Слайд 1.

Биографический, или историко-биографический, метод является одним

из основополагающих методов исторического исследования, и в то же время
одним из наиболее старых. Жизнеописание – междисциплинарно.
Некоторые его принципы были обозначены уже в античной
историографии. Так, Плутарх (ок. 45 — ок. 127) в своем труде
«Сравнительные жизнеописания» или «Моралиях» не просто представил
биографии великих людей, но и попытался посмотреть на их действия как на
историю (правда, прежде всего в политическом срезе и с моралистически-
психологической оценкой деятелей).

Конечно, античные историки не пришли к убеждению в том, что

история является продуктом деятельности людей.
С развитием историографии биографический метод приобретал все
большую роль в историописании. Особенно он характерен для различных
направлений так называемой политической историографии, где сам предмет
— политическая история — в известной мере способствовал выдвижению на
первый план роли личности политика как реального носителя высшей
государственной власти. Расцвет политической историографии в XIX в.
стимулировал, таким образом, развитие биографического метода. Для других
же направлений и школ историографии (порывавших с традициями
политической истории) был характерен отход от биографического метода.
Крайним выражением биографического метода явился вариант его
трактовки, связанный с теорией «героев и толпы» английского историка
Т. Карлейля. Свое понимание роли великих личностей в истории этот
историк изложил в лекции «Герои, почитание героев и героического в
истории», прочитанной в 1841 г. В изданной позднее книге он рассматривал
историю как биографии великих личностей, а народ — как слепое и
безгласное орудие их действий. Так, революция, по мнению Т. Карлейля,
связана с деятельностью личностей. Во Французской революции XVIII в.
роль героя играл О. Г. Р. Мирабо. Историк утверждал: «Это он сдвинул
старую Францию с ее основания и он же, единственно своей рукой,
удерживал от окончательного падения готовое рухнуть здание» [352]. Т.
Карлейль предложил классификацию героического начала в истории по
степени его значимости: сначала герой-божество — герой-пророк (Магомет)
— герой-поэт (Данте) — герой-пастырь (М. Лютер) — герой-писатель (Ж.Ж.
Руссо). Заключительная, высшая фаза проявления героического начала в
истории — герой-вождь (О. Кромвель, Наполеон). Такое деление, конечно,
условно. Т. Карлейль стал самым известным приверженцем биографического
метода в исторической науке, однако историк преклонялся перед великой
личностью и не дал ответов на вопросы: «Почему появляются великие
личности в истории?», «Какова их роль в истории?

Слайд 7.
Постоянно возникающая необходимость ответить на ключевые
вопросы: чем обусловливался, ограничивался, направлялся выбор решений,
каковы были его внутренние мотивы и обоснования, как соотносились
массовые стереотипы и реальные действия индивида, как воспринималось
расхождение между ними, насколько сильны и устойчивы были внешние
факторы и внутренние импульсы — настоятельно «выталкивает» историка из
уютного гнездышка микроанализа в исследовательское пространство
макроистории.

Слайд 11.
Историки указывают на неразработанность и сложность жанра
исторической биографии, с одной стороны, а с другой стороны, не обращая
внимания на этот факт, появляются новые диссертации с биографиями тех
или иных деятелей.
Однако для биографа существует и иная опасность. Она связана с
идеологическими позициями исследователя, когда на оценку жизненного
пути и творчества личности оказывают влияние стереотипы
общественного мнения, распространенные представления о
достоинствах и пороках. Биографический жанр иногда называют
«нарративной», то есть рассказывающей, повествующей, житийной
историей, в отличие от социологической, структуралистской,
институциональной истории. Рассказ о жизни человека всегда основан не
столько на последовательном описании событий, сколько на интерпретации,
объяснении и понимании истории личности. Но именно поэтому любая
интерпретация содержит опасность преувеличения роли тех или иных
событий, влияния отдельных лиц на судьбу человека. Кроме того,
существует риск рассмотрения эволюции жизни сквозь призму
альтернативных возможностей («что было бы, если бы»), с учетом роли
случайностей, ведущих к внезапным переменам и решениям. Человек в
течение своей жизни многократно стоит перед выбором, оказывающим
необратимое воздействие на последующие этапы его пути. О некоторых
решениях он вспоминает с благодарностью, о других – с сожалением, но ни
одно из них не оставляет его равнодушным, безразличным.

Исторические личности — порождение коллективного начала, без которых

оно не обходится, как без средства реализации своих устремлений. Личность
— концентрированное выражение этих устремлений, а не гегелевского
мирового духа. В этом смысле никаких неизвестных законов появления
великих личностей не существует. Мирабо и Дантон, Кромвель и Наполеон
могут быть поняты лишь при учете протеста миллионов людей против
средневековых порядков, а Бисмарк — как выражение назревшей
потребности в объединении Германии и т.д.
Такова методологическая основа применения биографического метода при
изображении роли великих личностей в истории.
 Он используется для описания типичной структуры жизненного пути и
особенностей коллективной биографии отдельных поколений на основе
анализа социально-исторических данных, реконструирования жизненного
мира отдельных индивидов на основе изучения личных документов
(переписки, дневников, автобиографий, социальных биографий и др.).
Биографический метод — исследование важнейших обстоятельств
жизни человека в доверительной беседе с ученым (нестандартизированное
или полустандартизированное интервью), а также анализ письменных
биографических материалов, раскрывающих поворотные точки в судьбе
конкретного индивида. Эти материалы включают автобиографии,
биографии, некрологи, жизненные истории, истории персонального
опыта, устные и личные истории.
В англоязычной литературе его также именуют: life history, life story
methods, self-narrative.
Нередко данный метод соединяют с другим — career histories.
Некоторые авторы даже предлагают взамен широко употребляемых
терминов «биографический метод» или «история жизни» использовать
термин «история отдельного случая» («individual case history»),
подчеркивающий избирательный характер жизнеописания.
Life history. Познавательная функция life story — соединить личность
и общество, приватное и общественное, локальное и глобальное,
прошлое и настоящее. Статусная позиция интервьюируемого —
саморепрезентация и исповедальность.
Биография — это всегда описание единственной и неповторимой
человеческой жизни. Биография индивида с момента его рождения — всегда
история его отношений с другими.
Так, совершенно очевидно, что как бы долго ни жил в общине
исследователь, проследить жизнь каждого человека от рождения до смерти
он не может. Стало быть, недостающую информацию можно восполнить
только одним образом — расспросить обо всех обстоятельствах жизни того,
кто ее прожил. Но и в том случае, когда невиданное произошло бы с
антропологом и он был наблюдателем всей жизни каждого члена племени, он
не получил бы из своих записей того, что дадут респонденты, рассказывая о
своей биографии, а именно оценку событий, свои переживания,
отношение к взрослению, старости, свои обиды и победы.
Метод полезен тем специалистам, кто стремится расширить
исторический горизонт своего исследования, открывая то, что
произошло раньше, до начала исследования, либо стремясь получить
личную оценку происходившего из уст информатора.
В основе этого средства познания уникальных особенностей личности
лежит изучение индивидуального жизненного пути (социальный статус
родителей, место жительства, условия социализации, образование, семья,
рабочее место и т.д.). Даниель Берто называет биографию отчетом о жизни,
представленным устно самим человеком. Он признает несомненную
ценность рассказов, где респонденты являются информантами, как это
делается в этнографии, когда главной целью является получение точного
описания жизненной траектории собеседника в данном контексте.
Биографический метод применялся Гарольдом Гарфинкелем (история
жизни гермафродита Агнес, 1967 г.), Эдвином Сазерлендом (история жизни
профессионального вора, 1937), Клифордом Шоу (история чикагских
братьев-преступников в 1920-х гг.), Джэймсом Спрэдли (история жизни
пьяницы, 1970 г.). В пашей социологии получила известность работа В.
Журавлева («История жизни «бомжа», 1996 г.), где раскрывается не только
судьба отдельного человека, ставшего бомжем, но и влияние социального
контекста советской системы, сотрудников правоохранительных органов на
этот процесс нисходящей социальной мобильности.
Биографический метод имеет много общего с методом включенного
наблюдения и, по сути, является еще одной разновидностью
этнографического подхода к «анализу случая». Отличие — акцент на
уникальных аспектах жизни человека. Как и метод включенного наблюдения,
биографический метод имеет этнографические корни. Огромный вклад в его
развитие внесли также документальная журналистика и мемуаристика.
Обработка биографических данных с помощью специальных процедур
контент-анализа, статистики и типологий позволяет прогнозировать
успешность будущей деятельности испытуемого. Биографические материалы
— это нарративные тексты (краткие автобиографии, дневники, письма,
воспоминания и т.д.).
Еще В. Дильтей писал, что автобиография представляет собой один из
лучших путей познания жизни. Первыми классическими образцами
использования биографического метода были работы У. Хили «Преступник»
(1915) и «Душевные конфликты и неправильное поведение» (1917). Хили в
1923 г. на ежегодном симпозиуме социологов провозгласил биографический
метод лучшим способом восполнения учеными своего незнания
человеческой личности, се поведения и психической жизни. Узнать
мотивацию социального поведения, утверждал он, возможно, только познав
семейные обстоятельства, наследственность, образ жизни, социальные
контакты человека. Активно интересовались этим методом Ч. Кули, Г.
Оллпорт, К. Шоу, Э. Сазерленд (последние два автора подчеркивали
эффективность биографического метода для анализа причин преступности и
факторов формирования преступника). В 1920-е гг. Э. Т. Крейгер исследовал
личные документы — письма, дневниковые записи и письменные исповеди.
Широко практиковали кейс-стади и биографический метод в
знаменитой Чикагской школе социологии. Один из ее лидеров Э. Борджес
называл идеально подготовленный документ life history микроскопом,
благодаря которому можно увидеть игру умственных процессов и
социальных отношений. В период 1910—1930-е гг. школа использовала
разнообразие методов, основанных на кейс-стади или историях жизни,
включая непосредственные наблюдения, неформальные интервью, чтение
документов, официальных отчетов. В 1920- е гг. чикагский социолог К. Шоу
изучал подростковую преступность, используя написанные но его просьбе
автобиографические заметки юного правонарушителя, дополненные
полицейскими и судебными документами, результатами медицинских
освидетельствований и т.п. Всю совокупность этих данных он рассматривал
как «историю случая».
Первой работой, «узаконившей» использование личных документов,
писем и автобиографий в анализе социальных процессов, стала
опубликованная в 1918—1920 гг. книга У. Томаса и Ф.
Знанецкого «Польский крестьянин в Европе и в Америке». Один из томов
этой книги составила автобиография польского эмигранта Владека
Висневски, описавшего свой путь из провинциального Копина в Чикаго.
Использование документов помогло им выстроить социальные типы, изучить
закономерности социального поведения мигрантов, разработать концепцию
четырех базовых желаний или потребностей.
К разновидностям биографического метода относятся:
а) устная история;
б) история жизни;
в) история семьи.
Кроме того, принято различать три типа устных историй:
• полные (описывается вся жизнь от рождения до смерти);
• тематические (освещается один или несколько эпизодов);
• отредактированные (переписанные социологом на теоретическом языке
своей науки).
 Биографический метод имеет очень много общего с методом
включенного наблюдения, а потому считается одной из разновидностей
этнографического подхода к «анализу случая». Чаще всего источником
биографических данных становятся личные документы (мемуары, записки,
дневники и т.п.) либо материалы интервью и бесед. Но также и другие виды
данных, к примеру, результаты опросов, данные наблюдений, акты,
официальные и семейно-исторические документы и пр.
У специалистов отношение к биографическому методу скорее
двойственное. Некоторые авторы считают, что в биографии, рассказанной
самим человеком, нет ни грамма истины, поскольку это целиком социальный
конструкт. В нем много вымысла, неточных подробностей, иногда
выдуманных событий, но больше всего — приукрашенных оценок.
Респондент представляет историю своей жизни как последовательность
событий, правдивость которых, однако, невозможно проверить.
Исследователь может полагаться только на собственное ощущение того,
говорит респондент ему правду или нет.
Социолог оказывается в непривычной ситуации. С одной стороны,
перед ним очевидец событий, а поэтому не доверять его сведениям вроде бы
нет оснований. С другой — это заинтересованный человек, которому
выгодно представить себя в наилучшем свете. Достаточно что-то умолчать,
что-то подать несколько иначе, чем было на самом деле. С виду история
выглядит вполне правдоподобной, но степень такого правдоподобия для
ученого навсегда окажется тайной. Попытка перепроверить факты по
независимым источникам, например рассказам соседей или соплеменников,
не удается, поскольку их повествование о том же самом может разительно
отличаться. Фактор субъективности проявляется во всем: и в житейском
опыте человека, и в поведении, и в поступках, и в оценочных суждениях, и в
мировоззренческих позициях. Социолог может сопоставить историю жизни
одного человека с историей общества, поскольку она зафиксирована в
многочисленных печатных изданиях.
Казалось бы, подобные данные не могут служить надежным
фундаментом научного знания. Однако ученого рассказанные истории
(нарратив) интересуют в последнюю очередь. Куда важнее те смыслы и
значения, которые они имеют для рассказчика. Респондент конструирует
свою прошлую жизнь при помощи культурных традиции, повседневной и
знакомой социальной микросистемы и связанных с ней образцов ориентации,
а также структурных и поведенческих образцов. Сквозь индивидуальную
судьбу антрополог, социолог и этнограф пытаются разглядеть типичные либо
характерные черты культуры данного общества. Через рассказы людей о
собственной жизни социолог раскрывает историю социальных институтов и
социальных трансформаций в обществе.