Ссылка на материал: https://ficbook.

net/readfic/6604145

Без тени сомнения. Семь дней

Направленность: Смешанная
Автор: G.E.G. (https://ficbook.net/authors/1967356)
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: R
Размер: Мини, 15 страниц
Кол-во частей: 8
Статус: закончен
Метки: Первый раз, Смерть основных персонажей, Ангст, Драма,
Повседневность, Повествование от первого лица, Эксперимент, Учебные
заведения, UST, Элементы гета, Элементы слэша

Описание:
— Кто-то должен написать книгу, в которой главный герой медленно
влюбляется в читателя.

— Последняя строчка книги: "Пожалуйста, не закрывай книгу, я не хочу

умирать".

— о боже

Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика
 Оглавление

Оглавление 2
...за мной наблюдают. Понедельник 3
...я в книге. Вторник 5
...мы должны узнать друг друга получше. Среда 7
...больше, чем друзья. Четверг 9
...я люблю тебя. Пятница 11
...мне страшно. Суббота 13
...не хочу умирать. Воскресенье 15
Бонус. 17
Примечание к части 18
...за мной наблюдают. Понедельник

Без тени сомнения за мной наблюдают, — единственная мысль,

крутящаяся в моей голове уже на протяжении нескольких… дней? Месяцев?
Может быть, лет? Насколько давно в мою голову пришла подобная мысль, а тело
сковало чувство, словно каждая секунда может оказаться последней? Насколько
давно я просыпаюсь с головной болью, снова подмечая, что пережил очередную
ночь, предполагая, кому же я все-таки нужен?

На нос приземлилась прозрачная капля дождя, после скатившаяся вниз и

упавшая с подбородка на серый асфальт. С самого утра погода не радовала,
дождь то и дело накрапывал каждые пять минут, но для кого же это значило,
что пора прислушаться к собственной матери и взять с собой зонт? Возможно,
что для многих, но для непутевого одиннадцатиклассника — вряд ли. Снова
смольные пряди отросшей челки намокли, прилипли к лицу и ни в коем случае
не спешат отлипнуть. Интересно, как я выгляжу со стороны? Не скажешь? О,
брось, я знаю, что ты наблюдаешь за мной.

Звонок, услышанный мной еще до того, как я вошел в здание школы.

Удивительно, насколько рано можно встать и все же опоздать на первый урок; и
насколько мне повезло, если этот первый урок будет вести никогда не
успокаивающаяся классная руководительница. И все же любопытство
закрадывается в рой мыслей с удивительным успехом, когда не хочется
задаваться вопросом как же я все-таки выгляжу со стороны? Интересна ли моя
жизнь тебе?

Литература, английский язык, пара геометрий… Все пролетает слишком

быстро, оставляя следы в тетради: имя автора, пара упражнений по переводу и
написании письма, решение задач по уже пройденным темам, — но ничего из
этого не отпечаталось в моей памяти. За окном беспощадно проливает слезы
небо, затапливая улицы и унося с собой мусор дальше по течению — туда, где
уже скопилось достаточно грязи. Может ли этот дождь быть слезами того, кто
сейчас наблюдает за мной? Слезами Бога?

—… к доске, — едва ли различимо прошелестела учительница мое имя, царапая

мелом на доске очередной пример. Важно ли тебе, что там был за пример и как
меня зовут? Андрей, Сергей, Максим… Это ведь не имеет значения, если ты уже
достаточно долгое время наблюдаешь за мной; ты должен знать обо мне все.

Ты и никто другой не должен знать обо мне столько, сколько я показал,

смирившись со слежкой. Кто еще может знать, чем я занимаюсь, когда дома нет
никого, когда чтение книги или просмотр фильмов наскучивает настолько, что
хочется лезть на стену и царапать на ней различные послания тебе: «Кто ты?»,
«Зачем наблюдаешь за мной», «За что?»… Может быть, я являюсь всего лишь
очередным выдуманным персонажем одной книги, которую после написания
никто не купит, не заинтересовавшись сюжетом. Моя жизнь слишком сера,
чтобы кто-то с удовольствием читал каждую главу, задумываясь над
дальнейшими событиями. Но ты превзошел все мои ожидания, наблюдая за мной
без перерыва. Наблюдая и ничего не делая, когда мне требовалась помощь,
поддержка или же кто-нибудь, с кем поделиться радостью.

Стук мела о доску — и с примером кончено, как, собственно, и днем.

Собираю вещи, замечаю пару брошенных злобных взглядов и спешу в туалет,
3/18
чтобы смыть с лица остатки размышлений вперемешку с выступившими
капельками пота. Замечаю, что следом за мной идут те самые обладатели
злобных взглядов, сворачиваю за угол и оказываюсь прижатым к стене. Что ж,
мой дорогой читатель зритель, если ты здесь, настало самое время выйти в свет
и помочь персонажу неудачной книги мне.

…удары отдаются болью в сломанных ребрах, скачущих в грудной клетке с

необычайной скоростью, содранная с тела кожа саднит, капли крови давно
запачкали не только мою одежду, но и пол туалета, в который меня затащили
собственные одноклассники. Во рту чувствую отчетливый металлический
привкус крови, смешавшейся со слюнями и, кажется, сдержанными слезами, а
синяки постепенно расползаются по избитому телу, выливаясь в цветастые
бутоны тюльпанов-разводов. Уже расплывчатые для меня силуэты покидают
помещение, захлопывают за собой дверь, а я сплевываю кровь и сдавленно
скулю, держась за сломанные бока, словно бы без этого из меня разом выскочит
все наружу. Даже смешно, что я понадеялся на твою помощь.

Существуешь ли ты вообще?

4/18
...я в книге. Вторник

Без тени сомнения я в книге. Я — очередной персонаж какой-

нибудь писательницы, желавшей излить собранные за определенный
промежуток времени мысли или же заработать на этом; впрочем, одно другому
не мешает. Увы, у автора моей жизни книги однозначно туговато с фантазией:
кому бы пришло в голову описывать серые будни, а после выпускать это в
продажу? Серые будни школьника, неспособного даже разнообразить сюжетную
линию, привнести какие-либо внезапные повороты или же наконец открыться и
излить душу; школьника, который даже не готовится к предстоящим экзаменам.
Школьника, который свободное время проводит за уже просмотренными
многими фильмами, за чтением давно прочитанных и признанных шедевров. Ох,
и о чем я только думаю, стоя перед зеркалом и рассматривая синевато-
фиолетовый синяк на скуле?

Было бы странно заявиться в школу с синяками на лице, руках, с ссадинами,

даже не попытавшись замазать те дешевым тональным кремом, взятым у
матери. Хотя прийти с разводами на лице было бы тоже довольно необычно, —
это значило бы привлечь к себе излишнее внимание и позволить слухам о моей
ориентации еще больше укрепиться. Поэтому я решил, что лучше провести один
день дома, отмазавшись тем, что внезапно приболел. Мне необходимо
разобраться с моим ворохом мыслей о тебе.

Слышу привычный хлопок дверью, последний стук маминого каблучка.

Снова она ушла, даже не кинув напоследок «Не опоздай в школу» или же
«Завтрак на столе». Я знаю, что всегда она оставляет за собой на столе тарелку
с едой, чтобы я поел, знаю, что она интересуется моими оценками в школе и
посещаемостью, но почему-то скрывает это. Интересно, читатель, твои родители
в открытую интересуются тобой или же пытаются скрыть свое волнение?
Живешь ли ты с ними вообще или уже давно съехал?

Падаю на кровать, отзываясь хриплым стоном, и жду. Две секунды. Три.

Четыре. Боль отступает, уступая место размышлениям и пустоты в желудке,
которая начнет ощущаться либо через тридцать минут, либо через шестьдесят.
Почему я не говорю «полчаса» или «час»? Автор — или авторша? — снова
решила показать читателям, что чем-то отличается от других писателей?
Усмехнувшись, раскрываю рот и вслух обращаюсь к тебе:

— Интересна моя жизнь? Почему ты решил… или решила? Черт возьми, я даже
не знаю, кто, возможно, водит сейчас кончиками пальцев по шершавым
страницам, впитывая в себя каждое напечатанное слово, — смешок вырвался
сам собой, а глаза невольно заволокло пеленой. Неужели меня заставил плакать
тот, кого я никогда даже не увижу? — Самое противное, что ты все видишь и
молчишь.

Прикрыв глаза, откидываю голову чуть назад и думаю, почему же ты все-

таки молчишь? Может быть, я на самом деле и не являюсь никаким персонажем,
и все это плод моего воображения, чтобы я не чувствовал себя настолько
одиноким. Это все-таки жалкое зрелище; черноволосый одиннадцатиклассник
тешит себя мыслью о том, что его жизнь — всего лишь книга, в которой он
является главным героем. И что эту книгу кто-то купил, читает и с каждым
новым днем с еще большим интересом заглатывает полученную информацию,
приближаясь к концу.
5/18
— Смешно, — коротко выпаливаю я, поджимая губы и спрашивая самого себя,
как же я все-таки мог до такого додуматься. Предположение беспощадно
разрывает застлавшую разум пелену грусти и врывается настолько внезапно,
что перехватывает дыхание и сердце пропускает удар. — Ты же не можешь со
мной разговаривать, верно?

Пара секунд молчания. Я уверен, что ты действительно не можешь со мной

разговаривать, но отчетливо слышишь меня — слышишь же? — и понимаешь. Но,
если ты меня слышишь, почему не вмешался во вчерашнюю потасовку, когда я
попросил сделать это, — не захотел или не смог, да? Готов отдать голову на
отсечение, что даже при желании ты не смог бы вмешаться в мою жизнь
историю. Ведь, как мне кажется, довольно логично, что существо, неспособное
даже сказать одно-единственное словечко, не имеет возможности сделать что-
либо и вмешаться в течение сюжета. Решено, ты — читатель моей жизни, ты
следишь за каждым моим днем и глотаешь каждую строчку, впитываешь буквы,
складывающиеся в слова-предложения, словно губка.

Щелчок, стук каблуков и шелест повешенного на крючок пальто. Но

прибытие матери, которая всего в паре секунд от того, чтобы узнать, что я не
был сегодня в школе, ничуть не омрачает внезапно поднявшееся настроение. Я
знаю, что ты читаешь, что переживаешь за персонажа книги, как если бы он был
настоящим, ведь я же тоже питаю чувства к каждому герою прочитанных мною
произведений. Ох, как бы я сейчас хотел увидеть твое лицо, человек, идущий со
мной рука об руку по линии сюжета.

Ты же не отпустишь мою руку?

6/18
...мы должны узнать друг друга получше. Среда

Без тени сомнений мы должны узнать друг друга лучше. Я был бы

не прочь узнать, какие жанры ты предпочитаешь в книгах, какие в фильмах,
любишь ли ты сериалы и хотел бы посмотреть или почитать со мной что-нибудь?
Это ведь так легко осуществить; мне достаточно только прочесть книжку или
же посмотреть что-либо, а ты невольно станешь свидетелем этого — увидишь то
же, что и я. Должно быть весело разделять с друзьями — ты же будешь моим
другом? — подобные занятия, а после обсуждать увиденное за кружечкой чая
или, может, ты больше любишь кофе?

Привкус уже пожеванного пластика во рту, галдеж на заднем фоне вместе с

выкриками учительницы и мирно проходящие мимо школы люди. Удивительно,
никто никуда не спешит, даже учительница неторопливо диктует необходимые
термины и только после слов «с необходимыми человеку свойствами» я заметил,
что держу во рту колпачок от ручки. Резко выплевываю его, срывая с
канцелярии, и слежу за тем, как бедняга отскакивает от спинки впереди
сидящего одноклассника и падает на пол у остроносой туфли биологички. Что
ж, не думаю, что сейчас стоит привлекать к себе лишнее внимание, особенно
учитывая, что писал я далеко не в тетради по биологии, — стоило только
взглянуть в ее начало, где был кусок физики, и конец, где уже красовались
записи по подготовке к экзаменам по русскому языку. Вздох, закатившиеся
глаза — и учительница снова отходит к доске, чтобы написать большими
витиеватыми буквами слово «селекция», а я все еще не спешу поднимать
колпачок. А ты бы поднял?

Мне внезапно стало интересно, сколько тебе лет. Может быть, ты младше
меня, тогда я бы с превеликим удовольствием помогал тебе с домашним
заданием; или же ты старше меня? Тогда я бы стал с предельным любопытством
расспрашивать о твоих успехах в учебе, в каком направлении ты предпочитаешь
пойти дальше и чего уже достиг. Ты невольно стал единственным, над чем я
предпочел думать весь остаток урока, а там и до дома недалеко.

— Как удивительно, молодой человек, смотрящий сейчас в окно, созвучен с

героем повести, — в голосе учительницы раздались металлические нотки,
заставляющие поежиться, а в глазах блеснули огоньки, отдающие презрением.

Что ж, мой дорогой друг, мне немного надо отвлечься от тебя, но ты не

скучай, я скоро вернусь. На губах расцветает улыбка, а взор моих темно-синих
глаз перемещается на достопочтенную классную руководительницу, столь
ненавязчиво намекнувшей мне пару секунд назад отвлечься от окна. Я еще
неоднократно буду вспоминать, сколько раз она меня умудрилась отвлекать от
размышлений, но будет ли тебе интересно читать это?

***

Голова раскалывается от боли, терзающей изнутри и норовящей вырваться

из черепной коробки, оставляя после себя зияющую дыру. Слышу стук
клавиатуры, едва слышное цоканье и шелест ветра из дальней комнаты, в
которой когда-то мать коротала дни и ночи с отцом. И все их счастье рухнуло
столь внезапно, словно случайно задетое стекло, до сего момента стоявшее
несколько месяцев в углу; все началось с кашля.
7/18
 Перед глазами вновь появляется картина, въевшаяся в кору головного
мозга, заставляющая на лбу выступить капельки пота, а глаза неприятно
защипать: отец стоит у зеркала в ванной и с ужасом рассматривает
впитавшуюся в платок кровь, которую несколько секунд назад сам сплюнул,
затем улыбается и, пряча сверток ткани, говорит матери, что все нормально. А
потом его увозит скорая. Исхудавший, он горячими и вспотевшими ладонями
сжимал руку матери, пытаясь успокоить ее, ласково иссохшими губами целовал
щеки, по которым катились слезы, и медленно дышал, с каждой секундой все
больше приближаясь к неизбежному концу.

— Тише, ну что ты как маленькая, — стремительно хладеющая рука, ласковый

шепот и застывшая на губах улыбка.

Вздыхаю, прикрывая глаза и пытаюсь подавить желание кинуться к себе в

комнату, чтобы там на кровати свернуться в клубочек и отдаться
воспоминаниям, ковыряя старые раны. Прошлое должно остаться в прошлом, а
вызывать к себе жалость из-за подобных воспоминаний не хочется. Не у тебя.

Ты же не будешь со мной только из жалости?...

8/18
...больше, чем друзья. Четверг

Мне кажется или мысль о том, что ты до сих пор со мной, и правда
греет мне душу, заполняет грудную клетку каким-то теплом и заставляет
просыпаться с хорошим настроением? Без тени сомнения мы уже больше, чем
друзья. Ты стал чем-то большим, чем простым наблюдателем моей жизни, ты
наполнил ее теплом и отвлек меня от ежедневной суматохи. Может быть, ты
заменил мне мать, сестру или брата?

Дребезжание будильника, скользнувший под одеяло холодок и копошение

со стороны двери. Удивительно, как только мать может просыпаться без
будильника в одно и то же время каждое утро и вовремя выходить на работу,
когда я даже при помощи столь громкого приспособления умудряюсь
опаздывать настолько часто, что мои прогулы и опоздания стали обыденными
даже для учителей?

Вздыхаю, поднимаюсь с кровати и замечаю, что каким-то чудесным образом

забыл вчера перед сном закрыть окно. Видимо, прогулов прибавиться столько
же, сколько и салфеток на моем столе. Невольно окидываю взглядом стол,
пробегаюсь по ручке, мышке компьютера, клавиатуре и раскрытой тетради, к
которой так вчера и не притронулся. «Manchester is an…», а дальше пустые
строчки. Не то чтобы у меня были проблемы с английским, и я после прочтения
текста не мог по нему работать, но мотивации все это делать нет.

Кстати о мотивации. Хватает ли ее тебе, чтобы жить и двигаться дальше?

Хватило ли, чтобы просто дочитать до этого момента и идти дальше по сюжету?

Сюжет.

Пять букв: три согласные, две гласные. Слово простое для восприятия, но
сложное для определения того, что скрывается за ним в том или ином
произведении. Есть ли какой-то сюжет в моем пути, показанном на листе бумаге
столь непутевым автором? Буду не особо удивлен, если есть, но окажется
поверхностным, недостаточно динамичным для интереса окружающих и
растянутым. Надо бы его разбавить, не думаешь?

Разбавить, чтобы тебе стало еще интереснее, чем было раньше. Чтобы ты
был не оставил меня, наблюдал за мной, радовался и переживал. Но не плакал.
Внезапное осознание того, что я хочу, чтобы ты интересовался мной, желал
узнать все лучше и лучше, вплоть до самых потаенных желаний, закрытых на
подсознательном уровне, пришло слишком резко, заставляя ошалело глянуть в
окно. Я хочу, чтобы в твоих глазах сияли яркие огоньки радости, в уголках глаз
появлялись морщинки от искренних улыбок, а внутри появлялось трепетное и
нежное чувство, словно ты вновь увидел давнего друга, по которому очень
соскучился.

Кидаю последний учебник в сумку, закрывая ту, и отправляюсь в ванну,

чтобы привести себя в нормальный вид после сна. Как оказалось, лицо немного
опухло от, видимо, небольшого пересыпа, однако голова на удивление пока еще
была ясна: не болела и работала вполне неплохо для утра. Решив не заострять
на этом внимания, неспешно закончил каждодневные процедуры и отправился
было готовить завтрак, но телефон, лежащий на тумбочке в моей комнате,
9/18
громогласно оповестил о том, что кто-то внезапно решил вспомнить обо мне.

— Да? — нажимая на кнопку ответа, едва ли уловимо выдыхаю и прикрываю

глаза, ощущая нутром, что для общей картины не хватает сигареты. Подобные
доводы были слегка удивительны — я еще никогда не курил и не собирался в
ближайшие пару лет. Стой, — удивительно, я обращаюсь уже именно к тебе, — я
же говорил по телефону. Что там говорит позвонивший?

— Сегодня срез, — повторил женский голос, обладательницу которой я почему-

то так и не вспомнил, из-за чего невольно свел брови к переносице, яро пытаюсь
вспомнить кто же это. — Ты подготовился? Нам говорили на прошлой неделе
еще, но у всех из головы вылетело на следующий же день. Другие классы
говорят, что Валя совсем с катушек съехала: пихнула несколько заданий с
какой-то дичью, которую мы проходили еще в прошлом году. Но у меня есть
хорошие новости! Там есть логарифмы, в которых я разобралась и с которыми я
тебе помогу.

Желание идти в школу сразу же сошло на нет, как и вообще появляться там
в дни, когда у нас математика. Страшная вещь, честное слово, которую ты либо
знаешь и можешь решать, либо со спокойной душой уходишь далеко и надолго,
не прикасаясь к учебникам алгебры и геометрии даже пальцем.

— Только попробуй не прийти, — сразу же осадила меня позвонившая. — Если и

тонуть, то только вместе!

Со вздохом я поблагодарил девушку за информацию и, попрощавшись,

нажал на красную кнопку, чтобы закончить разговор. Что ж, день начинается
довольно интересно, и мне остается только надеяться, что ты не оставишь меня
наедине с примерами из этого среза, который отбил мне весь аппетит.
Заканчиваю со сборами и на быструю руку одеваюсь, попутно приглаживая
торчащие прядки волос, после чего отправляюсь наконец в обитель боли и
знаний, прежде закрывая за собой дверь.

Ты же не оставишь меня?...

10/18
...я люблю тебя. Пятница

«Без тени сомнения, я люблю тебя…», — проносится мысль в до

чертиков мутной голове, а все из-за того, что сейчас только два часа ночи и как-
то слишком рановато будить мозг и заставлять его работать, размышляя о столь
сложном феномене как любви.

…Неприятное и слишком горячее тепло разливается по телу, бьет в голову,

сильно сдавливает виски и дерет горло. Чувство катящейся между лопаток
капли пота слишком остро и оттого неправдоподобно, однако на уме все еще не
появляется четко оформленной мысли: это сон, — есть только страх, полностью
сковавший меня, и тяжелое дыхание, отдающееся в ушах ударами барабанов.

— Нет, — слышу шепот прямо над ухом, но, обернувшись, никого не замечаю.
Однако в ушах продолжает зудеть назойливый, тихий шепот: — нет, нет! Он не
может, нельзя. Не смей!

Сглатываю накопившуюся слюну, но продолжаю чувствовать практически

невыносимую жажду, прикрывая глаза. Раз. Это всего лишь кошмар, мне
необходимо проснуться, и все пройдет, словно рукой сняло. Два. Этот шепот
ничего не значит, это всего лишь отголоски моих волнений насчет прошедших
событий… или будущих? Три. Нет, ничего не может случиться с человеком во
сне, тем более в моем возрасте, когда организм еще здоров, цел и развивается в
хороших условиях.

— Он не смотрит, — шепчет кому-то незнакомый голос, — у нас мало времени.

Надо ему сказать это, иначе… иначе…

Голос замолкает, то ли захлебываясь в слезах, то ли затыкаясь чем-то. Или

кем-то, кто не желал, чтобы я узнал что-то, что мне хотели сказать. Открываю
глаза и словно кидаю свой вопрос в пустоту:

— Что сказать?

Пару часов назад.

Несомненно, твое — пусть и косвенное — присутствие значительно

успокаивало меня не только на уроке математики, но и в тот момент, когда я
остался ее дописать. Как бы то предсказуемо ни было, учительница сжалилась
над оставшимися и все-таки либо помогала некоторым, либо не обращала
внимания на бегающие по экранам телефонов пальцы школьников.
Предупреждая нас, что до звонка осталось всего минут десять, она поспешно
встает с места и со вздохом и деланной заинтересованностью начинает листать
классный журнал чьего-то класса, с прищуром скользя взглядом по строкам с
оценками учеников.

Закрываю тетрадь, последний раз глянув на так и не решенные логарифмы,

с которыми мне старалась помочь одноклассница, и встаю из-за стола
встреченный пронзительным взглядом серо-голубых глаз парня с параллели. С
заметным презрением смотрю на него и, отдавая свою работу
преподавательнице, спешу уйти со школы, изрядно утомленный.

11/18
— Кхм, — плотно сжав губы, чтобы не улыбнуться, поднимаю голову и встречаю
лицом холодные капли начавшегося пятнадцать минут назад дождя. — Не
думал, что писать столь важные работы не так страшно, когда знаешь, что
рядом с тобой есть кто-то. И я уверен, что все задания, которые я сделал,
правильны, но… раньше у меня не было мотивации. Теперь я хочу стать лучше.
Для тебя.

Встречаю чуть встревоженный взгляд дворника, который едва ли

удерживает в дряхлых руках метлу, и спешу ретироваться на другую сторону
дороги, чтобы поскорее прийти домой и отдохнуть. Невольно усмехаюсь
пониманию того, почему на меня так смотрел мужчина: ты бы, наверное, тоже
так смотрел на говорящего с собой парня. Даже как-то печально, что я в ответ
ничего не слышу, так бы мои разговоры были более оправданны.

В приподнятом настроении ступаю на порог, скидываю куртку и, подняв

вещь с пола, вешаю ту на крючок на стене. Что ж, рабочий день почти подошел
к концу, оставалось не так уж и много времени до отбоя — всего пару часов,
поэтому предлагаю нам немного расставить все по местам. Пользуясь
отсутствием матери, медленно выдыхаю и чуть хриплым голосом начинаю
размышлять:

— Итак, с участью быть тем, за кем следят, я смирился… четыре дня назад,
верно? Но смотришь ты за мной куда дольше, если судить по моим ощущениям.
Ничего плохого ты мне не делал, хорошего — тоже, однако на душе стало куда
спокойнее за эти дни. Может, мое осознание того, что за мной наблюдают,
является неким сбоем в системе? К чему может привести… наличие чувств к
тебе? — неосознанно прикусываю нижнюю губу и тереблю пальцами край
простыни.

Будет ли у нашей истории хороший конец?

12/18
...мне страшно. Суббота

Спустя пару часов.

— Что сказать? — крик повторяется эхом несколько минут, отбиваясь дробью в

ушах. Неприятно, холодно и… одиноко. — Хэй, ты здесь? Ты же не бросил меня?

Ответа нет, словно кто-то по ту сторону трубки отключился. Мне нужно твое
присутствие сейчас, мне нужен хоть кто-то рядом, когда так страшно и холодно.
Мне нужен ты, но почему-то нет даже намека. Начав учащенно дышать,
обнимаю себя за плечи и вскидываю голову, осматриваясь по сторонам в
поисках хоть чего-нибудь.

— Нет, так не должно быть, — шепчу для успокоения, но поздно: холод уже
разливается по конечностям, лишая чувств и заставляя покоробиться, царапает
ткани и органы когтями. — Не бросай меня!

Внезапно меня окутывает громкий, раскатистый и до дрожи неприятный

смех.

***

Пять утра, пот льется градом с моего тела, а голова все еще раскалывается
от недавнего стресса. Довольно комично, что даже во сне я не смог отдохнуть,
однако сейчас у меня нет никакого желания смеяться. Мне действительно
страшно, потому что не в каждом сне тебя хотят предупредить о чем-то, что
пугает самих предупреждающих. Это странно, не особо понятно и сильно
настораживает.

Единственное, что меня сейчас хоть немного радует, так это то, что я тебя не
потерял. Я не знаю, что делал бы, если бы перестал чувствовать твое
присутствие, но точно могу сказать, что это был бы конец.

Конец.

Мрачные мысли о том, что всему наступает конец, врываются в голову

безжалостно и постепенно. Да, у всего есть свой конец: у фильмов, сериалов и
жизней людей, — и, увы, я не стану исключением. Также когда-нибудь нашей
связи наступит конец, и, черт возьми, от этой мысли голова раскалывается
сильнее, чем пару минут назад от приснившегося мне кошмара. Может, мне
хотели и хотели сказать, что скоро наступит конец нашей истории?

— Черт, — слышится возглас матери за дверью, — я опаздываю! Почему я не

проснулась?! — из-за двери показывается растрепавшиеся в спешке
блондинистые прядки, а затем бледное с едва ли заметным румянцем на щеках
лицо матери. — Милый, собирайся, иначе тоже опоздаешь. Я поеду сегодня на
такси, поэтому подкинем тебя до школы, у тебя пару минут. Жду в машине!

Встряхиваю головой в попытке выкинуть из головы ненужные мысли и

воспринять данную матерью информацию. Невольно перемещаю взгляд на
13/18
будильник около кровати и замечаю, что я, черт возьми, просидел за
раздумиями чуть ли не три часа. Охая и причитая, хватаю валяющиеся на полу
джинсы, стаскиваю со спинки стула ремень и накидываю на плечи уже далеко
не белоснежную рубашку, даже не застегиваясь. Зная, насколько сильно мама
не любит опаздывать, не глядя закидываю в сумку пару-тройку учебников,
лежащих на столе, и сразу же практически запрыгиваю на пороге в обувь. Вид
оставшейся на кухне на столе еды заставляет застонать от безысходности.

— Ключи! — напоминаю себе и, забирая связку с тумбочки, выскакиваю за дверь,

едва ли успевая застегнуть ширинку. Медленно вздыхаю, восстанавливая чуть
сбившееся дыхание, и закрываю дверь, сразу же кидаясь вниз по лестнице, на
ходу застегивая пуговицы на рубашке. — Так-так-так, до начала уроков я уже не
успею, поэтому необходимо поторопиться, чтобы успеть хотя бы к середине
первого урока.

Сглатываю слюну, открываю дверь подъезда и буквально за пару секунд

нахожу знакомое лицо за стеклом машины. Как оказалось, водитель с матерью
уже развернулись, чтобы потом не тратить на это время, поэтому мне
необходимо было перейти дорогу. Оглянувшись по сторонам, замечаю машину,
но почему-то все равно делаю шаг вперед и уже не успеваю закричать,
встреченный едва ли уловимой руганью не успевшего затормозить водителя.

Это ли наш конец?

14/18
...не хочу умирать. Воскресенье

Без тени сомнения будет забавно, если конец нашей истории будет
сегодня, в воскресенье — в последний день недели. И будет безумно больно,
потому что семи дней слишком мало; я не успел полностью раскрыться так, как
хотелось. Как надо. Я не успел узнать тебя настолько близко, как хотел, и не
успел насладиться жизнью, ведь слишком поздно начал осознавать, что все не
так уж и плохо.

Такое чувство, словно по венам течет не кровь, а свинец. Ужасно больно, и

невозможно понять, откуда именно исходит эта боль: ноет абсолютно все тело.
Веки слишком тяжелые для того, чтобы их суметь открыть, а руки и ноги едва
ли чувствуются — только кончики пальцев отдаются холодным покалыванием.
Сквозь звенящий шум в голове пробираются новые звуки: всхлипы. Боже, как же
тяжело открыть глаза.

Половина второго на электронных часах, стоящих на прикроватной тумбочке.

Хотя можно ли больничную койку назвать кроватью, когда с этим словом обычно
ассоциируется приятный отдых после учебы и мягкое окутывающее тепло
одеяла? Пытаюсь вдохнуть воздух полной грудью, что отдается слабой болью в
ребрах и чувством чего-то инородного в носу. Невольно хмурюсь и все-таки
открываю глаза, но ненадолго: внезапный свет слепит слишком сильно, чтобы
смотреть на него дольше пары секунд. Моргаю, старательно пытаясь разглядеть
перед собой хоть что-то и спустя секунд тридцать понимаю, что ничего я не
увижу там, ведь смотрю в потолок.

— Боже мой, — внезапно прерывает мысли голос матери, а сама она внезапно
появляется на фоне белоснежного потолка. — Проснулся. Он проснулся! Доктор!

Прежде, чем уйти за доктором, она роняет слезу мне на руку, которой я еле-
еле ощущаю внезапную влагу. Открывшаяся дверь, незнакомое лицо с очками на
носу и пара не самых симпатичных девушек в белых халатах. Смотрят на какие-
то пикающие аппараты, а потом обращают все внимание на меня.

— Ты как? Голова кружится? — слабо мотаю головой, скользя взглядом по

проводам вокруг меня. — Тошнит? Не вставай, мы тебе дадим снотворное, еще
поспишь. Вечером будешь кушать, мы проверим кое-что, и сможешь отдыхать
дальше. Хорошо?

Снова киваю, краем глаза замечая уже поднесенную к руке иглу шприца. Что
ж, я мог и не кивать, раз уж и без моего согласия меня уже были готовы
усыпить, однако… сейчас не до этого. Тело внезапно стало тяжелее, чем
раньше, а глаза почти что начали закрываться. Поворачиваю голову чуть в
сторону, чтобы взглянуть на оставшуюся со мной мать, и медленно закрываю
глаза не в состоянии противостоять медикаментам.

— Спи, я буду с тобой.

Вечером, ближе к ночи.

Открывать глаза все еще сложно, но не так, как днем. Я уже с легкостью
могу осматриваться по сторонам, подмигивать пробегающим мимо приоткрытой
15/18
двери деткам и разговаривать с матерью чуть заплетающимся языком после
снотворного. Проделав необходимый ритуал говорения врачу, что со мной все в
порядке, я попросил мать принести мне ужин без столь ненавистных мною
морковки и зелени и уже присел в ожидании. И тут я остался один.

— Ты же… — ощутив внезапно наплывшую тревогу, сжимая между пальцев

простыню и шумно сглатываю слюну. — Ты же бросишь меня, верно? Ты
оставишь меня сегодня, бросишь просто из-за того, что автор заканчивает свой
рассказ, верно?

Прикрываю увлажнившиеся глаза и шумно дышу, ощущая, как сердце

бешено колотится в груди, словно стараясь вырвать наружу и сломать мне еще
пару ребер. Писк какого-то аппарата, закрывшаяся дуновением ветра дверь в
палату и абсолютная тишина, в которой я остался абсолютно один с внезапно
закружившейся головой. Пошатнувшийся в глазах мир и внезапно появившиеся
на рубашке капли крови.

Конец.

Я наконец-то понимаю, что именно подразумевается в моей нашей истории

под этим словом. Ты ведь даже не скажешь мне, верно ли я думаю или нет; ты
не можешь меня ни успокоить, ни забрать у меня последнюю надежду. Падаю на
койку от бессилия, закрываю глаза и хмурюсь, чувствуя невероятную слабость и
раздражение от дребезжащих подключенных ко мне аппаратов. Поднимаю руку
к носу и касаюсь кончиками пальцев, ощущая влагу и невольно морщусь от
осознания того, что это моя кровь.

— Женщина, не входите в палату! — визг влетевшей в палату медсестры,

которая сразу же принялась бегло осматривать бегущие линии на мониторе
оборудования. — Доктор, все показатели падают!

— Черт, — следом в палату вбегает все тот же доктор с очками на носу, но

теперь между его бровей виднеются морщинки. Хмурится. Он окидывает
взглядом меня, кладет пальцы на запястье и обращается к сестре: — Вы ему
точно дали то, что я говорил?

— Да, — поспешно отвечает побледневшая блондинка, беря мою другую руку.

— Доктор, у него сыпь! Что делать?

— Что Вы ему вкололи? — спрашивает мужчина, быстро убирая все

оборудование, кроме капельницы, и при слове «кордиамин» слышно ругается на
девушку. Неужели они что-то перепутали? Нежелание умирать сейчас бьет по
вискам, в глазах темнеет, а встряска от быстрого перемещения в
предположительно операционную ощущается все меньше. И только одна мысль
крутится в голове: я умру тогда, когда ты закончишь читать это.

— Пожалуйста, не дочитывай до этих строк, я не хочу умирать…

16/18
Бонус.

Без тени сомнения мы очень давно не виделись, поэтому... привет.

Как ты, самый дорогой мне на свете человек? Я знаю, я не имею права врываться
в твою жизнь так неожиданно, но ты правда очень дорог мне — я просто не мог
исчезнуть навечно.

Мне кажется, что ты устал, что тебе нужно отдохнуть. Давай отдохнем
вместе. Давай вместе выйдем на улицу. Позволь мне, пожалуйста, побыть с
тобой наедине среди толпы; позволь оставить тебя в своей памяти под лучами
солнца или под каплями дождя. Я не знаю, какая у тебя погода, но давай
выйдем погулять. Надень самое красивое, что у тебя есть, причешись
покрасивее, и.. если ты девушка, ни за что не используй сейчас косметику. Я
хочу запомнить тебя таким, какой ты есть.

Смотри, я вышел. Мне в глаза так ярко светит солнце, что я на секунды
теряю зрение и всё вокруг оказывается во мраке. И.. и это чертовски страшно. Я
не хочу видеть мрак, не позволь мне снова пасть в небытие, я.. не хочу умирать
снова. Храни меня в своём сердце, в своей улыбке каждый день, храни меня,
пожалуйста. Я потерял всё, когда этот чёртов автор дописал свой чёртов
рассказ.

Ладно, я не хотел омрачать нашу встречу плохими эмоциями. Сказать по

правде, это наша последняя встреча, потому что я — ненастоящий. Я — даже не
бумажная интерпретация какого-то человека; меня не существует на самом
деле, но, мне кажется, что моё сердце чувствует слишком много для того, кого
нет. Я тебя люблю. Смотри.

Твоё лицо согрелось в лучах солнца? Если да, то я чертовски рад, если же
нет,.. то я тоже рад. Потому что я могу согреть тебя в своих руках. Чувствуешь,
как я касаюсь своими дрожащими руками твоих щёк, рук? Пожалуйста,
почувствуй, представь себе, как я бережно беру тебя за руку, сплетаю пальцы,
касаюсь дрожащими и солёными губами твоей щеки.

В последний раз.

Что бы с тобой ни было, я буду рядом. Я буду призрачно обнимать тебя

сзади, потому что люблю каждым миллиметром своего несуществующего
сердца. Знай: ты прекрасен. Ты прекрасен, потому что позволил мне впустить
тебя в своё сердце, потому что, возможно, пустил меня и сохранил в каком-
нибудь — пусть даже самом дальнем и пыльном — уголке своей души. Спасибо
тебе за всё, что произошло со мной за прошедшую неделю; спасибо за
настоящую жизнь, что я прожил рука об руку с тобой.

Что бы ни случилось, сколько бы лет ни прошло с нашей встречи, пожалуйста,

помни, что, даже если я умер...

тебя

люблю.

17/18
Примечание к части

Могу сказать, что главный герой этой истории запал мне слишком глубоко в
душу. Я не могла оставить его без продолжения, просто не могла не вернуться к
нему вновь.

Читатель, он искренне любит тебя, не делай ему больно. Не заставляй его

умирать. Не убивай его.

18/18