УДК 159.9.016.

5
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ РЕСУРС ПСИХОЛОГИИ В АСПЕКТЕ ТЕОРИИ
СИСТЕМ ДЛЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ЖИЗНЕННОГО ЦИКЛА ЛИЧНОСТИ.
ЧАСТЬ 2.
© 2019
Колесник Татьяна Олеговна,
(117593, Россия, Москва, , e-mail: kol-tania@yandex.ru)
Аннотация. Сформулированное ранее представление о жизненном цикле личности как
сложноорганизованной саморазвивающейся динамической системе, здесь интерпретируется как динамическая
система в хронологии развития и становления личности в рамках объективного исторического времени с
акцентом на системообразующей роли ценностно смыслового конфликта и его предметной определенности.
Выявлены предпосылки для пространственно-временной определенности жизненного цикла личности как
психологического поля в динамике саморазвития. Для практического исследования определены теоретические
предпосылки психологии, доступные методологии междисциплинарных направлений современной науки. Упор
сделан на возможность интеграции понятийного поля аналитической психологии, субъектно-деятельностного
подхода и гуманистической психологии в диапазоне понятий градиент развития (Юнг) – динамическая
направленность (Рубинштейн) в аспекте концепции двухфазности Б.Г. Ананьева в развитии
психофизиологических функций человека. В рамках дихотомического соотношения сознания и
бессознательного, опосредующих тенденции жизненного цикла как психологического поля человека,
рассмотрены перспективы на применение категорий автономного – творческого комплексов в аспекте
представлений о психической активности К.А. Абульхановой. В контексте возможной оценки динамизма
психологического поля предложена концепция ФДСПИ Русалова и информационная теория эмоций Симонова.
Ключевые слова: динамическая направленность, градиент развития, намерение, Эго («Я»-комплекс),
комплекс (автономный – творческий), психическая активность.

PSYCHOLOGY METHODOLOGICAL AND THEORETICAL RESOURCE IN THE ASPECT OF THE

SYSTEM THEORY FOR THE PERSONALITY LIFE CYCLE PSYCHOLOGICAL RESEARCH
PART 2.
© 2019
Kolesnik Tatyana Olegovna, independent researcher
(117593, Russia, Moscow, Aivazovsky str., 6, K. 1, sq. 273, e-mail: kol-tania@yandex.ru)
Abstract. Previously defined concept of the personality life cycle as a complexly organized self-developing
dynamic system is interpreted as a dynamic system in the chronology of the personality development and formation
within an objective historical time with an emphasis on the systemically important role of value-semantic conflict and
its object definiteness. The prerequisites for the spacetime definiteness of the life cycle as the psychological field of the
personality in the dynamics of self-development are revealed. Psychology theoretical background and available
concepts of interdisciplinary modern science areas are selected for the following empirical research. The possibility of
integrating the conceptual field of analytical psychology, the subject-activity approach and humanistic psychology in
the term range of “development gradient (Jung) – dynamic orientation (Rubinstein)” in the context of the B.G.
Ananiev's two-phase concept in the development of psycho-physiological human functions is leaned on. Within the
framework of the dichotomous correlation of conscious and unconscious, which mediates the tendencies of the life
cycle as the psychological field of a personality, the prospects of the autonomous creative complex category use in
terms of Abulkhanova's mental activity are considered. The Rusalov's concept and the Simonov's information theory of
emotions are proposed for possible assessment of the psychological field dynamism.
Keywords: dynamic orientation, development gradient, intention, Ego (ego-complex), complex (autonomous -
creative), mental activity.

В человекознании Ананьева жизненный цикл разделен на две составляющие по принципу двухфазности в

развитии психофизиологических функций. Первая фаза — это до субъектный этап развития. Развитие на второй
фазе обусловлено стартом в осуществлении индивидом ведущей самостоятельной деятельности на оставшуюся
часть жизненного цикла [1, с.126-128]. Таким образом, жизненный цикл делится на жизненный цикл в целом и
жизненный путь, который начинается со второй фазы жизненного цикла. С момента наступления второй фазы
ведущие мотивационные системы в качестве системообразующего основания траектории жизненного цикла
могут интерпретироваться как функциональные автономии, т. е. зрелые мотивационные системы [2]. Роль
зрелых мотивационных систем в становлении жизненного пути личности — это направление психической
активности личности в процессе ее объективной самореализации. Весь процесс описывается категориями
динамической направленности [3], или «интенционального ядра» [4] соответственно. Первая категория
оценивается результатами сознательной деятельности, вторая — как итог общего ценностно–смыслового
эпигенеза жизни человека. При этом «индивидная заданность» на до субъектном этапе жизненного цикла
выявленной тенденции развития отражается понятием «градиент развития» аналитической психологии Юнга
[5, с.52-74]. Общее между всеми тремя понятиями то, что они решают для данного исследования проблему
эволюции целеполагания личности в пределах историогенеза жизненного цикла. При этом речь идет не просто
о мотивационных системах и функциональных автономиях как их производных. — Мы говорим о генезисе
«Я»-комплекса (Левин) как структурного основания для существования собственной функциональной
автономии, т.е. зрелой Эго-вовлеченной мотивационной системы [2].
Понятие интенционального ядра у Бюлер, допускает в исследовании категориальные основания возрастной
хронологии эпигенеза, как того требует концепция двухфазности развития психофизиологических функций
Ананьева, психоаналитические интерпретации онтогенеза психических структур личности, субъектно-
деятельностные. Принцип единства психики и деятельности и возрастной онтогенез, который существует в
неразложимом единстве с индивидно–личностным генезом [1, с.71], ставят перед нами задачу выявления
предпосылок того или иного варианта развития: Выявления «психического эмбриона» [6] или «первичной
автономии Хартмана» как «генетической предпосылки» качественных характеристик самоидентичности
личности, отраженных в понятии самости (Юнг), — предпосылки категории Эго или «Я». В контексте системно
– эволюционного подхода к решению проблемы жизненного цикла личности как психического явления
проблема чистого динамизма в процессе реализации психической системы, содержащей ценностно–смысловые
направленности человека, может быть интерпретирована как формально–динамические свойства
индивидуальности (ФДСПИ). И тогда родительская пара, как носитель наследственных свойств
индивидуальности становится объектом исследования в рамках психологического исследования жизненного
цикла личности.
На этом основании возможно в общий теоретико–методологический контекст исследования вписать
проблему Эго, как представление о «субъективном стержне личности» [2, с.255], носителе «интенционального
ядра», косвенно определенном наследственными факторами. В этой же части искомой частно–научной
методологии [7, с.180] вырисовывается необходимость установления результата взаимоСОдействия дихотомии
психики, определенной антагонизмом сознания и бессознательного, в рамках доступного этой проблеме
понятийного аппарата. Искомый понятийный аппарат должен быть соотнесен с возможностями эмпирической
части исследования, что может быть реализовано при «посредничестве» категории психического отношения
Мясищева. Последняя фигурирует в концепции смыслообразования, предложенной Д.А. Леонтьевым [8].
Использование концепций Мясищева и Леонтьева в аспекте ТФС, допускает вывод того, что сознательное
целеполагание — это высшая форма опережающего субъективного психического отражения действительности
[9].
Проблема кинетики психического явления, как заданной характеристики индивидно–личностного генезиса
значимой особенно на ранних этапах развития в определенной социальной ситуации, описывается градиентом
развития. Она предполагает особенности становления характера человека. В контексте теории ФДСПИ
Русалова, градиент развития может быть использован для освещения предпосылок того или иного типа
характера исследуемой личности в иерархии свойств индивидуальности: темперамент, интеллект, характер.
Понятие градиента тянет на себе всю структуру бессознательного компонента субъективной реальности
человека, потому что является центральным понятием, отражающем саморазвитие (целеполагание)
бессознательных структур психологического поля личности, доступных исследователю в рамках
психоаналитических концепций. Ориентация на бессознательные объемы психологического поля как
неупорядоченный компонент субъективной реальности личности помогает установлению предметной
определенности поведенческого автоматизма (полевое поведение [Левин]) и предполагает выявление
содержаний индивидуации [5, с.199] как процесса становление динамической направленности в аспекте
антагонизма коллективного и личного бессознательтного. В трактовке теории психического отражения,
бессознательное — это не символизируемый сознанием, не ментализированный, не вербализированный объем
психической деятельности [10].
Для выявления градиента развития в эпигенезе до субъектного этапа жизненного цикла, Юнгом предложен
механизм эволюции его содержания [5, с.87]. Речь идет о законе энантиодромии. Данный закон, согласно
аналитической психологии Юнга, начинает свою результативную деятельность, отталкиваясь от предпосылок
интроверсии - экстраверсии в формировании направленности характера индивида по условиям ее рождения и
развития. С учетом нейродинамической модели становления личности Айзенка, пространство действия закона
энантиодромии может быть уточнено его трехмерной теоретической абстракцией. Теория Айзенка взята за
основу в теории темперамента Русалова как формулирующая диапазон афферентного синтеза, определяющего
силу темперамента и направления того или иного психического развития человека. Сам по себе закон
энантиодромии отвечает задачам данной работы в том смысле, в каком отражает существо психологического
конфликта в процессе индивидно-личностного генезиса исследуемой личности до субъектного этапа
жизненного цикла.
Согласно Русалову, формирование мотивационных систем происходит прижизненно и не обусловлено
первичной автономией, как наследственным ядром субъективной реальности человека (самостью). В
построении частно–научной методологии исследования жизненного цикла это важно потому, что соотносится с
пониманием социальности у Левина как прижизненно формируемого качества требовательного характера,
определяющего динамизм психологического поля. Т. е. любая мотивационная система — это общественно–
исторический субъективный опыт человека и у Левина, и у Русалова. Отсюда выявленные содержания
потребностно–мотивационной сферы личности и все ее компоненты принимаются как социальные без учета
влияния наследственных условий происхождения и динамизма реализации в формировании мотивационных
структур. Правда здесь необходим акцент на опосредованной связи мотивационных содержаний с
коллективным бессознательным.
 Опираясь на понятие психологического поля и на его аксиоматически заданное Левиным, свойство — быть
объемом требовательного характера — необходимо допустить, что сам факт опережающего отражения
реальной действительности как функции психики, является психическим явлением требовательного характера,
соотнесенным с той или иной напряженной психической системой определенной валентности [11].
Комплекс озвученных выше понятий в рамках шкалы градиента развития и динамической направленности
позволяет нам выявить и интегрировать направленные бессознательные структуры психологического поля
личности с ее направленными сознательными планами и иллюстрировать самореализацию этого
взаимодействия в сознательной деятельности реконструируемой личности и ее субъективной психологической
реальности. Это допустимо в рамках той же теории психического отношения Мясищева. Ее интерпретация
связующего основания между бессознательными и сознательными планами психологического поля человека в
контексте теории психического отражения и субъектно-деятельностного подхода в опоре на понятие
взаимодействия, делает исследование личности и ее жизненного цикла онтологически перспективным.
Онтологические качества категории отношения отмечены в психологии смысла Д.А. Леонтьева понятиями
жизненного отношения и смысловой диспозиции личности [8].
Атрибутика категории психического отношения соответствует общей атрибутике в системе предметного
комплекса данного исследования. Психическое отношение предметно, сознательно, эмоционально, соотносится
умом, чувством, волей, и является показателем содержательного качества психического отражения [12, c.15-
90]. Можно сказать, что психологическое существо психического отношения — это переживание грани
содержания объективного мира личности. Его связь с бессознательными структурами психологического поля
реализуется в отечественной психологии через понятие установки. Понятие установки в принципе
тождественно понятию автономного комплекса [13], последнее является антагонизмом для творческого
комплекса [13, с.83]. По Мясищеву, установка предшествует психическому отношению и снимает принцип
непосредственности между психической и физической автономией человека, организуя автоматическое
поведение. Через понятие установки и психического отношения, как частных случаев в эмпирическим
основании исследования, открывается путь к понятиям аналитической психологии, творческому комплексу и
автономному комплексу, и понятию архетипа – символа [13]. Данные понятия по отношению к ядерным
структурам личности имеют обобщающее, целостное для всего жизненного цикла, значение.
В контексте динамических основ формирования бессознательного в аналитической психологии нам
интересна та сторона вопроса, которая связана с наследованием содержаний исторического опыта, отраженного
коллективным бессознательным, многократно опосредующем мотивационные содержания творческого
комплекса. Содержания исторического опыта являются объектом исследования конкретной личности в
контексте его эмпирического содержания, заключенного в необходимости реконструкции культурно–
исторического этапа развития общества, частью которого является исследуемая личность. Но для начала нужно
разобраться с тем, чем выражается разница между сознательными и бессознательными архивами психики в
контексте понятия содержание.
Если рассматривать сознание как вербализированный компонент психологического поля, то в рамках
естествознания вербализированные психические процессы могут интерпретироваться как упорядоченные, т. е.
владеющие некой ценностью закодированной информации, смыслом. Не вербализируемые процессы такой
ценностью по отношению к внутреннему психологическому полю не обладают, т. е. они не упорядоченные. В
отношении направленности внешнего психологического поля они соотнесены с содержанием провоцирующего
события.
Но что такое упорядоченность в аспекте ценности психических содержаний? Чтобы понимать, «что такое
ценность информации, нужно определить цель живого» [14, с.345]. Следовательно, любая упорядоченность
психической системы достигается осознанием его цели. При этом мышление в теории информации
определяется как «свойство систем, способных к самополаганию цели» [15]. За этим следует вывод о том, что
вся когнитивная активность целеустремленна по определению. Т. е. целеустремлением обладает сознание
человека как таковое, не зависимо от констатации общих целей самим человеком. В контексте жизненного пути
личности, определенного динамической направленностью, цель осознаваема личностью ровно в той степени, в
какой она субъект жизни, т.е. обладает «способностью регулировать, организовывать свой жизненный путь
как целое, подчиненное его целям, ценностям, смыслу. Это и есть высший уровень и подлинное оптимальное
качество субъекта жизни» [16, с.12].
Уровень личностной зрелости, определенной степенью упорядоченности, организованности психической
активности личности, реализующей конкретную жизненную задачу на жизненном пути, определяется в
соотношении с доступным ей энергетическим ресурсом и объемом исторического пространства, которое
стремиться освоить исследуемая личность. «Высшие системно–динамические структуры, проявления и
функции личности релевантны масштабам ее жизненного пути, они могут быть понятны как функции
организации, регуляции, обеспечения его целостности» [16, с.10]. Предметное поле для такого анализа
доступно нам из экзистенциальной психологии и субъектно–деятельностного подхода.
С точки зрения понимания эффективности в реализации цели, мышление может быть интерпретировано как
средство упорядочивать свои внешнее и внутреннее психологические поля, полноценно использовать
доступный активационно–энергетический ресурс. В психологии сознание — это средство саморегуляции
личности в процессе организации своей жизни. Абульханова в целях понятийной определенности когнитивного
статуса психической активности включает в понятийные множества психологии жизненного пути личности
термин интеграла психической активности. в основании которого мотивационная система как «притязание» и
необходимость ее «удовлетворения» в процессе «саморегуляции». Это может быть соотнесено с реальным
миром личности следующим образом:
В современном естествознании эволюционная цель материального мира, в контексте целеполагания как
необходимого системообразующего атрибута системного явления, формулируется как рождение цели из
ничего, или «именно неупорядоченность является истоком упорядоченности и несет в себе свойство
организующего начала» [17, с.345]. Энергоинформационная эффективность носителя информации как понятие
упорядоченности, или уровня организованности, в современной науке полностью согласуется с тем, что
предлагал Богданов в Тектологии. «Мы живем в мире разностей, — говорит Богданов. — Там, где
сталкиваются активности и сопротивления, практическая сумма, воплощенная в реальных результатах,
зависит от способа сочетания тех и других; …. Это и означает более высокую организованность» [18].
Сейчас это называется оптимальной упорядоченностью. Что может препятствовать реализации психической
активности в автономии ее внутреннего психологического поля? – Конечно бессознательные объемы,
усвоенные при жизни (социальные) в виде вытесненных стрессов, эмоциональных блоков и т.д. Это
нереализованные мотивационные системы, содержания которых не осознаются и не осуществляются —
комплексы. Исследование бессознательного в таком контексте — это выявление социальной ситуации
развития, как внешнего фактора, объясняющего историогенез тех или иных комплексов, фиксированных в
личном бессознательном до субъектного этапа индивидно–личностного генезиса. Происхождение социальной
ситуации развития конкретного человека зависит от трех составляющих среды:
Составляющей трех уравнений взаимодействия (организма, психики и сознания как индикаторов уровней
психического отражения по Ломову) является объективная реальность — фактор среды как
взаимодействующего с человеком системного объекта, в первую очередь, тех содержаний, которые находятся в
«сфере влияния» исследуемой личности. Одновременно, руководствуясь определением информации «как
запомненным выбором одного варианта из нескольких возможных и равноправных» [17] допускается
подчиненность содержания объективной реальности личности функциональной направленности содержаний ее
психической деятельности. В итоге, объективный мир личности опосредован тремя системными объектами,
взаимодействующими между собой: нейтральной средой обитания человека; культурно–историческим
контекстом объективного мира личности в целом в диапазоне ее исторического времени; непосредственно
социальной ситуацией развития личности, формируемой условиями взросления и их производной —
содержанием потребностно–мотивационной сферы человека. В конечном итоге, это среда, которая исторически
связана с направленной реализацией психической активности личности на этапах зрелости.
В элементарном качестве Левин формулирует содержание социальной ситуации как систему объектов–
побудителей, провоцирующих тот или иной характер развития. Это может быть описано градиентом [5] до
старта становления динамической направленности [3]. Использование «векторных» понятий позволяет
допустить разнонаправленность в уровнях объективной реальности, от абстрактной направленности самого
общего объема пространства – времени в целом, до направленности жизненного пространства самой личности
(ее внешнего поля), конкретизированного объектами–побудителями, направленной психической активностью и
деятельностью. Проще говоря, мы принимаем в исследование не абстрактную среду, а ту ее часть, в которой
«заинтересована» действующая личность и содержание которой преломляется по мере того, как становится
основанием для направленности ее жизненного пути.
Но это пространственно–временное определение системы жизненный цикл человека. Оно описывается
хронологией становления содержаний внешнего мира личности. А нам надо вписать в него содержание
субъективной реальности человека, которая в контексте ценностно–смысловых ориентиров личности по мере
их интеграции и обобщения «отрывается» от пространственно–временной локализации потребностно–
мотивационной сферы личности, организованной объектами–побудителями внешнего мира, и
трансформируется в динамику системной автономии внутреннего мира личности и содержаний саморазвития.
Вместе они ставят проблему взаимоотношения целеполагания и его интерпретации в жизненном цикле
личности как формы существования ее психологического поля.
Направленность реального мира как такового с точки зрения понимания целеполагания естествознанием как
эволюции живой Природы – это не наша область знания, для нас объективный мир в целом нейтрален, но
обладает памятью и способностью к направленной подвижности [14, с.367]. Когда непосредственно мы можем
«рисовать» вектор направленности в отношении пространства – времени личности? — Когда в объективную
реальность вмешивается человеческая деятельность и создает на ее основе культурно–историческую среду,
вектор которой задан общественным развитием и общим уровнем коллективного сознания, тем, что мы
обозначаем как культурно–исторический хронотоп. Т. е. мы принимаем, что культурно исторический анклав,
современный исследуемому человеку, направлен. Определить общую направленность культурно–
исторического анклава как носителя коллективного сознания и бессознательного, частью которого является
исследуемый объект, мы не можем. Но мы можем установить ориентацию культурно–исторического
пространства личности по отношению к ее объективному жизненному пространству непосредственно, в
контексте их общего информационного эквивалента, — объекта-побудителя или события-ситуации (Левин).
При этом мы учитываем, что внутреннее поле личности (субъективное психологическое поле) направлено
множественными содержаниями ее потребностно–мотивационной сферы. Эти содержания организуют
личности сложнейший «мир разностей» и сложнейшее соотношение «активностей – сопротивлений» как в ее
внутреннем мире, так и в объективном мире личности.
Способность человека вписываться во внешний мир, имея при этом мир внутренний, т. е. свой автономный
хронотоп, — одна из самых сложных проблем психологии. В естествознании понятие внутрисистемного
времени, его соотношение с внешним пространственно–временным континуумом, связано с понятием массы
или с объемом затраченной энергии, искажающим внешнее пространство – время. А вот в психологии
оснований для интерпретации внутреннего времени субъекта не так много. В понятии хронотопа
зафиксировано цельное пространство–время, как «отдельная сфера реальности, самостоятельный мир, в
котором осуществляется сюжет» человеческой жизни (Зинченко). Это понятие введено в науку Ухтомским и
Бахтиным на основании открытий Минковского, Пуанкаре и Эйнштейна. Психология стремится придать
понятию хронотопа форму феномена, отражающего ценностно–смысловое содержание жизни человека,
существующего в реальном, физическом пространстве времени, как нечто от него обособленное, но в него
встроенное. В этом «виртуальном» пространстве–времени события внешнего мира приобретают свой
собственный контекст и формируют субъективную реальность человека как собственное пространство – время
личности (Зинченко). Нам важно то, что согласно Ухтомскому, в центре этой «виртуальной реальности» есть
функциональное ядро. Его развитие в «узловые моменты» жизни дискретно и связано с какими-то решающими
событиями, способными ее перевернуть. Его измерение совместимо с понятием пространственно–временного
континуума. Опираясь на данные трактовки внутреннего мира, вписать категорию собственного хронотопа в
исследование жизни конкретного человека возможно введением в исследование понятия Эго и самости,
противопоставив им объективный пространственно–временной хронотоп как сердцевину внешнего
психологического поля личности ее внутреннему стержню – Эго или «Я» в рамках категории содержания[2].
Эго — это определенное чувство самоидентичности, переживающее и осознающее себя самого как нечто
совершенно отдельное от всего мира, но пропускающее его через себя. «Я — это центральная инстанция
внутри личности. Оно знает, оно хочет, оно стремится. Я — это центр личной энергии» [2, с.255]. Вообще
проблема Эго в психологии — это проблема пересечения психических структур, где оно «не совпадает ни с
сознанием, ни бессознательным, но является контактной областью личности, и противостоит миру лоб в лоб и
потому является конфликтной областью» (Там же). Эго является источником человеческой индивидуальности.
Можно сказать, что Эго — это система сложившихся отношений к реальной действительности, обозначенная в
субъективном психическом отражении переживанием своей отдельности, своей автономии в составе реального
мира. Но как понятие Эго вписывается в хронотоп объективной реальности и где в психологии понятие,
способное взаимодействие того и другого идентифицировать?
Олпорт предлагает ввести в психологию личности термин проприум или «собственное». Система
проприумов, определенных конкретными аспектами самости, отражает допустимые границы личности: от ее
телесного чувства до «собственных проприативных устремлений» [2, с.186-189].
Согласно Олпорту, «границы личности» как системной автономии в рамках ведущей Эго-вовлеченной
функциональной автономии определяются системой проприумов, участвующих в ее реализации. Как уже
отмечалось, и Левин, и Рубинштейн, и Олпорт, видят физическую природу мотивации в напряжении
потребности, организующей «энергию личности» [2, с.301]. Она является в итоге источником трансформации
градиента в направленность, как принято в данное исследование. В этом смысле функционал Эго в системе
проприумов делает проявления Эго автономно направленными, целеустремленными системами, что позволяет
выявить интеграцию последовательности и хаоса как детерминант кинетики психического явления с его
целеустремленностью в рамках самого понятия «Я» или Эго, структурно отраженных понятием «Я» - комплекс.
В этом смысле, Эго структурно сосредоточено в «Я» - комплексе как в психической системе, полученной в
результате интеграции эго-вовлеченных психических систем в процессе психоэволюции человека [11], и
является носителем ее внутреннего мира как хронотопа в хронотопе объективной действительности. Согласно
критериям Левина, психические системы психологического поля личности вне «Я»-комплекса существуют в
антагонизме, в отличии от стремящихся к интеграции собственных функциональных автономий в радиусе «Я»-
комплекса [11]. Сопутствующие «Я»-комплексу функциональные системы деятельности принимаются как
проявления Эго в реальной действительности.
Безотносительно только «Я»-комплекса, абстрактная психическая система как элемент психологического
поля, содержащий в себе мотивационное ядро и целостное действие, иллюстрируется содержанием намерения,
понятием, в котором осуществлен синтез мотивационной системы, со всеми ее качественными
характеристиками и «психологической функциональной системой деятельности» [19].
Наиболее точное определение категории намерения предложено Левиным. Его критерии обозначены
Олпортом. Это когнитивная категория, содержательно определенна понятием гештальта. В намерении
происходит интеграция функциональной системы как провоцирующей деятельность, нормативно определенная
логика задач по ее осуществлению и реальная ситуация жизненного пространства личности, в рамках которой
осуществляется намерение [19]. Учитывая функциональную определенность намерения психической
активностью и его объективное качество в реальном мире в процессе осуществления, категория намерения
принимается в данное исследование как онтологически доступный элемент жизненного цикла, реализующий
связь между его объективным и субъективным качеством в аспекте представления о волевом поведении
личности [11]. В этом смысле исследователя интересуют осознанные долгосрочные намерения как образ
желаемого будущего. Бессознательные поведенческие тенденции, поведенческий автоматизм — это проявления
характера человека, и они относятся к виду полевого поведения.
Левин в рамках проблемы намерения акцентируется на гештальте как сознательном образе
действительности и гештальте целостного действия, выражающего его психологическую природу,
определенную сознательным компонентом психологического поля личности. Доля гештальта как
упорядоченной части психического отражения (внутренне вербализированной) — это тот объем психической
активности, который принимает участие в сознательной саморегуляции осуществления намерения в процессе
деятельности. Но проявляется намерение во всем своем психологическом содержании через понятие
психического отношения, которое человек предъявляет миру сопровождающим деятельность, поведением.
Через категорию гештальта можно соотнести намерение и психическое отношение, как близкие по смыслу и
обуславливающие друг друга категории. Это отмечено и Мясищевым. В самом общем смысле, намерение
может быть интерпретировано уровнем организации предметной деятельности.
Однако не всякая мотивационная система формируется в намерение и реализуется в процессе
самоосуществления личности. Не всякая имеет в своей структуре гештальт. При этом «молчащая»
мотивационная система не бездействует: усвоенным на кодовом носителе психики активационно–
энергетическим объемом она влияет на реализацию любого намерения, если в наличии имеется их
содержательная близость с «действующей» функциональной автономией. Она или мешает, или помогает
реализации намерения. Это лишний раз отражает динамизм в дихотомии взаимодействий сознания и
бессознательного в оценке активностей – сопротивлений, отраженных категорией упорядоченности
психической деятельности.
Исследуя ценностно-смысловой конфликт как системообразующее основание жизненного цикла,
необходимо выявлять такие намерения, которые предъявляют объективному миру «Я» как субъективный
стержень личности и содержание ее ценностно–смысловой ориентации в индивидуальном хронотопе внешнего
психологического поля личности. При этом учитывать, что в протяженности абстрактного пространства -
времени движение одного пространства внутри другого называется «относительной одновременностью» по
аналогии со специальной теорией относительности Эйнштейна. В случае психологии инерция функциональных
автономий или наоборот их ускоренная реализация в психологическом поле не совпадают со скоростью
движения объективного мира личности в контексте ее внешних полей, но и не позволяет человеку «выпасть» из
реального мира с точки зрения как стороннего наблюдателя, так и самого человека. Человек живет в своем
внутреннем мире, но при этом ощущает течение внешнего мира без ущерба для психического здоровья. Его
«случайное пробуждение» происходит в процессе хаотического вмешательства объективного мира в процесс
осуществления Эго – вовлеченного намерения в течение конфликта, обусловленного антагонизмом в
направленности того и другого.
Интересным фактором для исследователя в рамках моделирования жизненного цикла непосредственно
исторической личности становится то, в какой степени динамическая направленность исторической личности
способна влиять на динамическую направленность ее культурно–исторической реальности. Кто за кем следует
и как динамическая направленность жизненного пути исторической личности может изменить динамическую
направленность культурно-исторической реальности человека. Одним словом, кто сильнее мир или человек? И
какой человек может оказаться сильнее доступного ему мира?
В рамках предложенной методологической тенденции предусмотрено построение структурно–
динамической модели жизненного цикла личности, ее предметная определенность и дальнейшее изложение.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания СПб: ИД «Питер» 2010.
2. Олпорт Г. Становление личности М: ООО НПФ «Смысл» 2002.
3. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб: ИД «Питер» 2006.; Человек и мир. СПб: ИД
«Питер» 2012.
4. Логинова Н.А. Шарлотта Бюлер – Представитель гуманистической психологии. Вопросы
психологии, 1980 http://www.voppsy.ru/issues/1980/801/801154.htm
5. Юнг К.Г. Очерки по психологии бессознательного. М: «Когито - Центр» 2010.
6. Русалов В.М. Темперамент в структуре индивидуальности человека. М: «Институт психологии
РАН» 2012.
7. Корнилова Т.В. Принятие неопределенности как предпосылки развития теоретической психологии.
Парадигмы в психологии. Науковедческий анализ. М: «Институт Психологии РАН» 2012 С.178-200.
8. Леонтьев Д.А. Психология смысла М: Издательство «Смысл» 2007.
9. Анохин П.К. Философские аспекты теории функциональных систем М. Издательство «Наука»,
1978.
10. Чуприкова Н.И. Психика и психические процессы. Система понятий общей психологии. М: «Языки
славянской культуры» 2015.
11. Левин К. Динамическая психология М: ООО НПФ «Смысл» 2001.
12. Мясищев В.Н. Психология отношений В: НПО «МОДЭК» 2011
13. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени М: ООО «Академический Проект» 2007;
14. Иваницкий Г.Р. «21 век: Что такое жизнь с точки зрения физики». М: УФН 2010, т.180 №4, С. 337-
369.
15. Чернавский Д.С. Проблема происхождения жизни и мышления. М: «УФН 2000 т.170 №2, С.157-
183».
16. Абульханова - Славская К.А. Психология и сознание личности (Проблемы методологии, теории и
исследования реальной личности). В: МПО «МОДЭК» 1999 г.
17. Кадомцев Б.Б. Динамика и информация. М: «1994, УФН т.164 №5 С.449-529.
18. Богданов А.А. Тектология «всеобщая организационная наука». http://uchebniki-
besplatno.com/tektologiya-knigi/organizovannyie-kompleksyi-23404.html
19. Шадриков В.Д. Категория деятельности и ее применение к изучению качества профессионального
образования, НИИ ВШЭ 2012.