Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.

com
Все книги автора
Эта же книга в других форматах

Приятного чтения!

0 градусов жары

— Много не наливай, четыре капли на стакан не больше, иначе извилины в бороду

свернутся.
— Как это?
— А, запросто, как рыболовная леска на спиннинге. Вот крыша у бабы и съедет.
Я призадумался. Может не брать? Взять очень хотелось. Тем более такая удача, Светка
приезжает сегодня вечером.
— Как оно работает?
— Элементарно, подливаешь в пепси-колу или вино, девчонка пьёт, а потом сама
бросается, чтоб её выебли, — гордо сказал Петруха, — мне, старший брат, целую бутылку с
коровника притащил, просроченная правда, — хохотнул, — для коров уже не потянет, по
ГОСТу не положено, но людям в самый раз. Мне на всю жизнь хватит.
— Ты уже пробовал?
— Разумеется! Вместе с телкой пили, а потом еблись, что кролики, до самого утра.
— Вечно ты свистишь.
— Чего мне свистеть? Говорю же, готов после этого хоть матрас изнасиловать. Давай
тару.
Я кивнул, сбегал на кухню, там подходящая тара всегда есть, всяких пузырьков, у
мамы, навалом. Порыскал по шкафчикам, ну хотя бы вот этот из под эссенции "Дюшес" в
нём совсем мало осталось зверски пахучей жидкости, а у мамы этих пузырьков, еще много и
"яблочный", и "банановый" и даже "шоколадный" с "кофейным", мама частенько в чай
подливает для запаха. Вот и будет повод, скажу, типа: "Тебе эссенции в чай плеснуть?
Дюшес называется". Она: "Ага". Подолью. Ну и порядок.
— Наливай, сюда.
— Нихера себе, пузырище!
— Чё, ты жлобишься? Наливай, наливай.
Петруха налил половину пузырька прозрачной сиропообразной жидкости.
— Заныкай хорошенько от предков, а то, сам знаешь. На пару с тёлкой пей, кайф
знатный, хуй стоять будет, как лопата в сарае.
— Что я идиот, что ли? У меня итак встанет.
— Ну, ну. Как хочешь, но таки, рекомендую. Я пошел. Деньги давай.
Петруха ушел, а я стал разглядывать приобретение. Неплохо… Но опасно. Значит, не
более четырёх капель? Ну, там дюшес еще был. Потряс пузырёк, чтобы хорошенько смешать
жидкости. Значит можно и шесть. Неее. Опасно, лучше чуть меньше. Сам пить не буду, а то
и правда крыша потечёт.
Завтра, или нет, даже сегодня, Светку сделаю! Давненько на неё глаз положил, еще в
прошлом году, когда она приезжала с родителями на папин день рождения. Папа вообще с
причудами, ежегодно отмечает свой день рождения и приглашает друга детства, дядю Петю,
с семейством, тётей Наташей и Светкой. И приезжают! Аж с Костромы. Делать больше
нечего людям, правда? Но Светка… Это что-то, это фрукт, ягодка, вот только… строгая
очень, совсем, как моя мама. Хрена с два её без волшебного пойла в постель затащить. Так и
говорит: я свою девственность отдам лишь мужу. Дууууура!" Тоже мне, Костромская
монахиня". Посмотрим, как ты запоёшь на этот раз.
Еще приглашает, папа, своего младшего брата, дядю Костика. Почему Костика? А
просто, мужику уже за тридцатник, а он как лихой пацан возится с детворой. В футбол
погонять, попинаться боксёрскими перчатками, а то и ракету запустить во дворе дома,
насмерть перепугав лавочных старушек. Затрудняюсь даже сказать, чьего приезда больше
жду, Светкиного или дяди Костика. Мама ругается: "Костик", — говорит, — "ты уже
четвертый десяток разменял, женился бы, солидности набрался с ответственностью". А дядя
Костик: "Оно мне надо? Моя невеста еще не родилась". И смеётся. Вот такой он, дядя
Костик.
Но, похоже, в этот день рождения дядюку пиздец, и не просто пиздец, потому что у
мамы, заговор против него, она пригласила к его приезду свою подругу, Дану. Крутейшая
тёлка! Ну, не бывает таких. Наверняка с Голливуда сбежала. Бляха! Был бы я постарше, сам
бы на неё повелся. Жопец, сисён, мордец, нет слов. Но старуха, кажется лет двадцать семь
ей. Ну, для дядьки в самый раз будет. Один раз она приходила к нам домой, а у меня челюсть
чуть не выпала, хуй стоял до тех пор, пока она не ушла. Ну да, потом яйца, знаете, как
болели? Короче, дяхон пропал, не устоит.
А мама у меня — стерва. Чего к мужику цепляться? Не хочет человек жениться и пусть.
Может быть, у него сексуальная жизнь еще стабильнее, чем даже у предков. Кстати, ни разу
не слышал из их спальни ни единого стона или вздоха, отдалённо напоминающего на
процесс зачатия детей, как ни подслушивал под дверью. Но как-то они меня сделали всё же?
Удивительно. Ладно, замнём эту тему, потому что родоки с работы притащились, сейчас
будет моральная экзекуция, до самого приезда гостей. Достали… скорее бы в институт
свалить, за тридевять земель, хотя бы в ту же Кострому, заодно Светку драть буду.
— Уроки сделал? — сразу с порога заявила мама.
— Угу. — Набычился я. Ну, начинается.
Но далее этого вялого выпада дело не пошло. Экзекуция отменяется. Мать в
приподнятом настроении прошествовала на кухню и вскоре там загремела кастрюльками.
Гости приедут, а кормить нечем, поужинать же надо. Во, во. Давно бы так. Я успокоился.
Уроки проверять не будут. А то, сама в астрономии, например, что китаец в русском и туда
же. "Опиши-ка мне структуру Галактики" Ха, ха. И так по всем предметам. Хотя, вру, не по
всем, вот однажды, потеха была: достаёт из портфеля учебник по сексологии, глаза на лоб у
неё и полезли, книжку, словно болотную жабу в руках держит "Это, что такое?" "Как,
что?" — отвечаю, — "сексология, мы изучаем этот предмет". "Бооооже", — ужаснулась мать,
брезгливо и конфузливо бросив учебник обратно в портфель, — "Что творится с
современной школой"! Батя у меня попроще, он хохотнул, игриво и легонько ущипнул мать
за талию, потому и схлопотал ладошкой по спине. А я невольно представил, как она, такая,
вся из себя правильная, меня бы гоняла по этому учебнику!
— Эй, Димка, — сказал отец, — дуй на вокзал, гостей встречать, деньги возьми, на
такси их привезешь.
— Ладно, — согласился я. Это гораздо лучше, чем сидеть и ждать когда мать вновь про
учебу вспомнит.
Я мгновенно испарился из квартиры, унося с собой в кармане волшебный пузырёк, так
сказать, своё светлое будущее. Думал. Как подлить Светке незаметно? Может, прямо на
вокзале? Купить пепси или кока-колы, капнуть нужную дозу и так держать бутылочку до
самого их приезда. Потом: "Хочешь кока-колы" "Хочу". Нет, не прокатит. А вдруг, у неё
кризис уже в такси случится? Прямо в такси её ебать что ли? Не надо. Да и дома, где её
ебать? Вот же ж блядь, не подумал. Там ведь полный дом будет дядь, тёть, мам и пап, к тому
же со взглядами отнюдь не прогрессивными. Дядь Костик не в счет, потому как
меньшинство.
От этой мысли мне стало уныло. Жизнь моя, портянка. До чего же проблемно жить в
коммуне, Неееет, нужно что-то с этим делать, срочно, теперь моя цель и смысл добиться
свобод. Так. Это всё в будущем, а что делать конкретно, сейчас? И в парк её не потащить,
во-первых, ни одного разумного предлога, так и не пришло в голову, во-вторых, не май
месяц, вернее самый, что ни на есть май, но на улице, ноль градусов жары — жопа
отмёрзнет, будь здоров. Твою мать! Думай, думай, думай. Так ничего и не придумал, от
этого еще более раскис.
На вокзале кока-колы я всё же купил, забился в тесной кабинке туалета, чтобы никто не
увидел, как тщательно, по каплям, подливаю зелье в питьё. Конечно же, в туалете! А то где
же? Представьте такую картинку: стоит посреди зала ожидания юноша и, устроил
химическую лабораторию, смешивает жидкости. Тут менты на хвост и наступят, потому что,
такие действия неспроста, наркоманскими выходками попахивают.
— Девушка, — спросил я в справочном бюро, — когда будет поезд с Костромы.
— Пришел уже, на втором перроне стоит.
Бляха муха! Опоздал. Я сорвался с места спринтерским рывком. На втором перроне,
это же хрен знает где! Четыре подземных перехода преодолеть надо, еще и по перрону
пробежаться. Мне повезло, я натолкнулся на них всех сразу на первом же переходе. Вот она,
четверка дражайших гостёчков. Дядя Петя важно вышагивал с двумя чемоданами во главе
процессии. Хм, с двумя чемоданами. Не собирается ли он поселиться у них на пару тройку
месяцев? Тётя Наташа едва поспевала за ним, семенила, с трудом несла добрую базарную
сумку. Светка шла легко, свойственной ей походкой, жизнерадостной и открытой, дающей
повод, на секунду замечтаться какого угодно повесы. Но как идет! Даже увесистая сумка в её
руке не испортила осанки. Посмотришь, слюной истечешь, но попробуй подкатить с
откровенными, недвусмысленными предложениями, такой отворот получишь, мало не
покажется. Я что ли не знаю? Процессию замыкал дядюк, ну, тот в своём репертуаре, "всё
своё ношу с собой", ничего у него не было в руках, в потрёпанных джинсах и куртке,
наверняка отнятой в битве у злодея-бомжа. И это правильно. Нахера тащить с собой хлам,
который только один раз и оденешь и то за столом у братана? Братан поймёт и примет таким,
какой есть. Завидую дядюку люто, за его свободу мышления и спартанский дух. Подозреваю,
в отроческие годы "митьковал" или в "панках" шлялся некоторое время. Я злорадно
ухмыльнулся, Дана будет разочарована. Как пить дать мамина затея провалится. Ах, да. За
этот год с ним произошли некоторые изменения, видать под маминым перманентным
давлением, он отпустил бородку. Умора! Прямо, скандинавский боцман времён Петровской
перестройки. В довершение ко всему изо рта у него торчала потухшая трубка. Кадр.
Экземплярчик. Типаж.
— Здрасть, дядя Петя, здрасть, тёть Наташа, привет дя Кость, Светка! — вывалил я
скороговоркой приветствия, — я тут встречаю вас.
— Ой! Вырос-то как, возмужал, — запричитала тётя Наташа бросив сумку и кинулась
меня тискать, — вылитый Женя, ты глянь, Петь, глянь!
Она обмусолила мои щеки яркой помадой, взъерошила мои волосы. Передала трепать
меня в следующие руки. Дядя Петя был более сдержан, протянул мне руку, предварительно
поставив чемоданы, крепко пожал и сказал: "Здравствуй, Дима". Светка, зараза, на шаг
отступила, когда я попытался её поцеловать в щеку. Погоди сучка, расквитаюсь позже.
Дядька пребольно шлёпнул меня по спине ладонью. "Ну, привет, племяш"

Будучи истинным джентльменом, я взял у Светки сумку и мы пошли брать такси на

привокзальную площадь. Заговорить с ней не удаётся. Все мысли вокруг бутылки кока-колы
с адским зельем торчащей из бокового кармана моей куртки. Как ей предложить?
Охреневаю, задача из области фантастики. Она вообще молчит, поджала губы и
невооруженным глазом видно, что не рада поездке. Блядь! Может, ну её нахуй, эту зануду?
Есть же девчонки сговорчивей и доступней. С этой, каши не сваришь, хоть в пятизвёздочном
супермаркете продуктов закупи. Я в волнении поглядывал на неё. Нет, не поможет Петрухин
эликсир, такой девахе лошадиную дозу дай, ничего не зачешется и не проймёт. Да и как ей
это зелье дать? Боже! Сделай чудо! Но, чуда не будет. И я смирился. Хер с ней, толстый и
ржавый, даже рыпаться не стану.
 Тётя Наташа засыпала меня вопросами всю дорогу к дому, о том, как живём, что
кушаем, как учёба, как мама, как папа… Я отвечал невпопад, заикался и смотрел Светке в
затылок, она села на переднее сидение, рядом с водителем, подчеркнув этим свою
исключительность. А мы вчетвером едва поместились сзади. Лучше бы кабана, дядю Петю
посадили вперёд, всё бы места больше было. Дя Костик похохатывал сквозь трубку чему-то
своему, трубка ядрено воняла никотином перед самым моим носом.
— А папа, диссертацию защитил уже? — задала свой очередной вопрос тётя Наташа.
Откуда мне знать? Будто предки посвящают меня в свои дела. Я даже не знал, что он
писал эту диссертацию. Тётя Наташа слишком много интересуется папой, это даже
несколько неприлично перед дядей Петей. Ну и бог с ними, не мои заморочки. У меня своя
проблема, как Светку приблизить хоть чуть-чуть. Хуже всего, я уже сам охладел к своей,
такой страстной недавно идее. Я томился. Но осталось совсем немного потерпеть, мы уже
подъезжали. Группой коммандос шумно ввалились в квартиру.
Встреча была трогательной. Мамы чопорно расцеловались, папы пожали друг другу
руки, тётя Наташа поцеловала папу, с визгом повиснув на нем, мама дядю Петю чмокнула,
как всегда меня, в лоб. Дя Костик оставался, как бы не при делах, просто стоял и на него, по
ходу, напал столбняк. На диване скромно сидела Дана, в волнении поправляла свои
ослепительные, белокурые волосы, беспокойно ёрзала. Эх, дядька, зацепила тебя тёлка? Ну,
ну. Я украдкой глянул на то место его джинсов, где возможно что-то должно затопорщиться.
Пока не топорщится, ну, наверное, он умеет собой таки владеть.
— Так ты и не повзрослел, Костик, — сокрушенно сказала мама вместо приветствия
окинув его оценивающим взглядом, представила красавицу сидящую на диване, — Дана, моя
лучшая подруга.
Дана зарумянилась, опустив глаза поднялась с дивана, мелкими шажками подошла к
приезжим гостям.
— Здравствуйте, Константин Георгиевич, — высокопарно поздоровалась Дана.
— Привет… — сказал дядь Костик, — Я не ослышался? Дана? Царица вод?
— Да… Языческая богиня воды.
Я улыбаюсь с них, всех. Светка — коза, тётя Наташа — вешалка, мама — стерва, дядя
Петя — дятел, папа… Зоопарк, бля. Ну их всех, нахуй. Я расстроен, я удручён. Вот уж
вечерок предполагается быть. Сейчас, традиционно начнут тупую, великосветскую беседу на
гостином диване, меня еще энергично втягивать будут. Нахер, забьюсь лучше в свою
комнату, буду тихо страдать и жалеть себя. Снял куртку, повесил её в прихожей и незаметно
прошмыгнул в спальню. Всё, наебался по самые глады. И правда, чего себе возомнил?
Светка, как была козой год назад, ничуть не изменилась, да, похорошела, да, прибавилась в
бюсте, на личико повзрослела, а характер, стервотный, так и остался. Я просидел в комнате
без движения на кровати долго, пока не раздался оклик матери:
— Дима! Идём ужинать!
Хоть это хорошо. Жрать хочу, что стая амазонских пираний. Вышел в зал, сел на
свободный стул рядом со Светкой и… кровь отхлынула у меня от лица. Ебит твою… К
бутылке с водкой скромно прислонился мой пузырёк с убийственным дюшесом! Может
совсем не он, а другой пузырёк? Пригляделся. Да нет же, он, с надорванной этикеткой. Вот и
бутылка кока-колы тоже на столе. Пииииздец. Усраться и не жить, прямо сейчас не сходя с
места. Сделать харакири вон тем тупым ножом для торта. Что делать? Схватить пузырёк с
бутылкой кока-колы и рвануть на улицу, значит выдать себя с потрохами. Оставить всё как
есть? У меня даже не хватило фантазии продолжить мысль на тему, что будет после. Я труп.
Кто рыскал по карманам моей куртки, примерно, представляю. Да не примерно, точно —
мама. Она всегда это делает в надежде уличить меня в курении. Не курю я, не курю! Затих,
затаился едва дыша и во все глаза глядел на пузырёк. Он светится, будто ехидно
прищурился, преломляя свет от свечи, поставленной!
на стол романтичной мамой. Этот свет неспроста, этот свет — знак божий. Шутник он,
шутник, этот бог.
 — Ну что ж, — сказал папа, поднимаясь, — сейчас по традиции выпьем.
Папа раскупорил бутылку. Мама тоже хлопотала рядом, подхватила пузырёк с
эссенцией.
— Ребята, девчата, — затараторила она, наклоняя пузырёк над горлышком бутылки, —
дюшес грушевый, рекомендую. Из водки делает чудо. Взболтай хорошенько, Женя.
Папа энергично замотал бутылкой в воздухе, с загадочной улыбкой Сфинкса на губах.
Он то, ведь в курсе какое, это чудо, водка с грушевым дюшесом. Фокусник, бля… Разлил
всем, кроме Светки и меня.
— Детям, кока-кола, — сказал папа, — Димка, ухаживай за своей дамой.
Я поднялся на млеющих ногах. Господи, я просил чуда, но не такого! Хотелось рвануть
со всех ног в коридор, на улицу, в другой город, в другую страну, на луну в конце концов.
Трясущейся рукой взял бутылку колы налил в рюмку Светки, свою рюмку оставил пустой.
Поставил бутылку ближе к Светке, пусть сама себя обслуживает, я же не Штирлиц с
железными нервами.
— А себе? — спросила Светка.
— Я не хочу, настроения нет.
— Ладно, мне больше достанется, — она впервые за сегодняшний вечер улыбнулась
мне, — обожаю кока-колу.
Я пребывал в ступоре, тормозил, будто даун последней степени дебильности.
Наблюдал в ужасе за развитием событий. Все подняли бокалы в воздух в торжественном
порыве и ожидании тоста, опять же традиционного, из уст дяди Пети. Вообще-то не все, дядь
Костик, бывший "панк", ему неведом этикет и приличное воспитание, опрокинул рюмку в
рот без всякого тоста. И я, взмахнув пустым бокалом, поставил его на стол.
— Друзья, — сказал дядя Петя, сделал паузу в ожидании единения вздохов, — мы
собираемся вместе уже семнадцатый раз по поводу и с единственной целью, отметить этот
исключительный день в нашей жизни, день рождения, нашего друга, брата, мужа, отца,
замечательного человека Евгения Георгиевича. Не скрою, я рад и польщён нашей долгой и
прочной дружбой. Верю, что наша дружба будет крепнуть из года в год, а мы встретимся и в
двадцатый, и в сороковой раз за этим или другим столом, встретимся с улыбками и
открытыми сердцами. Будем счастливы бескорыстнейшей дружбе на свете. Выпьем!
Уф. Ну и сказанул, дядя Петя. Вообще меня от таких речей, высокопарных и с пафосом,
мурашки бьют. А тут, плюс колотун от ожидания ужасного и непоправимого. Ну, хоть кто ни
будь, проникнитесь моим состоянием! Все разом выпили. Светка зажмурилась от
удовольствия и медленными глотками поглощала колу. Я же провожал взглядом каждый её
глоток. Выждал несколько секунд, вглядываясь в лица присутствующих. Пока, ничего не
произошло. Петруха говорил, что зелье просрочено, вот бы вообще не подействовало. Уж
как бы я был рад!
— Ой, — воскликнула мама, — что-то слабенький аромат, наверное, выдохся весь,
подолью-ка я еще.
"Ёб твою мать, ёб твою мать, ёб твою мать", — взмолился я мысленно, вжимая голову в
плечи. Дозняк итак был нечеловеческий, а мама ещё подливает. У них же на завтра вместо
мозгов решето будет. Петруха ведь, сказал вполне однозначно, извилины в спиннинговую
шубу спутаются.
Мама плеснула из пузырька еще. Папа, опять улыбаясь по-Сфински, поработал
барменом, встряхнул бутылку, смешивая жидкости. Разлил опять по рюмкам. Папа сейчас
будет с ответным тостом. Традиция. Оскомина уже, как от ежегодного дедморозовского
праздника. Вот эти два праздника ненавижу более всего из-за скучной режиссуры и
заорганизованности. Я напряг память. Ага. Сейчас папа скажет о любви к семейству Петра
Петровича.
— Петр Петрович, — папа задрал высоко в воздух рюмку, — Ты же знаешь, и все вы
знаете, как я люблю вашу семью, ты для меня — брат и мой старый товарищ, такой,
которому веришь, как себе. Если тебе и твоей семье понадобится, не дай бог, моя кровь или
сердце, то… это ваше.
Я уже не могу. Ёрзаю на стуле. Свалить бы, зарыться с головой в подушку. В прошлом
году было такое же состояние, но уйти нельзя. Официальная часть. Тут уж никто жрать не
станет, пока главы семейств не обменяются комплиментами, отдающими многолетней
тухлятиной. Потом должны сказать своё слово их жены, потом дети. Ну а тогда, можно и
поесть. Я, честно, есть уже не хочу, у меня от страха желудок спёкся, все поджилки трясутся.
Пока слава богу, ничего еще не произошло. Но, наверное, произойдёт. Оставалось лишь
ждать. Вот уже наступила очередь говорить тёте Наташе, она поднялась с рюмкой в руке:
— Женечка, — выпалила тётя Наташа в эйфории, — я никогда не забуду наш, твой
первый день рождения! Всю жизнь пронесу память…
Всхлипнула и села на место. О. Кажется, появились первые симптомы. Такого
экспромта, в прошлом не было.
— Браво, Наталья! — Воскликнула Дана и тоже всхлипнула в умилении, — Вы так это
хорошо сказали. "Всю жизнь пронесу память…". Я выпью за наше, за женское сердце.
Вот, блядь, дура сентиментальная. Я то был о ней лучшего мнения. Но это, похоже,
зелье в ней уже заговорило. Видно было по ней, как она рисуется перед дя Костиком и
строит ему глазки. Сразил он её, наверняка, глубокими познаниями Славянской истории.
Наших-то, кровных, языческих богов, поди, кто сейчас помнит? Эй, тётка, ты моего дядьку
толком не знаешь. Он тебя не мучил ещё трёхэтажными формулами из булевой алгебры? Ну,
ну.
Дядька, тоже не дурак, кидал зажигательные взгляды в сторону этой фарфоровой
девочки. Мне захотелось вдруг, страстно узнать, не стоит ли у него хуй, как у меня, когда я
увидел её впервые. Эта забавная и лукавая мысль меня расслабила и сняла напряжение. Всё
ведь нормально! Ничего с родоками не произойдет, раскрепостит малость, языки развяжет,
поговорят хоть не по заложенной годами программе. Петруха свистун, однозначно, не такое
это зелье и страшное. Я облегченно вздохнул, приободрился. Смотреть на это надо, как на
забавное приключение.
Скосил глаза на Светку глянуть, как она пьёт колу. Закрывает сладострастно глаза и
глотает, горло при этом плавно движется в такт глоткам. Очень сексуальное зрелище. И у
меня вдруг возникла шальная мысль. А разве девочку нужно приворотной травой
соблазнять? Вот дя Костик, в джинах, в куртке от бомжовского дома моделей, со смешной
бородой-метёлкой-щеткой пришел и зацепил тёлку всего единственной фразой. Вот это
высший пилотаж. Но это же дядюк! Он крут, всегда. Мысли мои потекли в другом
направлении. Как завоевать Светку? Да, причем без обязательств жениться на ней. Хорошая
задачка, надо порешать этот ребус на досуге, то есть сейчас. Досуг сейчас или что?
Наступила очередь мамы. Что же она скажет? По стандарту или, как тётя Наташа,
внесёт свежую струю в традиции?
— Мальчики… Для меня наш праздник стал, чем то особенным, — сказала мама, при
этом, как-то странно посмотрела на дядю Петю, — я его жду всегда с нетерпением и
трепетом. И не потому, что это день рождения Жени. Он просто причина и повод наших
встреч. Этот праздник стал нашей внутренней силой и поддержкой и, конечно же, отчетом за
весь прошедший год…
Ух ты ж! Маман, двадцать тебе, по самой справедливой системе оценок в мире,
латинской Америки. Даже я прослезился. Ну, я вообще-то прослезился от того, что всё
сошло благополучно. Теперь моя очередь речи толкать. Не буду вякать всякую требуху, как в
прошлых годах, теперь я должен сказать своё волшебное слово, как дя Костик. И даже знаю
что скажу! Сейчас я вам вдохну новую жизнь в ваш трухлявый праздник. Поднялся с пустым
бокалом. Все глянули на меня почти счастливо, пребывая еще под впечатлением маминых
слов.
— Родные, друзья, — еще волнуясь, сказал я, но с каждым словом голос мой креп и
становился твердым, — Если вы думаете, что после вашей смерти этот праздник умрёт,
вместе с вами… ошибаетесь. У вас есть ваши дети, — я многозначительно при этом
посмотрел на Светку, — А у ваших детей тоже будут дети… Это не просто день рождения
конкретного человека, это день единения семей. Так пусть будет он, продолжением в вашей
крови и детях.
Что тут началось! Да, я ожидал некоторой реакции, но о таком фуроре не смел даже и
мечтать. Все вскочили с мест, бурно аплодируя мне. Цицерон, етишь твою мать. Может вот
так, рождаются великие ораторы? И всё же, я сказал своё волшебное слово. Светка… Она
никогда не смотрела на меня так. Боже! Какой взгляд. Я испугался. Взгляд полный
удивления и дикого интереса, так, наверное, смотрели ацтеки на первых конкистадоров. А
что ж ты думала, моя девочка, я собираюсь оставаться сопляком-мальчишкой, в твоих глазах,
навсегда? Да. Я возмужал. Вот как раз сейчас, за этим столом, это и произошло. Светка
медленно поднялась с рюмкой колы с места не сводя с меня восторженного взгляда.
— Я поддерживаю и клянусь… — Сказала в волнении. Выпила стоя.
Нет, ребята, вы, когда ни будь, видели героя, который ни слухом, ни духом не ведал о
заморочках творящихся в стране, случайно припёрся на площадь и опять же, случайно,
может быть в пьяной потасовке, грохнул тирана? Потом этого героя подхватит тысяча рук и,
потащат на трибуны, чтобы он им, людям приказывал, спасённым от невзгод и тиранских
лишений. Вот, вот, таким именно героем оказался и я. Хрен его знает, к хуям им этот
задрипанный праздник и они за него так держались? Откуда было мне знать, что они
жаждали продолжения традиций в своих детях? Я просто сформулировал и ляпнул это,
чтобы произвести на Светку некоторое впечатление. А тут… одним ударом.
К концу ужина я привык быть героем. Светка уже не сводила с меня глаз, я это
чувствовал правым ухом, но решил не отвечать на её взгляды, выдержать некоторую паузу,
типа, как у Пушкина; чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей. С
удовольствием поглощал жареную курочку и тихонько, краем глаза контролировал ситуацию
за столом. Дана уже не стеснялась и не сжималась, откровенно флиртовала с дя Костиком,
они оживленно перемывали косточки многочисленному сомну славянских богов.
— А, Ярило?
— Что, Ярило, Ярило, это как у инков, Инти — солнце, лишь с отличием, что у инков
солнце не меняет лица и на все случаи жизни постоянно, как создал его Виракоча — белый,
бородатый бог. — Дя Костик при этом почесал пятернёй свою бородёнку. — А у славян,
Ярило бог весеннего солнца и плодородия, лица меняет как перчатки. То он приходит с
войной, то ремесла всякие дарит, ну, а если в бесплодный дом нагрянет, берегись — в доме
случится демографический взрыв. "Ни да в ночи рыскавши, а сходе Ярило, красавица ясна и
буде брюхата понеже…", вроде так о плодородии говорилось.
Мамы щебетали о кухонно-стиральных хитростях при этом выразительно и возможно с
гордостью поглядывали на собственных глав семейств, которые азартно обсуждали тонкости
папиной диссертации. Я вспомнил, папа почти два года носился с темой "Принципы
скольжения и технологический процесс разработки поршневых устройств" Охренеть правда?
Я бы и пары слов не выжал бы по этой теме, а так на двести листов расписать. Интересно,
кто ни будь читал эту диссертацию, кроме папы?
Горела свеча подрагивая язычком пламени, также отсвечивался пузырёк с дюшесом
крохотной, тёмно желтой искоркой. Всё спокойно, никакой реакции от принятой отравы
если, не считать наших частных случаев с дя Костиком, но это заслуга исключительно
ораторского искусства. Не работает Петрухина любовная водичка. Всё. Теперь можно
покидать поле битвы, да и Светку прихватить с собой. За время ужина сложилась чёткая
концепция и план раскрутки упрямой девчонки. Я поднялся.
— Светик, пойдём? — я это сказал нарочито скучающим тоном. Кивнул головой в
сторону своей комнаты.
— Пойдем, — обрадовалась она и тоже поднялась вслед за мной.
Мы зашли в мою комнату. Ума не приложу, чем заполнить промежуток до самого того,
что задумано. Но пороть горячку не стоит, это я чувствовал наверняка. Светку я уже не
боялся. Разницу чуете? Когда на вас вот так смотрят, чего ж бояться, тут нужно брать своё,
заслуженное. Я тронул мягкую ладонь девушки и она дала её мне без сожаления, лишь
чувствовалась через кожу внутренняя дрожь. Она дрожит! Её колотит! Это возбуждение
передалось и мне, но я был на удивление спокоен и уравновешен, не то, что в начале вечера.
Она как-то неловко и напряженно подалась вперёд ко мне навстречу. Она хочет меня? Я её
таки завоевал? Потянул за руку к себе, она шагнула, губы сблизились.
О, этот первый поцелуй! Ничего нет на свете слаще и желаннее. Последуют затем и
второй, и третий, и десятый, и сотый, но этот первый… Огонь, напалм, жгучая вода Ниагары.
Когда еще ничего не известно, но желания пересеклись, когда два существа рвутся
соединиться в гомункул и приходит осознание, что ты принят, ты избранник. Душа
наполняется удивлением, ни с чем не сравнимым изумлением и восторгом… это тебе… это
от неё…
Светка громко глотнула воздух, руки её безвольно висят, но трепещут в порыве
схватить меня, обнять прижать к себе. Нужно ей помочь. Я сам обниму её, дам повод.
Тронул ладонями щеки, лизнул пересохшим языком губы. И она ринулась ко мне рывком в
нетерпении. Девчонку заколотила мелкая дрожь, она прижалась ко мне, присосалась к губам,
обхватила руками, сплетая пальцы в замок у меня на спине. Пожалуй… Это не от моих
волшебных слов, пожалуй, так действует зелье… Я еще не был уверен в своей догадке, но
слишком подозрительно, так сразу и такая сексуальная буря у девчонки, да ещё при том,
недавнем, отношении к парню. Таки зелье. Нужно тащить её в постель. Родоки долго еще
засидятся в зале, потягивая свою водку, в задушевной беседе, как бы ни до утра, я же помню
прошлые годы. Значит, у нас есть время, побыть наедине, о нас даже и не вспомнят.
Решайся! Уже решился. Я щелкнул выключателем гася свет и сделал шаг к кровати. Она
поняла! Она тоже хочет этого страстно…
Но вдруг резко распахнулась дверь, заставив нас, отпрянуть друг от друга. В темноту
комнаты ввалились Дана с дя Костиком… Они нас не видели. Они вообще ничего не видели,
у них была единственная цель — моя кровать. Срывая друг с друга одежду, повалились в
постель. Дана гудела горлом, периодически сглатывая нетерпеливую слюну, а дя Костик
путался в спешке в её одежде. Громко хрустнули крючки на лифчике Даны. Откуда дядьке
знать, как он снимается правильно? Эй, Эй. Это моя кровать! Ребята, вам что, западло было
занять родительскую комнату? Куда там! Дя Костик уже ебал Дану размашисто и зло, а она в
голос рыдала от нахлынувшего счастья, бешено, истерически, конвульсивно помогала ему в
добрых порывах.
Мы со Светкой недоуменно переглянулись, прильнули друг к другу. Вот, то, что нам
нужно! То, что происходит на нашей постели. Теперь мы чётко это осознали и поняли. Я это
осознавал конечно ранее, но не так ясно и конкретно. Не нужно телиться, нужно просто
взять и сделать то, что сейчас сделал дядька. Вот уж, примером для меня он был всегда.
Лишь дождемся, когда эти нетерпеливые любовники изыдут и займём нашу постель по
праву. Да, так будет.
— Пойдём в зал, — шепнула дрожащим голосом Светка, — там подождём, когда они
закончат.
И она это осознала! Я чувствую, я знаю, какой-то внутренней жилкой, древнего
инстинкта. Она не будет отнекиваться, когда полезу на неё. Будет точно такой же, как Дана,
откровенной и сексуально озабоченной.
— Пойдём, — тоже шепнул я и мы неслышно выскользнули из комнаты.
В зале никого не было. Тишина. Куда они все подевались? Пошли гурьбой купить
водки, а дя Костик воспользовался отсутствием?
— Они ушли, — сказал я, — давай в комнате родоков? Там сделаем.
— Пойдем.
Я взял её за руку и повел в родительскую спальню. Наивысший кайф — свой первый
секс отметить на супружеском ложе. Ну, не всем этого понять, по крайней мере, такая мысль
посетила меня. Там витает дух плотской любви, там ангел хранитель супружеского очага,
там и хуй стоять будет, как положено.
 Мы толкнули дверь спальни, она отворилась… В спальне горел яркий свет и, мы
увидели родителей. Но в каком виде! Оргия! Папа дрючил тётю Наташу она выла тихонько и
протяжно. На маму навалился дядя Петя, наяривал своей волосатой жопой, поддавал
нетерпеливо вперёд, как это делал соседский бульдог, во дворе дома, на детской площадке,
выловив где-то неизвестную болонку. Волны дряблых мышц ходили ходуном по спине и на
жопе. Не знаю как Светке, но мне стало так плохо, как никогда. Зашумела в висках кровь, я
побледнел от ужаса, задохнулся от увиденного. Я же никогда не видел, как это делал даже
папа! Я убил их, уничтожил своей любовной микстурой! Мама заметила нас, глаза её
расширились от ужаса, пискнула, попыталась вырваться из бульдожьей хватки дяди Пети.
— Дети! — вскрикнула она, но дядя Петя и папа не обращали никакого внимания. И
тогда мама со стоном стыда, и отчаяния закричала, — Дима! У-хо-диии-и,
по-жа-а-луй-стаааа.
Мы пулей выскочили за дверь. Прижались к стене, часто дыша и задыхаясь. Потом
медленно повернули головы друг к другу, Светка смотрела пронзительно. И я увидел в её
глазах импульс мегатонной мощности разоравшегося ядерного фугаса, дерзкий призыв,
нестерпимую боль, отчаянное блаженство, робкое ожидание… Боже, что я еще увидел в этих
глазах! Я увидел любовь. Не ту любовь короткого, легкомысленного плотского увлечения. Я
увидел многолетнюю любовь, выстраданную временем… с детства. Значит? Это… было… у
неё всегда? А я не знал, не догадывался, болван, кретин, идиот.
Сделал твердый шаг к ней. Рванул блузку изо всех сил, так, что пуговицы разлетелись
по полу, застучали мелкими пластмассовыми орешками. Я вонзился в неё с остервенением
долгого ожидания. Она отдавалась мне прямо на полу под дверью родителей, затаив дыхание
с широко распахнутыми глазами. Зрачки как граненые лимонки с вырванными кольцами, вот
сейчас, секунда еще и они взорвутся, проглотят меня, унесут с осколками на край земли.

***

Грустно и тоскливо. Они уехали. Коротко попрощались со мной, пряча глаза. Светка
прильнула ко мне, нежно прислонила голову на грудь. Сказала тихо, тихо: "Навсегда,
слышишь, навсегда". Я тоже шепнул ей: "Я тебя люблю" К чему скрывать свои отношения от
родителей? А мы и не скрывали. Пусть знают, что в детях они нашли свое продолжение. А
потом они сели в поезд и уехали в Кострому. Дя Костик не поехал, он ушел к Дане. Мама
права, пора ему повзрослеть и остепениться.
Мама сказалась больной и всё воскресенье не выходила из спальни. Да ладно, я
прощаю её. Никогда в жизни ни своим поведением, ни неосторожным словом не напомню о
том, что видел. Мы с папой бестолково толклись в зале, делая вид, что заняты своими
делами. Жопой чую, он хочет объясниться со мной, но никак не может найти повода и
решиться. Должен случиться наш первый в жизни мужской разговор. Он всегда был увлечён
собой и толком мной не занимался. Нужно дать ему такой шанс. Заведу разговор первым.
— Пап, я, правда, думаю, так, как сказал вчера. Теперь мы со Светой ваши наследники.
Папа остановился на полдвижении, обернулся ко мне с благодарностью.
— Знаешь, сын, мне очень серьёзно нужно поговорить с тобой.
— Я знаю, папа… Мне тоже.
Вот и состоялся настоящий мужской разговор. Папа сел напротив меня за стол, нервно
сложил пальцы в замок.
— Когда-то, семнадцать лет назад у меня был день рождения. Мы с мамой, пригласили
тётю Наташу и дядю Петю к себе в гости. Мы с дядей Петей работали, тогда в одной
лаборатории, он был моим начальником.
Я помню эту историю. Столько раз на наших торжествах мы перетирали её. Зачем папа
завёл эту песню заново? В ней нет никакого смысла. Виной всему Петрухино зелье, которое
всех заставило сойти с ума. Но папа упрямо продолжал:
 — На этом знаменательном дне рождения, тётя Наташа, со слезами поведала маме о
своём несчастье; у дяди Пети редкая болезнь, азооспермия. Знаешь, что это такое?
— Нет, — выдавил я из себя.
— Это значит, что в сперме совсем нет ни одного сперматозоида…
— И… — Я вытянул шею в плохом предчувствии.
— Они попросили у нас помощи. После нашего первого дня рождения у них появилась
Света.

Инти Айа

100 ночей с дочерью

Да, их было ровно сто. Не больше и не меньше. Сто незабываемых розовых ночей,
подаренных мне очаровательным ребёнком по имени Лили, которому я, в свою очередь,
подарил жизнь пятнадцать лет назад (затейливые переплетения этого предложения
напоминают мне… Впрочем, об этом чуть позже).
Я был женат лишь однажды в своей жизни, женат по большой нетленной любви. Но, к
сожалению, история эта для меня более чем болезненна. Боль, долгая время затупляемая
нежной малышкой Лили, теперь снова заливает моё уставшее сердце ледяной тоской. Позади
кометы моей жизни остался лишь яркий след, озарённый слабеющей памятью, длиной в сто
ночей.
Когда я был мальчиком лет пятнадцати, мой организм содрогался в необузданном
половом влечении к однокласснице, которую я в один прекрасный день совратил прямо в
школьном кабинете в конце смены. С тех пор мы регулярно занимались с ней любовью…
перед занятиями, на переменах, даже во время уроков в туалете — и отдавались своей
страсти безрассудно, ничем не ограничивая свои ненасытные молодые тела. Она любила
меня безумно. Я любил её ещё сильнее и бредил ею по ночам.
Все, конечно, знали о нашем взаимном обожании друг друга, да и мы особо не
скрывали своей связи, всегда сидели за одной партой и вдохновенными руками вслепую
теребили друг дружку промеж ног. Поэтому ни для кого не стала сюрпризом новость о том,
что моя подружка ждёт ребёнка.
К этому отнеслись, конечно, по-разному. Ровесники обоих полов с интересом и с тенью
зависти расспрашивали и меня и мою девочку о том, как… Школьные преподаватели
старались не подавать виду, хотя некоторые, поймав мой взгляд, едва заметно улыбались.
Кто-то, естественно, старался смотреть строго и даже делал отдалённые замечания, на
которые, впрочем, ни я, ни моя подружка не обращали никакого внимания. Уверен, что
взрослые если не обсуждали это в своём кругу, то про себя так же интересовались и
завидовали, как и дети. В сущности, в душе они и были детьми.
Родители наши просто оказались поставлены перед фактом. Я заявил, что собираюсь
жениться, и требовал их согласия, без которого свадьба в таком возрасте просто немыслима.
Особое трение шло со стороны моей будущей тёщи. С некоторыми колебаниями мы всё-таки
получили одобрение. И за несколько месяцев до родов моя подружка стала мне законной
супругой. Мы чувствовали себя жутко взрослыми и гордились этим.
Свадьба состоялась в начале лета (середина июня), а в августе её повезли в роддом. Я
помню, как, вспотевшая, она обнимала меня, говорила, что боится страшно и что хочет,
чтобы я был всегда с нею рядом. Да, она несколько раз повторила это и добавила, что даже
через много-много лет, даже после смерти она хочет ощущать меня, хочет чувствовать тепло
моих рук, хочет…
 Я глядел на неё, словно в зеркало, в котором находил отражение, повторяющее черты
моего лица и ход моих мыслей. О, как во многом были с ней мы похожи!
В день родов, не находя себе места, я мотал круги по коридору роддома. Потом
случилось это… Сказали сначала, что у меня девочка, и спросили, как бы я хотел назвать её.
За моей спиной поднялись четверо беспокойных родителей. Я ответил, что это должна
решить моя жена. В ответ мне сообщили, что перед смертью она завещала назвать дочку
Лилией…
Взгляд мой не дрогнул тогда и стал злобно сверлить глаза акушерки до тех пор, пока
она не отвела их в сторону. Да, её будут звать Лилией, в честь моей вечно юной супруги,
отвечал я отстранённо. Той ночью безудержные рыдания сотрясали мои плечи и сердце
готово было разорваться от горя. Именно в ту жуткую ночь я заперся в себе и никому не
открывал больше дверей в мой мир с тех пор.
Я воспитывал Лили с младенчества, кормил её тёплым молоком из бутылочки, менял
ей пелёнки, учил ходить и говорить, и чем старше она становилась, тем более ревностно я
относился к ней, так что в три года уже почти и не подпускал жадных бабушек и дедушек,
которые делали осторожные попытки забрать ребёнка себе. Но хоть и был я тогда юн,
чувства отцовства и материнства переполняли меня и одновременно служили щитом от
посторонних рук. Я отец. Дочь моя и точка.
Все эти годы для меня не существовала земная любовь. Единственным существом
женского пола в моей жизни была маленькая Лили, которую я, когда мне стукнуло
восемнадцать, забрал от тёщи и поселил с собой в тесной квартирке.
Моя любовь к жене не исчезла после её смерти, не улетучилась вместе с моею душой,
но поменяла качество и перенеслась на нашу с ней дочку, маленькую мягкую куколку с
тонкими каштановыми волосами, гладкими пятками и нежной девичьей складкой кожи
между ног. Это спасло меня от верной гибели.
Год за годом я наблюдал за тем, как растёт и развивается моя малышка, и чем взрослее
она становилась, тем больше она походила на Лилию-маму. Голосок, улыбка, блеск в глазах
— всё напоминало мне о ней. Поэтому не мудрено, что, когда моя дочь достигла двенадцати
лет, сходство с матерью было абсолютное (словно супруга моя, и без того дитё, вдруг
помолодела на три года, тогда как я на двенадцать лет состарился). Вот такую шутку —
боюсь называть её злой — сыграло со мной время. И не мудрено, что желание, спавшее во
мне так долго и, казалось, уснувшее уже навсегда, однажды проснулось вновь.

В первый раз это случилось в ночь на семнадцатое июня. Вечером я купал Лили в
ванной (мы совершенно не стеснялись друг друга, поскольку с младенчества я заменял ей
обоих родителей). Когда она вышла из воды, я, как обычно, стал вытирать её махровым
полотенцем. Сначала душистые каштановые волосы, потом плечи… Когда дело дошло до
груди, Лили вдруг засопела и её взгляд, направленный на меня, затуманился. О, как знакомо
было мне это! Точно так же дышала пятнадцатилетняя Лили в школьном кабинете, когда,
заперев дверь на ключ, я усадил её на парту, высвободил её по-детски обозначившиеся груди
и стал их жадно целовать, опускаясь всё ниже и ниже… И вот уже я целую белую кожную
складку своей девочки, проникая языком в тёплую дырочку, теребя губами горошинку
клитора и зарываясь носом в молочную плоть.

Легчайшею стрелою поражённый,

Истомой нежной полон до краёв.
Лети ко мне. Коленопреклонённый
И покорившийся, я жду тебя, любовь…

Я жду тебя. В свинцовых стенах и в безжалостных стальных прутьях я всё ещё жду
тебя, Лили. Целуя тебя в губы, сплетаясь с твоим маленьким розовым язычком, я жду тебя.
Усаживая тебя на школьную парту и разделяя с тобой сладострастие, я жду тебя. В один день
и провожая тебя на тот свет, и встречая тебя, воскресшую, — я жду тебя, всегда жду, моя
нежная Лили.
В ночь на семнадцатое июня наши души воссоединились. Когда я выносил свою дочь
из ванной на руках, она лепетала, что так долго… Что не может без… Что…
Потом я ощутил на вкус её ротик (долгий поцелуй до потери её дыхания) и она снова
стала моей, как двенадцать далёких лет назад.
Я аккуратно уложил Лили на кровать, она заломила руки за голову и раскинула в
стороны свои ножки, которые тотчас обхватили моё тело, как только набухший член вошёл в
наш с нею мир через нетронутые розовые губки. Мышцы её детского влагалища обхватили
меня. Лили было нестерпимо больно, но она, жмурясь, старалась изо всех сил, и вскоре мы
вошли в нужный ритм, чувствуя, как внутри всё пространство волнами заполняет оркестр
покатых звуков. Когда волны хлынули через край, я с таким рвением вжался в свою дочку,
что ей сделалось невыносимо больно… она туго прогнулась подо мной, готовая в любой
момент переломиться осиновой веткой. Груди побелели от натяжения, на них выступила сеть
зелёных вен. Извергая свою душу в Лили, я ещё сильнее вжал её в себя так, что мой член
готов был буквально разорвать её внутренние органы. Он рвался всё глубже и глубже, в
скользкой сперме и в девственной крови дочери. Она истошно кричала и металась, не в силах
контролировать себя.
Я не на шутку перепугался, когда волны схлынули в пропасть и в моих руках осталось
обмякшее тельце Лили с поволокой на глазах. К счастью, она вдруг слабо сказала, что
никогда в жизни не испытывала ничего более страшного и блаженного. Внутри у ней всё
болело. Тогда я взял Лили на руки, перевернул, положив ногами на белую подушку, и впился
ртом в нежную мясистую лилию дочки, обагрённую кровью, погрузив свой толстый член ей
в рот и обхватив её голову ногами так, что почти перекрыл ей дыхание. Она глухо застонала
и стала извиваться, её ноги живо и беспомощно затопорщились, пока наконец не обхватили
мою голову и не прижали её ещё сильней к горячей мякоти детской промежности. Лили
тяжело дышала… мой член, похоже, заткнул ей всю ротовую полость, она судорожно
глотала воздух носом и жадно засасывала мою плоть в себя, пока я пожирал её между ног.
Въевшись в половые органы друг друга, мы продолжали ритмично извиваться. Я полукругом
вращал бёдрами, погружаясь в бездну девичьей глотки, и голова дочки также моталась по
кругу. Мои губы были в крови и густых выделениях её порванного влагалища, её ротовая
полость была залита солоноватой слизью, но нам до сих пор было мало друг друга. И вот
тогда я стал больно мять ей ягодицы и раздвигать их до предела в стороны, засасывая
натянувшуюся между ними кожу.
Лили прерывисто кричала, вопила и одновременно смеялась, захлёбываясь спермой, и
ещё сильнее давила своими ногами мне на голову, прижимая её к своему пылающему цветку.
Я почувствовал, как она тоже начинает лизать и засасывать меня между ног, отчего я
инстинктивно стал тереть член об её шею и грудь, и он вновь разразился потоками спермы,
залепившей ей глаза, щеки, губы и каштановые волосы… Мы оба были горячими и потными.
Необузданная страсть к обладанию друг другом была настолько велика, что мы оказались
рабами своего влечения и в бессильной покорности понимали, что ждёт нас следующей
ночью, через неделю, через месяц, через… через десять минут.
Через десять минут я обхватил Лили за ноги, поднял её в воздух и, чувствуя животом
гладкие позвонки её белой узкой спинки, насадил дочь на свой горячий член. Коленки
девочки задрожали. Лепестки её розового бутона примялись, пустив толстое дерево жизни в
глубь тела. Мне казалось, что я пустил корни в этом неразвитом нежном влагалище и
погибну, если выйду из него до конца. Поэтому я снова и снова насаживал свою лёгкую
дочку на тяжёлый фаллос.
Она вновь застонала и откинула голову назад, коснувшись моего плеча измазанным
спермой локоном. О да! Именно этот жест делала её пятнадцатилетняя мать, когда мы с ней
совокуплялись в такой же позе в школьном туалете. Лили была и есть — я до сих пор верю в
это — одна и та же девочка, безгранично принадлежащая мне. Ей я подарил свою душу до
самого остатка…

После двух месяцев безграничной близости с Лилией в нашем гнёздышке поселилась её

пятидесятилетняя бабушка (моя бывшая тёща) под предлогом, что приехала на несколько
недель погостить у внучки и зятя и что ей больше негде жить в этом городе (она почти
десять лет жила на юге страны). Она была тёткой крайне подозрительной, и настоящей
целью её визита являлось, как я тогда смутно догадывался, выяснить, в каких отношениях
находимся мы с Лили.
Сон её был чуток до малейшего шороха, и в первые дни я ругал её про себя, когда, чуть
повернувшись в постели в надежде обнять дочку, слышал, как, кашляя, эта старая карга
встаёт посреди ночи, ворча, что хочет воды. Надо сказать, чуть только она увидела в моей
тесной квартире двуспальную кровать, сразу с плохо скрываемой злобой сообщила, что
внучке необходима отдельная кроватка. Лили (умничка!) парировала тем, что спит здесь всю
жизнь и ни за какие пироги не "переедет" на другое место.
Бывали ситуации и пикантнее. Например, однажды проснулся я в объятиях полуголой
Лилии и сквозь её душистые каштановые волосы увидел два злобных глаза, сверкающих в
утренних солнечных лучах. "Что это такое! — негодовала старая тёща. — Просто не
верится!.. Да я…" И она пыталась уже вылить на меня всю накопленную ей грязь, но мне и в
тот раз удалось заткнуть её… какая дочь не обнимет во время сна единственного в своей
жизни близкого человека, папу-маму-друга? На что тётка заворчала о неправильном
воспитании ребёнка и прочих гадостях.
С тех пор, как в нашем гнёздышке поселилась гадюка, мы с Лили почти не занимались
любовью… эта змея повсюду ползала за нами и тихо шипела. Её присутствие несказанно
отравляло нам жизнь. Но однажды ночью мы не выдержали…
На часах светилась цифра четыре, Лили от лёгкого прикосновения моих губ
проснулась, и мы слились в поцелуе. Голые ножки Лили, почувствовав мои руки, разжались.
Трусики были спущены до колен. Под одеялом накопился жар, мутящий сознание. Всё, чего
нам хотелось — это слиться друг с другом и замереть навеки в этом блаженном состоянии
спокойствия и гармонии. И я просунул член в мягкое между ног своей законной жены.
Кровать поскрипывала, мы сопели носами, но старались любить друг друга как можно
тише… И находясь в предельном напряжении, я услышал, как супруга моя вскрикнула.
Сначала я подумал, что она вскрикнула от удовольствия. Потом почувствовал, как жар, в
котором мы совокуплялись, рассеялся… самое подлое в мире существо стянуло одеяло,
обнажив мою голую спину… Она торжествовала и с трудом скрывала свой мерзкий триумф
под маской возмущенного удивления.
— Сука! — заревел я в бешенстве, наступая на хвост гадюке. — Сука!
Сперма толстой струёй брызнула из возбуждённого фаллоса прямо ей на пижаму.
Старуха не на шутку испугалась. Похоже, всё сложилось не так, как она ожидала. Мне
кажется, что этой ночью она хотела взять реванш за то, что когда-то проглядела невинность
своей дочери. Но разве не глупо мстить за зачатие Лили, которую она теперь могла так легко
отсудить у меня?
Эта стерва ещё никогда не видела меня в таком грозном виде. И больше никогда и не
увидела. Последнее, что она вообще видела, это дрожащие мускулистые лапы, которые
сошлись на её горле и выдавили её гнусную жизнь, как дешёвую зубную пасту, — нет, как
вонючий сапожный крем — из старого никому не нужного тюбика. Тело было выброшено в
окно и глухо шмякнулось о мусорные баки, чьи вечно голодные рты всегда разинуты в
ожидании таких ничтожеств, каким являлась эта змея.

За спиной раздавались рыдания моей дочки, их удалось мне заглушить только запихав
свой член в её мокрый розовый ротик. Она, поперхнувшись, принялась сосать его и
потихоньку успокоилась.

Я понимаю, что читатели осуждают меня за мои мысли и поступки. Право, для меня
тоже есть мусорный бак, самый вонючий и ржавый, но как бы не презирал меня
целомудренный читатель, единственным оправданием перед ним будет только то, что
любовь моя к Лили была самым главным чувством моей жизни. Искренним, ничем не
омрачённым чувством. Эта любовь отделила нас от всего мира, её глубина позволила нам
свить собственный парадиз, который не разрушился даже после того, как в родном
гнёздышке пролилась ядовитая кровь.
После трагедии, произошедшей у меня на квартире, нам с Лили пришлось не медля
покинуть город и отправиться путешествовать куда глаза глядят. Денег было крайне мало и
за границу скрыться мы не имели возможности. Пришлось лишь скромно довольствоваться
номерами дешёвых гостиниц. Но каждый из номеров мог дать фору любым царским палатам,
когда там находились мы, до беспамятства влюблённые друг в дружку.
В нашем спонтанном путешествии мы и не заметили, как кончилось лето и наступила
осень. Деньги были уже на исходе, и без того худенькая Лили похудела ещё больше. Но
цветок не вял, а пах всё ароматнее и с каждым днём становился всё притягательней и
притягательней.
Ни дождь, ни снег не могли омрачить нашего счастья. Однажды в безлюдном парке,
покрытом первой сединой, Лили отдалась мне прямо на скамье. Её голая попка поднималась
и опускалась, скользя по твёрдому стволу дерева жизни, из ротика вырывалось тихое
постанывание. Её каштановые волосы, в которые я закутал свое лицо, были холодными, но
согревали меня больше, чем одежда. И было нам глубоко параллельно, что какой-нибудь
редкий прохожий багровел при виде нас.
Помню отчётливо день, когда у меня в кармане осталось ровно столько, сколько можно
было бы заплатить за шикарный номер в привокзальном отеле одного небольшого городка.
Его мне очень настырно предлагали, я даже удивился отчего это вдруг… Ведомый странным
предчувствием, я решил испытать судьбу и снял этот номер на ночь. Это была ночь на
двадцать четвёртое сентября.
Данный нам номер от стен до потолка был облеплен зеркалами. Видно, количество
всего зеркального, серебристого и золотистого и определяло, главным образом, его
престижность. Я мысленно представил, как эти зеркала буду отражать наши нагие тела,
танцующие в постели. Вместе вымывшись в широкой ванной, мы с Лили… Впрочем, это
началось уже в самой ванной, когда я стал намыленной рукой массировать ей влагалище,
такое мягкое, податливое, как тесто. Дочка от такой ласки, стоя на коленках, шире
раздвинула ножки и взяла в ротик мой большой член. Ей всегда жутко нравилось это
занятие.
Чем ближе было удовольствие, тем интенсивнее моя широкая ладонь мяла цветок под
её попкой. Вторая моя рука пробралась к ягодицам и просунула два пальца в анус, отчего
спинка Лили по-кошачьи выгнулась. И тут мне захотелось… Кожа вокруг анального
отверстия натянулась как на барабане, Лили почувствовала внутри попы острую резь,
вызванную толстым инородным предметом, который мышцы стремились отторгнуть. Но эта
боль доставляла ей удовольствие, поскольку исходила от меня… Невероятными усилиями
мне удалось запихать в попу весь свой толстый член. Он был так там зажат, что разбух ещё
сильнее и не вынимался обратно. Лили заплакала. Но я, знавший этот плач, только сильнее
насадил её и стал запихивать свою ладонь ей во влагалище. В ванную засочилась кровь, в
стенах умножался истошный вопль дочери, а я всё глубже и глубже проникал в её детское
маленькое тело. Вскоре я просунул кисть руки в её кровоточащую щель до конца, как в
тряпичную куклу. Задний проход был тоже забит до предела. Дочка заизвивалась, как червяк
на крючке, не переставая тонко голосить. Потом она повернулась ко мне лицом и мы стали
отбирать друг у друга воздух до потери сознания. Свободной ладонью я сильно сжал
плоскую, почти мальчишескую её грудь, и начал спускать…
 Хватка моя ослабла, Лили потеряла сознание. Я включил ледяной душ и окатил сначала
себя, потом её. От неожиданного холода она очнулась и дико уставилась на меня. Потом
прыгнула мне на руки и крепко-крепко прижалась всем своим крошечным существом ко мне.
После ванной мы легли в постель, где предались ненасытным любовным ласкам.
Сколько раз мы занимались любовью этой ночью! Теряя всякий рассудок, мы питались друг
другом и нам не нужно было иной пищи (благо, что денег на неё уже и не оставалось в
прямом смысле). Нежное влагалище Лили вновь обагрялось кровью, запятнавшей
белоснежные — тёмно синие ночью — простыни. Я пил из всех щелей своей дочери её душу
и спускал ей свою вместе со спермой во всевозможные щели. Мы наслаждались до
абсолютного изнеможения, до полусмерти, до смерти, и кто бы мог знать, что эта ночь
окажется для нас самой последней…
Наутро, когда каштановые волосы Лили застилали мои глаза, в номер беспардонно
вломились пятеро хладнокровных истуканов в формах, сообщив, что я обвиняюсь в
растлении несовершеннолетней дочери и в зверском убийстве своей тёщи. Вследствие чего
мне грозит двадцать пять лет лишения свободы. Я спокойно и даже равнодушно внимал
монотонной речи главного торжествовавшего истукана. Лили, прикрытая простынёй, вдруг
спросила, какие у них есть доказательства, и тут тот же самый истукан бросил на неё, на мою
Лили, пожирающий взгляд и ядовито сообщил, что помимо всего этой ночью прибавилось
ещё одно… "видеозапись вашего ночного танго, сделанная скрытой камерой; она за
зеркалом". Он отвёл то злосчастное зеркало в сторону, и ноги мои подкосились. Я не
выдержал и ударил ногой изо всех своих сил этого ублюдка в спину. В том ударе смешалось
всё… ненависть, обида, стыд, месть, любовь к Лили… Но пинок не получился и не причинил
истукану практически никакого вреда. Зато когда он обернулся ко мне с удивлённой
ухмылкой, его ухмылка размазалась красным месивом по звериной деревянной морде. Потом
что-то бухнуло мне в спину и…
…Я очнулся в камере, не в силах вспомнить произошедшего. В глазах двоилось, голову
разрывало на части. Мне потребовалось минут пятнадцать для того, чтобы прийти в себя и
собрать мозаику перемешавшихся событий в более-менее стройную картинку. И я ничуть не
удивился, когда сквозь блестящие холодные прутья увидел свою жену. Она смотрела на меня
и грустно улыбалась. Рядом, на табурете, сидел охранник и позвякивал ключами. Его лицо
показалось мне добродушным.
— Я им всё рассказала, — тонко начала Лили, — и про то, какой ты хороший, и про то,
что я не могу ни дня без тебя, и всё-всё, — она всхлипнула. — И твой срок смягчили до
десяти лет.
Я вплотную прижался к решётке и поймал губами губки своей девочки.
— Я просилась сидеть в камере вместе с тобой, но этого уже мне не позволили. Сказали
только, что я могу приходить сюда раз в день. Где я буду жить, пока ещё не знаю. Хочу в
нашу квартиру… Помнишь?
Я судорожно сглотнул и кивнул головой. Скорее всего, подумал я, мои родители станут
опекунами Лилии.
— Всё кончено… — с тяжестью выдавил я, чувствуя, как на глаза непроизвольно
наворачиваются горячие виноградины слёз. — Лили, ведь… (я поймал её дрожащий взгляд)
ведь… ты не сможешь хранить верность мне… десять…
— Я всё смогу. Я всё… — она зажмурила глаза, и мы, обнявшись через решётку,
разрыдались, не обращая внимания на охранника. Но последний, кажется даже сочувствовал
нам и молчал, закрывая глаза на происходящее. Я рыдал, забыв обо всём на свете… о тёще, о
камере за зеркалом, о тюрьме, и в мире моём осталось самое ценное, бесценное… моя дочка.
— Лили, ты ведь ещё совсем маленькая, а через несколько лет ты забудешь своего отца
и встретишь кого-нибудь, кто…
— Вовсе, вовсе нет, мне не нужен кто-нибудь, мне нужен только ты, папа… и я буду
ждать, когда тебя они отпустят. Потом вырасту, мне будет двадцать два. Мы уедем отсюда
навсегда, навсегда, туда, где я стану твоей законной женой.
 — Ты и есть моя законная жена, — сказал я, краем глаза замечая, как удивлённо
повернул голову охранник. Подумал, наверное, что я совсем свихнулся. Но после того, что я
рассказал Лилии о её матери, всё понял и совсем уже не препятствовал нам целоваться через
решётку. Он даже не взглянул на нас, когда Лили шумно выдохнула грудью… моя ладонь
залезла ей в джинсы и до основания погрузилась в её влагалище. Дочка зажмурилась. Руке
мокро и тепло…
Во время то я понял, что Лилия не умрёт никогда, потому что это цветок, который
распускается каждой весной в моём сердце вечно юным, бесконечно чистым созданием. И
она никогда не предаст и будет любить меня вечно, даже через много-много лет, даже после
смерти… Хотя смерти не существует, и в этом я более чем убедился.
Напоследок я оставил одну интересную и важную деталь… я часто ходил на могилу к
своей юной жене и убивался так сильно, что однажды ночью в полубреду отправился на
кладбище с лопатой. Моё сознание тогда было очень больным, мне страшно хотелось вновь
увидеть свою маленькую супругу. Я выкопал гроб двенадцатилетней давности и лопатой
вскрыл его. Он был, конечно, пуст. Просто пустая ненужная коробка. И в ту ночь у меня
исчезли все сомнения насчёт смерти жены. Я свято поверил в то, что она бессмертна.
Следующий день был шестнадцатым числом. Тем самым.
Однажды от скуки, постоянной спутницы заключённого, я стал считать, сколько ночей
прошло от шестнадцатого июня до двадцать четвёртого сентября. По иронии судьбы их
оказалось ровно сто… Сто ночей легли в моей памяти дорожкой от лета к осени. Но жизнь
бессмертна и идёт по кругу. Теперь, в сумраке свинцовых стен и тяжёлых стальных прутьев,
я дожидаюсь весны, которая придёт уже совсем скоро… всего через семь лет. Лили сейчас
пятнадцать. Незабываемый возраст моей любви. Любви, и ласки, и яркого вечного солнца…

Александр Чернов

12 апреля

Проснулся с утра, солнце светило прямо в глаза уже было часов семь сонный голос
матери раздраженно
— Ты, что спишь еще вставай быстрее нам на работу идти завтрак делай вообще
обнаглел.
Сегодня мой день рождения исполнилось 12 лет я чувствовал себя взрослым и
самостоятельным про день рождение конечно никто ни помнил когда жива была бабушка
всегда поздравляла с утра а последний год жил с мамой в тесной однокомнатной квартирке.
Я, встал, одел трико угол где я спал, был отгорожен старым шкафом от остальной комнаты
все остальное пространство занимал разложенный диван и столик рядом с ним заставленный
бутылками и закуской на диване спал дядя Сережа крупный мужчина лет тридцати
волосатый и абсолютно голый рядом сидела мама в простыне. Маме было 45 лет но всем
говорила что 35 крашеная блондинка с утра она была не в форме после вчерашнего глаза
хмуро и зло смотрели на меня презрительно и осуждающе она встала и прошла в ванну. Во
всей маминой фигуре выдающейся частью привлекающей сразу внимание был зад, для ее
худенькой фигуры он был огромен чуть обвислым но упругим и привлекательным мама
вечно жаловалась что на ее фигуру не подберешь ни юбку ни платье ни брюки все надо шить
но зная что ее зад привлекает мужчин выработала томную неторопливую походку, она не
спеша прошла в ванну ее попа переваливалась, как бы борясь между собой, на диване
зашевелился дядя Сережа, он тоже смотрел на мамин зад, поглаживая член, потом почему то
подмигнул мне. Я прошел на кухню поставил макароны и стал крошить сыр мама подошла,
повернула меня наклонилась к моему лицу и глядя мне в глаза сказала
— Мы же договорились, что к семи ты все приготовишь нам рано на работу я
зарабатываю деньги и обрабатываю тебя между прочим и мне некогда заниматься стиркой
уборкой готовкой — она легонько но хлестко ударила меня по щеке — вставай в шесть и все
делай, убирай, что ты меня позоришь то перед людьми. Обида и вина боролись во мне я
молчал и смотрел в пол, подошел дядя Сережа одной рукой поглаживал член обнял маму и
прижался к ее откляченному заду.
— Воспитываешь, правильно построже с ними надо и толк будет — он потянул маму в
ванну через приоткрытую дверь слышно было его голос — давай Ниночка давай вот так.
Какая то возня мамин голос
— Туда не надо болит все после вчерашнего да нет же нет же ой — и слышалось только
тяжелое дыхание. Я варил макароны приготовил дуршлаг они вышли через минут десять с
ванны мама как то странно переваливалась с ноги на ногу будто что то мешало ей идти и
хлопала по влажному члену дяди Сережи приговаривая
— Ну не дурак ли, сказала же не туда, как ходить буду еще весь день работать — дядя
Сережа довольно ухмылялся они вошли в комнату я наложил поесть вышел дядя Сережа
уселся завтракать из комнаты раздался раздраженный голос мамы
— Колька наложи Сереженьки покушать и дуй суда быстрей — мама стояла в комнате
за шкафом в трусиках и с бюстгалтером в руках ее зад как бы жил отдельной жизнью тихо
покачивался взади на трусиках расползалось влажное пятно мама не заметила и я промолчал
она никогда меня не стеснялась и говорила что все это глупые предрассудки- Давай помогай
а то опоздаю. Я привычно приложил бюстгалтер к ее маленькой груди с большими сосками
застегнул помог одеть юбку она пошла к зеркалу накрасится и начала давать задания
— Вынеси мусор, уберись, посуда да еще трусы мои поищи везде постирай а то
кинулась нечего одеть заставишь маму без трусов на работу ходить — громко заржал дядя
Сережа потом они быстро собрались и ушли. Я убрался, помыл посуду и пошел в школу все
остальное доделаю когда приду нет времени.
До школы было 20 минут быстрого хода раньше с бабушкой жил в деревне все рядом
всех знал и переезд дался мне с трудом но делать было нечего мама хотела сдать в интернат
из за малой жилплощади сказали что очередь ждите. Город казался мне опасным и злым на
каждом углу подстерегала опасность я быстро добежал до школы отсидел шесть уроков
учился я неплохо но друзей не было только с девчонками иногда находил общий язык после
школы ждал Гура я уже неделю ходил в его личниках или как говорили сокращенно лич. В
мои обязанности входило нести его портфель ну и что он скажет за это он брал меня под
защиту мальчишки из класса знали, презирали ноне трогали. Вышел Гур он был долговязым
высоким выше меня на голову волосы рыжие, глаза, бешенные чуть навыкате ему было
шестнадцать лет уже росли усы он кинул портфель я поймал и поплелся за Гуром он начал
опять свои расспросы
— Ну, рассказывай, говоришь папки нет да, как зовут тебя, все забываю
— Нет, живем с мамой, зовут Колей
— Ну ебеться мамка то а мужики то ходят
— Нет не ходят- соврал я
— Смотри — он притянул меня к себе — ты лич мой спиздишь пришибу, пойдем вон в
подвал что то покажу тебе — и потянул меня в подвал дома напротив, тут его окликнули он
выругался забрал молча портфель и ушел.
Я пошел домой взялся за стирку эта монотонная работа успокаивала и вносила
уверенность что все хорошо я старался, в интернат не хотелось идти может мама передумает
и будет довольна мной. Она всегда была мной недовольна и ненавидела моего отца называя
его мразь. я его ни знал но всю свою ненависть к нему она переносила на меня говоря что он
был бабой и тряпкой что я такой же. Я любил маму иногда когда с очередным мужчиной у
ней все было хорошо она гладила меня по голове и думала о своем это были любимые
моменты.
 Я занялся маминым бельем отодвинул диван и действительно нашел несколько пар
трусиков и несколько комков ваты в крови что ли от них пахло резко и неприятно я собрал
все вату выкинул трусики кинул в тазик начал отстирывать. Незаметно стемнело пришла
мама одна что бывало редко, выпившая громко позвала я подошел помог снять ей туфли она
сразу пошла в ванну у нас санузел совмещен поэтому она уселась на унитаз и попросила
принести в шкафу туалетную бумагу. Подал бумагу хотел выйти но она сказала
— Сядь — выпившая любила учить — вот ты балбес балбесом как твой отец, что вот
ты сегодня сделал.
— Ну, все вот трусики достирываю.
Она засмеялась
— Где нашел под диваном да, а еще что то было
— Ну, ваты куски с кровью не знаю что такое
— Ох, горе луковое садись поближе у мужчин есть член, ну у тебя есть, нет у тебя
писька — она ухмыльнулась — вот у дяди Сережи видел член а у девочек влагалище понял и
иногда из него течет кровь.
— Зачем — не понял я.
— Да незачем, а почему устроен так женский организм и что бы не текло, мы затыкаем
ватой понял.
Я покивал головой хотя смутно понимал про что речь мама встала, подтерлась,
мелькнул пышный треугольник волос отдала мне салфетку, что бы выкинул пошла на кухню
я за ней
— Слушай вино, где то было посмотри на антресолях.
— Мама может, хватит — робко возразил я
— Заткнись — беззлобно отмахнулась она наливая вино Агдам в стакан оно было
красное густое и выпив мама как будто совершила магическое действо лицо ее
раскраснелось она закурила-куришь небось бычки шкуляешь на покури.
— Да не курю с чего ты взяла.
— Тогда глотни а то, что я алкоголичка одна хлестать — налила глотка на три вина,
зная что спорить бесполезно выпил залпом вино было кислое и противное но крепкое
обожгло желудок и сразу ударило в голову — вот становись мужиком а то как баба. Я
промолчал она покурила, потянулась пошла в комнату скинула одежду и быстро заснула.

13 апреля

С утра встал, пораньше зная, что мама встанет не в настроении с похмелья, последние
четыре месяца мама выпивала каждый день последнее время и похмелялась с утра что бы в
норму прийти как она говорила. Работала она на заводе вагоноремонтном приемщицей
получала немного денег не хватало всегда. Мама встала хмурая сходила в туалет я ей подал
завтрак она отодвинула
— Ты что, дурак, не лезет ничего, где там вино осталось возле дивана принеси — она
одела старый халатик и была такой беззащитной я вдруг увидел как сильно она сдала что
уже не молода и не красива, принес полбутылки вина налил остаток в стакан и подал ей. Она
выпила его одним махом и замерла как бы ожидая чего — то покраснела и минут через пять
задвигалась, повеселела быстро оделась, накрасилась и пошла на работу.
В школе был диктант, написал, вроде без ошибок сдал, вышел на улицу там уже стоял
Гур ждал меня как понял я, кинул портфель и коротко кивнув сказал
— Пошли быстрее — я взял его портфель поплелся за ним зашли за угол школы в
кусты — давай быстрее расстегивай штаны ссать хочу не могу а руки грязные — я удивился
да руки были чистыми но расстегнул ему ширинку — доставай хуй быстрее.
— Ну ты же сам можешь руки то чистые.
— Ты лич мой и будешь держать понял
 Это был убедительный довод молча достал член, Гур положил мне руку на плечо и
начал мочится, член был тяжелым и ходил из стороны в сторону, я хотел засунуть член
обратно но Гур сжал плечо и тихо сказал
— Держи покрепче сожми — и начал делать движение вперед назад — да не стой
столбом помогай дрочи его давай давай — просил он прижимая меня к себе и обильно
кончил я вытер его член и засунул в трусы застегнул ширинку.
— А то с утра так хотелось молодец сейчас ты настоящий личник и в обиду тебя не
дам.
Гур заметно повеселел и всю дорогу травил матерные анекдоты, я проводил его и
пошел домой.
Дома почему то была уже мама раскрасневшаяся веселая на диване сидел мужчина
нерусский лет 50-ти небольшого роста в спортивном костюме импортном, костюм ему не
шел он был полным с большим животом. Мне он сразу не понравился а мама летала как на
крыльях, столик возле дивана непривычно богато был уставлен коньяком конфетами
колбасой
— Знакомься это Казбек давай помоги мне на стол накрыть и на улицу
— А сколько лет ему Нинель — спросил Казбек
— Двенадцать
— Большой уже — поглаживая ниже живота сказал Казбек — а зачем на улицу пусть с
нами посидит, выпьет немного конфет поест.
— Казбечек, ну если он тебе не мешает, конечно — мама одела синюю блузку и
коричневую юбку коротенькую и по моему она ей мала попа аж выскакивала из юбки
переваливаясь из сторону в сторону.
— Ты сама накрывай мужчина должен сидеть, давай проходи, садись
— Конечно конечно — закудахтала мама
Я прошел сел напротив, Казбек по хозяйски развалился на диване широко расставив
ноги, они уже выпили немного мама резала колбасу сыр на кухне
— Коля иди сюда позвала мама — я пошел на кухню — смотри он большой человек
веди себя хорошо бери тарелку неси
Мы, уселись все трое за стол, я напротив мама подсела к Казбеку прижалась к нему
Казбек налил коньяка мне немного себе и маме по полной рюмке
— Выпьем за жопу твоей мамы- довольно заржал над шуткой
— Ой — зарделась мама — ну ты дурачок такой
— Дурачек у меня в штанах — Казбек выпил мама тоже — давай пей ты уже мужчина
Коньяк был горьким крепким обжог горло в голове зашумело я ухватил колбаски
закусил Казбек закурил подал сигареты маме
— Не куришь — я помотал головой — а то смотри не стесняйся а ты Нинель как тут
— Казбечек, скучала думала о тебе, как ты там, где ты там

Казбек довольно ухмыльнулся и положил ее руку себе на штаны мама начала мять и
гладить мотню Казбека
— Ну еще по одной
— Я не буду
— Ты что не мужик-Казбек строго посмотрел на меня — у меня друг пацан твоих лет а
наравне со мной пьет мужик.
Выпили еще по одной, рука мамы уже была в штанах Казбека глаза его затуманились,
он привстал, сдернул трико мама быстро накрыла головой его член и активно заработала
ртом Казбек откинулся на диван и закурил еще одну. Голова и рот мамы полностью
закрывали член Казбека и когда он отстранил маму я увидел насколько он большой у
Казбека и как он помещался в рот мамы целиком, мама вытаскивала волосы из рта, а Казбек
подрачивал член и курил.
— Подожди а то не хватит на жопу твою, а девчонка есть у тебя- внезапно
переключился он на меня
— Нету еще — пробормотал я заворожено смотря на член
— Что смотришь, нравится да у дяди Казбека член сладкий да Нинка
— Конечно, милый — мама уже была, крепко выпивши, последнее время она пьянела
все быстрее.
Казбек еще разлил мне уже налил побольше, я тоже опьянел и воспринимал все как
кино начал отказывается
— Ты что за мой сладкий хуй выпить не хочешь
Выпили, закусили, Казбек опять закурил
— Садись поближе, что там сидишь — и усадил меня по другую сторону от мамы нас
разделял большой член Казбека, мама молча курила
— Нинка, покажи как сосешь — мама сразу наклонилась и стала равномерно
насаживаться на член пока он полностью не исчез во рту мамы
— Видишь как хорошо делает, некоторые пацаны я их уважаю, делают тоже хорошо и
с деньгами всегда, Казбек добрый дядя, ты не думай не обижу. Снимай юбку ебать буду —
сказал он обращаясь к маме — держи его — он взял мою руку положил к себе на член — он
сосет — спросил он маму.
— Да нет, вроде я не видела да я тебе отсосу и в жопу дам, что тебе мало Казбечик
— Молчи, женщина видишь, как нежно член держит
Мама уже достала вазелин, встала на четвереньки и смазывала попку перед нами с
Казбеком открылся огромный мамин зад во всей красе Казбек приподнялся, я отпустил член.
— Кто разрешал ну держи — рыкнул Казбек я с перепугу ухватил его двумя руками
встал с ним он направился к маминому заду она выпятила и развела ягодицы руками Казбек
вырвал член и стал вставлять мама помогла и он сразу ушел на всю длину, я стоял рядом и
Казбек одну руку положил на попу мамы а вторую на мою начал качать телом высовывая до
конца потом опять вставляя, мама стонала. Через минут пять появился неприятный
хлюпающий звук
— Блядь, Нинка вся жопа разьебана
— Ну Казбечик, все туда хотят ты не слушай
Он вытащил член, сунул мне в руки, член был влажный горячий в вазелине
— Дрочи
— Коленка, сделай ему — попросила мама
Я начал скользить руками по члену
— Да не так — зло сказал Казбек — сделай руками дырку вот так- Казбек показал —
нет одной рукой да как о кей показывают, не люблю дырки разьебаные.
Я сделал кольцо из пальцев и Казбек начал вставлять туда член он не влезал руки были
маленькими, мама курила и внимательно за мной наблюдала, вдруг Казбек резко притянул
мою голову к члену и начал в рот вставлять и резко кончил спермы было много залило всю
форму и лицо я пошел вытираться. Вернулся они налили и ждали меня
— Давай, выпей молодец — сказал Казбек
Я уже опьянел немного глотнул Казбек начал собираться мама засуетилась он ей сунул
25 рублей огромные деньги и молча ушел мама была в блузке и а низ голый огромная попа
колыхалась на ягодицах было два больших синяка она села рядом налила выпила закурила
— Ты смотри какой мужчина денег дал сколько а и делов-то подрочил и все — она
пьяно ухмыльнулась

Владимир

Animal Farm
 Чтобы не утомлять почтенного читателя, первая и две последние две главы, которые
не представляют ни художественного, ни эротического интереса, были вырезаны
редакцией.
Глава 2

И Стаси, и Бетти было по шестнадцать. Обе жили в пределах мили от дома, в который
сейчас подглядывали. В этом районе все держали лошадей. Родители Стаси были зажиточны
и имели достаточно денег, чтобы выращивать чистокровных скакунов; она и ее отец
принимали участие в конных соревнованиях.
Правда, у матери Стаси не было спортивных наклонностей; большую часть времени
она находилась в мрачном настроении и иногда слишком много выпивала.
Родители Бетти были не столь богаты, и, по сути, принадлежали к более низшему
классу, чем "конезаводчики". Они, как и подобные им семейства, держали лошадей в
основном для удовольствия собственных прогулок. Между этими двумя группами в средней
школе имелись некоторые трения, и Стаси представляла одну, а Бетти — другую.
Стаси была далека от заносчивости, но богатство ее родителей заставляло некоторых
детей считать ее таковой, а ее природная застенчивость не облегчала положения. Ей удалось
найти лишь одну подругу за пределами своего круга, и то эта дружба была спровоцирована в
большей степени самой Бетти.
Дома здесь были большие, стоящие в стороне от тротуара и улицы. Они выглядели
солидно и современно; большинство окружала изгородь, а лужайки перед крыльцом
измерялись в акрах, а не в футах. Еще больше здесь было конюшен или небольших сараев,
между которыми пролегали узенькие аллеи для конных поездок в ближайшие предгорья.
Стаси и Бетти шли по тротуару и не обсуждали увиденного, пока не удалились за пару
кварталов от "клуба по обмену".
" Жаль, что ты не смогла увидеть больше", — сказала Бетти. — " Иногда мне удавалось
посмотреть в гостиные комнаты и наблюдать там настоящие оргии. Ты бы точно обалдела! Я
видела, как из города приходили по десять — пятнадцать пар одновременно. Обычно это
бывает поздно ночью, когда они бросают играть в свои глупые игры и начинают заниматься
сексом с любым доступным партнером. Ты не жалеешь, что пошла со мной, Стаси?"
" Нет, но я думаю, что для первого раза видела достаточно. Может, даже слишком
много!"
Бетти засмеялась. — " Я заметила, как ты вся разгорячилась и разволновалась. Да я и
сама, разумеется! Если бы тебя там не было, я бы, наверное, спустила джинсы и трусики, и
трахала себя пальцем до сумасшествия!"
Слова Бетти заинтересовали Стаси, но она решила не задавать пока никаких вопросов.
Было странно, что Бетти, взяв с нее слова не болтать, тем не менее не стала мастурбировать,
пока смотрела, как трахаются и сосут. Может быть, она вовсе не имела в виду под "снятием
напряжения" собственные пальцы? Может, она решила вставить в себя какой-нибудь другой
предмет?
" Ну, вряд ли это будет что-нибудь новое", — подумала Стаси. Сама она уже
использовала за последние три года почти все, от ручки метлы до банана, и не нашлось
ничего, что ощущалось бы лучше ее собственных пальцев. Жаль только, что это открытие
слегка запоздало.
Экспериментируя как-то ночью с ручкой щетки для волос, и глазея на
порнографические картинки, она так возбудилась, что повредила часть кожи, которая, как
предполагалось, была у нее наиболее драгоценной. Большой боли не было, только острые
покалывания и немного крови. Физически это было ничто, но морально она много страдала.
Она представляла себе, как будет объяснять мужу, что ручка щетки для волос лишила ее
девственности. Или "вишенки", как называла это Бетти, когда спросила ее: осталась ли она
еще неповрежденной? Стаси тогда уклончиво ответила, что никогда не вступала в
сексуальные отношения.
Бетти была удивлена и заявила, что потеряла свою "вишенку", когда ей только
исполнилось двенадцать. По какой-то причине Стаси чувствовала, что несколько глупо
оставаться девственницей в шестнадцать лет. Множество петухов было озабочено ее
невинностью, и Бетти заметила, что она действительно из редкой породы.
Бетти говорила об этом на занятиях по физкультуре, когда они вместе бежали трусцой.
Она еще добавила, что ей больше нравятся другие, более приятные упражнения. Стаси
поняла, что Бетти имеет в виду, но заявила, что сама предпочитает верховую езду.
" Скачки с препятствиями дают отличную разминку каждому мускулу в теле".
" Не моему телу", — засмеялась Бетти и заметила, что предпочитает тренироваться в
горизонтальном положении. Потом она сказала Стаси, что ей хотелось бы покататься на
лошадях, и предложила отправиться на озеро в предгорья вместе с компанией ее друзей.
"Так ты смогла бы узнать кое-кого из моей компании, Стаси".
Стаси согласилась, и Бетти сказала, что они там неплохо позабавятся. Потом она
спросила, не хочет ли Стаси узнать, как она потеряла свою "вишенку". Стаси, и не
подозревавшая, что ее сообщение о том, как ручка щетки для волос лишила ее "вишенки"
может оказаться смешным, дала утвердительный ответ, и Бетти начала рассказ о своем
первом сексуальном опыте с партнером.
У нее это произошло с кузеном. Бетти и не думала, что это можно рассматривать, как
кровосмешение. Она слышала, что в каких-то странах даже разрешены браки с кузенами.
Нет, она вовсе не собиралась выходить замуж за кузена Джорджа. Во-первых, он уже был
женат; но она и не стала бы жить с ним, даже если бы он был одинок. Он, собственно, не
очень-то ей и нравился.
В этом месте Стаси прервала рассказ, чтобы спросить: была ли Бетти изнасилована?
Бетти ответила, что, скорее, это она изнасиловала его. В то время Джорджу было
восемнадцать. Он приехал в гости к Эвансам вместе с родителями, когда Бетти впервые
запала на него. Хотя она была еще совсем маленькой, но уже терла себя пальчиком. Ее
грудки начали расти, однако Джордж не обращал на нее никакого внимания.
Бетти не понимала, почему бегает за ним. И почему она пошла за ним в ванную
комнату. Джордж только что принял душ и вытирался. Она и не думала, что он оставит
дверную цепочку незапертой, потому что родители были дома. У него стоял член. Он
выглядел на несколько футов — потом она выяснила, что не больше шести дюймов.
Бетти уже точно знала, что ей хочется посмотреть на образец настоящего твердого
петуха. Она находилась под обаянием сексуальных грез, и решила, что сейчас ей выпал
шанс. Он закричал, чтобы она немедленно вышла, но она стояла и смотрела, пока он не
прикрыл член полотенцем. Только тогда она пошла в свою комнату и принялась
мастурбировать, представляя, что ее палец — это член Джорджа.
Позднее, после обеда, когда их оставили дома вдвоем, она поговорила с ним в
гостиной. Она чувствовала себя смелой маленькой сукой. Она подошла к нему и прямо
заявила, что хочет с ним трахнуться. Он ответил, что, во-первых, она еще ребенок, а
во-вторых, она просто сошла с ума.
Она ответила, что у нее хватит ума сказать родителям, будто бы он ее трахнул, даже
если он этого и не сделает. Она, видимо, убедила его, что говорит вполне серьезно. С другой
стороны, она возбуждала его, снимая с себя во время разговора одежду. Он смотрел на нее, и
его конец уже начал выпирать из штанов; но он не пытался его достать.
Бетти взяла в руки свою одежду и сказала Джорджу, что ему сейчас лучше прийти в ее
комнату, если он не хочет серьезных неприятностей. И вскоре он появился в ее комнате, где
она уже лежала на кровати. Взглянув на ее промежность, заросшую волосиками, он сказал,
что серьезные неприятности у него будут, если он коснется ее.
Бетти сказала Джорджу, что никому ничего не расскажет, по крайней мере, в
ближайшее время; она не знала — убедила она его, или он так возбудился — но он не стал
больше сдерживать себя. Он освободился от одежды и присоединился к ней на кровати; его
твердый конец болтался из стороны в сторону.
Джордж удивил ее. Она думала, что он сразу же начнет вталкивать в нее свою плоть.
Вместо этого он нырнул в ее щелку своим ртом и языком. Боже, но это было еще лучше! Он
облизал ее киску и затем запустил язык глубоко внутрь. Он трахал ее языком, и чуть не довел
до сумасшествия. После этого язык и губы принялись за клитор. Ухватив ее виляющую
попку сильными пальцами, он лизал и сосал этот бугорок страсти до тех пор, пока она не
испытала великолепную кульминацию.
Он совершенно завелся. Он просто вымыл Бетти своим языком. Ей показалось, что он
не пропустил ни одного квадратного дюйма ее приятного тела. У него оказался достаточно
жесткий язык, и он вставить его ей в анус. Ощущения были просто фантастическими! Он
принялся за ее маленькие грудки. Он по одной брал их в рот, полностью, и сосал так, что она
чуть не чокнулась.
Наконец, он оказался между ее нетерпеливо раздвинутых ног; она была более чем
готова к проникновению. Он установил тупую головку своего члена напротив небольшого
отверстия между губами ее щелки, и сказал, что сейчас ей будет немного больно. Она
приказала ему не останавливаться и начинать.
Она уже слышала прежде, что при этом возможны некие повреждения, и когда он
втолкнул ей внутрь свой жесткий конец, она выгнулась вверх, желая, чтобы все произошло
побыстрее.
Бетти почувствовала совсем немного боли. Она полагает, что там был совсем
небольшой кусочек ничего не стоящей кожи. Или что она уже до того проткнула его
пальцами. Это первое совокупление было удивительным опытом. Когда он взорвался, и она
ощутила наводняющие ее горячую щелку струи его спермы, к ней пришел блаженнейший
оргазм. Восхитительное удовольствие продолжалось и продолжалось!
Через несколько секунд после того, как Бетти закончила свой рассказ, она рассмеялась
и сказала:
" Вот так я потеряла свою "вишенку!"
Стаси нечего было сказать по этому поводу, и Бетти еще говорила о том, как Джордж
учил ее другим потрясающим штукам в течение следующих дней. Он не заставлял ее делать
что-нибудь. Она хотела сосать его петуха — и сосала. Она была очень прилежной ученицей.
Ей нравился вкус его члена и его спермы. Он спросил ее разрешения попробовать вставить
ей в анус. Она очень беспокоилась по поводу этой попытки. В первый раз действительно
была адская боль, но потом это оказалось прекрасным ощущением.
После таких забав и удовольствий с Джорджем Бетти быстро расширила круг своих
знакомств, и начала заниматься сексом с мальчиками более близкого ей возраста. Ее
удовлетворяли их маленькие клювики, пока она не подросла до такой степени, что смогла
встречаться с более взрослыми ребятами без боязни что-нибудь себе повредить.
" Я время от времени все еще вижу Джорджа, Стаси. Когда я сказала, что он мне не
нравится, я имела в виду, что он мне не нравится как человек. У него жена с круглой попкой,
которая довольно неплохо его удовлетворяет, но я была бы не прочь спросить у него, как она
посмотрит на сцену втроем: Эй, я говорю полную ерунду? Я, собственно, хотела встряхнуть
тебя, потому что хочу сказать тебе то, что может тебя окончательно потрясти".
Они шли рядом, бок о бок, и уже приближались к дому Бетти. Он был двухэтажным, но
не таким внушительным, как дом Стаси. Здание окружал большой участок земли —
примерно в три акра — в дальнем углу которого располагалась очень скромная, совсем
маленькая конюшня. Бассейна здесь не было.
" По-моему, ты меня уже достаточно потрясла", — сказала Стаси, заметив, что в доме
нет огней. Было около десяти часов вечера, и она сделала вывод, что родителей Бетти нет
дома.
Бетти направлялась вокруг дома, на задний двор.
" Не думаю, чтобы это тебя так уж потрясло, Стаси. Или даже удивило. Я рассказывала
о вполне известных вещах, может, чуть более весело. Я ведь знаю, что тебе известно, как я
сексуально озабочена".
Бетти остановилась, и Стаси едва успела сделать то же самое, чтобы не налететь на нее.
" Есть две вещи, о которых я бы не хотела, чтобы ты болтала, Стаси. По поводу того,
как я иногда освобождаюсь от сексуального напряжения, когда рядом нет мальчика, и: "
" Я не буду этого делать", — прервала ее Стаси. — " Я не буду заниматься с тобой
сексом, если ты имеешь в виду это. Я уловила ту часть разговора по поводу сцены втроем,
которую ты, кажется, хочешь устроить со своим кузеном и его женой, и я не повернулась,
чтобы уйти; но это не значить, что я перестала полностью игнорировать подобные вещи".
" Я пригласила тебя не для того, чтобы попытаться с тобой что-нибудь сделать", —
сказала Бетти. — " По этому поводу не волнуйся. У меня были несколько раз
гомосексуальные встречи, так, ради новых ощущений, но я, видимо, недостаточно крута,
чтобы пытаться совращать всех подряд".
" Это хорошие новости", — сказала Стаси, не вполне уверенная в том, что
действительно так думает. Она видела картинки, где представительницы женского пола
лежат друг на друге, и часто задавала себе вопрос, что чувствует та, которую трахают
языком, еще задолго до того, как увидела " жен по обмену", занимающихся этим.
" Я слишком ценю нашу дружбу, чтобы рисковать ею, Стаси. Это главная причина,
почему я должна сделать тебе сообщение, до того, как ты узнаешь это из какого-нибудь
другого источника. Мои родители ходят в "клуб по обмену". Их нет сейчас дома, потому что
они, скорее всего, на той сексуальной вечеринке, с которой мы только что ушли. Я почти
хотела, чтобы они оказались в той спальне. Я хотела видеть твою реакцию. Я прошу тебя
принять эту новость спокойно".
Несколько секунд Стаси только смотрела на лицо Бетти, освещенное падающим светом
фонаря. Потом она сказала:
" Признаюсь, я удивлена, даже потрясена. Я испытала бы крайне неприятное чувство,
если бы узнала, что мои родители посещают "клуб по обмену"!
Как давно ты знаешь об этом?"
" Примерно два года. Из того, что они говорили между собой, я заподозрила, что они
"обмениваются". Как-то ночью я поняла, куда они пошли, и проследила за ними. Скажу
честно, я была потрясена, когда в реальности увидела своего отца, трахающегося с "женой по
обмену", и свою мать, которую трахал другой мужчина. Еще я признаюсь, что очень
возбудилась. Тем вечером я довела себя пальцем, по крайней мере, до трех оргазмов. Два
раза подряд я кончила, когда смотрела, как мой отец вставляет и вынимает своего большого
петуха с одной задастой женщиной. Он у него, должно быть, восемь дюймов".

" Они знают, что ты знаешь, Бетти?"

" Не думаю. Во всяком случае, мы никогда об этом не говорили. Конечно, они могли
бы заподозрить, что я все знаю, но они так увлечены сексом, что мне кажется, они бы даже
не забеспокоились, если бы я им все сказала. Ну, хватит разговоров. Заходи и смотри,
насколько я озабочена сексом!"
Стаси последовала за Бетти в неказистый сарай. Бетти не включала свет, пока они не
вошли внутрь и не закрыли за собой дверь. После этого она засмеялась и сказала, что было
бы забавно, если бы кто-нибудь сейчас подсматривал за ними в окно.
" Я не собираюсь ничего делать", — сказала Стаси.
" Я всего лишь хочу, чтобы ты посмотрела, душенька! Я хранила эту страшную тайну
как могла! Все же я думаю, что в душе я эксгибиционистка. Потому что мне бы понравилось
пойти на обменную вечеринку и принять в ней участие. Возможно, даже с собственным
отцом!"
Бетти сняла с себя одежду. Обе они носили джинсы, свитеры и ботинки. Стаси уже
приходилось видеть Бетти в школьной душевой. Для ее возраста — да и для любого
возраста, как подумала Стаси — Бетти была красиво сложена. Она была невысокой, но с
длинными и красивыми ногами. Ее большая грудь оставалась устойчивой, даже когда
освобождалась от бюстгальтера. Лобковые волосы были так же темны, как и волосы на
голове. Попка подрагивала, когда она быстро шла или просто делала резкое движение.
Стаси была раньше в этом сарае. Здесь содержались две ездовые лошади и маленький
пони. Бетти сказала, что ее родители хотели продать пони, но она протестовала так сильно,
что смогла сохранить его. Стаси скоро выяснила, зачем Бетти понадобилось удерживать
хорошо ухоженного пони.
Его подарили Бетти совсем маленьким, и она назвала его Крошка Пи. Имя
прилепилось, и осталось даже после того, как он подрос; оно вполне ему подходило рядом с
большими лошадями.
Не глядя на Стаси, голая Бетти направилась к загону Крошки Пи. Она накинула на него
поводок и вывела в проход. Привязав его к подпорке, она взяла вилы и стала накидывать под
него свежее сено. Так же, ничего не говоря, и не глядя на Стаси, Бетти положила на сено
попону. Получился стожок примерно в два фута высотой. Затем Бетти выпрямилась и начала
играть с большими яичкам Крошки Пи.
Стаси наблюдала в полном ошеломлении, поскольку член пони начал выскальзывать из
своей естественной оболочки и было ясно, что Бетти собирается принять участие в некоем
сексуальном акте с животным. Бетти уже призналась, что трахалась и сосала у мальчиков,
впуская их даже в попку; что она имела секс с представительницами женского пола — и вот
теперь она собиралась доказать свою склонность к эксгибиционизму одновременно со
скотоложством!
Прогулка от окна, в которое они подглядывали, несмотря на сексуальные разговоры
Бетти, заставила поутихнуть страсти Стаси. Но теперь, когда она взглянула на окрепший и
торчащий по крайней мере на восемнадцать дюймов член пони, в пояснице у нее снова
возникло жжение, которое стало распространяться по всему телу. Бетти смотрела на Стаси;
ее темные глаза блестели, ее пальцы по-прежнему удерживали большие шары.
" Не правда ли, захватывающий вид! Я вымыла ему петуха сегодня после обеда.
Поэтому он такой чистый".
Стаси согласилась — вид был захватывающий — но ничего не сказала.
Она чувствовала, что должна сейчас же броситься наутек и бежать отсюда сломя
голову. Но, кажется, она не смогла бы даже двинуть ногой, да и не была уверена, что ей
хочет убегать. Ведь она сама не собиралась ничего делать — просто интересовалась, как это
Бетти будет освобождаться от сексуального напряжения с помощью длинного члена пони.
Она видела, что длинный ствол действительно вымыт. Она много раз видела члены у
лошадей, когда они мочатся, и у жеребца возле кобылы с течкой. Она даже несколько раз
видела, как жеребец трахает кобылу; это возбуждало, но и весьма пугало.
Бетти опустилась на колени на импровизированную кровать из сена и попоны, и начала
ласкать длинный ствол. На нем не было никакой слизи, которая, как знала Стаси, является
природной смазкой; ей пришлось подавить в себе импульсивное желание подбежать и
потрогать большой орган. Он выглядел таким твердым и гладким, и совсем не
отталкивающим.
Бетти посмотрела на Стаси, улыбнулась, и быстро устроилась на своей кровати. Она
пристроила свою промежность почти у самого конца жесткого ствола и покрутила попкой,
пока большая головка члена не установилась на губах ее щелки. Она ухватила петуха обеими
руками, затем покрутилась еще немного, приподнимаясь вверх, и конец пони на четыре-пять
дюймов вошел в ее киску. Она начала делать колебательные движения, каждый раз
приподнимаясь вверх все выше, и скоро принимала в себя семь или восемь дюймов при
каждом толчке.
Стаси поняла, почему пони был привязан так, чтобы не мог двигаться. Он не мог
совершать собственные толчки; в голове у Стаси пронеслась дикая мысль, что если бы пони
действительно трахался, он бы разорвал Бетти. Сейчас же Бетти и руками, и телом управляла
глубиной его проникновений.
 Лицо Бетти исказила страсть. Но глаза ее были открыты; она смотрела на Стаси и
говорила, продолжая качаться в размеренном ритме.
" Крошка Пи может не кончать очень долго. Но я не использовала его прекрасного
петуха уже пару дней, и, кажется, он скоро взорвется. Хотя он быстро восстанавливается.
Его конец даже не опадает после первой стрельбы".
" Очень интересно", — сказала Стаси, чувствуя, что может говорить любую чушь,
потому что ее глаза перебегали от вздувшихся сосков Бетти к щелке, которая накручивалась
и вбирала в себя дюйм за дюймом длинный член пони.
" О, господи Боже, я кончаю! О, Стаси, ты не представляешь, какое это ощущение! О,
аууууууууу: "
Прелестные ягодицы Бетти подпрыгивали и неистово извивались; ее глаза были плотно
закрыты, а белые верхние зубы впились в полную нижнюю губу.
Стаси почувствовала, что закипает. Ей потребовались все силы, чтобы не схватиться
сейчас же за собственную промежность и дрожащую киску. Это не было настоящим
оргазмом, но она могла ощутить выделения секреции в ее и без того уже влажные трусики.
" Крошка Пи еще не кончил, Стаси. Ты видишь? Ты не хотела бы ему помочь?
" Нет! Никогда!"
Бетти засмеялась.
" Мне кажется, ты возражаешь слишком энергично, душенька. Но если ты не хочешь
получить удовольствие, по сравнению с которым мастурбация идет ко всем чертям, я
проедусь еще разок, и пусть Крошка Пи, наконец, отстреляется!"
Говоря это, Бетти снова начала выгибаться. Стаси смотрела на член и киску; во рту и в
горле у нее пересохло, ноги ослабели. Но она не хотела отдавать свою девственность пони!
Через две минуты пони начал эякулировать. Стаси могла бы сказать, что Бетти
получила еще один оргазм, потому что она стремительно задвигалась вверх и вниз на
пульсирующем петухе. Белая сперма вытекала из прилипшей к стволу щелки, и Бетти громко
стонала и кричала от удовольствия.

Глава 3

Уже на тротуаре, по дороге домой, Стаси замедлила шаг. Она пробежала два квартала,
и теперь решила, что спешить больше незачем. Ей даже пришла в голову мысль вернуться
обратно. По крайней мере, она могла бы попрощаться с Бетти. Эта раскованная девушка
поняла бы, почему она не осталась; впрочем, они могут объясниться или извиниться — или,
наконец, разругаться — и завтра, в школе.
До дома оставалось чуть больше полмили. Было еще не очень поздно — хотя, даже
если бы и было раннее утро, это не имело бы никакого значения. Не считая недосыпания,
разумеется. У нее был свой собственный ключ, и она могла приходить тогда, когда захочет.
Она легко находила язык с матерью — пьяной, слегка пьяной, или трезвой — а ее отец
всегда говорил ей, что нужно получать удовольствия во всей полноте, пока еще молода.
Хотя, она не думает, что он бы одобрил нетривиальные развлечения, которыми она
наслаждалась этим вечером. Да, подглядывать за парочками по обмену было здорово. И эта
Бетти! Трахать себя петухом пони! Петух у Крошки Пи был почти такой же большой, как у
взрослой лошади. Но она не хочет об этом думать: Черт, а ведь она могла бы получить
весьма пикантное — или весьма острое! — удовольствие в сарае, и поэкспериментировать
там с пятью великолепными лошадями!
Большой дом был темен. Решив, что родители куда-то ушли, поскольку они никогда не
ложились спать рано, Стаси подумала о родителях Бетти. Они были очень привлекательной
парой, и отец Бетти всегда улыбался ей, по-настоящему флиртуя; поэтому она не очень
удивилась, что они участвуют в обмене. Мама была похожа на Бетти, такая же сексуальная
курочка; Бетти была очень либеральна, зная всю правду о своих родителях, и даже не сказав
им, что знает. Стаси подумала, что она бы обязательно сказала им, как это ужасно.
Но чтобы ее отец и мать занимались такими вещами!
Стаси решила не будить прислугу. Она заперла за собой входную дверь и заглянула в
гостиную, желая удостовериться, что мать не лежит на кушетке или на ковре. Иногда отец
уходил вечерами один, но Стаси не хотелось проверять родительскую спальню.
Она поспешила наверх, в свою комнату, заперла за собой дверь и включила свет. Она
не могла бы вспомнить, когда в последний раз отец или мать заходили к ней в комнату;
просыпалась она по будильнику; но ей не хотелось давать им не единого шанса застать ее за
тем, чем она хотела сейчас заняться.
Стаси задернула шторы. Никаких жилищ поблизости не было, но ведь всегда мог
найтись кто-то, кто бы шпионил за ней с биноклем. Ей не нравилась идея, что за ней могут
подсматривать, хотя сама она только что впервые занималась — и наслаждалась —
вуайеризмом.
Снимая одежду, Стаси решила, что не будет доставать коллекцию картинок. Они были
спрятаны под стопкой белья в дамском комоде, и она провела немало приятных часов,
разглядывая яркие сексуальные действия, изображенные в брошюрах, присылаемых по
почте.
На многих под именем "Получатель" стояло имя ее отца; он получал много конвертов с
надписью " объявления сексуального характера". Она видела, как он открывает эти
конверты, а потом, просмотрев их содержание, рвет на мелкие клочки и бросает в корзину
для ненужных бумаг. Стаси провела немало часов, собирая брошюры наподобие
игры-головоломки, пока не решила, что отец не заметит в столь большом количестве
эротических объявлений, что она позаимствовала некоторые их них. Она брала для себя
совсем немного, чтобы он не догадался, чем она занимается, и по-прежнему вытряхивала из
корзины в его кабинете обрывки конвертов.
Стаси приходилось читать у так называемых авторитетов, что женщины не
возбуждаются от наблюдения картинок и чтения сексуальных описаний, и поэтому решила,
что она — исключение, доказывающее правило.
Потому что она получала наслаждение и от разглядывания, и от чтения сексуальных
материалов, даже не мастурбируя при этом.
Оставшись голой, Стаси зашла в туалет, дабы ответить на кое-какие позывы природы.
Возвратясь, она задержалась перед большим зеркалом. Она не считала, что страдает
нарциссизмом, потому что просто проверяла, как развивается ее тело. Стаси делала это так,
как если бы она была совсем маленькой девочкой.
Она, конечно, не ненавидела свое тело, но и не любила его; ей иногда казалось, что
некоторые его части как-бы отделены от нее самой, ее мыслей, ее мозга. Ей часто приходили
в голову идеи, которые другие люди могли бы назвать сумасшедшими, но она полагала, что в
основном она так же рациональна, как всякий средний человек.
Стаси была естественной блондинкой. У нее были синие глаза, и она слышала много
замечаний по этому поводу, и вообще по поводу своей красивой внешности. Ее
привлекательный отец много раз говорил ей об этом. Она была высока и стройна, с полной и
упругой попкой, длинными и красивыми ногами. Груди у нее были среднего размера,
круглые и устойчивые, сильно выдающиеся вперед. В общем-то, она была довольна своим
видом — и в одежде, и без. Она знала: то, что ей редко назначают свидания — ее
собственная вина. Она была холодна и держалась в стороне от парней, но это было только
внешне. Просто она боялась, что пойдет на все, если только позволит себе чуть больше
нескольких умеренных поцелуев.
Отвернувшись от зеркала и погасив верхний свет, Стаси растянулась на кровати. Она
закрыла глаза и начала ласкать свои упругие груди. Соски были маленькие, круглые —
намного меньше, чем у Бетти — и очень чувствительные из-за частой стимуляции. Они
мгновенно поднялись, и она перекатывала каждый жесткий, твердый бугорок между
большим и указательным пальцами. Восхитительные крошечные ощущения удовольствия
пробегали от сосков к щелке, и она стала припоминать эротические сцены, свидетельницей
которых была этим вечером.
Она начала с Бетти, трахающейся с длинным петухом пони и вертящей задом.
Потом она вспомнила, что Бетти рассказывала относительно кузена, чем они
занимались, и снова подумала об отце Бетти. Бетти видела член своего отца! Примерно
восемь дюймов, сказала она. И Бетти видела, как он входит во влагалище женщины. А еще
Бетти видела свою мать трахающейся!
Стаси провела руками вниз по слегка дрожащему телу, раздвинула ноги, и стала
ласкать с внутренней стороны свои гладкие бедра. Действия четверки действительно дико
возбуждали. Мужчины, лижущие женские щелки; женщины, сосущие мужских петухов;
женщины, лежащие друг на друге; мужчины, трахающие женщин в киски и в анусы — все
картинки, какие она видела, бледнели в сравнении с этим. Факт, что все четверо были
женаты и обменивались друг с другом, возбуждал еще сильнее. И, вероятно, мать и отец
Бетти были в другой части дома, обменивались, сосали, трахались; может быть, даже
занимались групповым сексом.
Стаси переместила пальцы обеих рук выше, пробегая самыми кончиками по
шелковистым волоскам лобка; ее попка ерзала по матрацу, и скоро следовало ожидать
прихода волнующего наслаждения. Она постепенно усилила контакт пальцев с внешними
губками киски, раздвинула светлые волосики и начала осторожно тереть внутренние губы,
играя ими прямо перед входом во влагалище. Она неторопливо массировала набухшую
область возле клитора. Этот чувствительный орган торчал, давно покинув складки, которые
скрывают его в обычном состоянии; стимуляция пальцами произвела трение клитора со
складками губ, и он окончательно пробудился.
Снова подумав о том, как подпрыгивала и тряслась Бетти на конце жесткого петуха
пони, Стаси медленно пропихнула средний палец глубоко в пульсирующую киску. Она
начала трахать себя; в лихорадочном сознании сливались все сцены, и сексуальное
возбуждение отдавалось в каждой части тела.
Сердце забилось быстрее, пульс ускорился, давление повысилось, и кровь прилила к
щелке. Одновременно во всем теле усиливалось возбужденное напряжение. Она стонала и
металась по кровати, задыхаясь и поднимая вверх ноги, проталкивая палец через
сжимающиеся внутренние мускулы влагалища.
Стаси издала негромкий крик, когда оргазм захватил ее. Она чувствовала легкое
покалывание во всем теле, волна за волной блаженство разливалось повсюду. Она подумала
о сперме пони, вытекающей из слипшейся щелки Бетти, внезапно почувствовала слабость,
но оставила палец глубоко захороненным в своей дергающейся, мокрой киске.
Восстановившись через пару минут, Стаси все еще не была удовлетворена. Однако она
вынула палец из сочащейся дырочки, соскочила с кровати, и пошла в ванную. Она приняла
душ, насухо вытерлась и почистила зубы. Вернувшись в спальню, она села за столик и дала
своим длинным светлым волосам сто обычных ударов массажной щеткой.
Стаси поставила будильник, выключила свет, и, голая, забралась на кровать под
покрывало. Повернувшись вниз лицом, она попыталась ни о чем не думать — способ,
которым обычно она заставляла себя сразу же уснуть.
Но мысленные картины множества эротических достопримечательностей,
наблюдаемых так недавно, не собирались уходить. Наконец, она перевернулась на спину, и
стала ласкать свои груди. Соски затвердели сразу же, как только она их коснулась. Думая,
что следует кончить как можно скорее, чтобы заснуть, она поласкала твердые кончики лишь
несколько секунд, и скользнула руками в дрожащую щель. Она просунула палец в горячее
отверстие, и начала медленно перемещать его в мокрой и липкой плоти. Снова она подумала
о петухах и щелках; о струях, вылетающих из длинного, как брандспойт, члена. Вскоре она
уже неистово двигалась и раскачивалась — не заботясь ни о чем, кроме того, что должно
было сейчас случиться; трепеща, когда это случалось снова, и снова, и снова.
 ***

Отец обычно провожал Стаси в школу по дороге в свой офис. Он был биржевым
брокером, но кроме этого, получал большую ренту с недвижимости.
Он нравился почти всем; Стаси это знала, и время от времени испытывала чувство
вины от того, что любит его так сильно.
Она где-то читала, что для девушки нет ничего необычного в пламенной любви к отцу,
особенно в ранней молодости, но она чувствовала, что в шестнадцать лет это вызывает
дурацкие — и дикие! — мысли. Но ее красивый отец никогда не давал ей никакого реального
повода, чтобы нравиться ей каким-либо физическим образом.
Они были приятелями с тех пор, как она могла себя помнить. Она знала, что ему всегда
хотелось иметь сына, но он вовсе не обращался с ней, как с мальчиком. Он гордился ею
именно как девушкой, и показывал это многими способами, но никогда не трогал ее руками,
или что-нибудь в этом роде. Он довольно часто делал комплименты ее фигуре, когда они
плавали в бассейне, и ни разу на протяжении лет не допустил бестактности, когда она
полнела или теряла детскую округлость.
Ему было сорок, и столько было же ее матери, но оба они выглядели намного моложе.
Он был высоким, с широкими плечами и тонкой талией. В купальных плавках он
выглядел великолепно, и то, что, как она слышала, называли "корзиной", было весьма
большого размера. Не было никакого сомнения, что между его мускулистыми ногами все
устроено, как надо. Тело его было не слишком волосатым. Он имел синие глаза и белокурые
волосы.
Ее мать тоже не была обделена внешностью. Она была высокой, с очень хорошими
формами, с волосами и глазами коричневого цвета. Стаси любила мать, но не так сильно, как
отца. Мать всегда была немного прохладна к ней, но девочка не думала, что это из-за того,
что она так близка с отцом. Ее мать была действительно со странностями, и можно уже было
не размышлять по этому поводу.
Стаси не видела Бетти до самого ланча. Обычно они вместе обедали в школьном кафе.
Она все утро беспокоилась, не зная, что должна будет говорить или делать после того, как
видела секс Бетти с пони, но ей не стоило волноваться. Бетти только рассмеялась при
встрече, и спросила: как она освободилась от напряжения?
" Пальцем, как обычно", — сказала Стаси с улыбкой, довольная, что все оказалось не
так уж трудно, и можно разговаривать.
"Мне жаль, Бетти, что я сбежала, но после наблюдения парочек в клубе, а потом еще
тебя с пони — я не смогла бы выдержать дольше".
" Все в порядке", — сказала Бетти. — Я все понимаю, и рада, что ты, кажется, не
испытываешь ко мне отвращения. Или это не так?"
" Нет", — сказала Стаси. — " Я ведь уже говорила, что это твое дело. Мне бы хотелось
иметь побольше терпения, чтобы достичь того, что нравится тебе. Кое-чего, во всяком
случае! Я не уверена, что смогла бы когда-нибудь делать нечто подобное с животными".
" Я знаю, Стаси, как ты можешь по-настоящему доказать, что я все еще нравлюсь тебе
— независимо от того, что я делала или делаю. Как насчет двойного свидания сегодня
вечером? Ко мне придет пара мальчиков, и мы собираемся поехать в автомобильный
кинотеатр".
Стаси заколебалась, но ответила: " Хорошо. Кого ты выберешь для меня? Я не хочу
грубого парня, который будет меня лапать вместо того, чтобы смотреть кино".
" Позволь мне тебя удивить", — сказала Бетти. — "Я заполучила взрослых парней.
Одному около восемнадцати. У них достаточно здравого смысла, чтобы приставать к
девушке только тогда, когда она хочет, чтобы к ней приставали. Это нормально?"
" Возможно", — сказала Стаси. — "Да".
 В этот день Стаси не могла сосредоточится на школьных занятиях. Она видела многих
мальчиков, крутящихся вокруг Бетти, и знала, что сексуальная девушка встречалась со
многими парнями; поэтому она все время думала: кто бы мог стать ее другом на этот вечер?
В ее жизни было очень немного свиданий; она могла бы даже подсчитать, сколько раз
танцевала в школе парные танцы; и теперь очень нервничала и волновалась, думая о
двойном свидании с Бетти.
Она предполагала, что Бетти обязательно устроит там какие-нибудь жаркие объятия, и
ей бы не хотелось выглядеть замороженной, и сидеть наподобие бревна или чего-то в этом
роде. Может быть, она даст своему другу себя как-нибудь потрогать, а может, пойдет еще
дальше. Если, конечно, он ей понравится.
Во время уроков Стаси часто ошибалась, поскольку размышляла о захватывающих
событиях прошлой ночи. Собственно, она занималась мысленной мастурбацией, и
чрезвычайно разгорячилась. Хорошо, что она не такая, как мальчики. По крайней мере, не
надо волноваться, что ее возбуждение будет заметно. Она видела, как мальчики с эрекцией
просились выйти в туалет. Она всегда считала, что они выходили мастурбировать. Или
"передернуть", как обычно об этом говорили.
Размышляя таким образом, Стаси решила, что должна сделать нечто, чего раньше
никогда не делала. Она частенько возбуждалась во время уроков, но всегда умела подождать,
пока не доберется до дома. Она задала себе вопрос: не становится ли она сексуально
озабоченной? — но все же подняла руку, и попросилась выйти.
В туалете никого не было. Стаси направилась в дальний угол и вошла в кабинку. Она
закрылась на защелку и уселась на унитаз. На ней была короткая, тесная юбка, но она не
решилась снять ее.
Раздвинув ноги, она протянула руку к промежности. Трусики были очень узкие, и она
все же решила их стянуть, почувствовав, что палец плохо проходит между внутренней
стороной бедра и этим маленьким кусочком ткани. Повесив трусики на крючок, она снова
села. Чулков она не носила. Ей хотелось поиграть со своими грудями и уже затвердевшими
сосками, но она понимала, что не может уйти из класса дольше, чем на несколько минут,
если не хочет, чтобы ее в чем-то заподозрили.
Она убедилась, что волосики отделены от влажных половых губ. Несколько раз до того
она уже допускала небрежность, спеша дать себе удовлетворение, и волосы попадали под
палец. Они царапали чувствительную кожу, и там потом сильно болело.
Впихнув палец во влажную щель, Стаси постаралась ввести его поглубже, сжимала
внутренними мускулами, выгибалась навстречу, пока ее попка не оказалась на самом краю
сиденья. Медленно трахая себя пальцем, трепеща от восхитительных ощущений, она думала,
как, должно быть, замечательно чувствовать твердый конец, входящий и выходящий в
покалывающем влагалище. Может быть, она, наконец, найдет в себе смелость сделать
попытку в ближайшую ночь!
Она переместила скользкий палец повыше и пощелкала им по торчащему клитору.
Вероятно, ее дружок смог бы использовать свой язык, если бы она ему позволила.
Несомненно, это ощущение было бы высшим, "супер" — а дружки Бетти на предстоящем
свидании смогли бы сделать куннилингс без излишних приступов растерянности! Парень,
однако, начнет настаивать на том, чтобы трахнуть ее, и если пойдет дальше, и она позволит
ему это, он будет чертовски разочарован!
Бетти призналась, что имела отношения с представительницами женского пола так же,
как и с мужчинами. Но если совершенно точно, что она сосала петухов, то не брала ли она на
себя роль активной лесбиянки?
Возможно, Бетти будет к ней приставать!
Стаси сжала зубы, чтобы сдержать стон. Она не думала, что кто-то зашел в туалет, но, с
другой стороны, не было никакого способа, чтобы в этом убедиться, кроме как встать и
посмотреть. Это было бы чертовски стыдно, если бы ее поймали за онанизмом. Но никто не
мог бы увидеть ее в кабинке — разве что ноги и туфли — а они выглядели так, как-будто она
просто сидит и оправляется.
Она остановила движение пальца, балансируя на краю оргазма, затем снова начала
трахать себя, входя глубоко и в то же время задевая напрягшийся клитор. Этот бугорок
страсти безумно дрожал — и она закрыла глаза, неестественно ссутулясь. Блаженные
судороги начались.
Потребовалась пара минут, чтобы прийти в себя. Она начала вытирать пальцы о
туалетную бумагу. Глядя на влажные выделения, она представляла, какими ее соки будут на
вкус. Не первый раз она интересовалась этим, но то, что она видела — мужчин и женщин,
лижущих щелки — заставило ее импульсивно поднести блестящий палец ко рту.
Слабый аромат снова взволновал ее. Чувствуя себя очень смелой, она начала тыкать
кончиком языка по быстро высыхающему пальцу. Ничего по-настоящему не почувствовав
таким способом, она слизнула немного сока. Вагинальная жидкость была на вкус соленой и
приятной. Вообще, неплохо, решила она, удивившись, что не ощутила ничего дурного от
дегустации своих соков. Тем более, подумала она, что ее эксперимент — ее лично дело, и это
совсем не то, что брать в рот влагу другой девушки.
Протерев бумагой палец и губки влагалища, Стаси спустила воду в унитазе, и натянула
трусики. Она не была удовлетворена по-настоящему. После того, что она видела
предыдущей ночью, она понимала, что уже никогда не сможет полностью удовлетвориться
одной мастурбацией.
Выйдя из кабинки и посмотрев, не входил ли кто-нибудь, она быстро вымыла руки в
одном из умывальников. Вернувшись в класс, она прошла к своему столу, избежав
замечаний от молоденькой учительницы, поскольку знала, что отсутствовала недолго.
Остаток дня ужасно тянулся, но она смогла работать как обычно хорошо, и даже
получила похвалу от учителя истории за сочинение о Гражданской Войне.
Домой Стаси собиралась вернуться, как всегда, на школьном автобусе. Но Бетти ждала
ее с двумя мальчиками. Или молодыми людьми. Обоим было по восемнадцать, и Стаси это
знала, потому что встречала их имена в расписании футбольных матчей.
Бетти представила их как Фила и Эла, но Стаси были известны их полные имена —
Фил Тауншенд и Эл Стюарт. Парни выглядели красивыми и мускулистыми — Фил со
светло-каштановыми волосами и глазами, а Эл — с темными.
Выяснилось, что Эл должен быть дружком Стаси на этот вечер. Фил имел автомобиль,
последнюю модель "Шевроле", и Бетти сказала, что парни подвезут их домой. Стаси села
позади с Элом, и умеренно поддерживала пустячную беседу, не позволяя ему ни сесть
поближе, ни попытаться освежить разговор словом или действием.
Бетти сидела рядом с Филом, ведущим машину, и оживленно с ним шепталась. Стаси
поняла, что они договариваются о времени встречи, поскольку Бетти сказала Элу, что она
соберется достаточно быстро.
Стаси вышла возле своего дома первой, и пообещала быть готовой в семь тридцать.
Она направилась поплавать в бассейне до ужина, а потом поела в одиночестве. Отец
позвонил и сказал, что задержится на работе, а мать выпила слишком много, чтобы выйти к
столу. Впрочем, прислуга приготовила еду как всегда хорошо, и Стаси не пришлось
беспокоиться по поводу извинений от матери. Когда подошло время, она только сообщила
ей, согласно домашнему обычаю, что собирается к Бетти, вышла из дома и встала на
тротуаре в ожидании.
Отец вернулся прежде, чем приехала Бетти с парнями. Он остановился, и она сказала
ему, куда идет.
"Это отлично, Стаси. Ты должна выходить из дому и развлекаться, пока молода. Я рад,
что ты, наконец, собралась на свидание. Ты знаешь, твоя мама и я очень беспокоимся по
поводу того, что тебе не нравятся мальчики".
" Нет, я не знала", — сказала Стаси. — "И я бы не сказала, что когда-либо ненавидела
мальчиков. Просто, мне кажется, я больше интересовалась другими вещами, чем
свиданиями. Например, верховой ездой, скачками, плаванием".
 " Может быть, я слишком монополизировал твое время, Стаси? Это правильное
выражение? Ну, не важно. Хорошо проведи вечер, а я поспешу домой и скажу твоей маме,
чтобы она приготовилась к тому, что я спланировал на эту ночь".
"Мама пьяна", — сказала Стаси.
" У твоей матери есть свои проблемы, душенька. Во всяком случае, она так думает.
Может быть, когда-нибудь мы с тобой сможем поговорить об этом, и я смогу тебе объяснить,
почему она так много пьет. Хорошо проведи время, малышка".
Отец улыбнулся, помахал рукой и направил автомобиль к дому. Озадаченная Стаси
хотела бы задать ему еще несколько вопросов, но подъехали Фил и Эл. По дороге она
продолжала думать и задавать себе вопрос: что скажет отец, если узнает, какому "хорошему
времяпровождению" она собирается отдать усилия сегодня вечером:

Глава 4

Почти с той самой минуты, как Фил припарковал автомобиль на киноплощадке, Стаси
поняла, что для него и для Бетти просмотр фильма был последним делом. То же, как она
убедилась, относилось и к Элу. Потому что динамики даже не были включены на
достаточную громкость.
Хотя, на самом деле, это ее не очень-то заботило. Показывали вестерн, а она полагала,
что увидеть одну эпопею — это все равно, что посмотреть все остальные. Кроме того, Бетти
и Фил начали обниматься, и это зрелище было гораздо более интересным. На Бетти, как и на
Стаси, было платье, и рука Фила уже ласкала ее бедро, медленно двигаясь вверх. Стаси
откинулась назад и не отодвинулась, когда Эл подсел поближе, и положил руку ей на плечо.
Она только повернулась к нему, и его рот тут же прижался к ее рту.
Язык Эла стремительно облизал губы Стаси, а его рука схватила и сжала ее грудь. Она
отвела рот в сторону, и оттолкнула руку от своих холмиков, которые, тем не менее, тут же
напряглись и начали зудеть.
" Успокойся, Эл! Я ведь даже не знакома с тобой!"
" Извини! Я забыл, что ты невинное дитя. Во всяком случае, этот ярлык надела на тебя
Бетти". Бетти оторвала губы от Фила и оглянулась назад. — "Черт возьми, Эл, не торопись!
Дай Стаси войти в настроение, и Бог тебе в помощь".
" Да, помощь ему не помешает", — сказал, хихикая, Фил. — "Пододвинься, Бетти.
Позволь мне поработать. Это поможет Стаси прийти в настроение для парочки безопасных
объятий".
Эл отодвинулся, явно недовольный, и Стаси пожалела, что так отреагировала. Это
произошло, собственно, по привычке. Ей понравился поцелуй Эла, его пахнущий мятой рот,
но она всегда избегала французских поцелуев с теми немногими мальчиками, с которыми
имела дело до этого.
Повисла тишина, неловкая для Стаси, потому что она уже сказала себе, что больше не
будет вести себя, как раньше, и тем более неловкая, поскольку Бетти произнесла в этот
момент, что жаждет кое-какого петуха.
" Он найдется, малышка. Все готово — и в лучшем виде!" — сказал Фил.
Бетти опустила голову между колен Фила, и Стаси не стала противиться своему
желанию пододвинуться на край сиденья, чтобы разглядеть все получше. Было достаточно
светло, чтобы все хорошо видеть. Бетти лизала сверху вниз, по всей длине, торчащий член
Фила.
Поблизости не было припаркованных автомобилей, и Стаси подумала, что это неплохо.
Было бы крайне неприятно, если бы ее арестовали за аморальное поведение. Но она
слышала, что автомобильные кинотеатры описывались, как некие "пещеры страсти", и
поэтому предположила, что здесь достаточно безопасно. Если бы она еще перестала бояться
и нашла в себе силы принять участие…
"Боже, это так здорово, Бетти! Ты сосалка выше всяких слов, малышка, но лучше бы
тебе успокоиться, если не хочешь, чтобы я затопил твой жадный рот! Дай мне войти в тебя,
прежде чем я кончу!"
Бетти полностью проглотила жесткий член Фила, и начала сосать его вверх и вниз, по
всей длине ствола. Очарованно смотря на происходящее, закипая от страсти, Стаси
чувствовала, что рядом с ней двигается Эл. Он тоже смотрел, как Бетти сосет петуха Фила,
но не дотрагивался до Стаси.
Подняв голову, Бетти откинулась назад; ее попка оказалась на самом краю сиденья.
Протиснувшись из-под руля, Фил встал коленями на коврик между ног девушки. Бетти
задрала платье как можно выше от бедер, приподняла попку, и быстро собрала юбку вокруг
талии. Поскольку она не носила трусиков, это позволило полностью разглядеть ее пышную
нижнюю часть.
Она говорила, что будет готова, подумала Стаси.
Фил наклонил голову и начал пробегать кончиком языка вокруг губок щелки. Потом он
раздвинул пальцами раздувшиеся половые губы. Бетти застонала, когда он облизал ее
глубокую раскрытую щель. Стаси почувствовала руку Эла на своей ноге, но не оттолкнула
ее.
Фил прижал рот к щелке Бетти, но девушка увернулась, слегка задохнувшись. Стаси
была уверена, что он просунул язык в киску Бетти, чтобы облизывать и сосать ее клитор.
Бетти схватила раскачивающуюся голову Фила за волосы, и зарылась пальцами в его
шевелюре. Стаси могла слышать сосущие звуки, производимые ртом и языком Фила. Она
чувствовала скольжение руки Эла все выше по своему бедру, и не сопротивлялась.
" Я кончаю!", — внезапно выкрикнула Бетти, выгнувшись вверх. — "О, Стаси, если бы
ты знала, как это замечательно, ты бы не удержалась и попробовала!"
Внутренние мускулы в щелке Стаси дрожали. Но она положила свою руку на руку Эла
и удержала ее от продвижения к своей промежности. Она не хотела, чтобы он трахал ее
пальцем. Не через мокрые трусики, по крайней мере!
Бетти издала несколько легких вскриков. Она расслабилась, ее попка вернулась на
сиденье, и извивалась теперь напротив головы Фила. Он ухватил ее за бедра. Бетти
безвольно откинулась, и когда Фил поднял голову, Стаси смогла разглядеть, как в тусклом
свете его губы блестят соками Бетти. Он облизнулся, и Стаси вспомнила, что ее собственные
соки, в общем-то, неплохи на вкус.
" Ты можешь трахнуть меня, чтобы не кончить внутрь, Фил? Если сможешь, войди в
меня и сделай несколько быстрых ударов. Потом я возьму у тебя в рот, и не запачкаюсь".
"Это даст мне возможность попрактиковаться в самоконтроле", — сказал Фил,
захихикав. — " Но я вряд ли смогу дать тебе много ударов без остановки!"
Говоря это, Фил переместился так, что головка его члена нацелилась в киску Бетти.
Своей рукой он поместил круглую головку туда, где ее ждали, и рука Бетти направила
ее внутрь. Одним быстрым движением Фил полностью впихнул твердого петуха. Бетти
задохнулась, а Стаси разрешила Элу передвинуть руку еще выше, к своей жаждущей
промежности. Его палец поцарапал ее через трусики, и она подумала, что уже идет к
кульминации из-за такого простого прикосновения.
Фил качался примерно 30 секунд, а потом отвел войска. Он быстро переместился и
плюхнулся задницей на сиденье рядом с Бетти; его петух дрожал и блестел ее соками. Стаси
тут же подумала, что сзади в автомобиле полно места, но потом спросила себя,
действительно ли она хочет этим воспользоваться? Она решила, что, наверное, позволила бы
языку Эла полизать ее киску, если бы его удовлетворило только это.
Бетти наклонилась и взяла влажную головку члена в рот. Она неистово сосала, сунув
одну руку в штаны Фила, и ухватив его за яйца. Через несколько секунд он схватил ее за
голову, выкрикнув, что кончает, и выгнулся вверх, запихивая член поглубже в горло Бетти.
Стаси не могла увидеть всего, потому что ей мешала голова Бетти, но знала, что петух
Фила извергается — и было ясно, что Бетти глотает сперму. Бетти продолжала сосать, пока
Фил не оттолкнул ее, и Стаси увидела, что его член стал мягким.
" Я не могу больше, Стаси! По крайней мере, ты могла бы позволить мне просунуть
руку в трусики, и мы бы получили немного удовольствия!"
Рот Эла был совсем близко от уха Стаси; его дыхание было теплым. Он запихнул палец
таким образом, что кусочек трусиков оказался между губами киски. Теперь Стаси
по-настоящему приближалась к оргазму. Но прежде чем она сообщила ему, что хочет снять
трусики, чтобы он поласкал ее языком, Бетти обернулась и сказала:
" Стаси, ты можешь меня ненавидеть после того, что я скажу, но я действительно
полагаю, что это тебе поможет, и ты потом будешь меня благодарить. Я думаю, что
некоторое насилие иногда должно использоваться, чтобы сломать пуританскую мораль
девушки, и позволить ей научиться ценить наслаждение сексом. Фил, развернись и помоги
Элу! И Стаси, если ты будешь поднимать шум, мы выкинем тебя из машины, и ты сможешь
добираться до дома как тебе будет угодно!"
" Я никогда не использую силу!" — возразил Фил. — " Я не собираюсь никого
насиловать!"
" Парни, я ведь не хочу, чтобы вы по-настоящему ее насиловали", — сказала Бетти. —
"Черт побери, просто поработайте над ней, чтобы она разогрелась. Тогда она и сама захочет
что-нибудь сделать. Если вы дадите ей хороший толчок, держу пари, она сама попросит хотя
бы что-то вроде языка!"
Стаси ничего не говорила. Она не хотела идти домой. Она не взяла с собой денег, а
автостопом ей добираться тоже не хотелось. На самом деле, она была довольна, что Бетти
взяла на себя ответственность за ситуацию, потому что это сильно облегчало то, чего она
желала. C одной стороны, она чувствовала, что Бетти просто использует небольшой
психологический нажим, но, с другой стороны, была уверена, что если бы она действительно
подняла шум, ее бы отправили домой.
Фил натянул брюки, вышел из машины, и влез через заднюю дверь. Стаси оказалась
посредине. Она откинулась назад и заявила, что не собирается ни с кем бороться, но и
помогать тоже не будет. Бетти велела мальчикам раздеть Стаси догола, добавив, что сама
будет посматривать по сторонам.
Втайне Стаси была довольна, что ее хотят оставить голой. Ей самой хотелось, чтобы
обе ее напряженные грудки были высосаны одновременно. Она настолько сексуально
разгорячилась, что была готова к чему угодно! Она чувствовала, что если начнет сейчас
кончать, то уже ничто не сможет ее остановить.
Эл и Фил были очень возбуждены, и оттого немного неуклюжи, но все же они смогли
снять с нее платье, не повредив его. Она слегка помогала им движениями, будучи уверена,
что этого достаточно, раз уж ей не хочется секса.
Как только с нее сняли лифчик — и она снова помогала этому — Эл принялся за одну
возбужденную, напрягшуюся грудь, а Фил взял в рот другую. Ощущения были
замечательными — именно такими, как она думала об этом уже много раз. Буквально через
30 секунд после того, как сосущий рот и лижущий язык вступили в контакт с ее дрожащими
сосками, она была охвачена муками блаженнейшего оргазма.
Она стонала и ерзала попкой по сиденью; ей смутно хотелось, чтобы с нее сняли
трусики, или хотя бы пихнули палец в ее пульсирующую киску. Но, закончив сосать ее
покалывающие соски, они начали делать другие захватывающие вещи — так, как будто бы
она просила их об этом!
Эл прижался ртом ко рту Стаси еще раньше, чем у нее закончились спазмы. Она
ответила ему страстным поцелуем, и даже пропустила в себя его горячий язык. Она сосала
этот скользкий орган до тех пор, пока он не выскочил из ее рта.
Руки парней бродили по всему ее телу, и оно, казалось, было сплошной эрогенной
зоной. Каждое место, которого они касались, заставляло ее реагировать счастливым
ощущением сексуального удовольствия.
 Как только Эл убрал свой рот, его место тут же занял Фил. Она неистово возвратила
поцелуй осторожному языку Фила, несмотря на то, что уже начала слегка расслабляться. Она
все еще была горяча, даже после оргазма.
Фил вернулся к ее набухшим грудям, лаская рукой один острый холмик и отсасывая
другой, а Эл опустился на колени, и начал стаскивать с нее трусики. Она приподняла попку,
а потом ноги так, чтобы он мог стянуть с нее тонкую ткань.
Эл расположился у нее между ног, и принялся целовать и лизать внутренние части ее
бедер. Она заметила, что Бетти смотрит на них с большим волнением, и ее вдруг осенило,
что она только что целовалась с Филом и возбуждалась его языком — языком, который
недавно находился во влагалище Бетти! Однако, подумала она, наверное прошло слишком
много времени, чтобы на нем остался вкус соков из киски.
Размышления Стаси были прерваны, когда Эл проскользнул своим языком между
влажных половых губок, и начал более глубокие проникновения. Она застонала и выгнулась
вверх, буквально задрожав от восхитительного чувства. Эл использовал эту возможность,
чтобы просунуть вниз руки и взяться ими за щечки ее попки.
Она опустила ягодицы на его руки, и он начал сжимать пальцами ее попку,
одновременно трахая ее языком. Он терся языком о дрожащие стенки ее влагалища, и она
рванулась в безумный путь к следующей кульминации.
" Это классное чувство, не так ли, Стаси? Я знаю, у Эла чертовски хороший язык —
как, впрочем, и у Фила".
Стаси не отвечала. Она знала: то, как она изогнулась под языком Эла, показывает все
достаточно красноречиво. Кроме того, она не думала, что простые слова могут верно описать
то чрезвычайное и замечательное удовольствие, которое она испытывала. Она со злостью
задавала себе вопрос: какого черта она так долго ждала, чтобы отдаться своим желаниям? А
ведь был способ кончить еще сильнее! Она хотела, чтобы ее трахнул Эл — и Фил, если бы у
него еще раз встал.
Бетти перегнулась через переднее сиденье, ее глаза были устремлены на
раскачивающуюся голову Эла. Одной рукой она дотянулась до шеи Эла, и гладила ее. Другая
рука была вне поля зрения, очевидно, между колен, и Стаси решила, что Бетти, наверное,
трахает себя пальцем.
Фил отвел свой жадный рот от упругого соска, которым он занимался все это время, и
спросил у Стаси, не кончила ли она? Почти в тот же момент язык Эла направился к
напрягшемуся клитору Стаси. Движение губ вокруг увеличившегося бугорка страсти
заставило Стаси извиваться и трястись в захватывающих волнах оргазма.
Этого ответа для Фила было достаточно. Все еще сжимая одну грудь, он приподнялся,
и прижался ртом к ее рту. Она просунула свой язык в его горячий рот, а его язык толкался ей
навстречу почти в том же ритме, что и язык Эла в ее дрожащей киске. Снова она ослабела,
но по-прежнему была горяча, несмотря на кульминацию большую, чем когда-либо.
Оба языка удалились одновременно. Эл освободил место между ног Стаси, и Фил встал
на колени. Пока Фил устраивался между ног, Эл расположился на сиденье рядом со Стаси.
Она встретила влажные губы Эла и его язык, ощущая особый трепет от их вкуса, и от мысли,
что сосет язык, только что побывавший в ее щелке.
Фил облизывал ее мокрое влагалище и сосал внешние половые губы. Он даже погрыз
их зубами, прежде чем его горячий язык проскользнул в не менее горячее отверстие. Эл
оборвал страстный поцелуй и переместил свой рот к одной из острых грудок. Испытав два
восхитительных оргазма, Стаси еще купалась в щедрых ласках, расточаемых губами парней,
но уже не с такой безумной страстью.
" Я надеюсь, Стаси, ты на меня не сердишься?"
Было мало света, чтобы разглядеть глаза Бетти, но она все же могла увидеть, что
выражение лица Бетти вполне серьезно.
"Нет, Бетти. Возможно, я потом об этом пожалею, но я не сержусь ни на тебя, ни на
кого".
 " Ты снимаешь груз с моей души", — сказала Бетти. — "Я была уверена, что даже если
бы я велела парням применить к тебе небольшое насилие, они бы не стали этого делать. Мне
кажется, теперь ты готова трахнуться".
Эл выпустил изо рта напряженную грудь Стаси и сказал, что они могут немного
запачкать автомобиль. "Кроме того", — добавил он, — " у меня никогда не было желания
трахнуть девственницу. Я совершенно не уверен, что мне нужна такая ответственность".
Фил убрал рот от клитора Стаси, поднял голову и облизнул влажные губы. — " Я не
хочу вынуждать тебя, Стаси, останавливать выбор именно на мне, но я сделаю тебе твой
первый секс, если только ты скажешь при свидетелях, что сама хочешь меня".
Стаси была довольна, что Фил прекратил лизать ей щелку. Она подходила к заветной
черте, за которой бы начался следующий оргазм, а ей не хотелось принимать такое важное
решение с языком в киске. Почему бы ей не пойти до конца? Она хотела ощутить петуха в
своей щелке, и потом, она не была так уж невинна.
" Я хочу признаться", — сказала Стаси, внезапно захотев трахаться так сильно, как еще
ничего в жизни не хотела. — "Я на самом деле не девственница. О, я никогда не принимала в
себя член, но я долгое время мастурбировала, и однажды слишком грубо попользовалась
массажной щеткой для волос".
Фил захихикал и сказал, что это то, что бы он назвал честностью. Потом он сказал, что
раз уж он находиться в нужной позе, то готов принять на себя почетную обязанность
доставить Стаси удовольствие.
Эл возразил, сказав, что именно он является дружком Стаси, и что Фил уже трахался, и
Бетти у него отсосала, а у него самого уже болят яйца.
Бетти сказала, что будет более справедливо, если Эл первым получит щелку своей
подружки, и что, может быть, Стаси подарит им обоим по кусочку своей попки.
Заявив, что он не возражает против нескольких секунд отдыха, и что это уже не первый
раз, когда его отрывают от мокрой киски, Фил выбрался из раздвинутых ног Стаси. Как
только Эл опустился вниз и занял место Фила, Бетти сказала Стаси, что было бы лучше, если
бы она чем-нибудь заняла рот, чтобы не издавать воплей.
"Но только не вставляйте мне в рот член", — сказала Стаси. — " Мне кажется, я еще не
готова это попробовать, и навряд ли когда-нибудь смогу".
Эл поспешно стянул брюки и трусы. Стаси не могла видеть его петуха по причине
темноты и позиции, в которой он находился, но Фил сидел рядом с ней; его член был
выставлен наружу и напряженно торчал. Она решила, что он достал его, когда занимался
ласками с нею. Она сопротивлялась импульсу дотянуться и потрогать набухший орган,
удивляясь его явной твердости, и говоря себе, что как только ее по-настоящему трахнут, она
сможет забыть последние запреты.
Стаси уже не очень нервничала, однажды решив, что на самом деле хочет трахнуться
— и потому, что два языка уже побывали в ее щелке, и потому, что если она что-то решала,
то обычно это делала.
Эл пристроился, и велел Стаси пододвинуть попку еще ближе к краю сиденья. Она
повиновалась, и теперь опиралась на сиденье только задом и плечами. Она подумала, не
опереться ли ей на руки, но так и не решилась.
" Я буду осторожен", — сказал Эл, помещая круглую головку своего твердого петуха
между ее половыми губками. — " Но я собираюсь делать это очень долго!"
Стаси чувствовала, что она растает и потечет, как только доберутся до ее лакомого
кусочка. Эл надавил, и головка плавно проскользнула внутрь. Он остановил свой
раздувшийся набалдашник в ее лоне, и она тут же поняла, что наслаждение от твердого,
горячего члена гораздо сильнее, чем от пальцев или других предметов.
Эл вводил конец медленно и тщательно, и Стаси не могла удержаться, чтобы не
податься вперед и заполучить его в себя поглубже и побыстрее. Ощущение было
по-настоящему замечательное. Когда жесткий ствол проник в самую глубь ее плотной
щелки, она почувствовала, как его лобковые волосы встретились и смешались с ее
волосиками.
Она не знала, какой длины у него петух, но он вошел до самого основания. Она сжала
свои внутренние мускулы на его твердой плоти, как всегда делала это с собственным
пальцем. Он застонал, и почти полностью вышел из нее, но затем снова проник до самого
основания.
Эл положил ей руки на бедра, и удерживался в вертикальном положении. Когда он стал
делать медленные толчки туда и обратно, вызывающие волны экстаза во всем теле Стаси,
она начала двигаться вместе с ним.
" Ну, как?", — спросила Бетти взволнованно.
" О, это здорово! Замечательно! Великолепно!"
Эл ускорил темп толчков. Фил наклонился к ближайшей груди Стаси. Не прекращая
ударов, Эл наклонился и начал сосать другой упругий холмик. Она видела, как Бетти
дотянулась до выпуклой задницы Эла и ласкала ее. Стаси положила одну руку на голову Эла,
другую — на голову Фила. Она чувствовала себя так, как будто неожиданно унеслась на
небеса.
Она поддержала более быстрый темп Эла. Он просунул руки под нее, схватившись за
раскачивающуюся попку, оторвал рот от торчащего соска, и начал по-настоящему входить в
нее. Она задвигалась еще быстрее, извивая попкой, уверенная в том, что он кончает, и что
придет к кульминации вместе с ним.
" О, Боже!" — воскликнула она. — " О, Господи Иисусе!"
Фил убрал рот с ее соска, очевидно, для того, чтобы посмотреть. Бетти все еще ласкала
раскачивающийся зад Эла. Стаси чувствовала, как Эл вздрогнул, затем тесно прижался, его
глубоко захороненный петух спазматически задергался. Она почувствовала выброс горячей
спермы, и растаяла в великолепной кульминации. Она сжала мышцами изрыгающийся ствол,
и Эл прижался своим ртом к ее рту. Но страстный поцелуй не продлился долго, потому что
внутренние мускулы Стаси продолжали сжиматься вокруг члена, который не потерял
твердости.
Эл стал раскачиваться снова, но тут Фил заявил: " О, нет, дружище, не делай этого!
Теперь моя очередь! С твоего разрешения, Стаси!"
" Вперед!", — сказала Стаси. — " Я думаю, что со своими пальцами я потеряла
слишком много времени!"
Эл прекратил толчки и вытянул наружу свой жесткий ствол. Он откуда-то достал
носовой платок, протер им член и промокнул сочащуюся щелку Стаси, а затем освободил
место.
Фил встал на колени, и стащил с себя брюки и трусы. Взяв рукой за основание своего
торчащего члена, он поместил его большую головку возле зияющей глубокой щели Стаси.
Затем он впихнул его, и член вошел очень легко, поскольку внутри уже была сперма Эла.
Одним движением член вошел полностью, по самые яйца; твердый ствол оказался той же
длины, что и у Эла.
Стаси задвигалась вместе с Филом, дрожа от удивительных ощущений и говоря себе,
как она была глупа, так долго ожидая настоящего секса. Это действительно было так
здорово, что она могла бы даже понять, почему Бетти использует большой член пони!
Фил работал не намного дольше Эла, несмотря на то, что уже кончал в рот Бетти. Но
когда он напрягся, и его петух конвульсивно задергался, орошая тесно сжатую щелку Стаси,
она унеслась к следующему судорожному оргазму.
Бетти все еще ласкала задницу Фила. Эл, с напряженным петухом, только смотрел.
Когда Фил и Стаси остановились и перевели дыхание, Бетти сказала, что чертовски
разгорячилась, и хочет как-нибудь потрахаться. Эл сказал, что он готов, как никогда.
Фил оторвал лицо от грудей Стаси. — " Моих предков нет дома, и я знаю, что они
придут далеко за полночь, так что предлагаю отправиться туда, где нам будет удобнее, и
продолжить этот маленький праздник".
Бетти и Эл хором сказали, что это отличная идея; потом Бетти спросила у Стаси, все ли
у нее в порядке.
" Мне нужно в душ", — сказала Стаси.
" Тогда давайте шевелить задницами", — сказала Бетти. — " Черт, ведь мы даже
сможем устроить небольшую оргию!"

Глава 5
Ферма животных

Фил вынул из переполненной щелки Стаси опавший член, достал носовой платок,
вытерся, и прижал его к промежности девушки. Затем он натянул трусы и брюки, и
перебрался за руль. Сжав ноги, Стаси с помощью Эла быстро натянула через голову платье, а
Фил тем временем избавился от динамиков, и завел автомобиль. На большом экране
хороший парень и плохой парень, похоже, имели откровенный обмен мнениями. Стаси
задумалась: почему же они все-таки отправились на киноплощадку — пока не решила, что,
скорее всего, домашние Фила ушли всего несколько минут назад.
Ну вот, теперь она уже точно потеряла девственность и трахалась с двумя мальчиками.
Или с двумя молодыми мужчинами. Их петухи были больше обычного среднего
размера, поэтому Фил и Эл явно миновали возраст мальчиков. Восемнадцать, подумала она,
это уже мужчины. Они трахались так уверенно, как мужчины. Хотя какое, черт возьми, это
имеет значение!
" Я надеюсь, ты не жалеешь, что мои друзья немного надавили на тебя, Стаси?"
Они выехали на шоссе. Бетти развернулась и сидела на переднем сиденье вполоборота.
Эл спрятал свой член в брюки, и не уже делал попыток потрогать Стаси — не считая помощи
с платьем. Она положила лифчик и трусики на колени и сжала их, удерживая между бедрами
носовой платок. Она хотела помыться, и в то же время жаждала еще более захватывающего
секса.
" Сейчас я не жалею, Бетти. Может быть, завтра так и будет, но я не стану сваливать
ответственность за свои поступки на кого бы то ни было".
Фил заметил, что он никогда не беспокоился по поводу завтрашнего дня, и всегда
старался жить так, как будто следующий день никогда не настанет. Он считает себя
фаталистом, и благодарен судьбе за то, что она подсказала Бетти познакомить их со Стаси;
Эл пододвинулся поближе к Стаси и сказал, что снова хочет ее.
Стаси промолчала. Ей нравились и Эл, и Фил, но больше всего ее интересовали
сексуальные удовольствия, которые она могла бы разделить с ними. Она не хотела путать
секс и любовь — она была еще слишком молода, чтобы серьезно относиться к любви — и
сейчас ее интересовал тот путь, на котором она могла бы узнать побольше петухов. Она
хотела стать такой же беззаботной, как Бетти. Она могла бы даже попробовать большого
петуха Крошки Пи. Если она собирается попробовать все, что нравится Бетти, она пойдет до
конца.
Она обернулась к Элу, и тут же встретила его губы. Она ответила ему страстным
поцелуем, прижавшись языком к его языку, и наслаждалась тем, как он ласкает ее тугие
груди через тонкое платье. Если бы ее щелка не была переполнена спермой, она, наверное,
попросила бы трахнуть ее или пососать прямо тут, в автомобиле
Она знала, что некоторым женщинам нравится, когда их щелка заполнена семенем; она
подозревала, что даже Бетти могут нравиться такие вещи; но она была уверена, что Эл
рассердится, если она предложит ему сейчас заняться сексом — она чувствовала, что он был
не такой, как Фил.
До места, где жил Фил, было не очень далеко; большую часть пути Эл и Стаси
обнимались. Несколько раз она почувствовала его твердый член через одежду, но решила,
что сможет подождать. Она ждала всю жизнь, и сейчас ей не хотелось быть слишком
распущенной. Все могли бы подумать, что она солгала по поводу своего малого опыта. Тем
более, что никакой девичьей крови не было и в помине.
Фил жил в большом доме на несколько квартир, но, как Стаси выяснила позднее, на
заднем дворе у них тоже была конюшня. Когда Фил припарковался, Стаси попросила всех
выйти из машины. Друзья вышли, не задавая вопросов, и Стаси протерла, как могла, свою
мокрую киску. Она свернула трусики и лифчик в комок и зажала их в руке, а когда вышла из
машины, то сказала Филу, что у нее для него подарок. Он засмеялся, и положил свой носовой
платок в карман, сказав, что будет им очень дорожить.
Квартира находилась на первом этаже, и была богато обставлена. Как только они
вошли, Фил велел Бетти показать Стаси ближайшую ванную. Из этого Стаси поняла, что
Бетти бывала здесь и раньше.
В длинной прихожей Бетти сжала руку подруги и сказала, что она выглядит еще
прекрасней. В дверях ванной она добавила: "Иди и почисти себя, душенька, а я пойду
поддержать компанию. Если захочешь, ты можешь оставить всю одежду здесь. Все равно мы
разденемся".
Не успела Стаси ответить, что обнажится не раньше, чем другие, Бетти уже удалилась
по направлению к гостиной. Оказавшись внутри ванной комнаты и закрыв за собой дверь,
Стаси решила, что не будет принимать ванну или душ. Если все пойдет так, как она того
ожидает, ей опять придется мыться.
Подвернув платье вокруг талии, она нашла мочалку и протерла над раковиной свою
промежность. Особое внимание она обратила на щелку, на внешние и внутренние половые
губы, исследовав пальцами чуткие складки кожи. Удостоверившись, что вымыла себе все,
куда только смогла добраться, она вытерла воду, расплескавшуюся на кафельном полу, взяла
полотенце и просушилась.
Потом она опустила вниз платье, сбросила сандалии, кинула на пол трусики и лифчик,
и босиком направилась в гостиную. Трое сидели голыми и потягивали пиво,
расположившись на кушетке. Бетти сидела между парнями, но они до нее не дотрагивались,
и два члена выглядели мягкими.
" Мы решили тебя подождать", — сказала Бетти. — " Мы подумали — раз для тебя это
все так ново, ты можешь нам сказать, чего тебе хочется".
На дальнем конце стола стояли еще несколько банок пива. Стаси не любила пить, но
решила, что выпьет немного пива, чтобы стать общительней. Может быть, это поможет ей
побороть некоторую нервозность. Перед тем, как направиться за пивом, она сдернула платье
через голову, не глядя на остальных.
Вернувшись на свое место, она с удовольствием и некоторым возбуждением отметила,
что члены начали оживать. Банка с пивом оказалась открытой. Потягивая напиток, она
наслаждалась тем, как три пары сверкающих глаз разглядывают ее наготу.
Решив, что Бетти не собирается упоминать, как они подглядывали за обменными
парами, Стаси сказала, что все это для нее очень ново, и она не очень хорошо разглядела, как
Бетти сосала петуха Фила в автомобиле — только самое начало.
Велев Стаси пододвинуться и смотреть внимательней, Бетти встала коленями на ковер
и расположилась между ног Фила. Она протянула свою банку Элу и попросила подержать,
добавив, что допьет, когда отсосет у Фила.
" Не до конца", — сказал Фил, когда Бетти ухватилась пальцами вокруг его
напряженного ствола и начала перемещать кулак вверх и вниз. — "Вечер только начинается,
а мне не хочется кончать больше двух раз".
Бетти сказала, что сделает только небольшой показ искусства орального секса, и
установила жесткий конец Фила вертикально, поддерживая его за толстое основание
большим и указательным пальцами.
" Бетти фантастически сосет петуха", — сказал Фил. — "Не так ли, Эл?"
" Она самая лучшая", — сказал Эл, в то время как Бетти сжимала яйца Фила и
вылизывала нижнюю часть его твердого члена.
 Стаси пододвинулась поближе, чтобы лучше видеть. Бетти широко раскрыла рот и
захватила раздувшуюся головку. Стаси была возбуждена уже только от вида двух твердых
петухов и собственной обнаженности. При мысли, что она сейчас может получить любой вид
секса, какой только захочет, ее страсть поднималась все выше и выше, в то время как Бетти
демонстрировала свою технику.
Фил обратил внимание Стаси, что если она попробует делать то же самое, ей следует
помнить, как не нанести вред зубами. Он сказал, что Бетти лишь вращает языком и сосет
головку. Когда Бетти начала заглатывать его петуха глубже, он сообщил, что ее язык
по-прежнему активен.
Стаси знала, что головка при каждом движении доходит до самого горла Бетти. Фил
заметил, что Бетти сейчас проталкивает головку прямо в глотку, но он не советует новичкам
пытаться это сделать.
" Фил хочет сказать, что ты можешь подавиться и задохнуться, если в первый раз
возьмешь слишком много", — сказал Эл. — "Я знаю некоторых девушек, которые не могут
взять твердый член глубоко в рот без того, чтобы не подавиться".
" У Бетти натренированы мускулы горла", — сказал Фил. Он застонал и похлопал
Бетти по раскачивающейся голове. — " Но лучше бы она прямо сейчас прекратила это
доказывать, если не хочет, чтобы я открыл свой клапан! Я не хочу кончать сейчас, Бетти!"
Бетти убрала рот с напряженного петуха Фила, посмотрела на Стаси, подмигнула, и
устроилась между ног Эла. Она продолжила свою работу на твердом конце Эла, а Стаси
разглядывала упругий блестящий член Фила, следя в то же время и за Бетти, за и
напряженным стволом Эла.
— "Мне кажется, ты думаешь, Стаси, что мы ведем пустые разговоры", — сказал
Фил, — " но на самом деле мы пытаемся помочь тебе воспринимать все сексуальные
действия как совершенно естественный путь получения удовольствия. Бетти наслаждается,
как ты можешь заметить, и ты знаешь, что и Эл, и я — мы тоже любим доставлять
удовольствие языками. Почему бы тебе не решиться и не сделать то, что тебе хочется
сделать, малышка?"
Стаси опустилась на колени перед Филом. Она устроилась у него между ног и
внимательно посмотрела на большой твердый конец. Ей нравился мужской запах. Она
почувствовала странные ощущения удушья в горле. "Я даже никогда не дотрагивалась до
члена", — сказала она. — "Какой он длины?"
" Немного больше семи дюймов", — сказал Фил. — "У Эла — немного меньше семи
дюймов. Я не хвастаюсь по поводу размера. Мы обнаружили этот факт только после того,
как Бетти измерила наших петухов".
Стаси протянула руку и коснулась напряженного органа. Он был твердым, теплым и
гладким. Казалось, она могла почувствовать его пульсацию. Она сжала пальцы в кулак, и
начала двигать ими вверх и вниз по мускулистой плоти. Она увидела, что Бетти перестала
сосать член Эла. Оба они смотрели на нее. Она заглянула Филу в лицо, и он улыбнулся.
" Я настоятельно предупреждаю тебя, Стаси. Возможно, для тебя будет лучше, если ты
прекратишь сосать до того, как я кончу. Если ты считаешь, что тебе это не понравится,
можешь остановиться в любое время".
Стаси сообразила, что она все еще держит в другой руке банку с пивом. Она поставила
ее на край стола, не прекращая движения кулака. Ей нравилось ощущение твердого органа в
своей руке, и она подумала: а нравится ли Филу то, что она дергает его. Ей бы хотелось
увидеть выброс спермы. Впрочем, это не удовлетворило бы ее любопытства по поводу того,
как член будет ощущаться во рту.
Пытаясь не размышлять, Стаси взялась за основание толстого петуха, наклонилась,
поцеловала, а потом облизала его большую головку. Плоть на языке ощущалась приятной и
бархатистой, и на самом деле почти не имела вкуса. Она наслаждалась запахом, исходящим
от его промежности. Она дотронулась рукой, которая только что держала холодное пиво, до
его тяжелых яичек. Он позволил ей это, и она нежно сжала и поласкала их, находя приятным
то, как они перекатываются в мошонке.
В этот момент Стаси приняла важное решение. Она широко раскрыла рот, и ее губы
заскользили по большому набалдашнику. Она начала сосать очень осторожно, все время
помня о своих зубах; она наклоняла голову, пока больше половины твердого члена не
оказалось у нее во рту. Ей нравилось сосать. Это оказалось очень естественно.
Ей было приятно чувствовать член во рту. Он был таким твердым и упругим, и в то же
время его раздувшаяся головка была такой бархатисто-мягкой, что она даже постанывала от
наслаждения. Ее сосущий рот двигался вверх и вниз, вбирая в себя все больше и больше; ей
нравилось чувствовать жесткие лобковые волосы, которые начали щекотать ее нос.
Головка, проникающая глубоко, до самого горла, не позволяла ей закрыть рот. Она
внезапно захотела ощутить выстрелы спермы прямо в рот, решив, что это будет большим
достижением. Она очень возбудилась, ее щелка по-настоящему задрожала; она подумала, что
испытает оргазм, как только семя заполнит ей рот. Что ей делать потом, она не знала, но
сейчас она была так страстна, что смогла бы даже все проглотить — ведь Бетти это делала!
" Я собираюсь кончить, Стаси! Ты бы лучше остановилась!"
Стаси уже чувствовала, как член дрожит и немного увеличивается, но громкие слова
Фила заставили ее запаниковать. Что если она захлебнется спермой? Что если это окажется
ужасным на вкус? Что если это будет больно?
Она убрала рот с твердой плоти и посмотрела на Бетти, которая все еще стояла на
коленях перед Элом и его торчащим инструментом. "Мне кажется, что я — прирожденная
сосалка!", — сказала она со слабой улыбкой.
" Есть только один способ выяснить, так ли это", — сказала Бетти серьезно. — "Почему
бы тебе не пойти с Филом до конца? У него еще встанет, чтобы потрахаться опять".
Стаси колебалась всего несколько секунд. Она видела торчащий и слегка
подрагивающий член Фила, и ей хотелось бы увидеть выброс спермы, и в то же время ей
хотелось сосать этот член до финала. Она решила, что сможет пойти до финала.
Стаси взяла в рот почти половину большого органа и начала жадно сосать, а Фил
впервые схватил за ее голову. Она была непротив — пальцы, зарывающиеся в ее волосы,
добавляли ей удовольствие.
Спустя совсем немного времени петух конвульсивно задергался. Фил качнулся вверх,
проталкивая головку глубже в глотку, и когда потекла горячая сперма, она непроизвольно
начала ее глотать. Липкий сок легко стекал в ее горло; когда Фил перестал прижимать к себе
ее голову, она попробовала на вкус все еще вытекающее семя. Убрав рот и язык от быстро
опадающего члена, и продолжая сглатывать, она подумала, что опыт был очень приятен. Об
этом она и сообщила всем трем заинтересованным зрителям.
" Собственно, я готова и к чему-нибудь большему", — добавила она с легким смехом.
" Закончи с Элом", — сказала Бетти, освобождая место между его ног. — " В конце
концов, он предполагался быть твоим сегодняшним дружком, душенька. А позднее, может
быть, и моим".
Стаси не колебалась, принимать ли ей щедрое предложение Бетти. Она быстро
переместилась и встала в позицию, чтобы сосать торчащий член Эла. Она ласкала твердую,
гладкую, влажную плоть, взявшись за основание ствола большим и указательным пальцами.
Она мягко сжимала яички Эла, находя, что они немного больше, чем у Фила. Она была
уверена, что в них содержится больше спермы, потому что за вечер Эл кончил только один
раз.
Стаси облизывала нижнюю часть твердого петуха, наслаждаясь тем, что из
полураскрытых губ Эла вырывался легкий стон. Вращая языком вокруг большой головки,
она услышала, что Бетти говорит с Филом.
" Ляг вниз и добавь Стаси ощущений. Лизание щелки быстро заставит твой конец
ожить!"
Стаси подождала, когда Фил займет нужно положение, прежде чем снова начала сосать
член Эла. Фил лег на спину и просунул голову между ее ног. Он раздвинул ее колени и
обхватил руками ягодицы. Когда он приподнялся и прижался ртом к ее дрожащей щелке, она
опустила голову и взяла в рот твердый член Эла. Язык Фила вертелся в ее изнывающей киске
и продвигался к напряженному клитору, а она жадно сосала.
Эл зарылся пальцами в ее волосах и начал делать толкательные движения. Она сумела
заполучить в себя почти весь его пульсирующий инструмент, одновременно извиваясь под
ласками Фила. Как только Фил нашел губами ее бугорок страсти, она уже знала, что
достигнет великолепного оргазма буквально через несколько секунд.
Она начала сосать еще более жадно, желая ощутить выстрелы спермы Эла в рот и
горло, и уже таяла в кульминации от щедрых ласк Фила. Все произошло так, как она хотела.
Когда внутри нее все взорвалось, и в одно из мгновений экстаза она почувствовала, что
палец Фила ласкает расщелину ее попки, дрожащий член Эла дернулся, подпрыгнул и начал
изрыгать порция за порцией горячий сок.
Петух Эла выплеснул из себя жгучей спермы больше, чем Фил. Стаси бы не смогла все
это проглотить. Она убрала голову из-под рук Эла, так, что во у нее осталась только головка
члена. Приняв в себя все, что смогла, она позволила остальному стекать вниз по жесткому
стволу.
Как только Стаси подняла голову, чтобы перевести дыхание, Бетти оказалась тут как
тут. Она забралась на кушетку, встав на нее руками и ногами. Стаси выпрямилась и
смотрела, как Бетти слизывает липкую сперму со все еще дергающегося петуха. Стаси
чувствовала, что Фил покинул ее дрожащую щелку и выбирается из-под ног. Она подумала:
как ощущается, если один петух стреляет во рту, а другой в то же самое время извергается в
киску?
Оглянувшись, она заметила, что петух Фила снова увеличивается. С легким огорчением
она посмотрела на окончательно истощенный член Эла. Бетти закончила его облизывать и
подняла голову.
" Я полагаю, ты прирожденная сосалка", — сказала Бетти с улыбкой. — " Точно такая
же, как и я!"
" С этого момента я с гордостью буду носить это имя!" — сказала Стаси, надеясь, что
никогда не пожалеет о том, что стала такой же распущенной, как Бетти.
Заявив, что хотела бы потрахаться, Бетти соскочила с кушетки и легла спиной на ковер.
"Иди сюда, Фил. Вставь в меня, и, если сможешь удержать сперму, полижи еще Стаси.
Вообще, как только Эл придет в себя, начинайте двигаться по кругу, насколько у вас хватит
выдержки. Ты не против трахнуться посильней, Стаси?"
Вместо ответа Стаси опустилась вниз на ковер, рядом с подругой, и стала смотреть, как
Фил располагается между широко расставленными ногами Бетти. Бетти опустила одну руку
вниз и помогала Филу ввести в себя член. Опираясь на руки, он медленно опустился и
впихнул петуха в щелку Бетти. Стаси была очарована тем, как половые губки Бетти
охватывали ствол, когда он медленно погружался в них.
Фил лег грудью на большие груди Бетти и начал толкать. Бетти ерзала задницей по
толстому ковру, и подмахивала его мастерским ударам. Он просунул руки под нее и схватил
за попку. Она обхватила его ногами вокруг талии и тянулась своим ртом к его рту.
" Наблюдение за трахающейся парочкой действительно меня заводит", — сказал Эл.
Стаси увидела, что Эл поднялся и встал у нее в ногах; его глаза перебегали от ее
промежности к колышущимся ягодицам Фила. Его петух снова был почти в вертикальном
положении.
Стаси ощутила, что подходит к состоянию, в котором была совсем недавно. Она
полностью опустилась на спину, раздвинула ноги и сказала, что, кажется, пришло время
поесть ее снова.
"Точно", — сказал Эл, хихикая и становясь на колени. Открытая глубокая щель
почувствовала его дыхание. — " Сначала я полижу, а потом буду трахать".
Но Эл не сразу направил свой язык к щелке Стаси. Он поднял ее ноги, просунув руки
ей под колени, и широко их раздвинул, так что ее анус оказался под его жадным
пристальным взглядом. Еще до того, как Эл начал двигаться, Стаси уже знала, что он
собирается сделать, и ее страсть поднялась от нетерпения.
Он ткнул языком в ее морщинистый задний проход, и она задохнулась. Он
протискивался в напряженное кольцо, и его горячий язык входил дюйм за дюймом.
Удовольствие было сильнейшим. Она стонала и яростно извивалась под языком, трахающим
ее анус, проникающим все глубже и глубже.
Ей не пришлось разочароваться и после того, как он перестал это делать, потому что,
облизав поверхность ее дергающейся щелки, он начал сосать напряженный клитор. Этот
возбуждающий оральный акт не продолжался слишком долго; скоро он установил свой
торчащий конец напротив ее половых губ.
Эл позволил Стаси рукой ввести твердый член в трепещущую киску. Он вошел
достаточно глубоко, и она почувствовала удары его яиц о ее влажный от слюны анус. Когда
он начал медленно толкать туда и сюда, она обхватила его ногами вокруг талии и начала
двигаться вместе с ним в устойчивом ритме. Она ответила ему страстным поцелуем, когда он
прижался своим ртом к ее рту. Она наслаждалась легким вкусом от соков собственной щелки
на его губах.
Скоро они прервали свой жаркий поцелуй, и Эл оперся на руки, чтобы продолжить
толчки. Стаси увидела, что Фил также приподнялся над большими грудями Бетти и качался
примерно в том же темпе, в каком Эл проникал в ее зудящую щелку.
Бетти смотрела на Стаси, ее темные глаза горели. — " Я уже имела одну замечательную
кульминацию, и приближаюсь к другой. А как ты, душенька?"
" Я — почти там", — сказала Стаси уверенно; ее глаза и лицо отражали огромное
удовольствие, которое она испытывала. — "Я сдержалась, потому что боялась, что заставлю
Эла кончить".
" Иди вперед и делай это", — сказал Эл, начиная качаться быстрее. — " Я могу
сдерживаться без особого труда. Кроме того, я так разгорячился, что смогу оторваться еще
раза два или три за сегодняшний вечер!"
Уже балансируя на самом краю, Стаси начала дико трястись и извиваться. До нее
смутно доносились хлопающие звуки, издаваемые неистовыми ударами их тел. Ее захватили
муки блаженного оргазма, и она не сдерживала стонов и криков удовольствия.
Когда они остановились, петух Эла был все еще твердым, как скала, несмотря на то,
что Стаси даже попробовала использовать на нем внутренние мускулы щелки. Фил
предложил, чтобы они с Элом поменялись, пока Стаси отдохнет. Стаси заявила, что с ней все
в порядке, и что ей не нужен отдых.
Раз так, то Фил не дал ей время для отдыха. Как только она ввела его жесткий ствол в
свою мокрую киску, он улыбнулся и сказал, что постарается доставить ей удовольствие, а
затем начал проникать в нее быстро и неистово. Она отвечала на его толчки своими
толчками.
Стаси больше не пыталась сдерживать многочисленные оргазмы, которыми
наслаждалась до предела; она не считала, сколько раз Эл и Фил переместились между ней и
Бетти.
Наконец, когда оба парня объявили, что уже совсем близко подошли к финалу, Бетти
заявила, что она в щедром настроении, и хотела бы, чтобы Стаси получила обе порции
спермы. Стаси было приятно слышать слова Бетти, потому что ей хотелось этого. Она
поблагодарила Бетти за великодушие. Бетти улыбнулась, и сказала, что, возможно, в
ближайшее время она попросит ее быть столь же благосклонной.
Сейчас Эл трахал Стаси, а Фил был на Бетти. Фил вынул член, лег на спину, и
попросил, чтобы ему сделали минет, потому что он кончил на один раз больше Эла, поэтому
выдержит дольше, если ему пососут.
Вытянув своего жесткого петуха из щелки Стаси, Эл встал таким образом, чтобы она
могла повернуть лицо к блестящему члену Фила. Когда Эл устроился позади приподнятых
ягодиц Стаси, Бетти спросила, не хочет ли она попробовать в маленькую дырочку.
 "Нет", — сказала Стаси, помня, как хорошо ощущался исследовавший ее анус язык, и
боясь, что будет слишком больно, если запихать член в это крошечное отверстие.
Стаси подождала, пока Эл введет своего петуха в ее щелку, а затем наклонилась и взяла
в рот добрую половину члена Фила. Только тут она поняла, что пробует соки Бетти. Вкус
был почти такой же, как и ее собственный, и эта мысль оказалась совсем не отталкивающей;
так что она сосала также жадно и с таким же удовольствием, как если бы это был только что
вымытый конец.
Следующие несколько минут пролетели для Стаси очень быстро. Сосать один член и
трахаться с другим было действительно так здорово, как она думала об этом много раз, и она
получила сразу несколько оглушительных оргазмов, когда оба петуха начали стрелять в нее
горячим соком одновременно. Она глотала всю сперму, затопляющую ее рот, и сжимала
мускулы вокруг дергающегося члена, заливающего ее похотливую киску.
А когда оба петуха обмякли, ей захотелось, чтобы восхитительное удовольствие
началось сначала; она спрашивала себя, отчего она была настолько глупа и потратила так
много времени, что отказывалась от радости секса с партнером — и партнерами!

Глава 6

Прошло довольно много времени, прежде чем Стаси пришла в себя. И поскольку на
следующий день нужно было идти в школу, да и Фил беспокоился, что родители могут скоро
вернуться, все по очереди посетили ванную и решили расходиться.
Стаси с удовольствием еще бы позанималась сексом, но ей было понятно, что на самом
деле Эл и Фил отстрелялись полностью. Добравшись до дома, она отправилась прямо в
кровать. Родители отсутствовали, и она была этому рада, потому что боялась, что любой, кто
увидит ее сейчас, поймет, что она трахалась, как сумасшедшая.
Несколько минут Стаси еще вспоминала волнующие сцены; с удовольствием она
обнаружила, что впервые сексуально удовлетворена с того самого дня, как начала
мастурбировать, и затем погрузилась в безмятежный сон.

***

На следующий день Стаси не чувствовала никакого раскаянья до тех пор, пока не

столкнулась во время ланча с Бетти. Эла и Фила она не видела, и так получилось, что не
увидела их в течение всего дня. Но что-то, когда она встретила Бетти, заставило Стаси
почувствовать себя чертовски виноватой. Она тут же рассказала подруге о своих чувствах,
но Бетти ответила, что такое небольшое расстройство вполне естественно.
Бетти сказала, что Стаси была великолепна в сексе, гораздо лучше, чем она сама в
первый раз, и ей следует выбросить из головы мысли, возникающие из-за тех глупостей,
которые ей преподавали всю жизнь.
" Мне кажется, я знаю, как сделать, чтобы ты почувствовала себя гораздо лучше,
душенька".
"Как"? — спросила Стаси в надежде, что Бетти действительно сможет улучшить ее
настроение.
Бетти рассказала, что подслушала утренний разговор своих родителей. Этой ночью
намечается вечеринка с обменом, и в таком месте, где они смогут все хорошо рассмотреть.
Она там уже много раз подсматривала за оргиями.
" Может быть, наблюдение за безумным сексом взрослых женатых парочек заставит
тебя понять, Стаси, что ты не так уж далеко зашла в своих желаниях. Только не говори мне,
что у тебя сегодня вечером нет времени".
 Стаси возразила, что ей, кажется, еще следует привыкнуть к тому, кем она стала теперь,
но Бетти ответила, что она всего-навсего превратилась из невинной девушки в опытную
женщину.
" Все девушки, в конечном счете, должны пройти через это, Стаси. Почему бы тебе не
считать удачей то, что ты набралась мужества и сделала то, что хотела сделать? Ты ведь
пойдешь сегодня вечером со мной смотреть на обменивающихся?"
Почувствовав себя лучше уже от того, что поговорила с Бетти, Стаси ответила, что с
нетерпением будет ждать вечернего представления.
Весь остальной день Стаси не ощущала никакого раскаянья. Она знала, что постепенно
принимает то, что произошло, — и чем она так наслаждалась — тем более, что все равно уже
ничего нельзя изменить.
Этим вечером ее мать и отец ушли из дому сразу после восьми часов. Несколько минут
спустя она тоже направилась к дому Бетти. Родителей Бетти не было. Подруга предложила
Стаси пиво или коктейль, но она отказалась, сказав, что не страдает от жажды.
Вместе с тем какое-то сияние, которое Стаси заметила в темных глазах Бетти,
несколько возбудило ее. Стаси, кажется, почувствовала то же, что и Бетти, когда та хотела
иметь с нею секс, но она не была уверена, что готова попробовать себя в таком качестве. Она
не ожидала, что когда-нибудь вот так захочет попробовать себя в активной роли с
женщиной, и ей, кроме того, не хотелось терять дружбу Бетти в случае отказа. Еще Стаси
решила, что лучше не будет иметь никакого отношения к пони Бетти. По ее мнению, это
было уже слишком, и она даже не хотела больше смотреть на Бетти, проделывающую эти
штуки с Крошкой Пи.
И Стаси, и Бетти были одеты в свитеры и джинсы. Кроме того, Бетти велела Стаси
одеть кроссовки для какого-то восхождения. Большая усадьба, в которой собиралась
секс-вечеринка, находилась примерно в миле от дома Бетти. Они добрались туда без
происшествий, не проронив ни слова. Стаси чувствовала, что Бетти как-то необычайно
молчалива, но решила, что это все из-за ее нежелания зайти и выпить. Она подумала, что
если Бетти обратится к ней с предложением каких-нибудь сексуальных действий, то она,
конечно, позволит своей симпатичной подружке поласкать себя. Она ведь читала, что почти
все в свое время имели гомосексуальный опыт.
На стоянке возле дома оказалось несколько машин. Когда девочки осторожно
приблизились, Бетти взяла Стаси за руку и сказала, что они похожи на котов-грабителей или
что-то в этом роде, потому что придется полазить, чтобы проследить за взрослыми.
Над автомобильной площадкой имелся навес, одной стороной примыкающий к дому.
Бетти подвела Стаси к дереву, растущему у дальней части навеса. Под наблюдением подруги
Стаси легко взобралась на дерево, используя ветви, которые торчали достаточно близко друг
от друга; скоро, тоже без особых трудностей, Бетти присоединилась к ней на плоской крыше.
Бетти легла и подползла к окну, из которого струился свет. Стаси сопровождала ее,
опустившись на руки и колени, но скоро поняла, что смотреть вниз, в большую комнату,
лучше лежа на животе.
" Ну, не замечательное ли зрелище, Стаси? Нам совсем не обязательно соблюдать
тишину. Люди внизу не смогут услышать нас из-за закрытого окна, и я не думаю, что нас
смогут заметить, даже если кто-то случайно посмотрит сюда. Мне кажется, это стекло
пропускает внутрь только свет, и я много раз потрахаю себя пальчиком, глядя на действия
там, внизу".
В комнате находилось около десяти пар, совершенно голых; кто-то трахался или сосал;
образовалось несколько групп из обнаженных тел. И тут Стаси задохнулась, потому что
узнала своих собственных мать и отца. Они сидели на одной из кушеток, рядом, голые. Они
ничего не делали, только наблюдали за активными парами, видимо, с большим интересом и
волнением; петух у ее отца сильно торчал. Он выглядел на все девять дюймов!
— "Мои родители тоже там", — сказала Бетти. — "Моя мать в дальней стороне
комнаты, лежит на ковре и трахается с рыжим парнем. Мой отец на кушетке трахает ту
блондинку. Ты ведь знаешь моих родителей, но я решила тебе напомнить, что они тоже
обмениваются".
Поскольку Стаси хранила молчание, Бетти продолжила. Дело в том, что она была
уверена в участии родителей Стаси в этой вечеринке. Она сказала, что видела их
трахающимися на многих вечеринках, и подумала, что это поможет Стаси не противиться
своим желаниям, если она увидит собственных родителей в действии.
"Помнишь, как я сказала тебе в ту ночь, когда мы подсматривали, что взрослые, и все
люди вообще, ведут себя одинаково, как только снимают одежду? Я тогда хотела сказать
тебе, что твои родители тоже обмениваются, но побоялась, что ты не поверишь мне.
Возможно, я не должна была позволять тебе узнать это именно таким образом, но раз уж я
это сделала, надеюсь, ты не будешь сердиться на меня?"
"Почему я должна сердиться?" — спросила Стаси; ее глаза устремились к большому
раздувшемуся члену отца, затем обратились на трахающуюся мать Бетти, затем к отцу Бетти,
который продолжал накачивать красивую блондинку.
Она была потрясена и удивлена, и даже сначала ощутила легкую боль в животе, когда
увидела своих родителей, но тут же приспособилась к неожиданной ситуации. В конце
концов, сказала она себе, ее родители имеют право жить так, как хотят. И они ничего не
смогут ей сказать, если узнают о ее сексуальных похождениях. Ей-богу, она даже сможет
по-настоящему заняться сексом!
Две голые женщины стояли возле барного столика. Стаси заметила их, когда они
допили коктейли и направились к ее отцу и матери. Обе были привлекательны, прекрасно
сложены, выглядели не старше тридцати; когда они двигались, их груди подпрыгивали.
Стаси удивилась, что в руках у матери не было бокала.
Одна из женщин опустилась на колени между мускулистыми ногами отца Стаси и
начала ласкать его стоящий член; другая расположилась между прекрасных ног матери и
принялась за пушистый холмик. Стаси почувствовала, как в области поясницы у нее
поднимается температура и жар распространяется по всему телу.
Бетти сообщила Стаси, что у ее отца действительно красивый член. Стаси тихо
согласилась. Она также согласилась, когда Бетти сказала, что ее отец вообще очень красив, а
мать просто прекрасна.
" Но это не значит, что я как-то по-другому думаю о своих родителях, Стаси. Они оба
прекрасно сохранились, и у моего отца отличный член, примерно на восемь дюймов. Готова
поспорить, что у твоего отца уже сейчас по крайней мере девять дюймов. Я видела много
раз, как он его использует — он по-настоящему долгоиграющий. Такой же, как и мой папа".
Стаси всегда гордилась тем, как выглядят ее родители. В сорок лет человек не всегда на
высоте, но ее матери и отцу можно было дать гораздо меньше. Ей внезапно понравилось, что
они обмениваются.
Она хотела, чтобы они наслаждались жизнью, и с удовольствием обнаружила, что они
счастливы в сексе. Кроме того, теперь, когда ей стала известна их тайна, она чувствовала
себя свободнее, и могла потакать собственным желаниям.
Женщина обхватила пальцами длинный ствол отца Стаси, наклонилась и начала
облизывать его крупный набалдашник. Другая женщина спрятала голову между ног матери,
и Стаси увидела на ее привлекательном лице выражение страсти. Мать схватила обеими
руками раскачивающуюся голову партнерши.
Стаси пожалела, что нет возможности как следует рассмотреть куннилинг. Но
поскольку она испытала радость сосания щелки и клитора — даже двумя мужчинами
сразу! — она легко могла представить, сколько удовольствия получает ее мать от орального
акта. Она вспомнила, что где-то читала, как женщина может доставить таким способом
другой женщине гораздо большее удовольствие. Это имело смысл, поскольку женщина в
большей степени понимает, что ей лучше чувствуется.
Стаси начала пристально наблюдать за отцом и тем, что происходило с его
великолепным членом. Удовольствие, которое он испытывал, отражалось на его красивом
лице. Она почувствовала, что ее дикие мысли ужасно безнравственны, но она не могла
удержаться от идеи, что хотела бы оказаться между ногами отца и воздать должное его
гигантскому петуху!
"Мой отец собрался стрелять!" — воскликнула Бетти. — "Посмотри, как выгибается эта
курочка!"
Стаси отвела глаза от напряженного члена отца и языка, который вращался вокруг его
раздутой головки. Отец Бетти неистово пихал своего петуха в дрожащую щель женщины; их
рты были прижаты друг к другу. Он внезапно застонал, и Стаси поняла, что струи спермы
летят в самые глубочайшие уголки киски, которая, несомненно, их чувствует и выделяет
навстречу собственные соки.
Молодая женщина сидела рядом на стуле с высокой спинкой, и играла со своими
грудями. Как только отец Бетти вытащил свой обмякший член и лег на спину,
наблюдательница быстро оставила в покое груди, и, соскользнув вниз, начала облизывать
соки со сморщенного конца.
Покончив с этой, по-видимому, приятной задачей, она переместилась и принялась за
заполненную спермой киску женщины. Стаси была очарована этими действиями,
размышляя, как распутно наслаждается спермой эта сладострастная дама.
" Моей матери делают тоже самое!", — зашептала Бетти. — " Господи, как мне хочется
прямо сейчас твердого петуха, стреляющего подальше в мою горячую щелку!"
Стаси видела, что мать Бетти действительно тряслась и раскачивалась в неистовой
кульминации под дикими толчками мужа другой женщины, но затем обратила внимание на
собственных родителей и их сладострастных партнеров.
Ей также хотелось, чтобы жесткий конец глубоко трахнул ее в разгоряченную киску;
она уже не чувствовала ничего позорного в том, что думала, как бы, вероятно, замечательно
чувствовался длинный петух ее отца, проникающий в ее дрожащую щелку. Или входящий в
ее рот, и дальше, в горло!
Женщина начала сосать, и при каждом движении головой вниз принимала в себя
поразительное количество твердой мускулистой плоти. Кроме того, одной рукой она ласкала
яйца, и, кажется, время от времени трогала анальное отверстие. Стаси помнила, как сильно
возбуждало прикосновение и проникновение языка в ее крошечный анус.
Стаси заметила, что у ее матери начался оргазм; мать держала раскачивающуюся
голову партнерши за волосы, качалась и извивалась, а потом внезапно обмякла. Женщина
подняла лицо, облизнула влажные губы, и легла спиной на ковер. Мать Стаси быстро
пришла в себя и последовала за ней, опустившись на пышное тело обнаженной женщины и
прижавшись губами к ее влажным губам.
Впрочем, страстный поцелуй длился лишь несколько секунд, а затем мать Стаси
принялась за возбужденную женскую грудь. Но и это щедрое поклонение не длилось очень
долго. Скоро Стаси наблюдала, как мать целует и облизывает внутренние бедра женщины, а
потом как ее язык снует между опухшими половыми губами.
По-настоящему потрясенная зрелищем матери, занятой активным лесбиянством, Стаси
поглядела на красивое лицо своего отца. Она поняла, что он много раз видел, как мать
занимается куннилингом. Она вспомнила его слова о том, что он когда-нибудь скажет ей,
почему у матери проблемы, и отчего она слишком много пьет. Не в этом ли проблема? Или
это одна из проблем? Но в чем здесь проблема, если он явно не возражал, когда она ласкала
щелку женщины? Не может же быть, чтобы ее мать была полной лесбиянкой. В конце
концов, должна же она была трахаться, чтобы родить Стаси. Хотя это еще ничего не значит.
Может быть, ее мать просто терпит мужчин.
Несколько минут спустя Стаси получила доказательство, что ее мать наслаждается и
традиционным сексом. Голый мужчина с торчащим раскачивающимся членом опустился
сзади на ее приподнятые ягодицы и вставил своего петуха в киску. Выгибаясь навстречу
члену, мать Стаси сильнее затрясла головой и принялась лизать и сосать извивающуюся
женщину во все более убыстряющемся бешеном темпе.
 "Твой отец действительно из долгоиграющих", — сказала Бетти, когда женщина отняла
рот от огромного инструмента отца Стаси. — " Ее челюстям требуется отдых, но я готова
поспорить, что она попросит его полизать ей киску. Мне кажется, ему это понравится и
убережет его конец от преждевременной стрельбы".
Стаси, глядя на что-то произносящие губы женщины, допустила маленькую безумную
мысль, что ей тоже бы понравилось принять красивый член ее отца — в рот или в
дергающуюся киску!
" Не позволишь ли ты мне одно одолжение, Стаси? Я хочу сделать тебе то же, что
делает твоя мать той женщине. Не переставай смотреть. Я лягу на спину, и сделаю для тебя
то, что делал Фил вчера вечером".
Стаси не колебалась ни минуты.
Если ее мать могла заниматься сексом с представительницей женского пола, то не
будет ничего плохого, если другая представительница женского пола полижет ее киску. И
кроме того, она была так возбуждена, что не представляла, чего бы она сейчас не смогла
сделать — или не позволить бы сделать с собой.
Ей пришлось ненадолго прервать наблюдение, чтобы помочь Бетти стянуть с нее узкие
джинсы. Она удалила их вместе с кроссовками, и потом уже Бетти осталось лишь снять с нее
тонкие трусики. Крыша ощущалась несколько жесткой, и она снова просунула ноги в
джинсы, прежде чем опереться на локти и колени для дальнейшего наблюдения.
Женщина внизу лежала спиной на ковре, и отец Стаси трахал ее. Бетти ласкала и
целовала ягодицы Стаси, что-то говоря по поводу нежности и гладкости кожи. Потом Бетти
просунула одну руку вниз и начала мягко тереть половые губы киски Стаси кончиками
пальцев. Она сказала, что Стаси, вероятно, подозревает в ней лесбиянку, но ведь она уже
доказала, что это для нее не главное. Она предполагает в себе бисексуальность, с главной
ориентацией на мужчин.
" Это всего лишь дополнительное наслаждение, Стаси. Я надеюсь, ты не чувствуешь
отвращения к своей матери. Она похожа на меня — и на мою мать. Моя горячая мамочка
любит лизать киску, и любит, чтобы ей лизали, а я люблю видеть ее удовольствие от всех
видов секса".
Стаси смотрела на раскачивающийся зад отца, и выгибалась под ласковыми пальцами
Бетти.
"Тебе лучше бы поспешить, Бетти, пока я не растаяла и без твоего языка!"
Быстро переместившись, Бетти убрала пальцы от дрожащих губок киски, просунула
голову между расставленных колен Стаси и взялась руками за ее попку. Стаси задохнулась,
почувствовав горячее дыхание и горячий рот на своей щелке. Скользкий язык проник внутрь,
прошелся по вибрирующим губкам, а затем двинулся к напрягшемуся клитору.
"О, как это изумительно", — тихо произнесла Стаси, когда губы подруги тронули
бугорок страсти. Буквально через секунду ее захватили муки оргазма. Она яростно забилась,
судороги свели ее тело. Она прижалась щелкой к лицу Бетти, к ее языку и рту, стонущему от
удовольствия; в глазах потемнело от накатывающихся волн экстаза.
Когда конвульсии наконец прекратились, и Стаси снова обрела зрение, Бетти опустила
голову, но осталась между колен Стаси, и по-прежнему удерживала руки на ее ягодицах.
"Не могу тебе не сказать, Стаси, что я тоже намочила свои трусики. Я останусь в этом
положении и сделаю тебе это снова, как только ты будешь готова. Я знаю, что одной
быстрой кульминацией тебя не удовлетворить, душечка, и еще я должна тебе сказать, что на
вкус ты просто замечательна".
"Спасибо", — ответила Стаси, полагая, что должна что-то говорить. Она не ощущала
никакого стыда, и надеялась, что теперь так будет всегда. — "Спасибо за все",
" В любое время, душечка, в любое время. Скажи мне, когда тебе снова захочется
ласки".
Стаси чувствовала, что она готова прямо сейчас, и что она всегда будет готова к
оральной ласке — и от мужчин, и от женщин — но ничего не сказала.
 Ей не хотелось показаться слишком жадной, слишком сексуально озабоченной,
которой она, по всей видимости, быстро становилась, и чтобы отвлечься от слишком
несдержанных эротических контактов, она сосредоточила внимание на комнате внизу.
Ее отец вытащил свой торчащий член из женщины, которую трахал, и лег на спину. Его
сверкающий инструмент по-прежнему гордо вздымался. Другая привлекательная голая
женщина заняла на нем позицию сверху, и Стаси догадалась, что первая женщина уже
получила от него как минимум один оргазм. Наблюдая, как вторая партнерша вводит в себя
его жесткого петуха и медленно охватывает его своей киской, Стаси допустила мысль, как
бы ей хотелось притронуться своей горячей щелкой к красивому члену ее отца.
Мать Стаси лежала на спине, а женщина на ней сверху, похоже, угощалась спермой,
выпущенной партнером. Стаси так подумала, обратив внимание на ее закрытые глаза, хотя,
возможно, ее порочные мысли зашли слишком далеко.
Сцена изменилась, и вместо обычных совокуплений все постепенно переходили к
сексуальной оргии.
Мужчина расставил ноги над головой матери Стаси, и впихнул своего торчащего
петуха ей в рот. Она приняла его и начала сосать, а он делал толкающие движения, вводя
твердый конец все глубже ей в горло. Женщина раздвинула ноги над головой отца Стаси и
опустилась щелкой ему на лицо. Он схватил ее за задницу и начал лизать. Партнерша,
подпрыгивающая вверх и вниз на его члене, толкала свой язык в расщелину попки другой
женщины.
Вскоре Стаси смогла увидеть, как член мужчины стреляет в жадно сосущий рот ее
матери. Было явно, что мужчина выпустил чертовски большой заряд, потому что сперма
стекала из уголков рта матери. Когда член, мягкий и безвольный, удалился, другая женщина
тут же принялась слизывать сперму с губ и подбородка матери Стаси. Затем они начали
целоваться, и мать Стаси раскачивалась и выгибалась под оральными ласками своей
партнерши.
Обе женщины оставили отца Стаси одновременно. Он облизнул свои влажные губы, а
его петух по-прежнему торчал вверх, блестя женскими соками.
Дама, сидящая на ближайшей кушетке и вылизываемая другой женщиной, стоящей на
коленях, оттолкнула раскачивающуюся у нее между ног голову, и забралась на отца Стаси.
Отвергнутая партнерша тут же пристроила свою щелку на его лице.
Стаси пробежала глазами по комнате. Три женщины сцепились в небольшой тесный
клубок, лежа друг на друге, и трое мужчин ласкали их анусы. Один мужчина трахал
женщину в позиции собаки, пока она сосала петуха у другого мужчины. Еще одна женщина
расположилась сзади под мужчиной и вылизывала его задницу и яйца, время от времени
захватывая языком влажный член, пока ее партнер лизал ее щелку.
Бетти начала лизать Стаси без разрешения. Стаси изогнулась под оральными ласками и
решила еще раз попробовать куннилинг. Ее мать, Бетти, и большинство обменивающихся
женщин явно наслаждались близкими эротическими отношениями между собой, а, кроме
того, как гласила старая поговорка — " не отказывайся от того, чего еще не попробовал".
Через пару минут под восхитительными действиями лижущего языка Бетти и ее
сосущих губ Стаси затряслась в спазматическом оргазме такой силы, что чуть не потеряла
сознание. Она опустилась и прижалась дергающейся киской к лицу Бетти так, что
сладострастная девушка вынуждена была схватить ее за попку, чтобы остановить.
Как только Бетти вытянула голову из-под ног Стаси, она сказала: " Мне кажется, нам
нужно шевелить попками отсюда прямо сейчас, душенька! Ты ведь догадываешься, что я
закипаю, и я не хочу трахать себя пальцами, когда всего через несколько минут я смогу
попрыгать на твердом петухе Крошки Пи!"
" Наверное, я тоже немного попрыгаю на конце твоего пони", — сказала Стаси. — "
Хотя я бы предпочла парочку прыжков на великолепном здоровяке своего отца!"
" Ты становишься все лучше", — сказала Бетти, смеясь низким горловым смехом. —
"Да, душенька, ты действительно становишься восхитительной".
 Стаси подумала, что сказала бы Бетти, если бы узнала, что она уже решила
попробовать и киску…

Глава 7

Раздеваясь, Стаси обратила внимание, что Бетти больше смотрит на нее, чем в окно.
Когда, наконец, Стаси натянула трусики, джинсы и кроссовки, Бетти двинулась к краю
крыши, и оттуда забралась на дерево. Стаси последовала за ней, больше не глядя на
"обменивающихся".
Чужое возбуждение было прекрасно, и приносило массу удовольствия, но реальные
вещи были гораздо лучше. И, кроме того, сказала она себе, если бы она и дальше смотрела на
большой член отца, то могла бы просто спятить и попытаться присоединиться к сексуальной
вечеринке.
На самом деле она, конечно, не собиралась совершать столь опрометчивого поступка, и
не думала открывать родителям то, что знает об их секретной жизни — она была
заинтересована в сохранении тайны — но ее все больше захватывала мысль о том, как бы ей
хотелось получить в свою щелку петуха своего отца.
Девочки молча добежали до дома Бетти. Здесь Бетти шутливо заметила, что она
измучена жаждой, и им придется подождать с Крошкой Пи, пока она не глотнет пива. Стаси
ответила, что тоже будет пиво, и направилась в ванную, а Бетти пошла на кухню.
Стянув до колен джинсы и трусики, Стаси вымыла промежность. Посвежевшая, но
по-прежнему разгоряченная, взяв в гостиной свое пиво, Стаси сказала Бетти, что ее
наблюдения за матерью и отцом помогли ей преодолеть чувство собственной вины.
Бетти выразила радость по поводу того, что ее план сработал, а потом спросила: не
огорчилась ли Стаси, что она к ней приставала? Стаси ответила, что она довольна, ведь она
учится получать удовольствие от разных сексуальных действий.
Они стояли напротив друг друга, потягивая пиво из банок. Бетти сказала, что она снова
хочет Стаси, прямо здесь, безо всякой одежды, а потом они пойдут к пони. Стаси ответила,
что ей очень нравится эта идея.
"Отлично! Снимай одежду, а я сейчас вернусь. Ты ведь знаешь, что я намочила
трусики, у меня внизу все липко".
Когда Бетти вернулась, Стаси разделась и дрожала от нетерпения. Бетти была
обнажена. Стаси допила пиво, и Бетти забрала у нее банку. Они еще мгновение смотрели
друг на друга, а затем Стаси молча опустилась на толстый мягкий ковер.
Бетти молча последовала за ней; ртом она взяла одну из грудей Стаси, а рукой
нащупала пушистый бугорок. Сосок Стаси немедленно подскочил под языком подруги.
Маленькие электрические разряды удовольствия устремились по телу вниз еще до того, как
палец Бетти вошел в горячую пульсирующую щель.
Перейдя к другой напряженной грудке Стаси, Бетти также жадно насладилась и этим
возбужденным холмиком, а ее палец медленно трахал сжимающуюся киску. Стаси жарко
извивалась, ерзая попкой по ковру, страсть ее все поднималась.
Скоро Бетти направила свои поцелуи вниз, вдоль дрожащего животика, вычерчивая
замысловатые узоры влажными губами и стремительным язычком. Ее руки бродили по
всему возбужденному телу Стаси, пока, наконец, не обхватили его и достигли ягодиц.
Бетти полизала светлые вьющиеся лобковые волосики подруги. Стаси раздвинула ноги
как можно шире и качнулась вверх, чтобы язык Бетти проскользнул между горячими
половыми губами. Когда язык вошел вглубь и начал вращаться в трепещущей щелке, Стаси
смутно подумала, что ей следует примерно также использовать свой язык в киске Бетти.
Ведь это будет всего лишь ответной благодарностью. Несправедливо ведь только брать, и не
отдавать!
 Стаси задохнулась, когда язык Бетти вступил в контакт с торчащим клитором. Эта
нежная ласка мягких губ походила на трепетание крыльев бабочки у раскрытого органа.
Стаси целиком отдалась блаженству сосания своего страстного бугорка.
Ее бедра победно вздымались; ее пальцы запутались в шелковистых мягких волосах
подруги; ее ногти цеплялись за раскачивающуюся шевелюру Бетти. И она все чувствовала, и
всему помогала, приподнимаясь выше и выше, стараясь удержаться наверху, яростно
выгибаясь, ослепнув от взрывов внутри, и слыша только нежные крики всепоглощающего
наслаждения, эхом разносящиеся по комнате.
Когда Стаси бессильно опустилась, Бетти подняла лицо. Ее губы блестели слюной и
соками киски.
" Ты готова?" — спросила она нежно.
Стаси поняла. — "Да", — сказала она, осознавая это так четко, как, наверное, еще
ничего не осознавала в своей жизни.
Бетти легла на спину; ее большие груди величественно вздымались: глаза были
закрыты; красивые ноги были призывно раздвинуты.
Стаси решила, что начнет с грудей. Ей хотелось вернуть Бетти все то замечательное
наслаждение, которое та доставила ей.
Опираясь на руки и колени, Стаси наклонилась над прекрасной наготой Бетти; ее лицо
находилось в каком-то дюйме от крупных холмов великолепной плоти. Она наклонилась и
начала облизывать уже напрягшиеся соски. Балансируя на одной руке, другой она взялась за
твердый бугорок, и обхватила его губами. Она принялась сосать его, забирая ртом немного
гладкой плоти вокруг, наслаждаясь своими ощущениями, но еще больше от мысли, что
приносит Бетти огромное удовольствие.
Скоро Стаси переместила рот на другую большую плотную грудь Бетти.
Она также жадно сосала и этот великолепный холмик, совсем не возражая против того,
что пальцы Бетти запутываются в ее волосах. Бетти начала извиваться.
Стаси внезапно решила выяснить, будет ли ей также приято ласкать щелку, как,
например, мужской член. Она направилась вниз, чтобы выяснить это.
К удивлению Стаси, Бетти убрала свои руки с ее головы.
Она поняла, что Бетти не хочет ни к чему ее принуждать на тот случай, если ей
покажется, что ничего не получается. Стаси засомневалась, когда оказалась перед темной
промежностью подруги; ее рот был всего в сантиметре от влажных половых губ.
Притягательный аромат действительно заводил ее; воспоминания о матери, лижущей киску,
проносились в возбужденном уме; она опустила рот на мягкую, теплую щель.
Сделав поцелуй, как целовали ее собственную киску, Стаси начала проникать быстрым
язычком между горячими губами, вспоминая, как делала это Бетти — и как это делали
молодые люди. Она вошла в горячее, влажное отверстие. Первая мысль была о том, что вкус,
вообще-то, неплох. Вагинальная жидкость чувствовалась одновременно и приятной, и
соленой.
Бетти раздвинула ноги шире. Стаси большими пальцами еще сильнее раздвинула
половые губы, чтобы как можно глубже вылизывать сочащуюся щелку. Она проходила по
складкам плоти так, как бы ей это понравилось самой. Попка Бетти ерзала по ковру, и
нежный тихий стон доносился до ушей Стаси.
Девочка двигала языком, пока не наткнулась на клитор Бетти. Этот орган, похожий на
бутон, торчал вертикально. Стаси начала ласкать разбухший чувственный бугорок, снова
делая это так, как делали бы ей, и смутно вспоминая, что это походило на маленькие
поцелуи. Она протиснулась, чтобы обхватить губами скользкий клитор, и принялась сосать.
Руки она просунула вниз и схватила ими извивающуюся попку Бетти. Плоть была крепкой и
гладкой.
Ощутив пальцы на своей голове, Стаси почувствовала, что Бетти скоро растает в
оргазме. Она ускорила темп ласки, испытывая почти те же самые сильные ощущения, что и
тогда, когда она сосала у Фила и Эла. То, что она дает подруге огромное удовольствие,
приносило ей еще большее удовольствие; при этом, выполняя куннилинг, она могла
балансировать на самом краю кульминации.
Ей было приятно услышать просьбу Бетти развернуться. Она сделала это, переставляя
колени, чтобы не нарушить контакт с клитором подруги, и скоро уже трепетала от новых
ощущений позиции "69". Она рухнула и забилась в судорогах оргазма одновременно с
судорогами Бетти. И когда девочки разъединились, и Бетти, развернувшись, прижалась
своим влажным ртом к ее рту, она ответила страстным, глубоким поцелуем без малейшей
частицы ощущения вины или стыда.
" Это было не так уж плохо, Стаси?"
" Это было здорово!", — сказала Стаси, заглядывая в темные, искрящиеся глаза
Бетти. — "Хотя, с удовольствием тебе сообщу, я предпочла бы член".
" Я тоже", — сказала Бетти. — " И у нас есть один, который дожидается в сарае!"
" Я думала о мужском члене", — сказала Стаси. Она улыбнулась. — " Однако,
поскольку я попробовала уже почти все, я готова попробовать и большой конец Крошки
Пи!"
Они решили не одеваться. Бетти сходила наверх и принесла два купальника, чтобы
добежать до маленького сарая. Стаси оставила одежду в доме, уверенная, что отправится к
себе еще до того, как родители Бетти вернуться с обменной вечеринки.
Они освободились от купальников, как только оказались внутри сарая, зажгли свет и
закрыли двери. Бетти сказала, что вымыла петуха Крошки Пи вчера после обеда. Потом она
еще добавила, что не стала бы предлагать этого приключения, если бы боялась быть
застигнутой матерью или отцом.
" Я рада, что ты так хорошо держишься после того, как увидела своих предков вместе с
"обменивающимися". Я знаю, это был шок — увидеть, как они трахаются и отсасывают".
" Это действительно не мое дело, как они живут", — сказала Стаси. — "Хотя я не
уверена, что мне не понравились дикие мысли при виде большого члена моего отца".
Бетти поднялась на чердак и начала скидывать вниз сено. Время от времени она
отдыхала, опираясь на рукоятку вил, и продолжала говорить. Она заметила Стаси, что не
думает так уж плохо о кровосмешении. Она полагает, что если бы существовали другие
принципы, многие люди занимались бы этим без всяких вредных последствий. Существует
старое высказывание о том, что мысль — это то же действие, и если все так, то она уже
попробовала запретный плод.
"Заметь, ты не одинока в своих мыслях, Стаси. Я знаю, что мне бы понравилось
заниматься этим с моим отцом, и мне кажется, если бы он узнал об этом, ему бы тоже
понравилось заниматься со мной сексом".
Глядя на то, как Бетти спускается по лестнице, Стаси сказала, что она будет делать все
возможное, чтобы заняться этим. Правда, она была не совсем уверена, что говорит правду.
"Я бы тоже хотела заняться этим с твоим отцом", — сказала Бетти. — "И с твоей
матерью".
"Вероятно, это можно было бы устроить, Бетти. Я не думаю, что кто-то из них
отказался, если бы ты подошла и сказала, чего хочешь".
"Никогда нельзя угадать реакцию людей", — ответила Бетти. — "Особенно когда дело
касается родителей и детей. Я боюсь, что если бы я попыталась подойти к твоему отцу или
матери, они бы, возможно, решились, но постарались потом, чтобы мы с тобой не виделись".
"Может быть, и так", — сказала Стаси, решив, что она не готова посвятить родителей в
свое знание их тайны. Они могут обеспокоиться настолько, что пошлют ее подальше в
частный закрытый пансион.
Бетти отвела Крошку Пи в его стойло и начала сооружать под ним лежанку из свежего
сена. Стаси помогала, все еще неуверенная, что действительно собирается иметь какое-либо
отношение к члену пони.
После того, как сена было накидано достаточно, и сверху было постелено одеяло,
чтобы не поцарапаться, Бетти начала играть с большими яйцами Крошки Пи. Член медленно
вылезал из оболочки. Стаси стояла рядом. Бетти велела ей потрогать конец. Стаси так и
сделала. Твердая плоть и мускулы ощущались горячими и шелковисто-гладкими.
"Хочешь попробовать, Стаси?"
"Нет. По крайней мере, не сейчас. Начинай ты".
Бетти легла на спину, подняла колени и раздвинула их. Она захватила длинный член
обеими руками, приблизительно на 10 дюймов от его тупой головки. Поерзав попкой, чтобы
устроится поудобнее, она вставила головку между половых губ. Выгнувшись вверх, она
взяла в себя еще три или четыре дюйма, а потом опустила ягодицы, при это оставив головку
внутри. Несколько раз повторив толкательные движения, она остановилась, удерживая конец
по-прежнему захороненным в себе.
" Я знаю, ты сейчас горячая, как печка от одного только вида, Стаси. Почему бы тебе не
подойти, чтобы я могла полизать тебя, пока получаю свое удовольствие?"
Стаси не терпелось быть вылизанной, но она не знала, какую позу принять, чтобы
Бетти смогла сделать ей куннилинг. Она сказала об этом, и Бетти рассмеялась, велев ей
использовать собственное воображение. Поколебавшись, Стаси полезла под пони и
забралась на лежанку. Уткнувшись лицом в длинный член, проникающий в киску подруги,
Стаси опустила щелку на лицо Бетти. Бетти убрала руки от петуха пони и взялась ими за
ягодицы Стаси, велев подруге самой удерживать конец Крошки Пи.
Слова Бетти звучали глухо, ее дыхание согревало раскрытую глубокую щель Стаси.
Она следовала инструкциям, пока Бетти сжимала ее руками и исследовала скользким
язычком. Держа обеими руками горячий, гладкий ствол и возбуждаясь от горячего язычка,
снующего в ее пульсирующей киске, Стаси почувствовала, как подскакивает ее страсть.
Петух пони в диаметре ненамного больше некоторых мужских петухов, подумала она.
У ее отца он выглядел почти таким же большим. Щель Бетти принимала этот размер
достаточно легко, и Стаси была уверена, что и она так сможет.
Внезапно осознав, что держит в руках член животного, Стаси очень захотела трахаться.
Стремительный язычок в щелке ощущался отлично; очень возбуждало наблюдение за тем,
как Бетти трахает себя по крайней мере восемью дюймами толстого ствола пони — но все же
она помнила, как замечательно имели ее Эл и Фил. Если удовольствие увеличивается вместе
с размером, то Бетти действительно здорово проводит время!
Стаси заметила, что Бетти приблизилась к кульминации. Красивая девушка выгибалась
и извивалась все быстрее, чуть больше принимая в себя огромный член, и лаская щелку
Стаси все энергичнее. Стаси знала, что могла бы кончить уже сейчас, но сдерживалась. Ей
хотелось быть как можно более горячей, когда она возьмет в себя конец пони.
Как только Бетти прекратила трахаться, и Стаси увидела, что Крошка Пи не
эякулировал, она отпустила твердый орган и подняла свою сочащуюся щелку от жадного рта
Бетти.
"Я готова попробовать, Бетти".
"Тебе это действительно понравится, душенька!"
Стаси слезла с Бетти и спустилась со стожка. Бетти пододвинулась, и она заняла ее
место. Бетти взяла огромный член и удерживала его, пока Стаси устраивалась. Когда твердая
головка длинного петуха коснулась ее мокрой щели, она приподнялась вверх, и большой
набалдашник проскользнул внутрь. Она задыхалась, пропуская твердую, горячую плоть в
свою трепещущую глубокую рану.
"Опусти руки и придерживай попку, Стаси. Я буду поддерживать петуха, и тебе будет
легче трахаться и управлять глубиной проникновения".
Стаси последовала инструкциям Бетти и нашла хороший способ действия. Подталкивая
себя руками вверх и опираясь на локти, она скоро принимала пять или шесть дюймов
жесткого конца. Удовольствие оказалось лучше всяких представлений. За несколько секунд
ее охватили муки всесокрушающего судорожного оргазма. Повлияло и то, что совсем
недавно ее трахал язычок Бетти, и то, что большой петух пони так хорошо заполнил ее
щелку. Стаси еще кончала, когда с удовольствием услышала слова Бетти:
 "Ну, давай еще разик, Стаси. Я хочу, чтобы ты почувствовала выброс спермы".
Стаси начала выгибаться и извиваться снова, все также используя руки на своих
ягодицах. В первый раз все произошло настолько быстро, что ей некогда было думать.
Теперь же, двигаясь вверх и вниз на члене пони, и до предела наслаждаясь блаженными
ощущениями, она все же решила, что предпочла бы попрыгать на жестком члене мужчины.
Ей не хватало поцелуев и ощущения человеческой плоти внутри себя. Секс с пони был
скорее лишь формой мастурбации. Как, наверное, и секс с Бетти. Она чувствовала какую-то
обособленность от Бетти, так же как и от пони, в то время как с Элом и Филом это было
наслаждение истинного соединения.
"Мне кажется, Крошка Пи готов к стрельбе, Стаси!"
Стаси уже ощущала неизбежный взрыв. Она приподнималась быстрее и выше,
принимая восемь, может быть, девять дюймов напряженного органа, и стремительно
приближаясь к собственной кульминации. Когда горячая сперма изверглась и оросила ее
жаждущую щель, она забилась в сильнейшем оргазме, не пытаясь сдерживать тихие стоны,
вырывающиеся из раскрытых губ.
Сперма вытекала наружу и струилась по внешним половым губам. Когда Стаси
затихла, и петух пони, став мягким, отступил в свою оболочку, Бетти захотела узнать, как ей
все понравилось.
"По сравнению с мужским петухом", — добавила Бетти с легким смешком. — "Должна
тебе сказать, ты была великолепна".
"Трахаться с Элом и Филом мне понравилось больше", — сказала Стаси. — "Сейчас все
было отлично, и я кончила как сумасшедшая, но мне нравится целоваться во время секса.
Ведь Крошка Пи стоит как статуя. Конечно, я не ожидала, что он будет говорить "спасибо"
или что-то в этом роде".
"Держу пари на твою прекрасную попку, что он остался доволен", — сказала Бетти,
снова разразившись легким смехом. — "По крайней мере, выглядит это так. Давай, пойдем
домой, и примем душ".
Стаси зажала промежность рукой и поднялась. Рядом имелся кран, и пока она себя
чистила, насколько это было возможно, Бетти разрушила их кровать из сена. Потом они
натянули одежду и побежали в дом, в ванную.
После того, как Бетти нашла для Стаси купальную шапочку, чтобы та не замочила
волосы, они втиснулись в душевую кабину. Они намыливали друг друга, особое внимание
уделяя грудям, а кончили тем, что просунули пальцы в щелки друг другу. Обе снова
разгорячились, и Стаси с радостью согласилась, когда Бетти предложила отправиться на
кровать и немного позабавиться. Стаси и сама была готова предложить это Бетти — если бы
она раньше не имела опыта с Элом и Филом, этот раздел секса мог бы стать ее самым
любимым.
Они ополоснулись, вытерлись и поспешили в детскую. Бетти включила свет и
задернула шторы, а Стаси растянулась на кровати. Бетти достала из комода некое
устройство, которое Стаси видела в журнальной рекламе. Это был портативный
электромассажёр в форме члена. Объявления гласили, что он стимулирует кровообращение и
быстро снимает напряжение во всех частях тела, но Стаси была уверена, что он главным
образом используется для введения во влагалище и снятия напряжения именно там.
Широко улыбаясь, Бетти шла к кровати; ее груди слегка колыхались.
"Ты когда-нибудь видела это, Стаси?"
"Только на картинках".
" Мне кажется, это гораздо приятнее, чем мастурбировать пальцем", — заметила Бетти,
растягиваясь возле подруги.
Услышав слабое гудение — поскольку вибратор на батарейке был уже включен —
Стаси повернулась на бок и оперлась локтем, чтобы лучше все видеть. Бетти поводила
массажером по своим налитым грудям. Соски немедленно подскочили, и Стаси
почувствовала, что ее собственные соски затвердеют от одного только наблюдения.
 "Он ощущается так же приятно, как язык, бегающий туда-сюда", — сказала Бетти,
широко расставляя ноги. Она начала водить кончиком массажера по внутренним бедрам, а
потом вверх и вниз по внешним половым губам.
"Для этого замечательного искусственного дятла можно использовать крем или масло,
но я теку так быстро, что могу начинать сразу, всухую. Мне лично нравится сначала вставить
его, а потом включить!"
Гудение прекратилось, и Бетти медленно ввела массажер в киску. Его длина составляла
примерно семь дюймов, и когда она закончила его вставлять, почти весь он оказался внутри.
"Ну, поехали!" — воскликнула она.
Массажер завибрировал, и попка Бетти принялась исполнять маленький дикий танец на
матраце. Девушка стонала и вскрикивала, кончая. Она раскачивалась и выгибалась,
дергалась и тряслась, и, наконец, выдернула вибратор из киски.
"Достаточно, этого действительно достаточно", — сказала она, переведя дыхание. —
"Ты готова попробовать, Стаси?"
"Да", — ответила Стаси, чувствуя себя настолько возбужденной, что готова была
попробовать что угодно.
Бетти сказала, что хотела бы его вставить сама. Стаси ответила, что ей это будет
приятно, и опустилась на спину. Бетти забралась между широко расставленных ног подруги,
и медленно вставила выключенный массажер. Объект, напоминающий член, вступил в
контакт с клитором Стаси, и когда началась вибрация, она решила, что сейчас упадет в
обморок от такого интенсивного удовольствия.
Она оттолкнула руку Бетти после того, как вибратор принес ей целую серию оргазмов.
Бетти вытащила искусственный член, и прижалась ртом к дрожащей щелке подруги. Она
вылизывала и высасывала Стаси до следующего блаженного оргазма, а потом Стаси легла на
Бетти, и они устроили "69".
Впоследствии Стаси говорила Бетти, что она очень наслаждалась, но все же предпочла
бы иметь мужского петуха. Она не упомянула, что главным образом, думала о большом и
красивом члене своего отца.

Gang-Bang для всей семьи

Рассказ основан на реальных событиях. А точнее на реальных персонажах, события как

раз таки выдуманные мною. Хотя если учитывать далеко не стандартные отношения в этой
семье, про которую будет рассказ, и с позволения которой я его написал, то всё изложенное
может в каких-то местах оказаться если не правдой, то вполне реальной и осуществимой
фантазией.
Вообще во всём виновата прекрасная женщина по имени Светлана, с которой я
познакомился при переписке, и которая толкнула меня на то, что бы я написал про её семью,
её мужа Женю и дочку Дашу, с которыми она часто оказывается в круговороте страстей
группового секса с другими мужчинами.
Пропуская предысторию о том, как Даша потеряла свою девственность в 13 лет (об
этом может в другой раз), можно начать с того, что её родители были большими любителями
приглашать и устраивать у себя дома встречи с несколькими мужчинами. Конечно, Женя и
его жена Света не сразу к этому пришли, но зато теперь благодаря настойчивости мужа,
Света стала порядочной шлюшкой, которая с удовольствием отдаётся сразу нескольким
мужчинам в присутствии мужа. При всём этом Света остаётся на удивление "верной" женой,
которая только изредка проводит время со своими мужиками наедине с позволения мужа, а
так всегда принимает их прямо у себя дома и почти в любое время. Желающих много. Но их
стало ещё больше, когда к новым семейным традициям присоединилась дочь Светы — Даша.
Иначе произойти просто и не могло, такое не скроешь, и теперь Женя наблюдает не только,
как натягивают его жёнушку, но и как стонет его шестнадцатилетняя дочка под напором
больших членов любовников её матери.
Исходя из всего вышеизложенного, Даша, конечно, далеко не ангелочек, хотя личико у
неё как раз такое — просто невинная девочка, брюнетка с короткими волосами и стройной
фигуркой. В отличие от мамы изменять ей не кому и в школе многие ребята знают, какая она
на самом деле горячая штучка, которая почти никому не отказывает. Есть несколько парней
в классе, с которыми у Даши сложились интересные отношения. Иногда после уроков она,
получив ключ от класса, закрывается там на дежурство, но вместо того чтобы убрать в
помещении и помыть доску, к Даше присоединяется пара мальчиков и уборку приходится
отложить. "Даша, я не понимаю! Чем ты там занималась? Класс опять плохо убран, тебя на
дежурство одну ставить похоже вообще нет смысла!" — такое часто можно слышать от
учительницы, но всё это быстро и легко забывается, Даша отличница и хорошо учится.
Закрывшись в классе, чтобы им никто не мешал, парни расстёгивают ширинки и
достают свои стволы, Даша, присев на корточки, сразу начинает их обслуживать ротиком.
Один из мальчиков больше не выдерживает и словно вырывает свой член из нежного ротика
девочки, чтобы видеть, как он забрызгает её личико горячей спермой. Два-три движения
рукой и Даша зажмуривается от выстрелов из члена её одноклассника, а тот улыбается и
довольствуется проделанной работой. Второй мальчик тоже хочет добавить свой вклад:
— Подожди, дай мне тоже обкончать её! — и быстро надрачивая свой ствол добавляет
спермы на лицо девочки. Струйки спермы стекают по подбородку, она облизывается, а
парни смеются, они ещё никогда не пробовали вдвоём заливать лицо их безотказной
подружки.
— Как я теперь пойду домой? — Даша притворяется, что возникла проблема.
— Так и иди! — смеются парни, — давай только класс уберем, чтобы не было как в
прошлый раз.
И Даша со свежей спермой на лице начинает мыть доску, а ребята быстро подметают,
после чего хлопают девочку на прощание по попке и уходят. Даша стирает с лица остатки
уже полузасохшей спермы и тоже собирается идти домой, хотя на самом деле ей хочется
прийти домой со свежим обспусканным личиком — она знает, что мама это одобрит и папа
тоже будет рад возвращению своей дочки в таком виде.
Вечером Даша жалуется папе, что мальчики после уроков только обспускали её лицо, а
киска осталась без внимания. Жене приходится доставать свой член чтобы успокоить свою
ненасытную девочку, а Светлана находит минутку пососать член мужа чтобы тот побыстрее
встал, после чего покидает обоих в комнате и отправляется на кухню готовить ужин. Тут
раздается звонок в дверь. Даша спрыгивает с члена отца и прикрывает дверь на всякий
случай чтобы им не мешали, хотя она и так знает что это скорее всего кто-то из любовников
мамы.
Даша права, маме приходиться отложить ужин и открыть дверь любимому мужчине,
который наверняка зашёл на полчасика опустошить содержимое своих яиц в гостеприимную
киску Светланы. Зная как хорошо сейчас её дочке, Света предложила гостю поиметь себя
прямо на кухне, встав раком у стола, задёрнув халатик и предоставляя свою роскошную
задницу. В итоге секса получили все и можно было спокойно завершить этот день.
На самом деле вся семья с нетерпением и волнением ожидала выходные, когда
планировалась большая встреча в сауне. К этой встрече тщательно готовились не только
Даша с родителями, но их близкие друзья тоже. Все вместе они сняли красивую небольшую
сауну с каминным залом, большим мягким диваном, креслами и прочими удобствами для
отдыха. Эти мужчины были уже давними любовниками Светланы и были в курсе всех
отношений в её семье, конечно, появлялись и новые, но им предстояло сначала постепенно
ознакомится с порядком вещей.
Приближаясь к субботнему вечеру, Света с дочкой начали наряжаться, начисто
побрили свои киски, чтобы желающим было приятней вылизывать, а Жене удобней
слизывать наспусканную сперму самцов, что ему очень нравилось. Светлана с Дашей
оделись как и подобает в таких случаях настоящим шлюшкам — босоножки на высоких
каблуках, чулочки, почти прозрачные трусики. Они были готовы и в таком виде начинать, но
чтобы добраться до места встречи пришлось одеть кое-что ещё, хотя не надолго — всего
пара километров на машине и вот им уже приходится раздеваться в компании 10-ти мужчин
а также Жени, который на этот раз решил немного пожертвовать своим удовольствием, взяв
с собой видеокамеру немного поснимать.
Но вообще-то Жене нравилось смотреть как разгорячённые самцы сношают его
любимую жену и дочку у него на глазах. Так как все друг друга знали и встречались не раз,
встреча довольно быстро переходила к своему главному предназначению — генг-бенг
вечеринке. Пока Женя, медленно попивал свой любимый коньяк, разговаривая с друзьями
семьи, обе девочки уже пристроились к мужчинам на противоположном диване и позволяли
себя ласкать и целовать.
— Ну, давайте, мальчики, доставайте все! Сейчас мы с Дашенькой с минетиком по
кружку пойдём. — Света отдала команду и те, кто ещё не успел, сняли штаны. Мама с
дочкой действительно начали старательно отсасывать, передвигаясь по кругу каждая в свою
сторону. Круг как не странно замкнулся на члене Жени, где Света встретилась с Дашей и обе
облизали уже стоячую палку любимого мужчины. Долго вылизывать папины яйца Даше не
позволили и вот ей уже приходилось глубоко заглатывать большой член одного из мужчин,
который при этом двигал рукой её голову чтобы Даша лучше старалась. Также ей надо было
обеими руками надрачивать члены двоим другим мужикам которые сидели по обе стороны
того у которого она отсасывала.
Мама в это время проделывала примерно такие же трюки с остальными гостями, а
Женя уже достал видеокамеру, решив немного поснимать сцены минета, а потом потрахать
свою жёнушку если получится. Желающих много и Свете приходилось работать ротиком в
бешеном темпе, некоторые любовники просто трахали её в рот с нетерпения побыстрее
отыметь замужнюю шлюху. Светлана, конечно, любила сосать, но также была готова
подставить любую свою дырочку по первому требованию. А вот Даша уже не могла
сдерживать себя:
— Пожалуйста, кто-нибудь натяните меня наконец, — она жалобно просила, — я уже
вся теку…
— Маленькая сучка! — подумал тот самец у которого Даша отсасывала и оттолкнул её
от своего напряжённого члена, перемещаясь к попке девочки, — сейчас я тебе засажу по
самые яйца, так накачаю твою пиздёнку, что сперма из ушей пойдёт!
На его место быстро пересел другой мужик и взяв за волосы Дашу, насадил её ротик на
свою залупу. Он был доволен тем, что теперь сам получит качественный минет в исполнении
юной шлюшки, пока её будут натягивать сзади. А сзади как раз в этот момент Даше и
вставили в киску долгожданный большой член, она подала большой сладкий стон и стоя на
коленях рачком расставила ножки пошире, чтобы глубже принять в себя эту палку.
Любовник без особых церемоний долбил нежную киску девочки, позволяя при этом ей
обслуживать остальные члены ротиком в разных направлениях. Даше просто не получалось
вовремя постанывать так как её рот всё время был занят, хотя ей очень хотелось показать как
ей приятно и что она вся во власти этого большого члена который упирается ей в матку, как
послушная сучка.
Тем временем мама не отставала, и с минетами уже давно было покончено — теперь
она лежала на боку, на большом диване, а следующий по очереди любовник пристраивался
сзади, водя головкой члена по нижним губкам Светы.
— Ах! Какая сочная пизда! — говорил про себя Женя, снимая момент проникновения в
киску жены, — ну прямо как сочный персик, который сейчас проткнут и потечёт сок! Давай,
дружище, давай, засади ей поглубже!
Медленно и чётко член вошёл в дырочку Светланы как по маслу, любовник видимо
хотел быт нежен с дамой, но как только его член целиком оказался в её пещерке он
превратился в самца, который взял Свету за груди и начал долбить, так что были слышны
характерные шлепки.
Даша в этот момент уже принимала в себя сперму другого самца, который натягивал её
киску сзади. Как и ожидалось спермы было много и в Дашиной дырочке всё не уместилось.
— Мам, в меня уже кончили! — девочка спешила порадовать свою мамочку-шлюху.
— Бери следующий, доча! Мальчики, давайте, трахайте её! — только и поспевала
отвечать Светлана между толчками и членов любовников во рту.
Следующего желающего искать не приходилось, мужчина тут же пристроил свой
агрегат и по сперме своего предшественника заскользил внутрь. После него Даша приняла и
третьего не меняя позы, и в итоге в её лоне уже плескалась сперма троих мужчин, которые не
могли устоять перед узкой пещеркой девочки.
— Жень, отпей там! У неё уже коктейль из троих собрался! — Светлана заботливо
скомандовала мужу, зная, как ему нравится вылизывать дочку после секса. Даше тоже
нравилось кормить папу спермой, иногда она специально просила своих мальчиков вечером
подойти и быстренько наполнить её прямо в подъезде, чтобы отнести отцу свежую сперму из
влагалища.
После того как Женя очистил девочку, её отнесли и положили на спину рядом с мамой.
— Ну что, Дашенька, сейчас нас с тобой рядышком дружно поимеют, да? — Светлана
улыбалась дочке, взяв её за руку.
— Дайте нам в рот кто-нибудь. — предложила Даша.
— Да, ребята, давайте заполните наши блядские ротики!
— И постарайтесь моей маме накачать киску, а то она ещё не получила ни капли!
— Давайте тогда я сейчас быстренько! — вмешался Женя, отложив камеру в
сторону, — а то не могу больше!
Глава семейства действительно был готов взорваться и в яйцах скопился тяжёлый груз.
Он быстро засунул свой жене и на пару с другим мужчиной начал натягивать обеих женщин.
Ну а члены во ртах этих двоих шлюх менялись беспрерывно. Как и было обещано, Женя с
радостью разрядился в киску жены, а Светлана оторвалась от сосания члена чтобы
посмотреть как в неё кончает муж.
— Спасибо, дорогой! Давайте, кто там следующий? Моя киска свободна! — Света
улыбаясь призывала своих любовников.
— Такая киска не должна бывать свободной вообще! — шутя на неё налегал очередной
желающий гость.
— Ой, как хорошо, Женя, как хорошо меня смазал! Давай, иди сюда, пососу тебе за
это! — Светлана не унималась.
Женя дал жене слизать на члене оставшуюся сперму и немного отсосать, после чего
присел на диване напротив и продолжил снимать, как гости дружно натягивают его рядом
лежащих женщин во все дырки. Впрочем, не во все…
Ну, это только вопрос времени, у обеих девочек задние дырочки распечатаны и хорошо
растянуты. Женя снимал происходящее на видео и гордился своей женой и тем какой
хорошей шлюхой они воспитали свою дочку. Света и Даша лежали на спине, раздвинув
ножки и принимали упругие члены в свои киски, попеременно им также вставляли члены в
рабочие ротики. Всем любовникам, конечно, очень нравилось иметь рядом лежащих
замужнюю шлюху и её дочь на глазах у мужа и отца. Самим девочкам это нравилось не
меньше, они активно подмахивали и старались как могли. Оба ёбаря почти одновременно
кончили, не вынимая своих стволов, заполнив до краёв киски обеих женщин.
— Я тоже туда хочу! — закричал один из мужиков которому сосала Даша и быстро,
чуть не кончив ей в рот, вырвал член и спустил, как только коснулся нежных половых губ
девочки. Половина выстрелов пришлось во влагалище Дашеньки и теперь из её пиздёнки
сочилась смешанная сперма двух самцов.
— Правильно, заполните её полностью, пускай папик вылизывает потом! — Света
смотрела на происходящее и продолжала делать минет одному из гостей. Тот кстати долго не
выдержал и засунул свою дубину Светочке в рот так глубоко насколько было возможно а
потом держа её руками за голову начал разряжаться ей прямо в глотку. Света глотала как
могла и вскоре любовник вынул свой член и начал водить им по губам женщины, которые
теперь блестели от спермы.
— Спасибо тебе, милый! — Света уже отдышалась и с благодарностью целовала член,
который только что побывал у неё в глотке, — теперь отдохни немного, потом в попку мне
засунешь, да? Натянешь как следует мою попочку!
Тем временем попочку Даши уже начинали натягивать, Женя даже не поспел вылизать
киску дочери. Сперма поспела стечь к анальному отверстию девочки и таким образом
послужила дополнительной смазкой. Даша лежала в постели на спине и руками разводила в
стороны свои половинки, помогая одному из мужчин засунуть член в попу как можно лучше
и глубже. Конечно, это был далеко не первый ствол в анусе девочки, но её попочка была
по-прежнему узкой и заставляла мальчиков быстро кончать внутрь. Так случилось и в этот
раз — трахавший её мужик долго не вытерпел и держа девочку за ноги, вогнал свой член как
можно глубже и начал наполнять её заднее отверстие.
— Ну, вот, следующему уже будет смазано получше! — сказал он, отходя от Даши,
которая всё ещё оставалась на спине с раздвинутыми ножками и теребила свой клитор.
— Давайте дадим ей то, чего она по настоящему хочет! Затрахаем и заполним её до
краёв! — высказался один из любовников и взяв девочку с лёгкостью насадил её киской на
свой торчащий член. Даша находилась сверху, её ноги были согнуты в колени а в её
прелестную переднюю дырочку проникал твёрдый член. Тут она поняла задумку мужчин и
заулыбалась, ведь это было то, чего она ждала весь вечер.
— Да! Давайте! Засадите мне поскорей! — Даша уже начинала двигаться на члене,
виляя попой.
Скоро нашёлся и счастливец, который пристроился сверху и медленно начал вводить
свой член в попу девушки. Второй мужчина под Дашей снизил темп, чтобы приятель всунул
как следует и они вместе могли бы начать хорошую ёблю. А рядом тем временем потихоньку
трахали Свету:
— Молодцы, все дырочки ей заполнили! В ротик ещё вставьте, пусть сосёт! — мама
давала полезные советы, ей очень хотелось чтобы все возможные дырочки её ненаглядной
доченьки были заполнены.
Впрочем она могла этого и не говорить, очень скоро нашёлся массивный член, который
приглушил стоны Даши, проникнув в её ротик. Даша, потеряв контроль над собой, в один
момент даже не понимала где ей быть активней — подмахивать и насаживаться на члены в
нижних дырочках или лучше работать ртом и губками. Женя приблизился в это время с
камерой к "Дашиной группе", желая поближе заснять, как два члена заходят в его дочку —
один в попу, другой в кису. Правда, долго снимать он не смог, отложив камеру в сторону,
Женя не удержавшись, прильнул языком к промежности Даши. Учитывая позу в которой
сношали Дашеньку, это было не очень легко и удобно, но у Жени всё-таки получалось не
плохо.
Ему очень хотелось доставить дополнительное удовольствие любимой дочке и он ни
сколько не брезгал рядом двигающихся членов любовников, которые тоже попадали под
ласки его языка. Даша чувствовала, как язык Жени работает над её промежностью и она,
конечно, знала, что это её папа так старается для неё, жалко, что её рот был занят сосанием
большого члена, иначе она смогла бы поблагодарить и вдохновить Женю на ещё большие
подвиги. Члены мужчин иногда выскальзывали из дырочек Даши, как это часто происходит
в подобных позах, но заботливый папа тут же вставлял их на место и ритмичный секс мог
продолжаться.
Светлана разумеется не теряла времени даром и любовники её натягивали точно в
такой же позе как и Дашу. Члены заполнили все её дырочки. Четверо мужчин трахали маму с
дочкой, пока остальные чередовали своими инструментами в ротиках девочек. Женя
старался подлизывать у жены тоже, но так как Дашу начали натягивать одновременно на два
члена пораньше, то и кончать первыми начали те гости, которые трахали дочку. Один из
любовников кончил в киску девочке, а второй вынув член, обспускал её анус. Очевидно, это
было сделано специально чтобы Жене было больше чего слизывать с тела дочки.
— Кто-нибудь наполните мне попку тоже, пожалуйста! Спустите мне в попу! — Даша
скулила как сучка пока Женя слизывал сперму с девочки. Мужчины трахающие Дашу и
Свету в рот быстро сменили только что кончивших самцов и ёбля могла продолжаться.
Любовник сверху, член которого был хорошо отполирован губками обеих шлюх, старался
быстро трахать Дашу в её заднюю дырку чтобы поскорее исполнить её желание и залить
туда всё содержимое своих яиц. Как и было задумано, он скоро достиг оргазма и кончал уже
не вынимая члена из задницы девочки. Ему удалось спустить всю сперму вовнутрь и уступив
место следующему желающему, мужчина отошёл в сторону с обмякшим членом, который
блестел от выделений.
Когда Даше спустили в попу второй раз, сперма уже потекла через край, да и сама
девочка была затрахана и больше не в силах подмахивать своим ёбарям. Женя лег на пол, а
Даша спустилась с постели вниз так что её попа свисала над лицом Жени. Через несколько
секунд струйка сладкой спермы из ануса девочки потекла вниз, прямо в рот Жене.
Оргия подходила к концу, никто уже не считал сколько и куда каждый из гостей
кончил. Оттраханую Дашеньку отнесли в душ помыться, некоторые гости, которые поспели
кончить по несколько раз, сели за стол и пополняли свои запасы сил. Остальные тем
временем ещё продолжали наслаждаться телом Светы, которой было всё равно кто и как её
имеет, лишь бы это был крепкий и красивый мужской член, который она боготворила и
кажется не могла прожить и дня без него. Вся промежность Светочки была в сперме, Женя
специально не слизывал чтобы его жена больше походила на последнюю шлюху, каковой
она по сути и была на данный момент.
На утро Света так и не подмывшись, надев трусики поехала с любимыми домой, по
пути в машине её ещё пару раз трахнули, а Даше один из гостей надрочил в рот. Мужчины
на двух машинах довезли всю семью до дома и Света с Дашей на прощание как обычно
нежно поцеловали член каждого из мужчин, благодаря за доставленное удовольствие.
Придя домой, Женя ещё разок натянул супругу и спустил в неё, прежде чем пойти в
душ. Весь оставшийся день семья проспала дома, никуда не выходя. Они классно отдохнули
и хотя дырочки женщин были хорошо натёрты и натружены, на следующий день девочки
опять были готовы к сексуальным приключениям.
На следующий день ближе к вечеру к Даше в гости пришли её одноклассники — двое
мальчиков. Жени ещё не было дома, а Света занималась в комнате своими делами, закончив
с которыми она вдруг вспомнила, что совсем забыла посмотреть видео с последней
групповушки в сауне. Её муж снял отменный материал — уже через несколько минут рука
Светы потянулась к намокшим трусикам. Ей нравилось смотреть, как опытные мужчины
натягивают молодое тело её дочери, вертят её как куклу и безостановочно трахают во все
доступные щели. Светлане не меньше приятно было видеть как и её саму любовники
заливают спермой. Просматривая видео Света как будто снова переживает происходящее на
экране и делает звук чуточку погромче, пальчиком трахая себя в киску. Внезапно ей кажется,
что стоны начинают дублироваться, но тут же она понимает, что это мальчики пришли в
гости к Даше, и та гостеприимно раздвинула перед ними ножки.
— Правильно, детка, ты всегда должна обслуживать своих юных любовников если они
хотят этого, — думала про себя Света, — но мне тоже так хочется молодого, крепкого хуя, я
сейчас с ума сойду!
Светлана встала, сняла с себя трусики и целенаправленно пошла в комнату дочери.
Подходя к комнате Даши, она поспела заметить, как один мальчик лежал на Даше и
проникал в её киску, а второй мальчик — его звали Стёпа — ещё только снимал штаны и
надрачивал свой прекрасный член на глазах у девочки, которая уже приоткрыла свои
гостеприимные губки для сосания.
— Какой подходящий момент! — подумала Света и заходя в комнату направилась
прямиком к Стёпе, — подожди, дорогой, дай я тебе помогу!
— Тётя Света! — подросток был в восторге.
— Мама! — воскликнула Даша то ли из-за внезапного появления, то ли ревности или
радости. Но в любом случае Даше нравилось, когда рядом на спинке лежит её мама и их
вместе натягивают возбуждённые самцы. Именно так и произошло в этот раз — после
небольшого торопливого минета подростку, Света оказалась рядом с дочкой на спине с
разведёнными ножками, а член юноши начинал свой путь в её сочную киску. Света
прекрасно знала, как мальчикам нравилось иметь женщину постарше, а её взрослые
любовники в свою очередь теряли голову от дырочек Даши.
Как будто сговорившись, подростки кончили одновременно, заполнив своих женщин
молодой спермой. После небольшой паузы они поменялись партнёрами и Света с Дашей
принялись делать мальчикам минет, чтобы восстановить их орудие и продолжить забавы.
— Тётя Света, можно в попу? — спросил юный любовник Даши, когда его член снова
стоял после отсоса Светы.
— Конечно, любимый, трахай меня в какую дырочку хочешь! — спокойно отвечала
Светлана.
— Мне тоже можешь туда засадить если желаешь! — Даша напомнила своему
партнёру.
— Хорошо, но кончу я на этот раз тебе в рот, согласна? — тот отвечал вопросом, —
глотать будешь?
— Да, я проглочу все, что ты наспускаешь!
— Тогда поехали!
Дашина комната вновь наполнилась совместными стонами мамы и дочки, а также
звуками шлёпающих прикосновений тел. Под конец всё получилось так, как было задумано
— анус Светы наполнили спермой, а сперма другого мальчика отправилась Даше в желудок.
— Ммм, как хорошо когда в попе плещется сперма, — кайфовала Света и думала, — а
в ротик я всё-таки тоже хотела бы, ну ничего, придёт Жека попрошу его спустить.
Каждый подросток кончил по два раза, женщины чувствовали себя прекрасно, но от
третьего раза тоже не отказались бы. Такие уж они были ненасытные и хотя мальчишки
могли трахнуть обеих шлюх ещё по разику, им надо было куда-то идти.
— В следующий раз захватите остальных друзей с собой, да, милый? — Света целовала
мальчика в головку члена на прощание, — а то у меня еще свободные дырочки остались.
— Но мы ведь вас хорошо выебали? — спрашивал подросток, придерживая Свету за
голову.
— Супер! — она отвечала, берясь рукой за второй член и подводя его ко рту для
прощального поцелуя, — Дашу не забывайте на переменах натягивать!
— Мама! Они и так меня трахают при каждом удобном случае! — смеялась девочка.

Рассказ, как и было указано выше посвящается Светлане и я с удовольствием выполнил

её небольшую просьбу по написании. Удачи Вам Света и пусть исполнятся все ваши
фантазии и желания. Целую!

maxsteiner@inbox.lv

Max Steiner

Meine liebe Mutter

1
 Сквозь приспущенный до пола тонкий полог тюля сотнями лучиков в глаза било
утреннее солнце. Несмотря на легкий полумрак комнаты, в ней ясно вырисовывались
очертания мебели. Элегантный столик — биде, вычурный силуэт стула черного дерева с
решетчатой спинкой, справа — сервант с горками украшенной вычурными вензелями
посудой, матовый экран телевизора на кронштейне, слева — двуспальная кровать. "Ложе" —
поправил себя Джордж. Именно таким в его представлении было определение кровати. Не
лежбище, не траходром — упаси Господи, на ней ведь спали его родители, а именно Ложе.
Причем с большой буквы.
Босые ноги погрузились в ворсистую ткань индийского ковра, привезенного отцом из
командировки. Рисунок был двусмысленным: женщина оседлавшая тигра, залезла рукой ему
под брюхо. В детстве Джордж полагал, что она, наверно, гладит ему брюхо. Сейчас он готов
был предложить более волнующие версии.
Под прозрачной простыней шевельнулась тонкая фигура. На мгновение — а он это
делал почти каждый раз, когда будил по выходным мать, Джордж приостановился. Сквозь
простыню проглядывался силуэт тела, при виде которого он ощущал, как сердце начинает
гнать кровь по сосудам с удвоенной силой маленьких и резких ударов. Мать, как всегда,
спала на животе, раскинув руки и ноги, словно находилась в неведомом беге. Рыжая прядь
разметалась по подушке, закрыв щеку, обрамленный изящными губами рот был полуоткрыт
и в его глубине поблескивали белые жемчужины зубов.
Джордж даже пожалел, что сегодня — в отличие от большинства суббот и воскресений,
простыня с головы до ног покрывала мать. Обычной картиной было видеть сбившуюся
простыню или одеяло, приоткрывавшие кусочки тела — часть бедра, спины или ноги.
Особенно запомнился случай, когда взору Джорджа предстало своего рода уникальное
видение — бесподобная по красоте спина и лишь наполовину прикрытая часть задницы
матери. Тогда Сергею уже было 14 с половиной лет, и он уже мог сравнивать тело человека,
прозанимавшегося долгое время спортивными и бальными танцами с неуклюжими фигурами
своих сверстниц, сплошь прыщавых и прокуренных.
Сквозь простыню можно было даже разглядеть ажурный узор трусиков. "На этот раз
черные" — отметил Джордж. А вот силуэта лифчика не было — значит, мать его сняла перед
сном? Такое редко случается — на его памяти раз пятый или шестой. И от чего это зависело
он не знал.
Отношения с родителями у Сергея с детства были простыми и легкими — его никогда
не били, отец старался даже голоса не повышать. Вполне возможно, это было связано с его
неплохой успеваемостью в школе (хорошие оценки, впрочем, не мешали ему водиться с
местной шпаной) а также природной смышленностью или, как говорила покойная бабушка
— внутренней толковостью.
С детства Джордж — кличка закрепилась за ним чуть позже, когда он превратился в
компанейского красавца-парня, отменно бацающего на гитаре, посещал пару-тройку
различных спортивных секций, кружков моделирования. Успехов больших нигде не
добивался, но везде был признан одаренным, хотя чуть и ленивым. Легкому течению жизни
немало способствовало положение отца — подполковника, а затем добравшегося до
заветной звезды генерала, офицера — летчика. В деньгах семья никогда не испытывала
нужды, а свезенные со всего мира — точнее из Анголы, Кубы, Вьетнама, Индии, Китая,
Египта, ГДР, Франции и так далее, сувениры были главной гордостью Джорджа в детстве. В
квартирах же некоторых его знакомых, чьи родители тарабанили на местном комбинате,
сувениров, окромя пустых бутылок из-под водки никогда не водилось. Послушать
"Грюндиг" или первый в их городе двухкассетник "Шарп" у Сергея дома в классе
записывалась очередь. По вполне понятным причинам, годам к 14 предпочтение он стал
оказывать наиболее смазливым представительницам слабого пола.
Отец по роду службы — к тому времени он прочно осел в штабе и заведовал
материальным снабжением чуть ли не целого корпуса (или армии?), частенько мотался по
командировкам. Джордж не обремененный тяжестью материнского надзора вел жизнь
веселого шалопая, неглупого и чего-то хотящего от этой жизни. В первый раз он остался с
матерью наедине, когда отец отправил их обоих в Варну на две недели. И как позже
догадался Сергей, сделал это не без задней мысли — одинокая красивая женщина на курорте
рано или поздно станет объектом желания. А кольцо на пальце — ну, что же — его всегда
ведь снять можно. Жара, в конце концов…
Мать догадывалась о роли Сергея, хотя он сам ни черта в играх этих взрослых не
смыслил, и вела себя крайне аккуратно. По крайней мере, Джордж, позже вспоминая эту
поездку был уверен, что мать никто не трахнул или, что в общем при ее темпераменте тоже
было возможным, она никого. В то лето Сергею исполнилось двенадцать лет, и отец им был
вполне доволен…

Он дотронулся до атласной кожи плеча и легонько его потряс.

— Мам, вставай, уже половина десятого.
Мать заворочалась и внезапно резко и, мягко как кошка, перекатилась на спину.
Простыня при этом не оголила ни сантиметра тела. В лицо Джорджу взглянули широко
распахнутые, несколько миндалевидной форсы, серо-зеленые глаза.
— Сколько? — позевывая спросила она
— Полдесятого, — оттарабанил на автомате Сергей.
Мать протянула к его шее нежные смугловатые руки, слегка тронутые золотистым
пушком, привлекла его к себе и аккуратно поцеловала в щеку.
— Спасибо, моя радость. Давай иди в ванную, а я пойду на кухню — тебе сегодня
яичницу с ветчиной и помидорами?
— Как всегда, — подтвердил Джордж и вышел из комнаты.
Выйдя из ванной, он включил в большой комнате телевизор и настроил его на канал
MTV. С кухни донеслись тем временем звуки закипающего чайника и дразнящий аромат
яичницы. Посидев для приличия еще пару минут перед голубым экраном (в конце концов,
здоровый парень, в армию скоро забрать грозятся, а завтрак себе готовить не хочет), Сергей
отправился на кухню.
Мать, с водопадом рыжевато-светлых волос на плечах и не слишком длинном
домашнем халатике, стояла, наклонившись к отделению духовки плиты, спиной к нему. На
обозрение Сергея предстали две стройные, бронзовые от загара ноги и разделенная на два
полушария задница, контуры которой проглядывали сквозь ткань халата. Чуть ниже живота
засвербило и он почувствовал, как его член начинает непроизвольно вставать. Единственный
выход из неловкой ситуации — поскорее сесть на стул и заняться чем-либо посторонним, а
не разглядыванием аппетитной попки и стройных ног собственной матери.
"Это сведет меня с ума. Рано или поздно" — решил про себя мрачно Джордж.
Последние пару лет, когда он стал обращать внимание на мать (этот интерес долгое время им
не осознавался, пока он случайно не встретил ее на улице в ее любимом летнем наряде —
шпильки, короткая юбка и красивый светлый пиджак), мысль о том, что он может иметь с
ней отношения не только матери-сына, будоражили воображение. Тем временем, мать,
похоже, не замечала того воздействия, которое она оказывала на своего подрастающего
сына.
Встречая сына из школы или института, она привычно обнимала и целовала его. Лишь
однажды она что-то заподозрила, когда Сергей, обнимая ее за талию, случайно рукой
прошелся по ее заднице. Это стало причиной вопроса во время вечернего чаепития, который
ввел Джорджа в большое смущение. Мать как-то наивно и прямо спросила его о том, не
возбуждается ли он после этих поцелуев. Сергей пробурчал что-то вроде того, что нет, тема
была замята, но осадок неловкости остался.
Кроме этого, в отношениях Сергея с матерью был еще один аспект, который так или
иначе можно было истолковывать разными способами. Дело в том, что увлекшись лет с
одиннадцати фотографией, Джордж быстро обнаружил в себе недюжинные таланты. Его
фотографии постоянно занимали первые места на школьных выставках, а годам к пятнадцати
за сделанные им снимки он стал получать первые деньги — это произошло после того, как
он отослал несколько самых удачных в пару газет и журналов. Впрочем, само по себе это
банальное занятие не было бы столь увлекательным, если бы с тринадцати лет Джордж не
начал фотографировать мать.
Поначалу она отнеслась к этой затее скептически, но затем привыкла, и ей даже стало
льстить, что собственный сын уделяет ей столько внимания. Большинство фотографий были
совсем банальными: типа "в кругу родственников", но некоторые были более откровенными.
Например, серия снимков, запечатлевшая мать в разных комбинациях нижнего белья. Или
мать в мини-юбке и в туфлях на высоких каблуках. Отдыхающая, привычно закинувшая ногу
на спинку дивана: И многое другое.
Мать, однако продолжала громыхать сковородками в нижнем отсеке плиты. И хотя она
могла присесть на корточки, она наоборот, еще больше наклонилась. Теперь из под кромки
халатика отчетливо проглядывали тонкие ажурные трусики. Мысль буквально штурмом
ворвалась в голову Сергея. Это было так и неожиданно, но с первого взгляда логично, что
даже не хотелось этому верить.
" Она знает, что я у нее за спиной. Но продолжает стоять в такой позе. Зачем?" И если
бы не излишняя перевозбужденность, которая одолевала Сергея с того момента, когда он
утром вошел в комнату матери, он вряд ли сделал бы это. Но сейчас мозг был отключен, и в
дело вступили инстинкты и чувства — древние как Земля, и властные, как старинные
языческие боги.
Сергей на автомате встал со стула, сделал два шага к наклонившейся вперед фигуре и
неожиданно сам для себя положил руки на талию матери. Затем они заскользили выше, пока
не нащупали мягкие и сочные полушария грудей. Торчащий как столб в домашних трениках
член, уткнулся в обтянутую синей материей задницу.
— Сергей, ты что? Совсем с ума сошел? — попыталась оттолкнуть Джорджа мать.
Однако сделала она это как-то не очень активно. Даже наоборот — ее тело слегка выгнулось
под давлением пальцев сына, одна рука которого уже сместилась чуть ниже живота.
Каким-то пятым чувством поняв, что никакого отпора мать не собирается оказывать,
несмотря на ее возгласы, Сергей стал действовать активней. Его руки проникли глубоко под
халат матери и вот, оно!
Пальцы Джорджа прошлись по чудесным шелковистым волосам лобка и он погрузил
их во влажную щель половых органов. С каждой секундой Сергей учащал движения своих
рук и мать, отбросив томной рукой прядь рыжих волос с лица, громко застонала. Ее стоны
становились все громче и громче и наконец она стала изгибать свое тело в такт движениям
рук сына.
— Поглубже… — страстно прошептала мать, и Сергей, пыхтя от усилий опустился на
колени перед матерью и потянул прозрачные трусики вниз. Мать, повернувшись лицом к
сыну и опершись на кухонную стойку, грациозно, как лань, переступила ногами и трусики с
влажным пятном на них красиво спустились с ее стройных, несколько полных в ляжках ног
на пол.
Затем Сергей, стараясь почему-то не смотреть матери в лицо, поднял полы легкого
халатика и прильнул лицом к темнеющему на фоне загорелого тела, чуть ниже подтянутого
живота, треугольнику волос. Язык нащупал набухшие от возбуждения половые губы и
теплую, сочащуюся влагой щель между ними. Мать снова застонала — на этот раз гораздо
громче, и запустила пальцы в спутанную шевелюру волос Джорджа.
— Давай, давай, поглубже, — глуховато простонала она. Руками она стала задавать
Сергею ритм, двигая его голову то вверх, то вниз. Язык Сергея проник глубоко внутрь
пылающего страстью отверстия, и каждое его движение вызывало бурную реакцию матери
— она крутила бедрами, которые властно обнимали руки сына, стонала, изгибалась телом.
Это длилось достаточно долго, пока мать неожиданно оторвала голову сына от своей
вагины и задрала ее вверх. В лицо Джорджу брызнули два зеленоватых огонька,
плескавшихся в море глаз матери. Они манили, просили, они приказывали…
— Дорогой, давай я тоже тебе помогу… — с хрипотцой произнесла мать. Она
наклонилась и нежно, в долгий засос поцеловала сына в губы. Ее язычок ворвался в рот
Джорджа и прошелся по внутренней стороне щеки.
— Ну почему так поздно! — возникло в голове у Сергея, но мысль исчезла быстрее,
чем пришла. Его руки нежно гладили бедра и ноги матери, а два пальца большой руки он
ввел ей в пизду и начал энергично ими двигать. Мать, отталкиваясь телом от стойки
помогала сыну. Затем она опустилась на колени и Сергей вынужден был невольно встать.
Ее теплые и нежные руки пробежались по штанам сына и через какое-то мгновение он
уже оказался со спущенными трусами. Жар материнских рук, нежно ласкавших член сына,
привел Сергея в какое-то странное состояние полного блаженства и кайфа, равного которого
он никогда еще не испытывал.
Губы матери сомкнулись на головке его члени и она, усердно помогая себе руками,
стала насаживаться на фаллос Джорджа. Заведя руки за уши матери, Сергей начал управлять
этим процессом, задавая ей определенный ритм. Бурное дыхание матери, сопровождающееся
почмокиванием, прерывалось стонами Джорджа, который был уже на грани блаженства.
Освободив ротовую полость от груза мощного, обвитого венами, как дерево в джунглях
лианами, члена, мать обеими руками начала его дрочить. Она сидела на корточках, и халатик
никак не прикрывал крепких, загорелых ног… Потом мать снова взяла в рот и член Сергея
начал пульсировать в такт ласкам губ матери.
Издав глубокий стон, Сергей начал продвигать член в рот матери. Фактически он ее
трахал — только в рот. Пальцы матери мяли его яички и раздувшись на мгновение как
пожарный шланг в момент подачи воды, член Сергея выплеснул в рот матери водопад густой
и жирной как сметана спермы…

Подождав, пока мать не вышла из ванной, Сергей властным рывком привлек ее к себе и
его губы впились в ее рот. Тонкий, игривый язычок порхал у него во рту, а его язык грубо и
упрямо долбил ротовую полость матери. Их ласки, перемежающиеся стонами и чмоканьем
продолжались несколько минут. Затем мать легонько оттолкнула Джорджа и сказала:

— Ты, наверно, голоден, милый? Пойдем на кухню, яичница и кофе уже готовы.
Сергей покорно последовал за ней. На кухне мать быстро разложила завтрак по
тарелкам и они с удовольствием принялись его уплетать. Уже отхлебывая кофе из своей
любимой красной чашки, мать прищурилась и произнесла:
— Я не ожидала от тебя такого! Что будет, если отец узнает?
— Мам, — возмутился Джордж, — ну как он узнает? Я ему ничего рассказывать не
буду. Да и ты этого делать не будешь, верно?
Мать кивнула головой в знак согласия.
— Ну вот, — продолжил он. — А чего тогда бояться? Пока его нет, мы с тобой…
— Ты хочешь, чтобы я с тобой и дальше продолжала заниматься любовью?
Вместо ответа Сергей опустился на колени перед матерью, ласково обнял ее ноги,
задрав халатик до уровня бедер, начал нежно и аккуратно ласкать шелковистую кожу.
— Ты, понимаешь Сергей, что это плохо? — более резко спросила его мать. Впрочем,
она так и не сделала попытки отстраниться от ласк сына. Джордж почувствовал это сразу.
— Как там — снявши голову — по волосам не плачут, да? Ну так в чем же дело?
— Ну нельзя же, глупенький, заниматься любовью с мамой… — попыталась мягко
возразить мать.
— Почему? Что здесь такого плохого? — искренне удивился Сергей. — Ты красивая
женщина, молодая — тебе только 34 года, да вообще — когда ты идешь по улице, почти все
мужики на тебя заглядываются!
— Дело не в этом, — отпив кофе, сказала мать. — Спасибо за комплимент, но ты ведь
— мой сын!
— А ты хочешь, чтобы я трахался с какими-нибудь соплячками, от которых мало ли
чего подхватишь?
Это несколько разозлило мать.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что я — это замена твоей подружки?!
Почувствовав в голосе матери нотки металла, Сергей поцеловал ее бедро и быстро
ответил:
— Нет, нет — что ты! Просто я говорю, что хочу заниматься сексом только с тобой — с
опытный зрелой женщиной, от которой я просто без ума!
Джордж, слегка раздвинув ноги матери, приник к ее теплой щели — трусов мать после
ванны не одела.
— Хорошо хоть, что пока не говоришь, что хочешь от меня ребенка, — чуть
недовольно проворчала мать.
— Кстати, хорошая идея! — рассмеялся Джордж. — Почему бы и нет?
Мать вместо ответа тихо рассмеялась и привлекла голову сына к своей дырочке.

Днем мать дважды отсасывала у Сергея. Но охватившее его желание не уменьшалось

от этого. При одной только мысли о ней, член вставал сам собой и буквально каменел,
стоило матери взять его в свои нежные и ласковые ручки. Ближе к вечеру мать ушла к
соседке, а Сергей немножко прогулялся по улице. Перекинувшись парой слов со знакомыми
и выпив бутылку пива, он успокоения так и не нашел.
Вернулся уже затемно — хотя на дворе кипел июль. Мать уже была дома и смотрела
какую-то программу по телевизору. Деловито погромыхав посудой на кухне, Сергей взял еду
и пошел в комнату к матери.
— Мам, ты уже ела? — спросил он ее.
— Спасибо, сынок, я уже поела, — нежно проворковала мать, а затем как-то странно и
красиво, как кошка, потянулась.
— Либо сегодня, либо никогда — подумал про себя Сергей. Давать в рот собственной
матери, конечно, бесподобно, но самый кайф — взять и отодрать ее, как следует. Ебать до
тех пор, пока уже сама не взмолится… В общем сделать то, что всегда присутствовало в его
юношеских сексуальных фантазиях.
Словно прочитав его мысли, мать со смешком произнесла:
— Тебе Сергей повезло, что у тебя такая мать…
Вилка у Джорджа замерла где-то на полпути до рта.
— Представь, если бы я была старой и невызывающей у тебя влечения? А?
— К счастью, моя мамочка не такая, — несколько елейно сообщил Джордж.
— Ну ты и подхалим! — улыбнулась мать.
Досмотрев до конца свою программу, она ушла в ванную, где с наслаждением
поплескалась добрых полчаса. Когда она сушила волосы феном, сзади к ней подошел сын и
обнял за талию.
 — Сынуля хочет мамочку? — насмешливо спросила мать.
— В общем, да! — подтвердил Джордж.
— Тогда, марш в ванную — неужели ты думаешь, что я буду спать в одной кровати с
грязнулей?!
Сергей пулей слетал за чистой одеждой, скинул свои шмотки и очутился в ванной.
Мать, закончив сушить волосы, потерла ему спину и несколько раз ласково коснулась его
члена, весьма бурно реагировавшего на эти прикосновения.
Когда Сергей вышел из ванной, мать уже лежала в постели и читала какой-то детектив.
Сергей молча разделся, и скользнул под одеяло. Мать отложила книгу на столик и
повернулась к сыну лицом. У Джорджа даже возникло ощущение, как будто это он
проделывал каждый день и в общем они оба уже успели к этому привыкнуть.
Сергей приблизил свое лицо к ней и нежно, но страстно поцеловал ее в губу. Ответ
последовал незамедлительно: тонкий и гибкий, как маленькая змейка язычок скользнул ему в
рот. Дальше себя сдерживать смысла не было и Джордж рывком привлек тело матери к себе.
Его рука прошлась по гладкой поверхности бедра и по-хозяйски впилась всеми пятью
пальцами в мягкое полушарии задницы матери. Они целовались как сумасшедшие, тесно
прижавшись друг к другу и их руки, казалось, пытаются насладиться телом партнера…
Мать закинула ногу на бок сыну и через мгновение она уже оседлала его, заключив его
торс в теплый капкан своих стройных ног. Она вытянулась вдоль его тела и начала тереться
своей киской об устремленный ввысь, как шпиль Эйфелевой башни, член Сергея. Она
сползла вниз и взяла его в свои руки. Ласковые пальцы матери дело знали и вскоре Джордж
застонал от наслаждения. Мать комбинировала — то играла его членом ртом, вбирая его в
себя, а затем выпуская из губ, сосала и насаживалась на него, мяла и облизывала яички сына,
дрочила. Сергей почувствовал, что еще пара минут такого наслаждения, и он просто зальет
весь мир своей спермой.
Мягко отстранив мать, он повернул ее на спину. Она сама раскинула ноги и в ее глазах
блеснули зеленые огоньки… Сергей поцеловав ее еще раз, стал языком ласкать коричневые
соски красивых грудей. Его руки мяли бюст матери и она, запустив руки в его курчавую
шевелюру, негромко вскрикивала.
— Мам, тебе нравиться? — спросил Джордж.
— Продолжай…
Затем Сергей сполз немного вниз и, продолжая пальцами гладить нежную кожу
материнских грудей и плеч, покрыл поцелуями ее животик. Чуть ниже начиналась самая
сладкая часть ее тела — покрытый вьющимися волосами треугольник, где скрывалась
маленькая щель, давшая Джорджу в свое время жизнь… С легким рычанием Сергей
погрузился языком во влажную и теплую дырочку. Нащупав клитор, он стал ласкать его
пальцами и губами. Мать уже не стонала, она вскрикивала, подбрасывая таз то вверх, то вниз
и, закинув ноги на плечи сына, она испустила настолько громкий звук, что Сергею на
мгновение показалось, что это услышали даже соседи. Не имея большого сексуального
опыта, Джордж тем не менее понял, что его мама уже готова к совокуплению — его щелочка
сочилась влагой, а сама мать, казалось, уже витала на седьмом небе от наслаждения.
Привстав на корточки, Сергей как можно шире развел ноги матери в стороны,
наклонился, и аккуратно ввел свой, к тому времени истекающий желанием, член в ее лоно.
Она негромко вскрикнула, обхватила сына руками и ногами и привлекла к себе. Джордж
испытал безумное, на грани помешательства наслаждение — он был внутри собственной
матери, ее красивые руки ласкали его бедра, прекрасный ротик осыпал его лоб поцелуями, а
полные и стройные ноги матери заключили его талию в мягкий тепло неземного
наслаждения. О таком он не мог мечтать даже в своих самых откровенных ночных
фантазиях!
Навалившись на мать, Сергей с силой стал вгонять член в ее дырочку и с каждым
толчком он убыстрял свои движения. Мать трахалась просто обалденно и она быстро
приспособилась к ритму сына. Ее стоны перемежались с вздохами сына, который только
усилием воли пытался отсрочить момент, когда его член выплеснет густую и тягучую белую
жидкость…
— Давай сзади — попросила мать.
Она повернулась к нему задом и член сына ворвался в нее подобно тайфуну. Сжав ее
бедра в своих руках, Сергей с силой насаживал ее тело на колонну своей, полыхающей огнем
безумной страсти, плоти. Сколько так прошло времени, он не знал, но к тому времени когда
мать испустила долгий и протяжный стон, переходящий в легкое завывание, Джордж уже
был весь в мыле. Однако мать не была бы матерью, если не умела чувствовать собственного
сына.
— Я сейчас лягу на живот и сведу ноги, а ты можешь на меня просто ложиться и
трахать, — предложила ему мать.
Будучи уже порядком уставший, Сергей с легкостью согласился. Вдавив ее в кровать,
Сергей стал не менее яростно буравит ее своим монстром. Оказавшись прижатым со всех
сторон плотью матери, которая тесно свела ноги, член Джорджа отказывался повиноваться
его приказам — продолжать трахать. Он уже пульсировал и вот, Сергей почувствовал, как
обжигающе-горячая влага устремилась от его баллонов к кончику члена. Буквально в
последнем приступе страсти, он одной рукой уцепившись за волосы матери, он развил
совсем уже бешеный темп. "best" Мать была как никогда близка к тому, чтобы кончить во
второй раз… И этот момент наступил — их крики слились в один громкий и яростный стон,
прозвучавший как гимн союзу двух любящих людей. Удар члена сына совпал с
семяизвержением и на какое-то время он прекратил двигаться, застыв, лежа на спине у
матери. Мать также замерла, чувствуя как в нее вливается океан горячей спермы. Они оба
бурно дышали и эти звуки были единственными, что нарушало тишину в квартире. Сергей
нежно поцеловал спину матери и вытащил свой, уже начинающий опадать член из нее. Мать
перевернулась на спину и улыбнулась — из ее щелочки сочилась сперма сына…

Falke

Verba movent, exempla trahunt

Привет. Я хочу рассказать, как я провел свое прошлое лето. Да лето было
действительно моим, потому что именно в это лето я получил то, чего так долго желал,
причем самое интересное как я это получил и в каких количествах, но обо всем по порядку.
Примерно в начале июля, после сессии, я отправился отдыхать в солнечный
Башкортостан, к родственникам. Добравшись без преключений до Уфы, меня втретил мой
дядя и мы поехали домой в городок, примерно в ста километрах от Уфы. Наконец,
добравшись до дома мы вышли из дядькиной шестерки, разгрузили багажник и только
подойдя к порогу нас вышли встречать двоюродная сестренка Гузель и моя тетя Зульфия, мы
обнялись, Гузелька с тетей стали наперебой спрашивать меня, как я доехал, сдал экзамены и
все в таком духе. Но дядя Ильдар вовремя все это прекратил и предложил наконец пройти в
дом и там уже поговорить за столом. Поужинав и поговорив с родственниками, я решил
отдохнуть с дороги. Тетя сообщила мне, что они специально затопили баню (они жили в
частном секторе города), и что я могу попариться и снять тем самым усталость. Я не
противился и, с радостью приняв предложение, отправился в баню. Помывшись и
попарившись, я вышел в предбанник и с огарчением обнаружил отсутствие полотенец.
Крикнув сестру, я попросил ее принести необходимую мне вещь. Через минуту, я, услышав
стук в дверь открыл ее, даже не удосужившись прикрыть свое хозяйство и с удивлением
увидел тетю с полотенцем в руке. Немая сцена длилась секунд двадцать, причем моя тетушка
поглядывала то на мой начинающий вставать член, то мне в глаза. В ее глазах я заметил тень
смущения и похоть. Затем, тетя, слегка покраснев с улыбкой вышла из предбанника на улицу
и пошла в дом, а я так и не придя в себя смотрел ей в след не упуская из виду ее виляющую
задницу, обтянутую тканью домашнего халатика. Кстати, подробнее о тете и ее потрясной
заднице. Моя тетушка Зульфия, была довольно симпатичной женщиной, не смотря на свои
пятьдесят лет, она выглядела на все тридцать восемь, отнюдь не красавица, но она была
насквозь пропитана женственностью, я купался в зеленых озерах ее глаз и многим бы
пожертвовал, чтобы поцеловать ее сладкие упругие губы. Фигура у тети, также не
соответствовала ее годам: широкие бедра, узкая талия, стройные, гладкие ножки, с
удивительно классными ляжками, грудь 1 или 2 размера особо не выдавалась, но была или
по крайней мере выглядела упругой, зато что-что, а вот задница у моей тетушки выдавалась
и еще как! Попка у тети была просто отменная: круглая, аппетитная, без всякого, как я узнал
позже целюлита. И все это при тетином росте метр и шестьдесят два сантиметра. Да тетушка
была очень аппетитной малышкой (если учесть, что я ростом больше ста восьмидесяти
шести сантиметров). Кстати ее дочь и моя двоюродная сестренка Гузель вся пошла в мать,
только ростом она была выше сантиметров на пятнадцать, волосы у нее были такие же
черные, такие же зеленые глаза, отменная задница, да но вот грудь у нее была четвертого
размера, так что чем сестренка не походила на свою мать, так это своими обалденными
сиськами. Очухавшись я обнаружил, что пока я вспоминал тетушку с сестренкой, моя рука
сама потянулась к распухшему члену (кстати член 18 сантиметров в длинну, но вот зато
ладонью я его полностью обхватить не могу) и я забрызгал всю дорожку в предбаннике.
Обтеревшись, одевшись, я вытер свое хулиганство с дорожки и пошел спать в дом. С
тетушкой мы не пересеклись, зато как оказалось я спал в одной комнате с Гузелькой, на
разных кроватях, а дядя с тетушкой уже заснули в зале. Мы сидели и болтали с Гузелькой,
несмотря на то, что ей было двадцать пять, а мне восемнадцать у нас было много тем для
разговора, причем я решил не упоминать о сцене в бане. У сестренки был не самый лучший
период в жизни, как выяснилось во время разговора она не так давно рассталась со своим
молодым человеком, с которым они собирались пожениться. Конечно я пережевал за свою
либимую сестренку, но в глубине души я отметил, что чтобы не случилось все может быть к
лучшему, ну по крайней мере для меня и в душе зародилась надежда, что овладеть моей
сестренкой, изголодавшейся по сексу при таких обстоятельствах будет проще, ведь
расстались они около двух или трех недель назад. Проболтали мы с ней аж до ночи. В
принципе я мог бы и не ложиться ведь я приехал отдыхать, да и разница в часовых поясах,
после приезда тоже сказывалась, но Гузели надо было рано подниматься на работу, потому
нам пришлось закругляться. Я обнял сестренку пожелал ей спокойной ночи и мы легли по
своим кроватям. Заснул я не сразу, сначала я представлял, что бы я сделал с тетушкой и
сестренкой…
Проснулся я наверно к полудню. Дедя с Гузелькой давно ушли на работу, а я остался
дома с тетей. Дверь в комнату приоткрылась и я почувствовал вкусный запах блинчиков,
который тянулся через зал с кухни. В дверях показалась тетя, воскликнув:
— О ты уже проснулся, пойдем завтракать или обедать сказала она улыбнувшись и
пошла на кухню.
Я пошел умылся, позавтракал с тетей и решил пойти прогуляться до магазина за
сигаретами и наконец то покурить. Купив пачку Chesterfield'а, я медленно пошел обратно к
дому, с наслаждением куря, после завтрака и кофе. Очень хорошее начало дня, при том, что я
с тетей должны были провести одни дома еще как минимум шесть часов. Прийдя домой, я
пошел разбирать свой багаж. Тетя сказала, что шкаф в моем распоряжении и ушла, как я
понял по звукам мыть посуду. Раскидав по полкам свои немногочисленные вещи я пошел на
кухню, под каким то предлогом пялиться на тетушку, особенно на ее зад. Она стояла возле
раковины и вытирала посуду, на ней был халатик выше колен, ее попка сильно выдавалась.
Да я балдею от женских задниц, в особенности от задниц сестры и тети. Вспомнив
вчерашнюю сцену, я решил, что тетушка не будет против если я подойду к ней сзади и
потрусь своим вставшим до безобразия членом об ее задницу, а затем, если она мне не
врежет нагну ее и суну ей по самые гланды. Я почувствовал, что если еще две недели моя
сексапильная тетушка будет крутить задом и я не трахну ее во все ее дырочки, то у меня
просто сорвет колпак. Я встал, подошел к Зульфие сзади и нежно обняв за животик прижался
членом к ее заднице. Тетушка резко вздохнула и застыла затаив дыхание. Мы стояли так
минуты две и я все сильнее и сильнее прижимался к ней своим членом. Решив не ждать пока
она очухается я подтащил ее к плите и надавил на спину, она не сопративлялась и даже чуть
прогнулась в пояснице, ее попка еще сильнее выдавалась в такой позе. Я стал быстро
снимать с себя давно мешавшие вещи, покончив с ними за три секунды я задрал тете халатик
и стал стягивать с нее какие то старомодные белые трусы, которые так классно обтягивали ее
зад, что еще больше завело меня, причем покруче любых бикини. Наконец я увидел ее
бритую киску и стал водить членом по губам и по клитору.
— Нет, нет, так нельзя, ооох, ты же сын моей сестры, Сашенька, прекрати, аах.
Она застонала и ее киска потела, я понял, что передо мной раком стоит давно не
траханная похотливая сучка и я попробую сегодня своим членом все ее отверстия.
— Ууу, нет, ооо, мерзавец, негодяй, давай же, чего ждеш, вставь его мне, уу
Тетушка говорила тихим сбивающимся голосом, я был уже на пределе и резко всунул
ей, так, что мои гладко выбритые яйца шлепнули ее клитор.
— Ааа, ах, ааа, не остонавливайся, продолжай
Шептала моя похотливая тетя, а я и не думал останавливаться, я начал трахать ее в
бешенном темпе, тетушка еле стояла на ногах, но я крепко держал ее за задницу об которую
с силой шлепались мои яйца и бедра. Да я хотел что есть мочи оттрахать теперь уже мою
сучку. Я почувствовал, как сперма подступает к члену. Я сбавил темп, а затем вновь усилив
пошел на финишную прямую, причем тетушка тоже начала кончать, я чувствовал как ее
пизда с силой обхватила мой член и начала сокращаться, я кончил в свою самку, излившись
в нее потоком густой спермы. Некоторое время я так и стоял не вытаскивая из Зульфии член,
моя сперма сочилась из ее киски и стекала по ее ляжкам. Наконец я вытащил свой скользкий
член, из не менее скользкой киски тети, и не говоря ни слова взял ее на руки и потащил в
спальню. Она полезла целоваться, мы сосались, как ненормальные минут двадцать к тому
времени мы уже давно лежали на кроватке. Я был голый, а она по прежнему с задранным
халатом и без нижнего белья. Она ухватила меня за моей вставший член, сверкнула глазами
и перевернувшись на спину развела ноги в стороны, подогнув их. Я не стал раздевать ее до
конца, лишь вытащил из хала ее сиськи и начав ласкать их ртом навалился на нее сверху и
вновь вставил ей член по самые яйца. В этой позе я имел тетушку минут двадцать, затем
перевернув ее на живот опять вставил ей, наблюдая как ее булки приплющиваются во время
моих толчков.
— Ооо, сашенька, давай, ай, сильнеее, да-да-да, еби свою тетю, да, ууу, да, я уже почти,
ааааах, аах, еби.
Она опять кончила, ее шикарные волосы слегка растрепались, задница была красной от
шлепков. Только кончив во второй раз она перестала подмахивать мне задом и лишь
постанывала. Наконец пришла моя очередь и я вытащив член стал двигать им, зажав его
между ее круглых булок и классно кончил, облив спермой ее спину и зад. Я еще минут пять
полежал на ней прижавшись опавшим членом и бедрами к ее чудесной попке, поглаживая ее
спину и волосы, а она все шептала какой я молодец и как ей было хорошо, что дядя не трахал
ее вот уже год, что она подазревает, что у него любовница и что даже если он что-то
заподозрит, то сам во всем виноват. Я на этот счет не переживал, так как хорошо знал дядю,
и я даже скажу, что это спорный вопрос на счет его реакци, если бы он что то заподозрил или
даже застал бы меня за тем, как я сношаю его великолепную женушку. Я слез с тетушки, она
все еще лепетала что то несвязное и лег рядом. Я чмокнул ее в губы.
— Боже, Сашенька это было так здорово. У тебя такой. классный член и ты. умееш им
пользоваться.
 Сказала она чуть засмеявшись. Я смотрел в ее глаза и они пылали благодарностью и
страстью. Я рассказал все что я чувствовал все это время, как я хотел ее.
— Я все для тебя сделаю, все что пожелаеш, я буду твоей. Можеш иметь меня сколько
хочеш, пока дома никого нет.
— Все-все?
Спросил я, начиная возбуждаться.
— Все-все.
Сказала она.
— Тогда ты не просто будеш моей, ты будеш мой самочкой, сучкой, давалкой, ты моя
тетушка. Шлюшка-Зульфиюшка.
Сказал я беззлобно и сжал в руке половинку ее зада. Она охнула и взглянув на мой
начинающий твердеть кол, сказала:
— О-о-о, кто-то хочет еще?
— Еще я хочу чтоб ты сейчас опустилась на коленки и взяла мой член в свой
сладенький, аппетитный ротик, представила бы себе, что это большая толстая и сочная
конфета и пососала бы у меня. Затем, после того, как я напихаю тебе за щеку, я бы хотел с
удовольствием кончить тебе в ротик, так что бы ты все это проглотила. Хорошо девочка?
"Девочка" и грубость ее явно завели. Я сел на край кровати. Зульфия опустившись на
колени облизала залупу, оттянув крайнюю плоть и начала потихоньку опускать свой рот на
мой член, при этом зажав его плотным кольцом губ. Постепенно член уперся тете в горло, я
чуть надавил ей на затылок и она полностью заглотила член. Дойдя до конца она начала
поднимать и опускать голову над моим членом, причем он то выходил то вновь проникал
тетушке в горло. Она то плотно сжимала то расслабляла свои пухленькие упругие губы,
лаская языком и губами мой член. Ооо какой же это кайф, тетя сосала, как настоящая
первоклассная шлюха, она явно изголодалась по большому и толстому члену, который будет
иметь ее во все дырки. О! Ее губки, шаловливый язычок; ее ласковый мягкий и влажный от
слюны, которая уже текла по моим ногам, ротик сводил меня с ума. Я начал толкать член в
тетин рот все сильнее и сильнее. Теперь моя драгоценная тетушка-Зульфиюшка не просто
сосала мой член, я ебал тетю в ротик в прямом смысле этого слова, ее щеки распухли, она
все залила мне своими слюнями и я балдел от этого, да я от этого просто балдел. Но ничто не
длится вечно. Еще пару толчков, я засунул хер тете в рот настолько глубоко насколько мог, а
затем сунув тетушке палец в ее задницу, заставив тем самым замычать ее, стал кончать тете в
ротик ощущая вибрацию ее горла и ее пархающий язычок. Кончив я вытащил обмякший
член и слегка похлопал им по лицу и губам моей любимой тетушки-шлюшки. Она облизала
губы и легла на меня сверху, прижавшись ко мне своим прекрасным телом, а я одной рукой
обнял ее за талию, а другую положил на ее мягкую и упругую булку. Мы бы так и уснули,
если бы никто не должен был прийти с работы…
Остаток дня прошел без преключений, вернулись с работы дядя и Гузель, мы
поужинали и я не подавая ни на что вида, сославшись на плохое самочуствие пошел спать.
На следующий день, встав пораньше, я пошел из ванны на кухню.
— Доброе утро молодой человек.
Ласково сказала Зульфия. Я поцеловав ее в губы, стал тихонько перемещать свои руки
под халатик тети, поглаживая ее ляжки и зад, (кстати сегодня она одела чулки и стринги), в
то время, как она стояла у плиты и готовила завтрак. Начав тереть ее киску, она хихикнув
попыталась увернуться и отойти от меня, но я взяв ее за талию удержал на месте и шлепнул
мою тетушку-шлюшку по заднице. Она предвкушая сочный член в своей ненасытной дырке
нагнулась возле плиты подставляя мне свою услужливую задницу. Сегодня я решил
попробовать еще одну тетину дырку, но решил пока не торопиться. Задрав на ней халатик и
стянув стринги я не церемонясь вставил член в тетину текущую киску и принялся с
наслаждением трахать, стоящую с оттопыренной задницей раком у плиты тетю. Моя дырка
стонала все чаще и громче, ее стоны переходили в крик. Я, имея ее в такой позе, схатил ее
одной рукой за сиську, а другой стал слегка потягивать на себя ее прелестные волосы.
Зульфиюшка аж завыла, выгнув дугой спину и бешенно начала мне подмахивать задницей,
насаживаясь на меня по самые яйца. Тетя кончила и я вместе с ней, рыча я залил ее
ненасытную пизду своим семенем. Опустившись на стул она передохнула, затем встала и мы
страстно сосались еще минуты три. После тетушка доготовила забытый на время завтрак.
Мы перекусили выпили по бокалу "Кэберне" урожая девяносто шестого года. И я пошел
курить на крыльцо, сказав тетушке, чтоб подмылась и ждала меня в спальне на кроватке.
Докурив я пошел в спальню, по пути, захватив тетин крем для рук из ванны. Войдя в
комнату я увидел тетю лежащую в эротичной позе, в одних черных чулочках, волосы ее
были собраны в хвост.
— Вставай на четвереньки девочка.
— Ты что задумал хулиган. Сказала тетя с похотью в глазах, глядя на тюбик крема в
моей руке и встала на коленки и на локти, вильнув своим задом.
— Я задумал засунуть свой член тете в попу и как следует отыметь ее. Сказал я,
раздеваясь.
— Да, давай негодяй тахай свою тетю в задницу, выеби меня как сучку, как дешовую
потаскуху.
Я не мог больше терпеть у меня все закипело. Подойдя к Зульфие я сунул член ей в рот
и сделав пару глубоких толков смочил его и немного остудил свой пыл, подойдя к ней сзади
я начал гладить ее зад и выдавливать крем на тетин анус, растерев как следует крем по анусу
и проникнув пару раз в него пальцем, я решил приступать. Взял свой распухший член и стал
давить головкой на дырку. Залупа легко проскочила, моя шлюшка ахнула, а я стал
вдавливать член и через мгновение член был охвачен тугим кольцом жакого пламени
тетиной задницы. Мое тело вплотную вжалось в тугие ягодицы Зульфии, это было
неописуемо, тетя начала стонать и двигать попой.
— Еби племяш, еби меня. а. аа. да, сильнее, да-да, вот так. уу. глубже мальчик,
глубже…
Я толкал член в тетин зад, а она все сильнее стонала и причитала.
— Даа малыш, ааах, да, да да еби старую сучку, о-о-о, так, толкай его, миленький
сильнее, еще. а.
Моя шлюшка выгнула спину, сильнее оттопырив зад, мои бедра и яйца во всю шлепали
эту прелесть, я был на пределе, тетины сиськи качались туда сюда от бешенных фрикций.
Тут я почуствовал сокращение анальных мышц и услышал протяжный стон своей
тетушки-бляди, она кончала и я не выдержав, обхватив ее сиськи руками навалился на нее
сверху и стал бешенно долбить ее зад, через секунду зарычав я стал кончать в тетину попу,
заливая все ее пропитанные похотью кишки спермой. Бурно кончив, я слез с тетиной
многострадальной задницы и лег рядом. Ее дырка не закрывалась, а из нее сочилась моя
сперма, стекая по ляжкам Зульфии. Она не выдержав, плюхнулась на живот, закрыв свои
глаза. На ее лице была блаженная улыбка.
— Как здорово, как я тебя люблю малыш, мне так с тобой хорошо, это был
обалденнейший секс. Прошептала тетя.
Я лежал, обнявшись с тетей, на кровати. Гладил ее тело, любовался ее сверкающими
благодарностью и преданностью глазами, много слов потребуется чтобы полностью описать
этот взгляд, многое смешалось в нем, но я не заметил ни тени дурного. Я не знал что это
между нами: безумное желание и страсть, в перемешку с похотью или может это даже
любовь. Да нет какая любовь. Это обалденный секс. И вообще не надо заморачиваться,
главное нам офигенно хорошо здесь и сейчас и ничего больше знать мне не надо.
Я первым нарушил тишину, сказав Зульфие, чтобы та отсосала. Тетушка без капли
брезгливости обхватила своими сладкими губками мой член, взяв его в ротик, притом, что
этим членом ее десять минут назад отымели в попу и исполнила великолепный минет в
своем незабываемом стиле. Под финальные аккорды я лежа на спине, держа тетю за затылок,
яростно пихая член ей в ротик, уже начиная изливаться увидел в дверном проеме Гузель,
которая вернулась с работы раньше положенного срока. Так как тетя сосала и не могла
спиной почувствовать свою дочурку, она сладострастно мыча, продолжала глотать сперму
совершая сосательные движения головой.
— Саш вот почему ты так рано спать вчера пошел?
Похотливо промолвила сестренка.
Тетя резко выпустив член изо рта уставилась на свою сияющую дочь. Она даже не
сообразила хотябы вытереть сперму с губ.
— Мне что-нибудь оставила??? Продолжала Гузелька, чувствуя свое превосходство в
этой ситуации. Еще бы. Застукать мать, сосущую член своего племянника.
Гузель решила не отступать и продолжила напор:
— Да ладно, мам. Я знаю, что отец тебя давно не трахает.
— А ты, ты. откуда знаеш, кто и как давно меня. трахает
— Да все просто мам, папочка трахает меня! С тех пор, как он первый раз попробовал
дочкины попу и ротик.
Тетя была в шоке. А сестренка не растерявшись стала скидывать с себя одежду и
оставшись в одних трусиках подошла к кровати.
Я решил, что такого момента может больше не представится и решил во что бы то ни
стало оттрахать за сегодня сестру и тетю во все дырки.
— Две горячие, текущие девочки к твоим услугам братишка. Хихикнула сестра.
Я предвкушал сильнейшие оргазмы и обильные семяизвержения и это придало мне
силы, не смотря на то, что я оттрахал сегодня тетю во все щели.
— Девочки станьте на коленки возле кроватки и откройте свои ротики, я хочу вас
обеих. Скомандовал я.
Я сел на край кровати, а мои девочки сели на коленки, как я и сказал у меня возле ног,
лицами напротив моего торчащего члена. Я взял сестренку за голову и притянул ее ротик
еще ближе к члену, Гузель послушно открыла его и я запихнув ей член в самое горло сказал
чтобы она хорошенько поработала язычком. Я держал сестренку за голову левой рукой
насаживая ее ротик на мой член, а правой держал голову тети, в то время, как она
вылизывала мои яйца. Потом они менялись, и я пихал свой член уже в тетин ротик, в то
время, как Гузель лизала мою мошонку. Иногда отпуская голову Гузельки я тискал и мял ее
дойки, иначе такую огромную упругую грудь не назвать. Кончив в рот сестренки я решеил
передохнуть и откинулся на кровать, в то время, как тетя с сестренкой уже вместе
произвольно сосали и облизывали мой член, что бы привести его в готовность. Ведь мне
сегодня еще предстояло трахнуть четыре неудовлетворенных дырки, как минимум по
одному разу. Наконец член потихоньку встал и я приказал моим шлюшкам встать раком на
кровати друг возле друга, чтобы я смог сразу и беспрепятственно иметь маму и дочку в их
киски и попки. Подойдя к сестренке сзади я шлепнув ее по раскошной ягодице, не
церемонясь загнал член ей в киску по самые яйца. Никаких телячьих нежностей, сейчас моих
шлюшек ожидал жесткий трах, потому что я был уже порядком измотан за сегодня. Иметь в
киску стоящую раком сестру было неимоверное блаженство, Гузель подмахивала задницей и
стонала, а ее неимоверно большая грудь соблазнительно качалась вперед и назад, так что
пока я натягивал сестру, я мял ее задницу и грудь. Но про Зульфию я тоже не забывал и то и
дело хлопал ее по заду и тер ей пальцами клитор. Потрахав сестренку еще минут пять, я
вытащил из ее киски свой член и всунул его в попу тете. Затем вытащил член из задницы
Зульфии и стал пихать его в зад сестренки, запихнув член Гузели в попу, я стал сношать
сестренку в зад, мощно толкая член в ее узкую дырочку. Я сношал Гузель в попу еще минут
семь, после чего я кончил сестренке в зад.
Еще полторы недели я имел свою тетю и сестру самыми различными способами, во все
возможные дырочки, в самых разных позах, в самых различных местах и положениях.

Baltazar
 А мальчик был так чист и юн…

Июль 2013 года, выдался необычно жарким для Петербурга. Зной, мягкий раскаленный
асфальт, полураздетые горожане, духота в квартире, всё способствовало к раслабленной
лени, вялости мыслей и похотливым фантазиям. Влад, семнадцатилетний выпускник средней
школы, успешно сдал экзамены и был зачислен в техникум, прожигая остатки лета в городе.
Подготовка к экзаменам осталась позади, файлы билетов стерты из компа, последние месяцы
нервных переживаний, сменились восторженной наблюдательностью за окружающим
вокруг. Лишь одно, постоянно напоминало и болезненно раздражало Влада, — мысль о том,
что в свои почти восемнадцать он ещё девственник, а перспектива изменить это состояние,
была весьма смутной и призрачной.
Конечно, в компании с друзьями, он, даже себе самому казался настоящим плейбоем,
настолько красочно и подробно, с уверенной мужской циничностью " бывалого", он
расписывал свои эротические приключения. Однокашники ему верили и завидывали,
распрашивая о деталях и грязныхподробностях, советывались с Владом, как дружеские
отношения с подружками перевести на интимные. А " опытный жигало" Влад, после этих
разговоров, спешил на несколько часов засесть за комп, реализовывая там свои выстраданые
фантазии. Ситуация совсем зашла в тупик, Влад понимал, что всё это развращало его
либидо, он настолько ярко переживал свои порнографические мечты, что ему требовались
всё более грязные и жестокие извращения на сайтах в интернете.
Он с ужасом понимал, что обычные, традиционные отношения со сверстницами его
теперь вряд ли привлекут и возбудят, даже вид на пляжных прелестниц, загорающих топлес,
с такими соблазнительными, упругими холмиками грудей и остреньких с, о втаптывании в
грязь, лужи спермы, порваного и испачканого испражнениями ануса, садинах и синяках на
белоснежной коже. Влад иногда думал, осков, теперь вызывало лишь фантазии о жестоком,
отвратительном, групповом изнасиловании, молодого, подтянутого, такого идеального,
чистого девичьего тела что сходит с ума, когда внезапно на него накатывала до темноты в
глазах, испепеляющая волна похоти к женщинам в возрасте, затравленных бытом и мужьями
алкоголиками, небрежно одетых, плохо накрашенных дешевой косметикой, дряблых,
располневших от родов и дешевой пищи, с запахом пота от растянутых и выцветших
футболок.
Однажды, проходя мимо станции метро, он встал, как вкопанный, не в силах отвести
взгляда от продавщицы газет, она сидела на маленьком стульчике в коротком, простеньком
платье, её полные ноги были разведены настолько, что было прекрасно видно трусы, до
такой степени изношенные, что в районе лобка просвечивали откровенные дырки, через
которые вылезли жесткие, черные волосы, густо заросшей промежности. Женщина, лет
пятидесяти, болтая с подругой, вдруг заметила столь откровенный взгляд юноши,
засмущалась, в негодовании резко свела колени. Влад, покраснел, отвернулся, сделал вид,
что гуляет, поджидая кого то, но не в силах уйти от соблазна, украдкой посматривал на
женщину, та смеясь, что то шептала своей соседке, торговке и вдруг, пристально, посмотрев
на Влада, улыбнулась и широко раздвинула ляжки, от этого движения узкая полоска трусов
сбилась в сторону и толстые, волосатые губы её влагалища предстали перед Владом во всей
красе. Влад с помутивщимся разумом за короткие секунды успел рассмотреть все
мельчайшие детали.
На белоснежном фоне пухлых ляжек, кучерявилась обильная щетина, местами
седоватая, местами рыжеватая, видимо от пота и выделений, толстые, мясистые губы, чуть
раскрылись, блестя капельками смазки. Владу, казалось, что он почувствовал даже
приторный запах её промежности.
Как в тумане, Влад побрел в метро, дикая, страстная волна возбуждения захлестнула
его, он внезапно понял, чего на самом деле он желал, что бы его возбудило и сделало
счастливым, — опытная, взрослая женщина, обязательно натуральная в своей женской
природе, пышные ляжки и бедра, тяжелая, отвисшая грудь, мягкая, с толстыми сосками и
ярко коричневыми ореолами, и, конечно, чтобы всё тело было везде небритым, щетина лобка
переходила в кучерявые волосы на ляжках, спускаясь по внутренней стороне к коленям,
волосы в подмышках, стрелками вылезали, сбиваясь на груди, издавая легкий, сладкий
аромат пота, чуть нависающий, ласковый, как подушка животик, переходил тонкой полоской
черных волосков в мясистый, круглый, густо заросший лобок опытной, зрелой женщины, ну
и, конечно, запах…, аромат чисто вымытого, но уже успевшего пропитаться феромонами
тела, ждущей, похотливой самки.
Наверное, мечтать о таком в наше цивилизованное время, по меньшей мере странно, но
Влад даже не задумывался об этом, это была именно его Цель и кульминация подросткового
созревания. Влад шел домой, смотрел на проходящих мимо женщин и грезил, сам для себя
не понимая, что же он действительно хочет, то ему представлялось, как взрослая женщина
издевается над ним, заставляя совершать унизительное и стыдное, — целовать грязные ноги,
ползая, как раб, представлял, как на его лицо и ждущий с нетерпением язык, опускается
толстая задница и он старательно вылизывает все терпко пахнущее, сладкое, горькое,
склизкое, как трется о его нос коричневое, такое загадочное и притягательное колечко ануса
и наконец находит его острый язычок и раскрывается, пытаясь протолкнуть его глубоко
внутрь…,
Представлялось и наоборот…, что это Влад Господин, а женщина покорная шлюшка,
умоляющая его о снисхождении до неё, стоящая перед ним на коленях, оттопырив жирную
задницу, держа огромные, вислые груди на руках и открыв широко рот, играя язычком,
зазывая и соблазняя Его…
Замечтавшись, Влад не заметил, как пришел домой. Летняя духота и солнце, несмотря
на открытые окна, обволакивала сонливостью и ленивой пустотой, хотелось холодного
квасу, сесть в одних трусах у компа и смотреть, смотреть ролики про желанных, зрелых,
волосатых, развратных, ненасытных женщин, дроча и много раз кончить на них, обретя хоть
ненадолго покой от свербящих мыслей и постоянного возбуждения… Сняв обувь, Влад
услышал на кухне голоса, был выходной день, мать была дома и видимо, кто то пришел в
гости.
К отцу и матери Влад относился с равнодушным пониманием, они были слишком
разные, пока было необходимо для семьи, жили вместе, сейчас, когда Влад вырос, старались
жить отдельно, отец уезжал на дачу, чем то зарабатывал в интернете и писал по заказу
статьи, мать, дородная, властная женщина 43 лет, работала мастером на фабрике, свою
производственную крикливость и авторитарность, пыталась перетащить и в дом, но Влад,
своей замкнутостью и самостоятельностью, ясно ей дал понять, что уже повзрослел и
достаточно независим, ну а отец сбежал в творчество. У матери, видимо, от чувства
ненужности в семье, да и кризиса среднего возраста, всё чаще случались срывы, почти все
выходные она пьянствовала, наготовив вкусных закусок и пригласив подруг. Вот и сейчас,
похоже было всё, как обычно.
Влад незаметно подошел к приоткрытым дверям кухни, незаметный в сумраке
прихожей и тут, на него, как сегодня у метро, навалился тот же жгучий ступор… В жаркой,
ярко освещенной кухне, сидели Женщины, именно такие о ком он мечтал и не надеялся так
близко к ним подобраться… Влад, никогда даже не задумывался о матери, как Женщине,
вернее даже стыдился её перед друзьями, она была слишком простовата, слишком обьемна,
её формы так и норовили поотрывать пуговки и застежки на её добротных, но таких
безвкусных блузках и длиннющих юбках, её льняные волосы были всегда уложены в одну и
ту же удобную, но такую неинтересную прическу. Дома, мама ходила в одном и том же
длинном халате, наглухо застегнутом. Видимо, из за своей провинциальной стыдливости,
моясь и переодеваясь дома, всегда защелкивала замки двери. Влад, всегда думал, что
сексуальной жизни с отцом у неё давно нет, судя по постоянной тишине из их спальни.
Вообщем, даже при наличии большой фантазии, сложно было представить мать, как что то
сексуальное.
Но то, что увидел Влад на кухне…, перечеркнуло все его представления и выводы. На
кухонном диванчике, раслабленно привалясь к мягкой спинке, сидела мама, вернее именно
та тетка из его фантазий, для дрочки. Жара на кухне из за работающей духовки зашкаливала,
литровая бутылка водки на столе, способствовала полному релаксу, на маме был только
старый, растянутый лифчик, из которого нависли, грозясь вот вот вывалиться, огромные
груди. Голова мамы была запрокинута назад, рот с полными, блестящими влагой губами
приоткрыт, мама тихо, сладострастно постанывала. Между широко разведенных полных
ляжек мамы, стояла на коленях, уткнувшись лицом в мамину промежность, соседка тётя
Марина, постоянная мамина компаньенка попосиделкам в выходные. Тётя Марина в одних
стрингах, оттопырив раскошный, совратительный зад, с упоением и хлюпаньем вылизывала
мамино влагалище, её немного провисшие груди 3 размера, с нежными, розовыми,
возбужденными сосками покачивались вслед её движению головой.
Влад, чуть не потерял сознание, когда это всё увидел, земля ушла из под ног, всё вокруг
закружилось, губы пересохли, волна дикого возбуждения захлеснула его с головой… Весь
мир, который он построил вокруг себя, все его представления о окружающем, как константе,
всё рухнуло в один миг, оставляя только одно желание смотреть, слушать и впитывать в себя
звуки и запахи страсти двух разгоряченных, похотливых самок на пике подходящего,
бурного оргазма. Влад, теперь понял, почему мама так одевалась, у неё была бурная
природная растительность по всему телу, из подмышек к плечам и груди пробивались
густые, вьющиеся волосы, лицо тети Марины просто утопало в мягкой, ласковой
шелковистости лобка, руками она ласкала, поглаживая, заросшие черными волосками,
белоснежные, нежные, как пух, полные ляжки матери.
Мать застонала громче и выдвинула бедра плотнее к лицу тети Марины, сжав его
своими полными ногами, так, что голова полностью скрылась в перине её заросшей,
истекающей соками промежности. Конвульсии сотрясали тело матери, судорожный стон, как
вой раненой волчицы, был слышен, наверное, даже во дворе, между ног матери, что то
брызнуло и струйками потекло на пол…, ноги разжались, показалась всклоченная, вся
мокрая, голова тети Марины, лицо сияло довольной полуулыбкой, сплевывая и убирая с губ
кучерявые волоски, она сняла свои мокрые трусы, оставшись совсем голой, потянулась,
подняв руки вверх. Тётя Марина, была младше матери лет на пять, выглядела просто
отлично, узкая талия с заигрывающим животиком, широкие бедра, идеально круглая,
подтянутая задница, средняя грудь с длинными сосками, немного провисшая, но от того
более женственная и уютная, небольшая небритость в промежности и подмышках, колюче
щетинилась, призывая внимание черным треугольником.
Влад, стал понемногу приходить в себя от увиденного и к своему стыду, только сейчас
заметил, что всё это время он яростно дрочил свой член, кончив, видимо, одновременно с
матерью так обильно, что пол в прихожей был весь липким и скользким от спермы.
Тётя Марина, потрепав за волосы пьяную мать, сказала, что пошла в душ и нетвердой
походкой, голая пошла в ванну. Влад, чуть не прозевав её появление, ринулся в свою
комнату, надеясь, что его пока не обнаружили, он весь дрожал, от испуга и возбуждения,
пытаясь натянуть мокрые джинсы. Внезапно раздался вскрик тети Марины:
— Бляха муха, я чуть не упала, что это за слизь на полу? Галя, — крикнула она
матери, — ты ничего не проливала? -
С ужасом Влад увидел, что дверь в его комнату открывается и на пороге стоят голая
тетя Марина и из за её спины выглядывает, такая же голая мать…
— Ах ты паршивец! Ты всё это время подглядывал за нами, дрочил и обкончал всю
квартиру? Мерзкий извращенец, как ты мог подглядывать и дрочить на свою родную
мать? — орала в голос тётя Марина, нисколько не стесняясь своей наготы, перед
потупившимся, красным от стыда, со спущенными до колен мокрыми джинсами, Владом…
 Продолжение следует…

aristarh

А ты у нас уже большой мальчик

Я уже закончил седьмой класс, и мне уже скоро исполнится 14 лет. Большая часть
июня уже проходит. Во дворе друзья разъехались на каникулы. А главное в деревню
родители отправили Дениса — моего лучшего друга как по двору, так и по школе. Он учится
в параллельном классе нашей школы. Двор наш небольшой и сверстников в нём у нас
больше нет. С Денисом мы всегда ходим в соседский двор двух больших девятиэтажек. Но
сейчас народа и там не много. Хотя там мы всё равно всегда своими никогда не были.
Поэтому скукатища страшная.
У меня сестра — старшая — Светка. Ей скоро исполнится уже 18 лет. У неё свои дела и
интересы. Конечно мы с ней не чужие, но сказать что не разлей вода, тоже не скажешь. Она
заканчивает первый курс экономического факультета университета. В школе у неё всегда
было хорошо с точными предметами, особенно с математикой. Но девчонки на технические
специальности почему то не поступают. Я тоже хорошо учусь. Правда у меня любимый
предмет — физика. И поступать я обязательно буду или на машиностроение или на
радиотехнику, там будет видно. Она красивая. Блондинка, повыше меня на пол головы и
фигурка то что надо. Вот бы её увидеть голышом. А так лишь один раз её недавно видел
случайно в одних трусиках. Мне понравилось. Мы живём в разных комнатах. Мать выходила
от неё, а я проходил мимо дверей. А раньше я наверное был просто маленький и меня это не
интересовало. Сейчас сестре не до меня — заканчивает сессию. Надоело всё: слоняться без
дела, компьютер, телек. Даже дрочить уже неохота. Дрочить меня научил Дениска. Как то
раз мы разговаривали об этом, и он очень удивился, что я ещё не дрочу. "Это ненормально,
все парни уже дрочат — попробуй" — сказал он. Мне понравилось. Дениса это тоже
успокоило. Потом мы даже несколько раз дрочили вместе у него. Конечно это ещё больший
кайф. Один раз он дрочил мне. Было просто здорово — меня всего трясло. Тогда я кончил на
него. Он размазал мою сперму по груди, повалил меня на диван, лёг на меня сверху и мы
целовались. Не знаю почему, но потом мне было стыдно. Потом я об этом не думал. Я тоже
дрочил уму. В начале лета он предлагал посасать друг у друга, но я испугался. Сейчас
Дениса нет и я жалею об этом. Когда особенно тошно, я даже представляю, как сосу у
Дениса и ругаю в душе самого себя, что дурак не согласился. Дениски не будет наверное до
конца лета.
Светке остался последний экзамен. Вчера за ужином Светка сказала родителям, что её
подруга Наташа пригласила после экзаменов на три недели в Крым, к её бабушке. Если
Светку отпустят, то они троём — ещё Настя — эту девчонку я видел несколько раз — она
учится вместе в универе — поедут в Крым. Родители решили, что сестра уже достаточно
взрослая, чтобы ехать и разрешили. Услышав такое, я тоже попросился. Идея понравилась
родокам — только Светка в восторг от этого не пришла. Однако мать обязала её спросить об
этом у подруги, аргументировав это тем, что когда одни девчонки — это один разврат.
Сестра обиделась: "там и парней то не предполагается, хутор маленький — всего пять или
шесть домов, как говорила Наташа, причём один не жилой и хутор не у моря. До моря почти
шесть километров на велосипеде по тропинке, да ещё спускаться с горы".
Светка сегодня с утра в университете, на консультации. Ушла она когда я ещё спал.
Скоро она придёт и надо обязательно её хорошо попросить. Я уже готов её поуговаривать и
даже может быть поунижаться — только бы она согласилась и договорилась бы с подругами.
Придётся её беспрекословно слушаться, но главное чтобы взяли, а то до сентября с тоски
помрёшь. Действительно, уж лучше в школу.
Вот двойной звонок. Двойной звонок — это свои, Света — больше днём некому. Я
побежал её встречать. Светка сразу поняла, отчего такое внимание и усмехнулась. Меня это
нисколько не смущало. Я проводил её на кухню и скромно сел на уголок у стола. Она
разогревала себе и мне. "Света, ну ты спросила" — начал я. "Нет, даже и не думала." —
ответила она, — "Пойми, мы едем одни девчонки, а ты парень. Ты будешь нам только
мешаться". "Ну Свет, ну Света — законючил я — я всё для тебя сделаю". Да я разумеется и
не думал, что она так сразу и согласится. Поэтому был готов и уговаривал её дальше и даже
готов был уговаривать её до вечера. До вечера уговаривать её не пришлось и послушав в
десятый или двенадцатый раз, как я её буду слушаться она сказала: "Ладно, будешь хорошо
слушаться, тогда снимай с себя трусы". Дома я ходил лишь в одних трусах. Мать до сих пор
покупала мне детские беленькие трусики. Снять их — это значило остаться перед Светкой
голяком. Надо сказать, что с рождения и до двенадцати лет я по дому ходил именно
голышом — меня всегда очень мешали резинки, я даже растирал бока. Но когда на лобке
вокруг пениса начали расти волосы, отец запретил мне по дому ходить без трусов — ты
взрослый. Уже почти два года я ношу труселя. Поэтому предложение Светки мне показалось
уж не как не соответствующим цене вопроса и было уж слишком наглым. Разумеется я не
думал соглашаться и попросил сестру "назначить другую цену".
— Знаешь, Наталья говорила, что место, куда мы едем девственное малолюдное,
ближайший посёлок не ближе двадцати километров и мы будем загорать голышом. А ты тут
ломаешься. Привыкай, а то увидишь голых девок, так хрен и отвалится.
— Света, тогда давай вместе разденемся — я даже не знал, что мне делать и на что
соглашаться.
— Здравствуйте, Новый год — Я что ли тебя о чём прошу — парировала Светка.
— А тогда, ты меня возмёшь с собою?
— Не мне решать Сашка (меня так зовут — я забыл сказать), но я поговорю с
девчонками — думаю, что возмут.
— Точно? — ещё раз уточнил я.
— Почти точно — успокоила Светка — давай снимай!
Я набрался смелости и решительно спустил, а затем и снял полностью трусы и положил
их на край диванчика кухонного уголка. Выпрямился. Светка смотрела на меня немного
удивлённая, наверное не ожидала, что я решусь. А со мной начало происходить, что я тоже
никак не думал. Мой член стал быстро набухать и подниматься. Вот уже 45 градусов ниже
горизонта, далее ещё быстрей — параллельно горизонту, 30, 45 и уже 60 градусов выше
горизонта. Член стоял как кол, я хотел его закрыть руками, но не смел, так как боялся, что
это всё закончится лишь моим позором, если я таким образом неправильно выполню
требования сестры. В лицо ударила кровь, я чувствовал, что краснею. "Подойди ко мне" —
услышал я голос Светы. Голос её, мне казалось, звучал медленно и неестественно. Я
автоматически подошёл к ней. "А ты уже большой мальчик" — сказала сестра, потрогала и
покатала мне яички, взяла в руку член и несколько раз провела мне туда — обратно. Чувства
были — не передать. Ещё чуть- чуть и я бы кончил. Слава богу, сестра прекратила меня
ананировать и сказала, что я могу идти. Я взял было трусы, но Светка сказала мне их
оставить.
— Привыкай, без родителей будешь ходить дома голым. Иди.
Спорить с ней было бесполезно.

***

Да, влип, уже жалел я. Кровь стучала в висках. Член стоял по прежнему, как каменный.
Посидев немного у себя, я пошёл в ванную, включил воду, подрочил, кончив в умывальник и
принял душ. Член немного поник. По дому можно гулять не так стыдно. Впрочем, Светке
было не до меня — она готовилась к последнему завтрешнему экзамену. Поэтому пока
сестра не придумала еще чего, самым разумным было смотаться из дому на улицу. Одев
футболку и шорты, я пошел гулять. Да, стресс был всё-таки большой. Я не сразу пришёл в
себя, но постепенно способность размышлять вернулась ко мне. Что собственно говоря
произошло? Голым стоял перед сестрой — чепуха, она на меня за двенадцать лет и так
насмотрелась. Встал пенис? Если бы не встал, может быть это было бы ещё хуже —
подумает, что я какой-то дефективный. Время шло и к вечеру произошедшее меня уже никак
не расстраивало. Голову уже занимали фантазии о голых девчонках — ведь Настя тоже
красивая. Наташу я конечно не видел, но несмотря на это, почему-то был уверен, что она
тоже не урод. Член несколько раз подымался, но хорошо что в шорты встраивают вставные
обтягивающие трусики. Одним словом, к приходу родителей домой я вернулся, как будто
ничего не произошло.
На следующее утро я встал как обычно, когда все уже разошлись. Заправив постель, по
дому я ходил голяком. Во первых: надо действительно привыкать, а то будет неудобно, если
при девках я буду ходить постоянно со стоячим членом. Во вторых: скоро с экзамена
вернётся Светка. Смотаться из дома — не могло быть и речи, тогда Светка точно не возмёт.
И никакие родители не помогут 100 процентов. Вопрос был подрочить сейчас или после.
Решил, что пока не буду — так лучше тренироваться, чтоб член не вставал по каждому
поводу. Снова двойной звонок и я иду открывать дверь Светке. Член хотя немного
набухший, но по крайней мере не встаёт. Сестра зайдя, осмотрела меня с ног до головы. Уже
хотела что-то сказать, но я её спросил первый: "Ну как, здала?". — "Здала". — "Сколько?" —
"Пять". — "Молодец!"
Пропустив её в прихожую, спрашиваю о главном: "Света, про меня спрашивала?"
— Спрашивала — едешь!
Я чуть не подпрыгнул от счастья. Даже забыв, что я перед ней голый, я хотел обнять и
расцеловать сестру. Такой неожиданной благодарности я к ней ещё не разу не испытывал. Но
сестра не позволила обнимать себя, а лишь подставила щёчку.
— Не радуйся раньше времени, дружок, тебе предстоит ещё пройти серьёзные
испытания — заговорщески сказала она, — Готов?
— Конечно, Светка — ни о чём не думая ответил я.
— Тогда дрочи! — да, умела она быстро снова меня вернуть на землю.
— Свет, а разве ребята при девчонках дрочат? — ещё думая открутиться спросил я.
— Давай, давай. Вчера как только от меня ушёл, так сразу в ванную побежал. Дрочил
ведь. А? И не ври!
— Конечно, дрочил. А то бы наверное по сейчас бы ходил со стоячим хреном. —
намеренно грубо сказал я, всё ещё не решаясь начать.
Светка села рядом со мной на стул, придвинула меня за ягодицы и взяла мой член в
руку. Естественная реакция последовала незамедлительно. Света, погладив его, сама начала
мне ананировать. Но работать до конца она совсем не собиралась.
— Давай теперь сам. Ещё спасибо мне скажешь.
Совершенно непонятно за что я ей в дальнейшем должен быть благодарен, я был
уверен, что это не последнее испытание. Но завершать начатое уже в любом случае надо. Я
снова почувствовал, что краснею. И чтобы меньше стесняться я закрыл глаза, желая не
просто додрочить, но ни смотря на Светку, получить ещё и удовольствие. Впечатление было
такое, как когда Денис мне первый раз дрочил. Я еле устоял на ногах, но всё-таки смог
кончить себе в ладонь, не пролив на пол ни капли. Светка взяла мою руку и, как мне
показалось, с восхищением рассматривала, сколько из меня вылилось спермы. Ладонь бала
просто полна.
— Ну ты даёшь! Сашок. Иди мойся.
Надо было спешить, пока не пролил. И я поспешил в ванну. Принять душ после такого
ананизма было очень приятно. Вытершись полотенцем, я сам пошел в комнату к Светке. Она
разбирала свой письменный стол после сессии, а я усевшись голышом в клубочек у неё на
диване стал расспрашивать её о предстоящей поездке.
Но это, как оказалось, в этот день было не единственным испытанием.

Мы разговаривали наверное с полчаса, как в дверь позвонили. Я от неожиданности

даже встрепенулся. Светка пошла открывать дверь, а я мгновенно сообразив, что дальше в её
комнате мне делать больше было нечего, почти бегом поспешил к себе. Наверняка это
кто-нибудь к ней пришёл, а видеть меня без трусов её гостям совсем не обязательно.
Впрочем, тут же мне подумалось, а вдруг это кто-нибудь ко мне. Пожалуй, найти и одеть
трусы уже не успею, так как бельё лежит в комоде спальни родителей, мимо которой я уже
пробежал, а Светка специально поди не будет затягивать в такой ситуации с моими гостями.
Но кто ко мне может сегодня прийти? Денис? Он в деревне, а больше вроде бы некому.
Прислушался: второй голос — женский, девичий. И это совсем успокоило меня. А оказалось
напрасно.
Через пять минут сестра строго позвала меня: "Александр, иди сюда!" По интонации и
официальному её обращению ко мне было ясно: идти нужно, как есть, то есть голым. С
одной стороны — это конечно слишком. Но вроде бы к сестре пришла Настя — вторая
девчонка, которая едет с нами на юг, к Наташиной бабушке. А вообще уже становится даже
интересно. Член после недавнего ананизма не так уж и стоял, появилась даже какая то
уверенность, что ли. Вот за что я должен быть благодарен Светке. Одним словом — вперёд.
Открыв дверь в комнату сестры, я увидел именно Настю. Настя явно не ожидала
"явление Христа народу", поэтому конечно же заметно смутилась. Заметила это и Света.
— Тренируется — пояснила она и рассмеялась.
Сознавая, что член у меня хоть и не совсем возбуждён, но в тоже время и не маленький,
как в обычном состоянии и это придавало мне спокойствия и уверенности в себе, я совсем не
расстраивался по поводу Светкиной шутки.
— А твой брат совсем взрослый — как и днём раньше Светка, так и теперь отметила
Настя. Она быстро приходила в себя. — Но знаешь, он по-моему не готов к югу.
Мы с сестрой одновременно с непониманием посмотрели на Настю. Что она так быстро
задумала. — Всем телом он загорать не сможет — волосы на лобке и вокруг пениса надо
сбрить.
— Ну можешь сбрить, если хочешь, — почему то не мне, а Насте предложила Светка.
И видя мое удивление, пояснила — не мне же брить тебя.
Становилось совсем интересно и мне всё больше и больше хотелось продолжения.
Девчонки стали разговаривать о том, что неправильно устроено природой, что у людей
растут волосы не только на голове. На лобке и под мышками — это даже не гигиенично. Я
узнал, какие в последнее время появились средства удаление нежелательных волос —
деэпиляции. К сожалению, самые радикальные средства — лазерная эпиляция слишком
дорога, да и не вести же меня в салон, в самом же деле. Поэтому Светка рекомендовала
специальный крем — удаляет с корнем, а затем долго не растут. Получив от сестры этот
крем, Настя лёгкими шлепками по попе, погнала меня в ванную комнату.
Включив душ, Настя с интересом приступила к моим гигиеническим процедурам.
Сначала надо тщательно вымыть тело — крем должен ложиться только на чистую кожу. От
прикосновения её рук к моей груди, спине, а затем к лобку, попе, яйцам член тут же принял
более чем боевую стойку. Её руки бережно и нежно мылили мне тело. После тщательного
намыливания так сказать общих мест, включая вышеперечисленные, Настя приступила и к
более интимным: между ягодицами, анус, затем промежность и наконец к члену. Я был
наверху блаженства. Странно, почему то её, в отличии от сестры, я совсем не стеснялся. Мне
было просто до безумия приятно. Я бы наверное уже бы кончил уже при первых
прикосновения Насти к члену, но она видимо тоже предполагала такой поворот, а это в её
планы не входило. Она очень осторожно намыливала его, затем медленно и аккуратно отвела
назад крайнюю плоть и обмылила головку. После того, как я под лейкой душа слыл с себя
пену, Настя вытерла меня полотенцем, даже скорее не вытирая, а промокая полотенцем моё
тело. Далее следовали сами деэпиляционные процедуры: нанесение крема на подмышки, на
лобок, вокруг члена, промежность, прилегающие участки бёдер и между ягодицами. Не
смотря на то, что ещё не на всех этих участках у меня уже росли волосы, это надо было, по
объяснениям Насти, на будующее, чтобы волосы росли, а точнее не росли, равномерно.
Далее она втирала крем в корни волос и снова немного добавляла крема и снова втирала.
После всего этого она салфетками просто стирала крем и при этом волосы просто оставались
на салфетках. Смыв остатки крема, она снова начала втирать уже другой крем — после
эпиляции, для замедления роста волос вновь. Хотя втирание кремов было менее
возбуждающе, чем намыливание — общее сексуальное напряжение моё было уже почти
нестерпимо и поэтому, когда она видемо напоследок решила, что кончить мне всё-таки
необходимо — было достаточно всего несколько её фрикций моего члена. При этом она
одной рукой ананировала мой член, а другой гладила между ягодиц, слегка касаясь ануса,
переходя на яйца. Оргазм был сильнейший. Я бы не устоял на ногах, но вовремя рукой
опёрся об стену. Настя доананировала меня до последнего выброса семени — седьмого или
восьмого раза. Я не сразу пришёл в себя.
— Молодец, здорово у тебя получается — похвалила Настя.
Далее принятие мною душа и моё вытирание было менее интересно и мне и Насте.
Осмотрев себя после всех этих процедур, я нашел свой новый вид без волос на лобке и
вокруг члена достаточно удовлетворительным. Мы вместе пошли в комнату сестры.
Ягодицы у меня при ходьбе приятно скользили друг об друга, видимо от впитавшегося
крема. Светка произошедшие со мной изменения встретила с минимальным интересом.
Просто осмотрела меня и ничего не сказав, начала говорить с Настей о сборах к предстоящей
поездке. Я устроился в уголке дивана, чтобы не мешать разговору девчонок. Оказывается,
мы уезжаем после завтра, поезд уходит в начале седьмого вечера. Девчата заранее купили
четыре билета в одно купе, даже не предполагая ещё меня брать, просто что бы не было
чужого попутчика в дороге. То что с ними будет хоть один "мужик" вполне устраивало и
Наташу и Настю. Разговор продолжался почти до прихода родителей. И долее очередной
день заканчивался вполне обычно, неинтересно и скучно.

***

И следующий день прошёл совсем не интересно, как можно было предполагать. Светку
я не интересовал — фантазия её видимо закончилась вчера. Она несколько раз посмотрела на
меня — голышом и пару раз, играя, легонько шлёпнула меня по жопе. К обеду она куда то
ушла и отсутствовала дома до вечера. Я проводил день в скуке. От безделья я как всегда
фантазировал о голых девчонках. Может быть на юге мне удастся потрогать кого-нибудь как
бы невзначай. А может кто-нибудь из двоих позволит себя втихарца трахнуть — им поди
тоже хочется. Но эта мысль казалась полностью не реальной. На много более реальным
казалось отсосать у Дениса. Выебать его в жопу тоже было бы приятно — но даже он мне
этого не предлагал. Хотя сосать хуй и поиметь парня в жопу по моему мнению были вещи
одного порядка. От всех этих мыслей член здорово поднимался. Хотелось дрочить, но тоже
от скуки я заставлял себя не делать этого — чтобы лучше фантазировалось. К приходу
родителей надоело и это.
День отъезда прошёл конечно интересней. Во первых — это была суббота — родители
были дома. Во вторых — это сборы. Хотя с сестрой вещей мы много с собой не брали —
всего одна спортивная сумка на двоих, зато мама собрала ещё целую большую сумку
жратвы. Потом для обоих ванна в дорогу. Затем на вокзал. На вокзале нас уже ждали
девчонки. Наташа оказалась самой маленькой из девочек — может быть чуть-чуть выше
меня, очень худенькая с маленькими грудками как я заметил сквозь её лёгкую футболку,
почти мальчишеской спортивной попкой. Как потом оказалось, она была на год старше
других девчонок и полгода назад вышла замуж за курсанта. Сейчас он на сборах в войсках,
поэтому на юг она едет с подругами. Поезд наш вечерний. Остаток вечера ужинали. Потом
девчонки разговаривали об университете и прошедшей сессии, а я тихонько сидел в уголочке
и стараясь не мешать разговору слушал их. За окном медленно темнело и пора было
ложиться спать. Решили, что мы с сестрой займём верхнии полки, подо мной нижняя полка
досталась Наташе, другая Насте. Вот тут и наступила та неловкость о которой
предупреждала меня сестра. Ни кто первый не решался начать раздеваться. Причина этого
конечно я. Я сразу почувствовал свою вину. Конечно нужно было разруливать ситуацию. И
сделать это, я чувствовал, должен был я. Я встал со своего места и решительно снял
футболку и шорты. Член пытался меня опередить, а я не хотел, чтобы девчонки видели меня
сейчас со стоячим членом. Тем более с нами была новая для меня девушка, которую я увидел
первый раз всего каких то три часа назад. Поэтому я прямо в носках — единственное, что на
мне осталось — полез на свою полку и там сразу же накрылся простынёй. Очередь была
девчонок и я приготовился на это посмотреть. Член уже стоял во всю, но я надеялся, что под
простынёй не очень это видно. Девчонок, то что я не собирался отвернуться, всё же
смущало. Я видел это, но считал, что показав пример, смотреть на них я имею право.
— Чего уставился, Сашок — бесстыжая морда, отворачивайся и дай девкам спокойно
раздеться, — решительно приказала Светка.
Действительно, девчонок смущать не хорошо. В принципе, я даже не думал спорить и
сразу же, хоть и не хотя, отвернулся. До ужаса хотелось неожиданно повернуться, но нужен
был повод. Повода как раз не находилось и я просто представлял себе девчонок. Хуй стоял,
фантазии играли и поэтому, придумать чего-либо путного надежды не было. Вдруг
неожиданно подумалось, а что вдруг девчата до конца путешествия будут меня стесняться.
Это заволнавало меня не на шутку. Мгновенно упало настроение, ушли куда-то фантазии,
пенис опал и с этой неприятной мыслью я заснул под стук колёс поезда. Я всегда хорошо
засыпаю в поезде под стук колёс и просыпаюсь чаще всего на остановках.
Так случилось и на этот раз. Среди ночи я проснулся в туалет как раз на остановке.
Слез с полки, надел шорты, вышел в коридор к окну. Пользоваться туалетом во время
стоянки поезда запрещается, поэтому туалет закрыт. Я прошёл в тамбур к открытой двери.
На платформе рядом с вагоном курило двое мужчин — пассажиров нашего вагона и стоял
проводник. Увидев меня, проводник спросила: "В туалет? Потерпи, сейчас тронемся и я
открою". Приятно стоять тёплой летней ночью на перроне рядом с поездом и почти
голышом. Помимо обуви на мне были лишь одни короткие спортивные шорты. Слабый
ветерок приятно ласкал тело, задувал и под них. Впереди я ждал массу интересного. Поезд
тронулся и я смог удовлетворить свою малую нужду. Сполоснув пенисишку и промокнув его
туалетной бумагой, я вернулся в купе. Девчата спали. Я снял шорты и носки, в которых
вечером завалился спать, готов был забраться на свою полку.
— Саша — неожиданно позвала меня Наташа — ложись со мной.
Я даже вздрогнул.
— Знаешь, я уже привыкла спать не одна, а с мужем и до сих пор сейчас не могу
заснуть. Если ты не сможешь спать со мною, тогда уйдёшь.
Она приоткрыла простыню, приглашая меня к себе, и даже ночью я заметил, что она
спит, точнее пыталась заснуть, голой. Я не верил своему счастью.
— А можно? — всё ещё не веря, спросил я.
— Конечно, я же тебя сама попросила. — ответила она.
Дважды меня просить конечно было не надо. Я тут же нырнул к ней под простыню.
Она лежала у стенки, а я лёг с краю. Она за бедро рукой поправила меня, так что попой я
прижался вплотную к низу её живота. Она обняла меня сверху рукой и взяла в ладошку мои
яйца и пенис. Член уже во всю стоял.
— Да ты уже оказывается большой мальчик, — с удивлением сказала она. — Ну ладно
спи.
И она снова перевела ладонь мне на бедро. Здорово — думал я, спать с девчонкой ещё
и голяком — это круто. Похоже по крайней мере Наташка стесняться меня не собирается.
Страхи мои на счёт девчонок оказываются напрасными. И с этими приятными мыслями я
очень быстро заснул под стук колёс.

***

Проснулся я уже поздно утром, разумеется на стоянке, лицом в Наташкиной груди и с

закинутой на неё одной ногой, так что простыни на моей заднице не было. Все девчата уже
не спали и видимо, не желая меня будить, тихонько разговаривали. Наташа ласково, по
матерински, обнимала меня рукой.
— А, проснулся старый развратник, — сразу начала сестра, — быстро ты соображаешь,
как к девчонкам в постель залезть.
Меня уже не очень доставали её шутки, тем более на юг меня уже взяли и отправить
меня на зад возможности никакой не было. Но всё же я принял поприличней вид,
развернувшись к Наташе спиной и накрывшись простынёю. Наташа стала объяснять
девчонкам, почему я оказался в её постели, а те шутили по этому поводу и в шутку грозились
доложить Генке — Наташиному мужу. Он по их словам Наташку просто убьёт, а мне скорее
всего оторвёт хрен. Наташа отвечала, что б не пугали парня — ведь мы же не трахались, а
просто вместе спали. Хотя и это уже вполне возможно — член у Сашки то что надо, даже
удивительно, почему у него до сих пор на лобке нет волос.
— Были, да Настя перед югом у него их деэпилировала, чтоб полнее загорал —
сообщила сестра.
— Ну вот, а ты меня одну обвиняешь в разврате, — снова оправдывалась Наталья. —
Хотя знаешь, голый лобок и яйца гораздо приятней трогать, чем волосню.
— А что, Генка твой не хочет лишнии волосы сбрить? — полюбопытствовала Настя.
— Что ты, там всё так сложно — разве будет офицер Российской армии такой хуйнёй
заниматься? Да и другие курсанты если увидят, не поймут, — поясняла Наташа. — Знаешь, я
где то читала, что если сильный крем применить в подростковом возрасте, то волосы дальше
вообще в этих местах могут не вырасти. Так что осторожней.
— Нужны они ему дальше — он в офицеры точно не собирается, — сообщила Светка.
Это правда и эта проблема меня совсем не волновала. Более того, без волос на теле мне
казалось удобней.
Девчата предложили вставать на завтрак. Что бы как вчера не создавать неловкость, я
первый сразу встал, одел шорты, взял полотенце и отправился из купе в туалет на утренние
процедуры. Когда я вернулся назад, все девчата были уже в футболках и шортах. Они уже
накрывали стол и, когда я вернулся, так же поочерёдно сходили умыться. Позавтракав,
делать до обеда было нечего. Поэтому решили играть в карты. Было уже жарко, несмотря на
открытое окно. Так как все свои, девчонки решили снять шорты — в футболках и трусиках
свободней.
— Ты тоже снимай шорты, — предложила Наташа. — Светка дай ему какие-нибудь
легкие трусики.
— Сейчас поищу — Светка полезла в сумку с одеждой. — Кажется я взяла ему одни.
Трусселя эти разумеется были тоже белыми и детскими, но размер был вполне мне
свободный. В них было удобней, ещё только бы член не вставал. В карты, в дурака, девчата
играли получше меня. Тем более, что меня постоянно одолевали мысли, как бы заглянуть
девчонкам под футболки, чтобы ещё раз после снятия ими шорт увидеть их трусы. Беленькие
девичьи трусики на них под недостаточно длинными футболками смотрелись очень
эротично. Из-за этого я всё чаще и чаще проигрывал. Из-за этого становилось даже
неудобно. Но не смотря на это, заниматься было абсолютно нечем, поэтому играли мы долго,
прежде чем Наташка, ссылаясь, что не интересно вышла из игры. Мы продолжали игру
втроём.
 — Давай, Сашка, я тебе помогу почувствовать игру. — предложила Наташа и с этими
словами она залезла мне за спину, так что я оказался у неё между ног. Прижав меня поближе
к себе, она облакотилась мне на спину рукой и пристроила не неё подбородок. Мне так тоже
было удобно. Наташе мне лишь изредка подсказывала в ключевых моментах, но этого было
достаточно, что бы игра сразу же выровнялась. Это здорово мне помогло и в дальнейшем, с
этого момента я стал играть в карты лучше. Позже, абсолютно так же я научился хорошо
играть в преферанс, зная правила игры, мне было достаточно постоять час за спиной
классного игрока. И тут к обеду я играл не хуже остальных.
Далее до вечера: обед, дорога — мелькание полей, станций, разговоры — базар
девчонок, ужин и снова вечер. Сегодня пораньше надо лечь спать — завтра полшестого
Симферополь. Ещё две пересадки на автобусах и ещё километров семь пешком. Пора
ложиться, но снова как и вчера возникла неловкость — раздеваться. Я уже готов был
показать пример и на этот раз, но Наташа меня опередила. Она закрыла на замок дверь купе
и обратилась к девчонкам:
— Что опять будем ломаться? Погоди Сашок. Договаривались ведь пацана не
стесняться. Сегодня сначала раздеваются девчонки. Кто первый?
— Сама и начинай — парировала Светка — раз самая умная.
На это ответить было нечем. Поэтому Наташка, почти не задумываясь, решительно
сняла футболку, затем трусики и села на диванчик купе. Настя и Светка весело хихикали, а я
во все глаза смотрел на раздетую девчонку. Наташа притянула меня за ягодицы к себе, сняла
с меня трусы — последний элемент одежды, сама задрала ноги на диван и опираясь спиной
об стенку купе, посадила меня к себе между ног. Спиной я почти лежал на Наташке, а
передом уже с полностью стоячим членом был обращён напоказ к двум другим девчонкам,
одна из которых, тем более была моя сестра. При этом Наташка поглаживала мне яйца и
член, от чего тот как тугая пружина только упруго вибрировал.
— Ну что, посмотрели? — теперь ваша очередь. Кто первый? — давай Настя. —
продолжала Наташка.
Настя плавно встала, негромко мурлыкая себе под нос "Тореадор", медленно и плавно,
как бы танцуя стриптиз, стала раздеваться. Это было что-то. Плавно показывались и снова
прятались груди, заголялась и пряталась попа, прежде чем она осталась полностью голой.
Хорошо что ещё Наташа перестала гладить мои генеталии, а то бы "аварии" типа публичного
семяизвержения было бы не избежать. Она просто обнимала меня за грудь и живот. Но на
этом ещё ничего не кончалось. Раздевшись, Настя подняла за руку Светку и под ту же
музыку, но побыстрей, раздела её. А финалом этого был долгий между девчонками поцелуй
взасос. Девчата, казалось, забыв про нас, наслаждались этим. Закончив поцелуй, девчата
откинулись на противоположный диван.
Я казалось в этот момент состоял лишь из одного члена. Казалось не я, а он сейчас
смотрел на голах девчонок напротив и стоял при этом как солдат по стойке смирно. Я
чувствовал только его. Видать вид у меня был при этом достаточно глупый. Поэтому девчата
на противоположном диване весело смеялись. Напряжение неловкости у них точно прошло.
А Настя ещё озорно предложила нам: "А вам слабо так?"
Но нам оказалось это совсем не слабо. Наташа из положения сидя легла спиной на
постель, которая так и не заправлялась с самого утра, притянула меня к своим губам. Мне
при этом удалось встать поудобней над ней сверху "раком" и мы слились, как говорят, в
страстном поцелуе. Я целовался в смысле поцелуя между мужчиной и женщиной в первый
раз, до этого видел это только в фильмах. Поэтому представлял себе это достаточно
поверхностно. Но я просто повторял примерно то, что делала со мной губами и языком
Наташа и мне это нравилось. Я забыл о девчатах, но почувствовал как кто-то из них —
наверное, Настя — лапает или всё же нежно гадит меня двумя руками за оттопыренную к
верху голую жопу. Это мне не мешало, а наоборот усиливало моё возбуждение. Далее вместе
с глажением мне попы, она одной рукой начала перебирать мои яйца, слегка касаясь и члена.
Я уже был готов кончить, и когда девчонка полностью переключилась на местурбацию моего
пениса, всего после нескольких фрикций меня накрыл сильный оргазм. Я почти кричал,
насколько можно было это при поцелуе, в судорогах сильно прижимался к Наташе, а из
члена не просто струями, а по моему просто без перерыва — непрерывно лилась сперма.
Кажется, я прикусил Наташе губы — это бала единственная мысль у меня, когда Настя за
подмышки почти без памяти поднимала маня с Наташи. У девчонки подо мной моей
спермой был залит живот, грудь, шея и даже низ подбородка. Девчата восхищались мною. Я
не помню, что именно они говорили, так как хотел только просто лечь и расслабиться.
Наталья снова потянула меня к себе целоваться и я воспользовался этим — просто лёг на неё
сверху в свою сперму. Целоваться было приятно, но страсти такой уже после оргазма не
было, поэтому закончили мы быстрее, чем в первый раз. Я пришёл в себя и сел на постель.
Наташа вытерла сначала себя, а затем меня полотенцем, которое выдали в вагоне вместе с
постельным бельём.
Вдруг не с того не с сего сестра моя громко засмеялась. "Ты чего?" — спросила Настя.
— Мать — сквозь смех отвечала Светка — говорила: "Возмёте Сашку — ибо когда
девчонки едут на юг одни — это кончается сплошным блядством". А тут не успели отъехать
как пацана и облапали и обсосали и обспускали. Меня чуть лесбиянкой не сделали. Это не
блядство? Осталось только отъебать его и меня для полного счастья. И это видать то же не за
горами.
— Да нет похоже это как раз за горами — загадочно и романтически как-то возразила
Наташа. Да и Сашку ещё совсем не обсосали, а всего лишь облизали и отдрочили.
Мы легли в постель. Наташа спиной к стенке, я спиной к ней — лицом в проход купе.
Она обняла меня за плечи и накрыла нас простынёю. Девчонки ещё говорили о причудах
родителей, а я под стук колес быстро счастливый заснул, вспоминая их маленькие, почти
мальчишеские груди, так что лифчиков девчонки не носили.
Проснулся я только рано утром от страшной суматохи. Оказывается проводник нас
поздно разбудила. Девкам ещё надо успеть в туалет на утренние процедуры. Мне в туалет
было не так обязательно, хотя поссать конечно бы не мешало. Они впрочем успели, а я нет.
Потом был переход на вокзал, ожидание, один автобус, за тем снова ждали, потом
другой. Это меня не напрягало — я люблю дорогу. Но потом были 7 километров пёха от
развилки, и это утомило как никогда. Девчата ещё попеременно втроём несли две их сумки, а
мне как мужчине пришлось нашу со Светкой сумку самую полную нести всю дорогу одному.
Кроме того, дорога, как мне показалось, всё время шла в гору. Я до этого никогда не видел
горы, но это по-моему были лишь большие холмы. Проселок каждый раз огибал их, на
крутизну нам было не лезть, но всё равно было тяжело. Всю дорогу светило солнце и было
очень жарко. Хорошо что с собой газ-воды у нас было много, но она нагрелась и была
противно тёплой. Футболка и на мне и на девчатах били хоть выжимай. На хутор мы
подошли уже в начале седьмого вечера.
Хутор был всего в шесть домов, три с одной стороны и три с другой. Наш дом —
последний. Бабушка Наташи, тоже Александра, от неожиданной радости даже выронила
что-то из рук. На вид ей было шестьдесят с небольшим лет. Лицо было очень добрым и
чуточку казалось с весёло озорным прищуром, так редко встречающимся уже в этом
возрасте. Она с интересом рассматривала нас и расспрашивала Наталью о дороге. Затем баба
Шура быстро собрала на стол ужинать во дворе под навесом. Сама она уже поела до нас,
поэтому присев на край лавки, рассказывала нам об проишествиях за последнее время на
хуторе — умерла соседка напротив — старая бабка Лида, кто куда уехал, продав дом "за три
гривны", вроде бы под летнюю дачу. С нашей стороны улицы жилой только наш дом и с
другой — два наискосок. Там живут: в одном баба Надя — 73 года, а в первом сначала
хутора — одинокий турок-месхетинец — отшельником и про него почти ничего не известно,
так как он предпочитает просто молчать — вроде бы жил он здесь еще до войны, ребёнком в
своей семье. Из дачников ни кто в хутор уже два года не приезжал, а по понедельникам и
четвергам приезжает коммерсант: привозит хлеб и другие товары на заказ. Спрашивала она у
Наташи про родителей и не собираются они ли тоже приехать. О муже Натальи. И о
всякой-всякой чепухе о которой положено спрашивать при встрече родственников. Ей
приятно было выговорится гостям. А мы медленно ели, тем более от усталости есть совсем
не хотелось, что расстраивали бабу Шуру. Хотелось спать.
— Баб Шур, нам бы помыться и спать в постель побыстрей, а то вон Сашка прямо за
столом заснёт, — спросила Наташа, — встали рано и весь день в дороге.
— Да, да дорогие мои! Веди Наташа девчат в летний душ. Не забыла где? А я пока
разберу вам постели.
Летний душ был в конце дома со стороны половины для дачников с отдельным входом.
Взади дома был небольшой сад, в основном из абрикосов и с беседкой, а после невысокого
заборчика находился заброшенный заросший виноградник. Заброшенные виноградники
были почти по всей дороге к хутору.
Хотя сказали идти в душ вроде как девчатам, но я с усталости себя от девчат уже не
отличал. Поэтому первый побрёл за Наташей. Как только баба Шура зашла в дом, уже не
стесняясь, я снял футболку и шорты, бросил их на лавку рядом с домом и первым встал под
одну из двух леек. Рядом со мной залезла мыться Наташа. Ей ещё хватало сил помыть мне
спину и даже пощупать меня за попу. Но меня это уже совсем не возбуждало. Да и Светка с
Настей на это тоже не обращали внимание, не смотря на то, что душ спереди был просто
открытым. Сполоснувшись стало легче. Я попросил Светку достать мне трусы, но Наташа
возразила, что стесняться нечего и я не стал спорить, а просто так сел на лавку напротив
душа. За нами купались Настя и Светка, а Наташа, как была голышом пошла в дом помогать
бабушке. Девчонки уже вышли из душа и вытирались перед ним и передо мною, когда
Наташа и её бабушка вышли на крыльцо из половины для гостей.
— Вы что же девчата, даже хлопца стесняться не будете? Так и будете ходить при
парне голышом? — удивлённо-растеренно, всплеснув руками, спросила баба Шура.
— А что его стесняться, баб Шур — ответила весело Настя — он ещё маленький.
Бабуля посмотрела на меня и видимо не обнаружив волос на лобке, удовлетворилась
ответом Насти. Как оказалось, год назад Наташа уже привозила с собой отдыхать сюда
Настю, и девчонки тогда часто ходили по двору с утра или вечером голыми.
— Ну пойдемте я покажу вам постели — позвала бабуля.
Мы зашли в нашу половину дома. Это оказалась одна достаточно большая комната.
Напротив двери стояла одна полутороспальняя кровать, рядом шкаф для одежды и две
тумбочки. Перед одним, но большим окном стоял стол с тремя стульями, а по одной стене
висело большое во весь рост зеркало и была одна кровать, по другую стену, та которая с
окном, стояла другая кровать. Другие кровати были односпальными. Вся мебель была
конечно старой, несовременной — я уже такую не помню, но качественной — видно, что её
почти не пользовались. Это создавало какой-то особенный уют в комнате. Особенно уютно,
когда хочешь спать и видишь перед собою чистую постель. Бабульку снова озадачило, как
девчата будут спать с хлопцем, а я настолько хотел в постель, что автоматически прошёл к
полутороспальней кровати и лёг, даже не снимая одеяла поверх его. Я не задумываясь был
уверен, что спать разумеется мы будем с Наташкой. И заснул я, кажется, раньше, чем голова
коснулась подушки.

***

Проснулся я среди ночи, конечно с Наташкой, от того что хотелось сикать. Надо было
идти во двор, но вечером я так не узнал, где туалет, так как поссал, принимая душ. Пришлось
разбудить Наташу. Она просто пошла со мной во двор, что бы показать туалет и заодно
самой посикать. Одеваться мы не стали: во первых тепло на улице, не смотря на ночь, а во
вторых — не хотели будить других поиском в темноте своей одежды. Да и стесняться друг
друга мы совсем уже перестали — как ни как третью ночь спим вместе. Туалет оказался в
конце сада. В сад попадало немного света от единственного на хутор уличного фонаря в
центре его, так что идти было не темно. В своё время дед Наташи строил туалет тоже для
дачников, поэтому он был из кирпича, внутри с освещением, выложен кафелем и имел два
унитаза, как и положено умывальник и что совсем неожиданно между унитазов стояло биде.
Я стал сикать в один из унитазов. Наташа подошла сзади и взяла меня за пенис. "Давай я
подержу нашего петушка, что б ему приятно было сикать" — сказала Наташка. Второй рукой
она гладила мне попу. От таких ласк пенис стал быстро вставать, но я всё-таки досикал до
конца. Я подошёл к умывальнику и помыл уже полностью вставший член. "Подожди меня, я
тоже пописаю", — попросила Наталья и села сикать на другой унитаз. Потом она
пристроилась на биде и стала мыть после туалета промежность. Она совсем не стеснялась
меня, как будто я был тоже девчонкой: мыла себя хорошо с мылом. А я остолбеневший, с
стоячим почти вертикально членом смотрел на бесстыжую девчонку с восторгом. Сердце
готово было выскочить из груди. Я не много вообще видел голых девок, если не считать
конечно компьютер, а тут вживую, так близко, да ещё такую красивую. Закончив процедуру
подмывания, она вытерла себя и выбросила в ведро бумажное полотенце. Подойдя ко мне,
она взяла меня легонько за пенис, легонько потянула его к себе. "Пойдём, Саша." И уже взяв
мене за руку, повела из туалета. Проходя домой мимо беседки сада, она на секунду
остановилась и потянула за руку в беседку: "Пойдём" — пригласила она. Мы вошли в
беседку. Наталья села попой на край стола, раздвинула ноги и за ягодицы притянула меня к
себе. Мы, прижавшись к друг к другу, стали целоваться в засос. Я чувствовал её
выпирающие чуть-чуть груди, а членом низ живота. Из пениса обильно выделялась смазка и
он легко скользил по животу Наташи. Закончив поцелуй, Наташа легла спиной на стол,
задрала на него ноги, широко раздвинув их, рукой взяла мой пенис и направила его к себе в
лоно. Я знал что делать: я продвинулся вперёд и мой член вошёл к ней в вагину. Я начал
движения, "простые движения". Она помогала мне, придерживая руками меня за бёдра и
регулируя темп и амплитуду. Чувства переполняли меня от восторга. Я по настоящему на
самом деле ебу замечательную взрослую девчонку. И ощущения совсем другие — не то, что
суходрочка, а член двигается в живом мягком тёплом девичьем теле. Смазки в девчонке
выделялось тоже очень много — наверное она тоже очень хотела трахаться. Постепенно я
увеличивал темп, придерживая её за попу, член практически полностью выходил и снова до
конца входил в неё, в пизду — вертелось в голове у меня грубое слово. А знал, что и она в
идеале должна получить оргазм, поэтому старался сдерживать себя. Но не всё было в моих
силах. Девкам ведь нужно дольше, что бы кончить. А я уже не мог и ещё более усилив темп
кончил в Наташку. Не знаю как я устоял тогда на ногах и как не закричал. Мой первый
оргазм с девчонкой был как многое из первых незабываемо сильным. Меня било наверное с
минуту, если не больше. В конце я просто прилёг на Наташу, не вынимая член, трогал, почти
мял её грудь. Когда я встал с неё она тоже встала со стола и положила вместо себя меня. Она
ртом тщательно вылизала мой член. Я приходил в себя после оргазма и член заметно обмяк.
За руки Наташа подняла меня и снова легла на стол в свою прежнюю позу.
— Полижи мне пожалуйста вагину, — попросила она.
В этом я не нашёл ничего не логичного и с удовольствием принялся вылизывать её
промежность: обильные соки девчонки в смеси со своей собственной спермой были
удивительно вкусны. Языком я вылизывал её половые губы, искал клитор, старался глубже
проникнуть внутрь. Губами старался полностью высосать из неё весь сок. Спермы уже не
было, но её выделений по-прежнему хватало. Это нравилось и ей. Руками она легонько
прижимала мою голову к себе и всё больше при этом ёрзала. Я понял, что она сейчас тоже
кончит и поэтому усилил темп. Оргазм не заставил себя долго ждать. Она сильно задёргалась
к конвульсиях и сильнее прижала мою голову себе в промежность. Я по прежнему работал
языком. Её оргазм длился не меньше моего и это меня тоже восхищало.
Мы присели на лавку беседки.
— Ты первый раз ебёшься с девчонкой? — тихо спросила спустя некоторое время
Наташа.
— Первый, — честно признался я.
 — Классно, Сашка, — как бы поблагодарила Наташа, — ну пошли дальше спать, пока
нас не хватились. — она снова легонько потянула меня сначала за уже начинающий твердеть
член, но после взяла за руку и мы пошли в дом.
В ту ночь мы впервые заснули в обнимку.

пс

А что у нас под юбкой?

А что у нас под юбкой?

У любого человека бывают такие моменты в его жизни, когда в голову проникает идея,
овладевающая им полностью, порой сумасбродная, порой находящаяся за границами
приличий, но не менее от этого сладостная. И все помыслы человека, все его желания и
поступки подчинены только воплощению этой мысли в жизнь. Одни суматошно бросаются
изобретать велосипед, другие хотят осчастливить сразу весь мир, кто-то пускается во все
тяжкие, а кто-то уходит в монастырь. Тот, кто ни разу не испытывал подобного наваждения,
тот не поймет, но думаю, что большинству людей это чувство знакомо.
Вот и у меня на четвертом десятке лет, голова была занята одной мыслью: А что
находится под юбкой у подружки моей дочери. Нет, нет. Я знаю, ЧТО есть под юбкой как у
девочек, так и у женщин. Меня волновало другое: как ЭТО выглядит? У меня не было тяги к
несовершеннолетним нимфеткам, я не мечтал обладать этой девочкой, я просто хотел узнать,
что там от меня спрятано. Предполагать я мог довольно уверенно, зная ее возраст и
физические данные, но знать и предполагать — это далеко не одно и то же. Впрочем, все по
порядку.
В Германию мы переехали год назад, было лето и все казалось просто прекрасным: мир
открыл нам навстречу свои двери и все, ранее недоступные удовольствия стали возможны,
словно по мановению волшебной палочки. Моей дочери на тот момент исполнилось
двенадцать лет, и ее должны были посадить учиться в шестой класс, и хотя дома она ходила
в седьмой, но до того перескочила сразу из третьего в пятый.
Свободных мест в шестых классах в ближайшей гимназии по закону пакости не было, и
директор школы, впечатленный отметками, принял решение отправить ее в седьмой, что
автоматически сокращало дочке год обучения. Сказать что она не обрадовалась, значит —
погрешить против истины. Покажите мне такого ребенка, который был бы не рад закончить
школу на год раньше, тем более, что в Берлине в гимназиях дети учатся не десять, как у нас,
а тринадцать лет.
Мы с супругой тоже радовались за компанию с дочерью, ровно до тех пор, пока не
познакомились с ее одноклассниками. Совершенно другая система воспитания, иные
моральные критерии. Эти дети, причем из престижного района, выглядели какими-то
отморозками.
Весь школьный двор заполняла гудящая толпа. Она образовывала замысловатые
течения среди клумб и столов для тенниса, роилась кучками, вспыхивающими громким
гоготом и окутывающимися клубами не только сигаретного дыма. Одеваются в Германии
кто как на душу положит, — демократише ланд, — никаких правил для повседневного
ношения одежды не существует, но толпящиеся во дворе подростки поразили меня в самое
сердце. Повсеместно джинса чередовалась с кожей, ширина и длинна брюк варьировалась в
самой широкой степени, платформы напоминали пизанскую башню, а прически щетинились
оранжевыми и зелеными копьями.
 Как оказалось, мы сильно прогадали, отдав свою дочку в тот же класс, в который она
ходила в Москве. Самым младшим по возрасту в ее новом классе был маленький итальянец,
и ему скоро должно было стукнуть шестнадцать. Четыре, а то и пять лет отделяло Жанну от
ее одноклассников. Хотя физически она была развита не по годам, и рост, и грудки, и задик,
все это могло дать фору большинству девочек из ее класса.
Но дело было сделано, до первой сессии оставалось полгода, и мы решили посмотреть
что из всего этого получится. Дома супруга провела разъяснительную работу: не курить, не
выпивать, с мальчиками не дружить, ну и так далее. Жанка кивала головой и клялась всеми
богами, что до окончания гимназии ее перечисленные предметы абсолютно не волнуют.
А дальше пошла жизнь заполненная повседневной суетой: мы ходили на работу, дочка
в школу, и этот порядок прерывался только в выходные дни, когда мы выбирались
отдохнуть. Постепенно мы обрастали знакомыми и приятелями, Жанка тоже помаленьку
сходилась с подружками. У них в школе образовалась своеобразная компания из ребят, для
которых немецкий язык был неродной.
На Рождество она выпросила у нас хенди и целыми днями обменивалась с ними
SMS-сообщениями. Мы как могли поощряли ее контакты, опасаясь влияния местных ребят,
которых по прежнему воспринимали не иначе как отъявленных бандитов и наркоманов. К
Жанне стали забегать подруги, приглашая ее погулять, пробежаться по магазинам. А
однажды в дверь постучала ОНА:
Признаться, я тогда не обратил на нее особого внимания, мы с дочкой играли в Дартс, и
я выигрывал, а потому воспринял приход очередной подружки скорее как досадную помеху.
Стройная фигурка, миловидное личико, неплохо, со вкусом, одета. Девчонки выскочили из
комнаты о чем-то пошептаться, я сел, закурил сигарету и внезапно ощутил пробуждение
интереса к новой Жанниной подружке. До этого момента больше жена интересовалась
подробностями школьной жизни нашей дочери. Я в основном вежливо здоровался с
забегающими на минутку девочками, плохо различая их в лицо и тем более не представляя
кого как зовут.
Пытаясь сделать незаинтересованный вид, я вяло полюбопытствовал у вернувшейся из
коридора Жанны кого нам Бог прислал на этот раз.
— Это Руфь. — ответила дочь.
— Интересное имя. Она еврейка? — поинтересовался я.
— Не знаю, по моему ее дедушка еврей. А что?
— Да нет, так просто. Это твоя одноклассница?
— Нет, она учится в шестом классе.
— А! Так значит она младше тебя?
— Опять не угадал, — засмеялась Жанка,
— Ей уже пятнадцать. Хотя не выглядит, правда? Я выше нее вот на столько.
Жанна показала на сколько именно, и удовлетворив мое любопытство упорхнула с
Руфью то ли в кино, то ли шататься по магазинам.
— Руфь! — я катал на языке это имя, смутно сознавая, что заинтересовался этой
девочкой всерьез.
Прошла еще пара месяцев. Руфь иногда забегала к нам, не чаще и не реже чем
остальные девочки, но каждый раз, когда я видел ее летящую по подъездной аллее фигурку,
в груди что-то сбоило, и я судорожно хватался за сигарету.
Это легкое наваждение, возникающее при появлении Руфи и исчезающее вскоре после
ее ухода, почти не доставляло мне неудобств. Жена ничего не замечала, все текло своим
чередом, и лишь подступающая весна помаленьку, исподволь лелеяла свои планы.
Я не знаю, когда я в первый раз понял, что мне уже не хватает периодических
появлений Руфи в нашем доме. Я захотел ее страстно, до зубовного скрипа, до круженья
головы. Видеть ее, любоваться ей, ласкать, гладить по руке, и только по ночам, уткнувшись в
диванную подушку, я мечтал о большем.
Стоп, девочка-ночь! Руфь подходит ко мне, ее стан гибок как лоза, он настолько тонок,
что его легко можно обхватить руками. Я прижимаю ее к груди, чувствуя кожей выпуклости
сосков, вдыхая аромат тела, лаская руками бедра. Она в легком топике и юбке, что с того,
что в юбках здесь никто не ходит, это мой сон, мои мечты. Я поднимаю руки по бедрам
вверх, они движутся, увлекая за собой тонкую материю и оголяя загорелую бархатистую
кожу. По пути натыкаются на узкую полоску трусиков, или нет, пусть она будет без
трусиков. Одна моя рука мнет ее грудь, а вторая поднимают подол юбки, и я вижу:
В этом месте моя фантазия постоянно буксует. Мне уже далеко за тридцать, и я
прекрасно знаю, что я должен увидеть, но под юбкой темный треугольник волос ускользает,
растворяясь и сменяясь точеным чисто выбритым лобком, сочными губами, которые так же
через мгновение плывут туманом, сливаясь в манящее неразличимое пятно, через которое я
никак не могу увидеть сокровенные места моей Руфи. Этот бред преследует меня уже
несколько недель. Я сбрасываю напряжение, запираясь в душе, но желанная разрядка только
отодвигает на некоторое время желание узнать, что там есть на самом деле.
— Папа, завтра суббота. — сказала Жанна, отрывая меня от мыслей о своей подруге.
— Ну, и что?
— Первая суббота месяца. — настойчиво повторил ребенок, заглядывая мне в глаза.
— Дискотека в "Аква Центре".
Да, как я мог об этом забыть! Дискотека в "Аква Центре" излюбленное мероприятие
моей дочери. Предприимчивые турки откупили старые турецкие бани и сделали на этом
месте неплохой комплекс, с аттракционами, водными горками, каруселями, и прочей
чепухой, которую так любят и взрослые и дети. Не забыли, конечно, и сауну.
Сауна в Германии — штука особая и для пуританского воспитания противопоказана.
Мужчины и женщины здесь находятся вместе. Но, это не похоже на знакомые многим
вечеринки в частной бане, куда ходят тесной компанией, ну а заодно и моются. Учитывая
размеры заведения, количество домиков-саун, бассейнов и соляриев, это скорее напоминает
комфортабельный нудистский пляж.
Местный же "банный" комплекс предлагал, кроме обычных дней, разные мероприятия
для продвинутой публики: дни для голубых, дни для розовых, для бисексуалов, для: А раз в
месяц, в "Аква Центре" проводили дискотеки на воде. Лазерное шоу, цветная пена, теплая
водичка и множество укромных гротиков, где так хорошо укрываться от чужих глаз. Стоит
ли говорить, что такие вечера были крайне популярны у городской молодежи, и занимать
очередь приходилось заранее для того, что бы найти свободную кабинку для вещей.
Жанну мы водили несколько раз в игровую часть, но сама сауна была безусловно под
запретом. То же и с дискотекой, слишком просто молодые люди перемещаются из укромных
гротиков бассейна, где правила запрещают полную обнаженку, в не менее укромные галереи
сауны. Жанна внешне вполне удовлетворялась полученным и не стремилась избавиться от
родительского контроля. Единственное, что всегда составляло нам проблему — это то, что я
будучи любителем не столько обнаженки, сколько хорошего пара, предпочитал торчать
именно в этой части "Аква Центра", в то время как жена и дочь довольствовались
бассейнами и аттракционами. Супруга косилась на меня и время от времени грозилась
прекратить походы в этот бордель.
— А мама что сказала? — поинтересовался я у Жанки, вспомнив, что они собирались
на дискотеке встретиться со своей кампанией, и у меня есть все шансы узнать, что находится
под юбкой у моего наваждения.
— Сказалась больной. — уныло процедила дочь.
— А двоих она нас не отпустит. Ты будешь сидеть в сауне, а за мной приглядеть не
кому.
— Но, ты же будешь с ребятами?
— Да какие там ребята, почти все передумали. Одна только Руфь поедет, она же там
рядом живет.
Ага, Руфь поедет! Это было как раз то, что я хотел услышать. Моментально, со всей
дипломатичностью, я развил бешенную кампанию по организации поездки в "Аква Центр".
 Переговорив с супругой, я добился того, что меня назначили руководителем группы,
состоящей из меня и дочки. Жена долго не хотела верить, что я не собираюсь в сауну, но я
привел кучу достаточно убедительных причин для того, что бы убедить ее в своей
искренности. Сложнее обстояло дело с Жанкой. Сомневаюсь, что бы она когда-либо видела в
живую обнаженных мужчин, а тем более своего отца. Картинки и видео не в счет. А ведь для
успеха моего плана, мне предстояло заманить обоих девочек в сауну, причем так, что бы у
них не возникло и тени сомнения, что это делается не по их собственной инициативе. Но
поразмыслив, я понял, что без этого не обойтись, ведь не мог же я затащить в сауну одну
Руфь, оставив Жанку плюхаться в бассейне.
— Кстати, вы с ребятами не собирались сходить в сауну? — поинтересовался я у
дочери, делая вид, что не помню о резком сокращении состава группы.
— Нет, там же ребята будут. — привела аргумент Жанка.
По интонации я понял, что тема не закрыта и она ждет продолжения.
— Но, ведь ты говорила, что ребята раздумали идти. — в свою очередь удивился я ее
забывчивости, не замечая, что полностью противоречу предыдущей фразе.
— Ну, другие ребята в сауне, мужчины всякие разные.
— А тебе то что до них. Ты пойми, в Германии этим никого не удивишь, здесь люди
ходят в сауну с детства и подобными глупостями не интересуются.
Далее, я развил мысль о пользе сауны в плане здоровья. Расписывал Жанне то, как
здорово выскочить из домика и с размаху прыгнуть в бассейн с прохладной водой, — всю
простуду как рукой снимет. Ее утверждение, что она ни в малейшей степени не простужена,
меня не смутило, и я перешел на описание пользы бани для похудения. Тоже мимо. Моя дочь
имеет идеальную фигурку, не смотря на то, что ест все подряд. Все аргументы Жанна
встречала недоверчивым хмыканьем и неопределенным "Посмотрим".
Я заливался соловьем, плел паутину слов словно прожженный интриган. Если бы меня
услышала жена, она немедленно подала на развод, заподозрив в нехорошем, а соседи,
скрутили бы меня самолично и линчевали, как совратителя малолетних. Порой я
действительно перегибал палку. Усердие, с которым я распинался перед дочерью, взрослого
человека давно натолкнули бы на мысль, что дело не чисто. Хорошо хоть, что перспективу
раздевания перед посторонними людьми, мне удалось заболтать и сделать крайне размытой,
так что к этому вопросу мы больше не возвращались. Хотя не уверен, что это так уж
смущало Жанку, все таки нынешние дети рано взрослеют, скорее ее на самом деле больше
привлекали аттракционы, чем сидение в нагретой комнате и дальнейшее ныряние в
холодную воду.
— Но ты ведь не пробовала, так как же ты можешь судить понравиться тебе это или
нет? — вопрошал я. Если бы не моя навязчивая идея, то я давно бы отступился от мысли
переубедить этого настырного ребенка. Легче ишака заставить делать то что нужно, чем
вдолбить что-то Жанке.
Лишь через полчаса уговоров, я нащупал спасительную мысль. Жанна, как и
большинство девочек в ее возрасте, была озабочена собственной привлекательностью,
которую сильно мешали достичь подростковые прыщи на лице. Ждать пока гормоны
перебурлят ей не хотелось, и по этому в нашем бюджете изрядную брешь пробивали
расходы на "Клерасил" и тому подобные косметические средства.
— И самое главное, сауна прекрасно помогает вывести прыщи! — менторским тоном
произнес я, в душе предчувствуя удачу.
И точно. Глаза Жанки оживились, и она стала жадно ловить мои рассуждения о
паровых масках и о том, что в каждом домике сауны, в воду добавляют различные травы,
крайне благоприятно действующие на кожу лица и тела.
— Хорошо, я подумаю. — встав с кресла, сказала она, останавливая мое красноречие и
отправляясь к себе в комнату. Через мгновение, стоящий с моей комнате телефон начал
подзванивать, что было явным признаком того, что Жанка кинулась обсуждать эту идею с
подружкой.
 На следующий день, мы сидели в вагоне штат-банна, направляясь в заветный "Аква
Центр". Девчонки тихонько болтали о своем. Я сидел и мечтал о той минуте, когда смогу
увидеть Руфь во всей красе, то есть без ничего.
— Мы можем сходить в сауну по раздельности. — предложил я девочкам, всем тоном
показывая, что сам вопрос "идти или не идти" уже решен, причем положительно.
— А зачем? — удивилась Жанна. Руфь молча смотрела на меня, и я потихоньку тонул в
ее глазах.
— Ну, мало ли, — заблеял я, смущаясь и покрываясь румянцем, словно красна девица,
— Я ведь все же твой отец, а люди часто стесняются близких, оставаясь равнодушны к
чужим.
И Жанна и Руфь в ответ промолчали, оставив меня гадать, как они отнеслись к моему
предложению. Я и сам не ожидал, что ляпну подобное. Наверное, это была последняя
попытка совести, или, что там ее заменяет, вернуть дело в привычную колею.
В "Аква Центре" я купил три билета с правом посещения сауны. Девчушки стояли
рядом и ни как не прокомментировали мое решение. Мы переоделись в купальные костюмы
и пошли купаться в бассейн.
Признаться, Руфь в купальничке была очень мила. Мокрая ткань рельефно
прорисовывала все складки и выпуклости тела, не давая тем не менее ответа на мой вопрос.
Они с Жанкой резвились как две русалки, брызгаясь и хлопая по воде мокрыми гривами
волос.
Наигравшись, проплыв весь бассейн вдоль и поперек на три раза, накатавшись по
водным горкам и желобам по полного посинения, девочки растянулись на шезлонгах,
уплетая за обе щеки взятые из дома припасы.
— Ну, что! Пора погреться? — бодро спросил я, — Пойдете одни?
— Да. Но только мы даже не знаем, где там вход. — ответила Жанна, оглядываясь на
Руфь.
— Я вас провожу до входа.
Я поднялся, сказал девочкам, что бы взяли халаты и полотенца, и повел своих
подопечных в раздевалку. По пути мне пришла в голову мысль, которую я поспешил
озвучить.
— Плохо, что вы не знаете, с чего начать. Ведь во всех домиках разная температура,
влажность. И если сунетесь не туда, то можно вместо удовольствия получить одно
расстройство. Но ничего, я придумал как мы сделаем. Я вам покажу что там к чему, а потом
мы разделимся, я пойду в один домик — где погорячее, а вы в другой — для начинающих. —
сказал я, когда мы зашли в раздевалку.
— Папа, я что одевать, халат или полотенце. — спросили дочь.
— Халат, на полотенце ты будешь садиться. Но, сначала нужно снять купальник.
Вокруг сновали мужчины и женщины, кто в накинутом на себя халате, кто полностью
обнаженный. Я надеялся, что эта картина поможет расслабиться девочкам, так как при виде
окружающих голых людей, понимаешь, что ты лишь один из толпы, и выглядишь так же как
все, что пожалуй очень важно для подростков. Что бы не смущать Жанну и Руфь лишний
раз, я предложил им снять купальники в кабинке, зная, что все равно увижу их голыми не в
сауне, так в бассейне, в котором встречаются парящиеся во всех домиках.
Показав девочкам местные достопримечательности, я отправил их в сауну с низкой
влажностью, наказав, что при входе нужно оставлять халаты в предбаннике, а сам
отправился в свою любимую "цитрусовую", очень удачно имеющую окошко с видом на
бассейн. Не опасаясь пропустить выход Руфи с Жанкой из домика, я снова размечтался
представляя, как Руфь сейчас сидит на полке, ее тело расслабляется, ноги постепенно
раздвигаются шире и шире, открывая доступ лечебному жару ко всем складкам тела. Пот
начинает выступать не плечах и лице мелкими капельками, которые набухая, срываются и
капают прямо:
Воображение, опять спасовало, но я был спокоен будто мамонт. Тем временем, жар
заставил меня выйти из домика и кинуться в спасительную прохладу бассейна, не
дождавшись выхода девчонок. А вот и они.
Прикрываясь халатами, они выскочили из дверей, о чем то весело щебеча, и через
секунду оказались в воде, не дав мне рассмотреть свои богатства. Подплыв к ним поближе, я
поинтересовался впечатлениями. Пока они делились своими ощущениями, я пытался
рассмотреть Руфь поближе.
Грудь просматривалась сквозь воду четко, и была весьма хороша собой. Два
аккуратных бугорочка с маленькими сосками. Отведя взгляд, что бы не слишком обращать
на себя внимание, я посмотрел на Жанну, и с удивлением понял, что ее грудь ничуть не
хуже. Мы о чем то говорили, лениво плавая от бортика к бортику. Дальнейшее сравнение
достоинств девочек показало, что грудь моей Жанки даже немного превосходит прелести
Руфи. А вот главная цель пока еще не была достигнута. Вода предательски бликовала,
искажая картинку, и в глубине просматривался только колеблющийся треугольник темных
волос.
— Еще пойдете париться? — спросил я.
Девочки кивнули головами, и мы снова разошлись по разным домикам.
Зайдя в сауну, стоящую немного на отшибе, я расположился на верхней полке и,
буквально через минуту, услышал в тамбуре знакомые голоса.
— В же хотели в другой домик? — поинтересовался я у вошедших девочек.
— А там куча мужиков, мы их стесняемся. — ответила Руфь, опередив открывшую
было рот Жанку.
— А меня стало быть нет?
— А ты не смотри на нас. — игриво предложила Жанна.
— Очень вы мне нужны. — фыркнул я, — Ну проходите, рассаживайтесь.
Девочки прошли мимо меня прикрываясь полотенцами и бросая любопытные взгляды
на мое достоинство. Усевшись в уголке, они стали перешептываться, поминутно оглядываясь
в мою сторону. Предмет их обсуждения был ясен без долгих раздумий. Я тоже ненавязчиво
косил глазом в их сторону и приветливо улыбался, когда наши взгляды встречались.
Моя Жанна сидела ко мне ближе, и с моего места прекрасно были видны волосики,
покрывавшие ее оформившийся лобок, довольно приятный для ее возраста. Руфь была
частично скрыта, и только когда она откидывалась на локти, можно было различить ее
паховую поросль. Я уже давно понял, что она не подбривается, и ее растительность имеет
естественную форму. Сейчас же, я хотел разглядеть губки, скрывающие вход в ее малышку,
но для этого нужен был другой ракурс.
Так как этот домик имел более высокую влажность, то девочки просидели недолго. Как
только они начали подниматься, я сказал,
— А сейчас мы пойдем в маленький бассейн. Не накидывайте халаты — это не далеко,
а нам сперва нужно смыть пот.
С этими словами, я встал и, так как был ближе к выходу, первым вышел в коридор,
задавая направление. Маленький бассейн находился неподалеку, но до сих пор нами
обходился стороной, так как был наполнен просто ледяной водой мало пригодной для
долгого купания. То есть, то что надо после доброй баньки.
Отбросив полотенце на ближайший шезлонг, я с уханьем прыгнул в воду, вынырнул и,
задрав голову, повернулся на встречу девочкам. Они набегали на меня смеясь. Жанка сразу
бросилась в воду, а Руфь в нерешительности притормозила на бортике бассейна, позволив
мне, наконец, рассмотреть себя полностью.
Солнечный лучик, на секунду выскочивший из обложивших небо туч, позолотил пушок
в ее паху, скользнул вдоль бедра и, когда Руфь немного повернулась, окружил ее сияющим
ореолом, словно ожившую богиню. Моему взору предстала девочка с несколько угловатыми,
еще не окончательно оформившимися женскими формами. С небольшими симпатичными
грудками и совсем маленькой темно-розовой складкой губ внизу пахового треугольника.
Жанка уже давно убежала в другой бассейн с подогретой морской водой, а Руфь все
стояла, позволяя моему взгляду как можно лучше запечатлеть ее вид. Наконец она прыгнула
в воду и поплыла ко мне:
Вы наверное думаете, что дальше я обнял желанную девушку и предался с ней
любовным играм прямо в холодной воде? Увы. Ничего этого не было.
Просто наваждение схлынуло. Я знал, что скрывается под юбкой у Руфи, и не мог
понять, что заставило меня так стремиться к разгадке этой, в целом тривиальной тайны.
Никакого желания сблизиться с ней более у меня не возникало, на душе стало спокойно и
может быть даже немного пустовато.

P.S. Мы вволю накупались, несколько раз еще возвращаясь в сауну, что бы попариться.
Девочки пообвыклись и перестали прятаться за полотенцами. А на последок решили зайти в
душ, что бы смыть с себя песок и морскую соль. В душе я смотрел на Руфь и Жанку,
сравнивая их тела и убеждаясь, что моя дочь, не смотря на разницу в возрасте, ничем не
уступает подружке, а некоторыми нюансами так ее вовсе превосходит. И по прежнему не
мог понять, почему пустился в эту авантюру, да еще впутал в нее своего ребенка.
В трамвае, на обратном пути, я задремал и передо мной, под шум колес, появился
четкий образ Жанны, стоящей в душе. Она водила вехоткой по своему телу, с ног до головы
ее окутывала мыльная пена, из которой островками то появлялись, то пропадали задорно
торчащие соски, крепкие ягодицы и холмик волос в паху.

P.P.S. А ночью, когда и жена и дочь уже уснули, я выходя покурить заглянул к Жанке в
спальню. Она лежала раскинувшись на кровати, одеяло сбилось к стене, а пальцы руки,
отодвинув резинку трусиков, тихонько теребили складочки ее бутона.
Я вышел, закурил сигарету и задумался. Неужели теперь меня будет преследовать
образ моей дочери. Странно, ведь я же знаю, что спрятано у нее под юбкой.

Нимфодром (А что у нас под юбкой 2)

Иногда, особенно под ночь, желание наваливалось на Антона с такой силой, что ему
приходилось стискивать край одеяла зубами, разлохмачивая ткань пододеяльника до
отдельных волокон. Он боялся пошевелиться, иначе тело прикасалось к жене, отвернувшейся
к стенке, и настрой мыслей сбивался. Запустив руку в плавки, или сняв их вообще, что было
вполне оправданно из-за обрушившейся на город жары, Антон мял упругую плоть, скользя
пальцем по выделяющейся смазке, и упорно представлял себе, как дочка подходит к нему,
садится на коленки, тесно прижимаясь всем телом и туго охватывая его бедра, край
ночнушки сползает вверх, натягиваясь на раздвинутых ногах и приоткрывая не белую
полоску трусиков, а темную щелку покрытую нежным пушком….
На этом сцена заканчивалась, так как по сюжету дальше требовалось перейти к
активным действиям, что было чревато мокрым пятном на постельном белье, а по утру
неизбежным и вполне закономерным удивлением супруги по поводу внезапного рецидива
подростковой эякуляции в столь зрелом возрасте.
И вправду, за пятнадцать лет семейной жизни Антону еще не приходилось жаловаться
на совместную жизнь в интимном плане. Жена его полностью удовлетворяла, да и сам он
был довольно ленив для похождений на стороне. Имея склонность к уюту и комфорту,
пришедшую с возрастом, Антон никогда, даже по пьянке, не стремился владеть другими
женщинами, и все его редкие интрижки были вызваны той же ленью, когда легче было
согласиться на приставания настойчивой поклонницы, нежели ей отказать.
Но все изменилось благодаря их переезду в Европу и европейскому же стилю жизни,
который они стали судорожно перенимать, натягивая его, как новое платье. Ломая себя,
вырывая с корнем вжившиеся в кровь стереотипы, бравируя отсутствием ханжества, и уже
только этим вгоняя в нервную дрожь большинство родственников и знакомых.
Оденемся секси! Нудистский пляж? Пожалуйста! Вместе в сауну? Битте шен вам с
кисточкой. Под эти лозунги, жадно хапая впечатления и одновременно стараясь ничему не
удивляться, они винтом вкручивались в местную жизнь старательно восполняя провалы
кругозора. А пространство вокруг заполняло множество людей, все они имели свои
странности и непонятные непосвященным стремления. И это разнообразие людских желаний
вынуждало их карабкаться на новый круг, снова и снова примеряя на себя всевозможные
стили и направления. Жизнь бурлила и кипела как в чашке Петри. И хотя их бравада была по
большей мере напускной, было бы странно, если бы они изменились только внешне,
оставшись прежними в глубине души.
Антон, наконец, смог реализовать давнюю мечту, о широченных штанах, мечте
тинэйджера. Супруга стала одеваться в молодежных бутиках. Они словно попытались
вернуть ускользающую молодость, успокаивая себя тем соображением, что только эта
одежда полностью их устраивает по качеству и стилю, исходя из их более чем скромных
финансовых возможностей. И на удивление, новые наряды на них не выглядели смешно или
нелепо, а наоборот, как будто и вправду сбросили лет по десять.
Дочка, благодаря отличным оценкам, пошла в класс с более старшими ребятами.
Быстро подхватив все веяния моды, начиная от стильной одежды и заканчивая
навороченным телефоном, она неуловимо подросла, не вытянувшись в длину, а скорее
заполнив собой все пустоты в итак обтягивающей одежде. Оставаясь внутри все той же
тринадцатилетней девочкой, внешне она давала фору своим пятнадцатилетним подружкам.
Болезнь Антона началась в тот день, когда Жанна привела домой свою школьную
подружку, наскоро представила ее и, тут же отпросившись погулять, они убежали. Девочка
поразила Антона совершенством форм, налетом обаяния и неуловимой грацией. Причем,
мысли о ней имели ранее не свойственную ему, когда дело касалось девушек младше
определенного возраста, эротическую окраску.
Промучившись некоторое время желанием увидеть прелестницу в неглиже, Антон
воплотил в жизнь иезуитский план, заманив, под предлогом похода в бассейн, девушек в
сауну, где и смог рассмотреть свою неожиданную страсть в полной мере. Влечение к юной
нимфе быстро прошло, но внеплановым последствием авантюры стало то, что он впервые за
последние годы увидел свою дочку одетую лишь в струи воды.
Всю дорогу домой его преследовали уже вполне оформившаяся грудь, дерзким соском
выглядывающая из кипенья струй, плавный изгиб бедра, скругление ягодиц, меж которыми,
когда Жанна нагибалась, на секунду проступали пушистые лепестки темного цветка. Все это
корежило Антона, и не смотря на сладостность мыслей, видение дочери представлялось ему
неправильным, крайне дурным и абсолютно невозможным.
Голенькой Антон ее видел пожалуй лет пять назад в убогом номере московской
гостиницы, куда они приехали на Рождество, и где Жанна по малолетству еще не
смущающаяся наготы переодевалась ко сну. Тогда ее детское тельце с завязями грудей и без
признаков растительности, не вызывало ничего кроме нежности. С тех пор Антону
доставались только просверки белизны ее тела, которые удавалось зацепить краем глаза,
когда он нечаянно входил в ее комнату во время переодевания или заглядывал в ванную,
которую она моясь упорно забывала закрывать на защелку.
Превратившись год назад в девушку и почувствовав в себе женское начало, Жанна, во
время их игр, резвясь как котенок и не контролируя себя, задирала ноги к потолку,
раскидывая их и разводя в стороны, обнажая тонкую тканью трусиков, но тут же
спохватывалась и уже стыдливо натягивала подол короткой юбки, пытаясь прикрыть
интимное место, пока не забывалась и вновь не оголялась под влиянием момента.
Антон старался во время подобных развлечений не дотрагиваться до ее груди и
промежности, опасаясь слишком раннего пробуждения женственности, и ограничивая себя
ласковыми поглаживаниями и похлопываниями по попке. Тем не менее жена, изредка
наблюдавшая их возню, крайне негативно относилась к происходящему и неоднократно
брала у Антона слово о прекращение подобных забав. Но дочке эти игры доставляли
удовольствие, и не желая ей отказывать, Антон начал скрытничать, баловаться с Жанной
только наедине, что она интуитивно поняла и стала придерживаться того же правила, что и
стало их первым совместным секретом.
И вот уже третий месяц Антона преследовали сладостные, бередящие душу фантазии
связанные с дочкой. Не желая идти на поводу у своей новой мании, но не в силах
сдержаться, Антон пустился на маленькие хитрости, оправдываясь исключительно
эстетическими критериями. Рассуждая про себя о том, что любование юным телом еще не
является извращением, он покритиковал Жанну за пух густеющий подмышками, что
позволило ему с этого момента регулярно ловить в зеркале отражение обнаженной груди
управляющейся с бритвенным станком дочери.
Затем, воспользовавшись покупкой Жанны облегающих брюк из тонкого материала,
Антон заметил ей, что рельефная полоска трусиков сзади выглядит не очень красиво, чем
вынудил дочку настоять к неудовольствию супруги на покупке тончайших узеньких
трусиков, абсолютно не заметных под брюками, зато не скрывающих почти ничего во время
их развлечений.
Все эти мелочи скрашивали ему жизнь, и постепенно, внимательно наблюдая за
дочкой, Антон пришел к выводу о том, что его усилия, наложившись на внешнее окружение,
все-таки пробудили латентную, пока еще спрятанную внутри Жанны сексуальность. Вначале
он заметил ее руку, спрятанную под одеялом и мимолетным движением скользнувшую на
лобок. Со временем, очевидно распробовав вкус нового занятия, Жанна стала теребить себя
почти открыто, во время их задушевных бесед перед сном. Развалившись рядом с отцом на
диване и блуждая взором по сторонам, она рассеяно запускала руку под юбку и поглаживала,
ласкала пальцами сквозь трусики выступающий бугорок. Антон, стреляя глазами и напуская
на себя невозмутимый вид, не мог понять чего больше в движениях тонкой кисти… детской
уверенности в том, что никто не заметит этих легких касаний, или скрытого вызова, попытки
прощупать его реакцию.
Мучаясь неопределенностью, не зная провоцирует ли его дочь или же он сам выдает
желаемое за действительное, Антон зарылся в Интернет в безнадежной попытке найти
ответы на гложущие его сомнения. Периодически попадая в кольцо порносайтов, он
перебирал варианты поиска в течение нескольких дней, пока не набрел на дурно
оформленную, состоящую из одного текста, страницу с переводами, привлекшими его
внимание.
Скачав себе на машину несколько файлов, Антон открыл первый попавшийся, и с
удивлением и восторгом понял, что нашел своего единомышленника. Автор описывал
похожую ситуацию, описывал с любовью, без пошлого смакования эротических сцен, но и
не манкируя подробностями. Чувства главного героя удивительно перекликались с
чувствами самого Антона, переплетаясь и встраиваясь в его мысли, внося в них
своеобразный порядок.
Сюжет, в отличие от классической версии, заканчивался на мажорной ноте, впрочем, не
имея финала, а лишь подразумевая отдаленное в размытом будущем продолжение. Все были
счастливы, и эта развязка так зацепила Антона, что нынешнее подвешенное состояние он
стал воспринимать уже как неоправданное промедление, глупую отсрочку своего счастья.
Следующий файл назывался "Инструкция по совращению девочек" и представлял из
себя руководство по совращению малолеток, впрочем являя интерес чисто теоретический,
так как оперировал недоступным Антону реквизитом и не подходил как по финансовым, так
и по жизненным условиям. В остальных текстах оказался либо полный бред, либо
откровенная порнография, собранная владельцем странички из одному ему ведомых
источников.

***
 Под впечатлением от прочитанного, Антон, не решаясь более откладывать развитие
событий из боязни передумать, развернул незаметную в своей активности деятельность,
опутывая дочку паутиной слов и действий.
Для начала, он дал ей возможность беспрепятственно бродить по просторам Интернета,
взяв не очень строгое обещание немедленно сворачивать со страниц с эротическим
содержанием и нецензурными анекдотами, тем самым только раззадорив девочку на
исследование именно запретных сайтов. А учитывая, что даже на самых безобидных для
взрослого развлекательных порталах эротика и анекдоты про это составляют сейчас
большую часть содержания, Антон был абсолютно спокоен по поводу времяпровождения
Жанны.
Постоянно контролируя ситуацию, он стал незаметно поощрять Жанну делиться с ним
находками, выловленными ей на просторах сети, спокойно и смеясь выслушивая анекдоты
приличные на вид, но под завязку набитые скрытым смыслом, который от дочки пока
ускользал. Причем, исподволь формируя у девочки рефлекс, позволяющий делиться своими
находками и впечатлениями от них в отсутствие матери.
Проводя вечерние доверительные беседы перед сном, Антон вплетал в канву
нравоучений о пользе учебы и спорта, и о безусловном вреде алкоголя, наркотиков и секса
для развития молодой девушки, коротенькие эскизы о половой жизни старшеклассниц, к
каковым Жанна себя уже однозначно причисляла. В эти моменты Жанна как никогда более
теряла контроль над своим телом, ее взгляд мутнел, руки начинали порхать между ног,
потирая набухшую щелку, а бедра судорожно сжимались, подтягиваясь к груди и сдавливая
в плоские диски увенчанные упруго торчащими сосками полусферы.
Ей очень нравились эти разговоры, во время которых Антон общался с ней как с
равной, не навязывая свое мнение, а как бы размышляя на различные темы и предоставляя
возможность делать выводы самой Жанне. Постепенно, открытость Антона, его готовность
обсуждать любые вопросы и спокойная реакция на ее действия, расшатали барьер
скромности и приучили Жанну к мысли, что наедине с отцом позволительно все то, что она
ранее проделывала лишь в кровати или уединившись в душевой.
Этому же способствовали их ласки, начинающиеся в виде шуточной борьбы и попыток
хлопнуть друг друга по заду, и заканчивающиеся объятиями на диване, в кресле или в любом
другом месте, где их тела окончательно переплетались. Жанна, мурлыча словно котенок,
принимала его поглаживания, с готовностью подставляя щечку, лобик и носик для поцелуев,
которыми он не жалея покрывал все доступные места, шепча ей ласковые слова и щекоча
колючим подбородком.
Безусловный запрет, вбитый в ее сознание матерью, о недопустимости поцелуев в
губы, вынуждал ее сворачивать в сторону и чмокать Антона в щеку или нос, когда их губы
встречались в поисках друг друга. Так продолжалось до тех пор, пока Антон не зажал ее
лицо в ладонях и, поймав увиливающие губы Жанны, крепко прижал к своим губам, целуя
по настоящему. Отстранившись он внимательно вгляделся в ее лицо, боясь поймать на нем
выражение отвращения, но увидел только блеск широко распахнутых глаз, смотрящих на
него с радостным недоумением. На следующий день Жанна сама неумело клюнула,
поцеловала его в губы, крепко сжав рот и шалея от собственной смелости.
А однажды Антон сделал следующий шаг, выбрав вечер дня, когда они всей семьей
ходили в сауну. В сауне, Жанна, под влиянием матери и окружающих, почти перестала
стесняться своей обнаженности, логически проведя у себя в мозгу водораздел, по одну
сторону которого мораль и пуританство по умолчанию не действовали. Дома же ее
постоянно бросало из одной стороны этого водораздела в другую. То она зачисляла Антона
на ту сторону, которая оставалась свободной от запретов, и тогда ходила по квартире в одних
трусиках и топике. То, внезапно, ее что-то дергало, и тогда она постоянно поправляла полы
халата, тщательно следя, что бы ненароком не показались ее тайные местечки.
В этот вечер Антон явно находился на нужной стороне, что Жанна доказывала
предъявляя на его обозрение свою грудку и ажурный узор на тончайшем материале
трусиков, радостно валяясь на кровати и дрыгая ногами, уворачиваясь от щекочущих
пальцев Антона. Он с удовольствием поцеловал ее в охотно подставленные губки и
внезапным движением руки удержал ноги Жанны в раздвинутом состоянии, пристально
разглядывая ее промежность. Жанна моментально притихла и попыталась вырваться из
захвата, но Антон огорошил ее, не дав свернуться в комочек.
— Я сегодня посмотрел на тебя в сауне и понял, что ты уже совсем большая.
Жанна, неподвижно замерев, ждала продолжения.
— Посмотри сама, — произнес Антон, огибая рукой лобок вдоль кромки материала.
— У тебя уже заросли выбиваются из трусиков. И в купальнике их тоже видно, а это
некрасиво. Пора тебе, милая, их подбривать. А если хочешь и в сауне выглядеть хорошо,
тогда нужно озаботиться прической.
Антон улыбнулся, убирав руку и позволив Жанне сжать ноги, прикрывая объект его
столь внезапного интереса.
— Молодые девушки обычно или полностью выбривают свой бутончик, или оставляют
наверху над лепестками узенькую полоску. Я тебе советую оставить такую, под плавками ее
видно не будет, зато в сауне никто не перепутает с маленькой девочкой, еще не имеющей
кустика. Помнишь, мы сегодня видели девочку примерно твоего возраста? У нее была как
раз подобная полоска. Скажу тебе по секрету, что тут даже специальные парикмахерские
есть для этих целей, нам правда не по карману.
Антон еще раз ободряюще улыбнулся и, резко обрывая разговор, вышел на балкон с
сигаретой. Когда он вернулся, Жанна лежала в той же позе, но уже прикрытая накинутым
покрывалом, которое едва уловимо двигалось вторя покачиваниям ее руки. Подойдя к
дочери, он потянулся к ней губами для прощальной ласки. Жанна подалась ему навстречу и,
уже после поцелуя, с сомнением в голосе спросила…
— Но я наверное не смогу там себе побрить?
— Я уверен, что в этом нет ничего страшного, — Антон, прямо через покрывало
легкими касаниями дотрагиваясь до лобка и попутно отодвинув ее руку, наметил контуры
будущих движений.
— Кстати, это еще и гигиенично, особенно во время циклов. Да и мужчинам больше
нравится. А если боишься, то попроси маму или меня, конечно, если не стесняешься.
Мамину малышку я брил, думаю, что у тебя конструкция не сложнее.
Антон опять улыбнулся, давая понять что это всего лишь шутка. Причем отсыл к жене
был абсолютно несостоятелен. И Антон и Жанна прекрасно знали, что, из-за загрузки в
институте, она, убегая рано утром, возвращается довольно поздно выжатая словно лимон. По
этому любые просьбы дочери будут рассмотрены не раньше следующего воскресенья, а в
пятницу Жанна с подружками собиралась в Аквацентр, где ей наверняка захочется всех
поразить своим внешним видом.
Последующие два дня были загружены текущими делами. Антон не возвращался в
беседах с дочерью к этому разговору. А на третий день Жанна позвала его из ванной. Когда
он вошел, обнаженная дочка стояла слегка укрывшись занавеской и сжимая в руке
бритвенный станок. На ее лице пунцовели щеки, и хотя взгляд был решительный, голос
дрогнул выдавая напряжение владевшее девочкой, уже не уверенной, не шуткой ли было
предложение помощи.
— Папа, ты кажется, грозился мне помочь?
— Джентльмены от своих слов не отказываются, — с улыбкой произнес Антон,
принимая протянутый станок и поднося вторую руку ко рту.
— Но только, т-с-с-с-с! Пусть это будет нашей маленькой тайной. Совсем ни к чему,
что бы мама лишний раз разволновалась. Ты же знаешь как ей не по вкусу наши игры, а если
она узнает, что я лез бритвой в интимные места ее дочери, то вполне может этой же бритвой
лишить меня выступающих частей тела. Так что если будешь дергаться, и я тебя ненароком
порежу, вся ответственность на тебе.
 Жанна, до того державшаяся с видимым напряжением, расслабилась и рассмеялась.
— Если порежешь, то я тебя точно маме заложу, или еще лучше — буду
шантажировать, грозя разоблачением.
— Фу, как не стыдно! Ты что, молодец-погранец? Я тогда тебя вообще брить не буду!
— А если не будешь, то я сама изрежусь, а все равно свалю на тебя.
Так, пересмеиваясь и перешучиваясь, Антон загнал Жанну в ванну, настроил воду и
пустив себе в ладонь пены для бритья подступил к дочке вплотную.
— Немножко раздвинь ноги, — просьба Антона была выполнена без пререканий. Он
прикоснулся к промежности Жанны, потянул руку вниз, перенося содержимое ладони на ее
кожу, поросшую довольно густыми волосиками. Жанна стояла придерживаясь за поручень, и
слегка покачивалась на расставленных ногах, упруго пружиня под его ладонью. Ее глаза
только что лучившиеся смехом, расфокусировались, рот приоткрылся, и из него тихо на
грани слышимости раздалось хриплое неровное дыхание, вырывающееся в такт движениям
мужской руки, впервые в жизни проникшей в запретную зону.
Антон, давно закончил намыливать набухающий от трения бутон своей дочери, но
никак не мог остановиться, и снова и снова двигал рукой по скользкому мыльному склону,
заставляя Жанну то пружинисто приседать, то подаваться ему навстречу. Мылкий палец
Антона, живущий своей жизнью, во время одного из этих поступательных движений,
скользнув между волосиками, раздвинул верхние лепестки бутона и очутился между тесных
стенок, с ходу наткнувшись на бусинку клитора.
Жанна охнула, ее ноги сжались, и она одним движением бедер сорвалась со снующей в
мыльной тесноте ладони. Еле удержавшись за поручень, она отшатнулась от Антона, глядя
на него требовательно и недоуменно.
— Не бойся, солнышко, — мягко улыбнувшись, произнес опомнившийся Антон, сразу
понявший состояние дочери, — Это не больно. Просто небольшой побочный эффект,
безвредный и немного приятный. У взрослой жизни есть много хороших сторон, и это одна
из них. Да ты и сама с некоторыми из них знакома, не правда ли? Иди ко мне, малышка.
Антон ворковал, окутывая Жанну пеленой слов, акцентируя приятность и безвредность
происходящего. Его поза выражала спокойствие и готовность помочь дочери, поддержать ее
в нелегкой попытке постижения новых правил игры. По мере того как слова проникали в
сознание дочери, ее тело расслаблялось, взгляд помягчел, и она коротко вздохнув снова
придвинулась к Антону. Он, продолжая ворковать, взял бритву и нежными плавными
движениями начал соскребать девственную поросль.
Когда с бутоном было покончено, и Антон душем смыл остатки мыльной пены,
тщательно следя, что бы ненароком не зацепить чувствительные места, он снова привлек
внимание Жанны к оформлению верхней части лобка. Дочка уже успокоившись внимательно
наблюдала за его пальцем, скользящим поверх лепестков и намечающим возможные
контуры будущей стрижки. Обсудив несколько вариантов, они пришли к решению оставить
вертикальную полоску очерченную четкими гранями. Антон подбрил боковинки и
ножницами, используя расческу, снял лишний слой волос, оставив меньше сантиметра.
Закончив стрижку, он посоветовал Жанне тщательно промыть щелку с шампунем и
вышел из ванны, по пути обернувшись и успев захватить удивленный взгляд дочери уже
настроившейся на дальнейшее продолжение.
После этого эпизода, хотя Антон ни словом, ни взглядом не давал Жанне повода
думать, что что-то между ними изменилось, она сама произведя ревизию в своей голове
решила, что теперь они повязаны общей тайной, каковая дает ей право вести себя с отцом
более раскованно. Она все охотней принимала его ласки, отвечая на поцелуи со всей
доступной ей страстью и прижимаясь к нему всем телом. Решив, что все покровы сорваны,
Жанна все чаще в отсутствие матери стала выскакивать из своей комнаты в одних трусиках,
не смущаясь Антона и, очевидно, окончательно занеся его на сторону свободную от
моральных запретов.
Антон, не пытаясь воспользоваться появившимся преимуществом, продолжал приучать
Жанну к полной свободе в отношениях. Расспрашивая ее о походе в Аквацентр, он
поинтересовался оценкой ее подруг произошедшей с ней перемены.
— Да они все уже давно подбриваются. Так что никто и не заметил, — махнув рукой,
как о чем-то абсолютно несущественном, ответила дочка, болтая ногами в воздухе. Но, как
только разговор зашел на эту тему, ее рука машинально опустилась на ткань трусиков,
почесывая выступающие валики лепестков.
— Ну-ка, ну-ка, дай посмотрю, — Антон потянулся меж дочкиных бедер. Она без
задержки качнула ими в стороны, пропуская его руку, но продолжая прикрывать лобок своей
кистью.
— Ты постоянно там чешешь. Тебя что-то беспокоит? Или ты это делаешь просто так?
— Да, чешется, — не задумываясь, ухватилась за подсказку Жанна.
— Тогда убери руку, я посмотрю в чем там дело.
Антон скользнул пальцами по плавкам и, секунду помедлив, захватив край материала,
оттянул их вверх открывая доступ к лепесткам нежно-розовым снаружи и темным с
внутренней стороны. Он сильно прижимая руку провел по бутону нащупывая колкие
молодые волоски, пробивающиеся из бархатной кожи. Натянутая его пальцами кожица
развалила складку лепестков, разомкнув их и открыв жадному взору небольшую бусинку
дрожащего клитора, а немного пониже, створ ведущий в глубину этого цветка, влажно
блестящий от проступившей смазки.
— Ничего страшного, — слегка дрожащим от волнения голосом, сказал Антон, — Ты
просто немного натерла свою малышку трусиками. Смажь кремом, а на ночь их снимай. В
конце концов, и мама и я спим без трусиков. Тело ведь должно по ночам отдыхать. Все
пройдет за пару дней.
Дочка внимательно слушала, не пытаясь прикрыться или сменить позу. Антон, не
желая торопить события, бережно вернул на место оттянутую полоску, но не удержавшись и
так же сильно прижимая пальцы, провел рукой на прощание по распахнутому бутону, вызвав
тем самым волну прокатившуюся по телу Жанны с головы до пят.
Вечером, зайдя пожелать дочери спокойной ночи, Антон, привычно поцеловав Жанну,
начал ее поглаживать по спине, постепенно подкрадываясь к нежным бочкам, прикосновение
к которым она не могла вытерпеть спокойно, и начинала сучить ногами и увертываться. И в
этот раз, откликаясь на прикосновение его рук, тело Жанны дернулось, легкое покрывало
отлетело в сторону, и глазам Антона в сумасшедшем мелькании ног предстал распущенный
цветок, ничем не прикрытый, с бесстыдно раскрывшимися лепестками.

***

Постепенно и Антон, и Жанна привыкли у новому стилю взаимоотношений. Дочка,

по-прежнему в присутствии матери оставалась радующей глаз скромницей, зато оставаясь
наедине с отцом, она постоянно провоцировала его, то наваливаясь упругой грудью на его
руки, как бы предлагая ее оценить, то демонстративно задирая ноги и поглаживая рельефно
проступающий через ткань трусиков бугорок, бросала на Антона хитрые взгляды.
Подбривала пах она теперь самостоятельно, что впрочем Антона только радовало, так как
искушение накатывающее на него при прикосновениях к складкам дочери оказывалось
слишком сильным, и он все время боялся сорваться и натворить глупостей.
Безусловно, Антон мог, продвинувшись чуть дальше, с легкостью заставить дочку
полностью отказаться от одежды и любоваться ей без преград в те моменты, когда они были
наедине. Но этот путь не привлекал его именно своей доступностью. Антон умел ценить
радость одоления преград и считал, что легкие покровы между ними только усиливают
эротичность их отношений. Он был вполне удовлетворен возможностью время от времени
получать доступ к тайным местечкам дочки и не настаивал на большем.
При этом, сам Антон, не будучи в восторге от своей излишне покрытой волосами и с
наметившимся пузиком фигуры, во время их игр всегда оставался одетым, и дочь видела его
обнаженным, только во время совместных походов в сауну. Сопоставляя их внешность,
Антон всегда представлял Жанну в образе маленького ангелочка, а себя в виде старого
лохматого черта, старающегося запустить свой хвост между бедер крылатой фигурки.
Осмелевшая Жанна взяла в привычку садиться ему на колени, когда он работал у себя в
комнате, и ерзая задиком и спиной по его телу, разглядывать картинки появляющиеся на
экране монитора. Иногда, играючи, Антон принимался ее тискать, шепча в шейку нежные
слова, отчего она жмурилась, выгибалась вперед, тычась грудками в его руку, сладко
замирая от подступившего наслаждения. Со временем, он осмелел и уже не страшась ее
реакции, опускал ладонь на ее грудь и начинал мять и тискать, охватывая сосок через тонкую
ткань пальцами. Второй рукой обхватив Жанну за талию, он пускался в исследование ее
изгибов, медленно продвигаясь пальцами по внутренней части бедра вверх, туда где гладкая
кожа едва прикрытая тканью набухала жаркими складками. Сдвигая в сторону непослушный
материал, дотрагивался до соединения этих складок, проникая в масляно блестящую
глубину, прокатываясь от бусинки клитора, обязательно потеребив ее по пути, до плотного
отверстия тесно обхватывающего и увлажняющего обильным соком его палец. В эти
моменты Жанна замирала затаив дыхание и лишь слегка покачивала бедрами навстречу его
руке.
После таких посиделок, Антону приходилось застирывать брюки вместе с трусами, так
как к его выделениям пачкавшим трусы, добавлялся одуряюще пахнущий сок, сочащийся из
бутона Жанны. Но отказать ей, да и себе в этом удовольствии он не мог.
Вернувшись из школы, Жанна прыгала к нему на кровать, если он к тому времени еще
не вставал, и требовала ласки, нападая на него, тормоша и стягивая с дивана. А учитывая
преимущественно ночной образ жизни Антона, когда он засыпал порой только под утро,
такие сцены были не редкость. Но почти всегда он успевал натянуть на себя трусы, когда
слышался звук открываемой двери. Либо дочь, уловившая этот его пунктик, и заметив, что
он заворачивается в одеяло, деликатно давала ему возможность одеться, делая перерыв в
игре и убегая к себе в комнату. Но, казалось, что ее эта его особенность не волнует, и она
была вполне довольна сложившейся ситуацией.
Так продолжалось почти до октября, когда почти одновременно произошли два
события… жена Антона уехала в командировку на две недели, а у Жанны начались осенние
каникулы. Погода по-прежнему стояла теплая. Ниже пятнадцати градусов температура не
опускалась даже по ночам, и Антон ходил по дому в одних шортах, не выпуская из рук
бутылку пива и почесывая волосатую грудь. Шеф в очередной раз подкинул ему сложную
задачку, над решением которой он бился третий день, то задумчиво откидываясь в кресле, то
начиная трещать клавишами компьютера. Жанна, у которой большинство подружек
разъехались на отдых, слонялась по дому, пытаясь придумать какое-нибудь занятие.

Ближе к вечеру, когда дело у Антона наконец сдвинулось с мертвой точки, он

повеселел, шлепнул по заду проходящую мимо дочку и, завалившись на диван, начал
щелкать пультом телевизора. Жанна вскарабкалась к нему на колени и прижавшись губами к
его уху тихонько спросила…
— Папа, а можно я сегодня буду спать с тобой?
Антона словно дернуло током. Боясь даже предположить, что же в действительности
кроется за этим, в свете их отношений, довольно двусмысленным вопросом, машинально
кивнул, чувствуя как в груди расползается теплая волна нежности
Когда они совместными усилиями расстелили постель, Жанна сбегала в ванную и
вернулась оттуда уже переодетая в ночную рубашку. Антон тоже быстренько приведя себя в
порядок в одних трусах забрался под одеяло, всей кожей ощущая близость дочки, втягивая ее
запах, чистый и слегка пряный. Жанна, изрядно повозившись и устраиваясь поудобнее в
чужой кровати, поднырнула Антону под руку, закинув на него ногу, и привалилась всем
телом, не обращая внимания на сбившуюся почти до пояса рубашку.
 Она лежала, тихонько сопя и почти не двигаясь, нанизавшись лобком на выступающее
колено Антона и плотно обхватив его ногами, а он замер в каменной неподвижности, боясь
шевельнуться, что бы не потревожить ее неловким движением. Но не смотря на старания,
Антон был просто не в силах сдержать глубинные рефлексы, и член его постепенно
разбухал, наливаясь кровью, увеличиваясь в размерах, теснясь и прижимаясь к оголенному
животу Жанны. Антон попытался сменить позу, но в это момент девочка, очевидно решив,
что он пытается начать с ней игру, схватила корень Антона, пытаясь отвести его в сторону.
В первую секунду, Жанна не поняла, что она сжимает в руке, настолько это было не
похоже на ту болтающуюся письку, которую она видела у Антона в сауне, а фотографии
мужчин с эрегированными членами, веденные ей в Интернете, до сих пор оставались для нее
не более чем некой размытой абстракцией. Но уже во второй миг, моментально сложив в уме
дважды два и получив результат, она задохнулась от изумления.
— Извини, я подумала, что это твоя рука.
Это признание, сопровождаемое отразившейся на ее лице гаммой чувств сменившихся
крайним смущением, внезапно рассмешило Антона, и он абсолютно идиотски заржал, даже
не пытаясь вытащить из руки дочери свой инструмент.
— Это не рука, — всхлипывая от смеха произнес Антон, и продолжил уже более
спокойным тоном, лишь иногда срывающимся в смешки, — Не бойся, девочка. Я понимаю,
что ты не ожидала встретить ничего подобного, но получилось так, что теперь ты меня
приласкала, пусть и нечаянно. Спасибо тебе.
Услышав благодарность Антона, Жанна, растерянно замеревшая и слегка испуганная
его внезапной реакцией, захлопала глазами и несмело улыбнулась, заражаясь весельем
Антона и постепенно сбрасывая охватившее ее напряжение. Уже через минуту они хохотали
на пару, проскочив очередной рубеж в своих отношениях.
Отсмеявшись, Антон теснее прижал к себе дочку и начал ласкать ее поглаживая по
спине, опуская руку, цепляющуюся за скомканную рубашку, вниз к скругленью упругого
задика и там давая себе волю. Жанна окончательно успокоившись, стала ввинчиваться ему в
плечо пробиваясь наверх и помогая дотянуться до своей обнаженной половины. Потом,
когда рука Антона окончательна завязла в паутине рубашки, она, не желая естественной
остановки нежных прикосновений, решительным движением отбросила покрывало, сдернула
уже ничего не скрывающую, а лишь мешающую рубашку и легла обратно, вытянувшись в
струнку, раскинув ноги и уложив руки вдоль туловища.
Антон, уселся на нее сверху и начал делать Жанне расслабляющий успокоительный
массаж. Он прошелся руками по середине спины, размял плечи и чередуя легкие
поглаживания с поцелуями спустился к ягодицам, обработал и их, затем отодвинулся и
возобновил движение уже снизу. Подобравшись к верху бедер, его руки стали понемногу
сдвигаться на внутреннюю часть, оглаживая подступы к ясно виднеющимся складкам
валиков. Жанна вздрагивала каждый раз, когда рука Антона слишком быстро подбиралась к
укромному месту. А он, сосредоточив все усилия уже на этом малом пятачке, все активнее
оглаживал ее промежность, натягивая пальцами кожу и мимолетно открывая темное, как и
вульва, колечко ануса и раздвинувшиеся лепестки влагалища.
Затем, Антон, одним движением перевернул Жанну на спину, возобновил свое занятие,
покрывая ее лицо поцелуями, на которые она жадно отвечала, а руками массируя грудь,
теребя затвердевшие соски, спускаясь по плоскому животу к выбритой полоске волос и
заставляя вздрагивать ее всем телом. Постепенно он стал спускаться ниже, хватая губами
розовые соски и дотрагиваясь натянутой тканью трусов лобка Жанны. Она, запрокинув
голову вверх, закрыв глаза, реагировала на каждое такое прикосновение встречным качком
бедер, оттягивая момент расставания и приближая встречу со следующим.
Когда дыхание Антона стало опалять ее живот, а поцелуи вплотную приблизились к
темной полоске, венчающей свод ее лепестков, Жанна, словно уловив его намеренье, а
скорее всего выражая так свою готовность к любому исходу, еще шире раскинула ноги,
слегка согнув их в коленях и открывая доступ к своему сокровищу.
 Задержавшись на мгновение, стараясь не оцарапать нежную кожу щетиной, Антон
самым кончиком языка пробежался между лепестками, разворачивая их окончательно и
добравшись до бусины, выпирающей из верхней части складок, всосал ее в рот одним
движением. Жанна, охнув и заворчав каким-то звериным тоном, выгнулась ему навстречу,
насаживаясь на язык, сразу провалившийся до входного отверстия. Антон, забыв все на
свете, работал над дочерью не на секунду не останавливаясь. Дурманящий сок, сочащийся из
влагалища, покрывал его лицо. Язык без устали скользил между лепестками, натыкаясь на
клитор и проваливаясь в уже значительно раздавшееся отверстие. Жанна, его стараниями
заброшенная в поднебесье, стонала и выла, мотая головой и с трудом удерживая свое
бьющееся в судорогах тело. С каждой секундой их слияние грозилось разнести их в клочья, а
Антон никак не мог остановиться.
Внезапно его рот толчком наполнился ароматным выбросом, бедра Жанны мотавшиеся
в воздухе, отвердели и сжали ему шею, а сама она, с отчаянным стоном, взметнулась вверх,
затем обмякла, как будто из нее вынули стержень, и повалилась на кровать. В это же
мгновение Антон разрядился мощным выбросом заполнившей его трусы спермы.
Доставив на руках засыпающую, не стоящую на ногах дочку в ванну и обмыв ее, Антон
отнес Жанну в ее комнату и уложил на кровать. Сам перестелил постель и долго плескался
под душем, приводя тело и мысли в порядок. Когда он, держа в руках постиранные трусы,
вернулся в спальню, то увидел Жанну, перебравшуюся в родительскую комнату и
глазеющую на него, вольготно раскинувшись на кровати. Прятать свое хозяйство уже не
имело смысла, по этому Антон, пристроив трусы на сушилке, взобрался на кровать и
выжидательно устроился рядом.
— Что, котенок, не спится? — сказал Антон, отвернувшись к прикроватной тумбочке и
прикуривая сигарету. Пуская струи дыма, он терпеливо ждал реакции дочери.
— Скажи, папа, это был секс? — Жанна с заметным усилием вытолкнула из себя
последнее слово.
— Нет, солнышко, не секс. Мы просто с тобой немного побаловались. Хотя, если тебе
важно определение, то это был петтинг. Когда людям по разным причинам нельзя
заниматься сексом, они могут доставлять друг другу удовольствие иными способами.
— А нам нельзя заниматься с тобой сексом потому, что ты мой отец?
— И по этому тоже. А еще по тому, что ты еще слишком мала.
— А что важнее?
— И то и другое. — забавляясь, ответил Антон.
Жанна задумалась, но почти сразу парировала, проявляя значительную эрудицию по
данному вопросу.
— Но ведь близким родственникам нельзя только иметь детей, иначе они будут
неполноценные.
— Ты права, солнце. Но не забывай про мораль, уж она то подобные развлечения
однозначно запрещает.
— А она не запрещает заниматься петтингом?
Антон посмотрел на свое дите, смотрящее на него честными глазами, в которых едва
уловимо проскальзывали хитрые искорки, а лицо было полностью непроницаемым.
— Хорошо, победила, теперь выкладывай на счет возраста.
— А что возраст, я уже девушка, а значит мне уже можно. Да и у нас в классе
девственниц почти не осталось.
— Малышка моя, — Антон подтянул дочку поближе и прижал к груди, захватывая в
кольцо рук. — Ты, что же собственного отца соблазнять начинаешь?
— Ага! — Жанна теснее прижалась к Антону, — только не начинаю, а продолжаю. Я
тебя, папка, люблю и хочу что бы ты стал у меня первым.
Антон, аккуратно вытряхнул Жанну из своих объятий. Встал, закурил, прошелся по
комнате. В голове был полный сумбур. Он боялся признаться себе, что именно на такой
результат и рассчитывал с самого начала, но одновременно и страшился его, в любой
момент, даже после сегодняшнего, готовый дать задний ход. Игры с раздеванием, взаимные
ласки, даже минет и анал Антон мог признать в качестве допустимых развлечений. Но
дефлорация дочери, о которой она прямо попросила, с ее необратимостью, страшила его,
будучи одновременно очень желанной. Если бы речь шла о любой другой девочке,
приходившей к нему в видениях, он бы не колебался. А сейчас сомнения мучили его,
заставляя хмурить брови и нервно затягиваться табачным дымом, стряхивая столбики пепла
на ковер.
Жанна, внимательно следила за его хаотичными метаниями, не отводя глаз. Он,
мимоходом оглядев ее распластанное тело, зацепил взглядом трепещущие над
промежностью пальцы, которыми дочка продолжала ласкать себя, и уже отбросив сомнения,
внезапно охрипшим голосом сказал…
— А ведь я, осел, думал, что это я тебя соблазняю.
Ответом ему был лишь журчащий, переливчатый смех, суливший Антону массу
наслаждений, стоит ему сейчас шагнуть к дочери и заключить ее в объятия. Что он спустя
мгновение и сделал, выбросив из головы не сказанные, никому не нужные слова.

***

Этот день у Отто явно не задался. Все началось с того, что позвонил Генрих и объявил
о том, что вечером они идут на подбор, в то время, как Отто имел свои планы на это время.
Несмотря на безусловный запрет шефа на контакты с моделями, Отто договорился о встрече
со вчерашней малышкой, очень уж она призывно ему улыбалась во время сессии. Родители
Сельмы были из иммигрантов, но сама она родилась уже здесь, и за свои тринадцать лет
освоила многие науки, в том числе постельную. По крайней мере, он делал такой вывод из
поведения девочки на съемках.
Ее не приходилось подгонять и показывать ей наилучшие позы, Сельма сама вытворяла
на площадке что-то невероятное, заставляя его потирать набухший ствол. Это несколько
мешало процессу, но Отто даже не подумал ее остановить. Весь отдавшись работе, он
щелкал кадр за кадром, а после завершения съемок, улучшив момент, немного потискал эту
малышку. Она охотно приняла его ласку, и, когда он безрассудно предложил ей встретиться
еще раз, не только согласилась, но и сама назначила время и место. А теперь, из-за
распоряжения Генриха, все срывалось. Девчушка так распалила Отто, что он был полностью
уверен в том, что со своей девственностью она распрощалась уже довольно давно и вполне
может скрасить ему какое-то время безо всякого риска.
Выругавшись, Отто принялся за текущие дела. Отвез пленки в лабораторию, поругался
с Микаэлем, штатным ассистентом, не успевшим подвести лампы к прожекторам. Их запас
уже подходил к концу, а новые доставать с каждым днем было все сложнее, так как большую
часть светильников давно было пора выбросить на свалку из-за их древности. Не взирая на
прибыльность дела, Генрих постоянно скупился на замену оборудования, что вызывало у
Отто частые вспышки раздражения. Затем, один из клиентов потребовал срочной сдачи
заказа, хотя договаривались они на конец недели, но, очевидно, клиента приперло, и
разговаривать с ним снова пришлось Отто. Шеф как всегда вовремя испарился, и Отто злой
до чертиков, что ему приходится отдуваться за Генриха, вынужден был уговаривать этого
педераста немного потерпеть.
Впрочем нормальных клиентов у них почти не было. Студия Генриха занималась
съемкой заказных фото для разной клиентуры, но по большей мере их контингент
составляли извращенцы и любители клубнички всех мастей. Естественно, подобное занятие
было не совсем легальным, но шеф ухитрялся кому-то в полиции давать на лапу, и их не
трогали. С самого Отто спроса почти не было. Кто он — фотограф, осветитель, курьер и
мальчик на побегушках, другими словами — пустое место. Таких как он Генрих мог найти
десяток по первому слову. Художественных требований к его работе почти не
предъявлялось, при том, что толстяк — а именно так про себя он называл Генриха — платил
весьма неплохо. Работа Отто тоже вполне устраивала.
За исключением клиентов, которых он не любил, и с которыми в основном общался
Генрих, Отто приходилось иметь дело с объектами их заказов, а эти объекты были весьма
милы. Иногда мальчики, разного возраста и цвета кожи, иногда обладательницы могучих
бюстов с садистскими наклонностями, но чаще всего молоденькие девочки. Последнее время
спрос был на молоденькое мясо, причем возраст моделей с каждым годом неуклонно
снижался. Если в начале своей карьеры Отто приходилось снимать по большей мере уже
половозрелых девиц, от шестнадцати и старше, то постепенно планка опустилась до десяти
— одиннадцати лет, а бывало ему приводили совсем малышек.
Задания ставились до нельзя примитивные, но Отто старался вложить душу в каждый
кадр, и даже не потому, что хотел угодить клиентам, а потому, что девочки, его модели не
заслуживали иного. Уже попавшие на порносъемки, они в силу своего возраста еще не
растеряли ощущения девственной чистоты и свежести. Командуя ими во время сессии, Отто
чувствовал себя скульптором, лепящим из их угловатых с подростковыми неразвитыми
формами тел совершенное творение, выявляющее в безжалостном свете юпитеров скрытое в
них женское начало. Он буквально влюблялся в каждую свою модель и ревновал их к
ассистентам, лапавших девочек во время групповых съемок.
С Генрихом его примиряло еще то, что толстяк имел определенные моральные
границы, которые никогда не переступал. Так, во время парных съемок никогда дело не
доходило до реальных половых актов, совокупление лишь имитировалось, что позволяло
Отто чувствовать себя художником, мастером ракурса, а не опускаться до уровня фиксатора
чужой случки. Так же не допускались контакты между сотрудниками фирмы и моделями за
рамками студии. По мнению Генриха это плохо влияло на бизнес. Отто разделял это мнение
и никогда не пытался переспать с кем-нибудь из своих девочек, но со временем сдерживать
себя становилось все труднее. Если к мальчикам или разбитным девицам легкого поведения
он был довольно равнодушен, то малолетние красотки буквально заставляли его вылазить из
штанов. А вчера буквально опьянев от череды прошедших перед ним нимфеток, Отто запал
на обольстительную Сельму, и от нарушения правил его спас только звонок Генриха.
На подбор моделей они выезжали на молодежные дискотеки, или иногда в Аквацентр,
где по пятницам так же проходили молодежные вечеринки и в сауне можно было выбрать
тело для эксклюзивных съемок под любого дотошного клиента. Такие заказы им
периодически попадались, и тогда выбирать модель приходилось исходя из подробного
описания, что на дискотеке сделать было довольно затруднительно.
В этот раз Генрих притащил именно такой заказ. Клиент подробно расписал внешние
качества модели, от размера груди до цвета волос на лобке. Согласно описанию требовалась
девочка двенадцати-тринадцати лет, с небольшой грудью, длинными волосами, славянского
типа. Это была не редкость, среди иммигрантов, являвшихся основной средой, из которой
выходили наши модели, подобный типаж найти было довольно нетрудно. Посовещавшись,
они решили отправиться в Аквацентр, так как соответствие будущей модели некоторым
нюансам заказа можно было определить только работая с обнаженной натурой.
Сам Генрих на подборы ездил довольно редко. Его бегающие глазки и сальный взгляд
быстро привлекали к нему нежелательное внимание, а случалось его били, приняв за
извращенца, что в общем было недалеко от истины. По этой причине на подборы в
Аквацентр вместе с Отто ездила падчерица Генриха, Лиза. Ей недавно стукнуло пятнадцать
и, по мнению Отто, Генрих приспособил свою приемную дочурку не только для выполнения
обязанностей по подбору моделей, но и к собственному удовлетворению, что, впрочем,
самого Отто ни сколько не касалось. Родственница шефа была слишком опасной штучкой,
что бы он мог повестись на ее достоинства, игнорируя на возможные последствия. И хотя
Лиза была вполне в его вкусе, их отношения не выходили за рамки дружеских. Глаз у нее
был наметан, лишнего внимания она не привлекала, и могла незаметно выбрать подходящую
кандидатуру, то есть была практически идеальным партнером.
 Раздевшись и оставив вещи в кабинке, они прошли в помещение сауны. Устроившись
возле бассейна, Отто взял в баре для себя пару пива, Лизе бокал колы, и они принялись
осматривать зал, отхлебывая напитки и болтая о разной чепухе.
— Смотри, кажется, вот то что нам нужно. Сиськи маленькие, жопка худенькая. —
тихо, не слышно для посторонних произнесла Лиза через пять минут наблюдения.
Ее нередко заносило, и тогда она переставала выбирать выражения, оценивая свои
жертвы с самодовольной беспощадностью подростка. Впрочем, ей было чем гордиться.
Фигуркой ее бог не обидел. Отто покосился на Лизу, прикрытую только наброшенным на
колени полотенцем. Крепкая довольно большая грудь слегка покачивалась при каждом
движении, когда Лиза крутила головой озирая зал. По шелковистой коже стекали редкие
капли оставшиеся после душа. Круглые вполне женственные бедра подсказывали, что с
попкой у Лизы так же все в порядке. Если не принимать в расчет любителей малолеток, то
она выглядела сейчас мечтой любого мужчины, что прекрасно сознавала, от чего и позволяла
себе пренебрежительно отзываться о вероятной кандидатке. Но нынешний заказчик был
именно любителем молодежи, и Лиза давно вышла из интересного для него возраста.
Отто откинулся на спинку стула, незаметно обозревая окрестности. Его скучающий
взгляд довольно быстро нашел девочку, на которую указывала Лиза. Да, основные
параметры совпадали, но тип лица был явно восточный, что не подходило под описание
клиента.
— Не пойдет, надо искать еще. — сказал он, снова отворачиваясь к стойке и
прикуривая сигарету, — Ты сходи прогуляйся вокруг, а я тут посмотрю.
Лиза фыркнула, но беспрекословно отправилась вокруг бассейна в направлении
зимнего сада. Проводив ее взглядом, Отто принялся посматривать на фланирующих мимо
него обнаженных девушек. В большом зале шумела дискотека, и звуки музыки достигали
второго этажа, где располагались непосредственно сауны и небольшие бассейны, в которых
могли окунуться распарившиеся люди. Стойка, возле которой он сидел, притягивала юных
прелестниц словно магнитом, что было не удивительно. Если в большом зале молодежь
развлекалась, то сюда приходили не столько париться, сколько предъявить товар лицом.
Традиционно здесь можно было снять приглянувшуюся девочку, чем с равным успехом
пользовались как пресыщенные клиенты, так и искательницы приработка либо интрижки на
стороне. Молоденькие мальчики могли удовлетворить свое естественное любопытство и без
помех разглядывать девичьи прелести, люди постарше выбирали здесь партнершу на ночь,
то есть вниманием ни одна девочка обижена не была. Впрочем, попадались люди
пришедшие сюда только ради самой сауны, но их было не так много.
Отто заканчивал уже вторую кружку, когда заприметил девочку полностью
подходящую под описание клиента. Она вместе с подружкой резвилась в бассейне, не
обращая внимания на посторонних. Ее тельце беззаботно крутилось в воде периодически
выставляя на обозрение то упругую спину с рельефно выступающими позвонками и
появляющиеся следом ягодицы, то небольшую грудь с вишенками сосков и на секунду
проявляющийся лобок, тут же скрываемый бурунами воды. На взгляд Отто она была просто
прекрасна.
— Обрати внимание на тех двух подружек в бассейне. — сказал он подошедшей
Лизе, — Я думаю, что это подойдет.
— Какая из них? Впрочем, они обе вполне сгодятся. Другой вопрос, что вряд ли они
пришли для съема. Слишком уж беспечны. Да и похоже, что не одни. Видишь мужика на
другом конце бассейна? Он их явно пасет.
Отто глянул через плечо Лизы в указанном направлении. Мужик действительно следил
за девчушками, но по выражению лица было ясно, что это не любитель клубнички, а
сопровождающий, скорее всего отец одной, а может и обоих девочек, что полностью меняло
дело. Генрих избегал ввязываться в явный криминал и ограничивался моделями, на уговоры
которых не приходилось тратить слишком много времени. Девочки сами услышав о
возможности заработать охотно соглашались на съемки. Лишь иногда, когда дело касалось
самых маленьких, приходилось вступать в контакт с родителями. Но деньги как правило и в
этом случае были веским аргументом. В любом случае дело решалось полюбовно. С
поставщиками живого товара Генрих не связывался, так как с большой долей вероятности
это могло кончиться залетом в полицию. А с малолетними любительницами риск был на
порядок меньше.
— Когда нужны снимки? — спросил он Лизу, частенько знавшую больше, чем ей
полагалось по возрасту.
— Во вторник. Но придется работать с этими, я посмотрела, больше никого
подходящего нет, а тянуть некуда.
— Плохо. — помрачнел Отто. Он не любил сложностей, а как подступиться к этому
мужику пока не представлял.
— Ты не слышала, на каком языке они говорят?
— Русский, или польский, а может украинский, не разберешь. — Лиза отвернулась к
стойке, — Какая разница, все эти иммигранты одинаковы.
Сам Генрих был из поляков, но быстро прижился и выдавал себя за местного, а Лиза
тоже имевшая русские корни, однозначно считала себя арийкой и относилась к туркам и
славянам с оттенком пренебрежения.
— Здесь будешь клинья бить? Если хочешь возьму мужика на себя. — предложила она.
— Нет, все равно с ним придется договариваться. Позвони Микаэлю, пусть узнает где
живут, и кто им этот мужик. Ну и все остальное, тогда и поговорим.
Отто слез с табурета и отправился в сауну. На сегодня его работа была закончена, а
завтра, когда Микаэль раздобудет нужную информацию, можно будет встретиться с
малышками и их отцом снова. В большинстве случаев это был просто вопрос суммы, а все
затраты по подбору оплачивал заказчик и на его гонораре они никак не отражались.

***

На следующее утро Отто, затягиваясь сигаретой, сидел в машине и терпеливо ждал,

когда нужная ему малышка появится из своего подъезда. Микаэль неплохо пошустрил и
приволок нужную ему информацию. Оказалось, что девочки вообще не родственницы, и
мужик, разговаривать с которым Отто так не хотелось, вчера проводил одну из них до дома,
после чего укатил со второй девчушкой дальше. Микаэль правильно рассудил, что не стоит
его пасти и выяснять подробности, раз у них есть адрес одной из подружек. Покрутившись
по окрестностям, он выяснил имя и номер квартиры девочки, а заодно и наличие
родственников.
Девчушку звали Катрин, была она, как и предположил Отто, откуда-то из Средней
Азии, но по чертам лица на азиатку не походила. В наличии у нее только имелась
безработная мать, а так как самой девочке, по информации Микаэля, было уже пятнадцать,
это позволяло не интересоваться мнением ее матери. Ну а словоохотливые соседи
характеризовали ее, как юную проблядушку, что обещало легкую работу и небольшие
затраты.
Когда Катрин вышла из дома и направилась к остановке, Отто дождался пока она
поравняется с его машиной, миновать которую она никак не могла, и через открытое окно
показал ей сотенную купюру. Как он и рассчитывал, девочка сбилась с шага и притормозила
рядом с ним ожидая продолжения.
— Я хотел бы с тобой поговорить. — произнес Отто, открывая дверь, — Возьми деньги
себе, это будет компенсацией за потерянное время.
— Простите, герр, но я тороплюсь в школу. — Катрин не стронулась с места, но и не
сделала попытки отправиться дальше.
— Пустое. Я думаю, что сотняжка стоит двадцати минут твоего времени, а школа
никуда не денется. Не так ли? — ухмыльнулся он, еще шире распахивая дверцу. — Залезай,
здесь уютнее, чем стоять на ветру.
Немного поколебавшись, она залезла внутрь салона, оставив дверцу приоткрытой,
готовая в случае чего моментально выскочить назад. Отто заметив это хмыкнул и продолжил
как ни в чем не бывало…
— Я фотограф, снимаю молоденьких девушек для разных журналов и по частным
заказам. Да, ты права, я снимаю их обнаженными. — откровенно добавил он, заметив ее
скептическую улыбку. — Ведь ты не думаешь, что я тебя приглашу сниматься в "Cosmo" или
"Girls", все гораздо проще. У меня есть заказ на съемку девочки вроде тебя, оплата хорошая
— четыре сотни в день. Я тебя вчера видел в Аквацентре, подходишь по всем статьям.
Работы на один или два дня. Только съемка, никакого секса. Деньги сразу. Если согласна,
объясню подробнее, если нет, можешь выходить.
Отто закурил сигарету и принялся ждать ответа девочки. В принципе, он заранее знал
ее решение, но торопить не собирался. Катрин размышляла минут пять, потом вдруг
захлопнула дверку и спросила…
— Едем прямо сейчас? Кстати, можно сигаретку?
Он протянул ей пачку и ухмыльнулся, доставая из кармана визитку.
— Вечером. К семи придешь по этому адресу, там тебя встретят. С собой ничего брать
не нужно, все есть. И, пожалуйста, помойся перед выходом. Если вопросов нет, то иди. Мне
еще работать надо. Деньги оставь, это аванс. И не опаздывай.
Высадив девочку и добравшись до офиса, Отто готовил технику к съемке и размышлял
о том, как просто стало уговаривать молодежь. Его в целом устраивало подобное положение
вещей, но слегка коробила готовность, с которой малолетки подставляли свои мохнашки как
под объектив камеры, так и под мужиков с деньгами. "Трахались бы со своими пацанами.
Неужели парней не хватает? Или все дело только в деньгах?" — думал он протирая оптику и
заряжая пленку в аппараты. Но, по большому счету он ничего против них не имел, а Катрин
ему даже понравилась, по крайней мере, — внешне.
Помаленьку Отто начинал заводиться, как всегда перед съемкой. Он прикидывал
ракурсы, с каких будет снимать Катрин, реквизит, который можно использовать. Задание
было довольно простое… помимо требований ко внешности модели, заказчик оговорил лишь
несколько обязательных моментов, вроде использования дилдо, цепочек и других
аксессуаров. Обязательным условием было, что бы снимок дышал страстью, а не был
стандартной постановкой. Интерьер, наряды и позиции целиком оставлялись на усмотрение
фотографа, что Отто очень любил. В этом заказе имелось место творчеству, чего ему не
всегда хватало, и по этому он с нетерпением ждал начала съемочной сессии.
Работать он предпочитал в одиночестве, если не считать модели, и присутствия
кого-либо на площадке не терпел, о чем все знали и старались заранее удалиться. Особенно
ему не нравилось, если заказчик сам желал выступать в роли режиссера. Были и такие
любители, для которых фотосессия была лишь поводом для похотливого разглядывания
девчушек, либо, что еще хуже, для их лапанья с последующим сексом прямо на площадке.
Когда Генриху попадались такие заказы, он отправлял Отто домой, выплатив ему
стандартную сумму за сессию, а сам подменял его Микаэлем, умеющим только нажимать на
спуск, да приблизительно точно направлять камеру на объект. Но, впрочем, иного в этих
случаях и не требовалось.
В назначенное время позвонил Микаэль и сообщил, что везет девочку в студию.
Запустив ее внутрь, Отто попрощался с Микаэлем, закрыл за ним дверь и повернулся к
Катрин. Она с интересом рассматривала обстановку, ничуть не смущаясь того, что осталась в
незнакомом месте наедине с мужчиной.
— Раздеться можешь там. — Отто кивнул в угол, где стояла ширма. — И давай сразу
приступим к делу.
— Полностью? — перебила его Катрин.
— Да, конечно. Не беспокойся, я же сказал, что это только съемка.
— А я и не боюсь. — она передернула худыми лопатками под обтягивающим тело
свитерком и отправилась за ширму.
— Заказчику нужны фотографии девочки твоего возраста забавляющейся с разными
игрушками. Надеюсь ты понимаешь, какими? — уточнил Отто, услышав в ответ
приглушенное хмыканье.
— Хорошо. — продолжил он, — Заказ на две дюжины снимков, но снять мы должны
несколько пленок, потом я отберу самые удачные кадры.
— А остальные вы куда денете?
Отто обернулся на голос. Катрин стояла возле ширмы полностью раздетая. Ее руки
спокойно свисали вдоль тела, не пытаясь прикрыть ни задорно торчащие маленькие груди,
ни лобок, с аккуратно выстриженной полоской волос над ним… Фигурка была несколько
угловатой для ее возраста, еще не окончательно оформленной, но заказчику требовалась
именно такая. Катрин перехватила взгляд невольно залюбовавшегося ей Отто, но
продолжала стоять спокойно не выражая ни тени беспокойства.
— Если хочешь отдам тебе. — буркнул Отто, от чего-то смутившись.
— Хочу. — она вышла на середину студии, — Что я должна делать?
Отто про себя подивился ее деловитости, но не подавая вида сказал…
— Ты должна выполнять мои указания. Но для начала вопрос. Сколько раз ты уже
занималась сексом?
— А это имеет значение? — удивилась Катрин.
— Раз спрашиваю, значит имеет. Пойми, не знаю, что клиент будет делать с твоими
карточками, скорее всего на них дрочить, но моя задача сделать так, что бы они вызывали у
него такое желание. Если бы ему была нужна невинная малышка, я бы такую и нашел. Но
сейчас у меня заказ на девочку, уже понимающую, что по чем. И я хочу быть уверен, что ты
сможешь сыграть настоящую страсть.
Отто спокойно втолковывал ей эти простые вещи и видел, как в ее глазах начинает
появляться понимание ситуации.
— Достаточно. Я поняла. Я должна сделать так, что бы старый хорек возбудился. Не
беспокойтесь, я смогу.
— Почему, старый? — удивился Отто. Против "хорька" он ничего не имел. Иногда он
называл своих клиентов еще покруче.
— Не знаю. Но, наверняка, не молодой. — ответила Катрин.
— Да. Логично. — Отто покрутил головой, — Ну а теперь, малышка, сделай так, что
бы у этого хорька, будь он на моем месте, лопнули штаны от возбуждения.
Он включил свет, и работа началась.
Вначале, впрочем, как всегда бывает с новой моделью, Катрин робела и выполняла
распоряжения Отто чисто механически. Ее позы были напряженны, полны неестественности
и лишены признака малейшей страсти. Отто, дожидаясь пока она оттает, щелкал пустой
незаряженной камерой, командовал, заставляя ее двигаться, одновременно подстраиваясь
под ее пластику, ища наилучшие ракурсы и положения. Чуть позже, он дал ей пару дилдо и
несколько цепочек и попросил поиграться с ними.
Катрин, разогревшись от света прожекторов, которые не только светили, но и ощутимо
нагревали съемочную площадку, раскраснелась. Ее тело оживало на глазах, и было видно,
что эта своеобразная игра постепенно затягивает ее, доставляя нешуточное удовольствие.
Она уселась в кресло, взяла один из дилдо и, раздвинув ноги, начала гладить им по
своей щелке. Пластик покрытый силиконом мягко скользил в ее руке, дилдо постепенно
погружался все дальше, выворачивая наружу валики скрывающие влагалище. Катрин,
прикрыв глаза и покусывая губы, надавила немного сильней, и дилдо под ее руками пошел
внутрь, проваливаясь в расширенное отверстие, глубоко, так глубоко, что Отто не сразу
поверил увиденному. Когда в ладони у Катрин осталось не больше дюйма, она гортанно
захрипела, выгнулась, навалившись на спинку кресла, и потянула дилдо обратно. Ее
движения все ускорялись, хрипы, вырывающиеся из горла, начали сливаться в один
клокочущий звук, а дилдо просто мелькал, то выглядывая на всю длину, то погружаясь
практически полностью.
Отто давно уже поменял аппарат и щелкал кадр за кадром, ужом вертясь вокруг
девочки, наклоняясь к ней вплотную, приседая, меняя объективы, углы и ракурсы съемки.
Он не пытался вмешиваться в процесс и лишь прикидывал в уме, сколько рабочих кадров
можно выжать из этой сцены. А сам выцеливал планы, продолжая снимать уже зашедшуюся
в бурном оргазме девочку.
Катрин, по телу которой пробежал последний спазм, расслабилась и раскинулась в
кресле, не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой. Отто, отложив аппарат, протянул ей
зажженную сигарету.
— На вот, возьми. Мы с тобой молодцы. — он ухмыльнулся, тоже закуривая, — Такого
я еще не видел. Да такое и не поставишь специально. Я с тобой себя прямо королем
репортажа чувствовал, только и успевал на кнопку давить. Да, это удача.
Катрин молча пускала струи дыма в потолок. Затем она опустила взгляд на Отто,
радостно хлопочущего с фотоаппаратами, и спросила…
— Ты же сказал, что всего две дюжины кадров надо, а снял сколько?
— Это точно, немного увлекся. Но ты не переживай, клиент получит столько, за
сколько заплатил, зато будет из чего выбрать. Да и тебе останется на память. Отдохнула?
Тогда давай дальше работать.
И они стали давать дальше. Катрин, разрядившись и сбросив сексуальный запал,
изменила манеру поведения, и ее движения приобрели грацию и медлительную томность.
Она изгибалась, переворачивалась со спины на живот и обратно, подтягивала ноги к груди,
дотрагиваясь пальцами рук до раскрытых створок влагалища. Запускала туда цепочки,
медленно шарик за шариком вытягивая их назад, при этом ее глаза распахивались во всю
ширь, ресницы трепетали в такт движениям, а взгляд мутнел и затягивался поволокой.
Отто, отсняв около десятка пленок, понимал, что работа закончена, — закончена
необычайно быстро для модели-новичка, вся съемка не продолжалась и двух часов, — но
продолжал снимать дальше, уже для себя, тщательно ловя наиболее красочные моменты. Его
трусы уже давно промокли от выделяемой членом смазки, штаны буквально лопались от
вожделения, а Катрин, не обращая на него внимания, продолжала ласкать себя, используя
реквизит с большой фантазией и выдумкой.
Наконец, она иссякла. Вытянувшись в полный рост, Катрин лежала без движения, глядя
на бугор выпирающий из штанов Отто.
— Хочешь меня? — внезапно спросила она.
Отто замялся. Отрицать очевидное было бессмысленно, но он давно привык не
обращать внимание на желания своего головастого приятеля. Тем более, он обещал девочке,
что дело ограничится одними съемками. Он понимал, что не смотря на запреты шефа,
Микаэль никогда не упускал возможности воспользоваться возбужденным состоянием
модели после съемок, впрочем, тот имел дело в основном с дешевыми шлюхами. Самому
Отто пока удавалось держать себя в рамках. Хотя последняя малышка ему чертовски
понравилась. А Катрин просто сводила с ума. От ее тела, вольно раскинувшегося на помосте,
исходили такие мощные сексуальные эманации, что его ноздри трепетали, втягивая в себя
этот прекрасный запах.
— Иди ко мне, я тебя хочу, прямо сейчас. — срывающимся голосом позвала его
Катрин.
На ходу снимая одежду и роняя, мешающие, попадающие под ноги штативы, Отто
молча подошел к девочке, переложил ее в кресло и, устроив поудобнее, одним мощным
толчком погрузился в ее лоно. Катрин сильными движениями бедер встречала каждое его
движение. Он словно пытаясь продолбить ее насквозь, как зверь, не сдерживаясь, работал с
нарастающим постоянством, на всю длину погружая поршень в горячее отверстие.
Катрин вскрикнула и забилась под ним в финальном оргазме, но он и не думал об
остановке. Перевернув ее к себе задом, Отто снова вошел в ее влагалище, все так же
размеренно забивая член до самого конца. Обхватив руками ее зад, он раздвинул пальцами
ягодицы и начал теребить колечко ануса, погружая туда палец, вначале совсем немного, а
затем все глубже, двигая им синхронно с основным действием. Катрин уже выла в голос,
мотая головой и отбрасывая с лица залепившие его волосы. Ее ноги подкашивались, и если
бы не плотная хватка Отто, она бы уже давно упала на пол. Крупная дрожь сотрясала тело
девочки, делая неразборчивыми ее слова.
— Да. Да. Возьми меня туда! О боже!
Не дожидаясь повторных просьб, Отто вытащил член и, немного наклонив его вверх,
прижал к растянутому анусу, мягко, но быстро наращивая давление. Упругое колечко,
раскрываясь и пропуская его головку внутрь, меняло цвет, становясь из темного розовым.
Когда уздечка скрылась между ягодиц, сопротивление ануса резко ослабло, и член Отто
одним движением проскочил на всю длину, вызвав у девочки крик наслаждения.
Несколькими резкими фрикциями Отто приблизил себя к финалу, и, дернувшись от
прокатившей по всему волны оргазма, толчками начал выбрасывать из себя сперму, заполняя
анальный проход Катрин и заставляя ее забиться в очередном пароксизме страсти.
— На вот, возьми деньги. — сказал он ей намного позже, когда они пришли в себя и
собрали раскиданную одежду. Протянув купюры, Отто посмотрел на Катрин и
продолжил, — Если понравилось, приглашу еще, когда будет заказ.
— Хорошо, зови, если самому понравилось, и если будет заказ. — ответила Катрин.
— И никому не болтай. — закрывая двери, буркнул Отто ей в спину. Впрочем, зная
подобных девчонок, сам он в это особо не верил.

***

Для Антона и Жанны неделя, которую они провели вдвоем, пронеслась сладким сном.
И хотя Антон так и не решился уступить дочери и лишить ее невинности, это не отразилось
на их отношениях. Они словно сошли с ума… просыпаясь, Жанна тут же лезла к отцу,
напрашиваясь на ласки, а он как всегда не мог устоять и выполнял любые ее пожелания. До
приезда супруги они спали вместе, и Жанна окончательно распоясалась. Она забросила
ночную рубашку и в постель укладывалась голышом, заставляя Антона следовать своему
примеру. Ее любимым развлечением стала игра с членом Антона, который она теребила, не
уставая поражаться его размерам, когда он пробужденный ее руками вставал во весь рост.
Жанна размеренно двигала его кожицу, заставляя головку наливаться кровью, когда крайняя
плоть опускалась до отказа вниз, прикасалась к ней губами и слегка щекотала языком.
Распаленный Антон не выдерживая соскакивал, пристраивался над дочкой и,
прикасаясь членом к ее распахнутым лепесткам, начинал водить им по влажной расщелине
до тех пор пока наслаждение не накрывало его с головой, и из судорожно сжатого ствола не
ударяла мутновато-белая струя. Он старался не попадать Жанне внутрь и направлял струю
вверх, на живот. В результате, многие капли попадали гораздо выше, на грудь, шею и иногда
на ее лицо. Но Жанне нравилась подобная игра, и она не протестовала, а наоборот, с
удовольствием размазывала их об себя или, окунув палец, подносила его ко рту и втянув
терпкий запах слизывала языком. Антон после этого нес ее в ванну и ополаскивал ее душем,
что заводило их обоих еще больше.
А в последний вечер их идиллии он решился на следующий шаг и, потерев членом об
ее лепестки и распалив дочку до крайности, Антон сдвинулся повыше, усаживаясь Жанне на
грудь и поднося возбужденный ствол к ее рту. Не раздумывая, она схватила его губами и
жадно всосала в себя. Работая языком и губами, Жанна доставляла ему такое наслаждение,
что Антон даже не подумал предупредить ее о близком извержении. И когда его член,
разбухнув и перекрыв ей дыхание, начал ритмично подергиваясь выбрасывать из себя струи
спермы, Антон не успел отстраниться и заставил тем самым дочку принять внутрь свой
внезапный подарок. Вынужденная проглотить большую часть спермы, Жанна в конце
закашлялась, испугав Антона, но успокоившись улыбнулась и заявила, что ей это
понравилось, вот только порция была немного великовата.
Заглаживая вину, Антон еще долго в этот вечер ласкал свою малышку, заставляя ее
множество раз содрогаться от накатывающих приступов оргазма. Он работал языком и
руками, оглаживая ее промежность, тиская грудь и ягодицы. Смазав палец кремом, он
аккуратно вводил его дочке в анус, заставляя ее сжимать свои булочки и изумленно
распахивать глаза. Они оба хотели большего, но оба осторожничали, предпочитая
медленное, по шажку продвижение вперед.
Затем был приезд супруги Антона, вернувший все на свои места. Они снова были
разлучены, и им приходилось довольствоваться мимолетными беглыми ласками во время
недолгих моментов уединения. Каникулы закончились, Жанна целые дни проводила в
школе, а по вечерам занималась уроками. Антону тоже привалило работы, да и жена,
оголодавшая за поездку, заставляла его выполнять супружеский долг с полной отдачей, что
не могло не отразиться на его потенции. И выходки дочки, демонстративно задирающей
перед ним подол ночной рубашки под которой ничего не больше было, или прижимающей
руку к его промежности, уже не вызывали бешенного желания, а только легкую эрекцию и
расплывающееся в груди теплое чувство.
Они вместе с Катей, дочкиной одноклассницей сходили в Аквацентр на дискотеку, где
Антон смог снова полюбоваться на голенькую Жанну и ее подружку. Катя, не смотря на то,
что была на два года старше его дочки, проигрывала Жанне, более развитой в физическом
плане. Но, ее поведение, как и исходящий от нее запах табака, заставляли думать, что она
уже давно опробовала себя в постели. Антон, по дороге домой несколько раз пытался
позаигрывать с ней, но девочки держались от него на дистанции, о чем-то шушукаясь между
собой и периодически взрываясь раскатами смеха.
Через несколько дней после этой поездки Жанна подошла к Антону и с заговорщицким
видом предложила поведать некую сногсшибательную новость. Супруги в этот момент дома
не было, по этому Антон усадил ее на колени, где она сразу разлеглась, давая доступ к своим
сокровищам, и приготовился слушать.
— Помнишь Катю, с которой мы ездили в Аквацентр? Представь себе, ей на
следующий день предложили поучаствовать в съемках. Голой! За деньги! Пятьдесят евро в
час! — жарко зашептала в ухо Антону Жанна.
Возбуждение нахлынувшее на нее от такой новости заставляло дочку подпрыгивать на
месте, ерзать всем телом, прижимаясь к Антону как можно плотнее. Он прижал ее крепче,
ухватив одной рукой поперек груди, а другую запуская ей в штанишки. Проскользнул
пальцами под резинку трусиков, и тут же ощутил влагу, сочащуюся из щелки. Мысль о
съемках в обнаженном виде на Жанну подействовала словно самые активные ласки Антона,
ее бутон был буквально переполнен выделяющимися соками, а тело подергивало спазмами
желания.
Антон, уже давно мечтавший запечатлеть свою маленькую любовницу на фото, не
сделал этого только по причине неумения обращаться с химикатами. Сдавать подобную
пленку в проявочный сервис было бы слишком рискованно, — он слышал, что сюжеты с
детьми обязательно проглядываются на предмет порнографии, — а надежных связей в этой
сфере не имел. Мечтой Антона была хорошая цифровая камера, позволявшая сразу
перегонять снимки в компьютер, что позволяло весь процесс делать самостоятельно. Но
подобный аппарат стоил довольно дорого, и по этому мысль о съемках была отложена про
запас. Он ожидал, что Жанне может понравиться эта идея, но реакция дочери его просто
поразила.
— И что же, она согласилась? — поинтересовался Антон, тихонько лаская Жанну
пальцами.
— Ага! — ответила Жанна, и ее щеки сразу запунцовели.
— Ну, что же. Ей уже пятнадцать, имеет полное право, да и деньги не плохие.
— Да, но вдруг кто-нибудь увидит эти карточки? — голос Жанны сел от смущения.
— Конечно, увидят. Для того их и делают.
 — Нет, я про знакомых. — еще тише поправилась она.
— Это вряд ли. Такие снимки стоят довольно дорого и заказываются обычно для
частных коллекций.
— Да, но в Интернете полно фотографий. Вдруг и эти туда же попадут?
— Если и так, то далеко не сразу. А почему тебя это собственно смущает? — задал
встречный вопрос Антон и добавил… — А ты бы согласилась?
— Нет! Что ты! — категорично заявила Жанна, и ее тело снова дрогнуло под руками
Антона.
— А для меня согласилась бы позировать? — снова поинтересовался он.
— Для тебя, да.
— А если бы снимал кто-то другой?
— Не знаю. — окончательно смутилась Жанна и затихла на плече у Антона.
Он гладил дочку и обдумывал сложившуюся ситуацию. Катюшка оправдала его
ожидания и на самом деле оказалась довольно продвинутой девочкой. Прокрутив в памяти
их посещение Аквацентра, он вспомнил мужика у стойки, бросавшего оценивающие взгляды
на купающихся девочек. Вот значит, как здесь подыскивают моделей. И что интересно,
выбор пал не на Жанну, а на ее подружку. А ведь могло быть и наоборот. И что он тогда
делал, если бы к его малышке подкатили с таким предложением? Или такого не могло быть в
принципе? Если, да, то у них неплохо поставлен сбор информации.
— А ты был бы против, если мне предложат тоже самое? — словно размышляя
поинтересовалась Жанна, — Ведь за день это получается четыреста евро.
— Молчи, финансист, — Антон легонько хлопнул ее по попе, — тебе что, на конфеты
не хватает? Так вас малолеток и покупают! Ты меньше о деньгах думай, без сопливых
справимся.
— Хорошо, а если дело не в деньгах, а так. Тогда согласился бы?
Антон снова ощутил дрожь ее тельца.
— Что? Уже загорелась дырочка? Не ты ли боялась, что в Интернет попадет, что
знакомые увидят?
— Не увиливай! — вскинулась Жанна.
— Согласился. — спокойно ответил Антон, — Но только в том случае, если заказчиком
буду я, а не кто-то другой. Я, милая, эгоист. И тобой ни с кем делиться не собираюсь. Хочу
один тобой любоваться.
Он перевалил дочку на спину и начал щекотать, отталкивая ее руки, которыми Жанна
безуспешно пыталась прикрыться. Они сползли с кресла на пол и разошлись в яростной
битве, пытаясь ухватить друг друга за бока и заливаясь смехом. Когда возбуждение
схлынуло, и они немного устали, Жанна уселась на Антона и наклонившись к его уху
сказала…
— А ты закажешь такие снимки? Но, я хочу не одна, а с тобой сниматься, что бы
вместе потом рассматривать. Только для меня и тебя.

***

Так как выход на порностудию у Антона с Жанной был только через Катю, Антон
надоумил дочку попросить у подружки визитку, которую дал ей фотограф.
— Ты, главное, не настаивай, а притворись, что не веришь и потребуй доказательств. А
когда она покажет визитку, попытайся запомнить номер. Потом незаметно запишешь. —
инструктировал Антон Жанну.
— Папа, я же не маленькая, сама понимаю. — легкомысленно ответила она, собираясь
в школу.
Включив плеер, Жанна отрубила дальнейшие реплики Антона и убежала, как всегда
опаздывая на автобус. Вечером, с довольной улыбкой она продемонстрировала отцу свою
добычу.
— Ну вот, а ты боялся. Катька точно ничего не заподозрила. Такая важная, то же мне
фотомодель. — фыркнула Жанна.
— Ну и славно, только ты больше с ней на эту тему не говори. Хорошо? — не смотря
на свои опыты с дочкой, он совсем не хотел, что бы она пошла по стопам школьной подруги.
Выбрав подходящее время, Антон созвонился с фотографом. Вначале тот не хотел
разговаривать, и Антону пришлось напомнить ему дискотеку в Аквацентре, а так же
намекнуть, что знает про Катины съемки.
— Катя? Не понимаю, мистер, о чем вы говорите. — голос в трубке поперхнулся, затем
огорченно продолжил, — Понял! Катя. Катрин! Я так и знал, что у девочки длинный язык.
Так вы выходит, отец второй девчушки, которая была вместе с ней в бассейне?
— Выходит, так. — проронил Антон.
— У вас есть какие-то претензии? Мне казалось, что девочка уже вправе сама решать,
как ей распорядиться своим телом?
— Нет, напротив, у меня нет никаких претензий. И тем более меня абсолютно не
волнует происходящее с Катей. Я к вам по другому вопросу. Хочу поинтересоваться
стоимостью серии снимков для частной коллекции.
— Это не ко мне. Я простой фотограф и не решаю финансовые вопросы. — снова начал
отнекиваться собеседник. — Или вы имеете ввиду снимки Катрин?
— А это интересная мысль! — воодушевился Антон, — Я полагаю, что мы ее тоже
обсудим. Но, речь о другом. И не думаю, что в это стоит посвящать вашего шефа. Ведь мы
можем договориться просто, как два частных лица. Я хотел бы снять свою маленькую
подружку. Гонорар ей не нужен, по этому речь идет только об оплате ваших услуг, как
фотографа. И желательно не использовать территорию студии.
Отто задумался. Того, о чем говорил этот парень ему еще не приходилось делать.
Обычно заказы проходили через Генриха, и он же распоряжался отснятыми работами.
Конечно, Отто представлял стоимость услуг своей фирмы для клиентов, но довольно
расплывчато. Опять же, лаборатория была полностью в ведомстве Микаэля, и не факт, что
можно было пропустить через нее левую пленку, не известив об этом шефа. А как тот
отнесется к халтурке своего сотрудника, Отто не представлял.
— Это надо обмозговать. — задумчиво произнес Отто, — Давай, приятель встретимся
вечерком в парке, посмотрю, что ты за человек. Заодно и поговорим.

***

На встречу Отто пришел заранее. В принципе, подвоха он не боялся, но понимал, что

этим поступком может сильно подставиться и получить массу неприятностей. Антона он
заметил из далека. Это на самом деле был тот мужик из Аквацентра, по этому Отто его сразу
узнал. Тот так же не шарил глазами по лицам гуляющих, а сразу направился в сторону Отто.
Они сошлись рядом с детской площадкой, померились взглядами. Мужик Отто понравился,
открытое лицо, спокойные манеры. Чувствовалось, что ни с полицией, ни с криминалом он
не связан. Так же, не было на нем налета бедности, свойственного иммигрантам, хотя язык и
построение фраз безошибочно выдавали в нем иностранца.
— Хэлло, фройнд! — поприветствовал мужика Отто, — Что ты там говорил про свою
подружку?
Антон, затягиваясь сигаретой, приглядывался к фотографу и не спешил начать
разговор. Наконец, он решился и сказал…
— Я знаю, что ты имеешь отношение к эксклюзивным съемкам. И хотел бы
воспользоваться твоими услугами. Впрочем, я это уже говорил. Так, что лучше ты сам
продолжи. Да. Нет. Цена. Условия.
— Сделать можно. Но я, брат, не берусь за левые дела. Только художественная съемка.
Понял? И предупреждаю сразу, если ты собрался девчушку трахать под объектив, то я пас. И
почему ты не хочешь обратиться в студию? — Отто посмотрел на Антона.
— Не хочу, что бы снимки потом у кого-то другого появились. — спокойно сказал
Антон, — Это чисто семейные дела, и чужим здесь делать нечего. Меньше народу — больше
кислороду. Снимаешь дигитальной камерой, снимки скачиваем ко мне на машину и
разошлись, как в море корабли.
"Ага, так все же это его дочка" — понял Отто. Поговорки, которые вворачивал мужик,
он раньше не слышал, но они ему понравились, как понравилось и предложение Антона.
Толковая задумка. Можно будет не посвящать Микаэля в эти дела, да и шеф точно ничего не
узнает.
— Так, что нужно-то? — спросил он, уже понимая, что согласится.
— Портретная съемка, одиночная, парная. Ни какого порно. В общем, ты профи, тебе и
решать, что и как. Заметь, она мне очень дорога, по этому, я хочу, что бы ей все понравилось.
Отто немного ошалел. То, о чем говорил этот парень, было как раз в его духе, но, как
следовало из слов Антона, заказчиком на самом деле была девочка, а с такой ситуацией Отто
сталкивался впервые.
— Реквизит нужен? Дилдо, цепочки, всякие игрушки?
— Нет. — подумав, ответил Антон, — Я сам достану. Не думаю, что у вас имеется
стерилизатор, не хочу рисковать.
— Логично. — отметил Отто. — Тогда говори время и место. И готовь уголек. Пять
сотен, если, конечно, твоя подружка на гонорар не претендует.

***

После того, как они договорились на послезавтра и Отто получил аванс, он отправился
в студию, куда должны были привезти очередную малышку. Генрих взял от "Моста" заказ на
обложку, что было довольно хлопотно, но Отто любил именно такую работу. Здесь было где
развернуться фантазии, и он мог часами выставлять свет, работать со светотенью, для того,
что бы сделать один единственный удачный на его взгляд снимок.
Девочку звали Эльза, ей было семь лет, и она была уже достаточно опытной моделью.
Отто несколько раз снимал ее как для журналов, так и для частных заказчиков и считал, что
девчушка очень мила и очень перспективна. У Генриха было несколько подобных моделей,
разного возраста и пола, но работа на потоке требовала разнообразия, из-за чего и
приходилось заниматься постоянным поиском новых девчушек. Некоторые из них
оставались надолго, некоторые, удовлетворив любопытство и срубив немного деньжат, в
дальнейшем отказывались от повторных съемок, а других сам Отто браковал из-за
отсутствия пластики, различных выкидонов или непомерной тупости. Впрочем, ротация
моделей служила на пользу дела, а подбор новых никогда не являлся особой проблемой, по
этому, если девчонка по каким-то причинам отказывалась продолжать сотрудничество, ее
просто оставляли в покое.
С такими малолетками, как Эльза напрямую договариваться было нельзя, и
приходилось подключать их родителей, заманивая их деньгами. Вот и на этот раз, девочку
привел ее отец, довольно неприятный тип с бегающими глазами. Можно было отдать руку на
отсечение, что он, согласившись на съемки своей дочки, этим не ограничился и потискивал,
а может и трахал малышку, несмотря на ее годы.
Отто, привычно выдворив папашку Эльзы за дверь, кивнул девочке в угол, а сам взял
заказ и начал обдумывать концепцию кадра. Предстояла парная съемка с мужчиной. Кадр
должен был иллюстрировать тему номера об отношениях в семье, и Отто сразу вспомнил
мужика с которым сегодня заключил договор. Он идеально подошел бы на роль Эльзиного
партнера. "Что же." — усмехнувшись про себя, подумал Отто, — "Вот и попробуем
раскадровку". В принципе, идеи этих двух заказов удивительно совпадали, но так как Отто
не любил повторяться, это обещало ему лишь дополнительную головоломку.
Наконец, появился мужик, который должен был быть партнером Эльзы в сегодняшней
съемке. Профессиональный актер, он обладал красивым атлетического сложения телом,
приличной пластикой и спокойной готовностью выполнять все указания Отто. Отто снова
усмехнулся, вспомнив, как Микаэль уговорил Генриха разрешить ему сняться в одном из
заказов. Придурок думал, что вволю потрахает девчонок, как его клиенты, но забыл, что
подход Отто к работе сильно отличается от его представлений. В итоге, Микаэлю пришлось
подолгу замирать в неудобных позах, прислонив член к девичьим мохнашкам, но не имея
возможности его туда воткнуть. Через час его бойца можно было поднять лишь при помощи
лошадиной дозы возбудителя, а так как сбросить напряжение ему так и не пришлось,
Микаэль зарекся в дальнейшем выступать в роли статиста, уступив это место
профессионалам.
Отто обсудил с Эльзой и ее партнером варианты позиций. В отличие от прошлых
съемок, он удивил девочку, поинтересовавшись ее собственным мнением о сюжете кадра и
тем, какие эпизоды ей наиболее нравятся. Эльза долго размышляла, после чего поделилась
своими соображениями. К огорчению Отто, в них не было ничего стоящего. Отец Эльзы, как
он и предполагал, успел развратить девочку до такой степени, что ее возбуждали лишь самые
грязные сцены с налетом садизма. Он прервал дискуссию, и они приступили к съемкам.

***

Жанна пришла в восторг от игрушек, купленных отцом. Антон, после разговора с

фотографом, заглянул в сексшоп и приобрел фалоиммитатор, баночку смазки и еще
несколько различных приспособлений.
Она развернула упаковку и долго перебирала новое снаряжение, интересуясь у отца
способами использования некоторых предметов. Какие-то из них Антон видел и раньше, а
вибратор даже опробовал на супруге пока он не испортился, но с большей частью был
знаком только по порнофильмам. Затрудняясь с ответами на дочкины вопросы, Антон
предложил ей включить кассету и самой разобраться в технологии процесса. У него было
несколько фильмов с лесбиянками, использующих подобное оборудование в своих играх.
Более жесткие фильмы Антон ей давать избегал, боясь, что у Жанны сформируется не
совсем верное, циничное представление о вопросах секса, но мягкую эротику смотреть не
воспрещал, сам присоединяясь к просмотру, но больше уделяя внимание маленькой
зрительнице.
Схватив кассету Жанна убежала к себе в комнату, где у нее имелся свой видик.
Заглянув к ней через некоторое время, Антон застал дочку валяющуюся на постели и
напряженно уставившуюся на экран. Если он правильно представлял себе сюжет, то судя по
картинке, Жанна перемотала часть изображения, выбирая только ключевые моменты, в
которых девочки орудовали дилдо и другими игрушками. Супруга Антона отсутствовала в
городе, и ее поездка должна была занять еще несколько дней. По этому Антон мог спокойно
присоединиться к своей подружке, пренебрегая мерами предосторожности.
Жанна, уже слегка на взводе, привалилась к Антону, позволяя ему пустить в ход
шаловливые пальцы, а немного погодя, когда он уже добрался до ее бутона и ласкал бусинку
клитора, заставляя ее вздрагивать от удовольствия, она многозначительно подсунула ему
дилдо. Антон помог дочке стянуть трусики и, взяв в руку теплую пластиковую штуковину,
прикоснулся ей к лобку Жанны. Забавляясь, он проводил дилдо вокруг ее промежности,
описывал круги внизу живота, касался внутренней части бедер. Затем, перевернув на живот
и заставив ее согнуть ноги в коленях, Антон начал протаскивать фалоиммитатор между
ягодиц вниз, дотрагиваясь им до дырочки ануса, спускаясь еще дальше и, раздвинув упругие
лепестки, легонько утопив его в вульве, наконец, добрался до клитора, где и завершил свой
путь возбудив дочку до предела.
 Она вывернулась из его рук, улеглась на спину и, широко раскинув ноги, стала
повторять его движения самостоятельно. Добравшись до створа влагалища, Жанна медленно,
но верно начала утапливать кончик дилдо в расширяющемся отверстии, сосредоточено ловя
момент, когда он упрется в естественную преграду. Антон, немного выждав, схватил ее руку
останавливая движение.
— Мне кажется, что ты решила избавиться от девственности самостоятельно? —
полушутя поинтересовался он у дочери.
— А если и так. — улыбнулась в ответ она. — Тебя ведь не дождешься.
— Нет уж, солнце, давай мы это отложим как-нибудь на потом. И если ты ставишь
вопрос подобным образом, то я предпочту это сделать сам, и более пригодным
инструментом.
Инструмент Антона к этому времени принял такие размеры, что шорты не могли
скрыть охватившее его возбуждение. Жанна дотянулась до его штанов и вцепилась в пояс,
стягивая с него шорты вместе с трусами. Освободив своего дружка, она схватила его губами,
не обращая внимания на смазку, покрывающую головку члена. Антон, не мешая Жанне,
развернул ее валетом и тоже начал работать языком, выглаживая распахнутые створки ее
бутона.
Почувствовав подкатывающее возбуждение, грозящее преждевременным извержением,
он вывернулся из-под дочери, ухватил лежащую по близости цепочку и, смазав шарики
кремом, аккуратно принялся вправлять их один за другим в анальное отверстие Жанны. Она
судорожно задергалась, непроизвольно сжимая ягодицы каждый раз, когда очередной шарик
исчезал в ее дырочке. Когда в руках у Антона осталась лишь петелька, а все шарики нашли
себе место внутри у дочки, он пересадил ее на край кровати поближе к зеркалу, для того, что
бы она могла видеть свой анус. Жанна задрала ноги повыше и, прерывисто дыша и
вслушиваясь в свои ощущения, потянула за цепочку вытягивая ее обратно.
Внезапно раздавшийся звонок в дверь сбросил их с кровати. Лихорадочно одеваясь,
они принялись собирать разбросанные по всей комнате игрушки. Антон, по пути выключив
магнитофон и пригладив прическу, вышел в прихожую и открыл дверь.
— Здравствуйте, Жанна дома?
Некоторое время он непонимающе смотрел на Катю, одетую в довольно откровенную
юбку и коротенький топик, затем взял себя в руки и отступил в сторону, освобождая ей
проход. Из своей комнаты появилась встрепанная Жанна в наспех накинутом халатике.
Девочки прошли к себе, а Антон, все не мог успокоиться и, глядя на пляшущую в руке
сигарету, представлял, что могло случиться, если бы вместо Кати на пороге оказалась его
супруга.
Катя прошла в комнату Жанны и втянула воздух ноздрями. Слабый, но ощутимый
запах разврата витал в воздухе, а вместе со смятой постелью и разбросанными предметами
туалета, наводил на размышления.
— Чем это ты тут занималась? — непринужденно свалившись в кресло,
поинтересовалась Катя.
— Ни чем, просто лежала.
— Ну, да. Конечно. — с этими словами Катя наклонилась и вытащила из-под кровати,
завалившийся туда маленький вибратор, который Жанна с Антоном не успели опробовать и
в спешке забыли.
— Это мамин. — оправдываясь пролепетала Жанна, — Я взяла посмотреть.
— Ага, посмотреть, — Катя раздвинула ноги, от чего ее юбка поползла вверх, и
провела игрушкой по лобку, едва прикрытому тканью трусиков. — И вот так сделать.
Она разбросала ноги на подлокотники кресла и стала двигать вибратором, вдавливая
материю внутрь лепестков. Потом, рывком сдвинув матерчатую полоску в сторону, одним
движением погрузила его во влагалище. Жанна заворожено смотрела на происходящее,
успокоенная тем, что Катя не заподозрила правды, а решила, что она баловалась в
одиночестве. Внезапно раздался негромкий щелчок и следом тихий жужжащий звук.
Вибратор в Катиной руке ожил и, раздвигая и выворачивая толстые складки, начал сновать,
погружаясь, а затем выглядывая из распахнутого отверстия.
— Так ты не знала, что его можно включить? — заметила Катя ошарашенный вид
Жанны. Та отрицательно помотала головой.
— Девчата, будете смотреть… — слова замерли у Антона на губах.
Картина, открывшаяся его глазам, была создана для взгляда ценителя. Две
полуобнаженные девочки замерли на месте. Катя, застигнутая на месте преступления,
механически продолжала себя мастурбировать, а Жанна, запустив руку под халат, не
отрывала от нее глаз. Полную тишину нарушал лишь тоненький звук эксцентрика в
пластмассовой игрушке.
— Простите, что ворвался без стука. — извинился Антон, — Похоже, что у вас свое
кино.
— Не волнуйся малышка, — кивнул он побледневшей Кате, — я тебя уже видел
голышом, а так ты еще симпатичней. Только Жанке эту штуку не вставляй, она у меня еще
девочка.
Когда, Катя в полном смущении убежала, Жанна подошла к отцу, взяла его руку и
завела ее к себе в промежность. Пальцы Антона с ходу натолкнулись на непонятное
препятствие, в котором он не сразу опознал петельку от цепочки. Жанна развернулась и
медленно стала сдвигаться в сторону, всем телом ощущая, как шарики поочередно покидают
ее сфинктер. Когда цепочка полностью оказалась в руках Антона, Жанна хихикнув сказала…
— Все это время она была у меня внутри. Я чуть не сдурела от волнения. Представляю,
что бы сказала Катя, особенно после сегодняшнего, если бы узнала об этой штуке.

***

Так ничего и не придумав, Отто отправился на встречу с Антоном решив положиться

на интуицию. В конце концов, именно поведение во время съемок как девочки, так и ее отца
должно было определить способ подачи материала. По дороге он пытался понять, что ждет
его на этой съемке, жалкие потуги любителей в изображении чего-то необычного, или
статичные зажатые тела, из которых ему придется лепить что-нибудь приемлемое. Конечно,
ему могло и повезти, и отец с дочкой могли быть актерами от природы, но надеяться на
удачу он не любил, и по тому по привычке ожидал худшего.
Антон пригласил его внутрь. По средине большой светлой комнаты стояла высокая
девочка в расклешенных голубых брючках и легкой обтягивающей не знавшую
бюстгальтера грудь кофточке. Симпатичная, не блистающая красотой, но весьма
обаятельная.
— Меня зовут Жанна. — представилась она, протягивая ему руку.
— Отто. — в свою очередь отрекомендовался он, продолжая разглядывать девочку.
— Спасибо за то, что вы согласились на наше предложение, — появился из-за его
спины Антон, — Мне почему-то кажется, что у нас не получится сегодня обычной
прелюдии, и по тому, когда осмотритесь, вам придется взять командование на себя. И я, и
дочь несколько волнуемся.
Отто прошелся по квартире. Ничего особенного… несколько комнат, все чистенькие
светлые; две спальни, в любой из которых можно устроить павильон; гостиная с низкими
креслами и толстым ковром по средине пола; куча аппаратуры; мощный, судя по виду,
компьютер. Он обернулся к Антону.
— Где вы предпочитаете развлекаться.
— Везде. Проще сказать, где мы еще не баловались, но, по большому счету, все же на
кровати. Но, думаю, что там не совсем удобно. Ведь это съемка, а не просто удовольствие.
— Это точно. Удовольствие вы должны получать от фотографий. — сказал Отто,
взглядом спросив разрешение курить. И прикурив сигарету, продолжил… — Только вы зря
думаете, что без удовольствия можно сделать хорошие снимки. Что бы раскрыться, вы
должны забыть о моем присутствии, или гордиться друг другом так, что бы хвастаться
передо мной. Понимаете, хвастаться и гордиться. А ни то, ни другое без удовольствия
сделать нельзя. По этому давайте начнем там, где вам привычней, а уж затем посмотрим, что
можно сделать.
— Нам раздеваться? — спросила девочка.
— Нет. — слегка поморщился Отто, — Иди, тебя отец разденет.
Они прошли в спальню. Отто нагнулся над кофром, доставая и настраивая аппаратуру,
а Антон, которому Отто незаметно подмигнул, сел на край кровати, усадил на колени Жанну
и начал мурлыкать ей на ухо какой-то незатейливый мотив.
Он легонько дул ей в шею, его пальцы выстукивали на боках дочки замысловатый
ритм, постепенно захватывая грудь, перебегая по животу на бедра и возвращаясь по
позвоночнику к тонким ключицам. Он что-то ей тихонько говорил, и постепенно девочку
отпускало владевшее ею напряжение. Жанна расслабилась, устроилась поудобней, и вскоре
по ее телу начали пробегать пока еще едва уловимые волны, первые признаки сексуального
волнения.
Антон легонько потянул боковую молнию, удерживающую ее брюки на бедрах. Жанна,
уже не обращая внимания на суетящегося где-то в углу комнаты Отто, выгнулась всем
телом, помогая отцу справиться с неподатливыми штанами. Антон, усадив ее к себе лицом,
запускал ладони под короткую кофту, ласкал ее грудь, спину, просовывал палец между
сжатых у основания ног, оттянув резинку тонких ажурных трусиков, оглаживал упругий
задик. Затем он, взявшись за низ кофточки, потянул ее вверх оголяя грудь. Жанна, помогая
ему, подняла руки. И в этом момент комнату разорвала вспышка фотоаппарата.
Отто, довольно улыбаясь, смотрел на их ослепленные светом лица и тихо радовался,
уже абсолютно четко представляя, в каком ключе вести ему эту сессию. Эта парочка была
настолько погружена друг в друга, что его присутствие просто оставалось ими не
замеченным. Взгляды бросаемые на партнера, трепет тел, все просто кричало ему… да, мы
любим друг друга. И не нужны были им заготовленные игрушки, все эти приспособления
для разжигания страсти. Слияние мужчины с этой девочкой было настолько полным, что
Отто оставалось только любоваться их ласками, иногда нажимая кнопку аппарата.
Перезарядив сим-карту в аппарате, Отто позвал их в гостиную. И они пошли туда, не
отрывая глаз друг от друга, опьяненные своей близостью. Жанна охотно выставляла на показ
свои прелести, но только Антону, а не фотографу. И ему приходилось постоянно
перемещаться, оказываясь за спиной отца девочки, для того, что бы поймать в кадр все самое
лучшее.
Они так и не стали распечатывать сделанные фотографии. Вешать их все равно было
некуда, а просто прятать в квартире не хотелось. По этому, они решили удовольствоваться
снимками Катрин, которые в качестве презента преподнес им Отто. Вид обнаженной
девочки, азартно мастурбирующей себя внушительным дилдо, не на шутку возбуждал
Антона и Жанну, и заставлял их вспоминать тот конфуз, в который они попали все втроем.
Иногда дочка подкатывалась к Антону с разного рода подначками… а почему он не трахнул
в тот день Катерину, и не позвать ли ее в этот раз для совместного времяпровождения?
Антон утверждал, что ему хватает его малышки и, что она его в одиночку уматывает до
полного бесчувствия. Хватал дочку в охапку и заваливал на диван, где они радостно
возились до изнеможения.
И лишь изредка, когда в очередной раз оставались одни, Жанна усаживалась Антону на
колени, и они разглядывали себя на экране монитора такими, какими их запечатлел Отто.

Антон Кретов
 А я пожалуй джина глотну

Я как сейчас помню… Лето солнце деревня запах сена. Я помню как моя сестренка
обняла меня.
Мои папа и мама приехали в гости к дяде с тетей, радости не было предела!!!
И вот как всегда только выпил чуть водки, сразу иди в детскую… Ты еще маленький
(ага 16 лет) пора тебе спать, хорошо что бутылку джина прихватил. Ну думаю хоть там
бахну…
Захожу а кузина спиной ко мне стоит голенькая и рубашку мою одевает. Она ей по
колено и как только успела… Тут вижу сумка моя раскрытая и вещи разбросаны.
Подкрадываюсь к ней и громко говорю в ухо "привет Аня"
Она подпрыгивает и с разворота лупит левый хук… Писец такого не ожидал…
Падаю…
"Андрюх ты че крадешся"? Глаза виноватые…
" А я тут ночую, меня сюда отослали, джина хочешь"? Все что мог я пролепетать.
" А я тоника хочу"! Глаза еще больше стали… Проследив взгляд понял что я то на полу
а она стоит в одной рубашке… Без трусиков… Во блин попал… И глаз то отвести не могу
так там все по девичьи прекрасно. С усилием отвожу взгляд.
"Все давай спать" — шипит она.
" А я пожалуй джина глотну" — делаю глоток ставлю бутылку и медленно влезаю на
кровать.
Аня быстро ложиться спиной ко мне укрывшись пледом… Сопит обиженно как ежик, и
мы засыпаем… Не надолго.
Просыпаюсь, шум за окном — родители еще празднуют, но будит меня не шум. Кузина
закинула ножку на меня, рукой обхватив грудь и сладко постанывала во сне. Она
практически лежала на мне.
Как тут сдержаться!!!!! Мои руки проникают между бедер я ласкаю и щекочу… Она
просыпается, смотрит на меня глазами полных желания. Я целую ее в шейку ласкаю грудь.
Миг и мы обнаженные я снизу она сверху… Еще миг и мой член раздвигает ее лепестки.
Судороги оргазма заставляют ее делать мостик, я сверху чуть не скидывает меня…
Мы лежим рядом… Я медленно ласкаю ее соски, кажется будет второй раунд…

azot250

Ай Лав Ю, Сестренка

О чем думает мальчишка в девятом классе? Только об одном, о девчонках, сексе и всем
что с этим связано. Об этом думал и я, засматриваясь на ноги своих одноклассниц, мысленно
представляя их обнаженными. И в глубине души я мечтал переспать с каждой симпатичной
девочкой нашей школы. Вот только дальше мечтаний это не уходило. На дворе уже стояла
весна девчонки, сводили с ума своими откровенными одеждами, вызывая во мне
непреодолимое возбуждение и желание.
Была суббота. Был выходной день. Вечером мы хотели собраться нашей небольшой
чисто мужской компанией и сделать что-нибудь интересное. Правда, ничего интересного из
наших собраний никогда не выходило. Собирались в сквере играли в карты, пили пиво, хотя
уже увлекались и водочкой, иногда курили травку, разговаривали, мечтали, все просто, вот
только скучно нам никогда не было. Об этом думал я сидя в своей комнате.
В дверь позвонили. Я не думал, что пришли ко мне, потому оставался неподвижным.
— К тебе пришли, — крикнула Светка.
Я пошел посмотреть, кто это был. Оказалось, что пришел Леха, по сути, это был мой
самый лучший друг, с которым мы по жизни попадали в разные жизненные ситуации. Мы
знали друг друга еще с песочницы. Друг другу мы доверяли все свои секреты.
Поприветствовав друг друга, мы прошли в мою комнату.
— Ну и классная же у тебя сестра, вот бы с ней переспать.
— Я спрошу у нее, может быть она тебе даст. Светка, можно тебя на минутку?
Я видел как Леха напрягся, он видать действительно думал что я спрошу у Светки чтоб
она удовлетворила его желание.
— Ты че гонишь? — начал испуганно Леха.
В комнату заглянула Светка.
— Ну, че надо?
— Светка, будь добрая, приготовь мне и моему другу виски со льдом.
— Пошел к черту, придурок, — сказала Светка. Вышла и хлопнула дверью.
— Не ты правда придурок, — начал Леха, — ты бы попросил ее переспать со мной?
— Может и попросил бы, только тебе обломится.
— А ты видел ее голой?
— Я не подглядываю за сестрой. И вообще как женщина она меня совсем не
интересует.
Тут я задумался ведь и правда совсем не интересует, а ведь Светка, классная девчонку
красивая, у нее классная фигура, потрясающие ноги и грудь, и плевать, что на четыре года
старше. Но только не плевать на то, что она сестра.
Вечером мы собрались в нашем обычном месте, не было ничего интересного, вот
только Сашка рассказывал как он в деревне на весенних каникулах выебал девчонку на два
года старше его. Все его слушали и все знали что он откровенно говоря пиздит.
Часов в восемь я решил сходить домой, взять немного денег чтобы продолжить вечер.
Я был уже немного пьян, но домой шел без страха, так как родители были в гостях, а Светке,
вообще нет до меня дела. Я позвонил в свою дверь, но никто не открыл, видно Светка куда
то ушла. Я открыл своим ключом и пропал в квартиру. Свет в комнате горел а в ванной был
включен душ, значит Светка там. Внезапно мне вспомнились слова Лехи… <А ты ее голой
видел?>. В туалете у нас под потолком было стеклянное окно, я не знаю почему оно так
было, причем это было не только у нас а во всем доме, так было задумано строителями. Я
мысленно сказал спасибо строителям и направился в туалет. Встав на унитаз я заглянул в
окошко, то что я увидел меня поразило. Светка стояла в ванной и направляла себе струю
душа между ног, ее глаза были закрыты, лицо красное, рот приоткрыт, я практически
чувствовал ее учащенное дыхание. Мой член мгновенно встал. Я приподнялся на носочки
чтоб лучше рассмотреть картину происходящего, но не рассчитал движения, и соскользнул
попав ногой в унитаз и ударившись о стену, при этом произведя сильный шум. Светка точно
догадалась, откуда этот шум взялся. Я вылетел из туалета и пробежал к себе в комнату. Я
переодел носки, хотел взять денег и идти опять на улицу. Но тут из ванны вышла Светка.
Интересно скажет она что-нибудь или нет.
Родителям точно ничего не скажет здесь мы всегда прикрывали друг друга и каждый в
запасе имел компромат на другого, то есть у нас было взаимное молчание. Светка зашла в
мою комнату. Она была в махровом халате, ей очень шли влажные волосы. Я знал что под
халатом у нее нет одежды. В моем голове опять вспыхнула картина которую я увидел в
туалете и опять сильно возбудился.
— Женя ты знаешь, что плохо подглядывать за девушками, тем более за сестрой.
— Мастурбация тоже не укрепляет здоровье, — отшутился я.
Светка раскраснелась, хотя шутка пришлась ей по душе, она даже улыбнулась.
 — Ты когда-нибудь занимался любовью с девушкой?
— Постоянно, — соврал я.
— Правда? Ты уже совсем большой.
Следующие что она сделала меня поразило до глубины души. Своими губами она
коснулась моих губ, ее язык проник ко мне в рот.
Я хотел оттолкнуть ее и крикнуть, что она сошла с ума, но я этого не сделал. Вместо
этого я отвечал на ее поцелуи. Ее горячее дыхание обжигали мне лицо, мое дыхание тоже
участилось. Я уже забывал, что она родная сестра. Она отдалилась от моих губ, я смотрел ей
в глаза они блестели, она развязала пояс на халате и скинула его на пол. Это был уже шок.
Она стояла предо мной абсолютно голая. Только теперь я понял на сколько она была
красивая, ее высокая грудь с темно розовыми набухшими сосочками, тонкая талия
потрясающие ноги, я уже не говорю о треугольнике волос ниже животика, который просто
мог свести с ума. Она чуть развела ноги, взяла мою руку потянула ее к себе, моя рука
находилась меж ее ног. Пальцем я мгновенно попал в ее блаженное отверстие, ощутив его
теплоту. Я начал немого вводить пальцем внутрь отверстия, Светка закрыла глаза и начала
тихонько постанывать. Она положила свои руки мне на плечи и начала толкать меня в
сторону кровати. Я легко поддался. Я лег на диван, она забралась сверку встав на коленях на
моих ногах. Она быстро задрала мне футболку и начала покрывать поцелуями мой живот и
грудь. Затем она расстегнула джинсы и чуть стянула их вместе с трусам. Мой член вырвался
наружу, мне кажется он был весьма приличных размеров для моего возраста, так что
комплексов по этому по поводу размеров у меня не было. Светка легла на меня легко
направила член в себе в промежность. И начала двигаться на мне, сначала движения была
тихими, член сначала шел тяжело но после нескольких ритмичных движений. Он
почувствовал себя как дома смочился влагой ее половых губ и процесс пошел. При
движениях Светка чуть касалось своей грудью моей груди. Мне это нравилось, мне вообще
все это нравилось, я испытывал дикое удовольствие. Светка стонала, и двигалась все
быстрее, я чувствовал, что вот-вот взорвусь. Я обхватил ее руками и прижал к себе, чтоб
полностью ощутить своей грудью ее, она сделала еще несколько фрикций и я взорвался. Я
почувствовал как из члена мощной струей вырывалось семя, может быть на миг я даже
отключился от полученного удовольствия.
Светка громко простонала по ее телу прошла дрожь и она замерла на мне. Несколько
минут мы так и лежали. Потом Светка встала с меня и легла рядом. Мой обвисший член был
мокрый от семени.
— Света, а ты ведь у меня первая? — прервал я молчание.
— Надо было трахнуться с тобой, чтоб ты меня начал называть так, я ненавижу когда
ты меня называешь Светкой, — она громко рассмеялась, — теперь появился еще один
секрет, который бы будем совместно скрывать от папы и мамы.
Мне тоже стало смешно, для меня сейчас ничего не существовало в этом мире я забыл
о том, что она сестра, хотя нет об этом я помнил, только мне было все равно, меня это уже не
волновало. Забыл я и о том, что меня на улице ждут друзья. Я был счастлив в этот момент. Я
ощутил себя маленьким ребенком, который занимается вещами для взрослых.
— А что я у тебя правда первая? — продолжила Светка.
— В принципе да, хотя была еще неудачная попытка с Маринкой, я был пьян, а она
вообще ничего не соображала, я ее кое-как раздел пытался попасть членом ей между ног,
пока тыкался и кончил. Маринка даже не вспомнила об этом случае, по крайней мере мне
ничего не сказала. Наверное, ничего не помнит.
Светка смеялась.
— Ну ты даешь герой — любовник. Ладно встаем скоро родители вернуться, не хочу
чтоб они нас увидели в таком виде.
Она опять засмеялась. Мне самому было смешно. Да чтобы сказали родители увидев
нас в таком положении. Был бы грандиозный скандал. Я пропустил Светку первой в душ. А
сам лежал и думал, о произошедшем, и чем больше я думал тем больше мне это не
нравилось. Светка вышла из душа, и пошел я, сполоснулся, посмотрел на себя в зеркало, мне
не совсем понравилось то что я увидел, чувствовал я себя паршиво. Я оделся и пошел на
улицу, уже было темно, хотя обычно мы сидели допоздна, но на нашем месте я никого не
нашел, я сбегал до ларька купил себе бутылку портвейна сел на пластиковый ящик и пил в
одиночестве. Опустошив бутылку примерно на три четверти я бросил ее и пошел домой.
Дома уже все спали. Я разделся и лег спать. Ночью проснулся от рвотных позывов. Прошел в
туалет облегчился и снова лег в кровать. Утром было до ужаса хреново. Я не знал как жить
дальше. Я позавтракал, хотел пойти прогуляться, но ко мне в комнату зашла Светка.
— Женя, то что было вчера это — величайшая ошибка в нашей жизни, я хочу чтоб мы
забыли об этом и никогда не вспоминали, пусть это будет лишь сон.
— Да Света, мы поступили очень глупо. Все это неправильно. И я постараюсь об этом
забыть.
Шло время, должно было бы все стать на свои места, но ничего не получалось Мы с
сестрой стали избегать друг друга, старались не оставаться дома вдвоем, и даже почти не
разговаривали, я уже тысячу раз жалел о том вечере который мы провели вместе. Закончился
мой девятый класс, наступило лето. Хотя большой радости я по этому поводу не испытывал
я стал замкнутый в себе, даже друзья заметили что со мной что-то случилось. Близилось
двадцать первое июня день моего рождения. Мне это тоже не доставляло особой радости.
День рождения справили в семейном кругу, мне совсем не хотелось созывать своих друзей.
В этот день я впервые официально напился за родительским столом. В восемь часов
родители ушли к брату отца, так уж получилось что у меня и моего дяди день рожденье в
один день. И мы с сестрой остались дома одни. Я зашел в комнату к Светке.
— Света, я хочу с тобой поговорить. Мне не нравятся наши отношения, мы стали как
чужие люди, мы почти не разговариваем друг с другом. Мы ведь брат и сестра, самые
близкие люди. Почему все так выходит.
— Женя не знаю, наверное уже как прежде никогда не будет. Мы совершили ошибку за
которую теперь платим. Давай постараемся все забыть. Давай обнимемся начнем все
сначала.
Светка была довольно пьяна как впрочем, и я но разговаривали мы серьезно. Мы
обнялись.
— Женька, я тебя так люблю, я хочу чтоб все у тебя в жизни было хорошо, от всей
души тебя поздравлю с твоим днем рождения.
Мы сильно плотно прижались друг к другу сквозь одежду я ощутил ее упругую грудь.
Я мгновенно возбудился. Светка наверно почувствовала это. Начал ласкать ее шейку, я
думал она сразу начнет сопротивляться но я ошибся. Она была готова мне снова отдаться. И
я опять забывал обо всем. Теперь я взял на себя активную роль. Я впился в ее губы, наши
языки слились в долгом и сладостном поцелуе. На пол полетела одежда, и я вновь увидел ее
прекрасное тело. Я уложил ее в кровать и встал на колени между ее уже раздвинутых ног. Я
начал по очереди целовать соски, которые мгновенно становились упругими. Я целовал ее
животик, а после проник языком в ее лоно. Чуть закусив губами ее клитор, я услышал как
она нежно застонала, она чуть свела ноги плотно обхватив мою голову. Я продолжал
ублажать языком ее промежность. Она уже громко стонала. Я чувствовал что она вот-вот
кончит, я тоже был близок к этому так как был очень возбужден. Я быстро вставил член меж
ее ног, и начал быстрые ритмичные движения. Ее стон постепенно перерастал в крик. Она
была прекрасна. Эти стоны в комнате, ее раскрасневшееся лицо, мне кажется в этот момент
она была в раю. Она издала громкий стон, обхватила меня и прижала к себе. Мы кончили
одновременно. Я лежал на ней и не мог прийти в себя. Сознание отключилось, все кроме
этого момента блаженства было для нас несущественно. Постепенно я возвращался на
землю. Я уже лежал с ней рядом и молчал. Но теперь я не считал что это была ошибка. Она
гладила мое тело, мне было очень приятно. Ее рука коснулась моего обмякшего члена.
— Света, пожалуйста, возьми его в рот.
Она не пыталась возразить мне, она просто повиновалась. Она взяла мой член в руки и
начала целовать и слегка облизывать головку, От этих ласк мой член опять стал твердым, она
доставляла мне истинное удовольствие. Плотное кольцо ее губ ритмично скользило по моей
головке, порой она заглатывала его почти полностью, я гладил ее голову мне никто не был
нужен сейчас. Я чувствовал что кончаю, мне не хотелось чтоб Светка наглоталась моего
семени, поэтому сказал ей об этом, но это ее не остановило, она продолжала ласкать головку,
я кончил она проглотила мое семя и сосала член до тех пор пока он не начал терять
упругость. Светка легла рядом, я обнял ее и закрыл глаза, как мне хорошо с ней, мне ни
нужен никто в этом мире, только бы быть с ней рядом. С этой мыслью я заснул. Проснулся я
от того что в дверь позвонили. Это вернулись родители. Я быстро вскочил, оценил
обстановку, схватил всю свою одежду, перенес ее к себе в комнату. Натянул трусы и открыл
дверь.
— Вы что ключи не могли взять? — сказал я, делая вид что они меня разбудили, —
время уже час ночи.
— Ну, забыли мы ключи. Дядя Саша передавал поздравления и просил тебе передать
конвертик.
Я взял конверт в котором, конечно же находились деньги. Самый лучший для меня
подарок. Я был счастлив тому, что родители забыли ключи, этот факт спас наши отношения.
— Света спит? — поинтересовался отец.
— Да уже давно, это вы гуляете, как будто вам по восемнадцать.
— А нам и так по восемнадцать, — пошутил отец.
Родители были в добром расположении духа. Слегка пьяны, поэтому сразу отправились
спать. Я тихо зашел в комнату Светки, поцеловал ее и укрыл одеялом. Она даже не услышала
как пришли родители. Вернувшись в комнату, я выглянул в окно и посмотрел на луну. Как
жесток и прекрасен мир, подумал я. Улегшись в постель я припомнил недавние события, от
этого мне стало так хорошо на душе и я сразу заснул как младенец.
Утро выдалось хорошим, я проснулся с улыбкой на лице довольный собой. Я был рад
жизни. За завтраком Светка увидев меня улыбнулась так, как не улыбаются брату. От этой
улыбки я вообще расцвел. Хотя нам и не удалось поговорить в этот день, нам не были нужны
слова. Я был уверен что Светка не жалеет о том что произошло. И думаю она чувствует тоже
самое что и я. Весь день провел на улице с друзьями они заметили во мне перемену, я был бы
рад им все рассказать, но не мог, наши бы отношения никто не понял. Вернулся я домой
поздно, когда уже все спали. Прошел в комнату и уснул. Проснулся я ночью от ласк и
поцелуев. Эта была Светка она пришла ко мне в комнату. Сначала я испугался, так как
родители были дома, но я не смел и не мог ей сопротивляться. Она легла на меня сверху так,
что ее лоно оказалось перед моим ртом, я тут же начал проникать в него языком, слегка
прикусывая клитор, Светка недолго думая начал сосать мой член, мне нравилось ощущать ее
упругую грудь на своем животе. Светка встала с меня и приняла позицию сверху, легко
направив член себе между ног начала медленно подниматься и опускаться на моем члене
постепенно набирая темп. Я же поднял голову ни начал поцеловать и ласкать ее грудь. Грудь
у Светки была великолепная. Мы бурно и громко кончили, при этом я испугался, что могут
проснуться родители, но все обошлось. И через некоторое время я опять был между ног у
Светки.
Следующий месяц был похож на бред. Мы поочередно бегали по ночам друг к другу в
комнату, не взирая на страх, этот экстрим заводил нас еще больше, и каждую ночь мы
придавались любви. Это было лучшее лето моей жизни. Этим летом я на себя примерял рай.
Но он не мог, был продолжаться вечно.
Однажды вернувшись с улицы вечером я обнаружил родителей смотревшими какое-то
кино, они часто в выходные придавались этой забаве. Светка умывалась в ванне. Я не хотел
ее тревожить потому вымыл руки на кухне, но там не оказалось полотенца, потому в ванну я
зашел. Вытер руки и хотел выти. Но что-то на меня нашло, то ли Светкин вид, домашний
халатик, отсутствие косметики. Она умывала лицо и стояла чуть наклонившись к раковине.
Не долго думая я закрыл дверь. Задрал халат, быстрым движением стянул ее кружевные
трусики. Немного подтолкнул ее чтоб она оперлась руками на раковину и быстро вогнал в
нее член. Светку видимо тоже очень завела моя необузданная идея, она сразу отдалась мне.
Я видел всю картину нашего сношения в большим зеркале которое как раз было над
раковиной. Как мне это понравилось, как мне это понравилось, как мне нравилось видеть в
этом зеркале Светку. Несколько быстрых движений и Светка громко кончила, сильно
оперлась о раковину и чуть не свернула ее. Через секунду и я последовал ее примеру издав
вздох блаженства и облегчения. Я положил голову ей на спину, обхватил руками ее грудь и
мы еще некоторое время прибывали в таком положении. Из ванны нам удалось выскочить
незамеченными. Ночью Светка пришла ко мне в комнату. Мы как будто на уровне
подсознания знали что эта ночь последняя, и потому были абсолютно ненасытны, мы меняли
одну позицию за другой, кричали от удовольствия и блаженства, я даже не могу сосчитать
сколько раз за эту ночь я входил в нее. На утро было жестокая расплата. Светка уснула в
моей кровати.
Нас лишили рая. Все было похоже на бред. Крики родителей, ругань, истерики. Все
было кончено. Родители во всем обвинили Светку во всех грехах, что это она соблазнила и
испортила ребенка. Все мои доводы о том что я сам этого хотел что без Светки я не смогу
жить не были услышаны. На утро меня отправили к бабке в пригород где я и должен был
оставаться до конца лета. Родители добились чтоб Светку перевели учиться в другой город.
По окончанию лета, я вернулся в свой дом, который стал мне совсем чужим. Опять началась
учеба, опять вернулся в свою жизнь, которую теперь ненавидел, я перестал общаться с
друзьями, не куда не ходил. Один раз даже пытался вскрыть себе вены, но этого не сделал.
Десятый класс пролетел как бред пустой и однообразной жизни. Летом я надеялся поехать к
Светке, но мне этого сделать не разрешили. Следующей осенью я узнал, что она вышла
замуж.
Начался мой последний год в школе, я стал возвращаться к нормальной жизни, у меня
даже появилась подруга, с которой мне было довольно не плохо, но я все равно стал другим
человеком, у меня в жизни забрали самое дорогое, забрали частичку меня. Летом я после
выпускного класса я поехал к Светке. Я не знал как она меня встретит, будет ли рада мне
видеть, что она думает сейчас о наших отношениях. Об этом я думал стоя у дверей ее
квартиры. Я не решался позвонить. Еще несколько минут колебаний и я нажал на звонок два
раза. Дверь распахнулась.
— Женька!
Она выбежала в коридор и бросилась мне на шею. Все опять становилось как раньше, я
опять ощутил сквозь одежду ее грудь, и опять начал возбуждаться. Я поцеловал ее в губы,
это был долгий поцелуй, так не целуются брат и сестра которые долго не видели друг друга.
Я взял Светку на руки и пронес ее в квартиру. Положил на первый же попавшийся диван.
Она начала быстро расстегивать пуговицы на моей рубашке, я стянул с нее халат, она была
без нижнего белья, и вновь предо мной открылось ее прекрасное тело. Мне кажется, Светка
стала еще лучше. Спустя некоторое время мы опять лежали рядом уставшие и счастливые от
полученного удовольствия.
— Света, как же мне было плохо без тебя, казалось что мир рухнул, что жизнь потеряла
свой смысл.
— Женя, мне тебя тоже очень не хватало, как ты все это время?
— В принципе никак. Ничего хорошего в жизни не было. Закончил школу. Поступил в
институт на экономический факультет. Вот вроде и все что было.
— А были у тебя девушки?
— Была но мы с ней расстались, я слишком часто оставаясь у нее ночевать во сне
называл ее Света. Ей почему то это не нравилось, она предполагала что я ей изменяю,
наверно даже изменял но только в мыслях. Каждый раз проводя с ней ночь я представлял что
это ты, хотя и понимал что все это лишь обман. Мне вообще не было с ней так легко и так
хорошо как с тобой.
А как ты что у тебя произошло в жизни.
 — Ну, наверное, самое существенное это то, что сегодня впервые изменила мужу, а
еще я жду ребенка. Мой муж очень хороший человек, он меня любит, мне с ним спокойно,
но мне много не хватает, Женька мне очень часто не хватает тебя. Порой сижу дома одна и
мне кажется что эта наша квартира, что в любой момент ты можешь крикнуть чтоб я зашла к
тебе в комнату, как же мне теперь не хватает того что ты меня назвал Светкой.
— Светка, моя милая Светка. Мы прекрасно знаем, что наши отношения ни приведут
не к чему хорошему. Пусть это был последний раз когда у нас была близость. Светка гладило
мое тело, я опять ощущал себя маленьким ребенком, хотя я был уже в принципе почти
взрослый.
— Хорошо сказала Светка, только пусть это была наша предпоследняя близость. Она
встала с кровати села у моих ног и взяла член в рот…
Прошло еще два года. У Светки родился сын, мне было до ужаса приятно что она
назвала его Женькой, возможно через много лет он узнает тайну наших отношений. За это
время со Светкой мы виделись всего один раз в родительском доме. Мы опять спали в своих
комнатах, я надеялся что ночью она зайдет ко мне в комнату, но она этого не сделала, хотя я
сам очень хотел пойти к ней но тоже сдержался. Возможно это все и к лучшему. В этих
отношениях нужно было поставить точку. И мы ее поставили. Только все равно спустя
столько времени я просыпаюсь по ночам и пытаюсь найти рядом мою Светку, мою
единственную и ненаглядную, мою сумасшедшую любовь…

Евгений Окдолов

Айк

Все началось с того что я угробил последние деньги на дуру. Не, пацаны. Как Вам. Я ее
и в кино и в клубешник. А эта сучка у дверей.
— "Спасибо и досвидания"

И вот я пьяный, злой без граша в кармане иду по ночному городу. Транспорт уже ни
ходит. Домой быстрей охота. Вот я и решил на прямки через пустырь. Пустырь этот здесь
был еще до моего рождения (к стати мне 16-и) про него ходят дурные истории. Кто говорит
что метеорит упал, а кто мол тарелка летающая. Рассказывают, что мол люди пропадают или
болеют после того как на пустыре побывают. Вообщем всякую чушь несут. Сколько мы
мальчишками тут в войну играли и ничего. Правда вид у пустыря и в прямь не сахар. Ни чего
на нем не растет. Ни то что деревья даже травы нет. Весь в рытвинах и канавах, как после
бомбежки. Так вот пошел я через него, так то оно гараздо короче. Иду, камни от злости
пинаю, как вдруг передо мной вырастают две тени. И моргнуть не успел, а меня с ног сбили
и давай ногами метелить. А что я. Только голову руками закрываю. Хрен встанешь под
таким градом ударов. Били долго и сильно. У меня все поплыло и отрубился. Очнулся когда
уже светло. Глаза открываю и понимаю, что лежу в канаве. Все тело болит. Я тогда еще
подумал (хорошо ни зима, а то замерз бы к чертовой матери). Со стоном перевернулся на бок
и замер. С силами собираюсь, что бы на ноги подняться. Тупо перед собой смотрю, пытаясь
понять сломано у меня что нибудь или нет. И вдруг вижу прямо у себя под носом из земли
торчит, что то блестящее. Со стоном протягиваю руку и вытаскиваю это на свет божий. Мать
моя. А эта хрень вся блестит, переливается всякими разными цветами. Но не цветами радуги,
а гораздо более богатой палитрой. И так красиво, ярко что мне пришлось даже прищуриться,
что бы его лучше рассмотреть. Состояло это из звеньев. На каждом звене знаки какие-то, при
чем ни одного одинакового. И на столько ювелирно сделано, что и глаз неотвести. (Так этаж
браслет) мелькнуло у меня в голове. Я машинально его, потреся кистью надел и в это же
мгновение подпрыгнул как ужаленный. Эта хрень вспыхнула голубым цветом и затянулась.
С перепугу я трес рукой пытаясь сбросить его. Но не тут то было. Метал плотно облегал
руку, но нездавлевал ее и в то же время не было ни какой возможности его снять. В
следующее мгновение я понял, что у меня ни чего не болит. Я даже ощупал себя руками. Не
знаю сколько я стоял, тупо смотря на находку. Из столбняка меня вывел страх. Опрометью
бросился домой. Я пробовал его пилить, долбить и ковырять но на поверхности браслета
даже царапины не осталось. Несколько дней я тщательно прятал браслет под рукавом
рубашки от посторонних глаз, дабы избежать ненужных вопросов и еще не однократно
предпринимая тщетные попытки снять его.
Вот так все и началось.

В субботу рано утром я проснулся от ощущения, что на меня кто то смотрит. Сев на
постели увидел маму.
— "Доброе утро" — сказал я протерев глаза руками.
— "Ты Айк?" — вдруг воскликнула она. Во взгляде читалось крайнее изумление и
испуг.
— "Что?" — не понял я, в свою очередь удивленно смотря на нее. И странным образом
ощутил что пере домной стоит уже не та мама которая меня растила и воспитывала. Что то
изменилось в ней. Я вдруг понял, нет даже не понял, а почувствовал чисто физически что она
стала другой.
Мама взволнованно и суетливо глянула на себя в зеркало висевшее на стене, поправила
прическу и как то быстро вышла из комнаты. Я опустил ноги с кровати и мой взгляд упал на
браслет. Ругнувшись, я направился в ванную. Пока я умывался, обдумывал
произошедшее. — "Браслет она не могла не заметить. Почему ни чего не спросила. Если бы
на руке была какая ни будь безделушка то это понятно. Но такую вещь нельзя не увидеть. И
потом я ни разу ее такой не видел. "
Покончив с утренними процедурами, вышел из ванной и тут же наткнулся на маму
державшую за руку заспанную сестренку. Девочка стояла в одних трусиках и ежилась от
холода.
Немого отвлекусь и расскажу о своей семье.
Отчим 40-ка лет, Петр Васильевич (я ни когда его не любил) работал мотористом на
сухогрузе и ходил в загранку. Его по пол года небывало дома. Маме 35-лет, Надежда
Николаевна (Не работала. Хватало денег, что зарабатывал отчим) по прежнему в этом
возрасте была прекрасна. Все мои друзья с восхищением глазели на нее. И моя сестренка
Катя, ей недавно исполнилось 5-ть лет. Избалованная до невероятности, чем сильно меня
раздражала. Жили мы в 3-х комнатной квартире. В одной из которых обитал я.

Так вот выхожу я из ванной и натыкаюсь на них. Мама смотрит на меня молча как
будто что то ждет. Я удивленно смотрел на нее какое-то время
— "Ма. Ты чего?" — невыдержав спросил я.
А она в свою очередь тоже удивленно
— "Я же Светочку привела"
Стою как дурак, ни чего не понимаю. А мама вдруг
— "Разве она тебе не нужна? Ты не будешь ее принимать?"
Ребенок начал капризничать. Мать дернула слегка руку цыкнув и девочка притихла.
— "Куда принимать?" — я уже совсем ни чего не понимал, хотя пытался вспомнить,
может обещал чего.
Мама помялась немного, переступив с ноги на ногу
— "Мы же твоя семья. Как же. И Петя когда вернется его тоже обязательно нужно
принять. "
Я пожал плечами и жестом рук показал, что ни чего не понимаю. И в тот момент когда
левая рука показалась из за бедра, (браслет был на ней) вспыхнул красно-зеленым цветом.
Сестренка ахнула, прижалась к маме и с любопытством глядя на меня спросила
— "Ты Айк?"
В то же мгновение я почувствовал что и в девочке, что то изменилось. Я стоял и
пытался разобраться в своих ощущениях. Тем временем мама улыбнулась и отпустила руку
ребенка. Та побежала в комнату. И я вдруг понял. Я отчетливо понял свои чувства.
— "Стой" — сказал я Кате.
Сестренка остановилась и обернувшись вопросительно уставилась на меня.
Я решил получить подтверждения своим догадкам.
— "Марш в ванную, умываться" — велел я.
Девочка насупилась но прошла мимо меня в ванную. Раньше она ни когда меня не
слушалась. На оборот, делала мне все на зло, чувствуя защиту мамы.
У меня закружилась голова. — "Неужели это правда?" — думал я.
— "Ма. Искупай ее" — сказал я, что первое пришло в голову.
Мама удивленно посмотрела на меня, но последовала за дочкой, закрывая дверь.
Сердце у меня колотилось бешено. Я посмотрел на браслет уже другими глазами.
— "Кто ты? Или что?" — в слух произнес я.
За дверью было слышно как начала капризничать сестренка, отказываясь принимать
душ.
Набравшись храбрости и решив проверить, как далеко я могу идти, взялся за ручку
двери. Она была закрыта. Услышав, что включили душ, я постучал. Прошло некоторое время
прежде чем дверь приоткрылась. В щель я увидел маму с немым вопросом на лице. Одной
рукой она держалась за ручку двери, а второй придерживала полы халата. Очевидно только
что накинутого.
Собравшись с духом и мыслями (Будь что будет) я выпалил
— "Дверь не закрывай"
Мама удивилась в очередной раз
— "Почему?"
Не придумав ни чего, я просто сказал
— "Так надо" — и с этими словами потянул дверь на себя распахивая ее полностью.
Катька стояла голенькая в ванной глядя на нас. Мама в растерености топталась на
месте.
— "Мне холодно" — запищала девочка.
Мама повернулась к дочке завязала пояс на халате и засучив рукава принялась полевать
ребенка из душа. Затем она намылила губку и принялась растирать тело малышки. Было
видно, что ей неудобно. Рукава халата были широкие и поэтому постоянно приходилось
поправлять их, что бы не намочить. То и дело она посматривала недовольно в мою сторону.
Затем невыдержав сказала
— "Кирил тебе заняться нечем? Иди яичницу пожарь. "
Я набрал в легкие воздуха, но ни как не мог решиться. Мать смотрела на меня строго и
вопросительно, ни чего не понимая. И все же я не решился. Мне с детства хотелось увидеть
ее голой. Но как я ни старался у меня ни чего не выходило. А теперь я чувствовал, что могу и
мечта сбудется. Но как это сказать?
— "Мам. " — прервал я молчание глядя на сестру, которая стояла вся в пене и корчила
мне гримасы — "Ты сказала, что я… Как там… Мммм… Вроде Айк?"
— "Да" — ответила она.
— "А кто такой Айк?" — мне и в правду было интересно.
Мама задумалась.
— "Ну…. Я не знаю точно. В общих чертах это хозяин или господин. "
— "И ты должна подчиняться ему?" — лукаво спросил я.
Она замедлила движение руки, но продолжила намыливать Катюшу.
Не глядя в мою сторону, настороженно ответила
 — "Беспрекословно"
— "Почему?" — не унимался я.
— "Потому что он хозяин" — теперь мама повернула голову и смотрела мне в глаза.
— "А если тебе не понравится то, что он потребует?" — продолжал я уже с улыбкой на
лице.
— "Это не важно. " — голос ее задрожал — "Главное угодить ему. Мы рождены для
службы Айку"
— "Кто мы?" — не понял я.
Брови удивленно поднялись вверх-"Люди" — ответила она. — "Их просто нужно
принять в слуги"
— "Значит ты служанка и готова на все для Айка?"

Мама опустила руки в месте с мыльной губкой себе на колени и намочила халат.
— "Да" — совсем упавшим голосом, еле слышно ответила она. — "Но я все же тебе
мать"-быстро добавила она и в ее глазах я увидел мольбу.
— "И что это меняет?" — продолжал я.
— "Ни чего. Но я надеюсь, ты будешь снисходителен к своей семье"
— "Скажи мне честно. Ты сильно любишь дядю Петю?"
— "Мы не можем врать тебе"
— "Опять мы. Кто?"
— "Те кого ты примешь. Ни один не сможет соврать. "
— "Ну и. Ты не ответила. "
В этот момент Катюха снова запищала что ей холодно и мама взявшись за душ
принялась смывать с дочери пену. Левой рукав постоянно попадал под струю и намокал.
Мама злилась срываясь на Катюхе. А я все же решился
— "Сними халат. "
Мама замерла и не понимающе посмотрела на меня, через плечо — "Что?"
И вдруг я осмелел. Мои страхи исчезли. Я почувствовал абсолютную уверенность в
себе.
— "Я сказал сними халат. "
Она стояла не двигаясь не смотря на то что Катюха завизжала от струи лившейся ей в
личико.
Мамины глаза округлились
— "Но… Я…. твоя мать…. Кирюша" — умоляюще простонала она.
— "Снимай" — строго повторил я.
Мама медленно положила душ и дрожащими руками развязала пояс. Она опустила
глаза, постояв мгновение будто решаясь, скинула халат который упал на пол.
У меня перехватило в горле. Под халатом не было ни чего. Ее красивая грудь
вздымалась от частого дыхания. Стройная фигура была напряжена. Мама стояла боясь
пошевелиться. Катюха тоже примолкла пытаясь понять, что происходит.
Сколько мы так стояли не знаю. Член в штанах готов был лопнуть. Я хриплым голосом
прервал тишину.
— "Домывай Катьку, а потом зайди ко мне в комнату. "

Пытаясь унять нервный озноб, я ходил по комнате из угла в угол. Было страшно
подумать что ждет меня впереди. Перспективы я уже понял, а вот что этот браслет (я снова
посмотрел на свою находку) потребует в замен. Из этого состояния вывела вошедшая мама.
Она закрыла плотно дверь и опустив глаза остановилась. Одет на ней был другой длинный
(махровый) халат, не смотря на то что было жарко.
— "Сынок" — вдруг быстро заговорила она — "Всех мальчиков тянет к мамам. Но ты
пойми это нехорошо. Так нельзя. Это неправильно. "
— "Почему?" — садясь на стул спросил я.
 — "Потому…. Ну потому что это не правильно. " — краснея отвечала она.
— "Ты можешь мне объяснить конкретнее?" — продолжал я.
— "Это очень плохо. Это называется инцест"
— "Как это называется я знаю, мам. Но почему это плохо?"
— "Ты же большой уже. И сам знать должен. "
— "Да. Я знаю, что могут родиться дети уроды. Но ты же не собираешься рожать от
меня?"
Дело было в том, что о сексе я знал только из книг, кино и порухи. Словом одна теория.
Но на практике я не смотря на мои 16 лет еще ни разу даже не целовался.
— "Так для начала ответь мне. Ты сильно любишь дядю Петю?"
Мама мгновение колебалась.
— "Вобщем нет. Просто он много зарабатывает. А что бы Вас поднять мне
приходиться терпеть. "
— "Теперь деньги не проблема. " — начал я — "Когда он вернется разведешься с ним.
" — я подумал и продолжил — "Это было первое. Второе. Твоя задача от ныне это мое
сексуальное воспитание. Ты мне все расскажешь, покажешь и научишь….. Все понятно?"
На маму было больно смотреть. У нее был настолько растерянный и испуганный вид.
Нервно теребя кушак халата она заикаясь произнесла
— "Сынок не надо. Тебе лучше найти какую ни будь женщину. Которая всему тебя
научит. А я все токи твоя мама. "
— "И какую же женщину ты предлагаешь мне в учителя?"
— "Я не знаю. " — оживилась она — "Хотя бы тетю Люду. Ты прими ее и….. Она ведь
симпатичная и не замужем. "
Я улыбнулся. Это была хорошая идея. Ее 30-ти летняя подруга и впрямь была хороша.
Но это успеется. А вслух сказал
— "Нет мам. Ты будешь моей учительницей. "
— "О боже" — взмолилась она — "Но что подумает Катенька. Ведь нельзя это скрыть.
"
— "А мы и не будем скрывать. " — перебил я-"Объяснишь ей что к чему. И больше я
повторять ни буду. "
Мама стояла бледная. Слезы катились по щекам.
— "Как же я объясню?"
— "Как хочешь. Придумай. А что бы ты сама начала привыкать, сделаешь следующее.
" (Я видел это в порнухе. И мне очень нравилось) Побреешь у себя под мышками и идеально
побреешь лобок. И так должно быть всегда, без напоминаний. Одеваться дома, будешь очень
эротично. Точнее будешь ходить почти голой. И смотри. Если мне не понравится, я накажу
тебя. Как меня учить и чему думай сама. Но если я в последствии узнаю, что ты чего то не
договорила или не показала, пеняй на себя. Не посмотрю что мама. Все можешь идти. И не
откладывай то о чем услышала. Приступай прямо сейчас. Во всяком случае приведи себя в
надлежащий вид. Да и еще. Слуги Айка могут взбунтоваться?"
Мама всхлипывая перебарывая тяжелые вздохи ответила
— "Ни когда. Они не раздумывая отдадут жизнь за хозяина. Ни когда не предадут и не
ослушаются. "
Я махнул рукой, давая понять, что она может идти. Мама мгновенно выскочила,
вытирая слезы.

Теперь мне нужно было подумать о деньгах. План уже созрел в моей голове но откуда
начать? Я вышел на улицу и осмотрелся по сторонам. Сама ситуация подсказала куда идти.
Жили мы на окраине города, не далеко от шоссе. И по нему за город неслись авто (суббота
же) среди которых было много дорогих иномарок.
Я прямиком направился к огромному магазину, куда заезжали многие автомобилисты.
Долго ждать не пришлось. Подъехал большой джип из которого вышли мужчина лет 30-ти и
женщина чуть младше. Она мне понравилась. Войдя за парочкой в магазин и выжидая
подходящего момента, шлялся между стелажами. И вот наконец они разошлись в разные
стороны. Быстро подойдя, извинился и сказав, что хочу кое что показать приподнял рукав
рубашки сунул удивленному мужику под нос браслет. Тот машинально опустил глаза.
— "Вы Айк?"
— "Да" — ответил я с улыбкой, потому что сразу почувствовал уже знакомые
ощущения. Он был мой. Я ликовал. — "А теперь мне нужна твоя….. Ну та с кем ты приехал.
"
— "Жена?" — спросил мужик.
— "Да. Я ее тоже хочу…. Принять"
В этот же момент к нам подошла она.
— "Дорогая" — засуетился муж — "Ты должна на это взглянуть"
Я опять поднял руку. А женщина со словами — "На чт….. " — Договорить она не
успела — "Вы Айк?"
Теперь парочка стояла и хлопая глазами молча смотрела на меня. Я велел им
возвращаться к машине и ждать меня. Они тут же развернулись оставив уже почти полную
корзину продуктов и направились к выходу. Я походил по магазину еще минут пять и поняв,
что просто в толпе вычислить богатеньких сложно направился к джипу.
Парочка сидела на передних сидениях. Открыв пассажирскую велел женщине
пересесть на зад. Что тут же было сделано. Сев рядом с водилой начал расспрашивать его о
работе. Выяснилось, что он работает в строительной конторе замом. Директора. (эко мне
повезло с ходу) Взяв у него визитку и предупредив, что в ближайшие дни он должен
организовать встречу с директором для приема того в мои слуги отправил зама к банкомату.
Он вернулся быстро и со словами — "Вот возьмите пожалуйста" — протянул мне
внушительную пачку банкнот.
— "Теперь о твоей жене" — начал я обернувшись на зад, разглядывая плотно
обтянутую майкой грудь. — "Она красивая. "
Женщина смущенно опустила глаза. Боковым зрением я видел что мужик весь
напрягся.
— "Она каждый месяц 5-го числа должна привозить 2000 евро по адресу который я
тебе сейчас дам"
Мужик с облегчением выдохнул. На листе бумаги я написал свой адрес. И открыв
дверь начал вылезать.
— "Да. Еще. "- задержавшись добавил я с ехидной улыбкой — "С деньгами она должна
привозить 30 фоток. На которых она голая в разных позах. "
Захлопнув дверь и не оглядываясь я быстро пошел домой.

Продолжение следует.

Айк

Алена

Часть 1

Я сижу за прилавком и привычно наблюдаю за сестрой. Алена быстро ходит по залу и

составляет список закупки товара. Сестре слегка за тридцать, фигура, лицо и взгляд такие, на
которых мужчины притормаживают. Она не обладает очень большой грудью, но за то у нее
очень красивые и стройные ноги. Именно на эту часть тела и устремлен мой взгляд сейчас.
На ней юбка чуть выше колен, белые лосины и невысокие черные сапожки. Она всегда умела
красиво одеваться, подчеркивая свои достоинства и скрывая маленькие недостатки. Черные
длинные волосы красиво лежат на плечах. Алена с серьезным лицом делает записи в
блокнот, иногда поглядывая на меня. Я почти уверен, что она видит мой взгляд, потому что
уже два месяца я смотрю на нее совсем другими глазами.
Девять месяцев назад я открыл небольшой магазин рок атрибутики. Поначалу все было
не очень гладко, но через полгода дела пошли в гору и магазин завоевал огромное
количество неформальных сердец нашего города. Я увеличил площадь и расширил
ассортимент, потребовался второй продавец. Идеальным кандидатом на эту роль была моя
старшая двоюродная сестра Алена. Не очень близко знакомая с рок культурой, но зато
восемь лет работавшая в крупном магазине, сейчас она сидела без работы. Без долгих
раздумий, Аленка согласилась и стала работать у меня. В ее смену я все время проводил в
магазине, помогая, освоится на новом месте. Никогда раньше мы не проводили столько
времени вместе, хотя и знали друг друга с детства.
Через месяц совместной работы, я стал испытывать сексуальное влечение к сестре.
Сначала пытался гнать подобные мысли прочь, но поняв, что инстинкты заложенные
природой невозможно перебороть, стал наблюдать и желать Алену.
Сестренка, закончив свои записи, подошла ко мне и положила список передо мной.
— Все готово, — сказала она.
Я взял блокнот в руки и стал читать. В это время в магазин вошел парень. Алена
обслужила его, быстро подобрала нужные вещи и проводила милой улыбкой. Ему следовало
бы зайти еще, только ради такого прекрасного продавца. За эти два месяца работы, сестра
прекрасно освоилась и уже справлялась без моей помощи.
— Неплохой заказ, — сказал я все еще улыбающейся сестре.
— Стараюсь, — гордо подняв голову, сказала она.
— Я поехал домой, завтра рано вставать — сказал я. — Сама закроешь?
— Конечно, отдыхай.
Попрощавшись с сестрой, я поехал домой спать.
На следующий день, рано утром, я уехал в столицу за товаром. Вернулся только под
вечер, выгрузил машину и уселся за компьютер. До закрытия магазина оставался час. Сестра
сидела напротив меня и рассказывала про парнишку, который каждый день заходит, полчаса
ходит по залу, осматривая ее с ног до головы, а потом покупает какую-нибудь мелочь и
уходит.
— Ну, его можно понять, — сказал я.
Алена, молча, улыбнулась. Я тем временем, подумав про этого парня, стал
разглядывать сестру. На ней короткая черная юбка, плотно облегающая скрытую часть тела.
Черные колготки и короткие сапожки на высоком каблуке. Пухлые губки красиво
накрашены и элегантно подведены карандашом. Алена сидит, закинув ногу на ногу, и
постоянно меняет их местами, что очень заводит.
— Чем сегодня вечером заниматься будешь? — спросил я.
— Да ничем, — грустно ответила она, — Вадим на работе, Ангелинка у бабушки.
— Значит ты сегодня одна, — сказал я. — Пошли в кино.
— В кино? — удивленно посмотрела на меня Алена. — А что, неплохая идея, пошли.
Какой фильм?
— Не знаю, на что билеты будут.
Через час мы закрыли магазин и поехали в кинотеатр. Взяли билеты на ближайшую
комедию и отправились в зал. Наши места на последнем ряду, прямо посередине зала,
прекрасный вид. Удобнее расположившись в своих креслах, мы приготовились к просмотру
фильма. Поначалу было не очень-то весело, и казалось, что просто так потратили деньги. Но
к середине фильма стало очень смешно. Когда закончился фильм, Аленка быстрее меня
проскочила к выходу и ждала меня на улице.
 — Хороший фильм, — сказала она.
— Не зря сходили, — подметил я.
— Ты домой? — спросила сестра.
— Ну да, куда же еще.
— А поехали ко мне, — неожиданно сказала сестра, — пива попьем, поболтаем. Давно
мы вот так вот не проводили время.
— Да, действительно давно.
— Ну, ты едешь? — спросила Алена.
— Поехали, — согласился я. — Только надо заехать домой, машину оставить.
— Да ладно тебе, у меня останешься — сказала она, — А как проснешься, поедешь на
работу. У меня завтра выходной, себе ты его в любое время устроить можешь.
— Ну, хорошо, уговорила, — сказал я и взял сестру под руку.
По дороге мы заехали в супермаркет, купили вина и внушительное количество пива.
Через полчаса сестра открывала дверь квартиры. Быстро скинув с себя обувь и куртку, она
побежала на кухню. Я не спеша разделся, взял пакеты с продуктами и пошел за ней.
— Убери все в холодильник, — сказала Алена, — я сейчас на стол накрою.
Я уложил содержимое пакетов в холодильник и сел за стол. Через двадцать минут на
столе был вполне себе барский ужин. Сестра вручила мне бутылку вина и штопор. Я открыл
вино и разлил по бокалам.
— За прекрасный вечер, — сказала она и подняла бокал. — Надеюсь, будем чаще
встречаться в подобной обстановке.
Алена залпом выпила содержимое бокала. Я несколько секунд посмотрел на нее и тоже
опустошил бокал. В течение получаса мы допили бутылку и немного перекусили.
— Пошли в зал, DVD посмотрим, — предлагает сестра.
— Давай посмотрим, — соглашаюсь я, — только мне покурить надо.
— Иди на лоджию, — говорит она, — я пока со стола уберу, и пиво в зал принесу.
Покурив, я пошел в зал. Сестра сидит на диване и включает какой-то фильм. Я сажусь
рядом с ней. Мы выпили по паре бутылок, в голове приятно зашумело, Аленка заметно
захмелела. Смотреть кино откровенно не интересно, и мы выключили плеер. Сестра
тихонько включила музыку, сборник рок баллад, составленный мною. Играют медленные,
спокойные вещи.
— Давай потанцуем, — говорит сестра и встает передо мной.
— Отличная идея!
Я беру ее за талию, и мы медленно кружимся по комнате. Играет наша любимая песня.
Между нами пробегает незаметная искорка. Я смотрю в ее глаза, она смотрит в мои. Я нежно
прикасаюсь к ее губам, Алена на секунду замирает и проникает своим язычком ко мне в рот.
Мы сливаемся воедино в горячем, страстном поцелуе. Я опускаю руки на ее попку и сильнее
прижимаю к себе. Ее горячие губы обжигают. Мысли в голове перемешались. Мне кажется,
что это сон. Алены с моей помощью снимает футболку.
Не переставая целовать ее сладкие губы, снимаю лифчик и кладу Аленку на диван.
Моему взору открываются ее красивая грудь. Я отрываюсь от губ сестры и по очереди целую
упругие сосочки. Аленка тихонько постанывает. Наконец я опускаюсь ниже, к желанным
ножкам, за которыми так долго наблюдал. Провожу рукой от ступни до бедра. Набухший
член просится на свободу, я скидываю с себя джинсы и продолжаю рукой поглаживать
нейлоновое бедро. О, как же долго я этого ждал. Еще несколько раз провожу рукой вверх
вниз и снимаю трусы. Сестренка ложится на спину и стопами сжимает мой член. Такого для
меня еще не делал никто.
Аленка медленно ласкает его своими ножками. Через несколько минут я кончаю ей на
колготки. Она продолжает двигать ножками. Раздвинув ноги, я поглаживаю внутреннюю
часть ее бедер, и стягиваю юбку. Сестренка сама снимает трусики и колготки и крепко
обнимает меня ногами. Пахом я упираюсь ей между ног, и я целую ее в губы.
— Ну, давай уже, — почти кричит сестра.
 Немного высвободившись от объятий страстной сестренки, направляю член в
запретный до сего дня плод и медленно проникаю внутрь. В комнате раздается громкий стон.
Сестра лежит с закрытыми глазами, прикусив нижнюю губу.
Я, наслаждаясь каждой секундой, медленно ввожу член продолжительное количество.
Аленка громко кричит, ее крик напоминает плачь. Две ее маленькие губки крепко сжимают
мой фаллос, и сестренка дергается в конвульсиях оргазма. При виде этого, я начинаю еще
быстрее всаживать в ее сырую скважинку. Семя рвется наружу, я вытаскиваю член из
райского местечка и извергаюсь на плоский животик сестры. Она лежит и все еще тяжело
дышит. Я припал к ее губам, ответ был уже не столь страстным, но не менее приятным. Еще
раз, насладившись сочными губами Алены, я надел джинсы и пошел на лоджию.
Открыв окно, я облокотился на подоконник и закурил. Над городом стояла теплая
весенняя ночь. В нескольких окнах еще горел свет. В голове была мысль о том, что я
сотворил что-то ужасное. Но вспомнив те прекрасные минуты, она постепенно растворилась
в ночном городе.
Потушив тлеющую сигарету в пепельнице, я просто смотрел вдаль с десятого этажа.
Через несколько минут открылась дверь и на лоджии появилась моя любимая сестра в
коротком халатике. От нее приятно пахло, она только что вышла из душа. Я не заметил, как
пролетело время.
— Ты живой здесь? — спросила она.
— Курю, — сказал я, — городом любуюсь.
— Никотин не покапает? — ухмыльнулась Алена.
— Сегодня и так уже хорошо покапало, — сострил я.
Сестренка улыбнулась и встала рядом со мной.
— Угостишь сигаретой? — неожиданно спросила она.
— Ты куришь? — удивился я.
— В некоторых ситуациях, — улыбаясь, сказала сестра.
Я показал пальцем на лежащую рядом с ней пачку сигарет. Она аккуратно достала
сигарету и прикурила.
— На улице уже совсем тепло, — сказала Алена, высунув голову из окна.
— Хочется гулять, — сказал я, — но мне уже пора ехать.
— Оставайся, — очень нежно сказала сестра, — Влад, не заходя домой, на вторую
работу пойдет. А вечером заберет Ангелину у бабушки и только потом вернется домой.
Я взял Алену за талию и повернул к себе. Она потушила сигарету и поцеловала меня в
губы.
— Пошли спать, — сказала она и вышла из лоджии.
Я еще десять минут покурил и последовал за ней. Сестренка уже спала на разложенном
диване. Я прижался к ней и заснул.
Проснулся я от шума перфоратора, работающего в одной из соседних квартир. Сестра
уже не спала и смотрела на меня.
— Доброе утро, — сказал я.
— Что же мы с тобой наделали, — закрыв лицо руками, сказала сестра.
— Все хорошо, — утвердительно сказал я.
Убрав руки от ее лица, я поцеловал ее.
— Все хорошо, маленькая моя.

Часть 2

Прошло три недели после того, как мы первый раз переспали с сестрой. Больше недели
Алена ходила обиженная на меня и постоянно упрекала. Вроде бы как я был виноват в том,
что произошло, воспользовался состоянием сестры и нераздумывая трахнул. Но я был с этим
не согласен, все было по обоюдному согласию и вместе получили удовольствие. После того
как обида прошла, я предложил сестре заняться сексом еще раз на трезвую голову. Она была
категорически против этого и оставшиеся полторы недели прошли в уговорах. Алена
говорила, что даже представить себе не может еще один раз, особенно в трезвом состоянии.
Но под упорным натиском она все же сдалась, и согласилась попробовать.
Одним вечером мы сидели и думали где лучше это сделать. Аленка предложила лучшее
решение, поехать на выходные в деревню. Я был в восторге от ее идеи. Оставалось только
договориться со вторым продавцом, выйти вместо нее в воскресенье. Потому как, выходные
сестры попадали на пятницу и субботу. Аленке не составило труда уговорить сменщицу, и
мы решили ехать в деревню в ближайшие выходные.
Алена, как и договорилась, работала в пятницу. Я приехал после закрытие магазина.
Сестренка сидела за прилавком и мило улыбалась, увидев меня. Я сел рядом с ней.
— Ну что, ты готова? — спросил я.
— Вроде бы да, — ответила она, — только я не уверена что все получится.
— Все будет хорошо, — сказал я.
— Только вот одна проблема, — тихо говорила сестра, — Ангелину придется брать с
собой.
— Ну и что, — ничуть не расстроившись, сказал я. — Уложим ее спать, и вся ночь
впереди.
— Ну, хорошо, — согласившись, сказала сестра. — Заберешь завтра нас в девять?
— Конечно! — ответил я и стал собираться домой. Ну, тогда до завтра, завтра большой
день.
— Пока.
Весь вечер я провел за компьютером, и как только решил ложиться спать, раздался
неожиданный звонок. Звонил отец и сказал о том, что они завтра едут в деревню. Я рассказал
о том, что мы с сестрой тоже собираемся. Планы рухнули за одну секунду. Но я все равно
решил ехать.
Около девяти утра я заехал за сестрой и племянницей. Позвонил в домофон и стал
ждать их в машине. Через пять минут из подъезда вышла племянница, а следом за ней сестра
в коротенькой джинсовой юбке. Алена заметно волновалась. Я положил их вещи в багажник
и помог сесть в машину. Всю дорогу я посматривал на голенькие ножки сестры и постоянно
хотел потрогать их. Но на заднем сиденье была Ангелина.
— Планы немного меняются, — сказал я, подъезжая к дому. — Мои родители сегодня
тоже приедут.
Алена посмотрела на меня и ехидно улыбнулась.
— Что-нибудь придумаем, — сказала она.
Когда мы приехали, родители уже были дома. Сестра с племянницей сразу пошли в
дом. Я покурил и последовал за ними. Все были очень рады встрече. Мы переоделись, поели
и пошли на улицу.
Пасмурное утро, куда-то исчезло, и настал прекрасный майский день. Родители
привычно рылись в огороде. Мы с племянницей и моим любимым лабрадором пошли на
пруд. Аленка осталась дома, готовить мясо для шашлыка на вечер.
Промотавшись почти два часа, мы с Ангелиной вернулись домой. Сестренка довольная
сидела во дворе.
— Как у вас дела? — спросила она.
— Отлично, — ответил я, — всю деревню обошли. Поехали на велосипедах
покатаемся.
— Поехали, — согласилась сестра, — я только переобуюсь.
Оставив Ангелину родителям, мы отправились в путь. С детства мы увлекались
велосипедом, всегда проезжали несколько километров, когда бывали в деревне.
Медленно ехали по знакомым дорогам. Мимо пролетали только покрывшиеся листвой
березовые посадки. В нос бил приятный запах молодой травы. Вокруг не было ни души, мы
уже далеко уехали от дома. Аленка ехала впереди, я наблюдал, как двигаются ее ножки и
попка. Член в штанах напрягся, и я резко рванул вперед, обогнав сестру. Проехав несколько
сот метров, я остановился и сел на пень в посадке. Через несколько минут подъехала сестра,
положила велосипед и направилась ко мне.
— Ты чего так погнал? — спросила она.
— Просто захотелось, — ответил я.
— Классно покатались, — сказала сестра.
— Ага, — согласился я. — Ну вот мы с тобой и наедине.
Алена стояла в нескольких метрах от меня. Я встал и пошел к ней. Она сделала
несколько шагов в мою сторону, и я обнял ее за талию.
— Может, сделаем это здесь? — предложил я.
— Нет, — резко ответила сестра и оттолкнула меня. — Я так и думала, что ты скажешь
об этом.
— А что, мне кажется хорошая идея.
— Отличная, — недовольно сказала Алена, — давай вон в той луже.
Я встал, быстро подошел к сестре и поцеловал ее в губы.
— Успокоилась? — спросил я.
— Да, все хорошо, — ответила она, — поехали обратно.
— Давай еще немного посидим, — сказал я и взял сестру за руку.
Я сел на пенек и усадил себе на колени сестру. Правую руку я положил на ее бедро, а
левой рукой обхватил за талию и прижал к себе. Алена смотрела на меня и улыбалась, потом
легко и нежно поцеловала в губы. Я был приятно удивлен. Несколько секунд посмотрел на
милое личико сестренки и буквально впился в ее сладкие губки. Минут пять мы сидели и
целовались, делая секундные перерывы. По телу бегали мурашки, не хотелось никуда
уезжать. Но уже начало темнеть, и мы поехали домой.
Когда мы вернулись, отец уже дожаривал шашлык. Мы сели за стол и выпили вина.
Через пятнадцать минут шашлык был готов, и мы с удовольствием принялись, его есть.
Незаметно наступила ночь. На улице стало прохладно, и сестра пошла в дом, одеть джинсы.
Я пошел вслед за ней, надеть куртку. Но сначала я решил зайти в комнату, где переодевалась
Алена. Несколько секунд я постоял у двери и вошел внутрь. Аленка уже сняла юбку и стояла
в одних трусиках. Она испуганно отвернулась.
— А, это ты, — успокоившись, сказала она, — и стала искать джинсы в пакете.
Я подошел к сестре и шлепнул ее по оголенной попке.
— Ау, — вскрикнула Алена, — Ты с ума сошел?
— Хочу тебя прямо сейчас, — ответил я.
— Успеешь еще, у нас теперь еще будет много времени.
— ООО…, даже так — радостно сказал я.
— А ты как думал, — сказала Алена, надевая джинсы. — Муж уже месяц без выходных
работает, придется брату удовлетворять сестру.
— Брат всегда готов, — гордо сказал я.
— Ну ладно уже, пошли на улицу.
Я надел куртку, и мы вместе вернулись к столу. Сидели полночи, пили пиво, ели
шашлык, разговаривали. Ближе к утру разошлись спать.
Утро началось в одиннадцать часов. На улице было очень тепло, и я сразу вышел из
дома. Алена сидела в кресле и слушала музыку. Я сел на скамейку рядом с ней.
— Доброе утро, — сказал я.
— Привет, — сказала сестра, снимая наушники. — Родители в лес собираются ехать с
собакой погулять и Ангелину с собой берут. Я сказала, что не поеду. А ты поедешь?
— Вау, — воскликнул я, — нет, конечно, с тобой останусь.
Сестренка ехидно улыбнулась.
— Ты завтракал? — спросила Алена.
— Нет еще, — ответил я. — Ты давно проснулась?
 — Час назад, — сказала она, — и тоже не завтракала. Давай поедим.
Вместе с сестрой мы отправились в дом. Я сел за стол, Алена быстро придумала
завтрак из того что осталось с прошлого вечера и села есть. Родители собирали вещи. Мы
поели и помогли им. Они очень уговаривали нас поехать, но мы сказали, что лучше
покатаемся на велосипедах. Через час они уехали. У нас было три, четыре часа наедине.
Мы закрыли ворота и направились в дом.
— Я переоденусь, — сказала сестра и побежала домой.
Я сгорал от предвкушения. Минут десять покурил на улице и пошел в зал. Сестра была
в соседней комнате. Я сел на диван и стал ждать. Через пятнадцать в комнату вошла сестра.
Обворожительная белая мини-юбка плотно облегает сексуальную попочку, ножки облечены
в черные колготки и туфли на высоком каблучке. Чуть выше черная рубашка с коротким
рукавом, которая прекрасно подчеркивает красивую грудь.
Передо мной моя сестра, все та же Алена, которую я знаю двадцать два года. Та же
самая сестра, которая нянчилась со мной, а сейчас я хочу ее больше чем любую другую
девушку. И это меня ничуть не смущает, у нас куча времени и не хочется торопиться.
— Невероятно выглядишь, — говорю я.
— Тебе правда нравится? — отвечает сестра.
— Конечно, ты восхитительна, — отвечаю я, — иди ко мне.
Алена подошла и встала напротив меня. Я схватился за бедро и притянул сестричку к
себе. Член неожиданно быстро напрягся и ожидал в штанах. Проведя по задней части бедра
вверх, рука наткнулась на кружевной край. Не колготки, чулки. Меня охватило еще большее
возбуждение.
— Чулки, — сказал я и посмотрел на сестру.
— Ну да, — улыбаясь, говорила сестра. — Ты говорил, тебе нравится это.
Нравиться ли мне? Когда я такое говорил? Не помню, ну и ладно, ведь мне
действительно это нравится. Второй рукой берусь за левое бедро и обеими руками проникаю
под юбку и достигаю попки. Опускаюсь вниз до колен, глажу переднюю, часть бедер и вновь
поднимаю руки к попе.
— Давай я лягу, — говорит сестра, и ложится на диван.
Я сажусь на колени и правой рукой глажу ее ножки. Отрываюсь и целую ее в губы. С
каждым поцелуем, я расстегиваю пуговицу на рубашке сестры. Наслаждаюсь стройными
ножками, до тех пор, пока рубашка полностью не расстегнута. На Алене черный бюстгальтер
с кружевами. Оторвавшись от нижней части тела, расстегиваю лифчик. Две знакомые сочные
дыньки вываливаются на свободу.
Губами обхватываю розовый сосочек той, которая ближе ко мне, вторую сжимаю
рукой. Алена начинает стягивать юбку. Почувствовав это, отрываюсь от груди и помогаю ей
снять юбку и туфли. Скидываю с себя футболку и шорты. Забираюсь на диван между ног
сестры и целую ее животик. Пахом упираюсь в ее киску, она обхватывает меня ногами и
крепко прижимает к себе. Я возвращаюсь к ее груди и нежно покусываю сосочки. Такие
упругие и возбуждающие, что хочется откусить. На лице сестры видна радость.
— Ни когда не думала, что буду делать такое с братом, — говорит сестра.
— Я тоже, — говорю я и целую сестру в губы.
Пальцем провожу по ее впадине. Стягиваю трусики и ввожу два пальца в уже влажную
кисоньку. Алена сжимает губы и закрывает глаза. Медленно двигаю пальцами внутри.
— Но мы уже делали это, — говорю я.
— Да, — вздыхает сестра, — я была пьяна…, продолжай.
Я снимаю с себя трусы и вставляю свой горящий от возбуждения член в киску Алены.
Быстро и безжалостно долблю ее несколько минут. Сестренка, как и в первый раз громко
кричит. Это возбуждает еще больше, и я и выплескиваю на милый животик.
— Еще, — кричит сестренка, — еще, продолжай.
Член немного поник и ослабел. Я выше залазаю на сестру. Кладу хрен между грудей, и
сжимаю его, ее сисечьками. Эти телодвижения, приводят его в почти боевую готовность. Я
провожу членом по губкам сестры, от чего жутко возбуждаюсь и прикладываю его уже к
половым губам. Двумя руками сжимаю грудь и интенсивными движениями вхожу в сестру.
Ее стоны кажутся еще громче, она всем телом изгибается подо мной и ее вулкан извергается.
Спустя три минуты я вытаскиваю член из глубин сестры и орошаю ее ножки спермой. Она
поднимается, смотрит на меня и раскидывается на диване. Я снова устремляюсь к ее ногам,
медленно поглаживаю их несколько минут.
— Ну, хватит уже, — говорит сестра, — времени и так мало. Скоро родители вернутся?
— Часа через полтора, не раньше — отвечаю я.
— Тогда пошли в душ и на велосипеды, — приказным тоном говорит сестра.
Я не против этого. Мы по очереди идем в душ и через полчаса, переодевшись, на
велосипедах уезжаем из дома.
Мы быстро крутим педали и останавливаемся в начале ближайшей лесополосы.
— Как ты? — спрашиваю я.
— Восхитительно, — отвечает Алена.
— Давай просто прогуляемся, — говорю я.
— Давай!
Мы, молча, идем вдоль стройных березок. Лицо обдувает теплый ветерок. У сестры
прекрасное настроение. Улыбка не сходит с ее лица.
— Думаю надо продолжить подобные приключения, — внезапно говорит Алена.
— Я за!

Часть 3

Алена позвонила и сказала мне, что немного опоздает. Я уже сидел в магазине и ждал
первых покупателей и любимую сестричку.
После поездки в деревню, Алена сразу же заболела и две недели провалялась дома.
Вдобавок к этому, Вадим, ее муж сломал ногу и тоже сидел дома. Поэтому приехать к ней
возможности не было. Мы почти каждый день созванивались, общались в интернете, но не
виделись. Я очень соскучился по сестре и с нетерпением ждал ее. Сидел и представлял как
вновь и вновь проникаю в ее влажную горячую киску. Тем временем в магазин вошел
мужичок лет пятидесяти и попросил каталог с кожаными жилетками.
Мы с ним разговорились, он листал каталог, кое-что уточнял. Я не сразу заметил, как в
дверях показалась Алена. Она сделала несколько шагов и остановилась недалеко от входа.
Все мое внимание тут же было приковано к сестре. Я делал вид, что слушаю Юрия, так звали
моего покупателя, но я смотрел на сестру. Она покрасила волосы, и теперь блондинка. Алена
стояла на месте и ждала, пока я оформлю заказ. Наконец мы закончили, Юрий оставил
предоплату и направился к выходу. Я видел, как он осматривает мою сестру. Когда он
вышел, Алена пошла ко мне.
— Доброе утро, — сказала сестра и остановилась в нескольких метрах от меня.
Я не смог ни чего ответить, просто сидел и любовался Аленой. На ней тонкие кожаные
штаны, плотно обтягивающие ее прекрасное тело от пояса до колен. Туфли на высоченном
каблуке, через которые видно маленький кусочек ступни в черных клетчатых колготках.
Прямые волосы аккуратно лежали на плечах.
— Ты спишь что ли? — спросила Алена.
— Я обворожен, — наконец-то сказал я.
— Нравиться? — спросила сестра и повернулась ко мне задом.
О, как же мне понравился вид сзади. Кожаные штанишки обтягивали круглую попочку
и делали ее еще сексуальнее.
— Еще как нравится, — ответил я. — Как ты решилась на такое?
— Ну, я же работаю в рок магазине, — сказала сестра, — надо соответствовать стилю.
 Я подошел к сестре, обнял ее за талию и поцеловал в губы, она взаимно мне ответила.
— Как же я по тебе соскучился, — сказал я и крепко прижал Аленку к себе.
— Я тоже по тебе скучала, — нежно сказала сестра.
Я улыбнулся, посмотрел на сестру, и еще раз ее поцеловал.
— Тебе еще цепь надо, — сказал я.
— Давай подберем на твой вкус, — радостно сказала сестра.
Я достал средней длины цепь и сел на стул. Алена подошла ко мне и повернулась
попочкой. Один карабин я прицепил почти между ягодиц, второй ближе к лобку сестренки и
шлепнул Алену по попке.
— Отлично смотрится, — сказал я, — ты просто секси.
— Мне тоже нравится, — сказала сестра.
— Ну, ты в юбках не переставай ходить, — попросил я.
— Конечно, нет, — улыбнулась сестра, — тебе же это нравится.
— Может быть, сделаем технический перерыв? — спросил я.
Аленка миленько улыбнулась и ехидно посмотрела на меня.
— Ну, если только на пол часика, — сказала она.
Я повесил на дверь табличку "Тех. перерыв 30 минут" и вернулся в зал. Аленка стоит
оперевшись попкой на стол. Я подошел и поцеловал ее в губы, обеими руками схватился за
ее сочную грудь.
— Давай снимем футболку, — говорю я.
Алена с моей помощью снимает футболку. На ней белоснежный лифчик.
— Он тоже лишний, — говорит сестра.
Я сзади расстегиваю лифчик и срываю его с сестры. Передо мной вновь две любимые
сисечьки. Обеими руками я продолжаю сжимать их. Через несколько минут припадаю к
правому соску и втягиваю его как сигарету. Повторяю то же самое и со вторым. Поцелуями
покрываю плоский животик и вновь возвращаюсь к груди. Алена рукой хватаем меня за
член.
— Уже окреп, — говорит она.
— Поможешь ему губами? — спрашиваю я.
— Давай попробую, — отвечает сестра, — садись на стул.
Я моментально скидываю с себя штаны и трусы. Раскидываюсь на стуле и ощущаю
прикосновенье сестры. Ее маленькая ручка медленно сдвигает плоть вниз. Член
незамедлительно затвердевает.
— Погоди ка, — говорит сестра и скидывает с себя туфли.
Алена прикасается большим пальцем ноги к головке моего члена и нежно поглаживает.
От нейлоновых прикосновений член наливается кровью, по телу бегут мурашки. После
минуты таких ласк, Алена садится на колени и заглатывает фаллос до самого основания.
Несколько раз вынимает его и снова погружает в глубины своего горла. Потом язычком
облизывает его головку и нежно целует. Не в состоянии сдерживать свое семя внутри, я
выплеснул все в горло сестры. Она с удовольствием все проглотила и удалила все остатки с
поверхности.
— Теперь моя очередь, — сказал я.
Алена легла на стол.
— Сам снимай штаны, — сказала она и раскинулась на столе.
Я не спеша расстегнул ремень, стянул штаны и только беленькие трусики отделяли
меня от того, о чем я думал с утра. Губами я прикоснулся к тому месту, где трусики
соприкасаются с желанным отверстием. После этого я снял с сестры трусики и стал целовать
кожу вокруг киски. Аленка тихонько постанывала. В нос бил приятный запах уже
извергнувшейся сестры.
Язычком я погрузился вглубь сестры и продолжил движение вверх, пока не достиг
клиторочка. Аленка еще раз выплеснулась, и только после этого я поднес член к запретному
плоду. Очень быстро я направил член и стал неистово долбить сестренку. Аленка сжимала
зубы и громко стонала. Через пять минут я кончил прямо в сестру.
Аленка протерла губкой бедра и стала одеваться. Я тоже оделся и снял табличку с
двери. Покупателей было не много, сестренка целый день сидела у меня на коленях, мы
целовались, обнимались. Как обычно, в девять часов закрыли магазин и разъехались по
домам.
В следующий раз я хотел попробовать сестру в попку:

The Ripper

Алеся и Вероника

Часть 2

Вероника присела перед кроватью и, с силой разведя ноги сестры, запустила язык в её
горяченкую, влажненькую письку с призывно торчащим вверх крупным розовым клитором.
Алеська завопила и ногами сжала голову сестры. Вероника опять развела ножки Алеси в
стороны и, взяв их под коленками, прижала к животу девочки. На этот раз Вероника
засунула язык в узенькую дырочку сестры и та, замерев на минуту, дёрнулась всем телом и
забилась в экстазе.
По телу Алеси бежали мурашки, где-то внизу живота, в глубине, что-то сократилось.
Алеся сжала ставшие твёрдыми как камень сосочки. Тело билось в судорогах, которые
невозможно было остановить. Писька была такой мокрой, что увлажнила губы и щёки
Вероники.
Вероника легла рядом с Алесей и, притянув её к себе за шею. Впилась ей в губки
долгим поцелуем.
Алеся постепенно приходила в себя. Вероника легонько поглаживала её по соскам и
животу, иногда спускаясь ниже.
Алеся открыла глаза и посмотрела на сестру.
— Я тебе доставила удовольствие, доставь и ты мне.
— Как? Я же не умею.
— Делай всё, что я делала тебе.
Вероника притянула сестру и посадила на себя, мокренькая писька Алеси коснулась её
живота чуть ниже пупка. Алеся наклонилась и неумело, причокивая стала посасывать сосок
Вероники.
— Соси его как конфету.
Алеся пустила в ход язычок, и дело пошло. Соски Вероники быстро затвердели.
Алеське было приятно тереться писькой о живот сестры, но было неудобно, и она
переместила попку ниже, начав тереться о бедро Вероники. Правую руку Алеся запустила
между ног сестры, ощутив влагу на пальцах и упругость небольшого клитора. Ей очень
хотелось сунуть палец в дырочку, и немного помедлив, она осторожно ввела указательный
палец сначала на половину, а потом и весь, ощутив как горячо и влажно внутри. Дыхание
Вероники стало шумным и сбивчивым, она положила руку Алесе на голову и, нажав,
заставила переместиться вниз. Алеся оказалась лицом к письке Вероники. Она достала палец
из дырочки.
— Не надо, оставь там.
Алеся вернула палец, добавив к нему ещё и средний. Два пальца были плотно сжаты во
влагалище Вероники. Алеся кончиком языка коснулась клитора сестры. Дыхание Вероники
участилось.
— Подвигай пальчиками туда — сюда и лижи.
Алеся стала двигать, на половину извлекая пальцы и вновь погружая их на всю длину.
Одновременно она, легко надавливая языком, стала лизать набухший клитор сестры,
свободную руку Алеся поместила у себя между ножек и принялась быстро теребить свой
затвердевший клитор.
Вероника вдруг привстала и, взяв Алесю под мышки, потянула вверх, потом она легла
и сказала:
— Ложись сверху, только наоборот, писькой ко мне.
Алеся, не поняв сначала, легла на спину, но, вспомнив картинку на фотографии,
перевернулась. Её лицо оказалось напротив гладенького лобка Вероники, а писька напротив
губ сестры. Вероника положила руки на округлые ягодицы Алеси и запустила опытный
язычок ей в письку. Алеся стала лизать клитор сестры более энергично, а потом,
почувствовав приближение оргазма, впилась в промежность Вероники губами.
Кончили они почти одновременно. Вероника сжала голову Алеси и не отпускала пока
не прошли бурные первые спазмы, губами она сильно сжала клитор сестры всасывая его в
рот. Алеська задёргала попой, с её письки на лицо вероники обильно стекала жидкость.
Вероника отпустила голову и клитор сестры и та, скатившись с неё, легла на спину и,
вытянув ножки вдоль кровати, крепко сжала их, превратив письку в узенькую щелочку. По
низу живота Алеси прошла судорога, тело расслабилось и девочка, прильнув к сестре, обняла
её.
— Ну вот, как забавляться с девочками ты знаешь, скоро я научу тебя делать это с
мальчиками.

***

Алеся уже битый час сидела в шкафу и слушала, как Вадик плёл Веронике что-то про
соревнования, на которые он собирался ехать через месяц.
Наконец хлопнула дверь — мама ушла на работу. Алеся припала глазом к скважине
заблаговременно снятого замка. Папа уже неделю как в командировке, но уединиться с
Вадиком у Вероники не получалось, он пропадал на тренировках и сегодня пришёл прямо из
спорткомлекса.
Как только хлопнула дверь, Вадик перестал нести всякую чушь и конкретно потянулся
к Веронике. Она не стала ломаться, а быстро легла на кровать, потянув парня за собой. Руки
Вадика оказались у Вероники под платьем.
— Подожди
Сказала Вероника и, высвободившись из объятий, встала с кровати. Она стала перед
Вадиком боком к шкафу, в котором сидела Алеся. Вероника завела руку за спину и
расстегнула молнию своего школьного платья. Когда юная развратница высвободила руки из
рукавов, платье упало к её ногам, открывая взору Вадика соблазнительные формы. Вероника
как всегда не надела лифчика и её груди бесстыже топорщили розовые соски, белые трусики
были влажными между ног, что говорило о желании немедленно приступить к действию.
Вероника стянула трусики. Вадик, посмотрев на её гладкий безволосый лобок, опять
потянулся к Веронике.
— Я сейчас. Раздевайся.
Вероника развернулась и вышла из комнаты. Было слышно, как хлопнула дверь ванной.
Вадик снял майку, открыв взору Алеськи массивную грудь и плечи спортсмена-пловца,
расстегнув ремень, он стянул джинсы, оставшись в узких плавках. Спереди плавки
топорщились, выдавая сильное возбуждение Вадика. Посмотрев вниз, парень стянул плавки.
Взору Алеси открылся его вставший член. Конечно он был не таким огромным, как у
мужчин на фотографиях, но был намного больше того стручка, который видела Алеся у
Валерки в душе, к тому же вокруг члена Вадика росли тёмные густые кучерявые волосы, и
тонкая полоска волос поднималась по середине живота до самого пупка. От вида члена
Алесю бросило в жар, соски стали упругими и приятно тёрлись о ткань платья. Вадик улёгся
на кровать, заложив руки под голову, его член торчал вверх и парень стал поглаживать его
рукой, потом он крепко обхватил член и стал ритмично водить рукой туда-сюда.
— Эй ты наверное про кого то забыл.
В дверях стояла Вероника, завёрнутая в одеяло. Она подошла к кровати и отбросила
полотенце. Вадик потянул Веронику за руку к себе. Она села ему на бёдра и взяла руку член.
Вадик сел и принялся мять её упругие груди, пощипывая и покручивая соски. Потом он взял
Веронику обеими руками за голову и потянул вниз. Она отстранилась и, привстав, слезла с
кровати. Вероника встала на колени перед кроватью, и Вадик развернулся к ней, свесив ноги.
Так Алесе было видно всё, Вероника всё правильно рассчитала.
Вероника обхватила член у самых яичек и стала облизывать багровую головку, водя
языком по кругу. Потом она взяла член в рот, погрузив его на половину, на щеках заиграли
ямочки, было видно, что Вероника ловко работает языком. Вадик застонал, взяв веронику за
голову, стал водить ею то, приближая к себе, то, отдаляя, почти высвобождая член изо рта
Вероники. Вдруг он дёрнулся и засопел, щёки Вероники раздулись, она выпустила член и её
на лицо брызнула белая липкая жидкость, изо рта тоже вытекала эта жидкость. Вероника
глотнула и растёрла по лицу остатки жидкости.
— Ну, раз ты захотел так, то давай на моё место.
Вадик расслабленно сполз на пол. Вероника заняла его место на кровати и легла на
спину, свесив ноги вниз. Вадик прилёг рядом. Он взял в рот одну грудь и принялся крутить
сосок на второй. Дыхание Вероники участилось, было видно, что сосок под пальцами Вадика
увеличился и стал плотным. Вероника взяла руку Вадика и разместила её у себя между ног,
он стал гладить её по безволосому лобку, потом переместил руку ниже, и из уст Вероники
послышались стоны.
— Давай вниз.
Вадик сполз с кровати и положил ноги Вероники себе на плечи. Он принялся
обрабатывать языком её письку, как пару недель назад Вероника делала Алесе.
Вероника застонала громче и стала извиваться по кровати. Полизав пару минут, Вадик
поднялся, его член опять стоял. Он попытался лечь на Веронику сверху, та, открыв глаза
потянула его за руку на кровать. Вадик лёг, Вероника села на него сверху и, взяв руку член
медленно ввела его себе в письку.
Алесе из шкафа было хорошо видно, что член погрузился Веронике в писю на всю
длину. Трусики у Алеси дано стали влажными, писька горела огнём, и она, подняв платье,
запустила руку между ног.
Вероника быстро работала тазом, её звонкие стоны смешивались с глухими
постанываниями Вадика. Вскоре она устало опустилась парню на грудь. Вадик начал
приподниматься, опрокидывая Веронику на спину. Теперь за дело принялся Вадик. Быстро и
мощно работая тазом он заставил Веронику вопить во всё горло.
Алеся почувствовала, что приближается разрядка, и быстрее заработала в трусиках
рукой.
Вадик извлёк член из письки Вероники и кончил прямо на живот, бьющейся в экстазе
девчёнки.
Алеся с первыми судорогами оргазма не смогла удержаться на коленях и, нажав лбом
на дверцу шкафа, вывалилась наружу, упав позади кровати. Вадик ошарашено смотрел на
бьющуюся в экстазе девочку с задранным платьем и запушенной в трусики ручёнкой.
— Ни х: себе. Только и смог выдавить он.
Теперь и Вероника с удивлением смотрела на сестру.
— Представляю тебе мою сестру в неофициальной обстановке. Церемонно произнесла
Вероника.
Алеся открыла глаза и, застыдившись, попыталась поправить платье. Но Вероника уже
встала с кровати и подошла к ней. Взяв под мышки, она поставила Алесю на ноги. Вадик,
ничего не понимая смотрел на них. Вероника расстегнула пуговицы на платье Алеси стянула
его к ногам. Алеся попыталась прикрыть свои маленькие сисечки, но Вероника уже тянула с
неё трусики. Алеся прикрыла письку. Но Вероника взяла её за руки и отвела их на бёдра.
— Ну как она тебе.
— В каком смысле.
— В том самом.
— По-моему ей ещё рановато.
— Мне порвали целку в 11, а ей уже 12, в самый раз.
— Вообще то за это сажают и надолго.
— Ну это будет наша маленькая тайна.
— А она согласна.
— Ясен х:
Алеся не успела даже вставить слово, как Вероника подвела её к кровати и поставила
на колени.
— Ты видела как это де�