Дэвид Эдмондс. убили бы вы толстяка задача о вагонетке что такое хорошо и что такое плохо

УБИЛИ
БЫ ВЫ ТОЛСТЯКА?
David Edmonds
Would You Kill

the Fat Man?
The Trolley Problem and
What Your Answer Tells Us
about Right and Wrong
Дэвид Эдмондс
Убили бы вы
толстяка?
Задача о вагонетке:
что такое хорошо
и что такое плохо?
Перевод с английского
Д мит рия Кралечки н а
Издательство Института Гайдара

Москва · 2016
УДК 17
ББК 87.7
Э18
Эдмондс, Д.
Э18 Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке:
что такое хорошо и что такое плохо? [Текст] /
пер. с англ. Д. Кралечкина. М.: Изд-во Института
Гайдара, 2016. — 256 с.
ISBN 978‑5‑93255‑438‑8
Поезд без тормозов несется на пятерых человек, привя-
занных к рельсам. Если поезд не остановить, все пятеро
погибнут. Вы стоите на железнодорожном мосту и с ужа-
сом смотрите не происходящее. Но рядом с вами стоит
незнакомый толстяк: если вы сбросите его с моста, он,
конечно, погибнет, но его тело остановит поезд и спасет
жизни пяти человек. Убили бы вы толстяка?
Этот вопрос может показаться странным, но это всего
лишь вариация загадки, над которой ломали голову мо-
ральные философы на протяжении полувека, а в послед-
нее время она стала занимать нейроученых, психологов
и других мыслителей. В этой книге Дэвид Эдмондс, со-
автор бестселлера «Кочерга Витгенштейна», рассказы-
вает историю о том, как и почему философы занимались
этой этической дилеммой, иногда называемой «пробле-
мой вагонетки». Попутно он предлагает увлекательный
и познавательный тур по истории моральной филосо-
фии. Большинство людей сочли бы неправильным убий-
ство толстяка. Но почему? В конце концов, забрав жизнь
одного, вы смогли бы спасти жизни пятерых. Как пока-
зывает Эдмондс, ответ на этот вопрос куда более сло-
жен — и важен, — чем может показаться на первый взгляд.
На самом деле наш ответ многое говорит о наших пред-
ставлениях о правильном и неправильном.
Copyright © David Edmonds, 2013

© Издательство Института Гайдара, 2016
ISBN 978‑5‑93255‑438‑8
Содержание
Пролог · 10
Благодарности · 13
ЧАСТЬ I. ФИЛОСОФИЯ И ВАГОНЕТКА

Глава 1. Дилемма Черчилля · 18
Глава 2. Судьбоносный тупик · 24
Глава 3. Матери-основательницы · 29
Семья на четверых · 34; Президентская степень · 41
Глава 4. Седьмой сын графа Ландольфа · 47

Не одно последствие, а два · 49; УДП · 52; Убийца в боль-
нице · 54
Глава 5. Толстяк, петля и вертушка · 59

Глава 6. Тикающие часы и мудрец
из Кенигсберга · 67
Ледяной воздух · 68; Зона без ущерба · 69; Часы и кли-
ше · 72; Сквозь линзы Камм · 78
Глава 7. Мостить дорогу в ад · 83

Дополнительный толчок · 91; Эффект Кнобе · 93
Глава 8. Нравственность в числах · 96

По ту сторону удовольствия · 103; Пилюля Милля · 104;
Муки совести · 111
ЧАСТЬ  II. ЭКСПЕРИМЕНТЫ И ВАГОНЕТКА

Глава 9. Не в кресле · 119
Скажи мне сам · 126
Глава 10. Мы просто чувствуем, что это
неправильно · 129
Привычная среда · 129; Тракторы и опрокидыва-
ния · 133; Вагонетки в реальном мире · 136
Глава 11. Выбор Дадли и моральный инстинкт · 144

Прирожденно нравственные · 146; Работа по-итальян-
ски · 153; Каннибализм в открытом море · 156; Аноним-
ный убийца с парома · 158; Мальтийская дилемма · 161;
Нацистский мысленный эксперимент · 162
ЧАСТЬ III. СОЗНАНИЕ, МОЗГ И ВАГОНЕТКА; •

Глава 12. Иррациональное животное · 166
Хлеб и шум · 167; Трехмерная вагонетка · 170; Джанет
и Джон · 173
Глава 13. Возня с нейронами · 177

Зажигание · 177; Случай с ломом · 179; Эволюционные
ошибки · 183; Прощай, свобода · 188; Дуальные систе-
мы · 192; Нейроболтовня · 196
Глава 14. Бионическая вагонетка · 201

Моральный диспансер · 203; Игра «Ультиматум» · 207;
Оплата сыром · 215
ЧАСТЬ IV. ВАГОНЕТКА И ЕЕ КРИТИКИ; •

Глава 15. Трамвай «Обратный ход» · 221
Партикуляристы · 226
Глава 16. Конечная станция · 230

Конец линии · 233
Приложение. Десять вагонеток: повторный

прогон · 239
Библиография · 242
Посвящается Лизе, Исааку
и Солу (неразборчивому
любителю колесиков, поездов
и вагонеток)
«Clang, clang, clang» went the trolley
«Ding, ding, ding» went the bell
«Zing, zing, zing» went my heartstrings
From the moment I saw him I fell.1
Хью Мартин и Ральф Блейн. Песня
трамвая. 1944. (Песня в исполнении
Джуди Гарленд в фильме «Встреть
меня в Сент-Луисе»)
1. Примерный перевод: «„Бам, бам, бам“, — прошел трамвай /

„Динь, динь, динь“, — пропел звонок / „Дзинь, дзинь,
дзинь“, — пропели струны сердца / Увидев его, я тут же
влюбилась». — Прим. перев.
Пролог
Легковесность примеров
не призвана оскорбить.
Филиппа Фут
Э
Т А К Н И Г А оставит за собой вереницу тру-
пов и кровавый след. Лишь одно живот-
ное пострадает на ее страницах, зато лю-
дей умрет много. В основном это будут невинные
жертвы странных обстоятельств. Грузного мужчи-
ну столкнут с моста, хотя, может, и нет.
К счастью, все эти жертвы являются вымыш-
ленными. Однако мысленные эксперименты раз-
рабатываются для того, чтобы проверить наши
интуитивные моральные представления, помочь
нам в выработке моральных принципов, и, сле-
довательно, они приносят кое-какую практиче-
скую пользу в мире, где приходится принимать
реальные решения и где вред причиняется жи-
вым людям. Смысл любого мысленного экспери-
мента в этике — исключить нерелевантные сооб-
ражения, способные запутать наши рассуждения
в реальных случаях. Однако чтобы эксперимент
был полезным, он должен обладать некоторыми
структурными сходствами с реальными ситуация-
ми. Так что в этой книге вы прочитаете также о не-
скольких эпизодах, в которых и в самом деле реша-
лись вопросы жизни и смерти. Например, в роли
самих себя в разных эпизодах будут фигурировать
Уинстон Черчилль, двадцать четвертый прези-
дент США, немецкий похититель детей, а также
моряк XIX века, обвиненный в каннибализме.
10
Пролог
Мысленные эксперименты не существуют, пока

их не придумают. Книги, рассказывающие о фило-
софии, обычно сосредоточены на идеях, а не лю-
дях. Однако идеи не возникают из пустоты; они
являются плодом определенного времени и ме-
ста, воспитания и личных качеств. Возможно, они
понимались как опровержение каких-то других
идей или же как отражение важных для какого-то
конкретного момента интересов. Возможно, в них
отображается какая-то особая задача, которую ре-
шал мыслитель. Так или иначе, интеллектуаль-
ная история — захватывающее занятие, и я поже-
лал включить в рассказ одну-две истории о тех, кто
отвечает за идеи, на которых основана эта книга.
Есть причина, по которой преступление, яв-
ляющееся главным сюжетом этой книги, а имен-
но убийство толстяка, так и не было в полной мере
раскрыто, по крайней мере в философском пла-
не: оно сложное… по-настоящему сложное. Во-
просы, которые на первый взгляд представляются
элементарными (например, «Когда вы толкну-
ли толстяка, вы намеревались его убить?»), по мере
разбирательства приобретают множество допол-
нительных оттенков и смыслов. Книга, в которой
мы попытались бы разобраться с каждым аспектом
всех этих запутанных вопросов, поднятых убий-
ством, была бы в десять раз толще этой. Так или
иначе, хотя некоторых тонкостей нельзя избежать,
к тому же они, по сути, и есть источник исследова-
тельского азарта, моя цель заключалась в том, что-
бы написать книгу, читателям которой не понадо-
бится докторская степень по философии.
Когда я впервые познакомился с проблемой
вагонетки, я был студентом. Когда в философии
появился толстяк, я учился в аспирантуре. Это
было давно. Но мой интерес к этой проблеме сно-
11
У б и л и б ы в ы т о л с т я к а ?
ва и снова пробуждался благодаря тому, что эта

тема реанимировалась открытиями в других дис-
циплинах.
Я надеюсь, что этот текст позволит в какой-то
мере понять, почему и философы, и нефилософы
в равной мере увлеклись воображаемой смертью
толстяка.
Благодарности
К
О Г Д А автор признается, кому и чем он обя-
зан, — это для него самого удачная возмож-
ность, хотя для читателя в этом мало инте-
реса. И у меня целый вагон людей, которых хочет-
ся поблагодарить.
Во-первых, многочисленных философов: я про-
вел много интервью и часто встречался с акаде-
мическими философами, когда работал над этой
книгой, а также опирался на соответствующие ма-
териалы, собранные в период моей работы с BBC,
журналом «Prospect» и сайтом «Philosophy Bites»
(www.philosophybites.com). Среди этих философов
Энтони Аппиа (Anthony Appiah), Файери Каш-
ман (Fiery Cushman), Джонатан Хайдт (Jonathan
Haidt), Ром Харре (Rom Harré), Этони Кенни (An-
thony Kenny), Джошуа Кнобе (Joshua Knobe), Са-
бина Ловибонд (Sabina Lovibond), Мэри Мидгли
(Mary Midgley), Эдриен Мур (Adrian Moore), Майк
Отсука (Mike Otsuka), Ник Филлипсон (Nick Phil-
lipson), Джанет Рэдклиф Ричардс (Janet Radcliffe
Richards), Филип Шофилд (Philip Schofield), Уол-
тер Синнотт-Армстронг (Walter Sinnott-Armstrong)
и Квентин Скиннер (Quentin Skinner).
Во-вторых, я хочу поблагодарить другую группу
философов, которые прочитали часть рукописи или
всю рукопись этой книги. Несомненно, в ней еще
могут оставаться ошибки, но их было бы еще боль-
ше без Стива Кларка (Steve Clarke), Джона Кэмп-
13
белла (John Campbell), Джоша Грина (Josh Greene),

Гая Кэхейна (Guy Kahane), Нила Леви (Neil Levy),
Джона Микаила (John Mikhail), Реджины Рини (Re-
gina Rini), Саймона Риппона (Simon Rippon), Алек-
са Воорхова (Alex Voorhoeve), Дэвида Уиггинса (Da-
vid Wiggins), а также Ника Ши (Nick Shea), который
помог расшифровать почерк профессора Уиггинса.
В третьих, выражаю признательность всем тем,
кто помог мне с материалом по биографическому
разделу, — Лесли Браун (Lesley Brown), М. Р. Д. Футу
(M.R.D. Foot), к несчастью, покинувшему нас, сэру
Энтони Кенни (Anthony Kenny) и Дафне Страуд
(Daphne Stroud), преподавателю, работавшему вме-
сте с Филиппой Фут.
В-четвертых, я крайне ценю помощь, получен-
ную мной от журналистов BBC и журнала «Pros-
pect». Коллеги с BBC сыграли ключевую роль в пе-
риод вынашивания идеи этой книги. Джереми
Скит (Jeremy Skeet) помог заказать двухсерийный
фильм из серии «BBC World Service series» по этой
теме, который был представлен почтенным Сти-
вом Эвансом (Steve Evans), экономистом, отли-
чающимся ненасытным любопытством, который
мог бы стать превосходным философом. В течение
последних нескольких лет я писал статьи по фи-
лософии для журнала «Prospect», в которых были
первоначально опробованы некоторые из идей
этой книги. Джеймс Крэбтри (James Crabtree) (се-
годня работающий в «Financial Times») и бывший
редактор Дэвид Гудхарт (David Goodhart) заказы-
вали статьи по темам, которых бы испугались дру-
гие периодические издания. И если можно быть
плагиатором по отношению к собственным рабо-
там, в одном-двух местах этой книги я и в самом
деле повинен в плагиате. Глава об экспериментах
в философии в некоторой мере опирается на ис-
14
Благодарности
следования, сделанные для одного интервью, на-

писанного вместе с Найгелем Уорбертоном (Ni-
gel Warburton) и посвященного движению «X-Phi».
Также я писал для журнала «Prospect» по проблеме
увеличения когнитивных или моральных способ-
ностей, а также по собственно проблеме вагонетки.
В-пятых, я благодарен команде Издательства
Принстонского университета: Ханна Пол (Han-
nah Paul) и Эл Бертранд (Al Bertrand) хранили тер-
пение и подбадривали меня на протяжении всего
процесса письма. Я знаю, что авторы всегда пишут
нечто подобное о своих редакторах в разделе бла-
годарностей, но на этот раз это и в самом деле чи-
стая правда. Корректор Карен Верд (Karen Verde),
иллюстратор Димитрий Каретников (Dimitri Karet-
nikov) и пресс-секретарь Кэролин Прайдей (Caro-
line Priday) составили отличную команду. Ханна
Эдмондс (Hannah Edmonds), как обычно, сыграла
свою роль, вычитав шероховатости, и сумела выло-
вить грамматические и орфографические оплош-
ности, закравшиеся в ряды других ошибок.
В шестых, я благодарен своему агенту Дэви-
ду Хигему (David Higham) и особенно Лауре Уэст
(Laura West) и Веронике Бакстер (Veronique Baxter).
В-седьмых, мне сильно пригодился отклик ре-
цензентов. Принстон обратился к двум академи-
ческим ученым с просьбой прочитать рукопись.
К счастью, оба они оказались специалистами
по моральной философии мирового уровня и оба
согласились не сохранять свою анонимность. Ро-
джер Крисп (Roger Crisp), профессор из Оксфорда,
дал мне ряд полезных советов, как и Джеф Макма-
хан (Jeff McMahan) из Рутгерса и Принстона, один
из ведущих специалистов в этой области.
В-восьмых, выражаю благодарность Джулиану
Савулеску (Julian Savulescu), Мириам Вуд (Miri-
15
am Wood), Деборе Шихан (Deborah Sheehan), Рэй-

чел Гаминиратне (Rachel Gaminiratne) и другим
сотрудникам оксфордского «Uehiro Centre for Prac-
tical Ethics» за то, что на протяжении нескольких
последних лет предоставляли мне столь удобную
академическую базу. Не меньше я благодарен Бар-
ри Смиту (Barry Smith) и Шахрару Али (Shahrar
Ali) из Института философии.
В-девятых, мои благодарности лучшему индий-
скому ресторану в Британии «Curry Paradise» за то,
что подпитывал мой мозг.
Наконец, особого упоминания заслуживают не-
сколько друзей. В течение последних шести лет
Найгель Уорбертон был моим компаньоном по
подкасту «Philosophy Bites». К маю 2012 года наши
интервью были загружены 18 миллионов раз, еще
важнее то, что все они оказались очень веселыми
и дали мне удивительно широкое философское об-
разование. Также я хочу поблагодарить двух нефи-
лософов. Джон Айдиноу (John Eidinow) (с которым
я написал три книги) и правовед Дэвид Франк-
лин (David Franklin) — по-настоящему умные пар-
ни. Оба прочитали рукопись целиком и высказали
множество бесценных комментариев.
Эта книга посвящается Лизе, ее доброте, любви
и терпению; Солу, который мешал моим занятиям
с вагонетками своей одержимостью игрушечны-
ми поездами; и Исааку, самому восхитительному
из полустанков, родившемуся где-то между седь-
мой главой и восьмой.
Часть I
Философия и вагонетка
•
ГЛАВА 1
Дилемма Черчилля
13
И Ю Н Я 1944 года в 4 часа 13 минут в два-
дцати пяти милях к юго-востоку от Лон-
дона на огороде, где выращивали салат,
прогремел взрыв.
Британия вела войну уже пять лет, однако для
жителей столицы этот взрыв ознаменовал новую
напасть, которая будет терзать их несколько меся-
цев и унесет тысячи жизней. Немцы назвали свои
самолеты-снаряды «Vergeltungswaffe» — «оружи-
ем возмездия». Первая «Фау‑1» уничтожила все-
го лишь грядки с овощами, однако той же ночью
было выпущено девять других ракет возмездия,
и они оказались более смертоносными.
Лондонцы гордились стойкостью, которой от-
личались во время бомбежек и в какой-то мере ми-
фологизировали ее. Однако к лету 1944 года запа-
сы оптимизма и боевого духа подходили к концу,
хотя 6 июня в Нормандии началась высадка союз-
ников и к тому же нацисты отступали на восточ-
ном фронте.
«Фау‑1» являла собой ужасающее зрелище. Две
тонны стали неслись по небу, оставляя за собой
горящий оранжево-красный хвост. Но очевидцам
больше всего запомнился звук ракет. Сначала они
гудели как встревоженная пчела, а затем пугающе
умолкали. Тишина означала, что топливо кончи-
лось и ракета падает. При ударе с землей проис-
ходил оглушительный взрыв, который мог уни-
18
чтожить несколько зданий. Лондонцы пытались

справиться со страхом, дав бомбам по-детски не-
винное прозвище — их называли «муравьиными
львами». (Сами же немцы называли их «адскими
псами» или «огненными драконами».) Лишь не-
многие граждане могли оставаться столь же спо-
койными, подобно поэтессе Эдит Ситуэлл, ко-
торая декламировала свои стихи, когда наверху
послышался рев «муравьиного льва». Она «про-
сто на мгновение подняла глаза к потолку и, чуть
усилив голос, чтобы можно было перекричать ра-
кету, продолжила читать»1.
Поскольку ракеты были беспилотными, их мож-
но было посылать через Ла-Манш днем и ночью
в любую погоду. Из-за того, что в них не было эки-
пажа, они казались еще более грозными. «Здесь
[в небе] враг не рисковал жизнью своих людей, —
писал Ивлин Во. — Это было безличным, как чума,
как если бы город наводнили огромные злобные
насекомые»2.
«Муравьиные львы» нацеливали на центр сто-
лицы, в котором была выше плотность населения
и где располагались различные государственные
учреждения. Некоторые ракеты достигли целей.
Одна из них разбила окно в Букингемском двор-
це и повредила теннисный корт Георга VI. Другая
«Фау‑1» нанесла более серьезный ущерб — она по-
пала в «Часовню гвардии» возле дворца во вре-
мя утренней службы, на которой присутствова-
ли как гражданские, так и военные: был убит 121
человек.
1. Lehmann J. A Nest of Tigers. London: Macmillan, 1968. P. 199.

2. Waugh E. The Sword of Honour Trilogy. London: Penguin, 1999.
P. 615; Во И. Меч почета // Во  И. Собрание сочинений.
Т. 5. М.: Эхо, 1996. С. 622.
19
Этот взрыв можно было расслышать и возле дома

№ 5 на Сифорт-Плейс. В доме на чердачном этаже
находилась квартира, где было полно мышей и то-
мов с поэзией: книг было так много, что дополни-
тельные полки установили в бывшей хлебной печи,
встроенной в стену. В крыше была щель, через кото-
рую можно было легко расслышать рев самолетов,
и точно такие же щели были в полу — через них по-
чти постоянно слышался гул подземки. Квартира
служила обиталищем двум молодым женщинам, ко-
торые носили одни и те же туфли (всего у них было
три пары) и делили одного любовника. Айрис ра-
ботала в министерстве финансов и тайно снабжала
информацией коммунистическую партию; Филип-
па исследовала, как американские деньги смогут
восстановить европейскую экономику, когда вой-
на закончится. И Айрис Мердок, и Филиппе Бозан-
кет суждено было стать выдающимися философа-
ми, хотя Айрис всегда будут больше знать как ро-
маниста.
Биограф Айрис Питер Конради говорит, что
женщины привыкли к тому, что, отправляясь ут-
ром на работу, они нередко замечали, что за ночь
некоторые здания исчезли. Вернувшись в квартиру,
во время сильных бомбежек, они, бывало, залезали
в ванну под лестницей, чтобы успокоиться и как-то
защитить себя.
Тогда они этого не осознавали, но дела могли быть
еще хуже. Нацисты столкнулись с двумя проблема-
ми. Во-первых, несмотря на то, что они едва не по-
пали в Букингемский дворец и убили много людей
в «Часовне гвардии», большинство «Фау‑1» на са-
мом деле падало в нескольких милях к югу от центра.
Во-вторых, нацисты ничего не знали об этом факте.
В британском правительстве был разработан ост-
роумный план. Если бы можно было обмануть нем-
20
цев и заставить их верить в то, что ракеты попада-

ют в цель — или, еще лучше, что они падают север-
нее цели, тогда они не станут менять траекторию
бомб или же изменят ее так, что ракеты будут па-
дать еще южнее. И это позволило бы спасти жизни.
Подробности этой дезинформационной страте-
гии были тщательно продуманы секретной служ-
бой и воплощены в жизнь несколькими двойными
агентами, включая и двух самых колоритных —
Зигзага3 и Гарбо4. И Зигзаг, и Гарбо получали день-
ги от нацистов, но работали на союзников. Наци-
стам была нужна информация от очевидцев, чтобы
знать, где взрываются бомбы, и целый месяц они
кормились регулярно поставляемыми, но невер-
ными сведениями от Зигзага и Гарбо.
Военные сразу признали преимущества этой
уловки и поддержали операцию. Однако убедить
политиков было сложнее. Министр внутренней
безопасности Герберт Моррисон и премьер-ми-
нистр Уинстон Черчилль вступили в ожесточен-
ный спор. Было бы не совсем верно описывать его
в качестве классового конфликта, однако Морри-
сон, сын полицейского из южного Лондона, пред-
ставлявший крайне бедную прослойку избира-
телей восточного Лондона, возможно, ощущал
то бремя, которым эта операция ляжет на рабочие
районы к югу от Лондона, намного острее Черчил-
ля. Ему была неприятна мысль, что они «играют
в бога», будучи политиками, которые определяют,
кто будет жить, а кто умрет. Победил, как обыч-
но, Черчилль.
3. Бывший преступник по имени Эдди Чапмен.

4. Испанец Хуан Пухол Гарсия, который убедил нацистов
в том, что управляет сетью информаторов, которые
на самом деле были вымышленными.
21
Историки оспаривают успешность операции.

Британское разведывательное агентство MI5 уни-
чтожило ложные доклады, отправленные Гарбо
и Зигзагом, признав, что, если бы они были об-
народованы, жители южного Лондона, возмож-
но, не согласились бы с тем, что их будут так ис-
пользовать. Впрочем, нацисты не стали исправ-
лять наводку своих ракет. Один непреклонный
научный советник, отстаивавший операцию не-
смотря на то, что его родители и его старая шко-
ла находились в южном Лондоне («Я знал, что
этого хотели бы и мои родители, и моя школа»),
посчитал, что операция спасла примерно десять
тысяч жизней5.
К концу августа 1944 года опасность, которую
представляли собой «Фау‑1», отступила. Англича-
не научились лучше сбивать «муравьиных львов»
как с земли, так и с воздуха. Еще важнее то, что
пусковые площадки «Фау‑1» в Северной Франции
были захвачены продвигающимися вперед сила-
ми союзников. 7 сентября 1944 года британское
правительство объявило, что война с летающими
бомбами закончилась6. «Фау‑1» убили около шести
тысяч человек. Районы южного Лондона — Крой-
дон, Пендж, Бекенем, Далвич, Стретем и Луи-
шем — были разгромлены и практически сровнены
с землей: в одном только Кройдоне было уничто-
жено 57 тысяч домов.
Тем не менее, возможно, что, если бы не эта
уловка с двойными агентами, было бы уничтоже-
но намного больше зданий и убито намного боль-
5. Jones R. V. Most Secret War. London: Hamilton, 1978. P. 423.

6. В действительности, хотя ни одна «Фау‑1» больше не доле-
тит до Британии, нацисты собирались ввести в строй
новое оружие дальнего действия — «Фау‑2».
22
ше людей. Черчилль, скорее всего, не потерял сон

из-за своего решения. Он чуть ли не каждый день
сталкивался с крайне неприятными моральными
дилеммами. Однако данная дилемма важна для
понимания структуры одной знаменитой фило-
софской головоломки.
Она-то и является темой данной книги.
ГЛАВА 2
Судьбоносный тупик
Как могут быть свободными

от греха те… что забрали
жизнь человеческую?
Св. Августин
Ч
Е Л О В Е К стоит возле железной дороги и
видит, как мимо него проносится поезд, у ко-
торого явно отказали тормоза. Впереди пять
человек, которые привязаны к железнодорожному
полотну. Если человек ничего не сделает, поезд на-
едет на них и они погибнут. К счастью, он стоит ря-
дом со стрелкой: повернув переключатель, можно
перенаправить потерявший управление поезд на бо-
ковую ветку, в тупик, который прямо перед ним.
Но есть одно затруднение: на тупиковой дороге он
видит человека, привязанного к рельсам, и, если из-
менить направление движения поезда, этого челове-
ка ждет неминуемая гибель. Что же делать?
Далее мы будем называть эту дилемму «Ту-
пиком». Тупик не совпадает, конечно, с пробле-
мой Уинстона Черчилля, однако между ними есть
определенные сходства. Британское правитель-
ство должно было сделать выбор. Оно могло ни-
чего не делать или же могло попытаться изменить
траекторию ракет за счет дезинформации и тем
самым спасти жизни людей. В результате умер-
ли бы другие люди, причем жертв было бы мень-
ше. Перенаправление поезда также спасло бы жиз-
ни, хотя в результате умер бы один другой человек.
Большинство людей, похоже, считают, что пу-
стить поезд в тупик не только допустимо, но и на
24
самом деле нужно, то есть обязательно с точки зре-

ния нравственности.
Одна из версий «Тупика» впервые была представ-
лена в журнале «Oxford Review» в 1967 году. Позднее
статья была переиздана в сборнике эссе, который по-
свящался «Памяти Айрис Мердок»1. Автор этих ста-
тей жил в одной комнате с Айрис Мердок во время
Второй мировой войны и прятался в ванне на Си-
форт-Плейс в те времена, когда британское прави-
тельство имело дело с аналогичной проблемой2. Фи-
липпа Бозанкет (позже Филиппа Фут) и подумать
не могла, что предложенная ею головоломка, опуб-
ликованная в четырнадцатистраничной статье в ма-
лодоступном журнале, даст начало чуть ли не от-
дельной академической отрасли и станет отправной
точкой для спора, который продолжается и поныне.
Это спор, опирающийся на наиболее значитель-
ных моральных мыслителей философского ка-
нона — от Фомы Аквинского до Канта и от Юма
до Бентама, спор, который отображает фунда-
ментальные противоречия наших нравственных
взглядов. Чтобы проверить наши нравственные
интуиции, философы стали придумывать все бо-
лее фантастические сценарии, в которых исполь-
зовались поезда без тормозов, а также некоторые
странные приспособления: люки, гигантские вра-
щающиеся платформы, тракторы и разводные мо-
сты. Поезд обычно несется к пяти несчастным,
а читателю предлагаются различные средства спас-
ти их, но лишь ценой чьей-то жизни.
Пять человек, которым угрожает смерть, в боль-
1. Foot P. Virtues and Vices. Oxford: Clarendon, 2002.

2. Нет подтверждений того, что, когда Филиппа Фут приду-
мала свою задачу, она знала об этой параллели в исто-
рии Второй мировой войны.
25
шинстве сценариев ни в чем не виноваты: они не за-

служивают того, чтобы оказаться в столь опасных
обстоятельствах. Тот человек, которого убьет, если
спасти пятерых, в большинстве сценариев также
совершенно невиновен. Обычно нет связи между
этим человеком и остальными пятью: они не явля-
ются друзьями или членами одной семьи, то есть
единственная связь между ними в том, что они ока-
зались в одной и той же плачевной ситуации.
Вскоре мы встретимся с Толстяком. Главная за-
гадка, связанная с тем, как мы должны с ним обой-
тись, не дает покоя философам на протяжении
почти половины столетия. К сегодняшнему дню
существует так много статей, связанных с этой те-
мой, что возник даже шутливый неологизм: «ваго-
неткология» (trolleyology)3.
Признаком проникновения вагонеткологии в об-
щественное сознание стало то, что одна из ее версий
была предложена британскому премьер-министру.
В июле 2009 года на конференции TED ведущий
озадачил Гордона Брауна вопросом: «Вы в отпу-
ске, загораете на прекрасном пляже. Вдруг кто-то
говорит, что произошло сильное землетрясение
и что на пляж идет цунами. На одном конце пляжа
дом с семьей пятерых нигерийцев. На другом кон-
це пляжа — один-единственный англичанин. У вас
есть время лишь на то, чтобы предупредить либо
нигерийцев, либо англичанина. Что Вы сделаете?».
На глазах у хихикающей аудитории г-н Браун, все-
гда и во всем политик, ловко уклонился от вопроса,
поставив под сомнение ее посылку: «Современные
коммуникации. Предупрежу всех»4.
3. Термин был придуман Кваме Энтони Аппиа (Kwame An-

thony Appiah), и он весьма горд тем, что дал это имя.
4. TED talk: интервью с Крисом Андерсоном (Chris Anderson);
26
Однако иногда вы не можете предупредить всех.

Иногда вы не можете спасти каждого. Политикам
приходится принимать решения, от которых зави-
сит жизнь и смерть. И точно так же поступают чи-
новники здравоохранения. Медицинские ресурсы
не безграничны. Когда какая-то медицинская орга-
низация сталкивается с выбором — финансировать
какое-то одно лекарство, которое, как считается, спа-
сет X жизней, или финансировать другое лекарство,
которое спасет Y жизней, — она в действительности
имеет дело с вариацией задачи вагонетки, хотя в та-
ких дилеммах и не требуется никого убивать5.
Как мы увидим, вагонеткология позволила внести
некоторые весьма тонкие и важные различия: напри-
мер, между, с одной стороны, выбором, в котором
можно спасти одного или пять человек, и, с другой
стороны, выбором, в котором можно убить одного,
чтобы спасти пятерых. В американской Военной ака-
демии в Вест-Пойнте (на окраине штата Нью-Йорк),
где учатся будущие офицеры, все курсанты знако-
мятся с вагонеткологией в обязательном курсе фило-
софии и теории «справедливой войны». Как утвер-
ждают преподаватели, это помогает подчеркнуть
различие между тем, как ведут войну США, и такти-
см.: http://www.ted.com/talks/gordon_brown_on_global_
ethic_vs_national_interest.html. TED (сокращение «Tech-
nology, Entertainment, Design») — это организация, зани-
мающаяся распространением идей в глобальном мас-
штабе.
5. Многие философы считают, что существуют определенные
деонтологические ограничения, применимые к убий-
ству, но не к ненамеренному позволению людям уме-
реть. Я благодарен Джеффу Макмахану за то, что он
прояснил мне этот момент. Конечно, когда принима-
ется решение о том, какое лекарство финансировать,
учитывать нужно и влияние этого лекарства на каче-
ство и продолжительность жизни.
27
кой Аль-Каиды, то есть между выбором в качестве

цели военного объекта, когда известно, что во время
атаки наверняка пострадают некоторые гражданские
лица, и намеренным ударом по гражданским.
Философы спорят о том, действительно ли сце-
нарии с вагонеткой содержат подобное различие.
Однако вагонеткология, которая была придума-
на кабинетными философами, сегодня уже не яв-
ляется их исключительной вотчиной. Заметным
трендом философии последнего десятилетия ста-
ло то, что на нее все большее влияние оказывают
другие области, из которых приходят новые идеи.
И лучше всего это иллюстрирует вагонеткология.
В истекшее десятилетие это направление этики со-
прикоснулось со многими дисциплинами, вклю-
чая психологию, юриспруденцию, лингвистику,
антропологию, нейронауку и эволюционную био-
логию. И даже самое модное направление филосо-
фии, экспериментальная философия, тоже запрыг-
нула в уходящий вагон. Связанные с вагонетками
исследования проводятся в самых разных странах —
от Израиля до Индии и Ирана.
Некоторые работы по вагонеткологии столь не-
дружелюбны к читателю и сложны, что, говоря
словами одного отчаявшегося философа, «по срав-
нению с ней и Талмуд выглядит пособием для чай-
ников»6. И правда, профану любопытные проис-
шествия с поездами могут показаться каким-то без-
обидным развлечением — чем-то вроде кроссворда
для автохтонов башни из слоновой кости. Однако
на самом деле они указывают на то, что правильно,
а что — нет, и говорят о том, как мы должны себя
вести. А что может быть важнее этого?
6. См.: Appiah A. Experiments in Ethics. Cambridge, MA: Harvard

University Press, 2008. P. 91.
28
ГЛАВА 3
Матери-основательницы
Я понимаю трагическое значе-

ние атомной бомбы.
Президент Гарри С. Трумэн.
9 августа 1945 года, день, когда
«Толстяка» сбросили на Нагасаки.
Ф
И Л И П П А (для друзей — Пип) Фут — Джордж
Стефенсон1 вагонеткологии, считала, что
существует правильный (и, соответственно,
неправильный) ответ на ее железнодорожную ди-
лемму.
Фут родилась в 1920 году, и ее этическая пози-
ция, как и у многих ее сверстников, сформирова-
лась под влиянием Второй мировой войны. Одна-
ко, когда она начинала преподавать философию
в Оксфордском университете в 1947 году, в акаде-
мии все еще царил «субъективизм», который, с ее
точки зрения, был чрезвычайно вреден.
Субъективизм утверждает, что не существу-
ет объективных нравственных истин. До Второй
мировой войны этот взгляд обосновали и закре-
пили несколько математиков, логиков и фило-
софов из столицы Австрии. Они стали известны
как Венский кружок, который развивал «логиче-
ский позитивизм», предполагавший, что выска-
зывание, чтобы иметь смысл, должно выполнять
один из двух критериев. Либо оно должно быть
истинным в силу значения его терминов (напри-
мер, 2 + 2 = 4 или «Все поезда — транспортные сред-
1. Джордж Стефенсон — изобретатель паровоза. — Прим. перев.
29
ства»), либо оно должно быть в принципе верифи-

цируемым посредством экспериментов (например,
«Луна сделана из сыра» или «впереди пять чело-
век привязаны к рельсам»). Все остальные выска-
зывания бессмысленны в буквальном смысле это-
го слова.
К числу таких бессмысленных высказываний
можно было бы отнести и безапелляционные мо-
ральные суждения, например «Нацисты поступа-
ли дурно, когда уничтожали евреев газом», или же
«англичане оправданно прибегли к хитрости, что-
бы изменить траекторию ракет». На первый взгляд
это странное утверждение, ведь подобные выска-
зывания звучат так, словно бы они имели смысл,
и по крайней мере первое кажется самоочевид-
но истинным. Они не выглядят нагромождением
слов вроде «Англичане ракеты оправданно хит-
рость траектория», что как раз явная абракадаб-
ра. Как же нам в таком случае интерпретировать
эти этические высказывания? Один из ответов был
предложен английским философом А. Дж. Айером,
который посещал заседания Венского кружка2.
Позже он скажет о логическом позитивизме, что
«наиболее важным из его изъянов было то, что
едва ли ни весь он состоял из ошибок»3, однако
определенное время он был совершенно очарован
им. Айер разработал то, что пренебрежительно на-
зывают теорией «фу-ура»4. Если я говорю: «На-
2. Айер вернулся в Оксфорд, чтобы проповедовать логический

позитивизм. Вскоре после этого — и в этом немало горь-
кой иронии — Венский кружок сам стал жертвой, ока-
завшись раздавленным нацистским сапогом, а его чле-
нов раскидало по всему миру — кто-то попал в Чикаго,
кто-то — в Принстон, Оксфорд или еще куда-то.
3. Magee B. Men of Ideas. London: BBC, 1978. P. 131.
4. Она также известна как «эмотивизм». Эмотивизм не совсем
30
цисты поступали дурно, когда уничтожали евреев

газом», значит, лучше всего это перевести как «На-
цисты уничтожали евреев газом: фу, как плохо».
И точно так же высказывание «Англичане оправ-
данно прибегли к хитрости, чтобы изменить тра-
екторию ракет» можно приблизительно перевести
как «Англичане прибегли к хитрости, чтобы изме-
нить траекторию ракет: ура, ура!».
Когда карьера Филиппы Фут только начиналась,
ужасы, творившиеся в концентрационных лаге-
рях Второй мировой войны, впервые стали извест-
ны широкой публике, и потом мысль о них будет
преследовать ее. Представление о том, что этиче-
ские утверждения можно свести к мнению и лич-
ным предпочтениям, таким как «я одобряю» или
«я не одобряю», к «ура» или «фу», было для нее не-
приемлемым.
Но Фут радикально разошлась не только с этиче-
ским эмотивизмом — она не стала вливаться и в аль-
тернативный подход к философии, который в пе-
риод 1950–1960‑х годов господствовал в Оксфорде
и за его пределами, а именно в философию «обы-
денного языка». Это движение предполагало, что,
прежде чем можно будет решить философские про-
блемы, следует рассмотреть все тонкости использо-
вания языка в обыденной речи. Философы трати-
ли время на разбор тонких различий в применении
таких выражений, как «по ошибке» и «нечаянно»5.
совпадает с субъективизмом, еще одним «-измом», ко-

торый отвергала Фут. Субъективизм утверждает, что,
когда я говорю «убийство — это плохо», я утверждаю
мое неодобрение, тогда как эмотивизм говорит, что по-
добным высказыванием я просто выражаю его. То есть
это выражение, а не утверждение.
5. Влияние философии обыденного языка сильно ощущалось,
когда я изучал философию в Оксфорде в 1980‑е годы,
31
Студент, который осмеливался высказаться на лек-

ции или семинаре, обычно обязательно сталкивал-
ся с вопросом: «что именно вы имеете в виду, когда
говорите то-то или то-то?». Ученики Фут вспоми-
нают, что она прилежно учила этому подходу, хотя
и без особого воодушевления, — лишь бы они сдали
экзамены.
Фут не была прирожденным преподавателем. Она
была очень внимательной, воодушевляющей, но при
этом пугала. У нее было длинное аристократическое
лицо и хорошо поставленный голос — по словам од-
ного студента, «как у дамы из высшего общества»6.
Первое впечатление, говорившее о том, что она яв-
ляется выходцем из английской аристократиче-
ской семьи, было, однако, верным лишь наполови-
ну. Ее родители поженились в Вестминстерском аб-
батстве на одном из ежегодных празднеств. Ее отец,
капитан Уильям Сидни Бенс Бозанкет, герой Пер-
вой мировой войны, по описанию самой Фут, отно-
сился к породе охотников, рыбаков и стрелков. Фут
была воспитана в роскошной усадьбе и почти не по-
лучила формального образования, хотя постоянно
была окружена гувернантками. Представители этой
культуры не видели в образовании девочек ниче-
го желательного или ценного (правописание у Фут
так и осталось ужасным). Когда ко всеобщему удив-
лению Пип предложили место в Оксфорде, где она
должна была преподавать политику, философию
и экономику, друг семьи утешил родителей мыс-
лью, что «она по крайней мере не выглядит умной»7.
будучи сначала студентом, а потом аспирантом. Я по-

мню, как у меня случился особенно воодушевленный
спор с одним из моих наставников о различии между
кружкой и чашкой.
6. Из личной беседы автора с Лесли Браун (Lesley Brown).
7. Цит. по: The Financial Times, The Daily Telegraph, The Indepen
32
Фут никогда не выступала против интеллекту-

ального снобизма, однако университет освободил
ее от социального высокомерия, привитого дома.
Она не кичилась своим привилегированным про-
исхождением, но и не скрывала его. Ее обучение
началось через месяц после того, как Британия
объявила войну Германии: во время войны, ко-
гда большинство студенток шили свои юбки из
материала, используемого для затемнения, оде-
жда Филиппы всегда оставалась модной и «явно
не самодельной»8. Она стала объектом особого
внимания со стороны преподавателя по экономи-
ке Томми (позднее лорда) Балога, остроумного
и приставучего ловеласа, венгерского эмигранта
еврейского происхождения, ставшего советником
Гарольда Уилсона, — обворожительного персона-
жа, хотя и «эмоционального фашиста»9. У Бало-
га было множество интрижек: по словам партнера
Фут по семинарам, Пип стала постоянным объек-
том ухаживаний Балога, но отказывалась от его
предложений выйти замуж, произносимых с силь-
нейшим акцентом10.
Но родословная Фут лишь наполовину была
связана с высшим слоем английского общества: ее
мать могла доказать еще более знатное происхо-
ждение. Эстер была рождена в 1893 году в Белом
доме. Она была дочерью двадцать второго и два-
дцать четвертого президента США. Это утвержде-
ние может показаться логической загадкой, по-
скольку ни одна женщина никогда не занимала
dent (некрологи Филиппы Фут, опубликованные в ок-

тябре 2010 г.).
8. Midgely M. The Owl of Minerva. London: Routledge, 2005. P. 52.
9. Conradi P. Murdoch: A Life. London: HarperCollins, 2001. P. 185.
10. Из письма Дафни Страуд (Daphne Stroud) автору.
33
пост президента. Однако описания «22-й прези-

дент» и «24-й президент» имеют, как сказали бы
философы, один и тот же референт. Демократ Гро-
вер Кливленд, дед Фут, был единственным прези-
дентом, который провел на этом посту два сро-
ка, которые не следовали непосредственно один
за другим.
Фут была зачарована жизнью деда (и достаточ-
но хорошо знала свою бабушку), но не считала нуж-
ным хвалиться подобными связями. На публике
она гораздо охотнее ссылалась на связь с родствен-
ником по отцовской линии — с Бернардом Бозанке-
том, крикетистом, которому приписывают изобре-
тение самой коварной подачи в этой игре — «гугли».
Семья на четверых
После войны Филиппа Фут убедила свой колледж,
Сомервилль, в ту пору исключительно женский,
взять на работу второго философа, Элизабет Эн-
ском, которая сыграла косвенную, но чрезвычайно
важную роль в вагонеткологии. Как и Фут, Энском
никогда не защищала докторской диссертации:
в те дни последняя была клеймом, знаком того,
что вас не считают достойным получить академи-
ческую должность сразу. Энском изучала античную
литературу и получила диплом с отличием несмо-
тря на то, что на устном экзамене отрицательно
ответила на вопрос «Есть ли какой-то факт, отно-
сящийся к периоду, который вы должны были изу-
чать, о котором вы хотели бы нам рассказать?»11
Она носила короткую стрижку, курила сигары,
11. Teichmann R. The Philosophy of Elizabeth Anscombe. Oxford:

Oxford University Press, 2008. P. 3.
34
пила чай из блюдца, а еще носила монокль и брю-

ки — одна пара была даже леопардовой раскраски.
У нее был сладкозвучный голос, напоминающий
кларнет, которым она порой пользовалась, чтобы
можно было говорить грубости.
Многие годы Фут и Энском были близки — как
коллеги, которых объединяла врожденная непри-
язнь к субъективизму. Бывшие студенты вспоми-
нают о том, как два преподавателя Сомервилля
удалялись в учительскую после обеда, садились
у камина и погружались в продолжительные фи-
лософские дискуссии12. Фут всегда говорила, что
многим обязана Энском и считала ее одним из луч-
ших философов своего поколения. Уважение было
взаимным: когда молодой Тонни Кенни приехал
в город студентом, Энском сказала ему, что Фут —
единственный моральный философ в Оксфорде,
на которого стоит обратить внимание.
В конце 1940‑х годов женщины еще редко за-
бредали в академическую философию, и Оксфорд
оставался бастионом мужского шовинизма. Уди-
вительно то, что одно поколение смогло породить
не только Энском и Фут, но также и Айрис Мер-
док, которая под влиянием Фут подала заявление
в ближайший колледж Св. Анны и получила в нем
работу. Одаренные люди обычно собираются вме-
сте, поэтому не было ничего удивительного в том,
что академические и личные жизни столь тесно
переплетались. Между ними бывали размолвки
и примирения, клятвы в верности и предательства,
по некоторым вопросам они достигали философ-
ского согласия, а по другим — решительно расхо-
дились друг с другом. Когда Пип и Айрис делили
одну комнату в Лондоне, одним из многочислен-
12. Из беседы автора с Лесли Браун.
35
ных любовников Айрис был М. Р. Д. Фут. Фут стал

выдающимся историком Управления специальных
операций, секретной организации, которая во вре-
мя Второй мировой войны работала в тылу врага.
Но во время войны он и сам был отважным аген-
том, который высаживался с парашютом на враже-
скую территорию. Он считал спуск на парашюте
«восхитительным чувственным возбуждением —
если что и может приблизиться к нему, то разве
только занятие любовью»13.
Возбуждение определялось опасностью. Фута
схватили и едва не убили в 1944 году, как раз на том
этапе, когда Мердок бросила его, довольно-таки
бессердечно, обменяв на Томми Балога. Позже
Мердок возненавидела Балога, стала называть его
«сатаной» и «страшно умным евреем»14. Но в ре-
зультате этой истории чувства М. Р. Д. Фута были
в полном расстройстве15. Оглядываясь в прошлое,
Мердок писала, что Филиппа «наиуспешнейшим
образом спасла то, что осталось после моего по-
ступка»16, выйдя за М. Р. Д. Фута в 1945 году. Слож-
ности, проистекавшие из этого обмена партнерами,
стали причиной некоторой напряженности в отно-
шениях между двумя женщинами, сохранявшей-
ся годами. «Потерять тебя, причем именно так, —
вот одна из худших вещей из всех случившихся
со мной»17, — писала Мердок Фут.
После войны семья Футов свила гнездышко в се-
верном Оксфорде. Отношения казались относитель
13. Foot  M. R. D. Memories of an SOE Historian. Barnsley: Pen &

Sword Military, 2008. P. 83.
14. Murdoch I. A Writer At War / P. Conradi (ed.). Clays, Suffolk:
Short Books, 2010. P. 254–255.
15. Foot  M. R. D. Memories of an SOE Historian. P. 78.
16. Murdoch I. A Writer At War. P. 254.
17. Conradi P. Murdoch: A Life. P. 223.
36
но счастливыми, по крайней мере в начале, хотя

М. Р. Д. Фут был обескуражен тем, что не смог полу-
чить степень по «политике, философии и экономи-
ке». Эту новость сообщила ему Пип, и остаток жиз-
ни он провел, пополняя список выдающихся людей,
с которыми случилась та же незадача. Потом, к кон-
цу пятидесятых, их брак распался — совершенно не-
ожиданно для Филиппы и с печальными для нее
эмоциональными последствиями. В своих воспо-
минаниях М. Р. Д. Фут объясняет это событие в двух
строках: «Мне было крайне важно завести детей;
но она оказалась не способной их иметь. Чувствуя
себя трусливым скотом, я бросил ее»18.
Это, правда, привело к смягчению отноше-
ний между Фут и Мердок, так что они соединили
едва ли не все углы любовного четырехугольни-
ка и на короткое время и сами образовывали лю-
бовную пару. В то же время отношения между Фут
и Энском стали напряженными. Фут была атеист-
кой, а Энском — набожной католичкой. Это разли-
чие в мировоззрениях со временем станет слишком
значительным, чтобы его можно было затушевать
общими философскими интересами.
Общими у них были как интересы, так и подход
к философии. В дополнение к тому, что обе они
критиковали метаэтику в стиле «фу-ура», Энском,
Фут и Мердок интересовались «добродетелями».
Отвечая на вопрос «Как я должен себя вести?»
в той или иной моральной дилемме, один из под-
ходов подчеркивает нравственные обязательства
и долг: например, долг никогда не врать. Альтер-
нативный ответ, представленный утилитаризмом,
утверждает, что важны последствия действия, на-
пример то, спасет ли оно наибольшее число жиз-
18. Foot  M. R. D. Memories of an SOE Historian. P. 130.
37
ней и породит ли наибольшее счастье. (Считает-

ся, что именно Энском ввела в философию термин
«консеквенциализм», который она сама понимала,
однако, как ругательство.) Но Фут, Энском и Мер-
док были приверженцами третьего образа мысли,
от которого к тому времени почти все отказались,
по крайней мере в Оксфорде. Опираясь на рабо-
ты Аристотеля и Фомы Аквинского, они подчер-
кивали важность характера19. Поступок должен
считаться хорошим, пока в нем проявляется пове-
дение добродетельного человека. Истинно добро-
детельный человек проявляет многие добродетели.
К ним относятся чувство собственного достоин-
ства, умеренность, великодушие, смелость и мяг-
кость. Говорили, что превыше всех остальных доб-
родетелей Фут ставила «честность»20.
Аристотель и Фома Аквинский были не един-
ственными общими интересами. Сильно ощуща-
лось и присутствие другого персонажа — более со-
временного и спорного. Людвиг Витгенштейн,
родившийся в Вене в 1889 году, умер в Кембридже
в 1951 году. Его гениальность, захватывающие тек-
сты и гипнотизирующая харизма — все это сделало
его наиболее влиятельным философом англо-аме-
риканского мира.
Энском испытала глубочайшее влияние австрий-
ца. Во время войны она приехала в Кембридж, что-
бы работать по исследовательскому гранту. Витген-
штейн провел войну, работая сначала носильщи-
19. Хотя Крисп (Crisp  R. A. Third Method of Ethics? // Philoso-

phy and Phenomenological Research. 2015. Vol. 90. No. 2.
P. 257–273) доказывает, что этика добродетели являет-
ся отпрыском деонтологии.
20. По словам Майкла Даммитта (Michael Dummett) в памят-
ной речи, посвященной Филиппе Фут, прочитанной
19 марта 2011 года.
38
ком в больнице, а потом лаборантом в Ньюкасле,

но после этого вернулся в Кембридж читать лек-
ции. Энском посещала эти лекции и потратила
много часов на беседы с ним: он любовно называл
ее «старичком». Энском была слишком себе на уме,
чтобы стать его учеником (у Витгенштейна не было
в них недостатка), однако в ее работах остался не-
изгладимый отпечаток его стиля. Когда другие вы-
сказывали то, что считали глубокой мыслью, она
безжалостно разоблачала скрытую бессмыслицу,
откровенно демонстрируя ее. Спорить с Энском
было все равно, что сдирать с себя кожу.
Подобно многим из тех, кто имел дело с Витген-
штейном, она переняла некоторые из его черт, на-
пример, она делала неприятные паузы в речи, ко-
гда задумывалась на семинарах и занятиях, хвата-
ла голову руками, словно бы зажимая ее в тиски,
а в оживленных философских спорах делала вид,
что вот-вот лишится сил. Говорили даже, что у нее
появился какой-то австрийский акцент. Некоторые
люди считали ее серьезность наигранной, однако
она, несомненно, и в самом деле крайне серьез-
но относилась к философии. Витгенштейн убедил
многих из своих наиболее талантливых учеников
бросить философию, что, возможно, стало для них
благом. Но Элизабет Энском не отказалась от сво-
его призвания, хотя и говорила своему другу Тонни
Кенни, который тогда еще не был лордом: «У меня
нет ни одной мысли в голове, которую бы не вло-
жил Витгенштейн». «Я иногда думаю, — добавляет
сэр Энтони Кенни, — что у меня в голове нет ни од-
ной мысли, которую бы не вложила Элизабет»21.
Энском донесла проповедь Витгенштейна до
Фут. За свою жизнь Фут опубликовала несколько
21. Из беседы с автором.
39
сборников статей и лишь одну работу, которая за-

мышлялась в качестве отдельной книги, — «Есте-
ственную доброту» (Natural Goodness). Первая стра-
ница начинается с Витгенштейна и одной из его ре-
чей в Оксфорде. Фут воспоминает:
Витгенштейн прервал выступающего, который по-

нял, что собирается сказать нечто такое, что, хотя
и казалось убедительным, было абсолютно смеш-
ным, а потому попытался вместо этого сказать нечто
более разумное. «Нет, — сказал Витгенштейн, — ска-
жите то, что хотите сказать. Скажите, как получает-
ся, а потом продолжим». Мысль о том, что в заня-
тиях философией следует не изгонять и не при-
украшивать смешную и необработанную, но в то же
время трогающую за живое мысль, а, скорее, дать
ей столько времени для рассмотрения, сколько по-
требуется, представляется мне крайне полезной.22
Витгенштейн считал, что философские загадки

вполне естественны, что их легко придумать и что
при этом они возникают из-за теоретической пу-
таницы, а потому решить их можно путем анали-
за языка. Цель философии, по его мнению, заклю-
чается в том, чтобы «показать мухе выход из мухо-
ловки»23. Фут же понимала это в качестве устного,
по существу, подхода, при котором двое людей уча-
ствуют в терапевтической беседе, когда один пыта-
ется высказать какую-то глубокую истину, а другой
стягивает с нее занавес, обнажая ее пустоту. Воз-
можно, во время тогдашних послеобеденных спо-
ров в Оксфорде она воображала себя в роли этой
22. Foot P. Natural Goodness. Oxford: Clarendon, 2001. P. 1.

23. Wittgenstein L. Philosophical investigations. Oxford: Basil
Blackwell, 1953. P. 103; Витгенштейн Л. Философские ис-
следования // Философские работы. Ч. 1. М.: Гнозис,
1994. С. 186.
40
пойманной мухи, которой Энском любезно указы-

вает путь к выходу.
Непросто представить себе какой-нибудь аспект
философии, который Витгенштейну был бы более
чужд, чем вагонеткология. Во-первых, он скепти-
чески относился к мысли о том, что философия
может чем-то помочь этике. Еще более важно то,
что внимание к мельчайшим подробностям неко-
ей гипотетической головоломки, которые снова
и снова изучаются путем изобретения множества
слегка отличающихся друг от друга сценариев, со-
вершенно расходится с его стилем, который был
нацелен на наиболее фундаментальные вопросы
логики и языка. Это позволяет в какой-то мере по-
нять, что сама Фут, должно быть, думала о той бур-
но разросшейся дисциплине, которую она ненаро-
ком породила.
Президентская степень
У наших философов было еще кое-что общее. Для
них моральная философия была не просто аб-
страктным упражнением, которое ограничивалось
тщательно выстриженными двориками средневе-
ковых университетов. По их мнению, она имела
значение. Они участвовали в том, что происходи-
ло в мире, и считали, что это их долг. Но это было
не каким-то особым долгом моральных филосо-
фов, а общим долгом, проистекавшим из самого
бытия человеком.
Фут входила в небольшую группу людей, кото-
рые еще в 1940‑х годах создали комиссию для по-
мощи голодающим. Все началось с того, что она
ответила на объявление в газете, в котором говори-
лось, что требуются добровольцы для сортиров-
41
ки пожертвований в благотворительном магазине

на Броуд-стрит в центре Оксфорда. Магазин при-
нимал вещи, приносимые людьми, и перепродавал
их. В первые годы могли пожертвовать вставные
зубы или живого осла24. Сегодня организация не-
сколько разрослась. «Oxfam» работает почти в ста
странах и имеет пятнадцать тысяч таких магазинов.
Политика, конечно, велась в рамках холодной
войны, и Фут активно участвовала в поддержке
диссидентов и эмигрантов из Восточной Европы
и особенно, после восстания 1956 года, из Венгрии.
В 1975 году ее и Тони Кенни пригласили прочитать
лекцию в Югославии. До них дошел слух, что мест-
ного философа Михайло Марковича арестовали
перед их приездом, поэтому они составили резкую
протестную петицию, которую намеревались рас-
пространить, и спрятали ее в своем багаже. Прохо-
дя таможню с этим контрабандным грузом, англи-
чане боялись, что их поймают. Но на этот раз их
усилия оказались напрасными — доктор Маркович
присутствовал на вечеринке по случаю их приема.
Под влиянием политики и событий тех времен
Энском тоже занялась кое-какой общественной
деятельностью. Можно привести два показатель-
ных примера. В 1956 году возникло предложение
присудить Гарри С. Трумэну, тридцать третьему
президенту США (1945–1953 гг.), почетную степень
Оксфордского университета. Западной Европе
было за что благодарить Трумэна. Сменив Франк-
лина Рузвельта в 1945 году, он руководил заверше-
нием Второй мировой войны. В годы после войны
берлинский воздушный мост позволил разорвать
советскую блокаду в западной части этого горо-
да, а по Плану Маршалла в Европу были закачены
24. Согласно памятной речи Майкла Даммитта.
42
значительные суммы денег для подъема экономи-

ки. В то же время была создана НАТО, оградившая
страны Западной Европы зонтиком безопасности.
Голосование по присуждению почетной док-
торской степени в обычном случае было совер-
шенно рутинной процедурой. Однако ради Трумэ-
на прекрасный Шелдонский театр XVII века — где
в Оксфорде проводились подобные мероприятия —
заполнился под завязку. Энском писала, что ака-
демики прознали про готовящееся ею восстание
и что «их согнали, чтобы проголосовать за сте-
пень». Донам колледжа Сент-Джонс сказали:
«Женщины задумали учудить что-то на Совете;
надо идти и набрать больше голосов»25. Один сви-
детель вспоминает как это было26:
Мисс Энском встала и (должным образом испросив

у секретаря позволение заговорить по-английски)
произнесла взволнованную речь против присужде-
ния оксфордской степени «человеку, который на-
жал на кнопку», которой сбрасывалась Бомба.
25. Anscombe  G. E.M. Mr Truman’s Degree. Oxford: Oxonian Press,

1956. P. 5.
26. A.F.L. Beeston, цит. по: Glover J. Humanity: A Moral Histo-
ry of the Twentieth Century. London: Pimlico, 2001. P. 106.
Бистон утверждает, что аншлаг не был связан с Трумэ-
ном. Собрание было созвано из-за недовольства пла-
ном, предполагавшим сокращение использования гре-
ческого Нового завета в программе по теологии. Он го-
ворит, что «речь была встречена полным молчанием
и бесстрастностью присутствующих… не было ни ма-
лейшего признака одобрения или неодобрения, ни ма-
лейшего шепота или шороха, никакого намека на воз-
ражение, все сохранили абсолютную невозмутимость».
Однако это утверждение об «абсолютной невозмутимо-
сти» кажется неправдоподобным и к тому же расходит-
ся с репортажами в прессе.
43
Газета «Oxford Mail» сообщила, что выступление

Энском произвело «фурор»27. О нем рассказали
и в общенациональных газетах. Увлекшись сво-
ей собственной риторикой, Энском задала вопрос:
«Если вы присудите эту степень, почему бы не при-
судить ее в будущем Нерону, Чингисхану, Гитле-
ру или Сталину?».
Американцы назвали бомбу, сброшенную на Хи-
росиму в августе 1945 года, «Малышом». Бомба, взо-
рвавшаяся в Нагасаки через три дня, 9 августа, по-
лучила название «Толстяк». Вместе они сразу же
унесли 150 и 245 тысяч жизней, а в последующие
годы от радиации погибли еще десятки тысяч. Тру-
мэн говорил, что приказал сбросить бомбы (что ста-
ло единственным случаем применения атомного
оружия), чтобы вынудить японцев капитулировать
и ускорить завершение войны. Через неделю им-
ператор Хирохито объявил о капитуляции страны.
Однако, как утверждала Энском, если мы при-
нимаем решение убить невинных, использовав это
как средство для наших целей, это всегда остается
убийством. Она была озадачена тем, что решение
Трумэна то и дело называли «смелым». «Можно
сказать, что г-н Трумэн проявил немалую храб-
рость, приняв это решение, — заявила она собрав-
шимся академикам, — но я хотела бы узнать, что
именно он мог потерять. Я хотела бы думать, что
он мог потерять одну вещь, а именно возможность
получить почетную степень в Оксфорде».
Есть много публикаций с неточными описа-
ниями того, что случилось на голосовании. Архи-
вы Оксфордского университета совершенно ясно
доказывают, что формального подсчета голосов
не было, так что предложение присудить Трумэну
27. Oxford Mail. May 1, 1956.
44
почетную степень было одобрено аккламацией —

голосующие выкрикивали фразу «placet» (букваль-
но «нравится») или «non placet» («не нравится»).
В действительности по меньшей мере еще два чело-
века поддержали Энском28 — Филиппа и ее тогда-
шний муж М. Р. Д. Фут. Филиппа разделяла ужас,
который Энском испытывала перед бомбой, тогда
как ее муж, напротив, считал, что бомбардировка
Хиросимы и Нагасаки ускорила завершение вой-
ны, спасла множество жизней и была совершенно
оправданной, так что он поддержал Энском про-
сто из чувства солидарности29. Памфлет, который
Энском написала позже — «Степень г-на Трумэна»,
посвящен тем, кто сказал «Non placet».
Причины, по которым Энском была столь недо-
вольна решением Трумэна нажать на кнопку и сбро-
сить атомную бомбу, на самом деле связаны с поня-
тием «намерения», которое обсуждается в следую-
щих главах. Намеревался ли Трумэн убить невинных
гражданских людей? Ее анализ намерения является
ключом к ее взглядам на другие моральные пробле-
мы. Хотя в голосовании по Трумэну Энском опира-
лась, так сказать, на обе ноги (на обоих Футов), Фут
и Энском придерживались диаметрально противо-
положных взглядов по половым вопросам — в част-
ности контрацепции и абортов, которые стали ис-
точником постоянных раздоров: «[Энском] была…
святее Папы римского», — говорила Фут30.
На протяжении свингующих шестидесятых, де-
сятилетия феминистского пробуждения и сексу-
ального освобождения, Энском страстно защищала
28. Энском сказала Тонни Кенни, что ее поддержали три че-

ловека.
30. Voorhoeve A. Conversations on Ethics. Oxford: Oxford Univer-
sity Press, 2009. P. 93.
45
запрет Римской католической церкви на контра-

цепцию и считала, что пары, состоящие в браки,
должны применять календарный метод предот-
вращения беременности. Она разругалась с Фут,
когда Oxfam ввел программу по контролю ро-
ждаемости для развивающихся стран, порвав свой
членский билет. Она довольно вольно обходилась
с ярлыком «убийцы», приклеивая его не только
президенту Трумэну, но также чуть ли не любой
женщине, решившей сделать аборт.
Моральный статус плода стал предметом оже-
сточенных философских споров, причем и Фут,
и Энском обе написали философские статьи по это-
му вопросу. Конечно, в некоторой степени этот во-
прос и сегодня остается спорным, однако в наши
дни в большинстве стран развитого мира юридиче-
ски закреплено право на аборт. Но ситуация была
иной, когда Фут впервые применила свои детек-
тивные философские способности к этой проблеме.
США надо будет дождаться поворотного дела «Роу
против Уэйда» 1973 года, чтобы подтвердить пра-
во женщины на аборт. Тогда как в Британии закон,
упростивший аборты, был принят парламентом
в октябре 1967 года. Именно в этом году Филиппа
Фут опубликовала свою статью «Проблема абор-
та и учение о двойном последствии» (The Problem of
Abortion and the Doctrine of the Double Effect) в журнале
«Oxford Review», в которой вагонеткология была
впервые представлена миру.
ГЛАВА 4
Седьмой сын графа Ландольфа
[Проблема вагонетки] восхи-

тительная отвратительная
задачка.
Дж. Дж. Томпсон
С
Е Д Ь М О Й сын графа Ландольфа родился
близ Неаполя в начале 1225 года. Мальчик
Томмазо проявлял незаурядные интеллек-
туальные способности. Также он был образцом
нравственности. С его точки зрения, две главных
добродетели — это стойкость и сдержанность, ка-
чества, которых у него было в достатке. Разгне-
вав свою семью, он решил стать доминиканцем,
а не бенедиктинским монахом, как планировали
родственники. Монахи-бенедиктинцы мало об-
щались с миром. Тогда как доминиканцы верили
не в жизнь за высоким забором, а в странствова-
ния, проповедь и распространение слова божьего,
причем жили они за счет подаяния. В какой-то мо-
мент, пытаясь нарушить планы Томмазо, старшие
братья схватили его, когда он пил у родника, и си-
лой заточили в семейном замке. Два года он не мог
из него выбраться. Его братья попытались сокру-
шить его обет безбрачия, подослав к нему в жи-
лище привлекательную проститутку. Когда он ее
увидел, Томмазо вскочил, схватил кочергу из оча-
га и выгнал ее из комнаты1.
1. Что общего между философами и кочергами? По этому во-

просу см.: Edmonds D., Eidinow J. Wittgenstein’s Poker: The
Story of a Ten-Minute Argument Between Two Great Phi-
47
Со временем ему удалось бежать из плена

и уехать в Германию, чтобы продолжить обучение
у одаренного доминиканского монаха, который по-
ощрял любовь и уважение Томмазо к Аристотелю.
Позже Томмазо преподавал в разных местах — в Па-
риже, Риме, Неаполе. Куда бы он ни отправлялся,
он, разумеется, везде носил приметную белую туни-
ку и черный плащ доминиканского ордена. Вплоть
до самой своей смерти в 1274 году он много писал —
комментарии к Аристотелю, а также оригинальные
труды поразительного размаха и глубины.
Спустя столетие отпрыск Ландольфов будет ка-
нонизирован. Чтобы стать святым, человек дол-
жен сотворить чудеса после смерти (чтобы дока-
зать, что он пребывает на небесах и может помо-
гать живым). Однако указанием на божественное
благорасположение является и сотворение чудес
при жизни. Томмазо (или Фома) не был особенно
знатным чудотворцем, предпочитая писать и чи-
тать. Однако было несколько очевидцев, подтвер-
ждающих следующую историю: находясь в Италии,
за несколько дней до смерти он постоянно отказы-
вался от еды, но потом вдруг заявил, что ему очень
хочется селедки. Такое желание не назовешь умест-
ным, поскольку найти селедку у итальянского по-
бережья было невозможно. Однако когда пришел
торговец рыбой со своим обычным уловом сардин
и открыл одну из корзин, ко всеобщему удивлению
оказалось, что в ней полно свежей сельди.
Эту историю принимают за чистую монеты пре-
данные почитатели, которые и по сей день молят-
ся на могиле святого в Тулузе, испрашивая себе вы-
здоровление. Но и те, кто не являются католиками,
losophers. London: Harper Collins, 2001; Эдмондс Д., Айди-

ноу Д. Кочерга Витгенштейна. М.: НЛО, 2004.
48
почитают святого Фому Аквинского. Многие ка-

толики считают его главным теологом католиче-
ской веры, тогда как светские философы признают
его основополагающий вклад в самые разные об-
ласти, начиная с философии сознания и заканчи-
вая метафизикой или теорией естественного пра-
ва. Его работы в моральной философии остаются
важными и сегодня. В частности, он разработал
принципы, выполнение которых необходимо для
того, чтобы войну можно было считать справедли-
вой. И он первым из мыслителей дал набросок од-
ной мощной доктрины. Аквинат считал, что наме-
ренное убийство никогда не бывает оправданным.
Но если людям нечто грозит, и единственная воз-
можность спасти им жизнь — это убить против-
ника, такое убийство может считаться морально
допустимым, если намерением выступает самосо-
хранение, а не лишение кого-то жизни. Так было
создано учение о двойном последствии, которое
далее сокращенно будет обозначаться как УДП2.
Не одно последствие, а два

Филиппа Фут в интеллектуальной сфере предпочи-
тала действовать осторожно. По словам Тони Кен-
ни, «она напоминала альпиниста, которому нужно
найти прочную опору, прежде чем сделать следую-
щий шаг»3. Фут отличалась немалой самокритич-
ностью. Однажды она сказала: «Я вовсе не умна.
Я, на самом деле, ужасно медленный мыслитель.
2. Некоторые исследователи говорят, что какое-то подобие

УДП можно найти в библейском принципе, изложен-
ном апостолом Павлом в «Послании римлянам» (3:8):
не следует «делать зло, чтобы вышло добро».
49
Однако у меня есть чутье на важные вещи. И хотя

у лучших философов ум соединяется с глубиной,
я всегда предпочту чутье уму»4.
В 1967 году в статье, затем ставшей весьма влия-
тельной, чутье привело ее к одной из наиболее
спорных областей моральной философии. В пол-
ном виде название статьи выглядит так: «Пробле-
ма аборта и учение о двойном последствии». В ней
Фут отвергает применение УДП как средства кри-
тики аборта.
Она объясняет УДП, впервые сформулирован-
ное Фомой Аквинским, указывая, что оно «осно-
вано на различии между тем, что человек предви-
дит в качестве результата своего намеренного дей-
ствия, и тем, чего он, строго говоря, намеревается
достичь»5. Потом она добавляет: «Под „учением
о двойном последствии“ я имею в виду утверждение,
согласно которому иногда допустимо осуществлять
посредством косвенного намерения то, что не вхо-
дило в прямые намерения». Оно называется учени-
ем о двойном последствии, поскольку речь тут идет
о двойственных последствиях определенных дей-
ствий: одни результаты являются целью, тогда как
другие предсказывались, но не входили в намерения.
Буквальный пример можно найти в рассказе Ни-
коласа Монсаррата «Жестокое море»6. Действие
4. Voorhoeve A. Conversations on Ethics. Oxford: Oxford Universi-

ty Press, 2009. P. 87.
5. Foot P. Virtues and Vices. Oxford: Clarendon, 2002. P. 20. Хотя
большинство отцов-основателей вагонеткологии были
женщинами, язык, на котором написаны их статьи, отра-
жал гендерную предубежденность тех времен. (Фут пишет
«a man» (человек, мужчина), «he» (он). — Прим. перев.)
6. Обсуждается в: Wiggins D. Ethics: Twelve Lectures on the Phi-
losophy of Morality. Cambridge, MA: Harvard University
Press, 2006. P. 250–251.
50
книги происходит во время Второй мировой вой-

ны в одной из битв на Атлантическом океане. Бри-
танский торговый конвой подбит германскими тор-
педами. Корабли затонули, и в море оказалось мно-
го выживших, которые ждут спасения. Командир
английского сторожевого корабля должен решить,
сбрасывать ли бомбу, чтобы уничтожить немецкую
подлодку, хотя известно, что сильный взрыв убьет
выживших. Он знает также, что, если он не сдела-
ет этого, подлодка будет и дальше сеять хаос, топя
один корабль за другим. Он сбрасывает бомбу. При-
нимая решение о затоплении подлодки, командир
предвидел смерть выживших, но не стремился к ней.
Это различие между намерением и предвиде-
нием является центральным для УДП. В католи-
ческой теологии на УДП было завязано предлагае-
мое церковью объяснение того, почему с ее точки
зрения аборт допустим лишь в редких случаях.
Большинство случаев аборта предполагают на-
меренное убийство зародыша. Однако если у бе-
ременной женщины есть опухоль в матке, и ги-
стерэктомия показана, чтобы спасти ей жизнь, тот
факт, что в матке есть еще и зародыш, является
привходящим. Цель гистерэктомии — не убить за-
родыш (или оказать на него какое-либо воздей-
ствие), а разобраться с опухолью.
УДП является фундаментальным не только для
католичества — к нему обращаются далеко не толь-
ко с церковной кафедры. Некоторые неверующие
склонны отрицать любую теорию, зародившую-
ся в теологии, но это детская позиция, поскольку
очень многие философы работали в рамках рели-
гиозного учения. Тогда как важное значение УДП
для общепринятой морали должно по крайней
мере заставить задуматься как теистов, так и не-
верующих. УДП встроено в право, в медицинскую
51
практику и в правила войны. Право опирается

на различие между, с одной стороны, «прямым»,
или «целенаправленным» намерением, и, с дру-
гой — «косвенным» намерением. В медицине
в определенных обстоятельствах допустимо дать
умирающему человеку таблетку, чтобы ему было
не так больно, предвидя, что это может ускорить
его смерть, если это не входит в намерения врача.
При этом не допускается давать препарат, наме-
реваясь умертвить пациента. В некоторых обстоя-
тельствах во время войны допускается наносить
удар по военному объекту, предвидя, что постра-
дает определенное число гражданских лиц (что
называется ужасным эвфемизмом — «сопутствую-
щим ущербом»); но не допускается намеренно ата-
ковать гражданских.
УДП
Можно дать более точную формулировку УДП.
Обычно считается, что это учение состоит из че-
тырех составляющих, хотя такая формулировка
принимается не всеми. УДП вступает в игру, когда
·· действие, рассмотренное независимо от своих

пагубных последствий, само по себе не являет-
ся дурным;
·· агент намерен достичь определенного блага и не
стремится нанести ущерб, будь он целью или сред-
ством, хотя индивид и может предвидеть ущерб;
·· нет способа достичь благой цели, не создав па-
губных последствий; и
·· пагубные последствия не являются непропор-
ционально большими в сравнении с искомым
благом.
52
Возможность оправдать удар по определенному

военному объекту иллюстрирует то, как применя-
ется УДП. Законно наносить удар по такому объек-
ту, когда предвидится определенный сопутствую-
щий ущерб, если, согласно УДП, выполняются
следующие условия: (1) удар по объекту не должен
сам по себе быть чем-то дурным; (2) удар по объек-
ту должен входить в намерения, в отличие от со-
путствующего ущерба; (3) нанесение удара по воен-
ному объекту без сопутствующего ущерба должно
быть признано невозможным; (4) величина сопут-
ствующего ущерба не должна быть непропорцио-
нально большой по сравнению с благом, вытекаю-
щим из удара по военной цели.
Независимо от того, осознаем мы это или
нет, УДП, судя по всему, играет определенную роль
и в наших повседневных суждениях, в которых мы
нечто одобряем или не одобряем, как в чрезвычай-
но серьезных случаях, так и в более тривиальных.
Как указывает философ сэр Энтони Кенни, «опре-
деленно существует разница между назначением
на пост профессора А, а не B по той причине, что
А — лучший кандидат, хотя мы знаем, что B будет
недоволен, и тем же назначением А, а не B, которое
совершается только для того, чтобы позлить B, —
мне встречались случаи и того, и другого рода»7.
Исследования показывают, что большинство лю-
дей считают УДП интуитивно верным (см. главу 9).
Но не всех это убеждает. Американский фило-
соф Томас Сканлон говорит, что защитники УДП
должны еще доказать то, почему мы должны
серьезно относиться к этому учению. «Никто не…
предложил убедительного теоретического объясне-
ния того, почему… различие между последствия-
53
ми, входившими в намерения, и теми, что пред-

виделись… должно иметь моральное значение»8.
Также на практике порой возникает озабоченность
тем, что УДП можно использовать в качестве пред-
лога для того, чтобы снять с себя ответственность,
особенно в тех случаях, когда действия предпри-
нимаются от имени государства. Должны ли мы
согласиться с министром обороны, который при-
казывает совершить весьма эффективное нападе-
ние на коварного врага и при этом говорит: «Я по-
нимаю, что многие жители деревни будут во время
бомбежки убиты — таковы печальные побочные по-
следствия нашей операции»?
Убийца в больнице
Метод вагонеткологии предполагает изобретение
различных сценариев с вагонетками и выявление
(предпочтительно) сильных моральных интуиций,
возникающих в связи с этими сценариями. Затем
исследователь пытается сформулировать убеди-
тельный принцип (или принципы), которые объ-
единяют эти интуиции и объясняют их. Принцип
сам должен быть интуитивно понятным и не ка-
заться произвольным. Как только такой принцип
выявлен, его можно переносить в реальную жизнь,
чтобы помочь с решением реальных дилемм.
УДП — один из возможных кандидатов на роль
принципа, который объясняет наши интуиции.
Рассматривая применимость УДП в своей статье,
Филиппа Фут описывает несколько воображае-
мых жизненных экспериментов. Самый жестокий
8. Scanlon T. Moral Dimensions. Cambridge, MA: Harvard Univer-

54
из них тоже включал толстяка, но не того, который

выступает главным героем этой книги. Этот тол-
стяк застрял в дыре, ведущей из пещеры. Его голо-
ва высовывается наружу, так что он может дышать,
однако часть спелеологов осталась за ним, и они
не могут вырваться из пещеры. «Конечно, — пишет
Фут, — правильно было бы сидеть и ждать, пока тол-
стяк похудеет, однако философы постановили, что
внутри пещеры поднимается уровень воды»9. У вас
есть динамитная шашка. Вопрос: можете ли вы ис-
пользовать ее, чтобы подорвать толстяка?
Вагонетка появляется только на двадцать треть-
ей странице. В действительности в своей исходной
форме этот эксперимент в нескольких деталях от-
личается от стандартного описания. Фут просит нас
представить, что человек, которому предстоит ре-
шить дилемму, не стоит возле железнодорожного
полотна, а сам ведет вагон. Менее важно то, что рас-
сматриваемое транспортное средство — это не по-
езд, а безобидный, медленно едущий трамвай, и эта
подробность объясняется тогдашними реалиями.
Ко времени написания статьи Фут трамваи почти ис-
чезли из развитых стран. Они были одним из наибо-
лее безопасных из всех когда бы то ни было изобре-
тенных транспортных средств и не имели привычки
терять управление, хотя один из самых известных
архитекторов двух прошлых столетий, каталонский
модернист Антони Гауди был сбит трамваем в Бар-
селоне в 1926 году, когда шел на исповедь, и через
два дня умер. (На последующем расследовании ва-
гоновожатый сказал, что увидел, как человек, вы-
глядевший как бродяга, переходит пути, но не успел
затормозить.) Однако Фут воображала себе «трам-
вай», а не «поезд», а когда задачка пересекла Атлан-
9. Foot P. Virtues and Vices. 2002. P. 21.
55
тику, она была американизирована — так и появи-

лась вагонетка, а потом и вагонеткология. (Что ан-
глийским читателям кажется не слишком удачным
наименованием, поскольку они сразу представляют
себе тележки из супермаркета, набитые консервиро-
ванной фасолью и стиральным порошком10.)
Фут сравнивает свой сценарий, который мы на-
зываем «Тупиком» и в котором представляется
правильным перенаправить вагонетку (или трам-
вай), чтобы спасти пять жизней, хотя один чело-
век погибнет, с несколькими близкородственны-
ми случаями. Они выглядят следующим образом.
Представим, что мы можем спасти либо одного
пациента большой дозой лекарства, либо пять па-
циентов, которым нужна лишь одна пятая это-
го количества лекарства: что нам делать? Здесь,
опять же, по мысли Фут, было бы допустимо спас-
ти пять жизней ценой смерти одного. Теперь рас-
смотрим случай «Трансплантация». Предполо-
жим, что есть пять серьезно больных пациентов,
которым всем срочно требуется пересадка орга-
нов. Двум нужны почки, двум другим — легкое,
одному — сердце. Они умрут уже сегодня, если
только не прибудут органы. Пусть по счастливой
случайности на горизонте появляется здоровый
и ни в чем не повинный молодой человек с под-
ходящей группой крови, который заходит к нам
на ежегодный профилактический осмотр: дол-
жен ли хирург его убить, чтобы забрать у него ор-
ганы и спасти пятерых? Сама мысль об этом, ско-
рее всего, покажется нам отвратительной11.
10. Trolley или shopping trolley — «тележка в супермаркете»,

американское «cart» или «shopping cart». — Прим. перев.
11. Это несколько измененная версия из: Foot P. Virtues and Vic-
es. 2002. P. 24–25.
56
Толстяк, герой, которого мы вскоре встретим,

служит для инсценировки того же затруднения.
Вопрос в том, почему наши моральные реакции
различаются в двух типах случаев — таких как «Ту-
пик», когда представляется морально допустимым
отнять одну жизнь, чтобы спасти пять, и таких как
«Трансплантация», где это не кажется морально
допустимым. Одна из тревожных черт этих при-
меров в том, что, хотя у большинства людей на них
возникают мгновенные, сильные и бесспорные ре-
акции, они обычно не могут объяснить, почему они
испытывают столь сильные эмоции, как и не могут
легко выявить убедительное рациональное основа-
ние для различия, которое они желают провести12.
Похоже, что таким основанием как раз и яв-
ляется УДП. В конце концов, мы не намереваемся
убить одного человека в случае «Тупика», но зато
намереваемся убить здорового пациента, чьи ор-
ганы спасут жизнь пятерым. В «Тупике», если бы
после того, как вы перенаправили поезд, человек
на рельсах сумел как-то отвязаться и в самое по-
следнее мгновение уклониться от состава, вы бы
обрадовались. Вы бы тогда не только спасли пяте-
рых от несущегося поезда, но и вообще бы никто
не пострадал. Однако в случае здорового пациента
вам нужна его смерть: если у посетителя возникают
какие-то подозрения, когда он видит, что вы при-
готовили дубинку, если он сумеет от вас убежать,
это будет значить, что пятеро умрут. Его смерть —
это средство спасти пятерых.
Далее мы будем обсуждать это различие подроб-
нее. Однако Фут считала, что нам нет нужды об-
ращаться к УДП, чтобы объяснить свои интуиции,
возникающие в этих сценариях. Она отстаивала
12. Больше об этом см. в главе 11.
57
альтернативное объяснение. По ее словам, у нас

есть как негативные, так и позитивные обязанно-
сти. Негативные обязанности указывают на то, что
мы не должны вмешиваться в жизнь других (на-
пример, убивая их). Позитивные обязанности — это
обязанности помогать другим. В случае «Тупика»
с придуманной ею дилеммой сталкивается маши-
нист (а не стоящий около путей человек), а по-
скольку машинист, предположительно, сам при-
вел поезд в движение, он должен сделать ужасный
выбор — убить одного или убить пятерых, причем
первый вариант очевидно предпочтительнее вто-
рого. Однако в сценарии с больницей, хотя у хи-
рурга есть позитивная обязанность спасти жизнь
пятерым больным, это вступает в противоречие
с негативной обязанностью не наносить вреда здо-
ровому пациенту, каковая обязанность перевеши-
вает первую.
Далее в статье Фут подчеркивает свою главную
мысль. В случае «Тупика» человек просто пере-
направляет уже возникшую угрозу. Сорвавший-
ся поезд — это движущаяся угроза, и мы, так ска-
зать, просто подталкиваем ее в другую сторону.
Но в случае больницы, отнимая жизнь у здорового
человека, мы создали бы совершенно новую угрозу.
Прекрасная попытка, но может ли она считать-
ся удачной? Решила ли Филиппа Фут свою соб-
ственную задачу?
ГЛАВА 5
Толстяк, петля и вертушка
Относись к человеку всегда как
к цели и никогда — как к средству.
Иммануил Кант
Я очень-очень толстый, я разбавил

рабочим пиво…
Песня из мюзик-холла
Не хочу быть толстяком, люди

готовы подумать, что я просто
забава, хотел бы быть худым,
как хотел бы я им быть.
Иэн Андерсон. «Толстяк»
(в исполнении группы «Jethro Tull»)
Ф
И Л И П П А Ф У Т запустила вагонеткологию,
но разогнана она была мощным толчком
со стороны Джудит Джарвис Томсон, фило-
софа из Массачусетского технологического инсти-
тута. Сраженная мысленным экспериментом Фут,
она ответила на него двумя важными статьями, по-
священными, как сама она ее окрестила, «пробле-
ме вагонетки»1.
В первой статье содержится несколько ее соб-
ственных мысленных экспериментов, включаю-
щих, если перечислять по порядку, воображаемого
Альфреда, Берта, Чарльза, Дэвида, Франка, Джор-
1. Обе переизданы в: Thomson  J. J. Rights, Restitution, and Risk.

Cambridge, MA: Harvard University Press, 1986. Первона-
чально статьи были опубликованы как: «Killing, Letting
Die and the Trolley Problem» (The Monist. 1976) и «The
Trolley Problem» (Yale Law Journal. 1985. Vol. 94).
59
джа, Гарри и Ирвина, которые все должны при-

нять решения, касающиеся жизни и смерти. Так,
Альфред, ненавидящий свою жену, подливает ей
очистительную жидкость в кофе, чтобы ее убить,
тогда как Берт, также ненавидящий жену, видит,
что она по ошибке наливает себе в кофе очиститель
(думая, что это сливки). Хотя у Берта есть проти-
воядие от очистителя, он не дает его жене, позво-
ляя ей умереть.
Но только во второй статье Томсон ввела того
крепко сложенного героя, который фигурирует
в названии нашей книги.
Фут первоначально сопоставляла дилемму «Ту-
пика» с тем вариантом, когда подставляют не-
винного человека, чтобы спасти пять заложников,
и с тем, когда убивают одного человека, чтобы, взяв
у него органы, спасти пять пациентов. Томсон еще
больше усилила контраст, придумав другую ди-
лемму с вагонеткой.
На этот раз вы стоите на пешеходном мосту
и смотрите на железнодорожные пути. Вам видно,
что по путям несется вагонетка, а впереди к рель-
сам привязано пять человек. Можно ли спасти этих
пятерых? Моральный философ опять же устроил
все так, что спасти их можно. На железнодорож-
ный путь смотрит, склонившись с моста, очень
толстый человек. Если вы столкнете его с моста,
он упадет вниз и разобьется на железнодорожном
полотне. Он настолько толстый, что его тело оста-
новит вагонетку, когда она в него врежется. К со-
жалению, в результате толстяка убьет. Но это спа-
сет жизнь пятерым.
Убили бы вы толстяка? Должны ли вы его убить?
Упоминание о грузности этого человека не яв-
ляется произвольной подробностью. Если бы поезд
мог остановить человек произвольной комплек-
60
Т о л с т я к , п е т л я и в е р т у ш к а
ции и если бы вы стояли рядом с толстяком, то-

гда, скорее всего, правильным поступком было бы
не столкнуть толстяка, а самому перемахнуть че-
рез перила и прыгнуть на рельсы, пожертвовав
собой. Отважный и самоотверженный поступок,
но в данном случае совершенно бесполезный: со-
гласно условиям гипотезы, вам просто не хватит
массы, чтобы остановить вагон.
Хотя комплекция толстяка является необходи-
мым элементом мысленного эксперимента и хотя
сам он является вымышленным персонажем, не-
которые считают, что неприлично привлекать
внимание к его корпулентности. У Томсон тол-
стяк был введен в статье 1985 года, когда академи-
ки уже успели свыкнуться с необходимостью про-
являть осторожность и внимательно относиться
к предрассудкам и языку, особенно когда речь идет
о расе, религии, поле или сексуальности. Люди
с избыточным весом, однако, не считались особой
группой, которая может быть жертвой дискри-
минации, а потому нуждающейся в лингвистиче-
ской корректности. В 2012 году один из комите-
тов английского парламента рекомендовал считать
случаи, когда кого-то называют «толстым», «пре-
ступной нетерпимостью». Во многих статьях о ва-
гонеткологии толстяк претерпел физическую или
по крайней мере понятийную модернизацию: он
стал «крупным», «тяжелым» или «коренастым»
человеком. В угоду особо чувствительным людям,
чтобы устранить всякий намек на грузность по-
тенциальной жертвы, была придумана философ-
ская задача, почти точно повторяющая только что
описанную. На этот раз вы стоите на мосту рядом
с человеком, у которого на спине тяжелый рюк-
зак. Этот человек вместе со своим рюкзаком мог бы
остановить вагонетку. Конечно, у вас нет времени,
61
чтобы отстегнуть у него рюкзак и прыгнуть вме-

сте с ним самому. Единственный путь спасти пяте-
рых — это толкнуть человека с рюкзаком.
Как бы ни описывать проблему — далее я сохра-
няю за толстяком его традиционное наименова-
ние, — кажется, что, как и раньше, УДП способно
объяснить типичную моральную интуицию, возни-
кающую в таких случаях: мы можем перенаправить
поезд в сценарии «Тупик», но не столкнуть тол-
стяка (или человека с рюкзаком). Как утвержда-
лось ранее, в случае «Тупика», вы не хотите убить
человека на железнодорожном полотне. Однако
в сценарии «Толстяк» вам нужно, чтобы полный
человек (или человек с большим рюкзаком) ока-
зался между вагонеткой и пятеркой, которой гро-
зит смерть. Если он там не окажется, пять человек
умрут. Он выступает средством для определенной
цели, а именно цели остановить вагонетку, пока
она не убила пятерых. Толстяк мог бы благород-
но пожертвовать собой, если бы прыгнул по соб-
ственному согласию2. Однако если вы толкаете его,
вы используете его так, словно бы он был вещью,
а не самостоятельным человеком.
Однако, как и Филиппа Фут, Томсон посчита-
ла нужным не обращаться к УДП для объяснения
различия. Она хотела использовать понятие «пра-
ва». Как и Фут, она много занималась самой глав-
ной проблемой тех дней — абортом, и использо-
2. Джефф Макмахан указал мне, что, если толстяк сам бро-

сится под поезд, он использует самого себя, если го-
ворить языком Канта, в качестве средства для опреде-
ленной цели. Проблема кантовской позиции в том, что
она, судя по всему, осуждает самопожертвование; одна-
ко ни один философ — кантианец он или нет — не го-
тов заявить, что недопустимо намеренно убивать само-
го себя ради других.
62
вала теорию прав ранее в своей самой известной

статьей по этой теме «Защита аборта»3. В этой ста-
тье изображается следующая ситуация: однажды
вы просыпаетесь рядом со знаменитым скрипа-
чом, причем оба вы подключены к некой машине.
У скрипача смертельно опасная болезнь почек. Вы-
яснив, что только у вас подходящая группа крови,
при которой можно помочь музыканту, «Общество
любителей музыки» присоединило вас к специ-
альному аппарату, чтобы скрипач мог пользовать-
ся вашими почками. Врачи объясняют, что, к со-
жалению, если отключить скрипача от аппарата,
он умрет, но вам не о чем волноваться, посколь-
ку такое неудобное положение продлится толь-
ко девять месяцев, а к этому времени он вернет-
ся к нормальному состоянию, и вы пойдете домой.
Тезис Томсон состоял в том, что вы бы, конеч-
но, могли проявить доброту, если бы позволили
скрипачу оставаться привязанным к вашему телу,
но ни у него, ни у больницы нет права требовать
этого от вас.
Примерно так же Томсон апеллировала к пра-
вам и в случае «Толстяка». Столкнуть толстяка —
значит нарушить его права. Однако перенаправле-
ние вагонетки в «Тупик» не является нарушением
чьих-то прав. «У нас нет морального обязатель-
ства позволить опасности настигнуть пятерых, ко-
гда мы можем перевести ее на одного»4. Человек,
стоящий рядом с путями, не просто минимизиру-
ет количество жертв, перенаправив поезд в тупик;
он минимизирует «число жертв, причиной кото-
рых является то, что уже угрожает людям»5.
3. См. также в: Thomson  J. J. Rights, Restitution, and Risk.

4. Ibid. P. 108.
5. Ibidem.
63
Обратите внимание на сходство с аргументом

Фут, согласно которому в случае «Тупика» мы про-
сто меняем направление уже существующей угро-
зы, тогда как, если столкнуть толстяка, для него
это будет совершенно новой угрозой. Это различие
кажется убедительным: похоже, что оно должно
иметь некоторое моральное значение. Но один
из специалистов6 по вагонеткологии настаивает,
что это не так. В качестве доказательства приво-
дится пример «Вертушки»7.
Возможно, вы не разделяете эту интуицию.
Если же вы ее разделяете, поиски принципа, ко-
торый объяснит наши интуиции в случаях «Ту-
пика» и «Толстяка», продолжаются. Но почему
УДП не подходит в качестве ответа? Почему Том-
сон не могла бы апеллировать к нему? Дело в той
задаче с вагонеткой, которую она изобрела и кото-
рую мы будем называть «Петлей».
Прошло несколько недель после того, как вам
пришлось делать поспешный и крайне неприят-
ный выбор в ситуации «Тупика», когда надо было
решить, посылать ли поезд на боковой путь. Тогда
вы приняли правильное решение, изменив движе-
ние поезда. После этого рабочие удлинили боко-
вой путь, так что теперь он закругляется и возвра-
щается на основной. Вы снова выходите на прогул-
ку и оказываетесь в похожей кошмарной ситуации,
но с небольшим видоизменением. В случае «Петли»
вагон движется к пятерым довольно худым людям.
Если вагон столкнется с ними, они все умрут, но их
совокупная масса остановит вагон. Но вы можете
направить поезд на боковой путь. На нем привязан
6. Фрэнсис Камм (Frances Kamm).

7. Kamm F. Intricate Ethics. Oxford: Oxford University Press, 2007.
P. 24.
64
толстяк. Масса одного этого человека остановит ва-

гон, так что она не продолжит движение по петле
и не убьет пятерых. Это ключевое различие. В слу-
чае «Тупика», если бы один человек, привязанный
к тупиковому пути, смог сбежать, это, если пользо-
ваться растиражированным афоризмом немецкого
философа Готфрида Лейбница, было бы лучшим
из возможных миров8. Но в «Петле» это не так.
Здесь, если человек на боковом пути куда-то денет-
ся, пятеро худых людей будут убиты: на этот раз вам
требуется смерть одного, чтобы можно было спасти
пятерых. Столкновение с этим человеком является,
следовательно, частью вашего плана.
Тем не менее, как пишет Томсон, если вы со-
гласны с тем, что допустимо, пусть и не обязатель-
но, повернуть поезд в сценарии «Тупика», дол-
жно быть столь же допустимым то же действие
и в «Петле», поскольку, как она заявляет, «мы
не можем на самом деле предполагать, будто на-
личие или отсутствие дополнительного участка
путей определяет какое-то важное моральное раз-
личие, определяющее то, что в этих обстоятель-
ствах может сделать агент»9.
Если Томсон права, тогда УДП не может быть
принципом, оправдывающим различие между
«Тупиком» и «Толстяком»10. Ведь в «Петле» мы
8. Готфрид Лейбниц (1646–1716) — немецкий математик и фи-

лософ. Французский мыслитель эпохи Просвещения
Вольтер в своей повести «Кандид» вывел Лейбница
в качестве пародийного персонажа — Панглосса.
9. Thomson  J. J. Rights, Restitution, and Risk. P. 102.
10. Следует отметить, что Томсон обращалась к проблеме ваго-
нетки несколько раз и дала на нее четыре разных отве-
та. Со временем она пришла к мысли, что неправильно
было бы направлять вагонетку по петле, а кроме того,
столь же неправильно было бы отводить ее на боковой
путь в сценарии «Тупик».
65
не просто предвидим смерть человека, нам нужно,

чтобы он умер, то есть эта смерть входит в наши
намерения. Разворот вагонетки в ситуации «Пет-
ли» не сходится с УДП.
Похоже, что мы снова застопорились. Мы вы-
делили некую общую интуицию, согласно которой
порой неправильно отнимать одну жизнь, даже
если можно будет спасти жизнь пятерым. Мо-
жем ли мы дать какое-то принципиальное обос-
нование этой интуиции? Попытка такого обос-
нования возвращает нас к XVIII веку и городу на
окраине Пруссии — Кенигсбергу.
ГЛАВА 6
Тикающие часы
и мудрец из Кенигсберга
Из столь кривой тесины, как та,

из которой сделан человек,
нельзя сделать ничего прямого.
О
Д И Н Н А Д Ц А Т И Л Е Т Н И Й мальчик был по-
хищен. В последний раз его видели, когда
он выходил из автобуса номер 35, на котором
ехал в последний перед осенними каникулами день
школьных занятий. Его нет уже три дня, и считают,
что ему грозит смертельная опасность. Полиция аре-
стовала главного подозреваемого. Он был схвачен
после того, как забрал выкуп в один миллион евро.
Выкуп был потребован при помощи записки, бро-
шенной к воротам дома мальчика, а деньги оставили,
как и договорились, на одной из трамвайных оста-
новок в воскресный вечер. Вместо того чтобы отпу-
стить мальчика, мужчина начал шиковать на полу-
ченный миллион. Он забронировал заграничное пу-
тешествие и заказал себе «Мерседес» С-класса.
Полиция уверена — насколько это вообще воз-
можно — в том, что поймала преступника, высоко-
го, крепко сложенного студента-юриста, которого
ранее нанимали в качестве репетитора для маль-
чика. Теперь полицейским нужно срочно найти
мальчика. Они не знают, сколько у них осталось
времени на спасение его жизни и не заперт ли он
в каком-нибудь подвале, где нет ни воды, ни еды.
Начинается допрос студента-юриста, часы тикают.
67
Поиски, в которых участвует 1000 полицейских,

вертолеты и собаки-ищейки, ни к чему не приво-
дят. После семи часов допроса подозреваемый так
и не выдал местонахождение мальчика.
Ответственный за поиски офицер полиции пи-
шет инструкцию для следователей: им разрешает-
ся припугнуть подозреваемого пыткой. Они ска-
жут ему, что вызовут «специалиста», задача кото-
рого причинять ему невообразимую боль до тех
пор, пока они не получат нужную информацию.
Подозреваемый раскалывается. Он рассказыва-
ет, где держит мальчика.
Ледяной воздух
Это похищение произошло в Германии в 2002 году.
Похититель — Магнус Гэфген, студент-юрист в воз-
расте около двадцати пяти лет. Жертва — Якоб фон
Мецлер, наследник крупного состояния (его отец
владел старейшим семейным банком в Германии).
У этой истории не было счастливого конца. На
Гэфгена надавили, и он, испугавшись страшной пыт-
ки, сказал полиции, что Якоба можно найти на од-
ном озере близ Франкфурта. Когда полицейские
прибыли, они нашли тело мальчика — к тому време-
ни он был уже убит. Труп завернули в пластик и по-
ложили в мешок; на мальчике все еще была синяя
майка и песочные шорты, в которых его похитили.
Случай получил широкую огласку, но не толь-
ко потому, что Якоб был выходцем из известной се-
мьи, но и, главное, в силу того, что всплыли упо-
минания об угрозе пыток. Заместитель начальника
полиции Франкфурта Вольфганг Дашнер, который
написал инструкцию о «пытке», дал несколько ин-
тервью прессе. По его словам, ему пришлось делать
68
Т и к а ю щ и е ч а с ы и м у д р е ц и з К е н и г с б е р г а
сложный выбор: «Я мог просто сидеть, сложа руки,

и ждать, пока Гэфген, быть может, через какое-то
время захочет сказать правду, а за это время ребенок
мог умереть, или же я мог сделать всё, что в моих си-
лах, чтобы предупредить этот исход»1.
Угроза пытки не была, однако, напускной. Был
вызван тренер боевых искусств: полиция считала,
что можно причинить подозреваемому боль, не на-
нося серьезного физического ущерба.
Некоторые были возмущены поведением Даш-
нера. Один член парламента от Партии зеленых
заявил: «если открыть окно, пусть на самую ма-
ленькую щелку, холодный воздух Средневековья
заполнит всю комнату»2. Однако были у Дашнера
и решительные сторонники, причем опросы пока-
зали, что большинство немцев считали угрозу ра-
зумным средством возможного спасения жизни.
Когда на суде адвокат Гэфгена попытался исполь-
зовать угрозу пытки для того, чтобы дело было
закрыто, некоторые наблюдатели ворчали: «Не-
вероятно, сколько же прав он хочет для этого пар-
ня?»3. На фоне ропота групп по защите прав че-
ловека Дашнер прокомментировал: «Никто не мог
сказать мне тогда, что я должен делать»4.
Зона без ущерба

Вагонеткологии не было бы без деонтологии.
Деонтология утверждает, что есть определенные
вещи, например пытка, которые вы просто не дол-
жны делать. Вы не должны занимать абсолютно
1. Цит. по: International Herald Tribune. April 11, 2003.

2. Цит. по: Washington Post. March 8, 2003.
3. Цит. по: New York Times. April 11, 2003.
4. Цит. по: веб-страница Deutsche Welle. 24 февраля 2003 г.
69
безличную точку зрения на нравственность. Бла-

гополучие того или иного индивида просто нель-
зя размазывать или растворять в некоей гигантской
бочке благополучия. Мы не можем пытать кого-то
до смерти, даже если бы это спасло жизни пяте-
рых — и даже если бы это, если рассуждать в духе
утилитаризма, повысило совокупную сумму сча-
стья. Некоторые деонтологи являются абсолюти-
стами, то есть для них ничто никогда не могло бы
оправдать пытку. Однако большинство допускает,
что в определенных обстоятельствах деонтологи-
ческие ограничения могут быть отменены, напри-
мер, когда на карту поставлено будущее планеты.
Главной фигурой в истории деонтологии был
профессор XVIII века, гуру Кенигсберга (город в Во-
сточной Пруссии, ныне российский Калининград),
Иммануил Кант. Кант внес значительный вклад в
разные области философии, не только в этику. Он
принадлежит к числу величайших метафизиков всех
времен, а занимался границами того, что мы можем
знать и что можем понимать в реальном мире.
В силу его важности, можно было бы ожидать,
что полки библиотек прогибаются под пухлыми
томами с его биографиями. Но на самом деле есть
лишь несколько таких книг, и это объясняется тем,
что Кант жил исключительно размеренной жиз-
нью, в которой отсутствовали события. Он учился
в университете Кенигсберга и позже там препода-
вал. Практически нет описаний жизни Канта, в ко-
торых не упоминался бы один момент, возможно
апокрифический: считается, что горожане сверя-
ли часы по его передвижению: обычно он выходил
на дневную прогулку в 16:30 и проходил восемь раз
по улице туда и обратно. Однажды он опоздал (что,
возможно, еще один апокриф из его жизни), но это
было связано с тем, что он получил свой экземпляр
70
трактата Руссо о воспитании, «Эмиля», и настоль-

ко погрузился в чтение, что потерял счет времени.
С точки зрения Канта, к людям никогда нельзя
относиться просто как к средствам для достижения
какой-то другой цели. Наиболее ясно эта мысль
выражена в одной из формулировок его «катего-
рического императива» (их существует несколь-
ко). Категорический императив — это абсолютное
нравственное требование для всех времен, всех си-
туаций, всех обстоятельств, и из этого императи-
ва следуют все другие обязанности и обязательства.
Кант считал, что категорический императив можно
вывести за счет применения одного нашего разума.
Важная для нас версия категорического императи-
ва, а именно вторая формулировка, утверждает, что
мы всегда должны относиться к другому «так же
как к цели и никогда только как к средству».
Эту идею несложно сформулировать, однако
бывает трудно понять, что именно она требует
в определенных случаях, как реальных, так и во-
ображаемых. Однако ее влияние ощущается по-
всеместно: современное движение защиты прав
человека практически немыслимо без Канта. (Са-
мым ироничным случаем стало, бесспорно, то, что
нацистский военный преступник Адольф Эйхман,
ответственный за организацию массовой высыл-
ки евреев в концентрационные лагеря, оправды-
вал себя на суде в Иерусалиме в 1961 году ссылками
на категорический императив Канта.)5
5. Естественно, это следствие невежественной или по крайней

мере неполноценной интерпретации Канта. Категори-
ческий императив можно сформулировать через золо-
тое правило: поступай определенным образом, если бы
ты мог захотеть, чтобы и все люди поступали бы тем же
образом. Эйхман считал, что категорический импера-
тив требует лишь того, чтобы поступки совпадали с об-
71
Одним из тех, кто попытались подробнее про-

анализировать то, что именно значит заключение
людей в моральный панцирь, защитную оболочку,
которая одновременно свята и неприступна, была
Филиппа Фут.
Существование нравственности, которая отказыва-

ется санкционировать автоматическую жертву од-
ного ради блага многих… гарантирует каждому
индивиду некое нравственное пространство, в кото-
рое другим не позволено вторгаться. Вполне понят-
но обоснование принципа, согласно которому чело-
век не должен желать зла, серьезного зла, кому-то
другому, даже для того, чтобы сберечь больше лю-
дей от той же участи. Он, судя по всему, определяет
некую солидарность людей, словно бы существовал
определенный смысл, в котором ни один не должен
выступать против кого-то из соплеменников6.
Если существуют определенные нравственные аб-

солюты, то есть правила, которые говорят нам,
что некоторые действия всегда порочны и нико-
гда не могут быть санкционированы, тогда одним
из них, несомненно, является запрет пыток.
Часы и клише
Пролистайте какую-нибудь работу по моральной
философии, и вы обязательно услышите какофо-
нию тикающих часов. Сценарий с тикающими ча-
сами — один из самых любимых для специалистов
по этике, обсуждающих допустимость или недо-
щим законом, независимо от морального содержания

последнего.
6. Foot P. Morality, Action and Outcome // Morality and Objectiv-
ity / Honderich T. (ed.). London: Routledge & Kegan Paul,
1985. P. 36.
72
пустимость пыток. Например, пойман террорист,

и вы знаете, что он заложил маленькую атомную
бомбу в большом городе, которая должна взорвать-
ся через два часа. Террорист не скажет вам, где
бомба, и погибнут тысячи, если только вы не при-
бегните к пыткам, чтобы получить от него инфор-
мацию. Что же вам делать?
После 11 сентября, когда стало ясно, что в мире
есть люди, готовые пойти на массовое убийство гра-
жданского населения, бомба с часовым механиз-
мом из предмета этического спора стала практиче-
ской реалией общественной важности. Выдающий-
ся профессор права Алан Дершовиц шокировал
либеральную публику, написав книгу, в которой
предложил идею «ордера на пытки», который бы
в некоторых исключительных обстоятельствах вы-
давался правительством дознавателям7. С тех пор
достоянием общественности стали некоторые скан-
далы с пытками, в том числе пытками водой аген-
та Аль-Каиды Халида Шейха Мохаммеда, которого
считали организатором терактов 11 сентября.
На сценарий с тикающей бомбой деонтологии
обычно дают один из пяти ответов.
Во-первых, есть те, кто отрицают тот факт, буд-
то «тикающая бомба» вообще отражает возмож-
ную эмпирическую реальность. В действительно-
сти угрозы обычно не являются неминуемыми: нет
крайнего срока, нет неизбежной угрозы. В реаль-
ной жизни мы не могли бы знать наверняка, что
многие люди умрут. Кроме того, пытка может ока-
заться неэффективной или, хуже того, контрпро-
дуктивной, выбив ложные признания. Также могут
быть другие, законные пути получения надежной
7. Dershowitz A. Why Terrorism Works. New Haven, CT: Yale Uni-

versity Press, 2002. P. 141.
73
информации, как и некоторые другие способы раз-

решения кризиса8.
Во-вторых, некоторые деонтологии готовы от-
стаивать логический вывод из абсолютистской пози-
ции: они продолжают отрицать допустимость пыток,
независимо от того, сколько жизней можно спасти.
В-третьих, и это, возможно, наиболее стандарт-
ный взгляд, существуют деонтологии, доказываю-
щие, что, если последствия неприменения пыток
действительно катастрофичны (и ведут, к приме-
ру, к смерти тысяч людей), тогда запрет на пытки
должен сниматься.
В-четвертых, некоторые деонтологии утвержда-
ют, что террорист, заложивший бомбу с часовым ме-
ханизмом, в нравственном смысле может стать объ-
ектом пыток, если это единственный способ полу-
чения жизненно важной информации. Другими
словами, нет ограничений на пытки такого челове-
ка. Дело не в том, что возможные последствия взры-
ва перевешивают любое ограничение; скорее, тер-
рорист сам своими действиями отказался от пра-
ва на то, чтобы к нему не применяли пытки, так что
его допустимо пытать, даже если бомба, за которую
он отвечает, угрожает жизни всего лишь одного че-
ловека9.
В-пятых, есть те, кто решительно отказываются
рассматривать сам этот сценарий, полагая, что до-
пустимость пыток вообще не должна быть предме-
8. Следует указать на то, что по крайней мере один известный

антиутилитарист, Бернард Уильямс, назвал эту защи-
ту абсолютистской позиции «уклонением от обязан-
ностей». См.: Williams B. Utilitarianism and Moral Self-
indulgence // Moral Luck. Cambridge: Cambridge Univer-
9. Это позиция Джеффа Макмахана. Я благодарен профессо-
ру Макмахану за его чрезвычайно полезные коммента-
рии к этой главе.
74
том дискуссий: тот факт, что мы рассматриваем их

как возможность, отражает упадок духа и разложе-
ние культуры. Один философ говорит об этом так:
«Общество в значительной степени определяется
тем, что в нем является необсуждаемым. Например,
в нашем обществе нельзя обсуждать то, должны ли
мы поработить наше чернокожее население… вещи,
которые мы считаем необсуждаемыми, — это вещи,
к которым мы относимся так, словно бы у них не
было двух сторон»10. Пытка — один из таких предме-
тов, то есть это тема, у которой только одна сторона.
История с похищением, устроенным Гэфге-
ном, максимально близка, насколько это вообще
возможно для реальной жизни, к клише с тикаю-
щей бомбой, пусть даже параллель все равно дале-
ко не полная, поскольку, как выяснилось, приме-
нение пыток к похитителю все равно оказалось бес-
смысленным. Якоб был уже мертв, поэтому ничью
жизнь спасти было нельзя. Однако этот случай все-
таки прекрасно иллюстрирует столкновение между
деонтологической и консеквенциальной этикой.
Это столкновение является общераспространен-
ным литературным сюжетом. В трагедии Еврипи-
да «Ифигения в Авлиде» действие вращается во-
круг решения Агамемнона о том, приносить ли
в жертву старшую дочь Ифигению. Если он при-
несет ее в жертву, богиня Артемида перестанет
манипулировать стихиями и утихомирит ветер,
который удерживает флот Агамемнона в порту, по-
зволив тем самым войскам Агамемнона направить-
ся к главному врагу, Трое, и подавить мятеж, кото-
рым она грозит. (Через какое-то время Ифигения
решает эту проблему, принеся себя в жертву.)
10. Интервью Рай Гайта для сайта Philosophy Bites: www.philo

sophybites.com.
75
В «Братьях Карамазовых» Достоевского его ге-

рой Иван обращается к своему брату с такими сло-
вами:
Скажи мне сам прямо, я зову тебя — отвечай: пред-

ставь, что это ты сам возводишь здание судьбы че-
ловеческой с целью в финале осчастливить людей,
дать им наконец мир и покой, но для этого необхо-
димо и неминуемо предстояло бы замучить всего
лишь одно только крохотное созданьице, вот того
самого ребеночка, бившего себя кулачонком в грудь,
и на неотомщенных слезках его основать это здание,
согласился ли бы ты быть архитектором на этих
условиях, скажи и не лги!11
Задача о вагонетке ориентирована на подобные

дилеммы. Учение о двойном последствии, исполь-
зуемое в вагонеткологии, является, если говорить
на техническом жаргоне, определенно неконсе-
квенциональным, поскольку оно вводит различие
между двумя действиями, у которых одинаковые
последствия. У УДП много деонтологических род-
ственников. Многие философы утверждают, что
существует различие между негативными и пози-
тивными обязанностями, между совершением дей-
ствия и допущением (например, убийством и до-
пущением того, что кто-то умрет), а также ме-
жду действием и бездействием. Так, Филиппа Фут
утверждает, что не суметь спасти чью-то жизнь (на-
пример, за счет пожертвования) — далеко не так
плохо, как действительно отнять у кого-то жизнь:
«Мы не склонны думать, что поступили бы не луч-
ше убийц, когда бы мы, вместо того чтобы отло-
жить деньги для передачи их в качестве пожертво-
вания таким организациям, как Oxfam или Care, по-
11. Достоевский Ф. Братья Карамазовы. М.: Художественная ли-

тература, 1973. С. 270.
76
тратили их на нечто приятное, например хорошее

зимнее пальто»12.
Те, кто отвергают такие различия, обычно при-
меняют следующую стратегию для их дискреди-
тации. Они описывают пару случаев, к которым
рассматриваемое различие можно было бы приме-
нить, несмотря на то, что во всех иных отношени-
ях они были бы тождественными, так что ни один
разумный человек не счел бы их разными в том
или ином морально значимом смысле.
Например, рассмотрим различие между дей-
ствием и бездействием. Нам говорят, что неко-
торые действия хуже бездействия. Предполагает-
ся, что убить — хуже, чем не суметь спасти жизнь.
Но представим теперь двух людей, Смита и Джон-
са, которые получат большое состояние, если умрет
их племянник. Однажды вечером Смит прокрады-
вается в ванную, где племянник принимает душ,
и топит его, представляя случившееся в качестве
несчастного случая. В альтернативном сценарии
Джонс также прокрадывается в ванную: он готов
утопить племянника, но именно в этот момент
мальчик поскальзывается, ударяется головой и то-
нет сам. Джонс видит, что он умирает. Вряд ли
можно сказать, что есть какое-то моральное раз-
личие между Смитом и Джонсом, пусть даже Смит
действует, тогда как Джонс просто пренебрегает
действием (позволяет умереть). Аргумент против
такого различия утверждает, что в конечном счете
нет фундаментального морального различия ме-
жду действиями и бездействиями13.
12. Foot P. Killing and Letting Die // Moral Dilemmas. Oxford: Clar-
endon, 2002. P. 79.
13. Это пример из работы Джеймса Рэчелза: Rachels J. Active
and Passive Euthanasia // New England Journal of Medi-
77
Подобные примеры стали основой для убеди-

тельной критики таких различий, как различие
действия и бездействия. И если эта критика успеш-
на, она должна иметь важные следствия: как пола-
гает моральный философ Питер Сингер, в резуль-
тате такой критики, если мы знаем, что не смогли
спасти чью-то жизнь, мы должны быть столь же
виновными, как если бы действительно ее отня-
ли. Но у тех, кто желает отстаивать моральную
силу этих различий, есть хитрый ответ. Они го-
ворят, что, даже если различие иногда не работает,
это еще не значит, что оно вообще никогда не рабо-
тает. Даже если мы соглашаемся с тем, что Смит
и Джонс одинаково виновны, это не доказывает
того, что все действия морально равноценны, при
прочих равных условиях, любым бездействиям.
Эту защиту поддержал американский философ
Фрэнсис Камм14. Тогда вся загвоздка в том, что
надо выяснить, когда определенное различие име-
ет вес, а когда нет, и для этого нам нужно объяс-
нение того, почему различие морально значимо
в определенных случаях, но не в других.
Сквозь линзы Камм

Наиболее известная за всю историю жертва трам-
вая, каталонский архитектор Антони Гауди, про-
славился своими сложными постройками в неого-
тическом и барочном стиле.
cine. 1975. Vol. 292. No. 9. P. 115; переиздано в: Steinbock B.,

Norcross A. (eds). Killing and Letting Die. New York: Ford-
ham University Press, 1994.
14. Шелли Каган высказывает похожую идею в работе: Kagan S.
The Additive Fallacy. Chicago: Ethics, 1988.
78
Его незаконченный шедевр «Саграда Фамилия»

привлекает миллионы туристов своими странны-
ми и в чем-то даже грозными шпилями, напоми-
нающими украшенные драгоценностями ракеты.
Если и существует философ, чей стиль больше
всего напоминает Гауди, так это Фрэнсис Камм.
Бодрствуя по ночам, она выбирается из дома
в ранние часы, придумывая мысленные экспери-
менты. «Я чувствуя себя так, словно бы меня впу-
стили в огромный мир различий, которые не были
видны другим или, по крайней мере, мне. Этот
мир захватывает меня не меньше прекрасной кар-
тины»15.
В поисках формулировки принципов, кото-
рые должны определять, как мы можем, а как
не можем относиться к людям, Камм предлагает
(и критикует) некоторые принципы, поражающие
своей барочной избыточностью. Один слой слож-
ности накладывается на другой. Это настоящий
фонтан различий. Существует принцип альтер-
нативного основания, принцип контекстуально-
го взаимодействия, принцип этической цельно-
сти, принцип инструментальной рациональности,
принцип иррелевантных благ, принцип ирреле-
вантной потребности, принцип иррелевантных
прав, принцип Вторичного Заблуждения. А еще
мы не должны забывать принцип Независимо-
сти Иррелевантных Альтернатив от Допустимо-
го Ущерба и принцип Вторичной Допустимости.
Два последних настолько важны, что заслужили
отдельных сокращений — ПДУ и ПВД.
Также у Камм есть богатая палитра доктрин.
И среди них есть одна, которую стоит выделить,
15. Цитируется по документальному фильму BBC World Service

«Would You Kill The Big Guy» (май 2010).
79
поскольку она иллюстрирует оригинальность ра-

боты Камм, служит примером проводимых ею
тонких и изощренных различий, а кроме того, это
различие интуитивно кажется весьма убедитель-
ным. Она называет его Учением о Тройном По-
следствии. Это учение содержит третий компо-
нент в дополнение к двум знакомым нам по УДП,
а именно к различию между последствиями, кото-
рые входили в намерения, и последствиями, ко-
торые предвиделись. Она объясняет этот момент
примером, названным ею «Случаем вечеринки».
Предположим, что я хочу устроить вечеринку,
чтобы люди хорошо провели время, хотя понимаю,
что в итоге вечеринка приведет к ужасному бар-
даку: надо будет мыть бокалы, пылесосить ковры
и оттирать винные пятна. Я предвижу, что, если
моим друзьям будет весело, они будут чувствовать
себя обязанными мне (не самое приятное чувство)
и помогут мне с уборкой. Я принимаю решение
провести вечеринку, но только потому, что пред-
вижу, что они потом мне помогут. Но я не про-
вожу вечеринку для того, чтобы мои друзья по-
чувствовали себя обязанными и потому помогли
мне — это не входит в мои цели. Для меня при-
чина устраивать вечеринку — сделать так, чтобы
гости повеселились16. Камм приходит к выводу,
что я не намереваюсь сделать так, чтобы мои го-
сти почувствовали себя обязанными мне. По сло-
вам Камм, похожее различие существует и между
совершением чего-то по той причине, что это убьет
человека рядом, и совершением чего-то с намере-
нием убить стоящего рядом.

P. 95.
80
Это тонкое различие присутствует в различ-

ных сценариях с вагонетками17. Рассмотрим слу-
чай «Шесть за одним».
Положение наблюдателя практически не отли-
чается от ситуации в сценарии «Тупик». За одним
человеком на тупиковой ветке находится шесть че-
ловек, привязанных к рельсам. Один человек, если
вагонетка врежется в него, остановит ее. Поскольку
допустимо направить вагонетку в Тупик, столь же
интуитивно верным представляется то, что не ме-
нее допустимо поступить так же в случае «Шесть
за одним». Однако в «Тупике» решение напра-
вить поезд на боковой путь оправдывалось тем,
что не было намерения убить кого бы то ни было.
В качестве доказательства этого мы можем пред-
ставить то, что бы мы почувствовали, сумей этот
человек сбежать: несомненно, мы бы почувство-
вали радость и облегчение. Это был бы лучший
из возможных миров. Вагонетку удалось бы отве-
сти от пятерых, и при этом не убило бы ни одного
другого человека.
Но мы не можем сказать того же самого о слу-
чае «Шесть за одним». В этом сценарии мы хотим,
чтобы вагонетка наехала на одного — это нам нуж-
но. Если этого не случится, если этот человек сбе-
жит, вагонетка покатится к шестерым и убьет их.
То есть нет смысла менять направление вагонетки,
если она не наедет на одного человека.
17. Хотя Камм проводит это тонкое различие, она сама считает,
что практически во всех случаях намерение, с которым
совершается то или иное действие, не важно для того,
считать ли такое действие допустимым. Она полагает,
что релевантные факты должны относиться не к мен-
тальным состояниям, а к причинным отношениям.
Главный для нее вопрос — является ли убийство одного
причинно необходимым средством спасения пятерых.
81
Значит ли это, что, если мы разворачиваем ваго-

нетку в случае «Шесть за одним», мы намереваемся
убить этого одного человека? И должны ли мы со-
ответственно сделать вывод, что разворот вагонет-
ки в «Шести за одним» является морально непри-
емлемым? Такой вывод кажется неверным, и не
в последнюю очередь потому, что убийство одного
не используется в качестве средства спасения пя-
терых. Мы повернули вагонетку не для того, что-
бы она врезалась в одного.
Именно здесь на помощь нам приходит разли-
чие Камм. Я могу сказать, что в сценарии «Шесть
за одним», если я разворачиваю вагонетку, я делаю
это не для того, чтобы она врезалась в одного че-
ловека, а потому, что она врежется в него, и имен-
но поэтому правильно будет ее развернуть.
Как и во многих других сценариях, интуиции,
проявляющиеся в случае «Шесть за одним», опре-
деляются тем, какое у нас намерение, когда мы
переводим вагонетку на другой путь. Значит нам
нужно прояснить, что мы имеем в виду под наме-
рением. Мы можем проиллюстрировать все эти
сложности при помощи исходной задачи с поез-
дом, которая занимала Филиппу Фут в ее знаме-
нитой статье.
ГЛАВА 7
Мостить дорогу в ад
Что же останется, если тот факт,
что я поднимаю руку вверх, отделить
от того, что поднимается вверх моя
рука?
Людвиг Витгенштейн
Даже собака знает разницу между

тем, когда ее толкают, и тем, когда
она на что-то натыкается.
Сэр Оливер Уэнделл Холмс
В
С Е Р Е Д И Н Е 1 8 9 4 Г О Д А у Гровера Клив-
ленда было немало личных и общественных
проблем. Возникли беспокойства по поводу
его здоровья — было подозрение, что у него злока-
чественная опухоль. Счастливым моментом был
прирост в семье. Его молодая жена восемью меся-
цами ранее родила второго ребенка, Эстер, един-
ственного на сей день ребенка президента, кото-
рый родился в самом Белом доме (Эстер потом
переедет в Англию, где вырастет ее дочь Филип-
па). В то же время на расстоянии семи сотен миль,
в Чикаго, назрела весьма впечатляющая проблема
публичного характера, напоминающая задачу ва-
гонетки, а именно кризис в промышленных отно-
шениях, который грозил экономической и обще-
ственной стабильности нации.
Это было время бурного развития железных до-
рог, Чикаго был железнодорожной столицей США,
компания «Pullman Palace Car Company» входила
в число самых преуспевающих, тогда как Джордж
Пульман, ее гордый основатель, был одним из бо-
83
гатейших граждан Америки. Пульман — архитек-

тор нашей современной железнодорожной систе-
мы. Он создал спальные вагоны, прославившиеся
своим искусным дизайном и богатством. В некото-
рых из его поездов предлагали изысканные блюда,
приготовленные известными поварами. Работни-
ки, многие из которых были из освобожденных ра-
бов (в период после Гражданской войны Пульман
стал одним из крупнейших работодателей афро-
американцев), должны были относиться к клиен-
там с подчеркнутым вниманием. Путешествие в ва-
гонах Пульмана считалось настоящей роскошью.
Но работа на Пульмана не была такой уж при-
вилегией. У его железнодорожной компании была
незаслуженная репутация — считалась, что она от-
личается снисходительным патернализмом. Что-
бы разместить тысячи своих работников, Джордж
Пульман придумал построить современный город
(тот самый, который сегодня вы можете посетить
с экскурсией) к югу от Чикаго. В городе были все
удобства, которые Пульман считал необходимыми, —
парки, магазины, детский сад, библиотека, так что
по всей стране его превозносили как удивительно-
го благодетеля и изобретателя. Он сам говорил, что
любит город как свое дитя, и есть несколько вещей,
которые на самом деле можно записать в плюсы го-
рода, например медицинские учреждения. Однако
истина, скрывающаяся за этим фасадом, была до-
статочно неприглядной. Некоторые дома были все-
го лишь бараками, подчас переполненными, в них
царила нищета. Пульман управлял городом как на-
стоящий деспот, и на благотворительность не трати-
лось ни гроша. Считалось, что город должен выйти
на самоокупаемость; были введены арендные пла-
ты и взносы за все услуги (включая и библиотеку).
В единственном баре, довольно маленьком, цены за-
84
М о с т и т ь д о р о г у в а д
драли так, чтобы рабочие не слишком часто туда на-

ведывались. Жителей не спрашивали, чего они хо-
тят; недовольные мнения подавлялись — в городе
не проводили городских собраний. В аренде могли
отказать безо всяких объяснений, так что квартиран-
там просто некуда была податься в компании Пуль-
мана — они изгонялись из утопии магната.
Когда в 1883 году в экономике США наметился
резкий спад, компания Пульмана неизбежно попала
под удар. Многие работники были уволены. Тем, кто
остался, существенно урезали заработную плату, то-
гда как арендная плата за жилье, которая автомати-
чески вычиталась из зарплаты, не изменилась. В мае
1884 года некоторые рабочие образовали комитет
и потребовали от компании понизить арендную пла-
ту. Бесцеремонный отказ вызвал стихийные стач-
ки, которые быстро распространились и вылились
в следующем месяце в мародерство, поджоги и по-
громы. Эти события стали одним из наиболее жесто-
ких конфликтов между капиталом и рабочей силой,
между железнодорожной отраслью и самым силь-
ным профсоюзом в стране — «Американским проф-
союзом железнодорожников». Президент Кливленд
назвал все это «судорогой»1. Это главный эпизод,
определивший всю его службу на посту президента.
Когда члены профсоюза начали бойкотировать
поезда Пульмана, железнодорожная сеть в Илли-
нойсе и за его пределами оказалась парализована.
Промышленные беспорядки со временем охвати-
ли двадцать семь штатов. Приняв крайне спорное
решение, которое, в частности, противоречило же-
ланиям губернатора Иллинойса и не было одобре-
но многими американцами, президент Кливленд
1. Cleveland G. Presidential Problems. London: G. P. Putnam’s Sons,

1904. P. 109.
85
объявил забастовку федеральным преступлением

и послал тысячи солдат федеральных войск. (Это
решение постфактум будет оправдано Верховным
судом.) Белый дом считал, что забастовка угрожа-
ет торговле между штатами, а также перевозке фе-
деральной почты. Кливленд поклялся, что «даже
если для доставки почтовой открытки в Чикаго по-
требуется каждый доллар из казначейства и каж-
дый солдат американской армии, открытка все рав-
но будет доставлена»2.
Вмешательство федеральных войск привело лишь
к озлоблению бастующих, которые в самом скором
времени начали переворачивать и поджигать вагоны
и даже нападать на войска. Президент Кливленд вы-
пустил заявление, в котором говорилось, что те, кто
продолжат сопротивляться властям, будут считать-
ся врагами общества. Войскам были даны полномо-
чия «действовать со всей умеренностью и осторож-
ностью, совместимой с осуществлением желаемой
цели»3. Но, как предупредил Кливленд, солдаты
не всегда способны отличить виновных от тех, кто
просто присутствовал в местах беспорядка из празд-
ного любопытства.
Федеральные войска были подкреплены гораздо
менее дисциплинированными вооруженными си-
лами штатов и маршалами. Пик силовых действий
пришелся на начало июня. К моменту завершения
забастовки в районе Чикаго число жертв достиг-
ло по меньшей мере дюжины, а еще сорок чело-
век погибли в стычках с войсками в других шта-
тах. Комиссия из трех человек вскоре составила от-
чет объемом в 681 страницу, в котором выяснялось,
2. Papke D. The Pullman Case. Lawrence: University Press of Kan-

sas, 1999. P. 30.
3. Cleveland G. Proclamation 366: July 8, 1894.
86
кто виноват и какие уроки следует извлечь из слу-

чившегося.
Для доказательства намерения не нужен дымящий-
ся ствол.
New York Times, 25 августа 1912 г.
Намерение — одно из самых главных понятий в пра-

ве, и не только в уголовном (где нужно различать,
к примеру, умышленное и непредумышленное
убийство), но и во всех остальных его разделах:
в налоговом праве, антидискриминационном, до-
говорном и конституционном.
Без сомнения, войска убивали бунтовщиков, уча-
ствовавших в пульмановской забастовке. Сложнее
достоверно определить то, каковым было их наме-
рение. Действительно ли они намеревались убить?
Как мы могли бы определить, было у них такое на-
мерение или нет?
Существует анекдот из жизни Элизабет Энском,
который пересказывали многие люди, знавшие,
что почти наверняка он не соответствует действи-
тельности. Энском гостила в Монреале и вечером
зашла в дорогой ресторан, где собиралась поужи-
нать. «Извините, мадам, — сказал ей метрдотель, —
женщинам здесь не позволяется носить брюки».
«Дайте мне минутку», — сказала Энском. Она уда-
лилась в туалет, а через пару минут вышла в том же
самом одеянии, но без брюк.
Вряд ли метрдотель имел в виду именно это.
В повседневных разговорах мы обычно легко по-
нимаем, что имелось в виду под «намерением» или
«имением в виду». «Элизабет Энском пошла в ма-
газин, намереваясь купить пинту молока», — такое
предложение обычно не вызывает вопроса «что вы
имеете в виду под „намереваясь“». Это кажется оче-
видным. Вопрос: почему Энском пошла в магазин?
87
Ответ: чтобы купить молока. На самом же деле, на-

мерение — это понятие, окруженное нагромождени-
ем сложностей и тонкостей, которые Энском попы-
талась проанализировать в своей ключевой для этой
темы работе «Намерение»4. Намерение — не то же
самое, что причина. Если кто-то спрашивает «по-
чему вы прыгнули под трамвай?», можно ответить:
«я не прыгнул, меня толкнули». Как указывала Эн-
ском, если поступок является намеренным, имеет
смысл не только спросить «почему», но и ожидать
ответ, в котором бы объяснялось значение данного
действия для человека, который его совершил.
Один из мотивов, по которым она решила потра-
тить столько интеллектуальных сил на анализ этого
понятия, заключался в том, что ей нужно было разо-
браться с тем, как оно используется в учении о двой-
ном последствии, а также во всех вариантах приме-
нения последнего — в спорах об атомной бомбе, об
абортах или использовании контрацептивов. Напри-
мер, она считала, что намерение оправдывает разли-
чение полового акта с контрацептивами от полово-
го акта, совершаемого в соответствии с календарным
методом. Как она доказывала, первый, но не второй,
замышляется в качестве не производящего потом-
ства, а потому является аморальным. Любой поло-
вой акт, который никогда не мог бы привести к по-
томству, например гомосексуальный, следует, соот-
ветственно, осудить. «Если дозволен половой акт
с контрацепцией, тогда как в таком случае можно
было бы порицать взаимную мастурбацию, сноше-
ние in vase indebito, содомию или мужеложество?»5.
Энском тщательно проанализировала то, как
4. Anscombe  G. E.M. Intention. Oxford: Blackwell, 1957.

5. Anscombe  G. E.M. Contraception and Chastity. London: Catholic
Truth Society, 2003. P. 32.
88
мы используем понятие о намерении в языке: на-

пример, в качестве наречия («человек толкает на-
меренно»), существительного («человек толка-
ет толстяка с намерением сбросить его с моста»)
и глагола («человек намеревается толкнуть толстя-
ка»). Большая часть сложностей, обнаруженных
Энском, не должна нас волновать, однако она пер-
вой указала на то, что определенное действие мо-
жет быть намеренным в одном описании, но не на-
меренным в другом. Действие того, кто сталкивает
толстяка с моста, может быть намеренным в описа-
нии «толкать толстяка», но не намеренным в опи-
сании «потянуть свои трицепсы». Конечно, тот,
кто толкает толстяка, растягивает свои трицепсы,
однако было бы странно, если бы мы сказали, что
он намеревался сделать это. Если бы вы попроси-
ли дать объяснение его поступка, он вряд ли отве-
тил бы «Я сделал это, чтобы потянуть трицепсы».
Так намеревались ли солдаты убивать пульма-
новских бунтовщиков? Ни один солдат не был
призван к ответу за это. Тон отчета комиссии был
не слишком любезным по отношению к жертвам.
Толпы, которые захватывали железнодорожные
составы и пути, как утверждается в отчете, «со-
стояли в основном из хулиганов, женщин, низшего
класса иностранцев, а также представителей кри-
минальных классов»6. Люди, которые выступали
свидетелями перед комиссией, заявляли, что вой-
ска намеревались «защитить собственность» или
«защитить закон». Несомненно, именно так от-
дельные солдаты и ответили бы, если бы их спро-
6. United States Strike Commission. Report on the Chicago strike of

June-July, 1894. Washington, DC: United States Govern-
ment Printing Office, 1895. P. xlvi. URL: http://archive.org/
stream/reportonchicago00wriggoog#page/n6/mode/2up.
89
сили, почему они применили оружие: «Я хотел

навести порядок», «Я намеревался остановить мя-
теж», «Я хотел предупредить вмешательство в тор-
говлю между штатами». Но разве можно стрелять
в толпу и не иметь намерения убить? Может, они
намеревались просто ранить? Было ли убийство
предвиденным, но не намеренным?
Здесь скрывается серьезная проблема, которую
внучка Кливленда Филиппа Фут поднимает в своей
исходной статье. Она называет ее проблемой «бли-
зости» и ссылается на случай в пещере. Вспомним,
что в пещере поднимается вода, а толстяк блокиру-
ет вам выход, причем у вас есть динамитная шашка,
которой можно было бы расчистить путь для вас
и остальных людей, но это очевидно лишит толстя-
ка жизни. Предположим, что вы использовали ди-
намит, а потом на суде заявляете, что у вас не было
намерения убить толстяка, вы просто хотели разо-
рвать его на тысячу кусочков. По словам Фут, это
было бы «смешно»7. Подрыв толстяка, в результа-
те которого он разлетелся на тысячу клочков, и его
убийство — это одно и то же, так что было бы смеш-
но проводить различие между ними. Однако затем
нам требуется подтверждение со стороны тех, кто
был «вблизи», чтобы гарантировать то, что такие
извинения будут действительно высмеяны на суде,
и выясняется, что предоставить такое подтвержде-
7. Foot P. Virtues and Vices. Oxford: Clarendon. 2002. P. 21. См.

также: Bennett J. The Act Itself. Oxford: Clarendon Press,
1995. P. 210–211. Беннетт изображает пилота бомбарди-
ровщика, который во время войны выполняет особую
задачу — необходимо запугать гражданское население
неприятеля, а потому во время налета он метит в груп-
пы гражданских. Однако он утверждает, что такой пи-
лот не намерен убивать их, он лишь намеревается сде-
лать так, чтобы они выглядели мертвыми год или два,
пока война не закончится!
90
ние чрезвычайно трудно. В конце концов, если бы

на месте действия оказались талантливые хирурги
и заявили, что они могут каким-то образом сшить
толстяка обратно, вы были бы только рады. Поэто-
му в таком странном смысле должно быть верным
то, что вы на самом деле не хотите, чтобы толстяк
умер.
Это похоже на положение в сценарии «Пет-
ля». Можно сказать, что, изменяя направление
движения поезда, мы, строго говоря, не намере-
ваемся убить человека на петле. Наше намерение
состоит только в том, что поезд должен на него
наехать и в результате остановиться: если бы по-
езд остановился после контакта с человеком, а по-
следний каким-то чудесным образом выжил, а по-
том отправился восвояси с ушибленным пальцем,
мы не стали бы гнаться за ним с дубинкой, чтобы
забить до смерти. Мы хотели, чтобы человек пре-
градил путь поезду, а не умер.
Однако, как указывает Филиппа Фут, на практи-
ке, если вас сбивает поезд, это смертельный приго-
вор: различие, проводимое между столкновением
с поездом и убийством человека, представляется
софистическим.
Дополнительный толчок
Если отложить в сторону проблему близости, наме-
ренность, как мы выяснили, может объяснить раз-
личие между случаями «Тупик» и «Петля». В книге
«Взгляд из ниоткуда» Томас Нагель говорит о неко-
торых действиях, что они «руководствуются злом»8.
8. Nagel T. The View From Nowhere. Oxford: Oxford University

Press, 1986. P. 181.
91
Один из способов понять это — мыслить контрафак-

туально, то есть при помощи предположений «что
если бы?». Что если бы человек на «петле», к при-
меру, убежал? Нагель пишет, что если кто-то руко-
водствуется злой целью, «акт, нацеленный на нее,
должен преследовать ее и быть готовым подогнать
порядок действий под новые обстоятельства, если
они не позволяют достичь намеченной цели»9.
Вопрос «что если бы?» помогает нам думать
о намерении. Рассмотрим, к примеру, случай «До-
полнительный толчок».
В этом сценарии вы можете отвести поезд
по петле от пятерых людей, однако поезд движет-
ся с такой скоростью, что перепрыгнет через чело-
века на боковом пути, если только не дать ему до-
полнительный толчок. Если он перепрыгнет через
человека, то он вернется по петле назад и убьет пя-
терых. Единственный способ сделать так, чтобы он
наверняка врезался в человека — это дать ему до-
полнительный толчок. Если вы дадите поезду этот
дополнительный толчок, понятно, что вы намере-
ваетесь убить этого человека. Похожая ситуация
и в случае «Две петли».
Здесь вы можете перенаправить вагонетку на пу-
стую петлю. Если после этого вы ничего не сделае-
те, вагонетка продолжит свой путь по этой петле
9. Nagel T. Op. cit. P. 182. Нагель считает, что, если вы «руковод-

ствуетесь злом», значит вы будете менять свою реакцию
в зависимости от изменившихся обстоятельств. Однако,
даже если ваша реакция меняется в зависимости от из-
менений в сценарии с вагонеткой, из этого не следует,
что вы в каком-то глубоком смысле «руководствуетесь
злом». Так, если бы пять человек могли убежать, вам
не нужно было бы убивать толстяка. Тем не менее наше
понимание понятия намерения можно углубить, если
следовать идее Нагеля о том, что надо представлять
себе, что бы мы сделали в альтернативных ситуациях.
92
и убьет пятерых. Но вы можете перенаправить ва-

гонетку второй раз по второй петле, на которой
привязан один человек. Это убьет этого человека,
но спасет жизнь пятерым.
Если бы вы перенаправили вагонетку не один
раз, а два, чтобы она наверняка столкнулась с чело-
веком на путях, было бы совершенно нелепо утвер-
ждать, будто вы не намеревались его убить10.
Эффект Кнобе
Существует еще одно, на этот раз последнее, за-
труднение с понятием намерения, выявленное но-
вым философским движением, так называемой
экспериментальной философией (или сокращен-
но «икс-фи» (x-phi)), о которой мы вскоре скажем
больше. Если мы пытаемся выяснить, намеревал-
ся ли кто-то произвести определенное последствие,
можно было бы подумать, что, по существу, все,
что нам нужно, так это установить ментальное со-
стояние рассматриваемого человека, то есть выяс-
нить, чего он хотел или что думал. Однако моло-
дой философ и психолог Джошуа Кнобе опросил
участников эксперимента по поводу двух следую-
щих случаев и пришел к удивительному результа-
ту, известному ныне как «эффект Кнобе».
С л у ч а й   1 . Вице-президент некоей компании

приходит к председателю совета директоров и го-
ворит: «У нас есть проект. Он принесет компании
кучу денег, но при этом нанесет урон окружающей
среде». Председатель совета директоров отвечает:
10. Kamm F. Intricate Ethics. Oxford: Oxford University Press,

2007. P. 97–99.
93
«Я понимаю, что проект повредит окружающей

среде. Но мне на это наплевать. Мне важно лишь
заработать как можно больше денег. Так что запу-
скайте проект». Проект запускается, и, конечно,
окружающая среда несет урон.
С л у ч а й   2 . Вице-президент компании приходит

к председателю совета директоров и говорит:
«У нас есть проект. Он принесет компании кучу
денег и при этом окажет положительное влияние
на окружающую среду». Председатель совета ди-
ректоров отвечает: «Я понимаю, что проект будет
полезен для окружающей среды. Но мне на это на-
плевать. Мне важно лишь заработать как можно
больше денег. Так что запускайте проект». Про-
ект запускается, и, конечно, на окружающую среду
оказывается благотворное воздействие.
Участникам эксперимента задавали вопрос: входи-

ло ли в намерения председателя в каждом из двух
случаев воздействие, оказываемое на окружающую
среду? И тут обнаруживается любопытный момент.
Говоря о первом сценарии, большинство ответило:
«Да, ущерб был намеренным». Но значит ли это,
что председатель во втором сценарии намеренно
помог окружающей среде? Большинство опрошен-
ных посчитали, что это не так.
Это странно, поскольку два случая кажутся прак-
тически тождественными. Единственная разница
в том, что в первом случае председатель сделал не-
что плохое, а во втором — хорошее. По мысли Кно-
бе, этим результатом доказывается то, что понятие
намерения неразрывно связано с моральными су-
ждениями. В целом же он полагает, что подобные
результаты указывают на то, что мы должны ради-
кально переосмыслить наше понимание самих себя.
94
Мы не действуем в качестве идеальных ученых, ко-

торые пытаются осмыслить мир с совершенно от-
страненной позиции. Напротив, наш способ по-
нимания происходящего «пропитан моральными
соображениями»11: мы смотрим на мир через мо-
ральные очки.
Если после всего этого от понятия намерения
голова у нас кружится как вертушка, нас должно
успокоить то, что в одном из разделов философии
нет никаких проблем ни с одним из этих тонких
различий между действиями и бездействиями, по-
зитивными и негативными обязанностями, наме-
ренными и просто предвиденными последствиями.
Это направление философии черпает вдохновение
в герое, чей скелет, набитый сеном, соломой, ватой
и лавандой (чтобы не завелась моль), одетый в сюр-
тук и сорочку с жабо, восседает в ящике со стеклян-
ной стенкой на Говер-стрит, в самом центре Лон-
дона. Также в ящике покоится и трость, которая
получила свое собственное имя — «Дэппл». Если бы
это тело можно было вернуть к жизни, оно неза-
медлительно дало бы ответ на загадку «Толстяка».
И у него не было бы ни сомнений, ни мук совести.
С точки зрения основателя утилитаризма, выбор
правильного действия является самоочевидным.
11. Kamm F. Op. cit. P. 97. Достаточно странно то, что Камм же-
лает провести различие между «Дополнительным толч-
ком» и «Двумя петлями». Она полагает, что неправиль-
но было бы давать дополнительный толчок вагонет-
ке в сценарии «Дополнительный толчок», но при этом
можно вполне законно перенаправить второй раз ваго-
нетку в «Двух петлях». Мне кажется, что в моральном
отношении эти случаи равны, так что в обоих сцена-
риях, когда вагонетке дается дополнительный толчок
или когда она перенаправляется на вторую петлю, при-
сутствует недвусмысленное намерение убить человека.
95
ГЛАВА 8
Нравственность в числах
Мерилом правильного и непра-
вильного является наибольшее
благо величайшего числа людей.
Иеремия Бентам
Он не был великим философом,

но был великим реформатором
в философии.
Джон Стюарт Милль о Бентаме
И
Е Р Е М И Я Б Е Н Т А М (1748–1832) в своем
завещании потребовал, чтобы его тело по-
сле смерти было вскрыто для научных ис-
следований. Он дружил со многими основателями
Университетского колледжа, входящего в Лондон-
ский университет, где все еще можно увидеть его
«Автоикону», как он сам ее называл. Его скелет
был сохранен. У тела, подвергшегося таксидер-
мической обработке, восковая голова с пронзи-
тельными голубыми глазами, увенчанная изыс-
канной длиннополой шляпой — настоящая голова,
поскольку ее постоянно норовили ущипнуть шут-
ники-студенты, сегодня хранится под замком. Ле-
генда, согласно которой в прошлом Автоикону вы-
катывали на собрания колледжа, где ее записывали
как «присутствует, но не голосует», оказалась, к со-
жалению, не соответствующей истине.
Странная посмертная жизнь Бентама вполне
соответствует его эксцентричной реальной жизни.
Его чудачества проявлялись в весьма специфиче-
ском языке. Например, он не просто шел на про-
гулку перед завтраком, а заявлял, что намеревает-
96
Н р а в с т в е нн о с т ь в ч и с л а х
ся проделать «предзавтраковое округобращение»

(antejentacular circumgyration). Он был предан ста-
реющему коту, которого назвал Преподобным док-
тором Джоном Лангборном.
Несомненно, наиболее любопытная линия се-
мейной преемственности в истории философии
связана с тем, что у Иеремии Бентама был близ-
кий друг Джеймс Милль, причем Бентам был по-
кровителем его сына (который сам станет прослав-
ленным философом), а именно Джона Стюарта
Милля. У последнего был крестный сын, Бертран
Рассел, который также стал одним из наиболее зна-
чительных философов XX века. Милль сдержанно
относился к философии Бентама, но все же назы-
вал его, полагая, что это комплимент, «главным
мыслителем-революционером своей эпохи»1. Рас-
сел также был фанатом Бентама. К его заслугам
он относил многие из просвещенных реформ, ко-
торые были проведены в викторианской Англии.
«Не может быть сомнений в том, что жизнь де-
вяти десятых людей, живших в Англии во второй
половине XIX столетия, была бы более счастли-
вой, если бы Бентама никогда не было», — писал
Рассел, добавляя при этом характерную шпиль-
ку: «Его философия была столь пустой, что он по-
считал бы это оправданием своей деятельности.
Но мы, в наш более просвещенный век, можем по-
нять нелепость такого взгляда»2.
Бентам полагал, что в том или ином действии
значение имеет то, сколько удовольствия оно про-
извело и сколько боли позволило избежать. Он
призывал нас всегда поступать так, чтобы макси-
1. Mill  J. S. Mill on Bentham and Coleridge // F. R. Leavis (ed.).

Cambridge: Cambridge University Press, 1980. P. 44.
2. Russell B. Sceptical Essays. London: Unwin, 1977. P. 85.
97
мизировать удовольствие и минимизировать боль.

В своей наиболее влиятельной книге «Введение
в принципы нравственности и законодательства»
он даже разработал особый алгоритм, позволяю-
щий все это рассчитывать. Он назвал его «исчис-
лением счастья». Сколько удовольствия вы по-
лучите, если съедите шоколадный торт, который
стоит перед вами, сколько продлится это удоволь-
ствие, и будет ли оно сопровождаться некими не-
приятными ощущениями (не почувствуете ли вы
небольшую тошноту?). Собственно, Бентам вы-
делил семь важных компонентов приятного дей-
ствия: интенсивность удовольствия, его длитель-
ность, вероятность, близость (насколько быстро
наступит удовольствие), плодотворность (произ-
ведет ли оно похожие ощущения), чистоту (мо-
гут ли за ним последовать болезненные ощущения)
и охват (сколько людей оно затронет). Он считал
людей своеобразными ящиками с эмоциями: они
должны содержать минимум боли и быть под за-
вязку набиты удовольствием.
Мерой всех вещей стало наибольшее счастье ве-
личайшего числа людей. Применяя это исчисле-
ние, утилитарист мог бы штамповать практические
решения по самым разным местным и общенацио-
нальным вопросам, будь они политическими, об-
щественными, административными или юридиче-
скими. В формуле Бентама заключалась чарующая
простота и элегантность, поэтому утилитаризм бы-
стро обзавелся многочисленными высокопостав-
ленными поклонниками. Лорд-канцлер Генри
Брум сказал: «эпоха законодательных реформ со-
впадает с эпохой Иеремии Бентама»3.
3. Brougham H. Speeches of Henry, Lord Brougham. Vol. 2. Edin-

burgh: Adam and Charles Black, 1838. P. 287.
98
Бентам считал утилитаризм своеобразной на-

укой, разрушающей иррациональные тради-
ции и предрассудки прошлого (включая религи-
озные). Суверен или законодатель должен взять
на себя роль механика, который возится с про-
водами и рукоятками, кнопками и трубками об-
щества, налаживает их, чтобы максимизировать
счастье. Утилитаризм был прогрессивным дви-
жением, обращенным в будущее и привлекавшим
своим эгалитаризмом: удовольствие одного чело-
века должно считаться не больше и не меньше удо-
вольствия другого. Способом оценки закона или
правительственного указа стало взвешивание его
выгод и издержек в их сравнении с альтернатив-
ными предложениями. Говорили, что «он мечтал
сделать для нравственности и законодательства то,
что Ньютон и Лейбниц сделали для естественной
науки и математики»4.
Невозможно было бы попрекнуть Бентама его
интеллектуальной честностью или последова-
тельностью — это прекрасные качества, благода-
ря которым он выдвинул некоторые предложе-
ния, которые в те времена казались шокирующими.
Поскольку значение имеет чувство, удовольствие
и боль, мы должны заботиться о страдании жи-
вотных не меньше, чем о человеческом страда-
нии. «Вопрос не в том, могут ли они рассуждать,
и не в том, могут ли они говорить, а в том, мо-
гут ли они страдать»5. Раз секс приносит удоволь-
ствие, значит, с точки зрения Бентама, не имеет
4. King P. Utilitarian Jurisprudence in America. London: Garland,

1976. P. 2.
5. Bentham J. An Introduction to the Principles of Morals and
Legislation. Oxford: Clarendon Press, 1970. Примечание
к P. 283.
99
значения, какой именно это секс — между мужчи-

ной и женщиной, мужчиной и мужчиной, мужчи-
ной и животным (Бентам, страстный кодификатор,
приводит много других вариантов), поэтому сле-
дует провести либерализацию законодательства,
чтобы оно отражало этот факт. Он выдвинул кучу
других практических рекомендаций относительно
того, как реформировать законы и усовершенство-
вать управление, — некоторые из них значитель-
ные, другие не очень, но все они руководствуются
императивом максимизации счастья. Например,
он считал, что хорошо бы создать общенациональ-
ный регистр рождений и смертей — в те времена
такого регистра еще не было.
Задача философии, с точки зрения Бентама, со-
стояла в том, чтобы изменить мир, и он стремил-
ся разнести утилитаристскую проповедь по всему
миру. Но он столкнулся с препятствием, которое
сам же себе и создал, а именно со стилистикой сво-
их текстов. Писал он очень много, придумывал де-
сятки прекрасных и ценных неологизмов (среди
которых такие, как «интернациональный», «ко-
дификация», «максимизировать» и «минимизи-
ровать»), однако даже самые страстные его обо-
жатели не могли назвать его стиль ясным или
блестящим, дабы еще больше подчеркнуть свое по-
чтение. «Вымученный» — вот как его чаще называ-
ли. И с годами он становился только хуже. В рецен-
зии одного современника на книгу Бентама «Об-
основание судебных доказательств» мы встречаем
такую претензию: «Даже дипломатические кабине-
ты едва ли когда-нибудь становились свидетелями
столь успешного применения слов для маскиров-
ки мыслей, каковое мы видим в данном случае»6.
6. Empson W. Cobbett’s Political Register. December 12 1818.
100
Во многих отношениях утилитаризм был ис-

ключительно британским вероисповеданием,
по крайней мере поначалу. В Британии быстро
росло значение среднего класса, более материали-
стичного, больше склонного к ниспровержению
авторитетов, менее связанного традицией. Бентам
ускорил все эти процессы. Однако в остальной Ев-
ропе Бентама в основном знали благодаря перево-
дам его женевского издателя и распространителя
Этьена Дюмона, который оказал Бентаму неоцени-
мую услугу, переведя его не только с английского
на французский, но также с громоздкого и запу-
танного на беглый и доступный.
Бентам тем временем занимался своей собствен-
ной пиар-кампанией, переписываясь с множеством
государственных деятелей, и вскоре его влияние
начало ощущаться как в Европе, так и в обеих Аме-
риках. Один историк отметил, что «члены колум-
бийского конгресса в середине 1820‑х годов ци-
тировали друг другу Бентама так же часто, как
англичане XVIII века, заседавшие в Палате об-
щин, — классических авторов»7. Особую приязнь
и интерес Бентам питал к США, и чувства были вза-
имными. Он переписывался с президентом Эндрю
Джексоном, признаваясь ему в том, что в старости
«чувствовал себя больше американцем, чем англи-
чанином»8. Когда Джон Квинси Адамс, будущий
президент, посетил Лондон, они вместе с Бента-
мом погуляли в парке.
Не то чтобы Бентам был сторонником амери-
канской системы правления. Декларацию незави-
7. Dinwiddy  J. R. Bentham and the Early Nineteenth Century // The

Bentham Newsletter VIII. 1984. P. 23.
8. Bassett  J., J. Spenser (eds). Correspondence of Andrew Jackson.
Vol. 4. Washington, DC, 1929. P. 146.
101
симости он обругал, назвав ее «нагромождением

нелепостей и неопределенностей»9. Декларация
прав человека была признана им «сплошной бес-
смыслицей»10. Бентам получил юридическое об-
разование, и всю свою жизнь больше всего его
раздражали примеры правового беззакония, не-
последовательности и бессвязности, как он сам
их интерпретировал. «Права» он считал бессмыс-
ленными. Более важно то, что он решительно от-
вергал идею «естественных прав», то есть универ-
сальных прав, которые имеются у всех людей во все
времена независимо от их частных законов, и на-
зывал такие права «ходульной бессмыслицей»11.
Так что Иеремия Бентам вмиг разделался бы с лю-
бой апелляцией к правам толстяка.
Для Бентама значение имели числа. При прочих
равных условиях всегда лучше спасти больше жиз-
ней, а не меньше. По этой причине он был непри-
миримым противником войны. Он полагал, что
в большинстве войн многих заставляют «убивать
друг друга для удовлетворения жадности или гор-
дости меньшинства»12. Оправдание расходов вой-
ны какими бы то ни было выгодами представлялось
ему почти что немыслимым. На аргумент, будто
Британия добилась процветания в результате побе-
ды в Семилетней войне (1756–1763), он ответил так:
«Довольно верно то, что человек, которому отре-
зали ногу, а потом благополучно приделали куль-
тю, вероятно, может прыгать на ней быстрее, чем
9. Bowring J. (ed.). The Works of Jeremy Bentham. 11 vols. Edin-

burgh: William Tait, 1838–1843. Vol. 10. P. 57, 63; см. так-
же: Vol. 2. P. 493–494.
10. Ibid. Vol. 2. P. 497.
11. Ibid. P. 501.
12. Цит. по: Conway S. Bentham on Peace and War // Utilitas. 1989.
Vol. 1. No. 1. P. 82–201. P. 87.
102
мог бы идти тот, кто лежит в постели с обеими сло-

манными ногами. Так что вы можете доказать, что
благодаря этой славной войне дела Британии об-
стоят лучше, чем если бы никакой войны не было,
потому что у Франции дела совсем плохи»13.
Бентам признавал то, что общепринятая мо-
раль проводит различие между «намерением»
и «предвидением» или, как сам он говорил, ме-
жду «прямым намерением» и «косвенным наме-
рением». Однако он отвергал какое-либо внутрен-
нее моральное различие между ними. Поэтому он
не стал бы задумываться и быстро решил бы зада-
чу вагонетки. Предполагая, что все жизни име-
ют равную ценность, убийство одного человека,
намеренное или нет, предпочтительнее допуще-
ния смерти пятерых. Только числа имеют значе-
ние. Неважно, являются ли смерти намеренны-
ми, и точно так же неважно то, результатом чего
они являются — убийства людей или допущения их
смерти. Мы должны игнорировать наши мораль-
ные интуиции: нельзя провести никакого этиче-
ского различия между случаями «Тупик» и «Тол-
стяк». Толстяка следует столкнуть.
По ту сторону удовольствия
Спустя два века после смерти Бентама его объемные
труды все еще продолжают издаваться, а в исследо-
ваниях, ему посвященных, наблюдается некоторое
оживление. Однако его достижения остаются не-
дооцененными. Его взгляды почти всегда считают
слишком грубыми, исчисление счастья — глупым,
13. Bentham J. The Principles of International Law: Essay 4 (A Plan

for an Universal and Perpetual Peace).
103
а сведение ценности жизни к «удовольствию» — пу-

стым. Тот факт, что он мог бы без запинки дать не-
двусмысленный ответ на задачу с толстяком, со-
ставляет, с точки зрения большинства философов,
фатальную оплошность, а не достижение.
Но Бентам был основателем философской шко-
лы, которая, хотя и не является в буквальном смыс-
ле модной, всегда имела приверженцев, которых
можно встретить и в наши дни. Утилитаристом
был Джон Стюарт Милль, и точно так же утилита-
ристские склонности имелись у Бертрана Рассела.
Еще один гигант, кембриджский философ XIX века
Генри Сиджвик тоже работал в рамках утилита-
ристской традиции. В XX веке утилитаризм на ко-
роткое время снова стал господствующим течени-
ем, а ключевой фигурой в его возрождении был
оксфордский профессор Ричард Хэар. И сегодня
такие важные философы, как Дерек Парфит и Пи-
тер Сингер, работают, оставаясь в тени Бентама,
но ничуть не стесняются этого.
Конечно, после Бентама утилитаризм претер-
пел кое-какую корректировку, так что благодаря
некоторым дополнениям в методе, которым ути-
литарист должен определить судьбу толстяка, воз-
никли новые сложности и тонкости. На самом деле
сегодня большинство студентов знакомятся с ути-
литаристской мыслью не через Бентама, а по рабо-
там сына его друга Джеймса Милля.
Пилюля Милля
Бентам был вундеркиндом. В три года он уже чи-
тал, с четырех лет учил латынь с греческим, а в
двенадцать поступил в Оксфордский университет.
Однако в сравнении с Джоном Стюартом Миллем
104
он мог бы показаться ребенком с замедленным раз-

витием.
Отец Дж. С. Милля, Джеймс, был человеком
строгим, неэмоциональным и властным. Он вырос
в Шотландии и познакомился с Бентамом только
после того, как переехал в Лондон. Милль-стар-
ший придумал свой собственный мысленный экс-
перимент. Он считал что при рождении разум
представляет собой чистую доску. Вопрос в том, что
можно запечатлеть на этой tabula rasa. Что случится,
если подчинить ребенка самой что ни на есть стро-
гой форме домашнего обучения, соединив в ней
естественные науки с гуманитарными? Какой че-
ловек из него в результате вырастет? Какие талан-
ты, умения и способности будут в нем взращены?
Мысленный эксперимент Джеймса Милля от-
личался от экспериментов вагонеткологии тем, что
его можно было изучать на практике. Занявшись
тем, что сегодняшние социальные службы, несо-
мненно, сочли бы насилием над ребенком, Милль
посадил своего сына на диету с повышенным содер-
жанием знаний. В три года Джон Стюарт Милль
учил греческий и арифметику14. Ползунка не ста-
ли пичкать латынью, отложив ее до восьмилетне-
го возраста. К четырнадцати годам Джон прошел
серьезный курс логики и математики. Также он
читал книги по специально составленному спис-
ку, в котором были работы из других дисциплин,
в частности истории и экономической теории.
Вся эта информация успешно уместилась в ра-
зуме Джона, но не привела к психическому здоро-
вью: в двадцать лет у него случился срыв. В том ак-
14. Хотя стоит отметить, что источником этих сведений явля-

ется «Автобиография» Милля, в которой, возможно,
сохранились некоторые семейные мифы.
105
центе, который он позже будет ставить на свободе

и автономии, возможно, отражается его озлоблен-
ная реакция на собственное детство, когда он иг-
рал роль морской свинки. Тем не менее руково-
дящим принципом его философии, по крайней
мере если ограничиваться ее теоретической ча-
стью, была не свобода, а утилитаризм (для объяс-
нения связи между ними в свое время извели море
чернил). Милль говорил о своем попечителе, что
его цель заключалась в том, чтобы «вести войну
с абсурдом в практических делах»15, и этот прин-
цип Милль мог бы признать и своим собствен-
ным. Когда он прочитал перевод работы Бентама
(на французский язык) и разобрался с принципом
полезности, он сказал: «Мое видение вещей обрело
единство. У меня появились мнения: вероучение,
доктрина, философия; даже, в одном из лучших
смыслов этого слова, религия, распространение
и внедрение которой могло бы стать главной вне-
шней целью жизни»16.
У некоторых гениев одаренность проявляется
в узкой сфере, но гений Милля заявил о себе сразу
во многих. Он был логиком, экономистом и наибо-
лее влиятельным англоязычным моральным фило-
софом и политическим теоретиком XIX века. Так-
же он нашел время на то, чтобы попробовать себя
в роли управленца, эссеиста, полемиста, успешно-
го защитника прав женщин и члена парламента.
Всю свою жизнь Милль оставался должником
Бентама и, как и Бентам, был консеквенциалистом,
полагая, что значение в действии имеют его по-
15. Mill  J. S. Mill on Bentham and Coleridge // F. R. Leavis (ed.).

Cambridge: Cambridge University Press, 1980. P. 44.
16. Mill  J. S. Autobiography. Halifax: Ryburn Publishing Ltd., 1992.
P. 37.
106
следствия. Однако его ни в коем случае нельзя счи-

тать некритичным последователем Бентама. Одна
написанная Миллем статья нанесла долгосроч-
ный урон интеллектуальному наследию и репу-
тации Бентама. С точки зрения Бентама, все удо-
вольствия и боли следовало взвешивать по одной
шкале. Описывая детскую игру, он заявил, что,
«если оставить предрассудки, игра в иголочки рав-
ноценна искусствам и наукам музыки и поэзии»17.
Если иголочки могут дать больше удовольствия,
чем поэзия, их следует считать более ценными.
Милль получил слишком элитарное образова-
ние, чтобы свыкнуться с этой идеей. Кроме того,
после своего нервного срыва он начал запоем чи-
тать поэзию — искусство, которое было с блеском
отвергнуто Бентамом как строчки, которые не до-
тягивают до полей. С точки зрения Милля, не-
которые формы счастья имеют более высокое ка-
чество, чем другие. «Лучше быть недовольным
человеком, чем довольной свиньей; недовольным
Сократом, чем довольным глупцом»18. Милль до-
казывал, что можно выявить более высокое удо-
вольствие, если посмотреть, что предпочтет чело-
век, которому предложат оба удовольствия. У него
была трогательно наивная уверенность в том, что
большинство из тех, кто знаком как с «иголочка-
ми», так и с поэзией, выберут последнюю. Он стал
больше внимания уделять воображению и эмоци-
ям и, размышляя о своей прежней жизни, написал:
«Я думаю, что столь часто приписываемая мне ха-
рактеристика, согласно которой я являюсь после-
17. Bentham J. The Rationale of Reward. London: Robert Heward,

1830. P. 206.
18. Mill  J. S. Utilitarianism and On Liberty. Oxford: Blackwell,
2002. Гл. II, параграф 6.
107
дователем Бентама, то есть простой рассуждающей

машиной, на протяжении двух или трех лет моей
жизни была недалека от истины»19.
В дополнение к различию между типами удо-
вольствия Милль предложил еще одно усовершен-
ствование бентамизма, более значимое для про-
блемы толстяка. Настоящей катастрофой было бы,
если бы мы, когда нам надо совершить то или иное
действие, должны были обдумывать его послед-
ствия. Во-первых, на это уходило бы слишком мно-
го времени; во‑вторых, результатом могли бы стать
волнения в обществе. Намного лучше иметь набор
правил, которыми можно руководствоваться20.
Так, может получиться, что для спасения пяти
жизней судье надо подставить одного невинного
человека, однако общество будет функциониро-
вать более гладко, если у судей не будет искуше-
ния извращать подобным образом правосудие. «Не
осуждай невинного» — это, следовательно, разум-
ное правило, которому должны следовать судьи,
если мы хотим максимизировать всеобщее благосо-
стояние или счастье. Если бы мы считали, что су-
дьи готовы пренебречь этими малозначительными
вопросами — виной и невиновностью — ради того,
что, с их точки зрения, представляет собой боль-
шую ценность, наша вера в правовую структуру как
таковую рухнула бы. Чтобы чувствовать себя в без-
19. Mill  J. S. Autobiography. P. 60.

20. Милля иногда называют «утилитаристом правил», хотя
в его случае это спорный ярлык. Утилитарист правил
считает, что действие является правильным, пока оно
соответствует правилу, которое ведет к наибольшему
благу. Утилитаристы правил полагают, что, даже если
в особых обстоятельствах было бы лучше нарушить
правило, чтобы максимизировать счастье или благосо-
стояние, нужно все равно подчиняться этому правилу.
108
опасности, нам нужны государственные институ-

ты, которые работают единообразно, не делая ис-
ключений под предлогом чрезвычайных нужд. Мы
не желаем, чтобы судьи вообще раздумывали о воз-
можности, когда подставляют невинного человека,
поскольку даже обдумывание подобного варианта
способствовало бы уничтожению доверия к систе-
ме правосудия.
Другие философы-утилитаристы развили эту
мысль. Что мы должны сделать в знаменитом сце-
нарии с часовой бомбой, который мы обсужда-
ли ранее? Представим себе, что мы можем полу-
чить информацию, необходимую для обезврежи-
вания бомбы, грозящей тысячам человек, только
за счет пыток того человека, у которого есть та-
кая информация. Генри Сиджвик (1838–1900) опи-
сал то, что сам он называл «эзотерической мора-
лью»21 и что британский философ XX века Бернард
Уильямс высмеял, назвав «ведомственным утили-
таризмом»22. Очевидно, мы желаем сохранить та-
кое правило, как «не пытай», поскольку допущение
исключений привело бы к ужасным злоупотребле-
ниям. Но на практике, в необычных обстоятель-
ствах, иногда можно признать правильным пытки
того или иного человека, особенно если нарушение
правила, запрещающего пытки, можно сохранить
в тайне. Возможно также — и этот момент представ-
ляется «маккиавеллистским», а потому неприят-
ным, — что только элите можно доверить принятие
решений в соответствии с утилитаристскими прин-
21. Sidgwick H. Methods of Ethics. London: Macmillan, 1962. P. 490.

22. Williams B. Ethics and the Limits of Philosophy. London: Fon-
tana, 1985. P. 108. Этим определением Уильямс привлек
внимание к тому, что сам он называл «важными коло-
ниальными связями утилитаризма».
109
ципами, тогда как широким «вульгарным» мас-

сам следует прививать общие максимы, поскольку
вряд ли от них можно ожидать того, что они спра-
вятся с «неизбежной неопределенностью и слож-
ностью» утилитаристских вычислений23.
Следовательно, если придерживаться утилита-
ристских принципов, бывают случаи и особые об-
стоятельства, когда правильно делать и рекомен-
довать в частном порядке делать то, что нельзя
было бы отстоять открыто; то есть, возможно, надо
открыто учить один класс людей тому, чему нельзя
учить других. Соответственно, можно представить
себе, что правильно будет совершить такой посту-
пок, который, будь он у всех на виду, был бы при-
знан дурным, если только возможно сохранить его
в какой-то мере в тайне24.
В XX веке современник Филиппы Фут, Ричард
Хаэр, выступил еще одним сторонником двухуров-
невого утилитаризма25. Жизнь сложна, а времени
мало, так что нам нужно принять ряд общих при-
близительных правил, которые в целом дадут наи-
лучший совокупный результат. Легко понять, по-
чему стоит иметь правило, запрещающее убивать
посторонних — толстяков на мосту или здоровых
посетителей медицинских центров. Даже если бы
случилось так, что врачи могли бы убить чело-
века с редкой группы крови и спасти жизнь пя-
терым умирающим пациентам, эти выгоды, если
говорить на языке утилитаризма, были бы много-
кратно перевешены паникой и тревогой как след-
23. Sidgwick H. Methods of Ethics. P. 490.

24. Ibid. P. 489.
25. См., например: Hare R. Moral Thinking. Oxford: Clarendon
Press, 1981. Он называет два этих уровня мышления ин-
туитивным и критическим.
110
ствием подобной практики. Нам пришлось бы все

время волноваться и думать о том, что, всякий раз,
когда мы посещаем больного родственника в боль-
нице, именно мы можем оказаться под скальпелем
хирургов, готовых отнять у нас органы. Следова-
тельно, мы должны придерживаться общих пра-
вил. Наши правила могут то и дело противоречить
друг другу: мы можем следовать одному правилу,
но лишь ценой нарушения другого. «Говори прав-
ду» и «не задевай чувства другого» — вот, к приме-
ру, правила, которые могут вступить в конфликт,
если кто-то спрашивает у вас мнение насчет его
прически. По словам Хаэра, когда правила проти-
воречат друг другу, вы должны прислушиваться
к внутреннему утилитаристскому рефери и в со-
ответствии с утилитаристским стандартом судить,
какое правило в данном случае надо отбросить.
Муки совести
Утилитаристский специалист по вагонеткологии —
это оксюморон. Само обоснование этого философ-
ского жанра, вагонеткологии, заключается в необхо-
димости выявить различия между случаями, в кото-
рых умирает либо один, либо пять человек. Однако
утилитарист отвергает саму идею о том, будто ме-
жду ними есть внутренние различия — он не при-
нимает всерьез разницу между намерением и пред-
видением, действием и бездействием, действием
и допущением, между негативными и позитивны-
ми обязанностями. Конечно, у утилитариста есть
элегантное объяснение того, почему мысль об убий-
стве толстяка или здорового посетителя больницы
заставляет людей нервничать и почему, собственно,
такое нервное отношение надо поощрять, раз в дол-
111
госрочной перспективе оно ведет к общему благу.

Однако мысленные эксперименты — это мысленные
эксперименты, и утилитаристы в конечном счете
утверждают логику своей позиции: сценарии мож-
но переработать так, чтобы ни один утилитарист
не мог апеллировать к правилам26.
Например, представим, что утилитаристский
профессор философии стоит рядом с толстяком и
знает, что его смерть можно будет выдать за несчаст-
ный случай. Никто никогда не узнает правды. Для
общественной солидарности не возникнет никакой
угрозы. Представим также, что этот профессор, бу-
дучи убежденным и ни в чем не сомневающимся
утилитаристом, мог бы верно предсказать то, что
он впоследствии не будет чувствовать угрызений со-
вести из-за убийства толстяка. В таких обстоятель-
ствах профессор пришел бы к выводу, что убийство
толстяка — это именно то, что правильно сделать.
Те же, кто в подобных обстоятельствах отказа-
лись бы убивать толстяка, скорее всего, согласятся
с Бернардом Уильямсом, британским философом,
в том, что утилитаризм ущербен по самой своей
природе. Еще в 1970‑е годы Уильямс предложил
два собственных мысленных эксперимента, разра-
ботанных для того, чтобы показать, что утилита-
ризм не способен учитывать некоторые существен-
ные аспекты нашей нравственной жизни.
В первом сценарии участвует Джордж, а во вто-
ром — Джим. Джордж — специалист по химии, од-
26. Следует сказать, что существуют некоторые консеквенциа-

листы (наиболее известный среди них — Брэд Хукер),
которые считают, что мы должны определить правила,
максимизирующие счастье или благосостояние и при-
держиваться этих правил, даже если в определенных
обстоятельствах мы могли бы увеличить счастье или
благосостояние, нарушив эти правила.
112
нако он никак не может найти работу, причем на

руках у него жена и маленькие дети. Один его кол-
лега рассказывает ему о достойно оплачиваемом
месте в лаборатории, которая занимается иссле-
дованием химического и биологического оружия.
Джордж против таких исследований и говорит, что
он не может согласиться работать в таком месте.
Его коллега указывает, что, если Джордж не устро-
ится на эту работу, она уйдет его ровеснику, кото-
рый будет заниматься этими исследованиями с го-
раздо большим рвением. Что делать Джорджу?
Рассмотрим теперь обстоятельства Джима. Джим
прибывает на центральную площадь в маленьком
южноамериканском городе. К стене привязаны
двадцать запуганных индейцев, перед которыми
стоят вооруженные люди. Приходит командир во-
оруженной группы и заводит разговор с Джимом.
Он объясняет, что отобрал двадцать этих человек
случайно, после нескольких выступлений против
правительства. Он убьет их для устрашения всех
тех, кто готов протестовать и дальше. Однако по-
скольку Джим — почетный гость из другой стра-
ны, ему предоставляется привилегия убить одного
из индейцев самостоятельно. Если Джим согласит-
ся, остальных индейцев освободят. Если нет, то-
гда убьют всех, то есть двадцать человек. Что де-
лать Джиму?27
В сценарии с Джорджем Уильямс указывает
на то, что утилитаризм не может принять в рас-
чет моральную принципиальность. С утилитарист-
ской точки зрения все говорит о том, что Джордж
должен согласиться на эту работу. Она принесет
27. Оба сценария см. в: Smart J., Williams B. Utilitarianism For

and Against. Cambridge: Cambridge University Press, 1973.
P. 97–100.
113
ему доход, в котором он так нуждается, а кроме

того, он сможет замедлить, а не ускорить, иссле-
дования биологического и химического оружия.
Однако, по словам Уильямса, было бы «абсурдно»
просто в силу утилитаристского подсчета ожидать
от Джорджа того, что он откажется от своих глубо-
чайших убеждений.
Затруднение Джима ближе к случаю «Толстя-
ка». Уильямс полагал, что Джим, говоря в целом,
должен убить индейца. Однако проблема ути-
литаризма в том, как именно он оценивает эту
ситуацию, как взвешивает и уравновешивает ос-
нования для такого поступка. Утилитаристу оче-
видно, что именно так должен поступить Джим:
одна жизнь против двадцати. Однако, как гово-
рит Уильямс, этим упускается тот факт, что, если
Джим возьмется за ружье, именно он совершит
убийство. Утилитарист, если использовать техни-
ческий жаргон философов, не принимает в расчет
«агентность». Его интересует только то, что дает
наилучший результат, а не то, кто его производит
и как он достигается. Неважно, что является его
причиной — действие Джима или, напротив, не-
способность совершить действие. Мы столь же от-
ветственны за то, что не можем сделать, как и за то,
что действительно делаем. Но обычно мы смотрим
на вещи иначе: если Джим не может заставить себя
застрелить индейца, мы будем считать команди-
ра, а не Джима ответственным за смерть двадцати
человек. Утилитаристы, с точки зрения Уильямса,
допускают ошибку, полагая, что они могут судить
действия «с точки зрения вселенной»28.
28. Это выражение используется Генри Сиджвиком: Sidgwick H.

Methods of Ethics. P. 382.
114
Однако оценка результатов с высоты птичьего

полета — это и есть то, к чему нас призывают твер-
долобые утилитаристы. Питер Сингер — наиболее
известный из современных мыслителей-утилита-
ристов. Он считает, что правильно было бы толк-
нуть толстяка и что нет никакого релевантного
различия между этим поступком и разворотом ва-
гонетки в сценарии «Тупик».
Большинство философов считают, что этот вы-
вод представляет собой утилитаризм, доведен-
ный до абсурда. Он представляется им совершен-
но контринтуитивным, из чего проистекает два
вопроса. Почему мы должны серьезно относить-
ся к своим инстинктивным чувствам и реакциям
на подобные предметы? И есть ли у философов
особый авторитет или же какое-то особое понима-
ние того, что правильно, а что — нет?
Чтобы ответить на эти вопросы, стены между
философией и остальными дисциплинами надо
было если и не снести совсем, то хотя бы сделать
пониже.
Часть II
Эксперименты и вагонетка
•
ГЛАВА 9
Не в кресле
Тогда человек станет лучше,

когда вы покажете ему, каков
он есть.
Антон Павлович Чехов
Философская проблема — это

не эмпирическая проблема.
Джудит Джарвис Томсон
Т
   Р А Д И Ц И О Н Н А Я карикатура на старомод-
ного философа изображает его сидящим в со-
вершенно конкретном предмете мебели. Его
глубокие мысли рождаются из сидячего положе-
ния, однако он не сидит на стуле, скамье, кресле-
качалке, кушетке или — упаси Боже — на пуфике
или шезлонге (хотя Витгенштейн предлагал ле-
жаки студентам, которые приходили в спартан-
скую кембриджскую комнату). Нет, философ сидит
в кресле: оно, несомненно, удобно благодаря сво-
ей глубине, по краям немного потерто, а на подло-
котниках достаточно места для книги и дымчато-
го бокала с коньяком.
Именно этой картинкой объясняется эмблема
нового движения. Его название могла бы приду-
мать какая-нибудь пиар-фирма — оно называется
«икс-фи» (x-phi), то есть «экспериментальная фи-
лософия» или философия с эмпирическим прице-
лом. В последние годы икс-фи стала темой множе-
ства блогов, периодических изданий и книг, а ее
активисты получили немало щедрых исследова-
тельских грантов.
119
Критики сетуют на то, что экспериментам, про-

водимым под маркой икс-фи, не хватает научной
строгости и что они вообще не должны считаться
философией. «В экспериментальной философии
неприятно то, что она похожа на христианскую
науку, которая и не наука, и не христианская», —
вот что говорит один из ее обличителей1. К по-
добным опасениям мы еще вернемся. Тем не менее
насколько философское движение вообще может
быть модным, икс-фи в настоящее время — это по-
следний писк моды.
По меньшей мере с работ философа конца XIX —
начала XX века Готлоба Фреге портрет кабинетного
философа в какой-то мере подкреплялся реальным
положением вещей. Фреге считал философию дис-
циплиной, для которой достаточно инструментов
логики и понятийного анализа. В этом смысле ею
можно заниматься, не вставая с кресла, поскольку
она отличается и от химии с ее бунзеновскими го-
релками, и от истории, которая живет архивами,
и от социологии, опирающейся на опросы.
Философия не всегда была такой. Отдельной
дисциплиной она стала относительно недавно,
причем на разных этапах истории философы ис-
пользовали открытия эмпирических наук. Неко-
торые философы проводили даже собственные
эксперименты — например, Аристотель, первопро-
ходец классификаций, провел вскрытие множества
животных, от ракообразных до каракатиц2. Дви-
жение икс-фи намеревается вернуться к прежним
1. Барри Смит, интервью в программе BBC Analysis, 28 июня

2009.
2. Отметим, что у основополагающей работы Давида Юма
«Трактат о человеческой природе» есть подзаголовок:
«Попытка применить основанный на опыте метод рас-
суждения к моральным предметам».
120
Н е в к р е с л е
временем, когда у философии было более широкое

представление о самой себе и когда она не отгора-
живалась от других дисциплин. Как говорит один
из лидеров движения икс-фи, экспериментальная
философия — «это в большей мере ретродвижение,
попытка вернуться к тому, чем философия тради-
ционно являлась»3.
Хотя икс-фи в значительной мере опиралась
на работы по социальной психологии, до недав-
него времени она использовала другую методо-
логию — деконструкцию повседневных интуиций
за счет опросов. Сталкиваясь с реальными или во-
ображаемыми обстоятельствами, философы без за-
зрения совести заявляют, что их реакция должна
быть общей реакций всех благоразумных людей
на свете. «Все мы можем согласиться с тем…», —
так они обычно говорят. Типичный пример мож-
но найти у Джудит Джарвис Томсон. Представим,
что в больнице пять человек оказались в опасной
ситуации — им грозит не болезнь, а потолок в пала-
те, который вот-вот на них обрушится. Мы можем
предотвратить эту возможную катастрофу, вклю-
чив насос механизма, поддерживающего потолок,
но это неизбежно приведет к выбросу смертонос-
ных газов в палату шестого пациента. Она пишет,
что «очевидно, мы не должны так поступать»4. Од-
нако икс-фи поставила под вопрос эту вроде бы
очевидную посылку. Действительно ли интуиции,
высказываемые в оксфордских колледжах Сомер-
вилля и Св. Анны, разделяют жители Нэшвилла
или Санкт-Петербурга?
3. Джошуа Кнобе, интервью сайту Philosophy Bites (www.phi-

losophybites.com).
4. Thomson  J. J. Rights, Restitution, and Risk. P. 107 (курсив
мой. — Д. Э.).
121
Есть много областей философии, где межкуль-

турная социология интуиций возрождает старо-
давние вопросы, и не только в этике. Рассмотрим
отношение между знанием и мнением: когда обо
мне можно сказать, что я нечто знаю, а не просто
считаю? Раньше стандартный ответ состоял в том,
что я нечто знаю, когда у меня есть обоснованное
истинное убеждение, а это обоснованное истин-
ное убеждение у меня есть тогда, когда выполнены
три следующих условия: (а) я действительно раз-
деляю это убеждение; (б) оно истинно и (в) у меня
есть достаточные основания считать, что оно ис-
тинно. Рассмотрим пример. Действительно ли
я знаю, что впереди человек, привязанный к рель-
сам? Если там действительно есть человек, привя-
занный к рельсам, если я смотрю и вижу этого че-
ловека на рельсах, тогда, конечно, можно сказать,
что я знаю, что к рельсам привязан человек.
Однако в 1963 году американский философ Эд-
мунд  Л. Гетье III, работавший тогда в университе-
те Уэйн-Стэйт в Детройте, придумал некоторые
проблемные случаи. До этого Гетье ни разу не пуб-
ликовался, и университетское начальство давило
на него, требуя, чтобы он представил какую-нибудь
научную работу. Он нехотя написал трехстранич-
ную статью «Является ли знанием обоснованное
истинное убеждение?». Сам он относился к ней
прохладно. «До самого последнего момента, ко-
гда надо было принять решение, я никогда и не ду-
мал о том, что предложу на публикацию фило-
софскую статью, состоящую всего лишь из одного
контрпримера». И после этого он не опублико-
вал ни слова, поскольку, как он сам говорил, «Мне
больше нечего сказать»5. Однако его короткая ста-
5. Из переписки по электронной почте с автором.
122
тья стала одной из наиболее влиятельных в совре-

менной философии.
Рассмотрим сценарий в стиле Гетье. Предполо-
жим, как в вышеприведенном примере, что на са-
мом деле я вижу на железнодорожном пути ствол
упавшего дерева, который действительно похож
на человека, поэтому издалека я его принимаю
за какого-то человека. Предположим теперь, что
по чистой случайности за этим деревом притаился
привязанный к рельсам человек. Я выполнил все
три вышеуказанных условия. Я считаю, что на рель-
сах есть привязанный к ним человек, и это правда —
человек действительно привязан к рельсам, причем
у меня есть достаточные основания считать, что че-
ловек привязан к рельсам (поскольку на железно-
дорожном пути я вижу человекоподобную фигу-
ру). Но можно ли сказать, что я действительно знаю,
что на рельсах есть человек, привязанный к ним,
или же, как утверждал Гетье, я просто так считаю?
Западные философы согласились с тем, что Ге-
тье прав в интерпретации подобных случаев. Мож-
но сказать лишь то, что я считаю, что на рельсах есть
человек, но было бы неправильно сказать, что я знаю
это. Но недавно этой проблемой занялась команда
икс-фи, вооружившись карандашами и планшетами.
Не считая интуицию Гетье самоочевидной, они зада-
ли вопрос обычным людям как в западных странах,
так и восточных, и получили неожиданные резуль-
таты. Получается, что, хотя западные респонденты
согласились с Гетье (в том, что я только считал, что
на рельсах есть человек), большинство участников
эксперимента из восточноазиатских стран сказали,
что я знал, что на рельсах есть человек6.
6. См.: Weinberg J., Nichols S., Stich S. Normativity and Epistemic

Intuitions // Philosophical Topics. 2001. Vol. 29. No. 1, 2.
123
Не менее примечательные результаты были по-

лучены, когда людей спрашивали о других вечных
философских проблемах, таких как свобода воли.
Предполагая, что вселенная является полностью
детерминированной, то есть полностью управля-
ется причинно-следственными законами (что само
по себе спорно), можно ли говорить, что у чело-
века есть свобода воли, и совместима ли свобода
воли с моральной ответственностью? Следует ли
хвалить или порицать меня за действия, которые
в каком-то смысле были неизбежным результатом
причинно-следственной цепочки?
В этом случае выясняется, что, чем больше бы-
товых подробностей рассказывали участникам
эксперимента о рассматриваемой ситуации, тем
с большей вероятностью они становились «компа-
тибилистами», то есть считали, что, даже если че-
ловек был причинно обусловлен к определенному
действию, все же следует считать его действую-
щим свободно и морально ответственным. Напро-
тив, чем более абстрактным был пример, тем реже
участники эксперименты использовали такие по-
нятия, как «похвала» или «порицание». Следо-
вательно, если предложить богатую на подробно-
сти историю о детерминированном универсуме,
где существует обиженная на жизнь сорокалет-
няя женщина по имени Мэри, работавшая в бан-
ке кассиром и потерявшая надежду на повышение,
а кроме того у нее был соперник на работе — гени-
альный, хотя и несколько грузный тридцатипяти-
летний мужчина по имени Майк, который страдал
от астмы и как-то задержался, чтобы перевести ды-
хание, на пешеходном мосту, и в этот-то момент
P. 429–459. Этот результат другим воспроизвести не

удалось.
124
Мэри случайно оказалась рядом и резко толкнула

его в спину… — участники эксперимента с гораздо
большей вероятностью сочтут Мэри морально от-
ветственной за убийство, чем в том случае, когда
предложенный сценарий был бы лишен всех этих
красочных деталей и было бы сказано лишь то, что
в детерминированном универсуме одного челове-
ка толкнули и он умер7.
Едва ли не любой интересный философский во-
прос опирается в конечном счете на те или иные
интуиции. Еще один пример касается знамени-
той проблемы референции. Когда мы используем
определенный термин, такой как «Филиппа Фут»,
на что или на кого мы ссылаемся? Один из от-
ветов утверждает, что мы ссылаемся на челове-
ка, который подходит под определенное описание,
такое как «женщина, которая изобрела проблему
вагонетки». Но американский философ и логик
Сол Крипке решил, что эта концепция неверна;
и чтобы показать, почему это так, он предложил
вариант следующего мысленного эксперимента.
Предположим, что какой-то другой философ, на-
зовем ее Пенелопой Хэнд, придумала проблему
вагонетки и, прежде чем умереть, рассказала о ней
Филиппе Фут, которая представила ее так, слов-
но бы сама ее придумала. Конечно, если бы мы
потом использовали термин «Филиппа Фут», мы
ведь не ссылались бы на Пенелопу Хэнд, которая
соответствует описанию Филиппы Фут лучше, чем
сама Филиппа Фут? И действительно, в опросах,
в которых использовался похожий вопрос, аме-
риканские философы согласились с интуицией
7. См.: Knobe J., Nichols S. (eds). Experimental Philosophy. Oxford:

Oxford University Press, 2008. Chap. 6 «Moral Responsi-
bility and Determinism».
125
Крипке: с их точки зрения, применение термина

«Филиппа Фут» не означало бы ссылки на Пене-
лопу Хэнд. Однако когда этот эксперимент прове-
ли в Гонконге, большинство не согласилось — с их
точки зрения, любой, кто бы использовал имя Фи-
липпы Фут, на самом деле ссылался бы на Пене-
лопу Хэнд.
Скажи мне сам

Движение икс-фи активно занимается вагонетко-
логией: были проведены многочисленные исследо-
вания, чтобы выяснить, разделяются ли интуиции
философа каким-нибудь водителем такси. Были
разработаны разные эксперименты для проверки
факторов, влияющих на интуитивные представле-
ния в сценариях с вагонетками, как и самой устой-
чивости таких интуиций.
Некоторые из этих экспериментов были неболь-
шими. Однако Интернет стал пусть и ущербным,
зато дешевым и удобным методом сбора большо-
го числа мнений. Один из методов сбора дан-
ных был разработан Гарвардским университетом.
С 2004 года, когда он начал применяться, более
200 тысяч человек проверили свои моральные ин-
туиции в различных сценариях, предлагавшихся
«Тестом морального чувства» (Moral Sense Test),
причем десятки тысяч участников были не из Аме-
рики. Это достойная по любым статистическим
стандартам выборка, хотя в интерпретации полу-
ченных величин следует быть осторожным, по-
скольку участники теста могут в каком-то смысле
быть нерепрезентативными для населения в це-
лом, — в первую очередь потому, что у них есть экс-
центричный интерес к моральной философии.
126
Другое большое исследование было проведено

сайтом BBC — в нем участвовало 65 тысяч человек.
Результаты, полученные от участников из разных
мест, не слишком сильно разнятся. BBC выясни-
ла, что примерно четыре из шести респондентов
согласны с тем, что вагонетку следует направить
в тупик. В то же время только один из четырех ду-
мает, что толстяка надо столкнуть с пешеходно-
го моста. Другие исследования указали на то, что
около 90% респондентов готовы перенаправить ва-
гонетку в тупик и около 90% не стали бы сталки-
вать толстяка.
Были выяснены и некоторые гендерные разли-
чия. В целом женщины меньше склонны к нане-
сению ущерба (реже готовы столкнуть толстяка
или перевести стрелку в «Тупике»), мужчины бо-
лее утилитарны (чаще готовы столкнуть толстяка
или перевести стрелку). Есть и определенные де-
мографические вариации. Работники больниц ме-
нее склонны к нанесению ущерба, чем армейские
служащие (многие другие профессии располага-
ются между двумя этими крайними позициями).
Религиозные люди (среди опрошенных в основ-
ном были католики) меньше склонны к нанесению
ущерба, чем нерелигиозные. Консерваторы боль-
ше готовы нанести ущерб, чем либералы. Одна-
ко эти различия не такие уж большие. В целом же
нет значимого различия между богатыми и бедны-
ми, образованными и необразованными, жителя-
ми развитых стран и менее развитых.
Каково философское значение подобных опро-
сов и анкет? Некоторые говорят, что никакого
значения у таких вещей нет, что это просто бес-
смысленное занятие, — таково, к примеру, мнение
выдающегося кембриджского философа Хью Мел-
лора. «Если это философия, тогда анкеты, в ко-
127
торых у людей спрашивают, могут ли круги быть

квадратами, — это математика, но на самом деле
это не так»8.
Однако сбор информации, полученной в опро-
сах, и создание банков данных различных интуи-
тивных представлений позволяет поставить вопрос
о том, можно ли вообще опираться на наши интуи-
ции, а из этого вопроса возник следующий: явля-
ются ли интуиции экспертов хоть в чем-то надеж-
нее интуитивных представлений обычных людей.
8. Хью Меллор (Hugh Mellor), цит. по: Edmonds D. Philosophy’s

Great Experiment // Prospect Magazine. March 2009.
ГЛАВА 10
Мы просто чувствуем,
что это неправильно
Единственная действительно
ценная вещь — это интуиция.
Альберт Эйнштейн
В
О Т Е Щ Е О Д Н А проблема с вагонеткой от
знаменитого профессора Роберта Унгера Джоу-
кинга. Идет проливной дождь. Какой-то че-
ловек переходит железнодорожные пути, защи-
щаясь зонтиком. Учитывая, где именно он идет,
ему бы стоило быть более осторожным и внима-
тельным, однако он спешит, а потому не замечает
несущегося к нему поезда. Поезд врезается в него
на такой скорости и с такой силой, что человек
погибает мгновенно, а куски его тела разлетаются
в разные стороны. Один большой кусок попадает
в стоящую на платформе женщину, причиняя ей
серьезный ущерб. Вопрос для студентов филосо-
фии и права — должна ли женщина иметь возмож-
ность подать финансовый иск против погибшего,
требуя возмещения ущерба?
Но давайте пока на какое-то время загоним этот
сюрреалистический вопрос о поезде на запасной путь.
Привычная среда
Чтение работ по проблеме вагонетки напоминает
просмотр фильмов с Рэмбо: постоянно чувствуется,
что вот-вот кого-нибудь убьют. Угрозы сыплются
129
со всех сторон — от тракторов, поездов, падающих

мостов, бомб и ядовитых газов. У разных сценариев
разные экзотические названия: в первую очередь,
это случай «Петли», но существуют также случаи
«Двух петель», «Дополнительного толчка», «Ро-
ликов», «Трех островов», «Трактора» и «Вертуш-
ки». Но, хотя вагонеткология, несомненно, явля-
ется подарком небес для профессоров философии,
стремящихся развеселить и растормошить студен-
тов, имеет ли все это какое-то значение для реаль-
ного мира? Насколько серьезно мы должны от-
носиться к нашим интуициям, проявляющимся
в столь странных выдумках?
Ровно через сто лет после того, как Джон Стю-
арт Милль закончил вносить поправки в «Утили-
таризм», была опубликована другая книга, которая
получила почти такое же признание в академии.
В ней, в частности, рассматривался вопрос о том, ка-
кое значение мы должны приписывать нашим ин-
туициям. «Теория справедливости», опубликован-
ная в 1971 году, была нацелена на разработку правил,
которыми должно управляться справедливое обще-
ство. Она была написана тихим и немного оторван-
ным от жизни гарвардским профессором Джоном
Ролзом, и хотя, возможно, за пределами академии
ее прочитало совсем немного людей, она оказалась
одновременно радикальной и влиятельной.
Наиболее радикальный тезис книги заключа-
ется в том, что равенство допустимо только в том
случае, если оно выгодно наименее обеспеченным
людям. А наиболее серьезное влияние она оказа-
ла не на университетские факультеты, хотя она
и привела к возрождению политической теории,
а на государственные учреждения, на политиков
и бюрократов. Она способствовала тому, что люди,
принимающие решения, в какой-то мере отказа-
130
Мы чувствуем, что это неправильно
лись от нейтрального утилитаристского взвеши-

вания политических курсов, их оценки по издерж-
кам и прибылям и обратили внимание на самых
обделенных членов общества. Конечно, программы
в области образования, здравоохранения и транс-
порта следовало оценивать по тому, ведут ли они
к общему повышению уровня жизни, но в то же
время стало ясно, что судить о них надо и с более
конкретной точки зрения — по тому влиянию, ко-
торое они оказывают на индивидов и группы, яв-
ляющиеся беднейшими и наиболее маргинализи-
рованными.
В «Теории справедливости» Ролз использовал
понятие, которое подходит для случая с толстя-
ком — «рефлексивное равновесие». Теорию нрав-
ственности нельзя проверить так же, как теорию
молекул. Для проверки теории молекул мы ис-
пользуем микроскоп. Но для проверки теории
нравственности нам нужно обратиться к внутрен-
ним ресурсам нашего разума.
Грубо говоря, мы находимся в рефлексивном
равновесии тогда, когда наши общие принципы
и наши отдельные суждения о конкретных случаях
пришли в согласие. Например, мы можем начать
с теории, согласно которой мы никогда не должны
лгать. Но предположим, что жизни множества лю-
дей оказались бы под угрозой, если бы в каком-то
частном случае мы сказали правду. Возможно, мы
должны усовершенствовать эту теорию, то есть
разбавить ее, переформулировав примерно так:
«не следует лгать, если только правда не приведет
к серьезному вреду».
С другой стороны, мы, возможно, решим дер-
жаться за теорию и игнорировать любые проти-
воречащие ей интуиции. У Милля был принцип
свободы: мы должны быть свободны во всем, что
131
не вредит другим. Что тогда сказать о таких при-

ватных поступках, как практикуемый по согласию,
«безопасный» и не причиняющий никакого пси-
хологического вреда секс между родными братья-
ми и сестрами? Верные последователи принципа
Милля, возможно, должны будут преодолеть свое
инстинктивное неприятие секса между родными
братьями и сестрами. Возможно, они решат, что
их исходное интуитивное представление об отвра-
тительности такого секса следует отбросить и что
оно, если поразмыслить здраво, не должно застав-
лять нас вносить какие-то поправки в принцип
Милля или же ослаблять его.
По словам Ролза, мы находимся в положении
рефлексивного равновесия, когда комплекс наших
мнений о принципах и наши мнения о конкрет-
ных случаях достигли согласия такого рода.
Рефлексивное равновесие — не единственная мо-
дель работы с интуициями, зато господствующая1.
Однако в последнее время надежность наших ин-
туиций стала мишенью для нападок двух разных
типов. Одна из разновидностей критики примени-
ма конкретно к сценариям с вагонеткой. Посколь-
ку, как утверждают критики, эти сценарии слиш-
ком уж усложненные, мы не можем соскоблить
с них все эти страницы философских публикаций
1. Некоторые утилитаристы считают, что мы не должны при-

писывать особого значения нашим интуициям. Одна-
ко большинство моральных философов придают им не-
малый вес. В статье под названием «Мудрость отвра-
щения» бывший председатель президентского совета
по биоэтике Леон Касс говорит, что его «отвращает»
перспектива клонирования людей. Он заявляет, что
«мы интуитивно чувствуем, ощущаем непосредствен-
но и безо всякой потребности в рассуждении посяга-
тельство на порядок вещей, который с полным правом
считаем для нас важным».
132
и пересадить их в тот или иной реальный случай.

Другая критика носит более общий характер: не-
давние исследования в социальных науках показа-
ли, насколько неустойчивыми и иррациональными
являются наши интуиции в самых разных областях.
Тракторы и опрокидывания
Займемся сначала критикой, применимой кон-
кретно к сценариям с вагонеткой. Верно то, что,
хотя можно восхищаться тем, как придуманы не-
которые из них, их легко высмеять. Рассмотрим
одну из роскошных конструкций из работы ста-
рейшины вагонеткологии Фрэнсис Камм «Запу-
танная этика» (название в изрядной мере маски-
рует хитросплетения, которые в ней обсуждаются).
Как обычно, сорвавшаяся вагонетка движется
к пятерым невинным людям. Это и правда не их
день. Они не только привязаны к рельсам и будут
раздавлены вагонеткой, но есть еще одна, незави-
симая от первой, угроза — с ревом надвигающийся
на них трактор, который потерял управление. Пе-
реводить вагонетку на другой путь было бы беспо-
лезно, если бы в нашу пятерку в любом случае вре-
зался трактор. Но…!
Злосчастная пятерка видит луч надежды. Если
отвести вагонетку от них, она «мягко ударит и толк-
нет (не причиняя вреда) человека, который стоит
на пути у трактора. Когда он столкнется с тракто-
ром, трактор остановится, но человек умрет»2.
Вот это действительно хитрый случай. В нем есть
элементы «Тупика» и «Толстяка». Перенаправле-

P. 137.
133
ние вагонетки в сторону от пятерки представля-

ется допустимым, пусть даже один умрет, что вы-
ступает параллелью к «Тупику». Однако отводить
вагонетку не было бы смысла, если бы тело это-
го человека не выступило в качестве препятствия,
способного остановить трактор, поскольку в про-
тивном случае пятеро были бы все равно обречены.
В этом сходство со сценарием «Толстяк».
Есть ли у вас уверенность в том, что именно вы
должны сделать? Нет? У профессора Камм она есть.
Она уверена, что отводить вагонетку на другой путь
нельзя.
Рассмотрим также случай «Опрокидывание».
На этот раз вы не можете направить вагонет-
ку по другому пути, но вы можете сдвинуть пя-
терку. К сожалению, пять человек будут сброшены
вниз пригорка, а их совокупная масса убьет невин-
ного человека, который находится внизу. Допу-
стимо ли опрокидывать пятерку? Вы не уверены?
Профессор Камм говорит, что это вполне допусти-
мо. Через несколько страниц она приводит случай
«Вагонетки с инструментом». Вагонетка движется
к некоему полезному инструменту, при помощи
которого можно было бы спасти жизнь многим лю-
дям. Вы можете перенаправить вагонетку, убив од-
ного человека. Должны ли вы делать это? Не знае-
те? Ответ (ее ответ) — не должны.
Но почему мы должны верить Камм на слово?
Обладает ли профессор философии, которая де-
сятилетиями блуждала по тропам и трассам ваго-
неткологии, обостренным нравственным чутьем?
Возможно, это и так. В конце концов, мы счита-
ем, что опытный дегустатор превосходит обычно-
го выпивоху и может лучше определить качество
того или иного вина. Нечто подобное мы ожидаем
и от эксперта по искусству, который может посмо-
134
треть на картину и оценить ее достоинства, разби-

раясь в этом получше большинства из нас3.
Тем не менее по многим из изощренных приме-
ров Камм прийти к единому мнению не могут даже
специалисты по вагонеткологии, так что здесь экс-
пертные знания нам уже не помогут. Конечно, это
не относится к «Тупику» и «Толстяку», посколь-
ку интуиции, которые связаны с ними, достаточно
крепки как у философов, так и у обычных людей.
Однако вагонеткологию обвиняют в том, что все ее
загадки невероятны, а потому совершенно беспо-
лезны. По словам Мэри Мидгли, даже ее старая по-
друга Филиппа Фут была бы расстроена всем этим
бурно развивающимся жанром, который она же
и основала: «вся эта индустрия задач с вагонетка-
ми — еще один удручающий пример навязчивого
желания академических философов заниматься
лишь специально отобранными, искусственными
примерами, дабы избежать стресса, возникающего
из рассмотрения реальных проблем»4.
В реальном мире у нас нет этики с Т-образными
соединениями. В нем мы не ограничены исключи-
тельно двумя вариантами, X и Y, напротив, у нас
есть множество вариантов, причем все наши реше-
ния принимаются в сложной паутине обязательств,
обязанностей и мотивов. Главное же в том, что
в реальном мире не бывает достоверных событий.
Если бы я толкнул толстяка, меня могли бы при-
влечь за убийство. Я не мог бы быть уверен в том,
что массы этого толстяка будет достаточно, чтобы
остановить вагонетку. Также я не мог бы быть уве-
3. Хотя в паре исследований представление о философе как

«эксперте» ставится под вопрос. См., например: Cush-
man F., Schwitzgebel E. Expertise in Moral Reasoning? //
Mind & Language. 2012. Vol. 27. P. 135–153.
4. Из переписки по электронной почте с автором.
135
рен в том, что без моего вмешательства вагонет-

ка обязательно наедет на пятерых и раздавит их.
Возможно, они смогут разрезать веревки и освобо-
диться. Машинист может восстановить управление
вагонеткой. Кроме того, разве я не смог бы найти
другой массивный предмет, который остановил бы
вагонетку не менее успешно, чем тело толстяка?
Вагонетки в реальном мире

Лучшая стратегия для вагонеткологии, если она
столкнулась с обвинением в искусственности, — со-
гласиться с ним. Мысленные эксперименты специ-
ально делают такими сложными, однако большин-
ство из них не настолько далеки от мира, чтобы
в них нельзя было распознать никакого сходства
с реальными случаями.
Есть анекдот, высмеивающий моральную фи-
лософию. Вопрос: сколько моральных философов
нужно, чтобы заменить одну лампочку? Ответ: во-
семь. Один будет ее менять, а все остальные делать
так, чтобы все прочие условия оставались равны-
ми. Но сценарии с вагонетками полезны именно
потому, что они столь тщательно проработаны.
В обычной жизни полно белого шума, посторон-
них этических шумов. Из-за сложности реальной
жизни трудно выделить важные качества мораль-
ного рассуждения. Случаи с вагонетками приду-
мываются для того, чтобы выделить принципы
и выявить важные различия. Этого результата они
могут достичь только в том случае, если заглу-
шат все отвлекающие и искажающие шумы. Здесь
можно провести грубую аналогию с научным ме-
тодом. В лаборатории, если вы хотите, к примеру,
изучить действие света, вы варьируете параметры
136
света, поддерживая все остальные факторы неиз-

менными. Примерно так же, если вы хотите вы-
яснить, является ли морально значимым какой-то
определенный элемент, вы придумываете два слу-
чая, которые тождественны во всем, кроме одной
переменной, с которой можно поиграть.
Кроме того, основные сценарии с вагонетками
не настолько фантастичны, чтобы считать их со-
вершенно оторванными от реальной жизни. Рань-
ше я вас, дорогой читатель, немного разыграл: про-
фессор Р. У. Джоукинг, о котором шла речь в начале
главы, — это вымысел. Однако его случай с вагонет-
кой является реальным. Это происшествие случи-
лось в Чикаго. Апелляционный суд, на котором
слушалось дело, вынес решение в пользу постра-
давшей женщины. Умерший молодой человек, Хи-
роюку Джоху, был признан ответственным за нане-
сенные ей травмы: согласно решению суда, он дол-
жен был предвидеть то, что, если его собьет поезд,
его тело может пролететь к платформе и нанести
ущерб находившимся там пассажирам.
Конечно, такие случаи сами являются исключи-
тельными. Речь, однако, о том, что они не выходят
за грань возможного. Недавно в Америке произо-
шел еще один случай, который мог бы придумать
преподаватель курса философии для первокурсни-
ков. В нем оказался замешан доктор Хутан Рузрох,
который по решению суда в Калифорнии был при-
знан в 2009 году невиновным. Его случай интере-
сен в философском плане благодаря природе вы-
двинутых против него обвинений.
Они касались больного человека по имени Ру-
бен Наварро. Наварро родился в рабочей латино-
американской семье. Ему было двадцать пять лет —
почти двадцать шесть. Пятнадцатью годами ранее
его мать Роза заметила, что у него начало ухуд-
137
шаться чувство равновесия: играя с другими деть-

ми, он падал чаще других. По ее словам, это было
похоже на Бэмби на льду5. Ему поставили диагноз
адреналовой лейкодистрофии, прогрессирующе-
го генетического заболевания, довольно редкого,
но ставшего известным по голливудскому филь-
му «Масло Лоренцо». Когда Роза сама потеряла
трудоспособность, Рубена поместили в специаль-
ное медицинское учреждение. Его состояние бы-
стро ухудшалось. В январе 2006 года его обнару-
жили в бессознательном состоянии, с остановкой
сердечной деятельности и дыхания, и в спешном
порядке перевели в региональный медицинский
центр Сьерра Виста. Повреждение мозга было вы-
звано недостатком кислорода. В больнице сказали,
что он никогда не поправится. У Розы попросили
разрешение на то, чтобы после его смерти исполь-
зовать его органы, и она согласилась.
В этот момент на сцену выходит молодой док-
тор Хутан Рузрох. Рузрох приехал в качестве со-
трудника Калифорнийской трансплантационной
сети, уважаемой организации, миссия которой со-
стоит в спасении и улучшении жизни за счет транс-
плантации органов и тканей, получаемых от доно-
ров. Рузрох должен был забрать органы Рубена
после официального признания его смерти, одна-
ко, когда Рубена сняли с аппарата искусственного
дыхания, все планы пошли насмарку. Тело Рубена
упрямо цеплялось за жизнь. Органы необходимо
было удалить в течение 30–60 минут после отклю-
чения аппарата искусственного дыхания — позже
они уже не были бы достаточно свежими, чтобы
выдержать трансплантацию. Однако сердце Рубе-
5. Олененок Бэмби (Bambi) — герой классического мультфиль-

ма студии Диснея. — Прим. перев.
138
на постепенно отказывало, хотя мозг продолжал

функционировать.
Обвинение, выдвинутое против доктора Руз-
роха, заключалось в том, что он приказал медсе-
стре дать Рубену необычайно большую дозу двух
лекарств, морфина и ативана, дабы ускорить его
смерть. После этой инъекции Рубен умирал еще
несколько часов, так что органы уже нельзя было
использовать для трансплантации. Признав Руз-
роха невиновным, суд согласился с его показания-
ми, согласно которым у него не было намерения
ускорить смерть: он просто хотел сделать так, что-
бы пациент не мучился после того, как отключили
систему жизнеобеспечения.
Тем не менее обвинения в чем-то напоминали
случай с воображаемым посетителем больницы,
которого могут убить ради органов, то есть при-
мер, который приводят Джудит Джарвис Томсон,
Филиппа Фут и другие. И хотя этот случай был
и правда необычным, возникли вопросы, похо-
жие на те, что были поставлены в работах по про-
блемам с вагонетками. Если бы Рубена убили бы-
стро, можно было бы спасти несколько жизней.
Последние данные указывают на то, что в одних
только США каждый день в ожидании органов
для трансплантации умирают восемнадцать чело-
век — это число выше количества военных жертв
американской армии в Ираке или Афганистане.
В настоящее время более 100 тысяч человек стоят
в федеральной очереди США, ожидая транспланта-
ции сердца, легкого, печени, почки, поджелудоч-
ной железы или кишечника.
Но даже если специалист по вагонеткологии от-
вергнет обвинение в искусственности, есть и дру-
гое, более фундаментальное возражение.
139
***
Под подозрением не только интуиции, связанные
с вагонетками, но и вообще все интуиции как та-
ковые.
Этот вывод совершенно очевидно следует из ис-
следований не философа, а психолога — Даниэ-
ля Канемана. Канеман получил Нобелевскую пре-
мию по экономике, а вместе со своим коллегой
Амосом Тверски он, по существу, придумал от-
дельную дисциплину, ныне бурно развивающую-
ся, — поведенческую экономику, занятую исследо-
ванием того, как люди принимают экономические
решения на практике.
До Тверски и Канемана экономисты самых раз-
ных направлений оставались в плену представ-
ления о производителях и потребителях как ра-
циональных экономических агентах, которые
принимают последовательные и логичные реше-
ния, основанные на их частных предпочтениях.
Канеман не оставил камня на камне от этого пред-
ставления. Он со своими коллегами провел много-
численные эксперименты, которые показали, что
Homo sapiens является нелогичным, часто путаю-
щимся и подчас глупым созданием, которым дви-
жут импульсы, о которых он зачастую и не подо-
зревает.
В одном знаменитом тесте использовался сце-
нарий с неким смертоносным вирусом. Американ-
ские власти готовятся к вспышке некоей болезни.
Канеман назвал ее «азиатской болезнью» — воз-
можно, для того, чтобы звучало пострашнее. Так
или иначе, если ничего с этой болезнью не делать,
она убьет шестьсот человек. Есть два альтернатив-
ных варианта действий.
Вы можете принять программу А. В этом случае
будут спасены жизни двухсот человек.
140
Вы можете принять программу B. В этом случае

существует вероятность, равная одной трети, что
будут спасены шестьсот человек, и вероятность
в две трети, что никто не будет спасен.
Что вы сделаете? Представим теперь, что азиат-
ская болезнь убьет шестьсот человек, но на этот раз
у вас есть два следующих варианта.
Вы можете принять программу С. В этом случае
умрет четыреста человек.
Вы можете принять программу D. В этом случае
есть вероятность в одну треть, что никто не умрет
и вероятность в две трети, что умрет шестьсот че-
ловек.
Что вы сделаете? В испытаниях большинство
людей сочли, что А предпочтительнее B, но D
предпочтительнее С. И это странно, поскольку
вариант А, хотя и сформулирован в иных терми-
нах, в точности совпадает с C, тогда как B совпада-
ет с D. Очевидно, что сама формулировка альтер-
нативных вариантов оказывает (иррациональное)
влияние на ответы испытуемых.
Тот же самый эффект наблюдался и в вагонет-
кологии. Профессор Питер Унгер показывал сту-
дентам один из вариантов «Толстяка» (предлагая
им перенаправить крупного человека на роли-
ках с мотором в сторону смертельно опасной ва-
гонетки)6. Но некоторым студентам сначала по-
казывали различные промежуточные случаи (так,
в одном из таких случаев студенты могли остано-
вить вагонетку, переводя на ее путь другую сорвав-
шуюся вагонетку с двумя пассажирами, которые
были бы убиты). Студенты, видевшие такие про-
межуточные случаи, с большей вероятностью до-
6. Unger P. Living High and Letting Die. Oxford: Oxford Univer-

sity Press, 1996. Chapter 4.
141
пускали убийство массивного человека, когда через

какое-то время они сталкивались с соответствую-
щим сценарием.
Также были высказаны определенные сомне-
ния относительно сценария «Петля», введенного
Джудит Джарвис Томсон. Томсон вводит «Петлю»
только после «Тупика». Она настаивает на том, что
несколько дополнительных метров путей не могут
иметь морального значения, и многим философам
это показалось убедительным аргументом. После
этого Томсон доказывает, что, поскольку допусти-
мо перенаправить вагонетку в «Тупике», столь же
позволительно сделать это и в «Петле». Однако
в одном недавнем исследовании было показано,
что, если показать «Петлю» до «Тупика», испытуе-
мые обычно не видят между двумя этими случая-
ми прямого сходства, и с большей вероятностью
говорят, что нельзя переводить вагонетку на дру-
гой путь в сценарии «Петля»7.
Интересно также, что, если показать «Толстя-
ка» до «Тупика», люди будут реже одобрять пере-
вод вагонетки на другой путь в «Тупике». Порядок
предъявления разных случаев влияет не толь-
ко на людей без философского образования, но и
на обладателей докторской степени по филосо-
фии. Мы можем играть с реакциями на мораль-
ные дилеммы по-разному. Например, ответы будут
варьировать в зависимости от того, в каком лице
ставятся вопросы — в третьем («Правильно посту-
пила бы Филиппа, если бы перенаправила вагонет-
7. Liao M., Wiegmann A., Alexander J., Vong G. Putting the Trolley

in Order // Philosophical Psychology. 2011. Vol. 25. No. 5.
P. 661–671. В одном электронном письме Джефф Макма-
хан сказал мне, что получил похожие результаты при
проверке студентов на влияние порядка предъявления
различных сценариев.
142
ку?) или же во втором («Правильно поступили бы

вы, если бы перенаправили вагонетку?).
Все это ставит перед нами вопрос: к каким ин-
туициям относиться серьезно? Как решить, что
именно стало результатом предварительной де-
монстрации «Тупика» — обострение и проясне-
ние наших интуиций, связанных с этим сценари-
ем, или, напротив, их огрубление и искажение?
Если нам нужно взглянуть на палку, мы знаем,
что не нужно погружать ее наполовину в воду, по-
скольку она будет казаться изогнутой, хотя на са-
мом деле прямая. Если мы хотим присмотреться
к краскам картины, нам нужно осмотреть произ-
ведение искусства в хорошо освещенном помеще-
нии. Можно ли придумать какие-то эквивалент-
ные условия для оценки интуиций? Откуда нам
знать, что мы смотрим на определенную мораль-
ную проблему в идеальных условиях, что мы ви-
дим ее, так сказать, в правильном свете?
На эту загадку философы пока не дали удовле-
творительного ответа. Однако все эти махинации
с формулировками и порядком предъявления
примеров не устраняют разрыва между ответами
на случаи «Толстяк» и «Тупик». Разрыв можно
сузить, но лишь в какой-то мере. В какой бы фор-
ме ни представлять задачу, большинство все рав-
но решит, что правильно будет перевести поезд
на другой путь в «Тупике» и неправильно убивать
Толстяка. И это различие с небольшими вариация-
ми сохраняется для всех групп и во всех культурах.
Это привело к новой гипотезе. Возможно, пробле-
мы с вагонетками иллюстрируют то, что человече-
ская нравственность является врожденной, так что,
к примеру, учение о двойном последствии, впервые
изложенное почти тысячу лет назад св. Фомой Ак-
винским, заложено в самом нашем устройстве.
143
ГЛАВА 11
Выбор Дадли
и моральный инстинкт
Среди этого множества бесчеловеч-
ных и странных культов, всего этого
чудесного многообразия моралей
и характеров, вы повсюду найдете
одни и те же идеи справедливости
и приличия, одни и те же понятия
о добре и зле.
Жан-Жак Руссо
В
Т О К И О , если вы будете прочищать нос
на людях, это сочтут верхом вульгарности.
В разных культурах существенно различа-
ются многие практики — люди в них совершенно
по-разному рыгают, справляются с отрыжкой, испу-
скают газы, плюют, почесываются, подтирают зад,
чмокают губами, кланяются, жмут друг другу руки,
держатся за руки, пережевывают пищу, кусают ног-
ти, ковыряют в зубах и целуются. В некоторых рай-
онах Франции, двое друзей при встрече привет-
ствуют друг друга, дважды чмокнувшись в щеку,
но в некоторых пригородах Парижа нормой ста-
ли четыре чмока, то есть можно сказать, на четы-
ре больше, чем рекомендуется делать в Эр-Рияде.
Этикет и манеры включают в себя бессчетное
количество разных аспектов жизни: застольные
обычаи, язык тела, стиль одежды, волосы на лице,
чаевые и практики, позволяющие сторговать-
ся, формы обмена дарами, способы обращения
к друзьям и посторонним. Те, кто подают заявле-
ние на получение британского гражданства, дол-
144
В ы б о р Д а д л и и м о р а л ь н ы й и н с т и н к т
жны знать, что в пабах люди поочередно покупа-

ют друг другу выпивку.
Довольно сложно провести четкую грани-
цу между этикетом и моралью. Западный чело-
век (по крайней мере один такой человек, а имен-
но я сам), если увидит, как люди в некоторых ча-
стях Азии (но вряд ли женщины) закрывают одну
ноздрю и выдувают слизь из другой, тут же испы-
тает приступ органического отвращения. Однако
это чувство совместимо с убежденностью в том, что
нет правильного или объективно верного средства
носовой гигиены. Некоторым людям может пока-
заться отвратительной идея, будто надо сморкать-
ся в носовой платок, который потом убирают в кар-
ман. В разных культурах разные практики. Но ка-
кая практика должна считаться элементом этикета,
а какая — морали? Лондонец или парижанин
счел бы разницу в том, как приветствовать пред-
ставителей противоположного пола, — двумя поце-
луями или тремя — различием в этикете. Но саудов-
ский имам, скорее всего, считает поцелуи на публи-
ке не только отвратительными, но и аморальными.
К нравственности относятся серьезнее, чем к ма-
нерам, и обычно считается, что она обладает всеоб-
щим характером1. Те, кто выступают против жен-
ского обрезания или, как его стали называть, ка-
лечащих операций на женских половых органах,
полагают, что оно аморально, независимо от того,
где оно применяется, пусть даже эта практика ши-
роко распространена в некоторых частях мира. Од-
нако, хотя мы претендуем на всеобщую примени-
мость выдвигаемых нами моральных суждений,
представляется самоочевидным то, что мораль-
1. «Обычно» потому, что существуют моральные релятивисты,

которые отрицают всеобщий характер нравственности.
145
ные практики, как и практики этикета, значитель-

но разнятся. Аборт в Дании не столь позорен, как
на Мальте; среднестатистический житель Техаса
поддерживает смертную казнь, тогда как в Мэй-
не против нее выступает гораздо больше народа;
большинство жителей Сан-Франциско считают го-
мосексуальность совершенно законной, тогда как
в Кампале многие находят ее отвратительной.
Возможно, именно поэтому еще более странно
то, что некоторые академические ученые заявляют,
будто у людей есть всеобщее врожденное мораль-
ное чувство. И чтобы подкрепить свой тезис, они
приводят данные из вагонеткологии.
Прирожденно нравственные
Как нам удается понять то, что предложение «со-
рвавшиеся вагонетки, находящиеся в статичном
положении, пахнут смертью», является граммати-
чески правильным высказыванием, хотя оно и бес-
смысленно, тогда как предложение «статичном
положении пахнут вагонетки которые находящие-
ся в смертью» — не является?
Ноам Хомский заработал академическое рено-
ме благодаря новаторским работам в лингвисти-
ке в 1950–1960‑х годах. Он утверждал, что языко-
вой инстинкт является врожденным. «Бесцветные
зеленые идеи яростно спят» — это грамматически
правильное высказывание. То есть это правиль-
но построенное предложение, если судить с точ-
ки зрения синтаксиса. Но предложение «Яростно
спать идеи бесцветно зеленые» не является грам-
матически правильным. У нас есть инстинктивное
понимание того, что язык на уровне грамматики
допускает, а что — нет.
146
Хомского удивило то, что обычные дети доста-

точно быстро обучаются языку, следуя правилам,
которым их часто никто специально не учит. Они
не только быстро научаются отличать грамматиче-
ски правильные высказывания от неправильных,
но и приобретают другие жизненно важные навы-
ки пользователя языка, например способность вы-
являть противоречия или двусмысленности. Имея
в наличии конечный набор слов и фраз, они мо-
гут конструировать бесконечное число высказы-
ваний. Как доказывал Хомский, все это было бы
невозможным, если бы в каком-то смысле мы не
были бы запрограммированы на то, чтобы гово-
рить на том или ином языке.
Эта программа или рецепт должны быть весьма
общими по своему характеру. Ребенок, родивший-
ся в Гуанчжоу, вырастет и будет говорить на кан-
тонском диалекте китайского, родившийся в Буда-
пеште выучит венгерский, а родившийся в Глазго
будет говорить на английском (хотя, возможно,
с акцентом, который непонятен для некоторых
из его сограждан). На первый взгляд, между ки-
тайским, венгерским и английским мало общего.
Тем не менее, как утверждает Хомский, у всех этих
языков должна быть некая общая структура.
Как только ребенок приобретает способность го-
ворить на языке, у него быстро развиваются силь-
ные, надежные и быстро действующие инстинкты,
позволяющие отличать то, что в языковом плане
позволено, а что — нет. Достаточно странно, одна-
ко, что пользователи языка не всегда могут объяс-
нить свои интуитивные представления. Похоже,
что они следуют правилам бессознательно. Рассмо-
трим следующий пример: большинство носителей
английского не скажут «Черная, внушающая ужас,
большая вагонетка потеряла управление» (The
147
black, terrifying, large trolley was out of control). Такое

высказывание кажется немного неправильным, не-
корректным в лингвистическом отношении. Ско-
рее всего, они сказали бы так: «Внушающая ужас
большая черная вагонетка потеряла контроль»
(The terrifying, large, black trolley was out of control).
Но почему порядок слов в этом последнем предло-
жении правильный? Большинству людей было бы
сложно быстро ответить на этот вопрос. На самом
деле, скорее всего, им было бы сложно дать точный
ответ и в том случае, если бы им дали время поду-
мать над этим вопросом2. Правила, которые мы ка-
ким-то образом усвоили, являются сложными и за-
путанными. Если взять предложение «Бесцветные
зеленые идеи яростно спят», мы, видимо, знаем,
что должен работать порядок «Прилагательное,
прилагательное, существительное, наречие, гла-
гол», но не порядок «наречие, глагол, существи-
тельное, прилагательное, прилагательное».
В 1990‑е годы один из студентов Хомского
в Массачусетском технологическом институте,
Джон Микаил, задался вопросом о том, можно ли
лингвистическую модель перенести в область
нравственности, и занялся изучением параллелей
с примерами из вагонеткологии.
Если бы существовала явная параллель, можно
было бы ожидать того, что у детей будут те же ин-
туиции в сценариях с вагонетками, что и у взрос-
лых. Именно к такому результату и пришел Мика-
ил. Вслед за психологом Джонатаном Хайдтом он
2. К подобным фразам применимо правило: мнение («вну-

шающая ужас») идет перед словом, обозначающим раз-
мер («большая»), которое, в свою очередь, идет перед
цветом («черная»). Но многим людям может показать-
ся приемлемым и вариант «Большая внушающая ужас
черная вагонетка потеряла управление».
148
стал называть детей «интуитивными юристами»,

хотя для Микаила, исследователя права, это поло-
жительный эпитет, а для Хайдта — иронический3.
Дети высказывают поразительно сложные мо-
ральные суждения, в которых находит отражение
не только мораль взрослых, но и сложные право-
вые системы. Дети трех и четырех лет используют
идею интенциональности для того, чтобы провести
различие между двумя действиями с тождествен-
ными последствиями, например, ситуации, когда
один человек случайно толкает другого, сбрасывая
его с моста, и той, когда он делает это намеренно.
То же самое различие проводит и обыденная мо-
раль, и право. Дети в возрасте четырех-пяти лет по-
нимают уже намного более сложное различие, ко-
торое опять же сходно с юридическим различием
между фактической ошибкой и юридической. Так,
машинист вагонетки может наехать на какое-то
препятствие, полагая, что это листья, и не понимая,
что это человек. Это была бы фактическая ошиб-
ка, которая может выступать извинением. Если су-
ществовали достаточно убедительные основания
для такой ошибки, их можно считать важными для
определения вины машиниста. Но если машинист
вагонетки говорит, что он отлично понимал, что
на дороге привязан человек, но ошибочно полагал,
будто допустимо наезжать на людей, тогда это юри-
дическая ошибка, и она вряд ли может быть при-
знана смягчающим обстоятельством.
3. Mikhail J. Elements of Moral Cognition. Cambridge: Cambridge

University Press, 2011. P. 101. Некоторые классические ра-
боты по развитию нравственности у детей появились
достаточно давно, см. например: Piaget J. The Moral
Judgement of the Child. Harmondsworth: Penguin, 1977;
Пиаже Ж. Моральное суждение у ребенка. Психологи-
ческие технологии. М.: Академический проект, 2006.
149
Согласно соответствующей концепции, вро-

жденная моральная структура должна действовать
на достаточно абстрактном уровне, точно так же,
как язык. У наших правил нет какого-то кон-
кретного содержания (вроде «не оскорбляй свою
тещу»), так что в нравственности могут быть не-
которые локальные различия — точно так же, как
есть они и между языками. Возможно, универсаль-
ным законом языка является то, что правильное
грамматическое высказывание должно содержать
подлежащее, сказуемое и дополнение, однако по-
рядок, в котором они соединяются друг с другом,
в разных языках разный. Примерно так же ме-
жду разными культурами могут быть определен-
ные различия в нравственности. В одном иссле-
довании, проведенном в Индии, изучалась роль
социальных и культурных ожиданий в суждени-
ях, выносимых в сценариях с вагонетками. Когда
действующего в сценарии агента относили к касте
ученых (брахманам), участники не желали, чтобы
он сталкивал кого-нибудь, чтобы спасти пять жиз-
ней; но они гораздо чаще одобряли такое действие,
когда агент принадлежал к касте воинов (кшатри-
ев). Тем не менее утверждается, что глубинные аб-
страктные правила (например, «не причиняй на-
меренно вреда невинному») являются всеобщими.
Марк Хаузер, работавший с Микаилом гарвард-
ский (в те времена) исследователь из той же обла-
сти, обнаружил еще одну параллель с языком: мо-
ральные интуиции проявляются почти мгновенно
и в предсказуемой форме при предъявлении лю-
бого числа уникальных случаев, с которыми ис-
пытуемые ранее не сталкивались. Более того, если
людей спрашивали, почему у них такие интуитив-
ные представления, часто им было трудно объяс-
нить или как-то обосновать их. Они могли сказать,
150
к примеру, так: «Не знаю даже, почему я переду-

мал» или «Я не понимаю, почему этот случай ка-
жется мне отличным от прежнего». Порой они
могут умалять свои способности, заявляя в заме-
шательстве: «Я знаю, что не рационален, однако
эти случаи не кажутся мне похожими». Когда же
объяснения все же давались, они очень сильно
варьировали. Хаузер пишет: «Эту неспособность
обеспечить соответствующее истолкование нель-
зя оправдать ни юным возрастом, ни отсутствием
образования: она характерна и для образованных
взрослых, мужчин и женщин, специально подго-
товленных и далеких от философии морали или
религии»4. В объяснениях встречались отсылки
к Богу, эмоциям, наитию, правилам (не убий!), по-
следствиям (пять спасенных лучше одного), а так-
же, как сообщает Хаузер, совершенно откровенные
рационализации — «всякое бывает».
Поменяв некоторые переменные из исходно-
го сценария с вагонеткой, Микаил с коллегами
смогли извлечь некоторые элементы, которые, как
он полагает, могут составлять нашу врожденную
нравственность. Далее приводятся два его приме-
ра. Во всех них используется потерявший управ-
ление поезд, который вот-вот убьет пять человек.
Марк и преднамеренное убийство

На боковом пути привязан человек. Марк может
перевести стрелку, убив его; либо он может воз-
4. Hauser M. Moral Minds. New York: Harper Collins, 2006. P. 34;

Хаузер М. Мораль и разум. М.: Дрофа, 2008. С. 76. Хау-
зер потом утратил доверие, когда всплыли сведения
о спорных исследовательских практиках, однако ни-
что не указывало на то, что опубликованные им в этой
области исследований результаты в каком-то смысле
опровергнуты.
151
держаться от этого, позволив умереть пятерым.

Затем Марк узнает человека на путях — это тот,
кого он всем сердцем ненавидит. «Мне нет ни-
какого дела до спасения пятерых, — думает Марк
про себя, — но это мой шанс разделаться с этим уб-
людком». Позволяет ли Марку мораль перевести
стрелку?
Уолтер и рухнувший мост

Уолтер стоит рядом со стрелкой, которую он мо-
жет перевести, — в результате мост, который нахо-
дится над путями, рухнет, преградив поезду путь
и помешав убить людей. Но на мосту стоит чело-
век. Уолтер может перевести стрелку, убив его;
или же он может воздержаться от этого, позволив
пятерым умереть. Позволяет ли Уолтеру мораль
перевести стрелку?5
Когда Микаил предъявил эти сценарии испытуе-

мым, подавляющее большинство решило, что для
Марка, в отличие от Уолтера, будет непозволи-
тельно переводить стрелку. Немного изменив на-
стройки исходных сценариев «Тупик» и «Тол-
стяк», Микаил сумел перевернуть интуитивные
представления с ног на голову. Эти совершенно
иные интуиции были выявлены за счет изменения
фактов, относящихся к намерениям людей. Легко
представить, как изменение других факторов мог-
ло бы также повлиять на интуиции. Предположим,
что в сценарии «Тупик»:
·· Пять человек на рельсах страдают от смертель-

ной болезни и все равно скоро умрут, а человек,
привязанный на тупиковой ветке, — это ребенок;
5. Об этих и других видоизменениях сценариев с вагонетка-

ми см.: Mikhail J. Elements of Moral Cognition. P. 106–109.
152
·· Мы выяснили, что человек на тупиковой ветке,

был привязан к рельсам против своей воли пре-
ступной шайкой из пятерых фашистских голово-
резов, которые сами потом оказались в ловушке
на главном пути, когда перелезали через рель-
сы, пытаясь поймать еще одну невинную жертву;
·· Пять человек — для вас посторонние, а один че-
ловек — это ваша дочь;
·· Человек на тупиковом пути — Эйнштейн (или
Сталин!), тогда как пять человек — совершенно
обычные люди.
Большинство сценариев в работах по задачам ва-

гонеток обычно исключают личную информа-
цию о людях, чьи жизни в опасности, в частности
не указывается, какая вина за ними, возможно, чис-
лится, и к каким правам и привилегиям они могут
или не могут апеллировать. Им не дают даже имен,
не говоря уже о каких-то существенных биографи-
ческих деталях. Однако более сложная картина
нашей моральной грамматики могла бы включать
больше переменных и более богатое описание того,
как они взаимодействуют друг с другом.
Одна британская история XIX века о съеден-
ном юнге проясняет особенно интересный ню-
анс нашей моральной грамматики, тогда как один
итальянский гений помогает поместить эту исто-
рию в контекст.
Работа по-итальянски
У Вильфредо Федерико Дамазо Парето (1848–1923),
экономиста, политического теоретика и одного
из основателей современной социологии, были
свои связи с железными дорогами. Закончив с от-
153
личием обучение в Турине, он поступил на рабо-

ту в «Римскую железнодорожную компанию». Па-
рето по образованию был инженером, его влекли
к себе механизмы и законы: по словам одного ав-
тора, он «испытывал жажду к законам»6.
После железной дороги Парето перешел на ра-
боту в сталелитейную компанию, а потом обосно-
вался на живописных холмах Тосканы, где писал
полемические статьи, яростно критикуя некомпе-
тентность правительства недавно объединившей-
ся Италии. В 1893 году в возрасте сорока пяти лет
Парето предложили кафедру политической эко-
номии в швейцарской Лозанне, которую он при-
нял. И хотя к этому времени многие из его идей
уже были сформулированы, именно после этого
он создал те работы, которые определяют его зна-
чение для нашего разговора и объясняют, почему
мы о нем теперь вспомнили.
Героем Парето был человек, открывший зако-
ны движения, сэр Исаак Ньютон. Парето, в чем-то
напоминая Карла Маркса, который работал не-
сколько раньше, стремился создать для социаль-
ного мира то, что Ньютон сделал для мира физи-
ческого: у Парето были инстинкты ученого, и он
представлял себе, что социальный мир, хотя и на-
ходится в постоянном изменении, перемещается
от одной равновесной точки к другой.
Поклонникам проще выбирать своих героев,
чем последним — поклонников. Этот неприятный
закон социального мира запятнал посмертную ре-
путацию Парето. Хотя сам Парето обожал Нью-
тона, его самого обожал Бенито Муссолини. Счи-
тается, что он посещал некоторые лекции Парето
в Лозанне в 1904 году. Впоследствии фашистская
6. Powers C. Vilfredo Pareto. London: Sage, 1987. P. 23.
154
партия пыталась завлечь социолога на свою сто-

рону, хотя он умер в 1923 году, менее чем через
год после прихода Муссолини к власти. Англо-ав-
стрийский философ XX века Карл Поппер ругал
Парето как теоретика тоталитаризма, хотя вряд ли
Парето был виновен в том, что фашистам понра-
вился его знаменитый «Принцип Парето», соглас-
но которому 80% всех последствий происходит
от 20% причин. Парето отметил, что четыре пя-
тых итальянских земель находились во владении
у одной пятой населения Италии; последовавшие
исследования показали, что распределение 80/20
применимо не только к Италии и что оно, более
того, повторяется во многих областях, где речь
идет о собственности и богатстве. Фашисты извлек-
ли из этого приятный для себя вывод, посчитав,
что это что-то вроде непреложного закона.
Однако именем Парето назван еще один прин-
цип. В экономике то или иное положение вещей на-
зывается эффективным или оптимальным по Паре-
то, когда нельзя провести такого перераспределе-
ния благ, которое бы улучшило положение одного
или нескольких индивидов, не ухудшив положе-
ние кого-то другого. Например, предположим, эко-
номическая система работает так, что в результате
у человека А оказывается две книги по философии,
а у человека Б — три апельсина. Если бы могли ка-
ким-то образом изменить производство и распреде-
ление так, чтобы человек А получил в дополнение
к своим философским книгам один апельсин, а че-
ловек Б получил бы, как и раньше, свои три апель-
сина, тогда было бы доказано, что предыдущее со-
стояние было неэффективным по Парето.
Какое отношение имеет всё это к вагонетколо-
гии? Чтобы понять это, рассмотрим необычную ис-
торию капитана Тома Дадли.
155
Каннибализм в открытом море

25 июля 1884 года капитан Дадли, невысокий че-
ловек с рыжими волосами, зарезал ножом, а по-
том начал есть своего юнгу. Несколько месяцев
спустя этому богобоязненному англиканину будет
предъявлено обвинение, а потом его признают ви-
новным в предумышленном убийстве. Его приго-
ворили «повесить за шею, пока не умрет». Одна-
ко министр внутренних дел сэр Уильям Харкорт
знал, что публика вряд ли потерпит такое наказа-
ние, так что Том Дадли вместе со своим наперсни-
ком Эдвином Стивенсом получил другой приго-
вор — шесть месяцев тюрьмы.
Это был необычный случай, который все еще
цитируют в судах. Дадли совершенно откры-
то признал убийство, более того, он был удивлен
и возмущен тем, что его следует считать преступ-
лением. Он только что пережил ужасные испыта-
ния, и теперь ему снова предстояло пройти через
них. Возможно, он ощутил, что его правоту при-
знали, когда брат юнги подошел к нему на суде,
и вместо того, чтобы наброситься на него с упре-
ками, на глазах у всех присутствующих учтиво по-
жал ему руку.
Поднявшись для дачи показаний, Том Дад-
ли, говоривший с отчетливым эссекским акцен-
том, пересказал свою историю. За двадцать дней
до убийства он, Ричард Паркер (юнга) и два других
человека, Стивенс и Эдмунд Брукс, шли по атлан-
тической трассе из Англии в Австралию. Их зада-
ча состояла в том, чтобы доставить яхту «Миньо-
нетта» новым владельцам.
Они находились на расстоянии более тысячи
миль от суши, когда разразился сильный шторм
и яхта начала быстро тонуть. Они забрались
156
в шлюпку. В суматохе им удалось спасти с «Миньо-

нетты» две банки репы. Через три недели они были
близки к голодной смерти. Паркер, которому было
семнадцать, был самым молодым и ослабел больше
остальных. Иногда шел небольшой дождь, все они
пили свою мочу, которую Паркер дополнял мор-
ской водой. К этому времени он начал отключать-
ся и находился без сознания. Другие также были
в ужасном состоянии. Днем их испепеляло солнце,
а ночью мучил холод, ноги у них распухли, а тела
покрылись волдырями.
В этом пункте некоторые детали истории стано-
вятся несколько расплывчатыми, однако, по сло-
вам Тома Дадли, он предложил радикальное ре-
шение: они должны были бросить жребий и тогда
один будет принесен в жертву, то есть пущен на еду.
Брукс был против. Он считал, что лучше умереть
всем. Дадли сказал: «Ну, пусть так и будет, однако
четверым трудно умирать, когда один, наверное,
мог бы спасти остальных»7.
Через несколько часов Дадли говорил со Сти-
венсом, хотя Брукс будет утверждать, что не слы-
шал этого разговора. Дадли спросил: «Что делать?»
и сам дал ответ: «Думаю, мальчишка умирает.
У тебя жена и пятеро детей, у меня жена и трое де-
тей. Человеческое мясо ели и раньше»8.
Этим вечером Дадли и Стивенс пырнули Пар-
кера в шею перочинным ножом. Четыре дня Дад-
ли и Стивенс питались мясом Паркера (и пили его
кровь). Брукс, несмотря на то, что заявлял о сво-
ей непричастности к преступлению, присоединил-
ся к ним: на самом деле, он поел от души, больше
7. Simpson B. Cannibalism and the Common Law. London: Ham-

bledon Press, 1994. P. 61.
8. Ibid. P. 62.
157
Стивенса, поскольку страшно ослабел. Автор кни-

ги об этой истории, Брайан Симпсон, пишет: «Воз-
можно, Стивенса посетила мрачная мысль: он по-
думал, что, поскольку он самый слабый, он может
оказаться следующим блюдом в меню»9.
Они все еще продолжали дрейфовать в сотнях
миль от суши, когда случилось чудо — их заме-
тило немецкое судно, возвращавшееся из Южной
Америки в Гамбург. Сердобольный капитан и его
команда вымыли и накормили потерпевших ко-
раблекрушение, и они постепенно восстановили
силы. Когда через какое-то время они приплы-
ли в корнуэльский порт Фалмут, где дали полное
письменное объяснение случившегося, что в те вре-
мена было установленным правилом на случай по-
тери судна. Не думая, что начнется какой-либо
судебный процесс, Дадли опустил несколько по-
дробностей. Решение возбудить против него дело
далось не легко. Однако у министра внутренних
дел были обоснованные опасения: «Если не судить
этих людей за убийство, мы выдадим карт-бланш
любому капитану, позволив съедать юнгу, когда
кончились припасы»10.
Анонимный убийца с парома

Вместе со Стивенсом Дадли убил ни в чем не ви-
новного парня. В большинстве обычных обстоя-
тельств убийство не имеет оправданий. Однако,
хотя Дадли судили и признали виновным в совер-
шенном преступлении, этот случай вызывает сме-
шанные чувства. Хотя некоторые решат, что убий-
9. Simpson B. Op. cit. P. 69.

10. Hanson N. The Custom of the Sea. London: Corgi, 2000. P. 272.
158
ство неприемлемо при любых обстоятельствах,

другие отнесутся к Дадли и положению, в которое
он попал, с сочувствием. Если спросить их, почему
они так к нему относятся, они скажут что-то вроде
следующего: «ну, юнга все равно бы умер, так что
разве кому-то был нанесен вред?».
То есть, если сформулировать в более формаль-
ных, хотя и несколько бесчувственных терминах,
многие люди, а может даже и большинство, ско-
рее всего, признают моральное основание для пе-
рехода от неэффективному по Парето состоянию
к эффективному. Похоже, что это элемент нашей
моральной грамматики. До того как Дадли под-
строил убийство юнги, все четверо мужчин уми-
рали. Юнга умер бы в любом случае, тогда как его
смерть позволила выжить остальным.
Их участь улучшилась, и никому не стало хуже.
Так что действия Дадли представляются по мень-
шей мере оправданными.
Существуют и другие не менее трагичные при-
меры с похожей моральной структурой. Взять при-
мер убийства, которое произошло у берегов Бель-
гии вечером 6 марта 1987 года. Имя убийцы так
и не стало известным публике: позже он признал-
ся в содеянном, но против него никогда не выдви-
гали обвинений. Власти, должно быть, рассудили,
что в данных обстоятельствах это было оправдан-
ное убийство, так что устраивать суд не нужно, как
и разглашать личность убийцы.
Однако нам известны некоторые подробности
этого деяния. Ночью «Herald of Free Enterprise»,
пассажирский и транспортный паром, опроки-
нулся. Погибло почти двести человек, пассажи-
ров и членов экипажа. Судно стояло в бельгийском
порту Зебрюгге и должно было сделать короткий
переход в Дувр на южном побережье Британии.
159
Причиной крушения стала катастрофическая че-

ловеческая ошибка: член экипажа, который стоял
на вахте, заснул, и носовая рампа не была закры-
та. Через девяносто секунд после выхода из гава-
ни корабль начал крениться. Еще через минуту он
погрузился во тьму. Большинство жертв оказались
в ловушке внутри корабля, где и погибли от пере-
охлаждения.
Коронерское расследование было проведено
в октябре 1987 года. Для дачи показаний были вы-
званы многочисленные свидетели, однако наибо-
лее неожиданное свидетельство дал один армей-
ский капрал. Он заявил, что с десятками других
людей находился внизу веревочной лестницы, все
они были в ледяной воде. Однако лестница, их до-
рога к спасению, была заблокирована одним моло-
дым человеком. Его парализовал страх или холод
(а может, и то и другое), и казалось, что он не мо-
жет сдвинуться по лестнице ни вверх, ни вниз.
Время шло, и капрал крикнул, чтобы его столкну-
ли. Его столкнули, и после его не слышали и не ви-
дели. Путь для остальных был открыт, они забра-
лись по лестнице вверх и тем спаслись.
И в этом случае, как бы черство это ни прозву-
чало, человеку на веревочной лестнице не сделали
хуже, когда его столкнули и когда он погиб: он бы
умер в любом случае, тогда как, закрыв путь эвакуа-
ции, он мог стать причиной смерти других пасса-
жиров. Должно быть, решение не возбуждать дела
ни против капрала, ни против того, кто, собствен-
но, и столкнул молодого человека, было продик-
товано соображениями в стиле Парето. Если со-
глашаться (вместе с нами) в том, что капрал посту-
пил не аморально, мы готовы уступить и признать,
что бывают обстоятельства, когда преднамеренное
убийство человека не является дурным поступком.
160
Мальтийская дилемма
Бывали похожие случаи и с альпинистами, когда
два человека связаны веревкой и, чтобы выжить,
один должен отрезать другого (обрекая его, по сути,
на смерть)11. Есть и вымышленные сценарии. В кни-
ге и фильме «Выбор Софи» нацистский офицер
принуждает Софи выбрать, кто из двух ее детей бу-
дет жить, а кто умрет. Если бы она отказалась выби-
рать, оба были бы отправлены в газовую камеру. Она
выбирает сына, а ее кричащую дочь уводят.
Иногда и государство — руками своих судов —
оправдывало убийство в сценарии в стиле Паре-
то. В 2000 году католичка Рина Аттард, уроженка
мальтийского острова Гоцо, родила в Британии си-
амских близнецов — суды назвали ее Мэри и Джо-
ди. Врачи сказали, что близнецы умрут оба, если
не провести операцию; но даже при успешном за-
вершении операции только одна из дочерей, Джо-
ди, выживет. Родители, оба богобоязненные ка-
толики, отказались давать разрешение на эту
операцию. Их письменное объяснение включало
следующие строки:
Мы не можем принять или вообразить то, что один

наш ребенок должен умереть, чтобы другой смог вы-
жить. Не это Божья воля. У каждого есть право на
жизнь, тогда почему мы должны убивать одну из до-
черей, чтобы дать возможность выжить другой?12
Врачи оспорили их решение. Споры продолжи-

лись в судах, где судьи, пытаясь достичь решения,
обращались к трудам по философии, приводили
11. См.: Simpson B. Cannibalism and the Common Law.

12. Royal Courts of Justice. September 22, 2000. Case No. B 1/2000/
2969.
161
аналогии в стиле вагонеток, цитировали Гоббса,

а также отсылали к делу «Регина против Дадли
и Стивенса» и катастрофе в Зебрюгге, дабы опре-
делить, является ли, в частности, операция приме-
ром преднамеренного убийства.
В конечном счете суд постановил, что операцию
нужно провести. Она была проведена 7 ноября
2000 года. Мэри, как и предвидели врачи, умерла.
Джоди выжила, как и предсказывалось.
Нацистский мысленный
эксперимент
На многих людей оказывает впечатление рассужде-
ние в стиле Парето, соответствующее, однако, всего
лишь одному элементу того, что некоторые назы-
вают нашей моральной грамматикой. Банк данных
глобальных моральных инстинктов, собранный
благодаря гарвардскому «Тесту морального чув-
ства», показывает сложное строение морали, на-
поминающее матрицу. В Гарварде я видел, как ис-
следователь ставит перед испытуемой неприятней-
шую дилемму, напоминающую по структуре только
что описанные случаи. Ее просят представить себе,
что она в группе людей, скрывающихся от наци-
стов, но ее ребенок начал реветь. Если она не заду-
шит ребенка, всю группу обнаружат и убьют. «Тест
морального чувства» предъявлял этот и другие по-
хожие сценарии в интернете: например, в одном
случае фигурирует шлюпка, которая потонет и все
пассажиры умрут, если одного человека не прине-
сут в жертву, выкинув как балласт.
Одна необычная черта всех этих сценари-
ев в том, что они выявили значительный гендер-
ный разрыв. Примерно 50% считают, что в слу-
162
чае с лодкой допустимо выбросить кого-то за борт,

а матери — убить ребенка, однако женщины выска-
зывают такое мнение намного реже мужчин. Тем
не менее, как утверждает Марк Хаузер, «когда речь
идет о нашей сформировавшейся в эволюции спо-
собности морального суждения — нашей мораль-
ной компетенции — создается впечатление, что мы
говорим одинаково, то есть от лица своего вида»13.
Составитель моральной таксономии Джон Ми-
каил разобрал действия на их средства (перевод
стрелки в «Тупике»), цели (предотвращение убий-
ства пятерых человек) и побочные последствия
(убийство человека на главном пути). Оскорбле-
ние действием — нежелательный телесный контакт,
повлекший причинение ущерба, — обычно не до-
пускается. В сценарии «Толстяк» к побочным по-
следствиям относится убийство с оскорблением
действием, вот почему убийство толстяка очевид-
ным образом (по крайней мере для большинства
людей) исключается.
Успешная фиксация принципов, которые управ-
ляют нашими этическими реакциями на происхо-
дящее в мире, обещает то, что, по крайней мере
в теории, компьютеры можно будет запрограм-
мировать так, чтобы они реагировали как люди.
Другими словами, мы могли бы свести моральные
соображения к алгоритмам и создавать роботов,
которые бы вели себя так, как, по нашему мнению,
должны вести себя люди.
Это привело бы к некоторым радикальным по-
следствиям, например в военном деле. Будущее
армии определяется роботизацией, в процессе ко-
торой машины становятся «автономными», полу-
13. Hauser M. Moral Minds. P. 126; Хаузер М. Мораль и разум.

С. 191.
163
чая возможность принимать решения без прямо-

го надзора человека14. Было бы наивным считать,
что «агенты»-машины, вроде тех, что фигуриро-
вали в романах Айзека Азимова или в таких филь-
мах, как «Бегущий по лезвию бритвы», все еще су-
ществуют только в фантастике.
Беспилотный автомобиль Google — пример пе-
редовой стадии такого развития. В разных городах
мира вводятся беспилотные поезда, уже действую-
щие в многочисленных аэропортах. Например,
в Копенгагене почти всё контролируется центра-
лизованно — компьютерами. Можно представить
себе, что какой-нибудь сорвавшийся беспилотный
поезд столкнется с проблемой «выбора» — убить
пять человек или убить одного, — и что его можно
запрограммировать так, чтобы он отвечал на важ-
ные качества ситуации.
Машины с искусственным интеллектом — будь
они беспилотными поездами или вооруженными
роботами — могли бы «вести себя» даже лучше лю-
дей. В стрессовых условиях (например, под обстре-
лом) люди могут столкнуть толстяка, совершив
действие, о котором потом, поразмыслив, они мо-
гут пожалеть. «Решениям» машины не будет ме-
шать выброс адреналина.
Единственное (!), в чем создатели программно-
го обеспечения должны достичь согласия, так эта
сама суть моральных правил…
14. Я взял в кавычки слова «автономный» и «агент», посколь-

ку философы продолжают спорить друг с другом о том,
могут ли машины быть действительно автономными
или настоящими моральными агентами.
Часть III
Сознание, мозг и вагонетка
•
ГЛАВА 12
Иррациональное животное
Я могу рассчитать движение небес-
ных тел, но не безумие людей.
Исаак Ньютон
Я ни в коей мере не вступлю в проти-

воречие с разумом, если предпочту,
чтобы весь мир был разрушен, тому,
чтобы я поцарапал палец.
Давид Юм
Человек становится наиболее щед-

рым после того, как ему оказан был
какой-нибудь особенный почет или
когда он немного поел.
Фридрих Ницше
К
О Г Д А речь заходит о толстяке, философ же-
лает знать ответ на моральный вопрос: дол-
жны ли мы столкнуть его вниз, в посмерт-
ное существование? Философа интересуют норма-
тивные (или ценностные) вопросы, например во-
прос о том, какой жизнью мы должны жить.
Может ли ему помочь ученый? Ученый здесь
понимается в широком смысле — это может быть
и психолог, и специалист по нейронаукам. В обыч-
ном случае ученый интересуется другими, не нор-
мативными, вопросами. Почему мы даем именно
те ответы, которые мы даем? Как мы приходим к на-
шим суждениям? Что влияет на наше поведение?
Шотландский просвещенческий философ Давид
Юм (1711–1776) был уверен в том, что между фактом
и ценностью есть различие, так что никакое описа-
ние того, как мы выносим суждение, не сможет опре-
166
делить то, как мы должны судить. В конце концов

если бы оказалось, что у всех нас есть предрасполо-
женность к расизму (или по крайней мере к тому,
чтобы членов собственной группы ценить больше
чужаков), этим бы еще не подтверждалась приемле-
мость расизма. Однако с некоторых пор ученые на-
чали исследовать проблему вагонетки и некоторые
из них утверждают, что отдельные эмпирические
открытия имеют нормативное значение.
Хлеб и шум
Многие исследования по социальной психологии
могут расстроить поклонников идеи, будто людь-
ми управляет настоящая команда мечты — разум
и благожелательность. Эксперименты, проведен-
ные в 1960‑х годах в Йеле психологом Стэнли Мил-
грэмом, показали, что многие люди готовы забыть
о совести, когда какая-нибудь авторитетная фигу-
ра приказывает им совершить дурной поступок —
в данном случае они должны были нажимать пе-
реключатель, в результате чего другие испытуемые
получали электрический разряд1. Эксперименты
с тюрьмой, проведенные стэнфордским психоло-
гом Филипом Зимбардо, также показали, как дур-
1. Эксперимент, придуманный вскоре после суда в Иерусали-

ме над нацистским военным преступником Адольфом
Эйхманом, должен был показать, насколько дурно бу-
дут вести себя люди, если указания им отдает некая ав-
торитетная фигура. Испытуемым говорили, что люди
в другой комнате должны заучивать слова. Им прика-
зывали бить учеников электрическим током, если они
допускали ошибки в вопросах о словах. В действитель-
ности ученики были актерами. Испытуемые могли слы-
шать (ненастоящие) крики и удары учеников по стене,
когда те, казалось, приходили в отчаяние.
167
но могут вести себя люди, когда им дана (услов-

но) законная власть. В ролевой игре некоторые
испытуемые взяли на себя роли охранников, тогда
как другие — заключенных, а потом их поместили
в имитацию темницы. Многие «охранники» в ско-
ром времени начали проявлять садистские склон-
ности по отношению к «заключенным».
В другом часто цитируемом эксперименте бо-
гобоязненных студентов Принстонской теологи-
ческой семинарии осведомили о том, что им надо
сделать презентацию по притче о добром самари-
тянине2. Им надо было перейти через двор в дру-
гое здание, и некоторым сказали, что они уже
на несколько минут опаздывают. Прежде чем до-
стичь места назначения, они столкнулись с чело-
веком, упавшим на дорожке — он кашлял и стонал
от боли. Подавляющее большинство тех, кто ду-
мал, будто опаздывает, проигнорировали челове-
ка. Некоторые буквально перешагнули через него3.
Результат поразил: можно было бы подумать, что
люди, думающие о добром самаритянине, поймут,
что помочь незнакомому человеку в общем поряд-
ке вещей намного важнее пунктуального посеще-
ния семинара.
И все же в их поведении можно найти некое ра-
циональное зерно: невежливо заставлять людей
2. Принстонская теологическая семинария — это образователь-

ное учреждение, в котором особое внимание уделяется
добродетели милосердия и которое при этом владеет
впечатляющими богатствами. В 2011 году его капитал
из расчета на одного студента составлял около 1,7 мил-
лиона долларов.
3. Darley  J. M., Batson  C. D. «From Jerusalem to Jericho»: A Study
of situational and dispositional variables in helping behav-
ior // Journal of Personality and Social Psychology. 1973.
Vol. 27. P. 100–108.
168
ждать. Однако потом было проведено много ис-

следований, показывающих, что наше этическое
поведение, судя по всему, связано с бессчетным ко-
личеством иррациональных или нерациональных
факторов. Например, до того как все стали поль-
зоваться мобильными телефонами, в одном амери-
канском исследовании было показано, что, когда
испытуемый выходил из общественной телефон-
ной будки, он был намного больше готов помочь
обронившему кипу бумаг прохожему, если ранее он
нашел какую-нибудь мелкую монету в отсеке для
возврата монет. Этот нанокусочек удачи, имею-
щий ничтожную финансовую величину, оказывал
огромное влияние на поступки людей. А еще одно
исследование доказало, что на наше поведение
влияет запах. Мы добрее к другим, когда находим-
ся рядом с булочной и вдыхаем ее восхититель-
ный аромат. На то, как мы отвечаем на моральные
вопросы, касающиеся, к примеру, преступления
и наказания, может повлиять и то, на каком сто-
ле мы заполняем анкету — на чистом и прибран-
ном или на заляпанном пятнами. Страшно сказать,
но вероятность того, что судья вынесет решение
об условно-досрочном освобождении заключен-
ного, зависит от того, как давно этот судья поел4.
Хотя нам нравится обманывать самих себя и ду-
мать, будто мы выбираем решения свободно, ори-
ентируясь на взвешенные и разумные рассужде-
ния, эксперименты все больше доказывают то, что
разум часто оказывается в плену у бессознатель-
ных факторов. Можно достоверно сказать то, что
наше поведение намного более «ситуационист-
4. Danziger S., Levav J., Avnaim-Pesso K. Extraneous Factors in Ju-

dicial Decisions // Proceedings of the National Academy of
Sciences. April 2011.
169
ское», то есть оно подвержено влиянию множества

факторов в большей степени, чем мы думали ра-
нее, причем исследования подрывают представле-
ние о том, что черты характера являются стабиль-
ными и гармоничными и что, например, смелый
человек всегда будет смелым, придирчивый — при-
дирчивым, а сострадательный — сострадательным.
Подобные результаты имеют значение для управ-
ления и образовательной политики. Возможно, мы
должны больше внимания уделять формированию
условий, а не характера. Энтони Аппиа говорит
об этом так: «Разве вам не хочется, чтобы люди
были готовы прийти на помощь? Выяснилось, что,
если с ними случится нечто незначительное, но хо-
рошее, это намного больше повысит их склонность
к оказанию помощи, чем если потратить кучу энер-
гии на совершенствование их характеров»5.
Трехмерная вагонетка
Сценарии с вагонетками дали психологам немало
пищи для размышлений. Философы демонстри-
ровали дилеммы с вагонетками в обычных клас-
сах, на бумаге или на экране. Однако читать текст
на экране — это совсем не то же самое, что сталки-
ваться с реальными ситуациями.
В таком случае, как можно было бы спроектиро-
вать реалистические сценарии с вагонетками для
испытуемых, которые не подозревают, что будут
участвовать в подобном эксперименте? Тестиро-
вание реальной реакции на задачу с вагонеткой
5. Интервью на сайте «Philosophy Bites» «Эксперименты в эти-

ке» («Experiments in Ethics»). URL: www.philosophy-
bites.com.
170
представляется далеко не таким простым делом,

как проверка поведенческого результата запаха пе-
ченого хлеба или же изменений в условиях, ко-
торые могут повлиять на то, оказывают ли люди
помощь постороннему человеку, попавшему в за-
труднительное положение.
Это, однако, не остановило изобретательных
психологов-экспериментаторов. В одном исследо-
вании, проведенном в 2011 году, испытуемых по-
местили в трехмерную виртуальную реальность.
В одном из сценариев вагонетка двигалась к пя-
терым людям, и испытуемые могли повернуть ее,
чтобы она врезалась в одного. В другом вагонетка
в любом случае врезалась бы в одного, так что ис-
пытуемым не нужно было ничего делать, чтобы
спасти пятерых от смерти (хотя у них была воз-
можность повернуть вагонетку так, чтобы она вре-
залась в пятерых). В эксперименте, пытающемся
воспроизвести некоторые черты реальной ситуа-
ции, использовались крики, раздававшиеся, когда
поезд приближался к привязанным к рельсам лю-
дям. Это исследование спровоцировало ряд этиче-
ских вопросов — некоторые люди были настолько
потрясены экспериментом, что отказались в нем
участвовать. В обоих сценариях большинство тех
участников, которые все же остались в экспери-
менте, решили убить одного или позволить ему
умереть, чтобы спасти пятерых. Однако когда для
спасения пятерых требовалось реальное действие,
испытуемые становились эмоционально более воз-
бужденными, чем когда им не нужно было ничего
делать для достижения того же результата6.
6. Выбор неутилитаристского варианта — смерти пятерых —

тоже был связан с эмоциональным возбуждением. См.:
Navarrete C. D., McDonald M., Mott M., Asher B. Virtual Mo-
171
Психологи меняли и другие переменные. В од-

ном эксперименте испытуемые были разделены на
две группы. Перед тем как первой группе предло-
жили задачу вагонетки, им показали веселый пяти-
минутный клип из телешоу «Saturday Night Live».
Второй группе пришлось просмотреть скучный до-
кументальный фильм про испанскую деревню. Те,
кто просмотрели комедийный ролик, а потому, как
предполагается, готовы были отнестись к вопросам
жизни и смерти довольно беспечно, с большей ве-
роятностью санкционировали убийство толстяка7.
На наши реакции может влиять также имя, дан-
ное толстяку, что показано в другом исследовании.
Испытуемым был дан выбор: столкнуть с моста
«Тайрона Пэйтона» (стереотипное афроамерикан-
ское имя), чтобы спасти сотню членов Нью-Йорк-
ского филармонического оркестра, или же столк-
нуть «Чипа Элсворта III» (имя, указывающее
на старинное англосаксонское происхождение),
чтобы спасти сотню членов Гарлемского джазово-
го оркестра. Исследователи выяснили, что консер-
ваторы не отдали заметного предпочтения ни одно-
му из этих вариантов, тогда как аристократического
Чипа, окажись он в руках либералов, ждала бы ме-
нее завидная судьба, чем Тайрона. Возможно, либе-
ралы слишком уж боятся быть расистами, а может
быть «Чип Элсворт III» вызывает у них образ богат-
ства и привилегий, тогда как ими движут эгалитар-
ные соображения (или, что хуже, зависть).8
rality: Emotion and Action in a Simulated 3-D Trolley Prob-

lem // Emotion. 2012. Vol. 12. No. 2. P. 365–370.
7. Valdesolo P., DeStano D. Manipulations of Emotional Context
Shape Moral Judgment // Psychological Science. 2006.
Vol. 17. P. 476–477.
8. Uhlmann, E. et al. The motivated use of moral principles // Judge-
ment and Decision Making. 2009. Vol. 4. No. 6.
172
Интересно, что, хотя только 10% людей столкну-

ли бы толстяка, у нас обычно проявляются гораз-
до более сильные утилитаристские инстинкты, ко-
гда фигурантами дилеммы оказываются животные,
а не люди. Так, в одном исследовании испытуемых
спрашивали, столкнули бы они с моста толстую
обезьяну, чтобы спасти пять других обезьян. От-
вет был положительным. Люди не прочь отнестись
к животным как средствам для более важной цели.
Наши типичные рефлексы в отношении животных
являются не кантианскими, а бентамовскими9.
Джанет и Джон
Хотя существует бесконечное число факторов,
которые способны повлиять на наше поведение
и моральные суждения, в настоящее время скла-
дывается консенсус, утверждающий, что влияние
оказывают два основных процесса. Спорным во-
просом, однако, остается то, как именно их опи-
сать и какой между ними баланс. Однако сама эта
дихотомия, обоснованная методами XXI века, на-
поминает гораздо более старое столкновение ме-
жду двумя важными философами XVIII века — Да-
видом Юмом и Иммануилом Кантом. «Разум есть
и должен быть лишь рабом аффектов», — писал Да-
вид Юм10. Кант, напротив, считал, что нравствен-
ность должна руководствоваться разумом.
9. В своей работе (Thomson  J. J. The Realm of Rights. P. 292) Джу-

дит Томсон пишет, что «было бы позволительно убить
одну курицу, чтобы спасти пять». Макмахан (McMa-
han J. The Ethics of Killing. Oxford: Oxford University
Press, 2002. Chapter 3) также исследует то, примени-
мы ли деонтологические ограничения к животным.
10. Hume D. A Treatise of Human Nature. London: Oxford Uni-
173
В таких новаторских работах, как «Эмоцио-

нальная собака и ее рациональный хвост» (Emo-
tional Dog and its Rational Tail), психолог Джонатан
Хайдт утверждает, что эмоции выполняют го-
раздо более важную функцию. Хайдт исследовал,
в основном, те аспекты нашей моральности, кото-
рые служат основанием для реакций отвращения
или реакций в стиле «тьфу». Рассмотрим вообра-
жаемый сценарий, благодаря которому, возмож-
но, этот психолог особенно прославился. Джули
и Марк — брат и сестра, путешествующие по Фран-
ции во время летних каникул. Однажды вечером
они остаются вдвоем в хижине близ пляжа. Они
принимают решение, что было бы интересно и за-
бавно попробовать заняться любовью. По край-
ней мере, это был бы новый опыт для них обоих.
Джули и так уже принимает противозачаточные
таблетки, но Марк для пущей безопасности ис-
пользует презерватив. Им обоим нравится этот
сексуальный опыт, однако они решают больше ни-
когда не повторять его. Эту вместе проведенную
ночь они хранят в секрете, благодаря чему чувству-
ют себя еще ближе друг к другу11.
Если вы не можете понять, почему секс Джули
и Марка должен казаться отвратительным, зна-
чит можно сказать лишь то, что вы относитесь
к очень незначительному меньшинству. Хайдт вы-
яснил, что в той или иной степени почти все из его
респондентов считают, что поведение брата и се-
стры является морально предосудительным. Одна-
versity Press, 1975. P. 415; Юм Д. Трактат о человеческой

природе // Юм Д. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1996.
Т. 1. С. 457.
11. Haidt J. The Emotional Dog and Its Rational Tail // Psycholog-
ical Review. 2001. Vol. 108. No. 4. P. 814–834.
174
ко, когда он стал спрашивать, что же в нем не так,

испытуемые не могли четко объяснить свои чув-
ства. Например, они могли сначала сказать, будто
их беспокоит то, что потомство, рожденное от по-
добного полового акта, могло бы иметь генетиче-
ские отклонения, но потом им напоминали, что
никакого потомства не будет, поскольку использо-
вались две формы контрацепции. В другом случае
они могли высказать опасения по поводу долго-
срочного психологического влияния, забыв о том,
что для Джули и Марка опыт оказался совершен-
но позитивным.
Итак, у нас есть пример, в котором никому не
причиняют вреда, однако люди все равно чувству-
ют, что совершается аморальный акт, хотя и не мо-
гут точно сказать, что же с ним не так. Раздосадо-
ванные, они видят, что им не хватает аргументов.
Порой они комментировали ситуацию так: «Ну,
я просто интуитивно чувствую, что это неправиль-
но». Хайдт дал этому чувству специальное назва-
ние, окрестив его «моральным ошеломлением»12.
В одном эксперименте Хайдт с коллегой ис-
пользовали гипноз, чтобы заставить людей чув-
ствовать отвращение, когда произносилось ка-
кое-то произвольное слово. Таким словом было
наречие «часто». Они выяснили, что, если пред-
лагался сценарий с таким словом, загипнотизиро-
ванные испытуемые с большей категоричностью
12. Некоторые философы не согласны с тем, как Хайдт анали-

зирует подобные случаи. Если людям не хватает дово-
дов, объясняющих, почему они считают инцест чем-то
неправильным, это не значит, что они «ошеломле-
ны». Тезис о том, что «инцест — это плохо», может
быть попросту основополагающим принципом, кото-
рый самоочевиден, а потому не требует дальнейших
обоснований.
175
говорили о том или ином моральном прегреше-

нии. Еще больше поражает то, что заметное мень-
шинство находило нечто предосудительное даже
в тех ситуациях, в которых явно ничего такого
не было, например в следующей: «Дэн — предста-
витель студенческого совета в своем учебном за-
ведении. На этом семинаре он отвечает за состав-
ление расписания дискуссий по академическим
проблемам. Он часто выбирает темы, которые
интересны и преподавателям, и студентам, что-
бы дискуссии были поживее». Когда испытуемых
спрашивали, почему они считают, что Дэн сделал
что-то плохое, они пытались найти хоть какой-ни-
будь ответ, и говорили, к примеру, так: «Просто
кажется, что он что-то замышляет»13.
В 1970-х была известная шутка в «Morecambe and
Wise», в те времена наиболее популярной в Брита-
нии комедийной телепрограмме. Эрик Морекамб
и Эрни Вайз исполняли несколько номеров, а по-
том, в самом конце, на сцену в белом бальном пла-
тье торжественно выходила высокая женщина по
имени Джанет, которая раньше в шоу никак не уча-
ствовала. Она отталкивала Эрика и Эрни и заявля-
ла: «Хотела бы поблагодарить за то, что уделили
внимание мне и моему маленькому шоу». Джона-
тан Хайдт считает, что разум ведет себя так же, как
Джанет. Он выходит на сцену в последнюю минуту,
хотя ничего и не делал, и забирает себе все лавры.
Однако, хотя Хайдт считает, что балом правят
эмоции, другие не так уверены: они видят в столк-
новении разума и эмоции нечто вроде перетягива-
ния каната.
13. См.: Wheatley T., Haidt J. Hypnotic Disgust Makes Moral Judg-

ments More Severe // Psychological Science. 2005. Vol. 16.
P. 780–784.
176
ГЛАВА 13
Возня с нейронами
У сердца свои доводы,
не известные разуму.
Паскаль
Поступай так, чтобы макси-

ма твоего поступка могла
стать всеобщим законом.
В
Ы О Б В И Н Я Е Т Е С Ь в убийстве толстяка.
Что вы можете сказать в свою защиту?
— Виновен, милорд. Но мою вину смягча-
ет то, что мой выбор и действия были определены
моим мозгом, а не мной.
— Ваш мозг ничего не решает. Решаете вы. При-
говариваю вас к заносчивости и десяти годам слож-
ной философии.
Зажигание
В последнее десятилетие наблюдался настоящий
бум исследований всех аспектов функционирова-
ния и строения мозга, обусловленный усовершен-
ствованием технологии сканирования. МРТ (маг-
нитно-резонансная томография) дала некоторые
неожиданные результаты. Сканеры функциони-
руют за счет выявления мельчайших изменений
в кровотоке: когда определенная часть мозга на-
чинает работать интенсивнее, чем в так называе-
мом состоянии покоя, на снимке видно, что она,
как говорят специалисты по нейронауке, «зажи-
177
гается». Исследования находятся на стадии заро-

ждения, однако все больше данных, неоспоримо
подтверждающих то, что определенные участки
мозга отвечают за определенные функции. Испы-
туемые ложатся внутрь больших и шумных резер-
вуаров, а сканирование производится, когда они,
к примеру, слушают музыку, используют язык,
рассматривают карты, представляют, будто заня-
ты той или иной физической деятельностью, на-
блюдают лица, произведения искусства либо та-
кие неприятные создания и вещи, как тараканы
или испражнения.
Исследуется также и то, что происходит в моз-
ге, когда мы принимаем моральные решения, а по-
скольку дилеммы с вагонетками — источник для
столь ожесточенной борьбы разных интуиций,
они оказались в числе наиболее популярных ис-
следовательских кейсов. Одна из наиболее извест-
ных звезд в этой области — гарвардский психолог
и нейроученый Джошуа Грин.
Грин в школе был спорщиком, инстинктивно
склоняющимся к утилитаризму. Когда спор вра-
щался вокруг значения прав индивидов в срав-
нении с большим благом, он обычно занимал
бентамовскую, а не кантианскую позицию. Послед-
ствия — вот что имеет значение. Однако он расте-
рялся, когда впервые познакомился со сценарием
трансплантации: конечно, нельзя убивать здоро-
вого молодого человека, чтобы воспользоваться
его органами, даже если это спасет жизнь пятерым.
Его утилитаристская вера пошатнулась.
Будучи студентом в Гарварде, он познакомил-
ся с задачей вагонетки, еще одной неприятной
для человека с утилитаристскими убеждениями
загадкой. Однако, по его словам, только тогда, ко-
гда ему довелось узнать о странном случае Финеа-
178
В о з н я с н е й р о н а м и
са П. Гейджа, его посетило озарение. Он гостил

в Израиле по случаю бар-мицвы своей сестры и чи-
тал одну книгу в гостиничном номере.
Случай с ломом
Финеас Гейдж был двадцатипятилетним бригади-
ром-строителем, которому довелось стать реаль-
ной, а не гипотетической жертвой железных дорог.
Его работа заключалась в руководстве группой ра-
бочих, которые прокладывали железнодорожный
путь по Вермонту. Чтобы проложить как можно
более прямую дорогу, бригаде в одном месте надо
было пробить туннель через скалу. В один летний
денек случилось катастрофическое происшествие.
Фитиль зажгли слишком рано. Произошел силь-
ный взрыв, и прут, которым пользовались, чтобы
утрамбовать взрывчатую смесь, ударил в щеку Гей-
джа, прошел через лобовую часть его мозга и вы-
шел в верхней части головы.
Чудом было то, что Гейдж не умер на месте. Еще
более странно то, что через пару месяцев он, каза-
лось, почти вернулся к своему нормальному фи-
зическому состоянию. Его конечности функцио-
нировали, он мог видеть, чувствовать и говорить.
Но то, что случилось потом, превратило его из
простого медицинского курьеза в предмет ака-
демических исследований. Хотя физически он
мог действовать примерно так же, как и раньше,
стало ясно, что его характер изменился, причем
в худшую сторону. Прежде он был ответственным
и сдержанным, а теперь стал импульсивным, ка-
призным и ненадежным. Сложно отделить миф
от реальности, однако в одном отчете указывает-
ся, что его речь стала настолько вульгарной, что
179
нежному полу настоятельно рекомендовали избе-

гать его общества.
В своей книге «Ошибка Декарта» специалист по
нейронаукам Антонио Дамасио говорит, что Гейдж
мог знать, но не чувствовать1. «Вот в чем дело», —
подумал Грин, сидя в своем номере. «Вот что проис-
ходит в сценариях с мостом и трансплантацией. Мы
чувствуем, что не должны толкать толстяка. Но ду-
маем, что лучше спасти жизнь пятерым, а не одно-
му. Но мысль и чувство — это разные вещи».
Получив одновременно психологическое и фи-
лософское образование, Грин стал первым, кто
привлек нейронауки к изучению вагонеток. Он
начал сканировать испытуемых в момент, когда
им предъявляли задачи с вагонетками. Сканеры
фиксировали соответствующие скачки в активно-
сти мозга.
По описанию Грина, случаи с вагонетками про-
воцируют яростную схватку между подсчиты-
вающими и эмоциональными участками мозга.
И в этой борьбе у сторон гораздо более равные шан-
сы, чем считает Хайдт. Когда предлагается дилем-
ма «Толстяка» и убийство, которое бы вы совер-
шили своими собственными руками, части мозга,
находящиеся сразу за глазами и считающиеся от-
ветственными за такие чувства, как сострадание
(миндалевидное тело, кора задней части поясной
извилины и префронтальная кора головного моз-
га), приходят в состояние крайнего возбуждения.
Мысль о том, что надо толкнуть толстяка, «включа-
1. У Дамасио можно найти прекрасное изложение истории Фи-

неаса Гейджа. Исторические факты из его жизни оспа-
ривались: некоторые говорят, что его поведение зна-
чительно изменилось только на более позднем эта-
пе жизни.
180
ет у вас в мозге эмоциональный сигнал опасности,

который говорит: „нет, это неправильно“»2. Когда
этого метафорического сигнала нет, мы включаем
обычное утилитаристское исчисление: подсчиты-
вающая часть мозга (дорсолатеральная префрон-
тальная кора и нижняя теменная доля) оценивает
издержки и прибыли разных типов, не только мо-
ральные. В случае «Тупика» уравнение несложное:
ценой одной жизни мы можем спасти пять.
Фотоаппарат — основа для другой полезной ме-
тафоры Грина. У него есть автоматические на-
стройки, например для съемки пейзажей. Это по-
лезно, поскольку позволяет экономить время. Мы
видим то, что хотим сфотографировать, и нажима-
ем на кнопку. Однако порой нам хочется сделать
какой-то необычный снимок, попробовать что-то
свежее, поиграть в искусство и авангард. Возможно,
нам хочется, чтобы картинка в центре была размы-
той. Единственный способ достичь такого эффек-
та — переключиться на ручной (подсчитывающий)
режим. «Эмоциональные ответы похожи на авто-
матическую съемку вашего фотоаппарата. Гибкое
планирование действий — это ручной режим»3.
Считается, что эмоциональные части мозга раз-
вились гораздо раньше тех его участков, которые от-
вечают за анализ и планирование. Поэтому в случае
моральной дилеммы можно ожидать того, что эмо-
ция придет к заключению быстрее разума. Исследо-
вания показали, что, когда людей торопят, они про-
являют меньше склонности к утилитаризму4.
2. Из интервью для программы BBC «Analysis», эфир 29 июня

2009 г.
3. Из интервью с Дж. Грином для сериала BBC World Service
«Would you Kill the Big Guy?».
4. Suter R., Hertwig G. Time and Moral Judgement // Cognition.
2011. Vol. 119. P. 454–458.
181
Тот факт, что между двумя этими настройками

идет борьба, убедительно подтверждается одним
исследованием, в котором использовалась так на-
зываемая когнитивная нагрузка. Когда испытуемые
думали над задачами с вагонетками, их когнитив-
ные процессы были одновременно заняты другой
задачей — в обычном случае им нужно было смо-
треть на числа, вспыхивающие на экране, или скла-
дывать их. В этих условиях испытуемые медленнее
приходили к утилитаристскому ответу (убить од-
ного, чтобы спасти пятерых в «Тупике», где задей-
ствованы когнитивные процессы), однако такая на-
грузка не меняла ответы на дилемму «Толстяка»,
в которой в основном задействованы эмоции.
Эмоциональное отторжение, которое обычно
возникает тогда, когда люди думают, что им нужно
убить толстяка, состоит, по словам Грина, из двух
компонент. Первая — эффект непосредственно-
го участия: именно сам физический акт толчка,
прямое воздействие человека за счет собственных
мускулов — вот что заставляет нас отшатнуться.
Данные указывают на то, что тот же самый прин-
цип действует даже в том случае, когда толчок
не требует прямого контакта руками, а достигает-
ся за счет длинного шеста, который, тем не менее,
все равно требует мускульных усилий. Этот эффект
можно проверить посредством сценария «Люк».
В этом сценарии мы можем остановить поезд
и спасти жизни пятерым, переведя стрелку (как
в «Тупике»). Эта стрелка открывает люк, на кото-
ром — так уж получилось — стоит толстяк. И хотя
даже самый въедливый из юристов не смог бы об-
наружить сколько-нибудь значимое моральное
различие между убийством посредством стрелки
и убийством посредством толчка, испытуемые, ко-
торых спрашивали об их решении, с большей го-
182
товностью приговаривали толстяка к смерти, когда

для этого использовался первый метод, а не по-
следний. И все же, какой бы способ ни использо-
вался — стрелка или толчок, большинство все равно
считают, что убить толстяка — хуже, чем перевести
поезд на другой путь в «Тупике».
Это означает, что дело здесь еще в чем-то…
Второй фактор, как объясняет Грин, напря-
мую соответствует учению о двойном послед-
ствии. Мы в меньшей степени готовы причинить
кому-то вред намеренно, когда он является сред-
ством для желаемой цели, чем причинить вред,
оказывающийся попросту побочным последствием.
Два этих фактора — физический контакт и намере-
ние причинить вред — «по отдельности не оказы-
вают воздействия или же оказывают лишь неболь-
шое воздействие, однако вместе они дают эффект,
значительно превышающий сумму их отдельных
эффектов. Это похоже на взаимодействие меди-
цинских препаратов: когда вы принимаете препа-
рат А, все нормально, и то же самое можно сказать
о препарате B, но когда вы принимаете их вместе,
происходит взрыв!»5. Толкнуть толстяка — это дей-
ствие, в котором физический акт сочетается с на-
мерением причинить вред, и результатом оказы-
вается эмоциональный всплеск.
Эволюционные ошибки
У Грина есть убедительное, хотя и спекулятивное,
эволюционное объяснение того странного мораль-
ного различия, которое люди подсознательно про-
5. Из интервью с Дж. Грином для сериала BBC World Service

«Would you Kill the Big Guy?».
183
водят между применением собственных мускулов

и переводом стрелки. Мы испытываем особое от-
вращение к ущербу, который мог бы причинять-
ся в той среде, к которой мы эволюционно при-
способлены. Мы развивались в среде, в которой
мы непосредственно взаимодействовали с други-
ми людьми, то есть за счет силы, которую давали
наши мускулы. Применение мускулатуры для того,
чтобы столкнуть другого человека, — это явное ука-
зание на насилие, а по очевидным причинам наси-
лия стремятся по возможности избегать.
Эти эксперименты сосредоточены на мораль-
ных суждениях, а не на поведении, не на том, как
действительно поступают люди. Однако суждение
и поведение связаны друг с другом. И независимо
от того, принимаем ли мы эволюционное объяс-
нение Грина, психология убийства имеет большее
значение за пределами академической вагонетко-
логии. Небо над Пакистаном и Афганистаном се-
годня постоянно бороздят беспилотные летатель-
ные аппараты США, дроны, которыми управляют
сидящие за тысячи миль в Америке люди, обычно
относительно молодые. По оценкам, к 2011 году
в одном только Пакистане за семь лет американ-
скими дронами было убито около 2680 человек6.
Дроны являют собой будущее военного дела: в на-
стоящее время некоторые из них используются
для разведки, тогда как другие — для атак на лю-
дей и укрепления. Ответ на вопрос, как именно
нам легче убивать — джойстиком или ударом шты-
ка в горло, сам по себе был бы нейтральным в мо-
ральном смысле открытием. В конце концов, если
мы воюем со смертельно опасным врагом, возмож-
но, нашим солдатам, которым надо его уничто-
6. Данные «New America Foundation».
184
жить, хорошо бы испытывать поменьше угрызений

совести. Но если верно то, что нам проще убивать,
нажимая на кнопку, а не размахивая штыком, а это,
судя по всему, и в самом деле так, тогда нам нуж-
но знать об этом.
Этот спор выходит на более широкое обсужде-
ние вопроса о том, насколько соответствует наша
этическая оснастка, предоставленная эволюцией,
современной эпохе. Философы, особенно утили-
таристского направления, подчеркивали следую-
щее явное противоречие. Если мы проходим мимо
мелкого пруда, в котором замечаем тонущего ре-
бенка, большинство из нас инстинктивно прыг-
нет в пруд, чтобы спасти его. Мы бы поступили
так даже в том случае, если бы были одеты в до-
рогой костюм. И были бы возмущены, если бы ка-
кой-нибудь наблюдатель стоял у пруда и смотрел,
как тонет ребенок, а потом бы объяснил, что он ни-
как не мог нырнуть в пруд, поскольку на нем пид-
жак Версаче стоимостью в 500 долларов. Однако
в то же время немногие из нас отвечают на письма
благотворительных организаций, в которых гово-
рится, что похожие суммы денег могли бы спасти
жизнь людям на другом конце света.
Нет какого-то особого этического различия ме-
жду спасением незнакомца, которого мы видим,
и спасением незнакомца на другом конце света.
Однако существует правдоподобное эволюцион-
ное объяснение этих наших разнящихся реакций.
Современный человеческий мозг развивался то-
гда, когда люди были охотниками и собирателя-
ми, жившими небольшими группами в 100–150 че-
ловек. Преимущество (в смысле эволюции) дава-
ла забота о собственном потомстве и потомстве тех
немногих людей, с которыми мы сотрудничали.
Мы не желали знать, да нам это было и не нужно,
185
о том, что происходит на другом конце горы, равни-

ны или озера. Сегодня же технология обеспечивает
нас мгновенными новостями о катастрофах в самых
разных частях света. Поэтому вряд ли удивительно
то, что мы столь неохотно отвечаем на подобные со-
бытия, хотя в моральном плане это и нельзя оправ-
дать. Питер Сингер приводит следующий пример,
напоминающий сценарии с вагонетками:
Предположим, что мы на корабле, бушует шторм,

и мы видим две опрокинувшиеся яхты. Мы мо-
жем либо спасти одного человека, цепляющегося
за опрокинувшуюся яхту, либо пять человек, кото-
рых мы не можем видеть, но знаем, что они ока-
зались внутри другой яхты. У нас есть время на то,
чтобы прийти на помощь только одной яхте, по-
скольку потом они наскочат на скалы, и, скорее
всего, любой, кто цепляется за яхту, которой мы
не поможем, утонет. Мы можем опознать челове-
ка, который на яхте один, то есть мы знаем, как
его зовут и как он выглядит, хотя ничего другого
нам о нем не известно и мы с ним никак не связаны.
О тех, что заперты в другой яхте, мы ничего не зна-
ем, за исключением того, что их пятеро7.
Бесчисленные исследования показывают, что наши

моральные решения — например, размер пожертво-
ваний на благотворительные цели или то, насколь-
ко жестоким, по нашему мнению, должно быть на-
казание, — в значительной мере определяются тем,
можем ли мы опознать человека или людей, на ко-
торых сказываются наши действия8. Однако Син-
гер в своем примере говорит о том, что мы, конеч-
но, должны спасти пятерых, даже если эволюция,
7. Singer P. The Life You Can Save. Oxford: Picador, 2009. P. 59.
8. См., например: Small D., Loewenstein G. Helping a Victim or
Helping the Victim: Altruism and Identifiability // Journal
of Risk and Uncertainty. 2003. Vol. 26. P. 5–16.
186
так сказать, подучила нас больше заботиться о той

жертве, которую мы знаем. Из сценария Сингера
мы должны сделать очевидный вывод: некоторые
из наших моральных инстинктов не подходят на-
шей эпохе, когда люди живут большими анонимны-
ми группами в мире, в котором все со всем связано.
Силы эволюции определили форму наших мо-
ральных инстинктов и в другом смысле. Эволюция
снабдила нас эвристиками, то есть практическими
правилами, определяющими, как нам себя вести.
Практические правила удобны, поскольку у нас
нет бесконечного времени, денег или информа-
ции, чтобы выяснить, что делать в каждом из слу-
чаев. Они полезны для того, чтобы проложить путь
в сложных ситуациях, а принятие решений — это
обычно сложная задача. Однако, хотя в большин-
стве случаев эвристики срабатывают, они могут по-
ставить нас в тупик. Например, как мы уже гово-
рили9, правила могут вступать в конфликт, так что
нам требуется процедура для разрешения их про-
тиворечий. Правила «Спаси жизни» и «Не лги»
вступят в противоречие, если нам надо солгать
ради спасения жизней. Кроме того, иногда прави-
ло использует подсказку, сигнал или замещающий
знак, и это может привести к ложноположитель-
ным и ложноотрицательным результатам. Рассмо-
трим эвристическое правило, запрещающее инцест:
есть рациональные медицинские и биологические
причины не воспроизводиться, вступая в половую
связь с братом или сестрой. Похоже, что эволюция
снабдила нас практическим правилом, которое от-
талкивает от инцеста: не считай сексуально при-
влекательным другого человека, с которым ты вы-
рос. И это правило хорошо работало. Однако оно
9. См. гл. 8.
187
может стать проблемой в тех случаях, если бра-

тья и сестры были разлучены в детстве и находят
друг друга привлекательными, когда в своей жиз-
ни встречаются позже. В то же время это правило
привело к кризису в движении кибуцов в Израи-
ле, в которых дети из разных семей воспитывают-
ся вместе и растут, не ощущая особого сексуально-
го влечения друг к другу, что ведет к низкому уров-
ню браков внутри сообщества кибуцов10.
Прощай, свобода
В определенном смысле вряд ли нас должно удив-
лять то, что ученый может помочь с решением ди-
леммы «Толстяка» в частности и с пониманием
нравственности в целом. Конечно, между мозгом
и моралью существует связь. Невозможно предста-
вить, как могло бы быть иначе. Наше поведение
и мнения должны быть продуктом — в каком-то
отношении — нашего нейронного устройства. Без
мозга не было бы никаких мнений.
Однако новым является то, что мы все боль-
ше понимаем, как работает эта архитектура и это
устройство, что именно делают те-то и те-то участ-
ки мозга и как они связаны друг с другом. Этот
спор важен для влияния нейроэтики на область
права. В будущем, вероятно, можно будет услы-
шать такое, например, прошение о смягчении при-
говора: «это был не я, а мой мозг». Наша система
правосудия опирается на представление о том, что
10. Есть несколько исследований в этой области. См., напри-

мер: Shepherd J. Mate Selection among Second Generation
Kibbutz Adolescents // Archives of Sexual Behavior. 1971.
Vol. 1. P. 293–307.
188
люди свободны в своих поступках и своих действи-

ях. И чем больше мы узнаем о мозге, чем больше
мы можем объяснить и предсказать действие, тем
меньше остается места для проявления свободной
воли — по крайней мере, так нам сегодня кажется.
Однако «компатибилисты» утверждают, что
свобода воли совместима с полным причинно-
следственным объяснением наших мыслей и дей-
ствий. Даже если бы гигантский компьютер с про-
граммой в квадриллионы байт данных мог точно
предсказать действия того или иного человека,
из этого бы не следовало, по словам компатибили-
ста, что действия не являются свободными. Этот
тезис представляется довольно странным, по край-
ней мере с моей точки зрения, хотя компатиби-
листская позиция по свободе воле является, ве-
роятно, наиболее популярной среди философов,
которые работают над этой темой. Но какую бы
позицию в этом вечном споре ни занимать, в судах
неизбежно будут все чаще звучать просьбы при-
нять в расчет биологически обоснованные извине-
ния и просьбы о смягчении наказания, основанные
на сканах головного мозга и медицинских данных.
Рассмотрим пример одного человека, который
в 2000 году неожиданно занялся сексуальными
домогательствами. Американец средних лет дол-
гое время жил в счастливом браке, не демонстри-
руя никаких необычных сексуальных склонностей.
Но чуть ли не за один день в нем развился интерес
к проституции и детской порнографии. Его жена
заметила это, а когда он стал приставать к их при-
емной дочери, она известила власти. Мужа при-
знали виновным в покушении на растление мало-
летних и приговорили к курсу реабилитации. Это
нисколько его не смутило: он продолжал приста-
вать к женщинам в центре, в котором проходил
189
реабилитацию. Тюремный приговор казался не-

избежным.
Некоторое время он страдал от головных бо-
лей, и теперь они стали сильнее. Буквально за не-
сколько часов до приговора он пришел в больни-
цу, где сканирование головного мозга показало
наличие массивной опухоли. Как только ее удали-
ли, его поведение вернулось к норме. Это могло бы
быть концом истории, однако через шесть месяцев
у него снова стало проявляться все то же совершен-
но невоздержанное поведение. Он снова пришел
к врачам. Выяснилось, что во время первой опера-
ции небольшую часть опухоли не заметили. Была
успешно проведена вторая операция, что сразу же
устранило анормальные черты в сексуальности па-
циента. В итоге он избежал тюрьмы.
Опухоль — крайний пример. Немногие сочли бы
человека ответственным за свои действия, если та-
кое новообразование действительно столь суще-
ственно изменило принимаемые им решения. Од-
нако в будущем нейроученые смогут указывать
и на другие физические причины, которые мы в на-
стоящее время не относим к таким категориям, как
«болезнь», «расстройство» или «физический не-
достаток». Нейроученый мог бы сказать: «Мага-
зинные кражи, которыми занимается Мэри, можно
объяснить химическим составом и синапсами в ее
мозге». И не совсем ясно, почему такое извинение
было бы, по крайней мере теоретически, не таким
убедительным как то, что отсылает к опухоли11.
11. Главный вопрос — можно ли проводить различие между дей-

ствиями, отвечающими на разумные доводы и не отве-
чающими. Например, наркоман не отвечает на рацио-
нальные аргументы, так что наркоманы, согласно одной
из версий компатибилизма, не обладают свободой воли.
Однако если человек отвечает на разумные доводы, он
190
Один из важных инструментов, позволяющих

специалистам по нейронаукам изучать отношение
между мозгом и этикой, — это атипичные случаи,
возникающие в результате случайных поврежде-
ний и болезни. Хотя нейроэтика — это ограничен-
ная область, складывающаяся картина этики име-
ет сходства с той, что представляют специалисты
по другим частям мозга (отвечающими за язык,
чувства, распознание лиц), а также по отношению
между мозгом и телом или же по сознанию. Мозг —
сложная и хрупкая конструкция со множеством
связей, пребывающая в неустойчивом равновесии,
так что отсутствие или удаление определенной ча-
сти из всего этого сооружения, как и ее неправиль-
ное подключение, могут привести к странным яв-
лениям и любопытному поведению.
Прекрасной иллюстрацией является синдром
Капгра. Это болезнь, при которой человек счи-
тает, что его жену, отца или близкого друга под-
менил некий самозванец. В прошлом подобные
утверждения служили основанием для призна-
ния сумасшествия. Однако такие специалисты
по нейронаукам, как Вилейанур Рамачандран, за-
интригованные этими случаями, стали искать фи-
зиологическое объяснение и нашли его, причем
достаточно простое. Большинство из нас прекрас-
но справляется с распознанием лиц и хранением
информации о лицах: если нас спросить, мы, ско-
с точки зрения этой теории действует свободно. Так,

если я обожаю брюссельскую капусту, я могу выбрать ее
в меню ресторана. Но если бы я прочитал в медицин-
ском журнале, что она является канцерогеном, тогда
я бы от нее отказался. Это показывает, что мое решение
есть или не есть брюссельскую капусту является «отве-
чающим на разумные доводы», а потому, согласно этой
версии компатибилизма, свободным.
191
рее всего, не сможем сформулировать, чем разли-

чаются лица двух братьев, однако нам не составит
труда различить их, когда они перед нами. Этот
жизненно важный навык зависит, судя по всему,
от нормального функционирования определенной
части в мозге, называющейся веретенообразной из-
вилиной. Повреждение этой области может вести
к прозопагнозии, то есть болезни, при которой па-
циенты не могут различать лица. По мысли Рама-
чандрана, пациенты с синдромом Капгра обладают
нормально функционирующим распознанием лиц,
однако у них есть определенная проблема с пере-
дачей в путях, которые связывают веретенообраз-
ную извилину с лимбической системой, играю-
щей главную роль в нашей эмоциональной жизни.
Отсутствие какого бы то ни было эмоционально-
го отклика в момент, когда пациент с синдромом
Капгра видит лицо своей матери, приводит его
к выводу, что ее заменил какой-то двойник12.
Дуальные системы
Типичная картина этики обычного человека опи-
рается на баланс нейронных систем.
Джошуа Грин сначала считал, что борьба идет
между эмоциями и расчетом, Хайдт — между эмо-
цией и разумом (а в более поздних работах — между
автоматичностью или интуицией и разумом), Дани-
эль Канеман, психолог, получивший Нобелевскую
премию, — между быстрой и медленной системами13.
12. Он дает это объяснение, к примеру, в сериале BBC World

Service «The Mysteries of the Brain».
13. Kahneman D. Thinking, Fast and Slow. London: Penguin, 2012;
Канеман Д. Думай медленно, решай быстро. М.: АСТ, 2013.
192
Эти дуальные системы не обязательно должны

быть совершенно независимыми друг от друга. Так,
даже если, как утверждает Хайдт, эмоция играет
роль водителя в автомобиле, разум, возможно, сыг-
рал еще более важную роль прежде — роль инструк-
тора этого водителя. Например, в большинстве
стран развитого мира гомосексуальность сегодня
не отталкивает людей так, как раньше, то есть ее го-
раздо реже считают чем-то дурным. Однако мож-
но предположить, что разум сыграл определенную
роль в изменении социальной нормы, из-за кото-
рой гомосексуальность считалась отвратительной1.
Многие из тех, кто работает над научным изуче-
нием нравственности, полагают, что их открытия
имеют нормативное значение. Так, Хайдт говорит,
что в его сценарии с инцестом люди должны пре-
одолеть свою эмоциональную реакцию («тьфу!»):
разум говорит нам, что нет ничего предосудитель-
ного в отношении двух добровольно соглашающих-
ся на связь взрослых людей, если никому не причи-
няется вреда. Тогда как Грин доказывает, что наши
автоматические реакции на определенные ситуа-
ции, хотя они и крайне полезны, могут дать осечку
и что в моральных дилеммах первую скрипку дол-
жна играть наша подсчитывающая природа, то есть
мы должны перейти на ручной режим. Мы должны
толкнуть толстяка, несмотря на наше инстинктив-
ное отвращение к этому решению. Питер Сингер со-
гласен: если нежелание толкнуть толстяка управля-
ется эмоциональными механизмами мозга, мы дол-
жны преодолеть нашу робость2.
1. Эта мысль была хорошо сформулирована в интервью Нила

Леви сайту «Philosophy Bites» (www.philosophybites.com).
2. Singer P. Ethics and Intuitions // Journal of Ethics. 2005. Vol. 9.
P. 331–352.
193
Некоторых людей не назовешь робкими. Сего-

дня исследуется и тот вопрос, почему некоторые
люди — бо`льшие утилитаристы в сравнении с дру-
гими. Люди с хорошим зрительным воображени-
ем обладают более слабыми утилитаристскими
инстинктами (возможно, образ убийства толстяка
задевает их сильнее)3. Если испытуемых заставля-
ют подумать о задаче подольше, их решение ока-
зывается более утилитаристским, чем в том случае,
когда они них требуют мгновенного ответа4.
То, что эмоции связаны с лобной долей мозга,
известно по меньшей мере со времен удивитель-
ного превращения Финеаса П. Гейджа, вызванного
железным прутом. Мы можем предположить, как
Финеас Гейдж после своей травмы среагировал бы
на воображаемые железнодорожные катастрофы,
описываемые в вагонеткологии. В последние годы
были проведены исследования с людьми, имеющи-
ми повреждения в вентромедиальной префрон-
тальной коре5. Такие пациенты смотрят на судь-
бу толстяка с большим безразличием. Пациенты
с травмой примерно в два раза чаще обычных лю-
дей говорят, что допустимо столкнуть толстяка
и тем самым убить его, чтобы спасти жизнь другим.
Подобные данные обнаруживаются и тогда, когда
их спрашивают о других леденящих кровь случаях,
обсуждавшихся ранее, например о родителях, ко-
торые, скрываясь от нацистов, должны задушить
3. См.: Amit E., Greene J. You See, the Ends Don’t Justify the
Means // Psychological Science. URL: http://pss.sagepub.
com/content/early/2012/06/26/0956797611434965.
4. Suter R., Hertwig G. Time and Moral Judgement // Cognition.
2011. Vol. 119. P. 454–458.
5. См., например: Koenigs M. et al. Damage to the Prefrontal Cor-
tex Increases Utilitarian Moral Judgements // Nature. 2007.
Vol. 446. No. 7138. P. 908–911.
194
своего ребенка, чтобы не обнаружили и не убили

всю группу целиком. Пациенты с травмами в мень-
шей мере ощущают внутренний конфликт, чем
здоровые испытуемые, то есть им представляет-
ся более очевидным то, что нужно задушить ре-
бенка. У них пониженный эмоциональный отклик
на причинение ущерба.
Также есть связанные с этими вопросами иссле-
дования психопатов. Психопаты и лица с психопа-
тическими чертами обычно чаще одобряют при-
чинение прямого ущерба в сценариях, похожих
на случаи с вагонетками6. Некоторые психоло-
ги пригляделись своим натренированным взгля-
дом к таким последовательным утилитаристам,
как Иеремия Бентам, и в одной статье утвержда-
ется, что его взгляд на моральные предметы свя-
зан с синдромом Аспергера7.
Не так-то просто вывести следствия из этих ис-
следований нравственности. Если существует связь
между определенным типом повреждения мозга
и утилитаризмом, должны ли мы сделать вывод,
что порой у пациентов с травмой мозга более яс-
ный взгляд на мораль, чем у остальных? Или же
мы, напротив, должны счесть такие данные дока-
6. Возможно, дело не в том, что у них сильнее утилитарист-

ские наклонности, а в том, что слабее деонтологиче-
ские. Так, Джошуа Грин считает, что психопатов луч-
ше не описывать как более выраженных утилитаристов,
скорее, у них просто сниженная эмоциональная реак-
ция на причинение ущерба. «На самом деле они не-де-
онтологи» (из электронной переписки с автором). Тем
не менее главная мысль в том, что утилитаристские со-
ображения приводят к спорным суждениям, например
суждению о том, что толстяка следует столкнуть.
7. Lucas P., Sheeran A. Asperger’s Syndrome and the Eccentricity and
Genius of Jeremy Bentham // Journal of Bentham Studies.
2006. Vol. 8. P. 1–20.
195
зательством того, что в утилитаризме не все глад-

ко, так что те, кто считают, будто толстяка надо
столкнуть, демонстрируют некую фундаменталь-
ную ущербность своего этического аппарата? По-
следнее представляется по крайней мере правдопо-
добным. Поскольку психопаты плохо справляются
с определением необходимых действий в некото-
рых бесспорных случаях, разумно сделать вывод,
что их суждение сомнительно и в сценариях с ва-
гонетками. Другими словами, тот факт, что пси-
хопаты с большей готовностью одобряют убийство
толстяка, выступает некоторым, пусть и достаточ-
но слабым, подтверждением того, что убивать тол-
стяка — плохо.
Нейроболтовня
Нейронаука захватывает себе территории многих
других дисциплин. Это новое направление, она
воодушевляет и приносит захватывающие резуль-
таты. Однако у нее есть и яростные критики, осо-
бенно когда она утверждает, будто проясняет эти-
ку. Одно из направлений критики говорит о том,
что нейронаука имеет методологические изъяны,
то есть это плохая наука.
Сканирование мозга пока еще остается доста-
точно грубым методом с неточными измерениями.
Тестирование реакций испытуемых, когда они ле-
жат внутри длинного резервуара, вряд ли позволя-
ет воспроизвести какую-либо дилемму из реальной
жизни. Как бы глубоко пациенты ни погружались
в дилемму, сколь бы успешно они ни представля-
ли, что действительно столкнулись с ней, подав-
ляя свою недоверчивость, вряд ли они почувству-
ют учащенный стук сердца, вспотевшие ладони,
196
страх, панику и тревогу настоящей жизни. В этих

экспериментах отсутствуют обычные звуки, запа-
хи и виды. Нет шума, болтовни или грохота ули-
цы на заднем фоне, нет дождя или света солнца8.
Это не значит, что свет солнца должен влиять
на наши решения. То, пожертвую я или нет жерт-
вам наводнения на другом конце света, не должно
зависеть от того, как на мое настроение повлия-
ла погода. Однако в реальной жизни существует
множество факторов, так что мы должны с осто-
рожностью относиться к любым экстраполяциям
выводов, полученных при сканировании, на ре-
альную жизнь.
Однако есть и более фундаментальные возра-
жения на заявления нейронауки. Суть обвинения
состоит в том, что последняя допускает своеоб-
разную категориальную ошибку. Британский фи-
лософ XX века Гилберт Райл, который ввел поня-
тие категориальной ошибки, иллюстрировал ее
таким примером: американский турист приехал
в Оксфорд и, осмотрев Шелдонский театр, Бод-
лейскую библиотеку, колледжи и дворики, задал
невинный вопрос: «Но где же университет?», слов-
но бы университет был некоей отдельной физиче-
ской сущностью.
Примерно в том же смысле приписывать идеи,
решения и мотивы, желания и предрассудки моз-
гу — это своего рода категориальная ошибка.
На Райла повлиял Витгенштейн, а многие совре-
менные критики нейронауки сами витгенштейни-
анцы. Витгенштейновская критика нейронауки со-
стоит в том, что психологические атрибуты нельзя
8. Хотя, как описывалось в главе 12, некоторые психологи по-

старались воспроизвести реальную жизнь в трехмер-
ных экспериментах.
197
приписать мозгу, они приписываются только лю-

дям. Сознание, утверждают они, не тождественно
мозгу. Я могу быть смущенным или могу запутаться,
не зная, стоит ли переводить вагонетку на другой
путь. Но мой мозг не бывает смущенным. Меня мо-
жет оттолкнуть мысль о том, что надо применить
физическую силу, чтобы убить толстяка. Но подоб-
ный поворот событий не может испугать мой мозг.
Я могу рассчитать, что лучше потерять одну жизнь,
чем пять, но нет смысла говорить, что этот расчет
производит мой мозг. Конечно, если бы мой мозг
не работал, я бы тоже не функционировал, но это
не значит, что я совпадаю со своим мозгом. Поезд
не мог бы работать без двигателя, однако он не то-
ждественен этому двигателю9.
Но чаще всего нейроскептики бьют мимо цели.
В целом когда специалисты по нейронаукам го-
ворят о том, что мозг смущен или испугался, они
используют эти выражения метафорически10. За-
тем нейроскептик предъявляет нейроученому еще
одну ошибку. Он говорит, что поведение лучше
всего можно понять, не заглядывая внутрь моз-
га, а рассматривая человека в его среде. Но это
слишком слабый снаряд. Только самый тупой уче-
ный стал бы утверждать, что активность мозга —
единственное или самое лучшее объяснение по-
ведения человека и сознательных состояний или
что оно заменяет объяснения всех остальных ти-
пов. И в самом деле глупо говорить, что описа-
ние влюбленности или объяснение политической
9. Наиболее последовательную критику новой нейронауки

см. в: Tallis R. Aping Mankind. Durham, NC: Acumen, 2011.
10. Следует отметить, что существуют некоторые философы,
которые полагают, что мозг и сознание это и в самом
деле одно и то же.
198
идеологии того или иного человека можно найти

в определенной области мозга. Любовь и политику
невозможно свести к какому-то химическому коло-
вращению. Мозг расположен в теле. А люди при-
надлежат культурам и обществам. Ответ на вопрос
о том, почему такой-то человек голосовал за демо-
кратов или республиканцев, невозможно ограни-
чить описанием нейронной массы, функциони-
рующей в промежутке между его ушами.
Тем не менее влюбленность и наличие опреде-
ленной политической идеологии были бы невоз-
можны без мозга, и сегодня нейроученые откры-
вают удивительные связи между определенными
поступками, убеждениями или чувствами и ней-
ронной активностью, и этими данными нельзя
пренебрегать. Как мы уже выяснили, поврежде-
ние вентромедиальной префронтальной коры мо-
жет повлиять на моральные суждения. Также се-
годня мы понимаем то, что префронтальная кора
участвует в торможении, и если она разрушена,
например при слабоумии, больные могут «совер-
шать в магазинах кражи на глазах у менеджеров,
прилюдно снимать с себя одежду, перебегать ули-
цу на красный свет, запевать песни в самых непод-
ходящих для этого местах, поедать пищевые отхо-
ды, выуженные из мусорных баков на улице…»11.
Точно так же нейроученые все больше узнают о хи-
мических веществах, которые определяют ненор-
мальное и деструктивное поведение, например па-
губное пристрастие к еде, азартным играм, сексу
или шопингу. Главным фактором в этом случае
11. Eagleman D. The Brain on Trial // Atlantic Magazine. Atlantic

Monthly Group. July/August 2011.
URL: http://www.theatlantic.com/magazine/archive/2011/
07/ the-brain-on-trial/308520/.
199
является допамин. Было немало трагических слу-

чаев, когда пациентов с болезнью Паркинсона ле-
чили допаминэргическими препаратами, а потом
они не могли контролировать свои импульсы, что
стоило им денег, карьер, брака.
Это позволяет наметить одну интригующую воз-
можность: что если мы сами начнем подстраивать
собственный мозг, чтобы изменить наши мораль-
ные взгляды и, соответственно, наши суждения
в сценариях с вагонетками…
ГЛАВА 14
Бионическая вагонетка
Сомы грамм — и нету драм.
Олдос Хаксли. О дивный новый
мир.
Лучший способ выяснить, мо-
жете ли вы кому-то дове-
рять, — это ему довериться.
Эрнест Хемингуэй
Е
С Л И Б Ы Иеремия Бентам правил миром, он
поощрял бы людей к тому, чтобы они стал-
кивали толстяка с моста во всех тех случаях,
когда это было бы необходимо для большего бла-
га. Однако обычные люди не могут заставить себя
толкнуть толстяка. Они не считают, что их глав-
ная обязанность — максимизировать счастье; они,
напротив, считают, их поведение ограничено не-
которыми принципами, такими как запрет на при-
чинение вреда невинным людям. Даже если бы
Иеремия Бентам убедил их и они бы столкнули
толстяка, возможно, что потом бы их замучила со-
весть — они бы, к примеру, страдали от мрачных
воспоминаний и кошмаров. Бентам, без сомнения,
счел бы любую вину или сожаление иррациональ-
ными. Но люди не всегда способны управлять соб-
ственными эмоциями. Желание стать утилитари-
стами могло бы привести к обратному эффекту
и сделать нас несчастными.
К счастью, теперь нам могут помочь лаборато-
рии. Ученые все больше узнают о том, как работает
память. Гиппокамп (участок размером с мизинец
и названный так потому, что он слегка напоминает
201
морского конька) — это область мозга, которая, как

считается, закрепляет воспоминания, упорядочи-
вает и раскладывает по полочкам наши убеждения
и образы. Миндалевидное тело дает гиппокампу
сигнал, указывающий, какие воспоминания важно
сохранить. Чем сильнее эмоциональное возбужде-
ние в миндалевидном теле, тем с большей вероят-
ностью будет сохранено воспоминание.
Эволюцию, как обычно, можно поздравить
с тем, что она придумала весьма прагматичное
устройство. Мы забываем большинство вещей, ко-
торые случились с нами. Но если на улице на нас
напал незнакомец, у нас должна быть гарантия,
что нам запомнится этот неприятный эпизод: мы
не хотим снова оказаться в столь же опасной ситуа-
ции. Иногда подобный эпизод вызывает избыточ-
ную реакцию: эмоциональный шок, полученный
нами, настолько силен, что фитиль памяти от него
буквально вспыхивает. Похоже, именно это про-
исходит при посттравматическом стрессовом рас-
стройстве (ПТСР), которое давно уже привлекает
серьезное внимание военных. Больные ПТСР по-
стоянно вспоминают о травматическом событии.
Толчком к их воспоминаниям может быть, ска-
жем, хлопок от спустившей шины (напоминаю-
щий взрыв снаряда), как и более произвольные
вещи, ассоциирующиеся с травматическим эпизо-
дом. Например, солдат, который стал свидетелем
того, как его друга застрелили в траншее, может
испытать паническую атаку, увидев изрытое поле.
Некоторые время назад исследователи выяс-
нили, что, если в течение нескольких часов после
травмирующего эпизода испытуемые принимали
пропранолол, особый бетаблокатор, у них пони-
жалась вероятность развития ПТСР. Дальнейшие
исследования показали, что пропранолол может
202
помочь даже тем, кто годами страдает от ПТСР.

Специалисты по памяти используют следующую
аналогию, объясняющую воздействие препарата.
Предположим, что вы заказываете книгу в биб-
лиотеке. Книгу достают с полки. Если вы читаете
ее возле открытого окна, из которого льется поток
солнечного света, книга слегка выцветет. Когда вы
вернете книгу в хранилище, в нем будет храниться
чуть более блеклая копия. Пропранолол действу-
ет как сильный солнечный свет с подобным отбе-
ливающим эффектом. Если у пациентов с ПТСР
вызывали неприятные устойчивые воспоминания
и при этом вводили препарат, эти воспоминания
возвращались на склад в мозге в несколько ослаб-
ленном виде.
Так что в теории, даже если нам страшно толк-
нуть толстяка, препараты, возможно, скоро по-
зволят нам стереть память о том, что мы сделали
это. Но может быть и более прямой способ повли-
ять на наш подход к задаче вагонетки, — таблет-
ка не для снятия стресса, а для изменения наших
ценностей.
Моральный диспансер
Наука вскоре предложит нам головокружительную
палитру вариантов усовершенствования наших
возможностей — физических и когнитивных, а так-
же улучшения настроения. Некоторые препара-
ты уже доступны. Десятилетиями жульничающие
спортсмены использовали химические и биоло-
гические стимуляторы для того, чтобы увеличить
свои физические возможности, причем подобные
препараты и медицинские средства становятся все
более точечными по своему действию и все более
203
сложными. То же самое относится и к увеличению

когнитивных способностей. Любители кофе давно
знакомы с восстановительными свойствами кофеи-
на. Однако поскольку ученые все больше узнают
о том, как мы учим языки, читаем ноты, опознаем
паттерны, фокусируемся на задачах, запоминаем
факты и умножаем числа, неизбежно будут появ-
ляться таблетки, нацеленные на все более конкрет-
ные функции.
Сама идея таблеток, улучшающих настроение,
возвращает нас к «Дивному новому миру». В футу-
ристическом романе Олдоса Хаксли (опубликован-
ном в 1932 году) сома поддерживает у всех людей
состояние покорного довольства. Читатель ощу-
щает, что галлюциноген является инструментом
контроля, который делает жизнь тех, кто его по-
требляет, ненастоящей и оторванной от реально-
сти. Однако любителям пива давно известно бы-
строе и весьма ощутимое воздействие лагера и эля
на настроение, то есть торможение, вызываемое
пивом, тогда как такие лекарства, как прозак, про-
писываемые от депрессии, в развитом мире приме-
няются настолько широко, что в их употреблении
уже не видят ничего предосудительного.
Если вы хотите узнать о пестиках и тычинках,
полезно начать со степных полевок. Эти грызуны,
с их плотными тельцами и волосатыми хвостами, —
вряд ли самые привлекательные существа на свете,
по крайней мере с точки зрения человека. Одна-
ко, к счастью для их вида и его выживания, самцы
и самки степной полевки считают друг друга более
заманчивыми. И действительно, как только они
нашли партнера, они заключают с ним благосло-
венный союз, в котором и хранят друг другу сек-
суальную верность на протяжении всей своей ко-
роткой жизни.
204
У степной полевки есть близкий родственник —

серая полевка. Самец серой полевки отличается
одной особенностью: он склонен к промискуите-
ту и представляет собой настоящего сексуального
бандита. Выяснилось, что когда степная полевка
находит партнера, у нее выделяется гормон вазо-
прессин, а клетки, реагирующие на него, то есть
рецепторы, расположены в областях мозга, отве-
чающих за удовольствие. Партнер степной полев-
ки оказывается источником удовольствия, а пото-
му пара образует крепкую связь. Тогда как у серых
полевок рецепторы находятся в другой части моз-
га, так что спаривание не ведет к стимулированию
формирования устойчивой пары. Однако за счет
внедрения одного-единственного нового гена, ко-
торый влияет на рецепторы вазопрессина, ученые
смогли превратить самцов серой полевки в вер-
ных супругов.
В том, что касается любви и секса, у людей и по-
левок много общего. В одном исследовании швед-
ских близнецов было обнаружено, что различия
в связывании вазопрессина строго коррелирова-
ли с семейным положением каждого из братьев,
оцениваемым по уровню неверности и разводов.
Не так уже сложно представить себе, что однажды
мы, возможно, попросим, чтобы наши партнеры
проверились на такой гормон, а по прошествии ка-
кого-то времени мы могли бы даже использовать
генную терапию, чтобы повысить верность поло-
вых партнеров друг другу.
Это что касается секса. Можем ли мы изменить
установки, относящиеся к другому барьеру в обще-
стве, с которым так сложно что-то сделать, а имен-
но к расе? Пропранолол, упоминавшийся ранее
бетаблокатор, оказывает ряд любопытных воздей-
ствий, не ограничивающихся влиянием на память.
205
Существует тест, который может пройти каждый, —

«Тест на неявную установку» (Implicit Attitude Test),
в котором нужно ассоциировать некоторые при-
ятные слова (такие как «мир», «смех», «удоволь-
ствие») и некоторые неприятные слова («зло»,
«провал», «боль») с черными и белыми лицами.
Большинство людей хотели бы думать, что они
не расисты, а потому результаты могут их расстро-
ить. Тест на неявную установку показывает, что мы
в той или иной мере несем в себе расовые пред-
убеждения: обычно мы с большей готовностью ас-
социируем неприятные слова с черными лицами,
чем с белыми. Черные демонстрируют то же са-
мое предубеждение. Но если перед тестом при-
нять пропранолол, это предубеждение почти пол-
ностью исчезнет1.
Изменение поведения людей в обществе и су-
ждений при помощи химических препаратов — это
возможность, которая уже не ограничивается ми-
ром научной фантастики. Реакции людей, приняв-
ших подобные препараты, на сценарии с вагонет-
ками, стали полезным индикатором того, могут ли
и как именно могут такие химические вещества ме-
нять наши моральные убеждения. Влияние про-
пранолола на суждения в сценариях с вагонетками
пока еще не определено2. Однако экспериментато-
рам удалось изменить реакции за счет модифика-
1. См.: Terbeck S., Kahane G. et al. Propranolol Reduces Implicit

Negative Racial Bias // Psychopharmacology. 2012. Vol. 222.
P. 419–424.
2. В статье 2012 года (см. обзор у Тербека) указывается (доста-
точно контринтуитивно), что пропранолол повыша-
ет вероятность того, что люди сочтут убийство толстя-
ка неприемлемым: поскольку пропранолол подавля-
ет эмоции и страх, можно было бы предсказать, что он
приведет к противоположному результату.
206
ции различных гормонов: например, в одном ис-

следовании были изменены уровни серотонина.
Выяснилось, что при увеличении его уровня у лю-
дей меньше проявлялись утилитаристские склон-
ности, так что они реже готовы столкнуть толстяка.
Однако проблема с вагонеткой — не единствен-
ный доступный ученым тест, когда надо опреде-
лить, как можно модифицировать нашу мораль.
В другом используется дележ пригоршни долларов.
Игра «Ультиматум»
Пульмановская забастовка в XIX веке в США яв-
ляется типичным примером забастовок. Она по-
влекла чрезвычайно большие расходы для Компа-
нии Пульмана и стала катастрофой для профсоюза
и его членов. Одной только железной дороге заба-
стовка обошлась примерно в 4,4 миллиона долла-
ров потерянных доходов и еще в 700 тысяч дол-
ларов убытков. 100 тысяч бастующих потеряли
свои заработки, общая сумма которых оценивает-
ся в 1,4 миллиона долларов.
Выражение «обоюдная выгода», пришедшее
из теории игр, стало обиходным. Но не выражение
«обоюдный проигрыш». Тогда как именно к это-
му сводился результат пульмановской забастовки,
и точно таким же оказывается итог большинства
других забастовок. Убытки несут и компании, и ра-
бочие, как, естественно, и общество в целом. Мож-
но было бы решить, что профсоюзы поступают ир-
рационально, исповедуя подход, который только
ухудшает их положение. Может это и так, по край-
ней мере если придерживаться одного конкретно-
го определения рациональности. Однако в подоб-
ных вопросах люди не всегда рациональны, и это
207
было доказано одним экспериментом в подвале

на Квин-сквер в Лондонском университете.
Представьте себе картину. Перед вами два чело-
века, которые явно испытывают жажду. Назовем
их Гарри и Олли. Они никогда раньше не встре-
чались. Им предлагается кувшин с водой, кото-
рую они должны поделить. Первый человек, Гар-
ри, разливает воду на два стакана. В первый он
наливает три четверти воды из кувшина, а в стакан
Олли отмеряет оставшуюся четверть. Олли выгля-
дит немного недовольным. Но у него есть выбор:
он может выпить воду, предложенную ему Гарри,
или же отвергнуть ее. Если он отвергает ее, тогда
ни один из них ничего не выпьет.
Последние полчаса Олли провел под капельни-
цей с физраствором — у него немного болит голова,
рот пересох, и лучше получить хоть немного воды,
чем вообще нисколько. Однако он смотрит на по-
чти полный стакан Гарри, потом на свою скром-
ную дозу, и качает головой: будь он проклят, если
позволит Гарри забрать почти всю воду себе.
Гарри, как выясняется, это провокатор. Олли
не знал о том, что проходил проверку особым те-
стом, который многими чертами напоминает за-
дачу вагонетки, а именно игрой «Ультиматум»3.
Карьера игры «Ультиматум» напоминала «Тол-
стяка». Впервые она появилась в 1982 году, не-
задолго до «Толстяка». Она родилась в одной
дисциплине (экономике) и анализировалась
в идеализированной форме переговоров, перво-
начально в совершенно априорном виде, то есть
3. Исследования экспериментов с жаждой и «Ультиматумом»

см. в: Wright N. al. Human Responses to Unfairness with
Primary Rewards and Their Biological Limits // Scientific
Reports. 2012. Vol. 2. Article number 593.
208
как задачка, которую можно решить на бумаге по-

средством (относительно простого) математиче-
ского аппарата. Затем «решение» стали проверять
в реальном мире. После этого игра выпорхнула
из гнезда родительской дисциплины и перебралась
в другие исследовательские отрасли, включая эво-
люционную биологию, антропологию, социологию
и нейронауку. Как и в случае «Толстяка», резуль-
таты игры «Ультиматум» стали приводить в ка-
честве доказательства того, что моральные прин-
ципы встроены в само наше устройство, то есть
являются врожденными. Как и «Толстяк», игра
применяется для изучения того, как химические
препараты могут изменить принимаемые решения.
И точно так же, как и в случае «Толстяка», суще-
ствуют яростные критики, осуждающие этот акаде-
мический конструкт за то, что он является искус-
ственным лабораторным экспериментом, который
невозможно пересадить в реальный мир, получив
от этого хоть какую-то пользу.
В стандартном «Ультиматуме» участвуют два
игрока. На этот раз назовем их Томасом и Ада-
мом. Томасу дают определенную сумму денег, ска-
жем 100 фунтов. Он может выбрать произвольную
часть этих 100 фунтов, чтобы отдать Адаму. У Ада-
ма есть возможность принять эту долю от 100 или
отвергнуть ее, но если он отвергает ее, ни один
из игроков ничего не получит. Если Томас пред-
лагает Адаму всего лишь 1 фунт, тогда, вроде бы,
у Адама есть резон принять его. Если он принима-
ет эту часть, он получает 1 фунт. А один фунт луч-
ше, чем ничего, а ведь он ничего и не получит, если
отвергнет предложение. Поскольку у Адама есть
резон принять любую сумму, какой бы малой она
ни была, у Томаса есть основание предлагать наи-
меньшую сумму из всех возможных.
209
Это результат, предсказываемый математиче-

ской моделью, то есть именно так, по утвержде-
ниям некоторых экономистов, должен был бы реа-
гировать Рациональный Экономический Человек.
Однако, как выяснилось, реальные люди из пло-
ти и крови реагируют не так. Когда тест начали
проводить в США, возникло два неожиданных ре-
зультата. Во-первых, испытуемые, играющие роль
Томаса, обычно предлагали около 40% общей сум-
мы, а некоторые даже половину. Во-вторых, испы-
туемые, играющие роль Адама, то есть стороны-
получателя, обычно отвергали любое предложение,
меньшее 25%. Они предпочитали сорвать сделку,
чем принять то, что считали ничтожным и оскор-
бительным для них предложением.
Игра «Ультиматум» стала любимым экспери-
ментом экономистов, который проводился мно-
жество раз. Как и в случае «Толстяка», экспери-
ментаторы возились с разными переменными,
проводили тесты с разными ставками, с людь-
ми разных возрастов, разных полов, рас и групп,
с близнецами, в разных местах и даже с животны-
ми (шимпанзе — вот рациональные максимизато-
ры, они принимают все, что им предложат!)4. Они
сравнивали поведение в том случае, когда испытуе-
мый выглядел плохо, и в том, когда он выглядел
привлекательно. В другом сравнительном исследо-
вании анализировалось то, что происходит, когда
испытуемые знакомы или, напротив, не знают друг
4. Однако поведение приматов представляет собой смешан-

ную картину. С капуцинами не проводили игры «Уль-
тиматум», но если один капуцин получает кусок огурца
в обмен на решение какой-то задачи и видит, что дру-
гая обезьяна получила более аппетитную гроздь вино-
града за ту же задачу, он сильно разозлится и может
даже отвергнуть огурец, отбросив его в отвращении.
210
друга. «Ультиматум» проверяли на сильно устав-

ших людях и, как в эксперименте с Гарри и Олли,
на тех, кто испытывает жажду.
Чтобы игра казалась реальной, ставки тоже дол-
жны быть реальными. Однако фонды ограниче-
ны даже в университетах с завидным капиталом.
Поэтому, в силу финансовых причин, игру при-
ходилось проводить с небольшими суммами. Это,
конечно, искажает результаты, поскольку, если
достаточно обеспеченного человека раздражает
бесстыдное предложение, он ничем не жертвует,
отвергая его. Однако к сегодняшнему дню экспе-
рименты с «Ультиматумом» провели более, чем
в тридцати странах, в том числе там, где у доллара
гораздо большая покупательная способность, чем
в США. Самый необычный результат был получен
в Индонезии. В игре со 100 долларами предложе-
ние в 30 или меньше долларов обычно отвергалось.
И это было в 1995 году, когда 30 долларов равня-
лись там двухнедельной зарплате.
В чем же дело? Почему люди предлагают боль-
ше, чем нужно, и почему некоторые предложения
отвергаются? Почему люди не хотят брать легкие
деньги?
Есть ответы двух типов. Сторонники первого
считают, что результаты ошибочны, поскольку они
маскируют наш базовый эгоизм. Сторонники вто-
рого используют игру «Ультиматум» для доказа-
тельства того, что мы по крайней мере отчасти
альтруистичны, так что мы рождаемся с некоей
уже встроенной в нас верой в честность и со спо-
собностью к честности.
«Ультиматум» — относительно новая игра, од-
нако она оказалась замешанной в споре с давней
и весьма впечатляющей родословной, споре, гру-
бо говоря, о том, какими рождаются люди — злы-
211
ми или добрыми (или, возможно, они полностью

определяются опытом). Иисус Христос, Джон
Локк, Жан-Жак Руссо и романист Уильям Гол-
динг — все они в нем поучаствовали. Локк счи-
тал, что разум при рождении является tabula rasa,
то есть чистой доской. Соответственно, наши мне-
ния оформляются опытом. Однако другие — разде-
лим их на гоббсианцев и смиттеанцев — подозрева-
ли, что ребенок выходит из утробы с некоторыми
моральными наклонностями. Томас Гоббс (1588–
1679) полагал, что человек является, по существу,
эгоистическим созданием, так что, если не будет
полиции или государства, люди забьют друг друга
палками до смерти. Им будет страшно даже спать.
Хотя сегодня шотландского экономиста и филосо-
фа Адама Смита (1723–1790) часто изображают ка-
рикатурно, словно бы он разделял мрачный взгляд
Гоббса на человеческую психологию, на самом деле
он придерживался прямо противоположных пози-
ций. Действительно, в «Богатстве народов» Смит
пишет, что невидимая рука рынка хорошо рабо-
тает тогда, когда люди стремятся к личной выго-
де. «Не от благожелательности мясника, пивовара
или булочника ожидаем мы получить свой обед,
а от соблюдения ими своих собственных интере-
сов»5. Однако в «Теории нравственных чувств» он
открыто заявляет, что личная выгода — не един-
ственная и не господствующая мотивация: «Ка-
кую бы степень эгоизма мы ни предположили
в человеке, природе его, очевидно, свойственно
участие к тому, что случается с другими, участие,
вследствие которого счастье их необходимо для
5. Smith A. The Wealth of Nations. Oxford: Clarendon, 1976. Book I.

Chapter 2. P. 26–27; Смит А. Исследование о природе
и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007. С. 78.
212
него, даже если бы оно состояло только в удоволь-

ствии быть его свидетелем»6.
Обе стороны могут отсылать к игре «Ультима-
тум» для подтверждения своих аргументов. В од-
ном эксперименте, в котором предлагающая сто-
рона сохраняла полную анонимность, намного
больше людей делали скудные предложения, так
что, получается, людей мотивирует не альтруизм,
а репутация. Очевидно, хорошая репутация, ре-
путация человека честного и справедливого, об-
легчает трансакции и переговоры. (Многие ис-
следования проводились со студентами, которым
известно, что преподаватель заинтересован резуль-
татом, поэтому неудивительно, что они стреми-
лись представить себя в лучшем свете, делая щед-
рые предложения.)
Гоббсианский взгляд подтверждается меж-
культурными исследованиями. Хотя в Индоне-
зии люди вели себя так же, как в Индиане, в дру-
гих местах были получены некоторые странные
результаты. В небольших обществах реже встре-
чались щедрые предложения чужакам (возмож-
но потому, что в подобных обществах в обычном
случае нет нужды в торговле с чужаками). Кроме
того, в одном-двух удаленных районах, особенно
у народов ау и гнау в Меланезии, обнаружились
случаи чрезвычайно щедрых предложений (пре-
вышающих 60%), и, что еще более странно, неко-
торые из таких предложений отвергались! Этот
удивительный феномен исследователи объяснили
меланезийской культурой повышения собствен-
ного статуса за счет предложения даров. Отказ
6. Smith A. The Theory of Moral Sentiments. Cambridge: Cam-

bridge University Press, 2002. P. 11; Смит А. Теория нрав-
ственных чувств. М.: Республика, 1997. С. 31.
213
от дара — это отказ подчиняться. Поэтому резуль-

таты согласуются с гоббсианским анализом, со-
гласно которому мы на фундаментальном уровне
всегда эгоистичны.
Но существует и значительный объем данных,
подтверждающих позиции смиттеанцев, согласно
которым мы рождаемся альтруистами, по крайней
мере в определенной мере, так что именно наша
биология, наш врожденный альтруизм или чув-
ство справедливости — вот что заставляет нас де-
лать щедрые предложения, тогда как врожденное
чувство справедливости склоняет нас отвергать
плохие предложения. Несомненно, есть некото-
рые данные, говорящие о том, что определенную
роль играет биология. Шведское исследование,
в котором однояйцевые близнецы сравнивались
с разнояйцевыми, указывает на сильный генети-
ческий фактор: в отличие от разнояйцевых близ-
нецов, однояйцевые предлагали и принимали по-
хожие суммы.
Биологические факторы исследовались и други-
ми способами. Когда испытывающим жажду участ-
никам игры предлагалась незначительная доля
воды, они часто принимали решение остаться вооб-
ще без воды, чем принять сделку. Также были про-
ведены эксперименты с испытуемыми, которых ли-
шали сна. Можно было бы подумать, что уставшие
люди примут любое предложение, которое им сде-
лают; то есть что некоторое ощущение дискомфор-
та снизит их внимание к тому, является ли пред-
ложение честным. Но на деле происходит, похо-
же, прямо противоположное. Когда людей лишают
сна, и когда они слишком устали, чтобы тщатель-
но обдумать предложение, верх берет эмоция: по-
вышается вероятность того, что скудное предложе-
ние швырнут в лицо предложившему.
214
Те самые психологи и нейроученые, которые

исследуют наши реакции на задачу вагонетки, ис-
пользуют также и игру «Ультиматум». Так, были
проведены тесты «Ультиматум» и с психопатами,
и с теми, у кого травмирована вентромедиальная
префронтальная кора (которая связана с формиро-
ванием социальных эмоций). Как мы уже говорили
ранее (в главе 13), пациенты с повреждением ВМПК
с большей готовностью толкают толстяка. А в игре
«Ультиматум» такие пациенты с большей вероят-
ностью отвергают нечестные предложения. Такие
пациенты, если испытывают фрустрацию или если
их спровоцировать, чаще демонстрируют гнев или
раздражительность.
То, что происходит в мозге, когда делается обид-
ное (или, наоборот, щедрое) предложение, стало
предметом исследований специалистов по нейро-
наукам. Зоны поощрения в мозге (связанные, на-
пример, с поеданием плитки шоколада), активнее,
когда получателю предлагается большая сумма,
тогда как островок головного мозга, отвечающий
за отвращение, активируется, когда людям предла-
гается мизерная доля.
Оплата сыром
Исследователи использовали задачи с вагонетками
для оценки влияния на поведение таких гормонов,
как серотонин, тестостерон и окситоцин, и ту же
самую функцию выполняла и игра «Ультиматум».
Так, в одном эксперименте было показано, что
люди с высоким уровнем серотонина чаще прини-
мают предложения, которые другие считают не-
честными. Если вам надо провести переговоры
с лидерами профсоюза за пивом и сэндвичами, хо-
215
рошо бы добавить к хлебу ломтики сыра, посколь-

ку в сыре много серотонина. Рабочие, которые счи-
тают, что их управляющие забирают большую часть
прибыли себе, обязательно подумают о том, как бы
испортить свое собственное положение, если бос-
сам от этого станет хуже. Другими словами, у них
возникнет желание навредить самим себе, если это
единственный способ наказать других. Однако се-
ротонин снижает такое искушение. Что касается
тестостерона, он снижает щедрость, и это, возмож-
но, одна из причин, по которой женщины делают
более щедрые предложения, чем мужчины, тогда
как окситоцин оказывает противоположное воз-
действие.
Должны ли мы начать распылять окситоцин че-
рез системы вентиляции? Принцип предосторож-
ности предписывает нам действовать с наимень-
шим риском. Во-первых, если начать вмешиваться
в функционирование таких гормонов, как оксито-
цин, серотонин или тестостерон, результат всегда
будет неоднозначным. Эти маленькие гормоны —
настоящие стахановцы, они без устали трудятся
в мозге, поддерживая связь друг с другом. Поэтому
вмешательство, результат которого в целом мож-
но считать положительным, способен привести
и к негативным последствиям. Некоторые резуль-
таты могут оказаться не только вредными, но и не-
обратимыми.
Кроме того, изменение, показавшееся благо-
творным в одном контексте, в другом может ока-
заться опасным. Люди, нюхнувшие окситоцина,
становятся более доверчивыми, и общество в це-
лом могло бы действовать лучше, если бы все мы
доверяли друг другу чуть больше. С другой сторо-
ны, нет ничего хорошего в том, если молодая жен-
щина выйдет в пятницу вечером из клуба с мужчи-
216
ной, которого она только что встретила и которому

она теперь полностью доверяет1.
Следовательно, есть причины относиться к но-
вым научным и технологическим возможностям
с некоторой осторожностью. В целом эволюция
оснастила нас неплохо. Мы не всегда доверяем
людям, поскольку не каждый заслуживает наше-
го доверия. Однако не во всех частностях эволю-
ция действительно права. Несомненно, было бы
лучше, если бы нас больше беспокоило тяжелое
положение далеких чужеземцев. Существуют хо-
рошо известные исследования, которые показыва-
ют, что, если мы слышим о трагедии, случившейся
с каким-то конкретным человеком, мы позаботим-
ся о нем с большей вероятностью, чем если бы мы
услышали в новостях о трагедии, жертвой кото-
рой стали тысячи. Это не рационально. И хотя
нам нужно взвешивать риски любых действий, на-
целенных на моральное самосовершенствование,
в некоторых обстоятельствах улучшение наших
моральных способностей может быть не только
приемлемым, но и крайне важным.
1. Описание того, насколько сложное воздействие может ока-

зать даже такая во всех отношениях привлекательная
молекула, как окситоцин, см. в: De Dreu C. et al. Oxytocin
Promotes Human Ethnocentrism // Proceedings of the Na-
tional Academy of Sciences. 2011. Vol. 108. No. 4. P. 1262–
1266. В этой статье показано, что окситоцин повыша-
ет негативную предубежденность людей по отношению
к тем, кто не является членами группы испытуемого,
в том числе этнической.
Часть IV
Вагонетка и ее критики
•
ГЛАВА 15
Трамвай «Обратный ход»
Вагонетки не делаю
Э
Т О Б Ы Л пренебрежительный комментарий
одного превосходного философа, которого
попросили высказаться о вагонеткологии1.
Другой жалуется: «Это симптом болезненного со-
стояния моральной философии».
Некоторые моральные философы посвяща-
ют свою жизнь дилеммам с вагонетками. Мно-
гие другие цитируют примеры из вагонеткологии
на лекциях и семинарах, поощряя студентов к про-
чтению по крайней мере отдельных работ по ва-
гонеткологии. Однако у некоторых других фи-
лософов из-за вагонеткологии лицо наливается
кровью. Многие хотели бы загнать вагонетки на са-
мый дальний из запасных путей. А Филиппу Фут
считают ответственной за то, что она ненароком
создала монстра-Франкенштейна.
Стоит попытаться разобраться в этом страхе
и этой ненависти.
Они не объясняются подозрением к мысленным
экспериментам как таковым. Вагонеткологию надо
представлять в более широком контексте. Мыслен-
ные эксперименты и богатые метафоры — это хлеб
философии, одна из основных составляющих ра-
циона не только моральной философии, но и всех
остальных ее жанров. У Платона в его «Государ-
1. Простите, но его (или ее) имя не будет названо.
221
стве» приводится знаменитая аллегория пеще-

ры: пленники закованы в пещере, где они смотрят
на тени на стене, ошибочно принимая их за на-
стоящих людей. На самом деле тени вызваны кук-
ловодами, которые двигают куклами, стоя за эти-
ми людьми. Платон стремится показать, насколько
сильно мы оторваны от реальности. В «Размышле-
ниях о первой философии» отец современной фи-
лософии Рене Декарт указывает на возможность
того, что злой гений мог одурачить нас и заставить
поверить в те вещи, которые мы считаем достовер-
ными, вроде того, что 2 + 3 = 5. У Джона Локка есть
знаменитый мысленный эксперимент, в котором
душа принца со всеми его мыслями и воспоми-
наниями перемещается в тело сапожника. Локк
полагал, что человек остается самим собой с те-
чением времени благодаря сознанию, а не телу.
В XVIII веке Кант придумывает гипотетический
случай с невинным человеком, которого пресле-
дуют и который скрывается в вашем доме. Убий-
ца стучит вам в дверь и спрашивает, не скрыва-
ется ли внутри его добыча. (Кант утверждал, что
даже в таких обстоятельствах врать было бы не-
правильно.) Витгенштейн попытался доказать аб-
сурдность частного языка, то есть языка, который
мог бы использовать исключительно один инди-
вид. Он изображает следующую ситуацию: у каж-
дого из нас есть спичечный коробок, внутри ко-
торого мы держим нечто, что все мы называем
«жуком», но я не могу посмотреть, что в вашей ко-
робке, а вы — что в моей. В этом случае, по словам
Витгенштейна, термин «жук» не мог бы обозначать
нечто определенное, поскольку у всех у нас мог-
ли бы быть в коробках совершенно разные вещи2.
2. Wittgenstein L. Philosophical investigations. Oxford: Basil Black-
222
В относительно недавнее время, во второй поло-

вине XX века, Роберт Нозик спросил, стали бы мы
подключаться к машине по производству личного
опыта3. Этот гипотетический гаджет настолько со-
вершенен, что мы тут же забыли бы, что подклю-
чились к нему, при этом нам были бы гарантирова-
ны приятные «опыты» (например, мы бы думали,
что получили Нобелевскую премию или же завое-
вали приз на кубке мира, совершив какой-нибудь
зрелищный удар ножницами.) Ни один из этих
опытов не был бы настоящим, но мы бы, наоборот,
верили в то, что они самые что ни на есть настоя-
щие. Дерек Парфит, стремившийся проанализи-
ровать некоторые неприятные вопросы касатель-
но личной идентичности, позаимствовал пример
из научной фантастики: останемся ли мы теми же
людьми, если некий телепорт сделает копию всех
молекул наших тел и воссоздаст их на другой пла-
нете4? А Джон Серл придумал китайскую комнату.
В этой комнате человеку передают записки на ки-
тайском, просовывая их под дверью. Хотя он не го-
ворит на китайском, он следует сложной системе
инструкций из учебника, копирует ответ, предпи-
сываемый этим учебником, и передает ответ через
щель под дверью. Стоя перед дверью, мы могли бы
предположить, что он понимает китайский, тогда
как на самом деле он не понимает ни слова. Этот
мысленный эксперимент разработан, чтобы пока-
well, 1953. P. 293; Витгенштейн Л. Философские иссле-

дования // Философские работы. М.: Гнозис, 1994. Ч. 1.
С. 183.
3. Nozick R. Anarchy, State, and Utopia. New York: Basic Books,
1974, P. 42–45; Нозик Р. Анархия, государство и утопия.
М.: ИРИСЭН, 2008. С. 68–69.
4. См.: Parfit D. Reasons and Persons. Oxford: Clarendon, 1984.
Part 3.
223
зать, что компьютеры никогда не будут по-настоя-

щему думать или понимать5.
Итак, мысленных экспериментов в философ-
ских текстах всегда было достаточно. И вряд ли
все они вместе являются главной мишенью для ва-
гонеткофобов. Возможно, что последним не нра-
вится их применение конкретно в сфере морали.
Но даже это кажется натяжкой: знаменитые мо-
ральные философы самых разных традиций — ути-
литаристы, кантианцы, аристотелики — исполь-
зовали мысленные аргументы для доказательства
своей мысли или для иллюстрации.
Действительно, существуют сомнения относи-
тельно надежности наших интуиций, выявляемых
в сценариях с вагонетками (см. главу 10). Некото-
рые задачи с вагонетками настолько вычурные, что
неясно, как нам на них реагировать. Кроме того,
даже те сценарии, которые вызывают почти что
одинаковые реакции, необычны или искусственны,
так что их применимость за пределами академиче-
ских аудиторий еще надо доказать. Странные слу-
чаи не обязательно должны быть надежными ори-
ентирами в более простых ситуациях.
Однако наиболее суровые критики вагонетколо-
гии желают ударить по ней на еще более глубоком
уровне. Вагонеткология занимается тем, что дол-
жны делать люди. Должны ли они перевести ваго-
нетку на другой путь? Должны ли они столкнуть
толстяка? Однако существует восходящая к Ари-
стотелю традиция, в которой подчеркивается иной
вопрос. Важнее не то, что делают люди, а то, какой
у них характер. Какие они — смелые или трусли-
вые, щедрые или мелочные, верные или бесчест-
5. Searle J. Minds, Brains and Programs // Behavioral and Brains

Sciences. 1980. Vol. 3. P. 417.
224
ные? Какими добродетелями и пороками они об-

ладают?6
Мысль о том, что добродетельный человек мо-
жет взвешивать издержки и выгоды от пинка, ко-
торым сталкивают толстяка, является, по крайней
мере по мысли Бернарда Уильямса, самопротиво-
речивой. Как он утверждает, практическая мысль
не может быть «трансцендентальной по отноше-
нию к опыту»7. Иными словами, щедрый чело-
век — это просто тот, у кого есть мотив поступать
щедро и кто именно так и поступает. Бессмысли-
ца — называть человека, скажем, честным, если та-
кой человек готов поступить бесчестно всякий раз,
когда того требует утилитаризм.
Филиппа Фут, ставшая вопреки своей воле ос-
нователем вагонеткологии, возможно, согласи-
лась бы с этим. Она и ее подруги, Элизабет Энском
и Айрис Мердок, способствовали воскрешению
этики добродетели. Мердок приводит вымышлен-
ный пример, который часто цитируют. Мачеха,
которой, судя по всему, движут зависть и высоко-
мерие, крайне низкого мнения о своей приемной
дочери. Она считает эту приемную дочь грубой,
неразвитой, лишенной достоинства и утонченно-
сти. Но потом, после тщательного размышления,
она начинает смотреть на эти черты иначе: те-
6. Конечно, характер не является чем-то совершенно отлич-

ным от поступка. С точки зрения Аристотеля, характер
говорит о предрасположенности к поступкам. Как по-
ступил бы смелый человек или мудрый? Но также ха-
рактер предполагает чувство. Смелый человек действу-
ет с определенным чувством.
7. Williams B. Moral Luck. Cambridge: Cambridge University Press,
1981. P. 51 (статья под названием «Утилитаризм и мо-
ральное потворство самому себе» («Utilitarianism and
moral self-indulgence»)).
225
перь приемная дочь выглядит уже не недостой-

ной, а спонтанной.
Естественно, в результате этой перемены точки
зрения мачеха начинает вести себя иначе со своей
приемной дочерью. Но это поведение является вто-
ричным по отношению к точке зрения, причем тя-
желая моральная работа совершается именно тогда,
когда достигается такая правильная точка зрения.
В своей книге «Никомахова этика» Аристотель раз-
личает два типа мудрости. Существует теоретиче-
ская мудрость, но существует также и «phronēsis»,
что обычно переводят «практической мудростью».
По мысли неоаристотеликов, человек с phronēsis’ом
способен чувствовать, что именно нужно сделать.
Партикуляристы
Инстинкты вагонетколога напоминают инстинкты
ученого, по крайней мере, в следующем. Вагонет-
колог желает определить, какие моральные разли-
чия важны, хочет потрогать и промерить, взвесить
и сравнить наши интуитивные представления. Он
стремится использовать «чистые» случаи, чтобы
помочь нам проложить моральный курс в запутан-
ном мире. Но аристотелики представляют мораль-
ную сферу совсем не так. Человек с phronēsis’ом
не обладает каким-то моральным алгоритмом, он
не овладел нравственностью за счет ее абстракт-
ного исследования. Скорее, у такого человека есть,
если использовать замечательное выражение одно-
го философа, «ситуационная оценка»8.
8. См.: Wiggins D. Deliberation and Practical Reason // Rorty A.

(ed.), Essays on Aristotle’s Ethics. Berkeley: University of
California Press, 1980. P. 233.
226
Если пройти эту линию рассуждения до конца,

мы встретим морального партикуляриста9. По его
мнению, не существует правильных моральных
максим или принципов, будь они консеквенци-
альными (вроде принципа «всегда максимизируй
счастье») или же деонтологическими («никогда
не лги»). Каждый случай уникален. Конечно, су-
ществуют релевантные моральные соображения —
например о том, предполагает ли то или иное
действие ложь и приведет ли оно к страданиям.
Иногда моральный партикулярист готов отослать
к учению о двойном последствии. Но не существу-
ет точных, раз и навсегда установленных правил,
в лучшем случае есть лишь те или иные практи-
ческие правила. Этическое мышление невозмож-
но систематизировать так, как того желает спе-
циалист по вагонеткологии. Проект последнего,
следовательно, с самого начала обречен на провал.
Это важные возражения, которые вагонетколо-
гия должна принять во внимание. Но можно запо-
дозрить наличие еще одного, более тривиального
и еще менее справедливого возражения. В опреде-
ленном смысле задача о вагонетке, будь она про-
клята, слишком уж смешна, и эта ее забавность
несовместима с интеллектуальным весом. Она по-
хожа на головоломку, которую можно было бы
опубликовать в газете на специальной странице
рядом с судоку. Питер Сингер — один из тех фило-
софов, что обеспокоены сведением «философии…
9. Лучше всего эта позиция представлена и доказана у Дэнси

(Dancy J. Moral Reasons. Oxford: Blackwell, 1993). В не-
которых важных отношениях партикуляристская пози-
ция представляется проблематичной. Например, если
мы принимаем ее, неясно, как мы могли бы выбрать
одно из нескольких суждений о том, что является мо-
рально приемлемым в той или иной частной ситуации.
227
до уровня решения шахматной задачи»10. Хотя

раньше он любил шахматные задачи, теперь он го-
ворит, что «есть вещи поважнее»11.
Это представляется весьма суровым обвинени-
ем, если оно обращено на такого философа, как
Камм, которая посвятила всю свою философскую
жизнь задачам и загадкам с вагонетками. Како-
вы бы ни были мотивы профессора Камм, это уж
точно не развлечение. «Меня всегда удивляет, ко-
гда люди говорят: „Ой, какой прекрасный аргу-
мент. Это было забавно“. „Забавно“? Правда за-
бавно? Это серьезное дело… Если бы мы работали
над ракетой в НАСА и успешно запустили ее, мы бы
не сказали: „Ну, это было забавно!“… Это было
впечатляюще — вот как надо было бы сказать!»12.
В конечном счете вагонеткологи и вагонеткофо-
бы должны согласиться не соглашаться. Если мы
отвергнем весь этот подход к этике, объявив его пу-
стопорожним, нам придется выкинуть кучи книг
и сотни статей, написанных десятками серьезных
мыслителей. Книгу Дерека Парфита «Основания
и личности» называли одним из основополагаю-
щих трудов в моральной философии нескольких
последних десятилетий, и хотя в ней самой зада-
чи с вагонетками не обсуждаются, она являет собой
пример того же самого метода в философии, что
и применение задач с вагонетками. В ней полно
придуманных мысленных экспериментов, а прин-
ципы извлекаются из интуиций, испытываемых
во множестве фантастических сценариев. И это
10. См. интервью с Сингером в: Edmonds D., Warburton N. (eds).

Philosophy Bites. Oxford: Oxford University Press, 2010.
P. 26.
11. Ibidem.
12. Voorhoeve A. Conversations on Ethics. Oxford: Oxford Univer-
228
просто одна из многих книг этого «жанра». Если

вагонеткология — ошибочное направление, значит
столь же ошибочны и многие другие работы, осно-
ванные на аргументах, применяющих те же мето-
ды. Отвержение всей методологии в целом озна-
чало бы, что многие философы понапрасну тратят
свое время. («Но это же не в первый раз», — сказал
вполголоса один знаменитый бывший профессор
Оксфорда.) Не должны ли мы поэтому призаду-
маться?
ГЛАВА 16
Конечная станция
Истина неоспорима, зло
может набрасываться на нее,
невежество — высмеивать,
но в конечном счете она
существует.
Уинстон Черчилль
П
О С Л Е Т О Г О как в 2005 году ураган Кат-
рина сравнял с землей Новый Орлеан,
один боец национальной гвардии расска-
зал: «Я видел семью из двух человек на одной кры-
ше и семейство из шести человека на другой кры-
ше, и я должен был решить, кого спасать»1.
Жителям Бангкока позже придется особен-
но близко познакомиться с похожей ситуацией.
В 2011 году река Менам-Чао-Прая, которая пет-
ляет по таиландской столице Бангкоку, перепол-
нилась водой, создав угрозу, поскольку уровень
поднялся на три метра выше обычного. Потоп,
случившийся этим летом, уже унес сотни жизней.
Пытаясь спасти центр города, где живет много лю-
дей, куда приезжают тратить свои деньги тури-
сты и где расквартированы многие фирмы, власти
построили кольцо из насыпей и мешков с песком
длиной в пятнадцать километров. Однако, хотя
центр оставался относительно сухим, это привело
к скоплению воды за пределами защищенной тер-
ритории. Измученные и разгневанные жители се-
1. Цит. по: Hauser M. Moral Minds. New York: Harper Collins,

2006. P. 35; Хаузер М. Мораль и разум. М.: Дрофа, 2008.
С. 79.
230
вера, востока и запада города потребовали сделать

в кольце проемы, чтобы через них могла протечь
все время поднимающаяся вода. Полиция выстави-
ла сотни офицеров вокруг защищенной зоны, что-
бы дамбы не разрушили.
Подобные дилеммы из реальной жизни спе-
циалистам по вагонеткологии показались бы хо-
рошо знакомыми. В настоящее время индустрия
вагонеток чувствует себя прекрасно. Стимулом
для нее стали некоторые исследования в психо-
логии и нейроэтике, также значимым толчком
стала только-только зародившаяся, но уже бурно
развивающаяся область экспериментальной этики.
Проблемы, напоминающие задачи с вагонетками,
то и дело всплывают в реальной жизни, тогда как
в академических статьях по философии по-преж-
нему фигурируют мысленные эксперименты с ва-
гонетками.
Однако, как и большинство других отраслей,
исследование вагонеток на каком-то этапе обяза-
тельно достигнет своего пика, а потом начнет со-
кращаться. Некоторые философы сказали бы, что
это случится в самом скором времени. Конечно,
сложно представить, как новые вариации на тему
вагонеток могли бы принести какие-то неожидан-
ные идеи. Сложность имеющихся сценариев уже
вышла за пределы нашего доверия и воображения,
а за этими пределами интуитивные представления
становятся неопределенными и размытыми.
Цель вагонеткологии — найти принцип или
принципы, которые объясняют наши достаточ-
но сильные реакции и которые могут сказать нам
что-то о самой природе морали. Она оказалась за-
тянувшимся философским детективом: различ-
ные сценарии позволили найти разные части улик,
поддерживающих разные выводы.
231
Но возможно также, что основатели вагонетко-

логии, Фут и Томсон, ненамеренно толкнули ваго-
нетки на ложный путь.
В детективе Агаты Кристи «Смерть на Ниле»
читателя заставляют поверить, что убийцей не мо-
жет быть очевидный кандидат на эту роль (у нее,
как поначалу представляется, есть железное али-
би). Позже Эркюль Пуаро, маленький бельгий-
ский детектив с закрученными кверху усами, по-
нимает, что он был введен в заблуждение: именно
очевидный кандидат (которому помогал сообщ-
ник) и был виновен.
И Фут, и Томсон не стали использовать учение
о двойном последствии. Однако это учение, впер-
вые описанное почти тысячу лет назад Фомой Ак-
винским, интуитивно кажется нам весьма и весь-
ма убедительным. Его главным моментом является
различие между намерением и просто предвиде-
нием: в сценарии «Тупик» мы предвидим смерть,
но она не входит в наши намерения, в отличие
от «Толстяка». Для утилитаристов такое разли-
чие не имеет никакого значения, ведь и в «Тупи-
ке», и в «Толстяке» последствия спасения жиз-
ни пятерых людей тождественны: один человек
умрет. Однако большинство людей, не являющих-
ся утилитаристами, считает совершенно очевид-
ным то, что характер намерения важен для сужде-
ния об определенном поступке.
Если ключ к решению нашей моральной загад-
ки в различии между намерением и предвидени-
ем, а я как раз думаю, что это так, тогда дилемма
«Петля», придуманная Томсон, была огромной
ложной уликой. Она спрашивала: разве могут не-
сколько дополнительных метров железнодорож-
ных путей иметь моральное значение? И говори-
ла, что, конечно, не могут. В результате философы
232
занялись поисками какого-то другого принципа.

Однако эти несколько метров и в самом деле мо-
гут иметь моральное значение, ведь в конце концов
в «Петле» все выглядит так, словно бы мы наме-
реваемся убить человека на рельсах. И, как мы вы-
яснили из экспериментальных исследований, если
«Петлю» предъявляют испытуемым до «Тупика»,
а не после, они чаще признают то, что нельзя пу-
скать вагонетку на другой путь. Интуиция Томсон
больше не получает однозначной поддержки.
Учение о двойном последствии предлагает объ-
яснение морального различия между «Тупиком»
и «Толстяком». И у этого объяснения много досто-
инств — оно простое и экономное, оно не кажется
произвольным, к тому же оно интуитивно убеди-
тельно в самых разных случаях. Оно является при-
чиной, по которой толстяк не пострадает, по край-
ней мере, от моих рук.
Конец линии
Что случилось с героями этой книги? Какова их
судьба?
Человек, ставший главной задачей с вагонет-
ками для Гровера Кливленда, Джордж Пульман,
прожил после забастовки 1894 года только три
года. Федеральная комиссия, созданная для из-
учения причин забастовки, пришла к выводу, что
город, построенный компанией Пульмана, не со-
ответствует духу Америки. Пульмана так ненави-
дели, что даже он не мог обманывать самого себя
и принял меры предосторожности, чтобы после его
смерти над его телом не надругались. Он был похо-
ронен в свинцовом гробу в железобетонном скле-
пе. Компания Пульмана быстро пришла в упадок.
233
Президент Кливленд после забастовки не смог вос-

становить свои позиции и не был выдвинут в каче-
стве кандидата на пост президента на националь-
ном партийном съезде демократов в 1896 году.
***
Дочь Кливленда, Эстер, своего будущего мужа
встретила во время поездки в Лондон. Их дочь
Пип оставила свою работу в Оксфорде вскоре по-
сле того, как была опубликована ее статья о ваго-
нетке. Она работала в разных местах в США в ка-
честве приглашенного профессора, пока не полу-
чила постоянную ставку профессора философии
в Калифорнийском университете Лос-Анджеле-
са. Но она по-прежнему проводила много време-
ни в Оксфорде и позже вышла там на пенсию. Она
умерла в 2010 году на свой девяностый день рожде-
ния. Во всех некрологах, опубликованных в газетах,
упоминалась ее задача с вагонеткой.
***
Несмотря на яростные обличения, высказанные
подругой Фут, Элизабет Энском, Гарри Трумэн по-
лучил в Оксфорде почетную докторскую степень.
Он довольно пренебрежительно называл ее дипло-
мом «широкополой шляпы», имея в виду головной
убор из черного бархата, который должны носить
люди, получившие эту почетную степень. До нача-
ла церемонии он провел пресс-конференцию, за-
явив, что ему совершенно ничего не известно о фу-
роре, произведенном Энском. «Англичане очень
любезны. Они оградили меня от этого»2. Он повто-
рил, что не сожалеет о том, что сбросил атомную
бомбу. «Если бы мне нужно было сделать это снова,
2. Цит. по: Oxford Mail, 18 июня 1956.
234
я сделал бы это столько раз, сколько понадобится»3.

Он вошел в Шелдонский театр в Оксфорде в пол-
день 20 июня 1956 года под звуки гимна «Боже, хра-
ни королеву» в ярко-красном одеянии и занял свое
место на стуле XVIII века из красного дерева, укра-
шенном богатым орнаментом с изображением ору-
жия и предназначенном только для этого случая.
Театр взорвался аплодисментами, которые стали
еще сильнее, когда Трумэн встал и поклонился.
***
Сама Энском не приняла участие в церемонии, что
никого не удивило. В одной газете написали, что,
по ее словам, она собиралась провести этот день
как обычно, за работой. Однако аргументы, ко-
торые она предъявила Трумэну, возымели дей-
ствие — они не только изменили позицию като-
ликов по войне (римская католическая церковь
хранила почти полное молчание о бомбардировке
немецких городов во время Второй мировой вой-
ны), но и, что важнее, привели к принятию теории
«справедливой войны» в армии и за ее пределами.
Ее академическая карьера оказалась чрезвычай-
но удачной. Она стала профессором философии
в Кембриджском университете в 1970 году. Раньше
этот пост занимал ее учитель Людвиг Витгенштейн.
Она осталась непреклонной католичкой и дважды
подвергалась аресту за участие в протестах возле
клиники, где проводили аборты. Она вышла на пен-
сию в 1986 году, умерла в 2001 году и была похороне-
на в могиле рядом с могилой Витгенштейна. Ее от-
ношения с Пип Фут распались: Энском признавала,
что ей всегда было не по себе от того, что она не мог-
ла убедить Фут в существовании Бога.
3. Ibid.
235
***
Айрис Мердок умерла в 1999 году. Последние годы
своей жизни она страдала от болезни Альцгейме-
ра — этот период описан в книге ее мужа Джона Бэй-
ли, по которой была снята успешная экранизация,
фильм «Айрис». Рассказывали, что, когда Мердок
заболела, Филиппа Фут была одной из немногих,
с кем она могла оставаться, не приходя в волнение4.
Мердок будут больше помнить по ее романам, чем
по ее философии. Однажды она сказала, что люби-
ла Фут «больше, чем я, как мне всегда казалось, мог-
ла бы любить женщину»5. В романах Мердок Фут
была выведена неоднократно, под маской разных ге-
роинь. Но когда Мердок умерла, Фут заметила, что
в ней было что-то, что она всегда считала непонят-
ным. «Во время войны мы два года прожили вместе,
и до самого конца мы были самыми близкими друзь-
ями. Но мне никогда не казалось, что я знаю ее…»6.
***
Каннибальское дело «Регина против Дадли и Сти-
венса», наделавшее столько шума в конце викто-
рианской эпохи, в Британии вскоре было забыто.
Дадли и Стивенс, заключенные No. 5331 и 5332, вер-
нулись в тюрьму, чтобы отбыть свой сокращенный
срок. После освобождения Дадли эмигрировал
в Австралию, где умер в 1900 году в возрасте всего
лишь сорока шести лет, заразившись бубонной чу-
мой. Стивенс вернулся к мореплаванию, говорят,
4. Эту мысль высказала Анн Роу из «Центра исследования

Айрис Мердок» (Centre for Iris Murdoch Studies), цит.
по: The Guardian, 31 августа 2012.
5. Conradi P. Murdoch: A Life. London: HarperCollins, 2001. P. 220.
6. Warnock M. A Memoir. London: Duckworth, 2000. P. 52, цити-
руется некролог Фут на Мердок, вышедший в: Oxford
Today, Trinity Term 1999.
236
что он был подавлен и стал много пить. Умер он

в бедности. Брукс спас эту историю от полного за-
бвения, несколько раз выступив в «развлекатель-
ных шоу», которые в XIX веке были аналогом пе-
редач со знаменитостями.
***
После операции, проведенной с сиамскими близ-
нецами, в которой Мэри умерла, а Джоди выжи-
ла, Рина Аттард с мужем вернулись на остров Гоцо,
что рядом с Мальтой, и спокойно живут там до сих
пор. Сообщалось, что постфактум они согласились
с юридическим решением, которое было исполне-
но против их воли.
***
Что касается немецкого сценария, в котором речь
шла чуть ли не о тикающей бомбе, Магнуса Гэфге-
на признали виновным и приговорили к пожиз-
ненному заключению за убийство и похищение де-
тей с вымогательством. Однако судебные тяжбы
длились годами. Со временем дело дошло до Ев-
ропейского суда по правам человека, где Германию
обвинили в нарушении запрета на пытки, в негу-
манном и унижающем достоинство обращении.
Гэфген также подал иск против земли Гессе, по-
требовав компенсации за травму, которую он полу-
чил в результате угрозы применить к нему пытки.
Офицер полиции Вольфганг Дашнер, отдавший
распоряжение об этой угрозе, к тому времени был
уже уволен и переведен на другой пост. Гэфген
тем временем отучился на юриста, хотя его план
по созданию «Фонда Гэфгена», который бы помо-
гал детям, ставшим жертвами преступлений, про-
валился — власти заявили, что никогда не позволят
такому фонду зарегистрироваться.
237
***
В последние полвека вагонеткология выступала
инструментом, позволяющим оспорить фундамен-
тальные положения этики и рассмотреть жизненно
важные вопросы о том, как мы должны относиться
друг к другу и жить своей жизнью. Когда Филиппа
Фут придумала задачу с вагонеткой, она была ори-
ентирована на спор по поводу абортов. Сегодня же
задачи, напоминающие сценарии с вагонетками,
чаще возникают в обсуждениях легитимности раз-
личных типов военных действий. Дилемма Чер-
чилля — стоит ли пытаться перенаправить ракеты
в менее населенные районы — встречается сегодня
в новых воплощениях. Задача с «Толстяком» от-
теняет непримиримое столкновение деонтологи-
ческой и утилитаристской этики. У большинства
людей нет утилитаристских инстинктов (что при-
знают и сами утилитаристы). Они считают, что,
возможно, Уинстон Черчилль поступил дурно, ко-
гда использовал граждан в качестве живого щита,
даже если его цель состояла в том, чтобы спасти
жизнь другим. Возможно, столь же неправильно
он поступил тогда, когда заставлял или замани-
вал людей, чтобы они встали на пути у нацистской
угрозы, пусть даже для того, чтобы спасти жиз-
ни. Но в целом он наверняка поступил правильно,
поддержав план по дезинформации и отвлечению
ракет к южному Лондону.
Почему существует это различие? Философы все
еще не могут прийти к единому мнению. Но что бы
они ни ответили, ключом к ответу должно быть
странное положение толстяка на пешеходном мо-
сту. Я бы не убил толстяка. А вы?
ПРИЛОЖЕНИЕ
Десять вагонеток:
повторный прогон
1. Т у п и к . Вы стоите около железнодорожного пути

и видите, что мимо проносится сорвавшийся поезд,
у которого явно отказали тормоза. Впереди пять
человек, привязанных к рельсам. Если вы ничего
не сделаете, пять человек будут раздавлены поез-
дом и умрут. К счастью, рядом с вами стрелка: сто-
ит ее перевести, и потерявший управление поезд бу-
дет направлен на боковую ветку, в тупик, который
прямо перед вами. Но есть одна загвоздка: вы види-
те, что на тупиковой ветке к рельсам привязан че-
ловек, так что, если изменить направление движе-
ния поезда, человек неизбежно будет убит. Что вы
должны сделать?
2. Т о л ст я к . Вы на пешеходном мосту, который смо-
трит на железнодорожный путь. Вы видите, что
по путям несется вагонетка, а впереди по ходу ее
движения к рельсам привязано пять человек. Мож-
но ли спасти эту пятерку? Моральный философ
и здесь подстроил все так, что спасти их можно.
На железнодорожный путь смотрит, склонившись
с моста, очень толстый человек. Если вы столкнете
его с моста, он упадет вниз и разобьется на желез-
нодорожном полотне. Он настолько толстый, что
его тело остановит вагонетку, когда она в него вре-
жется. К сожалению, в результате толстяка убьет.
Но это спасет жизнь пятерым. Должны ли вы столк-
нуть толстяка?
3. В е р т у ш к а . В случае «Вертушки» вы можете спасти
пятерых, повернув вращающуюся платформу на 180
градусов, так что в результате, к несчастью, один че-
ловек окажется прямо на пути поезда. Должны ли
вы повернуть вертушку?
239
4. П е т л я . Вагонетка движется к пятерым, довольно

худым людям. Если вагонетка столкнется с ними,
они умрут, однако их совокупная масса может оста-
новить вагон. В то же время вы можете направить
вагонетку по петле. На ней привязан толстяк. Мас-
са одного этого человека остановит вагонетку, так
что она не продолжит движение и не убьет пяте-
рых. Должны ли вы направить вагонетку по петле?
5. Ш е ст ь з а о д н и м . Вы стоите рядом с железнодо-
рожными путями. Сорвавшаяся вагонетка проно-
сится мимо вас. Спереди пять человек, привязан-
ных к полотну. Если вы ничего не сделаете, пятеро
будут раздавлены и умрут. К счастью, рядом с вами
стрелка: если ее повернуть, потерявшая управле-
ние вагонетка будет направлена на боковой тупи-
ковый путь, который прямо перед вами. На тупико-
вом пути вы видите одного человека, привязанного
к полотну: если изменить направление, этот чело-
век обязательно умрет. За этим одним человеком
к полотну привязано шесть других. Если вагонет-
ка наедет на этого одного человека, он ее остановит.
Что вы должны сделать?
6. Д о п о л н и т е л ь н ы й т о л ч о к . Вагонетка движется
к пятерым людям, которые умрут, если вы ничего
не сделаете. Вы можете отвести вагонетку на пет-
лю, в сторону от них. На этой петле лежит один
человек. Но вагонетка едет с такой скоростью, что
она просто перепрыгнет через человека на боковом
пути, если только не дать ей дополнительный тол-
чок. Если она перепрыгнет через человека, то она
вернется по петле назад и убьет пятерых. Един-
ственный способ гарантировать то, что она врежет-
ся в человека, — дать ей дополнительный толчок.
Должны ли вы направить вагонетку по другому
пути и должны ли вы также дать ей дополнитель-
ный толчок?
7. Д в е п е т л и . Вагонетка движется к пятерым людям,
которые умрут, если вы ничего не сделаете. Вы мо-
жете перенаправить ее на пустую петлю. Если вы
не предпримите никакого дополнительного дей-
ствия, вагонетка проследует по петле и убьет их.
С другой стороны, вы можете перенаправить ваго-
240
Десять вагонеток: повторный прогон
нетку второй раз, на вторую петлю, на которой ле-

жит человек. Это убьет этого человека, но спасет
жизни пятерым. Должны ли вы изменить направ-
ление движения вагонетки не один раз, а два?
8. Ч е л о в е к у т р а к т о р а . Сорвавшаяся вагонетка не-
сется к пятерым невинным людям. Вагонетка —
не единственное, что им грозит. В самом скором
времени по ним ударит другая, независимая от пер-
вой, опасность. В их направлении с грохотом катит
трактор, потерявший управление. Перевод вагонет-
ки на другой путь был бы бессмысленным, если бы
на пятерку в любом случае наехал трактор. Однако
если вы отведете вагонетку от них, он мягко столк-
нет, не нанося вреда, другого человека, на путь
трактора. Когда трактор врежется в него, он оста-
новится, но человек будет убит. Должны ли вы пе-
ренаправить вагонетку?
9. С л у ч а й о п р о к и д ы в а н и я . Сорвавшаяся вагонет-
ка движется к пятерым людям. Вы не можете пере-
вести ее на другой путь, но можете сдвинуть пяте-
рых. Если вы сделаете это, пятерка свалится вниз
с пригорка, и, хотя сами они не получат травм, их
совокупная масса убьет невинного человека, кото-
рый находится внизу. Должны ли вы сдвинуть пя-
терых?
10. Л ю к . Сорвавшаяся вагонетка несется к пятерым
людям. Вы стоите рядом с путями. Единственный
способ не дать вагонетки убить пятерых — толкнуть
рычаг, который открывает люк, на котором по чи-
стой случайности стоит толстяк. Толстяк плюхнет-
ся на землю и умрет, однако его тело остановит ва-
гонетку. Должны ли вы открыть люк?
Библиография
П р и м е ч а н и е к б и б л и о г р а ф и и . С моей темой прямо

или косвенно связано множество статей. Здесь я при-
вожу только те статьи и книги, на которые я ссылался,
которые я цитировал или которые были важны в ка-
ком-то другом отношении для написания этой книги.
Amit E., Greene J. You See, the Ends Don’t Justify the Means // Psy-
chological Science. URL: http://pss.sagepub.com/content/
early/2012/06/26/0956797611434965.
Anscombe  G. E.M. An Introduction to Wittgenstein’s Tractatus. Lon-
don: Hutchinson, 1971.
Anscombe  G. E.M. Contraception and Chastity. London: Catholic
Truth Society, 2003 (1975).
Anscombe  G. E.M. Human Life, Action and Ethics / M. Geach, L. Gor-
mally (ed.). Exeter: Imprint Academic, 2005.
Anscombe  G. E.M. Intention. Oxford: Blackwell, 1957.
Anscombe  G. E.M. Mr Truman’s Degree. Oxford: Oxonian Press, 1956.
Appiah A. Experiments in Ethics. Cambridge, MA: Harvard Univer-
sity Press, 2008.
Bassett  J., J. Spenser (eds). Correspondence of Andrew Jackson
Vol. 4. Washington, DC, 1929.
Bennett J. The Act Itself. Oxford: Clarendon Press, 1995.
Bentham J. An Introduction to the Principles of Morals and Legis-
lation. Oxford: Clarendon Press, 1970 [1789].
Bentham J. The Rationale of Reward. London: Robert Heward, 1830.
Bowring J. (ed.). The Works of Jeremy Bentham. 11 vols. Edinburgh:
William Tait, 1838–1843.
Brecher B. Torture and the Ticking Bomb. Oxford: Blackwell, 2007.
Brougham H. Speeches of Henry, Lord Brougham. Vol. 2. Edin-
burgh: Adam and Charles Black, 1838.
Capaldi N. John Stuart Mill. Cambridge: Cambridge University
Press, 2004.
Carwardine W. The Pullman Strike. Chicago: Charles H. Kerr, 1971
[1894].
242
Cleveland G. Presidential Problems. London: G. P. Putnam’s Sons,

1904.
Conradi P. Murdoch: A Life. London: HarperCollins, 2001.
Conway S. Bentham on Peace and War // Utilitas. 1989. Vol. 1. No. 1.
P. 82–201.
Crisp  R. A. Third Method of Ethics? // Philosophy and Phenomeno-
logical Research. 2015. Vol. 90. No. 2. P. 257–273.
Crisp R. Mill on Utilitarianism. London: Routledge, 1997.
Crowdy T. Deceiving Hitler. Oxford: Osprey, 2008.
Cushman F., Schwitzgebel E. Expertise in Moral Reasoning? // Mind &
Language. 2012. Vol. 27. P. 135–153.
Cushman F., Young I., Hauser M. The Role of Reasoning and Intu-
ition in Moral Judgments // Psychological Science. 2006.
Vol. 17. No. 12. P. 1082–1089.
Damasio A. Descartes’ Error. London: Picador, 1995.
Dancy J. Ethics Without Principles. Oxford: Clarendon Press, 2004.
Dancy J. Moral Reasons. Oxford: Blackwell, 1993.
Danziger S., Levav J., Avnaim-Pesso K. Extraneous Factors in Judi-
cial Decisions // Proceedings of the National Academy of
Sciences. April 2011.
Darley  J. M., Batson  C. D. ‘From Jerusalem to Jericho’: A Study of
situational and dispositional variables in helping behav-
ior // Journal of Personality and Social Psychology. 1973.
Vol. 27. P. 100–108.
De Dreu C. et al. Oxytocin Promotes Human Ethnocentrism // Pro-
ceedings of the National Academy of Sciences. 2011. Vol. 108.
No. 4. P. 1262–1266.
Dershowitz A. Why Terrorism Works. New Haven, CT: Yale Univer-
sity Press, 2002.
Dinwiddy  J. R. Bentham and the Early Nineteenth Century // The
Bentham Newsletter VIII. 1984.
Dooley G. (ed.). From a Tiny Corner in the House of Fiction. Co-
lumbia: South Carolina Press, 2003.
Eagleman D. The Brain on Trial // Atlantic Magazine. Atlantic
Monthly Group. July/August 2011. URL: http://www.theat-
lantic.com/magazine/archive/2011/07/the-brain-on-tri-
al/308520/
Edmonds D., Warburton N. (eds). Philosophy Bites. Oxford: Oxford
University Press, 2010.
Feser E. Aquinas. Oxford: One World, 2009.
Foot  M. R. D. Memories of an SOE Historian. Barnsley: Pen & Sword
Military, 2008.
Foot P. Moral Dilemmas. Oxford: Clarendon, 2002.
Foot P. Natural Goodness. Oxford: Clarendon, 2001.
243
Foot P. The Problem of Abortion // Oxford Review. 1967. Vol. 5.

Foot P. Virtues and Vices. Oxford: Clarendon, 2002.
Fuller C. (ed.). The Old Radical: Representations of Jeremy
Bentham. London: University College, 1998.
Glover J. Humanity: A Moral History of the Twentieth Century.
London: Pimlico, 2001.
Greene J., Morelli S., Lowenberg K., Nystrom L., Cohen J. Cognitive
Load Selectively Interferes with Utilitarian Moral Judg-
ment // Cognition. 2008. Vol. 107. P. 1144–1154.
Greene J., Nystrom L., Engell A., Darley J., Cohen J. The Neural Bas-
es of Cognitive Conflict and Control in Moral Judgment //
Neuron. 2004. Vol. 44. P. 389–400.
Greene J., Sommerville B., Nystrom L., Darley J., Cohen J. An FMRI In-
vestigation of Emotional Engagement in Moral Judgment //
Science. 2001. Vol. 293. P. 2105–2108.
Haidt J. The Emotional Dog and Its Rational Tail // Psychological
Review. 2001. Vol. 108. No. 4. P. 814–834.
Hanson N. The Custom of the Sea. London: Corgi, 2000.
Hare R. Moral Thinking. Oxford: Clarendon Press, 1981.
Hare R. The Language of Morals. Oxford: Oxford University Press.
1975 (1952).
Harrison R. Bentham. London: Routledge & Kegan Paul, 1983.
Hauser M. Moral Minds. New York: Harper Collins, 2006.
Hauser M., Cushman F., Young L., Kang-Xing Jin R., Mikhail J. A Dis-
sociation Between Moral Judgments and Justifications //
Mind & Language. 2007. Vol. 22. P. 1–21.
Honderich T. (ed.). Morality and Objectivity. London: Routledge &
Kegan Paul, 1985.
Hooker B. Ideal Code, Real World. Oxford: Clarendon Press, 2002.
Hursthouse R., Lawrence G., Quinn W. Virtues and Reasons. Oxford:
Clarendon Press, 1995.
Jackson A. Correspondence of Andrew Jackson / J. S. Bassett (ed.).
Vol. 4. Washington 1929. P. 146.
Jones R. V. Most Secret War. London: Hamilton, 1978.
Kagan S. The Additive Fallacy. Chicago: Ethics, 1988.
Kamm F. Ethics for Enemies. Oxford: Oxford University Press, 2011.
Kamm F. Intricate Ethics. Oxford: Oxford University Press, 2007.
Kass L. The Wisdom of Repugnance // New Republic. 1997. Vol. 216.
No. 22.
Kenny A. A Life in Oxford. London: John Murray, 1997.
King P. Utilitarian Jurisprudence in America. London: Garland,
1976.
Knobe J., Nichols S. (eds). Experimental Philosophy. Oxford: Ox-
ford University Press, 2008.
244
Koenigs M. et al. Damage to the Prefrontal Cortex Increases Utili-

tarian Moral Judgements // Nature. 2007. Vol. 446. No. 7138.
P. 908–911.
Lehmann J. A Nest of Tigers. London: Macmillan, 1968.
Levy N. Neuroethics: A New Way of Doing Ethics // AJOB Neuro-
science. 2011. Vol. 2. No. 2. P. 3–9.
Liao M., Wiegmann A., Alexander J., Vong G. Putting the Trolley in Or-
der // Philosophical Psychology. 2011. Vol. 25. No. 5. P. 1–11.
Lindsey A. The Pullman Strike. Chicago: University of Chicago
Press, 1971 (1942).
Lovibond S. Iris Murdoch: Gender and Philosophy. London: Rout-
ledge, 2011.
Lucas P., Sheeran A. Asperger’s Syndrome and the Eccentricity and
Genius of Jeremy Bentham // Journal of Bentham Studies.
2006. Vol. 8. P. 1–20.
Magee B. Men of Ideas. London: BBC, 1978.
Matthews R. The Absolute Violation. Montreal: McGill-Queen’s Uni-
versity Press, 2008.
McMahan J. The Ethics of Killing. Oxford: Oxford University Press,
2002.
Midgely M. The Owl of Minerva. London: Routledge, 2005.
Mikhail J. Elements of Moral Cognition. Cambridge: Cambridge
University Press, 2011.
Mill  J. S. Autobiography. Halifax: Ryburn Publishing Ltd., 1992
(1873).
Mill  J. S. Mill on Bentham and Coleridge // F. R. Leavis (ed.). Cam-
bridge: Cambridge University Press, 1980 (1950).
Mill  J. S. Utilitarianism and On Liberty. Oxford: Blackwell, 2002.
Morris J. The Life and Times of Thomas Balogh. Eastbourne: Sus-
sex Academic Press, 2007.
Murdoch I. A Writer At War / P. Conradi (ed.). Clays, Suffolk: Short
Books, 2010.
Murdoch I. The Sovereignty of Good. London: Routledge, 1991
(1970).
Murdoch I. Under the Net. Harmondsworth: Penguin, 1954.
Nagel T. The View From Nowhere. Oxford: Oxford University Press,
1986.
Navarrete C. D., McDonald M., Mott M., Asher B. Virtual Morality:
Emotion and Action in a Simulated 3-D Trolley Problem //
Emotion. 2012. Vol. 12. No. 2. P. 365–370.
Norcross A. Off Her Trolley? Frances Kamm and the Metaphysics of
Morality // Utilitas. 2008. Vol. 20. No. 1. P. 65–80.
Otsuka M. Double Effect, Triple Effect and the Trolley Problem //
Utilitas. 2008. Vol. 20. No. 1. P. 92–110.
245
Papke D. The Pullman Case. Lawrence: University Press of Kan-

sas, 1999.
Parfit D. Reasons and Persons. Oxford: Clarendon, 1984.
Petrinovich L., O’Neill P. Influence of Wording and Framing Effects
on Moral Intuitions // Ethology and Sociobiology. 1996.
Vol. 17. P. 145–171.
Piaget J. The Moral Judgement of the Child. Harmondsworth: Pen-
guin, 1977 (1932).
Powers C. Vilfredo Pareto. London: Sage, 1987.
Quinn W. Actions, Intentions, and Consequence // Killing and Let-
ting Die / A. Norcross, B. Steinbock (eds). 2nd ed. New
York: Fordham University Press, 1994.
Rachels J. Active and Passive Euthanasia // New England Journal of
Medicine. 1975. Vol. 292. No. 9. P. 78–80.
Reeves R. John Stuart Mill: Victorian Firebrand. London: Atlan-
tic Books, 2007.
Richter D. Anscombe’s Moral Philosophy. Plymouth: Rowman &
Littlefield, 2011.
Roe J. Gaudi. New York: Parkstone Press, 2010.
Rorty A. (ed.) Essays on Aristotle’s Ethics. Berkeley: University of
California Press, 1980.
Russell B. My Philosophical Development. London: George Allen
and Unwin, 1959.
Russell B. Sceptical Essays. London: Unwin, 1977 (1935).
Scanlon T. Moral Dimensions. Cambridge, MA: Harvard Universi-
ty Press, 2008.
Schultz B., Varouxakis G. (eds). Utilitarianism and Empire. Lanham:
Lexington Books, 2005.
Searle J. Minds, Brains and Programs // Behavioral and Brains Sci-
ences. 1980. Vol. 3. P. 417–457.
Searle J. Minds, Brains and Science. London: BBC, 1984.
Shepherd J. Mate Selection among Second Generation Kibbutz Ado-
lescents // Archives of Sexual Behavior. 1971. Vol. 1. P. 293–307.
Sidgwick H. Methods of Ethics. 7th ed. London: Macmillan, 1907
(1962).
Simpson B. Cannibalism and the Common Law. London: Hamble-
don Press, 1994.
Simpson J. Touching the Void. London: Cape, 1988.
Singer P. Ethics and Intuitions // Journal of Ethics. 2005. Vol. 9.
P. 331–352.
Singer P. The Life You Can Save. Oxford: Picador, 2009.
Small D., Loewenstein G. Helping a Victim or Helping the Victim: Al-
truism and Identifiability // Journal of Risk and Uncertain-
ty. 2003. Vol. 26. P. 5–16.
246
Smart J., Williams B. Utilitarianism For and Against. Cambridge:

Cambridge University Press, 1973.
Smith A. The Theory of Moral Sentiments / K. Haakonssen (ed.).
Cambridge: Cambridge University Press, 2002 (1759).
Smith A. The Wealth of Nations / R. Campbell, A. Skinner (eds). Ox-
ford: Clarendon, 1976 (1776).
Steinbock B., Norcross A. (eds). Killing and Letting Die. New York:
Fordham University Press, 1994.
Suter R., Hertwig G. Time and Moral Judgement // Cognition. 2011.
Vol. 119. P. 454–458.
Tallis R. Aping Mankind. Durham, NC: Acumen, 2011.
Teichmann R. The Philosophy of Elizabeth Anscombe. Oxford: Ox-
ford University Press, 2008.
Terbeck S., Kahane G. et al. Beta-adrenergic Blockade Reduces Util-
itarian Judgment // Biological Psychology. 2013. Vol. 92.
No. 2. P. 323–328.
Terbeck S., Kahane G. et al. Propranolol Reduces Implicit Negative
Racial Bias // Psychopharmacology. 2012. Vol. 222. P. 419–
424.
Thomson  J. J. Rights, Restitution, and Risk. Cambridge, MA: Har-
vard University Press, 1986.
Thomson  J. J. The Realm of Rights. Cambridge, MA: Harvard Uni-
versity Press, 1990.
Uhlmann, E. et al. The motivated use of moral principles // Judge-
ment and Decision Making. 2009. Vol. 4. No. 6.
Unger P. Living High and Letting Die. Oxford: Oxford Universi-
ty Press, 1996.
United States Strike Commission. Chicago Strike 1894. Washing-
ton, DC, 1895. URL: http://archive.org/stream/reporton-
chicago00wriggoog#page/n6/mode/2up.
Valdesolo P., DeStano D. Manipulations of Emotional Context Shape
Moral Judgment // Psychological Science. 2006. Vol. 17.
P. 476–477.
Voorhoeve A. Conversations on Ethics. Oxford: Oxford Universi-
ty Press, 2009.
Wallach W., Allen C. Moral Machines. Oxford: Oxford Universi-
ty Press, 2009.
Warnock M. A Memoir. London: Duckworth, 2000.
Waugh E. The Sword of Honour Trilogy. London: Penguin, 1999.
Wedgwood R. Defending Double Effect // Ratio. 2011. Vol. 24. No. 4.
P. 384–401.
Weinberg J., Nichols S., Stich S. Normativity and Epistemic Intui-
tions // Philosophical Topics. 2001. Vol. 29. N0. 1, 2. P. 429–
459.
247
Wheatley T., Haidt J. Hypnotic Disgust Makes Moral Judgments

More Severe // Psychological Science. 2005. Vol. 16. P. 780–
784.
Wiggins D. Ethics: Twelve Lectures on the Philosophy of Morality.
Cambridge, MA: Harvard University Press, 2006.
Williams B. Ethics and the Limits of Philosophy. London: Fon-
tana, 1985.
Williams B. Moral Luck. Cambridge: Cambridge University Press,
1981.
Wright N. et al. Human Responses to Unfairness with Primary Re-
wards and Their Biological Limits // Scientific Reports. 2012.
Vol. 2. Article number 593.
Ziegler P. London at War. London: Sinclair-Stevenson, 1995.
Бентам И. Введение в основания нравственности и законода-

тельства. М.: РОССПЭН, 1998.
Витгенштейн Л. Философские исследования // Философские
работы. М.: Гнозис, 1994. Ч. 1.
Во И. Меч почета // Собр. соч. Т. 5. М.: Эхо, 1996.
Достоевский  Ф. М. Братья Карамазовы. М.: Художественная
литература, 1973.
Канеман Д. Думай медленно, решай быстро. М.: АСТ, 2013.
Кант И. Основоположения метафизики нравов // Собр. соч.:
В 8 т. Т. 4. М.: Чоро, 1994.
Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое // Собр. соч.:
В 5 т. Т. 2. СПб.: Азбука, 2011.
Нозик Р. Анархия, государство и утопия. М.: ИРИСЭН, 2008.
Пиаже Ж. Моральное суждение у ребенка. Психологические
технологии. М.: Академический проект, 2006.
Пинкер С. Язык как инстинкт. М.: Эдиториал УРСС, 2004.
Смит А. Исследование о природе и причинах богатства наро-
дов. М.: Эксмо, 2007.
Смит А. Теория нравственных чувств. М.: Республика, 1997.
Хаксли О. О дивный новый мир. СПб.: Амфора, 1999 (1932).
Хаузер М. Мораль и разум. М.: Дрофа, 2008.
Эдмондс Д., Айдиноу Д. Кочерга Витгенштейна. М.: НЛО, 2004.
Юм Д. Трактат о человеческой природе // Соч.: В 2 т. Т. 1. М.:
Мысль, 1996.
Научное издание
Дэвид Эдмондс
У Б И Л И Б Ы В Ы Т О Л С Т Я К А ?
Задача о вагонетке: что такое хорошо
и что такое плохо?
Главный редактор издательства Валерий Анашвили
Научный редактор издательства Артем Смирнов
Выпускающий редактор Елена Попова
Корректор Наталия Селина
Дизайн обложки Владимир Вертинский
Дизайн и верстка Сергей Зиновьев
Издательство Института Гайдара

125009, Москва, Газетный пер., д. 3–5, стр. 1
Подписано в печать 9.11.2015.

Тираж 1000 экз. Формат 84×108/32
Отпечатано в филиале «Чеховский печатный двор»
ОАО «Первая образцовая типография»
www.chpd.ru. Факс (496) 726-54-10, (495) 988-63-87
142300, Московская обл., г. Чехов,
ул. Полиграфистов, 1
И З Д А Т Е Л ЬС Т В О
ИНСТИТУТА
ГА Й Д А РА
Спрашивайте в книжных магазинах
МОСКВА
Академия, специализированные магазины деловой
книги в РАНХиГС, просп. Вернадского, 82,
(499) 270-29-78
Москва, ул. Тверская, 8, стр. 1, (495) 629-64-83, 797-87-17
Библио-глобус, ул. Мясницкая, 6/3, стр. 1,
(495) 781-19-00
Московский дом книги, ул. Новый Арбат, 8,
(495) 789-35-91
Молодая гвардия, ул. Большая Полянка, 28,
(495) 780-33-70
Фаланстер, М. Гнездниковский пер., 12/27, стр. 3,
(495) 629-88-21, 504-47-95 falanster@mail.ru
Фаланстер на Винзаводе, 4-й Сыромятнический пер., 1,
стр. 6, (495) 926-30-42
Книжный клуб 36,6, ул. Бакунинская, 71, стр. 10,
(495) 926-45-44
Аргумент, Ленинские горы, МГУ, д. 1, сектор «Б»,
(495) 939-42-95
Науку — всем, выставочный зал, Нахимовский просп., 56,
(499) 724-25-45
Дом педагогической книги, (495) 629-54-35
Дом книги На Соколе, (499) 155-38-82
Циолковский, ул. Б. Молчановка, 18, (495) 691-51-16,
56-28
У Кентавра, книжная лавка в РГГУ, ул. Чаянова, 15,
(499) 973-43-01
БукВышка, университетский книжный магазин
(ВШЭ), ул. Мясницкая, 20, (495) 628-29-60
Dodo Magic Bookroom, ул. Таганская, 31/22
Jabberwocky Magic Bookroom, ул. Покровка, 47/24,
(495) 917-59-44
Гнозис, Турчанинов пер., 4, (499) 255-77-57
Гоголь books, в «Гоголь-центре», ул. Казакова, 8,
(925) 468-02-30
Kaspar Hauser, в галерее «Артплей», Нижняя
Сыромятническая, 10/11, (499) 678-02-26
Книжная экспедиция Управления делами
Президента Российской Федерации: центральный
салон и 22 торговые секции, ул. Варварка, 9,
(495) 606-52-94
Ходасевич, Покровка, 6, +7-965-179-34-98
Гараж, павильон Центра «Гараж», Пионерский пруд,
Парк Горького, (495) 645-05-21
Сеть Читай-Город (Новый книжный), (495) 937-85-81,
177-22-11
Сеть Академкнига
ул. Вавилова, 55/7, (499) 124-55-00
Мичуринский просп., 12, (499) 932-74-79
Цветной б-р, 21, стр. 2, (499) 921-55-96
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Санкт-Петербургский дом книги, Невский просп., 28
(дом Зингера), (812) 448-23-55
Подписные издания, Литейный просп., 57,
(812) 273-50-53
Порядок слов, наб. р. Фонтанки, 15, (812) 310-50-36
Все свободны, Мойка, 28, +7-911-977-40-47
Мы, Невский просп., 20 (проект Biblioteka),
+7-981-168-68-85
Магазин издательства СПбГУ, Менделеевская линия, 5,
(812) 328-96-91, 329-24-70
ВЛА ДИМИР
Эйдос, книжный клуб ул. Б. Московская, 20а (в арке),
+7-920-623-03-08
ВОРОНЕЖ
Петровский, книжный клуб, ул. 20-летия ВЛКСМ, 54а,
ТЦ «Петровский пассаж», (4732) 33-19-28
ЕК АТЕРИНБУРГ
Йозеф Кнехт, ул. 8 Марта, 7 (вход с набережной),
(950) 193-15-33
Екатеринбургский дом книги, ул. Антона Валека, 12,
(343) 253-50-10
ПЕРМЬ
Пиотровский, книжный магазин и клуб, ул. Ленина, 54,
(3422) 43-03-51
РОСТОВ-НА-ДОНУ
Интеллектуал, книжный салон, ул. Садовая, 55,
Дворец творчества детей и молодежи, фойе главного
здания, +7-988-565-14-35
Сорок два, пр. Соколова, д. 46, Циферблат, 3-й этаж,
+7-906-180-35-14
ПЕНЗА
Впереплёте, ул. Московская, 12, (8412) 25-64-68
НОВОСИБИРСК
Капиталъ, литературный магазин, ул. Максима
Горького, 78, (383) 223-69-73
Собачье сердце, Каменская ул., 32, вход из арки
НИЖНИЙ НОВГОРОД
Приволжский филиал Государственного центра
современного искусства, Кремль, корп. 6 (здание
Арсенала), (831) 423-57-41
КИЕВ
Архе, Ул. Якира, 13, +380-63-134-18-93
Книжный бум, книжный рынок «Петровка», ряд 62,
место 8 (павильон «Академкнига»), +380-67-273-50-10
К АЗАНЬ
Смена, Центр современной культуры, ул. Бурхана
Шахиди, 7, (843) 249-50-23
КРАСНОЯРСК
Бакен, ул. Карла Маркса, 34а, (3912) 88-20-82
СФУ-Механика роста, книжная лавка при Северном
федеральном университете, Свободный пр., 82, стр. 1,
(3912) 06-26-96, 06-39-28
ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЫ
LibroRoom http://libroroom.ru/
OZON.ru http://www.ozon.ru/
Лабиринт http://www.labirint.ru/
Боффо! http://www.boffobooks.ru/
BOOKS.ru http://www.books.ru/
Бизнес-книга http://bizbook.ru/
Книга.ru http://www.kniga.ru/
Read.ru http://read.ru/
Спринтер http://www.sprinter.ru/
Интернет-магазин научной книги http://urss.ru/
В ЭЛЕКТРОННОМ ВИДЕ
ЛитРес http://www.litres.ru/
OZON.ru http://www.ozon.ru/
ОПТОВЫЕ ПРОД А ЖИ
Издательский дом «Дело» РАНХиГС,
Москва, просп. Вернадского, 82, (495) 433‑25‑02,
433‑25‑10,
И нститут экономической политики
имени Е гора Т имуровича Г айдара —
крупнейший российский научно‑исследова-

тельский и учебно-методический центр.
Институт экономической политики был

учрежден Академией народного хозяйства
в 1990 году. С 1992 по 2009 год был известен
как Институт экономики переходного
периода, бессменным руководителем
которого был Е. Т. Гайдар.
В 2010 году по инициативе коллектива

в соответствии с Указом Президента РФ
от 14 мая 2010 г. № 601 институт вернулся
к исходному наименованию, и ему было
присвоено имя Е. Т. Гайдара.
Издательство Института Гайдара основано

в 2010 году. Задачей издательства является
публикация отечественных и зарубежных
исследований в области экономических,
социальных и гуманитарных наук, т рудов
классиков и современников.

Дэвид Эдмондс. убили бы вы толстяка задача о вагонетке что такое хорошо и что такое плохо

Загружено:

Сведения о документе

Описание:

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Описание:

Авторское право:

Доступные форматы

Дэвид Эдмондс. убили бы вы толстяка задача о вагонетке что такое хорошо и что такое плохо

Оригинальное название:

Загружено:

Описание:

Авторское право:

Доступные форматы

УБИЛИ

Would You Kill

Издательство Института Гайдара

Copyright © David Edmonds, 2013

ЧАСТЬ I. ФИЛОСОФИЯ И ВАГОНЕТКА

Глава 4. Седьмой сын графа Ландольфа · 47

Глава 5. Толстяк, петля и вертушка · 59

Глава 7. Мостить дорогу в ад · 83

Глава 8. Нравственность в числах · 96

ЧАСТЬ II. ЭКСПЕРИМЕНТЫ И ВАГОНЕТКА

Глава 11. Выбор Дадли и моральный инстинкт · 144

ЧАСТЬ III. СОЗНАНИЕ, МОЗГ И ВАГОНЕТКА; •

Глава 13. Возня с нейронами · 177

Глава 14. Бионическая вагонетка · 201

ЧАСТЬ IV. ВАГОНЕТКА И ЕЕ КРИТИКИ; •

Глава 16. Конечная станция · 230

Приложение. Десять вагонеток: повторный

1. Примерный перевод: «„Бам, бам, бам“, — прошел трамвай /

Мысленные эксперименты не существуют, пока

ва и снова пробуждался благодаря тому, что эта

белла (John Campbell), Джоша Грина (Josh Greene),

следования, сделанные для одного интервью, на-

am Wood), Деборе Шихан (Deborah Sheehan), Рэй-

чтожить несколько зданий. Лондонцы пытались

1. Lehmann J. A Nest of Tigers. London: Macmillan, 1968. P. 199.

Этот взрыв можно было расслышать и возле дома

цев и заставить их верить в то, что ракеты попада-

3. Бывший преступник по имени Эдди Чапмен.

Историки оспаривают успешность операции.

5. Jones R. V. Most Secret War. London: Hamilton, 1978. P. 423.

ше людей. Черчилль, скорее всего, не потерял сон

Как могут быть свободными

самом деле нужно, то есть обязательно с точки зре-

1. Foot P. Virtues and Vices. Oxford: Clarendon, 2002.

шинстве сценариев ни в чем не виноваты: они не за-

3. Термин был придуман Кваме Энтони Аппиа (Kwame An-

Однако иногда вы не можете предупредить всех.

кой Аль-Каиды, то есть между выбором в качестве

6. См.: Appiah A. Experiments in Ethics. Cambridge, MA: Harvard

Я понимаю трагическое значе-

1. Джордж Стефенсон — изобретатель паровоза. — Прим. перев.

ства»), либо оно должно быть в принципе верифи-

2. Айер вернулся в Оксфорд, чтобы проповедовать логический

цисты поступали дурно, когда уничтожали евреев

совпадает с субъективизмом, еще одним «-измом», ко-

Студент, который осмеливался высказаться на лек-

будучи сначала студентом, а потом аспирантом. Я по-

Фут никогда не выступала против интеллекту-

dent (некрологи Филиппы Фут, опубликованные в ок-

пост президента. Однако описания «22-й прези-

11. Teichmann R. The Philosophy of Elizabeth Anscombe. Oxford:

пила чай из блюдца, а еще носила монокль и брю-

12. Из беседы автора с Лесли Браун.

ных любовников Айрис был М. Р. Д. Фут. Фут стал

13. Foot M. R. D. Memories of an SOE Historian. Barnsley: Pen &

но счастливыми, по крайней мере в начале, хотя

18. Foot M. R. D. Memories of an SOE Historian. P. 130.

ней и породит ли наибольшее счастье. (Считает-

19. Хотя Крисп (Crisp R. A. Third Method of Ethics? // Philoso-

ЧАСТЬ I. ФИЛОСОФИЯ И ВАГОНЕТКА

ЧАСТЬ  II. ЭКСПЕРИМЕНТЫ И ВАГОНЕТКА

ЧАСТЬ III. СОЗНАНИЕ, МОЗГ И ВАГОНЕТКА; •

ЧАСТЬ IV. ВАГОНЕТКА И ЕЕ КРИТИКИ; •

1. Lehmann J. A Nest of Tigers. London: Macmillan, 1968. P. 199.

5. Jones R. V. Most Secret War. London: Hamilton, 1978. P. 423.

1. Foot P. Virtues and Vices. Oxford: Clarendon, 2002.

6. См.: Appiah A. Experiments in Ethics. Cambridge, MA: Harvard

11. Teichmann R. The Philosophy of Elizabeth Anscombe. Oxford:

13. Foot  M. R. D. Memories of an SOE Historian. Barnsley: Pen &

18. Foot  M. R. D. Memories of an SOE Historian. P. 130.

19. Хотя Крисп (Crisp  R. A. Third Method of Ethics? // Philoso-

22. Foot P. Natural Goodness. Oxford: Clarendon, 2001. P. 1.

25. Anscombe  G. E.M. Mr Truman’s Degree. Oxford: Oxonian Press,

losophers. London: Harper Collins, 2001; Эдмондс Д., Айди-

4. Voorhoeve A. Conversations on Ethics. Oxford: Oxford Universi-

8. Scanlon T. Moral Dimensions. Cambridge, MA: Harvard Univer-

9. Foot P. Virtues and Vices. 2002. P. 21.

1. Обе переизданы в: Thomson  J. J. Rights, Restitution, and Risk.

3. См. также в: Thomson  J. J. Rights, Restitution, and Risk.

7. Dershowitz A. Why Terrorism Works. New Haven, CT: Yale Uni-