М осковский государственный институт

международных отношений (университет) МИД России

Нобуо Симотомаи

Ким Ир Сен и Кремль

СЕВЕРНАЯ КОРЕЯ
эпохи хопоаиой войны
(1 9 4 5 -1 9 6 1 гг.)

Монография

Перевод с японского
под общей редакцией
доктора исторических наук Д.В. Стрельцова

Издательство «МГИМО-Университет»
2 0 10
ББК 63.3(5Коо)
С37

Перевел с японского Д.В. Стрельцов

Симотомаи Нобуо
С37 Ким Ир Сен и Кремль : Северная Корея эпохи холодной
войны (1945—1961 гг.) : монография / Нобуо Симотомаи ; пер.
с яп. под общ. ред. Д.В. Стрельцова ; Моск. гос. ин-т междунар.
отношений (ун-т) МИД России. — М. : МГИМО-Университет,
2009. — 332 с.
ISBN 978-5-9228-0552-0
Впервые выходящая на русском языке монография профессора
японского Университета Хосэй Нобуо Симотомаи посвящена про­
блеме становления и развития политической системы КНДР с мо­
мента ее зарождения в 1945 г. вплоть до 1961 г., когда был подписан
советско-северокорейский Договор о дружбе, сотрудничестве и вза­
имной помощи. На обширном документальном материале, основу
которого составили архивные документы советской дипломатичес­
кой службы, автор дает широкую картину процесса формирования
власти Ким Ир Сена на начальном этапе холодной войны в Азии.
Этот процесс предстает перед читателем прежде всего в контексте
сложной международной обстановки послевоенного периода. В мо­
нографии показана особая роль Советского Союза, а также Китая
во внутриполитических процессах КНДР на отдельных этапах по­
слевоенной истории, включая драматический период корейской
войны, а также период борьбы с «культом личности» в Советском
Союзе.
ББК 63.3(5Коо)
IS B N 978-5-9228-0552-0 © 2006
© Стрельцов Д.В., перевод на русский язык,
2010
© Издание на русском языке. Московский
государственный институт международных
отношений (университет) МИД России, 2010
 Содержание

От переводчика.............................................................................................. 5
Предисловие автора к русскому изданию ................................................. 7
Введение .......................................................................................................... 11
Глава I
От вступления СССР в войну с Японией — к расколу К ореи............... 25
1. Советская оккупационная политика в отношении Кореи . . . . 25
2. Рождение новой власти .................................................................... 34
3. От московского совещания министров иностранных дел —
к совместной советско-американской комиссии ..................... 47
4. Раскол по 38-й параллели набирает силу .................................... 55
Глава I I
От оккупационной администрации — к национальному государству.
Создание независимой Северной Кореи и Советский Союз ................. 68
1. «Политика переводчиков» .............................................................. 68
2. Ускоренное строительство государственного ап п ар ата........... 76
3. От принятия конституции — к созданию нового
государства .......................................................................................... 82
4. Провозглашение суверенитета Северной Кореи
и Советский Союз ............................................................................. 87
5. План обретения единства путем «броска на юг» ....................... 96
Глава I I I
Корейская в о й н а ............................................................................................ 105
1. Накануне в о й н ы ................................................................................. 105
2. Начало войны .................................................................................... 115
3. Контрнаступление войск ООН и вступление в войну
Китая ...................................................................................................... 122
4. Декабрьский 1950 года (3-й) пленум Ц К Т П К .......................... 130
5. Война под названием «мирные переговоры» ............................ 139
6. Был ли Сталин сторонником скорейшего прекращения
войны? .................................................................................................. 153
7. Беды Трудовой партии Юга ............................................................ 157
8. Ситуация после смерти Сталина ................................................... 161
Глава IV
Послевоенная Северная Корея
(август 1953 — январь 1956 г.) .................................................................... 164
1. Послевоенное восстановление и советско-северокорейские
отнош ен ия............................................................................................ 164

3
 2. Репрессии ............................................................................................ 173
3. Апрельские т е зи с ы ............................................................................. 182
4. Обострение аграрного кризиса в стране ...................................... 192
5. Декабрьский 1955 года пленум Ц К Т П К .................................... 202
6. Политология “чучхе”: полемика в искусстве и литературе
и отход от М о с к в ы ............................................................................. 207
Глава V
Критика Сталина и Северная К о рея.......................................................... 215
1. XX съезд К П С С и доклад Чхве Ён Гона ...................................... 215
2. III съезд Трудовой партии К о р е и ................................................... 224
3. Поездка Ким Ир Сена в СССР и страны Восточной
Европы .................................................................................................. 231
4. Августовский и н ц и д е н т .................................................................... 234
5. Критика кимирсеновского режима послом Ли Сан Ч х о ......... 244
6. Реакция со стороны КП СС и К П К ............................................... 259
7. Революция в Восточной Европе
и кимирсеновская система в л а с ти ................................................. 267
8. Итоги 1956 г о д а ................................................................................... 273
Глава VI
Становление системы чучхе ........................................................................ 277
1. Система личной власти Ким Ир С е н а ......................................... 277
2. Чистка о п п о зи ц и и ............................................................................. 283
3. Китайско-советская конфронтация и Северная Корея ......... 291
4. Обхаживание Х р у щ ева...................................................................... 301
5. Фальшивый союзный договор ....................................................... 310
Заключение...................................................................................................... 314
Пояснения к научному аппарату монографии......................................... 327
Библиографический список ......................................................................... 329
 От переводчика

Вниманию читателя предлагается монография известного

японского политолога и историка, профессора Университета Хо-
сэй Нобуо Симотомаи «Ким Ир Сен и Кремль. Северная Корея
эпохи холодной войны (1945—1961 гг.)». Проблемы политической
истории Корейской Народно-Демократической Республики тра­
диционно вызывают большой интерес отечественного читателя.
Во многом связано это со скудостью издаваемой об этой стране ли­
тературы, узостью круга авторов, специализирующихся на исто­
рии КНДР, наличием многих стереотипированных представлений,
догм и предрассудков, объясняемых закрытостью этой страны для
внешнего мира, малым объемом и дозированностью поступающей
из нее информации.
Конечно, большинство событий, о которых идет речь в данной
книге, хорошо известны продвинутому российскому читателю.
Уже в постбиполярный период в России и за ее пределами вышел
ряд работ, посвященных тем или иным аспектам политической исто­
рии Северной Кореи, в том числе и периода 40-50-х годов про­
шлого века, включая исторические обстоятельства становления
системы власти Ким Ир Сена, вопросы внутрипартийной борьбы,
«августовский инцидент» 1956 года и т.д. Вместе с тем исследова­
ния международно-политических условий формирования специ­
фической северокорейской политической модели, в частности,
роли в этом процессе Москвы и Пекина, основанного на обшир­
ном пласте документальных первоисточников, пожалуй, пока еще
не было в отечественной историографии. А ведь именно умелое
лавирование между СССР и КНР позволило Ким Ир Сену не толь­
ко сохранить свою власть в стране, но и создать уникальную для
истории XX века политико-экономическую и культурно-идеоло­
гическую систему чучхеистского государства, которое пока сохра­
няет, несмотря на распад биполярной системы мирового порядка,
свою жизнеспособность.
Данная работа призвана восполнить этот пробел. При этом
взгляд на северокорейскую историю со стороны японского специ­
5
алиста крайне интересен для российского читателя: это связано не
только с существованием в Японии сильных традиций корееведе-
ния, объясняемых особыми историческими узами двух стран,
и проблемами безопасности, которые создает для Японии в совре­
менных условиях ситуация на Корейском полуострове, — свою
роль играет также то обстоятельство, что тема монографии, посвя­
щенной взаимоотношениям Северной Кореи и Советского Союза,
затрагивает малоизученные и нередко деликатные аспекты совет­
ской истории. Поскольку автором работы является авторитетный
зарубежный исследователь, не связанный никакими идеологичес­
кими и иными предрассудками, ее публикация в России, возмож­
но, будет полезной для более объективного понимания отечествен­
ной истории.
Работа написана главным образом на советских архивных доку­
ментах. Цитаты советских дипломатических документов являются
обратным переводом с японского и потому не претендуют на до­
словную точность воспроизведения. Бесспорно, обратный перевод
с японского на русский язык, при сохранении смысловой состав­
ляющей, таит в себе опасность текстуальных искажений. Тем не
менее переводчик, проконсультировавшись с автором, счел целе­
сообразным использовать его для работы над переводом книги,
что связано, в первую очередь, с невозможностью доступа пере­
водчика к использованным автором первоисточникам, многие из
которых, будучи рассекреченными в 1990-е гг., оказались в послед­
нее десятилетие вновь закрытыми для исследователей.
Возможны некоторые упущения, связанные с не вполне точной
и адекватной транскрипцией на русском языке корейских имен
и фамилий, что опять-таки связано с проблемой перевода. В этой
связи переводчик заранее приносит извинения и надеется на по­
нимание.
Доктор исторических наук
Д.В. Стрельцов
 Предисловие автора
к русскому изданию

Столкнувшись с бедственной ситуацией, которая сложилась на

территории бывшего СССР после его распада, я, японский иссле­
дователь истории холодной войны, специализирующийся на во­
просах советской истории, стал ловить себя на мысли, что испы­
тываю ощущение дежавю, будто проснулся в момент после пора­
жения императорской Японии во Второй мировой войне. Работая
в университете Хоккайдо с микрофильмированными документами
советской истории, в частности, с рассекреченными в 1990-е гг.
документами ЦК КПСС, я столкнулся с большим пластом истори­
ческого материала, связанного с Северной Кореей. И тогда у ме­
ня появилось желание обобщить этот материал в виде отдельного
исследования, которое бы дало ключ к историческому пониманию
явлений, наблюдаемых в Северной Корее на протяжении послед­
них 20 лет. На мое решение повлиял также выход в 2002 году
в Японии японоязычного издания книги моего давнего друга рек­
тора МГИМО(У) МИД России доктора политических наук, профес­
сора, академика РАН А.В. Торкунова «Загадочная война: корей­
ский конфликт 1950-1953 годов», которая была написана им на
основе документов, предоставленных в 1994 году президентом
России Б.Н. Ельциным странам, принимавшим участие в тех со­
бытиях. Важными источниками стали для настоящей работы доку­
менты из личного архива китайского исследователя Чэнь Шихуа,
русскоязычные материалы, собранные мной в США, Южной Корее
и России.
Пытаясь понять суть феномена холодной войны, российские
читатели в большинстве своем, вероятно, устремят свои взоры
главным образом на советско-американскую конфронтацию
в Европе. И это, конечно же, совершенно естественно. И тем не
менее я хотел бы вновь подчеркнуть ту роль, которую играло
в процессах холодной войны советско-американское соперниче­
ство в Восточной Азии, включая и Японию.
7
 Это связано с несколькими обстоятельствами. Во-первых,
противостояние вокруг Корейского полуострова между США,
с одной стороны, и Советским Союзом и Китаем, — с другой, по­
вышало градус международной напряженности и привело к нача­
лу настоящей, «горячей», войны. Милитаризация периода холод­
ной войны происходила во многом в связи с кризисной ситуацией
на Корейском полуострове.
В результате непосредственного участия Китая в корейском
конфликте он на 20 лет оказался изолированным от внешнего ми­
ра. Китай в этот период пережил множество драматических собы­
тий: конфронтацию с Советским Союзом, политику «Большого
скачка», превращение в ядерную державу, ожесточенную борьбу
за власть, которая привела к «великой культурной революции».
Возможно, эта связь с событиями в Корее покажется сегодня аб­
солютно невозможной для тех, кто хорошо разбирается в делах
современного Китая.
Во-вторых, проводившаяся Н.С. Хрущевым в 1956 году критика
Сталина и начатая им политика мирного сосуществования оказы­
вали огромное воздействие на внутреннюю ситуацию в Пхеньяне.
Выдвинутое в августе-сентябре 1956 года критически настроен­
ной к Ким Ир Сену частью «китайской» и «советской» фракций Тру­
довой партии Кореи требование проведения хотя бы незначитель­
ной демократизации, прозвучавшее в связи с критикой культа
личности Ким Ир Сена, имело своим следствием приезд в Пхень­
ян советско-китайской делегации во главе с членом Президиума
ЦК КПСС А.И. Микояном и министром обороны КНР Пэн Дэхуаем.
Однако этот визит имел противоположные последствия. Ким Ир
Сен стал испытывать крайнюю враждебность по отношению к чле­
нам партии, которых можно было подозревать в связях с Китаем,
Советским Союзом и другими зарубежными странами. В резуль­
тате в стране сформировалась специфическая политическая сис­
тема, известная под названием «системы чучхе». Многие пробле­
мы современной Северной Кореи — ксенофобия, монополия на
власть кимирсеновской группировки, непотизм, отказ от прове­
дения любых преобразований, которые могут привести эту груп­
пировку к потере власти, — имеют, в моем представлении, более
чем пятидесятилетние исторические корни.
8
 В-третьих, следует принять во внимание рост антиядерных на­
строений в мире, наблюдаемый после прихода к власти админис­
трации Б. Обамы и проведения российско-американской встречи
на высшем уровне, а также явление обратного характера — вызов,
создаваемый проведенными Северной Кореей испытаниями
ядерного оружия. Оба этих явления исторически также связаны
с такими событиями периода холодной войны, как начало ядерной
эпохи и распространение ядерного оружия. Не стоит и говорить
о том, что оба этих события начинались драматически — в форме
ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки и советско-амери­
канской конфронтации, связанной с этими бомбардировками.
И здесь стоит коснуться еще одного момента. До 1947 года на
территории Советского Союза практически не удавалось обнару­
жить месторождений урановой руды, а после их обнаружения уро­
вень добычи был явно недостаточен. По этой причине Сталин при­
казал начать работу по поиску урановых месторождений и налажи­
ванию добычи урановой руды на зарубежных территориях,
вошедших в зону советской военной оккупации. Постановлением
№ 9887Государственного комитета обороны от 20 августа 1945 го­
да Сталин приказал провести разведку урановых месторождений
за пределами СССР. В числе мест, где к тому времени уже были
известны перспективные залежи урановой руды, были страны Вос­
точной Европы и Северная Корея. Ставя перед собой жизненно
важную задачу по обретению контроля над районами ее добычи,
Сталин проявляет интерес к обеспечению политической управляе­
мости стран, в которых были расположены эти районы. По этой
причине на проведенной Сталиным в октябре 1945 года встрече
с американским послом Гарриманом и на последовавшем в дека­
бре 1945 года московском совещании министров иностранныхдел
была заключена сделка, в соответствии с которой Япония в качест­
ве зоны военной оккупации уступалась американцам, а Советский
Союз взамен получал контроль над странами Восточной Европы,
и в частности Болгарией и Румынией, где, как предполагалось тог­
да, имеются залежи урана.
Таким образом, 38-я параллель, которая являлась обычной ли­
нией разделения советской и американской зон оккупации, наря­
ду с «линией Макартура» стала новой линией геополитического
9
размежевания, превратившись в передовую на фронтах холодной
войны. Истинное положение вещей среди американцев лучше
всего представлял временный поверенный в делах США в СССР
Дж. Кеннан, который заключал эту сделку. Последовавшие за
этим события: приход к власти Ким Ир Сена в феврале 1946 года,
опубликование ялтинских договоренностей, ставших причиной
возникновения проблемы российско-японского мирного догово­
ра, появление т.н. «длинной телеграммы Кеннана», ставшей си­
гналом для начала холодной войны, — явились следствием этой
московской сделки. В этой связи нельзя не задуматься о том, что
корейская проблема и проблема российско-японского мирного
договора являют собой наследие холодной войны в Азии.

Профессор Университета Хосэй

Нобуо Симотомаи
20 августа 2009 года
 Введение

Что это за страна — Корейская Народно-Демократическая Рес­

публика (Северная Корея)? Как сформировалась система власти
Ким Ир Сена? Эти вопросы имеют глобальное звучание и в XXI ве­
ке, не замыкаясь только на восточноазиатском регионе.
Теория о «государстве чучхе», созданном председателем Ким
Ир Сеном в ходе проводившейся с 30-х годов антияпонской рево­
люционной борьбы, продолжает активно пропагандироваться се­
верокорейскими властями, о чем свидетельствует, в частности, изме­
ненная в 1998 году конституция КНДР. Даже если отбросить аспект
политического мифотворчества, следует обратить внимание на до­
статочно высокий уровень популярности на Западе теории о само­
стоятельном становлении системы власти на Корейском полуостро­
ве, якобы выросшей из антиколониального движения (работы Ха-
руки Вада, Чарльза Армстронга, Бруса Камингса и др.)1.
Вместе с тем имеется и теория о том, что КНДР представляет
собой своего рода «потсдамское государство», появившееся в усло­
виях оккупации страны советской Красной армией (25-й армией),
которая вступила в Северную Корею в августе 1945 года на завер­
шающем этапе Второй мировой войны.
Автор данной книги является специалистом в области совето­
логии и связанной с ней политической компаративистики, а также
историком периода холодной войны. Однако он не выступает спе­
циалистом по северокорейским вопросам либо экспертом-регио-
новедом по Северной Корее. Следовательно, он не компетентен
давать такие ответы на поставленные выше вопросы, которые бы
потребовали глубокого знания контекста корейской истории.
Поэтому при написании настоящей монографии автор исполь­
зовал методологию политологической компаративистики. То об­

1 Вада Х. Кита тёсэн — югэкитайкокка-но гэндзай = Северная Корея:

сегодняшний день партизанского государства. Токио : Иванами сётэн,
1998 ; Charles K. Armstrong. The North Korean Revolution 1945-1950. Cornell
University, 2003, Bruce Cummings. Korea’s Place in the Sun : а Modern History.
W.W. Norton, 1997.
11
стоятельство, что советская модель развития стала образцом для
других стран социализма, дает нам возможность исследовать ситу­
ацию, связанную с заимствованием этой модели и ее пересадкой
на чужую почву, анализировать субъектную базу процесса заим­
ствования и давать оценку его успешности. В частности, пример
Северной Кореи показывает, что в этой стране отсутствовали соб­
ственные идеологические и организационные основы социализма,
а система политической власти сложилась в ней в сталинский
период в результате перенимания советской модели. Процесс за­
имствования во многом носил односторонний характер и осуще­
ствлялся либо самими советскими акторами, либо этническими
корейцами, переехавшими в страну из Советского Союза.
Данная работа появилась во многом благодаря тому, что после
распада СССР стали доступны многие документы советской исто­
рии, касающиеся Северной Кореи. Поскольку настоящая работа
написана на основе материалов советского посольства в Пхеньяне
и немногочисленных документальных источников стран Восточ­
ной Европы за период с 1948 по 1961 г., она, на взгляд автора, мо­
жет претендовать на оригинальность и большую фундаменталь­
ность (во всяком случае, до открытия исторических архивов Пхе­
ньяна) по сравнению с прочими работами схожей тематики,
подготовленными в основном на корейской библиографической
базе. Однако окончательное мнение на этот счет, вероятно, следу­
ет оставить за читателями.
Изучение политической системы и политической истории Се­
верной Кореи, затрагивая как внутриполитическую проблематику,
так и вопросы международных отношений, сталкивается с боль­
шими трудностями в связи с недостатком документальных и биб­
лиографических источников, что является следствием политики
северокорейских властей по засекречиванию информации. Опи­
раясь только на официальные издания, невозможно в достаточной
степени понять происходящие в стране процессы, что ставит спе-
циалистов-корееведов в изначально невыигрышное положение.
Знакомство с большей частью официально изданной в КНДР биб­
лиографии, например, «Собранием сочинений Ким Ир Сена», не
позволяет найти даже упоминания о т.н. «августовском инциденте»
1956 года, который является одной из узловых точек настоящей ра­
боты. Действительно, начинаешь понимать небеспочвенность со­
мнений многих исследователей в том, может ли в полной мере со­
стояться как наука та часть корееведения, которая занимается Се­
верной Кореей.
12
 Автор рассматривал поставленную в работе научную проблема­
тику через призму особых отношений Пхеньяна с Москвой. Он ис­
пользовал компаративистский метод анализа ситуации в Северной
Корее в сравнении с Советским Союзом, проводя этот анализ,
в частности, в контексте процессов десталинизации, наблюдав­
шихся в СССР после смерти Сталина, а также холодной войны
в азиатском регионе. Такой методологический выбор связан с тем
обстоятельством, что фактор существования Советского Союза,
безусловно, играл огромную историческую роль для формирова­
ния системы власти в Северной Корее.
«Советский фактор» имеет для данной работы двоякий смысл.
Во-первых, вместе с окончанием биполярной эпохи изучение со­
ветской истории и связанных с нею системных проблем стало
опираться на более объективную, по сравнению с периодом хо­
лодной войны, основу. Во-вторых, произошло открытие многих
ранее засекреченных документов, касающихся СССР, Северной
Кореи и других стран Восточной Азии периода холодной войны,
что позволило ввести их в научный оборот, пусть и не в том объе­
ме и не в тех масштабах, как это произошло в других областях со­
временной истории.
Не менее важным для корректного рассмотрения поставленных
проблем является их анализ с позиций «теории холодной войны».
Впрочем, понимание автором сути холодной войны несколько
отличается от взгляда на холодную войну как на в основном евро­
пейский феномен, получивший распространение в большинстве
стран Запада. Автор полагает, что первые проблемы, связанные
с возникновением феномена холодной войны, проявили себя
именно в Восточной Азии. Более подробно эту тему автор исследо­
вал в своей работе «История холодной войны в Азии»2, в которой
утверждается, что противостояние двух систем первоначально
произошло на азиатской почве. Одной из арен этого противостоя­
ния стал Корейский полуостров.
Август 1945 года ознаменовался для Корейского полуострова не
только крахом системы японского колониального господства и на­
чалом эры освобождения. Свою роль сыграло также то обстоятель­
ство, что именно тогда Корея была разделена по 38-й параллели,
которая стала первой послевоенной линией противостояния меж­
ду СССР и США. Кроме того, сильное влияние на общий ход про­

2 Симотомаи Н. Адзиа рэйсэнси = История холодной войны в Азии.

Тюко сётэн, 2004.
13
цессов холодной войны в Азии, определивший конфронтацион­
ный характер противостояния двух систем, оказал факт примене­
ния ядерного оружия в Хиросиме и Нагасаки. Таким образом, этот
регион подвергся воздействию трех крупных событий, имевших
разнонаправленные векторы.
Именно на базе указанных методологических позиций и напи­
сана данная книга. Ее автор исходил из того, что объектом иссле­
дования должна стать Северная Корея периода становления госу­
дарственной системы в контексте влияния международной обста­
новки на ее внутриполитическую ситуацию.
Исторические рамки работы охватывают период от освобожде­
ния Северной Кореи советскими войсками в 1945 году до подписа­
ния советско-северокорейского союзного договора в середине
1961 года. Основная задача заключалась в том, чтобы проанализи­
ровать ситуацию в Северной Корее прежде всего с точки зрения ее
отношений с Советским Союзом.
Исследования первого послевоенного периода истории Север­
ной Кореи, завершающегося 60-ми гг., чаще всего не могут отойти
от обязательного разделения акторов по противоборствующим ла­
герям, ведущим между собой «горячую» либо «холодную» войну.
Это означает, что все происходящие в этой стране события анали­
зируются в рамках традиционной парадигмы холодной войны.
В противоположность этому начиная с периода после 70-х гг., ког­
да на глобальной повестке дня стояли проблемы вьетнамской вой­
ны и советско-американской конфронтации, во многих работах,
выходивших в странах Запада и Японии, начинает проявляться бо­
лее сбалансированное отношение к феномену холодной войны
в Азиатском регионе, который стал рассматриваться как процесс
многофакторного свойства. Применительно к Корейскому полу­
острову в ряде появившихся в последнее время работ, написанных
уже упомянутыми специалистами по советской и корейской исто­
рии Харуки Вада, Брусом Камингсом и другими авторами, был за­
явлен так называемый «ревизионистский» взгляд на историю.
Представители ревизионистского течения с большой долей крити­
ки оценивали западные и южнокорейские исторические докумен­
ты и библиографические источники, обращая, в частности, перво­
очередное внимание на исследование фактора вовлеченности
США в Азию. Харуки Вада указывал в своих работах на большое
значение отношений Северной Кореи с Советским Союзом.
Как будет показано далее, примерно с 1994 года, когда прези­
дент России Б.Н. Ельцин принял решение о передаче всем заинте­
14
ресованным странам документов по истории Корейской войны,
в странах бывшего СССР и Восточной Европы стал наращивать
обороты процесс рассекречивания исторических документов.
В результате этого стали появляться работы, которые можно услов­
но отнести к течениям «постбиполярности» и «постревизиониз­
ма». Вместе с тем степень рассекречивания исторических доку­
ментов, касающихся вопросов дипломатии советского периода
и северокорейской темы, по-прежнему оставалась существенно
ограниченной. Активно продолжались исследования по тематике
холодной войны, в числе которых, однако, стали появляться рабо­
ты, авторы которых отошли от ранее преобладавшего ревизио­
нистского течения3. К их числу, вероятно, следует отнести труды
А.Н. Ланькова, работавшего в России, Австралии и Южной Корее,
американского историка К. Уезерсби, А.Ю. Мансурова, венгер­
ского исследователя Балаша Салонтая и т.д. Б. Салонтай опубли­
ковал работу об истории Северной Кореи периода 1953—1964 гг.,
написанную на основе венгерских дипломатических документов4.
Какими же в реальности были после 1945 года отношения с Се­
верной Кореей у советской оккупационной администрации, ко­
мандования советских Вооруженных Сил и стоявшего за ними
Сталина? Какое воздействие на общую картину холодной войны
в Азии оказали шоковые удары, нанесенные Мао Цзэдуном и ки­
тайской революцией? Какие проблемы возникали в ходе становле­
ния системы власти Ким Ир Сена? В каких обстоятельствах и чьи­
ми усилиями формировалась Трудовая партия Кореи? Какая поли­
тическая механика воздействовала на этот процесс? И, наконец,
существовали ли вообще у Северной Кореи в ее отношениях с Со­
ветским Союзом какие-либо черты, позволяющие сопоставить их
с отношениями Москвы и ее восточноевропейскими партнерами?
Вплоть до 90-х гг. в советологии и политической компаративи­
стике в целом проходили различного рода дискуссии, связанные
с критическим осмыслением тоталитаристской парадигмы перио­
да холодной войны. Некоторые оценки, прозвучавшие в ходе это­

3 На 7-й международной конференции Южнокорейского общества

международной политики «From Division Toward Peaceful Unification» был
опубликован доклад автора «Soviet Factors in the Formation of North Korea —
T Shtykov as Stalin’s plenipotentiary», который составил основу для главы 1
настоящей монографии.
4 Balash Szalontai. Kim Il Sung in the Khrushchev Era : Soviet-DPRK
Relations and the Roots of North Korean Despotism. 1953—1964. Stanford
University Press, 2005.
15
го дискурса, исходили из того, что даже сталинская система была
до известной степени «свободной» и «плюралистичной». Однако
по мере рассекречивания после распада СССР новых историчес­
ких документов, появления свидетельств и воспоминаний бывших
советских участников этих исторических событий абстрактные на­
учные споры между непримиримыми оппонентами уступили мес­
то обсуждению совершенно конкретных аспектов исторического
процесса.
Автор данного исследования с самого начала был критически
настроен и к теории «тоталитаризма» периода холодной войны,
и к парадигме примитивного ревизионизма периода 70—80-х гг.
Однако, говоря о парадигме «плюралистичного» подхода, про­
явившей себя после распада Советского Союза, автор отчасти со­
глашается с ее логикой.
А возможно ли в принципе использование концепта «плюра-
листичности» применительно к анализу внутренних процессов
в Трудовой партии Кореи 50-х гг., ставших объектом настоящего
исследования? Если взять советскую (российскую) историю, то
запрет на фракционную деятельность был введен сначала в каче­
стве временной меры на X съезде РКП(б) в 1921 году, а до этого
в партии не только допускалось инакомыслие, но и существовали
отдельные внутрипартийные фракции и группировки, у которых
имелись даже собственные дисциплинарные нормы. Хорошо из­
вестно, что сталинская система власти, достигшая апогея своего
развития в конце 20-х —30-е гг., подвергла репрессиям и физиче­
ски уничтожила, объявив своими противниками и врагами наро­
да, не только многих политических деятелей, но и обычных крес­
тьян и жителей городов, представителей интеллигенции и т.д. Как
мы знаем, проходившие в тот период в СССР процессы недоста­
точно просто охарактеризовать абстрактным термином «тоталита­
ризм», поскольку они имели в своей основе гораздо более слож­
ную природу.
Система власти Ким Ир Сена, возникшая в результате пересад­
ки на корейскую почву опробованной в СССР сталинской модели,
прошла вскоре после объявления независимости КНДР через
опыт корейской войны, в рамках которого кимирсеновское руко­
водство, пусть и на короткий период, испытало на себе горькую
участь быть правительством в изгнании, находясь в ожидании то­
го, когда реальные его патроны смирятся с потерей им власти
в стране. Этот опыт наложил свой отпечаток на политическую си­
стему Северной Кореи, характерной чертой которой стала политика
16
физического устранения «врагов», «пятой колонны», кроющихся
среди «друзей». Эта особенность системы сформировалась в услови­
ях существенной специфики характера власти, проявившейся уже
в момент провозглашения независимости.
Действительно, политическая элита Северной Кореи как ми­
нимум в период с 1945 по 1948 г. была даже более гетерогенной, чем
это могло показаться непосвященному наблюдателю. На пхеньян­
ской политической арене выступали самые разные акторы, от не­
которых националистических деятелей Юга и коммунистических
партийных функционеров с опытом работы в Коминтерне до дей­
ствующих членов китайской и советской компартий. Сюда же вхо­
дили и партийные кадры, приехавшие в Корею из Японии. Такая
кадровая ситуация порождала своего рода конфронтационный на­
строй и прямые столкновения в партии и правительстве. Важным
фактором политической жизни страны в условиях кризиса совет­
ско-китайского военного союза и испытаний, связанных с корей­
ской войной, нередко выступала позиция членов партийного ру­
ководства из числа «советских корейцев», которые первоначально
играли заметную роль в партийной организации ТПК, а также по­
зиция членов партии, сохранивших свои связи с КПК.
Однако гетерогенность структуры политической элиты вовсе не
обязательно детерминирует плюралистичность всей модели поли­
тической системы. Точно так же было бы неверно судить о реаль­
ном существовании в стране оппозиционной организации только
на том основании, что документами подтверждаются факты прове­
дения Ким Ир Сеном репрессий против «оппозиции». Например,
в деле об «августовском инциденте» 1956 года, которое является
важным объектом исследовательского интереса в настоящей рабо­
те, фигурирует группа «заговорщиков» и «фракционеров», но это
вовсе не означает, что таковые существовали в реальности.
Чистки и репрессии, достигшие своего пика во время «авгус­
товского инцидента», который пришелся на период развернутой
в СССР кампании критики Сталина, были проведены не только
против выходцев с Юга Кореи, но и против членов «китайской
фракции», «советской фракции», а также переселенцев из Япо­
нии. Что общего и в чем отличие этих чисток по сравнению
с практикой запрета на фракционную деятельность, существо­
вавшего в советской компартии? Эти отличия, вероятно, лучше
всего понять, если взглянуть хотя бы на то, кто из членов руко­
водства Трудовой партии Кореи в 1946 году был еще жив десятью
годами позднее.
17
 Период 1953—1957 гг. был для СССР и мировой социалистиче­
ской системы в целом периодом великих потрясений. Эти потря­
сения дали свой резонанс в восточноазиатских странах, и прежде
всего Китае и Северной Корее, приведя к трансформации социа­
лизма и обособлению национальных его моделей, что детермини­
ровало специфику политических процессов этого региона.
Еще одна проблема заключается в том, что отношения Москвы
и Пхеньяна ни в коей степени не соответствовали характерным
для периода холодной войны представлениям, согласно которым
либо эти отношения характеризуются «монолитной твердостью»,
либо Северная Корея была просто «марионеткой» Советского Со­
юза. В глазах советского руководства Северная Корея была, ко­
нечно, важным партнером со стратегической и геополитической
точек зрения, но сказать, что она представляла для Москвы пер­
воочередное стратегическое значение, было бы явным преувели­
чением. В реальности Советский Союз и Северная Корея, пройдя
через корейскую войну, даже не стали союзниками. Хрущев гово­
рил Ким Ир Сену во время посещения им Москвы в июне 1960 г.:
«У Сталина не было уверенности в том, что сможет удержать Се­
верную Корею в нашем лагере. Поддерживал эту политику Стали­
на (скептического отношения к союзу с КНДР. — Примеч. авт.)
и Молотов»5.
В действительности Москва подписала с Пхеньяном договор
о союзе только в июне 1961 года. Более того, исходя из его сути,
этот договор автор настоящей книги охарактеризовал как «фаль­
шивый союз» [10, с. 118]. Именно подписанием этого договора за­
канчивается в книге исторический обзор отношений СССР и Се­
верной Кореи.
Эти отношения не ограничивались дипломатическими связя­
ми. Москва активно вмешивалась, особенно на первом этапе,
во внутренние дела Северной Кореи, а внутренние процессы с уча­
стием всех политических сил Севера, происходившие в связи с со­
ветским присутствием, находили отражение и на дипломатичес­
ком уровне. Советско-северокорейские отношения, как представ­
ляется, могут служить ключом к пониманию всей структуры
холодной войны в Восточной Азии.
В историческом плане эти отношения прошли следующие эта­
пы своего развития.

5 Ткаченко В.П. Корейский полуостров и интересы России. М., 2000.

C. 20.
18
 На первом этапе в августе 1945 года советские войска занимают
территорию к северу от 38-й параллели и создают в феврале 1946 го­
да временное народное правительство во главе с Ким Ир Сеном.
На втором этапе в сентябре 1948 года провозглашается Корей­
ская Народно-Демократическая Республика.
На третьем этапе в октябре 1949 года создается Китайская На­
родная Республика, а накануне этого события Советский Союз
признает руководящую роль КП К в социалистической системе
Азии.
На четвертом этапе Ким Ир Сен, получив прямую поддержку
Москвы и заручившись одобрением Пекина, начинает военную
операцию по объединению страны. В конце октября 1950 года
в войну вступают части китайских народных добровольцев. В ию­
ле 1953 года подписывается соглашение о перемирии.
На пятом этапе начинается борьба внутри Северной Кореи и за
ее пределами по вопросам послевоенного восстановления и общих
принципов экономической политики. Кимирсеновцы отстаивают
политику индустриализации и, как средство для ее проведения,
курс на коллективизацию сельского хозяйства, а также стратегию
создания «социалистической базы». В противоположность этому,
представители «китайской фракции» в ТП К выступают за уско­
ренное развитие легкой промышленности и использование прин­
ципа мирного сосуществования во внешней политике, провозгла­
шенного Советским Союзом. В середине этого этапа, в декабре
1955 года, на волне критики советской политики в области культу­
ры, выдвигается теория «чучхе», выступающая концептуальной
основой всей политики кимирсеновского руководства.
На шестом этапе, в 1956 году, когда перед мировым социализ­
мом встает задача критики культа личности Сталина, Ким Ир Сен
проводит репрессии и изгоняет из партии многих деятелей «китай­
ской» и «советской» фракций в руководстве ТП К (августовский
инцидент 1956 года). Одновременно Ким преодолевает междуна­
родный кризис, связанный с возникновением данного инцидента.
На седьмом этапе, в 1958 году, из страны выводятся части ки­
тайских народных добровольцев, а в политике завершается фор­
мирование системы единоличного правления.
На восьмом этапе, в 1961 году, на фоне обострения советско-
китайской конфронтации Северная Корея активно готовит и по
отдельности подписывает с Москвой и Пекином договоры о сою­
зе. Отношения с СССР в процессе подготовке договора парадок­
сальным образом ухудшаются.
19
 Итак, возникает вопрос, в чем причина запаздывания с подпи­
санием договора о союзе, притом что Москва внесла огромный
вклад в создание северокорейского государства? Отчего началась
корейская война и почему она до сих пор не завершена? И почему
вопрос о ее завершении связан с проблемой затянутого характера
холодной войны в Азии?
Интересно посмотреть также, каким образом в Северной Корее
был воспринят «августовский инцидент» в контексте того обстоя­
тельства, что в Советском Союзе к тому времени уже началась кри­
тика Сталина, а вопрос о критике культа личности уже стоял на
международной повестке дня. И как «трансформировалась» эта гло­
бальная «задача» критики культа личности в глазах Ким Ир Сена
и руководства Трудовой партии Кореи? Какие волны и какие флю­
иды порождало в тогдашней Северной Корее взаимодействие раз­
личных группировок, которые действовали в закулисном поле, огра­
ниченном в рамках тогдашней политической системы кадровыми
вопросами, а также дискуссиями по вопросам государственной по­
литики? В какой степени развернутая в СССР критика «старых ру­
ководителей» затрагивала проблему «действующего руководителя
и великого учителя»? Какова была реакция на эту критику различ­
ного рода официальных и неофициальных группировок, составляв­
ших окружение руководителя, и как были затронуты их интересы?
Бывает, что в рамках закрытых группировок зреют критические на­
строения по отношению к руководителю, который подвергается на­
падкам только за «коварство монаршей воли». Иногда же критика
в отношении определенных групп и кланов, приближенных к выс­
шему руководителю, приводит к изменению стиля руководства
и облика всей системы. Какова же была природа «фракций», кото­
рые в Северной Корее были разгромлены после навешивания на
них ярлыка «сектантов»? В Северной Корее работали правила осо­
бой политической культуры, в соответствии с которыми члены ра­
зогнанных «фракций» были сторонниками «ревизионизма», терми­
нологически означавшего течение сторонников раскола в партии,
либо «американскими шпионами», что в понятийном отношении
было эквивалентно «вражеским элементам». Именно поэтому
в подходе к «фракциям» требуется особенно осторожный анализ.
Ким Ир Сен впервые употребил термин «чучхе» сразу после де­
кабрьского 1955 года пленума Ц К ТПК. Изгнание из партийного
руководства т.н. «янъанской» и «советской» фракций произошло
в августе-октябре следующего, 1956 года. А каковы были поворо­
ты в отношениях с Советским Союзом перед этим событием?
20
Представители указанных фракций были признаны виновными
в ревизионизме и изгнаны со своих постов на партийной конфе­
ренции 1958 года (в которой приняли участие представители реги­
ональных парторганизаций). Дополнением к общему фону стал
вывод из страны частей китайских народных добровольцев. Имен­
но тогда, как представляется, был завершен важный в политичес­
ком отношении поворотный этап на историческом пути, пройден­
ном Северной Кореей с 1945 года.
Настоящая работа по политической истории Северной Кореи,
написанная в ракурсе влияния на нее сферы международных отно­
шений, в целом может быть отнесена к уже упомянутой третьей
волне историографии. Исследование проведено в основном на со­
ветских исторических материалах, в частности, пока еще малоизу­
ченных документах Международного отдела ЦК КПСС6, докумен­
тах МИД СССР и проч. В работе показан политический процесс,
каким он предстает в этих документальных источниках, которые
впервые вводятся в научный оборот не только в Японии и Южной
Корее, но и во всей мировой историографии. Этот процесс, исто­
рические рамки которого охватывают период с 1945 по 1961 г., рас­
смотрен в книге через призму взаимоотношений внутренней по­
литики и сферы международных отношений. Особое внимание
в исследовании уделено не внутриполитическим, а международ­
ным аспектам данной темы и, в частности, вопросу о том, какой
представала Северная Корея взглядам из Москвы и Пекина.
Ответы на поставленные вопросы, вероятно, кроются в рассе­
креченных документах советской истории и истории других стран,
которые нуждаются в тщательном исследовании. Распад Совет­
ского Союза в 1991 году и денонсирование в 1995 году советско-се­
верокорейского Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной
помощи создали предпосылки для рассекречивания советских
исторических документов по вопросам, связанным с Корейским
полуостровом. В июне 1994 года президент России Б.Н. Ельцин
передал президенту Южной Кореи Ким Ён Саму, другим предста­
вителям южнокорейской и северокорейской стороны, а также
представителям Китайской Народной Республики 116 единиц до­
кументов, касающихся истории Кореи. Это событие ознаменовало
собой прорыв в прояснении правды о событиях на Корейском по­

6 Документы Отдела ЦК КПСС по связям с иностранными коммуни­

стическими партиями содержатся в Российском государственном архиве
новейшей истории (РГАНИ).
21
луострове периода холодной войны. На основе этих документов
издательством «РОССПЭН» в 2000 г. была опубликована книга ис­
следователя корейской проблемы академика А.В. Торкунова «Зага­
дочная война: корейский конфликт 1950—1953 годов», которая
в переводе на японский язык Н. Симотомаи и Ким Сон Хо в 2002 го­
ду была издана издательством «Сосися».
Вместе с тем рассекречивание исторических материалов проис­
ходит неравномерно. Автор получил доступ к дневникам советских
послов в КНДР периода 1953—1961 гг. и другим архивным дипло­
матическим документам МИД СССР, на основе которых и написа­
на данная работа7.
Эти документы являются незаменимым источником информа­
ции о политике и международных отношениях, а также социальной
сфере Северной Кореи. Они включают в себя дневники всех совет­
ских послов того периода, в число которых входили ТФ. Штыков (до
1950 года), В.И. Иванов (1955—1957 гг.), а также советский дипломат
А.М. Пузанов, занимавший должность посла с 1957 по 1962 г. Хотя
в дневниках и имеются некоторые изъятия, они представляют собой
практически ежедневные записи, в которых содержится точка зре­
ния советского посольства на состояние и динамику политической
ситуации в Северной Корее, отражается содержание бесед с Ким Ир
Сеном и министром иностранных дел КНДР Нам Иром, а также
с представителями партийной и правительственной верхушки Се­
верной Кореи из числа т.н. «советских корейцев». Кроме того,
при работе над разделами книги, посвященными периоду
1945—1953 гг., автор использовал документы по российской истории,
полученные от китайского историка холодной войны Чэнь Чжихуа8.
Ряд важных документов по советской истории был также опубли­
кован в 2006 году в № 16 «Бюллетеня истории холодной войны» аме­
риканского Института им. Вудро Вильсона. В нем имеется статья
о критике культа личности Сталина и его влиянии на Северную Ко­
рею в 1956 году, которая была написана на базе документов Между­
народного отдела ЦК КПСС за 1953—1957 гг., касающихся североко­

7 Документы хранятся в Архиве внешней политики Российской Феде­

рации (а Вп р ф ).
8 Документы Чэнь Чжихуа опубликованы в его работе: Корейская вой­
на: рассекреченные материалы. Институт новейшей истории КНР, 2003.
Ч. 1. В документах имеется ссылка на источник: АВПРФ. Ф. 045. Оп. 1.
Д. 346. Л. 142. Ссылки на документы, полученные от этого исследователя,
обозначаются буквой S: например, документ SD00271 обозначен как S271.
Документы насчитывают 271 страницу.
22
рейской темы9. В главах 4-5 настоящей монографии автор развивает
обозначенную в указанной статье тему, используя множество новых
документальных источников. В приложении к англоязычному изда­
нию книги помещено письмо северокорейского посла в Москве Ли
Сан Чхо на имя Н.С. Хрущева с критикой Ким Ир Сена10.
Пожалуй, следует по-новому оценить и некоторые из уже опуб­
ликованных воспоминаний, касающихся ситуации в Северной
Корее. Среди них следует упомянуть монографию Лим Ына «Тай­
ная история становления северокорейской династии: подлинная
биография Ким Ир Сена» (Дзиюся, 1982). Эта работа, которую на­
писал под псевдонимом «советский кореец» Хо Чин при поддерж­
ке Чон Юля, бывшего северокорейского посла в Москве Ли Сан
Чхо и др., содержит крайне ценную информацию11. В настоящей

9 Shimotomai Nobuo. Pyongyang in 1956 / / Cold War International History

Bulletin. 2007. Issue 16. Эта работа является исправленным переизданием
статьи автора, опубликованной Обществом по исследованию холодной
войны в Азии Калифорнийского университета 29—30 марта 2005 года.
10 Хогаку сирин. 2005. № 1. С. 1-76.
11 Лин Ым. Кита тёсэн отё сэйрицу хиси —Ким Ир Сэн сэйдэн = Тайная
история становления северокорейской династии: подлинная биография
Ким Ир Сена. Токио : Дзиюся, 1982. Эти работы по истории Северной Ко­
реи, относящиеся к третьей волне историографии, дают возможность
по-новому взглянуть на историю страны на гораздо лучшей источниковед­
ческой основе. Данные исследования, основываясь на ранее недоступных
документальных источниках, позволяют по-новому пересмотреть те точки
зрения, которые ранее полностью игнорировались либо недооценивались
историками, стоявшими на позициях «теории холодной войны» и «истори­
ческого ревизионизма». Похоже, благодаря конкретным документальным
исследованиям начинает формироваться новый, более реалистический об­
раз Северной Кореи, отличающийся от того, что существовал ранее. Безу­
словно, наблюдается большое разнообразие в публикациях последнего вре­
мени, что не позволяет давать упрощенную картину сложившейся историо­
графии. Например, А.Н. Ланьков, используя тезис о «марионеточном
государстве», на первый взгляд, вернулся на исходные позиции периода хо­
лодной войны. Согласно теории А.Н. Ланькова, роль Советского Союза
в формировании Северной Кореи как государства, степень его вмешатель­
ства в этот процесс были гораздо большими, чем это наблюдалось в Восточ­
ной Европе. Сам А.Н. Ланьков исследует в своей работе самостоятельный
феномен советско-северокорейских отношений с момента их становления
в августе 1945 года и провозглашения суверенитета КНДР в сентябре 1948 го­
да, затрагивая в ней события, связанные с рождением коммунистической
власти в Китае в 1949 г., заключением советско-китайского союзного дого­
вора, а также корейской войной [33, с. 8]. С позициями А.Н. Ланькова,
пусть и в более умеренной форме, перекликаются взгляды бывшего курато­
ра северокорейского направления в ЦК КПСС В.П. Ткаченко, который
рассматривает Северную Корею как «потсдамское государство» [45].
23
монографии были частично использованы материалы, получен­
ные от китайского историка Чэнь Чжихуа и российского историка
Д.А. Волконогова.
В книге на основе исторических документов рассматривается
широкий спектр проблем: раскол страны и образование двух суве­
ренных государств, критика культа личности Сталина в 1956 году
и «августовский инцидент», неудачное советско-китайское вме­
шательство в дела Трудовой партии Кореи в сентябре 1956 года
и становление системы власти Ким Ир Сена, перестройка этой
системы в связи с необходимостью определить позицию по во­
просу об отношениях с СССР и Китаем и т.д. Таким образом, дан­
ная книга не является исследованием международных либо совет­
ско-северокорейских отнош ений, равно как и политической
истории КНДР. Это скорее попытка компаративистского иссле­
дования в области политической истории, сделанная на основе
российских исторических источников. Успешной ли была эта по­
пытка или нет, судить читателю.
 Глава I
От вступления СССР в войну с Японией —
к расколу Кореи

1. Советская оккупационная попитика

в отношении Кореи
Август 1945 года. Корейский полуостров освободился от ярма
Японской империи.
Предчувствие этого события витало в воздухе уже давно. Рабо­
та по перекройке карты Северо-Восточной Азии, исходившая из
неизбежности военного поражения Японии, началась в феврале
1945 года, когда на Ялтинской конференции было принято реше­
ние о вступлении СССР в войну против Японии.
А еще ранее, на Каирской конференции 1943 года, по настоя­
нию США были провозглашены гарантии независимости Корей­
ского полуострова. На Ялтинской же конференции было решено
установить на полуострове «на необходимый период времени» ре­
жим совместной опеки США и СССР. Однако на состоявшейся
позднее, а именно в июле 1945 г., Потстдамской конференции ни­
каких конкретных договоренностей между двумя странами по дан­
ному вопросу достигнуто не было.
6 августа 1945 года на Хиросиму была сброшена атомная бомба.
9 августа Советский Союз объявил войну Японии, и советская Крас­
ная Армия начала против Японии военные действия. Боевые опера­
ции в Приморском крае, Маньчжурии, Корее и на других театрах
военных действий на Дальнем Востоке были поручены 1-му Дальне­
восточному фронту. Его главнокомандующим был маршал К.А. Ме­
рецков, а заместителем по политчасти — генерал-полковник
ТФ. Штыков1. На Корейском полуострове главную роль в военных
действиях против японских вооруженных сил играла 25-я армия.
Первоначально перед ней стояла боевая задача не допустить отхода
Квантунской армии через Корейский полуостров на территорию

1 Славский Б. Тюсо сэнсо-э-но мити = Путь к российско-японской

войне. Кёдо цусинся, 1999. С. 490 ; Вада Х. Сорэн-но тёсэн сэйсаку = Ко­
рейская политика СССР. Ноябрь 1945 г. — март 1946 г. / / Сякай кагаку кэн-
кю. 1982. Март. С. 55-101.
25
Японии, что не предполагало военной оккупации и административ­
ного контроля над Кореей [44, с. 253]. Именно с учетом этой боевой
задачи советское верховное главнокомандование 8 августа отдало
командованию 25-й армии, в которое входили генерал-полковник
И.М. Чистяков и член Военного совета Н.Г. Лебедев, приказ занять
северную часть Корейского полуострова. Данное воинское соедине­
ние насчитывало 125 тыс. человек. Генерал И.М. Чистяков был про­
славленным военачальником, отличившимся в 1943 г. во время Кур­
ской битвы. Боевая операция в Корее началась 12 августа. Сопро­
тивление японских войск, впрочем, было незначительным,
в результате чего Красная Армия заняла всю северную часть Корей­
ского полуострова, которая стала советской оккупационной зоной.
24 августа советские воздушно-десантные части высадились в Пхе­
ньяне, который был занят 25 августа. 25-я армия потеряла убитыми
и ранеными 4700 чел. в ходе передвижения из Маньчжурии в Корею
и 1630 чел. — во время операций на Корейском полуострове.
Решение одной проблемы стало началом другой —разделение
Корейского полуострова. В связи со стремительным крушением
японского режима управления в Корее США достигли с СССР со­
глашения по поводу того, чтобы после вступления Советского Со­
юза в войну против Японии линия раздела между оккупационными
зонами двух стран прошла по 38-й параллели. 15 августа 1945 г., т.е.
в день объявления капитуляции Японии, генерал Макартур своим
общим приказом № 1 установил 38-ю параллель линией демарка­
ции американской и советской зон оккупации. Говорят, что идея
о разделении по 38-й параллели пришла в голову несколькими дня­
ми ранее американским офицерам Дину Раску и Чарльзу Бонстилу,
когда им на глаза попалась обложка журнала «Нэшнл джиогрэфик».
Имеется свидетельство специалиста по истории Кореи Ю.В. Вани­
на, который писал, что советские войска уже перешли 38-ю парал­
лель и активно двигались в сторону Сеула, поэтому советскому ко­
мандованию пришлось спешно возвращать их обратно, сбросив
с воздуха пакет с соответствующим приказом2. 26 августа команду­
ющий советскими войсками в Корее генерал-полковник И.М. Чи­
стяков заявил японскому представителю, что «в разделении совет­
ской и американской оккупационных зон по 38-й параллели отсут­
ствует какой-либо политический смысл» [18, с. 154]. Между тем
именно эта параллель стала той линией судьбы, которая разделила

2 Российские корейцы. 2005. № 8. 10-11. Советское генконсульство

в Сеуле наблюдало, как жители Сеула появились на улице с лозунгами «Да
здравствует Красная Армия!». (Ванин Ю., Институт востоковедения).
26
корейский народ надвое, именно вокруг нее началась холодная
война между СССР и США. Попутно следует заметить, что амери­
канские войска вступили на территорию Кореи 8 сентября.
Сперва предполагалось, что Красная Армия будет осуществлять
непосредственное управление всей северной частью Кореи, распо­
ложенной к северу от 38-й параллели. Однако к этому времени на
местах уже сформировались органы местной власти, результатом
чего стал немедленный переход к режиму косвенного управления.
Согласно краткому донесению японского чиновника С. Ямана,
служившего тогда в Канцелярии по делам Кореи, «по вопросу пе­
редачи административной власти советскому военному командо­
ванию в провинциях Хамгён-Намдо, Пхёнан-намдо, Хванхэ и др.
в начальный период, т.е. с 25 по 27 августа, от советских офице­
ров... поступило распоряжение о сохранении власти в руках япон­
ской администрации генерал-губернаторства, которая несет ответ­
ственность за поддержание общественного порядка». Однако уже
на следующий день, а также двумя-тремя днями позднее, поступи­
ло указание «передать всю полноту власти народным комитетам»
[18, с.192]. 29 августа между США и СССР было достигнуто офи­
циальное соглашение о том, что территория к северу от 38-й па­
раллели переходит в советскую зону оккупации. 1 сентября мар­
шал А.М. Василевский объявил о завершении боевых действий.
12 октября было опубликовано заявление командования 25-й
армии во главе с генералом И.М. Чистяковым, которое предусма­
тривало проведение следующих мер: 1) разрешение на объедине­
ние и ведение деятельности антияпонских демократических орга­
низаций; 2) создание свободных профессиональных союзов, стра­
ховых компаний и культурно-просветительских организаций;
3) разрешение отправлять культ в религиозных учреждениях; 4) ре­
гистрация антияпонских политических партий и демократических
организаций в органах местного самоуправления и комендатурах;
5) роспуск вооруженных группировок и т.д.
Вместо японского режима управления в стране вводился режим
советской оккупации, в связи с чем создавалась главная военная
комендатура. Однако в период сталинского правления не существо­
вало традиции прямого участия военных в политике3.

3 Система советского оккупационного правления пока еще не изучена

в должной мере, однако определенной моделью для подражания служила
система, сложившаяся в Восточной Германии. (Советская военная админи­
страция в Германии. 1945-1949 : сб. документов. М. : РОССПЭН, 2005 ; Се-
мярига М.И. Как мы управляли Германией. М., 1995). Главными действую­
27
 Именно Красная Армия (с 1946 г. — Советская Армия) оказалась
в наибольшей степени вовлечена в такие вехи политического про­
цесса, проходившего на Корейском полуострове в последующие
пять лет, как оккупационная политика, провозглашение КНДР
в 1948 г., а также попытка военного объединения Кореи, сделанная
Ким Ир Сеном 25 июня 1950 г. За политические аспекты советской
оккупационной политики отвечал генерал-полковник Т.Ф. Шты­
ков (1907—1964). Он был не профессиональным военным, а пар­
тийным аппаратчиком, сделавшим карьеру при сталинском режи­
ме. В конце 30-х гг. Штыков занимал пост секретаря Ленинградско­
го обкома ВКП(б). Имя Штыкова приобрело известность во время
блокады Ленинграда, а в начальный период холодной войны он уже
был восходящей звездой на политическом небосклоне, имея осо­
бые отношения с членом Политбюро ЦК ВКП(б) А.А. Ждановым,
умершим в 1948 году. Вот что писал в своих воспоминаниях по по­
воду роли Т.Ф. Штыкова в политическом управлении Северной
Кореей служивший под его началом начальник политуправления
25-й армии генерал-майор Н.Г. Лебедев: «Если говорить о тех со­
ветских людях, кто непосредственно оказывал помощь корейским
друзьям в строительстве новой народной Кореи, кто делился с ко­
рейскими товарищами богатым личным опытом партийной и со­
ветской работы, со всей энергией и непреклонностью защищая ин­
тересы корейского народа, то я прежде всего назвал бы Терентия
Фомича (Штыкова). Ни одно мероприятие не проходило тогда
в Северной Корее без его участия, независимо от того, было ли он
в это время в Корее, в штабе округа или в Москве» [38, с.78].
Подобный пассаж является классическим примером осторож­
ности стиля при написании воспоминаний в брежневскую эпоху.
В реальности же даже с учетом того, что роль Т.Ф. Штыкова была
различной на разных исторических этапах, не будет преувеличени­
ем сказать, что именно он сыграл огромную роль на том этапе
истории Северной Кореи, когда ей требовался первый толчок для
продвижения вперед. В стране была сформирована Советская

щими лицами в советской военной администрации под командованием

ГК. Жукова были 1-й заместитель командующего советской группировкой
В.Д. Соколовский, руководитель гражданской администрации И.А. Серов
(впоследствии председатель КГБ) [8, 9]. В число высших органов оккупаци­
онной администрации входил также совет под председательством А.И. Ми­
кояна, занимавшего пост заместителя главы правительства. Вообще роль
А.И. Микояна в истории Восточной Германии и Северной Кореи заслужи­
вает отдельного рассмотрения.
28
гражданская администрация, которую возглавил генерал-майор
А.А. Романенко. Во всех уездах и городах устанавливалась власть
коменданта [18, с. 192]. Указанные меры политического характе­
ра готовились главным образом в 7-м отделе политуправления
25-й армии, а отвечали за их проведение генералы А.А. Романенко
и Н.Г. Лебедев.
Итак, Северная Корея, занимавшая 57% территории Корейско­
го полуострова и насчитывавшая 11 млн чел. населения, стала со­
ветской зоной оккупации, в то время как южная часть страны с на­
селением 17 млн чел. перешла под контроль американской армии.
Считалось, что основу экономики Севера составляла промышлен­
ность, созданная японцами, в то время как юг страны был преиму­
щественно аграрным (S2283)4. Направление грузопотоков было
ориентировано главным образом на доставку продукции из про­
мышленных районов Севера в районы потребления Юга. Так,
в 1944 г. в южном направлении по железной дороге было доставлено
около 3,39 млн т грузов, тогда как в обратном направлении, т.е. с юга
на север, — лишь 1,02 млн т. В то же время пассажиропоток с юга
на север составлял 2 млн чел. в год, а с севера на юг — те же 2 млн
чел. (S10776/5).
В этих условиях раздел страны по 38-й параллели предполагал­
ся в качестве переходного шага. 16 ноября Госдепартамент США
вновь заявил о том, что 38-я параллель является не более чем вре­
менной мерой. В декабре 1945 года велись переговоры о поставке
с Севера на Юг 1 млн кВт электроэнергии, 300 тыс. т каменного
угля и т.д., а раздел страны на северную и южную части не пред­
ставлялся тогда удачным вариантом политического урегулирова­
ния (S10776/6).
В Москве, во всяком случае, в советском МИД, как и в Вашинг­
тоне, не получила тогда распространения идея приемлемости раз­
дела Кореи. В одном из документов Управления Дальнего Востока
МИД СССР, датированном концом 1945 года, содержалось указа­
ние на то, что раздел Кореи может представлять большую пробле­
му по причинам экономического и в особенности денежно-фи­
нансового характера [8, с. 9]. В документе отмечалось, что раздел
по 38-й параллели, с точки зрения граждан Кореи, представляет
собой препятствие на пути к независимости страны, и содержа­

4 Премьер-министр Японии Коисо заявлял, что без корейской стали

война для Японии невозможна. (Документы сотрудника МИД СССР
Н.Т Федоренко, конец января 1949 г.)
29
лось специальное указание на то, что политическим и культурным
центром Кореи является Сеул.
Между тем руководитель СССР Иосиф Сталин в тот период по­
лагал, что военная оккупация Кореи является прежде всего средст­
вом реализации плана войны с Японией, а создание возможности
для победы в этом регионе не просто социализма, но даже «народ­
ной демократии» по образцу стран Восточной Европы является за­
дачей далекого будущего. Не имелось у советского руководства,
во всяком случае на начальном этапе, и концепции построения
в этом регионе социализма и установления здесь советских поряд­
ков. Об этом свидетельствует, в частности, записка, направленная
20 сентября 1945 г. Сталиным и Верховным главнокомандованием
маршалу А. М. Василевскому, который тогда являлся командую­
щим Дальневосточным военным округом, включавшим в себя
и 25-ю армию. В ней сообщалось, что цели военной оккупации
Кореи 1) не заключаются в установлении здесь советской власти
и введении советских порядков; 2) направлены на поддержку в Се­
верной Корее «буржуазно-демократических сил», основу которых
составляет широкий блок антияпонских демократических партий
и организаций (S12628). В документе подчеркивалось, что Красная
Армия пришла в Корею для того, чтобы «громить японских агрес­
соров», а ее целью является не установление здесь советских по­
рядков, а защита частной собственности и т.д. Кстати говоря, по­
добным же образом интерпретировала советскую миссию в Корее
и японская сторона. На это указывает, в частности, доклад началь­
ника штаба японского военного командования в Корее Ота замести­
телю министра иностранных дел Мацусима от 2 ноября 1945 года
под названием «О приказах советского военного командования
в Северной Корее», в котором утверждалось, что «Красная Армия
не преследует целей установления в Корее советских порядков,
а также включения этих территорий в состав СССР» [18, с. 298].
Между тем в середине августа 1945 года, когда Япония потерпе­
ла поражение в войне, Сталину пришлось внести существенные
коррективы в общий внешнеполитический курс страны, в том
числе и той его части, которая касалась азиатского региона. В свя­
зи с уничтожением военного противника Сталину пришлось
в корне пересмотреть союзническую политику в отношении США
и Англии, проведение которой оправдывалось лишь существова­
нием общего врага в лице стран оси Рим-Берлин — Токио.
Дело было не только в этом. Для Сталина в событиях августа
1945 года был скрыт другой важный смысл. Речь идет о практиче­
30
ском использовании Соединенными Штатами ядерного оружия.
Для Сталина сильным шоком явился не просто сам факт облада­
ния США этой бомбой нового типа, а точнее — атомной бомбой,
способной свести на нет значение советской военной группиров­
ки численностью 1,75 млн чел., которая приняла участие в боевых
действиях в Азии. Более важным был тот факт, что США практи­
чески применили это оружие против Японии. Для Сталина это
означало в том числе и предупреждение Москве. В этих условиях
Советский Союз был поставлен перед необходимостью разработки
собственной атомной бомбы. Реакция Сталина была незамедли­
тельной: решением Государственного совета по обороне от 20 авгу­
ста за номером 9887 предписывалось приступить к немедленному
созданию ядерного оружия.
Но тут возникла одна проблема. Дело в том, что необходимый
для его производства уран в тот период в СССР почти не произво­
дился. Добыча урана в советской Средней Азии началась только
в 1947 г. Поскольку разработка ядерного оружия стала для СССР
вопросом первостепенной важности, Сталин был поставлен перед
необходимостью обеспечить поставки урана из тех районов за пре­
делами страны, которые стали зонами советской военной оккупа­
ции. В тот период в числе подобных районов, где к тому времени
уже было налажено производство урана, были страны Восточной
Европы и Северная Корея.
В сложившихся обстоятельствах от СССР потребовалось пере­
смотреть свои послевоенные концепции дипломатии и обеспече­
ния национальной безопасности. Безусловно, это касалось и вы­
бора союзников на мировой арене. После проведения в сентябре
1945 г. лондонского совещания министров иностранных дел стран
коалиции Сталин взял курс на отход от политики союзнических
отношений с США. Он резко отчитал министра иностранных дел
В.М. Молотова, который проявил на указанном совещании склон­
ность к компромиссу с США, особенно по европейской проблема­
тике. На лондонском совещании маятник советской дипломатии
качнулся в противоположную сторону. Эта тенденция явственно
проявилась в конце октября. Когда американский посол Харрисон
посетил 24 октября Сталина на его южной даче для консультаций
по американо-советским отношениям, тот дал понять, что по про­
блеме Японии Советский Союз не заинтересован в налаживании
диалога с США. Это вовсе не означало, что СССР переходит на же­
сткие позиции по японскому вопросу. Скорее наоборот, речь шла
о том, что Москва хочет уйти с японского направления и одновре­
31
менно закрепить свои интересы в Восточной Европе5. На москов­
ском совещании министров иностранных дел, которое состоялось
в середине декабря 1945 г., важным моментом в позиции Кремля
в реальности стало признание приоритета американских интере­
сов в Японии и одновременно, в качестве платы, признание Восточ­
ной Европы в качестве зоны особых интересов Москвы. Теперь,
когда период союзнических отношений с США подошел к концу,
вопросом жизни и смерти стала для Сталина успешная разработка
ядерного оружия, которое символизировало собой новую техноло­
гию ведения войны. В этой связи обеспечение поставок урана
и иных материалов для атомного проекта стало для Советского
Союза скрытым приоритетом номер один. Вектор сталинской
дипломатии, таким образом, понемногу сместился с курса на раз­
витие партнерских отношений с США в сторону курса на кон­
фронтацию с ними.
Подобная тенденция, безусловно, получила свое отражение
и в интересе Москвы к проблеме Корейского полуострова, кото­
рый был продемонстрирован ею в ходе трехстороннего совеща­
ния министров иностранных дел в декабре 1945 года. С геополи­
тической точки зрения Корейский полуостров представлял для
СССР хоть и не ключевой, но важный плацдарм в деле ведения
холодной войны с Западом. Интересно, что Сталин почти не рас­
сматривал Северную Корею и Корейский полуостров как объект
своих идеологических экспериментов или как возможного поли­
тического союзника. Сам по себе Корейский полуостров был для
Москвы лишь аграрной провинцией, которая слишком отстала
в своем развитии, чтобы можно было попытаться сориентировать
ее в сторону социализма. Общая численность рабочих и служа­
щих составляла там лишь 3% населения [45, с. 18]. Пожалуй,
можно согласиться с утверждением историка холодной войны
К. Уезерсби о том, что, по крайней мере, до февраля 1950 года
Сталин не имел намерения установить контроль над всем Корей­
ским полуостровом и что его, наоборот, полностью устраивало
предложение США об установлении демаркационной линии по
38-й параллели6.

5 Симотомаи Н. Новый взгляд на московское совещание министров

иностранных дел (декабрь 1945 г.) / / Хогаку сирин. 2004. № 2-3.
6 Weathersby К. Soviet Aims in Korea and the Origin of the Korean War
1945—1950 : New Evidence from Russian Archives : working paper. N 8. (Cold War
International History Project).
32
 Между тем советские дипломатические документы, датиро­
ванные концом 1945 года, говорили о неизбежности скорой кон­
фронтации с США, которая произойдет вследствие сущностных
различий в оккупационной политике двух стран. Согласно этим
документам, если СССР добивается в Корее полного изгнания
«японских агрессоров», ликвидации японского влияния и обеспе­
чения «демократического единства» страны, то США, преследуя
диаметрально противоположные цели, замышляют сохранение
прежнего строя, защищают интересы приспешников японских ок­
купантов и т.д. Таким образом, не ранее конца 1945 года в позици­
ях США и СССР обозначились существенные расхождения.
По мере закрепления за Москвой зоны оккупации к северу от
38-й параллели шел процесс формирования полузакрытой оккупа­
ционной системы управления. Дело дошло до прекращения почто­
вого и железнодорожного сообщения с Югом. Хотя власти пока
еще не отменили свободу перемещения жителей, демаркационная
линия все явственнее проявляла себя как источник конфликта.
В документе под заглавием «По вопросу о едином правительст­
ве Кореи», написанном 10 декабря 1945 года, т.е. в преддверии мос­
ковского совещания министров иностранных дел, экспертом по
дальневосточному региону советским дипломатом Я.А. Маликом
указывается на то, что интерес Сталина к Корее был в основном
связан с решением задачи обеспечения национальной безопаснос­
ти СССР на Дальнем Востоке. Я.А. Малик работал советским по­
слом в Токио вплоть до капитуляции Японии в сентябре 1945 года,
а также имел опыт работы по корейской проблематике. По поводу
Корейского полуострова в указанном документе говорится о том,
что «нельзя допустить использования Кореи в качестве оружия
против Советского Союза, чего добиваются некоторые враждебные
нам государства» (A102/1/1/15/19). Кроме того, в документе содер­
жатся тезисы о необходимости «обеспечения независимости и са­
мостоятельности Кореи», «формирования в стране временного
правительства с участием всех демократических сил», а также «со­
здания в указанных целях советско-американской комиссии из
числа представителей советского и американского командования».
С точки зрения Сталина и советского руководства, главным бы­
ло не допустить превращения Корейского полуострова в базу для
нападения на СССР. Корея имела геополитическое значение для
Москвы как транзитный коридор, связывающий северо-восточную
часть Китая и советский Дальний Восток, о чем свидетельствует,
например, высказывание советского представителя Т.Ф. Штыкова
33
в марте 1946 года на заседании советско-американской совместной
комиссии. Штыков заявил тогда: «Мы заинтересованы в том, что­
бы Корея стала истинно демократическим, независимым, дружест­
венным Советскому Союзу государством, которое бы в будущем не
превратилась в передовую базу для нападения на СССР»7.
Для Сталина основной целью в решении корейской проблемы
было устранение влияния Японии, которая всегда представляла для
СССР главную угрозу на азиатском направлении. Авторы изданной
в 2002 году книги «Очерки истории Министерства иностранных дел
России» указывают на то, что главным для Москвы было геополи­
тическое значение Кореи, точно так же как для Японии когда-то
важно было использовать Корею как транспортный коридор, поз­
воливший ей закрепить свои интересы в Маньчжурии [37, с. 369].
Вместе с тем для Сталина и других советских руководителей во­
прос об установлении союзнических отношений с Северной Коре­
ей, официально провозгласившей свою независимость в сентябре
1948 года, не стоял на повестке дня даже в качестве предмета для
обсуждения [48, с. 18]. Тот факт, что Москва в реальности не про­
водила в отношении Северной Кореи политики «товарищеской
помощи», подтверждается тем, что она потребовала от Севера
взять на себя финансовые затраты на содержание советских войск
в оккупационной зоне8.

2. Рождение новой впасти

Кроме того, важная цель политики СССР в Корее заключалась
в обеспечении ресурсных поставок. Не ранее декабря 1945 года ра­
ботником советского МИД (который до 1946 г. официально имено­
вался Народным комиссариатом иностранных дел) С.П. Суздале-
вым (в 1953—1955 гг. работавшим послом в КНДР) был подготовлен

7 Представитель СССР в совместной комиссии ТФ. Штыков стал пер­

вым советским послом в Северной Корее после провозглашения ее незави­
симости в сентябре 1948 г. Ранее он работал секретарем Ленинградского об­
кома ВКП(б), был тесно связан (являлся зятем) с первым секретарем обко­
ма А.А. Ждановым, который одно время считался преемником Сталина.
Работал на руководящих должностях во время Финской и Великой Отече­
ственной войн, после чего был направлен на Дальний Восток. После вступ­
ления в должность посла выполнял миссию советника Народной армии Ко­
реи, являясь фактически реальным руководителем страны. В конце 1950 г.
был понижен в должности, но с 1954 г. работал первым секретарем Новоси­
бирского обкома, а затем Приморского крайкома КПСС. В 1959—1960 гг. —
посол в Венгрии.
8 Вопросы Дальнего Востока. 1996. № 5. С. 119. Посол ТФ. Штыков вы­
ступал против данного решения, но безуспешно.
34
доклад «О военной и тяжелой промышленности Японии в Корее».
В докладе указывалось на то, что в Корее, являвшейся традицион­
ной аграрной страной, Япония в первую очередь обратила внима­
ние на залежи природных ископаемых. С конца 30-х гг., на протя­
жении всего военного времени, она проводила в Корее политику
индустриализации, нацеленную прежде всего на собственные во­
енные нужды (A/102/1/9/22-9). В период с 1942 по 1944 г. числен­
ность занятых в промышленном секторе экономики выросла с 2 до
4 млн чел. (A/102/1/1/15). В Северной Корее добывались каменный
уголь, железо, олово, алюминий, недра страны были богаты редко­
земельными металлами, в частности, молибденом и хромом.
В немалой степени цель политики СССР в Корее заключалась
в получении урана, необходимого для производства ядерного ору­
жия, а также служившего сырьем для его производства моназита,
которым была богата Северная Корея [39, с. 369]9. Внутренняя сы­
рьевая база Советского Союза того периода была крайне ограничен­
ной вплоть до 1947 года, когда в Средней Азии был обнаружен уран.
Даже в 1950 г. 2/3 от общего объема потребностей в уране удовлетво­
рялись за счет поставок из Восточной Европы, в частности, Чехо­
словакии, ГДР и Болгарии. Наряду с восточноевропейскими стра­
нами Северная Корея была для Москвы ценной сырьевой базой.
С 1947 г. по июнь 1950 г. северокорейские суда перевезли в СССР
9 тыс. т урана10. Для удовлетворения потребности в транспортиров­
ке урана было принято решение о том, чтобы с 1948 г. спешно стро­
ить железнодорожную магистраль, которая должна была связать
Северную Корею с советским Приморьем. Вопрос о строительстве
железной дороги стоял в повестке дня первого официального ви­
зита Ким Ир Сена в СССР, состоявшегося в марте 1949 года
(A/13/65/115/18-21).
Хорошо развита была в Северной Корее и гидроэнергетика. Со­
гласно вышеуказанному докладу, в советской оккупационной зоне
действовала 21 ГЭС. Однако машиностроение, на что обращалось

9 Кимура М., Абэ. Кита тёсэн-но гундзи когёка = Военная индустриали­

зация Северной Кореи. Тисэн сёкан, 2003. С. 215.
10 Chang Chung Ik. Pukhan Haek Missile Chougyaeng. Seoul Somung Dang,
1999. Р. 114. URL: http://www.nti.org/e research/profiles/4689.html ;
Mansourov A. NTI Country : Overviews North Korea : Nuclear Chronology / /
The Non-Proliferation Review. 1995. Spring-Summer. Р. 25.
Часть поставок советских вооружений, использовавшихся в ходе корей­
ской войны, Северная Корея оплачивала поставками урана. (Переговоры
о поставках вооружений, март 1949 г. : донесение посла ТФ. Штыкова на
имя И.В. Сталина от 12 марта (A/7/22/14/234/1-2).
35
внимание в докладе, на Севере было развито хуже, чем в южной
части страны. Что касается военного производства, то, как отмеча­
лось в докладе, в этой сфере было задействовано 22 завода
(A/13/4/46/12) . С.П. Суздалев писал, в частности, что «указанные
мощности военной и тяжелой промышленности Японии должны
перейти к Красной Армии в качестве военного трофея, поскольку
эти предприятия были созданы в интересах военного противосто­
яния с Советским Союзом», а их приобретение оплачено «кровью
многих солдат Красной Армии». Обосновывая передачу этих мощ­
ностей Советскому Союзу, автор доклада заключает, что данные
предприятия могут рассматриваться в качестве частичной репара­
ции СССР за понесенные им великие жертвы, в том числе и те, что
относятся к периоду японской агрессии на российский Дальний
Восток (1918-1923 гг.)».
Перед 25-й армией, направленной в Корею для подавления
японской военной группировки, встала проблема стремительной
деградации японской административной власти в стране. Подго­
товки к оккупационному управлению почти не проводилось,
на первом этапе практически отсутствовали переводческие кадры.
Для осуществления оккупационной политики в сентябре 1945 г.
была создана Советская гражданская администрация под руковод­
ством генерала-майора А.А. Романенко. В ее структуре насчитыва­
лось 10 департаментов, которые занимались профильными вопро­
сами в сфере экономики и государственного управления Северной
Кореи. Между тем в составе советских оккупационных сил насчи­
тывалось лишь 50 офицеров.
В этих условиях во взаимодействии с оккупационными властя­
ми на местах произошло формирование органов местного само­
управления, а именно народных советов и народных комитетов.
Поскольку власть не терпит вакуума, эти органы стали заниматься
вопросами экономического восстановления, продовольственного
обеспечения, контроля за работой вооруженной полиции, которая
занималась обеспечением общественного порядка и т.д. [9, с. 9].
В конце августа генерал-майор Н.Г. Лебедев приехал на заседание
народного совета Пхеньяна, где встречался с известным деятелем
женского крыла коммунистической партии Кореи Пак Чон Э (Пак
Дэн Ай), председателем народного совета провинции Пхёнан-
Намдо и ветераном национального движения Кореи Чо Ман Си-
ком и др. [19, с. 394]. Возвышению этого человека, которого назы­
вали «корейским Ганди», способствовала не только советская во­
енная администрация, но и японские власти, которые возлагали
36
на него определенные надежды. Например, выдвинуть Чо Ман
Сика на пост руководителя администрации хотел сразу же после
вступления СССР в войну с Японией губернатор провинции Пхё-
нан-Намдо Фурукава, который ценил его как местного авторитет­
ного деятеля, одного из лидеров христианского сообщества, наи­
более уважаемого в провинции человека. Однако Чо не поддался
уговорам японского чиновника, так как он, по некоторым сведе­
ниям, планировал самостоятельно создать подготовительный ор­
ган для формирования национального правительства [19, с. 304].
24 августа генералом И.М. Чистяковым в адрес японского воен­
ного командования и гражданской администрации было направ­
лено указание о «необходимости передать власть народному поли­
тическому комитету провинции Пхёнан-Намдо». Комитет тогда
насчитывал 25 членов, в том числе председателя комитета Чо Ман
Сика, его заместителя О Ин Сона, Хен Чжу Хака и других [19,
с. 307]. Попутно следует заметить, что, хотя Хен Чжу Хак ипринад-
лежал к коммунистической партии, он кричал: «Не мучайте япон­
цев», — и настаивал на проведении постепенных реформ в стране.
После своего участия в митинге в честь советских войск 4 сентяб­
ря 1945 г. Хен Чжу Хак был убит. Хидэо Морита, написавший днев­
ник о завершающем периоде войны, намекает в конце, что «вмес­
те с советскими войсками в Корею пришли корейцы советской за­
кваски, принадлежавшие к коммунистической партии» [18, с. 188].
Дискуссионным остается вопрос о том, какого рода властью об­
ладали эти народные комитеты. Исследователь Кореи в Колумбий­
ском университете С. Армстронг, ссылаясь на воспоминания южно­
корейского исследователя Ким Нам Сика, находившегося в 1945 г.
в Корее, настаивал на том, что власть была получена этими комите­
тами в порядке народной инициативы [26, с. 49]. В своих воспоми­
наниях японский губернатор К.Фурукава писал о том, что в народ­
ных комитетах «очень острыми были противоречия между национа­
листами и коммунистами, а внутри самой коммунистической
партии существовала конфронтация между ультралевыми и прагма­
тиками». По наблюдениям Фурукавы, однако, в партии постепенно
нарастала тенденция к гегемонии «ультралевых» [19, с. 309].
19 ноября в Пхеньяне в качестве координационного органа пя­
ти провинций было создано Административное бюро Северной
Кореи, руководителем которого был назначен председатель народ­
ного комитета провинции Пхёнан-Намдо Чо Ман Сик. В совет­
ском документе «Доклад о политической ситуации в Северной Ко­
рее», датированном концом 1945 года, говорится о том, что дан­
37
ный орган был создан в формате народной инициативы, однако
его члены не избирались, а назначались советским военным ко­
мандованием. Хотя данный комитет характеризовался как «основа
для достижения согласия между демократическими организация­
ми», на самом деле он прошел процедуру утверждения со стороны
советской военной администрации (A/13/4/46/4). Однако в очер­
ке, опубликованном под именем сотрудника МИД СССР Федо­
ренко, указывается, что народные комитеты был созданы корейца­
ми самостоятельно еще до прихода советских войск (S2283/3).
Именно попытки советских властей организовать подобные коми­
теты на всей территории страны на как севере, так и на юге стали
одной из причин раскола совместной американо-советской ко­
миссии в первой половине 1946 года.
Всего в этих органах местной власти работали около 10 тыс.
чел., в то время как в советской гражданской администрации — во­
енного, несмотря на свое название, органа, под контролем кото­
рой они находились, — лишь 50 советских сотрудников. По при­
знанию того же Армстронга, народные комитеты до конца 1947 го­
да были вновь реорганизованы и превратились в одну из ветвей
централизованного политического управления [29, с. 49].
В период оккупации на Корейском полуострове, в отличие, ска­
жем, от Восточной Европы, практически отсутствовали местные
структуры коммунистической партии, а также влиятельные комму­
нистические деятели, которые могли бы быть направлены сюда из
московской эмиграции. Что же касается партий, то к политическим
силам страны советский «Доклад о политической ситуации в Север­
ной Корее», датированный концом 1945 года, причислял коммуни­
стическую, демократическую и социал-демократическую партии.
Коммунистические организации, численность которых в дека­
бре 1945 года не превышала 4500 чел., ставили своей целью созда­
ние независимой демократической Кореи. ЦК компартии нахо­
дился в Сеуле (его секретарем был тогда Пак Хон Ён), а на Севере
действовало Северокорейское бюро компартии Кореи во главе
с секретарем Ким Ён Бомом11. Ким Ир Сен не был секретарем это­
го органа, однако в указанном советском докладе имеется упоми­

11 Женой Ким Ён Бома была Пак Чон Э, работавшая тогда в штабе со­
ветского командования. Служивший у Ким Ир Сена первым личным секре­
тарем «янъанец» Ко Бон Ги выдвигает версию, что приехавший из Совет­
ского Союза капитан Советской Армии Ким Ир Сен пытался организовать
с помощью советских войск переворот, в связи с чем Ким Ён Бом и другие
оказались на грани ареста. Пак Чон Э и Ким Чхэк пожаловались команду-
38
нание и об этом будущем руководителе страны. В докладе, в част­
ности, говорилось о «Ким Ир Сене, руководителе партизанского
движения в Корее и Маньчжурии», как о «деятеле, пользующемся
личной популярностью среди народа». В документе не указыва­
лось на то, что он имел звание капитана Советской Армии. Вместе
с тем в докладе утверждалось, что в деятельности компартии «при­
сутствует левацкий уклон», в основе которого лежит стремление
копировать советские порядки, и что компартия не сотрудничает
с «буржуазно-демократическими силами». Попутно следует заме­
тить, что в памятной записке заместителя министра иностранных
дел СССР Я.А. М алика «Для создания единого правительства
Кореи», составленной к московскому совещанию министров
иностранных дел 10 декабря 1945 г., имеется специальный раздел,
посвященный компартии, в котором обращается внимание на
проблему переименования компартии Кореи в Рабоче-крестьян­
скую партию Кореи, в то время как ни слова не говорится о Севе­
рокорейском бюро компартии (S2272/3).
Говоря о Социал-демократической партии, насчитывавшей
1 тыс. членов, следует отметить, что в конце 1945 года в ней не име­
лось явного лидера. Эта партия была связана с происшедшим в но­
ябре движением Синыйчжу, в ходе которого молодежь выступила
против советских войск и народных комитетов.
Что же касается Демократической партии, то в ее состав на мо­
мент основания партии 3 ноября вошло 6 тыс. членов. Руководите­
лем партии был «буржуазный демократ» Чо Ман Сик, который ха­
рактеризовался на тот момент и как «друг СССР». Однако вскоре
он начал выступать против советской позиции по вопросу о меж­
дународной опеке Кореи, определенной решениями московского
совещания министров иностранных дел в декабре 1945 г. Именно
на гребне широкого народного движения против советской поли­
тики военной оккупации и произошло существенное повышение
политического веса демпартии. Массовое движение против совет-

ющему советской военной администрацией А.А. Романенко, и Ким Ён Бом

был назначен ответственным секретарем нового бюро [4, с. 60]. После вме­
шательства в конфликт советских военных властей был организован Съезд
партийных энтузиастов. 14 октября Ким Ир Сен был представлен на митин­
ге в честь прихода Советской Армии в качестве «генерала Кима», что было
в дальнейшем использовано в пропагандистских целях. Это хорошо сочета­
ется с тем фактом, что написание ТФ. Штыковым рекомендательного
письма в отношении Ким Ир Сена относится к ноябрю 1945 года. (Переда­
ча NHK, 2 апреля 2006 года).
39
ской оккупационной политики было инспирировано приходом
к власти коммунистических сил12. Однако и после изгнания из
партии Чо Ман Сика советская администрация продолжала делать
ставку на эту партию как на определенного рода символ, исполь­
зуя ее в своих целях вплоть до середины 50-х гг., когда во главе пар­
тии стоял Чхве Ён Гон.
Интересно, что в «Докладе о политической ситуации в Север­
ной Корее» отсутствуют какие-либо упоминания о Новой народ­
ной партии, связанной с компартией Китая. Иными словами, тот
факт, что Новая народная партия ориентировалась на китайских
коммунистов, в конце 1945 г. никак не фиксировался во внимании
советских властей. Но в ноябре Ким Ир и другие «советские ко­
рейцы», заручившись поддержкой советской администрации,
предотвратили приезд в Корею Му Чона и других деятелей Корей­
ской добровольческой армии и иных прокитайских организаций,
находившихся под опекой компартии Китая, выслав их в Ялуцзян
[17, с. 31].
Имеются свидетельства о том, что советский оккупационный
режим вызывал недовольство среди местного населения. В уже
упомянутом докладе говорится о том, что «негативный настрой по
отношению к Красной Армии и Советскому Союзу» подогревает­
ся отсутствием сельскохозяйственных связей с Югом, господст­
вом помещичьего землевладения, а также экономическими труд­
ностями.
В постановлении военного совета Дальневосточного военного
округа и 25-й армии от 21 ноября 1945 г. содержался призыв к со­
зданию в стране буржуазно-демократического правительства,
представляющего широкий спектр партий демократической ори­
ентации. Однако авторы «Доклада о политической ситуации»,
датированного декабрем, приходят к выводу о том, что 6 североко­
рейских провинций не имеют общего правительства, в провинци­
ях отсутствует руководящий костяк, а «буржуазно-демократичес­
кие преобразования Северной Кореи проходят крайне медленно».
Одновременно в докладе констатировалось, что из популярных
в народе деятелей народно-демократической ориентации в Корее
имеются двое коммунистов — Ким Ир Сен и Пак Хон Ён, а также

12 Мори Е. Сорэнгун сэнрёка китатёсэн-ни окэру «миндзоку кайхо ун-

до»-но ити кёкумэн = Некоторые аспекты «освободительного движения»
в советской оккупационной зоне Северной Кореи / / Кокусай сэйдзи. 1992.
№ 99. С. 90.
40
Чо Ман Сик, отношения с которым у советских властей пока нахо­
дятся в стадии неопределенности (A102/1/1/15/28)13. Сразу после
окончания периода оккупации раскол между политическими си­
лами Северной Кореи стал весьма ощутимым.
Военный историк Г. И. Коротков писал, что для определения
таких политических сил и руководителей страны, на которых мож­
но было бы опереться при проведении оккупационной политики
в Северной Корее, у Сталина в создавшихся условиях был выбор из
лидеров пяти следующих группировок [50, с. 71]. Во-первых, это
направленные в Северную Корею деятели Коминтерна, каким
являлся, например, Ким Ён Бом, во-вторых, это Ким Ду Бон
и другие деятели корейской фракции Коммунистической партии
Китая, в-третьих, это националисты вроде Чо Ман Сика14, в-чет­
вертых, это Хо Га И и прочие советские корейцы, приехавшие
в Корею после 1945 года.
Однако в конечном счете Сталину было суждено остановить
свой выбор на представителе пятой группировки, а именно на ка­
питане Советской Армии Ким Ир Сене, который был выходцем из
партизанской группировки компартии. В 30-е гг., являясь членом
КПК, он участвовал в партизанском движении в Маньчжурии, од­
нако с 1940 г. уже проявил себя в составе советских Вооруженных
Сил, служа в 88-й бригаде под Хабаровском. Данная часть после
завершения боевых действий против Японии была введена в со­
став 25-й армии генерал-полковника И.М. Чистякова, которая,
в свою очередь, действовала в составе 1-го Дальневосточного
фронта. Служившие в Советской Армии корейцы, включая Ким
Ир Сена и иных деятелей 88-й бригады, действовали под руковод­
ством генерал-полковника ТФ. Штыкова, отвечавшего за выра­
ботку политических решений советских военных властей, хотя
форма их подчинения остается не вполне ясной [45, с. 408]. В вос­
поминаниях генерал-полковника И.М. Чистякова имеется указа­

13 Исследователь Кавахара в своей работе, написанной в 1991 г., отмеча­

ет, что народные комитеты, получившие одобрение советских властей, фор­
мировались выборным путем [8, с. 9]. Однако в советских служебных доку­
ментах утверждалось, будто эти комитеты были созданы непосредственно
советским военным командованием (A/13/4/46/4).
14 Чо Ман Сик лишился советской поддержки по той причине, что вы­
ступал против московского совещания министров иностранных дел. Задав­
шись вопросом «разве в Корее один Чо Ман Сик?», Т.Ф. Штыков призна­
вал, что сопротивление решениям совещания было велико. (Освобождение
Кореи : воспоминания и статьи. М., 1976. С. 56).
41
ние на то, что решение подчинить 88-ю бригаду 25-й армии при­
нял маршал К.А. Мерецков, основываясь на данных оперативной
обстановки 11 августа [38, с. 32]15. Попутно следует заметить, что
Ким Ир Сен, которому впоследствии было суждено стать руково­
дителем Северной Кореи, отправился в страну другим маршрутом,
не имея при себе оружия16. Безусловно, не более чем политичес­
ким мифом является тезис о том, что Ким Ир Сен по возвращении
в Корею возглавил там революционную армию. Наиболее близки­
ми к истине можно назвать утверждения Лим Ына, который писал,
что «Ким Ир Сен встретил освобождение Кореи не в активном,
а в пассивном качестве. Он не вступил в Корею вместе с боевыми
частями Советской Армии, а прибыл в страну тихо, под прикрыти­
ем советских войск, ступив на берег в порту Вонсан» [20, с. 122].
Приезд Кима состоялся 19 сентября. Встречавший Кима Чон Юль
(Тен Юр), сотрудник советской военной администрации, слышал,
как тот представился как Ким Сон Чжу17.
В рекомендации на Ким Ир Сена, хранящейся в советском во­
енном архиве, утверждается, что он «имеет достаточную военную
подготовку... предан делу Ленина — Сталина». Однако по поводу
участия Ким Ир Сена в партизанском движении в Маньчжурии до
1940 г. в документе практически ничего не сказано [50, с. 73].
По мнению Г.И. Короткова, Сталин выбрал военного специалиста
вроде Ким Ир Сена руководителем Кореи по той причине, что ни­
кому не известный Ким лучше всего подходил на эту роль в качестве

15 И.М. Чистяков пишет о том, что Ким Ир Сен признал роль Красной
Армии в освобождении Кореи от Японии на массовом митинге с участием
80 тыс. чел., который состоялся в годовщину освобождения 14 октября.
Должности Кима представлено не было, он именовался просто «товари­
щем» [38, с. 53].
16 Версия о том, что 88-я бригада не взаимодействовала с 25-й армией,
призвана подчеркнуть самостоятельный характер Ким Ир Сена, однако ос­
нований для ее выдвижения нет. (Освобождение Кореи. М., 1976. С. 32 ; Ва-
да Х. Кита тёсэн — югэкитай кокка-но гэндзай = Северная Корея: сего­
дняшний день партизанского государства. Токио : Иванами сётэн, 1998.
С. 53). Необходимо понимать, что капитан Красной Армии Ким Ир Сен
действовал строго в составе Красной Армии и даже не пытался проявлять
самостоятельность.
17 Согласно советской телепередаче «Корейский рубеж: тайны великих
вождей» Чон Юль после этого был назначен в 1950 г. заместителем мини­
стра культуры, а вскоре эмигрировал в Советский Союз. Факт использова­
ния имени Ким Сон Чжу был подтвержден Чон Юлем в ходе его интервью
продюсеру компании NHK Дзюн Кавагути (беседа автора с Дз. Кавагути
20 апреля 2006 г.).
42
преданного исполнителя указаний Сталина, реализуемых с помо­
щью советской военной администрации. Имелись в Северной Ко­
рее и коммунистические деятели из числа членов КП К вроде Му
Чона и Пак Ир У, вернувшиеся в страну в декабре 1945 г., однако
у Мао Цзэдуна не было тогда планов покушаться на епархию Ста­
лина в регионе, оказавшемся в зоне советской военной оккупации.
Таким образом, Ким Ир Сен стал руководителем Северной Ко­
реи по назначению Сталина. Окончательного решения на этот
счет, однако, в ясной форме не принималось вплоть до начала
1946 года. По свидетельствам офицеров политуправления 25-й ар­
мии, обеспечивавшей военную оккупацию Северной Кореи, в се­
редине августа 1945 года Ким Ир Сен не проявлял особого энтузи­
азма по поводу перспективы возвращения на родину. Впослед­
ствии он вновь высказывал пожелание не заниматься чуждой ему
политикой, а продолжить военную карьеру и возвратиться с этой
целью в Москву [33, с. 57]18.
Между тем с октября 1945 г. стали предприниматься попытки
учредить отдельную коммунистическую организацию, которая
была бы независима от Коммунистической партии Кореи, создан­
ной в августе Пак Хон Ёном. Эти попытки отражали стремление
обособиться от тех тенденций в среде компартии, которые были
связаны с приходом на Юге страны к власти «внутренней фрак­
ции». Тем не менее первым лидером коммунистов на Севере стал
не Ким Ир Сен, а секретарь Ким Ён Бом (так он именовался в со­
ветских документах)19. Все политические события в стране орга­
низовывались партийно-политическими органами 25-й армии
и Дальневосточного военного округа, а вопросами публичной по­
литики заведовали подполковник Г.К. Меклер и главный перевод­
чик капитан Михаил Чхо. Эти офицеры занимались вопросами от­
ношений с народным комитетом провинции Пхёнан-Намдо
и поддерживали его председателя Чо Ман Сика, которого называ­
ли «корейским Ганди».

18 В воспоминаниях одного из советских военных объясняется, почему

Ким Чен Иру было дано русское имя Юра. «Ким Ир Сен дал сыну имя Юра
в период пребывания в деревне Вятка под Хабаровском по той причине, что
твердо связывал свое будущее с военной службой, намереваясь дослужить­
ся до генерала». (Lankov A. From Stalin to Kim Il Sung, the Formation of North
Korea. 1945—1950. Rutgers, 2002. P. 8).
19 Следовательно, ответственным секретарем Северокорейского бюро
являлся Ким Ён Бом. Однако, в отличие от своей жены Пак Чон Э, он прак­
тически не оставил следа в истории Северной Кореи.
43
 М. Чхо и другие советские представители также оказывали по­
мощь Ким Ён Бому, Пак Чон Э и другим коммунистам в деле со­
здания северокорейской организации компартии Кореи [20,
с. 137]. Этим деятелям, являвшимся функционерами Коминтерна,
пришлось кардинально менять направление своей работы. Были
на Севере и представители «внутренней фракции», например, О Ги
Сёп. В этих условиях было создано Северокорейское бюро ком­
партии Кореи, которое было самостоятельным по отношению
к сеульскому Ц К компартии Кореи. Новая структура стала посте­
пенно проявлять свою обособленность, в частности, путем изда­
ния в Пхеньяне собственного печатного органа «Чэнь но» («Пра­
вильный путь») [16, с. 41]20. Решение об учреждении Северокорей­
ского бюро было принято на съезде партийных энтузиастов пяти
северо-западных провинций, который открылся 10 октября [16,
с. 3]. Кстати, среди документов, захваченных американцами во
время корейской войны, имеется экземпляр печатного органа
компартии Кореи от 13 октября, в котором говорилось об «объеди­
нительном съезде организаций пяти северных провинций Комму­
нистической партии Кореи» [16, с. 3].
На следующий день, 14 октября, капитан Ким Ир Сен участво­
вал вместе с Чо Ман Сиком в митинге в честь прихода Советской
Армии, который состоялся в Пхеньяне. На трибуну он поднялся
в советской военной форме, будучи представленным в качестве
«генерала Ким Ир Сена». Раздувание этого события послужило
поводом для создания мифа о том, что Ким Ир Сен с этого време­
ни был избран лидером Северной Кореи. Однако данный митинг
совершенно не являлся, как это пытаются представить в Северной
Корее, митингом в честь возвращения Ким Ир Сена на родину.
Кстати, в ноябре 1945 г. Т.Ф. Штыков дал свою оценку Ким Ир
Сену и направил ее Маленкову и Булганину. На третьем расширен­
ном заседании исполкома Северокорейского бюро, состоявшемся
в декабре, он заявил о том, что вся предыдущая деятельность Севе­
рокорейского бюро была неудовлетворительной. Тогда же появи­
лись термины типа «компартия Севера Кореи» или «компартия

20 Кстати говоря, название этой организации, согласно утверждениям

Со Дон Мана, постоянно менялось, что было призвано поднять ее статус.
Так, в 1948 г. это было Центральное бюро Отделения партии в Северной Ко­
рее, в октябре 1955 г. — Бюро Северной Кореи (ЦК компартии), в марте
1956 г. — Центральное бюро Северной Кореи, в апреле — Организационный
комитет, в 1968 г. — Центральный организационный комитет компартии
Северной Кореи [25, с. 41].
44
Северной Кореи». Ким Ир Сен был избран ее ответственным се­
кретарем.
Между тем есть и другая, более убедительная версия, основан­
ная на советских источниках. Человек, известный под псевдони­
мом Лим Ым (настоящая его фамилия — Хо Чин), который нахо­
дился в Северной Корее до начала 60-х гг., а затем эмигрировал
в Советский Союз, опубликовал при содействии Ли Сан Чхо и Чон
Юля книгу под названием «Тайная история становления североко­
рейской династии: подлинная биография Ким Ир Сена» [20].
В этой книге рассказывается о том, что возвращение на родину на
пароходе «Пугачев» Ким Ир Сена, который в период 1940—1945 гг.
был капитаном Советской Армии, относится к сентябрю 1945 г.;
что ответственным лицом в деле приезда Кима в Корею был не он
сам, но человек по фамилии Чхве Ён Чин, а по своему статусу Ким
являлся не более чем командиром роты. Автор также пишет, что
в начале осени 1945 г. Ким Ир Сен был помощником начальника
Пхеньянской гарнизонной комендатуры. В книге описывается,
как советское командование в лице генерал-полковника И.М. Чи­
стякова, члена военного совета Н.Г. Лебедева и руководителя
советской гражданской администрации А.А. Романенко, прилага­
ли большие усилия для убеждения с помощью Михаила Чхо пре­
старелого Чо Ман Сика, известного среди демократических сил
как «корейский Ганди». Ким Ир Сена также привлекли к работе по
убеждению Чо по той причине, что он также являлся его дальним
родственником [20, с. 142]. Данная версия носит более убедитель­
ный характер.
В воспоминаниях генерал-полковника И.М. Чистякова, напи­
санных в 70-е гг., также повествуется о замысле советских властей
по привлечению на свою сторону председателя народного комите­
та провинции Пхёнан-Намдо Чо Ман Сика. Однако последний
выступил против предложения московского совещания министров
иностранных дел, состоявшегося в декабре 1945 года, об установ­
лении в Корее режима международной опеки, и по этой причине
генерал-полковник Т.Ф. Штыков, прибывший в Северную Корею
в феврале 1946 г., выступил против сотрудничества с Чо. Чо Ман
Сик был тогда избранным председателем Административного бю­
ро пяти провинций, созданного в конце ноября 1945 г.
Однако, поскольку Чо не признал решения московского сове­
щания об установлении режима международной опеки, он утратил
поддержку советских властей и лишился своей власти. В своих
воспоминаниях Т.Ф. Штыков писал о том, что Чо заявлял о нали­
45
чии у него немалого количества, а именно «нескольких сотен» сто­
ронников, выступавших, как и он сам, за немедленное провозгла­
шение независимости Кореи [38, с. 56]. В этой связи Штыков под­
черкивал необходимость «задуматься о сути классовой борьбы сре­
ди корейцев». Чо был арестован и увезен в Советский Союз.
Однако и после этого в стране продолжалось движение протеста
против советской оккупационной политики, а на состоявшемся
в марте 1946 г. митинге, по тем же воспоминаниям Т.Ф. Штыкова,
протестующие даже бросили в знак протеста ручную гранату.
В этих условиях в феврале 1946 г. на место потерявшего под­
держку советских властей и репрессированного Чо Ман Сика при­
шел капитан Советской Армии Ким Ир Сен, который занял пост
председателя временного народного комитета, став центральной
фигурой в системе государственного управления Северной Кореи
[16, с. 110]. Особенно важно то, что на состоявшемся 15 февраля
1946 года 4-м расширенном заседании исполкома Северокорей­
ского бюро компартии по поводу народного комитета отмечалось,
что это правительство было образовано «под руководством нашей
партии». Таким образом, в тот момент была создана система пар­
тийно-правительственного правления, которая стала таковой
в том смысле, что партийная организация, ответственным секрета­
рем которой был Ким Ир Сен, сформировала первое в Северной
Корее правительство [16, с. 4].
Между тем возвышение Ким Ир Сена, похоже, практически не
ощущалось китайскими коммунистами. До 1946 года КП К никак
не реагировала на деятельность Ким Ир Сена, который состоял
когда-то в ее рядах, но не достиг значимого поста в партийном ру­
ководстве. Примечательно в этом плане свидетельство исследова­
теля Цао Кайши, согласно которому даже в начале 1946 года в пар­
тийных документах К П К его имя записывали с ошибками, именуя
Ким Мин Соном [25, с. 116].
Между тем в отношениях между просоветскими силами и Новой
народной партией возник элемент тайного противоборства. Совет­
ские органы допросили одного из корейцев, связанного с Ким Гу,
и тот в апреле 1946 г. «признался», что являлся членом террористи­
ческой группировки, а лидером этой группировки является китай­
ский эмиссар. Ким Гу был одной из главных фигур националисти­
ческой группировки компартии Кореи, которая, находясь в Китае,
сформировала правительство Кореи в изгнании, а в послевоенный
период он конкурировал с Ли Сын Маном за получение американ­
ской помощи. Однако постепенно Ким Гу становился все более ан­
46
тиамерикански настроенным, а в 1948 году переехал в Пхеньян, где
успел лишь в первый раз принять участие в работе Совета полити­
ческих, кооперативных и торговых организаций, находившегося
под опекой северокорейских властей. После этого, в 1949 году, Ким
Гу выпала участь пасть жертвой покушения (S1154).

3. О тмосковского совещания министров

иностранных деп — к совместной советско-
американской комиссии
Значение московского совещания министров иностранных дел
для Корейского полуострова не сводится только к вопросу о ре­
жиме международной опеки. Скорее более важным было то, что
происходило в тени совещания, а именно состоявшаяся в октябре
1945 года встреча американского посла в Москве Гарримана со Ста­
линым, которая показала, что советско-американского союза боль­
ше не существует, а СССР перестал согласовывать свою политиче­
скую линию с бывшими партнерами по коалиции. Эта встреча так­
же послужила началом нового этапа во взаимоотношениях СССР
и США, которые стали характеризоваться геополитическими игра­
ми в масштабе всей Евразии. Между двумя странами была заключе­
на сделка, в соответствии с которой Советский Союз наводит свои
порядки в Восточной Европе, тогда как Америка фактически моно­
польно контролирует Японию21. В результате этой практически не­
известной сделки 38-я параллель из линии демаркации зон оккупа­
ции прекратилась в линию фронта холодной войны, которую стали
вести между собой Советский Союз и Соединенные Штаты.
Будущее Корейского полуострова стало предметом обсуждения
на Ялтинской конференции в феврале 1945 г., когда стороны обме­
нялись мнениями по корейской проблеме в целом, затронув также
и вопрос международной опеки. Во второй половине 1945 г. США
и СССР пришли к единому мнению о необходимости продвиже­
ния политического процесса в сторону создания на Корейском по­

21 См. Симотомаи Н. Мосукува кайги бико = Заметки о московском со­

вещании министров иностранных дел (декабрь 1945 г.) : в 2 ч. / / Хогаку си­
рин. 2005. № 2. С. 37-65. Американский переговорщик Г. Кеннан направил
в Вашингтон «длинную телеграмму», в которой он обрушился на экспанси­
онистскую политику СССР в Восточной Европе и высказал свое мнение
о том, что эта политика стала первым шагом в холодной войне. Однако факт
признания за США особых интересов в Азии и, в частности, их права на ок­
купацию Японии почти не находит признания среди авторитетных запад­
ных исследователей холодной войны, в частности Дж. Гядиса и др.
47
луострове единого правительства. Однако это должно было про­
изойти не сразу. По американскому плану Корея должна была
в пределах 10-летнего срока находиться под управлением между­
народных органов опеки. Однако политические силы, пришедшие
к власти как на Севере, так и Юге страны, стали проявлять само­
стоятельную политику, руководствуясь собственными соображе­
ниями. На этом фоне американское правительство направило
8 ноября 1945 г. советской стороне письмо по вопросам корейской
политики, в котором речь в основном шла о грузовом сообщении
между Севером и Югом. В свою очередь, советская сторона предо­
стерегала американцев от поддержки тех реакционных деятелей,
уехавших в США, которые выступали опорой чанкайшистского
правительства и британской политики в Китае. 10 декабря
Я.А. Малик, который стал заместителем министра иностранных
дел СССР после пребывания на должности советского посла
в Японии, написал служебную записку «К созданию единого пра­
вительства Кореи», в которой признавались независимость и суве­
ренитет Кореи и говорилось о том, что для формирования времен­
ного правительства с участием демократических политических
и общественных организаций всей Кореи требуется созвать подго­
товительное совещание рабочих, крестьян, интеллигенции, учите­
лей и предпринимателей, а также провести подготовку для созыва
Конституционного собрания. Кроме того, для принятия конститу­
ции Я.А. Малик предложил учредить межправительственную со­
ветско-американскую комиссию, к работе которой при определен­
ных обстоятельствах можно было бы подключить представителей
Китая и Великобритании. Я.А. Малик также настаивал на необхо­
димости создания совместной советско-американской комиссии
из представителей военного командования оккупационных войск
двух стран, которая бы занималась решением текущих проблем
(А/102/1/1/15/21). Предлагаемые меры выглядели естественными,
если исходить из того, что страна скоро обретет независимость,
а для создания единого правительства необходимо будет провести
общенациональные выборы.
Уже на состоявшемся во второй половине декабря 1945 года
московском совещании министров иностранных дел СССР, США
и Великобритании проявилось расхождение мнений по корейской
проблеме между государственным секретарем США Дж. Бирнсом
и министром иностранных дел СССР В.М. Молотовым. 16 декаб­
ря Молотов выступил с критикой позиции США в связи с тем, что
в предложениях американского представителя Гарримана не со­
48
держалось никаких упоминаний ни о создании единого правитель­
ства Кореи, ни о едином управлении, не говоря уже вообще о про­
блеме правительства Кореи (A/102/1/1/1/11). В ответ на это обви­
нение Дж. Бирнс заявил, что американские предложения не затра­
гивают вопроса о едином правительстве по причине того, что
СССР уже поддержал первоначальные предложения США по во­
просу международной опеки. Авторство идеи о том, чтобы не со­
здавать немедленно единое правительство Кореи, а в течение оп­
ределенного времени управлять страной с помощью режима меж­
дународной опеки, принадлежало американскому правительству.
Говоря более конкретно, речь шла о том, чтобы единое правитель­
ство Кореи было через определенное время создано совместными
усилиями командования советскими и американскими оккупаци­
онными силами.
В конце концов Дж. Бирнс выдвинул на московском совеща­
нии 20 ноября предложения, касающиеся единого механизма
управления Кореей и проблемы будущего правительства объеди­
ненной Кореи. Однако американский проект содержал пункт
о международной опеке, о которой не было сказано ни слова в пре­
дложениях Я.А. Малика. После рассмотрения проекта советской
стороной в него были внесены поправки, в соответствии с которы­
ми период опеки ограничивался пятью годами, а для формирова­
ния временного правительства Кореи предполагалось налажива­
ние сотрудничества между СССР и США [42, с. 88]. В.М. Молотов
предложил провести для этого переговоры между представителями
командования оккупационных войск двух стран. 28 декабря было
опубликовано достигнутое участниками совещания соглашение,
в соответствии с которым в Корее в качестве меры восстановле­
ния ее независимости сроком на пять лет вводился режим между­
народной опеки со стороны Великобритании, США, Советского
Союза и Китая.
Решения московского совещания, касающиеся установления
международной опеки, были поддержаны всеми просоветски на­
строенными левыми силами Кореи как на Севере страны, так и на
Юге. Вместе с тем в Корее активно звучали голоса сторонников
немедленного провозглашения независимости, которые были осо­
бенно сильно слышны в Сеуле, в том числе и в среде левых сил
Юга, в результате чего решение о международной опеке вызвало
широкое негодование. В самом конце декабря в Сеуле состоялся
многолюдный митинг протеста, организованный Ли Сын Маном
и другими лидерами националистического движения. На Севере
49
против опеки подал свой голос руководитель временной админи­
страции Чо Ман Сик.
В соответствии с решениями московского совещания министров
иностранных дел представители военного командования СССР
и США собрались 15 января 1946 года в Сеуле на совещание по во­
просу об организации советско-американской совместной комис­
сии. По итогам совещания 7 февраля было опубликовано совмест­
ное коммю нике за подписью генерал-полковника Ш тыкова
и генерал-майора Арнольда, в котором декларировалось, что сов­
местная комиссия приступит в течение месяца к работе в Сеуле.
В соответствии с решениями московского совещания, в рамках
этой совместной комиссии США и СССР должны были организо­
вать между собой взаимодействие по вопросу о создании времен­
ного правительства Кореи. В составе комиссии предполагалось
создать пять подкомиссий, в частности, по вопросам железнодо­
рожного сообщения, почтовой службы и т.д. Все пять членов
советской делегации на сеульском совещании, включая ее гла­
ву генерал-полковника Т.Ф. Штыкова, советника-посланника
С.К. Царапкина, генерал-майора А.А. Романенко и генерал-майо­
ра Н.Г. Лебедева, вошли в состав советско-американской совмест­
ной комиссии [42, с. 805].
Однако в интерпретации корейской проблемы у американской
и советской сторон сразу же стали проявляться существенные раз­
личия. В частности, американское военное командование, пред­
ставленное генерал-майором Арнольдом, стало высказывать со­
мнения по поводу реальной выполнимости решений московского
совещания, особенно применительно к режиму международной
опеки. В отражение этих сомнений среди сеульской общественно­
сти стали циркулировать слухи о том, что именно Советский Союз
настаивал на введении режима международной опеки, тогда как
Соединенные Штаты выступали против. В ответ на это советская
сторона, доказывая тенденциозный характер распространяемых
на Юге сведений, опубликовала 25 января информацию ТАСС
о том, что инициатором предложения о введении в течение 10-лет­
него периода режима международной опеки является американ­
ская сторона [42, с. 89].
Тем не менее внешне Москва и Вашингтон были пока настрое­
ны оптимистично, о чем свидетельствуют документы по итогам
встреч посла Гарримана с министром иностранных дел В.М. Моло­
товым и заместителем министра Литвиновым, которые состоялись
в конце января 1946 г. в связи с окончательным отъездом посла на
50
родину (S 151/4). Как писал генерал Т.Ф. Штыков, советская сто­
рона тогда возлагала большие надежды на успех работы совмест­
ной комиссии.
Однако в реальности на состоявшихся в период с 20 марта по
6 мая заседаниях совместной советско-американской комиссии,
призванной обеспечить формирование временного правительства
Кореи, различия в позициях сторон проявились с новой силой. Ко­
миссия погрязла в бесплодных дебатах по вопросам, касающимся
собственной структуры, регламента работы, содержания понятия
«демократические партии и организации, поддерживающие реше­
ния московского совещания министров иностранных дел» и т.д.
Особенно наглядно позиция советского руководства прояви­
лась в «директивах» от 16 марта 1946 г., направленных в преддверии
намеченного на 20 марта начала работы комиссии министром ино­
странных дел СССР В.М. Молотовым в адрес советской делега­
ции, в которую вошли маршал К.А. Мерецков, Т.Ф. Штыков и др.
[42, с. 178-181]. 15 марта этот документ получил одобрительную
визу И.В. Сталина. Среди прочих указаний, касающихся позиции
советской делегации на переговорах, в директивах говорилось
о необходимости придерживаться курса на формирование времен­
ного правительства Кореи «из представителей демократических
партий и организаций Севера и Юга страны». Изначально было
принято жесткое условие по формированию временного прави­
тельства только из тех партий, которые поддерживают консульта­
ции с совместной советско-американской комиссией и зарегистри­
рованы как «организации, поддерживающие решения москов­
ского совещания министров иностранных дел». Это означало
и обратное: путь в правительство закрывался тем партиям и орга­
низациям, которые не поддерживали московское совещание.
И действительно, московские директивы настаивали на необходи­
мости запретить контакты с партиями и организациями, находя­
щимся в оппозиции к решениям московского совещания [42,
с. 180]. Однако в Сеуле продолжались мощные выступления про­
тивников режима международной опеки, которые указывали на
то, что этот механизм лишь отдаляет перспективу решения про­
блемы независимости Кореи. Таким образом, советские директи­
вы, ориентируя на использование «логики исключения», во мно­
гом не учитывали сложившиеся в Корее реалии.
С самого начала явно завышенными были советские требова­
ния и в отношении кадрово-организационной структуры «времен­
ного демократического правительства». Согласно упомянутым
51
«директивам» от 16 марта, временное правительство должно было
включать председателя кабинета министров (премьер-министра),
двух вице-премьеров, министров внутренних дел, иностранных
дел, обороны, финансов, промышленности, сельского и лесного
хозяйства, внутренней и внешней торговли, образования и пропа­
ганды, юстиции, транспорта, а также почт и телеграфа, т.е. в общей
сложности 13 постов22. Новое правительство следовало сформиро­
вать из представителей «демократических партий и общественных
организаций». В то же время в той части «директив», которая каса­
лась вопросов местного самоуправления, содержалось предложе­
ние возродить на Юге страны уже опробованную на Севере прак­
тику создания народных комитетов. Ясно, что американцы, уже
распустившие подобные комитеты, никак не могли принять по­
добную инициативу.
На первом заседании совместной комиссии, состоявшемся
20 марта, советский представитель Т.Ф. Штыков заявил о под­
держке самоопределения и независимости Кореи. Однако для
этого, по мнению советской стороны, необходимо было сформи­
ровать временное демократическое правительство Кореи, которое
бы занималось реализацией режима международной опеки, уста­
новленного решениями московского совещания. В советском вы­
ступлении говорилось о создании временного демократического
правительства, в котором бы участвовали только те политические
партии и группировки, которые поддерживают эту позицию [42,
с. 182]. По поводу непонятных для корейцев решений московско­
го совещания Т.Ф. Штыков отметил, что «временный режим меж­
дународной опеки отвечает интересам корейского народа». Со­
ветская позиция, однако, автоматически ориентировала на
(и имела своим следствием) исключение из политического про­
цесса оппозиционно настроенных националистических сил Севе­

22 В номере южнокорейской газеты «Тюо ниппо» от 14 февраля 1995 г.

публикуется список министерских постов, предложенных Т.Ф. Штыковым
для утверждения Москвой в марте 1946 года. В нем приведены имена пре­
мьер-министра Но Ун Хёна, вице-премьера Пак Хон Ёна (компартия Ко­
реи), вице-премьера Ким Гю Сика (группировка Ким Ку), министра ино­
странных дел Хо Хона, министра внутренних дел Ким Ир Сена, министра
промышленности Ким Му Чхона («китайская фракция»), министра образо­
вания Ким Ду Бона, министра пропаганды О Ги Сёпа (компартия Кореи),
министра труда Хон Нам Пё, председателя комитета экономического пла­
нирования Чхве Чхан Ика. Право назначения на пять оставшихся мини­
стерских постов передавалось американцам [13, с. 34]. Следует обратить
внимание на пост, предложенный Ким Ир Сену.
52
ра и Юга страны, выступавших против режима международной
опеки. Дело в том, что именно отбор тех политических группиро­
вок, которые бы отвечали критерию лояльности режиму междуна­
родной опеки, и стал для Сталина средством контроля над поли­
тическими силами Кореи. Подлинные мотивы советского подхо­
да проступили в словах Т.Ф. Ш тыкова, сказанных им в ходе
выступления на совместной комиссии, о том, что СССР хотел бы
в будущем видеть Корею истинно демократическим, независи­
мым, дружественным Советскому Союзу государством, которое
бы в будущем не превратилось в передовую базу для нападения на
СССР [42, с. 183].
Однако американцы выступили против советских предложе­
ний, будучи вынужденными считаться с наличием мощных обще­
ственных настроений против режима международной опеки, кото­
рые набирали силу на Юге страны среди как правых, так и левых
сил. США взяли курс на достижение соглашения с правыми поли­
тическими силами и сторонниками немедленной независимости,
которые были настроены против международной опеки. Наметив­
шийся раскол между Москвой и Вашингтоном устранить было уже
те так просто. В конце марта 1946 г. была сделана попытка сгладить
возникшие противоречия с помощью трёх специально созданных
подкомиссий, однако дело так и не сдвинулось с мертвой точки
[46, с. 805-819]. Расхождения в советской и американской пози­
циях по корейскому вопросу наглядно проявились и в ходе встре­
чи американского посла в М оскве Смита с заместителем м ини­
стра иностранных дел СССР С.А. Лозовским 1 апреля 1946 г. [42,
с. 199]. Примерно тогда же американский генерал Ходж заявил
о том, что если в режиме международной опеки в Корее отпала не­
обходимость, то можно обойтись и без него23. Между тем генерал
Штыков отправил в Москву доклад, в котором сообщал о под­
держке левыми силами Юга Кореи решений московского сове­
щания. Именно советско-американские противоречия, а не пози­
ции политических группировок Кореи и расклад сил между ними
стали основным фактором перекройки политической карты
страны.
Мотивация политики СССР и США, как отмечал Т.Ф. Штыков
в своем докладе Москве от 31 мая, изначально имела принципи­
альные различия. Если советская сторона стремилась «строго» со­

23 Корейская война: рассекреченные материалы. Ч. 1 / Институт новей­

шей истории КНР. С. 76 (S11513/15).
53
блюдать решения московского совещания министров иностран­
ных дел, то американцы, выражаясь языком Т.Ф. Штыкова, «пыта­
лись исказить их суть и сорвать их выполнение»24 [42, с. 260-267].
Несмотря на существование подобных противоречий, советские
и американские представители все же достигли определенного со­
гласия и 17 апреля приступили к консультациям по вопросу о фор­
мировании временного правительства с теми партиями и обще­
ственными организациями Кореи, которые поддержали решения
московского совещания по вопросу о режиме международной опе­
ки и подписали соответствующую декларацию [42, с. 201]. Однако
правые политические партии Сеула были настроены против
и вплоть до конца апреля отказывались подписывать декларацию.
В этих условиях советская сторона ужесточила свою позицию. Бу­
дет точнее сказать, что в реальности даже среди левых политичес­
ких сил Юга произошел раскол по вопросу об отношении к проек­
ту режима международной опеки, на котором настаивала Москва.
Что касается Севера, то там в поддержку московского совещания,
как утверждалось, выступило около 50 политических партий и ор­
ганизаций.
По вопросу о временном демократическом правительстве со­
ветская сторона настаивала на его формировании на базе «демо­
кратических партий и организаций» Севера и Юга. Это оставило за
бортом данного процесса многие как правые, так и левые партии,
базировавшиеся в Сеуле. Согласно докладу Т.Ф. Штыкова, амери­
канцы добивались того, чтобы две третьих постов в правительстве
были заняты правыми реакционными силами, а оставшаяся
треть — левыми партиями Севера и Юга страны, на что советская
сторона никак не могла согласиться [42, с. 261].
Таким образом, линия спора проходила по осям «Север — Юг»
и «демократический — реакционный». По этой логике естествен­
ным становилось такое положение вещей, при котором оккупа­
ционные власти ставили в невыгодное положение, соответствен­
но, правонационалистические силы на Севере Кореи и левые де­
мократические — на Юге. Политические органы советской
военной администрации во главе с Т.Ф. Штыковым в середине
января 1946 г. предприняли срочные шаги по изоляции всего дви­
жения оппозиции режиму международной опеки, арестовав его

24 Практически таким же было содержание письма И.В. Сталина

B.М. Молотову от 12 июня. (Советско-американские отношения. М., 2004.
C. 260-267).
54
руководителей, и прежде всего Чо Ман Сика, который к тому вре­
мени стал фактическим лидером Севера Кореи25 [33, с. 24]. Хотя
Т.Ф. Штыков и заявил о том, что на американских властях лежит
ответственность за изоляцию компартии от других сил левой ори­
ентации Юга страны, в действительности для США это были есте­
ственные меры политического управления, если оценивать их
с точки зрения того, каким был курс самого Севера по обеспече­
нию режима международной опеки. На Юге Кореи лишь действо­
вали аналогичным образом, только в отношении левых сил.

4. Раскоп по 38-й параппепи набирает сипу

Как было показано выше, переговоры по формированию вре­
менного демократического правительства все активнее заходили
в тупик. В начале мая совместная комиссия по предложению США
приостановила свою работу. Американцы с самого начала испыты­
вали сомнения в самой идее этой комиссии. С другой стороны,
в советских директивах, касающихся возобновления работы совет­
ско-американской совместной комиссии, говорилось о возможно­
сти создания правительства только из сторонников режима между­
народной опеки. При этом Москва оставалась крайне неуступчи­
вой в данном вопросе, хотя при таком условии было трудно
избежать тенденциозного отбора тех участников правительства,
которые бы представляли Юг страны.
Как показал выдвинутый Москвой нижеуказанный проект со­
става временного правительства Кореи (июль), СССР стоял на по­
зиции того, что основные посты в правительстве могут быть отда­
ны представителям (демократических) сил Севера и (демократиче­
ских) сил Юга, которых в одностороннем порядке определит сама

25 Lankov A. From Stalin to Kim Il Sung : the Formation of North Korea :

1945-1950. Rutgers, 2002. Р. 24. Чо Ман Сик был арестован в тот момент, ког­
да политические органы советских военных властей перенесли штаб демо­
кратической партии Кореи из Чэньчу в Пхеньян. Согласно Ко Бо Ги, совет­
ские власти консультировались с Ким Ир Сеном, рассчитывая сделать его
руководителем Демократической партии. Однако этот план не удался из-за
того, что поддержан он был лишь Кан Ян Уком. В результате этого на сле­
дующий день главой партии стал Чхве Ён Гон. Когда Ким Ир Сену членом
демпартии был задан вопрос, почему лидер компартии должен стать руко­
водителем Демократической партии, тот так и не смог на него ответить [4,
с. 71]. К репрессированию Чо Ман Сика, по сведениям А. Ланькова, был
причастен Пак Киль Ён, журналист советской ориентации. Пак после это­
го работал послом в Восточной Германии, в 1957 г. был назначен заместите­
лем министра иностранных дел, после чего вскоре возвратился в СССР.
55
советская сторона [42, с. 300]. Уже поэтому работа совместной ко­
миссии полностью застопорилась.
Теперь уже было ясно, что, пока политические векторы обеих
сторон не найдут путей сближения, уже произошедший раскол бу­
дет приобретать все более отчетливые формы. В реальности адми­
нистрации разделенных по 38-й параллели Севера и Юга своей по­
литикой ускоряли процесс постепенной поляризации позиций, что
приводило к росту взаимного недоверия. На состоявшемся в нача­
ле мая заседании совместной комиссии американский представи­
тель предложил план работы, в соответствии с которым следовало
отложить рассмотрение вопросов формирования временного пра­
вительства, по которым наблюдались существенные противоречия
сторон, и обсуждать вопросы экономического объединения и де­
монтажа демаркационной линии, идущей по 38-й параллели [42,
с. 263]. Между тем 17 мая 1946 г. состоялось заседание Политбюро
ЦК ВКП(б), на котором были приняты решения по проблеме Ко­
рейского полуострова, получившие последующее одобрение 22 мая.
Содержание этих решений до сих пор остается неизвестным, одна­
ко можно предположить, что на заседании был признан факт за­
хождения переговорного процесса на совместной комиссии в ту­
пик и рассмотрены шаги по исправлению ситуации.
Усилия США покончить с создавшимся статус-кво активизиро­
вались в середине мая, когда американцы прибегли к тактике пере­
хода демаркационной линии. Американский представитель Паули
в составе группы из 5-10 чел. пересек 38-ю параллель и в течение
трех-пяти дней оставался на Севере. Развивая эту тактику, амери­
канцы разработали план, по которому на Север должны были при­
ехать уже 15-16 человек, а их пребывание продолжалось бы 20­
30 дней. Вопрос о возможности свободного пересечения 38-й па­
раллели обсуждался 28 мая 1946 года в ходе встречи американского
посла Смита, который имел на этот счет поручение президента
США, с министром иностранных дел СССР В.М. Молотовым. Од­
нако Молотов отверг предложения американцев, заявив: «Совет­
ская сторона не вмешивается в деятельность американской армии
на Юге Кореи. Однако точно так же нам не нравится, когда посто­
ронние вмешиваются в работу советских военных в Корее» [42,
с. 241]. Тот факт, что позиция советского МИД в отношении дейст­
вий американцев была негативной, объясняется наличием у Москвы
стремления законсервировать создавшееся положение [42, с. 230].
Более важная для американцев задача заключалась в том, чтобы
создать собственное консульство в Северной Корее. 28 мая посол
56
США Смит в ходе встречи с В.М. Молотовым обратился к нему
с просьбой о признании этого права с учетом того, что у США
в Северной Корее имеются свои интересы. Смит также напирал на
то, что у СССР с 1925 года имеется консульство в Сеуле. Впрочем,
в действительности Советский Союз открыл свое консульство
в Сеуле, мотивируя это тем, что у России консульство имелось там
еще с XIX века.
Однако реакция Молотова на аргументы американского посла
была прохладной: проблемы на Севере и Юге по своему характеру
различны, а никаких дипломатических учреждений на Севере ра­
нее не существовало. Отказом на предложения США об открытии
консульства в Пхеньяне ответил и заместитель Молотова С.А. Ло­
зовский. Не ограничиваясь этим, советская сторона устами С.А. Ло­
зовского информировала 4 июня о закрытии советского консульст­
ва в Сеуле, указав в качестве причины невозможность нормальной
работы в условиях вмешательства американских властей в его рабо­
ту. В заявлении Лозовского говорилось о том, что в мае 1946 г. пре­
кратились поставки для советского консульства бензина и продо­
вольствия. Советская сторона расценила действия американцев
в том плане, что те пытаются оказать на нее давление в вопросе об
открытии консульства в Пхеньяне, мотивируя свою позицию прин­
ципом взаимности [42, с. 253]. После этого А. Полянский, работав­
ший консулом в Сеуле с 1941 года, заявил в мае 1946 г. о прекраще­
нии работы консульства, а 25 мая закрыл его совсем [18, с. 430]. Так
или иначе, происходило осложнение отношений Москвы и Ва­
шингтона в оккупационных зонах друг друга, что приводило к еще
большей поляризации позиций сторон [42, с. 239].
Отношение Москвы к проблеме 38-й параллели было предель­
но ясно изложено в директивах Политбюро Ц К ВКП(б) от 16 ию­
ля 1946 г., содержащих в себе инструкции советской делегации для
ведения переговоров на совместной комиссии. В случае постанов­
ки американцами вопроса о 38-й параллели, директивами, деталь­
но конкретизирующими форму ответа, советским представителям
предлагалось высказываться следующим образом:
«Именно создание демократического правительства Кореи яв­
ляется главным условием для воссоздания корейского государст­
ва. Только после формирования правительства Кореи произойдет
возрождение экономики Кореи как единого целого, а следова­
тельно, будет ликвидирована 38-я параллель. Когда временное де­
мократическое правительство получит под свой контроль полити­
ческую и экономическую сферы всей Кореи, 38-я параллель, по­
57
пав под управление правительства, превратится не более чем в ли­
нию демаркации, разделяющую зоны расположения советских
и американских войск... Предложения по поводу 38-й параллели,
которые США выдвигают сейчас на совместной комиссии, ведут
к затягиванию процесса решения вопроса о создании временного
демократического правительства Кореи и иных проблем, пред­
ставляющих для Кореи первостепенную важность» [42, с. 298].
Иными словами, речь шла о том, что у советской стороны отсут­
ствует намерение урегулировать даже вопрос о 38-й параллели,
пока в стране не решена проблема создания временного прави­
тельства.
Однако само собой разумеющимся для советской стороны был
и тот факт, что, поскольку Москва, определяя свою позицию отно­
сительно временного правительства, отказалась от любых компро­
миссов по вопросу о международной опеке, никакого прогресса
нельзя ожидать и по вопросу о 38-й параллели. Таким образом,
в деятельности советско-американской совместной комиссии пре­
кратилось любое поступательное движение, а Советский Союз
взял курс на укрепление своей оккупационной системы на Севере
и на закрепление там своего влияния. Эта тенденция аналогичным
образом сказалась и на американской политике в Корее.
31 мая 1946 генерал-полковник Т.Ф. Штыков отправил в Моск­
ву обширный доклад под названием «О работе совместной совет­
ско-американской комиссии по выполнению решений москов­
ского совещания министров иностранных дел», в котором он
представил руководству анализ ситуации, связанной с тупиком
в работе комиссии.
В заключении доклада Штыков выдвинул ряд предложений по
дальнейшим действиям советской стороны (S11513/24-56). Ш ты­
ков пишет о том, что, пока зачинщиком раскола в работе комис­
сии выступают американцы, Москве не следует брать на себя ини­
циативу по возобновлению ее работы, а на переговорах по вопросу
о формировании временного правительства необходимо настаи­
вать на ограничении его состава представителями тех партий и об­
щественных организаций, которые безоговорочно поддерживают
решения московского совещания министров иностранных дел.
Предложениями предусматривалось также последовательно при­
держиваться вышеуказанной позиции, разоблачать политику
США по подавлению левых сил на Юге страны и провести 15 авгу­
ста выборы народных комитетов. Особое внимание обращает на
себя призыв к усилению советских позиций в Северной Корее.
58
Иными словами, СССР должен был отдать приоритет задаче удер­
жания Северной Кореи в сфере своего влияния.
Слегка изменив формулировки, ТФ. Штыков на основании дан­
ного документа направил в Ц К ВКП(б) собственные предложения,
в которых писал о необходимости выполнения принятого ЦК 12 ию­
ня решения «О деятельности совместной советско-американской
комиссии в Корее» [42, с. 264]. В этом документе он открыто призы­
вал к усилению советского влияния в Северной Корее, мотивируя
это тем, что вина за неисполнение решений московского совещания
лежит на американской стороне, а совместная комиссия не достиг­
ла в своей работе никаких успехов. Кроме того, для усиления народ­
ных комитетов как «органов демократического самоуправления»
на Севере Штыков предложил 15 августа провести выборы.
Особую важность с точки зрения укрепления экономического
потенциала Севера представляло также предложение советского
посла о передаче Советским Союзом народу (государству) Север­
ной Кореи японских промышленных активов. К этому времени
Москва уже отказалась от идеи решить важнейшую проблему пе­
редачи собственности в Корее в рамках взаимодействия с Соеди­
ненными Штатами. Согласно упомянутому письму ТФ. Штыкова,
корейской стороне должно было быть передано 1040 предприятий
(S2283). В документе указывалось на необходимость продажи ору­
жия Красной Армии войскам железнодорожной охраны, погра­
ничникам, а также офицерскому училищу [46, с. 266]. Таким обра­
зом, СССР открыто демонстрировал свою позицию оказания од­
носторонней помощи Северу. Так начинался раскол страны.
Неясно, был ли проект принят в качестве официального поста­
новления Ц К ВКП(б), однако среди документов Политбюро, от­
носящихся к периоду с 22 мая вплоть до 26 июля 1946 года, когда
были изданы директивы по работе Совместной комиссии, никаких
решений по корейскому вопросу не просматривается [40, с. 429].
В начале 90-х гг. японский специалист по Корее С. Фудзии пред­
полагал, что принципиальный поворот в пользу создания собствен­
ной системы государственного управления в Северной Корее про­
изошел в июне-августе 1946 года. С этой точки зрения можно за­
ключить, что именно проект основанного на предложениях
Т.Ф. Штыкова постановления Ц К ВКП(б), датированный июнем
1946 года, стал в реальности переломным моментом в процессе
раскола Кореи на два государства [8, с. 161].
Объектом политики СССР в отношении Корейского полуостро­
ва являлась и вся его южная часть. Основные положения этой по­
59
литики определялись советскими оккупационными властями на
уровне 7-го Отдела 25-й армии, а точнее — на уровне генерал-пол­
ковника Т.Ф. Штыкова, являвшегося полномочным представите­
лем И.В. Сталина. Пройдя через соответствующие военные ин­
станции, эти положения закреплялись в форме решений высшего
руководства страны в лице Сталина, Молотова, Жданова и т.д.26
Практически ни одна из партийных структур, занимавшихся во­
просами внешних сношений, не имела прямого доступа к инфор­
мации органов внутренних дел, к каковым относились аппараты
политического советника и иные организации вроде 25-й армии,
и имеющийся дефицит информации можно было почувствовать
в их записках на имя Сталина27 (A17/128/1440/9).
В начале июля 1947 г. Сталин вызвал в Москву Т.Ф. Штыкова,
Ким Ир Сена и Пак Хон Ёна для неофициальной встречи на выс­
шем уровне, в ходе которой был принят ряд решений по проблеме
Корейского полуострова. До сих пор, однако, практически ничего
не рассекречено из документов, касающихся содержания состояв­
шихся консультаций. 21 марта 1950 г. ТФ. Штыков, являвшийся тог­
да советским послом в Пхеньяне, в своей телеграмме заместителю
министра иностранных дел А.Я. Вышинскому следующим образом
писал о намеченной на апрель встрече Ким Ир Сена со Сталиным:
«Как и в 1946 году, Ким Ир Сен неофициально посетит Москву
и встретится с И.В. Сталиным». Таким образом, в 1946 г. вероятно,
состоялась первая встреча между Сталиным и Ким Ир Сеном
(S272).
Москва взяла курс на увеличение помощи Северной Корее, на­
правляя сюда высокопоставленных работников промышленности,
армии и административных органов, наращивая поставки топли­
ва, медикаментов, продовольствия и иных групп товаров. В адрес
временного правительства Северной Кореи из Советского Союза
и Даляни было отгружено 60 тыс. т продовольствия.
Уже в августе 1946 г. началась национализация важнейших от­
раслей тяжелой промышленности, транспорта и связи, а также
банковских учреждений, «принадлежавших японцам и предателям
корейского народа». Выступая перед народом, Ким Ир Сен сказал,
что хочет «сообщить радостную весть», имея в виду прошедшую
10 августа национализацию. Не скрывая тот факт, что меры по на­

26 Article by Hyun-su Jeon, Gyuon Kahng / / Cold War International History

Bulletin. 1993. N 6-7.
27 Записка на имя секретаря ЦК Суслова. РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 128.
Д. 1440. Л. 9 ; From Division toward Peaceful Unification. 2005. Р. 72.
60
ционализации были реализованы «при помощи и под руководст­
вом советских войск», Ким Ир Сен косвенно намекнул на руко­
водящую роль СССР [5, т. 1, с. 112]. В стране было принято зако­
нодательство о 8-часовом рабочем дне. 30 октября от имени пред­
ставителя советского военного командования Временному
народному комитету Северной Кореи было передано имущество
81 японского предприятия тяжелой промышленности, общая сто­
имость которого превысила 4,4 млрд иен [42, с. 26].
Вместе с тем было бы ошибкой утверждать, что совместная со­
ветско-американская комиссия к этому времени уже полностью
прекратила свою деятельность. Американская сторона в это время
потребовала возобновить работу комиссии, о чем, в частности, пи­
сал глава американской военной администрации Ходж в своем по­
слании на имя И.М. Чистякова от 15 июня 1946 года [42, с. 814].
В ответ на это Политбюро Ц К ВКП(б) одобрило 26 июля новые
директивы советской делегации в совместной комиссии. В этом
документе согласие советской стороны на возобновление работы
комиссии было обусловлено готовностью американской стороны
пойти на уступки Москве, позиция которой заключалась в том, что
к участию в правительстве должны быть допущены только те поли­
тические партии Юга, которые признают решения московского
совещания28. Однако возможность того, что американцы согласят­
ся с подобной постановкой вопроса, была крайне незначительной.
Что касается вопроса о межпартийном распределении постов
во временном правительстве, по которому наблюдалось большое
различие в позициях советской и американской сторон, то в ди­
рективах Политбюро содержались следующие тезисы. 1. Консуль­
тации следует вести только с теми партиями и политическими
организациями, которые поддерживают решения московского со­
вещания. Иными словами, т.н. «реакционные политики», высту­
пающие против итогов совещания, до работы во временном пра­
вительстве не допускаются. 2. В составе правительства партиям
и общественным организациям Северной Кореи должно быть от­
дано 40% постов, «демократическим партиям и общественным ор­
ганизациям» Южной Кореи — 30%, правому лагерю — 30% постов.

28 From Division toward Peaceful Unification. 2005. С. 67. Решение о до­

пуске принималось не на самом совещании, а путем расспроса соответ­
ствующих деятелей. Поскольку в реальности почти все политические дея­
тели Юга выступали против международной опеки, это означало их выве­
дение за пределы списка потенциальных участников правительственной
коалиции.
61
Говоря более конкретно, Северу и «демократическим силам» Юга
должно было быть отдано 10 постов, в том числе посты премьер-
министра, вице-премьера, министров внутренних дел, националь­
ной обороны, промышленности, иностранных дел, внутренней
и внешней торговли, труда, образования и пропаганды, а также
почты и телеграфа [13, с. 34].
В то же время правым силам Юга должны были быть переданы
посты вице-премьера, министров сельского и лесного хозяйства,
связи и коммуникаций, финансов, здравоохранения и юстиции,
т.е. относительно неприоритетные посты [42, с. 298]. В отличие от
мартовских директив, в документе предусматривалось квотирова­
ние 30% мест в правительстве для «правых сил» из состава полити­
ческих партий Юга, находящихся в оппозиции к режиму междуна­
родной опеки. Казалось бы, это можно назвать уступкой, однако
в реальности получалось, что Север и «демократические силы»
Юга должны были получить в правительстве 70% мест. Иными
словами, это означало, что никаких подвижек в сторону компро­
мисса на основе признания американской позиции на московском
совещании не предусматривается, и раскол между сторонами ста­
новился неизбежным.
Еще одна проблема заключалась в пассивном подходе совет­
ской стороны к проблеме ликвидации линии размежевания по
38-й параллели. В ответ на попытки американцев поднять вопрос
о 38-й параллели советские представители указывали, что сначала
необходимо решить проблему временного правительства, т.е.
сформировать его в течение 1947 г., а уже после этого, в конце
1947 г. или начале 1948 г., одновременно вывести с полуострова со­
ветские и американские войска, после чего будет ликвидировано
размежевание по 38-й параллели, являющейся не более чем лини­
ей разграничения военных зон оккупации. В реальности же
Т.Ф. Штыков и советское правительство, спешно создавая в Се­
верной Корее особую систему управления, не обращали внимания
на то обстоятельство, что 38-я параллель к этому времени уже ста­
ла чем-то большим, чем просто линия размежевания двух оккупа­
ционных зон [42, с. 299].
По вопросу о международной опеке директивы Политбюро ЦК
ВКП(б) от 26 июля ориентировали на то, чтобы последовательно
реализовывать все решения московского совещания в период, ког­
да американская сторона своими действиями демонтировала ре­
жим опеки. Директивы Политбюро настаивали на неукоснитель­
ном выполнении решений по международной опеке, подписанных
62
правительствами двух стран, мотивируя это тем, что еще в период
(односторонней) оккупации страны советскими войсками в авгу­
сте 1945 г. управление страной было затруднительным в силу недо­
статка управленческих кадров в руководстве Кореи [42, с. 301].
Между тем представитель США генерал Ходж в своем письме
от 12 августа потребовал, чтобы советская сторона проявила гиб­
кость и согласилась на возобновление работы совместной комис­
сии [42, с. 814]. В своем ответе генерал-полковник И.М. Чистяков,
напротив, подогревал чувство недоверия между сторонами, в част­
ности, написав: «Я сомневаюсь, что у американской стороны име­
ется готовность выполнять решения московского совещания».
У обеих сторон изначально имелись расхождения в интерпретации
понятия «режима международной опеки». Тем не менее в совет­
ском послании в конце октября выражалось согласие на возобнов­
ление работы комиссии.
Таким образом, стороны активизировали работу в направлении
возобновления деятельности Совместной комиссии. Тем не менее,
никаких признаков сближения в позициях сторон не проявлялось,
хотя в конце года между генералом Ходжем и генералом Чистяко­
вым состоялся обмен посланиями [42, с. 817].
13 мая 1947 г. госсекретарь США Дж. Маршалл направил пись­
мо министру иностранных дел СССР В.М. Молотову, в котором
выразил желание возобновить в Сеуле работу совместной совет­
ско-американской комиссии. В своем письменном ответе от 16 мая
заместитель министра иностранных дел СССР Я.А. Малик инфор­
мировал американскую сторону о согласии начать работу комис­
сии после 20 мая. 21 мая вторая советско-американская комиссия
возобновила свою работу.
А накануне этого, 20 мая 1947 года, Политбюро вновь направи­
ло свои директивы советской делегации в комиссии. В жесткой ли­
нии Москвы, приверженной решениям московского совещания,
которые, с ее точки зрения, были «единственным документом»,
приемлемым для участников союзной коалиции, не предусматри­
валось никаких подвижек даже в том случае, если переговоры по
вопросу о режиме международной опеки зайдут в тупик. Кстати
говоря, указанные директивы были приняты Политбюро методом
заочного сбора подписей [39, с. 476].
Пока Москва придерживалась курса на привлечение в прави­
тельство только тех сил, которые поддерживали московское сове­
щание, никаких шансов на принятие американской стороной со­
ветских предложений по формированию правительства появиться
63
не могло. СССР рассчитывал на то, что до июля-августа с амери­
канцами будет достигнуто соглашение по вопросу о временном
правительстве. Однако директива ни в коем случае не допустить,
согласно коммюнике № 5 от 1946 г., участия в правительстве тех
политических партий и общественных организаций, которые воз­
держивались или выступали против московской декларации, озна­
чала бескомпромиссность советской позиции. При этом никаких
подвижек в ней не предусматривалось до тех пор, пока выступав­
шие ранее против московского совещания или воздерживавшиеся
политические партии и организации не перестанут проявлять
свою оппозицию к московскому совещанию и странам-союзни-
кам. Такой подход означал, что Москва не будет проявлять ника­
кой снисходительности к предложениям американского предста­
вителя Ходжа.
Таким образом, ужесточение советской позиции, ставшее ре­
зультатом указанных директив, проявлялось в вопросе о формиро­
вании временного правительства. Теперь директивы Москвы пре­
терпели новые изменения, которые заключались в том, что Север
и Юг стали рассматриваться на паритетных началах. Вследствие
этого для представителей Северной Кореи в правительстве преду­
сматривалась 50%-ная квота, а в отношении Южной Кореи было
предложено предоставить по 25% мест для левых и правых партий
[42, с. 427]. В предыдущих директивах за март 1946 г. квота для Се­
верной Кореи не превышала и 40%. Безусловно, американцы ни­
как не могли принять вариант, по которому поддерживаемый
Москвой Север и левые партии Юга получали в общей сложности
75% мест в правительстве, а доля правых сил Юга составила бы
25%. Возможно, советские предложения просто не учитывали это­
го обстоятельства. В директивах Политбюро требование предоста­
вить Северу и Югу по 50% обосновывалось тем, что их население
и территория почти одинаковы. Однако этот аргумент не был до­
статочно убедительным. Добиваясь теперь для Севера 50%-ной
квоты, Москва стремилась к тому, чтобы зарезервировать в прави­
тельстве для просоветски настроенных сил Кореи три четверти
мест, которые бы они получили, учитывая квоту левых сил Юга.
Кроме того, Советский Союз потребовал преференциальной кво­
ты в правительстве для Трудовой партии Юга. Такой подход лишь
еще сильнее углублял трещину в отношениях между Москвой
и Вашингтоном.
Далее, в директивах Политбюро говорилось о необходимости
выдвинуть на комиссии предложение о формировании из предста­
64
вителей демократических партий и общественных организаций
Временного всекорейского народного комитета (пункт 14). Таким
органом в дальнейшем стал Политический консультативный совет
Юга и Севера, открывший свою работу в Пхеньяне в апреле 1948 г.
В конце директив Политбюро содержался призыв твердо руко­
водствоваться положениями и старых постановлений за март
и июль 1946 г. Третий тезис, содержавшийся в директивах, заклю­
чался в том, что, в случае невозможности формирования времен­
ного правительства на принципах, обозначенных данными дирек­
тивами, вопрос о правительстве должен решаться самими корей­
цами после вывода из страны оккупационных сил США и СССР
(пункт 16 директив) [42, с. 429].
В основе подобной жесткой позиции Москвы лежало суровое
осмысление советским руководством тех изменений, которые про­
изошли во внешнеполитической стратегии США. На эти измене­
ния указывал советский посол в Вашингтоне К.В. Новиков, кото­
рый писал в своем донесении, что действующие рука об руку США
и Англия наращивают уровень взаимной координации на Дальнем
Востоке и что эти страны «достигли между собой соглашения пу­
тем частичных компромиссов и пытаются поделить мир на сферы
влияния». Именно это донесение посла Новикова за июль 1946 г.,
ставшее поворотным пунктом в советской внешнеполитической
стратегии, по своему значению может сравниться с «длинной теле­
граммой» Джорджа Кеннана, направленной из американского по­
сольства в Москве в феврале 1946 года [11, с. 140].
Между тем американское правительство в 1947 г. приступило
к выпуску ценных бумаг не от имени Банка Кореи, а от имени Бан­
ка Южной Кореи. Таким образом, Вашингтон уже имел к тому
времени концепцию строительства собственной экономической
системы Южной Кореи, которая не предусматривала никакого об­
щекорейского правительства. Вероятно, предвидевшие такой ход
событий советские специалисты в 1947 г. уже тогда отдавали себе
отчет в том, что местные власти и американская администрация
Южной Кореи ведут дело к строительству собственного государст­
ва (S7342/13). Такую же позицию заняла и администрация Север­
ной Кореи. В декабре 1947 г. Ким Ир Сен принимает решение эми­
тировать собственную северокорейскую валюту [6, т. 3, с. 457].
В августе 1947 г. состоялся обмен письмами между государствен­
ным секретарем США Дж. Маршаллом и министром иностранных
дел СССР В.М. Молотовым, на основании которого от совместной
комиссии было потребовано дать обоим правительствам отчет от
65
проделанной работе. 30 августа 1-я советско-американская подко­
миссия доложила о том, что стороны не достигли соглашения по
вопросу о формировании правительства Кореи. По советской вер­
сии, именно американская сторона не проявила к работе комиссии
никакого интереса, в связи с чем стороны даже не смогли вырабо­
тать к началу сентября какого-либо совместного документа. Такое
положение продолжалось и в сентябре—октябре 1947 года, когда
совместная комиссия собиралась лишь эпизодически. Стороны не
изменили своих жестких позиций по вопросу об определении по­
нятия «политических партий и общественных организаций», с ко­
торыми надлежит вести диалог в случае формирования единого
временного демократического правительства, как это было опре­
делено решениями московского совещания.
Советский представитель в комиссии Т.Ф. Штыков, разыграв
крайнюю степень негодования, в своем выступлении на комиссии
26 сентября заявил о том, что необходимо выполнять решения
московского совещания, что советская сторона последовательно
добивается формирования демократического правительства Ко­
реи, но не может достичь соглашения с американцами по этому
вопросу и что США всячески препятствуют работе народных ко­
митетов на Юге страны и не выполняют собственных обязательств
по вопросу о режиме международной опеки, взятых ими на мос­
ковском совещании министров иностранных дел. Основываясь на
этих аргументах, Т.Ф. Штыков озвучил новые советские предложе­
ния по одновременному выводу советских и американских войск
с территории полуострова в начале 1948 г. при условии согласия на
это американской стороны. Безусловно, этот демарш был пред­
принят в соответствии с тремя вышеуказанными тезисами поста­
новления Политбюро Ц К за май 1947 г. [47, с. 110]. В том же на­
правлении действовал и В.М. Молотов, направивший 9 октября
госсекретарю США Дж. Маршаллу письмо, в котором он писал
о необходимости уделить внимание новым советским предложе­
ниям по одновременному выводу войск из Кореи.
Однако на заседании совместной советско-американской ко­
миссии 18 октября, ставшем последним в ее работе, представитель
США Браун сразу же отверг советские предложения, заявив о том,
что вывод войск не является вопросом, рассмотрение которого бы­
ло поручено комиссии московским совещанием. Вместо этого
американская сторона внесла 17 октября свои предложения по ко­
рейскому вопросу в повестку дня пленарного заседания сессии
ООН. 18 октября американцы выступили с теми же предложения­
66
ми и на совместной комиссии. В соответствии с ними, деятель­
ность совместной комиссии следовало прекратить, а обсуждение
корейского вопроса провести на пленарном заседании сессии
ООН. 20 октября советский представитель Т.Ф. Штыков покинул
зал заседаний, выступив с заявлением о том, что, поскольку про­
должение работы комиссии оказывается невозможным, он в соот­
ветствии с указаниями из Москвы возвращается в Пхеньян [42,
с. 467]. 29 октября советская делегация в составе ее руководителя
Т.Ф. Штыкова, советника Г.И. Тункина и генерал-майора Н.Г. Ле­
бедева доложила о происшедшем на заседании в Москву.
Таким же результатом окончилось обсуждение данного вопроса
на пленарном заседании сессии ООН осенью 1947 г. 20 декабря со­
ветский МИД в своем секретном циркуляре за подписью В.М. Мо­
лотова разъяснил суть последних событий в деле решения корей­
ского вопроса. Утверждалось, в частности, что совместная комис­
сия не пришла к какому-либо соглашению, что советская сторона
предложила вывести до начала 1948 г. с полуострова американские
и советские войска, в ответ США выступили с предложением про­
вести в Корее выборы под наблюдением комиссии ООН, что
СССР выступает против американского предложения, считая его
вмешательством во внутренние дела Кореи, и что советские пред­
ложения не находят поддержки с американской стороны [42,
с. 499]. В циркуляре Молотова сообщалось также, что «среди пра­
вящих кругов США, Англии и других стран распространяются ре­
акционные настроения» в отношении корейского вопроса, что
в комиссии ООН по корейской проблеме «американское прави­
тельство и блок Великобритании, США и Франции дали себе пол­
ную свободу рук в борьбе против СССР и стараются ослабить вли­
яние Совета Безопасности ООН с целью дальнейшего продвиже­
ния по ранее намеченному пути и с целью борьбы с политикой
СССР, которая является барьером на пути агрессивных замыслов
США» [42, с. 494]. Ни в коей мере не способствовали налажива­
нию советско-американских отношений и содержавшиеся в цир­
куляре выражения вроде того, что США «являются цитаделью ми­
ровой реакции» и «создают в Южной Корее террористическую си­
стему».
 Глава II
От оккупационной администрации —
к национальному государству.
Создание независимой Северной Кореи
и Советский Союз
1. «Политика переводчиков»
По мере того как устремления оккупационных властей США
и СССР в Корее продолжали расходиться по разным векторам,
на полуострове набирала силу тенденция к расколу и поляризации
между различными политическими силами страны. В обеих окку­
пационных зонах, как советской, так и американской, проводи­
лось искусственное взращивание тех политических сил, которые
отвечали собственным интересам оккупационных властей, что
опять-таки вело к усилению местной корейской администрации
соответствующей зоны оккупации.
Системное оформление режима управления советской оккупа­
ционной администрации, распространившей зону своей ответст­
венности на всей территории Северной Кореи к северу от 38-й па­
раллели, происходит к осени 1945 г. 1 сентября маршал Василев­
ский объявляет об окончании состояния войны на территории
всего советского Дальнего Востока. Тогда же создается штаб окку­
пационной администрации и начинают проводиться мероприятия
по установлению контактов с гражданским населением. Однако,
как свидетельствуют доклады военного командования того перио­
да, эмоциональное отношение населения к советским Вооружен­
ным Силам было противоречивым, а в некоторых случаях и откры­
то враждебным. В этой связи в докладах указывалось на необходи­
мость привлечения к сотрудничеству китайских и корейских
организаций и боевых частей, связанных с партизанским движе­
нием в Маньчжурии1.
В создавшихся условиях наряду с политикой самих оккупацион­
ных властей наибольшее значение приобрел фактор т.н. «перевод­
чиков власти», под которым подразумевается характер и уровень
властных полномочий тех официально признанных переводчиков,
которые занимались переводом руководящих указаний оккупаци­

1 Русский архив. Великая Отечественная. M., 1997. Т 7 (1). С. 329.

68
онных властей и их реализацией. Значение этого фактора было свя­
зано с тем, что такие переводчики имели повседневные контакты
с оккупационной администрацией и могли действовать от ее име­
ни. Возможность находиться между властью и населением и опера­
тивно реагировать на волю власти повышала статус переводческого
сообщества до уровня власти. В результате в Северной Корее фор­
мируется «власть переводчиков», или, говоря словами Хо Чина,
«политика переводчиков». В Северной Корее советскими военны­
ми переводчиками были прибывшие из СССР советские корейцы,
включая и тех, кто имел партизанское прошлое.
Особенно среди них выделялись советские корейцы, которые
изначально занимались в 25-й армии вопросами политической ра­
боты и пропаганды. Именно они становились в дальнейшем пре­
подавателями, переводчиками, консультантами. При этом из Со­
ветского Союза на этот участок работы направлялись дополни­
тельные переводческие кадры. Согласно советским источникам,
в Корею несколькими призывами было командировано около 200 че­
ловек. В конечном счете их общее количество по положению на
январь 1949 г. составило 427 чел. [20, с. 139].
Например, имели опыт участия в боевых действиях в качестве
военнослужащих 25-й армии Чон Юль и Чхве Чон Хак. Некоторые
из таких корейцев остались в Корее и занялись работой по оказа­
нию помощи в деле создания народной армии.
Особенно важную роль в качестве агентов оккупационных вла­
стей, обеспечивающих перевод на корейский язык отданных ими
распоряжений, играли на начальном этапе военные переводчики,
например, прибывший в Корею 29 августа вместе с политработни­
ком подполковником Г.К. Меклером капитан Михаил Чхо, а так­
же представители интеллигенции, в частности Чхон Тон Хёк
и Лим Ха. Именно они стали первыми проводниками этой «поли­
тики переводчиков».
В первой волне уже нового призыва, представляющего «парти­
занскую группировку», следует назвать Ким Ир Сена, Чхве Ён Го­
на и Ким Чхека, которые прибыли в Корею позднее, в конце сен­
тября 1945 г. Когда капитан Красной Армии Ким Ир Сен выступал
14 октября на митинге в честь Красной Армии, текст его речи был
подготовлен в органах 25-й армии и переведен с русского Чхон Тон
Хёком [20, с. 138].
В составе второй волны в ноябре 1945 г. из Москвы было на­
правлено 53 советских корейца, которые прибыли в Корею во вто­
рой декаде ноября. В их числе были Ким Ир, Пак Ён Бин и другие.
69
Вслед за ними в страну приехали такие фигуры, занявшие на пер­
вом этапе ключевые посты в партии и правительстве Северной Ко­
реи, как Хо Га И, Пак Ы Ван, Нам Ир, Ки Сок Пок, Пан Хак Се
и другие. Позднее, в период 1947—1948 гг., в Корею приехали из
СССР еще более 80 человек.
Для кадрового стимулирования этих призывов решением П о­
литбюро ЦК ВКП(б) с 1947 г. в Средней Азии началось переучива­
ние корейцев, имевших высшее образование. Таким образом, со­
ветские власти на системной основе приступили к подготовке
и командированию в Корею представителей корейской диаспоры
в Средней Азии и других регионах СССР, составивших т.н. «совет­
скую группировку» в руководстве Северной Кореи. К ней отно­
сился, например, Хо Га И, который построил организационную
основу Трудовой партии Кореи. Это было мощное сообщество, на­
считывавшее, по некоторым данным, 472 чел. В реальности «со­
ветская группировка» привносила на корейскую почву опыт совет­
ской администрации, экономики, а также идеологии. Кроме того,
имея возможность использовать русский язык в собственных ин­
тересах, она смогла занять нишу между советскими военными вла­
стями, с одной стороны, и правительством Северной Кореи, а так­
же местным населением — с другой. Примерно в 1948 году доля
представителей этой группировки составляла треть постов в П о­
литбюро ЦК Трудовой партии и четверть кадрового состава ЦК.
Таким образом, «советская группировка» с самого начала состави­
ла в руководстве Северной Кореи весьма влиятельную силу.
От «советской группировки» немного отличалась по своим
корням т.н. «партизанская группировка», в которую входили Ким
Ир Сен, Чхве Ён Гон и др. Она также приехала в Корею из Совет­
ского Союза, однако предыстория «партизан» была иной. Особен­
ность этой немногочисленной группировки заключалась в том,
что в 30-е гг. ее представители входили в состав партизанских час­
тей, действовавших на территории Маньчжурии и других районов
Китая и находившихся под влиянием компартии Китая, а впослед­
ствии перебрались в Советский Союз, где их деятельность пере­
шла под контроль Красной Армии. В составе «партизанской груп­
пировки» находились китайцы и корейцы из числа бывших воен­
нослужащих 88-й стрелковой бригады, имевшие подобную
биографию. Кстати говоря, в составе этой смешанной китайско-
корейской бригады общей численностью около 200 чел. было
примерно 20 человек, ранее сражавшихся вместе с Ким Ир Сеном
[22, с. 113].
70
 Однако в боевых действиях августа 1945 года Ким Ир Сен не
принимал никакого участия. Когда Ким Ир Сен прибыл 19 сентя­
бря в Корею, он стал отвечать за политработу в качестве помощни­
ка начальника главной советской военной комендатуры г. Пхенья­
на. В тот период он пока еще имел статус офицера Советской Ар­
мии в звании капитана2. Лишь через некоторое время Ким Ир Сен
стал участвовать в политической жизни Северной Кореи, занима­
ясь на первых порах «обработкой» Чо Ман Сика и войдя в состав
Северокорейского бюро компартии Кореи.
Однако работа Кима в Северокорейском бюро, стремившемся
проводить самостоятельную политику, вызвала критику со сторо­
ны тех, кто видел в нем угрозу раскола только что воссозданной
в Сеуле Коммунистической партии Кореи. Одной из причин этой
критики было то обстоятельство, что Ким Ир Сен был в Пхеньяне
лишь просто новым для партийной работы человеком. Отвечая на
прозвучавшую критику, Ким Ир Сен в своем выступлении с трибу­
ны II съезда Трудовой партии в марте 1948 г. стал говорить о вну­
трипартийной борьбе за руководящие посты, о тенденциях к рас­
колу по земляческому признаку, о сектантстве в партии, о том, что
«раскольнические элементы, подобные сидящим в колодцах ля­
гушкам», «выступали против ЦК, на словах заявляя о поддержке
его решений» [5, т. 2, с. 44]. Следует отметить, однако, что голоса
критиков Ким Ир Сена звучали не очень громко на фоне поддерж­
ки Кима советской военной администрацией.
На первых порах Москва надеялась привлечь на свою сторону
местные националистические силы, лидером которых являлся Чо
Ман Сик. Однако позднее, когда она убедилась в жестко оппози­
ционной линии националистов по отношению к режиму междуна­
родной опеки, Чо Ман Сика было решено лишить рычагов влия­
ния. «А что, разве в Корее один Чо Ман Сик?», — задавал ритори­
ческий вопрос генерал-полковник Т.Ф. Штыков. Указывая на
высокую популярность среди корейцев предложенной Чо Ман Си-
ком идеи неприятия международной опеки, Штыков констатиро­
вал, что «нужно научить корейцев сути классовой борьбы» [38,
с. 56]. И тем учеником, которого генерал начал обучать понятию

2 Ким Ир Сен предпочел выйти на митинг в честь прихода Советской

Армии, состоявшийся в октябре 1945 года, не в форме «генерала Ким Ир
Сена», которую ему советовали надеть работники политорганов советской
военной администрации, а в форме капитана Советской Армии. См. Петров
В., Стасов А. Ким Чон Ир-ни наямасарэта Росиа = Россия, измученная
Ким Чен Иром. Сисося, 2004. С. 31.
71
«сути классовой борьбы», стал капитан Ким Ир Сен. Происшед­
шие изменения в политической ситуации Г.К. Меклер обобщил
в докладе «Биографические данные и оценки руководителей поли­
тических партий и общественных организаций Северной Кореи»,
направленном в Москву 12 января 1946 года. Этот доклад сыграл
свою роль в качестве справочного материала при принятии реше­
ния о назначении Кима руководителем временной администрации
в Северной Корее3.
Между тем до конца 1945 г. советское командование с определен­
ным опасением относилось к корейцам, связанным ранее с компар­
тией Китая. Большая осторожность проявлялась и в допуске в стра­
ну членов Корейской добровольческой армии во главе с Ким Му
Чхоном, а также других этнических корейцев, связанных с каки­
ми-либо политическими силами в Китае. Однако в конце 1945 г.
в Корею прибыл Ким Ду Бон и ряд других корейцев, а в начале фе­
враля 1946 г. компартия Китая также взяла курс на поддержку режи­
ма международной опеки под эгидой Советского Союза [25].
В этих условиях не ранее февраля 1946 года было начато форми­
рование единого северокорейского правительства. Под председа­
тельством Ким Ир Сена был создан Временный народный коми­
тет Северной Кореи. По сути дела, в Северной Корее был запущен
процесс создания собственного кабинета министров. Однако как
показал проект, предложенный генерал-полковником Т.Ф. Ш ты­
ковым для одобрения Политбюро Ц К ВКП(б) перед началом рабо­
ты совместной комиссии, советская концепция нового правитель­
ства тогда не имела еще законченного вида. Например, премьер-
министром по данному проекту предполагалось назначить Но Ун
Хёна из Народной партии, а Ким Ир Сену предназначался пост
министра внутренних дел (министра обороны).
Кстати говоря, как указывает южнокорейский исследователь
Со Дон Ман, Северокорейское бюро, созданное во второй полови­
не 1945 года без согласования с Ц К компартии Кореи, стало от­
крыто предпринимать шаги в сторону обособления от сеульского
ЦК опять-таки в феврале 1946 г. [24, с. 73]. Согласно одному из
трофейных документов, попавшему в руки американских воен­
ных, в датированных 8 марта 1946 года листовках было использо­
вано словосочетание «Северокорейское бюро компартии Кореи»
[16, с. 13]. Впрочем, у Москвы отсутствовал интерес к проведению
в Южной Корее идеологической работы и никаких мероприятий

3 Передача NHK «Северная Корея», вышедшая в эфир 3 апреля 2006 года.

72
по поддержке компартии Кореи Юга не проводилось [51]. Как от­
мечал Ёсио Мори, в июне 1946 г., когда советское влияние на Ким
Ир Сена было еще сильным, у него почти не проявлялось заинте­
ресованности к объединению с Югом и уже с того времени Ким
стал утверждать, что «Пхеньян является столицей Кореи»4. Так по­
степенно стала выкристаллизовываться идея сделать из Ким Ир
Сена руководителя страны. В середине 1946 г. в Северной Корее
уже появились теоретические труды и песни, возвеличивающие
генерала Ким Ир Сена [16, с. 232, 255].
Касаясь вопроса о политической роли, которую играла в тот пе­
риод «советская группировка», Лин Ым писал о том, что советски­
ми военными советниками были подготовлены все основные по­
литические документы, начиная от «Политической программы из
20 пунктов», которую озвучил сам Ким Ир Сен в радиопередаче
23 марта 1946 г, и кончая Декретом о земельной реформе от 13 ап­
реля и иными актами демократической реформы, а также проек­
том конституции республики. Проекты этих декретов и текста
конституции были написаны Тункиным, Петуховым, Барасано-
вым, Куликовым (Шабшиным) под руководством генерал-полков­
ника Т.Ф. Штыкова, генерал-майоров Н.Г. Лебедева и А.А. Рома­
ненко. Все эти документы переводились на корейский язык под
контролем «советских корейцев» Хо Га И и Ли Дон Хва группой
переводчиков в составе Михаила Чхо, Ли Вон Гиля, Пак Ги Сопа,
Чхон Тон Хёка, Лим Ха и др., после чего они озвучивались в вы­
ступлениях Ким Ир Сена либо обнародовались в виде официаль­
ных постановлений [20, с. 148]. По всей видимости, это свидетель­
ство в целом соответствует истине.
Между тем по мере постепенного прекращения деятельности
совместной советско-американской комиссии, созданной для
формирования единого общекорейского правительства, в Север­
ной Корее еще более отчетливо проявляло себя мнение о создании
к середине 1946 г. собственного правительства. В марте 1946 г. уси­
лиями «китайской группировки» во главе с Ким Ду Боном создает­
ся Новая народная партия. Во многом под ее влиянием в стране
усиливается теория «демократической базы», суть которой заклю­
чалась в укреплении административной власти в Северной Корее

4 Мори Ёсинобу. Сорэнгун сэнрёка-ни окэру «миндзоку кайхо ундо»-но

итимэн = Один из аспектов «национально-освободительного движения»
в Северной Корее в период советской военной оккупации / / Кокусай сэйд-
зи. 1992. № 99. С. 93.
73
и ведении с ее помощью приготовлений для дальнейшего объеди­
нения с Югом страны. Эта теория, в основе которой лежала кон­
цепция «Яньанской группировки», предполагала, что власти Севе­
ра, где партия займет положение правящей, будут осуществлять
руководство движением на Юге5.
Создание в конце июля 1946 г. Трудовой партии Северной Ко­
реи было продолжением идей, заложенных в этой теории. Как уже
отмечалось в главе 1, это не было инициативой самих северных ко­
рейцев, а, вероятно, явилось частью концепции, подготовленной
Т.Ф. Штыковым и получившей одобрение И.В. Сталина. К июню
1946 г. ТФ. Штыковым был написан план мероприятий по укрепле­
нию государственности Северной Кореи. Уже доказано, что его
составной частью стал тайный визит в Москву Ким Ир Сена и Пак
Хон Ёна в июле 1946 г., в ходе которого И.В. Сталиным было дано
указание об объединении с Новой народной партией [21, с. 74].
Пак Хон Ён родился в 1900 году в крестьянской семье. Он при­
нимал участие в антияпонском и коммунистическом движении Ко­
реи, а в 1925 году основал Коммунистическую партию Кореи.
По советским источникам, после этого, с 1928 по 1932 г., он учится
в Коммунистическом университете трудящихся Востока, а затем ра­
ботает в исполкоме Коминтерна. Иными словами, Пак пользовался
существенно большей международной известностью, нежели Ким
Ир Сен (R314/211). После своего освобождения в августе 1945 г.
Пак, будучи верным своим убеждениям, организовал в Сеуле Ком­
мунистическую партию Кореи, в которой занял пост секретаря.
Хотя оба прибывших в Москву корейских гостя пришли в силь­
ное замешательство, им не оставалось ничего другого, кроме как
принять указания Сталина к исполнению. Вся информация о том
визите в СССР оказалась засекреченной до такой степени, что
о нем можно узнать лишь по упоминаниям советского посла, ко­
торый отзывался о визите 1946 года как о предварительном при
подготовке секретного визита Ким Ир Сена в Москву в апреле
1950 г., предпринятого для консультаций по вопросу о начале ко­
рейской войны [15, с. 95].
Таким образом, в конце июля 1946 г. Ц К Новой народной пар­
тии выступил с инициативой об объединении с компартией Ко­

5 Мори Ёсинобу. Сорэнгун сэнрёка-ни окэру «миндзоку кайхо ундо»-но

итимэн = Один из аспектов «национально-освободительного движения»
в Северной Корее в период советской военной оккупации / / Кокусай сэйд-
зи. 1992. № 99. С. 93.
74
реи, что стало формальным поводом для призыва Ц К обеих партий
к объединению. При этом подчеркивался тезис о том, что для за­
воевания корейским народом полной независимости Северную
Корею необходимо превратить в демократическую базу [5, т. 1,
с. 88]. Образованная в результате этих инициатив Трудовая партия
Кореи на своем I съезде 28-30 августа избрала первым председате­
лем представителя «китайской группировки» Ким Ду Бона, а его
заместителем — Ким Ир Сена. Попутно стоит сказать, что почет­
ным председателем был избран И.В. Сталин. Ким Ду Бон родился
в 1888 году в провинции Кёнсан-намдо. Пройдя через школу свое­
го участия в «движении 1 марта», он с 1940 года стал руководите­
лем «Янъанской политической школы», действовавшей под эги­
дой компартии Китая. Возвратившись в декабре 1945 г. в Корею,
Ким занял в «Яньанской группировке» место одного из заслужен­
ных ветеранов. Сам факт избрания Ким Ду Бона на пост руководи­
теля Трудовой партии Северной Кореи заставляет задуматься
о том, что Сталин учитывал присутствие в этом регионе фактора
китайской компартии.
Однако организационное строительство Трудовой партии Ко­
реи по модели ВКП(б) в реальности проводил не вышедший из во­
енной среды Ким Ир Сен, а Хо Га И, один из состоявших в ВКП(б)
этнических корейцев, который к тому же родился в Хабаровске6.
Проживавшие на советском Дальнем Востоке и Сибири корейцы
были настроены в целом просоветски. Принадлежавший к их сре­
де Хо Га И в начале 30-х гг. работал под началом П.П. Постышева,
который стал секретарем Ц К ВКП(б) и подчинялся только Кага­
новичу и Сталину. В среде сталинской бюрократической элиты,
проводившей курс на ускоренное развитие тяжелой промышлен­
ности за счет крестьянства, трудоголик Постышев был скорее
защитником интересов крестьян. В Трудовой партии Кореи
Хо Га И получил прозвище «профессора партийных дел», занима­
ясь кадровыми и организационными вопросами. Ему помогал
в этом советник советского посольства А.М. Игнатьев. У Хо сло­
жились хорошие отношения и с Пак Хон Ёном, руководившим
южнокорейскими коммунистами. Самоубийство Хо Га И в июле
1953 г. связывали в том числе и с этими его отношениями с Паком.
Тот факт, что Хо Га И взял на себя руководство сферой партий­
ного строительства правящей Трудовой партии Кореи и, в частно­

6 Он называл себя Алексеем Ивановичем Хегаем и с 1945 года работал

в Северной Корее секретарем Трудовой партии.
75
сти, организационными вопросами, объясняется наличием у него
опыта работы в партийных структурах ВКП(б) сталинского време­
ни. Суть его кадровой политики в отношении высших эшелонов
власти заключалась в том, чтобы, по выражению Лим Ына, «отбра­
сывать глянец, но брать плоды»: он уступал прочим фракциям пра­
вительственные посты, которые обеспечивали почет и авторитет,
но взамен резервировал для «советской группировки» посты вице­
премьеров (заместителей министра), дававшие реальную власть.
На первых порах все посты заместителей министра в правительст­
ве были заняты «советской группировкой» [20, с. 139]. В самой же
Трудовой партии кадровая политика Хо Га И носила характер пря­
мого действия, предполагая захват постов руководителей партий­
ных комитетов в регионах, т.н. «генералов 8 провинций», — постов
секретарей парткомов провинции Пхёнан-Нандо (Ким Чхве Ук),
Пхёнан-Пукто (Хо Бин), Хамгён-Нандо (Ким Ёль), Канвондо
(Хам Иль Му), Янгандо (Чхан Чхоль), а также постов заместителя
председателя городского комитета Пхеньяна (Сон Вон Сик), заме­
стителя председателя народного комитета Пхеньяна (Пак Чхан
Сик), председателя народного комитета провинции Хамгён-Пукто
Ким Ён Су [20, с. 140]. Вместе с тем кадровая политика Хо Га И бы­
ла лишь формой копирования кадровой политики ВКП(б) и, та­
ким образом, ни в коей мере не означала, что Хо пытается создать
в партии самостоятельную фракцию. То обстоятельство, что «со­
ветская группировка» не имела никаких признаков фракционной
группы, предполагающей наличие единого координационного на­
чала, стало одной из косвенных причин ее поражения во внутри­
партийной борьбе от кимирсеновской «партизанской группиров­
ки», имевшей такие же советские корни.

2. Ускоренное строительство
государственного аппарата
Вероятно, интересной темой для исследователя является во­
прос о том, играл ли Советский Союз решающую роль в деле стро­
ительства системы государственного управления Северной Кореи.
В процессе создания собственного государства, завершившемся
в сентябре 1948 г. провозглашением Корейской Народно-Демо­
кратической Республики, в Северной Корее, находившейся под
советским оккупационным контролем, происходило постепенное
формирование законодательной системы и системы органов адми­
нистративного управления, функцию которых взяли на себя на­
76
родные комитеты, налаживалась структура правоохранительных
органов и вооруженных сил. Однако поворотным моментом, опре­
делившим переход к созданию собственного государства, считает­
ся июнь—август 1946 г. [8, с. 152, 161]. Как было указано выше,
в июле 1946 г. Сталин пригласил в Москву для тайных консульта­
ций Ким Ир Сена и руководителя Коммунистической партии Юга
Пак Хон Ёна. В этой связи трудно предположить, что все указан­
ные процессы происходили без советского участия.
Предложение о проведении перевыборов народных комитетов
содержалось в проекте постановления Политбюро Ц К ВКП(б)
от 12 июня «О деятельности совместной советско-американской
комиссии в Корее», разработанного на основе выдвинутых
Т.Ф. Штыковым в конце мая 1946 г. инициатив, о которых уже шла
речь в главе 1. В этом партийном документе предлагалось провес­
ти выборы 15 августа [42, с. 265]. В действительности же подготов­
ка к выборам затянулась, и 5 сентября было принято решение
о проведении выборов в народные комитеты всех уровней. В русле
этого процесса 3 ноября 1946 г. народные комитеты были сформи­
рованы на уровне городов и провинций. К марту 1947 г. в стране
были избраны народные комитеты всех уровней [6, т. 3, с. 448]. Ко­
нечно, в 1945 г. выборы в стране уже проходили, хотя и в хаотичной
манере, однако, если учесть, что народные комитеты тогда в реаль­
ности назначались советской военной администрацией, можно
сказать, что формирование избирательной системы произошло
именно сейчас. Тот факт, что эти выборы были типичным пропа­
гандистским мероприятием советского образца, подтверждается,
например, горделивым заявлением Ким Ир Сена об участии в них
99,6% избирателей [5, т. 1, с. 149].
Была проведена в стране и реорганизация политических струк­
тур. 22 июля 1946 г. Ким Ир Сен заявил о формировании профсо­
юзов и политических партий и о создании на их основе комитета
Единого демократического народного фронта. В эту структуру, ко­
торая, как было сказано, поддерживала решения московского со­
вещания по международной опеке и боролась за единство полити­
ческих сил, вошли Трудовая партия, Демократическая партия,
а также партия Чхонъуданъ (Чхондоге-Чхонъуданъ — Партия мо­
лодых друзей небесного пути, объединившая сторонников корей­
ского религиозного учения Чхондоге. — Примеч. пер.).
В направленных генерал-полковником Т.Ф. Штыковым в ЦК
ВКП(б) предложениях содержалось указание на то, что на Юге
страны американцы оказывают давление на демократические си­
77
лы. В Ю жной Корее был создан демократический народный
фронт, подобный существовавшему на Севере, однако в его состав
вошли далеко не все политические силы. Здесь также основным
критерием допуска к членству явилась поддержка режима между­
народной опеки. Выборы в местные народные комитеты проводи­
лись в Северной Корее вплоть до начала 1947 года. В них приняли
участие Трудовая партия, Демократическая партия и партия
Чхонъуданъ, входившие в Единый демократический националь­
ный фронт. Однако, поскольку это были выборы с участием толь­
ко тех трех партий, которые представляли фронт, имевший общую
политическую платформу и выставлявший единых кандидатов, со­
вершенно естественным был более чем 99%-ный уровень получен­
ной кандидатами поддержки избирателей, как это бывает на выбо­
рах по советской модели. Фунш Джеон и Гюо Кэрн, которые смог­
ли получить доступ к дневникам Т.Ф.Штыкова, указывали в своих
работах на тот факт, что воздействие Т.Ф. Штыкова и советской во­
енной администрации на этот процесс было весьма ощутимым.
Как писали эти исследователи, «судя по дневнику Т.Ф. Штыкова,
он вместе с другими советскими военными играл решающую роль
в процессе принятия решений в Северной Корее. Решения Моск­
вы по Северной Корее подготавливались за рабочим столом
Т.Ф. Штыкова, проходили процедуру одобрения на уровне высше­
го военного командования, а затем и Кремля»7. По их мнению,
прошедшие в ноябре выборы были «еще одним очевидным приме­
ром советского вмешательства».
Между тем в феврале 1947 года открылся I съезд народных ко­
митетов, на котором было сформировано Народное собрание Се­
верной Кореи в составе 237 человек. На прошедшей 21-22 февраля
1-й сессии Народного собрания был одобрен состав постоянного
правительства во главе с Ким Ир Сеном, которое работало еще
с февраля предыдущего года.
В экономической сфере также наметился переход к плановой
экономике советского типа. Весной 1946 года была проведена ре­
форма земельной системы. В середине 1946 года под контролем
советских партийных органов был реализован ряд серьезных мер
управления экономикой. Специальным постановлением Вре­
менного правительства № 136 от 23 декабря 1946 года было созда­
но Бюро планирования, а в 1947 г. в центре и на местах были со­
ставлены планы развития народного хозяйства [31, с. 47]. Был

7 Cold War International History Project Bulletin. 1993. N 6-7. Р. 54.

78
взят курс на копирование советской модели экономики, отличи­
тельными чертами которой было ускоренное развитие тяжелой
промышленности и разворачивание социалистического сорев­
нования.
Поставив перед собой цель изучить и импортировать советскую
систему управления, Ким Ир Сен и Т.Ф. Штыков приняли решение
направить в октябре 1946 года на учебу в Советский Союз 300 севе­
рокорейских студентов. В их числе были младшая сестра Ким Ду
Бона, младший брат Чхве Ён Гона, а также деятели типа Ким Ён
Нама, составившие впоследствии костяк новой руководящей эли-
ты8. В дальнейшем студенты направлялись не только в СССР,
но и страны Восточной Европы. В их среде были такие известные
лица, как младший брат Ким Ир Сена Ким Ён Чжу, а также Хван
Чан Ёп, которого считают автором идеологии чучхе. Уже в начале
50-х гг. многие из них вернулись на родину, некоторые остались
учиться в аспирантуре советских или восточноевропейских универ­
ситетов. Забегая вперед, можно сказать, что значительная часть
этих молодых людей так и не нашла применения своим силам,
а многим из них было суждено стать жертвами политических ре­
прессий.
Что касается области внешней политики, то здесь процесс рас­
кола Кореи все отчетливее приобретал необратимый характер.
В 1948 г. корейская проблема, вынесенная годом ранее в повестку
дня работы ООН, во всей остроте стала проявлять себя как пробле­
ма проведения в стране всеобщих выборов под наблюдением ООН.
После того, как СССР наложил вето на приезд международных на­
блюдателей на северокорейские выборы, ООН на своей февраль­
ской сессии предложила провести 10 мая выборы в тех районах Ко­
реи, где это было возможно. 31 марта 1948 года на Генеральной Ас­
самблее ООН было предложено, чтобы США провели в Корее
общенациональные выборы под международным мониторингом.
В ответ на эту инициативу советские представители повторили
с трибуны ООН тезис о том, что с территории Корейского полуос­
трова необходимо одновременно вывести американские и совет­
ские войска, а корейская проблема должна решаться силами самого
корейского народа. Однако предложения СССР были отвергнуты.
На фоне означенных событий 10 мая 1948 года в Южной Корее
состоялись выборы. 24 июля был избран президент, которым стал

8 По переданным автору свидетельствам писателя Кима Рёхо, который

отказался возвращаться на родину в 1958 году (Москва, 5 мая 2006 года).
79
проамерикански настроенный Ли Сын Ман, а 5 августа был сфор­
мирован кабинет министров. В результате возникло государство
Республика Корея во главе с президентом Ли Сын Маном. В дека­
бре Генеральная Ассамблея ООН признала его правительство един­
ственным законным правительством Кореи. Американские войска
были выведены из Южной Кореи в 1949 году. В 1948—1949 гг. Гене­
ральная Ассамблея ООН, несмотря на возражения Советского Со­
юза, одобрила деятельность временной комиссии ООН по Корее,
созданной для проведения и мониторинга выборов.
Ход рассмотрения корейского вопроса в ООН вызывал сомне­
ния не только у левых сил, которые поддерживали советские пред­
ложения, но и у т.н. «реакционных», по советской терминологии,
кругов Южной Кореи, например, Ким Ку, Ким Гю Сика и др.
В этих условиях происходит активизация политической активнос­
ти Пхеньяна. Хотя нет, Москвой еще ранее были выдвинуты на
этот счет собственные предложения. Согласно директивам Полит­
бюро Ц К ВКП(б) советской делегации на совместной комиссии от
20 мая 1947 года, согласие на создание единого правительства
должно было быть обусловлено формированием Общекорейского
временного народного собрания из представителей «демократиче­
ских партий и общественных организаций».
19-23 апреля 1948 года по призыву Единого демократического
отечественного фронта (ЕДОФ), являвшегося политической
структурой Северной Кореи, в пхеньянском театре Морамбон со­
брались представители 56 партий и общественных организаций
Юга и Севера. После обсуждения проблемы выборов в Южной Ко­
рее, которые должны были проводиться после 10 мая под эгидой
ООН, было принято решение об их бойкоте. Ким Ир Сен высту­
пил с критикой идеи этих выборов, заявив о том, что проведение
на Юге сепаратных выборов приведет к расколу страны. В то же
время он, однако, и словом не обмолвился о принятии Севером
аналогичных актов конституционного строительства. На указан­
ном совещании был создан временный общекорейский орган
борьбы против ведущих к расколу страны сепаратных выборов, по­
лучивший название Политический консультативный совет Севера
и Юга. От Южной Кореи в Пхеньян были наряду с представителя­
ми Трудовой партии Юга, Трудовой народной партии и других ле­
вых организаций прибыли также деятели правых сил — Ким Ку,
Ким Гю Сик и Хон Мён Хи. Определенный интерес вызывает лич­
ность Хон Мён Хи, который получил образование в Японии и был
не только общественным деятелем, но и писателем, а также эспе­
80
рантистом. В Южной Корее Хон принадлежал к крылу национали­
стической интеллигенции, а в 1948 году, приехав на Север, участ­
вовал в работе по созданию независимого государства, получив
в сентябре пост вице-премьера КНДР, а через некоторое время —
и президента Академии наук. После проведения выборов, однако,
Политический консультативный совет Севера и Юга был распу­
щен (S19).
Хотя данный Совет формально создавался в целях борьбы за
объединение Севера и Юга, в действительности он в значительной
степени находился под внешнеполитическим влиянием Москвы
и лично Сталина. Политбюро Ц К ВКП(б) во главе с И.В. Стали­
ным в тот период взяло курс на усиление своего вмешательства
в дела Корейского полуострова. В 1948 году степень вовлеченнос­
ти Политбюро в обсуждение корейской проблемы существенно
повысилась. Одной из причин этого было то обстоятельство, что
корейская проблема стала активно обсуждаться в ООН, в связи
с чем советское руководство уже не могло рассматривать ее толь­
ко как чисто региональную. 3 февраля среди Политбюро Ц К
ВКП(б) методом сбора подписей, т.е. в заочном порядке, был при­
нят проект решения под названием «Проблема Северной Кореи
в работе МИД СССР». 12 апреля и 24 апреля Политбюро вновь
принимало решения по проблематике Корейского полуострова
[39, с. 504, 509, 511].
Главным вопросом повестки дня 12 апреля было определение
позиции по вопросу о создании Политического консультативного
совета Севера и Юга. Решение по данному вопросу было также
принято в заочном порядке. В принятом решении нашли свое пря­
мое отражение идеи авторов проекта и лично И.В. Сталина. Утвер­
ждается, что Политический консультативный совет Севера и Юга
«был создан в соответствии с рекомендациями, направленными
И.В. Сталиным Ким Ир Сену через генерала Н.Г. Лебедева». По­
литбюро был одобрен сценарий, согласно которому совету следо­
вало отказаться от признания итогов выборов, проведенных под
эгидой ООН в Южной Корее, и поддержать концепцию вывода
иностранных войск с территории всей Кореи и последующего про­
ведения общенациональных выборов. По утверждениям А.Н. Лань­
кова, консультативный совет должен был отрицать итоги прове­
денных под эгидой ООН выборов в Южной Корее, мотивируя это
тем, что данные выборы ведут к расколу страны. С другой сторо­
ны, совет должен был признать, что выборы, проводимые под эги­
дой Севера, являются общенациональными для всей Кореи. Одно­
81
временно он должен был поддержать курс на создание собственно­
го северокорейского государства9.

3. О т принятия конституции —
к созданию нового государства
Советский Союз был моделью Северной Кореи и для ее госу­
дарственного строя. Концепция государственного строительства
была выдвинута примерно к началу 1947 года, однако окончатель­
ное решение Москвы по созданию отдельного северокорейского
государства, по сути, закрепившее раскол страны, относится к 24 ап­
реля 1948 года. Это произошло сразу же после созыва в Северной
Корее Политического консультативного совета Севера и Юга,
о котором шла речь выше.
Процесс подготовки и принятия конституции Северной Кореи
также продвигался под жестким контролем советских советников
и с учетом состояния советско-американских отношений. Роль со­
ветских военных советников особенно наглядно показал эмигри­
ровавший в СССР Лим Ын [20, с. 148]. Подготовка текста Консти­
туции Северной Кореи проводилась по образу и подобию Консти­
туции СССР с момента проведения в ноябре 1947 года 3-й сессии
Народного собрания Северной Кореи. Именно тогда председатель
Народного собрания Северной Кореи Ким Ду Бон выступил с до­
кладом о проекте конституции. В действительности же по реше­
нию Политбюро Ц К ВКП(б), принятому в феврале 1948 года, На­
родному собранию Северной Кореи следовало без рассмотрения
передать проект конституции для обсуждения и последующего
одобрения на специальной сессии НССК, запланированной на
март 1948 года. В Москве определялся как порядок принятия кон­
ституции, так и его временной график.
По сути, решающее значение для политической системы Се­
верной Кореи имел день 24 апреля 1948 года. Именно тогда Полит­
бюро ЦК ВКП(б), согласно сборнику официальных постановле­
ний, своим 89-м пунктом повестки дня методом сбора подписей
приняло решение «О проблеме конституции Кореи» [39, с. 511].
Однако никакого заседания в Кремле в тот день не проводилось.
Дневник посла Т.Ф. Штыкова свидетельствует о том, что поря­
док мероприятий по решению широкого круга проблем, от фор­

9 Lankov A. The Soviet Politburo Decisions and Emergence of the North

Korean State. 1946—1948 / From Division toward Peaceful Unification, the 7th
International Conference on Korean Politics. Seoul, 2005. P. 74.
82
мирования системы государственного управления и принятия
конституции до объявления независимости страны, был опреде­
лен на даче Сталина, расположенной в пригороде Москвы [33,
с. 43]. В заседании участвовали Педседатель Совета Министров
СССР И.В. Сталин, министр иностранных дел В.М. Молотов, се­
кретарь Ц К ВКП(б) А.А. Жданов, а также генерал-полковник
Т.Ф. Штыков. От самой Северной Кореи на заседании никто не
присутствовал.
В дневнике Т.Ф. Штыкова имеются следующие записи.
«24 апреля 1948 года. 12:30—20:00.
От Молотова по телефону поступает указание немедленно явить­
ся в министерство [МИД]. Речь идет об обсуждении с товарищем
Сталиным всех проблем Корейского полуострова. По прибытии
в министерство мы сразу направляемся на ближнюю дачу.
В обсуждении участвуют Сталин, Молотов, Жданов. Обсуждают­
ся следующие вопросы.
1. Результаты Объединенного совета партий и общественных ор­
ганизаций Севера и Юга в Пхеньяне (19 апреля). [Сталин] Выража­
ет удовлетворение, «хорошо поработали».
2. Военная проблема, военная организация корейцев.
3. О наших военных частях. Расходы на их размещение не пере­
лагать на Корею. Вывести командование и одну дивизию. Стрелко­
вую дивизию разместить в глубине Кажу, ввести присягу в североко­
рейские вооруженные силы, пригласить корейцев на учебу в воен­
ную академию, организовать для азиатов обучение в Сибири, где
нет их посольств. Продолжать набор добровольцев в армию.
Партийные проблемы.
1. Неофициальный состав Ц К [Сталин] одобряет. (Речь идет
о том, чтобы секретно создать объединенный Центральный комитет
Трудовой партии Кореи Севера и Юга. — Примеч. авт.)
2. [Сталин] Частично одобряет легальное существование.
3. Организовать в сентябре 1948 года Школу партийной учебы
руководящих кадров [Кореи]. (Школа в Нагорном. — Примеч. авт.)
О конституции.
Переписать 2-ю главу, положения о власти.
О религии.
Гарантировать только свободу совести.
Сталин говорит об изменении положений о земле. Размер част­
ного землевладения — 5-20 гектаров.
83
 О решениях.
Конституция не должна быть временной. Она должна иметь си­
лу на Юге после выборов. Создать правительство с участием деяте­
лей Юга» [33, с. 44].
Таким образом, на совещании у Сталина определились основы
конституции Северной Кореи и плана государственного строитель­
ства. Что касается проекта конституции, написанного в Северной
Корее по модели сталинской конституции, то в Москве было реше­
но переписать его 2-ю и 14-ю главы. Именно Сталин вычеркнул из
первоначального проекта, где имелось крайне важное положение
о «временной конституции», слово «временная» [33, с. 44].
22 апреля, в день работы Объединенного совета партий и обще­
ственных организаций Севера и Юга, в Пхеньяне открылось На­
родное собрание Северной Кореи, на котором было заявлено о со­
зыве 28 апреля специальной сессии Народного собрания Северной
Кореи для обсуждения «проекта временной конституции». Сессия
Народного собрания в действительности прошла с 28 по 29 апреля,
и проект конституции, который, было «необходимо одобрить на
сессии общекорейского законодательного органа», был единоглас­
но принят [24, с. 112)]. Как и следовало ожидать, положение о вре­
менном характере конституции в соответствии с принятым
И.В. Сталиным 24 апреля решением было вычеркнуто.
В период с 29 июня по 5 июля (имеется и версия, что со 2 июля)
было проведено 2-е заседание Политического консультативного
совета Севера и Юга, в работе которого приняли участие в основ­
ном те, кто оставался на тот момент в Северной Корее. Однако
Ким Ку и Ким Гю Сик отказались от участия в работе Совета, про­
тестуя против государственного строительства Северной Кореи,
легитимизирующего раскол страны на Север и Юг. Несмотря на
актуализацию этой проблемы, на Совете даже не обсуждался во­
прос о создании на его основе какой-либо новой организации. Тем
не менее 9-10 июля была созвана 5-я сессия Народного собрания
Северной Кореи, на которой было принято решение о вступлении
в силу Конституции Корейской Народно-Демократической Рес­
публики и проведении выборов в Верховное народное собрание.
Существенной была роль Советского Союза и в процессе воен­
ного строительства, а именно в процессе создания Корейской на­
родной армии (КНА). Эта армия, ставшая регулярной армией Се­
верной Кореи, была создана 8 февраля 1948 г., т.е. еще до сентября
1948 года, когда было официально создано северокорейское госу­
дарство. Решение о создании регулярной армии также принималось
84
под жестким контролем со стороны Москвы. Чуть ранее, 10 января,
генерал-полковник Т.Ф. Штыков, проконсультировавшись с мини­
стром иностранных дел В.М. Молотовым, порекомендовал Народ­
ному комитету Северной Кореи создать отдел национальной обо-
роны10. Таким образом, в Северной Корее государственному стро­
ительству предшествовало военное строительство, более того, это
было строительство собственных регулярных вооруженных сил.
Однако в реальности военная организация была создана на Се­
вере при советской поддержке еще раньше. В феврале 1946 года
председателем военной секции Временного народного комитета
стал деятель партизанской группировки Чхве Ён Гон (Цой Ен Ген).
Полиция и органы охраны порядка также формировались органа­
ми НКВД СССР [8, с. 30]. С учетом этого Советская Армия предо­
ставила Северу своих советников и оружие. А началось все в октя­
бре 1945 г., когда для подготовки руководящих кадров в сфере обо­
роны и национальной безопасности была создана «Пхеньянская
школа», главную роль в руководстве которой играл представитель
«партизанской группировки» Ким Чхак. Кроме того, в числе при­
глашенных для работы в школе был и Ки Сок Бок, представляв­
ший «советскую группировку» [17, с. 30].
Особое значение имело постановление Политбюро ЦК ВКП(б)
от 3 февраля 1948 года. Третьим пунктом этого февральского решения
Народному комитету Северной Кореи для защиты от врагов «разре­
шалось» иметь отдел национальной обороны и предписывалось про­
вести в Пхеньяне в последний день работы сессии Народного собра­
ния массовую манифестацию и военный парад11. Организационная
структура, внутренний распорядок и даже знаки отличия североко­
рейской армии, по сути, не отличались от советских [17, с. 33].
Решением Политбюро ЦК ВКП(б), заседание которого прошло
в Москве 25 апреля 1948 г., в августе того же года на всей территории
Севера и Юга Кореи проводились выборы в Верховное народное со­
брание Кореи. В августе 1948 года на Юге страны в два этапа были
проведены нелегальные выборы, в ходе которых из 1080 делегатов Юга
было избрано 360 членов Верховного народного собрания. Количест­
во членов Верховного собрания от Севера составило 212 человек.

10 Lankov A. The Soviet Politburo Decisions and Emergence of the North

Korean State. 1946—1948 / From Division toward Peaceful Unification, the 7th
International Conference on Korean Politics. Seoul, 2005. P. 74.
11 Weathersby K. Soviet Aims in Korea and the Origin of the Korean War
1945—1950 : New Evidence from Russian Archives : working paper. N 8. Р. 18.
(Cold War International History Project).
85
 Курс Москвы на оказание содействия Северной Корее в разви­
тии железнодорожного транспорта и иных отраслей экономики
стал реализовываться примерно с середины 1946 года на основе
подготовленных Т.Ф. Штыковым рекомендаций. 26 июля совет­
ское правительство принимает решение об оказании помощи
в сфере промышленного производства и железнодорожного транс­
порта. Однако реализация намеченного в этой области откладыва­
лась [15, с. 25]. В мае 1947 года К.А. Мерецков и Т.Ф. Штыков
в срочной телеграмме на имя Сталина информировали о том, что
в Корею из СССР до сих пор не направлены 82 специалиста. При­
мерно с этого времени в Северной Корее было принято трудовое
законодательство, установившее 8-часовой рабочий день, подго­
товлен закон о равенстве полов, предприняты шаги по становле­
нию системы образования (R320/41).
В правительство, сформированное в Северной Корее, вошли
представители Партии демократического единства, Народной
партии трудящихся и Новой партии прогресса, которые не присо­
единились к левому Демократическому народному фронту Юга
страны. В число депутатов Верховного народного собрания были
включены представители пяти партий «среднего пути» и четыр­
надцати правых партий и общественных организаций Юга страны.
Между тем в Южной Корее набирал силу процесс конфронта­
ции правых и левых сил, в ходе которого усиливалось давление на
Трудовую партию Юга. Если на самом пике своей популярности,
в конце 1948 года, Трудовая партия имела в своем составе 900 тыс.
членов, то в 1949 году в условиях репрессий со стороны полиции
и органов безопасности эта цифра снизилась до 240 тыс. чел
(S248). В то же время в марте-апреле 1949 года в южной части
страны, а именно на острове Чечжудо, произошла активизация
партизанского движения, в результате которой число жертв
составило от 15 до 30 тыс. чел. В решение вопроса о карательных
мерах против партизан пришлось вмешаться самому Ли Сын
Ману.
Однако в 1949 году партизанская группировка численностью
2 тыс. чел. совершила около 2 тыс. различных операций. По неко­
торым данным, руководство этой партизанской борьбой осуще­
ствлял Ц К Трудовой партии через своих полномочных представи­
телей на местах12.

12 Чжу Жун Фу. Правда о корейской войне : записки бывшего офицера

саперных частей. Юсися, 1992. С.106.
86
4. Провозглашение суверенитета Северной Кореи
и Советский Союз
В ходе рассмотренных выше процессов определился путь,
по которому пойдет строительство северокорейского государства.
2 сентября была созвана 1-я сессия Верховного народного собра­
ния. 8 сентября была принята конституция, а 9 сентября было объ­
явлено об учреждении Корейской Народно-Демократической Ре­
спублики. 10 сентября Ким Ир Сен, выступая на открывшейся
10 сентября сессии Верховного народного собрания, заявил от
имени Народного собрания Северной Кореи о передаче власти
Верховному народному собранию, являющемуся «единым законо­
дательным органом всей Кореи». Ким Ир Сен обосновывал свое
заявление тем, что сформированное в результате этого централь­
ное правительство будет отражать волю народов Юга и Севера Ко­
реи [5, т. 2, с. 142]. Позиция Севера заключалась в том, что Юг яв­
ляется формально не освобожденной территорией и, таким обра­
зом, активистов Юга необходимо включить в состав правительства
и политических партий Севера. Исходя из того, что единство стра­
ны достижимо в условиях действия конституции Севера, единствен­
ным путем для его реализации предполагалось распространение
государственной системы Севера на южную часть страны. Таким
образом, в сентябре 1948 года в Северной Корее завершился про­
цесс формирования государственной системы. Кстати говоря, са­
мо название «Корейская Народно-Демократическая Республика»,
было предложено генерал-лейтенантом Н.Г. Лебедевым13.
8 сентября спикером Верховного народного собрания был из­
бран выходец с Севера адвокат Хо Хон, обучавшийся в свое время
в японском университете Мэйдзи [2, с. 261]. Для соблюдения ба­
ланса с Югом вице-спикерами избрали «южан» Ли Ёна и Ким Дар
Хёна. Председателем Постоянного комитета Верховного народно­
го собрания, то есть носителем главной государственной должно­
сти в стране, стал представитель «китайской группировки» Ким Ду
Бон. В тот же день собрание приняло конституцию Корейской Н а­
родно-Демократической Республики.

13 Lankov A. The Soviet Politburo Decisions and Emergence of the North

Korean State. 1946—1948 / From Division toward Peaceful Unification, the 7th
International Conference on Korean Politics. Seoul, 2005. P. 76. Кстати говоря,
день основании вооруженных сил сначала праздновался в Северной Корее
2 февраля, однако с 1978 года стал праздноваться 28 апреля. Как считается,
в этот день, в 1932 г., Ким Ир Сен начал участвовать в партизанском дви­
жении.
87
 Председателем впервые сформированного кабинета министров
стал представитель «партизанской группировки» Ким Ир Сен. Од­
нако при распределении четырех постов вице-премьеров приме­
нялся принцип баланса между Севером и Югом и между различ­
ными внутрипартийными фракциями. Должность вице-премьера
получили «партизан» Ким Чхек, представитель Трудовой партии
Юга Пак Хон Ён, деятель правонационалистических сил Юга Хон
Мён Хи и советский кореец Хо Га И. Принятые на даче у Сталина
политические решения, о которых говорилось выше, предусма­
тривали меры по включению в контролируемое Севером прави­
тельство правых и левых политиков Юга. А когда еще раньше,
в 1946 году, на совместной советско-американской комиссии об­
суждался вопрос о формировании правительства, по настоянию
Т.Ф. Штыкова за Югом были закреплены помимо поста вице-пре­
мьера посты министров юстиции, сельского и лесного хозяйства,
финансов, транспорта, здравоохранения. Во время формирования
правительства к этому списку был добавлен пост министра иностран­
ных дел, который надлежало занять Пак Хон Ёну. В реальности на
министерские посты были назначены представители как правых
сил в лице вице-премьера Хон Мён Хи, так и левых, в том числе
Трудовой партии Юга, — Пак Хон Ён (министр иностранных дел),
Ли Сын Ёп (министр юстиции), Пак Мун Гю (министр сельского
хозяйства), Ли Бин Нам (министр здравоохранения), Хо Сен Тхэк
(министр труда) и Народно-республиканской партии — Ким Вон
Пом (министр государственного контроля). Таким образом, в пра­
вительство были включены девять представителей Юга.
Однако после «дела Трудовой партии Юга», случившегося
в 1952 году, Ким Ир Сен выступил с негласной критикой советского
вмешательства при формировании первого правительства, а имен­
но квотирования мест в нем для представителей Юга, которое,
в интерпретации Кима, стало косвенной причиной появления это­
го дела (см. гл. 3, разд. 7). А пока «южане» были на некоторое вре­
мя включены в руководство страны. 12 сентября Ким Ир Сен, вы­
ступая с поздравительной речью в честь формирования правитель­
ства, заявил о необходимости проведения на Юге демократических
преобразований и достижения единства родины. Одновременно он
заявил: «Путь, по которому пойдет наша республика, будет слож­
ным, но и широким», выразив тем самым идею о том, что будущее
не обязательно видится им в оптимистических тонах [5, т. 2, с. 150].
Было решено начать дипломатическую деятельность нового го­
сударства. 7 октября Сталин провел через Политбюро решение
88
о необходимости установлении дипломатических отношений с Се­
верной Кореей, которой в свою очередь «рекомендовалось» иметь
межгосударственные отношения с прочими странами народной
демократии [39, с. 531]. 8 октября глава северокорейского прави­
тельства Ким Ир Сен направил И.В. Сталину письмо с просьбой
об установлении дипломатических отношений между двумя стра­
нами. 12 октября решением Сталина дипломатические отношения
между Советским Союзом и Корейской Народно-Демократичес­
кой Республикой устанавливались (A/102/5/51/14/1-5). Вскоре по­
сле этого, 18 октября, советское правительство заявило о намере­
нии вывести войска с территории страны до конца текущего года.
В телеграмме с обещанием установить дипломатические отноше­
ния с Северной Кореей, направленной советским правительством
13 октября в Пхеньян, за корейским народом признавалось право
на создание единого независимого государства (A1/8/6/1/19).
Таким образом, Советский Союз и Северная Корея официаль­
но установили между собой межгосударственные отношения. Пер­
вым советским послом стал Т.Ф. Штыков. Хотя Москва пообеща­
ла вывести свои войска с Севера к 1949 году, в стране должна была
остаться группа военных советников, а СССР по-прежнему про­
должал контролировать этот регион. Не изменился и действовав­
ший ранее порядок, в соответствии с которым многие стратегиче­
ские решения требовали одобрения со стороны Москвы14. Впро­
чем, этот порядок перестал работать по упрощенной схеме.
Руководящую роль в процессе создания Трудовой партии Ко­
реи в конце июня 1949 года играла Трудовая партия Северной Ко­
реи. В соответствии с принятыми решениями, Трудовая партия
Кореи должна была быть создана под руководством Трудовой пар­
тии Севера в результате поглощения ею Трудовой партии Юга.
Сперва было сочтено необходимым сохранить «самостоятель­
ность» Трудовой партии Юга в ее деятельности на Юге страны. Од­
нако 30 июня Трудовые партии Севера и Юга провели совместное
заседание своих ЦК, на котором было принято решение о слия­
нии. Все это проходило в обстановке строгой секретности. Ника­
кого объединительного съезда не созывалось, не проводилось об­
суждения не только программы, но и устава, определяющего но­
вую партийную организацию. Подобный сценарий создания
партии без объединительного съезда, только решениями совмест­

14 Чжу Жун Фу. Правда о корейской войне : записки бывшего офицера

саперных частей. Юсися, 1992. С. 4.
89
ного заседания двух ЦК, был реализован с согласия Сталина, ко­
торое он дал в конце апреля 1948 года. Как уже отмечалось, в том
совещании у Сталина не участвовал никто из северокорейских ру-
ководителей15. Попутно стоит сказать, что в сентябре 1948 года по
предложению Т.Ф. Штыкова для руководящего состава Трудовой
партии на советские средства были организованы специальные
курсы в Нагорном, на которых прошли подготовку 35 партийных
функционера Севера и Юга [33, с. 40]. Таким образом, реальность
заключается в том, что Трудовая партия Юга была поглощена Тру­
довой партией Северной Кореи безо всякого объединительного
съезда. Председателем Трудовой партии Кореи стал Ким Ир Сен,
его заместителями — Пак Хон Ён и представитель «советской
группировки» Хо Га И.
В донесении, направленном советским посольством в Пхенья­
не в феврале 1949 года в Москву, наряду с тезисом о необходимос­
ти усиления Трудовой партии Кореи содержалось указание на то,
что «в некоторых партийных организациях наблюдается бюрокра­
тизм, отрыв от массы беспартийных, самодовольство, низкий уро­
вень морали среди партийного руководства» (S11515/12).
В тот период в Северной Корее еще существовала многопартий­
ность, что во многом отражало планы, имевшиеся у Севера в отно­
шении Юга. В письме Ким Дар Хёна, председателя созданного
в 1946 году Единого демократического отечественного фронта,
на имя советника советского посольства А. М. Игнатьева говори­
лось о том, что в январе 1949 года был арестован один из руководи­
телей правого и прояпонского крыла партии Чхондоге (Партии мо­
лодых друзей небесного пути) Чхве Рин, в результате чего произо­
шло усиление ее левого крыла. В письме также отмечалось, что на
Юге в партии Чхондоге «работают наши товарищи» и что на Юг
было направлено 18 товарищей, которые распространили листов­
ки, где содержались здравицы в честь Народно-Демократической
Республики (S2081). Кстати говоря, этот фронт был, можно ска­
зать, проправительственной организацией, созданной в ответ на
формирование Демократического народного фронта на Юге.
Объединительный процесс проводился и в отношении подоб­
ных «зонтичных» организаций. Так, в мае 1949 года был создан
Единый демократический отечественный фронт (ЕДОФ), в кото­

15 Weathersby K. Op. cit. Р. 23. Как писала Уезерсби, хотя Северная Корея
и не была марионеточным государством, СССР был глубоко вовлечен в ее
внутренние дела.
90
рый вошли организации Севера и восемь партий и общественных
организаций Юга, стоящих на позициях единой Кореи. Учреди­
тельный съезд этого фронта прошел в Пхеньяне 25 июня 1949 года,
за год до начала корейской войны. В работе съезда приняли учас­
тие 676 человек из числа 704 депутатов, представлявших 71 партию
и общественную организацию Юга и Севера (S2081/18-20).
Т.Ф. Штыков докладывал министру иностранных дел А.Я. Вы­
шинскому, что 80 делегатов приехали в Пхеньян, «несмотря на то
что власти Юга, чтобы не допустить их на съезд, отдали приказ по­
лиции стрелять без предупреждения» (S240/77). На съезде высту­
пил заместитель председателя подготовительного комитета съезда
Хо Хон (председатель Единого демократического народного
фронта), после чего было принято обращение съезда, в котором
содержался призыв к мирному объединению страны и к созданию
в Корее единого демократического государства.
Хо Хон предложил съезду поддержать создание в августе 1948 го­
да Корейской Народно-Демократической Республики, мотивируя
это тем, что государство было провозглашено на основании итогов
выборов, прошедших 15 августа на Севере и Юге страны. Он также
призвал съезд выступить с протестом против размещенных на Юге
американских войск, которые препятствуют объединению Кореи.
Съезд избрал 77 членов Центрального комитета и 27 членов Пре­
зидиума. Результатом проведения съезда явился роспуск Демо­
кратического народного фронта Юга, равно как и аналогичной
структуры Севера, и создание на их основе новой объединенной
организации.
Выступая 26 июня 1949 г. на проходившем параллельно работе
съезда заседании пленума Ц К Трудовой партии Кореи, Ким Ир
Сен неожиданно для всех выступил с «Планом мирного объедине­
ния Кореи». Данный план, составленный с учетом пожеланий
с Юга, предусматривал, что Северная Корея станет организатором
выборов не только у себя, но и на Юге страны. Поскольку такие
выборы в реальности были невозможными, в Трудовой партии Ко­
реи, равно как и среди членов ее ЦК, зазвучали скептические го­
лоса. Однако в конечном счете план был одобрен. На съезде Еди­
ного демократического народного фронта (ЕДНФ) также прозву­
чал вопрос о том, что, поскольку проведение таких выборов на
Юге в действительности невозможно, не станет ли одобренный
курс означать признание режима Ли Сын Мана и независимости
Корейской Республики (240, с. 79). В ответ Ким Ир Сен дал поясне­
ния своей позиции по вопросу о мирном объединении, после чего
91
«обращение» с призывом к мирному объединению было одобрено
съездом. Данное обращение было также направлено в ООН, но,
безусловно, никакой реакции оттуда не последовало. Председате­
лем Центрального комитета фронта стал Хо Хон. Сотрудники со­
ветского посольства информировали Москву в своих донесениях,
что с Юга поступают сообщения о забастовках и партизанских вы­
лазках, проводимых в знак поддержки решений Пхеньяна
(A102/5/6/15/13-34). Трудовая партия Юга стала распространять
на Юге листовки с обращением фронта. Кроме того, в Инчхоне,
Аньтоне и других городах Южной Кореи наблюдалось усиление
действий партизан. Как будет показано ниже, эта активность в ос­
новном инспирировалась Севером.
В донесениях советского посольства указывалось на то, что
«План мирного объединения Кореи» имеет своей целью мобили­
зовать народные массы на борьбу за создание единого демократи­
ческого правительства и одновременно разоблачать реакционную
сущность американского империализма и его планы в отношении
корейского народа. Такого же пропагандистского эффекта доби­
вался в своей работе и Единый демократический народный фронт.
1 января 1949 года премьер-министр Северной Кореи Ким Ир
Сен выступил с новогодней речью, в которой поздравил североко­
рейский народ с выводом советских войск с территории страны
и с успехами по созданию в интересах объединения отчизны демо­
кратического государства. Одновременно Советский Союз и Се­
верная Корея обменялись между собой полномочными послами;
от СССР был вновь назначен Т.Ф. Ш тыков16. В конце января от­
крылась сессия Верховного народного собрания, в которой при­
няли участие 207 депутатов от Севера и 317 депутатов от Юга. Еще
47 делегатов Юга отсутствовали, так как не смогли пересечь 38-ю
параллель.
На первый взгляд, в стране заработала многопартийность. Со
II съезда Трудовой партии прошло только 9 месяцев, однако, со­
гласно докладу советского посольства, «в работе некоторых пар­
тийных организаций проявляется бюрократизм». Свою деятель­
ность ведут Демократическая партия и партия Чхондоге. Одновре­
менно в докладе обращалось внимание на то, что с принятием

16 Lankov A. From Stalin to Kim Il Song. P. 44. По данным Судзуки Маса-

юки, Объединенный ЦК Трудовых партий Севера и Юга был создан в авгу­
сте 1948 года, а ведущую роль в нем играли Ким Ир Сен и его сподвижники
[8, с. 71]. В любом случае Трудовая партия Севера стала руководить Трудо­
вой партией Юга.
92
Генеральной Ассамблеей ООН резолюции по Корее в Северной
Корее «активизируются реакционные элементы» (S11515/18). Со­
гласно донесению посла Т.Ф. Штыкова, датированному февралем,
«эти элементы разбрасывают листовки и иные печатные материа­
лы, а в Чхончине и других городах распространением таких мате­
риалов занимается организация, именующая себя “Антикоммуни­
стической партией”». В докладе было упомянуто всего 15 подоб­
ных организаций. В докладе также отмечалось, что в стране
распространяются слухи о том, что Ким Ду Бон был убит по при­
казу Ким Ир Сена после попытки пригласить на Север комиссию
ООН, что вице-премьер Хон Мён Хи сбежал на Юг и т.д. В реаль­
ности комиссия ООН посещала Южную Корею в конце января.
За счет подобных «слухов», по наблюдениям автора, в стране про­
исходило повышение рыночных цен (A/102/53/14/4-39).
Между тем в марте 1949 года северокорейская делегация во гла­
ве с Ким Ир Сеном нанесла официальный визит в Москву. А чуть
ранее, в январе того же года, Ким Ир Сен и Пак Хон Ён передали
советскому послу Т.Ф. Штыкову свое пожелание посетить Совет­
ский Союз. 17 января Т.Ф. Штыков встретился с обоими и передал
им, что советское правительство будет радо принять их у себя.
Однако по вопросу о возможности заключения Договора
о дружбе и взаимопомощи, которую тайно прощупывали в тот мо­
мент Ким Ир Сен и его сподвижники, посол дал 17 января отрица­
тельный ответ, отметив, что в условиях раскола Корейского полу­
острова на Север и Юг советское правительство считает заключе­
ние подобного договора нежелательным (S209). Этот ответ был
неожиданным для северокорейских руководителей и привел Ким
Ир Сена и Пак Хон Ёна в замешательство. По наблюдению
Т.Ф. Штыкова, Ким Ир Сен стал «с уверенным видом» доказывать
необходимость заключения договора о взаимной помощи. Ким Ир
Сен, кроме того, сообщил российскому послу о том, что глава се­
верокорейского государства Ким Ду Бон также считает, что, если
договор по тем или иным причинам оказывается невозможным,
Советский Союз должен заключить с Северной Кореей секретное
соглашение по вопросам оказания помощи.
Однако советский посол решительно отверг все предложения
по заключению союза и оказанию помощи и в ходе новой встречи,
состоявшейся 4 февраля. По всей видимости, соответствует исти­
не мнение советского специалиста В.П. Ткаченко, который отве­
чал в ЦК ВКП(б) за межпартийные контакты с Северной Кореей,
согласно которому советские руководители от Сталина до Хрущева
93
относились скептически к возможности союза с этой страной17.
На встрече с послом Ким Ир Сен и Пак Хон Ён предложили в по­
вестку дня визита следующие пункты: 1) экономическое сотрудни­
чество, расширение внешнеторговых и культурных связей; 2) за­
ключение в 1949—1950 гг. соглашения о внешней торговле; 3) тех­
ническая помощь; 4) культура и образование; 5) предоставление
кредитов; 6) открытие железнодорожного и воздушного сообще­
ния. По вопросу о предоставлении кредитов советская сторона
проявила на предварительных переговорах определенную сдер­
жанность (S2121/14).
В марте 1949 года Ким Ир Сен прибыл по железной дороге
в Москву и имел 5 марта встречу со Сталиным. Северокорейского
лидера сопровождали министр иностранных дел Пак Хон Ён и ви­
це-премьер Хон Мён Хи (Партия демократии и независимости).
Правительственная делегация Северной Кореи представила на пе­
реговорах предложения по 10 пунктам, среди которых числились
соглашения по экономическим и культурным вопросам и т.д. Кро­
ме того, в списке фигурировали вопросы создания службы берего­
вой охраны и военно-морского флота (S220/14). Ким откровенно
попросил об оказании экономической и культурной помощи,
а также о содействии в реализации двухлетнего плана экономиче­
ского развития. Северокорейской стороной был также запрошен
кредит объемом от 40 до 50 млн долл. США. Завышенный объем
требований по кредиту, а также тот факт, что заявка на кредит бы­
ла оформлена в долларах США, вызвали немалое удивление у Ста­
лина. Тем не менее в результате визита делегации Ким Ир Сена
в Советский Союз в марте 1949 года было подписано 11 соглаше­
ний, касающихся авиапарка, железных дорог и иных аспектов эко­
номического и культурного сотрудничества.
Встреча Сталина с членами северокорейской делегации во гла­
ве с Ким Ир Сеном, прошедшая 5 марта в «дружеской атмосфере»,
обеспечила углубление взаимопомощи и взаимопонимания [5, т. 1,
с. 158]. Вопрос об объединении Кореи на встрече не поднимался.

17 Кстати говоря, когда Т.Ф. Штыков получил от Сталина назначение на

должность первого посла в Северной Корее, он собирался отказаться, ссы­
лаясь на проблемы с сердцем. Однако, как пишет он в своем дневнике,
В.М. Молотов вновь попросил его принять данное назначение, обещая
обеспечить лечение в клинике, и тогда причин отказываться у него уже не
было (запись от 2 декабря 1948 года). Именно эта дата стала причиной того,
что вступление в должность было отложено на 1949 год. (Cold War
International History Project Bulletin. 1993. N 6-7. Р. 54)
94
Однако одной из тем разговора стало нарастание напряженности
по 38-й параллели. На вопрос Сталина, какова численность амери­
канских войск на Юге, Ким Ир Сен ответил, что она составляет
20 тыс. человек, на что присутствовавший на встрече советский
посол добавил: «15-20 тыс. чел.». Сталин поинтересовался, где
сильнее военная группировка — на Юге или на Севере, на что Пак
Хон Ён ответил, что на Севере [15, с. 33]. Затем Сталин заявил
о намерении предоставить Северной Корее автомобили и самоле­
ты. На это посол высказал пожелание о том, чтобы речь шла не
просто о поставках самолетов, но и о создании совместной авиа­
компании, на что Сталин выразил свое согласие. Затем Ким Ир
Сен пообещал предоставить рабочую силу для строительства же­
лезной дороги. После этого Сталин стал активно высказываться
в пользу поставок в Северную Корею военных самолетов и строи­
тельства там судостроительных предприятий. Кстати говоря, при­
мерно в этот период между двумя странами было заключено тай­
ное соглашение о поставках в Северную Корею вооружений на
возмездной основе [15, с. 116]. Среди прочих тем для обсуждения
Сталин проявил интерес к строительству железнодорожной ветки
протяженностью 58 км до советской станции Краскино (S220/13).
Одновременно был решен вопрос о передаче Северной Корее
17 больниц советского Красного Креста (S2292). Ким Ир Сен так­
же попросил об открытии воздушного сообщения. Политбюро ЦК
ВКП(б) 12 марта одобрило предложения о заключении договоров
по вопросам экономического и культурного сотрудничества
и о предоставлении Северной Корее кредита, после чего 17 марта
все документы были подписаны [39, с. 559]. Попутно стоит ска­
зать, что в это время В.М. Молотов был освобожден с поста мини­
стра иностранных дел, который занял его первый заместитель
А.Я. Вышинский, а А.И. Микоян сменил М.А. Меньшикова на по­
сту министра внешней торговли. Решением Политбюро в составе
Ц К была учреждена внешнеполитическая комиссия, которой бы­
ли поручены вопросы внешней политики и связей с зарубежными
коммунистическими партиями [30, с. 77].
После возвращения в Пхеньян Ким Ир Сен в своей телеграмме
от 28 апреля на имя Сталина запросил 87 танков Т-34 и 86 самоле­
тов для дополнительного технического укрепления Корейской на­
родной армии (КНА) «в условиях изменяющейся обстановки в Ко­
рее» (S229). Появление этой заявки объясняется тем, что в тот мо­
мент в связи с выводом американских войск на повестке дня Сеула
остро встал вопрос о техническом оснащении собственных южно­
95
корейских вооруженных сил. Как пояснял 19 апреля американ­
ский посол в Сеуле Дж. Муччио, «вывод войск США зависел от
степени готовности к этому южнокорейской армии» (S230/142).
Безусловно, перед необходимостью реагировать на развитие ситу­
ации на Юге были поставлены и северокорейское правительство,
и советский посол в Пхеньяне Т.Ф. Штыков. Однако существова­
ла проблема недостаточного обмена информацией, заключавшая­
ся в том, что управление обеспечения политической безопасности
Министерства внутренних дел СССР, которое отслеживало ситуа­
цию на Юге Кореи, не обязательно предоставляло имевшиеся в их
распоряжении сведения как Ким Ир Сену или северокорейским
спецслужбам, так и советскому посольству в Пхеньяне. Если
в начале 1949 года численность южнокорейских войск составляла
53 600 чел., то в конце марта она, по данным разведки, выросла уже
до 70 тыс. чел. При этом в районах, прилегающих к 38-й паралле­
ли, была сконцентрирована 41 тысяча военнослужащих. Кроме то­
го, обращал на себя внимание тот факт, что Юг вел подготовку
и организацию в различных провинциях Севера подрывных
группировок для проведения демонстративных актов против
действующей власти.
Постепенное усиление конфронтации на 38-й параллели ста­
ло вызывать озабоченность в среде сталинского руководства.
В период с середины марта до середины апреля 1949 года между
Севером и Югом Кореи произошло 24 провокации и случаев пе­
рехода границы^225). Ю жнокорейская администрация Ли Сын
Мана попыталась применить тактику партизанской войны про­
тив Севера, поскольку противник использовал против нее анало­
гичные методы. Север и Юг вели между собой особый вид сопер­
ничества, который напоминал психологическую войну. В этих
условиях советский посол Т.Ф. Штыков 9 апреля «по указанию
Сталина» вступил в должность высшего военного советника КНА
и оставался на этом посту вплоть до самого начала корейской
войны (S228).

5. Ппан обретения единства путем «броска на юг»

12 августа 1949 года Ким Ир Сен и Пак Хон Ён попытались
прощупать мнение советского посла Т.Ф. Штыкова относительно
возможности воссоединения страны путем вооруженного «броска
на юг». Посол в ответ предостерег своих собеседников, процити­
ровав слова Сталина во время мартовской встречи с Ким Ир Се-
96
ном, что Север не имеет военного превосходства и что Советский
Союз имеет обязательства по соглашению о защите 38-й паралле­
ли. 27 августа посол в своем донесении Сталину высказал мысль
о необходимости осторожного отношения к идее «броска на юг»
[15, с. 59].
Однако мнение о возможности воссоединения Кореи вооружен­
ным путем разделялось не только Ким Ир Сеном, но и Хо Га И -
и другими членами «советской группировки» Трудовой партии [15,
с. 147]. В сентябре 1949 г. Ким Ир Сен направил переводчика Мун
Ира к советскому временному поверенному в делах для прощупы­
вания реакции Москвы на предмет проведения ограниченной во­
енной операции на 38-й параллели в районе Онгдинского полу­
острова. Ким также говорил о том, что при соответствующей об­
становке возможно дальнейшее продвижение на Юг (S245).
Для подготовки операции предпринимались меры по активизации
партизанского движения на Юге.
Тем временем большую активность в вопросах оказания помощи
Корее стала проявлять компартия Китая. В конце апреля 1949 года
член Политбюро Ц К Трудовой партии Ким Ир (начальник политу­
правления Корейской Народной Армии) имел в Пекине при по­
средничестве Гао Гана из Северо-Восточного бюро Ц К К П К
контакты с Чжу Дэ, Чжоу Эньлаем и Мао Цзэдуном. Просьба Тру­
довой партии Кореи заключалась в том, чтобы Народно-освободи­
тельная армия Китая при необходимости передала ей три «корей­
ские» дивизии. Мао Цзэдун пообещал предоставить две дивизии.
В ходе встречи Мао проявил интерес к контактам представителей
Трудовой партии Кореи и ВКП(б). Он, кроме того, сказал, что со­
здание Коминформа на Дальнем Востоке является пока прежде­
временным. Мао Цзэдун передал корейскому эмиссару, что роль
связующей фигуры в контактах КП К с ТП К возьмет на себя Гао
Ган из северо-восточного бюро КПК.
Мао Цзэдун также обещал Ким Иру помощь в деле объедине­
ния Кореи после окончания гражданской войны в Китае (S231/2-3).
Кстати говоря, вышеупомянутую часть беседы Мао Цзэдуна с Ким
Иром, которую пересказал Ким Ир Сен в беседе с Т.Ф. Ш тыко­
вым, сообщил в своем донесении И.В. Сталину представитель
ВКП(б) в компартии Китая И. Ковалев. Обратив внимание на пе­
редислокацию американских войск под командованием Макарту­
ра, Мао Цзэдун занял более активную позицию в отношении идеи
Ким Ир Сена, заявив: «Этот шаг, то есть “бросок на Юг”, можно
будет совершить, если позволит международная обстановка в на-
97
чале 1950 года» (S2213). В докладе советского посла от 13 июля со­
общалось о том, что корейские части НОАК были размещены
на промежутке от Пончхона до Синыйчжу, т.е. на территории Се­
верной Кореи, и переданы под командование Ким Ир Сена
(S242/13).
Однако сам Сталин осенью 1949 года прохладно относился
к идее военной операции. На заседании 24 сентября Политбюро
ЦК ВКП(б) вынес решение о том, чтобы посол Т.Ф. Штыков пре­
дупредил северокорейское руководство о необходимости воздер­
жаться от наступления на Юг (S250). Советский посол встретился
с Ким Ир Сеном и Пак Хон Ёном. Указав на то обстоятельство,
что КНА пока еще не готова к наступательным действиям, а Север
не пользуется военным преимуществом по отношению к Югу, он
потребовал от них проявления сдержанности. Инструкции Шты-
кову от советского МИД за сентябрь 1949 года, а также последо­
вавшее за ними решение Политбюро ставили крест на планах
«броска на Юг». Ими разрешалось только развертывание на Юге
партизанского движения [15, с. 86]. По вопросу о партизанах
Москва стояла на тех же позициях, которые занимали Ким Ир
Сен и особенно лидер Трудовой партии Юга Пак Хон Ён. Эта по­
зиция заключалась в необходимости развертывания на Юге пар­
тизанской войны. В своих донесениях в Москву северокорейские
руководители указывали на то, что на Юг для руководства парти­
занским движением уже направлено «800 товарищей» (S251). Од­
нако в докладе от 15 сентября советский посол писал о том, что
Ким Ир Сен и Пак Хон Ён по-прежнему пребывают в твердой
уверенности в невозможности воссоединения Кореи мирными
средствами и возможности решить эту задачу путем военной опе­
рации (S241).
В докладе Штыкова по общей ситуации на Корейском полуос­
трове от 15 сентября указывается на то, что Ким Ир Сен и Пак Хон
Ён склоняются к методу вооруженной борьбы для достижения
единства страны и что оба они хотели бы получить помощь со сто­
роны Китая и СССР. Ким Ир Сен и Пак Хон Ён не желают закреп­
ления раскола Корейского полуострова. Мнение этих руководите­
лей заключается в том, что поскольку боевые корейские части
играли особенно активную роль в китайской революции, то теперь
настал черед Китая оказать помощь Корее. В этой связи сам Ш ты­
ков предлагал Сталину сценарий, связанный не с мирным объеди­
нением Кореи или вовлечением СССР в масштабный вооружен­
ный конфликт, а лишь с ограниченным вмешательством, напри­
98
мер, на полуострове Онгдин, которое можно было бы оправдать
провокациями со стороны Юга [15, с. 79].
Сам Ким Ир Сен во время встречи с сотрудниками советского
посольства говорил, отвечая на один из вопросов, что если Север­
ная Корея начнет вооруженное восстание первой, Север, скорее
всего, не проиграет. Однако с учетом того обстоятельства, что
в случае затягивания боевых действий Пхеньян мог оказаться в не­
выгодной для себя политической ситуации, Ким Ир Сен выступал
за проведение боевых операций только на полуострове Онгдин-
ский (S247/4-5).
Доклад Штыкова по ситуации в Северной Корее был составлен
в доброжелательных тонах по отношению к кимирсеновскому ре­
жиму. Однако от внимания автора сентябрьского доклада не ус­
кользнуло, что в «прослойке бывших помещиков» и технических
специалистов, получивших образование в Японии, а также в среде
бывших землевладельцев и капиталистов проявляется недовольст­
во действующими порядками. Посол сообщал, что в стране наблю­
дается увеличение количества политических преступлений, замет­
ное по сравнению с 1948 годом, когда по мере усиления раскола
страны произошла активизация элементов, настроенных недруже­
ственно по отношению к северокорейскому режиму. В сфере поли­
тической безопасности в 1948 году было зарегистрировано 1248 дел,
в которых насчитывалось 2734 фигуранта, а только в первой поло­
вине 1949 года — 665 дел с участием 2771 фигурантов. При этом
среди фигурантов дел 1949 года значилось 662 человека, замешан­
ных в терактах, 356 человек, связанных со шпионской деятельнос­
тью, и 221 человек — с подготовкой вооруженного восстания.
Только в распространении листовок с критикой действующей вла­
сти приняли участие 1133 человека (S248/13). В качестве причин
активизации подрывной деятельности назывались вывод совет­
ских войск с Севера, облегчение условий для активности реакци­
онных сил в стране, а также деятельность «враждебных элемен­
тов», под которыми подразумевались шпионы, засланные в страну
властями Юга.
Реакция Советского Союза и Сталина в частности на политику
Ким Ир Сена — Пак Хон Ёна, склонявшихся к вооруженному сце­
нарию воссоединения Кореи, на этапе сентября 1949 года была
прохладной. 23 сентября послу в Северной Корее был направлен
проект распоряжения за подписью Сталина, адресованный Ма­
ленкову, Берии, Микояну, Кагановичу, Булганину. В действитель­
ности этот документ был составлен Булганиным, Штыковым
99
и Громыко. В документе содержалась негативная оценка «извест­
ных требований» северокорейского руководства, которая заключа­
лась в том, что в нынешних условиях пока еще трудно говорить
о готовности к вторжению на Юг. В документе указывалось на то,
что в случае вторжения боевые действия примут затяжной харак­
тер, а это приведет не к поражению противника, а к появлению до­
полнительных трудностей в политической и экономической сфе­
рах самой Северной Кореи (S249). Это было проявление логики
сдерживания, которая заключалась в том, что Север не имеет воен­
ного преимущества над Югом, однако ограниченная операция мо­
жет быть поддержана, если оказать Северу должную помощь.
26 октября из Москвы на имя посла Т.Ф. Штыкова поступили
новые инструкции, в которых говорилось о том, что «без разреше­
ния центра запрещается проводить активные операции против
Южной Кореи». Посольству предписывалось сообщать в Москву
о ситуации в районе 38-й параллели. В документе также содержа­
лась критика посольства за то, что ранее такая информация не до­
кладывалась в Центр (S252). В своем ответе посол сообщал, что ча­
сти МВД под командованием Пак Ир У занимают высоту в 1 км
к северу от 38-й параллели В ответе, кроме того, содержалась само­
критика в связи с отмеченными Москвой недостатками в инфор­
мационной работе (S253).
Таким образом, Советский Союз был заинтересован не в широ­
ком наступлении Севера, а, как и прежде, в партизанском движе­
нии и локальных восстаниях, которые бы оказывали влияние на
политическую ситуацию Юга. В этой связи советский посол на­
правил в марте 1950 года подробный доклад о партизанских опера­
циях, организованных Пхеньяном. Согласно этому докладу, пра­
вительство Южной Кореи в феврале 1950 г. бросило на борьбу
с партизанами 30 500 военнослужащих, или треть от общей чис­
ленности вооруженных сил (S11517/86). Если учесть, что числен­
ность направленных Пхеньяном на Юг партизан составляла
5 250 чел., число противостоящих им южнокорейских военных бы­
ло больше в 6 раз. Количество партизан в самом Сеуле составляло
лишь 50 чел., большая их часть дислоцировалась в горных районах
страны, например, в провинции Кёнсан-пукто, где было сконцен­
трировано 2 тыс. партизан. На организацию партизанского движе­
ния были направлены и руководящие кадры, например, Ким Дар
Сам, однако, как отмечалось в докладе, их коммуникационные
возможности с Севером и с Трудовой партией Юга были очень
плохими.
100
 Район Численность партизанских
частей (чел.)
г. Сеул 50
Кёнгидо 90
Пукчхунчхон 150
Намчхунчхон 50
Чолла-Пукто 300
Чолла-Намдо 1250
Кёнсан-пукто 500
Кёнсан-намдо 2050
Канвандо 810
Итого 5250
(Источник: S11517/86 )

В докладе Ким Дар Сама, командира 1-й бригады народных

партизан района Тхэпэк, от 3 апреля 1950 года говорилось о том,
что деятельность партизан осуществляется с июня 1949 года, что
среди партизан существовало иллюзорное представление о том,
что уже 20 сентября столицей Кореи станет Сеул, что пришедшие
в горы партизанские части не смогли наладить организацию рабо­
ты и что начатое партизанами в октябре вооруженное восстание
имело крайне ограниченную поддержку среди населения и вызва­
ло обратный эффект — переход правительственных частей к осен­
нему наступлению против партизан. Кроме того, правительство
приняло на вооружение стратегию изоляции партизан путем пере­
селения местных жителей. Ким Дар Сам писал, что партизанам не
удается привлечь на свою сторону городской пролетариат, а что ка­
сается крестьян, мечтающих о земле, то, хотя партизаны и пользу­
ются их поддержкой, контакты с ними сокращаются из-за полити­
ки насильственного переселения. Автор доклада также обращал
внимание на то обстоятельство, что партизаны не могут оборудо­
вать себе базы из-за отсутствия «освобожденных районов». В до­
кладе указывалось, что контрудары противника не позволяют пар­
тизанам установить контакты с населением. Из-за отсутствия по­
полнения в партизанских частях усилилась нехватка личного
состава: так, одна из частей, насчитывавшая в ноябре 420 чел., дву­
мя месяцами позже сократилась на 50 чел. В зимний период пар­
тизаны не смогли обеспечить автономность своего положения,
а недовольство населения в связи с переселенческой политикой
101
властей не удалось перевести в русло вооруженной борьбы
(A102/6/21/102). В этих условиях Ким Ир Сен информировал со­
ветское посольство о своем намерении направить на Юг 800 пар­
тизанских руководителей (S251).
В докладе сотрудника советского посольства В. Киселева о дея­
тельности партизан на Юге, датированном концом апреля 1950 го­
да, говорится о том, что в результате предпринятой южнокорей­
скими властями операции по зачистке территории партизанам был
нанесен «некоторый чувствительный урон». Автор доклада делал
следующие выводы: 1) партизанские части малоактивны; 2) в авгу­
сте—сентябре 1949 года был упущен удобный момент для активных
действий; 3) контакты между центральными органами местной
Трудовой партии и населением слабы; 4) части, состоящие из ме­
стных жителей, должным образом не организованы. В силу недо­
статков в политической работе или ее отсутствия, как указывалось
в докладе, народ Южной Кореи мечтает о том, чтобы освобожде­
ние было достигнуто не собственными усилиями, а с помощью
Корейской народной армии (A0102/6/21/84-108). Из доклада сле­
дует, что оптимистичная оценка ситуации, согласно которой бое­
вая операция КНА будет активно поддержана партизанским дви­
жением, не имела распространения как минимум в советском по­
сольстве в Пхеньяне.
В реальности проблемные точки партизанского движения ста­
ли зримо проявляться сразу же после начала войны. Ким Ир Сен,
которому были хорошо видны его слабые места, выступил на пле­
нуме Ц К в декабре 1950 г. с критическими замечаниями в адрес Хо
Сон Тека и других руководителей партизан, включая командиров
партизанских отрядов, которые, игнорируя предостережения пар­
тии, так и не смогли добиться должной организации движения
и обеспечить борьбу в тылу врага [24, с. 224].
Однако в октябре 1949 года, когда одерживает победу револю­
ция в Китае, в мире изменяется политический климат. В начале
1949 г. Сталин в связи с созданием НАТО существенно трансфор­
мировал свои взгляды на мир, в рамках которых для противостоя­
ния этому блоку Советскому Союза теперь требовался союз с К и­
таем. Заключение советско-китайского союза во время визита Мао
Цзэдуна в Москву в феврале 1950 года внесло существенные кор­
рективы в политическую обстановку в Азии.
К этому времени сформировалась новая система распределе­
ния полномочий (power sharing), под которой подразумеваются
тайные договоренности между СССР и Китаем, определившие
102
структуру холодной войны в Азии. Эти договоренности были в об­
щих чертах достигнуты на встрече Лю Ш аоци со Сталиным в июле
1949 года. Тогда Сталиным была очерчено разделение обязаннос­
тей между СССР и Китаем, по которому отдельные азиатские про­
блемы отдавались на откуп компартии Китая, при условии что
принципиальные вопросы мировой политики будут решаться в хо­
де консультаций с Москвой [45, с. 18].
Вскоре после этого войска Чан Кайши передислоцировались на
Тайвань, а на материке была провозглашена Китайская Народная
Республика. В декабре 1949 года, во время посещения Москвы для
участия в праздновании 70-летия Сталина, Мао Цзэдун стоял во
время юбилейных мероприятий в Кремле рядом с советским вож­
дем, что стало своего рода демонстрацией единства «социалисти­
ческого лагеря, возглавляемого Сталиным и Мао Цзэдуном». Пе­
реводчик Мао Цзэдуна Ш и Чжэ также вспоминает, что фокус ми­
ровой политики сместился на Восток, а волны революции
достигли Азии. Заключенный в феврале 1950 года советско-китай­
ский Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи рассматривал
«японский милитаризм» в качестве потенциального противника,
однако, вне всякого сомнения, настоящим противником двух
стран были Соединенные Штаты.
Пышная церемония по случаю 70-летнего юбилея Сталина
проводилась 21 декабря 1949 года и в Северной Корее. Подготовку
к празднованию Трудовая партия Кореи начала с ноября 1949 года,
а в декабре на 7-м пленуме Ц К по данному вопросу выступил Ким
Ду Бон. Для подготовки к праздничным мероприятиям была со­
здана специальная комиссия из 42 человек во главе с Ким Ир Се­
ном. В стране было издано 5-томное собрание сочинений Стали­
на. Только в Пхеньяне было организовано 284 юбилейных митин­
га. Для участия в торжественном собрании 14 декабря в Москву
была направлена делегация, в которую вошли председатель Вер­
ховного народного собрания Ким Ду Бон, председатель Единого
демократического отечественного фронта Ким Дар Хён, а также
Ли Сын Ёп из Трудовой партии Юга. Накануне по радио передали
выступление Ли Ги Ёна из Корейско-советского общества культур­
ных связей. В день юбилея газету «Нодон синмун» украсили статьи
вице-премьера Хон Мён Хи, где тот рассказывал о своих впечатле­
ниях от встречи со Сталиным, Ким Чхэка — о сталинской индустри­
ализации, Чхве Ён Гона — о Сталине как стратеге (S2925). В тот же
день с речью в клубе советских соотечественников выступил посол
Т.Ф. Штыков.
103
 Среди прочих юбилейных мероприятий особенно пышно про­
шло торжественное собрание в Государственном театре с участи­
ем Ким Ир Сена и других высших руководителей Северной К о­
реи, которое было организовано Единым демократическим отече­
ственным фронтом. 18 января 1950 года вернувшийся из Москвы
Ким Ду Бон провел в Москве пресс-конференцию по итогам сво­
его визита. Он рассказал о своих впечатлениях от встреч со Стали­
ным, а также Мао Цзэдуном и лидером испанских коммунистов
Долорес Ибаррури. Первый секретарь советского посольства Пе­
тухов выступил с докладом, в котором выразил уверенность
в дальнейшем усилении Советского Союза и Северной Кореи
и сказал о том, что силы антиимпериалистического демократиче­
ского лагеря полны решимости вести борьбу под руководством
И.В. Сталина.
Однако советский диктатор, которому минуло 70 лет, постепен­
но утрачивал свою способность к принятию правильных решений.
Дорого обошлось Советскому Союзу, поддерживавшему КНР по
вопросу о представительстве Китая в ООН, бойкотирование засе­
даний Совета Безопасности в связи с непризнанием коммунисти­
ческого правительства Китая. После начала корейской войны этот
бойкот позволил США обеспечить отправку в Корею под флагами
ООН воинских контингентов, основу которых составляли амери­
канские войска. То обстоятельство, что интересы советско-китай­
ского союза для Москвы были выше интересов СССР в ООН,
в дальнейшем нанесло существенный ущерб интересам Москвы.
 Глава III
Корейская война

1. Накануне войны
В чем все-таки заключалась причина корейской войны? В 1948 го­
ду на Севере и Юге появились не признававшие друг друга прави­
тельства, ставившие своей целью достижение единства Кореи.
И налицо были признаки того, что создавшаяся ситуация может
перерасти в гражданскую войну на полуострове, а затем, в услови­
ях существования определенных союзнических обязательств, —
и в международный конфликт.
В 1948 году помимо Советского Союза, сыгравшего важную
роль в деле государственного строительства в КНДР, свое влияние
на политику Пхеньяна все сильнее оказывала Коммунистическая
партия Китая, которая, как было уже ясно тогда, станет победите­
лем в гражданской войне в Китае. Победа К П К и создание нового
государства в Китае были уже вполне реальными. Советское руко­
водство готовилось к приходу коммунистов к власти, направив
в январе 1949 года к Мао Цзэдуну члена Политбюро Ц К ВКП(б)
А.И. Микояна [10, с. 47].
В 1946 году, когда советские войска были выведены с северо-
востока Китая, новое коммунистическое правительство контроли­
ровало территорию с населением около 50 млн чел. Китайская
компартия создала в ноябре 1945 года северо-восточное бюро
(в составе Пэн Чжэня, Гао Гана и др.), где проходили боевое кре­
щение партийные кадры с опытом управленческой работы (Чэнь
Юн, Ли Фучунь). Здесь же появились и воинские формирования
во главе с Линь Бяо, в состав которых входили корейские части.
В период с 1945 по 1949 г. на Севере Кореи и на северо-востоке Ки­
тая возникли правительства, которые в равной степени создава­
лись в условиях наличия советских войск и под влиянием совет­
ской военной администрации. Эти правительства к тому же уста­
новили тесные отношения между собой, оказывая друг другу
военную помощь. Линь Бяо и его товарищи по оружию нередко
находили убежище в Корее, скрываясь там от ударов Гоминьдана.
Само же китайское посольство в Северной Корее, если говорить
105
об истории его появления, возникло как орган, представляющий
интересы северо-восточного бюро КПК.
Стоит упомянуть о том, что важное место в обоих правительст­
вах занимали корейцы, имевшие китайское гражданство и членст­
во в КПК. Интересно, что КП К во главе с Мао Цзэдуном не была
сразу же информирована Москвой о вступлении Советского Сою­
за в войну против Японии 8 августа. Кроме того, вступление в Се­
верную Корею «китайских корейцев» из состава Корейской добро­
вольческой армии, в которую входили Ким Му Чхон, Пак Ир У, Ли
Сан Чхо и другие связанные с К П К деятели корейской диаспоры,
несколько задержалось из-за сопротивления СССР, получившего
северную часть Кореи в качестве зоны военной оккупации1. Что
же касается китайской стороны, которую представляла в тот пери­
од объединенная армия северо-востока Китая, то ее роль скорее
сводилась к отправке в Северную Корею некоторых командиров
боевых частей, в число которых входили и корейцы. Китайцы со­
средоточили свои усилия в основном на создании опорных баз
в Корее. В К П К почти ничего не знали о новом руководителе Се­
верной Кореи Ким Ир Сене, который когда-то находился в орбите
ее влияния. Об этом свидетельствует, например, тот факт, что даже
в феврале 1946 года имя руководителя временного правительства
Северной Кореи в документах КП К записывали как Ким Мин
Сон, используя неправильные иероглифы.
Тем временем Северная Корея приняла решения московского
совещания министров иностранных дел о международной опеке,
прошедшего в декабре 1945 года, в страну вернулся член Полит-
комитета Пак Ир У, а в феврале 1946 года было создано времен­
ное народное правительство во главе с Ким Ир Сеном. Создание
в августе 1946 года Трудовой партии Кореи было результатом сли­
яния просоветской компартии, в которую, в частности, входил
Ким Ир Сен, и новой прокитайской компартии во главе с Ким Ду
Боном. Назначение Ким Ду Бона на пост председателя Верховно­
го народного собрания явилось отражением баланса сил между
этими группировками. В этих условиях все корейцы, проживав­
шие в этом регионе, условно говоря, превратились в «людей двух
миров». В мае 1949 года Мао Цзэдун по требованию Пхеньяна на­

1 Ли Сан Чхо, входивший в руководство ТПК как член «янъанской

группировки», в 1956 г. находился на посту посла в Москве и попросил убе­
жища в СССР. В 1945 году он был известен под именем Ким Тхэк Мёна как
один из руководителей Армии корейских добровольцев Северо-Востока
Китая, а в 1950 г. становится начальником главного штаба КНА.
106
правил в Северную Корею «корейскую дивизию» с северо-восто­
ка Китая.
Между тем в июле 1949 года Сталин в ходе беседы с китайской
делегацией во главе с Лю Ш аоци заявил о том, что намерен при­
знать руководящую роль КП К наряду с ВКП(б) в международном
социалистическом и национально-освободительном движениях.
Во многом решение Сталина было мотивировано тем, что полити­
ка прямого вмешательства в освободительное движение регионов,
где отсутствовали советские войска, терпела неудачу, как это про­
изошло, например, в 1948 году в Югославии. Такая позиция Моск­
вы создавала для народного Китая возможность оказывать некото­
рое влияние и на кимирсеновский режим в Северной Корее [10,
с. 49]. В целом же она знаменовала собой формирование такой си­
стемы разделения обязанностей между Москвой и Пекином в об­
ласти международной политики, при которой отношения со стра­
нами Запада берет на себя Советский Союз, а за ситуацию в Азии
несет ответственность Китай.
Однако в тот период в китайском руководстве возобладала точ­
ка зрения о том, что приоритетным для Китая является вопрос об
освобождении Тайваня. По данному вопросу наблюдалось расхож­
дение мнений со Сталиным, настроенным скептически в отноше­
нии тайваньской проблемы. На июльской встрече Лю Шаоци со
Сталиным китайский руководитель попросил о поставках в Китай
огневых средств и самолетов. Сталин ответил, что советской эко­
номике был нанесен колоссальный ущерб в результате Второй ми­
ровой войны и что помощь со стороны СССР в деле освобождения
Гонконга и Тайваня неизбежно приведет к военному противостоя­
нию с США и может стать предлогом для новой мировой войны2.
Сталину было необходимо избежать ситуации, при которой совет­
ские военно-морские силы в Дайрэне и Люйшуне (Порт-Артуре)
оказались бы в китайских интересах ввергнуты в конфликт с Аме­
рикой.
С другой стороны, после появления в октябре 1949 года комму­
нистической администрации в Пекине в мире наметилась тенден­
ция в сторону ее международного признания. О своем признании
КНР заявило правительство Великобритании, дело шло к приня­
тию аналогичного шага Соединенными Штатами. Заявление госсе­
кретаря Д. Ачесона 12 января 1950 года о вынесении Корейского

2 Капица М.С. На разных параллелях : записки дипломата. М. : Книга

и бизнес, 1996. С. 44.
107
полуострова за пределы рубежей обороны США давало повод гово­
рить об ослаблении американского влияния в Азии. Освобождение
Кореи поэтому представлялось сталинскому руководству менее
опасным, нежели помощь Пекину в решении тайваньского вопро­
са, которая была сопряжена с риском втягивания в боевые действия
советских военно-морских сил, размещенных на Ляодунском полу­
острове.
Влияние китайской революции уже чувствовалось весьма от­
четливо. Во время визита Мао Цзэдуна в Москву между Совет­
ским Союзом и Китаем 14 февраля 1950 года был заключен Дого­
вор о дружбе, союзе и взаимной помощи. Этот договор, формаль­
но направленный против Японии, в действительности был
союзом против Америки. Об этом, в частности, свидетельствует
протокол, впервые рассекреченный в 2004 году, по которому сто­
роны отказываются признавать интересы третьих стран на совет­
ском Дальнем Востоке и в китайской Маньчжурии и Синцзяне3.
Таким образом, советско-китайские отношения существенно укре­
пились.
Вместе с тем усиливался и самостоятельный характер полити­
ки Мао Цзэдуна в Азии. Формулу Мао о вооруженном свержении
в ходе гражданской войны марионеточного правительства, высту­
пающего агентом «американского империализма», озвучил Лю
Ш аоци на открывшемся в Пекине в ноябре 1949 года Азиатском
съезде профсоюзов. Руководство Всемирной конфедерации
профсоюзов в ответ выступило с критикой идеи Лю Ш аоци о во­
енных методах освободительного движения, предполагающих ве­
дение вооруженной борьбы с империализмом. Против формулы
Мао Цзэдуна выступил сначала и советский представитель на
Азиатском съезде Л. Соловьев, однако Сталин, знавший о сути
данного конфликта, дал ему через советского посла указание испра­
вить свою ошибку [38, с. 83]. У Мао повысился и международный
авторитет.
В этих условиях 16 тысячам корейских военнослужащих из со­
става Народно-освободительной армии Китая выпала судьба по­
пасть после окончания гражданской войны в Китае на родину для
участия в войне за ее освобождение. В конце декабря 1949 года
Линь Бяо и другие члены китайского руководства запросили у на­
ходившегося тогда в Москве Мао Цзэдуна разрешение перебросить

3 Китай в диалоге цивилизаций : к 70-летию академика М.Л. Титарен-

ко. М., 2004. С. 469.
108
корейские части НОАК в Корею (S257/1), [14, с. 280]. С просьбой
вернуть в Корею 14 тыс. корейских военнослужащих из состава
4-й полевой армии НОАК обратился к Мао и Ким Ир Сен, на что
тот дал 22 января свое разрешение.
Несмотря на отрицательную реакцию Сталина на все предложе­
ния о начале военной операции, демонстрировавшуюся на протя­
жении всей осени 1949 года, преисполненный амбиций Ким не мог
не видеть изменений политической ситуации. 29 декабря 1949 года
Ким Ир Сен передал в Москву через посла ТФ. Штыкова предложе­
ние о заключении контракта о поставках в 1950 году оружия и бое­
припасов на сумму 112 млн рублей (S256/109). Контракт предлага­
лось оплатить за счет поставок цветных и драгоценных металлов,
причем в число последних, вероятно, входил и уран. Советский по­
сол в сопроводительном письме со своей стороны подтвердил целе­
сообразность предложений северокорейского лидера о создании
мотоциклетных частей НКА.
17 января 1950 года на ужине с участием китайских и советских
представителей Ким Ир Сен заявил, обращаясь к послам обеих
стран, о своем желании вновь встретиться со Сталиным. Ким вы­
сказался в том смысле, что, хотя Сталин и возражал в 1949 году
против идеи объединения страны военным путем («Слово товари­
ща Сталина — закон»), он вновь хотел бы встретиться с советским
вождем для ее обсуждения. Ким также сказал, что, если встреча со
Сталиным невозможна, он не исключает возможности вначале
встретиться с Мао Цзэдуном, который уже пообещал свою по­
мощь (S259), [14, с. 305]. 30 января северокорейскую сторону ин­
формировали о том, что Сталин готов к встрече с Кимом [15,
с. 97]. По всей видимости, решение о встрече было ускорено тем
обстоятельством, что как раз в этот период в Москве находился
Мао Цзэдун, а процесс подготовки советско-китайского договора
о союзе шел полным ходом. Однако встречу Сталина и Кима
предполагалось провести в режиме строгой секретности, посколь­
ку проведение планов Ким Ир Сена в жизнь требовало тщатель­
ной подготовки. Уже в феврале 1950 г. Ким попросил у Сталина
содействия в организации трех новых дивизий и в создании
в НКА группировки из 10 дивизий (S264). Ответ Сталина был по­
ложительным. В том же месяце приступил к работе главный воен­
ный советник НКА генерал Н. Васильев (S267). В качестве опла­
ты за поставки оружия из Северной Кореи в СССР в 1950 году бы­
ло направлено 9 т золота, 40 т серебра и 15 тыс. т радиоактивного
материала моназита (S268).
109
 Историки до сих пор спорят о том, в который раз встречался
Сталин с Ким Ир Сеном в 1950 году4. Имеется донесение совет­
ского посла о беседе с Ким Ир Сеном 20 марта 1950 года, в ходе
которой северокорейский руководитель попросил об организации
его и Пан Хон Ёна встречи со Сталиным, «как это уже было, ког­
да я неофициально встречался с ним в 1946 году». В донесении со­
общалось, что Ким желает обсудить следующие вопросы: 1) мето­
ды и средства объединения Кореи; 2) перспективы экономичес­
кого развития страны; 3) некоторые внутрипартийные проблемы
(S272). Ким также попросил включить в повестку дня для обсужде­
ния «планы объединения Кореи военными средствами», «китай­
ско-северокорейские отношения», а также вопрос «о деятельно­
сти Коминформа в Азии» [15, с. 96]. Речь шла не о плане ограни­
ченного вмешательства, как это было в 1949 году, а о новом
обсуждении идеи масштабной военной операции по объединению
Кореи.
30 марта 1950 года Ким Ир Сен выехал из Пхеньяна в Совет­
ский Союз, где находился около месяца. 25 апреля в Кремле состо­
ялась его встреча со Сталиным. Сталин констатировал, что в ре­
зультате революции в Китае и заключения советско-китайского
союза произошла коренная трансформация международной обста­
новки. Опасность вмешательства США в дела Кореи снизилась.
Однако, отмечал Сталин, мы должны быть полностью уверенными
в том, что Вашингтон не станет вмешиваться, поэтому нужно обя­
зательно заручиться поддержкой со стороны Пекина. Ким Ир Сен
в ответ сказал о том, что на Юге происходит активизация парти­
занского движения и что 200 тысяч членов Трудовой партии вот-
вот начнут там восстание. В результате этой встречи авантюристи­
ческий план объединения Кореи вооруженным путем, который
к тому времени уже был одобрен советским военным руководст­
вом, получил окончательную визу Сталина [15, с. 97]. Во второй
половине того же дня Ким Ир Сен и Пак Хон Ён самолетом верну­
лись чхончинским рейсом на родину^273, 275).

4 В одной из работ А.В. Торкунова говорится о том, что в первой поло­

вине 1950 г. Сталин встречался с Кимом дважды. На первой встрече, состо­
явшейся в феврале, Ким Ир Сен получил указание получше отработать
стратегию боевых действий. Однако в ходе второй встречи в конце апреля
с кимирсеновским планом согласились многие политики и военные. По­
скольку согласие было получено и от Мао, с которым Ким провел в мае
консультации, к одобрению плана Кима стал склоняться и Сталин. (Корей­
ский полуостров: мифы, ожидания и реальность. В 2 ч. Ч. 2. М., 2001. С. 134)
110
 Попутно следует заметить, что как раз в тот период одно из аме­
риканских предприятий получило в свои руки секретный доклад
американского правительства по поводу экономического и поли­
тического положения в Южной Корее. 22 апреля его содержание,
отраженное в докладе советского представителя в ООН П. Черны­
шева, было донесено до советского МИД. В докладе указывалось
на то, что в представлении южнокорейской стороны 1) объедине­
ние Кореи в течение некоторого времени не имеет никаких шан­
сов на реализацию; 2) продолжают сохраняться препятствия в раз­
витии торговых связей между Севером и Югом; 3) американцы
проникают на Юг с целью способствовать экономическому разви­
тию Южной Кореи и т.д. В связи с получением этого документа со­
ветскому представительству в ООН было рекомендовано прово­
дить в ООН критическое освещение проблем Корейского полу­
острова, используя положения доклада (S2924).
Итак, Сталин, одобрив кимирсеновский план военного объе­
динения Кореи, потребовал, чтобы Ким запросил мнение и Мао
Цзэдуна, ставшего ключевым партнером Советского Союза в Вос­
точной Азии. Северокорейские руководители начали обработку
Китая. В беседе с сотрудником советского посольства вице-пре­
мьер Ким Чхек собщил, что посол КНДР в Пекине Ли Чжу Ён
в конце марта встречался Мао Цзэдуном и сообщил ему о желании
Ким Ир Сена получить аудиенцию по вопросу об объединении Ко­
реи. Мао Цзэдун ответил на это, что можно было бы встретиться
в конце апреля или начале мая. По словам Мао, общие вопросы
можно было бы обсудить в формате официальной встречи, но, ес­
ли речь идет о конкретном плане объединения, лучше встречаться
неофициально. «Если начнется третья мировая война, Корее не
удастся остаться в стороне», — сказал также Мао Цзэдун (S274).
12 мая Ким Ир Сен встретился с советским послом и сообщил
ему о том, что подготовка к встрече с Мао Цзэдуном уже заверше­
на. По словам Кима, Мао Цзэдун уже сообщил ему свое мнение
о том, что решение проблемы объединения мирными методами
невозможно. Предварительно Мао также высказался в том смыс­
ле, что «Америка не начнет третью мировую войну из-за такой ма­
ленькой территории» (S277). Таким образом, в Китае при содейст­
вии северокорейского посла состоялась встреча Ким Ир Сена
с председателем Мао. Ким Ир Сен взял с собой на встречу Пак Хон
Ёна. Заранее о поездке в Пекин и аудиенции с Мао, которая про­
ходила 13 мая в обстановке строжайшей секретности, среди севе­
рокорейских руководителей знал только вице-премьер Ким Чхек.
111
Однако советскому послу было сообщено, что Ким Ир Сен соби­
рается доложить Мао Цзэдуну об итогах московской встречи,
на которой речь шла о военном решении проблемы объединения,
и что предметами обсуждения с Мао станут вопросы укрепления
межпартийных связей между КП К и ТП К и подписания торгового
соглашения между двумя странами. Кстати говоря, Ким Ир Сен
тогда проговорился в беседе с советским послом, что собирается
начать операцию в июне, но не уверен в том, что успеет провести
подготовку в намеченные сроки.
Вне связи с проведением указанной встречи на имя Мао Цзэду-
на от советского министра иностранных дел А.Я. Вышинского
14 мая поступила телеграмма, в которой говорилось о том, что
«Филиппов (псевдоним Сталина) и его друзья в соответствии с из­
менениями международной ситуации дали корейским товарищам
свое согласие по поставленному корейскими товарищами вопросу
об объединении, однако, в конечном счете, этот вопрос подлежит
окончательному согласованию между китайскими и корейскими
товарищами» (S279). Тезис об «изменении международной ситуа­
ции», как указывал работавший в Китае советский дипломат
А.М. Ледовский, означал рождение революционного Китая, успе­
хи СССР в создании ядерного оружия, а также выдвижение
Лю Ш аоци теории о приемлемости вооруженных методов борьбы
[38, с. 94]. Поздно вечером 13 мая китайский премьер Чжоу Энь-
лай, посетив советского посла в Пекине Н.В. Рощина, попросил
его передать Сталину сообщение Мао Цзэдуна о состоявшейся
встрече с Ким Ир Сеном.
Итак, вечером 13 мая состоялась встреча Мао Цзэдуна с предсе­
дателем кабинета министров КНДР Ким Ир Сеном и министром
иностранных дел Пак Хон Ёном. Ким передал Мао указания Ста­
лина. По словам Кима, Сталин сказал ему, что «ситуация карди­
нально изменилась. Северная Корея может приступить к опера­
ции. Однако этот вопрос следует обсудить с Китаем и, в частности,
лично с председателем Мао». Сообщив советской стороне через
Чжоу Эньлая содержание этой беседы, Мао передал советскому
послу, что будет ждать от Сталина дальнейших подробных указа­
ний (S275).
Встреча Мао Цзэдуна с Кимом имела еще один важный аспект.
Речь идет об обсуждении возможности заключения корейско-ки­
тайского договора о союзе. Мао заявил тогда, что после объедине­
ния Кореи хотел бы заключить с ней союзный договор, подобный
китайско-советскому договору о дружбе, союзе и взаимной помо­
112
щи, однако для этого потребуется окончательное разрешение «то­
варища Филиппова», т.е. Сталина. По данному поводу Сталин
в своем письме Мао Цзэдуну от 16 мая сообщил, что «Филиппов
и его товарищи согласны с мнением Мао Цзэдуна о том, чтобы по­
сле объединения Кореи Китай заключил с ней договор о дружбе,
союзе и взаимной помощи» [15, с. 95]. Активная позиция Москвы
и Пекина в данном вопросе, по всей видимости, укрепила уверен­
ность Ким Ир Сена в правильности окончательного решения о на­
чале операции.
Именно на указанных встречах Ким Ир Сена с советскими
и китайскими руководителями фактически прозвучал «стартовый
выстрел» для начала военной операции по объединению Кореи.
Согласно данным А. Мансурова, хорошо изучившего российские
документы, соответствующее решение на этот счет было принято
Политбюро Ц К ВКП(б) 15 мая5. Узнав об этом решении, североко­
рейские руководители распределили между собой сферы ответ­
ственности за подготовку операции: Ким Ир Сен взял на себя во­
просы ее военно-тактической проработки, Пак Хон Ён — вопросы
общественного мнения и политической мобилизации масс6. 17 мая
Ким Ир Сен обсудил с послом Т.Ф. Штыковым и советским воен­
ным советником генералом Н. Васильевым итоги своих визитов
в Москву и Пекин. Начальнику Генштаба НКА Кан Гону и совет­
ским военным советникам было поручено разработать превентив­
ную наступательную операцию, основанную на положении о том,
что план военного объединения страны силами НКА всегда носил
оборонительный характер.
Указание о разработке наступления за подписью маршала Ва­
силевского и генерала Штеменко поступило Н. Васильеву и из
Москвы7. Подготовленный советскими военными план имел три
части и был рассчитан на месяц боевых действий. Это был план
молниеносной войны, в соответствии с которым, во-первых, пред­

5 По данным источника «Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) : повестки

дня заседаний» (М., 2001. Т. 3. С. 664), решение по вопросу о Северной Ко­
рее было принято 12 мая. 15 мая никаких решений по данному вопросу не
принималось.
6 Wilkinson М .Е The Korean War at Fifty. Virginie : International
Perspective, 2004. P. 41.
7 Чжу Жун Фу. Правда о корейской войне : дневник офицера саперных
войск. Юсися. С. 198. План был передан Н. Васильевым Кан Кону в конце
мая и переведен на корейский язык. Предполагалось, что реализация плана
найдет поддержку среди 200 тыс. членов Трудовой партии Юга.
113
полагалось, что армия Юга нарушит линию разграничения по 38-й
параллели и вторгнется на Север, во-вторых, Север должен был
перейти в решительное контрнаступление и, в-третьих, «взять Се­
ул за три-четыре дня». Кстати говоря, Сталин не ставил никакой
своей визы на этом документе8.
30 мая посол Т.Ф. Штыков сообщил высшему советскому руко­
водству, что Ким Ир Сен в основном получил обещанное Москвой
оружие и боеприпасы и что подготовка к войне в целом завершена.
Штаб НКА доложил Ким Ир Сену и советскому военному советни­
ку Н. Васильеву, что основные оперативные решения по ведению
наступления уже разработаны (S11809). Ким Ир Сен предложил со­
ветскому послу встретиться вместе с Н. Васильевым со штабными
работниками для обсуждения деталей операции, однако тот отка­
зался, объяснив это тем, что будет отдельно встречаться по данному
вопросу с генералом Н. Васильевым. По намеченному плану все во­
оружения должны были поступить в войска в начале июня. Совет­
ские военные корабли, поступление которых сначала шло с опозда­
нием, также прибыли в Северную Корею в начале июня. Из десяти
пехотных дивизий семь завершили подготовку к наступлению.
Между тем Ким Ир Сен сообщил через советского посла Ста­
лину, что, поскольку в июле предстоит сезон дождей, он хотел бы
начать операцию до конца июня, хотя операция не получила пока
одобрения Политкомитета ТПК. Военные советники Васильев
и Плотников в свою очередь высказали послу мнение о том, что,
поскольку для операции требуется тщательная подготовка, жела­
тельно начать ее в июле, однако в связи с тем, что в этот период на­
чинается сезон дождей, лучшим вариантом будет конец июня.
С этой точкой зрения согласился и Т.Ф. Штыков, телеграфировав­
ший об этом Сталину и другим высшим руководителям СССР
в конце мая (S11810). На следующий день после получения теле­
граммы А.А. Громыко передал предложения посла в руководящие
структуры (называемые инстанциями) и получил полное понима­
ние с их стороны. Советское руководство телеграммой распоряди­
лось направить в Северную Корею партию нефти и медикаментов.
Концентрация войск вдоль 38-й параллели была проведена в пери­
од с 12 по 23 июня (S2931). Оставалось только ждать намеченного
времени наступления, которые было назначено на 4 часа 40 минут
по местному времени 25 июня.

8 Wilkinson М .Е The Korean War at Fifty. Virginie : International

Perspective, 2004. Р. 50.
114
 Между тем Ц К Единого демократического отечественного
фронта выступил 19 июня с предложением в адрес Верховного на­
родного собрания Северной Кореи о формировании Комитета об­
щекорейского единства путем слияния Верховного народного
собрания и «парламента» Южной Кореи. Это предложение свиде­
тельствовало о тех целях, которые ставила перед собой североко­
рейская сторона, планируя военную операцию по объединению
Кореи. Предполагалось, что объединение страны станет возмож­
ным в результате подчинения Сеула и создания единого для всей
Кореи законодательного органа (S12245/105). Верховное народ­
ное собрание выступило с заявлением о готовности направить
в Сеул делегацию для реализации предложения фронта. Логика
здесь заключалась в том, что Северная Корея выступает против
признания 38-й параллели государственной границей [50, с. 25].
Однако парламент Южной Кореи незамедлительно отверг пред­
ложения Пхеньяна.

2. Начало войны
Итак, 25 июня Пхеньян приступил к военной операции по объе­
динению Кореи. По свидетельству очевидца тех событий советско­
го военного специалиста Г. Туманова, это было не чем иным, как
«наступлением на штыках Ким Ир Сена»9. В состав Военного коми­
тета Северной Кореи, возглавляемого премьер-министром Ким Ир
Сеном, вошли зам. председателя Пак Хон Ён, Хон Мён Хи, Ким
Чхек, министр народной обороны Чхве Ён Гон, министр внутрен­
них дел Пак Ир У и Председатель Госплана КНДР Чхон Чун Тхэк.
Формально в комитете не было представителей Трудовой партии
Кореи, однако следует учитывать, что созданные для нужд военного
времени государственные структуры были слиты с партийными ор­
ганами. Премьер Ким Ир Сен в своем выступлении 26 июня сказал
о том, что «25 июня войска марионеточного правительства совер­
шили широкомасштабную агрессию», но Народная корейская ар­
мия не только дала отпор агрессору, но и углубилась на территорию
противника, перейдя 38-ю параллель (5, т. 2, с. 13). Ким Ир Сен сво­
им выступлением пытался следовать примеру Сталина, обративше­
гося с воззванием к соотечественникам в 1941 году, хотя никакой
агрессии с Юга, конечно, не было и в помине.

9 Китай в диалоге цивилизаций : к 70-летию академика М.Л. Титарен-

ко. М., 2004. С. 496. Это выражение намекает на фамилию тогдашнего со­
ветского посла в Пхеньяне Т.Ф. Штыкова.
115
 26 июня Т.Ф. Штыков срочно отправил в Москву телеграмму,
в которой сообщал о начале боевых действий на Онгдинском и К э­
сонском направлениях. В Корио и других местах началась высадка
морского десанта. 26 июня были заняты Онгдинский и Кэсонский
полуостровы (S11812/3-4).
Из советских документов становится ясно, что просчеты следо­
вали один за другим. С первого же дня была парализована система
связи. Связь прекратилась между отдельными дивизиями и Цен­
тральным штабом (S2931). 26 июня Ким Ир Сен выступил с обра­
щением к народу Кореи, призвав к уничтожению противника
и объединению страны. Советский посол Т.Ф. Штыков в своем до­
кладе от 26 июня писал о том, что южнокорейская сторона оказа­
лась дезориентированной уже в первый день боев. Личному соста­
ву северокорейских вооруженных сил, действующих южнее 38-й па­
раллели, были определены боевые надбавки к жалованью
в размере 50% для генералов и 100% для солдат.
Уже в докладе Т.Ф. Штыкова от 26 июня высвечивались суще­
ственные проблемы, обозначившиеся в военном руководстве Се­
верной Кореи. Посол, например, сообщал следующее. 1. С мо­
мента начала боевой операции на всех уровнях пропала связь
между передовыми частями и центральным штабом. Командова­
ние НКА не управляло войсками уже в первый день войны (что
также объясняется отсутствием должной связи командования
с отдельными дивизиями). 2. Командный состав НКА не имеет
опыта боевых действий и не контролирует ход боевых действий,
не имеет навыков в использовании артиллерии и танков, в вой­
сках потеряна связь. 3. Тем не менее в НКА наблюдается подъем
боевого духа. 4. Растет доверие к правительству и армии Северной
Кореи (S11812/4). В докладе также говорилось о том, что против­
ник на Юге оказывает сопротивление, а массовых случаев сдачи
в плен не наблюдается.
27 июня американский посол Кларк потребовал ответа на пред­
ложение США о том, чтобы СССР оказал соответствующее давле­
ние на Северную Корею. В своем ответе от 29 июня заместитель
министра иностранных дел СССР А.А. Громыко озвучил позицию
советского правительства, в соответствии с которой война в его
понимании началась из-за провокаций со стороны Юга. В ответе
также говорилось о том, что советская сторона вывела свои войска
из Кореи раньше американской.
Однако на события на Корейском полуострове немедленно от­
реагировал Совет Безопасности ООН, заседания которого были
116
пробойкотированы Москвой. 25 июня было созвано 473-е заседа­
ние Совета, который в своих решениях осудил действия Северной
Кореи, квалифицировав их как нарушение мира, и потребовал от
северокорейской стороны вывести войска к северу от 38-й парал­
лели. Американское правительство, действуя в соответствии с ре­
шениями СБ, назначило Макартура главнокомандующим войска­
ми ООН в Корее. Вопреки расчетам Москвы и ее союзников, Со­
единенные Штаты быстро вернулись на позицию «вовлеченности
в Азию», отойдя от доктрины невмешательства в дела Китая. В ре­
зультате молниеносная операция Севера имела своим следствием
военную интервенцию Соединенных Штатов, что предопределило
затяжной характер войны.
Тем не менее к 27 июня на Юге появились освобожденные се­
верокорейской армией территории, на которых решено было со­
здавать народные собрания. 28 июня временное народное собра­
ние появилось в Онгдине. 29 июня в ответ на наступление КНА
в борьбу с режимом Ли Сын Мана включились партизаны, вооду­
шевленные идеями спасения народа и отечества (S11814/47). Од­
нако восстания 200 тыс. членов Трудовой партии Юга так и не про­
изошло. Уже в конце июня Ким Ир Сен направил Сталину подроб­
ный запрос на поставки М осквой больших объемов оружия
и боеприпасов, и прежде всего находившихся в остром дефиците
патронов (S11814).
В условиях, когда надежды на молниеносную войну себя уже не
оправдывали, а США взяли курс на вмешательство, в руководстве
Северной Кореи стали проявляться скептические настроения.
По информации из доклада посла Т.Ф. Штыкова от 1 июля, сомне­
ния в способности Северной Кореи в одиночку идти против США
стали высказывать даже члены правительства в лице Ким Ду Бона
и вице-премьера Хон Мён Хи (бывшие деятели умеренной фрак­
ции Юга) [15, с. 123]. 8 июля Ким Ир Сен в своем радиообращении
выступил с предостережением по поводу «вооруженной агрессии»
со стороны США (5/2/24).
Один за другим допускали просчеты и союзники Пхеньяна.
В ожидании американского военного вмешательства 5 июля Ста­
лин потребовал от Чжоу Эньлая перебросить к корейской границе
девять дивизий. Китай, однако, не стал немедленно выполнять это
требование. Отсутствовали в тот период в Северной Корее и пред­
ставители китайской стороны. В этой связи Сталин сообщил ки­
тайскому руководству о недовольстве, проявленном по этому по­
воду Пхеньяном [36, с. 99]. Бывший в то время генеральным кон­
117
сулом в Ш эньяне А.М. Ледовский сообщал со ссылкой на источ­
ники в китайском партийном руководстве, что Мао Цзэдун неод­
нократно созывал Политбюро в связи с решением Трумэна всту­
пить в войну. Однако многие из участников тех заседаний предпо­
читали отмалчиваться. Гао Ган и Лю Ш аоци предлагали направить
в Корею войска, Чжоу Эньлай выступал против, а Чжу Дэ предпо­
читал оставаться в полудреме [36, с. 99].
28 августа Сталин направил Ким Ир Сену телеграмму, в кото­
рой проявилось его раздражение создавшейся ситуацией, которая
продолжала неуклонно усложняться. Выразив удовлетворенность
по поводу успехов, достигнутых под руководством Ким Ир Сена,
Сталин в то же время отметил, что «нельзя рассчитывать на то, что
в будущем будут продолжаться сплошные победы» [15, с. 128].
Тем временем в августе 1950 года Т.Ф. Штыков направил перво­
му заместителю министра иностранных дел СССР А.А. Громыко
подробную пятидесятидевятистраничную аналитическую записку
под заголовком «Политические настроения среди населения осво­
божденных районов Южной Кореи», посвященную ситуации на
оккупированных КНА территориях Юга. Из этого редчайшего до­
кумента можно получить представление о проявленной населени­
ем Юга реакции на освобождение и о его политических настроени­
ях в отношении новой власти.
В общей численности населения Ю жной Кореи, равной
20,17 млн чел., доля крестьян составляла 85%. Промышленный
пролетариат в 1948 году насчитывал лишь 96 тыс. чел. По совет­
ским оценкам, в условиях правления режима Ли Сын Мана и пя­
тилетнего господства «террористической» военной администра­
ции США в стране было ликвидировано более 100 тыс. «патрио­
тов» (S11522/113)10. С середины 1949 года, когда режим Ли Сын
Мана стал замышлять агрессию против Севера и объединение Ко­
реи под своей властью, в стране начали применяться пытки и иные
формы жестокого террора. Трудовая партия Юга, которая ранее
могла похвастаться численностью рядов в несколько сотен тысяч
чел., практически полностью утратила свою близость к народным
массам. Ким Ку и другие деятели демократического движения бы­
ли убиты. В записке признавалось, что демократический лагерь
оказался изолированным, а среди «необразованных масс» стали

10 Если брать только тех, кто был арестован в Южной Корее официаль­
но, то их насчитывалось 85 729 чел. По документам Ц К ТПК, всего в южно­
корейских тюрьмах томилось 154 тыс. чел.
118
распространяться «глупые представления», в частности «страх пе­
ред красными с Севера».
Все это явилось одной из причин того, утверждалось в докумен­
те, что, когда Корейская народная армия развернула «контрнас­
тупление», значительная часть народных масс Юга заняла «пас­
сивную позицию». Многие жители, в том числе и под действием
пропаганды Ли Сын Мана, видели в солдатах КНА «бандитов
и грабителей» и не только не встречали их с распростертыми объя­
тиями, а просто бежали в горы. Некоторые из бежавших делали это
из опасения, что в стране вскоре восстановится власть Ли Сын Ма­
на и американских военных. Тепло встречали приход КНА лишь
небольшие группы населения в Сеуле и других городах (S142).
По сути ошибочным признавалось в документе сложившееся пе­
ред войной представление о том, что приход на Юг вызовет всеоб­
щее ликование. Представители «реакционной» части населения
говорили о том, что, «если КНА освободит всю Корею, Америка не
останется в стороне». В реальности так и случилось (S134).
Как указывалось в докладах советского посольства еще за май
1950 года, практически полностью бездействовали и партизаны,
на которых северокорейским руководством возлагались большие
надежды. Никакого смысла не имели попытки руководить ими со
стороны Ким Таль Сама, который вернулся в Пхеньян в апреле [15,
с. 117]. Партизаны по идее должны были поднимать людей на
борьбу и встречать приход КНА, однако в реальности они спуска­
лись с гор уже после освобождения района своей дислокации, как
это случилось в Камбоне. В Инчхоне из-за запоздалых действий
партизан лисынмановскими войсками было убито 1000 «членов
демократического движения». «Важные изменения в обществен­
ном мнении трудового народа происходили только после того, как
КНА одерживала решающие победы». Иными словами, в доку­
менте признавалось, что перемены произошли уже после прихода
войск Севера. Таким образом, ожидания Ким Ир Сена и его окру­
жения, что население Юга будет симпатизировать партизанам
и окажет поддержку идее военного объединения страны, в реаль­
ности не оправдывались. Из документа логичным образом следо­
вало, что ответственность за случившееся лежит на лидере Трудо­
вой партии Юга Пак Хон Ёне, который явно переоценил возмож­
ности партизанского движения.
Одновременно в записке содержался анализ организацион­
ной структуры Трудовой партии Юга по положению на 25 августа
1949 года, т.е. на момент, когда после раскола ТПК прошел ровно
119
год. Из 714 587 членов партии около половины (345 273 чел.) чис­
лились в партии лишь формально, реально работающей частью
партии была другая половина партийных рядов (369 350 чел.),
а так называемыми партийными активистами являлись лишь
238 542 чел. (S11522/113). В Сеуле партийных активистов было
лишь 5 112 чел. Значительная часть партийцев вышла из ТП К на
этапе ее перехода на нелегальное положение, а количество вернув­
шихся в партийные ряды после 25 июня 1950 г. в связи с объявлен­
ной перерегистрацией членства было незначительным. Кстати го­
воря, 13 июля в партии находилось лишь 14 599 чел., еще 8 606 чел.
написали заявление о приеме в партию и, например, из 369 напи­
савших заявление приняты были 256 чел., т.е. менее 70%. Более то­
го, 32 чел. из пополнения оказались членами реакционных органи­
заций, 27 чел. были связаны с лисынмановской администрацией11.
Вместе с тем в документе отмечалось, что Независимая партия Ким
Ку, Социалистическая партия и иные силы после начала войны
призывали население поддержать правительство Северной Кореи.
Однако в докладах посольства нигде не говорилось о том, что севе­
рокорейские власти насильственно записали в т.н. Народную доб­
ровольческую армию 400 тыс. жителей Юга и что в Сеуле они пре­
кратили централизованно распределять продовольствие, введя та­
лонную систему только для госслужащих, в результате чего в городе
начались голодные смерти12. Трещина между новыми оккупацион­
ными властями и народными массами Юга увеличивалась также
в результате того, что лидер Трудовой партии Пак Хон Ён оказался
взаперти на Севере [17, с. 103]. В разделе, посвященном социаль­
ной обстановке на Юге, говорилось о том, что рабочие вернулись
на свои предприятия, занявшись их послевоенным восстановлени­
ем, а трудовое крестьянство активно выступает за проведение зе­
мельной реформы. С другой стороны, как утверждалось в донесе­
нии посольства, установлению в Южной Корее народно-демокра­
тического строя препятствуют реакционные силы [17, с. 133].
В документе также говорилось о наличии определенного числа сто­
ронников Пхеньяна в среде мелких и средних предпринимателей,
которые порвали с режимом Ли Сын Мана. Эта часть населения
с возмущением относилась к воздушным налетам американских
11 В городе Чхунчхоне заявление о восстановлении в партии подали
77 чел., а восстановились только 9.
12 Ким Сон Чхиль. Соуру-но дзинмингун —тёсэн сэнсо-ка де икита рэ-
кисигакуся-но никки = Народная сеульская армия: дневник историка, жив­
шего в период корейской войны. Сякай хёронся, 1996.
120
ВВС. Вывод записки заключался в том, что население восприняло
приход армии Севера в целом дружелюбно, однако созданные на­
родные комитеты «часто не проявляют решительности в работе»,
«испытывают недостаток в руководящих кадрах», а в отношении
СССР среди населения «распространяются нездоровые настрое­
ния», связанные с тем, что советские ВВС не оказывают поддерж­
ки новой власти против налетов американской авиации [17, с. 169].
Между тем 1 июля посол Т.Ф. Штыков отправил в Москву до­
кладную записку, в которой сообщал о том, что в освобожденных
КНА районах были созданы народные комитеты. Уже 27 июня та­
кой комитет был создан в Хванкато, а 28 июня — в Онгдине. В за­
писке также говорилось о том, что партизанские отряды, отклика­
ясь на наступление героической Корейской народной армии, ве­
дут борьбу за спасение родины и народа (S11814/47).
14 июля было объявлено о проведении в освобожденных райо­
нах выборов в народные комитеты. С Севера туда была направлена
большая группа агитаторов и пропагандистов. Однако выбор кан­
дидатов сталкивался с большими трудностями, поскольку, как бы­
ло откровенно подмечено в записке, «местные выборы проходят не
на должном политическом уровне» (S157). Как показали выборы,
среди населения имеются группы лиц, поддавшиеся запугиванию
со стороны лисынмановского режима. Указанную тенденцию уси­
лили допущенные в ходе выборов «перегибы», в результате которых
в народные комитеты нередко выбирались ни на что не способные
и не пользующиеся доверием лица, что вызвало массовое недоволь­
ство населения. Таким образом, «трудящиеся не получили возмож­
ности быть избранными, даже если они поддерживали народно-де­
мократический строй». Сами же народные собрания были крайне
слабыми во многом из-за нехватки руководящих кадров.
Земельная реформа стала проводиться по решению правитель­
ства Северной Кореи от 4 июля 1950 г. под контролем северокорей­
ских оккупационных властей. В докладах советского посольства
говорилось о том, что она пользуется широкой поддержкой в сре­
де трудового крестьянства. Однако часть крестьян в силу сложнос­
ти решаемых проблем и собственной политической отсталости
приняли в ходе реформы сторону помещиков. Проведение рефор­
мы было забюрократизировано, крестьянам были даны ошибоч­
ные указания о том, что земля будет распределяться распоряжени­
ями сверху, следствием чего стала низкая активность крестьян. Не­
мало проблем наблюдалось в деле перераспределения земель,
которого срочно требовали крестьяне (S153/55). В документе гово­
121
рилось о том, что крестьяне не проявили активности в борьбе за
землю. Это в значительной степени повлияло на ход политическо­
го процесса в Южной Корее с ее многочисленным крестьянским
населением (S167).

3. Контрнаступление войск ООН

и вступление в войну Китая
Хотя северокорейским войскам и удалось взять Сеул, стала сра­
зу же проявляться слабость Ким Ир Сена и других высших руково­
дителей страны как военачальников и стратегов, не имеющих опы­
та современной войны. В стране росло чувство тревоги в связи
с появлением американской авиации над Пхеньяном. Тем не ме­
нее 28 августа 1950 г. Сталин, подписавшись именем «Фынь Си»,
отправил от имени ВКП(б) поздравления Ким Ир Сену в связи
с блестящими успехами в освободительной войне. При этом, одна­
ко, он обратил внимание на то, что в любой войне всегда бывают
зигзаги.
Когда 15 сентября войска ООН высадились в Инчхон и нане­
сли удар по тыловым коммуникациям северян, обеспечивающим
снабжение передовых частей на Юге, ситуация поменялась на пря­
мо противоположную: теперь побежала северокорейская армия.
Незадолго до этого Мао Цзэдун через находившуюся с визитом
в Пекине делегацию КНА в составе Пак Хон Ёна, Ю Сон Чхоля,
Ли Сан Чхо и др. направил Ким Ир Сену письмо с предостереже­
ниями относительно возможности высадки войск ООН в Инчхо­
не, однако тот полностью проигнорировал эту информацию [20,
с. 177] 13. В конце сентября Сеул был отбит южанами. Советское
и китайское правительства не скрывали своего раздражения в свя­
зи с тем, что им прекратила поступать информации о ситуации на
фронте. Сталин резко отчитал посла Т.Ф. Штыкова и военных со­
ветников. 29 сентября 1950 г. Ким Ир Сен и Пак Хон Ён в своем
коллективном письме сообщили о «крайне тяжелой ситуации»,
в которую попала северокорейская армия, и попросили лично Ста­
лина, чтобы советское правительство оказало Пхеньяну экстрен­

13 По данным Лим Ына (Тайная история становления северокорейской

династии: подлинная биография Ким Ир Сена. С. 177). Ту же информацию
по поводу инчхонского десанта передал Киму и находившийся тогда в То­
кио работник Ц К КПСС В.В. Ковыженко, однако она была проигнориро­
вана. В дальнейшем это послужило поводом для критики Ким Ир Сена со
стороны Ли Сан Чхо, который тогда занимал пост заместителя начальника
штаба КНА.
122
ную военную помощь. В письме содержалась также просьба на­
править в Корею народных добровольцев из Китая и других стран
народной демократии, если такую помощь затруднительно оказы­
вать самому Советскому Союзу (S313).
Итак, следующий вопрос заключался в том, по какому пути
пойдут Китай и СССР. 1 октября находившийся в Сочи Сталин
в своем ответе Мао Цзэдуну и Чжоу Эньлаю писал о том, что, если
они смогут обеспечить развертывание 5-6 дивизий НОАК, жела­
тельно немедленно направить в Корею добровольцев под руковод­
ством китайских командиров. Сталин написал также, что не сооб­
щал о своем предложении северокорейским руководителям,
но они, наверное, будут рады (S315).
Однако реакция Мао Цзэдуна на предложение о военном вме­
шательстве, в противоположность его предыдущим заявлениям,
была крайне негативной. В своей телеграмме от 2 октября он дал
весьма сдержанный ответ. «Когда американцы только перешли
38-ю параллель, — писал он, — мы предполагали направить на по­
мощь Северной Корее несколько своих дивизий. Однако в резуль­
тате спокойного изучения ситуации мы пришли к выводу о том,
что эти действия повлекут за собой серьезные последствия». Мао
указывал в этой связи на возможность китайско-американской
конфронтации и начала войны, в которую может быть вовлечен
СССР. Китайский лидер предложил также, чтобы северные корей­
цы перешли к тактике партизанской войны [38, с. 105]. Советский
посол в Китае Н.В. Рощин, передавший эту телеграмму в Москву,
со своей стороны написал, что был крайне удивлен случившейся
3 октября неожиданной переменой позиции Пекина. Посол до­
кладывал, что 1) китайское руководство отошло от своих первона­
чальных позиций; 2) для отправки войск в Корею китайцам необ­
ходимо провести их техническое перевооружение. Тем не менее
посол писал, что не понимает причины резких изменений в настро­
ениях Китая [36, с. 104]. Таким образом, совсем скоро появился
повод для испытания советско-китайского союза на прочность.
Свое предположение относительно причин неожиданного пе­
рехода Китая на осторожную позицию невмешательства в корей­
ский конфликт выдвинул советский генеральный консул в Ш энь­
яне А.М. Ледовский. По его мнению, Китай первоначально рас­
считывал на то, что СССР сочтет для себя оккупацию Северной
Кореи американцами нежелательной и потому сразу же примет ре­
шение о собственном военном вмешательстве. Иными словами,
в КП К имелись две основных линии в подходе к данному вопросу,
123
и решающую роль, как считал Ледовский, сыграла линия на его ре­
шение с узконационалистических позиций [36, с. 105].
5 октября 1950 г. И.В. Сталин провел с членами Политбюро об­
суждение вопросов корейской войны [39, с. 709]. Все присутству­
ющие были настроены негативно к перспективе прямого военного
столкновения СССР и США в Корее. Такую же позицию занял
и Сталин, который, по воспоминаниям Хрущева, даже заявил, что
не возражает, если Америка станет нашим соседом на Дальнем
Востоке [27, с. 100]. Однако это не означало, что Москва отказыва­
ется от своей просьбы к Китаю о его вступлении в корейскую вой­
ну. Сталин под псевдонимом Филиппов вновь направил на имя
Мао Цзэдуна телеграмму, в которой настаивал на отправке хотя бы
пяти-шести китайских дивизий. Сталин убеждал китайского лиде­
ра: «...если война неизбежна, ее нужно начинать не через несколь­
ко лет, когда возродится японский милитаризм, а именно сейчас».
Одновременно в телеграмме была одобрена идея встречи Сталина
с Чжоу Эньлаем и Линь Бяо (S11820).
Однако внутренние распри в Китае не прекращались. Сам Мао
Цзэдун передал через советского посла Н.В. Рощина, с которым он
встретился вечером 6 октября, что не возражает против сценария
совместной с СССР войны против Америки. Он также заявил
о своем намерении направить в Корею не просто несколько диви­
зий, а как минимум девять14. Китайский лидер потребовал от
СССР масштабной помощи, мотивируя это тем, что у китайской
армии недостаточно вооружений, чтобы вести подобную войну.
Мао настаивал на массированной советской помощи, в частности,
по той причине, что Северная Корея уже сильно пострадала от на­
летов американской авиации, а в случае вступления в войну Китая
риску нападения с воздуха подвергнется сама его территория, что
влечет за собой риск выступлений «национальной буржуазии»
и других антиправительственных сил. Он также сообщил, что со­
бирается немедленно отправить в Москву Чжоу Эньлая и Линь
Бяо для консультаций по данному вопросу (S107).
Поскольку Сталин требовал от китайского правительства на­
править войска в Корею в одностороннем порядке, он не собирал­
ся соглашаться с предложениями Мао о совместном участии в бо­
евых операциях, предполагавшем оказание Китаю массированной

14 Новая и новейшая история. 2005. № 5. С. 105. По этой причине ки­

тайцы запросили у Москвы самолеты и другие виды вооружений, находив­
шиеся у них в дефиците. (Там же. С. 108)
124
военной помощи самолетами и другими видами вооружений.
В своем письме Ким Ир Сену Сталин нарисовал пессимистичес­
кую картину создавшейся ситуации, призвав его развернуть ожес­
точенную борьбу даже за самые малые участки территории и про­
вести мобилизацию резервистов [15, с. 174].
Внутрипартийный раскол по вопросу о том, направлять ли вой­
ска в Корею или остаться на положении стороннего наблюдателя,
наметился и в самом Китае. Сторонники военной интервенции
напирали на то, что переход Тайваня и Кореи под управление
США подвергнет Китай еще большему риску. Кроме того, отказ от
интервенции ухудшит отношения с СССР, говорили они. Посол
Рощин сообщал о том, что 9 октября Ц К К П К выразил свое согла­
сие с курсом Мао Цзэдуна на вступление в войну. Командующим
экспедиционными войсками был назначен Пэн Дэхуай. Уже 15 ок­
тября китайские войска должны были вступить на корейскую тер­
риторию. В донесении посла также сообщалось об отъезде в М оск­
ву Чжоу Эньлая и Линь Бяо [36, с. 106].
На состоявшейся 9 октября встрече Чжоу Эньлая со Сталиным
китайский гость заявил о том, что китайская армия совсем не го­
това к войне, а ее подготовка займет как минимум шесть меся­
цев — срок, за который американцы, вероятно, смогут захватить
нестабильные районы к северу от 38-й параллели. В этой связи
Чжоу Эньлай предложил следующее: 1) китайская армия не долж­
на пересекать государственную границу с Кореей; 2) если даже ки­
тайские войска перейдут границу, они не должны двигаться вглубь
территории Кореи; 3) корейские части должны организовать обо­
ронительные рубежи к северу от Пхеньяна и вести партизанскую
борьбу в тылу противника; 4) мобилизованные корейцы должны
тихо, малыми группами уйти в Маньчжурию и там формировать
корейские дивизии [15, с. 109]. Результатом консультаций был пес­
симистический вывод о том, что тех шести месяцев, которые тре­
буются на подготовку войск, у союзников просто нет, о чем было
сообщено Мао телеграммой за подписями Сталина и Чжоу Эньлая
[175]. 12 октября посол Рощин, встретившись с Мао Цзэдуном, со­
общил в Москву о согласии председателя КП К с этим выводом
[15, с. 109]. Мао со своей стороны сообщил Сталину о своем при­
казе отменить выдвижение войск в Корею и дал Гао Гану указание
сообщить об этом северокорейской стороне. Сталин тогда даже за­
явил о своей готовности признать факт крушения пхеньянского
режима. Ким в своем радиовыступлении 11 октября признал, что
отечество находится у кризисной черты [5, т. 2, с. 92].
125
 12 октября Сталин направил Штыкову и Васильеву телеграмму,
содержание которой поручил им передать на словах Ким Ир Сену.
В телеграмме сообщалось, что члены Политбюро ЦК ВКП(б) про­
вели совещание с представителями КП К Чжоу Эньлаем и Линь
Бяо по вопросу о направлении войск КНР для оказания помощи
Северной Корее. Из доклада Чжоу Эньлая выяснилось, что подго­
товка операции потребует от двух до шести месяцев [38, с. 110].
В телеграмме рекомендовалось осуществить полную эвакуацию
северокорейского правительства с территории Кореи путем «выво­
да его без паники из Пхеньяна и других важных районов страны»
[15, с. 175]15.
11 октября Ким Ир Сен покинул Пхеньян и, заехав по дороге
в г. Канге провинции Чагандо, отбыл в маньчжурский город Тун-
хуа, совершив, по сути, политическое бегство [17, с. 123]. 19 октя­
бря пал Пхеньян, руководство Северной Кореи охватила паника.
Зримо обозначилась перспектива полного военного поражения.
Сталин сообщал тогда, что имеет на этот счет понимание со сторо­
ны Мао Цзэдуна.
По данным Чжу Цзянжуна и других исследователей, в компар­
тии Китая тогда шли серьезные споры, в которые был втянут и на­
ходившийся в Москве Чжоу Эньлай. Противостояние наблюдалось
тогда в КП К совсем не только между «националистами» и «между­
народниками», как это предполагал А.М. Ледовский. Кчислу убеж­
денных «интервенционистов», каковым был Мао, принадлежал
лишь Гао Ган из северо-восточного бюро КПК. Истина, по всей ви­
димости, заключается в том, что большинство членов Ц К КП К по­
меняло свою позицию по мере резкого изменения создавшейся си­
туации. 13 октября было принято решение о вступлении Китая
в войну, а 25 октября под руководством Пэн Дэхуая в войну вступи­
ли части китайских добровольцев численностью 1 млн чел. Вот как
в феврале 1951 года вспоминал эти события Гао Ган:
«Давайте предположим, что произошло бы, если бы китайская
сторона в тех условиях не направила свои войска или сделала это
с опозданием. В подходе к этой исключительно серьезной пробле­

15 Мансуров высказывает сомнения, что Сталин мог согласиться, чтобы

подобная телеграмма была отправлена под его совместной с иностранцем
подписью, однако тогдашний консул в Шэньяне А.М. Ледовский под­
тверждает этот факт, что говорит в пользу мнения Гончарова и других иссле­
дователей, раскритикованных Мансуровым. (Cold War History Project
Journal Bulletin. 1995. N 6-7. Р. 103 ; Goncharov S., Lewis J., Xue Litai.
Uncertain Partners. Stalin, Mao and the Korean War. Stanford, 1993. P. 190.)
126
ме стоит задаться вопросом, смог бы Китай сразу же приступить
к мирному строительству, если бы в Корее не существовало демо­
кратических сил?.. То есть нужно исходить из того, что существо­
вание Кореи и существование Китая суть явления одного рода, что
обе эти страны принадлежат к одному лагерю. Поэтому Китай
и направил свои войска для помощи Корее и борьбы с Америкой.
Он делал это для защиты своего дома и своей страны» (S11523/5).
Тем временем произошли важные перемены. Китай и Северная
Корея создали Объединенное командование, во главе которого
встал Пэн Дэхуай. Иными словами, руководство взяла на себя ки­
тайская сторона, а северокорейская сторона перешла на подчи­
ненное положение. По данным Чжу Цзянжуна, Пак Ир У, который
от имени правительства Северной Кореи обращался в октябре
к Китаю с просьбой о военной помощи, решением Военного ко­
митета Китая от 18 октября был назначен заместителем командую­
щего китайско-корейскими войсками, членом Политкомитета
и заместителем секретаря Ц К К П К [20, с. 179]. Пак Ир У был чле­
ном Политического комитета Корейской добровольческой армии
и товарищем Пэн Дэхуая по оружию еще со времени походов 8-й
армии НОАК, что позволило ему занять пост секретаря в партий­
ной иерархии Ц К КП К [12, с. 415]. 21 октября Пэн Дэхуай в пер­
вый раз встретился на китайской территории с Ким Ир Сеном, ко­
торому ничего не оставалось, кроме как признать уже принятые
кадрово-организационные решения [28, с. 12]. Данный факт полу­
чает подтверждение не только в изданных в Южной Корее доку­
ментах 3-го тома «Истории корейской войны», но и в воспомина­
ниях Хун Сюечжи, который был тогда заместителем командующе­
го войсками коалиции с китайской стороны16. Таким образом,
в командование китайских народных добровольцев вошли Пак Ир
У и другие представители политической номенклатуры Корейской
народной армии. Кроме того, в каждую из частей народных добро­

16 Тёсэн сэнсо —тюкёгун-но кайню то кокурэнгун-но котай = Корей­

ская война — вмешательство китайской армии и отступление войск ООН /
Институт истории вооруженных сил Южной Кореи. Кая сёбо, 2002. Т. 3.
С. 275 ; Кан Чэ Ён. Мифы о Ким Ир Сене и исторические свидетельства.
Мэйсэки сётэн, 1997. С. 226. В этой работе указывается, что руководящие
посты в объединенном командовании заняли: с китайской стороны — Пэн
Дэхуай (главнокомандующий и член политкомитета), Дон Хва (заместитель
командующего); с корейской стороны — Ким У (заместитель командующе­
го), который также входил в состав «янъанской группировки, и Пак Ир
У (заместитель председателя политкомитета). Принятые решения было ре­
шено не публиковать. Данное решение было подписано Чжоу Эньлаем.
127
вольцев для поддержания связи между сторонами были введены
офицеры Корейской народной армии. После вступления Китая
корейская война, выражаясь словами Пэн Дэхуая, стала войной
«между Пэн Дэхуаем и Макартуром». Иными словами, в результа­
те участия Китая трансформировался сам характер корейской вой­
ны, которая стала международным конфликтом между войсками
ООН и китайской армией.
27 октября 1950 г. началось то, что в донесении одного совет­
ского офицера было названо наступлением «Народно-освободи­
тельной армии Китая». На первом его этапе 12 дивизий в составе
четырех китайских армий разгромили к 7 ноября два армейских
корпуса южнокорейской армии. Тем временем Пэн Дэхуай потре­
бовал от Ким Ир Сена обеспечить оперативное взаимодействие
командования КНА с командованием народных добровольцев ли­
бо реально создать совместное командование войсками коалиции.
Однако Ким на это не согласился [28, с. 13]. В этой связи Пэн Дэ-
хуай созвал 15 ноября в штабе командующего частями народных
добровольцев совещание с участием Ким Ир Сена и Т.Ф. Ш тыко­
ва, пригласив на него из Ш эньяна представителя северо-восточно­
го бюро КП К Гао Гана. Советский посол солидаризовался с пред­
ложениями китайцев, высказавшись в пользу передачи им поста
командующего войсками коалиции, однако Ким Ир Сен выступил
против этого предложения. В конце совещания Пэн Дэхуай пред­
ложил создать для решения данного вопроса комиссию из трех че­
ловек с участием Т.Ф. Штыкова, Ким Ир Сена и самого Пэн Дэху­
ая, на что советский посол выразил желание проконсультировать­
ся с Москвой [28, с. 14]. 13 октября он телеграфировал Сталину,
который в своем ответе от 17 октября одобрил план передачи ко­
мандования силами коалиции китайской стороне. Ким Ир Сену
в этих условиях ничего не оставалось, кроме как согласиться.
3 декабря Ким Ир Сен секретно прибыл в Пекин для встречи
с Мао Цзэдуном. О факте полного признания Ким Ир Сеном ру­
ководящей роли Мао Цзэдуна в решении вопросов, касающихся
ведения корейской войны, говорится также в работах Чжу Цзян-
жуна. После того как 4 декабря было формально создано объеди­
ненное командование, Ким Ир Сен, приняв главенство Мао Цзэ-
дуна, воспользовался возможностью получить такой же статус, ка­
кой имел Пэн Дэхуай [12, с. 443]. Чжоу Эньлай закрепил данную
договоренность в виде письменного соглашения. Таким образом,
Ким Ир Сен дал свое согласие на реализацию принятого Мао Цзэ-
дуном курса на создание Объединенного командования войсками
128
китайско-северокорейской коалиции. Любая рассчитанная на
внешний мир информация о принимаемых командованием реше­
ниях и иных событиях, связанных с его работой, должна была пуб­
ликоваться от имени Корейской народной армии. Китайские
исторические документы не позволяют однозначно оценивать тог­
дашние события, однако факт остается фактом: проблему созда­
ния объединенного командования удалось решить благодаря лич­
ному вмешательству Сталина [28, с. 14].
В тот период в КНА насчитывалось 4 дивизии, тогда как у на­
родных добровольцев их было 18. Аналогичное соотношение на­
блюдалось и в численности личного состава: 32 800 военнослужа­
щих в КНА и 203 600 китайских народных добровольцев. Поэтому
не будет преувеличением сказать, что войска коалиции представ­
ляли собой в основном китайскую армию. Кстати говоря, числен­
ность войск ООН составляла 123 тыс. чел, а южнокорейской ар­
мии — 88 тыс. чел. Это показывает, насколько малую величину
представляла собой армия Северной Кореи [49, с. 155]. На этом
фоне северокорейское руководство одобрило в декабре 1950 г. сис­
тему военного управления во главе с Пэн Дэхуаем.
Однако уже совсем скоро наличие подобной системы стало по­
рождать глубокие разногласия между Китаем и Северной Кореей.
Когда на 10-м пленуме Ц К ТП К в апреле 1955 года Ким Ир Сен
обвинял Пак Ир У во фракционной деятельности, он припомнил,
что Пак отказывался подчиняться приказам Ким Ир Сена, моти­
вируя это тем, что был назначен на свой пост Мао Цзэдуном
(R314/197). Однако в тот период Ким Ир Сену ничего не остава­
лось делать, кроме как признать унизительные для себя кадровые
решения.
Между тем с 26 ноября по 2 декабря 1950 года народные добро­
вольцы провели наступление на позиции американцев. По дан­
ным наблюдавшего эту операцию полковника Горячева, датиро­
ванным серединой декабря 1950 г., китайское наступление не от­
личалось большой последовательностью и не может быть названо
успешным (812271/с. 161-165). 16 ноября Чжоу Эньлай сообщил,
что численность действующих в Северной Корее китайских войск
увеличилась с 18 дивизий в составе 6 армий до 30 дивизий в соста­
ве 9 армий, а дополнительные 3 армии из 9 дивизий составляют
стратегический резерв (S347).
Помощь Китая позволила Северу отбить в начале декабря
1950 г. Пхеньян, а в начале января следующего года вновь захва­
тить Сеул. Кроме того, новым фактором, препятствующим насту­
129
пательным действиям американско-южнокорейских войск, стала
активизация управляемого из Северной Кореи партизанского дви­
жения. Советский офицер капитан Шарин, оговорившись, что ин­
формация носит неполный характер, передавал, что в Вонсане
и других районах действует 40 тыс. северокорейских партизан.
В этих условиях американо-южнокорейские войска не смогли
должным образом сосредоточить свои усилия на удержании линии
фронта (S11247/3).

4. Аекабрьский 1950 года (3-й) ппенум UK ТПК

Хотя кимирсеновскому режиму удалось сохранить свою власть
благодаря вмешательству китайских народных добровольцев, по­
литический и экономический распад Северной Кореи достиг сво­
его апогея. В период с ноября по декабрь 1950 года северокорей­
ская промышленность прекратила функционировать.
На первом этапе войны китайско-северокорейские объединен­
ные силы выстояли, на втором, начавшемся в декабре 1950 года,
перешли в контрнаступление. Когда в середине декабря народные
добровольцы отбили Пхеньян, войскам ООН пришлось спешно
начать подготовку к обороне. На 38-й параллели были построены
оборонительные рубежи. Однако ситуация становилась для них
все более удручающей.
На втором этапе войны в руководстве сил коалиции появились
разногласия между Ким Ир Сеном, Т.Ф. Штыковым и др., с одной
стороны, и Пэн Дэхуаем — с другой. Когда из-за китайского на­
ступления войска ООН оказались в тяжелом положении, перед ко­
алицией встала дилемма: продолжать ли гнать их через 38-ю парал­
лель или остановиться на этом рубеже. Ким и советский посол на­
стаивали на необходимости перехода через линию параллели,
тогда как осторожный Пэн был настроен против. Сторонниками
прекращения наступления были также поддержавшие Пэна Чжоу
Эньлай, Не Жунчжен и др., тогда как Мао Цзэдун выступал за его
продолжение. Много позднее, когда в Китае началась «культурная
революция», это различие во мнениях с Мао Цзэдуном стало при­
чиной того, что Пэн Дэхуай, выступавший за «зимнюю передыш­
ку», стал одной из жертв «культурной революции», о чем подробно
свидетельствуют работы С. Хирамацу и др.17

17 13 декабря Мао высказал свое мнение по данному вопросу Пэн Дэху-

аю и Гао Гану. См. Хирамацу Сигэо. Тюгоку то тёсэн сэнсо = Китай и корей­
ская война. Токио, 1988. С. 141, 154.
130
 Этот же вопрос обсуждался и на встрече китайского посла
в Москве Ван Цзясяна с заместителем министра иностранных дел
СССР А.А. Громыко 4 декабря 1950 года. Посол спросил неофици­
альное мнение советского дипломата о том, следует ли переходить
38-ю параллель, на что А.А. Громыко, оговорившись, что излагает
неофициальную точку зрения, ответил: «Куй железо, пока горячо»
(S361/36).
Между тем в начале декабря 1950 года представители Велико­
британии, Индии и Швеции, а также Генеральный секретарь ООН
выступили с предложением о том, чтобы сделать 38-ю параллель
линией прекращения огня и вывести все иностранные войска
с территории Корейского полуострова. Это была редкий шанс для
прекращения войны. В этой связи Чжоу Эньлай запросил у совет­
ского посла мнение советской стороны (S363/7-8). Внешне реак­
ция Сталина выглядела так, будто он незамедлительно поддержал
это предложение. Однако в то же время Сталин откровенно за­
явил, что, «по правде говоря», прежде чем принимать предложение
«представителей трех стран, выступающих не более чем агентами
американской разведки»... «Китаю не следует показывать все свои
козыри до того момента, как будет взят Сеул» [15, с. 187]. В том же
ключе Сталин написал и министру иностранных дел СССР
А.Я. Вышинскому, которому предстояло выступать в ООН, где
усиливались настроения в пользу прекращения огня [15, с. 332].
25 декабря 1950 года, перед началом того, что в советской исто­
риографии называется «периодом наступления», а в китайской —
«3-м этапом войны», командование северокорейской армии (Ко­
рейской народной армии) опубликовало промежуточные итоги бо­
евых действий за шесть месяцев «Великой отечественной освобо­
дительной войны». По данным северокорейской стороны, в ходе
боев было захвачено в плен 38 500 и ранено 189 700 американских
солдат и офицеров, уничтожено 97 и захвачено 137 танков против­
ника (S5263). По поводу собственных потерь никаких цифр не
приводилось.
Свои итоги прошедшего этапа войны подвела тогда и Трудовая
партия Кореи. Это произошло на открывшемся 21-23 декабря
1950 г. в г. Канге провинции Чагандо 3-м пленуме Ц К ТПК. Цен­
тральное бюро связи ТП К располагалось тогда в г. Канге, однако
в реальности правительство Северной Кореи с октября 1950 г.
по май 1951 г. было эвакуировано в Тунхуа и другие города Северо­
Восточного Китая [17, с. 127]. По поводу этого пленума имеется
высказывание Пак Чон Э на 7-м пленуме Ц К ТПК вдекабре 1953 го­
131
да, указавшей на то, что это был пленум, проходивший в наиболее
тяжелый период «испытаний для нашей партии и правительства»,
в период «временного стратегического отступления» (R38/77).
С докладом «Нынешняя обстановка и первоочередные задачи» вы­
ступил Ким Ир Сен, хотя имеется версия, что реальное авторство
принадлежало Хо Га И [17, с. 134].
В докладе уже практически не встречалось обычных для того
времени славословий в адрес Сталина. Ни разу не вспомнил до­
кладчик и имени Мао Цзэдуна, хотя китайские народные добро­
вольцы и были упомянуты. Ким Ир Сен указал на восемь просче­
тов, к которым, в частности, была отнесена недостаточная подго­
товка к войне. В выступлении Кима не скрывалось, что серьезные
колебания были допущены и партийным руководством. В числе
прочего эти колебания явились следствием работы созданного за
год до этого Объединенного ЦК ТПК. Ким даже заявил, что «Ко­
рея является единым государством» [5, т. 2, с. 105]. В связи с про­
явленными колебаниями Ким высказывал критические замечания
по поводу фактов нарушений партийной дисциплины и настаивал
на усилении мер по ее укреплению. Одним из приведенных в до­
кладе примеров были высказывания Ким Ира, который заявлял
о том, что вести войну невозможно, пока у Севера не будет само­
летов. Докладчик также упомянул имя председателя исполкома
провинции Северная Канвондо Лим Чун Чжу, который испугался
наступления противника и вместо организации обороны замыш­
лял собственное бегство. Интересно, что все кадры, ставшие объек­
том критики, представляли «партизанскую группировку». Критике
за неумение наладить партизанскую борьбу подвергся на пленуме
и отвечавший за деятельность партии на Юге Хо Сон Тек.
Тогда же Ким Ир Сен снял за невыполнение приказа с поста ко­
мандира 2-й армейской бригады Ким Му Чона, который являлся
важной фигурой в «янъаньской группировке», имея за плечами
опыт совместных с Мао Цзэдуном походов и будучи в декабре
1945 года руководителем Корейской добровольческой армии. Сня­
тие Ким Му Чона встретило ожесточенное сопротивление со сто­
роны Пак Хон Ёна и других членов «внутренней группировки», ко­
торые заявили о том, что не признают действия Ким Ир Сена, так
как тот сам не свободен от ошибок. Уместно вспомнить свидетель­
ство Лим Ына о заседании Военного комитета, проведенного перед
самым открытием пленума. В заседании приняли участие команду­
ющий фронтом Ким Чхек, член военного совета фронта Ким Ир,
министр народной обороны Чхве Ён Гон, а также советский посол
132
ТФ. Штыков. В ответ на слова Ким Ира, отметившего слабость во­
енно-воздушных сил коалиции, Ким Ир Сен ответил крайне рез­
ко — мол, вот и поезжай на Юг и становись там партизаном. Несмо­
тря на критику, Ким Ир сохранил в дальнейшем свои позиции,
вскоре став вице-премьером и заместителем председателя партии.
О словесных перепалках на 3-м пленуме, происшедших между Ким
Ир Сеном и командующим фронтом Ким Чхеком, вспоминал впо­
следствии Ко Бон Ги. Вскоре после пленума Ким Чхек был найден
мертвым в собственном кабинете [4, с. 99]. Лим Ын и другие исто­
рики связывают его смерть со стремлением Ким Ир Сена избежать
ответственности за развязывание корейской войны [20, с. 194].
Важным аспектом работы пленума явилось то, что Ким Ир Сен
дал на нем оценку полуторагодичного опыта существования ТПК.
Он впервые пролил свет на ситуацию с июньским 1949 года Объе­
диненным пленумом ЦК, на котором Трудовая партия Севера по­
глотила Трудовую партию Юга. Хотя положение Кима в партии
вследствие военных поражений было существенно ослаблено, сам
факт проведения пленума для привлечения к ответу виновников
военных неудач говорит о том, что председатель ТП К и его сторон­
ники занимали более сильные позиции, нежели их соперники.
Был жестко поставлен вопрос об ответственности южанина Пак
Хон Ёна, который был одним из организаторов пленума [24,
с. 233]. По некоторым сведениям, именно с этого периода с Пак
Хон Ёном сблизился Хо Га И, который стал воспринимать Ким Ир
Сена критически.
На пленуме Ким указывал на то, что часть членов партии «зани­
мают неправильную позицию по отношению к членам Партии мо­
лодых друзей небесного пути и Демократической партии» [17,
с. 139]. По утверждению японского исследователя Х. Хаяси, много
бед членам этих партий принесло то, что приход американо-ли-
сынмановских войск был встречен ими с радушием. После возвра­
щения частей НКА и министерства внутренних дел КНДР жертва­
ми репрессий стали около 400 тыс. членов обеих партий.
Тем временем Ким Ир Сен заявил, что Китай и Корея находят­
ся между собой в тех же отношениях, что «зубы и губы, дом и во­
рота» [5, т. 2, с. 131]. Однако противостояние по тактическим во­
просам между Пэн Дэхуаем и Ким Ир Сеном сохранилось и после
завершения борьбы по вопросу о 38-й параллели. Стычка между
ними была связана с тем обстоятельством, что Пэн Дэхуай был ре­
алистом в вопросах тактики и крайне критически относился к идее
преследования американцев с целью ускорения их вывода с терри­
133
тории Кореи, на которой настаивал Ким Ир Сен. Пэн упрекал
Ким Ир Сена в том, что тот допустил в ходе корейской войны мно­
жество ошибочных решений.
«Вы пытаетесь выиграть эту войну, полагаясь на везение. Вы
играете судьбой своего народа и приносите ему в результате только
новые горести. Если я не делаю свою работу, можете снять меня со
всех постов, отдать под военный трибунал и расстрелять» [28, с. 15].
Новый захват Сеула силами китайско-корейской коалиции на
третьем этапе войны немедленно вызвал контрнаступление войск
ООН, которые на тот момент представляли собой гораздо более
современную армию. Одним из тех, кто вновь обратился к Мао
Цзэдуну за разрешением о перемирии, был и Пэн Дэхуай.
По мере развития контрнаступления сил ООН в конце января
1951 года наступил момент, когда следовало подвести промежуточ­
ные итоги. Руководство китайских народных добровольцев и Ко­
рейской народной армии, а также Ц К Трудовой партии Кореи про­
вели в Кунча, где было расположено Объединенное командование
войсками коалиции, совместное совещание с участием 122 китай­
ских и северокорейских представителей. На совещании, где пред­
седательствующим был Ким Ду Бон, выступили Ким Ир Сен, Пэн
Дэхуай, а также представитель северо-восточного бюро КП К Гао
Ган (S11523). Формат данного совещания и особенно участие в нем
Гао Гана в некотором смысле были необычными. Однако, по сути,
китайские войска в Корею были направлены северо-восточным
бюро К П К и, в частности, Гао Ганом, которому удалось убедить
Мао Цзэдуна в «опасности для Китая такого развития событий,
при котором США станут контролировать всю территорию Кореи».
Одновременно это совещание символизировало собой тот факт,
что война теперь, по существу, началась и для Китая [15, с. 178].
С целью обеспечения успеха военно-тактических операций
Пэн Дэхуай и другие представители китайского правительства по­
требовали от северокорейских властей передать управление желез­
нодорожной сетью Кореи китайской стороне, подчинив его влас­
тям Северо-Восточного Китая и китайскому командованию вой­
сками коалиции. Эти требования были поддержаны советским
генконсулом М. Ледовским, а также Гао Ганом и другими предста­
вителями китайской стороны. Однако их выполнение таило в себе
проблему нарушения национального суверенитета Северной Ко­
реи. Тем не менее предпринятые усилия привели к созданию в ав­
густе 1951 года Объединенного китайско-северокорейского управ­
ления железнодорожными перевозками [28, с. 18].
134
 С наступлением января правительство, наконец, приступило
к разработке планов экономической перестройки. 12 января прави­
тельство представило документ «Первоочередные задачи работы по
возрождению народного хозяйства и культуры Северной Кореи»,
а 25 января — «О плане возрождения и развития народного хозяй­
ства в 1-м квартале 1951 года». В нем ставилась цель обеспечить
экономические показатели на уровне 20% от довоенного — вот
в какой степени серьезной была создавшаяся ситуация. В тот же
день правительство приняло решение о мерах по оказанию помощи
людям, пострадавшим от военных действий. В феврале начинают­
ся восстановительные мероприятия в областях, жизненно важных
для нужд военного времени, в частности, на железной дороге,
в энергетике и металлургии. В марте 1951 года были поставлены
конкретные задачи и перед аграрным сектором, обозначенные,
в частности, в принятом правительством плане посевной кампа­
нии. Несмотря на принятые меры, уровень восстановленного про­
мышленного производства, как указывалось в отправленном
в Москву докладе советника советского посольства в Пхеньяне
В.И. Пелишенко, еле-еле составил 10% от довоенного (S2940/55).
В марте-апреле 1951 года было проведено совещание по вопро­
сам политического образования в партии и вооруженных силах,
на котором выступил Ким Ду Бон. В докладе предлагались меры
по предотвращению «ненормальной ситуации», складывающейся
в полевых частях КНА. Главными в докладе были вопросы препо­
давания «Краткого курса ВКП(б)» и теории марксизма-лениниз­
ма. По приведенным в документе данным, было зарегистрировано
629 случаев нарушения партийной дисциплины. Тем не менее ко­
личество дезертирств из армии, составлявшее в период с ноября по
декабрь 1950 г. 900 случаев, снизилось за первые три месяца 1951 г.
до 500, что свидетельствует об улучшении ситуации на фронте. Од­
нако докладчик также отметил, что офицеры КНА применяют
«полупартизанские методы» для управления вверенными им час­
тями. В регулярных частях продолжает использоваться показатель­
ная самокритика лиц, допустивших ошибки в своей работе, — ме­
тод, получивший распространение в частях китайских народных
добровольцев. Вместе с тем, по словам Ким Ду Бона, нельзя обой­
тись мерами по укреплению дисциплины в рамках одной лишь
Корейской народной армии, поскольку существует Объединенное
китайско-северокорейское командование (S11258/57). В процессе
политического образования в марте 1951 года была выявлена груп­
пировка из 14 офицеров управленческого состава, в которую вхо­
135
дили военные, ранее оказывавшие содействие органам контрраз­
ведки и строительным войскам японской оккупационной армии.
В результате ее деятельности имелись случаи смещения руководи­
телей, избранных на свой пост партийными органами.
По неполным статистическим данным, полученным советской
стороной в докладе от 30 апреля, общая численность войск про­
тивника, в которые входили части американской и лисынманов-
ской армий, составляла 402 тыс. чел. В их числе в составе сухопут­
ных сил насчитывалось 118 500 американцев, 129 200 лисынманов-
цев и 16 550 британцев (S9098/249).
Северокорейская армия имела общее с частями китайских
народных добровольцев объединенное китайско-северокорей­
ское командование и находилась в подчинении верховного глав­
нокомандующего Пэн Дэхуая. По положению на апрель 1951 го­
да из семи армий, имевшихся в северокорейских вооруженных
силах, четыре армии наряду с частями китайских народных доб­
ровольцев подчинялись Объединенному командованию и остав­
шиеся три были в непосредственном подчинении верховного
главнокомандующего Корейской народной армии, т.е. Ким Ир
Сена (S11255/50).
Среди советских исторических документов имеются любопыт­
ные свидетельства, касающиеся состояния боевого духа у северян.
В заключительной части доклада о военно-политической обста­
новке в Корее, отправленного в Москву посольством СССР в Се­
верной Корее, обращалось внимание на то, что в Корейской на­
родной армии в 1951 году участились «ненормальные инциденты»,
к числу которых относились случаи «бегства». Таких случаев в сен­
тябре 1951 года было 1571, в октябре — 1343, в ноябре — 575. В ос­
новном это были факты дезертирства, число которых составило
897 в октябре и 297 в ноябре. В докладе указывалось также на сла­
бость офицерского корпуса (S11270/158-9).
Интересный исторический документ представляет собой доклад
советского посольства, содержащий анализ политических настро­
ений среди населения Северной Кореи в первой половине 1951 го­
да. В этом 36-страничном документе, составленном атташе А. Ш е­
мякиным и другими сотрудниками посольства, говорится о том,
что, хотя в результате освобождения Кореи и взятия Сеула
(4 января 1951 года) внутренняя реакция в основном была раз­
громлена, в стране по-прежнему продолжается ожесточенная
«классовая борьба» между силами, сплотившимися вокруг Трудо­
вой партии Кореи, с одной стороны, и США и силами реакции —
136
с другой (S11526/3). В заключении доклада указывалось, что
1) в ходе борьбы с врагами усилились авторитет и влияние ТПК
и правительства, повысилась активность пролетарских масс;
2) ТП К организует воспитательную работу среди народных масс;
3) решающее значение для успеха в классовой борьбе имеет мате­
риальная и идеологическая помощь СССР; 4) большую роль игра­
ет также непосредственная военная помощь, оказываемая китай­
скими народными добровольцами (A102/7/53/53/107-142).
Наибольшее внимание обращает на себя раздел о «вылазках
реакции и борьбе с ними», в котором речь шла о том, что «реакци­
онные группировки» ведут внутри Северной Кореи борьбу с суще­
ствующей системой. В докладе отмечалось, что бывший депутат
«Народного собрания» Юга страны некто Ли, входивший в Соци­
алистическую партию, вступил в апреле 1951 года в лагере в орга­
низацию, созданную беженцами с Севера, и говорил там о том,
что все «силы демократизации» будут ликвидированы. Реакцион­
ные силы, как утверждали аналитики советского посольства,
представляют интересы помещиков. Бывшие депутаты Демокра­
тической партии, заявлявшие о том, что земельная реформа на
Юге была правильной, в лагере критиковали земельную реформу
Севера. Когда Север в ходе контрнаступления вытеснил амери­
канские войска с территории страны, на освобожденных террито­
риях возникли бандитские организации, которые, вооружившись,
развернули сопротивление в горах. Количество примкнувших
к этим организациям лиц в провинции Канвондо в 1951 году оце­
нивалось в докладе в 500 чел. Только в 1-м квартале 1951 года бы­
ло зарегистрировано 1653 случаев бандитизма, из которых 843
произошли в провинции Хванхэ-Пукто, 452 — в Канвондо
и 237 — в Хамгёндо.
Министерство внутренних дел приступило в январе 1951 года
к борьбе с бандитами. Этими вопросами стал ведать отдел ВВ, спе­
циально созданный в МВД и управлении уголовного розыска по­
лиции. Ставилась задача до марта 1951 года уничтожить все круп­
ные формирования, после чего произвести розыск бандформиро­
ваний в жилых, горных и лесных районах, а в апреле провести их
ликвидацию. Партия и правительство приступили к ведению аги­
тационно-пропагандистской работы. В результате принятых мер
с января по июнь 1951 года было уничтожено 2 387 членов бандит­
ских группировок, 21 208 чел. были арестованы, 100668 чел. вышли
из гор и сдались властям по собственной инициативе. Вместе
с тем, как указывалось в докладе, «немногочисленные бандформи­
137
рования и отдельные лица» продолжают вести «скрытую борьбу».
Так, на территории мелких островов побережья провинции Хван-
хэ-Пукто наблюдается активизация реакционной деятельности,
а с мая было зарегистрировано 17 случаев высадки бандитов на бе­
рег на побережье Желтого моря.
Инцидент, связанный с призывами к вооруженному восстанию
против власти, произошел 15 апреля 1951 года и на Севере. С уче­
том этого случая за пять месяцев 1951 года было зарегистрировано
135 подобных инцидентов, в которых по обвинению в причастно­
сти к вооруженному мятежу было арестовано 635 чел.
За пять месяцев 1951 года органами министерства народных
вооруженных сил было арестовано 22 613 чел. (S11526/134-139),
18 269 чел. из числа арестованных были направлены в особые ла­
геря. Количество арестованных по обвинению в «предательстве
родины» составило 20 664 чел., в том числе 3 068 чел. были под­
вергнуты судебной процедуре, 17 596 чел. направлены в особые
лагеря. Многие из арестованных были переданы комитетам орга­
нов внесудебного преследования ОСО, созданных по советскому
образцу (140).
По мнению автора доклада, большой интерес представляют вы­
сказывания, свидетельствующие об отношении населения Кореи
к Советскому Союзу. Многие говорили о том, что американцы
имели полное превосходство в воздухе и что «на земле побеждали
наши, а в воздухе хозяйничали американцы. Почему Советский
Союз, располагая скоростными истребителями, не оказал нам
поддержки?». Здесь интересно то, что советское посольство при­
знавало факт «распространения подобных нездоровых настрое­
ний», утверждая в своем докладе, что эти настроения «распростра­
нены среди значительной части северокорейского руководства»
(S11522/160-169). За указанные «пораженческие настроения»
в конце 1950 года со своего поста был снят заместитель министра
народной обороны Ким Ир [2, с. 198].
Между тем весной 1951 года северокорейские власти обратили
свой взор на весеннюю посевную кампанию, которую нужно было
проводить в разгар военного времени (S11526/16). Правительство
КНДР тогда же отвергло предложение Всемирной организации
здравоохранения ООН о помощи в борьбе с эпидемиями, что в ре­
альности было сделано по подсказке из Москвы (S2291).
В апреле-мае 1951 года войска ООН, мобилизовав все свои си­
лы и пользуясь преимуществом в воздухе, перешли в наступление
против Севера с целью вернуть занимаемые ранее позиции на 38-й
138
параллели. После 22 апреля Корейская народная армия и китай­
ские народные добровольцы под руководством Пэн Дэхуая нанес­
ли контрудар, избрав для этого ночное время суток и ненастные
погодные условия (S9098/251). Эта операция готовилось еще с фе­
враля. Однако 20 мая американские войска развернули новую
контрнаступательную операцию. Из-за недостатка ВВС Север, как
резюмировалось в докладе, не смог ответить на нее наступатель­
ными действиями. В этих условиях 10 июня 1951 года линия фрон­
та закрепилась на 38-й параллели. Это означало появление шанса
восстановить 38-ю параллель в качестве линии демаркации и за­
ключить мир.

5. Война под названием «мирные переговоры»

Важными страницами корейской войны представляются не
только вопросы ее развязывания, но и все касающееся начала и хо­
да переговоров о перемирии. Начало этих переговоров относится
к гораздо более раннему времени, чем это можно предположить.
Быстрее других интерес к завершению корейской войны и подпи­
санию мира стал проявлять Китай, который вел эту войну не от
своего имени. Этот интерес стал проявляться в начале декабря
1950 г., т.е. в период отступления американских войск после вступ­
ления в войну китайских народных добровольцев. 4 декабря посол
КНР в Москве член Ц К КП К Ван Цзясян, встречаясь с заместите­
лем министра иностранных дел СССР А.А. Громыко по случаю
своего отъезда на родину, задал вопрос относительно того, имеется
ли у американской и британской сторон интерес к заключению
мира. Советский дипломат ответил, что у него отсутствует инфор­
мация о проявлении США интереса к началу переговоров. Тесную
связь с вопросом о мирных переговорах имела также борьба по во­
просу о пересечении 38-й параллели. Пэн Дэхуай, действуя вопре­
ки замыслам Ким Ир Сена и Мао Цзэдуна, отдал народным добро­
вольцам приказ остановиться. О том, что переходить рубеж долж­
ны только войска Корейской народной армии, заявил в начале
января 1951 г. и Сталин, имея в виду ослабить тем самым критику
в отношении действий Китая [28, с. 14]. Военное руководство КНР
добивалось свободы рук в решении данного вопроса (S361/35). Од­
нако А.А. Громыко сообщал тогда находившемуся на сессии ООН
министру иностранных дел А.Я. Вышинскому мнение Политбюро
ЦК ВКП(б) о том, что подписание перемирия нежелательно в усло­
виях военного поражения армии США и что в ООН следует выска­
139
зать позицию, требующую «вывода всех иностранных войск» с тер­
ритории полуострова18.
В середине января 1951 года советский посол в Китае Н.В. Ро-
щин передал в Москву со ссылкой на Чжоу Эньлая информацию
о том, что представители Индии, Великобритании, Швеции, а так­
же Генеральный секретарь ООН сообщили руководству КНР пред­
ложения о прекращении огня в Корее (A059/5/11/4/10). В начале
февраля было созвано совещание ТПК, КНА и китайских народ­
ных добровольцев. Вопрос о перемирии был поставлен на нем
представителем Китая Гао Ганом, который заявил о том, что «мир­
ный договор не принесет нам вреда, поскольку мы являемся побе­
дителями». Однако Гао не забыл оговориться, что на первом месте
стоят вопросы ведения войны, тогда как проблема мирных перего­
воров носит второстепенный характер (S11523/11).
Появились признаки того, что вопрос о прекращении огня
в Корее рассматривается и американским правительством.
Между тем серьезный раскол по данному вопросу наметился
внутри самих партнеров по стратегическому союзу — СССР и КНР.
31 мая 1951 года Пэн Дэхуай отправил Мао Цзэдуну телеграмму,
в которой отметил снижение боевого духа в войсках [15, с. 226].
К идее перемирия, предложенной китайской стороной, Сталин
отнесся отрицательно. Он написал, что, если боевые действия
примут длительный характер, Китай сможет научиться технике ве­
дения современной войны. В этом ответе сквозил холодный реа­
лизм [15, с. 233]. Тем не менее Ким Ир Сен проехал в начале июня
1951 года в Пекин и провел там с премьером Чжоу Эньлаем кон­
сультации по проблеме перемирия. Стороны договорились в тече­
ние двух месяцев не проводить масштабных контрнаступательных
операций, учитывая необходимость перехода к переговорам о пре­
кращении огня [12, с. 319]. Ким Ир Сен поставил в Пекине «серь­
езную для ведения корейской войны» проблему, под которой под­
разумевалась проблема финансов. 5 июня Мао передал суть ска­

18 Архив внешней политики России (A59/5/11/4/99) ; Проблемы Даль­

него Востока. 2000. № 2. С. 109 ; Война в Корее : 1950—1953 : взгляд через
50 лет. М., 2001. С. 245. Проблема перемирия встала на повестку дня доволь­
но рано. Согласно данным исследователя дипломатической истории СССР
А.В. Воронцова, в декабре 1950 года Политбюро Ц К ВКП(б) считало под­
писание перемирия преждевременным, рассчитывая на поражение США.
В северокорейском руководстве наблюдалось единство мнений по поводу
возможности вернуться на переговорах к положению, сохранявшемуся до
июня 1950 года. Однако Сталин дал согласие на продолжение войны, кото­
рая бы пригвоздила Америку к позорному столбу.
140
занного Сталину и запросил возможность приезда в Москву Ким
Ир Сена и Гао Гана для консультаций.
9 июня в Москву прибыли представитель КП К Гао Ган и северо­
корейский руководитель Ким Ир Сен. Мао Цзэдун ранее проинст­
руктировал Гао Гана и Пэн Дэхуая, чтобы в беседах со Сталиным те
сразу не поднимали вопрос о перемирии. Однако Ким Ир Сен не­
медленно заговорил о желании заключить перемирие. Во время
консультаций Кима и Гао со Сталиным, на которых обсуждалась
возможность перемирия, в какой-то момент смягчил свою позицию
и Сталин. Играло свою роль ухудшение ситуации для китайско-се­
верокорейской коалиции, продолжавшееся с конца 1950 года [15,
с. 234]. Согласие на переговоры о прекращении огня дал и Мао, кото­
рый уже обдумывал условия для решения этой проблемы [15, с. 235].
Окончательное решение было оставлено на усмотрение Сталина.
На фоне описываемых событий советский представитель в ООН
Я.А. Малик обратился 23 июня 1951 года с призывом к прекраще­
нию огня на Корейском полуострове и к выводу войск обоих про­
тивников за демаркационную линию по 38-й параллели. Эти пред­
ложения находили поддержку не только в Китае и Северной Корее,
где возобладал пессимистический настрой в связи с наступлением
американцев, но и в самих США, в общественном мнении которых
наметились настроения в пользу перемирия. 27 июня американ­
ский посол в Москве Кэрк встретился с зам. министра иностран­
ных дел А.А. Громыко для выяснения позиций сторон по данному
вопросу. Просоветскими «миролюбивыми силами» было тогда раз­
вернуто наступление в защиту мира. Одним из его проявлений ста­
ла публикация 30 июня декларации в адрес Генерального секретаря
ООН от имени организации бывших военнопленных, которая име­
новала себя «Центральный комитет организации военнопленных
и сторонников мира США и Великобритании». В полном соответ­
ствии с позицией Севера в декларации говорилось о том, что ко­
рейская война разразилась вследствие провокаций лисынманов-
ского режима, что 93% военнопленных поддерживают Китайскую
Народную Республику в вопросе о представительстве Китая в ООН
и желают скорейшего завершения Корейской войны (S11529).
К началу мирных переговоров призвал 28 июня главнокоманду­
ющего вооруженными силами Северной Кореи Ким Ир Сена
и представитель войск ООН генерал Риджуэй. Ким немедленно те­
леграфировал об этом Мао Цзэдуну. Запрос Кима от 29 июня
с просьбой сообщить свое мнение Мао перенаправил Сталину
(S426). 30 июня Сталин связался с советским представителем в Пе­
141
кине Красовским и попросил его сообщить Мао о согласии Моск­
вы на немедленное начало переговоров. Сталин даже составил сам
текст ответа, который следовало дать на предложения американцев.
Похоже, все находилось в его руках. Сталин отвечал Мао Цзэдуну:
«Вы, вероятно, считаете, что переговоры о мире будут вестись
под руководством Москвы. Но это, безусловно, не имело бы смыс­
ла. Именно Вы должны руководить переговорами, товарищ Мао
Цзэдун. Мы же можем давать Вам лишь предостережения, касаю­
щиеся отдельных проблем» (S429/96).
Наличие данной переписки свидетельствует о том, что поясне­
ния А.А. Громыко американцам, в соответствии с которыми он ни­
чего не знал об отношении китайского правительства к предложе­
ниям Я.А. Малика, абсолютно не соответствовали действительно­
сти (S430/190).
1 июля Ким Ир Сен и Пэн Дэхуай, уже имея ответ Мао Цзэду-
на, заняли позитивную позицию по вопросу о возобновлении пе­
реговоров о прекращении огня. Ответ Кима на предложения аме­
риканцев был передан по радиосвязи. Было решено провести с 10
по 15 июля в Кэсоне переговоры, которые бы определили повест­
ку дня работы совета по заключению перемирия. Принятие идеи
перемирия было естественным для Ким Ир Сена, который в ходе
этой войны пережил горький опыт военных поражений. Уже 1 ию­
ля Ким Ир Сен через советского посла в Пхеньяне В.Н. Разуваева
направил Сталину предложения из 6 пунктов, касающиеся пози­
ции Севера на переговорах. Они, в частности, включали следую­
щие положения: 1) определение сроков прекращения огня; 2) отвод
всех иностранных войск за 5-10 км от 38-й параллели; 3) в течение
2 месяцев вывод с территории полуострова всех иностранных
войск. Однако ответ Сталина от 2 июля заключался в том, что пред­
ложения Кима не согласованы с китайской стороной, поэтому их
следует передать китайцам и выработать с ними общий проект
(S2543/5). 3 июля предложения Кима поступили к Сталину и из
Китая в виде послания от Мао, который не сопроводил их никаки­
ми своими комментариями (S432).
Однако 2 июля Мао Цзэдун отправил Ким Ир Сену, Пэн Дэху-
аю и Гао Гану директивы, в которых приказывал повышать состоя­
ние боевой готовности вплоть до момента подписания перемирия,
оперативно направить в Северную Корею новые боевые части
с Северо-Востока Китая, защищать Вонсан и другие города, а так­
же предпринимать иные шаги для того, чтобы подготовиться к си­
туации, которая сложится после прекращения огня (S435). Одно­
142
временно в своем письме Сталину от 3 июля Мао выдвинул ряд
предложений, которыми предусматривалось разделить Север и Юг
10-мильной зоной отчуждения и организовать из представителей
нейтральных государств наблюдательный совет для соблюдения
условий перемирия. Сталин прореагировал незамедлительно, вы­
сказав свое согласие с предложениями Мао, за исключением пунк­
та о создании наблюдательного совета. 5 июля Мао переработал
свои предложения и прислал их Сталину.
Уже 7 июля в Кэсоне открылось оперативное совещание проти­
воборствующих сторон (S11528/25). Представителем Севера на
них был начальник главного штаба северокорейской армии Нам
Ир, «советский кореец», приехавший в Северную Корею из Сред­
ней Азии. Пройдя в 1948 году через пост заместителя министра об­
разования, который он занимал вплоть до начала корейской вой­
ны, Нам Ир стал в комиссии по заключению перемирия главным
представителем китайско-северокорейской коалиции. После это­
го Нам Ир становится верным сторонником Ким Ир Сена и в этом
качестве занимает пост министра иностранных дел [2, с. 243]19.
В совещании также участвовал один из руководителей китайских
народных добровольцев Дон Хва и представитель КНА Ли Сан
Чхо, корейский военный с китайскими корнями (в 1956 году он за­
нимал пост посла КНДР в Москве). Представителем войск ООН
был американец Чарльз Джой.
Север выступил на первом заседании комиссии с предложени­
ем обсудить три вопроса: 1) прекращение военных действий;
2) признание 38-й параллели линией размежевания сторон и созда­
ние 10-километровой зоны отчуждения вглубь территории каждой
из сторон; 3) вывод всех иностранных войск с территории полуост­
рова. Безусловно, это предложение было результатом согласования
позиций Сталина и Мао. В ответ американская сторона предложи­
ла свой план повестки дня из 9 пунктов. Отчет Мао Цзэдуна Стали­
ну о данном совещании представлял собой материалы донесения,
написанного послом КНР Ли Кенуном, в котором говорилось
о сложившейся на совещании «неплохой атмосфере» (S439).
Между тем 13 июля Мао Цзэдун в письме Сталину изложил свое
мнение о ходе переговоров. Мао считал, что американская сторона
специально ставит перед Севером вопрос об иностранных коррес­

19 Сотрудник советского посольства Петухов, давая оценку этому на­

значению, писал о том, что, хотя переговорщики Севера и допустили ряд
ошибок, кандидатура Нам Ира лучше любого военного и с точки советских
интересов.
143
пондентах с целью выиграть время, тогда как по вопросу об обмене
военнопленными северокорейская сторона оказывается в невыгод­
ном положении (S443). Заручившись согласием Сталина, Мао на­
правляет через посла Ли Кенуна свои вопросы Риджуэю. Поскольку
тот занимал жестко негативную позицию в вопросе о выводе иност­
ранных войск, это послужило началом нового витка пропагандист­
ской войны между Западом и Востоком. 27 июля американцы изло­
жили собственные предложения. Однако переговоры зашли в ту­
пик, поскольку они потребовали оставить за Югом ряд районов,
на десятки километров вдающихся в территорию Севера к северу от
38-й параллели, где имелись перспективные залежи вольфрамовой
руды. В Москве оценивали ситуацию на переговорах в том плане,
что Вашингтон, пользуясь военным преимуществом на море и в воз­
духе, стремится нанести ущерб международному престижу Севера
(S11528/36). Однако в реальности позиция американской стороны
заключалась в том, что переговоры о перемирии затрагивают чисто
военную проблематику, а вопрос о заключении мира обсуждаться на
них не может. В конечном счете, никакого прогресса на перегово­
рах, продолжавшихся до 16 августа, достигнуто не было. Было лишь
принято решение продолжить переговоры в пяти подкомиссиях.
Однако и они не дали никакого положительного результата.
В своем отчете, направленном в Москву в конце августа 1951 го­
да, сотрудник советского посольства Петухов следующим образом
анализирует ход переговоров: 1) переговоры начались в невыгод­
ных для наших друзей условиях, когда американские войска про­
должали удерживать существенную часть территории Севера,
и американская сторона поэтому не торопится; 2) переговоры не
имели успеха по той причине, что американцы заинтересованы
в восстановлении мира, поддержании международной напряжен­
ности, перевооружении Японии; 3) Северная Корея опасается та­
ких условий подписания мира, которые бы нанесли удар по ее
авторитету; у нее есть опасение, что американцы будут использо­
вать для достижения своих целей японские вооруженные силы;
4) тем не менее возможности переговоров пока еще не исчерпаны.
В отчете анализировались причины охлаждения отношений между
Китаем и Северной Кореей, к числу которых было отнесено
стремление китайской стороны завершить войну как можно бы­
стрее и сбросить с себя груз ответственности за оказание помощи
Пхеньяну (S11528/59).
На фоне усиления антивоенных настроений в стране Ким Ир
Сен стал склоняться к скорейшему заключению перемирия. Его
144
позиция заключалась в следующем: 1) необходимо в кратчайшие
сроки осуществить вывод иностранных войск с территории Кореи
и 2) корейский народ должен сам решать свою судьбу. 3 июля газе­
та «Номон синмун» вышла с передовицей под заголовком «Первый
шаг к мирному разрешению корейской проблемы». Нетерпеливый
по характеру Ким написал 6 июля письмо на имя советского посла,
в котором «с учетом сложной политической и экономической ситу­
ации, сложившейся после войны в в Корее и за ее пределами» он
просил Москву прислать по одному советнику в Трудовую партию
и правительство Северной Кореи. Речь шла о советнике председа­
теля кабинета министров и советнике председателя Трудовой пар­
тии Кореи (S2945).
Согласно документу советского посольства под заголовком
«Политические настроения среди населения Юга и Севера Кореи
в связи с ведущимися в Кэсоне переговорами о прекращении ог­
ня», составленному в сентябре 1951 г. его сотрудником Ш емяки­
ным и другими авторами, северокорейская сторона оценивала
предложения Я.А. Малика о перемирии в том смысле, что эти пред­
ложения отражали стремление Китая освободиться от обязаннос­
тей по оказанию помощи Северной Корее (S11825/27). В руковод­
стве Северной Кореи наблюдается горькое осмысление того факта,
что война привела лишь к опустошению территории страны,
но объединения Кореи не обеспечила. В широких слоях населения
Северной Кореи имеется «расщепленное» сознание, понимание
тщетности понесенных в ходе войны жертв, желание избежать
дальнейших испытаний. В то же время выдвижение предложений
о перемирии отражает утрату иллюзий относительно возможности
добиться окончательной победы в войне. «Расщепленность» созна­
ния проявилась, в частности, в том, что на предложения Я.А. Ма­
лика от Севера сначала не последовало никакой реакции, и лишь
после появления предложений Риджуэя руководство страны стало,
наконец, проявлять понимание в отношении советских инициатив.
По заключению посольства, именно по этим причинам Северная
Корея сразу же отказалась от первоначальной позиции отказа от
переговоров и приняла идею соглашения о перемирии.
Различия в подходах к вопросу о перемирии проявлялись в Ки­
тае и Северной Корее не только во внутриполитической плоскости,
но и на уровне их официальных позиций. Кимирсеновское руко­
водство, признавая политическую и военную необходимость веде­
ния переговоров о перемирии, было озабочено в первую очередь во­
просами государственного престижа. Китай же в своем подходе
145
к условиям заключения мира исходил из возможности уступок
США (S11825/28). 27 июля, в разгар переговоров, Мао Цзэдун на­
писал Ким Ир Сену, что Китай намеревается пойти на компромисс
с Вашингтоном, если США будут упорствовать в стремлении оста­
вить за собой территории к северу от 38-й параллели. Ким Ир Сен
ответил на это, что подобные уступки США нанесут ущерб нацио­
нальному престижу Северной Кореи и потому неприемлемы.
В письме Пак Хон Ёну Ким Ир Сен продемонстрировал твердость
в этом вопросе, написав о том, что, если речь пойдет об уступках
в территориальном вопросе, он собирается продолжать борьбу и без
Китая. По замечанию посла В.Н. Разуваева, в этих условиях китай­
ско-северокорейские отношения существенно охладились [31].
В документе советского посольства говорилось о том, что об­
суждение вопроса о перемирии на переговорах в Кэсоне интерпре­
тируется некоторыми как признание Вашингтоном собственного
поражения. С другой стороны, эти переговоры показывают, что
Север осознал невозможность в одиночку добиться победы в вой­
не (S5271/94-97). В то же время имеется и иная точка зрения
(профсоюзы и т.д.), которая заключается в том, что США «замыш­
ляют недоброе», лишь изображая свое стремление к миру. Распро­
странено также мнение, что американцы вовсе не желают мирно­
го решения корейской проблемы. В материалах посольства обра­
щалось внимание на то, что недоверие жителей Пхеньяна к США
было в значительной степени вызвано официальной пропагандой.
Вместе с тем на Севере сильны настроения в пользу вывода с тер­
ритории страны всех американских войск. Среди населения рас­
пространяются опасения, что Америка, выражая готовность к пе­
ремирию, одновременно добивается перевооружения японской
армии. Вместе с тем у части ремесленников и торговцев наблюда­
ются «сверхоптимистические взгляды» по поводу скорой перспек­
тивы завершения войны (S5271/102). Имеется также точка зрения,
согласно которой США согласились на переговоры о перемирии
по причине собственной слабости. Трудовая партия проводит на
заводах и фабриках разъяснительную работу относительно пози­
ции КНДР на переговорах, которая добивается, чтобы переговоры
о перемирии превратились в переговоры о мире и стали средством
мирного решения корейской проблемы. Людей призывают спло­
титься вокруг правительства и товарища Ким Ир Сена.
В докладе Ш емякина говорилось о колебаниях, проявлявшихся
общественным мнением Северной Кореи, в частности, тот факт,
что Советский Союз не принимал прямого участия в войне, свиде­
146
тельствует, согласно этому мнению, о «слабости СССР» и «силе
Америки». Это говорит о том, что «классовые враги добиваются,
чтобы в стране усилилось неверие в собственные силы» [105]. Не­
которые утверждают, — пишет Шемякин, — что появление предло­
жений Я.А. Малика о заключении перемирия и их поддержка пра­
вительством КНДР связаны с тем обстоятельством, что «США за­
ключили сепаратный мир с Японией. Мы теперь не можем вести
борьбу против них». Трудно отрицать и мнение тех граждан, кото­
рые утверждают, что «корейский народ несчастен» и что «многие
корейцы погибли в той войне, а многим еще предстоит погибнуть».
Аналогичные мысли прослеживаются в докладе посла В.Н. Ра-
зуваева от 10 сентября, озаглавленном «Северокорейско-китай­
ские отношения в контексте проблемы перемирия». В докладе
говорится о том, что отношения между китайской и северокорей­
ской сторонами существенно ухудшились. В связи с предложения­
ми генерала Риджуэя о перемирии в общественном мнении Север­
ной Кореи сложилась точка зрения о том, что перемирие нужно
прежде всего Китаю, который стремится уйти от ответственности
по оказанию помощи Северу. В Пекине считают, что правильное
понимание ситуации было достигнуто во время визита Ким Ир Се­
на в Китай в июле 1951 г. (S11825/26). Однако, как писал советский
посол, какие-либо иллюзии по поводу дальнейших действий К и­
тая утратил и сам Ким Ир Сен. Посол указывал на то, что после
принятия генералом Риджуэем идеи перемирия в их поддержку
стало выступать и общественное мнение Пхеньяна (л. 28). Особое
внимание обращается в докладе на усиление раскола между Кита­
ем и Северной Кореей по данному вопросу. Северокорейская сто­
рона, по мнению В.Н. Разуваева, стремится довести дело до почет­
ного перемирия, которое бы не наносило ущерба национальному
престижу страны, в то время как Китай склоняется к компромисс­
ному решению (S11825/28-29).
Противоречия между Китаем и Северной Кореей по вопросу
о 38-й параллели приобрели неожиданно глубокий характер. Пере­
говоры о перемирии прервались в августе 1951 года, когда амери­
канские войска перешли 38-ю параллель в районе Кэсона, однако
в октябре разногласия между Пекином и Пхеньяном усугубились
еще сильнее, чем это было ранее. Вместе с тем посол В.Н. Разуваев
обращал внимание на то, что китайская сторона не проявила долж­
ной реакции на заявление Ким Ир Сена о решимости Северной
Кореи продолжать борьбу даже без помощи Китая, в результате че­
го произошло охлаждение северокорейского общественного мне­
147
ния к Китаю (л. 31). В любом случае, по оценке советского посла,
северокорейская сторона испытывает сильные надежды в отноше­
нии скорейшего подписания перемирия. В то же время в североко­
рейском руководстве наблюдается тенденция перехода от проки-
тайского к просоветскому настрою, связанная с отсутствием у Ки­
тая последовательной линии поведения [30, с. 1].
После обобщения итогов переговоров, достигнутых к середине
августа 1951 г., Мао Цзэдун попросил Сталина принять решение по
вопросу о перемирии, перенаправив ему телеграмму посла Ли Кэ-
нуна, в которой тот писал о необходимости «копить силы в течение
трех-пяти лет». Однако в конце августа ВКП(б) стала заверять ки­
тайское и северокорейское руководства, что мира хочет лишь Аме­
рика и потому предложений о перемирии принимать не следует.
Так путь к миру стал еще более долгим [15, с. 339].
В сентябре 1951 года сотрудник советского представительства
в Дальневосточной комиссии К.Н. Смирнов направил записку, по­
священную корейской проблеме и переговорам о перемирии.
В документе вновь обращалось внимание на то, что американская
сторона специально затягивает переговоры. Госсекретарь США
Маршалл 18 июля заявлял о том, что соглашения о перемирии не
будет достигнуто как минимум в ближайшие шесть недель
(S498/10). По мнению автора записки, предложение американской
стороны о перемирии имеет своей единственной целью обеспече­
ние передышки, необходимой ей для усиления группировки в Ко­
рее и переброски туда новых сил (S498/11). В качестве доказатель­
ства приводились аргументы о том, что США в ходе переговоров
применяют тактику их затягивания, провокаций и саботажа, чре­
ватую срывом всего переговорного процесса, что вместо усилий по
быстрому завершению переговоров США принципиально отказы­
ваются выдвигать предложения по важным пунктам повестки дня
и что пункт о 38-й параллели как линии размежевания так и не лег
в основу ведущихся переговоров. Все эти действия вызывают боль­
шое недовольство советской стороны. По мнению К.Н. Смирнова,
американская сторона хотела бы как можно дольше сохранять на­
пряженность, создавшуюся в ходе корейской войны, и поэтому
использует тактику затягивания и проволочек (S11825/8). При этом
США не прекращают бомбардировок Севера с воздуха и моря.
В этих условиях переговоры в Кэсоне, по мнению советского ана­
литика, не могли привести к успеху (A0102/7/65/32/84-85).
5 октября 1951 года посол США в Москве Кэрк, встретившись
с советскими представителями, передал на словах озабоченность
148
американского правительства в связи с ситуацией, сложившейся
вокруг конфликта в Корее. Кэрк подчеркнул, что у США нет наме­
рения совершать агрессию в отношении СССР, и попросил пере­
дать сказанное генералиссимусу Сталину. В ответ советские пере­
говорщики заявили о том, что и СССР заинтересован в мирном
разрешении конфликта. В ходе состоявшейся беседы с советской
стороны было заявлено, что СССР заинтересован в «создании еди­
ного мирного, дружественного и демократического государства
в Германии», в налаживании мирных отношений с Японией, в за­
прещении ядерного оружия (S5286/5-6). Вместе с тем тот факт, что
американская сторона выступает с предостережениями относи­
тельно «нежелательных последствий» в связи с неудачным ходом
переговоров в Кэсоне, дает Советскому Союзу основания сомне­
ваться в подлинности заявленного США стремления улучшать от­
ношения с Советским Союзом. 15 октября министр иностранных
дел СССР А.Я. Вышинский вызвал временного поверенного в де­
лах США Каминга и передал советский ответ на заявление посла
Кэрка (S2561).
Таким образом, несмотря на многочисленные просьбы Китая
и Северной Кореи, Сталин отверг предложение Ким Ир Сена
о скорейшем завершении войны в Корее, считая, что именно ее
продолжение в наибольшей степени отвечает интересам коммуни­
стического лагеря. Он мотивировал это тем, что Китай, продолжая
боевые действия, сможет лучше постичь искусство ведения совре­
менной войны. Во второй половине 1951 года, несмотря на новое
обострение обстановки на фронтах, Север попытался достичь пре­
имущества за счет строительства подземных ходов сообщения,
позволяющих уберечься от налетов американской авиации. Одна­
ко это привело лишь к длительной позиционной войне, которая не
давала выгод ни одной из сторон.
В этих условиях в ноябре 1951 года открылся 4-й пленум ЦК
ТПК. Выступая с его трибуны, Ким Ир Сен указал в своем выступ­
лении на ошибки, допускаемые в работе многими партийными ор­
ганизациями. Пленум стал ареной для выступления группировки
Кима против организационных структур в ТПК, которые находи­
лись в руках Хо Га И из «советской фракции». Главным вопросом
в ходе работы пленума стал вопрос о партийных билетах. Хо Га
И и его сторонники настаивали на том, что поскольку из партии
в условиях военного времени вышли несколько сотен тысяч чело­
век, а заводы страны оказались разрушенными, нет никакого
смысла расширять членство за счет рабочих [3, ч. 1, с. 213].Однако
149
Ким продавил на пленуме решение о расширении партийной ор­
ганизации и массовом приеме в партию новых членов, в результа­
те чего ТП К вновь стала организацией более чем с миллионным
членством. Впрочем, как признавал Ким Ир Сен на следующем
пленуме, это привело к снижению качества партийных кадров
(R40/58). То была тактика диктатора, который устраняет старое
партийное руководство путем количественного наращивания пар­
тийной организации, тактика, ранее успешно опробованная Ста­
линым после смерти Ленина. Те же методы были применены
и в отношении Хо Га И, который был на пленуме освобожден с по­
ста ответственного секретаря Ц К ТПК. Хотя он был переведен на
должность вице-премьера правительства, потеря им контроля над
партийной организацией подготовила его окончательный уход
с политической арены [3, ч. 1, с. 201].
Между тем отношения КНДР с Китаем, которые Ким уподобил
«отношениям между зубами и губами», продолжали явственно
двигаться в сторону дальнейшего ухудшения. Советское посольст­
во докладывало в Москву, что отношения китайских народных до­
бровольцев с Корейской народной армией и особенно с руковод­
ством Трудовой партии в действительности трудно назвать отно­
шениями прочного партнерства. Советские военные советники
обращали внимание на то, что северокорейские представители
крайне редко наведывались в штаб народных добровольцев, рас­
полагавшийся в нескольких десятках километров от Пхеньяна.
Китайские штабные работники также почти не поддерживали
контактов с северокорейской стороной.
Острые противоречия сохранялись и на личном уровне между
Пэн Дэхуаем и Ким Ир Сеном. Особенно их наличие Север про­
чувствовал в начале 1951 года, когда народные добровольцы во
главе с Пэн Дэхуаем дошли до 38-й параллели, но китайский вое­
начальник не проявил никакого энтузиазма по поводу просьбы се­
верокорейской стороны «развернуть новое наступление на Юг»
(R 314/48). Несмотря на сдержанную позицию П эна, приказ
о дальнейшем наступлении, согласованный с Москвой, отдал тог­
да сам Мао Цзэдун. Отношения сторон осложняла также проблема
контроля над железнодорожными перевозками в Северной Корее,
на решении которой в свою пользу настаивал Китай.
В январе 1952 года расхождения между Китаем и Северной Ко­
реей вызвали новый виток напряженности в двусторонних отно­
шениях. 16 января министр иностранных дел Пак Хон Ён посетил
Пэн Дэхуая и, оговорившись, что высказывает личное мнение, за­
150
явил, что «весь корейский народ не хочет продолжения войны»,
а если Китай и Советский Союз будут настаивать на продолжении
войны, ТП К останется на собственной позиции по этому вопросу
[15, с. 348]. Это было беспрецедентное заявление, за которым, ко­
нечно же, стоял и Ким Ир Сен. Высказывание Пак Хон Ёна при­
обрело еще большую актуальность после достижения в феврале
1952 года на переговорах о перемирии договоренности, по которой
на 90-й день после прекращения огня стороны должны будут про­
вести совещание по вопросам политического урегулирования. Со­
ветский посол В.Н. Разуваев обращал в своем докладе внимание на
мотивы действий Ким Ир Сена и Нам Ира, которые считали, что
в первую очередь следует как можно скорее достичь перемирия,
а оставшиеся проблемы можно было бы решить и потом. В то же
время затягивание вопроса о прекращении огня, по мнению Пхе­
ньяна, было нежелательно из-за перспективы американских воз­
душных бомбардировок и появления новых крупных жертв
(A0102/8/36/11/19). Тем не менее китайская сторона вернулась на
позицию продолжения войны. 8 февраля Мао Цзэдун откровенно
писал в телеграмме Сталину, что «Ким Ир Сен не имеет желания
продолжать войну» [28, с. 19].
Для подобного вывода имелись определенные основания.
Для продвижения идеи о перемирии Ким Ир Сен в тот период пы­
тался использовать возможности, которые имелись у ТАСС и со­
ветского посла. Северокорейский лидер, кроме того, не считал
нужным занимать жесткую позицию на переговорах о перемирии
по вопросу об обмене военнопленными, на первоочередном реше­
нии которого настаивала китайская сторона, поскольку, по его
мнению, военнопленные из числа китайских добровольцев все рав­
но являлись бывшими военнослужащими чанкайшистской армии
Гоминьдана и поэтому добиваться их возвращения на родину не
было особой необходимости. О позиции Ким Ир Сена и его попыт­
ках ускорить процесс подписания перемирия писал в своем отчете
и В.Н. Разуваев [28, с. 19]. 8 февраля на церемонии в честь годовщи­
ны создания Корейской народной армии Чхве Ён Гон выступил
с речью, в которой обосновывался курс Ким Ир Сена на достиже­
ние перемирия. Чхве даже намекал на то, что курс на перемирие
проводится по требованию СССР и лично Сталина. Все это выгля­
дело так, будто против данного курса выступает только Китай [3, ч.
1, с. 217]. Однако 7 марта зам. министра иностранных дел А.А. Гро­
мыко отчитал В.Н. Разуваева, который был настроен сочувственно
по отношению к примиренческой позиции Ким Ир Сена [15,
151
с. 350]. Несмотря на это, советский посол передал в Москву, что
Ким Ир Сен полагает необходимым подписать с США перемирие
уже в апреле, самое позднее в мае, и приступить со второй полови­
ны 1952 года к восстановлению экономики (A0102/8/35/10/157-
158). Ким Ир Сен, таким образом, был настроен на то, чтобы мак­
симально быстро решить вопрос о перемирии, даже если придется
пойти на уступки по проблеме китайских военнопленных.
Однако Мао Цзэдун заявил на встрече с Пак Чон Э, которая
входила в ближний круг Ким Ир Сена, что «мнение Ким Ир Сена
и других корейских товарищей по вопросам, обсуждаемым на пе­
реговорах о перемирии, совпало с мнением китайских товарищей,
поскольку ситуация определяется не только корейской пробле­
мой» (A0102/8/36/11/19). По вопросу о военнопленных Китай
и Северная Корея стали добиваться на переговорах возвращения
на родину всех попавших в плен военнослужащих, в то время как
США отстаивали принцип «уважения воли» (т.е. возвращения по
желанию). Поскольку позиции сторон по данному пункту повест­
ки дня разошлись, его обсуждение на переговорах стало прово­
диться отдельно от вопроса о перемирии.
На новом этапе ситуация поменялась: Пэн Дэхуай сообщил
Москве, что собирается продолжать боевые действия против аме­
риканских войск, о чем советский МИД в свою очередь информи­
ровал Мао Цзэдуна. Планы продолжения войны силами народных
добровольцев было трудно примирить с планами Кима по установ­
лению перемирия. В результате этого Китай в феврале 1952 года
отозвал своего первого посла в Пхеньяне Ни Чиляна, назначенно­
го на должность в августе 1950 года, и почти три года не присылал
нового. Следующий посол Пан Чули, переведенный в Пхеньян
с должности посла КНР в Непале, был назначен лишь в январе
1955 года. Это было связано в том числе и с тем, что у одного из ли­
деров «китайской фракции» министра внутренних дел КНДР
и члена Политкомитета ТП К Пак Ир У, который находился в близ­
ких отношениях с Пэн Дэхуаем, испортились отношения с «совет­
скими корейцами». В октябре 1952 года Пак Ир У, который также
занимал пост заместителя командующего частями китайских на­
родных добровольцев, был смещен с поста министра внутренних
дел. В марте 1953 года он получил пост министра связи, однако
в начале 1955 года был вновь арестован за критику курса Ким Ир
Сена в аграрной сфере.
В феврале 1952 года верховное командование НОАК пореко­
мендовало Пэн Дэхуаю вернуться в Пекин в связи с обнаружением
152
у него опухоли20. В действительности речь шла не только о пробле­
мах со здоровьем. Сопоставляя эти факты с отъездом на родину
китайского посла, можно было заключить, что между Китаем
и Северной Кореей появляются какие-то раздоры. Консультации
о перемирии зашли в тупик, в результате чего американцы усили­
ли бомбардировки Севера21.

6. Бып пи Стапин сторонником скорейшего

прекращения войны?
Трещина, появившаяся в отношениях между Пекином и Пхень­
яном, постоянно углублялась по мере актуализации проблем пре­
кращения войны и обмена военнопленными. На переговорах
в Панмунджоне, прошедших в мае 1952 года, с командованием
войск ООН были достигнуты соглашения, в которых пути решения
проблемы северокорейско-китайских военнопленных никак не
оговаривались. Однако, поскольку китайская сторона настаивала
на полном возвращении военнопленных, переговоры по данному
вопросу зашли в тупик. В тот период Ким Ир Сен продолжал кри­
тиковать позицию Китая и спорить с ним, добиваясь быстрейшего
заключения компромисса с американцами. 15 июля Мао направил
Ким Ир Сену телеграмму, в которой убеждал северокорейского ли­
дера в том, что, поскольку Китай собирается продолжать оказывать
помощь Северной Корее, нельзя поддаваться на предложения про­
тивника о прекращении огня в самый разгар его наступления и что
«принятие предложений противника нанесет нам большой вред»
[15, с. 351]. Таким образом, усиление разногласий Пекина и Пхень­
яна стало частью общего фона, на котором в августе 1952 года под
руководством Сталина начались консультации с участием высшего
руководства обеих сторон.
Прежде всего, для консультаций по вопросу о перемирии на
Корейском полуострове 20 августа 1952 года Сталин встретился
в Москве с Чжоу Эньлаем. Это была первая встреча Чжоу Эньлая
со Сталиным после октября 1950 года. Стороны повторили свою
принципиальную позицию по проблеме военнопленных. Чжоу Энь-
лай говорил о том, что нам выгодно продолжение войны [15, с. 356].

20 Статья Ясуда / / Корейская война / под ред. Акаги. Кэйо дайгаку сюп-
панкай, 2003. С. 227. Имеется также статья Хаттори, согласно которой в тот
период к компромиссу стала склоняться и китайская сторона. На с. 256 то­
го же издания им изложена несколько другая интерпретация этих событий.
21 Проблемы Дальнего Востока. 2000. № 2. С. 104.
153
Сталин, согласился с этим и отказался поддержать предложения
Пхеньяна по достижению перемирия, заявив о том, что Северная
Корея, «за исключением людских потерь, ни в чем не проиграла
в войне. Она должна проявить выдержку и терпение» [15, с. 354­
361). Сталин тогда четырежды встречался с Чжоу Эньлаем. Безус­
ловно, последний выступал за продолжение войны.
В ходе проведенных Сталиным 3 сентября встреч прошла его
беседа с представителями экономического блока правительства
КНР Ли Фучунем и Чэнь Юнем. Главной ее темой стали вопросы
экономического строительства Китая в контексте дальнейшего
продолжения корейской войны и, в частности, работа над пяти­
летним планом экономического развития. В противоположность
мнению Х. Вада, согласно которому Сталин склонялся к переми­
рию, знакомство со стенограммой беседы позволяет прийти к вы­
воду о том, что Сталин оставался сторонником дальнейшего веде­
ния войны в Корее [23, с. 388]. Этот вывод подтверждается тем, что
он обратил внимание китайской стороны на отсутствие в первона­
чальном плане экономического развития Китая раздела, касающе­
гося развития военной промышленности, и потребовал внести
в план соответствующие коррективы. Чжоу Эньлай, опираясь на
мнение Мао Цзэдуна, заявил о том, что Китай исходит из продол­
жения войны в Корее в течение еще одного-двух лет, в связи c чем
предлагается сформировать двадцать новых дивизий. Безусловно,
невозможно себе представить, чтобы Сталин тогда мог отстаивать
идею перемирия в Корее (S555/78-80).
Между тем в августе определилась дата встречи трехсторонней
встречи Сталина с Пэн Дэхуаем и Ким Ир Сеном, на которой на­
стаивал Чжоу Эньлай, — 4 сентября 1952 года. На встрече с совет­
ской стороны присутствовали В.М. Молотов и другие члены совет­
ского руководства более низкого ранга, с китайской — Чжоу Энь-
лай, Чэнь Юнь и Ли Фучунь, с северокорейской — министр
иностранных дел Пак Хон Ён и др. Однако никаких подвижек
в вопросе о перемирии на встрече достигнуто не было [23, с. 393].
Можно предположить, что это скорее было совещание, на кото­
ром Сталин сыграл роль медиатора, сглаживавшего противоречия
между Ким Ир Сеном и Пэн Дэхуаем. В действительности Сталин
старался вести за собой обоих. Сталин спросил, действительно ли
между Китаем и Северной Кореей существуют различия во взгля­
дах по вопросу о мирных переговорах. Ким Ир Сен признал, что,
хотя эти различия не носят принципиального характера, с Китаем
у него возникают противоречия, связанные с тем, что сам Ким же­
154
лает скорейшего прекращения войны (S11826). Фактом остается то,
что Сталин в целом сочувственно отнесся к антивоенному настрою
Ким Ир Сена и у него, соответственно, пропали основания для
дальнейшего разбирательства с Кимом по этому вопросу. Сталин
продемонстрировал свою позицию в пользу продолжения войны
скорее тем, что предложил северокорейцам составить список необ­
ходимых им вооружений, особенно тех, в отношении которых у них
ощущалась нехватка, например, самолетов и дальнобойной артил­
лерии. Ким попросил автомобилей и тракторов, необходимых для
наращивания агропроизводства в стране. Сталин в ответ высказал
намерение также поставить войскам коалиции реактивные бомбар­
дировщики (S11826/93). По воспоминаниям переводчика Мао Цзэ-
дуна Ши Чжэ, свой личный интерес Сталин на той встрече прояв­
лял скорее не к Ким Ир Сену, а к Пэн Дэхуаю, который был просто
военным, хотя и занимавшим пост командующего силами коали­
ции (9 323). Так же как и Сталин, сторонниками перемирия не яв­
лялись тогда Чжоу Эньлай и Мао Цзэдун. Теорию, что Сталин тог­
да сочувствовал Ким Ир Сену и склонялся в пользу перемирия,
трудно подтвердить какими-либо историческими документами.
Китайское правительство также исходило из необходимости коор­
динировать с Москвой свои планы экономического развития, ис­
ходя из условий военного времени.
То обстоятельство, что Сталин не проявлял тогда никакого ин­
тереса к проблеме перемирия, подтверждается и его новой встречей
с Чжоу Эньлаем, которая прошла 19 сентября. Сталин заявил Чжоу
Эньлаю, что не приемлет предложений о перемирии, выдвинутых
Мексикой. По поводу Японии он сказал, что не может представить
себе возможности подписания ею мирных договоров с СССР
и КНР, и подтвердил стратегическое значение базы в Люйшуни
(Порт-Артуре) как форпоста против США и Японии. Сталин также
исключил возможность того, что США пойдут на компромисс по
вопросу о северокорейских и китайских военнопленных (S558/91).
После визита президента Эйзенхауэра в Южную Корею, состо­
явшегося в начале декабря 1952 года, командование китайских на­
родных добровольцев издало директивные указания из десяти
пунктов, касающиеся перегруппировки войск, подготовки 250-ты­
сячного корпуса резервистов и т.д. Эти мероприятия мотивирова­
лись тем, что американцы могут иметь планы масштабных насту­
пательных операций, что у них имеются планы проведения в апре­
ле 1953 года операции по высадке воздушного десанта и что они
способны применить атомное оружие (S12279).
155
 В декабре 1952 года в пхеньянском театре Морамбон состоялась
читательская конференция издаваемой в Пхеньяне газеты «Совет­
ский вестник» (старое название «Чосон синмун»). На конферен­
ции выступила В. Юрзанова, призвавшая к усилению связей газе­
ты с читателями. Главный редактор издательства кабинета минис­
тров КНДР Син Эн Чжун произнес слова благодарности в адрес
КПСС и советского правительства (S779)22.
В телеграмме, отправленной 17 декабря Мао Цзэдуном в адрес
И.В. Сталина, китайский лидер мрачно оценивал перспективы до­
стижения перемирия и писал о том, что понесенные американской
стороной потери не достигли пока такого уровня, чтобы потрясти
американское общественное мнение. По его мнению, в ближай­
ший год следовало ожидать ужесточения боевых действий
(S563/105).
Между тем, несмотря на все усилия Сталина, отношения между
руководителями объединенного командования силами коалиции
во главе с Пэн Дэхуаем и лидерами КНДР к тому времени уже
сильно испортились. Командование китайских народных добро­
вольцев к началу 1953 года переехало в Пекин. Иными словами,
руководство народными добровольцами осуществлялось из Пеки­
на через его представителей в Корее. Перемещению в Пекин под­
верглись даже советские военные советники. Их перевода попро­
сил у Сталина маршал Василевский (S12281/40-41).
Одной из загадочных кампаний, проводившихся тогда в Китае,
была кампания против «бактериологической войны». В феврале
1953 года Мао информировал Сталина о применении американца­
ми бактериологического оружия. Информация о бактериологиче­
ской войне поступила от Мао Ким Ир Сену, и 8 февраля министр
иностранных дел Пак Хон Ён заявил Соединенных Штатам про­
тест. Протест США заявил в апреле 1953 года и Ким Ир Сен. В тек­
сте ноты протеста говорилось о том, что американские войска «ис­
пользовали различные виды варварского оружия, включая ядови­
тый газ, бактериологическое оружие и напалм» [5, т. 2, с. 248]. Этой
информации посол В.Н. Разуваев нашел политическое использо­
вание в Северной Корее, однако никаких реальных доказательств
причастности американцев, похоже, так и не появилось.

22 Эта газета издавалась по решению ЦК КПСС. В ней публиковались

решения XIX съезда КПСС и экономические статьи И.В. Сталина. Тираж
составлял 50-80 тыс. экземпляров. В результате артналетов в августе и ноя­
бре 1952 года погибли 50 рабочих типографии, но газета продолжала выхо­
дить.
156
 В январе 1953 года временный поверенный в делах СССР В.И.
Пелишенко посетил по данному поводу секретаря Ц К ТП К Пак
Чхан Ика и задал ему вопрос относительно «новых фактов исполь­
зования американской стороной бактериологического оружия».
Однако ответ Пака носил расплывчатый характер и заключался
в том, что расследование было проведено комиссией правитель­
ства Северной Кореи с опозданием и что никаких данных, сви­
детельствующих о нанесенном ущербе, пока не поступало
(A0102/9/44/7/5). 2 мая новый советский посол в Пекине В.В. Куз­
нецов сообщил о том, что данные о бактериологической войне бы­
ли сфальсифицированы Китаем и что «обвинения против амери­
канских войск были ложными». В конечном счете советник по­
сольства СССР в КНДР Суздалев в своей телеграмме на имя
В.М. Молотова, направленной 1 июня, т.е. в разгар консультаций
о перемирии, порекомендовал, чтобы из Москвы секретарю ЦК
ТП К Пак Чхан Оку было предложено прекратить антиамерикан­
скую кампанию «против бактериологического оружия». В тот пе­
риод секретарь Ц К ТП К Пак Чхан Ок не отрицал возможности
того, что это бактериологическое оружие было сброшено с «ки­
тайского самолета». Безусловно, никакого ущерба от него зареги­
стрировано не было. Кстати говоря, в марте 1953 года, уже после
смерти Сталина, Ким Ир Сен обращался через советского посла
с просьбой о направлении в КНДР советских специалистов, чтобы
принять меры в случае использования противником химического
оружия (A0102/9/44/4/36).

7. Бѳды Трудовой партии Юга

По мере обострения отношений с Китаем и отдаления вопреки
желанию Ким Ир Сена перспективы заключения перемирия перед
северокорейским лидером встала задача найти нового козла отпу­
щения, на которого можно было бы свалить вину за неудачи.
На этом фоне в конце 1952 года появилось «дело Трудовой партии
Юга», в котором была замешана группа «иностранных шпионов»
во главе с Пак Хон Ёном. По поводу этого дела профессор Х. Вада
писал в своей «Полной истории корейской войны», что оно стоит
в одном ряду с делом японского коммуниста Ито и может быть от­
несено к числу дел, организованных по инициативе или при учас­
тии И.В. Сталина [23, с. 401]. Однако последние дипломатические
документы СССР свидетельствуют о том, что «дело Трудовой пар­
тии Юга» не имело никаких международных корней и основыва­
лось на чисто внутренней ситуации в Северной Корее. Связь Ста­
157
лина с этим делом скорее может доказать лишь обратное: ведь
именно он, как это было показано во 2-й главе, в свое время насто­
ял на включении представителей Юга в северокорейское прави­
тельство.
15 декабря 1952 года был созван 5-й пленум ЦК ТПК. Он стал
началом кампании, организованной против Трудовой партии Юга.
Перед началом пленума северокорейские власти запретили любые
несанкционированные встречи с любыми иностранцами, включая
сотрудников венгерского посольства [43, с. 37]. С речью на плену­
ме выступил Ким Ир Сен. Заявив о наличии «раскольнических
тенденций» в партии, он обрушился с резкой критикой на руково­
дителя Трудовой партии Юга Пак Хон Ёна в связи с проводившей­
ся им «антиправительственной деятельностью». Однако члены
партии, правительственные чиновники и рядовые граждане оста­
вались безучастными во многом из-за общей усталости от войны,
наблюдавшейся в стране. О смятении в партийных рядах свиде­
тельствовали листовки, которые распространялись в Пхеньяне
7 декабря, т.е. перед самым открытием пленума ЦК. В них говори­
лось: «Ким Ир Сен выгнал Хон Мён Хи, Пак Ир У, Ли Сын Ёпа.
Кто будет следующим?». В этом высказывании слышался намек,
что этой новой жертвой станет Пак Хон Ён. Власти выступили
с утверждением, будто эти листовки в большом количестве рас­
пространялись американскими военными. Однако 1-й секретарь
советского посольства Пасюкевич, выражая сомнения в оф ици­
альной версии, высказывал предположение, что появление лис­
товок свидетельствует о смятении в партийных рядах, посколь­
ку распространялись они весьма в ограниченных масштабах
(A0102/9/44/9/6-7)23.
В середине января 1953 года секретарь Ц К Пак Чхан Ок в ходе
встречи с временным поверенным В.И. Пелишенко заявил о том,
что часть функционеров партии и правительства практикует сабо­
таж в работе (A0102/9/44/9/5). Эти деятели, по словам Пака, не до­
веряли официальной информации собственного государства. Ког­
да Пелишенко поинтересовался относительно содержания поня­
тия «недовольство», проявляется ли оно в виде организованной

23 Этих листовок было лишь около пятидесяти и распространялись они

только в отдельном регионе, что было близко к версии Пасюкевича об их
внутреннем происхождении. На листовке был изображен сидящий в сторо­
не Пак Хон Ён. Однако, когда Пелюшенко спросил секретаря Ц К Пак Чхан
Ока о смысле картинки, тот ответил крайне уклончиво, сказав о том, что это
пропагандистские листовки, распространявшиеся американцами с воздуха.
158
фракции или же речь идет о проявлениях на индивидуальном
уровне, Пак не дал ясного ответа, используя уклончивые формы
выражения. Основываясь на этой и других беседах, советское по­
сольство сообщало в МИД и Ц К КПСС о том, что в высших эше­
лонах партии и правительства возникли «ненормальные отноше­
ния», которые являются отражением «нездоровых отношений»
внутри Трудовой партии (A0102/9/44/9/9-12)24. Подобную реак­
цию советского посольства трудно объяснить, если исходить из те­
ории, что за делом «Трудовой партии Юга» стоял Сталин.
В феврале, помимо Пак Хон Ёна, «американскими шпионами»
были объявлены секретарь Ц К ТП К Ли Сун Ёп, заместитель ми­
нистра культуры и пропаганды Чхо Ир Мён, писатель Лин Хва
и другие партийные деятели, вышедшие из Трудовой партии Юга.
К марту 1953 года Пак Хон Ён был арестован. Однако дело было не
только в личности одного Пака.
В своем докладе в мае 1951 года советник венгерского посольст­
ва обращал внимание на то, что члены ТПК из числа бывших чле­
нов Трудовой партии Юга были подвергнуты несправедливому об­
ращению. По выражению автора доклада, «члены партии из числа
выходцев с Юга приравниваются к беспартийным» [43, с. 41]. Веро­
ятно, предчувствуя новые веяния, секретарь ЦК Пак Чхан Ок в на­
чале апреля сообщил в беседе с 1-м секретарем советского посольст­
ва, что в правительстве Северной Кореи в настоящее время работа­
ют 25 выходцев с Юга, включая вице-премьера Хон Мён Хи, и что
500 «южан» занимают руководящие посты в Трудовой партии Ко­
реи. При этом 82 человека работают в высших партийных органах.
Пак признал, что в отношении всей этой категории лиц проводится
расследование в связи раскрытым заговором, возглавляемым «южа­
нином» Ли Сын Ёпом. Южнокорейский исследователь Ким Хак
Чун считает, что заговор, возглавлявшийся Ли Сун Ёпом, в реально­
сти существовал [3, ч. 1, с. 225]. Однако Пак Чхан Ок утверждал, что
подобный заговор стал возможным благодаря существованию спе­
циальной квоты, по которой посты в правительстве Северной Ко­
реи должны занять девять выходцев с Юга (A0102/9/44/9/10). Дей­

24 Как будет показано в следующей главе, дело Пак Хон Ёна является
внутренне мотивированным процессом в Северной Корее еще и по той
причине, что по поводу судьбы Пака из Москвы впоследствии пришел за­
прос за подписью Б.Н. Пономарева и Л.П. Берия. Теория причастности
Сталина к этому делу, кроме того, не может объяснить и того, что репрес­
сии после смерти Сталина обрушились на всех партийцев, являвшихся
выходцами с Юга.
159
ствительно, по логике кимирсеновцев, связь с Югом в период про­
возглашения независимости страны в 1948 году служила достаточ­
ным поводом для обвинения министра иностранных дел Пак Хон
Ёна, министра юстиции Ли Сын Ёпа, министра труда (до мая
1952 года) Хо Сен Тхэка, министра труда Ким Вон Пома и др. Между
тем давление на «южан» продолжало нарастать. В связи с проводи­
мой кампанией Пак Чхак Ок сообщал своим советским партнерам,
что в партии стал подниматься вопрос и об ответственности деятеля
«советской фракции» Хо Га И, занимавшего пост ответственного се­
кретаря Ц К ТПК по кадрам (A0102/9/44/9/58).
В июне 1953 года, в самый разгар переговоров о прекращении
огня, в ТП К началась 40-дневная кампания осуждения выходцев
с Юга. Эта кампания приняла характер организованного наступле­
ния против политических и литературных деятелей Юга. В апреле
1956 года в связи с обсуждением секретного доклада Хрущева
о культе личности Сталина ЦК ТП К направил в районные партий­
ные организации секретное письмо под заголовком «Некоторые
проблемы, связанные с изучением доклада Хрущева на ХХ съезде
КПСС». В письме утверждалось, что создание Пак Хон Ёном «ру­
ководящего центра» компартии в Сеуле, «представляющего только
половину Кореи», объясняется тем, что он являлся «шпионом аме­
риканского империализма» (R410/95). В письме говорилось о том,
что классическим примером «культа личности» является лозунг
«Учитель Пак Хон Ён — патриот Кореи». Позднее, уже в 1959 году,
Ким Ир Сен сообщил работнику венгерского посольства, что на
Севере насчитывается около 100 тыс. жителей, переехавших с Юга,
и что «эта категория лиц в настоящее время проходит перевоспи­
тание» [43, с. 42]. А в 1964 г. «переехавшие с Юга граждане» числи­
лись в категории «лиц, не заслуживающих доверия».
Корейская война не прекращалась вплоть до смерти Сталина
в марте 1953 года. По советским документам, число погибших
и раненых в ней составило 2-4 млн чел. китайцев, 400 тыс. южно­
корейцев, 140 тыс. американцев. По оценкам американского ис­
следователя Овердофера, в войне погибли или получили ранения
900 тыс. китайских и 520 тыс. северокорейских военнослужащих.
Погибли и получили ранения также около 400 тыс. солдат и офи­
церов войск ООН, из которых почти треть составляли солдаты юж­
нокорейской армии25. Кстати говоря, потери понес и Советский

25 Дон Овердофер. Две Кореи. Корейский полуостров в международной

политике. Кёдо цусинся, 1998. С. 24.
160
Союз. Советские потери составили 138 офицеров и 161 солдата,
включая 120 пилотов, а также 335 самолетов26.

8. Ситуация поспѳ смерти И.В. Сталина

В марте 1953 года умирает И.В. Сталин. В стране сформирова­
лась система коллективного руководства в составе председателя
Совета министров Г.М. Маленкова, вернувшегося на пост мини­
стра иностранных дел В.М. Молотова, секретаря Ц К КПСС
Н.С. Хрущева и министра внутренних дел СССР Л.П. Берии. Н о­
вое советское руководство принимает решение немедленно за­
вершать корейскую войну. Китайское руководство информируют
об этом через приехавшего в Москву на похороны Сталина Чжоу
Эньлая.
19 марта советское правительство официально направило за
подписью председателя Совета министров Г.М. Маленкова письмо
на имя Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена, в котором говорилось о том,
что СССР, добиваясь привлечения США и Великобритании к от­
ветственности за войну, намеревается «не заниматься механичес­
ким продолжением войны», а вести дело к ее завершению с уче­
том «коренных интересов корейского и китайского народов»
(S574/61). Было принято решение подготовить на этот счет заявле­
ние советского правительства, которое должно было прозвучать
вслед за заявлениями КНР и КНДР. В Пхеньян был направлен зам.
министра иностранных дел Я.А. Малик. Хотя в реальности все
происходило по указаниям из Москвы, внешне все должно было
выглядеть так, будто Пекин и Пхеньян по собственной инициати­
ве провели консультации по данному вопросу. После прозвучавше­
го 28 марта заявления Ким Ир Сена и Пэн Дэхуая по вопросу об
обмене военнопленными министр иностранных дел СССР
В.М. Молотов направил 31 марта председателю Совета министров
СССР Г.М. Маленкову текст советского заявления по корейской
проблеме, после чего 2 апреля свою поддержку идеи прекращения
войны выразило и советское правительство (S576).
5 мая состоялось расширенное заседание Политкомитета Тру­
довой партии Северной Кореи, на которое были приглашены
представители правительства и региональных партийных органов.
Первыми на нем стали обсуждаться вопросы, касающиеся пар­

26 Гриф секретности снят : потери Вооруженных Сил СССР в войнах,

боевых действиях и военных конфликтах. М. : Воениздат, 1993. С. 395.
161
тийной работы после окончания войны и планов послевоенного
восстановления (A0102/9/44/9/27). Во второй половине 1953 года
на повестке дня в ТП К стояли вопросы экономической политики,
трехлетнего плана возрождения народного хозяйства и пятилет­
него плана индустриализации. Предполагалось, что соглашение
о перемирии будет подписано уже 10 июня 1953 года. 13 июня со­
ветский посол С.П. Суздалев навестил в сопровождении двух при­
сланных из Москвы докторов заболевшего Ким Ир Сена и поре­
комендовал ему лечение за границей, от которого Ким отказался,
сказав, что сейчас не время уезжать из страны (A102/9/44/9/3).
Согласно дневнику В.М. Молотова, в конце мая 1953 года аме­
риканский посол в Москве Болен, посетив советского министра
иностранных дел, дал разъяснения относительно предложений
США по вопросу о переговорах в Панмунджоне (S577). Пригласив
после этого американского посла, В.М. Молотов заявил по поводу
предстоящих переговоров, что «результат этой встречи будет зави­
сеть только от нас». Высказав намерение оказывать поддержку К и­
таю и Северной Корее, В.М. Молотов выразил удовлетворенность
в связи с тем, что предложения американской стороны «указывают
верный путь к успешному завершению переговоров».
В конце июня китайское правительство направило советской
стороне проект ответа Ким Ир Сена и Пэн Дэхуая американцам.
Секретарь Ц К КПСС Н.С. Хрущев поручил советскому МИД от­
ветить китайцам, что данный проект получил одобрение Маленко­
ва и Молотова и может рассматриваться как решение Президиума
ЦК. 13 июня в Политкомитете Трудовой партии Северной Кореи
началась активная работа по подготовке к подписанию Ким Ир
Сеном соглашения о перемирии (A0102/9/44/9/64)27. Однако со­
ветское посольство сообщило северокорейскому руководству, что
Москва выступает против подписания данного документа Ким Ир
Сеном, поскольку клика Ли Сын Мана может совершить какие-
либо деструктивные действия, осложняющие ситуацию
(S583/186). Советская сторона считала, что от северокорейского

27 Ким Ир Сен считал необходимым участие в переговорах также мини­

стра народных вооруженных сил Чхве Ён Гона, однако советский посол вы­
сказал опасения в обеспечении его личной безопасности. Крайнюю осто­
рожность в данном вопросе проявлял в ходе консультаций с Пекином и вре­
менный поверенный в делах КНР Ган Этау, поведение которого являло
собой полную противоположность активности Кима. Тот факт, что сходить
в китайское посольство предлагал Киму советский посол С.И. Суздалев, го­
ворит о недостатке активных действий со стороны китайцев.
162
правительства достаточно будет подписи вице-премьера, в то вре­
мя как подпись Ким Ир Сена может послужить поводом для про­
вокаций со стороны Юга. Этот пример хорошо иллюстрирует,
до какой степени изощренным было советское вмешательство
в дела Северной Кореи (S584).
20 июля 1953 года Ким Ир Сен выступил с обращением к наро­
ду в связи с подписанием соглаш ения о прекращ ении огня
(A0102/9/44/9/63). 30 июля с благодарственным словом обрати­
лась к КПСС и компартия Китая. 27 июля советское правительст­
во направило за подписью Маленкова в адрес главы правительст­
ва КНДР Ким Ир Сена поздравление с достижением перемирия,
которое было названо победой всего лагеря «мира и демократии».
 Глава IV
Послевоенная Северная Корея
(август 1953 —январь 1956 г.)

1. Поспѳвоѳнноѳ восстановление экономики

и советско-северокорейские отношения
Затягиванию корейской войны способствовала главным обра­
зом политическая воля Сталина и отчасти — Мао Цзэдуна. Одна­
ко скоропостижная смерть И.В. Сталина 5 марта 1953 года стано­
вится переломной точкой в пользу окончания этой войны. Связа­
но это было с тем, что Сталин входил в число сторонников Ким
Ир Сена. После смерти И.В. Сталина новое советское руководст­
во в лице Л.П. Берия, который отвечал за внутренние дела в стра­
не, а также премьера Г.М. Маленкова и ставшего впоследствии
Первым секретарем Ц К КПСС Н.С. Хрущева пересмотрело ста­
линскую концепцию неизбежности мировой войны и перешло
к политике мирного сосуществования. Как вспоминал, вернув­
шись на пост министра иностранных дел, В.М. Молотов, корей­
ской войны «желали сами корейцы», поэтому советскому руко­
водству после смерти Сталина не было никакого резона следовать
курсу на ее продолжение [11, с. 161]. Кроме того, в своей эконо­
мической политике СССР отходил от ставки на развитие тяжелой
промышленности, делая крен в пользу сельского хозяйства и по­
требительского рынка. Играло свою роль и то обстоятельство, что
в русле политики мирного сосуществования в апреле-июне 1954 го­
да в Женеве проходили переговоры, целью которых было подпи­
сание мирного договора на базе ранее достигнутых соглашений
о перемирии.
Корейская война, начавшаяся менее чем через два года после
провозглашения в сентябре 1948 г. независимости Северной Кореи,
сопровождалась для страны огромными экономическими и люд­
скими потерями.
По данным справки о положении дел в народном хозяйстве,
представленной председателю правительства Ким Ир Сену в апреле
1955 года, абсолютное сокращение численности населения Север­
ной Кореи за прошедший период составило 1 млн 581 тыс. чел.
164
(R315/7)1. На следующий год в правительство СССР был направлен
доклад о ситуации в Северной Корее, согласно которому население
Северной Кореи составляло 8 млн 528 тыс. чел. Следует учесть, од­
нако, что эта цифра на самом деле была большей, так как не вклю­
чала военных, численность которых остается неизвестной. В числе
причин сокращения населения в документах, полученных секрета­
рем советского посольства Петровым из Центрального статистиче­
ского управления Северной Кореи, указывается, в частности, что
282 тыс. чел. составили жертвы бомбардировок среди гражданского
населения, 796 тыс. чел. — лица, угнанные на Юг и без вести про­
павшие, 80 тыс. чел. — лица, бежавшие в Китай и другие зарубеж­
ные страны, 40 тыс. чел. — лица, бежавшие на Юг после демарка­
ции границы, 600 тыс. чел. — лица, мобилизованные в армию.
Из данного документа, однако, остается непонятным, сколько по­
гибших было в последней группе мобилизованных (S12299/35).
Экономический ущерб от войны был также значительным, соста­
вив более 420 млрд вон. Было разрушено 8700 предприятий, 600 тыс.
зданий, более 5 тыс. школ (R412/153). Сокращение мощностей
в промышленности и других важнейших отраслях экономики по
сравнению с довоенным периодом в среднем составило 30-40%. Об­
щий объем промышленного производства в 1953 г. составлял 58,3%
от уровня 1949 года (R315/8). Потери в электроэнергетике, топлив­
ной и металлургической промышленности достигали 80-90%
(R315/36-7). По поводу ситуации в сфере хозяйства заведующий От­
делом сельского и лесного хозяйства Трудовой партии Кореи Пак
Кён Су в своем ответе на запрос первого секретаря посольства СССР
писал, что точные цифры потерь отсутствуют, однако число кресть­
янских хозяйств, понесших ущерб в результате боевых действий, со­
ставляет 1 млн чел., или 30% от их общего числа. Он отмечал, что по­
головье крупного рогатого скота сократилось лишь на 5%, однако
ущерб свиноводству был весьма значительным (A102/9/44/9/198).
В период войны, как отмечал Пак Кён Су, существенно выросла до­
ля бедных крестьянских хозяйств, составившая 30%. Около 70% кре­
стьян были настолько бедными, что не имели скота (л. 200).
Примерно 20 июля 1953 г. председатель правительства Ким Ир
Сен в своем обращении призвал население отпраздновать заклю­

1 Среди прочих данных приведенная цифра ближе всего к оценке Дэви­

да Риса, составлявшей 1,52 млн чел. Явно завышенной выглядит оценка
Брюса Камингса, составлявшая более 2,5 млн чел., и Харуки Вада — 2,7 млн
чел. (Вада Х. Полная история корейской войны. С. 462).
165
чение соглашений о перемирии. В выступлении северокорейского
лидера с элементами самохвальства отмечалось, что корейский на­
род на протяжении пятитысячелетней истории нередко сражался
с иностранными агрессорами и что народ Кореи и корейская на­
родная армия, получив помощь от других народно-демократичес­
ких государств, в ходе трехлетней войны освободил свою родину.
Одновременно в обращении ставились задачи экономической по­
литики, в частности, по восстановлению довоенного уровня сель-
хозпроизводства, и выражалась уверенность в продолжении курса
на индустриализацию (S581).
Процесс концентрации власти в руках премьера Ким Ир Сена
не прекращался и после войны. 26 июня 1953 года заведующий От­
делом агитации и пропаганды ЦК Трудовой партии Кореи Чхве Чор
Хван занимает пост помощника Ким Ир Сена по делам в прави­
тельстве, помогая последнему исполнять функции председателя
кабинета министров в случае его чрезмерной занятости и болезни.
По свидетельству Чхве Чор Хвана, в непосредственном подчине­
нии Ким Ир Сена находились министерство народной обороны,
министерство внутренних дел, министерство иностранных дел, ко­
митет народного контроля, государственный комитет по планиро­
ванию, военный комитет, государственный комитет по строитель­
ству, прокуратура, а также Верховный суд (A102/9/44/9/98). Чхве
отмечал, что работа помощника заключается в предварительной
проработке всех вопросов, по которым Ким должен принимать ре­
шения. Например, по поводу Военного комитета, созданного в пе­
риод корейской войны, Чхве говорил о том, что в этом органе прак­
тически не осталось работающих членов, заседания его не созыва­
ются, а все полномочия реализуются единоличными решениями
Ким Ир Сена. Тот факт, что, несмотря на соглашение о перемирии,
Военный комитет так и не был распущен, был связан в том числе
и с нежеланием Кима отменить военное положение в стране.
Однако соглашение о перемирии не означало установление ми­
ра внутри Северной Кореи. Оно ознаменовало собой начало новых
чисток. Удар был нанесен по партийному аппарату ТПК, в кото­
ром влияние Ким Ир Сена было слабым. Так, репрессиям подверг­
ся один из лидеров «советской группировки» Хо Га И, который,
как ответственный секретарь ЦК ТПК, имел большое влияние на
партийную организацию. 4 июня 1953 года секретарь ЦК Пак Чхан
Ок сообщал советскому послу о том, что на расширенном заседа­
нии Политсовета ТП К будет обсуждаться вопрос о партийной дис­
циплине (A102/9/44/9/42). На самом деле мишенью был Хо Га И.
166
В конце 1951 года Хо Га И, занимавший тогда посты ответственно­
го секретаря Ц К и вице-премьера, вступил в открытую конфронта­
цию с Ким Ир Сеном по вопросам партийного строительства.
На заседании Политсовета ТП К Хо подвергся критике со стороны
Ким Ир Сена, Пак Чхан Ока из «советской группировки» и других
деятелей партии за промахи, допущенные при строительстве Су-
нанского водохранилища.
30 июня 1953 г., т.е. накануне подписания соглашений о пере­
мирии, Хо Га И нанес визит советнику посольства СССР С.П. Суз-
далеву. Он сообщил, что Ким Ир Сен выступил с критикой в отно­
шении самого Хо Га И и Чхон Ир Рона (A102/9/44/9/75). По сло­
вам Хо, нападки на него были связаны не только с работой
в правительстве, но и с его более ранней деятельностью в качестве
секретаря ЦК, которая была подвергнута шельмованию со сторо­
ны Пак Чхан Ока и др. Хотя Пак входил, как и Хо, в состав «совет­
ской фракции», он занимался активным преследованием Хо Га И,
заняв после него пост 1-го секретаря Ц К ТПК. Хо Га И, которому
сообщили о его понижении с поста вице-премьера и назначении
на пост министра внешней торговли, сказал С.П. Суздалеву, что
Ким Ир Сену нельзя доверять (A102/9/44/9/95). Сразу же после
этой встречи, 2 июля, Хо Га И, как было официально сообщено,
покончил жизнь самоубийством2. Приводя пример визитов Хо Га
И в советское посольство, Ким Ир Сен критиковал Хо Га И за то,
что он советуется в первую очередь не с ним, а с Москвой (20/201).
Таким образом, Киму удалось устранить личное влияние Хо Га
И на партийный аппарат3.
Причина расправы с Хо Га И заключалась в том, что он был
инициатором выдвижения на ключевые посты в партии Пак Хон
Ёна и др. Однако, устранив Хо, Ким Ир Сену не удалось покон­
чить со своим главным политическим соперником — Пак Хон
Ёном из Трудовой партии Юга. В конце июля секретарь ЦК Пак

2 Неожиданно посетивший 2 июля советское посольство секретарь ЦК

Пак Чхан Ок сообщил советнику С.И. Суздалеву, что в 9 часов утра, перед са­
мым заседанием Политического комитета, Хо Га И совершил самоубийство.
Как было сказано, вице-премьером вместо него станет Чхве Ён Гон [77].
3 На следующий день после визита к С.И. Суздалеву Хо Га И встретил­
ся со своим тестем советским военным Петром Цоем и сообщил ему о сво­
ем намерении уехать в Советский Союз. Возмущенный гибелью Хо Петр
Цой уехал в СССР, в результате чего указанные события вылились в дипло­
матическую проблему. (Лим Ын. Тайная история становления северокорей­
ской династии : подлинная биография Ким Ир Сена. С. 203).
167
Чхан Ок, объясняя в советском посольстве сложившуюся ситуа­
цию, говорил о том, что 3 августа планируется провести показа­
тельный судебный процесс над Ли Сын Ёпом из Трудовой партии
Юга, а на следующий, 6-й пленум ЦК будет вынесен вопрос
и о Пак Хон Ёне (A102/9/44/9/110).
С 5 по 9 августа прошел 6-й пленум Ц К Трудовой партии Кореи.
В повестке дня стояли следующие вопросы: 1) соглашение о пере­
мирии и восстановление национальной экономики (Ким Ир Сен);
2) антипартийная и антигосударственная деятельность группы Ли
Сын Ёпа (Пак Чон Э); 3) оргвопросы (A102/9/44/9/108). Одновре­
менно ликвидировался институт секретарей ЦК, заимствованный
из советской партийной модели, и вводились посты заместителей
председателя партии, на которые были назначены Пак Чон Э, Пак
Чхан Ок и Ким Ир. Кроме того, реформировалась структура пар­
тийного аппарата: упразднялось Оргбюро, вместо которого созда­
вался Постоянный комитет из 15 членов. В Постоянный комитет
вошли 5 членов политкомитета ТП К и 10 постоянных членов. Ко­
митет был призван заниматься выработкой государственной поли­
тики по послевоенному восстановлению экономики.
По мере раскручивания дела группы Ли Сын Ёпа решился во­
прос с исключением Пак Хон Ёна из партии и проведением суда
над ним (A102/9/44/9/125). 26 сентября секретарь Ц К Пак Чхан Ок
сообщил временному поверенному в делах СССР Лазареву о том,
что связь Пак Хон Ёна с деятельностью группы Ли Сын Ёпа уже
доказана (A102/9/44/9/178). Между тем в мае 1955 года заведую­
щий Отделом ЦК КПСС по связям с зарубежными коммунистиче­
скими партиями Б.Н. Пономарев принял решение вынести вопрос
о Пак Хон Ёне в повестку дня встречи Ким Ир Сена с Хрущевым,
намеченную на май 1955 года, основываясь на том, что Пак Хон
Ён, ранее находившийся в рядах ВКП(б), без всякого суда нахо­
дился в заключении, а по поводу его дела в КПСС просто отсутст­
вовала какая-либо информация, не говоря о наличии объяснений
по поводу причин этого дела (R314/97).
Как бы то ни было, после устранения лидеров соперничающих
фракций — Пак Хон Ёна из «внутренней фракции», Пак Ир У из
«китайской фракции», который был понижен в должности с поста
министра внутренних дел до министра связи, а также Хо Га И из
«советской фракции» — система власти Ким Ир Сена приобрела
внешне стабильный характер. В результате гибели Хо Га И, кото­
рый держал в своих руках весь партийный аппарат, позиции Ким
Ир Сена в партии резко усилились. Однако в тот период сама «со­
168
ветская фракция» пока еще не стала объектом преследований, а ее
представитель Пак Ы Ван, занимавший пост министра железных
дорог, был выдвинут на пост вице-премьера вместо Хо Га И. Из-за
кадрового дефицита в «родной» для Ким Ир Сена «партизанской
фракции» он по-прежнему был вынужден черпать силы в «совет­
ской фракции». Особенно это чувствовалось в тех сферах деятель­
ности, которые были связаны с экономическим строительством.
В экономической области было принято решение приступить
с 1954 года к подготовке трехлетних планов восстановления народ­
ной экономики. Однако если Ким Ир Сен настаивал на ускоренном
развитии тяжелой, и прежде всего военной промышленности, то за­
нимавший пост вице-премьера Чхве Чхан Ик из «янъанской группи­
ровки», Пак Чхан Ок из «советской фракции» и ряд других деятелей
выступали в пользу приоритетного развития легкой промышленнос-
ти4. Ким Ир Сен подчеркивал, что наряду с поиском внутренних фи­
нансовых источников следует рассчитывать на помощь СССР и дру­
гих зарубежных стран. На 6-м пленуме ЦК ТПК указывалось на то,
что Советский Союз планирует предоставить Северной Корее по­
мощь в объеме 1 млрд руб. В рамках курса на получение внешней по­
мощи правительство Северной Кореи в своем меморандуме от 31 ию­
ля, подписанном Ким Ир Сеном, обратилось к СССР с просьбой
о командировании в страну для содействия в восстановлении народ­
ного хозяйства 62 специалистов, включая 34 специалистов, которых
планировалось использовать на 11 объектах тяжелой промышленно­
сти. С.П. Суздалев, ставший в августе 1953 года послом, с понимани­
ем отнесся к данному обращению (A102/9/44/9/55-57). Решением
Президиума ЦК КПСС от 3 августа советское правительство выде­
лило 1 млрд руб. в виде безвозмездной помощи на нужды восстанов­
ления народного хозяйства Северной Кореи (S585). В соответствии
с решением Президиума ЦК КПСС от 10 августа, В.М. Молотов
и А.И. Микоян должны были конкретно изучить обращение Ким Ир
Сена (S588). Кстати говоря, в бюджете Северной Кореи 1954 года
31,4% составляла помощь СССР, Китая и других стран (R314/45).
Однако различия в позициях по подходам к вопросам предо­
ставления помощи между Москвой и советским посольством, с од­
ной стороны, и у правительством Северной Кореи — с другой, ста­
ли проявляться еще до визита Ким Ир Сена в СССР. 7 августа 1953 го­
да в телеграмме посла С.П. Суздалева в адрес Г.М. Маленкова
и других членов высшего советского руководства с изложением

4 Курбанов С.О. Курс лекций по истории Кореи. СПб., 2005. С. 562.

169
просьбы Ким Ир Сена обращалось внимание на то обстоятельство,
что, выступая с подобными обращениями, Пхеньян «не стремится
к максимальному использованию внутренних резервов», а лишь
преследует цель «получить максимальную помощь со стороны
СССР и других народно-демократических стран» (S587). Одновре­
менно в телеграмме указывалось на то, что в деле послевоенного
восстановления экономики в Северной Корее «в настоящее время
основной упор делается на тяжелую промышленность, тогда как
развитию легкой промышленности и сельского хозяйства уделяет­
ся недостаточное внимание». 11 августа Ким Ир Сен в ходе встречи
с послом С.П. Суздалевым выразил желание посетить СССР в со­
ставе делегации из 5-6 человек для обсуждения политических, эко­
номических и военных вопросов, связанных с соглашениями о пе­
ремирии (S590)5. В своем отчете об этой встрече С.П. Суздалев по­
рекомендовал пригласить делегацию во главе с Ким Ир Сеном
в Советский Союз и высказал свои рекомендации по поводу того,
какие вопросы следует включить в повестку дня консультаций
(S587/3). 19 августа Президиум Ц К КПСС принимает следующее
постановление: 1) в соответствии с пожеланиями Ким Ир Сена
пригласить в начале сентября делегацию Северной Кореи во главе
с Ким Ир Сеном для обсуждения вопросов двусторонних отноше­
ний между СССР и КНДР; 2) сформировать подкомиссию в соста­
ве В.М. Молотова, Н.А. Булганина и А.И. Микояна для подготовки
переговоров с северокорейской делегацией (S591). По мере про­
движения политики мирного сосуществования корейский вопрос
стал после подписания перемирия активно обсуждаться и с трибу­
ны ООН, в связи с чем Ким Ир Сен поручил министру иностран­
ных дел Нам Иру проработать возможность совместного с КНР
участия Северной Кореи в работе сессии ООН (A102/9/44/9/137).
Делегация Ким Ир Сена выехала 1 сентября из Пхеньяна и при­
была в Москву 10 сентября 1953 года. Сами переговоры с советски­
ми партнерами проходили в период с 11 по 19 сентября6. В двусто­
5 Ким сказал о том, что хотел бы совершить поездку с 25 августа вместе
с делегацией в количестве 5-6 чел. и взять с собой группу специалистов из
30 чел. Ким также попросил, чтобы в поездке его сопровождал высший во­
енный советник Борисенко. При этом северокорейская сторона просила
о том, чтобы визит имел статус официального визита партийной делегации
Трудовой партии Северной Кореи, тогда как Борисенко предлагал, чтобы
встречи носили неофициальный характер. В.М. Молотов предлагал Прези­
диуму ЦК считать данный визит официальным.
6 Отношения Советского Союза с народной Кореей. 1950—1980. М.,
1980. С. 97-98.
170
роннем коммюнике указывалось, что отношения дружбы и сотруд­
ничества между СССР и КНДР имеют большое значение не только
с точки зрения их двусторонних связей, но и для установления друж­
бы и сотрудничества на Дальнем Востоке. Была достигнута догово­
ренность о том, что Северная Корея и Советский Союз, а также Ки­
тай будут налаживать взаимодействие в деле оказания помощи
КНДР. 19 сентября правительства двух стран приняли решение том,
что Северной Корее в течение двух лет будет оказана безвозмездная
помощь в размере 1 млрд рублей. Была определена также целевая
программа помощи общим объемом 300 млн руб. на реконструкцию
и строительство 17 предприятий. В отношении предоставленных со­
ветской стороной в 1949, 1951 и 1953 гг. кредитов были определены
более льготные условия их погашения. Часть этих кредитов должна
была погашаться с 1957 года товарной продукцией (S5304). Кроме
того, объем долга Советскому Союзу, накопленный Северной Коре­
ей в период 1950—1953 гг., сокращался наполовину, а начало выплат
было отодвинуто на 1957 год. Правительство Северной Кореи попро­
сило у СССР помощи в строительстве с января 1954 года прямой же­
лезнодорожной ветки между советским городом Хасан и североко­
рейским Туманганом (A102/9/44/9/137). На 6-м пленуме Верховного
народного собрания в декабре 1953 года были одобрены успешные
итоги визита правительственной делегации в Китай и Советский Со­
юз. В результате данных визитов в стране должны были появиться
новые металлургические предприятия, гидроэлектростанции и т.д.
Между СССР и Северной Кореей была достигнута договоренность
по поводу северокорейских рабочих, уехавших в СССР по набору
в период 1946—1948 гг., что те из них, кто выразит соответствующее
желание, смогут вернуться на родину (A102/9/44/7/95)7.
Советское правительство и северокорейская делегация достиг­
ли в ходе визита договоренности о том, что северокорейской сто­

7 Северокорейцы работали тогда главным образом в Приморском крае

и Хабаровске. Весной 1954 года было решено отправить их на родину. Если
учесть, что советник Ян во время консультацией с советской стороной до­
пустил неосторожную фразу о том, что рабочие, вероятно, «воспримут пра­
вильно» данное решение, нежелание ехать в Северную Корею среди них,
похоже, было достаточно массовым. Указанную проблему остро чувствовал
и сам Ким Ир Сен во время визита в Пекин в декабре 1953 г., когда по теле­
фону высказывал свою обеспокоенность послу в Москве Лим Хэ [120]. Со­
гласно дневнику советского дипломата Ф. Харина, который присутствовал
на консультациях по данному вопросу, северокорейские власти просили со­
ветскую сторону, чтобы обучающимся в СССР северокорейским студентам
было запрещено изучать какие-либо иностранные языки, помимо русского.
171
роне будут переданы резолюции Совета Безопасности ООН за сен­
тябрь-октябрь 1950 года, а также иные документы, касающиеся
корейской войны (A102/9/44/7/122). Иными словами, Северная
Корея вела войну с войсками ООН, не имея возможности напря­
мую знакомиться с резолюциями Совета Безопасности. Было ре­
шено также наладить сотрудничество в деле воссоздания в Север­
ной Корее киностудии (A102/9/44/7/124). Корейской стороной
была выражена просьба о содействии со стороны советского пра­
вительства и Академии наук СССР в деле организации в Северной
Корее собственной Академии наук, в связи с чем представители
Академии наук Северной Кореи в декабре 1953 года посетили Со­
ветский Союз (A102/9/44/4/85).
Даже с позиций Москвы Северная Корея уделяла слишком ма­
ло внимания вопросам благосостояния своих граждан. Куратор се­
верокорейского направления в МИД СССР Н.Т Федоренко потре­
бовал от советского посольства в Северной Корее, чтобы оно обра­
тило внимание северокорейского руководства на необходимость
использования внутренних ресурсов для восстановления нацио­
нальной экономики и повышения жизненного уровня народа.
В документе советского посольства, датированном маем 1956 года,
указывалось на то обстоятельство, что в стране до сих пор не отме­
нено трудовое законодательство военного времени, в связи с чем
происходит нарушение прав рабочих. В документе говорилось
о том, что положения о трудовых отпусках, введенные в июне 1946 го­
да, были отменены в период войны и восстановлены в послевоен­
ное время только для госчиновников уровня министра или вице­
премьера (R412/144). При этом, несмотря на нарушения своих
прав, в суд пролетарии не обращались (A102/9/72/97/120).
Между тем северокорейской стороной прилагались усилия для
улучшения отношений с Китаем, которые ухудшились после
вступления корейской войны в завершающую стадию. В августе
1953 года советник МИД КНР Ган Этау заявил о намерении от­
крыть в Пхеньяне китайское посольство (A102/9/44/9/141).
Во время посещения Ким Ир Сеном Советского Союза секретарь
ЦК ТП К Пак Чхан Ок в беседе с временным поверенным в делах
СССР Лазаревым сказал о том, что северокорейская сторона пла­
нирует направить в Китай правительственную делегацию (л. 44).
На совещании Политического комитета 15 октября было принято
решение направить в Пекин делегацию из 8 человек во главе с Ким
Ир Сеном, в которую были включены Пак Чон Э, Нам Ир и др.
(л. 212). В ноябре 1953 года состоялся визит северокорейской деле­
172
гации во главе с Ким Ир Сеном в КНР, во время которого корей­
ские гости ознакомились с ходом коллективизации в сельском хо­
зяйстве. Визит в КНР стал мощным стимулом для разворачивания
на Севере движения за коллективные формы хозяйствования, ко­
торое в свою очередь одновременно породило множество личных
трагедий северокорейских граждан.

2. Репрессии
Тот факт, что послевоенная Северная Корея начала свой путь
с репрессирования Хо Га И, входившего в высшее руководство
Трудовой партии Кореи, имеет свою историческую подоплеку.
Коммунистическая партия Кореи была основана в 1925 году.
В скором времени в связи с принятием Коминтерном на вооруже­
ние принципа «одна страна — одна партия» она была распущена.
В июле 1946 года, вскоре после освобождения страны, в Москву
были приглашены Ким Ир Сен от Севера и Пак Хон Ён от Юга
Кореи, после чего было принято решение о создании объединен­
ной Трудовой партии Севера и Юга. Трудовая партия Севера была
организована путем объединения прокитайской Новой народной
партии и кимирсеновской Коммунистической партии Северной
Кореи. В июне 1949 года, после образования Северной Кореи,
произошло слияние Трудовой партии Севера с Трудовой партией
Юга, результатом чего стало появление Трудовой партии Кореи.
Однако никакого официального создания новой партии тогда не
было, речь шла только об Объединенном ЦК Трудовых партий Се­
вера и Юга.
В результате, сколько бы Ким Ир Сен ни проводил чисток в пар­
тийном руководстве, проходивших с конца корейской войны на
протяжении всего послевоенного периода, он так и не смог добить­
ся полного устранения фракционного характера партийной струк­
туры. Преобладающее место в ней занимали крупнейшая в партии
«янъанская фракция» и «советская фракция», объединившая в сво­
их рядах приехавших в страну из Советского Союза корейцев.
Иными словами, Трудовая партия Кореи существенно отличалась
от того образа, который должна была создать централизованная
авангардная партия сталинского типа с ее монолитной структурой.
Свою роль играло то обстоятельство, что на фоне стремительного
роста партийных рядов, обусловленного положением ТП К как пра­
вящей партии, кадровый резерв для занятия высших постов в ее ру­
ководстве был немногочисленным. Безусловно, это совершенно не
173
означало, что ТП К отбросила ленинский принцип демократичес­
кого централизма и признала фракционность своей структуры.
Скорее, свою роль играли конкретно-исторические условия, в ко­
торых влияние «советских» и «китайских» корейцев особенно силь­
но проявлялось в руководящих эшелонах правительства и партий­
ных органах, где в первую очередь требовались технократические
способности. Начиная с 1945 года, благодаря рекомендательным
письмам из китайских и советских партийных органов в руководст­
ве страны появилось немало деятелей, вошедших в высшие органы
ТПК. «Партизанская группировка» не могла соперничать с ними
по уровню образования и опыту руководящей работы.
Трудовая партия создавалась по образу и подобию КПСС,
и особое влияние советской партийной модели было хорошо за­
метно как в идеологии, так и в принципах партийного строитель­
ства. Данное обстоятельство объясняется в том числе и тем, что ор­
ганизационно-партийное строительство ТП К было вынесено на
плечах Хо Га И и других «советских корейцев». Работавшего в Си­
бири партийного работника Хо Га И выпестовал П.П. Постышев,
который, как секретарь ЦК, обладал реальной властью в стране.
Хо старался внедрять советскую модель оргпартстроительства,
учитывая баланс сил между различными группировками в партии.
На уровне партийного руководства существовал тонкий баланс
сил между четырьмя течениями и фракционными группировками:
«янъанской фракцией», «советской фракцией», «внутренней
фракцией», составленной выходцами из Трудовой партии Юга,
и «партизанской фракцией» Ким Ир Сена. Однако это были ско­
рее не фракции, а аморфные субгруппировки, отличавшиеся меж­
ду собой по путям формирования. Так, «советская фракция» не об­
ладала собственной организационной структурой, а представляла
собой объединение «иностранных наёмников», которые были на­
правлены в Северную Корею для передачи опыта и технических
знаний, ведения методического руководства. Именно в этом за­
ключается причина того, что и после устранения Хо Га И в ближ­
нем кругу Ким Ир Сена оставались, занимая центральные посты
в партии и правительстве, такие «советские корейцы», как Пак
Чхан Ок, Нам Ир и др. Самых разных деятелей включала и «китай­
ская фракция». Следственные органы нередко наклеивали на сво­
их жертв ярлыки типа «раскольника» или «сектанта», что совер­
шенно не обязательно соответствовало действительности.
По окончании корейской войны, а точнее, после возвращения
из Москвы в сентябре 1953 года Ким Ир Сен занялся вопросами
174
внутрипартийной реформы. Пост руководителя партии (в Совет­
ском Союзе — Генеральный секретарь ЦК КПСС) с 1946 года
в Трудовой партии Северной Кореи стал наименоваться «предсе­
датель»; первым занявшим его лицом был Ким Ду Бон. Ким Ир
Сен сначала был заместителем председателя ТПК, однако после
проведенной в сентябре 1953 года реорганизации стал ее председа­
телем. Хо Га И занимал пост первого секретаря ЦК ТПК. Как уже
говорилось, на 6-м пленуме Ц К ТП К в августе 1953 года вместе
с Секретариатом был ликвидирован институт секретарей ЦК и по­
явились должности заместителей председателя (Пак Чон Э, Пак
Чхан Ок, Ким Ир).
Высшим партийным органом был съезд, который, однако, со­
зывался крайне редко. В июле 1946 года прошел учредительный
съезд ТПК, в 1948 г. — II съезд ТПК, однако мероприятие по объ­
единению Трудовых партий Кореи Севера и Юга, которое должно
было состояться в июне 1949 года, в реальности прошло не в фор­
ме съезда, а в форме заседания объединенного ЦК двух партий,
к тому же проводившегося в секретном режиме. Трудовая партия
Кореи, занимавшая положение правящей, просто поглотила пар­
тию Юга. III партийный съезд было решено провести в 1956 г. Дан­
ный съезд следовал по порядку после II съезда ТПК, прошедшего
в 1948 г. Таким образом, история Трудовой партии Кореи стала ни­
чем иным, как просто историей Трудовой партии Северной Кореи.
Устав Трудовой партии, определяющий организационные
принципы ее построения, должен был быть принят в июле 1950 г.,
однако комиссия по выработке устава, в состав которой входил
Ким Ир Сен, появилась лишь на 6-м пленуме Ц К в августе 1953 г.
Эта комиссия на ноябрьском 1954 года пленуме Ц К стала выпол­
нять также функцию комиссии по выработке партийной програм­
мы. Между тем проект программы ТП К был написан в январе
1955 г. и передан в Москву для согласования. В этом документе,
впрочем, были изложены явно нереальные версии, вроде той, что
Ким Ир Сен являлся лидером коммунистического движения Ко­
реи еще в 30-е гг. При этом в проекте сочетались идеи «превраще­
ния Севера в социалистическую базу» и «демократизации Юга».
В конечном счете, после прошедших в мае 1955 года консультаций
с советскими партийными органами, которые были недовольны
тем обстоятельством, что программа партии создается только Се­
вером в момент, пока единого корейского государства еще не со­
здано, было принято решение пока воздержаться от ее подготовки
(R486/67).
175
 В Советском Союзе сталинского периода орган, называвшийся
Политбюро ЦК ВКП(б), имел в Северной Корее аналог — Поли­
тический комитет в составе 5 членов. После августовского 1953 го­
да пленума Ц К ТП К помимо Политического комитета был создан
Постоянный комитет, состоявший из 10 членов. В связи с репрес­
сиями в отношении Пак Хон Ёна и др. произошло снижение доли
выходцев из Трудовой партии Юга и, соответственно, усилились
позиции «советских корейцев» (Пак Чхан Ока, Пак Ён Бина, Нам
Ира, Ким Сын Хва и др.) Свою роль также сыграло ухудшение от­
ношений с Китаем, наметившееся еще с военного времени. Заве­
дующий Отделом организационно-партийной работы Пак Ён
Бин, работавший под началом секретаря ЦК Пак Чхан Ока, в сере­
дине октября 1953 г. сообщил сотруднику советского посольства,
что в декабре предполагается провести 7-й пленум ЦК ТПК, на ко­
тором будет проведена дискуссия «об усилении внутрипартийной
демократии», и что весной 1954 года намечаются выборы в партий­
ные органы. Данная информация имела особое значение в свете
того, что выборов в партии не проводилось с 1948 года, а должно­
сти секретарей сельских комитетов ТПК, число которых достигало
3800, были только назначаемыми (A102/9/44/9/215). Было заявле­
но также о намерении провести выборы в региональные народные
собрания. Важнейший для структуры ЦК ТП К Отдел агитации
и пропаганды имел точно такое же название, как и в Ц К КПСС.
В августе 1953 года на должность его руководителя вернулся из­
гнанный в свое время Пак Чхан Оком Ким Чхан Ман, который,
принадлежа к «китайской фракции», был верен Ким Ир Сену [2,
с. 209]. Ким Чхан Ман постепенно стремился к тому, чтобы полу­
чить статус официального преемника Ким Ир Сена. Приложил он
руку и к написанию проекта программы Трудовой партии, которой
так и не суждено было увидеть свет.
Число членов Политкомитета ТП К было в дальнейшем увели­
чено. Согласно документу, полученному болгарским посольством
в 1955 году, в его состав входили 8 человек: Ким Ир Сен, Ким Ду
Бон, Пак Чон Э (зам. председателя), Чхе Ён Гон (министр народ­
ной обороны), Пак Чхан Ок (председатель Госплана), Ким Ир (ми­
нистр сельского хозяйства), Пак Кым Чер (заведующий Отделом
оргпартработы), Пак Ён Бин (зав. отделом агитации и пропаган­
ды) (B2/8/617/3).
Кстати говоря, в состав Ц К ТП К в 1956 году входило 8 отделов
(Отдел оргпартработы, Отдел агитации и пропаганды, Отдел соци­
альных наук, Отдел партийного руководства, Отдел промышленно­
176
сти, Отдел внешней торговли, финансов и кооперации, Отдел сель­
ского хозяйства и Отдел финансов и управления). Существовало
также еще три специальных отдела — оперативной связи, инфор­
мации и секретный. В Отдел оргпартработы входило 7 секторов, на­
чиная от сектора руководящих работников, информации, устава
и структурного и кончая сектором единого фронта. В составе Отде­
ла агитации и пропаганды насчитывалось 8 секторов, например,
сектор партийного просвещения; в составе отдела социальных на­
ук — 4 сектора, например, сектор истории; в отделе партийного ру­
ководства — 5 секторов, например, Первый сектор, занимавшийся
вопросами социальной структуры партии; в отделе промышленно­
сти — 6 секторов, например, сектор тяжелой промышленности;
в отделе внешней торговли, финансов и кооперации — 4 сектора,
например, сектор внешней торговли; в Отделе сельского хозяйст­
ва — 6 секторов; в отделе финансов и управления — 4 сектора
(B2/8/617/4). Бросается в глаза то, что в структуре Ц К отсутствует
Международный отдел. Редким случаем для структуры Ц К комму­
нистических и рабочих партий было и наличие в нем специального
Отдела социальных наук. Любопытным можно назвать и наличие
в этом отделе специального сектора истории, особенно если вспом­
нить, что именно с этого периода в стране начинается работа по ор­
ганизованной фальсификации истории Трудовой партии Кореи
и истории Кореи. В целом же посты начальника отдела ЦК не бы­
ли особо значимыми в государственной иерархии, за исключением
постов заведующих отделами оргпартработы и агитации и пропа­
ганды. Всеми экономическими вопросами ведали министры пра­
вительства, входившие в высшее партийное руководство.
Орган, соответствовавший пленуму Ц К КПСС, в буквальном
переводе назывался в ТП К слегка натянуто «Общее собрание чле­
нов ЦК» (далее пленум ЦК. — Примеч. пер.). В чем-то логичным
можно назвать тот факт, что ранее всего, еще на 5-м пленуме ЦК
декабря 1952 года, изгнанию из высших эшелонов власти подверг­
лись выходцы из Трудовой партии Юга во главе с Пак Хон Ёном,
не имевшие никакой международной поддержки. Самому Пак Хон
Ёну, которому не удалось добиться освобождения Юга в ходе ко­
рейской войны, было предъявлено обвинение в «сектантстве». Ре­
шением августовского 1953 года пленума Ц К Пак Хон Ёну было
предъявлено обвинение в заговоре против партии и правительства
и в установлении связей с американскими спецслужбами, на осно­
вании которого он был исключен из партии и предан суду. Однако
и в мае 1955 года его продолжали держать в тюрьме без всякого
177
суда8. Советское посольство обращало внимание в своих донесе­
ниях на тот факт, что Ли Сын Ёп и другие обвиняемые были весь­
ма оперативно преданы смертной казни, тогда как только Пак Хон
Ён продолжал без суда находиться под арестом (R314/215). Как бу­
дет показано в следующей главе, в 1956 году КГБ СССР будет пы­
таться спасти Пак Хон Ёна, однако в июле того же года он все же,
по некоторым сведениям, был казнен.
Внутрипартийная борьба была также связана с выбором эконо­
мической политики. Если Ким Ир Сен выступал за ускоренное
развитие тяжелой промышленности, то голоса за перемену курса
в пользу легкой промышленности звучали в основном из рядов
«янъанской» и «советской» фракций. К 1955 году в стране произо­
шло обострение экономической ситуации, в результате чего посте­
пенно наметилось разрушение хрупкого баланса сил внутри пар­
тии, связанное с неуклонной концентрацией диктаторской власти
в руках Ким Ир Сена. Следующим объектом политических чисток
стал один из лидеров «корейского клана» в компартии Китая Пак
Ир У. Он имел тесные связи с Мао Цзэдуном и главнокомандую­
щим китайским корпусом народных добровольцев Пэн Дэхуэем.
Во время корейской войны Пак Ир У занимал посты заместителя
командующего войсками Северной Кореи и министра внутренних
дел, после войны был понижен в должности до министра связи,
а в начале 1955 года арестован.
Противостояние наметилось и между «советской» и «китай­
ской» фракциями. Связано это было с тем обстоятельством, что
представители «советской группировки» секретарь ЦК Пак Чхан
Ок, заведующий Отделом оргпартработы Пак Ён Бин и др. про­
должали ведать вопросами оргпартработы и после репрессирова­
ния Хо Га И. В записке, подготовленной советским посольством
для высшего советского руководства перед визитом Ким Ир Сена
в СССР в апреле 1955 года, указывалось на то, что «в руководстве
Северной Кореи имеется группа деятелей, которые ранее служили
в НОАК и являются бывшими членами КПК. Между ними и пред­
ставителями «советской группировки», занимающими видные по­
сты в руководстве Северной Кореи, возникли нездоровые отноше­
ния. Нельзя исключить, что «советские корейцы» будут оказывать

8 Секретарь Ц К Б.Н. Пономарев, который отвечал в КПСС за отноше­

ния с зарубежными коммунистическими партиями, предлагал попросить
Ким Ир Сена во время его встреч в ЦК КПСС отсрочить исполнение смерт­
ной казни (R314/215).
178
давление на Ким Ир Сена, пытаясь сместить с руководящих пози­
ций товарищей, приехавших из Китая» (R314/49). Речь в данном
случае идет об уже упоминавшемся Пак Ир У, а также Пан Хо Са­
не, который был освобожден с поста ректора военной академии.
С позиций этих лиц, за Ким Ир Сеном по-прежнему стояли Пак
Чхан Ок и другие «советские корейцы».
На 10-м пленуме Ц К в начале апреля 1955 г. Ким Ир Сен в своем
выступлении указал на то, что в партии существует давняя история
фракционной деятельности, проводимой «Фракцией марксизма-ле­
нинизма» и «Фракцией вторника», а причиняемый этой деятельно­
стью ущерб невосполним для партии (л. 127, 141). Кроме того, Ким
Ир Сен подверг жесткой критике группировку Пак Ир У, Ким Уна
и Пак Пан Се. Суть критики Кима заключалась в том, что Пак Ир
У со товарищи в период корейской войны 1950—1953 гг. искусствен­
но создали конфронтационные отношения между советскими спе­
циалистами и командованием корпуса китайских добровольцев.
Вместе с тем участники пленума говорили сотрудникам советского
посольства, что Пак Ир У завоевал высокий авторитет, особенно
в среде военных, как в Китае, так и в Северной Корее, и что напад­
ки на него вызывают неудовольствие в обеих странах (R314/213).
В реальности советское посольство в 1955 году получило информа­
цию о том, что у Ким Ир Сена имеется план постепенного вытесне­
ния из партийного и правительственного руководства корейцев,
представляющих «китайскую фракцию». Именно это обстоятельст­
во вызывало большую озабоченность в связи с возможными послед­
ствиями в виде ухудшения отношений между Северной Кореей
и Китаем. Хотя китайская сторона в действительности демонстри­
ровала осторожную реакцию, улучшение китайско-северокорей­
ских отношений было непростым делом даже с учетом визита Ким
Ир Сена в Китай в ноябре 1953 года (R315/8). Китайское правитель­
ство не назначало нового посла в Северной Корее в течение пример­
но трех лет — с момента отзыва посла в Пекин в феврале 1952 года до
назначения нового в январе 1955 года. Хотя это и называлось сою­
зом, на деле скрывало за собой совершенно ненормальные отноше­
ния. О том, как далеко зашла ненормальность этих отношений, на­
блюдаемая с завершающего этапа корейской войны, говорит, напри­
мер, тот факт, что приглашенный на прием в посольство КНДР
в Пекине китайский премьер Чжоу Эньлай, по свидетельствам оче­
видцев, даже не побеседовал ни с кем из северных корейцев
(R314/50). Вот до какой степени дошел процесс ухудшения двусто­
ронних связей, наблюдавшийся с самого конца корейской войны.
179
 Прохладность в отношениях двух стран сохранялась и в середи­
не 1955 года. Министр иностранных дел Нам Ир жаловался совет­
скому послу, что, когда в Северной Корее появились проблемы,
связанные с мирным строительством и выводом из страны китай­
ских добровольцев, северокорейская сторона запросила на этот
счет мнение правительств СССР и КНР, однако до начала октября
китайское правительство так и не прислало никакого ответа
(A102/11/60/7/112).
Процесс улучшения отношений с Югом по окончании войны
продвигался с большими сложностями. В связи с переходом М оск­
вы к «дипломатии оттепели» советский дипломат Лазарев, призвав
в феврале 1955 года министра иностранных дел Нам Иля к налажи­
ванию отношений с Южной Кореей, предложил пригласить пред­
ставителей южнокорейского парламента на заседание Верховного
собрания КНДР. Советский посол С.П. Суздалев обратился 28 фе­
враля с аналогичными предложениями к Нам Иру, на что тот по­
обещал передать их Ким Ир Сену. Однако Ким Ир Сен не принял
данные предложения (A102/11/60/7/2-3). Через министра иност­
ранных дел он ответил советскому послу, что задача Кореи состоит
не в сосуществовании двух систем, а в достижении единства и что
советские предложения вводят в заблуждение общественное мне­
ние (A102/11/60/7/6).
Расхождения между СССР и Северной Кореей по внешнеполи­
тическим вопросам неуклонно усиливались. Это не скрывал и сам
Ким Ир Сен во время своих встреч с советским послом. Сам посол
С.П. Суздалев, которого никто не мог заподозрить в особо близким
отношениях с Ким Ир Сеном, был смещен с должности примерно
во время неофициального визита Ким Ир Сена в СССР в апреле
1955 года. По оценке посольства Венгрии, данное кадровое реше­
ние было связано с тем, что посол с симпатией относился к постро­
енной Ким Ир Сеном системе [43, с. 72]. Однако Ким Ир Сен выра­
жал новому советскому послу В.И. Иванову неудовольствие в связи
с тем, что если «посол В.Н. Разуваев (посол в 1951-1953 гг. — Авт.)
жил рядом и, хотя это нельзя назвать официальными встречами,
ежедневно контактировал со мной и обсуждал все проблемы», то
«посол С.П. Суздалев после вступления в должность, не знаю уж по
какой причине, ослабил контакты с нами, посольство переехало за
город [Пхеньяна]... а наши личные деловые встречи в посольстве
прекратились» (A102/11/60/7/110). Кстати говоря, посол В.И. Ива­
нов, прежний послужной список которого неизвестен, находился
в этой должности в критический для двусторонних отношений пе­
180
риод 1955 — начала 1957 г.9 В 1961 г. Ким Ир Сен говорил о совет­
ском после, проявлявшем сочувственное отношение к идее его
смещения: «Работавший на этом посту В.И. Иванов был плохим че­
ловеком. Он оказывал прямое содействие этим (антипартийным)
элементам. Около него ходили всякие тайные разговоры, целью ко­
торых было поднять людей против курса партийного руководства,
нашего курса»10. В.И. Иванов после окончания срока своих полно­
мочий в Пхеньяне был назначен послом в Албанию, а на закате сво­
ей карьеры работал в центральном аппарате МИД.
Встречаясь с министром иностранных дел Нам Иром, совет­
ский посол задал ему вопросы о сделанном последним 25 февраля
1955 года заявлении с предложением установить культурные, тор­
говые и дипломатические отношения с японским правительством.
Намерение приступить к восстановлению экономических и куль­
турных, а по возможности — и дипломатических отношений с И н­
дией, Индонезией и другими странами было высказано и Пак Чон
Э в ходе ее визита в Индию (A102/11/60/7/13). Казалось бы, Пхе­
ньян также взял курс на применение принципа мирного сосущество­
вания. Однако этот курс становился источником противоречий
с Москвой, которые приобретали все более отчетливый характер.
Например, на выдвинутое в тот период советским послом предло­
жение открыть советскую школу для детей «советских корейцев»
Ким Ир Сен 1 марта ответил, что подобное предложение представ­
ляется нецелесообразным [5]. В тот же период в Северной Корее
был запрещен язык эсперанто [43, с. 89].
Прохладность в отношениях северокорейского руководства
с «дружественными странами» проявлялась в форме недовольства
и критических замечаний и со стороны дипломатических миссий
государств помимо Китая и СССР. Так, посол ГДР Фишер высту­
пил с нелицеприятной критикой страны своего пребывания, за­
явив о том, что уровень жизни населения Северной Кореи нахо­
дится на исключительно низкой отметке и что северокорейский
МИД отказывается предоставить дружественным странам необ­
ходимую им информацию и документы. По словам восточногер­

9 Дипломатический словарь. М., 1984. Т 3. С. 387. Между прочим,

в 1960—1965 гг. он работал в центральном аппарате МИД, а с 1965 по 1974 г.
находился на должности начальника Управления по обслуживанию дипло­
матического корпуса (УПДК).
10 Weathersby K. Revolutionary Post-Colonialism as a Driving Force: the Case
of North Korea : paper prepared for the conference «Reinterpreting the Cold War
in SIA, 1956-1973». Р. 7.
181
манского посла, помощь от дружественных стран не находит
в стране эффективного применения, а поставленных задач мо­
жет добиваться только часть северокорейских руководителей
(A102/11/60/7/95). В этом же духе выступил и посол Чехословакии
Ярослав Шикора, заявивший о том, что корейские друзья прояв­
ляют «ложную осторожность», что Северная Корея построила сте­
ну в своих отношениях с партнерами, и что в стране теперь ничего
не видно и ничего не понятно (л. 39-41). «Чем дальше от Ким Ир
Сена, — говорил Я. Шикора, — тем выше эта стена».
Сложное противостояние Ким Ир Сен с «советской» и «китай­
ской» фракциями, как будет показано далее, помимо всего проче­
го, было связано и с остро проявившимся тогда кризисом в области
сельского хозяйства. В частности, когда в октябре-ноябре 1954 года
партийное руководство выступило с директивами о проведении
жесткой линии в деле заготовок продовольствия, о своем несогла­
сии с партийными решениями заявили входившие в «советскую
фракцию» вице-премьеры Пак Чхан Ок и Пак Ён Бин, что послу­
жило поводом для их открытого столкновения с Ким Ир Сеном
(R412/81). Эти события свидетельствовали о том, что в феврале
1955 года, когда Пак Ён Бин вступил в должность заведующего От­
делом агитации и пропаганды, в руководстве страны постепенно
усиливалась поляризация сил.

3. Апрепьские тезисы
Антагонистические отношения между Ким Ир Сеном и «совет­
ской фракцией» были связаны также с проблемой объединения
страны. 16 декабря 1953 года, т.е. уже после окончания корейской
войны, открылся 7-й пленум ЦК ТПК. С докладом «О Едином де­
мократическом отечественном фронте» выступил Ким Ир. Во вре­
мя войны этот деятель, представляющий «партизанскую фрак­
цию», был подвергнут критике за «пораженческие высказывания»,
однако Ким Иру удалось восстановить свои позиции в партии, став
членом Политического и Постоянного комитетов. Единый демо­
кратический отечественный фронт в период корейской войны не
обладал никакой реальной силой, но по положению на март 1955 г.
в него входили 20 партий и общественных организаций Севера и 18
партий и организаций Юга. В период войны формальные связи
между отдельными структурами внутри фронта перестали сущест­
вовать и не были воссозданы после окончания войны (R412/147).
Ким Ир указывал в своем докладе, что в организации Единого
182
фронта отсутствуют представители рабочего класса и что фронт
слабо проявляет активность на Юге (R38/51). Докладчик призвал
к усилению организационной структуры фронта, отметив, что со
стороны членов ТП К не прекращаются проявления дискримина­
ционного отношения к прочим партиям и организациям. Кроме
того, на уровне центрального руководства фронта не проводится
никакой организованной деятельности, а то, что реализуется, но­
сит характер кампанейщины (R314/234). Критика в выступлении
прозвучала и в отношении местных организаций фронта. Указыва­
лось, в частности, что их деятельность не носит организованного
характера, что их кадровый состав полностью укомплектован за
счет членов ТПК, а кадровые назначения проводятся путем коман­
дирования работников решением Ц К ТПК. Иными словами,
фронт, по сути, стал другой ипостасью Трудовой партии Кореи.
Таким образом, в рамках построенной Ким Ир Сеном системы
должного внимания не уделялось даже вопросам организационно­
го строительства фронта. Советское посольство еще ранее неодно­
кратно указывало, что Ким Ир Сен проявляет склонность к недо­
оценке организации, провозглашающей своей главной целью до­
стижение «мирного объединения» с Югом. Однако эти замечания
не были учтены (R314/274).
В середине 1955 года северокорейское руководство, очевидно,
под влиянием высказанных Москвой предостережений, все же не­
сколько скорректировало свою позицию по проблеме объедине­
ния страны. В 1956 г. была предпринята попытка слегка оживить
организацию Единого демократического отечественного фронта.
Это было отражением не изменений, происшедших в системе вла­
сти Ким Ир Сена, а, скорее, некоторого смягчения южнокорей­
ского режима Ли Сын Мана. 25 мая расширенный состав Ц К ТПК
выступил с обращением, в котором говорилось о необходимости
создания комиссии по мирному объединению. Данный шаг нашел
свое подтверждение в документе, составленном послом КНР Цяо
Сяогуаном (R412/80).
Однако расхождения между Пхеньяном и Москвой стали зримо
проявляться не только в сфере внешней политики, но и в базовых
подходах и практических шагах по отношению к множеству про­
блем. Одна из таких проблем касалась руководящей роли Ким Ир
Сена и персонифицированном им политическом курсе.
На специфические черты личности Ким Ир Сена и созданного
им режима Москва обратила внимание в январе 1955 года, когда
Ц К КПСС и Совет министров СССР рассмотрели вопрос о Север­
183
ной Корее. Принятая ими резолюция следующим образом характе­
ризует положение дел в этой стране: «В Трудовой партии и государ­
стве, как и прежде, наблюдается усиление культа личности и пропа­
ганда этого культа. На этом фоне в партийном руководстве сложи­
лось мнение о том, что в настоящее время у страны не существует
никакого иного пути, кроме того, по которому она идет. Как и преж­
де, Ким Ир Сен сочетает в своих руках посты Председателя ТПК,
председателя правительства и главнокомандующего Корейской на­
родной армией. Он также руководит множеством других партий
и государственных органов. Его мнение является решающим
и обычно не подлежит обсуждению. Никто среди руководителей
партии и правительства не имеет никакой возможности реализовать
свою руководящую роль. Все они вынуждены ждать указаний Ким
Ир Сена. Нередко Ким Ир Сен дает указания, идущие вразрез с уже
принятыми ранее решениями партии и правительства»11.
Критическое отношение сформировалось у Москвы и к проек­
ту партийной программы, которая в тот период готовилась в ТПК
для принятия. Ким Ир Сен заранее, еще до своего визита в СССР
в мае 1955 года, дал указание подготовить проект программы
(R314/67-99). Проект был написан на основе постулата о том, что
на Юге разворачивается освободительное движение против амери­
канского империализма, а Север, являющийся базой революции,
вступил в стадию социализма и стремится на данном этапе своего
развития к построению «собственного независимого демократиче­
ского государства». Следовательно, необходимо ориентироваться
на проведение «антиимпериалистической, антифеодальной обще­
народной революции» (л. 196). Данный проект предполагалось
принять на следующем съезде партии.
Внимание советских коммунистов привлекло то, что в проекте
программы содержались положения, которые можно было назвать
попыткой фальсификации истории. В частности, речь идет об
утверждениях, будто ЦК компартии Кореи был создан после осво­
бождения страны Ким Ир Сеном и его соратниками (R314/73).
Вместе с тем в Москве все более негативную оценку получал тот
курс, который проводился Северной Кореей на текущем этапе ис­
торического развития. На представленный ТП К для согласования
проект новой программы партии КПСС направила северокорей­
ским товарищам свое мнение, в соответствии с которым в услови­
ях раскола территории Кореи принятие новой программы единой

11 Коммерсантъ Власть. 28 июля —3 августа 2003 г. С. 57.

184
Трудовой партии Кореи является преждевременным шагом
(R 314/262). В документе под названием «Основные вопросы
к встрече с корейскими товарищами», подготовленном в Москве
к предстоящей в мае 1955 года встрече с Ким Ир Сеном, содержа­
лась идея о том, что в связи с проблемой мирного объединения
страны в принятии новой программы партии нет никакой необхо­
димости, а вместо этого нужно подумать о новой программе Еди­
ного демократического отечественного фронта (R314/62). После
своего возвращения из Москвы Ким Ир Сен был также вынужден
признать на прошедшем в середине июня расширенном заседании
Постоянного комитета, что имеется «много недоработок» по во­
просам, касающимся «проблемы строительства социализма и ре­
шения корейской проблемы», и что «сейчас не время создавать но­
вую программу партии (л. 243). По словам Кима, в достаточной
мере работает и нынешняя редакция программы (л. 263). О том,
что Ким Ир Сен принял точку зрения КПСС и не будет готовить
новую партийную программу, говорил на встрече в советском по­
сольстве в середине июня и вернувшийся из поездки в Москву за­
меститель министра культуры и образования Чон Юль, входивший
в «советскую фракцию» (л. 262).
Такая же ситуация сложилась и по проблеме объединения Ко­
реи. Внимание внешнеполитического истеблишмента Москвы
стало привлекать усиливающееся расхождение между самостоя­
тельным курсом Пхеньяна и позицией советского руководства, ко­
торое настаивало на проведении политики мирного сосуществова­
ния и мира на Корейском полуострове. Свет на программные уста­
новки Северной Кореи, взявшей в послевоенный период курс на
объединение страны, проливает датированный январем 1955 года
внутренний документ ТП К под заголовком «Характер нашей рево­
люции и основные задачи в деле строительства социализма в Се­
верной Корее на текущем этапе». Этот документ, подготовленный
в недрах Отдела агитации и пропаганды, не выставлялся для об­
суждения в Ц К ТП К и был призван стать до принятия партийной
программы базовым документом для изучения в партийных массах
(R314/5-15). Можно предположить, что к его подготовке был при­
частен Ким Чхан Ман, входивший в тот период в ближний круг
Ким Ир Сена.
В этих условиях 1 апреля 1955 года открыл свою работу 10-й
пленум Ц К ТПК. Новое видение стоящих перед страной задач,
в соответствии с которым революция Северной Корее завершила
этап антифеодальной демократической революции и вступает на
185
путь строительства основ социализма, т.е. путь индустриализации,
Ким Ир Сен высказал в документе под заголовком «Приложить
все силы ради объединения и независимости родины и строитель­
ства социализма в северной части республики: тезисы о характере
нашей революции и стоящих перед нею задачах», получившем из­
вестность как «Апрельские тезисы» (R314/155). Суть этого доку­
мента сводится к тому, что Северную Корею, принесенную в жерт­
ву делу объединения отчизны, необходимо преобразовать в социа­
листическом духе и упрочить ее положение как социалистической
базы (R314/8). «Апрельские тезисы», в массовом порядке направ­
лявшиеся в адрес местных партийных организаций, способствова­
ли распространению мнения о возможности строительства социа­
лизма в одной лишь Северной Корее12. Этот тезис означал, что на
фоне отсталости и хаоса на Юге страны постепенный переход к со­
циализму становится неизбежным требованием для развития со­
циалистической экономики северной части страны и что именно
строительство социализма на Севере станет основой для ее объе­
динения. По поводу данного документа советский посол С.П. Суз­
далев писал в начале апреля 1955 г. заместителю министра иностран­
ных дел СССР Н.Т. Федоренко, что в нем содержится ошибочное
положение о том, будто «возможности объединения страны мир­
ными средствами не существует» (R314/14).
На пленуме ЦК Ким Ир Сен провозгласил жесткую линию,
во многом напоминающую сталинский курс 30-х гг., которая была
основана на постулате о том, что при строительстве социализма
происходит неизбежное обострение классовой борьбы. В своем
докладе «О работе по воспитанию классовой идеологии среди чле­
нов партии» Ким коснулся вопросов борьбы с бюрократизмом. Он
подчеркивал, что наличие бюрократизма «объясняется тем, что
нам не удалось устранить привнесенные японцами методы в рабо­
те» (R314/119-130). Ким Ир Сен также выступил с персональными
нападками, использовав на этот раз обвинение в сектантстве,
на Хо Га И из «советской фракции», а также на группу деятелей во
главе с бывшим министром внутренних дел Пак Ир У, который
к тому времени был понижен в должности до министра связи. Суть
обвинений этой группы, в которую вошли начальник Военной

12 По данным Масаюки Судзуки, данный тезис был новым по отноше­

нию к использовавшемуся ранее тезису о «демократической базе». (Кайхо
то какумэй: тёсэн минсюсюги дзиммин кёвакоку-но сэйрицу катэй = Осво­
бождение и революция: процесс создания Корейской Народно-Демократи­
ческой Республики. Адза кэйдзай кэнкюсё, 1990. С. 92)
186
академии Пак Хо Сан и др., заключалась в том, что в период ко­
рейской войны ее члены дискредитировали советских военных со­
ветников и сознательно рассорили их с китайской стороной. Сам
Пак Ир У якобы заявлял о том, что ему не нужно выполнять при­
казы Ким Ир Сена, поскольку он был назначен на свою должность
Мао Цзэдуном (R314/197). В ответ на это обвинение Пак выступил
с утверждением о том, что члены партии, являющиеся выходцами
из Китая, подвергаются дискриминации, на что Ким Ир Сен отве­
тил, что в состав правительства входят целых шесть представите­
лей «китайской группировки». Курс Ким Ир Сена встретил сопро­
тивление не только со стороны «китайской», но и «советской»
фракции. Иными словами, расхождение позиций в руководстве
страны проявляло себя все более отчетливо (R314/202).
Тезис о «классовой борьбе» был выдвинут Ким Ир Сеном для
обоснования политической линии на устранение из партии иност­
ранных элементов и на ее очищение в кимирсеновском духе. Оче­
видной стала ставка Ким Ир Сена на использование националисти­
ческой и ксенофобской риторики, и прежде всего в отношении
Китая и Советского Союза. СССР и Китай, как говорил Ким, во­
все не собираются оказывать нам помощь бесконечно (R314/213).
В записке посла С.П. Суздалева на имя зам. министра Н.Т Фе­
доренко, посвященной докладу Ким Ир Сена на 10-м пленуме ЦК
ТПК, содержалась крайне негативная его оценка, которая заклю­
чалась в том, что в докладе имеется «множество неверных утверж­
дений» и что «ЦК не упомянул об объединении Кореи мирными
средствами». В записке указывалось, что северокорейское руко­
водство необходимо побуждать к политике мирного объединения.
В документе, кроме того, обращалось внимание на содержащи­
еся в докладе Кима заявления о том, будто Северная Корея воева­
ла в период корейской войны собственными силами, а также на
отсутствие каких-либо упоминаний о помощи, оказанной Китаем
и Советским Союзом (R314/13-14).
Большие изменения на апрельском пленуме ЦК произошли
в кадрово-организационной сфере. Так, Пак Чхан Ок, который
держал в своих руках организационно-партийную работу в ТПК,
был назначен вице-премьером. Это был шаг, направленный на ос­
лабление влияния «советской фракции» внутри партии. На осво­
бодившееся место куратора оргпартработы был назначен близкий
Ким Ир Сену Пак Кым Чер, который был также выдвинут на пост
заместителя председателя Политического комитета [4, с. 92]. Ким
Ир Сен предложил ввести в состав Ц К ТП К и назначить членом
187
Политического комитета представителя «партизанской группи­
ровки» Чхве Ён Гона, который являлся председателем Демократи­
ческой партии. Для ведения в состав высшего руководства Трудо­
вой партии соратника Кима по партизанскому движению Чхве из
Демократической партии даже не потребовалось одобрения со
стороны не только Пак Чхан Ока, но даже прокимирсеновских
членов Политического комитета типа Пак Чон Э. Ким просто про­
давил решение по Чхве Ён Гону на ближайшем заседании Посто­
янного комитета, мотивируя его тем, что тот месяцем ранее вышел
из Демократической партии (R412/79). Вместо Чхве на пост пред­
седателя демпартии ЦК ТП К назначил Хон Ги Хвана из «советской
фракции»^314/204). Таким образом, кадровые вопросы Демокра­
тической партии также решались в ТПК.
Борьба мнений проявляла себя и в кадровых вопросах на более
высоком уровне. Перед визитом в Москву в конце апреля Ким Ду
Бон, Пак Чхан Ок и другие члены руководства выступили с ини­
циативой сокращения сферы служебных обязанностей Ким Ир
Сена, мотивируя это чрезмерной его занятостью. По словам Пак
Ён Бина, Ким согласился с этим предложением и высказал поже­
лание закрепить за собой обязанности по партийному ЦК (л. 79).
После возвращения из поездки в Москву вопрос о назначении
премьер-министра стал обсуждаться на заседании Политического
комитета.
В условиях кризисного состояния северокорейской экономики
ухудшение отношений с СССР побуждало Ким Ир Сена к совер­
шению неофициального визита в СССР. В марте 1955 года он на­
правил через министра иностранных дел Нам Ира свое пожелание
посетить Москву во второй половине апреля для обсуждения во­
просов о программе ТП К и о пятилетнем плане индустриализа­
ции, намечаемом к исполнению с 1957 года (A102/11/60/7/6). Од­
нако Москва в ответ предложила свою повестку дня для обмена
мнениями, включив туда вопросы об отношениях с Южной Коре­
ей, о высоких темпах индустриализации, об организации колхоз­
ного движения и ряд других проблем. Ким Ир Сен даже сказал со­
ветскому послу, что его «огорчает» необходимость обсуждать мно­
гие не запланированные им пункты повестки дня (л. 7). 8 марта
Ким Ир Сен откровенно заявил по поводу задержки своего визита
в СССР, что она вызвана «ошибками в заготовках зерна, допущен­
ными Трудовой партией» (л. 14). Тем не менее даже 11 апреля Ким
Ир Сен не показывал своей готовности идти на какой-либо ком­
промисс по поводу повестки дня для обсуждения.
188
 После предварительных переговоров Ким в конце апреля 1955 г.
совершил новый неофициальный визит в Москву (R314/243).
В переданном советской стороне проекте пятилетнего плана эко­
номического развития с 1957 года содержались классические по­
стулаты сталинской экономической теории, в частности, тезисы
о «завершении строительства основ социалистической индустриа­
лизации», об ускоренном развитии тяжелой промышленности,
о полном преобразовании индивидуального сектора в сельском хо­
зяйстве и т.д. (R315/232).
В ходе переговоров советская сторона в неофициальном поряд­
ке предложила Киму обратить особое внимание на негативные
стороны процесса формирования в стране культа личности
(R410/59). Один из внутренних документов Отдела Ц К по связям
с зарубежными коммунистическими партиями, озаглавленный
«Основные вопросы к встрече с корейскими руководителями»,
в обобщенном плане излагает позицию советского руководства на
переговорах с Ким Ир Сеном. В документе анализируются про­
блемные моменты в политике Северной Кореи: 1) «ненормальное
форсирование» процесса промышленного развития; 2) недооцен­
ка роли сельского хозяйства; 3) недооценка вопросов организации
быта трудящихся; 4) недооценка роли коллективного руководства
и внутрипартийной демократии; 5) недооценка мирных методов
объединения страны и организационных вопросов деятельности
Единого демократического отечественного фронта; 6) недооценка
значения отношений с Китаем (R314/60-3). В подготовленном од­
новременно документе «Информация о состоянии дел в Корей­
ской Народно-Демократической Республике» также говорилось
о том, что «в работе Трудовой партии Кореи имеются существен­
ные недостатки, для устранения которых нами должна быть оказа­
на помощь», в связи с чем к документу прилагался ряд материалов,
обосновывавших советскую позицию по всем изложенным выше
пунктам (R314/35-59). В частности, по четвертому пункту обраща­
лось внимание на «культ личности» Ким Ир Сена, который сосре­
доточил в своих руках всю высшую власть в партии, правительстве
и вооруженных силах. Однако Ким Ир Сен, как указывалось в до­
кументе, представляет дело таким образом, будто без такого куль­
та в стране не обойтись (R314/50).
Содержание проведенных в ходе визита консультаций остается
неизвестным, однако по информации, поступившей в посольство
со слов Пака Дмитриева, на расширенном заседании Постоянного
комитета, проведенном по возвращении в Пхеньян в июне 1955 г.,
189
Ким Ир Сен в числе прочего коснулся и результатов своего неофи­
циального визита в Москву. Ким, в частности, сказал, что во время
консультаций с советской стороны были высказаны рекомендации
по поводу стиля руководства в партии и государстве, ставшие
предметом для двустороннего обсуждения. Ким также упомянул
о замечаниях советских руководителей в связи с недостатками
в программе ТПК, касающимися положений о строительстве со­
циализма на базе ускоренного развития тяжелой промышленнос­
ти, о решении корейской проблемы и т.д. (R314/243). С советской
стороны прозвучала также критика культа личности. Москва пред­
лагала северокорейским товарищам сосредоточиться не на выдви­
жении курса по объединению страны, о котором шла речь в проек­
те партийной программы, а на пропаганде мирного объединения
с помощью Единого демократического отечественного фронта
(R314/61). Допущенные правительством и Ц К ТП К ошибки при­
знал на том заседании и Ким Ир Сен. Однако вопрос о новой пар­
тийной программе тогда, похоже, не обсуждался.
Ким Ир Сен говорил в узком кругу также о том, что московские
руководители указывали на необходимость уделять больше внима­
ния коллективному руководству. Кстати, касаясь вопроса о Пак
Ир У и других членах «китайской фракции», Москва предложила
решать его при большей опоре на коллективное руководство и по­
пытаться лично поговорить с этими деятелями (R314/248). Кстати
говоря, Пак Чхан Ок, который постепенно дистанцировался от ру­
ководящих эшелонов власти, стал критиковать Ким Ир Сена за то,
что тот монополизировал в своих руках все полномочия по вопро­
сам объединения страны и строительства социализма и что в стра­
не укрепляется тенденция формирования культа его личности.
В феврале 1956 г. Пак сообщил сотруднику советского посольства
С.Н. Филатову о том, что перед визитом Ким Ир Сена в Советский
Союз в апреле 1955 года в руководстве страны наметился раскол.
Пак Хон Ён и Пак Чхан Ок предложили передать некоторые пол­
номочия Ким Ир Сена как премьер-министра и председателя
ТПК, на что Ким Ир Сен якобы высказал свое согласие сосредото­
читься только на партийных делах (R412/79). Однако по поводу то­
го, кого следует назначить на пост председателя кабинета мини­
стров, Ким обещал высказать свои предложения после возвраще­
ния из поездки в СССР.
В августе 1955 г. Северная Корея встречала 10-летнюю годов­
щину своего освобождения в условиях, когда на празднование ру­
ководству страны было трудно пригласить кого-либо из официаль­
190
ных представителей дружественных государств — СССР и КНР
(A102/11/60/7/43). В июле 1955 года на место уехавшего С.П. Суз-
далева прибыл новый советский посол В.И. Иванов. 29 июля он
встретился с Ким Ир Сеном. На встрече присутствовали Пак Чхан
Ок, Чхве Ён Гон и др. Ким говорил о том, что, хотя положение дел
в сельском хозяйстве и улучшилось по сравнению с прошлым го­
дом, организованной политики в этой сфере не проводилось. Ким
заявил советскому послу о намерении организовать праздничные
мероприятия в любой, кроме 15 августа, день и о желании пригла­
сить на них представителей правительств дружественных стран.
Когда 6 августа до Пхеньяна дошла информация о том, что прави­
тельство КНР намеревается прислать делегацию во главе с Чжу Дэ,
министр иностранных дел Нам Ир пригласил на праздничные ме­
роприятия и советскую делегацию (A102/11/60/7/55)13.
В сентябре 1955 г. Ким Ир Сен предложил на заседании Поли­
тического комитета ТП К кандидатуру Чхве Ён Гона на пост главы
кабинета министров (R412/80). Формально возглавлявший до не­
давнего времени Демократическую партию Чхве входил в «парти­
занскую группировку». На заседании прозвучала критика по пово­
ду недостатка у Чхве личных качеств для занятия столь высокой
должности. Против выступила даже входившая в ближний круг
Ким Ир Сена Пак Чон Э. Пак Кым Чер вначале также был против
кандидатуры Чхве Ён Гон, однако затем согласился с этим назна­
чением (R412/80). Между тем посетивший 20 октября советское
посольство вице-премьер Пак Ы Ван из «советской фракции» вы­
ступил с критическими замечаниями по поводу сложившейся си­
туации, сказав о том, что все решения Постоянного комитета при­
нимаются безо всякого обсуждения, а решения по экономическим
вопросам определяются Пак Чон Э, Чхве Ён Гоном, Пак Кым Че-
ром и другими членами руководства, не имеющими никакого
представления о сути поставленных проблем (A102/11/60/7/130).
Если ранее скрытое противостояние в руководстве проявлялось
в условиях хрупкого баланса сил, то теперь этот баланс был разру­
шен. Поводом для новой атаки на «советскую фракцию» стал 11-й
пленум Ц К ТПК, прошедший в декабре 1955 г. Объектом для спо­
ра стало обострение аграрного кризиса.

13 8 августа посол КНР Цяо Сяогуан сообщил советскому послу В.И.

Иванову, что в феврале текущего года в Северной Корее совсем не осталось
продовольствия. Он пожаловался, что имел лишь три встречи с Ким Ир Се­
ном.
191
4. Обострение аграрного кризиса в стране
После визита в СССР в сентябре 1953 г. Ким Ир Сен продолжал
придерживаться политики, идущей вразрез с предостережениями
Москвы. На 7-й сессии Верховного народного собрания 1-го созы­
ва в апреле 1954 г. был взят курс на перестройку экономики, кото­
рый выразился в принятии трехлетнего плана развития до 1956 г.
Однако этот курс не означал перехода к политике мирного време­
ни, на который многие возлагали свои надежды. Исходя из постав­
ленной цели наращивания общего объема производства в стране до
уровня, в полтора раза превышающего довоенный уровень 1949 го­
да, это скорее было переходом к дальнейшему форсированию по­
литики опоры на собственные силы и закручивания гаек (R40/154).
Будучи сторонником сталинской модели индустриализации,
Ким Ир Сен продолжал настаивать на ускоренном развитии тяже­
лой промышленности и на использовании жестких методов руко­
водства. Согласно трехлетнему плану 1954—1956 гг., рост промыш­
ленного производства должен был составить 46,8% по сравнению
с 1949 г. В то же время в сельском хозяйстве ставилась цель достичь
96% от уровня 1949 г. (по посевным площадям и т.д.). Иными сло­
вами, руководство Северной Кореи в лице Ким Ир Сена, Пак Чон
Э и др. выдвинуло курс на приоритетное развитие тяжелой промы­
шленности, предполагающий принесение народом в жертву соб­
ственного благосостояния (R314/37). Сталинская концепция кол­
лективизации сельского хозяйства и индустриализации, проводи­
мая за счет крестьянства, была взята на вооружение практически
в нетронутом виде.
Одним из результатов подобного подхода явились показатели
промышленного производства, которые в 1955 г. превысили уро­
вень 1949 г. на 50%. С другой стороны, производство потребитель­
ской продукции даже не смогло достичь уровня 1949 г. (R412/155).
Доля частных предприятий, которые в 1955 г. вытеснялись госу­
дарством из экономической сферы, чуть превысила лишь один
с лишним процент от общей массы государственных предприятий
и кооперативов (R412/88). В материалах, подготовленных совет­
ской стороной к визиту секретаря Ц К КПСС Л.И. Брежнева в Се­
верную Корею в апреле 1956 г., приводились итоги экономическо­
го развития Северной Кореи в период 1954—1955 гг.: промышлен­
ность превысила запланированные показатели, тогда как
в сельском хозяйстве планы остались нереализованными, не отме­
нена была и карточная система распределения (R40/154).
192
 Следствием такой политики явилось слабое развитие потреби­
тельского сектора, имеющего ключевое значение для обеспечения
народного благосостояния, а точнее — малых и средних предпри­
ятий, которые испытывали на себе системное давление со стороны
властей. Если в 1949 г. стоимостная доля промышленной продук­
ции, выпускаемой малыми и средними предприятиями, составля­
ла 15%, то в 1954 г. вследствие усилившегося после корейской вой­
ны административного давления этот показатель составил 2,4%,
а в 1955 г. снизился до отметки 1,1% (R412/141). Тормозилось раз­
витие и частного сектора. Если в декабре 1953 г. насчитывалось 101
880 частных торговцев, то в 1955 г. — лишь 8 420 (R412/147).
В этих условиях на ноябрьском 1954 года пленуме Ц К ТП К бы­
ло принято решение о коллективизации, которое стало проводить­
ся в жизнь форсированными методами. ЦК ТП К дал указание
о проведении заготовок зерна. Эти заготовки должны были фор­
мально иметь добровольный характер, однако в реальности они
проводились насильственными методами. Ким Ир Сен провозгла­
сил цель добиться к лету 1956 года 35-40%-ного уровня коллекти­
визации (R314/40). Несмотря на недостаток капиталовложений,
производство зерна в Северной Корее в 1954 году было запланиро­
вано на уровне 2,94 млн т. В реальности же урожай этого года не
превысил и 2,3 млн т. Более того, на полученный урожай начис­
лялся натуральный налог, в результате чего крестьяне должны бы­
ли отдавать государству не 27%, а 33-35% урожая (R314/42).
Руководство КПСС во время визита Ким Ир Сена в СССР в се­
редине 1955 г. обратило его внимание на недопущение перегибов
в налоговой политике по отношению к малым и средним предпри­
ятиям. В результате налоговое давление на эти предприятия было
несколько ослаблено, однако эффективность принятых мер, кото­
рые привели к сокращению налогов не более чем на 10%, была до­
вольно сомнительной. Руководитель Госплана КНДР Пак Чхан Ок
заявлял в августе 1955 г., что из-за экономических трудностей госу­
дарство планирует сократить капиталовложения в экономику на
20% (A102/11/60/7/61).
В реальности ситуация в аграрной сфере оставалась критичес­
кой и в послевоенный период. О кризисе в сельском хозяйстве,
явившемся одним из следствий политики коллективизации, от­
кровенно говорил в марте 1954 г. на встрече с советником посоль­
ства СССР А.М. Петровым председатель народного собрания про­
винции Чагандо Пак Дмитриев. Он указывал на то, что в партии
и правительстве наблюдается нездоровая тенденция к «заискива­
193
нию перед Ким Ир Сеном» и что многие недостатки в работе по за­
готовкам зерна попросту замалчиваются. Недовольство среди кре­
стьян приобрело достаточный размах, в связи с чем Пак употребил
выражение «мы стоим в одном шаге от народного восстания»
(R314/184-185). Дело дошло до того, что пришлось употребить
в пищу семенной фонд и зерна для посевной уже не осталось. Сре­
ди трудящихся масс в регионах страны зрело недовольство парти­
ей и правительством. По оценке Пака, отражающей видение поло­
жения дел на местах, ситуация в деревне постепенно приобретала
угрожающий характер. Пак, член советской Коммунистической
партии с 1928 года, как бы заново пережил опыт тотальной сталин­
ской коллективизации начала 30-х гг., которая привела страну
к голоду.
Столкнувшись с экономическими трудностями и недостатком
продовольствия, северокорейское правительство стало применять
дискриминационную систему распределения продовольственных
и потребительских товаров, бенефициарами которой стали лишь
3-3,4 млн жителей страны, то есть около трети населения. Пользо­
ваться этой системой могли работники государственных предпри­
ятий и члены их семей, тогда как работники частных предприятий
и кооперативов, а также крестьяне были лишены к ней всякого до­
ступа. Крестьяне были поставлены в отчаянное положение
(R412/138). Составляя около 75% населения, они по-прежнему на­
ходились в жутких условиях. Например, в период до летнего уро­
жая только 35% крестьян имели хоть какой-то запас зерна, в то
время как у еще 35% никакого зерна не было вообще, что делало их
крайне зависимыми от государственной помощи (R412/139).
На фоне нового курса Москвы на приоритетное развитие по­
требительского сектора советские посольские работники вновь
и вновь пытались обратить внимание северокорейских руководи­
телей на недопустимое отставание этого сектора, в котором прева­
лировали мелкие предприятия с кустарным типом производства.
Однако те, руководствуясь сталинскими принципами, игнориро­
вали эти предостережения и вели дело к полному вытеснению мел­
кого бизнеса. Наблюдалось отставание и в сельском хозяйстве.
Так, площадь посевных в 1955 г. не превысила и 97,4% от уровня
1949 года. Вопреки рекомендациям советских специалистов, стои­
мость потребительских товаров повысилась до немыслимых отме­
ток, что означало новые тяготы для крестьянства. В стране начал­
ся голод. В отношении недовольных высокими налоговыми став­
ками без колебаний применялось насилие.
194
 Сложившаяся ситуация в должной мере осознавалась и правя­
щей северокорейской элитой. 14 июня 1956 года вице-премьер
и президент Академии наук Хо Мён Хи в беседе с послом
В.И. Ивановым отметил, что уровень жизни в Северной Корее не
достиг пока довоенного уровня. По словам Хо, из-за «перегибов»
в проведенной государством в 1955 году кампании по заготовкам
зерна крестьянство в региональных народных собраниях проявля­
ет значительное недовольство. Во многих местах испортилось бо­
лее половины урожая (R410/258)14. Однако министерство сельско­
го хозяйства и комитет по государственному планированию предо­
ставляют партии и правительству ложную информацию, будто
уровень жизни крестьян уже достиг довоенной отметки. Хо также
сказал советскому послу, что для обеспечения единства страны
уровень жизни на Севере должен быть выше, чем на Юге, что по­
требует как минимум десятилетнего срока. Северокорейское руко­
водство признавало, что между Севером и Югом существует раз­
ница в материальном положении населения, причем не в пользу
Севера. Это была точка зрения, противоречащая апрельским тези­
сам Ким Ир Сена.
Стиль руководства Ким Ир Сена особенно наглядно проявился
в такой отсталой отрасли экономики, какой являлось сельское хо­
зяйство. Системные изъяны сталинской модели социализма в ре­
зультате кимирсеновской политики еще больше обострили стояв­
шие перед страной проблемы. Курс на приоритетное развитие про­
мышленности создавал перекос не в пользу сельского хозяйства.
В апреле того же года советник посольства СССР А.М. Петров на­
писал следующие критические замечания: «Серьезная ошибка, что

14 Хо Мён Хи был представителем интеллигенции с японскими корня­

ми, писателем, эсперантистом. В Южной Корее он входил в демократичес­
кое крыло интеллигенции, а в 1948 году переехал на Север, где в момент
провозглашения КНДР работал на должности вице-премьера правительст­
ва. Вскоре он становится президентом Академии наук. Кстати говоря, эта
встреча состоялась в период зарубежной поездки Ким Ир Сена. Перед отъ­
ездом Кима Хо встретился с ним и сказал о том, что в стране сообщается
о голоде и террористическом режиме в Южной Корее, но было бы хорошо
убедиться в этом собственными глазами. Об этом Хо рассказал послу
В.И. Иванову в ответ на его вопрос о разнице в уровне жизни на Севере и на
Юге. Проживая до 1948 года на Юге, Хо придерживался собственной, не
подверженной идеологическим клише, точки зрения, гласившей, что «уро­
вень жизни на Юге в настоящее время, возможно, не лучше, чем у нас,
но он неплохой. А может быть, он и выше» [259]. По сведениям Чжу Жун
Фу, представленным в книге «Факты о Северной Корее», дочь Хо Мён Хи,
стала впоследствии женой Ким Ир Сена (Юсися, 1992. С. 115).
195
в окружении товарища Ким Ир Сена находятся льстецы и карье­
ристы. Что бы ни сказал руководитель, все принимается без како­
го-либо обсуждения. Никакие ошибки официально не признают­
ся и лишь впоследствии осознаются в частном порядке... Культ
личности никак не меняется, становясь главной, решающей при­
чиной всех ошибок» [43, с. 73].
В этих условиях вмешательство СССР и КНР в северокорей­
ские дела продолжалось в ином формате. Финансовая помощь
СССР, Китая и других социалистических стран составляла 31,6% рас­
ходной части бюджета КН ДР15 (обзор «Ситуация в Северной Ко­
рее», 1955 г.) (R314/45). Многие из построенных промышленных
предприятий находились в зависимости от советской помощи. Не­
смотря на критические высказывания в адрес СССР, Ким Ир Сен
старался в максимальной степени развивать отношения с М оск­
вой. В сентябре 1953 г. и конце апреля 1955 г. он нанес визиты в Со­
ветский Союз, в ходе которых запросил у Москвы помощь на нуж­
ды перестройки экономики.
В свете потребности в действенных источниках финансовой
помощи стали пересматриваться и отношения с Японией. Так,
15 февраля 1955 г. министр иностранных дел Нам Ир в ходе встре­
чи с советским послом заявил о том, что Северная Корея намере­
вается обсудить с японским правительством возможность установ­
ления отношений в торгово-экономической и культурной сферах,
а также дипломатических отношений (A102/11/60/7/2). Через
10 дней после этого была подписана совместная декларация двух
стран. На позицию Северной Кореи по восстановлению отноше­
ний с Японией оказала свое влияние новая японская политика
Москвы и Пекина, которую они начали воплощать в жизнь в октя­
бре 1954 года.
Между тем кризис в аграрном секторе продолжал углубляться.
Советник посольства СССР А.М. Петров сообщал восточногер­
манскому дипломату, что Москва и Пекин ежегодно предоставля­
ют Северной Корее продовольственную помощь общим объемом
200 тыс. т (R411/215). В подготовленной советским посольством
аналитической справке по ситуации в северокорейской экономи­
ке в 1954 году также говорилось о том, что в условиях раскола стра­

15 В то же время посольство с неудовлетворением отмечало, что значи­

тельная часть поставленных из СССР станков и оборудования не находит
должного применения. Так, 350 из 11 500 станков советского производства
к сентябрю 1955 года еще не были установлены на производстве.
196
ны власти Севера должны обращать больше внимания на повыше­
ние уровня жизни трудящихся масс (R314/57).
К началу 1955 года кризис зернозаготовок приобрел исключи­
тельно серьезный характер. Высшие руководители страны инфор­
мировали сотрудников советского посольства о серьезном недо­
вольстве в среде крестьянства. Например, вице-премьер Чхве Чхан
Ик сообщал о том, что «урожай 1954 года составил не 2,9 млн т,
0 которых было объявлено официально, а лишь 2,6-2,7 млн т. Не­
смотря на это, натуральный налог был собран на основе ранее за­
планированных цифр» (R314/2). Поскольку объем натурального
налога на крестьян был запланирован с учетом предполагаемого
урожая в 2,9 млн т, — более низкий, чем ожидалось, это заставило
власти забирать у крестьян под видом закупок не 25-27%, а 30-32%
урожая. В некоторых районах объем забираемого зерна был еще
большим, превысив половину урожая. Тем не менее властям уда­
лось обеспечить закупку не 270 тыс. т, как ожидалось ранее, а лишь
170 тыс. т зерна, и Ким Ир Сен дал указание добиться от советско­
го правительства поставок 40-50 тыс. т пшеницы. Поскольку до
нового урожая не хватало 100-120 тыс. т зерна, норму разового пи­
щевого рациона для населения планировалось уменьшить на 80 г.
риса на человека (R 314/1)16.
Опасения вице-премьера разделяли и другие члены североко­
рейского руководства. Резолюция Постоянного комитета Ц К
ТПК, принятая на заседании под председательством Пак Чхан Ока
1 февраля 1955 г., обращала внимание, вероятно, Ким Ир Сена,
на «наличие множественных ошибок» в аграрной политике пар­
тии, особенно в сфере закупок зерна (R314/17). В частности, в ре­
золюции признавалось, что из-за завышенной оценки перспектив
будущего урожая на крестьян было начислено на 4-6% больше
лишнего натурального налога (л. 18). У крестьян вообще не оста­
лось зерна, что вызывало недовольство населения. «Отдельные
функционеры партийных и государственных органов допустили
ошибки в работе. В результате многие крестьяне стали проявлять
недовольство в адрес городских жителей» (R314/24)17.
Однако взятый властями курс, проводниками которого были
зав. отделом оргпартработы Ц К ТП К Пак Кым Чер и министр вну­

16 Продовольственную помощь объемом в 170 тыс. т решило оказать

в 1955 году и китайское правительство.
17 Данной резолюцией с 10 февраля прекращались обязательные по­
ставки зерна и признавалась дальнейшая торговля зерном через «потреби­
тельские кооперативы».
197
тренних дел Пан Хак Се, заключался в развертывании классовой
борьбы в деревне и общенациональной борьбы со «шпионами».
1-4 апреля 1955 года прошел 10-й пленум ЦК ТПК, на котором
Ким Ир Сен выступил с докладом о классовом воспитании членов
партии и об устранении бюрократизма в работе. А чуть ранее, 24 мар­
та, министр иностранных дел Нам Ир сообщил советскому послу
том, что на пленуме планируется провести обсуждение вопросов
об усилении классовой работы среди членов ТПК, о стиле работы
партийных и государственных органов, а также о хищениях госу­
дарственной и общественной собственности. Последний пункт
этой повестки дня напоминал сталинское постановление о защите
социалистической собственности, принятое в разгар массового го­
лода в августе 1932 года (A102/11/60/7/23). На пленуме прозвучал
и доклад Пак Чхан Ока, в котором он высказался за введение сис­
темы жесткой экономии. Однако глава северокорейского прави­
тельства Ким Ир Сен предпочитал форсировать политику силовых
методов. Объектом этой политики, ставившей своей целью иско­
ренение эксплуататорского класса, стали частные торговцы и ин­
дивидуальные предприниматели. В Пхеньяне были временно за­
крыты все частные предприятия.
Ким Ир, который как вице-премьер правительства курировал
вопросы сельского хозяйства, в начале апреля 1955 года в неофици­
альном порядке говорил советскому послу, что заготовка зерна
в 1954 году составила не более 2,3 млн т по отношению к плану
в 3 млн т, а в 1955 г. эта цифра составит, вероятно, 2,5 млн т. Таким
образом, накануне визита Ким Ир Сена в СССР провалы в аграрной
политике становились все более очевидными (A102/11/60/7/24).
Вместе с тем свое воздействие на позицию властей стали оказы­
вать и критические замечания, высказанные Москвой. В ходе нео­
фициального визита Ким Ир Сена в СССР в апреле 1955 года со­
ветские «друзья» выступили с критикой Трудовой партии Кореи
и правительства КНДР за недооценку трудностей в аграрной сфе­
ре и «проведение неверной политики» насильственного объедине­
ния крестьян в колхозы (R314/244).
После возвращения из Москвы Ким Ир Сен на заседании ЦК
ТП К в июне 1955 г. провел, в том числе и с учетом указанной кри­
тики, решения, изменившие вектор политического курса страны.
Эти решения, выразившиеся в запрещении насильственных мер
по проведению зернозаготовок, снятии запретов на ведение част­
ной торговли и т.д., ознаменовали собой введение такой политики,
которую следовало бы назвать, условно говоря, северокорейской
198
моделью нэпа. Как указывал Пак Дмитриев, «подобная перемена
курса основывалась на проведенных в Москве консультациях с ос­
новными руководителями Советского государства и Коммунисти­
ческой партии» (л. 247).
15 июня 1955 г. началась работа расширенного Постоянного ко­
митета ТПК, в которой приняли участие более 120 чел., включая
секретарей региональных комитетов партии, председателей про­
винциальных законодательных собраний и т.д. Основной вопрос
повестки дня исчерпывался темой руководства в аграрной сфере.
По оценке Пака Дмитриева, обсуждение приняло достаточно оже­
сточенный характер, если исходить из того, что заседание комите­
та длилось до 20 июня (л. 243). С основным докладом выступил
Ким Ир, с заключительным словом — Ким Ир Сен. Ким Ир пред­
ложил несколько понизить ставку натурального налога, вызывав­
шую наибольшее недовольство крестьянства (R314/239). Ким Ир
Сен обосновал идею изменения курса тем, что первоначальный
прогноз урожая на 1955 год в размере 3,2 млн т был завышенным,
а в реальности урожай не превысит и 2,8 млн т. В ходе своего вы­
ступления Ким Ир Сен сурово отчитал Пак Чхан Ока и Ким Ира за
то, что те допустили существенный просчет в планировании, хотя
следовало учесть, что, например, в 1954 году реально было собра­
но лишь 2,3 млн т при плане в 3 млн т (R314/213). Ким Ир Сен от­
мечал, что урожай 1955 года не превысит урожая 1948 года, когда
экспортные поставки составляли 100 тыс. т зерна, и что, как
и в 1954 году, контрольные цифры урожая на текущий год являют­
ся завышенными (R314/240).
В результате было принято решение полностью отменить с 1 ию­
ля все ограничения на свободную торговлю зерном (R314/246).
Ким Ир Сен также сказал, что полный запрет на создание малых
и средних предприятий и на ведение индивидуальной торговли
был ошибкой. По словам Кима, государство не имеет дополни­
тельных возможностей оказывать помощь крестьянам. Следова­
тельно, необходимо воздерживаться от их насильственного объе­
динения в кооперативы, а само обобществление считать скорее ис­
ключением, чем правилом18. На вопрос о том, как следует
оценивать данное заявление Кима, входивший в «советскую фрак­
цию» заместитель министра пропаганды и культуры Чон Юль от­

18 Критика заключалась в том, что признавалась ошибочность запрета

на свободную продажу зерна крестьянами после выплаты ими натурально­
го налога государству (R314/246).
199
ветил, что крестьяне, наверное, закричали бы «ура», услышь они
эти слова докладчика. Однако, по словам вице-премьера Хо Мён
Хи, сказанным в беседе с сотрудником советского посольства,
в конечном счете власти экспроприировали у крестьян более
50% урожая и в 1955 году (R412/258).
К сентябрю 1955 года стало ясно, что урожай будет плохим.
Прогноз правительства теперь составил даже не 2,8 млн т, а 2,5 млн
т (A102/11/60/7/80). Однако Ким Ир Сен перешел в контрнаступ­
ление. В октябре было проведено сокращение функций возглавля­
емого Пак Чхан Оком Госплана. Сигналом для развертывания Ки­
мом активных контрнаступательных действий стало внесение
предложения о назначении Чхве Ён Гона председателем кабинета
министров. Тем не менее на встрече руководящих работников со­
ветского посольства с лидерами Северной Кореи в ноябре 1955 го­
да помимо Ким Ир Сена наряду с представителями «основной
фракции» в лице Пак Чон Э, Ким Ира и Нам Ира присутствовали
и деятели «советской фракции», в частности, Пак Чхан Ок, Пак Ы
Ван и др. (A102/11/60/7/146). Посетивший советское посольство
в конце ноября Пак Чхан Ок, критикуя Ким Ир Сена, оценивал
максимальный объем урожая 1955 года на уровне 2,522 млн т (л. 46).
На прошедшем в декабре 1955 года пленуме Ц К ТП К группиров­
ка Ким Ир Сена провела решения о применении силовых методов
для ликвидации кризиса в аграрной сфере. Особую важность имела
первая резолюция по проведению жесткой линии в аграрной сфере,
с докладом по которой выступил вице-премьер и министр сельско­
го хозяйства Ким Ир. Советское посольство получило тексты этих
документов. Значительную часть доклада Ким Ира занимало изло­
жение официальной позиции, которая заключалась в самовосхвале­
нии и саморекламе. Однако Ким Ир обратил внимание и на нега­
тивные стороны жесткого курса, определенного решениями но­
ябрьского 1954 года пленума ЦК ТПК. Так, по положению на август
1955 года коллективизацией было охвачено 45,1% крестьянства, а из
3930 деревень колхозы были созданы в 3757. Один колхоз объединял
в среднем 40 хозяйств (A102/11/60/7/166). Тем не менее обращало на
себя внимание сокращение площади посевов и иные неудачи аграр­
ной политики. Так, например, в единоличном секторе доля загото­
вок фуража для нужд животноводства в общем объеме его производ­
ства была обескураживающе мала, составив лишь 14% (R411/7). По­
скольку натуральный налог на реальный урожай текущего года
оказывался слишком тяжелым, было заявлено о переходе на систе­
му его исчисления по среднему урожаю за несколько лет.
200
 Интересной частью советских исторических документов явля­
ются материалы по проводившейся ТП К политике коллективиза­
ции, которые были присланы в посольство в качестве приложения
к докладу Ким Ира. Для оценки проводившейся в тот период кол­
лективизации советское посольство собственным решением на­
правило на места советских специалистов в области сельского хо­
зяйства. В результате обследования ситуации посольство признало
некоторые успехи политики коллективизации. Вместе с тем в до­
кументах отмечались и следующие моменты.
1. В 34% колхозов наблюдалось снижение производительности
труда по сравнению с единоличными хозяйствами. По данным,
полученным из провинции Хамгён-Пукто, урожайность снизилась
в 58% хозяйств, в колхозах наблюдалось безразличие, отрицатель­
ное отношение к колхозному строю и т.д.
2. Низкой была и трудовая дисциплина. По данным, получен­
ным в 4387 колхозах, средний процент охвата крестьян колхозным
движением составил в первом квартале 1955 года лишь 46%. 37%
крестьян за полгода наработали лишь по 55 рабочих дней. Не ве­
дется и книг учета рабочего времени.
3. Колхозы не имеют своего устава, а даже если он и есть, нахо­
дится в плачевном состоянии.
4. Недостаток руководящего состава. 30% председателей ни на
что не годны.
При этом доля крестьянских хозяйств, вошедших в колхозы,
составила не более 45% (R411/1-12).
В докладе посольства говорилось о том, что колхозное движе­
ние испытывает на себе противодействие со стороны кулаков. По­
сетивший деревню директор Детского театра Ким Мо сообщал ра­
ботникам посольства, что реакционные силы распространяют сре­
ди крестьян слухи о том, будто «при вступлении в колхоз жены
также подлежат обобществлению» (R314/232).
Кстати говоря, положение крестьян не улучшилось и в последу­
ющий период. В 1956 году произошло повторение старой ситуации.
В период с 13 по 19 мая 1956 года Ким Ир Сен совершил инспекци­
онную поездку в аграрные районы провинций Хамгён-Пукто
и Хамгён-Намдо. Сопровождавший его министр строительства
Ким Сын Хва из «советской фракции» поделился с посольством
своими впечатлениями о поездке, рассказав о том, что сам Ким Ир
Сен даже не представлял себе всей тяжести положения крестьянст­
ва. Конечно, сыграло свою роль то обстоятельство, что поездка со­
вершалась до сбора урожая, когда у половины крестьян совсем не
201
оставалось зерна и им приходилось питаться лишь травами и ры­
бой. «Некоторые, пусть и немногие, крестьяне питались корой с де­
ревьев», «крестьяне демонстрировали тяжесть своего положения
и молили Ким Ир Сена о помощи» (R38/208). В ответ на создавшу­
юся ситуацию на декабрьском 1955 г. пленуме ЦК был проанализи­
рован процесс коллективизации с момента проведения ноябрьско­
го 1954 года пленума ЦК, взявшего курс на введение чрезвычайных
мер по борьбе с кризисом. Однако решено было не продолжать
проведения этих мер в жизнь, а придерживаться линии по укрепле­
нию уже созданных на тот период колхозов.

5. Пекабрьский 1955 года ппенум UK ТПК

Пожалуй, окончательным аккордом в оформлении кимирсе-
новского жесткого курса 1954-1955 гг. явился пленум ЦК Трудо­
вой партии Кореи, состоявшийся 2-3 декабря 1955 года. О пред­
стоящем пленуме, который формально должен был стать 11-м пле­
нумом Ц К ТПК, сообщал в советское посольство 25 ноября Пак
Чхан Ок. Одновременно Пак указал на то, что наряду с вопросами
сельского хозяйства на пленуме будет обсуждаться вопрос о Пак
Ир У из противоборствующей «китайской фракции». Однако в ре­
альности объектом нападок теперь уже стали корейцы из числа
членов «советской фракции», к числу которых принадлежал сам
Пак Чхан Ок. (A102/11/60/7/160). Посетившему его 28 ноября со­
ветскому послу Ким Ир пояснил, что на пленум будет вынесен
вопрос о внутрипартийной дисциплине и что партийная органи­
зация в настоящий момент сильно ослаблена в связи с переходом
многих партийных функционеров на работу в правительство
(л. 163). В работе прошедшего 30 ноября совещания советского по­
сольства и руководящих деятелей Северной Кореи, созванного для
разъяснения ситуации с аграрным кризисом, принял участие Чхве
Ён Гон, который дал понять, что именно он встанет в центре новой
кадровой конфигурации.
На пленум было вынесено три вопроса: 1) о недостатках в рабо­
те по проведению в жизнь резолюции ноябрьского 1954 года пле­
нума ЦК ТП К о мерах по стимулированию сельского хозяйства;
2) о созыве III съезда партии; 3) оргвопросы.
По пункту оргвопросов было принято решение об определении
наказания в отношении члена Политкомитета Пак Ир У и замести­
теля министра тяжелой промышленности Ким Ёля, которые к тому
времени еще не получили конкретного дисциплинарного взыска­
202
ния. Ким Ир Сен обрушился с критикой на Пака, обвинив его
в том, что даже после понижения до поста министра связи за анти­
партийную деятельность в период корейской войны и связь с груп­
пой Пак Хон Ёна тот продолжал поддерживать контакты с людьми
из «янъанской фракции» и критиковать таких партийных работни­
ков, как Ким Чхэк, Чхве Ён Гон, Пак Чон Э (деятелей из «партизан­
ской фракции» либо приближенных лично Ким Ир Сену). Ким Ир
Сен также подчеркнул, что во время корейской войны Пак Ир У,
Ким Ёль и др. не согласились с проведением операции по пресле­
дованию американских войск, которые к тому времени уже проиг­
рали войну (R412/9). Кроме того, находясь на посту министра вну­
тренних дел, Пак, по словам Ким Ир Сена, выступал против мер по
укреплению дисциплины на фоне массового дезертирства из армии
периода военного времени. Ким Ир Сен упрекнул Пака также
в том, что, выступая в качестве переводчика при контактах Пэн Дэ-
хуэя и советского посла В.Н. Разуваева, тот намеренно допускал
искажение смысла сказанного, пытаясь тем самым вбить клин
между Китаем и Советским Союзом. Наконец, тесными были свя­
зи Пак Ир У с Пак Хон Ёном. Как указал Ким Ир Сен, в связи со
всеми этими обвинениями Пак был исключен из партии (R412/10).
Однако подлинным мотивом критического выступления Ким
Ир Сена было не что иное, как наступление на «советскую фрак­
цию» в лице вице-премьера Пак Чхан Ока, заведующего Отделом
оргпартработы Ц К ТП К Пак Ён Бина и др. Главный тезис Ким Ир
Сена заключался в том, что, хотя в организационной работе пар­
тии имелись недостатки, ее курс в целом был верным. Количество
членов ТП К достигло 1,16 млн чел. (R486/10). Численность насе­
ления Северной Кореи в тот период не публиковалась, но, по со­
ветским оценкам, за вычетом служащих вооруженных сил она со­
ставляла около 8,53 млн чел. Иными словами, каждый восьмой
житель страны был членом партии. Вместе с тем в середине 50-х гг.
из-за партийных чисток число членов партии не увеличивалось.
Одним из пунктов критики «советской фракции» был вопрос
о гражданстве «советских корейцев». 22 августа 1955 года Ким Ир
Сен в ходе приема советской делегации во главе с секретарем ЦК
КПСС А.Б. Аристовым, прибывшей в КНДР на празднование 10­
летней годовщины освобождения страны, потребовал от советской
стороны оказать воздействие на «советских корейцев», чтобы они
определились в принятии северокорейского гражданства. Он моти­
вировал это тем, что в стране имеется около 300 «советских корей­
цев», которые в случае объединения Кореи останутся верными Со­
203
ветскому Союзу, а это станет проблемой для Пхеньяна
(A102/11/60/7/68). В начале 1956 года на руководящих позициях
в Северной Корее находилось 196 советских граждан корейской на­
циональности (R410/62). Еще до 1955 года Ким Ир Сен обращался
к Советскому Союзу с просьбой о том, чтобы «советские корейцы»
определились с выбором либо северокорейского, либо, в крайнем
случае, двойного гражданства. Своим постановлением от 29 ноября
Президиум Верховного Совета СССР признал за ними такое право.
В течение 1955 года 67 человек выбрали северокорейское граждан­
ство, 24 чел. —двойное гражданство (R314/278). Требование опреде­
литься с вопросом о гражданстве позволяло властям усилить кон­
троль над «советскими корейцами», что привело к росту недоволь­
ства в их среде (R412/63). В начале декабря Ким Ир Сен,
приветствуя указанное решение Москвы по вопросу о гражданстве,
высказал еще более жесткую точку зрения, в соответствии с которой
все члены руководства страны должны иметь северокорейское
гражданство (A102/11/60/7/172). 13 января 1956 года Ким Ир Сен
потребовал от «советских корейцев» объяснений по вопросу о том,
почему ими до сих пор не завершен переход в гражданство Северной
Кореи (R412/108). Посол В.И. Иванов сказал, что к этому времени
посольство по данному вопросу посетило 90 человек, и значитель­
ная их часть понимает важность этого решения. В то же время,
по словам советского посла, сохраняется проблема закрытия во
многих школах классов на русском языке, в результате чего «совет­
ские корейцы» испытывают беспокойство по поводу возможностей
для своих детей получить русскоязычное образование. У ряда семей
сохранились прочные связи с СССР, и чувство тревоги возникает
у них даже в том случае, если глава семьи выбирает северокорейское
гражданство. В случае потери советского гражданства, указывал по­
сол, многие семьи опасаются потерять возможность беспрепятствен­
ного посещения СССР. Подобные опасения, по словам посла, при­
водят к еще большим страхам: не начнут ли власти притеснения все­
го сообщества «советских корейцев», оправдывая это наличием
проблем у отдельных его членов? И мрачные предположения
В.И. Иванова на этот счет начали полностью сбываться (R412/111).
На декабрьском 1955 года пленуме ЦК Ким Ир Сен, коснувшись
в своей речи проблемы гражданства в руководстве страны, с новой
силой обрушился на «советскую фракцию». Известно, что для вос­
полнения нехватки кадров после освобождения страны Трудовая
партия Кореи стала назначать на вакансии в руководстве функцио­
неров из партийных органов КПСС и КПК, имевших рекоменда­
204
тельные письма. Именно по этому набору в число руководителей Се­
верной Кореи попали такие партийные деятели, как Пак Ир У, кото­
рый приехал из Китая, или Хо Га И, прибывший из Советского Со­
юза. Однако Ким Ир Сен взял на себя смелость связать этот кадро­
вый набор с деятельностью враждебных группировок, которые
подобным образом вымостили себе путь для вмешательства иност­
ранных сил в дела Северной Кореи. Пак Ир У был человеком, кото­
рый, говоря словами Ким Ир Сена, «не вооружился учением марк­
сизма-ленинизма и проводил антипартийную деятельность из сооб­
ражений политического тщеславия». Как писал своем дневнике
советский посол В.И. Иванов, Пак был настроен негативно по отно­
шению к Ким Ир Сену, а также к Чхве Ён Гону и другим его сторон­
никам (R412/8). С другой стороны, как утверждал в своей обвини­
тельной речи Ким Ир Сен, Хо Га И из «советской фракции», будучи
руководителем партийной организации ТПК в качестве секретаря
ЦК, создал в партии атмосферу семейственности и групповщины
и «сформировал себе окружение из числа приехавших из СССР
близких ему друзей» (R411/5). Ким Ир Сен также указывал на то, что
подобная тенденция внутри партии продолжается и поныне. Про­
шелся Ким Ир Сен и по заведующему отделом пропаганды и агита­
ции ЦК ТПК Пак Ён Бину, который унаследовал стиль Хо Га И.
Тот факт, что Пак Чхан Ок стал на пленуме Ц К объектом чист­
ки, подтверждается и запиской министра иностранных дел Нам
Иля на имя советского посла В.И. Иванова от 22 декабря 1955 г.
Нам Ир выступил с широкой критикой в отношении работающих
в Северной Корее «советских корейцев», указав на то, что, не имея
опыта революции и не участвуя в партийной, государственной
и экономической деятельности, они «используют командно-адми­
нистративные методы и ведут дело к обострению отношений с ру­
ководством местных органов власти и своими подчиненными».
В качестве примера Нам Ир привел тот факт, что член Политичес­
кого комитета и вице-премьер правительства Пак Чхан Ок отдает
приказания министрам, использует грубую лексику и лишился
всякого авторитета (R412/98). В январе 1956 года Пак лишился по­
ста председателя Госплана Северной Кореи, который он занимал
с марта 1954 года. Объектом критики стал и работавший в СССР
преподавателем Пак Ён Бин, который в октябре 1953 года был вы­
двинут на пост заместителя заведующего, а затем и заведующего
Отделом организационно-партийной работы Ц К ТПК, а в августе
1953 г. стал постоянным членом Политического комитета ТПК. Го­
воря словами Нам Ира, «Пак Ён Бин, который раньше был мелкой
205
сошкой, начал клеветать на людей, в том числе и “советских ко­
рейцев”, и строить себе карьеру с помощью интриг». Нам Ир ска­
зал, что включение Пак Чхан Оком Пак Ён Бина в руководящий
состав было ошибкой (R412/99).
По оргвопросам на пленуме ЦК были приняты следующие ре­
шения:
1) назначить Чхве Ён Гона и Пак Кым Чера на посты заместите­
лей председателя ТПК;
2) назначить Лим Хэ на пост председателя комитета партийно­
го контроля;
3) освободить Пак Ён Бина с поста заведующего Отделом аги­
тации и пропаганды Т П К 19.
Указанные решения означали усиление позиций сторонников
Ким Ир Сена в партийном руководстве. Иными словами, они при­
вели к тому, что контроль над организационно-партийной рабо­
той, то есть ее кадровый контроль в партии, ранее находившийся
в руках «советских корейцев», перешел в руки Ким Ир Сена.
Чхве Ён Гон, которого Ким Ир Сен вначале выдвигал на пост
председателя кабинета министров, а затем назначил заместителем
председателя ТПК, занимал ранее пост председателя Демократи­
ческой партии. Входивший в ближайшее окружение Ким Ир Сена
с партизанского периода, Чхве Ён Гон стал фигурой, сплотившей
в руководстве страны ядро сторонников Ким Ир Сена20. Про Чхве

19 Пак Ён Бин был личным другом своего предшественника на посту за­

ведующего Отделом оргпартработы Хо Га И. Считается, что он закрыл гла­
за на репрессирование Ким Ёля, направленного в Корею Сталиным по
просьбе Ким Ир Сена (R412/13). Однако занимался данной проблемой
Чхве Ён Гон, и велика вероятность того, что на подходе к ее решению ска­
зались фракционные разногласия (R412/13). (Дневник посла В.И. Иванова.
7 декабря 1995 г.)
20 Демократическая партия Кореи была создана в ноябре 1945 года «ре­
акционной группировкой» во главе с Чо Ман Сиком, однако уже в феврале
1946 года его исключения добивается Чхве Ён Гон, который сам становится
главой партии. Под его руководством партия получает название Демокра­
тическая партия Северной Кореи и собирает в свой состав 300 тыс. членов.
В 1949 г. возникает Единый демократический отечественный фронт, и пар­
тия входит в его состав. После корейской войны произошло резкое сокра­
щение численности Демократической партии, а сама ее деятельность при­
обрела зависимый от Трудовой партии характер, который проявлялся, в ча­
стности, в том, что ее члены должны были изучать документы Трудовой
партии и труды Ким Ир Сена. Согласно документам советского посольства,
тогда же сократилось влияние партии на властные структуры в стране,
уменьшилась и степень участия партии в рамках процесса объединения
страны (R412/282).
206
Ён Гона поговаривали, что он особенно жестко относится к «совет­
ской фракции». Однако наиболее важным, пожалуй, является тот
факт, что предложения Ким Ир Сена о кадровом возвышении Чхве
не получили немедленного одобрения на заседании Политическо­
го комитета (R410/76). Диктатура Кима пока еще носила незавер­
шенный характер. Тем не менее, как указывал Пак Чхан Ок в бесе­
де с сотрудником советского посольства, смещение заведующего
Отделом агитации и пропаганды Ц К ТП К Пак Ён Бина в еще
большей степени способствовало развертыванию кампании по
возвеличиванию Ким Ир Сена (R410/82).
Одновременно на пленуме было принято решение созвать 23 ап­
реля 1956 года III съезд ТПК. Партийные съезды не созывались
с 1948 года. Присвоение предстоящему съезду 3-го номера отража­
ло точку зрения, которая игнорировала то обстоятельство, что
в 1949 году должен был быть созван объединительный съезд двух
Трудовых партий, и признавала легитимной только Трудовую пар­
тию Северной Кореи. Иными словами, решение по созыву съезда,
никак не учитывавшее существование Трудовой партии Юга во
главе со «шпионом» Пак Хон Ёном, было основано на прокимир-
сеновских позициях. Таким образом, в конце 1955 года Ким Ир
Сен неуклонно усиливал свой контроль над ТПК.

6. Политология «чучхе»: полемика в искусстве

и литературе и отход о т Москвы
Особый характер декабрьского пленума Ц К ТП К проявился
очень быстро. Этот пленум стал ассоциироваться с наступлением на
«советских корейцев» господствовавшей в партии кимирсеновской
группировки и с проведением линии на ослабление влияния «совет­
ской фракции». Тактика Ким Ир Сена заключалась в том, чтобы
с помощью национализма устранить влияние СССР, Китая и сил
Юга на Северную Корею. В этом смысле отнюдь не случайным вы­
глядит тот факт, что слово «чучхе» Ким Ир Сен впервые использовал
в одном из своих выступлений именно в конце декабря 1955 года.
Отношения творческой интеллигенции с политиками начали
складываться примерно в 1946 году, когда на Север стали приезжать
Ли Тэ Чжун, Лин Хва и другие писатели Юга, выступавшие за «чи­
стую литературу». Этих писателей, и особенно Ли Тэ Чжуна, нача­
ли поддерживать «советские корейцы» в северокорейском руковод­
стве. В числе последних, в частности, находились секретарь ЦК
Пак Чхан Ок, который имел сильное влияние на политику в идео­
207
логической сфере, заместитель министра культуры и пропаганды
Чон Юль, одновременно являвшийся профессором литературы
в университете имени Ким Ир Сена, Ки Сек Бок и др. Однако иде­
ологическая борьба в сфере искусства и литературы стала особенно
активно разворачиваться в 1955 году одновременно с усилением се­
паратистских тенденций в политике Пхеньяна. Эти тенденции,
в частности, проявлялись в том, что Ким Ир Сен начал кампанию
по борьбе с иностранным влиянием, особенно в культурной сфере.
Главный редактор журнала «Новая Корея» Сун Дэн Хва сообщал
сотрудникам советского посольства в 1955 году, что основными
действующими лицами в этой кампании являлись деятели Союза
писателей из группировки, возглавляемой Хан Сер Я. По словам
Суна, Хан Сер Я был падким до атрибутов власти и не особенно во­
левым человеком. Особенно грубыми авторитарными методами
действовал генеральный секретарь Союза писателей Хон Сын Чор,
поведение которого даже стало причиной международного инци­
дента на II съезде Союза советских писателей (R314/208).
Среди приехавших из Советского Союза корейцев большое не­
довольство вызывала политика властей по проблеме двойного
гражданства «советских корейцев» и иные меры давления Центра
на членов т.н. «группировки Хо Га И». Сообщавший об этих тен­
денциях 1-й секретарь посольства СССР Г. Самсонов обращал
внимание Москвы на то, что слухи о «советских корейцах» появи­
лись среди всех корейцев. 22 декабря 1955 года министр иностран­
ных дел Нам Ир отмечал в беседе с послом В.И. Ивановым, что,
хотя «советские корейцы» уже 10 лет живут в Северной Корее и за­
нимают ответственные должности, они сохраняют свою изолиро­
ванность, держась особняком от своего окружения, и находятся во
враждебных отношениях с местными выдвиженцами (R412/98).
На этом фоне после декабрьского пленума Ц К ТП К важной те­
мой политической повестки дня стал «культурный фронт». Фено­
мен политического противостояния в форме литературной крити­
ки, ставшей частью идеологического фронта, был общим явлени­
ем для всего социалистического лагеря того периода. Вопросы
выбора литературного стиля, происхождения писателей и т.д. бы­
ли напрямую связаны с политическим противоборством.
В этом смысле «советские корейцы» были склонны к поддерж­
ке «буржуазных» писателей, в противоположность писателям, ко­
торые считались воплощением традиций «революционности»
и «политического начала». В большей степени любовь к «реакци­
онным», а не «революционным» писателям проявлялась среди
208
«советских корейцев» и по наблюдению советского посла В.И.
Иванова. А политические деятели «южного происхождения», на­
пример, Пак Хон Ён, чаще поддерживали писателей типа Лин Хва,
приехавших в страну с Юга (R412/15)21.
В противоположность этому, в группировке Ким Ир Сена лите­
ратура оценивалась исключительно с позиций политического
прагматизма. Указывая на проблемы Тэн Дон Хэка и других писа­
телей из числа «советских корейцев», кимирсеновцы исходили из
того, что в стране сложилось несправедливое отношение к при­
ехавшим с Юга «революционным писателям», представителем ко­
торых был Хан Сер Я (R412/5). Являясь официальным биографом
Ким Ир Сена, Хан Сер Я в тот период пользовался расположени­
ем северокорейского руководителя. 6 декабря 1955 года Ким Ир
Сен отметил в своем выступлении, что те 200 «советских корей­
цев», которые входят в Совет деятелей культуры «советских корей­
цев», выступают проводниками интересов Советского Союза. М и­
нистр иностранных дел Нам Ир также говорил В.И. Иванову о по­
явлении неблагоприятной тенденции, когда «советские корейцы»
оказывают расположение не Хан Сер Я и другим национальным
корейским писателям, а «реакционным писателям» типа приехав­
ших с Юга Лин Хва и Ки Сек Бока (последний, бывший обозрева­
телем «Номон синмун», стал министром культуры, пропаганды
и народного благосостояния) (R412/5). Нам Ир также заявил, что
за этими «реакционными писателями» стоит «советский кореец»
Пак Чхан Ок, который ранее занимал пост заведующего Отделом
пропаганды и агитации ЦК ТПК. 7 декабря Ким Ир Сен, Пак Чон
Э, Нам Ир, а также Чхве Ён Гон и другие деятели «нового основно­
го течения» пригласили посла В.И. Иванова для того, чтобы рас­
сказать ему о происшедших на декабрьском пленуме ЦК событи­
ях. Посол В.И. Иванов написал в своем дневнике, что на пленуме
произошло ослабление завязанной на Пак Хон Ёна группировки
деятелей из Трудовой партии Юга и разоблачена «реакционная
сущность» Лин Хва и других «буржуазных» писателей (R412/5).
Для характеристики вышеуказанной тенденции проявления
определенных литературных пристрастий среди «советских корей­
цев» был даже использован термин «антисоветская». При этом под­

21 Попутно стоит сказать, что в повести Сэйтё Мацумото «Поэт с Севе­

ра» описывается трагедия Лин Хва, который входил в ближний круг руково­
дителя Трудовой партии Юга Пак Хон Ёна. Лин Хва выступает в произведе­
нии как агент японского империализма в буквальном смысле, то есть обви­
нения в его адрес показаны как реальность.
209
держку Ким Ир Сена получил писатель Хан Сер Я. В видении Ким
Ир Сена именно позиция Хан Сер Я и деятелей «партизанской фрак­
ции» олицетворяла собой дух Октябрьской революции и поддержку
курса СССР, то есть являлась еще более просоветской, нежели пози­
ция «советских корейцев». В то же время внимание Ким Ир Сена бы­
ло обращено на тот факт, что входивший в «советскую фракцию» за­
ведующий Отделом организационно-партийной работы Пак Ён
Бин, открывая съезд корейских писателей, оказывал помощь «совет­
ским корейцам», выступавшим в поддержку Лин Хва и других «бур­
жуазных» писателей, и обрушивался с нападками на «революцион­
ных писателей» в лице Хан Сер Я и др. (R412/17). Однако Хан Сер Я
говорил на съезде не только о политической борьбе в рядах корей­
ских писателей. Как утверждал Пак Чхан Ок на встрече с советником
советского посольства С.Н. Филатовым в марте 1956 года, на заседа­
нии в конце декабря против него выступили с нападками, будто он
стремится к тому, чтобы оттеснить от власти Ким Ир Сена и самому
стать «человеком номер один в государстве» (R410/73).
Уловив новую тенденцию, Ким Ир Сен выступил на пленуме
ЦК с критикой по вопросам литературы и искусства. В критике
писателей на самом деле прослеживалась и критика «советских ко­
рейцев». Мишенью нападок постепенно становились работники
идеологической сферы, находившейся под контролем «советских
корейцев», все те, кто был связан с Отделом пропаганды и агита­
ции Ц К ТПК, и в первую очередь один из лидеров «советской
фракции» вице-премьер Пак Чхан Ок (R412/6).
Возможно, нападки на «советскую фракцию» были также свя­
заны с определенным восстановлением «китайской фракцией»
своего былого влияния в партии. В мае 1957 года Пак Чон Э на
встрече с советским послом пыталась опровергнуть утверждения
секретаря Ц К КПСС Б.Н. Пономарева о том, что руководством
Северной Кореи развязана кампания против «советских корей­
цев». Ее аргумент заключался в том, что организована данная кам­
пания была лишь против тех деятелей, которые впоследствии ока­
зались втянутыми в «антипартийную группу», учинившую т.н. «ав­
густовский инцидент». Согласно версии Пак Чон Э, указанная
антипартийная группа пыталась поссорить Советский Союз с Се­
верной Кореей. Ее лидерами, по словам Пак, были Чхве Чхан Ик
и первый секретарь Пхеньянского горкома ТП К Ко Бон Ги, вхо­
дившие в «китайскую фракцию» (A102/13/72/5/28).
В любом случае, 15 декабря 1955 года Комитет партийного кон­
троля ЦК ТП К освободил от должности главного редактора жур­
210
нала «Новая Корея» Сун Дэн Хва и исключил его из партии22.
Имевший советское гражданство Сун сразу же после данного со­
бытия встретился с советником посольства СССР А.М. Петровым.
В качестве причины своего исключения Сун указал на тот факт,
что журнал не публиковал на русском языке произведения Хан Сер
Я, который в тот период был приближенным Ким Ир Сену литера­
тором. Хан Сер Я являлся местным пролетарским писателем, уча­
ствовавшим в создании в 1925 году Корейской ассоциации проле­
тарских писателей (КАПП). 23-24 декабря председатель ревизион­
ной комиссии Ц К ТП К Лим Хэ говорил о том, что «советские
корейцы», действуя рука об руку с советскими журналистами, пы­
тались создать отрицательный образ Хан Сер Я (R412/91).
27-28 декабря 1955 года состоялось расширенное заседание По­
стоянного комитета Ц К ТПК. Вице-премьер Пак Чхан Ок, Ки Сек
Бок, Чон Юль и другие представители корейской интеллигенции
из числа «советских корейцев» были принуждены к тому, чтобы
в присутствии 400 человек заняться самобичеванием. Бывшая за­
ведующая Отделом культуры и искусства Ц К ТП К Ан Мак, жена
танцора Чхве Сын Хи, в своем выступлении заявила о том, что
проблемы в сфере литературы и искусства существуют еще с 1945 го­
да, что Хан Сер Я и его товарищи были направлены на Юг с мис­
сией по созданию единого союза пролетарских писателей Севера
и Юга Кореи, однако дело закончилось неудачей, в связи с чем
группа Пак Чхан Ока, наоборот, пригласила на Север «буржуазных
писателей Юга», потребовав от Хан Сер Я и его единомышленни­
ков заняться самокритикой.
В конце декабря Ким Ир Сен в своей речи, посвященной крити­
ке «формализма», осудил 15 руководящих работников в сфере лите­
ратуры и искусства в связи с их принадлежностью к группе Хо Га И,
приехавшего в страну из СССР (R410/73). Ким Ир Сен заявил
о том, что «советский кореец» Пак Чхан Ок имеет заслуги в борьбе
с Пак Хон Ёном. Вместе с тем он сказал и о том, что необходимо со­
здать «пролетарский костяк» в корейском литературном сообщест­
ве и что эта идея вызывает одобрение со стороны Хан Сер Я
(R412/103). Эта речь Ким Ир Сена получила особую известность
в связи с тем, что в ней был впервые использован термин «чучхе»23.

22 Сун вступил в ряды ТПК в 1954 году, а после исключения обратился

в советское посольство с просьбой о возвращении в СССР.
23 Безусловно, пропагандистские материалы, издаваемые ныне в Север­
ной Корее, утверждают, что термин «чучхе» появился в 20-30-е гг. прошло­
го века. (Курбанов С.О. Указ. соч. С. 546)
211
 По поводу места «чучхе» в «идеологической деятельности на­
шей партии» Ким Ир Сен сказал, что это слово «означает не совер­
шение революции в зарубежных странах, а именно корейскую ре­
волюцию» и что «в нашей агитационно-пропагандистской работе
некоторые хвалят лишь чужие достижения, а к собственным успе­
хам относятся небрежно». Докладчик подчеркнул, что первооче­
редное внимание к «иностранным произведениям», например, по­
лотнам с сибирскими пейзажами, произведениям Маяковского
и Пушкина и т.д., может привести к «национальной самонадеян­
ности» и что «некоторые говорят о предпочтительности советско­
го стиля или китайского стиля, а не пришло ли сейчас время созда­
ния собственного стиля». Особое внимание в выступлении Ким
Ир Сена привлекает его критика всего советского (6/9/426-35).
Подобным образом Ким Ир Сен подстегивал националистичес­
кие настроения. Осуждению была подвергнута вся пропагандист­
ская работа, проводившаяся ранее «советскими корейцами». Ука­
зав на необходимость создания «пролетарского ядра» в литературе
и искусстве, Ким Ир Сен выразил свою поддержку Хан Сер Я и за­
клеймил заместителя министра культуры и пропаганды Ки Сек Бо­
ка, председателя общества корейско-советских культурных связей
Тэн Дон Хэка и других «советских корейцев», входивших в число
авторов основных материалов газеты «Номон синмун» (R412/103).
Вместе с тем у Ким Ир Сена не было намерения полностью лик­
видировать в стране советское влияние. 12 января 1956 г. советский
посол В.И. Иванов и военный советник Данилов с супругой были
приглашены к Ким Ир Сену на празднование Нового года. На при­
еме присутствовали Чхве Ён Гон с супругой, Пак Чон Э, а также сам
Ким Ир Сен с супругой и его младшие сестры (R412/105).
Пак Чхан Ок в апреле следующего года информировал совет­
ское посольство о причинах, которые привели к его освобождению
от должности24. Один из аналитиков советского посольства писал
о том, что необходимо каждый раз проверять «негативные явле­
ния» в среде «советских корейцев» и в случае их подтверждения
применять методы дисциплинарного воздействия и что нельзя бу­
дет избежать критики в случае наказания тех лиц и группировок,
которые совершали ошибки в ходе проведения организованных
кампаний (R411/8).

24 Решение по Пак Чхан Оку не получило одобрения в среде военных,

и хотя в феврале следующего года он был помилован Ким Ир Сеном и вос­
становлен на своих должностях, вскоре после этого он лишился своих по­
стов. Многие связывают смещение Пака с личностью Чхве Ён Гона.
212
 В постановлении Постоянного комитета ТП К «О дальнейшем
усилении борьбы с реакционной буржуазной идеологией в литера­
туре и искусстве» от 18 января 1956 г. указывалось на то, что поли­
тика Северной Кореи в сфере культуры заключается в «расцвете
и скорейшем развитии национальной культуры» (R410/44-56).
В постановлении содержалась критика «шпионской» группировки
Пак Хон Ёна, которая организовала в Сеуле в 1946 году «Централь­
ный комитет по культурному строительству, являющийся контрре­
волюционной организацией в области литературы и искусства».
Особенно сильно в документе клеймились «реакционные писате­
ли» типа Лим Хва. Одновременно острой критике в постановлении
была подвергнута группировка Пак Чхан Ока —Пак Ён Бина в свя­
зи с тем, что в ходе организованной деятельности она «неправо­
мерно применяла на практике» те методы, которые были освоены
ею под тлетворным влиянием антипартийной деятельности Пак
Хон Ёна и Хо Га И, что и привело к создавшемуся положению
(R410/44/47). Пак Ён Бин жаловался в советском посольстве, что
он хоть и принадлежал к той же, что и Хо Га И, «советской фрак­
ции», но никогда не был близок с ним и тем не менее был отнесен
к одной с ним группировке (R412/82).
Пак Чхан Ок был подвергнут суровой критике в связи с тем,
что, хотя на первых порах он был использован Хо Га И и боролся
с «фракцией предателей во главе с Пак Хон Ёном», однако в ходе
борьбе с их антипартийной идеологией сам встал на антипартий­
ные позиции, собрав вокруг себя Пак Ён Бина, Ки Сек Бока, Тэн
Дон Хэка, Чон Юля и прочие «нездоровые элементы», в результа­
те чего в партию была привнесена буржуазная идеология в литера­
туре и искусстве (R410/48). Причиной этому стало то, что эта груп­
пировка чересчур снисходительно относилась к приехавшим
с Юга непролетарским писателям Лин Хва, Ли Тэ Чжуну и др. На­
пример, заместитель министра культуры и пропаганды Чон Юль
ни разу не удостоил своим вниманием писателей, выступающих за
«дружбу» между СССР и Кореей, давая в то же время высокую
оценку Лин Хва и другим писателям «реакционного направления».
Еще более суровому порицанию со стороны сторонников Хан
Сер Я подверглись Пак Чхан Ок и писатель Ли Тэ Чжун на заседа­
нии Пхеньянского комитета партийных энтузиастов 23-24 января
(R412/123). Руководитель Госплана Пак Чхан Ок из уважения к за­
слугам в деле критики группировки Пак Хон Ёна сохранил за со­
бой членство в Ц К и пост вице-премьера, хотя и был выведен из
состава Постоянного комитета ТПК. Однако Пак Ён Бин лишил­
213
ся членства в ЦК и Политкомитете. Были выведены из ЦК Ки Сек
Бок и Чон Юль, дела которых были переданы на рассмотрение ре­
визионной комиссии (R410/56).
На самом же деле все указанные события были ничем иным,
как наступлением против «советских корейцев» в лице члена По-
литкомитета Пак Чхан Ока, Пак Ён Бина и др., которое началось
еще до декабря 1955 года (R410/63). В беседах с работниками по­
сольства указанные деятели говорили о том, что в вину им ставили
отрицательное отношение к назначению Чхве Ён Гона на высокие
посты в правительстве. Суровым было отношение к «советским
корейцам» и самого Чхве (R412/76). Однако основанием для при­
знания их виновными в раскольнических действиях служили
и просто визиты в советское посольство. Посольство видело про­
блему в том, что «советские корейцы» не смогли наладить контак­
ты с руководством на местах, однако в целом оно сочувственно от­
носилось к критикам Ким Ир Сена и отрицало, что эти деятели со­
здают для партии проблему фракционного раскола (R410/85).
Кампания против «советской фракции» достигла и МИД стра­
ны. Заместитель министра Ли Дон Гон в начале января 1956 года
имел встречу с советником посольства Лазаревым, в ходе которой
указал на ошибки «советских корейцев» на декабрьском пленуме
ЦК и одновременно констатировал наличие проблемы, связанной
с переходом «советских корейцев» из советского в северокорей­
ское гражданство. В этой связи он упомянул о том, что на заседа­
нии партийной организации МИД ответственный работник Пхе­
ньянского горкома ТП К кричал о необходимости «стереть в поро­
шок работающих в МИД «советских корейцев» (R412/88). Думая
о давлении на «советских корейцев» в МИД, которых было много
среди дипкорпуса, советский дипломат, вероятно, вспомнил о том,
как в 1939 году Народный комиссариат иностранных дел под руко­
водством народного комиссара еврея М.М. Литвинова был под
давлением Сталина переведен под начало народного комиссара
иностранных дел В.М. Молотова.
На заседаниях высших партийных органов ТП К Ким Ир Сен не
переставал критиковать советских специалистов даже после 20 фе­
враля 1956 года, когда в Москве начался ХХ съезд КПСС (R412/72).
 Глава V
Критика Сталина и Северная Корея

1. XX съезд КПСС и доклад Чхве Ён Гона

Веяния перемен пришли из Москвы. Их принесла критика Ста­
лина, донесшаяся в феврале 1956 года с трибуны ХХ съезда КПСС.
Документы советского посольства в Пхеньяне свидетельствуют
о том, что критика Сталина, прозвучавшая из уст Первого секрета­
ря Ц К КПСС Н.С. Хрущева, стала большим ударом не только для
Советского Союза, но и для всех стран мировой социалистической
системы. Явилась эта критика причиной крупнейших потрясений
и для Северной Кореи.
Проводниками новой системы коллективного руководства
в СССР стали ГМ. Маленков, возглавлявший Совет министров
с 1952 г., Л.П. Берия, находившийся с ним на первых порах в близ­
ких отношениях, секретарь Ц К КПСС Н.С. Хрущев, а также
А.И. Микоян. Сторонников консервативного стиля представляли
в руководстве В.М. Молотов, который вернулся на пост министра
иностранных дел после смерти Сталина, Л.М. Каганович и другие
лица, входившие в состав Политбюро еще со сталинских времен.
Однако Л.П. Берия, ставший инициатором демонтажа лагерей
в системе ГУЛАГ, изменения политики по отношению к колхозам,
нового подхода к проблеме единства Германии и других радикаль­
ных реформ, был в июне 1953 года арестован и приговорен в дека­
бре того же года особым трибуналом к смертной казни.
В то же время постепенно набирал вес Н.С. Хрущев, избранный
на пленуме Ц К в сентябре 1953 года Первым секретарем Ц К
КПСС. В январе 1955 года Г.М. Маленков был освобожден от
должности председателя Совета министров, а на пост главы прави­
тельства был назначен тогдашний министр обороны Н.А. Булга­
нин, который имел опыт работы председателем Моссовета в пери­
од 30-х гг., когда Н.С. Хрущев занимал пост первого секретаря
М осковского горкома партии. Один из соратников Хрущева
А.И. Микоян стал первым заместителем председателя Совета ми­
нистров. В должность министра обороны вступил Г.К. Жуков,
который в 1953 году был восстановлен на посту первого замести­
215
теля министра обороны и принял активное участие в устранении
Л.П. Берии.
В течение 1955 года Н.С. Хрущев постепенно готовил почву
для внесения на повестку дня вопроса о культе личности Сталина.
Политической ареной для этого стал ХХ съезд КПСС, состояв­
шийся в период с 14 по 24 февраля 1956 года. Прозвучавший на
съезде тезис о возможности мирного сосуществования с капита­
лизмом, который пришел на смену концепции мировой войны,
наряду с тезисом о возможности перехода стран к социализму
в мирных условиях таил в себе возможность существенных пере­
мен в советско-северокорейских отношениях. Одновременно на
съезде была провозглашена новая доктрина партийного строи­
тельства, основанная на принципе коллективного руководства.
Эта доктрина наряду с критикой «культа личности» противоречи­
ла самим основам режима единоличных диктатур, и не только Ста­
лина, но и Ким Ир Сена.
В начале февраля 1956 года Северная Корея направила в Совет­
ский Союз делегацию во главе с Ким Ду Боном, которая имела
в Москве ряд встреч с высшими руководителями партии и прави­
тельства. 8 февраля советский посол В.И. Иванов имел перед вре­
менным отъездом на родину встречу с председателем кабинета ми­
нистров КНДР Ким Ир Сеном, в ходе которой с северокорейской
стороны прозвучала информация о том, что глава северокорейско­
го правительства по причине своей занятости в связи с подготов­
кой III съезда ТПК не сможет принять участие в работе ХХ съезда
КПСС, что из-за тяжелого экономического положения, и в част­
ности серьезной нехватки валюты, правительство КНДР просит об
отсрочке выплат по внешнему долгу и о досрочном предоставле­
нии кредита в счет квоты 1957 года. С точки зрения Москвы это
были обычные требования Пхеньяна. Ни Ким Ир Сен, ни посол
В.И. Иванов не предчувствовали тогда никаких особых перемен.
Трудовая партия Кореи официально направила на ХХ съезд
КПСС делегацию во главе с ветераном «партизанской фракции»
Чхве Ён Гоном, занимавшим пост заместителя председателя ТПК.
В северокорейскую делегацию вошли Ли Хё Сун, Хо Бин и другие
представители партийного руководства. Съезд прошел в период
с 14 по 25 февраля 1956 года. Секретный доклад Хрущева, который
стал главным событием съезда, был прочитан в последний день его
работы. Прибывший 19 февраля в Москву Чхве Ён Гон встретился
там с послом В.И. Ивановым и высказал просьбы об отсрочке пла­
тежей и выдаче нового кредита, о встрече с министром иностран­
216
ных дел В.М. Молотовым и маршалом Г.К. Жуковым, а также
о том, чтобы советская сторона высказала свое мнение по поводу
проекта устава ТПК, находившегося тогда на стадии обсуждения.
Доклады и иные документы ХХ съезда были опубликованы
в Москве в 2002 году. Интересно, что существовал список высших
руководителей зарубежных коммунистических партий, которые
смогли заранее прочитать секретный доклад Н.С. Хрущева.
На первом месте в списке было имя Чжу Дэ из компартии Китая.
Среди компартий азиатских стран в списке наряду с представите­
лями Вьетнама и Монголии фигурировало имя Чхве Ён Гона из
Трудовой партии Северной Кореи1. Кстати говоря, представители
компартии Японии в работе съезда не участвовали.
Прозвучавшая на съезде критика Сталина стала в Северной Ко­
рее достоянием лишь узкой группы высшего руководства2. Газета
«Номон синмун» публиковала доклады съезда, однако в номере от
16 февраля в статье, помещенной сразу после доклада Н.С. Хруще­
ва, целых восемь раз цитировались высказывания Ким Ир Сена.
Иными словами, привнесенный культом личности стиль руковод­
ства сохранял свою актуальность (R410/167). Встретившись с со­
ветником посольства СССР С.Н. Филатовым 5 марта 1956 года,
министр строительства Ким Сын Хва сообщил о том, что Ким Ир
Сен собрал специальное совещание руководства для обсуждения
поставленных на ХХ съезде вопросов, в частности, о культе лично­
сти и коллективном руководстве. Ким Ир Сен, по словам Ким
Сын Хва, указал на существование неправильных интерпретаций
понятия «культа личности» (R412/132). Вероятно, сразу же после
доклада Хрущева в Северной Корее действительно прошло специ­
альное совещание по вопросу о культе личности, однако никакой
дополнительной информации о нем не имеется.
После своего пребывания в Москве в феврале 1956 г. североко­
рейская делегация во главе с Чхве Ён Гоном возвратилась на роди­
ну. По возвращении в Пхеньян посол В.И. Иванов 19 марта вручил
Ким Ир Сену бюллетень работы ХХ съезда и текст доклада
Н.С. Хрущева «О культе личности и его итогах». Посол также по­

1 Доклад Н.С. Хрущева о культе личности Сталина на XX съезде КПСС :

документы. М., 2002. С. 252. Доклад был размножен в 30 экз., и все те, кому
он предназначался, должны были вернуть его перед отъездом из Москвы.
Чхве Ён Гон получил экземпляр № 11. Кстати говоря, № 12 достался главе
монгольской делегации Д. Дамбе, № 13 —вьетнамцу Чыонг Тиню.
2 Доклад Н.С. Хрущева о культе личности Сталина на XX съезде КПСС :
документы. М., 2002. С. 252.
217
дробно рассказал Ким Ир Сену о докладе Хрущева. Ким ответил,
что многое в опыте работы КПСС может быть полезно для Трудо­
вой партии Кореи и что ТП К должна тщательно изучить новые те­
зисы, выдвинутые на ХХ съезде, и применять их в своей деятель­
ности (R411/165).
20 марта 1956 года Чхве Ён Гон в течение 3 часов докладывал на
пленуме Ц К ТП К об итогах поездки возглавлявшейся им делега­
ции в Москву. Содержание этого выступления свелось к краткому
изложению официальных докладов Н.С. Хрущева и Н.И. Булгани­
на. В заключение Чхве обобщил уроки ХХ съезда в виде 7 пунктов,
среди которых никак не упоминалось наиболее важное положение
о культе личности в партии, но, напротив, говорилось об усилении
централизма в руководстве, укреплении руководящих органов
и т.д. Иными словами, уроки съезда были поданы в препарирован­
ном, выгодном для действующего руководства ТП К виде. Чхве
лишь сказал о том, что на съезде было указано на недостатки в иде­
ологической работе партии.
Чхве Ён Гон подчеркнул, что политический курс возглавляемо­
го Ким Ир Сеном Ц К Трудовой партии является единственно пра­
вильным. По словам Чхве, партия с момента своего основания
придерживалась ленинских норм коллективного руководства,
а товарищ Ким Ир Сен вновь и неоднократно соблюдал верность
ленинским принципам при осуществлении коллективного руко­
водства в партии и ведении партийной работы. Докладчик также
сказал о том, что партия в соответствии с указаниями товарища
Ким Ир Сена вела борьбу с формализмом и догматизмом, которые
стали проявляться в ее идеологической работе.
Однако вопрос о культе личности, ставший для ХХ съезда клю­
чевым, в выступлении Чхве Ён Гона был обойден стороной. И хотя
Чхве была предоставлена возможность лично ознакомиться с мате­
риалами закрытого заседания съезда, на котором выступил
Н.С. Хрущев, а сами эти материалы были переданы из рук в руки
послом В.И. Ивановым лично Ким Ир Сену, докладчик даже не об­
молвился об их существовании. Вместо этого он лишь подчеркнул,
что под мудрым руководством Ким Ир Сена Ц К Трудовой партии
проводит единственно верный политический курс (R411/218). Чхве
сказал также о том, что партия с момента своего основания вела
борьбу с внутренними и внешними врагами в лице Пак Хон Ёна
и других «агентов американского империализма», различного рода
раскольников и т.д. и что она всегда была верна принципам коллек­
тивного руководства. Этот пассаж был призван заменить собой по­
218
ложение о культе личности в КПСС. В интерпретации докладчика
именно Ким Ир Сен представляет собой тип руководителя, стоя­
щего на страже принципа коллективного руководства (R411/220).
Чхве Ён Гон заявил о том, что «под руководством товарища Ким Ир
Сена курс нашей партии был единственно правильным» (л. 218).
Сказанные Чхве в заключение слова о том, что партия по указанию
Ким Ир Сена вела борьбу с «формализмом и догматизмом», яви­
лись отражением линии на критику «советской фракции», которая
была развернута в декабре 1955 года (л. 220).
Было ясно, что кимирсеновский режим попытается свести
к минимуму влияние ХХ съезда КПСС и в максимальной степени
игнорировать его итоги. На пленуме Ц К ТП К в прениях выступи­
ли лишь три докладчика: Ким Ир Сен, Нам Ир и заведующий От­
делом агитации и пропаганды Ц К ТП К Ли Иль Ген3.
Ким Ир Сен коснулся в своем выступлении доклада Хрущева
«О культе личности и его итогах». По словам выступавшего, пар­
тия придерживалась демократизма в своей работе, поскольку засе­
дания ее руководящих органов носили регулярный характер.
Принципам коллективного руководства всегда придавалось пер­
воочередное значение, пленумы ЦК, заседания Постоянного
и Политического комитетов регулярно проводились даже в самые
трудные моменты. Проблема же заключается не в его персональ­
ном руководстве, а в том, что часть исполнителей чересчур рьяно
следует его указаниям. В этой связи Ким Ир Сен критически ото­
звался о функционерах, курирующих партийную печать, заявив
о том, что в публикациях ему «уделяется слишком много внима­
ния». Партийные издания, по мнению докладчика, должны дово­
дить до первичных партийных организаций в первую очередь ин­
формацию не об отдельных личностях, а о трудящихся массах.
В пересказе Пак Ы Вана, изложенном на следующий день по­
сле пленума советскому послу, если в выступлении Ким Ир Сена
и затрагивался вопрос о культе, то он никак не был связан с соб­
ственным культом личности, а ограничивался в основном ущер­
бом, причиненном «культом личности» Пак Хон Ёна на Юге стра­
ны (R411/167). Министр иностранных дел Нам Ир говорил только
по вопросу о мирном объединении страны. Что же касается вы­
ступления заведующего Отделом агитации и пропаганды Ц К ТПК

3 На III съезде Ли Иль Ген также отвечал за цензуру. Впоследствии он

был назначен на пост министра внешней торговли, однако в 1964 г. попал
в опалу и был, по некоторым сведениям, доведен до самоубийства [4, с.175].
219
Ли Иль Гена, то оно свелось к переводу и представлению доклада
Н.С. Хрущева о культе личности и его итогах. После этого Ким Ир
Сен кратко изложил вопрос об опасности культа личности. Одна­
ко, как пояснял Пак советскому послу, выступление Кима ни в ко­
ей степени не освещало проблему крайне опасных последствий
культа личности для Северной Кореи, да и никаких решений по
данному вопросу на пленуме не принималось (л. 167).
Между тем информация Пак Ы Вана частично не соответство­
вала действительности 20 марта была принята резолюция пленума
ЦК ТП К (R411/182), в которой ХХ съезд определялся как событие,
имеющее огромное историческое значение не только для совет­
ского народа, но и для коммунистических и рабочих партий всего
мира. Касаясь ситуации в самой Корее, резолюция призывала пар­
тию прилагать усилия для строительства социализма на Севере,
достижения мирного объединения родины и обеспечения ее неза­
висимости, а также развернуть кампанию по разъяснению матери­
алов ХХ съезда КПСС. В кратком тексте резолюции даже не на­
шлось места самим понятиям «культ личности» и «коллективное
руководство». В соответствии с резолюцией, 28 марта было приня­
то постановление о направлении на места партийных пропаганди­
стов для проведения разъяснительной работы (R411/187-222)4.
В начале апреля 1956 года ЦК ТП К направил в низовые партий­
ные органы объемный секретный документ под заголовком «Не­
которые проблемы, связанные с изучением доклада Хрущева на
ХХ съезде КПСС» (R410/86-107)5. Его содержание сводилось к то­
му, что выявленные на ХХ съезде ошибки актуальны только для са­
мой КПСС и не имеют никакого отношения к Трудовой партии
Кореи. Культ личности возник в результате деятельности отдель­
ных антипартийных сектантских элементов, и прежде всего разоб­
лаченного на 3-м пленуме Ц К ТП К зимой 1951 года антипартий­
ного деятеля Хо Га И, а также разоблаченного на 5-м пленуме ЦК
ТП К зимой 1952 года иностранного шпиона Пак Хон Ёна

4 28 марта в соответствии с «Указаниями ЦК ТПК по распространению

материалов XX съезда КПСС» было напечатано 30 тыс. экземпляров «несе­
кретной части» доклада Н.С. Хрущева и 10 тыс. экземпляров доклада Чхве
Ён Гона. Посол В.И. Иванов писал в МИД СССР по поводу этого секретно­
го документа, что ТПК не сделала правильных выводов из материалов
XX съезда и что «в партии ощущается чувство самовлюбленности»
(R410/139).
5 Этот документ был переведен советским посольством на русский язык
и в 15 экземплярах разослан Н.С. Хрущеву и другим членам руководства
КПСС.
220
(R410/95). Предполагалось, что этот культ относится к «южанину»
Пак Хон Ёну, а объектом борьбы с догматизмом станут те, кто по­
пал под советское влияние (л. 139). Иными словами, ошибки были
порождены практикой механического следования советскому
опыту. Творческое соединение теории и практики нашло свое вы­
ражение в славной истории нашей партии, в решениях и трудовых
подвигах Ким Ир Сена (R410/160).
Однако в документах советского посольства по-иному оцени­
валась ситуация, связанная с интерпретацией северокорейским
руководством итогов ХХ съезда. В них жестко указывалось на на­
личие проблем у самого кимирсеновского режима. Более конкрет­
но, в этих документах говорилось о том, что Ким Ир Сен совмеща­
ет должности председателя кабинета министров, председателя ЦК
партии и главнокомандующего вооруженными силами, что роль
ЦК была существенно сокращена, ряды партийного руководства
пополняются слишком медленно, что съезды партии не созыва­
лись уже 7 лет, Верховное народное собрание не созывалось
с 1948 года, хотя в Южной Корее парламент был созван в 1954 го­
ду, а в 1956 году пройдут президентские выборы, что окружение
Ким Ир Сена составили подхалимы и карьеристы, культ личности
поддерживается регулярными печатными изданиями, повсюду
в стране установлены бронзовые скульптуры Ким Ир Сена, идет
его прославление в кинофильмах и т.д. Именно указанные момен­
ты, по оценке советского посольства, должны были быть осужде­
ны партийным съездом. Тем не менее в документах посольства об­
ращалось внимание на то, что Ким Ир Сен и не предполагает от­
казываться от культа личности, хотя в некоторых случаях вместо
его имени стало использоваться имя партии (R410/168).
В одном из документов посольства обращалось внимание на тот
факт, что в номере за 27 февраля газеты «Номон синмун», где пуб­
ликовался отчет о работе ХХ съезда с выводом об «абсолютной
правильности» критики культа личности, одновременно была по­
мещена статья заместителя председателя ТП К Пак Чон Э по во­
просу о новом партийном уставе, в которой имя Ким Ир Сена упо­
миналось 20 раз. В документах посольства также сообщалось
о том, что в своем выступлении в связи с празднованием Междуна­
родного женского дня 8 Марта Пак Чон Э утверждала, будто ко­
рейские женщины были освобождены «Трудовой партией Кореи
и товарищем Ким Ир Сеном», что на праздничной церемонии ис­
полняются песни о Ким Ир Сене. Привлекалось также внимание
к тому, что все утренние радиопрограммы начинаются с привет­
221
ствия в адрес Ким Ир Сена (R410/186). По оценке 1-го секретаря
посольства СССР Самсонова, который анализировал отклики
в северокорейских СМИ на ХХ съезд, северокорейские друзья не
делают правильных выводов, а внутри ТПК, как и прежде, наблю­
дается культ личности (R410/170). В МИД СССР отметили, что
продемонстрированный в конце марта 1956 года Чхве Ён Гоном
и другими партийными руководителями подход к проблеме культа
личности проявляется в попытках избежать личной ответственно­
сти и переложить всю вину за существование культа личности на
Пак Хон Ёна, тогда как в реальности он по-прежнему сохраняет
свою актуальность в самой Трудовой партии Кореи (R410/67).
Посетивший 24 марта министра иностранных дел Нам Ира по­
сол В.И. Иванов передал ему пожелание члена Политбюро ЦК
КПСС А.И. Микояна посетить Северную Корею. Между тем по­
сол Польши в КНДР Седрецкий сказал советскому послу, что в Се­
верной Корее существует значительный культ личности Ким Ир
Сена и что в стране падает роль председателя Верховного народно­
го собрания республики Ким Ду Бона.
Одновременно в тот период были приняты важные решения,
касающиеся взаимоотношений СССР и Северной Кореи. 20 янва­
ря 1956 года, принимая у себя советского посла В.И. Иванова,
председатель кабинета министров Северной Кореи Ким Ир Сен
сказал о том, что «корейские ученые уже давно ищут возможность
присоединения к исследованиям в ядерной области», на что посол
ответил, что советская сторона обязательно вспомнит о данном
пожелании, как только возникнут соответствующие возможности
и потребности и как только для этого созреют условия. Такой ответ
в реальности опережал последующие события (R412/120). 9 марта
советник посольства А.М. Петров посетил Ким Ир Сена и сооб­
щил, что в ЦК КПСС хотели бы видеть участие Северной Кореи
в работе намеченного на 20 марта совещания по организационным
вопросам в связи с намечаемым созданием в Москве Восточного
института ядерных исследований (R410/180). Интерес североко­
рейской стороны к этому учреждению подогревался Москвой
и в мае 1956 года (R411/180).
С учетом создавшейся ситуации советское посольство направи­
ло 14 апреля на имя заведующего Отделом по связям с иностран­
ными коммунистическими партиями Б.Н. Пономарева доклад под
заголовком «О некоторых проблемах внутрипартийной обстанов­
ки в Корейской Народно-Демократической Республике». В докла­
де говорилось о том, что, несмотря на принятые меры по разреше­
222
нию создавшегося в 1955 году политического кризиса, особенно те
из них, которые были направлены на преодоление негативных по­
следствий «ослабления союза между рабочим классом и крестьян­
ством», 1) быт городских и сельских жителей по-прежнему очень
тяжел; 2) наблюдается нарушение демократических прав народа
и ослабление деятельности государственных экономических орга­
низаций; 3) в Трудовой партии Кореи проводится ошибочная по­
литика в отношении непролетарских слоев и мелкой буржуазии.
По этой причине в Северной Корее не осознается в достаточной
степени проблема раскола территории страны и игнорируется за­
дача ее мирного объединения (R412/137). Серьезной является
и нехватка продовольствия. Авторы доклада подвергали североко­
рейское руководство суровой критике, утверждая, что создавшая­
ся ситуация является платой за перекосы в экономической поли­
тике, направленной на ускоренное развитие тяжелой промышлен­
ности. В результате ликвидации частной промышленности, доля
которой в экономике страны составляла в 1949 году 15%, числен­
ность частных торговцев, составлявшая в конце 1953 года
101877 чел., снизилась через два года до уровня 8420 чел. Таким об­
разом, северокорейским руководством игнорировались предосте­
режения КПСС, касающиеся необходимости сочетать развитие
тяжелой промышленности и поддержку частной торговли
(R412/141). В политической области наблюдалось сокращение
численности Демократической партии, которая снизилась со
150 тыс. чел. перед началом корейской войны до 15 тыс. чел. в кон­
це 1954 года (R410/149).
На основании изложенного Информационная комиссия МИД
СССР распространила за подписью члена комиссии С. Румянцева
внутренний документ под заголовком «О культе личности в Север­
ной Корее», который по указанию В.М. Молотова был направлен
всем членам Президиума ЦК. В документе говорилось о том, что
после образования КНДР в стране происходит формирование
культа личности Ким Ир Сена, который сосредоточил в своих ру­
ках всю власть, что в стране сложилась практика беспрекословно­
го следования его указаниям и преувеличения его заслуг, которая
осложняет возможность исправления собственных ошибок
(R410/57-58). Критика Ким Ир Сена со стороны СССР, прозвучав­
шая в 1955 году, никакого эффекта не имела. В северокорейских
документах 1955 года, касающихся корейской войны, преувеличи­
валось значение фактора личного руководства Ким Ир Сена и,
с другой стороны, почти не упоминалось о роли в этой войне ки­
223
тайских добровольцев. В КНДР появилась теория, согласно кото­
рой из-за «особых условий» в стране «она не может обойтись без
руководителя». Во многих трудах, пропагандировавших эту тео­
рию, почти ничего не говорилось о роли Трудовой партии и трудя­
щихся масс (R410/61). Новых выборов в Верховное народное со­
брание, полномочия которого истекли в 1952 году, в стране не про­
водилось. Кимирсеновским руководством не принималось
никакой критики со стороны входящих во властные структуры
страны «советских корейцев», число которых на руководящих
должностях в правительстве составляло196 чел. В документе был
также приведен пример острой критики культа личности со сторо­
ны посла КНДР в Восточной Германии Пак Гиль Ёна.

2. III съезд Трудовой партии Кореи

По решению декабрьского 1955 года пленума Ц К ТП К 23 апре­
ля 1956 года был созван III съезд Трудовой партии Кореи, работа
которого продолжалась до 29 апреля. Ситуация, при которой пар­
тийные съезды не созывались уже 8 лет, со времен II съезда ТПК
1948 года, была ненормальной6. Обращает на себя внимание тот
факт, что партийным руководством не предпринималось никаких
шагов по созыву какого-либо учредительного съезда для объедине­
ния Трудовых партий Севера и Юга, который должен был состо­
яться еще в июне 1949 года. В результате этого III съезд ТП К стал
следующим по порядку после II съезда 1947 года. Вероятно, недо­
оценка вопросов партийной организации и устава партии есте­
ственным образом вытекала из всей послевоенной системы управ­
ления в стране, которая может быть охарактеризована как личная
диктатура Ким Ир Сена.
В ходе подготовки съезда партии в низовых партийных органи­
зациях с февраля 1956 года была начата отчетно-перевыборная
кампания. Ее проведение как раз пришлось на период, когда
в страну поступила информация о XX съезде КПСС. В ходе этой

6 Учредительный съезд ТПК прошел 29 августа 1946 года. II съезд ТПК

был проведен в марте 1948 года. В августе того же года совместно с Трудовой
партией Юга создается Объединенный ЦК ТПК, а в июне 1949 года прово­
дится объединение двух партий. Однако ничего не известно о процедуре
объединения и проведении в связи с объединением какого-либо официаль­
ного форума. Поэтому создалась парадоксальная ситуация, когда в 1956 го­
ду проходит сразу же III съезд ТПК, ему предшествовал учредительный
съезд в июне 1949 года, где официально произошло создание объединенной
партии.
224
кампании региональные партийные организации Кесона, Сарио-
на, Синыйчжу, Пхеньяна и др. должны были обсудить на своих со­
браниях проблемы культа личности в Трудовой партии Кореи и не­
обходимости в партийной жизни строгого следования имеющимся
нормам, коллективного руководства, партии и государства, вопро­
сы экономического развития, ошибок и недостатков в работе по
управлению сферой культуры и т.д. Все это были вопросы, требо­
вавшие объяснения сверху. Однако, хотя партийные пропагандис­
ты и направлялись с этой целью из центра на места, удовлетвори­
тельных ответов на поставленные вопросы они дать не смогли.
Вместе с тем лишенными каких-либо оснований оказались
и оптимистические настроения, царившие в среде сторонников
Ким Ир Сена. В ходе подготовки партийного съезда стало чувство­
ваться влияние хрущевской критики Сталина, которое проявляло
себя как в международном плане, так и применительно к внутри­
партийной ситуации в ТПК. Нам Ир сказал в беседе с советником
посольства СССР А.М. Петровым, что в ходе обсуждения проекта
устава ТП К с мест поступили предложения вычеркнуть имя Ста­
лина из положения об «учении Маркса, Энгельса, Ленина и Ста­
лина», на что руководство ТП К затрудняется с ответом (R411/178).
В свою очередь А.М. Петров, оговорившись, что высказывает свое
личное мнение, отметил, что в документах ХХ съезда имя Сталина
практически нигде не встречается в положительном контексте.
Вместе с тем именно III съезд ТП К стал символичным событи­
ем с той точки зрения, что хрущевская критика Сталина была те­
мой, на которой Ким Ир Сен не хотел заострять внимание партии.
О критике Сталина, хотя и несколько закамуфлированно, расска­
зал приехавший от КПСС на съезд ТП К секретарь Ц К Л.И. Бреж­
нев. 23 апреля Л.И. Брежнев затронул в своем выступлении вопрос
о важности «коллективного руководства», сказав о том, что оно явля­
ется единственным способом повышения качества партийного ру­
ководства сверху донизу [37, с. 129].
О приезде Л.И. Брежнева на съезд сообщил Ким Ир Сену по­
сол В.И. Иванов во время встречи 19 апреля. Кстати говоря, тогда
же советский посол передал северокорейскому руководителю
мнение КГБ СССР о том, что в отношении арестованного Пак
Хон Ёна по возможности не следует применять слишком строгого
уголовного наказания из-за возможных политических осложне­
ний. Руководитель Трудовой партии Юга Пак Хон Ён начал участ­
вовать в работе корейских коммунистических организаций еще
в начале 20-х гг., находясь в Иркутске. Он стал одним из основате­
225
лей компартии Кореи, а затем в течение трех лет обучался в Ком­
мунистическом университете трудящихся Востока в Москве. Объ­
ектом чисток Пак стал в конце корейской войны, когда состоялся
его арест. В ответ на высказанные В.И. Ивановым пожелания Ким
Ир Сен, хоть и неявно, не смог сдержать своего негодования
(R412/215).
В своем основном докладе на III съезде ТПК Ким Ир Сен заявил
о том, что Северная Корея уже вступила на путь социализма и что
взаимоотношения внутри «социалистического лагеря во главе с Со­
ветским Союзом» строятся на принципах взаимопомощи, сотруд­
ничества, взаимоуважения, а также полного равноправия между
крупными и малыми государствами. Скрытый смысл этого утверж­
дения трудно поддавался пониманию. Докладчик также коснулся
периода «Отечественной освободительной войны». В докладе про­
звучал лозунг «единства и независимости родины», однако слов
о мирном объединении с Югом сказано не было [37, с. 121-127].
В документах ЦК ТПК, касающихся III съезда ТПК, затрагива­
лись вопросы внутрипартийной работы и деятельности партии.
С точки зрения советского посольства, в оценках съезда, содержа­
щихся в этих документах, имелись принципиальные ошибки.
По указанию заместителя министра иностранных дел А.А. Громы­
ко, советское посольство отправило в Москву в 10 экземплярах до­
кумент от 19 мая 1956 года под заголовком «Отчет о работе III съез­
да Трудовой партии Кореи», в котором ситуация в Северной Корее
анализировалась с критических позиций (R314/144-186).
Критические замечания носили исключительно острый характер.
1. В партии не соблюдаются ленинские нормы и принципы
партийного руководства, а выборы проводятся в первый раз за во­
семь лет.
2. Проблема культа личности связывается только с Пак Хон
Ёном, в то время как в отношении Ким Ир Сена по-прежнему
льются потоки славословий.
3. В документах съезда, посвященных кризису заготовок зерна
1955 года, ослабившему союз между крестьянством и рабочим
классом, никак не упоминается об имевших место нарушениях со­
циалистической законности.
4. В секретных документах Ц К ТП К говорится о борьбе с фор­
мализмом и догматизмом, но в действительности критике подвер­
гается позиция тех, кто выступает за сближение с Советским Сою­
зом и против национализма. Иными словами, речь идет об органи­
зованной антисоветской кампании.
226
 5. В секретных документах Ц К ТПК, посвященных внутрипар­
тийному положению в ТПК, не содержится никаких критических
оценок (R411/43).
Особенно сильный критический настрой в позиции авторов от­
чета по отношению к политике кимирсеновского руководства ви­
ден в части, касающейся экономического курса партии. Затраги­
вая вопрос об отставании сельского хозяйства, автор отчета писал,
что его причиной является отсутствие глубокого анализа ситуации.
Так, в течение трех лет наблюдалось драматическое ухудшение по­
ложения в животноводстве. Авторы критически оценивали поли­
тику властей, из-за отсутствия должного внимания которых к по­
ложению дел в животноводстве поголовье крупного рогатого ско­
та снизилось с 788 тыс. в 1949 году до 504 тыс. в 1953 году
и продолжало сокращаться даже в 1955 году, составив 433 тыс. го­
лов. Уровень охвата крестьянских хозяйств колхозным движением
достиг в течение двух лет высокой отметки 65,6%, однако с пози­
ций Москвы главным было не это, а ухудшение положения дел
в животноводстве, которое оценивалось как свидетельство полно­
го отсутствия внимания к этому сектору со стороны партийного
руководства (R411/148).
На самом деле за всем этим смутно просматривались расхожде­
ния между СССР и КНДР, которые стали проявляться в попытках
северокорейского руководства взять курс на отход от влияния
Москвы. Вице-премьер Чхве Чхан Ик говорил послу В.И. Иванову,
что в период работы съезда посол КНДР в Москве Ли Сан Чхо на
заседании Постоянного комитета хотел высказаться по вопросу
о культе личности, но слова ему так и не дали (R411/213). Чхве кон­
статировал, что на съезде ничего не говорилось о роли Советского
Союза в освобождении Кореи и что критика формализма и догма­
тизма является эвфемизмом курса на устранение влияния СССР.
Подобные же оценки прозвучали также из уст министра строитель­
ства Ким Сын Хва, посетившего советского посла в конце мая
1956 года. По словам Кима, под лозунгом борьбы с догматизмом
в стране были осуществлены следующие меры, реализация которых
ухудшила возможности культурного обмена с СССР (R411/193):
1) закрыты местные организации Корейского общества куль­
турных связей с Советским Союзом;
2) ликвидировано принадлежавш ее этому обществу изда­
тельство;
3) сокращено время вещания московского радио на корейском
языке;
227
 4) в театрах отменены постановки пьес, переведенных с русско­
го языка;
5) ликвидирован Институт иностранных языков, где велось
преподавание русского языка;
6) приехавшие из СССР корейцы стали объектом политики
властей по их изоляции и были лишены необходимых для работы
условий; возвращаясь в СССР, они сообщают о сложившейся в Се­
верной Корее ненормальной обстановке.
В посольство поступали и другие обращения членов высшего
руководства страны из числа «советских корейцев», которых люди
из окружения Ким Ир Сена настойчиво уговаривали вернуться
в СССР. Директор мемориального музея корейской народно-осво­
бодительной войны Ли признавал в мае того же года, что в музее
существует лишь экспозиция, посвященная деятельности Ким Ир
Сена и отсутствуют пока какие-либо материалы, не имеющие от­
ношения к лидеру страны (R314/249).
Тем не менее не все «советские корейцы» стали огульно под­
вергаться дискриминации. В роли адвокатов Ким Ир Сена перед
советскими дипломатами выступали, например, Пак Чон Э, вхо­
дившая в руководство Трудовой партии, министр иностранных
дел Нам Ир и др. Первая имела опыт обучения в Советском Сою­
зе, второй был «советским корейцем», выросшим в Ташкенте.
Зная русский язык, он стал начальником объединенного штаба
в период корейской войны, а после ареста в 1953 году министра
иностранных дел Пак Хон Ёна занял его должность, став одно­
временно пресс-секретарем Ким Ир Сена. Часто захаживая в со­
ветское посольство и встречаясь на различных мероприятиях
с советским послом, он повсюду защищал Ким Ир Сена. Именно
эти деятели из числа «советских корейцев» помогали Ким Ир Се­
ну в организации репрессий против своих бывших соотечествен­
ников.
Между тем III съезд ТП К завершил свою работу7. Из принятых
съездом кадровых решений обращает на себя внимание избрание

7 Кстати говоря, на съезде от компартии Японии присутствовали Сато-

ми Хакамада и Кэндзи Кавата. На их встрече с Чхве Ён Гоном и Пак Ир
Ёном было решено, что члены КПЯ из числа граждан Северной Кореи бу­
дут исключены из партийных списков КПЯ и, в зависимости от ситуации,
приняты в состав ТПК. Кроме того, стороны договорились о командирова­
нии в Японию 2-3 представителей ТПК. О принятых решениях ЦК КПСС
был информирован письмом за подписью С. Хакамада, который представ­
лял тогда Пекинское бюро КПЯ (R486/133).
228
следующих 11 членов в Постоянный комитет ЦК: 1) Ким Ир Сен;
2) Ким Ду Бон (янъанец); 3) Пак Чон Э (приближенная к Ким Ир
Сену часть «внутренней фракции»; 4) Ким Ир (кимирсеновец);
5) Чхве Ён Гон (кимирсеновец); 6) Пак Кым Чер (кимирсеновец);
7) Лим Хэ (внутренняя фракция, бывший посол в Москве); 8) Ким
Хван Хёп (военный, кимирсеновец; 9) Нам Ир (министр иностран­
ных дел, приближенная к Ким Ир Сену часть «советской фрак­
ции»); 10) Чон Ир Рон; 11) Чхве Чхан Ик. Кандидатами в члены
Постоянного комитета стали: 1) Ким Чхан Ман; 2) Пак Ы Ван;
3) Ли Дон Ок; 4) Ли Хё Сун.
Председателем ТПК стал Ким Ир Сен, его заместителями — 5 че­
ловек: Чхве Ён Гон, Пак Чон Э, Пак Кым Чер, Чон Ир Рон и Ким
Чхан Ман (R411/156). В состав Ц К был избран 71 человек.
А еще ранее, на открывшемся 7 мая заседании Постоянного ко­
митета Ц К ТПК, Ким Ир Сен, процитировав Пак Ир У и Хо Га И,
обрушился с критикой на семейственность и фракционную клано­
вость в партии. Ответственным в партии за вопросы, связанные
с иностранцами, стал Пак Кым Чер, за вопросы деятельности пра­
вительства — Чхон Чжун Тэк. Член Ц К Пак Ы Ван сообщил совет­
скому послу о том, что в результате перестановок понизилась роль
Пак Чон Э и Пак Чхан Ока (R412/227)8.
Как сообщил советскому посольству Ким Сын Хва, Ким Ир
Сен приказал избрать на выборах в ЦК ТПК «истинных револю­
ционеров, старых специалистов». В связи с тем, что Ким Ир Сен
и Чхве Ён Гон занимали жесткую позицию в отношении имевших
двойное гражданство «советских корейцев», последних стали об­
винять в том, что будто бы они «привнесли дух буржуазной идео­
логии» в сферу литературы и искусства (R412/243). В этих услови­
ях многие из «советских корейцев» так и не были переизбраны на
III съезде в состав ЦК (R412/220). Возвышение «китайской фрак­
ции», в частности Ким Чхан Мана, контрастировало с ситуацией,
сложившейся вокруг «советской фракции».
Среди кадровых решений внимание советского посольства
привлекли изменения «руководящего ядра» (R486/11). В результа­
те добавления новых членов в состав Постоянного комитета его
численность выросла в 2 раза. Обращало на себя внимание вхо­

8 Согласно Пак Ы Вану, когда Л.И. Брежнев в ходе своей поездки в ре­
гионы поинтересовался ситуацией с обеспечением населения страны про­
довольствием, он не получил никакого ответа, поскольку «50% граждан не
были обеспечены продовольствием».
229
ждение в состав комитета деятелей, близких Ким Ир Сену еще
с 30 годов — Чхве Ён Гона, Пак Кым Чера и др. Именно это обсто­
ятельство стало одной из косвенных причин конфронтационных
отношений «партии власти» с «янъанской группировкой», про­
явившихся в ходе «августовского инцидента».
Вскоре после окончания съезда было созвано первое заседание
Постоянного комитета, на котором Пак Кым Чер и другие кимир-
сеновцы предложили ужесточить курс. Они попытались провести
на должность председателя Корейского союза писателей Хон Сын
Чхора. В то же время решение по вопросу о дисциплинарной от­
ветственности изгнанного с должности Пак Ир У, одного из лиде­
ров «янъаньцев», было перенесено на более поздний срок. Ким Ду
Бон выступил за его немедленное освобождение, Чхве Ён Гон — за
расстрел, Нам Ир — за тюремное заключение. Ким Ир Сен в целом
согласился с предложением освободить Пака, добавив, однако, что
его реализация пока несвоевременна (R410/177).
Пак Ы Ван сообщил в беседе с послом В.И. Ивановым, что на
заседании Постоянного комитета 29 мая 1956 года Ким Ир Сен за­
явил о намерении изгнать «советских корейцев» из состава ЦК, за­
менив их на кадры из «внутренней фракции» (R410/204). Так, за­
меститель министра сельского хозяйства Ким Чхэк был персо­
нально упомянут Ким Ир Сеном в качестве активного сторонника
Хо Га И и снят с занимаемой должности (R412/204).
Указанные события вызывали обеспокоенность в среде не толь­
ко «советских корейцев», но и «китайской фракции», которая,
скорее, поддерживала Ким Ир Сена в его нападках на «советскую
фракцию». В июне 1956 года, когда Ким Ир Сен совершал поездку
в СССР и страны Восточной Европы, руководство «китайской
фракции» стало искать контакты с советским посольством. 8 июня
один из «янъанцев» вице-премьер Чхве Чхак Ик, встретившись по
рекомендации «советского корейца» Ким Сын Хва с послом
В.И. Ивановым, рассказал ему о «нездоровой» обстановке в ТПК.
Чхве раскритиковал кадровую политику Ким Ир Сена, отметив,
что в нынешних условиях даже вице-премьеру правительства не
удается встретиться с советскими дипломатами и что вся ответ­
ственность за возникающие проблемы сваливается на Хо Га И.
Чхве надеялся, что сможет посетить Советский Союз и заручиться
там поддержкой советской стороны.
Озабоченность политической обстановкой в Северной Корее
стала распространяться даже в среде аккредитованного в Пхенья­
не дипломатического корпуса. Например, болгарский посол Гри-
230
горов сообщал 10 мая советскому послу свое впечатление о том,
что в «Корее и Китае придерживаются иной точки зрения» по во­
просу о культе личности. Это замечание посла Болгарии может
быть интерпретировано в том смысле, что III съезд не выполнил
своей миссии: если в родной Болгарии лидер партии сталинист
Червенков был изгнан со своих постов, то в Корее никто ничего
не говорит о культе личности, проблема культа поднимается
только в привязке к выходцу с Юга Пак Хон Ёну, тогда как «хозя­
ина» Северной Кореи Ким Ир Сена нисколько не затрагивает
(R412/226).
В конце мая, т.е. уже после окончания работы съезда, министр
иностранных дел Нам Ир собрал послов и руководящих работни­
ков посольств КНДР в социалистических странах и рассказал им
о новом внешнеполитическом курсе Северной Кореи. В беседе
с С.Н. Филатовым посол КНДР в Восточной Германии Пак Гиль
Ён сообщил о том, что для противодействия проводимой США по­
литике изоляции Севера кимирсеновское руководство выдвинуло
курс на восстановление отношений с капиталистическими страна­
ми. В частности, речь шла о таких странах, как «Югославия, Япо­
ния, Индия, Бирма, Афганистан, а также Египет» (R412/197). Нам
Ир и здесь говорил о том, что культ личности относится к вопро­
сам деятельности КПСС, в то время как Трудовая партия Кореи
работает «на основе норм коллективного руководства, в ней нет
и не было никакого культа личности». В то же время в идеологиче­
ской работе ТПК, по словам Нам Ира, имеются недостатки, свя­
занные с механическим использованием зарубежного опыта и низ­
копоклонством перед заграницей. Это, безусловно, представляло
собой косвенную критику Советского Союза (R412/198). В ответ
на это посол в СССР Ли Сан Чхо выступил с критическими заме­
чаниями на выступление министра, сказав о том, что в КНДР из­
дается литература, на основании которой можно сделать вывод
о наличии в стране культа личности. Ли выступил с опровержени­
ем, указав на издания, в которых проводилось обильное цитирова­
ние Ким Ир Сена (R412/199).

3. Поездка Ким Ир Сена в СССР

и страны Восточной Европы
В ию не-ию ле 1956 года Ким Ир Сен отправился в зарубежную
поездку, все же осознавая необходимость возобновления перегово­
ров с советским руководством. Поездка годом ранее в СССР носи­
ла неофициальный характер, теперь же это был официальный
231
визит. 11 мая, т.е. перед самым отъездом, Ким Ир Сен, выступая на
совещании послов в социалистических странах, сказал о том, что
трехлетний план экономического развития был успешно выпол­
нен, однако для реализации подготавливаемого пятилетнего плана
индустриализации не хватает 1 млрд рублей, поэтому можно будет,
вероятно, рассчитывать на помощь друзей, и в первую очередь Со­
ветского Союза. В выступлении отмечалось, что необходимо будет
добиться продления сроков платежей по ранее выданным СССР
кредитам, а также их частичного прощения (R412/199). 21 мая ми­
нистр иностранных дел Нам Ир, приводя те же мотивировки, за­
явил о намерении Пхеньяна получить новую помощь от СССР, Че­
хословакии и ГДР, сказав о том, что «без этой помощи мы не обой­
демся», и дал указание добиваться получения долгосрочной
безвозмездной помощи (R411/183). 24 мая посол В.И. Иванов по­
сетил главу правительства Ким Ир Сена и вручил ему приглаше­
ние от советского правительства (R411/201). Ким в оптимистиче­
ском тоне оценил радужные перспективы развития экономики на
базе аграрного сектора, коснулся мер по стимулированию мор­
ского промысла. Посол в ответ затронул тему профессионального
обучения корейских рабочих в СССР и странах Восточной Евро­
пы. 30 мая северокорейский посол в Москве Ли Сан Чхо имел бе­
седу с заместителем министра иностранных дел СССР Н.Т. Федо­
ренко, в ходе которой рассказал о цели предстоящего визита севе­
рокорейского лидера — получение экономической помощи от
СССР в связи с внутренними экономическими трудностями9
(R412/190).
В ходе своего зарубежного турне, проходившего с 1 июня до на­
чала августа 1956 года, Ким Ир Сен посетил Советский Союз, ГДР,
Румынию, Венгрию, Чехословакию, Болгарию, Албанию, Польшу,
а также Монголию. В составе сопровождавшей его делегации на­
ходилось 30 человек, в том числе Пак Чон Э, министр иностран­
ных дел Нам Ир, председатель Госплана Ли Дон Ок и др.

9 Кстати говоря, посол Ли уже тогда говорил об отсутствии самокрити­

ки, недооценке XX съезда КПСС и иных «существенных просчетах» в рабо­
те завершившегося III съезда ТПК. Посол тогда говорил о том, что его мне­
ние не совпадает с официальной точкой зрения руководства и что в руко­
водстве знают о позиции посла (R412/193). По словам посла, в стране
происходит усиление культа личности Ким Ир Сена, проводятся шаги по
фальсификации истории, в частности, преувеличивается фактор партизан­
ского движения, возглавлявшегося Ким Ир Сеном, а Пхеньянский музей
национально-освободительной борьбы корейского народа уже стал музеем
Ким Ир Сена.
232
(R412/231)10. Следует учесть, однако, что визит пришелся на са­
мый пик пертурбаций в Восточной Европе, которая только что ис­
пытала потрясения в связи с последней волной критики Сталина.
Эта волна породила всплеск антиправительственных настроений:
например, выступления против действующей власти произошли
28 июня в польской Познани. Вскоре после этого зам. председате­
ля ТП К Пак Кым Чер, посещая 19 июня советское посольство,
сказал, находясь под впечатлением от встреч с румынской и вос­
точногерманской делегациями, что «наша цель заключается в по­
вышении уровня жизни трудящихся» (л. 266). В Советском Союзе
делегация Ким Ир Сена находилась с 6 по 12 июля. Выступая 12 ию­
ля по советскому радио, Ким Ир Сен заявил о том, что «корейский
народ, освобожденный 11 лет назад Советской армией, взял власть
в свои руки и прошел по пути создания и укрепления нового демо­
кратического и независимого государства». Отметив, что, пройдя
через испытания войной, народ Северной Кореи полон решимо­
сти бороться за мирное объединение родины, Ким поблагодарил
Советский Союз за оказанную помощь. В тот же день было опуб­
ликовано межправительственное коммюнике 11. Вместе с тем, как
вспоминала Пак Чон Э во время состоявшейся годом позднее
встречи с советским послом, секретарь ЦК Б.Н. Пономарев в ходе
межпартийных консультаций между КПСС и ТП К выступил
с критическими замечаниями, сказав о том, что коллективизация
в Северной Корее проводилась насильственными методами и что
в стране была проведена кампания против «советских корейцев».
Ким Ир Сен на августовском 1956 года пленуме Ц К ТП К вы­
ступил с докладом о совершенных им дружественных визитах
и о деятельности по «изучению светлого опыта социалистического
и коммунистического строительства» (R411/207). В этом выступ­
лении он сказал о том, что «наши враги, используя нездоровые яв­
ления в некоторых социалистических странах, организуют антисо­
ветскую, антисоциалистическую кампанию». Ким утверждал, что
в принятом 30 июня постановлении ЦК КПСС «О преодолении
культа личности и его последствий» отмечается, что культ лично­

10 По первоначальной информации, полученной послом Ли от мини­

стра иностранных дел Нам Ира, делегация должна была прибыть в Москву
4 июня, выехать из Москвы 6 июня, затем посетить ГДР 7-18 июня, Чехо­
словакию — 19-26 июня, Венгрию — 27 июня —4 июля, Болгарию — 13-20 ию­
ля, Польшу — до 28 июля, Монголию — 7—9 августа (R412/232).
11 Отношения Советского Союза с народной Кореей. 1945—2000. М.,
1981. С. 131.
233
сти не является порождением самой природы социализма и зало­
женных в этой природе слабостей. Докладчик также подчеркнул,
что «наша задача заключается в том, чтобы искоренить культ лич­
ности с помощью коллективного разума». На мартовском пленуме
ЦК ТП К Ким Ир Сен говорил о том, что «в нашей стране культ
личности преодолен» и что этот культ был ликвидирован как явле­
ние, характерное для деятельности отдельных фракций, в частно­
сти, фракции сторонников Пак Хон Ёна.
26 июля временный поверенный А.М. Петров встретился
с только что вернувшимся из зарубежной поездки Ким Ир Сеном.
Тот поделился своими сильными впечатлениями от перемен, про­
исходящих в Восточной Европе. Недовольство масс пронзало на­
сквозь весь социалистический лагерь. Ким пообещал пересмот­
реть курс на ускоренное развитие тяжелой промышленности, пре­
дусмотренный планом экономического развития на 1956 год,
немедленно увеличить капиталовложения в потребительский сек­
тор, пересмотреть пятилетний план индустриализации. Он также
высказал намерение заменить натуральный налог в аграрном сек­
торе на систему государственных заготовок и госзакупок
(R411/311). Однако изменить курс Ким обещал и годом ранее,
во время своего визита в Москву.

4. Августовский инцидент
В период путешествия Ким Ир Сена движение за его смещение
инспирировалось не «советской», а «янъанской фракцией», во гла­
ве которой стоял вице-премьер Чхве Чхан Ик. Зарубежное турне
Ким Ир Сена привнесло некоторую степень свободы в атмосферу,
царившую среди высшего партийного и государственного руко­
водства. Во время встречи с послом В.И. Ивановым на посольской
даче 8 июня Чхве Чхан Ик говорил ему о «нездоровой обстановке
в партии и государстве». Чхве подверг всесторонней критике об­
становку, сложившуюся в партии под диктатом Ким Ир Сена,
утверждая, что в стране наблюдается крайняя степень недоверия
к загранице, проявляющаяся в том, что даже чиновник уровня ви­
це-премьера не может встретиться с иностранным послом, что
подвергшийся в 1953 году чистке (и совершивший самоубийство?)
Хо Га И был, несмотря на все свои недостатки, талантливым руко­
водителем, и тем не менее его дело связали с делом Пак Хон Ёна
и что в результате недавних кадровых перестановок произошло
возвышение бездарных функционеров вроде Пак Кым Чера и Ким
234
Чхан Мана (R411/210-212). Северокорейский чиновник заявил
также, что «неправильно возлагать ответственность за культ лич­
ности на Хо Га И на Севере и на Пак Хон Ёна на Юге» (л. 213).
Это было началом т.н. инцидента «августовской группы», кото­
рая, пользуясь отсутствием Ким Ир Сена в стране, замышляла его
смещение под предлогом допущенных им «культа личности»
и «искажения законности». Члены группы в тот период активно
снабжали информацией, в числе прочих ее получателей, и совет­
ское посольство.
«Августовский инцидент» начался с того, что 20 июля, когда
Ким Ир Сен еще находился заграницей, дома у Пак Чхан Ока со­
брались Ким Ду Бон, Чхве Чхан Ик, Со Хви, министр торговли
Юн Гон Хым, Ким Сын Хва и Ко Бон Ги [4, с. 201]. В этой группе
ведущую роль играла «китайская фракция», но входили в нее и лю­
ди из «советской фракции» вроде Ким Сын Хва. В дальнейшем эта
встреча, во многом под влиянием северокорейской пропаганды,
стала интерпретироваться как совещание для обсуждения плана
вооруженного восстания или подготовки государственного пере­
ворота [7, с. 132]. Однако как утверждал 19 ноября кимирсеновец
Нам Ир в личной беседе с советским послом В.И. Ивановым, это
было встречей «главным образом сторонников развития научных
учреждений и представителей интеллигенции, которые вовсе не
ставили перед собой задачу достать где-то оружие» (R412/293).
Главной фигурой в этой группе был Чхве Чхан Ик. С Чхве в тес­
ных отношениях состоял профсоюзный лидер Чо Хви. Как гово­
рил впоследствии Ким Ир Сен, Чхве Чхан Ика должны были
включить в состав Постоянного комитета ЦК, несмотря на прича­
стность в прошлом к фракционной деятельности, а он ответил на
добро черной неблагодарностью12. Участники группы чувствова­
ли, что в партии усиливается недовольство ее основной группи­
ровкой, в которую входили Ким Ир Сен, Пак Чон Э, Чхон Ир Рон,
Ким Чхан Ман, Пак Кым Чер и др. (R411/337). Вошедший в число
заговорщиков старейший член партии Ким Ду Бон высказал со­
мнения в руководящих способностях Ким Ир Сена, на что Чхве
Чхан И к критически отозвался о лидере страны, отметив, что

12 В группировку входил также Пак Хун Ир. На вопрос о нем Нам Ир

тогда сообщил советским партнерам, что он возглавляет Отдел сельского
и лесного хозяйства ЦК ТПК и входит в «китайскую фракцию». В период
коллективизации Пак находился в СССР и, опасаясь в конце 20-х гг. участи
быть раскулаченным, бежал из страны.
235
стиль его руководства в течение десяти лет заключался в том, что­
бы обвинять в заговоре и избавляться поодиночке от всех своих со­
ратников. В свою очередь Нам Ир в беседе с послом В.И. Ивано­
вым остро критиковал Чхве Чхан Ика и Пак Чхан Ока. Обвинени­
ям в заговорщической деятельности подверглись оба этих деятеля
и со стороны Пак Чон Э, которую советский посол посетил днем
позднее. Таким образом, советское посольство стало ареной ин ­
формационной войны между враждующими группировками.
2 августа 1956 года ЦК КПСС направил в адрес Ким Ир Сена
письмо, в котором порекомендовал ему лично выступить с кри­
тикой недостатков в деятельности партии и правительства
(R410/336). Документы свидетельствуют о том, что в начале авгу­
ста сотрудники советского посольства, в частности, советник
A.М. Петров, с высокой долей настороженности наблюдали за
сложившейся в партии неспокойной обстановкой (R410/321).
При этом посольство далеко не во всем поддерживало группиров­
ку критиков Ким Ир Сена.
Возвратившись из-за границы, Ким Ир Сен передал послу
B.И. Иванову 6 августа благодарность за оказанную поддержку
и выразил обеспокоенность в связи с тем, что Ким Ду Бон и другие
оппозиционеры смогут воспользоваться письмом Ц К КПСС для
критики его сторонников в ТПК. Ким Ир Сен сказал советскому
послу в присутствии Нам Ира, что 15 августа планируется открыть
пленум ЦК ТП К и что Ким Ду Бон, Пак Чхан Ок и др. требуют
сместить с должности Пак Чон Э, Пак Кым Чера и ряд других де­
ятелей, обвинив их в том, что в прошлом они поддерживали связи
с японскими властями. 13 августа Ким Ир Сен вновь встретился
с послом и сказал ему о том, что ранее недовольство стилем пар­
тийного руководства выражала достаточно большая группа деяте­
лей, однако сейчас это недовольство носит эпизодический харак­
тер. Тем не менее недовольство сохраняется внутри группы из
восьми человек, в которую вошли Со Хви и ряд министров. Ким
Ир Сен пожаловался послу, что Ким Ду Бон обвиняет Чхве Гон Ёна
в полном отсутствии всяких способностей (R410/342). По словам
Кима, в день открытия пленума начнет свою работу и Постоянный
комитет ТПК, осенью будут проведены выборы в региональные
органы власти, а в 1957 году будет созвано Верховное народное со­
брание. 14 августа Нам Ир вновь заявил о том, что деятельность
Ким Ду Бона, Чхве Чхан Ика и близких им людей имеет опреде­
ленную связь с делом Пак Ир У. На вопрос посла о возможности
освобождения Пак Ир У из тюрьмы Нам Ир ответил, что пока это
236
было бы преждевременно (R410/345). Тем временем посол КНР
в Пхеньяне Цяо Сяогуан посетил 17 августа советское посольство
и сообщил, что Ким Ир Сен будет руководителем делегации Тру­
довой партии Кореи на предстоящем VIII съезде Коммунистичес­
кой партии Китая.
Между тем 18 августа, как сообщил Нам Ир, письмо ЦК КПСС
было вынесено на обсуждение на заседании Постоянного комите­
та ТПК. По словам Нам Ира, оппозиционер Чхве Чхан Ик высту­
пил на нем с критическим заявлением о культе личности Ким Ир
Сена. Ким Ду Бон повторил, хотя и в более сдержанном духе, кри­
тику Чхве, после чего была принята выдержанная в том же стиле
резолюция (R410/348).
На состоявшемся 21-23 августа заседании Постоянного коми­
тета Чхве Чхан Ик обвинил Пак Чон Э и вице-премьера Чхон Ир
Рона в несоответствии служебному положению и предложил осво­
бодить их от должности (R410/3 54). Критике подверглась также
партийная деятельность приближенного Ким Ир Сену Пак Кым
Чера. Чхве поднял на заседании также проблему культа личности
в партии. Оппозиционеры перешли в наступление по всем фрон­
там, но сторонники Ким Ир Сена делали все возможное для само­
обороны. Подтверждение действий Чхве можно найти в словах
Пак Ы Вана, посетившего советское посольство 24 августа. Тот со­
общил, что Чхве в своем выступлении критиковал порядки внутри
ТПК, при которых критерием для продвижения служат не личные
способности, а самоотверженность и личная преданность Ким Ир
Сену, и предложил освободить от должности заместителя предсе­
дателя партии Пак Кым Чера. Пак Ы Ван отметил, что критичес­
кие высказывания партийного ветерана Ким Ду Бона были более
сдержанными. По словам Пак Ы Вана, 22 августа он в течение трех
часов беседовал с Ким Ир Сеном. Тот признал часть критики, ка­
сающейся культа личности и методов партийного руководства, од­
нако в целом высказал негативную реакцию к прозвучавшей кри­
тике, сказав о том, что, если он примет ее, это послужит интересам
Ли Сын Мана и, таким образом, нанесет ущерб Северной Корее.
Пак сказал о том, что Ким Ир Сен попросил его о поддержке Пак
Кым Чера (R410/356).
Накануне намеченного на август пленума Ц К отношения меж­
ду враждующими группировками обострялись все сильнее и силь­
нее. Ким Ир Сен пояснял В.И. Иванову, что из-за большого рас­
хождения мнений между ним и сторонниками Чхве Чхан Ика,
проявившегося в ходе взаимных консультаций, предполагалось не
237
затрагивать на пленуме проблему культа личности (R410/319).
Между тем 28 августа открылось заседание Постоянного комитета,
предшествующее пленуму, на котором Ким Ир Сен представил со­
держание своего доклада. Против предложенного текста тут же вы­
ступили Ким Ду Бон и Чхве Чхан Ик, что привело к ожесточению
конфронтации между двумя группировками. В проекте доклада
Ким Ир Сена на пленуме указывалось на то, что культ личности
никак не связан с сущностью социализма и не является его слабой
стороной. Предложенный текст в самом радужном свете рисовал
создавшуюся ситуацию, в нем утверждалось, что, несмотря на
культ личности, народ Северной Кореи преодолел все трудности
социалистического строительства и отечественной войны и сейчас
одерживает мировую историческую победу в деле коммунистичес­
кого строительства (R410/249). В заключение проекта говорилось
о том, что культ личности возникает в результате игнорирования
роли партии и народных масс, поэтому важно обеспечить «коллек­
тивную мудрость партийного руководства», активность партии
и трудящихся масс, творческое начало в работе. В тексте доклада
указывалось, что Трудовая партия на своем мартовском пленуме
осмыслила итоги ХХ съезда КПСС и разработала меры по устране­
нию явлений, которые привели к культу личности. Стоя на этих
позициях, партия изгнала из своих рядов фракционеров из числа
сторонников Пак Хон Ёна и Пак Ир У, которые несут ответствен­
ность за указанные негативные явления.
Предложенный текст не мог не стать объектом ожесточенной
критики. В частности, Ким Ду Бон, Чхве Чхан Ик и их сторонни­
ки высказали свои критические замечания, отметив, что Ким Ир
Сен недостаточно критично относится к культу личности и что он
несет персональную ответственность за стоящие перед страной
экономические трудности. В частности, со стороны оппозиции
было отмечено, что критики культа личности в Северной Корее
было явно недостаточно и что культ личности имел в стране широ­
кое распространение. Между тем в проекте доклада Ким Ир Сена
содержалась в основном критика культа личности министра ино­
странных дел Пак Хон Ёна, который был арестован в августе 1953 го­
да по решению пленума Ц К ТПК.
В условиях создавшейся напряженности и чрезвычайного обо­
стрения конфронтации 30 августа прошло открытие пленума ЦК
ТПК. В своем докладе Ким Ир Сен более часа говорил о поездке
возглавляемой им делегации в Советский Союз и страны Восточ­
ной Европы, прошедшей в период с 1 июня по 19 июля. И хотя до­
238
кладчик коснулся вопроса о создании благодаря поддержке зару­
бежных стран и помощи Советского Союза в стране мощного про­
мышленного потенциала, он ни словом не обмолвился о происхо­
дивших тогда в странах Восточной Европы мощных потрясениях
(R412/228, 231). В докладе отмечалось, что благодаря помощи
СССР в восточноевропейских странах достигнуты «исторические
успехи» по созданию мощной промышленности. Однако по во­
просу об итогах ХХ съезда пленум ЦК, закончивший свою работу
31 августа, в конечном счете одобрил лишь одну краткую фразу
в своем постановлении, которая заключалась в том, что «в нашей
партии до некоторой степени существовал культ личности»
(R412/226). В принятом постановлении скорее обращалось внима­
ние на то, что «проблема культа личности Сталина позволила реак­
ционным слоям буржуазии клеветать и выступать с нападками на
социалистическую систему»(л. 265). Ким Ир Сен затронул в своем
выступлении и тему постановления Ц К КПСС от 30 июня «О пре­
одолении культа личности Сталина и его последствий». Он сказал
по поводу этого консервативного постановления, что культ лично­
сти вытекает из характера социалистического строя. Несмотря на
требования советских и китайских коммунистов рассекретить ин­
формацию о XX съезде, Ким Ир Сен так и не сделал этого, ограни­
чившись дискуссией в закрытом режиме. В конце своей работы
пленум принял постановление, в котором говорилось о том, что
«фракционная деятельность в партии, безусловно, должна быть
полностью и безоговорочно запрещена»^411/269).
Доклад и дневники посла В.И. Иванова и его сотрудников дают
более полное представление о прошедшем 30 августа пленуме, чем
это делает официальная резолюция. На следующий день после
окончания пленума Ким Ир Сен пригласил посла В.И. Иванова
и рассказал ему о состоявшемся пленуме. Это был полный бах­
вальства рассказ об успехах трехлетнего плана экономического
развития. В интерпретации Ким Ир Сена, главной темой пленума
был вопрос о высшем партийном руководстве, но никак не о куль­
те личности. Критика новых сторонников Ким Ир Сена Пак Чон
Э и Пак Кым Чера была несправедливой, а Ким Ду Бон, ставив­
ший в повестку дня вопрос о кадровых изменениях в руководстве,
действует при поддержке «партии иностранного государства». По­
сол В.И. Иванов спросил, с каким иностранным государством свя­
зан Ким Ду Бон, на что Ким Ир Сен ушел от прямого ответа. Он
сказал также, что «ничего плохого не думает о советском посольст­
ве» (R410/320). Кстати говоря, оппозиционер Пак Чхан Ок указы­
239
вал во время своего посещения советского посольства, что Ким Ир
Сен намеренно исказил суть слов Ким Ду Бона, который сказал:
«О каких мерах наказания могла бы идти речь, будь я просто свя­
зан с братской партией».
Ким Ир Сен пояснил послу В.И. Иванову, что на пленуме наи­
более активно прокимирсеновскую группировку в партии крити­
ковал, используя ссылки на ХХ съезд, министр торговли Юн Гон
Хым. Он сказал, в частности, что Трудовая партия Кореи выступи­
ла с отрицанием резолюции, принятой на ХХ съезде. В ответ на это
часть участников пленума потребовали лишить его слова. К числу
критиков Ким Ир Сена присоединились также председатель Все­
общей федерации профсоюзов Со Хви, бывший заместитель ми­
нистра внутренних дел Ли Пхиль Гю (начальник департамента ма­
шиностроения кабинета министров) и др. Однако меры против
них были приняты самые жесткие. Некоторые из них в период
пленума были вынуждены бежать в Китай. С большим трудом из­
бегнув поимки на территории Северной Кореи, они были аресто­
ваны на границе китайскими пограничниками и заключены
в тюрьму в провинции Аньдун13.
По словам Ким Ир Сена, на следующий день пленум принял
решение исключить из партии Со Хви, Ли Пхиль Гю, Юн Гон Хы-
ма, Ким Гана (заместителя министра культуры и пропаганды)
за антипартийную деятельность. Санкции коснулись и руковод­
ства оппозиционного лагеря. Чхве Чхан И к был выведен из со­
става Постоянного комитета. Смещен со своей должности вице­
премьера и выведен из Ц К был и Пак Чхан Ок. Ким Ир Сен ут­
верждал, что на пленуме звучали голоса, требовавшие
подвергнуть Чхве Чхан Ика и Пак Чхан Ока куда более суровому

13 Пан Хак Се из «советской фракции» попытался вести переговоры

с китайской стороной о передаче беглецов северокорейским властям, одна­
ко в тот период он попал в опалу. (Ко Бон Ги. Ким Ир Сэн кэнрёку-но над-
зо то си : мото хисёсицутё Ко Бон Ги-но исё = Загадка власти Ким Ир Сена
и его смерть : посмертные записки бывшего начальника секретариата Ко
Бон Ги. Токума сётэн, 1994. С. 212). По данным Хван Дян Оба, в среде ин­
теллигенции, даже в Университете Ким Ир Сена, были популярны идеи,
которые проповедовали заговорщики. Во многом под влиянием лингвиста
Ким Ду Бона активизировались некоторые ученые, настроенные против
культа личности. Однако по мере нарастания развернутого кимирсеновца-
ми контрнаступления многие представители этого движения, например, се­
кретарь парткома указанного университета Дян Хон Нак, бежали в Китай
(Ким Ир Сэн -э-но сэнсэнфукоку : Хван Дян Об кайсороку = Объявление
войны против Ким Ир Сена : воспоминания Хван Дян Оба. Бунгэй сюнд-
зюся, 1999. С. 123)
240
наказанию, но все ограничилось лишь указанными оргвыводами.
Что же касается Ким Ду Бона, который являлся наиболее креп­
ким орешком, то к нему Ким Ир Сен проявил больше снисходи­
тельности, считая, что тот просто попал под влияние оппозицио­
неров.
Близкую оппозиционному лагерю позицию озвучил в посоль­
стве Пак Ы Ван, пришедший туда на следующий день после пле­
нума. Он указывал, что в стране по-прежнему проводится полити­
ка приоритетного развития тяжелой индустрии и что партийное
руководство подменило суть критики культа личности, имеющего
в партии широкое распространение, утверждениями, будто культ
личности был связан с деятельностью Пак Хон Ёна и не имеет ни­
какого отношения к Ким Ир Сену, а его причиной является фрак­
ционная деятельность в партии. Согласно утверждениям Пака,
Ким Ир Сен поднимал проблему культа личности лишь как чисто
пропагандистскую. Вместе с тем представитель «китайской фрак­
ции» Ким Ду Бон, по словам Пак Ы Вана, говорил ему и другим
«советским корейцам» о том, что товарищи из КПСС не всегда за­
нимают активную позицию в деле критики Ким Ир Сена и что
они не хотели бы глубоко влезать в дела Трудовой партии
(R410/318). Говорил ли он в данном случае о пассивной позиции
посла В.И. Иванова? В тот период наибольшие надежды антики-
мирсеновская группа возлагала не на посла В.И. Иванова, которо­
му свою позицию доводили Ким Ир Сен и Нам Ир, а на послан­
ника С.Н. Филатова.
Председатель Госплана Ли Дон Ок, выступивший 30 августа
в дискуссиях после доклада Ким Ир Сена, говорил только о до­
стигнутых Северной Кореей успехах (R410/328). Судя по тому, что
в этом выступлении прозвучала и критика Юн Гон Хыма из «ки­
тайской фракции», а секретарь комитета ТП К провинции Хамгён-
Пукто полностью посвятил свою речь нападкам на партийных оп­
позиционеров, напрашивается вывод о предварительной режиссу­
ре их выступлений [4, с. 201].
В ответ на это от противоположной стороны на трибуну вышел
Юн Гон Хым. В своем выдержанном в критических тонах выступ­
лении он заявил, что в работе III съезда ТП К не нашел своего от­
ражения дух XX съезда КПСС, что Ким Ир Сен заблокировал лю­
бые попытки на этом направлении, что Чхве Ён Гон из окружения
Ким Ир Сена вразрез с партийным уставом стал заместителем
председателя ТПК, перейдя с должности председателя Демократи­
ческой партии (R410/320). Выступление Юн Гон Хыма было в це­
241
лом поддержано Чхве Чхан Иком, однако, услышав Юна, сторону
Ким Ир Сена принял Чхве Ён Гон, который до этого момента не
мог определиться со своей позицией14 [4, с. 202].
От кимирсеноцев выступили министр финансов Ли Чжу Ён
и министр иностранных дел Нам Ир, который обрушился с крити­
кой на Юн Гон Хыма. Пак Ён Гук, представлявший на пленуме Де­
мократический союз молодежи, сказал о том, что ответственность
за распространение культа личности лежит на Пак Хон Ёне, а за
усиление бюрократизма в работе — на Хо Га И. Чхве Чхан Ик па­
рировал эти слова, заявив, что партии необходимо усилить крити­
ку культа личности, который стал для нее больной проблемой. Од­
нако тут на Чхве, признаваемого идеологом оппозиционного лаге­
ря, с многочисленными нападками обрушился Ким Ман Гым
(председатель комитета ТП К провинции Пхёнан-Намдо), обвинив
его в связях с группой Юн Гон Хыма.
Между тем Ким Ир Сен заявил, что оппозиционеры стали рас­
пространять в партии слухи о том, будто их деятельность направ­
ляется советским посольством, недовольным положением в ТПК,
в связи с чем Трудовая партия для изучения ситуации направила
в посольство Пак Чон Э и Нам Ира. Однако слухи эти не нашли
своего подтверждения, то есть речь идет о демагогической вылазке
антипартийной группы (R410/330). Далее Ким сказал о том, что
в письме Ц К КПСС содержится только критика отдельных деяте­
лей ТПК, но ничего не говорится о сложившейся в партии систе­
ме руководства.
Накал критики еще больше усилило выступление Чхве Ён Гона,
который сказал о том, что вылазка Юн Гон Хыма является частью
общего плана по свержению власти партии и правительства. Дан­
ный план был целью раскольнической деятельности группы пар­
тийных деятелей из «янъанской фракции» во главе Пак Ир У, чле­
ны которой были арестованы в 1955 году. Чхве отметил, что в 1952 го­
ду, на начальном этапе своей деятельности, члены группы Пак Ир
У довели до самоубийства некоего Пака (члена «янъанской фрак­
ции»). Поскольку все их помыслы были направлены на смещение
Ким Ир Сена, члены этой группы установили связи с группой Пак
Хон Ёна из «внутренней фракции» (R410/331). В ответ на трибуну

14 Ко Бон Ги. Ким Ир Сэн кэнрёку-но надзо то си : мото хисёсицутё Ко

Бон Ги-но исё = Загадка власти Ким Ир Сена и его смерть : посмертные за­
писки бывшего начальника секретариата Ко Бон Ги. Токума сётэн, 1994.
С. 202. Пользуясь этими противоречиями, кимирсеновцы сознательно со­
здали на съезде ситуацию прямого конфликта.
242
вышли Ким Ду Бон, Чхве Чхан И к и другие оппозиционеры, при­
звавшие партию к тому, чтобы с критических позиций оценить
проблему культа личности.
Ким Ир Сен, Пак Чон Э, Нам Ир, Ким Ир и другие члены пра­
вящей группировки оказывали на собравшихся давление с целью
не допустить их поддержки выступлений Пак Чхан Ока и других
оппозиционеров. О степени подготовленности кимирсеновцев
свидетельствует тот факт, что для того, чтобы не допустить на пле­
нуме выступления члена оппозиционного лагеря министра строи­
тельства Ким Сын Хва, ему за два дня до пленума было приказано
отправиться в командировку в Москву (R410/318)15. Ким Ду Бон
говорил Пак Чхан Оку и его сторонникам о том, что Ким Ир Сен
и его окружение занимают неправильную позицию, пытаясь избе­
жать конструктивного подхода к проблеме культа личности, и что
Ким Ир Сен и его группа выставляют дело так, будто культ лично­
сти, ошибки в партийной работе и тяжелая экономическая ситуа­
ция в стране являются лишь следствием «заговора и раскольниче­
ской деятельности отдельных деятелей и партийных фракций».
Советское посольство вновь оказалось втянутым в противобор­
ство между враждующими лагерями. 6 сентября министр иностран­
ных дел Нам Ир пригласил к себе советского посла и извинился
перед ним за то, что службой безопасности останавливались ма­
шины в окрестностях посольства, а все работавшие в посольстве
корейцы были подвергнуты допросам, сказав, что это были пере­
гибы. Вместе с тем Нам Ир отмечал, что некоторые люди в руко­
водстве отдельных организаций верят демагогическим заявлениям
оппозиционеров о том, что «в советском посольстве будто бы есть
представитель КПСС, который наведет порядок в Трудовой пар­
тии Кореи» (R410/324).
Втянутым в конфликт оказалось не только советское посольст­
во. Посетивший Пхеньян в связи с открытием вьетнамского по­
сольства посол Вьетнама в КНР Тяо услышал от заместителя ми­
нистра иностранных дел Северной Кореи об аресте в Китае четы­
рех высокопоставленных северокорейских чиновников. Тяо
сообщил советскому послу, что северокорейские пограничные
власти потребовали вернуть их на родину, но китайцы отказались.
Как сообщил посол Тяо, Чхве Ён Гон и Ким Чхан Ман сказали ему
о том, что Юн Гон Хым выступил со «злобными клеветническими

15 Ко Бон Ги утверждал, что кимирсеновская сторонница Пак Чон Э на­

меренно планировала раскол в партии. Там же. С. 192.
243
нападками» на партийное руководство (R410/323). Суть этих напа­
док заключалась в том, что ТП К не исполняет решений, принятых
на XX съезде КПСС, а экономическое положение народа остается
крайне тяжелым. Кимирсеновцы сказали вьетнамскому послу
о том, что антипартийная группировка проявляла большую актив­
ность во время пребывания Ким Ир Сена заграницей. Недоволь­
ные часто бегали в советское посольство, где говорили о необхо­
димости командирования в Северную Корею специальных пред­
ставителей КПСС для решения проблемы культа личности
в Трудовой партии Кореи (R410/323). Кстати говоря, советский
посол рассматривал проблемы Северной Кореи как сугубо внутрен­
ние, но отнюдь не как проблемы, порожденные внешними причи­
нами. Он сказал вьетнамскому коллеге, что ничего не знает о по­
беге северокорейских деятелей в Китай и потому не может выска­
зать на этот счет своего мнения.
Однако Ким Ир Сену теперь уже не требовалась поддержка
из-за границы. Вернувшись из СССР, он умело справился с попыт­
ками развернуть критику в свой адрес. 31 августа на пленуме ЦК
«янъанская фракция», в составе которой находился напрямую не
связанный с заговорщиками Ким Ду Бон, была разгромлена, а Хон
Сын Кван и 17 других ее членов бежали в Китай [4, с. 216].

5. Критика кимирсеновского режима

поспом Пи Сан Чхо
9 сентября, в разгар описываемых событий, посол КНДР
в СССР «янъанец» Ли Сан Чхо направил на имя Первого секрета­
ря Ц К КПСС Н.С. Хрущева длинное письмо с критикой кимирсе­
новского режима (R410/295). В ходе III съезда ТП К он дважды об­
ращался с письмами в Постоянный комитет ТПК с требованием
внести в повестку дня вопрос о культе личности, что послужило
причиной его сильной стычки с Ким Чхан Маном из «партии вла­
сти». В конце мая дело дошло до того, что Чхве Ён Гон лично за­
явил о необходимости сместить Ли с должности посла (л. 222).
Кроме того, Ли обратился за поддержкой к Ким Ду Бону, однако
тот отказал.
5 сентября по просьбе северокорейского посла состоялась его
встреча с заместителем министра иностранных дел СССР Н.Т. Фе­
доренко. Ли попросил того передать советскому руководству его
личное послание на имя Н.С. Хрущева, касающееся ситуации вну­
три Трудовой партии Кореи. Он настаивал на том, что в случае от­
сутствия Н.С. Хрущева послание можно передать и А.И. Микояну.
244
 В ходе встречи с Федоренко Ли Сан Чхо информировал совет­
скую сторону об отсутствии всякой возможности внутри ТП К
критики Ким Ир Сена и Чхве Ён Гона, по поводу чего министр
иностранных дел Нам Ир заявил о якобы имеющемся на этот счет
указании со стороны Ц К КПСС (л. 225). 10 сентября Ли, который
на тот момент являлся также кандидатом в члены ЦК ТПК,
встретился с сотрудниками Отдела по связям с иностранными
компартиями Ц К КПСС и сообщил им о том, что письмо Ц К
КПСС ТП К было доведено до сведения только Ким Ир Сена,
Пак Чон Э, Нам Ира и некоторых других деятелей и не стало до­
стоянием прочих членов партийного руководства и что любые
попытки поднять в партии вопрос о культе личности приравни­
ваются к антипартийной деятельности. В связи с указанным Ли
обратился с просьбой о принятии Ц К КПСС соответствующих
мер (л. 250).
Письмо северокорейского посла Ли Сан Чхо в Ц К КПСС, на­
писанное им в октябре 1956 года, стоит представить читателю уже
по той причине, что оно проливает дополнительный свет на тог­
дашнюю ситуацию в Северной Корее, ставшую предметом ожесто­
ченных дискуссий (R410/238-295). Ниже следует его краткое со­
держание.
В Трудовой партии Кореи имеются 4 фракции, каждая из кото­
рых еще с довоенного времени имеет собственную форму участия
в революционном движении. Это «внутренняя фракция», «совет­
ская фракция», «партизанская фракция» во главе с Ким Ир Сеном,
которая прекратила свою деятельность в 1940 году, а также «ки­
тайская фракция», работавшая под руководством КПК. Ким Ир
Сен приехал в Корею вместе с Советской армией, освободившей
Корею от японских войск, и, заручивш ись поддержкой прочих
фракций, был при помощи советских товарищей выдвинут на пост
руководителя партии.
Однако в стране имеются те, кто обожествляет «руководителя»
даже после выступления Хрущева с критикой культа личности. Ким
Ир Сен поощ ряет льстецов и карьеристов, появившихся при режи­
ме его личной власти. Необходимо выразить свое нет положению,
при котором Ким Ир Сена называют «корейским Лениным» и «ко­
рейским Мао Цзэдуном» (R410/248). Ненормально, когда во фрак­
ционной деятельности обвиняют даже тех, кто говорит о политиче­
ских проблемах во время застолья, и исключают из партии даже
кандидатов в члены ЦК.
245
 Решения ХХ съезда КПСС, касающиеся критики культа ли чно с­
ти, не получили своего отражения в ходе работы III съезда ТПК.
В этой связи значение августовского 1956 года пленума ЦК ТПК
заключалось в том, чтобы вновь поставить перед партией задачи
по устранению культа личности Ким Ир Сена. (Эти задачи Ли изла­
гает в обобщенном виде.)
(Ли начинает с анализа августовского пленума ЦК.) Конкретно
говоря, пленум должен был поставить следующ ие задачи:
1) пересм отр планов восстановления и развития экономики
в интересах повышения материального уровня народа;
2) критика культа личности Ким Ир Сена с целью установления
подлинной демократии и коллективного руководства в пар­
тии;
3 ) реабилитация истории освобождения корейского народа,
подвергш ейся искажению в результате культа личности Ким
Ир Сена;
4) усиление партийно-пропагандистской работы;
5) изгнание льстецов из партийного руководства.
Однако августовский пленум так и не смог выполнить постав­
ленных перед ним задач и не оправдал ожидания рядовых членов
партии (л. 240). Напротив, все те товарищи, «которые вели крити­
ку культа личности», получили ярлык «антипартийных фракционе­
ров», которые пытаются «свергнуть партию и правительство».
Всех, кто начинал говорить о культе личности, лишали возможно­
сти высказаться и изгоняли из партии обманом и шантажом.
В противоречии с партийным уставом на трибуну пленума не были
допущены и, таким образом, лишены слова члены партийного ру­
ководства уровня Чхве Чхан Ика, Пак Чхан Ока и др.
До настоящего момента прямая критика Ким Ир Сена шла и из
Постоянного комитета ТПК, и со стороны отдельных деятелей, на­
пример, председателя Верховного народного собрания Ким Ду Бо­
на, вице-премьера правительства Пак Ы Вана, бывшего министра
строительства Ким Сын Хва и др. В отношении всех их, однако, бы ­
ло предъявлено обвинение в принадлежности к антипартийным
элементам и оказывалось прямое давление со стороны Ким Ир С е­
на и его сторонников. По утверждению кимисеновцев, никакого
культа личности Ким Ир Сена не существует, а реальным объектом
культа являлся репрессированный впоследствии Пак Хон Ён.
Глава делегации Трудовой партии Кореи на ХХ съезде КПСС,
где прозвучала критика в адрес культа личности Сталина, утверж ­
дал по возвращении в Северную Корею, что культа личности в Т ру­
246
довой партии Кореи не существует, однако это неправда. Боль­
шинство коммунистов видят, как усиливается в стране культ лич­
ности Ким Ир Сена. Это явление появилось как следствие недо­
статка демократии в стране в период японского колониального
господства, а также воспитания среди корейцев духа безусловной
покорности в отнош ении японской бюрократии. Положение у су гу ­
били недостаток руководящих кадров, а также наследие феодаль­
ного господства. В чем же отличие системы правления, при кото­
рой «король олицетворяет собой государство», от теории, кото­
рую придумали кимирсеновские подхалимы? (Л. 244).
Свою роль сыграла также ситуация в партии. Коммунистичес­
кое движение в Корее еще с довоенных времен разделилось на
четыре отдельных фракции. В период подпольной борьбы между
различными группами не сложилось прочных связей, а после о с ­
вобождения страны Советский Союз поддержал личность Ким Ир
Сена. Однако он представлял группировку, которая прекратила
свою деятельность в 1940 году. Некоторые деятели «внутренней
фракции» не поддерживали его кандидатуру, однако через неко­
торое время в стране были приняты меры по повышению его авто­
ритета, который приравнивали к авторитету Сталина, опубликова­
ны труды под его именем. Все это привело к ус и л е н и ю культа лич­
ности Ким Ир Сена и способствовало сосредоточению власти
в одних руках. Кроме того, из-за корейской войны в стране были
ограничены демократические процедуры.
Вместе с культом личности появились льстецы и карьеристы.
На III съезде ТПК, состоявш емся в 1956 году, было сказано о том,
что в партии нет никакого культа личности. Появились даже песни,
в которых пелось о том, что и свободу, и землю дал людям Ким Ир
Сен. Стали говорить, что Ким Ир Сен является отцом всех моло­
дых корейцев. Он был поднят до уровня Ленина и Мао Цзэдуна.
Однако возникает вопрос, какую часть написанного под именем
Ким Ир Сена написал он сам (л. 249). Его высказывания превра­
щаются в лозунги партии, как, например, лозунг «именно рис —
это социализм». Дело дош ло до того, что даже зам. председателя
ТПК в открытую говорит о том, что, «если критиковать Ким Ир Се­
на, на этом закончится твоя политическая карьера и ты попадешь
в тюрьму, где содержат врагов народа». В то же время есть д е я ­
тель, получивший должность министра за фразу о том, что Ким Ир
Сен — это ученик Ленина.
Именно документы ХХ съезда КПСС, касающиеся критики куль­
та личности, являются «спящим тигром» для Ким Ир Сена и его
247
сторонников, а следовательно, они относятся к указанным д о ку­
ментам с ненавистью. Если не устранить изложенные негативные
явления, даже честные партийцы станут жертвами насильствен­
ных мер и лишатся своих прав. Иными словами, августовский пле­
нум ЦК ТПК так и не см ог решить принципиальные вопросы, свя­
занные с устранением культа личности внутри партии и его п о ­
следствий.
Руководство КПСС и С оветского правительства в начале авгу­
ста направило в Северную Корею крайне важные «товарищеские
рекомендации». Они заключались в том, что северокорейским т о ­
варищам необходимо заниматься повышением жизненного ур ов­
ня народа и преодолением культа личности Ким Ир Сена. Совет­
ские руководители рекомендовали избавиться от подхалимов
и карьеристов и отказаться от попыток фальсифицирования би о ­
графии Ким Ир Сена и истории Трудовой партии Кореи (л. 253).
Было указано также, что партия должна привести свою пропаган­
дистскую работу в соответствие с реальностями жизни.
Однако группировка Ким Ир Сена, Пак Чон Э, Нам Ира и др. по­
пыталась скрыть указанные рекомендации от ЦК ТПК. После визи­
та Н.С. Хрущева в Англию КПСС придерживается практики д о ве ­
дения информации до низовых партийных организации, но до Тру­
довой партии сведений об этой практике не доводилось. Иными
словами, некоторые товарищ и полагают, что партия — это лишь
Ким Ир Сен, Пак Чон Э и Нам Ир. ТПК нарушает обещания, данные
ее руководителями во время визита в СССР. Критиков в партии
называют «янъанской группировкой», «группой заговорщ иков»,
пытающихся свергнуть власть партии и правительства и т.д.
Однако, продолжает Ли, подобной «янъанской группировки»
в реальности не существует. В условиях, когда в партии отсутству­
ет всякая демократия, имеются лишь отдельные товарищи, под­
нявшие свой голос против Ким Ир Сена и его окружения в знак
протеста против давления сверху. После августовского пленума
ЦК группировка сторонников Ким Ир Сена угрожала исключить из
партии всех тех, кто критикует ее руководство. Подобными м ето­
дами невозможно обеспечить единство в партии и объединение
с братскими партиями. Ким Ир Сен и его сторонники замалчивают
товарищ ескую помощь, поступающую из КПСС, более того, они
выступают с демагогическими заявлениями, будто из КПСС в ТПК
приходят рекомендации воздерживаться от выступлений против
Ким Ир Сена. Товарищи, пожелавшие выступить на пленуме ЦК,
были лишены слова либо самой физической возможности участия
248
на пленуме. Можно ли называть «преступлением» выступления
коммунистов, ратующие за устранение недостатков в работе ру­
ководящих работников партии? Разве можно назвать попыткой
свержения партии и правительства критику Ким Ир Сена и отдель­
ных руководителей? «Если Ким Ир Сен до конца своей жизни будет
занимать посты председателя партии и главы правительства, чем
его положение будет отличаться от положения монарха?» Кто дал
ему право на пожизненное замещ ение этих постов (л. 260)? Ким
Ир и его сторонники говорят о том, что нельзя в индивидуальном
порядке вести обсуждение политических вопросов. В некоторых
случаях мне, Ли Сан Чхо, приходилось вести за обеденным столом
частные беседы с Ким Ир Сеном на политические темы. И что, по­
лучается, это попадает под понятие «фракционной деятельнос­
ти»? Члены партии, за исключением Ким Ир Сена и его сто р о н н и ­
ков, боятся быть подведенными под это обвинение. Как только
кандидат в члены ЦК ТПК начал критиковать на пленуме в индиви­
дуальном порядке Ким Ир Сена, заместитель заведую щ его Отде­
лом оргпартработы ЦК ТПК младший брат Ким Ир Сена Ким Ён
Чжу попытался исключить его из партии. Однако у пленума ЦК нет
полномочий исключения из партии. Когда Ким Сын Хва сообщил
о намерении критиковать Ким Ир Сена на пленуме, перед самым
его началом он был отправлен в командировку в Москву. Почему
Северная Корея остается в стороне, когда в Китае провозглаш а­
ется курс «Пусть расцветают сто цветов»?
По слухам, уже имеется теория, что более 500 работников ру­
ководящ его звена уровня начальников отделов и управлений м и­
нистерств и ведом ств и выше входят в «янъанскую фракцию».
В этих условиях кто как не они будут открыто судить о ситуации?
Я думаю , более 500 наших едином ы ш ленников ж елаю т критики
культа личности. Почему сейчас необходимо затыкать рот, за ­
крывать глаза и уши всем членам партии, включая членов П осто­
янного комитета ТПК и ее Центрального комитета? Сторонники
Ким Ир Сена против того, чтобы партийцы в индивидуальном п о ­
рядке встречались с советским и и китайскими товарищ ам и. По­
чему подобны е встречи приравниваю тся к антипартийной д е я ­
тельности? Почему можно считать преступлением, если отдель­
ный член ТПК п и ш е т п и сьм о о тв е тств е н н ы м р уко во д и те л я м
братских партий?
В Корее «янъанской фракцией» называют товарищей, которые
з а ни м а ли сь в Китае самы ми разным и видами деятельн ости.
Фракцией называют и тех, вел борьбу в самой Корее. «Советская
249
фракция», или «семейная фракция», — это те, кто вернулся в Ко­
рею из Советского Союза, приехавшие из Китая составляют «янъ-
анскую фракцию». Однако только действую щ ий под личным руко­
водством Ким Ир Сена «Союз возрождения отечества» официаль­
но не является ф ракцией и составляет о сно ву нашей партии
(л. 265). Нельзя согласиться с тем, что ярлык «фракционеров» на­
вешивают только на тех революционеров, у кого нет личных свя­
зей с Ким Ир Сеном.
На III съезде ТПК в апреле 1956 года Ким Ир Сен и его стор он ­
ники заявили о том, что в нашей партии нет культа личности. О д­
нако на августовском пленуме ЦК говорилось о том, что культ лич­
ности «понемногу усиливается». И кто может поверить этой ф ор­
мулировке? На пленуме говорится, что «культ личности понемногу
усиливается», но одновременно утверждается, что «последствий
культа не наблюдается». Не означает ли это, что просто в партии
не смогли устранить последствий культа личности?
(Ли Сан Чхо дает анализ политической ситуации в Северной
Корее в свете тех проблем, которые были поставлены в выступле­
нии Н.С. Хрущева. Он пытается заострить эти проблемы, поставив
их в плоскости вопроса «О культе личности Ким Ир Сена и его п о ­
следствиях».)
В результате культа личности нарушается устав Трудовой пар­
тии Кореи и попирается социалистическая законность. Ким Ир
Сен не останавливается перед нарушением партийного устава для
того, чтобы дополнительно провести своих сторонников в состав
ЦК ТПК и Постоянного комитета. Например, он выдвинул кандида­
туру Чхве Ён Гона, ветерана «партизанской фракции» и председа­
теля Демократической партии Кореи, на посты члена Политкоми-
тета и заместителя председателя ТПК, не заручившись поддерж ­
кой п а р ти й н о го съезда (л. 269). Это само по себе является
нарушением партийного устава в части, касающейся кадрового
состава руководящих органов. Проведение Кимом и его стор он ­
никами незаконных кадровых решений привело к выхолащиванию
проводивш егося ранее курса на многопартийность, в рамках кото­
рого Трудовая партия Кореи стремилась к тому, чтобы в условиях
раскола страны был сф ормирован фронт национального единства
с участием всех политических сил страны.
Данная политика проводилась по предлож ениям и в с о о тв е т­
ствии с указаниями Ким Ир Сена, со сре д ото чив ш его в своих р у ­
ках всю власть в стране. Как писал автор, эта политика п р о в о д и ­
лась с целью создания атмосферы, при которой «все в стране
250
определяется по воле и под диктатом Ким Ир Сена». По прихоти
Ким Ир Сена легко сним ались с долж ности даже члены П олити­
ческого комитета, виц е-п ре м ьер ы и м инистры правительства
страны. Разве можно сказать, что в партии отсутствует культ л и ч ­
ности?
Имелись и заведомые нарушения конституции. Большая часть
председателей региональных народных собраний даже не являет­
ся их депутатами. Это связано с тем, что для Ким Ир Сена и его
сторонников народные собрания являются не более чем дем окра­
тическими украшениями. На съезде партии без всякого разреш е­
ния делегатов могут вноситься изменения даже в содержание их
выступлений. А Пак Чхан Ик из «янъанской фракции», человек, ко­
торый немало способствовал становлению культа личности Ким
Ир Сена, был вообще лишен права выступить на съезде после то ­
го, как изъявил желание заняться самокритикой.
В условиях, когда не соблю даю тся даже базовые нормы внут­
р и п а р т и й н о й д е м о к р а т и и , п р о я в л е н и е м «ф ракцио н но сти »
и «преступным антигосударственны м действием » считается вы­
ражение лю бо го мнения, которое идет вразрез с тем, что выска­
зы ваю т партийные руководители. Когда на XX съезде КПСС была
введена си сте м а кол лективн ого руково дства , Ким отказался
следовать этом у примеру, продолжая отрицать чье-либо право
голоса при принятии реш ений, кроме своего. После XX съезда,
когда в адрес д е й ствую щ его руководства прозвучало м ного кр и­
тики, Ким Ир Сен попытался представить дело так, будто никто
не см ож ет заменить его в выполнении его нынешней роли. Ким
Ир Сен ставит себя выше и важнее других, он страдает с а м о ­
влю бленностью .
После XX съезда КПСС Ким Ир Сен заявил о намерении п ри ­
держиваться норм коллективного руководства путем проведения
совещ аний и собраний. Однако пока отсутствует внутрипартийная
демократия, проведение даже тысячи формальных совещ аний не
может быть названо коллективным руководством.
В результате нарушения социалистической законности тысячи
людей подверглись незаконному аресту и были брошены в тю р ь­
му. В настоящее время число заключенных в Северной Корее д о ­
стигает 30 тыс. чел. Только в армии количество арестованных во­
еннослужащих соответствует численности одной дивизии. В Се­
верной Корее имеются 8 тыс. человек, осужденных по статьям
72-76 Уголовного кодекса, а также десять тысяч человек, аресто­
ванных за прочие виды преступлений. Если учесть, что все населе­
251
ние Северной Кореи составляет 9 млн чел., то получается, что каж­
дый трехсотый ее житель — преступник. Не кажется ли этот факт
странным? (Л. 271).
Попытаемся охарактеризовать тех людей, которых называют
«контрреволюционерами». В последнее время из тюрем под д а в ­
лением общ ественного мнения было освобождено около 2 тыс.
чел. Среди невинно осужденных и исключенных из партии был, на­
пример, «преступник», приговоренный к 5 годам заключения лишь
за то, что он использовал обложку с изображением портрета Ким
Ир Сена в качестве тетради. Был среди них человек, лишенный
свободы сроком на 5 лет только за то, что не смог удачно нарисо­
вать портрет Ким Ир Сена и карандашом исправлял черновой ва­
риант. О подобных случаях стало известно благодаря тому, что за ­
меститель министра юстиции проводил консультации с Ким Ду
Боном. Из показаний двух человек стало известно о том, что Ким
Ир Сен давал указание разрешить применение смертной казни за
любые преступления. Разве это можно назвать по-иному, кроме
как культом личности Ким Ир Сена, Ким Чхан Мана и других подоб­
ных им деятелей?
В 1 9 5 4 -1 9 5 5 гг. в ходе зерногозаготовок у крестьян насильст­
венными методами реквизировалось все до последнего колоска
зерно. Один рассерженный крестьянин пришел в органы и сказал,
обращаясь к портрету Ким Ир Сена: «Ты не знаешь положение на­
рода и напрасно мучаешь людей». В результате он получил 7 лет
тю рем ного заключения.
С тоит вспом нить случай с членом П олитического комитета
и министром внутренних дел Пак Ир У, который был р е п р е ссиро ­
ван в 1955 году. В период корейской войны он считался правой ру­
кой Ким Ир Сена и был самым близким ему членом руководства.
Однако, выступив против натурального налога, введенного по
инициативе Ким Ир Сена, он был обвинен в противодействии п о ­
литике партии по борьбе с реакционными фракциями. Пак был и с ­
ключен из партии и объявлен членом «антипартийной гр уппиров­
ки» только за одно свое высказывание о том, что недопустимо
причислять всех подряд к реакционным фракциям и применять
только меры подавления. Однако антипартийной деятельности
Пака документально доказано не было. Сразу после того как Пак
Ир У в жесткой форме высказал свои претензии Ким Ир Сену, он
был немедленно арестован и брошен в тюрьму, находившуюся
в ведении возглавлявшегося им ведомства. По слухам, это было
сделано по той причине, что Пак претендовал на пост главы прави­
252
тельства. Даже его семья была изгнана из Пхеньяна и направлена
на рудники.
(Ли Сан Чхо далее рассказывает об ущербе, наносимом куль­
том личности Ким Ир Сена, и фальсификации истории, проводи­
мой по его личному указанию.)
Попробуем показать примеры фальсификации истории, в ре­
зультате которой в освободительном движении корейского наро­
да стала выпячиваться роль одних только партизанской фракции
и «Союза свержения империализма», возглавлявшихся Ким Ир
Сеном (R 410/274). После революции в России освободительное
движение и забастовочная борьба начались и в Корее. И это вовсе
не означает, что всеми ими руководил Ким Ир Сен. Большое зна­
чение, конечно, имеет то обстоятельство, что Ким Ир Сен вел свою
деятельность и приобретал известность на самом Корейском по­
луострове. Однако возносить все к заслугам Ким Ир Сена и не учи­
тывать роль партии значило бы исказить факты.
Как известно, к 1940 году партизанское движение, в котором при­
нял участие Ким Ир Сен, было свернуто. Если смотреть на все это
движение, на освободительную борьбу против японцев с принципи­
альных позиций революционного движения, наряду с положитель­
ными сторонами обращают на себя внимание и специфические не­
гативные моменты. Так, на северо-востоке Китая в антияпонской во­
оруженной борьбе проявились явные неудачи, в связи с чем
в 1940 году она была прекращена. Очевидно, в сложившихся тогда
объективных условиях Япония предприняла наступательные дейст­
вия против партизан в рамках подготовки войны с Советским С ою ­
зом. Однако это не означает, что руководство партизан тогда исчер­
пало все имевшиеся у них возможности для продолжения борьбы.
Прекращение в 1940 году партизанской борьбы объясняется
наличием проблем в партизанском руководстве. Базы антияпон-
ской вооруженной борьбы существовали, а боевые действия п ро ­
тив японской армии велись в гораздо худших условиях северо-
востока Китая, где отсутствовали благоприятные для партизан
природные условия — горы и леса. Среди причин приостановки
Ким Ир Сеном партизанской борьбы против японцев следует вы­
делить то обстоятельство, что эта борьба не имела связей с ш и р о ­
ким народным движением. Иными словами, партизаны не имели
глубоких корней в массах. В центральном Китае партизанское
движение было связано с народом, однако оно было свернуто еще
в период, когда антияпонская подпольная борьба велась там м е­
стными патриотическими силами. Сам Ли Сан Чхо с 1942 года ре­
253
шением партии, как и Ким Ир Сен, вел борьбу на северо-востоке
Китая. Подпольная деятельность проводилась также на Корейском
полуострове. Так что нельзя фальсифицировать историю.
В качестве конкретных прим еров приведем интерпретацию
«инцидента укрепрайона Пучхон» и деятельности «Союза сверж е­
ния империализма». Фальсиф ицированную подачу этих событий
проводит Пак Кым Чер. То, что называют «сражениями вукрепрай-
оне Пучхон» 1937 года, на деле было не более чем нападениями
партизан на полицейские участки, в результате которых было у б и ­
то трое полицейских. Иными словами, все свелось к малозначи­
тельным стычкам с полицейскими. По данным газет, в ходе о т­
ступления после этих стычек было убито еще 10 японских солдат16

16 Попутно следует заметить, что пока еще продолжается дискуссия

о том, был ли возглавлявший эту борьбу Ким Ир Сен тем самым Ким Ир Се­
ном, который возглавил Северную Корею в 1945 году. (Кондо Тайскэ. Чело­
век, который унаследовал Северную Корею. Сисося, 2003. В этом исследо­
вании выдвигается версия о том, что Пак Кым Чер, который был впоследст­
вии арестован за то, что в тот период руководил Ким Ир Сеном, говорил
о Ким Ир Сене как о подлинном персонаже тех событий, зная, что в реаль­
ности их героем был другой человек (с. 204). Эта же версия содержится
в книге Ли Мён Ёна (Ким Ир Сен ва ёнин ита = Ким Ир Сенов было четве­
ро. Сэйко сёбо, 2000). Однако Ли Сан Чхо не берет эту версию в расчет.
Между прочим, в исследовании японского историка Х. Вада (Ким Ир
Сен то Мансю конити сэнсо = Ким Ир Сен и антияпонская война в Мань­
чжурии. Хэйбонся, 1992), посвященном «Пучхонскому инциденту», гово­
рится о нанесении японским войскам колоссальных потерь в ходе отступ­
ления, которое охарактеризовано как «бегство» (с. 187). Одновременно
в книге представлена информация газеты «Тоа ниппо», согласно которой
в результате рейда группы Ким Ир Сена «погибли 7 полицейских». В рабо­
те цитируются «Документы современной истории» издательства Мисудзу,
содержатся оценки политики Коминтерна, нового курса компартии Китая,
«инцидента в укрепрайоне Пучхон» и вопроса о начале японо-китайской
войны. Наряду с этим автор пишет о том, с каким энтузиазмом корейский
народ принимал участие в национально-освободительном движении
(с. 191). Иными словами, события тех лет подаются как сплошной успех де­
ятельности Ким Ир Сена. Похожие оценки содержатся в другой работе Х.
Вада (Кита тёсэн — югэкитайкокка-но гэндзай = Северная Корея: сего­
дняшний день партизанского государства. Токио: Иванами сётэн, 1998.
С. 37). Х. Вада часто цитирует материалы решения суда по японскому прав­
лению в Корее, однако он забывает о том, что северокорейские власти и от­
дельные революционеры склонны давать интерпретацию событий тех лет
в угоду собственным интересам.
Г-н Квон О Ги из газеты «Дайтоа ниппо» также с изрядной долей крити­
ки отзывается о том факте, что пхеньянский музей Ким Ир Сена на полную
катушку использует заметку в «Дайтоа ниппо», давая ей преувеличенную
оценку. (Канкоку то ниппонкоку = Южная Корея и Япония. Асахи симбун-
ся, 2004. С. 59)
254
(л. 277). Таким образом, эпизод уровня мелких стычек был возве­
ден фальсификаторами в ранг стратегического сражения, оказав­
шего влияние на ход всей корейской революции. При этом все д о ­
стигнутые успехи приписываются заслугам Ким Ир Сена. Именно
так, в виде исключительной роли отдельной личности, подают
прошлое документы Пхеньянского музея национально-освободи­
тельной борьбы.
Точно так же обстоит дело и с «Союзом свержения им периа­
лизма». Его основание подается как дело рук Ким Ир Сена, однако
в действительности он появился по инициативе Единого фронта
Коминтерна и Единого народного фронта ЦК КПК. Почему автор­
ство документов этих организаций приписывается Ким Ир Сену?
Это называется фальсификацией истории. Сторонники Ким Ир
Сена также утверждают, что во всех районах Корейского полуост­
рова существовали филиалы «Союза свержения империализма»,
но говорят ли они и о том, о чем практически никто не знает,
а именно, что в этих структурах работало лишь незначительное ко­
личество революционеров? Если верить Ким Ир Сену и его сто ­
ронникам, в организацию Союза входило несколько десятков ты ­
сяч революционеров, хотя на деле их было не более ста (л. 278).
Когда говорят об освободительной войне в Корее 3 0-х гг.,
всп ом и на ю т лиш ь об антияп он ской во ор уж енной борьбе под
предводительством Ким Ир Сена. Однако нужно помнить и о борь­
бе против японцев, которую вели корейцы в Центральном Китае.
Корейские части вели борьбу не только с Японией, но и с Чан Кай-
ши, и с американскими интервентами. Пять дивизий корейцев,
прибывших из Китая, участвовали и в корейской войне. Кроме то ­
го, Ким Ир Сен заявлял на III съезде ТПК, что именно он вел д е я ­
тельность в Юшани. Только благодаря общ ественном у мнению
табличка с сообщ ением об этом была снята со стены музея. Нуж­
но не отдавать историю на откуп фальсификаторам вроде зам ес­
тителя председателя ТПК Пак Кым Чера, а создать авторитетную
комиссию из опытных членов партии и провести ревизию того, что
было написано ранее (л. 281).
(Далее Ли Сан Чхо с острокритических позиций переходит
к анализу ош ибок экономической политики Ким Ир Сена, которая
привела к тяжелому материальному положению народа.)
В результате культа личности большие ошибки были допущены
в экономическом строительстве, в решении вопросов повышения
уровня жизни народа. Особенно серьезные ошибки были соверш е­
ны в экономическом строительстве за последние два года. Заготов­
255
ка зерна была отдана на откуп бюрократическому планированию,
что привело к серьезным просчетам. Например, из-за применения
насильственных методов 300 крестьян были доведены до само­
убийства. Это случилось в результате того, что Ким Ир Сен чересчур
оптимистично оценивал перед иностранными товарищами пер­
спективу решения зерновой проблемы собственными силами, вы­
двинув абсолютно нереальный, ошибочный план обложения кресть­
ян, который не учитывал нехватку удобрений и рабочей силы, а так­
же недостаток посевных площадей. Этот план был основан на
прогнозе уровня заготовок в 3 млн т зерна, который в последний
раз был реально достигнут лишь в благоприятные годы до револю ­
ции. На зернозаготовки наложился еще и двухмесячный период
стихийных бедствий. О собенно катастрофичной была ситуация
в провинциях Хамгён-Пукто и Хамгён-Намдо. В итоге было за го ­
товлено 20 тыс. т зерна. У крестьян был реквизирован семенной
фонд, из-за недостатка кормов пал скот. Однако подхалимы п ро ­
должали эту антинародную кампанию насильственных заготовок,
которую следовало бы назвать реальным «достижением» Ким Ир
Сена. В условиях крайнего обострения ситуации с зерном прави­
тельству пришлось использовать госрезервы. В этих условиях был
пущен под откос союз рабочего класса и крестьянства, лежащий
в основе нашего строя.
М ногие крестьяне были доведены до состояния физического
голода. На помощь корейским крестьянам пришли китайские д о б ­
ровольцы. Их командование постановило, что ответственность за
голодную смерть крестьян будет лежать на командующем войско­
вой части, размещенной в данном регионе страны. Несмотря на
все это, Ким Ир Сен и его сторонники продолжали придерж ивать­
ся точки зрения, что «курс был правильным, но исполнители его
и з в р ати л и» (R410/283).
Сам Ли Сан Чхо изучал в период п ереговоров о перем ирии
эконом ическую си туац ию в д е ревне на п рим ере Кэсона. По­
скольку у крестьян после выплаты натурального налога и р е з е р ­
вирования части урожая на продовольственны е нужды о ста ва ­
лось лиш ь 0,5% урожая, заготовщ икам зерна они могли отдать
в общ ей сложности не запланированны е 3 млн, а лиш ь 150 тыс. т.
Ли Сан Чхо предупреждал Ким Ир Сена, что для проведения зер-
н озаготовок в Кэсоне остаю тся лиш ь насильственные методы.
Ким согласился с доводам и Ли и дал указание прекратить з а го ­
товки в Кэсоне. Разве эта политика за гото вок может быть о тн е ­
сена к числу правильных м арксистских методов, отвечаю щ их и н ­
256
тересам государства и народа? Однако Ким и его сторонники на­
зы ваю т эту стра тегию правильной, игнорируя тем самым и н те р е ­
сы партии и государства.
По словам заместителя министра сельского хозяйства, кресть­
яне в течение 50-60 дней в году выполняют трудовую повинность.
То есть один день в неделю, несмотря на окончание корейской
войны, крестьяне вынуждены выходить на неоплачиваемые рабо­
ты. Несмотря на это, руководители страны утверждают, будто
«крестьяне по собственной инициативе выходят на государствен­
ную отработку».
Стоит сказать несколько слов и о налогообложении. В услови­
ях раскола страны следовало бы крайне осторожно проанализи­
ровать эту проблему. Решения в этой области должны принимать­
ся правительством взвешенно, на основе ш ирокого видения всей
ситуации. Однако в реальности все решает один Ким Ир Сен, о пи­
раясь на поддержку незначительного круга товарищей. Возможно,
кто-нибудь возразит, что это решения Политкомитета ТПК и пра­
вительства страны, однако может ли кто-нибудь высказать свое
мнение в противовес мнению Ким Ир Сена, когда в действитель­
ности сущ ествует страх за собственную безопасность? Всему ви­
ной культ личности Ким Ир Сена, подхалимство, бюрократические
методы управления.
Под руководством Ким Ир Сена и некоторых других руководи­
телей после окончания корейской войны в стране был принят план
строительства автомобильного завода. Однако в условиях слабой
производственной базы план этот стал нереалистичным. Одно­
временно планировалось построить мясокомбинаты и консерв­
ные заводы, хотя животноводство в Северной Корее было развито
крайне недостаточно, а мясного сырья во всей Корее не хватило бы
и на месяц их работы. Килограмм мяса стоит 400-500 вонов, тогда
как месячный заработок рабочих составляет 600-1000 вонов. Эти
непродуманные решения, не учитывающие жизнь народа и сло­
жившуюся в стране объективную реальность, оказывают негатив­
ное влияние на всю экономику страны.
У нас бедная экономика. Привнесенная извне война, дливш ая­
ся три года, разрушила экономику страны и нанесла огромный
ущерб сельскому хозяйству. Наша партия не уделяла достаточно­
го внимания повышению ж изненного уровня народа. Жилищная
ситуация в стране ужасная, рабочие ютятся на площади в среднем
2,5 кв. м на человека (л. 288). На человека в год приходится по
5,4 м тканей, 2,1 пары обуви. Всё требует быстрых решений. Ким
257
Ир Сен получал предостережения на этот счет во время своих ви­
зитов в Советский Союз и страны Восточной Европы и в виде пи­
сем из ЦК КПСС. Игнорируя имеющ иеся возможности, он говорит
о необходимости в равной степени развивать и легкую, и тяжелую
промышленность. Однако, если посмотреть на принятые планы
реальных инвестиций и численности рабочих, нельзя не прийти
к выводу о потрясающем дисбалансе развития.
От ЦК КПСС в нашу партию через Ким Ир Сена, Пак Чон Э и Нам
Ира были направлены критические замечания и товарищ еские
предостережения, касающиеся необходимости повышения ур о в ­
ня жизни народа, преодоления культа личности Ким Ир Сена, у с т ­
ранения из партии подхалимства и карьеризма, исправления о ш и ­
бок в интерпретации истории партии, улучшения пропагандист­
ской работы . Насколько мне известно, п о д о б н о го рода
рекомендации направлялись в нашу партию и из КПК в период ко­
рейской войны. Однако они были засекречены внутри партии и так
и не были реализованы из-за ссылок на условия военного врем е­
ни. Поэтому в партии никто про них почти ничего не знает.
После начала корейской войны по указанию Ким Ир Сена я от­
правился в Пекин для встречи с Мао Цзэдуном и имел с ним м но­
гочасовую беседу. Мао тогда говорил о том, о чем он уже сообщал
в наш ЦК, а именно, что, когда Корейская народная армия дойдет
до Пусана, возникнут три варианта развития событий, одним из
которых является возможность нанесения американцами удара
в тыл частям КНА. В этой связи Мао с учетом различных рисков п о ­
советовал принять меры для потенциального стратегического о т­
ступления (л. 292). Предостережения Мао сбылись. В ходе Ин­
чхонского сражения С Ш А перешли в контрнаступление. Однако
Ким Ир Сен игнорировал эти предостережения, заявив о том, что
нет никакой необходимости готовить стратегическое отступление
и слушать все эти рекомендации. Более того, Ким Ир Сен дал ука­
зание никому не говорить об этом разговоре с Мао. В тот период
в частях Корейской народной армии не было ни партийных о рга ни­
з а ц и и 17, ни оружия. Окруженная неприятелем, армия оказалась
в условиях полного краха. Количество пленных военнослужащих
КНА в несколько раз превысило число пленных, захваченных на­

17 Партийных органов ТПК советского образца в Корейской народной

армии действительно не существовало, а решение об их создании было при­
ято Ким Ир Сеном уже после бегства КНА из Пхеньяна 11 октября 1950 го­
да [6, т. 6, с. 145].
258
шими войсками. Все это случилось из-за того, что Ким Ир Сен не
прислушался к предостережениям и рекомендациям Мао Цзэдуна
и не принял во внимание те возможности, которые имелись на те ­
атре военных действий.
Все изложенные факты следует оценить с позиций ленинских
норм партийного строительства и развития внутрипартийной д е ­
мократии. Такая оценка имеет политический смысл не только для
Трудовой партии Кореи, но и для всего международного коммуни­
стического движения. Я буду решительно бороться с культом лич­
ности Ким Ир Сена, осознавая остроту проблем коллективного ру­
ководства и внутрипартийной демократии. Я надеюсь, что руко­
водство партии изучит проблемы, поднятые мною (л. 239).
Таким является краткое содержание письма Ли Сан Чхо.

6. Реакция со стороны КПСС и КПК

В связи с осложнением ситуации в Северной Корее 6 сентября
1956 года Постоянный комитет Президиума ЦК КПСС провел об­
суждение сложившейся проблемы. На заседании Президиума был
заслушан отчет о пленуме ЦК ТПК, содержавшийся в телеграммах
посла В.И. Иванова от 31 августа и 1 сентября.
На том заседании Н.С. Хрущев отсутствовал. Участие в нем
приняли А.И. Микоян, Л.М. Каганович, К.Е. Ворошилов, Г.М. Ма­
ленков, М.Г. Первухин, М.А. Суслов, Б.Н. Пономарев, А.Б. Арис­
тов, М.З. Сабуров, Л.И. Брежнев, а также А.А. Громыко и Н.Т. Фе­
доренко, которые представляли МИД. Заседание вел А.И. М ико­
ян. Принятым решением заведующему Международным отделом
Ц К КПСС Б.Н. Пономареву предписывалось встретиться с по­
слом Ли Сан Чхо, а делегации КПСС, отбывающей на съезд КПК, —
серьезно побеседовать с корейскими товарищами. Б.Н. Понома­
рев должен был дать северокорейскому послу ответ от имени
КПСС. В ответе китайскому послу говорилось о том, что делега­
ция КПСС на съезде КП К хотела бы обменяться мнениями с руко­
водителями китайской компартии [40, с. 166].
Таким образом, члену Президиума Ц К А.И. Микояну и секре­
тарю Ц К КПСС Б.Н. Пономареву было суждено направиться
в Пхеньян через Китай. Следует, пожалуй, сказать о том, что на
Микояна, который вместе с Хрущевым был одним из организато­
ров кампании критики Сталина, сильное впечатление произвели
события в Венгрии, где в июне 1956 года с поста руководителя
компартии был изгнан сталинист Ракоши. Но даже если бы этих
259
событий не произошло, стоит учитывать, что еще в марте 1956 го­
да от Ким Ир Сена ЦК КПСС было получено приглашение посе­
тить Северную Корею. Интерес же компартии Китая к консульта­
циям с Москвой по корейскому вопросу был обусловлен тем об­
стоятельством, что она была разгневана изгнанием из рядов ТПК
руководства «китайской фракции».
Президиум ЦК КПСС, который был в курсе стремительно про­
исходящих в Пхеньяне событий, дал в начале сентября 1956 года
А.И. Микояну указание, чтобы направленная на VIII съезд КП К со­
ветская делегация обменялась мнениями с китайской стороной по
северокорейскому вопросу [40, с. 961]. Кстати говоря, на съезд во
главе делегации ТПК должен был приехать Ким Ир Сен, но, в ко­
нечном счете, от Северной Кореи в Пекин был направлен зам. пред­
седателя ТПК Чхве Ён Гон. В результате советско-китайских кон­
сультаций было принято решение о том, что А.И. Микоян вместе
с министром обороны КНР Пэн Дэхуаем нанесут визит в Пхеньян.
Среди документов советского посольства имеется свидетель­
ство, изложенное в дневнике советника Н.М. Ш естерикова
(R412/304). Уже длительное время темой событий 1956 года зани­
мается российский исследователь А.Н. Ланьков. Ему удалось взять
интервью у курировавшего Северную Корею и Японию ответствен­
ного сотрудника аппарата Ц К КПСС В.В. Ковыженко, который
сопровождал А.И. Микояна в его поездке. По словам Ковыженко,
встреча в Пекине между Мао Цзэдуном и Микояном состоялась
в сентябре 1956 года. Мао Цзэдун коснулся личности Ким Ир Се­
на и сказал, что это заурядный человек, начавший глупую войну,
и его нужно сместить. Затем советско-китайская миссия направи­
лась в Пхеньян [33, с. 138]. Китайскую сторону в ней представлял
Пэн Дэхуай, который как командующий китайскими народными
добровольцами в период корейской войны имел большой опыт ра­
боты по решению корейской проблемы. Пэн Дэхуай хорошо пред­
ставлял, какой низкой была компетенция Ким Ир Сена в военных
вопросах. Кроме того, он был в хороших отношениях с членом П о­
литбюро Пак Ир У, входившим во фракцию «янъаньцев». Может
быть, зная об этом, Ким Ир Сен даже не приехал встретить гостей
на вокзал (R412/298), [34, с. 140].
23 сентября Пэн Дэхуай потребовал от Ким Ир Сена передать
Китаю Пак Ир У, который когда-то занимал пост заместителя ко­
мандующего объединенного китайско-северокорейского коман­
дования (R412/346). В ходе состоявшихся в Пхеньяне встреч совет­
ский и китайский представители потребовали от Ким Ир Сена так­
260
же созвать пленум ЦК. Всякая информация о приезде иностранных
гостей была ограничена внутрипартийными рамками ТП К и была
практически неизвестна в стране. Как пояснял посол В.И. Иванов
венгерскому послу, который задал ему вопрос об этой засекречен­
ной поездке, делегация приехала «неофициально в соответствии
с линией партии» (R412/28).
Кимиреновцы, похоже, пребывали в большом замешательстве,
о чем, в частности, свидетельствует смещение руководства Пхень­
янского горкома ТПК, проводившее тогда кампанию против «со­
ветских корейцев» (R412/303). В посольство поступило сообще­
ние, что 17 сентября Пак Чон Э собрала 200 «советских корейцев»
и сообщила им, что те будут полностью восстановлены в своих
правах и что Трудовая партия будет строить свои отношения с «со­
ветскими корейцами» по-новому (R412/303)18. Некоторые коррек­
тивы в свою позицию к «советским корейцам», ранее отличавшу­
юся большой жесткостью, был вынужден внести и заместитель
председателя ТП К Чхве Ён Гон, считавшийся человеком, близким
к «китайской фракции».
Вероятно, на заседании Постоянного комитета 22 сентября
принимается решение о пересмотре взысканий, наложенных ре­
шениями августовского пленума Ц К на Чхве Чхан Ика, Пак Чхан
Ока и их последователей. Выступая 23 сентября 1956 года с трибу­
ны пленума Ц К ТПК, Ким Ир Сен отметил, что «товарищи из
братских партий вновь высказали мнение о том, что нам следует
пересмотреть решения, принятые августовским пленумом ЦК,
и проявить большую снисходительность к членам группы Чхве
Чхан Ика и Пак Чхан Ока. В этой связи Постоянный комитет не­
сколько раз провел серьезное обсуждение данного вопроса и вы­
носит его на рассмотрение пленума ЦК» Таким образом, Ким ука­
зал на то, что данное решение принимается под советско-китай­
ским давлением (R410/303).
Было признано, что августовский пленум ЦК принял чересчур
строгие решения, а сбежавшие в Китай товарищи, вместо того что­

18 Дневник советника Н.М. Шестерикова. «Советская» и «китайская»

фракции не упускали случая подставить друг друга, что в полной мере ис­
пользовалось Ким Ир Сеном. Некий Пак, придя в советское посольство,
объяснял советнику Н.М. Шестерикову, что, поскольку Чхве Ён Гон был
жестко настроен против «советской фракции», «китайская фракция» стара­
лась использовать его в своих интересах. В ответ советник порекомендовал
передать эту информацию в Трудовую партию Кореи, мотивируя тем, что
посольство не вмешивается в политическую жизнь страны (R412/305).
261
бы исправить допущенные ими ошибки, «совершили побег от
страха». Постановлением пленума сохраняли свое членство в ЦК
ТП К Чхве Чхан Ик и Пак Чхан Ок, которые допустили ошибки,
но не являются врагами партии. Бежавшие в Китай Со Хви, Ли
Пхиль Гю, Юн Гон Хым и Ким Ган восстанавливались в партии.
Ким Ир Сен в своем выступлении обосновывал принятое решение
тем, что указанные товарищи пока еще действительно не подверг­
ли себя в достаточной степени самокритике, однако это является
их личной проблемой. Мы же, по словам Кима, лишь исправляем
ранее допущенную августовским пленумом ЦК ошибку, заключав­
шуюся в «чрезмерном увлечении административными методами»
(R410/305). Ким Ир Сен также сказал о том, что в партийное руко­
водство входят товарищи не только из Северной Кореи, но и из
Южной Кореи, Советского Союза, Центрального и северо-восточ­
ного Китая, а также Японии. У всех много чего было в прошлом,
неизбежно допускались и ошибки (л. 306).
Сказав об этом, Ким Ир Сен в то же время указал в заключи­
тельном слове на то, что борьба с ошибками фракционной дея­
тельности группы Чхве Чхан Ика, проводимая на основе «принци­
па терпеливого воспитания», послужит наглядным уроком и для
других товарищей (л. 312). Формально самокритику проявил и сам
Ким Ир Сен, предложивший отменить многие из постановлений
августовского пленума ЦК ТПК. Основные положения выступле­
ния Кима на этом заседании изложены в советских исторических
документах (R410/303-306). Поскольку указанное постановление
сентябрьского пленума было на следующий день опубликовано
в северокорейских газетах, пытливый читатель не смог бы, вероят­
но, пройти мимо того факта, что кимирсеновцы в результате совет­
ско-китайского вмешательства были вынуждены пойти на некото­
рое отступление.
Однако в реальности на пленум не были допущены Чхве Чхан
Ик, Пак Чхан Ок, Ко Бон Ги, Пак Ы Ван и другие оппозиционеры.
Единственным исключением был заведующий Отделом сельского
хозяйства ЦК ТП К «янъанец» Пак Хун Ир, который выступил
с критическими замечаниями по поводу культа личности Ким Ир
Сена [4, с. 216]. Согласно дневникам посла В.И. Иванова, хотя Пак
в ходе своего выступления и не называл имени Ким Ир Сена, он
потребовал освободить от должности таких членов партийного ру­
ководства уровня заместителей председателя ТПК, как Пак Чон Э,
Пак Кым Чер и Ким Чхан Ман (R486/33). В то же время на плену­
ме слышались и голоса с требованием перевоспитания Пак Хун
262
Ира. Ким Ир Сен заявил на пленуме о намерении критически оце­
нить сделанные Паком замечания, отметив, что «есть причины,
вызывающие недопонимание, поэтому ситуацию нужно прояс­
нить» (R411/309). Ответственность за недопонимание понес сам
Пак, став совсем скоро, уже в 1958 году, объектом политических
репрессий (42/120).
Однако ситуация в Северной Корее в корне отличалась от ситу­
ации в Венгрии, где Москва незадолго до этого успешно провела
операцию по смещению Ракоши. А.И. Микоян не владел ситуаци­
ей внутри Трудовой партии Кореи, а вмешательство СССР и Китая
потерпело неудачу, если исходить из того, что главной его целью
было снятие с должности Ким Ир Сена. Кроме того, в Северной
Корее не наблюдалось признаков крупных общественных беспо­
рядков, подобных тем, что привели к успеху советского вмеша­
тельства в Венгрии.
А.И. Микояну и Пэн Дэхуаю пришлось удовлетвориться вы­
тянутыми из Ким Ир Сена обещаниями восстановить в партии
всех фигурантов «августовского инцидента» и проявлять сдер­
жанность в вопросах проведения масштабных чисток [40, с. 961].
В.В. Ковыженко и другие советские специалисты видели, что
Ким Ир Сен держит в своих руках полный контроль над партией.
Резолюцию по итогам трехсторонних консультаций между пред­
ставителями партийного руководства КНР, СССР и КНДР было
поручено написать Б.Н. Пономареву и В.В. Ковыженко, однако
те отказались, мотивируя это вмешательством во внутренние де­
ла Северной Кореи и предложив сформулировать достигнутое
соглашение в устном порядке. Тогда же Ким Ир Сен для предот­
вращения беспорядков приказал ввести в Пхеньян армию под ко­
мандованием генерал-майора О Чин У. «Партизан» О Чин У был
впоследствии назначен на пост заведующего Отделом народных
вооруженных сил Ц К ТПК, став «амулетом» кимирсеновского
режима.
Одной из причин половинчатости принятых решений было то
обстоятельство, что Пэн Дэхуай со времен корейской войны нахо­
дился в плохих отношениях с Ким Ир Сеном. Внимание советско­
го внешнеполитического истеблишмента к данной проблеме при­
влекалось, в частности, в докладе посла В.И. Иванова за конец
1956 года, где приводился пример негативных последствий от ши­
роко распространенного мнения, согласно которому Пэн Дэхуай
«не пользуется уважением» среди граждан Северной Кореи
(R412/16).
263
 В любом случае члены делегации от КП К обратились к Ким Ир
Сену с просьбой проявить великодушие к участникам «августовско­
го инцидента», в результате чего решения августовского пленума
ЦК ТПК были частично пересмотрены. Чхве Чхан Ик вернулся
в Пхеньян, а Пак Чхан Ок получил должность директора цементно­
го завода. Исключенные были восстановлены в партии, а часть чле­
нов «советской фракции» вернулась к активной деятельности, в том
числе и на дипломатическом поприще. Казалось бы, на сентябрь­
ском пленуме ЦК ТП К был осуществлен переход к политике следо­
вания «нормам ленинизма», однако, по оценке советского посоль­
ства, сделанной в декабре 1956 года, это было лишь первым шагом
в указанном направлении (R486/1-17). Чхве Чхан Ику в ноябре был
предложен пост начальника управления охраны культурного насле­
дия министерства культуры и пропаганды (R412/293). Впрочем, сам
он высказал намерение вернуться к научной работе19 (412/367).
Между тем уже совсем скоро Ким Ир Сен стал отказываться от
собственных обещаний. Между А.И. Микояном и Пэн Дэхуаем,
с одной стороны, и Ким Ир Сеном — с другой, должна была суще­
ствовать договоренность о том, что все решения пленумов ЦК,
принятые в августе—сентябре, будут полностью опубликованы
(R411/21). Однако, когда посол В.И. Иванов посетил 27 сентября
Пак Кым Чера, входившего в ближнее окружение Ким Ир Сена,
тот сказал ему, что публиковать результаты пленума в газетах было
бы нежелательно и что стоит лишь подготовить подборку прозву­
чавших на пленуме докладов и разослать ее в местные партийные
организации. Советник В.И. Пелишенко стал в ответ настаивать
на обнародовании решений пленума, сказав о том, что договорен­
ность об этом была достигнута на трехсторонней встрече с участи­

19 Между оценками посла В.И. Иванова, относящимися к началу нояб­

ря, и оценками временного поверенного в делах КНР Цяо Сяогуана, отно­
сящимися к периоду после сентябрьских событий, наметились небольшие
различия. Если В.И. Иванов проявлял осторожный оптимизм, то китай­
ский дипломат в своих суждениях исходил из того, что делать какие-либо
выводы пока преждевременно (R412/368). Цяо Сяогуан сообщил советско­
му послу, что четверо бежавших в Китай северокорейских деятелей написа­
ли в КП К и КПСС письмо о том, что они не желают возвращаться на роди­
ну, что после освобождения Кореи и в период корейской войны кимирсе-
новское руководство физически устранило ряд видных партийных
деятелей, совершало ошибки в управлении страной и отказывается прово­
дить критику культа личности. В ответ посол В.И. Иванов информировал
китайского дипломата, что северокорейский посол в Москве Ли Сан Чхо
освобожден от своей должности, а на его место предполагается назначить
заведующего Отделом школьного образования ЦК ТПК Ли Син Пхаля.
264
ем А.И. Микояна, Пэн Дэхуая и Ким Ир Сена и что соответствую­
щее соглашение имеется и с членами Постоянного комитета ЦК
ТПК. Пак Кым Чер на это ответил, что и Ким Ир Сен знает об ука­
занной договоренности, однако Ц К ТП К никаких решений по во­
просу об обнародовании принятых на пленуме решений пока не
принимал (R486/22). Пак сообщил также, что, хотя на сентябрь­
ском пленуме и было признано необходимым реабилитировать
Пак Чхан Ока и Чхве Чхан Ика, самих их об этом пока не извести­
ли. Подобная же позиция была озвучена в ходе встречи эмиссаров
из Китая с кимирсеновцем Ким Чхан Маном, который сообщил
своим собеседникам, что в ЦК ТП К есть мнение о нецелесообраз­
ности публикации материалов сентябрьского пленума (л. 27).
28 сентября по поручению китайского правительства с руководя­
щими работниками советского посольства встретился временный
поверенный в делах КНР Цяо Сяогуан. Китайский дипломат гово­
рил о необходимости совместных с советским посольством дейст­
вий по вопросу о публикации материалов пленума (R486/23). Как
сообщал Цяо Сяогуан, в советское посольство, в кратком отчете об
итогах пленума, со скрипом опубликованном в тот же день Трудовой
партией, ничего не говорилось о «самокритике в ТПК», а положе­
ние о необходимости «строго придерживаться норм ленинизма» бы­
ло просто опущено (R486/344). Послы СССР и КНР выступили от
имени правительств своих стран с протестами, на что Ким Ир Сен
заявил, что новые решения были приняты на пленуме под давлени­
ем советско-китайской делегации и потому он не имеет желания
выполнять их (л. 345). Он также сказал о том, что у семей бежавших
в Китай товарищей были отобраны продовольственные карточки,
однако сейчас они восстановлены. Вместе с тем возвращения этих
товарищей на родину, по словам Ким Чхан Мана, не требуется.
Свою озабоченность развитием ситуации в Северной Корее вы­
сказывали также посол Венгрии и другие послы социалистических
стран. Внимание послов было привлечено к разразившемуся
в стране экономическому кризису. Послы договорились обмени­
ваться имеющимися друг у друга сведениями, поскольку информа­
ции от северокорейских властей было недостаточно (R486/26).
18 октября на загородной даче состоялась встреча Ким Ир Сена
с послом В.И. Ивановым, на которой был обсужден вопрос об
опубликовании стенограммы сентябрьского пленума Ц К ТПК.
Ким Ир Сен отказался от официально взятых на себя северокорей­
ской стороной обещаний полностью опубликовать решения сен­
тябрьского пленума. В беседе с советским послом он указал на то,
265
что никакой трехсторонней договоренности на этот счет не суще­
ствует, а имеется лишь обещание самого Кима поставить данный
вопрос на рассмотрение Постоянного комитета ЦК ТПК, кото­
рый, в свою очередь, пришел к выводу о нежелательности публи­
кации (R486/28-34). В качестве причин отказа от публикации Ким
назвал существование «вражеского государства» в лице Южной
Кореи. Он также добавил, что, если уж речь идет о полной публи­
кации информации о пленуме, он хотел бы начать ее «с хорошей
и важной информации», например, с отчета об обсуждении вопро­
сов оргпартстроительства, который ранее почти не публиковался.
На все протесты советского посла Ким Ир Сен реагировал от­
казом. Он мотивировал свою позицию тем, что Постоянный коми­
тет не собирается публиковать материалы пленума, так как реко­
мендации советской и китайской компартий «создают впечатле­
ние вмешательства братских партий в наши внутрипартийные
дела» и «на решениях августовского пленума по организационным
вопросам сказалось давление со стороны братских партий». Ким
Ир Сен также отмечал, что «полное раскрытие информации о ви­
зите в Северную Корею представителей братских компартий нане­
сет нашей системе ущерб, создав ей дополнительную угрозу со сто­
роны вражеских сил» (R486/28-34).
Среди части дипкорпуса стран Восточной Европы стали рас­
пространяться «слухи» о том, что после сентябрьского пленума ЦК
был проведен еще один секретный пленум. Во всяком случае, ког­
да назначенный на смену В.И. Иванову новый советский посол
в Пхеньяне А.М. Пузанов позднее говорил восточногерманскому
послу Фишеру о том, что после сентябрьского пленума прошло
лишь два пленума ЦК ТПК — вдекабре 1956 года ивапреле 1957 го­
да, тот ответил, что слышал от советника чехословацкого посоль­
ства о проведении некоего закрытого партийного форума, при­
званного отменить решения сентябрьского пленума ЦК. При этом
дипломаты стран Восточной Европы с недоверием относились
к информации, распространяемой официальным Пхеньяном
(A/102/13/72/5/163).
В действительности мероприятием, ставшим поводом для по­
добных слухов, стало прошедшее 8 октября совещание региональ­
ных партийных организаций, посвященное решениям августов­
ского и сентябрьского пленумов ЦК ТПК. Вероятно, это совеща­
ние было созвано в авральном режиме именно по вопросу
о «рекомендациях» зарубежных товарищей. По некоторым сведе­
ниям, региональные партийные руководители подвергли «фрак­
266
ционеров» острой критике (R486/31). Они также заявили о своем
несогласии с решениями сентябрьского пленума ЦК, касающими­
ся ослабления мер дисциплинарного воздействия на «фракционе­
ров». Против решений сентябрьского пленума был настроен и сам
Ким Ир Сен, хотя в своем ответе на вопрос советского посла он
обещал выполнять эти решения.
А чуть ранее Ким Ир Сен пригласил посла В.И. Иванова на
свою загородную дачу и информировал его о решениях Постоян­
ного комитета Ц К по вопросу о выполнении постановлений пле­
нума (R486/29). Он попросил передать Микояну, что постановле­
ния пленума решено направить в региональные партийные орга­
низации и по этой причине они не будут публиковаться в полном
объеме. В качестве причины Ким Ир Сен назвал отсутствие благо­
приятных условий для публикации постановлений пленума, свя­
занное с тем обстоятельством, что у партийного руководства ТПК
создалось впечатление ««вмешательства братских партий во вну­
трипартийные дела» (л. 36). Поэтому руководство Трудовой партии
Кореи уже не желает того, чтобы решения пленума стали достоя­
нием общественности. Ким Ир Сен говорил так, будто ранее на
этот счет у него не существовало никакой договоренности
с А.И. Микояном и Пэн Дэхуаем (R486/36).
Между тем ситуация сильно осложнилась на фоне общего обо­
стрения кризиса в социалистическом лагере, происшедшего осе­
нью 1956 года. Член «советской фракции» министр внутренних дел
Пан Хак Се сообщал о том, что среди части партийного руководст­
ва, представляющего высшую гражданскую и военную бюрокра­
тию, проявляется сильное недовольство недемократическими ме­
тодами правления Ким Ир Сена, в связи с чем он не исключает воз­
можности антиправительственного выступления. Среди тех, кто
потенциально может участвовать в таком выступлении, Пан назвал
имена Чхве Чхан Ика, которого поддерживали некоторые военные
из «китайской группировки» вроде Ким Уна, а также Ко Бон Ги из
Пхеньянского горкома ТП К и даже Ким Ду Б она^486/4).

7. Революция в Восточной Европе

и кимирсеновская система власти
Несмотря на упрочение своих позиций, северокорейское руко­
водство ощущало беспокойство в связи с венгерскими событиями
и развитием ситуации в Польше в октябре 1956 года. Первый секре­
тарь Ц К КПСС Н.С. Хрущев 19 октября, вскоре после подписания
с премьер-министром Японии И. Хатоямой Совместной деклара­
267
ции, отправился в Польшу, где с большим трудом Москве удалось
восстановить порядок, назначив на пост первого секретаря ЦК
ПОРП националиста Владислава Гомулку. Однако в Венгрии 23 ок­
тября произошло усиление антиправительственных выступлений,
и на следующий день в страну были введены советские войска.
Между тем официальные публикации в Северной Корее выхо­
дили с опозданием, а пояснения властей иностранным диплома­
там по поводу происходящих в стране событий, по признанию вос­
точногерманского посла, стали даваться гораздо реже (R412/355).
Однако крупные политические события, произошедшие в странах
восточноевропейской Европы, по иронии судьбы, привели к ос­
лаблению давления Москвы и Пекина на Северную Корею.
30 октября, в самый разгар описываемых событий, советское пра­
вительство выступило с заявлением об укреплении отношений
дружбы и сотрудничества со странами социализма, в котором декла­
рировались принципы равноправия, независимости и уважения на­
ционального суверенитета. Это заявление в определенной интерпре­
тации давало северокорейскому режиму дополнительные козыри.
В начале ноября 1956 г. министр иностранных дел Нам Ир сообщил
советскому послу В.И. Иванову о своей поддержке заявления Моск­
вы и о намерении разворачивать в Северной Корее пропаганду друж­
бы с СССР (R412/3 65)20. К одобрению заявления пришел и Китай.
28 ноября Ким Ир Сен пригласил к себе советского посла и ска­
зал ему: «Мы получили нужные уроки от событий в Венгрии
и Польше. Империалисты пытаются внести раскол в социалистиче­
ский лагерь и оторвать от СССР отдельные страны социализма»
(R412/298).
Ввод советских войск в Венгрию 4 ноября 1956 года вызвал
сильную реакцию в мире. Одновременно северокорейское руко­

20 Между прочим, когда в конце октября—ноябре 1956 г. в Венгрии обо­

стрилась обстановка и было сделано заявление о нейтралитете страны, вен­
герский посол в КНДР Карои в беседе с В.И. Ивановым начал критиковать
И. Надя. Он сообщил, что трое «реакционных врачей» из венгерского по­
сольства в Северной Корее бежали на Запад. Карои заявил советскому по­
слу о своей поддержке советского вмешательства, ставящего своей целью
поддержку Я. Кадара (R412/366). В реальности в разбросанных по всему
свету посольствах Венгрии наблюдались различные подходы к происходя­
щим событиям. Например, в посольстве Венгрии в КНР был создан «рево­
люционный комитет», который поддержал правительство И. Надя (л. 372).
Над посольством в Пекине даже какое-то время развевался флаг Венгрии
образца 1849 года. Такой же комитет организовался в венгерском посольст­
ве в ГДР, однако после создания правительства Я. Кадара посол вернулся
обратно в посольство, и комитет был распущен.
268
водство не могло не видеть существенных различий в позициях
Москвы и Пекина. КНР тогда обвинил Советский Союз в велико­
державном шовинизме. Нам Ир в беседе с послом В.И. Ивановым
19 ноября сообщил ему о том, что заместитель министра иностран­
ных дел КН Р пригласил к себе послов Монголии, Вьетнама
и Северной Кореи, заявив им о неприятии ввода советских войск
в Венгрию (R486/371). Все это выглядело довольно странно. Ведь
еще в конце октября Лю Шаоци и другие члены руководства КП К
принимали участие в заседании Президиума Ц К КПСС и выска­
зывались там в поддержку политики Москвы.
Одним из признаков новых веяний стала критика Москвы М И ­
Дом КНДР в связи с отказом северокорейского посла в СССР Ли
Сан Чхо подчиниться указанию возвратиться на родину (R486/34).
Он вынужден был стать политическим беженцем. Отказ ряда граж­
дан Северной Кореи возвращаться из СССР вызывал обострение
советско-северокорейских отношений. Вместе с тем критические
настроения по отношению к Ким Ир Сену стали проявляться
и в среде обучавшихся в Советском Союзе северокорейских сту­
дентов. Например, дипломат, профессор М.С. Капица говорил на
занятиях в МГИМО, что в Трудовой партии Кореи существует не­
достаток демократии (R486/39)21. В марте 1957 года Ким Ир Сен
в ходе встречи с советником советского посольства В.В. Пелишен-
ко обратил внимание собеседника на то, что московских вузах
«под влиянием бывшего посла Ли Сан Чхо» формируется негатив­
ное отношение к проблемам Корейского полуострова. Таким обра­
зом, Ким Ир Сен создал в стране репрессивную систему, организо­
вав преследование своих противников, и в первую очередь тех пар­
тийцев, кто сохранял связи с Советским Союзом и Китаем.
14 октября 1956 года, т.е. уже после ввода войск в Венгрию, со­
ветское правительство приняло верительную грамоту от нового
посла КНДР в Москве Ли Син Пхаля, который приехал на смену
Ли Сан Чхо. Ли Син Пхаль до этого занимал посты заместителя
министра иностранных дел, а затем заведующего Отделом соци­
альных наук в ЦК ТПК. Рассказав советскому послу В.И. Иванову
о новом главе дипмиссии в Москве, министр иностранных дел
Нам Ир вновь обрушился с критикой на Ли Сан Чхо, вместе с тем
добавив, что у руководства КНДР отсутствуют какие-либо возра­

21 Кстати говоря, сообщивший об этом факте в Ц К КПСС заместитель

заведующего Отделом ЦК КПСС по связям с иностранными компартиями
И.Т Виноградов предложил предостеречь Ли Сан Чхо от критических вы­
сказываний в адрес руководства ТПК.
269
жения, если бывший посол останется не в СССР, а в КНР. Между
тем в 1957 году гнев северокорейского руководства вызвало извес­
тие о том, что Ли Сан Чхо проходит стажировку в Высшей партий­
ной школе при ЦК КПСС. 9 марта Нам Ир, встречаясь с времен­
ным поверенным в делах СССР в КНДР В.В. Пелишенко, выска­
зал по этому поводу критические замечания, заявив о том, что
факт проведения Москвой подобной стажировки означает косвен­
ную критику северокорейского руководства со стороны СССР
(R486/72). В октябре 1957 года пленум ЦК ТП К исключил из пар­
тии Ли Сан Чхо, являвшегося до этого кандидатом в члены ЦК
(A/102/13/72/4/260).
Ситуация понемногу изменялась в обратную сторону. В ходе
встречи с послом В.И. Ивановым 22 ноября 1956 года Пак Ы Ван
поведал о том, что за прошедший после сентябрьского пленума
ЦК период Чхве Чхан И к и его сторонники были смещены со сво­
их постов, а сам он, проработав в Северной Корее 11 лет, стал по­
сле проведения в конце 1955 года кампании против «советских ко­
рейцев» подумывать об отъезде в СССР, ощущая себя в стране се­
бя наемным иностранцем (R412/296).
В конце ноября 1956 года в провинциях прошли выборы в мест­
ные народные собрания. После этого Ким Ир Сен дал Чхве Ён Го­
ну указание провести открытый процесс над «двумя-тремя аресто­
ванными в КНДР американскими шпионами», мотивировав это
необходимостью повысить бдительность народа в связи с усилени­
ем напряженности на 38-й параллели (R412/297).
Ухудшились и позиции самого посла В.И. Иванова, который,
по некоторым сведениям, склонялся к необходимости смещения
Ким Ир Сена. К концу 1956 года В.И. Иванов был отозван на ро­
дину. В советских документах остается много неясностей на этот
счет, но в отчете венгерского посольства имеется свидетельство
о том, что Ким Ир Сен, встречаясь в августе 1961 года с вновь на­
значенным советским послом В.П. Московским, приводил в нази­
дание пример посла В.И. Иванова. Ким будто бы сказал: «Он пы­
тался сместить Ким Ир Сена. Однако в результате Иванов был пе­
реведен на другое место работы, а Ким Ир Сен продолжает
руководить партией» [43, с. 295].
Бурные события в Восточной Европе затронули и расположен­
ные там северокорейские посольства. Например, посол КНДР
в Румынии был отозван на родину в связи с тем, что в ходе дискус­
сии по проблемам ХХ съезда КПСС он предложил подумать о том,
«не стоит ли ликвидировать портреты Ким Ир Сена». Еще одной
270
причиной отзыва стало то, что во время показа фильма о Северной
Корее он распорядился исключить из показа кадры с Ким Ир Се­
ном (A/102/13/72/4/82).
Работавший в тот период в СССР член Трудовой партии Кореи
в своем письме в советские партийные органы сообщал о своем не­
согласии с высказываниями, сделанными заместителем заведую­
щего отделом агитации и пропаганды Ц К ТП К Ким До Маном во
время встречи с обучающимися в СССР северокорейскими сту­
дентами и советскими гражданами корейского происхождения.
В связи с поднятой в ходе выступления темой приезда в КНДР де­
легации во главе с А.И. Микояном Ким До Ман утверждал, что во­
прос о культе личности, по сути, не имеет никакого отношения
к Северной Корее (R411/37). По словам Ким До Мана, государст­
венный аппарат и партийные органы в Венгрии пытались бес­
смысленно «копировать советскую модель, в результате чего госу­
дарство погибло. Оно пришло к своему краху именно потому, что
в Венгрии, как и в СССР, начали вести борьбу с культом личности»
(R486/46).
Одним из проявлений последствий августовского и сентябрь­
ского пленумов Ц К КПСС и политических перемен более поздне­
го периода стало ухудшение отношений между кимирсеновским
руководством и руководством компартии Китая, а также усиление
националистических настроений в самой Северной Корее. В апре­
ле 1957 года в нескольких экземплярах был отпечатан и разослан
в адрес высшего советского руководства «Отчетный доклад по­
сольства СССР в Китайской Народной Республике за 1956 год».
В этом документе имеется следующая характеристика современ­
ного состояния отношений между КНДР и КНР.
«Китайская Народная Республика и Корейская Народно-Демо­
кратическая Республика не имеют полного единства мнений при
оценке многих внешнеполитических проблем, а также внутренних
проблем Кореи. В глазах наших китайских друзей внутриполити­
ческая ситуация в КНДР далека от того, чтобы быть удовлетвори­
тельной» (R408/140).
В ноябре 1956 года правительство КНДР направило в адрес пра­
вительства КНР письмо-напоминание, в котором в форме кон­
сультации ставился вопрос о целесообразности привлечения Орга­
низации Объединенных Наций к решению корейской проблемы.
28 ноября на встрече с послом В.И. Ивановым министр иностран­
ных дел Нам Ир высказал мнение о том, что участие в континген­
те ООН на Корейском полуострове приняли лишь 14 государств —
271
членов ООН и, следовательно, проведение мирных консультаций
по корейской проблеме возможно в рамках ООН (R412/301).
Мнения Пхеньяна и Пекина по вопросу о роли ООН были раз­
личными. По мнению Северной Кореи, с самого начала следует
проводить различие между «войсками ООН», принимавшими уча­
стие в корейской войне, и собственно «ООН». В Организации
Объединенных Наций помимо стран, направивших свои контин­
генты на Корейский полуостров под флагом ООН, существует
и множество других государств. В глазах же китайской стороны се­
верокорейские предложения представлялись как противоречащие
принципам справедливого решения проблемы Корейского полу­
острова, на соблюдении которых, выработав единую позицию, на­
стаивали делегации СССР, Китая и Северной Кореи при подготов­
ке Женевских соглашений. По этой причине китайская сторона
утверждала, что «целесообразность такого пути решения вызывает
на данном этапе большие сомнения» (R409/140-142). Правитель­
ство КНР, согласовав свою позицию с Москвой, 8 декабря напра­
вило северокорейскому правительству письмо-напоминание с из­
ложением своей традиционной точки зрения, в соответствии с ко­
торой США рассматривают ООН как орудие для вмешательства
в дела Корейского полуострова, а Северная Корея, Китай и другие
страны социализма всегда выступали против вмешательства ООН.
С позицией, близкой китайской, выступила и Москва, выразив­
шая сомнения в целесообразности привлечения к урегулированию
корейской проблемы Организации Объединенных Наций, которая
в своей резолюции называла Китай и Северную Корею «агрессора­
ми» (R409/141). Однако здесь стоит обратить внимание на сам
факт того, что северокорейское правительство на этом этапе уже
самостоятельно проводило курс на повышение роли ООН, причем
делало это в форме, неприемлемой для Пекина.
Указанный выше доклад советского посольства следующим
образом характеризует ситуацию с ухудшением отношений между
Пхеньяном и Пекином, на фоне которой происходили упомяну­
тые события. Со ссылкой на свой секретный источник информа­
ции в Китае советское посольство сообщало, что военнослужащие
частей китайских народных добровольцев вели себя в Корее по­
добно оккупантам и что имеются отдельные случаи вмешательст­
ва китайских военных во внутренние дела Северной Кореи, вхо­
дящие в компетенцию политической власти страны. В секретном
бюллетене информационного агентства Синьхуа по этому поводу
говорилось, что «в создавшихся условиях многие корейцы рассма­
272
тривают части китайских добровольцев как оккупационные си­
лы», что «размещение этих частей в будущем на территории Се­
верной Кореи нежелательно» и что «их сохранение ставит под
угрозу суверенитет Корейской Народно-Демократической Рес­
публики» (R409/141). Окончательный вывод частей китайских до­
бровольцев общей численностью в 500 тыс. чел. состоялся в октя­
бре 1958 года, однако ухудшение китайско-северокорейских отно­
шений подстегивало националистические настроения в Северной
Корее и ускоряло переход Пхеньяна к независимой внешней
политике.

8. Итоги 1956 года

По поручению министра иностранных дел СССР Д.Т. Шепило-
ва посол В.И. Иванов разослал Н.С. Хрущеву, А.И. Микояну и дру­
гим членам Президиума ЦК КПСС, а также руководящим работ­
никам МИД СССР документ под названием «К ситуации в Трудо­
вой партии Кореи и Корейской Народно-Демократической
Республике», датированный 28 декабря 1956 года (R486/1-17).
Основные положения документа заключаются в следующем.
1. 1956 год стал для Трудовой партии Кореи годом больших со­
бытий. Однако решения прошедшего в апреле III съезда ТПК, став­
шего крупнейшим из них, никак не отразили наиболее важные вы­
воды XX съезда КПСС. Была продолжена политика приоритетного
развития тяжелой промышленности, игнорирующая имеющиеся
в стране возможности, в то время как повышению жизненного
уровня населения должного внимания не уделялось.
2. Ким Ду Бон, Чхве Чхан Ик, Пак Чхан Ок, Со Хви, Юн Гон
Хым и другие члены партийного руководства выступили за пере­
мену курса партии. Однако их выступление пришлось на тот мо­
мент, когда Ким Ир Сен мог воочию наблюдать общественные
беспорядки в Польше, и в первую очередь в Познани. Все упомя­
нутые деятели встали на критические позиции по отношению
к политике партии, возглавляемой Ким Ир Сеном.
3. На августовском 1956 года пленуме Ц К ТП К Ким Ир Сен
и его сторонники отказались от самокритики и сами стали объек­
том критики со стороны некоторых членов партийного руководст­
ва. Однако через некоторое время против критиков было выдвину­
то обвинение в принадлежности к «антипартийной группировке,
ставящей своей целью захват власти», после чего девять членов
партийного руководства бежали в Китай, а посол КНДР в СССР
273
Ли Сан Чхо отказался возвращаться на родину. Таким образом, се­
рьезные недостатки и ошибки в работе ТП К так и остались невы-
явленными.
В этих условиях КПСС и К П К направили в Северную Корею
А.И. Микояна и Пэн Дэхуая. В результате их визита братским пар­
тиям удалось оказать определенное влияние на северокорейское
руководство и восстановить в должности группу деятелей во главе
с Чхве Чхан Иком. Однако решения сентябрьского пленума ЦК
ТПК, ставшие результатом этой миссии, так и не были опублико­
ваны, несмотря на соответствующие договоренности, достигнутые
на трехсторонней основе между КПСС, КП К и ТПК.
4. Репрессии против членов партийного руководства продол­
жались и позднее. Ставшие их объектом партийные работники
в конечном счете бежали в Китай. Туда же совершили бегство по­
сле своего освобождения Пак Ир У и некоторые другие члены П о­
литического комитета, арестованные в 1955 году.
5. В рамках системы подавления, созданной Ким Ир Сеном,
оказалось невозможным преодолеть культ личности и исправить
иные ошибки, допущенные властью.
6. В сфере агропроизводства работа по выполнению трехлетне­
го плана экономического развития, действующего с 1954 года, поз­
волила собрать 2,7 млн т зерновых, что соответствует уровню 1949 го­
да. Вместе с тем наблюдается существенное отставание в промыш­
ленности, а также недостаток масштабных инвестиций.
7. Благосостояние рабочего класса, крестьянства и интеллиген­
ции пока еще не достигло довоенного уровня. Только 40% населе­
ния Северной Кореи снабжается по нормативным показателям.
70% граждан страны имеют лишь 700 граммов зерна в день. Роз­
ничные цены на мясо, растительное масло и иные товары потряса­
юще высоки. Жизненный уровень населения настолько низок, что
ситуация с продовольствием лучше даже на Юге Кореи.
8. Численность ТП К соответствует одной восьмой населения
страны, однако уровень членов партии низок. В результате кризи­
сов, случившихся в период с 1954 года, в партию не вступали но­
вые члены, а после проведенных в 1956 году чисток ситуация
с притоком новых кадров только ухудшается.
9. Новые тенденции в партийной жизни проявили себя на III
съезде ТПК. Были ослаблены позиции Пак Чхан Ока, Ким Ду Бо­
на и др. Одновременно произошло усиление группы сторонников
Ким Ир Сена в лице Чхве Ён Гона, Ким Чхан Мана, Пак Кым Че-
ра, Чхон Ир Рона и других.
274
 10. В стране все активнее проявляется опасность, связанная
с культом личности. Усиливаются гонения на «советских корей­
цев». Наши «друзья» даже утверждают, будто культ личности в Се­
верной Корее не будет иметь для страны никаких негативных по­
следствий.
11. Происходит осложнение отношений между компартией
Китая и Трудовой партией Кореи. Китайская сторона не проявля­
ет достаточной благодарности в связи с теми особыми правами,
которые она получила в Корее в ходе и после корейской войны.
12. Отношения с Китаем у Северной Кореи не нормализованы.
Должного отношения к Китаю не проявляет сам Ким Ир Сен.
В стране наблюдается недовольство в связи с критикой, высказы­
ваемой Ким Ир Сеном в адрес Пэн Дэхуая.
13. Уровень жизни в стране по-прежнему низок^486/1-17).
Отношения с Китаем ухудшались у Северной Кореи в связи
с разногласиями по вопросу об истоках корейской войны и методах
ведения боевых действий. Посол В.И. Иванов был лично настроен
против Ким Ир Сена, утверждая, что он не испытывает должной
благодарности Китаю в связи помощью, оказанной китайскими
друзьями Северной Корее. Ким Ир Сен присутствовал на меропри­
ятиях в связи с национальными праздниками СССР, но на приемах
в китайском посольстве по случаю национальных праздников КНР
он не появлялся (л. 15). Китай же в ответ на просьбу Ким Ир Сена
предоставить Северной Корее экономическую помощь в размере
50 млн юаней никак не реагировал в течение трех месяцев, а затем
ответил отказом. Что же касается Москвы, то письмом Ц К КПСС
от 14 января 1957 года она также отказала Пхеньяну в его просьбе
о направлении в КНДР военных и экономических советников
и технических специалистов, предложив взамен перейти на прин­
цип взаимного оказания помощи. 25 января Ц К ТПК в своем отве­
те заявил о своем согласии с этим предложением [34, с. 5].
Между тем в результате беседы советника советского посольст­
ва, представлявшего КГБ СССР, и высокопоставленного северо­
корейского чиновника Сок Сана Ким Ир Сен выступил в декабре
1956 года в министерстве народной обороны с речью, в которой за­
явил о «необходимости внедрять передовой советский опыт, со­
храняя при этом особенности национальных традиций корейского
народа». Ким также говорил о том, что «ложная информация»
о якобы имеющем место вмешательстве «советских корейцев»
во внутренние дела КНДР не соответствует действительности.
275
Манеры Ким Ир Сена говорили о нем как о человеке, вышедшем
победителем из всех испытаний, посланных ему в 1956 году (л. 18).
Таким образом, если в 1945 году Ким Ир Сен был просто «кук­
лой», возглавлявшей марионеточное правительство, то по проше­
ствии десяти лет он стал постепенно выходить из-под контроля
своего подлинного «создателя» — Советского Союза, а также К и­
тая, оказавшего ему помощь в ходе корейской войны. Фактором
в пользу перехода Северной Кореи на независимые позиции стало
случившееся позднее историческое противоборство между Совет­
ским Союзом и Китаем. Председатель кабинета министров КНДР
Ким Ир Сен устранил всех своих противников внутри партии и,
справившись с внутрипартийным кризисом 1956 года, вызванным
критикой Сталина, стал постепенно усиливать диктаторское нача­
ло своего режима. Северная Корея пошла по пути, который ока­
зался неожиданным даже для Советского Союза.
 Глава VI
Становление системы чучхе

1. Система пичной впасти Ким Ир Сена

После ураганного для Северной Кореи 1956 года наступил
1957 год, который знаменовал собой существенное ослабление бу­
ри международных перемен. Новым послом СССР в Пхеньяне был
назначен Александр Михайлович Пузанов. После войны он рабо­
тал 1-м секретарем Куйбышевского обкома КП СС1. 12 мая новый
советский посол в сопровождении председателя кабинета минист­
ров КНДР Ким Ир Сена и заместителя председателя ТП К Пак Чон
Э отправился в поездку по стране. Пользуясь случаем, он провел
откровенный обмен мнениями с лидерами страны о политической
ситуации в Северной Корее. Советский посол спросил, каково
мнение Пак Чон Э относительно принятого в середине 1955 года
Политкомитетом ТПК решения о ликвидации системы совмещения
нескольких постов в партии и правительстве (А0102/13/72/5/42).
Данное решение должно было обеспечить деполитизацию эконо­
мической сферы с учетом опыта происшедших в СССР перемен.
Ответ Пак Чон Э заключался в том, что Ким Ир Сен очень обеспо­
коен данной проблемой и всерьез размышляет над путями ее реше­
ния. Пак сказала, что одним из шагов в направлении намеченной
цели было произведенное на декабрьском 1955 года пленуме ЦК
ТПК назначение главы Демократической партии Чхве Ён Гона на
пост зам. председателя ТПК и вице-премьера кабинета министров,
с прицелом на то, чтобы передать ему в будущем пост главы прави­
тельства. Однако, поскольку у Чхве Ён Гона нет достаточного авто­
ритета, данный план, по словам Пак Чон Э, потерпел неудачу.

1 А.М. Пузанов родился в 1906 г. В 1939—1945 гг. работал в Народном ко­

миссариате государственного контроля СССР, дослужившись до должности
заместителя народного комиссара. Затем был переведен на партийную и со­
ветскую работу в Куйбышевскую область. В 1952 г. стал кандидатом в члены
Президиума ЦК КПСС и Председателем Совета Министров РСФСР. Пе­
рейдя на дипломатическую работу, он достаточно долго занимал пост совет­
ского посла в Пхеньяне (до 1962 г.), затем работал послом в Югославии,
Болгарии, а с 1972 по 1979 г. — послом в Афганистане.
277
 Советский посол по ходу дела поинтересовался мнением Пак
Чон Э о Ким Ир Сене. Та отметила, что Ким «способный и дея­
тельный» человек и что он «пользуется авторитетом среди руково­
дящего состава и активистов» партии (A0102/13/72/5/43). Пак так­
же сказала, что корейцы привыкли видеть в качестве лидера пар­
тии и правительства известного человека, авторитет которого
основан на его предыдущих заслугах. Коснувшись личности руко­
водителя «китайской фракции» Ким Ду Бона, который в ходе авгу­
стовских событий оказался замешанным в оппозиционной дея­
тельности, Пак охарактеризовала его как «несерьезного и легковес­
ного» человека, который до ночи занимается танцами. По поводу
вице-премьера Пак Ы Вана из «советской группировки» Пак Чон
Э сказала, что он «достаточно активен и имеет неплохие способно­
сти», однако не всегда может глубоко решать «крупные государ­
ственные политические проблемы» (A012/17/2/5/42).
Если сопоставить эти комментарии Пак Чон Э с еще одним ее
заявлением, согласно которому реальными организаторами кам­
пании против «советских корейцев» были деятели «китайской
фракции» Чхве Чхан Ик и Ко Бон Ги, можно во всей полноте пред­
ставить себе картину политического кризиса 1955—1956 гг. Он
в числе прочего характеризовался следующими моментами.
С одной стороны, в условиях серьезного кризиса сельхозпро-
изводства, вызванного практиковавшимся с осени 1953 года в аг­
рарном секторе кимирсеновским стилем управления, в партии
усилилась критика руководства страны и, в частности, автори­
тарных методов правления Ким Ир Сена. Существенную роль
в этом сыграли представители «советской фракции» секретарь
ЦК ТП К Пак Чхан Ок, Пак Ён Бин и другие партийные лидеры,
державшие в своих руках контроль над партийной организацией
ТПК. Активность этой группировки, развернувшей свою дея­
тельность на фоне проходившей в СССР десталинизации, про­
явилась, в частности, в принятии решения о функциональном
разделении поста Председателя ТП К и высших постов в прави­
тельстве.
С другой стороны, против данного решения выступила «основ­
ная группировка» партии в лице Ким Ир Сена, Чхве Ён Гона и др.
Совместно с вице-премьером Чхве Чхан Иком и другими членами
«китайской фракции» она организовала широкую кампанию про­
тив «советских корейцев», имевшую сильный националистичес­
кий подтекст. Проводившаяся с конца 1955 года критика «буржу­
азной идеологии в искусстве» ставила основной своей целью по­
278
кончить с влиянием «советской фракции». Возвышение на де­
кабрьском 1955 года пленуме Ц К ТП К Чхве Ён Гона, который од­
новременно входил в «партизанскую» и «китайскую» фракции,
произошло по той причине, что кимирсеновцам остро требовалась
помощь «китайцев».
Однако после ХХ съезда КПСС, прошедшего в феврале 1956 го­
да, в «китайской фракции» начинают усиливаться антикимирсе-
новские настроения. На первый взгляд казалось, что в ходе «ав­
густовского инцидента», происшедшего сразу же после неудач­
ного визита Кима в СССР и Восточную Европу, старейшие
деятели «китайской группировки» в лице Чхве Ён Гона и особен­
но Ким Ду Бона перейдут к открытой критике культа личности
Ким Ир Сена. Однако после провала советско-китайской мис­
сии М икояна — Пэн Дэхуая в Пхеньяне 23 сентября 1956 г. Ким
Ир Сен восстановил свои позиции, что было связано, в частнос­
ти, с общим кризисом мировой социалистической системы, раз­
разившимся вследствие октябрьских событий в восточноевро­
пейских странах.
И хотя руководству удалось насильственными методами избе­
жать кризиса, политическая ситуация в стране по-прежнему пребы­
вала в хаосе, а главная проблема, заключавшаяся, по его мнению,
в недостаточной оформленности режима личной власти Ким Ир
Сена, по-прежнему требовала своего разрешения. Указанные выше
вопросы посла А.М. Пузанова свидетельствовали о том, что Ким Ир
Сен пока еще очень далек от успеха в деле закрепления своего ста­
туса сильного политического лидера страны как внутри страны, так
и за ее пределами. По крайней мере, в середине 1955 года вопрос
о том, как новые властные элиты социалистических стран будут во­
площать провозглашенный Москвой принцип разделения партии
и правительства, оказался большим испытанием для кимирсенов-
ского режима. Точно так же, как и Первый секретарь ЦК КПСС
Н.С. Хрущев, Ким Ир Сен стремился сохранить за собой положение
партийного лидера, т.е. председателя ТПК, однако вопрос о подбо­
ре кандидата на важнейший в стране пост главы правительства оста­
вался пока нерешенным. Чтобы избежать этой дилеммы, в конце
1955 года на посты вице-премьера и одновременно заместителя
председателя ТПК был назначен Чхве Ён Гон с прицелом на занятие
им в будущем премьерской должности. Однако опасения по поводу
Чхве, который оставался, несмотря на свое властолюбие, человеком
с ограниченными способностями и слабыми знаниями в экономи­
ке, стали высказывать даже люди из ближайшего окружения Ким
279
Ир Сена, например, Нам Ир (A/102/1/72/5/42). Безусловно, выска­
зывания министра иностранных дел привели в сильное замешатель­
ство Чхве Ён Гона, который в период «августовского инцидента»
1956 года сохранял свое членство в «китайской фракции». Опасения
по поводу Чхе были небеспочвенными, так как в тот период он на­
чал склоняться в пользу того, чтобы оказывать оппозиции тайную
поддержку2 (A0102/13/725/43).
Однако по иронии судьбы именно политические события
в Москве дали Ким Ир Сену ключ к спасению и обусловили пе­
реход страны к диктаторскому правлению. В июне 1957 года
в Москве произошло выступление «антипартийной группы» в со­
ставе Г.М. Маленкова, В.М. Молотова и др., которая произвела
попытку смещения Н.С. Хрущева с поста Первого секретаря ЦК
КПСС. Этот инцидент стал решающим поводом для сосредото­
чения Хрущевым в своих руках всей полноты власти в партии
и правительстве. С поста Первого секретаря Ц К КПСС Н.С. Хру­
щев был освобожден решением большинства на заседании Пре­
зидиума Ц К 18-21 июня, когда он находился в зарубежной поезд­
ке. Однако Хрущев, пользуясь поддержкой большинства членов
ЦК КПСС и армейской верхушки, вернувшись, в ответ созвал 22­
27 июня пленум Ц К и сместил на нем уже большинство Президи­
ума ЦК, одержав, таким образом, победу над «антипартийной
группой». Эти события, которые были дополнены смещением
в октябре с поста министра обороны маршала Г.К. Жукова, при­
вели к установлению в стране режима личной власти Н.С. Хру­
щева. Годом позднее с поста главы правительства был убран
Н.А. Булганин, которого можно было назвать союзником Хруще­
ва, в результате чего Хрущев стал совмещать и пост Председателя
Совета министров3.

2 Этот тезис активно отстаивает Ко Бон Ги, который был «назначен»

Пак Чон Э ответственным за кампанию против «советских корейцев». Со­
гласно воспоминаниям Ко, втайне написанным им в Китае, Чхве явно ко­
лебался в связи с тем, что именно на него заговорщики делали ставку как на
ключевую фигуру в своих планах (Ко Бон Ги. Ким Ир Сэн кэнрёку-но над-
зо то си : мото хисёсицутё Ко Бон Ги-но исё = Загадка власти Ким Ир Сена
и его смерть : посмертные записки бывшего начальника секретариата Ко
Бон Ги. Токума сётэн, 1994. С. 180-182). По словам Ко, Ким Ду Бон, будучи
«серьезным человеком, по складу — научным работником», так и не опре­
делил свою позицию. Оценки Ко Бон Ги совпадают с мнением, высказан­
ным Пак Чон Э советскому послу.
3 Симотомаи Н. Сорэн. То-га сёюсита кокка = СССР. Государство во
власти партии. Коданся, 2002. C. 173.
280
 Указанные события предоставили Ким Ир Сену удобный по­
вод для концентрации власти в своих руках. Когда А.М. Пузанов
поинтересовался у Ким Ир Сена его оценкой московских собы­
тий, тот, высказав некоторое сочувствие вдохновителю заговора
В.М. Молотову, заявил о своем одобрении действий Хрущева, от­
метив недопустимость ф ракционной деятельности в партии
(A0102/13/72/5/135). Когда северокорейский лидер говорил о том,
что решения Москвы являются «большой школой» для Северной
Кореи и что необходимо беречь «единство партии», в его словах
сквозило чувство особого удовлетворения в связи с успешным
преодолением кризиса, связанного с «августовским инцидентом»
1956 года.
Вскоре свою поддержку процессу концентрации власти в руках
Ким Ир Сена выразили Нам Ир и другие члены правящей группи­
ровки, открыто высказавшиеся в пользу режима его личной дикта­
туры. Препятствием на пути этого процесса было наличие в партии
ветерана «китайской фракции» Ким Ду Бона, а также Чхве Ён Гона,
качнувшегося в сторону оппозиции. Интересно, что министр ино­
странных дел кимирсеновец Нам Ир, сравнивая «августовский ин­
цидент» в КНДР с выступлением «антипартийной группы» в СССР,
специально подчеркивал, насколько опасным с дипломатической
и внутриполитической точек зрения было бы назначить Чхве Ён Го­
на главой правительства. Нам Ир воспротивился и когда Ким Ир
Сен предложил направить Чхве Ён Гона на работу в центральных ор­
ганах партии. Он сказал Ким Ир Сену о том, что за самим Кимом
следует закрепить пост главы правительства, который он будет
совмещать с постом председателя партии, а на пост 1-го секрета­
ря Ц К ТП К стоит назначить человека вроде Ким Ира с выдвиже­
нием его через два-три года на должность премьер-министра
(А102/13/72/5/139). Взгляды верного сторонника кимирсеновца
Нам Ира, приехавшего в Корею в 1945 г. в составе Советской Армии,
следует оценивать с учетом процесса усиления властных полномо­
чий в руках у Хрущева.
Нам Ир, судя по его комментариям, видел, что в армии
по-прежнему существует группа приверженцев Пак Ир У из соста­
ва «китайской фракции», которая была настроена критически
к внедрению советской тактической школы и выступала за назна­
чение главой кабинета Чхве Ён Гона. Речь шла о критически на­
строенной в отношении культа личности Ким Ир Сена части ар­
мейской верхушки, в которую вошли начальник Главного полити­
ческого управления Чхве Чон Хак, заместитель начальника того же
281
управления Ли Ыль Кю и ряд других деятелей4. Между «китайски­
ми» и «советскими корейцами» продолжали сохраняться различия
в оценке сложившейся ситуации. Кстати говоря, Пак Ир У нахо­
дился в тот период под арестом, однако Нам Ир сообщал советско­
му послу, что вскоре он сможет уехать в Китай, по поводу чего име­
лась специальная договоренность Ким Ир Сена с советско-китай­
ской стороной. 8 июля 1957 года с А.М. Пузановым встретился
и Ким Ир Сен. В беседе с советским послом он подробно расска­
зал о реакции среди партийных рядов и в широких народных мас­
сах на события в Москве, отметив прозвучавшее на пленуме ЦК
ТП К мнение о том, что граждане Северной Кореи также считают
правильной ликвидацию в СССР «антипартийных элементов»5.
По словам Кима, многие в ТП К не могут понять, что и в КПСС
может образоваться антипартийная группировка. Подобные со­
мнения, по словам Кима, приводят к выводу о том, что даже к Со­
ветскому Союзу Северной Корее уже не стоит относиться как
к старшему брату (л. 144).
Как бы то ни было, в ТП К стали резко усиливаться настроения
в поддержку концентрации власти в руках Ким Ир Сена. Эти настро­
ения мотивировались тем обстоятельством, что тенденция к усиле­
нию режима личной власти руководителя имеется и в Советском
Союзе, проявляясь в том, что с 1958 года Хрущев стал совмещать
высшие посты в партии и правительстве. В конце июля 1957 года
Пак Чон Э указывала на то, что Ким Ир Сен окончательно отка­
зался от идеи назначить Чхве Ён Гона премьер-министром и стал
подумывать о других кандидатах на пост главы кабинета, напри­
мер, о министре финансов Ли Чжу Ёне, который был первым севе­
рокорейским послом в Китае (л. 159). Однако в сентябре того же
года Ким Ир Сен вернулся на старую позицию совмещения в сво­
их руках высших постов, позволявшую ему обеспечить авторитар­
ные методы правления. Тогда же Пак Чон Э указала на возмож­
ность скорого снятия Ким Ду Бона с должности председателя Вер­
ховного народного собрания, указав в качестве причины его
высказывания на сессии, согласно которым собрание в своих дей­
ствиях якобы не пользуется никакой самостоятельностью (л. 160).

4 Ко Бон Ги. Указ. соч. С. 194. Такая ситуация, вероятно, послужила по­
водом для репрессий против армейской верхушки, которые были проведе­
ны в начале 1958 года.
5 Даже сама атмосфера разговора свидетельствовала о том, что Ким ра­
довался смещению Г.М. Маленкова, курс которого на приоритетное разви­
тие легкой промышленности он не одобрял с самого начала.
282
 Между тем 1 августа 1957 года Ким Ир Сен созвал совещание
заместителей председателя ТПК, на котором было обсуждено дело
Чхе Чхан Ика. На совещание уже не был приглашен Пак Ы Ван,
выражавший сочувствие оппозиционерам. Пак Ы Ван в беседе
с советским послом сообщал, что сам он также связан с делом Чхе
Чхан Ика и что по этому делу проходят 200 фигурантов, хотя совет­
скому посольству было известно лишь о 18-20 фигурантах этого
дела. Особое опасение, по мнению Пак Ы Вана, вызывала участь
Пак Чхан Ока, Ким Сын Хва и др. (л. 174). 19 августа Ким Ир Сен
сообщил Пузанову, что дело Пак Чхан Ока, Чхе Чхан Ика и др.
свидетельствует о намерении заговорщиков свергнуть власть пар­
тии и правительства. Советский посол услышал от Ким Ир Сена,
что заговорщики планировали сделать Чхе Чхан Ика премьер-ми­
нистром, Ким Ду Бона — председателем партии, а министром ино­
странных дел назначить Ли Сан Чхо. 15 августа Ким Ир Сен лично
сообщил советскому послу, что у заговорщиков имелись планы
арестовать его самого и совершить теракт против Ким Ир Сена
и министра внутренних дел Пан Хак Се (л. 201). Ким сказал А.М. Пу-
занову, что собирается строго наказать заговорщиков, предав их
расстрелу.

2. Чистка оппозиции
Итак, к осени 1957 года завершилось становление основ систе­
мы диктаторского правления Ким Ир Сена. 3 сентября Ким Ир Сен
вновь пригласил к себе советского посла А.М. Пузанова и сообщил
ему о том, что собирается освободить от должности председателя
Верховного народного собрания Ким Ду Бона, хотя официально
данный вопрос пока еще не обсуждался на Постоянном комитете
ТПК. Ким Ир Сен мотивировал свое решение тем, что Ким Ду Бон,
во-первых, сочувствовал антипартийной группе Чхе Чхан Ика
и Пак Чхан Ока, во-вторых, некомпетентен в вопросах экономики
и государственного управления и, в третьих, уже достиг преклонно­
го возраста — ему исполнилось 68 лет (л. 237). На освободившееся
место Ким предложил кандидатуру Чхве Ён Гона. Что же касается
председателя кабинета министров, то Постоянный комитет ТПК,
по словам Кима, предложил назначить на этот пост его самого.
Чхве Ён Гон на должность премьера не подходит. По личному мне­
нию Ким Ир Сена, на нее подходит Ким Ир, но его назначение по­
ка преждевременно. Северокорейский лидер сказал также, что
о необходимости закрепить за ним пост главы правительства
283
высказывался и бывший «южанин» вице-премьер Хон Мён Хи.
Между тем Ким, по его словам, планирует пересмотреть круг обя­
занностей секретаря Ц К ТП К с целью обеспечить его руководящи­
ми полномочиями в решении партийных вопросов, включив в эти
обязанности, в частности, руководство Постоянным комитетом
ТПК. Сосредоточится ли он сам на этих обязанностях, пока неяс­
но, но нужно будет разделить их с Ким Иром, сказал также Ким.
По мнению северокорейского лидера, нельзя исключить, что на
должность ответственного секретаря Ц К будет назначена Пак Чон
Э, однако как организатор она слабовата, в то время как Пак Кым
Чер пока еще слишком молод для этой должности. И хотя сам Ким
склоняется к разделению постов в партии и правительстве, пробле­
ма здесь заключается в том, чтобы обеспечить в целом интересы
партии и народа, отметил он в беседе с советским послом (л. 283).
Ким Ир Сен дал понять, что начальник генерального штаба НКА
Ким Хван Хёп будет назначен на пост министра народной оборо­
ны, а Пак Ы Ван, замешанный в связях с оппозицией, будет пони­
жен в должности (л. 285)6. Ким Ир Сен, Нам Ир и другие руководи­
тели Северной Кореи осторожно зондировали мнение советской
стороны по поводу возможности совмещения Кимом двух высших
должностей в стране и понижения в должности Пак Ы Ван. Не
определился по данному вопросу в своем мнении и министр ино­
странных дел Нам Ир, который также напрямую спрашивал, како­
во мнение советского посла (л. 289). Кстати говоря, Пак Ы Ван, ко­
торого причисляли к лагерю оппозиции, через несколько дней по­
сле указанной беседы жаловался Пузанову, что партийное
руководство высказало ему пожелание, чтобы он занялся самокри­
тикой на предстоящем в октябре пленуме ЦК, что обстановка
в партии из-за дела оппозиции нездоровая и что все боятся быть за­
мешанными в связи с ним и никто не хочет его защищать7.
17 октября открылся пленум Ц К ТПК. С основным докладом
выступил Пак Кым Чер, в прениях — Ким Ир Сен и другие делега­

6 Кстати говоря, когда Ким Ир Сен спросил, каково мнение советского

посла относительно кадровых перестановок, тот предложил на пост предсе­
дателя Верховного народного собрания кандидатуры Ким Ира и Пак Ы Ва­
на. По поводу поста премьера А.М. Пузанов предпочел отмолчаться.
7 В тот период в партийном руководстве КНДР обсуждался вопрос о ле­
чении высших руководителей ТПК в СССР. Нам Ир и Пак Чон Э рекомен­
довали Ким Ир Сену поехать в Советский Союз, на что тот ответил, что хо­
рошие места для оздоровления имеются и в самой Северной Корее, после
чего тема была закрыта.
284
ты. У бывшей оппозиции не было даже шанса выступить. Часть
оппозиционеров, например, Ко Бон Ги, не участвовала в работе
пленума, находясь под домашним арестом. Лишь Пак Ы Вану поз­
волили выступить с «самокритикой». На пленуме было частично
оглашено письмо кандидата в члены Ц К ТП К бывшего посла
в Москве Ли Сан Чхо (л. 271), но исключение автора письма из
партии было уже делом решенным. Было принято решение созвать
в феврале 1958 года Совет партии (партийную конференцию). 25
и 28 октября с самокритикой по поводу участия в «августовском
инциденте» 1956 года выступил и бывший председатель Верховно­
го народного собрания Ким Ду Бон. Он заявил, что был замешан
в заговоре из-за своих личных связей с членами «китайской груп­
пировки» Чхве Чхан Иком и Ким Сын Хва, однако те его обману­
ли (л. 806). Ким Ир Сен заявил, что Ким Ду Бон и другие члены оп­
позиции в ходе своей деятельности представляли дело так, будто
они пользуются поддержкой Советского Союза и других братских
партий, что не соответствовало действительности. По словам К и­
ма, оппозиционеры планировали исключить из партии Пак Чон Э,
Пак Кым Чера и других верных партийцев. Постоянный комитет
ТП К принял 28 октября решение о привлечении Ким Ду Бона
к строгой дисциплинарной ответственности (л. 801).
Описанные на пленуме события происходили на фоне ухудше­
ния отношений с Китаем. Напряженность в отношениях между
народными китайскими добровольцами и жителями Северной Ко­
реи продолжала усиливаться. В конце июля 1957 года Пак Чон Э,
отвечая на вопрос советского посла, признала, что «несколько ж и­
телей страны» были расстреляны китайскими добровольцами, хо­
тя северокорейские власти обращались к их командованию
с просьбой воздержаться от применения крайних мер. Даже ми­
нистр иностранных дел КНДР Нам Ир чувствовал, что китайский
посол в Пхеньяне Цяо Сяогуан сторонится контактов с североко­
рейским руководством. Никакой реакции не последовало от ки­
тайского посла и когда Нам Ир и другие северокорейские руково­
дители спрашивали, каково его мнение по поводу дела антипар­
тийной группировки.
Тем временем Ким Ир Сен в ноябре 1957 года вновь посетил
Москву для участия в Совещании коммунистических и рабочих
партий и встретился там с Мао Цзэдуном. Цель этого визита со­
стояла в том, чтобы, пользуясь случаем — празднованием 40-лет­
ней годовщины Октябрьской революции, провести с китайской
стороной обмен мнениями и попытаться восстановить двусторон­
285
ние отношения. Для тяжелого на подъем Мао это был второй
и последний визит в Москву. Состоявшаяся китайско-североко­
рейская встреча, как впоследствии пояснял Ким Ир Сен Пузано-
ву, прошла в «теплой, дружественной и откровенной обстановке»
(л. 301). Иными словами, столкновение мнений в ходе встречи то­
же имело место.
Во время встречи Мао признал, что оценка Китаем «августов­
ского инцидента» 1956 года «основывалась на односторонней ин­
формации бежавших в Китай товарищей» и что отправка в Пхень­
ян Пэн Дэхуая в сентябре 1956 года являла собой «внешнее вмеша­
тельство в дела Трудовой партии Кореи». Однако главным,
по словам Мао, остается то, что между нашими партиями сохраня­
ются дружеские взаимоотношения и имеется взаимопонимание.
В ответ на это Ким Ир Сен дал пояснения относительно сути «ав­
густовского инцидента», сообщив Мао, что «часть наших товари­
щей осуществляла внешнее вмешательство во внутренние дела Ва­
шей страны». Однако самым важным для нас, сказал Ким, являет­
ся сохранение дружеских взаимоотношений братских партий
(л. 302). Мао предложил вернуть в КНДР всех бежавших в Китай
после «августовского инцидента» товарищей, на что Ким ответил,
что «эти люди нам не нужны». После этого Мао предложил Ким
Ир Сену вывести из Северной Кореи все части китайских народ­
ных добровольцев, что, по мнению китайского лидера, окажет воз­
действие на мировое общественное мнение и побудит США к вы­
воду своих войск из Южной Кореи.
Эта беседа имела свое продолжение. В ноябре 1957 года Нам Ир
строго конфиденциально информировал советского посла А.М. Пу-
занова о содержании прошедших в Москве консультаций Ким Ир
Сена с Мао Цзэдуном. По словам Нам Ира, речь на встрече зашла
о визите в сентябре 1956 года в Пхеньян китайско-советской деле­
гации. Когда Ким Ир Сен стал рассказывать о беседе с Пэн Дэху-
ем во время посещения им дачи Кима, Мао Цзэдун сказал, что Пэн
Дэхуай не докладывал ему о результатах той беседы и что «Пэн не
обязательно всегда говорит истину, и, следовательно, слова Пэна
не обязательно отражают мнение КПК. Однако то, что говорю я,
является мнением компартии Китая» (л. 823). Таким образом, Мао
Цзэдун и Ким Ир Сен пришли к примирению, видимо, избрав
козлом отпущения Пэн Дэхуая.
В этих условиях «примирение» Пхеньяна состоялось и с Моск­
вой. 21 ноября ответственный работник ЦК КПСС Ю.В. Андропов
в беседе с северокорейским послом сообщил о том, что в вопросе
286
о вмешательстве в дела ТПК поставлена точка и что Хрущев 17 но­
ября в беседе с северокорейской делегацией высоко оценил работу
по наведению порядка в рядах ТП К (А102/14/75/6/7). Ли Сан Чхо
и другие «раскольники» решением ЦК КПСС были исключены из
числа слушателей Высшей партийной школы и направлены в го­
рода, где нет северокорейских студентов (A0102/13/72/6/37). Меж­
ду тем для возвращения на родину северокорейских студентов, от­
казывающихся ехать домой, северокорейские власти направили
в Советский Союз сотрудников спецслужб, не известив об этом
власти СССР (л. 48). В начале декабря 1957 года Ким Ир Сен, до­
кладывая на Постоянном комитете ТП К об итогах своего визита
в Москву, связал воедино вопрос о выводе из страны китайских на­
родных добровольцев и проблему объединения Кореи.
5-6 декабря состоялся пленум Ц К ТПК, на который съехались
1500 делегатов. Острой критике на пленуме подверглись Ким Ду
Бон и Пак Ы Ван. Ки Ду Бон, в частности, был сурово осужден
в связи с отсутствием у него в достаточной степени чувства вины
по поводу своих контактов с Пэн Дэхуаем во время приезда по­
следнего в Пхеньян в сентябре 1956 года (л. 322). В своем выступ­
лении на пленуме Ким Ир Сен коснулся итогов своей ноябрьской
встречи в Москве с Мао Цзэдуном и Пэн Дэхуаем. Пак Ы Ван со­
общал советскому послу, что особенно подробно Ким говорил об
извинениях Мао Цзэдуна в связи с вмешательством во внутренние
дела ТП К8 (л. 312). Ким сказал, что предложение Мао о выводе ки­
тайских народных добровольцев является шагом в верном направ­
лении, а его реализация позволит оказать давление на американ­
цев, побуждая их к выводу своих войск с Юга. 17 декабря, т.е. по­
сле окончания работы пленума, Ким Ир Сен сообщил Пузанову,
что собирается созвать в феврале следующего года партийную кон­
ференцию и обсудить на нем внутрипартийные проблемы. В связи
с высказанным советским послом беспокойством по поводу того,
не станет ли конференция местом для дальнейших нападок на пар­

8 Когда советский посол спросил о том, кто на пленуме говорил о том,

что на Мао оказывалось давление при решении вопроса о вмешательстве,
Пак ответил, что ничего на этот счет не слышал. Присутствовавший на пле­
нуме Чхве Ён Гон вклинился в выступление Кима, спросив, разве мог
А.И. Микоян остаться в стороне при принятии решения о вмешательстве,
на что Ким ответил: «Хорошо известно, что решение принималось под дав­
лением китайской компартии». Однако уже после пленума Ким Ир Сен го­
ворил в узком кругу, что сентябрьский 1956 года пленум Ц К ТПК проводил­
ся под давлением, более того, это было давление «двух братских партий»
(А/102/13/72/6/333).
287
тийных фракционеров, Ким Ир Сен постарался успокоить собе­
седника, сказав о том, что вопросы о бежавших в Китай фракцио­
нерах и о борьбе с партийной оппозицией в лице Чхе Чхан Ика,
Пак Чхан Ока и др. будут рассматриваться отдельно, что глав­
ным пунктом повестки дня станет вопрос о партийном просве­
щ ении и что решения конференции публиковаться не будут
(А102/14/75/6/4). В любом случае, совещание в Москве знамено­
вало собой начало нового этапа в отношениях Трудовой партии
Кореи с советскими и китайскими коммунистами.
В феврале 1958 года в Северную Корею приехал премьер-ми­
нистр КНР Чжоу Эньлай, после чего начался процесс вывода из Ко­
реи 300 тысяч китайских народных добровольцев, завершившийся
в конце того же года. Кстати говоря, в тот период Ким Ир Сен и Нам
Ир заставили советских партнеров внести изменения в текст совет­
ского заявления, заменив формулировку о «двух государствах в Ко­
рее» на тезис о «двух правительствах». Это свидетельствовало об уси­
лении тонких расхождений между позицией Москвы, опиравшейся
на теорию мирного сосуществования, и Пхеньяна, который скло­
нялся к тезису о единстве Кореи (A0102/13/72/6/44).
Между тем с 3 по 6 марта 1958 года прошла 1-я партийная кон­
ференция, созванная Ким Ир Сеном и его сторонниками. По сво­
ему положению этот формат партийных мероприятий занимал
промежуточное положение между съездами и пленумами. Конфе­
ренция, проходившая в обстановке строжайшей секретности, со­
брала около 1 тыс. делегатов и 500 гостей (A0102/14/75/6/72). Со­
ветский посол, похоже, имел информацию о выступлении на ней
Ким Ир Сена, однако соответствующие места в дневнике посла,
имеющемся в российском дипломатическом архиве, отсутствуют.
На конференции с докладом о первом пятилетнем плане выступил
председатель Госплана КНДР Ли Дон Ок, прозвучали также докла­
ды о единстве партии и об оргвопросах в партии, были проведены
прения. При обсуждении оргвопросов острой критике подверг­
лись не только Пак Чхан Ок, Чхве Чхан Ик и другие непосредст­
венные фигуранты «августовского инцидента», но также и Ким Ду
Бон и Пак Ы Ван.
По поводу данной конференции Нам Ир сообщал А.М. Пуза-
нову в период посещения Северной Кореи Чжоу Эньлаем, что во­
просы борьбы с ревизионизмом и дела бежавших в Китай товари­
щей на ней не рассматривались. Это было связано с тем, что на но­
ябрьской 1957 года встрече в Москве между Ким Ир Сеном и Мао
Цзэдуном произошло окончательное примирение. 1 марта о пред­
288
стоящем проведении конференции в период с 3 по 6 марта сооб­
щил Пузанову и Ким Ир Сен. По вопросу о Пак Ы Ване Ким Ир
Сен занял мягкую позицию, заявив о том, что тот ничего не знал
о ситуации в связи с «августовским инцидентом», однако Чхве Ён
Гон, Ким Чхан Ман и другие выступавшие подвергли на конфе­
ренции Пака жесточайшей критике. Некоторые кричали, что на­
стоящее имя Пака Иван (А102/14/75/6/10). Постоянный комитет
ТПК, созванный в период работы конференции, отказался про­
длить полномочия Пак Ы Вана на посту вице-премьера. По словам
Пак Чон Э, хотя Ким Ир Сен и предложил на конференции оста­
вить Кум Ду Бона в партии и сохранить за Паком пост вице-пре­
мьера, эти предложения не нашли поддержки среди делегатов
(А102/14/75/6/65).
Однако и зам. председателя ТП К Пак Чон Э не могла дать поч­
ти никаких пояснений на вопрос советского посла, в чем была
причина возникновения проблемы Пак Ы Вана и Ким Ду Бона.
Соответствующие пояснения иностранным послам на этот счет,
наконец, дал 17 марта сам Ким Им Сен (A/102/14/75/6/64,73). Ким
пустился в исторический экскурс, коснувшись революционного
движения 20-х гг. Он с гордостью сообщил, что лично занимался
борьбой с фракционерами на августовском и сентябрьском плену­
мах прошлого года. 15 мая Ким пригласил к себе А.М. Пузанова
и болгарского посла Григорова и сообщил им о том, что, несмотря
на решения августовского пленума ЦК, на сентябрьском пленуме
проявились чересчур либеральные настроения в отношении
«фракционной деятельности», что и стало причиной кризиса
(В/35/14/516/14). По словам Кима, фракционеры готовили свер­
жение руководства партии и правительства.
Новым для политической ситуации стало употребление термина
«ревизионизм» применительно к оппозиционным течениям
и «фракционерам». Предполагалось, что все те, кто отрицает «руко­
водящую роль партии», являются «ревизионистами». Новым это
явление может быть названо по той причине, что ранее Ким Ир
Сен относил к «ревизионистам» только перебежчиков в Китай
в связи с «августовским инцидентом». 26 мая Ким сообщил совет­
скому послу, что органы внутренних дел разоблачили контрреволю­
ционные организации в Кэсоне и других городах страны. По сло­
вам северокорейского лидера, даже вблизи пхеньянского театра
Морамбон было распространено несколько сотен листовок антиго­
сударственного и клеветнического содержания, но исполнителей
этого преступления поймать не удалось (A/102/14/75/6/64).
289
 На партийной конференции были приняты окончательные орг-
решения в отношении участников «августовского инцидента».
Из состава Ц К были выведены 9 человек — Чхе Чхан Ик, Ким Ду
Бон, Пак Ы Ван, Пак Чхан Ок, О Ги Сёп, Юн Гон Хым, Ким Сын
Хва, Ко Бон Ги и Пак Хун Ир (B15/35/546). Председателя Верхов­
ного народного собрания Ким Ду Бона ждала мученическая смерть:
совсем скоро, в 1961 году, крестьяне до смерти забьют его камнями.
Одновременно в ЦК было введено девять новых членов, в том чис­
ле министр финансов Ли Чжу Ён. Представитель партийной бюро­
кратии Ли Хё Сун стал членом Постоянного комитета ТПК. Кан­
дидатами в члены Постоянного комитета стали юрист Ким Ик Сон
и заведующий Отделом науки Ц К ТП К Ха Ян Чхон. Одновременно
было решено усилить партийный контроль над армией.
Конференция стала отправной точкой для усиления диктатуры
Ким Ир Сена и укрепления идеологии чучхе, служившей для обос­
нования этой диктатуры. В августе 1958 года СМИ страны сообщи­
ли о завершении в Северной Корее процесса коллективизации
(A102/15/83/32/51). А в октябре того же года был созван пленум
ЦК, на котором были произведены важные кадровые изменения
в партийном руководстве. В частности, на пост заведующего Отде­
лом оргпартработы ЦК ТП К был назначен Ким Ён Чжу, на пост
заведующего Отделом агитации и пропаганды — Ким До Ман.
Первый приходился Ким Ир Сену младшим братом и представлял
плеяду партийцев, имевших опыт учебы в Советском Союзе. Заня­
тый им важнейший пост оставался вакантным с 1956 года
(А102/14/75/18). Имея беседу с первым секретарем советского по­
сольства, Ким Ён Чжу поблагодарил Советский Союз за пригла­
шение пройти лечение в СССР и за обмен опытом по линии брат­
ских партий. Ким До Ман говорил с посольскими работниками
в основном о проблемах пропагандистской работы на селе.
Примерно в ноябре 1958 года северокорейские спецслужбы уси­
лили давление на бывших членов оппозиционных группировок,
произведя аресты их руководителей. В ноябре министр внутренних
дел Пан Хак Се из числа «советских корейцев» информировал со­
ветского посла, что аресту подверглись Пак Чхан Ок, Пак Ы Ван,
Ко Бон Ги, Ян Ге и другие оппозиционеры, причастные к «августов­
скому инциденту». Под удар в равной степени попали как «китай­
ская», так и «советская» фракции. В ответ на запрос советского по­
сольства относительно причин арестов Пан Хак Се сообщил лишь,
что лица, подвергнутые аресту, причастны к заговору против руко­
водства партии и правительства (A102/14/75/7/469). Он указал, что
290
семья Пак Ы Вана высылается в Советский Союз (A102/15/81/7/37)
и что принятые меры являются частью общей кампании борьбы
с «контрреволюционными элементами». По словам Пан Хак Се,
органы внутренних дел провели проверку всего населения страны
и выявили 10 тыс. членов партии и партийных активистов, заме­
шанных в контрреволюционной деятельности.
После марта 1958 года все северокорейские студенты, прохо­
дившие обучение в Советском Союзе и странах Восточной Евро­
пы, получили приказ вернуться на родину. Многие из тысяч таких
студентов, так сказать, собственной кожей почувствовали демо­
кратические веяния, затронувшие в 1956 году СССР и восточноев­
ропейские страны, хотя сами и не принимали в них прямого учас­
тия. Приказ о возвращении студентов на родину прилепил ярлык
«ревизионизма» на любые, даже самые незначительные шаги
в сторону демократизации, предпринимавшиеся в рамках социа­
листической системы, и стал причиной личной трагедии этих мо­
лодых людей, которые в дальнейшем не смогли найти применения
своим силам. Многим из них выпала горькая судьба быть аресто­
ванными и подвергнутыми репрессиям. Другие влачили жалкое
существование на мелких и вспомогательных должностях, обслу­
живая представителей властной элиты. Оставшиеся в Москве семь
студентов были спасены Хрущевым. Сразу после описываемых со­
бытий Ю.В, Андропов, возглавлявший Отдел Ц К КПСС по связям
с братскими партиями, писал в своем докладе в январе 1959 года,
что в Северной Корее, по поступающим оттуда сведениям, 400 че­
ловек были подвергнуты публичному расстрелу9.

3. Китайско-советская конфронтация
и Северная Корея
В 1958 году ситуация вокруг Северной Кореи изменилась. Од­
ной из причин этого стало ухудшение отношений Китая с режи­
мом Ким Ир Сена. Тот факт, что во второй половине корейской
войны в Пхеньяне не было китайского посла, свидетельствует
о том, что в отношениях Пхеньяна и Пекина уже тогда имелись се­
рьезные проблемы. Когда Ким Ир Сену стало известно об актив­
ных усилиях Мао по его смещению, предпринятых в ходе «августов­
ского инцидента», гнев северокорейского лидера по отношению
к Китаю только усилился.

9 Передача NHK «Северная Корея» от 3 апреля 2006 года и интервью ав­

тора с продюсером этой передачи Дзюном Кавагути (20 апреля).
291
 На VIII съезде КП К из устава партии была убрана формулировка
об «идеологии Мао Цзэдуна», что отражало ослабление позиций
Мао в китайском руководстве. Проблемы с его способностью к ру­
ководству страной стали заметны и в ходе политики «большого
скачка», а также принятия шагов по решению проблемы Тайвань­
ского пролива. Китайский посол в Пхеньяне Цяо Сяогуан, назна­
ченный на должность после событий 1956 года, информировал со­
ветского посла А.М. Пузанова во время беседы в сентябре 1958 года,
что Мао выразил готовность добровольно уйти в отставку с поста
премьера Госсовета, однако Политбюро ЦК КПК этому воспроти­
вилось (А102/14/75/7/16). У многих появились сомнения в правиль­
ности специфической китайской модели строительства социализма
собственными силами, построение которой сопровождалась массо­
вой гибелью людей от голода, как это было в период «большого
скачка». Ким Ир Сен заявил в октябре 1958 года, что не собирается
копировать китайский опыт народных коммун (A102/14/75/7/38).
Китайская политика Пхеньяна существенно осложнилась
в связи с проблемой личных взаимоотношений внутри китайского
руководства, проявившейся в отношениях между Мао Цзэдуном
и министром обороны КНР Пэн Дэхуаем, который являлся также
командующим народными китайскими добровольцами. Именно
Пэн Дэхуай со времени корейской войны отвечал за северокорей­
ское направление внешнеполитических связей Китая и крайне
низко с того времени оценивал способности Ким Ир Сена. После
того как Пэн Дэхуай ослабил свои позиции в результате критики
им в 1959 г. проводившейся Мао политики «большого скачка»,
Мао Цзэдун объяснял, что ослабление Пэна является сигналом,
свидетельствующим о намерении Пекина улучшать свои отноше­
ния с Пхеньяном.
Между тем в октябре 1958 года завершился вывод народных до­
бровольцев из Северной Кореи. Однако, как сообщал А.М. Пуза-
нову китайский посол Цяо Сяогуан, командование народными до­
бровольцами будет и в дальнейшем на постоянной основе дисло­
цировано на северо-востоке Китая, поскольку сохраняется угроза
нападения со стороны режима Ли Сын Мана, а также возможность
обострения тайваньского кризиса (A102/14/75/7/16). В совмест­
ном заявлении от 20 февраля 1958 года, пописанном Китаем и Се­
верной Кореей в ходе визита в Пхеньян Чжоу Эньлая, говорилось
о том, что, в случае военных столкновений, китайские народные
добровольцы будут вновь введены на территорию страны. Совет­
ские специалисты, однако, выражали сомнения по поводу реаль­
292
ной действенности этого положения в условиях нового витка воен­
ных столкновений в Корее10.
В ноябре 1958 года Ким Ир Сен посетил Пекин и провел с Мао
Цзэдуном консультации по проблеме объединения Кореи. Парал­
лельно Ким выступил с инициативой улучшения отношений
с СССР, что было сделано в том числе с учетом ухудшения совет­
ско-китайских отношений. В конце того же года Ким Ир Сен
в своем ответном послании в адрес советского руководства пред­
ложил направить в Северную Корею партийно-правительствен­
ную делегацию СССР во главе с Хрущевым. Заведующий Между­
народным отделом Ц К ТП К Пак Сон Чор сообщал сотруднику со­
ветского посольства, что, когда Ким направлял свои предложения
в Москву, он написал также о возможности приезда в 1959 году
в Пхеньян делегации КНР во главе с Мао Цзэдуном (л. 56). Здесь
хорошо прослеживается замысел поссорить Москву с Пекином.
В результате СССР, находясь в конфронтации с Соединенными
Ш татами, в своей политике по отношению к Корейскому полу­
острову взял курс на укрепление непосредственного союза с Пхе­
ньяном и сдерживание угрозы с Юга.
В конце 50-х гг. произошло ухудшение и советско-китайских
отношений. Однако, если принять во внимание геополитические
аспекты положения Корейского полуострова на передовом рубеже
холодной войны, а именно существование Южной Кореи и фактор
японо-американских отношений, становится ясно, что ни Моск­
ва, ни Пекин, несмотря на взаимные распри, никак не могли оста­
вить Северную Корею без внимания. В ходе своего визита в Китай
в октябре 1959 года Хрущев говорил Мао Цзэдуну, что, хотя
в СССР и КНР имеются политические беженцы из КНДР, обе на­
ши страны вынуждены будут поддерживать с Пхеньяном друже­
ственные отношения.
Было видно, что по мере охлаждения связей с Китаем Ким Ир
Сен будет добиваться качественного улучшения отношений с Со­
ветским Союзом. Существование СССР и помощь с его стороны
представлялись Киму исключительно важными условиями для ре­
ализации собственной модели индустриализации, поскольку
СССР имел признанный во всем мире промышленно-технический
потенциал, одним из проявлений которого стал успешный запуск
космического спутника. Северной Корее, как и Китаю, была на­

10 Ткаченко В.П. Корейский полуостров и интересы России. М., 2000.

С. 30.
293
сущно необходима поддержка СССР и в деле решения ядерной
проблемы. В частности, 28 апреля 1958 года посол КНДР в Моск­
ве Ли Син Пхаль в беседе с советским министром иностранных дел
А.А. Громыко попросил о проведении консультаций по вопросу
о советской помощи в решении «проблемы мирного использова­
ния ядерной энергии». Кстати говоря, стенограмма той беседы бы­
ла разослана членам высшего руководства СССР, что было неха­
рактерно для документа, касающегося советско-северокорейских
отношений (A102/14/75/4/3-5). В сентябре 1958 года в Пхеньяне
открылась выставка, посвященная достижениям в области мирно­
го атома, на которую в числе прочих были приглашены советские
специалисты-атомщики. В мае 1959 года посол Ли Син Пхаль
и другие члены находившейся с визитом в СССР северокорейской
делегации обратились к советским партнерам с просьбой о сотруд­
ничестве в области мирного использования атомной энергии
(A102/15/81/5/4). В ответе советской стороны указывалось, что от
СССР переговоры по данному вопросу будет вести зам. министра
иностранных дел Пушкин. 3 июня МИД Северной Кореи обратил­
ся в МИД СССР с просьбой о содействии в деле подготовки выс­
ших дипломатических кадров, а в августе запросил помощь в пре­
доставлении валюты.
Однако сближение Пхеньяна с Москвой ни в коей степени не
означало возвращения Севера в лоно «социалистического лагеря».
Примерно в период проведения съезда сельхозкооперативов, со­
стоявшегося в январе 1959 года, Ким Ир Сен инициировал «Дви­
жение Чоллима» (легендарная крылатая лошадь, способная, по ко­
рейской мифологии, преодолевать тысячу ри, или около 4 тыс. км
в день. — Примеч. пер.). Это было, можно сказать, северокорейской
моделью китайской политики «большого скачка». Кимом стави­
лась амбициозная задача построения в Северной Корее основ со­
циализма за какие-нибудь 4-5 лет. Эта задача была выдвинута в но­
ябре 1958 года, но после визита Ким Ир Сена в Китай в конце то­
го же года она была снята с повестки дня, что во многом отражало
некоторые идеологические метания северокорейского лидера
(л. 5). Кстати говоря, указанный съезд сельхозкооперативов,
по наблюдениям советского посла, стал в каком-то смысле мани­
фестацией культа личности «великого руководителя». Первую
скрипку в разворачивании этого культа играли тогда Пак Чон Э,
Нам Ир и другие члены северокорейского руководства.
Однако предпринятые Пхеньяном шаги в сторону Москвы не
ставили своей целью отдаление от Пекина. В августе 1958 года Ким
294
Ир Сен принял решение посетить Китай и Вьетнам. Нам Ир сооб­
щал советским собеседникам, что в ходе визита в Китай в конце
октября планируется и встреча Ким Ир Сена с Мао Цзэдуном.
В реальности эта встреча состоялась чуть позже, в ноябре 1959 го­
да. 11 декабря советский посол был проинформирован об итогах
визита северокорейской правительственной делегации в Китай
и Северный Вьетнам. Мао Цзэдун встречался с Кимом несколько
раз, а в поездке по стране Кима сопровождал Чжоу Эньлай. Ким
Ир Сен лично поведал советскому послу о своей беседе с Мао, ка­
савшейся народных коммун. Ким сказал «великому кормчему»,
что в Северной Корее будет взят на вооружение курс не на созда­
ние народных коммун, а на укрепление кооперативов.
Между тем в декабре 1958 года председатель Совета министров
СССР Н.С. Хрущев направил в адрес председателя ТП К Ким Ир
Сена письмо, в котором сообщил о том, что визит в КНДР совет­
ской партийно-правительственной делегации, на который Ким
возлагал большие надежды, провести до конца текущего года не
представляется возможным, однако в 1959 году сам Хрущев, веро­
ятно, посетит Северную Корею (л. 476).
Когда в конце января 1959 года открылся внеочередной, XXI
съезд КПСС, Ким Ир Сен во главе северокорейской делегации по­
сетил Москву. У Кима на том этапе не было намерений обсуждать
с советской стороной экономические проблемы (A102/15/81/7/22).
Лидер КНДР высказал пожелание обсудить в первую очередь во­
просы противодействия возможному нападению со стороны Юж­
ной Кореи, поставив на повестку дня маячившую на горизонте
проблему заключения военного союза. Во время съезда КПСС Ким
Ир Сен встретился с первым советским послом в Северной Корее
ТФ. Штыковым, занимавшим тогда пост первого секретаря При­
морского крайкома КПСС, и предложил ему «развернуть соревно­
вание по урожайности посевов кукурузы» (л. 29)11. 26 февраля про­
шла встреча Ким Ир Сен с Хрущевым. В ходе встречи Хрущев
в числе прочего сказал, что испытывает «самую сильную надежду»
на способность Северной Кореи дать отпор в случае нападения со
стороны режима Ли Сын Мана (л. 30). Нам Ир сообщил советским
партнерам, что после возвращения северокорейской делегации на

11 Однако, когда Ким Ир Сен обратился к ТФ. Штыкову с просьбой

о предоставлении семян, в которых Северная Корея испытывала нужду, тот
был вынужден отказать, сообщив через Нам Ира, что не имеет для этого
полномочий (А102/15/81/7/47).
295
родину ТП К собирается созвать пленум ЦК. На открывшемся
в Пхеньяне в марте 1959 года пленуме ЦК ТПК Ким Ир Сен расска­
зал об итогах своего визита в Москву (A102/15/81/5/1).
Выступая на пленуме, Ким Ир Сен поставил цель собрать уро­
жай зерновых в объеме 5 млн т. Этот уровень был явно завышен хо­
тя бы с той точки зрения, что в предшествующем 1958 году офици­
ально было собрано 3,7 млн т зерновых. В реальности же дело кон­
чилось тем, что министр иностранных дел КНДР Нам Ир в июле
1959 года был вынужден просить Москву об оказании помощи по­
ставками пшеницы объемом 3 млн т (л. 5). Тем не менее на встре­
че с первым заместителем председателя совета министров СССР
А.И. Микояном Нам Ир высказал оптимистическую оценку ситу­
ации в Северной Корее (л. 9). Микоян спросил Нам Ира, соответ­
ствует ли действительности пропагандистский тезис о более высо­
ком уровне развития экономики Севера по сравнению с Югом,
на что тот ответил утвердительно. В мае 1959 года правительство
Северной Кореи начало подготовку к визиту советской правитель­
ственной делегации. Ответственным за подготовку визита Хруще­
ва был назначен зам. министра иностранных дел Пак Гиль Ён
(A102/15/81/7/86). Встречаясь с представителями ВЛКСМ, а также
с работником советского МИД М.В. Зимяниным, направленным
в Пхеньян для обсуждения вопросов визита, Ким Ир Сен и Нам
Ир высказали надежду на скорейший приезд в Северную Корею
председателя правительства СССР Н.С. Хрущева (л. 124). Встреча­
ясь с делегацией ВЦСПС, Ким Ир Сен сказал о том, что большое
воздействие на Северную Корею оказали слова Н.С. Хрущева
о том, что страны мировой системы социализма почти одновре­
менно будут переходить к стадии коммунистического общества
(л. 99). Нам Ир в свою очередь отметил, что и Советский Союз,
и Северная Корея строят коммунизм.
18 сентября 1959 года советская сторона известила Пхеньян
о том, что визит Хрущева в КНДР состоится в лучшем случае в те­
чение октября (л. 187). Москва выразила согласие подписать с Се­
верной Кореей Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной по­
мощи и передала северокорейской стороне свой проект этого
договора. Ким Ир Сен в ходе встречи с советским послом подтвер­
дил, что, когда объединение страны станет возможным, часть ста­
тей этого договора утратит свою силу. Одновременно он попросил
А.М. Пузанова, чтобы визит Хрущева в КНДР длился по меньшей
мере 10 дней. 23 сентября Нам Ир передал советскому послу два
варианта пребывания Хрущева в Северной Корее: рассчитанный
296
на 10 и более дней и рассчитанный как минимум на 7 дней. Днем
позже он сообщил о согласии северокорейской стороны на совет­
ский проект договора (л. 192).
25 сентября 1959 года Ким Ир Сен вновь посетил Китай для уча­
стия в церемонии празднования 10-летия КНР. Эти торжества,
впрочем, стали ареной ожесточенной перепалки между руководи­
телями КНР и СССР, за которой последовал период конфронтации
между двумя странами. Совершая с 29 сентября по 4 октября визит
в Китайскую Народную Республику, глава советского правительст­
ва Н.С. Хрущев передал Ким Ир Сену через находившегося в Пеки­
не министра иностранных дел А.А. Громыко содержание своей бе­
седы с президентом США Д. Эйзерхауэром, посвященной мирному
решению тайваньской проблемы. Китайская сторона, занимавшая
жесткую позицию в данном вопросе, была явно недовольна пози­
цией Хрущева, однако Ким Ир Сен выразил Москве понимание (л.
35). Тем не менее последующий приезд Хрущева в Пхеньян в усло­
виях китайско-советской конфронтации был отложен [40, с. 388,
1064]. На состоявшейся 2 октября в Пекине встрече Кима с Хруще­
вым было решено отложить визит «по политическим соображени­
ям». На прямой вопрос советского посла в Пхеньяне, приехавшего
встречать северокорейского лидера, по поводу содержания этих со­
ображений Ким не дал никакого определенного ответа.
Проблемы возникли у Северной Кореи и в отношениях с Со­
ветским Союзом и странами Восточной Европы. В июле 1959 года
заместитель министра иностранных дел КНДР заявил о невозмож­
ности продолжения культурных отношений с Польшей в связи
с тем, что в одном из ее журналов была опубликована искаженная
информация о положении в Северной Корее. Этот инцидент при­
вел к отзыву северокорейского посла в Польше. Подобная пробле­
ма проявилась также в том, что газета «Правда» не стала публико­
вать статью заместителя председателя ТП К Ким Чхан Мана, взгля­
ды которого носили прокитайский характер (А102/15/81/7/65).
После того как 16 северокорейских студентов, находившихся на
обучении в Германской Демократической Республике, бежали
в ФРГ, Пхеньян ввел визовый режим для посещения Берлина севе­
рокорейскими гражданами (л. 284). Восточногерманский посол
в Пхеньяне, пробыв там пятилетний срок, жаловался советскому
послу, что Северная Корея нарушает достигнутые соглашения
и что жизненный уровень на Севере ниже, чем на Юге.
Подобный инцидент произошел и в СССР. Обучавшийся
в Московской консерватории северокорейский студент отказался
297
возвращаться на родину, после чего он был насильственно депор­
тирован в КНДР сотрудниками посольства КНДР в Москве (л. 38).
После ноты протеста за подписью министра иностранных дел
А.А. Громыко временный поверенный в делах КНДР в Москве
с большой неохотой признал допущенную ошибку. Данный инци­
дент стал поводом для отзыва в конце 1959 года северокорейского
посла в Москве Ли Син Пхаля, который, как было сказано, не при­
нял мер административного воздействия в отношении этого сту­
дента (A102/15/81/7/329). В реальности он, скорее всего, был про­
сто снят с должности в связи с отменой намеченного на осень ви­
зита Хрущева в Пхеньян. Вместо него послом в СССР с февраля
1960 года стал Ли Сон Ун, работавший ранее секретарем пхеньян­
ского горкома ТПК.
Перенос визита Хрущева явился для Пхеньяна сильным шо­
ком. Зам. председателя ТП К Ким Чхан Ман говорил в беседе с со­
ветским послом, что в стране одновременно с работой по выпол­
нению 2-й пятилетки предполагается начать активную пропаганду
революционных традиций Трудовой партии Кореи (л. 234). Записи
за несколько последующих дней в дневнике посла отсутствуют, хо­
тя речь идет о периоде проведения пленума Ц К ТПК. В этот мо­
мент произошли крупные кадровые перемены в партии и прави­
тельстве. Эти перемены были призваны обеспечить лучший уро­
вень подготовки Северной Кореи к новой ситуации, которая
складывалась на фоне постоянного ухудшения советско-китай­
ских отношений. В частности, министр иностранных дел Нам Ир
был переведен на должность вице-премьера, отвечавшего за транс­
порт и строительство, новым главой внешнеполитического ведом­
ства был назначен заведующий международным отделом ЦК
ТП К Пак Сон Чхор, ранее занимавший должность посла КНДР
в Болгарии (A102/16/85/6/136). Сам Нам Ир пояснял, что по прось­
бе Ким Ир Сена он сосредоточится на работе в правительстве и зай­
мется больным для КНДР вопросом железнодорожных перевозок
и что в этой отрасли ТПК будет создавать политотделы и другие не­
постоянные партийные органы (л. 251, 266). Что же касается Пак
Сон Чхора, то это была откровенно легковесная фигура, что, в част­
ности, проявилось в том, что важными вопросами дипломатических
отношений страны, включая решение проблем, связанных с совет­
ско-китайской конфронтацией, стал ведать лично Ким Ир Сен. За­
ведующим Международным отделом ЦК ТПК стал Пак Ён Гук.
Все эти кадровые перестановки проходили параллельно пере­
мещениям в правительстве. Получили отставку сразу три вице­
298
премьера: Хон Мён Хи — по возрасту, Ли Чжу Ён и Чхон Ир Рон —
по болезни (A102/15/81/7/243). Отставка Хон Мён Хи означала,
что те выходцы с Юга, которые до настоящего времени с трудом
избежали чисток, теперь изгоняются со всех важных постов не
только в партии, но и в правительстве. В сентябре было решено
упразднить в министерствах коллегии и создать вместо них парт­
комы (A102/16/85/6/52). Все эти меры были призваны обеспечить
усиление руководящей роли ТПК. В феврале 1960 года новый заве­
дующий Международным отделом Ц К ТП К Пак Ён Гук дал в бесе­
де с работниками советского посольства пояснения по поводу но­
вой системы управления народным хозяйством, указав на то, что
региональным комитетам партии даны большие полномочия по
управлению предприятиями.
Зам. председателя ТП К Пак Кым Чер говорил в беседе с совет­
ским послом, что личная власть Кима усиливается и в сфере меж­
дународных отношений, где роль партии стала более существен­
ной по сравнению с органами правительства. Определением меж­
дународной политики КНДР стал заниматься исполнительный
комитет ТПК из 7 членов, в который вошли министр иностранных
дел Пак Сон Чхор, заместители министра, председатель парткома
и др. Таким образом, партком министерства стал напрямую зани­
маться важными вопросами международной политики12. Деление
министерства иностранных дел на отделы было заменено делени­
ем на департаменты. Кстати говоря, заведующий Международным
отделом ТПК Пак Ён Гук был ранее комсомольским работником.
В конце октября открылась 6-я сессия Верховного народного
собрания, на повестку дня которой были поставлены вопросы
о мирном объединении страны и о перестройке системы образова­
ния. По вопросу о мирном объединении выступил вице-премьер
Нам Ир, который заявил, что объединение должно быть достигну­
то без вмешательства иностранных государств (л. 249). 10 декабря
1959 года открылся пленум Ц К ТПК, в ходе которого прошло об­
суждение намеченной на 1960 год экономической реформы и во­
просов регионального развития (л. 296).
В условиях усилившегося застоя в экономике и депрессивного
состояния сельского хозяйства, а также обострения международ­

12 В министерстве иностранных дел упразднялись отделы и на их месте

создавались 10 департаментов: 1-й департамент занимался СССР, 3-й —
Японией и Китаем. В МИД страны насчитывалось 450 сотрудников (ра­
нее — 250).
299
ной напряженности было трудно избежать изоляционизма в поли­
тике. Как и в конце 1955 года, во второй половине 1959 года вновь
была организована кампания пропаганды идей чучхе. Ее организа­
торами были зам. председателя ТП К Ким Чхан Ман и заведующий
отделом агитации и пропаганды Ц К ТП К Ким До Ман, хотя в ре­
альности за ней, конечно же, стоял сам Ким Ир Сен. 19 декабря
1959 года Ким сообщил советскому послу, что в стране с помощью
профсоюзов и молодежных организаций была создана система
«соседских коммун», призванная обеспечить «общественный по­
рядок» (л. 385). Внедрение коллективной ответственности с помо­
щью системы традиционных для Кореи «соседских коммун» было
вынужденным шагом, призванным предотвратить наступление
кризиса.
На уровне местных властей были организованы секретные се­
минары. Их цель, по словам сохранявшего за собой советское
гражданство некоего Пака, сказанным в беседе с советником со­
ветского посольства, заключалась в том, чтобы доказать, что «при
системе чучхе всё в Северной Корее гораздо лучше, чем за рубе­
жом» (л. 136). В понимании советского посольства, «чучхе» являет
собой не что иное, как вид национализма, направленного против
модели социализма, существующей в СССР и других странах.
Новые веяния были, безусловно, во многом связаны и с про­
блемой «советских корейцев», которые составляли в Северной Ко­
рее часть руководящей элиты. После того как в конце 1955 года си­
стема двойного гражданства была запрещена, многие «советские
корейцы», даже те из них, кто оставил себе советское гражданство,
стали испытывать на себе все усиливающийся пресс политическо­
го давления. В конце марта 1959 года министр иностранных дел
Нам Ир открыто поднял вопрос о том, могут ли «советские корей­
цы» занимать высокие посты в правительстве. Заявив о том, что
смещение их с занимаемых должностей не вызовет у них никаких
последующих проблем, Нам Ир попросил советское посольство,
чтобы оно попыталось убедить «советских корейцев» принять се­
верокорейское гражданство. Советский посол на это отреагировал
в том плане, что просьба северокорейской стороны абсолютно есте­
ственна (л. 75). Между тем в середине июля возник инцидент с Пак
Гиль Ёном, «советским корейцем», занимавшим пост заместителя
министра иностранных дел. Кабинет министров попытался отме­
нить уже согласованное с Ким Ир Сеном решение о его реэмигра­
ции в Советский Союз (л. 169). В конечном счете Пак Гиль Ён,
проработавший в Северной Корее 14 лет, все же смог, получив лич­
300
ное разрешение Ким Ир Сена, выехать в СССР. Это стало преце­
дентом, и в 1960 г. заведующий международным отделом Ц К ТПК
Пак Ён Гук разъяснял на совещании послов социалистических
стран новый курс партии, в соответствии с которым все имеющие
советское гражданство могут при желании вернуться в СССР
(A102/16/85/6/135). Однако, сообщив, что некоторые из уехавших
корейцев выказывают недовольство, связанное с необходимостью
работать в колхозе, партийный чиновник пытался притормозить
массовый отъезд «советских корейцев» в СССР.

4. Обхаживание Хрущева
Ухудшение советско-китайских отношений оказалось серьез­
ным испытанием для политической системы Северной Кореи, ко­
торая была создана при помощи Москвы и Пекина. Ухудшение си­
туации с продовольствием в Китае, сопровождаемое голодом, ска­
залось и на положении КНДР. Это было связано с тем, что уровень
заготовок зерна на Севере в 1959 году оказался существенно ни­
же запланированного. Играло свою роль то обстоятельство, что
в 1958 году, как пояснял вице-премьер правительства Ким Ир,
при проведении закупок зерна «нарушался принцип доброволь­
ности» (А102/16/85/6/91). При этом реальный урожай зерновых
в 1958 году был хорошим, составив 3,7 млн т при плане в 3,2 млн т.
Однако когда в 1959 году было запланировано собрать уже 5 млн т
зерна, реальный урожай этого года составил лишь 3,2 млн т, о чем
сообщил Ким Ир Сен в декабре 1959 года (A102/15/81/7/321).
В сложившихся условиях Ким Ир Сен передал в 1960 году советско­
му послу просьбу о закупках в СССР 200—210 тыс. т зерна (л. 323).
Заместитель министра внешней торговли КНДР сообщил в июне
1959 года, что в начале 1960 года в стране будет не хватать 550 тыс. т
зерна. В этой связи Ким Ир и другие руководители КНДР вновь об­
ратились к Советскому Союзу с просьбой о том, чтобы в дополнение
к своему обещанию поставить в виде помощи 90 тыс. т советская
сторона безвозмездно поставила бы еще 50 тыс. т зерна (л. 55). В то
же время в связи с разразившимся голодом в Китае под большим во­
просом оказался и импорт 230 тыс. т зерна из КНР. В любом случае
Северная Корея в тот год импортировала из социалистических
стран, главным образом из СССР и Китая, 400 тыс. т зерна (л. 147).
Обострение советско-китайских отношений, происшедшее
в результате визита Н.С.Хрущева в Китай в октябре 1959 года, вы­
звало резонанс в руководстве большинства коммунистических
301
и рабочих партий. В середине октября 1959 года советскими руко­
водителями были принято решение передать Ким Ир Сену содер­
жание беседы советского посла в Пекине П.Ф. Юдина с Мао Цзэ-
дуном по поводу «августовского инцидента», состоявшейся в кон­
це 1956 года [40, с. 390]. В реальности содержание этой беседы
стало известным Ким Ир Сену еще только через полгода, когда он
приехал с неофициальным визитом в Москву, однако изменения
в уже непростых отношениях Москвы и Пекина не проходили не­
замеченными в глазах северокорейского руководства. Отражением
этих изменений стало крайне блеклое празднование 10-летия со­
ветско-китайского союзного договора, прошедшее 13 февраля
1960 года.
Однако в сложившейся реальности Северу было не на кого по­
ложиться, кроме Москвы. По полученной советским послом
в Пхеньяне информации, в январе 1960 года во время встречи с со­
ветскими руководителями северокорейской делегации во главе
с вице-премьером Ким Иром, находившейся с визитом в Москве,
представитель КНДР обратился к Н.С. Хрущеву с вопросом: «В ус­
ловиях заключения нового военного союза между Японией и США
не представляется ли Вам целесообразным вернуться к вопросу
о заключении договора о союзе, дружбе и взаимной помощи меж­
ду Советским Союзом и Северной Кореей?». В ответ на это Хру­
щев сказал, что «относится положительно» к такой постановке во­
проса (A102/16/85/6/56). Северокорейская делегация пригласила
советскую партийно-правительственную делегацию во главе
с Н.С. Хрущевым приехать 15 августа 1960 г. в КНДР на празднова­
ние 15-летней годовщины освобождения страны.
Между тем резкие перемены происходили тогда не только в со­
ветско-китайских отношениях, но и в международной ситуации
в Азии в целом. В частности, в апреле 1960 года в Южной Корее
произошли антиправительственные выступления, в ходе которых
против режима Ли Сын Мана выступили студенты и представите­
ли общественности страны. 29 апреля режим Ли Сын Мана пал.
13 августа к власти пришло новое правительство Чан Мена. Одна­
ко нестабильность ситуации в Южной Корее представляла боль­
шую проблему и для Пхеньяна. В конце июня советскую сторону
информировали о том, что в Трудовой партии Кореи созданы три
новых отдела для выработки политики по отношению к Южной
Корее, сфера компетенции которых включала вопросы проведе­
ния операций на Юге (первый отдел был организационным, вто­
рой назывался отделом культуры и ведал, в том числе, вопросами
302
агитации и пропаганды, третий занимался связями с социаль­
но-политическими организациями Юга) (л. 149). В число лиц, от­
вечающих за южнокорейские дела, вошел заместитель председате­
ля ТП К Ли Хё Сун. В создавшихся условиях северокорейское ру­
ководство было поставлено перед необходимостью корректировки
внешнеполитического курса, что было связано, с одной стороны,
с неудачей политики «большого скачка» в Китае и конфронтацией
в советско-китайских отношениях, а с другой — с изменением
японо-американского договора безопасности и падением режима
Ли Сын Мана.
Тем временем 2 мая 1960 года советский посол А.М. Пузанов
пригласил на обед Ким Ир Сена и других членов северокорейско­
го руководства. С северокорейской стороны на встрече присут­
ствовали вице-премьер Чхве Ён Гон и крупные партийные чинов­
ники Ким Чхан Ман и Пак Кым Чер. Ким Ир Сен высказал кон­
цептуальное видение краткосрочных задач, стоявших перед
руководством страны. Прежде всего, он указал на то, что в ближай­
шем будущем ожидается завершение работы над цифрами семи­
летнего плана на период с 1961 по 1967 г. Он сказал также, что глав­
ной целью семилетки будет повышение материального благосо­
стояния народа.
Формулирование задач семилетнего плана означало, что первая
пятилетка, пришедшаяся на период 1956—1961 гг., близится кзавер-
шению. Одновременно это указывало на то, что северокорейское
руководство в достаточной степени улавливало ситуацию в Совет­
ском Союзе, где было принято решение начать под руководством
председателя Совета министров СССР Н.С. Хрущева работу по вы­
полнению семилетнего плана экономического развития, который
должен был заменить традиционную пятилетку13. В марте 1959 го­
да правительство КНДР приступило к разработке второго пятилет­
него плана на период 1961—1965 гг., однако позднее оно внесло
соответствующие коррективы в формат планирования, перейдя на
семилетку (A102/15/83/32/2). Хотя северокорейские власти посто­
янно призывали к «опоре на собственные силы» и пытались отойти
от советской модели социализма, помощь СССР в реальности оста­
валась тогда незаменимой для экономики страны.

13 См. Медведев Р., Медведев Ж. Фурущефу дзидай = Эпоха Хрущева.

О-тя-но мидзу-сёбо, 1980. C. 127. Семилетка началась сразу же после изгна­
ния из КПСС антипартийной группы в сентябре 1957 г. После смещения
Хрущева в октябре 1964 г. Брежнев вернул пятилетки.
303
 Одновременно Ким Ир Сен заявил, что собирается в апреле
1961 года созвать IV съезд трудовой партии Кореи, который, таким
образом, должен был состояться через пять лет после состоявшего­
ся в 1956 году III съезда ТПК. Ранее этот съезд планировалось про­
вести в августе 1960 года. Ким Ир Сен заявил, что в Северной Ко­
рее очень ждут советского лидера, но, поскольку Н.С. Хрущев
крайне занят, сам Ким смог бы при необходимости неофициально
приехать для встречи с ним в Москву. Получив соответствующую
информацию от своего посла в Пхеньяне, советская сторона, убе­
дившись в решимости Кима встретиться с Хрущевым, выразила
готовность к этой встрече, тем более что глава правительства
КНДР в середине июня ехал через Москву в Бухарест на съезд ру­
мынской компартии. Москвой также было проявлено понимание
в отношении того, что одна из целей приезда Ким Ир Сена заклю­
чается в прохождении курса лечения в СССР.
20 мая, перед самым отъездом в СССР, председатель кабинета
министров Ким Ир Сен, а также руководители ТП К в лице Ким
Чхан Мана и Ли Хё Суна совершили неофициальный визит в Пе­
кин и встретились там с Мао Цзэдуном. Хотя в архивных докумен­
тах советского МИД соответствующие свидетельства по данному
поводу отсутствуют, после возвращения северокорейского лидера
из Китая о состоявшихся в Пекине встречах рассказал советской
стороне министр внутренних дел Пан Хак Се (A102/16/85/6/167).
Встречаясь в конце июля с советским послом, Пан Хак Се сказал
о том, что Ким Ир Сен доволен итогами поездки в Китай, воспри­
нимая оказанный ему прием как свидетельство теплого отноше­
ния Пекина к Северной Корее (л. 36-37). Во время своего выступ­
ления на заседании Постоянного комитета ТПК, Ким Ир Сен так­
же заявил о том, что «между Китайской Народной Республикой
и Корейской Народно-Демократической Республикой имеется
полное согласие и отсутствуют нерешенные проблемы». Это заяв­
ление было призвано показать советской стороне, что КНДР на­
меревается улучшать свои отношения с Китаем. Дойдя до Москвы,
эти сообщения, вероятно, стали дополнительным стимулом к то­
му, чтобы оказать Ким Ир Сену теплый прием.
С 13 по 18 июня 1960 года Ким Ир Сен в соответствии с наме­
ченным планом совершил визит в Москву. Результаты визита за­
ставили Ким Ир Сена резко изменить свое отношение к Китаю.
Основной целью поездки было обсуждение экономических вопро­
сов, а визит Кима в Москву носил неофициальный характер
(A102/16/85/7/13). Кима в поездке сопровождали Ким Чхан Ман
304
и другие члены руководства страны, и, поскольку визит состоялся
сразу же после посещения Кимом Пекина, по словам Пан Хак Се,
он был очень «своевременным». Формально Ким Ир Сен добивал­
ся советской помощи в связи с принятием советской модели семи­
летнего плана экономического развития, однако в реальности он
рассчитывал, что Москва окажет ему содействие хотя бы по при­
чине своей заинтересованности в теплых отношениях с Пхенья­
ном, которые требовались ей на фоне сильной конфронтации
с Пекином. Следовало также учитывать стремление Кима распо­
ложить к себе Москву и в связи с шатким положением режима Ли
Сын Мана. Итак, 14 июня Ким Ир Сен встретился с А.И. М икоя­
ном, Ф.Р. Козловым и А.Н. Косыгиным и обменялся с ними мне­
ниями по китайской тематике.
Выполняя принятые полгода ранее решения ЦК КПСС, совет­
ские собеседники рассказали северокорейским гостям о реальном
ходе событий во время «августовского инцидента». Секретарь ЦК
КПСС Ф.Р. Козлов обратил внимание Ким Ир Сена на то, что ки­
тайская сторона в одностороннем порядке переложила на Совет­
ский Союз всю ответственность за вмешательство в дела Трудовой
партии Кореи в ходе «августовского инцидента» августа-сентября
1956 года (A/102/16/85/7/5). Ким Ир Сену были переданы стено­
граммы встреч А.И. Микояна с Пэн Дэхуаем и другими членами
китайского руководства в Пекине, куда они направились сразу же
после своего отъезда из Пхеньяна. Советская сторона пыталась до­
казать, что в реальности инициатива смещения Кима с должности
принадлежала Пекину. И действительно, в ходе того секретного
визита в Пекин китайцы проявляли гораздо большую активность.
По указанию Хрущева секретарь Ц К КПСС Ф.Р. Козлов передал
лично Ким Ир Сену документы встречи Мао Цзэдуна с советским
послом П.Ф. Юдиным 30 ноября 1956 года, в ходе которой китай­
ский вождь высказывал негативные оценки в отношении Ким Ир
Сена. Передача этих документов осуществлялась по специальному
решению Президиума Ц К КПСС от 2 июня 1960 года [40, с. 443].
Кстати говоря, высказывания Мао Цзэдуна во время встречи
с Юдиным были шокирующими. Потеряв самообладание от гнева,
Ким Ир Сен воскликнул: «Как же Мао мог сказать такое»? После
этого некоторое время он просто не мог вымолвить ни слова.
А.М. Пузанов написал в своем дневнике, что стороны «подробно
обсудили вопросы о [случившемся в сентябре 1956 года] инциден­
те с антипартийной группировкой Чхве Чхан Ика, о позиции ЦК
КПСС в июне 1956 года, о визите в Пхеньян Микояна и Пэн Дэхуая,
305
об оказанной Киму ЦК КПСС помощи, а также об извинениях,
принесенных Мао Цзэдуном Ким Ир Сену в Москве осенью 1957 го­
да» (с. 7). Далее в записях посла говорилось, что «китайское руко­
водство, по словам Кима, составляют обманщики» (с. 8). После
этого Ким Ир Сен попросил, чтобы Хрущев до конца года нанес
визит в Пхеньян (с. 9). 17 июня 1956 года Хрущев имел около 5 ча­
сов вечера встречу с Ким Ир Сеном, однако о ее содержании в за­
писях посла ничего не сказано.
Однако специалист по Корее в аппарате ЦК КПСС В.П. Тка­
ченко в 2000 г. обнародовал часть записей бесед, относящихся к то­
му периоду. Ким Ир Сен тогда указал на наличие в Южной Корее
700-тысячной регулярной армии и 47-тысячного контингента
американских войск. По его словам, Север не отказывается прово­
дить в интересах «мирного объединения» страны политику разору­
жения, однако эта политика, по убеждению Кима, должна прово­
диться только после подписания договора о военном союзе
с СССР.
Ким Ир Сен говорил, обращаясь к Н.С. Хрущеву: «Народная
корейская армия Ким Ир Сена насчитывает 320 тыс. чел., в погра­
ничных войсках имеется еще лишь 60 тыс. чел. По американским
данным, Сеул предполагает сократить свои вооруженные силы до
400 тыс. чел. Если южнокорейцы пойдут на сокращение, мы также
немного уменьшим численность своей армии. Но нужно ли нам
это? Мы и так уже сократили 80 тыс. чел.
Касаясь Вашего приглашения и делегации Вашей страны в Ко­
рейскую Народно-Демократическую Республику, хотел бы ска­
зать, что мы могли бы в ходе визита подписать двусторонний дого­
вор, наличие которого, по моему мнению, окажет сдерживающий
эффект на южнокорейскую военщину. В прошлом году мы не мог­
ли подписать этот договор в силу известных Вам обстоятельств
(советско-китайское противостояние)».
В ответ Хрущев указал на то, что если Сталин и Молотов испы­
тывали нерешительность по поводу того, заключать ли союз с Се­
верной Кореей, то «у нас нет подобных сомнений». Он согласился
с Кимом, заявив о том, что «договор с КНДР не позволит режиму
Ли Сын Мана совершить нападение на Север»14.
Во время ужина Ким Ир Сен высказал свое «удовлетворение»
итогами встреч в Хрущевым. По пути в Пхеньян Ким Ир Сен вы­
разил свою благодарность Коммунистической партии и Советско­

14 Ткаченко В.П. Указ. соч. С. 19-20.

306
му правительству и лично Н.С. Хрущеву и высказал неудовольст­
вие в отношении Мао Цзэдуна в связи с тем, что в результате про­
водившейся китайским лидером против него «закулисной» дея­
тельности он мог повторить судьбу Имре Надя — венгерского ли­
дера, отстраненного от власти в 1956 году. В своем докладе по
возвращении на родину Ким Ир Сен с возмущением отмечал, что
К П К в своем идеологическом противостоянии против КПСС не
пренебрегает методами «фракционной деятельности».
По свидетельству министра внутренних дел КНДР Пан Хак Се­
на, Ким Ир Сен неофициально сообщил ему после приезда из
Москвы, что Мао Цзэдун намеревается стать пятым человеком
в списке «Маркс — Энгельс — Ленин — Сталин» и что Китай хочет
превратить Корею в свою колонию. В конце июля 1960 г. Ким Ир
Сен, совершая вместе с советским послом железнодорожную по­
ездку по регионам страны, выразил А.М. Пузанову понимание
в отношении действий Советского Союза, отозвавшего своих спе­
циалистов из Китая в связи с действиями китайской стороны, ко­
торая пыталась поставить советских специалистов в один ряд
с «китайскими специалистами» [45, с. 19]. Ким также сказал, что
доверять Китаю нельзя и что в Китай он больше не поедет.
После приезда Ким Ир Сена из Москвы Пан Хак Сен заявил
в беседе с советским послом, что Северная Корея с большим недо­
верием относится к Китаю, который «плетет различные заговоры»
против КНДР. По словам Пана, в Постоянном комитете ТП К име­
ются прокитайски настроенные деятели вроде министра внешней
торговли Лим Хэ и зам. председателя ТП К Ким Чхан Мана (с. 14).
Однако, по словам министра внутренних дел, они ведут себя муд­
ро и против Ким Ир Сена не выступают.
19 июля 1960 года Москва направила руководству КНДР пись­
мо за подписью Н.С. Хрущева, в котором сообщила о решении ЦК
КПСС удовлетворить просьбу Северной Кореи об оказании ей
экономической помощи. В ходе встречи 24 июля с советским по­
слом были обговорены детали этой помощи, которую предполага­
лось реализовать в виде взаимных поставок товаров на нужды се­
милетних планов развития двух стран (A/102/16/85/7/19). Не сто­
ит говорить о том, что Ким Ир Сен и Чхве Ён Гон приветствовали
советские решения о помощи (л. 19).
Наряду с Ким Иром в число лиц, которых считали близкими
Москве, входил и зам. председателя ТП К Пак Кым Чер. В беседе
с советским послом этот деятель критически отозвался о Китае
и сказал о том, что «Трудовая партия Кореи консолидируется
307
с единым лагерем социализма, возглавляемым Советским Сою­
зом» (л. 34). Однако было ясно, что Северная Корея лишь умело
использует в своих целях советско-китайские распри. Болгар­
ский посол в Пхеньяне Костов в своем донесении высказывал
предположение о том, что северокорейское руководство ведет
в отношении СССР и Китая двойную игру, поскольку в Пекин
была направлена делегация во главе с бывшим послом в Китае Ли
Чжу Ёном, которая в ходе переговоров с китайской стороной до­
бивалась с помощью фактора советско-китайской конфронтации
экономических преимуществ для себя (A /102/16/85/7/140).
В свою очередь восточногерманский посол в Пхеньяне обращал
внимание на то, что, хотя северокорейскому руководству и им­
понирует китайская модель «большого скачка», оно предпочита­
ет воздерживаться от перенимания опыта создания «народных
коммун».
Тем временем решение о приезде в Северную Корею советской
партийно-правительственной делегации во главе с Н.С. Хруще­
вым, на котором настаивал Ким Ир Сен, откладывалось. Визит
предполагалось приурочить ко Дню освобождения, на котором
планировалось принять обращение в адрес Южной Кореи о «мир­
ном объединении» страны, однако на Юге продолжался кризис
режима Ли Сын Мана. Ким Ир Сен высказал советскому послу
свое понимание критики Н.С. Хрущева в адрес Пекина, задав ри­
торический вопрос: «Почему же китайское руководство не может
понять, для чего нужна эта война?» (за объединение страны. —
Примеч. пер.).
Хотя перед советскими представителями Ким Ир Сен высказы­
вал свое недовольство поведением Китая и особенно Мао Цзэду-
на, это не означало, что он полностью доверяет Москве. Предло­
женная СССР теория мирного сосуществования на Корейском по­
луострове основывалась на возможности сосуществования
государств с различными политическими и экономическими сис­
темами, однако она могла быть интерпретирована и как возмож­
ность признания Южной Кореи как отдельного государства. Тем
не менее просоветская позиция Ким Ир Сена в данном вопросе
проявилась 14 августа, во время его выступления на церемонии
в честь 15-летней годовщины освобождения страны. Коснувшись
вопроса об объединении, Ким Ир Сен в качестве «переходной ме­
ры» предложил идею «федеративной системы Севера и Юга».
Кстати говоря, этот термин по-русски должен был звучать как «го­
сударственная федерация». Эту же формулу Ким Ир Сен озвучил
308
входе своей встречи с Н.С. Хрущевым 17 июня (A/102/16/85/7/63).
Между прочим, советское посольство обратило внимание на то,
что в ходе проводившихся в тот день демонстраций было развеше­
но меньше портретов Ким Ир Сена, чем в предыдущем году. Было
ясно, что в КНДР учитывают реакцию Советского Союза, а также
позицию общественного мнения Юга. Посол ГДР Курт Шнайдер,
встречаясь с советским послом, заявил о том, что у Ким Ир Сена,
по его мнению, до настоящего времени не было какого-либо пла­
на объединения страны, а концепция государственной федерации,
вероятно, выдвинута в ответ на предостережения со стороны
СССР. А.М. Пузанов сообщал, что именно этот вопрос обсуждал­
ся в ходе беседы Хрущева с Ким Ир Сеном 17 июня (л. 72). Ким Ир
Сен выразил благодарность СССР и Китаю за помощь в ходе осво­
бождения страны, однако его отношение к Пекину и Москве без
конца менялось в зависимости от ситуации (л. 59).
8-11 августа 1960 года прошел пленум ЦК ТПК, на котором
с неофициальной речью выступил Ким Ир Сен. Заявив, что прово­
дившаяся в период войны и после него политика ускоренного раз­
вития тяжелой промышленности дала определенные успехи, он
поставил задачи освобождения рабочих от тяжелого физического
труда и механизации аграрного сектора. Касаясь международных
проблем, Ким Ир Сен высказал свою поддержку коммюнике, при­
нятому на бухарестском совещании коммунистических и рабочих
партий. Заведующий международным отделом ЦК ТПК Пак Ён
Гук также сообщил советской стороне, что ТПК разделяет позиции
КПСС на международной арене. Пак заявил, что «у нас никогда не
было и не будет разногласий с КПСС» (л. 184). Ли Чжу Ён был на
пленуме выбран заместителем председателя ТП К и председателем
Центрального бюро по южнокорейским делам.
В сентябре 1960 года председатель Совета министров СССР
Н.С. Хрущев, выдвинув на сессии Генеральной Ассамблеи ООН
предложения о полном разоружении, выступил с идеей мирного
объединения Корейского полуострова путем создания федерации
двух государств. Выступая в Пхеньяне перед советской делегацией,
возвращавшейся в конце августа на родину, Ким Ир Сен вновь вы­
разил надежду на приезд Н.С. Хрущева в Северную Корею теперь
уже в октябре (л. 72). 7 сентября Ким заявил об окончательном за­
вершении работы над планом пребывания Хрущева (л. 97). 14 сен­
тября он сказал советскому послу, что во время посещения Хруще­
вым КНДР «между нами в соответствии с достигнутой договорен­
ностью будет подписан договор о дружбе, сотрудничестве
309
и взаимной помощи. Проект договора уже написан и не вызывает
с моей стороны никаких замечаний» (л. 105).
Однако 8 октября от советской стороны был получен достаточ­
но холодный ответ, заключавшийся в том, что до конца года при­
езд Хрущева в Северную Корею не представляется возможным,
во многом из-за внутренней ситуации в СССР (л. 142). Быстрая ре­
акция последовала и от Китая. На проходившие вскоре празднич­
ные мероприятия в честь 10-летней годовщины вступления в Ко­
рею китайских народных добровольцев из Китая приехала пред­
ставительная делегация во главе с заместителем премьера
Госсовета КНР маршалом Хэ Луном. Глава китайской делегации
заявил о том, что «американский империализм — это бумажный
тигр». С северокорейской стороны, во многом по причине того,
что дело было уже после принятия решения о переносе визита
Хрущева, китайскую делегацию принимал министр народной обо­
роны Ким Хван Хёп. Вице-премьер кабинета министров Ким Ир
заявил о том, что «Китай и Корея являются старыми друзьями».
Тем не менее китайско-советское соперничество вокруг влияния
на Северную Корею продолжало обостряться.

5. Фальшивый союзный договор

В ноябре 1960 года с речью по случаю годовщины Октябрьской
революции в России выступил вице-премьер кабинета министров
Чхор Ир Рон, который обозначил политику равноудаленности по
отношению к СССР и Китаю и ставку на развитие системы чучхе.
Особенно активно Чхор критиковал течение современного реви­
зионизма, пустившего корни в мировом рабочем движении.
По словам докладчика, проявлениями ревизионизма были «авгус­
товский инцидент» 1956 года в КНДР и режим И.Б. Тито в Юго­
славии. В выступлении содержалась энергичная отповедь анти­
партийным фракционерам и указывалось на необходимость
«укреплять систему чучхе и воплощать в жизнь курс партии на за­
щиту интересов корейской революции» (л. 170). Советское по­
сольство обращало внимание на то, что в докладе по случаю годов­
щины Октября ни слова не говорилось о моральной поддержке
и материальной помощи, оказанной КНДР Советским Союзом.
На приеме в советском посольстве отсутствовал, сославшись на
проблемы со здоровьем, Ким Ир Сен. Болгарский посол отмечал
в беседе с советским послом, что политика «чучхе» означает усиле­
ние контроля за деятельностью иностранных посольств и слежки
за всеми их посетителями. Болгарское посольство было ограниче­
310
но даже в подписке на военную периодику под предлогом того, что
в штате посольства нет военного атташе (л. 186).
Между тем по мере улучшения советско-американских отно­
шений визит Н.С. Хрущева в КНДР все больше отдалялся. В мар­
те 1961 года раздосадованный Ким направил в Москву вице-пре­
мьера Ким Хван Хёпа.
Хрущев заявил на встрече: «Ким Ир Сен связывает откладыва­
ние моего визита в КНДР с проблемой подписания договора о вза­
имопомощи. Дело представляется так, будто подписание такого
договора не будет способствовать укреплению наших связей
с Америкой. На самом деле все обстоит совершенно иначе». «Если
бы у меня была такая возможность, я бы посетил КНДР и подпи­
сал этот договор... Если мы договоримся с Америкой, подобный
договор может оказаться недействительным»15.
Интересный вывод, следовавший из высказываний Хрущева,
заключается в том, что еще до подписания договора с Пхеньяном
советский руководитель сообщил представителям Северной Ко­
реи о том, что договор о взаимопомощи может потерять силу в слу­
чае успешного хода советско-американских переговоров. Однако
проблема здесь заключалась не только в позиции Хрущева. На утра­
те договором силы в случае мирного объединения страны настаи­
вал и Ким Ир Сен.
В этих условиях Ким Ир Сен лично приехал в Москву и подпи­
сал 6 июля договор с Хрущевым. Любопытно, что сообщившая
о поездке Кима в СССР газета «Номон синмун» опубликовала ма­
териал с исключительно жесткой критикой изданных в СССР книг
по истории Кореи. Было ясно, что Пхеньян не допустит такой же
степени свободы, на которую пошла тогда Москва16.
Итак, между двумя странами был подписан Договор о дружбе,
сотрудничестве и взаимной помощи. В этом договоре 1961 года оп­
ределялось, что, в случае военного нападения на одну из сторон,
другая немедленно оказывает ей военную и иную помощь В отли­
чие от прочих договоров о союзе, заключенных ранее СССР — со­
ветско-китайского договора о союзе, а также договоров с восточно­
европейскими странами, в которых в качестве потенциального во­
енного противника обозначалась ФРГ, — в тексте указанного

15 Ткаченко В.П. Указ. соч. С. 21.

16 Balash Szalontai. Kim Il Sung in the Khrushchev Era : Soviet-DPRK
Relations and the Roots of North Korean Despotism. 1953—1964. Stanford
University Press, 2005. Р.177.
311
договора отсутствовало упоминание о конкретных странах-против-
никах. В этом смысле данный договор выделяется среди прочих до­
говоров о союзе, заключенных Москвой. Специфика договора за­
ключалась и в автоматическом характере возникновения союзни­
ческих отношений, которые устанавливаются немедленно после
военного нападения на одну из сторон. Примечательно также, что
договор между Северной Кореей и Советским Союзом был подпи­
сан лишь через 8 лет после подписания в августе 1953 года союзно­
го договора между Соединенными Штатами и Южной Кореей.
Существует еще одно весьма любопытное обстоятельство. В са­
мый разгар советско-китайской конфронтации, 11 июля 1961 г.,
т.е. сразу же после подписания договора с СССР, Ким Ир Сен под­
писал договор с точно таким же названием с Китаем. Иными сло­
вами, внешне формирование союзнических отношений у Север­
ной Кореи с Советским Союзом и с Китаем произошло одновре­
менно.
Между тем, по данным В.П. Ткаченко, описавшего процесс за­
ключения договора о союзе, Хрущев в числе прочего говорил Ким
Ир Сену и о том, что между ним и президентом Кеннеди суще­
ствовала договоренность, согласно которой, в случае успеха поли­
тики мирного сосуществования, договор о союзе между СССР
и КНДР утрачивает свою силу [45, с. 20].
Что касается Ким Ир Сена, он использовал в своих интересах
китайско-советскую конфронтацию негласно и исключительно
эффективно. Ким абсолютно не информировал Москву о подго­
товке союзнического договора с Китаем. Из Москвы он тут же на­
правился в Пекин и по прошествии всего лишь пяти дней, 11 ию­
ля 1961 года, подписал договор о союзе с Китаем. Если договор
с Москвой имел 10-летний срок действия, то в договоре с Пекином
срок действия не был указан. Одновременно были ускорены пере­
говоры между Северной Кореей и Китаем о границах, и 3 октября
1962 года между двумя странами был подписан договор о погра­
ничном размежевании, по которому КНДР уступала Китаю свя­
щенную для всех корейцев гору Пэктусан17.
Парадоксальным образом на историческом отрезке с 1956 по
1961 г. взаимное недоверие в непростых отношениях между СССР
и Северной Кореей достигло своего пика именно в тот момент,
когда, наконец, пришло время подписания договора о союзе. Бе­

17 Тютё коккё дзёяку гитэйсё = Китайско-северокорейский договор

о границе / / Хогаку сирин. Вып. 103. № 1. С. 111-125.
312
зусловно, в самый разгар холодной войны не могло быть какой-
либо ясности по поводу того, в каком направлении будут разви­
ваться эти осложнившиеся отношения в контексте продолжавше­
гося раскола Корейского полуострова и обострявшейся проблемы
отношений между Востоком и Западом. Созданная Ким Ир Се­
ном диктаторская система чучхе приобретала все большую специ­
фику на фоне советско-китайской конфронтации и разворачива­
ния холодной войны в Азии. Внешнеполитические основы этой
системы, и в частности союзный договор с Москвой, продолжали
существовать и после распада Советского Союза, вплоть до утра­
ты договором силы в 1996 году. В условиях холодной войны про­
должала сохраняться экономическая необходимость в поддержа­
нии отношений сотрудничества между СССР и КНДР, особенно
со стороны Северной Кореи. С момента подписания договора
Ким Ир Сен не посещал Москву в течение 23 лет, до 1985 года,
когда он приехал, чтобы встретиться с Генеральным секретарем
Ц К КПСС К.У. Черненко.
 Заключение

Не проходит и дня, чтобы мы не слышали об особом характере

государства и общества в Северной Корее. Пожалуй, в японском
обществе сложился практически полный консенсус в отношении
образа Северной Кореи как государства с закрытой политической
системой. Как и в Южной Корее, в Японии часть граждан интере­
суются системой чучхе, однако в условиях практически полного
консенсуса в общественном мнении по поводу Северной Кореи
этот интерес практически не выходит на поверхность, проявляясь
в скрытой форме. К тому же даже если указанный образ и отража­
ет реальное положение дел, он ни на йоту не приближает нас к по­
ниманию реальных проблем, стоящих перед страной в настоящее
время либо стоявших перед ней в историческом прошлом. Общую
картину усугубляет отсутствие конкретной информации из этой
страны, а также достоверных исторических документов.
В данной книге автор попытался пролить новый свет на вопрос
о становлении системы власти Ким Ир Сена в период с 1945 по
1961 г., используя в основном советские дипломатические и пар­
тийные документальные источники. Документы по данной теме,
хотя и неравнозначные по своей ценности, существуют, в том чис­
ле и потому, что СССР и страны Восточной Европы были до опре­
деленного этапа связаны с Корейской Народно-Демократической
Республикой контактами по дипломатической линии и линии
правящих партий.
Основываясь на этих документах, можно, во-первых, заклю­
чить, что холодная война в Восточной Азии началась вскоре после
августа 1945 года. Соперничество между СССР и США за сферу
влияния в регионах, контролировавшихся бывшими странами ан­
тигитлеровской коалиции, вскоре после августа 1945 года перерос­
ло стадию холодной войны. Этот вопрос уже достаточно хорошо
раскрыт в работе «Холодная война в Азии» издательства «Тюко
синсё», поэтому повторяться автор не будет. Следует лишь вновь
подчеркнуть, что 15 августа 1945 года было для Корейского полу­
острова не просто днем поражения Японии и освобождения стра-
314
ны, но и днем, когда приказом № 1 главнокомандующего войска­
ми США генерала Мак-Артура была подтверждена советско-аме­
риканская договоренность о размежевании зон оккупации по 38-й
параллели, которая фактически стала линией разделения Кореи.
Во-вторых, если по отношению к Европе у Москвы (хотя бы на
уровне заместителей наркома иностранных дел Розовского и Май­
ского) еще с военного времени имелся план послевоенного устрой­
ства, по поводу Восточной Азии подобных планов почти не суще­
ствовало. Политика СССР на азиатском направлении, и особенно
в отношении Японии, с которой Москва была связана пактом
о нейтралитете, не имела четких контуров, а решение о вступлении
в войну против Японии было принято на достаточно позднем эта­
пе Второй мировой войны.
В период корейской войны Сталин, подчеркивая слабость Аме­
рики, говорил о том, насколько более мощными вооруженными
силами располагала Япония в прошлом (см. книгу А.В. Торкунова
«Загадочная война: корейский конфликт 1950—1953 годов). Во -
многом это было связано с тем, что в 30-40-е гг. именно Япония
была для Сталина одной из стран, представлявших наивысшую
угрозу. Возможно, в этом отчасти проявлялось плохое знание тог­
дашним советским руководством реальной обстановки в регионах,
примыкающих к Сибири и Дальнему Востоку.
Взгляды Сталина и советского руководства на послевоенное
устройство в Азии, если они и существовали, были ограничены
представлениями о наличии в этом регионе Коммунистической
партии Китая, являющейся преданным партнером Москвы. Как
известно, не являлись в полной мере планами политического ус­
тройства в Восточной Азии и секретные положения ялтинских до­
говоренностей.
Все сказанное выше справедливо и по отношению к Корейско­
му полуострову. Вошедшая на его территорию в августе 1945 года
25-я армия была воинским соединением, перед которым стояла
миссия борьбы с японцами, а следовательно, она не имела по­
дробных сведений о ситуации на Корейском полуострове и уж тем
более какой-либо концепции послевоенного устройства Кореи.
В ее составе для этого почти не было ни специалистов, ни пере­
водчиков.
В преддверии скорого поражения Японии командование 170-ты­
сячной советской военной группировки, действующей на дальне­
восточном направлении, принимает решение привлекать кадры из
рядов компартии Китая и партизанских группировок, находив-
315
шихся под советским контролем, для оккупационной политики на
освобожденных территориях, и прежде всего в Северо-Восточном
Китае и Северной Корее. В первую очередь требовались перевод­
чики, которых в спешном порядке набирали из мест компактного
проживания этнических корейцев внутри Советского Союза,
и в первую очередь из Средней Азии. Столкнувшись с проблемой
стремительного коллапса японской оккупационной администра­
ции, советские военные власти начали формировать новый кон­
тингент управленческих кадров из числа бывших партизан, сра­
жавшихся против японцев на северо-востоке Китая и имевших
членство в КПК, этнических корейцев из числа советских граж­
дан, а также бывших коминтерновских функционеров, в неболь­
шом количестве остававшихся на территории самой Кореи. В со­
став этого контингента входили партизаны из 88-й стрелковой
бригады советской Красной Армии, к числу которых принадлежал
и Ким Ир Сен, которые перешли под советское командование по­
сле 1940 года, когда в советско-японских отношениях наметилось
некоторое улучшение. Большинство личного состава этой воин­
ской части составляли китайцы, корейцы же находились в мень­
шинстве, однако хорошее владение русским языком и знание ме­
стности очень быстро позволили им выдвинуться на должности,
связанные с близостью к командному составу. Именно эта этниче­
ская группа была востребована в тот момент, когда 25-я армия,
вступив в боевые действия с Японией, оказалась вынужденной ре­
шать задачи оккупационной политики в условиях внезапного раз­
грома японской императорской армии.
Используя этих корейцев в качестве переводчиков либо опера­
тивных работников в оккупационной администрации, советские
военные власти смогли создать в стране новые политические
и экономические порядки. В условиях некоторой аморфности си­
стемы власти в стране советская военно-политическая админи­
страция полностью берет на себя функцию управления, вследст­
вие чего на первый план выходит ее военно-административный
характер. Эту особенность оккупационного режима усиливает так­
же гражданская война, продолжавшаяся в тот период в Китае.
Итак, каковы же были особенности проводившегося Москвой
режима управления Северной Кореей до провозглашения ею неза­
висимости и межгосударственных отношений двух стран после
1948 года?
Для ответа на этот вопрос следует, во-первых, учитывать про­
блему геополитического положения Северной Кореи.
316
 После окончания холодной войны проводилось множество
попыток сравнения Германии и Кореи, ставших в послевоенный
период разделенными государствами. Однако с позиций Москвы
между двумя этими странами имелось одно принципиальное от­
личие. Если Германия в глазах Сталина и советского руководства
была основным объектом внимания на протяжении всего перио­
да Второй мировой войны и холодной войны, а ее политика явля­
лась для Москвы постоянным источником проблем, то Корей­
ский полуостров практически не представлял для нее большого
интереса. Если этот интерес в чем-то и проявлялся, то до 1945 го­
да он ограничивался «корейской проблемой» как частью «япон­
ской проблемы».
Вместе с тем в Москве учитывали тот факт, что в Северной Ко­
рее имелись залежи урановой руды, которых на тот период в Со­
ветском Союзе почти не было обнаружено. Урановая руда явля­
лась стратегическим ресурсом, жизненно необходимым для раз­
вития атомных технологий и разработки ядерного оружия, без
которых Советский Союз не мог бы оказывать противостояние
в холодной войне. Со второй половины 40-х гг. северокорейская
урановая руда поставлялась на советские ядерные объекты, со­
зданные в рамках инфраструктуры сибирских исправительно-тру­
довых лагерей. Вскоре эти объекты перешли в категорию «секрет­
ных ядерных городов».
Во-вторых, имеется также идеологическая составляющая во­
проса об отношении Москвы к Северной Корее, с которой были
связаны и указанные выше геополитические аспекты проблемы.
Если рассматривать этот вопрос с позиций советского государства
и сталинской системы как таковой, Корея, являвшаяся японской
колонией, занимала маргинальное положение в глобальной стра­
тегии Москвы. В Корее не существовало и собственного коммуни­
стического движения как части азиатского социализма довоенно­
го периода, поскольку созданная в 1925 году компартия Кореи
вскоре в соответствии с принципом «одна страна — одна партия»
оказалась поглощенной Коммунистической партией Китая. Если
в глазах деятелей Коминтерна, ставшего частью советского госу­
дарственного аппарата, в Корее, безусловно, имелись революцио­
неры и коммунистические деятели, то для Сталина, осуществив­
шего в 30-е гг. масштабные репрессии, корейские коммунисты бы­
ли, скорее, элементом чуждого ему мира. Вместе с тем маргиналом
являлся на том этапе и Ким Ир Сен, у которого не было никаких
прямых связей с Коминтерном.
317
 В дальнейшем, особенно после провозглашения КНДР в 1948 го­
ду, у Сталина почти не было никаких намерений заключать с ней
какой-либо договор о союзе. В конце 6-й главы настоящей моно­
графии автор проводит мысль о том, что Договор о дружбе, сотруд­
ничестве и взаимной помощи, с большой неохотой заключенный
Н.С.Хрущевым в 1961 году, на деле был «фальшивым союзом».
Этот вывод становится более понятным, если взглянуть на то,
какие подразделения в КПСС непосредственно занимались про­
блемами Корейского полуострова.
Вступление советских войск на Корейский полуостров в авгус­
те 1945 года, будучи продиктованным лишь логикой войны с Япо­
нией, по сути, не имело никакой внятной концепции политики на
корейском направлении. Проводниками советской политики
в Корее были скорее не партийные и правительственные органы
и не дипломаты, а военные, точнее, работники политорганов со­
ветской оккупационной администрации. Основную роль среди
них играли такие деятели, как генерал-полковник Т.Ф. Штыков,
ставший первым советским послом в Северной Корее, эксперт по
Дальнему Востоку дипломат С.Л. Тихвинский, советский предста­
витель в Союзном Совете по Японии генерал К.Н. Деревянко и др.
В ВКП(б) тогда вопросами Северной Кореи занималось под­
разделение, часто менявшее свое название и организационную
форму. Заслуживает внимания, однако, тот факт, что до определен­
ного этапа Корея как объект политики партии попадала в ту же ка­
тегорию, что и Япония. С 1953 года, когда после смерти Сталина
корейская война завершилась перемирием, вплоть до 1955 года
в ЦК КПСС существовал Отдел по связям с иностранными комму­
нистическими партиями, в составе которого был создан сектор
Китая, Монголии, Кореи и Японии. Здесь любопытно, что Корея
и Япония входили в одну группу стран на равных. С конца 1955 до
1957 года это был «сектор народно-демократических стран Восто­
ка и Японии». Иными словами, по какой-то причине Япония по­
пала в сектор социалистических стран Азии. Однако после этого,
в 1957 году, вышеупомянутый Отдел по связям Ц К КПСС был раз­
бит на два отдела, один из которых под руководством секретаря
ЦК Ю.В. Андропова стал заниматься связями с коммунистически­
ми и рабочими партиями тех стран, где они стояли у власти, а дру­
гой — Международный отдел Ц К КПСС, возглавлявшийся секре­
тарем Ц К КПСС Б.Н. Пономаревым, получил в свое ведение свя­
зи с коммунистическими партиями капиталистических стран.
Вопросами отношений с Японией, включая компартию Японии,
318
стали заниматься сотрудники, принадлежавшие какое-то время то
к сектору стран Ближнего и Среднего Востока, то к сектору стран
Африки. Окончательно в сектор Дальнего Востока кураторы Японии
были включены только в начале 60-х гг. (Отдел ЦК КПСС по связям
с иностранными коммунистическими партиями. 1953-1957 : обзор
РГАНИ. М., 1999. С. 14-15).
Итак, сотрудник аппарата Ц К КПСС, ведавший северокорей­
ским направлением в 1953-1957 гг., занимался также и Японией.
Интересна биография заведующего сектором Японии В.В. Ковы-
женко, занимавшего эту должность вплоть до 1963 года. В 1945 го­
ду он был начальником 7-го отдела 25-й армии, курируя Ким Ир
Сена и новые северокорейские власти, а в начале 1950 года, после
критики в КПЯ Сандзо Носака, стал работать в Японии, занима­
ясь оперативным планированием на японском направлении.
Иными словами, по логике Москвы, куратор Северной Кореи дол­
жен был также заниматься и японскими делами. Осенью 1956 года
Ковыженко практически не занимался неотложными вопросами
советско-японских переговоров о нормализации двусторонних от­
ношений, полностью переключившись на урегулирование «авгус­
товского инцидента» в Северной Корее.
Все вышесказанное позволяет говорить о том, что видение
Москвой Северной Кореи и Корейского полуострова в целом фор­
мировалось не только в контексте советско-американской кон­
фронтации начального периода холодной войны либо наметивше­
гося с конца 50-х гг. советско-китайского противоборства,
но и в контексте положения дел в советско-японских отношениях.
Визит Н.С. Хрущева в Китай в октябре 1954 года и совместное
с Мао Цзэдуном заявление о нормализации отношений с Япони­
ей, подтверждение намерения СССР нормализовать отношения
с Японией, прозвучавшее в январе 1955 г. в ходе встречи и.о. торг­
преда СССР в Японии А.И. Домницкого с премьер-министром
Японии И. Хатоямой, заявление министра иностранных дел
КНДР Нам Ира от 25 февраля 1955 г. о намерении восстановить от­
ношения с Японией и Южной Кореей наконец, решения 6-й кон­
ференции КПЯ о смене курса, принятые при участии Москвы, —
все это являлось звеньями одной цепи. Именно в ракурсе указан­
ных событий формировался интерес советского руководства к ки-
мирсеновскому режиму.
Кимирсеновская система таила в себе еще одно противоре­
чие — это проблемы взаимоотношений Севера и Юга и маргиналь­
ного статуса выходцев с Юга. В 1953 году Ким Ир Сен, критикуя
319
сторонников бывшего лидера Трудовой партии Юга Пак Хон Ёна,
заявил о том, что компартия Кореи якобы была создана в Сеуле
в 1945 году с намерением представлять интересы всей Кореи.
В этом заявлении северокорейского руководителя можно угадать
осознание им приниженности собственного положения по отно­
шению к Югу, достаточно распространенное среди кимирсенов-
цев, которые даже организовали осенью 1945 года Северокорей­
ское бюро компартии Кореи. Создание Трудовой партии Кореи
в 1949 году произошло в результате слияния центральных комите­
тов Трудовых партий Севера и Юга, причем проведено оно было
в соответствии с одобренным в апреле 1948 года Сталиным пла­
ном без прямого участия Ким Ир Сена. Принятые Москвой сек­
ретные решения даже не предусматривали проведения объедини­
тельного съезда.
Не случайно в период корейской войны выходцы из Трудовой
партии Юга, и в первую очередь ее бывший руководитель Пак Хон
Ён, стали первыми жертвами кимирсеновских чисток. Это объяс­
няется тем, что проблема Юга не была проблемой, связанной толь­
ко с Южной частью Кореи. В реальности это была в том числе
и проблема взаимоотношений Ким Ир Сена с Советским Союзом.
С начала работы Совместной советско-американской комиссии
в 1946 году советское военно-политическое руководство имело
концепцию правительства, сформированного большинством го­
лосов представителей всех политических сил Севера и «демокра­
тических сил» Юга. В реальности же в 1948 году правительства по­
являются одновременно в обеих частях страны, причем в КНДР
в сентябре 1948 года создается правительство, включившее пред­
ставителей Трудовой партии Юга и других политических сил Юга
страны. В число его вице-премьеров наряду с министром иностран­
ных дел «южанином» Пак Хон Ёном вошел националист Хон
Мён Хи, который вырос в Японии и переехал в Северную Корею
в 1948 году.
Однако для Ким Ир Сена потенциальную угрозу режиму его
личной власти представляла как раз кадровая политика Москвы,
направленная на сохранение баланса между Севером и Югом
и между правыми и левыми силами. Когда планы военного объе­
динения Кореи провалились, Ким Ир Сен, не дожидаясь переми­
рия, начал в конце 1952 года кампанию против «южан», которые
в 50-е гг. превратились в объект пристального внимания властей.
Одновременно Ким Ир Сен стал привязывать к делам выходцев
с Юга представителей «советской фракции» в ТПК, например Хо
320
Га И, который держал в своих руках всю партийную организацию
и контролировал кадровую политику партии.
Когда в конце 40-х гг. требовалось в сжатые сроки внедрить
в Северной Корее советскую модель государственного управле­
ния, перед советскими военными властями встала задача создать
новый порядок, опираясь только на те институты, которые были
наспех созданы на раннем этапе оккупации. В этих условиях глав­
ным проводником оккупационной политики стали группировки,
занимавшие в тогдашней Корее маргинальное положение. Вся по­
литическая жизнь Северной Кореи в дальнейшем заключалась
в «преодолении» Ким Ир Сеном и его сподвижниками этой марги-
нальности. С периода корейской войны в ТП К начинается внутри­
партийная борьба, которая с точки зрения Ким Ир Сена, вероят­
но, представляла собой не внутреннюю проблему Северной Ко­
реи, а форму тайной войны с внешними силами и с их «пятой
колонной» внутри страны.
Ким Ир Сен, по всей видимости, ни разу не забывал о том, что
во время корейской войны, а точнее, в октябре 1950 года, Сталин
смирился с поражением Ким Ир Сена и дал добро на демонтаж се­
верокорейского государства.
Кроме того, как показано в 4-й главе данной монографии, Ким
Ир Сен не сделал ничего для трансформирования системы воен­
ного времени в систему, призванную решать задачи мирного стро­
ительства и после августа 1953 года, когда было подписано согла­
шение о перемирии. Эта система будет сохранена и после 60-х гг.
Не является ли продолжением той самой модели и действующая
в Северной Корее с конца XX века кимченировская система вла­
сти, которая предполагает милитаризацию всей политической
сферы страны и особые права военных?
Вместе с тем в жестких условиях системы власти Ким Ир Сена
никакого ключа к пониманию существа проблемы не дает приме­
нение мягкого определения «плюралистичная» в отношении гете­
рогенной по характеру структуры Трудовой партии, каковой она
была в период своего становления. Для Ким Ир Сена, человека
с маргинальным сознанием, именно структурная гетерогенность
ТП К служила дополнительным фактором вмешательства внешних
сил и воспринималась им в качестве одной из оков, сдерживавших
режим его личной власти.
Проблему для Ким Ир Сена составляли и его отношения с К и­
таем. В период корейской войны поведение маоцзэдуновского К и­
тая после вступления народных добровольцев в Корею было та­
321
ким, будто он официально вел ее от своего имени. Это было отча­
сти связано и с тем, что еще до начала корейской войны в рядах
компартии Кореи существовала мощная группировка корейцев,
ориентировавшихся на Китай. Части «китайских корейцев» почти
свободно перемещались между Китаем и Корейским полуостро­
вом. С началом корейской войны прокитайские партийные кадры
начали действовать именно по приказам из компартии Китая,
а совместное китайско-северокорейское командование фактичес­
ки превратилось во внутреннюю структуру КПК. И хотя Ким Ир
Сен был крайне разгневан этим обстоятельством, у него не было
иного выбора, кроме как признать эту метаморфозу, поскольку на
тот момент не произошло пока никаких изменений в его статусе по
сравнению с периодом конца 1950 года, когда Ким фактически
возглавлял правительство в изгнании. Пекин требовал контроля
даже над железнодорожным сообщением Северной Кореи. Никто
из китайских лидеров, включая Мао Цзэдуна и Пэн Дэхуая, Чжоу
Эньлая и Гао Гана, не хотел соглашаться с предложениями Ким Ир
Сена о скорейшем перемирии, хотя в словесной реакции каждого
из них имелись некоторые расхождения. Можно вспомнить также,
что командование частями народных добровольцев располагалось
внутри Китая и в конце концов было переведено в Пекин и что со­
ветско-китайские переговоры проводились в Пекине без участия
Ким Ир Сена. И после подписания перемирия, вплоть до 1958 го­
да, Китай продолжал удерживать в Северной Корее 500-тысячный
контингент народных добровольцев, что создавало сильные анало­
гии с оккупационным режимом. При этом Китай даже не утруждал
себя отправкой в Северную Корею своего посла, который отсутст­
вовал в Пхеньяне в период с 1952 по 1955 г.
Когда в 1953 г. в Москве лопнула центральная ось сталинской
модели, в Азии начался процесс «обособления». Драматические
события, связанные с отходом от социалистической модели мос­
ковской закваски и обретением «независимости», определили ма­
гистральный путь развития азиатского социализма в 50-е гг.
При этом Северной Корее на сей раз суждено было ввязаться
в драку с новым игроком политической авансцены — Китаем. Это
как раз и было связано с тем, что корейскую войну с конца 1950 г.
вела армия, находившаяся в подчинении компартии Китая.
Когда попытка военного объединения страны завершилась
подписанием перемирия, перед Ким Ир Сеном в полный рост
встала задача искоренения элементов влияния Юга. Созданная
в процессе сопротивления этому влиянию политическая конфигу­
322
рация трансформировала систему власти Ким Ир Сена в особое
«чучхеистское» государство.
После окончания корейской войны Москва стала добиваться от
Пхеньяна смягчения экономического курса, принятия на воору­
жение принципа мирного сосуществования с Югом, а также разде­
ления функций партии и правительства при решении вопросов
внутренней политики. Ким Ир Сен, однако, никак не хотел подчи­
няться этим требованиям. Он продавливал меры по решению труд­
ной задачи — приоритетному развитию тяжелой промышленнос­
ти, по коллективизации сельского хозяйства и созданию милита­
ризованной модели экономики. Эти меры, однако, вызывали
массовое недовольство населения. Весной 1955 года Ким Ир Сен
все же признает ошибочность прежней политики, а в середине то­
го же года согласится с критикой, прозвучавшей в его адрес из
Москвы. Тем не менее к концу 1955 года Ким использует благо­
приятный момент, вероятно, созданный его примирением с члена­
ми «китайской фракции», для нападок против «советских корей­
цев». Выступая в декабре 1955 года по вопросам политики в облас­
ти культуры, он впервые выдвигает лозунг «чучхе». Идея «чучхе»
была выдвинута в ходе кампании против советской фракции, за­
нимавшей ключевые позиции в Отделе агитации и пропаганды ЦК
ТПК. Главным в ней была критика русской культуры, получившей
официальное признание в СССР. В начале 1956 года, когда внутри­
партийный кризис кимирсеновцы пытаются решить путем возвы­
шения «партизанской группировки», что, в частности, проявилось
в назначении на ключевые посты входившего в ее состав ветерана
«китайских корейцев» Чхе Ён Гона, на Северную Корею накатыва­
ется пришедшая из Москвы волна критики Сталина.
Замалчивая критику культа личности, Ким Ир Сен проводит III
съезд ТП К и пытается преодолеть возникшие проблемы в ходе по­
ездки в Москву, главной целью которой было добиться продолже­
ния экономической помощи. Однако во время поездки Ким Ир
Сена по СССР и странам Восточной Европы «китайская фрак­
ция», все более критично настраиваясь в отношении кимирсенов-
ского стиля руководства, находит точки соприкосновения с «со­
ветской фракцией», что служит началом для т.н. «августовского
инцидента» 1956 года. Скорее всего, тогда же начинает проявлять­
ся антагонистичное отношение Мао Цзэдуна к Ким Ир Сену.
В сентябре в Пекин направляются А.И. Микоян и Пэн Дэхуай, ко­
торые пытаются приостановить чистки руководства Трудовой пар­
тии Кореи, предпринятые сторонниками Кима.
323
 Однако по иронии судьбы от кризиса кимирсеновский режим
спасли именно выступления в странах Восточной Европы. Видя,
что политика Хрущева привела к расколу между консерваторами
и радикалами, Ким перешел в контрнаступление. Из партии после
фактического приклеивания ярлыка «пятой колонны» были изгна­
ны члены «советской фракции», численность которых не достига­
ла и 500 чел., примерно такое же количество «китайских корей­
цев», сохранивших свои связи с КПК, а также около 100 тыс. пар­
тийцев из числа бывших «южан». Некоторое время понадобилось
для закрепления результатов этой чистки в виде конкретных орг-
решений, которые были приняты в марте 1958 года партийной
конференцией ТПК. А репрессии продолжались и позднее.
Кимирсеновский режим устранил любые возможности для
контактов членов Трудовой партии с братскими партиями, объя­
вив их в рамках чучхеистской идеологии проявлением «ревизио­
низма». Сам «августовский инцидент», участники которого были
подвергнуты физическому уничтожению, воспринимался Ким Ир
Сеном как один из результатов подобных контактов. Жесткость
предпринятых мер заставила содрогнуться даже московских пар­
тийных руководителей. Чисткой «советской» и «китайской»
фракций, на членов которых на партийной конференции в марте
1958 года был навешан ярлык «ревизионистов» и «раскольников»,
Ким Ир Сен завершил почти десятилетний период трансформа­
ции партийной организации в полностью подконтрольную ему
структуру.
Использование понятия «чучхе» в качестве ключевого идеоло­
гического термина особенно заметно в 1955 и 1959 гг., между кото­
рыми имелось определенное сходство. Прежде всего, это сходство
проявлялось в глубине кризиса в аграрной сфере. В оба указанных
года коллективизация приводила к такому катастрофическому па­
дению сельхозпроизводства, что в стране начинался голод. Кроме
того, кризис естественным образом наступал в результате поворо­
та к индустриализации, предполагавшей ускоренное развитие во­
енных отраслей. Этот кризис, более того, был закономерным ре­
зультатом собственного выбора, сделанного кимирсеновцами,
несмотря на многочисленные «предостережения» со стороны
«братских партий», которые ранее уже имели подобный опыт кри­
зисных явлений в экономике (использованный выше термин «соб­
ственный», по-японски сютай, на корейском языке читается как
чучхе. — Примеч. пер.). Драматическим образом за кризисом каж­
дый раз следовали обычные для таких случаев репрессии.
324
 Между тем Ким Ир Сену понадобилось определенное время
для того, чтобы полностью закрепить понятие «чучхе» в официаль­
ной идеологии. Ранее в политическом лексиконе страны в самых
разных ситуациях, включая и кампанию борьбы с ревизионизмом,
использовались лишь термины, представлявшие собой кальку
с русского или китайского языков. Однако стремительные переме­
ны, происшедшие в мире в 1956 году, вызвали в Северной Корее
такие изменения, которые не ограничивались простым повторе­
нием драматических ситуаций, наблюдавшихся тогда в других
странах. После преодоления кризиса 1956 года идеология чучхе
стала учить, что в Северной Корее появилось общество, «непохо­
жесть» которого составляет главную его характерную черту.
Во введении настоящей книги говорится о тех мотивах, кото­
рые привели к ее написанию. Определенная дерзость автора,
японца, не владеющего корейским языком, но рискнувшего напи­
сать работу по корейской проблеме, отчасти искупается новизной
использованного в ней исторического материала.
Выход книги в свет стал возможным благодаря помощи очень
многих людей. Одним из них был известный китайский политолог
ныне покойный Ли Шэньчжи. Когда автор посетил в 2001 году К и­
тай, чтобы пригласить его в Университет Хосэй, Ли оставил ему
впечатляющие воспоминания о своей работе в качестве личного
секретаря Чжоу Эньлая и корреспондента агентства Синьхуа
в г. Пханмунчжон. Свидетельства Ли позволяют судить о том, на­
сколько жестокой была система Мао по отношению к собствен­
ным военнопленным периода корейской войны и каковы были ре­
альные намерения сторонников проведения политической рефор­
мы. Однако визит в Японию господина Ли, занимавшего пост
президента Академии социальных наук, который приравнивался
к министерскому, оказался приостановленным во многом из-за
обострения проблемы храма Ясукуни. Вскоре после этого Ли
Шэньчжи, к сожалению, скончался, так и не посетив Токио.
Советские документы по теме истории международных отно­
шений, найденные в Славянском центре университета Хоккайдо,
очень пригодились автору, когда в 2003 г. он работал в этом центре
в качестве приглашенного профессора (это был год начала шести­
сторонних переговоров по корейской проблеме). В частности, ав­
тору во многом волею случая удалось получить в этом центре и ис­
пользовать в своих исследованиях микрофильмированные доку­
менты Международного отдела Ц К ВКП(б) середины 1950 года по
корейскому вопросу, к которым было бы трудно получить доступ
325
в самой России. В этой связи автор искренне благодарен тогдаш­
нему директору Славянского центра проф. Тадаюки Хаяси за ока­
занную помощь. Автор искренне признателен почетному профес­
сору Иокогамского университета Цунэаки Сато, поделившемуся
с автором своими личными воспоминаниями о Пхеньяне и мнени­
ем о международном климате вокруг Северной Кореи на началь­
ном этапе ее становления, профессору университета Васэда Кадзу-
ко Мори за высказанную ею точку зрения по проблемам холодной
войны, профессору Харуки Вада, с которым автор имел дискуссию
по корейской проблеме, профессору Масао Оконоги из Универси­
тета Кэйо, профессору Тадаси Кимия из Токийского университета,
профессору Ли Чхон Вону из Университета Риккё, профессору
Ёсинобу Мори из университета Сага, профессору Ким Сен Хо из
Университета Рюкю, профессору Такэси Томита из Университета
Сэйкэй, а также преподавателям Университета Хосэй Цао Кайши
и Ли Чхон Гуку. Автор благодарен также профессору Народного
университета Южной Кореи Ким Ён Чхаку, высказавшему автору
свое мнение о системе власти Ким Ир Сена, другим исследовате­
лям и президентам Южнокорейского общества международной
политики, с которыми автор имел возможность поддерживать ака­
демические контакты, а также послам Южной Кореи в Японии
Чхе Сан Ёну и На Чхон Иру. Большую помощь в работе над книгой
оказали также президент Российской ассоциации международных
исследований и специалист по истории Кореи академик А.В. Тор-
кунов, историк А.Н. Ланьков и другие специалисты Российской
Федерации в области востоковедения и корееведения, проф. Цуё-
си Хасэгава из Калифорнийского университета, д-р К. Уэзерсби из
Института холодной войны им. Вильсона, д-р Уэстард из Лондон­
ского университета и другие исследователи холодной войны в вос­
точноазиатском регионе. Большую роль сыграла помощь со сторо­
ны китайского историка холодной войны Чэнь Чжихуа. Автор хо­
тел бы поблагодарить также всех членов исследовательской
группы по истории холодной войны, созданной в 2004 г. по базово­
му проекту Японского общества по развитию научных исследова­
ний, и редактора г-на Акабанэ. Особую признательность автор вы­
ражает г-ну Баба из издательства «Иванами сётэн», во многом бла­
годаря которому настоящая книга вышла в свет в год 50-летия
критики культа личности Сталина, в преддверии полувековой го­
довщины «августовского инцидента».
 Пояснения к научному аппарату
монографии

1. Термин «партия» без дополнительных атрибутивов в моно­

графии означает Трудовую партию Кореи.
2. Ссылки на первичные документальные источники зашифро­
ваны.
Документы, шифр которых начинается с буквы A, хранятся
в Архиве внешней политики Российской Федерации (АВПРФ).
Например, документ под шифром (А102/12/68/5/2) имеется в ука­
занном архиве в фонде 0102, описи 12, папке 68, деле 5, на листе 2).
Есть документы, номер папки хранения которых отсутствует.
Документы, шифр которых начинается с буквы В, хранятся
в Архиве министерства иностранных дел Болгарии. Например,
в архиве имеется документ В. Червенкова, которому был вручен аг­
реман в связи с назначением посла КНДР в Болгарии Ко Бон Ги,
под шифром (В/37/31/4/295/1). Этот документ хранится в Отделе
37, папке 31, описи 4, деле 295, с. 1. Это самый старый по времени
документ МИД Болгарии (Отдел 35), касающийся отношений
с Северной Кореей.
Документы, шифр которых начинается с буквы R, хранятся
в Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ).
В монографии используются в основном документы Международ­
ного отдела ЦК ВКП(б)/КПСС, который носил тогда название
Отдела по связям с иностранными компартиями. Эти документы
хранятся в фонде 5, описи 28, однако в монографии указан только
номер дела и лист. Например, документ (R315/8) хранится в фонде
5, описи 28, деле 315, на листе 8.
Что касается документов из архива Чэнь Чжихуа, их шифр на­
чинается с буквы S. Например, документ, хранящийся в указанном
архиве под номером SD00271, обозначен в монографии как (S271).
Этот документ на самом деле хранится в АВПРФ, фонд 045, опись
1, дело 346, лист 1. Ссылка на Архив внешней политики Россий­
ской Федерации имеется в издании Института современной исто­
рии Академии наук КНР «Корейская война: рассекреченные мате­
риалы», 2003, часть 1, с. 328. При подготовке монографии автор
327
использовал копии русскоязычных документов, любезно предо­
ставленных Чэнь Чжихуа, однако читатели, имеющие доступ
к указанному изданию и знающие китайский язык, могут опреде­
лить по ссылке, где хранится исходный документ.
3. В монографии имеется множество отсылок на работы, обо­
значенные в библиографическом списке. Например, отсылка [15,
с. 10] относит читателя к работе под номером 15 в библиографиче­
ском списке: Торкунов А.В. Загадочная война: корейский кон­
фликт 1950-1953 годов. М. : РОССПЭН, 2000. В этой работе пред­
ставлены многие документы по истории корейской войны, кото­
рые были предоставлены президентом Российской Федерации
Б.Н. Ельциным в 1994 году Республике Корея, Корейской Народ­
но-Демократической Республике и Китайской Народной Респуб­
лике.
Точно так же отсылка [6, т. 6, с. 10] относит читателя к страни­
це 10 тома 6 Собрания сочинений Ким Ир Сена.
4. В случае если в тексте имеется ссылка только с номером ли­
ста, она обозначает номер листа в архивном документе, на кото­
рый имеется предыдущая ссылка.
 Библиографический список

1. Оконоги Масао. Сирё кита тёсэн кэнкю = Материалы по истории

Северной Кореи. Т. 1. Сэйдзи сисо = Политика и идеология. Кэйо
гидзюку дайгаку сюппанкай, 1998.
2. Гэндай тёсэндзинмэй дзитэн = Словарь имен современных корей­
цев / Гаймусё адзиакёку (Департамент Азии М И Д Японии). Гайко
дзихося, 1960.
3. Ким Хак Чун. Сирадзару кита-тёсэнси = Неизвестная история Се­
верной Кореи. Ч. 1-2. Гэнсюся, 2004.
4. Ко Бон Ги. Ким Ир Сэн кэнрёку-но надзо то си : мото хисёсицутё
Ко Бон Ги-но исё = Загадка власти Ким Ир Сена и его смерть : по­
смертные записки бывшего начальника секретариата Ко Бон Ги.
Токума сётэн, 1994.
5. Ким Ир Сен дзэнсю = Полн. собр. соч. Ким Ир Сена. Сансэйдо,
1952.
6. Ким Ир Сен тёсакусю = Собр. соч. Ким Ир Сена. Гайкокубун сюп-
панся, 1980.
7. Ко Чун Сок. Тёсэн. 1945—1950 = Корея. 1945—1950). Сансэйдо,
1972.
8. Кайхо то какумэй : Тёсэн минсюсюги дзиммин кёвакоку-но сэйри-
цу катэй = Освобождение и революция : процесс создания К орей­
ской Народно-Демократической Республики / под ред. Сакураи
Хироси. Адзиа кэйдзай кэнкю сё 1990.
9. Ш и Чжэ, Рю Цзюнь Нан. Мотакуто соккин кайсороку = Воспоми­
нания ближнего круга Мао Цзэдуна. Синтёся, 1995.
10. Симотомаи Нобуо. Адзиа рэйсэнси = История холодной войны
в Азии. Тюко сётэн, 2004.
11. Симотомаи Нобуо. Сорэн : то-га сёюсита кокка = СССР : государ­
ство во власти партии. Коданся, 2002.
12. Чжу Цзян Жун. Мотакуто-но тёсэн сэнсо = Корейская война Мао
Цзэдуна. Иванами гэндай бунко, 2004.
13. Со Чин Чхоль. Тёсэн сэнсо-но кигэн — кокусай кёсансюгися-но
имбо = И стоки корейской войны — заговор мировых коммунистов.
31 сёбо, 1999.
329
14. Чэнь Чжихуа. Корейская война: рассекреченные материалы : в 3 ч. :
на кит. яз. И н-т современной истории Академии наук КНР, 2003.
15. Торкунов А.В. Загадочная война: корей ский кон ф ли кт 1950—
1953 годов. М. : РО СС П Э Н , 2000.
16. Тёсэн-но гокухи мондзё = Совершенно секретные документы о К о­
рее. Н ацу-но сёбо, 1998.
17. Тёсэн сэнсоси : Гэндайси-но сайхаккуцу = История корейской вой­
ны : новое видение современной истории / М индзоку мондай кэн-
кю кай (Исследовательское общество национальной проблемы).
Кориа хёронся, 1967.
18. М орита Ёсио. Тёсэн сюсэн-но кироку. Бэйсо рёгун-но синтю то ни-
хондзин-но инъё = Корейский этап окончания войны. Наступле­
ние американских и советских войск и уход японцев. Гэкинандо сё-
тэн, 1964.
19. Тёсэн сюсэн-но кироку сирё-хэн. Дайитимаку. Нихон тоти-но сю-
эн = Корейский этап окончания войны. Первый этап. Завершение
японского правления в Корее / под ред. М орита Ёсио, Нагата Кана-
ко. Гэкинандо сётэн, 1979.
20. Лим Ын. Кита тёсэн отё сэйрицу хиси — Ким Ир Сэн сэйдэн = Тай­
ная история становления северокорейской династии: подлинная
биография Ким Ир Сена. Дзиюся, 1982.
21. Вада Харуки. Кита тёсэн — югэкитайкокка-но гэндзай = Северная
Корея: сегодняшний день партизанского государства. Токио : И ва­
нами сётэн, 1998.
22. Вада Харуки. Ким Ир Сен то Мансю конити сэнсо = Ким Ир Сен
и антияпонская война в Маньчжурии. Хэйбонся, 1992.
23. Вада Харуки. Тёсэн сэнсо дзэнси = Полная история корейской вой­
ны. Иванами сётэн, 2002.
24. Со До Ман. Кита тёсэн-ни окэру сякайсюги-но сэйрицу. 1945—1961
= Становление социализма в Северной Корее. 1945—1961 : доктор­
ская дис., защ ищ енная в Токийском университете. 1994.
25. Цао Кайши. Тюгоку кёсанто-но тёсэн ханто сэйсаку. 1925—1950 =
Политика К П К в отнош ении Корейского полуострова. 1925—1950 :
докторская дис., защ ищ енная в университете Хосэй, 2005.
26. Charles K. Armstrong. The N orth Korean Revolution. 1945—1950.
Cornell, 2003.
27. Cold War International History Project Bulletin. 2003. N 6-7.
28. Cold War International History Project Bulletin. 2004. N 14-15.
29. From Division Toward Peaceful Unification. Seoul, 2005.
30. Gorlizky Y., Khlevnik O. Cold Peace, Stalin and the Soviet Ruling Circle.
1945-1953. Oxford, 2004.
330
31. Грязнов Г.В. Социалистическая индустриализация КНДР. М., 1966.
32. Ланьков А.Н. Северная Корея. М., 1995.
33. Lankov A. From Stalin to Kim Il Sung : the Formation of N orth Korea.
1945-1950. Rutgers, 2002.
34. Lankov A. Crisis in N orth Korea : the Failure of Destalinization 1956.
University of Hawai, 2004.
35. Лаврентий Берия. 1953. М., 1999.
36. Новая и новейшая история. 2005. № 5.
37. Очерки истории Министерства иностранных дел России. 2002. Т. 2.
38. Освобождение Кореи : воспоминания и статьи. М., 1976.
39. Политбю ро Ц К Р К П (б )-В К П (б ) : повестки дня заседаний.
1919-1952 : каталог. М., 2001. Т. 3.
40. Президиум Ц К КП СС. 1954-1964. М., 2003. Т. 1.
41. Русский архив. Великая Отечественная. М., 1997. Т. 7(1).
42. Советско-американские отношения. 1945-1948. М., 2004.
43. Szalontai Balash. Kim Il Sung in the Khrushchev Era : Soviet-DPRK
Relations and the Roots of N orth Korean Despotism : 1953-1964.
Stanford University Press, 2005.
44. Tsuyoshi Hasegawa. Racing the Enem y : Stalin, Trum an and the
Surrender of Japan. Harvard, 2005.
45. Ткаченко В.П. Корейский полуостров и интересы России. М., 2000.
46. Внешняя политика Советского Союза. 1946 год. М., 1952.
47. Внешняя политика Советского Союза. 1947 год. М., 1952.
48. Внешняя политика Советского Союза. 1948 год. М., 1950 ; М., 1951.
Ч. 2.
49. Война в Корее. 1950-1953. СПб., 2000.
50. Война в Корее. 1950-1953 : взгляд через 50 лет. М., 2001.
51. Weathersby K. Soviet Aims in Korea and the Origin of the Korean War
1945-1950 : New Evidence from Russian Archives : working paper. N 8.
(Cold War International History Project).
 Научное издание

Симотомаи Нобуо
КИМ ИР СЕН И КРЕМЛЬ
СЕВЕРНАЯ КОРЕЯ
ЭПОХИ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ
(1945-1961 гг.)

Мо н о г р а ф и я

Редактор Т.Н. Петрова

Компьютерная верстка Н.А. Федорова
Оформление обложки М.М. Петухова

Подписанпв печать 25.11.09.

Формат 60x84 / 16. Уч.-изд. л. 19,15.
Усл. печ. л. 19,3. Тираж 500 экз. Заказ 647

Издательство «МГИМО-Университет»
119454, Москва, пр. Вернадского, 76

Отпечатано в отделе оперативной полиграфии

и множительной техники МГИМО(У) МИД России
119218, Москва, ул. Новочеремушкинская, 26