№1.

Эпос
Бахтин М.М. Эпос и роман. / В кн. Бахтин М.М. Вопросы
литературы и эстетики. М., 1975.

Жанр эпопея характеризуется тремя конститутивными чертами:

1) предметом эпопеи служит национальное эпическое прошлое,
"абсолютное прошлое"
2) источник эпопеи – национальное предание
3) эпический мир отделен от современности абсолютной эпической
дистанцией.
Мир эпопеи – национальное героическое прошлое, мир "начал" и "вершин"
национальной истории. И дело даже не в том, что прошлое является
содержанием эпопеи. Отнесенность изображаемого мира в прошлое,
причастность его прошлому — конститутивная черта эпопеи как жанра.
Эпопея никогда не была поэмой о настоящем, как жанр она всегда
определялась поэмой о прошлом. Эпическое слово по своему стилю, тону,
характеру образности далеко от слова современника о современнике
современнику. Писатель и слушатель имманентные эпопее находятся в
одном времени и натодном иерархическом уровне, но изображаемый мир
героев стоит на другом, недосягаемым иерархо-временнном уровне.
Для нас эпопея это уже готовый, застывший и омертвевшей жанр. Его
совершенства выдержанность абсолютные не наивность говорят нам о его
старинности. И каковым ни было бы его происхождение, до нас он дошёл
совершенной жаровой формой, конститутивной чертой, которой является
отнесение изображаемого ею мира в абсолютное прошлое национальных
начал и вершин.

Для эпического мировоззрения "начало", "зачинатель", "предок" и тому

подобное – не просто временные, а ценностно-временные категории.
Эпическое прошлое является единственным источником и началом всего
хорошего для последующих времён.
Эпическое прошлое не просто так названо "абсолютным прошлым", оно
одновременно с этим и иерархическое прошлое, отгорожено абсолютной
гранью последующих времён. Эта грань звучит в каждом слове эпопеи.
Уничтожить эту грань – уничтожить жанр.
Эпопея опирается только на национальное предание. И не из-за того, что это
фактический источник эпопеи, а опора на предание имманентна самой
форме эпопеи, как и абсолютное прошлое. Эпическое слово это слово по
преданию.
Эпическое прошлое замкнуто в себе и отграничено, с другой стороны,
предание отгораживает мир эпопеи от личной инициативы, личного опыта,
новых точек зрения и оценок.
К эпическому миру нельзя прикоснуться, его можно принимать только как
данное.

Эпическое прошлое — особая форма художественного восприятия человека

и события. Она почти полностью покрывала собой художественное
восприятие и изображение вообще.
 №2
Боннар А. Одиссей и море / Боннар А. Греческая
цивилизация. Т.1. М., 1992.

Цивилизация — процесс освободительный и завоевательный. Это второе

эпическое произведение, связанное с именем Гомера и дошедшее до нас.
Оно повествует об одном из самых больших завоеваний –о завоевании моря,
доставшемся грекам благодаря смелости, терпению и изобретательности.
Мало вероятно, что Одиссея принадлежит тому же автору, что и Илиада. Но
автор «Одиссеи» почерпнул свой материал из целого, ряда поэм,
составлявших обширный цикл легенд об Одиссее.
В отличие от эгейцев, у греков не было выхода к морю, пусть те потом и были
их учителями в мореходном деле. Но в скором времени и самим
«сухопутным» грекам понадобилось выйти к морю, потому что богачи имели
подробность в золоте, драгоценностях, пурпуре, но главным образом нужно
было олово, которого не было в Греции.
Первые торговые экспедиции возглавляла знать, ведь именно у них были
средства на постройку суден, к тому же хотела прибрать к рукам новый
источник обогащения – «торговлю». Но нужен был и экипаж, которым стали
бездомные и безработные греки.

Олово в том время можно было достать только в двух местах в

Средиземноморье: у далеко чёрного моря, и у подножья Кавказа. Но был и
другой менее изведанный и более опасный путь – обогнуть через юг Грецию
и через архипелаги выйти в открытое море, после чего отправиться к
рудники Этрурии. Такой путь был выбран большими городами и он совпадал
с путем Одиссея. «Одиссея» создавалась именно для всей этой братии
авантюристов, моряков и колонистов, которая следовала этим путем, а также
для богатых торговцев, для военной олигархии, лихорадочно озабоченной
изготовлением оружия.
Но "Одиссея" не просто история о завоевании олова, поэма переносит в
мифическое прошлое поразительные открытия, сделанные каким-нибудь
моряком долгое время до Одиссея на морских путях к западу.
Гомер использовал рассказы мореплавателей, предшествовавших Одиссею,
и легенды, которые были известны во всех приморских городах,— вроде
рассказов о народах-великанах, плавучих островах, чудовищах, пожирающих
или разбивающих корабли.

Одиссей превращается в авантюриста морей, становится человеком, который

«странствовал повсюду», героем, страдавшим на «несказанном» море. Так
Одиссей превращается в предка и покровителя моряков, странствующих по
морям Запада, легендарным предшественником отважных авантюристов.
Но в его образ привносятся и другие черты – он является героем народного
сказания о возвращении супруга.
Одиссей всего-навсего землевладелец; он очень привязан к своему имению
и к своей жене Пенелопе, за которой в его отсутствие волочатся соседи; он
также любит своего сына Телемака, которого оставил совсем маленьким при
отъезде. После окончания десятилетней осады и взятия Трои Одиссей
мечтает о скорейшем возвращении домой. Обычный сухопутный человек
был вынужден стать моряком. Повествование о десяти годах странствия и
возвращения составляет содержание «Одиссеи».
Помимо путешествия по морю, образ Одиссея еще окружен
фантастическими рассказами мореходов и носится по сказочным странам,
где его на каждом шагу подстерегают вымышленные опасности.
Прежде чем покорить природу, укротить море и овладеть морскими
дорогами, Одиссей смело пускается в опасный и заманчивый путь – он
населяет остров своими мечтами и надеждами не меньше, чем страхами.
Таковы некоторые черты «Одиссеи» – это поэма о моряке, составленная
сухопутным народом, по ней греческие дети учились читать, это поэма не
только фантазий, но и действий. В лице Одиссея она устремляет целый
народ на завоевание морских просторов. Так греческая поэзия всегда
связана с действием.
Одиссей воплощает борьбу, которую человеческий разум ведет за
человеческое счастье на земле, чьи законы для него столь же непреложны,
как Сцилла и Харибда. Его усилия — предвестники тех, которые употребит
наука, чтобы сохранить жизнь человека и увеличить его власть над
природой. Создавая образ Одиссея, Гомер и греческий народ показали на
деле свою веру в ценность и могущество разума.
 №3
Шталь И.В. Художественный мир гомеровского эпоса.
М.,1983. – С. 74-82.

Рассказ –это третий признак «художественного» произведения в отличии от

«научного».
Гомеровский эпос, как явление синкретичное и рассказывает, и доказывает
одновременно.
Объект художественного рассказа — человек в его связях с окружающим
миром; объект научного доказательства — все предметы и явления мира, в
том числе и человек; объект рассказа-доказательства гомеровского эпоса —
все предметы и явления мира, но человек по преимуществу.
В гомеровских поэмах человек это тот, что живёт в особом мире, где «все»,
«весь» и «каждый» – ближайшие понятия и между ними не делают
различия.
Понятия «все» и «каждый» эпос истолковывает в прямом смысле, подает
буквально: все до единого, каждый без исключения.
Эпическое «все» гомеровских поэм показано как совокупность многих
«каждых», как понятия равноценные, равнозначные.

Только совокупность единообразных воль «каждого мужа» (Ил., II, 179—181)

есть общая воля всех, потому эпические «каждый» и «все», в данном случае
«все собрание», предстают как понятия соизмеримые, взаимозаменяемые.
Часть вместила все свойства целого, а потому выросла до пределов целого.
Гомеровский эпос постоянно обращается к категории «каждый», когда речь
заходит о «всех», и к категории «все», когда имеется в виду «каждый».
Эпическое «все» качественно равноценно эпическому «каждый» и в то же
время состоит из многих идентичных «каждых», количественно превышая
единичное «каждое». Тем самым понятие «каждый» оказывается и
аналогичным понятию «весь», «все» и видовым по отношению к нему; а
понятие «весь», «все» — родовым по отношению к «каждый» и
одноплановым с ним.
 «Каждый» человек эпоса и «все» эпическое человечество сходны по
свойствам, качествам, в них заложенным, но рознятся количеством этих
свойств и качеств. Между тем и другим, между «каждым» и «все» эпического
человечества существует промежуточное звено, связующая категория —
эпический герой. Герой — это «каждый» человек племени.

Любой эпический герой соотнесен с определенным племенем, «закреплен»

за ним, «придан» ему. В гомеровском эпосе нет героя «без племени», вне
племени, и нет племени без героя.
Гомеровский эпос много места уделяет описанию силы героя, его доблести,
его отваге. Но сила и отвага героя в эпосе приведены в соответствие с
количеством племенной дружины героя, с количеством воинов,
выступивших с ним в поход.
Основная и излюбленная форма боя эпических героев — поединки, в
которых, кстати, дружина героя выступает как бы «продлением» и
осуществлением богатырских возможностей героя.
 Тезисный план. Эпос
Гачев Г.Д. Глава 3. Эпос. // Гачев Г.Д. Содержательность
художественных форм. М., 1968.

Представление жизни – на место протекшей жизни.

Мировоззреническое содержание эпической формы – исходит из
приятия бытия.
Эпос – представление о прошлом; это память, эпос рождается с
острым чувством времени.
Эпос – первый универсальный акт сознания общества.
Эпос может рядиться в позицию беспристрастного наблюдателя, а
не субъективного судьи.
От универсального акта представления бытия в эпосе
Есть два пути. Один –путь в сторону философии, абстрактного
знания, а второй – «служение и нашим и вашим».
Отсутствие неуклонного-прямолинейного движения, экономии,
присутствие разбросанности – композиционный принцип,
специфика сюжета, а так же это определенный принцип общения с
миром.
Включая время и место действия, эпос всегда выводит своё
событие вне времени и пространства.
В эпосе можно не сводить концы с концами.
Каждый структурный элемент эпической формы чреват важным
миросозерцательным положением.
В эпосе универсальная мировоззренческая широта: даже при
нарушении бытия каким-то единичным событием/делом/целью,
всегда сохраняется гармония, равновесие.
В эпосе пафос беспредельности, текучести бытия – одновременно и
утверждение завершенности бытия.
В эпосе бесконечные и однообразные описания диалогов.
Демонстрация путаницы рассудка, угодная бытию и живой жизни.
Параллелизм мотивировки есть необходимое требование эпопеи и
через него выражается целый принцип миропонимания:
соотношение свободы воли и потребности целого.
В эпосе нет интенсивности, драматизма, напряжённого выявления
натуры человека, ибо бытие упорядочено, закон подвижен и
открывает варианты. Бытие не притерто, нет однозначного закона,
спирающего со всех сторон.
Эпос великодушен и щедр, без абсолютного отрицания.
Эпос против принципов эгоцентризма и эгоистической рассудочной
логики.
Эпос даёт мир бо́льшим, чем героя.