Тема 7. Социальная философия.

Доклад
На тему: «Наука как ценность в современной
культуре. Дилемма сциентизма и антисциентизма»

Содержание

1. Введение….........................................................................................................2
2. Наука как ценность в современной культуре……………………………….4
3. Понятие сциентизма и антисциентизма……………………………………..8
4. Дилемма сциентизма и антисциентизма…………….......................………12
5. Заключение……………………………………………………….………….18
6. Список литературы.........................................................................................20
 1. Введение

Понятия науки и культуры достаточно актуальны не только в

прошедший период, но и в настоящее время. Культура как феномен древнее и
шире науки. Наука по своему происхождению представляет социокультурный
организм, созданный человечеством в процессе своего исторического развития.
В начале он функционировал в рамках мифологии, религии, философии,
искусства, трудовой деятельности, то есть в рамках культуры, понимаемой в
широком смысле этого слова. Затем он отделился и стал приобретать свои
собственные черты, вырабатывать свои собственные законы, свою собственную
культуру.

Культ науки в XX в. привел к попыткам провозглашения науки как

высшей ценности развития человеческой цивилизации. Сциентизм (от лат.
scientia - "знание, наука"), представив науку культурно-мировоззренческим
образцом, в глазах своих сторонников предстал как идеология "чистой,
ценностно-нейтральной большой науки". Он предписывал ориентироваться на
методы естественных и технических наук, а критерии научности
распространять на все виды человеческого освоения, мира, на все типы знания
и человеческое общение в том числе. Одновременно с сциентизмом возник
антисциентизм, провозглашавший прямо противоположные установки. Он
весьма пессимистически относился к возможностям науки и исходил из
негативных последствий НТР. Антисциентизм требовал ограничения экспансии
науки и возврата к традиционным ценностям и способам деятельности.

Целью данного реферата является изучения науки как ценности в

современной культуре, и анализ дилеммы сциентизма и антисциентизма.
Объектом исследования являются феномены наука и культура. Предметом –
дилемма сциентизма и антисциентизма.

2
 Достижение цели обуславливает решение следующие основных задачи:
1) изучить проблему науки как феномен культуры;
изучит роль науки с понятия сциентизма;
проанализировать понятие антисциентизма;
рассмотреть дилемму сциентизма и антисциентизма;
В работе использовались следующие методы: метод анализа и синтеза,
аналитический, метод абстрагирования и обобщения.

При написания данного реферата использовался обширный философский

историко-методологический материал. Данной проблематикой занимались
такие ученые-философы, как Степин В. С., в данной работе использовался
учебник «Философия науки» для аспирантов и соискателей ученой степени
кандидата наук, и статья совместно с Казютинским В. В. из сборника «Вопросы
философии» о социокультурных факторах динамики научного знания, а также
использовались учебные пособия Кохановского В.П., Лешкевич Т. Г. и многие
другие.

3
2. Наука как ценность в современной культуре

Наука является не только специфическим видом познавательной

деятельности, формой организации системно обоснованных и доказательных
знаний о мире, особым социальным институтом по отношению к другим
феноменам культуры, но и особой ценностью человеческой культуры,
задающей гуманистический вектор ее развития, соединения идеалов добра,
бескомпромиссности, сотрудничества и высоких помыслов. Фундаментально
доминирующий статус науки в системе ценностей культуры обусловлен ее
технологическим вектором, необходимостью синтеза научно-технического
проектирования с теми социальными ценностями, которые сформировались в
морали, искусстве, религии, философии. Ценность всегда указывает на
социальное, культурное, человеческое значение того или иного явления или
предмета, отсылающего к миру должного, целевого, смыслового обоснования,
аксиологической значимости.

Наука, имея многочисленные определения, выступает в трех основных

ипостасях. Она понимается либо как форма деятельности, либо как система или
совокупность дисциплинарных знаний или же как социальный институт. В
первом случае наука предстает как особый способ деятельности, направленный
на фактически выверенное и логически упорядоченное познание предметов и
процессов окружающей действительности. Как деятельность, наука помещена в
поле целеполагания, принятия решений, выбора, преследования своих
интересов, признания ответственности. Именно деятельностное понимание
науки особо отмечал В. И. Вернадский: "Ее содержание не ограничивается
научными теориями, гипотезами, моделями, создаваемой ими картиной мира, в
основе она главным образом состоит из научных фактов и их эмпирических
обобщений, и главным живым содержанием является в ней научная работа
живых людей".

4
 Во втором истолковании, когда наука выступает как система знаний,
отвечающих критериям объективности, адекватности, истинности, научное
знание пытается обеспечить себе зону автономии и быть нейтральным по
отношению к идеологическим и политическим приоритетам. То, ради чего
армии ученых тратят свои жизни и кладут свои головы, есть истина, она
превыше всего, она есть конституирующий науку элемент и основная ценность
науки.

Третье, институциональное, понимание науки подчеркивает ее

социальную природу и объективирует ее бытие в качестве формы
общественного сознания. Впрочем, с институциональным оформлением
связаны и другие формы общественного сознания: религия, политика, право,
идеология, искусство и т.д.

Наука как социальный институт или форма общественного сознания,

связанная с производством научно-теоретического знания, представляет собой
определенную систему взаимосвязей между научными организациями, членами
научного сообщества, систему норм и ценностей. Однако то, что она является
институтом, в котором десятки и даже сотни тысяч людей нашли свою
профессию, - результат недавнего развития. Только в XX в. профессия ученого
становится сравнимой по значению с профессией церковника и законника.

Э. Агацци отмечает, что науку следует рассматривать как "теорию об

определенной области объектов, а не как простой набор суждений об этих
объектах". В таком определении содержится заявка на разграничение научного
и обыденного знания, на то, что наука может в полной мере состояться лишь
тогда, когда доводит рассмотрение объекта до уровня его теоретического
анализа.

5
Абсолютизация науки ограничивает мышление, инициирует Homo scientificus
(человек научный), который начинает относится к миру исключительно как к
миру манипулируемых, утилизируемых объектов. Кредо Базарова: “Природа
не храм, а мастерская. Человек в ней - работник”, - основной девиз целой
исторической эпохи. Возрастающая интеллектуализация и рационализация не
означает роста знаний о жизненных условиях, в каких приходится
существовать. Она означает нечто иное: люди знают или верят в то, что стоит
только захотеть, и в любое время это можно узнать, что, следовательно,
принципиально нет никаких таинственных, не поддающихся учету сил,
которые здесь действуют, что, напротив, всеми вещами можно овладеть путем
расчета. Последнее, в свою очередь, означает, что мир расколдован

Таким образом, с наукой нельзя связывать только фиксацию

совокупности фактов и их описание. Мы будем иметь состоявшуюся науку
лишь тогда, когда сможем установить принципы, предлагающие их объяснение
и прогноз. Многие ученые полагают, что если нет небольшого числа
принципов, если нет простоты, то нет и науки. Это спорная позиция. Ибо не
только простота и ясность, но и глубокий теоретический, концептуальный
уровень есть индикатор зрелой науки. Если человек говорит, что он не хочет
умозрения, а только того, чтобы ему представили все факты, то он стоит лишь
на точке зрения предварительной ступени науки, а не ее самой.

В настоящее время наука предстает прежде всего как социокультурный

феномен. Это значит, что она зависит от многообразных сил, токов и влияний,
действующих в обществе, определяет свои приоритеты в социальном
контексте, тяготеет к компромиссам и сама в значительной степени
детерминирует общественную жизнь. Тем самым фиксируется двоякого рода
зависимость: как социокультурный феномен наука возникла, отвечая на
определенную потребность человечества в производстве и получении
истинного, адекватного знания о мире, и существует, оказывая весьма заметное

6
воздействие на развитие всех сфер общественной жизни. Она рассматривается в
качестве социокультурного феномена потому что, границы сегодняшнего
понимания науки, расширяются до границ "культуры". И с другой стороны,
наука претендует на роль единственно устойчивого и "подлинного" фундамента
последней в целом в ее первичном - деятельностном и технологическом –
понимании.

Сами отношения социальности прочитываются как отношения людей по

поводу людей и отношения людей по поводу вещей. Из этого следует, что
наука как социокультурный феномен вплетена во все сферы человеческих
отношений, она внедряется и в базисные основания отношений самих людей, и
во все формы деятельности, связанные с производством, обменом,
распределением и потреблением вещей. Максима современного
технократического века гласит: «Все должно быть научным, научно
обоснованным и научно проверенным». Следует ли из такого высокого статуса
науки ее легальная экспансия во все сферы человеческой жизни, или же,
напротив, это обязывает науку нести ответственность за все ущербные
процессы существования человечества? Вопрос открытый. Ясно одно: как
социокультурный феномен, наука всегда опирается на сложившиеся в обществе
культурные традиции, на принятые ценности и нормы. Познавательная
деятельность вплетена в бытие культуры. Отсюда становится понятной
собственно культурно-технологическая функция науки, связанная с обработкой
и возделыванием человеческого материала — субъекта познавательной
деятельности, включение его в познавательный процесс.

Культурная функция науки не сводима только к результативному

исходу, т.е. к тому, что результаты научной деятельности составляют также и
совокупный потенциал культуры как таковой. Культурная функция науки
сильна своей процессуальностью. Она предполагает прежде всего
формирование человека в качестве субъекта деятельности и познания. Само

7
индивидуальное познание совершается исключительно в окультуренных,
социальных формах, принятых и существующих в культуре. Индивид застает
уже готовыми («априори» в терминологии И. Канта) средства и способы
познания, приобщаясь к ним в процессе социализации. Исторически
человеческое сообщество той или иной эпохи всегда располагало и общими
языковыми средствами, и общим инструментарием, и специальными понятиями
и процедурами. Научное знание, глубоко проникая в быт, составляя
существенную основу формирования сознания и мировоззрения людей,
превратилось в неотъемлемый компонент социальной среды, в которой
происходит становление и формирование личности.

3. Понятие сциентизма и антисциентизма

Культ науки в наше время привел к попыткам провозглашения ее как

высшей ценности развития человеческой цивилизации. Сциентизм (от лат.
scientia — знание, наука), мировоззренческая позиция, в основе которой лежит
представление о научном знании как о наивысшей культурной ценности и
достаточном условии ориентации человека в мире. Идеалом для сциентизма
выступает не всякое научное знание, а прежде всего результаты и методы
естественнонаучные познания. Представители сциентизма исходят из того, что
именно этот тип знания аккумулирует в себе наиболее значимые достижения
всей культуры, что он достаточен для обоснования и оценки всех
фундаментальных проблем человеческого бытия, для выработки эффективных
программ деятельности [14]. Крайняя форма сциентизма абсолютизирует и
догматизирует науку, превращая ее в своего рода культ подобно религии, и
рассматривает ее в качестве единственной панацеи, способной дать
окончательный ответ на все фундаментальные проблемы бытия.

В качестве осознанной ориентации сциентизма утверждается в

буржуазной культуре в конце ХIХ в., причём одновременно возникает и
8
противоположная мировоззренческая позиция — антисциентизм. Последний
подчёркивает ограниченность возможностей науки, а в своих крайних формах
толкует её как силу, чуждую и враждебную подлинной сущности человека [14].

Сциентизм и антисциентизм представляют собой две остро

конфликтующие ориентации в современном мире. К сторонникам сциентизма
относятся все те, кто приветствует достижения НТР, модернизацию быта и
досуга, кто верит в безграничные возможности науки и, в частности, в то, что
ей по силам решить все острые проблемы человеческого существования. Наука
оказывается высшей ценностью, и сциентисты с воодушевлением и
оптимизмом приветствуют все новые и новые свидетельства технического
подъема.
Антисциентисты видят сугубо отрицательные последствия научно-
технической революции, их пессимистические настроения усиливаются по мере
краха всех возлагаемых на науку надежд в решении экономических и
социально-политических проблем.
Сциентизм и антисциентизм возникли практически одновременно и
провозглашают диаметрально противоположные установки. Определить, кто
является сторонником сциентизма, а кто антисциентист, нетрудно. Аргументы
тех и других легко декодируются, имея разновекторную направленность:
- Сциентисты приветствуют достижения науки. Антисциентиты испытывают
предубежденность против научных инноваций.
- Сциентисты провозглашают знание как наивысшую культурную ценность.
Антисциентисты не устают подчеркивать критическое отношение к науке.
- Сциентисты, отыскивая аргументы в свою пользу, привлекают свое
знаменитое прошлое, когда наука Нового времени, обрывая путы
средневековой схоластики, выступала во имя обоснования культуры и новых,
подлинно гуманных ценностей. Они совершенно справедливо подчеркивают,
что наука является производительной силой общества, производит
общественные ценности и имеет безграничные познавательные возможности.

9
Очень выигрышны аргументы антисциентистов, когда они подмечают простую
истину, что, несмотря на многочисленные успехи науки, человечество не стало
счастливее и стоит перед опасностями, источником которых стала сама наука и
ее достижения. Следовательно, она не способна сделать свои успехи
благодеянием для всех людей, для всего человечества.

- Сциентисты видят в науке ядро всех сфер человеческой жизни и стремятся к

"онаучиванию" всего общества в целом. Только благодаря науке жизнь может
стать организованной, управляемой и успешной. Антисциентисты считают, что
понятие "научное знание" не тождественно понятию "истинное знание".

- Сциентисты намеренно закрывают глаза на многие острые проблемы,

связанные с негативными последствиями всеобщей технократизации.
Антисциентисты прибегают к предельной драматизации ситуации, сгущают
краски, рисуя сценарии катастрофического развития человечества, привлекая
тем самым большее число своих сторонников.

Однако указанные позиции выступают как две крайности и отображают

сложные процессы современности с явной односторонностью.

Ориентации сциентизма и антисциентизма носят универсальный

характер. Они пронизывают сферу обыденного сознания независимо от того,
используется ли соответствующая им терминология и называют ли подобные
умонастроения латинским термином или нет. С ними можно встретиться в
сфере морального и эстетического сознания, в области права и политики,
воспитания и образования. Иногда эти ориентации носят откровенный и
открытый характер, но чаще выражаются скрыто и подспудно. Действительно,
опасность получения непригодных в пищу продуктов химического синтеза,
острые проблемы в области здравоохранения и экологии заставляют говорить о
необходимости социального контроля за применением научных достижений.

10
Однако повышение стандартов жизни и причастность к этому процессу
непривилегированных слоев населения добавляют очки в пользу сциентизма.

Экзистенциалисты во всеуслышание заявляют об ограниченности идеи

гносеологической исключительности науки. В частности, Серен Кьеркегор
противопоставляет науку как неподлинную экзистенцию вере как подлинной
экзистенции и, совершенно обесценивая науку, засыпает ее каверзными
вопросами. Какие открытия сделала наука в области этики? И меняется ли
поведение людей, если они верят, что Солнце вращается вокруг неподвижной
Земли? Способен ли дух жить в ожидании последних известий из газет и
журналов? Изобретения науки не решают человеческих проблем и не заменяют
собой столь необходимую человеку духовность. Даже когда мир будет объят
пламенем и разлагаться на элементы, дух останется при своем, с призывами
веры.

Яркий антисциентист Г. Маркузе выразил свое негодование против

сциентизма в концепции "одномерного человека", в которой показал, что
подавление природного, а затем и индивидуального в человеке сводит
многообразие всех его проявлений лишь к одному технократическому
параметру. Те перегрузки и перенапряжения, которые выпадают на долю
современного человека, свидетельствуют о ненормальности самого общества,
его глубоко болезненном состоянии. К тому же ситуация осложняется тем, что
узкий частичный специалист (homo faber), который крайне перегружен,
заорганизован и не принадлежит себе, - это не только представитель
технических профессий. В подобном положении может оказаться и
гуманитарий, чья духовная устремленность будет сдавлена тисками
нормативности и долженствования.

Крайний антисциентизм приводит к требованиям ограничить и

затормозить развитие науки. Однако в этом случае встает насущная проблема

11
обеспечения потребностей постоянно растущего населения в элементарных и
уже привычных жизненных благах, не говоря уже о том, что именно в научно-
теоретической деятельности закладываются проекты будущего развития
человечества.

4. Дилемма сциентизма и антисциентизма

Дилемма Сциентизм — антисциентизм предстает извечной проблемой

социального и культурного выбора. Она отражает противоречивый характер
общественного развития, в котором научно-технический прогресс оказывается
реальностью, а его негативные последствия не только отражаются
болезненными явлениями в культуре, но и уравновешиваются высшими
достижениями в сфере духовности. В связи с этим задача современного
интеллектуала весьма сложна. По мнению Э. Агацци, она состоит в том, чтобы
«одновременно защищать науки и противостоять Сциентизму».

Примечательно и то, что антисциентизм автоматически перетекает в

антитехнологизм, а аргументы антисциентистского характера с легкостью
можно получить и в сугубо научной (сциентистской) проблематике,
вскрывающей трудности и преграды научного исследования, обнажающей
нескончаемые споры и несовершенство науки. Интересны в связи с этим
рассуждения, которые еще в философии Нового времени Дж. Беркли (1685—
1753) представил на суд образованной общественности. «Если люди взвесят те
великие труды, — писал он, — прилежание и способности, которые
употреблены в течение стольких лет на разработку и развитие наук, и
сообразят, что, несмотря на это, значительная, большая часть наук остается
исполненной темноты и сомнительности, а также примут во внимание споры,
которым, по-видимому, не предвидится конца, и то обстоятельство, что даже те
науки, которые считаются основанными на самых ясных и убедительных
доказательствах, содержат парадоксы, совершенно неразрешимые для
12
человеческого понимания, и что в конце концов лишь незначительная их часть
приносит человечеству кроме невинного развлечения и забавы истинную
пользу, если, говорю я, люди все это взвесят, то они легко придут к полной
безнадежности и к совершенному презрению всякой учености».

Подобные размышления исходят как бы из глубины самого здания

науки, в котором нет просторных магистралей, а лабиринты и тупики пугают
несмелого путника. Продолжая эстафету сетований над сложностью науки,
Дэвид Юм (1711—1776) утверждал: «Не требуется даже особенно глубокого
знания для того, чтобы заметить несовершенное состояние наук в настоящее
время; ведь и толпа, стоящая вне храма науки, может судить по тому шуму и
тем крикам, которые она слышит, что не все обстоит благополучно внутри его.
Нет ничего такого, что не было бы предметом спора и относительно чего люди
науки не держались бы противоречивых мнений. Самые незначительные
вопросы не избегают наших прений, а на самые важные мы не в состоянии дать
какого-либо достоверного ответа».

Пафос предостережений против науки усиливается, как это ни

парадоксально, именно в эпоху Просвещения. Жан-Жаку Руссо принадлежат
слова: «Сколько опасностей, сколько ложных путей угрожают нам в научных
исследованиях! Через сколько ошибок, в тысячу раз более опасных, чем польза,
приносимая истиною, нужно пройти, чтобы этой истины достигнуть?.. Если
наши науки бессильны решить те задачи, которые они перед собой ставят, то
они еще более опасны по тем результатам, к которым они приводят. Рожденные
в праздности, они, в свою очередь, питают праздность, и невозместимая потеря
времени — вот в чем раньше всего выражается вред, который они неизбежно
приносят обществу»8. А следовательно, заниматься науками — пустая трата
времени.

13
Русская философская мысль также не остается вне обсуждения вопроса о
недостатках науки. Н.П. Огарев (1813-1877) уверен, что «наука не составляет
такой повсеместности, чтобы движение общественности могло совершаться
исключительно на ее основании; наука не достигла той полноты содержания и
определенности, чтобы каждый человек в нее уверовал».

Суждения русских философов, в частности Н. Бердяева (1874-1948), Л.

Шестою (1866-1938), С. Франка (1877-1950), занимающих особую страницу в
критике науки, имеют огромное влияние не только в силу приводимых в них
заключений, но и благодаря яростному пафосу и трогающему до глубины души
переживанию за судьбу и духовность человечества. «Вера в бога науки ныне
пошатнулась, — убежден Н. Бердяев, — доверие к абсолютной науке, к
возможности построить научное мировоззрение, удовлетворяющее природу
человека, подорвано». Причины того он видит в том, что «в область научного
знания вторгаются новые явления, которые казенный догматизм ученых
недавно еще отвергал как сверхъестественное. А с другой стороны, философия
и гносеология выяснили, что наука сама себя не может обосновать, не может
укрепить себя в пределах точного знания. Своими корнями наука уходит в
глубь, которую нельзя исследовать просто научно, а верхами своими наука
поднимается к небу.
Бердяев по-своему решает проблему Сциентизма и антисциентизма,
замечая, что «никто серьезно не сомневается в ценности науки. Наука —
неоспоримый факт, нужный человеку. Но в ценности и нужности научности
можно сомневаться. Наука и научность — совсем разные вещи. Научность есть
перенесение критериев науки на другие области, чуждые духовной жизни,
чуждые науке. Научность покоится на вере в то, что наука есть верховный
критерий всей жизни духа, что установленному ей распорядку все должно
покоряться, что ее запреты и разрешения имеют решающее значение
повсеместно. Научность предполагает существование единого метода... Но и
тут можно указать на плюрализм научных методов, соответствующий

14
плюрализму науки. Нельзя, например, перенести метод естественных наук в
психологию и в науки общественные». И если науки, по мнению Н. Бердяева,
есть сознание зависимости, то научность есть рабство духа у низших сфер
бытия, неустанное и повсеместное сознание власти необходимости,
зависимости от «мировой тяжести». Бердяев приходит к выводу, что научная
общеобязательность — это формализм человечества, внутренне разорванного и
духовно разобщенного. Дискурсивное мышление принудительно.

Л. Шестов метко подмечает, что «наука покорила человеческую душу не

тем, что разрешила все ее сомнения, и даже не тем, что она, как это думает
большинство образованных людей, доказала невозможность
удовлетворительного их разрешения. Она соблазнила людей не своим
всеведением, а житейскими благами, за которыми так долго бедствовавшее
человечество погналось с той стремительностью, с какой измученный
продолжительным постом нищий набрасывается на предложенный ему кусок
хлеба. Толстой, Достоевский и другие пытались восстановить против науки
мораль — но их усилия в этом направлении оказались бесплодными.
Нравственность и наука — родные сестры, родившиеся от одного общего отца,
именуемого законом или нормою. Временами они могут враждовать меж собой
и даже ненавидеть одна другую, как это часто бывает меж родными, но рано
или поздно кровь скажется, и они примирятся непременно».

Шестов обращает внимание на реальное противоречие, гнездящееся в

сердцевине ставшей науки, когда «огромное количество единичных фактов
выбрасывается ею за борт как излишний и ненужный балласт. Наука принимает
в свое ведение только те явления, которые постоянно чередуются с известной
правильностью; самый драгоценный для нее материал — это те случаи, когда
явление может быть по желанию искусственно вызвано. Когда возможен, стало
быть, эксперимент. Но как же быть с единичными, не повторяющимися и не
могущими быть вызванными явлениями? Если бы все люди были слепыми и

15
только один из них на минуту прозрел и увидел бы красоту и великолепие
Божьего мира, наука не могла бы считаться с его показаниями. А между тем,
свидетельства одного зрячего значат больше, чем показания миллиона слепых.
В жизни человека возможны внезапные озарения, хотя бы на несколько секунд.
Неужели о них нужно молчать, потому что при нормальных обстоятельствах их
не бывает, и что их нельзя вызвать в каждую данную минуту?! Наука этого
требует». Шестов обращается к современникам с призывом: забудьте научное
донкихотство и постарайтесь довериться себе. Он был бы услышан, если бы
человек не был столь слабым, нуждающемся в помощи и защите существом.

В условиях мускулинской цивилизации особняком стоит вопрос о

феминистской критике науки. Как известно, феминизм утверждает равенство
полов и усматривает в отношениях мужчин и женщин один из типов
проявления властных отношений. Феминизм заговорил о себе в XVIII в.,
поначалу акцентируя юридические аспекты равенства мужчин и женщин, а
затем в XX в. — проблему фактического равенство между полами.
Представители феминизма указывают на различные схемы рационального
контроля по отношению к мужчинам и женщинам, на постоянный дефицит в
востребованности женского интеллекта, организаторских способностей и
духовности. Они требуют выведения женских талантов из «сферы молчания».
Убийственный аргумент, заключающийся в том, что, начиная с античности,
человек отождествлялся с понятием мужчины и, соответственно, именно
мужчина был делегирован на все государственные роли, давал возможность
женщинам обвинять мускулинскую цивилизацию во всех изъянах и бедствиях и
с особой силой требовать восстановления своих прав. Вместе с тем и в
условиях НТР сохранена ситуация нереального равенства возможностей.
Возможность участвовать в экономическом рынке труда женщины имеют. Но
возможность быть выбранными у них невелика. В предпочтения выбора
необходимым компонентом входит наличие мужских черт: мужественность,
инициативность, агрессивность.

16
 И хотя истории известно немало имен женщин-ученых, проблема
подавления женского начала в культуре, науке и политике весьма остра.
Симона де Бовуар в своей знаменитой книге «Второй пол» (1949) показала, что
общество культивирует мускулинное начало как позитивную культурную
норму и уязвляет феминное как негативное, отклоняющееся от стандартов.

Вопрос о том, можно ли говорить о феминистском направлении в науке и

как его определять — либо как простое фактуальное участие женщин в
научных изысканиях, либо как их эпохальный вклад, определяющий развитие
научного познания, — остается открытым. Проблемно также и пресловутое
разграничение женской и мужской логики.
Однако конец второго тысячелетия так и не предложил убедительного
ответа в решении дилеммы Сциентизма и антисциентизма. Человечество,
задыхаясь в тисках рационализма, с трудом отыскивая духовное спасение во
многочисленных психотерапевтических и медиативных практиках, делает
основную ставку на науку. И как доктор Фаустус, продав душу дьяволу,
связывает именно с ней, а не с духовным и нравственным ростом,
прогрессивное развитие цивилизации.

17
 5. Заключение

При анализе понятия науки и культуры можно сделать следующие

выводы:
рассматривая науку в ее историческом развитии, можно обнаружить, что
по мере изменения типа культуры меняются стандарты изложения научного
знания, способы видения реальности в науке, стили мышления, которые
формируются в контексте культуры и испытывают воздействие самых
различных ее феноменов.
Данное воздействие может быть представлено как включение различных
социокультурных факторов в процесс генерации собственно научного знания.
Однако констатация связей объективного и субъективного в любом
познавательном процессе и необходимость комплексного исследования науки в
ее взаимодействии с другими формами духовной деятельности человека не
снимают вопроса о различии между наукой и этими формами (обыденным
познанием, художественным мышлением и т.п.).
В настоящее время наука предстает прежде всего как социокультурный
феномен. Это значит, что она зависит от многообразных сил, поков и влияний,
действующих в обществе, определяет свои приоритеты в социальном
контексте, тяготеет к компромиссам и сама в значительной степени
детерминирует общественную жизнь. Тем самым фиксируется двоякого рода
зависимость: как социокультурный феномен наука возникла, отвечая на
определенную потребность человечества в производстве и получении
истинного, адекватного знания о мире, и существует, оказывая весьма заметное
воздействие на развитие всех сфер общественной жизни. Она рассматривается в
качестве социокультурного феномена потому что, границы сегодняшнего
понимания науки, расширяются до границ "культуры". И с другой стороны,
наука претендует на роль единственно устойчивого и "подлинного"
фундамента;

18
 наука в результате своего исторического развития превращается в
культурообразующий фактор развития человечества, что несет в себе
противоречивые последствия:
а) ускорение культурно-цивилизационных процессов, с одной стороны;
б) духовное опустошение культуры, с другой.
Поэтому особое внимание сегодня следует обратить на важнейшую
проблему гуманизации науки, которая широко обсуждается в мировой печати.
На вопрос что же такое наука - благо или зло, - однозначного ответа нет.
Наука может быть и тем и другим в зависимости от того, в чьих руках она
находится и для достижения каких целей используются ее результаты. Если ее
результаты используют компетентные, высоконравственные люди, то наука
несет добро. Последствия научной деятельности зависят и от моральных
качеств и от их знаний и умений.
Дилемма Сциентизм — антисциентизм предстает извечной проблемой
социального и культурного выбора. Она отражает противоречивый характер
общественного развития, в котором научно-технический прогресс оказывается
реальностью, а его негативные последствия не только отражаются
болезненными явлениями в культуре, но и уравновешиваются высшими
достижениями в сфере духовности. И даже начало третьего тысячелетия так и
не предложило убедительного ответа по данной проблеме. Человечество,
задыхаясь в тисках рационализма, с трудом отыскивая духовное спасение во
многочисленных психотерапевтических и медиативных практиках, делает
основную ставку на науку. И как доктор Фаустус, продав душу дьяволу,
связывает именно с ней, а не с духовным и нравственным ростом,
прогрессивное развитие цивилизации.

19
 6. Список литературы

1. Казютинский В. В., Степин В. С.. Социокультурные факторы динамики

научного знания // Вопросы философии, 1988 - № 7,
2. Кохановский В.П., Золотухина Е.В., Лешкевич Т.Г., Фатхи Т.Б. Философия
для аспирантов: Учебное пособие. Изд. 2-е - Ростов н/Д: "Феникс", 2003.
3. История и философия науки (Философия науки): Учебное пособие/ Е.Ю.
Вельская, Н.П. Волкова, М.А. Иванов и др.; Под ред. проф. Ю.В. Крянева,
4. Кохановский В.П. Философия и методология науки: Учебник для высших
учебных заведений. – Ростов н/Д.: «Феникс», 1999.
5. Лешкевич Т. Г. Философия науки: традиции и новации: Учебное пособие для
вузов. М.: «Издательство ПРИОР», 2001.
6. Мамчур Е.А. Социокультурная детерминация научного познания // Вопросы
философии, 1987
7. Степин В. С. Философия науки. Обшие проблемы : учебник для аспирантов и
соискателей ученой степени кандидата наук / В. С. Степин. — М.: Гардарики,
2006
8. Филатов В.П. Образы науки в русской культуре // Вопросы философии, 1990
9. Философия и методология науки : учеб. пособие для аспирантов / А.И. Зе-
Ф56 ленков, Н.К. Кисель, В.Т. Новиков [и др.) ; под ред. А.И. Зеленкова. —
Минск : АСАР, 2007
10. Яскевич Я.С. Философия и методология науки. Вопросы и ответы: полный
курс подготовки к кандидатскому экзамену / Я. С. Яскевич. – Минск: Выш. шк.,
2007
11. http://www.countries.ru/library/science/safcult.htm

20