Открыть Электронные книги
Категории
Открыть Аудиокниги
Категории
Открыть Журналы
Категории
Открыть Документы
Категории
ISSN 2303-9493
НАУЧНЫЕ ТРУДЫ
Северо-Западного института управления
РАНХиГС
Том 11
Выпуск 4(46)
Санкт-Петербург
2020
Редакционный совет:
Шамахов В. А., председатель редакционного совета, д-р экон. наук, действительный государственный
советник Российской Федерации 1 класса, директор СЗИУ РАНХиГС (Санкт-Петербург);
Китин Е. А., канд. юрид. наук, доцент, зам. директора СЗИУ РАНХиГС (Санкт-Петербург);
Мерешкин Д. Е., канд. юрид. наук, зам. директора СЗИУ РАНХиГС (Санкт-Петербург);
Понеделков А. В., д-р полит. наук, проф., заслуженный деятель науки Российской Федерации, зав.
кафедрой политологии и этнополитики Южно-Российского института — филиала РАНХиГС при Президенте РФ
(Ростов-на-Дону)
Редакционная коллегия:
Казанская О. А., канд. экон. наук, зам. директора, врио декана факультета экономики и финансов СЗИУ
РАНХиГС (Санкт-Петербург);
Столбова О. Г., зам. декана факультета экономики и финансов СЗИУ РАНХиГС (Санкт-Петербург);
Тереладзе Д. И., канд. экон. наук, доцент, зам. декана факультета экономики и финансов по
международной деятельности СЗИУ РАНХиГС (Санкт-Петербург);
Кудряшов В. С., доцент кафедры менеджмента факультета экономики и финансов СЗИУ РАНХиГС,
директор проекта НИЛРЕУР (Санкт-Петербург);
Кузнецова А. С., специалист II категории сектора нагрузки учебного отдела факультета экономики и
финансов СЗИУ РАНХиГС (Санкт-Петербург);
Нещерет А. К., канд. экон. наук, проф., руководитель образовательных направлений «Менеджмент» и
«Экономика» факультета экономики и финансов СЗИУ РАНХиГС (Санкт-Петербург);
Наумов В. Н., д-р воен. наук, канд. техн. наук, руководитель образовательного направления «Бизнес-
информатика» факультета экономики и финансов СЗИУ РАНХиГС (Санкт-Петербург);
Кроливецкая С. М.,
Статьи включаются в Российский индекс научного цитирования (РИНЦ), доступный по адресу: http://elibrary.ru
(Научная электронная библиотека).
© СЗИУ РАНХиГС, 2020
© Редколлегия периодического издания
«Научные труды Северо-Западного института управления РАНХиГС»
(сост.), 2020
СОДЕРЖАНИЕ
Арнания-Кепуладзе Т. Трудовая миграция и эффекты пандемии COVID-19
(на примере Грузии)......................................................................................................7
5000
4000
3000
2000
1000
0
1992 1993 1994 1995 2000 2005 2010 2015 2020
700,000.00
2000 2005 2010 2015 2017
600,000.00
500,000.00
400,000.00
300,000.00
200,000.00
100,000.00
0.00
Россия Украина Азербайджан Греция Италия США Турция
3
Migration Profile of Georgia, Tbilisi, Georgia, State Commission on Migration Issues, 2018.
Россия
Украина
11%
Азербайджан
20% США
54%
1% Турция
1%
6%
8% 28 страны ЕС
Другие страны
4
Mатериалы Национального банка Грузии [Электронный ресурс]. — URL:
https://www.nbg.gov.ge/index.php?m=728 (дата обращения: ?).
Италия 3% 1%
3%
Греция 6%
23%
Германия
Испания
Польша 9%
Франция
Англия
РФ
США 12%
Израиль 15%
Турция
Украина
Азербайджан 4%
Канада 16% 3%
1%2%2%
Рис. 5. Динамика денежных переводов в Грузию, млн долл. США; июнь 2018 г. — май 2020 г.
Составлено автором по материалам Национального банка Грузии 5.
5
Mатериалы Национального банка Грузии [Электронный ресурс]. — URL:
https://www.nbg.gov.ge/index.php?m=728 (дата обращения: ?).
6
ВВП Грузии [Электронный ресурс]. — URL:
https://www.geostat.ge/ka/modules/categories/23/mtliani-shida-produkti-mshp (дата обращения: ?).
распространяющимся, чем любой другой кризис, вызванный пандемией, начиная
с 1900-х гг. [4, с. 2].
По мере расширения масштабов пандемии коронавируса частично
приостановили или полностью прекратили функционирование многие
предприятия и отрасли экономики и в особенности те, которые основывались на
труде иностранных рабочих. Это в первую очередь относится к индустрии
гостеприимства, ресторанному и торговому бизнесу, строительству, аграрному
сектору экономики и т. д. Распространение эпидемии COVID-19 вызвало
необходимость увольнения или же применения карантинных мер по отношению
к значительной части занятого населениея, в результате чего многие работники
на временной или постоянной основе лишились своих рабочих мест, что в целом
резко обострило проблему занятости и безработицы как в странах — донорах
рабочей силы, так и в странах-реципиентах. В итоге многие как местные, так и
иностранные работники частично или полностью лишились работы и,
соответственно, доходов.
Таким образом, в результате развития эпидемии COVID-19 была
значительно ограничена или полностью утеряна возможность занятости и
получения заработка для большинства из 272 млн трудовых мигрантов, а их
семьи лишились основного или даже единственного источника существования.
Исходя из существующих прогнозов, в 2020 г. объем денежных переводов
сократится и составит максимум 80% от уровня 2019 г., т. е. будет равняться
приблизительно 445 млн долл. США.
Этот процесс наглядно может быть продемонстрирован на примере
Грузии. Так, объем денежных переводов, который был направлен в Грузию в мае
2020 г., равнялся 131,8 млн долл. США, что в пересчете на местную валюту на
этот период составило 421,6 млн лари и было на 9,6% (т. е. на 13,9 млн долл.
США) меньше, чем за соответствующий период 2019 г., а в апреле 2020 г. эта
разница в объеме денежных переводов была еще более весомой и составила
всего 42% от аналогичного периода 2019 г.7
Эпидемия коронавируса значително усложнила положение мигрантов,
оказавшихся в ситуации заложников, часто не имеющих ни материальной, ни
физической возможности покинуть страну пребывания и вернуться на родину. В
этих условиях политика стран-реципиентов относительно трудовых мигрантов
неоднозначна. Некоторые страны предоставили мигрантам продление виз и
временное пристанище, доступ к здравоохранению, другие же использовали
практику принудительного возвращения мигрантов домой.
Неоднозначна также и политика стран-доноров относительно своих
граждан, находящихся за рубежом. Большинство из этих стран использовали все
имеющиеся рычаги для защиты и максимально безболезненного возвращения на
родину своих граждан. Так, например, согласно данным Министерства
иностранных дел Грузии, на 7 мая 2020 г. только на рейсах, запланированных
Координационным советом, 9815 граждан вернулись на родину.
Возвращению мигрантов на родину препятствует и тот факт, что многие
трудовые мигранты основательно обжились в странах-реципиентах, что
значительно усложняет возможность их быстрого возвращения домой.
Как будут развиваться события и чем это обернется для трудовых
мигрантов, их семей и стран-доноров?
Хотя ситуация в целом все еще остается достаточно неопределенной,
можно составить сценарий дальнейшего развития событий.
7
Mатериалы Национального банка Грузии [Электронный ресурс]. — URL:
https://www.nbg.gov.ge/index.php?m=728 (дата обращения: ?).
числа возвратившихся и возвращающихся трудовых мигрантов, падению
денежных поступлений в страны-доноры и, как следствие, усугубление в них
социально-экономического положения. Все это в равной степени относится к
Грузии.
Если осуществить экстраполяцию сегодняшних реалий на
постэпидемиологический период, то в краткосрочном периоде можно говорить о
пессимистическом сценарии развития событий, связанных с трудовой
миграцией.
Как показала практика, последовавший за COVID-19 экономический
кризис в значительной степени затронул те отрасли экономики зарубежных
стран, в которых было задействовано большое число иностранных работников
(строительство, сельское хозяйство и т. д.), в связи с чем в ближайшие годы
мигранты, возможно, не смогут найти работу за рубежом и вынуждены будут
искать возможность трудоустройства у себя на родине. Это, в свою очередь,
ввиду спровоцированного пандемией экономического кризиса в странах-донорах
и в том числе в Грузии обострит ситуацию на местном рынке труда, усилит
конкуренцию за рабочие места и вызовет новый виток безработицы. В странах
— реципиентах трудовых мигрантов также возрастет спрос на рабочие места,
что обострит конкуренцию как внутри местной рабочей силы, так и между
иностранными работниками, а также между местными и иностранными
работниками.
Может усилиться тенденция деглобализации, произойти восстановление и
укрепление границ, расширение ограничительных мер для легальной трудовой
миграции, снижение международной мобильности и усложнение свободного
перемещения рабочей силы, обострение конкурентной борьбы за вакантные
рабочие места как в странах-реципиентах, так и в странах-донорах. Как
следствие, работодатели и в особенности владельцы небольшого бизнеса смогут
задействовать неформальные механизмы найма трудовых ресурсов (особенно
иностранных), что приведет к усилению роста теневой занятости. Находясь под
давлением необходимости материального обеспечения семей, трудовые
мигранты вынуждены будут соглашаться на крайне невыгодные для них условия
труда, что приведет к усилению их трудовой эксплуатации. К аналогичному
выводу приходят и эксперты Всемирного банка, по мнению которых в
результате распространения пандемии COVID-19 могут усугубиться
ксенофобные и дискриминационные практики относительно мигрантов [4], что
негативно отразится как на возможности продолжения трудовой деятельности
иностранными мигрантами, так и на возможности их нового трудоустройтва.
Оптимистический прогноз развития связанных с трудовой миграцией
событий может быть сделан только в долгосрочном периоде при условии
принятия правильных, своевременных и действенных мер и осуществления
скоординированных действий всех государств как по решению задач общего
характера и в первую очередь по борьбе с самой коронавирусной инфекцией и
принятия мер по стабилизации экономик, так и по решению задач более
определенного характера, в частности по регулированию процессов, связанных с
международной трудовой миграцией.
Таким образом, воздействие COVID-19 на трудовую миграцию будет
иметь кумулятивный характер и негативно скажется на покупательной
способности не только семей, зависимых от денежных поступлений из-за
рубежа, но и всего населения стран-доноров, что в конечном итоге создаст
определенные препятствия для выхода экономик стран-доноров из кризисного
положения.
Литература
80
60
40
20
0
2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018
0
2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018
16.6
16 15.7
15.2 15.5 15.3 15.5
14
13.9
10
8
6
1992 2000 2005 2010 2014 2015 2016 2017 2018
Chart Title
120.0
110.0
107.3107.2106.4 108.5
108.2
106.4 105.1
104.7 105.2 104.5
104.3
103.7 102.3
101.4 101.8100.7 100.3
101.6
100.0 95.9 96.4
97.7
95.0 94.7
91.3 92.2
85.5 87.3
80.0
60.0
40.0
20.0
0.0
9
https://zen.yandex.ru/media/roskomsvoboda/mintrud-vvodit-specialista-po-cifrovomu-sledu-
5ef5fda39cb6f2137d479387
Moodle предлагает следующие инструменты для анализа результатов
образовательного процесса.
Отчет по оценкам предоставляет информацию по баллам за каждый
оцениваемый элемент. Общая картина результатов группы, а также соблюдение
периода отправки заданий позволяют оценить слабые места, степень
трудоемкости заданий.
Оценки результатов тестирования. Отчет по пройденным тестам выводит
полную картину по пройденным тестам, отображая баллы, правильные и
неправильные ответы каждого студента по каждой из попыток, что позволяет
определить улучшение результатов, общую картину ответов группы и ее
визуализацию на диаграмме, которая дает понимание плохо и хорошо освоенных
вопросов темы. С помощью данных по баллам, полученным за ответ каждого
вопроса в группе ответов, преподаватель может сделать выводы о качественном
или некачественном тестовом задании [3].
Журнал событий позволяет отфильтровывать события по датам, по группам
или должникам, по видам событий (создание, просмотр или изменение ответов),
которые могут многое рассказать об активности обучаемого.
Отчеты по участию в курсе, завершению элементов курса с отбором
данных по студенту, группе, заданию.
Статистические отчеты, формируемые на основе журнала событий,
представляют данные о просмотрах и сообщениях студентов заданного периода.
Отчеты об активности студента подтверждают просмотр элементов
курса, период просмотра и даты. Эти данные помогают понять причины
неудачного выполнения заданий.
Сообщения студентов преподавателю можно определить общие проблемы.
Такой элемент курса, как опрос, заставляет студента осознавать
собственный опыт, формулировать отношение к предложенным в вопросах
утверждениям.
В связи с неожиданным переходом на дистанционный формат обучения во
время весенней сессии 2020 г. необходимо было прояснить некоторые
возникшие проблемы, которые обычно легко решались в аудитории. Для этого
среди студентов первого курса семи групп разных факультетов, изучающих
дисциплину «Информационные технологии в профессиональной деятельности»,
был проведен опрос. 25,7% анкетируемых имели средний балл за первую сессию
— 5, 55% опрошенных — более 4, 13% — 3, у 3% опрошенных были долги.
Опрос показал, что студенты не готовы к переходу на дистанционный
формат: их не радует резко возросший объем заданий, гиподинамия, риски для
зрения и невозможность постоянного общения с преподавателями и
согруппниками. 73,3% участников опроса выбрали бы смешанное обучение, 20%
— аудиторные занятия и только 4,7% — онлайн-обучение. Одна из причин
такого выбора — неумение работать самостоятельно.
Всего 22% опрошенных подтвердили, что не имеют трудностей с
выполнением заданий самостоятельно. Более 7% указали, что им постоянно
требуется помощь преподавателя и хотелось бы получать ответы на вопросы
моментально.
Анкетирование показало, что 56,2% предпочитают выполнять задания с
пошаговой инструкцией, 24,8% указали на задания с применением освоенного
материала, 10,5% выбрали задания с самостоятельным поиском решений,
остальные затруднились ответить на вопрос. Ответы иллюстрирует диаграмма
(рис. 1).
Рис. 1. Диаграмма «Предпочитаемые виды заданий»
Диаграмма на рис. 2 показывает, какие задания предпочитают студенты с
разными средними баллами: 67% с баллом 5 и 56% студентов, баллы которых
между 4 и 5, предпочитают задания с пошаговой инструкцией и не стремятся
выполнять задания, включающие поиск самостоятельных решений или
применение изученного на практике.
Рис. 2. Диаграмма предпочтения видов заданий в зависимости от среднего балла
обучаемого
Возможно, это связано с тем, что в погоне за баллами, которые все больше
становятся главной мотивацией обучения [9], это наиболее легкий путь
достижения цели. Это свидетельствует о развитом репродуктивном мышлении,
слабой рефлексии и неразвитой самостоятельности. Но репродуктивное
мышление подходит для роли исполнителя. Если не давать студентам
самостоятельных заданий, требующих активности, вклада и усилий, будет
поздно развивать продуктивное мышление. И это будет противоречить вызовам,
которые ставит цифровая экономика перед образованием. Ведь компетентность
включает желание и возможность специалистов развиваться, стремиться к
достижению высоких результатов. Основой самостоятельной деятельности
является рефлексия — механизм самопознания [5]. Для того чтобы студенты
стремились к освоению компетенций, необходимо изменить нацеленность с
получения баллов на заинтересованность в личностном росте, индивидуальном
развитии. Тогда у них может появиться запрос на развитие рефлексии.
Выводы
Ситуация неожиданного перевода преподавания на дистанционный формат
в связи с пандемией весной 2020 г. показала, что студенты приняли эту форму
обучения, но не готовы перейти на нее полностью. Это подтверждается
недостаточным развитием самостоятельности, продуктивного мышления и
рефлексии, которая будет необходима в новом цифровом мире.
Мерой успеха студента является балльная система, которая нацеливает
студента на погоню за баллами. Это приводит к выбору легких способов
достижения цели, предпочтению репродуктивного обучения.
В цифровом мире будет развиваться формализация, которая будет
уменьшать понимание разнообразия и гармонии мира новыми поколениям.
Анализ педагогических достижений и неудач является потенциалом
повышения качества обучения. Цифровой след нужен для получения детальной
картины роста развития компетенций студента, обоснованного выстраивания
индивидуальной траектории студента.
Проект Университета 20.35 может принести кардинальные изменения в
организации обучения, появлении новых ролей образовательных сторон, к
которым нужно быть готовыми.
Литература
1. Атаян А. М. Роль информационной культуры в профессиональном
становлении будущих специалистов экономического профиля //
Информационные технологии и системы. Наука и практика. —
Владикавказ : Издательство?, 2009. — С. 83–85.
2. Атаян А. М., Алборова С. З., Цахоева А. Ф. Организация
самостоятельной работы студентов с позиции информационной
культуры личности // Информационные технологии в образовании:
Международный конгресс конференций : сборник трудов. 2003. С. 3–4.
3. Гурьева Т. Н., Шарабаева Л. Ю. Анализ результатов итогового
тестирования по дисциплине «Прикладная информатика в экономике.
Часть 1» // Ученые записки Международного банковского института.
— 2014. — № 7. — С. 100–111.
4. Гурьева Т. Н., Шарабаева Л. Ю. О необходимости соотнесения
образовательных и профессиональных стандартов в период цифровой
трансформации // Отечественная и зарубежная педагогика. — 2019. —
№ 6(63). — C. 98–109.
5. Фёдорова М. А. Рефлексия как основа учебной самостоятельной
деятельности студентов // Гаудеамус. Психолого-педагогический
журнал. — Т. 16. — 2017. — № 1. — С. ?
6. Шадриков В. Д. Роль рефлексии и рефлексивности в развитии
способностей учащихся // Психология. Журнал высшей школы
экономики. — Т. 9. — 2012. — № 4. — С. 133–144.
7. Dodzi A. Covid-19-an Unexpected and Unusual Driver to Online
Education // ResearchGate. 2020 [Electronic resource]. — URL:
file:///C:/Users/User/Downloads/COVID-
19__An_Unexpected_and_Unusual_Driver_to_Online_Education_13749.pd
f (date of application: 07.07.2020).
8. Black D., Bussessar Ch. Online education as an opportunity Equa;izer The
Changing Canvas of Onlime Education // ResearchGate. 2019 [Electronic
resource]. — URL: https://www.researchgate.net/search.Search.html?
type=publication&query=Online-Education (date of application:
04.07.2020).
9. Harpreet K. Digitalization of Education: Advantages and Disadvantages //
OneDay National Seminar «Digitalization of Higher Education»,
International Journal of Applied research, 2019 [Electronic resource]. —
URL:
http://www.allresearchjournal.com/archives/2019/vol5issue4S/PartI/SP-5-4-
86-517.pdf (date of application: 03.07.2020).
Денисова Н. А., Наливайко Ю. А.
Трансформация рынка продовольственных товаров во время
пандемии: цифровизация мер по повышению эффективности продаж в
условиях самоизоляции