Отношение между словом и обозначаемым

(Проблема знаковости)
 Рассматривая слово как форму существования понятий, образующихся как обобщенное отражение
объективной действительности и закрепляемых в значении слова, языкознание основывается на
теории отражения, которая учит, что все формы познания: ощущение, представление, понятие и
суждение – суть различные формы отражения нашим мышлением явлений действительного мира.
Слово возникает одновременно с понятием, именно оно создает ту возможность абстракции и обобщения,
которая характеризует понятие по сравнению с представлением. Слово закрепляет в нашем сознании
обобщенное представление о действительности. Отношение между словом и обозначаемым состоит,
следовательно, в том, что, называя факты объективной действительности, слово и отражает их, но не
непосредственно, а через закрепленное в значении слова понятие.
 В приведенной выше характеристике слова следует обратить внимание на то, что слово
рассматривается как форма существования понятия, а не как условный знак понятия. Такая
формулировка предполагает, что между звуковой формой слова и обозначаемым предметом также
существует какая-то связь. Наличие этой связи многими оспаривалось и оспаривается. Против нее
возражают и некоторые советские ученые. Ф. де Соссюр, определяя язык как систему условных
знаков и считая, что «единственным истинным объектом лингвистики является язык,
рассматриваемый в самом себе и для себя», тем самым отрицает всякую связь между
обозначением, т.е. словом, и обозначаемым предметом и таким образом отрывает язык и
мышление от реальной действительности. В доказательство произвольности языкового знака, т.е.
слова, он ссылается на тот общеизвестный факт, что одно и то же понятие обозначается в разных
языках разными звуковыми комплексами и, наоборот, одинаковые или сходные звуковые комплексы
обозначают разные понятия. Например, стол no-латыни – mensa, по-английски – table, по-немецки –
Tisch и т.д. С другой стороны, русское сын и английское sin ничего общего по значению не имеют.
Казалось бы, что если между звучанием слова и выражаемым им понятием есть какая-то связь, то
невозможно существование разных языков, так как все языки должны были бы пользоваться одними
и теми же словами.
В действительности различие звуковых комплексов, обозначающих одно и то же понятие в разных языках,
свидетельствует не о произвольности языкового знака, как утверждал де Соссюр, а о том, что в разных языках
в основу наименования могут быть положены разные признаки обозначаемого. Русское стол связано с
глаголом стлать, английское table с латинским tabula доска; греческое trapeza указывает на что-то
четырехугольное, а немецкое Tisch говорит о том, что предмет этот служил круглой подставкой для пищи (ср.
греч. diskos диск для метания, англ. dish).
Непосредственной прямой связи между обозначаемым и звучанием слова нет, и в этом смысле слово,
называя предмет, является знаком его; но этот знак отнюдь не произвольный. Для того, чтобы служить
средством коммуникации, каждое новое слово должно быть понятным, а это возможно только в том случае,
если первоначально оно называет предмет на основе характерного для него признака, могущего служить
представителем предмета, и возникает на базе уже существующих слов и понятий.
Выбор признака, положенного в основу наименования, зависит от объективных свойств обозначаемого. Он
должен быть таким, чтобы по нему можно было узнать предмет, о котором идет речь. Каждое новое слово
образуется из уже существовавших в языке названий для уже существующих понятий, так как в сознании
человека нет ничего, что не имело бы причин во внешнем мире.
Действительно, в языке не образуется немотивированных новых слов, развитие языка происходит путем
развития и усовершенствования уже имеющихся элементов. Связь между звуковой формой слов, понятием
и действительностью оказывается, таким образом, не случайной, а исторически возникшей и в дальнейшем
закрепленной в практике языкового общения. Образующие слово морфемы в своем значении передают
существенные признаки понятия, отличающие его от остальных символами действительности.
Ошибочность теории произвольности языкового знака, выдвинутой де Соссюром, подтверждается также
данными учения И.П. Павлова о высшей нервной деятельности. Поскольку восприятие и понимание каждого
нового слова представляет собой cоздание нового весьма сложного условного рефлекса, а новый условный
рефлекс может возникнуть только на базе уже имеющихся и закрепленных условных рефлексов, то и новые
слова, т.е. новые сигналы, не могут возникнуть произвольно, а должны обязательно базироваться на словах,
уже имеющихся в сознании говорящих.
Таким образом, рассматривая слово с философской точки зрения, следует признать, что, поскольку в слове
есть единство значения и звучания, в проблеме отражения словом действительности также есть две
стороны. Со стороны выражаемого словом понятия слово оказывается отражением, а не знаком
действительности, звуковая же сторона не отражает, а обозначает действительность. Это – знак, но знак
опосредствованный и не произвольный.

Мотивировка – указание на причину, почему данный звуковой комплекс соответствует данному значению.
Выяснение мотивированности – анализ процесса наименования, то есть признака, положенного в основу
наименования.

 «вешалка» -мотивирующий признак -процесс «вешать»,

 «плечики» –– мотивирущий признак –– предмет, на который помещается одежда: «на плечики»

Мотивирующий признак также получил название внутренней формы. Термин был введен А.А.Потебней.

Подобные примеры подтверждают мысль о том, что связь между словом и предметом условна, произвольна

Иногда мотивирующий признак очевиден:

 Шахтер (miner) – тот, кто работает в шахте, то есть мотивирующий признак – место работы
 В других случаях мотивирующий признак может быть утрачен с течением времени: вода, небо,
портной.

Забвение мотивировки называется деэтимологизацией

Способы мотивировки слов

 Лексическое значение непроизводных слов немотивировано

 Производные слова мотивированы
 Внутренняя форма трактуется также как мотивировка лексического значения его
словообразовательной и семантической структурой

У разных народов в основу наименования одних и тех же объектов могут быть положены разные признаки:

Sunflower – подсолнух (солнце)

Snowdrop - подснежник (снег)
Dogberry – кизил (дерево, собаки чесали об них свои бока)
Pineapple - ананас (сх-во плода с сосновой шишкой)
Blackbird – дрозд, передаёт только одно понятие – тип птицы.
cricket –
crow - ворона
eagle-owl – филин (сова + орел)
woodpecker – дятел, wood (дерево) + peck (клевать).
booby – болван, олуш (чудаковатый внешний вид и неуклюжую ходьбу по суше). Происхождение на
английском язык "booby" идет от испанского слова bobo ('глупый', 'клоун').
bean-pole -
imp -
plant – растение
 Стендаль «Красное и черное» (Le Rouge et le Noir)
В эпиграфе строки Дантона «Правда, только горькая правда». Роман носит подзаголовок "Хроника
XIX века": в нём Стендаль рисует широкую картину французского общества накануне Июльской революции
1830. Современная писателю критика именно так простодушно и оценила роман, приняв на веру его
подзаголовок: рецензенты по большей части упражнялись в перетягивании каната - верно или неверно
описал Стендаль Францию 1830 года.
Жюльен Сорель — нечто большее, чем обычный главный герой романа, стягивающий узел интриг и
формируемый соприкосновением с различными социальными сферами. Вся сущность современного ему
мира как бы воплощается в его индивидуальной судьбе. С этой точки зрения Жюльен Сорель нов и для
французской литературы, и для самого Стендаля.
Жюльен Сорель — часть той колоссальной человеческой энергии, что была высвобождена 1793 годом и
войнами Наполеона. Но он опоздал родиться и существует в условиях безвременья: при Наполеоне Жюльен
Сорель мог бы стать генералом, даже пэром Франции, ныне предел его мечтаний — черная сутана.
Казалось бы, почти все удается Жюльену. Он влюбляет в себя г-жу де Реналь; он становится необходимым
маркизу де Ла-Молю; он кружит голову его дочери, бежит с нею, становится шевалье и офицером, без пяти
минут женихом. Но всякий раз карточный домик рушится, но он актер из совсем другой пьесы. Ему надо было
влюбить в себя г-жу де Реналь, а он сам в нее без памяти влюбился; ему надо было подчинить себе Матильду
де Ла-Моль, а он внес в это столько страсти, что почел бы себя несчастным, если бы не добился ее. И все же
Жюльен — вовсе не излюбленный Стендалем «итальянский характер». Ему недостает не ведающей
грехопадения наивной цельности. Он сам — ристалище, арена борьбы между «цивилизацией» и
«природой».
Итак, с одной стороны, Жюльен — типичный современный француз, который разучился быть самим
собой, а с другой — личность, индивидуальность, уже не вмещающаяся в границы навязанной роли.
Такие личности — залог социального прогресса, в который верил Стендаль; они — при всех своих
противоречиях, при всей двойственности — люди будущего.
Быть самим собой Жюльен способен (во всяком случае, поначалу) лишь в сфере сугубо частной — когда
приставляет лестницу к окну г-жи де Реналь или Матильды и устремляется в темноту, из которой, быть может,
раздастся пистолетный выстрел. А в семинарии он скромно опускает глаза долу; и он послушно отправляется
в Англию по делам ультрароялистского заговора де Ла-Моля. Оттого в «Красном и черном» так важны
любовные истории Жюльена, так существенна частная его жизнь. у Стендаля личн. анализ одновременно и
анализ социальный. Потому что вне его всего комплекса поведения Жюльена (как, впрочем, и поступки
многих других персонажей) оставался бы непостижимым. Ведь их связи со средой непросты,
опосредованны, многообразны. Они и сами сложны как индивиды, сложны внутри себя, в себе. Поэтому
Стендаль издавна оттачивал психологический анализ на материале самой частной, самой интимной сферы
человеческой жизни.
Суд и приговор Жюльену Сорелю чаще всего рассматривают как расправу общества над взбунтовавшимся
плебеем. Но это не совсем так. Годы послушания и лицемерия принесли свои плоды. Жюльен стал частью
судящего его общества. Но он и сам отправил себя на гильотину, своей речью в суде; он бросил вызов этому
обществу, разорвал какие бы то ни было связи со всеми ними, противопоставил себя их корыстным
классовым интересам. Этого теперь уже полностью свободного Жюльена они и казнили. Тем самым он как бы
вынес приговор и себе и им, их продажности, их безликости.
Роман населен разными персонажами. Одни более или менее одномерны как в положительности своей, так
и в своей отрицательности. А другие, подобно Жюльену, не укладываются ни в какую схему. Это и г-жа де
Реналь с ее очаровательной женственностью и сословными предрассудками; это и старый янсенист аббат
Пирар — жестокий поборник веры и мягкий наставник героя; маркиз де Ла-Моль, аристократ, реакционер до
мозга костей, но личность незаурядная, сильная, по-своему обаятельная.
Однако никто из них по страстности, порывистости, по непредсказуемости деяний не стоит ближе к
Жюльену Сорелю, нежели Матильда де Ла-Моль. В какой-то мере она — партнер ему равновеликий.
Матильда даже более естественна, более цельна. Она, так сказать, стендалевский «итальянский характер»
чуть ли не в чистом виде. Здесь, однако, и начинаются различия.
Матильда — носительница громкого имени, потомок древнего рода — обращена в прошлое. Достаточно
вспомнить отправляемый ею культ далекого предка, Бонифаса де Ла-Моля.
 Жульен Сорель — сын плотника, отлично знающий латынь, сообразительный, целеустремленный и
симпатичный молодой человек. Это юноша, который знает, чего хочет, и который готов идти на любые
жертвы, чтобы достичь своих целей. Юноша честолюбив и сообразителен, он жаждет славы, успеха, мечтая
сначала о военном поприще, а затем о карьере священника. Многие поступки Жюльена продиктованы
низменными мотивами, жаждой мести, жаждой признания и поклонения, но он является не отрицательным
персонажем, а скорее противоречивым и сложным характером, поставленным в непростые жизненные
условия. В образе Сореля содержатся черты характера революционера, одаренного простолюдина, который
не готов мириться со своим положением в обществе. Жюльен Сорель стремился к счастью. Своей целью он
поставил уважение и признание светского общества, которое он проник благодаря своему усердию и
талантам. Восходя по лестнице честолюбия и тщеславия, он как будто приближался к заветной мечте, но
счастье изведал он только в те часы, когда, любя г-жу де Реналь, был самим собою.
 В композиционном плане Жюльен представляет собой связующее звено между тремя центрами
повествования: Веррьером, Безансоном и Парижем.
 Жюльен живет в доме де Реналей, учится в семинарии, служит у маркиза де Ла-Моля и выполняет его
поручения. Но в своей индивидуальный судьбе он воплощает жизнь мира, в котором существует.
В основе романа лежит эволюция образа Жюльена. Этапы развития образа:
1. От домашней жизни до поступления в дом де Реналь: юный, умный, выше родных своих,
имеет иные приоритеты в жизни; ему надо вырваться из круга обитания, не умеет пока
лицемерить, подстраиваться, возможность вырваться – поступить гувернером.
2. Дом де Реналь: изменения героя, костюм героя меняется, приходит в отрепьях, но белая
рубашка – простой костюм. Встретил госпожу сначала – она подумала, что это девушка –
внутреннее состояние героя. Господин сказал ему переодеться в строгий темный костюм – это
его внутренне дисциплинирует, он следит за словами, поведением, подстраивается под
общество. Но противопоставляет себя всему миру и готов с ним бороться – много военной
терминологии.
3. Пребывание в семинарии: покинул дом и вышел на следующий уровень – идет получать
образование. Это ключевой момент в романе, т.к. переломный момент, когда он загоняет свою
личность, сущность очень глубоко. Все семинаристы для него враги – хочет быть главным
там. Испытывает борьбу с собой, т.к. понимал, что его ненавидят.
4. Секретарь маркиза де Ла-Моле: имеет 2 костюма – строгий и парадный для приемов. Когда
тот в строгом, маркиз его не замечает, он слуга; когда тот в парадном, маркиз считает его
почти родным. Матильда (дочь) становится для героя достижением цели: у него любовь-
тщеславие, но потом и страсть, но он держит ее в страхе, чтобы она не смеялась над ним. Все
мечты Жюльена разрушаются письмом госпожи де Реналь.
5. Тюрьма: убил госпожу де Реналь, думает жива она или нет, был в состоянии аффекта – есть
возможность избежать казни, подчинившись обществу, которое его судит за вызов этому
обществу. Жюльен сам выбрал свою судьбу, обрел себя в тюрьме, т.к. снял маски, личины.
Это финал погони за счастьем.

Два эти цвета: красный и черный, в своей комбинации символизируют некую тревожность, борьбу, которая
происходит внутри людей и вокруг них. Красный — это кровь, любовь, желание, черный — низменные
побуждения, предательство.
Красное и черное – цвета рулетки, символ азарта, ставшего жизненной силой главного героя. Он поочередно
ставил и на красное (на помощь любовниц, на свое обаяние и т.д.), и на черное (на коварство, на подлость и
т.д.). На эту мысль наталкивает роковое увлечение самого автора: он был страстным игроком.
Другая интерпретация: красное – мундир военного, черное – сутана священника. Герой метался между
мечтой и реальностью, и этот конфликт желаемого и действительного его погубил.
Кроме того, многие исследователи предполагают, что контрастное сочетание цветов означает основной
конфликт романа – выбор между честью и смертью: либо пролить кровь, либо дать очернить себя.
«красное» и «черное» — это контрастное выражение непримиримости 2 миров — мира Реналя, Вально,
Костанеда, Фрилера и мира Жюльена Сореля.
Система образов:
Франция, представленная в ее основных социальных силах:
 придворная аристократия (особняк де Ла Моля),
 провинциальное дворянство (дом де Реналей),
 высшие и средние слои духовенства (епископ Агдский, преподобные отцы Безансонской духовной
семинарии, аббат Шелан),
 буржуазия (Вально), мелкие предприниматели (друг героя Фуке)
 крестьяне (семейство Сорелей).

Система персонажей:

Жюльен-человек необузданных страстей, пародийный персонаж (чувствует себя Наполеоном, но по

тому, как он держится на параде выходит балаганный образ Наполеона). Жюльен относит себя к
наполеоновскому времени.» Если совершать преступления, то делать это с радостью». Жюльен и
Матильда –зеркальные герои. Он-не Наполеон, она – не придворная дама. Отношения с Матильдой –
игра, они оба не вписываются в историческое время. Он человек не своего времени.

Г-жа де’Реналь -богатая наследница богобоязненной тети, красавица. Замуж ее выдали в 16 лет за
пожилого г-на де Реналя. Умная эмоциональная, но робкая и стыдливая, немного наивной.
уклонялась от развлечений, потому в обществе ее называют гордячкой считают глупой. Ухаживание
г-на Вально, которому она нравилась, только пугали ее. Жизнь госпожи де Реналь была посвящена
мужчине и детям. В ней борются две силы — естественное чувство, стремление к счастью и чувству
долга относительно семьи, навязанное обществом, цивилизацией, религией. Поэтому вдается в
крайности. Когда заболел ее сын Ксавье-Станислав, она воспринимает болезнь как наказание Бога за
супружескую неверность, по выздоровлению отдается своей любви. За его покушение на нее его не
осудила, винила себя, что он сидит в тюрьме. перестала считаться с моральным осуждением и
последние дни она была рядом с ним. Через 3 дня после казни Жульена умерла, обнимая своих
детей.

Матильда де’Ла-моль —Гордая и холодная красавица царствует на баллах, остроумная и

насмешливая (терпеть не может молодых, приходящих на бал, насмехается над ними), читает
Вольтера, Руссо, интересуется историей Франции, героическими эпохами страны с презрением
относится ко всем знатным поклонникам, которые претендуют на ее руку и сердце. (от маркиза де
Круазнуа, брак с которым принесет Матильде герцогский титул, о котором мечтает ее отец). ее
прельщает стихия случайного. Жульен интересен ей, потому что «…не родился, чтобы ползать».
Колеблясь между любовью и ненавистью к Жульену, презрением к себе, она то отталкивает его, то
отдается со всей силой страсти. Жульену придется подчинять ее. Узнав, что он ее любит, чувствует
презрение к нему. После смерти любимого она выполнила его последнюю просьбу — похоронила в
пещере на высокой горе, которая вздымается над Верьером.