features (categorial meaning), formal features, functional features, homogeneous
(monodifferential) classification, heterogeneous (polydifferential) classification, syntactico-distributional classification, notional parts of speech, functional parts of speech,
substitutional part of speech, openness/closedness of word classes

28

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ
Имя существительное как главная номинативная единица
лексикона. Категориальное значение существительного. Формальные
признаки существительного. Синтаксические функции
существительного. Проблема существительного, выступающего в
функции определения (“the cannon ball problem”). Грамматически
существенные подклассы существительного: существительные
собственные и нарицательные, одушевленные и неодушевленные,
личностные и неличностные, исчисляемые и неисчисляемые.
Грамматические особенности существительных разных подклассов.
Выборочная синтагматическая сочетаемость существительных
разных подклассов.
Категориальным значением существительного является
«предметность». Существительное непосредственно называет
разнообразные объекты и явления действительности и обладает
наибольшей номинативной силой среди всех знаменательных частей речи:
практически любое явление действительности может быть представлено с
помощью существительного как независимый референт, то есть,
субстантивировано. Существительные обозначают собственно предметы и
объекты (tree), абстрактные понятия (love), разные качества (bitterness) и
даже действия (movement). Все эти слова функционируют в речи так же, как
и названия собственно предметов.
Что касается формальных признаков, существительное
характеризуется набором особых словообразовательных аффиксов и
словообразовательных моделей, которые указывают на то, что данное
слово является существительным; к ним относятся, в частности, суффиксы
производителя действия (worker, naturalist, etc.), суффиксы абстрактных
понятий (laziness, rotation, security, elegance, etc.), особые модели конверсии
(to find – a find) и др. С точки зрения словоизменения существительное
характеризуется по категориям числа (boy - boys), падежа (boy - boy’s), и
29
UNIT 5
NOUN: GENERAL
Noun as the central nominative lexemic unit of language. Categorial
meaning of the noun. Formal characteristics of the noun. Syntactic functions
of the noun. The noun as an attribute (“the cannon ball problem”).
Grammatically relevant subclasses of the noun: common and proper, animate
and inanimate, human and non-human, countable and uncountable, concrete
and abstract nouns. The grammatical peculiarities of different groups of
nouns. Selectional syntagmatic combinability of different groups of nouns.
The categorial meaning of the noun is “substance” or “thingness”.
Nouns directly name various phenomena of reality and have the strongest
nominative force among notional parts of speech: practically every phenomenon
can be presented by a noun as an independent referent, or, can be substantivized.
Nouns denote things and objects proper (tree), abstract notions (love), various
qualities (bitterness), and even actions (movement). All these words function in
speech in the same way as nouns denoting things proper.
Formally, the noun is characterized by a specific set of word-building
affixes and word-building models, which unmistakably mark a noun, among
them: suffixes of the doer (worker, naturalist, etc.), suffixes of abstract notions
(laziness, rotation, security, elegance, etc.), special conversion patterns (to find –
a find), etc. As for word-changing categories, the noun is changed according to
the categories of number (boy-boys), case (boy-boy’s), and article determination
(boy, a boy, the boy). Formally the noun is also characterized by specific
combinability with verbs, adjectives and other nouns, introduced either by
29

артиклевой детерминации (boy, a boy, the boy). Существительное также
обладает рядом формальных показателей в плане сочетаемости с
глаголами, прилагательными и другими существительными,
присоединяемыми либо при помощи предлога, либо без такового.
Существительное является единственной частью речи, которая может
объединяться с другими словами с помощью предлога, например: the book
of the teacher, to go out of the room, away from home, typical of the noun и т.д.
Наиболее характерными функциями для существительного в
предложении являются функции подлежащего и дополнения, поскольку
они обычно обозначают участников действия и объекты в качестве
компонентов описываемой ситуации, например: The teacher put the book on
the table. Кроме того, существительное может выступать в качестве
предикатива (именной части составного именного сказуемого), например:
He is a teacher; и в качестве обстоятельства, например: It happened last
summer. Существительное в английском языке может также выступать в
функции определения в следующих случаях: когда существительное
употреблено в родительном падеже (the teacher’s book), когда
существительное употреблено с предлогом (the book of the teacher) или в
контактной группе двух существительных, первое из которых является
определением второго (cannon ball, space exploration, sea breeze, the Bush
administration и др.).
Последний случай представляет собой особую лингвистическую
проблему, которую иногда называют “cannon ball problem”. Один из
аспектов проблемы заключается в следующем: имеем ли мы дело в
подобных случаях с сочетанием двух существительных, или первое слово
является омонимичным существительному прилагательным? Возможны
следующие доказательства правильности первой точки зрения: первое
слово в подобных контекстах не обладает ни одним из признаков
прилагательного кроме функции (оно не может образовывать форм
степеней сравнения, оно не может вступать в отношения определения с
наречием и т.д.); кроме того, первое слово в подобных словосочетаниях
иногда используется в форме множественного числа, например: translations
editor. Дополнительные различия обнаруживаются в семантике, ср.: a
dangerous corner – a danger signal; прилагательное dangerous описывает
референт, обозначаемый следующим существительным, corner, возможна
постановка вопроса «какой?», а существительное danger называет
отдельный референт - цель подачи сигнала, возможна постановка вопроса
«для чего?» .
30
preposition or by sheer contact. The noun is the only part of speech which can be
prepositionally combined with other words, e.g.: the book of the teacher, to go
out of the room, away from home, typical of the noun, etc.
The most characteristic functions of the noun in a sentence are the
function of a subject and an object, since they commonly denote persons and
things as components of the situation, e.g.: The teacher took the book. Besides,
the noun can function as a predicative (part of a compound predicate), e.g.: He is
a teacher; and as an adverbial modifier, e.g.: It happened last summer. The noun
in English can also function as an attribute in the following cases: when it is used
in the genitive case (the teacher’s book), when it is used with a preposition (the
book of the teacher), or in contact groups of two nouns the first of which
qualifies the second (cannon ball, space exploration, sea breeze, the Bush
administration, etc.).
The last case presents a special linguistic problem, which is sometimes
referred to as “the cannon ball problem”. One aspect of the problem can be
formulated in the following way: is it a contact group of two nouns or is the first
word in this phrase an adjective homonymous with a noun? The arguments
which support the former point of view are as follows: the first word in such
contexts does not display any other qualities of the adjective, except for the
function (it can not form the degrees of comparison, it cannot be modified by an
adverb, etc.); besides, sometimes the first noun in such groups is used in the
plural, e.g.: translations editor. An additional argument is purely semantic, cf.: a
dangerous corner – a danger signal; the adjective dangerous describes the thing
referred to by the following noun, so it is possible to ask a question “What kind
of …?”, while the noun danger tells us what the purpose of the signal is, so the
possible question is “What … for?”
Another aspect of “the cannon ball problem” is as follows: can the
components of such contact groups be considered two separate words, or, as
some linguists maintain, is it a kind of a compound word? The arguments which
support the former point of view are as follows: a compound word is a stable,
30

Другая часть проблемы заключается в следующем: могут ли
компоненты подобных контактных групп рассматриваться как отдельные
слова, или, как утверждают некоторые лингвисты, это своего рода сложные
слова? Возможны следующие доказательства правильности первой точки
зрения: сложное слово является стабильной, готовой к употреблению,
зафиксированной в словаре единицей, тогда как большинство
словосочетаний «существительное + существительное» свободно
образуются в речи; кроме того, они могут быть с легкостью преобразованы
в другие типы словосочетаний, например, в предложные словосочетания
(этот тип трансформационного теста называется «тест на изоляцию»),
например: a cannon ball à a ball for cannon, space exploration à exploration of
space, тогда как для преобразования сложных слов, как правило,
необходимы более сложные дополнительные трансформации, которые
поясняют их «внутреннюю форму», или этимологическую мотивацию,
например: a waterfall – water of a stream, river, etc., falling straight down over
rocks. Следовательно, сочетания типа space exploration представляют
собой сочетания двух существительных, одно из которых является
определением по отношению к другому. Подобные сочетания могут
включать несколько субстантивных определений, что особенно характерно
для текстов научно-технического стиля, например: population density factor,
space exploration programmes и т.п.
Однако, необходимо отметить, что статус некоторых сочетаний
«существительное + существительное», особенно когда они становятся
широко употребительными и фиксируются в словарях, является
промежуточным между словосочетанием и сложным словом, что
отражается и в изменении их написания и в акцентуации; кстати, лексема
cannonball сегодня уже стала сложным словом и пишется слитно согласно
новейшим лексикографическим изданиям.
Как любая часть речи, существительное далее подразделяется на
подклассы, или группы, в соответствии с разнообразными функционально-
семантическими и формальными особенностями входящих в них слов.
Основные грамматически релевантные подклассы существительного
выделяются в виде следующих противопоставлений.
По «типу номинации» существительные делятся на собственные
(имена собственные) и нарицательные. Нарицательные существительные
представляют собой обобщающее название любого объекта, входящего в
некий класс объектов, например: river – any river, boy – any boy, а имена
собственные не имеют обобщающего понятийного содержания, они служат
31
ready-made lingual unit, fixed in dictionaries, while most “noun + noun” groups
are formed freely in speech; besides, they can be easily transformed into other
types of word-combinations (this type of transformation test is known as “the
isolability test”), e.g., prepositional word-combinations: a cannon ball à a ball
for cannon, space exploration à exploration of space, etc.; compound words as a
rule need additional transformations which explain their “inner form”, or
etymological motivation, e.g.: a waterfall – water of a stream, river, etc., falling
straight down over rocks. So, combinations like space exploration are
combinations of two nouns, the first of which is used as an attribute of the other.
They may include several noun attributes, especially in scientific style texts, e.g.:
population density factor, space exploration programmes, etc.
It must be admitted, though, that with some “noun + noun” word-
combinations, especially if they become widely used and are fixed in
dictionaries, their status becomes mixed, intermediary between a word and a
phrase, and this is reflected by their one-word spelling and changes in
accentuation; incidentally, the lexeme cannonball today is considered a
compound word spelled jointly according to the latest dictionaries.
As with any other part of speech, the noun is further subdivided into
subclasses, or groups, in accord with various particular semantico-functional and
formal features of the constituent words. The main grammatically relevant
subclasses of nouns are distinguished in the following correlations.
On the basis of “type of nomination” proper nouns are opposed to
common nouns. Common nouns present a general name of any thing belonging
to a certain class of things, e.g.: river – any river, boy – any boy, while the proper
nouns have no generalized meaning; they serve as a label, a nickname of a
separate individual being or thing, e.g.: Mississippi, John, New York, etc. This
semantic subdivision of nouns is grammatically manifested through the
31

названием отдельных индивидуальных существ или объектов, например:
Mississippi, John, New York и т.д. Данное семантическое разбиение
существительных отражается в расхождении их формальных признаков в
категории артиклевой детерминации и в категории числа. Имена
собственные практически не употребляются с артиклями и не образуют
форм множественного числа, за исключением ограниченного числа
контекстов: например, в норме нельзя употребить слово New York в форме
множественного числа, хотя можно сказать There are two Lenas in our
group, или The Joneses are to visit us. Если имя собственное используется с
артиклем или с другим детерминативом и/или в форме множественного
числа, эти формальные показатели в большинстве контекстов
сигнализируют о его транспозиции (переносе) из подкласса имен
собственных в подкласс имен нарицательных, например: You are my
Romeo!; I can’t approve of young Casanovas like you.
По «форме существования» референтов существительные
подразделяются на одушевленные существительные и неодушевленные;
первые означают живые существа (man, woman, dog), а вторые – объекты и
явления (tree, table). Это семантическое разбиение проявляется в формах
категории падежа, поскольку преимущественно одушевленные
существительные используются в форме притяжательного падежа, ср.:
John’s leg, но the leg of the table. Данное разбиение существительных на
подклассы семантически тесно связано со следующим.
По признаку «личностность» личностные одушевленные
существительные, обозначающие людей («лица»), противопоставляются
неличностным (одушевленным и неодушевленным) существительным,
обозначающим все остальные референты («не-лица»). Это лексико-
грамматическое разбиение существительных не выделяется традиционной
практической и теоретической грамматикой, но оно также грамматически
существенно, поскольку только у личностных существительных в
английском языке различают мужской и женский род, например: man – he,
woman – she, тогда как все неличностные существительные, и
одушевленные, и неодушевленные, замещаются местоимением среднего
рода it. Исключения имеют место только в случаях переноса
существительного в другой подкласс, например, в случаях
персонификации: the sun - he, the moon - she и т.п.
По «количественной структуре» референта исчисляемые
существительные противопоставляются неисчисляемым
существительным; первые означают дискретные, отдельные объекты,
32
differences in their formal features of the category of article determination and of
the category of number. The use of proper nouns in the plural or with the articles
is restricted to a limited number of contexts: normally, one cannot use the plural
form of the word New York, though it is possible to say There are two Lenas in
our group, or The Joneses are to visit us. If proper nouns are used with articles or
other determiners and/or in the plural, in most contexts it signifies their
transposition from the group of proper nouns into the group of common nouns,
e.g.: You are my Romeo!; I can’t approve of young Casanovas like you.
On the basis of “form of existence” of the referents animate nouns are
opposed to inanimate nouns, the former denoting living beings (man, woman,
dog), the latter denoting things and phenomena (tree, table). This semantic
difference is formally exposed through the category of case forms, as animate
nouns are predominantly used in the genitive case, cf.: John’s leg, but the leg of
the table. This subdivision of nouns is semantically closely connected with the
following one.
On the basis of “personal quality” human animate nouns (person
nouns), denoting human beings, or persons, are opposed to non-human
(animate and inanimate) nouns (non-person nouns), denoting all the other
referents. This lexico-semantic subdivision of nouns is traditionally overlooked
in practical and theoretical courses on grammar, but it is grammatically relevant
because only human nouns in English can distinguish masculine or feminine
genders, e.g.: man – he, woman – she, while the non-human nouns, both animate
and inanimate, are substituted by the neuter gender pronoun ‘it’. The exceptions
take place only in cases of transposition of the noun from one group into another,
e.g., in cases of personification, e.g.: the sun - he, the moon - she, etc.
On the basis of “quantitative structure” of the referent countable
(variable) nouns are opposed to uncountable (invariable) nouns, the former
denoting discrete, separate things which can be counted and form discrete
multitudes, e.g.: table – tables, the latter denoting either substances (sugar), or
multitudes as a whole (police), or abstract notions (anger), and some others
entities. This subdivision is formally manifested in the category of number (see
Unit 7).
Besides the formal features enumerated above, the semantic differences
between different groups of nouns are manifested through their selectional
syntagmatic combinability; e.g., it is possible to say The dog is sleeping, but
impossible to say *The table is sleeping.
32
 33
которые поддаются исчислению и образуют дискретные множества,
например: table – tables, вторые обозначают либо вещества (sugar), либо
нечленимые множества (police), либо абстрактные понятия (anger), либо
какие-то схожие явления. Это разбиение существительных проявляется в
расхождениях форм категории числа (см. Раздел № 7).
Помимо перечисленных выше формальных расхождений, различия
между существительными разных групп также проявляются через
выборочность их синтагматической сочетаемости; например, можно
сказать The dog is sleeping, но нельзя сказать *The table is sleeping.

Key terms: thingness, “the cannon ball problem”, common noun, proper noun, animate noun, inanimate noun, human noun, non-human noun, countable noun,
uncountable noun, concrete noun, abstract noun, selectional syntagmatic combinability

33

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ: КАТЕГОРИЯ РОДА
Проблема категории рода в английском языке. Категория рода в
древнеанглийском и в современном английском языке. Категория рода
как значимая и как формальная категория в языках разных типов.
Категория рода как значимая категория в современном английском
языке. Лексические и грамматические способы различения рода в
английском языке. Личные местоимения как родовые классификаторы.
Родовые оппозиции и родовые классы существительных: личный род,
неличный (средний) род, женский род, мужской род, общий род.
Оппозиционная редукция категории рода; персонификация.
Категория рода в английском языке является одним из наиболее
спорных вопросов в грамматике. Подавляющее большинство лингвистов
придерживаются точки зрения, что эта категория существовала в только
древнеанглийском периоде. Считается, что, поскольку формальные
показатели рода существительных исчезли к концу среднеанглийского
периода и существительное больше не согласуется с примыкающими к
нему прилагательными и глаголами, то категории рода в английском языке
больше не существует. Утверждается, что в английском языке
биологически мотивированное родовое деление на мужской и женский род
отражается только лексическими средствами – специальными словами или
лексическими аффиксами, ср.: man – woman, tiger – tigress, he-goat – she-
goat, male nurse и т.п.
Действительно, категория рода в английском языке отличается от
категории рода во многих других языках, например, в русском,
французском или в немецком. Категория рода с лингвистической точки
зрения может быть либо значимой (естественной, содержательной),
передающей реальные признаки пола референтов, либо формальной
(произвольной). В русском и некоторых других языках категория рода
является содержательной только для личностных существительных, а для
неличностных существительных эта категория является формальной, т.е. не
соотносится с реальным биологическим содержанием обозначаемого
34
UNIT 6
NOUN: GENDER
The problem of gender category in English. The category of gender in
Old English and in New English. Gender as a meaningful (natural) category
and as a formal (arbitrary) category in different languages. The meaningful
character of the gender category in modern English. Lexical and grammatical
gender distinctions. Personal pronouns as gender classifiers of nouns. Gender
oppositions and gender classes of nouns: personal and impersonal (neuter)
gender, feminine, masculine and common gender. Oppositional reduction of
the gender category; personification.
The category of gender in English is a highly controversial subject in
grammar. The overwhelming majority of linguists stick to the opinion that the
category of gender existed only in Old English. They claim that, since formal
gender marks disappeared by the end of the Middle English period and nouns no
longer agree in gender with adjacent adjectives or verbs, there is no grammatical
category of gender in modern English. They maintain that in modern English, the
biological division of masculine and feminine genders is rendered only by
lexical means: special words and lexical affixes, e.g.: man – woman, tiger –
tigress, he-goat – she-goat, male nurse, etc.
The fact is, the category of gender in English differs from the category of
gender in many other languages, for example, in Russian, in French or in
German. The category of gender linguistically may be either meaningful (or,
natural), rendering the actual sex-based features of the referents, or formal
(arbitrary). In Russian and some other languages the category of gender is
meaningful only for human (person) nouns, but for the non-human (non-person)
nouns it is formal; i.e., it does not correspond with the actual biological sense,
cf.: рука is feminine, палец is masculine, тело is neuter, though all of them
denote parts of the human body. In English gender is a meaningful category for
the whole class of the nouns, because it reflects the real gender attributes (or
their absence/ irrelevance) of the referent denoted. It is realized through
obligatory correspondence of every noun with the 3rd person singular pronouns -
34

референта, ср.: рука – жен. род, палец – муж. род, тело – ср. род, хотя все
эти существительные обозначают части тела. В английском языке
категория рода является содержательной для всего класса
существительных, потому что отражает реальные родовые признаки
обозначаемого референта (или их отсутствие/ несущественность).
Категория рода реализуется через обязательное соотнесение каждого
существительного с личными местоимениями 3-го лица единственного
числа he, she или it: man – he, woman – she, tree, dog – it. Например: A
woman was standing on the platform. She was wearing a hat. It was decorated
with ribbons and flowers… Местоимения в английском языке являются
грамматическими родовыми классификаторами.
Категория рода реализуется через парадигматическое соотнесение
двух оппозиций, образующих иерархию. Первая оппозиция является общей
и противопоставляет личностные существительные, которые различают
мужской и женский род (man – he, woman – she), и все остальные,
неличностные существительные, которые относятся к среднему роду
(tree, dog – it). Вторая оппозиция образуется только личностными
существительными: на нижнем уровне противопоставляются
существительные мужского и женского рода.
Род
+ _
Личностные сущ. Неличностные сущ. (tree - it)
+ -
Сущ. жен. рода (woman - she) Сущ. муж. рода (man -he)
Категория рода является категорией постоянного признака: она
выражается не через изменение форм слов, а через именную
классификацию; каждое существительное относится к одному из трех
родов. Кроме того, в английском языке существует группа
существительных, которые в зависимости от контекста могут обозначать
либо мужчин, либо женщин, и могут замещаться либо местоимением he,
либо - she, например: president, professor, friend и др. Такие
35
he, she, or it: man – he, woman – she, tree, dog – it. For example: A woman was
standing on the platform. She was wearing a hat. It was decorated with ribbons
and flowers… Personal pronouns are grammatical gender classifiers in English.
The category of gender is formed by two oppositions organized
hierarchically. The first opposition is general and opposes human, or person
nouns, distinguishing masculine and feminine gender (man – he, woman – she)
and all the other, non-human, non-person nouns, belonging to the neuter gender
(tree, dog – it). The second opposition is formed by the human nouns only: on
the lower level of the opposition the nouns of masculine gender and of feminine
gender are opposed.
Gender
+ _
Person nouns Non-person nouns (tree - it)
+ -
Feminine nouns (woman - she) Masculine nouns (man -he)
Gender is a constant feature category: it is expressed not through
variable forms of words, but through nounal classification; each noun belongs to
only one of the three genders. In addition, there is a group of nouns in English
which can denote either a female or a male in different contexts; these nouns can
be substituted by either ‘he’ or ‘she’, e.g.: president, professor, friend, etc. They
constitute a separate group of nouns – the common gender nouns. For them the
category of gender is a variable feature category.
There are no formal marks to distinguish the strong and the weak
35

существительные выделяются в особую группу - существительные
общего рода. Для них категория рода является категорией переменного
признака.
Ни в одной из оппозиций по категории рода нет формальных
показателей, позволяющих разграничить слабый и сильный члены
оппозиции. Их можно выявить семантически: существительные среднего
рода на верхнем уровне оппозиции передают более абстрактные смыслы в
противопоставлении с существительными женского и мужского рода; они
представляют собой слабый член оппозиции и регулярно используются в
контекстах нейтрализации. Например: The girl was a sweet little thing; “What
is it over there: a man or just a tree?” На нижнем уровне оппозиции слабым
членом оппозиции являются существительные мужского рода, которые
могут использоваться для обозначения людей вне зависимости от их
родовых признаков, например: Man must change in the changing world. При
контекстной нейтрализации родовых признаков существительные общего
рода также замещаются местоимением мужского рода, например: Every
student must do his best.
Помимо нейтрализации, наиболее заметным случаем редукции
оппозиции по категории рода является использование слабого член
оппозиции, существительных среднего рода, так, как будто они обозначают
существа мужского или женского рода, т.е., их субституция
местоимениями he или she. Чаще всего подобная субституция
стилистически окрашена и встречается в эмоциональной речи. Этот вид
транспозиции известен как стилистический прием персонификации и
имеет место в некоторых традиционно фиксированных контекстах,
например: a vessel – she; или в возвышенно-приподнятой речи, e.g., Britain
– she, the sea – she. В сказках и поэтических текстах слабые существа
предстают в женском роде, как she, а сильные или зловещие существа – в
мужском роде, как he, например: Death is the only freedom I will know. I hear
His black wings beating about me! (Isles)
Key terms: biological sex, gender, gender agreement, formal category, meaningful category, gender classifiers, obligatory correlation, person nouns, non-person nouns,
neuter gender, feminine nouns, masculine nouns, common gender, personification
36
members in either of the gender oppositions. They can be distinguished
semantically: nouns of the neuter gender in the upper level of the opposition is
more abstract compared to masculine and feminine gender nouns; they are the
weak member of the opposition and are naturally used in the position of
neutralization. For example: The girl was a sweet little thing; “What is it over
there: a man or just a tree?” On the lower level of the opposition, masculine
gender nouns are the weak member of the opposition and can be used to denote
all human beings irrespective of sex, e.g.: Man must change in the changing
world. When there is no contextual need to specify the sex of the referent,
common gender nouns are also neutrally substituted by the masculine pronoun,
e.g.: Every student must do his best.
Besides the cases of neutralization, the most obvious examples of
oppositional reduction in the category of gender are the cases when the weak
member of the opposition, nouns of neuter gender, are used as if they denote
female or male beings, when substituted by the pronouns ‘he’ or ‘she’. In most
cases such use is stylistically colored and is encountered in emotionally loaded
speech. It is known as the stylistic device of personification and takes place
either in some traditionally fixed contexts, e.g.: a vessel – she; or in high-flown
speech, e.g., Britain – she, the sea – she. In fairy-tales and poetic texts weak
creatures are referred to as she, and strong or evil creature as he, e.g.: Death is
the only freedom I will know. I hear His black wings beating about me! (Isles)
36

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ: КАТЕГОРИЯ ЧИСЛА
Формальные и функциональные признаки форм единственного и
множественного числа в английском языке. Их оппозиционное
представление. Проблема значения форм единственного и singular and plural semantics for different groups of nouns. Relative and
множественного числа у существительных разных групп. Релятивное и
абсолютное число; подгруппы существительных singularia tantum и
pluralia tantum. Редукция оппозиции по категории числа у
существительных разных групп.
Категория числа в английском языке представляет собой
классический случай бинарной привативной грамматической оппозиции и
была уже частично описана в разделе № 3 (Грамматическая структура
слова). Категория числа выражается через парадигматическое соотнесение
двух форм существительного: формы единственного числа и формы
множественного числа. Сильный член данной оппозиции, множественное
число, маркирован специальными формальными показателями, основным
из которых является продуктивный суффикс –(e)s, реализуемый тремя
алло-морфами - [s], [z], [iz], например: cats, boys, roses. Термин
«продуктивный» означает, что новые существительные, которые
появляются в английском языке, образуют множественное число с
помощью именно этого суффикса. Непродуктивными являются способы
образования множественного числа представляющие собой остатки
древних парадигм или заимствованные из других языков, например:
супплетивные формы с чередованием гласных (man – men, tooth – teeth),
архаичный суффикс –en (ox – oxen), некоторые индивидуальные суффиксы
единственного и множественного числа у заимствованных
существительных (antenna – antennae, stratum – strata, nucleus – nuclei и
др.); кроме того, у некоторых существительных форма множественного
числа омонимична единственному (sheep, fish, deer и др.). Единственное
число существительных в большинстве случаев немаркировано (обладает
«нулевым экспонентом»).
Грамматическое значение форм единственного числа традиционно
37
UNIT 7
NOUN: NUMBER
Formal and functional peculiarities of the singular and the plural
forms of nouns in English. Their oppositional presentation. The problem of
absolute number; the absolute singular (singularia tantum) number and the
absolute plural (pluralia tantum) number. Oppositional reduction of the
category for different groups of nouns.
The category of number presents a classic example of a binary privative
grammatical opposition and was partly described in Unit 3 (Grammatical
Structure of the Word). The category of number is expressed by the paradigmatic
opposition of two forms: the singular and the plural. The strong member in this
opposition, the plural, is marked by special formal marks, the main of which is
the productive suffix –(e)s which exists in three allomorphs - [s], [z], [iz], e.g.:
cats, boys, roses. The term “productive” means that new nouns appearing in
English form the plural with the help of this suffix. Non-productive means of
expressing the plural are either historical relics of ancient number paradigms, or
borrowed, e.g.: the suppletive forms with interchange of vowels (man – men,
tooth – teeth), the archaic suffix –en (ox – oxen), a number of individual singular
and plural suffixes of borrowed nouns (antenna – antennae, stratum – strata,
nucleus – nuclei, etc.); in addition, a number of nouns have a plural form
homonymous with the singular (sheep, fish, deer, etc.). The singular is regularly
unmarked (possesses a “zero suffix”).
The grammatical meaning of the singular is traditionally defined in a
37

определяется в несколько упрощенном представлении как «один», а
значение форм множественного числа – как «много, больше чем один». И
это верно для большинства существительных, а именно, для тех из них,
которые обозначают простые исчисляемые объекты (table – tables). Однако
существительное в единственном числе может обозначать не только «один
отдельный объект», но и вещества (water), абстрактные понятия (love),
единицы измерения (hour) и другие референты. То же самое относится и к
трактовке значения множественного числа: формы множественного числа
не обязательно выражают «больше чем один объект», но и другие значения,
например чувства (horrors of war), виды веществ (wines), живописную
образность (sands, waters) и т.д. Таким образом, в более широком
толковании значение единственного числа может быть определено как
потенциально нерасчленимое представление референта, а значение
множественного числа – как потенциально расчленимое представление
референта; другими словами, формы единственного числа представляют
референт существительного как нечленимый, а формы множественного
числа – как членимый.
Разные семантические типы единственного и множественного
числа, некоторые из которых были показаны выше, связаны с лексико-
семантическими особенностями отдельных существительных, а именно, с
их характеристикой по признаку «количественной структуры». Для
исчисляемых существительных категория числа является категорией
переменного признака, или, относительной категорией, поскольку
исчисляемые существительные в английском языке обладают
соотносительными формами и единственного, и множественного числа
(table – tables). Неисчисляемые существительные обладают только
формами единственного числа или только формами множественного числа;
для них категория числа является абсолютной, или категорией
постоянного признака. Две группы неисчисляемых существительных
соответственно называются существительные singularia tantum, или
absolute singular, и существительные pluralia tantum, или absolute plural.
Существительные singularia tantum обычно обозначают следующие
референты: абстрактные понятия – love, hate, despair, и др.; названия
веществ и материалов – snow, wine, sugar, и др.; отрасли профессиональной
деятельности– politics, linguistics, mathematics; собирательные объекты –
fruit, machinery, foliage и др. Есть и некоторые другие существительные
singularia tantum, которые трудно классифицировать, например, advice,
news и др. Как видно из приведенных примеров, сами эти существительные
38
simplified way as “one”, and the meaning of the plural – as “many (more than
one)”. This is true for the bulk of the nouns, namely those denoting simple
countable objects (table – tables). But the noun in the singular can denote not
only “one discrete separate object”, but also substances (water), abstract notions
(love), units of measure (hour) and other referents. The same applies to the
meaning of the plural: plural forms do not always denote “more than one object”,
but express some other meanings, such as feelings (horrors of war), sorts of
substances (wines), picturesqueness (sands, waters), etc. Thus, the broader
understanding of the grammatical meaning of the singular can be defined as
the non-dismembering reflection of the referent and the grammatical meaning
of the plural as potentially dismembering reflection of the referent; or, in other
words, the singular forms of nouns present their referents as indivisible, and the
plural forms – as divisible.
Different semantic types of the singular and the plural, some of which
were shown above, are dependent on the lexico-semantic differences between
individual nouns, namely, the characteristics of their “quantitative structure”. For
countable nouns the category of number is a variable feature category, or
relative, since countable English nouns have both singular and plural correlative
forms (table – tables). Uncountable nouns can be used either only in the singular
or only in the plural; for them the category of number is absolute, or a constant
feature category. The two groups of uncountable nouns are respectively defined
as singularia tantum, or, absolute singular nouns and pluralia tantum, absolute
plural nouns.
The absolute singular nouns usually denote the following referents:
abstract notions – love, hate, despair, etc.; names of substances and materials –
snow, wine, sugar, etc.; branches of professional activity – politics, linguistics,
mathematics; some collective objects – fruit, machinery, foliage, etc. There are
some other singularia tantum nouns, that are difficult to classify, e.g., advice,
news and others. As the examples above show, the nouns themselves do not
possess any formal marks of their singularia tantum status: their form may either
coincide with the regular singular – advice, or with the regular plural – news.
Their singularia tantum status is formally established in their combinability,
being reflected by the adjacent words: all singularia tantum nouns are used with
the verbs in the singular; they exclude the use of the numeral “one” or of the
38

не обладают никакими признаками, позволяющими определить их как
существительные singularia tantum: их форма может совпадать либо с
формой единственного числа - advice, либо с формой множественного
числа – news. Статус этих слов как существительных singularia tantum
формально определяется по их сочетаемости, через отражение категории
числа в примыкающих к ним словах: все существительные singularia tantum
употребляются только с глаголами в единственном числе, они исключают
употребление с числительным “one” и с неопределенным артиклем; их
количество передается с помощью специальных лексических
квантификаторов little, much, some, any, a piece, a bit, an item, например: an
item of news, a piece of advice, a bit of joy. Как отмечалось ранее, этот способ
передачи грамматического значения числа неисчисляемых
существительных является настолько регулярным, что его можно
рассматривать как периферийные супплетивные формы (см. Раздел № 3).
Существительные pluralia tantum обычно обозначают: объекты,
состоящие из двух половин – scissors, trousers, spectacles; названия
некоторых болезней и недомоганий – mumps, measles, creeps, hysterics и др.;
неопределенную множественность, собирательность - earnings, police,
cattle и др. Существительные pluralia tantum сочетаются с глаголами в
форме множественного числа, они чаще всего не могут сочетаться с
числительными, и их количество передается с помощью специальных
лексических квантификаторов типа a pair of, a case of, и др., например: a
pair of trousers, several cases of measles.
В терминах теории оппозиций можно сказать, что при образовании
двух подклассов неисчисляемых существительных оппозиция по категории
числа подвергается «постоянной» (лексически фиксированной) редукции
либо к слабому члену оппозиции (singularia tantum), либо к сильному члену
оппозиции (pluralia tantum). Существительные singularia tantum и pluralia
tantum «лексикализируются», т.е. становятся отдельными лексическими
единицами – самостоятельными словами или лексико-семантическими
вариантами обычных исчисляемых существительных. Например: a hair как
исчисляемое существительное обозначает «волос, волосок», как в
предложении I found a woman’s hair on my husband’s jacket; hair как
неисчисляемое существительное означает массу волос, как в предложении
Her hair was long and curly. Похожая оппозиционная нейтрализация имеет
место в случаях, когда исчисляемые существительные используются в
форме абсолютного единственного числа для обозначения
соответствующих абстрактных понятий, например: to burst into song; или
39
indefinite article. Their quantity is expressed with the help of special lexical
quantifiers little, much, some, any, a piece, a bit, an item, e.g.: an item of news, a
piece of advice, a bit of joy, etc. As mentioned earlier, this kind of rendering the
grammatical meaning of number with uncountable nouns is so regular that it can
be regarded as a marginal case of suppletivity (see Unit 3).
The absolute plural nouns usually denote the following: objects
consisting of two halves – scissors, trousers, spectacles, etc.; some diseases and
abnormal states – mumps, measles, creeps, hysterics, etc.; indefinite plurality,
collective referents – earnings, police, cattle, etc. The nouns belonging to the
pluralia tantum group are used with verbs in the plural; they cannot be combined
with numerals, and their quantity is rendered by special lexical quantifiers a pair
of, a case of, etc., e.g.: a pair of trousers, several cases of measles, etc.
In terms of the oppositional theory one can say that in the formation of
the two subclasses of uncountable nouns, the number opposition is “constantly”
(lexically) reduced either to the weak member (singularia tantum) or to the
strong member (pluralia tantum). Absolute singular nouns or absolute plural
nouns are “lexicalized” as separate words or as lexico-semantic variants of
regular countable nouns. For example: a hair as a countable noun denotes “a
threadlike growth from the skin” as in I found a woman’s hair on my husband’s
jacket; hair as an uncountable noun denotes a mass of hairs, as in Her hair was
long and curly. Similar cases of oppositional neutralization take place when
countable nouns are used in the absolute singular form to express the
corresponding abstract ideas, e.g.: to burst into song; or the material correlated
with the countable referent, e.g.: chicken soup; or to express generic meaning,
e.g.: The rose is my favourite flower (=Roses are my favourite flowers). The
opposite process of the restoration of the number category to its full oppositional
force takes place when uncountable nouns develop lexico-semantic variants
39

материала, соотносимого с исчисляемым референтом, например: chicken
soup; или для передачи родового значения, например: The rose is my
favourite flower (=Roses are my favourite flowers). Обратный процесс
восстановления категории числа полной оппозиционной силы (с
соотносимыми формами единственного и множественного числа)
происходит в тех случаях, когда у неисчисляемых существительных
возникают значения видов материалов (silks, wines), или проявления чувств
(What a joy!), или причин, вызывающих разные чувства (pleasures of life –
all the good things that make life pleasant) и т.д.
Лексикализацию абсолютного множественного числа
существительных можно проиллюстрировать следующими примерами:
colours как существительное pluralia tantum одначает «флаг», attentions
означает «ухаживания» и т.п. Оппозиционная нейтрализация также имеет
место в тех случаях, когда исчисляемые собирательные существительные
используются в абсолютном множественном числе для обозначения
потенциально членимого множества, например: The jury were unanimous in
their verdict. Стилистически маркированными являются случаи
экспрессивной транспозиции, когда существительные группы singularia
tantum используются в форме множественного числа, чтобы подчеркнуть
необъятное количество некоторого вещества, например: the waters of the
ocean, the sands of the desert. Эта разновидность абсолютного
множественного числа может быть названа «описательное неисчислимое
множественное». Схожее значение больших количеств в эмоционально
напряженном представлении может быть передано исчисляемыми
существительными в словосочетаниях с повтором, например: cigarette after
cigarette, thousand upon thousand, tons and tons и т.п. Эта разновидность
абсолютного множественного числа, «множественного повторения»,
может рассматриваться как особая периферийная разновидность
аналитической формы множественного числа.
40
denoting either various sorts of materials (silks, wines), or manifestations of
feelings (What a joy!), or the reasons of various feelings (pleasures of life – all
the good things that make life pleasant), etc.
Lexicalization of the absolute plural form of the noun can be illustrated
with the following examples: colours as an absolute plural noun denotes “a
flag”; attentions denotes “wooing, act of love and respect”, etc. Oppositional
neutralization also takes place when regular countable collective nouns are used
in the absolute plural to denote a certain multitude as potentially divisible, e.g.:
The jury were unanimous in their verdict. Cases of expressive transposition are
stylistically marked, when singularia tantum nouns are used in the plural to
emphasize the infinite quantity of substances, e.g.: the waters of the ocean, the
sands of the desert, etc. This variety of the absolute plural may be called
“descriptive uncountable plural”. A similar stylistically marked meaning of
large quantities intensely presented is rendered by countable nouns in repetition
groups, e.g.: cigarette after cigarette, thousand upon thousand, tons and tons,
etc. This variety of the absolute plural, “repetition plural” can be considered a
specific marginal analytical number form.

Key terms: the singular, the plural, (non-)productive means, (non-) dismembering (discrete, divisible) reflection of the referent, singularia tantum (absolute singular),
pluralia tantum (absolute plural), generic use, lexicalization, collective meaning, descriptive plural, repetition plural

40

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ: КАТЕГОРИЯ ПАДЕЖА
Проблема категории падежа в английском языке. Различные
теоретические подходы к изучению категории падежа в англистике:
«теория позиционных падежей», «теория предложных падежей»,
«теория ограниченного падежа», «теория притяжательного
постпозитива» («теория отсутствия падежа)»; их критическая
оценка. Распад старой системы флективного падежа и установление
новой системы падежа, выраженного с помощью частицы, в ходе
исторического развития английского языка. Формальные и
функциональные характеристики общего и родительного падежа, их
оппозиционное представление. Словесный генетив и фразовый
(групповой) генетив. Семантические типы генетива в английском
языке. Соотношение субстантивного падежа и местоименного
падежа.
Падеж является морфологической категорией существительного,
которая выражается формами именного склонения и выражает отношения
между референтом существительного и другими объектами и явлениями.
Категория падежа в английском языке представляет собой
серьезную лингвистическую проблему. Мнения лингвистов расходятся, во-
первых, по поводу самого существования категории падежа в современном
английском языке, а во-вторых, по поводу того, сколько падежных форм
существительного можно выделить в английском языке, если признать, что
категория падежа существует. Основные разногласия связаны с
грамматическим статусом формы «существительное + апостроф + –s»
(Ted’s book, the chairman’s decision), которая передает значение
принадлежности, схожее со значением немаркированной формы
существительного в предложной конструкции, ср.: the chairman’s decision –
the decision of the chairman.
В рассмотрении этой проблемы можно выделить четыре подхода,
которые выдвигались в разное время разными лингвистами.
Подход, который можно определить как «теория позиционных
41
UNIT 8
NOUN: CASE
The problem of the category of case in English. Various approaches to
the category of case in English language study: “the theory of positional
cases”, “the theory of prepositional cases”, “the theory of limited case”, “the
theory of possessive postposition” ("the theory of no case"); their critical
assessment. Disintegration of the inflexional case in the course of the
historical development of English and establishing of particle case forms.
Formal and functional properties of the common case and the genitive case.
The word genitive and the phrase genitive. The semantic types of the genitive.
The correlation of the nounal case and the pronounal case.
Case is the morphological category of the noun manifested in the forms
of noun declension and showing the relations of the nounal referent to other
objects and phenomena.
The category of case in English constitutes a great linguistic problem.
Linguists argue, first, whether the category of case really exists in modern
English, and, second, if it does exist, how many case forms of the noun can be
distinguished in English. The main disagreements concern the grammatical status
of “noun + an apostrophe + –s” form (Ted’s book, the chairman’s decision)
rendering the same meaning of appurtenance as the unfeatured form of the noun
in a prepositional construction, cf.: the chairman’s decision – the decision of the
chairman.
The following four approaches, advanced at various times by different
scholars, can be distinguished in the analysis of this problem.
The approach which can be defined as “the theory of positional cases”
41

падежей», развивается в основном в работах зарубежных исследователей,
таких как Дж. Несфилд, М. Дойчбейн, М. Брайант и др. Они следуют
образцам классической латинской грамматики, выделяя именительный,
родительный, дательный, винительный и вокативный («звательный»)
падежи в английском языке. Поскольку в английском языке, в отличие от
латыни и других флективных языков, нет специальных морфологических
падежных показателей (за исключением родительного падежа),
предлагается различать падежи в соответствии с позиционной функцией,
выполняемой существительным в предложении, например: именительный
падеж соотносится с функцией подлежащего, винительный падеж – с
функцией прямого дополнения, дательный падеж - с косвенным
дополнением, вокативный падеж - с обращением. Таким образом, в «теории
позиционных падежей» происходит явное смешение формальных,
морфологических характеристик существительного и его функциональных,
синтаксических признаков. Сравнительный анализ существительных в
английском языке и в латыни в рамках данного подхода доказывает лишь
то, что значения, передаваемые падежными формами во флективных
языках (в языках с системой склонения существительного), могут
передаваться в английском языке другими средствами, в частности, через
синтаксические позиции, или порядок слов.
Подход, который можно определить как «теория препозиционных
(предложных) падежей», является логическим продолжением
предыдущего и следует той же самой старой грамматической традиции
ориентации на классическую латинскую грамматику. Лингвисты, которые
его выдвинули, например, Дж. Керм, трактуют сочетания существительных
с предлогами как особые аналитические падежные формы, например:
дательный падеж - существительное с предлогами to и for, родительный
падеж - существительные с предлогом of, инструментальный
(творительный) падеж - существительные с предлогом with, например: for
the girl, of the girl, with a key. В их представлении система падежей в
английском языке включает обычный флективный падеж (генетив),
«позиционные падежи» и «предложные падежи». Этот подход также
отвергается большинством лингвистов, поскольку в его рамках вновь
происходит смешение синтаксических и морфологических характеристик
существительного. Кроме того, как отмечает Б.А. Ильиш, если следовать
данной теории до конца, придется считать все сочетания существительного
с предлогами особыми падежными формами, и их число становится
практически необъятным.
42
was developed by J. C. Nesfield, M. Deutchbein, M. Bryant and other linguists,
mainly in English-speaking countries. They follow the patterns of classical Latin
grammar, distinguishing nominative, genitive, dative, accusative and vocative
cases in English. Since there are no special morphological marks to distinguish
these cases in English (except for the genitive) like in Latin or other inflectional
languages, the cases are differentiated by the functional position of the noun in
the sentence, e.g.: the nominative case corresponds with the subject, the
accusative case with the direct object, the dative case with indirect object, and
the vocative case with the address. Thus, “the theory of positional cases”
presents an obvious confusion of the formal, morphological characteristics of the
noun and its functional, syntactic features. The comparative analysis of the noun
in English and in Latin within “the theory of positional cases” approach can be
used to show that the grammatical meanings expressed by case forms in
inflectional languages (“noun-declensional” languages) are regularly expressed
in English by other means, in particular by syntactic positions, or word-order.
The approach which can be defined as “the theory of prepositional
cases” supplements the previous one and follows the same route of Latin-
oriented, old school grammar traditions. The linguists who formulated it, G.
Curme among them, treat the combinations of nouns with prepositions as
specific analytical case forms, e.g.: the dative case is expressed by nouns with
the prepositions ‘to’ and ‘for’, the genitive case by nouns with the preposition
‘of’, the instrumental case by nouns with the preposition ‘with’, e.g.: for the girl,
of the girl, with a key. They see the system of cases in English as comprising the
regular inflectional case (the genitive), “positional cases”, and “prepositional
cases”. This approach is not recognized by mainstream linguistics, because,
again, syntactical and morphological characteristics of the noun are confused.
Besides, as B. Ilyish noted, if we are consistent in applying this theory, each
prepositional phrase should be considered as a separate case form and their
number will be almost infinite.
42

Подход, который можно определить как «теория ограниченного
падежа», сегодня является наиболее широко распространенной теорией
падежа в английском языке. Она была сформулирована в работах
зарубежных ученых, таких как Г. Суит, О. Есперсен, и далее
разрабатывалась российскими лингвистами А. И. Смирницким, Л.С.
Бархударовым и другими. Данная теория основывается на оппозиционном
представлении категории; категория падежа выражается через оппозицию
двух противопоставленных грамматических форм: первая форма, форма
родительного падежа, является сильным членом оппозиции, поскольку
маркируется с помощью постпозитивного форманта ‘–s’ после апострофа в
единственном числе и просто апострофом во множественном числе,
например: the girl’s books, the girls’ books; вторая, немаркированная форма
представляет собой слабый член оппозиции и обычно называется формой
«общего падежа». Категория падежа реализуется в английском языке в
полной мере одушевленными существительными, и ограниченно –
неодушевленными существительными, отсюда и название – «теория
ограниченного падежа». Помимо семантических (лексических)
ограничений, категория падежа ограничена синтаксически, поскольку
формы родительного падежа существительных используются только в
функции определения, и позиционно ограничена, поскольку формы
родительного падежа существительных используются практически только
в препозиции к слову, которое определяет (за исключением некоторых
контекстов, известных как «двойной генетив», например: this idea of
Tom’s).
Согласно подходу, который можно определить как «теория
притяжательного постпозитива» или «теория отсутствия
категории падежа», утверждается, что категория падежа, которая
действительно существовала у существительного в древнеанглийском
периоде, была им полностью утрачена в ходе исторического развития.
Сторонники этой теории, среди них Г.Н. Воронцова, А.М. Мухин,
утверждают, будто то, что традиционно рассматривается как флективная
форма родительного падежа, есть ничто иное, как сочетание
существительного с постпозитивом –s, означающим принадлежность.
Основные аргументы в поддержку этой точки зрения следующие: во-
первых, формант –‘s может присоединяться не только к словам, но и к
единицам больше, чем слово, например, к словосочетаниям и даже
предложениям, например: his daughter Mary’s arrival, the man I saw
yesterday’s face; этот формант может присоединяться не только к
43
The approach which can be defined as “the theory of limited case” is the
most widely accepted theory of case in English today. It was formulated by
linguists H. Sweet, O. Jespersen and further developed by Russian linguists A.
Smirnitsky, L. Barchudarov and others. It is based on the oppositional
presentation of the category; the category of case is expressed by the opposition
of two forms: the first form, “the genitive case”, is the strong, featured member
of the opposition, marked by the postpositional element ‘–s’ after an apostrophe
in the singular and just an apostrophe in the plural, e.g.: the girl’s books, the
girls’ books; the second, unfeatured form is the weak member of the opposition
and is usually referred to as “the common case” (“non-genitive”). The category
of case is realized in full in animate nouns and restrictedly in inanimate nouns in
English, hence the name – “the theory of limited case”. Besides being
semantically (lexically) limited, the category of case in English is limited
syntactically, as the genitive case form of the noun is used only as an attribute,
and it is also positionally limited: it is used predominantly in preposition to the
word it modifies (except for some contexts, known as “double genitive”, e.g.:
this idea of Tom’s).
The approach which can be defined as “the theory of the possessive
postposition”, or “the theory of no case” states that the category of case which
did exist in Old English was completely lost by the noun in the course of its
historical development. The proponents of this theory, G. N. Vorontsova, A. M.
Mukhin among them, maintain that what is traditionally treated as the
inflectional genitive case form is actually a combination of the noun with a
postposition denoting possession. The main arguments to support this point of
view are as follows: first, the postpositional element ‘s is not only used with
words, but also with the units larger than the word, with word-combinations and
even sentences, e.g.: his daughter Mary’s arrival, the man I saw yesterday’s
face; it may be used with no noun at all, but with a pronoun, e.g.: somebody
else’s car; second, the same meaning of possession is rendered in English by
prepositional of-phrases, e.g.: this man’s daughter – the daughter of this man.
The followers of this approach conclude that –s is no longer an inflection, but a
43

существительным, но и к словам других частей речи, например, к
местоимениям: somebody else’s car; во-вторых, то же самое значение
принадлежности передается в английском языке словосочетаниями с
предлогом of, например: this man’s daughter – the daughter of this man.
Сторонники данного подхода приходят к выводу, что –‘s больше не
является флексией, а представляет собой схожее с частицей
постпозитивное слово, следовательно, «существительное + –‘s» - это не
морфологическая форма существительного, а синтаксическая конструкция,
и морфологической категории падежа в английском языке нет. Среди
других аргументов, доказывающих отсутствие падежа в английском языке
можно упомянуть следующее: формы родительного падежа
существительных во множественном числе практически неотличимы на
слух от формы общего падежа, и омонимичны формам родительного
падежа существительных в единственном числе, ср.: boy’s, boys, boys’.
Сторонникам «теории притяжательного постпозитива» удалось
уточнить особенности генетива в английском языке, которые отличают его
от обычных падежных форм существительных во флективных языках, и все
же по каждому из пунктов возможны контраргументы, которые
доказывают существование категории падежа в английском языке. Во-
первых, количество примеров, в которых притяжательный формант
присоединяется к единицам большим, чем слово, ничтожно мало по
сравнению с обычным его присоединением к существительным (по
некоторым подсчетам, это соотношение составляет 4% к 96%); кроме того,
подобные случаи зачастую стилистически маркированы и в большинстве
случаев представляют собой переходные явления между словом и
словосочетанием, например: what-his-name’s hat; то же самое относится и к
объединению притяжательного форманта –‘s и местоимений. Во-вторых,
притяжательный постпозитив отличается от обычных частиц: обычно
постпозитивные частицы регулярно соотносятся с предлогами (to give up –
up the hill); формант –‘s в этом смысле не похож на частицы; сочетания
слов с постпозитивными частицами как правило лексикализируются и
регистрируются в словарях в качестве отдельных лексических единиц, а
использование форманта –‘s связано с грамматическим
функционированием существительного, и их сочетание не регистрируется в
качестве лексической единицы; формант –‘s фонетически очень похож на
обычные морфемы, он реализуется в тех же трех вариантах в
дополнительных дистрибуциях, что и обычный грамматический суффикс –
s: [-s], [-z], [-iz]; таким образом, на самом деле, статус форманта –‘s
44
particle-like postpositional word, so, “noun +–‘s” is not a morphological form of
the noun, but a purely syntactical construction and there is no longer a
morphological category of case in English. One of the additional arguments is as
follows: the genitive case of the noun in the plural is practically
undistinguishable by ear from its common case form, and it is homonymous with
the genitive case of the noun in the singular, cf.: boy’s, boys, boys’.
The advocates of “the possessive postpositive theory” have managed to
specify the peculiarities of the genitive in English which make it different from
regular case forms in inflectional languages; still, there are certain counter-
arguments that show the existence of the case category in English. First, cases
when the possessive postpositive –‘s is added to units larger than the word are
very few in comparison to cases where it is added to the noun (some estimates
show the correlation as 4% to 96% respectively), besides, these cases are often
stylistically marked and most of them make intermediary phenomena between a
word and a word-combination, e.g.: what-his-name’s hat; the same applies to the
use of the genitive marker –‘s with certain pronouns. Second, the possessive
postpositive differs from regular particles: regular postpositional particles usually
correspond with prepositions (to give up – up the hill), which is not the case with
–‘s; the combinations of words with postpositional particles are usually
lexicalized and recorded in dictionaries, while – ‘s is grammatically bound to the
use of the noun and their combinations are never recorded as separate lexical
units; –‘s is phonetically close to regular morphemes, as it has the same variants
distinguished in complementary distributions as the grammatical suffix –s: [-s],
[-z], [-iz]; thus, actually the status of –‘s is intermediary between a particle and a
morpheme. As for the semantic parallelism between possessive postpositional
constructions and prepositional of-phrases, there are definite semantic
differences between them in most contexts: as has been mentioned, genitive case
forms are predominantly used with animate nouns, while of-phrases are used
with inanimate nouns; in addition, when used in textual co-occurrence with of-
phrases, the noun in the genitive usually denotes the doer of the action, while the
44

является промежуточным между частицей и морфемой. Что касается
семантического параллелизма между конструкциями с притяжательным
постпозитивом и словосочетаниями с предлогом of, во многих контекстах
между ними существуют очевидные различия: как уже отмечалось, формы
родительного падежа используются преимущественно с одушевленными
существительными, а словосочетания с предлогом of – преимущественно с
неодушевленными существительными; кроме того, когда формы
родительного падежа контекстно совпадают в синтаксической конструкции
со словосочетаниями с предлогом of , первые используются для
обозначения производителя действия, а вторые – для обозначения объекта,
ср.: the country’s choice of the President, the President’s choice of the country;
между данными конструкциями существует еще ряд семантических
различий. По поводу последнего из перечисленных аргументов «теории
отсутствия падежа» также можно возразить: хотя фонетически форма
родительного падежа множественного числа существительных практически
неотличима от формы общего падежа и от формы родительного падежа
единственного числа, эти формы четко различаются в письменной речи,
кроме того, существуют нерегулярные формы множественного числа
существительных, для которых форма родительного падежа является,
несомненно, отдельной грамматической формой, например: children –
children’s.
Решение проблемы категории падежа в английском языке может
быть сформулировано на основе критического пересмотра и соединения
двух теорий – «теории ограниченного падежа» и «теории притяжательного
постпозитива». Нет сомнений в том, что система флективных падежей в
английском языке перестала существовать. Статус форманта –‘s как
частицы очевиден, поскольку он может присоединяться к единицам,
большим, чем слово, однако это не является доказательством отсутствия
категории падежа: это особое выражение падежа с помощью частицы,
которое можно сравнить с выражением категории наклонения в русском
языке, ср.: Я бы пошел с тобой. В современном английском языке
развилась новая, особая категория падежа: она реализуется через
парадигматическое противопоставление немаркированной
«исходного», или «общего» падежа и маркированной формы единственного
«косвенного» падежа – генетива, образуемого с помощью притяжательной
постпозитивной частицы. Необходимо признать существование двух типов
генетива: словесного генетива (основной тип) и фразового, группового
генетива (неосновной тип). Поскольку аналогичные значения передаются в
45
noun after the preposition ‘of’ denotes the object, cf.: the country’s choice of the
President, the President’s choice of the country; there are other subtle semantic
peculiarities. The last-mentioned argument of the “no case theory” can be refuted
too: though phonetically the genitive of the plural is indistinguishable from its
common case counterpart and the genitive of the singular, these three forms are
clearly marked in writing, and besides, there are irregular forms of the plural,
which make the genitive an unmistakably separate form, e.g.: children –
children’s.
The solution to the problem of the category of case in English can be
formulated on the basis of the two theories, “the theory of limited case” and “the
theory of the possessive postpositive”, critically revised and combined. There is
no doubt that the inflectional case of the noun in English has ceased to exist. The
particle nature of –‘s is evident, since it can be added to units larger than the
word, but this does not prove the absence of the category of case: it is a specific
particle expression of case which can be likened to the particle expression of the
category of mood in Russian, cf.: Я бы пошел с тобой. A new, peculiar
category of case has developed in modern English: it is realized by the
paradigmatic opposition of the unmarked “direct”, or “common” case form and
the only “oblique” case form: the genitive marked by the possessive
postpositional particle. Two subtypes of the genitive are to be recognized: the
word genitive (the principal type) and the phrase genitive (the minor type). Since
similar meanings can be rendered in English by prepositional constructions, the
genitive may be regarded as subsidiary to the syntactic system of prepositional
phrases; still, the semantic differences between them and their complementary
uses sustain the preservation of the particle genitive in the systemic expression of
nounal relations in English.
формы
45

английском языке предложными словосочетаниями, генетив можно
рассматривать как вспомогательный по отношению к синтаксической
системе препозитивных словосочетаний способ выражения отношений
существительного; тем не менее, семантические расхождения между ними
и их взаимно дополнительные использования поддерживают сохранение
родительного падежа в английском языке.
В рамках широкого значения «принадлежности» можно выделить
следующие семантические типы родительного падежа:
1. родительный обладателя (неорганического обладания),
например: Tom’s toy; этот тип значения может быть
продемонстрирован (эксплицирован) с помощью
следующего трансформационного диагностического
теста: Tom’s toy à the toy belongs to Tom;
2. родительный целого (органического обладания),
например: Tom’s hand à the hand is a part of Tom; в
качестве подтипа можно выделить родительный
приобретенного качества, например: Tom’s vanity à
vanity is the peculiar feature of Tom;
3. родительный агента действия (субъекта действия),
например: Tom’s actions à Tom acts; в качестве подтипа
можно выделить родительный автора, например:
Dickens’s novels à the novels written by Dickens;
4. родительный пациенса (объекта действия), например:
the hostages’ release à the hostages were released;
5. родительный предназначения, например: women’s
underwearà underwear for women;
6. родительный качества, например: a girl’s voice à the
voice characteristic of a girl, peculiar to a girl; подтип -
родительный сравнения, например: a cock’s self-
confidence à self-confidence like that of a cock, resembling
the self-confidence of a cock;
7. адвербиальный родительный (обычно для определения
обстоятельств места и времени), например: yesterday’s
talks à the talks that took place yesterday;
8. родительный количества, например: a three miles’
distance from here.
Как отдельный тип выделяют так называемый «абсолютный
генетив», когда существительное в родительном падеже используется
46
Within the general semantics of appurtenance, the following semantic
subtypes of the genitive can be distinguished:
1. the genitive of possessor (of inorganic possession), e.g.: Tom’s toy;
this type of meaning can be explicitly demonstrated by a special
transformational diagnostic test: Tom’s toy à the toy belongs to Tom;
2. the genitive of the whole (of organic possession), e.g.: Tom’s hand à
the hand is a part of Tom; as a subtype the genitive of received
qualification can be distinguished, e.g.: Tom’s vanity à vanity is the
peculiar feature of Tom;
3. the genitive of agent, or subject of action, e.g.: Tom’s actions à Tom
acts; the minor subtype of this is the genitive of author, e.g.:
Dickens’s novels à the novels written by Dickens;
4. the genitive of patient, or object of action, e.g.: the hostages’ release
à the hostages were released;
5. the genitive of destination, e.g.: women’s underwear à underwear
for women;
6. the genitive of qualification, e.g.: a girl’s voice à the voice
characteristic of a girl, peculiar to a girl; subtype – the genitive of
comparison, e.g.: a cock’s self-confidence à self-confidence like that
of a cock, resembling the self-confidence of a cock;
7. the adverbial genitive (usually of place and time modification), e.g.:
yesterday’s talks à the talks that took place yesterday;
8. the genitive of quantity, e.g.: a three miles’ distance from here.
As a separate type of genitive the so-called “absolute genitive” is
distinguished, when the noun in the genitive case is used independently, not as
an attribute of another noun, e.g.: at the baker’s, at Tom’s. These are the cases of
lexicalized ellipses in word-combinations: at the baker’s shop, at Tom’s place.
The given semantic description of the genitive is not exhaustive; there
may be further subdivisions and generalizations. Sometimes all the semantic
types of the genitive are united into two large groups: those denoting possession
and those denoting qualification. This subdivision is grammatically relevant,
because in the first case the articles and attributes modify the noun in the genitive
46

самостоятельно, не являясь определением последующего
существительного, например: at the baker’s, at Tom’s. «Абсолютный
генетив» является результатом лексикализации эллипсиса (опущения)
слова в словосочетании: at the baker’s shop, at Tom’s place.
Приведенное семантическое описание родительного падежа не
является исчерпывающим; оно допускает дальнейшие подразделения и
объединения семантических типов. Иногда все значения родительного
падежа в английском языке объединяют в две большие группы:
обозначающие обладание и обозначающие качество. Такое разделение
существенно с точки зрения грамматики, поскольку в первом случае
артикли и определения, стоящие перед словосочетанием относятся к
существительному в родительном падеже, например: the young man’s son,
Byron’s last poem, а во втором случае – к определяемому второму
существительному, например: a pleasant five minutes walk.
Как видно из приведенных примеров, родительный падеж не всегда
передает значение обладания, поэтому термины «родительный падеж» или
«генетив» являются более точными, чем термин «посессив», хотя все они
используются в лингвистической литературе.
Категория падежа существительного традиционно рассматривается
в соотнесении с категорией падежа личных местоимений, которые
замещают существительные. Традиционно выделяют следующие четыре
падежные формы местоимений: номинативный падеж (I, we, you, he и др.),
объектный падеж (me, us, you, him и др.); к ним примыкают
притяжательные местоимения в двух формах: зависимой (my, our, your, his
и др.) и абсолютной (mine, ours, yours, his и др.). Согласно более
современному подходу утверждается, что эти формы не являются
падежными формами местоимений, поскольку, во-первых, они
несовместимы с системой падежных форм существительного (общий падеж
в противопоставлении с родительным падежом), и, во-вторых, они более не
являются членами каких-либо продуктивных парадигм склонения
(формами одного и того же местоимения); это отдельные группы слов,
объединяемые в лексических парадигматических рядах, например: I – me –
my – mine, we – us – our – ours, и т.д. Система склонения местоимений
полностью распалась, как и система склонения флективных падежных
форм существительного.
В истории лингвистики были попытки использовать соотношение
систем падежных форм местоимения и существительного, чтобы доказать
существование категории падежа существительных или ее отсутствие.
47
case itself, e.g.: the young man’s son, Byron’s last poem, while in the second
case they modify the noun which follows the one in the genitive case, e.g.: a
pleasant five minutes’ walk.
As is clear from the description given, the genitive does not always
denote “possession”; that is why the term “genitive” is more accurate than the
term “possessive”, though both of them are widely used in linguistics.
The category of case of nouns is traditionally treated in correlation with
the case of personal pronouns, which substitute for nouns. The following four
case forms of personal pronouns are traditionally recognized: the nominative
case (I, we, you, he, etc.), the objective case (me, us, you, him, etc.); to these the
possessive pronouns are added in two forms: the conjoint form (my, our, your,
his, etc.) and the absolute form (mine, ours, yours, his, etc.). The more advanced
approach states that these forms no longer constitute the case forms of pronouns,
because, first, they are incompatible with the system of nounal cases (the
common case vs. the genitive case), and, second, they are no longer members of
any productive declensional models (forms of the same pronouns) but rather
individual groups of words, united in a lexical paradigmatic series, e.g.: I – me –
my – mine, we – us – our – ours, etc. The pronounal declension system has
completely disintegrated along with the inflectional declensional system of the
nounal case.
There were attempts in the history of linguistics to use the correlation of
the pronounal case system and the nounal case system to prove the existence or
the absence of the category of case of nouns. But neither the acceptance of the
pronounal case nor its rejection can prove the existence or the absence of the
nounal case category: the category of case of nouns cannot be treated as
depending upon the case system of pronouns, since pronouns substitute for
47
 48
Однако, ни признание местоименного падежа, ни его отрицание не могут nouns, reflecting their categories, and not vice versa.
доказать существование или отсутствие категории падежа у
существительного: категория падежа существительного не может
рассматриваться как зависящая от падежа местоимения, поскольку
местоимения замещают существительные и отражают их категории, а не
наоборот.

Key terms: an apostrophe, declension, “the theory of positional cases”, nominative, genitive (possessive), dative, accusative, vocative cases, “the theory of prepositional
cases”, “the theory of limited case”, “the theory of the possessive postposition” (“the theory of no case”), the genitive (possessive) case, the common case, the meaning of
appurtenance, transformational diagnostic test, absolute genitive

48

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ:
категория артиклевой детерминации
Проблема артикля как грамматического детерминатива
существительного. Система артиклей в английском языке:
определенный артикль, неопределенный артикль, нулевой артикль
(значимое отсутствие артикля). Семантическое представление
артиклей в английском языке. Артикли с различными группами
существительных. Соотношение артиклей с другими
детерминативами. Парадигматическое представление артиклей.
Ситуационное представление артиклей. Проблема установления
лексико-грамматического статуса артикля и сочетания "артикль +
существительное".
Категория артиклевой детерминации передает, или определяет
отношения между обозначаемым с помощью существительного
референтом и остальными объектами того же класса. Артикль является
детерминативом (определителем) - единицей, детерминирующей
(определяющей) существительное; но в отличие от других детерминативов
(лексических средств детерминации: this, that, some, any, слов very, certain,
kind of и др.) он передает настолько обобщенное значение, что является на
настоящем этапе развития английского языка грамматическим средством
детерминации. Если с существительным не употребляется никакого
лексического детерминатива, существительное обязательно определяется
либо с помощью определенного артикля the, либо с помощью
неопределенного артикля a/an, либо через значимое отсутствие артикля,
иначе называемое «нулевым артиклем».
Идея «нулевого артикля» подвергалась сомнению разными
исследователями на основании того, что только морфемы могут
определяться как «нулевые экспоненты» в парадигматических
противопоставлениях слов. И все же, следующее далее семантическое и
парадигматическое представление категории артиклевой детерминации
позволяет говорить о существовании не двух, а трех артиклевых
49
UNIT 9
NOUN: ARTICLE DETERMINATION
The article as a grammatical determiner of the noun. The system of
articles in English: the definite article, the indefinite article, and the zero
article (meaningful non-use of an article). The semantic presentation of the
articles. Articles with different groups of nouns. Correlation of articles with
other determiners. The paradigmatic presentation of articles. The situational
presentation of articles. The problem of establishing the lexico-grammatical
status of the article and of the "article + noun" combination.
The category of article determination shows, or, determines the relations
of the referent of the noun to the other referents of the same class. The article is
a determiner, a unit which determines a noun, but unlike other determiners (the
lexical means of determination: this, that, some, any, very, certain, kind of, etc.),
it is so general, that it has become a grammatical means of determination in
modern English. When no lexical determiner is used, a noun is obligatorily
modified either by a definite article ‘the’, or an indefinite article ‘a/an’, or by a
meaningful absence of such, otherwise defined as a “zero article”.
The idea of a “zero article” has been challenged by different scholars on
the grounds that only morphemes can be distinguished as “zero marks” in
oppositional correlations of words. Still, the following semantic and
paradigmatic presentation of the category of article determination makes it
possible to distinguish three, rather than just two, “article + noun” forms.
49

соединений существительного.
Определенный артикль передает значение идентификации или
индивидуализации референта, обозначаемого существительным. Объект,
называемый существительным, предстает как конкретный
индивидуальный, или определенный. Значение идентификации,
передаваемое определенным артиклем, можно эксплицировать с помощью
теста на замещение, заменив the на так называемые указательные
лексические детерминативы, например: the man à this man, the very man (I
saw yesterday) и т.п.
Неопределенный артикль передает значение классификации, или
относительного, классифицирующего обобщения референта, то есть
артикль относит объект, называемый существительным, к некоторому
классу объектов. Классифицирующее значение неопределенного артикля
можно продемонстрировать с помощью замещения артикля
классифицирующими словами и словосочетаниями, например: a man à
some man, a certain man, some kind of a man и т.п.
Семантическую разницу между идентифицирующим определенным
артиклем и классифицирующим неопределенным артиклем можно
продемонстрировать с помощью теста на противопоставление, например:
the man – this very man, not other men (происходит противопоставление с
другими объектами того же класса); a man – a certain man, not a woman
(происходит противопоставление с объектами других классов).
Нулевой артикль, или «значимое отсутствие артикля», передает
абсолютное обобщение, или абстрактное обобщение референта,
обозначаемого существительным. Он передает идею предельной степени
обобщения, генерализации, или абстракции. Это значение можно
эксплицировать с помощью подстановочного теста, т.е. путем
подстановки обобщающих выражений типа “in general, in the abstract, in the
broadest sense”, например: Home should be a safe and comfortable place. –
Home (in the abstract, in general) should be a safe and comfortable place.
Необходимо помнить, что с неисчисляемыми существительными
отсутствие артикля передает не только абстрактное обобщение, но и
классифицирующее обобщение, потому что неисчисляемые
существительные не могут сочетаться с неопределенным артиклем, до сих
пор сохраняющим семантическую связь со своей этимологической основой
– числительным “one”. Таким образом, разница между относительным и
абсолютным обобщением при отсутствии артикля у неисчисляемых
существительных устанавливается только на основе выше изложенных
50
The definite article expresses the identification or individualization of
the referent of the noun. The object that the noun denotes is taken as concrete
и and individual, or definite. The identificational meaning of the definite article
can be explicitly demonstrated in a substitution test, when ‘the’ is substituted by
the so-called demonstrative lexical determiners, e.g.: the man à this man, the
very man (I saw yesterday), etc.
The indefinite article expresses classification, or relative, classifying
generalization of the referent, which means that this article refers the object
denoted to a certain class. The classifying meaning of the indefinite article can be
explicitly demonstrated by substitution with classifying words and phrases, e.g.:
a man à some man, a certain man, some kind of a man, etc.
The semantic difference between the identifying definite article and the
classifying indefinite article can be demonstrated by a contrast test, e.g.: the man
– this very man, not other men (contrasted with other objects of the same class);
a man – a certain man, not a woman (contrasted with other classes of objects).
The zero article, or, the meaningful non-use of the article, expresses
absolute generalization, abstraction of the referent denoted by the noun. It
renders the idea of the highest degree of generalization and abstraction. This
meaning can be demonstrated by the insertion test, where the generalizing
expressions “in general, in the abstract, in the broadest sense” are inserted into
the construction to explicitly show the abstraction, e.g.: Home should be a safe
and comfortable place. – Home (in the abstract, in general) should be a safe and
comfortable place.
One should bear in mind that with uncountable nouns the absence of the
article expresses not only abstract generalization, but also classifying
generalization, because the uncountable nouns cannot be used with the indefinite
article, which is still semantically connected with its etymological base, the
numeral “one”. So, the difference between the classifying absence of the article
and the abstract generalized absence of the article with an uncountable noun can
be stated only on the basis of either the substitution or the insertion tests offered
above. E.g.: Knowledge (in general) is power (absolute generalization). – He
demonstrated (some, some kind of) knowledge in the field (relative
generalization, classification). The same applies to countable nouns in the plural,
because the indefinite article, unlike the definite article, is used only in the
singular (due to the same etymological reasons). Cf.: I like flowers (in general)
(abstract, absolute generalization). – There are flowers (some, several) on the
table (classifying, relative generalization).
50
 51
тестов на субституцию или подстановку. Например: Knowledge (in general)
is power (абсолютное обобщение). – He demonstrated (some, some kind of)
knowledge in the field (относительное обобщение, классификация). То же
самое относится к существительным во множественном числе, которые
также не используются с неопределенным артиклем (неопределенный
артикль, в отличие от определенного, употребляется только с
существительными в единственном числе, по уже упомянутым
этимологическим причинам). Ср: I like flowers (in general) (абстрактное,
абсолютное обобщение). – There are flowers (some, several) on the table
(относительное, классифицирующее обобщение).
Парадигматически категория артиклевой детерминации образуется Paradigmatically, the category of article determination is formed by two
двумя оппозициями, образующими иерархию двух уровней: на верхнем oppositions organized hierarchically: on the upper level, the definite article
уровне оппозиции определенная артиклевая детерминация determination, the strong member of the opposition, is opposed to the indefinite
существительного, сильный член оппозиции, противопоставляется article determination and the meaningful absence of the article, both of which
неопределенной артиклевой детерминации и значимому отсутствию express generalization and jointly make the weak member of the opposition; on
артикля, которые передают обобщение и вместе представляют собой the lower level, the indefinite article determination and the meaningful absence
слабый член данной оппозиции; на нижнем уровне неопределенная of the article with uncountable nouns and nouns in the plural (ø 1) expressing
артиклевая детерминация и значимое отсутствие артикля с relative generalization (classification), which jointly make the strong member of
неисчисляемыми существительными и с исчисляемыми существительными the opposition, are opposed to the zero article determination denoting absolute
во множественном числе (ø1), выражающие относительное обобщение generalization (abstraction) (ø2) – the weak member of the opposition.
(классификацию) и являющиеся сильным членом данной оппозиции, Article determination
противопоставляются нулевой артиклевой детерминации, которая передает
абсолютное обобщение (абстракцию) (ø2) и представляет собой слабый
член оппозиции.
Артиклевая детерминация + -
Identification Non-identification (Generalization)
the

+ -
идентификация не-идентификация + -
(обобщение) Relative Generalization Absolute
the Generalization
(Classification)
(Abstraction)
+ - a(n)ø1 ø2
относительное обобщение абсолютное
обобщение
(классификация)

51

(абстракция)
a(n)ø1 ø2
Значимое отсутствие артикля необходимо отличать от контекстов, в
которых артикли просто опускаются – в телеграммах, в названиях и
заголовках, в различных объявлениях, в которых опущение артикля
позволяет экономить место, например: Arrest of Black Lecturer Hightens
Distrust; lecturer accuses police of racism. Нет никаких семантических
оснований и для отсутствия артикля в устойчивых выражениях, например:
to be in debt, at first sight, to lose heart, by chance, cigarette upon cigarette, at
night и т.д. Использование определенного и неопределенного артиклей
также может быть зафиксировано в устойчивых выражениях, например: to
be at a loss, on the whole, to take the trouble, out of the question, a great many,
in a hurry и др. Подобные случаи могут рассматриваться как
лексикализация, ср.: to keep house – вести хозяйство, to keep the house –
сидеть дома.
Существует также ряд фиксированных контекстов, в которых
использование артикля не мотивировано семантически; так, с названиями
газет в английском языке употребляется определенный артикль, например:
the Washington Post, the Sun, а с названиями журналов – нет артикля,
например: Cosmopolitan; артикль не употребляется со словом television,
например: We often watch television; но со словом radio обычно
употребляется определенный артикль: We often listen to the radio.
Большинство географических названий используются без артикля,
например: Moscow, Russia, хотя некоторые используются с определенным
артиклем, например: the Hague; названия гор употребляются без артикля,
например: Mount Everest, а названия горных цепей – с определенным
артиклем: the Andes, the Rocky Mountains; то же самое относится к
названиям отдельных островов и групп островов, например: Sicily – the
Canary Islands. Некоторые из этих употреблений рассматриваются как
случаи лексикализации наименования (the Hague), или как случаи
традиционного употребления (the Washington Post, но Cosmopolitan), другие
детально описываются как особые ситуационные правила, или правила
употребления артиклей в конкретных ситуационных условиях, в основном
в курсе практической грамматики без особых попыток семантического
объяснения.
И все же, большинство ситуационных правил употребления
артиклей прочно основывается на семантических различиях между тремя
52
The meaningful absence of the article should be distinguished from
contexts in which articles are just omitted – in telegrams, in titles and headlines,
in various notices, where their omission helps save space, e.g.: Arrest of Black
Lecturer Hightens Distrust; lecturer accuses police of racism. There are no
semantic grounds for the absence of the article in fixed expressions, e.g.: to be in
debt, at first sight, to lose heart, by chance, cigarette upon cigarette, at night,
etc. The use of the definite and indefinite articles can also be fixed in set
expressions, e.g.: to be at a loss, on the whole, to take the trouble, out of the
question, a great many, in a hurry, etc. Such cases can be treated as
lexicalization, cf.: to keep house – вести хозяйство, to keep the house –
сидеть дома.
There are also certain fixed contexts in which the use of articles has no
semantic ground; for example, with the names of newspapers the definite article
is used, e.g.: the Washington Post, the Sun, while with the names of magazines
no article is used, e.g.: Cosmopolitan; likewise, no article is used with the word
television, e.g.: We often watch television; but the word radio is usually used
with the definite article, e.g.: We often listen to the radio. Most geographic
names are used without articles, e.g.: Moscow, Russia, thought some are used
with the articles, e.g.: the Hague; the names of mountains are used without
articles, e.g.: Mount Everest, while mountain chains are given with the definite
articles, e.g.: the Andes, the Rocky Mountains; the same applies to the names of
separate islands and of groups of islands, e.g.: Sicily – the Canary Islands; etc.
Some of these cases are treated as lexicalized nominations (the Hague), or
traditional usage (the Washington Post, but Cosmopolitan), others are described
as specific situational rules, codifying the use of articles in concrete situational
conditions, mainly in the course of practical grammar with no attempts at
semantic explanation.
Still, many of the situational rules are firmly grounded on the semantic
difference between the three articles as presented above. For example, the use of
52

артиклями в том виде, в котором они изложены выше. Например,
употребление неопределенного артикля с существительным в функции
предикатива обусловлено классифицирующим характером семантики
самого предикатива: He is a teacher (относится к классу «учителей»);
неопределенный артикль естественно употребляется с дескриптивным, т.е.
классифицирующим определением, тогда как определенный артикль
употребляется в контекстах с ограничивающим (уточняющим)
определением, которое выделяет референт из класса, индивидуализирует
его, ср.: There is a young man waiting for you; She is a woman of courage. –
This is the young man I told you about; She is the nicest person I’ve ever met;
This is the right door. Или, ситуационное правило употребления
определенного артикля с существительными, обозначающими уникальные
объекты очевидно, поскольку уникальные объекты, само собой разумеется,
являются определенными, например: the sun, the earth (однако, ø Mars, ø
Venus). Семантически обусловлено употребление неопределенного артикля
с существительным, обозначающим новую информацию в предложении, в
составе ремы, коммуникативного центра высказывания, а определенного
артикля – с существительным, обозначающим уже известную информацию,
упомянутую в тексте ранее, в составе темы высказывания, например: There
was a man on the platform. The man was staring at me.
Артикль также определяют как единицу, основной функцией
которой является актуализация понятия о референте в конкретном тексте;
другими словами, артикль соотносит понятие о референте с реальной
действительностью с точки зрения субъективного представления
говорящего (пишущего). Без артикля понятие остается
неактуализированным, например, если речь идет о лексической единице в
словаре. В общем языкознании артикли обычно рассматривают в связи с
общесемантической категорией «определенности – неопределенности –
обобщенности». Такой подход позволяет соотнести артикли с другими
полузнаменательными детерминативами: детерминативы определенности
- the, this – that, these – those, my, our, your и др.; детерминативы
неопределенности – a(n), another, any, some, no, an item of, a case of, a piece
of и др.; детерминативы обобщенности – ø, all, per se (as such), in general и
др.
Проблема артиклевой детерминации явилась причиной многих
разногласий; в лингвистике широко дискутировался и статус самого
артикля, и статус его сочетания с существительным. Вопрос заключается в
следующем: является ли артикль самостоятельным словом, как все
53
the indefinite article with nouns used in the function of a predicative is
determined by the classifying character of the predicative itself, e.g.: He is a
teacher (belongs to the class of “teachers”); or, the indefinite article is
“naturally” used with nouns modified by a descriptive, classifying attribute,
while the definite article is used in contexts with limiting (restrictive,
particularizing) attributes, which single the referent out, or individualize it, cf.:
There is a young man waiting for you; She is a woman of courage. – This is the
young man I told you about; She is the nicest person I’ve ever met; This is the
right door. Or, the rule that we should use the definite articles with the names of
unique objects is obvious, because unique objects are without any doubt definite,
e.g.: the sun, the earth (but, note: ø Mars, ø Venus). Obvious semantic reasons
determine the use of the indefinite article with the new information in a sentence,
the rheme, the communicative center of the utterance, and the definite article
with the old, already known facts, the theme of the sentence, e.g.: There was a
man on the platform. The man was staring at me.
The article is also defined as a unit whose main function is to actualize
the concept of the referent in a particular text; in other words, the article
correlates the notion of the referent with actual reality subjectively, as presented
by the speaker (writer). Without any article (or any other determiner) at all, the
concept remains non-actualized, for example, when we deal with a lexical unit in
a dictionary. In general linguistics, articles are usually studied in connection with
the semantic category of “definiteness – indefiniteness – generalization”. This
approach correlates articles with other semi-notional determiners in the
following groups: determiners of definiteness - the, this – that, these – those, my,
our, your, etc.; determiners of indefiniteness – a(n), another, any, some, no, an
item of, a case of, a piece of, etc.; determiners of generalization – ø, all, per se
(as such), in general, etc.
The problem of article determination has given rise to much controversy;
there is much dispute about the status of the article itself and the status of its
combination with the noun. The question is: is the article an independent word
like other determiners, does it form a word-combination with the noun which it
53

остальные детерминативы, образует ли он словосочетание с
существительным, которое определяет, или это чисто зависимое,
вспомогательное, похожее на морфему грамматическое слово,
используемое для образования аналитической формы существительного? В
пользу и того, и другого подхода существуют убедительные
доказательства, и против обоих возможны возражения, но более
убедительным представляется трактовать артикль в терминах
общелингвистического полевого подхода как единицу промежуточного
статуса между словом и морфемой, как особого типа вспомогательный
грамматический элемент, а его сочетание с существительным – как явление
промежуточное между словом и словосочетанием.
54
determines, or is it a purely grammatical, dependable, morpheme-like auxiliary
word used to build an analytical form of the noun? There are pros and cons to
sustain each of these two approaches, but it seems more plausible to interpret the
article in terms of the general linguistic field approach as a lingual unit of
intermediary status between the word and the morpheme, as a special type of
grammatical auxiliary, and its combination with the noun as an intermediary
phenomenon between the word and the word-combination.

Key terms: determination, determiner (lexical or grammatical), definite article, indefinite article, zero article (meaningful non-use, absence of an article),
identification, individualization, classifying (relative) generalization, classification, absolute generalization, abstraction, substitution tests, insertion tests, contrast tests,
omission, lexicalization, situational rules, unique objects, thematic (old) information and rhematic (new) information, limiting (restricting, particularizing) and descriptive
attributes, the semantic category of “definiteness – indefiniteness – generalization” (determiners of definiteness, determiners of indefiniteness, determiners of generalization)

54

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 10
ГЛАГОЛ
Глагол как знаменательная часть речи обозначающая
процессность. Его формальные и функциональные признаки.
Сложность грамматической системы глагола. Категория
финитности: личные и неличные формы глагола. Грамматически
существенные подклассы глагола; глаголы полнозначные и
неполнозначные (служебные и полуслужебные). Группы
неполнозначных глаголов: глаголы вспомогательные, модальные,
связочные, глаголы-интродукторы. Группы полнозначных глаголов:
глаголы акциональные и статальные, предельные и непредельные,
переходные и непереходные, супплементативные и
комплементативные; валентностные подгруппы глаголов. Проблема
«подклассовой подвижности» глагола.
Глагол как знаменательная часть речи обладает категориальным
значением «процессуальности»: глагол передает процесс, динамически
развивающийся во времени, включая не только собственно действия (to
work, to build), но также состояния, формы существования (to be, to become,
to lie), различные виды отношений, чувства (to love, to appreciate) и др.
В плане формальных показателей глагол характеризуется особым
набором словообразовательных аффиксов, например: to activate, to widen,
to classify, to synchronize, to overestimate, to reread, и др.; кроме того,
глаголы могут образовываться с помощью словообразовательных моделей
с чередованием звуков и смещением ударений, например: blood – to bleed,
import – to import. Существует также особый способ выражения
процессуальной глагольной семантики, который занимает промежуточное
положение между словом и словосочетанием: это так называемые
«фразовые глаголы», состоящие из глагола и постпозитивного компонента.
Некоторые фразовые глаголы находятся ближе к слову, поскольку их
совокупное значение не выводимо из значений самого глагола или
постпозитива, например: to give up, to give in и т.п.; другие фразовые
глаголы по семантике ближе к словосочетаниям, например: to stand up, to
55
VERB: GENERAL
The verb as a notional word denoting process. Its formal and functional
properties. The complexity of the grammatical system of the verb. The category
of finitude: finite and non-finite forms of the verb. Grammatically relevant
subclasses of the verb; notional, functional, and semi-functional verbs. The
groups of (semi-)functional verbs: auxiliary verbs, link verbs, modal verbs,
verbid introducers. The groups of notional verbs: actional and statal verbs,
limitive and unlimitive verbs, transitive and intransitive verbs, supplementive
and complementive verbs; verbal valency subgroups. The problem of “subclass
migration” (transition) of verbs.
The verb as a notional part of speech has the categorial meaning of
dynamic process, or process developing in time, including not only actions as
such (to work, to build), but also states, forms of existence (to be, to become, to
lie), various types of attitude, feelings (to love, to appreciate), etc.
Formally, the verb is characterized by a set of specific word-building
affixes, e.g.: to activate, to widen, to classify, to synchronize, to overestimate, to
reread, etc.; there are some other means of building verbs, among them sound-
replacive and stress-shifting models, e.g.: blood – to bleed, import – to
import.
consisting of a verb and a postpositional element. Some phrasal verbs are
closer to the word, because their meaning cannot be deduced from the meaning
of the verb or the meaning of the postposition separately, e.g.: to give up, to give
in, etc.; others are semantically closer to the word-combination, e.g.: to stand up,
to sit down, etc. A separate group of phrasal verbs is made by combinations of
broad meaning verbs to have, to give, to take and nouns, e.g.: to give a look, to
have rest, to have a bite, etc. The processual semantics of the verb determines its
combinability with nouns denoting either the subject or the object of the action,
and its combinability with adverbs denoting the quality of the process. In certain
55

sit down и т.п. Особую группу фразовых глаголов составляют сочетания
широкозначных глаголов to have, to give, to take и существительных,
например: to give a look, to have rest, to have a bite и др. Процессуальная
семантика глаголов обусловливает их сочетаемость с существительными,
которые обозначают либо субъект, либо объект действия, а также их
сочетаемость с наречиями, которые обозначают признаки процессов. В
определенных контекстах некоторые глаголы могут сочетаться с
прилагательными (в составных именных сказуемых) и другими глаголами.
Глагол обычно характеризуется как наиболее сложная часть речи,
поскольку обладает наибольшим количеством словоизменительных
категорий по сравнению с другими знаменательными частями речи. Глагол
изменяется по категориям лица и числа, времени, вида, залога и
наклонения. Кроме того, все глаголы обладают набором неличных форм
(инфинитив, герундий, причастие I и II), которые еще называются
«вербалиями» и противопоставляются личным формам глагола,
называемым еще «финитными»; их оппозиция рассматривается как особая
категория - «категорию финитности».
Такой широкий набор форм обусловлен функцией, которую глагол
выполняет в составе предложения: основной функцией глагола (и
единственной функцией для личных форм глагола) является функция
сказуемого – центрального члена предложения, его организационного
центра, через который выражаются основные предикативные значения, т.е.
отношения между обозначенной в предложении ситуацией и реальной
действительностью. Неличные формы глагола, вербалии, выполняют
функции, которые свойственны другим знаменательным частям речи,
таким как существительные, прилагательные и наречия; тем не менее,
вербалии могут выражать вторичную предикацию в предложении и
обладают некоторыми другими глагольными признаками (см. Раздел 11).
Сложность глагола как части речи проявляется также в многоярусной
системе его грамматически существенных подклассов.
На верхнем уровне все глаголы по семантической (номинативной)
ценности подразделяют на два подкласса: подкласс полнозначных
глаголов и подкласс служебных и полу-служебных глаголов.
Полнозначные (знаменательные) глаголы обладают полной номинативной
ценностью (лексической полноценностью) и непосредственно обозначают
различные процессы, например: to work, to build, to lie, to love и т.д.; эти
глаголы образуют ядро класса, большую его часть и являются открытой
группой слов. Служебные и полу-служебные (или полу-знаменательные)
56
contexts, some verbs can be combined with adjectives (in compound nominal
predicates) and other verbs.
The verb is usually characterized as the most complex part of speech,
because it has more word-changing categories than any other notional part of
speech. It is changed according to the categories of person and number, tense,
aspect, voice and mood. Besides, each verb has a specific set of non-finite forms
(the infinitive, the gerund, participles I and II), otherwise called “verbals”, or
“verbids”, opposed to the finite forms of the verb, otherwise called “finites”;
their opposition is treated as “the category of finitude”.
Such a wide range of forms is mainly due to the importance of the function
that the verb performs in the sentence: its primary function (and the only
function of its finite forms) is the function of a predicate – the central,
organizing member of the sentence, expressing its crucial predicative meanings,
or the relations of the event denoted by the sentence to actual reality. The non-
finite forms of the verbs, verbids, perform functions characteristic of other
notional parts of speech – nouns, adjectives, or adverbs, but still, they can
express partial predication and share a number of other important verbal features
with the finites (see Unit 11).
The complexity of the verb is also manifested in the intricate system of its
grammatically relevant subclasses.
On the upper level, all the verbs according to their semantic (nominative)
value fall into two big sub-classes: the sub-class of notional verbs and the sub-
class of functional and semi-functional verbs. Notional verbs have full
nominative value and are independent in the expression of the process, e.g.: to
work, to build, to lie, to love, etc.; these verbs comprise the bulk of the class and
constitute an open group of words. Functional and semi-functional (or, semi-
notional) verbs make a closed group of verbs of partial nominative value. They
are dependent on other words in the denotation of the process, but through their
56

глаголы представляют собой закрытую группу слов частичной
номинативной ценности. Они не могут обозначать процесс самостоятельно,
однако через свои формы выражают предикативные значения в
предложении (являются предикаторами).
Неполнозначные глаголы далее распадаются на группы.
Вспомогательные служебные глаголы используются для образования
аналитических форм знаменательных глаголов, например: have done, was
lost и т.д. Связочные глаголы служат для объединения номинативной части
составного именного сказуемого (предикатива) с подлежащим. Они могут
быть двух типов: чистые и спецификативные (уточняющие) связующие
глаголы. Чистые связки выполняют только предикативно-связующую
функцию в составе предложения; в английском языке есть лишь один
чистый связочный глагол to be; спецификативные (уточняющие) связки
уточняют характер связи между субъектом и его признаком, ср.: He was
pale. – He grew pale. Характер подобного уточнения может быть либо
«перцептивным», связанным с восприятием, например: to seem, to look, to
feel и т.д., либо «фактуальным», например: to grow, to become, to get и т.д.
Необходимо отличать полуслужебные связочные глаголы от омонимичных
полнозначных глаголов, например: to grow может быть либо полнозначным
глаголом, либо уточняющей связкой, ср.: The child grew quickly. – He grew
pale. Модальные глаголы – предикаторы, которые передают различные
субъективные отношения к действию, например, его долженствование,
желательность, возможность, вероятность и т.д.: can, must, may и др.
Особую группу полузнаменательных глаголов составляют так называемые
интродукторы, которые используются для введения вербалий в
синтаксическую конструкцию: они грамматически неотделимы от вербалий
и вместе составляют сказуемое, например: He happened to know all about it.
Глаголы-интродукторы передают следующие значения: оценка
тождества, когда говорящий оценивает действие, обозначенное неличной
формой глагола, как кажущееся, случайное или неожиданное, например: to
seem, to prove, to appear, to happen; отношения между агентом действия
и действием (способность к волевому действию), например: to try, to fail,
to manage и др.; фаза действия, например: to begin, to start, to continue, to
finish и др. Эти полу-знаменательные глаголы также необходимо отличать
от омонимичных знаменательных глаголов, ср.: It happened ten years ago
(happen в данном случае является полнозначным самостоятельным
глаголом). - He happened to be there at the same time with her (happen в
данном случае является полузнаменательным интродуктором инфинитива и
57
forms the predicative semantics of the sentence is expressed (they function as
predicators).
Functional and semi-functional verbs are further subdivided into a number
of groups. Auxiliary functional verbs are used to build the analytical
grammatical forms of notional verbs, e.g.: have done, was lost, etc. Link verbs
connect the nominative part of the predicate (the predicative) with the subject.
They can be of two types: pure and specifying link verbs. Pure link verbs
perform a purely predicative-linking function in the sentence; in English there is
only one pure link verb to be; specifying link verbs specify the connections
between the subject and its property, cf.: He was pale. – He grew pale. The
specification of the connections may be either “perceptional”, e.g.: to seem, to
look, to feel, etc., or “factual”, e.g.: to grow, to become, to get, etc. The semi-
functional link verbs should be distinguished from homonymous notional verbs,
e.g.: to grow can be a notional verb or a specifying link verb, cf.: The child grew
quickly. – He grew pale. Modal verbs are predicators denoting various subject
attitudes to the action, for example, obligation, ability, permission, advisability,
etc.: can, must, may, etc. A group of semi-notional verbs function as verbid
introducers, i.e., they introduce non-finite forms of verbs into the structure of the
sentence: they are grammatically inseparable from the verbids and these two
lexemes jointly make the predicate of the sentence, e.g.: He happened to know
all about it. Verbid introducers render the following meanings: modal identity,
when the speaker evaluates the action denoted by the following verbid as
seeming, accidental, or unexpected, e.g.: to seem, to prove, to appear, to happen,
etc.; subject-action relations (conation), e.g.: to try, to fail, to manage, etc.;
phasal semantics, e.g.: to begin, to start, to continue, to finish, etc. These semi-
notional verbs should also be distinguished from homonymous notional verbs,
cf.: It happened ten years ago (happen is a notional verb). – He happened to be
there at the same time with her (happen is a semi-notional verbid introducer of
modal identity – the process denoted by the infinitive is presented as
unexpected).
The subdivision of verbs into notional and (semi-)functional is
grammatically relevant since the verbs of the two subclasses perform different
syntactic functions in the sentence: notional verbs function as predicates, semi-
functional and functional verbs as parts of predicates (predicators).
57

представляет действие как неожиданное).
Разбиение глаголов на знаменательные и (полу-)служебные
грамматически существенно, поскольку глаголы этих двух подклассов
выполняют разные синтаксические функции в предложении:
знаменательные глаголы функционируют как самостоятельные сказуемые
(предикаты), а полуслужебные и служебные глаголы – только как части
сказуемых (предикаторы).
Знаменательные глаголы далее подразделяются на следующие
группы.
На основе отношений между субъектом и процессом глаголы
противопоставляются как акциональные и статальные. Сами термины
являются объяснительными: акциональные глаголы обозначают действия,
совершаемые субъектом как активным производителем, например: to go, to
make, to build, to look и др.; статальные глаголы обозначают разнообразные
состояния, в которых может находиться субъект, или представляют его как
реципиента (получателя) некоего внешнего воздействия, например: to love,
to be, to worry, to enjoy, to see и т.п. Процессы, связанные с мышлением и
чувственным восприятием, могут представляться либо как действия, либо
как состояния; они могут передаваться либо через соотносимые пары
разных глаголов, либо одной глагольной лексемой, например: to know
(ментальное состояние) – to think (ментальное действие), to see, to hear
(чувственное восприятие как таковое) - to look, to listen (чувственное
восприятие как действие); The cake tastes nice (taste означает чувственное
восприятие и выступает как статальный глагол). – I always taste food before
adding salt (taste означает действие и выступает как акциональный глагол).
Различия между акциональными и статальными глаголами проявляются
через грамматические формы категории вида: акциональные глаголы
свободно образуют формы продолженного вида, а статальные глаголы в
аналогичных контекстах используются, как правило, в форме indefinite, ср.:
What are you looking at? Do you hear me? Использование статальных
глаголов в форме продолженного вида находит свое объяснение в терминах
теории оппозиций как особый случай транспозиции и подразумевает
определенные трансформации в значении глагола, например: The doctor is
seeing a patient right now; I’m not seeing much of her lately (seeing
приобретает значение действия, близкое по смыслу к “meeting”); You are
being naughty (= “behaving”).
Следующее разбиение знаменательных глаголов основано на их
видовом (аспектуальном) значении, которое демонстрирует характер
58
Notional verbs are subdivided into several groups as follows.
On the basis of subject-process relations the verbs are subdivided into
actional and statal verbs. The terms are self-explanatory: actional verbs denote
the actions performed by the subject as an active doer, e.g.: to go, to make, to
build, to look, etc.; statal verbs denote various states of the subject or present the
subject as the recipient of an outward activity, e.g.: to love, to be, to worry, to
enjoy, to see, etc. Mental and sensual processes can be presented as actional or
statal; they can be denoted either by correlated pairs of different verbs, or by the
same verbal lexeme, e.g.: to know (mental perception) – to think (mental
activity), to see, to hear (physical perception as such) - to look, to listen (physical
perceptional activity); The cake tastes nice (taste denotes physical perception, it
is used as a statal verb). – I always taste food before adding salt (taste denotes
perceptional activity, it is used as an actional verb). The difference between
actional and statal verbs is grammatically manifested in the category of aspect
forms: actional verbs take the form of the continuous aspect freely, and statal
verbs are normally used in indefinite forms in the same contexts, cf.: What are
you looking at? Do you hear me? The use of the continuous aspect forms of the
statal verbs finds its explanation in terms of the oppositional theory as a specific
case of transposition and involves certain transformations in the meaning of the
verb, e.g.: The doctor is seeing a patient right now; I’m not seeing much of her
lately (seeing acquires the meaning of activity close to “meeting”); You are
being naughty (= “behaving”) (see Unit 13).
Another subdivision of notional verbs is based on their aspective meaning,
which exposes the inner character of the process denoted, or, its mode of
58

протекания обозначаемого действия, или способ его реализации. По
способу реализации действие может быть одномоментным,
продолжающимся, повторяющимся, начинающимся, законченным,
незаконченным и т.п. Например: одномоментные действия передаются
глаголами to drop, to click, to jump и т.д.; начинающиеся, продолжающиеся,
заканчивающиеся, повторяющиеся действия передаются сочетаниями
неличных форм глаголов с полу-знаменательными глаголами-
интродукторами, такими как to begin, to continue, to finish, used to и др.;
лексические аффиксы, в частности, префиксы используются для передачи
видовых значений избыточности или недостаточности совершенных
действий, их повторяемости и т.д., например: to overestimate, to
underestimate, to reread и др. Все эти видовые подтипы охватываются в
рамках грамматически существенного разбиения глаголов на две большие
группы: так называемые предельные и непредельные глаголы. Предельные
глаголы обозначают действия, которые потенциально предельны, т.е.
направлены на достижение некоторого предела, после которого процесс,
называемый данным глаголом, прекращается, не может существовать,
например, to come, to sit down, to bring, to drop и др. Непредельные глаголы
обозначают потенциально непредельные процессы, т.е. процессы,
внутренне не ограниченные достижением некоторого предела, например, to
go, to sit, to carry, to exist и др. Некоторые предельные и непредельные
глаголы образуют семантические пары, обозначающие примерно один и
тот же процесс, представляемый либо предельно, либо непредельно, ср.: to
come – to go, to sit down – to sit, to bring – to carry; другие глаголы не имеют
соотносимой пары по аспектному значению, например: to be, to exist
(непредельные глаголы), to drop (предельный глагол). Однако большая
часть глаголов в английском языке может представлять процесс как
предельный или непредельный в разных контекстах, например: to build, to
walk, to turn, to laugh и др. Традиционно такие глаголы рассматриваются
как глаголы двойного, или смешанного аспектуального значения. В
терминах теории оппозиций можно сказать, что лексическая оппозиция
между предельными и непредельными глаголами в английском языке легко
подвергается нейтрализации, что делает границы между двумя видовыми
группами глаголов довольно свободными, нежесткими, например: Don’t
laugh – this is a serious matter (непредельное использование, основная
функция глагола laugh); He laughed and left the room (предельное
использование, нейтрализация). Аспектуальное разбиение глаголов на
предельные и непредельные тесно связано с описанным выше разбиением
59
realization. According to the mode of realization, the process may be
instantaneous (momentary), durative (continual), repeated, starting, completed,
uncompleted, etc. For example: instantaneous actions are denoted by the verbs to
drop, to click, to jump, etc.; starting, durative, terminated, or repeated actions are
denoted by the combinations of verbids with semi-notional verbid-introducers,
such as to begin, to continue, to finish, used to, etc.; prefixes are used to denote
the aspectual meanings of overcompletion, undercompletion or repetition, e.g.:
to overestimate, to underestimate, to reread, etc. All these minor subdivisions
are generalized in the grammatically relevant subdivision of all the verbs into
two big groups: the so-called limitive verbs and unlimitive verbs. Limitive verbs
present a process as potentially limited, directed towards reaching a certain
border point, beyond which the process denoted by the verb is stopped or ceases
to exist, e.g.: to come, to sit down, to bring, to drop, etc. Unlimitive verbs present
the process as potentially not limited by any border point, e.g.: to go, to sit, to
carry, to exist, etc. Some limitive and unlimitive verbs form semantically
opposed pairs, denoting roughly the same actual process presented as either
potentially limited or unlimited, cf.: to come – to go, to sit down – to sit, to bring
– to carry; other verbs have no aspective counterparts, e.g.: to be, to exist
(unlimitive), to drop (limitive). But the bulk of English verbs can present the
action as either limitive or unlimitive in different contexts, e.g.: to build, to walk,
to turn, to laugh, etc. Traditionally such verbs are treated as verbs of double, or
mixed aspective nature. In terms of the theory of oppositions one can say that the
lexical opposition between limitive and unlimitive verbs is easily neutralized;
this makes the borderline between the two aspective groups of verbs rather loose,
e.g.: Don’t laugh – this is a serious matter (unlimitive use, basic function of the
verb laugh); He laughed and left the room (limitive use, neutralization). The
aspective subdivision of the verbs is closely connected with the previously
described subdivision of the verbs into actional and statal (limitive verbs can be
only actional, while unlimitive verbs can denote both actions and states) and it is
also grammatically relevant for the expression of the grammatical category of
aspect (see Unit 13).
English limitive and unlimitive verbs do not coincide with the Russian
perfective and imperfective aspective verbal subclasses, which denote the actual
conclusion or non-conclusion of the process and may correspond (in due
contextual circumstances) with either limitive or unlimitive verbs in English, cf.:
He came early yesterday (Он пришел рано вчера). – He came to us every day
(Он приходил к нам каждый день).
59

глаголов на акциональные и статальные (предельные глаголы могут быть
только акциональными, а непредельные глаголы могут обозначать как
действия, так и состояния), и оно также грамматически релевантно с точки
зрения выражения грамматической категории вида.
Разбиение английских глаголов на предельные и непредельные не
совпадает с разбиением глаголов в русском языке на глаголы совершенного
вида и несовершенного вида, которые обозначают реальное завершение или
незавершенность процесса и могут соотноситься либо с предельными,
либо с непредельными глаголами в английском языке, ср.: He came early
yesterday (Вчера он пришел рано). – He came to us every day (Он приходил к
нам каждый день).
Следующее разбиение знаменательных глаголов основано на их
сочетаемостных свойствах, или на их валентности. В традиционной
грамматике глаголы по сочетаемостным свойствам делятся на переходные
и непереходные: переходные глаголы обозначают действие
непосредственно направленное на некоторый объект; в предложении они
используются с прямым (беспредложным) дополнением, и конструкции с
переходними глаголами свободно трансформируются из активных в
пассивные, например: He wrote a letter. – The letter was written by him.
Данное разбиение грамматически существенно для языков подобных
русскому, поскольку в русском языке только переходные глаголы
используются в пассивных залоговых формах. В английском языке
пассивные формы залога используются гораздо шире, подавляющее
большинство глаголов могут быть подвергнут пассивизации, например:
глагол to walk является непереходным, однако по-английски можно сказать
She was walked out of the room. В английском языке принято выделять
переходное и непереходное использование глаголов, а не отдельные
группы переходных и непереходных глаголов.
Понятие «валентности» позволяет более детально проанализировать
сочетаемостный потенциал глагола. Валентность подразумевает охват всех
подчиненных синтаксических элементов (валентностных партнеров, или
адъюнктов), которые требуются или допускаются глаголом. Например,
валентность глагола to eat включает подлежащее и дополнение, как в
предложении I am eating cheese. Валентность слова может быть либо
обязательной (требуемой), либо необязательной, факультативной
(разрешенной). Обязательные адъюнкты (слова, обязательно требуемые
глаголом) называются «комплементаторами», а сам глагол –
2[1]
The term “valency”, or “valence” is a translation of the term in French (‘valence’) or German (’Valenz’), introduced by L. Tesnière by analogy with the chemistry of atoms.
60
The next subdivision of the notional verbs is based on their combinability
features, or their valency2[1]. In traditional grammar studies, on the basis of
combinability, verbs are divided into transitive and intransitive: transitive verbs
denote an action directed toward a certain object; in a sentence they are
obligatorily used with a direct object. Constructions with transitive verbs are
easily transformed from active into passive, e.g.: He wrote a letter. – The letter
was written by him. This subdivision is grammatically relevant for such
languages as Russian, because in Russian only transitive verbs can be used in the
passive. In English the use of passive forms is much wider; almost every verb
can be passivized, e.g.: to walk is an intransitive verb, but it is possible to say
She was walked out of the room. In English, transitive or intransitive uses of
verbs are distinguished rather than separate groups of transitive and intransitive
verbs.
The notion of ‘valency’ allows the analysis of verbal combinability
potential in greater detail. It involves the whole range of subordinate syntactic
elements (valency partners, valents, or adjuncts) either required or specifically
permitted by a verb. For example, the valency of the verb to eat includes a
subject and an object, as in I am eating cheese. The valency of the word can be
either obligatory (required), or optional (permitted). The obligatory adjuncts (the
valents required by the verb) are called “complements” and the verb itself is
called “complementive”; without a complement a syntactic construction with a
complementive verb is grammatically incomplete and semantically deficient, cf.:
He is a writer. - *He is…. The optional valents are called “supplements” and the
verb is called “uncomplementive” (or, “supplementive”); the supplemenive verb
can be used with or without a supplement in a syntactic construction, cf.: They
are singing a song. - They are singing.
60

«комплементативным»; без комплементатора синтаксическая
конструкция с комплементативным глаголом оказывается грамматически и
семантически неполной, ср.: He is a writer. - *He is…. Факультативные
адъюнкты (слова, разрешенные глаголом) называются
«супплементаторами», а глагол – «некомплементативным» (или,
«супплементативным»); супплементативный глагол может употребляться
в предложении как с супплементатором, так и без него, ср.: They are singing
a song. - They are singing.
Некомплементативные глаголы распадаются на две подгруппы:
личные и безличные. Личные глаголы предполагают наличие субъекта
действия (одушевленного или неодушевленного, личностного или не-
личностного), например: to work, to laugh, to grow, to start и др., как в
предложениях I’m working; The concert started. Безличные глаголы обычно
называют явления природы, например: to rain, to snow, to drizzle и др.;
группа безличных глаголов очень ограничена; в предложении в английском
языке они используются с формальным подлежащим, например: It’s raining
(в русском языке безличные глаголы могут использоваться в конструкциях
без подлежащего, ср.: Моросит; Смеркается).
Комплементативные глаголы далее распадаются на группы в
зависимости от синтаксической функции слова, которое связано с ними
обязательной валентностью. Глаголы с комплементаторами-
предикативами – это связочные глаголы, которые обязательно
употребляются в предложении с последующим предикативом, например:
He is a writer. Глаголы с адвербиальными комплементаторами –
глаголы, которые обязательно употребляются в предложениях с
обстоятельствами места, времени образа действия, например: He lives in
Paris; He lived in the eighteenth century; The married and lived happily ever
since. Глаголы с комплементаторами-дополнениями (объектные
глаголы) обязательно требуют либо одного адъюнкта-дополнения
(монокомплементативные глаголы), либо двух адъюнктов
(бикомплементативные глаголы). Монокомплементативными являются
следующие глаголы: to have – объектный глагол обладания, не подлежит
пассивизации; to take, to grasp, to enjoy и др. – глаголы, используемые с
прямым дополнением, например: Take the book; to look at, to point to, to send
for и др. – глаголы, используемые с предложным дополнением; несмотря на
это, легко подвергаются пассивизации в английском языке, например:
Everyone looked at her; She was looked at; to cost, to weigh, to fail, to become и
др. – глаголы с прямым дополнением, не подлежат пассивизации; to belong
61
Uncomplementive verbs are further subdivided into two groups of verbs:
personal and impersonal verbs. Personal verbs imply the subject of the action
denoted (animate or inanimate, human or non-human), e.g.: to work, to laugh, to
grow, to start, etc., as in I’m working; The concert started. Impersonal verbs
usually denote natural phenomena, e.g.: to rain, to snow, to drizzle, etc.; the
number of impersonal verbs is limited; in English they are combined with a
formal subject, e.g.: It’s raining (in Russian impersonal uncomplementive verbs
can be used without any subject at all, cf.: Моросит; Смеркается).
Complementive verbs are further subdivided according to the members of
the sentence which they must be obligatorily used with. Predicative
complementive verbs are link verbs obligatorily combined in a sentence with
their predicatives, e.g.: He is a writer. Adverbial complementive verbs are verbs
which are obligatorily combined with adverbial modifiers of time, or space, or
manner, e.g.: He lives in Paris; He lived in the eighteenth century; The married
and lived happily ever since. Objective complementive verbs require either one
object-complement (monocomplementive verbs) or two compliments
(bicomplementive verbs). The following verbs are monocomplementive: to have
– the possession objective verb, non-passivized; to take, to grasp, to enjoy, etc. –
direct objective verbs, e.g.: Take the book; to look at, to point to, to send for, etc.
– prepositional objective verbs; in spite of their prepositional use they are easily
passivized in English, e.g.: Everyone looked at her; She was looked at.; to cost,
to weigh, to fail, to become, etc. – direct objective verbs, non-passivized; to
belong to, to abound in, to merge with, etc. – prepositional objective verbs, non-
passivized. The following verbs are bicomlementive: to give, to bring, to pay, to
show, etc. – direct objective and addressee objective verbs, e.g.: Give the book to
your neighbor; Give the neighbor your book; to teach, to forgive, to ask, to
excuse, etc. – double direct objective verbs, e.g.: My mother taught me this song;
to argue, to agree, to cooperate, etc. – double prepositional objective verbs, e.g.:
I agree with you about his latest book; to remind of, to apologize for, to pay for,
etc. – addressee objective verbs, e.g.: Don’t remind me of that awful day; to put,
to send, to bring, etc. – adverbial objective verbs which are obligatorily used
with a direct object and an adverbial modifier, e.g.: Put the book on the table.
This description of verbal valency subclasses is not exhaustive; there may
be further subdivisions and generalizations. For example, the term “pseudo-
transitive verbs” is sometimes employed to distinguish prepositional objective
verbs which can be passivized (to look at, to give to, etc.) and, vice versa, direct
objective verbs which cannot be passivized (to have, to cost, etc.).
In conclusion, it should be stressed once again that many verbs in
61
 62
to, to abound in, to merge with и др. – глаголы с предложным дополнением, English in different contexts migrate easily from one group to another, and the
не подлежат пассивизации. Бикомплементативными являются следующие boundaries between the subclasses are less rigid than in Russian. For example: to
глаголы: to give, to bring, to pay, to show и др. – глаголы, используемые с work is an uncomplementive verb, but in modern English, especially in its
прямым дополнением и с дополнением адресата, например: Give the book to American variant, one can use it with a direct object too, e.g.: She worked her
your neighbor; Give the neighbor your book; to teach, to forgive, to ask, to team hard; She worked the phones. Such cases, as well as all other notional
excuse и др. – глаголы с двумя прямыми дополнениями, например: My “sub-class migration” cases, are treated as syntactic variants (‘uses’) of the same
mother taught me this song; to argue, to agree, to cooperate и др. – глаголы с verbal lexemes. But lexemes which coincide as notional and functional or semi-
двумя предложными дополнениями, например: I agree with you about his functional verbs should be treated as homonymous verbs, because different
latest book; to remind of, to apologize for, to pay for и др. – глаголы с grammatical functions underlie these subdivisions.
предложным дополнением и дополнением адресата, например: Don’t
remind me of that awful day; to put, to send, to bring и др. – глаголы, которые
требуют прямого дополнения и обстоятельства, например: Put the book on
the table.
Приведенное разбиение глаголов на группы по валентностным
свойствам не является исчерпывающим; оно допускает дальнейшие
подразделения и объединения. Например, термин «псевдо-переходные
глаголы» иногда используется для того, чтобы выделить в отдельную
группу глаголы, которые требуют предложного дополнения, но при этом
используются в пассиве (to look at, to give to и др.), и глаголы, которые,
наоборот, требуют прямого дополнения, но не могут использоваться в
пассиве (to have, to cost и др.).
В заключении необходимо подчеркнуть еще раз, что большинство
английских глаголов в различных контекстах свободно переходят из одного
подкласса в другой, границы между подклассами в английском языке менее
строгие, чем в русском языке. Например, to work – некомплементативный
глагол, однако в современном английском языке, особенно в американском
варианте, он может быть использован и с прямым дополнением, например:
She worked her team hard; She worked the phones. Такие случаи, как и другие
случаи «подклассовой миграции» в рамках полнозначных глаголов,
рассматриваются как синтаксические варианты (‘использования’) одной и
той же глагольной лексемы. Однако, лексемы, которые совпадают как
полнозначные и служебные или полуслужебные глаголы, должны
рассматриваться как омонимы, поскольку за этим разбиением лежат разные
грамматические функции.
Key terms: dynamic process, finite forms of the verb (finites), non-finite forms of the verb (verbids, verbals), phrasal verbs, notional verb, functional verb, semi-functional verb,
predicate, predicative, predicator, auxiliary verb, modal verb, pure link verb, specifying link verb, verbid introducer, aspective meaning, limitive (terminative) verb, unlimitive
(non-terminative) verb, statal verb, actional verb, transitive verb, intransitive verb, pseudo-transitive verb, valence (valency), obligatory/optional valence, supplementive verb,
complementive verb

62

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 11
ГЛАГОЛ: НЕЛИЧНЫЕ ФОРМЫ (ВЕРБАЛИИ)
Категория финитности: личные (финитные) формы глагола и
неличные формы глагола (вербалии). Проблема статуса неличных форм
глагола в системе частей речи. Вербалии как явления смешанного
(гибридного, промежуточного) характера; их вербальные и
невербальные признаки. Инфинитив как неличная форма глагола
смешанного процессно-предметного характера. Полупредикативные
инфинитивные конструкции. Инфинитив как исходная форма
глагольных парадигм. Инфинитив в выражении модальной
репрезентации действия. Герундий как неличная форма глагола
смешанного процессно-предметного характера. Инфинитив, герундий и
отглагольное существительное: их соотношение в выражении
процессной семантики (лексико-грамматическая категория процессной
репрезентации). Полупредикативные конструкции с герундием.
Причастие как неличная форма глагола смешанного процессно-
признакового характера. Разграничение двух типов причастий в
английском языке: причастие I ("причастие настоящего времени") и
причастие II ("причастие прошедшего времени"). Полупредикативные
конструкции с причастием. Функциональные различия между
причастием I и герундием. Проблема нерасчлененной "инговой"
формы; "полугерундий" ("герундиальное причастие").
Как отмечалось в предыдущем разделе, на верхнем уровне все
глагольные формы распадаются на две группы: личные (финитные) формы
и неличные (не-финитные). Термин «финитные» является производным от
латинского термина “verbum finitum”, который указывает на то, что данные
формы обозначают действие, развивающееся во времени.
Неличные формы глагола, инфинитив, герундий, причастие I и II,
иначе называются «вербалиями» или «вербоидами». Последний термин,
предложенный в свое время О. Есперсеном, подразумевает, что неличные
формы не являются глаголами в полном смысле этого слова, поскольку они
сочетают признаки глагола с признаками других знаменательных частей
63
VERB: NON-FINITE FORMS (VERBIDS)
The category of finitude: finite and non-finite forms of the verb (finites
and verbids). Problematic status of the non-finite forms of the verb in the
classification of parts of speech. Verbids as phenomena of mixed (hybrid,
intermediary) nature; their verbal and non-verbal features. The infinitive as a
verbal form of mixed processual-substantive nature and the basic form of
verbal paradigms. Semi-predicative infinitive constructions. The infinitive as a
constituent of modal action representation. The gerund as a verbal form of
mixed processual-substantive nature. The infinitive, the gerund and the verbal
noun: their correlation in expressing processual semantics (the lexico-
grammatical category of processual representation). Semi-predicative
gerundial constructions. The participle as a verbal form of mixed processual-
qualitative nature. The distinctions between two types of participles: participle
I (present participle) and participle II (past participle). Semi-predicative
participial constructions. Functional differences between participle I and the
gerund. The problem of verbal “ing-form”; “half-gerund” ( gerundial
participle).
As was mentioned in the previous unit, on the upper level all verbal
forms fall into two major sets: finite and non-finite. The term “finite” is derived
from the Latin term “verbum finitum”, which shows that these words denote
actions developing in time.
Non-finite forms of the verb, the infinitive, the gerund, participle I
(present participle) and participle II (past participle), are otherwise called
“verbals”, or “verbids”. The term, introduced by O. Jespersen, implies that they
are not verbs in the proper sense of the word, because they combine features of
the verb with features of other notional parts of speech. Their mixed, hybrid
nature is revealed in all the spheres of the parts-of-speech characterization:
63

речи. Их смешанный, гибридный характер проявляется во всех сферах
частиречной характеризации: в семантике, в формальных признаках и в
функционировании. Не-глагольными являются следующие признаки
вербалий: они не обозначают процессы в чистом виде, а представляют их в
виде своеобразных объектов или признаков; они не спрягаются по
категориям числа и лица, не обладают формами времени и наклонения; в
некоторых контекстах они сочетаются с глаголами как неглагольные части
речи; они никогда не функционируют в качестве самостоятельного
сказуемого, но выполняют функции, характерные для других частей речи.
Глагольными являются следующие признаки вербалий: их грамматическое
значение все же является процессуальным; как и личные формы глагола,
многие вербалии обладают категориями вида и залога, а также глагольной
сочетаемостью с прямыми дополнениями и обстоятельствами; они могут
выражать предикативные значения в особых полупредикативных
конструкциях. Таким образом, неличные формы глагола можно
охарактеризовать как явления промежуточные между глаголами и
другими, неглагольными частями речи.
Оппозиция между личными и неличными формами глагола
выражает категорию «финитности». Грамматическим значением,
содержанием данной категории является выражение глагольной
предикации: личные формы глагола передают полную (первичную,
истинную) предикацию, неличные формы глагола – полупредикацию, или
неполную (вторичную) предикацию. Формальным дифференциальным
признаком в данной оппозиции является выражение глагольного времени и
наклонения, которые лежат в основе предикативной функции: не имея
специальных средств выражения категориальной семантики времени и
наклонения, неличные формы глагола представляют собой слабый член
оппозиции.
Интересно, что с исторической точки зрения вербалии в английском
языке первоначально представляли собой отдельные от глагола именные
формы, и позже в ходе развития языка втягивались в систему глагола,
приобретая глагольные категории вида, залога, глагольную комбинаторику
и т.д.
Инфинитив является наиболее отвлеченной, наиболее абстрактной
формой глагола, служащей глагольным названием процесса и используемой
в качестве деривационной основы для всех остальных глагольных форм.
Именно поэтому инфинитив используется для введения глагольной
словарной статьи.
64
meaning, formal features, and functions. The non-verbal features of verbids are
as follows: they do not denote pure processes, but present them as specific kinds
of substances and properties; they are not conjugated according to the categories
of person and number, have no tense or mood forms; in some contexts they are
combined with the verbs like non-verbal parts of speech; they never function as
independent predicates; their functions are those characteristic for other notional
parts of speech. The verbal features of verbids are as follows: their grammatical
meaning is basically processual; like finites, they do have (at least, most of them
have) aspect and voice forms and verbal combinability with direct objects and
adverbial modifiers; they can express predication in specific semi-predicative
constructions. Thus, verbids can be characterized as intermediary phenomena
between verbs and other non-verbal parts of speech.
The opposition between finite and non-finite forms of verbs expresses
the category of “finitude”. The grammatical meaning, the content of this
category is the expression of verbal predication: the finite forms of the verb
render full (primary, complete, genuine) predication, the non-finite forms render
semi-predication, or secondary (potential) predication. The formal differential
feature is constituted by the expression of verbal time and mood, which underlie
the predicative function: having no immediate means of expressing time-mood
categorial semantics, the verbids are the weak member of the opposition.
It is interesting to note that historically verbids in English were at first
separate non-verbal nominative forms, but later they were drawn into the class of
verbs by acquiring aspect and voice forms, verbal combinability, etc.
The Infinitive is the most generalized, the most abstract form of the
verb, serving as the verbal name of a process; it is used as the derivation base for
all the other verbal forms. That is why the infinitive is traditionally used as the
head word for the lexicographic entry of the verb in dictionaries.
The infinitive combines verbal features with features of the noun; it is a
64

Инфинитив объединяет глагольные признаки с признаками
существительного; его можно охарактеризовать как явление смешанной
процессно-предметной природы, промежуточное между глаголом и
существительным. Инфинитив обладает формами залога и вида, ср.: to
write, to be writing, to have written, to be written, to have been written; он
может сочетаться с существительными, обозначающими субъект или
объект действия, а также с наречными обстоятельствами, например: for him
to write a letter; to write a letter to someone; to write a letter very carefully..
Неглагольные свойства инфинитива проявляются в его функционировании,
а также в его сочетаемости. Инфинитив выполняет в предложении все
функции, характерные для существительного – функции подлежащего,
например: To write a letter was the main thing he had planned for the day;
предикатива, например: The main thing he had planned for the day was to
write a letter; дополнения, например: He wanted to write a letter to her;
определения, например: It was the main thing to do; обстоятельства,
например: He stood on a chair in order to reach for the top shelf. В этих
функциях инфинитив сочетается с личными формами глаголов подобно
существительному.
Если субъект действия, выраженного инфинитивом, называется в
предложении, он в сочетании с инфинитивом образует вторичную линию
предикации. Синтаксически полупредикативные инфинитивные
конструкции могут быть свободными или связанными с первично-
предикативной частью предложения. Конструкции “for + to инфинитив” в
свободном использовании (в качестве подлежащего или в любой другой
субстантивной функции в предложении) включают инфинитив и его
собственный, внутренний субъект-подлежащее, например: For him to be
late for the presentation was unthinkable; I sent the papers in order for you to
study them carefully before the meeting. Конструкции, известные как
«сложное дополнение с инфинитивом» и «сложное подлежащее с
инфинитивом» (которое представляет собой трансформ сложного
дополнения в пассиве) пересекаются с первично-предикативной частью
предложения: внутренний субъект инфинитивной конструкции выступает в
качестве дополнения или подлежащего первично-предикативной части,
например: I saw her enter the room; She was seen to enter the room.
Предикативность вторичной ситуативной конструкции может быть
продемонстрирована с помощью трансформации всего предложения в
сложное, ср.: I sent the papers in order for you to study them carefully before
the meeting. à I sent the papers so that you could study them carefully before the
65
phenomenon of hybrid processual-substantive nature, intermediary between the
verb and the noun. It has voice and aspect forms, e.g.: to write, to be writing, to
have written, to be written, to have been written; it can be combined with nouns
and pronouns denoting the subject or the object of the action, and with the
adverbial modifiers, e.g.: for him to write a letter; to write a letter to someone;
to write a letter very carefully. The non-verbal properties of the infinitive are
displayed in its syntactic functions and its combinability. The infinitive performs
all the functions characteristic of the noun – that of a subject, e.g.: To write a
letter was the main thing he had planned for the day; of a predicative, e.g.: The
main thing he had planned for the day was to write a letter; of an object, e.g.: He
wanted to write a letter to her; of an attribute, e.g.: It was the main thing to do;
of an adverbial modifier, e.g.: He stood on a chair in order to reach for the top
shelf. In these functions the infinitive displays substantive combinability with
finite verbs.
If the subject of the action denoted by the infinitive is named, in the
sentence it forms a secondary predicative line with the infinitive. Syntactically,
semi-predicative infinitive constructions may be free or bound to the primary
predicative part of the sentence. The “for + to infinitive” construction in free use
(either as a subject or as any other substantive notional part of the sentence)
includes the infinitive and its own, inner subject, e.g.: For him to be late for the
presentation was unthinkable; I sent the papers in order for you to study them
carefully before the meeting. The constructions known as “complex object with
the infinitive” and “complex subject with the infinitive” (the passive
transformation of the complex object constructions) intersect with the primary
predicative part of the sentence: the inner subject of the secondary predicative
part forms either the object or the subject of the primary predicative part, e.g.: I
saw her enter the room; She was seen to enter the room. The predicative
character of the secondary sentence-situation can be manifested in the
transformation of the whole sentence into a composite syntactic construction,
e.g.: I sent the papers in order for you to study them carefully before the meeting.
à I sent the papers so that you could study them carefully before the meeting; I
saw her enter the room. à I saw her when she was entering the room.
In most cases the infinitive is used with the particle “to”, which is its
formal mark; it is called a “marked infinitive” and can be treated as an analytical
form of the verb. In certain contexts, enumerated in detail in practical grammar
text-books, the infinitive is used without the particle “to” and is called a “bare
infinitive”, or “unmarked infinitive”; the “bare infinitive” is used when it is
combined with functional and semi-functional predicator-verbs to build the
65

meeting; I saw her enter the room. à I saw her when she was entering the room.
В большинстве случаев инфинитив используется с частицей “to”,
которая является формальным показателем инфинитива; такой инфинитив
называется «маркированный» и может рассматриваться как аналитическая
форма глагола. В определенных контекстах, подробно описываемых в
пособиях по практической грамматике, инфинитив используется без
частицы “to” и называется “bare infinitive” или «немаркированный
инфинитив»; «немаркированный инфинитив» используется в сочетании со
служебными и полу-служебными глаголами-предикаторами при
образовании аналитических личных форм глаголов («связанное»
использование инфинитива), в некоторых устойчивых конструкциях и т.д.,
например: Will you go there? Why not go there? I’d rather stay at home; и др.
Частица “to”, как любой другой вспомогательный компонент в
аналитических формах, может отделяться от инфинитива обстоятельством,
например: to thoroughly think something over. Эти случаи, как правило,
стилистически маркированы и называются «расщепленным инфинитивом»
(“split infinitive”).
Герундий является еще одной вербалией, служащей глагольным
названием процесса и объединяющей признаки глагола с признаками
существительного; герундий, как и инфинитив, можно охарактеризовать
как явление смешанной процессно-предметной природы, промежуточное
между глаголом и существительным. Герундий оказывается даже ближе к
существительному, чем инфинитив: помимо того, что он, как и инфинитив,
выполняет субстантивные функции в предложении, он, в отличие от
инфинитива, может еще модифицироваться определением и использоваться
с предлогом, например: Thank you for listening to me; Your listening to me is
very much appreciated. В предложении герундий выполняет следующие
функции - функцию подлежащего, например: Your listening to me is very
much appreciated; It’s no use crying over spilt milk; предикатива, например:
The only remedy for such headache is going to bed; дополнения, например: I
love reading; определения, например: He had a gift of listening;
обстоятельства, например: On entering the house I said “hello”. Выполняя
эти функции, герундий демонстрирует субстантивную сочетаемость c
глаголами, прилагательными и другими существительными, особенно, в
сочетаниях с предлогами. Что касается глагольных признаков герундия, то
к ним относятся, прежде всего, несомненная процессуальность семантики,
которая становится особенно очевидной при сопоставлении герундия с
существительными, ср.: Thank you for helping me. – Thank you for your help;
66
analytical forms of the finite verbs (the “bound” use of the infinitive) in some
fixed constructions, etc., e.g.: Will you go there? Why not go there? I’d rather
stay at home; etc. The particle, just like any other auxiliary component of
analytical forms, can be separated from the infinitive by an adverbial modifier,
e.g.: to thoroughly think something over. These cases are usually stylistically
marked and are known as the “split infinitive”.
The gerund is another verbid that serves as the verbal name of a process
and combines verbal features with those of a noun; the gerund, like the infinitive,
can be characterized as a phenomenon of hybrid processual-substantive nature,
intermediary between the verb and the noun. It is even closer to the noun,
because besides performing the substantive functions in a sentence like the
infinitive, it can also be modified by an attribute and can be used with a
preposition, which the infinitive can not do, e.g.: Thank you for listening to me;
Your careful listening to me is very much appreciated. The functions of the
gerund in the sentence are as follows - that of a subject, e.g.: Your listening to me
is very much appreciated; It’s no use crying over spilt milk; of a predicative, e.g.:
The only remedy for such headache is going to bed; of an object, e.g.: I love
reading; of an attribute, e.g.: He had a gift of listening; of an adverbial modifier,
e.g.: On entering the house I said “hello”. In these functions the gerund displays
nounal combinability with verbs, adjectives, and nouns, especially in cases of
prepositional connections. As for the verbal features of the gerund, first of all,
there is no denying the fact, that its meaning is basically processual, which is
evident when the gerund is compared with the nouns, cf.: Thank you for helping
me. – Thank you for your help; in addition, the gerund distinguishes some aspect
and voice forms, e.g.: writing, being written, having written, having been written.
Like the finites, it can be combined with nouns and pronouns denoting the
subject and the object of the action, and with modifying adverbs, e.g.: I have
66

кроме того, герундий обладает некоторыми формами вида и залога,
например: writing, being written, having written, having been written. Как и
личные формы глаголов, герундий может сочетаться с существительными и
местоимениями, обозначающими субъект и объект действия, а также с
наречными обстоятельствами, например: I have made good progress in
understanding English; She burst out crying bitterly; Her crying irritated me.
Глагольные признаки отличают герундий от отглагольного
существительного, которое может быть омонимично с герундием
неопределенной формы активного залога; но, во-первых, отглагольное
существительное не имеет других форм (пассивных или перфектных), во-
вторых, оно не может употребляться с прямым дополнением, а только с
предложным дополнением, как и все существительные, ср.: reading the
letters (герундий) – the reading of the letters (отглагольное
существительное); и, в-третьих, отглагольное существительное, как и
большинство существительных, может употребляться с артиклем и во
множественном числе, ср.: my coming (герундий) – his comings and goings
(отглагольное существительное). В соотнесении трех процессуально-
субстантивных явлений, которые образуют поле переходов между глаголом
и существительным – инфинитива, герундия и отглагольного
существительного, инфинитив оказывается ближе к глаголу, поскольку
означает процесс более динамично и обладает меньшим количеством
субстантивных признаков, герундий находится примерно посредине,
передавая процесс полу-динамично, а отглагольное существительное
оказывается ближе всего к существительному, передавая процесс статично
и обладая практически всеми признаками обычного существительного. Эти
три явления можно рассматривать как ступени лексико-грамматической
категории процессуальной репрезентации, которая лежит в основе
различных конструкций наименования ситуаций в сфере синтаксической
номинализации (см. Раздел 24), ср.: He helped us. à for him to help us à his
helping us à his help to us.
Другое отличие герундия от инфинитива связано с категорией так
называемой «модальной репрезентации»: инфинитив, в отличие от
герундия, обладает определенной модальной силой, особенно в функции
определения, например: There was no one to tell him the truth (= There was no
one who could tell him the truth).
Герундий может выражать вторичную предикацию в тех случаях,
когда в герундиальной части предложения, или в полупредикативной
герундиальной конструкции имеется свой собственный, «внутренний»
67
made good progress in understanding English; She burst out crying bitterly; Her
crying irritated me.
The verbal features distinguish the gerund from the verbal noun, which
may be homonymous with the indefinite active form of the gerund, but, first, it
has no other verbal forms (passive or perfect); second, cannot take a direct
object, but only prepositional objects like all other nouns, cf.: reading the letters
(gerund) – the reading of the letters (verbal noun); and, third, like most nouns
can be used with an article and in the plural, cf.: my coming (gerund) – his
comings and goings (verbal noun). In the correlation of the three processual-
substantive phenomena, which constitute a continuum of transitions between the
verb and the noun – the infinitive, the gerund, and the verbal noun, the infinitive
is the closest to the verb, as it is more dynamic and possesses fewer substantive
features, the gerund is somewhere in between the two, semantically semi-
dynamic, and the verbal noun is the closest to the noun, semantically static,
possessing practically all the features of normal nouns. They can be treated as the
three stages of a lexico-grammatical category of processual representation
which underlies various situation-naming constructions in the sphere of syntactic
nominalization (see Unit 24), cf.: He helped us. à for him to help us à his
helping us à his help to us.
Another difference between the gerund and the infinitive involves the
category of so-called ‘modal representation’: the infinitive, unlike the gerund,
has a certain modal force, especially in the attributive function, e.g.: There was
no one to tell him the truth (= There was no one who could tell him the truth).
The gerund can express secondary predication, when the gerundial
sentence-part, or the semi-predicative gerundial construction has its own,
separate subject. The subject of the secondary predicative part of the sentence
can be expressed either by a possessive pronoun or by a noun in the genitive
case, if it denotes an animate referent, e.g.: Mike’s coming back was a total
surprise to us; Do you mind my smoking?; it can also be expressed by a noun in
the common case form or an objective pronoun, e.g.: She said something about
my watch being slow. The gerundial semi-predicative constructions can be used
as different notional parts of a sentence, cf.: Mike’s coming back was a total
surprise to us (the subject); Do you mind my smoking? (object); I couldn’t sleep
because of his snoring (adverbial modifier); The thought of him being in Paris
now was frustrating (attribute).
67

субъект. Субъект герундиального комплекса может быть выражен
притяжательным местоимением или существительным в родительном
падеже, если субъект является одушевленным, например, Mike’s coming
back was a total surprise to us; Do you mind my smoking?; также субъект
герундиальной конструкции может быть выражен существительным в
общем падеже или объектным местоимением, например: She said something
about my watch being slow. Герундиальные полупредикативные комплексы
используются в различных синтаксических функциях, например: Mike’s
coming back was a total surprise to us (подлежащее); Do you mind my
smoking? (дополнение); I couldn’t sleep because of his snoring
(обстоятельство); The thought of him being in Paris now was frustrating
(определение).
Причастие первое (причастие настоящего времени) полностью
омонимично с герундием: это тоже так называемая «инговая форма»
глагола (или, вернее, четыре «инговые» формы: writing, being written,
having written, having been written). Но семантика причастия I отлична: оно
обозначает процессуальный признак, объединяя глагольные признаки с
признаками прилагательных и наречий; причастие первое, таким образом,
можно охарактеризовать как явление смешанной процессно-признаковой
природы, промежуточное между глаголом и прилагательным/наречием.
Тройственный характер причастия первого находит выражение в его
смешанной валентности и синтаксических функциях. Глагольная
сочетаемость причастия первого раскрывается в его сочетаниях с
существительными, обозначающими субъект и объект действия, например:
her entering the room, с наречными обстоятельствами и со
вспомогательными глаголами в аналитических глагольных формах;
адъективная сочетаемость причастия первого раскрывается в его
сочетаниях с определяемым существительным и с определяющими
наречиями степени, например: an extremely maddening presence;
адвербиальная сочетаемость причастия первого раскрывается при его
объединении с определяемыми глаголами, например: to speak stuttering at
every word. В свободном использовании причастие первое функционирует
как предикатив, например: Her presence is maddening to me; как
определение, например: The fence surrounding the garden was newly painted;
или как обстоятельство, например: While waiting he whistled.
Как все неличные формы глагола причастие первое может
образовывать полупредикативные комплексы, если оно объединяется с
существительным или местоимением, обозначающим субъект действия;
68
Participle I (present participle) is fully homonymous with the gerund: it
is also an ‘ing-form’ (or, rather, four ‘ing-forms’, cf.: writing, being written,
having written, having been written). But its semantics is different: it denotes
processual quality, combining verbal features with features of the adjective and
the adverb; participle I can be characterized as a phenomenon of hybrid
processual-qualifying nature, intermediary between the verb and the
adjective/adverb. The triple nature of participle I finds its expression in its mixed
valency and syntactic functions. The verb-type combinability of participle I is
revealed in its combinations with nouns denoting the subject and the object of
the action, e.g.: her entering the room, with modifying adverbs and with
auxiliary verbs in the analytical forms of the verb; the adjective-type
combinability of participle I is manifested in its combinations with modified
nouns and modifying adverbs of degree, e.g.: an extremely maddening presence;
the adverb-type combinability of the participle is revealed in its combinations
with modified verbs, e.g.: to speak stuttering at every word. In its free use,
participle I can function as a predicative, e.g.: Her presence is extremely
maddening to me; as an attribute, e.g.: The fence surrounding the garden was
newly painted; and as an adverbial modifier, e.g.: While waiting he whistled.
Like any other verbid, participle I can form semi-predicative
constructions if it is combined with the noun or the pronoun denoting the subject
of the action; for example, complex object with participle I, e.g.: I saw her
entering the room; complex subject with participle I (the passive transformation
of the complex object constructions), e.g.: She was seen entering the room. In
addition, participle I can form a detached semi-predicative construction, known
as the absolute participial construction, which does not intersect in any of its
components with the primary sentence part, e.g.: The weather being fine, we
68

сюда относятся, в частности, «сложное дополнение с причастием первым»,
например: I saw her entering the room; «сложное подлежащее с причастием
первым» (которое представляет собой трансформ сложного дополнения в
пассиве), например: She was seen entering the room. Кроме того, причастие
первое может образовывать обособленные полупредикативные
конструкции, известные как «абсолютные причастные конструкции»,
которые не пересекаются ни в одном из своих компонентов с первично-
предикативной частью предложения, например: The weather being fine, we
decided to take a walk; I won’t speak with him staring at me like that.
В конструкциях сложного подлежащего и сложного дополнения
различия между инфинитивом и причастием первым заключаются в
аспектном представлении процесса: причастие первое представляет
процесс как развивающийся, ср.: I often heard her sing in the backyard. – I
hear her singing in the backyard.
Абсолютная омонимия герундия и причастия первого привела
некоторых лингвистов, в частности, американских дескриптивистов, В.Я.
Плоткина, Л.С. Бархударова и др., к выводу, что это не две разные
вербалии, а лишь обобщенные случаи субстантивного и квалификативного
функционирования одной вербалии, образуемой с помощью суффикса “-
ing”. Особенно спорным является статус полупредикативных конструкций,
традиционно определяемых как «полу-герундиальные» конструкции, в
которых неличная «инговая» форма не может быть по семантике
однозначно определена как процессуально-субстантивная или
процессуально-признаковая, и при этом она объединяется с
существительным в общем падеже, например: I remember the boy singing in
the backyard.
Спорные случаи можно прояснить, если противопоставить
причастие и герундий как полярные явления. Герундий акцентирует
собственно субстантивированный процесс; именной характер данной
вербалии можно подтвердить с помощью тестов, например, с помощью
теста на постановку вопроса, ср.: I remember the boy’s singing (his singing). -
What do you remember?; существительное, обозначающее субъект действия,
является семантическим и синтаксическим определением герундия –
Whose singing do you remember? В причастных конструкциях
семантический акцент приходится на производителя действия, ср.: I
remember him singing. - Whom do you remember?; причастие первое является
определением субъекта, обозначая его процессуальный признак. В
полугерундиальных конструкциях семантический акцент делается на
69
decided to take a walk; I won’t speak with him staring at me like that.
In complex object and complex subject constructions the difference
between the infinitive and participle I lies in the aspective presentation of the
process: participle I presents the process as developing, cf.: I often heard her
sing in the backyard. – I hear her singing in the backyard.
The absolute homonymy of the gerund and participle I has made some
linguists, among them American descriptivists, the Russian linguists V.
Y.Plotkin, L. S. Barkhudarov, and some others, treat them not as two different
verbids, but as generalized cases of substantive and qualitative functioning of
one and the same “ing-form” verbid. Particularly disputable is the status of the
semi-predicative construction, traditionally defined as the “half-gerund”
construction, in which the semantics of the “ing-form” is neither clearly
processual-substantive nor processual-qualifying and it is combined with the
noun in the common case form, e.g.: I remember the boy singing in the
backyard.
The dubious cases can be clarified if the gerund and the participle are
distinctly opposed as polar phenomena. In gerundial constructions the semantic
accent is on the substantivized process itself; the nominal character of the verbid
can be shown by a number of tests, for example, by a question-forming test, cf.:
I remember the boy’s singing (his singing). - What do you remember?; the noun
denoting the subject of the action semantically and syntactically modifies the
gerund – Whose singing do you remember? In participial constructions the
semantic emphasis is on the doer of the action, e.g.: I remember him singing. -
Whom do you remember?; the present participle modifies its subject, denoting
processual quality. In half-gerund constructions the semantic accent is on the
event described, on the situational content with the processual substance as its
core, cf.: I remember the boy singing in the backyard. – What do you remember
about the boy? This case can be treated as the neutralization of the opposition, as
a transferred participle, or a gerundial participle.
In the attributive function, the semantic differences between participle I
and the gerund are unquestionable: the noun modified by participle I denotes the
actual doer of the action, and the participle denotes its processual qualification;
the meaning of the gerund in the attributive function is non-dynamic; the
difference can be demonstrated in the following tests, cf.: a sleeping girl à a girl
who is sleeping (participle I); a sleeping pill à a pill taken to induce sleep (the
gerund).
69

описываемом событии, на его ситуационном содержании с процессуально-
предметным ядром, ср.: I remember the boy singing in the backyard. – What do
you remember about the boy? Подобные случаи можно рассматривать как
нейтрализацию оппозиции, как перенесенное причастие,
«герундиального причастия».
В функции определения семантические различия между причастием
первым и герундием особенно очевидны: референт существительного,
которое модифицирует причастие I, обозначает производителя действия, а
само причастие первое обозначает его процессуальный признак; значение
герундия в атрибутивной функции не является динамическим; различия
между ними можно продемонстрировать с помощью следующих тестов: a
sleeping girl à a girl who is sleeping (причастие I); a sleeping pill à a pill taken
to induce sleep (герундий).
Причастие II, как и причастие I, означает процессуальный признак
и может быть охарактеризовано как явление смешанной процессно-
признаковой природы. У причастия второго только одна форма,
традиционно описываемая в практической грамматике как «третья форма»
глагола и используемая для образования аналитических форм пассива и
перфекта личных форм глагола, например: is taken; has taken.
Категориальные значения пассива и перфекта имплицитно выражаются
причастием вторым в свободном функционировании, например, когда оно
выступает в предложении как определение или предикатив: He answered
through a firmly locked door (причастие II в функции определения); The
room was big and brightly lit (причастие II в функции предикатива). Функция
причастия II часто рассматривается как адвербиально-обстоятельственная в
примерах типа: When asked directly about the purpose of her visit she
answered vaguely. Однако такие конструкции представляют собой скорее
случаи синтаксической компрессии, чем самостоятельного адвербиального
использования причастия II, ср.: When asked directly ß When she was asked
directly… Таким образом, причастие II можно охарактеризовать как
неличную форму глагола, сочетающую глагольные признаки (процессную
семантику и глагольную сочетаемость) с признаками прилагательного
Как и все неличные формы глагола, причастие второе может
образовывать вторично предикативные конструкции в сочетании с
собственным, «внутренним» субъектом-подлежащим; к причастным
полупредикативным конструкциям относятся «сложное дополнение с
причастием вторым», например: I’d like to have my hair cut; We found the
door locked; «сложное подлежащее с причастием вторым» (которое
70
или
Participle II, like participle I, denotes processual quality and can be
characterized as a phenomenon of hybrid processual-qualifying nature. It has
only one form, traditionally treated in practical grammar as the verbal “third
form”, used to build the analytical forms of the passive and the perfect of finites,
e.g.: is taken; has taken. The categorial meanings of the perfect and the passive
are implicitly conveyed by participle II in its free use, for example, when it
functions as a predicative or an attribute, e.g.: He answered through a firmly
locked door (participle II as an attribute); The room was big and brightly lit
(participle II as a predicative). The functioning of participle II is often seen as
adverbial in cases like the following: When asked directly about the purpose of
her visit she answered vaguely. But such constructions present cases of syntactic
compression rather than an independent participle II used adverbially, cf.: When
asked directly ß When she was asked directly… Thus, participle II can be
characterized as a verbid combining verbal features (processual semantics and
combinability) with the features of the adjective.
Like any other verbid, participle II can form semi-predicative
constructions if combined with the inner subject of its own; they include
complex object with participle II, e.g.: I’d like to have my hair cut; We found the
door locked; complex subject with participle II (the passive transformation of the
complex object constructions), e.g.: The door was found firmly locked; and
absolute participial construction with participle II, e.g.: She approached us,
head half turned; He couldn’t walk far with his leg broken.
The meaning of the perfect is rendered by participle II in correlation with
the aspective lexico-grammatical character of the verb: with limitive verbs
participle II denotes priority (“relative past”) while participle I denotes
70
 71
представляет собой трансформ сложного дополнения в пассиве), например: simultaneity (“relative present”), cf.: burnt leaves (‘the leaves have already been
The door was found firmly locked; «абсолютная причастная конструкция», burnt’; relative past) – burning leaves (‘the leaves are burning now’; relative
например: She approached us, head half turned; He couldn’t walk far with his present); hence the alternative terms: participle I – present participle, participle II
leg broken. – past participle. With unlimitive verbs this difference is neutralized and
Значение перфекта передается причастием вторым во participle II denotes simultaneity, e.g.: a brightly lit room. In addition, participle
взаимодействии с лексико-грамматической характеристикой глагола: с I and participle II are sometimes opposed as the active participle and the passive
предельными глаголами причастие второе передает значение participle, cf.: the person asked (passive) – the person asking the question
предшествования («относительное прошлое»), а причастие первое – (active); though participle II also participates in the structural formation of the
одновременность («относительное настоящее»), ср.: burnt leaves (‘the leaves passive and the perfect of participle I, e.g.: being asked, having asked. This,
have already been burnt’; относительное прошлое) – burning leaves (‘the together with the other differential properties, supports the status of participle II
leaves are burning now’; относительное настоящее); отсюда и as a separate verbid.
альтернативная пара терминов: причастие первое – причастие настоящего
времени, причастие второе – причастие прошедшего времени. С
непредельными глаголами это различие нейтрализуется и причастие второе
передает одновременность, например: a brightly lit room. Кроме того,
причастие первое и причастие второе иногда противопоставляются как
«активное причастие» и «пассивное причастие», например: the person
asked (пассив) – the person asking the question (актив); хотя причастие
второе также участвует в структурном формировании пассива и перфекта
причастия первого, например: being asked, having asked. Это, а также
другие отличительные черты причастия второго, подтверждают его статус
как отдельной неличной формы глагола.

Key terms: non-finite forms of the verbs (verbids), the category of finitude, full predication (primary, genuine, or complete predication) vs. semi-predication (secondary,
or potential predication), infinitive, ‘to-infinitive’ (‘marked infinitive’), ‘bare infinitive’, ‘split infinitive’, gerund, half-gerund (fused participle, gerundial participle), verbal
noun, participle I (present participle, active participle), participle II (past participle, passive participle), complex subject constructions, complex object constructions, absolute
participial constructions

71

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 12
ГЛАГОЛ: ЛИЦО И ЧИСЛО
Спряжение личных форм глагола. Категория лица; категория
числа. Их отраженный характер (субстантивная отнесенность).
Взаимосвязь категорий числа и лица. Формы числа и лица различных
групп глагола. Оппозиционное представление категории. Случаи
«смыслового согласования» по категории числа и лица. Случаи
контекстуальной редукции оппозиции.
Традиционно категория числа рассматривается как соотношение
форм единственного и множественного числа, а категория лица – как
соотнесение трех указательных (дейктических) функций, отражающих
отношение референтов к участникам речевой коммуникации: первое лицо -
говорящий, тот, кто говорит, второе лицо – тот, с кем говорят, третье лицо
– тот, о ком (то, о чем) говорят. В системе глагола в английском языке эти
две категории настолько переплетены, как семантически, так и формально,
что их часто рассматривают как одну категорию: категорию числа и лица.
Во-первых, обе эти категории являются для глагола
рефлективными: форма глагола отражает лицо и число субъекта действия,
обозначенного существительным или местоимением, с которым данный
глагол соотносится в составе предложения. А в значении агенса семантика
числа неотделима от семантики лица во всех индоевропейских языках, в
частности, в парадигме личных местоимений выявляются шесть
компонентов, обусловленных пересечением двух данных категорий: первое
лицо единственное число – I, первое лицо множественное число - we,
второе лицо единственное число – you, второе лицо множественное число –
you, третье лицо единственное число - he/she/it, третье лицо множественное
число – they. Кроме того, категории числа и лица выражаются
нерасчлененно, одной и той же глагольной формой, ср.: they speak; he
speaks; этот факт подтверждает объединение данных двух категорий в
системе глагола.
В древнеанглийском языке глагол согласовывался с подлежащим
практически во всех лицах и числах, как в русском языке и других
72
VERB: PERSON AND NUMBER
Conjugation of the finite forms of verbs. The category of number; the
category of person. Their reflective nature (substantive correspondence). The
blending of their morphemic expression. The forms of person and number of
different groups of verbs. The oppositional presentation of the category. The
“notional concord” cases. The cases of contextual neutralization of the
category.
Traditionally, the category of number is treated as the correlation of the
plural and the singular, and the category of person as the correlation of three
deictic functions, reflecting the relations of the referents to the participants of
speech communication: the first person – the speaker, the second person – the
person spoken to, and the third person – the person or thing spoken about. But in
the system of the verb in English these two categories are so closely
interconnected, both semantically and formally, that they are often referred to as
one single category: the category of person and number.
First, the semantics of both person and number categories is not
inherently “verbal”, these two categories are reflective: the verbal form reflects
the person and number characteristics of the subject, denoted by the noun (or
pronoun) with which the verb is combined in the sentence. And in the meaning
of the subject the expression of number semantics is blended with the expression
of person semantics; for example, in the paradigm of personal pronouns the
following six members are distinguished by person and number characteristics
combined: first person singular - I, first person plural - we, second person
singular – you (or, archaic thou), second person plural - you, third person
singular - he/she/it, third person plural - they. Second, formally, the categories of
person and number are also fused, being expressed by one and the same verbal
form, e.g.: he speaks; this fact supports the unity of the two categories in the
system of the verb.
In Old English the verb agreed with the subject in almost every person
and number, like in Russian and other inflectional languages, cf.: singular, 1 st
72

флективных языках, ср.: ед. число, 1 лицо - telle, 2 лицо - tellest, 3 лицо -
telleð, мн. число - tellað. Различались по категории числа и лица глаголы в
прошедшем времени. В современном английском языке большая часть этих
форм отмерла.
В настоящее время по выраженности категории числа и лица все
глаголы распадаются на три группы. Модальные глаголы вообще не имеют
форм категории числа и лица. Глагол ‘to be’, наоборот, сохранил больше
форм категории числа и лица, чем все остальные глаголы в современном
английском языке, ср.: I am, we are, you are, he/she/it is, they are; в
прошедшем времени глагол to be обладает отдельными формами числа
первого и третьего лица: I, he/she/it was (ед. число) - we, they were (мн.
число); во втором лице используется форма were и в единственном, и во
множественном числе. Большая часть глаголов сохранили только особую
форму третьего лица единственного числа в настоящем времени
изъявительного наклонения. Таким образом, категория числа и лица в
современном английском языке представлена фрагментарно и
асимметрично, реализуясь в настоящем времени изъявительного
наклонения в оппозиции двух форм: сильный, маркированный член
оппозиции – форма третьего лица единственного числа (speaks) и слабый,
немаркированный член оппозиции, который охватывает все остальные
формы категории числа и лица, и поэтому называется «общей формой»
(speak).
Некоторые архаичные глагольные формы числа и лица сохраняются
в возвышенном стиле, особенно формы второго числа и лица всех глаголов,
включая модальные глаголы и глагол to be, например: Thou shalt not kill;
Thou comest to the needy; Thou art omniscient.
В некоторых старых пособиях по грамматике утверждается, что
категория лица также выражена в будущем времени и во времени
«будущее-в-прошедшем» через оппозицию аналитических глагольных
форм со вспомогательными глаголами shall/should для первого лица и
will/would для остальных лиц. Но, во-первых, это разграничение
практически исчезло в американском варианте английского языка,
особенно в разговорной речи, а во-вторых, в британском английском оно
связано с определенными расхождениями в модальном значении, выражая
волюнтативное или неволюнтативное будущее для первого лица и простое
будущее или модальное будущее для второго и третьего лица вместе.
Таким образом, аналитические глагольные формы со вспомогательными
глаголами shall/should - will/would нельзя рассматривать только на основе
73
person - telle, 2nd person - tellest, 3d person - telleð, plural - tellað. There were
special person and number forms in the past tense, too. Nowadays most of these
forms are extinct.
In modern English all verbs can be divided according to the expression
of this category into three groups. Modal verbs distinguish no person or number
forms at all. The verb ‘to be’, on the contrary, has preserved more person-number
forms than any other verb in modern English, cf.: I am; we are; you are;
he/she/it is; they are; in the past tense the verb to be distinguishes two number
forms in the first person and the third person: I, he/she/it was (sing.) – we, they
were (pl.); in the second person the form were is used in the singular and in the
plural. The bulk of the verbs in English have a distinctive form only for the third
person singular of the present tense indicative mood. Thus, the category of
person and number in modern English is fragmental and asymmetrical, realized
in the present tense indicative mood by the opposition of two forms: the strong,
marked member in this opposition is the third person singular (speaks) and the
weak member embraces all the other person and number forms, so, it can be
called “a common form” (speak).
Some archaic person and number verbal forms are preserved in high
flown style, in elevated speech, especially the archaic second person singular
forms of all the verbs, including the modal verbs and the verb ‘to be’, e.g.: Thou
shalt not kill; Thou comest to the needy; Thou art omniscient.
Some older grammar textbooks state that the category of person is also
expressed in the future and future-in-the-past tenses by the opposition of
analytical verbal forms with auxiliary verbs shall/should for the first person and
will/would for the rest. But, first of all, this distinction has practically
disappeared in American English, especially in colloquial speech, and, second, in
British English it is interconnected with certain modal differences, expressing
voluntary or non-voluntary future for the first person and mere future or modal
future for the second and third persons together. Thus, the analytical verbal
forms with the auxiliary verbs shall/should - will/would cannot be treated only on
the basis of the category of person. (This issue will be discussed further in
connection with the tense category; see Unit 13.)
73

категории лица. (Этот вопрос будет специально рассмотрен далее в связи с
категорией времени; см. Раздел 13.)
Неполнота парадигмы лица и числа глагола в английском языке
делает обязательным для выражения данной категории синтагматическое
сочетание двух лексем – глагольной лексемы и лексемы, обозначающей
субъект. Этот факт находит отражение в учебниках практической
грамматики, в которых спряжение глагола по лицу и числу представлено в
специфических полу-аналитических сочетаниях глаголов с местоимениями,
например: I speak, you speak, he/she/it speaks, we speak, you speak, they speak.
Можно сказать, что категория лица и числа глагола выражена
«собственными» средствами глагола в третьем лице единственного числа
настоящего времени изъявительного наклонения, и «совместно», через
обязательное отнесение к форме субъекта-подлежащего, во всех остальных
формах.
Хотя система форм глагола по категории лица и числа в английском
языке характеризуется как неполная, она выполняет очень важную
семантическую роль в контекстах, в которых собственная количественная
характеристика существительного остается невыраженной, например, с
существительными singularia tantum и pluralia tantum, или с
существительными в сочетании с определениями-числительными, или с
собирательными существительными, для их представления либо как
нечленимого единства, либо как собирательного множества, ср.: The family
was gathered round the table – The family were gathered round the table; Ten
dollars is a huge sum of money for me. – There are ten dollars in my pocket . В
этих случаях, традиционно описываемых в терминах «согласования по
смыслу», форма глагола отражает не собственно морфемно выраженную
категориальную форму субъекта-подлежащего, а реальную интерпретацию
лица и числа обозначаемого референта.
Категория числа и лица может подвергаться нейтрализации в
разговорной речи, а также в некоторых региональных и социальных
вариантах и диалектах английского языка, например: Here’s your keys; It
ain’t nobody’s business.
Key terms: category of number (the singular vs. the plural), dexis, category of person (1 st person, 2nd person, 3d person), notional concord (‘agreement in sense’),
fragmental (asymmetrical, deficient) category, archaic form, dialectal and colloquial person-number neutralization
74
The deficient person-number paradigm of the verb in English makes
syntagmatic relations between the verbal lexeme and the lexeme denoting the
subject obligatory for the expression of this category. This fact is reflected by
practical grammar textbooks where the conjugation of the verb is presented
through specific semi-analytical pronoun-verb combinations, e.g.: I speak, you
speak, he/she/it speaks, we speak, you speak, they speak. One can say that the
category of person and number is expressed “natively” by the third person
singular present indicative form of the verb, and “junctionally”, though the
obligatory reference to the form of the subject, in all the other person and
number forms.
Deficient as it is, the system of person and number forms of the verb in
English plays an important semantic role in contexts in which the immediate
forms of the noun do not distinguish the category of number, e.g., singularia
tantum nouns or pluralia tantum nouns, or nouns modified by numerical
attributes, or collective nouns, when we wish to stress either their single-unit
quality or plural composition, cf.: The family was gathered round the table – The
family were gathered round the table; Ten dollars is a huge sum of money for
me. – There are ten dollars in my pocket. In these cases, traditionally described
in terms of “notional concord” or “agreement in sense”, the form of the verb
reflects not the categorial form of the subject morphemically expressed, but the
actual personal-numerical interpretation of the referent denoted.
The category of person and number can be neutralized in colloquial
speech or in some regional and social variants and dialects of English, cf.:
Here’s your keys; It ain’t nobody’s business.
74

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 13
ГЛАГОЛ: КАТЕГОРИЯ ВРЕМЕНИ
Соотношение общепонятийной категории времени и The general notion of time and lingual temporality; lexical and
лингвистической категории времени; лексические и грамматические
средства передачи временного значения. Абсолютивное и не-
абсолютивное время; относительное и фактическое время. Проблема
двух форм будущего времени. Система двух временных категорий
глагола в английском языке: категория «абсолютивного»,
«ретроспективного», или «первичного» времени (прошедшее в
противопоставлении с не-прошедшим) и категория
«относительного», или «проспективного» времени (будущее в
противопоставлении с не-будущим). Оппозиционное представление
двух категорий времени в английском языке во взаимодействии. Случаи
контекстной редукции временных оппозиций. Проблема
вспомогательных глаголов “shall/will” – “should/would”: «модальное
будущее» и «простое будущее»; «волюнтативное будущее» и «не-
волюнтативное будущее».
В наиболее общем смысле глагольная категория времени отражает
временные характеристики процесса, называемого глаголом.
Необходимо различать два следующих понятия: время как общую
категорию и время как лингвистическую категорию. Время в
общефилософском представлении наряду с пространством является
формой существования материи; оно не зависит от человеческого
восприятия, находится в постоянном движении и непрерывно изменяется.
Время отражается человеком через чувственное восприятие и интеллект и
находит выражение в языке, в семантике лексических и грамматических
языковых единиц. Момент непосредственного восприятия и отражения
реальной действительности, лингвистически фиксируемый как «момент
речи», образует так называемый «момент настоящего времени» и
выступает в качестве разграничительной линии между прошлым и
будущим. Лингвистическое время может быть либо ориентированным на
момент речи, «ориентированным на настоящее», «абсолютивным», либо
75
VERB: TENSE
grammatical means of time expression. Absolutive and non-absolutive time;
relative and factual time. The problem of the two future forms of the verb. The
system of two verbal tense categories in English: the category of “absolutive”,
“retrospective”, or “primary” time (past vs. non-past) and the category of
“relative”, or “prospective” time (future vs. non-future). Oppositional
presentation of the two tense categories in interaction. Oppositional reductions
of the tense categories. The problem of the auxiliary verbs “shall/will” –
“should/would”: the “modal future” vs. the “pure future”; the “voluntary
future” vs. the “non-voluntary” future.
The verbal category of tense in the most general sense expresses the time
characteristics of the process denoted by the verb.
It is necessary to distinguish between time as a general category and
time as a linguistic category. Time in the general philosophical presentation
along with space is the form of existence of matter; it is independent of human
perception and is constantly changing. Time is reflected by human beings
through their perception and intellect and finds its expression in language, in the
meaning of various lexical and grammatical lingual units. The moment of
immediate perception and reflection of actual reality, linguistically fixed as “the
moment of speech”, makes the so-called “present moment” and serves as the
demarcation line between the past and the future. Linguistic expression of time
may be either oriented toward the moment of speech, “present-oriented”,
“absolutive”, or it may be “non-present-oriented”, “non-absolutive”. The
“absolutive time” denotation embraces three spheres: the past, the present and
the future. The sphere of the present includes the moment of speech and can be
75

«неориентированным на настоящее», «не-абсолютивным». Значение
«абсолютивного времени» охватывает три сферы: сферы прошлого,
настоящего и будущего. Сфера настоящего включает момент речи и может
передаваться лексически такими словами и словосочетаниями как this
moment, today, this week, this millennium и т.д. Сфера прошлого
предшествует сфере настоящего и оценивается ретроспективно; она может
передаваться лексически такими словами и словосочетаниями как last
week, yesterday, many years ago и др. Сфера будущего следует за сферой
настоящего и оценивается проспективно; она может передаваться
лексически такими словами и словосочетаниями как soon, in two days, next
week и др. Значение «неориентированного на настоящее» времени может
быть либо «относительным» («релятивным»), либо «фактическим»
(«фактуальным»). Значение «относительного времени» указывает на
соотношение двух или более событий и охватывает предшествование
(«относительное прошедшее»), одновременность («относительное
настоящее») и следование во времени («относительное будущее») одного
события относительно другого. «Относительное время» передается
лексически такими словами и словосочетаниями как after that, before that,
at the same time with, some time later и др. «Фактическое время» выражает
реальное астрономическое время или исторические вехи, не соотнесенные
ни с моментом речи, ни с другим временным центром или событием; оно
передается лексически такими словами и словосочетаниями как in the
morning, in 1999, during World War II и др.
Фактическое время может передаваться только лексическими
средствами (как показано выше), тогда как выражение абсолютивного и
относительного времени в английском языке может быть не только
лексическим, но и грамматическим. Грамматическое выражение
глагольного времени с помощью морфологических форм глагола образует
грамматическую категорию времени (tense от латинского слова “tempus” –
«время»).
Категория времени в английском языке значительно отличается от
временных категорий глагола в других языках, например, в русском. В
русском языке категория времени передает, прежде всего, значения
абсолютивного времени; три временные формы русского глагола
представляют события линейно, в их развитии от прошлого к будущему,
ср.: Он работал вчера; Он работает сегодня; Он будет работать завтра.
В английском же языке существует четыре временных формы глагола:
формы настоящего (work), прошедшего (worked), будущего (shall/will work),
76
expressed lexically by such words and word-combinations as this moment,
today, this week, this millennium, etc. The sphere of the past precedes the sphere
of the present by way of retrospect and can be expressed lexically by such words
and word-combinations as last week, yesterday, many years ago, etc. The sphere
of the future follows the sphere of the present by way of prospect and can be
expressed lexically by such words and word-combinations as soon, in two days,
next week, etc. The “non-present-oriented” time denotation may be either
“relative” or “factual”. The “relative time” denotation shows the correlation of
two or more events and embraces the priority (the relative past), the simultaneity
(the relative present) and the posteriority (the relative future) of one event in
relation to another. Relative time is lexically expressed by such words and word-
combinations as after that, before that, at the same time with, some time later,
soon after, etc. The factual expression of time denotes real astronomical time or
historical landmarks unrelated with either the moment of speech or any other
time center; it can be expressed lexically by such words and word-combinations
as in the morning, in 1999, during World War II, etc.
Factual time can be expressed only lexically (as shown above), while
absolutive and relative expressions of time in English can be not only lexical, but
also grammatical. The grammatical expression of verbal time through
morphological forms of the verbs constitutes the grammatical category of tense
(from the Latin word “tempus” – “time”).
The tense category in English differs a lot from the verbal categories of
tense in other languages, for example, in Russian. The tense category in Russian
renders absolutive time semantics; the three Russian verbal tense forms present
the events as developing in time in a linear way from the past to the future, cf.:
Он работал вчера; Он сегодня работает; Он будет работать завтра. In
English there are four verbal tense forms: the present (work), the past (worked),
the future (shall/will work), and the future-in-the-past (should/would work). The
two future tense forms of the verb express the future in two separate ways: as an
after-event in relation to the present, e.g.: He will work tomorrow (not right not),
and as an after-event in relation to the past, e.g.: He said he would work the next
76

и «будущего-в-прошедшем» (should/would work). Две формы будущего
времени выражают будущее двумя разными способами: как последующее
событие относительно настоящего, например: He will work tomorrow (not
right now), и как последующее событие относительно прошлого, например:
He said he would work the next day. Глагольные формы будущего времени
выражают относительное время – следование относительно плана
настоящего или относительно плана будущего. Глагольные формы
настоящего времени и прошедшего времени выражают абсолютивное
время, относя события либо к плану настоящего, либо к плану прошлого; и
это относится ко всем личным глагольным формам, включая перфектные
формы, продолженные формы и формы будущего. Таким образом, в
английском языке существует не одна временная категория глагола, а две
взаимосвязанные категории времени: одна из них выражает значение
абсолютивного времени в ретроспективной оценке (прошедшее в
противопоставлении с настоящим), а вторая выражает значение
относительного времени в проспективной оценке (будущее в
противопоставлении с не-будущим).
Данный подход дополнительно подтверждается тем, что с точки
зрения логики одна и та же категория не может быть выражена в
грамматической форме дважды: члены одной парадигмы должны взаимно
исключать друг друга; существование такой специфической формы как
«будущее-в-прошедшем» подтверждает, что в английском языке
существует две категории времени.
Первая глагольная категория времени, которую можно назвать
«первичное время» («основное время»), «абсолютивное», или
«ретроспективное время», образуется оппозицией форм прошедшего
времени и настоящего времени. Суффикс “-ed” правильных глаголов
является формальным признаком, маркирующим формы прошедшего как
сильный член оппозиции. Помимо этого продуктивного способа
образования форм прошедшего времени существуют непродуктивные
способы, к которым относятся супплетивные формы (например: eat – ate) и
формы прошедшего времени омонимичные формам настоящего времени
(cut – cut). Маркированные формы означают прошедшие действия,
оцениваемые ретроспективно с точки зрения момента речи. Формы
настоящего времени, как и все слабые члены оппозиций, обладают
большим объемом значений, чем их сильный противочлен: они означают
собственно процессы, происходящие в сфере настоящего, т.е. в период
времени, включающий момент речи, например: What are you doing?;
77
day. The future forms of the verb in English express relative time – posteriority
in relation to either the present or the past. The present and the past forms of the
verb render absolutive time semantics, referring the events to either the plane of
the present or to the plane of the past; this involves all the finite verb forms,
including the perfect, the continuous, and the future forms. Thus, there is not just
one verbal category of tense in English but two interconnected tense categories,
one of them rendering absolutive time semantics by way of retrospect (past vs.
present) and the other rendering relative time semantics by way of prospect
(after-action vs. non-after-action).
This approach is vindicated by the fact, that logically one and the same
category cannot be expressed twice in one and the same form: the members of
the paradigm should be mutually exclusive; the existence of a specific future-in-
the-past form shows that there are two tense categories in English.
The first verbal tense category, which can be called “primary time”,
“absolutive time”, or “retrospective time”, is expressed by the opposition of the
past and the present forms. The suffix “-ed” of the regular verbs is the formal
feature which marks the past as the strong member of the opposition. Besides
this productive form, there are some unproductive past forms of verbs, such as
suppletive forms (e.g.: eat – ate), or past forms homonymous with the present
(cut – cut). The marked forms denote past actions which receive retrospective
evaluation from the point of view of the moment of speech. The present, like any
other weak member of an opposition, has a much wider range of meanings than
its strong counterpart: the present denotes actions taking place in the sphere of
the present, during the period of time including the moment of speech, e.g.: What
are you doing?; Terrorism is the major threat of the twenty first century; it may
denote repeated actions, e.g.: We go out every Friday night; actions unchanged in
the course of time, e.g.: Two plus two makes four; universal truths, e.g.: He who
laughs last laughs best; instantaneous actions which begin and end
77

Terrorism is the major threat of the twenty first century; кроме того, они могут
означать повторяющиеся действия, например: We go out every Friday night;
процессы неизменяемые во времени, постоянные, например: Two plus two
makes four; так называемые «универсальные истины», например: He who
laughs last laughs best; мгновенные действия, которые начинаются и
заканчиваются примерно в момент речи (как в спортивных комментариях),
например: Smith passes to Brown; и т.д. Для уточнения статуса настоящего
времени как слабого члена оппозиции его еще определяют как «не-
прошедшее».
Оппозиция форм прошедшего и настоящего времени может быть
подвергнута контекстной редукции. Например, формы настоящего времени
глагола могут быть использованы в описании прошедших событий для
того, чтобы создать наглядную картину произошедшего, сделать
собеседника как бы свидетелем событий, произошедших в прошлом,
например: I stopped to greet him and what do you think he does? He pretends
he doesn’t know me! Этот вид транспозиции получил название
«историческое настоящее» («претеритный презенс»). Это один из
немногих случаев, когда использование слабого члена оппозиции вместо
сильного приводит к совмещению грамматических значений, т.е. к
транспозиции, и является стилистически окрашенным. Транспозиция форм
прошедшего времени в контекст настоящего выражает различные оттенки
вежливости, например: Could you help me, please? Подобные случаи
получили название «претерит скромности» («прошедшее скромности»).
Вторая глагольная категория времени, которую можно назвать
«проспективное время», или «относительное время», образуется
оппозицией форм будущего времени и не-будущего отдельно относительно
настоящего и прошедшего. Сильным членом оппозиции являются формы
будущего, маркированные вспомогательными глаголами shall/will (будущее
относительно настоящего) или should/would (будущее относительно
прошлого). Они используются для обозначения действий последующих по
отношению к некоторым другим действиям или по отношению к
некоторому временному центру в настоящем или прошлом.
Две описанные категории взаимодействуют в языковом
представлении времени: любое действие в английском языке сначала
оценивается ретроспективно, как относящееся либо к сфере прошлого,
либо к сфере настоящего, а затем оценивается проспективно, как
последующее (или не-последующее) действие относительно прошлого или
относительно настоящего. Взаимодействие двух временных категорий,
78
approximately at the moment of speech (as in sports commentaries), e.g.: Smith
passes to Brown; etc. To stress its weak oppositional characteristics the present is
also referred to as “non-past”.
The opposition of the past and the present can be reduced in certain
contexts. For example, the present tense form of the verb can be used to describe
past events in order to create a vivid picture of the past, as if to make one’s
interlocutor the eyewitness of the past events, e.g.: I stopped to greet him and
what do you think he does? He pretends he doesn’t know me! This type of
transposition is known as “historic present” (or, “preterite present”). It is one of
the rare cases when the use of the weak member of the opposition instead of the
strong member results in transposition and is stylistically colored. The
transposition of past tense forms into the context of the present is used to express
various degrees of politeness, e.g.: Could you help me, please? These cases are
known as “preterite of modesty”, or “attitudinal past”.
The second verbal tense category, which may be called “prospective”, or
“relative”, is formed by the opposition of the future and the non-future separately
in relation to the present or to the past. The strong member of the opposition is
the future, marked by the auxiliary verbs shall/will (the future in relation to the
present) or should/would (the future in relation to the past). It is used to denote
posterior actions, after-actions in relation to some other actions or to a certain
point of time in the present or in the past.
The two tense categories interact in the lingual presentation of time: any
action in English is at first evaluated retrospectively as belonging to the sphere of
the past or to the sphere of the present, and then it is evaluated prospectively as
an after-action or a non-after-action to either the past or the present. In terms of
oppositional presentation, the interaction of the two tense categories, which
results in the four verbal tense forms, can be presented in the form of a table
showing the strong and the weak members and the characteristics of each form in
the two oppositions combined:
78

которое в результате дает четыре существующие в английском языке
временные формы глагола, может быть представлено в виде таблицы,
демонстрирующей соотношение характеристик сильных и слабых членов
двух оппозиций в сочетании друг с другом:
ретроспективн проспективное
ое (абсолютивное) (относительное) время
время
the present - -
the past + -
the future - +
the future in the + +
past
Оппозиция форм категории проспективного времени может быть
подвергнута контекстной редукции. Формы настоящего времени регулярно
используются для обозначения будущих действий, которые являются
запланированными или предвидятся в скором будущем, например: We go to
London tomorrow; а также в придаточных предложениях времени и условия,
например: If you stay, you will learn a lot of interesting things about yourself.
Эти случаи контекстного замещения могут быть охарактеризованы как
нейтрализация: слабый член оппозиции используется вместо сильного без
специального стилистического окрашивания. Транспозиция имеет место в
контекстах, в которых формы будущего времени используются для
выражения настойчиво повторяющихся действий, например: When he needs
something, he will talk and talk about it for days on end.
Анализ форм будущего времени в английском языке предполагает
решение еще одной важной проблемы, связанной со статусом глаголов
shall/will и should/would. Некоторые лингвисты, среди них О. Есперсен,
Л.С. Бархударов и др., считают, что данные глаголы не являются
вспомогательными глаголами аналитических форм будущего времени, что
это модальные глаголы, обозначающие в ослабленной степени намерение,
побуждение, просьбу, обещание и т.п., например: I’ll go there by train. = I
intend (want, plan) to go there by train. На этом основании они делают вывод,
что в английском языке вообще нет глагольных форм будущего времени.
Действительно, вспомогательные глаголы shall/will и should/would
этимологически восходят к модальным глаголам – глаголам
долженствования (shall) и желания (will). Однако сегодня они сохраняют
модальные оттенки значения не в большей степени, чем формы будущего
времени в других языках: будущее время в этом смысле вообще отличается
79
retrospective prospective
(absolutive) (relative) time
time
the present - -
the past + -
the future - +
the future in + +
the past
The opposition of the prospective time category can be reduced. Present
forms are regularly used to denote future actions planned, arranged or anticipated
in the near future: We go to London tomorrow; or in subordinate clauses of time
and condition: If you stay, you will learn a lot of interesting things about
yourself. These two examples can be treated as cases of neutralization: the weak
member of the opposition is used instead of the strong one with no stylistic
coloring involved. Transposition takes place when the future forms are used to
express insistence, e.g.: When he needs something, he will talk and talk about it
for days on end.
One more problem is to be tackled in analyzing the English future tenses:
the status of the verbs shall/will and should/would. Some linguists, O. Jespersen
and L. S. Barkhudarov among them, argue that these verbs are not the auxiliary
verbs of the analytical future tense forms, but modal verbs denoting intention,
command, request, promise, etc. in a weakened form, e.g.: I’ll go there by train.
= I intend (want, plan) to go there by train. On this basis they deny the existence
of the verbal future tense in English.
As a matter of fact, shall/will and should/would are in their immediate
etymology modal verbs: verbs of obligation (shall) and volition (will). But
nowadays they preserve their modal meanings in no higher degree than the future
tense forms in other languages: the future differs in this respect from the past and
the present, because no one can be positively sure about events that have not yet
taken place or are not taking place now. A certain modal coloring is inherent to
the future tense semantics in any language as future actions are always either
79

от настоящего и прошедшего, поскольку нельзя быть абсолютно
уверенным относительно действий, которые еще не произошли и не
происходят сейчас. Определенная модальная окраска внутренне присуща
значению будущего времени в любом языке: будущие действия всегда либо
предугадываются, либо планируются, либо выражаются как желательные,
необходимые, обязательные и т.д. С другой стороны, отмечается, что
модальные глаголы во многих контекстах могут имплицитно передавать
значение будущего, ср.: I may/might/ could travel by bus.
Это не является достаточным основанием для лишения shall/will и
should/would статуса вспомогательных глаголов аналитических форм
будущего. Необходимо различать омонимичные, хотя и родственные,
глаголы shall/will и should/would в контекстах, в которых они
функционируют как чисто модальные глаголы, например, Payment shall be
made by the cheque; Why are you asking him? He wouldn’t know anything
about it; и shall/will и should/would в контекстах, в которых функционируют
как вспомогательные глаголы с предельно ослабленным модальным
оттенком значения, например: It will rain tomorrow; I will be forty next
month.
В учебниках грамматики вспомогательные глаголы shall/should и
will/would традиционно отграничиваются от их модальных омонимов в
связи с категорией лица следующим образом: утверждается, что
вспомогательные глаголы shall/should используются для передачи значения
будущего времени в глагольных формах первого лица, а will/would – в
формах второго и третьего лица; в противном случае они рассматриваются
как модальные глаголы, наиболее типичными значениями которых
являются намерение или желание для I will и обещание или приказ со
стороны говорящего для you shall, he shall. Однако признается, что в
американском варианте английского языка глагол will/would передают
функционально одинаковое значение будущего лица во всех лицах, а
глагол shall используется только как модальный. Сокращенная форма -‘ll
еще больше нивелирует различия между этими вспомогательными
глаголами в разговорной речи.
В британском английском этот вопрос представляется более
запутанным: в грамматически правильной речи в британском варианте оба
вспомогательных глагола используются в формах первого лица для
передачи будущего времени. Некоторые лингвисты рассматривают их как
функционально эквивалентные «грамматические дублеты», как свободные
варианты вспомогательного глагола форм будущего времени. Однако,
80
anticipated, or foreseen, or planned, or desired, or necessary, etc. On the other
hand, modal verbs are treated as able to convey certain future implication in
many contexts, cf.: I may/might/ could travel by bus.
This does not constitute sufficient grounds to refuse shall/will and
should/would the status of auxiliary verbs of the future. The homonymous,
though cognate, verbs shall/will and should/would are to be distinguished in
contexts, in which they function as purely modal verbs, e.g.: Payment shall be
made by cheque; Why are you asking him? He wouldn’t know anything about it,
and in contexts in which they function as the auxiliary verbs of the future tense
forms with subdued modal semantics, e.g.: I will be forty next month.
Older grammar textbooks distinguish the auxiliary verbs shall/will and
should/would from their modal homonyms in connection with the category of
person in the following way: the auxiliary shall/should are used with first person
verbal forms, while the auxiliary will/would - with second and third persons
verbal forms to denote pure future; when used otherwise, they express pure
modal meanings, the most typical of which are intention or desire for I will and
promise or command on the part of the speaker for you shall, he shall. It is
admitted, though, that in American English will is used as functionally equal for
all persons to denote pure future and shall is used only as a modal verb. The
contracted form -‘ll further levels the difference between the two auxiliary verbs
in colloquial speech.
In British English the matter is more complicated: in refined British
English both verbs are used with the first person forms to denote the future.
Some linguists treat them as functionally equal “grammatical doublets”, as free
variants of the future tense auxiliary. Still, there is certain semantic difference
between shall/should and will/would in the first person verbal forms, which can
be traced to their etymological origin: will/would expresses an action which is to
be performed of the doer’s free choice, voluntarily, and shall/should expresses an
action which will take place irrespective of the doer’s will, cf.: I will come to
you. = I want to come to you and I will do that; Shall I open the window? = Do
80
 81
существуют определенные семантические расхождения между shall/should you want me to open the window? The almost exclusive use of the auxiliary shall
и will/would в аналитических формах первого лица, которые восходят к их in interrogative constructions in British English is logically determined by the
этимологическим корням: will/would выражает действие, совершаемое по difference outlined: it is quite natural that a genuine question shows some doubt
собственной воле субъекта действия, добровольно, а shall/should выражает or speculation rather than the speaker’s wish concerning the prospective action.
действие, совершаемое вне зависимости от собственной воли The difference between the two auxiliary verbs of the future in British English is
производящего его субъекта, ср.: Shall I open the window? = Do you want me further supported by the use of the contracted negative forms won’t and shan’t.
to open the window?; I will come to you. = I want to come to you and I will do Thus, in British English will + infinitive and shall + infinitive denote,
that. Использование в вопросительных конструкциях в британском respectively, the voluntary future and the non-voluntary future and can be treated
варианте практически только вспомогательного глагола shall логически as a minor category within the system of the English future tense, relevant only
обусловлено с точки зрения описанного расхождения: вполне естественно, for first person forms.
что искренний вопрос подразумевает скорее сомнение и предположение,
чем собственное желание говорящего относительно предполагаемого
действия. Различия между двумя вспомогательными глаголами будущего
времени в британском английском поддерживаются использованием двух
сокращенных форм отрицания в будущем времени won’t и shan’t . Таким
образом, will + инфинитив и shall + инфинитив означают, соответственно,
«волюнтативное» будущее и «не-волюнтативное» будущее и могут
рассматриваться как своеобразная подкатегория в системе времен
английского глагола, значимая только для глагольных форм первого лица.

Key terms: absolutive time (the past, the present, the future), relative time (priority – “relative past”, simultaneity – “relative present”, posteriority – “relative future”),
factual time, tense, “primary, absolutive, or retrospective time” (past vs. non-past), “historic present”, “preterite of modesty”, “relative, or prospective time” (future vs. non-
future), modal colouring, obligation, volition

81

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 14
ГЛАГОЛ: КАТЕГОРИЯ ВИДА
Категориальное значение вида. Лексические и The categorial meaning of aspect. Lexical and grammatical means of
грамматические способы выражения аспектного значения; их
взаимозависимость. Различные подходы к трактовке аспектных
глагольных форм. Система глагольных видовых категорий в английском
языке: категория развития (продолженные и не-продолженные,
неопределенные, индефинитные формы) и категория ретроспективной
координации (перфектные и неперфектные формы); чисто видовое
значение форм продолженного вида и смешанное видо-временное
значение перфекта. Оппозиционное представление категории вида в
английском языке. Случаи контекстной редукции видовых оппозиций.
Представление категории вида в неличных формах глагола.
Обобщенное значение категории вида – внутренне присущий
способ реализации процесса. Вид тесно связан с временной семантикой,
показывая, по словам А.М. Пешковского, «как действие распределяется во
времени», или «темпоральную структуру» действия.
Как и время, вид может выражаться лексически и грамматически. И
это еще одна сфера грамматики, в которой английский язык значительно
отличается от русского: в русском языке вид выражается только
лексически, через разбиение на группы глаголов совершенного и
несовершенного вида, делать – сделать; видеть – увидеть и т.д. Разбиение
глаголов на глаголы совершенного вида и несовершенного вида является
постоянным и очень жестким; это одна из основных характеристик
грамматической системы русского глагола, она доминирует над системой
времен и семантически, и формально. В английском языке (как было
показано в Разделе 10), аспектное значение проявляется лексически в
разбиении глаголов на предельные и непредельные, например: to go – to
come, to sit – sit down и т.д. Однако, как уже отмечалось, большая часть
английских глаголов легко мигрируют из одного подкласса в другой, и их
аспектное значение передается, прежде всего, грамматическими
средствами, т.е. через специальные формы глагольного словоизменения.
82
VERB: ASPECT
expressing aspective meaning; their interdependence. Various approaches to
the aspective verbal forms. The system of verbal aspective categories in
English: the category of development (continuous vs. non-continuous) and the
category of retrospective coordination (perfect vs. non-perfect); purely
aspective semantics of the continuous and the mixed tense-aspective semantics
of the perfect. Oppositional presentation of the category. Oppositional
reductions of the category. Aspective representation in verbids.
The general meaning of the category of aspect is the inherent mode of
realization of the process. Aspect is closely connected with time semantics,
showing, as A. M. Peshkovsky puts it, “the distribution of the action in time”, or
the “temporal structure” of the action.
Like time, aspect can be expressed both by lexical and grammatical
means. This is one more grammatical domain in which English differs
dramatically from Russian: in Russian, aspect is rendered by lexical means only,
through the subdivision of verbs into perfective and imperfective, делать –
сделать; видеть – увидеть; etc. In Russian the aspective classification of verbs
is constant and very strict; it presents one of the most typical characteristics of
the grammatical system of the verb and governs its tense system formally and
semantically. In English, as shown in Unit 10, the aspective meaning is
manifested in the lexical subdivision of verbs into limitive and unlimitive, e.g.:
to go – to come, to sit – sit down, etc. But most verbs in English migrate easily
from one subclass to the other and their aspective meaning is primarily rendered
by grammatical means through special variable verbal forms.
The expression of aspective semantics in English verbal forms is
interconnected with the expression of temporal semantics; that is why in
practical grammar they are treated not as separate tense and aspect forms but as
82

Выражение аспектного значения в формах английских глаголов
неразрывно связано с выражением временных значений; поэтому в
практической грамматике они рассматриваются не как отдельные
временные и видовые формы, а как особые видо-временные формы, ср.:
продолженная форма настоящего – I am working; продолженная форма
прошедшего – I was working; перфектная форма прошедшего и
индефинитная форма прошедшего – I had done my work before he came, и
т.д. Эта слитность временных и видовых значений и средств их выражения
привела к тому, что категория вида и статус видо-временных форм глагола
в английском языке вызывали и вызывают множество разногласий. Анализ
категории вида в английском языке оказался одним из наиболее сложных
разделов в англистике: четыре соотнесенных видовых формы,
индефинитная (неопределенная), продолженная, перфектная и перфектно-
продолженная, трактовались разными лингвистами в разное время то как
формы категории времени, то как формы категории вида, то как формы со
смешанной видо-временной семантикой, а то и вовсе не как формы
категории времени, и не как формы категории вида, а как формы некой
отдельной грамматической категории.
Одним из наиболее сложных пунктов при рассмотрении категории
вида является то же логическое противоречие, которое рассматривалось
нами в связи с категорией времени: категория не может быть выражена
дважды в одной и той же грамматической форме; члены парадигмы
взаимно исключают друг друга; однако в английском языке существует
двойная видовая форма – перфектно-продолженная. Это противоречие
может быть разрешено так же, как и в случае с категорией времени:
категория вида, как и категория времени, является не единой категорией в
английском языке, а системой двух категорий.
Первая категория реализуется через парадигматическое
противопоставление продолженных, (длительных) и непродолженных
(индефинитных, простых, неопределенных) форм глагола; эта категория
может быть названа «категория развития». Маркированный член
оппозиции, продолженная форма, образуется с помощью вспомогательного
глагола to be и причастия первого знаменательного глагола, например: I
am working. Грамматическое значение продолженных форм традиционно
трактовалось как обозначение процесса, происходящего одновременно с
неким другим процессом; эта временная интерпретация значения
длительных форм была разработана в трудах Г. Суита, О. Есперсена и др.
И.П. Иванова трактует значение продолженных форм как слияние
83
specific tense-aspect forms, cf.: the present continuous – I am working; the past
continuous – I was working; the past perfect and the past indefinite – I had done
my work before he came, etc. This fusion of temporal and aspectual semantics
and the blend in their formal expression have generated a lot of controversies in
dealing with the category of aspect and the tense-aspect forms of the verb. The
analysis of aspect has proven to be one of the most complex areas of English
linguistics: the four correlated forms, the indefinite, the continuous, the perfect,
and the perfect continuous, have been treated by different scholars as tense
forms, as aspect forms, as forms of mixed tense-aspect status, and as neither
tense nor aspect forms, but as forms of a separate grammatical category.
One of the most controversial points in considering the category of
aspect is exactly the same logical contradiction that we had to tackle when
studying the category of time: the category cannot be expressed twice in one and
the same grammatical form; the members of one paradigm should be mutually
exclusive; but there is a double aspective verbal form known as the perfect
continuous form. The contradiction can be solved in exactly the same way that
was employed with the tense category: the category of aspect, just like the
category of tense, is not a unique grammatical category in English, but a system
of two categories.
The first category is realized through the paradigmatic opposition of the
continuous (progressive) forms and the non-continuous (indefinite, simple) forms
of the verb; this category can be called the category of development. The marked
member of the opposition, the continuous, is formed by means of the auxiliary
verb to be and participle I of the notional verb, e.g.: I am working. The
grammatical meaning of the continuous has been treated traditionally as denoting
a process going on simultaneously with another process; this temporal
interpretation of the continuous was developed by H. Sweet, O. Jespersen and
others. I. P. Ivanova treated the continuous as rendering a blend of temporal and
aspective semantics, as denoting an action in progress, simultaneous with another
action or time point. The majority of linguists today support the point of view
83

временной и видовой семантики, как обозначение развивающегося
процесса, происходящего одновременно с другим действием или
временным центром. Большинство лингвистов сегодня поддерживают
точку зрения, изложенную в работах А.И. Смирницкого, Б.А. Ильиша, Л.С.
Бархударова и др., которые считают значение длительных форм чисто
аспектуальным - «действие в развитии, развивающееся действие».
Слабый, немаркированный член оппозиции, неопределенная форма,
передает собственно факт совершения действия. Основной аргумент
против того, что продолженные формы глагола выражают значение
относительного времени, одновременность, заключается в следующем:
одновременные действия могут быть выражены как продолженными
формами глагола, так и непродолженными, ср.: While I worked, they were
speaking with each other. – While I worked, they spoke with each other. Второе
действие, одновременное с первым в обоих предложениях, в первом
описывается как продолжающееся, развивающееся во времени, а во втором
– приводится как факт. Одновременность, на самом деле, передается через
синтаксическую конструкцию или через более широкий семантический
контекст, поскольку для протекающего, развивающегося действия вполне
естественна связь с неким временным центром. Кроме того, как уже
упоминалось, аспектуальное значение продолженной формы может
сочетаться со значением перфекта (в перфектно-длительной форме), а идея
перфекта исключает возможность одновременности.
Как любая грамматическая категория, категория развития может
быть подвергнута контекстной редукции, и в большинстве случаев
подобная редукция взаимосвязана с лексико-семантическими
аспектуальными характеристиками глагола. Нейтрализация оппозиции
категории развития регулярно происходит с непредельными глаголами,
особенно статальными глаголами типа to be, to have, глаголами
чувственного восприятия, отношения и т.п., например: I have a problem; I
love you. Их неопределенные формы используются вместо продолженных
по семантическим причинам: статальные глаголы сами по себе обозначают
продолжающиеся, развивающиеся процессы. Поскольку эти случаи
системно закреплены в английской грамматике (как глаголы, которые
«никогда не употребляются в форме continuous»), использование
статальных глаголов в продолженных формах можно рассматривать как
обратную транспозицию (де-нейтрализацию оппозиции): их значение
трансформируется, они становятся окказионально акциональными, и в
большинстве случаев эти случаи стилистически маркированы, ср.: You are
84
developed by A. I. Smirnitsky, B. A. Ilyish, L. S. Barkhudarov, and others, that
the meaning of the continuous is purely aspective - “action in progress,
developing action”. The weak, unfeatured member of the opposition, the
indefinite, stresses the mere fact of the performance of the action The main
argument against the idea that relative time meaning, simultaneity, is expressed
by the continuous, is as follows: simultaneous actions can be shown with or
without the help of continuous verbal forms, cf.: While I worked, they were
speaking with each other. – While I worked, they spoke with each other. The
second action, simultaneous with the first in both sentences, is described as
durative, or developing in time in the first sentence and as a mere fact in the
second sentence. The simutaneity is actually rendered by either the syntactic
construction or the broader semantic context, since it is quite natural for the
developing action to be connected with a certain time point. Besides, as we
mentioned, the aspective meaning of the continuous can be used in combination
with the perfect (the perfect continuous form), and the very idea of perfect
excludes any possibility of simultaneity.
As with any category, the category of development can be reduced and
in most cases the contextual reduction is dependent on the lexico-semantic
aspective characteristics of the verbs. The neutralization of the category regularly
takes place with unlimitive verbs, especially statal verbs like to be, to have, verbs
of sense perception, relation, etc., e.g.: I have a problem; I love you. Their
indefinite forms are used instead of the continuous for semantic reasons: statal
verbs denote developing processes by their own meaning, Since such cases are
systemically fixed in English grammar (as the “never-used-in-the-continuous”
verbs), the use of the statal verbs in the continuous can be treated as “reverse
transposition” (“de-neutralization” of the opposition): their meaning is
transformed, they become actional for the nonce, and most of such cases are
stylistically colored, cf.: You are being naughty!; I’m loving it! No continuous
forms are used with purely limitive verbs whose own meaning excludes any
possibility of development, except for contexts which specifically demand the
expression of an action in progress, e.g.: The train was arriving when we
reached the station. The use of the continuous with limitive verbs neutralizes the
84

being naughty!; I’m loving it! Не используются продолженные формы и с
чисто предельными глаголами, поскольку их значение не допускает
выражения продолженности, за исключением тех контекстов, в которых
специально требуется выражение действия в развитии, например: The train
was arriving when we reached the station. Использование продолженных
форм с предельными глаголами нейтрализует их лексическое аспектное
значение, превращая их, наоборот, в окказионально непредельные глаголы.
Нейтрализация оппозиции категории развития может происходить
по чисто формальным причинам, чтобы избежать использования двух
«инговых» форм рядом, например, если за глаголом следует причастная
конструкция: He stood there staring at me.
Классическим случаем стилистически окрашенной транспозиции в
рамках категории развития является использование продолженных форм
вместо неопределенных для обозначения регулярно повторяющегося
действия в эмоциональной речи с явными негативными коннотациями,
например: You are constantly grumbling!
Вторая видовая категория образована оппозицией перфектных и
неперфектных глагольных форм; эту категорию можно назвать
«категорией ретроспективной координации». Сильный член оппозиции,
перфект, образуется с помощью вспомогательного глагола to have и
причастия второго знаменательного глагола, например: I have done this
work.
Статус данной категории, как и статус первой аспектной категории
развития, явился источником многочисленных разногласий в лингвистике.
Все четыре выше упомянутых подхода прослеживаются в интерпретации
данной категории. Традиционное рассмотрение перфекта как формы,
выражающей значение времени («перфектное время»), а именно,
предшествования одного действия относительно другого, было
сформулировано в работах Г. Суита, Дж. Керма и других лингвистов. М.
Дойчбейн, Г.Н. Воронцова и др. рассматривали перфект как чисто
аспектную форму, подчеркивая тот факт, что перфектные формы
обозначают некий результат, некоторый переход предшествующего
события в последующее. И.П. Иванова рассматривает перфектные формы,
как и продолженные формы, как средства слитного выражения временных
и аспектуальных значений, противопоставленные индефинитной форме, у
которой отсутствуют (нейтрализованы) аспектные характеристики. А.И.
Смирницкий был первым, кто предложил рассматривать перфект как
форму, образующую свою собственную категорию, которая не является ни
85
expression of their lexical aspect, turning them for the nonce, vice versa, into
unlimitive verbs.
The neutralization of the category of development can take place for a
purely formal reason: to avoid the use of two ing-forms together; for example, no
continuous forms are used if there is a participial construction to follow, e.g.: He
stood there staring at me.
The classic example of stylistically colored transposition within the
category of development is the use of the continuous instead of the indefinite to
denote habitual, repeated actions in emphatic speech with strong negative
connotations, e.g.: You are constantly grumbling!
The second aspective category is formed by the opposition of the perfect
and the non-perfect forms of the verb; this category can be called “the category
of retrospective coordination”. The strong member of the opposition, the perfect,
is formed with the help of the auxiliary verb to have and participle II of the
notional verb, e.g.: I have done this work.
The status of this category, as well as the status of the category of
development, has given rise to much dispute in grammar. All the four approaches
mentioned above can be traced in the interpretation of this category. The
traditional treatment of the perfect as the tense form denoting the priority of one
action in relation to another (“the perfect tense”) was developed by H. Sweet, G.
Curme, and other linguists. M. Deutchbein, G. N. Vorontsova and other linguists
consider the perfect to be a purely aspective form, laying the main emphasis on
the fact that the perfect forms denote some result, some transmission of the pre-
event to the post-event. I. P. Ivanova treats the perfect, as well as the continuous,
as the verbal form expressing temporal and aspective functions in a blend,
contrasted with the indefinite form of neutralized aspective properties. A. I.
Smirnitsky was the first to put forward the idea that the perfect forms its own
category, which is neither a tense category, nor an aspect category; he suggested
the name “the category of time correlation”. The main argument which led to the
interpretation of the perfect outside the aspect system of the verb was the
combination of the meaning of the perfect with the meaning of development in
the perfect continuous forms, which is logically impossible within the same
85

временной, ни аспектной; он предложил называть эту категорию
«категорией временной отнесенности». Главным аргументом,
побудившим А.И. Смирницкого вынести трактовку перфекта за рамки
вида, было то, что значение перфекта сочетается со значением
длительности в перфектно-длительных формах, что невозможно, если
рассматривать их как формы одной категории. Однако, если признать, как
было предложено выше, существование не одной, а двух аспектных
категорий, такое совмещение вполне возможно.
Таким образом, суммируя все особенности перфектных форм,
выявленные в рамках разных подходов, можно охарактеризовать
грамматическую категорию, образуемую перфектными и неперфектными
формами как особую глагольную категорию, семантически переходную в
плане совмещения временных и аспектных значений. Формы перфекта
означают предшествующее действие, последовательно связанное с
последующим временным пределом или другим действием; последующая
ситуация оказывается вовлеченной в сферу действия предшествующей
ситуации. Гибридная семантика перфекта состоит из двух компонентов:
предшествование (относительное время) и соотнесение, переход или
результат (аспектуальное значение). Отсюда и обобщенное название
категории - «категория ретроспективной координации». В разных
контекстах могут акцентироваться либо одни, либо другие семантические
компоненты перфекта, например, в предложении I haven’t seen you for ages
акцент делается на предшествовании, а в предложении I haven’t seen you
since we passed our last exam акцент делается на соотнесении двух событий.
Когда перфект используется в сочетании с длительной формой, действие
представляется как предшествующее, связанное с последующей ситуацией
и развивающееся одновременно, например: I have been thinking about you
since we passed our last exam.
В рамках глагольного вида в английском языке две категории
взаимосвязаны друг с другом: каждое действие оценивается сначала как
развивающееся или неразвивающееся, а затем оно оценивается как
ретроспективно соотнесенное (или несоотнесенное) с другим действием
или временным пределом, что в результате и дает четыре видовых
глагольных формы. Взаимодействие двух видовых категорий может быть
представлено в виде таблицы, демонстрирующей соотношение
характеристик сильных и слабых членов двух оппозиций в сочетании друг
с другом:
Категори Категория
86
category. Still, if we admit that there are two aspective categories in English, this
combination becomes possible.
Thus, summarizing all the peculiarities of the perfect outlined within
different approaches, we can characterize the opposition of the perfect and the
non-perfect as a separate verbal category, semantically intermediate between
aspective and temporal. The perfect forms denote a preceding action
successively, or transmissively connected with a certain time limit or another
action; the following situation is included in the sphere of influence of the
preceding situation. So, the two semantic components constituting the hybrid
semantics of the perfect are as follows: priority (relative time) and coordination,
transmission, or result (aspective meaning). Hence the general name for the
category is “the category of retrospective coordination”. In different contexts
prominence may be given to either of these semantic components of the perfect;
for example, in the sentence I haven’t seen you for ages prominence is given to
priority, while in the sentence I haven’t seen you since we passed our last exam
prominence is given to succession or coordination. When the perfect is used in
combination with the continuous, the action is treated as prior, transmitted to the
posterior situation and developing at the same time, e.g.: I have been thinking
about you since we passed our last exam.
Within the system of verbal aspect in English, two categories are
interconnected: any action is evaluated as developing or non-developing, and
then, it is evaluated as retrospectively coordinated or not coordinated with
another action or time limit, which results in the four aspectual verbal forms. The
interaction of the two aspect categories can be presented in the form of a table
showing the strong and the weak members’ characteristics of the two oppositions
in combination with each other:
The The category of
category of retrospective
development coordination
86

я развития ретроспективной
координации
the indefinite - -
the continuous + -
the perfect (the perfect - +
indefinite)
the perfect continuous + +
Как любая грамматическая категория, категория ретроспективной
координации может быть подвергнута контекстной редукции. При
обсуждении видовых групп глаголов мы уже упоминали, что предельные
глаголы чаще всего не используются в перфектных формах по
семантическим причинам – они уже содержат значение достижения
результата, поэтому их неперфектные (простые) формы используются
вместо перфекта, например: Sorry, I left my book at home. Разговорная
нейтрализация категории ретроспективной координации также характерна
для глаголов физического и умственного восприятия, ср.: Sorry, I forget
your name. Этот процесс особенно заметен в американском варианте
английского языка, где перфект используется гораздо более ограниченно,
чем в британском варианте.
Непредельные глаголы, используемые в перфектных формах,
становятся «окказионально предельными», например: He has never loved
anyone like this before.
Обе аспектные категории находят выражение в неличных формах
глаголов, при этом продолженные формы также передают значение
развития действия, и перфектные формы – значение ретроспективной
соотнесенности, ср.: It was pleasant to be driving the car again; Having
finished their coffee, they went out to the porch; She was believed to have been
feeling unwell for some time. Кроме того, продолженные и перфектные
формы инфинитива приобретают дополнительное значение вероятности в
сочетаниях с модальными глаголами, ср.: She must be waiting for you
outside; The experiment must have been carried out by now. Перфектный
инфинитив после модальных глаголов ought и should используется для
обозначения несовершившегося действия, которое сопровождается явными
отрицательными коннотациями упрека, например: You should have waited
for me! (but you didn’t).
87
the indefinite - -
the continuous + -
the perfect (the perfect - +
indefinite)
the perfect continuous + +
As with any other grammatical category, the category of retrospective
coordination can be reduced. Limitive verbs, which imply the idea of a certain
result by themselves, are regularly used in the indefinite form instead of the
perfect, e.g.: Sorry, I left my book at home. Colloquial neutralization of the
category of retrospective coordination is also characteristic of verbs of physical
and mental perception, cf.: Sorry, I forget your name. The neutralization of the
category of retrospective coordination is particularly active in the American
variant of English, where the use of the perfect is restricted compared with
British English.
Unlimitive verbs used in the perfect form are turned into “limitive for the
nonce”, e.g.: He has never loved anyone like this before.
Both aspective categories have a verbid representation, the continuous
expressing the same categorial meaning of development and the perfect
expressing the meaning of retrospective coordination, cf.: It was pleasant to be
driving the car again; Having finished their coffee, they went out to the porch;
She was believed to have been feeling unwell for some time. Additionally, both
continuous and perfect forms of the infinitive acquire a special meaning of
probability in combination with modal verbs, cf.: She must be waiting for you
outside; The experiment must have been carried out by now. The perfect
infinitive after the modal verbs ought and should is used to denote a failed
action, together with a strong negative connotation of reprimand, e.g.: You
should have waited for me! (but you didn’t).
87
 88
Key terms: aspect, aspective meaning, mode of realization,“temporal structure”, tense-aspect blend, the category of development (the continuous, progressive vs. the
non-continuous, indefinite, simple), “action in progress”, “developing action”, reverse transposition (de-neutralization of the opposition), “time correlation”, the category of
retrospective coordination (the perfect vs. the non-perfect), “preceding action”, “action transmissively connected with a certain time limit or another action”, for the nonce

88

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 15
ГЛАГОЛ: КАТЕГОРИЯ залога
Категориальное значение залога. Особенности категории залога.
Оппозиция активных и пассивных форм глаголов. Глаголы, не
используемые в форме пассива. Проблема «переходных, срединных»
залоговых типов: возвратные, взаимные, средние (средне-возвратные)
залоговые значения. Омонимия пассивных форм и предикативного
употребления причастия II со связующими глаголами; их
категориальное и функциональное разграничение.
Глагольная категория залога передает направленность процесса
относительно участников ситуации, отражаемую в синтаксической
структуре предложения. Залог является очень необычной глагольной
категорией: во-первых, он отражает не непосредственные признаки
обозначаемого процесса, а его представление говорящим; говорящий
выбирает, какой из участников ситуации – агенс (субъект, производитель
действия) или пациенс (объект, получатель действия) – должен быть
представлен в качестве подлежащего синтаксической конструкции. Во-
вторых, хотя залог передается, прежде всего, морфологическими формами
глагола, он тесно связан со структурной организацией синтаксической
конструкции: использование пассивной или активной формы глагола
предполагает использование пассивной или активной синтаксической
конструкции.
Категория залога выражается через противопоставление пассивных
(страдательных) и активных форм глагола; активные формы глагола
являются слабым, немаркированным членом оппозиции, а пассив является
сильным членом оппозиции, маркированным с помощью вспомогательного
глагола to be (или глаголов to get, to become в разговорной речи) и
причастия второго знаменательного глагола. Пассив передает значение
процесса направленного на референт подлежащего, или состояния,
испытываемого референтом подлежащего в пассивной синтаксической
конструкции, т.е. подлежащее в пассивной конструкции называет объект,
получатель действия в описываемой ситуации. Субъект действия в
89
VERB: VOICE
The categorial meaning of voice. The peculiarities of voice as a
category. Opposition of active and passive forms of the verb. Non-passivized
verbs. The problem of “medial” voice types: reflexive, reciprocal and middle
voice meanings. Homonymy of the passive constructions and the predicative
use of participle II with link verbs; categorial and functional differences
between them.
The verbal category of voice shows the direction of the process as
regards the participants of the situation reflected in the syntactic structure of the
sentence. Voice is a very specific verbal category: first, it does not reflect the
actual properties of the process denoted, but the speaker’s appraisal of it; the
speaker chooses which of the participants in the situation – the agent (the
subject, the doer of the action) or the patient (the object, the receiver of the
action, the experiencer) – should be presented as the subject of the syntactic
construction. Second, though it is expressed through the morphological forms of
the verb, voice is closely connected with the structural organization of the
syntactic construction: the use of passive or active forms of the verb involves the
use of the passive or active syntactic construction.
The category of voice is expressed by the opposition of the passive and
active forms of the verb; the active form of the verb is the unmarked, weak
member of the opposition, and the passive is the strong member marked by the
combination of the auxiliary verb to be (or the verbs to get, to become in
colloquial speech) and participle II of the notional verb. It denotes the action
received or a state experienced by the referent of the subject of the syntactic
construction; in other words, the syntactic subject of the sentence denotes the
patient, the receiver of the action in the situation described, while the syntactic
object, if any, denotes the doer, or the agent of the action, e.g.: The cup was
broken by his daughter. Passive constructions are used when the agent is
89

пассивной конструкции, таким образом, выражается дополнением,
например: The cup was broken by his daughter (the cup – подлежащее,
пациенс, получатель действия в описываемой ситуации, his daughter –
дополнение, агенс, производитель действия в описываемой ситуации).
Пассивные конструкции также используются, когда субъект действия
неизвестен или неважен, например: He was killed during the war; The cup
has been broken.
В активной синтаксической конструкции субъект и объект действия
совпадают с подлежащим и дополнением, соответственно, ср.: His daughter
broke the cup. Можно сказать, что в большинстве случаев активные и
пассивные типы конструкций отображают одну и ту же ситуацию, по-
разному представляемую говорящим: в пассивной конструкции
семантически более значимым представляется воздействие оказываемое на
объект, а в активной конструкции – само действие активного субъекта;
именно поэтому в большинстве случаев активные и пассивные
конструкции могут подвергаться взаимным трансформациям, ср.: His
daughter broke the cup. - The cup was broken by his daughter. Помимо
значения собственно «активного действия», активные формы глагола
передают целый ряд «не-пассивных» значений, в частности, обозначают
процессы, не предполагающие объекта, например: The child cried; It rained;
и др.
Как упоминалось в Разделе 10, пассив используется в английском
языке гораздо шире, чем в русском языке: не только переходные, но
практически все объектно-комплементативные глаголы могут
использоваться в формах пассивного залога, например: The doctor was sent
for. Существует лишь небольшая группа глаголов, в основном статальных,
которые не используются в форме пассива в английском языке: to be, to
have, to belong, to cost, to resemble, to consist и некоторые другие.
Помимо активных и пассивных залоговых конструкций выделяют
еще так называемые «срединные» типы залога, статус которых довольно
проблематичен: по семантике они не могут быть однозначно отнесены ни к
пассивному, ни к активному залогу, хотя глагол употребляется в форме
активного залога. В английском языке выделяют три «срединных» типа
залоговых значений: «возвратные» («рефлексивные»), «взаимные»
(«реципрок») и «средние». В возвратных конструкциях действие,
производимое референтом подлежащего, направлено не на какой-то
внешний объект, а на сам данный референт, т.е. субъект действия
одновременно является его объектом, например: He dressed quickly. Это
90
unknown or irrelevant, e.g.: He was killed during the war; The cup has been
broken.
In the active syntactic construction the subject and the object both in the
situation described and in the syntactic structure of the sentence coincide, cf.:
His daughter broke the cup. One can say that in most cases the active and
passive syntactic constructions actually depict the same situation presented
differently by the speaker: in the passive construction the semantic emphasis is
laid on the experience of the object, while in the active construction prominence
is given to the actions of the doer; in many cases active and passive constructions
are mutually transformative, cf.: His daughter broke the cup. - The cup was
broken by his daughter. Besides the immediate “active” meaning as such, the
active forms of verbs denote a wide range of various non-passive meanings, for
example, processes which do not imply any objects at all, e.g.: The child cried; It
rained; etc.
As was mentioned in Unit 10, the passive is more widely used in English
than in Russian: not only transitive verbs, but almost all objective
complementive verbs can be passivized, e.g.: The doctor was sent for. There is a
small group of verbs, most of them statal, which are not used in the passive in
English: to be, to have, to belong, to cost, to resemble, to consist, and some
other.
Besides passive and active constructions, there are also the so-called
“medial” voice types, whose status is problematic: semantically, they are neither
strictly passive nor active, though the verb used is formally active. There are
three “medial” voice types distinguished in English: “reflexive”, “reciprocal”,
and “middle”. In reflexive constructions the action performed by the referent of
the subject is not passed to any outer object, but to the referent itself, i.e. the
subject of the action is the object of the action at the same time, e.g.: He dressed
quickly. This meaning can be rendered explicitly by the reflexive “-self”
pronouns, e.g.: He dressed himself; He washed himself; etc. In reciprocal
constructions the subject denotes a group of doers whose actions are directed
90

значение может быть эксплицитно выражено лексически с помощью
рефлексивных местоимений на “-self”, например: He dressed himself; He
washed himself; и т.п. Во взаимных конструкциях подлежащее
синтаксической конструкции называет группу субъектов, чьи действия
направлены друг на друга; в них тоже субъект действия одновременно
является объектом, например: They struggled; They quarreled; и т.п. Это
значение может быть эксплицировано с помощью специальных
местоимений one another, each other, with one another, например: They
quarreled with each other. В средних (средне-возвратных) конструкциях
подлежащее, объединяемое с обычным переходным глаголом, не
обозначает ни производителя действия, ни его объект, действие происходит
как бы само по себе, например: The door opened; The concert began; The
book reads easily; The book sells like hot cakes. То же самое относится к
конструкциям с активной формой инфинитива в функции определения, ср.:
She is pleasant to look at; The first thing to do is to write a letter. Подобные
конструкции можно рассматривать как особые случи нейтрализации:
слабый член оппозиции, формы активного залога, замещая сильный член
оппозиции, пассив, не полностью совпадают с ним по значению, а
означают нечто промежуточное – состояние или качество референта как
результат некоего действия. Некоторые из этих конструкций передают
значения, близкие к пассивному (The book sells… = The book is sold…; The
first thing to do… = The first thing to be done…), другие – ближе к значению
активного залога (The concert began), но в целом можно сказать, что их
значение находится между активом и пассивом.
Проблема заключается в том, можно ли считать «срединные»
залоговые значения достаточным основанием для выделения отдельных
залоговых глагольных форм (возвратных, взаимных и средне-возвратных
форм глагола). В русском языке «срединные» залоговые значения (до
пятнадцати видов по некоторым классификациям) передаются лексически
группой особых возвратных глаголов, образованных с помощью суффикса
–ся/сь, например: брить – бриться, ругать – ругаться, начинать –
начинаться, и т.д. В английском языке срединные залоговые типы могут
рассматриваться как особые случаи использования форм активного залога в
возвратном, взаимном или средне-возвратном значении, образующие не-
объектные (непереходные) лексико-семантические варианты обычно
объектных глаголов.
Существует проблема разграничения омонимичных конструкций с
использованием причастия второго после связующего глагола to be в
91
towards each other; again, the subject of the action is its object at the same time,
e.g.: They struggled; They quarreled; etc. This meaning can be rendered
explicitly with the help of the reciprocal pronouns one another, each other, with
one another, e.g.: They quarreled with each other. In middle constructions the
subject combined with the otherwise transitive verb is neither the doer of the
action nor its immediate object, the action is as if of its own accord, e.g.: The
door opened; The concert began; The book reads easily; The book sells like hot
cakes. The same applies to the use of the active infinitive in the function of an
attribute, cf.: She is pleasant to look at; The first thing to do is to write a letter.
These constructions can be treated as a specific case of neutralization: the weak
member of the opposition, the active voice form, when used instead of the strong
member, the passive form, does not fully coincide with it in meaning, but
denotes something intermediary - the state or the capacity of the referent as a
result of some action. Some of these construction are closer in their meaning to
the passive voice meaning (The book sells… = The book is sold…; The first
thing to do… = The first thing to be done…); others are closer to the active voice
meaning (The concert began), but in general their meaning is between the two.
The problem is whether the “medial” voice functions can be treated as
rendered by separate voice forms of the verbs (the reflexive, reciprocal, or
middle verbal forms). In Russian the “medial” voice meanings (up to fifteen
types) are rendered lexically by a special group of “reflexive” verbs, derived
with the help of the suffix –ся/сь, e.g.: брить – бриться, ругать – ругаться,
начинать – начинаться, etc. In English the “medial” voice types can be seen as
specific reflexive, reciprocal, and middle uses of the active voice, verbal forms
which constitute the non-objective (intransitive) lexico-semantic variants of
regularly objective verbs.
There is a problem of distinction between the homonymous use of
participle II with the link verb to be in a compound nominal predicate and
91

составе именного сказуемого и причастия второго со вспомогательным
глаголом to be как пассивной залоговой формы, например: She is upset; The
letter is written. В немецком языке существует формальное разграничение
между этими двумя конструкциями, поскольку используются разные
служебные глаголы – werden and sein, ср.: Der Brief ist geschriben (составное
именное сказуемое); Der Brief wird geschriben (пассив). Поскольку в
английском языке глагол to be используется и как связочный и как
вспомогательный глагол, данные две конструкции оказываются
омонимичными.
Их можно разграничить на основе категориальных и
функциональных признаков причастия: если присутствует значение
процессуальной пассивности (причастие означает производимое действие),
конструкция является пассивной, если же причастие превращается в
глагольное прилагательное и используется для характеристики
подлежащего, это – предложение с составным именным сказуемым. Эти
функциональные различия могут поддерживаться или подавляться
контекстом; наречия степени и однородные предикативы являются
контекстуальными стимуляторами значения состояния, они подавляют
значение пассивного залога, например: She was very much upset; I was cold
but too excited to mind it; наречия в функции обстоятельства действия и
особые глагольные формы (будущее время, формы продолженного вида,
перфекта) выступают как контекстные стимуляторы процессуального
пассива, например: Do what she wants, or she’ll be upset (you will upset her
by your refusal); The door has been closed by the wind with a loud bang. И все
же, в некоторых случаях сказуемое трудно однозначно отнести к тому или
к иному типу, поскольку статус причастия полностью нейтрализуется,
особенно если это причастия предельных глаголов, которые сочетают
значение процессуального пассива со значением результативного перфекта,
ср.: I was impressed by his fluency; The job was finished at two o’clock; такие
конструкции иногда называют «полу-пассивными» или «псевдо-
пассивными».
Key terms: voice, the agent (the subject, the doer of the action), the patient (the object, the receiver of the action, the experiencer), deep semantic structure, surface
syntactic structure, active voice, passive voice, semantic emphasis, speaker's perception (subjective evaluation), (non-)passivized verbs,“medial” voice types, reflexive voice
meaning, reciprocal voice meaning, middle voice meaning, contextual stimulators, “semi-passive” (“pseudo-passive”)
92
participle II with the auxiliary verb to be as a passive voice form, e.g.: She is
upset; The letter is written. In German there is a clear formal distinction between
the two cases as two different functional verbs are used; werden and sein, cf.:
Der Brief ist geschriben (the compound nominal predicate); Der Brief wird
geschriben (the passive form). In English, the verb to be is used both as a link
verb and as an auxiliary verb, which makes the two constructions homonymous.
The two cases can be distinguished on the basis of the categorial and
functional properties of the participle: if processual passivity is meant (the
participle denotes the action produced), the construction is passive; if the
participle turns into an adjective (is adjectivized) and is used to describe the
subject, it is a sentence with a compound nominal predicate. This can be
stimulated or suppressed by the context; adverbial modifiers of degree or
homogeneous predicatives can function as contextual “voice-suppressing”,
“statalizing” stimulators, e.g.: She was very much upset; I was cold but too
excited to mind it; action-modifying adverbials and specific categorial forms of
the verb in the passive (the future, the continuous, the perfect) function as
“processualizing” voice stimulators, e.g.: Do what she wants, or she’ll be upset
(you will upset her by your refusal); The door has been closed by the wind with a
loud bang. Still, some cases remain ambiguous, with the status of the participle
wholly neutralized, especially the past participle of limitive verbs, which
combines the semantics of processual passive and resultative perfect, cf.: I was
impressed by his fluency; The job was finished at two o’clock; such constructions
are sometimes defined as “semi-passive” or “pseudo-passive”.
92

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 16
ГЛАГОЛ: КАТЕГОРИЯ наклонения
Категориальное значение наклонения. Особая сложность
категории наклонения в английском языке как следствие
разветвленности модальных глагольных значений и скудности
формально-флективной базы глагола. Соотношение форм прямого
(изъявительного) и косвенного наклонения. Виды косвенных
наклонений; соотношение их формальных и функциональных
признаков. Четыре типа сослагательного наклонения: сослагательное
I – чистое спективное, сослагательное II – обусловливающий
кондиционал, сослагательное III – консективный кондиционал,
сослагательное IV – модальное спективное. Проблема повелительного
наклонения. Проблема передачи временных значений в косвенном накло-
нении: ретроспективно-временной сдвиг как маркер косвенного
наклонения.
Категория наклонения в английском языке считается самой
противоречивой глагольной категорией, вызывавшей и вызывающей
множество разногласий у лингвистов. На сегодняшний день не существует
общепринятой классификации наклонений; число наклонений варьируется
от шестнадцати (М. Дойчбейн) до практически полного отрицания
наклонения как особой категории (Л.С. Бархударов).
Категория наклонения показывает характер связей между
процессом, обозначенным с помощью глагола, и реальной
действительностью, другими словами, эта категория показывает
реальность или нереальность действия. Категория реализуется через
противопоставление форм прямого (изъявительного) наклонения и
косвенного наклонения: изъявительное наклонение показывает, что
процесс является реальным, то есть, что он действительно имел место в
прошлом, имеет место в настоящем или будет иметь место в будущем,
например: She helped me; She helps me; She will help me; косвенное
наклонение показывает, что процесс является нереальным, воображаемым
(предполагаемым, (не)возможным, желаемым и т.д.), например: If only she
93
VERB: MOOD
The categorial meaning of mood. The complexity of this category due
to the intricacy of modal meanings and the scarcity of inflectional verbal
forms in English. The correlation of direct (indicative) and oblique mood
forms. The types of the oblique moods; their formal and functional features.
The four types of the subjunctive: subjunctive I – the pure spective,
subjunctive II – the stipulative conditional, subjunctive III – the consective
conditional, subjunctive IV – the modal spective. The problem of the
imperative mood. The problem of rendering time in oblique moods; time-
retrospect shift as the formal mark of the oblique moods.
The category of mood in English is the most controversial verbal
category and has given rise to much dispute. There is no universally accepted
classification of moods, their number varies from as many as sixteen (M.
Deutschbein) to practically no mood at all (L. S. Barkhudarov).
The category of mood expresses the character of connections between
the process denoted by the verb and actual reality, in other words, it shows
whether the action is real or unreal. This category is realized through the
opposition of the direct (indicative) mood forms of the verb and the oblique
mood forms: the indicative mood shows that the process is real, i.e. that it took
place in the past, takes place in the present, or will take place in the future, e.g.:
She helped me; She helps me; She will help me; the oblique mood shows that the
process is unreal, imaginary (hypothetical, possible or impossible, desired, etc.),
e.g.: If only she helped me! In this respect the category of mood resembles the
category of voice: it shows the speaker’s subjective interpretation of the event as
either actual or imaginary.
93

helped me! В этом отношении категория наклонения схожа с категорией
залога: она показывает субъективную интерпретацию события как
существующего или воображаемого с точки зрения говорящего.
Перечень типов косвенного наклонения представляет собой
большую лингвистическую проблему, поскольку разнообразие
взаимопереплетенных значений нереальности контрастирует с inflexion: the oblique mood has no morphological forms of its own; most of its
ограниченностью флективных форм слов в английском языке; у косвенного
наклонения нет собственных морфологических форм; большинство форм
косвенного наклонения омонимичны формам изъявительного наклонения.
Различные классификации типов косвенного наклонения основываются
либо на формальных критериях, либо на функциональных критериях:
выделяют синтетические и аналитические наклонения, прошедшие и
настоящие наклонения; различные оттенки значения нереальности
используются как основание для выделения так называемых
побудительного, сослагательного, условного, предположительного
наклонений. Сочетание обоих критериев также зачастую ведет к путанице,
поскольку в рамках категории наклонения одни и те же формы могут
выражать различные значения и, наоборот, одно и то же значение может
передаваться разными формами глагола.
Поскольку все виды косвенного наклонения функционально схожи,
все он выражают значение нереальности, их можно объединить
терминологически как сослагательные; а далее сослагательные
наклонения распадаются на несколько типов в соответствии с
особенностями форм выражения и оттенками передаваемого значения
нереальности.
Наклонение, которое традиционно обозначается как
сослагательное I, выражает различные отношения говорящего: желание,
рассуждение (предположение, выражение гипотезы), побуждение
(рекомендации, просьбы, приказы) и т.п. С функциональной точки зрения
его можно назвать «наклонение отношений» или «спективное наклонение»
(если использовать латинское слово, значащее «отношение»). Формально
сослагательное I омонимично немаркированному инфинитиву: в третьем
лице единственного числа глагольные формы не имеют окончания –s, а
глагол to be используется только в форме “be” во всех лицах и числах,
например: Long live the king! Whatever your mother say, I won’t give up; I
demand that the case be investigated thoroughly; It is imperative there be no
more delays in our plans. Форма сослагательного I остается неизменной и
3[1]
Some authors, I. B. Khlebnikova among them, suggest another unifying term for the oblique moods, conjunctive, as in other Germanic languages
94
The nomenclature of the oblique mood types presents a great problem
due to its meaningful intricacy in contrast to the scarcity of English word
forms are homonymous with the forms of the indicative. Different classifications
of the oblique mood types are based either on formal criteria or on functional
criteria: different scholars distinguish synthetical and analytical moods, past and
present moods; different types of unreality are used as the basis for
distinguishing the so-called imperative, subjunctive, conditional and
suppositional moods. The combination of the two approaches is also very often
misleading, since within the category of mood different meanings may be
rendered by one and the same form and, vice versa, different verbal forms may
render the same meaning.
Since all the oblique mood types share a common functional basis, the
meaning of unreality, they may be terminologically united as subjunctive3[1]; and
then several types of the subjunctive can be distinguished according to the form
of expression and the various shades of unreality expressed.
The mood which is traditionally called subjunctive I, expresses various
attitudes of the speaker: desire, consideration (supposition, suggestion,
hypothesis), inducement (recommendation, request, command, order), etc. On
the functional basis subjunctive I can be defined as the mood of attitudes, or the
spective mood (to use the Latin word for “attitude”). The form of subjunctive I is
homonymous with the bare infinitive: no morpheme –s is added in the 3d person
singular, and the verb to be is used in the form “be” in all persons and numbers,
e.g.: Long live the king! Whatever your mother say, I won’t give up; I demand
that the case be investigated thoroughly; It is imperative there be no more delays
in our plans. The form of subjunctive I remains unchanged in the description of
past events, e.g.: It was imperative there be no more delays in our plans. There is
no distinction between the absolutive past and the absolutive present in
94

при описании прошлого, например: It was imperative there be no more delays
in our plans. Сослагательное наклонение не различает абсолютивное
настоящее и прошедшее; нереальность процесса делает выражение
абсолютивного времени нерелевантным.
В традиционной грамматике помимо изъявительного и косвенного
наклонений принято еще выделять так называемое повелительное
наклонение в таких конструкциях как Open the door!; Keep quiet, please.
Анализ подобных примеров показывает, что практически нет никаких
различий между тем, что называется повелительным наклонением и
сослагательным I: форма в обоих случаях омонимична немаркированному
инфинитиву, а значение также подпадает под значение гипотетического
действия, оцениваемого как объект желания, рекомендации,
предположения и т.д. Данные два вида наклонения могут взаимозаменять
друг друга в схожих контекстах, ср.: Be careful! – I wish you be careful;
Come here! – I demand that you come here. Таким образом, повелительное
наклонение можно рассматривать как подтип сослагательного I. Хотя
необходимо признать, что у сослагательного I в британском варианте
английского языка есть определенный книжный, и даже архаичный
стилистический оттенок, которого нет у повелительного наклонения. В
американском варианте сослагательное I стилистически не столь
ограничено и используется гораздо чаще, чем в британском варианте.
Сослагательное II по форме омонимично формам прошедшего
времени глаголов в изъявительном наклонении, за исключением глагола to
be, который по правилам во всех лицах и числах имеет форму were.
Сослагательное II используется в основном в придаточных сложных
предложений, которые передают причинно-условные отношения, в
частности, в придаточных нереального условия, например: If she tried, (she
would manage it); уступки, например: Even if she tried, (she wouldn’t manage
it); нереального сравнения, например: (She behaved,) as if she tried very hard,
but failed; настоятельной необходимости, например: (It’s high time) she
tried to change the situation; нереального желания, например: (I wish) she
tried harder; If only she tried! Обобщенное значение сослагательного II
можно определить как значение нереального условия: все остальные
перечисленные значения предполагают существование некоего
нереального условия, ср.: She behaved as if she tried à She behaved as she
would behave if she tried; It’s high time she tried to change the situation. à Her
trying is the condition under which the situation would change; etc. Уступка
4[2]
L. S. Barkhudarov, who denied the existence of the oblique moods in English, treated subjunctive I forms as a subtype of the imperative.
95
subjunctive I; the unreality of the process makes the expression of absolutive
time irrelevant.
In traditional grammar, besides the direct and oblique moods, the so-
called imperative mood is distinguished, as in Open the door!; Keep quiet,
please. The analysis of these examples shows that there is basically no difference
between what is traditionally called the imperative and subjunctive I: the form is
homonymous with the bare infinitive in both cases, and the meaning rendered is
that of a hypothetical action appraised as an object of desire, recommendation,
supposition, etc. The two can be substituted for each other in similar contexts,
cf.: Be careful! – I recommend you be careful; Come here! – I demand that you
come here. Thus, the imperative mood can be treated as a subtype of subjunctive
I4[2]. It must be admitted though, that in British English subjunctive I has a certain
formal, and even archaic stylistic flavor that the imperative does not have. In
American English subjunctive I is less restricted stylistically and is more widely
used than in British English.
Subjunctive II in form is homonymous with the past tense forms of the
verbs in the indicative mood, except for the verb to be, which, according to
standard grammar, in all persons and numbers is used in the form were.
Subjunctive II is used mostly in the subordinate clauses of complex sentences
with causal-conditional relations, such as the clauses of unreal condition, e.g.: If
she tried, (she would manage it); If I were you…; of concession, e.g.: Even if she
tried, (she wouldn’t manage it); of unreal comparison, e.g.: (She behaved,) as if
she tried very hard, but failed; of urgency, e.g.: (It’s high time) she tried to
change the situation; of unreal wish, e.g.: (I wish) she tried harder; If only she
tried! So, the generalized meaning of subjunctive II can be defined as that of
unreal condition: all the meanings outlined imply unreal conditions of some
sort, cf.: She behaved as if she tried à She behaved as she would behave if she
tried; It’s high time she tried to change the situation. à Her trying is the
condition under which the situation would change; etc.; concession implies the
condition, which is overcome or neglected: Even if she tried… à She didn’t try,
but if she tried, nevertheless,… Since subjunctive II is used in syntactic
95

также предполагает некоторое условие, которое преодолевается, или
которым пренебрегают: Even if she tried… à She didn’t try, but if she tried,
nevertheless,… Поскольку сослагательное II используется в синтаксических
конструкциях с условными отношениями, с функциональной точки зрения
его можно назвать «условное наклонение» («кондиционал»); кроме того,
поскольку оно используется в исходной, обусловливающей части
причинно-условного комплекса, его можно назвать «обусловливающим».
Итак, термином, в полной мере объясняющим функциональную семантику
сослагательного II, может стать название «обусловливающий кондиционал».
Глагол, передающий соответствующее следствие нереального
условия в главной части причинно-условных предложений, употребляется
в форме, омонимичной аналитической форме будущего-в-прошедшем
глаголов в изъявительном наклонении, например: (If she tried), she would
manage it; Without you she wouldn’t manage it; (Even if she tried), she wouldn’t
manage it. Этот тип косвенного наклонения в традиционной грамматике
называется «условным» («кондиционал»). Данный термин может быть
сохранен и дополнительно уточнен как «следственный кондиционал» или
«консективный кондиционал» («консективный» от латинского слова,
означающего «следствие»), чтобы отграничить его от ранее описанного
типа условного наклонения, «обусловливающего». Таким образом, формы
«обусловливающего кондиционала», означающие некое нереальное,
воображаемое условие, и формы «консективного кондиционала»,
означающие некое нереальное, воображаемое следствие, взаимодополняют
друг друга в рамках единой синтаксической конструкции. Чтобы сохранить
последовательность в использовании унифицированной и упрощенной
номерной терминологии, консективное условное наклонение можно
назвать сослагательное III.
Огромную важность при описании категории наклонения имеет
вопрос о выражении времени в косвенном наклонении. Как уже было
упомянуто, глагольное время в косвенном наклонении нейтрализуется;
формы косвенного наклонения подразделяются на формы настоящего
времени и формы прошедшего времени (простого прошедшего и будущего-
в-прошедшем) только в плане структурных признаков. Что касается
выражения реального времени, глаголы в косвенных наклонениях
передают его средствами видовой категории ретроспективной
координации: неперфектные формы, глаголов в сослагательном
наклонении (простое прошедшее для сослагательного II и простое
будущее-в-прошедшем для сослагательного III) выражают относительное
96
constructions denoting conditional relations, it can be functionally defined as the
“conditional mood”; additionally, since it denotes the unreality of an action
which constitutes the condition for the corresponding consequence, or stipulates
the consequence, it can be defined as “stipulative”. Thus, the appropriate
explanatory functional term for subjunctive II is “the stipulative conditional
mood”.
The form of the verb which denotes the corresponding consequence of
an unreal condition in the principal part of the causal-conditional sentences is
homonymous with the analytical future in the past tense forms (the past
posterior) of verbs in the indicative mood, e.g.: (If she tried), she would manage
it; Without you she wouldn’t manage it; (Even if she tried), she wouldn’t manage
it. This type of the oblique mood is called, in traditional grammar, the
“conditional”. It is possible to preserve the term and to specify it additionally as
the “consective conditional” (to use the Latin word for “consequence”), in order
to distinguish it from the “stipulative” conditional described previously. Thus,
the stipulative conditional forms, denoting some unreal, imaginary condition, and
the consective conditional forms, denoting some unreal, imaginary consequence,
complement each other within the syntactic construction. To observe consistency
with the simplified and unified numerical terminology, the consective
conditional can be called subjunctive III.
Of major importance for the category of mood description is the question
of time expression in the oblique mood. As was mentioned at the beginning,
verbal time proper is neutralized with the oblique mood forms; their subdivision
into present subjunctive and past subjunctive (past posterior and past
unposterior) reflects only their structural features. As for the actual expression of
time, they render time relatively, by means of the aspective category of
retrospective coordination: the non-perfect forms of the verbs in the subjunctive
(past indefinite for subjunctive II and future-indefinite-in-the-past for subjunctive
III) express the relative present - the simultaneity or posteriority of unreal
actions, while the perfect forms (past perfect for subjunctive II and future-
perfect-in-the-past for subjunctive III) are used to express relative past - the
priority of unreal actions, stressing their actual failure. Cf.: I am sure that if she
tried she would manage it (the simultaneity or posteriority in the present). – I
was sure that if she tried she would manage it (the simultaneity or posteriority in
the past). – I am sure that if she had tried she would have managed it (the
96

настоящее – одновременность или следование нереальных действий, а
перфектные формы (перфект прошедшего для сослагательного II и
перфект будущего-в-прошедшем для сослагательного III) используются для
выражения относительного прошлого – предшествования нереальных
действий, что подчеркивает их нереализованность. Ср.: I am sure that if she
tried she would manage it (одновременность или следование в настоящем).
– I was sure that if she tried she would manage it (одновременность или
следование в прошлом). – I am sure that if she had tried she would have
managed it (предшествование и нереализованность действия в настоящем).
– I was sure that if she had tried she would have managed it (предшествование
и нереализованность действия в прошлом). Регулярное выражение
относительного времени через видовые формы (перфектные и
неперфектные), которое является отличительной особенностью
сослагательного наклонения, определяется как «ретроспективно-
временной сдвиг»; это формальный дифференциальный признак косвенного
наклонения, он маркирует косвенное (сослагательное) наклонение в
оппозиции с изъявительным наклонением.
Еще один тип сослагательного наклонения, который традиционно
определяется как «модальное предположительное», образуется с помощью
модальных глаголов и передает те же семантические типы нереальности,
что и сослагательное I, ср.: may/might + инфинитив – используется для
выражения значений желания, надежды, предположения (в контекстах со
словами “whatever, however, though” и др.), например: May it be so! (ср. с
сослагательным I: Be it so!); I hoped he might come soon (ср.: I hoped that he
come soon); Whatever he might say I am not afraid of him (ср.: Whatever he say,
I am not afraid of him.); should + инфинитив – используется для выражения
предположения, размышления, рассуждений, рекомендаций, побуждения
разных видов и степеней интенсивности, например: Whatever my mother
should say about him, we’ll marry one day (ср. с сослагательным I: Whatever
my mother say about him, we’ll marry one day); It is obligatory that she should
be present at the meeting (ср.: It is obligatory that she be present at the meeting).
Сюда же можно добавить конструкции с полузнаменательным глаголом “to
let” выражающим побуждение, поскольку, как было отмечено при
описании сослагательного I, побуждение можно рассматривать как один из
видов нереальности, например: Let’s agree to differ; Let him do it his own
way! Эти конструкции находятся в отношениях дополнительной
дистрибуции с конструкциями повелительного наклонения сослагательного
I, т.е. они семантически одинаковы, но используются в разных
97
priority and failure of the action in the present). – I was sure that if she had tried
she would have managed it (the priority and failure of the action in the past). The
regular expression of relative time through aspect forms (perfect vs. imperfect)
peculiar to the subjunctive is defined as “time-retrospect shift”; it is the formal
feature of the subjunctive which marks it in opposition to the indicative.
One more type of the oblique mood, traditionally referred to as “modal
suppositional” is built with the help of modal verbs, and expresses the same
semantic types of unreality as subjunctive I, cf.: may/might + infinitive – is used
to denote wish, desire, hope, and supposition in some contexts (with the words
“whatever, however, though”, etc.), e.g.: May it be so! (cf. with subjunctive I: Be
it so!); I hoped he might come soon (cf.: I hoped that he come soon); Whatever
he might say I am not afraid of him (cf.: Whatever he say, I am not afraid of
him); should + infinitive – is used to express supposition, suggestion,
speculation, recommendation, inducements of various types and degrees of
intensity, e.g.: Whatever my mother should say about him, we’ll marry one day
(cf. with subjunctive I: Whatever my mother say about him, we’ll marry one
day); It is obligatory that she should be present at the meeting (cf.: It is
obligatory that she be present at the meeting). We can add one more type of
modal construction to this, constructions with the semi-notional verb “to let”
expressing inducement, because, as stated earlier in the analysis of subjunctive I,
inducement can be treated as a specific type of unreality, e.g.: Let’s agree to
differ; Let him do it his own way! These constructions are in complementary
distribution with the imperative mood constructions of subjunctive I, which
means that they are semantically identical, but used in grammatically different
environments: subjunctive I inducements are used only with the second person,
while let + infinitive inducements are used in all other cases, cf.: Do it your own
97

грамматических окружениях: побуждения с сослагательным I
используются только во втором лице, а конструкции let + инфинитив - во
всех остальных лицах, ср.: Do it your own way. – Let me do it my own way. -
Let us do it our own way. – Let him do it his own way, etc.
Описанный вид косвенного наклонения можно определить в
соответствии с принятой номерной терминологией как сослагательное IV;
в качестве объяснительного функционального термина может быть принят
термин «спективное наклонение» («наклонение отношений»), который
можно дополнительно уточнить как «модальное спективное», чтобы
отграничить его от сослагательного I; сослагательное I в таком описании
получает уточненное наименование как «чистое (простое) спективное».
Сослагательное IV дополняет сослагательное I не только при
выражении побуждения в разных лицах. Поскольку сослагательное I
обладает только одной формой (омонимичной немаркированному
инфинитиву или формам настоящего неперфектного), оно не может
передавать значения предшествующего действия или отрицания;
сослагательное IV в соответствии с общим правилом ретроспективно-
временного сдвига может выражать относительное настоящее –
одновременность или следование с помощью неперфектных форм (формы
настоящего неперфектного) или относительное прошлое
нереализованность некоего воображаемого действия в предшествовании с
помощью перфектных форм (формы настоящего перфектного), ср.: I wish it
be so/ might be so (одновременность или следование в настоящем;
сослагательное I или сослагательное IV). – I wished it be so/ might be so
(одновременность или следование в прошлом; сослагательное I или
сослагательное IV). - I wish that it might not be so (одновременность или
следование в настоящем + отрицание; сослагательное IV). – I wished that it
might not be so (одновременность или следование в прошлом + отрицание;
сослагательное IV). - I wish that it might have been so (нереализованность в
предшествовании в настоящем; сослагательное IV). – I wished that it might
have been so (нереализованность в предшествовании в прошлом;
сослагательное IV).
Система косвенных наклонений в английском языке может быть
суммировано представлена следующим образом: сослагательное
наклонение, как единое наклонение, выражающее нереальность,
маркировано ретроспективно-временным сдвигом и представляет два
ряда форм – формы настоящего, выражающие наклонение отношений,
спективное наклонение, и формы прошедшего, выражающие наклонение
98
way. – Let me do it my own way. - Let us do it our own way. – Let him do it his
own way, etc.
This type of the oblique mood can be called, in accord with the accepted
numerical terminology, subjunctive IV; the appropriate explanatory functional
term for it is “spective mood”, and additionally, since it is formed with the help
of modal verbs, it can be specified as the “modal spective”, to distinguish it from
subjunctive I, which is specified as the “pure spective”.
Subjunctive IV complements subjunctive I not only by expressing
inducement in different persons. Since subjunctive I has only one form
(homonymous with the bare infinitive or the present imperfect), it cannot render
priority or express negation; subjunctive IV in accord with the general time-
retrospect shift rule can express relative present, simultaneity or posteriority,
through its imperfect forms (the present imperfect), or it can render the relative
past, the failure of some imaginary action in priority through its perfect forms
(the present perfect), cf.: I wish it be so/ might be so (simultaneity or posteriority
in the present; subjunctive I or subjunctive IV). – I wished it be so/ might be so
(simultaneity or posteriority in the past; subjunctive I or subjunctive IV). - I
wish that it might not be so (simultaneity or posteriority in the present +
negation; subjunctive IV). – I wished that it might not be so (simultaneity or
– posteriority in the past + negation; subjunctive IV). - I wish that it might have
been so (failure in the present priority; subjunctive IV). – I wished that it might
have been so (failure in the past priority; subjunctive IV).
The system of the oblique moods can be summarized in the following
way: the subjunctive, the integral mood of unreality, marked by time-retrospect
shift, presents the two sets of forms: the present forms expressing the mood of
attitudes, the spective mood, and the past forms expressing the mood of
reasoning, of appraising causal-conditional relations of processes. The two types
of the spective mood, the pure spective and the modal spective, complement each
98
 99
рассуждения, оценки причинно-условных отношений между процессами. other in different syntactic and stylistic environments; the two types of the
Два типа спективного наклонения – простое спективное и модальное conditional mood, the stipulative conditional and the consective conditional,
спективное, дополняют друг друга в различных синтаксических и complement each other within syntactic constructions reflecting the causal-
стилистических окружениях; два типа условного наклонения – conditional relations of events. The system of the oblique moods can be
обусловливающий кондиционал и следственный кондиционал, дополняют presented in the following table:
друг друга в рамках синтаксических конструкций, которые отражают
причинно-условные отношения между событиями. Система косвенных
наклонений может быть представлена в виде следующей таблицы:
Subjunctive I (spective) Subjunctive II
сослагательное I сослагательное II
Form: bare infinitive (stipulative conditional)
(спективное) (обусловливающий
(imperfect) Form: the past (imperfect or
Форма: немаркированный кондиционал)
Meaning: attitudes perfect)
инфинитив (неперфектный) Форма: прошедшее
Example: Be it so! Meaning: unreal condition
Значение: отношения (неперфектное или перфектное)
Example: If she tried…
(желание, суждение, Значение: нереальное условие
Subjunctive IV (modal Subjunctive III
побуждение) Пример: If she tried…
spective) (consective conditional)
Пример: Be it so!
Form: modal verbs + bare Form: future-in-the-past
сослагательное IV сослагательное III
infinitive (imperfect or perfect) (imperfect or perfect)
(модальное спективное) (следственный
Meaning: attitudes Meaning: consequence of
Форма: модальные кондиционал)
Example: May it be so! unreal condition
глаголы + немаркированный Форма: будущее-в-
Example: … she would manage
инфинитив (неперфектный или прошедшем (неперфектное или
it.
перфектный) перфектное)
In conclusion, it must be mentioned that the whole system of the English
Значение: отношения Значение: следствие
subjunctive mood is not stable; it is still developing and the use of forms
(желание, суждение, нереального условия
fluctuates a lot: for example, the form was is often used instead of were in the
побуждение) Пример: … she would manage
third person singular in subjunctive II (If he was here…), the auxiliaries should
Пример: May it be so! it.
and would are often interchangeable, etc. In colloquial speech the semantic and
В заключении необходимо упомянуть, что система наклонений в
formal contrasts between the indicative, the past subjunctive and the modal
целом в английском языке не является стабильной, она находится в
subjunctive are often neutralized, e.g.: It is impossible that he is right/ that he
процессе становления, и использование форм в сослагательном наклонении
should be right/ that he be right; neutralization is also natural in reported speech
колеблется: например, форма was сегодня часто используется вместо
in the past, e.g.: She thought that if she tried harder she would get the job.
формы were в сослагательном II (If he was here…), вспомогательные
глаголы should и would взаимозаменяют друг друга и т.п. В разговорной
речи семантические и формальные различия между изъявительным
наклонением, прошедшим сослагательным и модальным сослагательным
зачастую нейтрализуются, например: It is impossible that he is right/ that he
should be right/ that he be right; нейтрализация естественна для косвенной
речи в прошедшем времени, например: She thought that if she tried harder
she would get the job.
99
 100

Key terms: direct (indicative) mood forms, oblique (subjunctive) mood forms, imperative mood, time-retrospect shift, causal-conditional sentences , subjunctive I (pure
spective), subjunctive II (stipulative conditional), subjunctive III (consective conditional), subjunctive IV (modal spective)

100

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 17
прилагательное
Прилагательное как часть речи, обозначающая субстантивный
признак. Его формальные и функциональные характеристики.
Категория степеней сравнения прилагательных. Синтетические и
аналитические формы степеней сравнения; проблема их
грамматического статуса. Абсолютный и элятивный аспект значения
степеней сравнения. Проблема восходящего и нисходящего рядов
степеней сравнения. Грамматически существенные подклассы
прилагательного: прилагательные качественные и относительные,
прилагательные в оценочной и уточнительной контекстных
функциях; их соотношение. Проблема «слов категории состояния».
Проблема статуса субстантивированных прилагательных; полная и
частичная субстантивация прилагательных.
Категориальным значением прилагательного является значение
предметного (субстантивного) признака, например: hard work. Это
означает, что прилагательное является семантически связанным словом
неполной номинативной ценности: оно не может употребляться без слова,
обозначающего предмет, который характеризует. Даже в тех контекстах,
где предмет не назван, он предполагается (имплицируется) или
обозначается заместительным словом “one”, например: Red is my favourite
colour; The blouse is a bit small, have you got a bigger one? Когда
прилагательное используется в самостоятельной позиции, оно
субстантивируется, т.е. приобретает некоторые черты существительного
(этот вопрос будет рассмотрен далее).
Для прилагательных характерна сочетаемость, прежде всего, с
существительными, которые они характеризуют, со связочными глаголами
и с модифицирующими их наречиями. Функции прилагательного прямо
связаны с их сочетаемостью: при сочетании с существительными
5[1]
Historically, adjectives were once called noun adjectives because they named attributes which could be added (from Lat. adjicere to add) to a noun substantive to describe it in more detail, the
two being regarded as varieties of the class noun or ‘name’.
101
ADJECTIVE
The adjective as a word denoting the property of a substance. Its
formal and functional characteristics. The category of comparison. Synthetical
and analytical forms of the degrees of comparison; the problem of their
grammatical status. Absolute and elative superiority. Direct and reverse com-
parison. Grammatically relevant semantic subclasses of adjectives: qualitative
and relative adjectives. Functional subdivision of adjectives: evaluative and
specificative adjectives. The correlation of the two subdivisions. The problem
of “category of state” words. The problem of substantivized adjectives; full and
partial substantivation (adjectivids).
The adjective expresses the categorial meaning of property of a
substance, e.g.: hard work. That means that semantically the adjective is a bound
word of partial nominative value: it can not be used without a word denoting the
substance which it characterizes5[1]. Even in contexts where no substance is
named, it is presupposed (implied) or denoted by a substitutive word “one”, e.g.:
Red is my favourite colour; The blouse is a bit small. Have you got a bigger
one? When the adjective is used independently it is substantivized, i.e. it
acquires certain features of a noun (this issue will be addressed later in the Unit).
Adjectives are distinguished by a specific combinability with the nouns
which they modify, with link verbs and with modifying adverbs. The functions
performed by the adjective correlate with their combinability: when combined
with nouns, adjectives perform the function of an attribute (either in preposition
101

прилагательные выполняют функцию определения (либо в препозиции к
модифицируемому существительному, либо в постпозиции, если у них есть
зависимые слова), например: a suspicious man; a man suspicious of his wife;
при сочетании со связочными глаголами прилагательные выполняют
функцию предикатива (именной части составного именного сказуемого),
например: The man was very suspicious of his wife. Обычно конструкции с
атрибутивным и предикативным функционированием прилагательных
легко подвергаются взаимным трансформациям, как в приведенных
примерах. Однако существуют прилагательные, которые используются в
предложении только атрибутивно, например: joint (venture), main (point),
lone (wolf), live (music), daily (magazine) и др.; также существуют
прилагательные, которые используются в предложении только
предикативно (прилагательные, обозначающие в основном состояния и
отношения), например: glad, fond, concerned и др.; кроме того,
предикативное использование и атрибутивное использование может
разграничивать омонимичные прилагательные или лексико-семантические
варианты одного прилагательного, ср.: a certain man - I’m certain that the
report is ready; ill manners – I’m ill.
В плане формы прилагательные характеризуются набором
специфических словообразовательных аффиксов, например: hopeful,
flawless, bluish, famous, decorative, accurate, inaccurate, basic и др. Что
касается словоизменительных категорий, прилагательное имело целый ряд
рефлективных категорий в древнеанглийском языке: оно согласовывалось с
существительным по роду, числу и падежу; все эти формы были утрачены
прилагательным в ходе исторического развития языка и на сегодняшний
день единственной морфологической категорией прилагательного является
имманентная категория степеней сравнения.
Категория степеней сравнения выражает количественные
характеристики признака, обозначаемого прилагательным; другими
словами, она выражает относительную оценку признака некоторого
референта в сравнении с другими референтами, обладающими тем же
признаком. Данная категория образуется тремя формами: формами
положительной степени, сравнительной степени и превосходной степени
прилагательного. Исходная форма прилагательного, называемая
положительной степенью, формально не маркирована, например: tall,
beautiful; сравнительная степень, маркирована двумя типами форм –
синтетически с помощью грамматического суффикса ‘-er’ и аналитически с
помощью вспомогательного слова more, например: taller, more beautiful;
102
to the noun modified or in post-position if accompanied by adjuncts), e.g.: a
suspicious man; a man suspicious of his wife; when combined with link verbs
they perform the function of a predicative (part of a compound nominal
predicate), e.g.: The man was very suspicious of his wife. Usually, constructions
with the attributive and predicative use of the adjective are easily transformed
into each other, as in the examples given. But there are adjectives that can be
used only attributively, e.g.: joint (venture), main (point), lone (wolf), live
(music), daily (magazine), etc.; there are adjectives that are used only
predicatively (usually adjectives denoting states and relations), e.g.: glad, fond,
concerned, etc.; in addition, the predicative or attributive use may differentiate
homonymous adjectives or different lexico-semantic variants of the same
adjective, cf.: a certain man - I’m certain that the report is ready; ill manners –
I’m ill.
Formally, adjectives are characterized by a specific set of word-building
affixes, e.g.: hopeful, flawless, bluish, famous, decorative, accurate, inaccurate,
basic, etc. As for word-changing categories, the adjective had a number of
reflective categories in Old English: it agreed with the noun in number, case and
gender; all these forms were lost in the course of historical development and
today the only morphological category of the adjective is the immanent category
of comparison.
The category of comparison expresses the quantitative characteristics of
the quality rendered by the adjective, in other words, it expresses the relative
evaluation of the amount of the quality of some referent in comparison with
other referents possessing the same quality. Three forms constitute this category:
the positive degree, the comparative degree, and the superlative degree forms of
the adjective. The basic form, known as the positive degree, has no special
formal mark, e.g.: tall, beautiful; the comparative degree is marked by two kinds
of forms; synthetical forms with the suffix “-er” and analytical forms with the
auxiliary word more, e.g.: taller, more beautiful; the superlative degree is also
formed either synthetically with the help of the grammatical suffix “-est”, or
analytically with the help of the auxiliary word most, e.g.: tallest, most beautiful.
102
 103
превосходная степень прилагательного образуется также либо The synthetic and analytical degrees stand in complementary distribution to each
синтетически с помощью суффикса ‘-est’, либо с помощью other, their choice is determined by syllabo-phonetic forms of adjectives and is
вспомогательного слова most, например: tallest, most beautiful. covered in detail in practical grammar textbooks. Also, there are suppletive
Синтетические и аналитические формы степеней сравнения находятся друг forms of the degrees of comparison, e.g.: bad – worse – worst.
с другом в отношениях дополнительной дистрибуции; их выбор In the plane of content the category of comparison constitutes a gradual
определяется слогово-фонетической формой прилагательного и подробно ternary opposition (see Unit 3). To be consistent with the oppositional approach,
освещается в пособиях по практической грамматике. Кроме того, the category of comparison can be reduced to two binary oppositions correlated
существуют супплетивные формы степеней сравнения, например: bad – with each other in a hierarchy of two levels in the following way:
worse – worst. Degrees of comparison
В плане содержания категория степеней сравнения образует
градуальную тернарную оппозицию (см. Раздел 3). Если последовательно
придерживаться оппозиционного подхода к описанию грамматических
категорий, категория степеней сравнения может быть сведена к двум - +
бинарным оппозициям, которые соотносятся в виде иерархии двух уровней positive degree comparative + superlative
следующим образом: degrees
Категория степеней сравнения (absence of comparison, (superiority)
equality/ absence of equality) taller, tallest; more, most
beautiful
tall; beautiful; bad worse, worst
- +
положительная степень сравнительная + превосходная
степени
(отсутствие сравнения, (превосходство)
равенство/ отсутствие равенства) taller, tallest; more, most - +
beautiful comparative degree superlative degree
tall; beautiful; bad worse, worst (relative, restricted superiority) (absolute, unrestricted superiority)
taller; more beautiful; worse tallest; most beautiful; worst

On the upper level the positive degree, as the unmarked member, is

opposed to the comparative and superlative degrees, as the marked forms of the
- + opposition, denoting the superiority of a certain referent in the property named
сравнительная степень превосходная степень by the adjective6[2].The weak member, the positive degree, has a wider range of
(относительное, ограниченное (абсолютное, неограниченное meanings: it denotes either the absence of comparison, or equality/inequality in
превосходство) превосходство) special constructions of comparison, e.g.: He is tall; He is as tall as my brother;
taller; more beautiful; worse tallest; most beautiful; worst He is not so tall as my brother. On the lower level the comparative degree is
opposed to the superlative degree. The comparative degree denotes relative, or
6[2]
A. I. Smirnitsky points out that the suppletive forms of the comparative and superlative degrees share the same root, cf.: bad – worse, worst, which also supports the contention that on the upper
level they together oppose the positive degree form.
103

На верхнем уровне положительная степень как немаркированный
член оппозиции противопоставляется сравнительной и превосходной
степеням сравнения, обозначающим превосходство некоторого референта
по признаку, называемому прилагательным. Слабый член оппозиции,
положительная степень обладает более широким спектром значений: она
обозначает либо отсутствие сравнения, либо равенство/неравенство
референтов по признаку, называемому прилагательным, в специальных
конструкциях сравнения, ср.: He is tall; He is as tall as my brother; He is not
so tall as my brother. На нижнем уровне оппозиции сравнительная степень
прилагательного противопоставляется превосходной степени.
Сравнительная степень означает относительное, ограниченное
превосходство, поскольку сравнению подвергается ограниченное
количество референтов, чаще всего, два, например: He is taller than my
brother. Превосходная степень означает абсолютное, неограниченное
превосходство; сравнению подвергаются все референты, принадлежащие к
определенному классу, и референт слова, модифицируемого
прилагательным в превосходной степени, обладает данным признаком в
наибольшей степени, например: He is the tallest man I’ve ever seen. На этом
уровне превосходная степень является сильным членом оппозиции,
поскольку значение этой формы более конкретно.
Описанная оппозиция может подвергаться контекстной редукции:
форма превосходной степени прилагательного может быть использована
вместо положительной степени в контекстах, в которых не предполагается
сравнения, для обозначения высокой степени некоторого признака в
эмоционально напряженном представлении, ср.: She is a most unusual
woman (She is an extremely unusual woman); It was most generous of you (It
was very generous of you). Этот вид грамматической транспозиции
называется «элятивная превосходная степень» или «элятив». Таким
образом, превосходная степень прилагательного используется в двух
значениях: для обозначения абсолютного превосходства (неограниченного
превосходства) и для элятивного превосходства (высокой степени
некоторого признака). Формальным признаком расхождения двух
конструкций является возможность использования неопределенного или
нулевого артиклей с существительным, модифицируемым прилагательным
в превосходной степени, например: It was a most generous gesture; a
sensation of deepest regret.
Этот же тип грамматической метафоры используется в русском
языке, ср.: умнейший человек, с огромнейшим удовольствием и т.п.; однако,
104
restricted superiority, involving a restricted number of referents compared,
normally two, e.g.: He is taller than my brother. The superlative degree denotes
absolute, or unrestricted superiority, implying that all the members of a certain
class of referents are compared and the referent of the word modified by the
adjective possesses the property in question to the highest possible degree, e.g.:
He is the tallest man I’ve ever seen. The superlative degree at this level of the
opposition is the strong member, being more concrete in its semantics
The opposition can be contextually reduced: the superlative degree can
be used instead of the positive degree in contexts where no comparison is meant,
to denote a very high degree of a certain quality intensely presented, cf.: She is a
most unusual woman (She is an extremely unusual woman); It was most
generous of you (It was very generous of you). This kind of grammatical
transposition is known as “the elative superlative”. Thus, the superlative degree
is used in two senses: the absolute superiority (unrestricted superiority) and the
elative superiority (a very high degree of a certain quality). The formal mark of
the difference between the two cases is the possibility of indefinite article
determination or the use of the zero article with the noun modified by the
adjective in the superlative degree, e.g.: It was a most generous gesture; a
sensation of deepest regret.
The same grammatical metaphor is used in Russian, cf.: умнейший
человек, с огромнейшим удовольствием, etc.; it must be noted, though, that the
Russian elative superlative is usually expressed by synthetic forms of adjectives,
while in English analytical forms are most often used.
104

необходимо отметить, что в русском языке элятив передается чаще всего с
помощью синтетических форм прилагательных, а в английском языке –
преимущественно с помощью аналитических форм.
Количественная оценка признака предполагает не только
увеличение его объема или интенсивности, но и обратное – его
уменьшение, передаваемое сочетанием прилагательного со словами less и
least, например: important, less important, least important. Эти сочетания
можно расценивать как специальные аналитические формы категории
степеней сравнения: они передают то, что можно назвать «обратное
сравнение» или «отрицательное сравнение», и образуются с помощью
вспомогательных слов less и least; обычные синтетические и аналитические
формы степеней сравнения, передающие увеличение количества признака,
могут быть уточнены как формы «прямого сравнения» или
«положительного сравнения». Таким образом, категория степеней
сравнения образуется не тремя, а пятью формами: одной положительной
(important), двумя формами сравнительной степени, прямого и обратного
сравнения (more important, less important) и двумя формами превосходной
степени, прямого и обратного сравнения (most important, least important).
Формы обратного сравнения редко рассматриваются в рамках
категории степеней сравнения; это объясняется, помимо чисто
семантических причин, тем, что обратное сравнение не имеет
синтетических форм выражения, и тем, что их грамматическое значение не
идиоматично: вспомогательное слово полностью сохраняет собственное
лексическое значение. Однако, если признавать аналитические способы
прямого сравнения, чей идиоматизм также очень слаб, грамматическими
формами прилагательного, то нет оснований считать формы обратного
сравнения свободными словосочетаниями.
Прилагательные традиционно подразделяются на основе
семантических различий на два грамматически существенных подкласса:
на качественные и относительные прилагательные. Качественные
прилагательные обозначают признаки объектов как таковые, например:
red, long, beautiful и др. Относительные прилагательные обозначают
признаки предметов через отношение к другим объектам; чаще всего такие
прилагательные являются производными от существительных, например:
wood – wooden, ice – icy и др. Способность образовывать формы степеней
сравнения обычно рассматривается как формальный признак качественных
7[3]
Some linguists, V. Y. Plotkin among them, consider that there is no category of comparison of English adjectives at all, the semantics of comparison being expressed lexically, through free
word-combinations and word-building affixes of comparatives and superlatives.
105
The quantitative evaluation of a quality involves not only an increase in
its amount or its intensity, but also the reverse, its reduction, rendered by the
combination of the adjective with the words less and least, e.g.: important, less
important, least important. These combinations can be treated as specific
analytical forms of the category of comparison: they denote what can be called
“negative comparison”, or “reverse comparison” and are formed with the help of
the auxiliary words less and least; the regular synthetic and analytical forms
denoting an increase in the amount of a quality may be specified as “direct
comparison”, or “positive comparison” forms. Thus, the whole category of
comparison is constituted not by three forms, but by five forms: one positive
degree form (important), two comparative degree forms, direct and reverse
(more important, less important), and two superlative degree forms: direct and
reverse (most important, least important).
The reverse forms of comparison are rarely studied within the category
of comparison; this can be explained, besides purely semantic reasons, by the
fact that reverse comparison has no synthetical forms of expression, and by the
fact that the grammatical meaning of its forms is not idiomatic: the auxiliary
word retains its own lexical meaning. Still, if the analytical means of direct
comparison, whose idiomatism is also weak, are considered to be grammatical
forms of the adjectives, there is no reason to consider the forms of reverse
comparison free word-combination7[3].
Adjectives are traditionally divided on the basis of their semantics into
two grammatically relevant subclasses: qualitative and relative adjectives.
Qualitative adjectives denote the qualities of objects as such, e.g.: red, long,
beautiful, etc. Relative adjectives denote qualities of objects in relation to other
objects; such adjectives are usually derived from nouns, e.g.: wood – wooden,
ice – icy, etc. The ability to form degrees of comparison is usually treated as the
formal sign of qualitative adjectives, because they denote qualities which admit
of quantitative estimation, e.g.: very long, rather long, not so long, long – longer
- longest. But this is not exactly the case. First, there are a number of qualitative
105

прилагательных, поскольку они обозначают качества, которые допускают
количественную оценку, например: very long, rather long, not so long, long –
longer - longest. Однако, это не совсем так. Во-первых, ряд качественных
прилагательных не могут образовывать степени сравнения, поскольку их
собственная семантика либо уже внутренне предполагает сравнение или
превосходство, либо несовместима с семантикой сравнения, например:
excellent, semi-final, extinct, deaf и др. Во-вторых, некоторые относительные
прилагательные, используемые в переносном значении, выполняют такую
же семантическую функцию качественной оценки, что и собственно
качественные прилагательные, и приобретают в подобных контекстах
способность изменяться по категории степеней сравнения, ср.: a golden
crown: относительное прилагательное golden используется в своем
основном значении – a crown made of gold; golden hair; относительное
прилагательное golden используется в переносном значении – hair of the
colour of gold; можно сказать: Her hair is even more golden than her mother’s
hair. С другой стороны, качественные прилагательные могут
использоваться в функции уточнения, характерной для относительных
прилагательных, уточняя, конкретизируя тип объекта относительно других
объектов, например: a hard disk – качественное по своему основному
значению прилагательное hard в данном случае указывает на тип диска
относительно других типов: hard disks - floppy disks. В подобных
контекстах качественные прилагательные не могут образовывать формы
степеней сравнения. Таким образом, грамматически существенное
разбиение прилагательных на подклассы должно осуществляться не на
основе их обобщенной семантики, а на основе семантических функций:
основной семантической функцией качественных прилагательных является
качественная оценка, и они регулярно образуют формы степеней
сравнения; основной функцией относительных прилагательных является
уточнение, конкретизация, и они в норме не образуют форм степеней
сравнения. Тем не менее, в оценочной функции и качественные, и
относительные прилагательные образуют формы степеней сравнения, а в
конкретизирующей функции – ни те, ни другие форм степеней сравнения
не образуют.
Среди слов, обозначающих субстантивные признаки, существует
группа слов, обозначающих состояния, чаще всего, временные состояния,
которые функционируют в предложении в основном как предикативы и
обладают общим формальным признаком – префиксом ‘a-’, например:
afraid, afire, alike и др. (ср.: суффикс ‘-o’ в русском языке - холодно, тепло,
106
adjectives which have no forms of comparison because their own semantics is
either inherently comparative or superlative, or incompatible with the idea of
comparison at all (non-gradable), e.g.: excellent, semi-final, extinct, deaf, etc.
Second, some relative adjectives, when used figuratively, perform the same
semantic function of qualitative evaluation as qualitative adjectives proper and in
such contexts acquire the ability to change their form according to the category
of comparison, cf.: a golden crown: a relative adjective ‘golden’ is used in its
primary meaning – a crown made of gold; golden hair: a relative adjective
‘golden’ is used in its figurative meaning – hair of the colour of gold; one can
say: Her hair is even more golden than her mother’s hair. On the other hand, a
qualitative adjective may be used in the specificative function as a relative
adjective, specifying the property of some objects in their relations to the other
objects, e.g.: a hard disk – the basically qualitative adjective ‘hard’ in this
context specifies the type of the disk in relation to other types: hard disks -
floppy disks. In such cases qualitative adjectives do not form the degrees of
comparison. Thus, the grammatically relevant subdivision of adjectives should
actually be based not on their general semantics, but on their semantic function:
the basic semantic function of qualitative adjectives is evaluation, and they
normally form the degrees of comparison; the basic semantic function of relative
adjectives is specification, and they normally do not form the degrees of
comparison. Still, when used in the evaluative function, both qualitative and
relative adjectives form the degrees of comparison; when used in the
specificative function, neither qualitative, nor relative adjectives form the
degrees of comparison.
Among the words denoting substantive properties there is a set of words
denoting states, mostly temporary states, that are used predominantly in the
predicative function and are united by a common formal mark, the prefix ‘a-’,
e.g.: afraid, afire, alike, etc. (cf.: the suffix ‘-o’ in Russian - холодно, тепло,
весело, etc.) Their part of speech status is rather problematic. Traditionally they
106

весело и т.д.). Их статус в системе частей речи является спорным.
Традиционно их определяют как «предикативные прилагательные» или как
подвид наречий. В русистике такие лингвисты как Л.В. Щерба, В.В.
Виноградов и др. считают, что эти слова образуют отдельную часть речи -
«слова категории состояния» или «стативы»; относительно английского
языка аналогичной точки зрения придерживается Б. Ильиш. Однако ряд
аргументов ставит под сомнение данный подход.
 С точки зрения семантики стативы не обладают собственной
категориальным значением: поскольку, как было
продемонстрировано выше, прилагательные обозначают не только
качества, но более широко – признаки объектов, сюда относятся и
статальные признаки; стативы не являются уникальными с точки
зрения значения, такое же значение может передаваться с помощью
обычных прилагательных, например: cases alike = similar cases.
 Они характеризуются сочетаемостью с наречиями и связующими
глаголами, как и все прилагательные, например: The cases are
absolutely alike.
 Сходство функциональных признаков может быть
продемонстрировано в группах однородных членов предложения,
выраженных стативами и обычными прилагательными, например:
Both cases are very much alike and highly suspicious.
 Как и обычные прилагательные в отдельных случаях они могут
использоваться в оценочной функции и образовывать формы
степеней сравнения, например: These cases are more alike than the
others.
 Префикс ‘a-’ не является достаточным основанием для выделения
этих слов в отдельный класс в английском языке, поскольку в эту
же группу включаются и слова без префикса, например: sorry, glad,
ill, worth и др. (Суффикс ‘-o’ в русском языке тоже не является
всеобъемлющим признаком для стативов, ср.: жаль, лень и др.)
 Кроме того, этого довольно ограниченная, закрытая группа слов,
включающая не более 50-80 слов по разным оценкам; она не
обладает, как все остальные знаменательные части речи,
открытостью.
Таким образом, можно сделать вывод, что «слова категории
состояния», хотя и обладают важными структурными и функциональными
особенностями, представляют собой не отдельную часть речи, а особый
набор слов внутри класса прилагательных.
107
are referred to as “predicative adjectives” or a subtype of adverbs. In Russian
linguistics such linguists as L. V. Scherba, V. V.Vinogradov and others state that
these words constitute a separate class of words, a part of speech called “the
category of state words”, or “statives”; their status as a separate part of speech in
English is supported by B. Ilyish. There are some arguments, though, which may
challenge this point of view.
 Semantically the statives have no categorial meaning of their own:
adjectives denote not just qualities but, as was shown above,
properties of substances, and that includes stative properties too; the
statives are not at all unique semantically, the same meaning can be
rendered by regular adjectives, e.g.: cases alike = similar cases.
 They have the same adverbial combinability and combinability with
link verbs as regular adjectives, e.g.: The cases are absolutely alike.
 The similarity of functions can be demonstrated in coordinative
groups of homogeneous notional sentence parts expressed by statives
and regular adjectives, e.g.: Both cases are very much alike and
highly suspicious.
 As with regular adjectives, they can be used in an evaluative
function in a limited number of contexts and can even form the
degrees of comparison, e.g.: These cases are more alike than the
others.
 The prefix ‘a-’ can not serve as sufficient grounds for singling out
this group of words in English, because in English there are statives
which have no such prefix, e.g.: sorry, glad, ill, worth, etc. (The
suffix ‘-o’ is not a unifying property of the statives in Russian either,
cf.: жаль, лень, etc.)
 Besides, it is a closed set of words and rather a restricted one: there
are no more than 50-80 words in this group; it is not characterized by
openness, like all the other notional parts of speech.
Thus, we can infer that words denoting states, though possessing
important structural and functional peculiarities, are not a separate part of
speech, but a specific subset within the general class of adjectives.
107

В начале раздела упоминалась возможность субстантивации
прилагательных: некоторые прилагательные могут выходить за рамки
своего класса и приобретать некоторые признаки существительных. Строго
говоря, субстантивация является одним из видов конверсии – лексического
словообразовательного процесса, иначе известного как «нулевая
деривация». Когда прилагательные подвергаются полной субстантивации,
они образуют новое, самостоятельное слово, существительное, связанное с
прилагательным только этимологически. Часто подобная конверсия
возникает в результате эллипсиса модифицируемого слова из устойчивых
атрибутивных словосочетаний, например: a private ß a private soldier, a
native ß a native resident. Данные слова приобретают все формы
основообразующих категорий существительного – числа, падежа,
артиклевой детерминации, например: privates, natives, private’s, native’s, a
private, the private и т.д. (Ср. в русском языке: рядовой, больной и др.)
Существует также группа частично субстантивированных
прилагательных, которые обладают смешанными лексико-
грамматическими характеристиками: они передают смешанные
признаково-субстантивные значения, в предложении они выполняют
функции, характерные для существительного, а их морфологические
парадигмы по категориям числа и артиклевой детерминации являются
неполными (они не изменяются по числам и используются только с
определенным артиклем). Сюда входят слова, обозначающие группы
людей, объединенных по определенному признаку - the rich, the beautiful,
the English, и слова, обозначающие абстрактные понятия на основе
некоторого признака - the unforgettable, the invisible и др.
Субстантивированные прилагательные первого типа функционируют как
существительные pluralia tantum, а второго типа – как существительные
singularia tantum. Их можно определить как периферийную группу
прилагательных, находящихся на стыке с классом существительных, и
обозначить термином «адъективиды», по аналогии с термином “verbids”.
Данный вид словопроизводства становится очень продуктивным в
современном английском языке, особенно в отношении
адъективированных причастий прошедшего времени, которые таким
образом приобретают смешанную «тройственную» семантику, например:
the newly wed, the unemployed и т.п. Такие слова с течением времени имеют
тенденцию приобретать все больше субстантивных черт, например, можно
сказать the newly-weds, или an unemployed.
108
At the beginning of this Unit the possibility of substantivation of
adjectives was mentioned: some adjectives can transgress the border between the
two classes and can acquire some features of the noun. Strictly speaking,
substantivation is a type of conversion - a lexical word-building process of zero-
derivation. When adjectives are fully substantivized, they make a new word, a
noun, which is connected with the adjective only etymologically. Conversion of
this type often takes place in cases of one-word ellipsis in stable attributive
word-combinations, e.g.: a private ß a private soldier, a native ß a native
resident. These nouns acquire all the forms of constitutive substantive categories:
number, case, article determination, e.g.: privates, natives, private’s, native’s, a
private, the private, etc. (Cf.: similar substantivation cases in Russian: рядовой,
больной, etc.)
There is also a group of partially substantivized adjectives which are
characterized by mixed (hybrid) lexico-grammatical features: they convey the
mixed adjectival-nounal semantics of property; in a sentence they perform
functions characteristic of nouns; and they have deficient paradigms of number
and article determination (they are not changed according to the category of
number and are combined only with the definite article). They include words
denoting groups of people sharing the same feature – the rich, the beautiful, the
English, and words denoting abstract notions – the unforgettable, the invisible,
etc. The former resemble the pluralia tantum nouns, and the latter the singularia
tantum nouns. They make up a specific group of adjectives marginal to the nouns
and can be called “adjectivids” by analogy with “verbids”.
This type of word-building has become particularly productive in
modern English, involving adjectivized past participles, which exhibit “triply”
mixed meanings, e.g.: the newly wed, the unemployed, etc. And these tend to
acquire more and more substantive features in the course of time, e.g., one can
say the newly-weds, or an unemployed.
108
 109
Key terms: property of a substance, category of comparison, degrees of comparison, positive degree, comparative degree, superlative degree, relative (restricted)
superiority, absolute (unrestricted) superiority, absolute and elative superiority, direct (positive) and reverse (negative) comparison, qualitative and relative adjectives,
evaluative and specificative semantic functions, ‘category of state’ words (statives), substantivation (full and partial)

109

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 18
НАРЕЧИЕ
Наречие как часть речи, обозначающая несубстантивный
признак. Его формальные и функциональные характеристики.
Продуктивная модель адвербиальной деривации (суффикс -1у), ее
лексический и грамматический статус. Другие структурные типы
наречий. Проблема определения наречий, деривационно связанных
отношениями конверсии со словами других классов. Грамматически
существенные подклассы наречия: наречия качественные,
количественные, обстоятельственные. Их разбиение на полнозначные
и служебные (местоименные) наречия. Степени сравнения наречий в
сопоставлении со степенями сравнения прилагательного.
Наречие является знаменательной частью речи, которая, как и
прилагательное, обозначает признак; как уже упоминалось в предыдущем
разделе, прилагательное обозначает признаки предметов, а наречие
обозначает не-субстантивные (не-предметные) признаки: признаки
действий (to walk quickly), признаки других признаков (very quick) или
признаки ситуаций, в которых протекают процессы (to walk again).
Другими словами, наречие можно определить как признаковое слово
второго ранга, тогда как прилагательное является первичным признаковым
словом.
Наречие - наименее многочисленная и наименее самостоятельная
знаменательная частью речи, включающая большое количество
семантически ослабленных слов, занимающих промежуточное положение
между знаменательными и служебными словами, поэтому статус наречия
как знаменательной части речи был под сомнением в течение долгого
времени: первые грамматисты относили наречия к одному классу с
частицами.
Наречия характеризуются сочетаемостью с глаголами,
прилагательными и другими наречиями, которые они определяют. В
предложении они выполняют функции различного рода обстоятельств:
времени (yesterday), места (there), образа действия (secretly) и др. Наречия,
110
ADVERB
The adverb as a word denoting non-substantive property. Its formal
and functional characteristics. The productive model of adverbial derivation
(the suffix -ly): the problem of its lexical and grammatical status. Other
structural types of adverbs. The problem of adverbs derivationally connected
with words of other classes by conversion. Grammatically relevant semantic
subdivision of adverbs: qualitative, quantitative and circumstantial adverbs.
Their subdivision into notional and functional (pronominal) adverbs. The
degrees of comparison of adverbs in their correlation with the degrees of
comparison of adjectives.
The adverb is a notional part of speech denoting, like the adjective,
property; the adjective, as has been outlined in the previous unit, denotes
properties of a substance, and the adverb denotes non-substantive properties: in
most cases the properties of actions (to walk quickly), or the properties of other
properties (very quick), or the properties of the situations in which the processes
occur (to walk again). In other words, the adverb can be defined as a qualifying
word of the secondary qualifying order, while the adjective is a primary
qualifying word.
The adverb is the least numerous and the least independent of all the
notional parts of speech; it has a great number of semantically weakened words
intermediary between notional and functional words; this is why its notional part
of speech status was doubted for a long time: the first grammarians listed
adverbs among the particles.
Adverbs are characterized by their combinability with verbs, adjectives
and other adverbs, which they modify. They perform the functions of various
adverbial modifiers: of time (yesterday), place (there), of manner (secretly), etc.
The adverbs which refer to whole situations are defined as
110

которые относятся ко всей ситуации в целом, называются ситуативными
«детерминантами», например: They quarreled again.
Существуют контексты, в которых наречия сочетаются с
существительными и выполняют функцию особого, смешанного
атрибутивно-обстоятельственного характера, например: the trip abroad,
his return home, the then President of the US, и т.п. Это - результат
номинализации синтаксических конструкций (см. Раздел 20), в которых
данное наречие изначально выполняло функцию обычного обстоятельства,
ср.: his return home ß he returned home; the then President of the US ß the
person who was the president of the US then.
По форме наречия подразделяются на простые и производные.
Простых наречий очень немного, большая часть из них – служебного и
полуслужебного характера, например: more, very, there, then, here и т.д.
Характерными словообразовательными адвербиальными аффиксами
являются следующие: simply, clockwise, backward, ahead и др. Наиболее
продуктивной моделью словообразования является образование наречий
от прилагательных с помощью суффикса ‘-ly’. Эта модель настолько
продуктивна, что практически любое прилагательное имеет
соответствующий наречный дериват, например: simple - simply, soft – softly
и т.д.; некоторые лингвисты, например, А.И. Смирницкий, даже считают их
не наречиями, а особыми формами прилагательных.
Среди других структурных типов наречий выделяют сложные
наречия, например: sometimes, downstairs и т.п., и устойчивые
адвербиальные словосочетания или сложные фразовые наречия, например:
upside down, at least, a great deal of, from time to time и др.
Определенные разногласия существуют между лингвистами по
поводу статуса словосочетаний типа from above, before now, until then и т.п.
Иногда их расценивают как устойчивые адвербиальные словосочетания
(фразовые наречия), однако против такого подхода можно возразить, что
компоненты подобных словосочетаний не образуют неразрывного
семантического единства, они не идиоматичны. Более оправданным
представляется следующий подход: некоторые наречия свободно
сочетаются с предлогами и, поскольку сочетаемость с предлогами является
характерно чертой существительных, они образуют специфическую группу
частично субстантивированных наречий («адвербиды»), т.е. обладают
промежуточным лексико-грамматическим статусом между наречиями и
существительными.
Существует большая группа наречий омонимичных со словами
111
situation-“determinants”, e.g.: They quarreled again.
There are certain contexts in which adverbs combine with nouns and
perform a peculiar function of mixed adverbial-attributive character, e.g.: the
trip abroad, his return home, the then President of the US, etc. This is the result
of the nominalization of syntactic constructions (see Unit 20) in which the
correspondent adverb functions as a regular adverbial modifier, cf.: his return
home ß he returned home; the then President of the US ß the person who was the
president of the US then.
In accordance with their form, adverbs are divided into simple and
derived. There are few simple adverbs, most of them are of a functional or semi-
functional character, e.g.: more, very, there, then, here, etc. The characteristic
adverbial word-building affixes are the following: simply, clockwise, backward,
ahead, etc. The most productive derivational model of adverbs is the one with
the suffix ‘-ly’. It is so highly productive that practically every adjective has its
adverbial counterpart, e.g.: simple - simply, soft – softly, etc.; some linguists, for
example, A. I. Smirnitsky, consider them to be not adverbs but specific forms of
adjectives.
The other structural types are compound adverbs, e.g.: sometimes,
downstairs, etc., and stable adverbial phrases or composite phrasal adverbs,
e.g.: upside down, at least, a great deal of, from time to time, etc.
There are certain controversies among linguists about the status of
phrases like from above, before now, until then, etc. They are sometimes treated
as stable adverbial phrases (phrasal adverbs), but this approach can be
challenged, because the members of such word combinations are not
semantically blended into an indivisible idiomatic unity. More plausible is the
following approach: some adverbs are freely combined with prepositions and,
since combinability with prepositions is characteristic of nouns, they make a
peculiar set of partially substantivized adverbs (“adverbids”), i.e. their lexico-
grammatical status is intermediary between adverbs and nouns.
There is a large group of adverbs homonymous with words of other parts
111

других частей речи, как знаменательных, так и служебных. Некоторые
наречия связаны отношениями конверсии (безаффисальной деривации) с
прилагательными, ср.: a hard work – to work hard, a flat roof – to fall flat into
the water и др. Среди наречий, образованных с помощью конверсии, есть
слова с неопределенным суффиксом –ly, входящим в структуру исходного
прилагательного, ср.: a kindly man – to talk kindly. Поскольку у этих слов нет
никаких различительных признаков за исключением позиционных
характеристик, их можно обозначить термином «неустойчивые
(подвижные) конверсивы».
Некоторые из таких наречий, образованных безаффиксальным
способом (с нулевой аффиксацией), сосуществуют с наречными
дериватами на ‘-ly’; при этом два наречия чаще всего отличаются по
значению, ср.: to work hard – to work hardly at all. Если их значения
одинаковы, такие наречия отличаются с точки зрения функциональной
стилистики: наречия без ‘-ly’ характерны для американского варианта
английского языка; кроме того, существуют исследования, которые
показывают, что наречия без ‘-ly’ чаще используются в речи мужчин, чем в
речи женщин, ср.: He talks real quick - He talks really quickly.
Существует еще одна особая группа наречий, находящихся на
периферии класса, объединяющих признаки наречий с признаками
различных служебных частей речи. Некоторые наречия позиционно
взаимозаменяются с предлогами и союзами, например: before, since, after,
besides, instead, etc. Ср.: We haven’t met since 1996. – We haven’t met since we
passed our final exams. - We met in 1996, and haven’t seen each other ever
since.
От наречий должны быть отграничены похожие на них элементы,
которые взаимозаменяются с предлогами (и даже иногда с приставками) и
при постпозитивном присоединении к глаголам образуют с ними единое
семантическое целое, например: to give – to give up, to give in, to give away и
т.д.; to go down the hill - to download, to downplay - to sit down, to bring down,
to bend down и т.д. Эти служебные слова образуют особую группу частиц;
они являются единицами, промежуточными по статусу между словом и
морфемой и могут быть определены как «постпозитивы».
Традиционно на основе обобщенной семантики наречия
подразделяются на качественные, количественные
обстоятельственные. Качественные наречия обозначают признаки,
внутренне присущие действиям или другим признакам; большинство из
них являются производными от качественных прилагательных, например:
112
of speech, both notional and functional. Some adverbs are adjective-stem
conversives (zero-derived adverbs), cf.: a hard work – to work hard, a flat roof –
to fall flat into the water, etc. Among the adjective-stem converted adverbs there
are a few words with the non-specific –ly originally inbuilt in the adjective, cf.: a
kindly man – to talk kindly. Since there are no other differential features except
for their positions, these words can be defined as “fluctuant conversives”.
Some of the zero-derived adverbs coexist with the ‘-ly’-derived adverbs;
the two adverbs are in most cases different in meaning, cf.: to work hard – to
work hardly at all. If their meanings are similar, the two adverbs differ from the
point of view of functional stylistics: adverbs without ‘-ly’ are characteristic for
the American variant of the English language; additionally, there is some
research showing that adverbs without ‘-ly’ are more often used by men than by
women, cf.: He talks real quick - He talks really quickly.
Some adverbs of weakened pronominal semantics are connected by
fluctuant (positional) conversion with functional words; for example, some
adverbs are positionally interchangeable with prepositions and conjunctions, e.g.:
before, since, after, besides, instead, etc. Cf.: We haven’t met since 1996. – We
haven’t met since we passed our final exams. - We met in 1996, and haven’t seen
each other ever since.
Adverbs should not be confused with adverb-like elements, which are
interchangeable with prepositions (and sometimes prefixes) and when placed
after the verb form a semantic blend with it, e.g.: to give – to give up, to give in,
to give away, etc.; to go down the hill - to download, to downplay - to sit down,
to bring down, to bend down, etc. These functional words make a special set of
particles; they are intermediary between the word and the morpheme and can be
called “postpositives”.
Traditionally, adverbs are divided on the basis of their general semantics
и into qualitative, quantitative, and circumstantial. The qualitative adverbs denote
the inherent qualities of actions and other qualities; most of them are derived
from qualitative adjectives, e.g.: bitterly, hard, beautifully, well, etc. The
quantitative adverbs show quantity measure; genuine quantitative adverbs are
112

bitterly, hard, beautifully, well и др. Количественные наречия передают меру
признака; основные количественные наречия обычно являются
производными от числительных, например: twice, three times, tenfold,
manifold и др. Обстоятельственные наречия обозначают, прежде всего,
обстоятельства места и времени действия (поэтому их еще называют
ориентационными наречиями), например: today, here, when, far, ashore,
abroad, often, etc.
Принимая во внимание разнообразные типы наречий с
ослабленной, смешанной полуслужебной семантикой, которые были
описаны выше, важным представляется разграничение наречий по
семантической ценности на следующие группы: полнозначные наречия
полной номинативной ценности и полу-служебные (местоименные)
наречия частичной номинативной ценности. Количественные наречия
относятся к группе полу-служебных наречий на основе их собственной
местоименной (связанной с числительными) семантикой. Качественные
наречий включают, с одной стороны, полнозначные собственно
количественные наречия, такие как bitterly, hard, beautifully, well, а с другой
стороны, группу полу-служебных слов со значением степени, слов со
смешанной качественно-количественной семантикой оценки признака. Ко
второй группе относятся наречия высокой степени, например: very, greatly,
absolutely, pretty и др.; наречия избыточной степени, например: too, awfully,
tremendously и др.; наречия «неожиданной» степени, например: surprisingly,
astonishingly и др.; наречия умеренно степени, например: fairly, relatively,
rather и др.; и некоторые другие семантические подтипы.
Обстоятельственные наречия также подразделяются на полнозначные и
служебные. Полнозначные собственно обстоятельственные наречия
являются самостоятельными словами со значением временной и
пространственной ориентации, такие как tomorrow, never, recently, late;
homeward, ashore, outside, far и др. Служебные обстоятельственные
наречия, помимо описанных количественных (производных от
числительных) наречий, включают местоименные наречия времени, места,
образа действия, причины, следствия, например: here, when, where, so, thus,
nevertheless, otherwise и др. Они замещают полнозначные наречия или
слова других частей речи, используемые в функции обстоятельств в
предложении, ср.: He stayed at school. – He stayed there; многие из них
используются как синтаксические коннекторы или вопросительные
служебные слова, например: Where is he? I do not know where he is now.
Таким образом, весь класс наречий членится, во-первых, на
113
usually derived from numerals, e.g.: twice, three times, tenfold, manifold, etc.
The circumstantial adverbs denote mainly the circumstances of time and place
(they can also be defined as “orientative”), e.g.: today, here, when, far, ashore,
abroad, often, etc.
Taking into consideration various hybrid types of adverbs of weakened
nominative force, it is important to subdivide adverbs on the basis of their
semantic value into the following groups: “genuine”, or notional (nominal)
adverbs of full semantic value and semi-functional (pronominal) adverbs of
partial semantic value. Quantitative adverbs belong to the group of semi-
functional adverbs by their own pronominal (numerical) semantics. Qualitative
adverbs include, on the one hand, genuine qualitative adverbs, e.g.: bitterly,
hard, beautifully, well, etc. and on the other hand, a group of semi-functional
words of degree, quality evaluators of intermediary qualitative-quantitative
semantics. The latter include adverbs of high degree (intensifiers), e.g.: very,
greatly, absolutely, pretty, etc.; adverbs of excessive degree, e.g.: too, awfully,
tremendously, etc.; adverbs of unexpected degree, e.g.: surprisingly,
astonishingly, etc.; adverbs of moderate degree, e.g.: fairly, relatively, rather,
etc.; and some other groups. Circumstantial adverbs are also divided into
notional and functional. Notional (genuine) circumstantial adverbs are self-
dependent words denoting time and space orientation, e.g.: tomorrow, never,
recently, late; homeward, ashore, outside, far, etc. The functional circumstantial
adverbs, besides the quantitative (numerical) adverbs mentioned above, include
pronominal adverbs of time, place, manner, cause, consequence, e.g.: here,
when, where, so, thus, nevertheless, otherwise, etc. They substitute notional
adverbs or other words used in the function of adverbial modifiers in a sentence,
cf.: He stayed at school. – He stayed there; many of them are used as syntactic
connectives and question-forming functionals, e.g.: Where is he? I do not know
where he is now.
Thus, the whole class of adverbs can be divided, first, into nominal and
pronominal, then the nominal adverbs can be subdivided into qualitative and
orientative, the former including genuine qualitative adverbs and degree adverbs,
the latter divided into temporal and local adverbs, with further possible
subdivisions of each group.
113
 114
полнозначные и местоименные, полнозначные наречия далее
подразделяются на качественные и ориентационные, первые включают в
себя собственно качественные наречия и наречия степени, а последние
распадаются на временные и пространственные наречия; далее возможны
более подробные разбиения каждой из групп.
Как и прилагательные, наречия могут подразделяться по Like adjectives, adverbs are also subdivided functionally into evaluative
семантическим функциям на оценочные и конкретизирующие. При and specificative. When used in their evaluative function, adverbs (qualitative
употреблении в оценочной функции наречия (преимущественно adverbs, predominantly) distinguish the category of comparison and have five
качественные наречия), также как и прилагательные, изменяются по morphological forms: one positive, two comparative (direct and reverse) and two
категории степеней сравнения и образуют пять морфологических форм: superlative (direct and reverse), e.g.: bitterly – more bitterly, less bitterly – most
одну положительную, две сравнительные (прямого и обратного сравнения) bitterly, least bitterly. Their superlative degree form can also be used either in
и две превосходные (прямого и обратного сравнения), например: bitterly – the absolute sense (to denote absolute superiority) or in the elative sense,
more bitterly, less bitterly – most bitterly, least bitterly. Превосходная степень denoting a high degree of the property, e.g.: The youngest kid cried most bitterly
наречий также может быть использована либо со значением абсолютного of all. – The kid cried most bitterly. When used in the specificative function,
превосходства, либо элятивно, обозначая высокую степень признака, ср.: adverbs are unchangeable, e.g.: We meet today; We came ashore.
The youngest kid cried most bitterly of all. – The kid cried most bitterly. В
функции уточнения, конкретизации наречия неизменяемы, например: We
meet today; We came ashore.

Key terms: non-substantive property, simple adverbs, derived adverbs, compound adverbs, stable adverbial phrases (composite phrasal adverbs), partially
substantivized adverbs, “fluctuant conversives”, qualitative, quantitative and circumstantial (orientative) adverbs, “genuine”, or notional (nominal) adverbs and (semi-)
functional (pronominal) adverbs, connective (conjunctive) adverbs, degree adverbs

114

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 19
СИНТАКСИС СЛОВОСОЧЕТАНИЯ.
СИНТАГМАТИЧЕСКИЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ СЛОВ
Словосочетание как полиноминативная языковая единица.
Соотношение словосочетания и слова, словосочетания и предложения.
Синтаксис словосочетания как "малый синтаксис" в соотношении с
синтаксисом предложения как "большим синтаксисом". Проблема
определения словосочетания. Знаменательные, формативные и
служебные словосочетания. Свободные и устойчивые словосочетания.
Эквипотентные и доминационные (подчинительные) связи слов.
Последовательная (непосредственно-сочинительная) и присоедини-
тельная эквипотентная связь слов. Синдетическое и асиндетическое
объединение слов. Последовательная (непосредственно подчинитель-
ная) и присоединительная доминация. Ядро и адъюнкт
подчинительного словосочетания. Реализация доминационных связей с
помощью изменения формы слова (категориальное согласование,
управление), использования связующих слова (предложное управление)
или порядка слов (примыкание, замыкание). Проблема
взаимодоминационных связей предикативных объединений слов
(подлежащего и сказуемого). Классификация подчинительных
словосочетаний по частиречному, функциональному и позиционному
критериям.
Объектом изучения в синтаксисе является коммуникативная
языковая единица, предложение. Словосочетание – это синтаксическая
единица, выступающая в качестве составной части предложения. В
качестве самостоятельной уровнеобразующей языковой единицы (см.
Раздел 1) словосочетание характеризуется общими и отличительными
чертами в сопоставлении с единицами нижележащего уровня, словами, и с
единицами вышележащего уровня, предложениями. Как и слово,
словосочетание является номинативной единицей, однако оно представляет
собой комплексную номинацию референта, его полиноминацию,
состоящую из нескольких (как минимум двух) номинативных компонентов,
115
SYNTAX OF THE PHRASE.
SYNTAGMATIC CONNECTIONS OF WORDS
The phrase as a polynominatlve lingual unit. The correlation of the
phrase and the word, of the phrase and the sentence. Syntax of the phrase as
‘minor syntax’ in relation to syntax of the sentence as ‘major syntax’. The
problem of definition of the phrase. Notional, formative and functional
phrases. Free and set phrases. Equipotent and dominational connections
between the phrase constituents. Equipotent consecutive (coordinative proper)
and equipotent cumulative connections. Syndetic and asyndetic connections.
Dominational consecutive (subordinative proper) and dominational
cumulative connections. The kernel and the adjunct of a subodinative phrase.
Domination realization by different forms of the word (categorial agreement,
government), connective words (prepositional government), or word order
(adjoining, enclosure). The problem of bilateral dominational connections in
predicative combinations of words (of a subject and a predicate). The
classification of phrases according to part-of-speech, functional and positional
criteria.
The main object of study in syntax is the communicative unit of the
language, the sentence. The phrase is the syntactic unit used as a notional part of
a sentence. As a level-forming unit (see Unit 1), it is characterized by some
common and some differential features with the unit of the lower level, the word,
and the unit of the upper level, the sentence. Like the word, the phrase is a
nominative unit, but it provides a complex nomination of the referent, a
polynomination consisting of several (at least two) nominative components,
presenting the referent as a complicated phenomenon, cf.: a girl – a beautiful
girl; a decision – his unexpected decision; etc. Moreover, the regular free phrase
does not enter speech as a ready-made unit like the word; it is freely formed in
115

описывающих референт как сложное явление, ср.: a girl – a beautiful girl; a
decision – his unexpected decision; и т.д. Кроме того, обычное свободное
словосочетание, в отличие от слова, не воспроизводится в речи как готовая
единица; оно, как и предложение, образуется в речи по определенной
грамматической модели. Что касается устойчивых словосочетаний, идиом,
они по типу номинации близки к слову; они представляют собой готовые
языковые единицы, регистрируются как таковые в словарях и изучаются
преимущественно в лексикологии.
Основное отличие словосочетания от предложения заключается в
следующем: словосочетание не может выражать полную предикацию, даже
тогда, когда оно обозначает ситуацию; это может быть со всей
очевидностью продемонстрировано во взаимных трансформациях
предложений и словосочетаний, например, при так называемой
«фразиализации» или «номинализации» предложения, ср.: They considered
the problem. – their consideration of the problem; for them to consider the
problem; their considering of the problem. Итак, словосочетание входит в
речь только как составная часть предложения, «денотема» (см. Раздел 1),
если быть более точным, как «полиденотема» в противопоставлении со
словом, которое входит в предложение как «моноденотема». Это дает
основание рассматривать грамматическое учение о словосочетании как
отдельный раздел синтаксиса, называемый иногда «малым синтаксисом», в
отличие от «большого синтаксиса», изучающего предложение и его
текстовые объединения.
Определение словосочетания является довольно спорным вопросом.
В русистике традиционно преобладает узкий подход к словосочетанию,
сформулированный В. В. Виноградовым: словосочетанием считается
только объединение двух знаменательных слов, одно из которых подчиняет
себе второе. Гораздо более широкая трактовка была предложена в свое
время Леонардом Блумфилдом, и сегодня ее разделяют многие лингвисты.
Один из ведущих специалистов в этой области, В. В. Бурлакова, определяет
словосочетание как любую синтаксически организованную группу
синтагматически объединенных слов, включая объединения служебных и
знаменательных слов, предикативные и сочинительные сочетания слов.
Данные два подхода могут быть критически пересмотрены с учетом
изложенного выше описания словосочетания (фраземы) как особой
единицы языка.
Определение словосочетания как полиноминативной языковой
единицы позволяет раскрыть статус знаменательных словосочетаний, т.е.
116
speech, like the sentence according to a certain grammatical pattern. As for the
fixed word-combinations, idioms, they are closer to the word in the type of
nomination: they are ready-made units fixed in dictionaries and studied mainly
by lexicology.
The basic difference between the phrase and the sentence is as follows:
the phrase cannot express full predication, even if it denotes a situation; this
becomes obvious in their mutual transformations, for example, in the so-called
phrasalization, or nominalization of the sentence, cf.: They considered the
problem. – their consideration of the problem; for them to consider the problem;
their considering of the problem. Thus, the phrase enters speech only as a
constituent of a sentence, as “a denoteme” (see Unit 1), to be more exact, as “a
polydenoteme” as contrasted with the word, which enters a sentence as “a
monodenoteme”. The grammatical description of the phrase is seen as a separate
part of syntax, the syntax of the phrase; it is sometimes called “minor syntax”, in
distinction to “major syntax”, studying the sentence and its textual connections.
The definition of the phrase is rather a controversial issue. In Russian
linguistics, the narrow approach, which was put forward by V. V. Vinogradov,
traditionally prevails: only a combination of two notional words, one of which
dominates the other, is considered a word-combination. A much broader
approach was proposed by Leonard Bloomfield and it is shared by many modern
linguists. One of the leading specialists in this field, V. V. Burlakova, defines a
word-combination as any syntactically organized group of syntagmatically
connected words; this includes combinations of functional and notional words,
and predicative and coordinative combinations of words. Critical revision of
these two approaches is possible on the basis of the above given description of
the phrase (the phraseme) as a separate lingual unit.
Defining the phrase as a polynominative lingual unit helps reveal the
status of notional phrases, semantically independent (“autosemantic”)
combinations of notional words, as the basic type of phrasemes. Besides notional
phrases (phrases proper), two other structural types of syntagmatic groupings of
116

семантически самостоятельных («автосемантичных») сочетаний
знаменательных, полнозначных слов, как базовую часть уровня фразем.
Помимо полнозначных словосочетаний (словосочетаний в основном
значении этого термина), можно выделить еще два структурных типа
синтагматических объединений слов, которые могут быть обозначены как
словосочетания только по форме: формативные словосочетания и
служебные словосочетания. Формативное словосочетание – это сочетание
знаменательного слова со служебным, которое семантически зависимо от
контекста («синсемантично») и функционирует в предложении подобно
отдельным знаменательным словам в различных грамматических формах,
например: of Peter (= Peter’s); in a moment, without doubt и т.п. Служебные
словосочетания – это сочетания служебных слов, которые функционируют
подобно обычным однословным служебным словам, например: apart from,
as soon as, with reference to, must be able и др.
Знаменательные словосочетания подразделяются на различные
типы, которые раскрывают грамматические и семантические особенности
компонентов словосочетания и словосочетания в целом.
На основе соотносительного ранга компонентов объединения
знаменательных слов подразделяются на доминационные
(гипотактические) и эквипотентные (паратактические). Компоненты
эквипотентных словосочетаний равны по синтаксическому рангу, ни один
из них не является модификатором по отношению к другому, например:
poor but honest; mad, bad and dangerous; his, not Mary’s и др. Как видно из
приведенных примеров, синтаксические связи между компонентами
эквипотентных словосочетаний могут осуществляться с помощью
специальных сочинительных союзов или безо всяких связующих слов; в
первом случае связи называются «синдетическими», во втором –
«асиндетическими». В приведенных примерах компоненты
словосочетаний образуют логически последовательные объединения,
определяемые как «сочинительные». Входя в состав предложения, члены
сочинительных словосочетаний формируют цепочки однородных членов
предложения, например: He is mad, bad and dangerous (mad, bad and
dangerous – однородные предикативы). Помимо сочинительных
словосочетаний существуют объединения слов, в которых последующий
компонент, хотя и присоединяется к предшествующему компоненту с
помощью сочинительного союза, не равнозначен ему по характеру
номинации, например: came, but late; agreed, or nearly so и др. Такие
формально эквипотентные словосочетания называются
117
words can be distinguished, which can be defined as phrases or word-
combinations only in form: formative phrases and functional phrases. The
formative phrase is a combination of a notional word with a functional word,
which is contextually dependent (“synsemantic”) and functionally similar to
separate notional words used in various grammatical forms, e.g.: of Peter (=
Peter’s); in a moment, without doubt, etc. Functional phrases are combinations
of functional words similar to regular functional words, e.g.: apart from, as soon
as, with reference to, must be able, etc.
Notional phrases are subdivided into different types, which reveal
various grammatical and semantic properties of the phrase constituents and the
phrase in general.
On the basis of constituent rank, the groupings of notional words are
subdivided into dominational (hypotactic) and equipotent (paratactic). The
constituents of equipotent phrases are of equal syntactic rank; none of them
modifies another, e.g.: poor but honest; mad, bad and dangerous; his, not
Mary’s; etc. As these examples show, the syntactic connections in equipotent
phrases can be realized with the help of a coordinative conjunction or without
any connecting element involved; the former are called “syndetic” connections,
the latter “asyndetic” connections. In the above examples, the phrase
constituents form logically consecutive connections, which are defined as
“coordinative”. Entering the structure of the sentence, constituents of
coordinative phrases function as homogeneous notional parts of the sentence,
e.g.: He is mad, bad and dangerous (mad, bad and dangerous are homogeneous
predicatives). Besides coordinative phrases, there are phrases in which the
sequential element, although connected with the foregoing element by a
coordinative conjunction, is unequal to it in the character of nomination, e.g.:
came, but late; agreed, or nearly so; etc. Such formally equipotent phrases of a
non-consecutive type are defined as “cumulative”. Cumulative connection in
writing is usually signaled by some intermediary punctuation mark, such as a
comma or a hyphen. The term “cumulation” is commonly used to denote
connections between separate sentences; so, cumulative connections between
words can be defined as “inner cumulation” in distinction to the “outer
117

«присоединительные (кумулятивные)». Присоединение на письме
сигнализируется нефинальными знаками препинания, запятой или тире.
Термин «присоединение» обычно используется для обозначения связей
между предложениями; поэтому присоединительные связи между словами
можно определить как «внутреннее присоединение (внутреннюю
кумуляцию)» в отличие от «внешнего присоединения» отдельных
предложений.
В доминационных (гипотактических) словосочетаниях одно слово в
широком смысле определяет, или модифицирует другое. Главный
компонент, который синтаксически подчиняет себе другой, называется
ядром, ядерным словом или стержневым элементом словосочетания;
подчиненный компонент, выступающий как определитель по отношению к
ядру словосочетания, называется адъюнктом или расширением.
Например, в словосочетании a beautiful girl слово a girl является ядром, а
слово beautiful – адъюнктом. Доминационные связи, как и эквипотентные
связи, могут быть либо последовательными, либо присоединительными,
ср.: definitely out of point (последовательное подчинение) – out of point,
definitely (подчинение присоединительного типа). Логически
последовательные доминационные связи называются
«подчинительными».
Доминационная связь достигается за счет формы слова
(категориальное согласование, управление), использования связующих
слова (предлоги, т.е. предложное управление) или порядка слов
(примыкание, замыкание). Согласование имеет место тогда, когда
подчиненное слово принимают форму, сходную с формой ядерного слова,
например: this boy, these boys; the child plays, the children play; в английском
языке слова согласуются только по категории числа в некоторых
контекстах. Управление имеет место тогда, когда некая форма адъюнкта
требуется при присоединении к ядерному слову, но не совпадает с ним по
форме, например: to see him; to talk to him. Примыкание не предполагает
никакого формального признака связи, слова объединяются просто на
основе контакта друг с другом, например: to go home. Замыкание имеет
место тогда, когда адъюнкт располагается между двумя частями
аналитической формы ядерного слова, например: to thoroughly think over,
the then government, an interesting question и др. Доминация,
осуществляемая за счет изменения формы слова, т.е. согласование и
управление без предлога, важны для флективных языков; в английском
языке они представляют собой остатки старой флективной системы, как в
118
cumulation” of sentences.
In dominational phrases, one word modifies another. The principal
constituent, which dominates the other constituent syntactically, is called the
kernel, the key-word, or the head word; the subordinate (dominated) constituent,
which modifies the kernel, is called the adjunct, the adjunct-word, or the
expansion. For example, in the word-combination a beautiful girl the word ‘a
girl’ is the kernel, and ‘beautiful’ is the adjunct. Dominational connection, like
equipotent connection, can be both consecutive and cumulative, cf.: definitely off
the point (consecutive domination) – off the point, definitely (cumulative
domination). Logically consecutive dominational connections are defined as
“subordinative”.
Dominational connection is achieved by different forms of the word
(categorial agreement, government), connective words (prepositions, i.e.
prepositional government), or word order (adjoining, enclosure). Agreement
takes place when the subordinate word assumes a form similar to the form of the
kernel, e.g.: this boy, these boys; the child plays, the children play; in English,
words agree only in number in some grammatical contexts. Government takes
place when a certain form of adjunct is required by its head-word, but it does not
coincide with the form of the head word, e.g.: to see him; to talk to him.
Adjoining involves no special formal mark of dependence between constituents;
words are combined by sheer contact, e.g.: to go home. Enclosure takes place in
phrases in which the subordinate word is placed between two parts of an
analytical head-word form, e.g.: to thoroughly think over, the then government,
an interesting question, etc. Domination achieved by the form of the word,
through agreement or government, is important for inflectional languages; in
English, it is the remnant of the old inflectional system as in the cases shown
above. Phrases in which the connections are expressed by prepositions only or
word-order are predominant in English.
118

показанных случаях. В английском языке преобладают словосочетания, в
которых связь слов осуществляется с помощью предлогов или порядка
слов.
Два основных типа доминационных связей – это двусторонняя, или
взаимная доминация и односторонняя доминация. В большинстве
приведенных выше примеров доминационные связи являются
односторонними: адъюнкт подчинен ядру, например: this boy, to talk to him,
a beautiful girl и т.д. Двусторонняя доминация реализуется в предикативных
объединениях слов, полнопредикативных или полу-предикативных,
например: the pupil understands, the pupil’s understanding, the pupil
understanding, for the pupil to understand. В предикативных объединениях
слов подлежащее подчиняет сказуемое, обозначая лицо предикации;
формально подчинение проявляется в том, что подлежащее определяет
лицо и число глагола-сказуемого. Сказуемое подчиняет подлежащее,
называя событие предикации, некое действие, состояние или признак; в
трансформациях номинализации отглагольный трансформ занимает
позицию ядра в словосочетании, а подлежащее становится адъюнктом, ср.:
he decided à his decision.
Некоторые лингвисты не принимают понятие «предикативное
словосочетание», считая, что предикация может выражаться только
предложением. Однако, нельзя не согласиться, что объединения слов,
которые образуют предикативную линию в предложении, предикативные
синтагмы, должны быть выделены в отдельный тип, поскольку взаимная
доминация представляет особый тип синтагматических связей между
словами; чтобы избежать разногласий, Л. Ельслев предложил назвать
связи между членами словосочетаний с взаимной доминацией
«взаимозависимостью».
Таким образом, существуют четыре основных типа
синтагматических связей между словами в их синтаксических
объединениях: сочинение (последовательно эквипотентные связи),
подчинение (последовательно доминационные связи), предикация, или
взаимозависимость (взаимодоминационные связи) и присоединение
(внутреннее присоединение, внутренняя кумуляция).
Помимо описанной классификации объединений слов на основе
базовых типов синтагматических отношений, возможны дальнейшие
подразделения или обобщения, а также другие подходы в описании
словосочетания. Традиционная классификация словосочетаний
основывается на частиречной принадлежности членов словосочетания (на
119
The two basic types of dominational connections are bilateral
(reciprocal, two-way) domination and monolateral (one-way) domination. The
connections in most of the examples above are monolateral dominational; the
kernel dominates the adjunct: this boy, to talk to him, a beautiful girl, etc.
Bilateral domination is realized in predicative connections of words, which may
be either fully predicative, or semi-predicative, e.g.: the pupil understands, the
pupil’s understanding, the pupil understanding, for the pupil to understand. In
predicative groupings of words the subject dominates the predicate, determining
the person of predication; formally, domination is manifested by the reflection of
the person and number properties of the subject in the form of the verb
performing the function of a predicate. The predicate dominates the subject,
determining the event of predication, some action, state, or quality; in the
transformation of nominalization the transform of the predicate occupies the
position of the head-word, while the subject becomes its adjunct, cf.: he decided
à his decision.
Some linguists challenge the idea of “a predicative word-combination”,
arguing that predication can be expressed only by the sentence. Still, there is no
arguing with the fact, that the groupings of words which constitute the
predicative line in the sentence, predicative sintagmas, are to be distinguished as
a specific type, because bilateral domination is a specific type of syntagmatic
connections of words; to avoid disagreements, L. Hjelmslev suggests the term
“interdependence” to denote the connections between the constituents of
bilateral dominational phrases.
Thus, there are four basic types of syntagmatic connections of words
distinguished in their syntactic groupings: coordination (consecutive equipotent
connection), subordination (consecutive dominational connection), predication,
or interdependence (bilateral dominational connection) and cumulation (inner
cumulation).
Besides the classification of word groupings on the basis of the major
syntagmatic connections outlined above, there are further subdivisions and
generalizations, and other approaches possible in the description of the phrase.
The traditional classification of phrases is based on the part-of-speech
characteristics of their constituents (on the part of speech of the kernel in
119

основе частиречной характеристики ядерного слова в подчинительных
словосочетаниях); так, выделяют именные словосочетания (NP), например:
a beautiful girl; men, women and children; глагольные словосочетания (VP),
например: went home; адъективные словосочетания (AP), например: quite
unexpected; адвербиальные словосочетания (DP), например: quite
unexpectedly. Подчинительные словосочетания на основе отношений между
ядром и адъюнктом подразделяются на словосочетания с объектными
отношениями (прямыми и косвенными) и с определительными
отношениями (атрибутивными и адвербиальными), например: to see a
child (прямые объектные); put on the table (косвенные объектные); a
beautiful girl (атрибутивные); came soon (адвербиальные). На основе
позиционных характеристик адъюнкта по отношению к ядру выделяют
регрессивные словосочетания, в которых адъюнкт предшествует ядру,
например: a beautiful girl; и прогрессивные словосочетания, в которых
адъюнкт следует за ядром, например: came home.
Словосочетание, как любые другие языковые единицы, состоящие
из нескольких компонентов, можно проанализировать с помощью
линейного анализа или с помощью анализа по непосредственным
составляющим, который показывает уровни зависимостей между
компонентами. Например:
that extremely beautiful girl
NP
_ Det
Det NP
AP
D A N
that extremely beautiful girl
120
dominational phrases); there are noun phrases (NP), e.g.: a beautiful girl; men,
women and children; verbal phrases (VP), e.g.: went home; came and went;
adjective phrases (AP), e.g.: quite unexpected; nice and quiet; adverbial phrases
(DP), e.g.: quite unexpectedly. On the base of kernel-adjunct relations,
subordinative phrases can be divided into those with objective connections
(direct objective and indirect objective) and qualifying connections (attributive
and adverbial), e.g.: to see a child (direct objective); put on the table (indirect
objective); a beautiful girl (attributive); came soon (adverbial). On the base of
the position of the adjunct in relation to the kernel, subordinative phrases are
characterized as regressive or progressive: in regressive phrases, the adjunct
precedes the kernel, e.g.: a beautiful girl; in progressive phrases, the adjunct
follows the kernel, e.g.: came home.
The phrase, like any other lingual unit consisting of several components,
can be analyzed in a linear way or in a hierarchical way, in an immediate
constituents analysis, which shows the levels of dependences between its
components. E.g.:
that extremely beautiful girl
NP
_
NP
AP
D A N
that extremely beautiful girl
120
 121
Key terms: phrase, word-combination, syntagmatic groupings of words, polynominative lingual unit, polydenoteme (monodenoteme), ‘minor syntax’, ‘major syntax’,
notional phrase, formative phrase, functional phrase, equipotent (paratactic) and dominational (hypotactic) connections, consecutive equipotent (coordinative proper) and
cumulative equipotent connections, dominational consecutive (subordinative proper) and dominational cumulative connections, kernel (kernel element, key word, head word),
adjunct (adjunct word, expansion), monolateral (one-way) domination, bilateral (reciprocal, two-way) domination, agreement, government (prepositional and non-
prepositional), adjoining, enclosure, interdependence, regressive and progressive phrases

121

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 20
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Предложение как основная единица синтаксиса. Предложение как
единица сообщения. Предикация как фундаментальный конститутивный
признак предложения. Номинативный аспект предложения в соотнесении с его
предикативным аспектом. Предикация как синтаксическая модальность.
Средства выражения предикации. Интонационное оформление предложения.
Предложение в системе языка: понятие синтаксической модели предложения.
Номинативный аспект в соотнесении предложения и слова, предложения и
словосочетания; номинализация предложения.
Предложение, как уже упоминалось, является центральным объектом изучения
в синтаксисе. Предложение - это непосредственная составная единица речи,
построенная из слов на основе определенной синтаксической модели, обладающая
контекстуально обусловленной коммуникативной направленностью.
Соотношение слова и предложения демонстрирует некоторые важные отличия
и сходства этих двух основных уровнеобразующих языковых единиц. И слово, и
предложение являются номинативными единицами, но слово называет предметы и
явления реальной действительности, это чисто номинативный компонент лексикона,
тогда как предложение является одновременно номинативной и предикативной
языковой единицей: оно называет ситуации, развивающиеся во времени, или
ситуационные события, и в то же время отражает связь между названным событием, с
одной стороны, и объективной реальностью, с другой стороны, передавая время
события, его реальность/нереальность, желательность/нежелательность и т.д.
Предложение может состоять из одного слова, как любая языковая единица высшего
уровня может состоять из одной единицы низшего уровня, например: Why? Thanks. Но
слово, образующее предложение, превращается таким образом в единицу
высказывания, выражая разнообразные связи между описываемой ситуацией и
реальностью. Таким образом, определение предложения как предикативной единицы
подчеркивает основную отличительную черту предложения как особой единицы
языка: предложение выполняет номинативную знаковую функцию, как слово и
122
SENTENCE: GENERAL
The sentence as the main unit of syntax. The sentence as a
communicative unit. Predication as a fundamental distinguishing feature of
the sentence. Nominative aspect of the sentence in correlation with its
predicative aspect. Predication as syntactic modality. The means of
expressing predication. Intonational arrangement of the sentence. The
sentence in the system of language: the notion of sentence pattern (its
generalized syntactic model). Nominative aspect in the correlation of the
sentence and the word, of the sentence and the phrase; nominalization of the
sentence.
The sentence, as has been mentioned, is the central object of study in
syntax. It can be defined as the immediate integral unit of speech built up by
words according to a definite syntactic pattern and distinguished by a
contextually relevant communicative purpose.
The correlation of the word and the sentence shows some important
differences and similarities between these two main level-forming lingual units.
Both of them are nominative units, but the word just names objects and
phenomena of reality; it is a purely nominative component of the word-stock,
while the sentence is at the same time a nominative and predicative lingual
unit: it names dynamic situations, or situational events, and at the same time
reflects the connection between the nominal denotation of the event, on the one
hand, and objective reality, on the other hand, showing the time of the event, its
being real or unreal, desirable or undesirable, etc. A sentence can consist of
only one word, as any lingual unit of the upper level can consist of only one
unit of the lower level, e.g.: Why? Thanks. But a word making up a sentence is
thereby turned into an utterance-unit expressing various connections between
the situation described and actual reality. So, the definition of the sentence as a
predicative lingual unit gives prominence to the basic differential feature of the
sentence as a separate lingual unit: it performs the nominative signemic
function, like the word or the phrase, and at the same time it performs the
122
 123
словосочетание, и в то же время оно выполняет функцию оценки реальной reality-evaluating, or predicative function.
действительности, или предикативную функцию.

Другое отличие слова от предложения заключается в следующем: слово Another difference between the word and the sentence is as follows: the
существует в системе языка в виде готовой единицы, в речи оно воспроизводится; word exists in the system of language as a ready-made unit, which is
предложение же каждый раз образуется, строится в речи, за исключением reproduced in speech; the sentence is produced each time in speech, except for
ограниченного числа идиоматичных высказываний. Предложение принадлежит, a limited number of idiomatic utterances. The sentence belongs primarily to the
прежде всего, к сфере речи; в ранней грамматике, ориентированной на логику и sphere of speech; earlier logical and psychological oriented grammar treated the
психологию, предложение трактовалось как отрезок потока слов одного говорящего, sentence as a portion of the flow of words of one speaker containing a complete
содержащий законченную мысль. thought.
Являясь единицей речи, предложение характеризуется определенной Being a unit of speech, the sentence is distinguished by a relevant
интонацией: каждое предложение обладает неким интонационным рисунком, intonation: each sentence possesses certain intonation contours, including
включающим паузы, изменение тона, ударения, который отграничивает одно pauses, pitch movements and stresses, which separate one sentence from
предложение от другого в потоке речи и, наряду с различными сегментными another in the flow of speech and, together with various segmental means of
средствами выражения, участвует в передаче важнейших коммуникативно- expression, participate in rendering essential communicative-predicative
предикативных значений (например, семантики вопроса). meanings (for example, interrogation).
Однако, как было изложено в начале курса, речь представляет собой лишь But, as was outlined at the beginning of the course, speech presents
один из аспектов языка в широком понимании термина, диалектически сочетающего only one aspect of language in the broad sense of the term, which dialectically
две стороны – систему языка, язык в узком понимании (“langue”), и ее combines the system of language, language proper (“langue”), and the
непосредственную реализацию в процессе общения, речь (“parole”). Предложение как immediate realization of it in the process of intercourse, speech proper
единица коммуникации тоже обладает двумя неразрывно связанными сторонами: в (“parole”). The sentence as a unit of communication also includes two sides
системе языка фиксируются типичные модели, обобщенные образцы предложений, по inseparably connected with each other: fixed in the system of the language are
которым говорящий строит свои собственные высказывания в реальной речи. typical models, generalized sentence patterns, which speakers follow when
Количество реальных предложений, высказываний, бесконечно; количество constructing their own utterances in actual speech. The number of actual
«языковых предложений», или моделей предложений в системе языка является вполне sentences, or utterances, is infinite; the number of “linguistic sentences” or
определенным, и именно они изучаются в грамматике. sentence patterns in the system of language is definite, and they are the object
of study in grammar.
Определение категории предикации схоже с определением категории The definition of the category of predication is similar to the definition
модальности, которая также показывает связи между называемыми объектами и of the category of modality, which also shows a connection between the named
реальной действительностью. Однако модальность является более широкой objects and actual reality. However, modality is a broader category, revealed
категорией, раскрывающейся не только в грамматике, но и в лексических элементах not only in grammar, but in the lexical elements of language; for example,
языка; например, различные модальные значения передаются с помощью модальных various modal meanings are expressed by modal verbs (can, may, must, etc.),
глаголов (can, may, must и др.), слов-частиц уточняющей модальной семантики (just, by word-particles of specifying modal semantics (just, even, would-be, etc.), by
even, would-be и др.), полу-знаменательных модальных слов и словосочетаний semi-functional modal words and phrases of subjective evaluation (perhaps,
субъективной оценки (perhaps, unfortunately, by all means и др.) и других лексических unfortunately, by all means, etc.) and by other lexical units. Predication can be
средств. Предикацию можно определить как синтаксическую модальность, defined as syntactic modality, expressed by the sentence.
выражаемую предложением. The center of predication in the sentence is the finite form of the verb,
Центром предикации в предложении является глагол в личной форме, the predicate: it is through the finite verb’s categorial forms of tense, mood, and

123

сказуемое: именно через глагольные категориальные формы времени, наклонения и
залога выражаются основные предикативные значения в предложении, реальные
оценки события (синтаксическая модальность). Французский лингвист Л. Теньер,
который ввел в лингвистику понятие «валентность», описывал глагольный предикат
как ядро, вокруг которого организуется вся структура предложения в соответствии с
валентностями глагола; он подразделял все глагольные комплементаторы и
супплементаторы на так называемые «актанты», элементы предложения,
обозначающие участников процесса, и «сирконстанты», или элементы,
обозначающие обстоятельства процесса. Помимо глагола-сказуемого, другие
компоненты предложения также участвуют в выражении предикации: например,
порядок слов, различные служебные слова и, в устно речи, интонация. Помимо
выражаемых глагольно значений времени и наклонения, предикативная семантика
предложения включает значения цели коммуникации (повествование – вопрос –
побуждение), утверждение и отрицание и другие значения (см. Раздел 24).
Как видно из приведенного описания, предикация является основной
отличительной чертой предложения, но не единственной. Существует глубокое
различие между номинативной функцией предложения и номинативно функцией
слова. Номинативное содержание синтагматически полного типичного предложения,
определяемое как пропозиция, отражает процессную ситуацию, или событие, которое
включает в себя некий процесс (акциональный или статальный) как динамический
центр, агент процесса, его объекты, а также различные условия и обстоятельства
протекания процесса. Ситуация в совокупности всех компонентов находит свое
отражение в номинативных членах предложения. Члены предложения образуют
традиционное грамматическое, или синтаксическое членение предложения, которое
иначе можно определить как его номинативное членение. Никакое слово, из скольких
основ оно бы не состояло, не может передать описанную ситуационно-номинативную
семантику пропозиции.
До определенной степени номинация ситуационных событий может быть
реализована распространенным субстантивным, или именным словосочетанием.
Между предложением и субстантивным словосочетанием ситуационной семантики
возможны прямые трансформации; трансформация предложения в номинативное
предложение называется «номинализацией», например: His father arrived unexpectedly
à his father’s unexpected arrival, the unexpected arriving of his father, и т.п. Когда
предложение трансформируется в именное словосочетание (подвергается
«номинализации»), оно утрачивает свой процессуально-предикативный характер. Это,
во-первых, еще раз подтверждает, что содержание предложения представляет собой
единство двух дополняющих друг друга аспектов: номинативного аспекта и
8[1]
L. Tesnière metaphorically described the predicate as a “small drama”, in which the participants are “the actors”.
124
voice that the main predicative meanings, actual evaluations of the event, are
expressed. L. Tesnière, who introduced the term “valency” in linguistics,
described the verbal predicate as the core around which the whole sentence
structure is organized according to the valencies of the predicate verb; he
subdivided all verbal complements and supplements into so-called “actants”,
elements that identify the participants in the process, and “circonstants”, or
elements that identify the circumstances of the process 8[1]. Besides the predicate,
other elements of the sentence also help express predication: for example, word
order, various functional words and, in oral speech, intonation. In addition to
verbal time and mood evaluation, the predicative meanings of the sentence
include the purpose of communication (declaration – interrogation –
inducement), affirmation and negation and other meanings (see Unit 24).
As the description above shows, predication is the basic differential
feature of the sentence, but not the only one. There is a profound difference
between the nominative function of the word and the nominative function of the
sentence. The nominative content of a syntagmatically complete average
sentence, called a proposition, reflects a processual situation, an event that
includes a certain process (actional or statal) as its dynamic center, the agent of
the process, the objects of the process, and various conditions and
circumstances of the realization of the process. The situation, together with its
various elements, is reflected through the nominative parts (members) of the
sentence, distinguished in the traditional grammatical or syntactic division of
the sentence, which can also be defined as its nominative division. No separate
word, no matter how many stems it consists of, can express the situation-
nominative semantics of a proposition.
To some extent, the nomination of situational events can be realized by
expanded substantive or nominal phrases. Between the sentence and the
substantive phrase of situational semantics direct transformations are possible;
the transformation of a sentence into a nominal phrase is known as
“nominalization”, e.g.: His father arrived unexpectedly à his father’s
unexpected arrival, the unexpected arriving of his father, etc. When a sentence
is transformed into a substantive phrase, or “nominalized”, it loses its
processual-predicative character. This, first, supports once again the idea that
the content of the sentence is a unity of two mutually complementary aspects:
of the nominative aspect and the predicative aspect; and, second, this specifies
124

предикативного аспекта; а во-вторых, позволяет уточнить определение предикации:
предикация представляет собой не просто отнесение содержания предложения к
реальной действительности, но отнесение номинативного содержания предложения к
реальной действительности.
125
the definition of predication: predication should be interpreted not simply as
referring the content of the sentence to reality, but as referring the nominative
content of the sentence to reality.

Key terms: predicative lingual unit, predication (syntactic modality), double nominative-predicative nature, the category of modality, nominalization, ‘actants’,
‘circonstants’, intonational arrangement, sentence models (generalized sentence patterns), utterance, nominative (syntactic, grammatical) division of the sentence, proposition,
nominative parts (members) of the sentence

125

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 21
АКТУАЛЬНОЕ ЧЛЕНЕНИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Понятие актуального членения предложения (информационной перс-
пективы предложения). Компоненты актуального членения: тема, рема,
переход. Связь актуального членения предложения и логического членения
суждения (логический субъект и логический предикат); их соотношение с
подлежащим и сказуемым в синтаксической структуре предложения. Прямое
(неспециализированное, немаркированное) и обратное (инвертированное,
специальное, маркированное) актуальное членение. Актуальное членение
предложения и контекст. Языковые средства выражения актуального
членения: модели порядка слов, конструкции с интродукторами,
синтаксические модели с комплексами противопоставления, конструкции с
артиклями и другими детерминативами, конструкции с усилительными
частицами, интонационные модели.
Как уже упоминалось, помимо номинативного аспекта семантики
предложения, который отражает компоненты называемой ситуации, предложение
выражает предикативную семантику, которая отражает разнообразные связи между
номинативным содержанием предложения и реальной действительностью. Впервые
лингвистический анализ контекстуально существенной коммуникативной семантики
предложения был предпринят представителями Пражского лингвистического кружка
в начале ХХ века. Чешский лингвист Вилем Матезиус был одним из первых, кто
описал предложение с точки зрения информационной ценности различных частей
предложения в реальном потоке коммуникации, образующих информационную
перспективу высказывания и показывающих какой из элементов описываемой
ситуации более значим информативно с точки зрения говорящего. По аналогии с
грамматическим, или номинативным членением предложения была выдвинута идея
так называемого «актуального членения» предложения. Эта лингвистическая
теория известна как функциональный анализ предложения, коммуникативный
анализ, анализ актуального членения или анализ информационной перспективы
предложения.
Основными компонентами актуального членения предложения являются
тема и рема. Тема (первоначально названная В. Матезиусом «основой») – это
126
ACTUAL DIVISION OF THE SENTENCE
The notion of actual division of the sentence (informative perspective
of the sentence). The components of actual division: the theme, the rheme, the
transition. The connection of the actual division of the sentence with the
logical analysis of the proposition (logical subject and logical predicate); their
correlation with the subject and the predicate in the syntactic structure of a
sentence. Direct (unspeclalized, unmarked) and inverted (reverse, specialized,
marked) actual division. Actual division of the sentence and context. Lingual
means of expressing actual division of the sentence: word order patterns,
constructions with introducers, syntactic patterns of contrastive complexes,
constructions with articles and other determiners, constructions with
intensifying particles, intonation contours.
As has been mentioned, besides the nominative aspect of the semantics
of the sentence, which reflects the situation named with its various components,
the sentence expresses predicative semantics, which reflects various relations
between the nominative content of the sentence and reality. One of the first
attempts to analyze linguistically the contextually relevant communicative
semantics of the sentence was undertaken by the scholars of the Prague Lingistic
Circle at the beginning of the 20th century. The Czech linguist Vilém Mathesius
was the first to describe the informative value of different parts of the sentence in
the actual process of communication, making the informative perspective of an
utterance and showing which component of the denoted situation is
informationally more important from the point of view of the speaker. By
analogy with the grammatical, or nominative division of the sentence the idea of
the so-called “actual division” of the sentence was put forward. This linguistic
theory is known as the functional analysis of the sentence, the communicative
analysis, the actual division analysis, or the informative perspective analysis.
The main components of the actual division of a sentence are the theme
and the rheme. The theme (originally called “the basis” by V. Mathesius) is the
126

исходный пункт коммуникации, нечто (объект или явление), о чем далее что-то
сообщается в предложении; чаще всего – это уже известная информация. Рема
(первоначально названная В. Матезиусом «ядром») – это основной информационный
компонент предложения, его контекстуально значимый коммуникативный центр,
«пик» коммуникации, информация, которая сообщается по поводу «темы»; чаще
всего – это новая информация. В предложении могут также содержаться переходные
компоненты актуального членения различной степени информационной ценности,
которые не являются чисто тематическими, или рематическими; они образуют своего
рода «вторичную» рему, «суб-рематическую» часть предложения и обозначаются
как «переход» (эта идея была выдвинута другим представителем Пражского
лингвистического кружка, Яном Фирбасом). Например: Again Charlie is late. – Again
(переход) Charlie (тема) is late (рема). Рема является обязательным информационным
компонентом предложения, существуют предложения, состоящие только из ремы;
тема и переход могут отсутствовать.
Теория актуального членения предложения связана с теорией логического
анализа пропозиции (суждения). Главными частями пропозиции в логике являются
логический субъект и логический предикат; эти две части пропозиции соотносятся с
темой и ремой предложения соответственно. Логический анализ связан с описанием
процесса мышления, а актуальное членение раскрывает соответствующие языковые
средства передачи информационного содержания в процессе коммуникации.
Логический субъект и логический предикат, а также тема и рема, могут
совпадать, а могут и не совпадать, соответственно, с подлежащим и со сказуемым в
предложении. Когда актуальное членение отражает естественное течение мысли в
направлении от исходного пункта коммуникации к его семантическому центру, от
логического субъекта к логическому предикату, тема предшествует реме, и этот тип
актуального членения называется «прямым», «неспециализированным», или
«немаркированным». В английском языке с его фиксированным порядком слов
прямое актуальное членение означает, что тема совпадает в синтаксической
структуре предложения с подлежащим (или группой подлежащего), а рема совпадает
со сказуемым (или группой сказуемого), как в выше приведенном примере: Charlie is
late. - Charlie (тема) is late (рема). В некоторых предложениях рема может быть
выражена подлежащим и может располагаться перед темой, выраженной сказуемым,
например: Who is late today? – Charlie (рема) is late (тема). Такой тип актуального
членения называется «обратным», «инвертированным», «специализированным»
или «маркированным». Последний пример наглядно демонстрирует, что актуальное
членение предложения находит полное выражение только в конкретном контексте
9[1]
The proponents of the psychological approach in linguistics (H. Paul, F. F. Fortunatov and others) also distinguish “the psychological subject” and “the psychological predicate”.
127
starting point of communication, a thing or a phenomenon about which
something is reported in the sentence; it usually contains some old, “already
known” information. The rheme (originally called “the nucleus” by V.
Mathesius) is the basic informative part of the sentence, its contextually relevant
communicative center, the “peak” of communication, or the information reported
about the theme; it usually contains some new information. There may be
transitional parts of actual division of various degrees of informative value,
neither purely thematic, nor rhematic; they can be treated as a secondary rheme,
the “subrhematic” part of a sentence; this part is called “a transition” (this idea
was put forward by another scholar of the Prague Linguistic Circle, J. Firbas).
For example: Again Charlie is late. – Again (transition) Charlie (theme) is late
(rheme). The rheme is the obligatory informative component of a sentence, there
may be sentences which include only the rheme; the theme and the transition are
optional.
The theory of actual division of the sentence is connected with the
logical analysis of the proposition. The principal parts of the proposition are the
logical subject and the logical predicate; these two parts correlate with the theme
and the rheme of the sentence respectively. Logical analysis deals with the
process of thinking and the actual division reveals the corresponding lingual
means of rendering the informative content in the process of communication 9[1].
The logical subject and the logical predicate, like the theme and the
rheme, may or may not coincide, respectively, with the subject and the predicate
of the sentence. When the actual division of the sentence reflects the natural flow
of thinking directed from the starting point of communication to its semantic
core, from the logical subject to the logical predicate, the theme precedes the
rheme and this type of actual division is called “direct”, “unspecialized”, or
“unmarked”. In English, with its fixed word order, direct actual division means
that the theme coincides with the subject (or the subject group) in the syntactic
structure of the sentence, while the rheme coincides with the predicate (the
predicate group) of the sentence, as in Charlie is late. - Charlie (theme) is late
(rheme). In some sentences, the rheme may be expressed by the subject and it
may precede the theme, which is expressed by the predicate, e.g.: Who is late
today? – Charlie (rheme) is late (theme). This type of actual division is called
“inverted”, “reverse”, “specialized”, or “marked”. The last example shows that
actual division of the sentence finds its full expression only in a concrete context
of speech (therefore it is sometimes referred to as the “contextual” division of the
127

речи (поэтому актуальное членение иногда еще называют «контекстуальным»
членением предложения).
Тесные связи актуального членения предложения с контекстом, который
позволяет разделить различные информационные части процесса коммуникации на
те, что «уже известны» слушающему, и те, которые «еще не известны», не означает,
что актуальное членение представляет собой чисто семантический фактор.
Существуют специальные формальные языковые средства для разграничения
семантического центра высказывания, ремы, и исходного пункта его содержания,
темы. К ним относятся: модели порядка слов, конструкции с интродукторами,
синтаксические модели с комплексами противопоставления, конструкции с
артиклями и другими детерминативами, конструкции с усилительными частицами,
интонационные модели.
О связи между порядком слов и актуальным членением предложения уже
говорилось выше: прямое актуальное членение обычно означает, что тема совпадает
с подлежащим синтаксической конструкции, а рема – со сказуемым. Обратный
порядок слов может указывать на обратное актуальное членение предложения, но не
всегда. Например: (There was a box.) Inside the box was a microphone; обстоятельство
места в начале данного предложения представляет собой тему, а подлежащее в конце
предложения является ремой; порядок слов в этом предложении обратный, а порядок
актуального членения – прямой. Инвертированное актуальное членение, при котором
рема располагается в начале предложения, связано с эмфатической речью, например:
Off you go! What a nice little girl she is!
Конструкции с вводным словом ‘there’ указывают на подлежащее
предложения как его рематическую часть, тогда как тема (обычно это обстоятельство
места) смещается в конец высказывания, например: There is a book on the table.
Актуальное членение таких предложений является инвертированным, но они не
выражают никаких эмотивных коннотаций. Ср.: The book is on the table; в данном
предложении и порядок слов, и актуальное членение являются немаркированными,
прямыми: подлежащее выступает как тема.
Эмфатическое выделение различных членов предложения (за исключением
сказуемого) как ремы выражается с помощью конструкций с предваряющим ‘it’,
например: It is Charlie who is late; It was back in 1895 that Popov invented radio.
В предложениях с комплексами противопоставления в качестве ремы
выступают те члены предложения, которые противопоставляются, например:
Charlie, not John, is absent today.
Артикли и другие детерминативы, в соответствии с собственной семантикой
идентификации или обобщения, используются для выделения «уже известной»
информации, темы (определенные детерминативы) или «еще не известной»
128
sentence).
The close connection of the actual division of the sentence with the
context, which makes it possible to divide the informative parts of the
communication into those “already known” by the listener and those “not yet
known”, does not mean that the actual division is a purely semantic factor. There
are special formal lingual means of expressing the distinction between the
meaningful center of the utterance, the rheme, and the starting point of its
content, the theme. They are as follows: word order patterns, constructions with
introducers, syntactic patterns of contrastive complexes, constructions with
articles and other determiners, constructions with intensifying particles, and
intonation contours.
The connection between word order and actual division has been
described above: direct actual division usually means that the theme coincides
with the subject in the syntactic structure of the sentence, while the rheme
coincides with the predicate. Inverted word order can indicate inverted actual
division, though the correlation is not obligatory. For example: (There was a
box.) Inside the box was a microphone; the adverbial modifier of place at the
beginning of the sentence expresses the theme, while the subject at the end of the
utterance is the rheme; the word order in this sentence is inverted, though its
actual division is direct. Reversed order of actual division, i.e. the positioning of
the rheme at the beginning of the sentence, is connected with emphatic speech,
e.g.: Off you go! What a nice little girl she is!
Constructions with the introducer ‘there’ identify the subject of the
sentence as the rheme, while the theme (usually it is an adverbial modifier of
place) is shifted to the end of the utterance, e.g.: There is a book on the table. The
actual division of such sentences is reverse without any emotive connotations
expressed. Cf.: The book is on the table; in this sentence both the word order and
the actual division are direct: the subject is the theme of the sentence.
Emphatic identification of the rheme expressed by various nominative
parts of the sentence (except for the predicate) is achieved by constructions with
the anticipatory ‘it’, e.g.: It is Charlie who is late; It was back in 1895 that
Popov invented radio.
The opposed nominative parts of the sentence are marked as rhematic in
sentences with contrastive complexes, e.g.: Charlie, not John, is absent today.
Articles and other determiners, in accord with their either identifying or
generalizing semantics, are used to identify the informative part “already
known“, the theme (definite determiners) or the “not yet known” information, the
128

информации, ремы (неопределенные детерминативы). Например: The man (тема)
appeared unexpectedly. – A man (рема) appeared. Однако данное соотношение не
является обязательным, поскольку тема не всегда подразумевает «уже известную»
информацию; это может быть нечто, о чем сообщается информация, и тогда
неопределенный артикль может быть использован с темой, например: A voice called
Mary.
Различные уточнительные частицы, такие как only, just, merely, namely, at
least, rather than, even, precisely и др., указывают на член предложения, перед
которым они употребляются, как на рему, например: Only Charlie is late today.
Аналогичная функция и у вспомогательного глагола ‘do’ в усилительной функции:
он превращает сказуемое в рему предложения, а остальную часть группы сказуемого
переводит в ранг перехода или даже темы, например: I did help your sister (ср.: I
helped your sister).
Главным языковым средством актуального членения предложения является
интонация, особенно ударение, которое указывает на рематическую часть
высказывания; его еще традиционно называют «логическим ударением» или
«рематическим ударением». Интонация является универсальным средством
актуального членения, неотделимым от всех других описанных ранее средств;
особенно тесно она связана с порядком слов: при прямом актуальном членении (т.е.
в большинстве предложений) логическое ударение падает на последнее
знаменательное слово в предложении в группе сказуемого, указывая на него как на
информационный центр предложения, при обратном актуальном членении
логическое ударение может указывать на рему в начальной части высказывания,
например: Charlie (тема) is late (логическое ударение, рема). - Charlie (логическое
ударение, рема) is late (тема). В письменной речи логическое ударение представлено
с помощью всех остальных средств идентификации ремы, которые указывают на
положение ударения в предложении прямо или косвенно. Это указание может
технически быть уточнено в помощью специальных графических средств, таких как
курсив, жирный шрифт, подчеркивания и т.п.
Как уже упоминалось ранее, актуальное членение предложения находит свое
полное выражение только в конкретном контексте речи, однако это не означает, что
контекст нужно рассматривать как фактор, который побуждает говорящего
организовывать информационную перспективу предложения тем или иным образом.
Наоборот, актуальное членение является активным средством выражения
функциональных значений, и оно не столько определяется контекстом, сколько само
определяет контекст, образуя те или иные конкретные тексты из конструкционных
моделей предложений, выбираемых для отражения различных ситуаций и событий
(см. Раздел 29). Контекстная значимость актуального членения проявляется, в
129
rheme (indefinite determiners). E.g.: The man (theme) appeared unexpectedly. –
A man (rheme) appeared. But this correlation is not obligatory, because the
theme is not always the information already known; it may be something about
which certain information is given, so, the indefinite article may be used with the
theme too, e.g.: A voice called Mary.
Various intensifying particles, such as only, just, merely, namely, at
least, rather than, even, precisely, etc., identify the nominative part of the
sentence before which they are used as the rheme, e.g.: Only Charlie is late
today. Similar is the function of the intensifying auxiliary verb ‘do’, which turns
the predicate into the rheme of the sentence, while the rest of the predicate group
is turned into the transition or even the theme, e.g.: I did help your sister (cf.: I
helped your sister).
The major lingual means of actual division of the sentence is intonation,
especially the stress which identifies the rheme; it is traditionally defined as
“logical accent” or “rhematic accent”. Intonation is universal and inseparable
from the other means of actual division described above, especially from word-
order patterns: in cases of direct actual division (which make up the majority of
sentences) the logical stress is focused on the last notional word in the sentence
in the predicate group, identifying it as the informative center of the sentence; in
cases of reverse actual division, the logical stress may indicate the rheme at the
beginning of the utterance, e.g.: Charlie (theme) is late (logical accent, rheme). -
Charlie (logical accent, rheme) is late (theme). In written speech the logical
accent is represented by all the other rheme-identifying lingual means, which
indicate its position directly or indirectly. They can be technically supported by
special graphical means of rheme-identification, such as italics, bold type,
underlinings, etc.
As has been mentioned, actual division of the sentence finds its full
expression only in a concrete context of speech, but this does not mean that the
context should be treated as the factor which makes the speaker arrange the
informative perspective of the sentence in a particular way. On the contrary, the
actual division is an active means of expressing functional meanings and it is not
so much context-governed as it is context-governing: it builds up concrete
contexts out of constructional sentence models chosen to reflect different
situations and events (see Unit 29). Contextual relevance of actual division is
manifested, in particular, in cases of contextual ellipsis; the elliptical sentence
129
 130
частности, в случаях контекстного эллипсиса; эллиптическое предложение обычно normally contains the most important part of the information, the rheme, while
содержит наиболее важную часть информации, рему, тогда как тема опускается, the theme is omitted, e.g.: Who is late today? – Charlie (Charlie is late today).
например: Who is late today? – Charlie (Charlie is late today).

Key terms: informative value, informative perspective, actual division (functional analysis, communicative analysis), theme (“basis”, starting point of communication),
rheme (“nucleus”, communicative centre, “peak” of communication), transition (subrheme, secondary rheme), logical analysis of proposition (logical subject, logical
predicate), direct (unspecialized, unmarked) actual division, inverted (reverse, specialized, marked) actual division, inverted word order, rhematic (logical) accent, elliptical
sentence

130
 131

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка

UNIT 22

КОММУНИКАТИВНЫЕ ТИПЫ ПРЕДЛОЖЕНИЙ COMMUNICATIVE TYPES OF SENTENCES

Понятие коммуникативного типа предложения. Основные The notion of the communicative type of the sentence. The basic
коммуникативные типы предложения: повествовательный, вопросительный, communicative types of sentences: declarative, interrogative, and imperative.
побудительный. Ответная реплика как индикатор цели коммуникации; Response as the indicator of the communicative purpose of the sentence; the
классификация высказываний Ч. Фриза. Актуальное членение предложений classification of utterance types by Ch. Fries. Actual division of sentences of
разных коммуникативных типов. Проблема восклицательности: different communicative types. The problem of the exclamatory sentence type:
восклицательность как сопутствующая коммуникативная черта exclamation as the accompanying communicative feature of the sentence. The
предложений всех коммуникативных типов. Статус «чисто status of “purely exclamatory sentences”. Intermediary (mixed) communicative
восклицательных предложений». Промежуточные (смешанные) types of sentences: interrogative-declarative, imperative-declarative, declarative-
коммуникативные типы предложений: вопросительно-повествовательные, interrogative, imperative-interrogative, declarative-imperative, and interrogative-
побудительно-повествовательные, повествовательно-вопросительные, imperative. Intermediary communicative types of sentences as the means of
побудительно-вопросительные, повествовательно-побудительные, expressing various stylistic connotations. The pragmatic aspect of the
вопросительно-побудительные. Промежуточные коммуникативные типы communicative types of the sentence; classification of speech acts by J. Austin
предложений как выразители различных экспрессивных коннотаций. and J. R. Searle.
Прагматический аспект интерпретации коммуникативных типов
предложений; классификация речевых актов Дж. Остина и Дж. Р. Серля.

Предложение является, прежде всего, единицей коммуникации, поэтому
основная классификация предложений основывается на коммуникативном
принципе, традиционно определяемом как «цель коммуникации». По цели
коммуникации предложения делятся на повествовательные, вопросительные и
побудительные. Повествовательные предложения, согласно традиционной
трактовке, выражают некоторое сообщение, либо утвердительное, либо
отрицательное, например: He (didn’t) shut the window. Побудительные
предложения выражают побуждения к действию различного вида (приказы или
просьбы), также либо в утвердительной форме, либо в отрицательной, например:
(Don’t) Shut the window, please. Вопросительные предложения представляют собой
запрос информации, например: Did he shut the window?
В истории лингвистики были попытки опровергнуть традиционную
классификацию коммуникативных типов предложений и создать новую.
Например, Ч. Фриз предложил классифицировать все высказывания не по их
собственной семантике, а по тем ответным реакциям, которые они вызывают, т.е.
The sentence is above all a communicative unit; therefore, the primary
classification of sentences is based on the communicative principle, traditionally
defined as “the purpose of communication”. According to the purpose of
communication, sentences are subdivided into declarative, interrogative and
imperative. Declarative sentences are traditionally defined as those expressing
statements, either affirmative or negative, e.g.: He (didn’t) shut the window.
Imperative sentences express inducements of various kinds (orders or requests);
they may also be either affirmative or negative, e.g.: (Don’t) Shut the window,
please. Interrogative sentences express questions, or requests for information, e.g.:
Did he shut the window?
There have been attempts to refute this traditional classification of
communicative sentence types and to introduce a new one. For example, Charles
Fries suggested classifying all the utterances not on the basis of their own
semantics, but on the kind of responses which they elicit, or according to their

131

по их внешним характеристикам. Ч. Фриз выделил несколько групп высказываний:
во-первых, высказывания, которые вызывают ответную речевую реакцию
(приветствия, «зовы», вопросы и др.); во-вторых, высказывания, которые
вызывают ответные действия (просьбы и приказания); и, в-третьих, высказывания,
которые вызывают сигналы внимания к продолжению общения (сообщения);
дополнительно Ч. Фриз выделил небольшую группу высказывания, которые не
предназначены какому-либо конкретному собеседнику и не предполагают
ответной реакции («некоммуникативные высказывания», например, междометные
выкрики).
Классификация Ч. Фриза не опровергает традиционной классификации
коммуникативных типов предложений, а скорее подтверждает и уточняет ее:
предложение, адресованное слушателю, содержит внутренне присущую ему
коммуникативная цель, и эта цель получает отражение в ответной реакции
слушателя. Поэтому возможно объединение двух описанных выше подходов в
характеристике каждого из коммуникативных типов предложений по их
собственным, внутренним и внешним признакам: повествовательные предложения
могут быть описаны как предложения, которые выражают сообщение и могут
синтагматически объединяться с сигналами внимания со стороны слушающего
(такими как оценка, согласие, несогласие и т.д.), например: He didn’t shut the
window. - Oh, really?; побудительные предложения выражают побуждение к
действию и ситуативно объединяются с последующими действиями собеседника
или с его словесным согласием/несогласием производить подобные действия,
например: Shut the window, please. – OK, I will; вопросительные предложения
выражают запрос информации и синтагматически объединенные с ответами,
например: Did he shut the window? – Yes, he did. Оставшиеся типы высказываний,
выделенные Ч. Фризом, представляют собой второстепенные промежуточные
коммуникативные типы предложений: приветствия относятся к периферии
повествовательных предложений, как сообщения о добрых чувствах при встрече
или расставании; «зовы» можно рассматривать как периферийное явление
побудительного коммуникативного типа – как просьбы о внимании; «не-
коммуникативные» высказывания вообще исключаются из общей категории
предложения, поскольку у них отсутствуют основные конститутивные признаки
предложения (см. Раздел 23).
Дополнительные различия между тремя основными коммуникативными
типами предложения могут быть выявлены в свете актуального членения:
предложения каждого коммуникативного типа отличаются собственными
признаками актуального членения, особенно, характеристиками ремы.
Типичное повествовательное предложение непосредственно выражает
132
external characteristics. He distinguished, first, utterances which are followed by
oral responses (greetings, calls, questions, etc.); second, utterances followed by
action responses (requests or commands); and third, utterances which elicit signals
of attention to further conversation (statements); additionally, he distinguished a
minor group of utterances, which are not directed to any interlocutor in particular
and presuppose no response (“non-communicative utterances”, e.g., interjectional
outcries).
Fries’s classification does not refute the traditional classification of
communicative sentence types, but rather confirms and specifies it: the purpose of
communication inherent in the addressing sentence is reflected in the listener’s
response. Therefore, the two approaches can be combined in the descriptions of
each type of sentence according to their inner and outer communicative features:
declarative sentences are defined as sentences which express statements and can be
syntagmatically connected with the listener’s signals of attention (his or her
appraisal, agreement, disagreement, etc.), e.g.: He didn’t shut the window. - Oh,
really?; imperative sentences express inducements, situationally connected with the
listener’s actions or verbal agreement/disagreement to perform these actions, e.g.:
Shut the window, please. – OK, I will; interrogative sentences express requests for
information and are syntagmatically connected with answers, e.g.: Did he shut the
window? – Yes, he did. The other types utterances distinguished by Fries are minor
intermediary communicative types of sentences: greetings make up the periphery of
the declarative sentence type as statements of good will at meeting and parting;
calls can be treated as the periphery of the inducement sentence type, as requests
for attention; “non-communicative” utterances are excluded from the general
category of the sentence as such, because they lack major constituent features of
sentences (see Unit 23).
Further distinctions between the three cardinal types of sentences may be
revealed in the light of the actual division of the sentence: each communicative
sentence type is distinguished by its specific actual division features, especially, the
nature of the rheme.
The strictly declarative sentence immediately expresses a certain
132

некое суждение, пропозицию, и актуальное членение выступает в
повествовательном предложении в наиболее развернутой и полной форме: рема
повествовательного предложения выражает информацию, которая представляет
собой информационный центр предложения, и противопоставлена его
тематической части, например: He (тема) shut the window (рема).
Типичное побудительное предложение не содержит сообщения о каком-то
факте, т.е. собственно пропозиции. Оно основывается на некой пропозиции, но не
выражает ее напрямую, например: Let him shut the window (He hasn’t shut the
window). Таким образом, рема побудительного предложения не выражает
информационное ядро выраженной пропозиции, а формулирует побуждение –
желательное, требуемое, необходимое (или нежелательное, ненужное и т.п.)
действие. Вследствие коммуникативной природы побуждения, тема
побудительного предложения, обращенного к собеседнику, может опускаться или
принимать форму обращения, например: Shut the window, please; Tom, shut the
window.
Рема вопросительного предложения может быть охарактеризована как
информационно открытая: это информационное зияние, пустота, которая
заполняется ответом собеседника. Такая «нулевая» рема в местоименных
(«специальных») вопросах выражается вопросительным местоимением, которое
замещается в ответе требуемой реальной информацией, например: Who shut the
window? – Tom (did). Вопросительное местоимение в вопросе и рема в ответе
образуют своеобразное рематическое единство вопросно-ответной конструкции.
Открытый характер неместоименных вопросов заключается в наличии
альтернативных семантических предположений, из которых отвечающий должен
выбрать что-то одно. Возможности семантического выбора эксплицитно
выражены в структуре альтернативных вопросов, например: Did he or his friend
shut the window? Рема неместоименных вопросов, требующих подтверждения или
отрицания («общих» вопросов, предполагающих ответ «да-нет»), является
имплицитно альтернативной, она предполагает выбор между существованием или
не-существованием указанного факта (верно или неверно?), например: Did he shut
the window? – Yes, he did (No, he didn’t). Тематическая часть, будучи выраженной в
вопросе, в ответе с легкостью опускается, целиком или полностью, как видно из
приведенных примеров.
Традиционно в системе коммуникативных типов предложений выделяют
еще один тип, так называемое восклицательное предложение. Восклицательные
предложения маркированы специальными интонационными моделями (которые
представляются с помощью восклицательного знака на письме), порядком слов и
особыми конструкциями со служебно-вспомогательными словами, которые
133
proposition, and the actual division of the declarative sentence presents itself in the
most developed and complete form: the rheme of the declarative sentence provides
the immediate information that constitutes the informative center of the sentence in
opposition with its thematic part, e.g.: He (theme) shut the window (rheme).
The strictly imperative sentence does not express any statement of fact, i.e.
any proposition proper. It is only based on a proposition, without formulating it
directly, e.g.: Let him shut the window (He hasn’t shut the window). Thus, the
rheme of the imperative sentence expresses the informative nucleus not of an
explicit proposition, but of an inducement, an action wanted, required, necessary,
etc. (or, unwanted, unnecessary, etc.). Due to the communicative nature of the
inducement addressed to the listener, the theme of the imperative sentence may be
omitted or may take the form of an address, e.g.: Shut the window, please; Tom,
shut the window.
The rheme of the interrogative sentence is informationally open: it is an
informative gap, which is to be filled by the answer. This rhematic “zero” in
pronominal (“special”) questions is expressed by an interrogative pronoun, which is
substituted by the actual information wanted in the answer, e.g.: Who shut the
window? – Tom (did). The interrogative pronoun in the question and the rheme of
the answer make up the rhematic unity in the question-answer construction. The
openness of the rheme in non-pronominal questions consists in the alternative
semantic suggestions from which the listener has to choose the appropriate one.
The semantic choice is explicit in the structure of alternative questions, e.g.: Did he
or his friend shut the window? The rheme of non-pronominal questions requiring
either confirmation or negation (“general” question of yes-no response type) is
implicitly alternative, implying the choice between the existence or non-existence
of an indicated fact (true to life or not true to life?), e.g.: Did he shut the window? –
Yes, he did (No, he didn’t). The thematic part of the answer, being expressed in the
question, is easily omitted, fully or partially, as the examples show.
Traditionally, the so-called exclamatory sentence is distinguished as one
more communicative type of sentence. Exclamatory sentences are marked by
specific intonation patterns (represented by an exclamation mark in written speech),
word-order and special constructions with functional-auxiliary words, rendering the
high emotional intensity of the utterance. But these regular grammatical features
133

выражают высокую эмоциональную насыщенность высказывания. Однако эти
регулярные грамматические признаки не могут рассматриваться в качестве
достаточного основания, чтобы расположить восклицательные предложения на
одном уровне с тремя основными коммуникативными типами предложений.
Предложение любого коммуникативного типа, повествовательное, вопросительное
или побудительное, может быть представлено либо в восклицательном,
эмоционально окрашенном варианте, либо в невосклицательном,
неэмоциональном варианте, ср.: She is a nice little girl – What a nice little girl she is!;
Open the door. – For God’s sake, open the door!; Why are you late? – Why on earth are
you late?! Восклицательность, таким образом, является сопутствующей чертой
всех трех основных коммуникативных типов предложения, чертой, которая
разграничивает эмоционально насыщенные конструкции и эмоционально
нейтральные конструкции на более низком уровне анализа, но не образует особый
коммуникативный тип.
Что касается так называемых «чисто восклицательных предложений» типа
My God!; Goodness gracious!; и т.п., как уже отмечалось, они не представляют
собой предложений в полном смысле данного термина: хотя они занимают
изолированное положение в речи как отдельные высказывания и оформляются в
письменной речи как обычные предложения, эти междометные выкрики,
«изглашения», не передают ни номинативно-ситуативного, ни предикативного
значения и не обладают какой-либо информационной перспективой. Их можно
определить как «не-предложенческие высказывания», выступающие в функции
знаков эмоциональных реакций; они также рассматриваются как «псевдо-
предложения», «заместители» предложений или «некоммуникативные
высказывания» (по Ч. Фризу).
Помимо трех основных однофункциональных коммуникативных типов
предложения, существует ряд конструкционных моделей предложений со
смешанной, или переходной коммуникативной направленностью. Перенос
определенных коммуникативных признаков из одного коммуникативного типа
предложений в другой наблюдается в соотнесении всех трех основных типов, т.е. в
соотнесении сообщение – вопрос, сообщение – побуждение и побуждение –
вопрос.
Так называемые косвенные вопросы представляют собой
повествовательные по форме предложения, но на самом деле выражают запрос
информации, например: I wonder who shut the window (cf.: Who shut the window?) В
подобном контексте ожидается ответ, как на обычный вопрос, например: I wonder
who shut the window. – Tom did; ответная реакция подтверждает смешанный
коммуникативный характер этого типа предложений. Такие предложения,
134
can not be treated as sufficient grounds for placing the exclamatory sentences on
the same level as the three cardinal communicative types of sentences. In fact, each
cardinal communicative type, declarative, imperative or interrogative, may be
represented in its exclamatory, emotionally coloured variant, as opposed to a non-
exclamatory, unemotional variant, cf.: She is a nice little girl – What a nice little
girl she is!; Open the door. – For God’s sake, open the door!; Why are you late? –
Why on earth are you late?! Exclamation is actually an accompanying feature of
the three cardinal communicative types of sentences, which discriminates
emotionally intense constructions from emotionally neutral ones at the lower level
of analysis, but it does not constitute a separate communicative type.
As for so-called “purely exclamatory sentences”, such as My God!;
Goodness gracious!; etc., as was mentioned earlier, they are not sentences in the
proper sense of the term: though they occupy isolated positions like separate
utterances in speech and resemble regular sentences in written representation, these
interjection-type outcries do not render any situational nomination or predication
and they possess no informative perspective. They can be defined as “non-
sentential utterances” which serve as symptoms of emotional reactions; they are
also treated as “pseudo-sentences”, “sentence-substitutes” or “non-communicative
utterances” (according to Ch. Fries).
Besides the three cardinal monofunctional communicative types of
sentences, there is a number of constructional sentence models of intermediary,
mixed communicative character. The transfer of certain communicative features
from one communicative type of sentence to another can be observed in
correlations of all three cardinal communicative types, i.e. in statement – question,
statement – inducement, and inducement – question correlations.
So-called indirect questions have the form of a declarative sentence, but
actually express a request for information, e.g.: I wonder who shut the window (cf.:
Who shut the window?). An answer is expected, as with a regular question, e.g.: I
wonder who shut the window. – Tom did; the response supports the mixed
communicative character of this sentence type. Sentences of this type, declarative
in form and intermediary between statements and questions in meaning, render the
connotation of insistence in asking for information. On the other hand, so-called
134

повествовательные по форме и промежуточные по значению между сообщением и
вопросом, передают коннотации настойчивости при запросе информации. С
другой стороны, так называемые риторические вопросы по структурной форме
являются вопросительными предложениями, но выражают сообщение с высокой
степенью эмоциональной интенсивности, например: How can you say a thing like
this? Это предложение не содержит вопроса, это – упрек. Ответа на такое
предложение не ожидается; ответная реакция, вызываемая риторическими
вопросами, соответствует ответной реакции на обычные повествовательные
предложения (сигналы внимания, оценка, выражение чувств и т.п.), например:
How can you say a thing like this? – Oh, I’m terribly sorry, I did not mean it. Если
вслед за риторическим вопросом следует прямой ответ, он подчеркивает
имплицитные смыслы, противоположные тому, что выражено содержанием самого
вопроса; часто сам говорящий дает подобный ответ на свой риторический вопрос,
например: Who is to be blamed for it? No one, but myself.
Промежуточными по значению между сообщениями и побуждениями
являются предложения с модальными глаголами и другими лексическами
средствами выражениями побуждения, например: You must shut the window; I
want you to shut the window (cf.: Shut the window, please!). Ответная реакция на
такие предложения похожа на реакцию, которая следует за обычными
побудительными предложениями, т.е. ответные действия или словесно
выраженное согласие/несогласие совершить требуемые действия, например: I want
you to shut the window. - O.K., I will. С другой стороны, побудительные
конструкции могут использоваться для выражения повествовательного
содержания высокой степени экспрессивности и напряженности, в частности, в
пословицах и афоризмах, например: Scratch my back, and I’ll scratch yours (= One
good turn deserves another). Такие предложения не предполагают ответных
действий.
Побудительные конструкции также могут использоваться для запроса
информации, побуждая собеседника к словесной реакции сообщения информации;
они представляют собой еще один вид косвенных вопросов, например: Tell me who
shut the window (сf.: Who shut the window?) Промежуточная конструкция обратного
типа, т.е. побуждение в форме вопроса, очень характерна для английского языка;
она используется для выражения различных оттенков вежливости, предположения,
смягчения приказания и т.п., например: Will you, please, shut the window? Could you
shut the window, please? Ответная реакция, которую вызывают подобные вежливые
просьбы, похожа на ответную реакцию, которые вызывают собственно
побудительные предложения, например: Will you, please, shut the window? - O.K., I
will.
135
rhetorical questions are interrogative in their structural form, but express a
declarative functional meaning of high intensity, e.g.: How can you say a thing like
this? The sentence does not express a question; it is a reprimand. No answer is
expected; the responses elicited by rhetorical questions correspond to responses
elicited by declarative sentences (signals of attention, appraisals, expressions of
feelings, etc.), e.g.: How can you say a thing like this? – Oh, I’m terribly sorry, I
did not mean it. If a direct answer follows the rhetorical question, it emphasizes
implications opposite to the content of the question; often it is the speaker himself
or herself, who answers the rhetorical question, e.g.: Who is to be blamed for it? No
one, but myself.
Intermediary between statements and inducements are formally declarative
sentences with modal verbs and other lexical means of inducement, e.g.: You must
shut the window; I want you to shut the window (cf.: Shut the window, please!). The
responses to these sentences are similar to those elicited by imperative sentences
proper, i.e. actional responses or verbal agreement or disagreement to perform the
actions, e.g.: I want you to shut the window. - O.K., I will. On the other hand,
inducive constructions can be used to express a declarative meaning of high
expressiveness and intensity, in particular, in various proverbs and maxims, e.g.:
Scratch my back, and I’ll scratch yours (= One good turn deserves another). They
presuppose no actional response.
Inducive constructions can also be used to express a request for
information, inducing the listener to verbal response of information rendering; they
represent another type of indirect question, e.g.: Tell me who shut the window (сf.:
Who shut the window?) The reverse intermediary construction, that of inducement
in the form of a question, is very characteristic of English; it is employed to convey
various shades of politeness, suggestion, softening of a command, etc., e.g.: Will
you, please, shut the window? Could you shut the window, please? The response
elicited by such polite requests resembles the one to a proper inducement, e.g.: Will
you, please, shut the window? - O.K., I will.
Thus, the classification of the communicative sentence types, in addition to
three cardinal communicative types, includes six intermediary subtypes of
sentences of mixed communicative features; first, mixed sentence patterns of
declaration (interrogative-declarative, imperative-declarative), second, mixed
sentence patterns of interrogation (declarative-interrogative, imperative-
interrogative), and, third, mixed sentence patterns of inducement (declarative-
imperative, interrogative-imperative). Most of the intermediary communicative
types of sentences perform distinct stylistic functions, and can be treated as cases of
transposition of the communicative types of sentences presented in oppositions,
135

Таким образом, классификация коммуникативных типов предложений,
помимо трех основных коммуникативных типов, включает шесть промежуточных
подтипов предложений со смешанными коммуникативными признаками: во-
первых, смешанные конструкции повествования (вопросительно-
повествовательные, побудительно-повествовательные), во-вторых, смешанные
конструкции вопроса (повествовательно-вопросительные, побудительно-
вопросительные) и, в-третьих, смешанные конструкции побуждения
(повествовательно-побудительные, вопросительно-побудительные). Большая часть
промежуточных коммуникативных типов предложений выполняют важные
стилистические функции, и их можно рассматривать как результат транспозиции
коммуникативных типов предложений, противопоставляемых оппозиционно, т.е.
парадигматически (см. Раздел 24).
Коммуникативное описание различных типов высказываний было
предпринято в конце 1960-х гг. Дж. Р. Серлем в рамках так называемой «теории
речевых актов» на основе философских идей, сформулированных в работах Дж. Л.
Остина. Высказывания рассматривались как действия, с помощью которых
говорящий нечто совершает (книга Дж. Л. Остина называлась How to Do Things
with Words). На основании различных коммуникативных намерений говорящих
Дж. Серль предложил подробную классификацию так называемых прагматических
(т.е., связанных с особенностями участников и условий конкретного речевого акта)
типов высказываний. В качестве основных прагматических типов были выделены
перформативы и констативы (репрезентативы): перформативы определяются
как высказывания, с помощью которых говорящий производит некоторые
действия, например: I surrender; I pronounce you husband and wife; с помощью
констативов говорящий сообщает о чем-либо, например: I am a teacher;
констативы далее подразделяются на более дробные типы, такие как промиссивы
(комиссивы), например: I will help you; экспрессивы, например: How very sad!;
менасивы (угрозы), например: I’ll kill you!; директивы, например: Get out!;
реквестивы, например: Bring the chalk, please; и т.д. С чисто лингвистической
точки зрения различные типы речевых актов структурно и функционально
соотносятся с тремя основными коммуникативными типами предложений.
Предложения смешанных коммуникативных типов могут быть интерпретированы
в рамках теории речевых актов как косвенные речевые акты, например: ‘There is
no chalk left’ можно интерпретировать как репрезентатив или как директив: There
is no chalk left (= bring some more); ‘I’ll be watching you!’ в различных ситуациях
коммуникации может быть либо констативом, либо промиссивом, либо даже
менасивом.
Позже теория речевых актов была разработана более глубоко и
136
paradigmatically (see Unit 24).
The communicative description of utterances was undertaken at the end of
the 1960s by J. R. Searle within the framework of the so-called “theory of speech
acts”, on the basis of philosophical ideas formulated by J. L. Austin. Utterances are
interpreted as actions or acts by which the speaker does something (the title of the
book by J. L. Austin was How to Do Things with Words). On the basis of various
communicative intentions of the speaker, J. R. Searle produced a detailed
classification of so-called pragmatic (i.e. pertaining to the participants and the
circumstances of the particular speech act) utterance types. The two basic utterance
types are defined as performatives and constatives (representatives): performatives
are treated as utterances by which the speaker explicitly performs a certain act, e.g.:
I surrender; I pronounce you husband and wife; and constatives (representatives) as
utterances by which the speaker states something, e.g.: I am a teacher; constatives
are further subdivided into minor types, such as promissives (commissives), e.g.: I
will help you; expressives, e.g.: How very sad!; menacives, e.g.: I’ll kill you!,
directives, e.g.: Get out!; requestives, e.g.: Bring the chalk, please; etc. From the
purely linguistic point of view, various speech acts correlate structurally and
functionally with the three cardinal communicative types of sentences. The mixed
communicative types of sentences can be interpreted in the theory of speech acts as
indirect speech acts, e.g.: ‘There is no chalk left’ may be interpreted as a
representative or as a directive: There is no chalk left (= bring some more); ‘I’ll be
watching you!’ under different communicative circumstances may be either a
constative, a promissive or even a menacive.
Later the theory of speech acts developed into a separate branch of
linguistics known as “pragmatic linguistics” (“pragmalinguistics”, or
“pragmatics”); this approach is used in syntactic studies as complementary to the
classification of the grammatically distinguished communicative types of sentences.
136
 137
преобразована в отдельную ветвь лингвистики, известную как «прагматическая
лингвистика» («прагмалингвистика» или «прагматика»); этот подход используется
в синтаксических исследованиях как дополняющий грамматическое разграничение
коммуникативных типов предложений.

Key terms: purpose of communication, declarative, interrogative and imperative communicative types (expressing statements, questions and inducements), type of
response, non-communicative utterances, exclamation, exclamatory sentence, open (zero) rheme, pronominal (special) questions, non-pronominal questions, alternative rheme,
explicit alternative (alternative proper) and implicit alternative (general) questions, basic (cardinal) and intermediary (mixed) communicative types, indirect questions,
rhetorical questions, polite requests, “theory of speech acts”, pragmatic utterance types (performatives, constatives, promissives, etc.), indirect speech acts

137
 138

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка

UNIT 23

ПРОСТОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ: СТРУКТУРА СОСТАВЛЯЮЩИХ SIMPLE SENTENCE: CONSTITUENT STRUCTURE

Понятие предикативной линии; простое предложение как монопре-
дикативная синтаксическая конструкция. Номинативное членение
предложения на синтаксические и семантические компоненты.
Традиционная классификация членов предложения: главные члены
предложения (подлежащее, сказуемое), второстепенные члены предложения
(дополнение, определение, обстоятельство), обособленные члены
предложения (приложение, обращение, вводный член предложения,
междометный член предложения). Понятие поверхностной и глубинной
(концептуальной) структуры предложения; классификация «семантических
падежей» или "семантический ролей" (теория «падежной грамматики» Ч.
Филлмора). Анализ предложения по "непосредственным составляющим".
Глагол как предикативный центр предложения. Понятие «элементарного»
предложения. Распространенное и нераспространенное простое предложение.
Проблема полноты предложений: полные и неполные (эллиптические)
простые предложения. Понятие составности предложения: двусоставные и
односоставные простые предложения; их соотношение с полными и
эллиптическими предложениями. Свободные и фиксированные односоставные
предложения; их прямые и косвенные («неявные») ассоциации с
двусоставными предложениями. Фиксированные односоставные
предложения, связанные с двусоставными предложениями отношениями
репрезентации. Семантическая классификация простых предложений:
личные (определенно-личные и неопределенно-личные) и безличные
(фактуальные и перцептивные) предложения; процессуальные (глагольные
акциональные и глагольные статальные) и субстантивные (именные
фактуальные и именные перцептивные) предложения; субъектные,
объектные и нейтральные («потенциально» объектные) предложения.
The notion of a predicative line; simple sentence as a monopredicative
construction. Nominative division of the sentence into syntactic and semantic
constituents. The traditional classification of notional parts (members of the
sentence): principal (subject, predicate), secondary (object, attribute, adverbial
modifier), detached (apposition, address, parenthesis, interjection). The notions
of surface and deep (conceptual) structures of the sentence; the classification of
‘semantic cases’, or ‘semantic roles’ (“case grammar” theory of Ch. Fillmore).
Parsing of the sentence into its ‘immediate constituents’. Verb as the predicative
centre of the sentence. The notion of the “elementary” sentence. Expanded and
unexpanded simple sentences. The problem of sentence completeness: complete
and incomplete (elliptical) sentences. The two axes of the sentence; one-axis and
two-axis sentences, their correlation with complete and elliptical sentences. Free
and fixed one-axis sentences; their direct or indirect (‘vague’) associations with
two-axis sentences. Fixed one-axis sentence-representatives. Semantic
classification of simple sentences: personal (definite and indefinite) and
impersonal (factual and perceptional) sentences; process featuring (verbal
actional and verbal statal) and substance featuring (nominal factual and
nominal perceptional) sentences; subjective, objective and neutral (“potentially”
objective) sentences.

Знаменательный глагол, выражающий основные предикативные значения в The finite verb, expressing the basic predicative meaning of the sentence
предложении и выполняющий функцию сказуемого, и объединяемое с ним and performing the function of the predicate, and the subject combined with it form
подлежащее образуют так называемую «предикативную линию» предложения. На the so-called “predicative line” of the sentence. On the basis of predicative line
основе представленности предикативных линий предложения делятся на presentation, sentences are divided into monopredicative (with one predicative line

138

монопредикативные (содержащие одну предикативную линию), т.е. простые и
полипредикативные (содержащие две предикативные линии или более), т.е.
сложные и осложненные.
Традиционно простое предложение изучается, прежде всего, с точки
зрения его грамматического, или номинативного членения: содержание
ситуационного события, отражаемого предложением, которое включает некий
процесс как динамический центр предложения, агент процесса, объекты процесса,
различные условия и обстоятельства процесса, образует основу традиционного
синтаксического членения предложения на позиционные (знаменательные)
члены. Другими словами, каждый знаменательный член предложения отражает
некоторый семантический компонент, или «роль» в составе ситуации; в структуре
предложения все они выполняют определенные функции, модифицируя, т.е.
определяя друг друга или предложение в целом.
Синтаксические функции, или члены предложения традиционно делятся на
главные и второстепенные. Главными членами предложения являются
подлежащее и сказуемое, которые в широком смысле определяют друг друга:
подлежащее является «личностным» определителем сказуемого, а сказуемое
является «процессным» определителем подлежащего, между ними существуют
отношения взаимозависимости. Второстепенные члены предложения включают:
дополнение – предметный определитель сказуемого; определение – признаковый
определитель предметных членов предложения, подлежащего или дополнения;
обстоятельство – признаковый определитель сказуемого; приложение –
предметный определитель подлежащего, вводный член предложения –
обособленный ориентированный на говорящего определитель либо одного из
членов предложения или всего предложения в целом; обращение – обособленный
определитель адресованности предложения; междометие – обособленный
определитель эмоциональности.
В середине ХХ века были разработаны новые подходы к анализу
предложения. В частности, американский лингвист Наум Хомский предложил
разграничивать в синтаксисе уровень глубинных, семантических или
концептуальных конструкций и уровень поверхностных, синтаксических
конструкций предложений; при этом различные виды конструкций связываются
между собой разнообразными трансформациями. Теория трансформационной
грамматики Н. Хомского была далее развита в сфере номинативного членения
предложения в теории падежной грамматики Ч. Филлмора: основная мысль
данной теории состоит в том, что каждый член предложения соотносится с
определенным компонентом соответствующей конструкции на семантическом
10[1]
The “drama” terminology in syntax was first proposed by L. Tesnière.
139
expressed), i.e. simple, and polypredicative (with two or more predicative lines
expressed), i.e. composite and semi-composite.
Traditionally, the simple sentence has been studied primarily from the point
of view of its grammatical, or nominative division: the content of the situational
event reflected by the sentence, which includes a certain process as its dynamic
center, the agent of the process, the objects of the process, various conditions and
circumstances of the process, form the basis of the traditional syntactic division of
the sentence into its nominative (positional) parts, or members of the sentence. In
other words, each notional part expresses a certain semantic component or
“role”10[1] in the situation; in the structure of the sentence, they perform the function
of modifying either each other or the sentence in general.
The syntactic functions or the members of the sentence are traditionally
divided into principal (main) and secondary. The principal parts of the sentence
are the subject and the predicate, which modify each other: the subject is the
“person” modifier of the predicate, and the predicate is the “process” modifier of
the subject; they are interdependent. The secondary parts are: the object – a
substance modifier of the predicate; the attribute – a quality modifier of substantive
parts, either the subject or the object; the adverbial modifier – a quality modifier of
the predicate; the apposition – a substance modifier of the subject; the parenthesis
(parenthetical enclosure) - a detached speaker-bound modifier either of one of the
nominative parts of the sentence or of the sentence in general; the address
(addressing enclosure) – a modifier of the destination of the whole sentence; the
interjection (interjectional enclosure) – an emotional modifier.
In the middle of the 20th century, new approaches to the analysis of the
sentence were developed. In particular, the American linguist Noam Chomsky
proposed the distinction between the level of the deep, semantic, or conceptual
structure of the sentence and the level of its surface, or syntactic structure, different
types of construction being connected by various transformations. Chomsky’s
transformational grammar theory in the sphere of the nominative division of the
sentence was further developed by C. J. Fillmore, who formulated the theory of
case grammar: its central idea is that each notional part of the sentence correlates
with one element of the underlying semantic level and possesses a ‘semantic
case’11[2] which represents its semantic role. In traditional linguistics, only adverbial
139

уровне и обладает «семантическим падежом», который отражает его
семантическую роль. Как известно, в традиционной грамматике только
обстоятельства получили подробное семантическое описание: они подразделяются
на обстоятельства времени, места, образа действия и т.д. В классификации
семантических ролей учитываются все компоненты называемой ситуации.
Например, «Агенс» – это одушевленный производитель действия, «Сила» –
неодушевленный производитель действия, «Пациенс» – объект, на который
направлено действие, «Инструмент» - объект, с помощью которого совершается
действие, «Локатив» - место в пространстве, где совершается действие, и т.д.
Классификация семантических ролей дополняет традиционную классификацию
синтаксических членов предложения, и сочетание двух данных классификаций
позволяет дать более подробное описание номинативного аспекта предложения.
Так, подлежащее может быть описано как подлежащее-агенс, например: I opened
the door; как подлежащее-пациенс, например: The door was opened; как
подлежащее-сила, например: The wind opened the door; как подлежащее-
инструмент, например: The key opened the door; как подлежащее-локатив,
например: Moscow hosted a summit, и т.д.
Все члены предложения синтагматически связываются между собой
отношениями модификации и могут быть представлены в виде схем линейного
или иерархического анализа (анализа по «непосредственным составляющим»),
например:
My child always obeys me.
S S
VP
11[2]
C. J. Fillmore used the term ‘case’ because the semantic roles of the types described in many languages (in particular, in Latin) are marked by case forms of the noun. This is not ‘case’ in the
morphological treatment of the term.
12[3]
It must be noted, though, that there is no definite list of semantic cases; their number, descriptions and names differ from one author to another.
140
modifiers enjoy a detailed semantic sub-classification into adverbial modifiers of
time, place, manner, attendant circumstances, etc. In the classification of semantic
roles, all semantic components of the situation are taken into consideration. For
example, the “Agent” is the personal doer of the action, the “Power” the impersonal
doer of the action, the “Patient” the direct object of the action, the “Instrument” the
object with the help of which the action is fulfilled, the “Locative” some point or
location in space, etc12[3]. The classification of semantic roles is complementary to
the classification of notional parts of the sentence, and the two classifications can
be employed together to better describe the nominative aspect of the sentence. For
instance, the subject can be described as subject-agent, e.g.: I opened the door; as
subject-patient, e.g.: The door was opened; subject-power, e.g.: The wind opened
the door; subject-instrument, e.g.: The key opened the door; subject-locative, e.g.:
Moscow hosted a summit, etc.
All nominative parts of the sentence are syntagmatically connected, and the
modificational relations between them can be analyzed in a linear as well as in a
hierarchical way (“immediate constituents” analysis, IC analysis), e.g.:
My child always obeys me.
VP
140

NP VP
Pron. N D
V Pron.
My child always obeys me
Структурная модель предложения определяется валентностью глагола-
сказуемого; глагол является организатором всех членов предложения.
Разграничение всех членов предложения на обязательные и факультативные в
соответствии с валентностью глагола-сказуемого делает возможным выявление
категории «элементарного предложения»: это предложение, все члены которого
являются обязательными; другими словами, элементарное предложение включает,
помимо главных членов предложения, только комлементаторы глагола.
Элементарное предложение совпадает структурно с так называемым
нераспространенным простым предложением, т.е. монопредикативным
предложением, которое включает только обязательные члены предложения.
Распространенное простое предложение включает также некоторые
факультативные члены, т.е. супплементаторы, которые не нарушают статуса
простого предложения, т.е. не превращают его в сложное или осложненное.
Например, предложение ‘He gave me the book’ является нераспространенным,
потому что все его члены требуются валентностью глагола to give; ср.: *He gave…;
He gave me… - такие конструкции были бы семантически и структурно ущербны.
Предложение ‘He gave me a very interesting book’ является распространенным,
поскольку содержит расширение – определение-супплементатор very interesting;
второе предложение может быть сведено к элементарному нераспространенному
предложению, построенному по синтагматической модели бикомплементативного
глагола to give.
Два главных члена предложения, подлежащее и сказуемое, с
примыкающими к ним второстепенными членами, образуют две составных части,
или два «состава» предложения: группу («состав») подлежащего и группу
(«состав») сказуемого. На основе их представленности во внешней структуре
предложения все предложения подразделяются на полные (полносоставные) и
неполные: в полносоставных предложениях имеются в наличии оба состава,
поэтому такие предложения еще называются «двусоставными»; если в структуре
предложения выражен только один из составов, предложение определяется как
141
NP VP
Pron. N D
V Pron.
My child always obeys me
The structural pattern of the sentence is determined by the valency of the
verb-predicate; the verb functions as the central predicative organizer of the
sentence constituents. The subdivision of all notional sentence parts into obligatory
and optional in accord with the valency of the verb-predicate makes it possible to
distinguish the category of “elementary sentence”: it is a sentence in which all the
positions are obligatory; in other words, an “elementary sentence” includes, besides
the principal parts, only complementive modifiers.
The elementary sentence coincides structurally with the so-called
unexpanded simple sentence, a monopredicative sentence, which includes only
obligatory nominative parts. The expanded simple sentence includes also some
optional parts, i.e. supplementive modifiers, which do not violate the syntactic
status of the simple sentence, i.e. do not make it into a composite or semi-
composite sentence. For example, the sentence ‘He gave me the book’ is
unexpanded, because all the nominative parts of this sentence are required by the
obligatory valency of the verb to give; cf.: *He gave…; He gave me… - these
constructions would be semantically and structurally deficient. The sentence ‘He
gave me a very interesting book’ is expanded, because it includes an expansion, the
attribute-supplement very interesting; the second sentence is reducible to the
elementary unexpanded sentence built on the syntagmatic pattern of the
bicomplementive verb to give.
The two principal parts of the sentence, the subject and the predicate, with
the subordinate secondary parts attached to them are the two constitutive members
or “axes” of the sentence: the subject group (the subject “axis”) and the predicate
group (the predicate “axis”). On the basis of their representation in the outer
structure of the sentence, sentences are subdivided into complete sentences and
incomplete sentences: in complete sentences both the subject group and the
predicate group are present; they are also called “two-member sentences” or “two-
axis sentences”; if only one axis is expressed in the outer structure of the sentence,
141

неполное; оно еще называется «односоставным» или «эллиптическим».
Традиционно односоставные и эллиптические предложения различаются
следующим образом: только те предложения, в которых подлежащее или
сказуемое опускается по контексту, считаются эллиптическими, например: Who is
there? – Your brother. Поскольку отсутствующие члены предложения с легкостью
восстанавливаются («понимаются») из контекста, эллиптические предложения
рассматриваются как двусоставные. «Истинно» односоставными традиционно
считаются предложения, в которых отсутствующий член предложения не
имплицируется в рамках контекста, например: What a nice day! Однако, строго
говоря, сам по себе «эллипсис» как механизм сокращения членов предложения,
может иметь место как в двусоставном, так и в односоставном предложениях; что
же касается непосредственной внешней структуры выше приведенных
предложений, в обоих случаях мы имеем дело с односоставными предложениями,
в которых отсутствует состав сказуемого. При этом в одних случаях эллипсис
является «свободным», обусловленным прямыми и очевидными контекстными
импликациями состава, а в других предложениях эллипсис является
«фиксированным», «устойчивым», и отсутствующий состав не может быть
восстановлен с той же степенью легкости и точности. Например, системно
закрепленным является эллипсис в следующих типах синтаксических
конструкций: в эмоционально окрашенных определительно-назывных
предложениях, например: “Brute!”; в психологически напряженных описаниях,
например: Night. Silence. No one in sight (так называемые номинативные
предложения); в различных эмфатических конструкциях, например: To ask a
question like this! What a joy!; в некоторых разговорных формулах, например: Thank
you! Nice meeting you!; и др. Фиксированные односоставные предложения также
связаны с двусоставными предложениями, хотя эти ассоциации являются
косвенными, «неявными», ср.: Brute! – You are a brute; You brute; I consider you a
brute; и т.п. Дополнительные оттенки значения фиксированных односоставных
предложений (как эмоциональная «кричащая» стилистическая окраска
определения в приведенном предложении) разрушаются в подобных
восстановлениях. Тем не менее, между свободными и фиксированными
односоставными предложениями нет строго определенной границы: существует
пространство переходных типов предложений, связанных с двусоставными
предложениями через прямые или косвенные ассоциации, ср.: Open the door. – You
open the door; Thank you! – I thank you; etc.
Что касается формул утверждения и отрицания (Yes; No; All right),
вокативных предложений (Ladies and gentlemen! Dear friends!), формул
приветствия и прощания (Hello! Good-bye!), и других подобных им конструкций,
142
the sentence is defined as incomplete; it is also called “one-member sentence”,
“one-axis sentence”, or “elliptical sentence”.
Traditionally, one-axis sentences and elliptical sentences are distinguished
in the following way: only those sentences in which the nominative parts are
contextually omitted are considered to be elliptical, e.g.: Who is there? – Your
brother. Since the missing parts are easily restored (“understood”) from the context,
elliptical sentences are treated as two-member sentences. “Genuine” one-member
sentences are traditionally treated as those which do not imply the missing member
on contextual lines, e.g.: What a nice day! But, strictly speaking, “ellipsis”, as a
mechanism of sentence structure-curtailing, can affect both two-axis sentences and
one-axis sentences; as far as the immediate outer structure of the above given
sentences is concerned, in both cases we are dealing with one-member sentences, in
which the predicate axis is missing. Still, in some cases the ellipsis is “free”,
determined by direct and obvious contextual axis-implications, and in other
sentences the ellipsis “fixed”, and the absent axis cannot be restored with the same
ease and accuracy. For example, the following elliptical structures are fixed in the
system of language: emotionally colored name-callings, e.g.: Brute!;
psychologically tense descriptions, e.g.: Night. Silence. No one in sight (so-called
nominative sentences); various emphatic constructions, e.g.: To ask a question like
this! What a joy!; some conversational formulas, e.g.: Thank you! Nice meeting
you!; etc. Fixed one-axis sentences are also related to two-axis sentences, though
the associations are indirect and vague, cf.: Brute! – You are a brute; You brute; I
consider you a brute; etc. The additional semantics of the fixed one-axis sentences
(like the emotional “scream-style” name-calling of the sentence analyzed) is
destroyed by such restorations. Nevertheless, there is no strictly defined
demarcation line between free and fixed one-axis sentences: there is a continuum of
sentences, related to the two-axis sentences by direct or indirect associations, cf.:
Open the door. – You open the door; Thank you! – I thank you; etc.
As for negation and affirmation formulas (Yes; No; All right), vocative
sentences (Ladies and gentlemen! Dear friends!), greeting and parting formulas
(Hello! Good-bye!) and other similar constructions, they constitute the periphery of
the category of the sentence: they are not exactly word-sentences, but rather
sentence-representatives, related to the corresponding two-axis sentences not by
“vague” implications, but by representation. Most of them exist only in syntagmatic
combinations with full-sense antecedent predicative constructions. Cf.: Are you
going to come? – No (= I am not going to come). The isolated exclamations of
interjectional type, like My God! For heaven’s sake! Gosh!, etc., are not related to
any two-axis constructions at all, either by vague implications or by representation,
142

они представляют собой периферию категории предложения: это не предложения,
построенные из слов, а скорее репрезентаторы предложений: они связаны с
соответствующими двусоставными предложениями не описанными выше
«неясными» косвенными импликациями, а отношениями репрезентации. Большая
часть из них существует только в сочетании с полнозначными предшествующими
предикативными конструкциями. Ср.: Are you going to come? – No (= I am not going
to come). Изолированные восклицания междометного типа, такие как My God! For
heaven’s sake! Gosh! и т.п., вообще не связаны с двусоставными предложениями,
ни в плане «неявных» ассоциаций, ни в плане репрезентации, поскольку являются
«псевдо-предложениями», или «некоммуникативными высказываниями» и не
выражают ни ситуативной номинации, ни предикации, ни информационной
перспективы (см. Раздел 22).
Семантическая классификация простых предложении базируется на
семантике главных членов предложения. На основе категориальных значений
подлежащего предложения подразделяются на безличные, например: It drizzles;
There is no use crying over spilt milk; и личные, которые далее могут быть
разделены на личностные и неличностные. Личностные предложения, в свою
очередь, подразделяются на определенно-личностные, например: I know it; и
неопределенно-личностные, например: One never knows such things for sure.
Неличностные предложения делятся на одушевленно-неличностные
(«анимальные»), например: A cat entered the room; и неодушевленно-
неличностные («неанимальные»), например: The wind opened the door. Безличные
предложения делятся на фактуальные, например: It drizzles; и перцептивные,
например: It looks like rain.
На основе категориальных значений сказуемого предложения
подразделяются на предложения с процессуальной семантикой («глагольные») и
с субстантивной семантикой («именные»), процессуальные предложения далее
подразделяются на акциональные, например: I play ball; и статальные,
например: I enjoy your party; субстантивные предложения подразделяются на
фактуальные, например: She is clever; и перцептивные, например: She seems to be
clever. Как видно из приводимых примеров, различия в категориально семантике
подлежащего поддерживаются явными различиями в субъектно-предикатной
сочетаемости.
В учебниках по практической грамматике различные разбиения простых
предложений обычно проводятся на основе структуры предикатов: сказуемые
подразделяются на простые (I read) и составные, которые далее подразделяются
на составные глагольные сказуемые (She started crying) и составные именные
сказуемые с чистыми связками и спецификативными связками (She looked
143
being “pseudo-sentences”, or “non-communicative utterances” and rendering no
situational nomination, predication or informative perspective of any kind (see Unit
22).
The semantic classification of simple sentences is based on principal parts
semantics. On the basis of subject categorial meaning, sentences are divided into
impersonal, e.g.: It drizzles; There is no use crying over spilt milk; and personal;
personal sentences are further subdivided into human and non-human. Human
sentences are further subdivided into definite, e.g.: I know it; and indefinite, e.g.:
One never knows such things for sure. Non-human sentences are further subdivided
into animate, e.g.: A cat entered the room; and inanimate, e.g.: The wind opened
the door. Impersonal sentences may be further subdivided into factual, e.g.: It
drizzles; and perceptional, e.g. It looks like rain.
On the basis of predicate categorial meaning, sentences are divided into
process featuring (“verbal”) and substance featuring (“nominal”); process
featuring sentences are further subdivided into actional, e.g.: I play ball; and statal,
e.g.: I enjoy your party; substance featuring sentences are further subdivided into
factual, e.g.: She is clever; and perceptional, e.g.: She seems to be clever. As the
examples show, the differences in subject categorial meaning are sustained by
obvious differences in the subject-predicate combinability.
In practical courses on grammar, various subdivisions of simple sentences
are usually based on the structure of the predicate: predicates are subdivided into
simple (I read) and compound, which are further subdivided into compound verbal
predicates (She started crying) and compound nominal predicates with pure and
specifying link verbs (She looked beautiful).
On the basis of subject-object relations, simple sentences are divided into
subjective, e.g.: He is a writer; objective, e.g.: He is writing a book; and neutral or
“potentially” objective, e.g.: He is writing.
143
 144
beautiful).
На основе субъектно-объектных отношений простые предложения
подразделяются на субъектные, например: He is a writer; объектные, например:
He is writing a book; и нейтральные или «потенциально» объектные, например:
He is writing.

Key terms: predicative line, monopredicative, or simple sentences and polypredicative, or composite and semi-composite sentences, grammatical (syntactic, nominative)
division of the sentence, nominative (positional) parts, principal notional parts (subject, predicate), secondary notional parts (object, attribute, adverbial modifier), detached
notional parts (apposition, address, parenthesis, interjection), the transformational grammar theory, deep (semantic, conceptual) structure, surface (syntactic) structure, the
theory of case grammar, ‘semantic cases’ (‘semantic roles’, ‘case roles’), elementary simple sentence, expanded and unexpanded sentences, the axes of the sentence (the axis of
subject, the axis of predicate), complete (two-member, two-axis) and incomplete (one-member, one-axis) sentences, elliptical sentence, free (contextually-bound) and fixed one-
axis sentences, direct and indirect (‘vague’) implications, representation, categorial meanings of the subject, personal and impersonal sentences, human (definite and indefinite)
and non-human (animate and inanimate) sentences, categorial meanings of the predicate, process featuring (verbal) and substance featuring (nominal) sentences, actional and
statal verbal predicates, factual and perceptional nominal predicates, simple and compound (verbal and nominal) predicates, subjective, objective and neutral (“potentially”
objective) sentences

144

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 24
ПРОСТОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ: ПАРДИГМАТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА
Парадигматический подход в синтаксисе; оппозиционное представление
моделей предложений. Исходный элемент синтаксической деривации: «базовое
предложение» или «ядерное предложение». Деривационные процедуры
(трансформации) в синтаксисе: морфологическое изменение слов,
использование служебных слов, субституция, опущение, изменение порядка
слов, интонационное оформление. Два типа деривационных отношений в
парадигматической системе предложений: «конструкционные» отношения и
«предикативные» отношения. Клаузализация и фразиализация; полная и
частичная номинализация. «Низшие» («фактуальные») и «высшие»
(«оценочные») предикативные функции: категории коммуникативной
установки, бытийного качества (утверждения – отрицания), реализации, веро-
ятности, оценки тождества, модального отношения субъекта к действию,
фазиса, субъектно-объектного отношения, информативной перспективы,
(эмоциональной) интенсивности. Понятие «предикативной нагрузки»;
предложения с «легкой» и «тяжелой» предикативной нагрузкой. Практическое
применение парадигматического подхода к синтаксису предложения в практике
преподавания английского языка.
Традиционно предложение изучалось только с точки зрения синтагматики,
как последовательность составляющих членов, которые выполняют
соответствующие синтаксические функции. Ф. де Соссюр особо подчеркивал, что
парадигматика свойственна морфологии, а синтаксис должен изучаться, прежде
всего, с точки зрения линейных связей слов. Тем не менее, некоторые системные
взаимоотношения между различными синтаксическими конструкциями
традиционно описывались в грамматике в терминах производства (деривации) в
связи с различными аспектами функциональной семантики предложения:
вопросительные и побудительные конструкции описывались как производные от
повествовательных; отрицательные предложения описывались как производные от
утвердительных; эмоционально нагруженные предложения описывались как
производные от эмоционально нейтральных и др. Эти и другие системные связи
между предложениями интуитивно использовались в практике преподавания языка в
145
SIMPLE SENTENCE: PARADIGMATIC STRUCTURE
Paradigmatic approach in syntax; oppositional presentations of
sentence patterns. The initial basic element of syntactic derivation: “the base
sentence” or “the kernel sentence”. Derivational procedures (transformations):
morphological changes of words, the use of functional words, substitution,
deletion, word-order changes, and intonational arrangement. The two types of
derivational relations in the paradigmatic system of sentences:
“constructional” relations and “predicative” relations. Clausalization and
phrasalization; complete and partial nominalization. “Lower” (“factual”,
“truth-stating”) predicative functions and “higher” (“evaluative”) predicative
functions: the categories of communicative purpose, of existence quality
(affirmation and negation), of realization, of probability, of modal identity, of
subjective modality, of subject-action relations, of subject-object relations, of
phase, of informative perspective, of (emotional) intensity. The notion of
“predicative load”; “light” and “heavy” predicative load of sentences. Practical
application of the paradigmatic approach in the process of teaching syntax.
Traditionally, the sentence was studied only syntagmatically, as a string
of constituent parts fulfilling the corresponding syntactic functions. F. de
Saussure stressed the fact that paradigmatics is quite natural for morphology,
while syntax should be studied primarily as the linear connections of words. Still,
some systemic relations between syntactic structures were traditionally described
derivationally to reveal the functional semantics of the sentence; for example,
interrogative and imperative sentence structures were described as derived from
declarative ones; negative sentences were described as derived from affirmative
ones; emotionally loaded sentences were described as derived from those
emotionally neutral, etc. These and other systemic connections between sentences
were intuitively used in language teaching for a long time, though they were
formulated in terms of classifications.
Regular paradigmatic description of syntax started in the middle of the
145

течение долгого времени, хотя и формулировались в терминах классификаций.
Последовательное парадигматическое описание синтаксиса началось в
середине ХХ века вслед за возникновением теории трансформационного синтаксиса
Н. Хомского, который, как уже упоминалось ранее, предложил разграничивать
глубинный и поверхностный уровни синтаксических конструкций, связанные между
собой отношениями трансформации. Сегодня очевидно, что функциональная
семантика предложений образует синтаксические категории, реализуемые через
оппозиции парадигматически соотносимых моделей предложений. Рассматривая
подобные оппозиции по аналогии с морфологическими парадигмами, мы можем
выделить формальные признаки и индивидуальные грамматические значения
парадигматически противопоставленных моделей предложений.
Для того чтобы обсуждать модели предложении, противопоставленные в
синтаксических парадигмах по их дифференциальным признакам, необходимо
выделить исходный элемент синтаксической деривации, «корневое предложение»,
которое подвергается различным трансформациям и выступает в качестве основы
для определения синтаксических категориальных оппозиций. Этот элемент известен
под разными названиями: «основная синтаксическая модель», «элементарная
модель предложения», «базовое предложение» или «ядерное предложение».
Структурно ядерное предложение совпадает с элементарным предложением,
образованным обязательными валентностями глагола-сказуемого, например: Mary
put the book on the table.
Производство реальных предложений в «поверхностной» речи из ядерных
предложений в «глубинной базовой» речи может быть описано как процесс,
включающий элементарные трансформационные шаги, или синтаксические
деривационные процедуры. К ним относятся: морфологическая организация членов
предложения, выражающих синтаксически значимые категории, прежде всего,
морфологические изменения личного глагола, выполняющего функцию сказуемого
(время, вид, залог и наклонение), например: Mary put the book on the table à Mary
would have put the book on the table…; использование служебных слов, которые
преобразуют синтаксические конструкции так же, как служебные, грамматические
морфемы преобразуют слова, например: Mary put the book on the table. à Did Mary
put the book on the table?; процесс замещения, включая использование личных,
указательных и неопределенных местоимений, различных полу-знаменательных
заместителей, например: Mary put the book on the table. à Mary put it on the table;
опущение, т.е. сокращение некоторых элементов в различных контекстных
обстоятельствах, например: Put the book on the table!; процесс позиционной
организации членов предложения, подразумевающий изменение порядка слов,
например: Mary put the book on the table. à On the table Mary put the book; процесс
146
20th century in the wake of the transformational grammar theory of N. Chomsky,
who, as was mentioned before, distinguished deep and surface levels of syntactic
structures, transformationally connected with each other. Today it is obvious that
the functional meanings of sentences make up syntactic categories, represented
by the oppositions of paradigmatically correlated sentence patterns. Studying
these oppositions on the analogy of morphological paradigms we can distinguish
formal marks and individual grammatical meanings of paradigmatically opposed
sentence patterns.
In order to speak about sentence patterns opposed in syntactic paradigms
in accord with their differential features, it is necessary to single out the initial
basic element of syntactic derivation, the “sentence-root”, which undergoes
various transformations and serves as the basis for identifying syntactic categorial
oppositions. This element is known under different names: “the basic syntactic
pattern”, “the elementary sentence model”, “the base sentence”, or “the kernel
sentence”. Structurally, the kernel sentence coincides with the elementary
sentence, organized by the obligatory valencies of the predicate verb, e.g.: Mary
put the book on the table.
The derivation of genuine sentences in “surface” speech out of kernel
sentences in “deep” speech can be analyzed as a process consisting of elementary
transformational steps, or syntactic derivational procedures. These include:
morphological arrangement of the sentence parts expressing syntactically
relevant categories, primarily the morphological changes of the finite form of the
verb performing the function of the predicate (tense, aspect, voice, and mood),
e.g.: Mary put the book on the table à Mary would have put the book on the
table…; the use of functional words (functional expansion), which transform
syntactic constructions the same way grammatical morphemes transform words,
e.g.: Mary put the book on the table. à Did Mary put the book on the table?; the
process of substitution, including the use of personal, demonstrative and
indefinite pronouns and of various substitutive half-notional words, e.g.: Mary
put the book on the table. à Mary put it on the table; deletion, i.e. elimination of
some elements in various contextual conditions, e.g.: Put the book on the table!;
the process of positional arrangement, involving changes of the word order, e.g.:
Mary put the book on the table. à On the table Mary put the book; the process of
intonational arrangement, i.e. application of various functional tones and accents,
e.g.: Mary put the book on the table. à Mary put the book on the table?(!)
146

интонационного оформления, т.е. использование различных значимых изменений
тона и ударения, например: Mary put the book on the table. à Mary put the book on the
table?(!)
Все эти деривационные шаги или процедуры функционально значимы: они
служат показателями динамических признаков предложения, имеющих
синтаксическое значение. Эти деривационные шаги могут использоваться либо по
отдельности, либо в сочетании друг с другом; например, местоименный вопрос
Where did Mary put the book? может быть описан как трансформ предложения Mary
put the book on the table, образованный с помощью специального служебного слова
(вспомогательного глагола did), замещения (вопросительное заместительное
местоимение where), использования особого порядка слов и интонационного
оформления.
Деривационные отношения в парадигматической системе предложений
могут быть двух типов: конструкционные отношения, связанные с образованием
более сложных синтаксических конструкций из более простых, и предикативные
отношения, связанные с выражением предикативной семантики предложения.
В конструкционной системе синтаксической парадигматики ядерные
предложения и распространенные базовые предложения трансформируются в части
сложных предложений (клаузы) и словосочетания. Трансформация базового
предложения в клаузу называется «клаузализацией»; она преобразует предложение в
часть сложного предложения в процессе сочинительного или подчинительного
объединения предложений. Основной трансформационной процедурой
клаузализации является использование союзов и союзных слов; кроме того, могут
использоваться изменение порядка слова, интонационного оформления, опущение,
замещение и другие трансформационные процедуры. Ср.: The team won. + It caused
a sensation.à The team won and it caused a sensation; When the team won, it caused a
sensation.
Трансформация базового предложения в словосочетание может быть
названа «фразиализацией»; она используется при построении синтаксических
конструкций различной степени сложности: распространенных простых
предложений или осложненных предложений. Фразиализация может быть
нескольких видов: один из них, номинализация, уже упоминался несколько раз
ранее: номинализация - это преобразование предложения в именное словосочетание;
в процессе полной номинализации ядерное предложение преобразуется в
словосочетание с существительным и полностью утрачивает предикативную
семантику, например: The team won. à the team’s victory; The weather changed. à the
change of the weather; при частичной номинализации предложение
трансформируется в полупредикативное словосочетание с герундием или
147
All these procedures are functionally relevant: they serve as markers of
syntactically meaningful dynamic features of the sentence. These derivational
steps may be employed either alone or in combination with each other; for
example, the pronominal question Where did Mary put the book? can be
described as the transform of the kernel sentence Mary put the book on the table,
derived with the help of a special functional word (the auxiliary verb did),
substitution (the interrogative substitutive adverb where), and the use of special
positional and intonational arrangement.
Derivational relations in the paradigmatic system of sentences are of two
types: “constructional” relations, connected with the formation of more complex
syntactic structures out of simpler ones, and “predicative” relations, connected
with expression of the predicative semantics of the sentence.
In the constructional system of syntactic paradigmatics, kernel sentences
and expanded base sentences are transformed into clauses and phrases. The
transformation of a base sentence into a clause can be called “clausalization”; it
changes a sentence into a clause in the process of the subordinative or
coordinative combination of sentences. The main transformational procedure of
clausalization is the use of conjunctive words; in addition, the change of the word
order, the change of intonational arrangement, deletion, substitution and other
derivational procedures may be involved. Cf.: The team won. + It caused a
sensation.à The team won and it caused a sensation; When the team won, it
caused a sensation.
The transformation of a base sentence into a phrase can be called
“phrasalization”; it changes the sentence into a phrase in the process of building
the syntactic constructions of various degrees of complexity: expanded simple
sentences or semi-composite sentences. Phrasalization may be of several types;
one of them, nominalization, i.e. the transformation of a sentence into a nominal
phrase, has already been mentioned; by complete nominalization the kernel
sentence is changed into a regular noun phrase and is completely deprived of its
predicative semantics, e.g.: The team won. à the team’s victory; The weather
changed. à the change of the weather; by partial nominalization the sentence is
changed into a semi-predicative gerundial or infinitive phrase and is deprived of
part of its predicative semantics, e.g.: the team’s winning; for the team to win; the
weather changing. These situation-naming constructions differ semantically, as
147

инфинитивом и лишается части своей предикативной семантики, например: the
team’s arriving; for the team to arrive; the weather changing. Эти ситуативно-назывные
конструкции различаются семантически как более динамичные или более статичные
в соответствии с разными типами процессуальной репрезентации (см. Раздел 11).
Другие виды фразиализации – это трансформации ядерных предложений в
различные причастные и инфинитивные конструкции, которые образуют полу-
клаузы типа сложных дополнений, адвербиальных конструкций и некоторых других
полупредикативных конструкций, например: Having won, the team caused a sensation.
Образование более сложных синтаксических конструкций из более простых
основывается на двух ядерных предложениях и похоже на процесс образования
сложного слова из двух основ (ср.: to fall + water à a waterfall, an aircraft + to carry à
an aircraft-carrier), например: The team won. + It caused a sensation.à The team won
and it caused a sensation; When the team won, it caused a sensation; Having won, the
team caused a sensation; The team’s winning caused a sensation; The victory of the team
caused a sensation; etc.
В предикативной системе синтаксической парадигматики ядерное
предложение подвергается трансформациям, связанным с выражением различных
предикативных синтаксических значений. Предикативные функции, выражаемые
моделями примарных предложений, могут быть разделены на «низшие» и «высшие».
Низшие функции включают выражение таких морфологических категорий как время
и вид; они участвуют в выражении «фактической», «реально-назывной» семантикой
предложения. Высшие предикативные функции входят в план «оценки» ситуации;
они выражаются через синтаксические категориальные оппозиции, которые
образуют следующие синтаксические категории: категория коммуникативной
направленности (установки), или, вернее, две подкатегории: первая подкатегория, в
которой вопрос противопоставляется повествованию, ср.: Mary put the book on the
table. – Did Mary put the book on the table?; и вторая подкатегория, в которой
побуждение противопоставляется повествованию, ср.: Mary put the book on the table.
– Mary, put the book on the table; категория бытийного качества, в которой
утверждение противопоставляется отрицанию, ср: Mary put the book on the table. –
Mary didn’t put the book on the table; категория реализации, в которой реальность
противопоставляется нереальности, ср.: Mary put the book on the table. – Mary would
have put the book on the table…; категория вероятности, в которой вероятность
противопоставляется констатации, ср.: Mary put the book on the table. – Mary might
put he book on the table; категория модальной оценки тождества, в которой
модальная оценка действия (его «кажимость», случайность, неожиданность и т.п.)
противопоставляется констатации, ср.: Mary put the book on the table. – Mary
happened to put the book on the table; категория субъективной модальности, в
148
more dynamic or more static, in accord with different types of processual
representation (see Unit 11). The other types of phrasalization include
transformations of kernel sentences into various participial and infinitive
constructions, which make up the semi-clauses of complex objects, adverbial
constructions, and some other semi-predicative constructions, e.g.: Having won,
the team caused a sensation.
The formation of more complex clausal structures out of simpler ones
involves two base sentences and resembles the process of a compound word
being built on the base of two stems (cf.: to fall + water à a waterfall, an aircraft
+ to carry à an aircraft-carrier), e.g.: The team won. + It caused a sensation.à
The team won and it caused a sensation; When the team won, it caused a
sensation; Having won, the team caused a sensation; The team’s winning caused
a sensation; The victory of the team caused a sensation; etc.
In the predicative system of syntactic paradigmatics, a kernel sentence
undergoes transformations connected with the expression of predicative syntactic
semantics. Predicative functions, expressed by primary sentence patterns, can be
subdivided into “lower” and “higher”. Lower functions include the expression of
such morphological categories as tense and aspect; these are of “factual”, “truth-
stating” semantic character. Higher predicative functions are “evaluative”; they
are expressed by syntactic categorial oppositions, which make up the following
syntactic categories: the category of communicative purpose, or rather two
communicative sub-categories: the first sub-category, in which question is
opposed to statement, cf..: Mary put the book on the table. – Did Mary put the
book on the table?; and the second sub-category, in which statement is opposed
to inducement, e.g.: Mary put the book on the table. – Mary, put the book on the
table; the category of existence quality (affirmation and negation), in which
affirmation is opposed to negation, cf.: Mary put the book on the table. – Mary
didn’t put the book on the table; the category of realization, in which unreality is
opposed to reality, cf.: Mary put the book on the table. – Mary would have put
the book on the table…; the category of probability, in which probability is
opposed to fact, cf.: Mary put the book on the table. – Mary might put he book on
the table; the category of modal identity, in which modal identity is opposed to
fact, cf.: Mary put the book on the table. – Mary happened to put the book on the
table; the category of subjective modality, in which modal subject-action relation
is opposed to fact, cf.: Mary put the book on the table. – Mary must put the book
on the table; the category of subject-action relations, in which specified actual
148

которой модальное отношение субъекта к действию противопоставляется
констатации, ср.: Mary put the book on the table. – Mary must put the book on the table;
категория актуального отношения субъекта к действию, в которой попытка,
удача, неудача субъекта относительно производства некоторого действия
противопоставляется констатации, ср.: Mary put the book on the table. – Mary tried to
put the book on the table; категория фазиса, в которой сообщение о начале,
продолжении или конце действия противопоставляется констатации, ср.: Mary put
the book on the table. – Mary started putting her book on the table (though I asked her not
to); категория субъектно-объектных отношений, в которой пассивность
противопоставляется активности, ср.: Mary put the book on the table. – The book was
put on the table by Mary; категория информативной перспективы, в которой
специализированное, обратное актуальное членение противопоставляется
неспециализированному, прямому актуальному членению, ср.: Mary put the book on
the table. – It was Mary who put the book on the table; категория эмоциональной
интенсивности, в которой эмфаза (эмотивность) противопоставляется
эмоциональной нейтральности, ср.: Mary put the book on the table. – Mary did put the
book on the table!
Важно понимать, что синтаксическая деривация не представляет собой
непосредственного преобразования одного предложения в другое: первичные,
примарные предложения, представленные выше в качестве примеров, не образуют
собственно парадигматических рядов. Совокупная система всех формальных
моделей одного базового предложения, которые образуют его синтаксическую
парадигму предикативных значений, исключительно сложна; например, в рамках
оппозиции вопрос – повествование можно выявить местоименные и альтернативные
вопросы, каждый из этих типов далее подразделяется на целый ряд вариантов; то же
самое относится ко всем другим синтаксическим категориям.
Все перечисленные выше категории могут быть представлены или не
представлены в высказывании в своих сильных вариантах. Общий объем сильных
членов предикативных оппозиций, представленных в реальном предложении, можно
определить как его «предикативную нагрузку». Ядерное предложение, которое
определяется в терминах оппозиционного анализа как невопросительное,
непобудительное, не-модально-идентифицирующее и т.д., может быть
охарактеризовано как предикативно «ненагруженное» (как предложение с «нулевой
предикативной нагрузкой»); предложения, которые обладают наиболее типичной
предикативной нагрузкой одного или двух выраженных положительных признаков,
могут быть охарактеризованы как предложения с «легкой» предикативной
нагрузкой; предложения со сложной предикативной семантикой, маркированной по
трем и более (как правило, не более шести) предикативным категориям, обладают
149
subject-action relation is opposed to fact, cf.: Mary put the book on the table. –
Mary tried to put the book on the table; the category of phase, in which phase of
action is opposed to fact, cf.: Mary put the book on the table. – Mary started
putting her book on the table (though I asked her not to); the category of subject-
object relations, in which passive action is opposed to active action, cf.: Mary put
the book on the table. – The book was put on the table by Mary; the category of
informative perspective, in which specialized, reverse actual division is opposed
to non-specialized, direct actual division, cf.: Mary put the book on the table. – It
was Mary who put the book on the table; the category of (emotional) intensity, in
which emphasis (emotiveness) is opposed to emotional neutrality, cf.: Mary put
the book on the table. – Mary did put the book on the table!
It is important, that syntactic derivation should no be understood as an
immediate change of one sentence into another: the primary sentences, presented
above as examples, do not form the immediate paradigmatic series. The total
system of all the pattern-forms of one sentence base, which make up its general
syntactic paradigm of predicative functions, is extremely complicated; for
example, within the framework of the question – statement opposition,
pronominal and alternative questions are identified, each of them including a set
of varieties; the same applies to all the other syntactic oppositions.
All the categories enumerated here may or may not be represented in an
utterance by their strong function members. The total volume of the strong
members of predicative oppositions actually represented in a sentence can be
defined as its “predicative load”. The kernel sentence, which is characterized in
oppositional terms as non-interrogative, non-imperative, non-negative, non-
modal-identifying, etc., can be treated as predicatively “non-loaded” (has a “zero
predicative load”); sentences with the most typical predicative loads of one or
two positive feature expressed can be treated as “lightly” loaded; sentences with
intricate predicative semantics of more than two positive predicative features
(normally, no more than six) are “heavily” loaded. For example, the sentence
Why on earth has Mary failed to put my book back on the table?! can be
described as expressing positive predicative semantics of interrogations, subject-
149
 150
«тяжелой» предикативной нагрузкой. Например, предложение Why on earth has action relations and intensity; its predicative load is “heavy”.
Mary failed to put my book back on the table?! выражает положительную
предикативную семантику вопросительности, актуального отношения субъекта к
действию и интенсивности; это предложение с «тяжелой» предикативной нагрузкой.
Key terms: sentence patterns (models), syntactic derivation, kernel sentence (basic syntactic pattern, elementary sentence model, base sentence), derivational procedures
(syntactic transformations), constructional relations, predicative relations, phrasalization, nominalization (complete and partial), clausalization, predicative functions, primary
sentence patterns, ‘lower’ and ‘higher’ predicative functions, predicative categories, paradigmatic series, predicatively (non-) loaded sentences, ‘light’ and ‘heavy’ predicative
load

150

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 25
СЛОЖНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
КАК ПОЛИПРЕДИКАТИВНАЯ КОНСТРУКЦИЯ
Сложное предложение как полипредикативная конструкция. Клауза
как часть сложного предложения; ее соотнесение с простым предложением.
Подчинительная полипредикация (гипотаксис) и сочинительная
полипредикация (паратаксис); сложноподчиненные и сложносочиненные
предложения как два основных типа сложных предложений. Синдетические и
асиндетические связи между частями сложного предложения; их соотнесение
с сочинением и подчинением. Присоединительная (кумулятивная)
полипредикация; присоединительные предложения как конструкции
промежуточного типа между сложными предложениями и simple and composite sentences.
последовательностями отдельных предложений. Слитная полипредикация;
осложненные предложения как конструкции промежуточного типа между
простыми и сложными предложениями
Как уже отмечалось, сложные предложения отличаются от простых
количеством предикативных линий: простые предложения являются
монопредикативными синтаксическими конструкциями, они образуются одной
предикативной линией, а сложные предложения являются полипредикативными
синтаксическими коснтрукциями, они образуются двумя или более
предикативными линиями, каждая со своим собственным подлежащим и
сказуемым. Это означает, что сложное предложение отражает две ситуации (или
более), образующие единое целое.
Каждая предикативная часть в сложном предложении образует отдельную
клаузу. Клауза, как часть сложного предложения, соотносится с отдельным
простым предложением, однако сложное предложение не эквивалентно
последовательности простых предложений, которые лежат в основе частей
сложного предложения. Ср.: This is the issue I planned to discuss with you. - This is the
issue. I planned to discuss it with you. Целью коммуникации в приведенном сложном
предложении является представление некоторой темы обсуждения как
запланированной; эта семантика утрачивается при трансформации предложения в
последовательность простых предложений.
151
COMPOSITE SENTENCE
AS A POLYPREDICATIVE CONSTRUCTION
Composite sentences as polypredicative constructions. A clause in a
composite sentence; its correlation with a separate sentence. Subordinative
polypredication (hypotaxis) and coordinative polypredication (parataxis);
complex and compound sentences as the two basic types of composite sentences.
Syndeton and asyndeton vs. coordination and subordination. Cumulative
polypredication; cumulative sentences as intermediary constructions between
composite sentences and sequences of separate sentences. Polypredication of
fused type; semi-composite sentences as intermediary constructions between
It has been mentioned, that composite sentences differ from simple
sentences by the number of predicative lines represented: simple sentences are
monopredicative syntactic constructions, formed by only one predicative line,
while composite sentences are polypredicative syntactic constructions, formed by
two or more predicative lines, each with a subject and a predicate of its own. This
means, that the composite sentence reflects two or more situations or events
making up a unity.
Each predicative unit in a composite sentence forms a clause. A clause as
a part of a composite sentence corresponds to a separate sentence, but a composite
sentence is not at all equivalent to a sequence of the simple sentences underlying
its clauses. Cf.: This is the issue I planned to discuss with you. - This is the issue. I
planned to discuss it with you. The purpose of communication in the composite
sentence above is the presentation of a certain topic; this is lost in the
transformation of the sentence into a sequence of simple sentences.
151

Существует два основных типа сложных предложений: сложносочиненные
и сложноподчиненные. В сложносочиненном предложении части (клаузы) связаны
на основе сочинения (паратаксиса); с помощью сочинительных связей клаузы
объединяются как единицы равные по синтаксическому рангу, т.е. равноправные,
эквипотентные (ср.: эквипотентные, сочинительные словосочетания; см. Раздел 19).
В сложноподчиненном предложении клаузы объединяются как единицы неравные
по синтаксическому статусу, одна из которых одна подчиняет другую (ср.:
доминационные, подчинительные словосочетания; см. Раздел 19). С точки зрения
позиционного критерия это значит, что при подчинении одна из клауз
(подчиненная часть, «подчиненное предложение»), занимает положение одного из
членов второй клаузы (главной части, «главного предложения»). Данная строевая
характеристика существенна с точки зрения имплицируемой семантики:
подчиненная часть, как бы ни была важна передавая с ее помощью информация с
точки зрения всего акта коммуникации, выступает как естественное дополнение к
информации, содержащейся в главной части, ср.: This is the issue I planned to discuss
with you; The issue, which I planned to discuss with you, is very important. Что касается
частей сложносочиненного предложения, равенство их синтаксического статуса
проявляется, прежде всего, в том, что каждая последующая часть эксплицирует
новое движение мысли и может вводиться с помощью чисто соединительного
союза and или противительного союза but, ср.: I want to discuss something with you,
but we can talk about it later. Последующая часть в сложносочиненном предложении
строго фиксирована в постпозиции к ведущей части и относится ко всей ведущей
части в целом, а подчиненная часть сложноподчиненного предложения обычно
относится к одному из членов главной части, поэтому может занимать разные
позиции относительно главной части (как в приведенных выше примерах).
Связи между частями сложных предложений осуществляются
синдетически, т.е. с помощью специальных связующих слов, союзов и других
союзных слов и словосочетаний, или асиндетически, т.е. без использования каких-
либо союзных слов.
Существуют определенные разногласия по поводу статуса синдетона и
асиндетона в противопоставлении с сочинением и подчинением. Согласно
традиционной точке зрения, все сложные предложения на верхнем уровне должны
быть разделены на сочинительные и подчинительные, а на нижнем уровне каждый
тип представляется в виде союзных и бессоюзных связей. Против этого подхода
выступал Н.С. Поспелов, который считал, что разбиение сложных предложений
должно рассматриваться наоборот: на верхнем уровне все сложные предложения
должны быть разделены на союзные и бессоюзные, а на нижнем уровне союзные
сложные предложения (и только они) должны быть разделены на сочинительные и
152
There are two principal types of composite sentences: complex and
compound. In compound sentences, the clauses are connected on the basis of
coordinative connections (parataxis); by coordination the clauses are arranged as
units of syntactically equal rank, i.e. equipotently (cf. equipotent, or coordinative
phrases; see Unit 19). In complex sentences, the clauses are united on the basis of
subordinative connections (hypotaxis); by subordination the clauses are arranged
as units of syntactically unequal rank, one of which dominates another (cf.
dominational, or subordinative phrases; see Unit 19). In terms of the positional
structure of the sentence; this means that by subordination one of the clauses
(subordinate) is placed in a notional position of the other (principal). This
structural characteristic has an essential semantic implication: a subordinate clause,
however important the information rendered by it might be for the whole
communication, presents it as naturally supplementing the information in the
principal clause, cf.: This is the issue I planned to discuss with you. As for
coordinated clauses, their equality in rank is expressed above all in each sequential
clause explicitly corresponding to a new effort of thought, which can be introduced
by the purely copulative conjunction and or the adversative conjunction but, cf.: I
want to discuss something with you, but we can talk about it later. The sequential
clause in a compound sentence is usually rigidly fixed and refers to the whole of
the leading clause, whereas the subordinate clause in a complex sentence usually
refers to one notional constituent in the principal clause and can vary positionally
(as in the examples above).
The connections between the clauses in a composite sentence may be
effected syndetically, i.e. by means of special connecting words, conjunctions and
other conjunctional words or word-combinations, or asyndetically, i.e. without any
conjunctional words used.
There is some controversy concerning the status of syndeton and
asyndeton versus coordination and subordination. According to the traditional
view, all composite sentences are to be subdivided on the upper level into
compound and complex, and on the lower level of subdivision each type is
represented by syndetic and asyndetic connections. This view was challenged by
N. S. Pospelov and some other Russian linguists, who treated this subdivision in
the opposite way: at the higher level of classification all composite sentences
should be divided into syndetic and asyndetic, while at the lower level the syndetic
composite sentences (and only these) should be divided into compound and
152

подчинительные в зависимости от используемого союзного слова. Эта точка зрения
также была подвергнута критике, в частности, Б.А. Ильишом, который отмечал, что
в обеих классификациях смешиваются два разных критерия – формальный и
семантический. Действительно, семантическая эквивалентность следующих
союзной и бессоюзной конструкций несомненна: This is the issue I planned to discuss
with you. – This is the issue, which I planned to discuss with you; в обоих
предложениях содержится атрибутивное придаточное. Кроме того, бессоюзные
связи часто обладают собственной функциональной значимостью, которая и
поддерживает существование бессоюзной полипредикации.
Помимо двух основных типов сложного предложения, описанных выше,
существует еще один тип полипредикативных конструкций, в которых связи между
частями являются довольно свободными, синтаксически обособленными:
последующая часть является как бы комментарием, замечанием к предыдущей,
расширяет ее. В устной речи формальным признаком таких конструкций обычно
является завершающий тон, после которого следует более короткая пауза, чем
между отдельными предложениями. В письменной части подобные клаузы обычно
разделяются полуфинальными знаками препинания: тире, двоеточием, точкой с
запятой или скобками, например: I wasn’t going to leave; I’d only just arrived. Такой
тип связей называется присоединением (см. Раздел 19), а предложения –
присоединительными. Статус присоединительных предложений является
промежуточным между собственно сложными предложениями и объединением
предложений в сверхфразовых единствах.
Различные вводные придаточные интродуктивного и комментирующего
типов можно рассматривать как особые присоединительные придаточные, которые
передают информацию, выступающую в качестве фона к основной информации в
основной, расширяемой части, например: As I have already told you, they are just
friends.
Помимо «полных» сложных предложений, построенных двумя полно-
предикативными линиями или более, существуют полипредикативные
конструкции, в которых одна предикативная линия является частично-
предикативной (потенциально предикативной, полупредикативной), как, в
частности, в предложениях с различными нелично-глагольными комплексами,
например: I heard him singing in the backyard (см. Раздел 11). Такие предложения
означают две ситуации и представляют собой слияние двух предикативных линий;
это можно продемонстрировать в объяснительной трансформации данных
конструкций в сложные предложения: I heard him, when he was singing in the
backyard; He was singing in the backyard and I heard him. Трансформации
демонстрируют, что данные предложения являются производными от двух базовых
153
complex ones in accordance with the connective words used. This approach was
also challenged, in particular, by B. A. Ilyish, who pointed out the mixture of two
different criteria – formal and semantic - in both classifications. Indeed, the
semantic equality of syndetic and asyndetic constructions is unquestionable in the
following example: This is the issue I planned to discuss with you. – This is the
issue, which I planned to discuss with you; both sentences include the subordinate
attributive clause. Besides, asyndetic connection of clauses often displays its own
specific functional value, which supports arguments for the existence of asyndetic
polypredication.
Alongside the two basic types of composite sentences there is one more
type of polypredicative construction, in which the connections between the clauses
are rather loose, syntactically detached: the following clause is like an
afterthought, an expansion or a comment to the proceeding clause. In oral speech
its formal sign is often the tone of sentential completion, followed by a shorter
pause than the usual pause between separate sentences. In written speech such
clauses are usually separated by semi-final punctuation marks: a dash, a colon, a
semi-colon or brackets, e.g.: I wasn’t going to leave; I’d only just arrived. This
type of connection is called cumulation (see Unit 19), and such composite
sentences can be called cumulative. The status of cumulative sentences is
intermediary between composite sentences proper and combinations of sentences
in supra-sentential constructions.
Various parenthetical clauses of introductory and commenting-deviational
semantics can be treated as specific cumulative clauses, which give a background
to the essential information of the expanded clause, e.g.: As I have already told
you, they are just friends.
Alongside the “completely” composite sentence, built up by two or more
fully predicative lines, there are polypredicative constructions, in which one
predicative line may be partially predicative (potentially predicative, semi-
predicative), as, for example, in sentences with various verbid complexes, e.g.: I
heard him singing in the backyard (see Unit 11). Such sentences actually render
two situations and present two predicative lines in fusion, or blended with each
other; this can be demonstrated in explanatory transformations of these
constructions into composite sentences: I heard him, when he was singing in the
backyard; He was singing in the backyard and I heard him. The transformations
show that such sentences are derived from two base sentences and that their
systemic status can be treated as intermediary between the simple sentence and the
153
 154
предложений, и что их системный статус может быть определен как composite sentence. They can be defined as “semi-composite sentences”. (They
промежуточный между простыми и сложными предложениями. Их можно назвать will be analyzed in Unit 28).
«осложненными предложениями». (Они будут рассматриваться в Разделе 28.)

Key terms: polypredication, composite sentence, coordination (parataxis), subordination (hypotaxis), subordinative (dominational) polypredication, complex sentence,
coordinative (equipotent) polypredication, compound sentence, principal clause, subordinate clause, leading clause, sequential clause, syndetic and asyndetic connections,
cumulative (loose, detached) polypredication, cumulation, cumulative construction, introductory and commenting-deviational parenthesis, semi-composite sentence

154
 155

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка

UNIT 26

СЛОЖНОПОДЧИНЕННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ COMPLEX SENTENCE

Сложноподчиненное предложение как полипредикативная конструкция,
построенная на основе принципа подчинения (гипотаксиса). Парадигматическое
представление сложноподчиненного предложения: клаузализация базовых
предложений; матричное предложение и предложения-вставки; главная часть
сложноподчиненного предложения (клауза) и придаточная часть. Актуальное
членение сложноподчиненного предложения. Классификация
сложноподчиненных предложений по типам придаточных; категориальная и
функциональная классификации типов придаточных. Субстантивно-назывные,
квалификативно-назывные и адвербиальные придаточные; придаточные
первичных именных позиций (субъектные, предикативные и объектные
придаточные), придаточные вторичных именных позиций (атрибутивные) и
придаточные адвербиальных позиций. Подчинительные средства связи:
адвербиальные слова и чистые союзы. Семантические типы подчинительных
связующих слов: субстантивно-назывные и квалификативно-назывные
клаузализаторы (союзы и местоименные слова), адвербиальные клаузализаторы
(союзы). Типы атрибутивных придаточных: «дескриптивные» и attributive clauses. The problem of appositive clauses; appositive clauses of
«рестриктивные» атрибутивные придаточные. Проблема аппозитивных
придаточных; аппозитивные придаточные именного отнесения, местоименного
отнесения и предваряющего отнесения. Типы адвербиальных придаточных:
придаточные места и времени, образа действия и сравнения, различных
обстоятельственных значений (сопутствующего действия, условия, причины,
следствия (результата), уступки и цели). Проблема вводных придаточных:
интродуктивные и девиативные вводные придаточные. Переносные и смешанные
типы придаточных. Классификация сложноподчиненных предложений по
степени связанности главной части и придаточного: монолитные
(одночленные) и сегрегативные (двучленные) сложноподчиненные предложения.
Параллельное (гомогенное, гетерогенное) и последовательное подчинение.
Глубина подчинительной перспективы.
The complex sentence as a polypredicative construction built on the
principle of subordination (hypotaxis). Paradigmatic presentation of the
complex sentence: clausalization of base sentences; the matrix sentence and
the insert sentences; the principal clause and the subordinate clause. Actual
division of complex sentences. The classification of complex sentences on the
basis of subordinate clause types; categorial and functional classifications of
subordinate clause types. Substantive-nominal, qualification-nominal and
adverbial subordinate clauses; clauses of primary nominal positions (subject,
predicative and object clauses), clauses of secondary nominal positions
(attributive clauses) and clauses of adverbial positions. Subordinating
connectors: pronominal words and pure conjunctions. Semantic types of
subordinators: substantive-nominal and qualification-nominal clausalizers
(conjunctions and pronominal words), and adverbial clausalizers
(conjunctions). Asyndetic connections in complex sentences (the zero
subordinator). Types of attributive clauses: “descriptive” and “restrictive”
nounal relation, of pronominal relation and of anticipatory relation. The
subtypes of adverbial clauses: clauses of time and clauses of place, clauses of
manner and comparison, clauses of different circumstantial semantics (of
attendant event, condition, cause (reason), consequence (result), concession,
and purpose). The problem of parenthetical clauses; introductory and
deviational clauses. Transferred and mixed types of subordinate clauses. The
classification of complex sentences on the basis of mutual dependence of
clauses: monolithic (one-member) sentences and segregative (two-member)
sentences. Parallel (homogeneous and heterogeneous) and consecutive su-
bordination. The depth of subordination perspective.

Сложноподчиненное предложение это полипредикативная конструкция, The complex sentence is a polypredicative construction built on the
построенная по принципу подчинения (гипотаксиса). В парадигматическом principle of subordination (hypotaxis). In paradigmatic presentation, the

155

представлении деривационная история сложноподчиненного предложения может
быть описана следующим образом: два базовых предложения или более подвергаются
клаузализации и объединяются в одну конструкцию; одно из них играет роль
матрицы по отношению к другим, встроенным в него предложениям; предложение,
выступающее как матрица, становится главным (главной клаузой), а встроенные
предложения – придаточными, например: The team arrived. + It caused a sensation. à
When the team arrived, it caused a sensation.
Минимальное сложноподчиненное предложение содержит две части: главную
и придаточную. Это базовый тип сложноподчиненного предложения, во-первых, в
плане частотности, и, во-вторых, в плане его парадигматического статуса, поскольку
сложноподчиненные предложения любого объема могут быть описаны как сочетание
нескольких компонентов, представляющих собой двучастные сложноподчиненные
предложения.
Главная часть сложноподчиненного предложения позиционно подчиняет
придаточную, которая встраивается в главную: даже если главная клауза является
неполной и представлена всего лишь одним словом, придаточные заполняют
открытые позиции, которые главная часть создает в соответствии с лежащей в ее
основе моделью простого предложения, например: What you see is what you get - What
you see (подлежащее) is (сказуемое) what you get (дополнение). С точки зрения
семантики обе части взаимосвязаны и образуют семантико-синтаксическое единство:
существование каждой из них поддерживается существованием другой.
Доминирующий статус главной части не означает, что в ней содержится
основная коммуникативная информация: любая часть сложноподчиненного
предложения может быть его темой или ремой. Как и в простом предложении, в
нейтральном контексте предшествующая часть является начальным пунктом
коммуникации, темой, а последующая часть, расположенная ближе к концу
предложения, передает наиболее важную часть информации, рему, ср.: What he likes
most about her is her smile. - Her smile is what he likes most about her. В первом
предложении главная часть является ремой предложения, а во втором – придаточная.
Помимо порядка частей, как и порядка слов в общем, существуют другие средства
выражения соотносительной информативной ценности частей сложноподчиненного
предложения, такие как интонация, специальные конструкции, усилительные частицы
и др.
Информативная ценность главной клаузы может быть редуцирована до
простого представления придаточной части; например, главная часть
сложноподчиненного предложения может выполнять «фатическую» функцию, т.е.
функцию поддержания разговора, поддержания коммуникативного контакта со
слушающим, например: I think you are a great parent; в данном предложении основная
156
derivational history of the complex sentence is as follows: two or more base
sentences are clausalized and joined into one construction; one of them
performs the role of a matrix in relation to the others, the insert sentences. The
matrix base sentence becomes the principal clause of the complex sentence and
the insert sentences become its subordinate clauses, e.g.: The team arrived. + It
caused a sensation. à When the team arrived, it caused a sensation.
The minimal complex sentence includes two clauses: the principal one
and the subordinate one. This is the main type of complex sentences, first, in
terms of frequency, and, second, in terms of its paradigmatic status, because a
complex sentence of any volume can be analyzed into a combination of two-
clause complex sentence units.
The principal clause positionally dominates the subordinate clause,
which is embedded into it: even if the principal clause is incomplete and is
represented by just one word, the subordinate clauses fill in the open positions,
introduced by the principal clause, in the underlying simple sentence pattern,
e.g.: What you see is what you get - What you see (the subject) is (the predicate)
what you get (the object). Semantically, the two clauses are interconnected and
form a semantico-syntactic unity: the existence of either of them is supported
by the existence of the other.
The dominant positional status of the principal clause does not mean
that it expresses the central informative part of the communication: any clause
of a complex sentence can render its rheme or its theme. As in a simple
sentence, in a neutral context the preceding part renders the starting point of
communication, the theme, and the following part, placed near the end of the
sentence, renders the most important information, the rheme, cf.: What he likes
most about her is her smile. - Her smile is what he likes most about her. In the
first sentence the principal part is rhematic, and in the second sentence the
subordinate clause. Besides the clause-order, as with word-order in general,
there are other means of expressing the correlative informative value of clauses
in complex sentences, such as intonation, special constructions, emphatic
particles and others.
The informative value of a principal clause may be reduced to the mere
introduction of a subordinate clause; for example, the principal clause can
perform the “phatic” function, i.e. the function of keeping up the conversation,
of maintaining the immediate communicative connection with the listener, e.g.:
I think you are a great parent; in this sentence, the basic information is
156
 157
информация содержится в рематическом придаточном, а главное предложение rendered by the rhematic subordinate clause, while the principal clause is
выполняет фатическую функцию, уточняя отношение говорящего к данной phatic, specifying the speaker’s attitude to the information.
информации.
Различные типы сложноподчиненных предложений разграничиваются, прежде Different types of complex sentences are distinguished, first of all, on
всего, на основе разных типов придаточных. Придаточные клаузы классифицируются
the basis of their subordinate clause types. Subordinate clauses are classified on
на основе двух взаимодополняющих принципов: функционального и категориального.
two mutually complementary bases: on the functional principle and on the
В соответствии с функциональным принципом придаточные разделяются по
categorial principle.
аналогии (хотя речь не идет об их идентичности) с частями простого предложения, According to the functional principle, subordinate clauses are divided
которое лежит в основе сложноподчиненного предложения. Например: What you see is
on the analogy (though, not identity) of the positional parts of the simple
what you get - What you see (подлежащее; субъектное придаточное) is what you get
sentence that underlies the structure of the complex sentence. E.g.: What you
(дополнение; объектное придаточное). see is what you get. - What you see (the subject, the subject subordinate clause)
В соответствии с категориальным принципом придаточные разделяются по
is what you get (the object, the object subordinate clause).
собственным номинативным признакам; существует определенное сходство (хотя According to the categorial principle, subordinate clauses are divided
речь и в данном случае не идет об идентичности) с частиречным разбиением слов на
by their inherent nominative properties; there is certain similarity (but, again,
классы. Придаточные подразделяются на три категориально-семантические группы:
not identity) with the part-of-speech classification of words. Subordinate
субстантивно-назывные, квалификативно-назывные и адвербиальные. Субстантивно-
clauses can be divided into three categorial-semantic groups: substantive-
назывные придаточные называют событие как некий факт, например: What you do is
nominal, qualification-nominal and adverbial. Substantive-nominal subordinate
very important; ср.: What is very important? Квалификативно-назывные придаточные
clauses name an event as a certain fact, e.g.: What you do is very important; cf.:
называют событие, которое выступает в качестве характеристики некоего What is very important? Qualification-nominal subordinate clauses name a
субстантива, выраженного либо отдельным словом, либо другой клаузой, например:
certain event, which is referred, as a characteristic to some substance,
Where is the letter that came today?; ср.: What letter? Адвербиальные придаточные
represented either by a word or by another clause, e.g.: Where is the letter that
называют некое событие, которое выступает в качестве характеристики другогоcame today?; cf.: What letter? Adverbial subordinate clauses name a certain
события, процесса или признака, например: I won’t leave until you come. event, which is referred, as a characteristic to another event, to a process or a
Эти два принципа классификации придаточных дополняют друг друга: quality, e.g.: I won’t leave until you come.
категориальные признаки придаточных соответствуют их функциональным признакам The two principles of subordinate clause classification are mutually
как членов предложения так же, как категориальная семантика слов соответствует их
complementary: the categorial features of clauses go together with their
функциональным признакам. Таким образом, придаточные клаузы делятся на три functional sentence-part features similar to the categorial features of words
группы: во-первых, придаточные первичных именных позиций, к которым относятся
going together with their functional characteristics. Thus, subordinate clauses
субъектные, предикативные и объектные придаточные; во-вторых, придаточные are to be classified into three groups: first, clauses of primary nominal
вторичных именных позиций, к которым относятся различные виды атрибутивных positions, including subject, predicative and object clauses; second, clauses of
придаточных; и, в-третьих, придаточные адвербиальных позиций. secondary nominal positions, including various attributive clauses; and third,
clauses of adverbial positions.
Классификация придаточных находит поддержку в разбиении служебных The classification of clauses is sustained by the subdivision of
связующих слов, которые выступают как субординаторы предложений (или functional connective words, which serve as sentence subordinators (or
подчинительные клаузализаторы), т.е. трансформируют базовые предложения в subordinating clausalizers), transforming the base sentences into subordinate
придаточные различных типов. clauses of various types.
Подчинительные связующие слова подразделяются на два основных типа: Subordinating connectors are subdivided into two basic types:
местоименные слова и простые (чистые) союзы. Местоименные связующие слова pronominal words and pure conjunctions. Pronominal connective words occupy

157

занимают позицию члена предложения в производном предложении; например,
некоторые из них замещают определенный антецедент (ранее названное слово, к
которому отсылает связующее слово) в главной части, например: The man whom I met
yesterday surprised me. Чистые союзы не занимают позицию члена предложения в
производном предложении, например: She said that she would come early. Некоторые
связующие слова являются двух-функциональными (бифункциональными), т.е.
используются и как чистые союзы, и как союзные заместители, ср.: She said that she
would come early; Where is the letter that came today?
С точки зрения семантики подчинительные связующие слова (и союзы, и
союзные заместители) подразделяются в соответствии с категориальным типом
придаточных предложений, которые они вводят: клаузализаторы могут быть
субстантивно-назывными и квалификативно-назывными (союзы и местоименные
слова), т.е. могут вводить название события-факта, и адвербиальными (союзы), т.е.
могут показывать соотношения событий. Некоторые связующие слова используются и
как номинативные коннекторы, и как адвербиальные коннекторы, ср.: Do you know
when they are coming? (What do you know?) – We’ll meet when the new house is finished
(When shall we meet?).
Помимо вышеперечисленных связующих слов, необходимо упомянуть нулевой
субординатор, который похож по своему полифункциональному статусу на
субординатор that, ср.: She said that she would come early. – She said Ø she would come
early; This is the issue that I planned to discuss with you. – This is the issue Ø I planned to
discuss with you.
Придаточные первичных именных позиции, к которым относятся субъектные,
предикативные и объектные придаточные, могут позиционно взаимозаменять друг
друга, ср.: What you see is what you get; What you get is what you see; You’ll be surprised
at what you see. Субъектное придаточное обычно выражает тему сложноподчиненного
предложения, а предикативное придаточное – его рему. Субъектное придаточное
может выражать рему предложения в конструкциях с предваряющим ‘it’, например: It
is true that he stole the jewels. Субъектное придаточное в таких сложноподчиненных
предложениях одновременно является аппозитивным придаточным. Статус
объектного придаточного особенно очевиден при его введении с помощью предлога
(как в выше приведенном примере). Иногда объектное значение смешивается с
другими значениями, в соответствии с употребляемым подчинительным связующим
словом, в частности, с адвербиальными значениями, например: Do you know when they
are coming? Особую группу составляют объектные придаточные, представляющие
собой отрывки речи или процессов умственной деятельности, которые традиционно
рассматриваются под рубрикой «плавила косвенной речи», например: She said she
would come early; Do you mean you like it?
158
a notional position in the derived sentence; for example, some of them replace a
certain antecedent (i.e. a word or phrase to which the connector refers back) in
the principal clause, e.g.: The man whom I met yesterday surprised me. Pure
subordinate conjunctions do not occupy a notional position in the derived
sentence, e.g.: She said that she would come early. Some connectors are
bifunctional, i.e. used both as conjunctions and as conjunctive substitutes, cf.:
She said that she would come early; Where is the letter that came today?
Semantically, subordinators (both conjunctions and conjunctive
substitutes) are subdivided in correspondence with the categorial type of the
subordinate clauses which they introduce: there are substantive-nominal and
qualification-nominal clausalizers (conjunctions and pronominal words), which
introduce the event-fact, and adverbial clausalizers (conjunctions), showing
relational characteristics of events. Some connective words can be used both as
nominal connectors and as adverbial connectors, cf.: Do you know when they
are coming? (What do you know?) – We’ll meet when the new house is finished
(When shall we meet?).
Together with these, the zero subordinator should be named, whose
polyfunctional status is similar to the status of the subordinator that, cf.: She
said that she would come early. – She said Ø she would come early; This is the
issue that I planned to discuss with you. – This is the issue Ø I planned to
discuss with you.
Clauses of primary nominal positions, including subject, predicative
and object clauses, are interchangeable with each other, cf.: What you see is
what you get; What you get is what you see; You’ll be surprised at what you
see. The subject clause regularly expresses the theme of a complex sentence,
and the predicative clause regularly expresses its rheme. The subject clause may
express the rheme of the sentence, if it is introduced by the anticipatory ‘it’,
e.g.: It is true that he stole the jewels. The subject clause in such complex
sentences is at the same time appositive. The status of the object clause is most
obvious in its prepositional introduction (as in the example above). Sometimes
it is mixed with other functional semantics, determined by the connectors, in
particular, with adverbial relational meanings, e.g.: Do you know when they are
coming? A separate group of object clauses are those presenting the chunks of
speech and mental activity processes, traditionally discussed under the heading
“the rules of reported speech”, e.g.: She said she would come early; Do you
mean you like it?
Clauses of secondary nominal positions, including various attributive
158

Придаточные вторичных именных позиций, к которым относятся
атрибутивные придаточные, распадаются на две основных группы: «дескриптивные»
атрибутивные придаточные и «рестриктивные» («ограничительные»)
атрибутивные придаточные. Дескриптивное атрибутивное придаточное выражает
некоторую характеристику антецедента (т.е. его субстантивного референта) как
таковую, а рестриктивное придаточное выполняет функцию идентификации, выделяя
референт антецедента в ситуации, ср.: I know a man who can help us (дескриптивное
атрибутивное придаточное); This is the man whom I met yesterday (рестриктивное
атрибутивное придаточное). Некоторые дескриптивные атрибутивные придаточные
являются атрибутивными только по форме, однако с точки зрения семантики они
выражают новое событие, которое является своеобразным продолжением цепи
событий, передаваемой предложением в целом; такие сложноподчиненные
предложения легко трансформируются в сложносочиненные, например: We caught a
breeze that took us gently up the river. à We caught a breeze and it took us gently up the
river. Аппозитивные придаточные, подгруппа атрибутивных придаточных, дают
определение или проясняют значение субстантивного антецедента абстрактной
семантики, который выражается такими абстрактными существительными как ability,
advice, attempt, decision, desire, impulse, promise, proposal и др., неопределенным или
указательным местоимением или предваряющим ‘it’, например: I had the impression
that she was badly ill; It was all he could do not to cry; It is true that he stole the jewels.
Уникальная роль субъектной аппозитивной конструкции с предваряющим it’, как уже
упоминалось, состоит в том, что она используется как универсальное средство
идентификации ремы в актуальном членении предложения.
Придаточные адвербиальных придаточных образуют многочисленную и
сложно организованную группу придаточных, отражая сложную систему различных
отношении между событиями и процессами. Можно выделить следующие большие
группы адвербиальных придаточных. Во-первых, придаточные времени и места
передают различные виды семантики временной и пространственной локализации.
Локальная идентификация определяется, прежде всего, подчинительными
связующими словами: она может быть общей, выраженной союзами when и where, или
детализированной, выраженной союзами while, since, before, no sooner than, from
where и др., например: I jumped up when she called; Sit where you like; I won’t leave until
you come. Во-вторых, придаточные образа действия и сравнения дают характеристику
действия или события, передаваемого в главной части, например: Profits are higher
than they were last year; Her lips moved soundlessly, as if she were rehearsing.
Синтаксическая семантика образа действия может передаваться в аппозитивных
придаточных, вводимых словосочетаниями с широкозначными словами way и manner,
например: George writes the way his father did. В-третьих, наиболее многочисленная
159
clauses, fall into two major groups: “descriptive” attributive clauses and
“restrictive” (“limiting”) attributive clauses. The descriptive attributive clause
exposes some characteristic of the antecedent (i.e. its substantive referent) as
such, while the restrictive attributive clause performs a purely identifying role,
singling out the referent of the antecedent in the situation, cf.: I know a man
who can help us (descriptive attributive clause); This is the man whom I met
yesterday (restrictive attributive clause). Some descriptive attributive clauses
are attributive only in form, but semantically, they present a new event which
somehow continues the chain of events reflected by the sentence as a whole;
these complex sentences can be easily transformed into compound sentences,
e.g.: We caught a breeze that took us gently up the river. à We caught a breeze
and it took us gently up the river. Appositive clauses, a subtype of attributive
clauses, define or elucidate the meaning of the substantive antecedent of
abstract semantics, represented by such nouns as ability, advice, attempt,
decision, desire, impulse, promise, proposal, etc, or by an indefinite or
demonstrative pronoun, or by an anticipatory ‘it’, e.g.: I had the impression that
she was badly ill; It was all he could do not to cry; It is true that he stole the
jewels. The unique role of the subjective anticipatory appositive construction, as
has been mentioned, consists in the fact that it is used as a universal means of
rheme identification in the actual division of the sentence.
Clauses of adverbial positions make up the most numerous and the
most complicated group of subordinate clauses, reflecting the intricacy of
various relations between events and processes. The following big groups of
adverbial clauses can be distinguished. First, clauses of time and clauses of
place render the semantics of temporal and spatial localization. Local
identification is primarily determined by subordinators: it may be general,
expressed by the conjunctions when and where, or particularizing, expressed by
such conjunctions as while, since, before, no sooner than, from where, etc., e.g.:
I jumped up when she called; Sit where you like; I won’t leave until you come .
Second, clauses of manner and comparison give a qualification to the action or
event rendered by the principal clause, e.g.: Profits are higher than they were
last year; Her lips moved soundlessly, as if she were rehearsing. The syntactic
semantics of manner is expressed by subordinate appositive clauses introduced
by phrases with the broad-meaning words way and manner, e.g.: George writes
the way his father did. Third, the most numerous group, adverbial clauses of
different circumstantial semantics includes “classical” subordinate clauses of
attendant event, condition, cause (reason), result (consequence), concession,
and purpose. E.g.: I am tired because I have worked all day; He spoke loudly
159

группа придаточных выражает различные виды обстоятельственной семантики; в эту
группу входят «классические» адвербиальные придаточные сопутствующего
действия, условия, причины, результата (следствия), уступки и цели. Например: I am
tired because I have worked all day; He spoke loudly so that all could hear him; If we start
off now, we’ll arrive there by dinner; Even if the fault is all his, I must find a way to help
him; He was so embarrassed that he could hardly understand her; и т.д. В этой группе
также часто встречаются случаи «переносного» и смешанного синтаксического
значения; например: Whatever happens, she won’t have it her own way; придаточное в
данном предложении выражает обстоятельственное значение (уступки) и не-
обстоятельственное значение (субстантивно-назывное) одновременно. В-четвертых,
отдельная группа придаточных образована клаузами, которые выступают в функции
вводного члена предложения; они объединяются с другими клаузами в составе
сложных синтаксических конструкций, в которые встраиваются, на основе
достаточно свободных связей. Вводные предикативные конструкции могут быть как
подчинительными, так и сочинительными, включая в свой состав либо
подчинительные, либо сочинительные связующие слова (ср.: связи внутренней
кумуляции, или присоединения, в эквипотентных и доминационных словосочетаниях;
см. Раздел 19), например: As far as I remember, the man was very much surprised to see
me there; They used to be, and this is no longer a secret, very close friends. Семантически
вводные придаточные разделяются на два типа: «интродуктивные», выражающие
различные модальные значения (как в первом выше приведенном примере), и
«девиативные», выражающие комментирующие вставки различных семантических
разновидностей (во втором примере).
Как видно из приведенной классификации, единственным членом
предложения, позицию которого придаточное не может занимать, является сказуемое;
этот факт еще раз подчеркивает уникальную роль сказуемого как организационного
центра предложения.
Части сложноподчиненного предложения могут находиться друг с другом в
более или менее тесных отношениях. Степень (интенсивность) их синтаксической
спаянности отражает степень взаимозависимости выражаемого ими пропозитивного
содержания. Например, подлежащные и предикативные придаточные настолько тесно
связаны с главной частью предложения, что без них главная часть не может выступать
как синтаксическая единица. Свободные связи между главной частью сложного
предложения и вводным придаточным делают возможным отделение главной части в
качестве самостоятельной синтаксической конструкции. Таким образом, все
подчинительные связи между частями сложноподчиненного предложения являются
либо обязательными, либо факультативными с точки зрения синтаксической
структуры.
160
so that all could hear him; If we start off now, we’ll arrive there by dinner;
Even if the fault is all his, I must find a way to help him; He was so
embarrassed that he could hardly understand her; etc. Cases of various
‘transferred’ and mixed syntactic semantics are also common in this group of
clauses; e.g.: Whatever happens, she won’t have it her own way; the
subordinate clause expresses circumstantial (concessive) semantics mixed with
non-circumstantial (substantive-nominal) semantics. Fourth, a separate group of
adverbial clauses is formed by subordinate clauses which function as
parenthetical enclosures, inserted into composite syntactic constructions by a
loose connection. Parenthetical predicative insertions can be either
subordinative or coordinative, exposed by either a subordinating connector or a
coordinative connector (cf.: inner cumulative connections in equipotent and
dominational phrases; see Unit 19), e.g.: As far as I remember, the man was
very much surprised to see me there; They used to be, and this is no longer a
secret, very close friends. Semantically, parenthetical clauses may be of two
types: “introductory”, expressing different modal meanings (as in the first
example above), and “deviational”, expressing commenting insertions of varied
semantic character (the second example above).
As the classification shows, the only notional position the subordinate
clause can not occupy is the position of the predicate; this fact stresses once
again the unique function of the predicate as the organizing centre of the
sentence.
The clauses of a complex sentence can be connected with one another
more or less closely. The degree (intensity) of syntactic closeness between the
clauses reflects the degree of mutual dependence of their proposemic content.
For example, the primary subordinate clauses, the subject clause and the
predicative clause, are so closely connected with the principal clause that
without them the principal clause cannot exist as a syntactic unit. The loose
connections between the principal clause and the parenthetical enclosure make
it possible to segregate the principal clause as an independent syntactic
construction. Thus, all types of subordinative clausal connections are
syntactically either obligatory or optional.
This distinction was used by the Russian linguist N. S. Pospelov to
160

Это разграничение использовал русский лингвист Н.С. Поспелов в созданной
им классификации сложноподчиненных предложений: он разграничил
сложноподчиненные предложения с обязательными придаточными, которые он назвал
«одночленными», и сложноподчиненные предложения с факультативными
придаточными, «двучленные». Эти два типа предложений могут быть также описаны
как «монолитные» и «сегрегативные» конструкции соответственно. К монолитным
сложноподчиненным предложениям относятся: во-первых, сложноподчиненные
предложения с подлежащными и предикативными придаточными, например: What
the telegram said was clear (предложение *… was clear было бы семантически и
конструкционно неполным); The telegram was what I expected from you (*The telegram
was…); во-вторых, сложноподчиненные предложения с придаточными, которые
заполняют позиции комплементаторов, в соответствии с обязательной валентностью
сказуемого (обычно объектные и обстоятельственные придаточные), например: Tell
me what you know about it (*Tell me…); Put the pen where you’ve taken it from; в-третьих,
сложноподчиненные предложения основанные на коррелятивных (соотносительных)
связях, в частности, с двойными связками, например: The more he thought about it, the
more he worried; сложноподчиненные предложения с ограничительными
(рестриктивными) атрибутивными придаточными являются монолитными, потому
что они тоже строятся на основе корреляции, например: It was the kind of book that all
children admire; и наконец, четвертый тип монолитных предложений образуется
такими сложноподчиненными предложениями, в которых придаточная часть
предшествует главной, например: As far as I remember, the man was very much surprised
to see me there (ср.: *As far as I remember…); Even if the fault is all his, I must find a way
to help him.
Сегрегативными являются сложноподчиненные предложения с большинством
обстоятельственных придаточных, с вводными придаточными и с атрибутивными
придаточными дескриптивного типа в постпозиции к главной части, например: The
man was very much surprised to see me there, as far as I remember (ср.: The man was very
much surprised to see me); She wore a hat which was decorated with flowers (ср.: She wore
a hat).
В составе сложноподчиненного предложения могут объединяться более двух
частей. Придаточные могут присоединяться параллельно или последовательно.
Придаточные, которые непосредственно относятся к одной и той же главной части,
подчинены ей «параллельно», или «соподчинены» ей. Параллельное подчинение
может быть двух видов: «гомогенное» («однородное») и «гетерогенное»
(«разнородное»): в однородных параллельных конструкциях придаточные выполняют
одинаковые синтаксические функции, объединяются между собой сочинительными
связями и зависят от одного компонента, например: He said that it was his business and
161
introduce another classification of complex sentences: he defined complex
sentences with obligatory subordinate clauses as “one-member sentences” and
complex sentences with optional subordinate clauses as “two-member
sentences”. These two types of complex sentences can also be described as
“monolithic” and “segregative” sentence structures correspondingly. The
following complex sentences are syntactically monolithic: first, complex
sentences with subject and predicative clauses, e.g.: What the telegram said
was clear (*… was clear would be semantically and constructionally deficient);
The telegram was what I expected from you (*The telegram was…); second,
complex sentences in which the subordinate clauses perform the functions of
complements, required by the obligatory valency of the predicate (usually,
object clauses and adverbial clauses), e.g.: Tell me what you know about it (cf.:
*Tell me…); Put the pen where you’ve taken it from; third, complex sentences
with correlative connections, for example, with double connectors, e.g.: The
more he thought about it, the more he worried; complex sentences with
restrictive attributive clauses are monolythic, because they are based on a
correlation scheme too, e.g.: It was the kind of book that all children admire;
finally, the fourth type of monolithic complex sentences is formed by complex
sentences with the subordinate clause in preposition to the principal clause, e.g.:
As far as I remember, the man was very much surprised to see me there (cf.:
*As far as I remember…); Even if the fault is all his, I must find a way to help
him.
Segregative complex sentences are those with most of the adverbial
clauses, parenthetical clauses and descriptive attributive clauses in postposition
to the principal clause, e.g.: The man was very much surprised to see me there,
as far as I remember (cf.: The man was very much surprised to see me); She
wore a hat which was decorated with flowers (сf.: She wore a hat).
More than two clauses may be combined in one complex sentence.
Subordinate clauses may be arranged by parallel or consecutive subordination.
Subordinate clauses immediately referring to one principal clause are
subordinated “in parallel’ or “co-subordinated”. Parallel subordination may be
both homogeneous and heterogeneous: in homogeneous parallel constructions,
the subordinate clauses perform similar functions, they are connected with each
other coordinatively and depend on the same element in the principal clause (or,
the principal clause in general), e.g.: He said that it was his business and that
161

that I’d better stay off it; в гетерогенных параллельных конструкциях придаточные
обычно относятся к разным компонентам главной части, например: The man whom I
saw yesterday said that it was his business. Последовательные подчинительные
конструкции образуются, когда одно придаточное подчиняется другому в цепи клауз,
например: I don’t know why she said that she couldn’t come at the time that I suggested. В
данном предложении три последовательно подчиненных придаточных; они образуют
иерархию трех уровней подчинения. Число 3 показывает так называемую «глубину
подчинительной перспективы», которая представляет собой одну из наиболее важных
характеристик сложноподчиненного предложения. В предыдущих предложениях
глубина подчинительной перспективы может быть оценена числом 1.
162
I’d better stay off it; in heterogeneous parallel constructions, the subordinate
clauses mostly refer to different elements in the principal clause, e.g.: The man
whom I saw yesterday said that it was his business. Consecutive subordinative
constructions are formed when one clause is subordinated to another in a string
of clauses, e.g.: I don’t know why she said that she couldn’t come at the time
that I suggested. There are three consecutively subordinated clauses in this
sentence; they form a hierarchy of three levels of subordination. This figure
shows the so-called depth of subordination perspective, one of the essential
syntactic characteristics of the complex sentence. In the previous examples, the
depth of subordination perspective can be estimated as 1.

Key terms: subordination (hypotaxis), subordinative polypredication, matrix, insert sentence (embedded into the matrix), principal clause, subordinate clause, the
phatic function, functional types of subordinate clauses, categorial types of subordinate clauses, substantive-nominal, qualification-nominal and adverbial clauses, clauses of
primary nominal positions (subject, predicative, and object clauses), clauses of secondary nominal positions (attributive clauses), clauses of adverbial positions, subordinators
(subordinating clausalizers), pure conjunctions, pronominal connectors, bifunctional connectors, the zero subordinator, “descriptive” and “restrictive” (“limiting”) attributive
clauses, appositive clauses (of nominal relation, of pronominal relation and of anticipatory relation), antecedent, clauses of time and clauses of place, clauses of manner and
comparison, clauses of circumstantial semantics (of attendant event, condition, cause (reason), consequence (result), concession, and purpose), introductory parenthetical
clauses (enclosures of modal meaning) and deviational parenthetical clauses (commenting insertions), monolithic (one-member) complex sentence (with obligatory subordinate
clauses), segregative (two-member) complex sentence (with optional subordinate clauses), parallel (homogeneous and heterogeneous) subordination, correlative connections,
consecutive subordination, depth of subordination perspective

162

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 27
СЛОЖНОСОЧИНЕННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Сложносочиненное предложение как полипредикативная конструкция,
построенная на основе принципа сочинения (паратаксиса). Парадигматическое
представление сложносочиненного предложения; ведущая часть (клауза) и
присоединенная часть (клауза). Проблема существования сложносочиненного
предложения как особой синтаксической единицы: семантико-синтаксические
различия между сложносочиненным предложением и последовательностью
предложений в тексте. Синдетические и асиндетические связи в
сложносочиненном предложении. Типы сочинительных связующих слов:
собственно союзы и наречные коннекторы. Нулевой сочинительный коннектор.
Маркированное и немаркированное сочинение; противительные отношения,
разделительные отношения, причинно-следственные отношения, отношения
положительного и отрицательного объединения событий; чисто
соединительные отношения, отношения перечисления, широкие
недифференцированные связующие значения. Дополнительное уточнение
сочинительных связей с помощью присоюзных уточнителей (частиц и наречий).
Соотношение сложносочиненного и сложноподчиненного предложений;
сложноподчиненное предложение как диагностирующая модель для
сложносочиненного предложения. Открытые и закрытые сложносочиненные
конструкции.
Как уже упоминалось, сложносочиненное предложение – это
полипредикативная конструкция, построенная по принципу сочинения
(паратаксиса); части сложносочиненного предложения объединяются как единицы
одного синтаксического ранга, они равноправны. С точки зрения парадигматики
сложносочиненное предложение является производным от двух и более базовых
предложений, объединенных как сочиненные части; одно из них становится ведущей
частью (клаузой), а другие, которые могут включать или не включать сочинительные
союзные слова, занимают зависимую синтаксическую позицию, следуя за ведущей
клаузой; они могут быть названы присоединяемыми частями (клаузами). Хотя
зависимость между частями сложносочиненного предложения не является
подчинительной (последующая клауза не занимает позиции члена предложения в
163
COMPOUND SENTENCE
The compound sentence as a polypredicative construction built on the
principle of coordination (parataxis). Paradigmatic presentation of the
compound sentence; the leading clause and the sequential clause. The
problem of the compound sentence as a separate syntactic unit; the semantico-
syntactic differences between the compound sentence and the sequence of
independent sentences in a text. Syndetic and asyndetic connections in
compound sentences. The types of coordinative connectors: conjunctions
proper and adverbial connectors. The zero coordinator. Marked and
unmarked coordinative connections; adversative relations, disjunctive
relations, causal-consequential relations, positive and negative copulative
relations of events; pure copulative, enumerative relations, and broader
unspecified connective meanings. Additional specification of coordinative
connectors with particle-like and adverb-like words. The correlation between
compound and complex sentences; the complex sentence as a diagnostic
model for a compound sentence. Open and closed coordinative constructions.
As has been mentioned before, the compound sentence is a
polypredicative construction built on the principle of coordination (parataxis);
the clauses of a compound sentence are arranged as units of syntactically equal
rank, equipotently. Paradigmatically, the compound sentence is derived from
two or more base sentences, joined as coordinate clauses. One of them becomes
the leading clause (the “leader” clause), and the other clauses, which may or
may not include the coordinative connector, occupy the dependent sentential
position and may be called sequential clauses. Though the dependence between
the clauses of a compound sentence is not subordinative (the sequential clause is
not inserted into the position of a nominative part in the matrix sentence), the
dependence is manifested positionally: by means of differences in syntactic
163

матричном предложении), зависимость манифестируется позиционно: через различия
в синтаксическом распределении предикативных частей достигается различное
распределение выражаемых мыслей. Ср.: They quarreled and then they made up
(again); They made up, and then they quarreled (again) (показана различная
последовательность событий во времени); или, She was sick and she took some
medicine (= because she was sick); She took some medicine and she became sick (=
because she took the medicine) (показана различная последовательность событий во
времени и различные причинно-следственные отношения между ними).
Определенные разногласия существуют относительно статуса
сложносочиненного предложения: некоторые лингвисты считают, что
сложносочиненных предложений как особых синтаксических конструкций не
существует, что это просто последовательность отдельных предложений, похожая на
последовательность семантически связанных самостоятельных предложений в речи,
как в сверхфразовом единстве в тексте. В доказательство условности существования
сложносочиненных предложений приводятся следующие аргументы: возможность
использования финального, падающего тона между сочиненными частями и
возможность использования сочинительных союзов при объединении отдельных
предложений; ср.: They quarreled, but then they made up again. - They quarreled. But
then they made up again. На самом деле, существует очевидное семантико-
синтаксическое отличие между этими двумя конструкциями: близость отношений
между двумя событиями показывается с помощью объединения предикативных
единиц в сочинительных полипредикативных последовательностях, тогда как
отношения между событиями в последовательностях независимых предложений
показываются как довольно свободные. Кроме того, подчиненные придаточные так
же могут быть отделены в тексте и преобразуются, таким образом, в своеобразные
независимые предложения, однако это не ставит под сомнение существование
сложноподчиненного предложения как особой синтаксической единицы.
Сочинение, как и подчинение, может выражаться синдетически (с помощью
сочинительных связующих слов) или асиндетически. Сочинительные связующие
слова, или координаторы, подразделяются на собственно союзы, например: and, but,
or, for, either…or, neither… nor и др., и полуслужебные связующие слова наречного
характера, например: nevertheless, besides, however, yet, thus, so и др. Наречные
связующие слова, в отличие от простых союзов, могут передвигаться в составе
присоединяемой части (за исключением yet и so), например: The company’s profits
have fallen, but there is, however, another side to this problem. Части
сложносочиненного предложения могут объединяться асиндетически (с помощью
нулевого союза), например: The quarrel was over, the friendship was resumed.
Степень связности между частями сложносочиненного предложения может
164
distribution of predicative units, different distributions of the ideas expressed are
achieved. Cf.: They quarreled and then they made up (again); They made up,
and then they quarreled (again) (the sequence of events in time is shown as
different); or, She was sick and she took some medicine (= because she was
sick); She took some medicine and she became sick (= because she took the
medicine) (the sequence of events in time and their causal-consequential
relations are shown as different).
There has been some controversy concerning the syntactic status of the
compound sentence: some linguists maintain that it is not a specific syntactic
construction, but a sequence of separate sentences similar to the combination of
semantically related independent sentences in speech, as in supra-sentential
constructions in the text. The following arguments are used to show the
arbitrariness of compound sentences: the possibility of a falling, finalizing tone
between the coordinated predicative units and the possibility of using the same
coordinative conjunctions for the introduction of separate sentences; cf.: They
quarreled, but then they made up again. - They quarreled. But then they made
up again. The fact is, there is a distinct semantico-syntactic difference between
the two constructions: the closeness of connections between the events is shown
by means of combining predicative units into a coordinative polypredicative
sequence, while the connections between the events in a sequence of
independent sentences are shown as rather loose. Besides, the subordinate
clauses can also be separated in the text, being changed into specific independent
sentences, but this does not challenge the status of the complex sentence as a
separate syntactic unit.
Coordination, just like subordination, can be expressed either
syndetically (by means of coordinative connectors) or asyndetically.
Coordinative connectors, or coordinators, are divided into conjunctions proper,
e.g.: and, but, or, for, either…or, neither… nor, etc., and semi-functional
connectors of adverbial character, e.g.: nevertheless, besides, however, yet,
thus, so, etc. Adverbial connectors, unlike pure conjunctions, can be shifted in
the sequential clause (except for yet and so), e.g.: The company’s profits have
fallen, but there is, however, another side to this problem. The coordinate
clauses can be combined asyndetically (by the zero coordinator), e.g.: The
quarrel was over, the friendship was resumed.
The intensity of cohesion between coordinate clauses can become loose,
164

быть ослаблена, и конструкция в таком случае преобразуется в присоединительную
(кумулятивную), например: I wasn’t going to leave; I’d only just arrived (ср: I’d only just
arrived and I wasn’t going to leave). Присоединительные конструкции обладают
статусом, промежуточным между сложным предложением и последовательностью
самостоятельных предложений (см. Раздел 25).
С точки зрения семантики связи между частями сложносочиненного
предложения могут быть двух типов: маркированные сочинительные связи и
немаркированные сочинительные связи. Маркированное сочинение передается с
помощью союзов и наречных слов, выражающих противительные отношения (but,
however, yet и др.), разделительные отношения (or, either… or и др.), причинно-
следственные (so, for, therefore, thus и др.), положительное или отрицательное
объединение событие (both... and, neither… nor). Немаркированное сочинение
передается с помощью чистого союза and или асиндетически, с помощью нулевого
сочинительного коннектора. Отношения, которые передаются немаркированными
сочинительными связями, никак не конкретизированы: это либо простые
соединительные отношения, отношения перечисления, либо более широкие
связующие значения, которые могут быть диагностированы с помощью
эквивалентной замены маркированными сочинительными связями. Ср.: We started to
sing and he started to sing along (немаркированное сочинение, отношения
соединения); They were sitting on the beach, the seagulls were flying above, the waves
were rolling (немаркированное сочинение, отношения перечисления); She was sick and
she took some medicine (= so she took some medicine – отношения результата или
следствия).
Маркированные и немаркированные сочинительные связи могут получать
дополнительное уточнение, когда сочинительные коннекторы сочетаются со словами
типа частиц или наречий, например: and yet, and besides, but instead, but also, or else и
др.
Некоторые сложносочиненные предложения могут быть легко преобразованы
в сложноподчиненные предложения, и в подобных трансформациях
сложноподчиненные предложения используются как диагностические модели для
выявления семантических отношений между частями сложносочиненного
предложения; это особенно важно в случаях с немаркированными сочинительными
конструкциями. Например: Water the seeds and they will grow. à If you water the seeds,
they will grow; трансформация демонстрирует, что событие в первой части является
условием для осуществления события во второй части; She took some medicine and she
became sick.à She became sick because she took some medicine; соединительные связи
между частями предложения можно уточнить как причинно-следственные:
подразумевается, что событие в первой части стало причиной, повлекшей как
165
and in this case the construction is changed into a cumulative one, e.g.: I wasn’t
going to leave; I’d only just arrived (cf.: I’d only just arrived and I wasn’t going
to leave). Cumulative constructions have an intermediary status between the
composite sentence and the sequence of independent sentences (see Unit 25).
Semantically, connections between coordinated clauses can be
subdivided into two types: marked coordinative connection and unmarked
coordinative connection. A marked coordination is expressed by conjunctions
and adverbial connectors rendering adversative relations (but, however, yet,
etc.), disjunctive relations (or, either… or, etc.), causal-consequential relations
(so, for, therefore, thus, etc.), and positive and negative copulative relations of
events (both... and, neither… nor). Unmarked coordination is expressed
syndetically by the pure conjunction and, or asyndetically, by the zero
coordinator. Relations rendered by unmarked connections are not specified in
any way: they are either pure copulative relations, or enumerative relations, or
broader connective meanings, which can be diagnosed by equivalent substitution
with marked connections. Cf.: We started to sing and he started to sing along
(unmarked coordination, copulative relations); They were sitting on the beach,
the seagulls were flying above, the waves were rolling (unmarked coordination,
relations of enumeration); She was sick and she took some medicine (= so she
took some medicine – the relations of result or consequence).
Both unmarked and marked coordinative connections can be
additionally specified when coordinators are used with an accompanying
functional particle-like or adverb-like word, e.g.: and yet, and besides, but
instead, but also, or else, etc.
Some compound sentences can be easily transformed into complex
sentences, and in these transformations complex sentences are used as
diagnostic models to expose the semantic relations between the coordinate
clauses; this is of especial importance for unmarked coordinative constructions.
E.g.: Water the seeds and they will grow.à If you water the seeds, they will grow;
the transformation shows that the event in the first clause is the condition for that
in the second; She took some medicine and she became sick. à She became sick
because she took some medicine; the copulative relations between the clauses
can be specified as implying that one event is the cause which generated the
following event as a consequence. Coordinative connections, as such
transformations show, are semantically more general than the connections in
165

следствие событие во второй части. Сочинительные связи, как показывают подобные
трансформации, являются семантически более абстрактными, чем связи в
сложноподчиненных предложениях, которые более дифференцировано передают
отношения между событиями. Однако, необходимо отметить, что приведенные выше
сочинительные и подчинительные конструкции не являются полностью
эквивалентными, и что сочинительные связи не сводимы к подчинительным.
Основным типом для сложносочиненного предложения, как и для
сложноподчиненного предложения, является конструкция, состоящая из двух частей.
Если с одной ведущей частью объединяются две или более присоединяемых частей, с
точки зрения семантической корреляции между частями такие конструкции могут
быть «открытыми» или «закрытыми». «Открытые» конструкции могут быть
расширены за счет дополнительных клауз (как в различных перечислениях или
описаниях), например: They were sitting on the beach, the seagulls were flying above, the
waves were rolling… В «закрытых» сочинительных конструкциях последняя часть
присоединяется отличным от предыдущих частей образом и за счет этого достигается
завершение цепи излагаемых мыслей, например: He joked, he made faces, he jumped
around, but the child did not smile.
166
complex sentences, which are semantically more discriminatory. It must be
noted, though, that the coordinative and subordinative constructions above are
not equivalent and coordinative connections are not reducible to subordinative
connections.
The basic type of the compound sentence, as with the complex sentence,
is a two-clause construction. If more than two or more sequential clauses are
combined with one leading clause, from the point of view of semantic
correlation between the clauses, such constructions are divided into “open” and
“closed”. “Open” constructions may be further expanded by additional clauses
(as in various enumerations or descriptions), e.g.: They were sitting on the
beach, the seagulls were flying above, the waves were rolling... In “closed”
coordinative constructions the final part is joined on an unequal basis with the
previous ones and the finalization of the chain of ideas is achieved, e.g.: He
joked, he made faces, he jumped around, but the child did not smile.

Key terms: coordination (parataxis), compound sentence, leading clause (“leader” clause), sequential clause, textual sequence of independent sentences, coordinative
connectors (coordinators), conjunctions proper, semi-functional connectors of adverbial character (adverbial coordinative connectors), zero coordinator, marked and unmarked
coordination, adversative relations, disjunctive relations, causal-consequential relations, positive and negative copulative relations of events, pure copulative relations,
enumerative relations, broader unspecified connective relations, equivalent substitution with marked connections, specifying particle-like and adverb-like words, diagnostic
model, open and closed compound constructions

166

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 28
осложненное предложение
Осложненное предложение как полипредикативная конструкция не-
развернутого сложения предложений (совмещение, слияние предикативных
линий). Парадигматическое представление осложненного предложения.
Осложненное предложение как конструкция промежуточного типа между
простым предложением и сложным. Главная (полно-предикативная) часть,
полу-клауза и полупредикативное расширение (осложнение). Два типа
осложненных предложений: осложненно-подчиненные и осложненно-
сочиненные предложения. Типы осложненно-подчиненных предложений,
образованных в процессе совместного использования члена предложения
(слова) и в процессе прямого линейного расширения; осложненно-
подчиненные предложения с общим подлежащим и с общим дополнением;
осложненно-подчиненные предложения с атрибутивным осложнением, с
адвербиальным осложнением (присоединенного типа и абсолютного типа), с
именным осложнением. Типы осложненно-сочиненного предложения:
предложения с несколькими сказуемыми при одном подлежащем,
предложения с несколькими подлежащими при одном сказуемом.
Осложненные предложения и соответствующие полные сложные
предложения. Опрощенные предложения.
Как упоминалось выше, в Разделе 25, и сложные, и осложненные
предложения являются полипредикативными синтаксическими конструкциями:
они включают две или более предикативные линии. Различие заключается в
степени независимости предикативных линий: в сложном предложении
предикативные линии выражены раздельно, они являются полно-
предикативными, каждое из них обладает собственным подлежащим и
сказуемым, выраженным личными формами глагола; в осложненном
предложении предикативные линии выражаются нераздельно, слитно, по
меньшей мере, одна из предикативных линий является полупредикативной
(вторично-предикативной, потенциально предикативной). Другими словами, в
осложненном предложении одна предикативная линия определяется как
ведущая, доминирующая, а другие представляют собой полупредикативные
167
SEMI-COMPOSITE SENTENCE
The semi-composite sentence as a polypredicative construction of fused
(blended) composition. Paradigmatic presentation of the semi-composite sentence.
The semi-composite sentence as an intermediary phenomenon between the simple
sentence and the composite sentence. The leading (fully predicative) semi-clause
and the semi-predicative expansion (the complicator). The two types of semi-
composite sentences: semi-complex and semi-compound sentences. The types of se-
mi-complex sentences effected by position-sharing or by direct linear expansion;
semi-complex sentences of subject-sharing and of object-sharing; semi-complex
sentences of attributive complication, of adverbial complication (conjoint and
absolute) and of nominal complication. The types of semi-compound sentences:
semi-compound sentences of a poly-predicate subject-sharing type and semi-
compound sentences of a poly-subject predicate-sharing type. Semi-composite
sentences and related pleni-composite sentences. Sentences of primitivized semi-
composition.
As was mentioned above, in Unit 25, both composite and semi-composite
sentences are polypredicative syntactic constructions: they have two or more
predicative lines. The difference between the two is in the degree of independence of
predicative lines: in a composite sentence the predicative lines are expressed
separately, they are fully predicative, each with a subject and a predicate (expressed
by a finite form of the verb) of its own; in a semi-composite sentence the predicative
lines are fused, blended, with at least one predicative line being semi-predicative
(potentially predicative, partially predicative). In other words, in a semi-composite
sentence, one predicative line can be identified as the leading, or dominant one, and
the others are semi-predicative expansions.
Paradigmatically, the semi-composite sentence, being a polypredicative
construction, is derived from two base sentences. For example: I saw her entering the
167

расширения.
С точки зрения парадигматики, поскольку осложненное предложение
полипредикативно, оно является производным от двух базовых предложений.
Например: I saw her entering the room. ß I saw her. + She was entering the room.
Второе ядерное предложение подверглось фразиализации, было преобразовано в
причастное словосочетание (her entering the room), и объединилось с первым
предложением. Две предикативные линии перекрещиваются вокруг общего
компонента, her, который выполняет функцию дополнения в главной, полно-
предикативной части.
Таким образом, осложненное предложение можно определить как
синтаксическую конструкцию промежуточную между сложным предложением и
простым предложением: по своей «поверхностной», синтаксической структуре
осложненное предложение похоже на простое, поскольку в нем наличествует
только одна полно-предикативная линия; по своей «глубинной», семантической
структуре и деривационной истории осложненное предложение похоже на
сложное предложение, поскольку оно является производным от двух ядерных
предложений и отражает две динамические ситуации.
С точки зрения семантики, говорящий, используя осложненное
предложение, оценивает связь между двумя ситуационно объединенными
событиями как более тесную, чем между событиями, описываемыми с помощью
сложного предложения: одно из событий (чаще всего, описываемое в
полупредикативной части), представляет собой сопутствующее событие,
ситуативный фон по отношению к другому, главенствующему событию (чаще
всего, описываемому в полно-предикативной части).
Осложненные предложения, как и сложные предложения полной
композиции (плени-сложные, полно-сложные) далее распадаются на
осложненно-сочиненные, построенные на основе принципа сочинения
(паратаксиса), и осложненно-подчиненные, построенные на основе принципа
подчинения (гипотаксиса).
В осложненно-подчиненном предложении одно ядерное предложение
выступает как матрица, в которое встраивается другое ядерное предложение;
встроенное предложение преобразуется в полу-предикативное словосочетание и
занимает позицию какого-либо члена предложения в матричном предложении.
Матричное предложение становится ведущей, главной частью осложненно-
подчиненного предложения, а встроенное предложение становится придаточной
полу-клаузой.
Слияние предикативных линий в осложненно-подчиненном предложении
может осуществляться двумя способами: в процессе использования общего члена
168
room. ß I saw her. + She was entering the room. The second kernel sentence has
been phrasalized, transformed into a participial phrase (her entering the room), and
combined with the first sentence. The two predicative lines fuse, overlapping around
the common element, her, which performs the function of the object of the leading,
fully predicative part.
Thus, the semi-composite sentence can be defined as a syntactic construction
of an intermediary type between the composite sentence and the simple sentence: in
its “surface”, syntactic structure, it is similar to a simple sentence, because it contains
only one fully predicative line; in its “deep”, semantic structure and in its derivational
history, the semi-composite sentence is similar to a composite sentence, because it is
derived from two base sentences and reflects two dynamic situations.
Semantically, the semi-composite sentence reflects the speaker’s presentation
of two situationally connected events as being more closely united than the events
described in the clauses of a composite sentence: one of the events (usually, the one
in the semi-predicative semi-clause) is presented as a by-event, as a background
situation in relation to the other, dominant event (usually, the one in the fully
predicative semi-clause).
Semi-composite sentences, like composite sentences of complete
composition (pleni-composite), are further subdivided into semi-compound
sentences, built on the principle of coordination (parataxis), and semi-complex
sentences, built on the principle of subordination (hypotaxis).
In the semi-complex sentence, one kernel sentence functions as a matrix into
which the insert kernel sentence is embedded: the insert sentence is transformed into
a partially predicative phrase and occupies the position of a nominative part in the
matrix sentence. The matrix sentence becomes the dominant part of the semi-
complex sentence and the insert sentence becomes its subordinate semi-clause.
Predicative fusion in semi-complex sentences may be effected in two ways:
by the process of position-sharing (word-sharing) or by the process of direct linear
168

предложения (общего слова) и в процессе прямого линейного расширения.
Осложненно-подчиненные предложения, основывающиеся на
совместном использовании слов, распадаются на два вида: с общим подлежащим
и с общим дополнением. Осложненно-подчиненные предложения с общим
подлежащим образуются от двух базовых предложений, перекрещивающихся за
счет одного и того же подлежащего, например: They married young. ß They
married. + They were young. Сказуемое в таких предложениях определяется как
«двойное сказуемое», поскольку представляет собой слияние глагольного
сказуемого с именным сказуемым. Осложненно-подчиненные предложения с
двойным сказуемым выражают одновременность двух событий, из которых
информативно более важным является событие, выраженное в осложняющей
части; это можно показать с помощью трансформации такого предложения в
соответствующее сложное (полно-сложное) предложение, ср.: When they married,
they were young. Другим видом осложненно-подчиненных предложений с общим
подлежащим являются предложения с так называемыми конструкциями
сложного подлежащего; в таких предложениях глагол в главной части
используется в форме пассива, а осложняющая часть включает инфинитив или
причастие, например: She was seen to enter the room / entering the room.
Предложения с конструкциями сложного подлежащего, как упоминалось в
Разделе 11, являются результатами трансформации в пассив предложений с
конструкциями сложного дополнения, которые представляют собой другой вид
осложненно-подчиненных предложений, основанных на совместном
использовании слов.
В осложненно-подчиненных предложениях с общим дополнением
компонент, вокруг которого происходит перекрещивание полно-предикативной и
полупредикативной частей, выполняет функцию дополнения в главной части (в
матрице) и функцию подлежащего в осложняющей полу-клаузе (встроенной
части); например, в предложениях с конструкциями сложного дополнения,
которые включают инфинитив или причастие: I saw her enter / entering the room.
ß I saw her. + She was entering the room. Такие предложения выражают
одновременность двух событий в одном месте (если в главной части
используются глаголы восприятия) или различных ментальных отношений (если
в главной части используются глаголы to tell, to report, to think, to believe, to find,
to expect и др.). Другие осложненно-подчиненные предложения могут передавать
отношения причины и результата, например: The fallen rock knocked him
unconscious. ß The fallen rock knocked him. + He became unconscious. Некоторые
каузативные глаголы и глаголы, выражающие отношение «нравится/ не
нравится», практически не используются вне осложненно-подчиненных
169
expansion.
Sentences based on position-sharing fall into two types: sentences of subject-
sharing and sentences of object-sharing. Semi-complex sentences of subject-sharing
are built up by means of two base sentences overlapping round a common subject,
e.g.: They married young. ß They married. + They were young. The predicate in such
sentences is defined as a double predicate, because it is a blend of a verbal predicate
with a nominal predicate. Semi-complex sentences with double predicates express the
simultaneity of two events, with the informative prominence on the semi-predicative
complicator part; this can be shown by the transformation of the sentence into a
correspondent complex (pleni-complex) sentence, cf.: When they married, they were
young. Another type of the semi-complex sentence of subject-sharing is sentences
which include the so-called complex subject constructions; in these sentences, the
verb in the dominant part is used in the passive, and the complicator part includes
either a participle, or an infinitive, e.g.: She was seen to enter the room / entering the
room. Sentences with complex subject constructions, as was mentioned in Unit 11,
are passive transforms of sentences with complex object constructions, which make
up another type of sentences based on position-sharing.
In semi-complex sentences of object-sharing, the common element, round
which the fully-predicative and the semi-predicative parts overlap, performs the
function of an object in the leading part (the matrix) and the function of the subject in
the complicator semi-clause (the insert); for example, in sentences with complex
object constructions, which include either a participle, or an infinitive, e.g.: I saw her
entering/ enter the room. ß I saw her. + She was entering the room. Such sentences
express the simultaneity of two events in the same place (with verbs of perception in
the dominant part) or various mental attitudes (with the verbs to tell, to report, to
think, to believe, to find, to expect, etc. in the dominant part). There are other types of
object-sharing semi-complex sentences, expressing the relations of cause and result,
e.g.: The fallen rock knocked him unconscious. ß The fallen rock knocked him. + He
became unconscious. Some causative verbs and verbs of liking/disliking are not
normally used outside of semi-complex sentences of object-sharing; such complex
sentences can be described as sentences of “bound” object-sharing, e.g.: They made
me leave; We made him a star; I had my hair done; I want the room done; I like my
steaks raw. Most semi-complex sentences of the object-sharing type, though not all
of them, are transformable into sentences of the subject-sharing type, cf.: I saw her
entering/ enter the room. à She was seen entering / to enter the room; The fallen rock
knocked him unconscious.à He was knocked unconscious by the fallen rock. As the
examples show, the complicator part in semi-complex sentences of subject-sharing
and of object-sharing may include non-finite forms of the verb (the infinitive,
169

предложений со сложным дополнением; такие предложения можно
охарактеризовать как предложения с общим дополнением «связанного» типа,
например: They made me leave; We made him a star; I had my hair done; I want the
room done; I like my steaks raw. Большинство осложненно-подчиненных
предложений с общим дополнением, хотя и не все, могут преобразовываться в
предложения с общим подлежащим, например: I saw her entering/ enter the room.
à She was seen entering / to enter the room; The fallen rock knocked him
unconscious.à He was knocked unconscious by the fallen rock. Как демонстрируют
приведенные примеры, осложняющая часть осложненно-подчиненных
предложений с общим подлежащим и с общим дополнением может включать
неличные формы глагола (инфинитив, причастие I или причастие II),
существительные или прилагательные.
Осложненно-подчиненные предложения прямого линейного расширения
включают предложения с атрибутивным, адвербиальным и именным
осложнением. Осложненно-подчиненные предложения с атрибутивным
осложнением образуются от двух базовых предложений, одно из которых
трансформируется в полупредикативное постпозитивное определение по
отношению к предшествующему компоненту матричного предложения,
например: The girl crying in the hall looked familiar to me. ß The girl looked familiar
to me. + The girl was crying. Общий семантический компонент выполняет
функцию подлежащего во встроенном предложении, он опускается в процессе
полу-клаузализации (де-предикации); в матричном предложении этот компонент
может выполнять любую субстантивную функцию (в приведенном примере это
функция подлежащего). Атрибутивные полу-клаузы, являясь прямым линейным
расширением предложения, с легкостью восстанавливаются до соответствующих
им полных атрибутивных придаточных, например: The girl crying in the hall
looked familiar to me. ß The girl, who was crying in the hall, looked familiar to me;
You behave like a schoolboy afraid of his teacher. ß You behave like a schoolboy who
is afraid of his teacher.
Осложненно-подчиненные предложения с адвербиальным осложнением
образуются от двух базовых предложений, одно из которых, встраиваемое,
подвергается фразиализации (лишается части предикативной семантики) и
занимает положение обстоятельственного члена предложения в другом базовом
предложении, матричном, например: When asked about her family, she blushed.ß
She was asked about her family. + She blushed. Обстоятельственное осложнение
может быть либо присоединенного типа, либо независимым, абсолютным: если
подлежащее встраиваемого базового предложения идентично подлежащему
матричного предложения, оно опускается, и образуется адвербиальная полу-
170
participle I or participle II), nouns or adjectives.
Semi-complex sentences of direct linear expansion include sentences with
attributive, adverbial and nominal complication. Semi-complex sentences of
attributive complication are built up by means of two base sentences, one of which is
transformed into a semi-predicative post-positional attribute to the antecedent
element in the matrix sentence, e.g.: The girl crying in the hall looked familiar to me.
ß The girl looked familiar to me. + The girl was crying. The shared semantic element
performs the function of a subject in the insert sentence, which is dropped out in the
process of semi-clausaliation (de-predication); in the matrix sentence it may perform
any substantive function (it is a subject in the example above). Being linear
expansions, attributive semi-clauses are easily restored to the related attributive pleni-
clauses with verbal or nominal predicates, e.g.: The girl crying in the hall looked
familiar to me. ß The girl, who was crying in the hall, looked familiar to me; You
behave like a schoolboy afraid of his teacher. ß You behave like a schoolboy who is
afraid of his teacher.
Semi-complex sentences of adverbial complication are derived from two base
sentences, one of which, the insert sentence, is predicatively reduced (phrasalized)
and embedded into an adverbial position of the other one, the matrix sentence, e.g.:
When asked about her family, she blushed. ß She was asked about her family. + She
blushed. Adverbial complication can be either conjoint or absolute: if the subject of
the insert sentence is identical with the subject of the matrix sentence, it is deleted
and a conjoint adverbial semi-clause is built, as in the example above; otherwise, the
subject remains and an absolute adverbial construction is built, e.g.: The weather
being fine, we decided to have a walk. ß The weather was fine. + We decided to have
a walk; I won’t speak with him staring at me like that. ß I won’t speak. + He is
staring at me. The partial predicate in an adverbial semi-clause is expressed by a
participle (in so-called participial adverbial constructions), or is dropped, if it is the
pure link verb to be (except for impersonal sentences, in which the verb to be is not
deleted), e.g.: A child of seven, he was already an able musician. ß He was a child of
seven. + He was already an able musician; I can’t sleep with the radio on. ß The
radio is on. + I can’t sleep.
Semi-complex sentences of nominal complication are derived from two base
sentences, one of which, the insert sentence, is partially nominalized (changed into a
verbid phrase with an infinitive or a gerund) and embedded in one of the nominal
positions of the other sentence, the matrix. Like other types of linear complication,
infinitive and gerundial nominal semi-clauses are easily transformed into related
fully-predicative subordinate clauses (nominal or adverbial), e.g.: I sent the papers in
order for you to study them carefully before the meeting. à I sent the papers so that
170
 171
клауза присоединенного типа, как в приведенном выше примере; в противном you could study them carefully before the meeting; We expected him to write a letter
случае, подлежащее сохраняется, и образуется абсолютная адвербиальная to you. à We expected that he would write a letter to you. The specific features of
конструкция, например: The weather being fine, we decided to have a walk. ß The nominal semi-clauses are connected with the specific features of the infinitive and the
weather was fine. + We decided to have a walk; I won’t speak with him staring at me gerund (see Unit 11); for example, the infinitive after a subordinative conjunction
like that. ß I won’t speak. + He is staring at me. Частичный предикат в implies modal meanings of obligation, possibility, etc., e.g.: The question is what to
адвербиальной полупредикативной конструкции может быть выражен do next. à The question is what we should do next; I sent the papers in order for you
причастием (в так называемых причастных адвербиальных конструкциях) или to study them carefully before the meeting. à I sent the papers so that you could study
может быть опущен, если это связочный глагол to be (за исключением безличных them carefully before the meeting; or, gerundial nominal constructions may be
конструкций, в которых глагол to be сохраняется), например: A child of seven, he introduced by prepositions and may include a noun in the genitive or a possessive
was already an able musician. ß He was a child of seven. + He was already an able pronoun, e.g.: I can’t approve of his hiding himself away.
musician; I can’t sleep with the radio on. ß The radio is on. + I can’t sleep.
Осложненно-подчиненные предложения с именным осложнением
образуются от двух базовых предложений, одно из которых, встраиваемое,
подвергается частичной номинализации (трансформируется в частично-
предикативное словосочетание с инфинитивом или герундием) и занимает
положение именного члена предложения в другом базовом предложении, в
матричном. Как и другие типы линейного расширения, инфинитивные и
герундиальные именные полу-клаузы с легкостью преобразуются в соотносимые
с ними полно-предикативные придаточные (именные или адвербиальные),
например: I sent the papers in order for you to study them carefully before the
meeting. à I sent the papers so that you could study them carefully before the meeting;
We expected him to write a letter to you. à We expected that he would write a letter to
you. Особые признаки инфинитивных и герундиальных осложняющих полу-
клауз связаны с особенностями инфинитива и герундия как неличных форм
глагола (см. Раздел 11); в частности, инфинитив после подчинительного союза
имплицирует модальные значения долженствования, возможности и др.,
например: The question is what to do next. à The question is what we should do next;
или, герундиальные именные конструкции могут вводиться с помощью союза и
могут включать в свой состав существительное в родительном падеже или
притяжательное местоимение, например: I can’t approve of his hiding himself
away.
Осложненно-сочиненное предложение, как упоминалось ранее, The semi-compound sentence, as was mentioned above, is a semi-composite
представляет собой осложненное предложение, построенное на основе принципа sentence built on the principle of coordination (parataxis). Paradigmatically, the
сочинения (паратаксиса). Парадигматически осложненно-сочиненное semi-compound sentence is built by two or more base sentences, which have an
предложение образуется от двух или более базовых предложений с идентичным identical subject or an identical predicate (or both); in the process of semi-
подлежащим или сказуемым (или и тем, и другим); в процессе образования compounding, the two predicative lines overlap around the common element, the
осложненно-сочиненного предложения две предикативные линии other principal parts being coordinated. For example, sentences with coordinated
перекрещиваются за счет общего компонента, а другие главные члены (homogeneous) predicates are derived from two or more base sentences having

171

предложений объединяются сочинительными связями. Например, предложения с
сочиненными (однородными) сказуемыми образуются от двух или более базовых
предложений, у которых одинаковые подлежащие; в результате образуются
осложненно-сочиненные предложения поли-предикатного типа с общим
подлежащим, например: She entered the room and closed the door behind her. ß She
entered the room. + She closed the door behind her. Одно из базовых предложений,
как видно из приведенного примера, становится ведущей частью осложненно-
сочиненного предложения, а второе трансформируется в последующую
сочиненную полу-клаузу (расширение), которая соотносится с тем же
подлежащим.
Что касается сочиненных однородных подлежащих, которые соотносятся
с одним сказуемым (в осложненно-сочиненных предложениях поли-субъектного
типа с общим сказуемым), они не всегда образуют раздельные предикативные
линии, а только тогда, когда расположены дистантно (на расстоянии) по
отношению друг к другу, когда между ними существуют противительные или
контрастивные отношения, или когда одно из них обособлено каким-либо еще
образом, например: Tom is participating in this project, and Jack too; Tom, not Jack,
is participating in this project.ß Tom is participating in this project. + Jack is (not)
participating in this project. Подлежащие, объединенные сочинительными связями
в рамках простой синтагматической последовательности (синдетически или
асиндетически), не образуют раздельных предикативных линий со сказуемым, а
образуют с ним предикативную линию как единый групповой субъект; это
подтверждается формой лица и числа глагола-сказуемого, ср.: Tom and Jack are
participating in this project.
Сочинительные связи между частями осложненно-сочиненного
предложения такие же, что и в собственно сложносочиненных предложениях:
немаркированное сочинение передается чисто соединительным союзом and или
нулевым коннектором; маркированное сочинение включает разделительные
отношения, следственные, разъяснительные, противительные и т.д. (см. Раздел
27).
Осложненно-сочиненные предложения могут трансформироваться в
соответствующие полные сложносочиненные предложения с одинаковыми
подлежащими или одинаковыми сказуемыми, однако подобные трансформации
демонстрируют функциональные различия данных двух типов синтаксических
конструкций; в частности, у них отличается актуальное членение: актуальное
членение сложносочиненного предложения представляет собой объединение в
единый комплекс двух информационных перспектив, актуальное членение
осложненно-сочиненного предложения – это одна информационная перспектива
172
identical subjects; they build a poly-predicate subject-sharing type of semi-
compound sentence, e.g.: She entered the room and closed the door behind her. ß
She entered the room. + She closed the door behind her. One of the base sentences,
as the example shows, becomes the leading clause of the semi-compound sentence,
and the other one is transformed into the sequential coordinate semi-clause
(expansion), referring to the same subject.
As for coordinated homogeneous subjects referring to the same predicate
(building a poly-subject predicate-sharing type of semi-compound sentence), not all
of them build separate predicative lines, but only those which are discontinuously
positioned, or those which are connected adversatively, or contrastingly, or are
detached in some other way, e.g.: Tom is participating in this project, and Jack too;
Tom, not Jack, is participating in this project. ß Tom is participating in this project. +
Jack is (not) participating in this project. Coordinated subjects connected in a plain
syntagmatic string (syndetically or asyndetically) do not form separate predicative
lines with the predicate, but are connected with it as a group subject; this is shown by
the person and number form of the predicate, cf.: Tom and Jack are participating in
this project.
The coordinative connections between the parts of semi-compound sentences
are the same as the connections in compound sentences proper: unmarked
coordination is expressed by the purely copulative conjunction and or by the zero
coordinator; marked coordination includes the relations of disjunction (alteration),
consequence, elucidation, adversative relations, etc. (see Unit 27).
Semi-compound sentences are transformable into related pleni-compound
sentences with identical subjects or identical predicates, but such transformations
show the functional differences between the two types of constructions. In particular,
their actual division is different: the actual division of the compound sentence
presents two informative perspectives joined in a complex, while the semi-compound
sentence presents one perspective with a complex rheme. Besides, the repetition of an
identical subject or predicate in a compound sentence makes it a communicatively
intense, emotionally accented syntactic structure, cf.: I can’t work, I can’t think, I
can’t be, because of me (Murdoch).
172
 173
со сложной (комплексной) ремой. Кроме того, повторение одного и того же
подлежащего или сказуемого в сложносочиненном предложении делает его
коммуникативно напряженной, эмоционально акцентированной синтаксической
конструкцией, ср.: I can’t work, I can’t think, I can’t be, because of me (Murdoch).
Помимо собственно осложненных предложений, существуют Besides semi-composite sentences proper, there are sentences of primitivized
предложения опрощенного типа, которые не содержат вторично-предикативных type, which include no secondary predicative constructions, but can still be traced to
конструкций, но все же отсылают к двум ситуативным событиям (иногда они two situational events (they are sometimes treated as sentences with some “traces”, or
рассматриваются как предложения, в которых есть «намек» на предикацию, “hints” of secondary predication, or with “covert secondary predication”); for
«следы» предикации, или «скрытая вторичная предикация»); в частности, в тех example, in cases where one of the base sentences is fully nominalized, e.g.: The
случаях, когда одно из базовых предложений подвергается полной victory of the team caused a sensation. ß The team won. + It caused a sensation; or
номинализации, например: The victory of the team caused a sensation. ß The team in cases of inner cumulation in syntactic constructions with detached nominative
won. + It caused a sensation; или в случаях внутреннего присоединения, в parts, e.g.: He was a very nice man, except with his wife. ß He was a very nice man.
синтаксических конструкциях с обособленными членами предложения: He was a + He wasn’t a nice man with his wife.
very nice man, except with his wife. ß He was a very nice man. + He wasn’t a nice
man with his wife.
Key terms: semi-composite sentence, fused (blended) predicative lines, semi-predication (secondary, potential predication), semi-clause, pleni-clause, leading semi-
clause, complicator, semi-complex and semi-compound sentences, the process of position-sharing (word-sharing) and the process of direct linear expansion, subject-sharing,
object-sharing, double predicate, complex subject constructions, complex object constructions, ‘bound’ object-sharing, attributive complication, adverbial complication
(conjoint and absolute), nominal complication, semi-compound sentences of a poly-predicate subject-sharing type, semi-compound sentence of a poly-subject predicate-sharing
type, primitivized semi-composition

173

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка
UNIT 29
СИНТАКСИС ТЕКСТА
Текст как объект изучения в синтаксисе. Проблема текста в иерархии
языковых уровней. Семантическая (семантическая) цельность и семантико-
синтаксическая связность как основные отличительные признаки (категории)
текста. Монологические и диалогические последовательности предложений.
Проблема выявления единиц текста: сверхфразовое единство (сложное
синтаксическое целое), диалогическое единство; кумулема и оккурсема.
Проспективные (катафорические) и ретроспективные (анафорические) связи в
тексте. Союзное присоединение: чистые союзы, наречные и вводные
коннекторы союзного типа. Коррелятивное присоединение: замещение и
репрезентация. Присоединение смешанного типа. Коммуникативное единство
предложений в текстовых последовательностях: линейные и параллельные
связи предложений. Диктема как основная элементарная единица текста.
Функции диктемы: тематизация, номинация, предикация и стилизация.
Интонационное отграничение диктемы в тексте. Соотношение диктемы и
абзаца. Промежуточные явления между предложением и supra-sentential construction; parcellation and its stylistic load. Text as the
последовательностью предложений в тексте; парцелляция и ее
стилистическая нагрузка. Текст как сфера функциональной манифестации
предложения.
Синтаксис текста является одним из наиболее молодых разделов
грамматики. Предложение и словосочетание, как составная часть предложения,
традиционно изучались в лингвистике вообще и в грамматике в частности на
протяжении веков, начиная с древних лингвистических описаний. Текст (устный
или письменный) являлся и является предметом изучения, прежде всего, в
стилистике, риторике, литературоведении с точки зрения тех приемов, которые
используются автором текста для достижения желаемого воздействия на получателя
текста – слушателя или читателя. Некоторые лингвистические аспекты текста также
подвергались изучению: например, связи между предложениями описывались в
работах русских лингвистов Н.С. Поспелова, Л.А. Булаховского и др.;
представители Пражского лингвистического кружка продемонстрировали, что
функциональная семантика предложения и использование таких языковых единиц
174
SYNTAX OF THE TEXT
Text as an object of research. The problem of text in the hierarchy of
language levels. Topical (semantic) unity and semantico-syntactic cohesion as
basic differential features (categories) of the text. Monologue and dialogue
sequences of sentences. The problem of textual units: a supra-phrasal unity (a
complex syntactic unity), a dialogue unity; a cumuleme and an occurseme.
Prospective (cataphoric) and retrospective (anaphoric) cumulation of sentences
in the text. Conjunctive cumulation: pure conjunctions, conjunction-like
adverbial and parenthetical connectors. Correlative cumulation: substitution
and representation. Cumulation of mixed type. Communicative unity of
sentences in textual sequences: linear and parallel connections of sentences.
The dicteme as an elementary textual unit. Functions of the dicteme: the topical
function, the functions of nomination, of predication and of stylization.
Intonational delimitation of a dicteme in the text. The correlation of a dicteme
and a paragraph. Intermediary phenomena between the sentence and the
sphere of functional manifestation of the sentence.
Syntax of the text is one of the youngest branches of grammar. The
sentence and the phrase, as a constituent of the sentence, have been traditional
objects of study in linguistics in general and of grammar in particular for
centuries, starting with ancient linguistics. The text (oral or written) has been
studied primarily by stylistics, rhetoric and literary studies, from the point of view
of the means used by the speaker or the author of a written text to achieve the
desired effect on the listener or the reader, the recipient of the text. Some
linguistic aspects of textual sequences of sentences were also addressed: for
example, connections between sentences were described in the works of the
Russian linguists N. S. Pospelov, L. A. Bulakhovsky and others; the linguists of
the Prague Linguistic Circle showed that the actual semantics of the sentence and
the use of such lingual elements as articles or substitutive words cannot be
174

как артикли или заместительные слова не могут быть объяснены без обращения к
широкому текстовому окружению. Но только в 1980-х – 1990-х подавляющее число
лингвистов признали, что предложение не является наибольшей грамматически
организованной языковой единицей.
Предложения объединяются единой темой и организуются в речи в
соответствии с коммуникативной целью в конкретной ситуации общения.
Лингвистическое описание текста может быть следующим: это речевая
последовательность языковых единиц, взаимосвязанных семантически
(тематически) и синтаксически (структурно); другими словами это связный
отрезок речи, характеризуемый как семантическое и синтаксическое единство.
Тематическая (семантическая) цельность и семантико-синтаксическая связность
являются основными дифференциальными признаками (категориями) текста.
На основе коммуникативной направленности компонентов,
последовательности предложений в речи разделяются на монологические и
диалогические. В монологической последовательности предложения направлены от
одного собеседника (участника коммуникации) к другому: от говорящего к
слушающему или от автора письменного текста к читателю, например: Once upon a
time there lived a beautiful princess. She had many suitors from far countries. В
диалогической последовательности предложения направлены от одного
собеседника к другому по очереди, навстречу друг другу, например: “Who is absent
today?” – “John.” “What’s the matter with him?” – “He is ill.” Традиционно
монологическая последовательность предложений объединенных общей темой
рассматривается как основная текстовая единица, которая называется
«сверхфразовое единство» (термин Л.А. Булаховского) или «сложное
синтаксическое целое» (термин Н.С. Поспелова); двунаправленная
последовательность предложений иногда определяется как «диалогическое
единство».
Элементы диалога могут быть использованы в монологическом тексте:
например, кода автор текста задает вопрос и сам на него отвечает в так называемом
«внутреннем диалоге» (в стилистике это еще определяется как «драматический
монолог»), например: What can I do in this situation? Nothing whatsoever. И наоборот,
однонаправленные последовательности могут использоваться в диалоге, например:
“He is not a very nice person.” – “And he never was.” Часто диалоги содержат отрезки
речи одного из собеседников, которые на самом деле являются монологами:
описания, повествования, шутки и др.
Поэтому более последовательным является определение двух типов
13[1]
The terms “coherence” and “cohesion” are etymologically related, but have different meanings in text linguistics: cohesion is mostly concerned with surface features of connectivity, while
coherence refers to the underlying development of topic.
175
accounted for without reference to the broader textual context. But it was only in
the 1980s-90s that the majority of linguists admitted, that the sentence is not the
largest grammatically arranged lingual unit.
Sentences are unified by a certain topic and are organized in speech
according to a communicative purpose in a particular communicative situation.
The linguistic description of the text is as follows: it is a speech sequence of
lingual units interconnected semantically (topically) and syntactically
(structurally); in other words, it is a coherent stretch of speech, characterized by
semantic and syntactic unity. Topical (semantic) unity and semantico-syntactic
cohesion13[1] are the basic differential features (categories) of the text.
On the basis of the communicative direction of their component
sentences, sentence sequences in speech are divided into monologue sequences
and dialogue sequences. In a monologue, sentences are directed from one
interlocutor (participant of communication) to another: from a speaker to a
listener, or from an author to a reader, e.g.: Once upon a time there lived a
beautiful princess. She had many suitors from far countries. In a dialogue, the
sentences are directed from one interlocutor to another in turn, to meet one
another, e.g.: “Who is absent today?” – “John.” “What’s the matter with him?” –
“He is ill.” Traditionally, a monologue sequence of sentences united by a
common topic is identified as the basic textual unit; it is called a “supra-phrasal
unity” (the term of L. A. Bulakhovsky) or a “complex syntactic unity” (the term
of N. S. Pospelov); a two-directed sequence of sentences is sometimes called a
“dialogue unity”.
The elements of a dialogue can be used in a monologue text: for example,
the author of the text can ask a question and answer it in his or her “inner
dialogue” (also known in stylistics as “dramatic monologue”), e.g.: What can I do
in this situation? Nothing whatsoever. And vice versa, one-direction sequences
can be used in a dialogue, e.g.: “He is not a very nice person.” – “And he never
was.” Dialogues can contain stretches of speech by a single speaker, which are
actually monologues: descriptions, narrations, jokes, etc.
Thus, more consistent is the definition of the two types of sentence
sequences on the basis of syntactic connections used: the supra-sentential
construction of the one-direction communicative type is based on cumulation of
sentences, so it can be defined as a cumulative sequence, or a “cumuleme”: the
175

последовательностей предложений на основе используемых синтаксических связей:
сверх-предложенческие конструкции однонаправленного коммуникативного типа
образуются присоединением (кумуляцией) предложений, поэтому они могут быть
названы «кумулятивными последовательностями» или «кумулемами»; связи между
составляющими диалогической последовательности могут быть названы
«встречными» или «оккурсивными» (от лат. слова «встречать»), и конструкции,
образованные оккурсивными связями предложений, могут быть названы
«оккурсемами».
Оккурсема как элемент системы занимает место над кумулемой: оккурсема
может быть образована либо отдельными предложениями, либо кумулятивными
последовательностями предложений. И оккурсемы, и кумулемы являются
тематическими единицами текста.
Присоединительные связи между предложениями могут быть двух типов:
проспективное (катафорическое) присоединение и ретроспективное
(анафорическое) присоединение.
Проспективное, или катафорическое присоединение предполагает
использование связующих элементов, которые соотносят данное предложение, т.е.
предложение, в составе которого они употребляются, с последующим
предложением, Другими словами, проспективные связующие элементы делают
предшествующее, или ведущее предложение последовательности семантически
неполным; они указывают, что оно будет семантически дополнено в последующем
предложении. Например: Let me tell you this. Jack will never let you down. В данной
последовательности предложений указательное местоимение this выполняет
функцию проспективного коннектора. К другим проспективным коннекторам в
английском языке относятся: the following, as follows, the following thing (way), one
thing, two things и др.
Ретроспективное, или анафорическое присоединение предполагает
использование связующих элементов, которые соотносят данное предложение с
предложением, которое ему предшествует. Другими словами, ретроспективные
(анафорические) коннекторы указывают на зависимость последующего
предложения от ведущего предложения данной последовательности. Например: She
was taken aback. However, she tried to pull herself together. Ретроспективные связи
представляют собой основной, наиболее нейтральный и широко используемый тип
текстовых связей. Проспективное присоединение используется гораздо реже и
характерно для текстов научно-технического стиля.
По используемым связующим средствам присоединение подразделяется на
два типа: союзное присоединение и коррелятивное.
Союзное присоединение осуществляется с помощью служебных и полу-
176
connections between the components of a dialogue sequence can be defined as
“occursive” (from the Latin word “to meet”) and the supra-sentential construction
based on occursive connections can be called an “occurseme”.
The occurseme as an element of the system occupies a place above the
cumuleme: the occurseme can be built by separate sentences or by cumulative
sequences. Both occursemes and cumulemes are topical textual entities.
Cumulation in sentence sequences may be of two types: prospective
(cataphoric) cumulation and retrospective (anaphoric) cumulation.
Prospective or cataphoric cumulation presupposes the use of connective
elements which relate the sentence in which they are used, to the sentence which
follows. In other words, prospective connective elements make the preceding or
leading sentence semantically incomplete; they signal that this sentence is to be
semantically developed in the following, sequential sentence or sentences. E.g.:
Let me tell you this. Jack will never let you down. In this cumulative sequence, the
demonstrative pronoun this functions as a prospective connector. Among the other
prospectives are: the following, as follows, the following thing (way), one thing,
two things, etc.
Retrospective or anaphoric cumulation presupposes the use of connective
elements relating the sentence in which they are used to the one that precedes it.
In other words, retrospective (anaphoric) connectors make the sequential sentence
dependent on the leading sentence of the sequence. E.g.: She was taken aback.
However, she tried to pull herself together. Retrospective cumulation is the basic,
the most neutral, and the most widely used type of text connection; prospective
cumulation is much rarer, characteristic mostly of scientific and technical texts.
According to the connective means used, cumulation is divided into two
types: conjunctive and correlative.
Conjunctive cumulation is achieved by functional or semi-functional
176

служебных союзных слов и словосочетаний: чистых союзов (сочинительных или
подчинительных), наречных коннекторов, таких как however, thus, yet, then и др.,
вводных слов и конструкций, таких как firstly, secondly, on the one hand, on the other
hand, in other words, as mentioned above и др. Союзное присоединение всегда
является ретроспективным (анафорическим).
Коррелятивное присоединение осуществляется за счет двух элементов, один
из которых, «саксидент», отсылает к другому, «антецеденту». Коррелятивное
присоединение может быть как проспективным, так и ретроспективным.
Коррелятивное присоединение может быть разделено на два типа: заместительные
связи и репрезентативные связи. Заместительное присоединение осуществляется с
помощью различных заместительных слов, в частности, местоимений, например: I
saw a girl. She looked very much upset; the girl является антецедентом местоимения
she. Все предшествующее предложение или его часть может являться антецедентом
коррелятивного заместителя, например: We’re getting new machines next month. This
(= this fact) will help us to increase productivity. Репрезентативное присоединение
осуществляется за счет элементов, которые связаны друг с другом семантически без
фактора замещения, например: I saw a girl. Her face seemed familiar to me.
Репрезентативная корреляция включает повторы (так называемую «повторную
номинацию»): простые повторы лексических единиц или повторы, осложненные
различными вариациями (использованием синонимов, определенным
семантическим развитием, перифразами и т.д.), например: I answered very sharply.
My answer didn’t upset her.
Союзный и коррелятивный типы присоединения зачастую используются
вместе в составе сверхфразовых единств.
Семантическая цельность и синтаксическая связность предложений
подкрепляется их коммуникативным единством, т.е. тема-рематической
организацией кумулемы. Как упоминалось ранее, роль актуального членения
предложения в построении текста была впервые продемонстрирована в работах
представителей Пражского лингвистического кружка (в частности, в работах Ф.
Данеша). Существует два основных типа тема-рематической организации
предложений в текстовых последовательностях: линейные (прогрессивные) связи
предложений и параллельные связи. При линейных связях предложений рема
ведущего предложения становится темой последующего предложения, образуя так
называемые «тема-рематические цепочки» предложений, например: There was a
girl on the platform She was wearing a hat. The hat was decorated with flowers and
ribbons. При параллельных связях предложения, являющиеся компонентами
кумулемы, объединяются общей темой, например: George was an honest man. He had
graduated from Harvard. He was a member of the American Academy of Arts.
177
conjunction-like words and word combinations: pure conjunctions (coordinative
or subordinative), adverbial connectors, such as however, thus, yet, then, etc., or
parenthetical connectors, such as firstly, secondly, on the one hand, on the other
hand, in other words, as mentioned above, etc. Conjunctive cumulation is always
retrospective (anaphoric).
Correlative cumulation is achieved by a pair of elements, one of which,
the “succeedent”, refers to the other, the “antecedent”. Correlative cumulation
may be either prospective or retrospective. Correlative cumulation can be divided
into substitutional connection and representative connection. Substitutional
correlation is based on the use of various substitutes, for example, pronouns, e.g.:
I saw a girl. She looked very much upset; the girl is the antecedent of the pronoun
she. The whole preceding sentence, or its clause, can be the antecedent of a
correlative substitute, e.g.: We’re getting new machines next month. This (= this
fact) will help us to increase productivity. Representative cumulation is achieved
by elements which are semantically connected without the factor of replacement,
e.g.: I saw a girl. Her face seemed familiar to me. Representative correlation
includes repetition (so-called “repeated nomination”): simple lexical repetition or
repetition complicated by different variations (by the use of synonyms, by certain
semantic development, periphrasis, association, etc.), e.g.: I answered very
sharply. My answer didn’t upset her.
Conjunctive and correlative types of cumulation are often used together in
supra-sentential constructions.
Semantic unity and syntactic cohesion are supported by communicative
unity of sentences, or theme-rheme arrangement (organization) of the cumuleme.
As was mentionned, the role of actual division of the sentence in the forming of
the text was first demonstrated by the linguists of the Prague linguistic school (F.
Daneč, in particular). There are two basic types of theme-rheme arrangement of
sentences in textual sequences: linear (progressive) connection and parallel
connection of sentences. With linear connection of sentences, the rheme of the
leading sentence becomes the theme of the sequential sentence, forming what is
known as a theme-rheme chain, e.g.: There was a girl on the platform She was
wearing a hat. The hat was decorated with flowers and ribbons. With parallel
connection of sentences, the component sentences share the same theme within
the supra-sentential construction, e.g.: George was an honest man. He had
graduated from Harvard. He was a member of the American Academy of Arts.
177

Как упоминалось в начале курса, в Разделе 1, кумулема (т.е. конструкция
предложений, объединенных отношениями присоединения) соотносится с
отдельным предложением, расположенным в тексте в тематически значимой
самостоятельной позиции. Таким образом, элементарная единица текста,
образуемая кумулемой или одним предложением, может быть определена как
«диктема» (от лат. ‘dicto’ «я говорю»).
Основной функцией диктемы является функция тематизации. Однако
диктема полифункциональна; в тексте, помимо тематизации, она выполняет
функции номинации, предикации и стилизации: помимо объединения языковых
единиц в тематическое единство, диктема осуществляет наименование
пропозитивных событий-ситуаций, соотносит их с реально действительностью и
регулирует выбор языковых единиц, необходимых для коммуникации в конкретных
условиях общения.
В устном тексте диктемы разделяются интонационно: паузы между
диктемами длиннее, чем паузы между предложениями внутри одной кумулемы.
В письменном тексте диктема как правило представлена отдельным абзацем;
однако, необходимо отметить, что эти две единицы не идентичны. Абзац – это
единица письменного текста, ограниченная новой (красной) строкой в начале и
неполной строкой в конце; это чисто литературно-композиционный прием. Абзац
может включать более одной диктемы или может разделять одну диктему на части,
например, при введении реплик в диалоге или отдельных пунктов при
перечислении. И все же, хотя абзац не является строго синтаксическим средством,
границы между абзацами чаще всего совпадают с границами между диктемами.
Многодиктемные абзацы и абзацы, состоящие из одного предложения, являются
стилистически маркированными особенностями текста.
Существуют синтаксические конструкции, промежуточные между
предложением и последовательностью предложений. Первое из них известно как
парцелляция: в парцеллированных конструкциях части разделяются конечным
тоном в устной речи и точкой на письме, но соотносятся друг с другом как части
одного предложения, например: I am always shy. With you. Парцелляцию можно
рассматривать как результат транспозиции предложения в кумулему; она придает
парцеллированной части дополнительную тематическую значимость. Второе
промежуточное явление представляет собой результат транспозиции кумулемы в
предложение, когда два или более семантически независимых предложения
намеренно объединяются в рамках одного предложения. Это характерно для
небрежной манеры речи или, наоборот, для развернутых литературных отрезков; в
14[2]
In modern English, in some functional styles, for example, in business letter writing, paragraphs are separated not by an indent, but by double space.
178
As was mentioned earlier, in Unit 1, a cumuleme (a cumulative supra-
sentential construction) correlates with a separate sentence which is placed in the
text in a topically significant position. Thus, the general elementary unit-segment
of text built up by either a cumuleme or by a single sentence can be defined as a
“dicteme” (from Latin ‘dicto’ ‘I speak’).
The basic communicative function of the dicteme is topical. But the
dicteme is polyfunctional; in the text, besides the topical function, it performs the
functions of nomination, predication, and stylization: besides combining various
lingual units into a topical unity, it names propositional events, refers them to
reality, and regulates the choice of lingual units, appropriate for communication in
specific conditions.
In oral text, dictemes are delimited intonationally: pauses between
dictemes are longer than pauses between sentences within the same cumuleme.
In written text, the dicteme is normally represented by a paragraph, but it
must be noted that the two units are not identical. The paragraph is a unit of
written speech delimited by a new (indented) line at the beginning and an
incomplete line at the close 14[2]; it is a purely literary-compositional device. A
paragraph can include more than one dicteme, or it may divide one dicteme into
parts, for example, for the introduction of utterances in a dialogue or for the
introduction of separate points in enumerations. Still, though the paragraph is not
a strictly syntactic device, the borderlines between paragraphs are basically the
same as the borderlines between dictemes. Both multidicteme paragraphs and
one-sentence paragraphs are stylistically marked features of the text.
There are some syntactic constructions intermediary between the sentence
and the sequence of sentences. The first one is known as parcellation: in a
parcellated construction, the two parts are separated by a finalizing sentence tone
in oral speech and by a full stop in written speech, but they relate to each other as
parts of one and the same sentence, e.g.: I am always shy. With you. Parcellation
can be treated as transposition of a sentence into a cumuleme; it adds some topical
significance to the part parcellated. The second intermediary phenomenon is the
result of transposing a cumuleme into a sentence when two or more semantically
independent sentences are forced into one. This is characteristic of a casual
manner of speech or, on the other hand, for prolonged literary passages; in written
speech such constructions usually include semi-final punctuation marks, such as,
178

письменной речи такие конструкции обычно содержат полу-финальные знаки
пунктуации, такие как, например, точка с запятой или скобки (см. Раздел 25;
внутреннее присоединение).
Диктемы и абзацы связываются друг с другом в более крупные компоненты
текста в разнообразных объединениях, каждое из которых характеризуется
семантическим (тематическим) единством и синтаксической связностью. Большой
текст, макро-текст (пленотекст), объединяется макро-темой и членится на более
мелкие части, микро-тексты (партитексты), объединяемые микро-темами;
например, роман может члениться на части, главы, разделы, параграфы и абзацы.
Наименьшей тематической единицей в этой иерархии является диктема.
Таковы основные грамматические аспекты текста. Более подробно текст
изучается в специальном разделе лингвистики, который так и называется,
«лингвистика текста», а также в литературоведении и в стилистике. Например, в
стилистике различные образные средства, аллюзии, композиционные особенности и
другие стилистические приемы рассматриваются как средства, участвующие в
создании смысловой целостности и структурной связности текста. Выделяются
различные текстовые категории, такие как категория текстового времени, категория
автора, модальность текста и т.д.
Необходимо отметить, однако, что с точки зрения грамматики основной
единицей синтаксиса остается предложение, а текст является сферой
функционирования предложения; именно через объединение предложений-
предикаций создается тематически объединенное отражение действительности в
разнообразных формах языковой коммуникации.
179
for example, a semi-colon or brackets (see Unit 25; inner cumulation).
Dictemes and paragraphs are connected within the framework of larger
elements of texts in various groupings, each of them being characterized by
semantic (topical) unity and syntactic cohesion. A large text, or macro-text (pleni-
text), united by a macro-topic, is semantically subdivided into smaller texts, or
micro-texts (parti-texts), united by micro-topics; for example, a novel can be
subdivided into parts, chapters, sections, and paragraphs. The smallest topical unit
of this hierarchy is the dicteme.
These are the main grammatical aspects of texts. The text is studied in
greater detail by a special branch of linguistics, text linguistics, by literary studies,
and by stylistics. For example, in stylistics, various images, allusions,
compositional peculiarities and other stylistic devices are treated as the means
which contribute to the semantic unity and structural cohesion of the text. Various
textual categories are distinguished, such as the category of textual time, the
category of author, modality of the text, etc.
It must be noted, however, that from the point of view of grammar, the
sentence remains the main element of syntax, while the text is the sphere of its
functional manifestation; it is through combining different sentence-predications
that topical reflections of reality are achieved in all the numerous forms of lingual
communication.

Key terms: coherent stretch of speech, topical (semantic) unity, semantico-syntactic cohesion, monologue sequences, dialogue sequences, supra-phrasal unity, complex
syntactic unity, supra-sentential construction, dialogue unity, cumulation, cumulative connections, cumuleme, occursive connections, occurseme, prospective (cataphoric)
cumulation, retrospective (anaphoric) cumulation, conjunctive cumulation (conjunctions, adverbial and parenthetical connectors), correlation (correlative cumulation),
substitution, representation, succeedent, antecedent, leading sentence, sequential sentence, communicative unity (the theme-rheme arrangement of sentences in a cumuleme),
linear (progressive) and parallel connections, theme-rheme chain, dicteme, stylization, intonational delimitation, paragraph, parcellation, inner cumulation, macro-topic
(micro-topic), macro-text (pleni-text), micro-text (parti-text)

179
 180

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка

МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ДЛЯ СТУДЕНТОВ

ПО ИЗУЧЕНИЮ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ГРАММАТИКИ
АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

Учебно-методический комплекс призван помочь студентам отделения английского языка факультета иностранных языков в организации самостоятельной
работы по освоению курса теоретической грамматики английского языка - одной из основных лингвистических дисциплин, изучаемых по данной специальности.
УМК ориентирован на системное представление грамматического строя английского языка, которое подробно изложено в учебном комплексе, рекомендованном
Министерством образования Российской Федерации, и состоящем из трех частей: Блох, М.Я. Теоретическая грамматика английского языка: учебник (A Course in
Theoretical English Grammar) / М.Я. Блох. – 4-е изд., испр. - М.: Высшая школа, 2003; Блох, М.Я. Теоретические основы грамматики: учебник / М.Я. Блох. – 4-е изд.,
испр. - М.: Высшая школа, 2004; Блох, М.Я. Практикум по теоретической грамматике английского языка: учебное пособие (Theoretical English Grammar: Seminars) /
М.Я. Блох, Т.Н. Семенова, С.В. Тимофеева. – М.: Высшая школа, 2004. Морфология и синтаксис английского языка представлены в данном комплексе как единая
система речеобразования; основными теоретическими положениями в их описании являются теория уровней языка, оппозиционное представление грамматических
категорий, учет контекстного поведения грамматических форм, учет грамматической семантики, функционально-парадигматическое представление синтаксиса с
выходом на построение текста.
При выборе основной рекомендуемой литературы только одного теоретического направления (функционально-парадигматического), автор УМК исходит из
следующего положения: хотя в теории языка бывает трудно настаивать на одной «единственно верной» точке зрения на сложные языковые объекты, как показывает
опыт, очень часто попытки объединить взаимоисключающие трактовки в результате, наоборот, вызывают излишнюю путаницу и мешают учащимся составить общее
представление о системе языка в целом и грамматической системе в частности. Предлагаемый учебно-методический комплекс призван определить основные
ориентиры, опираясь на которые студенты смогут в дальнейшем самостоятельно анализировать встречающиеся трудности в практической и теоретической
грамматике английского языка, а также усваивать и упорядочивать материал обширной исследовательской литературы по интерпретации диалектически сложных
языковых явлений.
Рекомендации по использованию материалов учебно-методического комплекса
При работе с настоящим учебно-методическим комплексом особое внимание следует обратить на тот факт, что лекционные и семинарские занятия по данной
дисциплине проводятся на английском языке, тогда как пособия и учебники по теоретической грамматике английского языка рекомендуемые в списках основной и
дополнительной литературы написаны как на английском, так и на русском (в подавляющем большинстве случаев) языках. Чтобы преодолеть возникающие в связи с
этим языковые трудности, автором УМК предлагается билингвальный подход к представлению материала: тексты лекций и планы ответов по темам дублируются на
русском и на английском языках. Такой подход знакомит студентов с терминологическими системами по каждому аспекту теоретической грамматики сразу на двух
языках, позволяя, во-первых, полностью использовать материал, предлагаемый для изучения в списках литературы, во-вторых, систематизировать знания,
полученные в рамках изучения других филологических дисциплин, в-третьих, сопоставлять и использовать материал из отечественных и зарубежных учебных
пособий и научных публикаций по теоретической грамматике и, в-четвертых, использовать полученные знания в будущем при обсуждении филологических
вопросов как на русском, так и на английском языках. Предлагаемый подход дает возможность использовать материалы настоящего учебно-методического
комплекса и на специализированных филологических отделениях, на которых теоретическая грамматика изучается на английском языке, облегчая для студентов
подготовку к семинарским занятиям и экзаменам, и на тех отделениях, где теория языка излагается на русском языке.

180
 181
В конце каждой лекции приводится список англоязычных терминов по теоретической грамматике, который затем суммируется в обобщающих списках
терминов по двум базовым разделам: по морфологии и по синтаксису английского языка. При подготовке к занятиям рекомендуется к каждому термину выписывать
его эквивалент на русском языке, определение и (если необходимо) иллюстративный материал.
Описание последовательности изучения УМК
Материал курса разбит на 29 тем. Темы объединяются при изучении и обсуждении на 9 семинарских занятиях, как представлено в рабочей программе и в
тематическом плане. Два семинарских занятия отводятся для проведения обобщающих контрольно-зачетных занятий по двум основных разделам курса, по
морфологии и по синтаксису английского языка.
Прежде чем приступить к выполнению заданий для самоконтроля, необходимо изучить материал лекций и сопоставить его с трактовками, предлагаемыми в
источниках в списке рекомендованной (основной и дополнительной) литературы (страницы указываются после каждой темы в практикуме и в учебно-методическом
пособии). Следует учитывать тот факт, что отводимые на изучение теоретической грамматики часы не позволяют охватить все существующие на сегодняшний день
подходы и взгляды на отдельные грамматические проблемы, зачастую осложняемые терминологическими разногласиями (см. комментарий выше). Некоторые из
альтернативных точек зрения кратко формулируются в теоретической части раздела, некоторые излагаются в практической части в виде отдельных цитат или
терминологических толкований, предлагаемых для обсуждения на семинарских занятиях. При наличии времени различные трактовки наиболее противоречивых из
изучаемых явлений, выдвигаемые в рамках других школ и направлений, могут быть дополнительно включены в обсуждение в виде докладов и рефератов на
усмотрение преподавателя.
В процессе освоения дисциплины необходимо регулярно обращаться к списку терминов, предлагаемых в конце каждой лекции, с тем, чтобы к концу
изучения курса каждым студентом был составлен полный глоссарий терминов по теоретической грамматике английского языка. Упражнение на составление списка
терминов с русскоязычными эквивалентами, дефинициями и примерами является первым при подготовке к семинарским занятиям по каждой теме. Далее в
практикуме предлагаются упражнения, содержащие языковой материал, который позволяет проиллюстрировать изученные теоретические вопросы и применить
описанные в разделе методы грамматического анализа. Упражнения должны выполняться студентами самостоятельно в виде домашнего задания с последующей
проверкой преподавателем на занятиях.
Ряд упражнений, предлагаемых в практикуме, включает материал, направленный на систематизацию знаний, полученных студентами ранее в курсе
практической грамматики английского языка. При возникновении затруднений в подготовке к семинарским занятиям рекомендуется обратиться к пособиям по
практической грамматике английского языка (некоторые из них указаны в списке дополнительной литературы) и восстановить утраченные знания по данным темам.
Рекомендации изучения отдельных тем курса
При изучении темы № 29 «Синтаксис текста» особое внимание следует обратить на тот факт, что лингвистика текста сегодня является самостоятельным
направлением в языкознании и предполагает большой объем материала, который изучается в других курсах – введении в языкознание, стилистике и др. В рамках
данной темы курса теоретической грамматики предполагается рассмотрение только грамматических аспектов данной проблематики; углубления в другие аспекты
темы следует избегать. То же самое относится к некоторым другим темам, затрагивающим отдельные вопросы теоретической грамматики, но относящимся к
самостоятельным направлениям языкознания; например, теории речевых актов, связанной отчасти с темой № 22 «Коммуникативные типы предложения» и др.
Также необходимо избегать излишне подробного изложения фактического языкового материала, подробно изучавшегося в курсе практической грамматики
английского языка (например, перечень функций отдельных частей речи, членов предложения, типов придаточных и т.п.). Материал практической грамматики
должен привлекаться лишь в той степени, в которой он оказывается необходим для теоретического осмысления и иллюстрации теоретических положений. В то же
время необходимо помнить, что незнание практической грамматики существенно снижает уровень освоения курса теоретической грамматики и влияет на общую
оценку знаний по дисциплине.
Разъяснения по поводу работы с тестовой системой курса
После изучения материала по отдельным темам студентам предлагается выполнить тестовые задания. Первые четыре теста посвящены соответственно
первым четырем темам курса, как наиболее важным с точки зрения базового понятийного аппарата и методов грамматического анализа. Остальные темы объединены

181
 182
в шести тестах. Специфика тестов по отдельным темам к семинарским занятиям заключается в том, что они содержат задания только закрытого и смешанного типов:
т.е. задания на выбор одного верного ответа, задания, содержащие несколько верных ответов, задания на установление соответствия и задания, в которых ответ
должен быть дан в виде слова или словосочетания. Тема считается освоенной, если студент дает не менее 90% правильных ответов.
Заключительные тесты включают материал по всему курсу и задания всех трех возможных видов: часть А – задания закрытого типа, часть В – задания
смешанного типа и часть С – задания открытого типа, ответы по которым должны быть сформулированы в свободной форме. Критерии оценки приводятся в
спецификации: за правильный ответ заданий части А испытуемый получает 1 балл, заданий части В – 2 балла, заданий части С – 5 баллов. Перевод тестовых баллов в
четырех-балльную шкалу оценок осуществляется по следующей шкале: неудовлетворительно - до 50% баллов за тест (25 баллов); удовлетворительно - от 50% до
69% баллов за тест (от 25 баллов до 34 баллов); хорошо - от 70% до 84 % баллов за тест (от 35 баллов до 44 баллов); отлично - более 85% баллов за тест (более 45
баллов).
Советы по подготовке к контрольно-зачетным занятиям и экзаменам по теоретической грамматике английского языка
В течение семестра предполагается проведение двух обобщающих контрольно-зачетных занятий по теоретической грамматике английского языка: одно по
морфологии и второе по синтаксису английского языка; в конце курса – экзамен. При подготовке к ним особое внимание следует обратить на следующие моменты:
1. В качестве плана ответа рекомендуется использовать краткое изложение тем в программе курса, а также последовательность терминов в обобщающих
списках терминов по морфологии и синтаксису.
2. Недопустимо использование примеров, иллюстрирующих теоретические аспекты грамматики, приводимых в текстах лекций. Необходимо подбирать
собственные примеры; в случае затруднения, допускается использование примеров из упражнений практического пособия по подготовке к семинарским занятиям.
Только собственные примеры демонстрируют действительное проникновение в теоретический материал и его полное понимание.
3. Практические задания, выносимые на экзамен, составлены на основе упражнений, рекомендованных в практикуме и выполнявшихся в течение семестра на
семинарских занятиях. Рекомендуется вернуться к этим упражнениям и уточнить их выполнение при подготовке к данной части экзаменационного испытания.
Обратите внимание, что выполняемое задание должно быть подкреплено объяснением того или иного предлагаемого решения. Ошибки в выполнении практического
задания могут потребовать дополнительного обсуждения соответствующей темы курса.
4. Материал двух тем, «Простое предложение: парадигматическая структура» и «Синтаксис текста», не включается в перечень теоретических вопросов в
экзаменационных билетах. Это обусловлено тем, что данные темы не относятся к числу базовых традиционных проблем теоретической грамматики. Однако обратите
внимание на то, что в перечне практических заданий содержатся два задания, относящихся к данным темам и предполагающих понимание важнейших понятий
данных тем.
5. Тема № 3, «Категориальная структура слова», в тексте лекции иллюстрируется на материале категории числа. В связи с тем, что оппозиционный анализ в
курсе последовательно используется при анализе всех морфологических категорий, на экзамене требуется анализировать категориальную структуру слова на
материале любой другой категории, кроме категории числа, демонстрируя тем самым умение соотносить и обобщать материал разных разделов.
6. Опыт приема экзамена выявил, что наибольшие трудности при проведении экзамена возникают по вопросам «Предложение» и «Сложное предложение» в
связи с тем, что в первый вопрос включается материал двух тем: «Предложение (Sentence: General)» и «Простое предложение: структура составляющих», а во второй
вопрос включается материал трех тем: «Сложное предложение», «Сложноподчиненное предложение» и «Сложносочиненное предложение». Для того чтобы избежать
трудностей при ответах по вышеназванным разделам, рекомендуем учесть, что материал этих тем перекликается, содержит ряд соотносимых и повторяющихся
понятий; это требует от экзаменуемых не простого последовательного изложения текста лекций, но определенного анализа, систематизации и обобщения материала.
7. Поскольку материал курса теоретической грамматики включается в государственный экзамен по английскому языку, в учебно-методический комплекс
вошли рекомендации по подготовке к итоговой аттестации. В УМК дается список теоретических вопросов к государственному экзамену по изучаемой дисциплине, а
также краткий конспект ответов по данным вопросам. Обратите внимание на то, что вопросы, выносимые на итоговую аттестацию, содержат в основном
дискуссионный, наиболее сложный и противоречивый материал курса, предполагающий формулировку проблем и собственного филологического мнения
экзаменуемого.

182
 183
Рекомендации по работе с литературой
При изучении дисциплины особое внимание следует обратить на следующие литературные источники: Блох, М.Я. Теоретическая грамматика английского
языка: учебник = A Course in Theoretical English Grammar / М.Я. Блох. – 4-е изд., испр. - М.: Высшая школа, 2003; а также Ривлина, А.А. Теоретическая грамматика
английского языка: учебно-методическое пособие / А.А. Ривлина. - Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2009. - 118 с.

Обратите внимание: большая часть материалов данного учебно-методического комплекса по теоретической грамматике английского языка
расположены на сайте университета (со ссылкой на кафедру английской филологии и автора УМК доц. А.А. Ривлину) и доступны в сети Интернет по
адресу http://bgpu.ru/site/content/kafs/engphil/rivlina/grammar/grammar.html

183
 184
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ГРАММАТИКА АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

Учебная программа для студентов БГПУ по специальности 033200.00 «иностранный язык с дополнительной специальностью»

Автор-составитель: А.А. Ривлина

Благовещенск 2005

184
 185

ББК 81.432.1-2р30 Печатается по решению редакци-

Т 33 онно-издательского совета Благо-
вещенского государственного
педагогического университета

Теоретическая грамматика английского языка: Учебная программа для студентов БГПУ по специальности 033200.00 – «Иностранный язык с дополнительной
специальностью»/ Авт.-сост. А.А. Ривлина. - Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2005. – 25 с.
Программа предусмотрена для студентов IV курса английского отделения факультета иностранных языков. Программа раскрывает основные понятия и
методы теоретической грамматики, знакомит студентов с наиболее важными проблемами грамматического строя современного английского языка. Программа
составлена в соответствии с требованиями Государственного образовательного стандарта.

Автор-составитель: А.А. Ривлина, кандидат филологических наук, доцент кафедры

английской филологии БГПУ

Рецензенты: И.Б. Кайкова, кандидат филологических наук,

доцент, зав. кафедрой иностранных языков ДальГАУ
Е.А. Тарасова, кандидат филологических наук,
доцент, зав. кафедрой немецкого языка БГПУ
© А.А. Ривлина, 2005
© Издательство БГПУ, 2005

185
 186

ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
Целью настоящего курса является дать студентам глубокое представление о грамматическом строе английского языка с точки зрения системного подхода к
языку. Исходя из этого, основные задачи курса формулируются следующим образом.
1. Представить студентам теоретически обоснованную и систематизированную информацию по основным разделам грамматики, обобщив основные
сведения, усвоенные ими в курсе практической грамматики, и дополнив их в соответствии с новейшими исследованиями в лингвистике.
2. Ознакомить студентов с наиболее важными спорными вопросами грамматики в изложении разных языковедов, развивая способность к сопоставлению
различных точек зрения и научной аргументации.
3. Научить студентов применять знания, полученные в курсе теоретической грамматики в преподавании английского языка в школе и в переводческой работе.
4. Развивать умение самостоятельно работать с научной информацией по грамматическим исследованиям в филологии.
Особое место данного курса в профессиональной подготовке филологов обусловлено тем, что он тесно связан и опирается на такие ранее изученные
дисциплины, как практическая грамматика английского языка, общее языкознание, а также предполагается использование знаний, приобретенных студентами в
рамках изучения других теоретических филологических дисциплин – теоретической фонетики английского языка, истории английского языка, стилистики,
лексикологии, теории и практики перевода. Отличительной чертой данного курса является то, что он читается на английском языке, тогда как большая часть
рекомендуемой теоретической литературы и учебных пособий даются на русском языке; таким образом, освоение курса предполагает достаточно высокий уровень
владения английским языком, в частности в его научном функционально-стилистическом варианте, а также наличие определенных умений и навыков перевода с
русского языка на английский.
Данная учебная программа разработана на основе учебного плана специальности 033200 – «иностранный язык с дополнительной специальностью». В
результате изучения курса студент должен знать основные понятия и методы теоретической грамматики, этапы развития теоретического осмысления грамматики,
основные теоретические подходы и главных представителей различных теоретических направлений в грамматике, уметь формулировать проблемы, спорные вопросы
и пути их решения в теоретической грамматике, аргументировать выбор собственной точки зрения по каждой проблеме, проводить теоретический анализ различных
грамматических явлений на материале английского языка и в сопоставлении с аналогичными явлениями русского языка.
Курс рассчитан на 46 часов аудиторных занятий, из которых 24 часа отводится на лекции и 22 часа - на семинарские занятия, а также на 46 часов
самостоятельной работы студентов. В лекционном курсе освещаются основные положения и направления теоретической грамматики, дается основной понятийный
и терминологический аппарат. На семинарских занятиях проверяется усвоение студентами лекционного материала, уровень владения основными понятиями и
терминами теоретической грамматики, выясняются наиболее сложные вопросы, недостаточно усвоенные во время лекций, да ется дополнительный материал,
заслушиваются доклады и сообщения по вопросам, недостаточно подробно освященным или не освященным во время лекций, выполняются упражнения,
предусмотренные по каждой теме в пособиях-практикумах. В ходе семинарских занятий студенты самостоятельно подбирают и анализируют иллюстративный
языковой материал, обобщают собственные наблюдения над грамматическим строем английского языка, сопоставляют его с грамматическим строем родного языка и
второго иностранного языка. Краткое содержание лекций, список терминов по каждой теме и основные упражнения изложены в специально изданных к данному
курсу методических рекомендациях. Кроме того, тексты лекций в двух вариантах (на русском и английском языках) предоставляются студентам в печатном и
электронном вариантах для дополнительного самостоятельного изучения.
Курс читается в седьмом семестре. В конце курса проводится экзамен. Во время экзамена студенту предлагается продемонстрировать уровень усвоения знаний
по теоретическим вопросам, а также выполнить ряд заданий, выявляющих умение применять полученные знания в анализе конкретного грамматического материала.
При этом в течение семестра студенту предстоит сдать контрольно-зачетные задания по двум главным блокам курса – морфологии и синтаксису (на усмотрение
преподавателя: устно или в виде письменных тестов), которые являются обязательным условием допуска студента к экзамену и результаты которых учитываются
при выставлении экзаменационной оценки.

186
 187
ТЕМАТИЧЕСКИЙ ПЛАН

NN Название темы Общее Лекции Семинарские Самостоятельная работа

количество часов занятия
1. Введение. Язык и грамматика: 4 1 1 2
системный подход
2. Морфемная структура слова 4 1 1 2
3. Грамматические категории 4 1 1 2
4. Теория частей речи 4 1 1 2
5. Существительное 10 3 2 5
6. Глагол 18 5 4 9
7. Прилагательное и наречие 6 2 1 3
8. Синтаксис словосочетания 4 1 1 2
9. Синтаксис предложения. Номинативное 6 2 1 3
строение предложения
10. Актуальное членение предложения 4 1 1 2
11. Коммуникативные типы предложений 4 1 1 2
12. Парадигматика предложения 4 1 1 2
13. Сложное предложение 6 2 1 3
14. Осложненное предложение 3 1 0,5 1,5
15. Синтаксис текста 3 1 0,5 1,5
Контрольно-зачетные занятия 8 - 4 4
(коллоквиумы)
ИТОГО: 92 24 22 46

187
 188
СОДЕРЖАНИЕ КУРСА
ВВЕДЕНИЕ
Тема 1: Язык и грамматика. Системный подход
Системность языка в целом и грамматики, как одной из подсистем языка. Понятие языковой единицы. Знаковость языковых единиц. Уровни языковых единиц.
Сегментные и сверхсегментные единицы языка. Разграничение языка и речи, как один из основных принципов системной теории языка.
Теоретическая грамматика как лингвистическая дисциплина, изучающая грамматический строй языка, ее соотношение с практической грамматикой.
Морфология и синтаксис как два основных раздела грамматики.
Синтагматический и парадигматический аспекты грамматики. План выражения и план содержания грамматических элементов, синонимия и омонимия в
грамматике. Диахрония и синхрония в изучении грамматических явлений.

МОРФОЛОГИЯ
Тема 2: Морфемная структура слова
Определение морфемы. Ее статус в уровневой системе языка в соотношении со словом. Традиционная классификация морфем, их позиционная и
семантическая характеристика. Корень и аффиксы. Лексические и грамматические морфемы. Внешняя и внутренняя флексия. Особенности флексий в английском
языке.
Соотношение морфемы, морфа и алломорфов. Дистрибутивный анализ морфем. Контрастивная, неконтрастивная, дополнительная дистрибуция морфем.
Дистрибутивная классификация морфем: морфемы свободные и связанные, открытые и скрытые, сегментные и сверсегментные, непре рывные и разрывные,
аддитивные и заместительные, пустые и полные (понятие нулевой морфемы). Относительный характер выделенных типов морфем.

Тема 3: Грамматические категории слова

Грамматическая форма и индивидуальное грамматическое значение. Грамматическая категория как система выражения обобщенного грамматического
значения. Синтетические и аналитические грамматические формы.
Типы грамматических категорий: имманентные и рефлективные категории/ закрытые и трансгрессивные категории, категории постоянного и переменного
признака.
Оппозиционное представление грамматических категорий. Оппозиции бинарные и сверхбинарные; привативные, градуальные и эквиполентные. Сильный и
слабый члены оппозиции, их формальное и функциональное различие. Контекстная редукция грамматической оппозиции.

Тема 4: Теория частей речи

Понятие части речи как лексико-грамматического класса слов. Критерии выделения частей слов: семантический, формальный, функцио нальный. Основные
части речи в традиционной классификации.
Проблема адекватности классификации частей речи. Полевая теория частей речи. Полидифференциальные и монодифференциальные классификации частей
речи. Синтаксико-дистрибутивная классификация слов Ч. Фриза.
Трехслойное членение словарного состава на основе синтеза традиционной и синтаксико-дистрибутивной классификаций: знаменательные, служебные и
местоименные части речи. Открытость и закрытость сверх-классов слов.

Тема 5: Имя существительное

Имя существительное как часть речи, обозначающая предметность. Его формальные и функциональные признаки. Проблема существительно го,
выступающего в функции определения.

188
 189
Грамматически существенные подклассы существительного: существительные собственные и нарицательные, исчисляемые и неисчисляемые, одушевленные
(личностные и неличностные) и неодушевленные.
Категория рода существительного
Проблема категории рода в английском языке. Категория рода в древнеанглийском и в современном английском языке. Категория рода как значимая (не
формальная) категория в английском языке, отражающая реальный биологический пол. Лексические и грамматические способы различения рода в английском языке.
Личные местоимения как родовые классификаторы.
Родовые оппозиции и семантика родовых классов: личный род, неличный род, мужской род/ женский род, общий род. Оппозиционная редукция категории
рода (персонификация).
Категория числа существительного
Формальные и функциональные признаки форм единственного и множественного числа в английском языке. Их оппозиционное представление. Релятивное и
абсолютное число. Подгруппы существительных Singularia Tantum и Pluralia Tantum. Случаи редукции оппозиции категории числа.
Категория падежа существительного
Различные теоретические подходы к изучению категории падежа в англистике: теория позиционных падежей и теория предложных падежей, их критическая
оценка; теория притяжательного форманта-послелога (теория отсутствия падежа); теория ограниченного падежа. Распад старой системы падежа и установление
новой системы падежа в английском языке.
Формальные и функциональные характеристики общего и родительного падежа, их оппозиционное представление. Семантика генетива в английском языке.
Соотношение субстантивного падежа и местоименного падежа.
Категория артиклевой детерминации существительного
Проблема артикля как грамматического определителя существительного. Система артиклей в английском языке: определенный артикль, неопределенный
артикль, нулевой артикль (значимое отсутствие артикля).
Семантическое представление артиклей в английском языке. Артикли с различными группами существительных. Соотношение артиклей с другими
детерминативами. Ситуационное представление артиклей. Парадигматическое представление артиклей. Генеративное представление артиклей в практической
грамматике.
Проблема установления лексико-грамматического статуса артикля и сочетания "артикль+существительное".

Тема 6: Глагол
Глагол как часть речи, обозначающая процессность. Его формальные и функциональные признаки. Сложность грамматических систем глагола, обусловленная
его семантико-синтаксической природой.
Грамматически существенные подклассы глагола: глаголы полнозначные и служебные (вспомогательные, связочные/ аспектные), акциональные и статальные,
предельные и непредельные, субъектные и объектные/ переходные и непереходные. Валентностные подклассы глагола. Проблема подвижности подклассовой
принадлежности глагола.
Неличные формы глагола
Категория финитности. Смешанный характер свойств неличных форм глагола: их гибридный (промежуточный) характер.
Инфинитив как неличная форма глагола смешанного процессно-предметного характера. Полупредикативные инфинитивные конструк ции. Инфинитив как
исходная форма глагольных парадигм. Инфинитив в выражении модальной репрезентации действия.
Герундий как неличная форма глагола смешанного процессно-предметного характера. Инфинитив, герундий и отглагольное существитель ное; их соотношение
в выражении процессной семантики. Полупредикативные конструкции с герундием.

189
 190
Причастие как неличная форма глагола смешанного процессно-признакового характера. Разграничение двух типов причастий в английском языке:
причастие I ("причастие настоящего времени") и причастие II ("причастие прошедшего времени"). Полупредикативные конструкции с причастием. Проблема
нерасчлененной "инговой" формы ("полугерундий", "слитое причастие"); функциональные различия между причастием I и герундием.
Категория лица и числа глагола
Спряжение личных форм глагола: категория лица, категория числа. Их отраженный характер (субстантивная отнесенность). Основания тесной взаимосвязи
категорий числа и лица.
Формы числа и лица различных групп глагола. Оппозиционное представление категории. Случаи контекстуальной редукции оппозиции.
Категория времени
Соотношение общепонятийной категории времени и категориальных глагольных форм времени; лексические и грамматические средства пе редачи временного
значения. Абсолютное и относительное время.
Оппозиционное представление категории времени в английском языке: система временных подкатегорий - первичные абсолютные гла гольные времена
(оппозиция прошедшего и не-прошедшего времени) и вторичные относительные глагольные времена (оппозиция будущего и не-будущего времени). Проблема
модального оттенка значения форм будущего времени. Случаи контекстуальной редукции временных оппозиций.
Категория вида
Категориальное значение вида. Лексические и грамматические способы выражения аспектного значения; их взаимозависимость.
Оппозиционное представление категории вида в английском языке: система видовых подкатегорий - первичные виды развития действия (чисто видовое
значение продолженного и не-продолженного вида) и вторичные виды временной координации (смешанное видо-временное зна чение совершенного и
несовершенного вида). Случаи контекстуальной редукции видовых оппозиций.
Категория залога
Категориальное значение залога. Залог переходных глаголов: оппозиция активных и пассивных форм. Проблема залоговой характеристики непереходных
глаголов. Проблема средних залоговых значений глагола: возвратные, взаимные, срединные залоговые значения.
Омонимия пассивных форм и предикативного употребления причастия II со связующими глаголами; их разграничение.
Категория наклонения
Категориальное значение наклонения. Особая сложность категории наклонения в английском языке как следствие разветвленности модаль ных глагольных
значений и скудности формально-флективной базы глагола. Соотношение прямого и косвенного наклонения (форм со значением реального и нереального
действия). Виды косвенных наклонений/соотношение формы и значения каждого вида. Проблема повелительного наклонения. Проблема передачи временных
значений в косвенном наклонении: видо-временной сдвиг как маркер косвенного наклонения.

Тема 7: Прилагательное и наречие

Прилагательное
Прилагательное как часть речи, обозначающая признаковость (первичный субстантивный признак). Его формальные и функциональные характеристики.
Категория степеней сравнения прилагательных. Синтетические и аналитические формы степеней сравнения; проблема их грамматического статуса.
Абсолютный и элятивный аспект значения степеней сравнения. Проблема восходящего и нисходящего рядов степеней сравнения.
Грамматически существенные подклассы прилагательного: прилагательные качественные и относительные, прилагательные в оценочной и уточнительной
контекстных функциях; их соотношение.
Проблема слов категории состояния. Проблема статуса субстантивированных прилагательных; полная и частичная субстантивация прилагательных.
Наречие

190
 191
Наречие как часть речи, обозначающая признаковость (вторичный несубстантивный признак). Его формальные и функциональные характе ристики.
Продуктивная модель адвербиальной деривации (суффикс -1у), ее лексический и грамматический статус.
Грамматически существенные подклассы наречия: наречия качественные, количественные, обстоятельственные. Выделение наречий по оценочной и
уточнительной контекстным функциям, их соотношение с аналогичным разбиением прилагательных.
Степени сравнения наречий в сопоставлении со степенями сравнения прилагательного.

СИНТАКСИС
Тема 8: Синтаксис словосочетания
Синтаксис словосочетания как "малый синтаксис" в соотношении с синтаксисом предложения как "большим синтаксисом" и синтаксисом текста как "сверх-
болыпим синтаксисом". Словосочетание как полиноминативная языковая единица. Соотношение словосочетания и слова, словосочетания и предложения;
переходные явления между ними.
Проблема определения словрсочетания. Знаменательные и служебные словосочетания; свободные и устойчивые словосочетания. Синдетическое и
асиндетическое объединение слов в словосочетании.
Синтагматические отношения между компонентами знаменательных словосочетаний: эквипотентные (равносильные) и доминационные (под чинительные)
связи. Последовательная (непосредственно подчинительная) и присоединительная доминация. Ядро и адъюнкт подчинительного словосочетания. Согласование,
управление, примыкание, замыкание. Классификация подчинительных словосочетаний по частям речи, которы ми выражено ядро, по функциональному и
позиционному критериям. Простые и сложные подчинительные словосочетания; иерархия зависи мостей подчинительных словосочетаний. Проблема
взаимодоминационных связей предикативных словосочетаний. Взаимная доминация вторично предикативных сочетаний слов.
Последовательная (непосредственно-сочинительная) и присоединительная эквипотентная связь слов. Проблема существования сочинительных
словосочетаний.
Смешанные сочинительно-подчинительные и подчинительно-сочинительные словосочетания.

Тема 9: Синтаксис предложения. Номинативное строение предложения

Предложение как основная единица синтаксиса. Предложение как единица сообщения. Предикация как фундаментальный конститутивный признак
предложения. Номинативный аспект предложения в соотнесении с его предикативным аспектом. Интонационное оформление предложения. Понятие
синтаксической модели предложения; предложение как единица одновременно языка и речи. Парадигматическое моделирование предло жения в соотнесении с
парадигматическим моделированием словосочетания, их взаимное преобразование.
Понятие предикативной линии. Простое предложение как монопредикативная синтаксическая конструкция.
Номинативное членение предложения на синтаксические и семантические компоненты. Традиционное членение предложения на члены предложения: главные
члены предложения (подлежащее, сказуемое), второстепенные члены предложения (дополнение, обстоятельство/ определение), обособленные члены предложения
(приложение, обращение, вводный член предложения, междометный член предложения). Анализ предложения по "непосредственным составляющим". Понятие
поверхностной и глубинной (концептуальной) структуры предложения; классификация "семантический ролей" Ч. Филлмора, ее дополнительный характер по
отношению к традиционным членам предложения.
Глагол как предикативный центр предложения. Валентность глагола. Понятие элементарного (нераспространенного) и распространенного предложений.
Понятие составности предложения: двусоставные и односоставные простые предложения. Полные и неполные (элиптические) простые пред ложения.
Свободные и фиксированные односоставные предложения.
Классификация простого предложения по семантическим и структурным типа подлежащего и сказуемого.

191
 192

Тема 10: Актуальное членение предложения

Понятие актуального членения предложения (информативная перспектива предложения). Соотношение актуального членения предложения и логического
членения суждения. Компоненты актуального членения: тема, рема, переход. Соотношение темы и ремы в актуальном членении предложения, подлежащего и
сказуемого в синтаксической структуре предложения, субъекта и предиката в логическом членении суждения. Прямое (неспециальное, немаркированное) и
обратное (специальное, маркированное) актуальное членение.
Актуальное членение предложения и контекст.
Языковые средства выражения актуального членения: фонетические (интонационные), грамматические (детерминативы, интесификаторы, специальные
грамматические конструкции), контекстуальные, графические.

Тема 11: Коммуникативные типы предложения

Понятие коммуникативного типа предложения. Проблема выделения коммуникативных типов предложения. Диагностические модели для диф ференциации
коммуникативных типов предложения в речи. Ответная реплика как индикатор цели коммуникации.
Актуальное членение предложений разных коммуникативных типов.
Основные коммуникативные типы предложения: повествовательный, вопросительный, побудительный. Проблема восклицательности: восклицательность как
сопутствующая коммуникативная черта предложений всех коммуникативных типов.
Проблема промежуточных (смешанных) коммуникативных типов предложения. Промежуточные коммуникативные типы предложений как выразители
различных экспрессивных коннотаций. Прагматический аспект интерпретации коммуникативных типов предложений.

Тема 12: Парадигматика предложения

Парадигматический подход к предложению. Теория трансформационной грамматики Н. Хомского. Ядерное предложение как деривационная основа
синтаксической парадигмы предложения. Деривационные процедуры (трансформации) в синтаксисе: морфологическое изменение слов, использование служебных
слов, субституция, опущение, изменение порядка слов, интонационное оформление. Синтаксическая парадигма как оппозиция моделей предложений.
Теория парадигматического синтаксиса проф. М.Я. Блоха. Выделение предикативных и конструкционных парадигм предложения. Предикативная парадигма
предложения: категории коммуникативной установки (расчленяемой на категориальные признаки вопроса и побуждения в раздельном соотнесении с
повествованием, бытийного качества (отрицание - утверждение), реализации (нереальность - реальность), вероятности (предположение - констатация), оценки
тождества (кажущееся, случайное, неожиданное тождество - констатация), модального отношения субъекта к действию (попытка, удача, неудача относительно про-
изводства некоторого действия - констатация), фазиса (начало, конец, продолжение действия - констатация), субъектно-объектного отношения (пассивная
конструкция представления действия - активная конструкция), информативной перспективы, интенсивности. Первичный парадигматический ряд предложений по
предикативным функциям, конструкционная парадигма предложения. Фразиализация предложения, частичная и полная номинализация предложения, клаузализация
предложения. Понятие матричного и вставного предложений. Одностатусное и разностатусное парадигматическое упорядочивание преобразованных
предложений.
Практическое применение парадигматического подхода к синтаксису предложения в практике преподавания английского языка.

Тема 13: Сложное предложение

Сложное предложение как полипредикативная конструкция. Предикативные линии в сложном предложении. Парадигматическое представление сложного
предложения (деривационная база сложного предложения, клаузализация, матричное и вставное предложения). Понятие подчини тельное и сочинительной
полипредикации, кумулятивная полипредикация. Синдетические и асиндетические связи между частями сложного предложения.

192
 193
Сложноподчиненное предложение: главное предложение, придаточное предложение. Подчинительные средства связи: чистые связки (союзы) и наречные
связки. Актуальное членение сложного предложения. Классификация сложноподчиненных предложений по типам придаточных; категориальная и функциональная
классификации типов придаточных. Придаточные первичных именных позиций (подлежащные, предикативные, объектные), придаточные вторичных именных
позиций (атрибутивные, аппозитивные), придаточные адвербиальных именных позиций. Проблема вводных придаточных: интродуктивные и девиативные вводные
придаточные. Классификация сложноподчиненных предложений по степени спайки главного и придаточного: монолитные (одночленные) и сегрегативные
(двучленные) сложноподчиненные предложения. Параллельное (гомогенное, гетерогенное) и последовательное подчинение. Глубина подчинительной перспективы.
Сложносочиненное предложение. Проблема существования сложносочиненного предложения: семантико-синтаксические различия между
сложносочиненным предложением и последовательностью предложений в тексте. Части сложносочиненного предложения. Виды сочинительных связок: чистые
связки (сочинительные союзы) и адвербиальные связки, союзы с присоюзными уточнителями. Маркированное и немаркированное сочинение; соединительные,
противительные, разделительные, причинно-следственные отношения между частями сложносочиненного предложения. Сложноподчиненное предложение как
диагностирующая модель для сложносочиненного предложения; проблема синонимии сложносочиненных и сложноподчиненных предложений. Открытые и
закрытые сложносочиненные предложения.

Тема 14: Осложненное предложение

Осложненное предложение как полипредикативная конструкция неразвернутого сложения предложений (совмещение, слияние предикативных линий).
Осложненное предложение как промежуточная конструкция между простым и сложным типами предложений. Парадигматическое представление осложненного
предложения. Главная и осложняющая части осложненного предложения. Осложняющая часть как конструкция вторичной (неполной, потенциальной) предикации.
Осложненно-подчиненные и осложненно-сочиненные предложения.
Типы осложненно-подчиненного предложения: осложненно-подчиненные предложения с общим подлежащим и с общим дополнением (сложное подлежащее,
сложное дополнение); осложненно-подчиненные предложения с атрибутивным осложнением; осложненно-подчиненные предложения с адвербиальным
осложнением. Проблема абсолютной синтаксической конструкции. Осложненно-подчиненные предложения с нелично-глагольным именным осложнением
свободного типа (инфинитивная конструкция/герундиальная конструкция).
Типы осложненно-сочиненного предложения: предложения с несколькими сказуемыми при одном подлежащем, предложения с несколькими подлежащими
при одном сказуемом (проблема однородных и неоднородных подлежащих).
Проблема соотношения между системами сложного и осложненного предложений.

Тема 15: Синтаксис текста

Синтаксис текста как "сверх-большой" синтаксис. Текст как сфера функциональной манифестации всех языковых единиц. Соотношение текста и
предложения.
Монологический и диалогический текст. Понятие тематической цельности. Сверхфразовое единство как единица монологического текс та. Диалогическое
единство как единица диалогического текста. Сверхфразовое единство и абзац.
Семантико-синтаксическая связность как аспект текста. Проспективные (катафорические) и ретроспективные (анафорические) связи в тексте.
Конъюнкционные связи в тексте; корреляционные связи в тексте. Кореференция в тексте. Интонационное оформление текста.
Промежуточные явления между предложением и сверхфразовым единством: парцелляция и внутреннее присоединение в предложении.

193
 194

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Обязательная литература:
1. Блох, М.Я. Теоретическая грамматика английского языка = A Course in Theoretical English Grammar: учебник / М.Я. Блох. - 4-е изд., испр. - М.: Высшая
школа, 2003. - 423 с.
2. Блох, М.Я. Теоретические основы грамматики: учебник / М.Я. Блох. – 4-е изд., испр. - М.: Высшая школа, 2004. - 239 с.
3. Блох, М.Я. Практикум по теоретической грамматике английского языка = Theoretical English Grammar: Seminars: учебное пособие / М.Я. Блох, Т.Н. Семенова,
С.В. Тимофеева. – М.: Высшая школа, 2004. – 471 с.
4. Ривлина, А.А. Теоретическая грамматика английского языка: учебно-методическое пособие / А.А. Ривлина. - Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2009. - 118 с.
Дополнительная литература:
5. Аксенов, А.Т. К проблеме экстралингвистической мотивации грамматической категории рода / А.Т. Аксенов // Вопросы языкознания. – 1984. - № 1. – С. 14-
25.
6. Александрова, О.В. Современный английский язык: морфология и синтаксис = Modern English Grammar: Morphology and Syntax: учебное пособие для
студентов лингв. вузов и факультетов иностр. языков / О.В. Александрова, Т.А. Комова. – М.: Академия, 2007. – 224 с.
7. Антрушина, Г.Б. Лексикология английского языка: учебник / Г.Б. Антрушина, О.В. Афанасьева, Н.Н. Морозова. – М.: Дрофа, 2000. – 288с.
8. Аракин, В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков: учебник / В.Д. Аракин. – М.: ФИЗМАТЛИТ, 2005. – 256 с.
9. Арнольд, И.В. Лексикология современного английского языка = The English Word: учебник / И.В. Арнольд. - М.: Высшая школа, 1986. - 295 с.
10. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. – 2-е изд., испр. - М.: Языки русской культуры, 1999. – 896 с.
11. Бархударов, Л.С. Структура простого предложения современного английского языка / Л.С. Бархударов. - М.: Высшая школа, 1966. - 200 с..
12. Березин, Ф.М. Общее языкознание: учебное пособие / Ф.М. Березин, Б.Н. Головин. - М.: Просвещение, 1979. - 416 с.
13. Блох, М.Я. Практикум по английскому языку: грамматика: сборник упражнений / М.Я. Блох, А.Я. Лебедева, В.С. Денисова. - М.: Астрель, 2003. - 238 с.
14. Блох, М.Я. Строй диалогической речи / М.Я. Блох, С. М.Поляков. – М.: Прометей, 1992. – 153 с.
15. Бурлакова, В.В. Синтаксические структуры современного английского языка / В.В. Бурлакова. - М.: Просвещение, 1984. - 112 с.
16. Вейхман, Г.А. Новое в грамматике современного английского языка: учебное пособие для вузов / Г.А. Вейхман. – 2-е изд., дополн. и исправ. – М.: Астрель,
АСТ, 2002. – 544 с.
17. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. - М.: Высшая школа, 1981. - 185 с.
18. Грамматика английского языка: Морфология. Синтаксис: учебник / Н.А. Кобрина, Е.А. Корнеева, М.И. Оссовская, К.А. Гузеева. – СПб.: Лениздат; Союз,
2001. – 496 с.
19. Гуревич, В.В. Теоретическая грамматика английского языка. Сравнительная типология английского и русского языков: учебное пособие / В.В. Гуревич. – М.:
Флинта: Наука, 2003. – 168 с.
20. Ельмслев, Л. Пролегомены к теории языка / Л. Ельмслев // Зарубежная лингвистика: в 3 ч. / общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. – М.: Прогресс,
1999. – Ч. I. - С. 131-256.
21. Звегинцев, В.А. Предложение и его отношение к языку и речи / В.А. Звегинцев. - 2-е изд. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 312 с.
22. Иванова, И.П. Теоретическая грамматика современного английского языка: учебник / И.П. Иванова, В.В. Бурлакова, Г.Г. Почепцов. - М.: Высшая школа,
1981. - 285 с.
23. Ившин, В.Д. Синтаксис речи современного английского языка (Смысловое членение предложения): учебное пособие / В.Д. Ившин. – 2-е изд., перераб. и
дополн.– Ростов н/Д: Феникс, 2002. – 320 с.
24. Ильиш, Б.А. Строй современного английского языка: учебник / Б.А. Ильиш. – Ленинград: Просвещение, 1971. – 365 с.
194
 195
25. Кацнельсон, С.Д. Типология языка и речевое мышление / С.Д. Кацнельсон. – М.: Эдиториал УРСС, 2002. – 220 с.
26. Клоуз, Р.А. Справочник по грамматике для изучающих английский язык: пособие для учителя / Р.А. Клоуз. – М.: Просвещение, 1979. – 352 с.
27. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика: учебное пособие / И.М. Кобозева. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. – 352 с.
28. Кобрина, Н.А. Теоретическая грамматика современного английского языка: учебное пособие / Н.А. Кобрина, Н.Н. Болдырев, А.А. Худяков. – М.: Высшая
школа, 2007. – 368 с.
29. Кубрякова, Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения / Е.С. Кубрякова. – М.: Языки славянской
культуры, 2004. – 560 с.
30. Левицкий, Ю.А. Основы теории синтаксиса: учебное пособие / Ю.А. Левицкий. - 3-е изд., испр. и доп. – М.: КомКнига, 2005. – 368 с.
31. Лич, Д. Коммуникативная грамматика английского языка = A Communicative Grammar of English: пособие для учителя / Д. Лич, Я. Свартвик. – М.:
Просвещение, 1983. – 304 с.
32. Мороховская, Э.Я. Практикум по теоретической грамматике = Theoretical Grammar through Practice: практическое пособие / Э.Я. Мороховская. - Ленинград:
Просвещение, 1973. - 180 с.
33. Москальская, О.И. Грамматика текста / О.И. Москальская. – М.: Высшая школа, 1981. – 183 с.
34. Плоткин, В.Я. Строй английского языка / В.Я. Плоткин. - М.: Высшая школа, 1989. - 289 с.
35. Серль, Дж. Р. Что такое речевой акт? / Дж. Р. Серль // Зарубежная лингвистика: в 3 ч. / общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. – М.: Прогресс, 1999. –
Ч. II. – С. 210-228.
36. Серль, Дж. Р. Классификация иллокутивных актов / Дж. Р. Серль // Зарубежная лингвистика: в 3 ч. / общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. – М.:
Прогресс, 1999. – Ч. II. – С. 229-253.
37. Смирницкий, А. И. Синтаксис английского языка / А.И. Смирницкий. - 2-е изд., испр. - М.: Изд-во ЛКИ, 2007. - 296 с.
38. Смирницкий, А.И. Морфология английского языка / А.И. Смирницкий. - М.: Изд-во лит-ры на иностранных языках, 1959. - 440 с.
39. Тестелец, Я.Г. Введение в общий синтаксис / Я.Г. Тестелец. – М.: Изд-во РГГУ, 2001. – 800 с.
40. Филлмор, Ч. Дело о падеже / Ч. Филлмор // Зарубежная лингвистика: в 3 ч. / общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. – М.: Прогресс, 1999. – Ч. III. – С.
127-258.
41. Хлебникова, И.Б. Основы английской морфологии = Essentials of English Morphology: учебное пособие / И.Б. Хлебникова. – 3-е изд., испр. - М.: Высшая
школа, 2004. - 135 с.
42. Хомский, Н. Синтаксические структуры / Н. Хомский // Новое в лингвистике. – М.: Прогресс, 1962. - Вып. II. – С. 87-137.
43. Худяков, А.А. Теоретическая грамматика английского языка: учебное пособие / А.А. Худяков. – М.: Академия, 2005. – 256 с.
44. Шевякова, В.Е. Современный английский язык (Порядок слов, актуальное членение, интонация) / В.Е. Шевякова. - М.: Наука, 1980. - 380 с.
45. Штелинг, Д.А. Грамматическая семантика английского языка. Фактор человека в языке: учебное пособие / Д.А. Штелинг. - М.: МГИМО, ЧеРо, 1996. - 254 с.
46. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 685 с.
47. Kaplan, J.P. English Grammar: Principles and Facts / J.P. Kaplan. - Englewood Cliffs, New Jersey: Prentice-Hall, Inc., 1995. - 438 p.
48. The Oxford Dictionary of English Grammar / E. Chalker, E. Weiner. - Oxford University Press, 1994. - 448 p.
49. The Concise Oxford Dictionary of Linguistics / P.H. Matthews. - Oxford University Press, 1997. - 410 p.

195
 196

Примерный список тем для докладов и рефератов

Основная рекомендуемая литература
1. Фердинанд де Соссюр: основоположник системно-структурного описания языка
Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание. - М.: Просвещение, 1979. – Гл. 5, 6, 10.
Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. - М.: Высшая школа, 2004. – Ч.1, гл. 1.
Штелинг Д.А. Грамматическая семантика английского языка. Фактор человека в языке. – М.: МГИМО, ЧеРо, 1996. –
2. Американская дескриптивная лингвистика. Дистрибутивный анализ.
Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание. - М.: Просвещение, 1979. – Гл. 16.
Языкознание. Большой энциклопедический словарь./ Гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. – 685 с.
3. Н. Трубецкой – основоположник теории оппозиции в лингвистике. Типы оппозиций в фонологии и грамматике.
Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. - М.: Высшая школа, 2004. – Ч. 1, гл. 4.
Языкознание. Большой энциклопедический словарь./ Гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. – 685 с.
4. Монодифференциальные классификации частей речи.
Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. - М.: Высшая школа, 2004. – Ч. 1, гл. 2, 3.
Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка. - М.: Высшая школа, 1981. – Гл. 1, § 1.
Аракин В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков. – М.: Просвещение, 1989. – С. 100-101.
Языкознание. Большой энциклопедический словарь./ Гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. – 685 с.
5. Новейшие тенденции в развитии грамматических категорий слов в современном английском языке (в системе категорий существительного, глагола,
прилагательного и т.д.)
Вейхман Г.А. Новое в английской грамматике. – М.: Астрель, АСТ, 2000. – Ч. 1.
6. Новейшие тенденции в развитии синтаксического строя современного английского языка
Вейхман Г.А. Новое в английской грамматике. – М.: Астрель, АСТ, 2000. – Ч. 2.
7. Теория семантических ролей.
Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка. - М.: Высшая школа, 1981. – Гл. 3.
Филлмор Ч. Дело о падеже // Зарубежная лингвистика. III. – М.: Прогресс, 1999. – С. 127-258.
Языкознание. Большой энциклопедический словарь./ Гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. – 685 с.
8. Предложение как объект семантического исследования.
Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. – Гл. 3.
Ившин В.Д. Синтаксис речи современного английского языка (Смысловое членение предложения). – Ростов н/Д: Феникс, 2002. – 320 с.
9. Прагматические аспекты синтаксиса. Теория речевых актов
Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка. - М.: Высшая школа, 1981. – Гл. 3, § 4.
Языкознание. Большой энциклопедический словарь./ Гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. – 685 с.
Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? // Зарубежная лингвистика. II. – М.: Прогресс, 1999. – С. 210-228.
Серль Дж. Р. Классификация иллокутивных актов // Зарубежная лингвистика. II. – М.: Прогресс, 1999. – С. 229-253.
10. Основные понятия синтаксиса текста как части общей теории текста.
Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. - М.: Высшая школа, 2004. – Ч.3, гл. 2.
Москальская О.И. Грамматика текста. – М.: Высшая школа, 1981. – 183 с.
196
 197
Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. - М.: Высшая школа, 1981. - 185 с.

197
 198

Примерный список курсовых и дипломных работ

1. Стилистически окрашенное функционирование местоимений в английском и русском языках
2. Междометия и междометные изглашения в английском языке
3. Грамматическая норма и вариативность в современном английском языке
4. Грамматическая норма и вариативность в американском варианте английского языка.
5. Категория рода: стилистический потенциал, национально-культурные особенности выражения и проблемы перевода (на материале английского и русского
языков)
6. Семантика генетива в английском и русском языках и проблемы перевода
7. Категория числа в английском языке, ее стилистический потенциал и проблемы перевода на русский язык
8. Категория определенности/неопределенности в английском и русском языках и проблемы перевода
9. Категория времени в английском языке, ее стилистический потенциал и проблемы перевода
10.Категория залога в английском и русском языках: сопоставительный анализ и проблемы перевода
11. Категория вида в английском и русском языках, ее стилистический потенциал и проблемы перевода
12.Проблемы проявления национально-культурных особенностей в грамматике (на материале английского и русского языков)
13.Эмоционально окрашенные синтаксические конструкции английского языка (в сопоставлении с русским языком)
14.Транспозиция имен собственных в английском языке
15.Грамматическая транспозиция как грамматический способ метафоризации (на материале английского и русского языков)
16.Особенности просторечной грамматики американского варианта английского языка
17.Эллипсис в английской грамматике
18.Неполные и избыточные синтаксические конструкции в английском языке
19.Когнитивные аспекты грамматической семантики

198
 199

Список вопросов и заданий

для контрольно-зачетных занятий и экзамена
Вопросы:
1. Language and its grammar.
2. Morphemic structure of the word.
3. Grammatical categories.
4. Parts of speech classification.
5. Noun, grammatically relevant groups of the noun, categories of gender and number.
6. Categories of case and article determination of the noun.
7. Verb, grammatically relevant groups of the verb, non-finite forms of the verb.
8. Verbal categories of person and number, tense and aspect.
9. Verbal categories of voice and mood.
10. Adjective and adverb.
11. Syntax of the phrase.
12. Syntax of the sentence. Nominative division of the sentence.
13. Actual division of the sentence. Communicative types of sentences.
14. Composite sentence.
15. Semi-composite sentence.
Задания:
1. Comment on the means of semantico-syntactic cohesion in the following supra-sentential construction...
2. Transform the following base sentence according to the predicative categories, comment on the transformations...
3. Comment on the communicative type of the following sentences...
4. Characterize the following word-combinations...
5. State what grammatically relevant groups the following adjectives belong to, both semantically and functionally...
6. Describe the realization of the following categories...
7. Give your own examples of transposition and neutralization of paradigmatic oppositions (both morphological and syntactical).
8. Identify the meaning of the genitive in the following word-combinations...
9. Comment on the non-finite forms of the verbs...
10. Make a sentence with the verb "..." and use it in all the possible Subjunctive Moods. Comment on the functional meaning and the form of the verb in all the examples.
11. State, what grammatically relevant groups the following verbs belong to...
12. State, what grammatically relevant groups the following nouns belong to...
13. Comment on the grammatical forms of the words...
14. Comment on the following grammatical categories...
15. Comment on the morphemic structure of the words, using the IC-analysis...

199
 200

Александра Абрамовна Ривлина, кандидат филологических наук, доцент кафедры английской филологии БГПУ

Теоретическая грамматика английского языка: Учебная программа для студентов БГПУ по специальности 033200.00 – «Иностранный язык с допол-нительной
специальностью»
План университета 2005 г.

Лицензия ЛР № 040326 от 19 декабря 1997 г. Подписано к печати Формат бумаги 60 х 84 1/16 Бумага тип. N1 уч.-изд. л.
Тираж экз. Заказ №

Издательство Благовещенского государственного педагогического университета.

Типография БГПУ 675000, Амурская обл., Благовещенск, Ленина, 104

200
 201

Требования к знаниям, навыкам и умениям студентов, изучившим курс теоретической грамматики английского языка

Студенты, изучившие курс теоретической грамматики английского языка, должны обладать знаниями, умениями и навыками в объеме, предусмотренном
программой по теоретической грамматике английского языка, включая:
 представление о грамматике как подсистеме языка, ее компонентах, структуре и месте в общей системе языка;
 знание основных теоретических положений и проблем теоретической грамматики английского языка, умение их формулировать, анализировать,
сопоставлять;
 умение в результате сопоставления выявлять точки зрения разных специалистов в области теоретической грамматики по разным проблемам, выбирать
и обосновывать собственную точку зрения;
 умение логично и последовательно излагать знания по отдельным проблемам теоретической грамматики английского языка;
 знание основной общелингвистической терминологии и терминологии по теоретической грамматике, умение использовать ее при анализе и
обсуждении проблем теоретической грамматики английского языка;
 умение самостоятельно работать с монографиями и научными публикациями по теоретической грамматике;
 умение самостоятельно подбирать и анализировать практический материал для иллюстрации основных положений теоретической грамматики;
 навыки сопоставления и анализа информации, полученной в рамках курсов теоретической и практической грамматики, а также в рамках других
теоретических и практических филологических курсов

201
 202

THEORETICAL GRAMMAR EXAM

QUESTIONS:
20.Language and its grammar.
21.Morphemic structure of the word.
22.Grammatical categories.
23.Parts of speech.
24.Noun, grammatically relevant groups of the noun, categories
of gender and number.
25.Categories of case and article determination of the noun.
26.Verb, grammatically relevant groups of the verb, non-finite forms of the verb.
27.Verbal categories of person and number, tense and aspect.
28.Verbal categories of voice and mood.
29.Adjective and adverb.
30.Syntax of the phrase.
31.Syntax of the sentence. Nominative division of the sentence.
32.Actual division of the sentence. Communicative types of sentences.
33.Composite sentence.
34.Semi-composite sentence.

ASSIGNMENTS
1. Comment on the means of semantico-syntactic cohesion in the following supra-sentential construction...
2. Transform the following base sentence according to the predicative categories, comment on the transformations...
3. Comment on the communicative type of the following sentences...
4. Characterize the following word-combinations...
5. State what grammatically relevant groups the following adjectives belong to, both semantically and functionally...
7. Describe the realization of the following categories...
7. Give your own examples of transposition and neutralization of paradigmatic oppositions (both morphological and syntactical).
8. Identify the meaning of the genitive in the following word-combinations...
9. Comment on the non-finite forms of the verbs...
10. Make a sentence with the verb "..." and use it in all the possible Subjunctive Moods. Comment on the functional meaning and the form of the verb in all the examples.
11. State, what grammatically relevant groups the following verbs belong to...
12. State, what grammatically relevant groups the following nouns belong to...
13. Comment on the grammatical forms of the words...
14. Comment on the following grammatical categories...
15. Comment on the morphemic structure of the words, using the IC-analysis...

202
 203

РИВЛИНА А.А. ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ГРАММАТИКА АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

TESTS

Тема № 1: Язык и грамматика. TOPIC # 1: LANGUAGE AND ITS GRAMMAR.

СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД SYSTEMIC APPROACH

1. Основоположником системного подхода в лингвистике считается: 1. The founder of the systemic approach in linguistics is:
А. Фердинанд де Соссюр A. Ferdinand de Saussure
В. Н. Хомский B. N. Chomsky
С. Л. Ельмслев C. L. Hielmslev

2. Язык в узком понимании термина означает:
А. «деятельностную» сторону языка, непосредственно связанную с
процессом производства, передачи и получения речи
В. стоящую за этим процессом языковую систему; систему
специальных языковых единиц
2. Language in the narrow sense of the term (‘langue’) is:
A. an ‘executive’ side of the language, concerned with the production,
transmission, and reception of speech; the use of lingual units
B. an underlying language system; the system of special lingual units

3. Распределите перечисленные языковые явления по двум спискам – А.
сегментные языковые единицы; В. сверхсегментные языковые единицы:
морфема, порядок слов, фонема, интонационный рисунок, словарное
ударение, предложение
А.______________________________________________________
В._______________________________________________________
3. Arrange the following lingual phenomena in two lists – A. segmental
lingual units; B. supra-segmental lingual units:
Morpheme, word-order, phoneme, intonation pattern, word stress, sentence
A. ________________________________________________________
B. ________________________________________________________

4. Какие два из перечисленных сегментных уровней языковой системы 4. What two lingual levels are the most important ones?
являются основными, определяющими? A. the level of phonemes
A. уровень фонем B. the level of morphemes
B. уровень морфем C. the level of words
C. уровень слов D. the level of word-combinations
D. уровень словосочетаний E. the levels of sentences
E. уровень предложений F. the level of text (supra-sentential constructions)
F. уровень текста (объединений самостоятельных предложений)
5. Which of the segmental levels of the system of language is optional?
5. Какой из перечисленных уровней языковой системы является A. the level of phonemes
факультативным? B. the level of morphemes
A. уровень фонем C. the level of words
203
 204
B. уровень морфем D. the level of word-combinations
C. уровень слов E. the levels of sentences
D. уровень словосочетаний F. the level of text (supra-sentential constructions)
E. уровень предложений
F. уровень текста (объединений самостоятельных предложений)

6. Какой из перечисленных типов отношений между языковыми 6. Which type of relations between lingual units did Ferdinand de Saussure
единицами Ф. де Соссюр называл «ассоциативными»? call “associative relations’?
А. синтагматические A. syntagmatic relations
В. парадигматические B. paradigmatic relations

7. Какой из перечисленных типов отношений между языковыми 7. Which type of relations between lingual units is defined in Latin as
единицами называется в латинской терминологии отношений “in praesentia’? relations “in praesentia’?
А. синтагматические A. syntagmatic relations
В. парадигматические B. paradigmatic relations

8. Когда две или более единиц плана выражений соотносятся с одной 8. When two or more units of the plane of expression correspond to one unit
единицей плана содержания, подобные отношения называются: of the plane of content, it’s a case of:
А. омонимия A. homonymy
В. синонимия B. synonymy

9. Грамматический суффикс -(e)s передает следующие значения: 3-е 9. The grammatical suffix -(e)s in different contexts renders the meaning of
лицо ед. число глагола, родительный падеж существительного, множественное 3d person singular form of the verb, possessive case of the noun, plural of the noun:
число существительного, ср.: breaks, bird’s, birds. Это отношения: breaks, bird’s, birds. It’s a case of:
А. грамматической омонимии A. grammatical homonymy
В. грамматической синонимии B. grammatical synonymy

Тема № 2: МОРФЕМНАЯ СТРУКТУРА СЛОВА TOPIC 2: MORPHEMIC STRUCTURE OF THE WORD

1. Значение морфемы можно определить как: 1. The meaning of the morpheme is:
А. номинативное A. nominative
В. сигнификативное, отвлеченное B. significative, vague

2. Какой из перечисленных типов аффиксов в английском языке 2. Affixes of which type can function only as lexical (derivative, or word-
204
 205
выполняет только лексическую, деривационную функцию (функцию building) affixes?
словообразования)? A. prefix
А. префикс B. suffix
В. суффикс C. infix
С. инфикс

3. Суффикс –ed в глаголе ‘decided’ (например, ‘he decided to stay’) 3. Suffix –ed in the verb ‘decided’ (as in ‘he decided to stay’) is:
является: A. lexical
A. лексическим B. grammatical
B. грамматическим
4. Suffix –ed in the adjective ‘relaxed’ (as in ‘relaxed atmosphere’) is:
4. Суффикс –ed в прилагательном ‘relaxed’ (например, ‘relaxed A. lexical
atmosphere’) является: B. grammatical
A. лексическим
B. грамматическим

5. Алломорфы (варианты) одной морфемы выявляются в: 5. Allo-morphs (variants) of the same morpheme are distinguished in:
А. контрастной дистрибуции A. contrastive distribution
В. неконтрастной дистрибуции B. non-contrastive distribution
С. дополнительной дистрибуции C. complementary distribution

6. В каком из перечисленных ниже слов –s не является алломорфом 6. In which of the following words –s is not the allo-morph of the same
одной и той же морфемы? morpheme?
speaks, dreams, phonetics, washes speaks, dreams, phonetics, washes

7. Лексическая морфема –ment является: 7. The lexical morpheme –ment is:

А. свободной A. free
В. связанной B. bound

8. Нулевая морфема также называется: 8. ‘Zero’ morpheme is:

А. открытой A. overt
В. скрытой B. covert

9. В слове ‘worked’ используется: 9. In the word ‘worked’ affixation is:

А. аддитивная аффиксация A. additive
В. субституционная аффиксация B. replacive
205

Тема № 3: ГРАММАТИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ
1. Преобладающим типом грамматических оппозиций в английском
языке являются
А. эквиполентные оппозиции
В. градуальные оппозиции
С. привативные оппозиции
2. Член оппозиции, формально маркированный наличием некоторого
дифференциального признака, называется:
А. сильным (положительным) членом оппозиции
В. слабым (отрицательным) членом оппозиции
3. В оппозиции по категории падежа (girl – girl’s) форма родительного is:
падежа является
А. сильным (положительным) членом оппозиции
В. слабым (отрицательным) членом оппозиции
4. Объедините следующие языковые единицы в три группы: А.
синтетические грамматические формы; В. аналитические грамматические
формы; С. свободные словосочетания:
stays, is ill, will grow, have arranged, geese, has nothing, was arrested
A. _____________________________________________________
B. _____________________________________________________
C. _____________________________________________________
5. С точки зрения семантики слабый член оппозиции:
А. является более общим и абстрактным и используется в более
широком диапазоне контекстов;
В. является более конкретным, используется в более узком диапазоне
контекстов
6. Случаи, когда один член оппозиции заменяет в определенных
контекстных условиях другой и использование грамматической формы
206
TOPIC # 3: GRAMMATICAL CATEGORIES
1. The prevalent type of opposition in English grammar is:
A. equipoent
B. gradual
C. privative
2. The member of the opposition, which is formally marked by the presence
of a certain differential feature is defined as:
A. a strong (positive) member of the opposition
B. a weak (negative) member of the opposition
3. In the category of case opposition (girl – girl’s) the form of the genitive
A. the strong (positive) member of the opposition
B. the weak (negative) member of the opposition
4. Arrange the following lingual units into three sets: A. synthetical
grammatical forms; B. analytical grammatical forms; C. free word-combinations:
stays, is ill, will grow, have arranged, geese, has nothing, was arrested
A. _____________________________________________________
B. _____________________________________________________
C. _____________________________________________________
5. Semantically the weak member of the opposition is:
A. more general and more abstract, used in a wider range of contexts
B. more particular and concrete, used in a narrower range of contexts
6. Сases when one member of the opposition substitutes another and the use
of the grammatical form is stylistically marked, when it preserves to a certain extent
206
 207
стилистически маркировано, когда она до определенной степени сохраняет its original functional meaning alongside the meaning of its counter-part, is defined
свое исходное грамматическое значение и одновременно приобретает значение as:
противочлена, называются: A. neutralization
А. нейтрализацией B. transposition
В. транспозицией

7. Определите тип контекстной редукции оппозиции в следующем 7. Define the type of contextual oppositional reduction in the sentence: The
предложении: The dog was tamed by man a long time ago. dog was tamed by man a long time ago.
А. нейтрализация C. neutralization
В. транспозиция D. transposition

8. Определите тип контекстной редукции оппозиции в следующем 8. Define the type of contextual oppositional reduction in the word-
словосочетании: the blue skies of Italy. combination: the blue skies of Italy.
А. нейтрализация E. neutralization
В. транспозиция F. transposition

9. Дайте характеристику грамматической категории числа 9. Characterize the category of number of English nouns:
существительных в английском языке: c) A. immanent; B. reflective;
a) A. собственная, имманентная; B. отраженная, рефлективная; d) A. closed; B. transgressive;
b) A. замкнутая; B. переходящая, трансгрессивная; e) A. constant feature category; B. variable feature category
c) A. категория постоянного признака; B. категория переменного
признака

Тема № 4: ЧАСТИ РЕЧИ, ИЛИ ГРАММАТИЧЕСКИЕ КЛАССЫ TOPIC # 4: PARTS OF SPEECH, OR GRAMMATICAL CLASSES OF
СЛОВ WORDS

1. Перечислите три типа грамматически существенных свойств слов, 1. Name the three types of grammatically relevant properties of the words
которые являются критериями классификации слов по частям речи: that help differentiate classes of words called “parts of speech”:
a) b) c) a) b) c)

2. Традиционная классификация частей речи является:
А. гомогенной (монодифференциальной , основанной на одном
критерии)
В. гетерогенной (полидифференциальной, основанной на сочетании
нескольких критериев)
2. Traditional parts of speech classification is:
A. homogeneous (monodifferential, based on one criterion)
heterogeneous (polydifferential, based on a combination of criteria)

3. Местоимения и числительные в традиционной классификации частей 3. Pronouns and numerals in the traditional parts of speech classification
207
 208
речи относятся к: belong to:
А. знаменательным частям речи A. notional parts of speech
В. служебным частям речи B. functional parts of speech

4. В основу классификации частей речи Ч. Фриза положен: 4. The parts of speech classification by Ch. Fries is based on:
А. семантический критерий A. semantic criterion
В. критерий морфологической изменяемости/неизменяемости слов B. changeability/unchangeability of words
С. синтактико-дистрибутивный критерий C. syntactico-distributional criterion

5. Знаменательные части речи являются: 5. Notional parts of speech are:

А. открытыми классами слов A. open classes of words
В. закрытыми классами слов B. closed classes of words

6. К какому из сверх-классов, согласно классификации проф. М.Я. 6. Which supra-class do pronouns and numerals belong to, according to Prof.
Блоха, относятся местоимения и числительные: Blokh’s classification:
А. знаменательные части речи A. notional parts of speech
В. служебные части речи B. functional parts of speech
С. заместительные части речи C. substitutional parts of speech

7. Согласно полевой теории частей речи Г.С. Щура и В.Г. Адмони 7. In the “field theory of parts of speech” the non-finite forms of the verb
неличные формы глагола относятся к: belong to:
А. ядру класса глаголов A. the core of the class of the verb
В. периферии класса глаголов B. the periphery of the class of the verb

СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ NOUN
1. Существительное обладает наибольшей «…» среди всех частей речи. 1. Noun has the strongest “…” among the parts of speech.
2. Существительное является единственной частью речи, способной 2. Noun is the only notional part of speech which can be combined with:
сочетаться с: A. adverbs B. prepositions C. postpositional particles
А. наречиями В. предлогами С. постпозитивными 3. Which of the syntactic functions is not fulfilled by the noun in English?
частицами A. subject
3. Какие из перечисленных синтаксических функций не может B. predicate
выполнять существительное в английском языке? C. attribute
А. подлежащее С. определение D. object
В. сказуемое D. дополнение 4. Describe the noun cat according to the following characteristics:
4. Охарактеризуйте существительное cat в соответствии со A. a) proper; b) common
следующими грамматически релевантными разбиениями: B. a) animate; b) inanimate
А. а) собственное; b) нарицательное C. a) human; b) non-human
208
 209
В. а) одушевленное; b)неодушевленное D. a) countable; b) uncountable
C. а) личностное; b) неличностное
D. а) исчисляемое; b) неисчисляемое

5. Категория рода в английском языке является: 5. The category of gender in English is:
А. формальной В. значимой A. formal B. meaningful
6. Для большинства существительных в английском языке категория 6. For the bulk of English nouns the category of gender is:
рода является категорией: A. a constant feature category B. a variable feature category
А. постоянного признака В. переменного признака 7. Define the gender characteristics of the following nouns - teacher, smoke,
7. Распределите следующие существительные по родам - teacher, smoke, landlord, hostess.
landlord, hostess. A. feminine - ….
А. существительное женского рода - … B. neuter gender - …..
В. существительное среднего рода - … C. common gender - ……
С. существительное общего рода - … D. masculine - ……
D. существительное мужского рода - … 8. Transpositional reduction of the category of gender, i.e. the use of the
8. Транспозиция по категории рода, т.е. использование neuter gender nouns with feminine or masculine pronouns (vessel – she), is known as
существительных среднего рода с местоимениями женского или мужского рода a special stylistic device of “…”.
(vessel – she), известна как стилистический прием «…». 9. Personal pronouns in English function as …. of the nouns.
9. Личные местоимения в английском языке выступают как …
существительных.

10. Для большинства существительных в английском языке категория 10. For the bulk of English nouns the category of number is:
числа является: A. a constant feature category
А. категорией постоянного признака B. a variable feature category
В. категорией переменного признака 11. Define the number category characteristics of the following nouns -
11. Распределите следующие существительные по группам: news, car, news, car, shorts, salt, man, cattle.
shorts, salt, man, cattle. A. Singularia Tantum nouns - ………..
А. существительные группы Singularia Tantum: B. Pluralia Tantum nouns - ……
_______________________ C. regular countable nouns - …..
В. существительные группы Pluralia Tantum:
_________________________
С. исчисляемые существительные: ________________________________

12. Наиболее принятой теорией падежа в английском языке является: 12. The most widely accepted theory of the category of case in English is:
А. «теория позиционных падежей» A. “the theory of positional cases”
В. « теория препозиционных падежей» B. “the theory of prepositional cases”
C. «теория притяжательного постпозитива» C. “ the theory of possessive postpositive”
D. «теория ограниченного падежа» D. “ the theory of limited case”
209

13. Трансформируйте те словосочетания, которые возможно, в
словосочетания с генетивом (e.g.: operation of my friend à my friend’s operation):
the problem of unemployment, the article written by Tom, coats for men, a
distance of one mile, the leg of a table
14. Распределите следующие словосочетания в соответствии со
значением родительного падежа существительного: three hours’ walk, my
father's coat, a new women’s shop, Ms. Flom’s contribution.
А. со значением принадлежности - ________________________________
В. со значением качества - _______________________________________
15. Артикли, вместе с другими (лексическими) детерминативами,
участвуют в выражении семантической категории «…/…/…».
16. Сочетание «артикль+существительное» представляет собой:
А. словосочетание
В. аналитическую форму существительного
С. сочетание особого, промежуточного статуса между морфологической
формой существительного и словосочетанием
17. Какое из следующих высказываний верно?
А. ситуативные правила использования артиклей в английском языке
соответствуют их обобщенной семантике
В. ситуативные правила использования артиклей в английском языке не
соответствуют их обобщенной семантике
С. часть ситуативных правил использования артиклей в английском
языке не соответствуют их обобщенной семантике
ГЛАГОЛ
1. Глагол to have в английском языке не может функционировать как:
А. полнозначный глагол
В. служебный вспомогательный глагол
С. полу-служебный связочный глагол
D. полу-служебный модальный глагол
2. Распределите нижеприведенные глаголы по их обобщенной
семантике (отношения между субъектом и процессом): arrive, worry, smell,
make, neglect, listen, walk, taste, be, support, hear
А. акциональные глаголы - _____________________
В. статальные глаголы - _______________________
С. глаголы процессуальной семантики - _____________________
D. глаголы двойной (акциональной и неакциональной) семантики -
______________________________________
210
13. Transform the following word combinations, if possible, into word
combinations with the genitive: (e.g.: operation of my friend à my friend’s
operation):
the problem of unemployment, the article written by Tom, coats for men, a
distance of one mile, the leg of a table
14. Define the semantic types of the genitive in the following word
-combinations: three hours’ walk, my father's coat, a new women’s shop, Ms. Flom’s
contribution.
A. denoting possession - …….
B. denoting qualification - ……..
15. Articles and other (lexical) determiners express the category of
“…/…/…”.
16. The combination of an article with a noun is:
A. a word-combination
B. an analytical form of the noun
C. a combination of a specific intermediary status between the morphological
form of the noun and the word-combination
17. Which of the following statements is true?
A. the situational rules of the articles use comply with their generalized
semantics
B. the situational rules of the articles use do not comply with their
generalized semantics
C. some situational rules of the articles use do not comply with their
generalized semantics
VERB
1. The verb to have in English cannot function as:
A. a notional verb
B. a semi-functional link verb
C. a semi-functional modal verb
2. Define the general relational semantics type (according to the relations
between the subject and the process) of the following verbs: arrive, worry, smell,
make, neglect, listen, walk, taste, be, support, hear
A. actional verbs - ______________________________________
B. statal vebrs - __________________________________
C. the verbs of double (actional and statal) relational semantics -
____________
3. Define the aspective semantics type of the following verbs: to sleep, to
leave, to work, to build, to feel, to sell
210
 211
3. Распределите следующие глаголы по аспектному значению: A. limitive verbs - ___________________________
to sleep, to leave, to work, to build, to feel, to sell B. unlimitive verbs - ___________________________
А. предельные глаголы - _____________________________________ C. verbs with double (limitive and unlimitive) aspective meaning -
В. непредельные глаголы - ___________________________________ _______________________
С. глаголы с двойным (предельным и непредельным) аспектным 4. The verbs типа to look at (to talk about, to laugh at, to frown at, to take
значением - ___________________________________ care of, etc.) are:
4. Глаголы типа to look at (to talk about, to laugh at, to frown at, to take A. transitive
care of, etc.) относятся к группе: B. intransitive
А. переходных глаголов C. pseudo-transitive
В. непереходных глаголов
С. псевдо-переходных глаголов

5. Неличные формы глагола не могут выполнять синтаксические 5. The verbids cannot function as:
функции: A. an adverbial modifier
А. обстоятельства B. a predicate
В. сказуемого C. an object
С. дополнения D. a subject
D. подлежащего E. a parenthesis
Е. определения 6. State which verbal features the verbids possess/ lack:
F. вводного члена предложения a) processual semantics, b) category of person and number, c) category of
6. Распределите следующие глагольные признаки по их tense, d) category of aspect, e) category of voice, f) category of mood, g)
наличию/отсутствию у неличных форм глагола в английском языке: combinability with a direct object
а) процессуальная семантика, b) категория лица и числа, c) категория A. the verbids lack: ____________
времени, d) категория вида, e) категория залога, f) категория наклонения, g) B. the verbids have: _______________
способность управлять прямым дополнением 7. Verbal features are combined with the features of the adjectives and the
А. отсутствуют у неличных форм adverbs in:
глагола:_____________________________ A. the infinitive
В. наличествуют у неличных форм B. the gerund
глагола:___________________________ C. participles I and II
7. Глагольные свойства со свойствами прилагательных и наречий 8. Closer to the noun in the amount of substantive properties is:
объединяются в следующих неличных формах глагола: A. the Gerund B. the Infinitive
А. инфинитив 9. In which sentences below is the ‘-ing’ form:
В. герундий A. the Gerund - _____________
С. причастие I и II B. Participle I - ______________
8. По количеству субстантивных признаков ближе к существительному: C. the verbal noun - _____________
А. герундий В. инфинитив a) That would mean telling him everything. b) She turned around, smiling. c)
9. В каком из приведенных ниже предложений «–ing» форма глагола When speaking to me, she fumbled with the keys. d) Her fumbling with the keys
является: irritated me. e) The happy ending was unexpected.
211

А. герундием - ________________________________
В. причастием I - ________________________________
С. отглагольным существительным - ____________________
a) That would mean telling him everything. b) She turned around, smiling. c)
When speaking to me, she fumbled with the keys. d) Her fumbling with the keys
irritated me. e) The happy ending was unexpected.
10. Категория числа и лица является единственной категорией «… (…)»
в современном английском языке.
11. Исторически позже других в английском языке развились
глагольные формы:
А. прошедшего времени
В. настоящего времени
С. будущего времени
12. Временные формы глаголов в английском языке передают:
А. только значения абсолютного времени
В. только значения относительного времени
С. значения абсолютного и относительного времени
13. Формы historic present (e.g.: Suddenly John comes in and says…)
представляют собой:
А. нейтрализацию оппозиции по категории времени I
В. транспозицию оппозиции по категории времени I
14. Модальный оттенок значения присущ глагольным формам:
А. прошедшего времени
В. настоящего времени
С. будущего времени
15. Аспектные значения глаголов передаются в английском языке:
А. только грамматически
В. лексическими и грамматическими средствами
С. только лексически
16. В каком из нижеприведенных предложений имеет место
транспозиция глагольных форм по категории вида?
А. I can’t call him, I forgot his telephone number.
B. You’re always quarreling with each other!
17. А.И. Смирницкий выделял глагольную категорию временной
отнесенности для форм, традиционно определяемых как:
212
10. The category of person and number is the only category of “ … (…)” in
modern English.
11. The following tense forms appeared later than others in the course of
historical development:
A. the present tense forms
B. the past tense forms
C. the future tense forms
12. Tense forms in English render:
A. only the absolute time semantics
B. only the relative time semantics
C. both the absolute time and the relative time semantics
13. The “historic present” (e.g.: Suddenly John comes in and says…) is:
A. the neutralization of Time I opposition
B. the transposition of Time I opposition
14. Modal shade of meaning is inherent for the verbal forms of:
A. the past tense
B. the present tense
C. the future tense
15. Verbal aspective semantics in English is rendered:
A. only grammatically
B. lexically and grammatically
C. only lexically
16. In which of the following sentences does aspective category transposition
take place?
А. I can’t call him, I forgot his telephone number.
B. You’re always quarreling with each other!
17. A.I. Smirnitsky distinguished “the category of time correlation” for the
verbal forms traditionally treated as:
212

А. простые (индефинитные) В. продолженные (континуальные)
С. перфектные
18. Какие из перечисленных ниже глаголов не могут употребляться в
форме пассивного залога?
to decide, to resemble, to fit, to laugh, to belong, to work, to cost
19. В категории залога английском языке выделяются:
А. два залога (активный и пассивный)
В. три залога (активный, пассивный и средний)
С. четыре залога (активный, пассивный, средний и возвратный)
20. В каком из нижеприведенных предложений сочетание глагола to be
с причастием II является а) формой пассивного залога; b) составным именным
сказуемым?
А. The door was painted.
B. The door is being painted.
C. The door was painted by the landlord.
21. Распределите нижеприведенные предложения по группам в
зависимости от того, какое значение передают формы активного залога
сказуемого:
а) She undressed before going to bed. b) The lady was selling the cakes. c)
The cakes sold out quickly. d) They divorced a long time ago.
А. рефлексивное/ возвратное значение
В. взаимное значение (реципрок)
С. срединное значение
D. собственно активное значение
22. В конструкциях с пассивной формой глагола порядок следования
смысловых компонентов в глубинной и поверхностной структурах
предложения:
А. совпадает В. не совпадает
23. Утрата абсолютно-временных значений глагольными формами
косвенного наклонения является отличительной чертой косвенных наклонений mood is their differential feature known as “…”.
разных типов и называется «…».
24. Определите тип сослагательного наклонения выделенных глаголов в (according to Prof. Blokh’s classification - Subjunctive I, Subjunctive II, Subjunctive
следующих предложениях (согласно классификации проф. М.Я. Блоха - III, Subjunctive IV):
Subjunctive I, Subjunctive II, Subjunctive III, Subjunctive IV):
А. It is essential that the teacher respect his students.
B. You might have asked me about it.
213
A. Indefinite B. Continuous C. Perfect
18. Which of the following verbs cannot be used in the passive voice forms?
to decide, to resemble, to fit, to laugh, to belong, to work, to cost
19. The category of voice in English includes:
A. two voice forms (active and passive)
B. three voice forms (active, passive and medial)
C. four voice forms (active, passive, medial and reflexive)
20. In which of the following sentences the combination of the verb to be
with participle II is a) a passive voice form; b) compound nominal predicate?
А. The door was painted.
B. The door is being painted.
C. The door was painted by the landlord.
21. Define the semantic type of the active voice forms in the following
sentences:
а) She undressed before going to bed. b) The lady was selling the cakes. c)
The cakes sold out quickly. d) They divorced a long time ago.
A. reflexive meaning
B. reciprocal meaning
C. medial meaning
D. active meaning proper
22. In passive constructions the order of the components in the deep,
semantic structure and the surface, syntactic structure of the sentence:
A. coincide B. do not coincide
23. The loss of the absolute time semantics by the verbal forms of the oblique
24. Define the type of the Subjunctive mood in the following sentences
А. It is essential that the teacher respect his students.
B. You might have asked me about it.
C. If I had known about your arrival, I would have hurried.
213
 214
C. If I had known about your arrival, I would have hurried. D. If I had known about your arrival, I would have hurried.
D. If I had known about your arrival, I would have hurried. 25. Change the form of the verb in Subjunctive mood to express priority (+
25. Измените форму глагола в сослагательном наклонении так, чтобы the meaning of failure): It’s high time she finished her work.
выразить предшествование (+ значение несостоявшегося действия): It’s high 26. In Prof. Blokh’s classification the imperative mood forms make the
time she finished her work. subtype of:
26. Согласно трактовке проф. М.Я. Блоха повелительное наклонение А. Subjunctive I С. Subjunctive III
глагола является подтипом наклонения: В. Subjunctive II D. Subjunctive IV
А. Subjunctive I С. Subjunctive III
В. Subjunctive II D. Subjunctive IV
ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ И НАРЕЧИЕ ADJECTIVE AND ADVERB

1. Основной семантической функцией прилагательных является: 1. The basic semantic function of the adjectives is:
А. качественные прилагательные а) функция уточнения, A. for qualitative adjectives a) specificative function
спецификации B. for relative adjectives b) evaluative function
В. относительные прилагательные b) оценочная функция 2. To what groups does the adjective golden belong in the following context:
2. К какой подгруппе относится прилагательное golden в следующем He is the golden boy of the show-biz?
предложении: He is the golden boy of the show-biz? A. a) qualitative; b) relative
А. а) качественное; b) относительное B. a) evaluative; b) specificative
В. а) оценочное; b) спецификативное (уточняющее) 3. In which of the following sentences is the superlative degree used in the
3. В каком из следующих предложений превосходная степень elative sense?
прилагательного является элятивной? А. It was the most promising of his declarations.
А. It was the most promising of his declarations. B. It was a most promising declaration.
B. It was a most promising declaration. 4. The adjectives and the adverbs can form the degrees of comparison when
4. Степени сравнения могут образовывать прилагательные и наречия, they are used in:
используемые: A. the evaluative semantic function
А. в оценочной семантической функции B. the specificative semantic function
В. в уточнительной (конкретизирующей) семантической функции

5. Слова, обозначающие группы референтов, объединенных общим 5. The words which denote groups of referents united by a common property,
признаком, типа the newly-wed, и абстрактные понятия типа the bitter, like the newly-wed, or abstract notions, like the bitter, make:
представляют собой: A. a subclass of the nouns
А. подкласс существительных B. a subclass of the adjectives
В. подкласс прилагательных

6. «Слова категории состояния» (afraid, sorry, etc.) в английском языке 6. “The category of state words” in English (afraid, sorry, etc.) make:
представляют собой: A. a separate part of speech
А. отдельную часть речи B. a subslass of the adjectives
В. подкласс класса прилагательных C. a subclass of the adverbs
214

С. подкласс класса наречий
7. Категориальным значением наречия является … .
8. Распределите следующие наречия по группам:
quickly, often, clockwise, once, there
А. качественные наречия - _______________________________
В. количественные наречия - ________________________________
С. обстоятельственные наречия - ______________________________
9. Наречия now, then являются:
А. а) полнозначными; b) служебными; с) полу-служебными
В. а) качественными; b) количественными; c) обстоятельственными
10. Формы степеней сравнения могут образовывать наречия:
А. качественные
В. количественные
С. обстоятельственные
Синтаксис словосочетания. Синтаксис простого предложения.
номинативное членение предложения
1. Основной единицей синтаксиса является:
А. словосочетание
В. предложение
С. сверхфразовое единство
2. Подчинение, или открытое выражение зависимости одного
синтаксического компонента от другого, иначе называется:
А. паратаксис
В. гипотаксис
3. основные типы связи между словами в составе словосочетаний:
«сочинение», «подчинение» и «…».
4. «Узкое» определение словосочетания, согласно которому
словосочетаниями считаются только объединения полнозначных слов, одно из
которых подчинено другому, принадлежит:
А. В.В. Виноградову
В. Л. Блумфилду
С. В.В. Бурлаковой
215
7. The categorial meaning of the adverb is ….
8. Define what grammatically relevant groups the following adverbs belong
to: quickly, often, clockwise, once, there
A. qualitative adverbs - _______________
B. quantitative adverbs - __________________
C. circumstantial adverbs - _____________________
9. The adverbs now, then are:
A. a) notional; b) functional; c) semi-functional
B. a) qualitative; b) quantitative; c) circumstantial
10. The adverbs that belong to the following group can form the degrees of
comparison:
A. qualitative
B. quantitative
C. circumstantial
syntax of the phrase. syntax of the sentence. nominative division of the
sentence
1. The major lingual unit of syntax is:
A. the phrase
B. the sentence
C. the supra-sentential construction
2. Domination, or explicit subordination of one syntactic component by
another, is otherwise known as:
A. parataxis
B. hypotaxis
3. The main types of connections between the words inside the phrases are:
“coordination”, “subordination”, and “…”.
4. The narrow definition of the phrase, that includes only the combinations of
notional words one of which dominates another, belongs to:
A. V.V. Vinogradov
B. L. Bloomfield
C. V.V. Burlakova
5. The phrase spent the weekend is:
215
 216
5. Словосочетание spent the weekend является: A. progressive
А. прогрессивным B. regressive
В. регрессивным 6. Define the mode of realization of connections between the words in the
6. Каков способ осуществления подчинительной связи в следующих following phrases:
словосочетаниях? A. came late а) agreement
A. came late а) согласование D. answered me b) government
D. answered me b) управление C. these books с) adjoining
C. these books с) примыкание D. has already answered d) enclosure
D. has already answered d) замыкание 7. Characterize the following phrases:
7. Дайте характеристику следующих словосочетаний: А. Blacks or Afro-Americans a) equipotent/ coordinative
А. Blacks or Afro-Americans a) эквипотентное/ сочинительное B. slow, though not always b) dominational/ subordinative
B. slow, though not always b) доминационное /подчинительное C. a stupid thing c) cumulative
C. a stupid thing c) кумулятивное/ присоединительное D. them playing d) bilateral dominational/ interdependent
D. them playing d) взаимодоминационное/
предикативное

8. Назовите три самых важных отличительных признака предложения
как языковой единицы: предложение является единственной языковой
единицей, которая обладает «…», «…» и «…».
9. Предложение является:
А. номинативной языковой единицей
В. предикативной языковой единицей
С. номинативно-предикативной языковой единицей
10. Трансформация предложения в номинативное словосочетание
называется «..».
11. Предложение в широком понимании, как синтаксическая единица,
является:
А. единицей речи
В. единицей языка (системы)
С. одновременно единицей языка и речи
12. Связь между называемой ситуацией и реальной действительностью,
передаваемая предложением, называется «…».
13. Центром предикации в предложении, вокруг которого организуется
вся структура предложения, является ….
8. Name the three basic differential features of the sentence as a lingual unit:
the sentence is the only lingual unit characterized by “…”, “…”, and “…”.
9. The sentence is:
A. a nominative lingual unit
B. a predicative lingual unit
C. a nominative-predicative lingual unit
10. Transformation of the sentence into a nominative phrase is called “…”.
11. The sentence as a lingual unit in the broad sense is:
A. a unit of speech
B. a unit of language (as a system)
C. a unit of language and speech at the same time
12. “…” is the type of syntactic modality which shows the relations between
the situation named and the actual reality rendered by the sentence.
13. The center of predication around which the structure of the sentence is
built is “…”.

14. Охарактеризуйте следующее предложение по представленности 14. Define the type of the sentence on the base of positional parts
членов предложения: I am a teacher. presentation: I am a teacher.
А. распространенное В. нераспространенное A. expanded B. unexpanded
216
 217
15. Функции каких членов предложения выполняют существительные в 15. What syntactic functions do the nouns fulfill in the following sentence?
следующем предложении? My sister (a), Mary (b), was once a cheer (c) leader (d) at school (e).
My sister (a), Mary (b), was once a cheer (c) leader (d) at school (e). 16. What types of syntactic constructions can be characterized as “pseudo-
16. Какого типа синтаксические конструкции можно считать «псевдо- sentences” (“quasi-sentences”)?
предложениями» («квази-предложениями»)? A. vocative sentences: John!
А. вокативные предложения типа: John! B. nominative sentences: Marvelous!
В. номинативные предложения, типа: Marvelous! C. meta-communicative sentences: Hello!
С. мета-коммуникативные предложения, типа: Hello! D. infinitive sentences: To say a thing like this!
D. инфинитивные предложения, типа: To say a thing like this! E. emphatic sentences: What a day!
E. междометные предложения, типа: Goodness gracious! 17. The traditional classification of the notional parts of the sentence
F. экспрессивные предложения, типа: What a day! correlates with what in N. Chomsky’s transformational grammar theory is called:
17. Традиционная классификация членов предложения отражает то, что A. the deep (conceptual) structure of the sentence
в терминах трансформационной грамматики Н. Хомского называется: B. the surface structure of the sentence
А. глубинной (концептуальной) структурой предложения 18. Define the semantic role of the subject in the following sentences:
В. поверхностной структурой предложения А. Jenny wrote that letter.. а) Locative
18. Какую семантическую роль выполняет подлежащее в следующих B. That letter was written by Jenny. b) Agent
предложениях? C. The pen tore the paper. с) Patient
А. Jenny wrote that letter.. а) Локатив D. Moscow hosted the summit. d) Instrument
B. That letter was written by Jenny. b) Агентив 19. Define the degree of completeness in the following sentence: How nice!
C. The pen tore the paper. с) Пациенс A. complete (two-axes) sentence
D. Moscow hosted the summit. d) Инструмент(алис) B. incomplete (one-axis) sentence with free ellipsis
19. Охарактеризуйте следующее предложение по степени полноты: How C. incomplete (one-axis) sentence with fixed ellipsis
nice! 20 L. Teniere suggested the following terms to denote the participants of the
А. полное (двусоставное) situation:
В. неполное (односоставное); свободный эллипсис A. actants B. circonstants
С. неполное (односоставное); фиксированный эллипсис 21. The theory of semantic cases (semantic roles) was first developed by:
20. В терминологии Л. Теньера элементы предложения, обозначающие A. Ch. Fillmore
участников ситуации, называются: B. N. Chomsky
А. актанты В. сирконстанты C. linguists of the Prague linguistic school
21. Теория семантических падежей (семантических ролей) была 22. Define the type of the following sentences on the base of their principal
первоначально разработана: parts types: 1) She looks sad. 2) It is windy today.
А. Ч. Филлмором A. a) actional; b) statal
В. Н Хомским B. a) factual; b) perceptional
С. членами Пражского лингвистического кружка C. a) with simple predicate; b) with compound verbal predicate; c) with
22. Охарактеризуйте следующие предложения по главным членам compound nominal predicate
предложения: 1) She looks sad. 2) It is windy today. 23. What kind of ellipsis did L. Barkhudarov define as “paradigmatically
А. а) акциональное; b) статальное restored”?
В. а) фактуальное; b) перцептивное A. fixed ellipsis
217
 218
С. а) с простым сказуемым; b) с составным глагольным сказуемым; c) с B. free (contextual) ellipsis
составным именным сказуемым 24. What notional parts of the sentence are regularly detached?
23. Какой тип эллипсиса Л.С. Бархударов называл «парадигматически subject, predicate, parenthesis, attribute, address, object, apposition,
восполняемым»? adverbial modifier
А. фиксированный эллипсис
В. свободный (контекстный) эллипсис
24. Какие из членов перечисленных предложения являются
обособленными?
подлежащее, сказуемое, вводный член предложения, определение,
обращение, дополнение, приложение, обстоятельство

Предикативная семантика предложения Predicative semantics of the sentence

1. Часть актуального членения предложения, известная как 1. The informative part of the sentence known as “the transition” is
«переход», иначе еще называется «вторичная …». otherwise called “secondary …”.
2. Охарактеризуйте тип ремы в следующих типах предложений: 2. Characterize the rheme in the following types of the sentence:
А. рема обще-вопросительных предложений а) открыто- A. the rheme in general questions a) explicitly alternative
альтернативная B. the rheme in special questions b) implicitly alternative
В. рема в специальных вопросах b) скрыто- C. the rheme in alternative questions c) “open” (“zero”) rheme
альтернативная D. the rheme in disjunctive questions
С. рема в альтернативных вопросах с) открытая, «нулевая» 3. The primary and obligatory lingual means of actual division are:
(инфор- A. the grammatical means
D. рема в разделительных вопросах мационное зияние, B. the phonetical means
пустота) C. the contextual means
3. Основными и обязательными языковыми средствами актуального D. the graphic means
членения предложения являются: 4. V. Mathesius used the term “the basis” to denote:
А. грамматические средства A. the theme of the sentence B. the rheme C. the transition
В. фонетические средства 5. Define the type of the word order and the actual division of the
С. контекстные средства following sentence: On the top of the shelf sat a big vase.
D. графические средства A. the word order is: a) direct; b) reverse (inverted)
4 В. Матезиус использовал термин «основа» для обозначения: B. the actual division is: a) direct; b) reverse (inverted)
А. темы предложения В. ремы предложения С. перехода 6. The informative peak of the sentence (the basic informative part of the
5. Охарактеризуйте порядок слов и порядок актуального членения в sentence) is called:
следующем предложении: On the top of the shelf sat a big vase. A. the theme of the sentence B. the rheme C. the transition
А. порядок слов: а) прямой; b) обратный (инвертированный) 7. The theory of communicative syntax (actual division of the sentence)
В. порядок актуального членения: а) прямой; b) обратный was first developed by:
(инвертированный) A. Ch. Fillmore
6. Информационный пик предложения (наиболее значимая часть B. N. Chomsky
информации) называется: C. the linguists of the Prague linguistic school
218
 219
А. тема В. рема С. переход D. J.L. Austin and J.R. Searle
7. Теория коммуникативного синтаксиса (актуального членения 8. In cases of free ellipsis (contextual ellipsis, e.g.: Who is absent? –
предложения) была первоначально разработана: John.) the remaining part of information is:
А. Ч. Филлмором A. the theme B. the rheme
В. Н Хомским
С. членами Пражского лингвистического кружка
D. Дж. Остином и Дж. Серлем
8. При свободном (контекстном) эллипсисе (например, Who is
absent? – John.) остающаяся в эксплицитной речи часть является:
А. темой В. ремой

9. Охарактеризуйте коммуникативный тип следующего 9. Define the communicative type of the following sentence: Could you
предложения: Could you show me your book? show me your book?
А. по форме: A. formally:
а) вопросительное; b) побудительное; с) повествовательное a) interrogative; b) imperative; c) declarative
предложение B. semantically:
В. по значению: a) interrogative; b) imperative; c) declarative
а) вопросительное; b) побудительное; с) повествовательное C. a) a purely interrogative sentence; b) a rhetorical question; c) a polite
предложение request
С. а) чисто вопросительное предложение; b) риторический вопрос; 10. What type of the sentence is not included into the list of
c) вежливая просьба communicative types?
10. Какой из типов предложения не входит в перечень A. declarative sentences C. interrogative sentences
коммуникативных типов? B. exclamatory sentences D. Imperative sentences
А. повествовательные предложения С. вопросительные 11. The theory of speech acts (pragmatic utterance types) was developed
предложения by:
В. восклицательные предложения D. побудительные A. Ch. Fillmore
предложения B. N. Chomsky
11. Теория речевых актов (прагматических типов высказываний) C. the linguists of the Prague linguistic school
была разработана: D. J.L. Austin and J.R. Searle
А. Ч. Филлмором 12. What type of speech acts do the following utterances belong to: I
В. Н Хомским surrender; I name this ship Queen Elizabeth; I pronounce you husband and
С. членами Пражского лингвистического кружка wife; etc.?
D. Дж. Остином и Дж. Серлем A. the constatives (representatives) D. the promissives
12. К какому типу речевых актов относятся высказывания типа: I B. the directives E. the expressives
surrender; I name this ship Queen Elizabeth; I pronounce you husband and C. the performatives F. others
wife; etc.?
А. констативы D. промиссивы
В. директивы E. экпрессивы

219
 220
С. перформативы F. др.

13. Теория трансформационного синтаксиса (генеративной 13. The theory of transformational syntax (the generative grammar) was
лингвистики) была разработана: developed by:
А. Ч. Филлмором A. Ch. Fillmore
В. Н Хомским B. N. Chomsky
С. членами Пражского лингвистического кружка C. the linguists of the Prague linguistic school
D. Дж. Остином и Дж. Серлем D. J.L. Austin and J.R. Searle
14. Трансформация ядерного предложения называется 14. The transformation of the kernel sentence is called “syntactic …”.
«синтаксической …». 15. The sentence Why on earth didn’t he ask me about it? Is the marked
15. По каким синтаксическим категориям маркировано следующее member of the following syntactic categories:
предложение: Why on earth didn’t he ask me about it? A. the category of communicative purpose
А. категория коммуникативной направленности B. the category of existence quality (affirmation/ negation)
В. категория бытийного качества C. the theory of realization
С. категория реализации D. the category of modal identity
D. категория модальной оценки тождества E. the category of phase
Е. категория фазиса D. the category of subject-object relations
F. категория субъектно-объектных отношений G. the category of emotiveness
G. категория эмоциональной интенсивности H. others
H. др.
Синтаксис сложного предложения и текста SYNTAX OF COMPOSITE SYNTACTIC CONSTRUCTIONS AND
THE TEXT
1. Охарактеризуйте следующие предложения: A. He loves his job and 1. Define the type of the following sentences: A. He loves his job and works
works a lot. B. He works a lot, because he loves his job. C. Loving his job, he works a lot. B. He works a lot, because he loves his job. C. Loving his job, he works a lot.
a lot. D. He loves his job, so he works a lot. D. He loves his job, so he works a lot.
a) сложноподчиненное предложение a) a complex sentence
b) сложносочиненное предложение b) a compound sentence
c) осложненное предложение c) a semi-composite sentence
d) простое (опрощенное) предложение d) a simple sentence
2. Определите тип связующего компонента в следующем 2. Define the type of the connector in the following complex sentence: They
сложноподчиненном предложении: They wondered what I was going to do next. wondered what I was going to do next.
3. Распределите сочинительные связки по типам выражаемых ими 3. Group the following coordinative connectors on the base of the relations
отношений между частями сложносочиненного предложения: and, nevertheless, between the clauses that they denote: and, nevertheless, or, so, neither… nor, but,
or, so, neither… nor, but, therefore therefore
А. соединительные отношения (немаркированное сочинение) - A. copulative relations (unmarked coordination) __________________
____________ B. adversative relations ________________________
В. противительные отношения - _________________________ C. disjunctive relations ____________________
C. разделительные отношения - _________________________ D. causal-consequential relations ______________________
220

D. причинно-следственные отношения - ____________________
4. Какое из нижеприведенных сложноподчиненных предложений не
является монолитным (одночленным)?
А) I remember when it all started. B) He decided to quit, because the job
was ruining his family. C) What I knew was nobody’s business. D) Hardly had I
started the conversation when she interrupted me.
5.Охарактеризуйте нижеприведенные осложненные предложения:
А) I found him an interesting person. B) I remember them quarrelling with
each other. C) Their eyes glaring, they started quarrelling. D) They quarreled all the
time, not their wives. E) The husbands, locked in the argument, didn’t seem to notice
anyone around them. F) They were never seen arguing with each other. G) They
started arguing, but soon stopped. H) Playing poker, they argued all the time.
а) осложнено-подчиненное предложение с двойным сказуемым
b) осложнено-подчиненное с абсолютным обстоятельственным
осложнением
c) осложнено-подчиненное со сложным подлежащим
d) осложнено-сочиненное с однородными сказуемыми
e) осложнено-подчиненное с атрибутивным осложнением
f) осложнено-сочиненное с однородными подлежащими
g) осложнено-подчиненное со сложным дополнением
h) осложнено-подчиненное с обстоятельственным осложнением
присоединенного типа
6. Определите характер присоединительных связей между
предложениями в следующих текстовых объединениях:
А. I ‘d like to mention one thing. No matter what, I’ll be on your side. B. He
wanted to stay. But that was absolutely impossible.
а) проспективное (катафорическое) присоединение
b) ретроспективное (анафорическое) присоединение
7. Какая из перечисленных категорий не является категорией текста:
А. семантическая цельность
В. семантико-синтаксическая связность
С. предикативность
8. Семантическая (смысловая) целостность текста достигается
единством ….
9. Наиболее распространенный тип тема-рематических связей в тексте,
при котором рема предыдущего предложения становится темой последующего
предложения, называется:
А. цепочечные связи (объективные, прогрессивные связи)
221
4. Which of the following sentences is not monolithic?
А) I remember when it all started. B) He decided to quit, because the job
was ruining his family. C) What I knew was nobody’s business. D) Hardly had I
started the conversation when she interrupted me.
5. Characterize the following semi-composite sentences:
А) I found him an interesting person. B) I remember them quarrelling with
each other. C) Their eyes glaring, they started quarrelling. D) They quarreled all the
time, not their wives. E) The husbands, locked in the argument, didn’t seem to notice
anyone around them. F) They were never seen arguing with each other. G) They
started arguing, but soon stopped. H) Playing poker, they argued all the time.
a) semi-complex sentence with double predicate
b) semi-complex sentence with absolute adverbial complication
c) semi-complex sentence with Complex Subject
d) semi-compound sentence of poly-predicate type
e) semi-complex sentence with attributive complication
f) semi-compound sentence of poly-subject type
g) semi-complex sentence with Complex Object
h) semi-complex sentence with conjoint adverbial complication
6. Define the type of cumulative connections between the sentences in the
following supra-sentential constructions:
А. I ‘d like to mention one thing. No matter what, I’ll be on your side. B. He
wanted to stay. But that was absolutely impossible.
a) prospective (cataphoric) cumulation
b) retrospective (anaphoric) cumulation
7. Which of the following categories is not the feature of text?
A. semantic unity
B. semantico-syntactic cohesion
C. predication
8. Semantic unity of the text is achieved by the unity of its …
9. The most widely used type of theme-rheme connections in the text, when
the rheme of the previous sentence becomes the theme of the following sentence, is
called:
A. chain connections (objective, progressive) connections
B. parallel connections
C. linear connections
10. Syntactic constructions with parcellation (e.g. No one is perfect. But him.)
are:
A. a type of a composite sentence
221
 222
В. параллельные связи B. a type of supra-sentential (textual) constructions
С. линейные связи C. a unit of intermediary status between the sentence and the textual unity
10. Парцеллированные конструкции (e.g. No one is perfect. But him.)
представляют собой:
А. сложное предложение особого типа
В. сверх-фразовое (текстовое) единство особого типа
С. единицу промежуточного статуса между предложением и текстовым
единством

222
 223

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка

FINAL EXAMS: GRAMMAR ISSUES

1. Systemic Approach in Grammar Studies
2. The Problems of Parts of Speech Classification
3. Grammatical Forms and Grammatical Categories
4. Controversial Aspects of the English Noun
5. Controversial Aspects of the English Verb
6. Syntactic Semantics

SYSTEMIC APPROACH IN GRAMMAR STUDIES

Language is a multifaceted, complex phenomenon which can be studied and described from various points of view: as a psychological or cognitive phenomenon, as a
social phenomenon, from the point of view of its historic changes, etc. But first and foremost, in modern linguistics, language is treated as a semiotic system or, a system of signs.
In general, a system is defined as a structured set of elements united by a common function. Thus, language is a system of specific interconnected and interdependent lingual
signs united by their common function of forming, storing and exchanging ideas in the process of human intercourse . The systemic approach prevails in many spheres of
linguistics, but it is particularly relevant in the sphere of grammar studies.
The foundations of systemic language description were formulated at the turn of the 20 th century in the works of many linguists, among them the Russian linguists I. A.
Baudoin de Courtenay, A. A. Potebnya and others. The originator of the systemic approach in linguistics is considered to be a Swiss scholar Ferdinand de Saussure. He was the
first to divide the phenomenon of language in general (in French: ‘language’) into two sides: an ‘executive’ side (‘parole’), concerned with the production, transmission, and
reception of speech, and an underlying language system (‘langue’). This is one of the basic postulates of modern systemic linguistics: language in general comprises two aspects:
the system of special lingual units, language proper, and the use of the lingual units, speech proper. In other words, language in the narrow sense of the term is a system of means
of expression, while speech is the manifestation of the system of language in the process of intercourse. Other terms are used in linguistics by different authors to denote the two
basic aspects of language: Noah Chomsky wrote about ‘language competence’ and ‘language performance’, Luis Hjelmslev used the terms ‘linguistic schema’ – ‘linguistic
usage’, ‘linguistic system’ – ‘linguistic process’ (‘text’), Roman Jacobson opposed ‘code’ and ‘message’, etc. Still, the terms ‘language’ and ‘speech’ are the most widely used in
systemic linguistic studies.
F. de Saussure was also among the first scholars who defined lingual units as specific signs - bilateral (two-sided) units that have both form and meaning. Ferdinand de
Saussure spoke about an indissoluble link between a phonetic ‘signifier’ (French: ‘signifiant’), and a ‘signified’ (‘signifie’). In the system of language, a lingual sign has only a
potential meaning; in speech, in the process of communication, this potential meaning is “actualized”, connected with a particular referent. That is why a lingual sign is
graphically presented in the form of a triangle, including the material form, the meaning and the referent.
The units of language are of two types: segmental and supra-segmental. Segmental lingual units consist of phonemes, which are the smallest material segments of the
language; segmental units form different strings of phonemes (morphemes, words, sentences, etc.). Supra-segmental lingual units do not exist by themselves, their forms are
realized together with the forms of segmental units; nevertheless, they render meanings of various kinds, including important grammatical meanings. Supra-segmental lingual
units are: intonation contours, accents, patterns of word-order, etc. For example, the change of word-order and intonation pattern makes the difference in the following syntactic
strucures: He is at home (statement). – Is he at home? (question).
Segmental lingual units form a hierarchy of levels. The term ‘hierarchy’ denotes a structure in which the units of any higher level are formed by the units of the lower
level; besides, the units of each level are characterized by their own specific functional features and cannot be seen as a mechanical composition of the lower level units. The 1 st
level is formed by phonemes, the smallest material lingual elements, or segments. They have form, but they have no meaning. Phonemes differentiate the meanings of
223
 224
morphemes and words, including their grammatical meanings, e.g.: man – men. The 2nd level is composed of morphemes, the smallest meaningful elements built up by
phonemes. The shortest morpheme can consist of one phoneme, e.g.: step-s; -s renders the meaning of the 3rd person singular form of the verb, or, the plural form of the noun.
The meaning of the morpheme is abstract and significative: it does not name the referent, but only signifies it. The 3rd level consists of words, or lexemes, nominative lingual
units, which express direct, nominative meanings: they nominate various referents. The 4 th level is formed by word-combinations, the combinations of two or more notional
words, which represent complex nominations of various referents (things, actions, qualities, and even situations), e.g.: a beautiful girl, their sudden departure. The 5th level is the
level of sentences, lingual units which name certain situations, or events, and at the same time express predication, i.e. they show the relations of the event named to reality -
whether the event is real or unreal, desirable or obligatory, stated as a fact or asked about, affirmed or negated, etc., e.g.: Their departure was sudden (a real event, which took
place in the past, stated as a fact, etc.). Thus, the sentence is often defined as a predicative lingual unit. The 6th level is formed by sentences in a text or in actual speech. Textual
units are traditionally called supra-phrasal unities. They are characterized by a number of features, the main one of which is the unity of topic. As with all lingual units, supra-
phrasal unities are reducible to one unit of the lower level; e.g., the text of an advertisement slogan can consist of just one sentence: Just do it!
Crucial for the systemic description of language are the two fundamental types of relations between lingual units: paradigmatic and syntagmatic. The term “syntagmatic
relations” is derived from the word “syntagma”, i.e. a linear combination of units of the same level. Lingual units form various lingual strings, sequences, or constructions. For
example, in the sentence He started laughing we can distinguish syntagmatic (linear) relations between the sounds [h+i:] = [hi:]; [s+t+a:+t+i+d] = [sta:tid]; etc.; the
morphemes are connected syntagmatically within words: start+ed = started; laugh+ing = laughing; the combinations of words form syntagmas within phrases and sentences:
He + started; started + laughing. The sentence can be also connected with other sentences by syntagmatic relations in the process of communication, e.g.: He started laughing.
Everybody thought it was rather odd.
The other type of relations, opposed to syntagmatic, are called paradigmatic. The term is derived from the word “paradigm” and denotes the relations between lingual
elements in paradigms in the system of language. Ferdinand de Saussure called these relations ‘associative relations’, implying the way different linguistic units are arranged and
associated with each other in human minds. Classical grammatical paradigms are those making up grammatical categories of words, or, morphological categories, e.g., the
category of number or case of the noun: toy – toys; children – children’s, etc. Paradigm, in most general terms, is defined as a system of variants of the same unit, ‘the invariant’;
paradigmatic relations are the relations between the variants of the lingual unit within a paradigm Not only words, but all lingual units are organized in the system of language
paradigmatically. For example, sentences may be organized in paradigms according to the category “the purpose of communication”; in such paradigms declarative, interrogative
and imperative sentence patterns are opposed, e.g.: He laughed. – Did he laugh? – Let him laugh. Paradigmatic relations exist in the other spheres of language as well. For
example, paradigmatic relations connect vowels and consonants, voiced and voiceless consonants, synonyms and antonyms, topical groups of words, etc. Still, paradigmatic
relations are of primary importance for grammar, as the grammar of language is above all systemic.
Language as a system is subdivided into three basic subsystems, each of which is also a system with its own set of elements. The phonetical system includes the material
units of which language is made up: sounds, phonemes, intonation models, and accent models. The lexical system includes all the nominative means of language – words and
stable word-combinations. The grammatical system includes the rules and regularities of using lingual units in the construction of utterances in the process of communication.
Each sub-system also distinguishes its own structural organization. For example, within the grammatical system linguists single out morphology (parts of speech) and syntax
(sentence patterns). The parts of speech are further subdivided into notional and functional, notional words are subdivided into nouns, verbs, adjective, and adverbs, etc.;
sentences are subdivided into simple and composite: composite sentences are subdivided into complex and compound, etc.
In the history of linguistics, there were attempts to separate grammar, as the description of linguistic forms and structures, from semantics, the description of meanings. In
modern linguistics, grammatical forms and regularities are interpreted as meaningful, though, of course, the quality of grammatical meanings is different from the quality of
lexical meanings. Grammatical meanings are connected with the most abstract and general parts of information, rendered by lingual units. For example, the word hands, apart
from its immediate lexical meaning (the referent of the word), bears some grammatical meanings, in particular, ‘thingness’ (the categorical grammatical meaning of nouns),
‘plurality’ (more than one objects are denoted) and others.
Systemic approach distinguishes two language planes - the plane of content and the plane of expression: the plane of content comprises all the meaningful, semantic
elements contained in the language, while the plane of expression comprises all the material, formal units of the language. The correspondence between the two planes is not one-

224
 225
to-one. In cases of polysemy and homonymy two or more units of the plane of content correspond to one unit of the plane of expression; in cases of synonymy, vice versa, two or
more units of the plane of expression correspond to one unit of the plane of content. The relations of homonymy and synonymy are important in grammar. For example, the
grammatical suffix -(e)s is homonymous, because it denotes the 3rd person singular of the verb, the genitive case of the noun, or the plural of the noun, as in breaks, bird’s, birds.
Synonymy in grammar can be illustrated by the following example: the future action is expressed with the help of the future indefinite, or the present indefinite, or the present
continuous form of the verb, as in We’ll fly tomorrow; We fly tomorrow; We are flying tomorrow.
Thus, systemic approach in grammar studies presents grammar as a subsystem of language with its own intricately organized set of grammatical units (morphological
forms and syntactic structures) rendering various grammatical meanings in the process of communication.
GRAMMATICAL FORMS AND GRAMMATICAL CATEGORIES

Grammatical units, like all other lingual units in their semiotic presentation, distinguish two sides: grammatical form (the signifier) and grammatical meaning (the
signified). In other words, grammatical meanings are rendered by special grammatical forms.
There are two basic types of lingual means with the help of which grammatical forms of words are built: synthetical and analytical. Synthetical (or synthetic)
grammatical forms are built by means of the morphemic composition of the word. This includes: outer inflexion with the help of adding grammatical suffixes to the stems of the
words, e.g.: cat - cats; inner inflexion, or vowel interchange inside the root, e.g.: goose - geese; and suppletivity, when different roots are combined within the same paradigm,
e.g.: go – went. Analytical grammatical forms are built by the combination of the notional word with auxiliary words, e.g.: come - have come. Analytical forms consist of two
words which together express one grammatical meaning; in other words, they are grammatically idiomatic: the meaning of the grammatical form is not immediately dependent
on the meanings of its parts. Analytical grammatical forms are intermediary between words and word-combinations. Some analytical forms are closer to a word, because the two
parts are inseparable in their grammatical idiomatism; for example, the forms of the perfect aspect: come - have come. The components of some other analytical forms are more
independent semantically, and they are less idiomatic grammatically; for example, the degrees of comparison: beautiful - more beautiful – most beautiful. Such combinations of
an auxiliary component and a basic component are treated by some linguists as free word-combinations, but as they present correlative members of grammatical paradigms and
express some specific grammatical meaning, they should be recognized as analytical grammatical forms too. Analytical grammatical forms are prevalent in English; modern
English is an analytical type of language.
Grammatical meanings of individual grammatical forms are established as such in paradigmatic correlations: for example, the plural correlates with the singular ( cat –
cats), the genitive case of the noun correlates with the common case (cat – cat’s), the definite article determination correlates with the indefinite article determination (a cat – the
cat), etc.
The generalized meaning rendered by paradigmatically correlated grammatical forms is called “categorial”. Category is a logical notion denoting the reflection of the
most general properties of phenomena. Categorial meanings in grammar are expressed by grammatical paradigms. For example, within the system of the English noun the
generalized, categorial meaning of “number” is expressed grammatically through the paradigmatic correlation (or, opposition in a paradigm) of two members, of two grammatical
forms, each with its own grammatical meaning: the singular (e.g., cat) and the plural (cats).
Thus, the definition of grammatical category is as follows: grammatical category is a system of expressing a generalized categorial meaning by means of paradigmatic
correlation of grammatical forms. In other words, it is a unity of a generalized grammatical meaning and the forms of its expression.
Paradigmatic correlations of grammatical forms exist as grammatical “oppositions” of the members of a paradigm. Oppositions are analyzed linguistically with the help
of a special method known as “oppositional analysis”. It was developed by N. S. Trubetzkoy, a member of the Prague Linguistic Circle, at the turn of the 20 th century for the
purposes of phonological research; later it became widely employed in the analysis of grammatical categories. Opposition members are characterized by two types of features:
common features and differential features. Common features serve as the basis for uniting the grammatical forms within the same paradigm. For example, the two forms, cat
and cats, are paradigmatically united as forms of one and the same word, sharing the categorial grammatical meaning of number. Differential features serve to differentiate the
members of an opposition; for example, the grammatical form of the plural, cats, has an inflection, or a grammatical suffix, which the form of the singular, cat, has not.

225
 226
On the basis of various combinations of common and differential features, several types of oppositions are distinguished. The prevalent type of paradigmatic opposition
in grammar is a binary privative opposition. The term “binary” means, that the opposition consists of two members, or forms; besides binary oppositions, there are oppositions,
that may include more than two members (‘ternary’, ‘quaternary’, etc.). The term “ privative” means that the members of the opposition are characterized by the presence or
absence of a certain differential feature, which serves as the formal mark of one of its members; in the example above, cat – cats, the ending of the plural is its formal mark. The
member of the opposition characterized by the presence of the differential mark is called “marked”, “strong”, or “positive”. The other member of the opposition, characterized by
the absence of the differential feature, is called “unmarked”, “weak”, or “negative”. In the category of number the strong, marked member is the plural form, because it possesses
a special formal mark (either the productive suffix -(e)s, or other formal means, such as -en in children, etc.), the weak, unmarked member of the opposition is the singular form,
which possesses no special mark. To stress the negative marking of the weak member, it is also defined in oppositional theory with “non-”terms: e.g., the singular is referred to as
“non-plural”.
Besides the differences in the form, there are also regular semantic differences between the members of the privative oppositions: the meaning of the weak member is
always more general and more abstract, while the meaning of the strong member is always more particular and concrete. Due to this difference in meaning, the weak member of
the opposition is used in a wider range of contexts than the strong member and it can even regularly substitute the strong member in certain contexts. For example, the singular
form of the noun can be used generically to denote all the objects belonging to a certain class: The rose is my favourite flower meaning (All) Roses are my favourite flowers.
Besides privative oppositions, there are gradual and equipollent oppositions, which are minor types in morphology. Gradual oppositions are formed by a series of
members which are distinguished not by the presence or absence of a differential feature, but by the degree of it. A gradual morphological opposition in English can be identified
only in the plane of content in the category of comparison, cf.: big – bigger - biggest. Equipollent oppositions are formed by members, which are distinguished by a number of
their own features. An equipollent morphological opposition in English can be identified in the plane of expression in the paradigms of suppletive forms, for example, in the
correlation of the person and number forms of the verb be: am – are – is (was – were).
Grammatical oppositions can be reduced in some contextual circumstances, when one member of the opposition is used with the meaning of the other member, or, in
other words, substitutes for its counter-member. In the theory of oppositions, this phenomenon is treated as “oppositional reduction” or “oppositional substitution”. The further
development of the idea of oppositional reduction in grammar was suggested by professor Blokh. He distinguishes two types of oppositional reduction: neutralization and
transposition. Neutralization takes place when the grammatical form, which is used, loses its own functional meaning and acquires the meaning of its counter-member; in other
words, it becomes functionally equivalent with its oppositional counter-member. This type of oppositional reduction is stylistically indifferent (neutral); in most cases it takes
place when the weak member of the opposition is used in the meaning of the strong one, e.g.: The rose is my favourite flower (=Roses are my favourite flowers) - the singular, the
weak member of the number category opposition, is used instead of the plural, the strong member. T ransposition takes place in cases where one member of the opposition
preserves to a certain extent its original functional meaning alongside the meaning of its counterpart; the two functional meanings are actually combined. This type of
oppositional reduction is stylistically marked. Because of the combination of meanings and the additional stylistic colouring created, transposition can be treated as a grammatical
mechanism of figurativeness, or a grammatical metaphor. In most cases it happens when the strong member of the opposition is used with the meaning of the weak one. E.g.: the
waters of the ocean, the sands of the desert – the plural, the strong member of the number category opposition, is used instead of the singular, the weak member.
Grammatical categories are subdivided into several types. “Immanent”categories render the meaning innate (or, natural) for the words of a particular lexical class; for
example, the category of number is innate for nouns since the referents denoted by nouns can potentially be counted. “Reflective” categories serve as a sign of formal correlation
or agreement between the words in an utterance: in English the verbal number formally reflects the number characteristics of the noun or of the pronoun with which the verb
corresponds in the utterance; in other words, the verbs agree with the nouns or pronouns in the category of number, e.g.: The man goes - The men go. For verbs the category of
number is not immanent; it is reflective. Immanent categories can be either “transgressive” like the category of number, which transgresses the borders of the noun, or they can
be “closed”, confined within one word-class; for example, the category of gender of nouns is not reflected by any other word-class in English, so it is a closed category. Another
distinction is based on the changeability of the categorial feature. “Variable feature categories” are the categories realized in changeable grammatical forms of words, e.g.: the
category of number is a variable feature category, because most nouns have two forms, the singular and the plural, cat – cats. “Constant feature categories” reflect the

226
 227
classification of the words according to certain unchangeable categorial features, e.g.: the category of gender in English is a constant feature category - the noun woman is of
feminine gender, substituted only by the feminine pronoun she, man is of masculine gender, invariably substituted by he, and tree - of neuter gender, substituted only by it.
These notions and approaches provide a comprehensive presentation of grammatical forms and grammatical categories in English morphology.
THE PROBLEMS OF “PARTS OF SPEECH” CLASSIFICATION

The classification of word classes has always been one of the major controversial issues in linguistics. To start with, the term “ parts of speech” itself presents a certain
problem: it was developed in Ancient Greek linguistics and reflects the fact that at that time there was no distinction between language as a system and speech, between the word
as a part of an utterance and the word as a part of lexis. The term “parts of speech” is accepted by modern linguistics as a conventional, or “non-explanatory” term (“name-term”)
to denote the lexico-grammatical classes of words correlating with each other in the general system of language on the basis of their grammatically relevant properties.
Traditionally, there are three types of grammatically relevant properties of words that differentiate “parts of speech”: semantic, formal and functional properties. They
make the criteria for the traditional classification of parts of speech. The semantic criterion refers to the generalized semantic properties common to the whole class of words,
e.g.: the generalized (or, categorial) meaning of nouns is “thingness”, of verbs process, of adjectives substantive property, of adverbs non-substantive property. The formal
criterion embraces the formal features (word-building and word-changing) that are characteristic for a particular part of speech, e.g.: the noun is characterized by a specific set of
word-building affixes, cf.: property, bitterness, worker, etc., and is changed according to the categories of number, case and article determination: boy-boys, boy – boy’s, boy –
the boy – a boy, etc. Combinability is also a relevant formal feature for each particular part of speech; for example, verbs can be modified by adverbs, while nouns cannot (except
in specific contexts). The functional criterion is based on the functions that the words of a particular class fulfill in the sentence, e.g.: the most characteristic functions of the noun
are those of a subject and an object; the only function of the finite form of the verb is that of a predicate; the adjective functions in most contexts as an attribute; the adverb as an
adverbial modifier.
In general, classifications may be based either on one criterion (such classifications are called homogeneous, or monodifferential), or on a combination of several criteria
(such classifications are called heterogeneous, or polydifferential). The traditional classification of parts of speech is polydifferential (heterogeneous); it is based on the
combination of all the three criteria mentioned above: ‘meaning – form – function’. The employment of the three criteria combined, in present-day mainstream linguistics, was
developed mainly by V. V. Vinogradov, L. V. Scherba, A. I. Smirnitsky, B. A. Ilyish and others.
Traditionally, all parts of speech are subdivided on the upper level of classification into notional words and functional words. Notional words, which traditionally
include nouns, verbs, adjectives, adverbs, pronouns and numerals, have complete nominative meanings, are in most cases changeable and fulfill self-dependent syntactic
functions in the sentence. Functional words, which include conjunctions, prepositions, articles, interjections, particles, and modal words, have incomplete nominative value, are
unchangeable and fulfill mediatory, constructional syntactic functions.
There are certain limitations and controversial points in the traditional classification of parts of speech, which make some linguists doubt its scientific credibility. First of
all, the three criteria turn out to be relevant only for the subdivision of notional words. As for functional words, they are rather characterized by the absence of all three criteria in
any generalized form. Second, the status of pronouns and the numerals, which in the traditional classification are listed as notional, is also questionable, since they do not have
any syntactic functions of their own, but rather different groups inside these two classes resemble in their formal and functional properties different notional parts of speech: e.g.,
cardinal numerals function as substantives, while ordinal numerals function as adjectives; the same can be said about personal pronouns and possessive pronouns. Third, it is very
difficult to draw rigorous borderlines between different classes of words, because there are always phenomena that are indistinguishable in their status. E.g., non-finite forms of
verbs, such as the infinitive, the gerund, participles I and II are actually verbal forms, but lack some of the characteristics of the verb: they have no person or number forms, no
tense or mood forms, and what is even more important, they never perform the characteristic verbal function, that of a predicate. Equally dubious is the part-of-speech
characterization of auxiliary verbs, intensifying adverbs, conjunctive adverbs and pronouns, and of many other groups of words which have the morphological characteristics of
notional words, but perform mediatory constructional functions in a sentence, like functional words. There are even words that defy any classification at all; for example, many
linguists doubt whether the words of agreement and disagreement, yes and no, can occupy any position in the classification of parts of speech.

227
 228
These, and a number of other problems, made linguists search for alternative ways to classify lexical units. Some of them suggested that the contradictions should be
settled if parts of speech were classified a unified basis of subdivision; in other words, if a homogeneous, or monodifferential classification of parts of speech were undertaken. It
must be noted that the idea was not entirely new. The first classification of parts of speech was homogeneous: in ancient Greek grammar the words were subdivided mainly on
the basis of their formal properties into changeable and unchangeable; nouns, adjectives and numerals were treated jointly as a big class of “names” because they shared the same
morphological forms. This classical linguistic tradition was followed by the first English grammars: Henry Sweet divided all the words in English into “declinables” and
“indeclinables”. But the approach which worked well for the description of highly inflectional languages turned out to be less efficient for the description of other languages.
The syntactic approach, which establishes the word classes in accord with their functional characteristics, is more universal and applicable to languages of different
morphological types. The principles of a monodifferential syntactico-distributional classification of words in English were developed by the representatives of American
Descriptive Linguistics, L. Bloomfield, Z. Harris and Ch. Fries. Ch. Fries selected the most widely used grammatical constructions and used them as substitution frames: the
frames were parsed into parts, or positions, each of them got a separate number, and then Ch. Fries conducted a series of substitution tests to find out what words can be used in
each of the positions. Some of the frames were as follows: The concert was good (always). The clerk remembered the tax (suddenly). The team went there. All the words that can
be used in place of the article made one group, the ones that could be used instead of the word “clerk” another, etc. The results of his experiments were surprisingly similar to the
traditional classification of parts of speech: he distinguished four major classes of what he called “positional words” (or “form-words”) – the words which can be used in four
major syntactic positions without affecting the meaning of the structures; generally speaking, these classes coincide with the four major notional parts of speech in the traditional
classification: nouns, verbs, adjectives and adverbs. Besides, Ch. Fries distinguished 15 limited groups of words, which cannot fill in the positions in the frames. These “function
words” are practically the same as the functional words in the traditional classification.
So, the syntactico-distributional classification of words distinguished on a syntactic basis testifies to the objective nature of the traditional classification of parts of
speech. More than that, in some respects the results of this approach turn out to be even more confusing than the allegedly “non-scientific” traditional classification: for example,
one word might be found in different distributional classes. Thus, the syntactico-distributional classification cannot replace the traditional classification of parts of speech, but the
major features of different classes of words revealed in syntactico-distributional classification can be used as an important supplement to the traditional classification.
The combination of syntactico-distributional and traditional approaches proves the unconditional subdivision of the lexicon into two major supra-classes: notional and
functional words. The major formal grammatical feature of this subdivision is their open or closed character. The notional parts of speech are open classes of words, with
established basic semantic, formal and functional characteristics. There are only four notional classes of words, which correlate with the four main syntactic positions in the
sentence: nouns, verbs, adjectives, and adverbs. They are interconnected by the four stages of the lexical derivational paradigm, e.g.: to decide – decision – decisive – decisively.
The functional words are closed classes or words: they cannot be further enlarged and are given by lists. The functional words expose various constructional functions of
syntactic units, and this makes them closer to grammatical rather than to lexical means of the language. As for pronouns and the numerals, according to the functional approach
they form a separate supra-class of substitutional parts of speech, since they have no function of their own in the sentence, but substitute for notional parts of speech. The
difference between the four notional parts of speech and substitutional parts of speech is also supported by the fact that the latter are closed groups of words like functional parts
of speech. The three supra-classes are further subdivided into classes (the parts of speech proper) and sub-classes (groups inside the parts of speech).
Another advanced approach which also helps clarify many disputable points in the traditional classification of parts of speech, is connected with the implementation of
the linguistic field theory to the parts of speech classification. It was formulated by the Russian linguists G. S. Schur and V. G. Admoni. According to this approach, the
borderlines between the classes of words are not rigid; instead of borderlines there is a continuum of numerous intermediary phenomena, combining the features of two or more
major classes of words. Field theory states that in each class of words there is a core, the bulk of its members that possess all the characteristic features of the class, and a
periphery (marginal part), which includes the words of mixed, dubious character, intermediary between this class and other classes of words. For example, the non-finite forms of
the verb (the infinitive, the gerund, participles I and II) make up the periphery of the verbal class: they lack some of the features of a verb, but possess certain features
characteristic to either nouns, or adjectives, or adverbs.
These are the major advanced linguistic approaches, which supplement and significantly improve the traditional classification of word classes.
CONTROVERSIAL ASPECTS OF THE ENGLISH NOUN

228
 229

The noun in English distinguishes the following grammatical categories: the category of number, case, gender, and article determination. The basic problems with the
interpretation of the noun are caused by typological restructuring of the English language, which led to the extinction of most inflectional noun forms and the reduction of noun
paradigms in the history of English. The two most controversial categories of the noun in modern English are the category of case and the category of gender.
As for the category o case, linguists argue, first, whether the category of case still exists in modern English, and, second, if it does exist, how many case forms of the
noun can be distinguished in English. In the analysis of this problem, four different approaches can be outlined.
The approach which is usually defined as “the theory of positional cases” was developed by J. C. Nesfield, M. Deutchbein, M. Bryant and other linguists, mainly in
English-speaking countries. They follow the patterns of classical Latin grammar, distinguishing nominative, genitive, dative, accusative and vocative cases in English. Since there
are no special morphological marks to distinguish these cases in English (except for the genitive) like in Latin or other inflectional languages, the cases are differentiated by the
functional position of the noun in the sentence, e.g.: the nominative case corresponds with the subject, the accusative case with the direct object, the dative case with indirect
object, and the vocative case with the address. Thus, “the theory of positional cases” presents an obvious confusion of the formal, morphological characteristics of the noun and
its functional, syntactic features. This approach only shows that the grammatical meanings expressed by case forms in inflectional languages (“noun-declensional” languages) are
regularly expressed in English by other means, in particular by syntactic positions, or word-order.
The approach which is defined as “the theory of prepositional cases” supplements the previous approach and follows the same route of Latin-oriented grammar
traditions. The linguists who formulated it, G. Curme among them, treat the combinations of nouns with prepositions as specific analytical case forms, e.g.: the dative case is
expressed by nouns with the prepositions ‘to’ and ‘for’, the genitive case by nouns with the preposition ‘of’, the instrumental case by nouns with the preposition ‘with’, e.g.: for
the girl, of the girl, with a key. They see the system of cases in English as comprising the regular inflectional case (the genitive), “positional cases”, and “prepositional cases”.
This approach is not recognized by mainstream linguistics either, because, again, syntactical and morphological characteristics of the noun are confused. Besides, as B. Ilyish
noted, if to be consistent in applying this theory, each prepositional phrase should be considered as a separate case form and their number will be almost infinite.
The approach which can be defined as “the theory of limited case” is the most widely accepted theory of case in English today. It was formulated by H. Sweet, O.
Jespersen and further developed by Russian linguists A. Smirnitsky, L. Barchudarov and others. It is based on the oppositional presentation of the category: the form defined as
“the genitive case” is the strong member of the opposition, marked by the postpositional element ‘–s’ after an apostrophe in the singular and just an apostrophe in the plural, e.g.:
the girl’s books, the girls’ books; the genitive is opposed to the unfeatured form, the weak member of the opposition, which is usually referred to as “the common case” (“non-
genitive”). The category of case is realized in full in animate nouns and restrictedly in inanimate nouns in English, hence the name – “the theory of limited case”. Besides being
semantically (lexically) limited, the category of case in English is limited syntactically, as the genitive case form of the noun is used only as an attribute, and it is also
positionally limited: it is used predominantly in preposition to the word it modifies (except for some contexts, known as “double genitive”, e.g.: this idea of Tom’s).
The approach which can be defined as “the theory of the possessive postposition”, or “the theory of no case” states that the category of case did exist in Old English, but
was completely lost by the noun in the course of its historical development. The proponents of this theory, G. N. Vorontsova, A. M. Mukhin among them, maintain that what is
traditionally treated as the inflectional genitive case form is actually a combination of the noun with a postposition denoting possession. The main arguments to support this point
of view are as follows: first, the postpositional element ‘s is not only used with words, but also with the units larger than the word, with word-combinations and even sentences,
e.g.: his daughter Mary’s arrival, the man I saw yesterday’s face; it may be used with no noun at all, but with a pronoun, e.g.: somebody else’s car; second, the same meaning of
possession is rendered in English by prepositional of-phrases, e.g.: this man’s daughter – the daughter of this man. The followers of this approach conclude that –s is no longer an
inflection, but a particle-like postpositional word, so, “noun +–‘s” is not a morphological form of the noun, but a purely syntactical construction and there is no longer a
morphological category of case in English.
The advocates of “the possessive postpositive theory” have managed to specify the peculiarities of the genitive in English which make it different from regular case forms
in inflectional languages; still, there are certain counter-arguments that prove the existence of the case category in English. First, cases when the possessive postpositive –‘s is
added to units larger than the word are very few in comparison to cases where it is added to the noun (some estimates show the correlation as 4% to 96% respectively), besides,
these cases are often stylistically marked and most of them make intermediary phenomena between a word and a word-combination, e.g.: what-his-name’s hat; the same applies

229
 230
to the use of the genitive marker –‘s with certain pronouns. Second, the possessive postpositive differs from regular particles: regular postpositional particles usually correspond
with prepositions (to give up – up the hill), which is not the case with –‘s; the combinations of words with postpositional particles are usually lexicalized and recorded in
dictionaries, while – ‘s is grammatically bound to the use of the noun and their combinations are never recorded as separate lexical units; –‘s is phonetically close to regular
morphemes, as it has the same variants distinguished in complementary distributions as the grammatical suffix –s: [-s], [-z], [-iz]; thus, actually the status of –‘s is intermediary
between a particle and a morpheme. As for the semantic parallelism between possessive postpositional constructions and prepositional of-phrases, there are definite semantic
differences between them in most contexts: for example, as has been mentioned, genitive case forms are predominantly used with animate nouns, while of-phrases are used with
inanimate nouns.
There are other suble differences and a number of additional arguments used on both sides. For example, there were attempts to use the correlation between the pronounal
case system and the nounal case system to prove the absence of the category of case of nouns. According to the latest approach, the pronounal declension system has completely
disintegrated, because, first, the traditionally distinguished case forms of pronouns are incompatible with the system of noun cases (the common case vs. the genitive case of the
noun and the nominative case and the objective case of pronouns (I, we, you, he, etc. - me, us, you, him, etc.)); second, personal pronouns are no longer members of any
productive declensional models. Still, neither the acceptance of the pronounal case nor its rejection can prove the existence or the absence of the nounal case category: the
category of case of nouns cannot be treated as depending upon the case system of pronouns, since pronouns substitute for nouns, reflecting their categories, and not vice versa.
The solution to the problem of the category of case in English can be formulated on the basis of the two theories, “the theory of limited case” and “the theory of the
possessive postpositive”, critically revised and combined. There is no doubt that the inflectional case of the noun in English has ceased to exist. The predominantly particle nature
of the –‘s-marker is evident, but this does not prove the absence of the category of case: it is a specific particle expression of case which can be likened to the particle expression
of the category of mood in Russian, cf.: Я бы пошел с тобой. Besides, two subtypes of the genitive are to be recognized in English: the word genitive (the principal type) and
the phrase genitive (the minor type).
The category of gender is another highly controversial subject in English grammar. The overwhelming majority of linguists stick to the opinion that the category of
gender existed only in Old English. They claim that, since formal gender marks disappeared by the end of the Middle English period and nouns no longer agree in gender with
adjacent adjectives or verbs, there is no grammatical category of gender in modern English. They maintain that in modern English, the biological division of masculine and
feminine genders is rendered only by lexical means: special words and lexical affixes, e.g.: man – woman, tiger – tigress, he-goat – she-goat, male nurse, etc.
The fact is, the category of gender in English differs from the category of gender in many other languages, for example, in Russian or in German. The fact is, the category
of gender linguistically may be either meaningful (or, natural), rendering the actual sex-based features of the referents, or formal (arbitrary). In Russian and some other
languages the category of gender is meaningful only for human (person) nouns, but for the non-human (non-person) nouns it is formal; i.e., it does not correspond with the actual
biological sense. In English gender is a meaningful category for the whole class of the nouns, because it reflects the real gender attributes (or their absence/ irrelevance) of the
referent denoted. It is realized through obligatory correspondence of every noun with the 3rd person singular pronouns - he, she, or it: man – he, woman – she, tree, dog – it. For
example: A woman was standing on the platform. She was wearing a hat. It was decorated with ribbons and flowers… Personal pronouns are grammatical gender classifiers in
English.
The existence of the category of gender can be proved in the contexts of grammatical transposition, when the weak member of the opposition, nouns of the neuter
gender, are used as if they denote female or male beings, substituted by the pronouns ‘he’ or ‘she’. In most cases such use is stylistically colored. It is known as the stylistic
device of personification and takes place either in some traditionally fixed contexts, e.g.: a vessel – she; or in high-flown speech, e.g., Britain – she, the sea – she.
Thus, the English language has preserved the basic grammatical categories of the noun, including the categories of case and gender, though their means of expression
have been considerably transformed and are no longer inflectional, which causes a lot of controversy in their treatment.
CONTROVERSIAL ASPECTS OF THE ENGLISH VERB

230
 231
The verb in English distinguishes the following categories: the category of person and number, tense, aspect, voice and mood. The basic problems with the interpretation
of verbal forms are caused by typological restructuring of the English language, which has led to the extinction of most inflectional verbal forms, the appearance of new
analytical forms, reduction of and confusion in verbal paradigms in the history of English.
The most controversial are the categories of tense and aspect. The major problem is the fusion of temporal and aspectual semantics and the blend in their formal
expression; that is why in practical grammar they are traditionally treated not as separate verbal forms but as specific tense-aspect forms, cf.: the present continuous – I am
working; the past perfect continuous – I had been working; the future indefinite – I will work, etc.
In theoretical grammar the two categories are treated separately, but still, there is a lot of dispute among linguists. As for the category of tense, the problem is that there
are not just three tense forms of the verb like in Russian – the past, the present and the future, but four forms – the past, the present, the future and the future-in-the-past ( ate – eat
– will eat – would eat). The future-in-the-past is particularly controversial from the point of view of its theoretical interpretation, because, logically speaking, one and the same
category cannot be expressed twice in one and the same grammatical form; the members of one paradigm should be mutually exclusive. Some linguists, O. Jespersen and L. S.
Barkhudarov among them, go as far as to state the there is no future tense in English at all. They claim that the verbs shall/will and should/would are not auxiliary verbs, but
modal verbs denoting intention, command, request, promise, etc. in a weakened form, e.g.: I’ll go there by train means I intend (want, plan) to go there by train.
Some of the controversies can be tackled if verbal categories are treated oppositionally on the basis of their functional semantics. Semantically, tense, as the grammatical
expression of time, may be either oriented toward the moment of speech, “absolutive”, or it may be “relative”, when it shows the correlation of two or more events. The
“absolute time” embraces the past, the present and the future; the “relative time” embraces the priority, the simultaneity and the posteriority. The present and the past forms of
the verb in English render absolutive time semantics, referring the events to either the plane of the present or to the plane of the past, while the two future tense forms of the verb
express relative future: they present the process as an after-event in relation to the present, e.g.: He will work tomorrow (not right not), and as an after-event in relation to the past,
e.g.: He said he would work the next day. So, according to the approach formulated by professor Blokh, there is not just one verbal category of tense in English but two
interconnected tense sub-categories: the first, which can be called “primary time”, “absolutive time”, or “retrospective time”, is expressed by the opposition of the past and the
present forms (e.g.: work-worked); the second, which may be called “prospective”, or “relative”, is formed by the opposition of the future and the non-future separately in
relation to the present or to the past (e.g.: work(s) - shall/will work, or worked - should/would work).
As for the aspect, the analysis of this category has always been a highly controversial area of English linguistics: the four aspective forms of the verb - the indefinite, the
continuous, the perfect, and the perfect continuous - have been treated by different scholars as tense forms, as aspect forms, as forms of mixed tense-aspect status, and as neither
tense nor aspect forms, but as forms of a separate grammatical category.
For example, the grammatical meaning of the continuous was originally treated as a tense form, denoting a process going on simultaneously with another process; this
temporal interpretation was developed by H. Sweet, O. Jespersen and others. I. P. Ivanova treated the continuous as rendering a blend of temporal and aspective semantics,
denoting an action in progress, simultaneous with another action or time point. The majority of linguists today support the point of view developed by A. I. Smirnitsky, B. A.
Ilyish, L. S. Barkhudarov, and others, that the meaning of the continuous is purely aspective, denoting “action in progress”, or “developing action”. The fact is, simultaneity is
rendered by either the syntactic construction or the broader semantic context, since it is quite natural for the developing action to be connected with a certain time point. Actually,
simultaneous actions can be shown with or without the help of the continuous verbal forms, cf.: While I worked, they were speaking with each other. – While I worked, they
spoke with each other.
The traditional treatment of the perfect was also primarily as the tense form denoting the priority of one action in relation to another; the so-called “perfect tense”
interpretation was developed by H. Sweet, G. Curme, and others. M. Deutchbein, G. N. Vorontsova and other linguists consider the perfect to be a purely aspective form, laying
the main emphasis on the fact that the perfect forms denote some result, some transmission of the pre-event to the post-event. I. P. Ivanova treats the perfect, as well as the
continuous, as the verbal form expressing temporal and aspective functions in a blend. A. I. Smirnitsky was the first to put forward the idea that the perfect forms its own
category, which is neither a tense category, nor an aspect category; he suggested the name “the category of time correlation”. One of Smirnitsky’s arguments was the status of the
perfect-continuous form in connection with the logical controversy already mentioned: one and the same category cannot be expressed twice in one grammatical form.

231
 232
According to professor Blokh’s approach, this contradiction can be solved in exactly the same way that was employed with the tense category: the category of aspect, just
like the category of tense, is not a unique grammatical category in English, but a system of two sub-categories. The first sub-category is realized through the paradigmatic
opposition of the continuous (progressive) forms and the non-continuous (indefinite, simple) forms of the verb; this category can be called the category of development. The
second aspective sub-category is formed by the opposition of the perfect and the non-perfect forms of the verb; this category can be called “the category of retrospective
coordination”. This sub-category is semantically intermediate between aspective and temporal, because the perfect combines the meanings of priority (relative time) and
coordination, transmission, or result (aspective meaning).
Oppositional presentation helps provide functional explanation for various cases of contextual use of tense and aspect forms in terms of oppositional reduction - either
neutralization of the opposition or transposition. For example, the neutralization of the category of development regularly takes place with unlimitive verbs, especially statal
verbs like to be, to have, verbs of sense perception, relation, etc., e.g.: I have a problem; I love you. Their indefinite forms are used instead of the continuous for semantic
reasons: statal verbs denote developing processes by their own meaning. Since such cases are systemically fixed in English grammar, the use of the statal verbs in the continuous
can be treated as “reverse transposition” (“de-neutralization” of the opposition): their meaning is transformed, they become actional for the nonce, and most of such cases are
stylistically colored, cf.: You are being naughty!; I’m loving it! The cases of the tense category reduction include the cases of the present tense form of the verb used to describe
past events in order to create a vivid picture of the past, e.g.: I stopped to greet him and what do you think he does? He pretends he doesn’t know me! This type of transposition is
known as “historic present” (or, “preterite present”). The transposition of the past tense forms into the context of the present is used to express various degrees of politeness, e.g.:
Could you help me, please? These cases are known as “preterite of modesty”, or “attitudinal past”. Oppositional treatment can explain other cases of contextual use of tense and
aspect verbal forms too.
Another verbal category which has given rise to much dispute is the category of mood in English. The nomenclature of the oblique mood types, denoting unreality of
action, presents a great problem because most of its forms are homonymous with the forms of the indicative, denoting real actions. Different classifications of the oblique mood
types are based either on formal criteria or on functional criteria: scholars distinguish synthetical and analytical moods (e.g.: If I were you… - synthetical mood, … I would stay –
analytical mood), past and present moods (e.g.: I wish I stayed – I demand that he stay); semantically the so-called imperative, subjunctive, conditional and suppositional moods
are distinguished. Today, there is no universally accepted classification of verbal mood forms; their number varies from as many as sixteen (in the classification of M.
Deutschbein) to practically no mood at all (according to L. S. Barkhudarov).
According to professor Blokh’s approach, since all the oblique mood types share a common meaning of unreality, they may be terminologically united as subjunctive;
and then several types of the subjunctive can be distinguished according to the form of expression and various shades of unreality expressed. The mood which is traditionally
called subjunctive I, expresses various attitudes of the speaker: desire, consideration (supposition, suggestion, hypothesis), inducement (recommendation, request, command,
order), etc. The form of subjunctive I is homonymous with the bare infinitive: Long live the king! I demand that the case be investigated thoroughly. Subjunctive II in form is
homonymous with the past tense forms of the verbs in the indicative mood, except for the verb to be, which, according to standard grammar, in all persons and numbers is used in
the form were. Subjunctive II is used mostly in the subordinate clauses of complex sentences with causal-conditional relations, such as the clauses of unreal condition, e.g.: If she
tried, (she would manage it); If I were you…; and a number of related meanings, for example, of urgency, e.g.: (It’s high time) she tried to change the situation; or of unreal
wish, e.g.: (I wish) she tried harder; If only she tried! Subjunctive III (traditionally known as the “conditional”) denotes the corresponding consequence of an unreal condition in
the principal part of the causal-conditional sentences; in form it is homonymous with the analytical future in the past tense forms (the past posterior) of verbs in the indicative
mood, e.g.: (If she tried), she would manage it. Subjunctive IV (traditionally referred to as “modal suppositional”) is built with the help of modal verbs, and expresses the same
semantic types of unreality as subjunctive I, cf.: may/might + infinitive – is used to denote wish, desire, hope, and supposition, e.g.: May it be so! (cf. with subjunctive I: Be it
so!); should + infinitive, e.g.: Whatever my mother should say about him, we’ll marry one day (cf. with subjunctive I: Whatever my mother say about him, we’ll marry one day).
In traditional grammar, besides the direct and oblique moods, the so-called imperative mood is distinguished, as in Open the door! or Let’s agree to differ; Let him do it
his own way! The analysis of such examples shows that there is basically no difference between what is traditionally called the imperative and subjunctive I for the 2 nd person or
subjunctive IV for the other persons: the meaning rendered by the so-called imperative is that of a hypothetical action appraised as an object of desire, recommendation,
supposition, etc. and its forms are homonymous either with the bare infinitive or the constructions with the semi-notional verb “to let”. Thus, inducement can be treated as a

232
 233
specific type of unreality and the imperative mood can be treated as a subtype of subjunctive I or subjunctive IV. It can be noted that L. S. Barkhudarov, who denied the existence
of the oblique moods in English, treated subjunctive I, vice versa, as a subtype of the imperative.
Problems in treating the category of mood in English are also caused by the fact that the whole system of the mood is not stable; it is still developing and the use of forms
fluctuates a lot: for example, the form was today is often used instead of were in the third person singular in subjunctive II (If he was here…), the auxiliaries should and would
are often interchangeable, etc. In colloquial speech the semantic and formal contrasts between the indicative, the past subjunctive and the modal subjunctive are often neutralized,
e.g.: It is impossible that he is right/ that he should be right/ that he be right.
SYNTACTIC SEMANTICS

The main object of study in syntax is the sentence, its structure and, what is more important, its semantics. Semantically, the sentence comprises two aspects: the
nominative aspect, which is the way the sentence reflects the situation named, and the predicative aspect, which is connected with the expression of various relations between the
nominative content of the sentence and reality.
Traditionally, the sentence has been studied from the point of view of its nominative aspect in terms of so-called grammatical division, or nominative division into
nominative (positional) parts, or members of the sentence: the principal parts - the subject and the predicate, and the secondary parts - the object, the attribute, the adverbial
modifier, the apposition, the parenthesis (parenthetical enclosure), the address (addressing enclosure), and the interjection (interjectional enclosure). They reflect the basic
components of the situation named: a certain process as its dynamic center, the agent of the process, the objects of the process, various conditions and circumstances of the
process.
In the middle of the 20th century, new approaches to the analysis of the nominative semantics of the sentence were developed. The American linguist Noam Chomsky
proposed the distinction between the level of the deep, semantic, or conceptual structure of the sentence and the level of its surface, or syntactic structure, different types of
constructions being connected by various transformations. Chomsky’s transformational grammar theory in the sphere of the nominative division of the sentence was further
developed by C. J. Fillmore, who formulated the theory of case grammar: its central idea is that each notional part of the sentence correlates with one element of the underlying
semantic level and possesses a ‘semantic case’ which represents its semantic role in the situation named. In traditional linguistics, only adverbial modifiers enjoy a detailed
semantic sub-classification into adverbial modifiers of time, place, manner, attendant circumstances, etc. In the classification of semantic roles, all semantic components of the
situation are taken into consideration. For example, the “Agent” is the personal doer of the action, the “Power” the impersonal doer of the action, the “Patient” the direct object of
the action, the “Instrument” the object with the help of which the action is fulfilled, the “Locative” some point or location in space, etc. It must be noted, though, that there is no
definite list of semantic cases in modern linguistics; their number, descriptions and names differ from one author to another. The classification of semantic roles in modern
linguistics is used as complementary to the classification of notional parts of the sentence, and the two classifications are often employed together to better describe the
nominative aspect of the sentence. For instance, the subject can be described as subject-agent, e.g.: I opened the door; as subject-patient, e.g.: The door was opened; subject-
power, e.g.: The wind opened the door; subject-instrument, e.g.: The key opened the door; subject-locative, e.g.: Moscow hosted a summit, etc.
One of the first attempts to analyze linguistically the contextually relevant communicative semantics of the sentence was undertaken by the scholars of the Prague
Lingistic Circle at the beginning of the 20 th century. The Czech linguist Vilém Mathesius was the first to describe the informative value of different parts of the sentence in the
actual process of communication, making the informative perspective of an utterance and showing which component of the denoted situation is informationally more important
from the point of view of the speaker. By analogy with the grammatical, or nominative division of the sentence the idea of the so-called “ actual division” of the sentence was put
forward. This linguistic theory is known as the functional analysis of the sentence, the communicative analysis, the actual division analysis, or the informative perspective
analysis.
The main components of the actual division of a sentence are the theme and the rheme. The theme (originally called “the basis” by V. Mathesius) is the starting point of
communication, a thing or a phenomenon about which something is reported in the sentence; it usually contains some old, “already known” information. The rheme (originally
called “the nucleus” by V. Mathesius) is the basic informative part of the sentence, its contextually relevant communicative center, the “peak” of communication, or the
information reported about the theme; it usually contains some new information. There may be transitional parts of actual division of various degrees of informative value,

233
 234
neither purely thematic, nor rhematic; they can be treated as a secondary rheme, the “subrhematic” part of a sentence; this part is called “ a transition” (this idea was put forward
by another scholar of the Prague Linguistic Circle, J. Firbas). For example: Again Charlie is late. – Again (transition) Charlie (theme) is late (rheme).
There are special formal lingual means of expressing the rheme and the theme. They are as: word order patterns, constructions with introducers, syntactic patterns of
contrastive complexes, constructions with articles and other determiners, constructions with intensifying particles, and intonation contours. The major lingual means of actual
division is intonation, especially the stress which identifies the rheme; it is traditionally defined as “logical accent” or “rhematic accent”. Intonation is universal and inseparable
from the other means of actual division, especially from word-order patterns: in cases of direct actual division (which make up the majority of sentences) the logical stress is
focused on the last notional word in the sentence in the predicate group, identifying it as the informative center of the sentence; in cases of reverse actual division, the logical
stress may indicate the rheme at the beginning of the utterance, e.g.: Charlie (theme) is late (logical accent, rheme). - Charlie (logical accent, rheme) is late (theme).
Another approach to the description of syntactic semantics deals with the sentence as a communicative unit. The primary traditional semantic classification of sentence
types is based on the communicative principle, traditionally defined as “the purpose of communication”. According to the purpose of communication, sentences are subdivided
into declarative, interrogative and imperative. Declarative sentences are traditionally defined as those expressing statements, e.g.: He (didn’t) shut the window. Imperative
sentences express inducements of various kinds (orders or requests), e.g.: (Don’t) Shut the window, please. Interrogative sentences express questions, or requests for information,
e.g.: Did he shut the window? The American linguist Charles Fries contributed to a more precise description of communicative sentence types, classifying all the utterances on
the kind of responses which they elicit. He distinguished, first, utterances which are followed by oral responses (questions, greetings, calls, etc.), most of them correspond to what
is traditionally defined as interrogative sentences or make minor types of declarative and imperative sentences; second, utterances followed by action responses (requests or
commands), i.e. imperative sentences in the traditional classification; and third, utterances which elicit signals of attention to further conversation (statements), i.e. declarative
sentences. Additionally, he distinguished a minor group of utterances, which are not directed to any interlocutor in particular and presuppose no response (“non-communicative
utterances”, e.g., interjectional outcries as in My God!, which can be also characterized as “non-sentential utterances” or “pseudo-sentences”).
The further communicative description of utterances was undertaken at the end of the 1960s by J. R. Searle within the framework of the so-called “ theory of speech acts”,
on the basis of philosophical ideas formulated by J. L. Austin. Utterances are interpreted as actions or acts by which the speaker does something (the title of the book by J. L.
Austin was How to Do Things with Words). On the basis of various communicative intentions of the speaker, J. R. Searle produced a detailed classification of so-called pragmatic
utterance types (“pragmatic” means pertaining to the participants and the circumstances of the particular speech act). The two basic utterance types are defined as performatives
and constatives (representatives): performatives are treated as utterances by which the speaker explicitly performs a certain act, e.g.: I surrender; and constatives (representatives)
as utterances by which the speaker states something, e.g.: I am a teacher; constatives are further subdivided into minor types, such as promissives (commissives), e.g.: I will help
you; expressives, e.g.: How very sad!; menacives, e.g.: I’ll kill you!, directives, e.g.: Get out!; requestives, e.g.: Bring the chalk, please; etc. From the purely linguistic point of
view, various speech acts correlate structurally and functionally with the three cardinal communicative types of sentences. Later the theory of speech acts developed into a
separate branch of linguistics known as “pragmatic linguistics” (“pragmalinguistics”, or “pragmatics”); this approach is used in syntactic studies as complementary to the
classification of the grammatically distinguished communicative types of sentences.
Another major development in modern syntax is connected with the introduction of paradigmatic analysis of the sentence. Traditionally, the sentence was studied only
syntagmatically, as a string of nominative parts. F. de Saussure stressed the fact that paradigmatics is quite natural for morphology, while syntax should be studied primarily as
the linear connections of words. Regular paradigmatic description of syntax started in the middle of the 20 th century in the wake of the transformational grammar theory of N.
Chomsky, who, as was mentioned before, distinguished deep and surface levels of syntactic structures, transformationally connected with each other. The genuine sentences in
“surface” speech are analyzed as derived from kernel sentences, or “basic syntactic patterns”, in “deep” speech through as number of syntactic transformational steps, or
syntactic derivational procedures, which include morphological arrangement of the sentence parts, the use of functional words, the processes of substitution, deletion, positional
arrangement, and intonational arrangement.
Today it is obvious that the functional meanings of sentences make up syntactic categories, represented by the oppositions of paradigmatically correlated sentence
patterns. Predicative semantics of the sentence is seen as expressed by syntactic categorial oppositions, which make up the following syntactic categories: the category of
communicative purpose, or rather two communicative sub-categories: first, question is opposed to statement, cf..: Mary put the book on the table. – Did Mary put the book on the

234
 235
table?; and, second, statement is opposed to inducement, e.g.: Mary put the book on the table. – Mary, put the book on the table; the category of existence quality (affirmation
and negation), in which affirmation is opposed to negation, cf.: Mary put the book on the table. – Mary didn’t put the book on the table; the category of realization, in which
unreality is opposed to reality, cf.: Mary put the book on the table. – Mary would have put the book on the table…; the category of subject-object relations, in which passive
action is opposed to active action, cf.: Mary put the book on the table. – The book was put on the table by Mary; the category of informative perspective, in which specialized,
reverse actual division is opposed to non-specialized, direct actual division, cf.: Mary put the book on the table. – It was Mary who put the book on the table; the category of
(emotional) intensity, in which emphasis (emotiveness) is opposed to emotional neutrality, cf.: Mary put the book on the table. – Mary did put the book on the table! and some
other syntactic categories.
Paradigmatic oppositional evaluation helps explain the use of various syntactic structures in place of the others as contextual reductions of syntactic oppositions which
transform the meaning of the sentence or create some additional stylistic colouring in syntax. For example, most of the intermediary communicative types of sentences perform
distinct stylistic functions, and can be treated as cases of transposition of the communicative types of sentences presented in oppositions; for example, the rhetorical question is
result of the use of the interrogative construction instead of the declarative in order to express strong negative evaluation of the event, cf.: How can you say a thing like this? = It
was bad of you to say a thing like this; or, irony is often rendered by the affirmative construction used in the meaning of the negative (supported by specific supra-segmental
lingual means), cf.: How clever of you! = It is not clever of you at all.

235
 236

Ривлина А.А. Теоретическая грамматика английского языка

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Обязательная литература:

50. Блох, М.Я. Теоретическая грамматика английского языка = A Course in Theoretical English Grammar: учебник / М.Я. Блох. - 4-е изд., испр. - М.: Высшая
школа, 2003. - 423 с.
51. Блох, М.Я. Теоретические основы грамматики: учебник / М.Я. Блох. – 4-е изд., испр. - М.: Высшая школа, 2004. - 239 с.
52. Блох, М.Я. Практикум по теоретической грамматике английского языка = Theoretical English Grammar: Seminars: учебное пособие / М.Я. Блох, Т.Н. Семенова,
С.В. Тимофеева. – М.: Высшая школа, 2004. – 471 с.
53. Ривлина, А.А. Теоретическая грамматика английского языка: учебно-методическое пособие / А.А. Ривлина. - Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2009. - 118 с.
Дополнительная литература:
54. Аксенов, А.Т. К проблеме экстралингвистической мотивации грамматической категории рода / А.Т. Аксенов // Вопросы языкознания. – 1984. - № 1. – С. 14-
25.
55. Александрова, О.В. Современный английский язык: морфология и синтаксис = Modern English Grammar: Morphology and Syntax: учебное пособие для
студентов лингв. вузов и факультетов иностр. языков / О.В. Александрова, Т.А. Комова. – М.: Академия, 2007. – 224 с.
56. Антрушина, Г.Б. Лексикология английского языка: учебник / Г.Б. Антрушина, О.В. Афанасьева, Н.Н. Морозова. – М.: Дрофа, 2000. – 288с.
57. Аракин, В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков: учебник / В.Д. Аракин. – М.: ФИЗМАТЛИТ, 2005. – 256 с.
58. Арнольд, И.В. Лексикология современного английского языка = The English Word: учебник / И.В. Арнольд. - М.: Высшая школа, 1986. - 295 с.
59. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. – 2-е изд., испр. - М.: Языки русской культуры, 1999. – 896 с.
60. Бархударов, Л.С. Структура простого предложения современного английского языка / Л.С. Бархударов. - М.: Высшая школа, 1966. - 200 с..
61. Березин, Ф.М. Общее языкознание: учебное пособие / Ф.М. Березин, Б.Н. Головин. - М.: Просвещение, 1979. - 416 с.
62. Блох, М.Я. Практикум по английскому языку: грамматика: сборник упражнений / М.Я. Блох, А.Я. Лебедева, В.С. Денисова. - М.: Астрель, 2003. - 238 с.
63. Блох, М.Я. Строй диалогической речи / М.Я. Блох, С. М.Поляков. – М.: Прометей, 1992. – 153 с.
64. Бурлакова, В.В. Синтаксические структуры современного английского языка / В.В. Бурлакова. - М.: Просвещение, 1984. - 112 с.
65. Вейхман, Г.А. Новое в грамматике современного английского языка: учебное пособие для вузов / Г.А. Вейхман. – 2-е изд., дополн. и исправ. – М.: Астрель,
АСТ, 2002. – 544 с.
66. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. - М.: Высшая школа, 1981. - 185 с.
67. Грамматика английского языка: Морфология. Синтаксис: учебник / Н.А. Кобрина, Е.А. Корнеева, М.И. Оссовская, К.А. Гузеева. – СПб.: Лениздат; Союз,
2001. – 496 с.
68. Гуревич, В.В. Теоретическая грамматика английского языка. Сравнительная типология английского и русского языков: учебное пособие / В.В. Гуревич. – М.:
Флинта: Наука, 2003. – 168 с.

236
 237
69. Ельмслев, Л. Пролегомены к теории языка / Л. Ельмслев // Зарубежная лингвистика: в 3 ч. / общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. – М.: Прогресс,
1999. – Ч. I. - С. 131-256.
70. Звегинцев, В.А. Предложение и его отношение к языку и речи / В.А. Звегинцев. - 2-е изд. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 312 с.
71. Иванова, И.П. Теоретическая грамматика современного английского языка: учебник / И.П. Иванова, В.В. Бурлакова, Г.Г. Почепцов. - М.: Высшая школа,
1981. - 285 с.
72. Ившин, В.Д. Синтаксис речи современного английского языка (Смысловое членение предложения): учебное пособие / В.Д. Ившин. – 2-е изд., перераб. и
дополн.– Ростов н/Д: Феникс, 2002. – 320 с.
73. Ильиш, Б.А. Строй современного английского языка: учебник / Б.А. Ильиш. – Ленинград: Просвещение, 1971. – 365 с.
74. Кацнельсон, С.Д. Типология языка и речевое мышление / С.Д. Кацнельсон. – М.: Эдиториал УРСС, 2002. – 220 с.
75. Клоуз, Р.А. Справочник по грамматике для изучающих английский язык: пособие для учителя / Р.А. Клоуз. – М.: Просвещение, 1979. – 352 с.
76. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика: учебное пособие / И.М. Кобозева. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. – 352 с.
77. Кобрина, Н.А. Теоретическая грамматика современного английского языка: учебное пособие / Н.А. Кобрина, Н.Н. Болдырев, А.А. Худяков. – М.: Высшая
школа, 2007. – 368 с.
78. Кубрякова, Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения / Е.С. Кубрякова. – М.: Языки славянской
культуры, 2004. – 560 с.
79. Левицкий, Ю.А. Основы теории синтаксиса: учебное пособие / Ю.А. Левицкий. - 3-е изд., испр. и доп. – М.: КомКнига, 2005. – 368 с.
80. Лич, Д. Коммуникативная грамматика английского языка = A Communicative Grammar of English: пособие для учителя / Д. Лич, Я. Свартвик. – М.:
Просвещение, 1983. – 304 с.
81. Мороховская, Э.Я. Практикум по теоретической грамматике = Theoretical Grammar through Practice: практическое пособие / Э.Я. Мороховская. - Ленинград:
Просвещение, 1973. - 180 с.
82. Москальская, О.И. Грамматика текста / О.И. Москальская. – М.: Высшая школа, 1981. – 183 с.
83. Плоткин, В.Я. Строй английского языка / В.Я. Плоткин. - М.: Высшая школа, 1989. - 289 с.
84. Серль, Дж. Р. Что такое речевой акт? / Дж. Р. Серль // Зарубежная лингвистика: в 3 ч. / общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. – М.: Прогресс, 1999. –
Ч. II. – С. 210-228.
85. Серль, Дж. Р. Классификация иллокутивных актов / Дж. Р. Серль // Зарубежная лингвистика: в 3 ч. / общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. – М.:
Прогресс, 1999. – Ч. II. – С. 229-253.
86. Смирницкий, А. И. Синтаксис английского языка / А.И. Смирницкий. - 2-е изд., испр. - М.: Изд-во ЛКИ, 2007. - 296 с.
87. Смирницкий, А.И. Морфология английского языка / А.И. Смирницкий. - М.: Изд-во лит-ры на иностранных языках, 1959. - 440 с.
88. Тестелец, Я.Г. Введение в общий синтаксис / Я.Г. Тестелец. – М.: Изд-во РГГУ, 2001. – 800 с.
89. Филлмор, Ч. Дело о падеже / Ч. Филлмор // Зарубежная лингвистика: в 3 ч. / общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. – М.: Прогресс, 1999. – Ч. III. – С.
127-258.
90. Хлебникова, И.Б. Основы английской морфологии = Essentials of English Morphology: учебное пособие / И.Б. Хлебникова. – 3-е изд., испр. - М.: Высшая
школа, 2004. - 135 с.
91. Хомский, Н. Синтаксические структуры / Н. Хомский // Новое в лингвистике. – М.: Прогресс, 1962. - Вып. II. – С. 87-137.
92. Худяков, А.А. Теоретическая грамматика английского языка: учебное пособие / А.А. Худяков. – М.: Академия, 2005. – 256 с.
93. Шевякова, В.Е. Современный английский язык (Порядок слов, актуальное членение, интонация) / В.Е. Шевякова. - М.: Наука, 1980. - 380 с.
94. Штелинг, Д.А. Грамматическая семантика английского языка. Фактор человека в языке: учебное пособие / Д.А. Штелинг. - М.: МГИМО, ЧеРо, 1996. - 254 с.
95. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 685 с.

237
 238
96. Kaplan, J.P. English Grammar: Principles and Facts / J.P. Kaplan. - Englewood Cliffs, New Jersey: Prentice-Hall, Inc., 1995. - 438 p.
97. The Oxford Dictionary of English Grammar / E. Chalker, E. Weiner. - Oxford University Press, 1994. - 448 p.
98. The Concise Oxford Dictionary of Linguistics / P.H. Matthews. - Oxford University Press, 1997. - 410 p.

238