1.

Понятие правосудия по гражданским делам

С учетом сказанного в предыдущих параграфах правосудие по гражданским делам в самом общем
виде можно определить как деятельность суда общей юрисдикции или арбитражного суда по
рассмотрению и разрешению дел, отнесенных к их компетенции гражданским процессуальным или
арбитражным процессуальным законодательством, которое устанавливает и сам порядок
судопроизводства.
Цель защиты прав, свобод и законных интересов обычно достигается посредством рассмотрения и
разрешения дела по существу, однако каждый этап процессуальной деятельности суда направлен в
конечном счете на ее обеспечение <1>. Причем при совершении любого процессуального действия в
рамках последовательной процессуальной деятельности суд всегда действует как орган
государственной (судебной) власти, как орган правосудия. Таким образом, правосудие по конкретным
гражданским делам при соблюдении гражданской или арбитражной процессуальной формы
осуществляется судами общей юрисдикции и арбитражными судами, когда они в соответствии с
правилами о подведомственности и подсудности рассматривают дела в качестве суда первой инстанции
в любом из видов производств, а также по вновь открывшимся обстоятельствам. К сфере правосудия
относятся и производства по пересмотру дел в апелляционном, кассационном и надзорном порядке.
Правосудием является также разрешение судом вопросов, возникающих при исполнении судебных
постановлений и актов иных органов.
Деятельность по осуществлению правосудия начинается обычно с разрешения судом первой
инстанции вопроса о возбуждении гражданского дела по иску (заявлению) заинтересованного лица,
обратившегося в соответствующий суд за защитой нарушенных или оспариваемых прав (ст. 3 ГПК, ст. 4
АПК). Определение суда первой инстанции о возбуждении производства начинает последовательную
процедуру рассмотрения и разрешения гражданского дела по существу. Однако из этого общего
правила есть исключения.
Так, судья может отказать в принятии заявления или возвратить его заинтересованному в
возбуждении дела лицу (ст. ст. 134, 135 ГПК, ст. 129 АПК). Выполняя такие процессуальные действия,
оформляемые принятием правоприменительного акта, суд в лице единоличного судьи реализует свои
полномочия как орган государственной (судебной) власти и также осуществляет правосудие. В
результате соответствующей процессуальной деятельности предупреждается неосновательное
возбуждение гражданского дела по заявлению заинтересованного лица, и этим обеспечивается защита
прав и законных интересов другой стороны в спорном материальном правоотношении.
К сфере правосудия относится также разрешение арбитражным судом вопросов о принятии мер по
обеспечению доказательств или предварительных обеспечительных мер до предъявления иска (ч. 4 ст.
72, ст. 99 АПК). Правосудием являются и производства об оспаривании решений третейских судов и
выдаче исполнительных листов на их принудительное исполнение, а также производство по делам о
признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений, когда самими судами споры по
существу не рассматриваются (гл. 45 - 47 ГПК, 30 - 31 АПК). Соответствующая процессуальная
деятельность также обеспечивает защиту прав и свобод заинтересованных лиц, т.е. реализацию
предусмотренной ст. 18 Конституции РФ цели правосудия.
Правоприменительные действия суда во всех соответствующих производствах оформляются
принятием судебного акта - определения. Такие судебные акты могут быть оспорены в вышестоящие
судебные инстанции, проверочная деятельность которых по этим актам также относится к сфере
правосудия. Соответственно, любое из такого рода определений, в том числе об отказе в принятии
искового заявления или о его возвращении, порождает возможность возникновения комплекса
последующих процессуальных правоотношений, отражающих развитие гражданского или
арбитражного процесса.
Деятельность по рассмотрению гражданских дел является правосудием вне зависимости от того,
разрешались ли возникающие при этом вопросы коллегиальным судом или единоличным судьей,
осуществлялось их разрешение в судебном заседании или без проведения такового, участвовали или нет
при этом другие субъекты судопроизводства. На суд возлагается обязанность при разрешении всех
возникающих в судопроизводстве вопросов строго руководствоваться процессуальным
законодательством, предусматривающим различные способы их разрешения. Их выбор определяется
содержанием правоотношений, которые становятся предметом судебного разбирательства в той или
иной конкретной фактической ситуации. При этом они могут быть и не связаны с необходимостью
проведения судебного заседания. Соответственно, нельзя согласиться с приведенным ранее
утверждением авторов Большой юридической энциклопедии о том, что способом осуществления
правосудия является лишь судебное заседание с участием заинтересованных в исходе дела лиц и их
представителей. Оно было бы верным, и то лишь в качестве общего правила, если бы под правосудием
понималось только разрешение судом дела по существу.
Однако и при таком ошибочном, на наш взгляд, понимании правосудия из общего правила об
участии заинтересованных лиц и представителей пришлось бы делать исключения, поскольку при
определенных обстоятельствах гражданские дела могут рассматриваться по существу в упрощенных
процедурах без вызова сторон для заслушивания их объяснений (ст. 126 ГПК, ч. 4 ст. 228 АПК). К ним
относятся приказное производство в гражданском процессе (гл. 11 ГПК) и упрощенное производство в
арбитражном процессе (гл. 29 АПК), которые также являются процессуальной формой осуществления
правосудия. Кроме того, даже суд первой инстанции (не говоря уж о проверочных производствах)
вправе рассмотреть гражданское дело и без личного участия в судебном заседании заинтересованных в
его исходе лиц и их представителей, если они при надлежащем извещении не явились в заседание по
вызову суда (ст. 167 ГПК, ст. 156 АПК).
Сказанное не означает, что возможны случаи, когда единственным участником судопроизводства
будет суд, поскольку правосудие невозможно без процессуальных действий других субъектов
судебного процесса. Например, вопрос о возбуждении гражданского дела решается судьей единолично
без проведения судебного заседания. При этом судья может принять поступившее в суд заявление, т.е.
возбудить производство по делу, отказать в принятии заявления, возвратить заявление. Однако
соответствующим действиям судьи, выступающим от имени суда как органа государственной
(судебной) власти, всегда будут предшествовать действия заинтересованного в возбуждении дела лица
по обращению в суд с заявлением. По своему процессуальному положению данное лицо (истец,
заявитель) будет лицом, участвующим в деле. Однако его процессуальное положение в стадии
возбуждения дела не дает оснований для участия лично или через представителя в судебном заседании,
поскольку оно в данном случае вообще не проводится. Аналогичная ситуация складывается в
упрощенных процедурах, предусмотренных гл. 11 ГПК и гл. 29 АПК, где участвующими в деле лицами
будут субъекты материального правоотношения, требующего судебного вмешательства из-за своей
неопределенности, потенциальной спорности. В гражданском процессе они называются взыскателем и
должником, в арбитражном процессе - истцом и ответчиком.
Правосудие - это всегда компетенция государственного суда, единственного
правоприменительного органа при осуществлении судопроизводства, который при рассмотрении и
разрешении гражданского дела в целях защиты прав применяет нормы процессуального и
материального права, фиксируя результат правоприменительной деятельности на любом из ее этапов в
судебном акте (решении, судебном приказе, определении, постановлении). Своими полномочиями по
осуществлению правосудия суд ни с кем не делится, выступая в роли главного, обязательного и
решающего субъекта судопроизводства. Однако под контролем суда в судопроизводстве при
определении гражданских прав и обязанностей осуществляют деятельность и другие субъекты, к
которым, кроме сторон и других участвующих в деле лиц, включая прокурора (ст. 34 ГПК, ст. 40 АПК),
их представителей, относятся лица, содействующие правосудию (переводчики, свидетели, эксперты,
специалисты), а также секретарь судебного заседания и помощник судьи в арбитражном процессе. Всех
их объединяет с судом принадлежность к субъектам судопроизводства, но правоприменительным
органом в гражданском или арбитражном процессе, органом правосудия среди них является только суд.
Следует заметить, что не только в справочной, но и научной процессуальной литературе
предпринимались и предпринимаются попытки разграничения деятельности суда на правосудие при
разрешении дела по существу и на иную деятельность процессуального характера, которая правосудием
не является <1>. Некоторые авторы из сферы правосудия исключают приказное производство <2>,
другие - процессуальную ситуацию, когда стороны приходят к определенному соглашению, в связи с
чем суд выносит определение о прекращении производства по делу <3>, третьи - рассмотрение дел об
оспаривании решений третейских судов, о выдаче исполнительных листов на принудительное
исполнение решений третейских судов, о признании и приведении в исполнение решений иностранных
судов и иностранных арбитражных решений <4>.
Исключение из сферы правосудия какой-либо части процессуальной деятельности суда, всегда
направленной в конечном счете на достижение цели защиты прав, свобод и законных интересов,
справедливо критикуется в процессуальной науке <1>. При этом к числу наиболее убедительных
критиков следует отнести Т.В. Сахнову, которая вместе с тем не включает судебный приказ в число
актов правосудия, поскольку считает приказное производство специфической судебной процедурой,
лежащей за пределами гражданской процессуальной формы. Не разделяя такую позицию по отношению
к приказному производству, процедура которого также направлена на обеспечение судебной защиты
прав и осуществляется судом как носителем судебной власти в соответствии с порядком,
установленным гражданским процессуальным законодательством, следует признать правильность ее
общего методологического подхода при характеристике правосудия как целостной категории. Его суть
в том, что отсутствуют какие-либо основания для "расщепления" соответствующей категории,
поскольку вся судебная деятельность по защите прав, протекающая в гражданской процессуальной
форме, охватывается понятием "правосудие" <2>.
Учитывая распространенность мнения о том, что приказное производство не относится к сфере
правосудия по гражданским делам, с учетом основных доводов его сторонников следует подробнее
остановиться на обосновании противоположной, верной, на наш взгляд, позиции. Рассмотрим в связи с
этим аргументы Ю.В. Ефимовой, которые отражают общую логику рассуждений сторонников
исключения приказного производства из сферы правосудия. В частности, она утверждает, что
"процессуальный порядок проведения приказного производства не соответствует общей
процессуальной форме отправления правосудия, которая должна основываться на рассмотрении и
разрешении споров в судебных заседаниях, с обязательными стадиями гражданского процесса -
подготовкой и судебным разбирательством, с обеспечением основных принципов правосудия -
принципов состязательности и равноправия сторон". Отсюда делается вывод, что в порядке приказного
производства не осуществляется правосудие, значит, не требуется и процессуальной формы; задача
суда состоит не в разрешении спора о праве между взыскателем и должником, а в подтверждении
требований взыскателя <1>.
С приведенным утверждением нельзя согласиться даже по формально-логическим соображениям.
Разве могут быть какие-либо сомнения в том, что приказное производство в гражданском
судопроизводстве есть предусмотренная федеральным законом процессуальная деятельность суда как
органа государственной (судебной) власти? Если это так, то приказное производство не может не быть
процессуальной формой осуществления судебной власти посредством гражданского судопроизводства.
А такое осуществление судебной власти согласно Конституции РФ (ч. ч. 1 и 2 ст. 118) есть не что иное,
как одна из форм осуществления правосудия.
Приказное производство - лишь часть судопроизводства по гражданским делам, развернутая
нормативная модель которого закреплена в ГПК, но если такое судопроизводство в целом является
процессуальной формой осуществления правосудия, то таковой является и часть его. Гражданская
процессуальная форма не является единой для всех категорий гражданских дел, общим правилом для
которых является исковой порядок судопроизводства. Ее специфика по делам приказного производства
действительно проявляется в большей степени, чем, к примеру, в производствах по делам,
возникающим из публичных правоотношений и по делам особого производства. Однако это не дает
оснований для исключения приказного производства в отличие от этих двух названных производств из
сферы правосудия.
В литературе высказывались сомнения по поводу отнесения и особого производства к правосудию,
поскольку оно вроде как бы и не связано с защитой прав и разрешением спора о праве <1>.
Убедительные возражения против исключения особого производства из сферы правосудия даны Т.В.
Сахновой, которая справедливо указала на неопределенность субъективного права в рамках
регулятивных материальных правоотношений по этой категории дел, требующую судебного
разбирательства в целях защиты законного интереса <2>. Соответствующую оговорку она делает, в
частности, для того, чтобы ее аргументы в пользу исключения приказного производства из сферы
правосудия не были распространены на особое производство. Однако, на наш взгляд, данные
возражения невольно опровергают и сами эти аргументы, поскольку они в равной степени могут быть
отнесены и к ситуации приказного производства.
Как указывалось, без проведения судебного заседания разрешается вопрос и о возбуждении
гражданского дела, однако это не дает оснований полагать, что стадия возбуждения производства по
делу находится за пределами гражданской процессуальной формы и не относится к сфере правосудия. В
связи с этим непонятно, почему в отношении приказного производства необходимо делать исключение,
если правосудие - целостная категория, не допускающая исключение из нее какой-либо процессуальной
деятельности суда, направленной на защиту прав. Выводы суда о защите прав в приказном
производстве формулируются в судебном приказе, законность которого, как и других судебных актов,
может быть проверена вышестоящей судебной инстанцией. С учетом специфики судебного приказа его
проверка осуществляется судом надзорной инстанции, но это также не дает оснований не включать
данный судебный акт в число правоприменительных актов суда, актов правосудия <1>.
 Что касается существа вопроса, то бесспорность требований, по которым выдается судебный
приказ, относительна хотя бы потому, что должник уклоняется от исполнения своего документально
подтвержденного обязательства. При этом закон устанавливает лишь презумпцию их бесспорности как
основание для рассмотрения дела в упрощенном производстве, на самом же деле они содержат в себе
потенциальную спорность. В результате субъективное право приобретает свойство неопределенности,
что и заставляет кредитора обращаться в суд за властным подтверждением права и получением
возможности его реализации принудительным исполнением судебного приказа. Причем с теми же
требованиями он мог обратиться и в порядке искового производства, поскольку наличие или отсутствие
спора во многом определяется самим кредитором, а ст. ст. 134, 135 ГПК не предусматривают
возможности отказа в принятии искового заявления или его возвращения по мотивам, что дело
подлежит рассмотрению в порядке приказного производства.
В связи с этим заслуживает внимания мнение М.А. Черемина, который с учетом содержания
понятия спора о праве полагает, что термин "бесспорность" в приказном производстве характеризует
лишь сам порядок разрешения дела и свойство представляемых доказательств <1>. Так и должно было
бы быть, но, к сожалению, законодатель придерживается несколько иной позиции, поскольку
положения ст. 122 и п. 4 ч. 1 ст. 125 ГПК в их взаимосвязи, а также ч. 1 ст. 226 АПК, регламентирующей
условия рассмотрения дел в порядке упрощенного судопроизводства в арбитражном процессе, относят
бесспорность и к характеру требований. С учетом этого и следует исходить лишь из установленной
законом презумпции бесспорности требований, и то лишь при волеизъявлении истца на рассмотрение
дела в порядке упрощенного судопроизводства. Причем эта презумпция опровергается простым
возражением ответчика, что переводит заявленные бесспорные требования в разряд спорных
требований со всеми вытекающими из этого последствиями.
Нельзя согласиться и с тем, что в приказном производстве не действуют принципы гражданского
процессуального права. В частности, действие принципов состязательности и процессуального
равноправия сторон наглядно проявляется в положениях ст. ст. 128, 129 ГПК, хотя и с учетом
специфики данной формы осуществления правосудия. Согласно названным нормам суд обязан выслать
копию судебного приказа должнику, который имеет право представить свои возражения, что влечет
отмену приказа, после чего взыскатель вправе обратиться с теми же требованиями в порядке искового
производства.
Таким образом, приводимые в литературе аргументы не дают оснований для исключения
приказного производства из сферы правосудия по гражданским делам. Как и во всех других
производствах, суд в данном случае, действуя как орган правосудия по правилам гражданского
судопроизводства, устраняет неопределенность в материальных правоотношениях, которая возникла в
связи с неисполнением должником своих обязательств, обеспечивая разрешением гражданского дела
защиту прав, свобод и законных интересов взыскателя.
Сторонниками еще более радикальной позиции следует считать тех авторов, которые к
правосудию относят лишь процедуру разрешения спора по существу. При этом они нередко ссылаются
на Постановление Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П по делу о проверке
конституционности положения п. 2 ст. 1070 ГК РФ, незаслуженно придавая некоторым его доводам,
приведенным в обоснование принятого решения, общее значение <1>.
Между тем в данном деле проверялась конкретная норма гражданского законодательства,
примененная судами при разрешении в порядке гражданского судопроизводства дел заявителей,
обратившихся в Конституционный Суд РФ с жалобами на нарушение их конституционных прав.
Нарушение прав заявители связывали с тем, что согласно оспоренной норме вред, причиненный при
осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором,
вступившим в законную силу. В делах заявителей это привело к тому, что суды со ссылкой лишь на
отсутствие приговора о виновных действиях судьи отказали в удовлетворении требований о
возмещении вреда, причиненного не в результате разрешения спора по существу, а в связи с
нарушением разумных сроков судопроизводства и неправомерным применением мер по обеспечению
иска.
Из текста названного Постановления следует, что Конституционный Суд РФ при рассмотрении
дела пришел к выводу о нарушении конституционных прав заявителей, но не нашел оснований для
признания оспоренной нормы, противоречащей Конституции РФ, определив ее направленность на
отношения, возникающие в процедуре осуществления правосудия посредством гражданского
судопроизводства, лишь в результате принятия незаконных судебных актов, разрешающих спор по
существу. Соответствующее истолкование п. 2 ст. 1070 ГК РФ в целях защиты прав заявителей и было
дано Конституционным Судом РФ. При этом в данном Постановлении нет общего вывода (как
ошибочно полагают некоторые его комментаторы), что суд осуществляет правосудие в собственном
смысле лишь при разрешении дела по существу и судебные акты, которыми дела не разрешаются по
существу, не охватываются понятием осуществления правосудия в чистом виде. Напротив,
Конституционный Суд РФ подчеркивает, что его выводы с учетом целевой направленности оспоренной
нормы относятся исключительно к п. 2 ст. 1070 ГК РФ.
Так, в п. 4 мотивировочной части Постановления употребляется следующая формулировка:
"Специфический характер оспариваемого положения... позволяет прийти к выводу, что в нем
(здесь и далее выделено мною. - Г.Ж.) под осуществлением правосудия понимается не все
судопроизводство, а лишь та его часть, которая заключается в принятии актов судебной власти
по разрешению подведомственных суду дел, т.е. судебных актов, разрешающих дело по существу".
В п. 5 мотивировочной части утверждается: "Судебные акты, которые хотя и принимаются в
гражданском судопроизводстве, но которыми дела не разрешаются по существу и материально-
правовое положение не определяют, не охватываются понятием "осуществление правосудия" в
том смысле, в каком оно употребляется в оспариваемом положении пункта 2 статьи 1070 ГК
Российской Федерации".
Конституционный Суд РФ и не мог бы придать приведенным аргументам значение общего
характера, не вступая в очевидное противоречие с положениями ч. ч. 1 и 2 ст. 118 Конституции РФ, по
смыслу которых гражданское судопроизводство как таковое, в целом или в его отдельных частях,
является одной из форм осуществления правосудия судом как органом судебной власти. В связи с этим
он последовательно отстаивает позицию о недопустимости возложения каких-либо полномочий,
относящихся к сфере правосудия, на иные органы кроме суда, в том числе при рассмотрении вопросов,
не относящихся к разрешению дела по существу.
Например, в Постановлении КС РФ от 25 февраля 2004 г. N 4-П по делу о проверке
конституционности п. 10 ст. 75 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и
права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и ч. 1 ст. 259 ГПК Конституционный
Суд РФ признал неконституционным нормативное положение, которым на Верховный Суд РФ
возлагалась обязанность принять к своему производству дело, подсудное в силу общих требований
закона другому суду общей юрисдикции, во всех случаях, когда Центральная избирательная комиссия
РФ обратится с соответствующим заявлением об изменении подсудности. При этом в п. 6
мотивировочной части Постановления Конституционный Суд указал, что предписания ст. ст. 118, 120
Конституции РФ об осуществлении правосудия только судом как носителем судебной власти,
действующим при осуществлении судопроизводства самостоятельно и независимо от чьей бы то ни
было воли, подчиняясь только Конституции и федеральному закону, распространяется не только на
стадию разрешения дела по существу, но на все другие этапы судопроизводства, в том числе на стадию
возбуждения гражданского дела. Несмотря на указанные предписания Центральная избирательная
комиссия РФ оспоренными нормативными положениями, по существу, наделялась полномочием
вопреки правилам о подсудности дел принимать обязательное для суда решение о возбуждении дела и о
его принятии к производству, т.е. по вопросам, относящимся к сфере правосудия <1>.
Сформулированная в названном Постановлении КС РФ правовая позиция получила развитие в
других его решениях. В частности, опираясь на данную правовую позицию, в Определении от 2 марта
2006 г. N 22-О по жалобе ЗАО "Промышленно-финансовая корпорация "Томич" он согласился с
доводами заявителя о нарушении его конституционных прав применением п. 4 ч. 2 ст. 39 АПК, на
основании которого дело было передано в другой арбитражный суд самим судом, являющимся
стороной в споре. Аргументируя решение, Конституционный Суд указал, что при решении вопросов о
возбуждении дела и передаче его на рассмотрение другого суда, арбитражный суд действует как орган
судебной власти, на который Конституцией РФ возложено осуществление правосудия. Между тем
данный арбитражный суд в случае, когда он как участник материально-правового отношения по своему
процессуальному статусу является стороной в судебном споре, не должен выступать по нему в качестве
органа правосудия. Иное противоречило бы требованиям Конституции РФ и нормам международного
права, согласно которым правосудие должно осуществляться независимым и беспристрастным судом, и
означало бы, что одна из сторон судебного спора, подлежащего разрешению на основе принципов
состязательности и равноправия сторон, осуществляет властные полномочия, направленные на развитие
процессуальных отношений, в то время как другая сторона ими не обладает <1>.
Поскольку единственно возможной формой осуществления правосудия является
судопроизводство, оба понятия часто употребляются как равнозначные. Между тем необходимо
учитывать некоторую условность такого отождествления, поскольку правосудием в подлинном смысле
этого слова становится лишь судопроизводство, обеспечивающее эффективную защиту действительно
нарушенного или неправомерно оспариваемого права. Иначе говоря, правосудие должно действенным
образом защитить ту сторону в споре, которая права в возникшем конфликте. Следовательно,
отождествление названных понятий допустимо, если только исходить из презумпции, что
судопроизводство полностью отвечает критериям правосудия, предназначенного в первую очередь для
обеспечения защиты прав, свобод и законных интересов. Однако в литературе обосновывается и иной
подход к соотношению рассматриваемых понятий.
Так, С.Л. Дегтярев полагает, что категория "правосудие", обозначая "обобщающий образ" любого
разбирательства дела органом судебной власти, является родовой по отношению к категории
"судопроизводство", поскольку судебная власть в соответствии со ст. 118 (ч. 2) осуществляется
посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства <1>.
Однако такой вывод был бы правомерен при рассмотрения соотношения правосудия как такового с
любым из отдельных видов судопроизводства. Однако ничто не мешает рассматривать
судопроизводство и как правосудие, имея в виду "обобщающий образ" любого разбирательства дела
государственным судом, и при таком обобщении обе категории будут уже однопорядковыми. Такими
же они будут, если рассматривать соотношение судопроизводства по гражданским делам и правосудия
по гражданским делам.
Не дают оснований для вывода о соотношении названных категорий как общего с частным и
другие приводимые автором аргументы, поскольку они построены на несущественных признаках или
попытках найти различия, наличие которых в аспекте рассматриваемого вопроса сомнительно. В
частности, утверждается, что правосудие связано только с судом, судопроизводство же регулирует
деятельность всех участников соответствующих процессуальных правоотношений. Однако, во-первых,
это утверждение никак не подтверждает вывод о том, что правосудие по отношению к
судопроизводству всегда является родовым явлением. Во-вторых, процессуальные отношения
регулирует не судопроизводство, а установленные федеральным законом правила осуществления
правосудия (судопроизводства), которые обязательны для всех участников процесса, включая суд.
Субъектом правосудия действительно является только суд, однако любое разбирательство дела
предполагает наличие ординарных субъектов, которые в соответствующем процессуальном качестве
становятся участниками судопроизводства, а значит, и правосудия. В реальной действительности
правосудие всегда выглядит как судопроизводство, обеспечивающее реализацию целей правосудия,
потому все участники судопроизводства так или иначе связаны с правосудием.
При всей кажущейся очевидности утверждения о том, что правосудие должно обеспечивать
защиту действительно нарушенного или неправомерно оспариваемого права, этот вопрос на самом деле
не так прост. Его сложность обусловлена состязательным характером российского гражданского и
арбитражного процесса, что предполагает активную роль самих сторон в отстаивании своих
материально-правовых интересов. При этом суд как орган правосудия обязан строго следовать
требованиям процессуальной формы, предоставляющей сторонам гарантии полноценного и
равноправного участия в отстаивании своих интересов в условиях состязательного процесса. Прежде
всего она закреплена в ст. 12 ГПК и ст. ст. 8, 9 АПК, раскрывающих содержание принципов
состязательности и равноправия сторон в гражданском и арбитражном процессе.
Основные признаки состязательного российского правосудия сформулированы также в
Конституции РФ, в других отраслевых нормах процессуального права, конкретизирующих
конституционные положения, в международных договорах Российской Федерации, а также в
общепризнанных нормах и принципах международного права. Большое значение для уяснения его
сущности имеют решения Конституционного Суда РФ и Европейского суда по правам человека,
относящиеся к сфере правосудия.
Так, при характеристике конституционного права на судебную защиту Конституционный Суд РФ
многократно указывал, что правосудие по своей сути может признаваться таковым лишь при условии,
что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах
(см., напр., Постановление от 11 мая 2005 г. N 5-П по делу о проверке конституционности ст. 405 УПК
РФ) <1>. Справедливое же судопроизводство предполагает, в частности, правильное и своевременное
рассмотрение и разрешение дела, а в качестве гарантии обеспечения правильности судебного акта
наличие реальной и равной для участников дела возможности по исправлению судебной ошибки.
Наиболее четко это отражено в Постановлении от 17 ноября 2005 г. N 11-П по делу о проверке
конституционности ч. 3 ст. 292 АПК, в котором Конституционный Суд РФ отметил, что правосудие
можно считать отвечающим требованиям справедливости лишь при осуществлении судопроизводства в
разумный срок и наличии возможности пересмотреть ошибочный судебный акт <2>.
Европейский суд по правам человека при характеристике правосудия по гражданским делам
исходит из положений п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно
которым каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях имеет право на справедливое
и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным
на основании закона. Комментируя их с позиции практики Европейского суда по правам человека и
отталкиваясь от принципа верховенства права, М. де Сальвиа отмечает, что гарантии, предусмотренные
ст. 6 Конвенции, являются лишь гранями основополагающей гарантии справедливого судебного
разбирательства. При этом он выделяет органические гарантии, нацеленные на саму возможность
справедливого судебного разбирательства (создание суда на основании закона, беспристрастность,
публичность разбирательства), и функциональные гарантии, направленные на обеспечение равенства,
которое должно соблюдаться на всех стадиях процесса. Особо указывает автор также на то, что
названные гарантии должны быть не теоретическими и иллюзорными, а конкретными и эффективными
<1>.
Российское процессуальное законодательство закрепляет названные гарантии в виде принципов
правосудия по гражданским делам и не противоречит в этой части положениям п. 1 ст. 6 Конвенции о
защите прав человека и основных свобод, а также практике Европейского суда по правам человека.
Задача судебной практики состоит в том, чтобы адекватно выявлять смысл соответствующих
принципов, используя, в частности, и прецеденты, выработанные Европейским судом. При этом суды
обязаны осуществлять судопроизводство в строгом соответствии с принципами справедливого
правосудия, выявляя во взаимосвязи с ними подлинный смысл применяемых норм, имея при этом в
виду их определяющее значение при юридической квалификации правоотношений.
По самой своей природе правосудие по гражданским делам предполагает справедливое
судопроизводство, которое осуществляется в соответствии с требованиями права и в условиях
состязательного процесса обеспечивает равную возможность участникам спора отстаивать свою
правоту перед лицом независимого, объективного и беспристрастного суда. В этом смысле
заслуживают внимания доводы М.А. Фокиной, что для судопроизводства справедливость и правосудие
- слова-синонимы <1>. Процедура справедливого судопроизводства создает условия для всестороннего
и полного исследования доказательств, верного установления фактических обстоятельств дела и
правильного применения требований права, в целях защиты нарушенных или неправомерно
оспариваемых прав. Она может быть обеспечена лишь при строгом и последовательном соблюдении
гражданской и арбитражной процессуальной формы, закрепленной в нормах гражданского и
арбитражного процессуального права.
Таким образом, правосудие по гражданским делам - это деятельность судов общей и арбитражной
юрисдикции по рассмотрению и разрешению отнесенных к их ведению гражданских дел,
осуществляемая в соответствии с порядком, установленным нормами гражданского и арбитражного
процессуального права, и обеспечивающая защиту прав, свобод и законных интересов участников
гражданского оборота. К сфере правосудия при рассмотрении конкретного гражданского дела
относится любой этап процессуальной правоприменительной деятельности суда.
Гражданское судопроизводство должно также способствовать укреплению законности и
правопорядка, предупреждению правонарушений, формированию уважительного отношения к праву и
суду. Однако эти цели по отношению к защите прав являются факультативными, они всегда будут
достигнуты при реализации основной цели правосудия. Соответственно, на них нет необходимости
указывать при определении правосудия, как и на основные признаки справедливого правосудия,
поскольку все они как принципы закреплены в нормах гражданского и арбитражного процессуального
права.
2.Соотношение понятий "гражданский процесс"
и "арбитражный процесс"
В процессуальной теории и судебной практике значение терминов "гражданский процесс" и
"арбитражный процесс" понимается по-разному. Определенные основания для этого дают
противоречия при их использовании в самом процессуальном законодательстве.
Обычно под гражданским процессом понимается деятельность суда общей юрисдикции,
участвующих в деле лиц и других субъектов судопроизводства по рассмотрению и разрешению
гражданских дел. То есть гражданский процесс в таком понимании выступает как процессуальная
форма осуществления правосудия по гражданским делам, отнесенным к компетенции суда общей
юрисдикции. При этом нередко гражданский процесс, в том числе в законодательстве, отождествляется
с гражданским судопроизводством. В частности, ГПК употребляет словосочетание "гражданское
судопроизводство" именно как синоним термина "гражданский процесс" в значении процессуальной
формы осуществления правосудия по гражданским делам, отнесенным к подведомственности суда
общей юрисдикции.
Соответственно, под арбитражным процессом в таком значении понимается деятельность
арбитражного суда, участвующих в деле лиц и других субъектов судопроизводства по рассмотрению и
разрешению дел, отнесенных к компетенции арбитражного суда. Поскольку арбитражный процесс при
этом выступает как процессуальная форма осуществления правосудия арбитражным судом, иногда его
называют арбитражным судопроизводством, подчеркивая тем самым отличие от гражданского
процесса, называемого гражданским судопроизводством. Например, такое понимание гражданского и
арбитражного процесса нашло отражение в наименовании общей темы и ряда выступлений на
Всероссийской научно-практической конференции, проведенной в Москве 31 января - 1 февраля 2001 г.
юридической фирмой "Лиджист" при поддержке Высшего Арбитражного Суда РФ, Верховного Суда
РФ и Российской академии правосудия <1>.
Между тем при употреблении соответствующих терминов следует учитывать, что дела,
возникающие из гражданских и иных правоотношений в сфере гражданского оборота, как уже
отмечалось ранее, рассматриваются не только судом общей юрисдикции, но и арбитражным судом.
Порядок их рассмотрения установлен арбитражным процессуальным законодательством, но
Конституция РФ (ч. 2 ст. 118) и Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской
Федерации" (ч. 3 ст. 1) при перечислении процессуальных форм осуществления судебной власти не
выделяет специально арбитражное судопроизводство, а наряду с конституционным, административным
и уголовным судопроизводством называет лишь гражданское судопроизводство. В литературе это
иногда объясняется простым упущением ("технической погрешностью") <1>, но вряд ли с таким
объяснением можно согласиться. Причина более глубока и заключается именно в том, что арбитражный
суд, как и суд общей юрисдикции, рассматривает дела, которые по своей природе являются
гражданскими. Вопреки иным мнениям, АПК не предусматривает какой-либо специфической формы
судопроизводства, которая не укладывалась бы в рамки правосудия по гражданским делам.
Следовательно, с точки зрения конституционных норм арбитражного судопроизводства как
самостоятельной формы осуществления правосудия не существует, а гражданское судопроизводство
включает в себя не только гражданский, но и арбитражный процесс. Обе разновидности судебного
процесса являются процессуальной формой осуществления правосудия по гражданским делам,
отнесенным к компетенции двух самостоятельных звеньев судебной системы Российской Федерации
(суда общей юрисдикции и арбитражного суда), представляя собой по своей сути единый
цивилистический процесс <1>. В связи с этим следует согласиться с В.В. Ярковым, по мнению которого
термин "арбитражное судопроизводство" сомнителен и вряд ли может использоваться в научном и
нормативном обороте <2>.
Арбитражный процессуальный кодекс (ст. 29) относит процедуру рассмотрения возникающих из
административных и иных публичных правоотношений экономических споров и иных дел, связанных с
осуществлением организациями и гражданами предпринимательской и иной экономической
деятельности, к административному судопроизводству. Это вызывает критику в процессуальной
литературе, основанную на том, что, по существу, арбитражный суд при рассмотрении таких дел
действует по правилам не административного, а гражданского судопроизводства (согласно ч. 1 ст. 189
АПК они рассматриваются по общим правилам искового производства с учетом особенностей,
установленных разд. III АПК, если иные правила административного судопроизводства не
предусмотрены федеральным законом) <1>. Аргументация сторонников приведенной точки зрения
усиливается тем, что в гражданском процессуальном законодательстве подведомственные судам общей
юрисдикции дела, возникающие из публичных правоотношений, отнесены к сфере не
административного, а гражданского судопроизводства (см., в частности, п. 3 ч. 1 ст. 22 ГПК).
Однако при всем том нельзя не учитывать специфику дел, возникающих из административных и
иных публичных правоотношений, а также игнорировать волю законодателя, определившего процедуру
их рассмотрения арбитражным судом как административное судопроизводство в сфере гражданского
оборота. При таком подходе соответствующая разновидность административного судопроизводства по
существу рассматривается законодателем как составная часть цивилистического судебного процесса.
Но в связи с этим следовало бы проявить последовательность и законодательно отнести к
административному судопроизводству также предусмотренную ГПК процедуру рассмотрения таких дел
судом общей юрисдикции. Во всяком случае, терминологическое различие в законодательстве при
обозначении процедуры рассмотрения и разрешения однородных, цивилистических (гражданских) по
своей сути дел не поддается логическому обоснованию.
Вместе с тем вне зависимости от законодательного решения этого вопроса в гражданском
процессе возникающие из административных и иных публичных правоотношений дела в обоих видах
цивилистического процесса следует относить именно к гражданским делам. Они возникают в сфере
гражданского оборота, рассматриваются судами общей и арбитражной юрисдикции с соблюдением
общих правил рассмотрения гражданских дел, каковыми и являются в рамках соответствующего
судебного процесса при всей их специфике.
Это относится и к тем делам об административных правонарушениях, которые рассматривают
арбитражные суды по правилам арбитражного процессуального законодательства (гл. 25 АПК),
поскольку порядок их рассмотрения подчинен общим правилам цивилистического процесса. В таком
подходе нетрудно заметить противоречие, поскольку такие же дела судами общей юрисдикции
рассматриваются по правилам Кодекса РФ об административных правонарушениях, соответственно,
они именуются административными делами. Однако такое противоречие создал сам законодатель,
предусмотрев существенные различия в построении системы судов общей и арбитражной юрисдикции
и отказавшись от принятия единого кодекса об административном судопроизводстве.
Термины "гражданский процесс" и "арбитражный процесс" употребляются также иногда для
обозначения отраслей права, определяющих порядок судопроизводства по гражданским делам,
отнесенным соответственно к компетенции суда общей юрисдикции или арбитражного суда. В этом
смысле под ними обычно понимается система правовых норм, регулирующих процессуальные
правоотношения, которые складываются между судом и другими участниками судопроизводства при
осуществлении правосудия по гражданским делам судом общей юрисдикции или арбитражным судом.
Правильнее, однако, для наименования соответствующей отрасли права употреблять термины
"гражданское процессуальное право" и "арбитражное процессуальное право", поскольку они
адекватнее отражают сущность соответствующих процессуальных отраслей.
С учетом общности предмета защиты, правовой природы суда общей юрисдикции и арбитражного
суда, принципов их организации и деятельности некоторые процессуалисты считают, что
процессуальные нормы, содержащиеся в законодательстве об арбитражном суде, являются
органической частью гражданского процессуального права и должны включаться в его состав.
Соответственно, они рассматривают арбитражный процесс как часть гражданского процесса, полагая,
что он соотносится с ним как частное с общим <1>. Для такого подхода есть основания, но следует все
же признать, что законодатель пошел по пути дифференциации цивилистического процесса, что нашло
отражение и в Основном Законе страны (в п. "о" ст. 71 Конституции РФ как предмет ведения
Российской Федерации наряду с гражданско-процессуальным законодательством названо и
арбитражно-процессуальное законодательство). Принятие же законодателем специального
процессуального кодекса (АПК), определяющего порядок производства в арбитражном суде по делам о
спорах в сфере гражданского оборота, который, наряду с общими чертами, имеет и существенные
отличия от порядка, предусмотренного для суда общей юрисдикции для таких же дел, свидетельствует
об официальном признании им арбитражного процессуального права самостоятельной отраслью
российского права.
<1> Обоснование этой точки зрения см.: Гражданское процессуальное право: Учеб. / Под ред. М.С.
Шакарян. М., 2004. С. 10 - 15.
Такое законодательное решение не бесспорно, поскольку отрасли права при их подразделении
должны отличаться специфическими режимами правового регулирования, т.е. особым порядком
возникновения, формирования и осуществления прав и обязанностей, спецификой санкций и способов
их реализации, наличием самостоятельных принципов и общих положений, характерных лишь для
данной совокупности норм <1>. Требуются ли такие особые юридические режимы для регулирования
процессуальных отношений, возникающих при рассмотрении и разрешении судом общей юрисдикции
или арбитражным судом однородных гражданских дел, имеются ли они в действительности - большой
вопрос. С другой стороны, в литературе приводятся аргументы и в пользу субъективного характера
построения системы права. При этом отмечается, что подразделение законодателем общественных
отношений происходит для удобства правового регулирования не столько в силу существенных
различий в предмете правового регулирования, сколько в результате творческой деятельности юристов
<2>. Для сторонников такого подхода нет сомнений в том, что общественные отношения становятся
гражданскими процессуальными или арбитражными процессуальными уже потому, что они
регулируются соответствующим кодексом. Не останавливаясь специально в рамках данной работы на
этом вопросе, который требует более глубокого исследования, не вступая соответственно в дискуссию с
представителями различных точек зрения по нему, с учетом воли законодателя и практики
осуществления правосудия по гражданским делам будем исходить из наличия все же двух относительно
самостоятельных отраслей процессуального права и двух разновидностей цивилистического судебного
процесса <3>, которые к тому же в своем развитии отдаляются друг от друга.
Гражданским процессом называют также юридическую науку, которая изучает систему
гражданских процессуальных норм и практику их применения в их историческом развитии, т.е.
гражданское процессуальное право в действии. К предмету данной науки относятся и другие явления, в
частности деятельность третейского суда, нотариата, службы судебных приставов-исполнителей,
зарубежный гражданский процесс. Как и при наименовании отрасли права, которую изучают данные
юридические науки, для их обозначения, кроме терминов "гражданский процесс" и "арбитражный
процесс", употребляются также термины "гражданское процессуальное право" и "арбитражное
процессуальное право". Соответственно, гражданским процессом, или гражданским процессуальным
правом, арбитражным процессом, или арбитражным процессуальным правом, называют в юридических
учебных заведениях и учебные дисциплины, которые строятся на основе предметов данных наук.
Сторонники отнесения арбитражного процессуального законодательства к формально-юридическим
источникам гражданского процессуального права, не признающие наличия арбитражного
процессуального права как самостоятельной отрасли российского права, изучение системы
процессуальных норм, регламентирующих деятельность арбитражного суда, практики их применения и
других явлений, сопряженных с деятельностью арбитражного суда по защите прав и законных
интересов в сфере гражданского оборота, относят к предмету науки гражданского процессуального
права. Однако большинство процессуалистов исходят из наличия самостоятельной науки арбитражного
процессуального права
3.ГРАЖДАНСКОЕ И АДМИНИСТРАТИВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО:
ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ И РАЗГРАНИЧЕНИЯ
М.С. ПАВЛОВА
Павлова Маргарита Сергеевна - кандидат юридических наук, доцент кафедры судебной власти
факультета права, Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики".

В 2015 г. в Российской Федерации был введен в действие новый процессуальный кодекс - Кодекс
административного судопроизводства РФ (далее - КАС РФ) [7]. Таким образом, законодателем была
предпринята попытка введения самостоятельной правовой основы для регламентации процедуры
защиты прав, законных интересов граждан и организаций при их нарушении представителями властных
структур. При этом законодательное оформление в отдельном кодексе порядка рассмотрения и
разрешения дел, возникающих из административных и иных публичных правоотношений, повлекло за
собой ряд принципиальных вопросов. В частности, речь идет о коллизиях при применении норм
Гражданского процессуального кодекса РФ (далее - ГПК РФ) [6] и КАС РФ, а также принципах
разграничения при выборе вида судопроизводства, в порядке которого осуществляется защита прав,
законных интересов граждан и организаций от посягательств органов власти.
КАС РФ, закрепляя предмет регулирования кодекса посредством перечисления конкретных
категорий дел, подлежащих разрешению по правилам административного судопроизводства (ст. 1), не
позволяет дать однозначный ответ о сущности административных дел, а также их отличиях от дел,
рассматриваемых с применением гражданско-процессуальной формы по нормам ГПК РФ. В свою
очередь, судебная практика демонстрирует различные подходы. Так, например, дела о постановке на
учет на получение единовременной социальной выплаты разрешаются судами общей юрисдикции в
соответствии с процессуальным регламентом, предусмотренным как ГПК РФ, так и КАС РФ [1; 2; 12;
13]. Согласно ранее действовавшему Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009
г. N 2 правильное определение вида судопроизводства (исковое или по делам, возникающим из
публичных правоотношений) зависит от характера правоотношений, из которых следует требование
лица, обратившегося за судебной защитой [11]. В п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от
27 сентября 2016 г. N 36 [10] также указано, что к административным делам, рассматриваемым по
правилам КАС РФ, относятся дела, возникающие из правоотношений, не основанных на равенстве,
автономии воли и имущественной самостоятельности их участников, в рамках которых один из
участников правоотношений реализует административные и иные публично-властные полномочия по
исполнению и применению законов и подзаконных актов по отношению к другому участнику. Споры о
признании актов государственных органов и органов местного самоуправления недействительными
(незаконными), если их исполнение привело к возникновению, изменению или прекращению
гражданских прав и обязанностей, не подлежат рассмотрению в порядке, предусмотренном КАС РФ
[10]. Таким образом, Верховный Суд РФ предлагает следующие ориентиры при разграничении
гражданских и административных дел. Во-первых, следует разграничивать характер правоотношений
(публичные или непубличные), характеризующихся равенством/неравенством участников и наличием
предусмотренной законом обязанности одной стороны - гражданина, организации подчиниться
властному решению другой стороны - представителю властного субъекта. Во-вторых, учитывать
последствия, к которым приводят споры о признании соответствующих решений, действий
(бездействия), актов и т.п. недействительными (возникновение, изменение или прекращение
гражданских прав и обязанностей).
В приведенных выше примерах из судебной практики по делам о постановке на учет на получение
единовременной социальной выплаты при толковании указанных критериев, по-видимому, суды общей
юрисдикции руководствовались разными принципами и логикой, поскольку в одном случае дела
рассматривались по правилам ГПК РФ, а в других - в соответствии с КАС РФ. При этом во всех случаях
в самом общем виде предмет судебного разбирательства составляет требование лица о признании
незаконным решения уполномоченного органа власти. Мы не согласны с высказанным в литературе
подходом о том, что вид судопроизводства должен быть определен в зависимости от отраслевой
принадлежности норм права, применяемых судом при разрешении спора, а также последствий, к
которым приводит его разрешение (в имущественной или неимущественной сфере) [9]. Например, в
обозначенных нами примерах из судебной практики заинтересованные лица обращались с просьбой
поставить их на учет на получение единовременной социальной выплаты для строительства или
приобретения жилого помещения, т.е. последствием является возникновение не административного
права (споры о правах и обязанностях субъектов административных и иных публичных
правоотношений, а также споры о законности деятельности представителей публичной
администрации), а гражданского (покупка квартиры, закупка строительных материалов и т.п.),
регулируемого гражданским законодательством. Подчеркнем, что указанными лицами не были
заявлены требования о разрешении споров, связанных с заключением соответствующих договоров в
качестве хозяйствующих субъектов (купля-продажа квартиры, ненадлежащее исполнение обязательств
на поставку строительных материалов, оказание услуг по проектированию зданий и т.п.). В данном
случае речь идет о реализации органом власти, уполномоченным на то государством, публично-
правовой функции в сфере отношений власти и подчинения, в которых граждане, организации
выступают в качестве неравноправных субъектов, обязанных подчиняться решению компетентного
органа. С нашей точки зрения, критерием для разграничения гражданского и административного видов
судопроизводств следует считать юридический факт обращения заинтересованного - частного лица с
просьбой к органу власти или должностному лицу, а у последних - наличие властных полномочий и, как
следствие, обязанности принять соответствующее решение: удовлетворить такую просьбу при
соблюдении предусмотренных на то законом условий (например, предоставление необходимого пакета
документов) или отказать, если гражданин или организация согласно законодательству не имеют права
на государственную регистрацию права, выдачу разрешения на строительство, пребывание на
территории РФ (по делам с участием иностранных лиц и лица без гражданства), включение в резерв
управленческих кадров кандидатов на замещение вакантных должностей и др. Не согласившись с
позицией властного субъекта, граждане или организации обращаются с заявлением в суд, считая
нарушенными свои права, свободы и законные интересы. Исключение в нашей цепочке рассуждений
составляют только дела о взыскании обязательных платежей и санкций, поскольку в них отсутствует
просьба субъекта частного права к государству; напротив, компетентные органы власти заявляют в
судебном порядке требование о понуждении исполнить обязанность по уплате налогов, пени и т.д.
Однако это не умаляет публично-правового характера спора по таким делам, поскольку его субъекты
также находятся в отношениях власти и подчинения: налоговые, таможенные и др. соответствующие
уполномоченные органы применяют делегированную им государством власть по взысканию
соответствующих платежей. Таким образом, полагаем, что превалирующее значение имеет критерий
характера правоотношений и степень подчинения одной стороны воле другой (т.е. граждан и
организаций представителям органов власти). Между субъектами административного спора,
рассматриваемого по правилам КАС РФ, в отличие от гражданских дел (разрешаемых в соответствии с
гражданско-процессуальной формой, закрепленной в ГПК РФ), отсутствуют договорные отношения,
основанные на принципах равенства и автономии воли участников. В порядке административного
судопроизводства не решается вопрос о последствиях, к которым приведет принятие решения,
совершение действия, бездействие органа власти в имущественной или неимущественной сфере,
поскольку предмет таких споров сводится к получению санкции, разрешения (выделено нами. -
М.П.), созданию необходимых благоприятных условий и предпосылок для последующей реализации
субъективного права. Например, по административным делам об отказе в принятии граждан на
жилищный учет в качестве нуждающихся на этапе постановки на такой учет жилищные
правоотношения еще не возникли, заинтересованное лицо пока не согласно только с действиями органа
власти, поэтому такие отношения являются публичными [3; 4]. В случае постановки на учет в качестве
нуждающегося впоследствии гражданин реализует свое субъективное право на получение жилого
помещения - на основании решения органа местного самоуправления заключается договор социального
найма, возникают жилищные правоотношения, лишенные публичного характера. Следовательно,
споры, связанные с наличием права на получение определенного жилого помещения, восстановлением
на жилищном учете, предоставлением жилого помещения носят исковой характер и свидетельствуют о
возникновении спора о праве гражданском, что предполагает исследование вопроса о нарушении
гражданских прав и их восстановлении.
КАС РФ такой возможности не предоставляет, поэтому указанные дела должны рассматриваться в
порядке гражданского судопроизводства. При этом следует отметить, что если решение о
предоставлении жилого помещения гражданину компетентными органами не принималось, договор
социального найма жилого помещения между сторонами не заключался, то право на определенное
жилое помещение не возникает. При данных обстоятельствах дела об оспаривании решений органов
власти о снятии с учета в качестве нуждающихся подлежат разрешению в порядке административного
судопроизводства (предмет судебного разбирательства составляет только просьба заинтересованного
лица проверить законность решения, действия (бездействия) органа власти). Приведем еще один
пример из практики. По административному делу, рассмотренному Тульским областным судом,
заявительница обратилась с требованием отменить решение нижестоящего суда о признании
незаконным решения об отказе в государственной регистрации прав собственности на самовольно
возведенные постройки. Данное дело было рассмотрено в соответствии с нормами КАС РФ, поскольку
суд проверял только законность оснований, по которым заявительнице было отказано в регистрации
права собственности на постройки (непредоставление необходимого пакета документов), при этом
вопросы о наличии прав на постройки, их признании перед судом поставлены не были [5].
Таким образом, действующее процессуальное законодательство РФ (ГПК РФ и КАС РФ) не
содержит четких критериев, определяющих различия между гражданскими и административными
делами. Несмотря на обособление последних в специализированном законе, который, как
предполагалось, сделает более доступным правосудие при разрешении споров в сфере отношений
власти и подчинения и усовершенствует процессуальный порядок разрешения дел с участием граждан,
организаций и властными субъектами, в правоприменительной практике по-прежнему остро стоит
вопрос о выборе процедуры рассмотрения соответствующей категории дела.
На основании изложенного предлагаем следующие критерии для разграничения
административного и гражданского видов судопроизводства.
1. Квалификация правоотношений сторон в качестве властеотношений.
1.1. Стороны: субъекты частного права - граждане, организации (защищают частный интерес);
субъекты публичного права - органы государственной власти, органы местного самоуправления,
должностные лица государственные и муниципальные служащие, а также организации, наделенные
публичными полномочиями (защищают публичные интересы). Первые всегда находятся в
неравноправном положении по отношению ко вторым и обязаны подчиняться их властным велениям.
1.2. Установление юридического факта обращения граждан, организаций к властным субъектам.
1.3. Установление юридического факта принятия незаконных, по мнению граждан и организаций,
решений (совершенного действия, бездействия) органом власти, должностным лицом или
организацией, наделенной публичными полномочиями, которые фактически должны осуществлять
публичную функцию.
Возникновение, изменение или прекращение таких отношений основано на властном решении,
действии (бездействии) органа власти.
2. В судебном порядке не должны быть заявлены требования искового характера, связанные с
разрешением споров о субъективных гражданских правах, обязанностях, охраняемых законом
нематериальных благах, а также интересов материального характера. Правовая природа таких дел
(наличие спора о праве между равноправными субъектами) с объективной необходимостью
предопределяет их рассмотрение с применением гражданско-процессуальной формы защиты права,
поскольку последняя располагает более эффективным механизмом для разрешения подобных дел (в
частности, наличие режима состязательности сторон, особенности распределения бремени доказывания,
возможность передачи дела на рассмотрение третейского суда), тем самым гарантируя восстановление
прав, свобод и законных интересов.
Лесницкая Л.Ф.
4. Соотношение гражданского процессуального
законодательства с другими отраслями законодательства
Ряд принципиальных положений гражданского процессуального права закреплен в Конституции
России, в законодательстве о судебной системе, о судоустройстве, определивших цели, задачи, способы
осуществления правосудия, установивших ряд принципов, свойственных судопроизводству.
Гражданское судопроизводство тесно связано с гражданским, семейным, трудовым, земельным и
другими отраслями материального права, будучи формой его принудительного осуществления.
Поэтому некоторое количество процессуальных норм предусмотрено в отраслевых законодательных
актах материально - правового характера. В законах, посвященных вопросам материального права,
устанавливаются конкретные правила подведомственности дел судебным органам, нормы,
определяющие допустимость доказательств, распределение бремени доказывания; фиксируются
процессуальные особенности, обусловленные спецификой защищаемых материально - правовых
отношений и т.п.
Включение некоторых норм, регулирующих гражданское судопроизводство, в акты других
отраслей законодательства не меняет их природы и объясняется связью этих норм с материально -
правовыми отношениями, на охрану которых они направлены и специфику которых отражают.
Особо следует остановиться на том влиянии, которое многие нормы ГК РФ должны оказать на
категории дел, рассматриваемые ГПК в порядке особого производства. Для реализации правил ст. 27 ГК
РФ в ГПК должна появиться новая категория дел об объявлении несовершеннолетнего полностью
дееспособным (эмансипация), поскольку при отсутствии согласия родителей и других управомоченных
лиц на эмансипацию данный вопрос становится прерогативой суда.
Положения ст. 26 ГК РФ предопределяют введение в ГПК новой категории дел особого
производства по ограничению или лишению несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет права
самостоятельного распоряжения заработком, стипендией, иными доходами при наличии для этого
достаточных оснований.
ГК РФ расширил перечень документов, восстановление прав по которым может производиться в
судебном порядке по правилам вызывного производства. В соответствии со ст. 148 ГК судебный
порядок восстановления прав распространен и на утраченные ордерные ценные бумаги. Данное
положение должно найти свое закрепление в ГПК.
И еще одна категория дел особого производства должна быть изменена - регулирование
рассмотрения и разрешения дел о признании вещи бесхозяйной, поскольку ГК РФ (ст. 225, 226)
предусматривает различный порядок признания бесхозяйными движимых и недвижимых вещей.
ГК (ст. 26) снизил возраст для получения несовершеннолетними, не достигшими 18 лет, частичной
дееспособности с 15 до 14 лет и наделил их правом самостоятельного распоряжения своим заработком,
аналогичные положения должны быть учтены и в новом ГПК при регулировании вопроса о
гражданской процессуальной дееспособности несовершеннолетних.
Закрепление в Семейном кодексе РФ судебного порядка установления усыновления ребенка
потребовало введения в ГПК самостоятельной главы (29.1), предусматривающей соответствующий
судебный механизм усыновления.
Примеры того, как нормы материального права не могут быть реализованы без закрепления в ГПК
соответствующих процессуальных правил, можно было бы продолжить.
Соотношение гражданского процессуального права с другими
отраслями права
Гражданское процессуальное право как составная часть системы всего права Российской
Федерации неизбежно взаимодействует с большинством отраслей права.
Взаимосвязь гражданского процессуального права с конституционным правом может быть
выявлена в двух аспектах:
1) общность источников обеих отраслей права. Конституция РФ является основным источником
конституционного права, но в этом же акте фиксируются важнейшие принципы правосудия;
 2) взаимосвязь с отдельными подотраслями конституционного права. Речь идет о судоустройстве и
прокурорском надзоре. С судоустройством гражданское процессуальное право имеет общие принципы
(независимость судей и подчинение их только закону, осуществление правосудия только судом и
проч.). В прокурорском надзоре определяются полномочия прокурора по участию в судебном
рассмотрении гражданских дел. Гражданское процессуальное право и указанные подотрасли
конституционного права имеют некоторые общие источники права.
Наиболее тесной и разносторонней является связь гражданского процессуального права с
отраслями материального права: гражданским, семейным, жилищным, трудовым, земельным. В
материальном праве содержатся нормы гражданско-процессуального характера, определяющие,
например, предмет доказывания, подведомственность дел суду и т.д. Суд, вынося решение по делу,
применяет нормы материального права. Нарушение последних или их неправильное применение может
привести к отмене судебного решения.
Одно из условий возникновения гражданского процесса - наличие подведомственного суду
материально-правового спора (в исковом производстве). Иными словами, нарушение норм
материального права приводит в действие гражданское процессуальное право, если есть обращение к
суду за защитой. С помощью гражданского процессуального права лицо принуждается совершить
определенные действия или воздержаться от них для восстановления не только нарушенных
субъективных прав, но и законности.
Гражданское процессуальное право теснейшим образом связано с процессуальными отраслями
права: арбитражным, административным и уголовным, так как указанные отрасли права являются
процессуальными и определяют порядок деятельности одного и того же органа по осуществлению
правосудия - суда. Все процессуальные отрасли права имеют много общих принципов деятельности
(принципы устности, состязательности, непосредственности и пр.), сходство в процессуальной форме,
во многих правовых институтах (доказывание, рассмотрение дел по первой инстанции, пересмотр
судебных актов в кассационном и надзорном порядке и пр.).
Однако все процессуальные отрасли права имеют и отличия друг от друга, определяющие их
отраслевую самостоятельность: предметом рассмотрения в гражданском судопроизводстве является
гражданское дело, а в уголовном процессе - преступление, в административном процессе -
административный процесс, в арбитражном процессе - экономический спор. Система уголовного
процессуального права включает деятельность не только суда, но и органов предварительного
следствия. Системы же остальных трех отраслей процессуального права очень похожи.
Наличие разнообразных взаимосвязей гражданского процессуального права с другими отраслями
права обусловлено системностью права, предполагающей взаимодействие его составных частей.
17. Роль суда в доказательственной деятельности в гражданском судопроизводстве
Законодательное оформление преобладания в российском судопроизводстве по гражданским
делам состязательного начала произошло с введением в действие второго варианта АПК (1 июля 1995
г.) и Федерального закона от 30 ноября 1995 г. "О внесении изменений и дополнений в Гражданский
процессуальный кодекс РСФСР" (4 января 1996 г.). Действующие цивилистические процессуальные
кодексы (последний АПК введен в действие с 1 сентября 2002 г., ГПК - с 1 февраля 2003 г.) не только
сохранили, но и расширили диапазон действия принципа состязательности при рассмотрении и
разрешении гражданских дел.
На состязательность современного судопроизводства по гражданским делам указывает прежде
всего законодательное закрепление за процессуально равноправными сторонами и другими
участвующими в деле лицами широкого комплекса прав и обязанностей по представлению
доказательств и доказыванию искомых фактов, реализация которых и должна обеспечить установление
действительных обстоятельств дела. По делам о защите частноправового интереса на суд законом не
возлагаются обязанности по собственной инициативе собирать доказательства и принимать вне
зависимости от поведения сторон все возможные меры по доказыванию обстоятельств дела в целях
установления истины, как это было в прежнем процессе.
Так, в частности, согласно ч. 1 ст. 65 АПК каждое лицо, участвующее в деле, отнесенном законом
к ведению арбитражного суда, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на
основания своих требований или возражений. При этом по общему правилу оно до начала судебного
заседания должно раскрыть доказательства перед другими лицами, участвующими в деле;
соответственно, все лица, участвующие в деле, вправе ссылаться только на те доказательства, с
которыми остальные участники судебного спора были ознакомлены заблаговременно (ч. ч. 3 и 4 ст. 65
АПК). Иначе сформулировано положение об обязанности доказывания в соответствующей норме
гражданского процессуального законодательства, которая возлагает ее непосредственно лишь на
каждую сторону, отсутствует в ней и правило о раскрытии доказательств до начала судебного заседания
(ч. 1 ст. 56 ГПК).
Между тем субъектами прав и обязанностей по доказыванию являются не только стороны, но и
другие лица, участвующие в деле, что следует из других положений ГПК (ст. ст. 34, 42, 43, 45, 46 и др.);
для большей определенности нормы это следовало отразить и в ст. 56 ГПК. Разумным для
состязательного процесса является и правило о раскрытии доказательств. Как верно отмечает М.А.
Фокина, оно обеспечивает равенство сторон и содействует мирному урегулированию спора, поскольку
позволяет собрать все необходимые доказательства, обеспечить взаимную информированность
участвующих в деле лиц о собранных по делу доказательствах, исключить эффект неожиданности при
рассмотрении дела, подготовится к судебному заседанию <1>.
Что касается суда, то в современном российском цивилистическом процессе он, сохраняя
независимость, объективность и беспристрастность, лишь осуществляет руководство процессом,
разъясняет участвующим в деле лицам их права и обязанности, предупреждает о последствиях
совершения или несовершения ими процессуальных действий, оказывает содействие в реализации их
прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления
фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и
разрешении гражданских дел (ч. 2 ст. 12 ГПК, ч. 3 ст. 9 АПК).
Для этого арбитражный суд согласно ч. 2 ст. 65 АПК на основании требований и возражений лиц,
участвующих в деле, и в соответствии с подлежащими применению нормами материального права
определяет обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела. Такую же, по
существу, обязанность при рассмотрении и разрешении гражданского дела ч. 2 ст. 56 ГПК возлагает и
на суд общей юрисдикции, однако сопоставление названных норм в двух цивилистических
процессуальных кодексах вновь показывает наличие труднообъяснимых различий в их изложении.
В частности, ГПК дополнительно возлагает на суд обязанность определить, какой стороне
надлежит доказывать обстоятельства, имеющие значение для дела, а также выносить обстоятельства на
обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались. Однако и арбитражный суд при
определении обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, в случае
возникновения соответствующей ситуации вынужден будет совершить те же самые действия. Для чего
же тогда законодатель допускает различия в регулировании одинаковых процессуальных отношений,
создавая дополнительные трудности для судебной практики?
В соответствии со ст. 57 ГПК и ст. 66 АПК доказательства обязаны представить лица,
участвующие в деле, однако при возникновении затруднений в их представлении суд общей
юрисдикции или арбитражный суд обязан оказать им в этом содействие. При недостаточности
доказательств суд вправе предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные
доказательства, необходимые для правильного рассмотрения дела и принятия законного и
обоснованного судебного акта.
Такая роль суда при установлении фактических обстоятельств по делам о защите частноправового
интереса вносит в гражданский и арбитражный процесс определенные элементы следственного
судопроизводства, которые соответствующим образом корректируют реализацию принципа
состязательности, не ограничивая, однако, при этом существенно свободу сторон по распоряжению
спорным материальным правом и процессуальными средствами его защиты, обусловленную
диспозитивными началами судопроизводства по гражданским делам. Иное предусмотрено для дел,
возникающих из административных и иных публичных правоотношений, по которым из общих правил
о доказывании законодатель делает исключение (ст. ст. 246, 249 ГПК, ст. ст. 66, 194, 200, 205, 210, 215
АПК). При рассмотрении и разрешении таких дел суд не связан основаниями и доводами заявленных
требований, может истребовать доказательства по своей инициативе для обеспечения правильного
разрешения дела. За уклонение от участия в доказывании, от представления доказательств по запросу
суда должностные лица, участвующие в деле, могут быть подвергнуты штрафу.
Процессуальные особенности установления фактических обстоятельств по указанным делам
обусловлены тем, что предметом судебного разбирательства по ним являются не частные, а публичные
материальные правоотношения, которые носят императивный и властный характер. При возникновении
спора в суде участники таких правоотношений сохраняют состояние неравенства в материально-
правовом аспекте, что требует для обеспечения процессуального равноправия, без которого не может
быть и подлинного состязания сторон, определенного льготного режима для "слабой" стороны. Он
обеспечивается за счет распределения процессуальных обязанностей при установлении фактических
обстоятельств, когда на "сильную" сторону возлагается бремя доказать законность своих действий и
решений, а также за счет более активной роли суда при доказывании.
Наделение суда дополнительными полномочиями по установлению обстоятельств дела в данном
случае не может быть поставлено под сомнение по мотиву необходимости обеспечения свободы сторон
распоряжаться своими материальными и процессуальными правами по своему усмотрению, поскольку
в соответствующей сфере правоотношений принцип диспозитивности действует с ограничениями,
связанными с наличием в возникшем судебном споре преимущественно публичного интереса. Как
отметил Конституционный Суд РФ в Постановлении от 16 июля 2004 г. N 15-П, ограничение
диспозитивности по делам, возникающим из публичных правоотношений, допустимо в случаях, когда
природа спорного публичного правоотношения не предполагает возможности свободного
распоряжения субъективным материальным правом <1>. Природа спорного правоотношения должна
определять и степень ограничения свободы распоряжения процессуальными средствами защиты
соответствующих материальных прав. Очевидно, что возложение дополнительных обязанностей по
доказыванию фактических обстоятельств на должностных лиц и других представителей органов
публичной власти, а также активная роль суда по контролю за исполнением этих обязанностей
полностью соответствует природе дел, возникающих из административных и иных публичных
правоотношений.
С учетом процессуальных особенностей рассмотрения и разрешения дел, возникающих из
публичных правоотношений, в литературе высказано мнение, что на них не может распространяться
принцип состязательности, они подчинены началам следственности и объективной истины <1>. Однако
с таким утверждением согласиться нельзя, поскольку возникающие из публичных правоотношений
дела, несмотря на предусмотренные законом особенности, рассматриваются судами по общим правилам
состязательного искового производства (ст. 12 ГПК, ч. 1 ст. 246 ГПК, ст. 9 АПК, ч. 1 ст. 189 АПК). Иное
вступало бы в противоречие не только с отраслевым процессуальным законодательством, но и с ч. 3 ст.
123 Конституции РФ, расценивающей состязательность в качестве универсального принципа
российского судопроизводства.
Соответственно, при рассмотрении указанных дел также действует принцип состязательности,
который с учетом специальных процессуальных норм лишь в большей степени, чем при рассмотрении
дел, возникающих из частноправовых отношений, сочетается со следственным началом. В частности,
согласно ч. 1 ст. 55 ГПК и ч. 1 ст. 65 АПК по делам, возникающим из публичных правоотношений,
стороны данного материально-правового спора также должны доказать те обстоятельства, на которые
они ссылаются как на основания своих требований и возражений. С учетом распределения
обязанностей по доказыванию (ч. 1 ст. 249 ГПК, ч. 1 ст. 65, ч. 5 ст. 200 АПК) органы государственной
власти, органы местного самоуправления, должностные лица, государственные и муниципальные
служащие, действия которых обжалуются, должны доказать законность своих действий (решений),
наличие у них соответствующих полномочий, а также обстоятельства, послужившие основанием для
обжалуемых действий (решений). Заявители же освобождается от обязанности по доказыванию
незаконности обжалуемых ими действий (решений), но обязаны доказать факт нарушения своих прав.
По указанным делам суду принадлежит более активная роль в установлении фактических
обстоятельств дела, он обладает большими возможностями в отыскании истины, но полное
соответствие установленных фактов действительности также не всегда достижимо, в частности в
случаях уклонения сторон от исполнения обязанностей по доказыванию фактов. Из этого исходит и
судебная практика.
Так, по одному из дел об оспаривании военнослужащими законности действий командования
Военная коллегия Верховного Суда РФ указала, что в случае неявки представителей командования в
суд без уважительных причин и уклонения их от представления доказательств суд вправе принять
решение по существу жалобы на основании имеющихся материалов. Данный пример приведен А.Т.
Боннером для иллюстрации правильного, по его оценке, применения судом специфических правил о
распределении обязанностей по доказыванию при разрешении дел, возникающих из публичных
правоотношений <1>. Однако приведенный пример подтверждает также, что и по делам данной
категории правоприменительная практика в соответствии с принципом состязательности, при учете
распределения обязанностей по доказыванию, допускает возможность при соблюдении всех
предусмотренных законом правил рассмотрения и разрешения дела считать решение истинным и в тех
случаях, когда суд из-за пассивности стороны не исследовал все возможные доказательства, которые та
могла бы представить.
 Следовательно, несмотря на значительную активность суда при доказывании фактических
обстоятельств по делам, возникающим из административных и иных публичных правоотношений, в
связи с чем порядок судопроизводства по ним существенно смещается в сторону следственного начала,
судопроизводство по таким гражданским делам следует все же относить к состязательному процессу с
элементами следственного.
На первый взгляд требования состязательности вообще не должны распространяться на особое
производство, предназначенное для защиты прав и охраняемых законом интересов граждан и
организаций не по причине их нарушения или оспаривания, а вследствие неопределенности их
существования. В результате при отсутствии спора между заинтересованными лицами о субъективном
материальном праве возникает необходимость установления юридических фактов, определения
правового положения гражданина или имущества. В случае если при подаче заявления или
рассмотрении дела в порядке особого производства устанавливается наличие спора о праве,
подведомственного суду, суд выносит определение об оставлении заявления без рассмотрения, в
котором разъясняет заявителю и другим заинтересованным лицам их право разрешить спор в порядке
искового производства (ч. 3 ст. 263 ГПК, ч. 3 ст. 217 АПК).
Вместе с тем отсутствие по делам особого производства спора о субъективном материальном
праве между заявителем и заинтересованными лицами не устраняет необходимости доказывания
наличия или отсутствия фактов, имеющих значение для правильного разрешения дела. При этом
согласно ч. 1 ст. 263 ГПК и ч. 1 ст. 217 АПК дела особого производства рассматриваются и
разрешаются по общим правилам искового производства с особенностями, установленными
соответственно гл. 27 - 38 ГПК и ст. 7 АПК.
Более того, отсутствие по делам особого производства спора о субъективном материальном праве
не исключает возможности возникновения спора о фактах, не относящихся непосредственно к
содержанию защищаемого права, но имеющих значение для дела. В литературе отмечается, что в
особом производстве наиболее вероятны споры по делам об усыновлении ребенка, об ограничении
дееспособности, о признании недееспособным, о принудительной госпитализации и психиатрическом
освидетельствовании <1>. Однако в той или иной степени они присутствуют по всем делам особого
производства.
Соответственно, принцип состязательности при установлении обстоятельств дела действует и в
особом производстве, но с ограничениями, обусловленными самой правовой природой дел указанной
категории. Однако эта особенность по большинству категорий таких дел не столь значительно влияет на
усиление следственных начал при установлении фактических обстоятельств, имеющих значение для
правильного их рассмотрения и разрешения, чтобы относить производство по ним к следственному
процессу. Достижение истины по таким делам обеспечивается в основном инициативой и активностью
самих лиц, участвующих в деле, которым суд, как и по делам искового производства, оказывает
содействие в доказательственной деятельности.
Лишь по тем делам особого производства, по которым публичный интерес значителен и по своей
правовой природе они по существу приближаются к делам, возникающим из публично-правовых
правоотношений, законодательно закрепляется более активная роль суда. Например, по делам об
усыновлении суд при необходимости по своей инициативе может затребовать дополнительные
документы (ч. 3 ст. 272 ГПК); такие же полномочия суду предоставлены по делам о признании
гражданина безвестно отсутствующим или объявлении гражданина умершим (ч. 1 ст. 278 ГПК); по
делам о признании гражданина недееспособным суд при наличии достаточных данных о психическом
расстройстве гражданина обязан назначить экспертизу для определения его психического состояния (ст.
283 ГПК).
Состязательное начало характерно и для всех других видов современного цивилистического
судопроизводства, в том числе при всей их специфике для приказного производства в гражданском
процессе и упрощенного производства в арбитражном процессе, непременными условием которых
является внешняя бесспорность материально-правовых притязаний. Однако их обоснование целиком
возлагается на взыскателя-заявителя, а другая сторона вправе опровергнуть презумпцию бесспорности
притязания, после чего дело может быть рассмотрено лишь в обычной процедуре состязательного
искового производства.
Сочетание принципа состязательности со следственными началами в цивилистическом процессе
является вполне оправданным, поскольку гражданское судопроизводство есть форма осуществления
правосудия, посредством которого государство реализует публичную функцию защиты прав и свобод
человека и гражданина. Соответственно, принцип состязательности, не допуская во взаимосвязи с
другими принципами судопроизводства произвольного вмешательства государства в частноправовые
отношения, должен обеспечить реализацию общих задач и целей правосудия, отражающих
общественные потребности и интересы в данной сфере государственной власти. Применительно к
судопроизводству по гражданским делам эти задачи и цели возлагают на суд обязанность правильно и
своевременно рассмотреть и разрешить гражданское дело для защиты нарушенных или оспариваемых
прав субъектов спорных отношений, чтобы способствовать также укреплению законности и
правопорядка, предупреждению правонарушений, формированию уважительного отношения к закону и
суду (ст. 2 ГПК, ст. ст. 2 и 6 АПК).
Необходимость реализации стоящих перед судом задач и целей требует и в условиях
состязательной модели судопроизводства не полагаться только на инициативу и активность самих лиц,
заинтересованных в исходе дела. Вне зависимости от вида судопроизводства по гражданским делам суд
не должен быть пассивным наблюдателем процессуального противоборства сторон, безучастно
ожидающим результата их состязания, тем более что сторонам в состязательном процессе при их
возможном фактическом неравенстве должны быть обеспечены равные возможности в отстаивании
своих законных интересов. Соответственно, в современном цивилистическом процессе законодательно
закреплена определенная активность суда, степень которой варьируется в зависимости от правовой
природы дел, являющихся предметом судебного разбирательства. По делам о защите частноправовых
интересов она минимальна, преобладание же публичных интересов дает законодателю основания для
усиления активной роли суда.
Казалось бы, закрепленные в законе задачи и цели судопроизводства по гражданским делам
указывают на предпочтительность следственного процесса, в котором суд не связан инициативой
сторон, не ограничен в выборе средств для установления фактических обстоятельств, т.е. сам обязан
установить истину по делу. Почему бы ради такой высокой цели и не отступить от требований
принципов состязательности и диспозитивности? Однако реально это неизбежно приведет к тому, что
суд, обладающий большими возможностями по доказыванию, вопреки требованию о беспристрастности
начнет действовать в интересах одной из сторон, причем не обязательно правой в споре, поскольку
достижение истины в судопроизводстве, как указывалось ранее, не всегда возможно.
Соответственно, состязательность является наиболее оптимальным в современных условиях
способом установления фактических обстоятельств дела, она в большей степени соответствует природе
правосудия, предполагающего наличие именно беспристрастного суда. Этому не противоречит
определенная активность суда в современном цивилистическом судопроизводстве, когда он, в
частности, определяет предмет доказывания по делу и вправе предложить сторонам и другим лицам,
участвующим в деле, представить дополнительные доказательства; в случае если представление
необходимых доказательств для них затруднительно, суд по их ходатайству оказывает им содействие в
собирании и истребовании доказательств (ч. 2 ст. 56, ч. 1 ст. 57 ГПК, ч. 2 ст. 65, ч. ч. 2 и 4 ст. 66 АПК).
Вне зависимости от вида судопроизводства по гражданским делам право окончательной оценки
сведений об искомых фактах принадлежит только суду, который оценивает их по своему внутреннему
убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании
имеющихся в деле доказательств (ст. 67 ГПК, ст. 71 АПК). На основании оценки доказательств суд при
принятии решения (ст. 196 ГПК, ст. 168 АПК) определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для
формирования вывода по существу спора, установлены, а какие не установлены, а также существует ли
между сторонами спорное правоотношение и каково его содержание. Определив правоотношение
сторон, суд окончательно выбирает подлежащую применению норму права, выясняя ее действительное
содержание с учетом места в системе правового регулирования, и делает вывод о том, подлежит ли
заявленное требование удовлетворению.
Из сформулированных в законе правил участия суда в формировании доказательственной базы
следует, что на суд возлагается максимум возможных в состязательном процессе обязанностей по
установлению истины по делу о защите частноправового интереса, т.е. действительных обстоятельств
дела, прав и обязанностей сторон в спорном правоотношении. Однако при уклонении стороны от
обязанности по доказыванию необходимые доказательства могут быть не выявлены, и факты, имеющие
значение для дела, не будут доказаны. В результате дело может быть разрешено вопреки фактическим
обстоятельствам, имевшим место в действительности, поскольку по вине стороны они не стали
предметом исследования и оценки при разрешении дела.
Например, согласно ч. 3 ст. 79 ГПК при уклонении стороны от участия в экспертизе,
непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования и в иных случаях,
если по обстоятельствам дела и без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в
зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет
значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным
или опровергнутым. Существенно ограничивает возможности ответчика использовать процессуальные
средства против иска заочное рассмотрение дела, которое является результатом его уклонения от
участия в состязательном процессе.
По делам, возникающим из публичных правоотношений, у суда больше предусмотренных законом
возможностей для установления действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон.
Однако более активная роль суда при их рассмотрении ограничивает действие принципов
состязательности и диспозитивности, но не отменяет их полностью. Соответственно, и при соблюдении
всех предусмотренных правил судопроизводства по делам, возникающим из публичных
правоотношений, такое дело также может быть разрешено вопреки фактическим обстоятельствам,
имевшим место в действительности, в том числе по вине стороны, уклоняющейся от доказывания
искомых фактов.
Анализ современного процессуального законодательства показывает, что оно при закреплении
правил судопроизводства не всегда последовательно исходит из закрепленного в Конституции РФ
принципа состязательности. Иногда оно сохраняет черты прежнего регулирования,
предусматривавшего главенствующую роль суда при установлении обстоятельств любого гражданского
дела вне зависимости от того, возникло оно из частноправовых или публичных правоотношений.
Например, согласно п. 1 ч. 1 ст. 270 АПК основанием для изменения или отмены не вступившего в
законную силу решения арбитражного суда в апелляционном порядке является неполное выяснение
обстоятельств, имеющих значение для дела. В отличие от этого в п. 1 ч. 1 ст. 362 ГПК в качестве
основания для отмены или изменения не вступившего в законную силу решения суда общей
юрисдикции в апелляционном и кассационном порядке указывается на неправильное определение
обстоятельств, имеющих значение для дела.
При оценке приведенных различий в их сопоставлении с ролью суда в современном гражданском
и арбитражном процессе следует учитывать, что общим основанием для отмены или изменения
решения в названных проверочных производствах является ошибка при осуществлении правосудия в
первой инстанции, субъектом которой всегда является суд. Следовательно, предусмотренные
процессуальным законом конкретные основания для пересмотра решения должны соотноситься с
судебной ошибкой как частное с общим и соответствовать роли суда в судопроизводстве.
Как отмечалось выше, современный гражданский и арбитражный процесс осуществляется на
основе состязательности, а необходимым признаком состязательного судопроизводства является
наличие прав и обязанностей по доказыванию обстоятельств дела у процессуально равноправных
сторон и других участвующих в деле лиц. По делам, возникающим из частноправовых отношений, на
суд в состязательном процессе не возлагаются обязанности по собиранию доказательств и доказыванию
действительных обстоятельств дела. Как и стороны, суд является субъектом доказательственной
деятельности, но роль его при доказывании существенно ограничивается и сводится к оказанию
содействия сторонам в реализации их прав, в создании необходимых условий для всестороннего и
полного исследования доказательств, установления обстоятельств дела и правильного применения
законодательства. Для этого он, в частности, определяет предмет доказывания по делу и вправе
предложить сторонам и другим лицам, участвующим в деле, представить дополнительные
доказательства; в случае когда для участвующих в деле лиц представление необходимых доказательств
затруднительно, суд по их ходатайству оказывает содействие в собирании и истребовании
доказательств (ч. 2 ст. 55, ч. 1 ст. 56 ГПК, ч. 2 ст. 65, ч. 4 ст. 66 АПК).
Неполнота выяснения обстоятельств, имеющих значение для дела, как предусмотренное п. 1 ч. 1
ст. 270 АПК основание для отмены решения в апелляционном порядке, не соответствует роли суда в
современном арбитражном процессе. Неслучайно названная норма дублирует формулировку п. 1 ст. 306
ГПК РСФСР того времени, когда на суд первой инстанции возлагалась обязанность, не ограничиваясь
представленными материалами и объяснениями, принимать все предусмотренные законом меры для
выяснения действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон. Причем суд второй
инстанции при установлении неполноты исследования обстоятельств дела в отличие от современного
апелляционного и кассационного суда (в гражданском процессе) не был наделен полномочиями по
самостоятельному устранению ошибки и обязан был направлять дело на новое рассмотрение в суд
первой инстанции.
Перевод гражданского процесса на подлинные начала состязательности и процессуального
равноправия сторон, осуществленный Федеральным законом от 30 ноября 1995 г. N 189-ФЗ, а также
расширение полномочий суда второй инстанции потребовали в соответствии с изменившейся ролью
суда предусмотреть другое основание для отмены решения - неправильное определение судом
обстоятельств, имеющих значение для дела.
Несмотря на буквальное содержание п. 1 ч. 1 ст. 270 АПК, сама по себе неполнота исследования
обстоятельств, имеющих значение для дела, в соответствии с другими положениями арбитражного
процессуального законодательства не может являться основанием для отмены решения апелляционным
судом. Как и арбитражный суд первой инстанции, апелляционный суд не вправе собирать
доказательства по собственной инициативе. Более того, в суде второй инстанции согласно ст. 268 АПК
существенно ограничиваются полномочия самих сторон по восполнению неполноты исследования
обстоятельств дела, если она возникла по их вине.
Следовательно, если неполнота исследования обстоятельств дела вызвана ненадлежащим
исполнением участвующими в деле лицами своих обязанностей по доказыванию в суде первой
инстанции, она не может служить основанием для отмены или изменения решения. Таким основанием
является нарушение или неправильное применение судом первой инстанции норм процессуального
права при установлении фактических обстоятельств дела с учетом установленной законом роли суда в
доказательственной деятельности, если это привело или могло привести к принятию неправильного
решения. Однако данное основание для отмены или изменения решения в качестве самостоятельного
предусмотрено в ч. 3 ст. 270 АПК.
Важнейшей обязанностью арбитражного суда и суда общей юрисдикции в современном
цивилистическом процессе является определение обстоятельств, имеющих значение для правильного
разрешения дела (ч. 2 ст. 65 АПК, ч. 2 ст. 56 ГПК). От надлежащего исполнения этой обязанности
зависит результат всей последующей процессуальной деятельности по установлению фактического и
юридического содержания спорного материального правоотношения. Логично в связи с этим, что п. 1 ч.
1 ст. 362 ГПК предусматривает неправильное определение судом обстоятельств, имеющих значение для
дела, в качестве самостоятельного основания для отмены или изменения решения.
Таким образом, если в решении суда признаны установленными обстоятельства, имеющие
значение для дела, они подтверждены доказательствами, представленными сторонами с учетом
распределения между ними обязанностей по доказыванию, а исчерпывающие выводы суда о правовой
квалификации спорных отношений, о содержании прав и обязанностей участников судебного спора
вытекают из установленных по настоящему делу фактов и действительного содержания подлежащей
применению нормы права, такое решение будет считаться обоснованным и истинным. При соблюдении
указанных условий решение не должно отменяться судом вышестоящей инстанции по мотиву
неполного выяснения обстоятельств дела, однако это не всегда будет означать, что судебным решением
по данному делу установлены фактические обстоятельства такими, какими они были в
действительности, поскольку реально истина не всегда достижима. Следовательно, существует лишь
презумпция истинности решения, которая при несоблюдении судом предусмотренных законом
правил об исследовании юридических фактов, имеющих значение для дела, и оценке представленных
сторонами доказательств, а также неправильной юридической квалификации спорных отношений из-за
неверного уяснения действительного содержания примененной нормы права может быть опровергнута
вышестоящей судебной инстанцией по жалобе (представлению) заинтересованного лица.
Существование презумпции истинности судебного решения в гражданском судопроизводстве
отстаивается многими процессуалистами <1>, однако при этом обычно имеется в виду решение,
вступившее в законную силу. Исходным моментом для такого понимания названной презумпции
является ст. 1350 Гражданского кодекса Франции, принятого еще в 1804 г. В этой норме было
предусмотрено, что законная презумпция - это презумпция, приписываемая специальным законом
известным актам и известным фактам; такой презумпцией является значение, которое закон
приписывает решению, вступившему в законную силу <2>.
Между тем не вступившее в законную силу судебное решение также предполагается истинным,
пока не будет доказано обратное, только способ опровержения этой презумпции более прост. Наличие
такой презумпции выводится из многих положений гражданского и арбитражного процессуального
законодательства, в частности из требования законности и обоснованности решения суда (ст. 195 ГПК),
из предусмотренной законом возможности принудительного исполнения не вступившего в законную
силу решения (ст. ст. 210 - 212 ГПК, ст. 182 АПК).
Кроме того, презумпция истинности не вступившего в законную силу решения является частным
случаем таких презумпций, как законность действий суда при рассмотрении и разрешении дел,
независимость судей и подчинение их только Конституции РФ и федеральному закону, процессуальная
добросовестность суда при исполнении обязанностей по осуществлению правосудия. Они
непосредственно выводятся из положений гл. 7 Конституции РФ, гл. 1 Федерального конституционного
закона "О судебной системе Российской Федерации", гл. 1 ГПК, гл. 1 АПК и др.
 19,20,21 СТОРОНЫ В ГРАЖДАНСКОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Основной группой участников гражданского судопроизводства являются субъекты, именуемые как лица,
участвующие в деле. В законодательстве имеет место общее, собирательное понятие "лица, участвующие в деле",
в соответствии с которым это стороны, третьи лица, прокурор, лица, обращающиеся в суд за защитой прав,
свобод и законных интересов других лиц или вступающие в процесс для дачи заключения, заявители и другие
заинтересованные лица по делам особого производства и по делам, возникающим из публичных
правоотношений.
Из состава лиц, участвующих в деле, необходимо выделять стороны как субъектов, изучение правового
положения которых требует развивающееся и совершенствующееся законодательство. В настоящее время в
науке гражданского процессуального права имеется большое число теоретических положений относительно
понятия "стороны". Однако, несмотря на это, в литературе имеют место предложения ряда ученых-
процессуалистов о необходимости дальнейшей разработки данного института. Так, правильное определение
понятия и юридического положения сторон, а также правильное разрешение всех вопросов, связанных с
участием сторон в гражданском процессе, указывает М.А. Викут, является одной из предпосылок успешного
выполнения стоящих перед судом задач по осуществлению правосудия <3>. С высказыванием М.А. Викут
соглашается Ю.А. Попова, которая в свою очередь пишет, что правильное определение лиц, участвующих в деле,
а на наш взгляд, особенно сторон, есть непременное условие процессуальной гарантии законности и
справедливости всего гражданского судопроизводства по любому гражданско-правовому спору <4>.
Для того, чтобы исследовать правовую природу процессуальных прав и обязанностей истца и ответчика,
безусловно, необходимо остановиться на понятии самих сторон в гражданском судопроизводстве.
Исходя из прямого толкования положений Гражданского процессуального кодекса РФ, следует, что только
в рамках искового производства существуют стороны как заинтересованные субъекты в рассмотрении и
разрешении гражданского дела судом.
Вопрос о понятии сторон судебного разбирательства имел и имеет огромное значение для разработки как
самого института стороны, так и для смежных институтов, что подтверждается дискуссией в научной литературе.
Проблемы, связанные с определением понятия сторон, возникают в связи с тем, что в действующем
гражданском процессуальном законодательстве, как, впрочем, и в ранее действующих ГПК РСФСР 1923 года,
Основах гражданского судопроизводства, ГПК РСФСР 1964 года, отсутствовала дефинитивная норма,
касающаяся определения понятия сторон, что создавало проблемы для правильного правоприменения.
Действующий ГПК РФ, несмотря на то что год его принятия 2002, своим содержанием по вопросу понятия
"стороны" также не обеспечивает правильного регулирования действия данного института. Словари дают
следующее определение понятий "сторона", "истец", "ответчик": "сторона - человек, группа лиц,
противопоставленная другим" <5>, "истец - лицо, обращающееся в суд, арбитраж или третейский суд за защитой
своего нарушенного или оспариваемого права или охраняемого законом интереса" <6>, "ответчик - одна из
сторон гражданского дела, которое рассматривается в суде, или хозяйственного спора, рассматриваемого в
арбитражном суде" <7>.
Давая общее представление, словарь, конечно же, не раскрывает всю глубину понятия, в связи с чем
возникает необходимость обращения к научным разработкам и положениям закона.
В соответствии со статьей 38 ГПК РФ "сторонами в гражданском судопроизводстве являются истец и
ответчик". Данное закрепление в законодательстве следует признать недостаточно полным, что сказывается
негативно в правоприменении.
М.С. Шакарян относительно отсутствия детального закрепления в ГПК РФ понятия сторон отмечала, что
закон не дает определения понятия "стороны", хотя данный термин встречается во многих нормах, особенно в
ГПК <8>.
М.А. Викут также указывает, что законодатель в статье 38 ГПК РФ не определяет понятие "стороны", а
лишь приводит их наименование - "истец" и "ответчик". Из содержания ряда статей ГПК РФ можно сделать
вывод о том, что понятия "стороны", "истец", "ответчик" законодатель использует применительно к лицам,
участвующим в делах искового производства <9>.
Изложенное выше позволяет сделать вывод о необходимости рекомендовать законодателю больше
использовать нормы-дефиниции, содержащие формулировку основных процессуальных понятий. По своей
юридической природе такого рода нормы являются средствами правового закрепления контуров (облика)
целостного юридического явления, им присуща роль трафарета для удостоверения, юридической характеристики
определенного фактического обстоятельства, состояния, имеющего юридическое значение <10>. Положительным
сдвигом в данном направлении будет введение нормы-дефиниции, содержащей определение термина "стороны".
Изначально необходимо исходить из того, что сторон в гражданском процессе всегда две. Если к участию в
деле допущена одна сторона, то должна быть привлечена и другая. Количественный состав сторон не изменяется
даже тогда, когда в разрешении гражданского дела участвуют более двух заинтересованных лиц <11>.
В каждом конкретном производстве по рассмотрению дела участвуют обязательно две стороны - истец и
ответчик. Как пишет В.М. Савицкий, понятие "сторона" двуединое. Это означает, что только в целях научного
анализа можно долго и скрупулезно изучать какую-либо одну сторону, скажем, ответчика. Но исследователь
должен все время удерживать в уме вторую сторону - истца, ибо без этого никакого анализа положения ответчика
не получится <12>.
Истец и ответчик - две взаимосвязанные стороны. Как указывал И.М. Зайцев, истец - это лицо, которому
лишь предположительно принадлежит спорное право, а ответчик - лицо, которое лишь предположительно
должно нести ответственность по предъявленному исковому требованию <13>. Однако данное определение
истца и ответчика нуждается в дополнении. В качестве истца выступает не только лицо, чье право нарушено, но и
обратившееся в суд. Определение же ответчика следует дополнить тем, что ответчик привлекается для ответа и
является предположительным нарушителем права.
Процессуальные положения истца и ответчика специфичны и имеют некоторые отличия друг от друга,
которые, в частности, проявляются в содержании их процессуальных прав. Относительно процессуального
положения ответчика М.А. Гурвич указывал, что в силу процессуального равноправия спорящих сторон праву
истца на предъявление иска соответствует право ответчика на привлечение его в процесс, право на ответ по иску.
Неправильно было бы рассматривать привлечение ответчика только как пассивное правовое положение.
Привлечение (вступление) ответчика в процесс покоится на его праве быть участником процесса, на его праве на
правосудие, однородном с процессуальным положением истца <14>.
Приступая к рассмотрению проблем института сторон в гражданском судопроизводстве, необходимо
обратиться к римскому праву, так как оно, по сути, является основой, на которой развивалось и развивается
современное гражданское судопроизводство.
Правовые, или юридические, действия по охране и восстановлению своих частных прав в римском праве
предполагали обращение к уполномоченной на рассмотрение таких споров инстанций, общественному или
государственному суду (iudicium). Заинтересованные лица выступали в особых ролях истца и ответчика, их
действия в общей форме обозначались как право требовать (agere) и возражать (negare). Предполагались общие
формы регламентации этих действий: так, истец должен был представить вполне конкретное требование не
только со стороны права, но и в отношении фактических обстоятельств, тогда как ответчику могло быть
извинительно незнание фактических обстоятельств требования, и это незнание не служило поводом для
проигрыша дела; бремя доказывания обоснованности требования лежало на истце - "отрицание не доказывать"
<15>.
Так, согласно Дигестам Юстиниана, если "кто хочет предъявить иск, тот должен предварительно заявить о
нем ответчику... чтобы ответчик знал, должен ли он уступить или вести дальнейший спор" <16>.
Таким образом, каждый иск в римском праве предполагал по крайней мере наличие двух лиц, из которых
одно лицо, подающее иск, называлось истцом (actor), а то, к которому было обращено требование истца, -
ответчиком (reus). В иных спорах каждая сторона могла быть одновременно и истцом, и ответчиком, например в
исках о разделе имущества (judicia duplicia) <17>.
Как отмечал Д.Д. Гримм, в римском праве роли истца и ответчика прямо противоположные, истец требует
признания своего права, ответчик - чтобы истцу было отказано в иске <18>.
 Римское право оказало огромное влияние на становление российского законодательства в частности, а
также российской правовой теории в целом. Безусловно, следует утвердительно говорить о рецепции римского
права и применительно к институту сторон в российском гражданском судопроизводстве. Разработки ученых-
процессуалистов конца XIX века являются бесценным вкладом в развитие данного института сторон
применительно к российскому законодательству.
Так, в своей работе в 1876 году К.И. Малышев писал, что процесс открывается тем, что одно лицо
предъявляет иск к другому, а другое лицо вступает в ответ по этому иску. Кто первый подал исковое прошение,
тот и считается истцом, противник - его ответчиком. Потерпевшее лицо, осуществляя свое требование в
судебном процессе, называется истцом, а нарушитель права, привлеченный в суд к ответу за нарушение,
называется ответчиком; тот и другой субъект искового отношения называется стороной, как представитель
противоположного интереса в этом отношении. Вступая в процесс или тяжбу, они называются тяжущимися
сторонами, потому что каждая сторона старается перетянуть в свою пользу весы правосудия <19>.
В 1907 году А.Х. Гольмстен отмечал, что под сторонами разумеются лица, борющиеся в процессе, лица, из
которых одно просит суд о признании за собой известного, отрицаемого противником права или непризнания за
противником права, существование которого тот в своем лице утверждает. Стороны всегда являются субъектами
спорного материально-правового отношения, т.е. материального правоотношения с того момента, как оно
передано на рассмотрение суда. В каждом процессе две стороны: истец, обращающийся к суду, и ответчик,
привлеченный к ответу.
В свою очередь Е.А. Нефедьев указывал: «Всякий спор предполагает две стороны с противоположными
интересами, поэтому и в процессе являются две стороны с противоположными интересами: истец и ответчик.
Истец есть то лицо, которое считает свое право нарушенным и обращается в суд с просьбою о его защите, а
ответчик есть то лицо, которое истец считает нарушителем своего права и которое должно отвечать на
предъявленные истцом требования. Общее название для истца и ответчика – стороны».
Соглашаясь с существующими определениями истца и ответчика, Е.В. Васьковский писал, что истец - это
активная, наступающая сторона, которая возбуждает процесс, действует, домогается судебной помощи, жалуется
суду на ответчика. Ответчик - пассивная сторона, обороняющаяся, обвиняемая, он не нападает, а только отражает
нападение истца, не просит судебной помощи, а старается, чтобы она не была оказана истцу. Первое ищет
судебной помощи, второе должно держать ответ перед судом. Поэтому первое называется истцом, а второе -
ответчиком <22>.
Уточняя процессуальный аспект в определении понятия сторон, Г. Рындзюнский отмечал, что истцом
должен считаться тот, чье именно право иском защищается, ответчик - тот, кто своим действием или
бездействием препятствует осуществлению права <23>.
Анализируя сложившиеся в научной литературе конца XIX - начала XX века мнения на понятие сторон,
можно сделать следующий вывод: во-первых, под сторонами понимается истец и ответчик и, во-вторых, это
лица, которые участвуют в судебном заседании и обладают противоположными интересами. Под истцом
понималось лицо, обращающееся к суду с просьбой о защите своего права, а под ответчиком - лицо, которое
отвечает на предъявленные истцом требования. Учеными-процессуалистами придавалось большое значение
активной роли сторон, в связи с чем использовались такие термины, как "активная наступающая сторона",
"перетянуть в свою пользу весы правосудия" и т.п.
Вторая половина XX века ознаменовалась дальнейшим бурным развитием в теории гражданского
процессуального права учения о сторонах в гражданском судопроизводстве. Основываясь на имеющихся
научных разработках, начали складываться различные точки зрения по вопросу определения понятия сторон, как
дополняющие друг друга, так и вступающие в противоборства.
Следует сказать, что о разделении мнений о понятии сторон на различные группы отмечали в своих работах
в 80-х годах М.Х. Хутыз <24> и Н.В. Ченцов <25>, и эта тенденция сохранилась в настоящее время.
Согласно первой точке зрения, которой придерживается ряд ученых-процессуалистов (П.П. Гуреев <26>,
Д.Р. Джалилов <27>, М.А. Викут <28>, А.А. Мельников <29>, В.В. Ярков <30>, Т.М. Цепкова <31> и др.),
стороны гражданского судопроизводства - это прежде всего предполагаемые субъекты спорного материального
правоотношения.
Участие в материальном правоотношении, по мнению названных авторов, является основным критерием,
характеризующим стороны в гражданском судопроизводстве. Ими указывается на необходимость определения
понятия "стороны", исходя из того, что понятие "стороны в процессе" тесно связано с понятием субъекта
материального правоотношения, а стороны обязательно должны быть субъектами спорного материального
правоотношения.
Анализируя и раскрывая указанную позицию, В.В. Ярков отмечает, что система субъектов гражданского
процесса и их процессуальное положение в качестве одной из сторон определяются характером их правового
статуса в материальных правоотношениях <32>.
Рассматривая различные категории лиц, участвующих в судебных семейных делах, Т.М. Цепкова пишет,
что под сторонами в гражданском судопроизводстве необходимо понимать таких предполагаемых субъектов
спорного материально-правового отношения, которые участвуют в разбирательстве дела с целью защиты
нарушенных (оспоренных) субъективных прав и охраняемых законом интересов, причем законная сила
судебного решения всегда непосредственно влияет на данные субъективные интересы <33>.
 Как отмечает Л.А. Ванеева, возникновение и движение гражданского процесса зависит от усмотрения
материально заинтересованного лица. Только это лицо решает, обратиться ли ему в суд с требованием о защите
права, отказаться от требования или продолжать процесс и т.д. <34>.
Исходя из вышеизложенного, если стороной по делу оказывается лицо, не являющееся субъектом спорных
материальных правоотношений, то данная сторона будет являться ненадлежащей, то есть недействительным
субъектом спорного материального правоотношения. Возникновение стороны, которая не является субъектом
спорных материальных правоотношений, может возникнуть в процессе легитимации, т.е. указания в
соответствии со статьей 131 ГПК РФ в исковом заявлении обстоятельств, свидетельствующих о том, что истец и
ответчик являются субъектами спорного материального правоотношения.
На основании вышеизложенного совершенно обоснованно следует выделить такой признак сторон (истца и
ответчика), как участие в спорном материальном правоотношении. Лицо, не являющееся участником
материальных правоотношений, но обращающееся в суд, не будет выступать в качестве истца. Так, в
подтверждение этого в статье 38 ГПК РФ указывается на то, что обращение в суд само по себе не является
необходимой чертой истца. Лица, обращающиеся в суд за защитой прав, свобод и законных интересов других
лиц, не являются истцами. Истцом будет то лицо, в интересах которого возбуждается гражданское
судопроизводство. Так, например, "органы местного самоуправления, защищающие права и интересы других
лиц, сторонами в деле не являются, а истцом (стороной по делу) в случаях предъявления иска органом местного
самоуправления в защиту прав и интересов других лиц является лицо, в интересах которого предъявлен иск.
Условное именование указанных органов как "процессуальные истцы" способно внести трудности в определение
процессуального положения лиц, участвующих в деле" <35>.
Выделение состояния участия в спорном материальном правоотношении в качестве характеризующей
черты сторон в гражданском судопроизводстве в научной литературе предлагается скорректировать и закрепить
как "предполагаемое участие в спорном материальном правоотношении".
Так, Д.Р. Джалилов писал, что истцами и ответчиками в гражданском процессе могут быть как
предполагаемые, так и действительные субъекты материального правоотношения, и в случаях не только
существовавшего в действительности, но и предполагаемого нарушения или оспаривания их прав или
охраняемых законом интересов <36>.
Изложенную точку зрения уточняет М.А. Викут, в свою очередь указывая, что понятие сторон в
гражданском процессе шире понятия сторон в гражданском правоотношении. Вопрос о том, существует ли
между сторонами процесса спорное гражданское правоотношение, нарушено (оспорено) ли право истца, является
ли нарушителем лицо, привлеченное к ответу, решается судом в результате рассмотрения дела и устанавливается
судебным решением <37>.
Действительно, как отмечала М.С. Шакарян, из заявления лица, обращающегося в суд, можно лишь
предположительно установить, кто является субъектом спорного правоотношения <38>. При этом ответ на
вопрос о том, действительно ли существует спорное право, нарушено (или оспорено) оно ответчиком,
определенным истцом, дает суд, разрешающий спор по существу. Следовательно, истец и ответчик - это
изначально предполагаемые участники спорного материального правоотношения <39>.
Так, подводя итоги анализу первой группы точек зрения, следует сказать, что в понятие сторон необходимо
включать такой критерий, как предположительность спорного материального правоотношения, и говорить о
наличии или отсутствии последнего категорично нельзя до вынесения решения судом.
Возможно выделить также еще одну, наиболее часто встречающуюся в литературе точку зрения, которая
имеет в своей основе процессуальный аспект, - стороны есть лица, спор которых разрешает суд.
В соответствии с этим положением Т.Е. Абова пишет, что сторонами в гражданском процессе являются
участвующие в деле лица, спор о материальных правах и охраняемых законом интересах которых
рассматривается и разрешается судом. Автор считает, что в определении понятия "стороны" необходимо сочетать
следующие моменты: стороны - это основные лица, участвующие в деле; они находятся в состоянии спора о
материальных правах и охраняемых законом интересах, а потому имеют противоположные материально-
правовые интересы; спор о праве и охраняемых интересах является предметом судебного рассмотрения и
разрешения <40>.
В свою очередь М.С. Шакарян подчеркивала, что стороны в гражданском процессе - это лица, спор которых
о субъективном праве или охраняемом законом личном интересе суд должен разрешить <41>.
См.: Шакарян М.С. Учение о сторонах в советском гражданском процессе. М., 1983. С. 3; Гражданское
процессуальное право / Под ред. М.С. Шакарян. М., 2004. С. 80 (автор главы - М.С. Шакарян).
Дополняя точку зрения М.С. Шакарян, Д.М. Чечот отмечает, что сторонами в гражданском процессе
называются лица, от имени которых ведется процесс и материально-правовой спор которых должен разрешить
суд.
В соответствии с позицией В.В. Комарова стороны в гражданском процессе - это лица, правовой спор
которых разрешается в суде, они имеют юридическую заинтересованность в исходе дела, наделены комплексом
гражданских процессуальных прав и обязанностей, необходимых для защиты своих прав и охраняемых законом
интересов <43>.
 Существует и точка зрения Д.Б. Абушенко, в соответствии с которой стороны в гражданском
судопроизводстве - это лица, материально-правовой спор которых становится предметом судебного
разбирательства <44>.
Относительно позиции авторов, дающих определение сторон, основываясь на процессуальных аспектах,
критически высказывался А.А. Мельников. Он отмечал, что спор о праве или охраняемом интересе, который
должен разрешить суд, не является признаком, присущим только сторонам, так как он характеризует не только
стороны, но и третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования на предмет иска <45>.
Анализируя указанные точки зрения, следует согласиться с мнением Н.В. Ченцова о том, стороны - это
институт материального и процессуального права <46>, в связи с чем необходимо учитывать как процессуальный
аспект в понятии сторон, так и материальный. Без участия в судебном процессе стороны так и остаются
сторонами спорного материального правоотношения.
В ГПК РФ отсутствует указание относительно того момента, когда возникают истец и ответчик. Лицо,
обращающееся в суд, именуется в статье 3 ГПК РФ как заинтересованное лицо потому, что неизвестен характер
досудебных правоотношений. Данным заинтересованным лицом может быть и истец, и заявитель по делам,
возникающим из публичных правоотношений и особого производства.
Именно заинтересованное лицо (в широком смысле), а не истец обращается в суд за защитой нарушенных
либо оспариваемых прав, свобод и законных интересов. Однако одной подачи искового заявления недостаточно.
В соответствии со статьей 133 ГПК РФ судья в течение пяти дней со дня поступления искового заявления в суд
обязан рассмотреть вопрос о его принятии к производству суда, о чем выносит определение, на основании
которого возбуждается гражданское судопроизводство в суде первой инстанции. С данного момента и возникают
стороны в гражданско-процессуальном смысле. Нельзя отождествлять заинтересованное лицо и истца до тех пор,
пока не будет возбуждено гражданское судопроизводство. До возбуждения гражданского судопроизводства
отсутствуют гражданские процессуальные правоотношения, в которых обязательным субъектом является суд.
Как отмечалось выше, заинтересованное лицо может обратиться в суд. При соблюдении необходимых
требований закона суд обязан принять дело к своему производству и возбудить производство по нему. Здесь, по
сути, и появляются истец и ответчик, однако этого недостаточно. Необходимо выяснить, существовало или
существует между указанными субъектами спорное материальное правоотношение, так как от этого зависит
содержание судебного решения. Если материальное правоотношение не имеет места, но истец настаивает на
рассмотрении дела, то это не будет "безрезультативное" производство. Конечно, в данном случае отсутствует
защита прав и законных интересов истца, но присутствует охрана интересов ответчика.
Помимо вышеперечисленных определений сторон имеется еще ряд мнений, заслуживающих внимания.
Так, в литературе встречаются точки зрения относительно понятия сторон, содержащие признаки данного
института. Например, В.И. Тертышников указывает, что стороны - это основные лица искового производства,
лично заинтересованные в благоприятном судебном решении, от имени и в интересах которых ведется дело и на
которых распространяется материально-правовая сила решения и возлагаются судебные расходы <47>.
Интересной представляется позиция С.В. Курылева, считающего, что истцом может быть не всякое лицо,
заявившее о нарушении его права, а только лицо, добросовестно полагающее, что его права нарушены <48>.
Давая понятие сторон, некоторые авторы не учитывают, что истец и ответчик являются субъектами права
на иск. Как отмечает Г.Л. Осокина, право на иск как элемент охранительного правоотношения означает, что при
наличии предусмотренных нормами процессуального и материального права обстоятельств лицо, имеющее это
право, может требовать от конкретного суда вынесения решения о применении одного из способов защиты
нарушенного или оспоренного права или охраняемого законом интереса, а суд обязан вынести решение
соответствующего содержания <49>. Таким образом, стороны в процессе разбирательства дела являются
субъектами права на иск и прекращение данного права будет вызвано вынесением судебного постановления.
Анализируя и учитывая вышеизложенные мнения, возможно характеризовать стороны как лица, в
отношении спора о праве которых возбуждено судопроизводство и принято к производству судом дело и которые
обладают комплексом процессуальных прав для защиты своих прав и законных интересов, в связи с чем на них и
возложены процессуальные обязанности.
Рассматривая аспекты определения понятия сторон, нельзя обойти вниманием высказанные в литературе
мнения относительно допустимости существования института сторон в делах особого производства и по делам,
возникающим из публичных правоотношений (по ГПК РСФСР именующимся как административные).
М.С. Шакарян, предлагая подробнее рассмотреть проблему понятия "стороны", указывала, что
распространение законом прав и обязанностей сторон на лиц, участвующих в делах, возникающих из публичных
(по ГПК РСФСР - административных) правоотношений, и в делах особого производства, требует определения
правового положения этих лиц <50>. Она придерживалась мнения, что едва ли можно пользоваться какими-либо
правами, не будучи носителем этих прав, ибо пользование всегда связано с обладанием. По ее мнению, к этому
приходит, по существу, и М.А. Викут, когда говорит о том, что закон, употребив выражение "пользоваться
правами и обязанностями сторон" в отношении лиц, участвующих в делах, возникающих из публичных
правоотношений, и в делах особого производства, "наделил их правами и обязанностями сторон". Таким образом,
М.С. Шакарян делала вывод, что если тот или иной субъект наделен правами сторон, то это еще не основание
считать его последним.
 Н.Л. Гребенюк отмечает, что в особом производстве основным видом лиц, участвующих в деле, являются
заявители и заинтересованные лица. Если их интересы противоречивы, они выступают как стороны <52>.
Лица, участвующие в делах особого производства, не имеют прав, связанных с распоряжением объектом
спора, так как такового нет в особом производстве.
Следует привести мнение М.А. Викут, которая отмечает, что в делах особого производства нет спора о
праве и поэтому не может быть спорящих сторон. В делах же, возникающих из публичных правоотношений,
заявитель и орган государственного управления состоят друг с другом в административно-правовых отношениях,
а не в гражданских, и то обстоятельство, что участвующие в деле лица состоят в спорных правоотношениях, не
служит основанием именовать их сторонами <53>.
С данным утверждением следует согласиться, в отличие от последующего, когда в более поздней работе
М.А. Викут отмечает, что широкое определение понятия сторон позволяет проще и точнее назвать их в разных
видах производства. Для искового производства это истец и ответчик. Для производства по делам, возникающим
из публичных правоотношений, лицо, обращающееся в суд за защитой, следует назвать заявителем или
жалобщиком; того же, кому адресовано заявление или на кого подается жалоба, можно назвать ответчиком. По
мнению автора, этот участник судопроизводства по сути своего участия отвечает по поводу заявления (жалобы) в
свой адрес. Такую же терминологию, считает М.А. Викут, можно было бы применять и для некоторых дел
особого производства <54>. Данное высказывание является спорным.
Приведенная выше дискуссия существует в связи с терминологической путаницей, имеющей место в ГПК
РФ. Понятие "заинтересованное лицо" законодатель использует и в широком смысле (ст. 3, 13, 46, 98, 150, 223
ГПК РФ и др.), и в узком (ст. 34, 247, 263 ГПК РФ и др.).
В соответствии с действующим законодательством стороны существуют только в исковом производстве -
это истец и ответчик. Вопрос же обозначения лиц, участвующих в таких производствах, как особое, по делам,
возникающим из публичных правоотношений, следует разрешить, обозначив их специальным термином,
который будет наиболее точно отвечать характеру указанных производств.
Таким образом, возможно сделать вывод, что стороны - это предполагаемые субъекты спорных
материально-правовых правоотношений, участвующие в гражданском судопроизводстве по делам искового
характера, спор которых о субъективном праве или охраняемом законом личном интересе суд должен разрешить.

10. Проблема разграничения института аналогии и субсидиарного применения правовых норм

Божок В.А., аспирант Московской государственной юридической академии, дневное отделение, специализация
"Гражданский процесс".
Понятие субсидиарности в юридической литературе раскрывается различными авторами неоднозначно. Одни
авторы под субсидиарным применением норм права понимают дополнительное привлечение норм смежных
отраслей права с целью преодоления пробела в той отрасли, к предмету регулирования которой относится
общественное отношение. Тогда как аналогия закона применяется для преодоления пробелов в определенной
отрасли права нормами той же отрасли <1>.
<1> Авдюков М.Г. Принцип законности в гражданском судопроизводстве. М., 1970. С. 77.
В свете нового законодательства появилась необходимость уточнения, пересмотра понятия субсидиарного
применения правовых норм и соотношения его с институтом аналогии.
На наш взгляд, предложенный критерий разграничения аналогии закона и субсидиарного применения норм
права, заключающийся в заимствовании нормы права из той же отрасли права или смежной отрасли права
соответственно, следует признать неверным, поскольку ч. 4 ст. 1 ГПК РФ, регламентирующая условия
применения аналогии закона, не конкретизирует, где должна содержаться норма, регулирующая сходные
отношения, в ГПК РФ, АПК РФ, УПК РФ, ГК РФ или в других отраслях права. Если мы применяем норму права
из АПК РФ к неурегулированному отношению, возникшему в ходе гражданского судопроизводства, то по ч. 4 ст.
1 ГПК РФ происходит применение аналогии закона, а не субсидиарное применение нормы права.
М.И. Бару полагал, что субсидиарное применение права имеет место в тех случаях, когда законодатель
сознательно отказывается от дублирования идентичных правовых норм в различных отраслях права. В
подавляющем большинстве случаев это объясняется соображениями нормативной экономии. Поэтому трудно
согласиться с точкой зрения, что может существовать в нормативном акте пробел, если норма права, которая
должна регулировать данное общественное отношение, находится в ином нормативном акте <2>.
<2> Бару М.И. Правовые и иные социальные нормы, регулирующие трудовые отношения. Харьков, 1965. С. 25.
Приведем несколько примеров субсидиарного применения норм права.
Глава 3 ГПК РФ, как и гл. 4 АПК РФ, посвященная вопросам подведомственности и подсудности, часто
оперирует понятиями "место жительства гражданина" и "место нахождения юридического лица", однако нигде
их не раскрывает. В данном случае подлежат субсидиарному применению ст. 20 ГК РФ, в которой под "местом
жительства признается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает. Местом жительства
несовершеннолетних, не достигших четырнадцати лет, или граждан, находящихся под опекой, признается место
жительства их законных представителей - родителей, усыновителей или опекунов", и статья 54 ГК РФ: "Место
нахождения юридического лица определяется местом его государственной регистрации. Государственная
регистрация юридического лица осуществляется по месту нахождения его постоянно действующего
исполнительного органа, а в случае отсутствия постоянно действующего исполнительного органа - иного органа
или лица, имеющих право действовать от имени юридического лица без доверенности".
ГПК РФ в ст. 26, 44, 113, 215, как и АПК РФ в ст. 27, 36, 48, 121, 126, 206, использует термин "юридическое
лицо", однако содержание понятия в Кодексах отсутствует. Статья 48 ГК РФ дает это понятие, в соответствии с
ней "юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или
оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может
от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести
обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. Юридические лица должны иметь самостоятельный баланс или
смету".
Таким образом, исходя из вышеизложенного, а также общих положений теории права, логического и
систематического толкования норм ГПК РФ (ч. 4 ст. 1), ГК РФ (ст. 6), СК РФ (ст. 4, 5), выведем следующие
условия субсидиарного применения норм права.
Во-первых, отсутствие прямого запрета законодателя на субсидиарное применение норм права.
Можно выделить два вида субсидиарного применения норм.
В санкционированном субсидиарном применении норм можно выделить два подвида.
В одном случае законодатель отсылает правоприменителя к определенной норме или группе норм отрасли
законодательства. Например, ст. 359 ГПК РФ, посвященная судебным прениям в суде кассационной инстанции,
указывает о необходимости применения правил, предусмотренных ст. 190 ГПК РФ.
В другом случае - к неопределенному количеству норм отрасли законодательства, которые уже существуют или
могут быть приняты в будущем. Например, в соответствии со ст. 223 АПК РФ "дела о несостоятельности
(банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с
особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности
(банкротства)". Глава 28 АПК РФ, посвященная рассмотрению дел о несостоятельности (банкротстве), содержит
всего три статьи, что является явно недостаточным для рассмотрения такой довольно сложной категории дел, как
о банкротстве. Прежде всего субсидиарному применению подлежат нормы Федерального закона от 26 октября
2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <3>, где в ст. 37, 39 определяются форма и содержание
заявления должника, конкурсного кредитора в арбитражный суд. В ст. 38, 40 дается перечень документов,
прилагаемых к заявлению должника и конкурсного кредитора. Статьи 43 - 44 определяют основания отказа в
принятии и возвращения заявления о признании должника банкротом. Статья 50 определяет порядок подготовки
дела о банкротстве к судебному разбирательству. Статьей 51 устанавливается срок рассмотрения дела о
банкротстве. В ст. 52 определяются полномочия арбитражного суда. Статьи 57 - 58 определяют основания
прекращения и приостановления производства по делу о банкротстве и др.
<3> Собрание законодательства РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
При субсидиарном применении норм по умолчанию возможность субсидиарного применения норм явно не
обозначена, но допускается как из-за схожести отношений, регулируемых смежными отраслями
законодательства, так и наличия в них подобных правовых институтов (подинститутов). Например, в гл. 37 АПК
РФ, регулирующей производство по пересмотру вступивших в законную силу судебных актов по вновь
открывшимся обстоятельствам, отсутствуют нормы об исчислении сроков для подачи заявления. Какие-либо
отсылки к другим нормам отсутствуют. Опираясь на имеющееся в процессуальном законодательстве (ст. 395
ГПК РФ) правовое регулирование исчисления срока для подачи заявления, можно определить момент начала
течения срока на подачу заявления о пересмотре судебных актов арбитражного суда. Например, в случаях,
предусмотренных:
1. П. 1 ст. 311 - со дня, когда заявителю стали известны обстоятельства, служащие основанием для
пересмотра;
2. П. 2 и 3 ст. 311 - со дня вступления в законную силу приговора суда по уголовному делу.
Во-вторых, фактическое отношение должно быть охвачено правом (законодательством).
В-третьих, отсутствие нормы отрасли права, регулирующей общественные отношения, которая находится в
смежной отрасли законодательства. В отличие от аналогии закона здесь пробел отсутствует.
В-четвертых, наличие нормы смежной отрасли права, регулирующей данные отношения (при аналогии закона
применяется норма, регулирующая сходные отношения).
В-пятых, в отличие от аналогии закона при субсидиарном применении права перенос нормы из смежной отрасли
права не изменяет содержание этой нормы.
В-шестых, применение норм смежной отрасли права не должно противоречить существу отрасли права, в
которой отсутствует норма права, т.е. она имеет место лишь между смежными отраслями права, которые связаны
между собой, как правило, генетически, т.е. сходство отраслей права по предмету правового регулирования и
сходство применяемых в этих отраслях методов правового регулирования. Мы исходим из презумпции, что
законодатель, будучи последовательным, должен урегулировать сходные общественные отношения
аналогичными или тождественными юридическими средствами. Однако из этого общего правила возможны
исключения, поскольку метод правового регулирования, его черты обусловливаются не только предметом
регулирования, но и в определенной степени волей законодателя. Поэтому, сравнивая соответствующие
отношения, необходимо всякий раз уточнять, не исключают ли способы юридического воздействия, присущие
отрасли, субсидиарному применению норм права. Если между отношениями, которые непосредственно не
урегулированы нормами определенной отрасли, и отношениями, охватываемыми предписаниями смежной
отрасли, нет сходства в методе регулирования, применение норм смежной отрасли в субсидиарном порядке
исключается. Гражданский процесс, арбитражный процесс, уголовный процесс и административное
производство находятся в некоторых функциональных связях и служат формой реализации норм
соответствующих отраслей материального права. Это позволяет указанным отраслям сохранить некоторые черты
сходства в методах регулирования, что может служить в определенных случаях основанием субсидиарного
применения норм права.
В практике рассмотрения гражданских исков в уголовном деле возникает немало вопросов, связанных с
неурегулированностью отдельных сторон производства по гражданским искам нормами уголовно-
процессуального законодательства.
Например, уголовно-процессуальное законодательство не содержит нормы, регламентирующей форму и
содержание иска в уголовном деле. В данном случае подлежит субсидиарному применению ст. 131 ГПК РФ.
По нормам гражданского процесса следует решать в уголовном деле вопросы, связанные с мировым
соглашением сторон, признанием иска ответчиком. Вопросы эти не урегулированы УПК РФ, и решение их в
соответствии со ст. 39 ГПК РФ не нарушает принципов уголовного процесса.
Таким образом, под субсидиарным понимают обычно такое применение правовых норм, когда определенные
нормы не только регулируют отношения данной отрасли, к которой они непосредственно принадлежат, но и
распространяют свою силу на отношения смежных отраслей. В результате переноса этой нормы содержание ее
самой не изменяется.
Субсидиарным будет также применение норм в рамках одной отрасли, когда норма какой-либо подотрасли,
правового института применяется соответственно к отношениям, являющимся предметом регулирования другой
подотрасли или института. В подобных случаях при вынесении решения приходится исходить из предписаний
смежного правового института. При этом следует учитывать вышеуказанные условия субсидиарного применения
норм права.
В соответствии со ст. 387 ГПК РФ основаниями к отмене в порядке надзора судебных постановлений являются
их необоснованность и существенные нарушения норм материального или процессуального права. Значительно
обширнее по содержанию ст. 362 - 364 ГПК РФ. Они подробно расшифровывают, что следует понимать под
необоснованностью и незаконностью судебного постановления. Приведенные правила в равной степени
применимы и к деятельности суда надзорной инстанции, однако нормы, регламентирующие надзорное
производство, их не воспроизводят.

24. Формы участия прокурора в гражданском процессе

В любой стадии гражданского процесса можно выделить две формы участия прокурора:
1) путем обращения с заявлением, т.е. возбуждение гражданского дела в суде первой инстанции или возбуждение
последующих стадий гражданского процесса;
2) путем вступления в уже начатое дело.
Первая форма участия прокурора характеризуется тем, что прокурор возбуждает гражданское дело путем
обращения с заявлением в суд от своего имени, но в интересах других лиц. Вступление в уже начатый процесс
является второй формой участия прокурора в гражданском процессе. Данная форма направлена на защиту
государственных и общественных интересов, а также прав и законных интересов граждан. Главным во второй
форме является использование потенциала прокуратуры как специализированного юридического органа,
обладающего квалифицированными специалистами, для защиты прежде всего публичного интереса по делам,
имеющим принципиальное значение.
Возбуждение дела прокурором. В соответствии с ч. 1 ст. 45 ГПК прокурор вправе обратиться в суд с заявлением в
защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц или интересов Российской
Федерации, субъектов РФ, муниципальных образований. Заявление в защиту прав, свобод и законных интересов
гражданина может быть подано прокурором только в случае, если гражданин по состоянию здоровья, возрасту,
недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд. Указанное ограничение не
распространяется на заявление прокурора, основанием для которого является обращение к нему граждан о
защите нарушенных или оспариваемых социальных прав, свобод и законных интересов в сфере трудовых
(служебных) отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений; защиты семьи, материнства,
отцовства и детства; социальной защиты, включая социальное обеспечение; обеспечения права на жилище в
государственном и муниципальном жилищных фондах; охраны здоровья, включая медицинскую помощь;
обеспечения права на благоприятную окружающую среду; образования.
Как видим, в ст. 45 ГПК прямо определен круг лиц, права и законные интересы которых защищает прокурор
путем возбуждения дела. К их числу относятся:
1) граждане, которые не могут самостоятельно защитить свои интересы по ряду причин (здоровье, возраст,
недееспособность и т.д.).
В ряде случаев в отдельных законах прямо указываются дела, которые вправе возбуждать прокуроры в интересах
граждан. Так, в СК оговорено право прокурора на возбуждение следующих категорий семейных дел: о признании
брака недействительным (ст. 28), о лишении родительских прав (ст. 70), об ограничении родительских прав (ст.
73), о признании недействительным соглашения об уплате алиментов, нарушающего интересы получателя
алиментов (ст. 102), об отмене усыновления ребенка (ст. 142). Это не означает, что прокурор не вправе
возбуждать другие категории семейных дел, когда они подпадают под критерии ч. 1 ст. 45 ГПК, но такая
оговорка, очевидно, означает важность именно этих дел для участия прокурора;
2) граждане, обратившиеся к прокурору с просьбой о защите их социально-экономических прав, в том числе и в
судебном порядке. Круг таких прав указан в ч. 1 ст. 45 ГПК - это сфера трудового, семейного, жилищного и
других социальных отраслей права;
3) неопределенный круг лиц. Защита данной категории лиц наиболее соответствует социальному назначению
прокуратуры, в частности путем признания не соответствующими закону правовых актов, в том числе и
нормативного характера. Нередко прокуроры оспаривают незаконные нормативные акты законодательных
органов и руководителей исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Значимость данной
процессуальной деятельности прокурора нашла подтверждение в Постановлении Конституционного Суда РФ от
11 апреля 2000 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 статьи 1, пункта
1 статьи 21 и пункта 3 статьи 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в связи с запросом
Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации" <1>.
Прокурор вправе обращаться с заявлениями в суд и в других случаях необходимости защиты неопределенного
круга лиц, например для прекращения промышленного производства, причиняющего вред здоровью
неопределенного числа лиц или загрязняющего природу, окружающую среду в целом;
4) публичные образования (Российская Федерация и ее субъекты, муниципальные образования). Речь может идти
о признании недействительными сделок, которыми нарушены права указанных субъектов, в частности, в
процессе приватизации.
Процессуальное положение прокурора, возбудившего дело в суде. Правовое положение прокурора, возбудившего
дело в суде, долгое время было предметом дискуссии. Так, ряд специалистов полагали, что прокурор занимает в
гражданском процессе положение стороны <1>. Другие ученые, например М.С. Шакарян, называют прокурора
процессуальным истцом <2>, разграничивая понятия стороны в процессуальном и материально-правовом
смысле. Очевидно, что вторая точка зрения более соответствует правовому положению прокурора, возбудившего
дело в гражданского процессе.
Прокурор наделен всеми правами лица, участвующего в деле. Однако при этом, поскольку прокурор не является
стороной в спорном материальном правоотношении, он не может распоряжаться предметом спора. В частности,
прокурор не вправе заключать мировое соглашение, к нему не может быть предъявлен встречный иск, он не
несет обязанностей по уплате судебных расходов, на прокурора не распространяется материально-правовое
действие законной силы судебного решения, поскольку прокурор не является выгодоприобретателем по
поданному им заявлению в суд. Согласно ч. 2 ст. 38 ГПК лицо, в интересах которого дело начато по заявлению
прокурора, извещается судом о времени и месте рассмотрения указанного дела и участвует в нем в качестве
истца.
Поэтому срок исковой давности исчисляется именно таким образом: по смыслу п. 1 ст. 200 ГК РФ при
обращении в суд прокурора с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц в случаях,
когда такое право им предоставлено законом (ч. 1 ст. 45 ГПК), начало течения срока исковой давности
определяется исходя из того, когда о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по
иску о защите этого права, узнало или должно было узнать лицо, в интересах которого подано такое заявление.
<1> Пункт 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 2015 г. N 43 "О некоторых вопросах,
связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности".
Если прокурор установит в ходе судебного разбирательства, что он возбудил гражданское дело необоснованно,
то он вправе отказаться от заявления. В случае отказа прокурора от заявления, поданного в защиту законных
интересов другого лица, рассмотрение дела по существу продолжается, если это лицо или его законный
представитель не заявит об отказе от иска. При отказе истца от иска суд прекращает производство по делу, если
это не противоречит закону или не нарушает права и законные интересы других лиц ( ч. 2 ст. 45 ГПК). Кроме
того, из смысла ч. 2 ст. 209 ГПК вытекает, что если дело было начато прокурором, то вступившее в законную
силу решение обязательно для лица, в интересах которого было начато дело, а не для прокурора.
Таким образом, прокурор является особым истцом, не являющимся участником спорного материального
правоотношения. Истцом в материально-правовом смысле является гражданин или публичное образование, чьи
интересы защищаются прокурором. У прокурора интерес к возбуждению дела особый, определяемый его
должностным положением и полномочиями по обеспечению законности.
Порядок ведения дела прокурором в случае возбуждения дела заключается в следующем. Прокурор должен
возбудить дело, только убедившись в его обоснованности. Основанием для обращения в суд являются материалы
прокурорских проверок по общему надзору, письма и заявления граждан, организаций, материалы уголовных
дел, следственные материалы и др.
Прокурор должен определить подведомственность и подсудность дела в соответствии с установленными
правилами ГПК. Заявление прокурора должно быть оформлено в соответствии с требованиями ст. ст. 131 и 132
ГПК. При этом прокурор должен отразить в нем не только фактические, но и правовые основания для
возбуждения дела, т.е. сослаться на конкретные нормы материального и процессуального права.
Поскольку процесс строится на основе принципа состязательности, то на прокуроре лежит бремя доказывания
обоснованности его требований. Прокурор должен сам собрать либо истребовать необходимые доказательства по
делу по общим правилам доказывания в гражданском процессе. Обратившись в суд с заявлением, прокурор в
ходе судебного разбирательства первым дает объяснения по делу, по существу заявленных требований. Прокурор
участвует в исследовании всех материалов дела, вправе участвовать в осмотре на месте, осмотре вещественных
доказательств, задавать вопросы всем участникам процесса, в том числе свидетелям, экспертам, и т.д.
Участие прокурора в гражданском процессе с целью дачи заключения. Согласно ч. 3 ст. 45 ГПК прокурор
вступает в процесс и дает заключение по делам о выселении, о восстановлении на работе, о возмещении вреда,
причиненного жизни или здоровью, а также в иных случаях, предусмотренных ГПК и другими федеральными
законами, в целях осуществления возложенных на него полномочий. Неявка прокурора, извещенного о времени и
месте рассмотрения дела, не является препятствием к разбирательству дела.
В ГПК теперь непосредственно перечислены категории дел, по которым прокурор вступает в уже начатый
процесс с целью дачи заключения:
во-первых, по ряду категорий дел, которые прямо указаны в ч. 3 ст. 45 ГПК;
во-вторых, когда это прямо предусмотрено в ГПК и других федеральных законах, например согласно ГПК - по
делам особого производства (ст. ст. 273, 278, 284, 288 ГПК), согласно другим федеральным законам - по делам о
лишении родительских прав, о восстановлении в родительских правах, об ограничении родительских прав, об
отмене усыновления ребенка (соответственно ст. ст. 70, 73 и 140 СК).
Если прокурор привлекается к участию в деле по инициативе суда, то по этому поводу выносится определение
суда, направляемое прокурору.
Прокурор, участвующий в деле с целью дачи заключения, вправе знакомиться с материалами дела. Он
определяет нормы материального права, которыми регулируются спорные правоотношения, определяет круг
фактов предмета доказывания, которые должны быть выяснены, знакомится с письменными и вещественными
доказательствами, имеющимися по делу, и т.д. Во время судебного заседания процессуальная деятельность
прокурора заключается в том, что прокурор участвует в решении различных вопросов - о законности состава
суда, возможности рассмотрения дела при явившихся лицах и т.д. Прокурор участвует в заслушивании сторон,
других участников процесса, участвует в исследовании всех доказательств, задает по мере необходимости
вопросы. В конце судебного разбирательства прокурор дает заключение по делу (ст. 189 ГПК). В отличие от
первой формы участия (возбуждение дела) прокурор не дает объяснений суду, не поддерживает исковые
требования, не выступает в прениях сторон. Вступление в уже начатый процесс возможно в любой стадии
гражданского процесса, но практически, конечно, оно должно иметь место в начале судебного разбирательства.
Формы участия прокурора в арбитражном процессе
В ст. 52 АПК предусмотрены две формы участия прокурора в арбитражном процессе.
Во-первых, возбуждение дела по основаниям, предусмотренным в ч. 1 ст. 52 АПК. В этом случае прокурор
занимает процессуальное положение истца, защищающего публично-правовые интересы.
Во-вторых, согласно ч. 5 ст. 52 АПК по делам, указанным в ч. 1 ст. 52 АПК, прокурор вправе вступить в
дело, рассматриваемое арбитражным судом, на любой стадии арбитражного процесса с процессуальными
правами и обязанностями лица, участвующего в деле, в целях обеспечения законности. Здесь речь идет о тех
случаях, когда прокурор не является истцом по делу, а вступает в уже начатый другим лицом арбитражный
процесс. В доктрине процессуального права и по аналогии с ГПК (ч. 3 ст. 45) можно говорить о даче прокурором
заключения по делу. В этом случае прокурор наделяется всеми правами лица, участвующего в деле, указанными
в ст. 41 АПК, однако не имеет специальных прав сторон, указанных в ст. 49 АПК.
3. Основания обращения прокурора в арбитражный суд
Прокурор, согласно ч. 1 ст. 52 АПК, вправе обратиться в арбитражный суд первой инстанции в следующих
случаях:
- с заявлениями об оспаривании нормативных правовых актов, ненормативных правовых актов органов
государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов РФ, органов
местного самоуправления, затрагивающих права и законные интересы организаций и граждан в сфере
предпринимательской и иной экономической деятельности;
- с иском о признании недействительными сделок, совершенных органами государственной власти
Российской Федерации, органами государственной власти субъектов РФ, органами местного самоуправления,
государственными и муниципальными унитарными предприятиями, государственными учреждениями, а также
юридическими лицами, в уставном капитале (фонде) которых есть доля участия Российской Федерации, доля
участия субъектов РФ, доля участия муниципальных образований;
- с иском о применении последствий недействительности ничтожной сделки, совершенной органами
государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов РФ, органами
местного самоуправления, государственными и муниципальными унитарными предприятиями,
государственными учреждениями, а также юридическими лицами, в уставном капитале (фонде) которых есть
доля участия Российской Федерации, доля участия субъектов РФ, доля участия муниципальных образований;
- с иском об истребовании государственного и муниципального имущества из чужого незаконного
владения.
 Поскольку в основе правового регулирования участия прокурора в арбитражном процессе лежит концепция
ограничения вмешательства прокуратуры в частноправовые отношения, то прокурор не может обращаться в
арбитражный суд с исками, связанными с недействительностью сделок должника по специальным основаниям,
предусмотренным Законом о банкротстве, в том числе и в случаях, когда должник или кредитор относятся к
категориям лиц, поименованным в абз. 3 и 4 ч. 1 ст. 52 АПК <1>.
<1> Пункт 3 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с
оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности
(банкротстве)".
Особым образом в судебной практике дается толкование права прокурора на оспаривание сделок,
охваченных арбитражным соглашением. Согласно п. п. 4 и 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.03.2012 N 15
при обращении прокурора в арбитражный суд по делам, перечисленным в абз. 2 и 3 ч. 1 ст. 52 АПК, если в
договоре содержится положение о передаче споров из этого договора на рассмотрение третейского суда,
прокурор обязан обосновать, каким образом нарушаются публичные интересы в связи с заключением данной
сделки.
Арбитражный суд оставляет заявление прокурора без рассмотрения применительно к п. 5 ч. 1 ст. 148 АПК,
если установит, что оспариваемой сделкой не нарушаются публичные интересы, на которые указывает прокурор
в своем обращении.
В случае если после принятия арбитражным судом заявления прокурора к производству и возбуждения
производства по делу стороны в соответствии с ч. 6 ст. 4 АПК заключили соглашение о передаче спора на
рассмотрение третейского суда, суд продолжает рассмотрение дела по существу, не оставляя заявление
прокурора без рассмотрения.
4. Полномочия должностных лиц прокуратуры на обращение
в арбитражный суд
Полномочия прокурора на участие в арбитражном процессе реализуют только определенные должностные
лица в системе органов прокуратуры. В частности, согласно ч. 2 ст. 52 АПК в арбитражный суд субъекта РФ
вправе обращаться прокурор субъекта РФ или заместитель прокурора субъекта РФ и приравненные к ним
прокуроры или их заместители.
В случаях, если прокурор участвовал в рассмотрении дела в суде первой инстанции по делам, указанным в
ч. 1 ст. 52 АПК, он вправе подать апелляционную или кассационную жалобу. Кроме того, согласно ст. 308.1 АПК
Генеральный прокурор РФ и его заместители вправе обратиться в Президиум Верховного Суда РФ с
представлением о пересмотре в порядке надзора определений Судебной коллегии Верховного Суда РФ,
вынесенных в порядке кассационного производства по делам, указанным в ч. 1 ст. 52 АПК.
5. Порядок участия прокурора в случае возбуждения дела
в арбитражном процессе
Заявление прокурора оформляется в соответствии с требованиями, установленными гл. 13 АПК; его копии
и копии приложенных к нему документов должны быть направлены всем лицам, участвующим в деле. При этом
прокурор должен отразить в нем не только фактические основания для возбуждения дела, но и правовые
основания, т.е. сослаться на конкретные нормы материального и процессуального права. Заявление прокурора в
суд должно быть исключительно мотивированным и обоснованным, так как составляется лицами, имеющими
юридическое образование. Прокурор освобожден от возмещения каких-либо судебных расходов.
Необходимо соблюдение и других общих правил обращения в арбитражный суд, например, подсудности,
субъектного состава участников спора. Так, если иск прокурора подается одновременно в защиту прав
организации, то она должна быть наделена правами юридического лица. На прокуроре лежит бремя доказывания
в арбитражном суде обоснованности его требований, поскольку такая обязанность лежит на нем в силу
состязательного характера процесса.
При рассмотрении исков прокурора о признании сделки недействительной и о применении последствий
недействительности ничтожной сделки необходимо исходить из того, что начало течения срока исковой давности
определяется по правилам гражданского законодательства таким же образом, как если бы за судебной защитой
обращалось само лицо, право которого нарушено (п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.03.2012 N 15).
Процессуальное положение прокурора, возбудившего дело в арбитражном суде, характеризуется
следующим. Обратившись в арбитражный суд с иском, прокурор в ходе судебного разбирательства первым дает
объяснения по делу по существу заявленных требований. Прокурор участвует в исследовании всех материалов
дела, вправе участвовать в осмотре на месте, осмотре вещественных доказательств, задавать вопросы всем
участникам процесса, в том числе свидетелям, экспертам и т.д.
Если прокурор установит в ходе судебного разбирательства, что дело возбудил необоснованно, то он вправе
отказаться от него. Однако такой отказ прокурора от поданного им иска не лишает истца права требовать
продолжения процесса. Согласно ч. 4 ст. 52 АПК отказ прокурора от предъявленного им иска не лишает истца
права требовать рассмотрения дела по существу, если истец участвует в деле.
Таким образом, прокурор является истцом особым, так как не является участником спорного материального
правоотношения. Поэтому к прокурору не может быть предъявлен встречный иск, его отказ от иска, как
указывалось выше, не влечет безусловного прекращения производства по делу. У прокурора особый интерес к
возбуждению дела, определяемый его должностным положением и необходимостью защиты публично-правовых
интересов в арбитражном суде.
Особое процессуальное положение прокурора влияет на распределение судебных расходов. Выплата
денежных сумм, причитающихся экспертам и свидетелям, привлеченным к участию в деле по ходатайству
прокурора, производится за счет средств федерального бюджета применительно к ч. 3 ст. 109 АПК. Если по
результатам рассмотрения арбитражным судом заявления прокурора принято решение об отказе в
удовлетворении требований прокурора, судебные расходы стороны, в пользу которой принят судебный акт,
подлежат возмещению за счет казны Российской Федерации (ч. 1 ст. 110 АПК). Также за счет казны Российской
Федерации происходит возмещение убытков или выплата компенсации ответчику и другим лицам, чьи права и
законные интересы нарушены обеспечением иска, принятым по ходатайству прокурора <1>.
<1> Пункты 14 - 16 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.03.2012 N 15.
6. Порядок участия прокурора в рассмотрении дела, начатого
другими лицами
Как уже указывалось, согласно ч. 5 ст. 52 АПК прокурор вправе вступить в дело, рассматриваемое
арбитражным судом, на любой стадии арбитражного процесса. Однако круг дел, в которые прокурор вправе
вступать, ограничен указанными в ч. 1 ст. 52 АПК. Согласно п. 5 ч. 1 ст. 135 АПК при подготовке дела к
судебному разбирательству судья рассматривает вопросы о вступлении в дело других лиц, в том числе и
прокурора. Вместе с тем АПК не обязывает судью извещать прокурора о возбуждении другими лицами дел,
указанных в ч. 1 ст. 52 АПК, что, однако, на наш взгляд, могло бы быть целесообразным.
Поскольку прокурор не является истцом, то он наделяется общими процессуальными правами и
обязанностями, предусмотренными в ст. 41 АПК. В этом случае прокурор вправе знакомиться с материалами
дела, представлять доказательства, участвовать в судебном разбирательстве и разрешении различных вопросов,
возникающих по делу.
Лица, участвующие в деле, наделяются правом представления доказательств. Поэтому прокурор,
вступающий в уже начатый процесс, также вправе представлять доказательства, но, очевидно, с учетом тех
ограничений, которые установлены АПК, например, в ч. ч. 3 и 4 ст. 65 АПК о необходимости раскрытия
доказательств и заблаговременного ознакомления с ними других лиц, участвующих в деле.
В отличие от участия в арбитражном процессе путем возбуждения дела прокурор при участии на основании
ч. 5 ст. 52 АПК не дает объяснений суду в качестве истца, не имеет специальных прав, указанных в ст. 49 АПК.
Вступление в уже начатый процесс возможно на любой стадии арбитражного процесса, но будет практически
нецелесообразным, если это произойдет в самом конце судебного заседания.