17

мая

22:45

Шепот ночного дождя будит мысли о грустном. А когда стоишь на пустынном проспекте родного
ква ртала весь промокший, и каждой клеточкой тела ощущаешь, что запах ее духов смывают с кожи
капли дождя, то под сердцем вновь просыпается это знакомое ноющее чувство. Оно не похоже на
секс, скорее напоминает предвкушение первого поцелуя, когда ты уже почти коснулся ее губ и
слышишь свежесть дыхания… но что-то мешает, не дает приблизиться еще на сантиметр.

Холодные капли сделали щетину грубой, а взлохмаченные темно-серые волосы стали растекшимися
и блестящими. Хотел же в обед побриться, привести себя в порядок, но опять засиделся в своей
комнате-студии, сводя новый трек – его маленький секрет; уже почти готовый, минус получился
безумно слезным, ей обязательно понравится.

Вот она, рядом! Смотрит в его карие глаза и, кажется, хочет что-то сказать. А он мечтает лишь
услышать это сокровенное «да», чтобы потом обнять ее нежно, и согреть поцелуем, на который она
непременно ответит. И кто знает, может даже позволит этой ночью себя раздеть…

Они договорились встретиться ровно в 22:30 на квартале недалеко от торгового центра, и впервые
она не опоздала. Пришла и наградила щеку едва ощутимым прикосновением своей щеки в
приветственном поцелуе, - губы любимой тогда на секунду оказались так близко, и он едва нашел
силы, чтобы не прикоснуться к ним.

А потом пошел дождь, заставший врасплох обоих, - никто даже не взял с собой зонта, да и
спрятаться было особо некуда.

И теперь из-за этого под промокшей пестрой футболкой в стиле «Ed Hardy» вместе с сердцем бьется
чувство вины; и оно лишь усилилось, когда свет фар проезжающей мимо тойоты упал на ее лицо, и
он увидел на любимых щеках две тоненькие черные дорожки растекающейся туши.

Но она ведь к нему пришла. Они долго говорили по телефону и, несмотря на пасмурную ночь, она
дала согласие на встречу. А значит, у него есть шанс!

- Сашенька… - произнес он мягко, понимая, что вот-вот утонет в омуте бездонных глаз. - Прости
меня… за этот дождь.

Ее губы непроизвольно дрогнули в улыбке - прекрасная, как всегда. Дождь лишь добавил страсти.

Вдруг невыносимо захотелось обнять ее за талию и притянуть к себе.

А потом он услышал неожиданно серьезный голос:

- Знаешь, Максим… ты очень милый парень и талантливый битмейкер, а когда твою музыку слышат
в клубах, девочки готовы на многое…

Саша замолчала, словно подбирая нужные слова, а он почувствовал страх! Так бывает, когда ты
чего-то в тайне даже от самого себя боялся, но именно это и происходит.

Максим не решался нарушить возникшую паузу, пока, наконец, ее губы снова не дрогнули:

- Ты милый и очень добрый, и мне нравилось проводить с тобой время. Но я не смогу быть твоей… у
нас ничего не получится.

Страх усилился, вот-вот накроет с головой от неизбежной правды. Его глаза умоляли не продолжать
- струна надежды натянулась да предела, и еще есть шанс, что выдержит, но Саша уже приняла
решение:

- Прошу… давай останемся друзьями.

Последние слова ударили по сердцу отравленным лезвием. Максим почувствовал, как отчаяние
окутало ноги и начало стремительно подбираться все выше и выше…

- Но почему? – сорвалось с его губ невольно. Холод промокшей одежды теперь стал ощутим, и
жестоко защипал кожу, а кроссовки будто и вовсе превратились в куски льда.

Вместо ответа Саша вдруг начала медленно отступать. Она собирается уйти. Еще не повернулась
спиною, но уже стала недосягаемой для объятий.

Между ними возникла стена из тысяч падающих капель. Уходит, она не может остаться, словно
самой причиняют боль ее же слова.

- Прости… мне пора, - сказала Саша на прощанье и, решительно развернувшись, зашагала прочь.

И только оставшись наедине с собой, Максим ощутил всю боль и реальность произошедшего.

Она сказала «нет»… Он так верил, так надеялся, что в те часы, когда гуляли вместе, в улыбке
любимой таилась взаимность. Он искренне жил этим, и старался погрузить каждую новую встречу в
океаны романтики, быть безумно нежным, самым лучшим…

Нет, этого не может быть! Она не может оборвать все так резко. Да, он никогда не целовал ее по-
настоящему… только во сне; Саша никогда не отдавалась битмейкеру и не принадлежала. Но еще
недавно все складывалось так хорошо, он же видел ее счастливой!

Нет, все наладится, непременно наладится, у него остался последний шанс, еще не все потеряно!

Дрожащая ладонь, словно сама собой потянулась к карману мокрых джинс, чтобы достать сотовый.

Знакомый номер, ожидание протяжного гудка… но равнодушный женский голос сначала на

английском, затем на русском ответил: «абонент не отвечает или временно недоступен». А
напоследок еще холоднее добавил: «попробуйте перезвонить позднее».

Максим, вытирая с лица дождь, набирал номер снова и снова; разумом понимал, что совершает
ошибку за ошибкой, показывая свою слабость. Когда она включит телефон и станет доступной, то
сразу же получит входящее смс, в котором будет десятка полтора пропущенных от него вызовов. Он
понимал, но ничего не мог с собой поделать. Дождь хлестал по лицу, шее, совсем сбил волосы, а
футболка уродливо слиплась с телом.

- Саша… - прошептал Максим, чувствуя странную горечь на губах, смешанную то ли с дождиками, а

может и его слезами…

23:12

Так не хочется ни с кем говорить, никого видеть, и дождливая ночь должна помочь в этом.
Недавнее чувство голода испарилось, как и предвкушение первого поцелуя, которого давно ждал и
о котором ночами мечтал. Внутри, как слезы по щекам ребенка, разливается давящее отчаяние.

Максим идет вдоль проспекта торопливым шагом, но не потому, что хочет спрятаться, наконец, от
погоды, - ему сейчас плевать на себя, плевать на дождь. Он идет быстро просто, потому что привык.
Любимые белые кроссовки испачканы грязными лужами, вдобавок при каждом шаге в них
неприятно хлюпает.

Она не сказала «прощай» и не сказала - «я люблю другого». Тогда почему «нет»?.. Быть всего лишь
другом для той, которую превозносил, засыпая, без которой не можешь и ни дня протянуть, это
жестоко… Он не выдержит. Как жить, зная, что она где-то рядом и не с ним?

В голове упали, подстреленные насмерть все мысли о новом треке. Этой же ночью придется стереть
минус, иначе чувства добьют битмейкера окончательно, стоит только услышать вновь: та слезная
гитара и скрипки исполосуют сердце жгучими лезвиями. А ведь скоро большое выступление в
клубе.

Сердце стучит так ощутимо и кажется чужим; хочется впиться пальцами в грудь, вырвать его и
выбросить в канализационный люк. Может тогда уйдет эта странная ноющая тоска.
Через минуты, слившиеся в бесконечность, Максим разглядел сквозь дождь очертания родной
девятиэтажки: вон окно с детства знакомой комнаты на четвертом этаже. Мама, наверное, уже
спит. Бедная, она расстроится, когда увидит промокшую одежду, а потом снова начнет ругать за то,
что в свои двадцать лет так и не стал серьезным. «Одна музыка на уме» - любила она отчитывать
сына, когда у того как обычно не получалось закрыть вовремя сессию.

Сашенька, Саша… Почему же все так происходит? В чем его вина?..

Нет, в подобном состоянии нельзя заявляться домой, надо побыть одному, подальше от всех, даже
от самого себя – хотя это будет сложно.

Оказавшись в родном дворе, Максим машинально свернул в ближайший подъезд, - здесь его вроде
не знают. Их с мамой и сестренкой квартира прячется в дальнем крыле здания, да и на часах
близится полночь, никто не должен потревожить.

Застучали под ногами ступени пыльной лестницы, - даже не стал вызывать лифт. А, когда,
запыхавшись, взбежал на девятый этаж, то обнаружил, что дверь на крышу не заперта.

Прислушавшись, не заметит ли кто из жильцов, осторожно забрался по арматурной лестнице и

толкнул вверх дверь-люк, ведущий на крышу.

Сверху тут же неприятно закапало, - дождь и не собирается стихать. Максим ловко перебрался по
ту сторону и опустил за собой дверь.

Шум дождя окружил холодным шепотом, но здесь почему-то сразу дышать стало легче. Максим
огляделся в попытке найти сухое место или скромную норку, где мог бы спрятаться.

Слова Саши эхом отзываются в сознании, свежая рана на сердце обильно кровоточит, а если бы
сердце было музыкой, то еще у торгового центра разлетелось бы на чужие ноты.

Почему их короткая история превратилась в драму с грустным финалом?.. Он же не урод и нравится

девушкам. Да, совсем не богат и еще не заработал свой миллион, у него много минусов, но и плюсов
немало.

Как проснуться завтра, как идти в универ на пары? Без нее не сможет дышать как прежде. Да,
вообще, зачем нужна такая жизнь, если не приносит счастья?

В сознании неожиданно для самого себя всплыли режущие сознание образы эмокидов. Эти куклы-
плаксы почему-то раздражали его, а их кричащая тяжелая музыка была чужой и не цепляла за
душу.

Максим был параллелен к эмо, да и мрачных готов не воспринимал серьезно. Мир хип-хопа и
модного RnB, - вот чем он живет еще со школы. И когда-нибудь втайне от всех мечтает
раскрутиться и попасть на вершину топ листа славы, стать самым стильным битмейкером. Он
всегда считал эмо слабыми за то, что те выставляют эмоции напоказ и сделали из своих слез целую
индустрию.

Но сейчас он, ни чем не отличается от этих плакс. Да, на нем одежда в стиле «street» и нет на лице
косметики, но сердце обливается кровью, из нежно розового становясь болезненно черным.
Остается только прыгнуть вниз, чтобы стать окончательно похожим…

Максим медленно подошел к перилам, ограждающим крышу по периметру, - впереди стена дождя и
пропасть девяти этажей. Стоит ветру ударить внезапно в спину, и он может оказаться на краю. Так
страшно…

Нужно быть очень смелым, чтобы переступить через перила, а после сделать еще один шаг
вперед… И здесь эмо правы: вот тогда боль исчезнет и можно стать по-настоящему свободным. Не
будет вечных проблем, учебы, нехватки денег, слез; останется только свобода и покой.

Он - не эмокид, но в душе сейчас сметает все на своем пути стихия из переплетения обиды, страсти
и разбитой нежности. Вдобавок холодный дождь бьет по футболке, словно наказывает за что-то
юного битмейкера.

- В чем я виноват?.. – прошептал он охрипшим голосом, точно пробежал километровый кросс.

«А может ну их всех?.. А может сделать это? Просыпаться каждый день с мыслью, что Саша не со
мной. Как жить с дальше? Как переживать мгновения случайных встреч? Если бы мог, завтра же
сел на поезд и уехал из Казани в Москву - о чем давно мечтаю.

Что будет со мной, если увижу однажды, как она целует другого?.. Нет, это очень сложно, я не
смогу вынести, пережить, а потом попытаться забыть навсегда. Прости сестренка, прости мама…»
Максим собрал волю в кулак, зажмурился, пальцы коснулись мокрых перил… но неожиданно ему
словно дали пощечину. Он услышал… чей-то плач!

Сначала показалось бредом, но потом звуки донеслись отчетливей: где-то в дождливом мраке слева,
метрах в двадцати плачет девочка.

Приглядевшись, смог даже разглядеть силуэт хрупкого тельца. Одета в белую куртку с капюшоном,
она сидит прямо на холодном бетоне, уткнувшись головой в коленки. Такая маленькая, вряд ли
старше восемнадцати, может школьница или студентка первого курса.

Мгновение назад от натянутых в груди струн эмоций было трудно дышать, но теперь они все, точно
разом ослабли, и Максим почувствовал, как остался без сил, выжат до капли.

Вместе с этим в душе колыхнулось легкое раздражение, - его остановили чужие слезы!

Ведь залез на крышу родного дома, чтобы побыть в одиночестве, как часто делал раньше, особенно
когда искал вдохновения для творчества. Но и здесь ему помешали!

Вдруг стало абсолютно без разницы, кто там плачет. Да, в другой день непременно бы подошел и
пожалел девочку, выслушал, помог, но сейчас у него самого жизнь сломана, как карточный домик.
Нет, сегодня он будет эгоистом…

Максим окончательно разбитый и сломленный побрел прочь с крыши, а потом где-то между
этажами забился в темный угол подъезда.

Здесь сухо и даже тепло, правда, под ним уже образовалась изрядная лужица стекшего дождя.

В голове пытаются ужиться здраво события последних минут, но как не пытался, так и не
получилось найти ответа: а смог бы он осуществить задуманное, не помешай ему плач девочки?

Разочарование причиняет такую боль, что невольно почувствовал - еще секунды и он заплачет, как
та незнакомка на крыше…

Максим тонул, не умея плавать в океане своих чувств, пока сон все же не взял верх, и битмейкер
заснул, промокший до нитки в пыльном, но тихом подъезде.

13 апреля

09:10

Первая пара вот-вот уйдет в историю, а потом на десять минут университет, вновь станет похожим
на психиатрическую клинику с уклоном устойчивого всеобщего помешательства. Коридоры
наводнят толпы разношерстных пациентов: уличные рэперы, редко принимающие душ ботаники,
готы, гопники, эмо, хипстеры, трэши, да и просто те, кто плывет по течению и не парится за свои
идеалы. А факультет иностранного языка порой и вовсе напоминает фильм «Властелин Колец»
Питера Джексона.

Алина сидит на подоконнике университетского туалета, и пытается в который раз через мобильник
выйти в инет, - сигарета почти убита, а связь продолжает капризничать, раздражая мозг; и лишь
причудливые смайлики на наращенных ногтях еще дарят легкий позитив.

Черные волосы чуть ниже плеч с косой челкой, как день и ночь разнятся с ее беззащитно белой
кожей, словно покрытой слоем актерского грима. На губах - лишь прозрачный блеск, но отсутствие
обильной косметики на лице с лихвой дополняют выразительные зеленые глаза, умело обведенные
тушью таким образом, что кажутся просто невероятно глубокими и огромными.

В плеере задыхается от кричащей энергетики эмокора новый трек группы «Bless The Fall», но Алина
отбросила наушники и с головой ушла в сотовый.

Она обожает подобную музыку, и жесткий диск ноута под завязку напичкан эмокором,
альтернативой, панком и качественным пост-хардкором, - только в эту минуту единственное, чего
она хочет, это любыми путями выйти в инет.

- Сука! – выругалась она, когда очередная попытка зависла вместе с мобилой.

- Инет повесился? – долетел из ближайшей кабинки голос любимой подружки Тинки.

Алина сделала очередную затяжку.

- Да, «вконтакт» вылезти не могу!

- Эм, думаешь, есть новое сообщение от него? – в кабинке раздался звонкий смех. – После вашей
последней перепалки он, наверное, даже из списка друзей тебя удалил или еще хуже – ты угодила в
черный список!

Алина промолчала. Подруга права, вчера она слегка перегнула палку, когда назвала его
«обдолбанным гопником» в ответ на насмешки по поводу ее аватарки в стиле аниме. Хотя он сам
виноват и нарывался специально!

Оглядела свои черные кеды с фиолетовыми сердечками – подарок Тинки на восьмое марта, темные
джинсы с рваными дорожками на бедрах, что едва не падают с бедер, только успевай заправлять
вылезающие стринги, - и задержала взгляд на милой розовой кофточке в бабочках:

«Надо бы шоппинг на днях устроить, папа денег вчера прислал и разрешил потратиться, а заодно
немного освежить голову свежим хаером».

Многие говорят, ее стиль лишь легкая эмо-зарисовка, но она ничего и никому не хочет доказывать,
- в мире и так стало тесно от бесчисленных позеров, у которых за яркой оболочкой прячется
пластмассовое сердце…

Подружка в кабинке, оборвав ее размышления, радостно залепетала:

- Зачем тебе он? Ты же ни разу не виделась с ним в реале. Влюбилась в простое фото на сайте, как
маленькая. Забудь о нем, я знаю столько кавайных боев с челками.

- Ну-ну, - Алина бросила взгляд на исписанные в три слоя дверцы туалетных кабинок и прочла
свежую надпись «эмо сакс!», которая, она почему-то уверена на все сто, была оставлена парнем.

«Должно быть, хозяин надписи сам каждую ночь кончает на фото юных эмо-девочек из инета, а
подобным «творчеством» пытается самоутвердиться. И как он только набрался смелости забраться
в женский туалет?

Хотя я бы сто раз подумала, прежде чем пожимать его уставшую и мокрую ладошку».

Мобильник продолжает нудить, а ей до невозможности охота скорее увидеть свою анкету

«вконтакте», где напротив раздела «мои сообщения» в скобочках обязательно будет стоять какая-
нибудь циферка; и, возможно, он все-таки снова написал ей!

«Начало учебного дня, первый курс, скоро сессия, курсовик до сих пор не сдан, - а голова забита
всяким бредом! Тинка права: зачем он мне? Он же далеко не Бред Питт, а телом не Вин Дизель, и к
тому же равнодушен к таким, как я…

Вот только как забыть его глаза и губы, что видит каждый день на экране ноутбука?»

Тут ее телефон нервно завибрировал, и на экране высветилось входящее смс с банальным: «Привет!
Как дела?»

- Опять Олег… - простонала она, выдохнув новую порцию дыма.

Из кабинки раздался показательно томный голос:

- Бедняжка, мальчик хочет тебя, уж совсем извелся.

Алина, сделав последнюю затяжку, отправила потушенную сигарету в окошко, а потом ее ноготь
торопливо набил ответ: «Хай! Все ок! Я на паре!»

- Может, все-таки дашь ему, девочка? Он же прикольный и мажор, колесит на крутой красной
тачке, – рассмеялась Тинка, заранее зная реакцию подруги.

- Достал, по пять раз в день звонит! Я уже и отвечать перестала, так он писать чаще начал! И кто
придумал эти безлимитные смс-ки?!

Вместо ответа из кабинки долетел звук сливного бочка, а потом дверь шумно распахнулась, и Алина
вновь увидела улыбку своей любимой подружки.

Тинка - прожженный эмокид с солидной примесью трэша: килограммы пирсинга, куча атрибутики,
прическа похожая на взрыв, и одежда в кричащих красно-черных тонах, - за чересчур «яркие»
наряды ее не раз вызывали к проректору на исправительные беседы, но все бесполезно; к тому же
она закрывает сессию всегда без долгов.

- Ну что, бежим на пары, подруга, или дождемся перерыва? - рассмеялась Тинка, мигом умыв руки.

Алина натянуто улыбнулась в ответ:

- Веселее все равно не станет… - мысли о вчерашней ссоре в сети снова вогнали в депрессию.

Тинка смерила Алину лукавым взглядом, и внезапно приблизилась вплотную.

- Ну, мы же знаем, как сделать нам настроение... - пальцы погладили смайлики на ногтях любимой
эмочки, а затем едва ощутимо царапнули шею.

Алина встретилась с Тинкой взглядами, - от подруги непередаваемо приятно пахнет, она обожает
запах этих духов… и вкус ее помады теплого телесного цвета.

Тинка прижалась всем телом, - в туалете никого, они сейчас совсем одни и могут позволить себе
легкие шалости. Горячее дыхание Алины сводит с ума. Вдруг невыносимо захотелось скользнуть
сережкой пирсинга на языке по ее удивительно нежной коже.

Игриво промурлыкав, Тинка мягко прильнула губами к покрытым вкусным блеском губам
погрустневшей подруги.

Алина ответила на поцелуй поначалу по-дружески скромный, но потом язык Тинки начал проситься
в ротик, настойчиво и притягательно порочно. Поддавшись, она медленно разомкнула губы и
впустила в себя горячего гостя.

Вкус сигарет смешался со вкусом «орбита», а нотки желания за секунды нагрели кровь. Они
целовались до тех пор, пока от блеска и помады не осталось следа, а губы сделались воспалено
алыми и влажными.

Пальцы Тинки приятно сжали левую грудь Алины – со знанием дела, на тонкой грани боли и
наслаждения.

- Сегодня ночью в ванной мы не будем одинокими, ведь так? - прошептала она на ушко.

Алина ответила севшим от прилива желания голосом:

- Я тоже хочу этого…

18 мая

01:23

Максим вздрогнул от внезапного шума. Сон вылетел из головы под напором давшего пощечину
страха. Глаза с непониманием пробежались по окружающему мраку, и не сразу осознал, что
задремал прямо в подъезде, да еще весь промокший, будто соседка окатила с балкона ведром воды,
как однажды в детстве.

Но мимолетное спокойствие сменилось вновь пробудившейся болью… О, не-е-е-е-т! Это не сон. Все
произошло на самом деле: встреча под дождем, слова Саши, и та бьющая по живому фраза - «давай
останемся друзьями».

Но тут пришло понимание причины, из-за которой так резко проснулся, словно его уронили с
кровати.

Вместе с шепотом уже почти иссякшего дождя в приоткрытую форточку врывается… звук сирены!

Подхватившись на ноги, Максим выглянул в окно, и не поверил глазам: подле подъезда собралась
огромная толпа. Рядом сверкает огнями только что припаркованная скорая. А если точнее: машина
реанимации!

Словно услышав его мысли, этажом выше распахнулась дверь квартиры и через пару мгновений
мимо простучала тапками резвая женщина в ночном халате.
Едва удалось разобрать ее обрывистое и сонное бормотание:

- Бедняжка, бедняжка… совсем довел ребенка этот телевизор.

Максим сглотнул набежавший комок. Новое ощущение напомнило ему состояние, когда узнал из
новостей о смерти Майкла Джексона: шок, сомнения в реальности происходящего, и легкий
цепляющий за сердце страх.

Пока он тупо дремал, забывшись в углу, у подъезда произошло нечто ужасное. Даже вызвали
реанимацию. А где-то вдали уже различимы сирены приближающихся копов!

Толпа зевак образовала на газоне некое подобие круга, и никак не разглядишь, кого они окружили.

Макс с детства рос в этом дворе. Конечно, раньше случалось всякое, но в целом двор был спокоен,
если не считать свору постоянно бухающих гопников, что слонялись по подвалам, когда еще учился
в школе.

Не желая оставаться в стороне, Максим бросился вниз по лестнице, и в считанные секунды

оказался подле тревожно гомонящей толпы.

- Что случилось? – тут же спросил он знакомого деда.

Тот сонно отмахнулся, опираясь на палку:

- Ну и молодежь сейчас пошла… совсем голову потеряли. Это ж надо, такое учудить! Вот раньше
этого не было...

- Да что же стряслось?! – перебил Макс нетерпеливо, по опыту зная болтливость деда и его
постоянную ностальгию по рухнувшему в ад социализму.

- Девка на ночь глядя с крыши сиганула, вот что! Разбилась насмерть!

Леденящий ужас схватил за ребра. Перед глазами возник эпизод, произошедший пару часов назад,
когда он едва не… в общем, когда услышал плач девочки в белом на крыше.

Тут, не выдержав эмоций, в толпе зарыдала женщина со словами «совсем еще ребенок», погрузив
остальных в тяжелое молчание.

У многих лица не на шутку встревожены, а некоторые и вовсе пребывают в заметном шоке.

Словно в тумане, Максим начал торопливо продираться сквозь толпу зевак. На него ворчали,
пытались не пропустить, но он был настойчив.

Когда последняя преграда осталась за спиной, порыв Максима решительно остановила рука врача.

- Не подходи, навредишь только! - пробасил он, отталкивая парнишку, который, словно душ принял
прямо в одежде.

Редкие капли дождя разбиваются о футболку, стекают по щекам, словно холодные слезы.
Взлохматив от переизбытка эмоций волосы, Максим немного потеснился, а потом, наконец, увидел
объект ночного переполоха!

В карих глазах вспыхнул страх, а сердце сжалось от жалости: хрупкая и невысокая девочка лет
восемнадцати лежит на спине, безжизненно раскинув руки. Черные волосы закрывают пол лица,
белая промокшая куртка с капюшоном в пятнах налипшей грязи одета прямо на голое тело, и
сейчас почти распахнута. Максим увидел неестественно бледную кожу, - хотя может это из-за
дворовых фонарей, - и слегка оголенную грудь, которую врач тут же прикрыл от чужого внимания.
Низкие темные джинсы и ремень с широкой бляхой в стразах едва держатся на тонкой талии. А
когда взгляд наткнулся на черные кроссовки с ярко фиолетовыми сердечками, Максим невольно
вздрогнул, вспомнив свои недавние размышления об эмо и «их слабостях».

Рядом валяется сумка-почтальонка с заплаткой. От удара содержимое разбросало по газону: плеер,

косметика, пачка сигарет, небольшой паркер; взгляд битмейкера ненадолго замер на промокшей
книжке «Одиннадцать минут» Пауло Коэльо.

Но мысли вдруг разлетелись, как бабочки, когда глаза вновь обратились к неподвижному телу
девочки - он увидел кровь! Тонкая алая струйка потекла с уголка губ на удивительно белую шею.

Шок парализовал тело. Он, не в силах шевельнуть и пальцем, наблюдал, как один из санитаров
торопливо собрал вещи девочки в один пакет, двое же других под руководством врача аккуратно
положили неподвижное тельце на носилки…
А потом реанимомобиль стремительно скрылся за поворотом, оставив зевак с вопросами и пустыми
догадками.

- Вроде сказали, еще жива, - раздалось где-то слева над ухом Макса.

- Да не может быть, разбилась, бедняжка, насмерть! – отмахнулся кто-то в толпе. – Она ж упала с
девятого этажа! Чудеса бывают только в телике.

- И черт ее дернул залезть на крышу ночью?

- Влюбилась, наверное, глупая…

Максим нашел в себе силы на неровных ногах выбраться, из не спешащей разойтись по квартирам
толпы, и побрел к дому. Мама и сестренка, наверное, тоже не спят, услышав сирены, а значит, его
ждет взбучка, ведь завтра в 8:00 должен быть в универе.

Случившееся накрыло недавнюю опустошающую боль, утопило мысли о Саше, взамен подарив
скребущее по живому чувство вины.

А когда он был у родного подъезда, с губ непроизвольно слетела полная безысходности и глубокого
отчаяния фраза:

- Я же мог ее остановить…

24 марта

02:03

Грохот музыки в стиле «хаус» выносит стены и рушит потолки клуба. Приходится кричать в ухо,
чтобы собеседник смог тебя услышать. Красные огни, смешанные с бликами цветных лазеров
дурманят мозг не хуже алкоголя, а густой дым сигарет и кальяна окончательно выбивают из головы
последние благочестивые мысли.

Начало уикенда забило «Штат 51» под завязку. Но у входа в клуб к полуночи еще осталась
внушительная толпа тех, кому не посчастливилось пройти строгий взгляд фейсконтроля с
праведной надписью на рубашках: «ангелы».

Плакаты на входе возвещали о наступлении «Красной Ночи», - одной из самых развратных

вечеринок большого города. И «ангелы» должны были по сценарию пропускать лишь грешников.
Остальным же была уготована достойная участь «спасенных воинами света». Во всяком случае,
потом было приятно обманываться и успокаивать себя: ведь тебя не пустили в клуб только потому,
что ты еще не окончательно пал в темную бездну.

Едва на часах высветилось 00:01, как ведущий в костюме демона дал старт наступлению «Красной
Ночи». И спустя два часа трезвыми в клубе остались, пожалуй, только картины на стенах…

Максим, сидя за барной стойкой пытается перекричать рев акустики, объясняя друзьям: битбоксеру
Маста Майку и рэперу Грате - пару свежих наработок, засевших в голове, как занозы.

Прикид битмейкера слабо вписывается в атмосферу «Красной Ночи». Белая рубашка с росчерками
граффити под огнями клуба обрела цвет голубого неона. Синие рваные джинсы поддерживает
широкий ремень с бляхой и цепью вдоль талии, а темно-серые взлохмаченные волосы за час
сделались похожими на рождественскую елку, усыпанную падающим с потолка серпантином.

Идея нового минуса битый месяц витает в голове занудным комариком и с каждой ночью все
настойчивее требует реализации.

Маста Майка, как и Грату, он знает с детства. И если Максим почти всегда остается за сценой
своего творчества, как это полагается людям, пишущим бит, то битбоксер и рэпер со сцены не
вылезают вовсе.

- Хочу сделать лирику с легкой синтетикой и битбокс-аранжировкой! – прокричал Максим,

выкладывая бармену очередные пару сотен за дьявольский коктейль. – Это будет микс из гитары,
скрипки и мощного разрывного бита!
Маста кивнул и похлопал друга по плечу ободряюще:

- Давай попробуем, я всеми руками только «за»! – Из кармана его джинс небрежно свисает брелок
от ключей родной «импрезы», а уличный пиджак и светлые кроссовки как нельзя лучше рисуют
стиль битбоксера на грани спорта и классики.

- Если с женским вокалом писать будем, то можно Лерику позвать! – поддержал Грата, сделав
глоток коньяка с колой. Стритовская футболка с собственным изображением отлично скрывает
немного тучные формы рэпера, которые лишь добавляют колорита, когда тот зажигает на сцене. –
Лерка на радио голос так наработала, что все узнают, стоит ей слово сказать!

Друзья, несмотря на грохот музыки и крики на танцполе продолжали обсуждение новой идеи
Макса, но их взгляды с каждым выпитым коктейлем непроизвольно все чаще начали обращаться к
танцующим «go-go» девочкам на сцене.

Красный свет и вспышки лазеров лишь добавляют страсти их коротеньким юбчонкам и концертным
бикини, а мерцающий блеск на коже будит неуемное желание зацеловать девочек с головы до ног.

- Как выступление в Сербии? – отвлекся от темы Максим.

Играющий сет ди-джей Ом, точно нарочно прибавил обороты, и их стаканы начали заметно
подрагивать в такт грохоту басов.

- О, брат! – развел руки Маста Майк, - Не представляешь, сколько там было улыбок! Ну, конечно, не
сравнить с Берлином или нашим Питером, но я, ты не поверишь, там чуть не прописался!

Маста – один из лучших битбоксеров в стране, и его способность голосовыми связками творить
сложные звуки в стиле «Drum-and-Base», «House», «Hip-Hop», а также умение креативно
импровизировать – должны серьезно прокачать новый минус Максима. Вот только нужно как
следует поднапрячься, чтобы затащить на студию этот талант по уши заваленный корпоративами.

- Осенью решил ехать в Москву на пробы! – расплылся в улыбке Грата. – Поехали вместе? Если
повезет, снимемся в кино!

Максим, обнявшись с пришедшим в клуб коллегой музыкантом, лишь пожал плечами:

- Как выльется, не знаю! Хочу материал собрать достойный и поехать к Басте на прослушку. Может
и вправду повезет!..

Внезапно их разговор оказался прерван, - гром «хауса» начал стремительно стихать, и «go-go»-
девочки к ироничному разочарованию Маста Майка спешно скрылись за кулисами. А на их смену
выбежал заряженный энергией ведущий в костюме демона.

- Всем привет! С вами снова Тимур Ришар! Прямо из преисподней! – воскликнул он, играя алым
микрофоном. - Надеюсь, вам понравилось общество двух наших ведьмочек?

Танцпол сотрясся под одобрительным ревом десятков разогретых алкоголем глоток.

- Тогда берегите свои души! - предупредил ведущий и словно в испуге закрыл когтистой рукой лицо,
украшенное черным боди-артом. - Потому что прямо сейчас врата преисподней откроются и
выпустят на волю скандальную, откровенную «Девственницу Ада»!!!

- Давно ждал перемен! – оживился вдруг Маста Майк, указывая на сцену. – Сейчас должна выйти их
новая кошка!

Максим усмехнулся эмоциям друга, а Грата довольно хлопнул в ладоши:

- Да, я помню, видел ее однажды в клубе «69». Это не классика, и стоит потраченных баксов.
Смотри и не моргай битмейкер, пока не кончишь!

Максим под напором двух мнений невольно притянулся взглядом к сцене.

Ведущий после пары реплик также стремительно исчез за кулисами, а потом в клубе заиграл
модный RnB в релакс-обработке…

«Красная ночь» еще не успела спустить с цепей самых темных слуг разврата, и клуб в
предвкушении прихода первой из них - обратил взоры к сцене.

Спустя минуту томительного вступления огненно-черный занавес приоткрылся, и из мрака

неторопливой поступью вышла она!

Увиденное зрелище и вправду потрясло всех без исключения. Она появилась медленно, но до дрожи
уверенно. И с первого взгляда Максим бессильно уронил челюсть на барную стойку: друзья были
правы - она богиня!

Одетая в кожаное белье и алую ночную рубашку из шелка, «Девственница Ада» мгновенно зажгла
клуб своей страстью и капельками пота на коже.

- Кошка дикая, с острыми коготками! – расплылся в улыбке Маста Майк.

Но Максим перестал замечать, что творится вокруг, целиком и полностью растворившись в глазах
красавицы на танцполе. «Красная Ночь» приоткрыла один из своих секретов. Она великолепна:
сценически мокрые волосы цвета платинового золота, утонченные и правильные черты лица в
тандеме с изящным макияжем заставляют забыть о делах и отдать последнее за один только взгляд.

Танец грациозен, насквозь пропитан запретной страстью, и как ни старался Максим не мог
удержаться на ее лице. Взгляд постоянно опускался все ниже и ниже: трогал осторожно
спрятанную под кожаным лифчиком грудь, скользил по талии, и буквально вцеплялся в бедра
богини стриптиза.

- Как… ее зовут? – севшим голосом произнес Максим, сглотнув набежавший комок желания.

- Уже влюбился? Ха-ха! – иронично спросил Маста, расстегивая пиджак. – Эту зайку зовут Саша!

- Да, наш парень пошел на дно! - сотрясся хохотом Грата. - Что мы наделали? Ха-ха-ха!

Максим хотел было возразить и не смог, - музыка резко сменила ритм и Саша, стоя на
четвереньках, кошкой выгнулась, а затем медленно сбросила рубашку.

Если немного потерпеть, он сможет увидеть ее всю, до последней капли, - правила "Красной Ночи"
позволят ему сделать это. Но как удержаться? Желание уже раздирает плоть огненными когтями.
В кошельке лежит последняя сотка баксов, но он готов сейчас даже душу просунуть между ее
талией и резинкой черных кожаных стринг.

На лбу скопились капельки горячего пота, во рту пересохло, словно танец Саши выпил из тела все
силы. Максим с усиливающейся дрожью в ногах понял, что сейчас упадет со стула, а ремень на
джинсах вот-вот разлетится в клочья от стремительно выросшего напряжения…

4:51

Сон не шел, и Максим, вернувшись из «Штата» одел наушники и ушел с головой в мир битов. Та
идея нового минуса с битбокс-аранжировкой рвет на части мозг, требуя воплощения; к тому же
накопилось заказов от нескольких рэп-команд, и сроки сдачи поджимают, а бюджет уже скребет по
дну, собирая крохи. Последнюю сотку, он прожег в «Штате», когда оставил зеленую бумажку с
портретом американского президента в кожаных трусиках «Девственницы Ада».

Дозы принятых дьявольских коктейлей туманят мозг. Ломаные ноты в наушниках постепенно
сводятся в новый звук с низкой примесью картона, но даже свежие сэмплы Тимбаланда, которые
скачал минуту назад с пиратского сайта, никак не могли помочь полноценно сосредоточиться и
выкинуть из головы образ танцующей стриптиз Саши.

Она была порочна и прекрасна, как в лесу новолуние: доступна и в то же время смертельно
недосягаема. Ее талия способна разом высушить тело парня до капли, затем вновь наполнить
водопадами страсти, а от блестящих бедер до сих пор сводит скулы.

«Девственница Ада» и вправду не классика стриптиза, как заметил добряк Грата. Она пошла до
конца, раздела мысли каждого и заставила "грешников" мечтать о запретном. А в ее глазах Максим
увидел нечто знакомое, - это необъяснимо; нельзя подобрать правильных слов, но когда они
однажды встретились взглядами, он понял это дрогнувшим сердцем…

И неожиданно испытал страх: Саша успела проникнуть в самое нутро, за секунду смогла увидеть
его настоящего!

Ведь страх показал тщательно спрятанные следы... одной его самой сокровенной Тайны!

Максим вздрогнул, вновь переживая тот момент, когда вдруг почувствовал себя бесстыдно голым.
О Тайне знают лишь единицы, потому что другие не поймут, не оценят. Но именно в те редкие
минуты, когда не надо скрывать правду и притворяться невинным, он может чувствовать себя по-
настоящему свободным.
Комната-студия погружена в предутреннее безмолвие. Мама с сестренкой видят пятый сон, а он
совсем не хочет спать. В наушниках разливается новый бит, который рождают пальцы, стучащие по
клавишам синтезатора.

Саша… Она не похожа не других. В ее глазах есть секс и в то же время тело кажется безумно
далеким, как заокеанские звезды. Но еще у выхода из клуба он понял, что умрет, если не увидит
«Девственницу Ада» снова…

Максим сводил минус, накладывал инструменты, звуки, менял бочки, но рука, будто сама собой
скользнула к ремню рваных джинс. Желание убивает, путает мысли, он больше ни о чем не может
думать: перед глазами стоит красный свет и ее обнаженное тело.

Многие не понимали сути ночного танца Саши, видели лишь оболочку, но он чувствовал
испепеляющее пламя, которое бежало по венам, оставляя ожоги.

Наконец, возбуждение доросло предела, и Максим, вскочив со стула, дрожащими руками закрыл
комнату на замок. Напряжение стало слишком велико, мозг выключился, а сдерживаться больше
сил уже не осталось.

Этой ночью его Тайна останется с ним, и не будет помехой даже, когда за окном польет дождь.

15 апреля

16:40

Пары пробежали одна за другой стаями косолапых пингвинов, и едва на университетских часах
отстучали минуты последней, как факультет иностранного языка разбежался по центру города,
словно муравьи от огня.

Алина едва успела влезть в слепящую белым куртку с капюшоном и схватить почтальонку, как
Тинка сразу утащила в ближайший Макдональдс. Там подружек уже давно заждалась кучка
заряженных энергией эмокидов.

Внутри яркого пестрящего красными тонами здания царил настоящий Китай. В плеере Алины
успели отыграть «Eyes Set to Kill» и модная «Alesana», от музыки которой сердце каждый раз
сгорало и разлеталось ядерным пеплом, - но очередь у кассы не сдвинулась, ни на шаг. Даже
наоборот, продолжала расти! Лишь под конец плей-листа, когда отзвучали последние аккорды
популярных «Sum 41», подружкам, наконец, удалось пробиться с боем сквозь очередь у кассы.

Почти сразу их встретил занудный возглас: «свободная касса!» И прыщавый кассир со смешными
брекетами мигом оформил заказ: двойная порция картошки-фри, Биг-Мак, море колы и обязательно
мороженое.

Довольные собой, они протиснулись на второй этаж, и едва успели оглядеться, как тут же оказались
замеченными.

Из дальнего угла донеслось пронзительно:

- Scream!!!!

От внезапного крика суетливо жующий зал замер, а десятки пар глаз с негодованием воззрились на
пятерых нарушителей покоя, что выделяются из общей массы, как яркие пятна на сером
покрывале: три девушки и двое парней.

Эмокиды не старше девятнадцати, и каждый - словно живая аниме-кукла. Две девочки одеты
абсолютно одинаково – в красных клетчатых юбках по колено, черных колготках и молочно-белых
футболках с Микки Маусом; внешне они не похожи, но это близнецы: Сао и Натин.

На припудренных щеках третьей застыли нарисованные тушью капельки слез, а в ее объятьях

греется милая плюшевая панда с заплаткой на лапке. Алина признала в ней Ли - девочку, с которой
учится в одном потоке, чьи родители приехали по обмену из Азии.

Тинку живо восхитил огромный черный шарф Ли с розовыми иероглифами, - такой в Казани не
найти, разве что в Москве можно попытаться.

Играя подносами, подружки ринулись к своим, а потом радостно плюхнулись на свободные стулья.
Столик эмокидов, не обращая ни на кого внимания, вернулся к обсуждению всех и вся.

- Что это? Последний крик? – рассмеялся эмобой с огромной иссиня-черной челкой, закрывающей
правый глаз и желтой рубашкой с черепами, когда увидел у Тинки новый значок с надписью «Mam,
leave me alone…»

- Это мое настроение, Яо! – парировала Тинка и обиженно показала украшенный пирсингом язык.

Сао, игриво схватив себя за горло, простонала эмоционально:

- Как мы тя понимам, как мы тя понимам! Правда, Натин?

- Угу, иногда от предков хоть вешайся, - согласилась убежденно сестра. – Вчера вот кошмарный
скандал был из-за того, что мы прокололи себе пупочки. Я даже расплакалась вся.

Алина, сверкнув обведенными тушью глазками, кольнула ногтем-смайликом безрукавку спутника

Яо, на которой изображен осколок огромного фиолетового сердца.

- Бой, а это что? Неужели вторая половинка спрятана в кармане у Яо? – ее насмешило то, как
парень смущенно опустил взгляд и зарделся румянцем.

Яо тут же вступился за друга и наиграно погрозил хулиганке:

- Нет, нет! Нас не возьмешь стереотипами! Да, мы эмобои и лучшие друзья, всегда вместе… но мы
совсем не геи!

- Совсем-совсем? – подыграл вдруг Алине спутник Яо.

Все едва не попадали со смеху, а Алина довольная реакцией парней, похвалила ласково:

– Ну, тогда я заберу с собой этого кавайчика! Будет меня после учебы провожать до подъезда…

- …И шептать «баю-бай» на ушко ночью! – закончила за подругу Тинка и сверкнула неотразимой

гримасой страсти.

От лестного комплимента зеленоглазой красавицы в белой куртке спутник Яо игриво приставил

два пальца к виску.

- Bang-bang! - изобразил он выстрел и картинно растекся на стуле.

Все снова дружно рассмеялись, а потом девочки восхищенно захлопали в ладоши: Яо в мгновении
ока смастерил из простой салфетки милый цветочек и протянул польщенной Алине.

- Ой! – только и смогла выговорить она, принимая неожиданный подарок, который был приятней в
тысячу раз самых дорогих купленных роз на свете.

А Тинка вдруг перестав уплетать Биг-Мак, обратилась к спутнику Яо серьезно:

- Слушай… а ты бы смог сделать это по-настоящему?

- Не знай, не знай, я не проверял исчо… - пожал он плечами, улыбнувшись.

Тут в беседу подключилась до этого скромно молчавшая азиатка Ли:

- Я думаю, ради любви нужно жертвовать всем и даже собой. Если конечно, она настоящая, тру, а
не просто секс.

Тинка задумалась ненадолго, делая одни ей ведомые выводы, а затем ошеломила всех новым
вопросом:

- Ли, а что бы ты выбрала, если бы… захотела убить себя?

Алина от неожиданности едва не захлебнулась колой, но Ли ответила философски серьезно:

- Боль можно утопить, сбросив в реку с высокого моста. Правда, я не знаю, хватит ли у меня сил,
если придется сделать это.

- Эм… а я бы выбрала лекарствочки, - растянуто заключила Сао, погладив своего Микки Мауса. –
Отключаешь телефон набираешь ванну с розочками, делаешь эмо-коктейль и все… А еще лучше
пустить в воду медузы, как в фильме «Семь Жизней».

Натин наморщила лобик, представив, как это больно.

- Нетки, пестик лучше… тока я все равно за жизнь! Не охота умирать, вдруг там после смерти
ничего нет? А только холодно и темно…

Алина, расстегнув под курткой розовую кофту с бабочками, просветлела:

- Эмо-коктейль, говоришь, Сао? Никогда не слышала о таком. Что это?

- И ты не знаешь рецептика? – на лице Сао возникло искреннее удивление. - Помнишь нашего

френда по инету Катэ из Японии, ну мы с ним на форуме «эмофанса» переписывались еще...

- Ну да. Помню, приходилось постоянно чатиться на английском, но было весело.

- Это же последняя фишка у них – «розовый сон» называется: выпьешь бокал, а потом засыпаешь
навсегда-навсегда. И совсем не больно. Эм, хочешь дам рецепт?..

Но тайна приготовления смертельного коктейля так и осталась не озвученной, - внимание всех

отвлекла суматоха, внезапно возникшая у лестницы.

А через секунду для многих посетителей Макдоналдса происходящее стало похожим на

криминальный боевик.

По лестнице вбежала группа молодых ребят, парней и девушек, – человек семь-восемь, одетые в
кожу, с платками на лицах, и каждый держит в руках небольшой овощной пакет!

Секунды понеслись ураганами. На миг они замерли, озираясь по сторонам и пугая детей своим
видом, но затем передний воскликнул, указывая на стол эмокидов в дальнем углу:

- Тоха, вот они!

И через миг толпа взорвалась дружным ревом:

- Эмо-сакс!!!

Алина вздрогнула от этих слов. Сердце забилось, как у бельчонка в руках человека. А потом
вскрикнула от страха, когда незнакомцы в платках ринулись прямо к их столику! И они за чем-то
засунули руки в свои пакеты!

Кто-то из посетителей Макдоналдса начал кричать, кто-то стал звать охрану, а многочисленные
матери попытались закрыть собой своих напуганных детишек.

- Бежим! – крикнул Яо, и метнулся в сторону.

Его спутник змеей прыгнул следом, оставив бедных девочек совершенно одних. Но едва эмобои
смогли сделать пару прыжков, как прицельно в них из пакетов полетели тухлые овощи.

- Прячься! – крикнула Тинка девочкам, скользнув на пол.

Но они не успели. Первый овощ угодил Сао в грудь, запачкав Микки Мауса. А дальше досталось
всем: куртка Алины превратилась в месиво всех цветов радуги, такая же судьба постигла и юбку
Натин, а волосы Ли и вовсе словно окунули в томатный сок.

Лидер нападавших в синем платке и кожаной куртке, которого назвали Тохой, подбежал к
прятавшейся за столом Тинке с целью высыпать весь пакет овощей на голову эмочке… Но внезапно
взвыл и схватился за лицо!

Алина краем глаза видела, как в руках исколотой пирсингом подружки возник баллончик с зеленой
краской, и Тинка, прокричав что-то язвительное, выпрыснула струю прямо в скрытое платком лицо
нападавшего.

- Вот вам, суки!!! – выпалила она, утирая перепачканные в овощном соке щеки.

В считанные секунды ее жертва превратилась в зеленое и вопящее чучело.

Чуть позже от Тинки досталось еще двум, а затем нападавшие стали спешно ретироваться, - на
второй этаж вбежали двое студентов-охранников, которые сами перепуганные до смерти
попытались схватить одного из хулиганов.

- Милиция! Милиция! – закричала седовласая женщина в старом пальто и очках, ее лицо стало
оранжевым от попавшей случайно, то ли хурмы, то ли гнилого персика.

- Проклятые твари! Решились напасть прямо в Маке! Здесь же дети! – выругалась Тинка, взглянув
на рыдавшую неподалеку в объятьях матери кроху с огромным розовым бантом. – Но их лидер с
тупым именем надолго запомнит нашу встречу, особенно, когда в ванной поймет, что мою краску
так просто отмыть не получится!

Алина не сразу услышала голос подруги. Перепуганная до смерти, она забилась в угол и закрыла
голову руками. Произошедшее парализовало мысли, свело с ума сердце, - она вот-вот закричит и, не
выдержав, заплачет.

Тинка бросив баллончик в сумку, схватила Алину под руку:

- Бежим через другой выход! Нам не нужны неприятности!

Времени на эмоции не осталось, и Алина бездумно доверилась подруге. Обе кинулись прочь, по
пути едва не растеряв вещи из сумок. Несмотря ни на что сейчас надо скорее бежать отсюда, -
бесконечные допросы и ночь в участке не нужны никому!

Сао и рыдающая Натин заспешили следом, а китаянка Ли с нарисованными капельками слез на

щеках, прижав к груди панду, побежала за остальными, правда в последний момент все-таки
захватила с собой еще не открытый, но любимый с детства Хеппи Мил.

18 мая

07:00

Максим остаток ночи провалялся в постели, погруженный в гигабайты терзающих душу мыслей.
Заснуть не получалось, уйти от реальности не помог ни пуэр, ни музыка на винампе, ни даже
липкая паутина инета. И когда уже под утро все-таки удалось прыгнуть в объятья сна, над ухом
пронзительно заиграл бессмертный трек 2Pac «Changes» из будильника в сотовом.

Недовольный взгляд лениво тронул стоящий у стены синтезатор, задел кабинку с микрофоном для
записи, а затем неохотно отыскал на стене циферблат часов.

Но едва сонный мозг переварил полученную информацию, как тут же подбросил тело с кровати с
истеричным криком: «ты опаздываешь в универ!»

Максим в шоке бросился в ванную. Струя контрастного душа немного привела в порядок
разбросанные мысли, но на плечи битмейкера одновременно с этим навалился груз прошлой ночи,
и сердце, проснувшись окончательно, вновь ощутимо заныло.

Пробежавшись по трем комнатам квартиры, торопливо отыскал все детали свежего прикида. Серая
футболка с ярким граффити на фронте, успевшие высохнуть джинсы, легкую куртку с капюшоном в
черно-белых тонах, - а под нее зашнуровал кожаные кроссовки на светлой подошве.

Мама, как обычно оставила записку с приказом открыть холодильник и обязательно разогреть
завтрак. Она, наверное, вот-вот позвонит, уже должна была завезти Вику в школу, и вспомнить о
своем непутевом старшем ребенке.

- Да, мам, привет! – ответил он, когда через минуту телефон бодро завибрировал. – Конечно, успею,
о чем ты! За мной уже Маста заехал, у подъезда ждет… Все понял, мам… Ладно, мне пора бежать.

Врать матери, конечно, не хорошо, но как сказать ей, что Маста Майк, еще сам, скорее всего, спит
после очередного корпоратива, а сын вряд ли попадет сегодня на первую пару.

Наспех проглотив холодный завтрак, Макс выбежал из квартиры. Внешнее спокойствие, не идет ни
в какое сравнение с тем, какие бури сейчас рушат города в душе битмейкера. С одной стороны
атакует боль разочарования… Саша, - хочется позвонить ей, снова услышать этот ласковый голос.
Но вдвое сильнее бьет по сердцу недавняя драма с девочкой… Он ведь так и не знает наверняка,
выжила ли она?

«Болван!» – Максим ударил кулаком по кнопке, вызывая лифт. – «Я же мог ее остановить!..»

Нет, так нельзя! Сегодня он точно опоздает в универ, и на это есть веская причина.

7:49
Пробраться на крышу утром оказалось сложнее. На этот раз дверь была заперта, но битмейкер знал
с детства, что левое кольцо замка лишь на первый взгляд выглядит надежным, и после пяти минут
суетливой возни толкнул дверь-люк, устранив преграду.

В глаза тут же ударило яркое солнце. Следы ночного ливня спешно испаряются, оставляя
вдохновляющий запах свежести.

Максим огляделся, вспоминая, откуда ночью доносился плач. Он и понятия не имеет, что заставило
вновь оказаться на крыше, им словно руководил кто-то другой. Хотя, может, это лишь отговорки, и
он здесь лишь для того, чтобы попробовать понять себя и свои поступки…

Сегодня уже не рискнул подходить к ограждающим перилам. Стоило немного приблизиться к краю
крыши и сердце в ужасе сбежало в пятки.

Да, он слабак… и только сейчас это понял. Даже, если бы бросили сотни возлюбленных, не смог бы
прыгнуть вниз, как та девочка.

Солнце слепит глаза, секунды утекают сквозь пальцы, и в любую минуту его могут обнаружить. Но
что тогда здесь забыл? Случившегося не вернешь, это факт. И тем более не изменишь. Вот только
он бы многое отдал, чтобы перемотать диск времени на полночи назад, и подойти к девочке,
попытаться успокоить, а потом, ее плачущую, увезти прочь с опасной крыши.

Они и вправду были похожи, у них было что-то общее: одна грусть, одна боль…

«Эх, если бы появился шанс встретиться, я бы нашел что сказать малышке в фиолетово-черных
кедах, подобрал правильные слова, и тогда, может быть, сердце перестанет истекать кровью».

Да, днем боль притупляется, становится терпимой, но часы пробегут, придет новая ночь, и она
проснется снова!»

Вчера он был разбит вдребезги, а душа стояла на коленях в грязной луже посреди родного
ква ртала. Моросящий дождь стекал по щекам, похожий на слезы. А ведь в те минуты, глядя в глаза
Саше, он был - настоящим! И был готов навсегда отбросить маску, чтобы перестать хранить глубоко
внутри свою Тайну, самую сокровенную и в то же время опасную.

Никто не знает, как тяжело порой лгать о себе близким, а он живет с этим уже много лет, каждую
ночь, каждую минуту! Саша знала о Тайне и понимала его боль. Но все-таки она ушла…

Внезапно мысли распались на пепел, - внимание карих глаз битмейкера привлек плоский предмет,
спрятанный в щели между двумя полуразрушенными кирпичами вентиляционной шахты.

Сначала не предал значения, но любопытство в итоге одержало верх, и через секунды в руках
оказалась небольшая потертая тетрадка с черной обложкой и красной бабочкой в нижнем углу.

Максим сдунул кирпичную пыль, и прочитал нанесенную в центре розовым гелем надпись: «Мой
Дневник».

Заметно по набухшим страницам, что тетрадь почти целиком заполнена, - он за все три года в
универе столько не написал.

«А может это ее?..» – родилась слепая догадка. На крыше бывает уйма народу, но тетрадь еще не
успела иссохнуть, а страницы ощутимо свежие. Пролежи бумага здесь лишние день-два и тепло
вентиляционной шахты сделает свое коварное дело.

Ладонь неудержимо потянулась открыть найденный дневник. Ведь если он принадлежит той
девочке, то где-то там, между строк кроется ответ на главный вопрос: почему она это сделала?

Но порыв битмейкера вдруг осадил раздавшийся за спиной гневный окрик:

- Ты че здесь забыл?!! Тоже прыгнуть захотелось?

Максим от неожиданности присел и резко обернулся. По рваной запачканной рубахе признал в

орущем того деда из толпы – это их дворник и по совместительству завсегдатай местной рюмочной.

Дед не очень-то любил Макса, поскольку жил через стену от их квартиры, и все время ворчал на
громкую музыку, «от которой рушится потолок». На самом деле это не музыка была громкая в его
домашней студии, а просто в доме тонкие стены, слышно практически все, и даже как соседка
снова трахается с очередным ухажером.

- Пошел на х…й отсюдова! – вновь заорал дворник и, вооружившись метлой, решительно двинулся
на нарушителя.

Свернув дневник в трубочку, Максим спрятал находку в задний карман джинс и бросился бежать.

Первая пара началась минут восемь назад, но он еще может успеть на вторую!

29 апреля

13:58

- Сегодня мы поговорим о влиянии современного английского языка на повседневную жизнь

каждого из нас, - начала монотонное вступление Наталья Петровна.

Доска исписана ключевыми аспектами текущей темы, но она никогда не читает лекцию по заранее
заготовленному конспекту, предпочитая работу в «прямом эфире».

Возраст преподавателя иностранного языка для каждого из полусотни слушающих лекцию

студентов остается загадкой. Седовласая, и с частой россыпью морщин, она в то же время
сохранила достойную уважения осанку и статность.

Группа пришла практически в полном составе. Не хватает только любимой подружки Тинки. И это
насторожило Алину, - увешанная пирсингом и фенечками эмка никогда не пропускала занятия
любимого препода.

Алина расстегнула розовую кофточку, усыпанную бабочками, и попыталась в очередной раз

дозвониться, – бесполезно, «абонент не доступен».

В наушниках плеера разрывается скримом и боем электрогитар «Shadows Chasing Ghosts»…

Жесткая и непонятая многими музыка подобных групп, умеренно разбавленная лирикой, помогает
стоять на краю и не упасть в пропасть душевных переживаний.

Ведь в почтальонке покоится дневник, в котором уже появилось несколько строк, посвященных не
дававшей заснуть ночью тревоге.

Тинка часто оставалась у нее и порой жила неделями. Алина прекрасно знала о тяжелых
отношениях подружки с матерью, которая пропивала весь заработок уборщицы до копейки, - и
всегда шла навстречу любимой эмочке.

Тем более что их совместные ночи были порой даже очень приятны и откровенны…

Но вчера Тинка уехала навестить мать и, проказница, не вернулась. Даже не позвонила!

- …Проникновение американского образа жизни посредством MTV, сетей фаст-фуда, кино – в

современный быт, меняют образ мышления детей, взрослых и даже пожилых людей… - Наталья
Петровна говорит спокойно, с четкой расстановкой акцентов. И в отличие от скучного нытья
некоторых коллег, от голоса которых хочется спать, студенты ее слушают не отрываясь.

«Ну, где же ты, кавайка?» - взмолилась про себя Алина. – «Я ведь так беспокоюсь. Перезвони же
скорее…»

Вскоре компиляция эмокора в плеере завершила отмеренные ей минуты, а затем в плей-листе

наступила очередь нежных и коммерческих «Tokio Hotel» с неоднозначным треком «Humanoid». Но
Алина пропустила мимо красавцев братьев Каулитц, позволив альтернативным ребятам из April
Sixth окунуть сердце в океан эмоций c лирикой «Dear Angel» - она всегда слушала этот трек, когда
становилось грустно.

Сотовый из руки не выпускает, в полслуха записывая лекцию преподавателя. И в то же время она

даже самой себе не может ответить на вопрос, чьего смс ждет больше: лучшей подружки или все-
таки… Его.

Алина полночи не вылезала из «контакта», и всячески отдергивала себя, но стрелка на мониторе

снова и снова возвращала на Его страницу: новый статус, добавленные друзья, а граффити
смазливых поклонниц на стене до сих пор ускоряют биение сердца.

Вчера они переписывались – всего пару коротких реплик, и она отважилась даже скинуть Ему свой
номер телефона… Но Он так и не позвонил.

«Я скоро сойду с ума! Я хочу Его… хочу стать Его девочкой, чтобы Он целовал каждую минуту,
нежно-нежно; гулять вечерами вдвоем, ссориться, чтобы потом мириться. И хочу увидеть любимого,
наконец-то вживую, а не виртуальной авой из инета!»

Никогда не думала, что влюбится в парня через сеть. Она симпатична и нравится мальчикам, а
когда в жару оголяет талию – вся мужская половина группы начинает ронять голодные слюни. А Он
даже не воспринимает серьезно, и всячески подкалывает ее, называя «розовой плаксой, которая не
дружит с головой, как все эмокиды». И почти каждый раз их переписка заканчивается ссорой. А
она так и не может решиться признаться в своих чувствах, - какой-то замкнутый круг, сплетенный
из роз с невидимыми шипами…

Алина вырвала себя из объятий тяжелых мыслей и поняла, что давно перестала записывать
конспект, а ручка успела изрисовать поля тетрадки десятками разбитых сердечек.

- Что с тобой? – спросил сидящий за соседним столом парень из группы. Он редко бреется,
увлекается театром и никогда не достает Алину постельными намеками, за что и заслужил к себе
более теплое отношение.

- Я не знаю где сейчас Тинка, - прошептала она, прикрыв рот ладошкой.

- Может, забила, наконец, на пары и решила оторваться?

- Это на нее не похоже…

Тут подключились сидящие впереди близняшки: Сао и Натин, - одетые, как две прожженные
фанатки аниме.

- Не переживай, - шепнула Сао, придвинувшись к столу Алины. – Тинка умничка, не даст себя в
обиду.

- Помнишь, историю в Маке? – поддержала сестру Натин. – Она любому сможет дать отпор.

- Хи-хи, да еще и лаффный боди-арт оставит на память, - Сао на миг забыла об осторожности, за что
получила предупреждение от преподавателя. И близняшки неохотно вернулись к своим
конспектам.

Беспокойство за Тинку мешало сосредоточиться, попытки подруг успокоить лишь подлили масла в
сошедшее с ума пламя. Алина уже собиралась во время перерыва бросить все и поехать к ее горе-
мамаше, но неожиданно дверь аудитории распахнулась и на пороге возникла пропавшая эмка!

Алина едва сдержала возглас: «и где мы ходим?!» Но что-то во внешнем виде подруги заставило
проглотить эмоции, а сердце забиться чаще.

- Можно войти? – тихо спросила Тинка преподавателя. – Извините, я опоздала…

Алина оценила взглядом ее красно-черную юбку, обилие цветных браслетов на руках, два ремня с
железом, кеды. Многие называют это позерством, но Тинке плевать на чье-либо мнение, она еще со
школы тащится от всего нестандартного.

Внезапно внимание зеленых глаз Алины зацепил эмо-хаер подруги: темная челка чересчур обильно
закрывает лицо, - Тинка прожженный эмокид в душе и в одежде, но это уже не выглядит модным.

Наталья Петровна смерила опоздавшую тревожным взглядом, но без огласки впустила на занятие.

И едва Тинка села рядом, Алина закидала подругу вопросами:

- Что случилось??? Я ночь не спала! С тобой все в порядке? – ее шепот готов был перейти на
тревожный крик.

Тинка не произнося ни слова, достала из сумки тетрадь и уткнулась в пустой белый лист.
Непривычно пассивна, она даже не позаботилась о том, чтобы взять ручку и лишь мелко дрожащие
пальцы выдают бурю эмоций, которые бушуют сейчас в ее груди.

- Что с тобой? – прошептала Алина жалобно. С подругой случилось несчастье, она это чувствует, и
едва сдерживается от желания прижать к себе, пожалеть, чтобы потом по-детски расплакаться
вместе.

Тинка опустила взгляд – из глаз вот-вот потекут слезы, - а когда повернулась лицом, то длинная
челка на секунду съехала на бок и Алина вздрогнула: даже под слоем мощного грима осталось
заметно, что вся правая щека подруги стала иссиня-красной!
- Не спрашивай… - только и вымолвила она.

А в глазах прочиталась такая боль, что Алина прикусила язык и оставила подругу в покое.

Отношения с матерью были тяжелыми, но видимо вчера произошла особенно жуткая ссора, и
сердце эмочки с примесью трэша сейчас бьется израненное - на грани боли и суицида.

3 мая

03:42

Серая «Мазда 3», разрывая ночь низким ревом глушителя, пронеслась через пустынный
перекресток. Светофор остался позади, и начал стремительно удаляться, в бессилии провожая
нарушителя моргающим желтым взглядом.

Трение шин об асфальт, стрелка на спидометре, горящие ксеноном фары, - все это сейчас где-то за
гранью его восприятия. Высокие обороты бросают в кровь новые порции адреналина, но страха нет;
хотя сердце стучит, как сумасшедшее.

Туман в голове мешает сосредоточиться, - должно быть слишком много принял в себя того самого; в
носу до сих пор ощутимо жжет, даже появился легкий насморк.

Боковое стекло водителя разбито, в салон врывается ураганный встречный ветер, - в эти минуты
ему наплевать на все в этом мире, он не остановится; а если за новым поворотом увидит
воспаленные рожи дорожных копов, то лишь прибавит газу. Потому что на соседнем сиденье дышит
нежностью его ангел-хранитель.

Поворот налево, крутой обгон, и снова педаль газа в пол, - мазда несется как молния, как поток
расплавленного металла, а восприятие мозга наоборот замедленно, похоже на готовые вот-вот
сломаться часы.

Магнитола настроена на любимой волне, и в эту минуту свой новый хит читает мастер Эминем.

Максим вырулил на встречку. Мимо с истошным криком пронеслась испуганная «двенашка», - они
разъехались на волоске друг от друга, - но тут ладонь Саши не дала продолжить опасный маршрут,
и мягко побудила битмейкера прижаться правее.

- Ты не боишься? – спросила она томно, и с наслаждением вытянулась. – Не боишься, что тебя

посадят за угон?

Максим взглянул на Сашу, он словно пьяный, все двоится в глазах. А звуки ее голоса доходят
слишком медленно.

Она права – угнал тачку у какого-то мажора, и не жалеет об этом. Лишь бы ей всегда было хорошо.
Бешеный адреналин и чувство страха заводят обоих до безумия. Что будет завтра не важно, сейчас
у них есть лишь эти минуты скорости.

- Живем лишь раз... – ответил он отстранено и усмехнулся при виде ее нескрываемого восхищения.

Саша одета во все белое, и пахнет, как необитаемый остров после дождя. Он нутром чувствует - эта
свежесть порочна, но тянет к себе, будто далекий мираж в пустыне. Он хочет взять ее всю, хочет
запах духов, цвет волос, вкус помады, жар упругого тела…

- Не думала, что эта ночь будет настолько приятной, – прошептала Саша, закрыв глаза, а Максим
заметил, что после последнего раза на ее носике осталось немного белой пыли.

- У Саида всегда можно достать первоклассный товар, - усмехнулся он, и слегка притормозил,
переезжая бросившиеся под колеса рельсы.

Саша укусила кончик своих волос. Их цвет так похож на солнце с толикой платины, они всегда
дарили ей сказку. Мазда несется по городу, точно по острому лезвию, и в любую секунду они могут
налететь на свору гиен с полосатыми жезлами в лапах.

Глубокая ночь, угнанная тачка, кровь, разбавленная белыми дорожками, - а она не знает даже, есть
ли у Макса хотя бы права. Но пока ей хорошо, тело плывет в бурлящей реке удовольствий, которое
не подарит не один из видов секса, даже оральный, хотя его она любит получать больше всего… и,
возможно, попросит чуть позже Макса сделать приятно.

- Почему ты прячешь ото всех свою Тайну? – слетел с ее губ неожиданный откровенный вопрос.

Максим на секунду опустил взгляд, - не любит поднимать эту тему. Об этом знают лишь Маста
Майк и Грата, от которых у него нет секретов, на то они и друзья. Но каждый раз подобные вопросы
бьют точно в цель, и он почему-то сразу начинает чувствовать себя голым.

- Я не могу… - произнес он натянуто.

- Но почему? Что в ней такого? За это не сажают!

- Не могу, - повторил Максим, - не здесь и не сейчас.

Оставив неудобную для битмейкера тему разговора, Саша порылась в сумочке и извлекла
маленький сверток красной фольги.

- Еще осталось, будешь? – улыбнулась она, а в глазах замерцал голодный блеск.

Макс вырулил на проспект и немного сбавил скорость – слишком открытое место, камер здесь
всегда как грязи.

- Давай, милая, я с тобой.

- Тогда сбавь скорость, таинственный битмейкер.

Саша на секунду отвлеклась на зеркало, оценив макияж, а потом развернула фольгу и насыпала
прямо на панель две ровненькие белые дорожки.

- Я первая, - лукаво промурлыкала Саша.

Два глубоких вдоха обеими ноздрями по очереди, и снова в мозг ворвалось это странное ощущение
на грани боли, смешанное с легким щекотанием всех нервных окончаний…

- М-м-м, как это здорово! Не перестаю восхищаться, почти как оргазм в горячей сауне, – выдохнула
Саша с дрожью, а потом ее голос стал совсем шелковым. – Скажи, а ты сильно хочешь?..

Затуманенная голова Максима поймала слова Саши обрывками, и не сразу распознала смысл
услышанного.

- Сильно хочу чего?

- …Меня.

При этих словах Максима передернуло, словно засунул палец в розетку – любимая снова задела за
живое.

- Ты же видишь это… - прошептал он, непроизвольно сжав руль сильнее; если продолжат в том же
духе, его джинсы разлетятся в клочья от прилива желания.

Саша игриво потеребила его коленку.

- Твоя очередь, - указала она на панель с одинокой белой дорожкой, так похожей на пудру.

Макс почувствовал, что от ее голоса кровь в теле начинает закипать, как лава в готовом
извергнуться вулкане. Он не раз представлял Сашу обнаженной, когда был один в душе. И особенно
после того, как в очередной раз видел в «Штате 51» ее шокирующий танец.

Запах духов «Девственницы Ада», помада, взгляд, манера общаться – все сводит с ума и ломает
битмейкера, как последнего наркомана с той самой «Красной Ночи».

Вырулив на мост, Максим сбавил скорость, чтобы дотянуться лицом до панели…

А после едва не потерял управление, - от последней дорожки вставило так, что уши едва не
вспыхнули синим пламенем.

Затем внезапно Саша приблизилась к нему тесно-тесно, он даже ощутил на щеках жар ее
учащенного дыхания, - она, как кошка и тоже возбуждена.

- Хочешь поцеловать меня? – полушепотом спросила она, и слегка разомкнула губы. - Это будет наш
первый поцелуй, малыш.
Максим едва не взвыл, - он мечтал об этом каждый день, каждую ночь с минуты, когда впервые
увидел ее танцующей в клубе, - и с готовностью потянулся за поцелуем.

Саша начала игриво отодвигаться назад, но потом все-таки уступила и замерла в ожидании того
момента, когда губы битмейкера прильнут к ней и она почувствует в себе его возбужденный
язычок.

Но тут внимание отвлекла дорога – что-то блеснуло впереди, больно ударив по глазам….

А через миг из ее груди вырвался вопль леденящего ужаса: они сейчас врежутся!!!

- Нет!!! – крикнула она в ужасе, закрываясь руками.

Максим отдернувшись, бросил взгляд на дорогу… и по инерции рванул руль влево. Мазда свернула
в метре от стоящего у обочины грузовика!

Их сразу занесло, закрутило, отчаянно завизжали колеса. Максим тщетно пытался справиться с
управлением, давил на педаль тормоза, Саша что-то кричала…

И мазда с грохотом врезалась задней дверью в фонарный столб. В салон брызнули осколки
лопнувшего стекла, подушки не сработали, Максим ударился о руль, а в глазах потемнело…

04:01

Пришел в себя от звонкого смеха Саши. Одежда обоих усыпана стеклянными осколками, перед
глазами все плывет, но он не чувствует сильной боли, лишь на лбу горит синим пламенем ушиб, а
правое предплечье с тыльной стороны неприятно жжется, точно на кожу попали капли кислоты.

Нашел взглядом источник боли и обнаружил неглубокий порез – чем же угораздило зацепиться?
Тоненькая дорожка крови из раны, скользнув по коже, закапала на коробку передач разбитой
мазды.

И тут самого Максима прорвало. Не выдержав, тупо захохотал, словно произошедшее похоже на
чей-то розыгрыш.

Обоих дико насмешила авария, - должно быть, подарки Саида вконец отбили чувство страха. К тому
же они легко отделались.

На Саше лишь несколько ссадин и вроде ушибла бедро.

- Тебе больно? – вдруг она перестала смеяться, а взгляд упал на кровоточащий порез битмейкера.

Максим смахнул с плеч осколки стекла и попробовал отшутиться:

- Я в порядке, до свадьбы заживет, надеюсь.

Туман в голове мешает складывать сложные мысли, он пьян, но не от алкоголя. В носу щиплет, а
тело чувствует, как последняя белая дорожка смешивается с кровью, растекаясь по венам.

- Знаю, тебе больно, - не поверила Саша, и торопливо полезла за чем-то в сумочку. - Но если тебе
больно, милый, то и мне должно быть также больно. Машина, угон и все остальное – ты рисковал
ради меня, и я оценю это.

Саша извлекла из сумочки крохотный ножик, и Максим не успел среагировать, как она сделала
себе легкий надрез на правом запястье.

- Зачем? – выдохнул он, сбитый с толку неожиданным поворотом событий. Саша немного не в себе,
любой адекватный человек ни причинит себе боль по собственному желанию.

Надрез быстро окрасился алым, и кровь потекла тоненькой струйкой по хрупкому предплечью
ночной танцовщицы.

- За тем, чтобы мы всегда были вместе, и частичка меня была в тебе каждую минуту и до
последнего часа, - улыбнулась Саша, а затем взяла раненое предплечье Максима и прислонила к
своей ранке.

Максим не мог сопротивляться, да и не хотел, полностью подчинившись желаниям той, ради

которой готов написать сотни треков и продать последний микрофон лишь бы всегда видеть
счастливой, вот как сейчас.

Саша прижала ранки друг к другу сильнее, давая своей крови проникнуть в чужое тело, а Максим
закрыл глаза от странного удовольствия: как будто и не было угона мазды, не было аварии, а город
внезапно опустел, вымер, и они остались совсем одни.

- Теперь я живу в тебе… - прошептала она, поцеловав его в шею, - И я обещаю, скоро ты окажешься
во мне…

Максим с трудом смахнул с себя пелену нахлынувшей неги, сейчас он не жалеет ни о чем, и по-
настоящему счастлив.

- У нас мало времени, - произнес он, сглотнув набежавший комок желания. – Скоро здесь будут
гости.

- Ты прав, но как мы уничтожим следы?

- Положись на меня, - он поцеловал пальцы ее руки и распахнул дверь покореженной мазды.

Когда они выбрались наружу, Максим, оглядевшись, открыл багажник и достал заранее
приготовленную канистру с бензином.

Саша с сигаретой в руках наблюдала, как битмейкер облил салон, а затем бросил внутрь горящую
спичку.

Пламя вспыхнуло мгновенно, обдав обоих горячим дыханием. Затрещал и начал плавиться пластик,
дымиться резина; лишь кожа обшивки сопротивлялась чуть дольше, но голодные рыжие языки, все
же одержав верх, с треском впились в сиденья.

- Уходим, - произнес Максим и бросил канистру в сотворенный им факел на четырех японских

колесах.

Эмострах

Веки медленно поползли в стороны. Длинная косая челка скрыла мир во мраке для правого глаза,
а в левый - болезненно ударил грязно тусклый свет ламп. Эмобой вынужденно зажмурился, голова
пошла кругом.

Когда вновь разомкнул веки, увидел двоящийся бетонный потолок, испещренный сотнями
ветвистых трещин; местами видна оголенная арматура, глубокие сколы, а провода электричества
уродливыми червями вьются в стороны.

Первая мысль, приползшая в голову, простонала: он умер и попал в странный больной мир, где
находят приют не упокоенные души эмокидов. Но ощущения обнаженного тела слишком реальны,
он чувствует твердость холодного пола, легкие вдыхают сырой и немного затхлый воздух, а в уши
проникают множество звуков: где-то рядом капля за каплей на пол падет вода, его окружают
неясные шорохи, похожие на шепот, отдаленный металлический скрежет; слышен писк
шныряющей вдоль стен крысы...

Взгляд продолжает изучать полуразрушенный потолок, а ладонь медленно поползла к груди. В

памяти всплыл образ страшной кровоточащей раны и бьющегося сердца в руке.

Но пальцы на том месте нащупали лишь свежий уродливый рубец с рядом толстых швов. И как, ни
старался, эмобой не смог почувствовать биение собственного сердца. В груди разливается полная
тишина… и холод, словно там внутри лежит кусок кровавого льда.

Через силу приподнял голову. Мерцающий синим глаз, прощупал наложенные швы: нанесены грубо
при помощи странных толстых нитей, будто сплетенных из волокон конопли или еще какого-то
неведомого ему растения.

Но тут в сознание влетела и смела все на своем пути другая мысль: что стало с его кожей??!

Взгляд стремительно пробежался по обнаженному телу, которое словно окунули в краску

металлически-черного цвета! Руки, ноги, туловище, - он не может найти даже крохотного привычно
бледного участка.

Покрытые черным лаком ногти попытались соскоблить металлический налет, - ничего не вышло.
Кожа, будто пропитана насквозь едкими чернилами.

Приступ страха смел все на своем пути, словно река из прорванной дамбы. Он стал чернее ночи,
потемнели даже тыльные стороны ладоней. Что произошло с его телом?..

Внезапно скребущий писк, ранее слышимый неподалеку, раздался прямо под ухом и эмобой
почувствовал щекотание левой мочки.

Тут же резко отдернулся, а неосторожная крыса, пытавшаяся попробовать на вкус мочку уха, с
мерзким визгом бросилась к щели в дальнем углу.

От внезапной перемены положения тела, голова вновь закружилась, стало нехорошо, желудок едва
не вывернуло наизнанку. Но эмобой все-таки пересилил себя и медленно поднялся на ноги.

Оглядевшись, понял, что находится в небольшой пропитанной сыростью комнате. Взгляд

насторожено окинул ветхие стены: голый шершавый бетон с редкими вставками керамической
плитки; из ржавой трубы под потолком мерно капает похожая на воду жидкость, образуя на полу
грязную лужу, которая точно нехотя стекает в узкий люк канализации. А единственным выходом из
комнаты служит грубо оббитая железом дверь.

Восприятие реальности не укладывается в голове. Последним что помнит его мозг перед тем, как
очнуться здесь, это был подведенный к черепу пистолет…

Страх схватил за ребра, пальцы метнулись к виску, но там, где вылетевшая из ствола пуля должна
была пробить кость, он нащупал лишь небольшую впадинку с запекшейся кровью.

Что происходит? Кто вернул его к жизни? И почему кожа стала черной?!

Эмобой на неровных ногах подошел к оббитой железом двери и дернул за ручку.

Раздался скрип, - дверь оказалась заперта. Но в холодный пот вогнало другое: она заперта снаружи!

Потянул сильнее, начал дергать за ручку; железо не поддается, держат надежные засовы, а он
слишком слаб.

Холодная сырость воздуха и приложенные усилия вызвали приступ кашля, эмобоя согнуло вдвое от
режущей боли. В легкие, словно насыпали осколки грязного стекла, а во рту появился знакомый
солоноватый привкус.

Эмобой заперт в холодной комнате. Сырые бетонные стены давят своей непробиваемой мощью.

Как здесь очутился? Он отправил пулю себе в висок, и мир погрузился во мрак, но его нашли, - ведь
кто-то же зашил рану этими уродливыми нитями.

Пальцы коснулись швов: рубец еще воспален, покрытый обильным слоем запекшейся крови.

Приступы страха превратились в сплошной поток: нужно выбираться, он не может больше здесь
находится. Потолок давит на плечи, тусклый свет бьет в незащищенный челкой глаз, иглами
вонзается в мозг, - все это убивает его, сводит с ума…

Эмобоя заколотила истерика. Боязнь тесного и ужасного места заполнила разум, и он начал
остервенело дергать за ручку, бить плечом; ломая ногти, пытался отогнуть пластины: бежать,
поскорее выбраться, исчезнуть, спрятаться в самый темный угол! Чтобы смог осознать реальность,
найти ответы, и скорее обрести покой или хотя бы капельку солнца!..

Вскоре от усталости не смог больше держаться на ногах, и разбито соскользнул прямо на сырой
пол.

Слезы отчаяния хлынули из глаз, обжигая черные щеки. Он один, совсем один!..

Мерно падающие из трубы под потолком капли сводят с ума. Эмобой всем обнаженным черным
телом чувствует холодные взгляды из щелей по углам комнаты, - хозяева маленьких глазок только и
ждут, пока жертва уснет, чтобы набросится всей стаей.

Кончик длинной челки стал мокрым, слезы стекают по щекам, тело дрожит от страха. Что с ним
такое? Почему он здесь? Как выбраться из этой комнаты? И где его сердце?..

Внезапно раздался резкий скрип, эмобой вздрогнул, а мысли упали с перебитыми крыльями.
Мокрый взгляд вцепился в источник шума, и он едва не закричал – это протяжно скрипнула дверь!

От ужаса перехватило дыхание, легкие, словно сжались и уменьшились втрое.

На некоторое время все стихло, но затем, - он увидел четко, - с той стороны дверь ощутимо
толкнули! А после раздался звук… отпираемых засовов!!!

Эмобой, не находя сил подняться на ноги, заскользил босыми ступнями в противоположный конец
комнаты. И без того огромный синий глаз от ужаса стал еще больше.

Звук запоров стих, эмобой вжался в холодный угол в надежде стать невидимым. Он не слышит стук
сердца в груди, но ему страшно, очень страшно! Страх холодный, липкий разрывает мысли в
клочья, заползает в уши, лезет в рот, сковывает тело.

Взгляд не отпускает дверь: вот она снова скрипнула, а затем… стала медленно открываться!

Эмобой от ужаса потерял контроль над собой, нестерпимо захотелось превратиться в крохотную
бабочку, чтобы забраться в щель между потолочными плитами и исчезнуть.

Дверь, проскрежетав, отворилась настежь. По ту сторону зияет непроглядный мрак, но он увидел у

порога белесый силуэт!

Кто это? Что ему нужно от него? Страшно до жути, хочется закричать, но не может, хочется
просочиться сквозь стены, протиснуться в канализационный люк.

Силуэт незнакомца некоторое время стоял во мраке, пронзая обнаженного эмобоя невидимым
взглядом, а потом неспешно шагнул внутрь комнаты.

И эмобой, наконец, увидел его… Увидел и не поверил отразившейся в расширенном глазе истине!

Этого не может быть, так не бывает!!!

- Кто ты? – сорвался с уст невольный вопрос, ведь даже в самом жутком кошмаре он не смог бы
предположить то, что услышит в ответ.

18 мая

14:16

Максим схватился за голову, стиснув до боли волосы. Сердце стучит на пределе, - сидеть на скамье
в коридоре и ждать, это ужасно! Тело изнывает от желания чем-нибудь помочь бедняжке, что-либо
сделать, только бы не бездействовать. Неизвестность в тысячу раз хуже самой суровой правды!

«Хоть башкой о стену долбись. И почему нельзя перемотать трек времени вперед? Я должен знать,
что с ней все в порядке, и в каком она состоянии!» - мысли мечутся из угла в угол, точно
напичканные энергетиками. Сейчас бы не помешал ледяной душ, чтобы остудить добела
раскаленные эмоции.

Мимо время от времени проносятся люди в больничных халатах; все куда-то спешат, суетятся, - в
этот блок без халата вообще не пускают и в любую минуту его отсутствие на теле битмейкера могут
заметить. И тогда нарушителя выгонят взашей из блока реанимации.

На плечи давит стопудовый груз из вины, бессилия что-либо изменить и зудящего нетерпения. За
дверью, напротив, без сознания лежит та самая девочка с крыши, а рядом с ней заливается слезами
женщина средних лет, одетая богато и в золоте, - должно быть это ее мама.

Час назад Максиму на мгновение удалось заглянуть внутрь палаты, когда туда входил врач, и этого
хватило с лихвой. В карих глазах отразилась картина, сжавшая до дрожи каждый лепесток души.

Девочка была белее мела, под глазами - синие круги. К хрупкому тельцу была подключена куча
приборов, капельница, а мерный писк и вздрагивающая зеленая волна на мониторе отражали
биение маленького сердца.

Бедняжка выжила, и это уже счастье! Но он не знает, в каком она состоянии. Девять этажей полета
не проходят даром даже для кошки, чего уж говорить о юном создании, которому, как он слышал,
едва исполнилось восемнадцать. А слезы ее мамы до сих пор бьют по телу отравленными стрелами.

После утреннего визита на крышу, Максим ведь так и не попал в универ. Вернее дойдя до входных
дверей, показал студенческий билет вахтерше, но потом, не выдержав, развернулся и бросился к
ближайшему интернет-кафе.

В поисковике удалось нагуглить все: свежие статьи о ночном происшествии, заметки в форумах, и
даже краткий репортаж «из места событий». Через полчаса в руках уже был адрес больницы, в
которую привезли «девочку в тяжелом состоянии, пытавшуюся покончить с собой». Правда,
попасть туда оказалось в тысячу раз сложнее. Пришлось обмануть охранника на вахте, словно вору
прокрасться по коридорам, служебным помещениям, и выкупить за сотку сведения у медсестры о
местонахождении той самой девочки.

Но стоило ему достигнуть цели и взглянуть на нее украдкой, как тело, словно парализовало. А в
душе заскреблось странное чувство, как будто это он собственными руками столкнул девочку с
крыши…

Внезапно тяжелые мысли Максима лопнули по швам, - у двери в палату остановился мужчина в
дорогом пиджаке и галстуке. С первого взгляда стало понятно – человек привык руководить и,
возможно, занимает крупную должность в политике или бизнесе.

Наградив небрежным взглядом сидящего на скамье парнишку в серой футболке с граффити, он

уверенно вошел в палату девочки.

Дверь осталась приоткрытой, и Максим с замиранием сердца увидел, как плачущая женщина сразу
кинулась ему на шею.

- Девочка моя, - дрожащим голосом взмолилась она. - Что ты с собой наделала...

Мужчина в пиджаке, лишь молчаливо прижал супругу к груди, но его взгляд, словно прилип к
монитору, на котором отображается биение сердца их малютки.

От увиденной драмы Максим совсем сник. Вдруг невыносимо захотелось во всем признаться,
рассказать каждую деталь прошлой ночи, но тут через приоткрытую дверь он услышал новые слова
матери и на этот раз они оказались переполненными ледяного дыхания:

- Мы заберем нашу девочку из этого города. Хватит с нее самостоятельности! Будет жить с нами, и
со временем привыкнет к новой стране. А того парня, из-за которого она… - тут ее голос вновь
задрожал, – из-за которого она сделала с собой такое, я бы своими руками придушила!

Максим стиснул кулаки, а вспышка ярости ударила по вискам: «я бы и сам все кости переломал
тому ублюдку!»

Но внезапно сердце битмейкера предательски защемило. Перед глазами вновь возник тот дождь,
ночной проспект у торгового центра; глаза любимой, смотревшие на него с искренним сожалением
и болью, - а потом с ее губ слетела изранившая сердце фраза: «давай останемся друзьями».

- Как мы все-таки похожи с этой девочкой, - прошептал Максим, вновь хватаясь за голову. - Как мы
все-таки похожи…

18 мая

00:21

Дождь падает на крышу тяжелыми каплями, и она чувствует прикосновение каждой. Этой ночью
только дождь рядом с ней. Только дождь…

Как страшно быть одной на крыше девятиэтажного дома, и в то же время не хочется никого видеть.
А только шептать одно имя, самое сокровенное, самое любимое; шептать, пока не станет легче,
пока текут по щекам слезы.

Она одна в этом городе, без мамы и папы, совсем одна… и не нужна никому.

Поздняя ночь, крыша чужого дома и дождь, под которым так холодно - окружили страхом. В
зеленых глазах застыла пустота, сердечко бьется так больно, так ощутимо, и лишь голос внутри
шепчет молитву за молитвой в надежде отыскать спасение.

Алина сидит на бетоне, обняв коленки, и дрожит всем телом. Одежда промокла до нитки, капюшон
скрывает волосы, а белая куртка одета прямо на голое тело, - почему именно так, она и сама не
знает; наверное, просто потому, что захотелось. Широкий ремень с бляхой в стразах едва держит на
тонкой талии низкие черные джинсы, из которых едва выглядывают нежно розовые кружева
промокших стринг.

Любимая Тинка подарила на День Святого Валентина кеды с фиолетовыми сердечками, но теперь
даже эти сердца кажутся жестокими.

Наушники плеера приглушают шум падающих капель. В плей-листе нет привычного жесткого
эмокора с цепляющим слух скримом. Даже желтые смайлики на наращенных ногтях не помогут
улыбнуться. Этой ночью хочется утонуть в грусти: минуту назад о любви пели «30 Seconds To Mars»,
а теперь настала очередь любимых April Sixth с лирикой «Dear Angel», от которой сразу в груди
тоскливо заныло и захотелось поплакать.

Правая ладошка прижимает к бедру почтальонку с заплаткой, набитую всяким; и где-то там между
недорогим паркером и книгой «Одиннадцать минут» Пауло Коэльо лежит пачка любимых сигарет.

Невыносимо хочется курить. Только дождь не позволит сделать и пары затяжек…

А может это и к лучшему, - она же давно собиралась бросить. Уж лучше в последний день завязать с
вредной привычкой, чем вообще никогда.

Одна, совсем одна, - надежды рухнули в пропасть, как птицы с перебитыми крыльями. Она верила, и
честно ждала того часа, когда Он впервые посмотрит в глаза, и скажет хотя бы «привет, как дела?»
Но все обернулось иначе…

Алина вновь заплакала, щеки обожгло горячим. Сердце слышит лирику в плеере, - да, от нее еще
больнее, но если нажать на «стоп» и выключить, то тогда станет совсем одиноко. Уж лучше пусть
музыка будет с ней рядом, и тихо шепчет на ушко о любви… любви, которая переполняет сердечко
до самых краев.

Прошла вечность, прежде чем она все-таки нашла в себе силы подняться. Мокрый холод лишь
усилил объятья. Губы дрожат, чувствуя прикосновение капель дождя. А как хотелось бы, чтобы
вместо дождика целовал Он… Только этого не будет никогда. Никогда!

Телефон выключен, да он ей больше и не понадобится; как и дневник, который спрятала между

кирпичами вентиляционной шахты…

Алина откинула капюшон и подошла к ограждающим край крыши перилам. Волосы тут же
промокли, сделались блестящими и угольно-черными, с них часто закапало.

Как жаль, что у людей нет крыльев. Сейчас бы взлететь над этим городом, словно бабочка!

И зачем она вообще осталась здесь учиться? Уехала бы с родителями за границу и тогда бы никогда
не встретила Его.

Словно во сне, Алина трясущимися руками ухватилась за ржавые перила, - почтальонку почему-то
не бросила, хотя та сейчас лишь мешает, - а потом медленно перелезла на ту сторону.

Но едва перила оказались за спиной, как мокрые пальцы судорожно вцепились в старый металл. И
затаив дыхание, Алина медленно опустила взгляд.

От увиденной бездны страх заметался в зеленых глазах, изо всех сил сжав маленькое сердце. Как
высоко… Девять этажей полета, а дальше ровный газон.

Ветер ударил в спину, подталкивая сделать шаг вперед. Музыка в наушниках стихла, словно
предчувствуя беду. Нужно дотянуться до белой кнопки, и треки заиграют снова, но пальцы не
оторвать от спасительных перил.

- Я всегда буду рядом… - прошептала Алина в слезах. Почтальонка тянет вниз, давя на запястье.
Под ногами освещен фонарями пустынный двор, у подъездов в беспорядке разбросаны машины,
одинокая детская площадка и дождь, - а больше ничего и не нужно.

По промокшим щекам вместе с тушью стекает столько боли, что ею, пожалуй, можно затопить
целый город. Этот сумасшедший Город Надежд…

Многие приезжают в Казань отовсюду с целью получить знания, престижную работу, а потом
остаются навсегда. И не всем удается найти свое счастье, но в сердце каждого живет и дышит та
самая Надежда.

Под ногами ненадежно скользко. Стоит сделать неосторожное движение и тогда…

Внезапный шквал ветра ударил в спину сильнее обычного, и Алина от неожиданности отцепила
руку с почтальонкой. Качнуло вперед, она вскрикнула, не удержав равновесие, кеды с сердечками
предательски скользнули по мокрому бетону, и… тело начало стремительно падать!!!
Секунды ударились друг о друга и лопнули, дикий ужас когтями схватил за сердце, а перед глазами
промелькнула разом вся жизнь: школа, первый поцелуй, подружки, расставанье, медвежонок Тедди,
универ…

Капли дождя несутся следом и не могут догнать. Этажи мелькают перед глазами: седьмой, пятый,
третий… Земля летит навстречу слишком быстро, еще секунда и она разобьется!!!

Последняя мысль была переполнена внезапной грусти и сожаления:

«Как жаль, что я не позвонила маме…»

18 мая

22:01

Пешеходная дорожка моста под подошвами кроссовок, свет ночных фонарей, фары встречных
машин, звезды в небе – все дрожит перед глазами, готовое смешаться с каплями стекающего по лбу
пота. Ноги уже отказываются подчиняться, но Максим заставляет себя бежать, из последних сил,
пока бьется сердце, пока легкие могут дышать! Главное, не останавливаться, бежать без оглядки,
так быстро, как только сможет.

Футболка с граффити промокла от пота, в легких как будто насыпали песок, а сердце стучит в
истерике и вот-вот либо лопнет, либо сломает грудную клетку.

Он плохо помнит, как оказался на мосту. Город давно окунулся в ночь. Дорожка для пешеходов
узкая, слева обгоняют нескончаемые потоки машин, обдавая удушливым дыханием смога и пыли.
Успевает ловить удивленные взгляды некоторых водил. Перила по правую руку слились в сплошной
поток железа, а за ними где-то внизу лежат темные воды реки, разделяющий город у самого
кремля. Он кожей чувствует ее холодное дыхание, хотя тело вот-вот расплавиться от потоков
кипящей крови, гонимой сошедшим с ума сердцем.

Капли пота стекают по вискам, кончиками взлохмаченных темно-серых волос. В ушах стоит рев
двигателей десятков машин, что проносятся в обе стороны, словно бегущие из горящих джунглей
звери.

Надо бежать быстрее, еще быстрее! Пока не упадет без сил на асфальт. Кошмар пережитого за
последнее время гонится следом, уже наступает на пятки, вот-вот настигнет! Он должен убежать,
должен исчезнуть… даже от самого себя!

Мост огромен, едва одолел треть, но сущность моста именно в том, что нельзя свернуть, ни влево,
ни вправо. Негде спрятаться. Есть только дорога вперед… или назад. Но если остановится, хотя бы
на миг, его тут же догонят и вцепятся когтями в плоть голодные тигры реальности.

События последних суток смешались, превратились в бурлящий коктейль: залитый дождем город,
Саша, это жестокое «давай останемся друзьями», мокрая крыша, тело девочки у подъезда, слезы ее
матери в больнице…

О, боже, не-е-е-т!!! Он так больше не протянет. Что делать? Напиться, накуриться так, что уже
никогда не отпустит?..

«Беги, беги же, слабак!» - кричат мысли снова и снова. Мост слишком велик, ему никогда не
добежать до конца. Ведь сил уже почти не осталось!

Что делать? Куда деваться? Он должен выбраться, иначе сердце разорвется от боли! Это история с
девочкой всего лишь эпизод в его жизни, и он вряд ли когда-нибудь еще вернется в ту больницу.
Она осталась жива, и этого хватит, чтобы забыть о ней навсегда. Но как залечить рану, нанесенную
словами любимой?..

«Саша, милая, где ты? Почему не отвечаешь на звонки? Будь со мной, будь хотя бы иногда рядом. Я
прошу тебя, я умоляю - не исчезай!» - вспомнился текст одной из десятков смс, отправленных за
этот день.

Но телефон в ответ лишь уныло молчал. Лучше бы она написала гадости, оскорбила, унизила…

Он потерял счет времени, а когда вернулся к реальности, понял, что уже едва переплетает ноги.
Еще пара минут и мешком рухнет на асфальт. Из легких вырываются лишь сухие хрипы, причиняя
боль.

И тут мозг, взорвавшись от ярости, выкрикнул: слабак, слабак, слабак! Не можешь бежать, тогда
получай за это!

Максим на бегу ухватился за проплывающий мимо фонарный столб, а затем кошкой запрыгнул на
перила.

Его качнуло вперед, едва удержался, - дикий ужас вырвал сердце и бросил об асфальт. Река чернеет
далеко внизу, и если он задумается, хотя бы на секунду, инстинкт самосохранения снова возьмет
верх, как тогда на крыше.

Внезапно за спиной раздался звук тормозов, - должно быть кто-то решил остановить порыв
битмейкера…

Страшно, очень страшно, но плевать! Эмоции должны найти выход, иначе он сойдет с ума! Эмоции
наносят удары битами по всем окнам души, ломают стены, рушат фундамент! Сейчас или никогда!
Он сможет, он сделает это!..

Максим, закричав изо всех сил, прыгнул. Успел расслышать чей-то испуганный возглас за спиной, и
тело стремительно понеслось вниз!

Когти ужаса вцепись в ребра, залезли под кожу мириадами тонких игл, свист ветра в ушах
смешался с его криком. Время метнулось вперед, не оставив выбора. Не за что ухватиться, вцепится
всеми пальцами; вокруг только мрак, который не может удержать вес человеческого тела! Он
падает с чудовищной скоростью и вот-вот разобьется!..

Удар о воду последовал внезапно. Крик оборвался, Максима накрыло с головой. Тело обожгло
болью, будто с него разом содрали кожу. Тут же наглотался воды, а ледяной холод стиснул в тиски
так, что затрещали кости.

По инерции заработал руками, пытаясь всплыть. Впитавшие воду джинсы и кроссовки лишь тянут
вниз. Вода окружает, попала в легкие, тело стало содрогаться от спазмов. Нужен хотя бы
крошечный глоток воздуха, иначе он захлебнется.

Нужен, воздух, воздух, воздух!

22:42

Плохо воспринимая реальность, Максим выбрался из реки. Ночь перед глазами расплывается, как
капли дождя на окне, колени подкашиваются, с одежды течет вода вперемешку с водорослями, а
стук крови в висках подобен ударам молота.

И вместе с тем по черепу бьет изнутри единственная мысль:

«Дурак! Ты зачем прыгнул?!»

Кроссовки погрузились в сухой песок, но Максим смог сделать лишь пару неровных шагов прочь от
реки, и рухнул, как подкошенный.

Восстановить дыхание не получается, легкие хрипят, словно прохудившийся мешок. Сердце и вовсе,
будто стало втрое больше и вот-вот от бешеного ритма разлетится на землисто-красные клочья.

Он едва не утонул. И как в голову могла придти идея - прыгнуть с моста? Совсем из ума выжил,
двадцатилетний летчик!..

Тело отказывается работать, Максим не может даже пошевелить руками, не говоря уже о попытке
подняться и идти дальше.

Пока плыл, наглотался воды до краев, - еще глоток и польется из ушей. Последние метры дались
особенно тяжко. Максим не плыл, а скорее барахтался в реке, стараясь дотащить изнуренное тело
до берега.

И отсюда, снизу мост предстал в своих истинных размерах: он чудовищно огромен!

Должно быть, битмейкер накопил слишком много грехов и ангелы отказались забрать с собой душу,
поэтому и оставили в живых, - другого объяснения не найти.
Максим лежал без движения, пока тело немного не пришло в себя, но вместе с каплями новых сил
вернулось, то дикое состояние отчаяния, загнавшее его на мосту.

Почему ноты чувств и ощущений сложились в итоге в грустную музыку? Ведь он всего-навсего
хотел быть счастливым. Мечтал делать творчество лишь для одной единственной и не оглядываться
на мнение окружающих. Ложиться ночью и просыпаться рядом с любимым человеком, быть
искренним, романтичным, как того жаждет сердце.

Днем в парке видел десятки юных пар, что бродили, взявшись за руки, и целовали друг друга. Они
были так счастливы, так милы… Но почему он не достоин хотя бы половины взаимного тепла?

Что сделал не правильного? Где оступился? В чем его вина? Он хочет быть настоящим, открыться,
наконец, и забыть про серые маски, забыть навсегда о сокровенной Тайне!

Максим ощутил во рту странную горечь, от которой губы предательски задрожали.

Но он не заплачет, снова сдержится, усыпит боль! Главное, дождаться утра. И тогда будет легче.
Всем это знакомо, каждый переживал, но никто не может ответить точно на вопрос: почему?

Почему с приходом ночи чувства обостряются, усиливает объятья тоска, а раны на сердце
становятся особенно нестерпимыми?..

24 марта

19:56

Вспышки фотокамеры вылетают одна за другой, ловя очередную позу трэш-модели. Анархия, хаос
назло стереотипам, и подошвы эмоций, растаптывающие все стандартное, - подобные оттенки
содержит в себе каждый снимок. А капли женственной эротики, спрятанные в мужском теле,
подействуют потом как наркотик на тысячи юных и неокрепших подростков.

Студия утопает во мраке за исключением островка съемок. Яркий свет прожекторов правильно
оттеняет реалистичные декорации, рисующие белоснежную палату психиатрической клиники: окна
зарешечены, по полу разбросаны мягкие игрушки и мириады цветных таблеток. На трэш-модели
креативная смирительная рубашка, он скован, перевязанный длинными рукавами вокруг торса.

Фотограф не жалеет кадров, попутно направляя, давая необходимые советы.

Но Дэн Гуманоид прекрасно знает, как быть коммерческим и делает даже качественнее того, чего
от него просят.

Вот он встал на колени и закричал, пронзая взглядом потолок. Затем показал напускное удивление,
грусть, легкую, едва различимую улыбку… После обработки получится настоящие «scream»
эпизоды, а скованные руки лишь усиливают эффект быть «не таким как все».

Тысячи подростков после узнают себя в красивых картинках на журнале или сайте; пусть не
внешне, но непременно в потайных оттенках души, - ведь у каждого в определенном возрасте
наступает этап, когда хочется быть нестандартным и плевать на мнение серых масс.

Длинные волосы Дэна трех цветов, агрессивно начесаны в стороны и зафиксированы тоннами лака.
Природно-черные локоны разбавлены мелированными прядями, а в некоторых местах в прическе
угадываются проблески красного металла. Глаза подведены цветной тушью и карандашом таким
образом, что в сочетании с искусственной бледностью лица их хозяин становится и вправду похож
на пришельца.

Новый эпизод, - теперь Дэн стоит на фоне оконных решеток и смотрит прицельно в объектив, как бы
пытаясь через снимки дотянуться до самых потаенных желаний поклонников. Вспышки одна за
другой ловят безупречную внешность, которая способна заставить дрогнуть самое черствое сердце.

Пару раз даже убежденного натурала фотографа бросало в пот, когда тот неожиданно ловил себя на
мысли, что глядя на этого парня с женственными чертами лица, начинает чувствовать странное
желание… поцеловать его!

- Еще пара снимков и сменим сюжет. Мне нужно от тебя больше секса! – направил фотограф.
Фирменные черные кепка и футболка взмокли от двухчасового нон-стопа, но пока модель поймала
кураж, надо сцепить зубы и терпеть.

- Ты очень этого хочешь? – улыбнулся Дэн лукаво, а затем изо всех сил попытался высвободить руки
из смирительных оков.

- Вот так! Покажи эмоции, боль, как ты это умеешь! - фотограф успел поймать напряжение на лице
модели в попытках заполучить свободу.

Студия тонет во мраке, скрывая свои истинные размеры. Где-то в глубине слышен шум работающих
ассистентов, готовящих воплотить в жизнь новые идеи для съемок. Но с самого первой вспышки
фотокамеры Дэн Гуманоид не перестает ощущать на себе пристальный взгляд, нацеленный из
темноты напротив.

Чужие глаза трогают ласково, невидимые прикосновения скользят по телу, застревая на самых
любимых местах. Дэн привык и невозмутимо переносит чужое внимание во время съемок.
Наоборот, это даже заводит. Но хозяин пристального взгляда – Викса, начинает уже порядком
доставать своей податливой льстивостью. Он, как пластилин: мни и воплощай на нем любые
желания.

Правда, порой это даже на руку Гуманоиду, особенно в редкие минуты одиночества.

Викса успел обработать тело гримом и с нетерпением дожидается минуты, когда фотограф,
наконец, позовет присоединиться к тому, которого боготворит и ценит больше самого себя; даже в
стиль «trash» начал перевоплощаться в угоду своему кумиру. А после того, как Дэнни сегодня
впервые взял с собой на съемки, он теперь вообще готов сделать все, о чем любимая трэш-модель
после попросит…

Череда вспышек прервалась и фотограф, поправив кепку, дал отмашку второй серии:

- Теперь нарисуем немного дуэтов, и на сегодня, пожалуй, с нас хватит.

- Давно пора! - выдохнул Дэн и безуспешно попытался плечом смахнуть со лба капельки трудового
пота. За два часа съемок тело вполне ощутило, как чувствуют себя буйные пациенты психушек, и,
надо сказать, приятного в этом мало.

Наконец, не выдержав, нетерпеливо позвал на помощь хозяина шелкового взгляда:

- Малыш, мне не справиться с одеждой!

- Уже бегу! – воскликнул довольный Викса и пулей вылетел из мрака, показалось даже, сейчас
набросится обнимать и целовать.

Фотограф придирчиво оценил новичка: брюнет среднего роста с прической подражающей Дэну
обнажен до пояса. Низкие зауженные джинсы лишь подчеркивают природную худобу, хотя это
нравится многим; не столь эффектен, красив и агентство пригласило его лишь в довесок к
популярному в сети Дэну Гуманоиду, дабы еще больше подчеркнуть достоинства талантливой трэш-
модели.

- С Клиникой покончили, настала очередь Апокалипсиса! - сказал фотограф громче обычного.

Дэн при помощи Виксы едва успел избавиться от смирительной рубашки, как ассистенты
фотографа, словно возникшие из мрака, мигом сменили декорации, и студия обрела черты огненно-
черной панорамы горящего мегаполиса.

Викса сейчас готов сдувать каждую пылинку с объекта своего обожания. Сердце отказывается
верить происходящему: Дэнни все-таки сдержал обещание и подарил ему на двадцатилетие
совместную сессию! Это сильнее всего!

- Мне нужны ваши рельефные торсы, - указал фотограф моделям.

На лице Дэна появилась улыбка:

- Давно бы так.

Обнаженное тело – его конек. Узкая талия и кубики пресса в сочетании с почти спадающими на
колени джинсами – самого заводили до дрожи!

Спустя минуту снова засверкали вспышки. Викса стоял на коленях, с вожделением глядя на
возвышающегося Дэна. Ему и не надо было притворяться и изображать чувства: душа и тело уже
давно отданы в руки Гуманоида. Он готов всегда быть на вторых ролях, всегда находится в тени,
только чтобы кумир не бросил и если не любил, то хотя бы позволял любить…
«Викса жалок» - отстраненно подумал Дэн, рисуя новые позы, - «и ради меня готов выполнять
любые прихоти… что ж, в личной собачонке есть свои плюсы, особенно в той, которую не жалко
потом будет выбросить на улицу…»

21:20

Сессия растянулась без малого еще на час. Трэш-модели привычны к подобным нагрузкам, но когда
изнуренный фотограф выдохнул, наконец, долгожданное стоп, обрадованный Дэн даже послал ему
воздушный поцелуй.

- Спасибо парни, отличная работа! – усмехнулся он, включая с пульта освещение. - Завтра
продолжим.

- Да уж, контракт подписан и никуда не деться! - рассмеялся в ответ Дэн, а потом подобрал
смирительную рубашку и направился в гримерную.

- Это был самый лучший подарок на свете, - признательно шепнул Викса, догнав Гуманоида. – Я
этого никогда-никогда не забуду!

Дэн вяло улыбнулся группе пробежавших мимо ассистентов и свернул в длинный коридор,
подсвеченный розово-красным.

- Гм, зайдем в гримерку и я покажу тебе, малыш, как меня можно отблагодарить.

Викса опустил взгляд в смущении, прекрасно зная, чего именно ждет от него Дэнни…

И тут он все-таки решился. Набрался смелости задать самый главный вопрос, не дававший
спокойно засыпать все время с момента их первой встречи. До гримерной остается десяток шагов, и
он должен получить ответ, должен знать, что Дэн его ценит, верен, и что у их отношений есть
будущее!

В противном случае Викса больше не будет выполнять желания любимого, и если услышит «да» в
ответ на свой вопрос, то найдет в себе силы устоять. И, возможно, даже… вычеркнет Дэна из жизни
навсегда. Вот так вот!

- Скажи мне, Дэнни, - произнес он, остановившись, перед дверью гримерной, словно на пороге двух
миров: в одном он слаб и не решителен из-за своих чувств, а в другом похож на кумира и волен
легко распоряжаться эмоциями и чувствами. - Только ответь искренне: ты мне изменяешь?

Разум Виксы уже принял решение «сейчас или никогда», но если бы рядом было зеркало, то увидел
бы, как вопреки всему глаза с надеждой смотрят на губы любимого и умоляют: «ну пожалуйста, дай
мне те слова, которые хочу услышать, и я сделаю для тебя все, каждую прихоть! Прошу, обмани
меня!»

Но Дэн лишь, мягко усмехнувшись, произнес шелковым, но убивающим своей реальностью голосом:

- Ты же знаешь, что да…

Эмогрусть

- Кто же ты? – повторил эмобой, отказываясь верить отражению в синем глазу.

Он обхватил колени руками, вжимаясь в угол комнаты. Рядом из ржавой трубы под потолком капает
темная жидкость, тусклый свет ламп делает бетонные стены с редкой керамической плиткой еще
мрачнее, но сильнее всего ужасает распахнутая железная дверь и тот, кто мгновение назад вошел в
комнату!

Металлически-черное тело эмобоя дрожит под чужим пристальным взглядом. Нечем скрыть наготу,
здесь негде спрятаться. Ощущение реальности происходящего сводит с ума: сначала сердце в руке,
выстрел в голову, цвет кожи, а теперь - новый шок. Такого он еще не видел!

Когда оббитая железом дверь заскрипела, будто сама собой, он умирал сотни раз от леденящего
ужаса, и ожидал увидеть самый жуткий кошмар, но правда оказалась перевернутой наизнанку,
слепым отражением, неподвластным пониманию затянутого едким дымом мозга.

Потому что сейчас эмобой смотрит прямо… на самого себя!!!

В пяти шагах стоит его точная копия, аватар, как две капли похожий, лишь кожа у незнакомца
привычно белая. Эмобой, точно глядит в зеркало прошлого: ровно таким он был до того момента,
как пустил себе пулю в висок!

Тело аватара также обнажено, и он еле стоит на ногах. Правой рукой зажимает обильно
кровоточащую рану в груди, - красные капли сочатся сквозь пальцы, стекают по узкой талии, а
левая - держит землисто-красное сердце! Совсем как эмобой тогда!

Из срезанных сосудов на бетонный пол струйкой вытекает кровь, сердце слабо пульсирует, еще
живое!

Но тут внимание притянул к себе взгляд вошедшего, а точнее мокрый левый глаз, другой же -
скрывает длинная косая челка. Аватар плачет! Слишком хорошо заметна тоненькая дорожка
растекшейся туши на щеке. Он смотрит на эмобоя с дождливой болью, грустью, и словно хочет о
чем-то сказать, но не может.

При виде слез, страх начал стремительно испаряться, а под ребро кольнула игла жалости. И откуда
бы ни пришел аватар эмобоя, он вовсе не желает зла, и не собирается причинить боль.

Внезапно его качнуло вперед, он сделал полшага навстречу, и, не удержавшись, рухнул на грязный
пол.

От удара из груди вырвался стон, упавшее рядом сердце с мокрым шлепком лопнуло, выплеснув
обильную лужу крови и забрызгав колени эмобоя…

А потом аватар замер.

Произошедшее парализовало тело, эмобой не мог пошевелиться. Страх улетучился, но на его место
вместе с жалостью пришло удивление и вопросы, что заметались вокруг, точно потревоженные
летучие мыши.

Смотреть на самого себя, стать свидетелем последней минуты жизни своего отражения, - заставит
потерять рассудок любого. И лучше даже не задумываться, какие еще непредсказуемые повороты
поджидают за порогом этой страшной комнаты.

Ведь он ничего не помнит. Воспоминания начинают отсчет лишь с того момента, как очнулся на
полу в луже собственной крови. А что было раньше, стерлось из памяти без следа! И никак не
вспомнить, по какой причине пустил пулю себе в висок!

Эмобой не сразу отважился приблизиться к неподвижному телу, а когда осмелился - осторожно

перевернул на спину.

Невероятно насколько они похожи, как два отражения одного человека: скорее сам эмобой стал
другим, очнувшись с металлически-черной кожей, а этот - точная копия его прежнего.

Его аватар… Белая кожа перепачкана багровыми пятнами, заметны ссадины, а на бедрах
угадываются следы от чужих ладоней. Челка скрывает часть лица, глаза закрыты, точно у спящего.
Но аватар не дышит, землисто-красные клочья разбившегося сердца лежат в луже пролитой крови.

Эмобой осторожно взял его ладонь и легонько сжал. Двойник мертв, он появился так же внезапно,
как и ушел из жизни, оставив после себя вопросы и многоточия.

И уже не удастся спросить ничего. Кто зашил эмобою рану на груди? Быть может именно он… Но
тогда почему аватар запер его в этой комнате?

А может все иначе: и тот, кто сейчас перед глазами и есть реальный эмобой, а он всего лишь
отражение, копия?..

Мысли сталкиваются одна об другую, как ослепленные светом совы, еще немного и точно сойдет с
ума.

«Понять бы кто я: эмобой без сердца, или всего лишь чей-то аватар? Как вспомнить о прошлом,
заставить мозг восстановить события, которые привели ко всему этому? Кем вообще я был раньше?
И есть ли на самом деле у меня прошлое?

Но я же чувствую боль, могу определять свои поступки. Я живой, настоящий! Всего лишь хочу быть
понятым и хотя бы иногда счастливым. Хотя бы иногда…»
Эмобой не заметил, как на щеках стало горячо. Он заплакал непроизвольно, как-то само собой. И
вот уже первая слезинка, скользнув к подбородку, упала на грудь аватару, смешавшись с кровью.

В груди сильнее задышала знакомая пустота, но еще почувствовал странную грусть, словно потерял
дорогого и близкого человека.

«Кто же тогда я?» - услышал он крики своих мыслей, глядя на бездыханное тело.

Губы ощутили соленый привкус слез; их не остановить, идут сами собой, помогая излить
накопившуюся в теле грусть.

Швы и рубец раны на груди защипали сотнями иголок. Аватар умер, едва разбилось сердце, но
почему же тогда удается жить без сердца эмобою?

Черные руки обнимают мертвецки бледную ладонь, ставшую уже ощутимо холодной. Эмобой хотел
было убрать его челку, чтобы взглянуть на лицо, но не решился нарушить покой...

Тишину колеблет лишь мерное капание воды из ржавой трубы под потолком: кап… кап… кап…
кап…

Эмобой сидел, обнимая белоснежную ладонь своими ужасными черными руками. Чувство времени
размыло границы и затопило города с хрупкими домиками света, взамен подарив новые порции
грусти. Прошел час, два, а может сутки, - эмобой, сидел, словно превратившись в статую из черного
мрамора.

Но сухой писк у дальней стены и мысль о том, что железная дверь может вновь закрыться на
засовы, напомнили о реальности и заставили действовать.

- Мне пора, - прошептал эмобой, слегка наклонившись к лицу.

А потом он едва ощутимо поцеловал аватара в губы и направился к выходу из комнаты.

3 июня

09:51

«А она симпатична», - подумал Максим, придвинув кресло ближе к кровати со спящей девочкой.
Его темно-серые волосы рисуют привычный бардак, словно специально созданный при помощи
расчески, воды и лака.

Белая футболка с изображением Нельсона Манделлы, легкая черная куртка с капюшоном и синие
потертые спереди джинсы – еще помнят дым дешевых сигарет таксиста, который, нарушая все
правила, привез через весь город к больнице, точно на ковре-самолете.

Усталый от очередной бессонной ночи взгляд сегодня смог внимательней рассмотреть ту, кто
вторглась в жизнь битмейкера столь «необычным способом».

Девочку, по словам медсестры, зовут Алина. Невысокая и хрупкая, зимой исполнилось

восемнадцать, - совсем еще малышка. Густые угольно-черные волосы чуть ниже плеч, на лице нет
косметики, но из-за этого сильнее впечатлила ее кожа: даже с налетом легкого июньского загара
она кажется жемчужно-белой, словно девочка редко бывает под открытым небом, предпочитая
проводить время в тени помещений.

Со дня его последнего визита прошло больше двух недель. Алину успели перевести в обычный блок,
правда, в отдельную палату. И первое, что бросилось в глаза – на девочке нет гипса, отделалась без
переломов. Подобное, конечно, случалось, - читал в газетах, - но крайне редко.

Максим остановил взгляд на трогательных закрытых глазках: спит сном младенца; должно быть в
эти минуты ей снится нечто доброе, чистое, без тени. Может это даже любимая в детстве игрушка…

А он с той самой ночи перестал видеть сны. Хотя за две недели изменилось многое: тогда на мосту
твердо решил забыть о произошедшем навсегда, и никогда больше не встречаться с этой девочкой-
суицид. Забыть о боли, утопить в реке, сбежать навсегда без оглядки, - именно так хотел поступит…
Но не смог.
И лучше не вспоминать, как прошли для него эти две недели. Почти не спал, с головой уходя в
музыку, мало ел, забросил учебу – глядишь, вот-вот отчислят. А цветы романтики, которыми был
усыпан мир его сердца, завяли и высохли.

Он больше не видел Сашу, и тело начало понемногу свыкаться с болью. Забыть никак, но можно
забыться. Ведь главное лекарство - не оставаться в одиночестве, быть постоянно занятым, что-то
делать, к чему-то стремиться и не смотреть за спину.

Эта милая девочка совсем не виновата в его бедах. Она сама стала жертвой любви, возможно также
неразделенной. И тот подонок, что довел ее до подобного состояния, сейчас, наверное, греется где-
нибудь на пляже местной Ривьеры…

Внезапно в кармане джинс нервно завибрировало. Максим дернулся достать сотовый, но опоздал, -
заиграл трек Young Jeezy «Put On» с Kanye West, разорвав тишину в клочья.

Через секунду сотовый оказался в руках, взгляд успел разглядеть высветившееся на экране имя
«Маста Майк», следом пальцы суматошно нажали на сброс вызова и музыка оборвалась.

Максим замер, даже перестал дышать. Сердце забилось, точно у пойманного за руку вора. Мелодия
звонка прокричала на всю палату о чужом присутствии.

Но страх усилился троекратно, когда увидел, как Алина потревожено зашевелилась!

Сон стремительно разжимает объятья. Она просыпается! Что делать? Куда спрятаться? Они ведь
совсем не знакомы! Он рассчитывал уйти прежде, чем девочка проснется.

Максим сжал сотовый так, что затрещал корпус, и уже хотел было броситься к выходу, но Алина,
сладко вытянувшись, открыла глаза.

- Привет, - вымолвил он на автопилоте. В горле пересохло, как обычно бывало с ним, когда препод
замечал шпаргалку на экзамене.

Они встретились взглядами. Поначалу Алина не понимала до конца реальность происходящего,

будто ожидала обнаружить сидящего в кресле врача, только этот оказался слишком молод и одет
по-уличному не форматно. А затем в ее глазах неожиданно вспыхнул ужас! Она словно увидела
привидение!

Зависла пауза. Максим боится шелохнуться. Показалось, девочка даже перестала дышать, ее
широко распахнутые глаза, не моргая, смотрят на него, а в них читается испуганное: ты кто?

И в то же время Максим с удивлением подметил их весенне-зеленый цвет, глаза создают

необычный контраст с черными волосами и белой кожей, - девочка напоминает аниме-куклу из
магазина.

- П-п-привет, - наконец, через силу выдавила из себя Алина.

Максим тут же успокаивающе выставил перед собой руки.

- Нет, нет, только не пугайся, мы ведь не знакомы! Я все объясню…

Но его порыв лишь усилил страх девочки. Дурак, сам виноват, надо было валить вовремя или хотя
бы поставить сотовый на беззвучный режим!

- Мы не знакомы, - повторил Максим уже мягче и глубоко вздохнул, - но я видел тебя тогда… в ту
дождливую ночь на крыше девятиэтажки.

При этих словах глаза девочки и вовсе сделались стеклянными, еще пара подобных фраз и она
упадет в обморок.

Максим видит собственное отражение в ее расширенных зрачках. Она смотрит на него столь
пристально, что битмейкер даже непроизвольно окинул взглядом свой внешний вид: белая
футболка с Манделлой, уличная куртка, - ну да, прическа сегодня помятая, не выспался, но это
бывает.

Прошла вечность, прежде чем Алина, взяв себя в руки, откинула одеяло и села на кровать.

- Ты видел меня… Но как? - Остатки сна вылетели, как птицы из гнезда. Этот парень, одетый в стиле
«street» возник, как из воздуха. Даже на минуту заскреблось сомнение: а настоящий ли он? Может
в кресле сейчас сидит всего лишь игра воображения или она вообще еще спит?

Максим виновато опустил взгляд.

- Да, я был там… После того, как… - он замолчал, заново переживая события памятной ночи. – В
общем, когда я поднялся на крышу, то услышал чей-то плач. Шел сильный дождь, было темно, и
сквозь мрак я увидел лишь едва заметный силуэт девочки в белой куртке…

- Ты был на крыше??? – голос Алины дрогнул, ладони стиснули в кулачки краешек одеяла.

- Я услышал твой плач, но ничего не сделал… Я просто ушел.

Алина испытала шок. Смысл слов незнакомца доходит вместе с ледяным душем реальности. Как это
возможно? Он не мог быть там, она никого не видела!

- Прости меня, - вдруг произнес Максим надтреснуто.

- …За что?

- За то, что ушел… за то, что был эгоистом, за то, что не подошел к тебе и не увел с крыши, не
пожалел… - тут Максима прорвало, слова вылетали стаями кричащих чаек, он с того самого дня
чувствовал вину и был в ответе за все. Конечно, другой бы сказал - поступка плачущей девочки
нельзя было предвидеть, но ничто не могло убедить битмейкера в этом. – …Прости меня, если
сможешь. Мне причинили боль, но я не имел права думать только о себе.

- Тебе причинили боль? – шок Алины рождает вопрос за вопросом, этот парень с первых слов окунул
с головой в море эмоций, настоящих, смешанных с воспоминаниями.

- Да, но это уже… в прошлом, - Максим едва нашел в себе силы выговорить нужные слова. Сердце
тревожно застучало, еще не верит в то, что уже ничего не вернуть, еще надеется! «Ох, Саша,
Сашенька моя…»

Алина по-детски убрала ладони в рукава пижамы, пряча непривычно короткие ногти, - от былой
длины и желтых смайликов не осталось и следа, врачи состригли в первый же день.

Зеленые глаза не отпускают лица незнакомца, который внезапно сник от терзающей боли. Да, он
старается держаться, но получается с трудом, - видимо рана на сердце еще кровоточит. И это ей
знакомо до слез…

В груди захлопала крыльями бабочки жалость, готовая обнять и прижать к себе. И лишь тот факт,
что она видит парня впервые, заставил остаться на месте и спрятать возникшую бурю эмоций.

- Ты ни в чем не виноват, - успокоила она сдержано, но голос все-таки дрогнул.

Максим отрицательно замотал головой.

- Сделанного не вернешь, но именно поэтому я здесь, - он сделал паузу, а потом вдруг вяло
усмехнулся. – А знаешь, ведь мы в чем-то с тобой похожи.

Алина отвела взгляд в сторону окна: за стеклом лето, солнце, океаны цветов и тепла… Сейчас она
жалеет о многом, но этот парень прав: «сделанного не вернешь». Надо жить дальше, надо как-то
жить дальше…

- Может ты и прав.

Неожиданно с уст Максима слетел вопрос:

- Кто он? – и битмейкер запоздало прикусил язык.

Алина попала в ступор, даже не нашлась с ответом.

- Ох, прости, это не мое дело, - извинился Максим, ругая себя в мыслях за тупость.

Тут он решил поспешно сменить тему беседы, иначе депрессия разовьется у них обоих:

- Кстати, меня Максим зовут.

Улыбнувшись, дружественно протянул ладонь. Алина сначала впала в транс, словно он снова
ляпнул не то, но потом нерешительно пожала в ответ.

- Алина.

- Я знаю, медсестра болтливая оказалась.

Алина вдруг просияла.

- Да, я уже это заметила. Но как она впустила тебя в палату?

- Пришлось соврать, что мы учимся вместе. Хотя я ей вроде как понравился, - от сказанных слов на
лице битмейкера зарделся легкий румянец: еще не убил до конца в себе скромность.

Вдруг он спохватился и суетливо полез во внутренний карман куртки.

- Это вроде бы твое, - произнес Максим, протягивая слегка потрепанную черную тетрадь с красной
бабочкой в нижнем углу.

При виде дневника Алина едва не вскрикнула. Ощущение похожее, как если бы ее застали голой!

- Не переживай, я не читал его, - поспешно уточнил Максим, и протянул тетрадь хозяйке.

- Честно-честно? – в словах Алина вспыхнула такая надежда, что Максиму вновь стало не по себе.

- Признаю, руки чесались сильно, но я не стал.

Она прижала тетрадку к груди, словно ребенок, у которого в любой момент могут отобрать
любимую игрушку.

- Я думала, он мне больше не понадобится, - объяснила она, опустив взгляд. – Спасибо.

- Зато теперь, наверное, есть мысли на кучу новых страниц, - Максим рассмеялся. - Может и мне
найдется местечко в твоем дневнике, ну хотя бы на пару строк.

Алина попробовала улыбнуться в ответ:

- Уже нашлось…

Внезапно их спотыкающаяся беседа оборвалась, как нить над костром, - распахнулась входная дверь
и в палату вошла мама Алины.

Одетая в строгое и дорогое платье, с битком набитым пакетом из гипермаркета, она решительно
направилась к столу у кровати.

- Привет мам, это Максим, - опережая вопросы, представила Алина и заметно покраснела - Мы
вместе учимся. Вот пришел навестить и для всей группы узнать, как у меня дела.

- Здравствуйте, - учтиво кивнул Максим, стараясь даже не дышать.

Мама наградила незнакомца надменным прощупывающим взглядом, словно в нем она пыталась
найти парня, который дочку до попытки самоубийства.

- Добрый день, - с сухой формальностью ответила она и принялась выкладывать на стол вкусности.

Чувствуя себя сейчас лишним, Максим торопливо засобирался.

- Ну ладно, мне пора бежать. Ты береги себя и скорее поправляйся, мы скучаем.

Алина просветлела в ответ, но не сказала, ни слова. Взгляд проводил спину уходящего нового
знакомого, но когда тот распахнул дверь и уже перешагнул через порог, с ее губ вырвались
вдогонку непроизвольные слова, заставившие смутиться до кончиков пальцев:

- …Ты придешь снова?

Максим кивнул, расплывшись в улыбке, и аккуратно прикрыл за собой дверь.

4 июня

10:34

Алина сидит на кровати в полном одиночестве и листает дневник. Непривычно короткие ногти
скользят по бумаге, гладя строчку за строчкой. Воспоминания сжимают за сердце непредсказуемо:
иногда едва ощутимо, даже вызывают улыбку, но стоит на секунду расслабиться - сразу же больно
вцепляются когтями.

Она уже скучает по желтым смайликам на пальцах, - в больнице особо не церемонятся с внешним
видом пациентки. К тому же отец никогда не одобрял ее стиль.

Мятая пижама за две недели уже стала напоминать тюремную робу. Хочется поскорей обуть кеды,
розовый топик, шортики в ска-клетку, и упасть в объятья любимых эмокидов.

Боль в теле прошла, исчезли головокружения и спазмы, а нервы перестали метаться из угла в угол,
но, ни мама, ни врачи сегодня снова не разрешили сбежать домой.

Да, они правы: родилась с крыльями, - на теле не обнаружено ни единого перелома. Но теперь ее
считают полусумасшедшей, даже поставили на учет в местной психушке. И лишь связи папы
смогли замять шумиху и не дать упечь туда дочку на принудительное лечение.

Правда приходится ежедневно вести беседы с психологом, после которых хочется снова броситься с
крыши.

«Я не курила уже целую вечность…» - подумала она, прочитав пару строк из старых записей. И с
удивлением осознала - уже и нет особой тяги вдыхать дым в легкие. Единственное желание сейчас,
это принять горячую ванну с пеной, обнять медвежонка Тэдди в спальне и как следует накраситься,
а то стала похожа на мертвячку из фильма «Звонок».

Достав ручку, Алина сделала несколько записей. Тот парень, Максим, заверил, что не читал
дневник, и он не соврал, иначе уже знал бы ее историю и, возможно… не пришел бы даже навестить
сумасшедшую эмочку.

Дневник, единственный, кому открывалась полностью, в нем хранится каждый крик души… и даже
есть фото того, кто до сих пор целует во снах, словно невидимый ангел.

Любовь – странная штука. Ведь Он ни разу не позвонил, хотя она однажды «вконтакте» скинула
номер; ни разу не написал с вопросом, куда пропала хозяйка анкеты, и, наверное, уже даже успел
позабыть. Но после всего произошедшего Он все равно кажется столь же красивым и милым, как
никто другой в целом мире! Вот только почему?

Если бы Максим прочел дневник, то понял бы многое о девочке эмо, которую боль загнала на
крышу девятиэтажного дома. Он узнал бы всю правду о парне ее сердца…

Внезапно Алина вздрогнула от резкого шума, а через секунду входная дверь с грохотом
распахнулась и в палату вбежала запыхавшаяся Тинка.

Одета как обычно ярко и по-анимешному вызывающе – чего стоит короткая оранжевая юбка,
которая при любом неосторожном движении дает разглядеть идущему позади зеваке капельку
красивых ягодиц. Напульсник с черепами на левой руке прячет шрамы от лезвий – последствия
очередной ссоры с беспробудно пьющей мамашей. Ремень с железом опоясывает тонкую талию, а
прикольный эмо-хайер, похожий на черный взрыв не раз вызывал вопли негодования старушек в
метро.

Тинка с радостным визгом кинулась в объятья.

- Ах, привет, приветик, моя лаффная Девочка в Кедах! – воскликнула она и подарила нежный чмок.
– Кавайно выглядишь, глазок не отвести.

Дневник Алины скользнул под одеяло до лучших времен.

- Привет, Тин! - ответила она и сделала показательно грустные глазки. – Я так соскучилась, совсем
забыла обо мне.

- Я ж всегда «вконтакте», тока тя там не видать совсем стало.

- Да уж, Девочка в Кедах давно не была он-лайн.

Депрессивные мысли, ее влетевшая, словно цветной ветер подруга вымела без следа, подарив
незаменимый позитив.

- Можно? – вдруг попросила Тинка томно.

Алина перехватила взгляд, упавший на губы.

- Еще спрашиваешь, - промурлыкала она, придвинувшись навстречу. – Здесь ведь так одиноко и
холодно.

- Как и мне в пустой квартире без тебя, - и Тинка едва ощутимо прильнула к нижней губе подруги.

Алина ответила на поцелуй, сразу почувствовав прилив возбуждения: лишь Тинка знает все ее
слабости и тайные желания, и то, как она ласкает сейчас нижнюю губу, доставляет супер
наслаждение.

Возбуждение выросло троекратно, когда Алина почувствовала, как пальцы Тинки начали гладить
внутреннюю сторону бедер, а ткань пижамы не смогла притупить нежность этих прикосновений.

Они целовались, готовые вот-вот сбросить с себя одежду, но Алина, чувствуя, если секунду
промедлить - уже перестанет себя контролировать, неохотно прервала потоки страсти.

- Нет, здесь нельзя, - произнесла она низким голосом с хрипотцой. – Медсестра может войти в
любой миг, да и мама скоро вернется.

Тинка, глубоко вздохнув, прошептала с тоской:

- Возвращайся скорее…

Алина улыбнулась и решила сменить тему:

- Я не видела наших уже целую жизнь. Здесь хоть на стену лезь, скучно.

- Гляжу на тебя – на глазах расцветаешь, милая, - Тинка уселась на кровать рядом, и, игриво
показав пирсинг на языке, взяла подружку под руку. – Мы тоже скучаем очень-очень.

- Меня не скоро выпустят. Мама взялась всерьез, - Алина картинно наморщила лобик, изобразив
недовольство своей матушки. – Хотя я бы прямо сейчас сбежала отсюда, уже ничего не болит, а все
равно приходится лежать.

- Ну-ка, на-ка, зажило у нее все! – Тинка скрестила руки на груди. – Эм, глядя на тебя, начинаю
верить, что сказки про Гарри Поттера правда и чудеса существуют.

- Это почему еще?

- Вот дай-ка посмотреть, - она заглянула за спину подруги, но, не обнаружив крыльев, с игривым
разочарованием села на место. – Вроде не бабочка и не птичка… Слушай, кавайка, ты родилась не
просто в рубашке, а в целом бронике!

Алина опустила глаза, вспоминать о той ночи хочется меньше всего.

- Ну что ты, что ты, - ласково успокоила Тинка, видя внезапно притихшую подругу.

- Я не могу забыть Его, - выдавила Алина из себя правду. Щеки от непонятного смущения стали
розовыми. В груди возникла тяжесть, а знакомая горечь подступила к горлу.

Она вот-вот заплачет, как прошлой ночью, но только тогда рядом никого не было…

Тинка снова шутливо показала пирсинг на языке, а затем сверкнула коротенькой юбкой и вскочила
с кровати.

- Так, эмочка! Отставить слезки! – воскликнула она поддернуто строго. – Моя кавайка не будет
плакать!

Тинка подбежала к окну, огромные обведенные черным глаза окинули больничный двор. И, сделав
кому-то знак, позвала Алину:

- Смотри, милая, это тебе наше маленькое хеппи!

Алина с легкой растерянностью взглянула на окошко, а потом, свесив ноги с кровати, влезла в
пушистые тапки.

- Скорее-скорее! - поторопила Тинка шутливо. – Хватит притворяться, эмка.

- Что там? – спросила Алина, осторожно вставая на ноги.

Но при первом же шаге спину остро кольнуло болью – врач предупреждал - есть проблемы, и не
следует лишний раз нагружать позвоночник. Но она все-таки пересилила себя.

И когда до цели оставалось рукой протянуть, в окне показались… шарики! Множество разных
цветных, они поднялись на уровень ее этажа и медленно уплыли вверх.

- Улыбайся чаще, ты нужна нам, - произнесла Тинка тепло и помогла подруге сделать последние
шаги.

Пораженная Алина проследила за полетом шариков, пока те не исчезли за карнизом крыши, а

после опустила взгляд.

- Ой… – уронила она растрогано, непроизвольно хлопнув в ладоши.

Представшая картина повергла в счастливый шок: со двора больницы на нее сейчас смотрит
огромная цветная рожица-смайлик, составленная из нескольких десятков эмокидов! Все они
взялись за руки и, улыбаясь, смотрят прямо на нее!

- Твоя история объединила их сердца, ребята пришли, чтобы поддержать тебя, - сказала Тинка с
теплотой. – Видишь, как держатся за ручки, их почти полсотни! После произошедших событий, они
просто взорвали инет с письмами тебе. Милая, они пришли к той, кто прячется под ником «Девочка
в Кедах»! Пришли, потому что считают тебя Тру-эмо с большой буквы… И они правы.

Ошеломленная Алина не может найти слов, полсотни эмокидов собрались вместе и сейчас
держатся за руки искренне - такого раньше не было, у них не было единства!

- Я далеко не «тру», - уронила она с грустью. Взгляд нашел всех подружек: Сао, Натин, Ли… -
Потому что слабая. Тру-эмо никогда не сделает так, как поступила я…

Тинка обняла подругу, а потом на ушко прошептала:

- Что бы ты ни говорила, я знаю тебя давно, и твое сердце настоящее, не пластмассовое, без ярких
позерских красок. Каждый из нас может совершить ошибку, оступиться, но прошу тебя, никогда
больше не делай так. Ведь эмо не должны плакать…

Алина от нахлынувших чувств, бросилась в объятья любимой подруги. И обе, не выдержав,

разревелись.

- Все будет хорошо, - прошептала она, роняя слезы на плечи Тинки. И эти слова были адресованы
скорее самой себе.

Почему мы начинаем ценить жизнь слишком поздно? Почему допускаем ошибки? Думаем только о
своей боли и чувствах, забывая о близких нам людях.

Нет, она не будет больше плакать! Судьба уже подарила ей второй шанс и намекнула об этом еще
раз.

Все будет хорошо. Она должна поверить в это! Должна верить…

24 марта

21:53

…Викса сбросил остатки одежды и побежал в душевую, а Дэн, откинувшись на спинку кресла,
взглянул на собственное отражение в зеркале. Дрожащие ладони смахнули в угол столика
беспорядочно разбросанную косметику.

Дыхание учащенное, сердце бьется, раскаленное добела потоками кипящей крови. Тело горит
красным пламенем, и в то же время каждая мышца сейчас находится в релаксе, - не хочется ни о
чем думать, ни с кем говорить. Для полного погружения в рай не хватает только одного лекарства,
завернутого в маленький сверток цветной фольги.

«Ты снова был великолепен», - улыбнулся он собственному отражению. Стресс изнурительных

съемок растворился без следа после получаса проведенных в гримерной наедине с Виксой.

Этот неудачник все еще надеется на взаимность, - глупый, запал на него, как малолетка на
любимого актера.

Трэш-модель со сценическим именем Дэн Гуманоид женственно-красив, и это пошатнет стойкость

даже у закоренелого натурала. Достаточно вспомнить, какими глазами на него смотрел фотограф.

Перед входом в гримерную Викса надеялся услышать ложь, когда затронул тему измен и верности с
вопросом: «ты изменяешь мне?». Но Дэн, глядя в глаза, ответил сухой правдой. Потому что знал –
признание ничего не изменит. И после услышанного Викса все равно уступил и сделал, как хотел
Гуманоид. Это подарило несравнимое моральное удовольствие; осознание своей власти над
человеком дурманит разум не хуже синтетических энергетиков.

На столике искрится серебром любительская цифровая фотокамера и Дэн, не выдержав соблазна,

потянулся за любимой игрушкой.

Взгляд снова ласково тронул собственное отражение, подсвеченное розовыми диодами зеркала.
Стена за спиной увешана сочными постерами знаменитых трэш-моделей: Alex Evans, Kiki Kanniball,
Chris Chaos… и его любимая Brookelle Bones.

«Вот они – кумиры, к успеху которых надо стремиться, и, если потребуется – не раздумывая,
переступать через головы конкурентов. Ведь тот парень в зеркале с агрессивным начесом в
переливах черного, белого и металлически красного - ничуть не уступает им по красоте.

Гуманоида часто называют мечтой, аниме-героем, живой куклой: кричащий оригинальный хаер,
выразительно выщипанные брови, подведенные тушью глаза, - сам бы влюбился! Да и мое тело
безупречно: узкая талия, кубики пресса и рельефно прорисованные мышцы груди».

Направив объектив на зеркало, Дэн сделал несколько фоток себя и, оценив результат, отбросил
фотокамеру.

Девочки ведутся на него табунами, особенно в сочетании с брендовыми шмотками и качественным

мейк-апом, но знали бы они, какие его телу на самом деле нужны эмоции…

Подтянув с бедер приспущенные джинсы, Дэн пошарил в карманах и извлек сверток красной
фольги. Высыпал на столик содержимое до крупинки, а затем при помощи пилки для ногтей,
смастерил две ровные дорожки.

- Мне нужно еще, - шепнул Дэн с нотками нетерпения и, наклонившись, вдохнул каждую по
очереди.

Не прошло и пары минут, как в тело вновь пришло знакомое блаженство, сравнимое только с
жестким сексом. Ушли все проблемы, ничто не стало важным, осталось лишь это состояние.

Он и раньше часто разговаривал с собственным отражением: они понимали друг друга с полуслова.
И никто не напрягал слезливым нытьем, раздражающей льстивостью, не грузил тупыми и скучными
историями. В нем, словно спрятано два совершенно разных человека, но оба хотели неизменно
одного, - известности и достатка!

Внезапно затяжные мысли Дэна оказались прерваны. Из душевой сквозь шум падающей воды,
прорвался новый звук, похожий на стон! А затем нечто металлическое звонко упало на пол.

Вялый испуг заставил немного отрезветь и подняться с кресла: Викса непривычно задерживается…

Мозг застилает розовая пелена удовольствия, сквозь которую едва пробилась совестливая мысль:
«может я все-таки слегка перегнул с циничной искренностью у входа в гримерную?»

Неровными шагами Дэн направился к душевой, а когда дрожащая ладонь медленно потянула на
себя дверь, в голове замелькали кадры ужасных сцен суицида, наполненных криками, болью,
предсмертными стонами, и одна из них вот-вот может открыться его взору.

Дверь медленно распахнулась, шум падающих капелек воды усилился, в лицо ударил густой пар,
сквозь который…. проступила обильная кровь!

Пол душевой залит багровым и кругом разбросаны лезвия, ножи! Вода еще не успела смыть боль с
белого кафеля, на котором оставил следы предсмертный крик души того, чьи поступки и слова
вызывали улыбку лишь в минуты возбуждения.

От увиденного зрелища дыхание перехватило, словно кто-то схватил за горло…

А потом Дэн пришел в себя, и кровь растворилась, оказавшись всего лишь призраком: две белые
дорожки вызвали вспышку галлюцинаций, и лишь, собравшись с мыслями, он смог увидеть за
приоткрытой дверью душевой истинную картину происходящего.

Тревожный взгляд ожидал наткнуться на нечто ужасное, залитое кровью, но правда оказалась
намного банальней: обнаженный Викса забился в угол, обхватив колени руками, и всего лишь…
плачет!

Видно, как остатки косметики, разбавленные слезами, смывает теплая, почти горячая вода. И в то
же время все тело Виксы дрожит, словно на плечи падают капельки льда.

Густой пар заполняет душевую похожий на туман. При виде подобной драмы Дэн не почувствовал
ни намека на жалость, а лишь холодное раздражение: нет ничего противней зрелища, когда парень
превращается в ничтожество, тряпку под давлением чувств и эмоций. Никто не принуждал его быть
податливым после слов Дэна «ты же знаешь, что да…» - он мог просто одеться и уйти.

Викса, пуская сопли, похоже, даже не заметил чужого присутствия и снова горестно всхлипнул,
будто ребенок, у которого отобрали любимую куклу.

«Ну, чего ты ноешь! Встань и умойся! Будь сильным, не убивай остатки уважения!» - вертелись на
языке Дэна слова, но он лишь молча, отступил и осторожно прикрыл за собой дверь, - не хватало
еще потом ощутить вину за слезы очередного поклонника.

- Придется ехать в гриме, - произнес он, иронично глянув в зеркало.

«Хотя по любому собирался заскочить в клуб, - может, удастся подцепить очередную собачонку.
Телу давно хочется ощутить свежего тепла».

И, накинув куртку-пиджак, Дэн Гуманоид вышел из гримерной.

А Викса еще долго сидел под струей душа и плакал, потому что не знал, как жить дальше. Он
целиком принадлежал Дэну, с самого первого дня знакомства, когда ничего не смыслящий в трэш-
моде, увидел на одном из сайтов красивое фото парня с удивительно притягательной внешностью.

Но еще не знал тогда, что эта любовь убьет в нем гордость и превратит в безвольного раба,
которому всегда будет суждено оставаться в тени и терпеть измены своего кумира.

4 июня

19:36

- Расскажи мне Алина, что ты чувствовала, когда держась за перила на крыше, впервые посмотрела
вниз? – решила начать с вопроса очередной сеанс Ирэна Альбертовна – нанятый отцом психолог.

Узкие очки и строгий пиджак вкупе с взглядом, проникающим прямо в мозг, немного пугают
Алину, а увесистый ежедневник, в котором психолог периодически делает какие-то записи,
кажется, фиксирует даже то, как сильно пациентка моргнула, и какая на ней сегодня пижама.

- Было страшно, - ответила она, опустив взгляд. Папа строго настрого приказал делать все, о чем
просит Ирэна Альбертовна. Но эта холодная тетка приходит уже раз в десятый и задает почти
всегда одни и те же вопросы!

Как жаль, что в палате нет мамы или Тинки, - психолог похожа на вампира и вот-вот вонзит свои
клыки в мысли напуганной эмочки.

- Тогда какие эмоции заставили тебя разжать пальцы и выпустить перила из рук? Для этого нужно
быть очень смелой, далеко не каждый способен сделать последний шаг.

Алина придвинулась к спинке кровати и уткнулась подбородком в согнутые коленки. Глаза

замерцали зеленым, - каждое новое возвращение к событиям дождливой ночи причиняют боль. Но
вместе с тем с недавних пор, она начала чувствовать странный стыд: как обычно бывает, когда
ребенок сделает нечто запретное, а родители ловят его с поличным.

- Почему ты сделала последний шаг? – повторила Ирэна Альбертовна чуть настойчивее.

- Я не прыгала вниз, - ответила Алина полушепотом.

Психолог мигом сделала очередную запись в своем ежедневнике, словно вынесла приговор.

- А что же тогда произошло той ночью?

- Я хотела сделать это… но не смогла решиться. Шел сильный дождь, под кедами было скользко,
почтальонка давила на запястья, я смотрела вниз, а потом в спину внезапно ударил сильный шквал
ветра и…

- Достаточно! - во время перебила Ирэна Альбертовна, чувствуя, еще секунды и девочка разревется
под напором тяжелых воспоминаний.
Мимолетный приступ страха заставил сердце Алины забиться чаще: под подушкой лежит дневник и
главное, чтобы о нем не узнал психолог, ведь там спрятана вся правда!

- Хорошо, давай немного поговорим о том самом парне, - сменила тему Ирэна Альбертовна.

- Что вы хотите знать?

- Кто он: друг детства, мальчик из соседнего двора или, скажем, твой преподаватель?

Глаза Алины стали жалобными.

- Можно я не буду отвечать на этот вопрос? Ну, пожалуйста!

- Я понимаю, это сложно, но пойми, иногда полезно выговориться постороннему человеку. И не

переживай, никто не узнает подробностей нашей беседы, и тем более твой отец.

Алина потерялась, но все-таки уступила, - голос Ирэны Альбертовны действует, как снотворное,
усыпляя тревогу.

- …Он всего лишь парень из интернета.

При этих словах на лице психолога не дрогнул ни один мускул.

- Спасибо за честность, продолжай.

- Мы никогда не виделись в реале, ну то есть - вживую. Но увидеть Его анкету в социальной сети
оказалось достаточным для того, чтобы... влюбиться.

- В последние годы подобное стало нормой, ты далеко не единственная, кто знакомится через
интернет. Я, к примеру, год назад подобным образом встретила своего мужа.

- Это правда? – Алина вскинула брови, ее слегка удивило признание психолога. – Вам повезло.

- Думаю, да… Скажи, а чем он занимается? Вы ровесники?

- Почти ничего не знаю. Он старше, проводит много времени в клубах, вроде кем-то работает там.
Возможно он танцор. Но это не столь важно…

- Если вы ни разу не виделись, тогда что же произошло между вами настолько серьезного, из-за
чего ты стала в итоге моей пациенткой?

Алина посмотрела в окно.

- Мы не виделись, но вживую увидела его однажды я... Было холодно, темно и сыро, но, несмотря на
все это я решилась сделать то, чего так давно хотела…

И Алина начала рассказывать свою историю. Психолог слушала внимательно, в ежедневник

периодически попадали одной ей ведомые заметки. Но за все время Алина так и не заметила
эмоций на лице Ирэны Альбертовны, будто оно вытесано из камня. Психолог напомнила бездушного
робота, которому не ведомы чувства, а главным является в жизни лишь холодный расчет…

Беседа растянулась почти на два часа, а когда Ирэна Альбертовна, сделав последнюю запись,
попрощалась и вышла из палаты, Алина, словно скинула с плеч неподъемный груз.

Тяжело признаваться в собственных ошибках. И неизвестно, влияют ли на подсознание беседы с

психологом, но одно Алина осознала точно: теперь уже на все сто жалеет о своем необдуманном
поступке. Она поступила цинично.

А как же мама, как же отец? Что стало бы с ними, если бы ее сердечко тогда остановилось навеки?
Ведь родители живут только ради нее; единственный ребенок – это самое ценное сокровище,
которое у них есть.

Жизнь всего одна и, даже если очень больно на сердце не надо убегать от проблем. А надо бороться,
не сдаваться никогда… или уехать далеко-далеко. Лишь расстояние может убить чувства, пусть не
сразу и не за месяц; может пройти год, а то и два, прежде чем удастся проснуться и не вспомнить о
боли.

Как жаль - столь явные простые истины она поняла слишком поздно. Вот только осознать это одно,
но как заставить себя, к примеру, последовать уговорам мамы и уехать навсегда за границу? Как
забыть о Нем?

Ирэна Альбертовна оказалась права: после того как выговорилась, нашла отдушину, действительно
стало легче.

Но, все-таки Алина ведь так и не решилась рассказать всю правду о той ночи, и что на самом деле
довело ее до края.

Она утаила самое главное, выдумала концовку истории, потому что не смогла открыться до конца, -
это настолько личное…

Лишь тетрадь с красной бабочкой на обложке знает все ее тайны, всю боль эмочки под милым
ником в сети «Девочка в Кедах».

Но почему-то Алину никак не хочет покидать совестливая мысль, что психолог на самом деле все
поняла, распознала в поведанной истории нити приплетенной лжи, но почему-то решила умолчать
об этом.

5 июня

13:32

- Да эти хипстеры уже повсюду, везде-везде! – указала Натин сестре и сидящей между ними
подружке на монитор ноутбука.

- Хм, я о них и не слышала толком ничего, - наморщила лобик Тинка и перешла по ссылке на
нагугленный ресурс, посвященный новой субкультуре. - Кто они?

Близняшки приехали в гости еще утром с целью вместе подготовиться к зачету, но соблазны инета
сегодня оказались сильнее желания корпеть над скучным предметом.

Из колонок центра по комнате разливается свежий трек от Alesana, и лишь приглушенный звук
мешает любимой группе разорвать в клочья сонную идиллию своим электрическим скримом. Ведь
мама сейчас в зале смотрит очередной сериал, и не хочется ей мешать.

Тинка несказанно счастлива: та уже две недели не брала в рот ни капли, - что ж, возможно для их
семьи еще не все потеряно.

- Хипстеры тащатся от всего модного, только чтоб глазки радовались, и было лаффно, - пояснила
Сао со знанием дела и поправила задравшийся топик с Билом Каулитцем на фронте, мило
оголяющим украшенный пирсингом живот. – Эм, еще они вроде как не сдвинуты ни на каких идеях.
Просто живут свободно и не парятся над идеалами, пропуская жизнь сквозь оправы своих цветных
очков без диоптрий. Вот!

Натин эмоционально вспыхнула:

- Помните, мы весной ходили в «Эрмитаж»? Когда нас еще пускать не хотел в клуб тот злобный
дядька-охранник, а один кавайный мальчик любезно провел через фейс-контроль. Ну, потом он еще
выступал на сцене и читал какой-то лиричный рэп. Я тока имя его совсем забыла…

- А-а, Кастэр! – воскликнула довольная Сао.

- Ой, правда! Так вот, он же и есть самый известный у нас в городе хипстер!

Тинка, вспомнив их успешное ночное похождение, кивнула с улыбкой:

- И в самом деле, Кастэр дико похож на все эти фотки в альбомах сайта.

Стрелка на мониторе атаковала инет серией новых кликов. Близняшки, прижавшиеся к ней по обе
руки - в одинаковых коротких топиках и красных клетчатых юбках по колено, только у Натин
красуется на груди изображение другого брата Каулитца – Тома с длинными дредами. И хотя
внешне подружки не похожи ни капли, они, словно один человек, помещенный в два
соблазнительно хрупких тельца.

Диван усыпан мягкими игрушками, а на плотно закрытой входной двери висит, нарисованный
самой Тинкой постер покойного Майкла Джексона. Она лишь убрала болезненные черты лица и
попыталась сделать глаза короля хотя бы капельку счастливыми.
- Хипстеры, инди-киды… глядя на их фотки, вспоминаю народ из универа. Да, они и в самом деле
плодятся, как кролики, - заявила Тинка, закрывая очередной сайт с яркими картинками. – А мне по
сердцу ближе мальчики трэш-модели.

- Хи, и нам тоже, нам тоже! – закивали дружно близняшки. - От Алекса Эванса мы вообще с ума
сходим!

- Не спорю, он один из лучших. Но я больше предпочитаю Дэна Гуманоида, - при этих словах на
лице Тинки зарделся легкий румянец. – И к тому же Дэнни родом из нашего города.

- Серьезно??? – брови Сао взлетели на лоб.

- Никогда бы не подумала, блин! – поддержала удивление сестры Натин.

Тинка лукаво ткнула локтями обеих.

- Ну, девочки удивляете меня. Такой милый бой, а вы не в курсе, что он наш!

Все дружно рассмеялись, а Сао видя предвзятость Тинки к обсуждаемой трэш-модели, театрально
изобразила, как срывает с себя одежду в порыве страсти, готовая отдаться кумиру…

Подружкам вскоре надоели непонятные хипстеры, и Тинка снова развернула свою анкету
«вконтакте».

- Давайте напишем нашей Девочке в Кедах пару приятностей, - предложила она в предвкушении, и
из многочисленного списка друзей торопливо отыскала нужное имя.

- Ой, я так соскучилась вся, прям слезки набегают, - обиженно высказалась Сао.

- И я тоже очень-очень! – захныкала Натин, едва не обнимая ноутбук.

- Все аватарку не сменит, маленькая моя, - взгляд Тинки любовно тронул красочную картинку в
стиле аниме, где изображена полуобнаженная девочка, сидящая в ярких кедах на крыше
чудовищно огромной высотки.

Но написать сообщение не удалось. Внезапно входная дверь распахнулась, и в комнату

стремительно вошла мама.

Близняшки сразу притихли, пораженные переменой во внешнем облике родительницы их подруги.

Совсем недавно ведь была спокойна и улыбалась, угощая девочек горячим обедом, но теперь, она
напоминает один сплошной комок нервов, как будто лопнувшая струна, бывшая слишком долго
натянутой.

- Чего тебе надо? – бросила Тинка строго, ей слишком знакома эта неожиданная перемена.

- Доченька, где-то здесь лежат мои сережки. Мне они сегодня нужны, - попыталась мама объяснить
торопливо и, не дожидаясь ответа, направилась к косметическому столику. – Я просто поношу
денек и верну.

Только ложь шелкового голоса с потрохами выдали ее мелко дрожащие ладони.

- Мы не одни, давай поговорим позже? – попробовала образумить Тинка.

Но предложение не подействовало, мама принялась суетливо шарить по полкам, пока не

обнаружила знакомую шкатулку в виде сердечка.

Тинка тут же передала ноутбук на коленки Сао и бросилась к столику.

- Оставь, зачем тебе они?! Ты же сама мне их подарила на восемнадцать лет!

- Я верну, обещаю, милая. Всего на денек возьму только, а потом положу на место.

- Не верю… Ты хочешь продать их, да?!

С этими словами Тинка выхватила из рук шкатулку и спрятала за спину.

- Отдай, это я их купила! – приказала мама строго, приблизившись.

На Тинку пахнуло стойким запахом спирта: «да ты уже успела принять на грудь из какой-то
заначки, и тебе снова мало!»

- Ни за что! Выйди из комнаты, пожалуйста!

Притихшие Сао и Натин вжались в спинку дивана. Обе пребывают в немом шоке от происходящего:
с каждым мгновением атмосфера сильнее накаляется; кажется, еще минута и ссора перерастет в
драку!

И единственный вопрос, на который они не смогли найти вразумительного ответа: как такое
возможно, чтобы родная мать могла покуситься на подарок собственной дочери?! Бедная Тинка…

- Ничего не случиться, обещаю, отдай мне серьги! Всего на вечер, а потом я верну в целости и
сохранности.

- Я не дам тебе ничего! Уходи, прошу тебя! – стояла на своем Тинка.

Тут терпение матери перелилось через край:

- Хватит спорить! Пока ты живешь со мной, будешь делать все, что тебе говорят! Понятно?!

Это высказывание оказалось перебором, нервы не выдержали, и Тинка перешла на крик:

- Как же я устала от тебя! Ты опустилась, совсем потеряла стыд! Пропила свое добро и принялась за
мои вещи! А что будет завтра? Ответь! Ты выставишь на продажу меня?! – голос предательски
задрожал, обида, и усталость вот-вот превратятся в слезы, потому что сил терпеть все это уже не
осталось. Не осталось! Не осталось!

- Прекрати немедленно перечить, я твоя мама!

Последнее слово хлестнуло по сердцу плетями: не о таком родителе мечтают в детстве и

рассказывают друзьям. За какие проступки ее наказывает судьба? Что она такого сделала?! Раньше
же все было по-другому…

И Тинка выплеснула ставшие неподвластными эмоции наружу:

- Мама, говоришь?! Да ты разрушила мое детство! Каждый день, когда возвращаюсь из универа
домой, я с трудом нахожу в себе силы переступить через порог родной квартиры! Ты давно забыла,
что у тебя есть дочь!.. Слышишь, я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу!!!..

Мать оборвала истерику дочери звонкой пощечиной, от которой Тинка выронила шкатулку с
сережками.

- Не смей оскорблять меня, глупая девчонка!

Тинка вскрикнула, а затем, не произнеся ни слова, бросилась прочь из комнаты, захватив с собой
сумку и легкую маковую куртку.

Близняшки кинулись следом, - надо срочно успокоить подружку, пока та не натворила бед. Они
слышали о проблемах в семье Тинки, но не думали, что все настолько безнадежно.

Порог квартиры остался позади, под ногами замелькала подъездная лестница: пятый этаж,
четвертый, третий…

Тинка бежит вниз, не замечая ступеней. Нет, она не плачет, но сердце разрывается от отчаяния и
безысходности. Приходится жить в этом кошмаре уже несколько лет, но раньше было проще, а
теперь мать совсем перешла границы и уже не может остановиться!

Левая щека пылает вулканом, обида и непонимание смешались в груди, и вдруг захотелось
закричать изо всех сил, чтобы от крика навсегда сорвать голос или даже умереть!

Когда последняя ступень осталась за спиной, Тинка, накинув куртку, бросилась к ближайшей
дороге.

Машины проносятся на бешеной скорости и одна из них должна помочь сейчас увезти ее подальше
отсюда, куда угодно, может как обычно в квартиру Алины, ведь ключи в кармане, - только бы не
возвращаться назад!

Сао и Натин выбежали следом. С криками «подожди», они нагнали подругу, когда та нервно
пыталась поймать такси.

Близняшки тут же забросали Тинку словами поддержки, сочувствия, но та ушла в себя, не замечая
нечего вокруг.

«Остановитесь, хоть кто-нибудь! Ну, пожалуйста!» - умолял ее взгляд, в котором предательски

защипало.
Вдруг из общего потока к ним резко свернула красная «ауди» с непроницаемо черными стеклами.
Раздался визг тормозов, а затем переднее стекло плавно опустилось, открывая водителя.

И Тинка столкнулась взглядами с… невероятно красивым парнем.

Непривычная внешность подействовала, как сильнодействующий наркотик: длинные волосы трех

цветов зафиксированы тоннами лака в агрессивный начес, подведенные брови рисуют изящные
арки для глаз, обрамленных исчерно серебристыми тенями, а едва различимый блеск на губах
сразу вызвал необъяснимый голод и желание раствориться в них без остатка.

В городе почти не встретить парней с мейк-апом, но на этом даже тушь выглядит естественной и
лишь подчеркивает утонченно женственные черты лица.

- Вас подвезти, красавицы? – улыбнулся он мило.

Тинка лишь смущенно опустила взгляд – она узнала кто сидит за рулем «ауди», а подруги за спиной
зашептались восторженно:

- Это же он! Тот самый! – опешила Сао.

Натин в порыве схватила сестру за руку:

- Дэн Гуманоид, живьем, мамочка моя!

При виде любимой трэш-модели в сердце Тинки произошел странный резонанс, и она не заметила,
как за секунды плохое настроение исчезло без следа. Истерика перестала бить изнутри, а всему
виной оказалась лишь улыбка этого красавца.

- Ну, так как, вы едите? – вновь произнес он доброжелательно и, приглашая, распахнул дверь.

Тинку охватило неясное смятение. Нужные слова просились наружу, как птенцы из гнезда, впервые
увидев солнце. Быть может это и есть машина, способная увезти ее от проблем, помочь забыть!

Времени на раздумья не осталось, подруги настойчиво подталкивают сделать шаг навстречу. Но

вдруг на уже принятое решение налетели волны странных необъяснимых противоречий, которые
ударили подобно прибою по страстному желанию поддаться соблазну.

Сердце в испуге замерло, смятение выросло, парализовав разум, и вопреки всему заставило
произнести нелепое:

- Нет, спасибо…

Сестры потеряли дар речи от неожиданной выходки их обезумевшей подруги. Обеим оставалось
лишь в бессилии наблюдать, как трэш-модель в ответ равнодушно развел руками и через мгновение
растворился в общем потоке машин.

А Тинка застыла на месте, пораженная до кончиков волос немым шоком. И только единственная
мысль затрепыхалась испуганно в опустошенной клетке сознания, словно маленький израненный
мотылек:

«…Как я могла сказать такую нелепость?»

6 июня

10:32

Алина читала яой-мангу, подаренную азиаткой Ли, а в наушниках плеера будоражил адреналином
пост-хардкор от группы Saosin, когда в палату вошел Максим.

Улыбнувшись, тут же отложила чтение, а плеер упал на одеяло: она поймала себя на мысли, что
неожиданно рада видеть нового знакомого!

А через секунду улыбку, как ветром сдуло: в правой руке Максим держит огромное оранжевое
ведерко с мороженым, но левая с закатанным рукавом куртки - согнута в локте, как обычно делают,
когда сдаешь кровь!
- Что с тобой? – вместо приветствия бросила Алина встревожено.

На нем точно та же одежда, в которой увидела впервые. Особенно приглянулась тогда белая
футболка с каким-то темнокожим стариком, под которым мерцает серым надпись: Нельсон
Манделла.

Максим сонно улыбнулся в ответ.

- Привет, все хорошо. Пришлось по пути заглянуть в кабинет местных вампиров и побыть
добровольным донором: грамм триста крови высосали не меньше.

Брови Алины взлетели на лоб, а в зеленых глазах тревога лишь выросла.

- Ты болен?

Максим подошел к кровати и, пододвинув ближе кресло, осторожно сел.

- Ну что ты, нет, конечно. Пришлось сдать кровь за проходной зачет по химии.

- ???

- Не удивляйся, у нас химичка и не такое вытворяет. В прошлый раз, чтоб не получить неуд, я с
Гратой вычистил все клетки в «доме зверей и птиц».

Алина поймала взгляд Максима, непроизвольно упавший на ее грудь, и застегнула плотнее пижаму.

- У нас на факультете иностранного языка за долги обычно отчисляют.

- Да меня тоже вот-вот выгонят из универа, - Максим проверил, не идет ли кровь и отправил ватку в
мусорную корзину. – Да впрочем, не важно, выберусь как-нибудь… Вот, это тебе!

И он с довольным видом протянул оранжевое ведерко.

- Ой… пасибки! Так приятно! – поблагодарила, она немного смутившись. – Не стоило уж

беспокоиться…

- Какие напряги, ты о чем? Зашел проведать как ты, а тем, кто заточен в неволе, обычно не хватает
простых приятностей.

Алина просветлела.

- Это ты точно подметил: «заточен в неволе». Вчера со мной очередной раз вела беседы психолог,
вечером придет снова, – я же у них почти сумасшедшая; мама, как прилетела, звонит каждую
минуту, ладно папа хоть сегодня сел в самолет – двойную опеку я не выдержу. В общем, хочу
сбежать отсюда, но пока никак.

- Ты не местная?

- Я родилась в Казани, но как раз после школьного выпускного отца перевели работать в посольство
в Израиль. И родители уехали, оставив меня учиться дальше.

- Работать в посольстве это прикольно, - Максим размял ужаленную руку. В голове до сих пор не
гаснет образ толстой иглы, которую всадила в вену врач с бледной кожей и впалыми воспаленными
глазами, словно и вправду голодный вампир.

- Эм, не знаю, папа особо не рассказывает ничего. Я их вообще сейчас редко вижу…

Максим неожиданно перебил, в его голосе зазвенели нотки веселья:

- «Эм», говоришь? Интересно… А я то думал кого же мне напоминает твоя прическа, манера
общаться? Да и японские комиксы о нетрадиционной любви не у каждого увидишь на полке, - он
указал на лежащую рядом мангу.

Множество красочных картинок с короткими диалогами образуют замысловатый сюжет. Взгляд

битмейкера скользнул по глянцевым страницам и споткнулся на сцене поцелуя двух утонченных
мальчиков с глубокими выразительными глазами.

- Если честно, до недавнего времени, совсем не понимал вас – эмокидов, - признался он.

Алина выдержала паузу, подбирая слова: уж слишком многие всюду гоняют эмо, но никто не может
толком ответить - почему? Общество так уж устроено: если ты пытаешься быть не таким как все,
вынырнуть из общего болота, то сразу становишься изгоем, и тебя всячески стараются унизить,
затащить назад поглубже. Мама говорит, это пережитки рухнувшего в ад социализма, а появление
субкультур в массах и есть цветы настоящей демократии, которой столь мало на планете.

- А что изменилось в твоем отношении к нам? – спросила она, понизив голос.

Улыбка исчезла с лица Максима, а в его карих глазах Алина внезапно прочла затаенную грусть.

- Иногда начинаешь понимать свои ошибки, но часто бывает уже непоправимо поздно…

Слова упали на кровать, тронув за сердце, и каждая клетка тела Алины истошно прокричала: он
прав.

- Зато теперь я могу быть спокойна: ты не захочешь меня поджечь или облить краской! - иронично
сменила она тему разговора.

Максим, не выдержав, рассмеялся:

- Ха-ха, поджечь? Скажешь тоже… Я никогда не испытывал ненависти ни к эмо, ни к другим

субкультурам и течениям, за исключением фашистов.

- Это радует.

- А интересно было бы увидеть тебя в «привычном» для эмо стиле!

- Да у тебя в голове полно стереотипов о нас! Эх, во всем виновато MTV и коммерческие порталы,
которым выгодны позеры.

- Позеры? А это кто?

- Всего лишь обертки. Потому что легко быть эмо здесь, - она указала на свое тело, а потом пальцы
коснулись левой груди, – и в сто раз тяжелее иметь тру-сердце. А позеры и педоффки обычно
поклоняются внешней атрибутике, штампам. Да, их во много раз больше, как и, к примеру, фанатов
«Tokio Hotel», чем поклонников old-school-музыки… Я ведь тоже больше слушаю модных и красивых
«April Sixth», «Sum 41» или, если вспомнить из эмокора - «Bless The Fall». Я не осуждаю позеров и
со многими дружу. Просто внешнее самовыражение для кого-то важнее…

Максим заслушался, - редко встречаются люди, способные правильно и четко излагать мысли.

- Да ты, я смотрю, разбираешься в музыке?

- Я ее просто обожаю.

- Ты упомянула эмокор – я, конечно лишь поверхностно знаком с этим стилем, но никогда не мог
понять, как можно слушать подобное: там же вокала не разобрать, а только слышны пробирающие
до костей крики вместо слов.

Алина взяла в руки плеер.

- Это «скрим». У меня два гигабайта подобной музыки. Не всем эмокор понятен, но он потрясающий
– смесь лирики во всех ее проявлениях; это как чувства, которые могут быть на пределе. Хотя я
обожаю и альтернативу, пост-хардкор, иногда и панк тоже слушаю.

- Трек «Dear Angel» от April Sixth мне знаком. Жаль больше не выпускаются, вроде бы распались,
как пишут на форумах. Стильная альтернативная группа была.

Алина улыбнулась и отрицательно мотнула головой.

- Конечно, ты прав. Но я заметила, всегда есть проблема в том, что если одну группу назвать
альтернативой или пост-хардкором можно столкнуться с волной протеста от сотен фанатов, которые
будут утверждать, будто их группа вообще панк-рок! Ведь многие работают сразу в нескольких
жанрах. Поэтому даже, если в книгах или сайтах пишется стиль той или иной музыкальной
команды, мне кажется не стоит обижаться на писателей или модераторов – просто они выбрали
мнение большинства…

Их оживленная беседа потекла плавно, и растянулся без малого на три часа. Мороженое, не успев
растаять, растворилось бесследно и вызвало бурю положительных эмоций. За это время Максим
узнал кучу нового об эмо, трэшах, их музыке, - и по мере все более глубокого погружения в океаны
субкультур, стена старых убеждений разрушилась по кирпичикам до основания.

Алина же впервые узнала кто такие битмейкеры, и была поистине шокирована тем, что Максим сам
пишет музыку и песни.

- Ты серьезно? С ума сойти! Никогда бы не подумала! – заявила она с широко раскрытыми глазами.
- Пишу с самого детства, - кивнул Максим, расцветая – ему польстил подобный интерес девочки, у
которой под кроватью стоят черные кеды с фиолетовыми сердечками.

- Сбросишь мне на плеер свои песенки? Ну, пожалуйста!

- Да, без проблем скину тебе что-нибудь из лирики. Но ты вряд ли оценишь музыку в стиле RnB или
хип-хоп.

- Одно дело слушать навязываемое по телику, и совсем другое прикоснуться к творчеству земных
ребят… А как это, писать музыку? Когда приходит вдохновение или все само собой получается?

- Смотря, для какой цели пишешь. Я уже полгода пытаюсь сделать достойный материал, с которым
можно ехать в Москву на прослушку. А иногда минус, ну, то есть – музыка, вылетает из кузни за
час…

Внезапно их беседа оказалась прервана, - развить тему битмейкинга не позволил трек рэперов
Young Jeezy «Put On», который пронзительно заиграл в кармане джинс Максима.

Алина, притихла, а он, достав сотовый, ответил на звонок.

И с первых секунд изменился в лице, словно услышал нечто шоковое или попал под ледяной душ
непредвиденной проблемы, упавшей на голову, как снег в середине лета.

Затем, ничего толком не объясняя, Максим торопливо вышел из палаты. Лишь сказал на прощанье,
что обязательно придет снова.

А Алина так и осталась дожидаться обещанного прихода мамы в полном одиночестве и с водопадом
терзающих душу вопросов.
19:30

Нанятый отцом психолог пришел как всегда минуту в минуту. На Ирэне Альбертовне все тот же
строгий костюм и узкие очки, за линзами которых прячутся гипнотические глаза.

Родители, по очереди поцеловав доченьку в лобик, покинули палату. Прилетевший после обеда из
Израиля отец пробыл с Алиной где-то около часа, но в ушах до сих пор стоит перезвон его
мобильника, - звонили, наверное, пару сотен раз – как будто кроме папы в посольстве никто больше
не мог решить проблемы.

- Добрый день, - поздоровалась Ирэна Альбертовна, присев на кресло.

- Здравствуйте, - улыбнулась Алина, и разместилась удобнее на кровати, готовясь к очередной

беседе, от которой потом снова будет чувствовать вину и стыд. Плеер пришлось выключить, так и не
дослушав «Love Like Winter» - любимый трек из дискографии «A.F.I.».

За окном сгущается мрак, и вскоре вечер перерастет в ночь, а ей так не хочется засыпать снова
одной. Ведь просила же отца перевести в общий блок, но тот категорично запретил, - здесь от тоски
и одиночества скоро рисовать на стенах начнет.

- Оставим на сегодня привычную схему наших сеансов и поговорим о другом, - Ирэна Альбертовна
раскрыла ежедневник и как обычно сделала пару коротких записей.

Алина внутренне облегченно вздохнула: впервые не придется мыслями возвращаться на залитую

дождем крышу.

- Я видела твоих подруг в нашу последнюю встречу, - продолжила излагать Ирэна Альбертовна. –
Вы, и все, кто носит подобный стиль одежды, называете себя – эмо… Я сделала домашнее задание и
немного изучила эту субкультуру. Надо признать не все мне в итоге понравилось.

Алина вскинула удивленно брови, в зеленых глазах отразилось искреннее непонимание:

- Вы тоже нас не любите?

- Нет, что ты. Но есть сухая статистика о высоком проценте случаев суицида среди эмо. И в
некоторых городах даже хотят запретить подобную субкультуру.

Слова психолога были похожи на слова многих людей, знающих о культуре эмо лишь из газет.

- Может вы и правы. Но девочки и мальчики режут себе вены не потому, что это модно… - Алина
побледнела. Даже мысль о кровавых запястьях заставила содрогнуться. Она с детства не любила
касаться лезвий и никогда бы не решилась порезать вены, это же чудовищно больно! – Мы не
стыдимся наших эмоций: если нам хочется плакать - мы плачем, если нам весело – мы смеемся
даже в вагоне метро в вечерний час пик. Мы стараемся быть настоящими, тру, но жаль - не всегда
получается… Особенно у меня.

- Я успела заметить, ты самокритична – и это похвально. - Ирэна Альбертовна впервые за все их

бесчисленные сеансы закрыла ежедневник и отложила в сторону. – Это редкое качество и за всю
мою практику я встречала мало подобных людей.

Алина убрала упавшую на глаза челку.

«Да есть еще один экземпляр…» - сказала она про себя и мысли мигом вернули к последней встрече
с ее новым другом.

Впервые увидев Максима, едва не закричала: незнакомый парень наблюдал за тем, как она спит, - в
тот момент безоружная, беспомощная. Даже хотелось позвать на помощь. Но потом его история и
искренность раздели душу, окатив ледяным дождем.

Максим видел ее на крыше, видел на пределе чувств, на краю пропасти!

Она никогда не осмелиться признаться, но ведь он все-таки был прав: если бы подошел тогда к
девочке в белой куртке, успокоил, возможно, ничего этого и не было.

Психолог продолжила монолог, но Алина не могла вырваться из объятий терзающих душу мыслей:

«Мне с ним было странно легко и комфортно. Он необычен – как все люди творчества и буквально
излучает энергию, а после разговоров с ним появляется желание что-нибудь написать, придумать.

Максим так не похож на Него, как вода и пламя, как земля и небо. Они - двое слишком разные,
особенно внутренне».

Но она бы многое отдала, чтобы на месте битмейкера в их первую встречу оказался именно Он…

21:01

Полтора часа пролетели незаметно, как будто кто-то усилил трафик времени и досрочно закачал
отмеренный файл сеанса.

Алина проводила Ирэну Альбертовну теплым взглядом. Впервые их беседа прошла без напряжения
и пасмурных туч. Даже удалось забыться, точно после сигареты.

А она ведь так и не бросила курить… Да, очень хотела, но зависимость оказалась сильнее. К тому
же нервы за последнее время до предела расшатаны, и новый стресс для организма сделает ее
вконец неадекватной.

«Вот разберусь со всем, тогда и завяжу с вредными привычками», - решила она твердо, хотя по
чужому опыту знает, как это будет сложно.

Внезапно мысли рассыпались на осколки, и Алина испуганно вздрогнула, - под кроватью раздался
отчетливый шорох!

Первое желание было в ужасе закричать: «бугимен!» - и броситься прочь из палаты.

Но потом она, спохватившись, ахнула: совсем забыла же, глупая о нем!

В следующий миг, оказавшись на полу, Алина заглянула под кровать и от жалости едва не
заплакала.

«Бедненький, он столько времени пролежал там и, наверное, измучился дожидаться, когда мы

останемся одни».

Но затем жалость сменило веселье.

- Вылезай уже, проспишь все на свете! – затеребила она гостя за рукав серой футболки с граффити,
который бессовестно уснул прямо под кроватью. – Ну, хватит притворяться, ты меня пугаешь!

Максим потревожено дернулся, просыпаясь, и от неожиданности едва не грянулся головой о

кроватную раму, - сон успел перезагрузить память, и битмейкер был уверен на сто процентов, что
сейчас лежит в собственной комнате!

- А? Что? Где я? – забормотал он в шоке, но при виде улыбающейся зеленоглазой красавицы, тоже
просветлел. – Все, уже можно?

Алина солнечно заулыбалась.

- Ну, если тебе понравилось спать под моей кроватью – можешь не стесняться, продолжай.

- Нет уж, лучше в бой с голыми руками, чем на полу пережидать шторм.

И Максим при помощи Алины выбрался наружу, затем сразу плюхнулся в подставленное кресло.
Шея и спина стали деревянными, а сон все не хочет разжимать липкие объятья.

- Спасибо тебе за то, что согласился остаться, - искренне поблагодарила Алина, подойдя к окошку. –
Я бы не выдержала еще одну ночь засыпать в одиночестве.

- Да без проблем. Я же обещал побыть рядом, пока ты не уснешь. Надеюсь, меня не вышвырнут
прежде.

Алина, окинув взглядом унылый больничный двор, вернулась на кровать, а Максим подметил: она
еще слегка прихрамывает, - хоть и родилась в рубашке, но бесследно полеты с девятого этажа не
проходят, увы.

Плеер, подаренная Тинкой манга, дневник - в этот вечер стали для Алины не интересны. Эти
предметы – друзья ее одиночества, а сейчас она в компании с битмейкером. И пусть стиль музыки, в
котором он работает чужой для эмо и не понятный, но все необычное притягивает к себе за уши,
заставляя глаза блестеть изумрудами.

- Хочешь, расскажу правдивую сказку перед сном? – усмехнулся Максим, устраиваясь в кресле
поудобнее.

- Ой, я обожаю всякие истории! - игриво хлопнула в ладоши Алина и, обняв подушку, приготовилась
слушать.

Взгляд зацепил свежую ссадину над бровью Максима: ох, уж эти парни, совсем не могут без драки!

Но она не будет задавать неудобные вопросы. Сейчас ей несказанно хорошо, нет больше тоскливого
одиночества, а проблемы и переживания остались далеко на горизонте.

Максим выключил сотовый и начал повествование обещанной сказки:

- Однажды я заблудился в дебрях интернета и наткнулся на одном из твиттеров на интересный файл

в виде мерцающего красным иероглифа. Файл был зашифрован и я не смог пробиться сквозь
поставленную защиту. Но какого же было мое удивление, когда на другой день я зашел в свой ящик
и увидел этот самый иероглиф во входящем письме!

Алина даже дыхание затаила, Максим весьма мастерски подбирает слова, заставляя по уши
втянуться в, казалось бы, скучную историю.

- Ты не поверишь, но у письма не было обратного адреса! - продолжил он повествование. –

Любопытство – сильный наркотик, я не удержался, нажал на кнопку «открыть», и вопреки моим
ожиданиям на сей раз файл сбросил замки! Защиты не было, а внутри оказался текст со странными
знаками, которые, словно сами собой перестроились в понятные мне строки.

- Ты это серьезно? – Алина начала всерьез верить в сказочность истории.

- Я клянусь тебе, чистая правда! Я и сам потом думал, будто сошел с ума или, наверное, пересидел
«вконтакте», раз мерещится всякое. Но самое интересное меня ждало впереди, - тут Максим сделал
паузу, задумавшись.

- Ну, что? Что было дальше? – нетерпеливо затеребила Алина, чувствуя, как вот-вот побежит за
сигаретой.

- Ты веришь в жизнь после смерти? – неожиданно спросил Максим.

- Всегда верила, а что?

- Она существует - таков смысл прочитанного мной из файла, который неизвестно как нашел меня.
Он прятал в себе всего лишь текст с ярким красивым шрифтом. И текст очень походил на легенду.

- Легенду?

- Ну да, и вот ее основное содержание:

«Прожив долгую жизнь вместе, близкие друг другу люди часто расходятся. Одним уготована дорога
в огненный мрак хаоса и вечные страдания за грехи на земле; другим же суждено переступить
через порог рая. Увы, лишь иногда их пути совпадают. Но есть и те, кто умер не своей смертью,
расстался с жизнью по собственной воле…»

Алина невольно прикусила нижнюю губу, на миг показалось, будто и Максим заделался психологом
и тоже решил поучить жизни, объясняя, как это плохо – прыгать с крыши. Но видя увлеченность
битмейкера историей, успокоилась и продолжила слушать.

Ведь даже сама наверняка не знает всей правды: сбросил ли ее тогда вниз ветер или… она все-таки
ветру сделать это позволила?

Максим на секунду коснулся ссадины над бровью, но видя, что Алина приготовилась начать
расспрашивать о травме, решил поспешно отвлечь внимание:

- В отличие от других - души этих людей попадают в иной мир, который очень похож на нашу
реальность, только еще более суровый, где с самого первого дня им придется бороться за жизнь
снова и снова. И то, от чего все они пытались убежать, спрятаться, покончив с собой, вернется к
каждому, но уже перевернутым наизнанку…

9 июня
3:02

Огненно-черные краски, преобладание алого и океаны фирменных дьявольских коктейлей

погрузили «Штат 51» в атмосферу столь желанного порока. Но даже к трем часам ночи у входа в
клуб еще не потеряли надежду стать «грешниками» десятки тех, кого остановили на фейс-контроле.
Лица громил охранников не выражали эмоций, лишь праведная надпись на рубашках «ангелы» хоть
как то добавляла света их каменным взглядам.

Третья за сезон «Красная Ночь» достигла своего апогея. Бесконечные танцы под оглушающий ритм
«хаоса» от ди-джея Ома, шоу ведущего в костюме демона и толпы возбужденных грешников завели
даже «мертвого», превратив высохшее сердце в раскаленный уголь.

«Девственница Ада» закончила свое выступление, и Дэн Гуманоид вскоре равнодушно забыл о
творящемся шоу. Главные резиденты этой ночи успешно выступили, а остальные слишком
обыкновенны, чтобы вызвать интерес искушенной трэш-модели.

Развалившись на кожаном диване в vip-зоне, Дэн лишь в пол уха слушал болтовню эмоционального
Виксы. Темноволосый подражатель его стиля ведет себя снова, как будто ничего и не произошло,
словно и не было океана слез тогда под струей душа в гримерной: проплакался вдоволь и забыл.

«Но, признайся, присутствие этого влюбленного поклонника умело скрашивает время поисков
очередной жертвы твоей внешности» - отметил про себя Дэн нехотя. – «И потерять преданную
игрушку будет не самым лучшим вариантом. Надо держать парня у своих ног, но не подпускать
слишком близко, в то же время, оставляя лучик необходимой всем надежды…

Ох уж этот Город Надежд – каждый здесь стремиться к успеху, но знали бы они, на какие жертвы
пришлось пойти ему, прежде чем стал известен народу, как Дэн Гуманоид».

Голова еще не свыклась с новым хаером: некогда агрессивный начес с тоннами лака
перевоплотился в креативные дреды.

Новый стиль стоил кучи хлопот и затраченных усилий. Переплетение черного, белого и
металлически красного действуют безотказно, нестандартно. Да и весь внешний облик Гуманоида -
один сплошной крик стереотипам и обыденности: глаза прорисованы обильно фиолетовым,
накладные ресницы, едва различимая помада. На дорогущей футболке жемчужного цвета
красуются дизайнерские прорези; узкие темные джинсы держатся на талии при помощи двух
широких ремней с металлом, а беспалые перчатки из кожи трех цветов ставят последний смайлик
на новом образе трэш-модели.

- …Помнишь Дэнни - ты мне рассказывал про твои отношения с эмо «вконтакте»? – отвлек от
размышлений неожиданный вопрос Виксы.

- Да, помню, - ответил он отстраненно, - там обитают тысячи поклонниц: юные, не обкатанные
малолеточки, которые верят в сказку, глядя на красивую картинку в мониторе.

- Так чем закончилась та история с эмочкой?

Дэн усмехнулся равнодушно:

- Бедная, она терпела все мои издевки, а я даже имени не запомнил. Она ведь всерьез думала, будто
мы встретимся в реале, глупая.

-Наверное, влюбилась по уши.

- А мне плевать… Эмо не адекватны в своих поступках. Недавно колесил по проспекту и

остановился с простым желанием подбросить трех размалеванных подружек. Так они, завидев в
салоне «Дэна Гуманоида», едва в обморок не попадали. Но самое смешное, девочки почему-то
ответили «нет» на мое предложение подвезти их!

Викса расстегнул рубашку цвета табачного дыма и коснулся теплым взглядом свежего хаера
Гуманоида:

- Кавайно и неожиданно, ты снова затмил всех!

- Красота порой требует слишком больших жертв: чтобы высушить дреды, нужны целые сутки! И
если бы не контракт с модным глянцем, я бы вообще их сегодня сбрил. Уже бесят!..

Внезапно Дэн, изучая из полумрака vip-зоны танцующий серый сброд, почувствовал на себе чей-то
пристальный и откровенный взгляд. Ощущение такое, как будто тебя мысленно раздевают и грубо
пытаются залезть под джинсы.
Оглядевшись, сразу обнаружил хозяина прощупывающих глаз. На дальнем диване в одиночестве
попивает первосортное виски крупный мужчина средних лет. С увесистым животом и лысый, но
Дэн мгновенно оценил брендовый пиджак по цене средней тачки, золотые часы, цепь, а мерцающий
на пальце бриллиант размером с горошину разрушил последние барьеры и подавил вопросы.

Дэн перестал слушать щебетанье навязчивого Виксы, в венах закипел знакомый азарт, и он уже не
мог оторваться от пристального взора незнакомца.

Слова здесь не нужны. Даже банальное знакомство сейчас излишне. Дэн нутром чуял влиятельных
людей, это читается в их взгляде, ауре, той необъяснимой уверенности в себе, способности
осуществить твои самые дерзкие мечты взамен на любовь и секс.

Ритм «хаоса» не стихает. Несмотря на поредевший танцпол, клуб и не думает погружаться в сон, -
третья «Красная Ночь» обещает быть особенно долгой…

Викса увлеченно рассказывал о своих мечтах, планах на ближайший год, но вскоре все-таки
заметил отстраненность Дэна, и на ком именно сосредоточилось внимание кумира.

Сердце тут же кольнули тоска и обида. Как же так? Неужели это повторяется снова?

А потом боль лишь выросла, когда тот солидный незнакомец на дальнем диване медленно встал, и,
кивнув Дэну, побрел к выходу из клуба.

Задело то, с какой небрежностью он швырнул на столик ворох купюр, даже не пересчитывая.

Дэн же в ответ направился следом, не сказав и пары слов на прощанье.

И это было обидней всего: даже не сам уход с другим ранил сердце, хотя окатил ледяным дождем, а
та небрежность и легкость, с которой он бросил его, как будто ненужную вещь, сломанную
игрушку.

Фирменные коктейли «Красной ночи» и грохот басов не смогли заглушить подступившее отчаяние.
Дэнни снова предал и ушел! Почему?! Какие еще нужны поступки, способные вызвать
благосклонность любимого?..

Тяжелые мысли утащили на дно самой глубокой реки отчаяния. Время, словно превратилось в
пластилин, нагретый солнцем; исчезли звуки, стихла музыка, остался лишь частый стук крови
висках. Где-то в глубине души еще теплится вера в лучшее, но ощущение реальности на коже
вконец убивает последние нотки добра.

Викса не заметил, как на щеках стало горячо, а затем губы ощутили соленый привкус слез
смешанных с дешевой тушью.

«Почему ты терпишь унижения? Почему позволяешь поступать с собой, как с тряпкой?» - ударили
шквалом сырого ветра кричащие мысли. – «Заставь его увидеть твои эмоции! Покажи истинный мир
грез, будь лучшим!

Ты же знаешь, как нужно поступить, ты давно планировал это. Так вот, сегодня пришло время!
Пусть все увидят, каким ты можешь быть на самом деле! Пусть все увидят!!!»

И тут всплеск неподконтрольных эмоций, словно сам собой подхватил на ноги, а сердце забилось,
будто в последний раз.

Подошедшая со счетом официантка в испуге шарахнулась в сторону, когда Викса, сорвавшись с

места, швырнул прямо в лицо все деньги из кармана.

И плевать, что там много больше потраченного в клубе! Плевать на все! Они еще не успели уехать,
еще есть время, чтобы догнать и попытаться остановить!

Викса пронесся через танцпол, - медлить нельзя, сейчас каждая секунда на вес золота. Перед
глазами замелькали блики цветных лазеров, чьи-то пьяные лица, смех.

Оказавшись у лестницы, ужом пробился сквозь толпу сонных зевак и под удивленные взгляды
охраны на фейс-контроле, выбежал на улицу.

Ночь окутала сырой прохладой, усиленной близостью городской реки. Где же? Где они?! Взгляд
облетел парковку, небольшую группу курящих клабберов, а затем он едва не вскрикнул: у парадной
дорожки незнакомец в дорогом пиджаке и Дэнни садятся на заднее сиденье огромного черного
мерина!

Викса отбросив мысли, слепо метнулся вдогонку, они вот-вот уедут! Надо было действовать сразу,
пока не стало слишком поздно! Мерин уже срывается с места!
Выбежав на дорогу, Викса кинулся следом, хотя понимал, что сквозь темное стекло Дэн, скорее
всего, его заметил, но все равно не вышел из машины.

Под ногами замелькал старый асфальт, дорожная разметка. Где-то в отдалении раздался низкий
вой плывущего по реке теплохода.

- Остановись!!! – крикнул он, пытаясь настигнуть разгоняющийся автомобиль.

Мерин, словно расслышав, лишь прибавил оборотов и с ревом понесся к центральному мосту.

А Викса все бежал следом и кричал, он просто умолял Дэна вернуться! По щекам текли слезы,
узкие джинсы мешали бежать быстрее.

- Стой же! Прошу тебя! – воскликнул он снова всем сердцем, точно в попытке остановить само
время…

Но внезапно под ноги попало нечто твердое, Викса запнулся и больно растянулся на асфальте.

От удара перед глазами все поплыло. Пыль, кровь из разбитой губы, и слезы отчаяния набросились
стаями голодных псов.

Они терзали его, рвали в клочья по живому, и лишь дрожащий взгляд неотрывно и с последним
вздохом надежды смотрел на стремительно уезжающую любовь…

9 июня

02:12

Тишина разливается по палате, словно призрак. Алина давно спит, укутавшись одеялом, а он так и
остался сидеть в кресле, оберегая сон юной девочки, точно ангел-хранитель в кроссовках.

Здесь хорошо, непринужденно спокойно. Сотовый выключен и никто не потревожит. Тишина

ласкает слух, и даже редкие помехи в виде отдаленного городского шума не способны разогнать
странную негу, от которой мысли приходят в порядок, а когти напряжения вконец ослабили хватку.

Взгляд Максима тронул ресницы спящей эмочки, скользнул по аккуратному носику и замер на
уголке розовых губ.

Она симпатична: начесанные черные волосы, глубокие глаза цвета весенней листвы, и кожа,
похожая на нежный снег, - только он уверен, кожа эмочки нестерпимо горячая. Наверное, в
универе многие без ума от этой стройной талии и желанных бедер, надежно скрытых тканью
пижамы.

При виде подобной трогательной красоты в голове даже проснулся интересный вопрос: а была ли
уже у девочки первая близость с парнем?

Подобная внешность рождает водопады соблазнов и далеко не всем в итоге удается распознать
истинные чувства от очередного мужского обмана.

И почему судьба одним готовит легкие, протоптанные дорожки, а других бросает во все тяжкие,
заставляя тонуть и падать сотни раз в надежде обрести нечто особенное?

Девочка, код кроватью которой стоят фиолетово-черные кеды слушала историю о странной легенде
и в глазах мерцали изумруды грез. А ведь он не выдумал ни слова, все произошло на самом деле.
Правда, Максим до си пор не получил ответа, каким образом файл попал к нему на мыло.

Мысли вновь вернулись к кровати: Алина спит умиротворенно, окутанная нежностью, - неужели у
него получилось подарить ей намного покоя?

И может даже она смогла ненадолго забыть о том парне… Что ж, было бы приятно узнать это. Уж
лучше пусть только он один страдает от неразделенной любви и хранит свою Тайну.

Пожалуй, у каждого человека есть особенные секреты, которые не в силах открыть никому. Потому
что боится быть не понятым, жестоко гонимым. Поэтому приходится жить, надевая маску,
сдерживаясь. И лишь оставаясь наедине с собой, он осмеливается хотя бы на несколько минут вновь
стать настоящим, без пыли и шелухи. Вот только на сердце в эти короткие мгновения начинает
моросить тоскливый дождь безысходности что-либо изменить. Ведь порой так хочется пойти против
системы и быть тем, кто ты есть на самом деле...

А может махнуть рукой на все и рассказать ей? На плечи нестерпимо давит груз, который
приходится тащить на себе и с которым он должен жить.

Но иногда очень хочется выговориться, найти человека, способного понять, и может даже помочь
нести груз дальше. Ему приходится жить с Тайной каждый день, когда ходит в универ, когда
встречается с людьми или работает на студии.

Однажды даже хотел признаться маме, но не смог. Она сочтет это нелепым и нереальным, а может
даже и противозаконным.

«Нет, еще не время раскрывать карты, еще далеко не время…» - решил Максим и, пересилив
протесты уставшего тела, поднялся с кресла.

Малышка спит, а ему пора исчезнуть, ведь скоро рассвет. Иначе охранник в больнице, которому
пришлось заплатить за молчание – сам явится напомнить об условленном времени.

Максим надел куртку, и накинул капюшон. Осторожно приблизившись к кровати, достал из

внутреннего кармана согнутый вчетверо лист бумаги в клетку и аккуратно положил на стол рядом с
кроватью.

- Спи сладко, - прошептал он, улыбнувшись, а потом осторожно вышел из палаты.

Эмокровь

«Беги так быстро, как только можешь, а если упадешь - ползи, но главное не останавливайся, не
останавливайся!» - словно сердце стучит в голове воспаленная мысль. Слабые ноги отказываются
подчиняться, колени гудят, в любой миг могут подогнуться, а если не успеет среагировать, то
свалиться на грязный пол и разобьет губы в кровь. Устал, обнаженное тело изнывает от боли, но
должен найти в себе силы, иначе его настигнет несущаяся по пятам смерть!

Эмобой бежит по широкой канализационной шахте. Длинную косую челку сносит назад,
растрепанные волосы взмокли от пота, но все равно те на затылке остаются причудливо
взъерошенными.

Освещение слабое и редкое, черное тело сливается с окружающим полумраком, который давит на
плечи сильнее низкого свода. В центре шахты в канале течет жуткая багровая река, по обе стороны
огражденная покрытыми налетом ржавчины и грязи перилами. Дорожка узкая, эмобой ободрал
плечи о стену с острыми выступами, постоянно оглядывается, его вот-вот донят!

Канализационная шахта пропитана тошнотворным смрадом чего-то удушающего, знакомого. Только

разум хочет поскорее забыть то, что видели совсем недавно глаза!

В реке шокируя эмобоя, то и дело попадаются плывущие по течению сломанные игрушки, куклы;
однажды различил даже некогда белого плюшевого мишку с грустными лакированными глазками.

Но эмобой видел, из чего на самом деле состоят воды реки, неспешно текущей за перилами!

После того, как покинул комнату с аватаром, он попал в длинный туннель, который привел в эту
шахту, и там увидел под сводом две трубы, что обрывались прямо над рекой. Тогда его вырвало от
отразившегося в синих глазах кошмара.

Из первой трубы сочилась кровь! Та еще дымилась, словно совсем недавно вытекла из тела. Вторая
же исторгала, - сначала не поверил глазам, - настоящие кристально чистые слезы… Эмобой
слишком хорошо знал их вкус.

Потом он пошел, вдоль канала в надежде найти выход на поверхность. Но не успел сделать и
десятка шагов, как внезапно за спиной… раздался лай! В шахте эмобой оказался не один, и где-то
далеко во мраке они учуяли новый запах!

Ужас, разбавленный инстинктом самосохранения, бросил слабое тело бежать, уносить дрожащие
ноги от чудовищных обитателей канализационной шахты…

Река из крови и слез сводит с ума, воды пропитаны болью тысяч людей, и находится вблизи от всего
этого, с каждой минутой становится все труднее. Слишком навязчиво перед глазами начали
вспыхивать мысли о суициде: выстрел в голову, прыжок с крыши, порезанные вдоль вены на руке,
желудок, наполненный таблетками всех цветов... А плывущие по течению игрушки заставляют
всего сжаться от жалости, ведь у каждой был хозяин, свое место в комнате.

И лишь ужас бегущей по пятам стаи сдерживает готовые пролиться слезы…

Эмобой неожиданно запнулся, и едва не перевалился через перила, но, оттолкнувшись, снова
бросил тело вперед.

Швы ощутимо ноют, сильнее стягивая рану. Прижал ладонью, и вроде бы слегка помогло. Только в
груди непривычная тишина, тело покрылось потом, легкие от боли разрываются на части, но кровь
не стучит в висках; он не слышит биения сердца! И, несмотря на жар, сжигающий тело, в груди
холодно, обжигающе холодно! Что же с ним произошло? Кто же он?

Впереди стал различим шум льющегося потока. А потом показались новые трубы на этот раз
тоньше, зато их целая бездна. Словно рифленые черви, они торчат из стены под сводом, исторгая
струи дымящейся крови и слез.

Лай приближается. Эмобой пробежал под тошнотворным водопадом из десятка струй. От погони не
уйти, он слишком слаб, замучен до смерти! Одна ладонь зажимает готовую вот-вот открыться рану,
а другая хватается за грязные перила, помогая ногам нести слабое тело. Свора псов или тех, чей
лай он слышит уже вот-вот покажутся в поле зрения, - звери массивны, судя по тому, как
содрогаются перила.

«Я не могу… не могу больше…» - задохнулась в голове подстреленная мысль; пот заливает глаза, он
не видит толком ничего перед собой, и не бежит, а скорее плетется, словно с перебитыми ногами…

Тут послышался новый шум, на сей раз – приближающегося небольшого водопада, - дальше по
шахте река крови и слез обрывается…

Немного сбавив бег, он оглянулся и вскрикнул от ужаса: удалось разглядеть несколько матерых
силуэтов, и в самом деле принадлежащих огромным псам. Свора наступает на пятки, в запасе
полминуты не больше, расстояние стремительно сокращается. Сейчас они набросятся скопом!

Время на принятия здравого решения не было, он уже видит в полумраке, как стены впереди
раздаются в стороны, а свод убегает вверх, образуя широкий карман в шахте.

Еще немного, нужен всего один миг! Обрыв приближается, словно нехотя, но все-таки движется
навстречу. Стая близко, уже слышит частое дыхание переднего пса, чувствует его взгляд на шее!

Остался последний рывок, он сможет, он должен успеть! Беги, беги же!!!..

Стены шахты в ужасе прыгнули в стороны, а дорожка впереди оборвалась! Потоки крови и слез,
пенясь, падают вниз на высоту его роста.

Передний пес, настигнув жертву, метнул пасть, чтобы ухватить за голень и вгрызться глубоко в
кость! И в этот момент эмобой, зажмурившись, слепо прыгнул в объятья багровой реки.

Успел расслышать позади злобный лязг челюстей, рычание, а потом его накрыло с головой.

Тело окутали омерзительно теплые кровавые объятья, но вопреки ожиданиям, он не поймал дна, и
тут же заработал руками, боясь захлебнуться, сделать хотя бы глоток из этой реки, - вверх, вверх,
вверх!

Когда руки ударили по поверхности, эмобой судорожно вздохнул, и его снова едва не вырвало, -
струйки кроваво-слезных вод стекают по лицу, по обмякшим волосам, а длинная челка
отвратительно лезет в рот.

Но эмобой в страхе забыл обо всем, расширенные от переизбытка адреналина глаза попытались
отыскать голодную свору.

Река обрушивается водопадом, образуя красный пар. Псов не увидел, но где-то рядом слышится
злобное рычание и лай. Не успел рассмотреть их детально, но перед глазами до сих пор стоят
матерые силуэты, - каждый сможет в одиночку обглодать эмобоя и остаться голодным!

Неподалеку в полумраке разглядел еще одну впадающую реку. Вокруг разбросаны детские
игрушки, по большей части уродливо сломанные.

Эмобой лишь чудом держит тело на поверхности. И никто не скажет, насколько глубоко сейчас под
барахтающимися ногами! О собственной внешности даже не хотелось задумываться: весь черный с
кровавым налетом он походит на самый жуткий кошмар, какой только может присниться.
Нужно что-то делать, что-то решать! Долго не продержится, а назад не вылезти - даже если захочет.
Слишком высоко, не дотянуться никак. Две реки сливаются воедино в широком кармане шахты…

Лай внезапно стих, но псы не показываются в поле зрения. Взгляд эмобоя нашел то место, куда
уходит объединенная река дальше: это небольшой практически доверху заполненный круглый зев, и
если поплывет туда, то окажется в тесном пространстве без капли свежего воздуха. Там река
превращается в стремительный поток, словно хочет протиснуться вся разом и не может.

Внимание нервно отвлек низкий рык, внезапно долетевший с обрыва. Эмобой развернулся с
готовностью в любой миг нырнуть, и наткнулся на горящий темной злобой взгляд!

Массивная волосатая морда с могильно черной шерстью вновь исторгла низкое рычание, - пес
гигантских размеров застыл у самого края и вот-вот прыгнет! С огромных желтых клыков капает
вязкая слюна. Это даже не пес, а страшное порождение мрака, питающееся кровью, и никогда не
видевшее дневного света!

Следом показался еще один - с обильной грязной шерстью. Они съедят его!

Эмобой машинально поплыл к затянутому полумраком зеву. Куда угодно, только подальше от этих
подземных тварей.

Слабое тело плохо держит на поверхности, он в любой момент может захлебнуться.

Псы все же не стали бросаться вслед и раздраженно убрались восвояси. Но то, что случилось
дальше, не сразу насторожило плывущего эмобоя: нога в глубине задела нечто холодное…

Запоздалый приступ страха ворвался в живот, - сначала не поверил собственному мозгу, но когда
прикосновение повторилось, эмобой в ужасе вскрикнул.

Неужели он сошел с ума от пережитого за последнее время? Ведь ошибки быть не может, - снизу к
его ноге прикоснулась… чья-то холодная ладонь!!!

Мысли о голодных псах потерялись и исчезли, словно стаи и не было, а последующие события
происходили, словно в тумане.

Эмобой остервенело заработал руками, стремясь к зияющему зеву. От ужаса сознание пошло на
дно, - его тела начали касаться десятки холодных рук!..

Некоторые гладят едва ощутимо, другие слегка сжимают бедра, толкают в живот, третьи, точно
ищут что-то… - вот одна ладонь тронула низ живота, от чего эмобой судорожно дернулся, на миг,
окунувшись с головой.

Но затем сквозь бешено стучащее безумие, вдруг осознал, - ладони вовсе не пытаются утянуть на
дно, а словно наоборот - помогают удержаться на плаву!

Дрожащий каждой клеточкой эмобой, как ни старался не смог разглядеть никаких силуэтов, река
непроницаемо-мутная. Кто они?.. Мертвецы? Утопленники?!

Холодные ладони похожи на куски льда, но они реальны, кожа чувствует прикосновения чужой
плоти!..

Наконец, достиг туннеля, почти доверху затопленного рекой, и его силой втащило внутрь
сорвавшимся в галоп течением.

Эмобой задыхался, кричал, его рвало. Руки напрасно пытались удержать контроль над телом, но
плыть и не пришлось, - река сама тащила готового потерять сознание от страха беглеца. Уровень
достигал подбородка, а иногда и вовсе приходилось задирать голову, чтобы не захлебнуться.
Холодные ладони исчезли, перестали гладить, вместо этого стали попадаться и царапать ступни
стержни торчащей арматуры, острые выступы…

Когда эмобоя выплюнуло из туннеля, тот едва не пошел на дно от резкой смены течения.

Жажда жизни впилась когтями в шею. Торопливо огляделся, - здесь кровавая река, разъединяясь
надвое, вновь уходит в шахты. Только эти наглухо зарешечены и между прутьями даже с его узкими
плечами никак не протиснутся. А прямо в центре над рекой нависает узкий металлический мост!

Стараясь удержаться на плаву, окинул взглядом едва освещаемую дельту канализации. Стены
ужасно ветхие, мрачные. Тошнотворный смрад перестал выворачивать пустой желудок. Теплая
кровь и слезы сводят с ума, хочется порезать себе вены или перестать удерживать тело на
поверхности и позволить багровой реке проникнуть в легкие.

До моста не дотянуться, но он не сразу заметил вертикальную лестницу из ржавых прутьев, что

спускается с моста прямо в реку.

Надежда подстегнула плетями. Остается только дотянуться и вылезти. Там, где мост врезается в
стену, виден окутанный мраком ход, и может быть это и есть путь на поверхность. Тогда он сможет,
наконец, вдохнуть чистого воздуха и смыть с тела кровавые слезы, от которых не хочется жить.

Эмобой доплыл до лестницы, и уже потянулся было к нижней ступени, как вдруг где-то сзади
раздался шумный всплеск!

Страх подхватил и, не давая времени оглянуться, заставил действовать. Но едва он успел вылезти
из реки, всплеск повторился и на этот раз прямо под ногами!

В ужасе бросил взгляд вниз, успев разглядеть толстое змеевидное тело и страшную голову с
огромным сосущим ртом, - создание напомнило пиявку только уродливо переросшую…

А потом живот вдруг болезненно скрутило, и приступ тошноты подкатил к горлу, пережимая
легкие. Эмобой почувствовал, что вот-вот потеряет контроль над собой. Сознание поплыло, река и
свод поменялись местами, а на плечи будто упал кусок свода.

В последнем рывке одолел оставшиеся ступени, и втащил дрожащее тело на спасительный мост.

Мир перед глазами стремительно заволокло серым туманом, он перестал чувствовать боль,
перестал бояться голодных псов, холодных ладоней утопленников, багровой реки, а где-то рядом, но
не в нем раздался звук собственного голоса с болезненным хрипом:

- Я умираю…

12 июня

16:43

Максим, пересекая больничный двор, с удивлением обнаружил, что некогда чистый асфальт
сегодня сплошь испещрен цветным мелом: надписи, отдельные рисунки, даже обрывки сюжета, - но
когда остановился и рассмотрел внимательнее на первый взгляд бессмысленно разбросанные
зарисовки, то брови непроизвольно полезли на лоб.

Забравшись на скамейку, он лишь подтвердил свои догадки: прямо под окнами больницы нарисован
настоящий комикс. Или, если точнее – манга!

Его пестрая футболка в стиле Ed Hardy не идет не в какое сравнение с сочетанием цветов этой
манги.

Герои с огромными, но удивительно изящными глазами утонченны и правдивы; не сразу скажешь,

что подобную красоту можно создать всего лишь мелом на асфальте. Короткие диалоги на
английском – Максим почти ничего не смог перевести, - а в центре сюжета юные парень и девушка.

На плечи падает моросящий дождь, они стоят друг напротив друга, глаза в глаза, как две
половинки одного мира. Он держит в руках небольшой цветок лотоса, а она смотрит на него
искренне, без тени сомнений… Но в дали уже видны огни приближающегося поезда.

Максим пробежался взглядом по картинкам манги. Героям страшно, капли дождя стекают по
щекам, скользят по лепесткам лотоса, точно слезы. И лишь взаимные чувства помогают обоим
остаться на месте; а ведь, чтобы избежать непоправимого, надо всего лишь сделать два шага в
сторону и переступить через рельсы. Поезд приближается, машинист подает предупредительные
сигналы, но они, словно не слышат ничего, кроме биения собственных сердец.

И когда между героями и поездом оставался лишь миг, парень крепко обнял девушку и прошептал
на ушко:

- Emo shouldn't cry.

Девушка в ответ прижалась к груди парня и крепко-крепко зажмурилась. А через секунду поезд
накрыл обоих многотонной массой…

Максим почувствовал озноб, - манга, нарисованная всего лишь цветным мелом, зацепила своим
коротким сюжетом до нервных окончаний, в котором оказалось столько эмоций, столько чувств, что
сердце сжалось от жалости за погибших героев.

Последней картинкой был лежащий на рельсах цветок лотоса с каплями крови на белоснежных
лепестках. А чуть ниже – он увидел подпись автора: «Together Forever! Твоя Тинка…»

Нотки восхищения тронули битмейкера: эта манга предназначалась Алине! Она не раз
рассказывала про свою любимую подружку и ее таланты.

Тинка должно быть полночи рисовала все это, и не трудно понять, насколько она преданна Алине, и
ценит их отношения.

«Любой парень мечтает хотя бы о половине подобных чувств и внимания», - подумал Максим с
нотками затаенной грусти, когда, спрыгнув со скамейки, направился к входным дверям.

На парадной лестнице битмейкер столкнулся с уборщицей, вооруженной ведром и шваброй; та,

грубо задев плечом, торопливо просеменила во двор.

- Высечь бы этих художников розгами! – донеслось ворчливое бормотание. – Хулиганы! Я бы им все

руки переломала, чтоб больше нечем было рисовать!

Максим проводил холодным взглядом, но не стал наблюдать за тем, как та приступила к жестокому
уничтожению красивой манги эмокида.

Вот так всегда: искреннее творчество очень часто погибает под грязной тряпкой грубости и
невежества серых масс.

Оказавшись на проходной, показал документы и назвал палату Алины, но его пыл и предвкушение
скорой встречи неожиданно охладил голос охранника.

- Вы не можете пройти, - сухо отрапортовал старичок в синей рубашке и кепке.

- Но почему? – опешил Максим.

Охранник посмотрел на него, как на идиота, будто парень в пестрой футболке свалился с луны или
вышел из леса.

- Пациентка из этой палаты еще утром выписалась.

Возникла пауза. Слова вогнали в ступор Максима, словно кто-то решил устроить розыгрыш столь
необычным способом.

- Но как? - Он не был в больнице несколько дней, но не ожидал столь стремительного поворота.

Алина должна была пролежать еще минимум неделю!

- Как, как… Как это обычно бывает, что тут не ясного! – охранник вернулся в кабинку, а
вспыхнувший красным стоп-сигнал турникета, заставил подавить новые вопросы непонятливого
юнца.

Максим в трансе побрел к выходу. Ощущение такое, как если бы он бежал на остановку к
подъехавшему автобусу, и в последний момент все-таки успел, но из салона в него неожиданно
выплеснули ведро ледяной воды.

Сокрушенно толкнув больничную дверь, уже хотел было переступить через порог, как тот же
охранник внезапно окрикнул:

- Эй! А тебя случаем не Максим зовут?

- Да, это я… – он едва не подпрыгнул от неожиданности.

- Эх, старость не радость, памяти нет совсем! - охранник порылся в одной из папок и извлек
свернутый лист бумаги, похожий на тот, что битмейкер оставил в палате спящей Алины в их
последнюю встречу. – Вот, девочка тебе просила передать.

Максим принял лист бумаги и машинально развернул, но внутри оказалось всего два слова.

И все! Нет ни подписи, ни даже номера телефона, по которому смог бы ее найти.

Сбитый с толку окончательно, Максим поблагодарил охранника и вышел из больницы,

одновременно ощущая, что сердце почему-то забилось, как сумасшедшее, а в животе начала
стремительно разрастаться холодная пустота.
Но потом он едва не сел прямо на лестницу. Слова в записке ударили в память осколками зеркала и
взорвали все ранее пережитое. События прошлого завертелись вихрем, обретая совсем иной смысл!

- Не может быть… - вырвалось из уст, он пошел, не обращая внимания на ворчливую уборщицу,

уничтожавшую красивую мангу. – Так не бывает…

Мысли заметались перепуганными пташками в запертой комнате и ни одна не может пробиться

сквозь прозрачное, но крепкое стекло. Вспыхнули и разлетелись пеплом догадки, воспоминания, а
мир в глазах помутился, стал блекло серым, - он вот-вот потеряет контроль над собой и позорно
свалится.

Всего два лова, написанные ручкой, стремительно перевернули действительность, обрушили, как
карточный домик!

Максим снова развернул записку, пальцы задрожали мелко-мелко. Страх, чувство отчаяния, боль и
в тоже время ярость смешались с кровью, оставляя кислотные ожоги на венах.

Взгляд карих глаз битмейкера, будто ищет в записке что-то еще, хотя бы маленькую зацепку,
слабый намек, дабы найти оправдание внезапно открывшийся правде.

Он был слепым, не видел очевидного, все мысли были поглощены Сашей и собственным эгоизмом.
А правда лежала на поверхности, надо было лишь понять и почувствовать мысли бедной эмочки в
обрывках ее случайных откровений.

Прицел реальности уже наведен на сердце и вот-вот раздастся смертельный выстрел.

Надо было открыться раньше… Почему он утаил так просившиеся наружу слова, и не рассказал о
себе все? Ведь теперь тучи сгустились, пути назад уже нет, и его Тайна стала по-настоящему
опасной!

Не осталось даже крохотного шанса на спасение, - взгляд скользит по записке в надежде отыскать
ложь. Он готов поверить сейчас в любой бред, даже самый истеричный, лишь бы убежать от
режущих лезвий правды.

Но сердце не обманешь: на белом листе в клетку есть только эти два простых слова…

9 июня

11:31

Шум воды из крана ударил в мозг сотнями электрических импульсов. Яркий свет ванной жжет
глаза, словно вампиру на рассвете. С трудом поборол желание ударить по выключателю и вновь
погрузиться в привычный мрак.

Обнаженный до пояса, Дэн, сонно затянул оба ремня джинс и принялся умываться.

Ванная комната больше похожа на стадион. Кожа еще помнит массаж этой шикарной джакузи за
спиной, а душевая на две персоны едва успела обсохнуть после последнего посещения, от эротики
которого на стеклах надолго останутся незримые следы.

Струя холодной воды смыла пелену лени, но голова раскалывается надвое от последствий бурной
ночи: шикарная квартира с бесчисленными комнатами, дорогой ром, кальян, блестящие от пота
тела, метры белых дорожек, чьи остатки сейчас рассыпаны по барному столику в гостиной, - память
выхватывает эпизоды лишь урывками.

Вместе с водой в раковину стекают остатки косметики и запах дорогих духов, подаренных новым
поклонником. Но дреды вновь не позволили расслабиться и окунуться с головой. Сочетание черных,
белых и металлически красных волос превращенных умелой рукой мастера в нечто напоминающее
щупальца рисуют ему внешность пришельца из другой вселенной… утонченно красивого
пришельца.

Взглянув на собственное отражение в зеркале, Дэн испытал легкое раздражение: лишенное грима
лицо уже не смотрится столь же притягательно, нестандартно, да и цвет кожи стал слишком
скучный.
И лишь подтянутое тело заставило, улыбнувшись, прошептать:

- Ты жив…

Умывшись и стерев остатки сна, принялся заученными движениями менять образ, снова превращая
себя в шокирующий многих стиль трэш-модели.

Хозяин роскошной квартиры до сих пор спит, обессиленный, - ночь была слишком жаркой...

Что ж, пришлось изрядно попотеть, применить все свое очарование, ведь незнакомец в дорогом
пиджаке оказался московским продюсером. И в его власти достать Гуманоиду серьезный контракт с
крупнейшим модельным агентством.

«Пара подобных встреч и влиятельный поклонник будет бегать за мной, роняя слюни», - подумал он
в предвкушении скорой выгоды, - «и уже раб станет хозяином, а хозяин по собственной воле
превратиться в раба!»

О последней выходке Виксы вспоминал с иронией, разбавленной брезгливостью. Он видел прошлой

ночью сквозь темное стекло мерина, как влюбленный бедняга гнался за ними в надежде
остановить. Но надо признать – Викса серьезно удивил своей неожиданной смелостью!

- А мальчик имеет характер, - усмехнулся Дэн собственному отражению, – и сюжет уже начинает
казаться занятным. Будет даже любопытно увидеть, на какие еще поступки способен этот
влюбленный трэш…

Прошел почти час, прежде чем он вновь узнал в зеркале «Дэна Гуманоида». Сверкнув напоследок
отражению подведенными тушью глазами, довольный собой вышел из огромной ванной.

«Пора будить продюсера», - решил он, бредя по длинному холлу, устеленному красной дорожкой, –
«обещанный шопинг ждет!»

На часах давно перевалило за полдень, но по квартире разливается могильная тишина. Неужели

все в Москве столь же ленивы? Гуманоид провел уйму времени в ванной, а продюсер не соизволил
даже подняться постели.

Но когда до спальни оставалось пару шагов, Дэн внезапно, словно ударился о невидимую стену,
ноги замерли, а дреды на затылке ощутимо зашевелились.

Глаза, не моргая, смотрят на плотно закрытую дверь спальни. Недавние позитивные мысли
распались пеплом, вместо них на сердце заиграли нотки ужаса.

Что происходит?! Кто-то решил напугать столь предсказуемым способом?! Он не принимал с утра
ничего запрещенного, и увиденное не может быть плодом его воспаленной фантазии!

В расширенных от притока адреналина глазах отражается дверная ручка из слоновой кости, но

приступ паники вызвало другое: на ней отчетливо заметен… кровавый след от ладони!

Дэн сделал полшага на встречу, но снова замер и, столбенея, проследил за багровой капелькой, что
скопившись на ручке, бесшумно упала на пол, - отпечаток свежий, кровь еще не успела застыть!

Сердце упало в пропасть. Тишина вокруг стала казаться неестественной, зловещей. Дэн,
побуждаемый противоречивой смесью ужаса с любопытством, рискнул вплотную приблизиться к
двери и медленно потянул на себя.

В голове не угасала надежда найти в спальне логичное объяснение происходящему, но ожидания

рухнули с перебитыми крыльями, а затем его едва не вырвало от омерзения и ужаса.

То, что прятала плотно закрытая дверь, не смогло бы почудиться даже в пьяном бреду: некогда
белоснежная, трогательно чистая спальня, похожая цветом на девственный жемчуг сейчас…
обильно забрызгана кровью!

Ноздри уловили тошнотворный смрад, от которого желудок снова нервно дернулся. На полу в
центре успела скопиться целая лужа!

Дэн, чувствуя предательскую дрожь в коленках, переступил через порог. Разум отказывается
воспринимать увиденное, мысли сошли с ума, а когда взгляд нашел кровать, в сердце ворвался
поистине мощный шок, смешанный с омерзением: тело продюсера до неузнаваемости изуродовано!

Он лежит обнаженным на шелковой простыне, неестественно заломленными руками в стороны,

лишь лицо закрывает некогда белая подушка уже успевшая поменять цвет.

Кровь повсюду, словно ее выкачали из тела и разбрызгали по комнате. Но этого не может быть! Дэн
же ничего не слышал! Что здесь произошло на самом деле???

И тут он, наконец, заметил на стене огромное нарисованное сердце, вот только краской послужила
кровь продюсера!

Нанесено грубо, словно размазано ладонью, и никто в целом мире не смог бы сейчас объяснить
смысл этого сердца … никто, кроме самого создателя!

Внезапно за спиной протяжно скрипнуло. Дэн, нервно дернувшись, обернулся, ожидая увидеть
самый жуткий кошмар, но потом из груди непроизвольно вырвался вздох облегчения: всего лишь
приоткрылась створка гардеробной. Мать ее!

Приступ тошноты усилился, мир перед глазами поплыл, начал слезиться, а лицо сделалось бледнее
мела. Реальность вывернулась наизнанку и подбросила вопросы, не оставив ни намека на ответы.

Нет следов борьбы, нет разбитой посуды, поваленной мебели. Находясь в ванной, он вообще ничего
не слышал! Продюсера убили зверским способом, его тучное тело, словно перемолола мясорубка…

Но истерику вызывает совсем другая мысль: ведь убийца может находиться еще в квартире!

Ужас, выросший троекратно, мешает соображать трезво. Под рукой нет ничего, чем можно
защитить себя. В квартире не меньше десятка комнат, но все они как по законам жанра лежат
между этой спальней и огромной металлической дверью, ведущей в спасительный подъезд!

Надо бежать, надо спасаться и как можно быстрее! Он не должен быть замешан в произошедшем
убийстве.

Кто решил расправиться с продюсером? Может коллеги или конкуренты по бизнесу? Ведь не было
звонка в дверь, и хозяин квартиры либо сам впустил убийцу, либо у того были ключи!

Наконец, Дэн заставил тело действовать. Инстинкт самосохранения бросил трэша к продюсерскому
пиджаку, брошенному на спинке дивана, а затем трясущиеся ладони отыскали увесистый кошелек.

Внутри оказалось десятки стодолларовых бумажек вперемешку с родными деревянными. Вычистив

до цента содержимое и стянув с трупа бриллиантовый перстень с часами, Дэн следом атаковал
гардеробную.

Неизвестно, сколько в запасе осталось времени. Где-то здесь лежит его футболка и пистолет
продюсера, имя которого он даже вспомнить не смог!

Когда распахивал створку, успел заметить в зеркале свое загримированное лицо, но теперь от
былой трэш-модели «Дэна Гуманоида» не осталось и следа. Ужас сбросил маски и отразил в
зеркале напуганного до смерти двадцатиоднолетнего мальчишку, что вот-вот заплачет и забьется в
угол с криками «не трогайте меня».

«Ну, где же пистолет?!» - Дэн спешит, вещи валятся из рук. На стене за спиной ужасает своим
видом кровавое сердце, чья жуткая нежность надолго въестся в сознание трэша, лишив спокойного
сна.

Нарисуй сердце чем угодно, даже сделай из бумаги, и оно вызовет лишь положительные эмоции, но
– кровью убитого… сведет с ума любого.

Бежать! Остаться незамеченным, скрыться, забыть! Мир перед глазами уплывает куда-то в сторону.
Дэн отыскал футболку, но не смог найти оружия и разочарованно захлопнул створку гардеробной…

И тут же вздрогнул от неожиданности, а сердце замерло, потому что в зеркале увидел… темный
силуэт, который словно паук прямо сейчас вылезает из-под кровати за спиной!

Медленно и в то же время уверенно, точно жертва надежно запуталась в паутине и уже никуда не
денется!

- Не подходи!!! – крикнул Дэн в истерике, резко обернувшись, но сразу почувствовал

головокружение.

А через секунду ноги внезапно подкосились, и он бессильно соскользнул на пол.

Что происходит? Он перестает чувствовать собственное тело!

Попытался вскочить и не смог. Взгляд вцепился в темный силуэт, что, выбравшись, выпрямился во
весь рост. Перед глазами все расплывается, Дэн пытается разглядеть отчетливей детали, но не
может, зрение стремительно ухудшается, гаснет!
Убийца все это время прятавшийся под кроватью, сейчас начал медленно приближаться!

Дэн сильнее прижался к зеркальной дверце гардеробной, хотел закричать, но получился лишь
болезненный хрип, - тело окончательно парализовало.

Слишком запоздало понял, что вместе со сводящим с ума смрадом крови, в воздухе витает еще
нечто постороннее, похожее на ароматизированный газ.

Убийца медленно подошел к обездвиженной трэш-модели и замер в двух шагах. Лица разглядеть не
удается, Дэн видит лишь размытые очертания, в которых угадываются глубоко надвинутый
капюшон и скрывающая дыхательные пути противогазная маска.

Последняя осознанная мысль была о затянутых в кожаные перчатки ладонях убийцы, с пальцев
которых на жемчужно-белый пол срывались густые багровые капли…

12 июня

17:00

Двор больницы остался позади. Максим не заметил, как оказался в парке.

Мимо проходят какие-то люди, слышатся обрывки чужих разговоров, но мысли всецело
растворились в записке, что едва не забыл вручить пожилой охранник.

Пальцы дрожат, зелень газона перед глазами размывается, смешиваясь с камнем пешеходных
дорожек; да и все тело находится, словно под дозой неизвестного наркотика, который никак не
отпустит.

Так не бывает… Почему Алина скрывала правду? И почему все-таки решила рассказать в
последний момент?

Запах непривычной для большого города свежести от обилия деревьев лишь усилил эмоции, а
шелест листвы над головой напомнил тот ночной дождь в мае.

Щекам никак не забыть жесткие прикосновения холодных капель, похожих на крохотные

пощечины, но впервые дождь перестал ассоциироваться с одной только Сашей.

Максим бредет по парку, и не замечает, как прохожие оглядываются, провожая недоуменными

взглядами. Они чувствуют опустошенность парня с темно-серыми волосами, пестрой футболке и
джинсах. Кто-то и вправду принимает беднягу за наркомана, а у некоторых сердце сжимается от
жалости. С парнем произошло нечто трагическое и неизвестно сможет ли он вообще пережить это
состояние.

Однажды где-то в отдалении Максима вроде бы окрикнул женский возглас. Должно быть, узнала
одна из юных поклонниц, но он даже не обернулся. Парк слишком людный, а ему как глоток
воздуха утопающему нужен в эти минуты покой.

- Почему все обернулось именно так? – слетел с его губ вопрос, но, пожалуй, никто в целом мире не
смог бы дать адекватный ответ.

Никто в мире, кроме самой Алины…

- Молодой человек, с вами все в порядке? – вдруг остановила идущая в сторону больницы женщина в
строгом пиджаке и очках. Внимание привлек ее увесистый ежедневник под мышкой с десятком
цветных закладок.

Максим перехватил взгляд, тронувший записку в его дрожащей ладони, и рассеянно кивнул:

- Спасибо, я в норме.

Женщина вновь посмотрела на него пристально. Показалось, своим гипнотическим взглядом смогла
проникнуть в самые потаенные уголки сознания, - туда, где спрятано все самое сокровенное… его
Тайна.
Затем она, мило улыбнувшись, кивнула, и лишь обнадежила на прощанье психологически важными
словами:

- Уж поверь мне, не все так плохо, как порой, кажется. Просто подумай об этом с утра.

Максим поплелся дальше, не осознав пока толком ничего из услышанного. Эмоции перекрыли
разум, и мыслить здраво он уже не мог.

Дрожь в пальцах усилилась, он спотыкается о каждый попадающий под кроссовки камешек.

В очередной раз, развернув записку, прочитал два простых, но перевернувших прошлое с ног на
голову, слова:

«Это ты…»

И самым жестоким был вопрос, что смешался с кровью и втрое сильнее погнал по венам:

«Неужели тот парень, который довел Алину до суицида это и есть… Я?!!»

Но как подобное возможно? Они же никогда не виделись!.. Нет, это не может быть правдой…

Реальность погасла, Максим лишь по инерции шел вперед: куда, уже не важно, только б не
оставаться на одном месте.

«Это ты…» - короткая фраза выжгла на сердце клеймо. Записка выпала из ослабевшей ладони, но
весь ее смысл снова и снова перематывал прошлое, рисуя эпизоды, в которых Максим мог
повстречать эмочку с зелеными глазами.

Но ничего не нашел. Ни в универе, нигде в городе он не сталкивался с Алиной раньше! Его круг
общения совершенно другой и в нем не было ничего общего ни с рок-музыкой, ни со стилем эмо…

«О, боже! Ну, конечно!» - вдруг осенило битмейкера. Они и вправду никогда не встречались
вживую, в реале. Но он не раз общался с одной эмочкой в инете! – «Девочка в Кедах – таким,
кажется, был ее ник».

Максим, словно зомби, пересек крохотный парк, зачем-то перелез через низкий забор, а затем под
ноги лег теплый асфальт.

Стало шумно и в то же время опасно, в уши начали врываться звуки сошедшего с ума города, но
Максим ушел в себя, погруженный в страшное откровение.

Перед глазами всплывали десятки отправленных сообщений Девочке в Кедах, и почти в каждом
была издевка, либо сарказм, а иногда и откровенная грубость по отношению к ее эмо-стилю. Он
оскорблял, унижал, доводил до слезных смайликов! Но она все терпела и никогда не отправляла в
черный список.

Терпела, потому что… любила его, уличного болвана! Любила на расстоянии, и ждала того дня,
когда он, наконец, увидит под аниме-аватаркой настоящую Алину, без ников и грустных статусов
«вконтакте».

События, произошедшие за последний месяц, выстроились в ряд. Теперь стала понятна череда как
будто бы наигранных событий, - Девочка в Кедах оказалась на крыше его родной девятиэтажки не
случайно. Подобные совпадения бывают только в кино!..

Внезапно мысли резко оборвались. Максим вздрогнул, а тело бросило в холодный пот, - реальность
ворвалась громким хлопком, заставив испуганно оглянуться.

Потому что слева раздался истошный вопль сигнала и отчаянный визг тормозов!

Максима, словно заморозило. Успел лишь осознать, что невесть, каким образом оказался на дороге
и водитель синего «форда» отчаянно пытается предотвратить столкновение!!!

Затем последовал жесткий удар. Максима отбросило в сторону, тело пронзило болью, а сознание
стремительно вылетев, упало рядом на асфальт.

И мир для битмейкера погас…

17 мая

22:13

Алина знала, где Он живет, и этим вечером, наконец, решила, покончить с угнетающей
неопределенностью в груди, - больше ждать уже не было сил.

Если бы был номер, сначала позвонила бы с теплыми словами: «здравствуй, как у тебя дела?» Но по
совету Тинки – взяла судьбу в свои руки и сама пришла в Его двор. Сегодня они должны встретиться
впервые!

Все, что происходит в жизни парня или девушки в первый раз, значимо и заставляет дрожать
коленки перед тем, как сделать последний шаг. Становится не по себе и в то же время желание
совершить это, толкает через страх и сомнения. Можно лишь попробовать закрыть глаза или
зажмуриться, - говорят, это придает смелости, когда переступаешь черту в неизвестность.

Два часа Алина делала из себя куклу: тонкий макияж, выразительно подведенные глаза, легкая
прическа, свежий лак на наращенных ногтях с желтыми смайликами; из одежды – темные низкие
джинсы с рваными дорожками на бедрах, кеды и белая куртка с капюшоном, одетая прямо на голое
тело. В довершении образа прихватила с собой почтальонку, напичканную всевозможными
мелочами.

А еще она днем почему-то купила два билета в кино на ближайший уикенд. Возможно, верила, что
они посмотрят вместе новый фильм «Ломая Рассвет» по «сумеречной саге» ее любимой Стефани
Майер…

Пришлось ждать долго. Она сидит в полном одиночестве, слегка раскачиваясь на качелях. Конечно,
не факт, что Он вообще появится на улице, - здесь сыро и вот-вот пойдет дождь; а может Его, и
вообще дома нет!

Но больше неудачи страшит другое: ну вот они увидятся живьем, а не виртуальными авами из
инета, но как найти в себе смелость самой подойти первой? Что она скажет? И не будет ли
выглядеть полной дурой, ведь еще никогда не знакомилась с парнями сама, и понятия не имела как
правильней себя вести!

А если не понравится? Ведь прекрасно знает, как Он относился к Девочке в Кедах, но как поведет
себя с ней настоящей – Алиной?..

Вконец замерзла, докурена уже третья сигарета, дождь с минуты на минуту заморосит на плечи, а
последние лепестки надежды уныло опали на песок под качелями.

Алина, наконец, не выдержала, и собралась расстроенная вернуться домой, но внезапно глаза

замерцали весенне-зеленым, а сердце заколотилось в странном испуге: неожиданно появился Он!

Время на мобильнике высветило одиннадцатый час ночи. Он вылетел столь внезапно из подъезда,
что даже не заметил девочку в белой куртке, одиноко сидящую на качелях. А она не успела ничего
сделать, ничего сказать!

Хотела было окрикнуть, потому что знала имя, но вдруг… испугалась.

Как поступить? Он из другого мира, более ночного и местами даже мрачного. И может нагрубить в
ответ или еще хуже… снова жестоко насмеяться!

Но Алина не могла впустую наблюдать, как объект ее нежности стремительно удаляется, иначе
часы ожидания будут напрасны и все останется по-старому.

Что-то в груди заставило эмочку схватить сумку и торопливым шагом направиться следом.

Она пойдет за Ним, куда бы Он ни спешил, пусть даже придется промокнуть под дождем - не
страшно.

А заодно по пути и что-нибудь придумает!

22:36
…Дождь совсем испортил прическу, одежда промокла до нитки, но даже сырой холод ночи не смог
отвлечь на себя внимание, - ей было все равно. Куртка с капюшоном в эти минуты осталась
единственной пригоршней света в ставшем внезапно серым и чужим городе; но если бы под
курткой был хотя бы лифчик, то она бы сняла и бросила ее в ближайшую лужу. А вместе с одеждой
на мокрый асфальт сейчас так хочется уронить сердце.

Алина прячется за колонной торгового центра, дабы остаться незамеченной, - ведь она сейчас
лишняя. Глаза в разводах потекшей туши наблюдают за Ним, а утопающая в слезах надежда
отчаянно хватается за соломинку, которая может быть спасет или подскажет, как поступить.

Зачем она вообще пошла следом? Глупая, наивная, - ждала чего-то, построила мечты и слепо
верила в каждую. А теперь сказка разрушена, дым рассеялся, а она не стала взрослой…

Дождь погрузил квартал в холодный шепот миллионов капель, тело промокло, но еще раньше она
стала мокрой от слез.

Он торопливо шел куда-то по проспекту, видимо боялся опоздать, а она спешила следом в надежде
найти способ завязать знакомство. Между ними были десятки шагов, но Он, ни разу даже не
обернулся…

Это было глупо и нелепо: красивая девушка с желанным телом сама бежала за парнем, словно
собачонка за хозяином, - но сердце диктовало свои желания, а сказать «стоп» не было сил. Алина
преследовала Его, еще не зная, что в эту пасмурную ночь любимый спешит на встречу… На встречу
с другой!

Стройная и высокая девушка с красивыми волосами цвета южного солнца, одета со вкусом и
немного старше Алины, - по таким роняют слюни мальчики и зрелые мужчины. Расстояние с
дождем мешают разглядеть деталей, но Алина уверена, - вблизи она еще красивей и женственней.

Он спешил на встречу, и теперь они стоят так близко друг к другу, так близко!.. Эти двое не могут
быть просто друзьями. Оба промокшие, но, несмотря на дождь - все-таки вместе!

Алина задрожала всем телом. Почему мир жесток, боже? Почему судьба столь холодна к искренним
чувствам? Почему? Почему?!

Слезы на щеках смешались с дождинками, - если бы чувства были похожи на зеркала, то тело
сейчас бы изрезали сотни острых осколков…

А еще, наивная, догадалась купить билеты в кино, что ждали своего часа где-то в сумке, но теперь
потеряли смысл и стали простыми кусочками цветного картона.

Больно, и сигареты тут не помогут. Эта боль не пройдет со временем, и ее не вылечить никакими
лекарствами. Ни чем!

В груди нестерпимо защемило. Алина, не выдержав, отступила на шаг.

«Это сложно, очень сложно… я не смогу», - прошептало рыдающее сердце, готовое вот-вот
вспыхнуть, превратиться в пепел.

Внезапно она почувствовала странный зов, а тело вдруг выкрикнуло из последних сил: «беги!»

И Алина бросилась прочь, не обращая внимания на лужи, дождь, не видя ничего.

«Папа, мамочка моя, как мы сейчас далеко друг от друга. Вы так нужны мне… Зачем вообще я
приехала сюда? Зачем влюбилась?!»

Она бежит вдоль пустынного проспекта, а дождь не отстает ни на шаг, словно пытается остановить,
успокоить.

Но Алина уже почувствовала зов, открывший всю правду, уже поняла, как сможет убежать от
боли… поняла, как можно забыть навсегда самое ненавистное и в тоже время желанное имя:
Максим…

12 июня
19:40

«Это ты… и ничего уже не изменишь. Даже не пытайся искать оправдание, - обмануть самого себя
не получится.

Это ты - однажды из любопытства решил вступить в эмо-группу «вконтакте», хотя твоя музыка и
стиль жизни не имеют ничего общего с ее участниками. Это ты - дабы поразвлечься написал
эмокиду, на аве которого была изображена полуобнаженная девочка в ярких кедах, сидящая на
крыше небоскреба. А она ответила тебе поездом солнечных смайликов. Но ты не оценил, продолжал
смотреть свысока, точно полубог, и пафос не позволил распознать между строк в посланиях
Девочки в Кедах теплую искренность.

Это ты - понравился ей так, что, бедная, влюбилась по уши в твое фото, мысленно в голове
нарисовав образ парня своей мечты. Она ждала встречи, верила и терпела, как может только тот
человек, чье сердце по-настоящему предано лишь одному единственному.

Но самое страшное из всего: это ты – довел Алину до суицида…»

Максим окинул крышу дома затуманенным взглядом. Солнце давно спряталось за близлежащими
высотками, но сумерки еще не успели расправить крылья. Городской шум с высоты девятого этажа
кажется объемным, как будто битмейкер сидит, не прислонившись к трубе дымохода, а в
качественном дорогом мультиплексе.

Он снова здесь, как в ту самую ночь, только сейчас не льет дождь, - на небе ни облачка. Левый бок
пылает вулканом, - под пестрой футболкой в стиле Ed Hardy обжигает болью обширный ушиб и
несколько ссадин.

После аварии перепуганный до смерти хозяин синего «форда» привел пострадавшего в чувство, но
Максим, поднявшись с асфальта, просто ушел, проигнорировав предложение отправиться в
больницу.

Почти не помнит, как попал в родной двор. Память начала отсчет лишь с момента, когда уже
оказался на крыше, но и здесь легче не стало. И он просто сел, прислонившись к трубе дымохода,
где месяц назад случайно обнаружил тетрадь c красной бабочкой на черной обложке.

Хотя есть ли в мире вообще случайность? А может все уже предопределено судьбой, и если суждено
было погибнуть в той аварии, он бы уже не дышал? Тогда и дневник был найден не случайно.

Вот только никто из живых на всей планете не в силах достоверно ответить на подобные вопросы.

Но в голове битмейкера не давала успокоиться сердцу совсем другая мысль: что он все-таки такого
ужасного натворил, помимо простых ироний и стеба? Из-за чего Алина попыталась покончить с
собой?

Причиной не могут быть простые слова в инете. Она не психичка, и только по-настоящему
страшная боль заставила девочку переступить последнюю черту…

Максим сидел у трубы дымохода, покрытый пылью и кирпичной крошкой, но в следующий миг
непроизвольно вздрогнул: тело вдруг охватило всепоглощающее желание… сорваться с места и изо
всех сил побежать!

Желание ворвалось стремительно, смешало мысли, точно в вены искусственно впрыснули кубики
адреналина.

«Что происходит?» - крикнула в голове суматошная мысль, когда следом участилось дыхание, тело
бросило в жар, а пульс забился втрое быстрее!

Не выдержав резкой перемены, Максим вскочил. Сознание заволокло красным туманом, он

чувствует, как стремительно перестает себя контролировать! Вся энергия в теле сейчас побуждает
к движению: вперед, вперед, вперед!..

И Максим, закричав, сорвался с места, побежал изо всех сил. Ограждающие крышу перила
ураганом понеслись навстречу. За ними пропасть в девять этажей! Но сознание выключило страх,
взамен впрыснув в кровь новые порции адреналина.

Расстояние сокращается неумолимо: десять шагов, семь, пять, три…

Крик разрывает в клочья связки, став похожим на вопль дикого зверя.

Достигнув края, Максим мощно оттолкнулся и… перемахнул через перила!

Под ногами возникла пустота, тело начало стремительно падать. Но страха нет, хотя сердце
раскалилось добела и вот-вот прожжет ребра.

Этажи проносятся, слившись в сплошной поток, он вот-вот вдребезги разобьется о газон! Но когда
до земли оставались последние два этажа, Максим по инерции раскинул руки и…

Он не поверил случившемуся! Падение стремительно прекратилось, тело пронзила жуткая

всепоглощающая боль, словно разорвалась на куски вся плоть, а потом… этажи начали проноситься
мимо, но уже по нарастающей вверх! И через мгновение он взмыл над крышей собственного дома!

Не сразу пришел в себя, на секунду даже ослабил напряжение в мышцах и едва снова не рухнул
вниз.

Как это возможно??? Он умер, и труп остался лежать на газоне, а на воздухе сейчас держится
выпорхнувшая из тела душа?

За спиной раздаются мощные взмахи. Максим в ужасе глянул за спину и обнаружил огромные
черные крылья!

В считанные секунды вспышка боли в спине разлилась по нервным окончаниям, заставив снова
закричать.

Он меняется, и внешне и внутренне. И вот уже перед глазами мир подернулся красной дымкой, а
крик стал похожим на нечто невообразимое, пробирающее до костей!

Что происходит с его телом?! Он на глазах становится другим, становится другим, становится
другим…

20:43

Грата сильнее затеребил плечо битмейкера. Тревога за друга выросла. Выключенный сотовый и
непривычно потрепанный вид красноречиво говорили – у парня случилась беда.

И единственным местом, где можно было попытаться найти Макса, это знакомая им с детства
крыша.

- Очнись, хватит спать, как бомж! - позвал он, пытаясь вырвать того из объятий тревожного сна.

Внезапно Максим вздрогнул и в ужасе распахнул глаза. Не понимая происходящего, начал

озираться по сторонам.

Внутри все сжалось, он был уверен, что в эту секунду под ним лишь воздух, - слишком
реалистичным оказался сон!

Кожа до сих пор болезненно жжется, а сердце бьет по ребрам, как будто переполненное жидким
огнем.

- Ты в порядке? – встревожился Грата, помогая подняться; битмейкера трясет, как наркомана во

время ломки.

Максим взглянул на него с ужасом, а затем, осознав действительность, глубоко вздохнул и

освобождено прислонился к кирпичам вентиляционной шахты.

- Ты не представляешь, какой бред мне сейчас приснился… - произнес он с дрожью в голосе.

- Да и вид у тебя, как будто неделю ночевал на улице, - Грата в своей неизменной синей футболке с
собственным изображением на фронте: их у него наберется с десяток и всех цветов. Умеренно
тучные формы рэпера в сочетании с подобным уличным стилем лишь добавляют харизмы
сценическому образу, когда тот выступает на сцене.

- Как ты нашел меня?

- Поверь мне, было не сложно, - Грата усмехнулся и дружески хлопнул по плечу.

Но Максим тут же взвыл, скривившись от боли.

- Что с тобой??? – не на шутку перепугался рэпер, а потом и вовсе присвистнул, когда битмейкер
показал под футболкой обширный ушиб с росчерками ссадин.
- Расскажу по дороге… Ты сегодня во время, пора делать запись, иначе не успеем собраться к
выступлению.

- Маста Майк уже подъезжает, Кастэр обещал через минут сорок появиться со свежим сэмплером в
кармане.

- Придется работать как рабам на галерах. Ты же знаешь, в клубе будут нужные люди, да и к тому
же нам обещан увесистый гонорар.

И Максим, прихрамывая, побрел к старой двери-люку со сломанным замком, а Грата по пути

принялся рассказывать одно из свежих приключений, свалившихся голову за последнее время.

Но битмейкер лишь сделал вид, что слушает друга, - мысли всецело окунулись в минуту назад
пережитый кошмар и слова в записке Алины.

Ведь дальнейшие события зависят только от него самого, и какими бы не были суровыми сюрпризы
реального мира, одно начал понимать точно: на часах еще есть время попытаться исправить
совершенные ошибки, - во всяком случае, так хочется в это верить…

Максим и Грата спустились во двор, а отголоски пережитых в кошмаре эмоций потом не раз
мысленно возвращали битмейкера на девять этажей вверх.

Но если бы он тогда, уходя, обернулся, то заметил бы, что вокруг вентиляционной шахты из старого
кирпича, как отражение в зеркале кошмаров, остались лежать в беспорядке разбросанные аспидно-
черные перья...

12 июня

10:31

Ты снова наказана, сидишь взаперти.

Тебе так одиноко - из дома уйти

Хотела не раз, только страшно одной.

Мама не может понять, что с тобой.

Что творится внутри, как трудно признаться,

В маленьком сердце, признаньям отдаться.

Ведь хотела бы ты - прижаться к нему,

Хотела б его не отдать никому!

Говоришь, уже взрослая и красишь ресницы,

Прибавляешь года, он тебе снится.

Пусть так случилось, ты немного моложе,

Только не плачь, ведь уже не похоже,

Чтобы глазки твои делались грустными,

Чтобы плакала ты под подушкою.

Размазалась тушь, растерла помаду,

Малыш, не грусти, слезки не надо!

В универе не ладится, пустые тетрадки,

Не получается справиться, сбежишь без оглядки

С пары опять, не дождавшись звонка.

Ведь так одиноко, когда влюблена.

Исписан дневник мокрыми строчками.

Лишь ему открываешь с каждою точкою,

Как любишь его, но боишься признаться,

Как однажды вдвоем поздней ночью остаться.

Он старше тебя, из головы не выходит.

Все мысли о нем, с ума собой сводит.

Разговоры с подружками, на все ты готова.

Покуришь в подъезде и вечером снова,

Накрасишь глазки яркой краскою,

Час у зеркала, станешь сказкою.

Думаешь, он подойдет и попросит,

Быть только с ним. Только слезы уносят,

Поцелуи, которых никогда не было.

С ним в первый раз так хотела бы,

Так искала ты - утешений, тепла.

Моросящий дождь, слезы навсегда!

И дискотеки, увы, не могут помочь,

Во что же ввязалась папина дочь!

Но это пройдет, боль случается,

Не ты первая, любой попадается.

Потерпи, малыш, закрой глазки,

Укройся теплее, поверь в сказки.

Будет легче, но пройдет не сразу,

Ты держись, не верь слепым рассказам!

Подожди немного и поверишь,

Все поймешь, родная, и доверишь,

Что так ценно, все, что берегла,

Для любимого… и терпела, как могла.

Черная тойота «Камри» движется по проспекту, с каждой минутой все дальше увозя Алину от
больницы. Папа за рулем как всегда уверен в себе; отлично сидящий стильный костюм лишь
подчеркивает сдержанность и мудрость, которые он позаимствовал у евреев за два года работы в
израильском посольстве. Мама же - полная противоположность отца: эмоциональна, обожает книги,
театр, и всячески старается уберечь свое единственное дитя; стоит только дочке случайно чихнуть,
тут же готова вызвать сотню врачей.

В этом порой трудно признаться самой себе, но Алина часто скучает по родителям, особенно когда
на сердце бывает одиноко, - ведь у самостоятельности всегда есть две стороны медали, и порой
безумно хочется забраться под семейное крыло, где нет никаких проблем и забот.

После выписки кожа, словно сделалась еще белее, и теперь в сочетании с природными
непроницаемо черными волосами, длинной челкой и изумрудным взглядом - создают ей образ
героини цветной манги, только с каплями грустного дождя на обложке.

В очередной раз, перечитав лирику, написанную Максимом, убрала в кармашек почтальонки.

Наушники плеера дрожат на пределе от пост-хардкора группы «Saosin».

Слегка помятый лист бумаги исписан печатным почерком, грубо и местами коряво, но это и
цепляет за живое. История девочки, влюбившейся в парня старше нее, непонимание родителей,
безысходность, страстное желание целовать, и сгорать в объятьях любимого, - все это так знакомо;
и она поняла идею Максима, которую тот пытался донести, спрятав смысл под маской
вымышленной истории невзаимной любви.

Взгляд сквозь тонированное стекло автомобиля разглядел очередную стройку. Казань никак не
угомонится, меняется, из года в год, становясь все желанней. Этот Город Надежд, или как его еще
называют местные - «Город Красных Автобусов», крепко держит за сердце. Здесь говорят не
«квартал», а «ква ртал», здесь на дорогах такой бардак, какой и не снился москвичам, но она не
представляет, как сможет жить в другой стране, без подруг и близких, если родители все-таки
заставят переехать.

- Нам обязательно нужно лететь прямо сегодня? - спросила мама отца, нарушив ритм их
оживленной беседы. Она сидит впереди, но, постоянно поворачивается к дочке. Была бы ее воля,
положила бы Алину в потайной кармашек и всегда держала при себе, оберегая от излишней
самостоятельности.

- Через два дня приезд министра и мы переходим на усиленный режим безопасности, - ответил
отец, сбавив скорость: впереди очередная пробка, которая вновь отнимет у него драгоценное время.

Мама лишь смиренно вздохнула и снова посмотрела на дочь через стекло заднего вида.

Но Алина ушла в себя, музыка в плеере помогла закрыться от реальности, оставив эмочку наедине
с собственными страхами.

Максим написал стихи, еще не зная всей правды. И, выписываясь из больницы, Алина была
уверена, что оставит все в секрете. Но в тот момент с ней произошло нечто необъяснимое и
заставило написать в ответ на его лирику собственное послание; правда, решимости хватило всего
на два слова...

А теперь будь, что будет, - время не повернуть назад никаким раскаянием. Да и к тому же после
этого стало гораздо легче на душе, она словно скинула тяжелые оковы, не дававшие расправить
плечи долгие месяцы.

И теперь Алина, наконец, смогла найти ответ на главный терзающий противоречиями вопрос:
почему, когда, впервые, увидела Максима в своей палате, сделала вид, что не узнала?

А после, точно сумасшедшая твердила самой себе: «он ей незнаком и Максим из инета и этот
битмейкер - совершенно разные люди».

Но один из них оказался лишь виртуальной копией, аватаром другого.

Вот только она с ужасом от самой себя так и не смогла решить, кто же в итоге нравится больше: тот
грубый, самодовольный циник, не раз, доводивший ее в сети до слез. Или же его альтер-эго –
немного грустный, романтичный парень, пишущий музыку и красивые стихи.

- Дочка, ты себя хорошо чувствуешь? – прервала вновь беседу с отцом мама, увидев задумчивость на
лице Алины.

- Уже отвыкла от городского шума и суеты, - ответила она улыбнувшись.

Папа вырулил на внезапно открывшуюся прореху в пробке и свернул в переулок.

- Скоро будешь дома, рядом со своим медвежонком Тэдди, - усмехнулся отец. – Помню, как долго
выбирал его в Штатах, там целый супермаркет подобных игрушек построили еще в восьмидесятых.

- Возьми меня с собой как-нибудь? Ну, пожалуйста! Тоже хочу увидеть Америку, - взмолилась
Алина, вспомнив о своей давней мечте.

Но разговор оказался прерван звонком папиного сотового и он как всегда с головой ушел в работу.

А Алина, засунув руку в кармашек почтальонки, коснулась пальцами стихов, словно заряжаясь
пропитывающими лист бумаги эмоциями. Позже она обязательно перепишет их в дневник.

Последняя запись в тетрадке с бабочкой была сделана вчера. Она поведала о том, какие мысли
заставили Девочку в Кедах ночью 18 мая перелезть через перила на крыше.

Тогда ей казалось: Максим и его спутница с золотыми волосами безумно счастливы, - но, если бы
нашла в себе силы остаться и подождать еще немного, то увидела бы, как между ними произошло
нечто ранившее битмейкера так, что он до сих пор смотрит на мир трогательно грустными
глазами…

11:46

- Я же обещала не гулять поздно… - простонала Алина в телефонную трубку, выходя из лифта.

В руках полно сумок и говорить не слишком удобно. Попрощавшись с родителями, едва успела
подняться на родной четырнадцатый этаж, как мама уже успела позвонить! – Не беспокойся, я
поняла, все будет хорошо. Пожалуйста, верь мне…

- Рада это слышать, - прозвучал в трубке тревожный голос. - Если что звони на папин номер, он
ловит в самолете.

- Договорились, удачного перелета, целую вас! И напомни папочке его обещание зимой взять меня
в Штаты.

Связь прервалась и Алина, едва волоча сумки, проковыляла к огромной железной двери с номером
«169».

«Где Тинка? Девочка, ты ведь сейчас так нужна мне!» - взбудоражили мысли, когда открывала
входную дверь. Сотовый с утра недоступен. Может быть, снова отправилась к своей горе-мамаше?

В последнее внезапное исчезновение, подруга пришла в универ с огромным синяком на лице, и

теперь Алина вновь почувствовала беспокойство: не случилось бы чего недоброго…

Квартира встретила хозяйку молчаливым приветствием. Алина, переступив через порог, с упоением
вдохнула запах родных стен, - не была здесь целую вечность!

Двери во всех трех комнатах заперты, от чего прихожая тонет в густом полумраке.

Сумки освобождено попадали на пол, но не успела она закрыть дверь и дотянуться до выключателя
света, как в сердце вдруг ворвался испуг!

Алина ясно расслышала в гостиной шорохи и… отчетливый шепот!

«Кто здесь?» - выпалила она про себя, но не решилась выдать страх.

Шорохи повторились. Алина, каменея, сделала шаг назад. Рука стремительно заскользила по стене,
ища выключатель, - вокруг непроглядный мрак, а у нее в квартире воры! Они притаились и ждут,
когда хозяйка войдет в гостиную, чтобы наброситься!!! Мама, как страшно!

Наконец, дрожащие пальцы коснулись знакомой кнопки, и в прихожей вспыхнул яркий свет.

Но то, что произошло дальше, заставило едва не закричать на весь подъезд: не в ужасе, а от
неожиданности!

Двери трех комнат разом распахнулись, и в прихожую цветным потоком высыпала толпа веселых
эмокидов!

Взгляд Алины в шоке пробежался по стремительно заполнившейся прихожей: да их здесь около

двух десятков, не меньше! А в центре с кучей шариков в руках нарисовалась улыбающаяся Тинка.

- С возвращением!!! – прокричали они дружно и кинулись обнимать застывшую от изумления

хозяйку квартиры.

Алина не сразу пришла в себя, а потом с готовностью утонула в поцелуях и объятьях друзей.
Прихожая едва вместила всех желающих, здесь - многие из тех, кто тогда изобразил собой милый
смайлик под окнами больницы в самый сложный для нее период.

- Я безумно соскучилась, моя любимая эмочка! – воскликнула Тинка, бросившись на плечи. –

Надеюсь, ты не будешь меня ругать за то, что пригласила всех?

- Ну что ты, что ты, - ответила Алина, едва сдерживая слезы радости. Ведь еще минуты назад
пребывала в тоскливом унынии, а теперь эмоции, словно раскрасили мир сотнями ярких красок.

Тут из толпы выпрыгнули близняшки Сао и Натин.

- Приветики, Девочка в Кедах! – заголосили они хором. – Прям не можем на тя наглядеться, кавайка
ты наша зеленоглазая!

- Рада видеть всех вас! – Алина совсем расчувствовалась, и слезы все-таки брызнули из глаз.

Затем настала очередь - Ли с ее новой шикарной арафаткой в ска-клетку…

Подруги и друзья обнимали, приветствовали тепло, искренне. Хорошо хоть родители не стали
подниматься в квартиру, иначе праздник был бы испорчен.

Вскоре вся огромная ликующая толпа пробралась в гостиную, где уже стояла пирамидка из
десятков бокалов с шампанским. Тинка включила музыку, заставив комнату вспыхнуть от безумной
энергетики пост-хардкора.

А Алина, утопая во всеобщем внимании, неожиданно поймала себя на трогательной мысли:

«Мне уже давно не дышалось так легко… слишком давно…»

С этим откровением, она, вскинув руки, прокричала звонко: «scream!» И праздник ее возвращения
начался!

12 июня

22:43

- Тебя сбила тачка??? – уронил челюсть Маста Майк, выслушав историю битмейкера.

Максим снял наушники и остановил запись минуса.

- Тише! – шикнул он, обернувшись на распахнутую настежь дверь комнаты. – Кастэр же не в курсе
всего этого.

- Упс! – Маста прикусил язык. Белый шарфик в красную полоску, повязанный поверх светлого
джемпера придает налет гламура его стилю на грани классики и спорта, но Максим с детства
знает, что внутреннее самовыражение для битбоксера важнее красивой оболочки.

Собрат по тусовке Кастэр привел с собой очередную смазливую поклонницу и минут двадцать назад
оба закрылись в ванной. Девочка была уже изрядно пьяна, и весь вечер дремала на диване, пока
ребята работали над записью нового трека.

Но затем Кастэр все-таки разбудил красавицу и на ушко попросил сделать то, ради чего собственно
она и пришла сегодня в обнимку с кумиром.

- Ты как под колеса-то попал? – вновь бросил вопрос Маста Майк.

Голос битбоксера отдает хрипотцой – еще не успело остыть отснятое видео на его новый сет в стиле
«DnB» для заливки на канал «YouTube» и теперь голосовые связки требуют чего-нибудь
смягчающего: например, стакана молока.

- Да я толком ничего не помню. Когда осознал весь смысл слов в записке Алины – меня словно
переклинило всего.

- Понимаю, не каждый день узнаешь, что ты стал причиной суицида.

При этих словах Максим стал белым как его домашняя майка на теле.

- И к счастью, весьма неудачного…

- Ты прав, малышка легко отделалась, но даже самый лучший психолог не способен предсказать,
чем может закончиться ваша история и какой будет последняя точка.

Максим не нашелся с ответом: Маста Майк прав, знать истину наперед невозможно, но и в тоже
время нельзя пускать события на самотек, ни к чему хорошему подобные повороты сюжета не
приводят. Да и к тому же он никогда не простит себе, если Алина однажды его возненавидит…

В комнате-студии кипит напряженная работа. Кабинка с микрофоном закрыта наглухо: Грата

внутри, уже отписал бэки, а теперь, воспользовавшись паузой, репетирует второй дубль.

Пальцы Максима легли на клавиши синтезатора, и набили для пробы проигрыш энергичной
скрипки. Пылающий бок под майкой перестал отвлекать на себя внимание под действием
обезболивающего, вот только внешнее спокойствие не идет ни в какое сравнение с ливнем,
затопляющим города в и без того истерзанной душе.

Чувство вины, сожаления и бессилия повернуть время вспять вот-вот разорвут на части; если бы
был шанс вернуться и встретиться с самим собой месяц назад, он от души бы врезал себе по роже за
глупые ошибки!

«Ночью надо обязательно выйти в сеть и вновь пересмотреть всю переписку с Девочкой в Кедах,
каждое слово. Ведь где-то там, между строк, хранится номер ее телефона… и может быть, именно
поэтому в записке не было ничего, кроме короткой фразы из двух слов».

Вот только, получит ли он когда-нибудь шанс исцелить раны на сердце эмочки в ответ на его
искреннее: «прости»?

Тут из кабинки донесся недовольный возглас Граты, прервав тягостные мысли:

- Макса включай минус, вы че там уснули все?!

- Он прав, времени почти не осталось. Выступление через два дня, а мы еще не свели окончательно
трек, - собрался Максим и, вновь одев наушники, нажал на «плей». – Надо будет у битмейкера Севы
«Иксхенга» пару американских сэмплеров достать, разбавим звучание каплей «черного» рэпа.

Но Маста Майк, присев на соседнее кресло, неожиданно серьезно произнес приглушенным

голосом:

- Слушай, да расскажи ты ей все! Не мучай девочку! Открой правду!

Максим остолбенел. Слова битбоксера, даже сквозь играющий в наушниках бит показались
слишком громкими. Маста Майк попал в точку: помимо всего прочего, чтобы быть честным, ему
предстоит поведать Алине о самом сокровенном. И неизвестно, какие еще поступки она может
совершить, узнав… сокровенную Тайну!

Но скрыть и снова солгать, значит не изменить ничего: эмочке придется принять правду о его
жизни, по-другому никак.

- Ты прав, - ответил он дрогнувшим голосом.

Маста Майк хотел было продолжить тему, но за спиной раздался звук распахивающейся двери
ванной комнаты. Оттуда повалил густой пар и, затягивая джинсы, вышел Кастэр.

А вслед хипстеру полетел довольный женский возглас:

- Милый, надеюсь, тебе понравилось…

- Прими душ, малышка, я скоро вернусь, - усмехнулся Кастэр и прикрыл дверь ванной. На нем
только джинсы и капельки пота на коже выдали, насколько хипстеру совсем недавно было хорошо.

- Ты как раз вовремя! - воскликнул Маста Майк. – Надеюсь, текста не забыл после такой красотки?

- М-м-м, нет, друг, музыка и телки вещи не равноценные. Хотя, когда она стояла на коленях, я даже
начал сомневаться… Хочешь? Загляни к ней в гости, я уступлю. Она не откажет!

- Верю-верю, уже вдохновлен.

- Или ты Макса, пойди и сними стресс, а то вид у тебя, как будто месяц не трахался.

Максим лишь вяло улыбнулся, но промолчал. Мама с Викой уже неделю в отпуске, - это радует. Он
и так, не может толком сосредоточиться, написать креативный бит, а если бы еще и мама начала
пилить по нервам, он бы точно выпрыгнул из окна, попытавшись «взлететь», как тогда во сне.

Идея нового трека, которая была озвучена друзьям в клубе во время первой «Красной Ночи», вот-
вот обретет упаковку. Результатом совместного труда станет получасовое выступление, где в
едином коктейле смешаются битбокс и качественный рэп, разбавленный живыми инструментами…
Максим с вымученной иронией поймал себя на том, что вспомнив о «Красной Ночи» - впервые
забыл о Саше.

Хотя от этой мысли в груди под сердцем тоскливо заскреблось, - может и вправду время лечит, вот
только месяца недостаточно, чтобы забыть навсегда…

13 июня

21:03

Ванная утопает в теплом паре. Стекла душевой кабины запотели в попытке удержать жаркое
дыхание десятков водяных струек, орошающих со всех сторон два обнаженных женских тела.

Температура запредельна, давление гонит кровь по телу, как потоки лавы. Счет времени давно
потерян, но даже если пройдет вечность, останавливаться они не намерены.

Прикосновения нежных рук подобны вспышкам рая. Голова идет кругом от нестерпимого жара в
душевой кабине, смешанного с обжигающим желанием.

Алина покрывает шею Тинки едва ощутимыми поцелуями, пальцы скользят по спине, собирая
капельки влаги. Вкус чистого тела на губах смешался со вкусом недавно выкуренной сигареты. Она
чувствует, как когти усталости и боли постепенно ослабляют схватку, от чего становится
непередаваемо сокровенно!

Стройное тело Тинки похоже на дар ангелов: упругая грудь, изящная талия, желанные бедра, - все
это сводит с ума; а то, как Тинка умеет ласкать, заставляет отдаться целиком без остатка во власть
обнаженной эмочки с легкой примесью трэша.

Задержав дыхание, Тинка поцеловала ямочку под ушком Алины, а потом ее горячий язычок
коснулся губ, и они вновь утонули в глубоком продолжительном поцелуе.

Прошла вечность, прежде чем ладонь Тинки, словно не выдержав, скользнула к животу, ниже, еще
ниже и… Алина застонала от прилива новой волны желания. Вся кровь в теле сейчас стеклась к
пальцам подруги, в ответ на ее страстные ласки.

- Я скучала без тебя, - прошептала Тинка, прижимаясь тесно-тесно.

Алина смогла лишь выдохнуть едва слышно:

- Я тоже… только не останавливайся.

Тинка в ответ слегка придавила ее к стенке душевой кабины и стала медленно опускаться на
колени. Брызги струек почти горячей воды подобны дождю, как если бы он шел разом со всех
сторон.

Алина почувствовала, как губы подруги впились в левую грудь, и сердечко внутри забилось сильнее.

Спустя томительные мгновения, эти губы начали покрывать короткими поцелуями плоский живот,
на который брызжут душевые струйки, а ласковые ладони нежно сжали ее бедра.

Еще чуть-чуть потерпеть, рай откроет двери и два атома страсти сольются в испепеляющем
поцелуе…

Но внезапно сквозь шум воды прорвался и коснулся ушей новый звук. Тинка замерла,
вслушавшись, - а Алина затуманенным сознанием не сразу распознала, что это завибрировал ее
сотовый, лежащий на полке у зеркала в дальнем конце ванной комнаты.

- Мне… надо ответить, - выдохнула она с ноткой разочарования, а взгляд упал вниз, – это может
быть мама.

Тинка, стоя на коленках и обнимая за бедра подругу, нерешительно застыла, но потом все-таки
отстранилась.

- Я вернусь через секунду, обещаю, - улыбнулась Алина и выскользнула из душевой кабины.

Сотовый продолжает нервно вибрировать на полке и вот-вот свалится.

Подбежав, Алина схватила трубку мокрыми ладошками: на экране высвечивается незнакомый

номер, - и, не размышляя особо, нажала на кнопку ответа.

- Алло, - робко пролепетала она, пытаясь успокоиться после ласк Тинки. С обнаженного тела на пол
стекают теплые капли, под ногами стремительно скапливается лужа.

По ту сторону связи ничего не ответили, и это вызвало раздражение, - она еле стоит на ватных
ногах, и хочется поскорее вновь отдаться губам любимой подруги.

- Я слушаю вас, говорите!

Наконец, сквозь помехи в связи раздался неуверенный ответ:

- Здравствуй, это я…

Алина окаменела: она узнала бы этот голос из миллиона, даже спустя тысячелетие!

Томящаяся в ожидании под струйками душа Тинка, заметила перемену в ее лице и, улыбнувшись,
бросила полотенце, - уже догадалась, кто именно позвонил «столь не вовремя».

Алина машинально укуталась и выскользнула из ванной.

- Привет, - вымолвила она надтреснуто.

- Надеюсь, я не отвлек тебя своим звонком… - произнес Максим, пытаясь пробиться сквозь
невидимую стену, возведенную между ними короткой фразой: «это ты». – Просто выслушай минуту,
это все о чем прошу…

Алина прислонилась к стене и бессильно соскользнула на пол. Сердце забилось, затрепетало от

двойственных чувств, и как поступить, должна решить сию же минуту! После того, как в своей
записке призналась во всем Максиму - недосказанность, исчезла и теперь нужно лишь принять
решение: либо продолжить разговор, или же пересилить себя и положить трубку.

- Говори, - произнесла она уже чуть суше.

Воцарилась неуместная пауза, выдавая нерешительность битмейкера, который в эту секунду не

смог бы связать и двух нот на синтезаторе. И лишь осознание того, что второго шанса уже может не
представиться, заставило мысленно ударить себя по щекам, а голос зазвучать чуть решительнее:

- Наверное, есть сотни более искренних поступков, способных доказать свое отношение, но
единственная связывающая нас нить, которая у меня осталась, это твой номер телефона… - Максим,
сглотнул набежавший комок совести. Любое неосторожное слово сейчас может провести
последнюю черту между ними раз и навсегда. – Поэтому я прошу тебя, собери все эмоции и чувства,
вызванные моими поступками, и ударь ими меня.

Алина притихла, невольно давая проникнуть в себя каждому слову. Капельки влаги на обнаженном
теле впитало полотенце, а пламя возбуждения вот-вот погаснет, превратившись в пепел.

- Я достоин того, чтобы ты меня возненавидела, потому что не могу перемотать время назад. Я
виновен во всем… И почему мы становимся мудрыми лишь, когда совершим непоправимые ошибки?
Ответа нет, есть только мысли, но в них я взял колючую проволоку и стянул сердце изо всех сил,
чтобы оно навсегда запомнило боль от каждого железного шипа. Я не смогу убежать от реальности
даже, если сяду в самый дальний поезд, но мне этого и не хочется…

Вновь возникла пауза, словно на коже Максима оставило ожоги каждое произнесенное слово и он
не сразу смог собраться, а когда удалось взять себя в руки, то сил осталось лишь выдохнуть
жалобно и так искренне:

- Если сможешь, прости…

Алина, схватив ладошкой краешек полотенца, до боли стиснула: «мамочка, еще немного и сердце не
выдержит напора противоречивых чувств!»

Он говорит очень сложно, но до крика искренне и это заметно в каждом ударении или заминке
дрожащего голоса… любимого. Вот только затаенная обида накрывает волнами все позывы к
жалости, - слишком многое довелось пережить за последнее время.

Конечно, во всем виновата сама и знает это прекрасно. Никто ни к чему не принуждал Девочку в
Кедах, но чувства неподконтрольны и мешают разобраться в себе. Мешают выбрать правильную
дорожку, в конце которой ее может быть встретит рассвет. Она совсем запуталась!
- Не вини себя, - наконец, ответила Алина полушепотом. – Это я, глупая, живу лишь эмоциями.

Голос битмейкера в трубке задрожал, как струна и даже помехи не смогли ослабить напора
раскаяния.

- Нет, ты настоящая! Ты искренняя и красивая. Я пойму, если этот разговор станет последним, но
все-таки, если у меня есть шанс на искупление, я готов за него взяться обеими руками. Через
неделю состоится концерт, мы будем выступать на сцене большого клуба…

Максим вновь замер, подбирая слова, и Алина вдруг с ноткой удивления поняла: он дико смутился
от собственных слов!

- Просто знай, я внес в число приглашенных тебя и всех тех, с кем ты захочешь придти, - произнес
он, угасая, как свеча под напором сырого ветра. - И пусть даже это будет другой парень… Просто
знай.

Алина запоздало ощутила, как щеки обожгли две горячие дорожки. Она плачет! Но от чего?

- Мне пора, извини… - вдруг прошептала она в порыве и резко выключила сотовый.

Короткий разговор прервался. Алина не может сдержать слез. Укутанная в полотенце, она вдруг
почувствовала себя бабочкой в мрачном и холодном подвале.

Что происходит? Она не может понять толком истину: сердце поглотило некое состояние,
смешанное с обидой, разочарованием, и… капельками давно забытого счастья!

А потом рядом как всегда вовремя оказалась Тинка. Любимая подружка сразу все поняла, и,
оставив ненужные сейчас расспросы, лишь заботливо прижала плачущую эмочку к себе.

- Все будет хорошо, девочка моя, - прошептала она на ушко. - Ты сильная и со всем справишься!

За последние месяцы Алина пережила столько, чего не всем уготовано испытать за целую жизнь, и
вот, наконец, увидела ту финишную черту, о которой столько мечтала. Тинка абсолютно права, она
должна стать сильной, должна принять самое важное решение за все восемнадцать лет!

Она сможет все, и надежда на лучшее согревает ладони. Вот только, что будет с ней, если эта
финишная черта преподнесет новый шок, новый удар судьбы?

Пожалуй, это убьет сердце окончательно…

Эмокрик

Он слышит над головой шипение падающих капель, что разбиваются об асфальт и погибают,
становясь частью одной из городских луж. Дождь рядом, надо только залезть по лестнице, толкнуть
крышку люка, и холодные капли застучат по черной коже, смывая с обнаженного тела следы крови
и слез, которые сводят с ума и внушают снова и снова мысли о суициде.

Эмобой стоит над узким канализационным люком, окруженный завесой непроницаемого мрака.
Вверх уводит хрупкая лестница, проржавевшая и уродливо изогнутая, но способная выдержать его
небольшой вес.

На лицо то и дело капает вода вместе с глотками пусть сырого, но свежего воздуха.

«Я чувствую дождь», - шепнула на ушко надежда, готовая вот-вот подняться с разбитых колен.

Черная кожа в пятнах запекшейся крови, волосы слиплись, а от тела гадостно несет смертью.

Он не может ответить себе, как долго пролежал на том мосту над рекой из крови и слез, но сейчас
это уже не важно. Поверхность близко, ощутима, еще немного и все, наконец, закончится.

И ему обязательно помогут, вылечат! Осталось только одолеть эту кривую лестницу, а после
сдвинуть крышку люка.

Рана на груди перестала болезненно ныть, воспаление немного спало, но под ребрами по-прежнему
тихо, обжигающе холодно.
Смахнув каплю дождя, скользнувшую по щеке, эмобой начал подъем. Медленно, нерешительно
дрожащие ладони потянулись к ступеням, точно не веря до конца в происходящее; кажется - все
ложь и через секунду он вновь очнется на кровавом мосту израненный, без сил и надежды.

На лицо падают холодные капли. Вот одна их них упала на губы, но пришлось утопить приступ
жажды, - дождь успел смешаться с запекшейся кровью…

Наконец, пальцы коснулись крышки люка. Холодный сырой металл кажется живым, лишь он
преграждает путь на поверхность.

Сквозь трещины в люке не увидел света, должно быть сейчас поздний вечер. Зато стали ощутимы
новые выдохи свежести, - никогда не думал, что запах мокрого асфальта будет столь приятным!

Крышка оказалась тяжелее, чем предполагал, но эмобоя уже не остановить; если потребуется,
начнет грызть зубами железо, лишь бы вылезти прочь из ужасной канализации.

Навалившись изо всех сил, услышал протяжный скрежет металла; затем крышка люка, поддавшись
напору, заскреблась по асфальту в сторону.

На плечи тут же обрушились мелкие капли, а взгляд вцепился в небо: землисто серое, почти
черное.

Дышать стало заметно легче. Эмобой отодвинул люк и осторожно выбрался на поверхность.
Холодные капли сильнее забили по обнаженному телу, смывая кровь, - дождь редкий без грома,
смешанный с порывами ветра.

Но едва успел выпрямиться и разогнуть плечи, как взгляд наткнулся на нечто белесое, лежащее
неподалеку.

И не сразу признал затуманенным сознанием истину, а когда очертания прояснились, ужас схватил
за ребра ледяными ладонями смерти: в десяти шагах, безжизненно раскинув руки в стороны, лежит
тело мальчика!

На вид совсем еще ребенок, должно быть едва исполнилось пятнадцать. Он также обнажен, но кожа
привычно белая и более худощав, от чего кажется совсем беспомощным. Косая челка уродливо
срезана, на теле заметны обильные ссадины, кровоподтеки, переломы, словно беднягу забили
насмерть.

Эмобой огляделся, не осознавая до конца смысл увиденного. И с ужасом обнаружил новые тела!
Обнаженные девочки и мальчики лежат на дороге в беспорядке, брошенные, никому не нужные!

Канализационный люк вывел его на широкий пустынный проспект с высотными домами из стекла и
стали, возвышающимися, точно скалы. Но, ни в одном окне не горит свет. На парковках видны
машины, но многие словно брошены наспех: двери распахнуты настежь, стекла выбиты, колеса
изуверски проколоты…

Город, точно вымер и лишь шипение мириад падающих капель нарушает могильную тишину.

Эмобой склонился над истерзанным телом. Мальчик лежит, поджав колени и обхватив голову
руками. На щеках следы растекшейся туши, неумелый хайер изуродован отсутствием челки, а на
груди заметна испачканная кровью татуировка в виде мотылька со сломанными крылышками.

Мальчика забили до смерти, и рядом не было ничего, чем можно было бы закрыться от ударов
неведомых извергов.

Тела разбросаны повсюду, - да это же совсем еще дети! За что?..

Внезапно мысли разлетелись на осколки. Эмобой, вскрикнув, дернулся от резкой вспышки боли в
спине.

Обернувшись, обнаружил подле себя небольшой камень, а через мгновение… увидел того, кто в
него этот камень бросил!

В сотне шагов у одного из переулков застыл здоровяк, одетый в пресный серый плащ. С такого
расстояния не рассмотреть деталей, но эмобой каждой клеточкой почувствовал, как
переполненный злобой взгляд вцепился невидимыми клещами в горло.

- Еще один!!! – вдруг прокричал здоровяк кому-то и извлек спрятанную под плащом цепь.

Дождь усилился, и лишь сейчас глаза распознали его необычный нежно розовый цвет. Но
удивляться не позволил новый приступ страха: незнакомец намотал один конец цепи на руку и
хлестнул для пробы по асфальту.
А затем из покрытых мраком переулков начали выходить люди! Толпы людей!!!

Одеты все практически одинаково в безликие серые цвета, только в облике каждого читается лишь
ненависть и злоба.

Эмобой невольно содрогнулся, - в их руках стали появляться ножи, биты, палки, камни, даже
топоры!

Ушиб на спине запылал сильнее, и вместе с болью пришло страшное понимание, что на самом деле
произошло на улицах города!

Обнаженные растерзанные тела юных эмокидов, - их забили до смерти и оставили лежать на

асфальте не погребенными, словно ненужный мусор, грязь…

Кожа ощутила на себе сотни пристальных взглядов. Толпа выплескивается из переулков, передние
ряды начали медленно приближаться, замыкая круг!

Дождь окрашивает полумрак в розовые тона. Видно, как он раздражает всех этих людей и лишь
подогревает ярость в лишенных понимания разумах.

Но капли, словно в ответ на их злобу стали еще сильнее разбиваться об асфальт. И в груди под
швами раны из грубых нитей родилось странное ощущение, будто бы дождь изо всех сил пытается
построить стену между ним и озлобленной толпой, отправляя на смерть все больше и больше своих
творений.

Неприкрытый челкой глаз заметался в поисках путей к спасению: рядом - открытый люк
канализации, но вернуться туда, значит вновь пережить тот ужас, и кто знает, какие еще твари
обитают в кровавых недрах!

- Сакс! Сакс!.. - начал доноситься хор сухих голосов.

И тут эмобой снова вздрогнул, когда расслышал звонкий крик, смешанный с детским плачем, а
потом сквозь дождь разглядел, как две женщины в рваных платьях вытащили из толпы обнаженного
мальчика!

Одна что-то прокричала, но смог расслышать лишь конечную фразу:

- …За что дал бог мне такое дитя?!

Мальчик умолял остановиться, просил больше не делать больно, но мать взяла в руки биту, и,
замахнувшись, обрушила на маленький череп!

Крик оборвался, эмобой задрожал, услышав треск лопнувшей кости. Новое тело осталось
неподвижно лежать на асфальте под ливнем.

А теперь они примутся за него!

- Сакс, сакс… - нестройный хор голосов постепенно нарастает, подбирается все ближе!

Кто-то из толпы бросил очередной камень, но он увернулся, а затем бросился бежать.

Все переулки перекрыты, кольцо почти сомкнулось, и единственный шанс, это успеть добраться до
ближайшей высотки, чтобы попробовать там найти спасение!

Из толпы полетели новые камни. Смог увернуться от нескольких, но через мгновение получил
жесткий удар по черепу и в плечо.

Поскользнувшись на мокром асфальте, разодрал в кровь колено. Сознание помутилось, но все же

заставил себя снова бежать.

Перед глазами дрожит мокрая розовая пелена, смешанная с иссиня серым полумраком. Дом из
стекла и стали этажей в сорок, напоминает дорогой отель. На парадной лестнице лежат несколько
тел, до подъезда рукой подать, но из ближайших переулков уже бегут наперерез десятка два
вооруженных людей!

Эмобой под градом камней достиг лестницы. Перемахнув через груду сваленного мусора, успел
одолеть половину ступеней, но внезапно путь преградил невесть откуда взявшийся бородач с битой.

От того обильно несет алкоголем и немытым телом, а одежда, будто сшита из половых тряпок.

- Иди сюда ублюдок хромой шлюхи! – прорычал он и замахнулся, готовясь с первого удара вынести
мальчика с непривычно черной кожей и ненавистной косой челкой.
Эмобой оказался проворней. Увернувшись от жуткой биты, бросился вверх по лестнице, но едва
успел достичь входных дверей и перескочить через порог, как лестницу заполнила орущая толпа.

Затравленно оглянувшись, с ужасом увидел, что все они бегут следом!

Он загнан в здание, назад не вырваться, и последней возможностью остаться в живых, остается

путь на самый верх! На крышу!

17 июня

22:18

Объемный танцпол самого большого концертного клуба в городе «Эрмитаж» трещит по швам под
подошвами кроссовок и кед сотен поклонников уличной культуры. Серебряные отблески лазеров
заставляют сверкать одежду драгоценными кристаллами. Этой ночью здесь нет места року или
готике: мерцающие черным жемчугом стены, декорации в стиле грязного граффити и модная
битовая музыка, - все насквозь пропиталось духом творцов улиц.

Только что завершила выступление группа танцоров тектоника, и толпа еще не успела придти в
себя после мощного получасового нон-стопа, как неожиданно прожекторы снова зажглись, и на
сцене появилась хрупкая скрипачка, одетая в облегающее вечернее платье лунного цвета.

Клуб на минуту погрузился в тишину. Даже изрядно перебравшие с коктейлями гуляки у бара один
за другим смолкли, пораженные утонченностью юной девушки с длинными прямыми волосами.

Заиграла одинокая скрипка, протяжно и слезно, словно плач юного сердца, а следом где-то вокруг
начали вспыхивать странные звуки, похожие на томные выдохи, только набитые клавишами
синтезатора.

Толпа замерла. Подобный резонанс после энергичного тектоника заставил всех развернуться к
сцене, а когда позади скрипачки прожектор осветил одинокую фигуру с роскошным шарфом на шее
и микрофоном в руках, по клубу пронеслось эхо одиночного бита, созданного живым голосом.

И спустя мгновение Маста Майк начал свое оригинальное выступление.

Скрипка играет, олицетворяя тоску, рисуя чувства, а чудовищно мощный битбокс в стиле «Drum-
and-Base», точно адреналин разбавил слезы, заставляя сердца биться чаще в такт грому басов.

Маста голосом творит оркестр, и если бы его не видели на сцене, все бы решили – тот мощный и
сложный бит с наложением мгновенной записи при помощи сэмплера, это всего, лишь музыка с
диска из сумки ди-джея.

Но Максим, стоя за пультом, удовлетворенно подметил восторг толпы, - а значит, начало

выступления поразило мишень близко к десятке.

Сегодня он в роли ди-джея, и через огромные наушники слышит тот же битбокс и скрипку, что и
весь клуб, только в них нет постороннего шума и гомона сотен разогретых алкоголем голосов.

Белая рубашка с красным граффити мерцает серебром в моргающем свете цветных прожекторов,
низкие потертые спереди джинсы, поддерживаемые широким ремнем с железом, переливаются
редкой россыпью страз, а прическа изображает полный хаос.

Боль от обширного ушиба в боку удалось свести на «нет», при помощи знакомой студентки из
медицинского факультета, и последствия дорожных «приключений» не смогли отвлечь на себя
внимание.

Выступление полностью живое, у них нет права на ошибку. Максим сосредоточен, нервы натянуты
как струны. Маста Майк усилил напор, звуки битбокса выносятся из огромных колонок, ураганом
ударяя по толпе.

Но когда удалось выкроить пару свободных секунд, Максим снова бросил ищущий взгляд на людей
у сцены: многочисленные рэперы, поклонники брейка, полуодетые «RnB»-девочки, да и просто
разношерстная толпа, заплатившая за вход и решившая потусоваться под музыку местных
умельцев, - в клубе собралась половина ночного города.

«Но она не пришла…» - тронула за сердце грустная мысль. И в груди лишь выросло странное
смятение, смешанное с затаенным страхом. - «Глупый, наивно верил, будто у него есть хотя бы
крохотный шанс все исправить…»

Благо депрессивным мыслям не дал развиться секундомер на пульте ди-джея: время «интро» на
исходе.

Настроив нужный минус, Максим начал медленно разбавлять музыкой общий ритм битбокс-сета.

Следом на сцену выбежали две танцовщицы в коротеньких шортиках и топиках; освещение на

мгновение погасло, а когда вспыхнуло вновь, - сцена неожиданно окрасилась томно розовым, и
грохнул мощный одиночный бас.

Скрипачка исчезла, но Маста Майк остался на сцене, лишь заняв позицию в отдалении. Затем
последовала череда динамичного скретча, после которого заиграла удивительно пронзительная
музыка. И на сцену выбежали Кастэр и Грата, чтобы с первых секунд погрузить клуб в лирику своих
текстов.

Максим почувствовал, как часто забилось сердце от волнения: заиграл тот самый минус, идею
которого вынашивал еще с памятной «Красной Ночи»!

Друзья в ярких сценических костюмах и увешаны атрибутикой. Грата облачен в черные свободные
одежды с золотистой росписью и огромным солнцем на фронте, а его внушительные кроссовки
наоборот резонансно слепят белым. Кастэр же предстал в модной клетчатой рубашке, кепке и
главной составляющей его стиля: ярких очках без диоптрий.

Голоса обоих чисты и правильны, нота в ноту. Грата и Кастэр никогда раньше не читали вместе, и,
Максим знал: парни в тайне недолюбливают друг друга, - но ради него все же опустили флаги
холодной войны.

И теперь битмейкер наслаждается умело прочитанной лирикой первого куплета, к тому же

придуманной им самим однажды перед рассветом:

«Скрипка под окнами в дождь этой ночью.

Меня ждет дорога, в ней много слез, а впрочем,

Твое присутствие мне - так необходимо,

В объятьях тонут чувства, все стало ощутимо.

И я не знаю, как… мне не разорваться,

Хочу быть рядом, милая, хочу остаться!

В тебе… как память о наивном детстве,

Свет выключу, возьму письмо в конверте.

А если снишься, потом не сплю ночами.

Скажу, наверное… спасибо твоей маме.

Ты как весна, тебя всегда мне мало.

Не хочет уходить февраль, но я упрямый.

Не отступаю - не перед чем, ломаю стены.

Бежим со мною, пока еще есть время.

Ведь поезд уезжает и мне пора одеться.

Играй гитара, плачь! Как плачет мое сердце…»

Маста Майк, словно призрак оперы застыл в отдалении, выдавая в микрофон креативные голосовые
звуки, которые заставляют музыку звучать оригинальней и в тоже время служат неким связующим
звеном между песней и ритмами недавнего битбокса.

Тем временем настало очередь припева, обработанного качественным «автотюном».

Заиграл проигрыш «плачущей электрогитары». Кастэр начал читать более низко и брутально, Грата
же напротив, стал петь куплет на высоких нотах:

«Играй гитара, плачь мне,

Лей слезы о весне.

Ведь ты всегда живешь во мне,

Всегда живешь во мне.

Мы давно сошли с ума,

Ты понимаешь все сама.

А виной всему…

Лишь эта весна».

Но внезапно звуки трека с одноименным названием последней строчки припева, для Максима
утонули и растворились. Он, словно оглох, когда взгляд случайно скользнул по мерцающему
серебром танцполу «Эрмитажа», но неожиданно наткнулся на стройную красавицу, одетую во все
белое и с волосами цвета летнего солнца, - да это ведь Саша!

Воспоминания ударили чередой ярких сбивающих с ног вспышек, заставив пошатнуться. Со

времени последней встречи она стала еще прекрасней!

Но тут в карих глазах отразилась боль: сейчас ее обнимает какой-то смазливый парень, похожий на
модель или стриптизера.

Грата и Кастэр опытны, помнили трек на зубок, но даже они заметили, как на мгновение ритм
музыки сбился. Благо Максим все-таки нашел в себе профессионализм вновь отдаться
выступлению.

«Саша, Сашенька… Я не видел тебя, целую вечность!» - начали будоражить сердце тоскливые
мысли. И едва успевшая затянуться рана вновь заскулила, заплакав - капельками свежей крови.

В наушниках оглушает разум ровный бит, девочки танцуют точно, как на репетиции, каждое
движение сливается с бочками и басом, громыхающими на весь клуб. Но внезапно новая порция
боли полоснула отравленным лезвием: Саша кошкой развернулась к своему спутнику, а затем
подарила нежный и глубокий поцелуй.

Парень после прошептал какие-то слова на ушко своей «Девственнице Ада», и они ушли под ручку,
растворившись в сходящей с ума толпе, словно обоих и не было вовсе, а Максиму всего лишь
привиделась хозяйка его невзаимной любви...

«Надо собраться! Одна ошибка и ты завалишь выступление! Тогда вместо денег и уважения нам
достанется лишь стеб конкурентов, таких как памятный Тоха, рожа которого уже не раз мелькала
сегодня в клубе».

Искусственно протянутый напев на бэках смешивается с голосом Кастэра и мелодичным вокалом

Граты. Максим не прогадал, когда решил соединить творчество хипстера и рэпера. А вставки
битбокса в исполнении Маста Майка, словно ставят последнюю завершающую точку в их общий
труд.

Но второй куплет Максим уже слушал, словно в тумане, охваченный воспоминаниями о разбитых
надеждах:

«Ты знаешь, я не мастер, у нас бывают ссоры.

Театр, роли, сцена… я стал твоим актером.

Еще не пройдена - тоска в потертых текстах.

Не все еще могу, сумел, но мне не нужно лести!

Не надо оперы вечернего Бангкока,

Ты мой последний берег, давай еще немного!

Давай останемся подольше на перроне,

Я не хочу сидеть один в пустом вагоне.

Побудем вместе, обними меня, родная.

Я верю - ждешь меня... я уезжаю.

Но где-то там со мною будет наша грусть,

Придет весна, терпи, и я вернусь…

А дождь идет, а ты дрожишь едва.

В руках промокшее письмо, а в нем мои слова

О том, что я ищу рассвет всегда с тобою.

Стучат колеса, но сердце мне кричит постой…»

Саша появилась и исчезла, как мираж, словно рожденная воспаленным сознанием больного. И
теперь Максим с нетерпением ждал последних нот трека, чтобы также раствориться в толпе и
попробовать забыться.

С той дождливой ночи прошло больше месяца, и каждый день он страстно желал новой встречи с
любимой, но в тоже время - безумно боялся!

Саша не только посвящена в его Тайну, но и неразрывно связана. Она знает Все: каждый штрих,
каждую строчку! Он был наивным, глупым, и однажды раскрылся ей полностью… возможно, потому
что хотел быть честным…

А ведь этой ночью о Тайне должен узнать еще один человечек. По-другому никак, больше нельзя
пускать события на самотек, ведь ноющая боль в груди подсказывает – финал близок, и какой
станет новая глава, во многом зависит от его слов, поступков и даже искренности!

Вот только Девочка в Кедах, увы, не пришла…

Внезапно пасмурные мысли оказались прерваны посторонним шумом: где-то слева из глубины
танцпола начала долетать грубая мужская брань, возникла потасовка. А затем по телу словно
ударил электрический ток и Максим вздрогнул: он услышал испуганный женский крик!

Пальцы на пульте ди-джея замерли, а сердце покрылось инеем. Странный приступ страха бросил в
холодный пот и вырос троекратно, когда следом за криком раздался пронзительный возглас:

- Отпусти!

Даже сквозь играющий в наушниках минус он не мог ошибиться: голос принадлежал Алине!

Друзья, похоже, тоже заметили неладное, благо настало время последнего припева, за которым
ударили завершающие бочки, и музыка стихла. А на сцену пулей выбежал знакомый ведущий,
облаченный на этот раз в костюм уличного танцора:

- Всем привет! – воскликнул он бодро. - С вами снова Тимур Ришар! Скажем спасибо этой команде
из четырех талантливых ребят…

Но Максим уже ничего не слышал. Тревога за эмочку, которая как, оказалось, все-таки пришла
посмотреть на выступление, погнала его прочь со сцены, навстречу гомонящему танцполу.

Охрана уже начала стягиваться к эпицентру потасовки. Секунды понеслись слишком быстро.
Максим, пробиваясь сквозь восторженных гуляк, признавших в нем ди-джея недавнего трека -
забыл о концерте, Саше и ее новом ухажере.

Он не знает, что случилось, и какие события через мгновения встретят там впереди, за рядами
затянутой дымом толпы, но в висках запредельным пульсом забилась, затрепетала страстная
мольба:

«Только бы с малышкой все было хорошо…»

17 июня

22:20

После столь неожиданного телефонного звонка разум подсказывал ей утопить в холодной реке
равнодушия недосказанность и больше никогда не вспоминать ни о битмейкере, ни о его страничке
в сети. Но, как и в ту дождливую ночь, она снова решила быть смелее. Жить дальше со сплошными
многоточиями в каждом из терзающих душу вопросов, это значит снова и снова окунаться в
воспоминания без надежды на новую жизнь.

Нет, эта ночь расставит все точки. Больше не будет тайн и сомнений, больше не будет лжи, даже
самой невинной… даже самой себе.

Как Максим и обещал, ее имя было в списке приглашенных в «Эрмитаж». Правда слегка опоздала
из-за таксиста, заблудившегося в трех соснах. Но, едва пройдя через фейс-контроль, Алина была
поражена до мозга костей: клуб оказался забит до отказа и пылал черным пламенем от безумного
драйва RnB и хип-хопа.

Парни и девушки, будто сошли с ума, и, кажется, вот-вот набросятся друг на друга в порыве
запретной страсти. Все одеты непривычно для восприятия ее разума. Здесь не встретить готов,
трэшей или тем более эмо, - и нет даже намека на рок музыку. «Эрмитаж» предстал для
ошеломленной эмочки другой вселенной, противоположным полюсом. Благо догадалась одеться по-
уличному просто, что помогло слиться с общей массой.

На ней черная кофточка с капюшоном и милыми зелеными шнурками, сильно заниженные джинсы,
ремень с блестками, а на шее мерцает золотом небольшая шестиконечная звезда, привезенная
папой из Иерусалима.

- Алло, Тинка, где ты? – постаралась она перекричать шум, когда набрала номер. Но в ответ
расслышала лишь странные звуки, похожие на звон бьющейся посуды, а потом вызов прервался.

Договаривались же встретиться у входа! Только в назначенный час любимой подружки на месте не

оказалось. Может - тоже проблемы с транспортом…

Повторный звонок не дал результата: «абонент временно недоступен».

- Маленькая моя, надеюсь, с тобой все в порядке и ты всего лишь опаздываешь, - прошептала она,
набирая смс с призывом «позвони мне» и ворохом грустных смайликов.

Тем временем на сцене началось выступление скрипачки и высокого парня в роскошном шарфике, -
кажется, это тот самый «Мастер Микрофона», о способностях которого Максим не раз вдохновенно
рассказывал.

«Я умру, если Тинка не придет», - начала она осознавать, когда пробивалась ближе к сцене сквозь
толпу разноцветных рэперов и танцоров. - «Здесь необычно, красиво, правда, до жути страшно:
столько незнакомых, грубых парней, а я совсем одна, словно маленькая птичка в темном лесу».

Но тут депрессивные мысли оборвались всплеском радостных эмоций: едва удалось протиснуться на
открытый островок в глубинах танцпола, как взгляд разглядел в углу сцены парня в белой рубашке
с красными росчерками и огромных наушниках. Она не сразу узнала, а потом едва не закричала:
Максим!

Вовремя опомнившись, мысленно выругала себя за наивную несдержанность. Но мерцающие

изумрудами глаза уже не могли оторваться от битмейкера в оболочке ди-джея.

Звуки битбокса и скрипки постепенно начали смешиваться с ломаной музыкой, разбавленной

цепляющими мозг электронными вставками. Алина смотрит лишь на Максима, застыв, будто юная
школьница, увидевшая любимого артиста, и в то же время тело почему-то хочет… убежать прочь:
этой ночью он так не похож на того грубияна из инета; этой ночью почему-то внезапно захотелось
забыть обо всем и снова окунуться в чувства, снова влюбиться!

О, боже! Да что с ней творится??! Совсем с ума сошла, наивная девочка? Уже забыла обо всем на
свете. Эмоции в считанные секунды стиснули в объятья и спутали все ранее задуманное…

Вот на сцену выбежали двое парней: один немного тучный, но колоритный - в сценической черной
одежде с золотым солнцем на фронте, другой же - в обтягивающей клетчатой рубашке и
прозрачных очках. Подогреваемые парой полуодетых танцовщиц они начали читать лирику.

Алина невольно вслушалась, - эти красивые строчки написаны рукой Максима. Слова легки для
восприятия и в тоже время пропитаны эмоциями. А после первого куплета уже сама не заметила,
как вся тяжесть предстоящей встречи улетучилась без следа. И причина далеко не в музыке или
красивых текстах, это было бы слишком просто.

На самом деле она так и не смогла найти объяснений собственному состоянию: видимо, просто уже
очень устала страдать, устала плакать и хочется, чтобы судьба, наконец, указала верный путь,
привела к нужной тропинке!

Неужели?.. Неужели все настолько легко? Неужели она настолько слаба, раз внутренне уже готова
начать все с белого листа, уже готова забыть, глупая?!..

Но тут мысли рассыпались на осколки. Разобраться в самой себе не позволил грубый толчок в
плечо, пришедший со спины.

Едва удалось сохранить равновесие. Алина с негодованием обернулась, приготовившись выругать за

неосторожность, но в упор столкнулась взглядами с парнем, одетым в дорогую черную кожу.

Хватило секунды осознать: ее толкнули намерено!

- Помнишь меня, девочка? – произнес незнакомец на повышенных тонах, перекрывая голосом

грохот музыки.

На лице расплылась довольная ухмылка, но наигранный позитив с потрохами выдали глаза, - даже
сквозь мерцающий бликами лазеров полумрак в них прочиталась леденящая злоба.

Алина отрицательно кивнула, но сердце вдруг застучало как обезумевшее в недобром предчувствии.
Парень изрядно выпил, и сейчас смотрит взглядом голодного хищника на жертву.

- А я прекрасно помню нашу встречу в Маке! - произнес он уже грубее. – Помню, как ты тогда
забилась в угол перепуганная до смерти…

Память Алины непроизвольно нарисовала описываемые события, когда группа хулиганов с

платками на лицах забросала столик эмокидов тухлыми овощами, и воспоминания о пережитом
кошмаре погнали по венам пламя ненависти к обидчикам.

Ведь один из них сейчас предстал на расстоянии вытянутой руки.

- Мне не о чем с тобой разговаривать! – ответила она холодно.

- А тебе и не придется говорить, - оскалился незнакомец. – Твой ротик будет занят другим!

Тут к нему из толпы подвалили двое окутанных табачным дымом парней, и эти уже ничего общего
с рэпом или тем более танцами не имеют: одеты, как заправские гопники с окраинных районов.

Музыка осталась где-то за гранью, а новый приступ страха пересилил ненависть, стал подбираться
от колен к бедрам и вот-вот залезет под джинсы. Трое громил обступили слишком тесно, а никто из
танцующей массы даже не обращает внимания, никто не пытается вступиться!
- Снова развлекаешься, Тоха? – спросил один из гопников, выбритый наголо, в китайском
спортивном костюме.

Второй, поправив показательно трико за ширинку, пробасил прямо в лицо их новой жертвы:

- Бля, братан, давай мы тоже присоединимся к веселью?

Незнакомец, названный Тохой, в ответ одобряюще кивнул:

- Сегодня удачная ночь, эмо само явилось к нам в лапы!

Алина кожей ощущает нарастающее напряжение. История в Маке закрутилась в сознании

мерзкими слайдами: тогда один из нападавших по неосторожности назвал лидера по имени; именно
его Тинка своевременно наградила порцией зеленой краски, - и теперь этот «Тоха» стоит перед ней
без маски, но полный необъяснимого гнева.

«Тинка, милая, ну где же ты? Без тебя мне не справиться!» - тронули мысли в истерике, от которых
в глазах предательски защипало, но в ответ она бросила сухо:

- Оставь меня в покое! – вот только не смола погасить дрожь в голосе.

И Тоха поймал страх девочки даже сквозь гром басов столь ненавистного ему трека, прочитал в
широко распахнутых зеленых глазах.

- Где твоя челка? Боишься, отрежут, если увидят, или оттаскают за волосы?! Здесь тебе не край
сопливых плакс! Ха-ха, и зачем ты вообще явилась сюда? Неужели, чтобы послушать вой этих
нищих энтузиастов во главе с клоуном любящим мальчиков?!

- А давай мы подождем сучку у выхода и пообщаемся позже ночью? – обнажил кривые зубы его
лысый спутник в спортивном костюме. – Будет весело и без палева! Она все проглотит!

Алина отступила на шаг. Музыка громкая, но все вокруг поглощены выступлением артистов. Что
делать? Они не собираются уходить и явно просто так не оставят в покое.

- Не вам судить о Максиме! - бросила она в ответ в защиту битмейкера и ужаснулась своей внезапно
проявленной смелости.

- Ха! Да ты тоже не в курсе? Пришла слушать песенки этих зайчиков и не знаешь всей правды?!

- Гы-гы, сегодня в «Эрмитаже» ночь не того цвета! – заржал второй спутник ухмыляющегося Тохи.

- Тогда почему пришли сюда вы? – едко зацепила Алина, отомстив за глупые намеки о
нетрадиционной ориентации парня ее снов.

Слова попали в самую точку. Тоха начал стремительно наливаться дурной кровью.

Алина отступила еще на шаг, а потом в ужасе вскрикнула от неожиданного поворота событий: он
вдруг резко метнулся навстречу и, схватив за волосы, рванул на пол.

- Куда спешишь, сука!!! – бросил Тоха разъяренно. - Сейчас узнаешь, почему мы здесь! Сейчас я
тебе покажу, что такое «сакс»!

Алина закричала от боли и ее крик, прорвавшись, сквозь музыку заставил танцпол ошеломленно
обернуться.

Упав на пол, больно ударилась коленками, почтальонка вылетела из рук, но Тоха одурманенный
дурной кровью и алкоголем уже не мог остановиться.

Сильнее сжав волосы, он с низким рыком потащил эмочку по полу.

- Отпусти! – прокричала Алина, пытаясь разжать сильную хватку. Боль и слезы хлынули
стремительным потоком, а разум еще отказывается верить в ужас, обрушившийся на нее столь
внезапно.

Гопники даже закатали рукава в предвкушении. Ощущение вседозволенности уничтожило рамки,

затмило хмельные разумы, взамен пробудив дикую похоть. А потом оба и вовсе подались вперед,
дабы присоединиться к веселью, когда Тоха размахнулся, чтобы изо всех сил ударить жертву ногой
в живот!..

Но ему помешали.

Дальнейшие события начали происходить, словно в тумане. Алина сквозь слезы лишь успела
заметить, как нечто мерцающее белым метнулось и смело прочь обидчика и двух его
ухмыляющихся спутников.

Стали повсюду раздаваться крики, музыка остановилась, а когда Алина поднялась и схватила
почтальонку, то неожиданно признала в белом силуэте… Максима!

Он прыжком смел троих обидчиков с ног, но теперь они, придя в себя, попытались добраться до
битмейкера.

Максим закрыл собой Алину и прокричал в лицо лидеру проворовавшейся рэп-группы «4R»:

- Ты больше не тронешь ее, ублюдок!

Тоха расплылся в улыбке, утирая разбитую губу.

- Тебя, я смотрю, на девочек вдруг потянуло? – заржал он во все горло. – Или ты отрезал себе яйца и
теперь это твоя любимая подружка?!

- Пошел прочь вместе со своей сворой! Это не ваша ночь!

Один из спутников Тохи, словно верный пес замахнулся на Максима, намереваясь ударить в висок,
но из толпы разом вынырнули подоспевшие друзья.

Грата, Маста Майк и Кастэр были готовы разорвать в клочья ненавистных гопников и Тоху,
которому мало досталось тогда у озера!

На их счастье подоспели охранники, тут же вставшие стеной между музыкантами и зачинщиками

потасовки.

А потом всех троих под усмешки довольной толпы бесцеремонно вышвырнули из клуба. Но ночь
выступления уже была испорчена напрочь, даже, несмотря на успех нового трека.

10 июня

23:59

Звук волновых помех старого преемника впился в мозг тысячью отравленных игл, и дремлющее
сознание поневоле вздрогнуло. Первое липкое восприятие реальности коснулось всех нервных
окончаний, сжав в тиски, но в ответ не последовало боли.

Помехи резко сменились колеблющимся шипением, резонансными скрипами, словно кто-то за

пределами непроницаемого мрака торопливо настраивал нужную волну. А затем неожиданно
заиграл жизнерадостный трек Рэя Чарльза…

Мозг начал медленно просыпаться, появились первые ощущения, и почти сразу тело прокричало о
жутком дискомфорте. Старый преемник выдает звуки ужасного качества, как исцарапанная
пластинка, которую случайно отыскали на пыльном чердаке.

Наконец, сознание окончательно вернулось, странный дискомфорт в теле обрел четкие очертания,
и Дэн разомкнул глаза.

Едва успел осознать, что находится в вертикальном положении, а тело удерживают от падения
витки чего-то нестерпимо горячего, как мозг изрезала сильная боль.

И он застонал. Реальность брызнула искрами, осветив память, а после нарисовала настоящее.

Дэн едва стоит на полусогнутых ногах в центре плохо освещаемого грязными лампами помещения.
Спина прижимается к грубой решетчатой раме, надежно привинченной к бетонному полу. И
единственное, что все это время не давало упасть бессознательному телу, - это обжигающе острая
колючая проволока!

От пронзительной боли сознание заволокло туманом. Усеянные острыми шипами витки, врезаясь в
плоть, крест-накрест охватывают торс и прижимают к раме. Руки разведены в стороны, проволока
стягивает плечи у локтей, от чего он становится похожим на марионетку из фильма ужасов.

Неосторожное движение - и боль усилилась, заныли многочисленные мелкие ранки на теле. А

сквозь истерику и шок вместе со стонами прорвался дикий вопрос: где он?

Попробовал податься вперед, колючая проволока на груди немного ослабла, но витки на руках в
ответ стянулись сильнее и Дэн, не выдержав, вскрикнул.

Проволока позволила лишь поднять голову и оценить обстановку, а затем он запоздало осознал, что
шею стягивает толстый железный ошейник с ржавой цепью, от которого страх лишь вырос
троекратно, обдав холодным липким дождем. Цепь, струясь на пол, ускользает куда-то в сторону, и
невозможно предсказать насколько прочным может оказаться ее последнее звено.

Размеры затянутого в грязный полумрак помещения оценить не удалось, но глаза замерли на

установленном в стене напротив широком пепельно-сером зеркале.

Зрение понемногу настроило четкость, а когда он увидел собственное отражение, то не узнал себя, -
зрелище ужаснуло и пробрало до костей!

Обнаженное до пояса тело испещрено застывшими багровыми дорожками, витки проволоки усеяны
хищными шипами и при малейшем вздохе они с готовностью вгрызаются в плоть, выпуская
очередные кровавые струйки. Дреды ложатся на плечи пыльными щупальцами трех цветов, и в
сочетании с истерзанным телом и остатками косметики на лице делают Гуманоида поистине
кошмарным.

И он не сразу обратил внимание на мешающий взгляду предмет, а когда перенастроил зрение,

истерика заколотила по ребрам: прямо перед лицом на тонкой нити подвешены уродливо кривые…
ножницы!

Происходящий ужас все реальней обретает черты чей-то четко спланированной игры, а жутко
позитивная песня Рэя Чарльза вылетающая из динамика старого преемника теперь обдала
леденящим дыханием близкой смерти.

Дэн напряг дрожащие ноги и, превозмогая боль, выпрямился. Тут же на груди стало мокро и
горячо, и несколько багровых струек закапали на пол.

Руки опустить не получилось, колючая проволока связана между собой таким образом, что при
попытке оторвать их от решетчатой рамы, витки на груди начинают сильнее впиваться в кожу, и
наоборот, - да кто же с ним проделал такое?!

Воспоминания пронзили мозг острыми вспышками: роскошная квартира, след ладони на ручке
двери, истерзанное тело продюсера, сердце на стене, нанесенное кровью…

Последним эпизодом был размытый силуэт убийцы, ожидающий пока газ, окончательно парализует
напуганную трэш-модель.

Но затем воспаленный разум вновь коснулся подвешенных на тонкой нити кривых ножниц. Витки
колючей проволоки взаимосвязаны, и чтобы высвободиться, надо как-то превозмочь боль и
попробовать дотянуться рукой, - только так он сможет избавиться от острых шипов, терзающих
плоть и туманящих разум.

Дэн дернул головой, музыка убивает своим неунывающим позитивом. Старый преемник напоминает
сейчас клоуна-маньяка, который дарит детям подарки, но прячет за спиной нож!

Трясущаяся ладонь потянулась к ножницам, Дэн застонал, - боль, показалось, затронула каждое
нервное окончание.

«Давай! Надо дотянуться, надо как-то дотянуться!.. О, боже, это слишком больно, я не выдержу!!!» -
заскулили мысли в истерике.

Витки на груди начали впиваться все злее: нет, у него не получится, это слишком нереально!

Стиснув зубы, напрягся сильнее. Удалось придвинуть пальцы чуть ближе к цели, потом еще… они
вот-вот коснуться ножниц!

Перед глазами все поплыло, кажется, шипы начали вгрызаться уже в кости.

И тут он захрипел, но хрип скорее походил на низкий рык, смешанный с отчаянием, боль затмила
разум, и на секунду - растворилась! Тогда рука сделала последний рывок…

А в следующий миг его вновь прижало к раме, колючая проволока, будто впилась прямо в сердце, а
когда осознал, что ножниц перед глазами больше нет, сжал правую ладонь в кулак, боясь
ненароком выронить добытый ключик к свободе.

Дэн задышал часто-часто, и уже не обращая внимания на боль, дотянулся до проволоки на груди.
Раздался щелчок, ножницы перерезали первый виток, ощутимо зацепив кожу, затем тоже проделал
с остальными; но едва последний, лопнув, разлетелся в стороны, тело без сил рухнуло на грязный
пол.

От удара из глаз брызнули искры, а сознание едва не вылетело. Сердце забилось как сумасшедшее,
получив долгожданную свободу.

Лишь ошейник заставил опомниться и, превозмогая слабость в истерзанном теле, подняться на

ноги.

Помещение обрело черты просторной камеры с ощетинившейся перерезанной проволокой

решетчатой рамой в центре. Цепь от ошейника змеей скользит по полу и исчезает во мраке темного
колодца у стены: размерами в два обхвата, его зев заставил содрогнуться - кто знает, какие еще
кошмары прячутся там в глубине!

А, когда перевел взгляд, то едва не заплакал от внезапного прилива надежды, увидев в

противоположном от колодца конце камеры мощную металлическую дверь. И самое главное - дверь
приоткрыта!

Но тут он окаменел от запоздалого понимания роковой опасности, которая может таиться за

порогом. Ведь тот, кто проделал с ним такое, должен быть где-то рядом и, возможно приготовил
очередное испытание!

Дэн, шатаясь, приблизился к зеркалу. Одновременно с этим музыка из старого преемника стихла.

Пока был прикован к раме, тело помимо боли постоянно чувствовало на себе пристальный взгляд. И
его хозяин, он уверен, сейчас должен находиться по ту сторону!

Собственное отражение пошатнули решимость, но дорожки потекшей туши на щеках заставили в

отчаянии ударить по зеркалу.

- Кто ты?! – крикнул Дэн, и сразу согнулся вдвое. Истерзанное тело нуждается в лечении.

Железный ошейник мешает дышать свободно, Дэн снова прокричал, глядя в зеркало какие-то
слова, но крик оборвался, точно рухнул в пропасть, когда внезапно раздался ответ!

Из преемника под потолком вновь заскрежетали помехи, а потом он услышал голос:

- Ты прошел первое испытание, но это лишь начало Большой Игры… - каждое слово, будто тупым
лезвием врезается в мозг, поднимая на поверхность пугающую истину, которая повергла в поистине
испепеляющий шок! - … Люди жестоки, циничны по своей сути, и причиняя боль, не жалеют о
содеянном. Ты никогда не ценил истинные чувства, топтал чужие эмоции, был жестоким особенно к
тем, кому небезразличен. Но сегодня тебе суждено пройти дорогу полного искупления. Твое тело
должно пролить много крови и слез, прежде чем оно сможет принять причиненные страдания и
сполна ощутить всю боль, всю ненависть разбитого сердца…

Голос не выражал эмоций, вылетал из динамиков с помехами, но Дэн узнал бы его из сотен!

- Викса! – воскликнул он, стиснув кулаки, и вновь ударил по зеркалу.

17 июня

23:35

- Ты в порядке? – спросил Максим в гримерной, когда Грата принес Алине кружку горячего кофе.

- Да, спасибо, - ответила она робко, сделав первый глоток. Кипяток помог немного собраться, а на
щеках даже проступил легкий румянец.

Максим присел на соседнее кресло. В отличие от внешне спокойных Граты и Маста Майка,
разместившихся на диване напротив, нервы битмейкера взвинчены до упора. Вены накалила ярость
на Тоху и его псов, - устроили настоящий бедлам посреди клуба, но самое мерзкое, это то, как три
здоровых парня посмели наброситься на хрупкую девочку!

- Извини, что так получилось… - произнес он разбито и опустил взгляд.

«Проклятье, почему между нами все складывается безумно сложно?!»

Алина, сделав новый глоток дымящегося кофе, отрицательно мотнула головой:

- Это не твоя вина, - произошедшее уже стало казаться дурным сном; шок успел испариться,
оставив лишь неприятный осадок, а волосы даже не стала приводить в порядок и теперь прическа
напоминает агрессивный начес в стиле «трэш», какие обожает Тинка.

- Если бы эти трое были девушками, назвал бы их – геями! - заявил Грата убежденно.

- Девушки - геи? – изумился Маста Майк неожиданному сравнению. – Гм, это что-то новенькое!

Алина на миг просветлела:

- Мда, уж лучше даже не задумываться над смыслом этого определения...

Грата хлопнул ладошкой по коленке ободряюще:

- Молодец, Макса, успел вовремя!

- Жаль, охрана была как всегда «на высоте»! – бросил Максим с негодованием. – Пока бежали,
наверное, успели выкурить по сигарете.

Алина спустила молнию на кофте, обнажив молочно-белую футболку с розовым узором. Вдруг самой
дико захотелось сделать пару глубоких затяжек, и лишь присутствие некурящих парней заставило
сдержаться.

- Но я ни чуть не жалею о приходе сегодня: здесь классно! - заявила она, окинув взглядом
увешанные постерами стены. - Не в «Эрмитаже», так где-нибудь в другом месте, он бы все равно
совершил задуманное…

- Ты сейчас про Тоху? - опешил Максим.

А Маста Майк, распустив шарфик, удивленно присвистнул:

- Хочешь сказать, вы уже сталкивались раньше?

Алина ответила с нотками неудовольствия:

- Однажды весной, правда, он был в маске…

- В маске??? - Максим обомлел от услышанного признания: подонки!

Алина кивнула, а потом все-таки решилась открыться и вкратце поведать тягостную историю.

Время стерло память о пережитых эмоциях, и белая куртка давно отстирана от овощного сока, но
след на душе остался, испещренный росчерками затаенной грусти: «почему люди порой
неоправданно, даже бессмысленно жестоки, особенно к более слабым физически или численно?»

Взгляд из-под сползшей на глаза челки, словно невзначай касался Максима. Слушая историю, он
непроизвольно стискивал кулаки; показалось, она даже расслышала, как стремительно забилось
под рубашкой его сердце, переполненное гневом.

Но почему-то от этого вдруг на душе стало безумно приятно и тепло…

- Иногда мир бывает слишком тесен, - произнес Грата задумчиво, когда зеленоглазая малышка
закончила рассказ.

- И в нем очень мало света, - нахмурился Маста Майк.

Скулы Максима заиграли, выдавая терзающую нутро ярость: знал бы тогда у озера о «подвиге»
Тохи в Макдоналдсе – заставил бы гада глотать водоросли!

Но в тоже время в животе не дает покоя странное чувство страха, от которого тело снова бросило в
холодный пот.

Что происходит? Почему он не может успокоиться, забыть про лидера «4R»? Это чувство не имеет
ничего общего ни с Алиной, ни с тем более Сашей. Неужели дело в том самом сокровенном?
«Перестань лгать самому себе!» - осадил он себя мысленно. - «Ты прекрасно знаешь истинную
причину беспокойства, тесно граничащего с истерикой!»

Вот только ответ на эти вопросы затрагивает слишком интимные стороны сущности, и он не может
позволить себе даже думать об этом. Во всяком случае, пока…

Маста Майк положил руку на плечо Грате.

- А все-таки шикарно выступили! – решил он тактично сменить тему. Голос до сих пор отдает
хрипотцой после мощного битбокс-сета.

- Было очень красиво, и даже как-то необычно, - призналась Алина, а после поймала себя на мысли,
что испытывает неясное смущение в присутствие этих ребят.

Они смотрят на нее такими глазами, словно знают всю историю между эмочкой и битмейкером; вот
только во взглядах парней читается лишь тепло. Им далеко плевать, кто она: эмо, трэш или
мрачный гот, - и осознание этого даже пробудило внезапное желание крепко обнять всех разом!

Маста Майк, взглянув на часы, констатировал с грустной миной:

- Через десять минут Грата твой сольный выход, организаторы, наверное, уже на нервах. За тобой
Кастэр, а потом я закончу легким «аутро-миксом».

Максим расстегнул пару пуговиц рубашки.

- Спасибо за то, что пришла сегодня, это ценно… - произнес он, почему-то смутившись, а, когда
неосторожно оперся ушибленным боком о спинку кресла, едва стоном не выдал свое состояние:
обезболивающие знакомой студентки, увы, перестают действовать.

Ладно, хоть удар пришелся вскользь и ноги целы, но девочке не стоит знать про аварию, лишь будет
расстраиваться зря.

Алина хотела было сказать какие-то слова, но ее перебило восклицание довольного рэпера:

- Только жаль, что пришла одна, без подружек!

На ее лице появилась улыбка:

- С одной мы договаривались встретиться у входа, - потом горестно вздохнула, взглянув на дисплей

мобильного. – Но она почему-то не смогла, а номер до сих пор недоступен.

- Не расстраивайся, может просто возникли проблемы, - успокоил Грата.

- Только бы не случилось чего…

Они продолжили беседу, а Максим все никак не мог совладать с собой, - несмотря на нарастающий
позитив, между ним и Девочкой в Кедах, он чувствует присутствие незримой стены. Слишком много
нужно сказать друг другу, оставшись наедине, слишком многое должно открыться.

Нет, это не будут слова о чувствах или прочей романтики, но для него важно искупить все то, к
чему он, так или иначе, причастен. Важно именно этой ночью разрушить все тайны, убрать
вопросы!

Алина же с каждой минутой все больше отдалялась от недавнего кошмара. Общество новых друзей
подействовало, как хорошее успокоительное. А сердце утонуло в трогательной нежности: ведь
Максим спас ее от хулиганов!

«Вот глупая», - усмехнулась про себя, - «ты еще совсем не взрослая, Девочка в Кедах, раз радуешься
подобному. Да, об этом мечтает, пожалуй, каждая школьница: быть спасенной любимым героем.
Только жизнь не кино и не сериал… хотя, ведь вру самой себе: иногда очень хочется не снимать
розовые очки грез».

Оживленная беседа готова была растянуться на вечность, разбавленная порциями юмора и

комплиментов, но затем входная дверь резко распахнулась, и на пороге возник Кастэр.

Бросив мимолетный взгляд на девочку в черной кофточке с капюшоном, он возбужденно

воскликнул:

- Грата, твой выход через минуту! Ришар уже объявляет приветствие!

Рэпер, спохватившись, вскочил с дивана и пулей выбежал прочь, а Маста Майк всем в приглашении
указал на выход:
- Забудем о грустном эпизоде нашей жизни, господа! Ночь еще только начинается!

Максим улыбнулся, вставая с кресла:

- Ты прав, ведь в конце нас ждет обещанный гонорар.

Алина затянула шнурки капюшона, спрятав шестиконечную звезду на цепочке и в сопровождении

удивительно учтивых ребят вышла из гримерной.

Но на пороге расслышала над ушком шепот идущего позади Максима, в котором была тронувшая за
живое фраза:

- Теперь я не отойду от тебя ни на шаг.

Эмобой

Холл отеля пережил жестокий погром: сломанная мебель, разбитые окна, картины облитые
краской, нецензурная брань на стенах, - вдобавок повсюду разливается удушливое зловоние
нечистот.

Эмобой, вбежав через парадный вход, слился с окружающим мраком. Промокшее тело замерцало
черным металлом; с волос стекает дождь, а длинная косая челка сейчас лишь мешает.

Лестницу снаружи заполонила толпа, и словно свора голодных гиен все ринулись следом, - в руках
наготове палки, цепи, ножи!

Спотыкаясь и падая, почти вслепую добежал до мерцающего серебром лифта. Ударил по кнопке, но
та лишь сухо щелкнула. В здании нет электричества!

Куда бежать дальше? Где спрятаться? Еще секунды и его схватят, забьют до смерти! Надо срочно
придумать решение, найти выход!..

Тут на глаза попалась темнеющая слева от лифта дверь с изображением безликого человечка,
спускающегося по лестнице.

А через секунду сзади раздался грохот и в холл начали врываться орущие люди. В тело каждого
словно вселился безумный демон злобы.

«За что они ненавидят? Что я им сделал?!»

Эмобой увернулся от брошенного камня, - тот грохнул по обшивке лифта, оставив глубокую
вмятину, - и, прикрывая голову, ринулся к двери.

- Держи его!!! Лови ублюдка! – прокричал кто-то за спиной.

- Не дайте ему уйти! – раздался следом истеричный женский возглас.

Эмобой толкнул дверь и, мигом захлопнув за собой, подпер ручку мусорным баком.

В следующую секунду дверь содрогнулась от удара, стекла разлетелись вдребезги, а к ногам упал
брошенный кем-то топор.

Ужас заколотил по телу барабанной дробью: замешкайся на секунду, и топор бы вдребезги разнес
череп!

Стекла на теле оставили несколько ссадин, но он забыл о боли и ринулся вверх по лестнице.

Почти сразу в дверь заколотили, заставив створки задрожать, - мусорного бака надолго не хватит!..

Лестница гладкая, ноги поскальзываются, словно на льду. Ступени проносятся, сливаясь в

сплошной поток красного камня.

Забежав на второй этаж, толкнул дверь выхода, но та оказалась наглухо заперта. Снизу доносится
грохот, скрежет, еще немного и толпа окажется на лестнице, а он слишком слаб, чтобы оторваться
от преследователей.

Новый пролет, потом следующий, а когда оказался на четвертом этаже, расслышал долетевшие
крики, брань. Они прорвались!

Между ним и озверевшей толпой четыре этажа форы, вот только тело слишком быстро теряет силы,
а от резких движений идет кругом голова.

Эмобой бросился к пролету пятого этажа. Колени задрожали, в груди слева возникла и
стремительно разрослась давящая изнутри тяжесть, словно туда стеклась вся кровь, а швы раны в
ответ стали отзываться странным зудом.

Но мысли всецело притянуты лишь к очередному пролету.

«Только не останавливаться, надо двигаться вверх: пятый этаж… шестой… седьмой…»

Вскоре от изнеможения перестал чувствовать ноги, воздуха не хватает, легкие трещат по швам, -
бежать, бежать, бежать! Толпа близко, уже слышит, как их цепи и ножи задевают перила.

«Я не хочу умирать, не хочу!» – прокричало загнанное тело сошедшему с ума сознанию.

Тяжесть в груди угнетает, ощутимо давит изнутри на рану. Ставший уже привычным ледяной холод,
теперь сменился огненным жаром. Под ребрами, точно задымился вулкан, вот-вот готовый
извергнуть лаву…

Эмобой бежал, пока позволило тело, затем перешел на шаг, а когда от усталости повалился с ног –
начал карабкаться на четвереньках. Сознание раскачивалось из стороны в сторону, вскоре перестал
понимать, на каком этаже находится, но инстинкт продолжал упрямо толкать вверх избитое тело.
Только не останавливаться, не останавливаться!

« Я не хочу умирать… не хочу… не хочу…» - бились в агонии крики умирающего сознания.

Если дать себе, хотя бы на секунду передышку, то больше не сможет сдвинуть и пальца. Пусть
лучше он умрет в попытке спастись и остаться самим собой, чем позволит разъяренной толпе
изувечить тело.

В памяти раз за разом вспыхивает та жуткая картина, где мать убивает битой собственного
ребенка... Почему? Кому он помешал?

«За какие проступки они ненавидят нас? Что мы им плохого сделали? Мы тоже имеем право, быть
такими, как того хотят наши сердца. Имеем право на жизнь!»

Казалось, преследователи уже вот-вот появятся за спиной, но вскоре пришло запоздалое

понимание: он уже больше не слышит криков, снизу не долетает лязга металла! Погоня отстала, а
может, и вовсе изверги решили дожидаться у выхода из отеля.

Но где они - уже не важно. Главное, не видеть больше кровавых ножей, цепи…

Внезапно эмобой точно ударился в невидимую стену: на одной из ступеней на глаза попалась
одиноко лежащая тетрадь.

Черная, точно его кожа обложка покрыта каменной пылью. Тетрадь исписана до корки, судя по
тому, как вздулись страницы, и напоминает дневник, вот только капельки крови, угадывающиеся
между страниц, разрушили все мысли о светлом финале этой истории неизвестного автора.

Не осознавая до конца, с какой целью, он трясущейся рукой подобрал находку и продолжил

медленный подъем на четвереньках.

Вверх, на самый верх! Пока бьется сердце, пока легкие могут дышать! Ведь бой с собственным
телом еще не окончен…

18 июня

02:12

Сырой ветер почти стер с одежды дым ночного клуба, взамен подарив ощущение бодрящей
свежести, в которой безумно нуждается тело в столь поздний час.
Пасмурно, вот-вот пойдет дождь. Низкие тучи накрыли город плотной завесой и если бы не ряды
фонарей, строем тянущихся вдоль дороги, проспект затянуло бы в жуткий и непредсказуемый мрак.

Клуб остался далеко позади. Они не стали вызывать такси, решив прогуляться по ночному городу.
Максим лишь настоятельно передал Алине свою куртку, видя, как та продрогла, облаченная в
тоненькую кофту с капюшоном.

- …Вот так мы и живем, - усмехнулся он, завершив свой обширный рассказ о быте ребят
современного творчества. Карие глаза окинули ряды темных высоток: лишь в нескольких окнах
горит свет, но город снаружи не смыкает глаз не на минуту, особенно в этом районе.

По дороге проносятся нескончаемые стаи спешащих в неизвестность машин. Промелькнувшая

однажды серая «Мазда 3», напомнила об одном сумасшедшем угоне, чьи следы потом долго
обгорали, облитые бензином.

А еще она пробудила воспоминания о бурном школьном прошлом, которое не всегда хотелось
вспоминать с улыбкой...

- У тебя довольно милые друзья, - похвалила Алина, спрятав озябшие ладони под мышки. – Рядом с
вами мне было так спокойно и в тоже время… странно.

- Странно?

- Просто никогда раньше не общалась с людьми подобного творчества, и даже не представляю,

какие эмоции испытываешь в момент написания текстов или музыки. Наверное, это и есть
вдохновение.

Максим почувствовал, как в кармане нервно завибрировал сотовый, но проигнорировал входящее

сообщение.

- Не всегда, чаще это банальный труд и терпение. Я не вижу заранее стиль аранжировки, который
будет задействован в каждом новом треке, но именно в те минуты, когда в наушниках играет
готовый продукт, я чувствую себя по-настоящему свободным… и даже немного счастливым.

Алина посмотрела на старый асфальт под ногами и в очередной раз попробовала дозвониться до
Тинки, - бесполезно.

- Все будет хорошо, - попробовал успокоить Максим, видя тревогу в зеленых глазах.

- Просто это на Тинку совсем не похоже. На свете может быть только одна причина, по которой та
может пропустить большую вечеринку в клубе… - но она не договорила, оставив в тайне проблемы в
семье подружки.

А Максим не стал лезть не в свое дело: Алина так искренна в своем отношении к близким и эта
эмочка совсем не похожа на кукольно-пластмассовых «позеров», от которых тесно в инете.

Сердце разрывается при одной мысли, что она плакала из-за него. За это он ненавидит себя и готов
снова и снова прыгать с моста, пока не разобьется!

- Спасибо за те стихи, - прервала она тягостные мысли. - В них что-то цепляет...

Максим просветлел:

- Понравились? Мне они поначалу казались бредом.

- Совсем нет, даже в дневник переписала на память.

- Приятно, значит, испортили бумагу не зря…

Когда пересекли перекресток и оказались на родной улице Алины, Максим снова мысленно отругал
себя за трусость. Уже полчаса бредут по ночному городу и говорят обо всем на свете, даже о первых
поцелуях, только каждый почему-то старательно избегает одной темы, собственно, которая и
заставила его после размышлений на крыше набрать телефонный номер, найденный в архиве
входящих сообщений «контакта».

«Признайся же, наконец! Открой правду!» - крикнуло снова сердце. – «Ты же видишь, она уже
простила тебя за все! И лишь, поэтому не хочет трогать израненное прошлое. Но между вами не
должно быть недосказанности. Больше ждать невозможно! Если промедлишь еще, вы дойдете до
нужного подъезда, она сядет в лифт и уедет. А завтра ты уже не осмелишься признаться! Открой
Тайну, будь смелым!»

Алина увлечена беседой о музыке и субкультурах, но исчезновение Тинки все не дает покоя:
«бедная, подружка совсем измучена выходками своей матери, порой даже ночами заснуть не
может, переживая из-за постоянных скандалов! Неужели не будет конца ее проблемам? За какие
проступки девочку наказывает судьба?»

Под ногами тем временем застучала тропинка старого детского садика.

Решив срезать путь, протиснулись через порванную сетку забора. Первые капли дождя начали
сонно покрапывать, а если обходить садик по периметру, могут и вовсе не успеть скрыться в
подъезде Алины до ливня. Ведь нужная высотка уже различима в ночном полумраке.

- Послушай… - наконец, выдохнул Максим, немея от предстоящего откровения, - я должен тебе кое
в чем признаться.

Алина едва ощутимо вздрогнула из-за резкой смены темы разговора, в глазах вспыхнул безмерный
вопрос.

- Все то, что люди видят во мне, - продолжил он натянуто, - это ведь все не настоящее, лишь маска.

- Что-то не вижу на тебе никакой макси, - попробовала улыбнуться Алина.

Максим сглотнул набежавший комок, и даже сквозь синий мрак неосвещенного садика стало
заметно, как он изменился в лице.

- Я хороший лжец, - по обе руки тянутся вереницы неопрятных кустарников, и почему-то внезапно
захотелось в них затеряться, исчезнуть, только бы не видеть боли во взгляде эмочки, которая
появится после его откровений.

Слова заставили Алину внутренне окаменеть: о чем он? И в то же время сердечко задрожало,
предчувствуя неладное.

А Максим вдруг начал осознавать предательскую истину: он не справиться, открыться до конца

смелости не хватит!

- Я лжец… - продолжил он, но уже начал теряться и путаться в мыслях, - и со временем научился
качественно скрывать правду о себе.

- Какую правду? О чем ты?

- Возможно, ты простишь меня когда-нибудь, и я буду счастлив, если однажды поймешь… Изо дня в
день мне приходится надевать маску, стараться быть таким, как все, скрывать истинные чувства.
Это лишь роль в тяжелом для меня сериале под названием «реальная жизнь»… Но иногда до боли в
пальцах хочется сорвать ложь и стать настоящим, не боятся быть непонятым; не боятся, что люди
осудят или будут оглядываться вслед! Ведь внутри, в самых потаенных уголках моей сущности, я
совсем другой…

- ???

- Я должен открыться тебе, потому что видел твое отношение, видел, как ты ценила меня… как
любила…

«И люблю до сих пор» - прошептали глаза Алины, бросая мысленно в объятья.

-…Я безумно ценю тебя и не хочу причинять боль, хочу быть честным до конца. Но сначала прошу -
забыть прошлое, сжечь ошибки и начать все с белого листа.

Алина остановилась и посмотрела прямо в глаза битмейкеру. Одновременно с этим над головой
прогремел протяжный раскат грома, и дождь закапал чаще. Но даже сквозь мрак увидела, как
Максим дрожит и внутренне борется с собой.

- А знаешь, ты прав, - начала она робко, глядя на него снизу вверх. - Уже нет смысла говорить о
прошлом. Пусть все идет своим чередом. Но в чем ты хочешь мне признаться?

Максим смотрит в глаза эмочки, нужные слова просятся наружу, остается только произнести вслух.
Да, ей будет тяжело и горько узнать правду, но в этот раз он никуда не уйдет, не бросит одну, не
оставит!

- Один знаменитый музыкант однажды сказал в прологе своего сольного альбома: «у каждого
человека есть своя собственная территория, куда он допускает только самых близких людей, а то и
вообще никого не пускает…» Я из их числа. Мне всегда было трудно быть по-настоящему
искренним с людьми, но рядом с тобой, я чувствую себя… необычно. И это чувство мне было до
недавних пор совсем незнакомо…
Старый садик окружает шелестом кустарника, холодные капли сильнее и сильнее моросят на
плечи. Максим продрог в белой рубашке, но даже, если бы замерз до смерти, не решился бы
забрать куртку с плеч хрупкой Алины.

«Надо сказать, надо открыться! Иначе потом правда убьет малышку!»

- Ну, говори, не молчи, прошу, не мучай меня! - взмолилась Алина, а перед глазами замелькали
эпизоды прошлого: крыша девятиэтажки, дождь и океаны боли…

- Послушай, в ту ночь, когда увидел тебя впервые, - Максим, словно услышал ее мысли, - я
встречался с одним человеком… И этот человек был мне безумно дорог. Я любил его, дорожил им
больше жизни…

- Почему ты говоришь о ней так? В таком тоне… - Алина совсем перестала понимать слова
битмейкера.

- Да потому что он такой же как и я…

Но битмейкеру не дали сказать последние, самые важные слова: за спиной затрещала сетка забора
и где-то слева жестко захрустели кусты.

Алина бросила испуганный взгляд, а потом едва не вскрикнула. Максим мигом оглянувшись,
обнаружил несколько темных силуэтов, стремительно окруживших со всех сторон!

Недоброе предчувствие обдало ледяным дыханием. Он инстинктивно прижал Алину к себе.

Силуэты матерые, возникли, словно из воздуха и самое пугающее - подкрались неслышно! Если бы
это были обычные бухающие отморозки, те бы не стали скрываться, подвалив шумной толпой с
банальным вопросом: «есть сигареты?»

Но тогда кто они?!

11 июня

00:28

Шок от страшной истины на время притупил боль в многочисленных ранках на теле. И в то же

время Дэн не может поверить в то, что минуту назад услышал!

Мрачная камера, едва освещаемая грязными лампами, словно стала более реалистичной. Ошейник
душит, мешая дышать свободно, а цепь, уползая к стене слева, тонет в колодце. И единственным
выходом из этого кошмара является массивная железная дверь, соблазнительно приоткрытая
наружу.

Дэн в очередной раз посмотрел в зеркало, но не на свое обнаженное до пояса истерзанное тело, а
подведенные тушью глаза попытались пронзить взглядом непробиваемое стекло, чтобы мысленно
дотянуться до горла мучителя.

«Викса… как такое возможно? Этот слабый и ноющий трэш не может быть зверским убийцей…
никак! Он не способен на жестокость и всегда бледнел при одном взгляде на лезвие бритвы, а тело
продюсера за полчаса было превращено в сплошное бесформенное месиво!..»

Тут мысли оборвал вновь заскрипевший динамик преемника под потолком, из которого сквозь пыль
прорвался знакомый голос, лишенный каких-либо эмоций:

- Говорят, браки совершаются на небесах, а обручальные кольца, это не что иное, как звенья
невидимой цепи, объединяющей два сердца. Во втором испытании тебе предстоит бороться не
только за собственную свободу, но и понять, насколько ты сам себе дорог, и сможешь ли
пожертвовать собой ради настоящих чувств. Сегодня в твоей власти будет даровать жизнь. Помни
об этом… Правда, для этого тебе придется умереть.

- Зачем ты это делаешь?!! – не выдержал Дэн и ударил по стеклу, оставив кровавый след.

Но голос в динамике продолжил леденящий монолог:

- У тебя есть двадцать секунд, чтобы принять решение и сделать свой выбор.

- Какое решение?! – воскликнул Дэн в истерике, всем израненным телом почувствовав близость
новой боли.

Преемник заскрипел напоследок и стих. Дэн хотел было выкрикнуть проклятие, но в голове
мысленно уже отстучала последняя отмеренная секунда.

И все равно он оказался не готов.

Из колодца у стены вырвался жуткий скрежет, а затем цепь… стремительно заскользила вглубь!

Дэна опрокинуло на пол. Истошно закричав, схватился за ошейник. Неведомая сила потащила тело
к колодцу. Крик заметался по стенам перепуганной птицей. В надежде разорвать ржавый металл
пальцы стиснули ошейник, а босые ступни отчаянно попытались задержаться о шершавый бетон
пола – не помогло.

Но когда ноги в последней попытке остановить неминуемое уперлись в стенку непроглядного зева,
и его должно было вот-вот утянуть вниз, цепь неожиданно замерла.

Переполненный шоком взгляд сначала проследил за кровавым следом, который оставило на полу
скользившее тело, а потом перешел на колодец.

Сквозь мрак на глубине вытянутой руки смог разглядеть воду, и цепь уходит значительно глубже, а
потом словно ныряет под стену.

Ноздри ощутили идущий снизу кисловато едкий смрад. Близость пронесшейся мимо смерти, будто
сделала ошейник вдвое меньше, - еще мгновение и трэш-модель утянуло бы в протухшую воду или
нечто более омерзительное.

Не давая себе времени опомниться, Дэн, застонав, поднялся. Дреды мешают зрению. Руки почти
вслепую обхватили цепь и попробовали дернуть…

Вопреки ожиданиям цепь поддалась. Но едва сумел сделать несколько неровных шагов прочь, как
его снова потащило назад!

На этот раз оказался готов, только сил в израненном теле давно нет. Рывки начали возникать снова
и снова, цепь тянет вниз и в тоже время - словно под стену.

Дэн отчаянно сопротивляется, ошейник истер кожу, давит на позвонки и в любой миг может
сломать, но край зева неминуемо приближается!

Несмотря на жуткий выброс адреналина, смешанный с диким желанием жить, в голове успело
возникнуть сомнение: рывки слишком непостоянны, такое ощущение, что в колодец его пытается
затащить не механизм, а… чьи-то руки!

- Нет! – захрипел Дэн, из последних сил рванув на себя. Сама мысль о том, что может оказаться в
тесном пространстве, где спустя минуты борьбы едкая жидкость все-таки проникнет в легкие –
бросила последние запасы сил на выживание.

И внезапно рывки исчезли! Цепь резко ослабла. Не удержав равновесия, вдребезги грохнулся на
пол. Ноги тут же заскребли прочь от колодца, а взгляд вцепился в приоткрытую дверь на другом
конце камеры.

Трудно дышать, жизни в теле осталось три капли, но свобода близко. Надо лишь суметь добраться
до двери и тогда, может быть, найдет способ выжить!

Дэн, в бессильной ярости застонав, потащил себя к выходу. Цепь еще пробовала тянуть назад, но
уже, точно в агонии, а потом и вовсе двигаться стало легче, как будто одно из звеньев на
противоположном конце лопнуло.

Сразу потянул на себя, с намерением вытащить целиком. Возникла борьба, неведомая сила
отчаянно сопротивлялась, всячески мешала, пока однажды все не стихло, и Гуманоид смог тянуть
уже без помех.

Невидимый взгляд по ту сторону зеркала на время вылетел из головы. Лишь избавившись от

ненавистного ошейника, он сможет мыслить здраво…

Цепь оказалась длинной, а когда выползла наружу целиком, взгляд потрясенно обнаружил новый
ошейник, закрепленный на противоположном конце. Но содрогнуться всем телом заставило другое:
ржавое кольцо волочит за собой лоскут кровавой плоти и волос, вместе дико похожие на…
человеческий скальп!
Приступ тошноты подбросил желудок к горлу, и Дэна вывернуло наизнанку.

Реальность воспалила сознание, будто под действием психотропных лекарств, коими пичкают
душевнобольных. Живот свело судорогой, кажется, еще миг и он выплюнет собственные
внутренности.

Когда удалось совладать с рвотными позывами, заскреб прочь от колодца, глубины которого прячут,
возможно, нечто еще ужаснее, чем едко пахнущая жидкость.

И лишь разум никак не мог найти логичного объяснения скальпу на другом ошейнике.

Викса оказался поистине безумен, этот податливый трэш, всегда готовый уступить, перевоплотился
в опасного маньяка. Но как он смог спланировать все это? Неужели Дэн глубоко заблуждался, видя
в нем лишь предсказуемого неудачника, готового плакать под струей душа?

Но правда, словно его рвота - теперь изменила образ парня, нарисовав зверя, холодного
расчетливого и ослепленного сухой ненавистью ко всем проявлениям чувств.

Дэн на неровных ногах побрел к выходу, волоча за собой длинную цепь. Дверь близко, и какие бы
еще ловушки не встретили там впереди, он, во что бы то ни стало, должен переступить через порог.

18 июня

02:47

Сетчатый забор старого детского садика отрезает пути к стремительному отступлению, да и бежать
от пятерых крепких парней под руку с девушкой равноценно самоубийству.

Максим смахнул с лица капли дождя и снова огляделся. Ушибленный бок ощутимо заныл,
предчувствуя удары новой боли.

- Ну, здравствуй, битмейкер! – раздался из темноты неожиданно знакомый голос. – Вторая встреча
за ночь! Ты прям звезда!

Максим сильнее прижал Алину: проклятие, это же Тоха!

- Как ты нашел нас? – бросил он с нотками ненависти, а в голове тем временем начали лихорадочно
прокручиваться мысли, как выбраться из этой ситуации. Как уберечь Алину!

- По запаху твоей пидерской музыки! – бросил Тоха уже злее; его силуэт находится дальше от всех и
буквально излучает пафос.

Алина совсем притихла, липкий страх ворвался, как ураган и вот-вот перерастет в ужас: «боже, что
с нами будет?!»

- Зачем столько народу привел? - указал Максим холодно. - Снова один на один испугался?

- Я? Боюсь? Ха-ха! – заржал Тоха, и его поддержали несколько прокуренных голосов. – Да ты,
«моцарт», сказок насмотрелся!

Максим стиснул ладони в кулаки: «после событий у озера от Тохи отвернулись почти все рэперы
города, и теперь, судя по его клубным друзьям этот мажор связался с гопниками.

- Я останусь, но отпустите ее, - произнес Максим, уже зная заранее исход встречи: выследили гады!
Надо было быть внимательнее!

- Отпустить? Да ты по-любому никуда не денешься, тем более без своих друзей-неудачников!

- Она не причем.

Тоха подошел на шаг ближе, но остался недосягаем для кулаков Максима.

- Заступаешься за это эмо? - продолжил напирать лидер полуразвалившейся группы «4R». - Но мы с

тобой знаем, тебе она не подходит. Мы же все знаем!
Тон голоса Тохи вогнал Максима в шок, похожий на тот, что испытал в клубе несколько часов
назад: неужели и вправду ему известно все? Но кто рассказал? Слишком самоуверен тон голоса.

Неужели кто-то из друзей предал его?!.. Или это сделала Саша…

- Ну, че ты скромно молчишь? Или она не в курсе? – съязвил Тоха, натянув глубже капюшон куртки.

Алина всем сердцем молила, чтобы мимо забора садика прошел случайный прохожий, но новые
слова Тохи задели необъяснимо:

- Город слухами полнится, порой весьма приятными, и говорят, ты у нас любитель

нетрадиционного…

- Замолчи! – перебил Максим в бешенстве.

- Зачем тебе девочка? Признайся, ты же всегда хотел только одного…

- Закрой свою пасть!

- И это одно сводит тебя с ума ночами, не дает покоя. Наверное, тяжело жить и постоянно
прятаться, сдерживать то, что чувствуешь на самом деле…

- Не тебе судить об этом.

- Здесь я с тобой согласен, - неожиданно признал Тоха, а потом голос пропитался едким сарказмом.
– Потому что я, глядя на мальчиков, остаюсь равнодушным! А что испытываешь ты?

Слова Тохи показались полным бредом, но Алина даже через куртку почувствовала, как Максим
задрожал.

Что происходит? Он повел себя так, словно эти по-детски нелепые оскорбления задели до глубины
души. Изменился на глазах, стал одной сплошной эмоцией, а дождь лишь усилил эффект, добавил
боли, - всегда сдержанный и тут с ним произошла столь резкая перемена…

И вдруг она все поняла. Правда вначале выглядела надуманной, а потом затаенные подозрения
прошлых встреч стали казаться очевидными. Вспышка истины ударила по каждому эпизоду, по
всем пережитым эмоциям. И теперь их недавний разговор, слова о лжи и притворстве – обрели
бросающий в пропасть смысл.

- Максим, это правда? – вдруг отстранилась она инстинктивно, забыв про окружающую опасность. –
Это и есть твоя ложь? Это то, что скрывает маска?

Максим оказался зажат в угол, он и не мог предвидеть подобный исход, не знал, что его вынудят
отвечать на подобные вопросы!

- Не воспринимай, все слишком буквально…

Алина вздрогнула, услышанные слова, будто электрическим разрядом поразили тело.

- Почему ты не ответил мне «нет»?

Максим опустил голову и промолчал, но Алину уже было не остановить:

- Почему? Ответь мне, прошу! - ужасная догадка притупила инстинкт самосохранения, ведь, если
намеки окажутся правдой, значит, все было бессмысленно с самого начала! С самого первого
смайлика в сети!

- Я… не могу.

Тоха и его молчаливая свора с вожделением наблюдали за происходящим, ведь это безумно
приятно, когда ненавистный тебе человек превращается в тряпку!

- Не можешь? – в груди Алины все сжалось, даже стало трудно дышать. – Но… но как же та
девушка?

- Это сложно принять с первого взгляда… - произнес Максим севшим голосом, а гопники вокруг
дико заржали, чувствуя, как обезоружен битмейкер.

- Признайся, кто ты есть на самом деле! – крикнул Тоха и со злостью сплюнул.

Алина смотрит на него с последней надеждой, от которой душа испепеляется сотни раз, и язык не
поворачивается сказать нужные слова.
- Прошу тебя не смотри так… - в его глазах предательски защипало. Больше нет сил, быть стойким,
держаться не получается!

- Я не могу поверить в это, - прижала она ладони к груди, чувствуя, как под сердцем возникла
жуткая пропасть: с самого начала у нее не было ни единого шанса, и все было напрасно, напрасно,
напрасно!!! – А как же та девушка, Саша?

Тоха в ответ самодовольно заржал:

- Саша? Да брось, ты и этого не знаешь? Ха-ха!

Происходящее доставляет ему неописуемое наслаждение, и видеть душевно разбитого врага в

сотни раз приятнее, чем, когда тот лежит в луже собственной крови.

- А мне вот интересно, - начал он с расстановкой акцентов, - и вправду говорят, что геи пишут
музыку лучше натуралов?

Взрыв ярости ослепил разум, Максим стиснул кулаки, ненависть разогнала кровь по венам с
бешеной скоростью.

«Я хотел признаться, но должен был сделать это сам, должен был объяснить ей! Не все так просто.
У чувств не только две полярности, очень часто они внутри пересекаются и неразрывно связаны. Но
этот ублюдок загнал в рамки, унизил!»

Вспыхнула молния, загремел гром и следом пошел настоящий ливень.

А спустя миг Максим, забыв о реальности, рванул на ненавистного Тоху: «сейчас ты ответишь за
все!»

До цели оставалось всего пара шагов, и он уже замахивался рукой, но навстречу из мрака слева
прилетел жесткий удар в лицо.

Из глаз полетели искры. Максим споткнулся, и опрокинулся с ног.

Дальнейшие события понеслись как в бреду. Алина в ужасе закричала и начала звать на помощь.
Но тут подбежал лысый здоровяк и с ревом: «заткнись, сука!» - швырнул ее о забор.

Максим расслышал жесткий удар, и крик Алины оборвался, а тело осталось лежать на траве без
движения. Но потом на него набросились все разом. Лишь Тоха остался стоять на месте и
наблюдать за тем, как стая его вскормленных псов набросилась на битмейкера в белой рубашке,
которая скоро поменяет цвет.

Удары посыпались нескончаемым градом, Максим вскоре перестал соображать, потерял

реальность, адская боль скрутила все тело. Сопротивляться не получилось, он не смог даже
вскочить на ноги, их слишком много. Лишь старался закрыть руками голову, пытаясь уберечься от
жестких подошв.

Но Тоха и не думал останавливаться. Вооружившись ножиком, направился к лежащей неподвижно

эмочке. В голове запылала неуемная похоть. Сейчас эмо узнает весь ужас слова «сакс»! Эта
смазливая тварь навсегда запомнит сегодняшнюю ночь! Почувствует ее в себе и ни один душ после
не смоет следы унижения с ее тела и губ. Осталось только привести в чувство, чтоб запомнила
каждую секунду, а потом сорвать джинсы, прижать грудью к траве и изо всех сил ворваться!..

Максим закрылся от очередного удара ногой, но получил жесткий в живот. Дыхание перехватило,
мозг перестал адекватно воспринимать реальность, а чувство боли притупилось. Тело промокло, и
он уже не понимал, дождь ли всему виной или одежда стала мокрой от его крови.

И тут, он увидел, как Тоха склонившись над Алиной, начал расстегивать ремень джинс! А в руках
подонка заблестело лезвие ножа!

Ярость стремительно побежала по венам. Дождь, мрак и кровь… все смешалось.

«Нет! Я не оставлю ее, больше не брошу! Не уйду с крыши! Никогда! Никогда! Никогда!!!»

Боль исчезла, каждая клеточка тела, словно взорвалась от чудовищного напора адреналина. Мир
перед глазами подернулся кроваво-красной дымкой, а затем ярость окончательно ослепила разум и
разорвала в клочья сознание…

17 мая
23:14

Дэн сквозь тонированное стекло грязно-желтого такси наблюдает за дождем снаружи. Взгляд с
раздражением скользит по унылым домам из кирпича и бетона, проплывающим мимо, но
оставляющим после себя неприятный осадок бытовой обыденности.

Какого хрена он вообще высунулся на улицу? Одежда, слепящая белым, промокла до нитки, и ради
чего? Через два часа выступление в «Штате 51», а ему еще надо успеть переодеться и привести
себя в порядок.

На глаза попалась неоновая вывеска стрип-бара, под которой, несмотря на ливень, скопилась кучка
изголодавшихся по сексу офисных «пиджаков». Мимолетная задержка внимания - и такси оставило
позади привычный эпизод жизни ночной Казани.

- Давай напрямую через мост, сразу в клуб, - бросил он отстраненно, поймав на себе очередной
взгляд таксиста, полный нескрываемого удивления.

Тот, молча, кивнул и повернул на перекрестке. Сидящий за спиной парень одет нестандартно и
шокирует устоявшееся в пивном животе таксиста представление о морали. Поначалу даже принял
его за милую девушку в белом, что оказалась одна на улице в непогоду, но когда услышал голос – до
жути испугался вспышке проявленного желания.

Ведь едва новый пассажир сел в автомобиль и закрыл за собой дверцу, в ноздри проник запах
дорогих духов, а оголенная талия заставила непроизвольно проглотить стремительно набежавшую
слюну желания. Хватило одного взгляда на подведенные блеском губы в стекло заднего вида, чтобы
живо представить, с каким умением они способны снять стресс после многих бессонных часов,
проведенных за рулем. Вот только причиной нахлынувшего возбуждения была не она… а - он.

Таксист, хоть и старался держаться невозмутимо, все-таки выдал свое внутреннее смятение, тесно
граничащее со страхом. Но Дэну Гуманоиду давно плевать на мнение серых масс. Он будет
подводить тушью глаза и накладывать утонченный мейк-ап, потому что это делает его
притягательно красивым, похожим на обитателя другого мира, более откровенного, утонченного,
где дышит и процветает любовь свободная.

Облик трэш-модели сводит с ума тысячи неокрепших девочек, готовых по первому зову сделать ему
самую нежную приятность, чем не раз пользовался, даже ставил порой весьма раскрепощенные
эксперименты. Девочки охотно шли на все под влиянием образа из очередного журнала, а после
принимали душ и уходили, потому что становились ненужными.

Только знали бы все они, какие на самом деле близки его телу эмоции…

Такси с раздражающим грохотом перебралось через прыгнувшие под колеса рельсы, а потом в
кармане Дэна раздался припев свежего трека от «Linkin Park».

Достав сотовый, прочитал на дисплее высветившееся имя «Викса».

«Отдыхай!» - послал он мысленно ответ, а палец нажал на сброс вызова. – «Сегодня ты мне не
нужен».

Этот влюбленный подражатель его стиля запал, как школьник на любимого учителя и готов бежать
к ногам, высунув щенячий язык по первому зову.

Викса далеко не единственный в своем желании быть рядом с кумиром. И ночной дождь был
свидетелем этого. Правда холодные капли изрядно потрепали образ трэш-модели, заставили снова
вспомнить о прошлом, о том, кем был раньше и какие секреты теперь текут в его венах вместе с
кровью…

Взгляды поклонников привычны для тела, и ради одного он решился сегодня выбраться из дома.
Правда теперь жалеет об этом. Жалеет о минутном сострадании – надо было все пустить на самотек
или однажды просто кинуть влюбленного романтика. Да, этот совсем не похож на льстивого Виксу,
но также бесполезен.

Потребности Дэна слишком высоки, иначе цель будет потеряна. И никакая лирика не накормит
желания искушенной трэш-модели.

Такси неслось через огромный городской мост, а короткая встреча с романтичным поклонником все
никак не желала выходить из головы, оставляя почему-то неприятный осадок на душе.
Привычные волосы трех цветов сегодня спрятаны под париком цвета платинового солнца,
рисующим новый образ, другую сторону его сущности, в которую не раз любил облачаться под
действием странного зова.

Даже немного стало жаль этого милого мальчика с красивым и нежным именем. Дэну многое
нравилось в нем, особенно музыка, но раздражало не меньше: пасмурная бедность, глаза, полные
необъяснимых стремлений и надежд, его мечты.

Но особенно напрягало то, когда битмейкер, видя вместо привычного облика трэш-модели Дэна
Гуманоида, оболочку платиновой блондинки, называл его по имени, лишний раз, напоминая о
старательно забытом прошлом.

Когда Максим называл его Сашей.

Эмодождь

Промокшая от дождя крыша встретила давно забытым покоем. Мириады розовых капель
разбиваются о поверхность, перед смертью прошептав какие-то слова.

Быть может дождь пытается помочь и подсказать правильное решение, но его язык к несчастью не
понятен людям. Можно лишь почувствовать эмоции холодных капель сердцем, биение которого в
груди, увы, не слышно.

Легкий ветер трогает кожу пасмурной свежестью и едва колышет промокшие волосы, но челка
сопротивляется, не желает открыть ночи правый глаз.

Эмобой запер железную дверь на увесистый висячий замок, висевший на ручке снаружи. Ключ
найти не удалось, но путь назад все равно отрезан, открывать замок не придется, - разъяренная
толпа ждет где-то внизу и в любой момент может оказаться на крыше, попытаться выбить дверь.

Крики ярости остались на нижних этажах высотного отеля, здесь же разливается странное,
непривычное спокойствие, от которого в теле просыпаются новые силы и хочется дышать. Дождь
бьет по обнаженному телу, и от прикосновений розовых капель ссадины, ушибы, кровоподтеки - на
глазах перестают болезненно ныть. Толстые грубые нити швов на ране, словно сплетенные из
стеблей конопли, в ответ отдают нестерпимым зудом; уродливый рубец стал чистым, как и все тело,
и эмобой, наконец, перестал окончательно ощущать тошнотворный смрад крови и слез жуткой
канализации.

Ладонь сжимает найденную тетрадь, - бумага на глазах мокнет, становясь хрупкой, податливой.

Зачем ему этот дневник? Ведь все, что сейчас нужно, это поскорее найти путь к спасению.

Но ладонь не решилась разжать объятья и уронить тетрадь в лужу.

Эмобой медленно подошел к краю крыши: здесь нет ограждающих перил, - сделай шаг и прыгай
вниз, если хочешь; никто не придет, не остановит, а толпа внизу, лишь равнодушно расступится,
позволив телу разбиться об асфальт.

Под ногами пропасть в сорок этажей. Приблизившись еще на шаг к краю, разглядел темнеющих в
ночном мраке людей: их несколько сотен, и все как один, похожи, точно клоны - один на другого.

Конечно, так легче, проще жить, не высовываясь и ни выделяясь из общей серой массы; быть таким,
как все…

«Но я не хочу убивать в себе настоящие эмоции, не хочу скрывать их ото всех. Я хочу плакать, хочу
любить, хочу умирать и оживать вновь с восходом нашего солнца! Я - эмо, как и множество тех, чьи
растерзанные тела сейчас разбросаны внизу на дороге. Я - эмо, как и тот аватар, что погиб, не
проронив ни слова. Я - эмо, как и этот дождь…»

Тело блестит черным металлом, розовые капли падают на плечи, касаются губ, шеи, а уродливый
рубец на груди и крохотный на виске впервые перестали напоминать о пережитом. Он чувствует
солоноватый привкус дождя на губах, - эти капли так напоминают слезы.
В руке стремительно намокает дневник. За простой обложкой прячутся океаны чужих эмоций,
которые сделали тетрадь ощутимо теплой. Еще немного и строки размоются, станут безликими и
тогда дождь заберет с собой все тайны.

В груди разливается огненная тяжесть, и как не пытайся, не почувствуешь биение сердца, но

каждая струна тела вдруг стала ощущать невероятную страсть, боль, нежность и любовь, идущие от
страниц через его дрожащие пальцы.

Наконец, эмобой, поддавшись соблазну, все же решился раскрыть дневник на последней странице,
но капли тут же застучали по белоснежной бумаге, и строки стали стремительно размываться.
Взгляд эмобоя успел различить внизу лишь нижнюю строчку с последним словом: «прощай…»

А через мгновение произошло необъяснимое: пальцы ощутили, как тетрадь начала стремительно
нагреваться и вспыхнула кроваво-красным светом!

В считанные секунды бумага сделалась нестерпимо горячей, и эмобой непроизвольно выронил

дневник. Но, тот, едва ударившись о мокрую крышу, загорелся, затлел углями, а после распался на
пепел.

На пальцах остались свежие ожоги, заставившие поверить в реальность последней минуты. Но

теперь все тайны, которые поведал неведомый автор сгоревшим страницам, возможно, своего
единственного друга - исчезли навсегда…

Жжение от ожогов, показалось, затронуло каждое нервное окончание, но он забыл о боли, когда
внезапно расслышал неподалеку… плач!

Эмобой даже вздрогнул от неожиданности. Мерцающий синим глаз, стремительно облетел крышу
ищущим взглядом и замер на едва различимом силуэте хрупкой девочки.

Обнаженная, бедняжка, сидит прямо на голом бетоне, обхватив руками коленки, словно в попытке
согреться. Ее тельце белоснежно чистое и хрупкое, как первый снег, а волосы слились с ночным
мраком. Но она плачет, она совсем одна…

В груди эмобоя слева будто вспыхнул факел, и он сделал решительные шаги навстречу. Должно
быть, малышка оказалась здесь, убегая от разъяренной толпы, и теперь плачет от безысходности и
страха. Но он не оставит ее, и она должна знать об этом.

Не произнося ни слова, подошел к девочке, и нежно взял за руку. Та поначалу дернулась,

испугавшись неожиданному появлению незнакомца с черной, точно металл кожей; но потом ее
взгляд потеплел.

А эмобой едва удержался на ногах, - подобной красоты еще никогда не видел. Девочка похожа на
ангела, судьбой лишенного крыльев, на нежный цветок посреди серых камней каньона. Ее губы
дрожат, но в глазах бушует океан чувств и эмоций. Настоящих эмоций!

Побуждаемая эмобоем, девочка медленно поднялась на ноги. Стесняясь своей наготы, она тут же
прильнула к его черному телу, а ее ладошка заботливо легла на грубо зашитую рану.

Одновременно с этим за спиной заскрежетала запертая дверь, начали раздаваться крики, лязг,
вылетать проклятия. Толпа заполонила этажи отеля и теперь яростно бросилась на единственную
преграду между ними и двумя уцелевшими беглецами.

Эмобой в ответ мягко обнял, и девочка, дрожа от страха, прижалась сильнее.

- Не бойся, - прошептал он на ушко шепотом, а потом, затаил дыхание и замер, потому что вдруг
почувствовал, как в его черной груди забилось, затрепетало, словно освобожденная бабочка, новое
сердце.

11 июня

00:45

Дверь протяжно заскрежетала, когда Дэн Гуманоид, шатаясь, переступил через порог. Цепь с
сухим лязгом заскреблась следом, волоча за собой ошейник с остатками неведомой плоти. Другой
же душит шею, от чего в груди лишь усиливается истерика, смешанная с тоннами перенесенной
боли.

Вопреки опасениям, за порогом ничего не произошло. Дэн бросил затравленный взгляд по

сторонам. Камера вывела в небольшой, практически затянутый во мрак коридор.

Вслепую побрел направо, но сразу уперся в толстые прутья решетки, преградившей дальнейший
путь.

«Как лабораторная крыса, выпущенная в лабиринт, где правильное лишь одно направление, а все
остальное – неизменный тупик», - сравнил он себя мысленно, когда, опираясь о стену, развернулся
и захромал по коридору.

Ноги еле держат, израненное тело нуждается в срочном лечении, а из некоторых особенно
глубоких ранок продолжает тоненькими струйками сочиться кровь. Начал чувствовать приливы
озноба - ему холодно! Голова идет кругом, слабость наполняет мозг едким дымом, а зубы начали
мелко стучать друг об друга, - но если присядет, хотя бы на минуту, подняться снова уже не
сможет.

Босые ступни отмерили всего два десятка полуживых шагов, а показалось, прошел час. Потом
коридор дважды круто свернул, влево и Дэн, точно ударился лбом о стену.

По глазам резануло болью: впереди - закрытая дверь, из щелей которой в коридор прорываются
слепящие полосы света.

Из глаз потекли слезы, а в сознании почему-то возникла странная мысль о стакане холодной воды.
Но липкий ужас схватил за ребра, - кто знает, что ждет его там за порогом!

По обнаженному торсу пробежала россыпь частой дрожи. Предчувствие новой боли заставило
сделать шаг назад, но отступать, значит снова вернуться в камеру.

Внезапно Дэн пошатнулся, и лишь стена помогла удержать равновесие. Он вот-вот свалится, озноб
разливается по телу все ощутимей.

Постаравшись быть неслышимым, взял противоположный конец цепи, приготовившись в случае

чего отбиваться. Остатки плоти и волос с мерзким шлепком рухнули на пол, заставив желудок
снова подскочить к горлу.

- Викса… - прохрипел он с ненавистью, делая шаги навстречу двери.

Тем временем вспышки воспоминания о проведенных вместе часах замелькали чередой

стремительных кадров: фотосъемка, показы, вечеринки в клубах, бесчисленные переодевания в
гримерной… И почти всегда Дэн причинял ему боль.

Последним кадром прошлого был бегущий за мерином продюсера Викса, полный отчаяния и слез
безысходности.

«Я не держал собачонку на привязи», - бросил Дэн мысленно, - «Но я задушу ее, если только
выдастся шанс!»

Потоки ненависти на мгновение заставили забыть об осторожности, и, отмерив, последние шаги, он

всем телом грянулся о дверь.

Раздался скрип, Дэн ввалился внутрь, и тут же приготовился защищаться.

Взгляд стремительно облетел небольшое помещение, освещаемое низко свисающей лампой, от чего
испещренный трубами потолок тонет в жутком мраке.

У темного окна, занимающего почти всю стену, установлен широкий рабочий стол, уставленный
грудой записывающей техники и двумя мониторами в центре, - оба, судя по мигающим диодам,
находятся в ждущем режиме.

Взгляд перешел на грязную клавиатуру, и замер на карманном кассетном диктофоне,

подключенном к усилителю времен советского прошлого.

Помимо всего этого в помещении есть только распахнутый настежь железный шкафчик,
опрокинутый на пол с ворохом ветхих газет. И все! Здесь нет даже намека на другой вход! Он
оказался в тупике!

Но тут Дэн, наконец, обратил внимание на темное окно…

Сердце мгновенно сжалось, а безумный вопрос пронзил мозг электрическим разрядом: «как я мог
сразу не заметить?»

За стеклом увидел комнату с решетчатой рамой, ощетинившейся колючей проволокой и жутким

колодцем у стены, - коридор вывел его по ту сторону того пепельно-серого зеркала!

Словно в такт открывшийся истине, обнаружил под потолком видеокамеру, направленную

прицельно на решетчатую раму: «Викса снимал все происходящее!»

Ужас погнал остатки крови по венам, голова пошла кругом, не в силах принять новые вспышки
реальности.

- Где же ты? – прошептал он, оценивая помещение, больше похожее на наблюдательный пункт.

Викса открылся другим настолько, что прежний образ поклонника, косившего под трэш-модель
теперь уже кажется, принадлежал кому-то еще.

«Я же совсем не знал его за пределами наших встреч», - только сейчас осознал он давно очевидную
истину. – «Кто он? Кем был раньше?..»

Тело содрогается от холода, хотя кожей чувствует тепло падающее от десятков затянутых во мрак
труб над лампой. Свод невысокий и давит на плечи необъяснимым грузом.

Дэн подобрал диктофон, - «проклятье, здесь даже нет стула, чтобы присесть!». Отключив от
усилителя, перемотал кассету на начало и палец нажал на «плей».

Поначалу не было слышно ничего. Вскоре начали раздаваться скрипы, помехи, похожие на те, что
слышал из преемника, а затем в диктофоне заговорил голос. И этот голос принадлежит Виксе!

«Ты прошел первое испытание, но это лишь начало Большой Игры…» - он уже слышал эти слова
ранее, и далее начал раздаваться тот же монолог, что и вырывался недавно из старого приемника.

Дэн прослушал почти весь текст, заново переживая ужас, в который окунулся в камере. Но на
одной из последних фраз раздраженно выключил диктофон: «…И сегодня в твоей власти будет
даровать жизнь. Помни об этом… Правда, для этого тебе придется умереть».

Для чего Викса записал все это? Неясные подозрения начали набирать силу, как снежный ком,
покатившийся с горы.

Дэн, отбросив диктофон, нажал на кнопку клавиатуры. Экраны вспыхнули одновременно, показав
изображение. Автоматически заработало пара плееров, а на каждом из мониторов начался отсчет
времени.

И в одном из них он увидел себя!

Каждая ранка на теле тут же болезненно заныла. Дэн не мог отвести взора от прокручиваемого
видео, наблюдая за собственными попытками высвободиться из объятий колючих витков, - он
увидел все, висевшие на нити ножницы, длинную цепь, что сейчас угнетающе тянет ошейник вниз…

Но когда монитор начал показывать его попытки выжить и не угодить в колодец, картинка на
другом мониторе непроизвольно притянула к себе внимание.

Он увидел другую камеру, похожую на его, и такой же колодец, только у противоположной стены.
Сейчас там происходит борьба: обнаженный до пояса парнишка с длинными черными волосами
отчаянно пытается не дать цепи затянуть себя в колодец!

Поначалу Дэн вообще принял парня за себя, только у того, вместо дредов трех цветов на голове
испорченный начес, рисующий полный хаос.

- Этого не может быть… - вырвалось из его уст, когда изображение приблизилось, и он начал
признавать знакомые черты в облике незнакомца.

Сознание начало сходить с ума, а потом и вовсе распалось на пепел, когда на первом мониторе
Дэну, наконец, удалось победить цепь и попятиться прочь к двери, но зато на другом прямо в этот
самый момент черноволосого парня – другая цепь утащила в колодец!

Дэн пошатнулся, не в силах осмыслить произошедшее. Видео двух мониторов оказались

взаимосвязаны самым больным образом. Все ранее очевидные догадки рухнули с перебитыми
крыльями, ведь тот погибший парень на втором мониторе… это и есть Викса!

Гул в висках начал стремительно нарастать. Ощущение реальности происходящего стерлось, будто
он находится под дозой неизвестного наркотика. Но сначала запись в диктофоне, а затем и
записанная на камеру смерть Виксы не оставили логики.
«…сегодня в твоей власти будет даровать жизнь…» - теперь слова, услышанные дважды, сначала из
динамика старого преемника, а потом и диктофона обрели шокирующий смысл.

- Это я… – прошептал он отстраненно неживым голосом, - это я убил его.

Мозг отказывается подчиниться и выдать решение, разум перекрыли сотни вопросов и океан
отчаяния.

Он оказался безвольной марионеткой в чужой игре. Все было изначально подстроено: приоткрытая
дверь камеры должна была показать всю извращенную истину второго испытания! Его вынудили
придти сюда и увидеть все это!

Но если не Викса всему виной… тогда кто же похитил его?!

И тут в чувство привела горячая капля, неожиданно упавшая на грудь с потолка. Дэн вздрогнул,
взгляд начал запоздало подниматься, успел разглядеть нечто мерцающее черным, а потом из мрака
над головой… вынырнули, затянутые в перчатки руки!

Одна схватила за затылок, а вторая молниеносно прижала к лицу тряпку, смоченную чем-то едким.

Дэн пробовал сопротивляться, снова став жертвой в лапах паука, но ноги стремительно сделались
ватными, и через пару мгновений трэш рухнул на пол без сознания.

А руки неизвестного, завершив свое дело, снова исчезли во мраке свода.

18 июня

03:22

Алина пришла в себя от яркой вспышки молнии и оглушительного раската грома.

Но едва распахнула глаза, затылок пронзила адская боль, и она застонала. Одежда промокла до
нитки, дождь льет с таким рвением, словно все это время каплями пытался привести в чувство.

Пальцы нащупали затылок. От легкого прикосновения почувствовала сильное жжение, но крови

почти нет.

И тут реальность ворвалась в сознание сметающим все живое цунами.

Приподнявшись, огляделась, чувствуя, как сердце затрепетало, а страх защекотал кожу. Вокруг
никого, она лежит на мокрой траве у сетчатого забора детского садика.

Взгляд облетел местность, коснулся густого кустарника. Тем временем вспышка воспоминаний
нарисовала недавнюю драму.

Максима начали жестоко избивать пятеро затянутых в кожу отморозков, он сопротивлялся,

пытался дать отпор, но их было слишком много. А потом ее грубо отшвырнули о забор, последовал
удар головой о железный столб забора, и дальше мир затянуло в липкий нереальный мрак.

Страх за Максима подхватил на ноги, она пошатнулась, теряя равновесие, но ладонь ухватилась за
сетку забора.

Боль пронзила мозг через затылок, даже возник приступ тошноты. Город словно вымер, где-то в
отдалении слышны звуки проносящихся по улице машин, но в такой ливень на улице нет даже
бездомных бродяг. Где он? Где Максим?

Внезапно взгляд наткнулся на нечто белесое, лежащее на траве в отдалении. Алина, на неровных
ногах добрела до цели, и в руках оказалась разорванная в клочья рубашка Максима. Но даже
ночной дождь не смог смыть кровь, обильно пропитавшую белоснежную ткань.

Сердце сжалось от режущей боли страшного предчувствия. Должно быть, эти твари убрались
восвояси, но почему тогда она не видит Максима? Что произошло здесь, пока была без сознания?

И тут догадки рухнули как карточный домик. Странный тошнотворный смрад защекотал ноздри, а
затем взгляд наткнулся на темный силуэт, неподвижно лежащий у кустов. Рядом лежит второй, за
спиной обнаружила еще два!

Приблизилась к первому и, не выдержав, вскрикнула! Липкий ужас заколотил по телу.

Вокруг лежат тела те самых гопников, только не сразу удалось признать в них людей. Тела
изуродованы до неузнаваемости! Словно огромным диким зверем или демоном!

Этого не может быть на самом деле! Она еще без сознания и реальность искажена.

Точно в бреду, Алина обошла газон, но не обнаружила Максима. Нервы стремительно теряют
контроль, сходят с ума.

- Максим! – позвала она дрожащим голосом. Но крик утонул в раскате грома.

Что произошло здесь? Где он? Где же он?

- Максим! – снова прокричала она, уже в слезах. В сознании не гаснут страшные слова, услышанные
из уст битмейкера, его признание, намеки ненавистного Тохи.

Неужели все с самого начала было безнадежно? С самой первой фразы в сети? Он ведь не стал
отрицать ничего, и как раз собирался в чем-то признаться!

Алина не понимала, как поступить, что делать? Истерзанные тела, правда о битмейкере - сбивали с
ног, топили разум; ее трясло, как от лихорадки. И никого нет рядом, никто не поможет, не придет
на помощь. Только яростный ливень, который вот-вот будто затопит целый мир.

Но внезапно где-то в траве раздался знакомый перезвон, раздавшийся из брошенной почтальонки –

это ее сотовый!

Бросившись на звук, она начала нервно копаться в многочисленный вещах, а перед глазами уже
горело высветившееся имя на дисплее, самое дорогое, самое любимое.

И может еще все ложь, и есть надежда, хотя бы маленькая. Слезы бегут по щекам, проклиная
реальность.

Но когда телефон оказался в дрожащих ладошках, надежда рухнула с пропасть, а взгляд прочитал
знакомое имя: «Тинка».

Машинально нажала на кнопку ответа, приготовившись все рассказать пропавшей подруге, - уж

она-то непременно поможет, придет на помощь ее эмочке!

- Тинка, это ты? – воскликнула она нелепое.

Но ответ услышала лишь странный всхлип и молчание.

- Ты меня слышишь? Что с тобой? - Алина чувствует, что вот-вот совсем разревется, а тело от
истерики забила крупная дрожь.

Секунды ожидания ответа показались вечностью. Нужно выговориться, нужно позвать на помощь, и
может тогда удастся понять, какие события произошли здесь после того, как потеряла сознание. И
каков истинный смысл шокирующего и уклончивого признания Максима.

Ноги подкашиваются, еле держат, сотовый совсем промок. Она уже готова была от отчаяния
выбросить трубку и без сил растянуться на мокрой траве, но, когда услышала ответ любимой
подруги, замерла на месте, а все чувства разом попадали с каплями ливня на газон.

Тинка произнесла непривычно безжизненно, холодно и в тоже время пугающе без эмоций:

- Я убила свою маму…

(продолжение следует…)