i

В ЯПОНИИ
Я зы кознание
вЯПО НИИ
Составление и предисловие В. М. Алпатова
Общая редакция И. Ф. Вардуля

М осква
’’Радуга”
1983
Переводы с японского язы ка В.М. АЛПАТОВА, И. И. БАСС, И.Ю. ИВАНО­
ВА, С. В. НЕВЕРОВА, В. И. ПОДЛЕССКОЙ, Е. В. СТРУГОВОЙ, Т.В. СТА­
РОСТИНОЙ

Рецензенты: д.ф.н. М.В. СОФРОНОВ, к.ф.н. Ю.Я. ПЛАМ

Редакторы М. А. Оборина и И. П. Оловянникова

Н астоящ ее издание пр ед ста вляе т со б о й с б о р н и к и зб р а н н ы х ра бот

наиболее и зв е с тн ы х я п о н с к и х я з ы к о в е д о в X X в. Ц ель к н и г и — о з н а к о ­
м и т ь с о в е т с к о г о читателя с и д е я м и и к о н ц е п ц и я м и в е д у щ и х пр ед ста вите­
лей я п о н с к о й н а у к и о я з ы к е , п р и н а д л е ж а щ и х к р а зн ы м ш к о л а м и н а п р а в ­
л е н и я м , а т а к ж е п о к а за ть п у т и р а зв и ти я я з ы к о з н а н и я в Я п о н и и .

© Составление, переводы на русский язы к, предисловие, комментарий

издательство ’’Радуга” , 1983
Я 1602000000 - 316 К Б - 15 - 65
030(01) - 83
 ПРЕДИСЛОВИЕ

Настоящее издание представляет собой сборник избранных

работ некоторы х наиболее кр упн ы х японских язы коведов
X X в. Наша цель — познакомить советского читателя с идеями и
концепциями ведущ их представителей японской науки о язы ке,
принадлежащих к разным ш колам и направлениям, дать пред­
ставление о путях развития язы кознания в Японии.
Япония — страна с развитой наукой о язы ке, японские уче­
ные говорят даже о ’’лингвистическом буме” в послевоенные
годы 1; в японском лингвистическом ежегоднике ” Кокуго= нэн-
ка н ” даются сведения о сотнях современных ученых2. Японские
лингвистические исследования содержат много интересного. Од­
нако японское языкознание мало известно за пределами Япо­
нии — знаком ству с ним не в последнюю очередь препятствует
язы ковой барьер. Лишь немногие японские язы коведы регуляр­
но печатаются на английском язы ке (из авторов, включенных в
настоящее издание, к ним относится Хаттори С иро). Суждение о
японской лингвистике только по публикациям на английском
язы ке может создать несколько одностороннее представление о
ее состоянии. Например, может показаться, что генеративистские
работы (в основном печатающиеся по-английски) составляют
большинство исследований, что далеко не так. Публикацией
настоящего сборника нам хотелось хотя бы в какой-то мере
восполнить пробел в наших представлениях о зарубежной линг­
вистике.

1 См.« например: С а к а к у р а Ацуёси. Гэнгогаку=но сэнго=сан-

дзю:нэн (Тридцать лет послевоенной лингвистики). - ” Б унга ку= го га -
к у ” , вып. 78, 1977.
2 В ежегоднике за 1979 г. приводятся данные о 1537 исследователях.

5
 В конце 50-х годов в Советском Союзе вышла в переводе на
русский я зы к ’’Грамматика японского язы ка” , написанная
японским язы коведом М. Киэда3 и интересная, кром е всего,
тем, что в ней подробно излагаются взгляды м ногих японских
ученых. Эта книга дает представление о японском язы кознании,
но при знакомстве с ней надо учитывать два обстоятельства:
во-первых, со времени ее написания прошел довольно большой
период (ее два тома выш ли в свет в 1937—1938 г г .) , за которы й
японская наука во многом изменилась; во-вторых, кн и га
М. Киэда — грамматика я п о н с к о г о язы ка, и в ней в первую
очередь отражены взгляды японских исследователей на ко н кр е т­
ные проблемы японской грамматики и в меньшей степени — их
общелингвистические представления. Если грамматика М. Киэда
представляет интерес прежде всего для японистов, то наша пуб­
ликация рассчитана на более ш ирокого читателя. Она отличается
и от хрестоматии по японском у язы кознанию , изданной в США
Д ж . К . Ямагива4 . Задача последней состояла в том, чтобы пока­
зать наиболее интересные позитивные результаты конкретны х
исследований японского язы ка. Наша задача — дать представле­
ние об общ их концепциях, лежащих в основе японских исследо­
ваний, выявить особенности японской лингвистической тради­
ции, а также концепций, отходящ их от этой традиции. Поэтому
мы вклю чили в сборник и отры вки из работ, излагаемых у
М. Киэда, таких, к а к сочинения Ямада Есио5 , Мацусита Дайсабу-
ро, Хасимото С инкити; причем, например, Хасимото представ­
лен отры вками из своих трудов теоретического характера, тогда
к а к его работы по реконструкции древнеяпонской системы
гласных (напечатанные в хрестоматии Д ж . К . Ямагива) при всем
их значении для исследования истории японского язы ка в наш
сборник не включены. За пределами сборника остались многие
интересные и интенсивно разрабатываемые в Японии проблемы,
в частности проблемы истории японского язы ка, диалектологии,
исследования форм вежливости и др. При отборе работ для сбор­
ника основное внимание уделялось тем из них, которы е касают­
ся общих свойств язы ка, его ф ункционирования, методики лин-

3 М. К и э д а . Грамматика японского языка, т. I —II. М., ИЛ,

1958-1959.
4 J. К. Y a m a g i w a (ed.). Japanese Language Studies in the Showa
Period. Ann Arbor, 1961.
5 По установившейся в нашей японистике традиции сначала приво­
дится фамилия, потом имя, к а к это принято в Японии.

6
теистического исследования, строения язы ковой системы и вы ­
деления основных ярусов и единиц язы ка. Мы старались охва­
тить по возможности большее число направлений и ш кол в япон­
ско м язы кознании X X в., многие вопросы у разных ученых ре­
шаются в сборнике по-разному. Возможно, не все из представ­
ленных здесь точек зрения покаж утся читателю оригинальными,
но в них, к а к нам кажется, в той или иной мере проявляются
некоторые специфические черты, свойственные науке о язы ке в
Японии.

* * *

Япония принадлежит к числу немногих стран мира, в ко то ­

ры х сложилась национальная лингвистическая традиция. Она не
была абсолютно автохтонной и уже в начале своего формирова­
ния подверглась влиянию китайской и индийской традиций, а
позднее на нее оказала большое воздействие европейская наука,
но все же в японской традиции есть и своя специфика, во мно­
гом связанная со строем японского язы ка, отличным от строя
европейских и ки та й ско го язы ков. К а к указы вал наш крупней­
ший японист Н. И. Конрад, ’’необходимо считаться и с тем, к а к
представляли себе явления своего язы ка сами его носители. Пре­
небрегать поэтому национальным язы кознанием нельзя. Т ак,
например, история язы кознания Японии дает интересный мате­
риал для уяснения того, к а к воспринимался язы ковы м сознани­
ем японского народа его я зы к, принадлежащий по типу к агглю ­
тинативным язы кам ” 6 .
Все ученые, работающие в области истории японского язы ­
кознания, делят ее в основном на два этапа, граница между ко то ­
рыми приходится на 60—80-е гг. X IX в. Различие между ними
связано с тем, что на втором этапе японская наука о язы ке испы­
тывала и продолжает испытывать влияние европейского7, а та к­
же русского и советского язы кознания.
Отдельные зачатки лингвистических исследований в Японии
появились с давнего времени; например, фундаментальное для
всей японской традиции противопоставление лексических и

6 Н. И. К о н р а д. О национальной традиции в китайском языкозна­

нии. - ’’Вопросы языкознания” , 1959, № 6, с. 27.
7 Под ’’европейским” мы условно понимаем все языкознание в рам­
ка х европейской традиции, включая американское.

7
грамматических единиц производилось уже в древнейших памят­
никах V III в .8 и продолжалось в последующие века (см. э кс ку р ­
сы в историю японской традиции в помещенной здесь работе То-
киэда М о то ки ), однако систематические языковедческие иссле­
дования начались не ранее второй половины X V II в. В Японии,
к а к и в Европе, исследования язы ка развились из ф илологии:
проводились изы скания в области язы ка древних пам ятников с
целью понять их смысл, уже не всегда ясный в силу изменения
язы ковой системы; наряду с этим изучалось написание и произ­
ношение пам ятников, что привело к созданию строго историчес­
ко й орфографии, а позднее и к фонетическим реконструкциям
древнеяпонского язы ка. С конца X V III в. началось интенсивное
исследование грам м атики. Ученые того времени (М отоори Нори-
нага, Фудзитани Нариакира, М отоори Харунива, С удзуки А кира,
Тодзё Гим он и др.) создали оригинальную классиф икацию еди­
ниц язы ка, теорию частей речи, описали систему глаголь­
ного спряжения. М ногие результаты их исследований, напри­
мер описание системы спряжения, используются в япон­
ской науке по сей день и проникли в европейскую япони­
с ти ку91
0
.
Из м ногих особенностей японской традиции упомянем две,
связанные с принципами выделения язы ковы х единиц. М ини­
мальной единицей язы ка японская традиция считала не зв у к
(ф онем у), а более протяженную единицу, которую в современ­
ной науке обычно называют морой. (Представления о звука х в
нашем понимании появились в Японии лишь вследствие евро­
пейского влияния.) Это, безусловно, связано с простой стр укту­
рой японского слога1®. Вторая особенность связана с тем, что в
число грамматических единиц язы ка (та к называемых тэниоха )

8 В своих истоках оно было связано с практическими нуждами. При

заимствовании письменности из Китая не возникало особых затруднений
для иероглифического написания японских лексических единиц, но для
японских аффиксов и служебных слов китайских эквивалентов обычно
не было. Поэтому они обозначались специальными значками, а позднее
знаками японского слогового алфавита - каны.
9 О ранней стадии японской лингвистики подробнее см.: А. И. Ф о ­
м и н . Из истории японского языкознания (учение о частях речи у току-
гавских филологов). - В сб.: ’’Японский лингвистический сборник” .
М., 1959; В. М. А л п а т о в, И. И. Б а с с. Языкознание в Японии. - В к н .:
’’История лингвистических учений. Л., ’’Наука” , 1981.
10 Тут возможно и влияние китайской науки. Одно из проявлений
этой особенности состоит в том, что в системе японской каны одним зна­
к о м обозначается мора.

8
включались без дифференциации между ними аффиксы словоиз­
менения (но не словообразования) и служебные слова, а к а к
лексические единицы рассматривались не слова в европейском
понимании, а основы слов11. К а к справедливо указывала
Н .И . Фельдман, ’’традиционного представления о слове в япон­
ско й грамматической науке нет” 12. (Это относится лишь к слову
к а к к словоформе; понятие же о лексической системе и о ее
единицах, безусловно, существует в японской традиции с давне­
го времени.) Первая из этих двух особенностей имела влияние
на японскую лингвистику вплоть до 30-х гг. X X в . (см . публикуе­
мые нами отры вки из работ Хасимото С и н ки ти ), но в настоящее
время почти исчезла; вторая особенность, я р ко проявляющаяся
у м ногих из включенных в наш сборник лингвистов, существует
и по сей день.
Первые европеизированные грам м атики появились в Япо­
нии в 30-е гг. X IX в., но массовое освоение европейской н ауки о
язы ке началось после буржуазной революции Мэйдзи (1868 г .) ,
в период общей европеизации японской культуры . При этом раз­
ные области европейского язы кознания оказали на японскую
н а уку разное влияние. Методы сравнительно-исторического язы ­
кознания, занимавшие центральное место в европейской науке
X IX в., почти не затронули японскую ли н гви сти ку13. Это связа­
но с общ им характером японской традиции, синхронической по
преимущ еству14 *. Первоначально объектом освоения были
школьные грам м атики, но уже с начала X X в. японская наука
приступила к освоению теоретических концепций европейских
ученых, по преимущ еству тех из них, которы е занимались
проблемами сущ ности язы ка в отвлечении от его истории и
вопросами методики синхронного исследования (В. Вундт,

11 Отдельные случаи несовпадения между границами лексических

единиц в японском понимании и основ слов объясняются тем, что япон­
ская традиция не проводила границы значимых единиц внутри моры
(подробнее см. прим. 17 и 18 к работе Хасимото ’’Общий очерк грамма­
ти ки родного язы ка” - в настоящем сборнике).
12 См. Н. И. Ф е л ь д м а н . Предисловие к к н .: М. К и э д а. Указ,
раб., с. 17.
13 Работы, основанные на сравнительно-историческом методе, появи­
лись в Японии лишь в наше время (Мураяма Ситиро и д р .). Интересно за­
метить, что метод глоттохронологии был освоен в Японии раньше (см.
ниже).
14 См. Н a 11 о г i Shiio. Descriptive Linguistics in Japan. - In: ‘‘Current
trends in linguistics” , II. The Hague - Paris, 1967.

9
О. Есперсен, Ф. де Соссюр, Ш. Балли, Л. Б лум ф илд). Примеча­
тельно, что Япония была первой страной, где в 1928 г. вышел
перевод ’’Курса общей лингвистики” Ф. де Соссюра, осуще­
ствленный видным язы коведом Кобаяси Хидэо (1903—1978)15.
Т аким образом, освоение европейского язы кознания в Японии
было целенаправленным: о ткл и к находило то, что позволяло
развивать и углублять национальную традицию.
Первым оригинальным кр упны м лингвистом-теоретиком в
Японии был Ямада Есио (1873—1958)16, поэтому сборник от­
крывается фрагментами из его наиболее известной кн и ги ” Ни-
хон=бумпо:=рон” ( ’’Я понская грамматика” ) , изданной в 1908 г.
За свою долгую жизнь Ямада опубликовал около 50 моногра­
фий по разным вопросам японского язы кознания, в том числе
по вопросам современного язы ка и древнего язы ка разных пери­
одов, по вопросам письменности и ее истории, по описанию осо­
бенностей ки та й ски х заимствований, по стилистике, поэтике и
др.17 Особое значение имели две его фундаментальные работы
по японской грамматике (каж дая объемом более 1000 стра­
ниц) : упомянутая выше ” Н ихон=бумпо:=рон” и кн и га ” Нихон=
бум по:гаку=гайрон” ( ’’Очерк японской грамматической нау­
к и ” ) , 1936. „
Ямада Есио первым в японской лингвистике поставил во­
прос о том , до ка ко й степени применимы к японском у я зы ку
идеи и методы европейской лингвистики. Он критически отно­
сился к традиционной японской ф илологии, считая ее теорети­
чески слабой, но в то же время предостерегал против некрити­
ческого использования в исследованиях японского язы ка кате­
горий европейской науки, выработанных на основе изучения
язы ков совсем другого строя. Он стремился избежать к а к той,
так и другой крайности, хотя в целом для Ямада в большей сте-1 6

16 См. об этом: А. А. X о л о д о в и ч. Предисловие к к н .: Ф. де

С о с с ю р . Труды по языкознанию. М., ’’Прогресс” , 1977, с. 28. А. А. Хо-
лодович пишет о четырех японских изданиях кни ги (1 9 2 8 -1 9 5 0 ); в 1972г.
вышло пятое издание, дополненное переводчиком.
16 Лингвистическим взглядам Ямада посвящена специальная статья:
М. Ф. Л е п е ш к о. Теоретические позиции основоположника японской
научной грамматики Ямада Есио. — ’’Вопросы язы ка и литературы стран
Востока” . М., 1958.
17 Подробнее библиографические данные о работах Ямада и других
крупны х японских лингвистов см.: К. А. П о п о в . Материалы по истории
японского языкознания. — В к н . : ’’Японский лингвистический сборник” .
М., 1959.

10
пени, чем для других лингвистов, здесь представленных, харак­
терно непосредственное использование европейских теоретичес­
к и х концепции (в частности, он придерживался традиционных
европейских определений слова, предложения и т.д., от чего, по
крайней мере в отношении слова, отказались японские лингвис­
ты последующего по ко л ен и я).
Ямада дал более детальное, чем его предш ественники, описа­
ние грамматического строя современного японского язы ка,
упорядочил грамматическую терминологию. В теоретическом
плане на него наибольшее влияние оказали идеи психологичес­
ко й ш колы , прежде всего В. Вундта, неоднократно цитируемо­
го в кни ге (взгляды Ф. де Соссюра и др. не нашли отражения в
его работах, так к а к теоретическая концепция Ямада сложилась
гораздо раньше). Примером подхода Ямада может служить
приводимый здесь второй фрагмент из его кн и ги , посвященный
анализу предложения (следует иметь в виду, что в традиционной
японской лингвистике до конца X IX в. отсутствовал синтаксис,
и Ямада был здесь во м ногом первопроходцем). Исходя из тра­
диционных европейских представлений о предложении, он в то
же время подвергает кр и ти ке несогласованность и нелогичность
этих представлений, в частности тр а кто в ку так называемых на­
зы вны х предложений. Он приходит к вы воду, что следует разли­
чать две разные единицы, традиционно часто смешиваемые:
к у (простое предложение) и бун, в состав которого может вхо­
дить несколько к у .

Более оригинальными и независимыми от европейских ра­

бот были ученые следующего поколения, среди которы х самыми
крупны м и считаются Хасимото С инкити и Мацусита Дайсабуро
(при несомненном влиянии на них, особенно на Хасимото, сос-
сю рианских идей).
Значение для японской науки о язы ке трудов Хасимото Син­
ки ти (1882—1945) очень велико. Именно в его работах произо­
шел органический синтез национальных традиций с идеями и ме­
тодами европейской науки. Хасимото, к а к и Ямада, внес свой
вклад во многие области японского язы кознания: он был выда­
ющимся исследователем древнеяпонского язы ка (в частности,
ему принадлежит уже упоминавшаяся реконструкция древне­
японского вокализм а), одним из первых японских ф онологов,
автором работ по вопросам письменности и др. Его теоретичес­
кая концепция, несколько менявшаяся с годами, нашла наибо­

11
лее полное выражение в трех кн и га х начала 30-х гг., отры вки из
которы х включены в настоящее издание.
Хасимото, к а к и Ямада, достаточно критически относился к
старым японским филологам, стремясь четко отграничить язы­
кознание от смежных н аук, в частности ф илологии, и не вы хо­
дить за пределы язы ка в соссюровском понимании. В то же вре­
м я в отличие от Ямада он старался сохранить результаты тради­
ционных исследований при конкретном описании японского
язы ка. Это особенно заметно при выделении основных я зы ко ­
вы х единиц.
При описании ф онологической системы язы ка Хасимото
колеблется между традиционными представлениями о море
(которую он, подобно м ногим японским лингвистам того вре­
мени, отождествлял со слогом) к а к основной единице и при­
шедшей из Европы концепцией фонемы. Более последовательно
Хасимото придерживается японской традиции в выделении еди­
ниц грам м атики. Он рассматривает в качестве основной единицы
грам м атики так называемое го , или простое го (танго ) . Эта еди­
ница, по сути дела, почти полностью совпадает с единицей, ко то ­
рая под разными названиями выделялась японской традицией 7
начиная со средних веков. Го делятся на знаменательные и слу­
жебные; знаменательные го , к а к уже говорилось, не совпадают
ни с морфемой, ни со словом, они близки к основе слова, в чис­
ло служебных го попадают любые грамматические элементы
(аффиксы и служебные слова). Хасимото известно, что служеб­
ные го по степени спаянности со знаменательными неоднородны,
однако он считает это различие второстепенным. В то же время
различие по регулярности сочетания со знаменательными едини­
цами, для европейской традиции второстепенное (используемое
для разграничения двух классов аффиксов — словообразователь­
ных и словоизменительных), Хасимото считает более важным
и кладет его в основу отграничения служебных го от морфем
в составе знаменательного го. Те же случаи, когда традиция
включала некоторые грамматические элементы в состав знаме­
нательного го, Хасимото трактует не к а к аффиксацию, а к а к
внутреннюю флексию.
Ямада минимальной единицей синтаксиса считал с л о в о ;
Хасимото выделил специальную единицу — бунсэцу, то есть со­
четание знаменательного го со всеми примы каю щ ими к нему
служебными го (эта единица до него четко не отграничивалась
от г о ). Т аким образом, если в традиционной европейской линг­
вистике, несмотря на признание существования служебных слов,

12
которы е обычно не считаются членами предложения, слово, к а к
правило, считается и минимальной единицей синтаксиса, то в
японской лингвистике, начиная с работ Хасимото, принято стро­
го разграничивать го к а к единицу л е кси ки и бунсэцу к а к едини­
цу синтаксиса.
Влияние взглядов Хасимото (его точки зрения по частным
вопросам подробно представлены в грамматике М. Киэда) на
японскую н а уку было огромны м . Результаты его исследований
м ногих явлений японского язы ка стали общ епринятыми даже
среди японских лингвистов, придерживающихся других теорети­
ческих взглядов. Концепции Хасимото вош ли в вузовское и в
ш кольное преподавание18*.
Весьма оригинальным ученым был Мацусита Дайсабуро
(1878—1935). Свою деятельность он начал задолго до Хасимото,
но его итоговы й труд ” Х ё:дзю н=нихон=ко:го=хо:” ( ’’Граммати­
ка стандартного японского разговорного язы ка ” ) , в котором
наиболее четко сформулирована его концепция, вышел пример­
но в одно время с работами Хасимото, в 1930 г. К а к и Хасимото,
Мацусита стремился отойти от перенесения на японский я зы к ка ­
тегорий европейских язы ко в, однако концепции этих ученых
сильно различаются. Подобно Хасимото, Мацусита рассматривал
язы к к а к систему уровней и достаточно строго выделял иерар­
хию язы ковы х единиц, однако система, предлагаемая Мацусита,
существенно иная. Она резко отличается и от традиционной ев­
ропейской, и от традиционной японской, в чем-то предвосхищая
идеи грам м атик непосредственно составляющих. В качестве еди­
ниц одного уровня Мацусита рассматривал к а к отдельные члены
предложения, так и последовательности, состоящие из некоторо­
го члена предложения вместе со всеми подчиненными ему чле­
нами. В качестве единиц д ругого, низшего уровня им рассматри­
вались к а к морфемы, так и последовательности морфем, вкл ю ­
чая те, которы е м ожно было бы назвать с л о в о ф о р м а м и
(хотя этого понятия у Мацусита, к а к у Хасимото, Токиэда и др.,
нет). Мацусита принадлежит также детальная синтаксическая
классиф икация, отличная от традиционной европейской класси­
ф икации и основанная на понятии синтаксической позиции. Ма­
цусита, вероятно, вполне самостоятельно пришел к выводу, что

18 Оценку значения трудов Хасимото см.: Н и т т а Есио. Хасимото

Синкити=но ко:бунрон (О трудах Хасимото Синкити). - ” К ё :то = к ё :и ку
= д а й га ку = ки ё :’\ серия А, № 54, 1979. (Автор, пожалуй, слиш ком прямо­
линейно сближает Хасимото с дескриптивистами.)

13
вершиной предложения следует считать сказуемое, и выделял
предикатную, припредикатную и приименную синтаксические
позиции.
Система Мацусита в целом не получила дальнейшего разви­
тия в японской науке. Однако многие его положения оказали
влияние на японскую ли н гви сти ку: отмечают его воздействие
на концепции Хасимото, Токиэда и дрД 9, несомненно его влия­
ние и на М икам и А кира. Н. И. Конрад писал: ’’Работа Мацусита —
лучшая из всех грамматик современного язы ка, и ей я обязан
м ногим в понимании ряда явлений японского язы ка” 20.

Новый этап японской лингвистики связан с именем Токиэда

М отоки (1900—1967). Основная его теоретическая работа ” Ко-
куго га ку= гэн р о н ” ( ’’Основы японского язы кознания” ) вышла
в декабре 1941 г., одновременно со вступлением Японии в миро­
вую войну, и влияние этой кн и ги проявилось уже в послевоен­
ное время. Позже Токиэда создал две грам м атики современного
литературного и старописьменного язы ка : ” Н ихон=бумпо:.
К о :го хэн ” ( ’’Я понская грамматика. Разговорный я зы к” ) , 1950,
и ” Н ихон=бумпо:. Б унгохэн” ( ’’Я понская грамматика. Старо­
письменный я з ы к” ) , 1954, а такж е работы по стилистике, мето­
дике преподавания язы ка, по истории японского язы кознания и
ДР-
Весь тон кн и ги Токиэда полемически заострен против стр ук­
турализма, понимаемого весьма ш ироко (к а к любая концепция,
рассматривающая я зы к в отрыве от человеческой деятельности).
Непосредственными оппонентами Токиэда были Ф. де Соссюр,
Ш. Балл и и испытавшие их влияние японские ученые, в частности
Хасимото (однако нельзя сказать, что сам Токиэда не испытал
влияния этих лингвистов: его концепция си и дзи перекликается
с концепцией д и к т у м а и м о д у с а у Балли, многие явления
японского язы ка он трактует так же, к а к Х асим ото). Всем этим
подходам, крайне резко оцениваемым, Токиэда противопостав­
ляет традиционную японскую н а уку, незнакомую с европейски­
ми идеями; в отличие от Ямада и Хасимото он старался р уко -

19 См. С и м и д з у Акира. Мацусита=бумпо:=но тии. (’’Позиция

грамматики Мацусита” .) — ” Т акакурагава= ко кубун ” , № 14—15, Кобе,

20 Н. И. К о н р а д . Синтаксис японского национального литератур­

ного языка. М., 1937, с. 4.

14
водствоваться не только частными результатами работ японских
ученых X V III — первой половины X IX в., но и их идеями.
Токиэда исходил из отрицания существования язы ка в сос-
сю ровском смысле (опираясь на высказывания Соссюра о том ,
что язы к есть часть речевой деятельности, он признавал его су­
ществование только к а к нейрофизиологической части язы ково­
го процесса, но не к а к системы, лежащей в его основе). По То­
киэда, не существует ничего, кром е речевой деятельности, и
нельзя считать объектом исследования некую систему, изолиро­
ванную от этой деятельности. На основе этого он строит свою те­
орию язы ка к а к процесса (под процессом понимается речевой
процесс). Он рассматривает этот процесс, выделяя этап образо­
вания понятий в м о згу говорящ его, этап образования акустичес­
ко го образа, этап звуковой или письменной речи и соответствую­
щие им в обратном порядке этапы восприятия речи слушающим.
По мнению Токиэда, язы к — субъективная деятельность, и изу­
чать его можно только субъективно, путем интроспекции, на ос­
нове вживания исследователя в конкретную обстановку, в ко то ­
рой производился исследуемый текст (здесь Токиэда опирается
на традиции старых японских филологов, основной задачей к о ­
торы х была комментаторская деятельность). Отсюда необходи­
мым элементом лингвистического исследования должно быть
изучение конкретны х ситуаций и, следовательно, социальных и
психологических характеристик, влияющ их на речевую дея­
тельность.
Важное место в концепции Токиэда занимают понятия си и
дзи. Содержательно противопоставление си и дзи совпадает (с
частными отличиями) с противопоставлением знаменательных
и служебных го в частности у Хасимото, то есть с противопо­
ставлением лексических и грамматических элементов язы ка.
Однако интерпретация различий этих единиц у Токиэда другая:
он считает си единицами, обозначающими объективную дейст­
вительность, связанными с понятиями, а дзи — непосредствен­
ным выражением субъективных чувств говорящ его. Таким
образом, в отличие от Хасимото, Токиэда разграничивает грамма­
ти ку и л е кси ку не по формальным, а по семантическим крите­
риям, хотя сам Токиэда отрицал семантический характер этого
разграничения.
Влияние идей Токиэда после войны было очень большим.
Показательно, что его кн и га ” К о куго га ку= гэн р о н ” за 32 года
(1941—1973) выдержала 28 изданий. Идеи Токиэда во многом
стали теоретической основой ш колы ’’язы кового существова­

15
ния” , в деятельности которой Токиэда активно участвовал в по­
следние десятилетия своей жизни, хотя его точка зрения имела
отличия от концепций теоретиков этой ш колы , что видно из
вклю ченны х в сборник отры вков из его статьи ’’Современный
я зы к и современное язы ковое существование” .

После войны характер японской лингвистики заметно из­

менился. Если до войны на первом плане были теоретические
исследования, то после войны их количество заметно уменьш и­
лось, но резко возрос интерес к вопросам язы ковой практики.
Во м ногом это было связано с необходимостью решения ряда
ко н кре тн ы х практических задач по нормированию язы ка. В
первые послевоенные годы были проведены важные реформы
язы ковой нормы и письменности, позднее на первый план вы сту­
пили вопросы культуры речи. В значительной степени в связи с
решением этих ко н кре тн ы х задач ведущее положение в япон­
ской лингвистике после войны заняла так называемая ш кола
’’язы ко вого существования” (гэн го = сэй ка цу).
Теоретическую основу ш колы ’’язы кового существования”
составили концепции Токиэда и работы ам ериканских социоло­
гов (но не л и нгвистов). К а к и Токиэда, сторонники этой ш колы
отрицательно относятся к европейскому и американскому
структурализм у и, шире, к о всем направлениям лингвистики,
которы е ограничиваются исследованием язы ковой системы вне
ее ф ункционирования в обществе. Ш кола ’’язы ко вого сущест­
вования” обращает мало внимания на изучение язы ка в соссю-
ровском смысле. П оскол ьку же изучать функционирование язы ­
ка невозможно, не опираясь на некоторое представление о язы ­
ковой системе, исследователи ш колы ’’язы кового существова­
ния” обычно берут в готовом виде какое-либо из существующих
описаний. Интересно, что чаще всего эталоном служат граммати­
ческие работы далекого от данной ш колы по идеям Хасимото
С инкити. Основное внимание уделяется исследованию речи, а
также условий, в которы х протекает речевая деятельность. Из
всех известных направлений мировой лингвистики ш кола ’’язы ­
ко во го существования” , пожалуй, в наибольшей степени может
быть отнесена к ’’лингвистике речи” . Одним из главных направ­
лений работы ученых этой ш колы , давшим, на наш взгляд, пло­
дотворные результаты, является проведение массовых обследо­
ваний язы ка с помощью информантов, на основе которы х полу­
чены обширные данные о ф ункционировании тех или иных язы-

16
ко вы х явлений, о степени их распространенности, об их связи с
социальной, половой и возрастной структурой населения.
У нас нет необходимости подробно останавливаться на ш ко ­
ле ’’язы кового существования” , п о ско л ьку ее деятельность осве­
щалась в нашей литературе с 50-х г г .21, а в последнее время она
была основательно проанализирована С.В. Неверовым22. В на­
стоящий сборник включены работы двух видны х представителей
данного направления, которы е м огут свидетельствовать о его
идеях и принципах.
Одним из основоположников ш колы ’’язы ко вого сущест­
вования” был Нисио М инору (1889—1979), организатор и пер­
вый директор (1949—1960) Государственного научно-исследо­
вательского института родного язы ка в Т о ки о , основного центра
этого направления. Ем у принадлежит большое количество работ
по теоретическим вопросам язы кознания, по вопросам литера­
турной нормы, обучения я зы ку, а также по литературоведению.
Свою теоретическую концепцию он наиболее четко изложил в
книге ” Нихондзин=но котоба” ( ’’Я зы к японцев” ) , вышедшей в
1957 г.
Нисио во многом исходил из концепции Токиэда, он отрица­
тельно относился к изучению язы ка к а к системы, отвлеченной
от конкретны х речевых особенностей (точнее, он отводил этому
изучению место первого, предварительного этапа исследования).
Однако он отверг и концепцию язы ка к а к процесса преобразова­
ния смысла в звучание у Токиэда, считая ее слиш ком абстракт­
ной и уделяющей недостаточное внимание конкретны м обстоя­
тельствам речевого акта. В его понимании, основная задача нау­
к и о язы ке состоит в том, чтобы изучать условия формирования
речи. Если Токиэда прежде всего обращал внимание на психоло­
гические предпосылки речевой деятельности, то Нисио стремит­
ся отвлечься от них и считает определяющим ф актором речевой
деятельности социальные условия, в первую очередь характер
ком м уникации, типы общения между собеседниками, принятые
в обществе и обусловленные социальными причинами.
Одной из особенностей подхода Нисио, также идущей от То-

21 Н. И. К о н р а д . О ’’язы ковом существовании” . - В к н .: ’’Япон­

ский лингвистический сборник” . М., 1959; Н. И. Ф е л ь д м а н . О работе
Государственного исследовательского института родного язы ка в
Токио. - ’’Вопросы языкознания” , 1956, № 3.
22 С. В. Н е в е р о в. Общественно-языковая практика в современ­
ной Японии. М., ’’Наука” , 1982.

2-1100 17
киэда, является рассмотрение предложения и всех менее кр у п ­
ных единиц язы ка к а к абстракций, не сущ ествующ их в реаль­
ности. Единственной реальностью признается устный или пись­
менный текст (д и с ку р с ), изучение которого Нисио, к а к и мно­
гие японские лингвисты , считает неотъемлемой частью язы козна­
ния.
Наряду с работой Нисио, дающей представление о теорети­
ческих взглядах представителей ш колы ’’язы кового существо­
вания” , в сборник включена статья другого видного представи­
теля этой ш колы , Сибата Такэси (род. 1918), посвященная ко н ­
кретны м проблемам, связанным с методикой исследования
’’язы кового существования” . Ее автор был одним из организато­
ров и руководителей упоминавш ихся выше массовых обследо­
ваний носителей язы ка. Кроме работ, непосредственно связан­
ны х с этими обследованиями, перу Сибата Такэси принадлежат
труды теоретического характера, в частности по теории социо­
лингвистики, а также по диалектологии; известен Сибата и к а к
тю рколог. Самые значительные его исследования собраны в кн и ­
ге ” С якай=гэнгогаку=но к адай” ( ’’Задачи социолингвистики” ) ,
выпущ енной в 1978 г.
Статья Сибата обобщает опыт проходивш их при его актив­
ном участии первых исследований ’’язы кового существования” .
Основное внимание в ней уделяется вопросам м етодики сбора
данных. Это свойственно не только данной статье, но и вообще
м ногим исследованиям ш колы ’’язы кового существования” .
Свою задачу лингвисты этой ш колы видят прежде всего в том,
чтобы к а к можно полнее и точнее описать использование язы ка
лицами, принадлежащими к разным социальным и половозраст­
ным группам. Эти исследования, в которы х ш ироко применяют­
ся статистические методы, вводят в н ауку большое количество
интересных ф актов о самом японском язы ке и о его роли в ж из­
ни японского общества. Действительно, в рамках этих исследо­
ваний впервые в мировой науке были до определенной степени
получены ответы на вопросы, задаваемые в начале статьи Сиба­
та: сколько слов (го ) в день произносит носитель язы ка, сколь­
ко времени в день он читает газеты или пишет письма и многие
другие. При необозримости ф актов, регистрируемых в исследо­
ваниях ’’язы кового существования” , особо важное значение при­
обретает проблема достоверности и представительности получен­
ны х результатов, которая обсуждается в большей части статьи
Сибата. Меньше внимания обращается на собственно лингвисти­
ческую проблематику. В статье в готовом виде используются

18
понятия, введенные Хасимото С инкити; язы ковой анализ про­
изводится лишь в той мере, в ка ко й без него нельзя обойтись
при исследовании главного для ш колы ’’язы кового существо­
вания” — речи.
Конкретны е технические возможности исследователей ’’язы ­
ко во го существования” , обсуждаемые в статье, сейчас выглядят
уже устаревшими, техника сбора материала в японской лингвис­
тике ушла далеко вперед, в частности ш ироко используются
ЭВМ, однако сами методические принципы подобных исследова­
ний существенно не изменились. Отметим, что основные понятия
и принципы ш колы ’’язы кового существования” содержатся в
работах, выпущ енных в первые 10—15 послевоенных лет, с тех
пор они почти не подвергались пересмотру, хотя конкретны е ис­
следования ведутся и сейчас.

При количественном преобладании в послевоенной япон­

ской лингвистике исследований в рамках ш колы ’’язы кового
существования” активную деятельность вели и продолжают
вести ученые других направлений. Эти ученые идут разными
путям и, но все они видят свою основную задачу в изучении
язы ка, а не речи. К их числу прежде всего относятся М икам и
А кира и Хаттори Сиро, работы ко тор ы х представлены в
сборнике, а также Киндаити Х арухико и ряд других линг­
вистов.
Среди ш кол и направлений послевоенной японской лингвис­
ти ки совершенно особняком стоял М икам и А кира (1903—1971).
Не лингвист, а инженер по образованию, поздно начавший публи­
коваться, он не был связан с каким и-либо научными ш колами
или центрами. Тем не менее резонанс его публикаций был весьма
большим (заметим, что американо-японские генеративисты,
обычно довольно нигилистически относящиеся к японским ис­
следованиям ины х направлений, делают исключение для работ
М и ка м и ).
М икам и мало занимался проблемами общетеоретического
характера, поэтому в отличие от других японских лингвистов из
его работ в настоящем сборнике представлен лишь отры вок, к о ­
торый для читателя-неяпониста может показаться слиш ком спе­
циальным, тем не менее в нем, к а к нам кажется, проявляются
характерные черты подхода М икам и. Главной целью М икам и
было непредвзятое рассмотрение ф актов японского язы ка, сво­
бодное от ориентации на европейские эталоны. Сферой его иссле-

2* 19
дований был синтаксис, которы й мало разработан в националь­
ной традиции и в котором следование схемам, заимствованным
из европейской и американской науки, более заметно, чем в
морф ологии, где оно было в основном преодолено еще Хасимо­
то. Одной из таких мало разработанных проблем была проблема
подлежащего. Точка зрения на сказуемое к а к на вершину пред­
ложения в японском язы ке была высказана еще Мацусита, но в
работах М икам и она доказывалась на большом материале. Хотя
японский я зы к относится к язы кам , к а к принято сейчас гово­
рить, номинативного (или аккузативного) строя и понятие под­
лежащего к нему применимо, но синтаксические характеристики
японского подлежащего отличаются от синтаксических характе­
ристик подлежащего в европейских язы ках. Если для последних
характерно резкое противопоставление подлежащего прочим
актантным членам предложения (дополнениям ), то в японском
язы ке подлежащее хотя и занимает первое место среди актант-
ны х членов предложения, но такого резкого противопоставле­
ния между ними нет, и иерархия актантов здесь, так сказать,
ступенчата, в ней имеется не два, а больше рангов. Этот ф акт
(в несколько других терминах) четко показан в публикуем ом
фрагменте из кн и ги М икам и. К числу характерных черт подхода
М икам и следует отнести скрупулезны й анализ материала, рез­
ку ю полемичность тона и ш ирокое использование метода транс­
формаций (без какого-либо влияния со стороны трансформаци­
онных гр а м м а ти к).
Еще одним видным японским ученым является Хаттори Си­
ро (род. 1908). Этот лингвист пользуется в Японии ш ирокой
известностью (в настоящее время это единственный лингвист
среди членов Я понской академии) ; более чем кто-либо из дру­
ги х японских ученых, представленных в сборнике, он известен
за рубежом. В отличие от М икам и А кира Хаттори создал боль­
шую научную ш кол у (работа одного из его учеников, Кунихиро
Тэцуя, публикуется в нашем сборнике). Интересы Хаттори очень
разнообразны: ему принадлежат труды по теоретическим проб­
лемам ф онологии, акцентологии, грам м атики и семантики, по
конкретны м проблемам японского язы ка и его истории, по мон­
гольским , тю р кски м и ряду других я зы ко в23. Во м ногом благо­
даря интенсивной деятельности Хаттори в Японии получило раз­

23 Одна из тюркологических работ Хаттори - ” 0 формировании

татарского и чувашского я зы ко в ” — напечатана в журнале ’’Вопросы язы­
кознания” , 1980, № 3.

20
витие научное (а не только практическое) изучение иностранных
(с японской точки зрения) язы ко в, отстававшее вплоть до
послевоенных лет. Под руководством Хаттори ведется интенсив­
ное исследование исчезающего айнского язы ка24*. Занимался он
и проблемой родственных связей японского язы ка — прежде
всего на основе метода глоттохронологии26.
В издании ограниченного объема трудно отразить все сторо­
ны научной деятельности Хаттори Сиро26.
Мы выбрали две работы Хаттори, характеризующ ие многие
из сторон его концепции. В первой из них Хаттори ведет полеми­
к у сразу на два фронта: с ’’механистической” концепцией аме­
риканских дескриптивистов, стремившихся исключить из линг­
вистического описания всю информацию, связанную с язы ко вы ­
ми представлениями говорящ их, а также с субъективистскими
взглядами Токиэда М отоки и его последователей, требовавших
исходить всецело из этих представлений. Хаттори убедительно
показывает, что языкознание по своей методологии отличается
от естественных наук, и высказывания некоторы х дескрипти­
вистов о возможности ’’абсолютно объективного” описания не
подкрепляются реальными ф актами, по ско л ьку исследователь
всегда исходит из некоторого представления о язы ке и отвле­
кается от тех физических явлений, которы е не имеют язы ковой
значимости. Статья Хаттори была в свое время резко воспринята
американскими лингвистами (она не была опубликована в ж ур­
нале ’’W ord” , а после ее публикации в менее известном журнале
’’The Rising Generation” она подверглась кр и ти ке со стороны
Р. Лиза, стоявшего в то время на дескриптивистских позициях,
впоследствии же — одного из основателей генеративизма), од­
нако время подтвердило справедливость м ногих критических
положений Хаттори. При этом Хаттори, кр и ти ку я концепцию
Токиэда, указывает и на необходимость объективны х процедур
в язы кознании, подкрепляемых, однако, проверкой того, на­
сколько их результаты соответствуют язы ковы м представле­

24 См. ” А йнуго=хо:гэн=дзитэн” (’’Словарь айнских диалектов” ).

Токио, 1964, выпущенный коллективом авторов под руководством
Хаттори.
26 См. Х а т т о р и Сиро: Нихонго=но кэйто: (’’Родственные связи
японского язы ка” ). Токио, 1959.
26 Список трудов Хаттори на английском язы ке см. в сборнике в
честь его шестидесятилетия: “ Studies in General and Oriental Linguistics.
Presented to Shiro H attori on the Occasion o f his Sixtieth Birthday” . Tokyo,
1970.

21
ниям говорящ их.
Вторая работа Хаттори Сиро (наст, сб., с. 178—212), посвящен­
ная теоретическим вопросам акцентуации, отчасти иллюстрирует
и его фонологические взгляды . Хаттори четко разграничивает
фонетический и фонологический подход, в то же время убеди­
тельно показы вая иллюзорность представлений о возможности
чисто фонетического описания, отвлеченного от каких-либо,
хотя бы и неосознанных, ф онологических представлений. В пе­
риод, когда была разработана концепция дифференциальных
признаков и в мировой ф онологии наметилась тенденция игно­
рировать свойства фонем, которы е не служат для их противопос­
тавления другим фонемам, Хаттори в ряде работ, включая пред­
ставленную здесь, подчеркивал необходимость учета всех приз­
наков, в том числе и недифференциальных, без анализа которы х
описание будет неполным. Подобная идея совпадает с аналогич­
ной тенденцией, проявившейся в фонологии позже, в 60—70-е гг.,
и нельзя игнорировать того факта, что одним из первых ее
высказал Хаттори. Важность учета всех, а не только дифферен­
циальных признаков подчеркивается Хаттори и для диахроничес­
ко й фонологии.
Разграничение, аналогичное разграничению ф онетики и фоно­
логии, Хаттори проводит и в области акцентуации, где в япон­
ской науке до него часто смешивались явления разных уровней.
Хаттори наряду с учетом всех акцентуационных явлений стре­
мится выявить характеристики, которы е имеют дифференциаль­
ный характер. Исходя из этого, он выделяет ф онологически зна­
чимые типы акцентуации в японском язы ке. Следует иметь в
виду, что здесь у Хаттори был предшественник в лице Е. Д. Поли­
ванова, которы й производил аналогичные исследования еще в
10-х гг. и пришел к выводам, сходным с выводами Хаттори. На
основе изучения акцентуации Хаттори выделяет особую акцен­
туационную единицу язы ка — п р о с о д е м у , накладываемую
на последовательность фонем или слогов; просодема обладает
способностью объединять последовательность слогов в одно це­
лое (эта способность не распространяется за пределы просодем ы ).
Сам Хаттори и представители его ш колы ведут исследования
и в области структурной семантики (семантика в целом до не­
давнего времени не относилась к числу основных сфер исследо­
вания японской н а у к и ).
В сборник включены отры вки из кн и ги принадлежащего к
этой ш коле лингвиста Кунихиро Тэцуя (род. 1929), известного
работами по структурной семантике и по сопоставительному

22
изучению японского и английского языков27. Кунихиро разви­
вает семантические концепции Хаттори, свидетельствующие о
том, что различные уровни язы ковой системы должны описы­
ваться на основе единой методики. В книге Кунихиро подход,
детально разработанный в ф онологии, успешно распространен­
ный Хаттори вслед за Е. Д. Поливановым на область акцентуа­
ции, переносится и на семантические исследования. Автор вво­
дит понятие семемы — семантической единицы, аналогичной
фонеме, — и пытается выделить собственные свойства семемы,
прежде всего различительные признаки, противопоставляющие
ее другим семемам, и признаки, обусловленные контекстом или
окружением. Семема понимается не к а к минимальный смысло­
вой ком понент, а к а к значение слова или фразеологизма. В то
же время кн и га Кунихиро, далекая по своим принципам от ш ко ­
лы ’’язы кового существования” , показывает общий для япон­
ской лингвистики интерес к проблемам ком м уникации. В отли­
чие от ряда западных работ по структурной семантике Кунихиро
не ограничивается чисто лингвистическими аспектами проблемы
и стремится рассматривать значение в более ш ироком аспекте —
с учетом ком м уникативны х, социальных, психологических,
культурны х ф акторов.

За последние 10—15 лет в Японии, к а к и в ряде других

стран, получила распространение генеративная лингвистика.
Ведущую роль в изучении японского язы ка с этих позиций
играют японские ученые, живущ ие в США и печатающиеся почти
исключительно на английском язы ке (С. Куно, С. Курода и др., а
также вернувшийся недавно в Японию М. Сибатани).
Наряду с чисто генеративистскими исследованиями, н и ка к
не связанными с японской традицией, появляются и работы, где
некоторые идеи и принципы генеративизма сочетаются с поло­
жениями, свойственными тем или иным направлениям японской
науки. В этом плане представляют интерес исследования Мина­
ми Фудзио (род. 1927), в настоящее время одного из ведущих
ученых Государственного научно-исследовательского института
родного язы ка. Основные теоретические постулаты Минами Фуд-

27 См. его работы: ” Ко:дзо:тэки=имирон. Нитиэй=рё:го=тайсё:=

к э н к ю :” (’’Структурная семантика. Сопоставительное изучение японско­
го и английского я зы ко в ” ). Токио, 1967; ” Котоба=но ими” (’’Значение
слов” ). Токио, 1976 (в соавторстве).

23
зио изложены в кн и ге , заключительная глава которой публи­
куется в настоящем издании.
Минами развивает концепцию язы ка к а к порождающего
процесса, заимствованную у генеративистов (впрочем, динами­
ческий характер этой концепции неожиданно перекликается с
идеями, казалось бы, далекого от всей западной н ауки X X в.
Токиэда М о то ки ). Однако представления Минами о характере
этого процесса отличаются от обычных генеративистских пред­
ставлений и показывают определенное влияние на него идей
Токиэда и ш колы ’’язы кового существования” . Если генерати-
висты, к а к правило, начинают с уровня предложения, то Мина­
м и, к а к Токиэда и Нисио, считает основной язы ковой единицей
дискурс (т е кс т ), и лингвистический анализ, по Минами, должен
производиться на трех уровнях: уровне дискурса, уровне пред­
ложения и уровне го (при морф ологическом анализе он исходит
из японских, а не из европейских представлений). Особое место
в его концепции занимает встающая на одном из этапов исследо­
вания проблема различий между письменной и устной реализа­
циями язы ковой системы, также обычно не занимающая генера­
тивистов. Еще в большей степени, чем Кунихиро, Минами вводит
в свое исследование проблематику, связанную с ф ункционирова­
нием язы ка и процессом ком м уникации, особенно при анализе
дискурса; при этом он ш ироко применяет методику и резуль­
таты исследования ш колы ’’язы кового существования” , однако
в отличие от охарактеризованных выше представителей этой
ш колы он включает исследования речи в качестве составной
части в исследования системы язы ка. Концепция Минами лишь
намечена; в отличие от генеративистов он не пользуется сколь­
ко-нибудь разработанным формальным аппаратом, однако пред­
принимаемая им попы тка синтеза западных и собственно япон­
с ки х концепций представляет определенный интерес.
Представленными в сборнике работами не исчерпываются
основные направления японской лингвистики X X в. Очень мно­
гое осталось за пределами этой публикации. Прежде всего нам
хотелось дать советскому читателю представление о том , над чем
работают японские лингвисты.

* * *

Ввиду ограниченности объема настоящего издания многие

работы (кром е сравнительно небольших по объему статей Сиба-
та Такэси и Хаттори Сиро) печатаются в отры вках. Приводимые

24
авторами язы ковы е примеры в основном относятся к японско­
м у я зы ку , поэтому принадлежность того или иного примера к
этому я зы ку специально не оговаривается. Если в оригинале
японские примеры представлены в обычной японской письмен­
ности, в переводе они даются в стандартной русской ’’полива-
новской” транскрипции; если же автор для транскрипции япон­
ски х примеров пользуется латиницей, она сохраняется. Библио­
графические ссы лки и подстрочные примечания, даваемые авто­
рами непосредственно в тексте, сохраняются в неизменном ви­
де; если же автор не дает точного библиографического указания,
оно, насколько возможно, приводится в комментариях.

В. М. Алпатов
 Ям ада Ecu о

ЯПОНСКАЯ ГР АМ М А ТИ КА*

ВВЕДЕНИЕ

Прежде всего следует сказать, что настоящее исследование

представляет собой исправленные и упорядоченные ’’Учение о го ”
и ’’Учение о к у ” [1 ]. До того к а к я перейду к изложению этого
труда, я хочу сделать несколько замечаний по поводу разделов
японского язы кознания, а также предложения к а к единицы
язы ка.
Сначала нужно выяснить, что такое язы к. Обратимся к точке
зрения западных лингвистов. У .Д . Уитни говорит: «Язы к — это
разнообразие зв у ко в , которы е различными способами ком бини­
руются (располагаются) к а к символы чувств или мыслей, ка ­
ковы е мы стремимся приписать этим символам» **. Таким обра­
зом, мы видим наличие в язы ке двух важных элементов —
мысли (идеи) и звука . То, что мы называем здесь мыслью,
есть мысль в ш ироком понимании, включая чувства, желания
и т.п. Поэтому в исследовании язы ка сущ ествуют две стороны.
Одна — изучение звуковой стороны язы ка, этот раздел назы­
вается ф онетикой, другая — изучение понятийной стороны
язы ка — лексикология и грамматика. Л ексикология анализи­
рует отдельные значения. Грамматика изучает правила, по к о ­
торым устанавливается соответствие язы ковы х ф актов мы с­
лям , идеям. Кроме того, у язы ка есть два способа ф ункциони­
рования: устный язы к и язы к письменных текстов. Именно

* Я м а д а Ёсио. Н ихон=бум по:=рон. Токио, изд-во ” Х о:бункан” ,

1933 (изд. 8-е). В настоящее издание включены Введение (с. 1 -1 1 ) и § § 1
и 4 главы I части II (с. 1154—1157, 1174-1191) (в сокращении). -
Прим. сост.
** Цитируя работы других авторов, д-р Ямада не приводит ссылок на
источники. —Прим. ред.

26
устный язы к следует называть, в сущ ности, язы ко м . Письмен­
ный язы к возник путем записи устного язы ка к а к необходи­
мость восполнить недостатки устного язы ка, вызываемые
моментальным исчезновением звука. Однако записать з в у к со
всеми его оттенками еще невозможно. Существуют специальные,
общепринятые правила относительно способов этой записи.
К том у же однажды записанные зв у ки появляются к а к мате­
риальные сущ ности в язы ке и количество их должно лимити­
роваться системой понятий, передаваемых посредством язы ка, и
самой структурой язы ка. П оэтому возникли различные отноше­
ния между способом записи и самим язы ко м , первичным по
отношению к этому способу. Кроме того, есть язы ки , которы е,
подобно японском у, заимствуют письменность у других наро­
дов. П оэтому письменность должна стать одним из разделов
науки о язы ке. Суммируем вышесказанное в виде следующей
схемы:
Наука о языке
/ '------------------------------
Способ записи Непосредственно связанные
с языком разделы

Фонетика Связанные с содержательной

стороной разделы

Лексикология Грамматика

Мы не можем говорить о фонетике, так к а к не располагаем

достаточным материалом в этой области. Свои взгляды на пись­
менность мы намереваемся изложить отдельно [2 ]. Сейчас
самое важное для нас — грамматика.
Начнем непосредственно с обсуждения содержания грамма­
тического учения. Мы по-разному представляем некоторые
ф акты, некоторые чувства, желания, отношения между предме­
тами и событиями, образы. Однако, с другой стороны, объеди­
нив эти разные представления, мы приходим к идее, к мысли.
Наличие такой идеи основывается на факте существования в на­
ш их интеллектуальных действиях двух направлений — анализа
и синтеза. Т у единицу, которая представляет нечто, признавае­
мое нами в результате анализа к а к одно понятие, назовем
т а н г о (простое г о ) ; единицу, для которой т а н г о служат
материалом и которая выражает результат апперцепции, назовем
п р е д л о ж е н и е м (бун ) . Однако отношения между т а н г о
и п р е д л о ж е н и е м (бун) в достаточной степени неясны.

27
Одно т а н г о выражает одну идею, мысль. Есть много единиц,
состоящих из нескольких т а н г о и выражающих только одно
понятие. Т аким образом, грамматика делится на два раздела:
аналитическое и синтетическое исследование т а н г о — этот
раздел носит название у ч е н и е о го — и изучение способов
выражения мысли посредством го — э т о т . раздел назовем
у ч е н и е м о к у [3 ].
Если мы хотим исследовать какой-то я зы к, необходимо
прежде всего задуматься о свойствах, специфике этого язы ка.
Я зы к не является принадлежностью индивида, язы к — продукт
общества, принадлежность нации, содержание язы ка есть пси­
хология нации. Подобно том у к а к отличается друг от друга
психическое состояние отдельных людей, язы ки тоже имеют оп­
ределенное число различий, основывающихся на различиях в
национальном сознании. Однако это не только различия в исход­
ны х звуко вы х элементах, способах комбинирования зв уко в и
различия язы ковы х форм, это и различные структуры и различ­
ный способ установления соответствия мыслям. Эти различия
должны бросаться в глаза при исследовании конкретного язы ка.
Поэтому, создавая учение о язы ке, нуж но прежде познать приро­
ду язы ка. За последнее время появились ученые, исследующие
свойства японского язы ка. Но тех, кт о изучает существенное в
язы ке, всего несколько человек. Большинство исследователей
пишет в традициях западных лингвистов.
М ногие западные лингвисты относят язы ки мира к одному
из трех типов: изолирующ ему, агглютинативному, ф лективно­
м у. Я понский я зы к по этой классиф икации относится к агглю ­
тинативным язы кам . То, что подобную классиф икацию нельзя
назвать полностью достоверной, отмечалось уже давно. Пробле­
ма природы японского язы ка является тем пун кто м , которы й
требует немалой работы лингвистов. Взять хотя бы до сих пор
не выясненную проблему однотипности японского язы ка к а к
агглютинативного с тю р кски м и язы кам и. Но при этом несом­
ненно, что в японском язы ке есть явления, на основании ко то ­
рых он должен входить и в семью язы ко в, называемых ф лектив­
ны ми, и в семью изолирующ их язы ков [4 ].
Далее, лингвисты делили я зы ки на аналитические и синтети­
ческие. Т а к, английский язы к рассматривался к а к имеющий
тенденцию к так называемому аналитизму, а арийские язы ки
большей частью относились к синтетическим. Особенностью
аналитических язы ков можно было бы назвать выражение отно­
шений между словами при помощ и предлогов и вспомогатель­

28
ны х глаголов. С этой точки зрения английский я зы к следует
назвать почти аналитическим язы ко м , так же к а к и китайский.
Если их следует считать образцом аналитического язы ка, то
такие язы ки , к а к японский, тоже м огут быть отнесены к анали­
тическим [5 ].
Далее, можно получить разделение язы ков по группам на
основе порядка слов. Рассмотрим изолирующие язы ки типа
ки та й ско го. Особенность этих язы ков заключается в том, что в
них, чтобы показать отношение между словами, меняют порядок
слов в предложении. Это не сравнишь со значением, которое
выражается в японском язы ке посредством т э н и о х а (час­
тиц) [6 ]. Если смотреть нашими глазами на структуру предло­
жения в изолирующ их язы ках, то она представляется перевер­
нутой [7 ]. Т аким образом, язы ки можно разделить на язы ки
с прямы м и обратным порядками слов. Известно, что все агглю ­
тинативные язы ки имеют прямой порядок слов. Хотя среди
ф лективных также есть язы ки с прямы м порядком слов, но
похоже, что многие из них имеют и обратный порядок. Изоли­
рующие я зы ки , насколько известно, — я зы ки с обратным поряд­
ко м слов. Конечно, японский я зы к в связи с наличием ритори­
ческих ф игур должен иметь обратный порядок. При этом смысл
предложения может быть понят только в том случае, если при­
знать все в предложении перевернутым.
Выше мы рассмотрели лишь некоторые моменты исследо­
ваний (в сокращ енном виде), но даже из этого материала видно,
что японский язы к в строении его единиц (го ), отношениях
между единицами, в порядке слов имеет черты, по которы м он
противопоставляется китайском у я зы ку , с одной стороны, и
европейским язы кам — с другой.
В наше время, должно быть, нет ученых, которы е намере­
вались бы описывать японский язы к в системе понятий, разра­
ботанных для ки та й ско го язы ка. О днако почему же многие
стремятся привнести в описание японского язы ка понятия
грам м атик европейских язы ков? Грамматика описывает пра­
вила язы ка. Я понский я зы к и европейские язы ки значительно
отличаются друг от друга, и к а к же можно способы описания
одних язы ков непосредственно применять к другому? Прихо­
дится только сожалеть, что сущ ествуют авторы, совершающие
подобные ош ибки.
Западные грам м атики содержат описания правил, касаю­
щихся западных язы ко в. Эти категории переносятся на наш
японский я зы к. Это все равно, что обрубать ноги под ботинки

29
или обматывать полотном голову, чтобы она была впору шляпе!
Однако если в основание грам м атики помещается то, что воз­
никло из основания человеческой мысли, и если в основании
человеческой мысли заложено нечто индивидуальное, то нет
причин, по которы м можно было бы отрицать пользу, извлекае­
мую из этих грам м атик. Поэтому недостойно, теряя голову,
стремиться использовать все подряд, но, с другой стороны, было
бы глупо отрицать основные общие истины к а к для нас не под­
ходящие. Мы хотим избежать к а к глупы х, так и недостойных
действий.
Не может быть, чтобы язы к существовал только сам по себе
и чтобы не было язы ка, с которы м его можно было бы
сравнить... Исследование японского язы ка тоже должно быть
таким . Однако можно ли, взяв принципы язы ка, отличающегося
по своему характеру, применить их к описанию исследуемого
языка? Современные западноевропейские грамматики ведут
свое начало от традиций античности. До сих пор большинство
авторов, опирающихся на эти грам м атики, основной довод в
пользу своего подхода черпали в том , что эти грам м атики отве­
чают природе язы ка. Но неизвестно, можно ли применять прин­
ципы западных грамматик к японском у я зы ку . В то же время
не следует признавать только собственную традицию: при срав­
нении своего с чужим мы не только приобретаем новые знания,
но и лучше познаем природу своего... В нашей стране с древнос­
ти развивалось учение о язы ке; хотя оно не было достаточно
разработанным, его не следует отбрасывать. Мы стремились,
изучив традиционные японские труды, развить их сильные сто­
роны и, взяв главное, положительное из западных грам м атик,
восполнить с их помощью слабые стороны нашей традиции и на
основе этого строить свое исследование.
Вообще научная теория не создается за один день. У нее
должны обязательно быть истоки. При этом, к а к только возни­
кает одна концепция, тут же рождается противоположная, кр и ­
тикую щ ая ее слабые места, и, более того, появляются сочинения,
объединяющие обе эти концепции. Противоположные теории,
согласно диалектике, к а к она объясняется в сочинениях Гегеля,
м огут стать движущей силой прогресса в научных трудах... К а к
можно излагать собственную теорию, не изучив истории, литера­
туры вопроса? При этом может случиться и так, что выношенная,
собственная концепция уже несколько десятков лет назад была
опровергнута. В силу этих причин мы в основном изложили
важные положения, касающиеся истории вопроса, взяли из них

30
то, что нам нуж но, обратили внимание на то, что позволит нам не
повторить те ош ибки, которы е мы в них заметили, и предложи­
ли собственную основу для исследования...
Мы намереваемся представить здесь часть собственных ис­
следовательских методов и разъяснить их исходные принципы.
Научные теории исходят из того, что в исследовании должно
быть два этапа с различными методами: этап анализа и этап син­
теза. Главное в анализе - сравнение объектов. Сравнение уста­
навливает тождество и различие. Главное в синтезе — отношение.
Отношение предполагает зависимость элементов друг от друга,
подчиненность одних элементов другим . При анализе мы долж­
ны обнаружить природу объекта. Однако нельзя сказать, что
этим окончательно достигается цель исследования. К а ки м бы
ни был объект, только анализом невозможно постичь его отно­
шения. После анализа должен наступать этап синтеза. Когда есть
только анализ, без синтеза, исследование становится бессвязным
и не знаешь, ка ки м образом его применить в качестве целого.
Но без анализа невозможен и синтез. Анализ должен предшество­
вать синтезу. Синтез должен необходимо следовать за анализом;
исключить один из этих этапов — все равно что иметь телегу
без колеса: что-то не пускает ее. В проводимы х ранее исследова­
ниях процветал анализ и почти не было методов, которы е м ож ­
но было бы рассматривать к а к синтез.
И в учении о го и в учении о к у эти два метода должны
сосуществовать. При этом и учение о го и учение о к у — два
кр упн ы х раздела грам м атики, которы е возникли из различения
анализа и синтеза к а к методов исследования. П риступим к их
изложению.
Главным объектом учения о го является единица, называе­
мая т а н г о (простое г о ) . Т а н г о — результат необходимого
для выражения мысли разложения язы ка на понятийные едини­
цы. П оэтому следует наметить классиф икацию выделенных
танго , которая основывается на степени тождества и различия,
определяемых в результате сравнения, и затем определить
отношения между т а н г о . Это и есть главные методы настоя­
щего исследования. Т аким образом, следует выявить природу
т а н г о , дать их классиф икацию и выяснить их отношения. В
этом случае мы должны продвинуться в познании сущности
японского язы ка, с одной стороны, и в создании теории — с
другой. При этом может выявиться только природа т а н г о ,
но мы не сможем узнать, к а к используются эти единицы для
выражения мысли. Последнее ведет к необходимости создания

31
учения о к у .
В учении о к у методом синтеза изучается, к а к выражается
мысль посредством го, которы е исследуются методом анализа
в учении о го. П оскольку учение о к у исследует не что иное,
к а к отношения между язы ком и человеческой мыслью, то
оно должно заниматься сравнительными исследованиями
психики и язы ка. Именно таково направление наших иссле­
дований.
У старых японских авторов анализ был тщательным, а обоб­
щения грубы м и. Часть их исследований очень глубока и вряд
ли может быть превзойдена. Нам не требуется критиковать эти
исследования, их можно сохранить в том виде, в ка ко м они
есть [8 ]. Однако если выйти за пределы этой ограниченной
области и рассмотреть состояние грам м атики японского язы ка
в целом, то можно увидеть лишь отдельные, лишенные связи
субъективные воззрения соперничающих группировок. К по­
пы ткам анализировать японскую грам м атику в целом относят­
ся и попы тки привнести в ее описание категории западных
грам м атик...
Автор уже делал попы тки построить описание японского
язы ка, опираясь на категории западных грамматик. Однако по
мере развития этого исследования появлялось все больше ф ак­
тов, которы е не удавалось описать таким образом, и в конце
концов было создана настоящая книга.
Наше исследование делится на две части: в первой обсуж­
даются единицы, попадающие в категорию го, во второй в
основном исследуются соотносимые с предложением единицы,
называемые к у . Ни одна из частей не имеет теоретического
введения, каждая из них целиком является конкретны м обсуж­
дением проблемы.
Суть учения о го утверждает мнение о необходимости отри­
цания всех грам м атик, строящ их свои объяснения при помощ и
категорий старых европейских грамматических учений. Резуль­
таты наших исследований доказали абсурдность попы ток под­
чинить японский я зы к, отличающийся по своей природе от язы ­
ко в Западной Европы, категориям, выработанным западными
грамматиками. Однако мы не кр и ти куе м сами европейские
исследования. Эти категории, вероятно, их основа. А у нас
имеется своя основа. Уже в учении о го признана необходимость
установления других категорий, мы выделяем эти категории,
и на их основе построено наше описание. Главное в настоящем
сочинении именно в этом.

32
 Учение о к у непосредственно связано с исследованием
мышления.
В нашей грамматической науке учение о предложении воз­
никло недавно и поэтому имеет ряд туманны х мест. Для того
чтобы их разъяснить, автор затратил немало серьезных усилий,
но, вероятно, остались места, где этих усилий оказалось недоста­
точно. Однако нам кажется, что мы смогли продвинуться на шаг
вперед по сравнению с прежними исследователями.

УЧЕНИЕ О К У И ДРУГИЕ Н А У КИ

...Учение о к у к а к раздел грамматической науки следует

отличать от риторики и л о ги ки . Объектом всех этих наук явля­
ется предложение, поэтому в том случае, когда границы между
ними неясны, они м огут смешиваться.
Рассмотрим сначала риторику. Она является наукой, ко то ­
рая объясняет, к а к наиболее действенно выразить человеческие
мысли и чувства посредством язы ка. Грамматика изучает спосо­
бы выражения в язы ке человеческих мыслей и эмоций. Цель
риторики — действенность, идеал. Цель грам м атики — описание,
ф акт. Риторика достигает наибольшего эффекта, когда незамет­
ны ее приемы. Грамматика — это способы изложения того, о чем
мы говорим. Цель риторики — изучение мастерства. Цель грам­
м атики — описание явлений. Риторика исследует мышление к а к
свой главный объект, а также отношение между ним и язы ком .
Грам м атику интересует в первую очередь язы к и его соотнесен­
ность с мышлением. Эти сферы естественным образом разли­
чаются. Базой риторики должна быть грамматика, но последняя
не должна вмешиваться в риторику. Риторика стремится разви­
вать грам м атику, однако не может заменить ее. Грамматика
должна разложить язы ковы е последовательности, являющиеся
выражением мыслей и чувств, на составные элементы, изучить
эти элементы, а затем, вновь соединив их особым образом,
выяснить, к а к они выражают мысли и чувства. Исследование
этих составных частей н и ка к не связано с умением их использо­
вать. Грамматика анализирует язы ковы е явления, которые
реализуются к а к соответствие мыслям и эмоциям. Риторика
исследует, к а к надлежит наиболее действенно использовать я зы к
для выражения мыслей и чувств. Грамматике достаточно
описать подробно различия в способах выражения мыслей. Д ру­
ги х вопросов у нее нет. Такова разница между грамматикой и

3-1 1 0 0 33
риторикой. Следовательно, учение о к у находится вне границ
риторики.
Подобно том у к а к риторика имеет связь с грамматикой,
грамматика, особенно учение о к у , смыкается с логикой там,
где она касается мышления. Изложим теперь различия между
л о гикой и грамматикой. Л оги ка изучает способы организации
человеческого мышления. Однако в качестве объекта исследо­
вания она имеет непосредственно мысль, а не язы к. Хотя логика
и грамматика соединяются в исследовании процесса мышления,
однако человеческие мысли, к которы м имеет отношение грам­
матика, — это не только логические категории, но и чувства,
желания, воображаемые объекты. Все это — мысли, выраженные
в язы ке, и, таким образом, все они м огут быть объектом грам­
м атики. Области л о ги ки и грам м атики различаются не только
по объему, есть большие расхождения и в системе их основных
понятий. В чем они? Исследуем принципы, по которы м должно
осуществляться правильное мышление. В грамматике будет
исследоваться язы к к а к таковой, а мышление — к а к сопутст­
вующее ему. С точки зрения л о ги ки мышление исследуется
более ш ироко. Цель л о ги ки — описать реальный мыслительный
процесс. Если делать предметом изучения только мышление, не
обращаясь к я зы ку, то это выведет нас за пределы грамматики.
Однако если я зы к по своей природе зависит от мышления,
то невозможно описать ф акты язы ка, не учитывая мышления.
Поэтому цель грам м атики, и особенно учения о к у , — сделав
главным объектом язы к, в то же время исследовать, к а к язы к
выражает мысль.
К а к было отмечено выше, риторика и логика смы каю тся с
грамматикой, но каж дой из н аук не следует вмешиваться не в
свою область. Учение о к у не превышает своих полномочий.
Оно не должно их превышать. О днако на деле в некоторы х слу­
чаях учение о к у все же проникает в область риторики и
л о ги ки ...
В заключение укаж ем сферу действия учения о к у : во-пер­
вы х, учение о к у исследует способы выражения мысли в язы ке,
во-вторых, учение о к у описывает только язы ковы е формы
выражения мысли.

ЧТО ТА КО Е КУЧ
...Мы пришли к заключению, что основой учения о к у долж­
на быть единица, именуемая к у , и что это учение анализирует ее

34
свойства и ф ункционирование. Эта единица еще не определена.
Мы намерены попытаться это сделать.
То, что мы называем к у , не есть простое предложение. Одна­
к о единица, называвшаяся у прежних авторов п р о с т ы м
п р е д л о ж е н и е м , соотносится с единицей, называемой нами
к у , поэтому нам хотелось бы начать настоящее исследование с
анализа того, что другие авторы называют простым предложе­
нием.
Почти все грамматисты в один голос утверждают, что необ­
ходимые элементы простого предложения — подлежащее и
сказуемое. Однако с этим нельзя безоговорочно согласиться.
Не являются ли сами подлежащее и сказуемое следствием неко­
торого явления... [9 ].
С этой точки зрения основа к у , заключающаяся в наличии
подлежащего и сказуем ого, не случайна: ясно, что эта основа
связана с процессом человеческого мышления. Мы уверены в
том, что подлежащее и сказуемое являются главными ко м п о ­
нентами к у . Но после некоторого размышления у нас возникает
вопрос, является ли наличие подлежащего и сказуемого необхо­
димым условием для существования к у во всех случаях? Мы не
можем не сомневаться в этом. Однако мы не слышали, чтобы
японские грамматисты обсуждали данный вопрос... Наше мыш ­
ление в ш ироком смысле слова — это не только ф ункционирова­
ние мысли. Если бы мысль, выражаемая с помощью язы ка,
всегда имела форму суждения, это было бы действительно так.
Коль скоро мы собираемся выражать с помощью язы ка чувства,
желания, представления, мы должны сами пережить то, что соби­
раемся выразить. Мы должны исследовать, можно ли передать
чувства и эмоции посредством форм, выражающих процесс
мышления, и одновременно разобраться в том , существуют ли
другие способы выражения мысли. Вспомним понятие ’’слова-
предложения” у Г. Суита. Он признавал, что одно слово может
образовать предложение, и называл такое слово предложением-
словом (sentence-word). Цитируем одно из его высказываний:
«Итак, Come! Не w ent away ’Приходи! Он уш ел’ — два
предложения. Когда предложение выражено одним словом, к а к
в случае С о т е !, слово называется п р е д л о ж е н и е м - с л о ­
в о м . Тем не менее в этом случае полное значение предложения
выражено одним словом. С оте ! означает ’Я приказываю тебе
прийти’. В предложении-слове С оте ! подлежащее очевидно, для
образования предложения достаточно сказуем ого. В подобном
же образовании John! ’Д ж о н !’ (=Я прош у Джона прийти, обра-

з* 35
тить на меня внимание и т.д.) подлежащее с таким же успехом
выполняет роль сказуем ого, которое опущено из-за неясности.
В предложениях-словах Yes. ’Да’ (=Я согласен с вами; Я сделаю
так и т .п .), No, alas! ’Увы, нет!’ (=Я сожалею об этом и т.п.)
различие между подлежащим и сказуемы м ощущается весьма
смутно. Мы видим, что предложения, состоящие из одного сло­
ва, бывают двух видов: а) содержащие только определенное
подлежащее или сказуемое, б) содержащие слово, которое само
по себе не может быть отнесено ни к подлежащему, ни к сказуе­
м ом у; здесь идеи подлежащего и сказуемого не дифференциро­
ваны, но к а к бы сконденсированы в одном слове. .
С грамматической точки зрения эти предложения, строго
говоря, едва ли вообще являются предложениями, они, скорее,
что-то среднее между словом и предложением».
Однако Суит не дал детального объяснения этому явлению,
то есть он не объяснил, почему существуют предложения, состоя­
щие из одного слова. Японские грамматисты вообще не при­
знают предложений такого рода. В тех редких случаях, когда
эти предложения попадают в сферу исследования, их одним
махом относят к ’’сокращ енным вариантам” . Большинство
западных грамматистов называют такие предложения м е ж д о ­
м е т и я м и . «Междометия — это предложения-слова, выражаю­
щие различные эмоции, такие, ка к...» — таково определение.
Д ругого рода слова, выступающие в роли предложения, назы­
вают в т о р и ч н ы м и м е ж д о м е т и я м и .
...Теперь мы должны обсудить проблему междометий. Этот
термин нелогично используется в двух разных значениях. С од­
ной стороны, междометиями называются слова, выражающие
эмоции, с другой — слова, выступающие в роли предложения.
Т аким образом, в первом случае указывается их значение, во
втором — способ употребления. Одно слово имеет два содержа­
ния, чего не должно быть. У междометий нет значения эмоции,
и они не должны определяться подобным образом. Если бы меж­
дометия были словами, выражающими эмоции, у них, к а к и у
любого слова, главным было бы понятие. А слово-предложение
не обладает свойством одного слова (простого го ) и не отно­
сится к единицам, которы е должны исследоваться в учении о го .
Между учеными нет единого мнения относительно категориаль­
ной принадлежности слов-предложений в пределах грамматики.
Тем не менее выражение мысли посредством одного слова —
реальность, созданная человеком. Этот реальный ф акт невоз­
можно отрицать... [1 0 ].

36
 ...В язы ке признано существование слов, образующих пред­
ложения, которы е предстают к а к некоторые нерасчлененные,
хотя потенциально и делимые единицы.
Когда мы наблюдаем детскую речь, то видим, что одно сло­
во в язы ке ребенка одновременно содержит множество значе­
ний. Судя по высказываниям Г. Гёффдинга [1 1 ], в детской
речи основные слова первоначально выражали события, процес­
сы или отношения. Он называет их п р е д л о ж е н и я м и в
з а р о д ы ш е . Эти слова одновременно указы ваю т на действие,
деятеля, объект действия; необходимость в придании этим зна­
чениям отдельных символов впервые возникает тогда, когда
внимание обращается на то, что они составляют часть основных
представлений. Детский язы к — это ’’предложения-личинки” .
Ван-ван ’гав-гав’ означает и ’собака’, и ’здесь собака’, и ’собака
лает’ (К у в а к и. Основы ф илософ ии)...
...Если суммировать сказанное выше, то оказывается, что
существование предложения обеспечивается существованием
подлежащего и сказуемого. Подлежащее и сказуемое предопре­
деляют предложение, существуют только благодаря предложе­
нию и являются всего лишь результатом членения предло­
жения... К а к же объяснить наличие предложений без подлежаще­
го и сказуемого? Если согласиться с этим, то определение пред­
ложения к а к законченной мысли представляется весьма туман­
ны м ; кром е того, мы не можем пока ясно понять, что же такое
законченная мысль.
Возвращаясь к слову-предложению Суита, вспомним, что
Суит, судя по приведенной цитате, установил два различных вида
таких предложений. В. Вундт назвал такие образования э к в и ­
валентом предложения...
Сейчас мы не обсуждаем вопрос, к а к следует называть тако­
го рода образования — предложениями или эквивалентами пред­
ложений. Во всяком случае, если мы назовем их эквивалентами
предложений, то при сравнении их с так называемыми полными
предложениями мы, вероятно, не найдем в них характерных
признаков предложения.
Отдельно стоящее п р о с т о е го если и не является еще
полным предложением, но, по ско л ьку оно обладает некоторыми
признаками предложения, оно уже не является только п р о с ­
т ы м го — у него есть какие-то внутренние черты, которые
заставляют его ф ункционировать к а к предложение. На вид это
всего лишь простое го и поэтому мы не можем дать этому явле­
нию какое-либо название. Если посмотреть на так называемое

37
 полное предложение с точки зрения его внешней формы, то оно
предстанет перед нами беспорядочным скоплением п р о с т ы х
го . Ясно, что должны существовать какие-то внутренние ф акто­
ры, побуждающие ф ункционирование предложения к а к такового.
Главным внутренним компонентом предложения является
то, что мы называем мыслью. П риступим теперь к исследованию
этого компонента.
М ожно сказать, что предложение есть полное выражение
мысли. Простое предложение есть выражение одной мысли.
Мысль — это связь между разного рода понятиями в некоторой
точке или соединение таких понятий в одной точке в результате
деятельности человеческого сознания. Это соединение понятий
должно быть единичным, так к а к главный п у н кт сознания всего
один. Именно поэтому в одной мысли совершается один процесс
соединения. Его называют процессом апперцепции. Процесс
апперцепции — жизнь мысли. Если нет этого процесса, протекаю­
щего среди нагромождения понятий, мысль невозможна. Поэто­
м у одна мысль выражается в ходе одного процесса апперцепции,
другим и словами, этот процесс при одной мысли совершается
один раз.
Выше дано определение мысли, которая есть главный внут­
ренний ком понент предложения. Из этого определения видно,
что связанный с мыслью процесс апперцепции при построении
предложения (простого) совершается в сознании один раз. Одна­
к о мы не ставили нашей целью исследование мысли. Изложим
здесь только те вопросы, которы е связаны с превращением
мысли в предложение. Наши мысли выражаются различными
способами. Сфера наших исследований — выражение мысли в
язы ке. Я зы ковую форму выражения мысли мы назовем к у .
Мы должны задаться вопросом, что это за единица. С внут­
ренней, содержательной стороны, если одно к у — выражение од­
ной мысли, оно должно соответствовать результату одного
процесса апперцепции. С внешней стороны эта выраженная в
язы ковой форме единичная мысль должна быть одним мате­
риальным объектом. Причем это должен быть определенный
объект, независимый с точки зрения формы от других.
По этому определению, к к у , несомненно, относятся так
называемые простые предложения, но не принадлежат ли сюда
и эквиваленты предложения? Внутреннее содержание мысли,
заключенной в эквиваленте предложения, очевидно. Внешняя
форма такой мысли тоже является язы ковой. Но Вундт не
хотел называть это предложением, а называл эквивалентом

38
предложения... [1 2 ].
Существует ли в таком случае какое-нибудь различие между
предложением и эквивалентом предложения? К том у же среди
эквивалентов предложения не так мало последовательностей из
двух и более слов. Хотя в данном случае все это можно назвать
выражением мысли, по форме они различаются к а к полные и
неполные.
Некоторое время мы будем называть полные по форме
образования к у , а неполные по форме образования — с о к р а ­
щ е н н ы м и к у (неполно оформленными к у ) . Хотя содержа­
тельно к у и с о к р а щ е н н о е к у — одна и та же единица, по
внешней форме они различаются к а к полное и неполное образо­
вания.
Мы действительно можем сказать, что к у есть выражение
мысли. Однако к у не является непосредственно мыслью, оно —
внешнее проявление мысли. А если это внешнее выражение, то
оно должно иметь форму. К у — это мысль, выраженная в язы ­
ковой форме.
Когда мысль существует в неоформленном виде в нашем
сознании, мы не можем назвать ее ни предложением (рун ) , ни
к у ; пока мысль не приняла язы ковой формы выражения, ее
нельзя назвать этими терминами. Но можно сказать, что сущест­
вую т две язы ковы е формы выражения мысли — полная и непол­
ная формы. Проблема состоит в том , чтобы определить, в чем
проявляется полнота и неполнота форм. Это первая из основ­
ны х проблем.
Одни ученые утверждают, что предложение является соеди­
нением п р о с т ы х го . Однако они признают случаи, когда
соединение двух и более п р о с т ы х го не образует предложе­
ния. Другие ученые считают, что необходимым условием суще­
ствования предложения служит наличие подлежащего и сказуе­
м ого. Но одновременно эти ученые признают, что в повелитель­
ны х предложениях подлежащее (субъект) отсутствует. Д ругим и
словами, они говорят, что если в повелительном предложении
есть только сказуемое (предикат), то одного его наличия уже
достаточно для построения предложения. Мы пока не можем
окончательно согласиться с этим.
Невозможно говорить о внешней форме вообще; по ско льку
определить внешнюю ф орму, исходя только из содержания мыс­
ли, довольно трудно, то должны существовать главные критерии
разграничения полного и неполного предложений.
Если бы при помощ и язы ка мы выражали мысли только для

39
самих себя, то, вероятно, было бы достаточно выразить мысль в
любой форме и не возникала бы необходимость задаваться воп­
росом относительно полной или неполной формы предложения...
Если рассматривать предложения с объективной точки зре­
ния, становится очевидно, что они имеют какие-то свойства,
зависящие от индивида. П оэтому ясно, что нельзя полностью
ограничиться к а к чисто объективной, так и чисто субъективной
точкой зрения в этом вопросе. Я зы к не принадлежит отдельному
субъекту, он является феноменом, созданным общественным
сознанием. Если говорящ ий что-то вы скажет, а слушающий его
не поймет, то, очевидно, эффект общения не будет достигнут.
Именно поэтому и сущ ествуют ограничения для предложе­
ния. Обязательно или нет пробуждать в чужом сознании мысль,
тождественную своей собственной (если не совсем одинаковую ,
то по меньшей мере протекающ ую в том же направлении) ? Это
вопросы, на которы е нам следует обратить внимание. Мы не смо­
жем исследовать крайние случаи, когда в другом человеке вы зы ­
вается мысль, тождественная высказанной. Строго говоря,
посредством язы ка вряд ли это возможно сделать. Наш прош ­
лый и настоящий опы т, обстоятельства отличаются от опыта и
обстоятельств, в ко тор ы х находился или находится собеседник.
П оэтому нельзя считать, что у д вух разных лиц существуют
абсолютно одинаковые мысли. Понятие мысли по этой причине
не является философ ским понятием и объясняется на уровне
здравого смысла. И безусловные вещи нельзя понять до конца:
безусловность здесь не будет обязательной. Когда мы пытаемся
вызвать в ком -то мысль, с точки зрения здравого смысла естест­
венные вещи должны быть поняты определенным образом;
кт о бы ни говорил в такой ситуации, мы сможем его понять.
Затем следует обратить внимание на то, что правила употребле­
ния язы ка для разных язы ков различны, но для каж дого народа
эти правила обязательны. Т аким образом, разграничение полных
и неполных к у зависит от того, может или не может одно язы ­
ковое выражение вызвать у разных лиц одну и ту же определен­
ную мысль. Отличие так называемого эквивалента предложения
(неполного к у ) от полного к у состоит в том , что, когда при по­
мощ и этого эквивалента у слушающего можно вызвать опреде­
ленное понятие, говорящ ий прерывает выражение этого поня­
тия; ка ко в о оно, слушающему не всегда ясно. На основе этого
отличия возникает полнота и неполнота форм выражения [1 3 ].
Например, если произнести последовательность фуру ’идти
(об атмосферных явлениях)’, то необходимо уточнить, ка ко й

40
субъект действия имеется в виду, ибо слушающим он может
быть истолкован по-разному. Если воскликнуть И н у ! ’С обака!’,
то это практически может означать и ’Собака пришла’, и ’Здесь
собака’, и ’Меня преследует собака’, и ’Собака лает’. Д ругим и
словами, мысль, выраженная таким образом, не определена
и может восприниматься слушающим различно. Эти два приме­
ра — примеры неполных к у . Напротив, в тех случаях, когда от­
дается распоряжение или приказание, то у слушающего не возни­
кает неопределенности. При изложении собственных действий по
правилам японского язы ка субъект обычно не выражается
(эллипсис подлежащего) [1 4 ], например Хон о ему ’Читаю
к н и гу ’. При таком способе выражения нет опасности, что предло­
жение будет понято в другом смысле. П оэтому такие предложе­
ния нельзя считать неполными. После некоторого размышления
мы придем к вы воду, что в зависимости от ситуации и такие
’’предложения” , к а к Фуру, И н у !, м огут вызвать у слушающего
вполне определенные мысли. Но в обычной ситуации они явно
не имеют определенного значения. В других же ситуациях опре­
деленное выражение всегда вызывает определенное понятие. В
этом и состоит важнейшее отличие полных к у от неполных к у .
Ясно, что признанное выше различие полных и неполных к у
не принадлежит ни форме, ни мысли, а является следствием важ­
нейших признаков ку...
 Хасимото Синкити

ВОПРОСЫ ИЗУЧЕНИЯ РОДНОГО Я ЗЫ КА *

Глава I

ПРИНЦИПЫ ИЗУЧЕНИЯ РОДНОГО Я ЗЫ КА

Изучение родного язы ка и японское языкознание

Изучение родного язы ка [1 ] — это наука, которая исследует

конкретны й я зы к, а именно японский. Изучение японского язы ­
ка выделилось в самостоятельную научную дисциплину в эпоху
Мэйдзи [2 ], однако оно началось еще в древности и продолжа­
лось, достигнув особого расцвета, благодаря усилиям язы кове­
дов эпохи Эдо [3 ]. Эту н а уку именовали г о г а к у. Ее основ­
ной целью было толкование классических пам ятников и созда­
ние сводов норм стихосложения, изучение же язы ка было не бо­
лее чем средством достижения этой цели. В настоящее время
понятие г о г а к у используется применительно к иностранным
язы кам и обычно обозначает изучение и овладение иностранным
язы ком . Цель г о г а к у — научить говорить с иностранцами и
понимать их, а также научить читать и понимать литературу на
иностранном язы ке. Исследование язы ка к а к такового не яв­
ляется непосредственной целью г о г а к у. Н ауку, которая
ставит перед собой задачу обучения навыкам чтения, письма,
устной речи, следовало бы назвать ’’практической наукой о
язы ке ” . Изучение родного язы ка, напротив, имеет своей целью
исследование язы ка к а к такового. В частности, в отношении
японского язы ка это означает, что ставится задача получить
фундаментальные, систематические сведения о современном
состоянии язы ка, его истории, об отдельных ф актах и их зако­
номерностях, о происхождении язы ка.

* Х а с и м о т о Синкити. К окуго га ку= га й р о н . Т окио, 1932. Работа

вошла в 1-й том собрания сочинений Хасимото, несколько раз издававше­
гося в послевоенные годы издательством ” Иванами=сётэн” (нами ис­
пользовалось издание 1967 г .). Здесь печатаются первая и третья главы
кни ги с некоторыми сокращениями. - Прим. сост.

42
 Практическое и научное изучение язы ка

П оскольку язы к — это средство, которое используется нами

для передачи мыслей, то с практической точки зрения нам доста­
точно уметь правильно понимать и использовать я зы к. Если
такие знания получены, достигнута цель практического изучения
язы ка. Научное же изучение язы ка лишь исходит из этого прак­
тического знания и на его основе стремится получить системати­
ческие представления о язы ке, исследуя его основополагающие
черты.
Объясним на нескольких примерах разницу между практи­
ческим знанием язы ка и его научным изучением.
В сяком у, кт о читает по-японски, известно го со значением
’река’ , которое может записываться к а к каха [4 ] и читается к а к
[к а в а ] . Чтобы практически читать и писать по-японски, этого
достаточно. Однако для решения вопроса о том, почему оно не
читается к а к каха , что соответствовало бы написанию, недоста­
точно просто уметь читать и писать по-японски, а требуются до­
полнительные сведения. Если рассмотреть случаи, когда этот
знак читается к а к ва , то окажется, что это возможно лишь в
конце или в середине го , к а к в сава ’болото’, ш ва ’ш нур, верев­
ка ’, кавару ’изменяться’, савару ’трогать, касаться’ , и невозмож­
но в начале го , к а к в хору ’весна’, хана ’цветок’. Т аким образом,
чтение каха к а к кава есть одно из проявлений той закономер­
ности, что знак в конце и в середине го обычно читается к а к ва.
Далее, объяснить эту закономерность невозможно, если не знать
историю соответствующ его знака каны . В прош лом знак /<£
читался одинаково в начале, в середине и в конце го и, соответ­
ственно, одинаково записывался. Впоследствии произношение
изменилось: этот з в у к [5 ] стал произноситься к а к ва в конце и
в середине го в противоположность произнесению ха в начале
го [6 ]. Знак же каны не заменялся, и до настоящего времени
используется знак , которы й поэтому-то и читается к а к ва
в середине и в конце го . Т аким образом, мы объяснили, почему
каха читается к а к кава. Знание закономерностей чтения знаков
каны , знание исторической ф онетики — это не просто умение
читать и писать по-японски. Это собственно научное знание,
по ско л ьку оно предполагает исследование язы ка к а к такового.
Еще один пример. То, что го мия обозначает ’храм’ или
’императорский дворец’, — общеизвестный ф акт японского
язы ка. Знать этот ф акт достаточно, чтобы беспрепятственно
понимать и употреблять это го . Однако решить проблему, поче­

43
м у это понятие обозначается именно к а к м ия, невозможно без
специальных знаний. Если сравнивать это го с таким и, к а к
миями ’горная глуш ь’, м икоси ’священный паланкин’, м и ко
’сын императора’, мидо ’храм, где установлена статуя Будды ’,
с одной стороны, и с таким и, к а к коя ’хижина, лачуга’, ивая
’пещера, грот’, хитоя ’тюрьма’, иккэнъ я ’особняк’, - с другой,
то становится ясно, что оно состоит из двух го : м и, выражаю­
щего ’поклонение божествам’, ’преклонение’, и я , имеющего
значение ’дом ’. Т аким образом, это го обозначает ’дом по кло ­
нения’ или, что тоже верно, ’местонахождение божеств или
людей знатного рода’. Такова закономерность, согласно ко то ­
рой в древности образовывались го с начальным м и. Очевидно,
что именно так образовано м ия. Эта закономерность связывает
мия с таким го , к а к мияма, м и ко , м и ко си и т.п. Т акого рода
сведения составляют не просто практическое знание язы ка, а
специальное научное знание.
К а к показываю т эти два примера, в японском язы ке сущест­
вую т разного рода правила и закономерности, каждое явление
определенным образом связано с другим и явлениями, но для
обнаружения этих закономерностей свободного владения япон­
ски м язы ко м оказывается недостаточно, по ско л ьку даже совер­
шенное знание отдельных ф актов остается лишь совокупностью
разрозненных сведений. При научном подходе к изучению язы ка
исследуются связи между отдельными явлениями, обнаружи­
вается их сущность; разрозненные сведения систематизируются,
организуются в систему. Владения японским язы ком , знания
отдельных его ф актов недостаточно, чтобы понять историю этих
ф актов и причины, их вызвавшие.

Изучение родного язы ка и языкознание

Изучение родного язы ка — это наука, предметом которой

является японский я зы к. Существуют науки, которы е изучают
соответствующие особенности других язы ко в, например анг­
лийского, нем ецкого, китайского и др. Такие научные дисципли­
ны можно назвать частным, или специальным, языкознанием. С
другой стороны, существуют проблемы, касающиеся общих
свойств язы ка вне зависимости от частных особенностей отдель­
ны х язы ко в. Это, например, такие вопросы, к а к : что такое
я зы к, ка ко в ы его специфические свойства, к а к возник язы к,
к а к развивался, какие существуют группы или семьи язы ков,

44
к а к менялся я зы к в различные эпохи, ка ки м закономерностям
подчиняются его изменения, от чего зависит объединение или
расщепление язы ко в, ка ко вы должны быть методы исследова­
ния языка? Для того чтобы изучать эти вопросы, недостаточно
учитывать ф акты одного-двух язы ков, необходимо обследовать
большое количество язы ков — по возможности все. Н ауку,
изучающую проблемы, касающиеся язы ка в целом, называют
общим языкознанием. В большинстве случаев, ко гд а говорят
о язы кознании, имеют в виду именно эту дисциплину. Общее
языкознание изучает не конкретны е я зы ки , а разрабатывает
фундаментальные понятия и наиболее общие законы . Поэтому
изучение родного язы ка должно основываться на достижениях
общего язы кознания. Однако, с другой стороны, материалом
для общего язы кознания являются конкретны е язы ки , поэтому
изучение родного язы ка в свою очередь служит общему я зы ко ­
знанию.

А спекты изучения родного язы ка

Я зы к — одно из явлений человеческой культуры . Я зы к ис­

пользуется для передачи мыслей и чувств посредством звуко в
(или письма). Я зы к представляет собой психическое явление,
однако включает в себя и физические (з в у к или письмо) и фи­
зиологические элементы (произнесение звука , движение мышц
при написании графических зн а ко в ). Кроме того, я зы к есть
социальное явление, он возник в рам ках общественной жизни и
обслуживает ее нужды. Далее, язы к — историческое явление, он
передается из поколения в поколение. Объяснить многие язы ко ­
вые феномены невозможно, если не принимать во внимание все
эти аспекты. Т аким образом, изучение родного язы ка включает
в себя культурологические, социологические и исторические
аспекты.

Филология и изучение родного язы ка

Помимо язы ка, имеют место и другие проявления духовной

жизни определенного народа или нации, такие, например, к а к
литература, миф ология, предания, песенный ф ольклор, религия,
обычаи, законодательство. Существует точка зрения, согласно
которой все эти области составляют предмет единой науки. В

45
Германии эту н а уку именуют Philologie. Обычно это переводится
к а к ’изучение пам ятников’ или ’источниковедение’. Однако эта
наука изучает не только письменные тексты , но и передающиеся
изустно народные песни, предания и т.п. Эта наука сложилась в
Германии, и там языкознание (изучение ко н кре тн ы х язы ко в)
рассматривается к а к часть ф илологии. Если считать, что сущест­
вует наука типа японского источниковедения, которая соответ­
ствует ф илологии, то следует признать, что изучение родного
язы ка составляет часть такой науки. Ученые спорят о том , м ож ­
но ли считать филологию единой наукой, то есть можно ли рас­
сматривать к а к единое целое кул ьтур у, созданную некоторы м
народом или нацией, а я зы к, литературу и т.п. — разнообразны­
ми ее проявлениями. Решение этой проблемы зависит от того,
можно ли свести в единую систему исследования по различным
областям. Ф актически же, что касается исследований по филоло­
гии в Германии, то маловероятно, чтобы там общая универ­
сальная система строилась путем объединения результатов, по­
лученных учеными в каждой отдельной области.

Изучение родного язы ка

и классическая японская филология

Классическая японская филология, которая возникла в

нашей стране в эпоху Эдо, имеет своей целью воссоздать на ос­
нове изучения классических памятников духовную и материаль­
ную жизнь японского народа в виде, ’’очищенном” от заимство­
ванных элементов [7 ]. Методы этой науки и область изучения во
м ногом соответствуют филологии в герм анском понимании,
поэтому ее рассматривают также и к а к японское источникове­
дение. В классической японской филологии важное значение
придается изучению язы ка пам ятников к а к основы их интер­
претации, и поэтому изучение язы ка памятников считается од­
ной из полноправных областей классической японской филоло­
гии. Однако если результаты изучения язы ка памятников во
м ногих случаях заслуживают самых вы соких похвал, то ко н ­
цептуальная сторона этого предмета не выходит за рам ки прак­
тического изучения язы ка, что расходится с современным науч­
ны м подходом к изучению родного язы ка [8 ]. По этой причине
современное изучение родного язы ка не может считаться частью
классической японской ф илологии. Ф актически я зы к, литерату­
ра и пр., безусловно, служат изучению японского духа и нацио­

46
нального характера, однако лишь в качестве материала. Точно
так же и классическая японская ф илология преследует иные
цели, нежели изучение родного язы ка, и является самостоятель­
ной научной дисциплиной.

Глава III

ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ РОДНОГО Я ЗЫ КА

Основные проблемы

Изучение родного язы ка имеет своей целью исследование

ко нкре тного , а именно японского язы ка. Однако эта задача
предполагает решение такого большого числа проблем в самых
разных областях, что рассмотреть каж дую из них в отдельности
невозможно. Здесь нам хотелось бы поразмышлять о том, к а ко ­
вы должны быть основные группы проблем или направлений
исследования.
Прежде всего результаты м огут быть различны при разных
точках зрения. В зависимости от подхода к исследованию родно­
го язы ка м огут быть выделены разные области и, соответствен­
но, различные проблемы, подлежащие изучению. Возникает
сложный вопрос: с ка ко й же точки зрения можно исчерпываю­
щим образом исследовать все эти области? Хотя мнения на этот
счет м огут расходиться, однако думается, что, во всяком случае,
основные проблемы будут включены в рассмотрение, если
учесть следующие три направления:
1) многообразие родного язы ка,
2) структура язы ка,
3) двойственность язы ка.
Поясним это.

1. Многообразие язы ка

К а к уже говорилось выше, то, что обычно называется япон­

ски м язы ко м , не представляет собой однородного явления; в
него включены различные, не сходные между собой язы ки [9 ].
Это многообразие проявляется прежде всего в том , что в совре­
менном японском язы ке существует подразделение на устный и
письменный язы ки . Устный я зы к используется в разговоре,

47
произносится голосом и воспринимается на слух. Письменный
я зы к используется в документах и других письменных текстах,
изображается графическими знаками и читается. М ежду устным
и письменным язы кам и, помимо принципиального различия, со­
стоящего в том , что один ориентирован на слух, а другой — на
зрение, есть и собственно язы ковы е различия. Современный
японский я зы к существует либо в форме устного, либо в форме
письменного язы ка, других возможностей нет.
Однако и устный, и письменный язы ки в свою очередь
также не являются абсолютно однородными. Прежде всего, в
рамках устного язы ка имеются территориальные различия. В
Т о ки о , Аомори, Ф укуо ке , Кагосиме [1 0] говорят по-разному.
Эти территориально различающиеся язы ки называют диалекта­
ми. С географической точки зрения устный я зы к представляет
собой сум м у диалектов всей страны. Территориальным диалек­
там противопоставляется язы к образованных людей к а к язы к,
которы й должен употребляться в стране повсеместно. Такой
я зы к именуют нормативным, или ’’стандартным” ( хёдзюнго ) .
Современный нормативный язы к основывается на токи й ско м
диалекте и в значительной степени сходен с ним, но полностью
они не совпадают. В устном язы ке, помимо диалектных разли­
чий, существуют различия классовые, возрастные (чрезвычайно
специфична, например, детская речь), профессиональные, разли­
чия между м уж ской и женской речью и т.п. Здесь уместно поня­
тие с п е ц и а л ь н ы е я з ы к и .
Письменный я зы к также включает в себя несколько видов
язы ков. Наиболее крупное деление — это деление на разговорный
стиль и книж ны й стиль [1 1 ]. Разговорный стиль письменного
язы ка основывается на современном устном язы ке, поэтому
можно говорить о письменных текстах на устном язы ке. К н и ж ­
ный стиль письменного язы ка — это специфический литератур­
ный я зы к, дошедший до нас из более ранних эпох к а к собствен­
но письменный. Различия между этими двумя стилями очевид­
ны. В свою очередь разговорный стиль письменного язы ка под­
разделяется на диалогический (ф ормы типа со:дэ аримас,
со.дэс ) и недиалогический (формы типа со:дэ ару ) [1 2 ]. Сущест­
вует и множество вариантов кн иж ного стиля, такие, к а к обыч­
ный стиль, эпистолярный стиль, кам бун [1 3 ]. Все эти варианты
различаются и по словарному составу, и по форме используемых
графических знаков.
Все эти язы ковы е варианты реализуются с учетом различий
по месту проживания, общественному классу или группе, со­

48
циальному положению, профессии и условиям употребления
язы ка. При этом человек, пользующ ийся местным диалектом,
встречаясь с человеком из другой местности, переходит на
’’стандартный” я зы к; человек, пиш ущ ий письмо в эпистоляр­
ном стиле, может совместить его с двумя-тремя другим и язы ко ­
вы ми вариантами; и вместе с тем нередко бывает та к, что
человек владеет только местным диалектом, но даже здесь не
возникает особых трудностей в общении [1 4 ].
Ф актически каж ды й такого рода язы ковой вариант являет­
ся отдельным самодостаточным язы ко м , сущ ествующ им незави­
симо от ’’поддерж ки” других язы ков.
Кажды й из таких язы ков возник не в наши дни, а имеет
собственную историю, отражающую его изменения в различные
эпохи.
Раз мы признаем существование такого рода независимых
вариантов язы ка, то следует проводить и соответствующее деле­
ние в изучении родного язы ка.
Подход к я зы ку с точки зрения его многообразия выдвигает
следующие проблемы изучения родного язы ка: на ско л ько раз­
личных язы ко в* подразделяется японский я зы к, ка ко ва область
их распространения и сфера употребления, в чем их особенности,
к а к они группирую тся в классы.

2. С труктура язы ка

Не только японский, но и любой другой я зы к состоит из

различных элементов и представляет собой структуру, построен­
ную из определенных единиц. При его анализе, выделении эле­
ментов и единиц, наблюдении над тем, к а к они структурирова­
ны, встают многие проблемы исследования родного язы ка.

Два компонента языка

Я зы к выражает смысл через з в у к. Определенный з в у к свя­
зан с определенным смыслом и является знаком , выражающим
этот смысл. Я зы к сформировался тогда, когда определенный
з в у к стал вызывать в памяти определенный смысл, а определен­
ный смысл — вызывать произнесение определенного звука.

* Т аким образом, под ’’язы кам и” Хасимото понимает разные вариан­

ты японского язы ка: диалекты, социальные диалекты, функциональные
стили и т. д. - Прим. сост.

4 -1 1 0 0 49
Т аким образом, з в у к и смысл ассоциативно связываются друг
с другом , причем то, ка ко й з в у к с ка ки м смыслом связывается,
определяется общественной традицией, которая может быть
различной. З в у к и выраженный этим зв уко м смысл, или я зы ко ­
вое значение, являются необходимыми компонентами язы ка.
Сам по себе з в у к, не выражающий значения, не является звуко м
язы ка. Сам по себе смысл, не соотнесенный с определенным зву­
ко м , не является язы ковы м значением. Тем самым язы к форми­
руется из двух элементов: звучания и значения.

З вуковой аспект структуры языка

С фонетической точки зрения язы к представляет собой
последовательность зв уко в , однако последовательность не
безграничную, а определенным образом расчлененную. Т а к, в
последовательности кэса асагао=га сакимасита ’сегодня утром
ипомея расцвела’ обычно з в у к прерывается после масита , одна­
к о пауза возможна также и после кэса. Последовательность зву­
ко в между паузами называется в фонетике д ы х а т е л ь н о й
г р у п п о й (breath g ro u p ). Дыхательная группа может иметь
различную протяженность, однако практически я зы к стремится
сократить расстояние между паузами и увеличить число дыха­
тельных групп. В таком случае рассмотренный выше пример
разбивается на три части: кэса 1асагао=га/ сакимасита — большее
число пауз невозможно. Каждая из таких частей представляет
собой минимальную дыхательную гр уппу и является собственно
фонетической единицей. За редким исключением, выделение
дыхательных групп соотносится со смысловым членением. В
приведенном примере все минимальные дыхательные группы
являются значимыми. Я называю такие единицы бунсэцу.

Слог
К а к уже говорилось выше, ко гд а мы членим последователь­
ность звуко в язы ка на минимальные дыхательные группы ,
каждая из них соотносится с определенным значением. Однако
если провести дальнейшее чисто фонетическое членение, отвле­
каясь от значения, и произнести последовательность зв у ко в , де­
лая паузу настолько часто, насколько это практически возможно
с фонетической точки зрения, то для рассмотренного примера
получим 12 единиц: кэ-са-а-са-га-о-га-са-ки-ма-си-та. Т акого рода
не связанное со значением членение называется членением на
слоги. Весь звуковой поток японского язы ка может быть рас­
членен на слоги, или, иначе говоря, весь звуко во й поток япон­

50
ско го язы ка можно рассматривать к а к состоящий из слогов.
Если окажется, что дальнейшее членение невозможно, значит,
мы имеем дело с единственным слогом. Если сравнивать слого­
вой состав различных язы ко в, то окажется, что полное их
несовпадение невозможно, что во м ногих язы ках встречаются
одинаковые слоги и что в определенном язы ке число различных
слогов не бесконечно, а строго ограниченно [1 5 ].

З в у к [16]
Сравнивая между собой слоги некоторого язы ка, мы убе­
димся, что среди них есть к а к абсолютно несходные между
собой, типа са и м э или ко и ри, так и такие, в звучании которы х
м огут быть выделены общие элементы, типа са и су или с а п к а .
Минимальная единица такого деления называется звуко м
(:танъон) (буквам и с, а, к обозначаются соответствующие зву­
к и ). Если какой-либо слог не поддается членению, значит, он
состоит из одного звука. (В японском язы ке легко выделяются
зв у ки а, и, у , э, о, так к а к каж ды й из них составляет отдельный
слог. Другие же зв у ки выделить трудно, потом у что они входят
в слог лишь в сочетании с каким и-либо другим и звукам и [1 7 ].
Однако если сравнить между собой са, су, сэ, со, то можно на
слух определить, что первая часть у них общая. Более того,
если во время их произнесения проследить за положением язы ­
ка , раскрытием рта, дыханием и т.п., то станет очевидным, что в
них входит один и тот же з в у к.)

Слог и зв ук
И так, слог членится на зв у ки и состоит из одного, двух или
более звуко в. Тип слога определяется тем, ка ки е зв у ки в него
входят и ка ки м образом они между собой соединяются. Т ак же
к а к и число слогов, число звуко в в определенном язы ке ограни­
ченно. Набор звуко в определенного язы ка называется его зв у ко ­
вы м составом. Способы построения слогов из звуко в также
ограниченны и определяются для каж дого язы ка в отдельности.

Слоговая структура язы ка

К а к было сказано выше, выделяемые в каж дом язы ке м и­
нимальные дыхательные группы (м ы назвали их бунсэцу,
п о ско л ьку они связаны со значением) состоят из слогов. Однако
существуют многочисленные ограничения на позицию слога (или
звука ) внутри дыхательной группы . Например, в токи й ско м
диалекте га в га й ко ку ’заграница’ и в нагай ’длинный’ произно­
4'
51
сится по-разному (в фонетической транскрипции соответственно
к а к |^а] и [ д а ] ) : первый вариант выступает только в начале
звуко во й последовательности, второй — в остальных случаях.
Для последовательностей, состоящ их из двух и более слогов,
определено распределение высоты и силы звука — ударение (а к­
центуация)... [1 8 ].

Фонетические единицы язы ка и их структура

Т аким образом, с чисто фонетической точки зрения, отвле­
каясь от значения, можно сказать, что я зы к строится из слогов,
которы е в свою очередь строятся из звуко в. Существуют прави­
ла построения слогов из зв у ко в , а такж е ограничения на построе­
ние из слогов значимых фонетических единиц (б ун сэц у) , на это
накладываются еще и акцентуационные типы.

Смысловой аспект структуры язы ка

Рассмотрим теперь структуру язы ка в связи со значением.
Возможны случаи, ко гд а мы , выражая посредством язы ка опре­
деленный смысл, используем последовательности из очень боль­
ш ого числа го . Однако даже в этих случаях, ко гд а звучание яв­
ляется достаточно продолжительным, оно не является непрерыв­
ны м, а в определенных местах разбивается паузой. Эти паузы
обычно соответствуют смысловому членению. Способ расстанов­
к и пауз достаточно свободный. Т а к, для рассмотренного выше
примера возможны следующие варианты разбиения на две или
три части: кэса/асагао=га сакимасита, кэса асагао=га/сакимасита,
кэса/асагао =га/сакимасита, а также вариант произнесения без
пауз. В принципе можно произвольно выбрать любой из этих
вариантов. Однако пауза после конечного сакимасита обязатель­
на. Здесь заканчивается высказывание о некотором факте.
После кэса и асагао=га высказывание не заканчивается, и, хотя
звучание прерывается, смысл еще полностью не выражен. Там,
где завершается высказывание, выражающее законченную
мысль, пауза обязательна; последовательность слов до такой
паузы называется бун [1 9 ]. Т аким образом, с точки зрения зна­
чения бун характеризуется тем, что выражает законченную
мысль, а с точки зрения формы — обязательной паузой в конце.

Строение бун
М ожно произнести бун от начала до конца слитно, без паузы.
Примеры: и:э ’нет’, со.дэс ’та к’ (хотя со: может употребляться
и отдельно, произнести со:/дэс невозм ож но). О днако во м ногих

52
случаях возможна пауза и внутри бун. Выше уже приводился
такой пример. Х отя расстановка пауз в нем может быть различ­
ной, но, если даже стремиться максимально увеличить число
пауз, сократив пром еж утки между ними, невозможно расчле­
нить этот бун больше чем на три части: кэса/асагао=га/сакимаси-
та. (Реально расстановка пауз асагао/га или саки/маси/та [20]
не встречается.) Такой отрезок между паузами является мини­
мальной единицей. Каждая из таких единиц обладает определен­
ны м значением и определенной ф иксированной формой. Из
таких единиц строится предложение (например, каж ды й его
слог занимает строго определенную позицию и имеет заданный
акцентуационный тип и только таким образом и может быть
произнесен). Такая единица, обладающая определенным значе­
нием и формой, входит в состав не только какого-либо опреде­
ленного бун , но и лю бого другого. Б ун может состоять из од­
ной, двух и более таких единиц. Эту единицу называют к у
(Дзимбо К а ку . — В к н .: ’’Вопросы язы кознания” [2 1 ])
или си ( М а ц у с и т а Дайсабуро. Грамматика стандартного
японского язы ка [2 2 ]). Я называю такую единицу бунсэцу
[2 3 ].

Танго
Бунсэцу может состоять из одного танго или из танго , со­
провождаемого вспомогательными элементами (дзёси и
дзёдоси ) [2 4 ]. Обычно признается, что дзёси и дзёдоси также
являются танго, хотя они отличаются от прочих танго тем, что
не м о гут использоваться самостоятельно, а м огут лишь сопро­
вождать другие го . Если мы будем рассматривать дзёси и
дзёдоси к а к танго, то бунсэцу будет целиком состоять из танго
(одного, двух или более). Т аким образом бун непосредственно
строится из бунсэцу, материалом же для бунсэцу служит танго.
Танго, так же к а к и бунсэцу, состоит из определенных звуко в
и имеет определенное значение. (Когда в состав бунсэцу входят
дзёси и дзёдоси, звуко во й состав и акцентуация некоторы х
танго может изменяться.) Из всего сказанного следует, что хотя
танго и не являются единицами, из которы х непосредственно
строится бун, но очевидным образом они служат материалом
для бун.

Б ун и танго
И так, я зы к выражает законченную мысль через бун, ко то ­
рый строится, используя в качестве материала танго, каждое

53
из которы х выражает в свою очередь свой собственный смысл.
Мы можем выразить законченную мысль и с помощью одного
танго, однако в большинстве случаев мы делим эту мысль на
несколько частей и затем танго, выражающие смысл, соответ­
ствующ ий каждой из этих частей, объединяем в бун. Когда мы
произносим бун, слушающий в определенном порядке воспри­
нимает входящие в него танго, объединяет выражаемые ими
отдельные смыслы и, таким образом, воспринимает ту мысль,
которую стремится передать говорящ ий [2 5 ].
Все это приводит к вы воду, что любой язы к представляет
собой совокупность танго, которая при употреблении реали­
зуется через бун.

Танго и его структура

Танго являются основой высказывания о некотором от­
дельном факте, и потом у число их велико, а значение и форма
весьма разнообразны. Среди танго есть к а к неразложимые с
точки зрения значения и формы, типалмя ’гора’ , кава ’река’ , так
и разложимые. Например, ямакава ’горы и р еки ’ состоит из
яма ’гора’ и кава ’река’ ; амагаса ’зонтик от дождя’ состоит из
амэ ’дождь’ и каса ’зонт’ . Здесь с точки зрения строения два
танго, но, объединенные в одно танго, они перестают быть неза­
висимыми [2 6 ]. Однако очевидно, что каждая из двух частей
имеет определенное значение. Возможны также танго типа
то ки м э ку ’преуспевать’, гакусябуру ’претендовать на ученость’ ,
о-тэра ’храм’, го-хон ’кн и га (вежливо) в состав которы х вхо­
дят обладающие значением суффиксы или префиксы. Элемент
хару в харука ’вдали’ и харубару ’издалека’ не выступает само­
стоятельно, а может входить в состав танго лишь в сочетании с
другим и элементами, однако в отличие от префиксов и суф ф ик­
сов составляет основу значения и формы соответствующего
танго. Т акой элемент называется корнем. Танго может образо­
вываться из корня путем сложения или присоединения суф ф ик­
сов. Подобные танго строятся из значимых единиц, и поэтому их
структура, к а к показано выше, может быть самой разнообраз­
ной. Определенный тип структуры не является универсальным
для всех го, однако одинаковые типы структур имеют
не один-два, а весьма значительное число го [2 7 ].

Структура бун
К а к уже говорилось выше, бун не строится непосредственно
из танго: элементарной единицей структуры бун является

54
бунсэцу. Однако бунсэцу строится из танго и даже в ряде слу­
чаев может состоять из единственного танго, и потом у танго
имеет косвенное, а в некоторы х случаях и прямое отношение к
структуре бун. Значение бун определяется значением всех
входящ их в него танго. Однако простым сложением танго и
объединением их значений мы не получим бун с целостным
значением. То, ка ки е танго и ка ки е их значения связываются
между собой, определяется язы ковой привы чкой. Го некото­
рых классов не м огут быть непосредственно связаны друг с
другом . Например, го тайсо: ’очень’, хотондо ’почти’, сибасиба
’часто’ не м о гут быть связаны с таким и го, к а к кото ’предмет’...
хито ’человек’. Го ару ’некоторы й’ не связывается с тайсо:,
хотондо, сибасиба, но связывается с кото... хито, образуя еди­
ное значение: ару кото ’нечто’ , ару хито ’некто’ . Однако во всех
этих случаях значение ару обязательно объединяется только со
значением последующего г о ; с предшествующим го это объеди­
нение невозможно. Далее, определенным образом распределено
употребление форм спрягаемых го. Т а к, го омосирой ’интерес­
ны й’, ёй ’хорош ий’ выступают в данной форме лишь перед го
типа кото ’предмет’... хито ’человек’, однако перед миэру
’виднеться’, ки ко э р у ’слышаться’ должны употребляться формы
ом осироку ’интересно’, ё ку ’хорош о’. Далее, в конечной пози­
ции употребляется омосирой, ёй, в срединной —ом осироку, ёку.
Т аким образом, в каж дом язы ке существуют правила упот­
ребления танго в середине и в конце бун и правила их соедине­
ния между собой для образования единого значения. Существу­
ют также правила построения бунсэцу из танго. Вспомогатель­
ные элементы (дзёси, дзёдоси ) не м огут самостоятельно обра­
зовывать бунсэцу, и существуют правила, определяющие, с к а к и ­
ми классами танго м огут сочетаться те или иные вспомогатель­
ные элементы. Все эти правила можно рассматривать к а к прави­
ла построения бун, поэтому они характеризуют не отдельные
танго, а их классы , и если возникает новое танго, то оно также
подчиняется действию этих правил [2 8 ].
Все танго употребляются в составе бун, однако употребля­
ются они неодинаково. По способу употребления танго подраз­
деляются на классы — так называемые части речи.

Единицы общей структуры

и общие закономерности

И так, мы рассмотрели два аспекта язы ковой структуры —

звуковой и смысловой. Основной фонетической единицей явля­

55
ется з в у к, из него строятся слог и другие единицы; з в у к опре­
деляет внешнюю форму язы ка. Важнейшей значимой единицей
является танго, из танго строится бун, в то же время танго
членится на более мелкие единицы ( к о р е н ь , п р е ф и к с ,
с у ф ф и к с и т .п .). Все зв у ки определенного язы ка сущ еству­
ют отдельно и не м огут быть заменены один д ругим ; в со вокуп­
ности они именуются звуко вы м , или ф онологическим составом
язы ка. Все танго определенного язы ка также сущ ествуют от­
дельно и не м огут быть заменены один другим . В совокупности
они именуются словарным составом, или лексикой язы ка. Пра­
вила построения слогов из звуко в и значимых единиц из слогов
выполняются для большинства случаев и поэтому м огут быть
названы общ ими закономерностями или законами. Правила
построения бун из танго и танго из более м елких единиц также
выполняются для большинства случаев и м огут быть названы
общими закономерностями или законами. Если признать, что
общие закономерности язы ковой структуры изучаются в грам­
матике, то рассмотренные выше закономерности фонетической
структуры — строения бун и танго — являются грамматическими
явлениями. Т аким образом, рассмотренные выше различные
области исследования язы ка м о гут быть сведены к трем: зв у ко ­
вой состав язы ка, лексика, грамматика. (В современной линг­
вистике исследования, касающиеся звуко во го состава, часто
называются ф онетикой или фонологией [2 9 ]. Следовательно,
имеем: ф онетику, л е кси ку и грам м атику.) При исследовании
звуко во го состава некоторого язы ка решаются вопросы о том ,
ка ки е именно зв у ки в него входят и ка ки м и свойствами они
обладают. В лексике изучаются вопросы о том, ка ки е именно
танго используются в данном язы ке, ка ко в о значение и форма
каж дого из них, к а к они строятся, ка ко в ы их формы изменения,
к ка ко й части речи они относятся и т.п. В грамматике изучаются
следующие проблемы: ка ко в ы закономерности построения сло­
гов из звуко в и более кр упн ы х ф онетических единиц — из сло­
го в, ка ко в ы типы и характер ударения, на ка ки е классы подраз­
деляются танго с точки зрения их структуры , ка ки е существуют
формы изменения танго и в ка ки х случаях каждая из них упот­
ребляется, ка ко в ы способы и закономерности построения бун
из го и т.д. Все эти проблемы решаются по-разному для разных
язы ков и для разных периодов одного и того же язы ка. Поэто­
м у при изучении японского язы ка должны исследоваться ка ж ­
дая эпоха и каж ды й язы ковой вариант.

56
 Проблемы, специфичные для исследования
письменного язы ка

Рассмотренные выше области изучения м огут быть отнесены

к лю бому язы ковом у варианту, однако сущ ествуют проблемы,
специфичные только для письменного язы ка к а к язы ка, исполь­
зующ его графические знаки. Сюда относятся, в частности, такие
вопросы: ка ко й язы ковой элемент отражается на письме с по­
мощью данного знака, к а к обозначаются язы ковы е единицы —
зв у ки , слоги, танго, — в ка ко й форме отражается на письме бун.
Проблемой являются также способы прочтения знака, его зна­
чение, орфография (в тех случаях, ко гд а танго записывается
ка н о й ), окуригана [3 0 ], пунктуация. В этой области также су­
ществуют правила, которы е выполняются для большинства слу­
чаев, скажем, правила прочтения граф ического знака, записи
танго , пунктуация и т.п. Эти закономерности также различаются
для разных классов язы ков и для разных эпох [3 1 ].

3. Двойственность язы ка

Я зы к изменяется во времени и в каж дую эпоху имеет иной

облик. Такое непрерывное изменение есть ф акт неоспоримый,
однако если рассматривать я зы к в определенную эпоху или пе­
риод, то в целом (даже если допустить некоторые колебания) он
предстанет в некотором законченном состоянии. Это неотъемле­
мое свойство язы ка, и в периоды наиболее бурных изменений
оно мешает осуществлению его основной ф ункции — передачи
смысла, по ско л ьку сегодняшний я зы к отличается от вчерашне­
го . Т а к, со сменой периодов, складывающ ихся в эпохи, проис­
ходит последовательный переход от одного состояния к дру­
го м у. Я зы к в каж дом из своих состояний выполняет ф ункцию
передачи смысла, и человек, родившийся в определенную эпоху,
свободно изъявляет свою волю, пользуясь язы ко м этой эпохи,
и ему нисколько не мешает то, что он не знает, ка ко в о было
состояние язы ка в предыдущую эпоху и ка ки м оно станет в
последующую эпоху. Т аким образом, состояние язы ка в опре­
деленный период или эпоху является сравнительно устойчивым,
но изменяется во времени — в этом состоит двойственность
любого язы ка, что порождает два различных подхода к иссле­
дованию язы ка. Первый выявляет состояние язы ка в опреде­
ленный период, второй — историческое развитие язы ка в разные
эпохи. Первый подход — статический, второй — динамический.

57
Сейчас говорят об описательном исследовании и историческом
исследовании. (Эти термины не очень точны, но удобны.
Ф. де Соссюр называл первое статической, или синхронической,
лингвистикой, а второе — эволюционной, или диахронической,
лингвистикой.)

Описательное исследование
Описательное исследование выявляет состояние язы ка в
определенную эпоху, однако в одну и ту же эпоху состояние
разных язы ко в, несомненно, различно, и поэтому необходимо
исследовать состояние каж дого из рассмотренных выше я зы ко ­
вы х вариантов родного язы ка в разные эпохи (в том числе,
разумеется, и современное состояние).
Проводя такое исследование, необходимо выявлять рас­
смотренные выше элементы язы ковой структуры и ее основные
закономерности, то есть решать вопросы о звуковом составе
язы ка, строении слога, ударении, лексике, структурны х законо­
мерностях го и бун и т.п. Необходимо также выявлять распре­
деление вариантов японского язы ка, сферы их употребления.

Историческое исследование
Историческое исследование выявляет историческое разви­
тие язы ка: к а к возникло, изменялось, развивалось или, наобо­
рот, исчезло то или иное явление, относящееся к сфере фонети­
ки , л е кси ки или грам м атики родного язы ка (или его вариан­
тов) ; ка ко в ы условия и причины возникновения этих явлений.
Историческое исследование на основе ф актов язы ка определен­
ной эпохи, явивш ихся объектом описательного исследования,
выявляет процесс перехода от одного язы кового состояния к
другом у. Исследования фонетических явлений в рамках исто­
рического подхода составляют предмет исторической ф онетики,
грамматических — исторической грам м атики, историей отдель­
ны х танго занимается этимология. В отношении вариантов род­
ного язы ка в рамках исторического подхода исследуются проб­
лемы происхождения и развития отдельных диалектов, измене­
ния в их распространении, вопросы популяризации ’’стандарт­
ного” язы ка, история эпистолярного стиля и других вариантов
письменного язы ка, история различных специальных язы ков
и т.п. В отношении родного язы ка в целом в рамках историче­
ско го исследования разрабатываются прежде всего проблема
происхождения родного язы ка, принадлежности его к опреде­
ленной группе и связанные с этим вопросы праязыка, язы ков,

58
происшедших вместе с японским из одного праязыка, гейети-
ческих связей японского язы ка. Для этой цели необходимо
изучать не только японский, но и другие язы ки. И наконец, иссле­
дуя историю язы ка, необходимо выявлять все ф акторы, влияю­
щие на язы к, осмысливать их связь с язы ковы м и явлениями,
необходимо изучать к а к взаимовлияние вариантов родного
язы ка, так и воздействие на японский язы к таких внешних ф ак­
торов, к а к социальные перемены, развитие культуры , изменения
в материальной и духовной жизни.

Проблемы, относящиеся к общему языкознанию

Таковы три аспекта изучения родного язы ка. Однако суще­
ствую т области и проблемы, которы е не вмещаются в эти рамки.
Это проблемы расхождения между вариантами японского язы ­
ка , специфические свойства японского язы ка в целом, присущие
лю бому периоду его развития, классы и формы фонетических,
смысловых, грамматических и других изменений, наблюдаемых
в японском язы ке независимо от периода развития, классы
язы ков мира, включающие японский я зы к, и т.д. Все эти пробле­
мы относятся, скорее, к области общего язы кознания.

Проблемы изучения языка

и проблемы обучения язы ку

Проблемы изучения родного язы ка не исчерпываются пере­

численными выше. Есть еще сложная проблема неоднозначного
соответствия современного язы ка и письма, которая вызывает
практические неудобства и значительные трудности обучения,
поэтому необходимо изучить, с помощью ка ки х преобразований
и упрощений можно сделать письмо более легким в обучении и
удобным. С этим связаны такие проблемы национальной пись­
менности, к а к выработка ’’стандартного” язы ка, ’’стандартного”
стиля (при ш ироком распространении самых разных вариантов
письменного я з ы ка ), упрощение орфографии (при письме
ка н о й ), отбор наиболее употребительных знаков. П оскольку
решение этих проблем требует принятия разного рода социаль­
ны х мер, постольку они вы ходят за рам ки научного изучения
родного язы ка и тесно связываются с проблемами обучения
[3 2 ].
 Хасимото Синкити

МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ РОДНОГО Я З Ы К А *

Часть I

ИССЛЕДОВАНИЕ СОВРЕМЕННОГО РОДНОГО Я ЗЫ КА

Глава I

Исследование ф онетики

...З в уки являются неотъемлемой частью лю бого язы ка. Од­

нако следует различать я зы к к а к образ и я зы к к а к сущность,
реализуемую в процессе язы ковой деятельности. Соответственно
следует различать, с одной стороны, реальные зв у ки , произноси­
мые голосом и воспринимаемые слухом при использовании язы ­
ка , и, с другой стороны, хранящиеся в сознании звуковы е обра­
зы , делающие возможны м произнесение и восприятие реальных
зв уко в . Первые являются физической сущностью, вторые — пси­
хической. Чтобы различать их в дальнейшем, можно называть
первые — звукам и (англ, sound, франц. so n), а вторые — фонема­
ми (англ, phoneme, франц. phonèm e).
При произнесении реальных звуко в необходимы движения
мыш ц губ , язы ка, челюстей, гортани и т.п. Движения мыш ц
представляют собой ф изиологическую деятельность. Исследова­
ние звуко в язы ка в целом и условий их произнесения — это за­
дача такой науки, к а к фонетика (англ, phonetics, нем. Phonetik,
франц. phonétique, phonologie). Фонетика относится к естест­
венным наукам и является одной из основных областей я зы ко ­
знания.
Физические и физиологические явления допускаю т не толь­
к о наблюдение, но и эксперимент [ 1].
Однако следует помнить о том , что если даже мы получим
исчерпывающие результаты фонетических исследований, безуп­
речно проведенных, то мы выясним лишь характер и условия

* Х а с и м о т о Синкити. К о к у го га к у = к э н к ю :х о :. Т окио, 1935.

Перепечатано в 1-м томе неоднократно переиздававшегося собрания со­
чинений. (Перевод сделан по изданию 1967 г.) Здесь публикуются (с
сокращениями) первая и вторая главы этой работы. - Прим. сост.

60
произнесения отдельного звука определенным человеком, но не
сможем познать наиболее существенное для язы ка — звуковой
образ. К а ки м и же методами нужно исследовать звуковы е обра­
зы?
Звуковы е образы, существующие в сознании каж дого чело­
века, недоступны непосредственному восприятию других людей.
П оэтому необходимо различать интроспективное и экстраспек-
тивное исследование язы ка [2 ].
При интроспективном исследовании звуковы е образы до­
ступны нашему восприятию, но сущ ествуют не изолированно,
а в соединении с образами материального мира (значением),
к а к , например, звучание н е ко то р о го го . Это звучание, соотнесен­
ное со значением, в большинстве случаев не является элементар­
ны м, оно может быть расчленено на определенные составные
единицы. П оэтому прежде всего следует расчленить звуковы е
образы на единицы звучания. Далее нуж но исследовать, в чем
различия между этими единицами. Рассмотрим, ка ко в ы эти еди­
ницы.
При интроспективном исследовании это сравнительно легко
сделать. Например, звучание таких го , к а к яма ’гора’, хана ’цве­
т о к ’, ц уки ’луна’, мацури ’праздник’, хари ’игла’, членится на
я-ма, ха-на, ц у-ки, ма-цу-ри, ха-ри. Если сравнить эти элементар­
ные единицы между собой и соотнести с нашими собственными
звуковы м и образами, то мы признаем, что ма из мацури и ма
из яма — это один и тот же з в у к [3 ], так же к а к ха из хана и
ха из хари, цу из ц уки и цу из мацури .......но л, ма, ха, на, цу, ни,
ри и т.д. — это разные единицы. Сопоставляя таким образом
многие го (по возможности в с е ), мы вы явим все такие единицы.
Единицы типа ма, я, ха, на называются слогами. В японском
язы ке членение на слоги, подобное приведенному выше, провес­
ти нетрудно. Однако можно членить слоги на более мелкие еди­
ницы, а именно на зв у ки ( танъон ) (членение я на [у -а ], ма — на
[т - а ], ха — на [Ь а ] ,н а — на [п а ] и т .д .). Это членение уже труд­
но провести без специальной подготовки [4 ]. Узнать, из ка ки х
частей состоит слог, можно, сравнивая между собой реально про­
износимые слоги и определяя на слух сходство или различие их
составных частей (например, у ма и я одинаковая последняя
часть, а у ма, мэ, мо - первая), а также при помощ и фонетичес­
к и х исследований путем наблюдения за органами речи в момент
произнесения и т.п....
..М инимальные единицы членения слога называются звука ­
ми {танъ он). Расчленив все слоги на зв у ки и сопоставив их меж­

61
ду собой, мы вы явим все зв у ки .
Теперь поговорим об экстраспективном изучении язы ка.
П оскольку звуковы е образы других людей недоступны непо­
средственному наблюдению, приходится использовать косвен­
ные методы. Один из методов состоит в том, чтобы выяснять
субъективное язы ковое восприятие разных людей. Например, о
том , ка ки е звуковы е единицы различает человек, можно узнать,
задавая ему вопросы типа: ’’Одинаковы ли начальные зв у ки в
хито ’человек’ и хикари ’свет’?” Т акой метод дает представление
лишь о единицах типа слога, осмыслить же членение на зв у ки че­
ловеку обычно бывает сложно, и достичь хорош их результатов
посредством этого метода трудно [5 ]. Поэтому используются
другие методы фонетических исследований: исследователь про­
сит отчетливо произнести з в у к, которы й должен служить пред­
ставителем звуко во го образа, и затем или судит об этом звуке
по слуху, или исследует соответствующую запись звуко вы х
волн, или наблюдает за состоянием органов речи в момент про­
изнесения, или же сам пытается произнести аналогичный з в у к и
просит проверить, правильно ли он произносит, и затем, вос­
производя это правильное произнесение, наблюдает за состояни­
ем своих органов речи. Таким и методами выявляются различ­
ные единицы (слоги и зв у ки ) и их свойства.
Т аким образом, ...основой фонетического исследования яв­
ляется различение и выделение звуко вы х единиц (слогов и зву­
ко в ) . С фонетической точки зрения язы к строится из ограничен­
ного числа (несовпадающих) звуко вы х единиц, и только из них.
Эти единицы образуют единую систему... которую называют фо­
нетической системой (или звуковы м составом) язы ка. (Следу­
ет обратить внимание на то, что в звукоподражания и междоме­
тия типа гу := гу : или кати=кати м огут входить зв у ки , выпадаю­
щие из общей системы.)
Фонетические единицы язы ка выбираются из бесконечного
числа зв у ко в , которы е мы в состоянии произнести, и входят в
состав знаков, выражающих определенное значение. З в уки ,
которы е используются в качестве фонетических единиц, в
разных язы ках различны, а для каж дого ко нкре тного язы ка
строго определены. Эти единицы четко разграничиваются и не
смешиваются. Каждая из них осознается к а к отдельный з в у к и
формирует отдельный звуковой образ. Поэтому первоочередная
задача — выявление состава фонетических единиц и свойств
каж дой из них. Однако научное объяснение свойств фонетиче­
ски х единиц (слогов и зв у ко в ) невозможно без применения

62
 методов фонетического исследования типа рассмотренных
выше. П оэтому звуковой образ исследуется не к а к таковой, а
через посредство представляющих его реальных звуко в (или
состояния органов речи в момент произнесения). П оскольку
реальный з в у к произносится разными людьми в разное время в
чем-то неодинаково, то и результаты исследования м огут не
вполне совпадать.
К а к трактовать эти несовпадения? Справедливо считать, что
репрезентативным является з в у к, произнесенный человеком це­
ленаправленно, прочие же случаи следует рассматривать к а к от­
клонения, по ско льку целенаправленно и отчетливо произнесен­
ные зв у ки почти всегда совпадают и наилучшим образом реали­
зую т звуковой образ... Исследуя таким способом репрезентатив­
ные произнесения разных людей, их сходства и различия, можно
выявить репрезентативные произнесения всех звуко в данного
язы ка и составить представление о его звуко вы х образах.
Фонетические единицы язы ка редко выступают независимо
друг от друга; обычно они связаны в единое целое, выражающее
определенный смысл (фонетический образ этого целого соотно­
сится с образом некоторого факта действительности). П оэтому
лучше исследовать звучание и значение целостной язы ковой фор­
мы , например танго. Изолированный з в у к, произнесенный не­
целенаправленно, не является естественным и не отражает язы ­
ковой реальности. Кроме того, полезно и даже необходимо изу­
чать зв у ки , которы е употребляются в язы ке. Кажды й з в у к пред­
ставляет звуковой образ, однако по ско л ьку часто основное вни­
мание уделяется смысловой, а не фонетической стороне, то во
м ногих случаях эталонный з в у к к а к представитель звуко во го
образа определяется неверно. Необходимо, исследуя всевозмож­
ные случаи отклонения от эталонного звука , выявить допусти­
мые границы расхождений. Однако это уже будет относиться
к области язы ковой деятельности. Здесь же достаточно утверж­
дения, что для выявления звуко во го образа необходимо рас­
сматривать звук-эталон.
Если выявлены фонетические единицы и их свойства, то для
удобства изучения следует ввести письменные обозначения этих
единиц, причем за каждой из них необходимо закрепить от­
дельный знак [6 ].
К а к уже говорилось выше, минимальной фонетической еди­
ницей является з в у к, более крупной единицей — слог... Слоги
м огут члениться на зв уки . В состав слога входят один, два или
более зв уко в . Из одного, двух или более слогов строятся значи­

63
мые язы ковы е единицы танго и др. Необходимо выявить прави­
ла построения более кр упн ы х единиц из более м елких.
Эти правила выводятся на основании большого количества
разнообразных ф актов. Т а к, выявляется структура слога: ка ­
кие зв у ки м о гут самостоятельно образовывать слог (а, 1, и, е,
о, т , п, д и л и др.) [ 7 ] ; ка ки е классы звуко в м огут сочетаться
в одном слоге и в ка ко м порядке, если слог состоит из двух
звуко в (согласные занимают начальную позицию, гласные —
ко н е ч н ую ); ка ки е классы звуко в и в ка ко м порядке входят в
слог, если он состоит из трех звуко в (два согласных занимают
начальную позицию, гласный — конечную ; ср. 18и, куа и др. [ 8 ] ) ;
ка ки е классы звуко в не сочетаются; ка ки е сущ ествуют ограни­
чения на позицию определенных классов звуко в внутри слога.
На основании многочисленных ф актов можно попытаться
определить, существуют ли правила, задающие построение из
слогов значимых единиц типа го , например: некоторые слоги не
м огут употребляться самостоятельно, некоторые слоги м огут
выступать только перед или только после какого-либо другого
слога, некоторые слоги м огут занимать в го только конечную
или только начальную позицию или, наоборот, не м огут зани­
мать конечной или начальной позиции, некоторые слоги не м о­
гу т сочетаться внутри одного го и т.д.
Далее, в значимых сочетаниях звуко в типа танго каж ды й
слог имеет определенную вы соту и силу. Это называется ударе­
нием. Исследовать ударение — значит выяснить про каж ды й из
слогов го , является ли он более вы соким или сильным, чем дру­
гие, или совпадает с ними по высоте или силе. Это, к а к правило,
очевидно уже при интроспективном анализе звуко вы х образов,
однако используются также способы экспериментальной про­
верки различных вариантов произнесения того или иного го.
Если слоги всегда различаются по высоте тона, то в данном язы ­
ке представлено мелодическое ударение. Если слоги различают­
ся по силе, то в данном язы ке имеет место силовое ударение.
На основании проведенных исследований установлено, что уда­
рение в японском язы ке в целом определяется к а к мелодичес­
кое, однако характер тоновы х различий во м ногих случаях н уж ­
дается в уточнении [9 ]. (Согласно проведенным исследованиям,
в японском язы ке различается либо три тона — вы сокий, сред­
ний и н изкий, либо два — вы сокий и н и зки й .) Если решен во­
прос о характере ударения, то можно определить ударение для
каж дого го . (В фонетической записи удобно ввести специальные
обозначения для ударения.) В настоящее время ш ироко распро­

64
странен способ, при котором в записи каной три тона различают­
ся следующим образом: слог с ни зки м тоном подчеркивается
слева*, с вы соким — справа, со средним — не отмечается; если
же различаются только два тона, то слог с вы соким тоном
подчеркивается справа, а слог с ни зки м тоном не отмечается...
Рассмотрев ударение в различных танго и объединив в классы
танго с одинаковы м ударением, мы получим акцентуационные
типы. Например, в то ки й ско м диалекте для двусложны х го
выделяется три акцентуационных типа, для трехсложных —
четыре, для четырехсложных — пять. (На приведенной ниже
схеме слог обозначается к а к О. Принимается двухтоновая
система.)

Двусложные го 00 00 00
Трехсложные го 000 0 00 000 000
Четырехсложные го 0000 0 000 0000 0000 0000

Ударение задано для каж дого го , однако ф актически ударе­

ние некоторы х го в определенных случаях может смещаться.
Т а к, ударение в хана ’цветок’ при присоединении дзёси но [1 0]
меняется на хана=но. В подобных случаях хана и но произносят­
ся слитно, без паузы, и, таким образом, ударение задается для
сочетания хана=но. Поэтому в японском язы ке в качестве значи­
мой язы ковой единицы признается, помимо танго, и единица,
состоящая из танго и присоединенных к нему дзёси или дзёдоси.
Строго говоря, именно для таки х единиц, а не для го задается
ударение. Вышеназванную единицу мы именуем бунсэцу [11].
Ударение в изолированном танго и в танго, входящ ем вместе с
другим и го (дзёси или дзёдоси) в бунсэцу, может различаться.
Такие изменения ударения также должны изучаться.
Ударение может изменяться также и при присоединении суф­
ф иксов и преф иксов типа го или о [1 2 ], при объединении танго
в сложное го и т.д. Все эти случаи должны быть исследованы, и
на основании их изучения необходимо выяснить, сущ ествуют ли
здесь какие-либо общие закономерности.
Далее, при образовании сложных го м огут происходить, к а к
в случае фунабаси ’понтонный мост’ [1 3], звуковы е изменения
в танго. Необходимо выяснить, нет ли общ их закономерностей в
такого рода явлениях.
И наконец, проблема интонации. Одно и то же го кита может

•По техническим причинам подчеркивание заменено курсивом. —

Прим, перев.

5 -1 1 0 0 65
произноситься с понижением или повышением тона и обозначать
в одном случае просто ф акт прихода ( ’пришел’) , в другом — во­
прос ( ’пришел ли?’) , а в третьем - повеление ( ’приходи!’) .
Кроме того, понижение или повышение тона на конце зависит от
того, следует ли дальше пауза. Все это входит в понятие интона­
ции (in to n a tio n ). Интонация путем изменения тона (или силы
звука ) сообщает танго независимо от его звуко во го состава
дополнительное значение. Определенные интонационные типы
выражают определенные смысловые различия. Необходимо
определить на основании ф актов каж дого ко н кре тн ого язы ка,
ско л ько в этом язы ке интонационных типов и ка ко в ы их осо­
бенности. В этих целях плодотворно используется спектрограф и
другие технические средства.
Фонетические исследования м о гут проводиться отдельно для
разнообразных вариантов [1 4] современного японского язы ка
(диалектов, ’’стандартного” язы ка, разговорного язы ка и т.д .).
О днако, п о ско л ьку варианты современного язы ка имеют много
общего и не имеют различий принципиального характера, сле­
дует признать целесообразным такой способ исследования, при
котором в основу положено изучение одного из вариантов, дру­
гие же варианты исследуются с точки зрения их сходства и раз­
личия с этим ’’основны м” .
Прежде всего исследуется фонетическая система и выясняет­
ся, к а к соотносятся фонетические единицы разных язы ковы х ва­
риантов... Далее выясняется, совпадают ли в разных вариантах
правила звуковой сочетаемости, ударение, интонация.
В частности, при изучении диалектов используется метод
сравнения их со ’’стандартным” язы ком . Этот метод достаточно
удобен и дает возможность сравнительно быстро получить ре­
зультаты, однако эти результаты неполные, так к а к вскры ваю т
фонетические особенности и закономерности только одного язы ­
ко в о го варианта. П оэтому если на начальном этапе исследования
этот метод допустим, то в дальнейшем необходимо компенсиро­
вать его недостатки путем привлечения ранее описанных мето­
дов.
Полезно также сравнивать произношение двух и более язы ­
ко вы х вариантов. Во-первых, можно сравнивать характер про­
изнесения того или иного звука (например, одинаково ли про­
износится дзи в диалектах Т оки о и Кагосим ы , и если нет, то в
чем состоит различие) и, во-вторых, способ произнесения опре­
деленного го (например, го со значением ’приветствие’ произно­
сится в токи й ско м диалекте к а к айсацу, а в Кагосиме — к а к

66
эсацу, то есть в этом диалекте то ки й ско м у ай соответствует
э, а са и цу произносятся од и н ако во ). Сравнения первого типа
проясняют особенности того или иного зв ука ; сравнения второ­
го типа проясняют характер связи между язы ковы м и варианта­
м и (например, между диалектами Т окио и К а го си м ы ). К сравне­
ниям второго типа относится и сравнение диалектов со ’’стан­
дартным” язы ко м , в результате которого в основном выявляют­
ся так называемые звуковы е изменения, рассматриваемые в
современной диалектологии родного язы ка, причем эти соответ­
ствия наблюдаются не в двух-трех, а в большом числе го .
Т акого рода регулярные соответствия имеют большое зна­
чение для исторического исследования язы ка...

Глава II

Исследование л е кси ки

Л ексика — это общее название для употребляемых в данном

язы ке танго (или го ) [1 5 ]. Танго — это значимая единица язы ка,
танго самостоятельно, но чаще всего в сочетании с другим и тан­
го образует более крупны е значимые единицы ( бунсэцу или б у н ).
Танго может строиться из более м елких значимых единиц (ко р ­
ня, преф иксов, суффиксов и т .д .).
Танго имеет определенные внешнюю ф орму и значение.
Внешняя, то есть звуковая, форма танго — это определенная
звуковая последовательность (к а к правило, последовательность
слогов) с определенным ударением. З в у ки входят в звуковую
систему данного язы ка; ударение предстает к а к один из прису­
щ их данному я зы ку акцентуационных типов. Внешней формой
танго занимается фонетика. Внешняя форма танго фиксирована,
однако при объединении с другим и танго в более крупны е еди­
ницы их звуковой состав и ударение м огут изменяться. Танго
’кн и га ’ произносится к а к х о н , но в сочетании со значением ’и
кн и га ’ становится х о м (м о ). Хана ’цветок’ произносится с по­
вышением тона на втором слоге, но хана=но ’цветка’ произно­
сится с ровным тоном. О днако и в этом случае изменения
происходят в соответствии с общ ими закономерностями зв у ко ­
вой сочетаемости и ударения в японском язы ке. Для записи
танго используются определенные знаки, его письменная форма
также фиксирована... Внешняя форма танго (звуковая или
письменная) фиксирована к а к определенный язы ковой образ.
Хотя танго имеет определенную звуко вую и определенную
письменную форму, его устный и письменный язы ковы е образы

5* 67
всегда совпадают. Разумеется, реальные произнесения и н атк,а-
ния полностью не одинаковы , но они отождествляются в созна­
нии носителей язы ка.
Значение танго — это обозначаемое им понятие; каждое
танго имеет вполне определенное значение. О днако и здесь, хо ­
тя образ некоторого факта действительности, соответствующий
в язы ке данному го , является постоянным, в язы ковой практи­
ке это го может обозначать не абсолютно тождественные поня­
тия. П омимо этого, во м ногих случаях понятийный образ — зна­
чение танго — не вполне ясен и не может быть достаточно точно
определен. Даже если мы просто обратимся к словарю, то уви ­
дим, что для одного го может даваться несколько значений...
М ежду этими значениями существует определенное соотношение,
которое определяется тем, что это значение одного и того же го.
Эффективными способами определения значений го являют­
ся выявление понятий, обозначаемых этим го , изучение случаев
употребления этого го ... определение его антонимов (го с проти­
воположным значением: уэ ’верх’ и сита ’низ’, маэ ’перед’ и ато
’сзади’) , определение его синонимов (го со сходным значением)
и т д . При изучении современного японского язы ка есть возм ож ­
ность пользоваться и таким удобным способом, к а к опрос ж и­
вы х носителей.
Все сказанное касается изучения значений обычных го , од­
нако сущ ествуют го , имеющие особую экспрессивную окрас­
к у . Танго может члениться на более мелкие единицы. Т ак бывает
при присоединении суффиксов и преф иксов, при объединении
нескольких танго в одно (сложное) го и т.д. Необходимо вы яс­
нить, к а к носители язы ка осознают такое членение. (Даже если
исторически некоторое го образовалось из нескольких единиц,
но современные носители язы ка не помнят об этом и в их созна­
нии го не членится на части, то при изучении современного язы ка
оно должно рассматриваться к а к неразложимое.) Однако у ка ­
занные выше закономерности членения, проявляющиеся в мно­
гочисленных го , подлежат ведению грамматики. При изучении
л е кси ки рассматривается лишь проявление этой закономерности
в конкретном го.
Танго выполняют разнообразные грамматические ф ункции
и соответственно этим ф ункциям делятся на классы — так назы­
ваемые части речи. Выражение грамматических ф ункций осу­
ществляется через изменение формы танго [1 6 ]. Классиф икация
танго и с точки зрения их грамматических ф ункций, и с точки
зрения изменения формы — это проблема грам м атики. При изу­

68
 чении л е кси ки достаточно определить, к ка ко м у классу относит­
ся данное го.
В каж дом из вариантов современного родного язы ка боль­
шое число танго. Определить точно их общее число невозможно.
Даже носители одного и того же язы ка в индивидуальной речи
используют разное число танго. А ктивны й и пассивный запасы
л е кси ки у носителя язы ка также неодинаковы, причем первый
обычно меньше второго. П оэтому, собирая л е кси ку определен­
ного язы ка, недостаточно опираться на л е кси ку одного-двух
носителей.
Среди танго есть такие, которы е употребляются лишь в од­
ном из ’’специальных” язы ков — в язы ке определенного класса
или профессиональной группы , мужчин или женщин, детей или
стариков — и не представлены в других язы ковы х вариантах...
Эта специфическая лексика выявляется при сравнении язы ка
данной группы носителей с язы ко м других групп.
Собирая л е кси ку какого-либо язы ка, удобно пользоваться
’’сводом диалектной л е кс и ки ” , где в виде тематической класси­
ф икации зафиксированы го , обозначающие основные понятия,
то есть идти от значения к обозначающей его форме. Это удобно,
однако есть опасность, что го , обозначающие более специфичес­
кие понятия, не будут включены в ’’свод” . Если же вместо этого
обратиться к большим словарям родного язы ка, то хотя вероят­
ность ’’пропусков” в них очень мала, но даже и они не м огут
быть абсолютно полными. Необходимо тщательно восполнять
все пробелы.
Для каж дого из обнаруженных танго выявляется письмен­
ная и звуковая форма, значение и употребление. Все эти резуль­
таты должны быть упорядочены.
Прежде всего указывается произношение танго : все звуки ,
соответствующ им образом упорядоченные, представляются по­
средством фонетической записи с использованием специальных
обозначений для ударения.
Далее указывается, ка ки е графические знаки употребляются
для записи танго.
Далее приводится значение танго. Если го имеет несколько
значений, то каждое из них рассматривается в отдельности. Что­
бы облегчить понимание, дается не только толкование, но и при­
меры. Там, где это возм ож но, применяются рисунки. Кроме то­
го , полезно приводить синонимы с объяснением расхождений в
значении и антонимы. Необходимо специально оговорить случаи,
ко гд а го имеет специфическое экспрессивное значение. Необхо­

69
димо также выявлять специфическую л е кси ку, характерную
лишь для речи лиц определенного возраста, пола, определенных
общественных групп.
Далее рассматриваются грамматические свойства го (часть
речи, тип изменения и т.д.) и, таким образом, естественно,
объясняется употребление этого го . Если с у щ е с тв у й частные
правила употребления данного го , то они должны быть указаны .
Например, в разговорном язы ке ару ’иметься, быть’ не может
присоединять отрицание най, то есть нет Ъранай [1 7 ] и т.п.
Далее возникает следующая проблема: в ка ко м порядке
располагать собранные танго ? Существует несколько способов
расположения.

(1) Смысловой критерий

Есть два способа классиф икации го , основывающихся на
смысловом сходстве и смысловых связях: тематическая класси­
ф икация и синонимическая классиф икация. При тематическом
подходе го разбиваются на классы в соответствии с областями
обозначаемых ими понятий: небесные явления, география, чело­
веческие отношения и т.д., возможны и более дробные деления.
При синонимическом подходе го разбиваются на классы по общ­
ности значения или определенным смысловым связям, причем
одно какое-нибудь го выбирается в качестве представителя всей
группы , и представители всех групп упорядочиваются, например
по годзю ону [1 8 ], и, таким образом, можно отыскать любое
го . Однако способ, которы й позволил бы исчерпывающим обра­
зом классифицировать всю л е кс и ку язы ка по смысловому кр и ­
терию, пока не разработан.

(2) Фонетический критерий

При фонетическом подходе го упорядочиваются в соответ­
ствии с последовательностью входящ их в них звуко вы х единиц
(слогов или з в у к о в )... Разумеется, иметь дело со звукам и к а к
таковы м и неудобно, поэтому обращаются к фонетической запи­
си (кана, латиница, фонетическая транскрипция и т .д .), и го упо­
рядочиваются в соответствии с последовательностью знаков та­
ко й записи.
Это наиболее распространенный способ. Однако в некото­
рых случаях используется не прямой, а обратный порядок распо­
ложения го — по конечному з в у ку (обратный словарь, или сло­
варь рифм) [1 9 ]. Кроме того, существовали и такие способы,
к а к расположение го по числу входящ их в них слогов...

70
 (3) Графический критерий [20]
Это наиболее распространенный способ построения алфавит­
ны х (использующ их латиницу) и иероглиф ических словарей...
Го упорядочиваются в соответствии с последовательностью гра­
фических знаков, входящ их в их запись. При записи каной или
латиницей возможное число различных знаков невелико и спо­
соб их упорядочения общепринят (годзю он, алфавит, ироха [21]
и т .п .). При использовании же иероглиф ики число различных
знаков очень велико и поэтому возможны различные способы
их упорядочения... Наиболее распространенный способ состоит в
объединении знаков, имеющих общую графическую часть; эти
знаки упорядочиваются по числу черт в той части, которая оста­
ется за вычетом общей... Кроме того, основанием для упорядоче­
ния может служить общее число черт, а также расположение пер­
вой черты (...вертикальное, горизонтальное, наклонное...).
Кажды й из рассмотренных выше способов в зависимости от
своей цели обладает определенными достоинствами и недостат­
ка м и , но ни один из них не имеет явного преимущества перед
остальными. По-видимому, следует совмещать эти способы. К р о ­
ме того, в определенных целях должны использоваться также
классиф икации го по акцентуационным типам, по частям
речи и т.д.
Изучая л е кси ку, полезно сопоставлять различные язы ковы е
варианты. При таком сравнении не только выявляется лексика,
специфичная для данного варианта, о чем уже говорилось выше,
но также обнаруживается, совпадает или сходно значение у го ,
которы е в этих вариантах произносятся одинаково, и, с другой
стороны, совпадает ли п�