ТОГО СИГЭНОРИ

министр иностранных дел Японии в 1941-1942 и 1945 годах

ВОСПОМИНАНИЯ ЯПОНСКОГО ДИПЛОМАТА

Вступительная статья, оформление и редактирование —

Борис Н. Славинский

Предисловие Того Кадзухико

Москва, 1996
ББК 66.4 (5Я)
Т50

Книга издана
при финансовом содействии Японского фонда
(The Japan Foundation)

Научный редактор
В. Б. Рамзее

Того Сигэнорн
Т50 Воспоминания японского дипломата. /Введение
Б. Н. Славянского; Предисловие Того Кадзухико/.—
M.: «Новина», 1996. —528 с.: ил.
ISBN 5-89036-054-Х
Видный японский дипломат Того Сигэнорн был министром ино­
странных дел в Кабинете Тодзе в 1941 —1942 гг., во время нападения
Японии на Перл-Харбор, а затем занял ту же должность в Кабинете
Судзуки в апреле 1945 г., на завершающем этапе Тихоокеанской войны.
В условиях противодействия японской военщины он сыграл решающую
роль в принятии Японией условий Потсдамской декларации и выходе
страны из войны.
Того, занимавшийся в японском МИДе отношениями с СССР,
в 30-е годы прилагал большие усилия по нормализации японо-советских
отношений. Ему принадлежит идея заключения Пакта о нейтралитете
между нашими странами. В годы второй мировой войны Того выступал
за сохранение нормально-деловых, мирных отношений с СССР.
Российские читатели впервые получают возможность ознакомиться
с японскими оценками международных отношений на Дальнем Востоке,
в том числе взаимоотношений между Японией и СССР на почти
полувековом историческом отрезке первой половины XX века, не­
посредственно от человека, занимавшегося формированием внешней
политики Японии.
Книга предназначена для историков, специалистов-международни-
ков и всех тех, кто интересуется историей Японии и российско-японски­
ми отношениями.
т 0802000000-049 Без объявления ББК 66.4 (5Я)
1996

© Введение и оформление Б. Н. Славинского, 1996.

© Предисловие Того Кадзухико, 1996.
ISBN 5-89036-054-Х © Оригинал-макет Д. Б. Славинского, 1996.
"За многие годы своей работы на государст­
венных должностях я еще не встречал чело­
века. который столь серьезно и столь откро­
венно, как господин Того, отстаивал бы то,
в правильности чего он убежден. Я уважаю
господина Того не только как выдающегося
дипломата и государственного деятеля, но и
как человека".

Народный комиссар
иностранных дел СССР
В. М. Молотов
 К 40-летию восстановления
дипломатических отношений
между Россией и Японией

Оглавление

Введение............................................................................................. 9
Предисловие Того Кадзухико........................................................38
Предисловие к английскому изданию.........................................41

Час ть первая
ОТ ПЕРВОЙ ДО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Глава 1 Служба в Мукдене (начало первой мировой

войны и японо-китайские переговоры)....................83
Глава 2 Служба в Швейцарии (с середины первой ми­
ровой войны до падения Германской империи).... 89
Глава 3 Первый служебный срок в Берлине........................... 98
Глава 4 Первый служебный срок в Токио
(1921-1926 годы).......................................................... 116
Глава 5 Работа в Вашингтоне (1926-1929 годы).....................126
Глава 6 Поездка в Маньчжурию и плавание через Ин­
дийский океан..............................................................135
Глава 7 Второй служебный срок в Берлине........................... 142
Глава 8 На посту директора Европейско-Американского
бюро.............................................................................. 155
Глава 9 Посол в Германии.........................................................181
Глава 10 Посол в СССР............................................................... 193

6
 Ч а с т ь вторая
ДОРОГА К ВОЙНЕ

Хронология событий, приведших к возникновению Тихо­

океанской войны.......................................................................... 220
Глава 1 Я становлюсь министром иностранных дел............221
Глава 2 Японо-американские переговоры при Кабинетах
Коноэ...............................................................................237
Глава 3 Исторический фон переговоров................................ 273
Глава 4 Кабинет Тодзё определяет свою политику................285
Глава 5 Переговоры в Вашингтоне..........................................314
Глава 6 Нота Хэлла.................................................................... 334
Глава 7 Начало войны............................................................... 354

Ч а с ть третья
В ПОИСКАХ МИРА

Хронология событий, приведших к окончанию Тихооке­

анской войны................................................................................382
Глава 1 Дипломатия военного времени................................. 383
Глава 2 Министерство по делам ВеликойВосточной Азии ....402
Глава 3 Частное лицо................................................................. 411
Глава 4 Вновь на посту министра иностранных дел............ 422
Глава 5 Курс на прекращение войны......................................436
Глава 6 Потсдамская декларация............................................. 460

П рилож ения

Приложение 1 Ключевые фигуры японского правитель­

ства и высшего командования, июль
1940 г. — август 1945 г.....................................493
Приложение 2 Проект соглашения о взаимопонимании
между Японией и США.................................. 496
Приложение 3 Решение совещания у императора от 2
июля 1941 г........................................................500
Приложение 4 Решение совещания у императора от 6
сентября 1941 г................................................. 502

Указатель....................................................................................... 504

7
 Благодарности

В подготовке к публикации книги воспоминаний Того Си-

гэнори принимало участие большое количество людей, без
помощи которых выход ее в свет был бы невозможным. Пре­
жде всего следует упомянуть крупного российского японоведа
Рамзеса В. Б., являвшегося главным научным редактором
книги, который скрупулезно сверил японский и английский
тексты, выверил многочисленные документы и проделал ог­
ромную техническую работу по подготовке рукописи к печа­
ти. Мы благодарны сотрудникам Центра японских и тихооке­
анских исследований ИМЭМО РАН А. В. Загорскому за цен­
ные замечания при редактировании рукописи и Ю. В. Цыга­
нову за помощь в переводе на русский язык китайских назва­
ний. Большая признательность Т. А. Кургановой за помощь в
переводе рукописи с английского языка на русский. Неоце­
нимую помощь оказала нам моя жена, Л. Т. Славинская, ко­
торая набрала текст рукописи и вносила многочисленную
компьютерную правку, а также мой сын — Д. Б. Славинский,
который изготовил оригинал-макет.
Особо хочу сказать о помощи со стороны японцев. Внук
автора воспоминаний Того Кадзухико много рассказал инте­
ресных подробностей из жизни своего деда, предоставил фо­
тографии из семейного альбома. Мы получали помощь от за­
ведующего информационным отделом японского посольства
Акимото Ёситака и представителя Японского фонда г-на Ta-
гути Эйдзи. Книга выходит в свет при финансовой поддержке
"Japan Foundation". Всем им — большая благодарность.

Борис Славинский

8
 Введение

Имя японского дипломата Того Сигэнори1 в советской ис­

ториографии встречается довольно часто. Так, например, в
Указателе имен 4-го тома "Истории дипломатии”2, посвящен­
ного событиям в годы второй мировой войны, Того упомина­
ется на тридцати одной странице, немногим реже, чем анг­
лийский министр иностранных дел Антони Иден, руководи­
тель внешнеполитического ведомства Германии Иоахим Риб­
бентроп или американский дипломат Аверелл Гарриман.
В этом фундаментальном труде, подготовленном в недрах
советского МИДа, предлагаемый вниманию читателей автор
оценивается достаточно сдержанно. Того ранее занимавший
пост посла Японии в Москве, так же как и возглавивший 18
октября 1941 года японское правительство Тодзё, в прошлом
служивший в Квантунской армии, "понимали громадные тру­
дности войны против Советского Союза. Они знали, что Со­
ветский Союз сохранил на Дальнем Востоке значительные си­
лы. Группа Тодзё решила выждать с нападением на Советский
Союз по крайней мере до того момента, когда в ходе советско-гер­
манской войны обнаружится перелом". В это время центральное
место в японской дипломатии занимали переговоры с Соединен­
ными Штатами. Того, став министром иностранных дел в Кабине­
те Тодзё, "опасался затяжной войны с США и надеялся вырвать
уступки у Вашингтона в последний момент”3.

1 Имена и фамилии » тгой книге даются и соответствии с существующим в

Японии обычаем, т.с. первой следует фамилия, а татем имя.
2 История дипломатии, том IV Дипломатия в годы второй мировой войны.
М , 1975, с 745
1 Там же, с. 238.
9
 Воспоминания японского дипломата

C другой стороны, во многих советских публикациях, даже

претендующих на научность, Того безоговорочно относят к
реакционным государственным деятелям Японии, наряду с
Тодзё, Коноэ, Мацуока, Касима, Хасэгава и другими1. Им
всем инкриминируется разработка и проведение внешней по­
литики Японии, направленной на построение "нового поряд­
ка в Великой Восточной Азии" и установление в этой части
земного шара "сферы сопроцветания". Хотя японские лидеры
исходили из предпосылки, что страны Восточной Азии и рай­
она Южных морей, тесно связанные между собой с географи­
ческой, исторической, экономической и расовой точки зре­
ния, по предназначению "самой судьбы" должны сотрудни­
чать друг с другом, удовлетворять взаимные потребности в це­
лях обеспечения "взаимного благополучия и процветания"2, на
Токийском процессе они были обвинены в попытках установле­
ния империалистического господства Японии в этой части мира,
основанного на демагогическом лозунге "Азия для азиатов".
Д. И. Гольдберг назвал лицемерным выступление на То­
кийском процессе Того, который заявил, что японо-советские
отношения во время тихоокеанской войны были "как луч сол­
нечного света среди проливного дождя" и что его (Того) жела­
ния и намерения сводились к тому, чтобы "этот луч осветил
весь мир"3. Обвиняется Того и в том, что в своих послевоен­
ных мемуарах он пытался доказать, что своей победой над
гитлеровской Германией Советский Союз якобы в немалой
степени обязан политике нейтралитета, которую Япония про­
водила в течение Великой Отечественной войны4.
Гольдберг резко критикует Того за попытку извратить дей­
ствительное содержание и направленность Антикоминтернов-
ского пакта и дополнительного секретного соглашения к не­
му, в частности его утверждение о том, что пакт носил "мир­
ный" и "оборонительный" характер и был направлен не про­

1 Гольдберг Д. И. Внешняя политика Японии в 1941-1945 гг. M., Из-во со­

циально-экономической литературы, 1962, с. 303.
2 Hauserman, К Some Aspects o f Japan’s Co-prosperity Sphere, South M el­
bourne, 1945, p 3; Sadler, A. L. A Short History o f Japan Sydney — London,
1946, p. 306, 308; "Стенограмма Токийского процесса", с. 6271, 6307, 49297.
3 "Стенограмма Токийского процесса", с. 47363, 35777-35778, 47956
4 Гольдберг Д И Внешняя политика Японии в 1941-1945 гг., с 281
10
 Введение

тив СССР, а лишь против Коммунистического интернациона­

ла1. Гольдберг считал, что за "антикоминтерновской" фразео­
логией и "оборонительным" характером Трехстороннего пакта
скрываются подлинные агрессивные и антисоветские планы, мас­
кируется формирование фашистской коалиции, подготовка к раз­
вязыванию войны против СССР, Китая, Англии и США2.
При этом он "забывает" упомянуть, что в Статье 5 Трехсто­
роннего пакта четко указано, что этот договор не направлен
против Советского Союза. Более того, и Япония, и Германия
добивались, чтобы СССР присоединился к Трехстороннему
пакту четвертым членом3.
Досталось от Д. И. Гольдберга и "фальсификаторам исто­
рии", пытавшимся представить Того "борцом за мир"4, сто­
ронником соблюдения "принципов дружбы и равенства" в от­
ношениях со странами Восточной Азии5, ярым противником
Тодзё и его политики войны, что якобы привело к разрыву
между ними. По мнению Гольдберга, этот разрыв объяснялся
вовсе не принципиальными разногласиями по поводу целей
агрессивной политики Японии, — расхождения между ними
касались лишь методов ее проведения. Приписываемые же
Того "заслуги" в прекращении войны на последнем ее этапе6
Гольдберг считает мнимыми.
Мне эти оценки кажутся очень странными, особенно пос­
ледний пассаж. Ведь Д. И. Гольдберг лично ознакомился с
воспоминаниями Того, которые появились в спецхранах Мос­
квы в 1956 году. Он несколько раз ссылается на эту книгу и
даже цитирует ее. Остается предположить, что идеологическая
ангажированность и всемогущая цензура не позволили совет­
скому исследователю быть объективным и показать, что в по­
следние дни тихоокеанской войны Того был единственным
государственным деятелем в Японии, который с угрозой для

1 См "Стенограмма Токийского процесса", с 35642, 35645-35646

1 Гольдберг Д И Внешним политика Японии в 1941-1945 г г , е 298-299.
' Более подробно об этом ем Б H Славянский Пакт о нейтралитете между
СССР и Японией, дипломатическая история, 1941-1945 гг M , 1995, е 30-
35. 74
4 "The von Hasscl Diaries 1938-1944", р 241.
' См "Стенограмма Токийского процесса", с 16619, 16622, 16628, 35642,
47480, 47930
ь Гольдберг Д И Внешняя политика Японии в 1941-1945 г г , с. 304-305.
11
 Воспоминания японского дипломата
жизни сражался с военными. Он напрямую выходил на импе­
ратора, отстаивая идею необходимости для Японии немедлен­
ного выхода из войны.
Еще более непримиримое отношение к Того находим мы в
материалах Международного военного трибунала для Дальне­
го Востока (МВТДВ). Вот что говорится о нем в речи совет­
ского обвинителя А. Н. Васильева, с которой тот выступал 17
и 18 февраля 1948 года: 'Того — действуя на дипломатическом
поприще в качестве министра иностранных дел Японии, осу­
ществлял резко враждебную деятельность по отношению к
СССР (выделено нами. — Б. С), являлся активным членом
общества "Кокусаку Кэнкю Кай", разрабатывавшего планы аг­
рессии против Советского Союза"1.
Но ведь это откровенная ложь. Никто в Японии так отча­
янно не выступал за урегулирование отношений с Советским
Союзом, как г-н Того. Даже сам обвинитель в этой же своей
речи отмечал доклад Того (апрель 1933 г.) о внешней полити­
ке Японии, в котором позиция СССР объективно оценива­
лась как вполне миролюбивая2.
Напомню читателям, что речь шла о секретном меморанду­
ме, составленном Того, в то время являвшимся начальником
Европейско-Американского бюро МИДа. В докладе говори­
лось: "Желание Советского Союза заключить с Японией пакт
о ненападении вызвано его стремлением обеспечить безопас­
ность своих дальневосточных территорий от все возрастаю­
щей угрозы, которую он испытывает со времен японского
продвижения в Маньчжурии"3.
В дальнейшем Того, ставший в японском МИДе главным
специалистом по отношениям с Россией, страстно отстаивал
идею необходимости нормализации отношений с СССР. Бу­
дучи послом в Москве, он способствовал мирному заверше­
нию переговоров по урегулированию Халхинголского инцидента,
заключению соглашения по рыболовству. Ему принадлежит идея
заключения пакта о нейтралитете между СССР и Японией, пере­

1 Цит. по Николаев, А Н. Токио суд народов M., 1990, с. 319

2 Там же, с 310; Стенограмма Токийского процесса от 17 февраля 1948 года
с 39795-96.
1 Цит по Рагинский M Ю и Розенблит C Я. Международный процесс
главных японских военных преступников M., Л , 1950, с 237.
12
 Введение

говоры о котором он начал в Москве в июле 1940 года.

Не случайно поэтому советские представители на МВТДВ
в отношении оценки преступлений г-на Того придерживались
позиции, весьма отличной от позиции США.
Российский исследователь А. А. Кириченко, имевший в
прошлой своей деятельности допуск к секретным документам
КГБ, в японском журнале "Гэндай" писал: оценка в Москве и
Вашингтоне дипломатической деятельности Того существенно
отличалась. В США это было ненавистное имя потому, что
там считали, что Того обеспечивал дипломатическое прикры­
тие внезапного нападения Японии на Перл-Харбор. По их
мнению, он на Токийском процессе "тянул" на высшую меру
наказания, но избежал смертного приговора благодаря пози­
ции, занятой советской делегацией. Как известно, эта пози­
ция определялась "директивными указаниями", которые ут­
верждались лично Сталиным. Между тем, дипломатические
способности Того оценивались в Москве высоко. Его деятель­
ность была на виду советского руководства еще до войны, ко­
гда Того являлся японским послом в Москве. Особенно хоро­
шо знал Того нарком Молотов, который имел многочислен­
ные и многочасовые встречи и вел упорные переговоры с япон­
ским послом по советско-японским отношениям, в том числе по
урегулированию Халхинголского инцидента и рыболовству.
Однако трудно представить, что на этом основании Сталин
спас Того от эшафота. Можно, скорее, предположить, что его
судьба зависела от других факторов, а именно: намерение
спасти жизнь Того увязывалось с целью не дать осуществить­
ся американской мести — наказать "врага", который организо­
вал Перл-Харбор, и тем самым подействовать на нервы, "на­
солить" американцам. Сталин делал все возможное, чтобы не
допустить реализации американских целей на процессе в То­
кио. Как бы там ни было, но смертной казни Того избежал1.
Мы так много внимания уделили анализу публикаций, от­
носящихся к деятельности Того, чтобы показать российским
читателям необходимость для них ознакомиться с позицией и
оценками событий прошедшей войны из уст самого этого че­

1 Кириченко, А. А Тайная борьба между СССР и С Ш А по секретным доку­

ментам КГБ. — Журнал Тэндай” , № 9, 1993 (на яп языке)
13
 Воспоминания японского дипломата

ловека, который занимал пост министра иностранных дел

Японии в самые критические моменты японской истории: пе­
ред "стартом" и в "финале" Тихоокеанской войны.
При этом для нас, россиян, первостепенный интерес пред­
ставляют сюжеты, связанные с российско-японскими отноше­
ниями. К сожалению, за годы "холодной войны" в их описа­
ние внесена масса искажений и фальсификаций. Тот факт,
что СССР, нарушив советско-японский Пакт о нейтралитете,
вступил в войну против Японии, вынудил советскую пропа­
ганду развернуть широкую кампанию с целью оправдать этот
шаг. В советской прессе, а затем и научных публикациях "до­
казывалось", что Япония — агрессивное государство, которое
всю войну только и делало, что готовилось напасть на Совет­
ский Союз. Поэтому последнему ничего не оставалось, как лик­
видировать угрозу, нависшую над советским Дальним Востоком.
Массовая кампания дезинформации в отношении Японии
началась с Токийского процесса над главными японскими во­
енными преступниками, для которого по специальному зада­
нию ЦК ВКП(б) Министерство иностранных дел СССР, Ге­
неральный штаб КА, штаб пограничных войск, КГБ, Проку­
ратура СССР, а также различные научно-исследовательские
институты подготовили многие десятки справок, документов
и карт, в которых искажались цифры, подтасовывались фак­
ты, фальсифицировалась история советско-японских отноше­
ний. Эти материалы были обобщены и изданы в виде отдель­
ных книг1 и стали документальной основой для школьных и
институтских учебников, а также разного рода публикаций о
Японии. C их страниц вставал зловещий образ японского са­
мурая, готового в любую минуту схватиться за меч.
К этому добавилась "холодная война", которую на Дальнем
Востоке вели между собой США и СССР. Япония в этой вой­
не была то полем дипломатической битвы (в годы оккупа­
ции), а то объектом, за который две сверхдержавы вели ожес­
точенную схватку.

1 Голунский С.А. Суд над главными японскими военными преступниками.

M., 1947; Рагинский М.Ю ., Розснблит С.Я. Международный процесс глав­
ных японских военных преступников. М.-Л., 1950; Рагинский М.Ю ., Ро­
зснблит С.Я., Смирнов Л. Н. Бактериологическая война - преступное ору­
дие империалистической агрессии (Хабаровский процесс военных пре­
ступников). M., 1950.
14
 Введение
При подготовке мирного урегулирования с Японией США
практически отстранили СССР от участия в выработке мир­
ного договора. Это позволило Вашингтону вместе с ближай­
шими союзниками подготовить такой текст договора, кото­
рый закреплял Японию на стороне Запада, а заодно вбивал
клин во взаимоотношения между Японией и СССР, создавал
между ними долговременный барьер в виде территориального
тупика. В результате Москва не подписала в 1951 г. в Сан-
Франциско мирный договор, что привело к созданию пробле­
мы "северных территорий" — постоянно тлеющего конфликта
в российско-японских отношениях.
Неподписание Сан-Фраццисского мирного договора тоже
нуждалось в обосновании в глазах советской общественности.
Поэтому советская пропаганда пустила в ход тезис о Куриль­
ских островах как "об исконно русских землях", которые
японские реваншисты пытаются отнять у Советского Союза.
При этом Япония стала представляться как милитаристское
государство, которое с американской помощью стремительно
наращивает свой военный потенциал.
Если проанализировать советскую литературу по Японии,
то мы найдем в ней больше всего "исследований" о японском
милитаризме, о росте японского экспансионизма, о корруп­
ции в высших эшелонах власти, о противоречиях между тру­
дом и капиталом, которые имели своей целью выработать у
советских людей негативное представление об этой стране.
В последнее время в результате демократизации общест­
венной жизни в России начали регулярно появляться правди­
вые публикации о нашем дальневосточном соседе, издаются
газета "Япония сегодня" и журнал "Знакомьтесь — Япония".
Публикуются книги и научные статьи, призывающие к пол­
ной нормализации российско-японских отношений на основе
справедливого решения территориальной проблемы.
Однако в целом советская пропаганда нанесла такой серь­
езный урон российско-японским отношениям, дезинформа­
ция так глубоко проникла в поры сознания россиян, что по­
требуется еще длительная разъяснительная работа, чтобы они
избавились от целого ряда негативных стереотипов о Японии.
Поэтому публикация книги воспоминаний Того Сигэнори,
который в предвоенное время и в годы войны непосредствен­
15
 Воспоминания японского дипломата
но занимался развитием японо-советских отношений, пред­
ставляет большой интерес, позволяет внести ясность в этот
вопрос, отделить зерна от плевел, выяснить подлинное отно­
шение Японии к Советскому Союзу.
Но прежде нужно сказать несколько слов о том, как поя­
вилась рукопись воспоминаний, как она превратилась в кни­
гу, сначала на японском, а затем и на английском языках.
Того Сигэнори писал в тюрьме Сугамо, где отбывал заклю­
чение по приговору Токийского трибунала. Он много болел и
почти половину времени проводил в американских военных
госпиталях. Однажды, в середине июля 1950 года, когда его
навестили в больнице жена и дочь, он передал им сверток те­
традей, мелко исписанных карандашом. Того попросил вни­
мательно ознакомиться с рукописью и высказать замечания.
Однако выполнить его просьбу оказалось невозможным: через
несколько дней он скончался.
Родственники и друзья, прежде всего его приемный сын,
профессиональный дипломат Того Фумихико1, понимали, что
рукопись представляет собой огромную ценность — это сви­
детельство активнейшего участника важнейших событий в ис­
тории Японии, которое необходимо было оставить на суд по­
томкам. Поэтому вскоре они опубликовали воспоминания То­
го Сигэнори на японском языке2, а затем и на английском3.
Переводчиками английского издания стали Того Фумихико
и Бен Блэйкни4. Последний был американским адвокатом.

1 Того Фумихико закончил Токийский университет в 1939 году и начал ра­

ботать в качестве профессионального дипломата После женитьбы на Исэ,
дочери министра иностранных дел Того и его жены, немки по националь­
ности, он, по японским обычаям, вошел в семью Того и принял его фами­
лию В японском МИДе Того Фумихико занимался проблемами безопасности,
был заведующим отделом С Ш А, заместителем министра иностранных дел. по­
слом в Соединенных Штагах Умер в 1985 году в |юзрастс 69 лет
2 Того Сигэнори. Дзидай-но итимэн. Дайсэн гайко-но скжи (Облик эпохи
Дневник дипломатии великой войны). Токио, 1952
1 Togo Shigcnori The Cause o f Japan New York, Simon and Schuster, 1956
4 Бен Блэйкни впервые прибыл в Японию в качестве офицера разведки аме­
риканских ВВС. Затем он вернулся в Токио в роли защитника со стороны
С Ш А на МВТДВ, который начался в 1946 г В 1949 году Блэйкни начал
читать лекции по американскому праву в Токийском университете, затем в
ряде других японских высших учебных заведениях Он также занимался
адвокатской практикой в Токио. Погиб в 1963 году в возрасте 54 лет в ре­
зультате авиакатастрофы своего личного самолета "Ссссна"
16
 Введение

который со стороны США на МВТДВ защищал, среди других

обвиняемых, министра иностранных дел Того, начальника Ге­
нерального штаба армии генерала Умэдзу, начальника Гене­
рального штаба ВМФ адмирала Тоёда и других высокопостав­
ленных военных.
Хотя рукопись воспоминаний Того Сигэнори состояла из
трех частей, издатели английской версии книги, к сожалению,
поместили в нее только вторую и третью части.
Первая же часть рукошгси, посвященная развитию собы­
тий между первой и второй мировыми войнами, немалое мес­
то в которой занимает описание взаимоотношений Японии с
Советским Союзом, также была переведена, но осталась не­
опубликованной. Когда возникла идея издать книгу воспоми­
наний Того Сигэнори на русском языке, его внук, Того Кад-
зухико предложил использовать все три части рукописи, что
мы с большой радостью и делаем.
Публикация воспоминаний Того Сигэнори в нашей стране
является событием весьма знаменательным. Российские чита­
тели впервые получают возможность ознакомиться с оценкой
японской стороны различных событий, имевших место между
Японией и Россией на довольно значительном отрезке исто­
рии их взаимодействия. Так, совсем по-иному, чем это имеет
место в советских публикациях, объясняются причины рус­
ско-японской войны 1904-1905 гг., корни японской экспан­
сии на континент, японо-американских противоречий. По-
иному трактуется Трехсторонний пакт, "новый порядок" в Во­
сточной Азии, состояние японо-советских отношений в годы
второй мировой войны и т.д. Даже, если некоторые суждения
автора и могут показаться спорными, знакомство с ними поз­
воляет глубже понять политику Японии.
Теперь хотелось бы остановиться на некоторых сюжетах из
воспоминай автора и прокомментировать их.
Итак, 18 октября 1941 года Того Сигэнори стал министром
иностранных дел в Кабинете Тодзё. До начала нападения
японской эскадры на Перл-Харбор оставалось менее двух ме­
сяцев. К этому времени вооруженные силы Японии уже за­
вершили подготовку к войне с Соединенными Штатами.
План удара по Перл-Харбору отрабатывался с января 1941 го­
да, и к концу сентября основные силы Объединенного флота
17
 Воспоминания японского дипломата
были сосредоточены у острова Кюсю. В приказе № 1 от 1 но­
ября по Объединенному флоту указывалось: “ Великая япон­
ская империя объявляет войну Америке, Англии и Голландии.
Указ об объявлении войны будет опубликован в день “X”. До­
вести до сведения данный приказ в день “Y”. 5 ноября сек­
ретным приказом № 2 день “Y” был установлен — 23 ноября.
Секретный приказ № 3 от 8 ноября устанавливал и день
“X"’ — 8 декабря (все даты по токийскому времени)1. 6 нояб­
ря приказом по армии соединения, входившие в группу
“Юг”, переводились на военное положение в ожидании на­
ступательных операций.
26 ноября 1941 года США вручили Японии памятную за­
писку, известную в истории как нота Хэлла. Японское прави­
тельство оценило ее как документ, равносильный ультимату­
му. Нота Хэлла означала, считали в Токио, что США взяли
курс на войну с Японией2.
В тот же день, 26 ноября в 6 часов вечера по токийскому
времени японское оперативное соединение, предназначенное
для нападения на Перл-Харбор, покинуло свою базу на Ку­
рильских островах и взяло курс на Гавайи. Приказ главноко­
мандующего Объединенным флотом этому соединению гла­
сил: “... В момент объявления военных действий атаковать
главные силы американского флота на Гавайях с целью нане­
сения ему смертельного удара”3.
Возникает вполне закономерный вопрос: мог ли министр
иностранных дел Того в условиях всесилия в стране военных
что-либо сделать для изменения планов нападения на Перл-
Харбор? Мой ответ однозначен — нет! Конечно, представите­
ли США на Токийском процессе имели формальные основа­
ния считать его соучастником этого преступления, так как он
входил в Кабинет, стоявший у власти в те роковые для Япо­
нии дни. Но, повторяю, чисто формальные. Изменить планы
генеральных штабов армии и флота он был не в состоянии.
Вот что писал после окончания войны японский посол в

1 АВП РФ. Стенограмма судебного заседания Международного военного

трибунала для Дальнего Востока от 13 ноября 1946 г.
2 ‘‘ История войны на Тихом океане", т. 3. M., 1958, с 256-257.
1 “ Кампания войны на Тихом океане. Материалы Комиссии по изучению
стратегических бомбардировок авиации Соединенных Штатов". M., 1956. с. 63
18
 Введение

Вашингтоне Номура Китисабуро: "Того говорил мне, что ос­

новы (японо-американского) конфликта были заложены до
его вступления на пост министра иностранных дел, и ему ни­
чего не осталось делать, как следовать этому курсу..."1.
Тем не менее Того, возражая военным, настоял на том, что
Японии следует направить Соединенным Штатам предупреж­
дение, которое, с то4$|| Прения международного права, долж­
но предшествовать началу военных действий. Решение о та­
ком предупреждении былб принято на Совете по межведомст­
венным связям. МИД, со своей стороны, сделал все возмож­
ное, чтобы оно вовремя было вручено американской стороне.
Однако по вине некоторых сотрудников японского посольства в
Вашингтоне вручение предупреждения было задержано и состоя­
лось уже после нападения на Перл-Харбор. Это позволило аме­
риканским обвинителям утверждать на МВТДВ, что, поскольку
атака на Перл-Харбор предшествовала декларации об объявле­
нии войны, она была вероломным актом, жестокой бойней.
В своих мемуарах Того уделил этому критически важному
моменту большое внимание. Комментируя пересылку в Ва­
шингтон длинной ноты из 14 частей, из которых 13 были по­
лучены посольством 6 декабря, и лишь обработка последней,
самой главной, пришлась на 7 декабря, он писал: работники
посольства в Вашингтоне проявили некоторую нерастороп­
ность при дешифровке телеграммы, которая пришла рано ут­
ром 7-го числа; они также проявили халатность при организа­
ции перепечатки и других мероприятий по изготовлению бе­
лового экземпляра ноты немедленно вслед за передачей ее ча­
сти предыдущей ночью. В своем тюремном дневнике Того
еще более резко заявил, что "неудача с своевременным вруче­
нием ноты нанесла колоссальный вред нации; это было уго­
ловное преступление"2.
Обратимся еще к одному авторитетному источнику. На­
чальник Генерального штаба армии Сугияма Хадзимэ в своём
дневнике свидетельствует, что на заседании Совета по межве-

1 Nomura Kichisabmo "Stepping-stones to War", "United States Naval Institute

Proceedings", No. 9, 1951, p 931
2 Цит по: Хата Икухико. Путь к войне Кто задержал последнюю ноту? —
"Знакомьтесь — Япония", N1» 4, 1993/94, с 78-93, "Сзйрон", 1992, январь
(на яп языке).
19
 Воспоминания японского дипломата

домственным связям, проведенном 29 ноября, когда было

принято окончательное решение начать войну, состоялся лю­
бопытный обмен мнениями. Флот, представленный начальни­
ком своего Генерального штаба Нагано Осами, министром
Симада Сигэтаро и заместителем начальника Генерального
штаба Ито Сэйити, решительно настаивал на принесении ди­
пломатии в жертву во имя победы. Министр иностранных дел
Того, якобы признав подобную необходимость, добавил, что,
по крайней мере, хотел бы знать, когда начнется война. До
тех пор он предполагал, что военные действия начнутся не
позже 1 декабря, но теперь, наконец, флотское начальство
раскрыло дату: Нагано сообщил ему, что этим днем станет 8
декабря. Хотя сегодня это и покажется странным, но тогда
военные держали свои наиболее важные планы в такой тайне,
что о них не знал даже министр иностранных дел. Того все
еще не знал о выборе Перл-Харбора в качестве объекта глав­
ной атаки, но, выяснив, что начало военных действий наме­
чено на 8 декабря, потребовал от военных позволить ему пе­
редать это в посольство в Вашингтоне. Ответили ему коротко
и резко: ’’Дипломаты также должны быть принесены в жертву.
Мы хотим, чтобы вы до последнего момента побуждали аме­
риканцев переоценивать свои позиции, продолжали задавать
им вопросы и поддерживали весь тот дипломатический декор,
который скрыл бы наши планы". Того ничего не оставалось,
как подчиниться1.
После получения 26 ноября ноты Хэлла — бескомпромисс­
ного набора требований, составленного государственным сек­
ретарем США Корделлом Хэллом, большинство членов пра­
вительства считали, что война, по существу, неизбежна. Как и
многие высшие руководители. Того считал эту ноту "явным
ультиматумом Японии", а "ультиматум", согласно гаагской
конвенции, был документом, равносильным объявлению вой­
ны. Однако логически вытекающий отсюда следующий шаг —
разрыв дипломатических отношений — был отложен.
Как Того признался в своем тюремном дневнике, "... Я ни­
когда не забуду охватившего меня отчаяния. До того момента
я боролся, работал с неослабным рвением, но сражаться даль-

1 Цит по Хата И кухико. Путь к иойнс Кто задержал последнюю hotv ‘\ с . 81

20
 Введение

ше (с военными) у меня не было никакого энтузиазма”.

Конечно, нужно с определенной долей осторожности под­
ходить ко всему ;вд$исанному г-ном Того. Как отмечал изве­
стный японский историк Хата Икухико, "мы должны иметь в
виду, что мемуары Того служили дополнением к материалам,
подобранным для его защиты перед Токийским трибуналом.
Значит, написанное им в мемуарах вовсе не обязательно было
точным отображением его мыслей перед войной”1.
В этой связи можно коснуться и версии Того об истинной це­
ли миссии Курусу. Напомню читателям, что этот японский дип­
ломат по инициативе Того в начале ноября 1941 года был напра­
влен в Вашингтон якобы для того, чтобы помочь послу Номура
на заключительной стадии японо-американских переговоров.
Однако в мировой историографии сложилось мнение, что
главная цель миссии Курусу, названной Сэмнером Уэллесом
’’миссией обмана”2, заключалась в том, чтобы создать у прави­
тельства США и мирового общественного мнения впечатле­
ние, что переговоры переходят в заключительную фазу, во
время которой Япония якобы намеревалась разрешить все
спорные вопросы заключения мирного соглашения с США.
Правящие круги Японии рассматривали миссию Курусу как
наиболее удобную маскировку последних военных приготов­
лений для внезапного нападения на США и Англию, для
обеспечения максимальной эффективности.
Ведь поездка Курусу в качестве специального посла про­
изошла уже после принятия правительством Тодзё окончатель­
ного решения о войне против США и Англии. "Наступившая
фаза японо-американских отношений, — писал орган штаба
Квантунской армии газета ’’Маньчжурия Дейли Ньюс”, — на­
поминает последнюю неделю великого конфликта в 1904 году”3.
Курусу в своих мемуарах опровергает ’’ошибочное мнение”
о том, что во время переговоров в Вашингтоне он ’’действовал
с предательским намерением... сделать успешным нападение
на Перл-Харбор”4. В воспоминаниях Того также отрицается,
что миссия Курусу являлась своеобразным "камуфляжем”, ма­

1 Цит по Хата Икухико Путь к войне Кто мдержы последнюю ноту‘\ с 82

2 Welles, S The Time Гог decision New York, 1944, p 229
1 "Manchuria Daily News” , November 6, 1941
4 Курусу Сабуро. Нитибзй гайко хива Вага гайкоси, стр 173
21
 Воспоминания японского дипломата
скировавшим истинные намерения Японии накануне нападе­
ния на США и Англию.
Для прояснения этого вопроса обратимся к фактам.
5 ноября, за два дня до вылета Kypycy в США, Того напра­
вил в Вашингтон вслед за предложениями "А" и "Б" (мини­
мальные и максимальные уступки, на которые могла пойти
Япония) следующую телеграмму: "По различным обстоятель­
ствам абсолютно необходимо все приготовления к подписа­
нию соглашения закончить к 25 ноября. Я понимаю, что это
трудно, но при нынешних обстоятельствах его нельзя избе­
жать. Поймите, пожалуйста, это в полной мере... Я прошу вас
делать это с большой решимостью и не щадя сил. Эта инфор­
мация — только для вас, держите ее в строгом секрете"1.
Здесь впервые назначена предельная дата завершения пе­
реговоров — 25 ноября
15 ноября Kypycy прибыл в Вашингтон. В этот же день То­
го послал послам телеграмму с директивой уничтожить шиф­
ры в случае наступления "чрезвычайных обстоятельств", а 17
ноября сообщил коды связи по радио
22 ноября Того направил в Вашингтон шифровку: "Нам
крайне трудно изменить дату, установленную в моей теле­
грамме за № 736... Я знаю, что вы работаете усердно. Оста­
вайтесь верными нашей установленной политике и делайте
все, что возможно. Не жалейте сил и постарайтесь добиться
желаемого нами решения. По причинам, о которых вы не мо­
жете догадываться, нам желательно урегулировать японо-аме­
риканские отношения к 25-му числу... Крайний срок — 29...
Мы хотим сказать, что эта предельная дата ни в коем случае
не может быть изменена. После этого события будут разви­
ваться автоматически. Учтите, пожалуйста, это самым внима­
тельным образом и трудитесь упорнее, чем когда-либо. На­
стоящее сообщение предназначено только для вас — двух по­
слов"2.

1 "Hearings Before the Joint Committee on the Invcstigsition o f the Pearl Harbor
Attack, Congress o f United States Seventy Ninth Congress, First Session", part
12 Washington, 1946, p 100
2 Получение указаний закончить переговоры к 25 ноября ("Hcarings..", part
И , р 539Х) Kypycy подтверждает в своих мемуарах (см Kypycy Сабуро.
Иитибзй гайко , с 120)
22
 Введение

Телеграмма Того свидетельствовала о том, что, хотя вопрос

о войне против США и Англии был уже решен, японское
правительство считало крайне важным сохранить видимость же­
лания завершить вашингтонские переговоры. Такая тактика дол­
жна была максимально обеспечить эффективность нападения.
24 ноября Того направил телеграмму и в Берлин, в которой
сообщал, что японо-американские переговоры приближаются
к последней стадии и что ожидается внезапный разрыв отно­
шений с США и Англией. Поэтому возникает необходимость
сотрудничества держав Трехстороннего пакта. Япония, со сво­
ей стороны, принимает меры для устранения любых препят­
ствий, мешающих сохранению и действенности Трехсторон­
него пакта1.
22 ноября японская эскадра закончила сосредоточение в
бухте Хитокаппоу на южном побережье острова Итуруп. 25
ноября Ямамото издал приказ, детально определявший дейст­
вия оперативного соединения. В 6 часов вечера 26 ноября со­
единение вышло из бухты, 3-го декабря в море приняло топ­
ливо и начало движение в сторону Гавайев2. До начала тихо­
океанской войны оставалось четыре дня.
К этому можно добавить и то, что Того старается обходить
некоторые спорные вопросы, хотя многие из них нуждаются в
тщательном обсуждении. Это, например, относится к посла­
нию Рузвельта императору от 6 декабря, переданном Того
американским послом Грю за несколько часов до нападения
на Перл-Харбор.
Но это был очень важный документ. В нем Рузвельт, пол­
ностью отойдя от ноты Хэлла от 26 ноября, предлагал Японии
согласиться на нейтрализацию Индокитая, Таиланда, Гол­
ландской Индии и Малайи, что, по его мнению, могло бы
стать фундаментом мира в странах Южных морей. При этом
вопрос об огромных территориях, захваченных Японией у Ки­
тая, обходился молчанием. Президент, в свое время реши­
тельно отклонивший предложение о личной встрече с Коноэ
до достижения общей точки зрения по коренным вопросам.

1 "Hearings ", part 35, р 672

2 Shigcin Fiikudomc, Hawaii Operation, "United States Naval Institute Proceed­
ings", vol 8 1, 1955, No 12
23
 Воспоминания японского дипломата

предлагал теперь личную встречу с императором Японии.

Даже поверхностный взгляд на этот документ позволяет
придти к выводу, что последняя предвоенная акция Рузвельта
полностью совпадала с дипломатическим сценарием, предло­
женным японским послом в Вашингтоне Номура в его ком­
промиссном варианте, направленном в Токио 26 ноября еще
до получения им в тот же день ноты Хэлла. Как потом стало
известно, США расшифровали и эту телеграмму японского
посла. Можно предположить, что в Вашингтоне надеялись,
что в Токио к его мнению прислушаются.
Но Того отклонил инициативу Номура и запретил ему вы­
сказывать свое мнение, так как, мол, он не знает истинного
положения дел и должен лишь строго выполнять получаемые
инструкции.
Из этого можно сделать вывод, что машина уже была запу­
щена, "курок взведен" и ничто не могло остановить выстрела.
Тем временем, 22 ноября 1941 года Того Сигэнори вызвал
к себе советского посла в Токио К. А. Сметанина и потребо­
вал подтвердить позицию советского правительства, изложен­
ную Сметаниным его предшественнику, Тоёда, 5 и 13 августа,
которая заключалась в том, что СССР остается верным своим
обязательствам в отношении Пакта о нейтралитете и не вой­
дет в соглашение с третьей страной, направленное против
Японии. Особенно Того добивался ответа о том, не будет ли
СССР предоставлять базы для другого государства. На это
Сметанин ответил, что обе стороны уже подтвердили свои
обязательства соблюдать Пакт о нейтралитете и СССР выпол­
няет свои обязательства неукоснительно.
Но Того второй, третий, пятый раз спрашивал, есть ли ка­
кие-либо изменения в позиции СССР в отношении Японии
после заявления советского правительства от 13 августа. Сме­
танин отвечал: “Я уже говорил несколько раз, что отношения
между обеими странами базируются на Пакте о нейтралитете,
и, как мне известно, этот пакт не включает в себя обязатель­
ства о том, чтобы не заключать соглашений с третьими стра­
нами, и насколько мне известно, никаких изменений после
заключения пакта от 13 апреля не произошло”. Сметанин го­
ворил, что он много раз беседовал на эту тему с Тоёда, вице­
министрами Охаси, Амау и Ниси.
24
 Введение

Того: “ Может быть вы и имели много бесед с теми или

иными лицами, но я напоминаю вам вашу беседу с Тоёда от
13 августа, которому вы передали ответ, полученный от ваше­
го правительства на его запрос о позиции Советского Союза в
отношении Японии. Если вы считаете необходимым еще раз
посмотреть записи бесед, то пожалуйста. Я задаю свой вопрос
ввиду того, что имеется необходимость уточнить этот вопрос
для правительств обеих сторон и хотел бы получить от вас на
днях ответ по моему вопросу” 1.
Я специально так детально описываю беседу Сметанин-То-
го, чтобы подчеркнуть то большое значение, которое япон­
ская сторона придавала получению гарантий от СССР о не-
предоставлении им советских территорий для использования
Соединенными Штатами. Война с США стояла на пороге. И
для Токио наличие американских баз в Приморье или на
Камчатке, с которых можно было бы бомбить территорию
Японских островов с близкого расстояния, казалось кошмаром.
Кроме того, мы имеем возможность понаблюдать за стилем
работы японской дипломатии, возглавлявшейся тогда Того
Сигэнори, отличающуюся упорством и настойчивостью в дос­
тижении поставленных целей.
В то время, как японская эскадра уже третий день скрытно
продвигалась в направлении на Гавайи, Того прилагал дипло­
матические усилия для обеспечения благоприятных для Япо­
нии условий надвигавшейся войны с Америкой. 28 ноября он
вновь вызвал к себе К. А. Сметанина и попросил его дать от­
вет на поставленные на прошлой беседе вопросы.
Сметанин: “Я ознакомился с содержанием заявления от 13
августа и той беседой, которая была у меня с г-ном Тоёда в
связи с этим. Я лично полагаю, что, поскольку это заявление
основано на духе Пакта о нейтралитете, то никаких измене­
ний в этом заявлении до сегодняшнего дня, по-моему мне­
нию, не произошло. По крайней мере о каких-либо измене­
ниях или дополнениях я пока еще ничего из НКИД не полу­
чал”.
Того: “Я выслушал заявление посла о том, что советское

1 АВП РФ, ф 0146, (1940-1941 г г ), оп. 24, п. 224, д 7, лл. 367-374 Беседа
К А Сметанина с министром Того 22 ноября 1941 г.
25
 Воспоминания японского дипломата

правительство не сделало никаких изменений или добавлений

к заявлению, сделанному послом от 13 августа. Таким обра­
зом, стало ясно, что советское правительство держится той же
позиции, что и раньше. Японское правительство понимает
этот вопрос таким образом, что распространение силы воен­
ного союза, заключенного советским правительством с треть­
ими державами на Восточную Азию, заключение Советским
Союзом в дальнейшем договоров, которые были бы направле­
ны против Японии, предоставление военных баз на Дальнем
Востоке третьим странам, а равно сдача в аренду или уступка
третьим странам своей территории и т.п. не могут быть сов­
местимы с духом Пакта о нейтралитете между Японией и
СССР. Поэтому японское правительство держится того мне­
ния, что, если советское правительство предпримет такие ме­
роприятия, как указано выше, то это означало бы нарушение
советским правительством Пакта о нейтралитете. Я принял к
сведению заявление посла о том, что советское правительство
до сих пор не сделало изменений в той позиции, которая была
выражена в заявлении посла от 13 августа".
Сметанин, видя настойчивость министра, пообещал ему за­
просить НКИД о том, произошли ли какие-либо изменения
или нет в советской позиции после 13 августа.
Между тем Того, продолжал: “Между Пактом о нейтралите­
те и такими действиями, как распространение военного союза
на Восточную Азию и т.п. имеется определенная связь. Об
этом же говорится во втором пункте заявления советского
правительства от 13 августа (зачитывает второй пункт). Таким
образом, советское правительство во втором пункте указало,
что оно свято соблюдает Пакт о нейтралитете и будет соблю­
дать этот пакт в будущем. Другими словами, оно заявило о
том, что таких действий со стороны СССР, относительно ко­
торых у министра Тоёда имелись опасения, не будет. Этим са­
мым советское правительство ясно указало, что подобные
действия СССР были бы несовместимы с обязательствами,
вытекающими из Пакта о нейтралитете. В пункте 4-ом того
же заявления также указывается, что это было бы несовмести­
мо с духом Пакта о нейтралитете (также зачитал полностью
пункт заявления от 13 августа, в котором советское прави­
тельство заверяет японское правительство в строгом соблюде­
26
 Введение
нии Пакта о нейтралитете и об исключении возможности воз­
никновения ситуации, о которой говорил в свое время Тоёда).
Таким образом, в отношении этого стало ясно, что мнение
советского правительства совпадает с мнением японского
правительства. В то время советское правительство заявило,
что оно будет и в дальнейшем соблюдать Пакт о нейтралите­
те, и потому ясно, что никаких изменений не должно быть.
Беседа между нами сейчас носит официальный характер, и я
лично полагаю, что об этом нет необходимости запрашивать
мнение советского правительства” !.
По характеру состоявшихся в Токио бесед в НКИД явно
чувствовали, что готовится нападение на Соединенные Шта­
ты. Поэтому спустя всего лишь три дня, 1 декабря Сметанин
по своей инициативе попросил аудиенции у Того, чтобы со­
общить ему официальный ответ советского правительства.
Сметанин: “Советское правительство поручило мне зая­
вить, что СССР не думает нарушать Пакт о нейтралитете и
что мое заявление от 13 августа, сделанное бывшему минист­
ру Тоёда, остается в силе, конечно, при условии, что и Япо­
ния также будет соблюдать обязательства Пакта о нейтралите­
те с СССР”.
Того: Можно ли сделать таким образом, чтобы советская
сторона в письменной форме подтвердила это заявление? (выде­
лено нами. — Б. С.)
Сметанин раздраженно отвечает, что в японском МИДе
все это уже записано, и он не считает необходимым еще раз
писать о том же самом.
Того в примирительном тоне соглашается с тем, что вопрос
“можно оставить и в таком виде”12.
Тем временем события уже приняли необратимый оборот.
Японская эскадра на рассвете 7 декабря атаковала американ­
ские корабли в Перл-Харборе.
На следующий день Того вызвал к себе Сметанина и про­
информировал его о том, что с 8 декабря 1941 г. Япония на­
ходится в состоянии войны с Соединенными Штатами и Be-
1 АВП РФ, ф. 0146, (1940-1941 гг.), оп 24, п. 224, д 7, лл. 375-379. Беседа
К. А. Сметанина с министром Того 28 ноября 1941 г
2 Там же, дл. 387-393 Беседа К А Сметанина с министром Того
I декабря 1941 г
27
 Воспоминания японского дипломата

ликобританией. Того обвинил Америку в том, что она укло­

нялась от переговоров с Японией по существу имевшихся ме­
ждународных проблем, затягивала переговоры “и даже сдела­
ла приготовления на случай разрыва этих переговоров”. Он
сообщил, что японское правительство 7-го декабря пополуд­
ни, а по японскому времени рано утром 8-го декабря переда­
ло исчерпывающий ответ американской стороне. Содержание
ответа на английском языке, краткая история переговоров,
императорский рескрипт и заявление японского правительст­
ва министр вручил послу для передачи советскому правительст­
ву.
После того, как этот ответ был передан американской сто­
роне в* Вашингтоне, продолжал Того, между Японией, с од­
ной стороны, и Америкой и Англией — с другой, начались
военные столкновения, и сегодня с утра 11 часов 40 минут
Япония должна была объявить войну Америке и Англии.
Того: Самое главное в сегодняшней беседе состоит в том,
что между Японией, с одной стороны, и Америкой и Англи­
ей — с другой, имеется состояние войны, и я желал бы, чтобы
посол об этом доложил своему правительству... Но это нис­
колько не повлияет и не изменит взаимоотношения между
Японией и СССР. Об этом я хочу заявить особо. Советская
сторона относительно этого также заявила, что она будут со­
блюдать Пакт о нейтралитете между обеими странами, и кро­
ме того советская сторона недавно подтвердила заявление, сде­
ланное 13 августа господином послом от имени советского пра­
вительства, и об этом не стоило бы даже напоминать. Японская
сторона, в свою очередь, будет соблюдать Пакт о нейтралитете.
Интересны заключительные фразы этой беседы.
Сметанин: Я принимаю к сведению заявление министра о
том, что война между Японией, с одной стороны, и Америкой
и Англией — с другой, никакого влияния не окажет на отно­
шения между Японией и СССР, и что Япония по-прежнему
будет соблюдать Пакт о нейтралитете.
Того: Я заявил таким образом, что советская сторона будет
соблюдать Пакт о нейтралитете, и что советское правительст­
во подтвердило заявление, сделанное 13 августа г-ном послом
от имени советского правительства. Вот именно с этой частью
мое заявление будет полным, и я желаю, чтобы г-н посол мое
28
 Введение

заявление передал полностью, а не часть его1.

Хотя Япония в первые месяцы Тихоокеанской войны до­
билась впечатляющих успехов, в японском руководстве име­
лись деятели, которые предвидели опасности, подстерегавшие
Японию уже в ближайшем будущем. Так, на координацион­
ном совещании армии и правительства, состоявшемся в фев­
рале-марте 1942 г., Того Сигэнори, министр-хранитель печати
Кидо Коити и некоторые старейшие политические деятели
высказали определенные опасения относительно дальнейших
перспектив войны. Они указывали на недостаток у Японии
сырьевых ресурсов, прежде всего нефти, растянутость комму­
никаций, трудности с восполнением потерянных кораблей и
самолетов. В этой связи они предлагали ограничиться тем,
что уже захвачено Японией, и приступить к поиску выгодного
мира. Однако японские военные, опьяненные первыми успе­
хами, настояли на ведении войны "до победы", что в конце
концов привело страну на грань катастрофы.
Тем временем Того продолжал подчеркивать необходи­
мость для Японии поддержания с Советским Союзом нор­
мально-деловых, мирных отношений. Подтверждением этого
стало мероприятие, организованное министерством иностран­
ных дел Японии с целью отметить первую годовщину подпи­
сания Пакта о нейтралитете между двумя странами.
Как следует из дневника поверенного в делах СССР в Япо­
нии Я. А. Малика, 14 апреля 1942 г. в официальной резиден­
ции МИДа состоялся обед, на котором присутствовали турец­
кий и французский послы, посланники Швеции, Афганиста­
на, Ирана, Португалии и Чили, а также поверенный в делах
Аргентины. То есть, обед был устроен для представителей
нейтральных стран, и именно тех стран, которых японцы не
относили к странам проосистской ориентации.
Приведем отрывок из разговора Того с Маликом.
Того: Сегодня годовщина подписания Пакта о нейтралите­
те между Японией и Советским Союзом. Ровно год тому на­
зад произошло это событие в японо-советских отношениях.
Этот хороший договор является краеугольным камнем япо-

1 АВП РФ, ф 0146, (1940-1941 гг ), оп 24, п 224, д 7, лл 403-404 Беседа

К А Сметанина с министром Того <Хдекабря 1941 г.
29
 Воспоминания японского дипломата

но-советских отношений. Я рад, что мне пришлось вместе с

г-ном Молотовым вести начальные переговоры по этому воп­
росу, и поэтому прошу вас, если это возможно, передать г-ну
Молотову мои лучшие пожелания.
Этот пакт весьма полезен для хороших и дружественных
отношений между нашими странами. Я рад отметить, что и
советское правительство и посол Сметанин от имени совет­
ского правительства неоднократно заявляли о своем намере­
нии выполнять обязательства, взятые по этому пакту. И я ду­
маю, что эти обещания сохранят свою силу и на дальнейшее".
Малик: Я полагаю, что всякое соглашение, подписанное
между двумя странами, и вытекающие из него обязательства
являются всегда двусторонними. Следовательно, всякий пакт
может быть хорошим, прочным и достигающим цели только в
том случае, если обе стороны в одинаковой степени хорошо
соблюдают свои обязательства по данному соглашению".
Того: Взаимность — основа всякого соглашения. И я могу
вас заверить, что японская сторона в вопросе о выполнении
обязательств, вытекающих из Пакта о нейтралитете, придер­
живается также позиции взаимности и, со своей стороны, бу­
дет выполнять этот пакт"1.
Выводы, которые сделал Малик в своем донесении в
НКИД:
1. Обед был устроен для того, чтобы косвенно и в замаски­
рованной форме отметить годовщину подписания японо-со­
ветского Пакта о нейтралитете.
2. Специально подобранный нейтральный состав пригла­
шенных сделан был для того, чтобы подчеркнуть “нейтраль­
ность" Японии в отношении СССР.
3. Второй целью, преследуемой японцами подобным нейт­
ральным подбором участников обеда, по-видимому, является
их желание показать нам свое якобы стремление прикрыть
себя от подозрения немцев, создать у нас впечатление о том,
что это прикрытие ими применено, им понадобилось и ис­
пользовано лишь для того, чтобы “ввести в заблуждение нем­
цев". Участие, однако, в этом рауте жены Того — немки и его
дочери, а также жен приглашенных послов и посланников

1 АВП РФ, ф. 0146, (1940-1941 гг ), оп. 24, п. 224, д 7, л. 138-140.

30
 Введение
свидетельствовало о том, что японцы мало беспокоятся о том,
чтобы сохранить этот обед “втайне” от немцев. Из всего этого
и из необычности созыва подобного обеда в настоящее время
невольно возникает мысль, что, возможно, обед был устроен
по заранее продуманному и разработанному общему японо­
германскому плану “трипартитного очковтирательства”.
В заключение Малик записал: Устройство этого необычно­
го обеда, высказывания Того, а также “необычное” интервью
японского посла в Москве Татэкава1 об СССР дают некото­
рое основание допустить возможность того, что японцы, имея
еще нерешенные задачи на юге, и перед лицом неясности
перспектив на фронтах советско-германской войны решили
пока не спешить до поры до времени с проявлением откры­
той враждебности, продолжать свою старую тактику “игры в
дружбу” с СССР, стремясь даже к тому, чтобы в скрытой
форме создать у нас впечатление о том, что Япония якобы ра­
ди удержания награбленного на юге была бы не прочь сохра­
нить и впредь нынешние отношения с СССР и возможно-де
даже договориться в какой-либо форме с Советским Союзом
в пику англо-американцам и “за спиной” у Гитлера, не беря,
однако, при этом на себя никаких гарантий и тщательно маски­
руя свою подготовку против СССР2.
Важным событием в общественной жизни Японии стало
выступление Того 22 апреля 1942 г. на заседании Японской
экономической федерации. Того, в частности заявил: “... Еще
привлекает наше внимание позиция Советского Союза. Япо­
но-советские отношения производят впечатление фокуса, на
котором сосредоточено внимание всего мира за последнее
время. Враждебные страны ведут открытую пропаганду о ны­
нешней фазе этого положения. Советское правительство вре­
мя от времени ясно заявляет о своей политике соблюдения
(верности) советско-японского договора о нейтралитете. Яс­
но, что Советский Союз является слишком благоразумным
(мудрым), чтобы играть на руку англо-американским интере­
сам и таскать каштаны из огня в ущерб себе"3.

1 “ Правда” , 1 апреля 1942 г

2 АВП РФ, ф. 06, 1942, оп 4, п. 27, д 300, лл 144-145
' Там же. л 158
31
 Воспоминания японского дипломата

На следующий день японские газеты откликнулись на речь

Того такими заголовками: “ Непоколебимость японо-советско­
го нейтралитета; Америка и Англия находятся в состоянии
растущих затруднений’' (“Асахи”); “Советский Союз не будет
таскать каштаны из огня для Америки и Англии” (“Тюгай” и
“Кокумин”).
Малик в своем отчете в НКИД обратил внимание на то,
что проблема советско-японских отношений во всей япон­
ской прессе выделена на первое место. Он также отметил, что
Того опять умолчал по поводу того, как намерено само япон­
ское правительство соблюдать Пакт о нейтралитете, и являет­
ся ли Япония достаточно благоразумной, чтобы не подыгры­
вать на руку гитлеровским интригам, как он умалчивал об
этом во всех своих предыдущих выступлениях, в том числе на
79-й сессии японского парламента1.
2 сентября 1942 г. японское правительство объявило об от­
ставке Того и о назначении министром иностранных дел Тодзё.
Военщина Японии, опьяненная первоначальными успехами в
Тихоокеанской войне, не очень дорожила услугами дипломатии.
В Токио в дипломатическом корпусе распространилось
мнение, что этот шаг является ответом Японии на речь Гитле­
ра от 31 августа, в которой тот якобы недвусмысленно обра­
тился к Японии с просьбой о помощи. По мнению нейтралов,
Того будто бы в бытность министра иностранных дел обещал
немцам что-то конкретное. Японское правительство, не буду­
чи связано этим обещанием и не желая выступать против
СССР в настоящее время, решило пожертвовать Того, офор­
мив его уход в отставку.
Однако Малик делает другие выводы: основной причиной
ухода в отставку Того является его несогласие и расхождение
с Тодзё по вопросу о функциях нового министерства по делам
Восточной Азии и низведение МИДа на роль второстепенно­
го министерства. Это полностью соответствовало и тому, что
пишет сам Того в своих воспоминаниях.
Здесь же советский посол делает и другой, весьма важный
вывод: Япония, имея на руках тихоокеанскую войну, войну в
Китае и проблему юга (создание “сферы сопроцветания” и

1 ЛВП РФ, ф 06, 1942, оп 4, п 27, д 300, я 160

32
 Введение

трудности этого строительства) вряд ли желает навязывать се­

бе еще новую четвертую проблему — войну с СССР, пробле­
му весьма рискованную и опасную1.
Тем временем события стремительно развивались. То, о
чем еще в 1942 году предупреждал Того, свершилось: военные
позиции Японии ухудшились, на повестку дня встал вопрос о
выходе из войны с наименьшим ущербом для империи. Тог­
да-то в Токио вспомнили о нем и вернули на прежнюю долж­
ность: 9 апреля 1945 года Того стал министром иностранных
дел в Кабинете Судзуки Кантаро.
Японцы великолепно понимают, писал в это время в своем
дневнике Я. А. Малик, что решить кардинально все назрев­
шие между СССР и Японией вопросы дипломатическим пу­
тем невозможно, но, поскольку для Японии на данном этапе
главной опасностью является война с США, а главной зада­
чей — выход из этой войны, то “просоветский” (особенно в
глазах американцев) Того должен обеспечить нейтралитет
СССР, создать в пику США и Англии хотя бы внешнюю ви­
димость начала серьезных переговоров между Японией и
СССР и этим самым в известной степени облегчить для Япо­
нии решение главной задачи — добиться компромисса с Англи­
ей и США, припугнув их угрозой сговора с Советским Союзом
за счет англосаксов. Такова в основном миссия Того в новом
кабинете, считал советский посол2.
Первый визит Я. А. Малика к Того Сигэнори состоялся 20
апреля 1945 г. Во время беседы министр несколько раз повто­
рил фразу: “Я, как друг Советского Союза”. Он сказал: “Пос­
ле заключения Пакта о нейтралитете возникла германо-совет­
ская война... Весь мир был брошен в пламя войны. Небо по­
крылось черными тучами, однако на этом мрачном фоне япо­
но-советские дружественные отношения, основанные на Пакте о
нейтралитете, оставались единственным светлым местом (под­
черкнуто нами. — Б. C.), и я надеялся, что это светлое пятно
разгонит тучи и станет тем ядром, при помощи которого на­
ступит мир во всем мире. Но сообщение о денонсации дого-

1 АВП РФ, ф. 06, 1942, оп. 4, п. 27, д. 300, л. 88.

2 АВП РФ, ф. 0146 (референтура по Японии), 1945 г., оп. 29, п. 269, д. 4, л. 194.
2 Зак. 181 33
 Воспоминания японского дипломата

вора меня лично очень огорчило1... Поскольку договор будет

действовать еще целый год, то думаю, что у нас с Вами будет
немало случаев обстоятельно поговорить об этом, а пока про­
шу передать мое чувство сожаления г-ну Молотову”2.
Того выразил пожелание встретиться с Молотовым на его
обратном пути после конференции в Сан-Франциско 25 апре­
ля 1945 г. В этой связи он расспрашивал Малика, будет ли
Молотов лететь через Берингов пролив или через Атлантику.
Как следует из воспоминаний Того, в это время централь­
ное место в японской дипломатии занимал Советский Союз.
"Если армия видела задачу в том, чтобы удержать СССР от
вступления в войну, — писал Того, — то руководство ВМФ
шло еще дальше: оно выразило пожелание склонить Москву к
занятию дружественной позиции..." Высшие руководители
японской армии и флота рекомендовали своему МИДу обра­
титься к СССР с просьбой выступить посредником в перего­
ворах с США для выхода Японии из Тихоокеанской войны.
Для реализации этой цели Того привлек видного полити­
ческого деятеля Японии, бывшего премьер-министра Хирота
Коки, который провел переговоры с советским послом Я. Ма­
ликом. Однако последний получил инструкции из НКИД вся­
чески "тянуть время", уходить от прямых ответов, а затем и
уклоняться от дальнейших встреч. Как известно, Москва уже
приняла решение объявить войну Японии и тщательно гото­
вилась к реализации своих планов.
Того, не ведая о советских планах, решил перенести основ­
ные японские усилия в Москву. При этом он спешил, так как
появилась информация об очередной встрече “большой трой­
ки” и нужно было начать японо-советский диалог до ее начала.
В этой связи возникла идея направить в Москву специального
японского представителя, наделив его широкими полномочиями.
Только 12 июля император одобрил кандидатуру Коноэ в
качестве своего специального посла. В тот же день Того на­
правил японскому послу в Москве Сато Наотакэ телеграмму,
поручив ему посетить наркома иностранных дел СССР и по­

1 Советское правительство 5 апреля 1945 года денонсировало Пакт о нейтра­

литете между СССР и Японией от 13 апреля 1941 года.
2 АВП РФ, ф. 0146 (референтура по Японии), 1945 г., оп. 29, п. 269, д 4, л. 191
34
 Введение
ставить вопрос о приезде в Советский Союз специального
японского представителя. “Хотя и невозможно, чтобы специ­
альный представитель прибыл в Москву до отъезда русских
властей на конференцию трех держав, — писал Того послу
Сато, — но нужно устроить так, чтобы специальный предста­
витель мог встретиться с ними сразу же по их возвращении в
Москву” 1.
После того, как 26 июля 1945 года была опубликована Пот­
сдамская декларация, заместитель министра иностранных дел
Мацумото Сюнъити заявил своему шефу, что “декларация, по
существу, является предложением о капитуляции с условиями” и
что единственный способ окончания войны — это принятие этих
условий в таком виде, как они предложены.
Того в принципе был согласен с такой точкой зрения. Но
он, предвидя трудности при обсуждении этого вопроса с во­
енными, хотел принятия такого решения правительством, по
которому, не комментируя Потсдамскую декларацию, можно
было бы усилить попытки получить согласие Советского Со­
юза выступить посредником. Если это удастся, то Япония, по
его мнению, сможет добиться более приемлемых условий, чем
те, которые провозглашались Потсдамской декларацией.
27 июля обстановка на совещании Высшего совета по ру­
ководству войной, а затем на заседании кабинета министров,
на которых обсуждалась Потсдамская декларация, была такой,
что не могло быть и речи о принятии ее условий. Тем не ме­
нее Того предложил не отклонять декларацию, чтобы не за­
труднять дальнейших переговоров с Москвой. C большим
трудом ему удалось убедить высших государственных советни­
ков и министров в том, что в создавшихся условиях лучше не
отвечать вообще.
Позицию Того поддержал премьер Судзуки, который зая­
вил, что правительство будет действовать по принципу “моку-
сану” (буквально — ”убить молчанием”). При этом было так­
же решено избегать таких шагов, которые могли бы быть ис­
толкованы за границей как отказ Японии от условий Пот­
сдамской декларации.
Дальновидные японские дипломаты и политические деяте­

1 АВП РФ, ф. 4366, д. 21, лл. 36-37.

 Воспоминания японского дипломата

ли убеждали правительство принять условия Потсдамской дек­

ларации. Например, японский посланник в Швейцарии Касэ
Сюнъити писал, что условия Потсдамской декларации мягче,
чем условия Крымской декларации о Германии. Он подробно
анализировал отношение Вашингтона к Японии, подчеркивая
стремление к компромиссному миру со стороны влиятельных
американских кругов. Аналогичный подход продемонстриро­
вал и посол Японии в Москве Сато, который послал в Токио
телеграмму, поддерживая позицию Касэ1.
Однако в среде военных деятелей отсутствие официальной
реакции на Потсдамскую декларацию вызвало опасение, что
такая позиция может быть понята армией и народом как ее
молчаливое одобрение. Это означало бы, что военная каста
приносится в жертву и многие военные предстанут перед су­
дом как военные преступники. Поэтому они, уповая на стра­
тегию ‘'сопротивления на материке”, т.е. продолжение войны
на территории собственно Японии потребовали от правительства
публично заявить об отказе принять Потсдамскую декларацию.
На следующий день, 28 июля военный министр Анами Ko-
рэтика и начальники штабов Умэдзу Ёсидзиро и Тоёда Соэму
на совещании в императорском дворце, воспользовавшись от­
сутствием Того, отозвали престарелого премьера Судзуки в
отдельную комнату и сумели убедить его, что отсутствие реак­
ции на Потсдамскую декларацию сильно отражается на бое­
вом духе армии. Они потребовали от Судзуки твердо заявить
об отклонении требований союзников о безоговорочной ка­
питуляции.
На созванной в тот же день пресс-конференции Судзуки
заявил: “ Потсдамская декларация является дополнением Ка­
ирской декларации. Правительство не придает ей большого
значения, и мы игнорируем ее. Мы будем неотступно продол­
жать движение вперед для успешного завершения войны”2.
Заявление Судзуки радиовещание немедленно разнесло по
всему миру. Вашингтон тут же заявил, что использует всю аме­
риканскую военную мощь, чтобы буквально стереть с лица зем­

1 “ Сюсэн сироку” (“ Исторические документы об окончании войны” ). МИД

Японии. Токио, 1952, с. 504.
2 Там же, с. 503.
36
 Введение

ли Японию.
Возмущенный Того заявил Судзуки, что даже премьер-ми­
нистр не имеет права выступать вразрез с решением кабинета
министров. Да и сам Судзуки понимал, что этим его заявле­
нием подрывалась деятельность японских дипломатов по ус­
тановлению мира. uHo мне трудно, вернее, невозможно взять
назад то, что уже было сказано” 1, — ответил он Того.
Этот роковой шаг в истории Японии привел к тому, что 6
августа США сбросили на Хиросиму свою первую атомную
бомбу, а затем СССР, в нарушение Пакта о нейтралитете, ко­
торый должен был остаться в силе еще до апреля 1946 года,
объявил войну Японии.
Так, Того Сигэнори, отдавший все свои силы проблеме
выхода Японии из Тихоокеанской войны, оказался в роли
Дон Кихота, который страстно, с искренним сердцем и неис­
сякаемой энергией сражался с ветряными мельницами истории.

Борис Н. Словинский

1 “ Сюсэн сироку” (“ Исторические документы об окончании войны” ). МИД

Японии. Токио, 1952, с. 503.

37
 Предисловие

Мой дед был присужден к двадцатилетнему заключению

Международным военным трибуналом для Дальнего Восто­
ка и умер в Токийской тюрьме в июле 1950 года.
Мне тогда было пять лет. Естественно, я мало что помню о
дедушке. И все-таки один яркий образ, как кинокадр, до сих
пор стоит у меня перед глазами: это то ли больница, то ли
тюрьма. Он приближается к нам от конца коридора. На нем
красно-коричневый халат. Волосы совсем белые, а лицо уста­
лое. Но он улыбается.
* * *
Когда я был еще ребенком, моя мать (его дочь) и мой
отец, молодой японский дипломат, личный секретарь дедуш­
ки в бытность его министром иностранных дел, часто говори­
ли о нем. И сначала из разговоров, потом из рассказов его
друзей и знакомых, а позднее из документов о довоенной ис­
тории Японии и о периоде войны, мне постепенно стала по­
нятной та важная роль, которую сыграл дед в самый трудный
для японской дипломатии период.
Из всего этого в моей душе сложился такой образ: в семье
он был внимательным мужем, добрым отцом и дедом, но на
служебном поприще — сильным, волевым государственным
деятелем с железной логикой и непоколебимой убежденно­
стью в том, что считал справедливым. Вся его работа дипло­
мата и министра иностранных дел была направлена на то,
чтобы обеспечить мир и разрешить крайне сложные ситуации
путем переговоров, а не силой. И когда война все-таки разра­
зилась, он сделал все возможное, чтобы прекратить ее как мо­
жно скорее.
38
 Предисловие
* * *

Дед стал министром иностранных дел в Кабинете Тодзё в

октябре 1941 года. Он приложил тогда все силы, чтобы при­
дать как можно больше динамичности переговорам с Амери­
кой и предотвратить войну, но, к его глубочайшему сожале­
нию, общая обстановка была уже настолько накалена, что его
усилиям не суждено было увенчаться успехом. В начале декабря
1941 года война между Японией и Америкой все же началась.
Дедушка вынужден был уйти с поста министра летом 1942
года. Вновь он стал министром иностранных дел в кабинете
Судзуки в апреле 1945 года, когда военная ситуация для Япо­
нии была уже безнадежной. Но военное руководство далеко
не было готово согласиться на капитуляцию.
И дед опять приложил все усилия, чтобы убедить военные кру­
ги в необходимости прекратить войну. На этот раз его старания не
прошли впустую: 15 августа 1945 года Япония приняла условия
Потсдамской декларации. Война была закончена.
Вот что пишет дед: "...Следует считать неоценимым благо­
деянием прекращение самой ужасной из войн, положившее
конец агонии нашей страны и спасшее миллионы человечес­
ких жизней. Дело моей жизни сделано, и то, что теперь выпа­
дет на мою долю, не имеет значения".
* * *

Большая часть этой книги — "Воспоминания японского

дипломата" — была написана в тюрьме. Дед передал свои за­
писи моей матери в июле 1950 года, когда она посетила его
там. Этот визит к нему стал последним: через неделю дедушка
умер в полном одиночестве.
Книга вскоре была издана в Японии и несколько раз пере­
издавалась. Ее перевели на английский язык американский
адвокат Бен Блэйкни, который защищал деда в Токийском
трибунале, и Того Фумихико, мой отец. Книгу перевели и на
немецкий язык.
И вот теперь она издается на русском! Я особенно рад, что
впервые в иноязычной публикации помещена начальная часть
этой книги, — "От первой до второй мировой войны", кото­
рая, хотя и была переведена Беном Блэйкни и моим отцом,
не вошла ни в английское, ни в немецкое издания. Эту часть
39
 Воспоминания японского дипломата
крайне важно было включить именно в русское издание, по­
тому что мой дедушка много говорит в ней о японо-советских
отношениях, к которым он имел прямое касательство как
свидетель и активный участник: о начале своей карьеры в ка­
честве молодого дипломата-русиста в первой половине 20-х
годов в Токио, о своих попытках урегулировать отношения с
Советским Союзом во второй половине 30-х годов в связи с
проблемами Маньчжурии и Северной части Китая и, главным
образом о том, как он вел переговоры с В. М. Молотовым,
будучи Послом Японии в Советском Союзе в 1938-1940 годах.
Все это вместе с заключительной частью, где дедушка расска-
зывае! о предложении Советскому Союзу стать посредником
в переговорах между Японией и другими воюющими страна­
ми. нацеленных на прекращение войны, может быть, на мой
взгляд, весьма интересным для российского читателя
В заключение я хотел бы выразить свою признательность
всем тем, кто оказал содействие в издании этой книги и в
России, и в Японии, особенно г-ну Славинскому Б. H., инициа­
тива которого, несомненно, сыграла в этом деле важную роль.

Того Кадзухико,
Министр
Советник-посланник
Посольства Японии в Москве

40
Предисловие к английскому изданию

Жизнь АВТОРА ЭТОЙ книги, Того Сигэнори, совпала с

эпохой, когда Япония перестала быть ’’ничем” на международ­
ной арене, достигла сначала статуса дальневосточной держа­
вы, а затем одной из великих держав мира. Она бросила воен­
ный вызов половине этого самого мира, быстро и блестяще
овладела большей частью Тихого океана и Азии и, в конце
концов, потерпела сокрушительное поражение. В последних
актах этой драмы автор, будучи профессиональным диплома­
том, играл все более важную роль, пока в момент развязки не
оказался на сцене главным действующим лицом.
Вскоре после того, как капитуляция Японии положила ко­
нец второй мировой войне, господин Того по приказу Вер­
ховного главнокомандующего союзных держав1 был арестован
по подозрению в "военных преступлениях". Весной 1946 года
он предстал перед судом Международного военного трибуна­
ла для Дальнего Востока2, где ему было предъявлено обвине­
ние в "заговоре с целью ведения агрессивной войны” и в от­
ветственности за зверства, совершенные во время войны воо­
руженными силами Японии. Томительно долгие заседания
этого "трибунала" (он продолжался без перерыва с 3 мая
1946 г. по 12 ноября 1948 г.) завершились осуждением госпо­
дина Того за участие в заговоре, но обвинение в причастности
к зверствам с него было снято. Его приговорили к двадцати
годам тюремного заключения, и приговор этот явился своего

1 Американский генерал Д. Макартур (прим. ред.).

2 Далее при всех ссылках на этот трибунал используется сокращение
МВТДВ.
41
 Воспоминания японского дипломата
рода исключением. Трибунал, преисполненный сознанием
своего долга, осудил, конечно же, беспристрастно всех ответ­
чиков, притянутых к нему обвинителями, и обрек семерых на
смертную казнь через повешение, шестнадцать — на пожиз­
ненное заключение, и только двоих на более короткие сроки
за решеткой. Несмотря на то, что обвинители были одержимы
идеей, согласно которой господин Того, занимавший в начале
войны на Тихом океане пост министра иностранных дел, не
мог не быть одним из главарей изобретенного ими "заговора",
он единственный из осужденных за "преступления против ми­
ра" был приговорен к меньшему сроку, чем стандартно по­
жизненный. О причинах, в силу которых трибунал вынес
приговор, столь несоответствующий его вердикту о виновно­
сти господина Того в преступлениях, связанных с агрессией,
предлагается поразмыслить читателям этого описания куль­
минационного периода в его борьбе за справедливость и мир,
которую он вел всю свою жизнь.
К тому времени, когда господина Того в начале судебного
процесса поместили в тюрьму Сугамо, его здоровье, и без то­
го неважное на протяжении нескольких лет, было подорвано
напряженной борьбой за прекращение войны, которую он вел
как министр иностранных дел в Кабинете Судзуки, сформи­
рованном в 1945 году. Более половины своего тюремного за­
ключения он провел в американских военных госпиталях в
Токио. Однажды, когда жена с дочерью в очередной раз наве­
стили его в госпитале в середине июля 1950 года (такие полу­
часовые визиты разрешались им два раза в месяц), он, пере­
дав им сверток с блокнотами, густо исписанными каранда­
шом, попросил их внимательно ознакомиться с рукописью и
высказать свои замечания. Выслушать мнение родных ему так
и не пришлось, ибо эта встреча оказалась последней: вскоре
семья получила уведомление о кончине господина Того, кото­
рая последовала на рассвете 23 июля. В блокнотах, передан­
ных семье, содержалась рукопись этой книги.
В книге господина Того нет ни слова о последних годах
его жизни и о судебном процессе. Он говорил, что его цель
не состояла "ни в изложении автобиографии, ни в апологии
моих действий, ни даже в оправдании политики японского
42
 Предисловие к английскому изданию

правительства, а в описании того времени таким, каким оно

мне виделось, в размышлениях о событиях, которые мне при­
ходилось наблюдать и в которых довелось участвовать, как о
культурных и исторических феноменах". Господин Того, оче­
видно, чувствовал, что, будучи государственным деятелем, на
которого в свое время была возложена тяжелая обязанность
руководить внешней политикой своей страны, он должен ос­
тавить потомкам фактический отчет о роли, сыгранной им в
наиболее богатый событиями период истории Японии. Он
взялся за эту задачу в тюрьме и, зная, что долго ему не про­
жить, в последние месяцы жизни стремился довести свой труд
до конца, буквально вкладывая в рукопись таявшие силы. Он
был слишком слаб и не смог завершить работу над книгой
так, как ему хотелось: он намеревался увеличить ее объем, от­
точить язык, найти и вставить множество ссылок на источни­
ки, к которым, находясь в тюрьме, он не имел доступа. Одна­
ко, благодаря своей прекрасной памяти, ему удалось оставить
нам бесценное свидетельство очевидца и участника важного
периода истории Дальнего Востока.
Господин Того, отпрыск семьи самураев, родился в 1882
году в провинции Сацума на юге Японии. В то время страна
пребывала в состоянии брожения. Тридцатью годами раньше
американский командор Перри на своих "Черных кораблях"
пожаловал в Японию и, безжалостно пробудив ее от средневе­
ковой спячки, преподал урок, благодаря которому японцы по­
няли, что даже островная империя является частью мира, и
для того, чтобы выжить, она должна освоить мировые идеи и
мировую технику. Эгоцентрический феодализм Японии рух­
нул под натиском XIX века, и она "вышла в мир": заимствова­
ла современную систему государственного управления и фи­
нансов, современные виды оружия, построила железные до­
роги, ввела телеграфное сообщение и установила дипломати­
ческие отношения с иностранными государствами. Япония
стала членом сообщества наций, правда, пока еще не полно­
правным, а проходящим испытательный срок.
Япония узнала у мира не только о его формах общения и
не об одной лишь мощи его флотов и батальонов, не только о
силе пара, но и о политике с позиции силы. Видя, что в мире
XIX века достичь успеха и даже просто выжить может только
43
 Воспоминания японского дипломата

империя, Япония неуклонно продвигалась к достижению это­

го статуса. К концу XIX века она обрела все атрибуты совре­
менного государства. Образцом ей служила главным образом
Пруссия: она имела подготовленную пруссаками армию, кон­
ституцию и систему администрации на прусский манер. В
1894 году ссоры с великим континентальным соседом, Кита­
ем, вылились в серию столкновений. В короткой и легкой
войне недавно созданные вооруженные силы Японии разгро­
мили армию загнивающей, коррумпированной и праздной цин-
ской бюрократии, и Япония стала новой азиатской державой.
Но последствием японо-китайской войны явилось уско­
ренное прохождение Японией курса обучения политике с по­
зиции силы. Причины войны коренились в соперничестве за
контроль над Кореей. C доисторических времен японцы счи­
тали этот полуостров "кинжалом, нацеленным в сердце Япо­
нии", и поэтому любой ценой стремились не допустить того,
чтобы Корея попала в руки недружественного государства.
Международный статус полуострова в течение веков оставался
неопределенным, и в XIX веке Китай все еще выдвигал пре­
тензии на свой сюзеренитет. Однако в 1876 году Япония, точ­
но скопировав тактику Перри, "открыла" Корею и добилась
признания там особой сферы своих интересов. Китай не мог
смириться с тем, что Корея со всех мыслимых точек зрения
перестала быть от него зависимой, и непосредственной при­
чиной войны в 1894 г. послужили попытки китайцев восста­
новить и укрепить свое призрачное господство над ней. По
Симоносэкскому договору, который ознаменовал собой окон­
чание войны, Япония получила за победу контрибуцию (при­
знание независимости Кореи состоялось как само собой разу­
меющееся), а также не только Формозу и соседние Пескадор­
ские острова, но и Ляодунский полуостров на южной оконеч­
ности китайской провинции Маньчжурия. Даже мимолетный
взгляд на карту Северо-Восточной Азии убеждает, что Ляо-
дун, открывая ворота в Маньчжурию и одновременно пере­
крывая китайский доступ к Корее, обеспечивает тому, кто его
занимает, стратегическое доминирование над всем северным
Китаем с его исторической столицей Пекином.
Однако на мирной конференции 1895 года появились не­
прошеные гости. Европейским державам отнюдь не улыбалась
44
 Предисловие к английскому изданию

перспектива участия новичков в дележе "китайской дыни”, от

которой они вкусили столько лакомых кусков во второй по­
ловине XIX века. Еще до встречи полномочных представите­
лей в Симоносэки японскому правительству стало известно о
закулисной подготовке недружественного вмешательства трех
держав с целью повлиять на условия мира. 23 апреля 1895 го­
да, непосредственно перед подписанием мирного договора,
министры-посланники России, Франции и Германии нанесли
визит в министерство иностранных дел в Токио и вручили
ноты с заявлением о том, что передача Ляодунского полуост­
рова во владение Японии "сделает независимость Кореи ил­
люзорной" и явится "вечным препятствием на пути к миру на
Дальнем Востоке", и с "советом" вернуть Ляодун Китаю. Пе­
ред лицом явно превосходящих сил Японии ничего не остава­
лось, кроме почтительного принятия этого "совета" и отказа
от столь желанной опорной базы в Маньчжурии в обмен на
дополнительную контрибуцию. Япония шла излюбленным
курсом империализма тех времен, но она вышла на сцену
слишком поздно: имперские реквизиты уже были расхватаны.
В Японии хорошо знали, что трехстороннее вмешательство
спланировала и направляла Россия. Было очевидно, что им­
периалистическая активность России в Северо-Восточной
Азии заставит Японию рано или поздно вступить в конфликт
с царской империей, если только японцы не согласятся отка­
заться от всех претензий на ту долю в эксплуатации конти­
нента, которая полагалась им на основании географической
близости и международных нравов того времени. Конфликт
не заставил себя долго ждать. Японо-китайская война показа­
ла, что Китай беспомощен в гораздо большей степени, чем
это ранее представлялось европейским державам, и вскоре
после ее окончания они резко усилили грызню за концессии,
аренды и сферы интересов в этой стране. Совершенно откро­
венно говорили о "развале Китая", и в высших европейских
ведомствах составлялись планы его действительного, офици­
ального раздела. Активнее всех действовала Российская импе­
рия. Прежде всего, одолжив Китаю золото для выплаты конт­
рибуции Японии, она в 1898 году приобрела для себя в аренду
сроком на двадцать пять лет южную часть того самого Ляо­
дунского полуострова, возможный японский контроль над ко­
45
 Воспоминания японского дипломата

торым всего несколько лет тому назад вызывал у нее столь

благочестивые опасения. Вместе с этой арендой Россия полу­
чила право протянуть Транссибирскую железнодорожную ма­
гистраль через северную Маньчжурию до Владивостока, свя­
зать ее новой веткой с Ляодунским полуостровом и устано­
вить полицейский и административный контроль в прилегаю­
щих к железнодорожным путям зонах. Озабоченность США
надвигающимся разделом Китая заставила госсекретаря Хэя в
1899 году оперативно сформулировать доктрину 'открытых
дверей" и равных торговых возможностей в Китае. Однако
грызня продолжалась, и вскоре появился предлог для более
широкой империалистической авантюры России. В 1900 г.
"боксерское восстание" вызвало совместную иностранную ин­
тервенцию в Северном Китае ради спасения миссий и граж­
дан и защиты интересов держав-участниц договора от боксер­
ской ксенофобии. Под прикрытием защиты своих интересов
Россия захватила всю Маньчжурию, установила над ней свой
фактический суверенитет и всячески демонстрировала наме­
рение закрепиться там навсегда. Начиная с 1895 года, царская
Россия осуществляла не менее энергичное и решительное
проникновение в Корею, и к концу века ни для кого не было
секретом, что Самодержец Всея Руси лелеял мечты о новой
Восточной империи, т.е. о присоединении к своим сибирским
владениям, ранее отторгнутым от Китая, Кореи, всей Маньч­
журии и Монголии, а также полмиллиона квадратных миль
территории Северного Китая вместе с Пекином.
Япония в смятении следила за развитием событий. Россия
с твердыми позициями и влиянием в Маньчжурии представ­
ляла собой препятствие законным устремлениям Японии на
материке. Но Россия, царствующая в Корее, т.е. получившая
тот самый "кинжал", представляла смертельную угрозу самому
существованию Японии как незавйсимой страны. По мере то­
го, как Россия расширяла сеть своих железных дорог на Даль­
нем Востоке, строила в Маньчжурии новые военные и воен­
но-морские укрепления, а ее политическое проникновение в
Китай и Корею становилось все более широким и наглым,
Япония наблюдала — и осторожно вооружалась. В те годы
она неустанно стремилась добиться modus vivendi посредством
признания сферы своих интересов в Корее и интересов Рос­
46
 Предисловие к английскому изданию

сии в Маньчжурии, но все усилия оказывались тщетными.

Наконец, в конце лета 1903 года Япония, пытаясь найти ре­
шение, начала официальные переговоры с Россией. Но полу­
годовые дискуссии также не дали никаких результатов. В кон­
це концов, устав от уклончивости и упрямства русских, пра­
вительство Японии 6 февраля 1904 года прекратило перегово­
ры и разорвало дипломатические отношения с Санкт-Петер­
бургом, сохранив за собой право ’’предпринять такие самосто­
ятельные действия, которые могут быть сочтены наиболее це­
лесообразными для укрепления и защиты своих находящихся
под угрозой позиций”.
8 февраля Тихоокеанская эскадра русского флота на рейде
Порт-Артура подверглась сокрушительной торпедной атаке, и
началась русско-японская война.
На сей раз Япония заранее подготовилась к тому, чтобы
избежать любых нежданных сюрпризов, которые могли бы
вновь лишить ее плодов заслуженной победы. В 1902 году был
заключен англо-японский союз, по которому Англия отказа­
лась от своей исторической политики ’’блестящей изоляции” в
пользу сотрудничества двух величайших военно-морских дер­
жав Запада и Востока для взаимной защиты их интересов со­
ответственно в Китае и Корее. Благодаря этому союзу, преду­
сматривавшему оказание помощи одного из союзников друго­
му, если последний, находясь в состоянии войны с какой-ли­
бо страной, подвергнется нападению третьей стороны, Япо­
ния обрела уверенность в своей способности вести дела с Рос­
сией без угрозы повторения вмешательства по аналогии с
1895 годом.
Если победа Японии в войне с Китаем была предрешена
слабостью противника, то в русско-японской войне дело об­
стояло совсем по-иному. Япония столкнулась с современной
военной державой, но в течение полутора лет после нападе­
ния на Порт-Артур победы японского оружия следовали одна
за другой. После каждого сражения царские силы оказыва­
лись выбитыми из очередного оплота в южной Маньчжурии и
на море. Хроника войны — это хроника последовательного и
неумолимого сокрушения российской мощи на Дальнем Вос­
токе: форсирование реки Ялу и марш на юг Ляодунского по­
луострова; жесткая осада Порт-Артура, "самой неприступной
47
 Воспоминания японского дипломата

крепости в мире", вплоть до его падения в первый день Ново­

го, 1905 года; мартовская битва под Мукденом, где потери
русских составили сто тысяч человек, и заключительное мор­
ское сражение в Цусимском проливе, где 27-28 мая был пол­
ностью истреблен Балтийский флот России, который про­
плыл полмира навстречу своей гибельной судьбе.
Эта война обошлась обеим сторонам немалыми материаль­
ными и людскими потерями, и они согласились принять при­
глашение президента Теодора Рузвельта встретиться в августе
1905 г. в Портсмуте, штат Нью-Гемпшир, для заключения ми­
ра. По Портсмутскому договору Россия отказывалась в пользу
Японии от своих прав на аренду южной части Ляодунского
(известный ныне как Квантунский) полуострова и на свои
железные дороги и другие интересы в южной Маньчжурии,
признавала фактический протекторат Японии над Кореей
(официальная аннексия которой последовала в 1910 году), а
также уступила ей южную половину острова Сахалин, кото­
рый находится к северу от Японского архипелага. В течение
следующих сорока лет, вплоть до краха в войне на Тихом оке­
ане, история Японии была историей превратных судеб ее
авантюр на континенте.
В результате русско-японской войны, то есть через каких-
нибудь полвека после пробуждения Японии от феодализма,
она обрела ранг мировой державы. Вступив в первую миро­
вую войну на стороне союзных держав, Япония вытеснила
Германию из Азии и Тихоокеанского региона. Затем, в соста­
ве пятерки великих держав, участвовала в переделе мира в
Версале и заняла место постоянного члена в Совете Лиги На­
ций. Однако, став мировой державой, Япония вступила в
конфликт со странами Запада, которые имели или стремились
иметь особые интересы в Азии. После русско-японской вой­
ны эти державы начали испытывать подозрения (не без при­
меси зависти) относительно возраставшего влияния Японии в
Маньчжурии и Китае. Англия, продлив и расширив заклю­
ченный ранее союз, стала тем не менее относиться с заметной
прохладой к японской внешней политике и солидаризиро­
ваться с усилиями, главным образом американскими, направ­
ленными на сдерживание Японии. Президент США Теодор
Рузвельт взирал на японский вызов русскому Голиафу с хара­
48
 Предисловие к английскому изданию

ктерной для него симпатией к "малым и слабым", но прежде

чем покинуть свой пост, он счел политически необходимым
продемонстрировать военно-морскую мощь своей страны на
Тихом океане и направил в кругосветный поход, с заходом в
Японию, "Великий Белый Флот" из шестнадцати линкоров.
Именно в то время, в 1913 году, господин Того, выпускник
Токийского Императорского университета, где он изучал не­
мецкую литературу, начал дипломатическую карьеру в качест­
ве сотрудника консульства в Мукдене — городе, который тог­
да и в течение многих последующих лет был центром япон­
ской активности в Маньчжурии. Когда вскоре разразилась
мировая война, союзные державы приветствовали товарища
по оружию, чьим войскам предстояло занять германскую базу
Циндао на Шаньдунском полуострове, а флоту — изгнать
рейдеров графа фон Шпее, нападавших на торговые суда, из
центральной части Тихого океана, оккупировать принадле­
жавшие Германии Каролинские, Марианские и Маршалловы
острова и обеспечить надежное конвоирование кораблей с ав­
страло-новозеландскими армейскими корпусами (войска
ANZAC) в Европу. C гораздо меньшим удовольствием они
взирали на попытки Японии воспользоваться их занятостью
войной в Европе и стать сюзереном Китая, использовав для
этого так называемое "Двадцать одно требование" (1915 год),
которые, в случае принятия в полном объеме, по существу,
предоставили бы Японии экономический и политический
протекторат. Союзники также страстно желали, чтобы Япо­
ния поставила в 1918 году львиную долю войск для совмест­
ного экспедиционного корпуса в Сибири и взяла на себя ко­
мандование. Однако они стали гораздо менее обходительны­
ми с нею, когда после своего ухода оттуда в 1920 году им при­
шлось наблюдать за тем, как их восточный партнер продол­
жал оккупировать большую часть сибирского побережья (до
1922 года) и северную часть Сахалина, захваченную в отмест­
ку за большевистскую резню японских солдат и гражданских
лиц в Николаевске (до 1925 года).
Так или иначе, претензии Японии, как одной из стран-по-
бедительниц, на мирной конференции 1919 года получили
признание в виде мандата на управление бывшими герман­
скими островами в Тихом океане к северу от экватора, а так­
49
 Воспоминания японского дипломата
же германскими концессиями и собственностью в Шаньдуне.
В составе японской делегации на Версальской конференции
был и господин Того, который в годы войны приобрел бога­
тый и разнообразный опыт. В середине 1916 года, будучи пе­
реведен из Мукдена в новую миссию в Швейцарии, он про­
следовал к новому месту назначения по Транссибирской ма­
гистрали и далее через Скандинавию, Англию и Францию. В
дороге он заболел тифом, и ему пришлось задержаться в Анг­
лии для лечения. Однако, по его мнению, за эту задержку он
был вознагражден возможностью составить впечатление о
британском национальном характере, которое он сохранил на
всю жизнь (с тех пор он никогда не работал в Англии).
Швейцария была наилучшим местом для объективных наблю­
дений за характером и последствиями войны, а также для по­
знания и оценки действующей демократии. После Версаля он
направился во вновь открывшееся посольство в Берлине, где
прослужил с 1919 по 1921 год. Пребывание в Германии позво­
лило господину Того воочию убедиться в том, что война —
дело неблагодарное, а также продолжить изучение европей­
ской цивилизации, в том числе и ее послевоенного проявле­
ния, — коммунизма. Кроме того, в Берлине у него появилась
невеста-немка, и в 1921 году в Токио состоялось их бракосо­
четание. Завершив службу за границей, он возвращался на ро­
дину через США, где, по его воспоминаниям, ощущал "радо­
стное возбуждение" души и "свежий прилив сил, вызванных
приездом в страну-поборницу свободы".
Одним из итогов первой мировой войны, которому пред­
стояло повлиять на ход дальневосточной истории вплоть до
второй мировой войны и последующего периода, явился па­
кет договоров, подписанных на Вашингтонской конференции
1921-1922 годов. Конференция преследовала две цели: во-пер­
вых. скорректировать новое соотношение сил, которое в годы
войны позволило Японии выдвинуться на доминирующие по­
зиции в Восточной Азии, и, во-вторых, — положить конец
гонке военно-морского строительства посредством введения
определенной системы ограничений для главных флотов ми­
ра. Вторая цель была достигнута подписанием Договора об
ограничении военно-морских вооружений, который устанав­
ливал соотношение линкоров американского, английского и
50
 Предисловие к английскому изданию

японского флотов на уровне 5:5:3, ограничивал размеры под­

лежащих закладке судов в будущем и устанавливал десятилет­
ний мораторий на новое строительство судов, а также замора­
живал количество укреплений и военно-морских баз на Ти­
хом океане.
Первая цель Вашингтонской конференции, — корректи­
ровка баланса сил в Азии, — означала сдерживание Японии.
Для этого в первую очередь надлежало упразднить англо­
японский союз — тот оплот, благодаря которому Японии уда­
лось ликвидировать российскую угрозу в Северо-Восточной
Азии и твердо укрепиться в Маньчжурии. Далее, не без сето­
ваний японцев по поводу разрушения "краеугольного камня
внешней политики" последних двух десятилетий, этот союз
должен был быть заменен Договором четырех держав, соглас­
но которому США, Великобритания, Франция и Япония обя­
зывались взаимно уважать права и территории друг друга в
Тихоокеанском регионе. Затем предстояло узаконить в дого­
ворной форме традиционную американскую политику "от­
крытых дверей" в Китае. C этой целью был составлен Договор
девяти держав, который гарантировал суверенитет, независи­
мость и целостность Китая и обязывал участников воздержи­
ваться от использования тамошней ситуации для получения
особых прав и привилегий. Этот договор был подписан как
восемью державами, имевшими интересы в Китае (Соединен­
ные Штаты, Великобритания, Франция, Япония, Италия,
Голландия, Португалия и Бельгия), так и самим Китаем. По
отдельному договору Япония также соглашалась на возвраще­
ние Китаю суверенитета над Шаньдунским полуостровом, пе­
реданным ей в свое время в Версале.
На Вашингтонской конференции бросалось в глаза отсут­
ствие одной азиатской державы. Став с 1917 году страной
большевизма и террора, Россия была международным изгоем
и не включалась в список гостей на респектабельных собра­
ниях. Но Япония с ее интересами в Азии никогда не могла
быть индифферентной к отношениям с Россией и ощущала
необходимость немедленно урегулировать эти отношения. По
возвращении господина Того из Европы в середине 1921 года
его настоятельно попросили возглавить Первый сектор Аме­
рикано-Европейского бюро в министерстве иностранных дел,
51
 Воспоминания японского дипломата

которое занималось российскими делами. Он согласился и в

итоге провел значительную часть своей последующей карье­
ры, работая в сфере отношений с Советским Союзом.
В 1921 году Японии требовалось срочно решить вопрос о
своем присутствии в Сибири, которое со всей очевидностью
оборачивалось увеличением счетов на уплату налогов и расту­
щими подозрениями со стороны недавних союзников Япо­
нии. Представители одного из теоретических направлений ут­
верждали, что Японии не следует устанавливать отнощения с
советским режимом, а лучше поддерживать и использовать
казачьего атамана Семенова или каких-либо других авантюри­
стов, боровшихся за верховодство в Сибири, а также продол­
жить или расширить оккупацию российских территорий и за­
няться их постоянной эксплуатацией. Господин Того успешно
отстаивал иное мнение, согласно которому советское государ­
ство стало реальностью, оно будет стабильным, и его надо
признать; военная оккупация чужой территории неоправдан­
на, японские силы должны быть выведены, а нерешенные
спорные вопросы следует урегулировать путем переговоров с
преемниками Российской империи. В качестве первого шага
по пути реализации такой политики и в соответствии с обе­
щанием, данным на Вашингтонской конференции, Япония в
октябре 1922 года эвакуировала свои силы из Приморья. За­
тем были предприняты усилия, направленные на восстановле­
ние отношений, но несколько попыток обсудить этот вопрос
с представителями московского правительства или эфемерной
Дальневосточной Республики оказались безрезультатными.
Только после образования СССР затяжные переговоры, в ко­
торых большую роль играл господин Того, наконец-то в янва­
ре 1925 года завершились подписанием Конвенции об основ­
ных принципах взаимоотношений между Союзом CCP и Япо­
нией. Конвенция восстанавливала двусторонние отношения
на условиях подтверждения Советами Портсмутского догово­
ра, предоставления Японии угольных и нефтяных концессий
на севере Сахалина (откуда к тому времени были выведены
японские силы) и выражения сожаления по поводу резни в
Николаевске.
Двадцатые годы были тихими и спокойными при неболь­
шой активности на дипломатическом фронте. По завершении
52
 Предисловие к английскому изданию

работы над российско-японской Конвенцией об основных

принципах взаимоотношений господин Того был направлен в
Вашингтон на должность первого секретаря посольства. C тех
пор его всегда сопровождали жена и единственный ребенок —
дочь. За время службы в Вашингтоне у него сформировались
точные и прочные впечатления об американском националь­
ном характере, об экономике и промышленной организации
страны — впечатления, которые оказывали на него большое
влияние в течение всех последующих лет общественной жиз­
ни. В Японии двадцатые годы начались, в общем-то, безмяте­
жно. В первые годы после Вашингтонской конференции
внешняя политика Японии под руководством такой властной
личности, как барон Сидэхара1, строго следовала духу вашин­
гтонских договоров — духу мирного сотрудничества, равных
возможностей и "открытых дверей". Внутриполитическая
жизнь с 1919 года характеризовалась властью партийных ка­
бинетов, и страна, казалось, впервые в своей истории находи­
лась на пути к созданию традиций ответственной парламент­
ской демократии.
Однако этот период, ошибочно именуемый "периодом нор­
мального управления", длился недолго. В ходе мировой войны
и в течение некоторого времени после нее Япония пережила
крупномасштабный "военный бум". Война обошлась ей недо­
рого и предоставила выгодные возможности бесконкурентно­
го доступа к азиатским рынкам, ибо в то время европейские
страны были слишком заняты своими делами, чтобы думать о
поставках на них товаров. Индустриализация Японии и тран­
сформация ее экономики шли нога в ногу, вызывая невидан­
ное процветание. Однако с восстановлением мира и возвра­

1 Барон Сидэхара Кидзюро (1872-1951 гг.), виднейший сторонник политики

примирения с Китаем, в 1919-1922 годах был послом в С Ш А и одновре­
менно членом делегации на Вашингтонской конференции. В двадцатые го­
ды был "непременной принадлежностью" официальной жизни страны: в
1924-1927 и 1929-1931 годах занимал пост министра иностранных дел в пя­
ти кабинетах, а в 1930-1931 годах исполнял также обязанности премьер-
министра во время неизлечимой болезни смертельно раненного премьера
Хамагути. После многолетней отставки вновь появился на политической
арене после Тихоокеанской войны в течение нсдолгого периода в 1945-
1946 годах был премьером, а с затем, с 1949 года до конца жизни — спике­
ром Палаты представителей.
53
 Воспоминания японского дипломата

щением западных стран в конкурентную борьбу "пузырь" лоп­

нул, и к легко предсказуемым беспокойствам добавились тру­
дности промышленности, продукция которой не находила
рынков, что спровоцировало возрождение устремлений к экс­
пансии по "старым" экономическим и политическим сообра­
жениям с добавлением "свежего" мотива о необходимости со­
хранить жизнеспособность новой экономики. К середине два­
дцатых годов милитаристы, непривычно тихие после сибир­
ского фиаско, вновь заговорили в полный голос, критикуя
"слабую в коленках дипломатию Сидэхара" и разглагольствуя
о необходимости "позитивной политики" в отношении Китая
и об угрозе национальной безопасности, таящейся в планах
разоружения. Шла ли речь о "позитивной" или "негативной"
политике, у них была одна цель: развивать торговлю с Китаем
и обеспечивать китайский рынок для японских товаров. Раз­
ногласия касались средств достижения этой цели. Сидэхара
настаивал на необходимости смягчать недоброжелательность
китайцев и культивировать подлинную дружбу и мирное сосу­
ществование на основе искреннего уважения суверенитета и
территориальной целостности Китая, а "позитивисты" рьяно
выступали за применение силы, необходимое, на их взгляд,
для продвижения особых интересов Японии в Китае и, осо­
бенно, в Маньчжурии.
Верх одержала позитивная политика. В то время гоминьда-
новские силы китайских националистов во главе с Чан Кай-
ши с боями продвигались с юга, имея целью "подчинение Се­
вера", и одерживали успех за успехом в революционной поли­
тике объединить Китай под властью одного правительства.
Поскольку такое объединение угрожало распространиться и
на Маньчжурию (появились свидетельства того, что маршал
Чжан Цзолинь, военный правитель Маньчжурии, хозяин Пе­
кина и пособник Японии, подумывал о переходе на сторону
Гоминьдана), было очевидно, что оно несовместимо с истори­
ческой задачей японской гегемонии в этом регионе. Громкие
требования прибегнуть к позитивной политике для отражения
угрозы изгнания из Маньчжурии имели результатом форми­
рование в Японии Кабинета, в котором посты премьера и ми­
нистра иностранных дел занял один из сторонников этой по­
литики — генерал барон Танака, и начало прямой военной
54
 Предисловие к английскому изданию

интервенции в Китае. В 1927 и снова в 1928 году на Шань-

дунский полуостров были направлены военные экспедиции с
целью "защитить жизнь и собственность японских граждан" и
припугнуть националистов. Чжан Цзолинь был убит при
взрыве бомбы в личном поезде в 1928 году (этот инцидент так
и не получил удовлетворительного объяснения), а его сын,
"молодой маршал" Чжан Сюэлян получил при правительстве
националистов пост командующего войсками в Маньчжурии
и провинции Жэхэ во Внутренней Монголии. Бойкот япон­
ских товаров принял характер общекитайской эпидемии, а в
самой Маньчжурии сформировалось прогоминьдановское
движение. Что было хуже всего, китайцы начали строить или
планировать железные дороги, параллельные японской Юж­
но-Маньчжурской. Эта дорога, отторгнутая у России в 1905
году, проходившая от Порт-Артура на север и соединявшаяся
в Чанчуне с российской Китайско-Восточной железной доро­
гой (КВЖД), давно стала для Японии "дорогой жизни" в
Маньчжурии. Правительство Китая явно готовилось к искоре­
нению там японского влияния. Военные амбиции Японии
усиливались перед лицом растущей угрозы возврата этой тер­
ритории под управление Китая. "Инциденты" стали происхо­
дить все чаще и чаще.
В то время как развитие обстановки в Маньчжурии одно­
значно вело к испытанию сил, международные отношения ос­
ложнялись событиями в других областях. В 1924 году амери­
канский Конгресс счел целесообразным внести в новый им­
миграционный закон запрет на иммиграцию японцев в США.
Эта акция, предпринятая в полном отрыве от выдающегося
достижения всей американской национальной политики, —
так называемого "Джентльменского соглашения" 1907 года,
которое скрупулезно соблюдалось, — почти на двадцать лет
прекратила японскую эмиграцию в США. Как и в случае с
отказом союзных держав зафиксировать в Версальском мир­
ном договоре принцип расового равенства, японцы не могли
усмотреть в этой акции ничего иного, кроме беспричинного
оскорбления. Это был болезненный удар по добрым чувствам
японского народа. В 1930 году, когда собралась Лондонская
конференция для пересмотра и расширения рамок Вашинг­
тонского договора, встал вопрос о новых военно-морских ог­
55
 Воспоминания японского дипломата

раничениях. Япония потребовала установить соотношение

10:10:7, получила отказ и, в конце концов, согласилась сохра­
нить прежнее соотношение до конца 1936 года, но уже тогда
был предсказан более или менее близкий крах системы воен­
но-морских ограничений.
Военная авантюра в чистом виде была отложена до 1931
года. Когда пробил назначенный час, ее организатором стала
расквартированная в Маньчжурии Квантунская армия. Будучи
поначалу обычным гарнизоном для охраны арендованной
Квантунской территории и зоны Южно-Маньчжурской же­
лезной дороги (ЮМЖД), это военное соединение со време­
нем принялось считать себя избранным инструментом япон­
ских устремлений на материке и, в качестве такового — элит­
ной частью японской армии. Квантунцы развили в себе ка­
кую-то нетерпимость в отношении гражданских правительств,
которые, по их мнению, не проявляли должной заботы о пре­
стиже Японии как континентальной державы. И именно
Квантунская армия развязала 18 сентября 1931 года "Маньч­
журский инцидент”.
Дело обстояло так. В Южной Маньчжурии неподалеку от
Мукдена якобы взорвалась китайская бомба. Было ли это на
самом деле, никому не известно. Но Квантунская армия пред­
приняла стремительные действия по ’самообороне”. Она вы­
шла за пределы арендованной территории зоны железной до­
роги, захватила стратегические пункты, разоружила китайские
гарнизоны и ввела в районе Мукдена военное положение. Че­
рез сутки после получения этой информации правительство в
Токио решило не усугублять инцидент и направило соответст­
вующие инструкции военным властям и главнокомандующему
Квантунской армии. Но было слишком поздно: армия слуша­
ла зов судьбы, который заглушал голос правительства ’’ми­
рян”. Сражения разгорались в пунктах, все более и более уда­
ленных от места железнодорожного взрыва. Квантунская ар­
мия получила подкрепления. За несколько месяцев китайские
гарнизоны были изгнаны со всей территории Маньчжурии, и
все главные города оккупированы японскими войсками.

56
 Предисловие к английскому изданию

Китай передал "маньчжур­

ский инцидент" на рассмотре­
ние Лиги Наций. Это было
первым испытанием ее спо­
собности в принудительном
порядке добиться мирного
урегулирования международ­
ного спора. Хотя в конце
концов Лига отказалась от
попытки такого принужде­
ния, вначале она действовала
достаточно энергично, напра­
вив для расследования инци­
дента в Маньчжурию знаме­
нитую Комиссию Литтона.
По результатам работы Ко­
миссии был подготовлен док­
лад, авторы которого едино­
душно отвергли японское зая-
Мацуока Есукэ вление о самообороне и при­
знали Японию виновной в аг­
рессии. Когда в феврале 1933 года Ассамблея Лиги практичес­
ки единогласно (42 голоса "за" и 1, японский, "против”) про­
голосовала за принятие доклада Комиссии Литтона, японская
делегация под руководством главного представителя страны
г-на Мацуока1 покинула зал. Пока в Лиге шли дебаты, неодо­
лимое "движение за независимость" привело к отделению
Маньчжурии от Китая и образованию 1 марта 1932 года ново­
го государства Маньчжоу-го, "страны маньчжуров". В 1934 го­
ду Маньчжоу-го достигло статуса империи во главе с "мальчи-
ком-императором" Пу И (к тому моменту — император Кан

1 Мацуока Ёсукэ (1880-1946) в возрасте 12 лет отправился в С Ш А , где полу­

чил высшее образование По возвращении в Японию поступил на дипло­
матическую службу, но в разгар многообещающей карьеры покинул се и в
течение двух лет, в 1927-1929 годах, занимал пост вице-президента Южно-
Маньчжурской железной дороги, затем переключился на политическую де­
ятельность в качестве члена Палаты представителей. После появления в
Женеве был президентом Южной Маньчжурии (1935-1939 гг ), а в июле
1940 года стал министром иностранных дел. Умер от болезни во время
мвтдв.
57
 Воспоминания японского дипломата

Дэ), которого Китай лишил трона в 1912 году. В 1932-1934 го­

дах империя, расширяя свои владения, присоединила к себе
Жэхэ во Внутренней Монголии — безусловно, имперскую
провинцию Китая, контролирующую доступ к Пекину.
Такова была ситуация, когда господин Того вернулся из
Германии (куда он был переведен из Вашингтона на долж­
ность советника посольства в 1929 году.) и в феврале 1933 го­
да занял важный пост директора Европейско-Американского
бюро в МИДе. Это был судьбоносный час для Японии. Когда
господин Того приступил к своим обязанностям, маньчжур­
ский вопрос все еще находился на рассмотрении в Лиге На­
ций, но его исход был предрешен, и правительство уже при­
няло решение в случае неблагоприятного голосования выйти
из Лиги. К тому времени США предложили, а Лига одобрила
доктрину "непризнания плодов агрессии", известную как
"доктрина Стимсона", и Японии, изолированной и находив­
шейся в полном одиночестве, грозил остракизм со стороны
международного сообщества. Первое поручение, полученное
господином Того на посту директора Бюро от министра ино­
странных дел графа Утида, заключалось в подготовке анализа
международного положения Японии с рекомендациями о ме­
рах по выводу страны из прискорбного положения, в которое
она попала. Он еще работал над заданием, когда 27 марта
Япония объявила о своем выходе из Лиги. В этой обстановке
господин Того написал работу "Внешняя политика Японии
после выхода из Лиги Наций"1. В этом убедительном и весьма
пространном документе автор указывал:
nB связи расхождением мнений между Японией и Лигой Наций, касаю­
щимся фундаментальных принципов установления мира на Дальнем Восто­
ке, Правительство Японии, считая невозможным дальнейшее сотрудничест­
во с Лигой, недавно уведомило о своем выходе из этой организации. Сейчас,
когда Япония не состоит в Лиге и, следовательно, будет вынуждена занять
весьма отличную от прошлого позицию в делах международной политики,
на нас возложена задача самым тщательным и внимательным образом рассмо­
треть и изучить внешнюю политику страны с тем, чтобы мы могли успешно и
безошибочно пройти через ожидающий Японию критический период”.

1 МВТДВ, Вещественное доказательство N° 3609А. Стенограмма заседаний

Документ датирован "серединой апреля 1933 года."
58
 Предисловие к английскому изданию

Далее господин Того представил обзор отношений Японии

с каждой из стран, находящихся в ведении его Бюро, и сфор­
мулировал ряд общих принципов, которым должна была ру­
ководствоваться Япония, имея дело с этими странами. Заклю­
чительную часть его исследования стоит процитировать доста­
точно подробно, ибо она не только интересна тем, что отра­
жает образ мышления одного из ведущих творцов политики
министерства иностранных дел в тот период, но и проливает
свет на характер и последующую деятельность автора, особен­
но в связи с событиями, описанными в данной книге.
"После Маньчжурского инцидента страны Европы и Америки обвинили
Японию в том. что она в нарушение своих договорных обязательств совер­
шила агрессивную акцию. Неоспоримым фактом являются опасения держав
относительно того, что Япония при любой возможности будет и в дальней­
шем совершать агрессивные действия. В результате Япония, начиная с поза­
прошлого года, утеряла международное доверие ровно настолько, насколько
повысила свой военный престиж В современном международном сообщест­
ве применение силы — исключительно серьезное дело, особенно с точки зре­
ния великих держав, и все возможные усилия должны предприниматься во
избежание такового. История знает немало примеров неоправданного при­
менения силы, которое приводило к катастрофе. Нам не следует продолжать
стремиться к новым приобретениям в нарушение принципов, а затем, опи­
раясь на эти же принципы, настаивать на удержании завоеванного Порядо­
чность столь же необходима в отношениях между странами, как и в отноше­
ниях между людьми, ибо ясно, что, когда страна лишается международного
доверия, она. в конечном итоге, окажется в проигрыше. В данный момент
насущной задачей Японии является развитие государства Маньчжоу-го, ко­
торое потребует немалых затрат времени, усилий и средств. Если мы преус­
пеем в решении этой задачи, положение на Дальнем Востоке стабилизирует­
ся, и тем самым будет подкреплено наше представление о месте Японии как
одной из великих мировых держав. Но если мы потерпим неудачу, все наши
усилия окажутся напрасными, и нам придется полностью уйти с континента.
В нынешних обстоятельствах мы должны проявлять чрезвычайную осторож­
ность до тех пор, пока нс продемонстрируем существенных достижений в
развитии Маньчжурии и Монголии Бездумно пускаться в авантюру без тща­
тельного учета всех военных, финансовых, экономических и прочих факто­
ров совершенно недопустимо. Совсем недавно, в феврале этого года, в Же­
неве более сорока держав согласованно выступили против Японии Угли, ос­
тавшиеся после этого пожара, еще нс остыли Для нас было бы чрезвычайно
трудно перетянуть на свою сторону любую из этих держав, и если перед ми­
ром вновь возникнет угроза такого столкновения, следует ожидать, что они
будут совместно действовать против Японии. Поэтому жизненно необходи­
мо, чтобы в течение многих лет, которые будут заполнены нашими усилия­
ми, направленными на должное развитие Маньчжоу-го, мы избегали кон­
фликтов с другими странами, если только конфликт не будет ндм навязан.

59
 Воспоминания японского дипломата
Что касается Китая, то сейчас мы сталкиваемся с вооруженным сопротивле­
нием. и нам, возможно, придется ему противодействовать, но нам следует,
как только представится такая возможность, сформулировать политику, на­
целенную на быстрое возрождение доброй воли, и, неукоснительно придер­
живаясь такой политики, доказать миру нашу добросовестность. ...
.. В основе политики по отношению к Соединенным Штатам должны
лежать меры, побуждающйе Америку к пересмотру ее дальневосточной по­
литики и ориентированные на предотвращение войны. Поскольку Соеди­
ненные Штаты не приветствуют попыток Японии установить гегемонию над
всем Дальним Востоком, Япония, со своей стороны, не должна в обозримом
будущем сводить свою политику к таким попыткам. Наша главная задача со­
стоит в развитии Маньчжурии и Монголии, в то время как истинное жела­
ние Соединенных Штатов заключается в освоении рынков и создании пред­
приятий в Китае и других регионах Дальнего Востока. Коль скоро это так,
то реализация на Дальнем Востоке принципа “ открытых дверей и равных
возможностей’* могла бы сделать достижимым урегулирование интересов
обеих наших стран” .

Япония не пошла по пути, рекомендованному господином

Того. В то время как для него "Маньчжурский инцидент" был
уроком, в очередной раз подтвердившим необходимость со­
блюдения порядочности в международных вопросах, япон­
ские экспансионисты вынесли из него лишь уверенность в
возможности безнаказанно захватить добычу и увильнуть от
ответственности. Окрыленные явным успехом, они были пре­
исполнены готовности вновь попытать счастья, и для экспан­
сионизма с его прислужником, милитаризмом, наступила
эпоха возрождения. Невзирая на весь драматизм событий вну­
три страны, истинная история Японии в 1931-1937 годах, как
и в иные времена, писалась на континенте. История тех
лет — это монотонный рассказ о практически непрерывном
нарастании напряженности в Китае, ведущем к взрыву. Эф­
фективной военной экспедиции удалось умиротворить Мань-
чжоу-го, но еще до того, как Маньчжурия была окончательно
очищена от китайских сил, к югу от Великой стены, на тер­
ритории собственно Китая, начали вспыхивать многочислен­
ные "инциденты". Наряду с другими державами-участницами
договора Япония по Боксерскому протоколу имела право раз­
мешать войска в определенных пунктах между Пекином и
морским побережьем, право, которое, в отличие от других
держав, она использовала, дислоцировав в Пекин-Тяньцзин-
ском районе значительную армию. Теперь инициатива пере­
60
 Предисловие к английскому изданию

шла к этой северокитайской группировке японских сил. При­

сутствие оккупационной армии, да еще в традиционно запо­
ведной зоне господства местных военачальников и их армий
не могло не привести к столкновениям. Происходили или ут­
верждалось, что происходили, частые инциденты, в том числе
нападения на японские войска или японских граждан, унич­
тожение японской собственности, антияпонские бойкоты и
т.п. В связи с каждым инцидентом северокитайская группи­
ровка выдвигала требования о возмещении убытков и сопро­
вождала их ультиматумами, предписывавшими под страхом
применения японского оружия вывод китайских войск и де­
легирование политической власти центрального правительства
местным режимам. В то время как суверенитет Китайского
государства ослаблялся подобной инфильтрацией, его терри­
торию с флангов захватывала Квантунская армия, которая,
обнаружив явную тенденциею действовать без оглядки на то­
кийское правительство, распространяла свои операции от
Маньчжоу-го на запад в Монголию и порой даже переходила
через Великую стену, угрожая Пекину. По всей территории
Северного Китая и Монголии как грибы появлялись много­
численные "автономные режимы”, и японские силы, общаясь
в основном с этими марионетками, а не с центральным пра­
вительством Китая, вымогали из них во имя "экономического
процветания" все новые и новые отречения от суверенитета.
Как реакция на эти события, в Китае начался подъем нацио­
нализма, который, начиная примерно с 1935 года, позволил
Национальному правительству стабильно продвигаться по пу­
ти к внутреннему единству, подкрепляя это продвижение рас­
тущей решимостью очистить свою землю от японцев и всего с
ними связанного и восстановить контроль над страной. В зна­
чительной мере именно дух сопротивления Японии объеди­
нял Китай. Осознание неминуемой развязки ощущалось по­
всеместно.
В то время как в Китае происходили эти события, в самой
Японии после "Маньчжурского инцидента" поднялась мощная
волна шовинизма. Все те, кто выступал против экспансиониз­
ма и милитаризма, клеймились как "коррумпированные поли­
тиканы" или "эгоистичные финансовые магнаты", которых на­
до было заставить замолчать. Под рукой было и издавна тра­
61
 Воспоминания японского дипломатй

диционное для японской политики средство решения этой за­

дачи — убийство, к которому стали прибегать милитаристы и
примкнувший к ним сброд разного рода ультра-национали­
стов и прочих фанатиков. Еще в 1918-1932 годах, то есть в так
называемый "период нормального государственного разви­
тия", три премьера и ряд других общественных деятелей умер­
ли насильственной смертью, ибо их взгляды по различным
вопросам, будь то разоружение, аграрная реформа или что
угодно еще, но всегда не очень далекое от проблем Китая
(убийцы обычно весьма туманно излагали свои мотивы), не
устраивали ура-патриотов.
Свидетельств роста тоталитаризма было множество. Вслед
за министром финансов и директором-распорядителем огром­
ного дзайбацу "Мицуи" весной того же 1932 года от руки офи­
церов армии и флота пал премьер Инукаи. В 1933-1934 годах
последовала серия новых заговоров, которые, если и не при­
вели к большому кровопролитию, тем не менее способствова­
ли укоренению в стране атмосферы террора. Хотя к 1935 году
и в Китае, и в Японии серьезные нарушения порядка сдела­
лись нормой, наиболее ярые приверженцы авторитарной вла­
сти из числа военных все еще были недовольны темпами про­
движения к их целям. В том же 1935 году один из них в чине
полковника прямо в кабинете военного министерства зарубил
мечом директора Бюро по военным делам генерала Нагата:
умеренно настроенный генерал активно пытался расформиро1
вать армейскую клику, требовавшую "обновления" жизни на­
ции с тем, чтобы поставить ее в жесткие рамки военного аб­
солютизма.
Все это было лишь прелюдией к оргии терроризма, кото­
рым был отмечен 1936 год. 26 февраля этого года (день запом­
нился японцам в виде аббревиатуры "2-26") группа солдат
Первой армейской дивизии в Токио во главе с младшими
офицерами подняла бунт, захватила официальную резиден­
цию премьера, здания парламента, военного министерства и
других правительственных учреждений и на четыре дня пара­
лизовала деятельность государства. Тем временем другие офи­
церы и солдаты убивали всех попадавшихся им высших госу­
дарственных лиц. Знаменитый министр финансов Такахаси
Корэкиё, лорд-хранитель печати и бывший премьер адмирал
62
 Предисловие к английскому изданию

виконт Сайто и член "Большой армейской тройки" Генераль­

ный инспектор военного образования были сражены винтово­
чным огнем; премьеру адмиралу Окада, бывшему лорду-хра-
нителю печати графу Макино и главному камергеру адмиралу
барону Судзуки более или менее повезло и, кому с ранения­
ми, кому без, удалось уцелеть в резне. Мятежники опублико­
вали манифест с изложением своих мотивов и с объявлением
государственных старейшин, финансовых магнатов, прави­
тельственных чиновников и политических партий виновными
в критическом состоянии международных отношений Япо­
нии, в разоружении и в неспособности принять необходимые
меры для защиты национальной чести во всем мире.
Поскольку даже армия, охваченная фашистскими настрое­
ниями, не могла стерпеть подрыв дисциплины, который стал
очевидным в день "2-26", главари мятежа были судимы воен­
но-полевым судом и расстреляны (их предшественникам, во­
енным и гражданским убийцам государственных деятелей,
традиционно удавалось избежать такого возмездия). Несмотря
на то, что попытки государственного переворота не достигли
поставленных целей (большая их часть была направлена на
установление в той или иной форме военной диктатуры), вы­
раженные ими настроения овладели воображением масс, и
они во многом подготовили страну к внутреннему "обновле­
нию" и очередным пиратским авантюрам последующих лет.
Этот результат был достигнут не без значительной борьбы
внутри страны. Голоса, звавшие к умеренности и порядочно­
сти, разумеется, поднимались против тоталитаризма и агрес­
сии за границей, но они не были слышны в грохоте военных
маршей. В атмосфере прославления милитаризма и силы, соз­
данной успехом "Маньчжурского инцидента", престиж армии
возрос настолько, что ей удалось обрести возможность дикто­
вать состав Кабинетов. Начиная с 1932 года, армия не допус­
кала формирования правительства, в том числе и надпартий­
ного, если во главе его не стоял генерал, адмирал или безопа­
сный для нее гражданский реакционер. В 1937 году даже один
из самых прославленных армейских офицеров генерал Угаки
не смог оправдать полученный от императора мандат на фор­
мирование кабинета, ибо ему не удалось найти ни одного ге­
нерала, готового занять пост военного министра и подчинять-
63
 Воспоминания японского дипломата

ся человеку, который, занимая этот пост в двадцатых годах,

согласился на численное сокращение армии.
В Европе в это время всходила звезда Гитлера. Движимая
прежде всего осознанием собственной изоляции и отсутствия
друзей (неприятное чувство, знакомое обеим странам после
их выхода из Лиги Наций), Япония начала стремиться к сбли­
жению с авторитарной Германией. Традиционные для япон­
ской армии враждебность к России и симпатии к Германии, а
также все более теплое отношение к тоталитарной идеологии
вкупе с восхищением победами германского диктатора уско­
рили "помолвку”. В ноябре 1936 года, когда Япония заключи­
ла с Германией Антикоминтерновский пакт (на следующий
год к нему присоединилась Италия), фашизм превратился в
ее государственную политику. Так образовался альянс госу­
дарств "Оси". Формально Антикоминтерновский пакт имел
одну единственную цель — остановить распространение ком­
мунизма, но фактически он подразумевал создание военно­
политического союза против Советского государства (что на
деле и предусматривалось секретным протоколом к пакту).
К концу 1936 года комбинация беспорядков в Китае и три­
умфа принципов авторитаризма в Японии явилась недвусмыс­
ленным предупреждением об "утробной" подготовке крупной
экспансионистской авантюры. "Роды" состоялись 7 июля 1937
года у Люгоуцяо — знаменитого "моста Марко Поло" в окре­
стностях Пекина, и вскоре авантюра эта была окрещена "Ки­
тайским инцидентом".
"Инцидент" начался со столкновения между японскими со­
единениями. которые проводили ночные маневры у Люгоу­
цяо. и расквартированными там китайскими войсками. Это
была очередная из ставших обыденными стычек, и лишь по
чистой случайности она, в отличие от предыдущих, не была
урегулирована на местном уровне, а воспринята обеими сто­
ронами как решающее испытание сил в борьбе за политичес­
кий контроль над Северным Китаем. Возможно, на суждения
командиров противостоящих войск повлияли господствовав­
шие тогда настроения беспокойства, но как бы там ни было,
на этот раз инцидент не уладили, стычки продолжались, обе
армии получили подкрепление и постепенно перешли к круп­
номасштабным сражениям. Японские войска заняли Пекин и
64
 Предисловие к английскому изданию

Тяньцзин, продвинулись вглубь Внутренней Монголии, где

перекрыли коммуникации с СССР, и стали пробиваться на
запад, в провинцию Шаньси. В августе военные действия рас­
пространились на территорию Центрального Китая. Инци­
дент перерос в войну. Разгорелись бои в Шанхае, и после
трех месяцев ожесточенных сражений город пал под натиском
японцев с суши и с моря, что открыло путь вдоль реки Янцзы
к Нанкину, который был взят в декабре. Китайское прави­
тельство покинуло столицу и двинулось вверх по реке, найдя
убежище сначала в Ханькоу, затем еще дальше на западе, в
Чунцине. К концу 1937 года обе стороны уже не могли не
признавать факт войны. В 1938 году военные действия пере­
кинулись на юг Китая. В итоге десантной операции с моря
был взят Кантон. Однако, достигнув столь многого, японские
силы оказались слишком рассредоточенными, армии увязли в
огромных пространствах Китая и вынуждены были ограничи­
ваться удержанием захваченных городов, железнодорожных
линий и рек, блокировать побережье и бомбить Чунцин и
Бирманскую дорогу. В 1939 и 1940 годах успехи японцев были
ничтожными. Ситуация зашла в тупик и пребывала в нем до 7
декабря 1941 года, когда "Китайский инцидент" стал лишь ча­
стью гораздо более грандиозной войны.
Событиями в Китае, которым предстояло со временем под­
вести Японию к войне с Америкой и Британской империей,
господину Того, как директору Европейско-Американского
бюро, заниматься не приходилось (в 1934 году американское
направление было выделено в новое. Американское бюро). В
течение пяти лет его пребывания на посту директора главным
объектом деятельности его Бюро был Советский Союз. Об
остром осознании господином Того важности для Японии от­
ношений с Советским Союзом лишний раз говорит тот факт,
что этому сюжету он посвятил почти половину своей "Внеш­
ней политики Японии", написанной в 1933 году Как указыва­
лось в этой работе, "между двумя странами существует множе­
ство трудных проблем, и не следует ожидать, что они могут
быть решены одним махом. Однако, если все оставить без из­
менений, то взаимное недоверие не удастся устранить, в от­
ношениях между двумя странами могут доминировать либо
наша озабоченность проблемой коммунизма, либо осложне-
3 Зак. 181 65
 Воспоминания японского дипломата

ние проблем, существующих между Советским Союзом и

Маньчжоу-го”. Следуя своим убеждениям, г-н Того отвергал
все более популярную в то время идею разрыва дипломатиче­
ских отношений с СССР и вместо этого предлагал, чтобы
Япония установила с этим государством ’добрососедские от­
ношения”. В частности, он рекомендовал договориться с Со­
ветами о покупке КВЖД, провести демаркацию границ между
Маньчжоу-го и Монголией, положить конец пограничным
спорам, а также подписать пакт о ненападении и торговую
конвенцию. Ему удалось увидеть, как в последующие годы,
по существу, все его рекомендации трансформировались в го­
сударственную политику Японии по отношению к СССР.
Особое место среди проблем российско-японских отноше­
ний, которыми занимался господин Того на посту директора
Бюро, принадлежало проблеме приобретения КВЖД. В тече­
ние четверти века после окончания русско-японской войны в
Маньчжурии негласно признавалось сохранение сфер влия­
ния: России — на севере и Японии — на юге. КВЖД, отрос­
ток Транссибирской магистрали, сокращавший путь до Вла­
дивостока через Маньчжурию, была средоточием советских
интересов в северной Маньчжурии, а ЮМЖД — интересов
Японии на юге. До ’’Маньчжурского инцидента” в этом регио­
не поддерживалось относительно мирное сосуществование, но
впоследствии, когда Япония и японские войска фактически
оккупировали территорию вплоть до сибирской границы, а
спокойствие на самой границе то и дело стало нарушаться,
положение советской стороны стало отнюдь не благоприят­
ным. Инциденты вокруг анклава КВЖД участились, дорога
стала восприниматься как тяжелое бремя, и в конце концов
СССР, приняв решение сократить убытки, весной 1-933 года,
вскоре после вступления господина Того в должность дирек­
тора Бюро, предложил продать ее. Это предложение послужи­
ло детонатором борьбы с армией. Все соглашались с тем, что
контролю России над дорогой следует положить конец, либо
в интересах улучшения советско-японских отношений, либо в
целях окончательного подтверждения независимости Маньч­
жоу-го, которая едва ли была достижима при наличии чужой
дороги, наследия империализма, врезавшейся в сердце его
территории. Однако русские поначалу запросили слишком
66
 Предисловие к английскому изданию

высокую цену, "инциденты" вдоль дороги уже чрезвычайно

затрудняли ее эксплуатацию и, по имевшим хождение расче­
там, могли со временем предельно осложнить позицию совет­
ской стороны. Поэтому покупка за любую цену того, что, в
конце концов, должно было само упасть в руки, рассматрива­
лась в армии как экстравагантная причуда. В своей "Внешней
политике" господин Того дал исчерпывающий ответ на подоб­
ные аргументы. "Поскольку мы не можем оправдать присвое­
ние доли России насильственным путем, — писал он, — будет
только разумно, если мы эту дорогу купим. Цена действитель­
но высока, но обращение к другим средствам, таким, как си­
ла, сделает ее еще* выше, ибо приведет к утрате Японией и
Маньчжоу-го международного доверия". На этот раз апелля­
ция к честности возобладала, и было решено, что дорогу при­
обретет Маньчжоу-го. Проведение переговоров возложили на
господина Того (внешние сношения Маньчжоу-го были дове­
рены японскому правительству). Почти два года стороны не­
прерывно торговались в Токио, причем переговоры время от
времени нарушались новыми "инцидентами" на далеких рав­
нинах Маньчжурии. Наконец, сделка свершилась, и серьезная
угроза советско-японским отношениям была ликвидирована.
В то время многие верили, что продажа КВЖД знаменует со­
бой окончательный отказ Советского Союза от империали­
стической политики царизма на Дальнем Востоке.
Господин Того стремился воспользоваться атмосферой до­
брососедства, которое превалировало в советско-японских от­
ношениях после урегулирования проблемы КВЖД, для устра­
нения других многолетних причин конфликтов. Двум из них
он уделял особенно много времени и внимания, хотя в конеч­
ном счете его усилия были сведены на нет событиями совер­
шенно в другой области. Первая причина — отсутствие де­
маркации границы между Маньчжоу-го и советской Внешней
Монголией. Где проходила подлинная граница, никто не
знал, ибо зона эта представляла собой пустынную местность и
ранее считалась недостойной какого бы то ни было обследо­
вания. Теперь же из-за нее происходили довольно частые
столкновения. Господин Того намеревался провести демарка­
цию границы для их прекращения и в качестве прелюдии к
заключению пакта о ненападении. Переговоры, которые он
3* 67
 Воспоминания японского дипломата

вел, имея в виду эти цели, достигли стадии соглашения о соз­

дании комиссий по демаркации, когда объявление о заключе­
нии Антикоминтерновского пакта положило конец новой
эпохе благожелательства и нанесло смертельный удар согла­
шению о демаркации границы. Вторая причина — отсутствие
соглашения о переводе ежегодно возобновляемых сахалин­
ских рыболовных концессий на долговременную основу. Оно
продвинулось еще дальше (было уже подписано и находилось
в процессе ратификации), прежде, чем его постигла та же
судьба. Мудрость настояний господина Того на необходимо­
сти принятия мер по предотвращению пограничных споров
была доказана вскоре после этого, когда в 1938 году "инци­
дент", связанный с вопросом о принадлежности сопки Чанку-
фын1 в пункте, где сходятся границы Маньчжурии, Кореи и
Приморского края, вылился в крупное сражение и в течение
некоторого времени грозил перерасти в войну. Однако к тому
времени господин Того был уже переведен на должность по­
сла в Германии.
Будучи директором соответствующего Бюро, господин То­
го имел также отношение к Антикоминтерновскому пакту.
Переговоры об этом документе, нацеленном на создание обо­
ронительного военного союза против СССР, вел в Берлине
японский военный атташе, который следовал указаниям выс­
шего армейского командования. К тому времени, когда текст
получили директора Бюро, пакт уже воплощал государствен­
ную политику Японии, но господину Того он не понравился.
Не понравились ни вступление Японии в тесные контакты с
нацистской Германией, ни очевидные последствия этого пак­
та для советско-японских отношений, ни вызывающая опасе­
ния перспектива дальнейшего отчуждения Англии от Японии.
Однако самое большее, что он мог сделать, это несколько
смягчить формулировки (первоначальный проект, по его сло­
вам, "звучал как нацистский манифест"), а также добиться
включения в приложенный к пакту секретный протокол од­
ного прилагательного, которое устанавливало важное ограни­
чение: в новом варианте военная помощь предусматривалась
лишь в случае превращения другого участника пакта "в объект

1 Сопка Заозерная п районе озера Хасан, Приморский край (Прим рсд )

68
 Предисловие к андийскому изданию
НЕСПРОВОЦИРОВАННОГО нападения”. Кроме того, госпо­
дин Того настаивал на том, что, коль скоро политические ин­
тересы государства требовали заключения такого пакта с Гер­
манией, одновременно следовало бы предпринять усилия для
установления отношений "сердечного согласия" с Англией. Ка­
бинет одобрил его предложение, однако "Китайский инцидент"
расстроил начавшиеся было переговоры по этому вопросу.
И, наконец, предметом забот господина Того, как директо­
ра Бюро, была проблема ограничения военно-морских воору­
жений. В случае, если бы одна из стран-участниц Вашингтон­
ского договора использовала свое право на его денонсацию,
срок действия этих ограничений, установленных в Вашингто­
не в 1922 году и расширенных в Лондоне в 1930 году, истек
бы в 1936 году. Еще со времен Лондонской конференции бы­
ло очевидно, что японский ВМФ не согласится с дальнейшим
продлением системы, которая позволяла иметь число линко­
ров, равное только 60% от соответствующего показателя для
ее главных соперников, и возобновление гонки военно-мор­
ских вооружений казалось неминуемым. C приближением
1936 года в военных кругах пошли разговоры о том, что он
будет "годом кризиса". Подобные разговоры и сопровождав­
ший их ускоренный процесс вооружений, в свою очередь,
еще больше усиливали власть милитаристов. Взгляды госпо­
дина Того на проблему военно-морских ограничений и на
кризис Лондонской конференции 1935 года к тому времени уже
сложились и нашли свое отражение в его "Внешней политике":
"В саете нынешнего развития международной обстановки, на конферен­
ции по ограничению военно-морских вооружений, назначенной на 1935 год,
возможно расхождение мнений между двумя странами (Японией и С Ш А ).
Если пустить дело на самотек, то согласия, естественно, не удастся добиться,
и в результате договоренность о поддержании status quo в отношении форти­
фикаций в Тихоокеанской регионе будет аннулирована Следствием этого
явятся гонка вооружений и японо-американская война, что, в конце концов,
приведет к войне мировой Выше уже указывалось, насколько неблагоприят­
ным был бы такой ход событий для Японии Нам, со своей стороны, следует
приложить все усилия к тому, чтобы побудить Соединенные Штаты к пере­
смотру их дальневосточной политики, и в то же время пересмотреть нашу
линию поведения в области разоружения"

Работая в 1934-1935 годах над подготовкой к Лондонской

конференции, господин Того, в соответствии со своими пред­
ложениями, стремился убедить правительство пересмотреть
69
 Воспоминания японского дипломата
политику в отношении разоружения. Его усилия оказались
тщетными: Япония денонсировала Вашингтонский договор,
потребовала паритета в Лондоне, получила отказ и покинула
конференцию, оставив мир без каких бы то ни было лимитов
на военно-морское строительство. И не прошло и десяти лет,
как пророчество господина Того сбылось.
Вскоре после начала "Китайского инцидента" господин То­
го был назначен послом в Германию, куда он прибыл в канун
Рождества 1937 года. Его пребывание в Германии едва ли мо­
жно назвать успешным в обычном смысле слова. Господин
Того знал Германию во власти резко отличавшихся друг от
друга режимов. Он был свидетелем хаоса первых послевоен­
ных дней, а затем — борьбы не на жизнь, а на смерть демо­
кратического правительства в начале тридцатых годов. На
этот раз, когда слава Гитлера находилась в зените, Германия
ему не понравилась. Не понравились нацизм и нацисты, и он
был против улучшения отношений с Германией за счет отно­
шений с Англией, СССР и США. И самое главное — он был
против любых шагов, которые вели Японию к альянсу, осно­
ванному на идеологии силы. В то время на повестке дня стоя­
ло формирование Трехстороннего союза Германии, Италии и
Японии. Это был задуманный Гитлером "великий треугольник
мировой политики", замаскированный под "укрепление Анти-
коминтерновского пакта". Сомнений в намерении Германии
встать на путь агрессии быть не могло. Господин Того пред­
видел, что, когда наступит час испытаний, она потерпит по­
ражение, и не хотел, чтобы Япония стала соучастником ее
преступлений и разделила ее судьбу (кроме того, он возражал
против метода ведения переговоров о заключении союза за
спиной посла, к которому прибегал военный атташе). В этом
единственном крупном вопросе японо-германских отноше­
ний, который обсуждался в период его пребывания в Берли­
не, господин Того проявлял крайнюю несговорчивость. Его
упорство, отнюдь не смягчаемое присущей ему недипломати­
ческой прямотой выражений, сделало его исключительно не­
популярной фигурой в глазах германского правительства, и
всего через десять месяцев службы в Германии, его внезапно
перевели в Москву. Он покинул Германию в октябре 1938 го­
да, через месяц после мюнхенских соглашений, чувствуя себя,
по его словам, как человек, спасающийся от пожара.
70
 Предисловие к английскому изданию
*Господин Того давно стремился получить назначение в
Москву. К моменту его прибытия в 1938 г. советско-японские
отношения, и без того трудные после заключения Антико-
минтерновского пакта, достигли наихудшего состояния за
весь период с 1925 года. Даже создание Маньчжоу-го, поста­
вившее японских и советских солдат лицом к лицу по обе
стороны границы, не побудило СССР к какой-либо заметной
активности. Однако с началом полномасштабной войны в Ки­
тае появились свидетельства ускоренного наращивания совет­
ских сил на Дальнем Востоке и готовности принять любое
предложение испытать их. Китаю оказывалась существенная
помощь, широко пропагандировалась мощь Дальневосточной
армии, а столкновения на границе становились все более час­
тыми и острыми. Жесткость советской позиции проявилась
уже при обсуждении первого вопроса, которым пришлось за­
ниматься господину Того на посту посла — вопроса о рыбо­
ловном соглашении. После неудачи в 1936 году с заключени­
ем постоянной конвенции, предусмотренной Портсмутским
договором, было необходимо вести переговоры о годовых сог­
лашениях, определяющих условия реализации японских ры­
боловных прав. По прибытии в Москву в 1938 году господин
Того обнаружил, что из-за ухудшения отношений после Чан-
куфынского1 инцидента никакого прогресса в урегулировании
условий годового modus vivendi достигнуто не было. Только
после длительных переговоров с наркомом иностранных дел
Литвиновым он смог решить эту проблему, которая грозила
большими неприятностями, ибо близился сезон лова, и рыбо­
ловные флоты предлагали демонстративно выйти в море, не­
взирая на наличие или отсутствие соглашения.
Менее, чем через год после прибытия господина Того в
Москву началась война в Европе. Однако еще до того послу
Японии пришлось заняться урегулированием военного кон­
фликта в другой части планеты. В мае 1939 года патрули на
маньчжуро-мон голье кой границе вступили в перестрелку, сто­
роны обвинили друг друга во вторжении на их территории, и
для защиты своих '’рубежей" были подняты войска — Кван-
тунская армия от имени Маньчжоу-го и Дальневосточная

1 Хасанский инцидент. (Прим ред)

71
 Воспоминания японского дипломата
Красная армия, представлявшая Монгольскую Народную Рес­
публику. В июле-августе 1939 года в районе Номонхан1 за от­
даленные и безлюдные степи Внешней Монголии впервые в
истории разгорелись крупномасштабные танковые сражения.
Начались разговоры о советско-японской войне. На долю гос­
подина Того выпала обязанность предотвратить разрастание
столкновения в войну и обеспечить элиминирование пробле­
мы дипломатическими средствами, а не силой оружия. Задача
была не из легких: военные и с той и с другой стороны упря­
мо твердили о защите бесспорно своей территории от захват­
чика и проявляли готовность и стремление вести дело к воен­
ному решению. В конце августа господин Того получил от
своего правительства carte blanche на урегулирование конфли­
кта и после длительных переговоров убедил русских согла­
ситься на перемирие. Коммюнике о перемирии, подписанное
послом Японии и наркомом иностранных дел Молотовым и
обнародованное 16 сентября, положило конец боям, предпи­
сав обеим сторонам оставаться на занимаемых позициях и
предусмотрев назначение совместной комиссии для определе­
ния линии границы. Этим, однако, Номонханский2 инцидент
не был исчерпан. Комиссия в составе представителей Японии
и Маньчжоу-го, с одной стороны, и СССР и Монголии, с
другой стороны, не сумела на месте придти к согласию по
главным вопросам прохождения границы, и спор пришлось
вновь перенести в Москву для дальнейших переговоров меж­
ду послом и наркомом иностранных дел. Они достигли един­
ства взглядов, и в июне 1940 года было подписано "Соглаше­
ние Того-Молотова" с определением общей линии границы,
после чего, наконец, на месте началась практическая демар­
кация, которая завершилась в 1942 году. Так, уже во второй
раз за период службы господина Того в Москве, удалось избе­
жать разрыва.
Советско-японский пакт о нейтралитете или ненападении
обсуждался, с перерывами, на протяжении десяти лет, но по
разным причинам обсуждения эти не давали никаких плодов.
Господин Того давно считал заключение такого пакта sine qua
поп прочной дружбы между Россией и Японией. В своей

1 B районе реки Халхин-Гол (Прим рсд ).

2 Халхинголский инцидент (Прим рсд )
72
 Предисловие к английскому изданию
"Внешней политике" он посвятил много страниц рассмотре­
нию всех "за" и "против" в этом вопросе и пришел к выводу,
что "пакт о ненападении следует заключить как можно ско­
рее". Теперь он был твердо уверен в том, что необходимо вос­
пользоваться периодом взлета дружеских чувств, который на­
ступил после мирного урегулирования Номонханского инци­
дента, для начала переговоров об этом пакте. Однако сначала
предстояло убедить в желательности такого шага правительст­
во Японии. В 1939 году сделать это было все еще трудно, но
после неоднократных настойчивых обращений он получил до­
бро на инициативу, и в конце года начались переговоры. Проект
пакта о нейтралитете был подготовлен, подписание откладыва­
лось только ввиду неудач с одновременным завершением подго­
товки торгового соглашения, но именно в это время, в конце ав­
густа 1940 года, господин Того был отозван на родину.
За два года, проведенные в Москве, ему в значительной
степени удалось реализовать свою политику по установлению
дружественных отношений с Советским Союзом, которую он
разработал еще в 1933 году и главные положения которой
предусматривали рационализацию порядка использования
рыболовных прав в водах к северу от Японии, соглашение о
методике установления границ между Маньчжоу-го и Монго­
лией и заключение пакта о нейтралитете. Признаком достиг­
нутого им сдвига в отношениях явилось выступление наркома
иностранных дел Молотова на прощальном банкете, который
он дал в честь посла перед его отъездом в Японию. Поднимая
тост за господина Того, Молотов сказал: "За многие годы сво­
ей работы на государственных должностях я еще не встречал
человека, который столь серьезно и столь откровенно, как
господин Того, отстаивал бы то, в правильности чего он убе­
жден. Я уважаю господина Того не только как выдающегося
дипломата и государственного деятеля, но и как человека".
Если отношения с Советским Союзом становились все бо­
лее дружественными, то отношения с демократическими стра­
нами Запада погружались в бездну. Причина была все та
же — Китай. Образование Маньчжоу-го и последующее уста­
новление там японской экономической монополии в наруше­
ние принципа "открытых дверей" вызвало трения между Япо­
нией и державами, чье предпринимательство вытеснялось от­
туда. Особенно серьезные осложнения возникли с главным
73
 Воспоминания японского дипломата
проповедником указанного принципа — Соединенными Шта­
тами. "Китайский инцидент" еще более обострил разногласия.
Он возник вскоре после сформирования Кабинета принца
Коноэ1, который, благодаря аристократическому происхожде­
нию и отсутствию связей с военными, производил впечатле­
ние либерала или, по крайней мере, умеренного, но собрал в
своем правительстве на удивление большую группу реакцио­
неров. Это правительство снова, как и его предшественники в
1931 году, на словах выступало за локализацию сражений и
необострение инцидента, и это самое необострение снова не
соответствовало желаниям или возможностям армии. По мере
распространения японской оккупации Китая, — от северных
провинций до Шанхая и долины Янцзы, до Кантона и южных
провинций, до Хайнаня и малых островов в Южно-Китай­
ском море, "открытые двери" громко захлопывались, исчезали
равные коммерческие возможности и страна быстро превра­
щалась в экономического сателлита Японии. Торговое и про­
чее предпринимательство иностранных государств неуклонно
ущемлялось и, в конце концов, оказалось перед лицом полно­
го искоренения, а в ответ на беспрестанные дипломатические
демарши с протестом против нарушения Договора девяти дер­
жав и японской монополизации доступа к Китаю звучало
только одно объяснение: дескать, создавшиеся условия явля­
ются неизбежными в ходе войны, и единственный способ по­
кончить с ними — прекращение помощи Китаю, которая
лишь затягивает войну. Дело в том, что Америка, за которой с
некоторым опозданием следовала Англия, немедленно при­
шла на помощь Китаю. Уже в октябре 1937 года президент
Франклин Рузвельт выступил с призывом "устроить карантин
для агрессоров", и в 1938-1940 годах англо-американская по­
мощь Китаю стабильно шла по возрастающей: за американ-

1 Принц Коноэ Фумимаро (1891-1945), глава одного из самых высоко­

поставленных и древних дворянских родов при дворе и в качестве таково­
го — номинальный руководитель великого клана Фудзивара, который в те­
чение веков играл ведущую роль в государственных делах и жизни импера­
торского двора Японии. Родовитость, естественно, позволила ему занимать
в современной Японии такие посты, как председатель Палаты пэров (1933-
1937 годы) и председатель Тайного Совета (1939-1940 годы). Трижды зани­
мал пост премьер-министра: в 1937-1939 годах, 1940-1941 годах и в июле-
октябре 1941 года. После капитуляции Японии и объявления подозревае­
мым в "военных преступлениях" покончил жизнь самоубийством.
74
 Предисловие к английскому изданию

ским "моральным эмбарго" на поставку военного снаряжения

Японии последовали миллионные кредиты Китаю, а затем
обязательное эмбарго на экспорт в Японию авиационного
бензина, станков и металлолома. Была открыта Бирманская
дорога, и через джунгли потек тонкий ручеек оружия и