АКАД ЕМ И Я Н А У К УК РА И Н С К О Й ССР

ОДЕССКИЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ

новые
исследования
поархеологии
Северного
Причерноморья

СБОРНИК
Н А У Ч Н Ы Х ТРУДОВ

КИЕВ НАУКОВА ДУМКА 1967

 В сборнике публикуются материалы коллекций Одесско­
го археологического музея АН УССР, отражающие историчес­
кое развитие Северного Причерноморья с древнейших времен
по эпоху с ре) евековья, культуру и искусство Греции и Ита­
лии в античное время. На основе изучения разнообразных ар­
хеологических. эпиграфических и нумизматических источни­
ков освещается ряд важных вопросов древней истории регио­
на от эпохи энеолита до XIV в.н.э.
Для археологов, историков, музейных работников, кра­
еведов,

Редакционная коллегия

Г.А.Дзис-Райко, Л.О. Кары ш конский, Н.А. Кравченко, Э.Ф.Па­

токова (ответственный секретарь), Т.Л,Самойлова (ответ­
ственный редактор). Рецензенты ВЛ.Ванчугов, А.О.Добро-
любский

Редакция литературы по социальным проблемам

зарубежных стран, археологии и документалистике.

0 5 0 7 0 0 0 0 0 0 -1 7 4
Н --------— -------------- 69-87 ©Издательство "Наукова думка",
М221 {04) -87 1987
 ПРЕДИСЛОВИЕ

Восстановление исторических процессов в Северном

Причерноморье невозможно без постоянного накоп­
ления новых источников и их осмысления. Значитель­
ную роль в связи с этим играет археологическое иссле­
дование данного региона, где расположены памятники
разных племен и народов, обитавших здесь начиная с
эпохи палеолита.
Настоящий сборник содержит ряд статей, посвя­
щенных анализу памятников древности в Северном
Причерноморье, а также публикации некоторых кол­
лекций Одесского археологического музея А Н УССР.
Проблемы энеолита и бронзового века нашли свое
отражение в работах, в которых излагаются результа­
ты раскопок двух раннетрипольских поселений, подво­
дится итог изучения древнейших энеолитических по­
гребений, дана характеристика черт погребального
обряда усатовской, ямной и катакомбной культур.
Сборник включает статьи, в которых изучаются
определенные аспекты жизни скифов и гето-фракий-
цев в V — IV вв. до н.э., обитателей Северного Причерно­
морья в IV в.н.3. и славянского населения Днестро-
Дунайского междуречья в V III— X вв. Работа вносит
новые данные о населении региона в различные перио­
ды его истории, о взаимоотношении племенных групп,
уровне их развития, анализируются некоторые кате­
гории археологических источников.
Ряд работ содержит информацию о тех сторонах
материальной и духовной культуры двух самых круп­
ных античных памятников Нижнего Поднестровья —
Тиры и Никония, которые ранее подробно не иссле­
довались.
Особое место среди исторических источников за­
нимают монеты. Топография их кладов и единичных
находок свидетельствует об имущественной дифферен-
циэции исчезнувших древних обществ, их политической истории, торговых
связях. Одна из работ посвящена сравнительной характеристике трех кладов
монет императора Констанция II.
В сборнике опубликуется часть коллекций, хранящихся в Одесском ар­
хеологическом музее: бронзовых зеркал, стеклянных кубков IV в.н.э. и се­
ребряных гривен X I— X V вв., впервые включена статья по палеозоологии. За­
вершает его историографическая статья, освещающая начальный этап иссле­
дования самых древних памятников Северного Причерноморья.
Разнообразие публикуемых статей отражает сложные и актуальные
проблемы, стоящие перед археологической наукой.
Н.Б,БУР ДО ИССЛЕДОВАНИЯ
М.Ю. ВИДЕЙК О РАННЕТРИПОЛЬСКОГО
ПОСЕЛЕНИЯ СЛОБОДКА-ЗАПАДНАЯ
В 1980 г .

В 1980 г. Буго-Днестровский отряд Причерноморской экспедиции Одесского

археологического музея А Н УССР продолжил начатые в 1979 г. раскопки
раннетрипольского поселения Слобод ка-За л адн ая у станции Слободка Ко­
лымского р-на Одесской обл.1 Исследовано жилище 2, расположенное в се­
верной части поселения, проводились поиски остатков построек в его южной
части, где были заложены траншеи (рис. 1, 1) . Сохранность памятника пло­
хая, так как его площадь подверглась плантажной вспашке.
В раскопе II исследованы остатки жилища 2, залегавшие на глубине
0,4— 0,5 м на уровне перехода от чернозема к суглинку (рис. 2 , 2 ) , Мощность
культурного слоя в пределах жилища 0,2—0,4 м. Остатки постройки пред­
ставляют собой хаотическое скопление комьев обожженной глины, залегаю­
щих на большой площади сплошным слоем. В плане пятно овальной формы,
ориентировано по длинной оси с юго-запада на северо-восток, максимальный
размер 9x4 м. Края монолитного скопления неровные, резные. Обжиг обмаз­
ки, как правило, равномерный по всей площади залегания, цвет — кирпич­
ный. Лишь отдельные комья глины и фрагменты керамики обожжены до
состояния шлака.
Мощность слоя обмазки 0,2—0,3 м. Комья обмазки аморфные, верхняя
их сторона ровная, нижняя — рыхлая, комковатая, отслаивается. Виднр,
вследствие этого отпечатки деревянных конструкций на глине почти не со­
хранились и едва прослеживаются.
Особенностью строительных остатков жилища 2 является отсутствие
растительной примеси в обмазке, которая характерна для трипольского до­
мостроительства. Лишь сверху на отдельных комьях обмазки прослежены
отпечатки травы, листьев, соломы.
Среди комьев обмазки найдено сланцевое тесло, фрагменты керамики.
Основная масса находок концентрировалась под слоем обмазки и была об­
наружена в процессе разборки завала глиняной забутовки. Таким образом,
расположение основного инвентаря фиксирует уровень земляного пола.
В жилище 2 прослеживается определенная группировка находок. В юж­
ной его части обнаружен производственный инвентарь: фрагменты каменных
топоров, тесел, долото, каменные терочники, кремневые орудия. Развалы
керамики расположены группами, по нескольку однотипных или разных со­
судов. В юго-западной части жилища на площади 12 м2 расчищены развалы
десяти сосудов, в том числе шести кухонных горшков. Рядом на участке
площадью 1 м1 найдены развалы шести однотипных мисок. Чаще всего раз­
валы сосудов лежали вверх дном или на боку. Немногочисленные фрагменты
керамики, не связанные с определенными развалами, встречены по всех пло­
щади жилища.
6
 Строительные остатки, исследованные в раскопе II, могут быть интерпре­
тированы как завал глиняной забутовки деревянного перекрытия жилища,
погибшего в огне пожара, о чем свидетельствует интенсивный обжиг обмаз­
ки и инвентаря. Стационарных мест для очага или печи в жилище 2 не обна­
ружено. Культурный слой за пределами постройки насыщен слабо, лишь у
юго-западного края обнаружено скопление керамики.
Исследование жилища 2 завершено контрольной прокопкой ниже уров­
ня залегания инвентаря под слоем обмазки. Прослежен слабо насыщенный
мелкими фрагментами керамики культурный слой мощностью 0,2 м. Жили­
ще 2 отличается от раскопанного в 1979 г. жилища 1 большими размерами
при меньшей толщине слоя строительных остатков. Одновременно следует
отметить единство приемов строительства и конструкции данных жилищ.
В ходе исследования жилища 2 получена разнообразная коллекция бы­
тового и производственного инвентаря.
Обращает на себя внимание малочисленность кремневых и каменных
орудий. Коллекция кремня представлена отходами производства — оскол­
ками, отщепамИ, а также орудиями, изготовленными на пластинах и от-
щепах.
Скребков найдено 14 экз. В качестве заготовок для них использованы
отщелы диамером 2—4 см, овальной или округлой формы. Д ля скребков
характерна притупляющая ретушь со стороны спинки. Преобладают боко­
вые скребки на округлых отщепах с ретушью на дуговидном крае отщепа
(рис. 2, 6—9 ). Стрельчатый скребок изготовлен на отщепе с подтреуголь­
ным краем, боковые стороны которого ретушированы и сходятся к тонко­
му клювовидному острию (рис. 2, 4 ) . Обнаружены пять мелких ножевид-
ных пластинок. Одна — без следов вторичной обработки (рис. 2, 2 ) , одна —
пережжена, две — с ретушью со стороны брюшка (рис. 2, /) . Одна из плас­
тин — с выемкой со стороны брюшка, покрытой ретушью, — могла служить
в качестве скобеля (рис. 2, 2 ). Отходы производства — осколки и отщепЫ
без следов утилизации — немногочисленны (10 экз.). Из всей коллекции
11 кремней обожжены. Находки орудий труда из мягких и твердых пород
камня, как правило, фрагментарны. Найдены также зернотерки, терочники
и точильные камни из твердых пород камня, небольшое тесло трапециевид­
ной формы из зеленоватого камня, уплощенное, прямоугольное в сечении,
с асимметричным профилем (рис. 2 , 12) ,
Проушные боевые топоры из гранита, дошедшие во фрагментах, не поз­
воляют сделать окончательные выводы об их форме (рис. 2, 10, 14). Сохра­
нившаяся передняя часть топора в сечении круглая. Тесла из сланца пред-

Рие. 1. I — ситуационный план рвннетрипольского

поселения Слобод ка-Западнан; II — план и
разрез жилища 2: 1 — развалы сосудов,
2 — кости, 3 — кремень, 4 — топор-тесло,
5 — камень, 6 — обожженная глина, 7 —
фрагменты керамики.

7
8
ставлены четырьмя фрагментами. Это небольшие орудия трапециевидной
формы, уплощенные, прямоугольные в сечении, с прямым или слегка за­
кругленным обушком {рис. 2, 11) ■ Лезвие дуговидное или прямое, иногда
асимметричное. Долото из сланца — миниатюрное узкое прямоугольное ору­
дие со слегка выпуклыми боковыми гранями (рис. 2, 13). Рабочее лезвие
прямое, чуть заужено, хорошо заострено, профиль асимметричный.
Кремневый и каменный инвентарь жилища 2 Слободки-Западной нахо­
дит широкие аналогии среди материалов раннетрипольских поселений. А б ­
солютное преобладание скребков на отщепах сближает Слободку -Запади у ю
с такими памятниками, как Флорешты1 и Бернашевка3, а также поселения­
ми в бассейне Южного Буга4 и памятником Гребеннюков Яр в Буго-
Днепровском междуречье. Топоры находят аналогии в наиболее крупных
раннетрипольских коллекциях, таких, как Бернашевка5, Лука-Врублевец*
кая6, А лек сан др ов^7.
В жилище 2 обнаружено около 1700 фрагментов керамики, относя­
щихся в основном к 66 развалам сосудов. Керамика покрыта блестящим
коричневым налетом, не поддающимся удалению.
К кухонной керамике относятся 16 сосудов, изготовленных из комко­
ватой массы с примесью крупнотолченого шамота, иногда крупнозернистого
леска. Обжиг большинства сосудов равномерный, сильный.
Цвет черепка от желтого до красного. Кухонные сосуды, как правило,
толстостенные, внутри хорошо заглажены, наружная поверхность не подвер­
галась тщательной обработке.
Ведущей формой кухонной керамики являются горшки (11 экз.). Пре­
обладают горшки средних резмеров (0,16—0,3 м в диаметре), встречаются
крупные горшки — зерновики — диаметром до 0,5 м. Профиль кухонных
горшков плавный, "8"-видны йг в некоторых случаях плечики ярко выраже­
ны (рис. 2, 76). Венчики горшков тщательно заглажены, иногда подлощены.
Нижняя часть — шероховатая, неровная. Такая поверхность получалась при
нанесении на корпус горшка тонкого слоя жидкой глины. В некоторых слу­
чаях прослеживаются следы пальцевых разводов. Под венчиком кухонных
горшков проходят один-два ряда пальцевых вдавлений. В том же ряду раз­
мещаются небольшие сосцевидные налепы, иногда парные.
Кувшины — сосуды с невысокой цилиндрической шейкой и округлым
вытянутым или шаровидным корпусом — представлены двумя экземпля­
рами. Шейка сосуда тщательно заглажена, корпус шероховатый (рис, 2 , 17) .
Кувшины являются довольно редкой формой для раннетрипольской кера­
мики, Аналогии описанные сосуды находят в Александровке", Гайвороне,
Греновке, Бернашевке9, где они также немногочисленны. Двумя фрагмен­
тами поддонов представлены кухонные фруктовницы. Диаметр поддонов

Рис. 2. Материалы раннетрипольского поселение

Слободка-Западная: 1— 9 — кремневые ору-
' дия; 10— 14 — каменные орудия; 15— 19 —
кухонная керамика из жилища 2.

9
10
достигает 0,11 м. Уникален для кухонной керамики крупный грушевидный
сосуд (рис. 2, 18) диаметром 0,41 м. Толщина стенок сосуда 1 см, дна —
2 см. Венчик срезан, наклонен внутрь, перегиб высоко расположенных пле­
чиков резкий, придонная часть коническая. Верхняя часть сосуда, до переги­
ба плечиков, заглажена. Корпус сосуда покрыт вертикальными пальцевыми
разводами, идущими от придонной части до плечиков. Кухонная керамика
из жилища 2 находит широкие аналогии в раннетрипольских памятниках.
Фрагменты столовой керамики принадлежали 50 сосудам. Столовая по­
суда отличается от кухонной лучшим качеством и промесом теста, другими
приемами обработки поверхности и формами посуды. Столовая керамика
изготовлена из глины с примесью мелкотолченого шамота, тесто хорощо
промешано. Столовые сосуды более тонкостенные. Обжиг сильный, равно­
мерный, цвет черепка варьирует от желтого до кирпичного. Поверхность
столовых сосудов тщательно заглажена, слегка подлощена. Выделяются сле­
дующие приемы орнаментации: прочерченные линии, оттиски штампа, кан­
нелюры, роспись охрой после обжига посуды, заполнение прочерченных
линий белой пастой. На одном сосуде эти приемы могут сочетаться в раз­
личных вариантах либо использоваться каждый в отдельности.
Во втором жилище Слободки-3 ап адной представлены следующие фор­
мы столовой керамики: горшки, миски, кубки, фруктовницы, вазы, шаро­
видные сосуды, грушевидные сосуды и крышки, кувшины, черпаки.
Горшков В экз. Размер их колеблется от мелких (0,1 м в диаметре)
до средних (0,25 м в диаметре). Профиль горшков "8"-видный, плечики
высокие, на них приходится максимальный диаметр сосуда, придонная часть
коническая, диаметр венчика е три раза превышает диаметр дна. Горшкн
орнаментированы оттисками штампа, прочерченными линиями, каннелюра­
ми. Иногда оттиски штампа нанесены на венчике горшка (рис. 3, 10) . Линия
из оттисков округлого или квадратного в сечении штампа подчеркивает пе­
реход от венчика к плечикам (рис. 3, 10— 11). На плечиках располагается
орнамент из окружностей, образованных каннелюрой (рис. 3, 11), или про­
черченных линий, иногда в виде "лучей" или касательных. Придонную часть
также в некоторых случаях опоясывает одна или две прочерченные линии
(рис. 3, 10) . Наиболее полные аналогии горшки из Слободки-Западной на­
ходят в коллекциях из Александровки10, Сабатиновки II11.
Кубки представлены фрагментарным материалом. Как правило, это со­
суды небольшого размера, близкие к горшкам по форме и орнаментации.
Профиль кубков "Э"-еидный. Невысокий венчик переходит в цилиндричес­
кую шейку. Плечики и коническая придонная часть кубков такие же, как у
горшков. Сходен и орнамент. Шейки кубков опоясывают горизонтальные
ряды каннелюр, количество которые зависит от высоты шейки. Единствен-

Л/с. 3. Раннетрчпопьскоб поселение Слобод ка-За-

падная: 1— 11 — столовая керамика из жи­
лища 2.

11
12
ным экземпляром представлен крупный кубок диаметром около 0,2 м,
дошедший во фрагментах.
Миски составляют значительную часть керамической коллекции. Всего
обнаружено 24 миски. По размерам выделяются две группы: крупные —
диаметром 0,35— 0,40 м и средние — диаметром 0,15— 0,20 м. Миски подоб­
ны по форме горшкам,но отличаются от них меньшей глубиной, соотношение
диаметра венчика и высоты 2,5:3,5. Они отличаются "3"-видным профилем,
высокий венчик отогнут, плечики высокие, почти равны в диаметре с венчи­
ком, часто на них располагаются крупные сосцевидные налепы или ручки-
ушки, иногда сдвоенные. Придонная часть мисок конической формы, часто
дно вогнутое. Диаметр венчика в 4— 5 раз превышает диаметр дна. При ор­
наментации мисок использованы прочерченные линии, каннелюры, а также
роспись после обжига и инкрустация белой пастой прочерченных линий. По­
следние два приема прослеживаются лишь по частично сохранившимся участ­
кам. Поэтому судить о частоте применения краски и ее роли в композиции
орнамента невозможно.
На мисках встречаются три варианта композиций, каждый из которых
делится на две зоны: верхнюю (на плечиках) и нижнюю (на придонной час­
ти) . Верхняя выделена двумя прочерченными линиями, одна из которых
проходит под венчиком, другая — ниже плечиков. Между этими линиями на
плечиках идут наклонные каннелюры (рис. 4, 3 ) или петлевидные ленты,
иногда в сочетании с каннелюрами (рис. 4, 1). Ручки-ушки или имитирую­
щие их налепы включаются в орнаментальную схему. Вариабельность орна­
мента наблюдается на придонной части. Она может быть украшена кольцами
из прочерченных линий, группирующимися по пять в четыре группы. Про­
странство между кругами окрашено красной краской (рис. 4, 1). Второй
вариант орнаментации мисок представлен двухчастным узором из лент, на­
чинающихся у дна и образующих угловую композицию под ручкой (рис. 4,
5) и спиральную на боку (рис. 4, 4) . Ленты орнамента образованы попереч­
ными линиями, между которыми нанесена красная краска. У одной из та­
ких мисок на дне, расписанном охрой, белой краской нанесены две концен­
трические окружности (рис. 4, 4) . В третьем варианте орнаментации мисок
прочерченные наклонные линии опоясывают придонную часть миски. Они
начинаются от дна, которое украшено орнаментом из двух кругов или ова­
лов с заштрихованным вокруг пространством (рис. 4, 3 ) . На мисках с ор­
наментом третьего варианта следы краски не обнаружены. В одном случае
орнамент зафиксирован на дне миски с орнаментом второго варианта.
Миски не являются особенно распространенной формой для раннетри­
польской керамики. Значительное количество они составляют лишь в жили­
ще из Греновки (15 э к з .). Миски из Греновки сходны с описанными сосуда­
ми по форме и общей идее некоторых орнаментальных композиций, а также
орнаментацией доньев12, но не находят прямых аналогий в Слободке-Запад-
Рис. 4. Раннетрипольское поселение Слободка-За-
падная: 1—5 — миски из жилища 2.

13
ной. На мисках из Греновки также сохранились следы красной краски, нане­
сенной после обжига посуды. В Александровке миски (не менее п яти ), сход­
ные с описанными, также концентрировались в одном жилом комплексе13.
Отдельные фрагменты мисок, часто со следами красной краски, обнаружены
в Извоаре14, Луке-Врублевецкой15, Ленковцах16. Орнамент на доньях нахо­
дит аналогии в Бернашевке17, а также на стенке грушевидного сосуда из опи­
сываемого жилища (рис. 4 , 2 ] , на ручках крышек из Александровки18, О к о ­
пов19, Сабатиновки II20. Второй вариант орнаментальных композиций на
мисках находит аналогии в материалах Стойкань-Алдень21, Обращает внима­
ние, что роспись красной краской после обжига в сочетании с прочерченными
линиями характерна в Слободке-Западной только для мисок и не встречается
на других формах посуды.
Фруктовницы представлены в жилище 2 несколькими фрагментами.
Реставрировать удалось лишь один экземпляр. Фруктовницы представляли
собой невысокие миски "3"-видного профиля на высоком полом цилиндри­
ческом подд<?не, иногда с овальными отверстиями (рис. 3, 7). Верхняя часть
фруктовницы украшена группами насечек, размещающимися ритмично вы­
ше и ниже ребра мисок. Поддон орнаментирован прочерченными линиями,
образующими горизонтальные и наклонные ленты, а также круги с "лучами".
Реберчатые фруктовницы находят аналогии в Бернашевке22, Гайвороне23,
Сабатиновке II24, Извоаре I25.
Единственным экземпляром представлен в жилище 2 небольшой округ­
лотелый сосуд (рис. 3, 1) . Невысокий венчик сосуда наклонен внутрь, корпус
сферической формы, дно коническое. Орнамент покрывает весь сосуд. Он
выполнен каннелюрами, по гребню которых нанесены отпечатки штампа,
и прочерченными линиями.
Грушевидные сосуды представлены 8 экземплярами различных разме­
ров, высота их 0,12— 0,30 м. Верхняя часть грушевидных сосудов сходна с
шаровидными сосудами. Венчик невысокий, наклонен внутрь, на середине
округлого корпуса часто размещено по два или четыре сосцевидных налепа
или ручки-ушка (рис. 3, 4 ) , входящих в орнаментальную композицию.
В большинстве случаев корпус сосуда резко переходит в вытянутую цилин­
дрическую придонную часть на невысоком плитчатом поддоне. Иногда пере­
ход от корпуса донной части плавный, а поддон отсутствует (рис. 3 ,5 ). Как
правило, грушевидные сосуды украшены прочерченным орнаментом, изред­
ка применяется штамп. На грушевидных сосудах выделяются две орнамен­
тальные зоны: на корпусе и на придонной части. На корпусе чаще всего рас­
полагаются в той или иной степени стилизованные изображения змея, обра­
зующие двух- или четырехчастные композиции. Придонные части грушевид­
ных сосудов украшены горизонтальными или наклонными лентами из за­
штрихованных линий (рис. 3, 5 ) .
Крышки от грушевидных сосудов представлены несколькими фрагмен­
тами. Невысокие крышки конической формы с грибовидной ручкой укра­
шены прочерченным узором из заштрихованных лент (рис. 3, 2 ) . Форма и
14
элементы орнаментации грушевидных сосудов из жилища 2 Слободки-За-
падной находят аналогии в Бернашевке26, Греновке27, Гайвороне, Алексан-
дровке23, Ленковцах29.
В жилище 2 обнаружен один развал кувшина. Это крупный сосуд высо­
той 0,3 м. Невысокий венчик лто гн ут наружу, цилиндрическое горло неболь­
шого диаметра составляет треть высоты кувшина. На высоких плечиках рас­
положены две ручки-ушка, придонная часть коническая. Низ и верх горла
опоясан линией из оттисков мелкого прямоугольного штампа. Горло по­
крыто горизонтальными каннелюрами. На корпусе кувшина орнамент вы­
полнен прочерченными линиями и представляет собой композицию из кру­
гов и заштрихованных лент {рис. 3 , 9 ) . Кувшины являются редкой находкой
на раннетрипольских памятниках. Они известны в коллекциях Греиовки и
Сабатиновки II30.
Тремя фрагментами представлены в коллекции черпаки. Это небольшой
фрагмент вместилища, украшенный под венчиком оттиском штампа (рис.З,
б ) , обломки ручек, одна из них с зооморфным навершием (рис. 3, 3 ) . Ана­
логичные изделия известны в Сабатиновке 1131 и Александровне32.
Материалы из жилищ 1 и 2 в Слободке-Западной сходны между собой,
можно рассматривать их как единый комплекс одновременно существовав­
ших на поселении домов. Наиболее широкие аналогии этот комплекс нахо­
дит в материалах близлежащего поселения Александровна, что позволяет
считать, что они близки во времени и могут быть объединены в одну локаль­
но-хронологическую группу.
Примечательно, что, кроме сходства комплексов керамики и орудий,
в Слободке-Западной и Апександровке одновременно встречаются материа-
гы, выделяемые в существующих хронологических схемах раннего Три пол^я
как "ранние" и "поздние". Это обстоятельство подтверждает вывод об од-
иослойности Александровки33, показывает наличие в развитом керамичес­
ком комплексе единичных архаичных находок и архаичный облик кремне­
вого инвентаря, несовместимые с периодиэационными схемами Триполья А.
Это объясняется тем, что периодизация поселений Триполья А-Прекукутени
на Днестре и в Румынии механически переносится на более восточные райо­
ны, менее изученные. Александровскую группу можно синхронизировать
с днестровскими памятниками типа Карбуны, хотя архаические признаки
■фотиворечат такой датировке, что можно объяснить особенностью разви­
тия раннетрипольских племен в Буго-Днестровском междуречье.
Сходство южнобугских памятников (Сабатиновка II, Гайворон) с по­
селением Слободка-За ладная и другими александровской группы уточняет
пути расселения раннетрипольских племен на восток34.
Материалы из Слободки-Запад ной и Александровки, находящие анало­
гам в Гумельнице-Алдень II, подтверждают предположение о синхронности
этих поселений.

15
 Бурдо Н.Б. Исследование ранн втри польского поселении Слободка-3 anaдна н //
Новые археологические исследовании на Одесщине, — Киев, 1984. — С.24—33.
2 Пассек Т.С. Раннеземледельческие (трипольские) племена Поднестроеья //
МИД. - 1961, — № 84. — С .193—203.
® Збвнович В.Г. Поселение Бернашввка на Днестре. — Киев, 1980. — С.72.
Збвнович В. Г. Періоди зацін і хронолог іи раннього Трипілля І! Археологія. —
1980, — Вил. 3 6 .-С .1 7 .
Збвнович В,Г, Поселение Бернашевка на Днестре. — Рис. 60, 28, 29; рис. 61,
9, 16,17.
Бибиков С.Н. Поселение Л ука-S рублевой кап І і МИА. — 1953. — 8° 38. — Рис.
23», в, г.
Зиньковский К.В., Зиньковская Н.Б. К вопросу о стратиграфии раннетриполь­
ского поселения Александровна // Северо-Западное Причерноморье в эпоху первобыт­
нообщинного строи, — Киев, I960. — Рис. 3, 1.
Зиньковская Н.Б. Кухоннан керамика раннетрипольского поселения Алексан­
дров ка // Памятники древних культур Северо-Западного Причерноморья. — Киев,
1981. - Рис. 3, 10.
Збвнович В. Г. Поселение Бернвшевка на Днестре. — Рис. 67, 14.
Зиньковский К.В., Зиньковская Н.Б. Указ. соч. — Рис. 3 ,23.
Даниленко В.М., Макаревич М .Л. Дослідження на II Сабатиніеському раньотри-
пільському поселенні в 1949 р. // А П. — 1956. — № 6, — Рис. Ill 9.
Збвнович В .Г, Періодизація І хронологія... — Рис, U, Щ
Бурдо Н.Б. Датировка раннетрипольского поселении Александров ка и пробіле—
ма хронологического разделения Триполья А // Материалы по археологии Северного
Причерноморья. — Киев, 1983. — Рис. 3, 1.
* Vulpe В. Izvoare, - Bu cu reftі, 1975. - Fjg. 58, б; fig. 38, 1.
Бибиков C.H. Указ соч, — Табл. 70.
Черниш К.К. Ранньотринільське поселеннн Ленківці не Середньому Дністрі. — К.,
1969. - Т а б л . V I I I ,20.
Збвнович В.Г. Поселение Бернашевка на Днестре. — Рис. 73, Є.
Бурдо Н.Б:, Видейко М.Ю. Типы раннетрипольской керамики и ее орнамента­
ции в междуречье Днестра и Южного Буге ІІ Северное Причерноморье (Материалы по
археологии). — Киев, 1984. — Рис, 3,5.
* Збенович В.Г. Періодизація і х р о н о ло гія .— Рис. 4, 18.
Макаревич М Л . Середиьобузька експедиція по дослідженню пам'яток трипіль­
ської культури ІІ А П . — 1952. — № 4. — Рис. 2, 10,
Dragomif Т.І. Eneoliticul din Sud-Estul Romaniaei. Aspectui cultural Stoicani —
Alden^. — Bucurefti, 1983.
Збенович В.Г. Поселение Бернашевка — Рис. 7 5 ,4, 9.
Збвнович В.Г. Періодизациія І хронологія ... — Рис. 8, 16.
Даниленко 8.М., Макаревич М.Л. Указ соч. — Рис, 5, 25.
Vulpe Я. Izvoare, fig. 20, 13.
Збенович В.Г. Поселение Бернашевка ... — Рис. 75, 1.
Збенович В.Г. Періодизація І хронологія ... — Рис. 12, І.
Зиньковский К.В., Зиньковская Н.Б. Указ. соч. — Рис. З, 19.
Черниш К.К. Указ. соч. - Рис, 24,
Макаревич М Л . Указ, соч, - Рис. 1, 13.
2 2 Даниленко В.М., Макаревич М.Л. Указ. соч. — Рис. 4,3. і
Зиньковская Н.Б. Глиняные черпаки, ковши и ложки из раннетрипольского
поселения Александровке // Археологические исследования Северо-Западного Причер­
номорья. - Киев, 1978, - С.212, рис. 3, 7, 9.
Бурдо Н.Б. Указ. соч.
Черныш Е.К. Основные направления путей расселения племен культуры Куку­
тей и-Три полье в ранний период // Восточная Европа в эпоху ка^ня^бронзы._— М,, 1976.
16
И .Л . А Л Е К С Е Е В А ДОУСАТОВСКИЕ ПОГРЕБЕНИЯ
В КУРГАНАХ
СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ

При исследовании курганов Северо-Западного Причерноморья в 1975 г. впер­

вые нами были выделены две группы древнейших, энеолитических погребе­
ний — суворовская и утконосовская1. Основное положение в кургане и об­
щие с древнеямными черты погребального обряда (прямоугольная форма
ямы, скорченное на спине положение скелета, высокая степень окрашеннос­
ти охрой, использование камня для могильных перекрытий и кромлехов)
дали основание считать суворовскую группу предшествующей памятникам
ямной этнокультурной области и генетически с ними связанной. Другая
группа, названная утконосовской, характеризуется преимущественно оваль­
ной или подовальной формой ямы, обилием охры, скорченным на спине или
на левом боку положением скелета, северной — северо-восточной ориенти­
ровкой.
Утконосовской группа названа по характерному погребению 2 кургана
3 у с.Утконосовка в Нижнем Подунавье2. Захоронения этой группы нахо­
дятся в основании древнейших курганов (иногда основных погребений два
или несколько — Арциз, Богатое и д р .); размер насыпей над ними невелик
(высота от 0 до 1,5 м, диаметр 2 0 -3 0 м) (рис. 1, 1). Нередко для устройства
основания кургана насыпалась специальная плотная подушка из суглинка по
всей площади круга, с уровня которой впоследствии совершалось основное
захоронение (Богатое, Кошары, Санжейка). Часто насыпи обнесены кромле­
хом диаметром от 3 до 30 м и шириной до 2 м, состоящим из камней (из­
редка — плит, поставленных на ребро). Особенностью архитектоники курга­
на является ров шириной 2—3 м и глубиной до 2 м. Причем ров и кромлех
часто имеют форму не круга, а овала, вытянутого в направлении запад —
восток. Иногда захоронение сопровождается кострищем и погребением кос­
тей лошади, быка, собаки, совершенным на уровне древней поверхности,
на некотором расстоянии от основного. Форма погребальной ямы овальная,
грушевидная, прямоугольная с закругленными углами (то есть приближен­
ная к овальной). Средний размер могильных ям 1,9x1,1x1,5 м, но встречают­
ся и мелкие глубиной до 0 ,2 -0 ,3 м. Погребения перекрываются каменным
закладом, плитами, плахами, ветками (иногда уложенными в перекрестном
направлении). Скелет находится в вытянутом положении на спине или слегка
скорченном на левом, реже - на правом боку (рис. 2 , 3) ; обычная ориенти­
ровка — север, северо-восток, восток, но встречается и западная (рис. 2 , 2).
Часто скелет и дно ямы окрашены охрой, но попадаются и неокрашенные
погребения. Погребальный инвентарь отсутствует, либо чрезвычайно беден
(костяные пронизи, подвески из мапочных зубов оленя, из створок рако­
вин хеликс). Особенностью инвентаря являются редкие находки лощеных
тонкостенных кубков (или амфорок) из темно-коричневой глины с при-
17
 Рис. 1. 7 — размер курганов ут ко носовс ко го типа
(А — количество. В — высота); 2 — соотно­
шение содержания керамики с примесью
толченой раковины в погребениях утконо-
совского типа (% ); 3 — сосуды из погребе­
ний утконосовского типа (а — с.Каменка,
б — с.Богатое, в — с.Я сски).
18

1
месью мелкоГолченой раковины, у сосудов небольшое плоское или слегка
закругленное дно, высокое горло, орнаментированное по основанию или по
краю венчика одним или несколькими рядами тонких шнуровых линий;
большей частью сосуды имеют ручки-ушки, расположенные на уровне наи­
большего диаметра корпуса, со сквозными горизонтальными отверстиями
(рис. 1 ,3 а ,б , в ).
Количество энеолитических погребений, совершенных в ямах овальной
формы и составляющих собой утконосовскую группу в междуречье Южно­
го Буга — Дуная, невелико — около 100 захоронений. Однако территория их
распространения не ограничивается рамками Северо-Западного Причерно­
морья. Отдельные памятники встречаются в Прутско-Днестровском между­
речье3, в Нижнем Подунавье4 .
Большое сходство захоронения утконосовской группы обнаруживают
с материалами погребений нижнемихайловского типа, исследованных в По-
бужье и Поингулье*. Те и другие занимают основную стратиграфическую по­
зицию в кургане. Общими являются использование камня в погребаль­
ном ритуале, форма могилы, положение и ориентировка скелета, обилие ох­
ры, сопровождение погребений кострищем и захоронением костей лошади,
быка и собаки, а также одинаковый в некоторой степени ассортимент погре­
бального инвентаря (подвески из зубов оленя, раковин хе ли кс). В погре­
бениях нижнемихайловского типа, как и в утконосовских, встречается ке­
рамика с подлощенной наружной поверхностью, содержащая в массе примесь
мелкотолченой раковины. Общие черты утконосовских и нижнемихайлов-
вских памятников объясняются, очевидно, ранним проникновением нижне­
михайловских племен в Северо-Западное Причерноморье, что предполагал
уже Д.Я.Телегин в связи с распространением антропоморфных стел в до-
усатовское время6. Участие нижнемихайловских племен в формировании
памятников усатовского типа отмечала и О.Г.Шапошникова7. Т.Г.МОвша
также считает, что возникновение многих существенных признаков усатов-
ской культуры происходило под влиянием энеолитических культур — ниж­
него слоя Михайловки, кеми-обинской, Северо-Западного Кавказа*.
В последние годы энеолитические курганные погребения, совершенные
в ямах вытянутой овальной формы, открыты и на Левобережье Днепра9.
Скелеты в них находятся в вытянутом положении и ориентированы на вос­
ток. Многие признаки погребального обряда сближают эти захоронения с
материалами памятников нижнемихайловского круга и, в свою очередь, с
выделенными в Северо-Западном Причерноморье утконосовскими погре­
бениями.
Утконосовские памятники обладают также чертами, объединяющими
■х с усатовскими, причем настолько, что в первые годы исследований курга­
нов все погребения утконосовского типа на этой территории определялись
как усатовские10. Рассмотрим сначала те из них, которые свойственны ут-
коиосовским и усатовским погребения и определяют утконосовскую груп­
пу памятников как отдельное этнокультурное явление. Скелеты и дно ям
19
Рис. 2. 1 — гистограммы форм погребальных ям
утконосовского и усатоаского типов (утко-
иосовские погребения: ямы овальной фор­
мы — 85 %, ямы прямоугольной формы —
15 % ; усатовские погребения: ямы оваль­
ной формы — 52,1 %, ямы прямоугольной
формы — 37,8 %, ямы подпрямоугольной
формы — 10,1 % ); 2 — диаграммы ориен­
тировок погребенных в захоронениях утко­
носовского (а) и усатоаского типов (б );
3 — гистограммы положения погребенных
утконосовских и усатовских захоронений

20
в утконосовских захоронениях обычно обильно засыпаны охрой; перекры­
тие погребений каменным закладом и плитами встречается реже, чем на
усатовских памятниках; наблюдается западная ориентировка погребенных
(рис. 2 , 2 ) , не характерная для усатовских могил. Отсутствует антропоморф­
ные статуэтки. В утконосовских погребениях изредка встречается только
один сосуд (наличие двух и более сосудов исключается). Лощеные кубки
а них своеобразны и отличаются от усатовской керамики подобного типа
отмученной глиной, коричневым цветом, более интенсивным обжигом и ха­
рактерным лощением.
Общими для утконосовских и усатовских погребений являются глав­
ные признаки погребального ритуала (курганы, кромлехи, положение и ори­
ентировка скелета). Одинаковы и некоторые типы инвентаря (украшения
из раковин, зубов животных, костяные пронизи). Лощеные кубки, отличные
от комплекса усатовской керамики, обнаружены, тем не менее, в погребе­
ниях, сопровождаемых типичным "усатоаским" инвентарем (медные кин­
жалы — Нерушай, Огородное).
Утконосовская группа памятников по сравнению с усатовской — более
раннего возраста, что доказывают стратиграфические данные некоторых кур­
ганов. Та к, уже стратиграфия известного "Одесского" кургана (Слободка-
Романовка) указывает на более раннее по сравнению с усатовским положе­
нием утконосо вс кого погребения 1111. Основное погребение 11 находится
в центре кургана, в основании кромлеха и по всем признакам погребально­
го ритуала может быть отнесено к утконосовской группе: оно совершено в
яме овальной формы; скелет лежит в скорченном положении на правом бо­
ку, головой на восток, череп густо окрашен охрой. Позднетрипольский рас­
писной сосуд с крышкой обнаружен вблизи погребения 13, стратиграфичес­
ки более позднего, определенного исследователями как усатовское.
Прослеженная в последние годы четкая стратиграфия кургана 1 у с.Холм-
ское, раскопанного в Арциэском р-не12, не оставляет сомнений в более ран­
нем возрасте утконосовских памятников. Основное погребение 23 совер­
шено в яме овальной формы, скелет находится в скорченном положении на
левом боку, головой на восток. Кости обильно окрашены охрой. Диаметр
первоначальной насыпи, возведенной над погребением 23, достигает 10—
15 м, Затем в нее было впущено усатовское погребение 12, а также погребе­
ние ТО (в ровик первоначального кургана). Погребение 12 совершено в не­
большом каменном ящике, под которым обнаружены истлевшие человечес­
кие кости и амфорка усатовского типа, имеющая большие примеси мелко­
толченой раковины в глине, украшенная шнуровым орнаментом.

(утконосовские: на лввом боку — 52,4 %,

на правом боку — 8,5 %, вытянуто на спи­
на — 13 %, с корче« но на спине — 28 %; усэ-
товскиа: на левом боку — 51,2 %, на пра­
вом боку — 20,5 %, скорченно на спине —
28,3 % ).
21
 № Памятник Номер кур­ Кром* Ка­ Дере- Скор. На ле­ На пра­ Се­
гана и по­ лех мен­ вин­ чанное вом вом вер
гребен ИП ный ное на спи* боку боку
зак­ паре' не
лад кры-
тне

1 Арци з 1/20 + +
2 Арии з 1/21 + +
3 Баштанов ка 5/15 + +
4 Бвштановка 10/32 +
5 Беляевка 1/20 + + +
6 Березино 1/8 + + + +
7 Бешалма 1/20 +
8 Богатое 1/3 + +
9 Богатое 1/4 + + +
10 Болград 1/9 + + +
11 Болград Б/7 + +
12 Борисовка 7/1 + +
13 Буторы 2/1 ■+ + +
14 Виноградовка 1/5 +
15 Волчья Балка 2/3 + +
16 Г ура-Бы купуй 8/15 + +
17 Десантное 1/77
18 -Желтый Яр 1/13
19 Жовтневое 4/8 + +
20 Жовтневое 4/6
21 Зернешты 2/1
22 Камеи ка 1/6 + +
23 Кара га ш 210/6 4-
24 Кошары 3/6 +
25 Котлабух 1/15
26 Марьяноака 1/6 + +■
27 Мирное 1/2 + +
28 Мирное 1/9
29 Нарушай 10/12 +
ЗО Новоселица 19/31 +
31 Новосел ина 21/1 + +
32 Новоселице 21/3 + +
33 Новосели ца 21/4
34 Но во каменка 1/7

22
 Сводные денные погребального обряда захоронений утноносовсмого типа

с В ос ­ Юго- З а ­ Юг Кера­ Кості Ракот Охра Уголь Mein Кост­ Кости

*
1 ?
то к запад пад мика вина рище жи­

І
і ^
вот­
»O K ны х

+
-

4 + "НК
+ +
+
-К '+ 4-
+ +
+ + +
+
+ +> +
+

-
+■

* + ■*

+ + + + + + -fr

+ + -4

■к +
к + +

4*
-4
+ +

■f +
f-
+
+•
г
+■

23
 tr Памятник Номер кур­ Кром­ Ка­ Даре- Скор­ На ле­ На пра­ Се­
гана и по­ лех мен­ вин­ ченное вом вом вер
гребения ный ное на спи­ боку боку
зак­ пере* не
лад кры-
тие

35 Новокаменка 2/1 + + +
36 Новые Анены 1 +
37 Огородное + + +
38 Огородное II 8/5
39 Озерное 1/6 + !(*
40 Олонешты 4
41 Оргеев 1/9 + + +
42 Орловка 1/5 +
43 Паркзны 162/2 +
44 Парканы 178 +
45 Парканы 199 + +
46 Парканы 200/7 +
47 Рыбалье кое 30/7
48 Санжейка 1/10 4*
49 Светлый 1/19 +
50 Семеновка 8/23 + +
51 Семеновка -11/10 + + +
52 Семеновка 14/25 + 4*
53 Суворове II 1/9 +
54 Терновка 253 *
55 Терновка 285/4 *
56 Терновка 291 +
57 Терновка 385 + +.
58 Тра ловка 1/9
59 Трапов кв 1/10
60 Трапов ка 1/22 +
61 Трвповка 5/1
62 Траповка 10/14 + +
63 Траповка 11/10 +
64 Утконосовка 2/3
65 Утконосовка 3/2 + + +
66 Холмское 1/23 + +
67 Чимишлия 1/14 +
68 Шевченково 1/5 + +
69 Шееченково 2/4 +
70 Этулия 1/15 + + +
71 Ясски 1/31 +

24
 Окончание таблицы

Вос­ Юго- За­ Юг Кера­ Кре­ Кость Рако­ Охра Уголь Мел Кос­ Кости
ро- ток запад пад мика мень вина трище жи­
■ос- вот­
ных

+
■Ж +
+ -
+

+ +

-
*■ ж

+ Ж
+ + + +
‘ + + + +
+
+ + + + + + +
ж

-
,

+ ■ні'
ж +
ж +

* + + + ■ + + + +
+

•>ч

*
'Ж

25
 Основное погребение утконосоеского типа обнаружено в кургане 2 у
с.Буторы в Молдавии13 в центре кромлеха. За пределами кромлеха выяв­
лено впускное погребение 9, усато вс кое по найденному вблизи позднетри­
польскому сосуду и более позднее по отношению к центральному утконо-
совскому захоронению.
Исследованная в Северо-Западном Причерноморье группа памятников
утконосоеского типа, обладающая суммой признаков, сближающих их с уса-
товскими, и стратиграфически более ранняя, представляет, по-видимому,
ранний этап в развитии усатовской культуры, характеризующийся, впрочем,
в большей степени чертами обряда племен мижнемихайловского круга. Ниже
приводятся сводные данные погребального ритуала утконосовских погребе­
ний, известных к настоящему времени в степных курганных памятниках Се­
веро-Западного Причерноморья, а именно в междуречье Южного Буга —
Дуная (таблица).

1 Алексеева И .Л. Новые материалы эпохи раннего энеолита в междуречье Дунае

и Днестра // Тез. юбил, конф. "150 лет Одесскому археологическому музею АН УССР".—
Киев, 1975. — С.61—62.
Алексеева И .Л. О древнейших энеолитических погребениях Северо-Западного
Причерноморья // М АСП. — 1976, — № 8. — С.176— 186,
Збенович В. Г. Расколки курганов у с.Ставчаны Черновицкой обп. // А И У 1965—
1966. — Киев, 1967. — № 1. — С.7— 14; Дергачев В.А. Материалы раскопок археологи­
ческой экспедиции на Среднем Прута (1975— 1976 г г.). — Кишинев, 1972. — 135 с.;
Курганы в зонах новостроек Молдавии. — Кишинев, 1984. — 184 с.
4 Зирра Вл. Культуре погребений с охрой в Закарпатских областях РНР // Мате­
риалы и исследования по археологии Юго-Запада СССР и РНР'. — Кишинев, 1960. —
С.38, 46.
5 Шапошникова О .Г.. Бочкарев В.С., Шарафутдинова И.Н. О памятниках эпохи
меди — ранней бронзы в бассейне р.Ингуп // Древности Поингулья. — Киев, 1977, —
С.7— 37.
6 ТелегШ Д .Я . Е неолітичні степи і пам'ятки нижньо михайлівського типу // Ар­
хеологія. — 1971. — Вил. 4. — С.З—20.
7 Шапошникова О .Г. Пам'ятки типу нижнього шару Михайлівки // Археологія
Української PCP. — Киев, 1971. — T . l . — С.250—258.
8 Мовша Т.Г. О связях племен трипольской культуры со степными племенами
медного века // СА. — 1964. — № 2. — С.20—38; ее же. Періодизація та хронологія се­
реднього і пізнього Трипілля // Археологія. — 1972. — Вип. 5. — С.З— 18.
Ковалева И.Ф. Вытянутые погребения Днепровского ареала Волго-Днепровской
культурно-исторической общности эпохи энеолита Ц Курганные древности степного
Поднелровья III— I тыс. до н.э. — Днепропетровск, 1979. — С.61—80.
I Шмаглий Н.М., Черняков И .Т. Курганы степной части междуречья Дуная и Днес­
тра U М АСП. - 1970. - № 6. - С.91.
II Збенович В .Г., Лесков А.М. О стратиграфии и классификации древнейших по­
гребений Одесского кургана // КСИА АН СССР. - 1969. - Вып. 115. — С.30, рис. 11.
Гудкова А.В., Черняков И .Т. Полевой отчет о работе Измаильской новостроеч-
ной экспедиции в 1977 г, // Фонды ОАМ АН УССР. — Инв. № 88919.
13 Мелюкова А .И . Курганы у с.Буторы // КСИА АН СССР. — 1962. — Вып. 88. —
С.78.

26
Н .М . С Е К Е Р С К А Я О КУЛЬТАХ В НИКОНИИ

В результате планомерных археологических раскопок на территории Нико-

« я выявлены жилые и хозяйственные постройки, различные категории ма­
териальных остатков в виде орудий труда, предметов домашнего обихода,
■оделий художественного ремесла, характеризующих трудовую деятель­
ность, быт, культуру населения города. Полученные материалы позволили
решить ряд вопросов, связанных с экономической и культурной жизнью Ни-
кония, но некоторые из них все еще нуждаются в глубоком и всестороннем
изучении, например вопрос о религиозных культах и обрядах.
Греческая религия не знала строгой догматики. Пантеон богов мог ме­
няться в зависимости от политических и социально-экономических причин.
Иногда культы так разнообразны по своему характеру, что трудно найти
корни их происхождения. Из дошедших до нас литературных данных можно
заключить, что в Греции почти не существовало обрядовых норм, которые
гр изнавались бы всем греческим миром, что затрудняет изучение религий
греков. Исследование идеологических представлений населения причерно­
морских колоний усложняется малочисленностью письменных источников,
а для некоторых античных центров, например Никония, они отсутствуют пол­
ностью. Особое значение поэтому приобретают остатки культовых сооруже­
ний, терракотовые статуэтки божеств, посвятительные граффити и вазы с
культовыми сценами.
Подводя итоги первых лет раскопок в Никоими, М.С.Синицын отмечал
земледельческий характер экономики этого города в Нижнем Поднестровье.
Особое внимание автор обратил на терракотовые статуэтки женских земле­
дельческих божеств и посвятительные граффити Зевсу1. В ряде работ, по­
священных публикациям различных групп находок, затрагивались вопросы,
связанные с идеологическими представлениями населения Никония. Свыше
ста граффити на фрагментах сосудов опубликовал И.Д.Головко. Исследо­
ватель писал: "Граффити твердо устанавливают наличие у древних жителей
городища культа Зевса" — и высказал мнение, что "топографическая бли­
зость всех этих находок позволяет предполагать существование в V — IV вв.
до н.э. храма или святилища Зевса"2 . Им также было отмечено существова­
ние в Никонии культа Зевса с эпитетом "царь", известного в Причерноморье
только в Ольвии. Несколько десятков граффити на фрагментах столовой
посуды и амфорной тары, состоящих из сокращений и монограмм, специа­
листы рассматривают как посвящения Афине, Артемиде, герою3.
Остатки сооружений храмового характера в Никонии пока не найдены.
В 1969 г. А.Г.Загинайло исследовал в центральной части городища необыч­
ное сооружение, которое определил как "толосо об разное", в непосредствен­
ной близости от него найдены две терракотовые статуэтки женских божеств.
Автор отнес сооружение к разряду культовых4. К западу от него еще в
1962 г. была открыта фависса5. Богатый и разнообразный материал из нее
27
не позволяет определить божество, которому могло принадлежать СВЯ ТИЛИ'
ще. Все предметы повреждены действием огня, что свидетельствует о пожаре
в помещении, откуда происходила утварь. Наибольшего внимания заслужи­
вают три фрагмента терракотовых статуэток. Один фрагмент (голова боги­
ни) - часть статуэтки, изображавшей богиню на троне. Она относится к тер­
ракотам родосско-милетского типа. И.Б.Клейман, опубликовавший терра­
коты Роксоланского городища6, датирует фрагмент рубежом V I— V вв. до
н.э. и считает, что он "является типом богини в высоком головном уборе,
не часто встречаемом в античных городах Северного Причерноморья"7.
Второй обломок представляет собой переднюю часть торса женской фигуры,
сидящей в иератической позе, руки прижаты к бокам, кисти лежат на коле­
нях, находит аналогии на о-ве Березани и в Ольвии в слоях V I — V вв. до н.э.
и среди инвентаря архаического некрополя. Третий фрагмент (верхняя часть
статуэтки), изображавший Афродиту на троне, в правой руке богиня дер­
жит голубя, которого прижимает к груди. А.С.Русяева относит никоиий-
скую фигурку к рубежу У 1 - У вв. до н.э. к поздним образцам терракот,
получившим распространение в античном мире со второй четверти VI в. до
н.э. Центром их производства считается Родос, а прототипом служила какая-
то известная статуя, возможно описанная Павсанием [IX , 40, 4 ] 8. Весь ма­
териал из фавиосы охватывает хронологический период от конца VI до се­
редины IV в. до н.э., при этом основная масса относится ко второй половине
V в. до н.э. Присутствие в одной фависсе фигурок Деметры и Афродиты не
дает оснований рассматривать какую-либо из них как вотивкое приношение,
так как для греческих храмов и святилищ не было обычным наличие ста­
туэток исключительно того божества, которому принадлежало святилище.
В культовых местах Греции и Северного Причерноморья нередко встречают­
ся .изображения различных божеств, имеющих мифологическое родство9.
Возможно, что отсутствие строгой атрибуции богов греческого пантеона до­
пускало отправление их культов в общем святилище. Это обстоятельство,
вероятно, объясняет и тот факт, что в настоящее время нельзя точно опре­
делить принадлежность конкретному богу культового сооружения, открыто­
го в юго-западной части города. Время его функционирования укладывается
в хронологические рамки второй половины VI — начала V в. до н.э. Наиболее
вероятно выделейие двух периодов его существования. Первоначальным
ядром его было двухкамерное, углубленное в землю помещение, стены
тщательно заглажены. Основную часть заполнения составляли сырцовые
кирпичи. На полу отчетливо сохранились следы перегородки, отделявшие
северо-западную часть помещения, в которой при зачистке пола найдено нес­
колько мелких обломков стенок амфор и крышечка миниатюрной архаи­
ческой кальпиды. В остальной части помещения под сырцовыми крипичами
находилось большое количество золы, фрагментов хиосских, лесбосских,
фасосских амфор, обломков ионийских кувшинов, киликов, светильников,
два грузила для рыболовных сетей (каменное и глиняное), глиняное пряс­
лице, обломок бронзовой пластинки, фрагмент железного гвоздя. Создается
28
впечатление, что помещение было покинуто после того, как из него вынесли
воо утварь. К южной стене помещения'вплотную примыкала прямоугольная
площадка (0,95x1 м ), возвышающаяся над уровнем пола на 0,21 м и отго­
роженная поставленными на ребро сырцовыми кирпичами. Эта ограда сохра­
нилась на протяжении 0,75 м, размер кирпичей 0,15x0,8 м. В центре площад­
ки прослеживается прямоугольное в плане горелое пятно размером 0,5х0,7 м,
на нем лежал слой золы и мелкие кусочки обуглившегося дерева. Отдельные
древесные угольки и зола встречаются по всей площадке. Перед площадкой
находилось небольшое углубление (0,07x0,11 м ). На высоте 0,1 м над пло­
щадкой в материковой глине высечена ниша высотой 0,6 м, шириной 0/45 м.
В углублении перед площадкой найдены фрагменты стеклянных бус в виде
тоненьких колечек. В юго-западной и северо-восточной частях помещения
на полу сохранились возвышающиеся над уровнем пола на 0,10—0,15 м пря­
моугольные в плане обожженные площадки. На расстоянии 1 м к юго-восто­
ку от первого находилось еще одно углубленное в землю помещение. Оно
было построено позднее на месте ямы-зернохранилища. Пол глинобитный,
в центре открыт участок, вымощенный камнями. Заполнение помещения
состояло из сырцовых кирпичей и золы, в нем найдены фрагменты ионий­
ских мисочек, хиосских кубков, аттической чернолаковой посуды. На полу
в северо-западном углу обнаружен скелет черепахи, лежавший в анатоми­
ческом порядке. Черепаха, по-видимому, содержалась в помещении. Пло­
щадка с оградой в первом помещении подобна известным античным жерт­
венникам, для которых характерно обнесение каменной или сырцовой огра­
дой. Исследованные В.Ф. Гайдукевичем зольники Мирмекин имели ограду
высотой до 0,5 м. Ограды зафиксированы и на других памятниках, связан­
ных с античными культовыми местами10. Скелет черепахи позволяет отнес­
ти никонийский культовый комплекс к хтоническим божествам. Многие из
богов даже в пору наивышего расцвета древнегреческого общества сохра­
няли в себе элементы древнего хтонизма, тех темных сил земли, откуда они
произошли11. Хтоничность в определенной степени присуща и культу Де­
метры. Большинство найденных в Никонин терракотовых статуэток связано
с культом этой богини. Привлечение терракот в качестве одного из основных
источников раскрытия содержания религиозных верований достаточно рис­
кованно в связи со слабой и неравномерной изученностью терракотовых
статуэток античных полисов и с многообразием облика богов. Кроме най­
денных в фависсе, в городе известны еще шесть терракот, изображающих
сидящую на троне богиню. Все они фрагментированные, атрибуты отсутству­
ют (рис. 1). Последнее не мешает исследователям считать эти статуэтки изо­
бражением Деметры, так как для населения, основным занятием которого
было земледелие, богиня, сидящая на троне, ассоциировалась прежде всего
с Деметрой. В Миконии фигурки Деметры известны с конца VI в. до н.э.,
центром их производства считается Родос, но не исключаются Эфес и Ми­
лет11, Со второй половины VI в. до н.э. появляются статуэтки богини на тро­
не аттического производства. Широкое распространение они получили в Сре-
29
диземиоморье, а в Северо-Западном и Западном Причерноморье известны
немногочисленные экземпляры. Из Никония происходит почти полностью
сохранившаяся статуэтка богини, сидящей на кубообразном троне с высо­
кой спинкой (рис. 2 ). На спинке два закругленных выступа. На голове бо­
гини — высокая стефана над выложенными на лбу в виде полуколец прядями
волос. Поверх стефаны наброшен гиматий, плавно облегающий фигуру. Вы­
ражение лица строгое, неподвижное, с полуопущенными веками, характер­
ное для статуэток конца VI — начала V в. до н.э.13 Относительно идентифи­
кации этих статуэток существует несколько мнений: Афина, Гера, Артеми­
да, Деметра. Причиной такого многообразия является слабая расчлененность
функций древнегреческих женских божеств, воплощавших в себе древнюю
богиню^мать Эгейского бассейна. Наиболее убедительна точка зрения А.С.Ру-
сяевой, которая считает эти терракоты изображением Деметры, указывая,
что основная их масса найдена в святилищах и храмах Деметры и Коры-Пер-
сефоны, а также в погребениях и жилых комплексах14. Связанные с культом
Деметры элевсинские мистерии нам не известны из-за их эзотермизма.
В Никоими найдена фрагментированная терракота Баубо (рис. 3 ), которая
по своему сюжетному плану близка к элевсинским таинствам. Статуэтка
изображает стоящую обнажающуюся женскую фигуру. Согласно мифу ста­
руха Баубо развеселила Деметру грубыми шутками и непристойными дви­
жениями, когда явилась в дом Келея. А.А.Передольская высказала пред­
положение, что шутки Баубо имели в элевсинском культе сакрально-маги­
ческое значение, преследующее цель содействия хлебному урожаю и общему
плодородию15. Никонийская статуэтка аттического производства, где культ
Баубо был особенно популярен, датируется второй половиной V в. до н.э.
Среди терракот, найденных в кургане Большая Близница, выделяется
группа статуэток девушек с приношениями. Их отождествляют с дочерьми
Келея .и Метаниры, которые, соответственно гомеровскому гимну, встрети­
ли богиню Деметру и привели ее в дом родителей. Головка такой миниатюр­
ной статуэтки девушки происходит из Никония, она относится к IV в. до
н.э.16.
В никонийской коллекции терракот находятся две протомы. Одна из
них аттического производства конца V I— V в. до н.э., полая, снизу открыта;
в теменной части — круглое отверстие (рис. 4 ). И.Б.Клейман считает прото-
му изображением Де>иетры, а А.С.Русяева — Коры-Персефоны17. Различия
между ними в силу мифологической и культово-ритуальной связи, конечно,
прослеживаются слабо. Вторая протома изображает юную богиню с длинны­
ми волнистыми волосами по бокам шеи, вокруг головы развернут гиматий.
Исследователи в протомах более склонны видеть изображение Коры-Персе-
фоны, чем других богинь, так как погрудное или полуфигурное изображение
являлось отражением мифа о возвращении Коры-Персефоны из подземного
царства Аида18. Культ Коры в Никоими подтверждается находками граффи-
та. Даже полное сокращение имени до одной буквы " К " считается посвяще­
нием богине. Такие граффиты довольно часто встречаются в Никонии, из них
30
 ««б о ле е интересно граффито на гальке, имеющей форму яйца (рис. 5 ).
круглые камни обычно связывают с культом Афродиты. Они найдены в
«чзьтовом комплексе V I — V в в .до н .э.и в заполнении фависсы. Некоторые
«чечые полагают, что небольшие овальные камни относятся к (фаллическим
эмиволам, посвященным Афродите19. К атрибутам этой богини принадле­
жат и глиняный конус (рис. 6 ). Он являлся древнейшим символом Афро-
*гты и занимал важное место в ее культе20. Не исключено, что в Никонии
распространен синкретический образ Коры-Афродиты. Кроме уже при­
веденной выше статуэтки Афродиты, в городе найдена еще одна статуэтка
жой богини. Сохранилась задняя часть терракоты, изображающая богиню
эадящей на скале. Скала обозначена бугристой поверхностью. Под левой
ічкой, на фоне скалы, в рельефе, слабо обозначена изогнутая прячущаяся
»«гу р к а Эрота21. Терракота относится к IV в. до н.э. С культом Афродиты
•сжно связать и скелет черепахи, открытый в культовом комплексе V I —V вв.
зс н.э. Образ черепахи соединялся с культом божеств плодородия и посвя­
щался Афродите и Деметре. Многие статуэтки черепах найдены в храмах.
Известная статуя круга Фидия изображает Афродиту Уранию, поставившую
чету на черепаху22. Таким образом, в Никонии, как и в других греческих
чслисах, мы видим наслоение культа женских божеств плодородия Демет-
зы. Коры-Персефоны, Афродиты, их функции, атрибуты совпадают и пере­
плетаются.
Образ Кибелы в коропластике Никония не представлен, но изображение
этой богини, вырезанное из трубчатой кости, обнаружено в слоях V в до н.э.
рис. 7 ). Богиня восседает на троне, спинка его имеет закругленную по
оаям перекладину, справа на закруглении вырезана львиная морда. В пра­
вой руке, лежащей на коленях, Кибела держит чашу, левая рука согнута в
жжте и чуть приподнята. Часть кисти руки и предмет, который она держала,
не сохранились. Можно предположить, что в левой руке был плод или тим-
тан. На голове калаф, из-под которого выступают букли, параллельными
зилами уложенные на лбу. Длинными локонами волосы падают на плечи,
••гоъ прикрытые гиматием, спускающимся от головного убора. Черты лида:
высокий лоб, прямой нос, небольшой, слегка приоткрытый рот — модели-
зеваны четко и тщательно. Богиня одета в хитон с треугольным вырезом на
-зуди, который облегает все тело, оставляя открытыми ступни ног. На коле-
-ях лежит плащ, спускающийся до середины голени. Весь облик Кибелы, ее
■таза, одежда и атрибуты восходят к статуарному типу, известному по мно-
-*м памятникам, происходящим из Ионии и других областей греческого
жира. Некоторые детали в трактовке трона, складок одежды, постановке
■таг сближают фигурку с изображениями богини V в. до н.э., в основе кото­
рых лежал образ, созданный Агоракритом23. Частью терракотовой стату­
этки Кибелы может быть изображение льва, происходящее из перемещен-
-ых слоев городища. В фависсе найдено донышко рыбного блюда, на внеш­
ней поверхности которого процарапано граффито МЕ. Его можно рассматри-
зать как сокращение имени Кибелы от М^трі. В этом случае в одной фависсе
31
мы видим статуэтки Деметры, Афродиты и посвящение Кибеле, то есть то
же, что и в других греческих центрах. Например, на о-ве Самофракия Кибела
вместе с Деметрой и Корой-Персефоной почиталась в храме кабиров м. Функ­
ции Кибелы разнообразны: распространение жизни на земле, защитница
животного мира, символизирующая плодородие.
Покровительницей диких животных считалась и Артемида, но ее изобра­
жения встречаются редко. В Никонии культ этой богини прослеживается по
эпиграфическим находкам. До двух десятков граффити встречено на раз­
личных сосудах. Они состоят из двух букв АР, которые иногда соединены в
лигатуру. Большая часть посвящений Артемиде встречена на обломках рыб­
ных блюд. По сложившемуся в науке мнению, культ этой богини уходит
своими корнями в крито-микенские времена. Одной из ипостасей Артемиды
является Агротера, унаследовавшая ряд черт минойско-микенской "влады­
чицы зверей". Впервые Артемида с эпитетом Агротера встречается в "И ли ­
аде" (Гомер, II, X X I, 4 70 ). Этот эпитет относится к диким зверям, живущим
на воле. Под этим именем она почиталась в Аттике, Мегарах, Олимпии, Лако­
нике, Боспорском царстве и других местах25. А.Христу указывает на изоб­
ражение Артемиды с рыбами и считает, что ее почитали как покровительни­
цу рыбной ловли26. В Аттике наряду с культом военной богини существо­
вал культ Артемиды — покровительницы рыбной ловли27. Большое место
рыбной ловли в хозяйстве жителей Никония и граффити позволяют пред­
положить у них существование культа Артемиды Агротеры.
Два фрагмента терракот из Никония принадлежат коринфским статуэт­
кам с подвесными конечностями. От одной из них (начала V в. до н.э.) пол­
ностью сохранился торс (рис. 8 ). Это женские фигурки в коротких совер­
шенно гладких хитонах с рельефной складкой на подоле, ниже него три от­
ростка треугольной формы, к которым прикреплялись ноги28. Вероятно,
статуэтки изображали молодых девушек и использовались в ритуальных
празднествах Артемиды, Коры, Афродиты. Находки их в святилищах и по­
гребениях указывают на связь с хт он ическ им культом Коры-Персефоны29.
К культу Коры-Персефоны, возможно, относятся терракотовые статуэтки
петухов, среди которых есть один целый экземпляр (рис. 9 ). Петух считал­
ся священной птицей Персефоны.
Ко второй половине VI в. до н.э. относятся две статуэтки силенов, сидя­
щих на корточках. Короткие руки плотно прижаты к телу на одной статуэт­
ке, на другой — правая рука на животе, левая — у щиколотки (рис. 10). Мно­
гие аналогичные экземпляры терракот происходят из святилищ Деметры и
кабиров и из захоронений, что позволяет отнести их к этим культам. Древ­
ние связывали культы Деметры и кабиров. По Геродоту (III, 3 7 ), Гефест —
отец всех кабиров и супруг великой матери Ка.биры (Деметры-Гекаты) —
богини, очевидно, колеблющейся между теллурическим и лунным типом.
Павсаний [IX , 22, 5; 25, 5— 10[ сообщает о роще Деметры Кабирии й Коры,
в семи стадиях от которой находился храм кабиров, но приближаться к ро­
ще и храму могли только посвященные в таинства, всех остальных, нэру-
32
ливших запрет, ожидала смерть. Н.И.Новосадский и А.А.Передольская от­
вечали, что культ кабиров — великих богов — обладал многочисленными
функциями. Это была сложная система, которая охватывала божества све-
а и огня, хтонические божества и богов-покровителей земледелия30.
В- Никонии найдены три терракоты, относительно определения которых
у специалистов нет единого мнения. Статуэтки в основных деталях повторя­
е т один и тот же тип, берушмЙ начало в Аттике. На них представлен обнажен-
ш м юноша на фоне развернутого плаща. Последний сливается с крыльями
в образует общий фон. Плащ переброшен через левую руку, которой юноша
Фмдерживает его. Правой опущенной рукой он держит складки плаща или
обращенный вниз факел. На голове юноши — калаф, несколько расширяю­
щемся кверху. Левая нога полусогнута и отставлена назад, правая выдвину­
та вперед, что создает впечатление движения31. Две статуэтки хорошей со-
юанности являются ранними экземплярами терракот этого типа (рис. 11)
т датируются второй половиной IV в. до н.э. М.М.Кобылина определила эти
терракоты как изображение Эрота—Танатоса, имевшего хтоническое значе­
ние, так как в погребениях Херсонеса они были найдены вместе с протомами
Дииетры32. Большинство исследователей разделяют точку зрения М.М.Ко­
з л и н о й . Е.И.Леви не согласна с такой трактовкой терракот и считает их
фотами в виде юноши. Совершенно противоположную точку зрения выдви­
нула А.С.Русяева. Она полагает, что близость крылатого юноши к культам
Деметры и Коры-Персефоны, особенно к последней, позволяет видеть в нем
Аакха, который, как известно, играл большую роль в эле воинских мисте-
р в х . Причиной введения этого культа в элевсинские празднества считались
орфические учения о Дионисе, согласно которым он под именем Загрея был
рожден Персефоной от Зевса, растерзан и вновь рожден смертной Семелой.
Загрей в элевсинском культе получил название Иакха, якобы по созвучию
этого имени с Вакхом. Иконография Иакха, по мнению А.С.Русяевой, в си­
л у его происхождения и частого отождествления с другими божествами
(Дионисом, Эротом, Аттисом, Триптолемом и даже Аполлоном) не имела
■ греческом искусстве постоянных черт33. Но при любой интерпретации
фигурок крылатых юношей мы получаем еще одно подтверждение о по чите­
м и в Никонии хтонических божеств и связи их с богиней земледелия и пло­
дородия Деметро й.
С земледельческим культом Деметры тесно связан культ Диониса. Дио-
м с — бог жизни и вина, бог растительных жизненных соков, бог орфических
мистерий, растерзанный и оживший с течением времени. — становится рядом
с Деметрой и Персефоной. Он проник в элевсинские таинстве посредством
слияния аттических празднеств, вероятно, не без содействия орфиков. В Ни­
конии памятники, которые можно с уверенностью связать с культом Диони­
са, немногочисленны. Прежде всего к ним следует отнести застольную над-
мсь на фрагменте скифоса емкостью до 2,5 л Е К Р И 'Ш Е ТД Х О "да выпьешь
быстро...". Аналогичные надписи известны на сосудах, употреблявшихся на
тразднике Диониса — анфестериях34. Праздник проводился весной, в его про­
33
грамму входило и состязание в винопитии. Непосредственное отношение к
Дионису имеют сцены на сосудах. О вазовой живописи как о важном источ­
нике для воссоздания неизвестных по литературным памятникам вариантов
древнегреческих мифов и религиозных представлений говорил В.Д.Блават-
ский35. Кроме того, нельзя забывать, что сосуды сами по себе являлись но­
сителями священного начала. Сакрализация сосуда — характерная черта всех
древних цивилизаций, но лишь грекам было дано художественно осмыслить
это первозначение сосуда, сделать его не только символом, но и образом ми­
роздания. Не случайно древнегреческие ученые, пытаясь объяснить строение
вселенной, приводили в качестве примера сосуд (или вазу), наполненный
водой. Эмпедокл и его единомышленники предлагали быстро вращать вазу
с водой, чтобы моделировать вихревое движение. Сосуды в Древней Греции
долго сохраняли ритуальное значение. Они были связаны с представлениями
о жизни и смерти; некоторые из них предназначались только для пищи, дру­
гие — только для погребения. Сосуд был вместилищем тайны бытия. О со­
судах с изображениями богов для обрядовых целей писал Э.Р.Штерн36. А еще
в первой половине X IX в. Ф.Игнирами выделил целую группу кратеров для
отправления ритуалов, связанных с культом Диониса37. В коллекции ваз
из Никония находится аналогичный кратер, происходящий из фависсы.
На нем изображен Дионис или его жрец в сопровождении сатира и менады.
На другом кратере из фависсы изображена многоплановая сцена, интерпре­
тация которой позволяет воспроизвести сюжет, связанный с Дионисом-За-
греем и его спутниками (рис. 12). Миф о его растерзании некоторые ученые
склонны считать сугубо орфическим. Древнейшее упоминание о нем отно­
сится к VI в. до н.э. Орфики и неоплатоники дали философское истолкова­
ние этого мифа, но сам миф может рассматриваться в контексте со всей
древней мифологией страдающих и умирающих богов. В искусстве этот
миф нашел отражение в сложных композициях, где постоянно присутствует
Дионис со своими спутниками, Аполлон, Ника и их атрибуты, из которых
обязательны жертвенник и авлос. Орфики относили Диониса к так называе­
мым новым богам. Он — последний бог и царь после Урана, Кроноса и Зевса,
он был растерзан титанами и собран Аполлоном. Таким образом, он первый
бог, который проходит путь от чистой идеальности греческих богов в мир
душевно-телесной делимости, то есть путь от неделимой монады к делимой.
Орфическая философия поставила все кардинальные вопросы мироздания
со всеми проблемами единства и множества, распадения и соединения, гибе­
ли и возрождения. Подобные мифы могли возникнуть только тогда, когда
окончательно формируется то, что можно назвать космической мифологией,
когда отдельная человеческая личность уже настолько развита, что перед ней
стоит проблема охвата этого открывшегося ей космоса и проблема вмеще­
ния этого космоса в пределы ее внутреннего мира38. Орфики поднялись до
понимания имманентности божества миру, освободили человеческую лич­
ность от родовых авторитетов. В их учении Дионис-Загрей выступает как
религиозно-мифологический коррелат восходящего демократического века.
34
аша рабовладельческой формации39. Таково в общих чертах содержание сце-
шы на никонийском кратере.
Спутниками Диониса чаще других были менады, сатиры, силены и Пан.
Тцфакотовые статуэтки силенов из Кикония были рассмотрены выше.
№ изображения встречаются на вазах в обществе сатиров и менад. Образ Па­
ва мы находим гораздо реже, и особого внимания заслуживает костяная
шниатюрная статуэтка бога (рис. 13). В изобразительном искусстве Пан
«я в ля е тс я сравнительно поздно, не ранее начала V в. до н.э. Вырезанная из
фубчатой кости фигурка бога имеет высоту 0,045 м. У Пана массивные рож-
т л . козлиная бородатая голова и покрытые густой шерстью ноги. На груди
1 него перевязь от рысьей шкуры. В правой руке Пан держит предмет, по
вертанням напоминающий семиствольную свирель — сирингу. Левая рука
»вадена в сторону и отбита почти по локоть, возможно, в ней был лед ум,
щ м б ут Пана. На ушах, усах и шерсти ног сохранилась красная краска. Точ-
» таким, козлоногим, с развевающейся рысьей шкурой воспет Пен в Гоме­
ровских гимнах ( X I X ) . Образ этого бога со временем теряет звериный об-
яак, художники изображают его прекрасным молодым человеком с благо­
дарными формами, и только в ранних произведениях Пан выступает с чисто
козлиной внешностью. Наша статуэтка относится, вероятно, ко второй поло-
я т е V в. до н.э. Фигурка Пана, как и рассмотренная выше миниатюрная
костяная статуэтка Кибелы, были, скорее всего, прикреплены к какой-то
•сверхности, возможно, ларцу и связаны в единую сюжетную композицию.
Павсаний описывает изображение Пана [V III, 30— 31] в священной ограде
великих богинь, он стоял возле Деметры, с сирингой, другое изваяние Пана
«х о ди лось возле храма Зевса Ликейского, направо от него стояло неболь­
шие изваяние Матери богов. Это подтверждает существующее мнение о том,
что Пан играл определенную роль в земледельческих культах, связанных с
Деыетрой и Дионисом.
Можно предположить, что к культу Диониса имеет отношение фрагмент
« « н е й части прямоугольного алтарика (рис. 14). Размеры фрагмента не
■озволяют судить, были ли на нем изображения, но на известных фрагментах
щямоугольных алтариков из Ольвии чаще всего встречаются мифологичес­
кие персонажи, связанные с орфической интерпретацией мифа о Дионисе40.
Алтарики могли применяться как вотивные приношения и служить каким-то
ршуальным целям.
Целый ряд граффити из Никония на фрагментах сосудов V — IV вв. до н.э.
І-Р 0 Г , ЦР&1С, /РР) свидетельствует о культе героя в городе. Культ героев
у древних греков является конечным результатом религиозного антропомор­
физма. Часто герой и бог воплощают одну и ту же силу, явление, при этом
между божественным и героическим мифами наблюдаются естественные ана­
логии и параллели. Возникает как бы вторая мифология героев, поражающая
своим богатством. Культ героев обычно тесно соединялся с родовым куль­
том предков. Герои спасали от многочисленных бедствий, влияли на судьбы
людей и государства; невнимание к ним, по мнению греков, могло навлечь
^5
бедствия на всю страну. Почти каждая область Греции имела собственного ге­
роя, но некоторые герои: Геракл, Ахилл,-Диоскуры — имели всегреческий
характер. Среди граффити встречаются НР, Н\ которые эпиграфисты связы­
вают с посвящением Гере или Гераклу, а граффити N1, встреченное в трех
экземплярах, трактуют как сокращение имели богини победы Ники.
Как уже отмечалось, больше всего посвятительных граффити из Нико-
ния принадлежит Зевсу. Никонийцы поклонялись Зевсу-царю и, возможно,
Зевсу-Ольвию. Почитание Зевса занимало большое место в элевсинских мис­
териях. Основой соединения этих культов, вероятно, служило отождествле­
ние Зевса с небом, источником света и дождя, необходимого хлебным по­
лям, покровительницей которых являлась Деметра. Культ Зевса играл боль­
шую роль в государствах Северо-Западного Причерноморья на протяжении
всего периода их существования. Особенно выделяется культ Зевса в Ольвии
с эпиклезой Басилевс, эту же эпиклезу мы находим и в Никонии, что под­
тверждает уже неоднократно отмечавшуюся связь экономической, культур­
ной и политической истории таких географически близких регионов, как
Нижнее Побужье и Нижнее Поднестровье.
Нельзя исключить в Никонии культ Афины, несколько граффити Ав1
обнаружены на керамике V — IV вв. до н.э., когда в Северном Причерноморье
усиливается влияние Афинского государства.
Исследование никонийских культов по имеющимся источникам позво­
ляет установить, что на протяжении V I— IV вв. до н.э. в городе существова­
ло почитание Деметры, Коры-Персефоны, Кибелы, Афродиты, Артемиды,
Зевса, Диониса, героя. И несмотря на то что мы мало еще знаем о культо­
вых сооружениях, можно отметить многообразие культов в Никонии. На рас­
смотренных памятниках не прослеживается влияние на духовную жизнь
варварского населения. Слишком глубокими были различия между эллина­
ми и варварами в социально-экономической структуре, быте, потребностях,
во всем культурном укладе. Большое влияние на развитие культов нико-
нийцев оказывали экономические и культурные связи с государствами Сре­
диземноморья и Причерноморья. В VI — начале V в. до н.э. в Никонии наблю­
дается влияние ионийских женских божеств, которое с середины V в. до н.э.
сменяется аттическим, когда господствует культ аттической элевсинской
Деметры. В культе Диониса преобладает, по-видимому, орфический миф о
Дионисе. Своеобразием никонийских культов можно считать их тесное пере­
плетение на основе земледельческого характера экономики. В одной фависсе
находятся не только статуэтки различных женских божеств, но и сосуды
культового назначения, связанные с орфической интерпретацией функций
Диониса, имеющих также земледельческую основу. Таким образом, рели­
гиозные воззрения никонийцев теснейшим образом связаны с основой их
экономической жизни — земледелием.
Все изложенное позволяет лишь частично раскрыть картину религиоз­
ных взглядов никонийцев в V I— IV вв. до н.э. Но даже такое представление
о культовых памятниках раскрывает сложную и многообразную религиоз-
36
- .4) жизнь никонийцев этого небольшого центра греческой культуры в Ниж-
-ем Поднестровье и не позволяет согласиться с мнением Ю.Белоха о "бед-
-ости духовными силами понтийских колоний"41.

I Синицын М.С Раскопки городища возле с.Роксоланы Беляевского р-на Одес­

с о й обл. // М АСП. - 1966. - № 5. - С.51-52.
Головко И.Д. Эпиграфические находки // Там же. — С.77—87.
3 Мальцев М.М. Посвятительные граффити Никония // Археологические и архео-
-заоические исследования на территории Южной Украины. — Киев ; Одесса, 1976. —
- 177-182.
Загинайло А.Г. Розкопки Роксоланівського городища // Археологічні дослід-
ш»-ня на Україні 1969 р. - К., 1972. - С.198-199.
s Секерская Н.М. Помещение с культовыми предметами из Никония Ц М АСП. —
5 8 3 .-№ 2 . - С . 123-135.
6 Клейман И.Б. Статуэтки из Роксолан (Никония) // САИ . — 1970. — Вып. Г1-11.—
U 7 - 2 9 ; его же. Новые находки терракот в Никонии Ц Х К А А М . — М., 1976. —
*118-123.
7 Клейман И.Б. Терракоты. Роксоланское городище // МАСП. — 1966. — Вып. 5.—
-3 2 -е
Русявва А.С. Античные терракоты Северо-Западного Причерноморья (V I— I вв.
ас н.э.). — Киев, 1982. — С.66.
Денисова В.И. Короппастика Боспора. — Л ., 1981. — С.24.
10 Гайдукевич В.ф. Мирмекийские зольники-эсхары // КСИА АН СССР. — 1965.—
Г 103. -С .2 8 -3 7 .
II Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. — М., 1957. — С.34.
12 Денисова В.И. Указ. соч. — С.22.
13 Клейман И.Б. Новые находки терракот из Никония. — С.118— 119, рис. 1.
14 Русявва А.С. Указ. соч. — С.34.
15 Пврвдольскап А.А. Терракоты из кургана Большая Близница и гомеровский
-»мн Деметре// Т Г Э . — 1962. — № 7. — С.66, рис. 19.
16 Клейман И.Б. Терракоты. — С.93, рис. 2, 10.
17 Клейман И.Б. Новые находки терракот из Никония. — с. 120, рис. 3; Русяв­
ів А.С. Указ. соч. — С.49, рис. 15.
18 Русяева А.С. Указ. соч. — С.48.
19 Вгоопвег О. Excavation on the North slope at Acropolis. — Hesperia, 1933. — Vol.2.—
= 342
Ohnefa/sen-Richter M. Kypros die Bibel und Homer. — Berlin, 1893. - S.82.
21 Клейман И.Б. Терракоты. - C.98—99, рис. З, 16.
22 Кобылина М.М. Терракотовые статуэтки Северного Причерноморья // САИ. —
•Э70. - Вып. Г1-11. - С . 9 .
Вальдгауэр О.Ф. Античная скульптура. — П г„ 1924. — С.146.
24 Новосадский Н.И. Культ кабиров в древней Греции. — Варшава, 1891. — С.126,
•29.
25 Демина Н.А. Культ Артемиды— Агротеры в Аттике II Межвузовский научный
гборник. — Саратов, 1974. — Вып. 2. — С.32.
26 Christou А. Ponta Theron. Eine Untersuchung über Ursprung Erscheinungsformen und
Handlungen der Gestalt einer Gottheit. — Thessaloniki, 1968. — $.15.
Демина Н.А. Указ. соч. — C.37.
Клейман И.Б. Новые находки терракот из Никония. — С.119, рис. 2.
29 Силантьева П.Ф. Коринфские терракотовые статуэтки из Пантикапея // Т Г Э . —
•Э72,-№ 1 3 .- С . 4 4 ; Русяева А.С. Указ. соч. - С.112-113.
30 Новосадский Н.И. Указ соч.; Передольская А.А. Следы культа кабиров на Бе-
оезани // СГЭ. - 1960. - № 19. - С .2 3 -2 7 .
37
 33 Клейман И.Б. Терракоты. - С 5 6 —97, рис. 2, 12, 14.
32 Кобыпина М.М. Указ. соч. — С.13.
33 Руслвва А С Земледельческие культы в Ольвии догетского времени. — Киев.
1 9 7 9 ^- С.66-70.
34 Свкерский П.М. Застольная надпись из Никония // М АСП. — 1976. — № 8, -
С.215т-218.
Блаватский В.Д. История античной расписной керамики. — М., 1953. — С.10.
36 Штерн Э.Р. Рельефная ваза из Ольвии // И А К . — 1902. — Вып. 3. — С.93— 113.
37 1пдЫгал11 Р. РЦшге 01 уа$'| бПШ. — Р1е»1апа, 1833. — Р.88— 91, 1.244.
38 Лосев А.Ф. Указ. соч. — С.155.
33 Там же. — С.156.
40 Леей Е.И. Терракоты из Ольвии //САИ. — 1970. — Вып. Г1 -11. — С-35.
41 .Белох Ю. История Греции. — М., 1897. — Т.1 , № 13. — С.500.

С .И .А Н Д Р У Х ЗАХОРОНЕНИЯ ЗАЖИТОЧНЫХ
Е .Ф .С У Н И Ч У К СКИФОВ В НИЗОВЬЯХ ДУНАЯ

В последние годы сотрудники Измаильской археологической экспедиции ИА

АН УССР под руководством А.В.Гудковой, а также румынские археологи
обнаружили новые скифские памятники (отдельные курганы и могильники)
V — IV вв. до н.э.1, которые подтверждают сведения античных авторов о поли­
тической и этнической границе распространения скифских племен в У - 1 У вв.
до н.э. Открытие и изучение могильников и сезонных стойбищ дают возмож­
ность вклкнать Днестро-Дунайское междуречье в зону постоянного прожива­
ния скифов IV в. до н.э.2.
Исследованные погребальные комплексы представляют собой как оди­
ночные подкурганные захоронения, так и могильники, принадлежавшие ря­
довому населению Скифии. Однако некоторые из них содержали более бо­
гатый инвентарь.
Публикуемые нами комплексы также представляют собой захоронения
зажиточных скифов и интересны для изучения социального состава скиф­
ских племен Северо-Западного Причерноморья. Оба кургана не входили в
зону могильника, хотя по конструкции погребальных сооружений и терри­
ториальноблизки к скифскому могильнику Плавни 1.
Курган 11 располагался в 0,5 км к востоку от с.Нагорное и в 2 км к
западу от могильника Плавни 1 (рис. 1, 1). Его высота 0,6 м, диаметр коль­
цевого рва 24 м, ширина рва 0 ,6 -0 ,7 м, глубина от древней дневной поверх­
ности 1 м. В западной и восточной частях рва зафиксированы перемычки ши­
риной 1 м. В заполнении, у перемычек, найдены фрагменты гераклейских
амфор. Под насыпью обнаружены три погребения* и грабительский лаз, ко­
торый начинался в восточной части насыпи (рис. 1 , 3 ). Погребение 1 — впуск­
ное, позднекочевническое. Насыпь возведена над скифским погребением 2,
представлявшим собой прямоугольную в плане яму размером 3x1,65 м,
вытянутую по оси северо-запад — юго-восток. Глубина ямы от уровня древ-
38
-ей дневной поверхности 1,6 м. Выброс располагался двумя овалами на не-
«зтором удалении от длинных сторон ямы. Яма перекрывалась поперек
аесевянными плахами, следы их обнаружены с юго-западной стороны и на
«а-ериковом выбросе, для этого выброс был подрезан. С северо-восточной
— зроны могилы перекрытие не обнаружено из-за нарушения стенки граби-
•»•ьской ямой.
В заполнении могилы найдены две бусины (с розетковым орнаментом и
-тазчзтая), обломки изделий из железа, каменный растиральник, обломки
«сетей человека и кость крупного животного. На дне ямы обнаружены две
юлотые бляшки с изображением льва в профиль слева. Грива и передние
за-ы переданы схематично. Голова приподнята, пасть приоткрыта. Ухо от-
-= -у то назад и расположено параллельно глазу. Рельефно и реалистично пе­
редано туловище и задняя лапа зверя. Пах впалый, высоко подтянут к спине.
Хвост загнут над туловищем и закручен. По углам бляшек пробиты отвер-
с~ия для крепления к основе. Длина 5,1 см, ширина 3,3 см (рис. 2, / ). Изоб­
ражение хищника динамично, передние ноги вытянуты, задние согнуты в ко-
вечях. Линии тела льва подчеркнуты темно-красной краской, которой запол-
~яы углубленные ячейки бляшки. Бляшка изготовлена техникой штампа
• может быть отнесена к группе рельефных пластин-накладок для колчана,
•айденных в погребении рубежа V — IV вв. до н.э. в кургане 5 у с.Архангель­
ская Слобода на Херсонщине. Это погребение принадлежало, по мнению ис­
следователей, к числу богатых скифских погребений3. Хотя изображение
льва часто встречается в скифском искусстве, наши пластинки пока не нахо­
дят себе аналогий.
Погребение 3 — скифское, впускное. Обнаружено к юго-западу от основ­
ного погребения, впущено в материковый выброс. Яма в плане прямоуголь­
ной формы, размером 4,1х1,8 м, имела глубину 2,1 м от склона насыпи.
Длинной осью она ориентирована по направлению.северо-запад — юго-восток.
Короткие стенки ямы наклонны. Погребение ограблено. Непотревоженными
остались берцовые кости и часть бедренной, под которой выявлен тлен ка­
мышовой циновки. Судя по сохранившимся костям, погребенный лежал
аытянуто на спине, головой на северо-запад. В заполнении ямы найдены об-
»омки человеческих костей, дерева и циновки, а также днище серебряного
сосуда, три бусины, костяная подвеска, свинцовое и два глиняных пряслица,
четыре шаровидных камня, бронзовый и серебряный браслеты, серебряный
•ерстень, обломок костяной рукояти ножа и раковинка каури.
Некоторые находки обнаружены в придонной части могилы. Места их
обнаружения в определенной мере могут указывать на их первоначальное
размещение. Так, можно предположить, что две краснофигурные ойнохои,
*екиф и фрагмент лепной чашечки находились слева от грудной клетки
гогребенного. Чуть ниже обнаружены чернолаковые килик и миска. Рядом
с костями ног найдены чернолаковый канфар и лепная чашечка. Справа от
’-•огребенного находилась раздавленная амфора и бронзовый черпак-киаф.
На дне в районе черепа непотревоженными оказались два гончарных кувши-
-з: сероглиняный двуручный и красноглиняный одноручный. В северо-запад-
39
40
«см углу лежали плоская плита из песчаника, кости крупного животного и
я£.-омки изделий из железа. Ниже места находок кувшинов, там, где должна
«годиться грудная клетка погребенного, найдены чернолаковый скифос и
жзссыпь бус и бисера. В центральной части ямы обнаружен серебряный кув-
я /т. дно которого найдено в засыпке. Приводим детальное описание на-
шмкж.
Пекана чернолаковая, с горизонтальными, слегка приподнятыми ручка­
ми на которых расположены небольшие вертикальные выступы. С внешней
гтооны украшена пальметтами, вписанными в треугольники. Аттика, сере-
- третья четверть IV в. до н.э. (рис. 2,2 ) 4.
Миска чернолаковая на высоком поддоне с округлым и загнутым во-
»».тр ь венчиком. Покрыта густым лаком. На дне штампованный орнамент
■ виде ов и пальмет. Аттика, середина IV в. до н.э. (рис. 2,4 ) 5.
Две краснофигурные ойнохои с изображением трех мужских фигур.
1ае в длинных гиматиях, фигура в центре обнажена. В руках у двух мужчин
«=углые бубны. Внизу композицию ограничивает орнамент из двух горизон-
-альных линий с овами между ними. Вверху — орнамент в виде вертикаль-
« х толстых и тонких чередующихся линий. Датируются второй четвертью —
асединой IV в. до н.э. (рис. 2,4, 5 )6.
Арибаллический лекиф с пальметтой. По форме относится к середине
'• з. до н.э. (рис. 2 ,6 ) 7.
Канфар чернолаковый, приземистых пропорций, с профилированной
•юккой. Дно украшено штампованным орнаментом в виде крестообразно
мсяоложенных пальмет, обрамленных тремя рядами насечек, расположен-
« х по окружности. Аттика, середина — третья четверть IV в. до н.э.
дне. 3, / )8.
Килик чернолаковый, тюльпановидный, с округлым, отогнутым наружу
» ч и к о м . Ножка и ручка отбиты в древности. Лак густой, блестящий. Дно
-крашено кругом насечек. Аттика, середина IV в. до н.э. (рис. 3 , 2 ) 9.
Скифос чернолаковый, миниатюрный. По придонной части нанесен ор­
намент в виде тонких вертикальных и косых линий. Датируется последней
*е-вертью V в. до н.э. (рис. 3 , 3 ) 10.
Кувшин гончарный, сероглиняный, с петлевидными ручками, прикреп­
ленными горизонтально к верхней половине корпуса. По горловине лрохо-
две слегка выраженные в рельефе линии. Подобная керамика представ­
и т собой западнопонтийское производство и имеет широкое распростране-
-*е в греческих центрах Северо-Западного Причерноморья и у фракийского
-вселения (рис. 3 , 4 ) .
Кувшин гончарный, красноглиняный, одноручный. Горловина высокая
_*линдрическая, рельефная. Корпус округлый. Широко распространены сре-
1. 1 — общий план расположения курганов;
2 — план кургана 11 у с.Нагорное; 3 — план
кургана 23; 4 — план погребения 1 курга­
на 23; 5 — нож из кургана 23. а — Курга­
ны 11,23; б — могильник Плавни I.
41
42
я* керамических комплексов IV в. до н.э., в частности, в некрополе Апол-
жиии подобные сосуды найдены в погребениях второй половины IV в. до
«~з. (рис. 3 , 5 ) 11.
Две лепные чашечки, изготовленные из глины с примесью шамота, име-
с* широкие аналогии среди скифского материала12.
Амфора гераклейского производства. Ножка отсутствует. Датируется
ж единой — третьей четвертью IV в. до н.э. (рис. 3 , 6 ) 13.
Серебряный одноручный кувшин со слегка расширяющимся и отогну-
-» м наружу венчиком. По корпусу на всю высоту сосуд украшен рельефны­
ми удлиненными овами. По плечикам нанесен ряд округлых ов, украшен-
-«ьх насечками. На корпусе, в месте крепления ручки, изображены парные
-;.ю вки баранов, разделенные пальметкой. Место крепления ручки к вен-
%*су также оформлено в виде стилизованной пальметки. Высота сосуда
12 см, диаметр венчика 7,6 см, дна — 5,6 см.
По форме сосуд близок к серебряному сосуду из Буковцев14, датирую­
щемуся концом V — началом IV в. до н.э. Что касается изображения, то дан-
чый сюжетный мотив не нов для античных мастерских. Встречается он на
«амелиях греческих мастеров в скифских памятниках и во Фракии. Все
э-и датируются в основном IV в. до н.э. (рис. 4, 8) 15.
Бронзовый литой черпак-киаф с высокой массивной ручкой и неболь­
шой чашечкой. Ручка прямоугольная в сечении, конец ее загнут назад и
•эенчан головкой лебедя. Подобные изделия широко распространены среди
материала античного мира. Исследователи отмечают находки аналогичных
•«рпаков и в скифских погребениях, преимущественно богатых, и датируют
ах концом V — IV в. до н.э.16
Браслет бронзовый, литой, диаметр 6,5 см, округлый в сечении, концы
зяегка расклепаны и оформлены в виде головок змеи. Относится ко вто­
рому типу, по В.Г.Петренко, и датируется IV — III вв. до н.э. (рис. 4, 3 ) 17.
Браслет серебряный, витой, диаметр 7 см. Концы браслета заходят друг
за друга, один из них загнут. Диаметр 0,8 см. Относится к 16-му типу по
г.Г.Петренко и датируется IV — III вв. до н.э. (рис. 4 , 4 ) 18.
Перстень серебряный литой, передняя часть оформлена в виде овально-
"О щитка. Появление подобных изделий относится к V в. до н.э., но в боль­
шем количестве они встречаются в IV— III вв. до н.э. (рис. 4, 5 ) 19.
Бусы представлены цветным мелким бисером, крупными бусинами с
гестонным орнаментом, усеченно-биконическими и глазчатыми. Многочис­
ленные аналогии им имеются в античных и скифских памятниках IV в. до
*_э. (рис. 4, 11) .
Два глиняных биконических пряслица высотой 3 и 3,5 см, диаметр ос-
-ования 1,5 см (рис. 4, 9 ).
Свинцовое полусферическое пряслице. Диаметр основания 2 см, высота
19 см (рис. 4, 7) .

4. Предметы из погребения 3 кургана 11.

43
 Костяная подвеска округлой формы. Диаметр 1,8 см (рис. 4 ,2 ).
Примечательная также находка в погребении плоской песчаниковой пли­
ты размером 40x28 см. Поверхность плиты заглажена. Аналогичные плиты у
головы погребенного найдены и на могильнике Плавни I, и на других иссле­
дованных нами могильниках. Обычно на таких плитах размещались сосуды,
чаще — лепные. На могильнике Кугурлуй в двух случаях на плитах были най­
дены лепные курильницы с округлыми, хорошо заглаженными камешками
внутри. В другом случае роль таких камешков выполняли обломки ручки
амфоры, тоже обработанные20. Все камешки и фрагменты амфоры обожже­
ны. В могильнике Плавни I обнаружена песчаниковая плита со следами крас­
ной охры в виде округлого пятна.
Погребальный столик, курильница, расположенное рядом блюдо с жерт­
венной пищей и ножом — атрибуты погребального ритуала, который имеет
место в могильниках на рассматриваемой территории, а также в Румынии11.
Курган 23 располагался в 5 км восточнее с.Нагорное и в 1 км к северу
от скифского могильника Плавки I. Высота насыпи кургана 0,3 м. Курган
окружен рвом, диаметр которого 16,5 км, глубина от погребенного черно­
зема 0,7 м, в восточной части — перемычка шириной 0,2 м. Под насыпью
обнаружены два погребения, одно впускное, сарматское, погребение 2 —
скифское (рис. 1, 3, 4) . Погребение представляло собой прямоугольную в
плане яму размером 2,7x1,7 м, глубиной 1,8 м. Заполнение состояло из сме­
си чернозема и материковой глины. Погребенный лежал в центре камеры,
ближе к ее западному борту, на спине, головой на запад. Справа у борта ямы
найдена часть скелета крупного животного. Среди костей обнаружен желез­
ный нож с костяной рукояткой. Рядом находился чешуйчатый лекиф, лепной
сосуд на высокой ножке, обломки бронзового зеркала.
Лекиф с чешуйчатым орнаментом. По форме относится к арибалло-ле-
кифам середины IV в. до н.э. Аналогичные сосуды в Ольвии датируются вто-
рой-третей четвертью IV в. до н.э., однако на них обычный орнамент, сетча­
тый с белыми точками (рис. 3 , 8 ) 11.
Лепная миска-плошка на высокой ножке. Изготовлена из глины с при-
местью шамота, цвет темно-серый, слегка заглажена. Высота 11 см, диаметр
венчика 14 см, диаметр дна 8,8 см, высота ножки 4 см. Сосуд имеет широ­
кие аналогии в скифских погребальных комплексах Северного Причерно­
морья (рис. 3, б ) .
Нож с. горбатой спинкой, выделенным черенком и костяной рукоятью,
которая составлена из двух пластин, соединенных заклепками (рис. 4, 12).
Зеркало, форма которого не восстанавливается.
Публикуемые погребения по набору инвентаря датируются серединой
IV в. до н.э. Одновременность и однотипность погребальных сооружений да­
ет нам возможность отнести эти погребения к этнически цельной группе мо­
гильника Плавни 1. Отличие состоит лишь в богатстве погребального инвен­
таря, а также в размерах погребальных сооружений. Интерес вызывает и
обособленное расположение описываемых памятников по отношению к мо-
44
та ль н и к у . Б огаты й инвентарь сви детельствует о наличии зажиточной п р о сло й ­
ки в рядовом с к и ф с к о м общ естве. Наличие в погребениях больш ого к о л и ­
чества привозны х изделий предполагает тесные то р го в ы е ко н та кты ск и ф о в
: западнопонтийским и городам и и Ф ракией. Подтверж дением этом у я в л я ­
е тся и находки и стр и й ск и х м онет в погребениях с к и ф с к и х м о ги ль н и ко в
".тавни I и Де р б е нт23.
П у б ли к а ц и я погребений, отнесенны х нами к гр уп п е зажиточных с к и ф о в ,
s дальнейшем б у д е т использована при характеристике и социальной р е к о н ­
струкции состава с к и ф с к о го населения ниж недунайской гр уппы па м ятн ико в
конца V — IV в. д о н.э.

1 Гудковв А.В. Исследование в Нижнем Подунввье Ц АО 1981 г. — М., 1982. —

С-255; Суничук Е.Ф., Фокеее М.М. Скифский могильник Плавни I в низовьях Дунае //
*иний железный век Северо-Западного Причерноморье. — Киев, 1984. — С.103— 120;
Гудкова А.В., Тощее Г.Н ., Фокеее М.М., Суничук Е.Ф. Отчет о работе Измаильской A3
■А АН УССР в 1933 г. // Архив ОАМ. - 1984, № 84339. - С. 1 0 -1 8 ; Гудкове А.В.,
Тощее Г.Н ., Фокеее М.М., Андрух С.И. Отчет о работе Измаильской новостроечной
A3 ИА АН УССР в 1984 г. И Там же. — № 88403. — С.2—6, 1 8 -3 1 ,6 6 -1 0 7 ; Гудкове А.В.,
Суничук Е.Ф. Отчет о работе Орловского курганного отряде Буджакской археологи­
ческой экспедиции ОАМ в 1984 г. И Там ж%, — № 88409. — С.1— 114; Sfrfxi V. Cftnpia
SrJiiei fn secolele Y — III f.e.n. Descoperire arheologice fi interpretâri istorice //SC1V. — 1983.—
*ol. 34, N 1. — P.11— 41; Hartuche N .A ., Anastasiu G. Brâilita. — Brâila : Muzeul BrSilei,
Sjcurefti, 1968. — P.52— 57.
2 Лесков О. Скарби курган is Херсонщини. - К., 1974. - С.73— 74, рис. 5 5 -5 8 .
Ильинская В.А., Тереножкин А . И. Скифие V II— IV вв. до н.э. — Киев, 1983. —
С.161
Иванов Т. Антична керамика от некрополе не Аполлония // Аполлония. —
София. - С.144, № 254, 257.
5 Тем же. - Тип III, № 542 а, табл. 116. -С .2 1 7 .
6 Тем же. -В а р и а н т À, N" 277. - С . 1 51.
2 Там же. — Вариант 3, табп. 50, 1 132, — С.116.
Там же. — Вариант А . табл. 104, № 460.
Рубан В.В. Из истории приопьвийских поселений правобережья Бугского лимана
IV—111 вв. до н.э. // Археологические исследования Северо-Западного Причерноморья. —
Киев 1978. - С .7 2 -7 3 , 76.
10 Sparkes В., Talcott Z. Black and Plain Pottery of the 6th, 5th, 4th Centuries B.C. //
T h e Athenian Agora. - 1970. - P.247-258, N 320, 322,
12 Иванов T. Указ. соч. - Тип IV, - C.162, № 328.
Гаврилюк Н.О. Керам!ка степоеих ск1фських поховань IV — III ст. до к.е. //
АрхеолоПя. — 1980. — Вип. 34. — С.20.
Врашинский И.Б. Греческий керамический импорт не Нижнем Дону в V — III вв,
до н.э. - Л ., 1980. -С . 3 8 -4 4 .
Валкое Ие., Данов Хр. Археологически вести. — ИДИ. — 1963. — Т.12, № 2. —
С.436.
13 Мвнцевич А .П . Ритон Тапаевского кургана // История и археология Древнего
Крым?. - Киев, 1957. - С. 166— 167.
Мелюкова А .И . Поселение и могильник скифского времени у с.Николаавке. —
М„ 1975. -С .1 6 8 -1 6 9 .
Петренко В.Г. Украшения Скифия I V — III es. до н.э. // С Д И . — 1978.— Д4— 5,
табл. 39.
18 Те м ж е .-С .1 2 -1 6 , табл.43.

45
 19 Тем же. — С .62, табл. 5 2 ,8.
10 Гудкова А.В., Суничук Е.Ф. Указ. соч. - С .18.
21 З/гЬи V. С А р із Вг£іІеі*п ї є с о і е і є V — I I I I V п. — Р.25, 36,
23 Козуб Ю.І. Некрополь Ольвіі' V — IV ст. до н.е. - К., 1974. — С.100— 101, рис. 47,
4,5.
Суничук Е.Ф., Фоквев М.М. У+саэ, соч. — С.112, рис. 2, 23; Гудкова А .В ., Суни-
чук Е.Ф. Указ, соч. — С.48.

И .Б .К Л Е Й М А Н ИЗОБРАЖЕНИЕ ВОИНА
НА ФРАГМЕНТЕ РЕЛЬЕФА
ИЗ ТИРЫ

В 1983 г. из кладки южной стены дома IV — западной ее части в помещении

№ 431 — был извлечен небольшой фрагмент мраморной плиты с изображе­
нием в рельефе стоящего воина в полном вооружении тяжелой пехоты эл­
линистическо-римского времени (рис. 1). Высота обломка 19 см, ширина
16 и толщина 3 см. Глубина рельефа до 2 см. Мрамор на сколах белый, круп­
нозернистый, на поверхности латинизированный, желтоватый. По сохранив­
шейся верхней правой кромке плиты можно судить о том, что фрагмент яв­
ляется правым верхним углом стелы, вероятнее всего служившей надгроби­
ем, но возможно, и посвящением. Сохранность находки неудовлетворитель­
ная: правый верхний угол отбит и утрачен, поверхность сильно потерта и
сглажена, повреждены мелкими сбоями и потому нечетко просматриваются
детали лица и шлема воина. Однако почти вся его фигура хорошо обозри­
ма - нижняя граница слома проходит несколько выше ступней, так что низ
поножей и ног оказался утраченным. Верх плиты завершался небольшим
прямоугольным карнизиком шириной 1,5— 2 см. Исполнение рельефа реме­
сленное — типичное для памятников этого рода. Памятник передан на хране­
ние в Одесский археологический музей АН УССР (ОАМ , инв. № 88 922}.
Если изображения воинов и вооружения на рельефах Боспора широко
известны1, то в Тире среди памятников этого рода, выполненных в античных
традициях, подобный сюжет встречен впервые*. Материал, из которого сра­
ботана стела, уникальность ее сюжета для Тиры, характер и стиль изображе­
ния указывают на то, что перед нами предмет привозной. Также трудно най­
ти аналогии среди опубликованной скульптуры Ольвии и Херсонеса.
Редкий для Тиры и всего Северо-Западного Причерноморья сюжет релье­
фа и общая эллинистическо-римская манера, в которой он исполнен, даже
при твердой датировке строительства дома IV концом I в. н.э.3, вызвали
затруднения в определении времени его изготовления и использования по
назначению, а также происхожденип памятника, путей и причин его переме­
щения в Тиру. В этой связи следует подробнее остановиться на занимающей
все поле фрагмента, вероятно, главной фигуре изображенного на рельефе
воина и его вооружении.

* За исключением скульптуры, изображающей в варварском стиле воина или мест­

ное божество2.
46

I
 Воин на стеле расположен фронтально и обращен к зрителю; он стоит,
свободно опираясь на правую и несколько отставив в сторону левую ногу,
высоко, на уровне верха головы, держась согнутой в локте правой рукой за
верх отставленного вправо копья; левой рукой, не видимой зрителю, он при­
держивает у левого бока высокий овальный кельтский щит4. На голове вои-
различим куполовидный шлем с отогнутым наружу краем; корпус его
-докрывает одетый на рубаху-тунику с короткими рукавами панцирь, пе­
ретянутый выше пояса перевязью с расходящимися от узла вниз концами,
детали панциря хорошо просматриваются. Нижний край туники не дости-
чет колен, ниже которых обозначены верхние округлые" края поножей.
Если форма и детали изображенного защитного доспеха не столь инди­
видуальны, чтобы указать на время и происхождение рельефа, обычны для
хтичного мира эллинистическо-римского времени, то щит, характерной
<ельто-галатской формы и конструкции, дает более определенный материал
для выводов. Щит изображенного во весь рост воина имеет форму вытяну-
*ого овала, одним краем возвышаясь над уровнем его плеча, при этом ниж-
-ий край щита достигал середины голени. На обращенной к зрителю лице­
вой стороне щита, посредине его, проходит продольное вертикальное ребро,
имеющее в средней своей части умбоновидное сильно вытянутое овальное
утолщение. Валик по краю, характерный для гэльских щитов, не обозначен.
Поверхность гладкая со скатом от выпуклого ребра к продольным краям.
Хорошо известная под греческим наименованием тюреос {dvpeos), эта фор­
ма и конструкция защитного вооружения, как известно, начиная с эллинис-
-ического времени от кельтов-галатов получила распространение в различ­
ных частях античного мира5. Ряд публикаций подлинных кельтских
дитов и памятников искусства, на которых они изображены, подтверж­
дает это.
В Северном Причерноморье ранее всего щиты галатского типа появи­
лись на Боспоре и получили широкое распространение, судя по многочис­
ленным изображениям на надгробиях и других памятниках, со второй поло­
вины III в. до н.э. Происхождению, времени бытования и эволюции этого
важнейшего элемента вооружения боспорской армии посвящены многие
заботы6. В одной из них, исследуя найденное у Ахтанизовского лимана на
Таманском полуострове надгробие воина с овальным щитом, имеющим вер­
тикальное продольное ребро, В.П.Толстиков проследил изменения в кон­
струкции щита указанного типа с конца III в. до н.э. до первых веков н.э.
(рис. 2 ) 7. При этом на материале опубликованных надгробий и терракото­
вых статуэток с изображением воинов с овальными щитами типа тюреос
было показано, что со второй половины I в. до н.э. происходят коренные
изменения конструкции и совершенствование формы щита галло-галатско-
го типа. Внешне это выразилось в том, что вместо вертикального ребра с
овальным утолщением в центре щит снабжается, как правило, круглым ум-
боном (на Боспоре часто железным), несколько уменьшается его размер
и часто выпрямляются нижняя и боковые стороны.
Поскольку’ совершенствование оружия для всех времен — наиболее ди-
47
Рис. 2. Схема изменений конструкции щита на Бос
поре (по В. П.Толсти кову)

48
Іиииичная отрасль производства, то и модификация гэльского щита, связан­
ная с улучшением его боевых качеств, вряд ли ограничивалась территорией
Боспора или более широкого района Северного Причерноморья. Поэтому
■редложенная В.П.Толстиковым хронологическая схема, по-видимому, в
общих чартах может быть применима для определения времени изготовле-
м я рельефа, обломок которого попал в I в. н.э. в кладку тирасского дома.
В этом типологическом ряду щит на публикуемом рельефе может быть по­
мещен среди позднеэллинистических вариантов с вертикальным ребром,
вею щим чечевицевидное умбонное утолщение в центре. При этом щит на
■амятнике из Тиры и позднеэллинистические щиты ти полог ичес к о-хроч оло­
гической схемы полностью идентичны.
В связи с изменением тактики ведения боя тюреос такого же типа полу-
м«л широкое распространение в армиях античных государств и соприкасаю­
щихся с ними народов позднеэллинистического времени8. Та к, точно такой
хе щит и другие детали вооружения и общего облика воина представлены на
римском памятнике республиканского периода — известном алтаре Домиция
Энобарба, который датируется концом II— I в. до н.э.9. В одном случае оваль­
ный щит имеет вертикальное ребро без утолщения в центре, как на щите
■адгробия из района Ахт анизове к ого лимана, в другом — доспехи и одежда
тонна, а главное щит полностью совпадают с изображенными на рельефе
в Тиры.
| Размышляя о времени изготовления и назначения стелы, пытаясь уяс-
шггь, являлась ли она надгробием воина или вотивом, нельзя не обратить
внимание на то, что крупный план и четкое изображение деталей обращенно­
го к зрителю щита указывают на композиционную и смысловую значимость
этой детали вооружения в сюжете сцены. Вместе с тем ощущается, что изоб­
ражение предполагает по крайней мере еще одну фигуру в левой части плиты,
■ тогда, судя по масштабу фигур, ее размер в ширину должен был быть не
менее 0,30 м, а скорее всего, и более, в высоту — до 0,35 м. Это возможные
минимальные ее размеры. Надпись могла быть помещена внизу. Несомненно
ш то, что на рельефе передано конкретное вооружение своего времени, а не
абстрактный символ доблести изображенного, трофей или оружие предков,
как на памятниках, относящихся к первым векам нашей эры. К последним
относятся рельефы, имеющие изображение кельто-галатских щитов из антич­
ных центров Северо-Западного Причерноморья. Так, в паноплии на надгро­
бии первого архонта Херсонеса Газурия, отнесенного исследователями к
Н І вв. н.э.10, изображен щит точно такого же типа и конструкции, как на
тирасском рельефе. Если согласится с тем, что двухъярусное надгробие
Стратона11, датированное также II в. н.э., происходит из Ольвии, то не безын­
тересно в данном случае обратить внимание на то, что в нижнем ярусе над
возлежащим на ложе Стратоном помещен небольшой овальный щит с про­
дольным вертикальным ребром и овальным же утолщением в центре (рис.З).
Однако размер щита относительно фигур и его место на рельефе могут ука­
зывать на второстепенное значение этой детали в самом сюжете сцен надгро­
49
бия. Нужно думать, что в первые века нашей эры в вооружении воинов ан­
тичных центров всего Причерноморья, в том числе Ольвии и Херсонеса, бы­
ла произведена такая же модернизация, какую удалось проследить при изу­
чении эволюции щитов на Боспоре. Вряд ли на вооружении сохранились щи­
ты такой архаической конструкции, какие изображены на двух приведен­
ных памятниках, где они, скорее всего, не передают военных реалий, а сим­
волизируют доблесть почитаемых умерших. По замечанию В.И.Пругло, вы­
делившей группу боспорских терракотовых статуэток позднеэллинистичес­
кого времени с изображением кельтского щита (рис. 4 ), более поздние тер­
ракоты повторяют это изображение как этнический атрибут кельтов-гала-
тов13. Статуэтки же Эрота-Аттиса с таким же щитом, возможно, намекают на
малоазийских галатов, от которых тюреос и был воспринят на вооружение
боспорцами.
На памятниках первых веков нашей эры — рельефах и изображениях
римских и современных им войск, — как правило, передано подлинное во­
оружение своего времени, в том числе и сохранившийся на вооружении тя­
желой пехоты щит овальной формы. Однако конструкция его, по-видимому,
изменилась — отсутствует вертикальное ребро с утолщением в центре, кото­
рое заменяет круглый умбон. Подобные щиты изображены на арке Септимия
Севера в Риме13, на множестве римских провинциальных памятников14, на
боспорских надгробиях15. Дальнейшее приспособление формы и конструк­
ции щита пехотинца к тактике боевых действий и вооружению сражающих­
ся приводит к появлению и широкому внедрению римского скутума в комп­
лекс защитного вооружения.
Изложенное позволяет прийти к выводу, что публикуемый обломок
разбитого на части рельефа с сохранившимся изображением воина с галло­
галатск им щитом, попавший в последней трети I в. н.э. как строительный
материал в кладку стены, относится к предшествующей эпохе, удаленной
более чем на столетие от времени постройки дома. Приходится пересмотреть
первоначальные определения, согласно которым на стеле изображен римский
воин, а время ее бытования приближено ко времени использования в по­
стройке14. Очевидно, для строивших дом в I в. н.э. значение содержания
изображения, его смысл, было утрачено. Вместе с тем слишком большое
удаление по времени от поступления еще целого рельефа в Тиру до его
вторичного использования (закладки обломка в стену) вряд ли возможно
из здравого смысла.
Приведенная аргументация при учете формы умбонного утолщения
щита на рельефе, встречаемого преимущественно на изображениях в памят­
никах II— ] вв. до н.э., позволяет предложить датировку периода изготовле­
ния и бытования рельефа из Тиры этим же временем, то есть концом II —
первой половиной I в. до н.э.17.
Напомним, что публикуемый памятник, будучи единичным для Тиры
привозным предметом, ни в коей степени в настоящее время не может ха­
рактеризовать ни местный стиль исполнения художественно-ремесленных
произведений этого рода, ни вооружение и доспехи воинов г ор ода-г ос удар -
50
гтва, в котором он был найден. Бесспорно и то, что он изготовлен в мастер­
ских крупного античного центра, взаимоотношения с которым Тиры, по-ви-
лимому, не ограничивались экономическими контактами. В тож е время чет­
ко зафиксированные торговые связи Тиры с малоазийскими и южнопричер-
■юморскими эллинистическими центрами, подтверждающиеся поступлением
эттуда художественной посуды, поздние варианты которой заходят в I в. до
-.з .18, монет южнопонтийских городов19 и других предметов, делают веро­
ятным такое же происхождение публикуемого памятника. We исключено и
-о, что рельеф с изображением воина с галатским щитом каким-то образом
-опал в Тиру в период событий, связанных с войнами понтийского царя Мит-
смдата Евпатора с Римом, и является свидетельством влияния этих событий
-а ее судьбы. Во всяком случае в связи с распространением на Боспоре изоб­
ражений воинов с кельтскими щитами, относящихся ко 11— 1 вв. до н.э.,
«следователями были высказаны предположения о связи их с пребыванием
-
*эм наемников понтииского царя 20 .
Регулярные контакты Тиры с Понтийским царством и его союзниками
• высказанные уже давно предположения о вхождении города в сферу влия-
-ия державы Митридата21 позволяют соотнести публикуемый памятник
г изображением воина со щитом галатского типа и сведениями о галатах-
-земниках в войсках Митридата. И все же отсутствие прямых аналогий рель­
ефу среди материалов из ближайших к Тире центров Северо-Западного При­
черноморья заставляет ограничиться исключительно гипотетической формой
-оедположения о происхождении публикуемой стелы.1 6
*
2

1 Kieseritzky G.. Watzinger С. Griechische Grabreliefs aus Sudrusland. — Berlin, 1909. —

* 249, 269, 407, 449, 450, 529, 593, 594, 599, 600, 613, 690. Марти Ю.Ю. Новые эпигра-
»•ческие памятники Боспора // Из истории Боспора. — М.; Л ., 1934. — С.86, рис. 22.
И ГА И М К ; Вы п . 104); Чуистова Л .И. Надгробия рубежа н.э. из Керчи // КСИА АН
•ССР. — 1960. — Вып. 10. — С.84—90; Сокопьский Н.И. Новые памятники синдской
скульптуры // КСИА АН СССР. - 1965. - Вып. 100. - С.92, рис. 35.
Фурманская А.И. Новые памятники скульптуры из Тиры // КСИ А АН УССР. —
*360. - 8ып. 10. - С.82, рис. 4 -6 .
2 Клейман И.Б. Раскопки в Тире // АО 1982 г. — М„ 1984. — С .267.
О кельтских щитах см. і Couissin P. Les armes gauloises figurées sur les monuments
F^cs. étrusques et romaines // RA. — 1927. — T . 25. — P.304— 327, fig. 61: Kimmig W. Ein
<»'tenschild aus Ägypten // Germania. — 1940. — T. 24, N 2. — S.106 Taf. 23. Sovori H. The
_» Téne shield in Wales // Celtic Art in Ancient Europe. Feive Protohistoric Centuries. —
_ondon ; New York. — 1963. — P. 185— 195, Fig. t.; Пругло В.И. Позднеэллинистические
іослорские терракоты, изображающие воинов // Культура античного мира. — М., 1966.—
2-205. - 213; Филип Ян. Кельтская цивилизация и ее наследив. — Прага, 1961. — С.101,
-абл. 19.
Launey М. Recherches sur les armes hellénistiques // Bibliothèque des Ecoles françaises
У Athènes et de Rome. — 1950. - Vol. 2. — P.490-534.
6 Сокольский Н.И. О боспорских Щитах И КСИИМК. - 1955. - Вып. 58. - С .1 4 -
ГЕ; Пругло В.И. Указ. соч. — С.205—213; Толстиков В.П. Надгробие воина с Ахтани-
хвского лимана II ВДИ. - 1976. - № 1. - С.80—90.
2 Толстиков В.П. Указ. соч. — С .8 5 -8 8 , рис. 3.
Сокольский Н.И. Указ. соч. — С.23; Пругло В.И. Позднеэллинистические бос-
тсоские терракоты.,. — С.207.

51
 9 Fellettî Maj B.M. La Tradizione Italica neM'arte Romana // Roma, 1977. — N 1. —
Tav. X X III, -fig. 60a, Ь, с. - P.175.
1 Античная скульптура Херсонеса. — Киев, 1976. — Кат. № 316, рис. 133; IPE. - I 2 ,
NP471
Одесский археологический музей АН УССР. — Киев, 1983. — № 99; 30 О ИД. —
1844. — т. 1. — С.636; IPE. — I 2, N“ 229; Kieseritzky G., Watzinqer G. Griechische grabre-
liefs N 688.
Пругпо В.И. Позднеэллинистические боспорские терракоты... — С.207—208.
Reinach S. Repertoire de reliefs Grecs et Romains. — Paris, 1909. — 2. — P.266—267.
Nagy T. Taile de Pierre et sculpture a Aquincum // Budapest regisegei. — Budapest,
1971. - 2 2 . -S .1 5 7 , fig. 7.
15 Kieseritzky G„ Watzinger C. Griechische grabreiiefs ..., N 529, 613, 690, 724; Мар­
ти Ю.Ю. Новые эпиграфические памятники ... — С.86— 87; Чуистова Л .И . Надгробия ру­
бежа н.э. — С.84—85, рис. 1.
“ Клейман И.Б . Раскопки в Тире // АО 1983 г. - М „ 1985. - С .282—283, рис. 1.
Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира. — Киев, 1985. — С.79;
Рис. 27. — С .105,
Самойлова Т.Л. Рельефная керамика эллинистического времени из раскопок
Тиры // Северное Причерноморье (Материалы по археологии). — Киев, 1984. — С.120,
123-125.
1 Карышковский ГКО., Коииееский А .С. Античные монеты из раскопок Тиры //
Античная Тира и средневековый Белгород. — Киев, 1979. — С.82.
Пругпо В.И. Позднеэллинистические боспорские ... — С.210.
1 Шалое Д . Б. Тира и Митридат Евпатор П ВДИ. — 1962. — № 2. — С.95— 102.

П . О .К А Р Ы Ш К О В С К И Й ПОСВЯТИТЕЛЬНАЯ НАДПИСЬ
РИМСКИХ ВРАЧЕЙ ИЗ ТИРЫ

В 1982 г. белгород-днестровский краевед В.П.Пушкарев передал в Одесский

археологический музей пять обломков мраморной плиты с латинской над­
писью. Они были найдены осенью предыдущего года при земляных работах
у пересечения улиц Ушакова и Попова, в нескольких десятках метров от
Центрального раскопа.
При объединении обломков восстанавливается плита почти прямоуголь­
ной формы, левый край которой с начальными частями строк утрачен (рису­
нок). Высота плиты, изготовленной из плотного серого мрамора, составляет
31,5 см, наибольшая ширина (на уровне предпоследней строки семистрочной
надписи) 24,3 см, толщина у верхнего края 6,5 см, у нижнего — 6 см. Над­
пись нанесена на отшлифованную поверхность мрамора без линеек; над пер­
вой строкой помещен несложный орнамент — листик в углу и цепочка гори­
зонтально расположенных волют, напоминающих по форме букву 8. При пе­
реходе от верхних строк текста к нижним буквы уменьшаются: в первой
строке их высота 3,7—3,6 см, во второй и третьей — 3,3— 3,2 см, в четвертой —
2 ,8 -2 ,7 см, в пятой - 2,6— 2,5 см, в двух последних строках - 2 ,4 -2 ,3 см.
Буквы надписи вырезаны уверенно и аккуратно, для многих из них харак­
терны удлиненные по вертикали пропорции, концы линий в большинстве
случаев апицированы. Перекладина буквы А прямая; Е, Г, Н, I-, Т заужены; |
52
шцхжая М имеет слегка наклонные наружные мачты, средняя ее часть опу-
j w a до основания строки; верхняя часть R не замкнута; правая половина
S удалена от левой вертикальной мачты. Все слова и сокращения слов разде-
аыы крупными точками, помещенными на половине высоты строки. Лигату­
ры отсутствуют, но I в конце первой и А в конце пятой строки уменьшены,
•фичем I вдвинута вовнутрь предшествующей буквы G (см. рисунок). Все
особенности описанного штрифта позволяют видеть в нем одну из разновид­
ностей римского актуарного письма1 и дают основание отнести публикуе­
мую надпись ко времени Коммода и первых Северов или в более узких пре­
делах — к концу ll-началу III в. н.э.
Хотя абсолютно достоверное дополнение всех утерянных частей доку­
мента вызывает некоторые трудности (в трех случаях в лакунах оказались
личные имена), содержание его не вызывает сомнений; перед нами посвяще-
■ые римских военных врачей небесным покровителям их профессии — Ас-
клепию и Гигиее. Подобные посвятительные надписи не редки среди эпигра­
фических документов Дунайских провинций1. Текст читается следующим
эбразом:
ID(eo) A]sclepio et Hygj (ae)
[pro] successu{s}M (arci) Ata-
ie.g.li P] lac id [ і (centurion is) ] jeg(ionis) Tlta i(îcae ) L(ucius) Pa-
[e .g .p iri]u s О lymph і eus me-
[dic]us vexil dation is) et M (arcus) Seius Ga-
[e.g. rgil] jus medicus duplicar (ius)
[clas]sis Fl(aviae) Moes(icae) v(otu m ) s(olverunt) I(ibsntes) m (e rito ).
Прежде чем привести перевод документа и объяснить его значение, не­
обходимо отметить, что предложенная реконструкция опирается на пред-
гтавляющееся несомненным дополнение слова me [die] us при переходе от
четвертой к пятой строке. Это подтверждается и столь же несомненным вос­
становлением слова [etas] sis в начале седьмой строки, Термин duplicar ius
(военнослужащий, находящийся на двойном должностном окладе) в конце
шестой строки дан в сокращении, как это было принято в лапидарных над-
•мсях3, а знак словоразделения (то есть точка) в конце строки обычно опус­
кался4. В таком случае посвящение открывалось аббревиатурой слова сНео).
Отсюда следует, что орнамент в верхней части плиты не был строго симмет­
ричным — помещая в левом верхнем углу листик и еще одну малую волюту
(см. рисунок), можно было бы, правда, читать в начале первой строки deo
без сокращения, но при такой ширине плиты возникли бы непреодолимые
трудности при реконструкции пятой и седьмой строк.
Наиболее трудным оказывается дополнение второй строки. Перед аббре­
виатурой praenominis и начальными слогами nominis на камне читается
SUCCESSUS (первая буква повреждена, но восстановление ее несомненно),
то есть "успех, удача". Было бы естественно, «сходя из всего ^одержания
надписи, читать "за успех (удачу) такого-то", но употребляемый в аналогич­
ных формулировках предлог pro требует творительного падежа. Поэтому
приходится допускать, что последняя буква в слове saccess us вырезана оши­
S3
бочно, или предполагать (что менее вероятно) ошибочное употребление фор­
мы множественного числа в винительном падеже вместо творительного.
На возможность той или другой ошибки косвенно указывает и написание
имени Олимпик — Olymphicus вместо Olympicus.
Что касается третьей строки, то в ней должно было находиться указание
на должностной ранг чествуемого принципала. Вряд ли приходится сомне­
ваться, что в лакуне находилось обычно сокращение слова centurio5.
Здесь уместно добавить, что, поскольку упоминаемые в надписи персо­
нажи неизвестны по другим источникам, их личные имена могут быть допол­
нены самым-раз личным образом, так что приводимые в тексте (и в перево­
де) формы даются условно. Исключением является, быть может, лишь
cognomen чествуемого центуриона — Плакид (Placidus — "спокойный, смир­
ный, ти хий "); во всяком случае, носитель такого имени упоминается Фла­
вием Иосифом6.
Со всеми указанными оговорками надпись переводится так: "Б о гу Ас-
клелию и Гигиее за успех (успехи?) Марка Атала Плакийа, центуриона Пер­
вого Италийского легиона, Луций Па(?пир?)ий Олимпик, врач вексилла-
тиона, и Марк Сей Г а (?ргил?) ий, врач с двойным окладом Флавиева Мезий-
ского флота, исполнили обет охотно и достойно".
Публикуемый документ имеет существенное значение не только для
истории тирасского гарнизона, но и для изучения организации римских во­
оруженных сил Нижнедунайского лимеса. Им твердо устанавливается, что
Тира была одним из опорных пунктов мезийского флота, созданного при
Веспасиане и несшего службу в устьях Дуная7 и у берегов Крыма8; ранее
это можно было только предполегать. Надпись делает известным еще одно­
го начальника римского гарнизона Тиры, которым был центурион Первого
Италийского легиона. Это подтверждает установленную выше дату надписи,
поскольку другие эпиграфические документы свидетельствуют, что в первой
четверти И в. н.э. эту должность занимали центурионы Пятого Македонского
легиона9 и лишь после того, как этот легион покинул Нижнюю Мезию (то
есть после 166 г. н.э.)10, ее стали занимать, как это позволяют установить
клейма на кровельных черепицах11, их коллеги из Итапийского легиона.
Рассматриваемая надпись представляет интерес и для изучения постанов­
ки медицинской службы в древнем мире. Если в греческих городах в период
их независимости врачи были по большей части'выходцами из зажиточных
граждан и их, говоря вообще, ценили и нередко награждали, то в римском
обществе врачебное дело стало профессией вольноотпущенников, по пре­
имуществу из греческих рабов12. Соответственно этому и военные врачи
(medici ordinärj 1), которые получили правильную организацию в ходе пре­
образования римской армии при Августе13, находились на положении рядо­
вых легионариев; немногим отличались от них и врачи легионов, когорт и
вспомогательных отрядов14. В отличие от них врачи, обслуживавшие экипа­
жи военных кораблей, находились на двойном окладе15; привилегирован­
ным положением пользовались и врачи преторианских когорт16. К принци-
54
талам причислялись также valetudinarii — смотрители военных лазаретов17.
Такие лазареты были во всех главных пунктах расположения войск — они
хорошо известны, к примеру, в лагерях на Дунайском и Рейнском лимесе18.
Неизвестно, были ли в Тире в первых веках нашей эры городские врачи,
которых мы встречаем в других городах Нижней Мезии1*, но и публикуемая
20
надпись, и одна из ранее известных дают возможность утверждать, что во
II в. н.з. здесь находился гарнизонный врач, существовал лазарет и, кроме
того, был особый врач для обслуживания моряков и классиариев (морских
пехотинцев). Не лишено значения, что medicus duplicarius classis Flaviae
Voesicae и valetudinarius носят римские имена, тогда как medicus vexil-
iationis имеет, греческий cognomen — Олимпик; это дает некоторое основа­
ние подозревать в нем такого же грека-вольноотпущенника, каким был его
херсонесский коллега Публий Ведий Трепт21.
Отметим в заключение, что культ богов-целителей Асклепия и Гигиен
был в римское время широко распространен в причерноморских провин­
циях империи и на Боспоре; особенно яркие следы оставил он в Херсоне-
се22. В Тире известна находка мраморной статуэтки Гигиен, являющаяся
частью скульптурной группы, изображавшей ее вместе с Асклепием23, но в
городском пантеоне I— III вв. н.э. эти божества не занимали ведущего мес­
та24. Новая надпись показывает, что боги-целители пользовались почитанием
и среди воинов размещенного в городе гарнизона. Не лишено значения и то,
что их имена приведены в составленном на латинском языке документе в
своей греческой форме, тогда как в римских посвятительных надписях ча­
ще употребляется форма Aesculapius, чем Asclepios25. Это косвенно указы­
вает на устойчивость эллинских традиций в Тире даже после того, как город
прочно связал свою судьбу с Римской империей.1 0
*
3
2

1 Федорова Е.В. Латинская эпиграфика. — М., 1969. — С.51, рис. 15.

2 Dessau Н. Inscriptiones Latinae selectae. — Berlin, 1954. — Bd 1. — N2092, 2194,
2602.
Л
3 Там же. - № 2898-2900.
Федорова Е.В. Указ. соч. — С.62.
3 Там же. — С .133.
Pape W., Benseler G.E. Wörterbuch der griechischen Eigennamen. — 3. Aufl. — Bra­
unschweig, 1984. - Bd 2. — S.1205.
Condurachi E. Classis Flavia Moesica au | s.n.e. // Actes de 9 congres international
d'e'tudes sur les frontiers romaines. — Bucurejti, 1974. - P.8 4 -8 8 ; Велков В. Из истории
Нижнедунайского пимеса в конце I в. н.э. Ц ВДИ. — 1961. — № 2. — С.78—81.
Соломоник Э.И. О римском флоте в Херсонесе // ВДИ. — 1966. — № 2. — С.165—
171; Соломоник Э.И. О пребывании римского флота в Крыму // АДСВ. — 1973. —
Зып. 10. - С .142-145.
Карышковский П.О. Материалы к собранию древних надписей Сзрматии и Тав­
риды // ВДИ. - 1958. - № >4. - С.116-119, №> 5 -7 .
10 Ritterling Е. Legio II RE. - 1925. - Bd 12. - Sp. 1258, 1578; Filow В. Die Legionen
der Provinz Moesia. — Leipzig, 1906. - S.74— 77; Vulpe R., Barnea I. Din istoria Dobrogei. —
Bucuresti, 1968. -P .1 5 5 .
" Крыжицкий С.Д., Клейман И.Б. Раскопки Тиры в 1963 и в 1965— 1976 гг. // Ан­
тичная Тира и средневековый Белгород. — Киев, 1979. — Рис. 13, 2 — 3 . — С.33—34;
55
Клейман И.Б. К вопросу о пребывании в Тире Первой Киликийской когорты // КСОАМ
за 1963 г. - Одесса. 1965. - С.179-182.
Соломоник Э.И., Антонова И.А. Надгробия врачей из античного Херсонеса //
ВДИ. — 1974. — № 1. — С.97—98; Блаватская Т.В. Из истории греческой интеллигенции
эллинистического времени. — М., 1984. — С.202—212.
13 Машкин Н.А. Принципат Августа. — М.; Л ., 1949. — С.507— 513; Jacob О. Le ser­
vice de santé dans les armées romaines H L'antiquité classique. — 1933. — T . 2, fasc. 2. —
P.313 -3 3 0 .
1 Domaszewski A. Die Rangordnung des römischen Heeres. — Köln : Graz, 1967. —
S. XV, 45, 58; Gilliam J.F. The ordinarii and ordinati in the roman army //TrasAmer. Philol.
Assoc. - 1940. - Vol. 71. - P.127-148.
5 Domaszewski A. Op. cît. — S.69; Lammert F. Kriegskunst (römische) H RE. — 1924.—
Suppl. 4. - Sp. 1094;Sauder E. Zur Rangordnung des römichen Heeres: die duplicarii // Histo-
ria. - 1959. - Bd 8. - S.239-247.
“ Domaszewski A. Op. cit. - S. V III, 15-16, 2 6 -2 7 .
17 Ibid. — S. 45; Lammert F. Op. cit. — Sp. 1094; Haberling W. Die Militärlazarette im
alten Rom // Dtsch. Militäräatzl. Z. — 1909. — Bd 38. — S.441— 467.
18 Kubischek W. Carnuntum // RE. - 1899. - Bd 3. - Sp.1601-1605; Franke A. Novae-
sium // Ibid. - 1936. - Bd 13. - Sp. 113.1-1134.
Pippidi D.M. Inscriptiones Scythiae Minoris. — Bucuresti, 1983. — Vol. 1, N 150;
Mihatjov G. Inscriptiones Graecae in Bulgarie repertae. — 2 ed. — Serdica, 1970. — N 15, 150.
Карышкоеский П.О. Указ. соч. — № 6. — C.117— 118.
Соломоник Э.И. Латинские надписи Херсонеса Таврического. — М., 1983. —
№ 13; Latyschev В. Inscriptiones antiquae orae septentrionalis Ponti Euxini. — 2 ed. — Petro-
poiis, 1916.- V o l . 1 ,N 562.
22 Голенко K.B., Щеглов A.H. О культе Асклепия в Херсонесе Таврическом //
Dacia. — 1965. — Vol. 9. — С .373-382; Щеглов А.Н. Скульптурные изображения Аскле­
пия И СХМ . — 1960. — Вып. 1. — С .9 -1 6 ; Пятышева Н.В. Мраморная статуэтка Гигиен
из Хйзсонеса // ВДИ. - 1971. - № 2. - С .7 1 -7 7 .
23 Дмитров Л.Д. Біпгород-Дністровська археологічна експедиція // А П . — 1949. —
T . 2 . -С .4 8 , рис. 11.
24 Сон Н.А. Греческие культы Тиры первых веков н.э. // Исследования по антич­
ной археологии Северного Причерноморья. — Киев, 1980. — С.132— 134.
25 Dessau Н. Op. cit. - Vol. 1, N 2194, 2409; Vol. 2, N 3842, 3845-3847, 3851,3855.

A .В .Г У Д К О В A МОГИЛЬНИК IV в.н.э.
В с.БЕЛЕНЬКОЕ

О существовании позднеримского могильника в с.Беленькое Белгород-

Днестровского р-на Одесской обл. стало известно в 1972 г., когда при земля­
ных работах обнаружили сосуды, поступившие в Белгород-Днестровский
краеведческий музей. В 1973 г. место находки было обследовано Э.А.Сымо-
новичем, установившим, что на территории колхозной фермы силосными
траншеями задет грунтовой могильник1. Зафиксированные в их стенках
глубокие земляные склепы он отнес к позднеантичному времени, а залегаю­
щие ближе к поверхности захоронения в ямах — к новому. Из могильника
происходят фрагмент мраморной плиты с посвятительной греческой над-
56
■кыо и песчаниковый жертвенник — с латинской2. В 1982 г. были задеты но­
ш е погребения. В связи с этим на могильнике проведены охранные раскоп­
ав. Его площадь и планировка остались неизвестными.
Погребение 1 в овальной яме с небольшим подбоем частично разрушено
• »ш е е й (рис. 1, 1) . Глубина ямы 1,6 м*, ширина — 0,9 м, длина — 1,9 м.
■ «жной стенке — подбой шириной 0,75 м, возле северной — уступ шириной
м. Подбой заглублен на 0,2 м. Скелет лежал на спине в вытянутом поло-
« м и , головой на запад. Кости ног перекрещиваются в щиколотках. В за-
жяиении ямы встречались кусочки дерева.
Погребение 2 находилось в частично сохранившейся прямоугольной ка­
такомбе (рис. 2, 1) . Скопление разрозненных костей находилось возле сл­
авной стенки. Входной колодец, расположенный с восточной стороны, унич-
■вкен силосной траншеей. Глубина катакомбы 1,9 м, высота свода 0,85 м,
м р и на — 1,2 м. Ориентация широтная.
Погребение 3 — детское в прямоугольной яме (рис. 1, 13). Глубина
м, длина 0,9 м, ширина вряд ли более 0,5 м. Ориентация северо-восток —
•-о-запад. Скелет не сохранился. Судя по находке обломков черепа, погре-
5а«ный лежал головой на северо-восток. В ногах и изголовье находилось по
ватному горшку. Вдоль северо-западной стенки стояло четыре гончарных и
жин лепной сосуд. В разрушенной части погребения найдено пряслице из
стенки амфоры, две стеклянные бусины и обломок лепного горшка. Все гон-
ч*жые сосуды сероглиняные, лощеные — две миски, небольшой кувшин,
сосудик с отбитым в древности горлом (рис. 1, 5, 6, 9, 11). Лепные горшки
даис. 1, 8, 10, 12) изготовлены из грубого теста со значительным содержа­
нием шамота или примесью дресвы. На последнем местами видна обмазка
яидкой глиной. Бусы из прозрачного стекла: маленькая синяя биконичес-
«ая и зеленовато-желтоватая, сделанная из двух частей в виде колечек, сое­
диненных в перпендикулярных плоскостях (рис. 1, 15, 16).
Погребение 4 — в прямоугольной катакомбе со сводчатым потолком
• с округленными углами (рис. 2, 2 ). Большая часть входного колодца
уничтожена. В камеру вели две ступеньки высотой 0,35 и 0,2 м. Глубина ка­
такомбы 2,5 м, высота 1 м, ширина 1,2 м, длина 2,2 м. Ориентация камеры
кз длинной оси запад — юго-запад — восток — северо-восток. Вход с северо-
востока. Погребение ограблено.
Погребение 5 — в подпрямоугольной с округленными углами яме, вы­
соленной в черноземе (рис, 1, 2 ). Глубина 0,8 м. Часть ямы и кости ног
-погребенного разрушены траншеей. Погребенный лежал на спине в вытяну­
том положении, головой на запад. В изголовье находился необработанный
«м ень. Инвентарь отсутствовал.
Погребение 6 — в катакомбе. Верхняя часть входного колодца срезана
траншеей (рис. 2, 8 ). Он прямоугольный, 1,3x1 м. Глубина 2,25 м. Подпря­
моугольная погребальная камера расположена с северо-восточной стороны.
Ее глубина у входа 3,25 м, у дальней стены — 3,4 м. Вход закрывали верти-
* Все глубины даны от современной поверхности.
57
58
« » » н о вкопанные плиты. Камера ориентирована с северо-востока на юго-
мгад. Захоронение ограблено. В юго-восточной части катакомбы на дне
прослойка темно-коричневого цвета — остатки подстилки. В заполнении
«■меры найдены обломки двух сероглиняных лощеных сосудов (рис. 2 , 5,6),
ииясзных стержней со шляпками, фрагменты бронзового предмета и стенки
шетлоглиняной амфоры, на дне обнаружены остатки щита. Сохранился же-
ю ы й шлемовидный умбон диаметром 17 см, высотой 4 см (рис. 2, 9 ).
Сг щита остался отпечаток диаметром 80 см. По его обводу находился дре-
акмый тлен в виде полосы шириной 4 см. Рядом с умбоном лежала желез-
в т ручка щита с расширенными концами длиной 16 см, на концах — по две
»с ле п к и (рис. 2, 7).
Погребение 7 — ребенка в небольшой катакомбе (рис. 3, 11) . Вероятно,
»раблено. Часть могилы и входной колодец, находившийся с востока, пол­
ностью уничтожены. Глубина камеры 1,8 м, ширина 0,8 м, высота 0,58 м.
Оселет плохо сохранился. Погребенный лежал вытянуто на спине, головой
•а запад.
Погребение 8 — в катакомбе. Сохранилась большая часть камеры широт­
ной ориентации (рис. 3, 7). Колодец, находившийся с востока, и вход в ка­
меру уничтожены траншеей. Глубина катакомбы 2 м, длина сохранившейся
чисти 2,1 м, шириной 1,1— 1,25 м, высота 1,1 м. Ее форма подпрямоугольная,
с округленными углами. Погребенный лежал на спине в вытянутом положе­
ним, головой на запад. Правая ключица вывернута, правая рука уложена на
гзуди, левая — в анатомическом порядке вытянута вдоль туловища. Возле
щявого плеча лежал стеклянный кубок со шлифованными овалами, с ле-
иой стороны возле таза находились две серебряные пряжки с прямоуголь­
ными обоймами. Захоронение не нарушено (рис. 3,2, 3, 4 ).
Погребение 9 — в катакомбе. Входной колодец, находившийся с восто­
ка. полностью уничтожен (рис. 3, 5 ). Камера прямоугольная (1,6x2,6 м)
с округленными углами, сужена у задней стенки, дно на глубине 2,55 м, ее
высота 1,4 м. Находка в заполнении каменной плиты (33x62x55 см ), види­
мо, свидетельствует о том, что вход был закрыт камнями. Кости подростка
и взрослого человека разбросаны по дну катакомбы. В ее юго-западном
♦глу в заполнении найдены две серебряные двупластинчатые фибулы (рис. 3,
3 10).
Погребение 10 — в подпрямоугольной яме с подбоем. Сохранилась за­
падная часть ямы. Ее ширина 1,2 м, ширина подбоя 0,7 м. Дно ямы — на глубине

Плены погребений и инвентарь из могильника

Беленькое: 1 — погребение 1; 2 — погребе­
ние 5; 3 — погребение 13; 4 — погребение
15; 5. 6 .9 , 11 — гончарные сосуды из погре­
бения 3; 7 - погребение 17; 8, 10, 12 — леп­
ные сосуды из погребения 3; 13 - погребе­
ние 3; 15, 16 — стеклянные бусы из погре­
бения 3; 14 — лепной сосуд из погребения
19; 17 — лепной сосуд в перекопе возле
погребения 3.
59
1.15 м, подбоя — 0,7 м. Яма ориентирована широтно. Погребение ограблено,
скелет не сохрани лея. В заполнении найдена фрагментированная бронзовая
■одвязная фибула и стеклянная бусина (рис. 3 , 7 ,8 ).
Погребение 11 — в катакомбе (рис. 3, 12). Входной колодец, находив­
шийся с восточной стороны, разрушен. Погребальная камера прямоугольная
(1,35x2,2 м) с округленными углами, вытянута с запада на восток. Высота
камеры 1 м. Дно - на глубине 2,2 м. Погребение ограблено, скелет не сохра­
нился. В заполнении найден фрагмент стенки светлоглиняной амфоры.
Погребение 12 — в катакомбе (рис. 3, 6 ). Входной колодец, находив­
шийся с северо-востока, уничтожен. Вход в камеру заложен каменными пли­
тами. Катакомба прямоугольная (1,1х1,9), вытянута с северо-востока на
юго-запад. Ее пол понижался к западной стенке от 1,8 м у входа до 2,3 м.
Погребение ограблено, кости разбросаны. Между ними попадались комочки
органического тлена, возможно, остатки войлочной подстилки.
.Погребение 13 - в подпрямоугольной яме с небольшим подбоем с юга
(рис. 1, 3 ). Ориентировка широтная. Глубина 0,85 м, ширина уступа 0,4 м,
подбоя — 0,6 м. Его глубина 8 см. Скелет, лежавший на спине головой на за­
пад, сохранился частично. Правая рука была вытянута вдоль туловища, а
левая согнута в локте. В заполнении обнаружен фрагмент красноглиняной
амфоры.
Погребение 14 сильно разрушено. Характер погребального сооружения
неопределим. Глубина ямы 1,6 м. В заполнении найдены фрагменты черепа
человека.
Погребение 15 — в прямоугольной яме (1,1x2 м) глубиной 1,2 м с не­
большим подбоем с юга. Его глубина 0,4 см, высота 15— 20 см (рис. 1, 4 ).
Ширина ступеньки 0,7 м, подбоя — 0,4 м. Он был заложен поставленными
наклонно дощечками шириной 3 - 5 см. Скелет вытянут на спине, головой ра
запад, руки вдоль туловища, череп повернут вправо. Погребение безынвен-
тарное, не потревожено.
Погребение 16 — подростка в почти квадратной катакомбе (1,7x1,8 м ),
верхняя часть которой срезана траншеей (рис, 2, 3,4) • Ее глубина 1,5 м, дно
на 0,3 м ниже дна входного колодца. Он прямоугольный (1x1,7 м ), глуби­
ной 1,2 м. Вход в камеру закрывала каменная плита (25x70 с м ). Погребение
ограблено. В центре камеры находился небольшой камень, у южной стенки —
следы тростниковой подстилки. Кости разбросаны.

Рис. 2. Планы погребений и инвентарь из могиль­

ника Беленькое. 1 — погребение 2; 2 — по­
гребение 4; 3, 4 — погребение 16: а — ка­
мень, б — остаток подстилки; 5 — гончар­
ный лощенный снаружи сосуд из погребе­
ния 6; 6 — гончарная черная миска из по­
гребения 6, лощенная снаружи и внутри;
7, 9 — железные ручка и умбои щита из по­
гребения 6; 8 — погребение 6: а — отпечаток
щита и умбон, б — остаток подстилки.
61
62
 Погребение 17 разрушено траншеей (рис. 1, 7 ). Сохранилась часть пря­
моугольной ямы, вытянутой с северо-востока на юго-запад. Ее глубина 1,3 м,
ширина 1,2 м. Скелет лежал головой на юго-запад, ближе к восточной стенке,
на спине. У его ног находился плоский камень, поставленный на ребро.
Погребение 18 — в катакомбе (рис. 3, 13). Большая часть камеры и
входной колодец, который должен был находиться с востока, уничтожены.
Пол катакомбы - на глубине 2,8 м, ее высота 0,8 м, ширина 1,75 м. Погребе­
ние ограблено. Кости разбросаны. В заполнении найдены два массивных же-
яезных гвоздя (рис. 3, 14, 15) и отмечены скопления прослойки древесного
тлена.
Погребение 19 — кремация. Лепной со стянутым устьем горшок (рис. 1,
14) сдвинут с места и разбит при установке ограды фермы. В нем и возле,
него обнаружены мелкие обломки кальцинированных костей. Ямка не про­
слеживалась.
Материалы, по которым может быть определено время функционирова­
ния могильника, происходят из погребений 6, 8, 9 и 10. Тр и первых захоро­
нения совершены в катакомбах глубиной более 2 м, а последнее — в яме с
подбоем, глубина которой вдвое меньше. Двупластинчатые серебряные фи­
булы длиной около 6 см (рис. 3 ,9 , 10) из погребения 9 принадлежали к пер­
вой подгруппе этих изделий, по классификации А.К.Амброза. Они характе­
ризуются дуговидной спинкой и сплошным пластинчатым приемником, за­
крытым ромбовидным щитком, а двойная пружина — полукруглым с пун-
сонным орнаментом по краю и декоративной кнопкой на головке. Сечение
дужек треугольное. Их основания украшены подвижными кольцами с косы­
ми насечками. Такие фибулы обычны для памятников Черняховской куль­
туры как в СССР, так и в Румынии и датируются IV в. н.э.3 Отметим, что
в Причерноморье территориально ближайшая находка фибул этого типа сде­
лана на могильнике Ранжевое в погребении 14, которое Э.А.Сымонович по
всему комплексу инвентаря отнес ко второй половине IV — началу V в. н.э.4
Из погребения 10 происходит корпус двучленной прогнутой подвязной
фибулы с узкой ножкой и вертикальной пластиной для удержания оси пру­
жины (рис. 3, 7) . По А.К.Амброзу, она относится к третьему варианту пер­
вой серии этих фибул. На ножке имеется гравированный орнамент. Они

Рис, з. Плены погребений и инвентарь из могильни­

ке Беленькое. 1 — погребение 8: а — стек­
лянный кубок, б - пряжки; 2 — серебряная
пряжка из погребения 8; 3 — бронзовая
пряжка из погребения 8; 4 — стеклянный
кубок из погребения 8; 5 — погребение 9:
а — камень, б — фибулы; 6 — погребе­
ние 12; 7 — бронзовая фибула из погребе­
ния 10; 8 — стеклянная бусина из погребе­
ния 10; 9, 10 — серебряные фибулы из по­
гребения 9; 11 — погребение 7; 12 — погре­
бение 11; 13 - погребение 18; 14, 15 — же­
лезные гвозди (а) из погребения 18.
БЗ
обычны в Черняховской культуре И ОТНОСЯТСЯ К IV В. Н.Э., но возможно и
сокращение даты до середины — второй половины этого века5.
Две одинаковые литые пряжки, одна из белого металла, другая — брон­
зовая, происходят из погребения 8 (рис. 3, 2, 3 ) . Бронзовая пряжка плохо
сохранилась. У обеих овальная рамка со слегка утолщенным передним кра­
ем, выемкой в основании и четырехугольной обоймой из кованой согнутой
вдвое пластины. На язычке сзади уступ. Такие пряжки обычны в Черняхов­
ских могильниках и в основном распространены в лесостепной зоне6. Пряж­
ки этого типа находят в комплексах IV в.: с подвязной фибулой в погребе­
нии 1 в Косанове7 и в погребении 4 Малаештского могильника; с двущитко­
выми фибулами — в Ранжевом (погребение 1 4)8 и Иэвоаре (погребение
V I I I ) 9. В последнем случае комплекс выразительно дополняют стеклянный
кубок и костяной гребень IV в. В степной зоне на памятниках ранее IV в.
(позднескифских и сарматских) такие пряжки не известны. Итак, в Белень­
ком описанные пряжки должны быть отнесены к IV в.
Шлемовидные железные умбоны и пластинчатые ручки щитов типа, пред­
ставленного в Беленьком, М.Б.Щукин относит к IV в.10 Стеклянный кубок
со шлифованными овалами из погребения 8 датируется также IV в.*
Таким образом, весь инвентарь, поддающийся четкой датировке, позво­
ляет считать, что могильник вс.Беленькое функционировал в IV в.
По характеру погребальных сооружений могильник не однороден. В двух
случаях (погребения 14 и 17) их устройство не ясно. Десять захоронений
(2, 4, 6—9, 11, 12, 16) совершены в катакомбах глубиной от 1,5 до 3,25 м.
Из них относительно полно сохранились два. Погребальные камеры и вход­
ные колодцы прямоуго/ьные, расположены по отношению друг к другу про­
дольно. За исключением трех их ориентация широтная. Захоронения 4, 6 и
12 ориентированы по линии северо-восток — юго-запад. Вход в катакомбу —
с востока, в двух случаях — с северо-востока и лишь в одном — с юго-запада
(погребение 6 ). Его закрывал каменный заклад. Умершего всегда клали
ногами ко входу.
Захоронения в катакомбах в Черняховской культуре засвидетельство­
ваны в Причерноморье: шесть в Коблеве (погребения 12, 16, 31, 38, 41, 4 6 )11
и одно в Фурмановке12. Катакомбы могильника у с.Коблево отличаются от
описываемых. Они ориентированы по направлению север — юг, входной ко­
лодец располагался с юга. Погребенного помещали головой на север. Пло­
щади входного колодца и катакомбы в значительной мере перекрываются.
Пол камеры у восточной стенки, где лежал погребенный, подмазывали зе­
леной глиной. Совпадает прием закрывания входа в погребальную камеру
камнями. Э.А.Сыманович сопоставляет коблевские склепы с сооружения­
ми на позднескифских могильниках Николаевки-Казацкой, Золотой Балки
и Неаполя*3.Они сходны с могилами в Беленьком лишь постольку, посколь­
ку те и другие являются катакомбами. В Николаевке-Казацкой14 и Золотой
Балке15 они ориентированы меридионально. Камера, округлая или овальная,
* Этот кубок подробно анализируется в статье А.А.Росохацкого в настоящем
сборнике.

64
жслоложена с севера поперечно по отношению ко входному колодцу. Погре­
бения лежат боком ко входу. Много коллективных захоронений, которые
в Беленьком не известны.Эта последняя черта характерна для склепов-ка­
такомб Неаполя-Скифского16. Кроме того, на его могильнике многие каме­
ры значительных размеров, преимущественно округлой и овальной формы.
Устойчивой ориентации не наблюдается. Так же отличаются от погребений в
Беленьком и позднескифские грунтовые склепы Мологи II17. Вопрос о воз­
можности сложения катакомб Беленького на основе позднескифского по­
гребального обряда остается открытым. В этой связи отметим, что катаком­
бе в Фурмановке близка к позднескифским. Она ориентирована меридио­
нально. Вход — с юга. И камера, и входной колодец овальные18.
Катакомбам в Беленьком конструктивно более близки позднесармат-
жие катакомбы второй половины III — начала IV в. н.э., раскопанные нами
•я сарматском могильнике Владычень на западном берегу оз.Ялпуг в Бол-
-радском районе19. Они ориентированы меридионально, но сходны по разме­
рам и форме впускных колодцев и камер, их продольное расположение ха­
рактерно и для погребальных сооружений Беленького.
Четыре захоронения в подбоях не отличаются от Черняховских подбой-
*4Х погребений. Казалось бы, это позволяет считать их одновременными,
датировать по подвязной фибуле из погребения 10 и определять как Черня­
ховские. Однако наблюдения над обликом этих погребений заставляют со­
гласиться с Э.А.Сымоновичем, считавшим, что на могильнике имеются по­
гребения нового времени20. Только захоронение 10, судя по подвязной фи­
буле и синей стеклянной двухчастной бусине, может быть уверено отнесено
< черняховской культуре. Интерпретация безынаентарных подбойных захо­
ронений не ясна.
Простая грунтовая яма засвидетельствована в захоронениях 3 и 5. Пер­
вое по обряду и инвентарю обычно для Черняховских трупоположений, вто­
рое, безынвентарное, неопределимо.
Господство на могильнике катакомб и малое количество обычных Чер­
няховских погребений порождают вопрос о культурном единстве могильни­
ка. Возможно, захоронения в катакомбах принадлежат позднейшей (вторая
аоловина III - начало IV в. н.э.) группе сарматов, а часть погребений в под­
боях и грунтовых ямах Черняховская. Нельзя сказать, синхронны ли обе
группы захоронений, или последовательны в пределах IV в. Наличие в ката­
комбных погребениях инвентаря, характерного для черняховской культуры
(фибулы, пряжки, стеклянный кубок, бусы ), скорее свидетельствует о том,
что могильник единовремен и принадлежит носителям черняховской куль­
туры в Причерноморье.
Независимо от решения вопроса об однородности могильника, он сви­
детельствует о смешанности населения в степях междуречья Днестра и Д у ­
ная в IV в. Даже небольшой по объему материал из Беленького указывает
на присутствие не только сарматских и Черняховских элементов культуры,
но и связанных своим происхождением с более северными районами. Пока­
зательна в этом отношении находка щита с железными деталями. Щиты ред-

65
кй в Черняховских погребениях, но обычны в пш еворски х. Тер р и тор и а льно
ближ айш ая н а ходка щ и тов с железны м и ум бонам и и ручкам и сделана на м о ­
ги ль н и к е М алаешты в погребениях 3 и 20 с крем ацией21. Железный ум бон
и р учка от щита найдены нами в к ур ган е 17 са рм атского м о ги ль н и ка Курчи
на водоразделе озер К а г у л и .Я л п у г в Б е лгр а д с к о м р-не О десско й о б л .22.
В ли ян и е северного происхож дения в и дн о и в лепной посуде. О б этом св и ­
де те ль ств уе т форм а о д н о го го р ш ка со стя н у ты м устьем из погребения 19
с кремацией и по кр ы ти е д р у г о г о то н к и м слоем ж и д к о й гли н ы . Все эти эле­
менты м атериальной к у л ь ту р ы естественно связы вать с присутствием в при­
черном орских сте п ях го то в . Т а к и м образом, м о ги ль н и к в Беленьком я в л я ­
ет собой к а р ти н у взаим одействия сарм атского, Черняховского и северного,
сум м арно оп р еде ляе м ого ка к го тск о е , населения.

1 Сыманович Э.А. Находки античного времени из с.Беленькое Белгород-Днестров-

ского района // КСИА АН СССР. - 1981. - № 168. - С.48-50.
2 Блаватская Т.В. Надгробие и алтарь из с.Беленькое // КСИА АН СССР. —
1981. - № 168. -С . 5 0 -5 8 .
3 Амброэ А. К. Фибулы юга европейской части СССР И САИ. — 1966. — Д1 -30. — С.77.
4 Сыманович Э.А. Коблевский и Ранжевский могильники около Одессы // Мо­
гильники черннховской культуры. — М., 1979. — С.99, рис. 21,3, 4. — С.106— 112.
5 Амброз А.К. Указ. соч. — С.61, табл. 11, 12— 14.
6 Кравченко Н.М. Косановский могильник //МИД. — 1967. — № 139. — С. 109— 110.
7 Там же. — С.83—84, табл. IX, 10, X, 3.
8 Сыманович Э Л. Итоги исследования Черняховских памятников в Северном
Причерноморье // Там же, — С.228, рис. 15, 8.
* Уиірв Б. Ігчоаге. — Викиге{И, 1957. — Р.307, Пд. 328.
10 Щукин М. Б. К предыстории Черняховской культуры. Тринадцать секееций //
А СГЭ . г 1979. - № 20. - Рис. 4.
11 Сыманович Э.А. Коблевский и Ранжевский могильники... — С .7 1 ,76—77, 82— 85.
12 Сыманович Э.А. Черняховская экспедиция // А О 1975 г. — М., 1976. — С.397.
13 Сыманович Э.А. Итоги исследования ... — С.219.
14 Его же. К вопросу об этнической принадлежности нижнаднелровских памятни­
ков рубежа и начала н.э. //ЗО АО . — 1960. — Т.1 . — С.154— 162; его же. Могильник по­
близу "городка Микола'івка" на нижньому Дніпрі // А И У в 1969 г. — Киев, 1972. —
С .107— 110; его же. — Раскопки Николаевского могильника на Нижнем Днепре // КСИА
АН СССР. - 1969. - № 119. - С .74-75.
15 Вязшитина М.И. Золотобапковский могильник. — Киев, 1972. — 190 с.
16 Сыманович Э.А. Население столицы позднескифского царства. — Киев, 1983. -
С.28-58.
17 Гудкова А.В., Фокеев М.М. Поселение и могильник римского времени Моло­
та II // Памятники римского времени и средних веков в Северо-Западном Причерно­
морье. — Киев, 1983. — С.69—87.
18 Сыманович Э.А. Приаунайский м о ги ль н и к Фурмановка (рукопись). — Н А ОАМ
АН УССР. - № 87830.
" Гудкова А.В., Тощее Г.Н., Фокеев М.М., Андрух А.И. Полевой отчет Измаиль­
ской новостроечной экспедиции за 1984 г. // НА ОАМ А Н УССР. — № 81989.
20 Сыманович Э.А. Находки античного времени ... — С.50.
21 Федоров Г.Б. Мзлаештский могильник // МИД. — 1960. — № 82. — С.258, 270—
272. рис. 13.
22 Гудкова А.В., Тощее Г.Н., Фокеев М.М., Суничук Е.Ф. Полевой отчет Измаиль­
ской новостроечной экспедиции в 1983 г. // НА ИА АН УССР. — № 1983/15.

66
Е .С .С Т О Л Я Р И К ТРИ МОНЕТНЫХ КЛАД А
ИМПЕРАТОРА КОНСТАНЦИЯ II
В ПРУТО-ДНЕСТРОВСКОМ
МЕЖДУРЕЧЬЕ

На территории Пруто-Днестровского междуречья в настоящее время заре­

гистрированы три клада серебряных монет императора Констанция И. Все
монеты одного типа — V O T IS X X X MVLTIS Х Х Х Х , в котором отразилась
традиция принятия периодических обетов в честь императоров позднерим­
ского времени. Обеты V O T A были двух форм - "принятые" (suscepta) и
'завершенные" (saluta)1. "Принятые" являлись начальными обещаниями
жертвоприношений, которые буду�