Библиотека группы Асатру

Варвары. Древние германцы. Быт, религия, культура

(C) Малкольм, Тодд

Введение

Историк, который пытается описать образ жизни древних германцев, обязан с самого
начала четко определить, кого же он понимает под древними германцами. Мои древние
германцы – это люди, которые обитали в Северо-Западной Европе за рубежами
Римской империи и позднее преобразили западные провинции этой империи,
расселившись там. В этой книге я старался избежать обилия дат, однако в целом мой
рассказ охватывает промежуток времени от II в. до н. э., когда цивилизованные народы
впервые по-настоящему обратили внимание на германцев, и до периода Великого
переселения народов в IV, V и VI вв. н. э. С географической точки зрения мы имеем
дело с весьма обширной территорией: область, где мы впервые встречаем германцев, –
это Северо-германская равнина с большими долинами Эльбы и Везера, Ютландский
полуостров, который занимает Дания, и южные Норвегия и Швеция. К VI столетию
потомки этих народов проникли практически во все уголки Европы, а некоторые
отважные смельчаки забрались и в более отдаленные пределы.
Сейчас за пределами Германии и Скандинавии мало кто знаком с культурой германцев
до эпохи Великого переселения народов. Если кто-то и слышал о франках, аламаннах и
готах, то эти названия кажутся нам такими же экзотическими, как какие-нибудь масаи
или майя. Это печально, хотя совсем не удивительно. Германцы, так же как кельты и
славяне, никогда не выпадали из поля зрения историков, чтобы потом оказаться вновь
эффектным образом открытыми, как шумеры и хетготовыеты. По крайней мере, с
эпохи Возрождения германец был знакомой фигурой. Однако, как правило, внимание
обращалось только на один аспект его жизни. Германец всегда появлялся на границах
римского мира в качестве воина – противника Рима. Такая точка зрения на ранних
германцев господствовала еще в XIX в., и понадобится немало времени, прежде чем
она уйдет в прошлое. Даже современным германцам вплоть до начала XX столетия
казалось, что их предки-варвары стояли в стороне от поступательного движения
мировой истории. Викторианцы думали примерно то же самое о древних бриттах
(которые теперь, в свою очередь, стали вымирающей расой). Как и древним бриттам,
древним германцам пришлось ждать археологов XX в., которые обозначили их
истинное место в истории человечества.

У каждой книги есть свой «уклон». У этой их даже два. Во-первых, она была написана
с точки зрения человека, находящегося внутри Римской империи. Я думаю, что это
неизбежно, потому что почти все письменные источники, рассказывающие о древних
германцах, – греческие и римские. Во-вторых, я использовал в гораздо большей
степени данные археологии, чем литературные данные. Сегодня археология признана
жизненно важным источником информации не только о культуре германских народов,
но также и об их древней истории. Однако в практике привлечения археологических
данных, даже в том, что касается повседневной жизни, есть существенные
ограничения. С первого взгляда может показаться, что археология дает очень много, но
на самом деле существует и множество аспектов, которые археология никогда не
сможет раскрыть… Археология бесписьменных народов много говорит нам об их
поселениях, домах, домашней утвари, о том, чем они питались, как воевали, об их
погребениях и, в ограниченной степени, об их представлениях о сверхъестественном.
На этих аспектах я в основном и сосредоточился.
1
Библиотека группы Асатру

Глава 1 Мир древних германцев

Появление германцев
Первые сообщения о варварских народах на далеком севере Европы стали доходить до
Средиземноморья в конце VI и V вв. до н. э. Мы знаем, что у древнейших греческих
авторов были кое-какие сведения о Северной Европе. Правда, Гекатей в VI в. и Геродот
в V о германцах не упоминают, для этих писателей северные варвары делились на
кельтов на северо-западе и скифов на северо-востоке. Отдельные упоминания о
народах, которые много позже были признаны германскими, начинают встречаться с
IV в. до н. э. В первой половине этого столетия Пифей, греческий купец из Массилии
(современный Марсель), совершил прославившее его путешествие на северо-запад, в
ходе которого он обогнул Британию. Пифей также узнал кое-что о прибрежных
районах северной Германии, поскольку он упоминает тевтонов – германское племя,
жившее в Дании, которое три столетия спустя обрушилось на Римскую империю и
вызвало первое крупное столкновение между римскими легионами и германскими
воинами. Очевидно, что многие более поздние писатели заимствовали сведения из
рассказа Пифея, и возможно, что он записал многое о континентальной Германии. К
сожалению, ничего из этих записей до нас не дошло.
Великое вторжение народов, называвших себя кимврами и тевтонами, в Южную
Европу в конце II в. до н. э. впервые заставило римлян осознать мощь северных
народов и ту угрозу, которую они представляли для северных границ Рима. К
несчастью, хотя мы и можем составить себе четкое представление о ходе этого
короткого, но жестокого нашествия, у нас нет никаких свидетельств того времени о
культуре и нравах агрессоров. Однако даже сам сюжет этой истории выглядит
захватывающе. Кимвры и тевтоны начали массовое переселение со своей северной
родины на юг. Это был не просто военный набег: варвары везли с собой в телегах жен и
детей. Может быть, их заставило отправиться в путь обширное наступление на их
земли моря, которое, наверное, закончилось страшным наводнением, таким, как
наводнение октября 1634 г., радикально изменившее береговую линию Фрисландии
(провинция Нидерландов. – Ред.) и ее островов.
Сначала дорога привела переселенцев в Богемию, а потом – на территорию
современной Югославии. Вслед за тем они повернули на запад, и, поскольку теперь
они направлялись к северным границам Италии, римская армия двинулась на перехват.
Римляне потерпели сокрушительное поражение в Норее, близ современной Любляны, а
германцы продолжали свой путь на запад. Обойдя стороной Италию, к 110 г. до н. э.
они дошли до восточной Франции, надеясь поселиться близ римской границы,
охватывавшей тогда нынешний Прованс. Снова начался бой, и опять римские
легионеры были посрамлены. После дальнейшего путешествия на север по долине
Роны кимвры и тевтоны разгромили еще одну римскую армию у Оранжа. Чтобы
победить варваров, потребовался один из величайших полководцев Рима и масштабная
реформа армии. Все эти блуждания варварской орды наряду с тем, что во вторжении
участвовали целые семьи, видимо, означают, что кимвры и тевтоны искали новую
землю для поселения. Действительно, по меньшей мере однажды они просили римлян
предоставить им территорию, однако те ответили отказом. Таким образом, варвары
отнюдь не пытались с ходу атаковать римские провинции.
Эта драматическая встреча севера и юга обострила интерес греко-римских авторов к
северным варварам. Греческий писатель Посидоний, творивший в первой половине I в.
до н. э., создал ныне утраченное повествование о вторжении кимвров и тевтонов,
которое было широко использовано в позднейших компиляциях. Он был первым, кто
2
 Библиотека группы Асатру

отделил германцев, как особый варварский народ, от кельтов и скифов. В последние

годы жизни Посидония произошло второе масштабное столкновение Рима с
германцами – речь идет о кампаниях Юлия Цезаря в восточной Франции против орды
германцев под предводительством Ариовиста, намеревавшихся осесть в
понравившейся местности. Цезарь не только сам описал эти кампании, он также дал
очерк социальной организации и обычаев германцев. Хотя очерк в некоторой степени,
возможно, и основан на рассказах таких людей, как Посидоний, у Цезаря сложился
личный опыт общения с людьми, проживавшими на обоих берегах среднего Рейна.
Однако следует помнить, что Цезарь отнюдь не был в первую очередь бесстрастным
этнографом. Он стремился к высшей политической власти, а в качестве историков
такие люди опасны. Естественно, в своих «Записках» Цезарь с самой лучшей стороны
показал собственные достижения, изображая при этом германцев дикими и
неукротимыми врагами римского государства. Подчеркивая дикость и могущество
германских воинов, он ясно давал понять, какую службу сослужил Риму, остановив их
вторжение в Галлию.

Цезарь был первым, хотя и не последним римским автором, который называл

германцев полными дикарями – feri. Галлов можно было цивилизовать контактом с
Римом, а германцы оставались feri. Цезарь особо подчеркивает различия между
галлами и германцами. Он представляет Рейн как великую границу между Галлией и
Германией, признавая при этом, впрочем, что в былые времена некоторые племена
переправлялись через Рейн из Германии и селились в северной Галлии. То, на чем
Цезарь так настаивал, – что Рейн является четкой границей между кельтскими и
германскими народами, теперь считается пропагандистской выдумкой Цезаря. Народы,
которые жили к востоку от среднего Рейна, никак нельзя было назвать ни
чистокровными кельтами, ни чистокровными германцами, хотя их материальная
культура была в большей степени кельтской, чем германской. К этому мы еще
3
Библиотека группы Асатру

вернемся.

После Цезаря римская армия в течение почти сорока лет не пересекала Рейн (теперь
ставший северной границей Рима в Западной Европе) с захватническими целями.
Затем, примерно с 12 г. до н. э. по 9 г. н. э., император Август организовал серию
кампаний, намереваясь провести границу к северо-востоку от долины Рейна, возможно
по Эльбе. Это великое сражение выиграли варвары. Римские армии вынуждены были
отступить на западный берег Рейна, и большое наступление римской державы за Рейн и
Дунай было прекращено. После возобновления контакта с обитателями областей к
востоку от Рейна римляне начали приобретать новые сведения о германцах. В
результате торговых отношений варвары севера стали гораздо ближе к Риму, и
писатели I в. н. э., особенно Плиний Старший, постепенно знакомили с ними римскую
публику. Почти в конце столетия, в 98 г. н. э., появилась одна из первых работ историка
Тацита – короткий трактат о германской земле и ее обитателях. «Германия», как
обычно называют эту работу, была написана на злобу дня, но в то же время это был
самый детальный рассказ о германских учреждениях и обычаях, и это единственная
подобная монография, посвященная варварскому народу, которая дошла от античности
до наших дней. Ученые эпохи Ренессанса называли «Германию» «золотой книгой», и
она таковой и является. Тацит не был лично знаком с народами, которые он описывал,
однако наблюдения римских офицеров и воинов дали ему информацию, которая не
зависела от Посидония и Цезаря, и при этом, разумеется, не была устаревшей. Это наш
основной источник по ранним германцам.
После яркого света, который пролила на Германию «Германия» Тацита, наступили
настоящие «темные века». Вплоть до IV в. дошедшие до нас литературные труды
практически не говорят о германцах ничего достойного внимания. Поскольку в
отмеченный период происходили широкомасштабные переселения и перегруппировки
народов, для нас это невосполнимая утрата. Во II в. римляне установили
искусственную границу, чтобы связать долину среднего Рейна с Дунаем близ
Регенсбурга. Эта граница, которую обычно называют лимесом Верхней Германии и
Реции по римским провинциям Верхняя Германия и Реция, которые она опоясывала,
простояла только до 260 г. Потом она рухнула под давлением варваров: это была
первая римская граница в Западной Европе, которая не выдержала их напора.

Археология и германские народы

Археология является богатым и постоянно растущим вместилищем информации о
ранних германцах. Для многих регионов варварской Европы это еще и единственный
источник. Сто лет назад мы могли бы сказать, что весь вклад археологии в изучение
варваров ограничивается лишь впечатляющими находками из богатых погребений и
вотивных[1] приношений в торфяных болотах. Теперь в этой области появился целый
набор техник полевых и лабораторных исследований, которые можно применять в
изучении большинства аспектов деятельности древних людей.
Во-первых, что же выявилось в свете, который археология бросает на проблему
происхождения германцев? Эта тематика имеет собственную, достаточно
сомнительную историю, особенно в Третьем рейхе. Однако теперь возможно изучать
проблему в более спокойной обстановке.
Более или менее стабильная сельскохозяйственная экономика появилась на юге
Скандинавии и в северной Германии примерно в начале 3-го тысячелетия до н. э.
Культуры неолита заменили мезолитических охотников и собирателей. Что именно
4
 Библиотека группы Асатру

вызвало это радикальное изменение в способе хозяйства – вопрос спорный. Возможно,

сельское хозяйство принесли на север новые поселенцы с юга и юго-востока. Далее, в
позднем неолите и в начале бронзового века, были и другие проникновения в те же
самые области, в результате чего возникла особая культура бронзового века,
основанная на многоотраслевом сельском хозяйстве. С тех пор и до самого римского
периода нет данных о каких-либо существенных перерывах в культурной традиции.
Типы поселений, формы погребений и стиль керамики продолжали существовать,
практически не подвергаясь заметным влияниям извне. Создается впечатление, что
население первоначальной Германии в основном оставалось на своих местах.
Подобную же картину дает и анализ скелетов с кладбищ, относящихся к этому
длительному периоду.
Все это согласуется с рассказом Тацита о происхождении германцев: «Что касается
германцев, то я склонен считать их исконными жителями этой страны, лишь в самой
ничтожной мере смешавшимися с прибывшими к ним другими народами и теми
переселенцами, которым они оказали гостеприимство». И также: «Сам я
присоединяюсь к мнению тех, кто полагает, что населяющие Германию племена,
никогда не подвергавшиеся смешению через браки с какими-либо иноплеменниками,
искони составляют особый, сохранивший изначальную чистоту и лишь на себя самого
похожий народ». Видимо, после того, как в периоде неолита произошло слияние
различных этнических элементов, так оно действительно и было.
Археологические данные о различных группах германцев являются еще более
спорными. Археологи потратили массу времени и чернил, пытаясь определить то, что
они называют «культурами», то есть комплексы похожих металлических и
керамических изделий, форм поселений, типов домов и других общих культурных черт.
Как правило, можно видеть, что носители таких культур заселяли определенные
области, и в прошлом археологи зачастую поддавались искушению отождествить эти
«культурные провинции» с определенными народами или племенами. Что касается
германцев, то в начале XX в. это отождествление археологических культур с
племенными группами, упомянутыми у римских писателей, было доведено поистине до
крайних пределов крупным немецким ученым Густавом Коссинной и его учениками.
Со взглядами Коссинны никто не соглашался безоговорочно, однако оказалось, что их
очень трудно искоренить полностью. На самом деле доказать тождество культурной
провинции и определенной группы населения в железном веке Северной Европы
практически невозможно, и сейчас археологи предпочитают не касаться проблемы
этнического аспекта археологических данных. Когда археолог выделяет культуры, он в
первую очередь делает это для того, чтобы получить удобную схему классификации
данных.

По археологии ранних германцев существует огромная литература, и было бы слишком

смело пытаться обобщить эти данные в одной книге, и более того – в нескольких
абзацах. Достаточно лишь упомянуть об основных областях расселения германцев.
Археологи выделяют четыре основные группы поселений: североморская группа в
южной Скандинавии и на северном побережье Европы; западная группа между Рейном
и Зале и от Везера до Майна; приэльбская группа, занимающая бассейн Эльбы и
простирающаяся к востоку до Одера, и, наконец, восточная группа между Одером и
Вислой. Что представляли собой эти группы, сказать трудно, но они не были
племенными союзами. Скорее всего, это были группы племен, которых объединял
обмен предметами материальной культуры. Рискованно было бы пытаться выделить в
этих группах племена, упомянутые Тацитом и другими авторами, однако следующая
классификация не будет слишком далека от истины. В североморскую группы входили
хавки, фризы и многие более мелкие племена, жившие к северу от Эльбы, к которым
5
Библиотека группы Асатру

Птолемей причислял и саксов. Западная группа включала в себя многие племена,

знакомые римской пограничной администрации: хаттов, херусков, бруктеров и
тенктеров. Среди германцев на Эльбе были семноны, лангобарды (ломбарды),
гермундуры и маркоманны – до того, как они переселились в Богемию. Представители
восточной группы – бургунды, ругии, вандалы и готы – не слишком хорошо отражены
в литературе.
Археология не только дает нам сведения о культурных и торговых взаимоотношениях
между различными племенами Германии: она еще и оказывает нам неоценимую
услугу, показывая материальное положение народа. Как мы увидим далее (когда будем
говорить о поселениях), раскопки середины XX в. заложили твердую основу для
критики утверждений древних писателей; возникли даже точки зрения,
противоречащие этим утверждениям. Было получено огромное количество
информации о различных типах поселений, типах домов и домашней утвари,
технических достижениях, и прежде всего – об экономических условиях.
Вспомогательные работы биологов позволили нам узнать больше о домашних
животных древних германцев, а палеоботаники, изучая остатки растений и пыльцы,
помогли составить представление об окружающей среде того времени. Таким образом,
год от года наше представление об условиях жизни в древности становится все более
четким и ясным.

Германцы и кельты
Как никто из древних авторов, именно археология ясно показывает нам существование
тесных контактов между германскими народами и кельтами. Они проявлялись не
столько в области торговли, сколько в широких культурных связях между Центральной
и Северной Европой: в сходстве обычных, для повседневного использования,
металлических изделий, брошей, булавок и бритв, а также керамики. Поэтому
очевидно, что в течение нескольких столетий до и после Рождества Христова между
кельтами и германцами нельзя было провести четкой границы. Античные авторы,
такие, как Цезарь и Тацит, существенно затушевали этот факт, настаивая на том, что
Рейн якобы является культурной границей между кельтами на западе и германцами на
востоке. То, что такое деление неверно, показывают не только археологические
данные, но также и данные личных имен и географических названий. Люди, которые
жили к востоку от Рейна и между долинами Майна на юге и Везера на севере,
подвергались существенному влиянию кельтской культуры, хотя сами они кельтами не
были. Но не были они – во время Цезаря и Тацита – и германцами. Их происхождение
неясно; возможно, они представляли собой старые группы племен, которым удалось
устоять перед движением на запад германской культуры в конце бронзового и начале
железного века.
Кельтское влияние на германскую материальную культуру особенно очевидно в сфере
вооружения. Щиты, мечи и наконечники копий на севере с I в. до н. э. зачастую
происходят от кельтских типов. В этих регионах встречается и много оружия
кельтского производства. Это влияние было результатом войны и торговли между
кельтами и германцами. Кельтское влияние очевидно и в других областях, особенно в
обработке металлов. Многие из наиболее замечательных образцов кельтского ремесла
были обнаружены именно в Германии. Наиболее поразительные предметы были
найдены в Дании: две богато украшенные колесницы из Деберга (Ютландия),
серебряный котел из Гундеструпа (Химмерланд) и гигантский бронзовый котел из Бро
(Ютландия). По любым стандартам это – великолепные изделия, и они представляют
собой самое замечательное из того, что германцы заимствовали у кельтов.
6
 Библиотека группы Асатру

Германцы и их восточные соседи

Германцы контактировали и со своими восточными соседями. Еще до Рождества
Христова славяне начали двигаться на запад из восточной Польши, таким образом они
вошли в контакт с готами и другими восточными германцами. О материальной
культуре славян до того, как они осели на сегодняшних славянских территориях,
известно немногое. С юго-востока пришли степные кочевники-сарматы, которые
начали расселяться по Причерноморью примерно с 200 г. до н. э. Область их
расселения протянулась оттуда до Днепра и далее – в сегодняшние Румынию и
Польшу. К III в. н. э. этот регион стал удивительным тиглем, где сплавлялись культуры
различных народов: греков, даков, сарматов, славян и готов. К северо-востоку от
германцев жили балты восточной Пруссии, Польши и западной России. Этот регион
контактировал с Римской империей и германцами. Часто исследователи не обращают
внимания на балтов как на отдельную группу. Хотя в какой-то степени на них и влияли
восточные германцы, их культурное развитие не зависело от соседей. Обо всех этих
восточных варварах античные писатели сообщают очень мало и касаются нашей темы
только в этом пункте. Однако следует помнить о том, что восточные германцы
соприкасались с кочевыми и полукочевыми народами степей и что они должны были
почувствовать на себе первый удар от их миграций.
Именно оттуда пришло самое разрушительное нашествие. В 376 г. римские офицеры в
гарнизонах на Дунае получили информацию о том, что среди готских племен на севере
происходят из ряда вон выходящие по своему масштабу и охвату территорий
беспорядки. Судя по всему, все племена причерноморского побережья пришли в
волнение. Ходили слухи, что на них напал какой-то страшный народ с востока. Слухи о
волнениях среди варваров были обычным делом, и римские гарнизоны сначала никак
не отреагировали на новую волну тревоги. Однако вскоре на берега Дуная стали
прибывать группы беженцев-германцев. Количество беженцев росло и росло, и,
наконец, целые полчища готов собрались на границах империи.

Варвары, которые напали на готов, оказались гуннами. Еще чуть меньше века гуннам
предстояло терроризировать почти всю Европу, однако даже за такое сравнительно
короткое время они успели запомниться навеки своей дикой жестокостью. Гунны не
были германцами, но, поскольку их история тесно связана с историей готов и других
германцев, их нельзя насильно исключить из нашего рассказа – точно так же, как было
нельзя и выгнать их с земель римлян и готов.
Гунны вошли в контакт с готами примерно в 370 г. н. э. До этого времени их родиной
были степи южной России, где они, в полной нищете и суровых условиях, вели
кочевую жизнь. Как ни странно, мы практически не знаем о них ничего определенного
до того момента, когда они напали на готов. Их происхождение неизвестно.
Древнеримские авторы мало что могли сказать об этих кочевниках такого, что сейчас
можно воспринимать серьезно. Среди готов ходила легенда, что гунны – отродье ведьм
и злых духов (неудивительно, если вспомнить, что готам пришлось от них пережить).
Возможно, гунны контактировали с народами Дальнего Востока. Китайские летописи
часто упоминают народ под названием «сюнну», и некоторые ученые полагают, что это
и были гунны. Гуннов, как и всех кочевников, очень трудно «выследить», используя
обычные методы археологии. Кочевники практически не оставляют после себя
поселений, а зачастую – и четко различимых погребений. Они могут использовать
очень мало изделий из металла и керамики, и даже эти изделия зачастую
приобретаются у других народов. Все, что мы о них знаем, идет от римских писателей,
а археология мало чем здесь может помочь.

7
Библиотека группы Асатру

Гунны жили скотоводством; дополнительные продукты давала им охота и

собирательство. Их экономика позволяла им выживать, но не более того. С раннего
детства они привыкали к тому, что голод и жажда – это часть жизни. Возможно, какое-
то количество продуктов они получали путем обмена с оседлыми
сельскохозяйственными народами. Одежда, которую носили гунны, говорит об уровне
их техники: это были льняные ткани и сшитые шкуры животных, эксплуатируемые до
тех пор, пока не разваливались на кусочки.
Как и все степные кочевники, гунны были великолепными наездниками; римлянам
казалось, что они живут в седле. «Они даже не могут твердо стоять ногами не земле,
они живут и спят на лошадях», – утверждал Зосим. Поразительное кавалерийское
искусство гуннов дополнялось умелым владением луком. Все вместе, эти данные
обеспечивали им успех в борьбе с римскими и германскими армиями пехотинцев.
Некоторые воины носили не только луки, но и мечи, а иные ловко пользовались сетью
или лассо. Несмотря на крайнюю бедность и примитивную экономику, гунны
представляли собой страшную военную угрозу для всех народов, с которыми они
сталкивались на западе. Даже их внешний вид шел им в зачет. Римляне считали, что на
гуннов и смотреть-то противно: непонятно, говорили они, люди это или звери.
У кочевников не было королей: во время войны ими правили вожди. Как они достигали
такого высокого положения, мы не знаем, но, возможно, отвага на поле боя давала им
власть. В мирное время воины и семейные люди не слишком различались между собой.
Все мужчины принимали участие в бесконечной работе: следили за стадами и искали
для них свежие пастбища.
Хотя у гуннов и не было королей, среди них появлялись могущественные полководцы.
Самым знаменитым и удачливым полководцем был Аттила, который вместе со своим
братом Бледой пришел к власти в 433 г. К этому времени гунны стали господами
германских племен, которые занимали область между Альпами и Балтийским морем и
от Рейна до Каспийского моря. Их армии состояли не только из гуннов, но и из
подчиненных народов, которых увлекла гуннская волна: аланов, гепидов, славян и
готов. Из своей ставки, которая находилась на территории современной Венгрии,
Аттила, затмивший и, в конце концов, отстранивший от власти своего брата, угрожал
Восточной Римской империи со столицей в Константинополе и Западной, центром
которой была Италия. После 440 г. разразилась буря. Аттила устроил настоящую
бойню на римской границе на среднем Дунае, разрушая города и крепости, и
опустошил север Греции. Более амбициозная схема завоеваний начала осуществляться
в 451 г., когда гунны пересекли Рейн и двинулись к Орлеану. Близ Труа гунны
потерпели первое крупное поражение от объединенных сил римлян и визиготов. Эта
битва стала поворотным пунктом. Тем не менее, в следующем году Аттила начал
вторжение в северную Италию, захватил Аквилею и другие крепости. Однако он
вынашивал еще более амбициозные планы: он хотел идти на Рим. Приход римских
подкреплений с Востока, эпидемия среди самих гуннов и – бич большинства
варварских армий – голод помешали ему это сделать. В 453 г., в разгар приготовлений
к походу на Константинополь, Аттила умер. После него великая империя, которую он
создал, уже не смогла возродиться. Гунны и их подданные начали уходить из великой
конфедерации. И что было еще хуже для гуннов, после 460 г. из степей вышли другие
дикие орды кочевников. Банды гуннов продолжали угонять скот своих соседей и
грабить их поселения, но теперь были только обломками необыкновенной империи.

8
 Библиотека группы Асатру

Германцы и Рим
Отношения между германцами и Римом складывались отнюдь не в историю
бесконечных конфликтов и разрушений. Германцы и римляне встречались не только на
поле боя. Уже на самых ранних этапах строительства своей империи римляне поняли,
что иметь в соседях союзные племена – гораздо более надежная гарантия безопасности
провинций, чем обеспечивать военное присутствие на самих рубежах. На германской
границе всегда ощущалась потребность в мощных военных гарнизонах, однако, как и
на других территориях, римляне возлагали надежды также и на племена, которые
вступали в союзнические взаимоотношения с Римом. Например, фризы на севере
Нидерландов после первых столкновений с Римом в конечном счете утихомирились, и
начался период долгого мирного сосуществования с правительством империи,
принесший, помимо прочего, немалую материальную выгоду. Одно из ответвлений
свевов – свевы-никреты – с одобрения римлян поселились на плодородной земле
долины Неккара, таким образом надолго образовав эффективный барьер против менее
послушных варваров на востоке.
В последующие столетия германцы играли еще более активную роль в защите границ,
как воины регулярных подразделений римской армии. Группы варваров служили как
федераты (foederati): они получали землю в обмен на обязанность нести военную
службу в той области, где их селили. Римляне надеялись, что если варвары будут иметь
свою долю от плодов этой земли, то это заставит их защищать ее от внешних
нападений. Такие группы федератов часто оказывались эффективными, особенно когда
они представляли собой отряд, сплотившийся вокруг энергичного вождя. При этом
целые племена или народы под командованием своих племенных лидеров терпели
неудачи в деле защиты границ. В регулярной армии варвары служили не только
рядовыми солдатами. Напротив, из офицеров высшего ранга, из армейских командиров
поздней империи многие были германского происхождения.
В период ранней империи многие германские вожди отслужили в римской армии до
того, как добились могущества среди своего собственного народа. В некоторых случаях
этим людям удалось осуществить значительные перемены в политической и
социальной структуре отдельных народов. Как мы увидим в следующей главе, самым
интересным из таких вот возвратившихся «эмигрантов» был властитель маркоманнов
Маробод, и только лишь перечисление других показывает, сколь много германцы
почерпнули на римской службе: Арминий, победитель злополучного, оказавшегося
совсем не на своем месте полководца Квинтилия Вара, Ганнаск, который успешно
грабил галльский берег в I в. н. э., Крупториг, который руководил восстанием фризов,
и, наконец, Юлий Цивилис, который стал душой крупного восстания батавов в 69–
70 гг. н. э.
В области торговли и коммерции германцы и римляне также были знакомы друг с
другом достаточно хорошо. Уже ко времени вторжения Цезаря в Галлию римских
торговцев влекла за Рейн перспектива коммерческой выгоды. Свевы – конфедерация
племен, обитавших в долине Эльбы, – пускали к себе торговцев, но скорее для того,
чтобы распродать излишки военной добычи, чем чтобы покупать предметы роскоши,
привезенные с юга. Действительно, в эпоху Цезаря они недвусмысленно запретили ввоз
вина на свою территорию, считая, что оно ослабит их энергию и выносливость. Однако
не все германцы были столь суровы. Уже в I в. до н. э. в домах богатых варваров
появились римские предметы роскоши, в том числе и вино. Тогда, как и позднее,
изящные сосуды из серебра, а иногда и из золота пересекали границы и в конце концов
оказывались в гробницах вождей.

9
Библиотека группы Асатру

Такая могила, раскопанная в Хобю на датском острове Лоланн, является наиболее

ранним и выдающимся примером подобного погребения. В могиле был обнаружен
скелет мужчины средних лет и свиные ножки – доля вождя в варварском мире, а также
великолепный столовый сервиз из импортных металлических сосудов. Самые
великолепные из них – это пара серебряных чаш, украшенных рельефом,
изображающим сцены из греческих мифов, большой бронзовый поднос, на котором
стояли эти чаши, и множество красивых бронзовых сосудов. В Северной Европе есть и
другие, несколько более поздние находки высококачественных металлических изделий
из греко-римского мира, однако ни одна из них не могла сравниться с находкой из
Хобю.
В купеческих тюках границы пересекали и более скромные предметы, иногда в
больших количествах: стеклянная посуда, керамика, изделия из кожи, монеты, броши и
другие украшения. Иногда бытовые предметы оказывали влияние, которое намного
превышало обычную сферу их применения, формируя стили варварского искусства,
точно так же, как импортные греческие изделия из бронзы вдохновляли кельтских
ремесленников в V в. до н. э.
Естественно, не все из найденных предметов попадали в руки германцам в результате
международной торговли. Огромный клад серебряной посуды, обнаруженный у
Хильдесхайме, скорее всего, является военной добычей, которую собирали в течение
долгого времени до того, как во II в. н. э. клад был захоронен. Еще более очевидный
пример военного трофея – бронзовое ведро из погребального кургана в Бьорске
(шведская провинция Вастманланд). Ведро служило урной для кремированных
останков местного вождя, однако его первоначальная функция ясна из латинской
надписи: «Посвящено Аполлону Гранну Аммиллием Константом, хранителем его
храма». Судя по всему, у этого предмета была бурная жизненная история: ему
пришлось поспешно покинуть какой-то римский храм.
Помимо торговли и грабежа, был и еще один путь поддержания контактов между
севером и югом: дипломатия. Вожди варваров, чью лояльность римляне считали
ценным приобретением, получали серебряные или золотые сосуды в подарок или в
виде подкупа. В некоторых случаях предпочитали более конкретную финансовую
помощь: в форме монет. Видимо, подобные «дотации» и подарки, путешествовавшие в
«дипломатическом багаже», были обычным делом во взаимоотношениях римлян и
многих германских вождей, особенно тех, что обитали ближе к границам и чью
доброжелательность нужно было поощрять более щедро, чем обычно. Однако мы
только что видели, что у римской внешней политики были длинные руки, которые
доходили и до Скандинавии. Эта практика продолжалась до самого крушения Римской
империи на западе; следовательно, она, скорее всего, давала какие-то результаты. Клад
IV в., состоящий из прекрасной серебряной посуды, был обнаружен в Кайзераугсте
неподалеку от Базеля – возможно, память об этой торговле, как и многочисленные
находки римских золотых монет на территориях, занятых готами в конце римского
периода. Обмен шел и в обратном направлении. Кимвры, как рассказывает Страбон,
подарили императору Августу в знак дружбы свой самый драгоценный котел.

Что Германия, в свою очередь, могла предложить римским купцам? Основными

статьями германского экспорта в Римскую империю были рабы, меха и шкуры
животных, а также янтарь с побережья Восточной Пруссии и Дании. Янтарь
пользовался огромной популярностью как материал для украшений уже в
доисторический период, и для приобретения этого камня купцы уже давно проложили
торговый путь к янтарному берегу – из долины Дуная близ Вены, через Богемию и
10
 Библиотека группы Асатру

центральную Германскую равнину. В римский период товары продолжали

путешествовать по этому «янтарному пути». Другие торговые дороги проходили по
долинам, располагавшимся к востоку от Рейна, – долины рек Липпе, Рур и Майн, и
далее вдоль Везера и Эльбы, которые текли на север. Использовались также морские
пути вдоль берегов Нидерландов, северной Германии и Дании, и со временем
германские моряки и купцы начали обретать в этих водах навигационное искусство.
Так что уже задолго до того, как варвары вошли в римские провинции в качестве
завоевателей, у них был длительный опыт знакомства с материальным богатством
римского мира. Можно представлять себе процесс переселения германцев как дикие,
разрушительные набеги, но это значит слишком упрощать картину. Переселения не
были результатом организованных схем завоевания, и не многие из них были более
разрушительны, чем средний проход армии в Древнем мире. Как выразился один
современный автор, эти вторжения были «золотой лихорадкой иммиграции из
недоразвитых стран севера в богатые земли Средиземноморья». Длительные торговые
и дипломатические контакты с Римом показали германцам, что ждет их на юге.
Пришло время взять это в свои руки.

Новые союзы и переселения

В III в. н. э. среди германских народов происходила значительная перегруппировка.
Многие из создававшихся тогда племенных союзов переселялись, отходя далеко от
территорий, на которых они сформировались, в основном в западные римские
провинции. Аламанны («все люди») стали после 200 г. н. э. силой, с которой стоило
считаться: они заняли земли между Майном и римской границей. Шестьдесят лет
спустя они снесли эту границу и поселились на плодородных землях между Рейном и
Дунаем. Там они оставались в течение всего IV в., а потом, в начале V, они стали
продвигаться к западу, в Галлию, и к югу – в альпийские долины. В III в. на нижнем
Рейне образовался другой союз племен – франки, которые на этом направлении
тревожили Рим. Много раз они прорывались в Галлию, и в IV в. некоторые из них, с
неохотного одобрения римских командующих, поселились к западу от Рейна.

11
Библиотека группы Асатру

А вот вдоль длинной дунайской границы империи приходилось иметь дело с менее
грозными врагами – по крайней мере до конца IV в. Вскоре после 270 г. римляне ушли
из своей провинции Дакия (современная Румыния), и эта территория была захвачена
готами. Готы, возможно, пришли из Скандинавии, но им пришлось пройти огромное
расстояние на юго-восток: они поселились у Черного моря незадолго до III в. Здесь
готы разделились на две основные группы: визиготы, обосновавшиеся между Дунаем и
Днестром, и остроготы, осевшие на северо-востоке от Днестра. Обоим народам
предстояли еще далекие странствия, и они сыграли огромную роль в преобразовании
старой империи: остроготы – оккупировав Италию, а визиготы – поселившись в южной
Галлии и позднее в Испании. Однако еще до этого они совершили два «подвига»,
которыми и прославились германские варвары. В 378 г., после того как под растущим
давлением гуннов им позволили поселиться в империи, они разбили римские легионы в
битве при Адрианополе. Еще более известен тот факт, что в 410 г. под
предводительством своего короля Алариха готы вторглись в центральную Италию,
осадили Рим и захватили город. Для многих людей того времени весть о падении Рима
пред северными захватчиками, казалось, предвещала конец мира, и последующие
поколения вплоть до сего дня придерживались той же точки зрения. На самом деле
взятие Рима было достаточно незначительным событием даже только в политическом и
военном аспекте римско-германских отношений. Однако его психологическое
воздействие было огромно. Обычно считается, что Аларих и его воины в 410 г.
уничтожили город. На самом деле погибло не так уж много жителей: были разграблены
и разрушены в основном дома аристократии. Древние здания Рима не слишком
пострадали, а то, что Аларих был христианином, спасло храмы.
Другим длительным переселением было переселение вандалов, которые в I в. н. э. ушли
из прибалтийских областей (теперь Силезия). Некоторые из них остались там: эту ветвь
вандалов называли силингами. Другая группа – вандалы-асдинги – оказалась более
подвижной и в конечном счете пересекла Дунай и попала на римскую территорию.
Ненадолго вандалы стали федератами. В 406 г. вандалы и смешанная орда варваров
воспользовались ослаблением границы на Рейне и тем, что сама река замерзла, и
перебрались в Галлию. Примерно два года их банды без каких-либо помех совершали
набеги по всей Галлии. Затем они преодолели Пиренеи и оказались в Испании. Только
после еще двух лет разбоя римским властям удалось достичь временного примирения.
Затем Рим послал против них армию визиготов, надеясь ослабить оба угрожавших ему
племени варваров. Отчасти эта политика оказалась успешной: силинги были почти
уничтожены. Асдинги, однако, были вытеснены в южную Испанию и там обрели новое
оружие, до которого римляне прежде не допускали варваров, – флот. Прибрежные
города южной Испании оказались в руках вандалов, а вместе с ними – и корабли в их
гаванях. В их власти оказалась Северная Африка со всеми своими огромными
ресурсами зерна: в 429 г. под предводительством Гейзериха они пересекли Гибралтар и
захватили плодородные прибрежные долины. Римские армии могли держаться в
защищенных крепостях, однако в поле они оказались беспомощными против
захватчиков. Риму пришлось признать вандалов федератами, а позднее, в 442 г., их
король был провозглашен независимым властителем Северной Африки.
Были и другие крупные предприятия, которые, соответственно, увенчались
значительными успехами. Мы оставили остроготов на территории Венгрии под
властью гуннов. После смерти Аттилы они стали заметными членами того союза
племен, который разбил империю гуннов. Шанс захватить власть в средиземноморских
землях выпал остроготам после того, как к власти у них в 471 г. пришел вождь
Теодорих. Под его руководством остороготы захватили власть на Балканах, а позже, в
12
 Библиотека группы Асатру

488 г., – и в Италии. С 476 г. полуостров контролировал некто Одоакр, предводитель

войск варваров-федератов, однако справиться с армией Теодориха он не мог. К
середине 490 г. Теодорих властвовал в Италии, а Одоакр был осажден в Равенне.
Штурмовать город было невозможно, однако с помощью предательской «дипломатии»
Теодорих нашел способ выманить своего врага из укрытия и убить его. Так Италия
перешла под власть остроготов. Тем не менее, Теодорих правил отнюдь не варварским
королевством: он, как до него и Одоакр, был вице-регентом римского императора[2].
Сохранялись римские формы административного устройства. Римляне и германцы
почти не смешивались между собой: существовал недвусмысленный запрет на
смешанные браки; интересы готов и римлян блюли разные чиновники. Продолжались
даже заседания римского сената, и законы все еще основывались на древних правовых
нормах.
Самые северные переселенцы – фризы, саксы, англы и смешанные группы других
прибрежных народов – нацелились на юго-восточное побережье Британии. Несмотря
на мощную римскую защитную систему и хорошо экипированный флот, это побережье
оказалось уязвимым, и в начале V в. в восточной Британии начали селиться германцы.
Однако главный поток германских переселенцев пошел только после 450 г.
Таким образом, к концу V в. все, некогда римские, западные провинции империи
перешли в руки германских вождей и их дружин. Однако в большинстве своем эти
варварские державы были недолговечными. Только франкам удалось основать
державу, которая пережила окончательное разложение римской администрации и
позднее заменила ее. Тем не менее, хотя франки и были достаточно страшны для
римлян в III и IV вв., глядя на небольшие отряды франкских разбойников и поселенцев,
которые пересекали Рейн в последние десятилетия существования Римского
государства, никто не мог бы поверить в то, что именно они станут наследниками
римлян в этих землях. Но так оно и оказалось. Беспорядочная масса незначительных
воинских отрядов племен, обитавших в междуречье Везера и Рейна, захватила север
Галлии и заложила там основы империи Каролингов.

Глава 2 Структура общества

Социальная организация
Древние германские народы (civitates, как называли их древние римляне) состояли из
отдельных групп населения, которые обычно называли племенами (pagi) и которые, в
свою очередь, объединяли многочисленные кланы или роды. Роды образовывали
экономические единицы, занимавшиеся обработкой земли. Это были очень непрочные
союзы, и в мирное время они редко действовали заодно. Не следует также думать, что
племена являлись единым целым. На самом деле, когда во времена Цезаря и Тацита
германцы появились в поле зрения историков, их племенная организация была весьма
примитивной. Старейшины каждого племени образовывали совет, который разбирал
жизненно важные вопросы, связанные с разделом земли, и улаживал другие
существенные разногласия. Возможно, в мирное время он и не имел других функций,
хотя во время войны совету, наверное, приходилось решать и организационные
проблемы. Вряд ли одно племя часто вступало в союз с другим для какой-то общей
цели – таких данных у нас почти нет (если, конечно, речь идет не о войне).

Таким «естественным» формам организации, как племя и род, которые существуют у

множества первобытных народов по всему миру, противостоял другой общественный
институт – дружина. Основой дружины был отряд воинов, сплотившихся вокруг вождя
для какой-то особой цели, обычно для разбойничьего набега. После того как

13
Библиотека группы Асатру

«предприятие» заканчивалось, его участники расходились, чтобы поодиночке

насладиться добычей, а позднее – присоединиться к другому отряду. Шло время, и
состав отряда стабилизировался, а дружина начала приближаться к тому, чтобы стать
формальной организацией. К концу I в. н. э. отношения между вождем и дружиной (по-
латыни comites или comitatus) переросли в нечто более определенное. Теперь дружина
жила за счет вождя не только во время военных действий, которые планировал вождь,
но и в мирное время. Вступив в comitatus, воин получал от вождя еду, средства к
существованию, оружие и экипировку.
Когда вождь вел свой отряд на войну, дружинники сражались как отдельное
подразделение – отдельно от своих родов и других дружин того же племени. Они
подчинялись только своему вождю, а не избранному вождю всего племени. Таким
образом, в военное время рост дружин подрывал общественный порядок, поскольку
воины из одного и того же клана могли служить в нескольких разных дружинах: клан
терял своих самых энергичных сыновей. Чем успешней считалась дружина, тем больше
в нее поступало знатных воинов и их сыновей; постепенно дружина становилась
отдельным, элитным сегментом общества. Материальное положение позволяло этим
людям посвящать все свое время войне. Бедный воин, который не мог оставить свое
хозяйство и землю надолго, не мог надеяться стать дружинником.
Таким образом, соратники вождя, из которых состояла дружина, начали превращаться в
особый класс – воинскую аристократию, положение которой гарантировала военная
доблесть. Однако дружинники были не всемогущи. Засвидетельствовано множество
случаев, когда дружине и ее вождю приходилось сталкиваться с враждебностью со
стороны других воинов своего народа, в результате чего они должны были отправиться
в изгнание. Одним из наиболее важных, имевших серьезные последствия свойств
дружины было то, что лидер мог привлечь к себе на службу воинов из разных народов,
так что некоторые небольшие племена должны были постоянно терять своих лучших
воинов, если только им не удавалось выдвинуть своих собственных харизматических
лидеров. Такой широкий географический охват многих дружин, несомненно, был очень
мощным фактором, объединяя самых отважных людей из множества племен. Это были
первые шаги к значительной перегруппировке германских племен в III в. н. э., которая
оказала столь существенное влияние на дальнейшую историю Европы.

Вожди
Кто и как правил германскими народами? Когда мы обращаемся к проблеме правления,
перед нами встают значительные трудности. Юлий Цезарь говорит об этом мало, и ту
информацию, которую он дает, сложно объединить с более поздними источниками –
возможно, потому, что между I в. до н. э. и 100 г. н. э. в социальной жизни произошли
значительные перемены, особенно у тех народов, которые контактировали с римлянами
на границах по Рейну и Дунаю. После «Германии» Тацита информация о том, как
управлялось племя, на протяжении более чем двухсот лет практически отсутствует.
Интересно, что, когда эти «темные века» закончились, оказалось, что многие из
органов управления у германцев за эти двести лет практически не изменились.
В то время, когда писалась «Германия», у германских народов было три главных
органа управления: вождь, совет старейшин и общее собрание всех воинов. Как и во
многих других племенных обществах, мнение совета знати и народного собрания
имело больший вес, чем авторитет вождя. Иногда вождей избирали, обычно за отвагу и
престиж военного лидера. Обязанности такого вождя были преимущественно
военными, и зачастую он занимал свою должность только на время какой-то
чрезвычайной ситуации или во время войны. Таким образом, в начале войны народ
14
 Библиотека группы Асатру

избирал одного (иногда и двух) человек, которые руководили им. Избранный вождь
заменял любого лидера, который мог быть у племени в мирное время.

Скипетр из китовой кости из Рауверда (Фрисландия)

Был и другой тип вождя, которого Тацит называет «королем» (rex): он был обязан
своим положением не процедуре выборов, а своему благородному, королевскому
происхождению. Не совсем понятно, каковы были его обязанности. Иногда он
руководил своим народом во время войны, как и избранные вожди, ведь люди
королевского происхождения могли стать вождями и благодаря избранию. С другой
стороны, он обладал какими-то неясными религиозными или сакральными функциями.
Наследник умершего или свергнутого короля избирался из всех, в ком текла
королевская кровь. Автоматического наследования (от отца к старшему сыну) не было.
Хотя римляне называли таких вождей «королями», не следует примешивать сюда
средневековые и современные представления о значении этого слова. Даже
возможность влиять на собственную дружину у этих «королей» была ограниченной, а
какого-либо права на принуждение у них почти не было. Власть вождя, в конечном
счете, основывалась на его престиже или авторитете его личности. Если вождь старел
или оказывался неспособным к руководству, его свергали. Его не отделяли от других
людей, не считали каким-то особым существом. В отличие от средневекового монарха
он не был окружен божественным ореолом. Хотя на поле битвы король и должен был
командовать, даже там его приказы могли быть оспорены.

В период Великого переселения народов избрание вождей продолжалось, а власть

отдельных лидеров все еще была ограниченной. Засвидетельствовано много случаев,
когда даже наиболее удачливые вожди германцев обращались к совету выдающихся
воинов или ко всему народу и были обязаны выполнять их рекомендации. Так, когда
визиготы вошли в Римскую империю в 376 г., это решение было принято не только их
королем, но общим собранием народа. Мало что известно о внутреннем управлении у
франков, аламаннов и прочих племен. Однако у визиготов вождя всего народа часто
называли «судьей» (judex), а не «королем» (rex). Это название заставляет предполагать,
что подобного типа вожди обладали некоей судебной властью, хотя мы точно не можем
сказать какой. В других отношениях те правители периода Великого переселения
народов, о которых хоть что-то известно, судя по всему, мало отличались от вождей
времен Тацита. Только те, кто с успехом претендовал на императорскую власть, как
Хлодвиг или Теодорих, отличались от других – благодаря своим беспримерным
политическим достижениям.
Исключения были и в более древние времена. Хотя большинство вождей правили
опираясь на авторитет, иные (с переменным успехом) пытались присвоить
диктаторские полномочия. Максимального успеха (хотя и временно) достиг в этом деле
король маркоманнов Маробод, который жил на рубеже н. э. Он предложил своему
народу новую концепцию управления, контролируя все дела своим авторитетом.
Наиболее значительным аспектом его «стиля руководства» была военная организация.
Тогда в первый раз возникло нечто похожее на регулярную армию с соответствующим
обучением и дисциплиной. Воины выполняли приказы командования, заранее
15
Библиотека группы Асатру

планировалась военная тактика. Не зря Маробод получил образование в Римской

империи! Все это было ново для германцев, и (к счастью для римлян) опыт Маробода
остался исключением. Другие пытались подражать Марободу, однако повторить его
достижение уже никто не смог. Видимо, у большинства германских народов
общественная организация была слишком примитивной и негибкой, чтобы вынести
давление, которое оказывала на отдельные кланы монархическая система. Наконец
самому Марободу пришлось в 19 г. н. э. бежать в Римскую империю, и прошло почти
три столетия, прежде чем другому вождю удалось снова достичь единоличной власти.

Жрецы
Как и у галлов, у германцев существовала формальная организация жрецов под
предводительством главного жреца (sacerdos civitatis). Служители культа должны были
наблюдать за предзнаменованиями при разных общественных событиях (особенно при
отправлении на войну), исполнять роль «спикера» во время общего собрания племени,
наказывать за серьезные прегрешения, охранять священные рощи и находившиеся в
них предметы культа. Хотя они и не были обязаны сражаться, жрецы присутствовали и
на войне. Именно они (а не вожди) должны были выносить священные знамена из
заповедных рощ на поле сражения. Несомненно, они также распоряжались
общественными жертвоприношениями. Если говорить об их значении в обществе, то
германских жрецов можно сравнить с кельтскими друидами, хотя у них было меньше
судебных полномочий, чем у друидов.
Всю эту информацию дает нам Тацит. Поздние источники, к несчастью, очень скудны,
однако в общем и целом религиозная организация германских племен в более поздний
период была похожа на описанную выше. Но есть и некоторые существенные различия.
Среди бургундов в IV в. главный жрец, или sinistus, занимал свою должность
пожизненно и сместить его было нельзя. Важное различие просматривается в
визиготской системе жречества. В IV в. у визиготов у каждого рода или клана был свой
жрец. Во всех других известных нам случаях жрец «обслуживал» целое племя.

Род и семья
Наиболее тесными связями в обществе древних германцев были связи родственные.
Еще в период Великого переселения народов члены отдельных отрядов воинов внутри
более крупных групп племен были, как правило, связаны кровным родством.
Безопасность отдельного человека в основном зависела от его рода. Весь род обязан
был мстить и добиваться возмещения за преступление либо оскорбление, нанесенное
отдельному человеку, – и наоборот, весь род преступника был обязан загладить
последствия преступления. Если род жертвы преступления не был удовлетворен
условиями, которые предлагал род преступника, возникала кровная месть. Кровная
месть кажется нам в лучшем случае антиобщественным обычаем, который мог
приводить к полному хаосу. На самом деле случаи, когда не удавалось договориться об
объеме возмещения, скорее всего, были редки, и разрушительный демон кровной мести
сравнительно нечасто вырывался на свободу.
Некоторые юридические вопросы держали в руках старейшины и вожди племен. Эти
«судьи», как называет их Цезарь, как кажется, не обладали какой-либо формальной
властью. Они не могли заставить преступников или даже тех, кто судился друг с
другом, обращаться к ним за судебным решением. Они могли только пользоваться
своим влиянием, чтобы уладить спорный вопрос. Цезарь ничего не слышал о
существовании у германцев настоящих судов. Примирение или наказание зависело
лично от судей или от самих спорящих сторон. К тому времени, как была написана
16
 Библиотека группы Асатру

«Германия» Тацита, дела, которые имели значение для всего народа, обсуждало
народное собрание. Теперь собрание должно было избирать какое-то количество судей:
эти люди путешествовали от общины к общине, решая судебные тяжбы. Каждый судья
брал с собой сто человек, которые поддерживали его авторитет и помогали ему
советами.
У нас очень мало данных о преступлениях, которые совершались в этот ранний период,
и о наказаниях, которые за них полагались. За предательство или дезертирство вешали.
Трусов и тех, кто вступал в гомосексуальные отношения, бросали в болота и топили. В
торфяных болотах было обнаружено немало тел, которые, судя по всему, являются
телами несчастных, чья жизнь окончилась таким страшным образом. Иногда находят
ветки, которые придерживают руки и ноги утопленника или просто лежат вдоль тела.
Но за подавляющее большинство преступлений, видимо, полагались штрафы, которые
взимались в лошадях или, чаще всего, в коровах. Часть штрафа поступала
пострадавшим, часть – народу или вождю.
И Цезарь, и Тацит отмечают, что у германцев целомудрие было в почете. Тацит
осуждал современное ему римское общество, сопоставляя римское легкомыслие в
сексуальных отношениях со строгостью германцев. И в V в. этот аспект германского
характера все еще был достаточно заметным. Сальвиан писал, что готы
«предательский, но целомудренный народ», а саксы отличаются не только «свирепой
жестокостью, но и удивительной непорочностью». Брачные узы, как отмечают все
античные писатели, были для германцев священны. Супружеская неверность считалась
позором, и, если адюльтер был доказан, следовала суровая кара. Вплоть до эпохи
Великого переселения народов нет никаких упоминаний о проституции. И мужчины, и
женщины обычно женились и выходили замуж позже, чем это было принято у римлян
(то есть позже, чем в 12–16 лет). Не совсем ясно, насколько же «позже» это
происходило, но, скорее всего, речь шла о 17–22 годах. Воины не женились, пока не
достигали пика своей физической силы и не доказывали свою отвагу на поле боя.
Возможно, античные писатели рисуют германский брак в чересчур розовых тонах. Из
более поздних германских источников очевидно, что в некоторых районах Германии в
Средневековье (и, несомненно, в более ранний период) к женам относились не лучше,
чем к скотине. Их покупали, как рабынь, и даже не позволяли садиться за один стол со
своими «господами». Брак путем покупки зафиксирован у бургундов, лангобардов и
саксов, и во франкских законах встречаются пережитки подобного обычая.
Многоженство, о котором римские писатели обычно умалчивают, было в ходу у
некоторых германских вождей в ранний период, а позднее – у скандинавов и
обитателей берегов Балтики, в основном лишь у людей высшего сословия.
Многоженство всегда было дорогостоящим делом. Среди некоторых племен было
распространено «сати» – жертвоприношение вдовы после смерти вождя. Все это
говорит о том, что почетное и самостоятельное положение женщины в обществе, о
котором говорит Тацит, существовало в ранней Германии не везде и не всегда.
Из «Германии» Тацита очевидно, что прелюбодеяние могли совершить только
женщины. Мужчин за это никак не наказывали, однако неверным женам пощады не
было. Муж сбривал такой женщине волосы, раздевал ее и выгонял из дома и из
деревни. Археология заставляет полагать, что по крайней мере в некоторых районах
практиковалась смертная казнь за прелюбодеяние. На многих женских телах,
найденных в северных торфяных болотах, сбриты волосы, в некоторых случаях –
только с одной стороны. Один красноречивый пример – четырнадцатилетняя девушка
из Виндебю в датском Шлезвиге. Она была найдена в яме на торфяном болоте
17
Библиотека группы Асатру

обнаженной: на шее у нее был кожаный ошейник, а на глазах – узкая повязка.

Белокурые волосы девушки на левой стороне головы были обриты почти наголо, на
другой – коротко острижены до длины примерно пять сантиметров. Не исключено, что
она не была убита взбешенным супругом, а стала жертвой какого-то религиозного
ритуала, хотя первое тоже вполне вероятно.

Рабство
В древней Германии существовало рабство, но нам трудно определить, насколько же
оно было распространено. В некоторых областях рабов было больше, чем в других:
например, у маркоманнов во II в. и у аламаннов в IV. Эти области находились
неподалеку от римских границ: возможно, именно в силу географической близости
общественная структура племен оказалась более развитой. Во времена Цезаря и Тацита
рабский труд, судя по всему, применялся не так уж часто. Работу, которая обычно
выпадает на долю рабов, то есть самую черную работу в поле и по дому, выполняли
женщины и старики. Римских военнопленных держали в качестве рабов, но этих
несчастных было не так уж много, чтобы они могли играть значительную роль в
экономике повседневной жизни.
Условия рабства в Германии очень отличались от рабства в Римской империи. Рабы
имели собственные дома, стоящие отдельно от домов их хозяев. Они были обязаны
время от времени отдавать своему хозяину определенное количество зерна, тканей или
скота. В этом отношении германский раб напоминал римского крестьянина-арендатора
– с той только разницей, что раб не был свободен. Рабы занимались крестьянским
трудом, однако здесь мы не увидим ничего похожего на целые «бригады» рабов,
которые в Риме трудились в мастерских, рудниках и на плантациях. Рабов редко
наказывали, избивая или связывая их, но Тацит дает понять, что хозяин мог
совершенно безнаказанно убить раба. Возможно, рабов было так мало именно потому,
что внутри германского экономического порядка для них не было места. Они были
практически не нужны, поскольку с работой в отдельных хозяйствах справлялись
женщины и дети. Не существовало крупномасштабной индустрии, где удалось бы с
пользой применять рабский труд. Хотя рабы и могли вносить свой вклад в экономику
сельской общины, они все равно оставались бы лишними ртами. В недоразвитой
крестьянской экономике Германии от рабов не было бы никакого проку.
В эпоху Великого переселения народов ситуация почти не изменилась. Однако
очевидно, что, когда германцы поселились в западных римских провинциях, число
рабов в германских хозяйствах возросло. Вдобавок к существовавшим ранее
источникам порабощения, теперь человека мог превратить в раба закон. Чаще всего
порабощение являлось наказанием за кражу. Кодексы законов говорят о том, что цены
на рабов были высокими по сравнению со стоимостью животных и другого имущества.
Едва бы это было так, если бы рабов было очень много. После германского поселения в
пределах империи изменились и занятия рабов. В то время как до Великого
переселения рабы делали самую черную домашнюю работу, тяжело трудились в поле, в
бургундских законах они фигурируют как ювелиры, работавшие по золоту и серебру,
кузнецы, обрабатывавшие бронзу, плотники, башмачники и даже портные.
Несомненно, значительную часть этих рабов-мастеров составляли греческие и римские
ремесленники. Очевидно, варвары с головой окунулись в море наслаждений
цивилизованной жизни.

18
 Библиотека группы Асатру

Глава 3 Земля и поселения

Земля
Для римских писателей слово «Германия» было почти синонимом слов «лес» и
«болота». Тацит кратко сформулировал впечатление, которое оставалось у римлян от
земель, населенных северными варварами: «Хотя страна кое-где и различается с виду,
все же в целом она ужасает и отвращает своими лесами и топями».
Эта картина нуждается в существенной корректировке. Конечно, в то время довольно
значительные территории были заняты лесами. Еще в XI столетии Адам Бременский
мог с полным правом заметить, что вся Германия покрыта лесом. И долгое время
спустя леса продолжали занимать обширные площади. Часть этих лесов дожила до
наших дней и нагоняет уныние на тех, кто путешествует по центральной Германии.
Однако в то же время было и много областей, где люди заставили леса далеко
отступить еще задолго до эпохи Тацита и даже еще до Цезаря. Лес расчищали, срубая и
выжигая определенные участки; так поступали за тысячи лет до того неолитические
поселенцы в Европе и до совсем недавнего времени жители некоторых районов
Швеции. Такое подсечно-огневое земледелие (в Германии его называют Rodung) не
только освобождает землю изпод покрова леса, но и на какое-то время обогащает почву
минеральными солями (из пепла деревьев). После того как в течение нескольких лет на
этой земле собирали урожай, минеральных запасов становилось недостаточно для
подкормки. Тогда поле оставляли под паром, и возделывали снова через десять или
более лет, когда на нем снова возникала поросль. Когда в VI в. до н. э. в Северной
Европе появилось железо, расчистка леса продолжилась с удвоенной силой, но
началась она еще задолго до этого.
По своему составу леса Германии были очень разными. На востоке и юге росло
множество сосен и елей, в то время как на западе и на прибалтийских возвышенностях
преобладал лиственный лес, в основном березы. В областях хавков и фризов на северо-
западе росли смешанные леса. Значительные области Германии, Дании и Голландии
занимали не только густые леса, но и болота и вересковые пустоши. Вересковые
пустоши в значительной степени являются творением рук человека, а не его
природным врагом. Вереск обычно появляется, когда лесистая местность дегенерирует
под влиянием хозяйственной деятельности людей. Таким образом, большая часть
вересковых пустошей возникла еще при римлянах, в железном веке. Очевидно, так
было со многими пустошами Дании и центральных областей Нидерландов. Сегодня,
проходя по этой земле, мы видим, что она бесполезна для фермера, однако четкие
следы древних границ полей показывают, что когда-то здесь пахали и выращивали
урожай. Нам может показаться, что болото – это последнее место, в котором древние
германцы могли бы пытаться поселиться. Однако на границах некоторых заболоченных
мест встречаются прекрасные пастбища для скота, так что и такие области были
заселены. Самая важная из них – это прибрежные болота северной Германии и
Нидерландов. То, как человек справлялся с такими природными условиями, мы увидим
из более подробного рассказа ниже.
Мы все еще мало знаем о природном окружении, в котором обитали древние германцы,
поскольку археологи только начали широкомасштабное картографирование районов
поселений. Ученые справедливо считают неправильным переносить на еще не
исследованные районы данные о природных условиях и образцах поселений,
обнаруженных в других местах. Самая полная информация у нас есть об Ангельне и
Гольштейне – родине англов, которые владели этой землей в течение столетий до того,
как в V в. н. э. переселиться в восточную Британию. В Ангельне область, заселенная
19
Библиотека группы Асатру

германцами, состояла из негустого леса, в котором было сделано множество расчисток,

и лугов, которые были усыпаны рощицами и отдельными деревьями: они возникли в
результате слияния расчисток за долгий период. У земледельцев не было цели сводить
весь лес, поскольку свиньи и другая скотина могли в определенное время года
самостоятельно кормиться в лесу. Таким образом, мы не должны буквально
воспринимать то, что древние писатели говорят о глухих лесах Германии. Конечно,
здесь имелись большие леса, которые не были заселены в тот период, о котором мы
говорим. Однако во многих областях человек стал хозяином природы уже задолго до
того, как римляне впервые познакомились с германцами.

Землевладение
Данные римских историков помогают нам составить определенное представление о
системе землевладения у древних германцев. Однако зачастую нам трудно понять, что
же именно хотят сказать нам древние писатели. Еще труднее бывает примирить их
информацию с данными археологии. Авторы, которые дают нам больше всего
сведений, это Юлий Цезарь, описавший народы, с которыми он встретился к востоку от
Рейна во время своих двух кратких поездок туда, Тацит, чей рассказ очень отличается
от рассказа Цезаря, и автор IV в. Аммиан Марцеллин: он единственный, кто дает нам
существенную информацию о германских племенах в то время, когда начиналось их
великое переселение. Будем надеяться, что когда-нибудь археология поможет нам
пополнить скудные сведения об этом важном предмете.
К несчастью, «немые» данные археологии не позволяют нам узнать, кто же владел
землей. Хотя полные раскопки поселений приносят огромное количество сведений по
самым разным вопросам, ответа на этот вопрос они не дают. Изучение обширных
областей расселения германцев, а также полные раскопки отдельных деревень и
хуторов, несомненно, помогут многое прояснить, однако это еще дело будущего. Пока
основным источником наших знаний остаются труды древних авторов.
Среди тех германцев, с которыми встречался Цезарь, частная собственность на землю
была практически еще неизвестна: «У них вовсе нет земельной собственности, и
никому не позволяется больше года оставаться на одном месте для обработки земли».
Цезарь описывает народ, который владеет элементарными приемами земледелия и
занимается крестьянским трудом, который, по сути, не изменился с эпохи позднего
неолита. Вожди общины ежегодно встречаются, чтобы решить, какие участки земли
следует запахать и засеять. Затем этот участок делят на равные доли, которые
распределяются между всеми семьями – членами общины. В следующем году эти
участки пахотной земли временно оставляют под паром и делят новые площади.
Расчистку леса и кустарника, пахоту и жатву первобытные общины обычно производят
коллективно, и именно такую жизнь и описывает Цезарь.
Если строго придерживаться такой системы и честно делить продукты сельского
хозяйства между всеми членами общины, то отдельному человеку было бы очень
трудно превзойти своих соседей материально, и внутри общества не должны были
появляться классы. Но можно ли доверять тому, что говорит Цезарь? Ведь даже для
племен, не умевших возвращать земле плодородие, не было необходимости регулярно,
каждый год оставлять пашню под паром. Более того, в другой части своего сочинения
Цезарь ясно говорит, что существовали германцы, у которых сельское хозяйство
организовано совсем по-другому. Например, менапии, которые обитали в дельте Рейна,
жили не только деревнями, но и отдельными хозяйствами, а наличие хуторов говорит
скорее об индивидуальном, а не о коллективном владении землей. Таким образом,
можно сомневаться в достоверности сообщений Цезаря вообще. Более того, то, что
20
 Библиотека группы Асатру

происходило среди племен, с которыми Цезарь был знаком и о которых слышал, не

обязательно имело место у всех германцев. Найдено много указаний на частное
землевладение в период, падающий на несколько более позднее время. К несчастью,
очень немногие поселения эпохи Цезаря или непосредственно после нее были
тщательно раскопаны.
Тацит, который писал на полтора столетия позже Цезаря, в своей «Германии»
сообщает, что, хотя землю, которую надлежало обработать в определенный год, все
еще выбирали вожди, делили ее уже согласно положению человека в общине, причем
вожди получали участки лучше и больше, чем у остальных. Этот пассаж в «Германии»
вызвал у историков больше вопросов, чем какая-либо другая часть книги.
Действительно, такой раздел земли должен был вызывать бесконечные междоусобицы.
На большем участке не обязательно вырастет больший урожай, чем на меньшем
участке. Относительное плодородие различных участков земли, которые
обрабатывались в таких примитивных условиях, оценить было очень трудно. Решения
в пользу вождей должны были приниматься уже после того, как становился известен
точный объем полученного урожая.

Как бы ни решались эти проблемы, очевидно, что к тому времени, когда жил и работал
Тацит, у германцев появилось частное землевладение. Есть несколько указаний на то,
что этот процесс начался уже раньше. Около 70 г. н. э. великий вождь Цивилис,
возглавивший на нижнем Рейне восстание германских народов против римских хозяев,
владел землей и фермами близ римских границ. Можно подумать, что, поскольку
Цивилис вполне усвоил римский образ жизни (он долго служил в римской армии), его
представления о собственности были более сложными, чем у прочих германцев.
Однако мы увидим, что далеко к северу от римских границ в то же самое время
существовало поселение, где, как мы можем подозревать, главную роль играл какой-то
состоятельный человек; об этом подробнее ниже.
Археологические данные, к которым мы теперь обратимся, позволяют нам сделать
несколько разумных предположений относительно землевладения, однако эти данные
не могут стать решающими. Археология поможет нам увидеть существенную разницу в
размере и характере жилищ в некоторых германских поселениях, и эти различия,
скорее всего, указывают на разницу в положении и богатстве внутри германского
общества.

Поселения
Римлян поражало заметное различие в поселениях германцев и кельтов. В Германии не
было больших, похожих на города поселков, которые можно было бы сравнить с
оппидумами галлов и кельтов – обитателей Центральной Европы. Еще маловероятнее в
этих землях было увидеть что-либо похожее на город в римском или современном
смысле этого слова. «Селятся же германцы каждый отдельно и сам по себе», – говорил
Тацит о том, как расположены германские поселения. Насколько это верно? Если у
германцев действительно не было крупных поселений, то какими же они были и какие
социальные единицы они представляли? Последняя часть этой главы посвящена
анализу археологических данных.
Некоторые области Северной Европы дают огромное количество информации о
характере германских поселений, некоторые не дают ее вовсе. В области нижнего
Рейна в Нидерландах (Фрисландия) и у северного побережья Германии, Дании
(особенно Ютландия) и южной Швеции наблюдается наибольшая концентрация
известных нам поселений, и, к счастью, работающие в этих районах археологи уже

21
Библиотека группы Асатру

давно поняли, как важно ставить поселения людей в географический и экологический

контекст, изучая материальные остатки на фоне климата, ландшафта и растительности.
Впервые такие исследования стали проводиться на севере Нидерландов, и, таким
образом, нам лучше всего начать именно с прибрежных областей.

Терпы
В течение позднего римского железного века море начало наступать на побережье
Нидерландов и северной Германии. С конца III в. н. э. до 650 г. прибрежные области
страдали от постоянных наводнений. Катастрофическое наводнение в той же самой
области, которое случилось сравнительно не так давно, в 1953 г., может дать
представление о разрушительной силе таких потопов. В результате наступления моря в
железном веке условия хозяйствования на прибрежных глиноземах резко изменились,
что оказало глубокое воздействие на сами германские поселения. Вместо того чтобы
уйти из этих мест, оставив глиноземы с их плодородными пастбищами, крестьяне
изобрели тип поселений, который мог помочь выжить даже при самом страшном
наводнении и вокруг которого можно было вести хозяйство.

Карта распространения терпов

Вот какое решение нашли местные жители: они стали насыпать искусственные холмы,
на которых ставили все хозяйственные постройки. На эти холмы во время наводнений
можно было завести скотину. Побережье от устья Рейна до Шлезвиг-Гольштейна
изобилует такими жилыми курганами. Их высота составляет от 1,8 до 6 метров над
поверхностью земли. Распределены они неравномерно: обычно, как можно видеть на
карте, встречаются плотные скопления. Такие холмы в Нидерландах называют
терпами; в Германии – по-разному, чаще всего вурт (Wurt). Другие названия остались в
местных топонимах на «-верфт», «-варф» и «-вирде». Появление терпов отчасти,
конечно, было вызвано тем, что за долгое время, пока люди жили на одном месте, там
накапливался домашний мусор, однако прежде всего они появлялись все-таки потому,
22
 Библиотека группы Асатру

что жители, сознательно воздвигая кучи навоза и глины, создавали широкие

платформы для постройки ферм и других хозяйственных сооружений. Размер терпов
мог быть самым различным – от больших, площадью в целый акр, до небольших
холмиков, на которых едва помещались один-два дома. Возможно, именно терпы имел
в виду Плиний Старший, когда называл дома хавков, занимавших часть прибрежных
областей Германии, «платформами, построенными вручную».
Не все терпы относятся к одному и тому же периоду. Среди них можно выделить
несколько «поколений». Древнейшие насыпи принадлежат раннему железному веку и
датируются примерно VI в. до н. э. Наиболее хорошо известный пример таких ранних
сооружений – терп в Эзинге (Фрисландия, см. с. 57), на котором люди жили веками.
Вторая важная группа относится уже к началу римского железного века – с I в. н. э.
Феддерзен-Вирде дает нам наиболее полное представление о терпе этого периода.
Самые поздние терпы появились в VIII в. и продолжали строиться еще в XI в. На
многих из таких холмов все еще находятся деревни, и во многих случаях можно
полагать, что это место было постоянно заселено уже в железном веке, то есть с
римских времен или еще раньше.

В недавнее время многие терпы серьезно пострадали, а некоторые были совсем срыты.
В XIX и начале XX в. их раскапывали, чтобы добыть… древний навоз, на котором они
большей частью были построены! Во время этого массового уничтожения на многих
терпах удалось обнаружить и спасти огромное количество хорошо сохранившихся
предметов – небольшое утешение, если подумать о том, какие важные свидетельства
далекого прошлого Нидерландов были навеки утрачены. Разрушение терпов
продолжалось до Второй мировой войны, однако теперь у оставшихся холмов есть
будущее. К счастью, в последние полвека на многих терпах были проведены умелые и
тщательные раскопки.

Постоянное затопление низин и, соответственно, засоленность почвы, как может

показаться, были смертным приговором для сельского хозяйства на этой части
германской территории. Но на самом деле подобного не случилось. Глинозем был и
остается весьма плодородной почвой. Успешно разводили крупный рогатый скот;
держали и овец, однако коровы были гораздо важнее. Среди других домашних
животных можно назвать свиней, лошадей, коз, кур и собак. Дополнительным
источником питания служила рыбная ловля, а вот охота вряд ли играла какую-либо
роль в жизни обитателей терпов. Они главным образом были крестьянами-
скотоводами, поскольку земли для пахоты было немного. Однако выращивали и
некоторые сельскохозяйственные культуры, в частности ячмень, пшеницу, лен, горох и
бобы.
Вокруг каждого терпа огораживались обширные выгоны для скота, а дальше
находились сенные луга, на которых после летней жатвы пасли молодняк. На склонах
терпов и на некоторых достаточно высоких холмах, образованных отложениями ила
(hou-wen), делать посадки было практически невозможно. Само положение терпов
создавало такие условия, при которых земля должна была быть в руках целых семей, а
не отдельных хозяев. Есть основания думать, что по крайней мере некоторое
количество драгоценной пастбищной земли должно было быть в общем владении
нескольких семей в деревне, и каждая семья имела право на несколько снопов сена,
полученного общими усилиями всех жителей.
Из множества поселений всех времен, которые когда-либо раскапывались в Европе,
терпы дают едва ли не наибольшее количество информации. Поселения Эзинге и

23
Библиотека группы Асатру

Феддерзен-Вирде дали наиболее детальное представление о типах домов и истории

терпов.

Эзинге
Первое поселение в Эзинге на маленькой речке Хюнзе состояло из небольшой группы
деревянных жилищ. В двух вместительных домах на одном конце располагался
коровник, на другом – жилые помещения. От большого прямоугольного строения
остались пять рядов деревянных столбов. В каждом ряду было по пять столбов, и все
столбы были глубоко вбиты в землю. Такая мощная основа для деревянного здания
предполагает, что проектировалось нечто тяжелое, и, видимо, это был дом на сваях (с
фальшполом). Скорее всего, здесь находился амбар, а сваи помогали уберечь зерно от
сырости и вредителей. Группа зданий окружена деревянным забором или палисадом.
Это поселение датируется VI в. до н. э.

Раннее поселение в Эзинге (Фрисландия): около 500 г. до н. э.

Как и многие другие деревни на терпах, почти все следовавшие одно за другим
поселения в Эзинге строились по радиальному плану. Дома с коровниками были
«направлены» к центру деревни, как спицы колеса – к оси. Двери коровников выходили
с противоположной стороны домов на окружную дорогу, так называемую «бычью
дорогу» (axwei), которая совпадала с периметром деревни. В центре деревни обычно
находился пруд с питьевой водой. Радиальный план деревни сохранился в Нидерландах
и северной Германии вплоть до нашего времени. Некоторые из современных
деревушек, построенных на терпах, повторяют планировку, которая была известна
германцам уже в железном веке.

Деревня в Эзинге с радиальной планировкой:

ранний римский железный век

24
 Библиотека группы Асатру

Достоверно установлено, что древнейшее поселение в Эзинге было основано в VI в. до

н. э. Во время доримского и римского железного века на холме последовательно были
сооружены четыре деревни, состоявшие из маленьких групп построек. Размеры
поселений, видимо, были различными, однако можно считать, что в них одновременно
проживало от пяти до десяти семей. Последняя из четырех деревень погибла около
400 г. н. э. в результате страшного пожара, после которого остался густой слой пепла и
угля. На руинах появилась новая деревня, но она была настолько непохожа на все
предыдущие, что археологи решили, что ее основали те, кто уничтожил
предшествующее поселение. Теперь строения стали совершенно другими: уже не было
разделенных на отдельные помещения домов и радиального плана. Их место заняли
многочисленные землянки, которые были в беспорядке рассеяны по всему холму.
Кроме немногих черепков, которые указывают на наличие импорта из Галлии и даже из
стран Средиземноморья, материал, относящийся к этой фазе истории Эзинге, целиком
состоит из англосаксонской керамики с шишками и насечками, которая находит свои
ближайшие соответствия на кладбищах близ устья Эльбы и Везера, а также нескольких
крестообразных фибул, видимо из того же региона. Таким образом, перед нами –
поселение англосаксов, которые в начале V в. покинули свою родину, уничтожили
фризскую деревню и сами поселились на этом месте. Однако могло быть и так, что
несчастье, которое постигло первоначальную деревню, произошло от вполне
естественных причин: летний пожар вполне мог быстро уничтожить группу крытых
соломой деревянных домиков, а потом жители Эзинге просто стали вести совсем
другой образ жизни.

Феддерзен-Вирде
Поселения, где одно строение очевидно господствует над другими, встречаются редко,
однако именно так выглядит наиболее тщательно раскопанный терп северной
Германии – Феддерзен-Вирде. Здесь первые поселения похожи на поселение в Эзинге и
экономической основой жизни все еще является скотоводство. Однако в I в. н. э.
планировка поселения резко
изменилась. Появился большой
дом с отдельными помещениями,
огороженный забором и рвом. Он
доминирует на плане деревни:
несомненно, его владелец
занимал в обществе
господствующее положение.
Вокруг дома находились
несколько хижин, которые
использовались как мастерские:
здесь производились предметы из
дерева, кожи, железа и бронзы.
Мастерские построены по
соседству с «барским» домом и,
видимо, были под контролем
вождя общины.

Поселение в Феддерзен-Вирде (Везермюнде, Германия) в III в. н. э.

25
Библиотека группы Асатру

Размер Феддерзена, его очевидная самодостаточность в отношении металлообработки

и некоторых других ремесел, участие его жителей в торговле на дальних расстояниях с
Римской империей показывают значительную степень социальной организации.
Помимо крестьян, которые могли отдавать какое-то время занятиям ремеслами,
связанными с сельскохозяйственным трудом, какая-то часть населения (по крайней
мере в римский период) специально занималась обработкой железа и бронзы. Другой
необычный момент – это то, что жители Феддерзен-Вирде располагали большим
общественным зданием или «клубом»: его, возможно, построил вождь. Не менее
удивительным фактором в жизни этой деревни была ее очевидная стабильность.
Люди жили здесь вплоть до V в. Потом произошло наводнение, и поселение снова
ожило только в раннем Средневековье.

Фохтело
Еще одну резиденцию знатного или, во всяком случае, богатого человека можно
увидеть в поселении в Фохтело (Фрисландия). Здесь полностью раскопана небольшая
ферма I в. н. э. Центром ее служил небольшой дом с несколькими комнатами, вокруг
которого располагались всего три-четыре скромные хозяйственные постройки –
сарайчики, амбары, конюшня. Непосредственно около дома небольшой участок был
разделен плетнями на ухоженные грядки и выгоны с травой. Примерно в
полукилометре к северо-западу находилось совершенно другое поселение той же
эпохи. Это небольшая деревня, состоявшая по меньшей мере из двух жилищ, вместе со
связанными с ними конюшнями, колодцами, амбарами для хлеба и сена.

Ферма в Фохтело (Фрисландия): I в. н. э.

Очевидно, что два поселения не были независимы друг от друга. Есть основания
полагать, что человек, который жил на большой, компактно расположенной ферме в
Фохтело, являлся землевладельцем, чье богатство основывалось на стадах коров, за
которыми присматривали по большей части его дружинники, жившие в соседней
26
 Библиотека группы Асатру

деревеньке. То, как большой дом был подчеркнуто отделен от скромной деревни,
напоминает богатые погребения вождей, которые находились вдалеке от могил
обычных людей (это явление ярче всего проявляется на кладбищах в долине Эльбы и
среди восточных германцев).

Хлев в Фохтело

По тому, что Тацит рассказывает о германских общинах, мы не могли бы догадаться о

существовании таких деревень, как Феддерзен-Вирде и Эзинге. Он описывает
поселения со свободной планировкой, в то время как археологи находят деревни,
построенные по определенному плану. Не говорит он и о больших домах, которые
могли принадлежать вождям, таких, как дома в Фохтело и Феддерзене.
Хотя Эзинге и Феддерзен часто перестраивались, они, тем не менее, существовали
веками на одном и том же месте. У другой группы поселений совсем другая история.
Достаточно полно исследованный пример такого поселения дали раскопки в Гамбург-
Фармзене. Деревня была заселена в течение всего римского железного века, однако
отдельные здания существовали, как кажется, не больше ста лет. Они разрушались, и
их заменяли дома, которые строились на расстоянии 50—100 метров от старого места.
Налицо огромный контраст между таким «передвижным» планом деревни и почти
неизменными терпами. Возможно, терпы были не совсем обычными поселениями, и их
статичность обуславливалась их положением.

Поселения с палисадами
Другое поселение, которое со временем перемещалось, было раскопано не так давно в
Грентофте (Рингкебинг, в Ютландии). В III в. до н. э. здесь было примерно шесть
зданий. Все они были ориентированы в одном и том же направлении, и у всех были
отдельные помещения в торце. Когда это поселение было оставлено, его заменило
27
Библиотека группы Асатру

другое, расположенное несколько в стороне; оно датировано II–I вв. до н. э. Снова

обычные дома с комнатами (на этот раз пять) были ориентированы примерно в одном и
том же направлении. Однако это поселение отличалось тем, что вокруг него был
бревенчатый палисад; общая площадь огороженной земли составляла 100 на 30 метров.
Палисад создает впечатление, что деревня была маленькой крепостью, однако это
впечатление ошибочно. На самом деле это был лишь крепкий забор, который должен
был защищать поселение от диких зверей, а не от врагов-людей.

Реконструкция деревни в Зейене (Дренте), ранний римский железный век

Подобные же огороженные деревни были обнаружены в Зейене (Дренте в центральных

Нидерландах) и Берхорстбай-Науен в Бранденбурге (Восточная Германия). Обе эти
деревни были почти квадратными в плане; внутренние строения ориентированы по тем
же самым линиям, что и ограды. Зейен был защищен весьма мощным бревенчатым
палисадом, достаточно прочным, чтобы
удержать как нападающих, так и волков.
Непосредственно внутри палисада
располагались основные жилища и стойла
для животных, так что центр поселения в
основном оставался открытым. Возможно,
он выполнял одну из первоначальных
функций деревенской лужайки деревни,
служа временным пастбищем[3]. Деревня в
Берхорсте была также окружена
частоколом, но здесь дома стояли близко
друг к другу в центре ограды, так что в
середине оставалось лишь небольшое
место. В Берхорсте насчитывалось 25–30
домов, в отличие от Зейена, где их было
всего восемь.
Деревня в Берхорстебай-Науен, поздний римский железный век
28
 Библиотека группы Асатру

Пока, за исключением огороженных деревень в Зейене, Грентофте и Берхорсте, мы не

встречались с огороженными поселениями. На самом деле укрепленные поселения в
интересующий нас период были достаточно редки. Наиболее известный случай – это
крупная деревня в Борремосе (Химмерланн в Дании). Деревня находилась на
небольшом острове в болоте и была связана с материком дорогой, вымощенной
камнем. На пространстве примерно 150 на 100 метров было обнаружено 22 дома, но не
все они существовали в одно и то же время: одновременно были заселены примерно 18
домов. Деревня датируется I в. до н. э., однако укрепления, которые ее окружают, – вал
и два рва снаружи – датируются более ранним временем. Община не стала строить свои
собственные укрепления, а, скорее всего, воспользовалась более древней крепостью.
Все дома в Борремосе были ориентированы в одном направлении, и торцы многих из
них выходили на узкую мощеную улицу, которая проходила через центр деревни,
связывая его с дорогой через болото.

Вейстер
Наиболее хорошо изученное поселение древних германцев – это поселение в Вейстере
близ Бейлена в центральном Дренте. Здесь голландские археологи в 1958–1961 гг.
провели самые тщательные раскопки, приложив все свое мастерство для
восстановления следов, которые оставили в почве бревенчатые дома. Результат их
работы, наверное, надолго останется наиболее полной картиной развития поселения в
течение длительного периода.

Часть построенного по плану поселения в Вейстере (Дренте), II в. н. э.

В общем и целом, поселение было постоянно заселено со II в. н. э. до начала V. За эти

три столетия в планировке деревни произошли значительные изменения. Древнейшее
поселение выглядело как отдельный хутор, на котором, возможно, жили одна или две
семьи. Вокруг жилых помещений группировались хозяйственные постройки и обычные
землянки. Возможно, по соседству находились такие же хутора, и семейные группы

29
Библиотека группы Асатру

постепенно росли, образовывая деревенские общины, подобные тем, что мы находим

на следующей фазе поселения. В следующей фазе возникла достаточно большая
деревня, где дома стояли не совсем правильными рядами. Позднее такое простое
планирование стало еще более заметным. Наблюдается явственный разрыв между
старой застройкой и новым периодом, когда появилось большое количество домов и
землянок. Строения, стоявшие плотными группами, были окружены бревенчатым
палисадом. Наиболее интересная из этих групп, образовывавшая квадратный в плане
«квартал» в самом центре деревни, включала в себя несколько очень больших домов с
коровниками. Существовало по крайней мере еще три таких «блока», два из которых
были отделены от центральной группы узкими улицами или проулками. Создается
впечатление, что перед нами – упорядоченное поселение, тщательно спланированное с
самого начала, которое развивалось по заранее предусмотренной схеме.
Как и в других поселениях первых веков н. э., помимо домов и землянок археологи
обнаружили амбары на деревянных сваях, большие печи или очаги в ямах, колодцы с
деревянной или плетеной опалубкой и прямоугольные ямы-хранилища, обложенные
плетенкой, в которых должно было храниться зерно и другие продукты. Есть много
примеров того, что расположение этих вспомогательных сооружений также было
спланировано. Многие из амбаров на сваях стояли вблизи отдельных домов, как если
бы там хранились припасы одной семьи. Ямы-хранилища встречаются и группами,
например двумя рядами внутри ограды центрального блока. И как и во многих
германских деревнях, рядом с домом находились небольшие скопления землянок,
представлявших собой хозяйственные постройки и мастерские. Сами дома в Вейстере
отличаются интересными особенностями, и одним из типов домов фактически является
дом с двускатной крышей, о чем мы поговорим позже.
Основой экономики в этом любопытном поселении было смешанное хозяйство. Среди
домашнего скота главную роль играли коровы. В некоторых, самых крупных домах
жили до двадцати и больше буренок. Держали и лошадей, мясо которых шло в пищу. В
ритуальных погребениях животных, которые закладывались в основания многих
зданий, чаще встречаются лошади, чем коровы. Свиней было не так много, в то время
как овец и коз или вообще не было, или они были исключительно редки. Поскольку в
Вейстере занимались прядением и ткачеством, жители должны были получать шерсть
посредством обмена из соседних общин. Выращивали пшеницу, ячмень и лен, а
возможно, и другие культуры. Ряды следов от лопаты внутри огороженных канавками
участков – вероятно, следы наличия огорода.
Эта деревня особенно интересна тем, что община живших в ней варваров обитала очень
близко к римской границе в нижней Германии. Внешним проявлением контактов с
Римской империей являются керамика, стекло и броши, однако пограничные
провинции могли оказывать и более глубокое воздействие на северные земли.
Регулярная планировка поздних деревень могла быть следствием знакомства с
римскими поселениями, и сам размер общины (возможно, около 500 человек в период
ее расцвета) мог быть результатом влияния римских стандартов жизни на германских
вождей. В то же самое время эта большая крестьянская община не стояла на пути к
преобразованию в городское поселение. Общественных зданий не было, как и
организованной торговли и экономики. Тем не менее, Вейстер представляет собой
первую стадию развития города и, как таковой, является уникальным для незанятой
римлянами территории Германии. Несомненно, что близость Вейстера к границам
империи, где существовали настоящие города, обусловила его преждевременное
развитие.

30
 Библиотека группы Асатру

Скандинавские поселения
До сих пор мы рассматривали в основном Нидерланды и северную Германию. Что же
происходило в Скандинавии? Письменные источники ничего не говорят о
существовавших там условиях, но, к счастью, результаты умелых раскопок в Дании и
Швеции дали обильную информацию. Ландшафт и климат Скандинавии были
неблагоприятны для жизни людей более, чем где-либо в Европе. Из-за долгих, суровых
зим коровам и другим домашним животным нужно было обязательно предоставить
искусственное укрытие. Прочные, защищенные от непогоды стойла занимали очень
важное место во всех поселениях этого региона. Возможно, потребность строить
стойла подтолкнула к появлению более оседлых форм поселения, чем в
предшествующие, теплые периоды бронзового века, когда животных можно было
оставлять на пастбище почти на весь год. Необходимость заготовлять на зиму корм для
животных неизбежно должна была заставить крестьян придумывать совершенные
постройки для его хранения. Именно в этот период, в конце доримского железного
века, впервые появляются следы амбаров и других сараев для хранения продуктов. Еще
одно усовершенствование сыграло решающую роль, плотно привязав человека к месту
обитания: люди стали охотнее культивировать доступные им пахотные площади и
сконцентрировались на улучшении методов выращивания урожая.
Два наиболее хорошо известных в этом отношении региона Дании – это Ютландия и
остров Борнхольм. Некоторые поселения Ютландии представляли собой компактные
деревни с рядами домов в окружении полей. Лучше всего из таких поселений известны
Скорбек-Хеде и Остербелле. В Остербелле поля, судя по всему, были связаны с
отдельными хозяйствами и, таким образом, находились скорее в частном, нежели в
коллективном владении. На Борнхольме, напротив, обитали фермеры, чьи хутора
стояли по отдельности на плодородных полях. Вплоть до сего дня на острове почти не
было деревень и деревенской жизни как таковой. Поселения на Борнхольме, особенно
Дальсхей, оставили много данных о выращивании зерновых, прежде всего овса, ячменя
и пшеницы-эммера, в то время как на песчаной почве Ютландии возможностей для
хлебопашца было гораздо меньше.

Валльхагар
На расположенном далее к востоку шведском острове Готланд было обнаружено
наиболее информативное из всех известных скандинавских поселений – Валльхагар.
Здесь ученым представилась первая возможность детально изучить поселение эпохи
Великого переселения народов. Было обнаружено 24 постройки, составлявшие шесть
или семь отдельных ферм. На каждой ферме находился главный дом и хозяйственные
сооружения. Возможно, здесь мы имеем дело с большой группой родственных семей,
каждая из которых проживала на собственном хуторе, а для каких-то важных работ они
объединялись под предводительством старейшины. Очистка новой земли для пахоты,
сама пахота и сбор урожая должны были требовать объединенных усилий всех
жителей.

31
Библиотека группы Асатру

Экономика Валльхагара основывалась на смешанном хозяйстве: скотоводство, видимо,

играло большую роль, чем земледелие. Море лежало лишь в трех километрах от
поселения, однако рыбы здесь не ели. Это одна из очень немногих деревень эпохи
Великого переселения народов, где сохранилось достаточно остатков зерновых, чтобы
четко определить, что именно выращивали крестьяне Готланда. Культивировались
самые разные зерновые: шестирядная
пшеница, пшеница-однозернянка,
пшеница-эммер, пшеница-спельта (полба)
и рожь. Больше всего было обнаружено
ячменя. Жители собирали и ели также
дикие семена, обычно в виде каши.
Выращивали лен и рыжик посевной[4] –
несомненно, ради семян, из которых
получали масло. Любопытно полное
отсутствие овса, хотя он хорошо
засвидетельствован в других поселениях
Скандинавии того времени.
Наличие в образцах пыльцы
значительного количества пыльцы
растений, характерных для пастбищных
лугов, – лютика, подорожника и клевера –
говорит о важности скотоводства.
Множественные находки костей
животных помогают определить, каких
именно животных здесь выращивали.
Главным образом – коров и овец.
Держали также кур и свиней. В
распоряжении местных жителей были
стада полудиких деревенских лошадок:
они паслись сами по себе в лесу, а раз в
год их сгоняли в одно место. Иногда ели
конину, как и в Вейстере. Наличие
животных старше пятнадцати лет говорит
о том, что лошади использовались и для
сельских работ. Зиму животные
проводили в стойлах, где их кормили
сеном. Из части коровьего молока делали
сыр (как можно судить по керамическим
цедилкам в форме бутыли).
Поселение эпохи Великого переселения народов в Валльхагаре (Готланд), V–VI вв. н. э.
Несомненно, жители Валльхагара целиком обеспечивали себя едой, но это не было в
полной мере самодостаточное поселение. Инструменты и керамику приобретали путем
торговли с другими областями Скандинавии. Доказательством контактов с более
далекими странами служат стеклянные сосуды для питья из стеклодельных мастерских
Кёльна и Верманда. Готланд был идеально расположен для того, чтобы использовать
пути торговли как с севера на юг, так и с запада на восток, а у его жителей хватало
продуктов сельского хозяйства, чтобы обменять их на керамику, стекло и изделия из
металла.

32
 Библиотека группы Асатру

Валльхагар просуществовал примерно с 400-го по 550 г. н. э. Примерно в это время

поселению внезапно пришел конец. Данные о более ранних постройках, обнаруженных
под деревней эпохи Великого переселения народов и рядом с ней, говорят о том, что
жители были вынуждены изменить местоположение своих полей, когда земля, которую
они год за годом распахивали, истощилась. Пахотные земли зачастую располагались на
склонах (видимо, чтобы облегчить сток воды), и постоянное распахивание такой земли
могло привести к истончению слоя гумуса. Относительно небольшое количество семян
как культурных, так и диких растений говорит о том, что сама земля была не очень
высокого качества. Возможно, этот район Готланда уже не обладал достаточными
ресурсами и не мог обеспечивать сельское хозяйство в том виде, в котором им
занимались жители деревни. Но какой бы ни была причина перемещения ферм в эпоху
римского и послеримского железного века, одно лишь обеднение почвы не объясняет
того, что в конечном счете Валльхагар был оставлен. На острове Готланд было
обнаружено много кладов римских золотых монет, но их закладка внезапно
заканчивается незадолго до 550 г. н. э. Это явление, которое имело место в разное
время в различных областях северной Германии, скорее всего, является результатом
страхов, которые возникали вследствие войны или постоянных набегов, и именно в
такой обстановке последним крестьянам, наверное, и пришлось бросить деревню в
Валльхагаре.

Поселения эпохи великого переселения народов

Раскопки деревень, основанных в эпоху Великого переселения народов, все еще редки
во всех областях Западной Европы. Несколько таких пунктов недавно были изучены в
Англии, однако эта фаза заселения острова все-таки еще очень мало известна. Деревни,
состоящие из землянок, известны в Кассингтоне (Оксфордшир), Саттон-Куртенэ
(Беркшир) и Макинге (Эссекс), однако раскопки в Вест-Стоу (Саффолк) показали, что
существовали и другие здания. Здесь было найдено несколько прямоугольных построек
из бревен, которые отличались от континентальных домов отсутствием отдельных
комнат. Дома сопровождались вездесущими землянками. Самые большие пробелы в
наших знаниях касаются Испании, Италии и Франции. До сих пор не опубликованы
результаты раскопок ни одного хорошо засвидетельствованного германского поселения
в этих странах. Можно только предполагать, что, когда доходившие сюда варвары
основывали новые поселения, они воспроизводили деревни своей родины.
Даже в Германии было раскопано не так уж много деревень эпохи Великого
переселения народов. На территории франков наиболее ясную картину пока дает
поселение в Гладбахе близ Неувида. Поселение было основано в VI в. и состояло из
большого центрального жилого дома, окруженного множеством небольших землянок.
Всего здесь раскопали не менее 50 построек, и если все они существовали в одно
время, то речь идет о достаточно большой деревне.
В общем и целом поселения франков, аламаннов и саксов мало чем отличались от
поселений более раннего римского железного века, и в течение многих столетий
особого прогресса заметно не было. Поселение VII–VIII вв. в Варендорфе близ
Мюнстера представляет собой большую деревню, которая легко могла бы датироваться
и IV в.
Мы уже говорили о том, что в римском железном веке редко встречались укрепленные
поселения. В континентальной Германии в более позднее время они также редки.
Однако в одном из районов Скандинавии мы видим значительную концентрацию
укреплений эпохи Великого переселения народов с мощными защитными
сооружениями. Этот район включает в себя центр и юг Швеции и балтийские острова
33
Библиотека группы Асатру

Готланд и Эланд. Такие поселения, расположенные на вершине холма, были окружены

по периметру оборонительными сооружениями в виде стен из дикого камня. Реже они
располагались на ровной земле. Хорошо сохранились лишь очень немногие такие
крепости: две из них – Исманторп и Экеторп на Эланде.
Исманторп представлял собой круглую крепость около 140 метров в диаметре. Высота
оборонительной стены в некоторых местах доходила до 4,5 метра. Крепость отличалась
тщательно разработанным внутренним планом: каменные стены были расположены в
радиальном направлении к оборонительному валу: получилось не менее 88 строений.
Постройки были сгруппированы в четыре блока с улицами между ними. Несмотря на
всю тщательность и огромный труд, потребовавшийся для строительства крепости, во
время раскопок было сделано не так много находок, и, возможно, здесь жили не так
долго.
Еще один круглый форт – Экеторп – был снабжен такими же каменными зданиями с
радиальной планировкой, стоявшими «спиной» к оборонительной стене. Вне Эланда
таких необычных построек не найдено. Пока Экеторп остается источником наиболее
надежных данных по происхождению подобных скандинавских крепостей. Наиболее
ранний материал восходит к V в., хотя время от времени форты оказывались
заселенными вплоть до Средневековья.
Такие крепости, разумеется, не имели ничего общего с теми спокойными
крестьянскими деревнями в других регионах, которые мы уже рассматривали.
Очевидно, они были убежищами для местного населения на случай нападения или
беспорядков. Обнаружение множества кладов золотых предметов на Готланде и Эланде
говорит о том, что в V–VI вв. острова пережили очень бурный период, что, наверное, и
послужило причиной возникновения этих удивительных крепостей.

Типы поселений
Из этой главы очевидно, что очень многого о поселениях древних германцев мы пока
не знаем. Прежде всего это касается экономики и развития отдельных поселений в
течение длительного периода. Особенно поражает разнообразие планировок, которое
требует какого-то объяснения. Позднее, когда период Великого переселения народов
уже давно закончился, в Северной Европе появилось множество различных типов
деревень. Главным критерием их классификации служит расположение домов по
отношению к центральной лужайке или дороге. Может ли какой-то из типов ранних
поселений, которые мы рассматривали, служить предком этих средневековых
деревень? Гипотеза пока не доказана, однако будет очень интересно заглянуть из
периода Великого переселения народов на несколько столетий вперед, в
Средневековье, и посмотреть, действительно ли на протяжении веков сохранялись
определенные типы поселений. В раннем Средневековье Северной Европы выделяют
несколько основных типов деревень:
1. Деревня с круговым расположением дворов («рундлинг»): дома стоят по кругу
вокруг центрального пространства. Двери хозяйственных построек и стойл выходят на
периферийную «аксвей», или «дорогу для коров». Очень похожая форма поселения
распространена и среди примитивных сельскохозяйственных общин вне Европы.

2. Деревня «с тупиками» («сакдорф» или «сакгассендорф»): дома расположены по

прямоугольному плану по обеим сторонам улицы, один конец которой заканчивается
тупиком.

34
 Библиотека группы Асатру

3. Группа четырех – десяти хуторов со свободной планировкой вокруг центрального

общего пастбища («друббель»). Вне деревни лежит общая пашня.
4. Деревня с лужайкой («грин-виллидж»): дома группируются вокруг центральной
открытой лужайки. Лужайка может представлять собой широкий прямоугольник или
узкую полоску земли, а иногда даже одну сторону главной улицы.
5. Деревня, где дома расположены свободными группами без всякого плана, но, как
правило, вдоль улицы («хауфендорф»).
Эти типы деревень в их развитой форме можно наблюдать примерно с 1000 г. н. э.,
однако результаты археологических раскопок все больше и больше заставляют
полагать, что многие из них восходят еще к периоду Великого переселения народов, а
некоторые – и к еще более раннему. Поселение в Эзинге с радиальной планировкой,
которое датируется доримским и римским железным веком – очевидно, ранний
«рундлинг». В Феддерзен-Вирде «сакдорф» заменил «рундлинг» примерно в 100 г.
н. э., и примерно в то же время в Зейене существовало нечто вроде «грин-виллидж».
Очевидно, что в северной Германии в то время существовали как круглые, так и
прямоугольные поселения.
Мы видели, что развитые поселения (а значит, видимо, и развитая общинная жизнь)
определенно существовали в древней Германии. Размер этих деревень мог быть
различным: от трех-четырех семей до двадцати – тридцати или больше. Однако во
многих областях Германии таких общин вообще не существовало. Например,
значительная часть населения некоторых территорий, где проживали аламанны, была
рассеяна по маленьким деревушкам, в каждой из которых было только два-три
хозяйства. К такому заключению археологи пришли уже давно, основываясь на
небольшом размере кладбищ. Так что, хотя по меньшей мере с самого начала римского
железного века существовали довольно большие деревни, в некоторых районах какая-
то часть земли обрабатывалась жителями отдельных хуторов и маленьких деревенек.
Не следует забывать, что деревенские общины, о которых мы говорим, появились у
германцев не внезапно. Один шведский ученый кратко выразил суть вопроса:
«Общинная организация германских деревень не появилась внезапно в полном своем
развитии в самом начале истории этих поселений. Она стала результатом длительного
процесса».

Сельское хозяйство
Деревни, о которых мы говорим, были поселениями зажиточных крестьян, и уместно
закончить эту главу рассмотрением имеющихся данных о ведении сельского хозяйства.
Каким бы кратким ни был рассказ о сельском хозяйстве древних германцев, мы не
можем опустить упоминание о таком важном вопросе, как системы полей. Поля,
которые находили археологи вблизи древних поселений, оказываются очень разными.
Обычно с воздуха они выглядят как группы оград в виде неправильных
прямоугольников, которые лежат под разными углами друг к другу, без всякого намека
на общую планировку. Все это очень похоже на поля доисторической и римской
Британии (которые не совсем удачно именуют «кельтскими»). Хорошо сохранившиеся
группы этих полей все еще можно видеть на вересковых пустошах Нидерландов и
Ютландии: их границы отмечены стенами из земли или камня. Довольно часто
встречаются и группы спланированных квадратных и прямоугольных полей, как,
например, в Скорбек-Хеде (Дания), Зейене (Нидерланды) или в Фохтело. На последнем
объекте археологи обнаружили огороды и небольшие поля рядом с самим поселением;
они были огорожены плетнями.

35
Библиотека группы Асатру

Поля в Скорбек-Хеде (Ютландия)

Реже археологи обнаруживают поля позднеримского железного века и эпохи Великого

переселения народов, но они, скорее всего, мало чем отличались от полей предыдущих
эпох. Поля Валльхагара, например, по планировке почти ничем не отличаются от
небольших, в виде неправильных прямоугольников, полей Ютландии эпохи римского
железного века. В других районах Швеции, а также в Норвегии идентифицированы
многие деревни эпохи Великого переселения народов, и они ничем не отличаются от
поселений предыдущих эпох. Считается, что в Нидерландах и на севере Германской
равнины длинные и узкие поля, которые внешне напоминают средневековые поля-
полоски, могут восходить к этому времени, однако прямых доказательств тому нет, и
нет пока оснований говорить, что система открытых полей восходит к VI в. Фактически
в Германии она появляется только в XIII в. Поэтому следует отбросить
распространенное убеждение, что система общинных полей была завезена в Британию
англосаксами: напротив, она появилась в результате длительного процесса, который,
возможно, начался лишь тогда, когда сами переселения закончились. В любом случае в
период Великого переселения народов никаких следов существования системы
общинных полей нет.

36
 Библиотека группы Асатру

Плуги из
Веббеструпа и
Деструпа
(Химмерланд,
Дания), оба ок.
500 г. до н. э.
Самым главным сельскохозяйственным орудием, использовавшимся в поле, был плуг.
О его важности свидетельствует то, что многие экземпляры обнаружены в вотивных
приношениях. Очевидно, плуг считался священным, как орудие плодородия. Во многих
областях Европы первая пахота была священнодействием, как и начало нового
сельскохозяйственного года. В древней Северной Европе пользовались двумя видами
плуга: ард («ард» – это скандинавский термин, которым обычно называют ранние
формы плуга) и плуг с отвалом. Ард – очень простое орудие: в сущности, это сетка с
крюком, приделанная к длинной ручке, к которой, в свою очередь, привязывают
тягловых животных. Плуг с отвалом – более эффективное орудие: лемех в форме
стрелы прикрепляют к плугу под косым углом, так что при пахоте он отваливает землю
на одну сторону. Борозда также получается более глубокой, в то время как ард лишь
царапает землю. Еще более прогрессивный колесный плуг и плуг с железным лемехом,
как кажется, появились позднее, возможно, уже после периода Великого переселения
народов.
Два показанных здесь образца происходят из Химмерланда (Дания). Простой ард из
Веббеструпа датируется примерно 500 г. до н. э. и сделан из цельного березового
ствола. Грядиль, длиной более 130 сантиметров, слегка изогнут. Лежень заострен с
обоих концов, более острый конец был «носовым», поскольку именно он служил в
качестве лемеха. На «подошве» была вертикальная дыра или паз, куда вставлялась
деревянная стойка или ручка.

Пахота: изображение на скале в Финнторпе, поздний бронзовый век

37
Библиотека группы Асатру

Хорошо сохранившийся плуг с отвалом из Деструпа– более крупное и сложное орудие.

Он состоит из пяти тщательно обработанных частей: грядиля, связующей части,
вогнанной в передний конец, стойки, снабженной отдельной ручкой, и переднего
лемеха. Грядиль из ольхи длиной около 2,7 метра к передней части сужается. Справа
плуг сильно сношен – видимо, при употреблении он наклонялся именно в этом
направлении. Грядиль плуга был сделан из твердой ольхи, а материалом для ручки
послужила мягкая древесина липы, и, поскольку ручка изношена меньше, это означает,
что грядиль по крайней мере один раз меняли. Плуг относится примерно к тому же
времени, что и плуг из Веббеструпа, – около 500 г. до н. э., однако оба типа орудия
могли использоваться еще столетия спустя.

Деревянная лопата из Офструма (Фрисландия)

Может показаться, что такие простые деревянные плуги были не очень эффективны
при обработке твердой почвы, и современные археологи все еще часто говорят, что
такой ард можно использовать только на легкой песчаной почве и гравии. Однако это
совсем не так, и у нас есть яркое тому доказательство. Под многими погребальными
курганами неолита и бронзового века были обнаружены следы древних борозд. На
фоне подпочвы они выглядят как светлые полосы. Борозды сохранились потому, что
поверхность земли, на которой они были прорезаны, оказалась «запечатанной»
курганом и, таким образом, в дальнейшем была защищена от распахивания и
естественных процессов эрозии. Во многих случаях земля, в которой древний ард
прорезал борозды, была тяжелой глиной: следовательно, ардом можно было вспахать и
такую почву. Эксперименты на тяжелых почвах с современными копиями плуга
железного века приводят нас к тому же выводу.

Глава 4 Германцы у себя дома

Жилые дома
У нас собралось огромное количество сведений о жилищах эпохи римского железного
века и Великого переселения народов в германских землях (особенно в Скандинавии,
северной Германии и Нидерландах) – пожалуй, больше, чем о жилищах какого-либо
другого периода древней истории Европы. Дело в том, что очень многие поселения
были раскопаны целиком или почти целиком. Кроме того, в терпах и других
поселениях в заболоченных местах дома и хозяйственные постройки на протяжении
минувших веков зачастую оказывались в сырой почве или вообще под водой, так что
археологи иной раз обнаруживают бревенчатые стены или плетни высотой метр-
полтора практически в их первоначальном состоянии. Поэтому в данном случае в
распоряжении ученых, которые занимаются историей и техникой постройки
деревянных зданий, оказалось необыкновенно много подробностей, которые обычно
ускользают от археологов.

38
 Библиотека группы Асатру

Во всей истории древнегерманских домов прослеживаются некоторые общие элементы.

Преобладают два вида зданий, причем другие почти не встречаются: во-первых, это
дом с комнатами, или, как его обычно называют, «длинный дом», во-вторых, землянка
(«грубенхаус»). «Длинный дом» – это прямоугольное здание, которое двумя
параллельными рядами бревенчатых столбов делится по длине на центральный «зал» и
два «крыла»; в каждом ряду обычно бывает три или больше столбов. «Крылья» или
отдельные их части обычно делились на небольшие стойла для животных, прежде всего
коров; перед стойлами находились невысокие кормушки из досок и лозы, в которых
лежал корм. В конце дома располагались жилые помещения для семьи: обычно это
была одна большая комната без каких-либо отделений. Некоторые «длинные дома»
были предназначены только для скота и по всей длине «крыльев» были разделены на
стойла.
Размер домов мог быть самым разнообразным. Маленькие дома – в среднем 7,5–9
метров в длину и 6 метров в ширину. Большие достигали до 24–27 метров в длину и до
9 метров в ширину.

Реконструкция «длинного дома» в Айнсвардене

У этого типа домов была долгая история. Наиболее ранние образцы в Европе
встречаются еще в бронзовом веке. Однако широко распространился этот тип только в
начале железного века. Еще длительное время спустя после Великого переселения
народов подобные дома продолжали строить в Северной Европе. Основная форма
такого дома была проста и неизменна: в одном конце – очаг и жилье, в другом – скот и
запасы. Однако во многих деталях могли быть варианты: разные материалы
использовались для постройки стен, крыша лежала на разных типах подпорок; вход
тоже мог располагаться в разных местах. Описанные ниже «длинные дома»
показывают, какими были эти различия.
Другим обычным типом древнегерманского дома была землянка, или «грубенхаус», –
простое бревенчатое здание, поставленное над выкопанной в земле неглубокой ямой.
Надстройка могла состоять из наклонных балок, привязанных к коньковому брусу,
которые образовывали остроконечную крышу. Крышу поддерживали два, четыре или
шесть столбов либо ряд кольев или веток, наклоненных к краю ямы. На этой основе
ставились стены из досок или строилась мазанка. Такие хижины, площадью всего 3 на
39
Библиотека группы Асатру

1,8 метра или меньше, зачастую использовались как кузницы, гончарные или ткацкие
мастерские, пекарни и тому подобное, но в то же время они могли служить и
жилищами. Планы деревень в северной Германии показывают наличие землянок
наряду с «длинными домами», однако деревня могла состоять и из одних землянок –
как в Германии, так и в Британии.
Нам может показаться, что землянка – очень примитивный тип жилья, скорее лачуга, а
не дом. Однако не все землянки были примитивными, как показывает, например,
небольшой аккуратный домик в Эмеланге (Фрисландия), построенный около 400 г.
Здесь мы наблюдаем более современные приемы строительства: для котлована был
вырыт сплошной ров, а стены укреплены подсыпкой земли. Чтобы реконструировать
дом в Эмеланге, нам придется обратиться к традиционным фризским домам из досок и
торфа XVIII–XIX вв., или домам, которые рисовал в Дренте Ван Гог. Единственная
разница та, что в современных домах есть комнаты. Вход в землянку обычно был
снабжен небольшим портиком, как в Гладбахе. В другие дома входили по небольшому
пандусу или земляному спуску. В обоих случаях такая конструкция должна была
предотвратить сквозняк и позволить стряхнуть большую часть уличной грязи перед
тем, как войти в жилое помещение. Иногда яму покрывал пол из досок, а подпол
использовали как кладовку или сбрасывали туда мусор. Стены могли быть очень
разными. Иногда использовали торф или землю, выброшенную из ямы, чтобы вкопать
в нее опорные столбы. Столбы могли стоять внутри ямы или вне ее. Столбов внутри
дома было обычно два, четыре или шесть. В хижинах с двумя столбами они
поддерживают коньковый брус, в других крыша представляет собой просто балочное
перекрытие.

План дома в Феддерзен-Вирде (Везермюнде, Германия)

Лес, подходящий для постройки домов, был редок (за исключением некоторых районов
Скандинавии): поэтому дома обычно представляли собой мазанки с использованием
бревен. Крышу покрывали соломой. Фрагменты домов могли сохраниться, только если
они были пропитаны водой, и то в таких случаях мы можем видеть нижние части стен и
полы. Обычный тип «длинного дома» представлен в домах Эзинге, Феддерзен-Вирде и
Айнсвардена. Длина постройки вдвое и больше превышала ширину. Стены состояли из
кольев, переплетенных прутьями.

40
 Библиотека группы Асатру

План дома в Гиннерупе (Ютландия)

Высота стен составляла около 1,8 метра. Колья были на 30–60 сантиметров вкопаны в
землю, а ряд наклонных кольев снаружи здания придавал ему дополнительную
прочность. Две основные балки, поставленных на внутренние столбы и, возможно,
связанных короткими поперечинами, поддерживали крышу. Сама крыша состояла из
ряда кольев, прикрепленных к верху стены с одного конца и к коньковому брусу – с
другого. Крышу покрывали соломой или торфом. Часто углы дома были закруглены.
Вход находился с одной из длинных сторон, реже – в одном из торцов. Пол обычно был
глиняным или земляным. Детали конструкции стен и крыш варьировались от деревни к
деревне и от дома к дому, однако такие вот мощные, прочно построенные жилища
были типичны для континентальной Германии.
В Швеции и Ютландии из-за недостатка леса в строительстве чаще употребляли камень
и торф. Нижние части стен в этих местах строили из дикого камня или торфяных
брикетов, и на этом прочном основании покоились балки крыши. Например, торфяные
стены в домах в Гиннерупе (Ютландия) первоначально возвышались на несколько
футов. Поскольку дома были уничтожены огнем в то время, когда они еще стояли и
были обитаемы, это сохра-нило для археологов некоторые детали конструкции,
которые обычно утрачиваются. Части крыши упали на пол, их остатки обуглились, но,
тем не менее, вполне распознаваемы. Исследования показали, что крыша состояла из
слоя тонких прутьев, покрытых соломой, которая, в свою очередь, покрыта слоем
вереска и торфа. Такие фрагменты из дерева и торфа из этого и других поселений,
которые закончили свое существование в огне пожара, говорят о том, что мы напрасно
недооцениваем искусство деревенских строителей. Большие бревна были плотно
соединены деревянными колышками; некоторые из них были аккуратно обрублены и
обработаны.
Дома с каменными фундаментами в Валльхагаре показывают более длинный и узкий
вариант основного типа «длинного дома»; размеры определялись отсутствием бревен
длиннее 4 метров. Как и везде, животные жили под одной крышей с людьми. Дома
Валльхагара могут показаться топорными и некрасивыми, но некогда деревянные
панели скрывали грубый каменный фундамент, а простая мебель делала эти
крестьянские жилища достаточно уютными.

41
Библиотека группы Асатру

Дома в Валльхагаре

Хотя «длинный дом» с перегородками был самым обычным типом жилья, он не был
единственным. Известны небольшие прямоугольные дома без каких бы то ни было
перегородок. В таких домах вес крыши полностью лежал на стенах, которые
подкрепляли снаружи, чтобы они смогли выдержать напряжение. Есть все основания
полагать, что в древней Германии существовали дома с двускатной крышей, хотя
детальную их историю пока писать еще рано. В таком здании крыша покоилась в
основном на верхних частях больших изогнутых бревен, основы которых были врыты в
землю снаружи линии стен. Каждая пара противоположных бревен соединялась у
конькового бруса. Пока только на двух древнегерманских поселениях – в Вестике близ
Камена и в Вейстере – были обнаружены достоверные образцы таких домов. Оба
датируются римским железным веком: Вейстер – I в. н. э., а Вестик– III или IV.
Отсутствие домов такого типа в других раскопанных поселениях весьма
примечательно, и хотя подобные здания были весьма распространены в средневековой
Европе, их «родословную» пока еще нельзя с уверенностью возводить к домам
варварской Германии.

Мебель
Наши знания о внутреннем убранстве и мебели в германских домах, безусловно,
ограничены: отдельные вещи сохраняются редко, и ни один римский автор не

42
 Библиотека группы Асатру

озаботился тем, чтобы описать такие детали повседневной жизни варваров.

Большинство авторов, чьи работы дошли до нас, в любом случае и не могли ничего
знать о том, что находилось внутри германского дома. Тацит безо всяких церемоний
говорит о грубости германских домов, и, несомненно, он считал, что и мебель внутри
них была ничем не лучше и столь же не достойна описания. То, что нам известно,
связано в основном с более высокими слоями общества и базируется на находках из
богатых погребений и нескольких вотивных приношениях. Следовательно, высокое
качество многих дошедших до нас изделий было отнюдь не обычным для всей мебели.
Как всегда, крестьянские дома дают мало материала, и об их обстановке можно только
догадываться.

Кровать и кресло из гробницы мальчика под Кёльнским собором

В позднейших сагах часто говорится о скамейках, которые стояли вдоль стен дома или
зала, как о самом обычном виде сидений, однако, несомненно, отдельные стулья также
были известны и в описываемый период и позднее. Маленький складной стульчик
великолепной работы был обнаружен в погребении бронзового века в Дании: он весь
сделан из дерева, а сиденье – из шкуры выдры. Разумеется, такие стулья существовали
и позднее. Небольшое кресло из богатой гробницы мальчика под Кёльнским собором
позволяет нам представить себе, какой мебелью пользовались знатные франки. Высота
креслица – около 60 сантиметров, его рама целиком сделана из дерева, а сиденье – из
кожи. Ножки были аккуратно обточены и украшены изящными вертикальными
балясинами. Задняя часть креслица украшена рядом миниатюрных перекладин. Как и
подобало собственности маленького принца или вождя, это была вещь, выполненная с
необыкновенным мастерством. В гробнице было обнаружено еще маленькое
деревянное ложе или кроватка, также украшенное по бокам рядом маленьких балясин.
Существовали и отдельные столики, особенно ценившиеся воинами. В этом отношении
германские вожди напоминали греческих вождей эпохи Гомера и кельтских героев.
В наиболее богатых домах могли находиться гобелены или ковры; конечно, до нашего
времени они почти не дошли. Редчайший образец такого ковра был найден в богатой
гробнице женщины, также обнаруженной под Кёльнским собором, но это, скорее всего,
импортная вещь, пришедшая из Восточного Средиземноморья. Вероятно, в домах
обычных германцев было гораздо меньше мебели, чем нам может показаться
необходимым. Видимо, как и в крестьянских домах современной Центральной и
Восточной Европы, здесь были только постели, скамейки и, может быть, коврики из
шкур животных.

43
Библиотека группы Асатру

Домашняя утварь
Домашнюю посуду и принадлежности для готовки и хранения еды делали из керамики,
бронзы, железа и (не забудем) из дерева. Дерево обычно сохраняется только во
влажной почве терпов и низко лежащих поселений, однако огромное разнообразие
известных нам деревянных сосудов – ведра, тарелки, блюда, подносы – говорит о том,
каким важным материалом в германском доме было дерево. Бронзовые ведра, кубки,
сита и сковородки (paterae) в огромных количествах импортировали в Германию из
римских провинций. Их часто находят в погребениях, особенно в северной Германии и
в Дании.
Изящные серебряные сосуды также пересекали границы – как добыча, как товар, как
дипломатические подарки германским вождям. Ими пользовались на пирах самые
богатые воины, и, наконец, они служили украшением погребального обряда. Если, как
уверяет нас Тацит, для германцев серебряные сосуды были не более привлекательны,
чем глиняные, то стоит удивиться тому, сколько серебряных предметов обнаружено в
Германии и что в числе этих предметов – едва ли не наиболее красивые и искусно
сработанные вещи того времени. В 1868 г. в Хильдесхайме близ Ганновера обнаружен
огромный клад серебряной посуды – более 70 предметов. Может быть, это были
трофеи разбойничьего набега (или набегов) на римские крепости или города, которые
позднее были захоронены для надежности сбережения, однако другие серебряные
предметы были найдены в богатых погребениях и, очевидно, были положены туда как
драгоценные вещи, приличествующие рангу вождя. Эта «серебряная река» иссякла еще
задолго до конца римского железного века, однако импорт изящных бронзовых сосудов
продолжался в ограниченном масштабе во время всей эпохи Великого переселения
народов. Некоторые из этих предметов пришли из далеких стран Восточного
Средиземноморья и даже из Египта.

Изготовление керамики для домашнего употребления в большей части Германии было

местным ремеслом. Большую часть керамики делали вручную крестьянские женщины.
Изготовление простых сосудов ручной работы требует не так много умения и скромной
подготовки. Основой может послужить любая глина достаточно однородного состава,
и, после того как сосуду придана
желаемая форма, достаточно сильного
огня домашнего очага, чтобы придать
ему достаточно прочный обжиг. Форма
и орнамент сосудов могли сильно
различаться даже в пределах одного
региона. Для украшения сосуда гончары
римского железного века использовали
несколько простых приемов:
гребенчатый орнамент, наколотые
узоры или штампы, которые наносились
отдельными секторами; прокатывание
диском, надавливание пальцами, меандр
и шеврон, а иногда и налепной
орнамент. Как и во многих других
отношениях, здесь очевидно влияние
латенских[5] кельтов, – как в форме
сосудов, так и в их украшении.
Керамика из Альтендорфа (Верхняя Франкония, Германия)
44
 Библиотека группы Асатру

Особенно это справедливо для западной и центральной Германии, а также Дании.

Образцом служили и импортные римские сосуды, как металлические, так и
керамические. Подавляющее большинство известной нам керамики этого и более
позднего периода, было обнаружено не в поселениях, а на кладбищах, и мы не должны
думать, что использование декорированной посуды было обычным делом. Во многих
областях керамика для погребений, очевидно, изготавливалась специально. Домашняя
посуда, обнаруженная в поселениях, зачастую гораздо проще по форме и ничем не
украшена.
Начиная с позднеримского периода в ряде областей все больше и больше стали
использовать штамп. Самые изящные из таких штампованных изделий позднеримского
периода и эпохи Великого переселения народов – это сосуды, обнаруженные на
балтийских островах Готланд и Борнхольм. Однако еще более известны сосуды со
штампованным орнаментом, зачастую в сочетании с круглыми налепами, которые
находят в области нижней Эльбы и Везера, на территории обитания саксов. Именно
сравнив такие сосуды из Стаде на нижней Эльбе с другими, обнаруженными в
Восточной Англии, Д.М. Кембл в 1855 г. впервые показал, что существуют
археологические данные о переселении англосаксов из области Эльбы в восточную
Британию.

Франкская и аламаннская керамика V–VI вв. н. э.

В других регионах употреблялись другие виды орнамента. Например, в Ангельне англы
наносили на штампованный узор желобки и ямки. Еще дальше к востоку предпочитали
нарезные шевроны и полукружия. Франки и аламанны часто использовали штамп и
орнамент, наносившийся с помощью диска, однако у них штампы были обычно гораздо
меньше, чем у саксов, и применялись менее обильно. На формы франкских сосудов
начиная с IV в. оказала огромное влияние позднеримская индустрия керамики в
северной Галлии и Рейнской области, однако в то же время франки принесли с собой в
римские провинции и множество собственных форм. Характерны глубокие килевидные

45
Библиотека группы Асатру

сосуды со штамповкой на верхней части тулова, высокие фляжки или бутылки и

мелкие тарелки или подносы.

Франкское стекло: некоторые типичные формы

В эпоху римского железного века германцы (и не только в регионах близ римских

границ) иногда пользовались для изготовления керамики гончарным кругом. Однако
посуда, изготовленная на гончарном круге, в большинстве областей играла
второстепенную роль по отношению к изделиям местных ремесленников и тех, кто
занимался домашним трудом. В германской керамике зачастую заметно римское
влияние, особенно в форме сосудов. В первую очередь это происходило потому, что в
«свободную Германию» импортировалось значительное количество
высококачественной римской керамики, особенно во II и в III вв. Кроме того,
германские гончары копировали в глине формы импортных металлических и
стеклянных сосудов. После расселения варваров в пределах римских провинций в
конце IV и в V в. германские традиции керамики во многих местах сильно изменились
благодаря контакту со все еще живой традицией римской индустрии. Прежде всего это
произошло с франками, которые расселились в Рейнской области и в северной Галлии.
Здесь они столкнулись с галло-римскими фабриками и мастерскими, которые
производили огромное количество домашней посуды. Новые хозяева сохранили
технику производства, и новый штампованный орнамент на сосудах отражает новый
порядок вещей, а сами формы сосудов восходят к римским образцам.

46
 Библиотека группы Асатру

Рог для питья из гробницы мальчика под Кёльнским

собором

В ранний период стеклянные чарки, кубки и чаши

импортировали в свободную Германию с прирейнских
фабрик; обычно их находят среди погребального
инвентаря богатых варваров. Под франкским
господством в V–VI вв. эти фабрики продолжали
производить хорошее стекло, особенно чарки и кубки.
Зачастую у этих сосудов было закругленное донышко,
и, следовательно, они не могли стоять на столе.
Музейные хранители решают эту проблему, ставя их
на проволочные подставки, однако франкам
приходилось либо держать кубок в руках между
отдельными глотками, либо выпивать его одним
махом. Другим популярным у германцев типом
стеклянного сосуда был рог для питья – для нас самый
германский из всех сосудов. Уже с I в. н. э. римские
ремесленники производили такие стеклянные рога и
экспортировали их в варварские земли, где они
использовались наряду с настоящими рогами.

Еда и питье
Рассказы древних авторов о том, что ели и пили
варвары, обычно подчеркивают разницу между их
диетой и диетой римлян. Так обстоит дело с
высказыванием Тацита о еде германцев, и у нас есть
все основания полагать, что он отнюдь не дает нам
полной картины: «Пища у них простая: дикорастущие
плоды, свежая дичина, свернувшееся молоко». Данные
из раскопок поселений и из такого жуткого, но
удивительно интересного источника, как внутренности
людей, чьи тела были обнаружены в торфяных
болотах севера, говорят о том, что на самом деле
картина была гораздо более сложной.
Главную роль в питании германцев, судя по всему,
играло зерно, особенно ячмень и пшеница, а также
разные другие злаки. Помимо культурных зерновых,
собирали и ели дикорастущие злаки, видимо с тех же полей. Желудок и кишечник
знаменитого «человека из Толлунда» дали необыкновенно подробную информацию о
последнем обеде несчастного, который он съел (и отчасти переварил) меньше чем за
день до гибели. Обед состоял в основном из сваренной на воде каши из ячменя,
льняного семени и горца наряду с семенами других сорняков, которые обычно растут
на полях. Мяса или фрагментов костей обнаружено не было. Желудки других
«болотных тел», например тел из Борремосе и Граубалле, также содержали чисто
вегетарианскую еду, которую они ели незадолго до смерти. Человек из Граубалле съел
не менее 63 различных видов злака и семян растений. Конечно, вполне возможно, что

47
Библиотека группы Асатру

последняя еда этих жертв религиозных обрядов была по сути своей жертвенной, но в то
же время она могла быть и достаточно типичной для северных германцев.
Кости животных из поселений показывают, что мясо также было частью питания
древних германцев, хотя, возможно, и не самой важной. Потребляли и другие продукты
животного происхождения, в том числе молоко и сыр. О присутствии сыра говорят
обнаруженные в поселениях прессы для сыра. Присутствие железных вертелов в
некоторых поселениях заставляет предполагать, что мясо запекали или жарили. Судя
по количеству раздробленных костей, ели и костный мозг. Дичь обеспечивала
разнообразие питания. В Валльхагаре на стол попадали водяные птицы, в том числе
дикие утки, чирки и кайры. В Дальсхее охотились на тюленей – видимо, как ради мяса
и жира, так и ради тюленьей кожи. Как на островах Скандинавии, так и на большой
земле было распространено рыболовство. Некоторым жителям Дальсхея удавалось
поесть сельдь и лосося. Во II в. н. э. даже римские купцы интересовались фризской
рыбой, которая ловилась далеко за границами империи.
Среди диких плодов Германии отмечаются яблоки, сливы, груши и, возможно, вишня.
Ягоды и орехи встречались в изобилии. Однако овощей германцам явно не хватало.
Они выращивали горох и бобы, однако большинство наших современных овощей
развились из своих диких предков в результате целых веков кропотливой работы.
Древние германцы ценили различные травы. Из льна и рыжика получали растительное
масло.
Как и другие народы древней Европы, германцы высоко ценили соль, особенно за то,
что она помогала сохранять мясо. Иногда племена даже воевали за права на соляные
источники. Такая война произошла в 359 г. н. э. между аламаннами и бургундами.
Люди, которые жили у морского побережья или вблизи его, часто получали соль,
выпаривая морскую воду в керамических сосудах.
Мы многое знаем о том, что пили германцы, – вполне естественно, поскольку они
имели неизменную и заслуженную репутацию горьких пьяниц. Любимым напитком
германцев (как и галлов и иберийцев) было пиво. Пиво варили из ячменя и, возможно,
приправляли ароматными травами. Кроме простого пива, на столах аристократии
фигурировал алкоголь, изготовленный из самых разных ингредиентов. В одном из
богатых погребений в Юэллинге (Лоланн) был найден бронзовый сосуд со следами
напитка, сброженного на диких ягодах нескольких видов. Видимо, это было что-то
вроде крепкого плодово-ягодного вина. В другом погребении в Скридструпе
(Хадерслебен, Дания) находились два рога для питья. В одном были остатки напитка
типа медовухи, сделанного из меда, а в другом – следы пива. Если вспомнить о том, как
была популярна медовуха в последующие эпохи и как просто сделать этот напиток, то
можно предположить, что и в римском железном веке медовуха была широко
распространена. Известно, что в Германию попадало и вино из римского мира, хотя,
возможно, и не в очень большом количестве. Некоторые из изящных привозных
сервизов для вина, как, например, сервиз из Хобю, могли были быть использованы по
прямому назначению. Однако вряд ли их владелец-варвар по римскому обычаю
разбавлял вино водой![6]

Игры и развлечения
Германские развлечения были очень похожи на кельтские – пиры, музыка, танцы и
азартные игры. Одно из развлечений, скорее напоминавшее зрелищный вид спорта,
состояло в исполнении обнаженными юношами танца среди мечей и копий. К I в. н. э.
это был уже только спорт, хотя очевидно, что в основе обычая лежал религиозный
48
 Библиотека группы Асатру

обряд. Тацит замечает, что описанное действо – единственное зрелище, которое может
привлечь германцев, но вряд ли его нужно понимать буквально. Танец с копьями
показан на бронзовых пластинках эпохи Великого переселения народов, найденных в
Скандинавии, и, возможно, он произошел от тех самых танцев, о которых рассказывает
Тацит. У многих народов древней Европы были свои собственные танцы с мечом и
копьем; некоторые из них дожили до Средневековья. Поединки между молодыми
воинами, вероятно, были частью военной подготовки, однако такие состязания, как
бокс, борьба и другие виды спорта, очевидно, германцам были неизвестны. Охота для
германцев также была скорее не развлечением, а способом разнообразить свое меню.
Археология дает нам дополнительные сведения о развлечениях рядовых германцев.
Азартная игра в кости была любимым времяпрепровождением многих варваров,
особенно дружинников. В богатых погребениях конца римского железного века часто
встречаются игральные кости. Они ничем не отличаются от тех игральных костей,
которые употребляли кельты и римляне и которые используются до сих пор; сумма
очков на противоположных сторонах кубика равна семи. Несомненно, германцы
переняли эту игру у кельтов в Центральной Европе. Игры фишками на доске в клетку
практиковали германцы, проживавшие близ устья Эльбы, а позднее – франки и
аламанны. Популярны были зимние игры на льду. Во многих терпах находят костяные
коньки; еще один экземпляр обнаружен в Валльхагаре. Они напоминают плоские
костяные коньки, которыми до недавнего времени пользовались в Скандинавии и
Исландии. Древние германцы знали и другую зимнюю забаву – кегли на льду; в них
играли на севере Нидерландов вплоть до XIX в. Вместо кеглей употребляли кости ног
крупных животных (как правило, коровьи или лошадиные). Их сбивали другим куском
кости, который пускали по льду.
Однако в общем и целом организованные игры и спорт занимали не так уж много
времени в досуге германцев. Те, у кого было больше досуга, чем у других, воины, как и
воины во всех первобытных обществах, проводили свободное время весьма приятно –
они пили до бесчувствия, угощали своих товарищей и принимали ответные
приглашения, играли в азартные игры, хвалились, и при всем при том беспрерывно
ссорились.

Костяные флейты из фризских терпов

В то же время есть указания и на существование других, более творческих увеселений.

Частые находки небольших костяных концевых флейт говорят об интересе к музыке.
Множество таких флейт было обнаружено в терпах. Их довольно трудно датировать,
однако многие из них, видимо, принадлежат к римскому периоду и к эпохе Великого

49
Библиотека группы Асатру

переселения народов. Некоторые из них – всего лишь свистки без дырочек для пальцев,
однако в отдельных число дырочек доходит до шести: таким образом, на них можно
было играть простые мелодии. Неизвестно, были ли у таких инструментов язычки. С
уверенностью можно говорить о существовании струнных инструментов, хотя древних
образцов пока обнаружено не было. На позднем аламаннском кладбище в Оберфлахте
(Вюртемберг) были обнаружены две лиры: одна с шестью струнами, другая, возможно,
с восемью. Другая шестиструнная лира найдена во франкском погребении на кладбище
Санкт-Северин в Кёльне. Хотя все три лиры датируются VIII в., и в более древние
времена музыканты могли пользоваться такими же инструментами.

Внешний вид
Римские писатели увлеченно описывали внешний вид германцев. Многочисленные
скульптурные рельефы греков и римлян, на которых германцы чаще всего показаны как
враги империи, дополняют зачастую полные ужаса письменные рассказы. Но у нас есть
и другой источник, который дает нам то, чем мы не располагаем в отношении какого-
либо другого древнего народа Европы, – «подлинных людей» в виде сохранившихся в
торфяных болотах тел. Сообщалось, что в Скандинавии и Северной Европе было
сделано более 400 таких находок, большая часть которых датируется (если они вообще
поддаются датировке) между 100 г. до н. э. и 500 г. н. э. Как мы увидим, когда разговор
зайдет о германской религии, многие люди, погибшие в болотах, были принесены в
жертву, зачастую для искупления преступления. Во многих случаях тела
необыкновенно хорошо сохранились, как, например, хорошо известный человек из
Толлундского болота: все еще видны даже самые мелкие детали его лица.
В глазах римлян типичный германец был огромным человеком с мощными руками и
ногами, голубыми глазами и рыжими или белокурыми волосами. Высокий рост
германских воинов всегда обращал на себя внимание, и скелетные останки на
кладбищах железного века и римского периода говорят о народе с длинным черепом и
крупными руками и ногами. Кроме того, римляне обращали внимание на свирепый,
наводящий ужас взгляд германцев; о том же самом говорят и более поздние
свидетельства германских авторов саг. Почти все жители Средиземноморья, писавшие
о германцах, обращают внимание на их огромную силу в первой боевой атаке и
отсутствие выдержки, если первый наскок не дал результата. Отмечали также цвет
волос и вид прически. Считалось, что для германцев обычны рыжие или белокурые
волосы; однако это нравилось не только самим германцам – их шевелюре завидовали
римские модники и модницы. Некоторым германцам, которые не были белокурыми,
приходилось пользоваться краской. Однажды, когда римская армия застала группу
германских варваров в прибрежном лагере, одни выпивали, другие мылись, а третьи
занимались окраской волос. Для этих воинов рыжие волосы, очевидно, были
доказательством воинской доблести. Нет достоверных данных о том, что женщины
тоже красили волосы. Воины отпускали длинные волосы в знак того, что принесли
обет, и не обрезали их, пока им не удавалось выполнить свою клятву. Позднее, у
франков, длинные волосы стали признаком королевского рода.

50
 Библиотека группы Асатру

Орнаментированная
гребенка из оленьего
рога из Альтендорфа
(Верхняя Франкония,
Германия)

К тому же существовали самые разные прически. У «человека из Толлунда» были

коротко стриженные волосы, а у другого мужского тела из того же болота – пряди
аккуратно скручены в «конский хвост». Тацит рассказывает, что свободные члены
племени свевов использовали весьма индивидуальные прически: волосы собирали и
связывали в узел, как правило, выше или за правым ухом.

Гребень в коробочке из
Хогебайнтума
(Фрисландия)

Это сообщение подтверждают каменные рельефы с изображением германских воинов и

несколько тел. Тацит говорит, что этот узел служил отличительным признаком
свободнорожденного свева, однако примеры такого «свевского» узла были обнаружены
далеко за пределами бассейна Эльбы, где жили племена свевов. На женских телах или
женских изображениях на римских рельефах таких узлов никогда замечено не было.
Женщины чаще всего изображаются с длинными распущенными волосами, и если у
тел, найденных в болотах, можно различить цвет волос, то они оказываются
каштановыми или белокурыми; темные волосы очень редки. Мужчины обычно брились
(о чем свидетельствуют частые находки бритв), хотя на рельефах можно видеть и
германцев с усами и бородами.

51
Библиотека группы Асатру

Одежда
Как и во многих других отношениях, литература и археология говорят нам об одежде
состоятельных членов общества, а не о том, что носили обычные люди. Универсальной
повседневной одеждой германцев в железном веке был «сагум» или короткий плащ: он
служил будничной одеждой воинов и крестьян. «Сагум» представлял собой
прямоугольный кусок шерстяной ткани типа пледа, который можно было обернуть
вокруг тела в плохую погоду, использовать как одеяло в холодную ночь или накинуть
на одно или оба плеча. Обычно его закрепляли на правом плече с помощью
металлической фибулы (броши) или деревянной шпилькой. Короткие одеяния типа
пелерины, зачастую из кожи, также часто можно разглядеть на римских изображениях
германцев и на болотных телах. Такие пелерины покрывали только плечи и грудь, а
остальную часть тела зачастую оставляли обнаженной. Судя по находкам в болотах и
римским рельефам, мужчины обычно носили штаны и похожие на рубашки туники.
Как правило, и штаны, и рубашки были прилегающими, что естественно для одежды,
которую носят северной зимой.
Штаны впервые появляются на «болотных телах» в конце I в. до н. э. Возможно, их
появление в Европе связано с контактами между германцами и кочевниками Востока,
которые большую часть своего
времени проводили в седле.
Однако штаны не были
исключительно германской
одеждой. Кельты (да и китайцы)
также заимствовали штаны у тех
же самых кочевников. Подлинные
образцы, найденные в торфяных
болотах, отличаются
разнообразием фасонов. Есть
короткие бриджи, которые доходят
только до колена. Другие штаны
покрывают и нижнюю часть ноги,
а в одной паре закрыты даже
стопы. На римских изображениях
германцы нередко одеты в одни
штаны. Если нужно было
прикрыть верхнюю часть тела,
надевали тунику – как правило,
шерстяную. Туника могла быть с
рукавами или без и доходить до
пояса или до бедер. Иногда
находят и туфли из овечьей или
коровьей шкуры, а в областях близ
римских границ носили туфли из
качественной выделанной кожи. В
других местах кожаная обувь
считалась, видимо, роскошью.
Германские пленники в коротких пелеринах. С римского памятника в Майнце (Германия)

52
 Библиотека группы Асатру

Германский гардероб вбирал не только шерстяную, но и кожаную одежду, прежде

всего из кож ягнят, овец и коров. Реже использовались шкуры волков и оленей, а
возможно, и медведей. Обычно из кож шили простые одеяния в форме трапеции:
отдельные шкуры не носили. Как ни странно, хотя Тацит подчеркивает, что германцы
использовали меха морских животных, прежде всего тюленей, пока ни в захоронениях,
ни в болотах одежда из таких мехов не обнаружена. Некоторые германцы эпохи
Великого переселения народов, в том числе готы и франки, казались своим врагам-
римлянам одетыми в кожу, однако у них была и тканая одежда. Иногда вместе с
шерстью использовался мех животных, который вплетали в ткань вместе с пряжей.

Качество большинства дошедших до нас предметов одежды

высокое, а некоторые являются выдающимися произведениями
ткацкого искусства, показывая наличие развитой техники и
высокой компетенции в исполнении. Практиковалась окраска и
нанесение узоров. Одежда из болота в Торсбьерге была
окрашена в цвет индиго. В поселении Гиннеруп (Ютландия) был
обнаружен сосуд с растительной краской, предназначенный для
окрашивания ткани в синий цвет. К несчастью, лен не
сохраняется даже во влажном торфе, так что подлинные льняные
ткани изучить невозможно.
Туника и штаны из болота в Торсбьерге (Ангельн)

Как мы уже видели, мужская одежда состояла в основном из

«сагума», пелерины, штанов или бриджей, туники и (по крайней
мере иногда) обуви. Как же одевались германские женщины?
Тацит создает впечатление, что они носили ту же одежду, что и
мужчины, – правда, при этом женщины пользовались льняным
бельем и оставляли верхнюю часть груди и руки непокрытыми.
Это не совсем так. Нет никаких данных о том, что женщины
носили брюки. Если в болотах на теле обнаруживают штаны,
то это всегда тело мужчины. Когда в болотах находили одетые
тела женщин, то их одежда, как правило, резко отличалась от
мужской. Чаще всего женщины одеты в шерстяные юбки
различной длины.

Женское платье из Хульдремосе (Дьюрсланд, Дания)

Наиболее полную картину женской одежды железного века дают два костюма из
Хульдремосе в Дании. На одной женщине было две обычные кожаные пелерины,
тканая юбка и шарф или шаль, закрепленная костяной булавкой. На юбке был
клетчатый узор, сотканный из двух разных нитей: одна темно-коричневая, другая более
светлая. Другой костюм, обнаруженный неподалеку, оказался совершенно другим. Это
было сшитое из цельного куска ткани платье длиной от плеч до ступней. По форме оно
53
Библиотека группы Асатру

было похоже на мешок, однако, если его аккуратно надевали и собирали на плечах и
талии, получалась вполне привлекательная и в то же время универсальная одежда. Под
шеей можно было оставить большую складку и накидывать ее, как капюшон, в
холодную или мокрую погоду. По форме это платье очень похоже на пеплосы, которые
носили греческие женщины в V в. до н. э. То, что такие платья были обычной одеждой
германских женщин, очевидно из рельефов на колонне Марка Аврелия в Риме, на
которых многие варварские женщины показаны именно в таких одеяниях.
И мужчины, и женщины носили на одежде разные простые украшения. Самым
обычным украшением был такой полезный предмет, как фибула, или брошь. Ею
закалывали складки платья или скалывали два разных предмета одежды. Броши
раннего римского железного века обычно были железными или бронзовыми. В
значительной степени, как показывает их форма, эти броши были заимствованы у
кельтов. Чаще всего встречаются изогнутые и скрученные модели, которые
первоначально импортировались из Центральной Европы. Позднее заимствовали
многие римские типы брошей, а также привозили настоящие римские броши. В конце
III и IV в. римские броши в форме арбалета и броши с выпуклой головкой пересекли
границы и попали в Германию, где они оказали большое влияние на развитие
германских типов брошей.
Орнаменты как на брошах, так и на других предметах лишь изредка отличались
богатым декором. Прекрасный пояс-цепочка I в. до н. э. из Свихюма во Фрисландии –
редкость. Обычными украшениями германцев были бронзовые браслеты с простым
орнаментом, булавки с шарообразными или кольцевидными наконечниками и ожерелья
из бус. Некоторые мужчины носили пояса с красивыми бронзовыми пряжками или
орнаментами. В IV в. этой простоте пришел конец, и в период Великого переселения
народов вожди варваров и их дружинники украшались едва ли не самыми
великолепными ювелирными изделиями, когда-либо известными в Европе.

Франкская брошь из Эрпе (Шаранта)

Украшения на платьях и личные украшения, прежде всего

броши, должны были обращать на себя внимание. Броши
имели практическое применение: они были нужны для
того, чтобы скреплять одежду и удерживать на месте
плащ, но их также носили на видном месте – на плече или
на груди, поэтому они должны были быть богато
украшены. Фасоны брошей были самыми разнообразными
– от очень простых с грубой отделкой до великолепных
золотых украшений с тонким орнаментом или
инкрустацией из драгоценных камней.

54
 Библиотека группы Асатру

Равноплечая брошь из Хэслингфилда

(Кембриджшир)

Броши носили все члены общества – от простого крестьянина до вождя. Возможно, они
были чем-то большим, чем просто обозначение ранга и престижа. Чем более дорогими
и красивыми были украшения, тем более могущественным считался их владелец.
Однако броши – это не только символ статуса. Короли и вожди, стоявшие на вершине
социальной лестницы, обязаны были награждать своих дружинников драгоценными
вещами – кольцами, брошами, ожерельями и тому подобным. Если сам король или
знатный аристократ носил такие украшения, то это был своего рода показатель его
авторитета, гарантия того, что он может заплатить своей дружине за верную службу. То
же можно сказать о высококачественном оружии.

Брошь франкского типа в виде птички из Чессел-Даун (остров

Уайт)

Основной разновидностью брошей эпохи Великого переселения народов были броши-

арбалеты. У этого типа брошей – долгая родословная, которая прослеживается вплоть
до доримского железного века. Брошь состояла из куска металла в форме лука, который
связывал две плоские пластинки, одна у головки, другая у ножки броши. Булавку
прикрепляли к пружине за головкой и, прикалывая к одежде, заводили за защелку на
ножке броши. Было много вариантов этой основной формы. Самой простой остается
крестообразная брошь с крестовидной головкой, ножку которой обычно украшали
стилизованной головой животного. В V в., особенно в Ютландии, крестовидную
головку часто заменяли прямоугольной пластинкой, покрытой звериным орнаментом и
орнаментом с завитками, – получалась квадратную брошь. Со временем головка, ножка
и даже перекладина стали еще шире, и наиболее изящные образцы стали покрывать
сложным стилизованным звериным орнаментом. С V по VII в. такие броши-арбалеты
были распространены по всей Западной Европе. Затем они начали уступать
дисковидным брошам, особенно среди франков, аламаннов и лангобардов.
Другим представителем семейства брошей-арбалетов была равноплечая брошь. В таких
брошах можно было пропустить в верхнюю часть конструкции складку материи и
закрепить ее булавкой. Подобный тип отличается широкой плоской головкой и ножкой.
На этих частях броши часто фигурируют спиральный орнамент и извивающиеся звери,
созданные под существенным влиянием провинциальных римских ремесленников.
Равноплечные броши относятся к V в. Они появились в саксонских землях северо-
55
Библиотека группы Асатру

западной Германии. Гораздо более обычной в тот период была круглая брошь-
блюдечко, как правило украшенная нарезными спиралями.
Чрезвычайно широко распространены были броши в виде хищных птиц. Наиболее
изящные образцы составляют целую серию богато орнаментированных украшений,
инкрустированных гранатовой перегородчатой эмалью. Готы и лангобарды в Италии
носили самые великолепные образцы этого типа, однако он был известен также
франкам и аламаннам.
Птичий мотив, в конечном счете, пришел к германцам от степных кочевников,
возможно при посредстве гуннов. Другая модель, заимствованная из искусства
кочевников, – брошь в форме всадника на коне. Прекрасный образец – брошь VI в. из
Ксантена на нижнем Рейне. Позолоченное серебряное украшение изображало воина в
шлеме на скачущей галопом лошади. Хотя масштаб всадника и лошади сильно
искажен, фигуры показаны в живом движении.

Наряду со всеми этими сложными формами, продолжали носить и совсем простые

броши. Наиболее устойчивой формой была небольшая полукольцевая или кольцевая
брошь – обыкновенное кольцо, пересеченное булавкой. Известно много вариантов
основной формы. Интересный вариант кольцевой броши встречался у аламаннов и во
Фризии. В ней была прорезь для булавки, и рядом с прорезью брошь была украшена
головами животных или орнаментом-насечкой.

Брошь с всадником из Ксантена (Германия)

Знатные германские женщины носили многие другие украшения. Находки в

погребениях позволяют составить исчерпывающее представление о том, что хранилось
у них в ларцах. Пояса или кушаки зачастую были дополнительно украшены; к ним
нередко подвешивались какие-нибудь небольшие побрякушки. Пряжки
изготавливались из литого золота или серебра; и концы ремня, и накладки на поясе
делали из того же металла. К поясу могли прикрепляться бусы или стеклянные
украшения, а иногда с него свисали хрустальные шарики в золотой или бронзовой
оправе. Возможно, это были амулеты, обладавшие магической силой, а не просто
украшения. Ожерелья также были очень разнообразными. Среди наиболее изящных –
золотые и серебряные цепи с золотыми подвесками; зачастую это были старые римские
монеты. Другие ожерелья с бронзовыми подвесками и стеклянными бусинами делали
из проволоки, а самые обычные состояли просто из стеклянных бус.
56
 Библиотека группы Асатру

Кольцевая брошь из Фрисландии

Существовало и множество видов браслетов – от скрученных из бронзовой проволоки

до литых золотых колец с утолщенными концами. Такие браслеты и перстни носили
как женщины, так и мужчины. Дорогие серьги могли быть очень сложными. Наиболее
роскошные серьги состояли из больших колец золотой проволоки, пропущенных через
мочки ушей, а с этих колец свисали тяжелые золотые украшения, зачастую отделанные
филигранью и с инкрустацией из граната или стекла. Похожими массивными
орнаментами украшали головки серебряных и золотых булавок для волос.
Наиболее значительным новшеством в V в. стало появление «полихромного» стиля
ювелирных изделий, который попал на запад из Причерноморья. Золотые броши и
другие украшения обильно инкрустировались драгоценными и полудрагоценными
камнями, гранатом и стеклом. Этот стиль становился все более и более популярным,
пока в VII в. он не стал господствующим стилем франкских ювелирных изделий.
Полихромный орнамент оказался наиболее прочным наследием варварских
ремесленников, поскольку он определял фасон наиболее изящных ювелирных изделий
вплоть до династии Оттонов.
Наиболее искусными из всех украшений были массивные золотые шейные кольца, или
торквесы, и ожерелья, которые пользовались популярностью среди богатых жителей
южной Швеции и балтийских островов Готланд и Эланд. Впервые они появились в
позднеримский период, однако своего расцвета ожерелья достигли в конце V и в VI вв.
Наиболее выдающиеся экземпляры – великолепные ожерелья из Ферьестадена, Мене-
Кирхе и Оллеберга и торквес из Турехольма. Швеция может похвастаться
поразительным количеством золотых украшений этого времени. Помимо ожерелий,
было обнаружено множество золотых спиральных браслетов для запястий и
предплечий, а также массивных золотых перстней, нередко с большими
полудрагоценными камнями.
Ювелиры скандинавского золотого века приобретали свое золото не из местных
источников, а из римского мира, возможно в виде золотых монет – солидов.
57
Библиотека группы Асатру

Многочисленные клады таких монет были найдены на Готланде, Эланде и Борнхольме.

Некоторое представление об огромном богатстве, сосредоточившемся в Скандинавии в
это время, можно составить, переведя один из золотых кладов – клад из Турехольма – в
римские солиды. Этот клад был эквивалентен примерно трем тысячам солидов.
Конечно, это не грандиозное состояние, но, тем не менее, вполне приличная сумма,
особенно если вспомнить, что Римская империя могла выкупить у варваров пленного
римского воина всего лишь за восемь солидов.

Глава 5 Оружие и война

Римский период
После стабилизации римской границы по Рейну в начале I в. н. э. в течение многих
десятилетий северное пограничье империи не подвергалось серьезной угрозе. Только в
III в. н. э. под давлением варваров граница начала угрожающе трещать по всем швам. К
тому времени произошла существенная перегруппировка варварских племен, в
результате чего военная инициатива перешла от войск империи к германцам. В общем
и целом атаки германцев были направлены против слабых мест границы, зачастую в те
моменты, когда внимание римлян было сосредоточено на чем-то другом. Германцы
избегали настоящих битв с римским войском, которое было прекрасно вооружено и
подготовлено, и со временем нам станет ясно почему. Наибольшие неудобства
римским армиям во время длительных и тяжелых кампаний в Германии между 58 г. до
н. э. и 15 г. н. э. доставляла лесистая, заболоченная местность, а не та партизанская
тактика германцев, которой эта местность способствовала.
Практически во всех областях войны римляне превосходили германцев. В стратегии, в
тактике ближнего боя, в военной подготовке, вооружении, в организации укреплений и
лагерей и в доставке провианта германцы периода ранней империи стояли на той же
ступени развития по отношению к римской армии, как войска каких-нибудь матабеле
или зулусов по отношению к британским армиям XIX в. Захватчиков можно было
уничтожить, но только напав на них врасплох. В любом рядовом сражении техническое
превосходство римлян обеспечивало им победу. Тем не менее, германских воинов
боялись. Ведь разве не их бесстрашие и сила помогли нанести римскому государству
два из наиболее унизительных для римлян поражений? Катастрофы в долине Роны в
107-м и 105 гг. до н. э. и в Тевтобургском лесу в 9 г. н. э. были достаточно страшными,
чтобы римляне того времени стали относиться к врагу с почтением. Однако и в то
время римлянам было ясно, что в обоих случаях причиной разгрома была
некомпетентность римских командиров, а не военное мастерство германцев.
С самого начала следует подчеркнуть, что не существовало момента, когда военное
искусство германцев было везде одинаковым. Даже в раннем римском железном веке –
периоде, о котором рассказывает нам «Германия» Тацита, между племенами и другими
группами населения наблюдались существенные различия в вооружении и тактике.
Письменные источники эпохи Великого переселения народов говорят о том же. Таким
образом, нужно соблюдать осторожность, приписывая отдельные обычаи и предметы
вооружения каким-либо германским племенам. При отсутствии четкого литературного
или археологического свидетельства не следует делать поспешных выводов
относительно использования какого-либо оружия или военного приема у каких-либо
определенных групп германцев. Другой фактор, который затрудняет исследование, –
это неравномерное распределение имеющихся данных по отдельным народам
Германии. Письменные источники по большей части охватывают племена, которые
жили близ римских границ. Результаты археологических исследований также не дают
одинаково подробной картины материальной культуры всех германцев. Некоторые
58
 Библиотека группы Асатру

области, например отдельные районы Скандинавии и область Эльбы – Везера, очень

хорошо изучены археологами, в то время как другие остаются почти что белым пятном.
Помня обо всех этих трудностях, мы можем начать двигаться по пути, основными
вехами на котором станут для нас Цезарь и Тацит, но при этом мы постоянно будем
обращаться к находкам подлинного оружия.

Всадники и пехотинцы
В то время основная масса германских воинов сражалась пешей. Большие
кавалерийские подразделения были практически неизвестны, и только вожди и их
дружинники могли позволить себе держать лошадей. До какой степени эти небольшие
группы всадников могли быть эффективны в бою, не совсем ясно. В некоторых
исторических источниках германские всадники оцениваются гораздо выше, чем пехота,
и германцы, действительно, могли быть умелыми кавалеристами. Всадники по крайней
мере одного германского племени, батавов нижнего Рейна, образовали в римской
армии I в. н. э. несколько высококлассных кавалерийских подразделений. Возможно,
германская кавалерия могла бы производить лучшее впечатление, если бы у большего
числа воинов были средства на содержание лошади и экипировку. Кроме батавов, еще
одно племя с нижнего Рейна – тенктеры – славилось своим умением ездить верхом и
сражаться в седле.
У этого народа дети, играя, должны были учиться ездить верхом. То же касалось и
подростков, готовившихся стать воинами. Передача по наследству лошадей после
кончины главы семьи регулировалась специальными законами. Основная часть
имущества переходила старшему сыну, а лошади – сыну, который показал себя лучшим
воином. Однако Тацит, который дает нам эти сведения, специально обратил внимание
на тенктеров именно потому, что их любовь к кавалерийским сражениям не имела
параллелей среди других известных ему племен. Помимо песчаных вересковых
пустошей нижнего Рейна и долин, прилегающих к Северному морю, в германских
областях трудно найти места, где можно было эффективно использовать кавалерию,
что может отчасти объяснить, почему развитие кавалерии шло так медленно.
В глазах римлян германские лошади не представляли собой ничего особенного ни по
стати, ни по скорости. По крайней мере в одном случае Цезарь пересадил свои
германские вспомогательные войска на римских лошадей, поскольку их собственные
никуда не годились. Поскольку кавалерия состояла из самых богатых воинов-
дружинников, то всадники обычно формировали социальную и военную элиту. О
тактике кавалерии известно мало. Чисто германским приемом, который, должно быть,
на первый раз внес смятение в ряды римской пехоты, был обычай ставить какое-то
количество пеших воинов, выбранных по быстроте их бега, среди рядов кавалерии. Эти
«спецназовцы» бежали за кавалеристами и должны были способствовать
замешательству и панике среди врага, которые создавала стремительная кавалерийская
атака. Всадники в основном сражались копьями, однако по крайней мере какая-то их
часть была вооружена мечами. Когда в погребениях встречаются мечи, их часто
сопровождает конская сбруя. Луки и стрелы до III в. н. э. почти не встречаются, но
даже и тогда они не стали обычным оружием.

Оружие и броня
Археологические данные полностью согласуются с утверждением Тацита, который
говорит, что древние германские воины по большей части были вооружены копьем
(framea). Как правило, это был всего лишь ясеневый кол с заостренным и обожженным
на огне концом, однако нередко на него насаживали наконечник из железа или кости
59
Библиотека группы Асатру

различной длины. Некоторые германцы из тех, с которыми приходилось сталкиваться

римским легионам, носили копья с необыкновенно длинными наконечниками, вид
которых так пугал захватчиков, что командиру приходилось убеждать легионеров в
том, что это страшное оружие есть только у первых рядов вражеского войска. Задолго
до конца римского периода германцы отказались от таких копий. Каждый воин в битве
мог носить несколько копий, чтобы по необходимости бросать или колоть. Очевидно,
копье и щит были в то время основным боевым вооружением германцев. Именно этим
оружием одаривал вождь или старший родич молодого воина, достигшего
совершеннолетия: теперь он имел полное право носить оружие.

Меч типа «гладиус» из Штенстугера (Готланд)

До конца позднего римского периода меч играл относительно небольшую роль в

германском вооружении, и даже после этого времени он вряд ли стал оружием рядовых
воинов. Прошли еще целые века, прежде чем викинги стали пользоваться франкскими
клинками. Однако уже начиная с III и IV вв. в Скандинавии и северной Германии
появляются великолепные мечи (см. с. 149). Односторонние рубящие мечи доримского
железного века постепенно заменились обоюдоострыми мечами, однако введение этого
более универсального оружия отнюдь не сопровождалось каким-либо значительным
увеличением числа воинов, вооруженных мечами.
Многие мечи из Скандинавии и из областей, прилегавших к римским границам на
Рейне и Дунае, достаточно близки к римскому типу короткого меча – «гладиусу»
(gladius), и можно предположить, что они действительно восходят к этому оружию
легионеров.

К IV в. н. э. большинство мечников, как римских, так и германских, сражались

длинным рубящим клинком кельтского происхождения – «спатой» (spatha). Некоторые
из мечей этого типа вышли из рук ремесленников, владевших сложной техникой ковки
булатной (дамасской) стали. Принятие «спаты» на вооружение в римской армии было
лишь одним аспектом длительного процесса «германизации» римского оружия и
вооружения. Все больше и больше варваров поступали в имперские пограничные
войска. Появление в римских военных металлических изделиях[7] излюбленных
мотивов германского искусства – яркое тому свидетельство.

60
 Библиотека группы Асатру

Деревянные щиты из Йортспринга (Дания)

Еще один тип меча позднеримского периода – длинный меч типа рапиры с узким,
гибким клинком, весьма напоминающий средневековое фехтовальное оружие. Как и
«спата», этот тип меча использовался как германцами, так и римлянами, хотя его
родиной была империя.
Основным оборонительным оружием был щит. Щит зачастую был плетеным, а по
форме – прямоугольным или круглым. Его укрепляли кожаными накладками и
железной оковкой по краю. Обычно на щите крепилась выпуклая деревянная или
железная шишка (умбон). На римской триумфальной скульптуре часто фигурируют
овальные, прямоугольные и шестиугольные германские щиты – типы, которые
скульпторы изображают и в связи с варварами-галлами. Возможно, прямоугольные и
шестиугольные щиты стали еще одним результатом контактов германцев с кельтскими
землями Центральной Европы. Диаметр обычных круглых щитов, подлинные образцы
которых были найдены в болотах в Торсбьерге и Вимосе, составлял около метра.
Попытки связать такие щиты исключительно со всадниками, а более крупные
прямоугольные – с пехотинцами успеха не имели. Внешнюю поверхность щита иногда
расписывали, так что можно было легко различить воинов из разных подразделений
или племен.

Изначально германскому щиту был присущ один недостаток: его нельзя было, как
римский щит (scutum), использовать просто для того, чтобы прикрывать жизненно
важные части тела. Германский щит нужно было выставлять как можно дальше от тела,
отражая метательные снаряды и парируя удары противника, а не просто останавливая
его натиск. Щит не только отражал удары: благодаря умбону его можно было иногда
использовать и как колющее оружие. Умелый и опытный воин мог повернуть щит так,
чтобы выбить меч или копье из рук атакующего противника.
Панцири в то время были редкостью; очевидно, средства на них могли быть только у
вождей. Обычные воины сражались обнаженными или одетыми в один плащ или
61
Библиотека группы Асатру

штаны. Некоторые вожди носили кожаную одежду на верхней части тела, но даже
самые скромные панцири были исключением. Возможно, кольчуги встречались еще
реже. До сих пор они были обнаружены лишь в северной Германии, причем лишь в
отдельных районах, на нижней Эльбе и в Ютландии. Известны образцы из Эремоллы
(Скане, северная Швеция) и из Гранбю в Уппланне. Самая замечательная группа
кольчуг – из болота Йортспринг (Hjort-spring): здесь был найден крупный «склад
оружия», датируемый примерно 200 г. до н. э. В него входили не менее 20 полных
кольчуг или их фрагментов. Неизвестно, откуда они попали сюда: может быть, из
кельтских земель Центральной или Западной Европы, а может быть, и из Римской
империи.
Шлемы римского периода также встречаются редко; возможно, они служили не только
как защитное вооружение, но и как символ власти. Иногда ввозились римские шлемы.
Кавалерийский шлем из болота в Торсбьерге (Шлезвиг) был переделан германским
ремесленником, который ослабил его, оторвав несколько кусочков металла. Как и шлем
вождя из Хагенова в Мекленбурге, торсбьергский шлем является предтечей тех
княжеских шлемов, украшенных животными или птицами, о которых часто
упоминается в позднейшей литературе (см. с. 142). Тацит отмечает существование
головных уборов, которые он называет galea (это была кожаная или меховая шапка), а
также металлических шлемов – cassis. На теле «человека из Толлунда» была кожаная
шапочка, однако она, конечно, не могла бы защитить воина от броска копья или удара
мечом.
Интересно, что, несмотря на частые контакты с римской пограничной армией и
постоянные межплеменные конфликты и частные распри, за несколько веков римского
периода не было почти никакого прогресса в разработке доспехов и оружия, за
исключением мечей. Даже в VI в. на вооружение германцев порой смотрели с
презрением. Оружие германцев в некоторых сражениях с римскими армиями было
настолько примитивно, что сами воины могли чинить его во время небольших
передышек между стычками.
Почему же германцы были так плохо вооружены? Обычно бедность вооружения у
столь воинственного народа, как германцы, объясняют недостатком железа. Может
быть, это объяснение и годится для некоторых областей свободной Германии[8], однако
теперь у нас все больше и больше археологических данных, которые говорят о том, что
во многих областях, и особенно в Богемии, разрабатывалось множество железных
рудников и производство железных предметов, в том числе оружия и инструментов, не
было уж настолько скудным. Более того, качество кованого металла оказалось выше,
чем это считалось ранее. Особенно это очевидно в том, что касается мечей. В северной
Германии пригодное для разработки железо было легко доступно: в болотах
находились слои железа, перемещенного в результате действия воды. С улучшением
техники ковки в этот период использование «болотного» железа для таких крупных
предметов, как оружие, становилось все более и более обычным, а сами изделия –
более эффективными. Народы, которым не хватало железа, возможно, получали его
путем обмена или от подчиненных им племен. Так было, как мы знаем, с кельтским
племенем котинов: запасы железа, которыми они владели, неизменно привлекали к ним
внимание их соседей-германцев, которым железа постоянно не хватало.

Таким образом, презрение, которое питали римляне к скудному вооружению

германцев, никак нельзя объяснить какой-то особенной нехваткой железа. По
сравнению с римской армией большинство германских варваров действительно были
плохо вооружены, однако в конце позднего римского периода произошли
62
 Библиотека группы Асатру

существенные изменения; умение ковать железо распространялось все более и более

широко. Само железо отнюдь не было редкостью – редкими были навыки, позволявшие
производить высококачественные инструменты и оружие.
Кроме вещей собственного производства, германцы пополняли запасы экипировки из
двух источников – сначала из одного, а потом из другого. До того как римляне
продвинулись в западную Германию, контакт с латенскими культурами центральных и
западных кельтских земель привел к импорту прекрасных латенских мечей. Через этот
канал торговли (и грабежа) германцы, видимо, познакомились с преимуществами,
которыми обладал обоюдоострый меч перед их собственными односторонними,
похожими на секачи, мечами; они поняли, что нужно перенять этот тип клинка. Уже с
I в. до н. э. импорт римского оружия, особенно мечей, помог многим германцам
адекватно вооружиться.

Как ни странно, огромное количество этого оружия, большая часть которого,

несомненно, была трофеем успешных набегов и войн, а остальное – плодом
контрабанды оружия через римские границы[9], не использовалось в обычной жизни:
его посвящали богам войны и топили в болотах, предварительно сломав или согнув.
Некоторые из богатейших коллекций римского и германского оружия и доспехов,
которые теперь украшают музеи северных стран, пришли из болот Вимос, Нюдам и
Торсбьерг. В одном лишь Нюдаме было обнаружено около 100 мечей и более 500
наконечников копий, в том числе и много римских. Этого хватило бы, чтобы
вооружить большую дружину, и, судя по всему, значительная часть этого оружия
оказалась в болоте одновременно, а не скапливалась там на протяжении многих лет. К
несчастью, мы не знаем, какой процент трофейного оружия не приносили в жертву
богам, однако, видимо, этот процент был существенным, и оно могло оказывать
большое влияние на качество вооружения германцев в некоторых областях.

В том, что касается постройки насыпных оборонительных сооружений, германцы

ничем себя не проявили. Если читать Тацита, то можно подумать, что такая работа
вообще превышала их возможности, однако недавние раскопки показали наличие
множества укрепленных пунктов римского периода. Мощные крепости-оппидумы по
галльскому и римскому образцу действительно были редки, однако несомненно, что
они существовали. Например, у германцев была укрепленная столица к северу от
Майна или крепость на Альтенбурге близ Ниденштайна (Mattium). В некоторых
областях Скандинавии существуют доримские оборонительные сооружения, обычно в
виде небольших крепостей на холмах. Более того, крепости не всегда были только
крепостями или убежищами на случай опасности. Во Фрисландии теперь известно
множество древних укрепленных ферм или небольших деревень, и в то время как
многие из них все еще не имеют параллелей в других областях свободной Германии,
следует подчеркнуть, что голландские исследователи посвящали гораздо больше
времени изучению поселений в целом, чем их коллеги в соседних странах. Разумеется,
германские армии и близко не подходили к римлянам в том, что касается боевой
подготовки, постройки лагерей, временных укреплений и постоянных крепостей, но
они все-таки были не настолько беспомощны, как можно подумать, читая Тацита.
Раскопки укрепления на холме, известного как Эрденбург неподалеку от Бенсберга,
представляют германцев как строителей крепостей совершенно в другом свете.
Эрденбург ни в коей мере не является просто убежищем. Холм отнюдь не был
расположен где-нибудь на отшибе: возвышенность, на которой находится крепость,
господствует над долиной Рейна на самом краю «горной страны» (Bergland) в 16
километрах к востоку от Кёльна. Само расположение крепости заставляет полагать, что
ее строители руководствовались стратегическими мотивами. Защитные сооружения
63
Библиотека группы Асатру

чрезвычайно сложны. Очевидно, что их строители многому научились у кельтских

(если не у римских) инженеров. Рвы в виде буквы «V» с крутыми стенками и узким
дном, где застревали ноги нападавших, встречаются и вокруг кельтских оппидумов.
Фундамент стены на бревенчатой основе был глубоко врыт в глинозем. Спереди она
была защищена двумя небольшими бревенчатыми палисадами. Главный вход был
защищен мощными воротами. Некоторые сектора оборонительной линии, окружавшей
вершину холма, дополнительно были защищены караульными башенками,
расположенными через определенные интервалы.

Организация и тактика
Армии древних германцев, как позднее и армии аламаннов, франков и лангобардов,
были фактически вооруженными племенами, и ношение оружия было честью, которая
принадлежала всем взрослым свободным мужчинам. Германцы, с которыми встречался
и которых описывал Цезарь, избирали военных вождей, занимавших свой пост только в
ходе одной военной кампании. Век или позже спустя мы встречаемся с двумя
разновидностями образа вождя. Собственно вождь – dux – избирался по древнему
обычаю, в то время как король – rex – мог быть выбран только из ограниченного числа
знатных людей. Rex мог занимать свою должность всю жизнь, и военное командование
могло и не входить в число его обязанностей. Ни один из этих лидеров не пользовался
значительным авторитетом ни в совете, ни на поле боя. Когда битва начиналась, вождю
оставалось только кричать, давая советы и ободряя воинов, а воины, как правило, не
очень-то обращали внимание на эти увещания.

Очень немногие предводители, будь они королями или вождями, могли добиться
абсолютной власти над войсками, хотя бы даже на краткий период своего
командования. В тех немногих случаях, когда такой лидер действительно появлялся,
римским командирам, как правило, приходилось бороться с ним. Одним из наиболее
опасных врагов Рима в период ранней империи был Маробод, вождь маркоманнов,
которые ожесточенно противостояли продвижению римлян в южную Германию в
течение примерно тридцати лет после 9 г. до н. э. Он стал вождем-аристократом и внес
значительные изменения в военную организацию маркоманнов. В результате на
недолгое время один из германских народов обрел армию, которую контролировало
единое центральное командование и которая в результате стала более
дисциплинированной и более гибко организованной, чем обычно. Римляне испытали
огромное облегчение, когда в 19 г. н. э. после периода внутренних раздоров между
германцами Маробод был изгнан своими соотечественниками и был вынужден искать
убежища у римлян. В тот же период некоторые другие германские племена, в том
числе херуски и хатты, которые занимали холмистые области к востоку от среднего
Рейна, также улучшили свою организацию и тактику после первого столкновения с
Римом – «следуя за знаменами, оставляя войска в резерве и повинуясь командам»,
однако все это не оказало долгосрочного воздействия на способы ведения войны у
варваров.

Тацит недвусмысленно пишет о том, как жили большинство воинов. Те, кто служил в
дружине вождя, в мирное время в основном спали и пировали, а также давали и
принимали подарки. Как и в большинстве неспокойных первобытных племен, охотнее
всего люди восхищались отвагой и щедростью. Вождь собирал и удерживал своих
дружинников подарками и гостеприимством, а их поддержка помогала ему увеличить
свою власть, свою землю и богатства, которые он мог раздаривать.
Тактика была самой примитивной. С самого начала использовалась безудержная атака
клином, которая должна была сокрушить или запугать врага. Если атака не
64
 Библиотека группы Асатру

увенчивалась успехом, то варвары старались разбить битву на множество отдельных

поединков. Войну, которую вели между собой германцы, можно сравнить с той, что
разыгралась у стен Трои. Против дисциплинированной пехоты такая тактика
оказывалась катастрофически неэффективной, как, например, при Аквах Секстиевых
(103 г. до н. э.) и Верцеллах (101 г. до н. э.), однако она продолжала оставаться основой
германского способа войны вплоть до периода Великого переселения народов.
Клинья (cunei), как правило, состояли из членов отдельных семей и кланов. Германский
термин cuneus использовался в обоих смыслах этого слова и среди римлян. С одной
стороны, он обозначал военное подразделение (прежде всего германское) в целом,
например cuneus фризов в Хаузстидсе на Адриановом валу. С другой стороны, этот
термин переводился на римский армейский жаргон как caput porcinum, или «свиная
голова», – свидетельство того, что германская манера ставить строй клиньями до
некоторой степени проникла и в римскую систему, очевидно через посредство
вспомогательных войск германцев. Как «свиная голова» соотносилась с воинским
подразделением как таковым, не вполне ясно, однако, возможно, объяснение следует
искать в том, что изображение кабана, как считалось, защищало германских воинов
(см. с. 142). Перед «клином» в битве могли нести «изображения и знамена, взятые из
священных рощ». Эти «изображения», скорее всего, были изображениями богов, а
«знамена» также могли носить религиозный характер. Кабан у германцев часто служил
эмблемой воинов. Фигурирует он, к примеру, на германских знаменах, показанных на
саркофаге римского командующего Авла Юлия Помпилия, который воевал с
маркоманнами в конце II в.
Наиболее эффективной была германская тактика партизанской войны. Любимым
приемом германцев против римских армий ранней империи был следующий: германцы
старались нападать на фланги армии, пересекающей прогалину в лесу, делая короткие
вылазки из лесных убежищ и уходя обратно, прежде чем римская пехота придет в себя.
Если легионеры и сталкивались напрямую с германцами, долго это длиться не могло.
Такие вылазки варваров могли истощить терпение, но не силы тренированных римлян.

Германцы в римской армии

Римляне всегда были готовы к тому, чтобы создавать буферные государства у своих
границ, заключая договоры с вождями варваров. Такие соглашения в первую очередь
были направлены на то, чтобы помешать этим же самым варварам грабить
пограничные области. В то же время в результате этих соглашений создавались
подразделения варваров, которым можно было поручить защиту границы либо близ
родной земли, либо в отдаленных провинциях империи. Такие подразделения –
«федераты», судя по всему, оказывали римскому государству значительные услуги, но
лишь до тех пор, пока их использовали в ограниченных количествах и пока эти
варвары, принимавшие участие в отдельных кампаниях в пределах империи,
возвращались к себе на родину после окончания военных действий.
После 376 г. н. э. положение дел существенно изменилось. В то время визиготам
даровали землю на Балканах в обмен на военную службу Риму. Другие группы
федератов, в том числе бургунды и аланы, самостоятельно поселились на северных
границах и получили признание на подобных же условиях. До конца V в. варваризация
пограничных армий шла полным ходом. От всего этого федератам было гораздо
больше пользы, чем тем, кто их нанимал, и обычно они находили возможность
расширить столь легко приобретенную территорию. Однако варвары, поступавшие на
службу в регулярные армейские подразделения, честно отрабатывали свое жалованье.
Лишь относительно немногие из них дезертировали или предавали Рим, и огромные
65
Библиотека группы Асатру

бреши, которые пробивали в рядах римлян военные катастрофы, подобные сражению

при Адрианополе, вполне удачно заполняли подобные рекруты.
Наиболее поразительным свойством присущего германцам способа ведения войны за
те четыре столетия, в которые германцы вступали в контакт с Римской империей, был
их консерватизм, при том что у них были все причины для того, чтобы что-то изменить.
Не было никакого прогресса ни в тактике, ни в вооружении рядовых воинов. В том, что
касается качества оружия, прежде всего мечей, германцы, как мы уже видели, немного
продвинулись вперед, однако основной массе воинов это не принесло никакой пользы.
Такой застой в военных делах можно объяснить только отношением германцев к войне.
Прежде всего, их точка зрения на войну кажется спортивной и в каких-то отношениях
почти джентльменской. Войну они вели с одухотворенностью и увлечением
профессионалов, однако при этом их тактика оставалась на любительском уровне.

Период великого переселения народов

Военная организация германских племен почти не развивалась начиная с эпохи их
первых великих побед над римскими пограничными армиями и еще долгое время
спустя после того, как они поселились в старых пограничных провинциях. Писатель
конца VI в., который говорил, что «франки, лангобарды и им подобные привержены
поединкам один на один, будь то верхом или пешком. Когда они оказываются в
замкнутом пространстве, всадники, если среди них есть таковые, спешиваются и
сражаются пешком», мог бы с таким же успехом сказать это и о германцах раннего
римского периода. Поскольку германцы сражались не организованным строем, а
семейными группами, то «если случалось так, что их друзья погибают, они подвергают
себя опасности, дабы отомстить за них… Они не слушаются своих вождей. Они
безрассудны, пренебрегают стратегией, осторожностью или предвидением, они
презирают любой тактический порядок, прежде всего кавалерию».
Несмотря на то что позднеримские и византийские писатели довольно часто
упоминают кавалерию варваров, лишь немногие германские племена (и то в лучшем
случае) полагались в основном на кавалерию – во всяком случае, самое раннее до VI в.
Франки провели свои первые великие завоевания преимущественно как пешие войска.
Самое раннее упоминание кавалерийского отряда связано с вторжением франков в
Италию в 539 г., однако более поздние свидетельства об этом, показывающие
ограниченное использование кавалерийских отрядов, с очевидностью обнаруживают,
что прогресс в этой области был медленным. Аламанны, вандалы и визиготы
пользовались конницей, однако большая часть ее всадников, видимо, состояла из знати.
Кавалерия готов действительно сыграла важную роль в катастрофическом разгроме
римлян при Адрианополе в 378 г., однако это великое достижение в первую очередь
было следствием действий пехоты варваров. Обычные воины-англосаксы в Британии
также пользовались кавалерией не больше, чем франки, однако упоминания о боевых
конях в «Беовульфе» перекликаются с англосаксонскими законами. Ясно, что боевой
скакун и его сбруя были неотъемлемой частью вооружения аристократа:
Восемь коней
в роскошных сбруях
ввели в палату:
Была на первом
ратная упряжь,
седло, в котором
сидел, бывало,
сам сын Хальфдана
66
 Библиотека группы Асатру

дружиноводитель,
когда, вступая
в игру мечевую,
не знал он страха
над грудами трупов[10].
Доспехи
В течение всего периода Великого переселения народов доспехи, как и ранее, еще не
стали достоянием рядовых воинов, если только им не удавалось снять их с
поверженного врага. Лишь вожди и командовавшие войсками короли могли позволить
себе такое защитное вооружение как нечто само собой разумеющееся, и именно
погребения таких людей дают нам наиболее подробную информацию о полном доспехе
германцев. Из тех франков, что потерпели поражение от византийского полководца
Нарсеса, лишь немногие имели доспехи или шлемы. Обычные воины сражались
обнаженными до пояса, в штанах изо льна или кожи. Иногда на ногах у них были
портянки из кожи или грубой ткани. Вооружение и тактические навыки у этих франков
были ничем не лучше, чем у тех германцев, что сражались с армиями Цезаря и Августа
за шесть или более столетий до этого.
Согласно франкским законам, шлем стоил столько же, сколько лошадь, а цена хорошей
кольчуги равнялась двум лошадям
или шести волам. Столь высокой
стоимости соответствует
сравнительная редкость шлемов и
других частей доспеха в
археологическом материале всех
областей варварской Европы. Даже
в княжеских могилах зачастую
обнаруживают только шлем и щит.
Григорий Турский, описывая
Левдаста, графа Тура в VI в.,
перечисляет основные части
доспеха аристократа. Тело Левдаста
было покрыто кольчугой или
латами; видимо, это была простая
кольчуга, которая
засвидетельствована многими
археологическими находками. Шею
защищал латный воротник, а голову
– шлем. В одной руке графа было
копье, а на перевязи висел колчан.
Можно предполагать, что у
Левдаста был и лук, который мог
спасти его в случае засады, чего
граф постоянно опасался, и не без
оснований.

Шлем вождя из Моркена (близ Эускирхена, Германия), около 600 г. н. э.

67
Библиотека группы Асатру

Шлем был вооружением, которое приличествовало знатному человеку или королю, и

поэтому он часто воспевался в литературе того времени. Великолепный шлем из
погребения франкского вождя в Моркене (Рейнская область) детально представляет
аристократический шлем примерно 600 г. Шлем относится к типу Spangenhelm («шлем
с застежкой»). Верх шлема имеет коническую форму и, как можно видеть, состоит из
листовидных железных сегментов, присоединенных к железной основе. Эта основа
представляет собой горизонтальный обруч и несколько вертикальных полосок,
сходящихся на вершине шлема. Навесные нащечники и клепаная защитная маска
давали дополнительную защиту лицу. Железная защитная гарда, свисавшая с задней
части шлема, прикрывала шею. Железные пластинки, оберегавшие голову, были
покрыты снаружи позолоченной бронзой и имели кожаную отделку. Этот шлем отнюдь
не был парадной вещью, которую надевали лишь для престижа. Кое-где позолота
стерлась, и на верхушке видны глубокие следы от ударов мечом.
Почти точно известно, что шлем из Моркена, как и многие другие шлемы из богатых
воинских погребений, разбросанных по огромной территории от Богемии до Ла-Манша
и от Скандинавии до Балкан, был импортирован из северной Италии. В конечном счете,
этот тип произошел из ближневосточного, скорее всего иранского, источника.
Остроготские и византийские мастера изготовляли вольные подражания таким
азиатским шлемам, и уже оттуда некоторое их количество попало к варварам
Центральной и Северной Европы. Некоторые воины в византийских армиях V в. также
носили эти шлемы, однако большинство дошедших до нас образцов пришло из
погребений варваров.
«Шлем с застежками» был отнюдь не единственным типом защитного головного убора.
В богатых погребениях в Венделе и Вальсгарде (Швеция) было обнаружено множество
шлемов. Некоторые из них достаточно хорошо сохранились, чтобы их можно было
реконструировать. На одном из них, из Вальсгарде, сложная мозаика из кусочков
железа – крестообразных и в форме буквы «Y» – заполняла пространство между
железными полосками основы. Шею и щеки могла защищать круговая «занавеска» из
колец, а спереди оборонительные элементы шлема дополняла железная гарда.
Поскольку шлем был не только частью доспеха, но и одним из символов власти вождя,
вполне объяснимо, что некоторые экземпляры могут оказаться скорее декоративными,
чем защитными. В гробнице маленького князя во франкской церкви под Кёльнским
собором также был найден «шлем с застежками», верх которого состоял из 12 роговых
сегментов, которые первоначально соединялись с бронзовыми перекладинами (см.
ниже, с. 200).
В описаниях шлемов в древнескандинавской и англосаксонской литературе обычно
упоминаются изображения кабанов, которые украшают верхушку или какую-либо
другую часть шлема:
И все же не слишком
страшна врагиня —
Не так ведь могуча
жена в сражении,
как муж, подъявший
молотокованый,
кровью запятнанный
68
 Библиотека группы Асатру

меч остролезвый,
дабы с размаху
разбить на вражьем
шеломе вепря.
В другом пассаже из «Беовульфа» говорится о том, что изображение кабана должно
защищать владельца шлема и его дружинников:
Люди видели
окровавленные
битв одежды —
железотканые,
с кабаном позолоченным —
на груди вождя
среди многих воителей
в сече сгибнувших.
На других шлемах были изображения птиц, в том числе воронов. Ворон, волк и орел
ассоциировались с наиболее мрачными сторонами битвы и резни, они часто
упоминаются в поэзии и фигурируют на подлинных шлемах, щитах и оружии. Шлем из
Венделя, вершину которого венчает птица, напоминает нам, что в то время Швеция,
северная Германия и Англия были частью одной и той же культурной и
художественной среды.

Оружие и тактика

Франки
Тактические методы франков были самыми простыми, как показывает византийский
писатель VI в. Агафий:
«Лошадьми не пользуются, за исключением весьма немногих; зато они хорошо
обучены искусству пешего боя, которое для них привычно и передается по наследству.
Меч у них висит на бедре, а щит с левой стороны. Они воюют не луками, стрелами и
другими метательными орудиями, а обоюдоострыми секирами и ангонами, которые
особенно часто употребляют. Ангоны – это копья не очень маленькие, но и не очень
большие, которые можно метать, если понадобится, а также применять в рукопашном
бою, начиная наступление. У них большая часть обложена железом со всех сторон, так
что внизу видна только ничтожная часть дерева, из железа почти весь наконечник
копья. Выше же оконечности копья выдвигаются с каждой стороны кривые острия, как
крючки удочки, загнутые вниз. В сражении франкский воин бросает этот ангон, и если
попадает в тело, то острие, естественно, проникает внутрь; тогда ни сам раненый и
никто другой не может легко вытащить копье. Мешают острия, застрявшие внутри тела
и причиняющие жестокую боль, так что если неприятель получает даже не
смертельную рану, то он все же погибает от нее. Если же попадает в щит, то повисает
на нем и болтается, нижней своей частью тащась по земле, и пораженный не может ни
вытащить копье из-за засевших в щите остриев, ни отрубить мечом, так как ему не
достать дерева из-за прикрывающих его железных полос. Когда же франк это увидит,
то он выдвигает ногу и наступает на конец копья и оттягивает щит вниз так, что
утомляется рука несущего щит и обнажается его голова и грудь. Когда же увидит его
незащищенным, то легко убивает, или поражая секирой голову, или пронзая гортань».

69
Библиотека группы Асатру

Франкский ango из Крефельд-Геллепа (Германия) и ango из Перхтольсдорфа (близ

Вены)

Наиболее характерным для франков оружием по рассказу Агафия являлись копье с

зазубренным наконечником (ango) и метательный топор-франциска (franciska). И то и
другое было в употреблении у аламаннов, однако именно франкам удалось достичь
наиболее совершенного использования этих вооружений. Ango, очевидно, был
отдаленным потомком римского копья-пилума (pilum), метательного оружия
легионеров, которое могло уничтожать противника за много метров.

Франциска из Крефельд-Геллепа

Франциска была в употреблении у аламаннов уже в IV в., однако до этого о ней ничего
не известно: топоры на поле боя использовались редко. Это было оружие с одним
лезвием; искусным образом утяжеленное топорище было изогнуто с внешней стороны
и имело глубокую выемку с внутренней. Умелое пользование франциской, которую
метали в ближнем бою с противником, внушало почтение к франкским пехотинцам, и
на протяжении двухсот лет франциска оставалась национальным оружием франков.
Великая победа франков над визиготами при Вуйе в 507 г. была победой метательного
оружия над боевыми копьями.
Примерно после 600 г., как показывают датированные находки из погребений, оружие
франков пережило значительные изменения. Франциску и обоюдоострый меч-спату
заметил короткий односторонний меч – сакс. Это было универсальное оружие
примерно 45 сантиметров в длину, которым можно было резать и колоть или даже
метать его в противника. Щит был обычно широким и овальным или прямоугольным и
был снабжен железным умбоном и железной оковкой.

70
 Библиотека группы Асатру

Англосаксы
По оружию и тактике ближе всего к франкам стояли англосаксы, поселившиеся на юге
Англии. Мы уже говорили о том, что, подобно франкам и другим народам, англосаксы
почти не пользовались кавалерией. Оружием нападения у обычных воинов было копье.
Засвидетельствовано много типов копья, лучше всего известны копья с длинным
листовидным или ромбовидным наконечником. Длина наконечника обычно составляла
30–45 сантиметров. Воины V–VI вв. как в англосаксонской Англии, так и во франкской
Галлии часто носили саксы. Сакс имел близкую, почти мистическую связь с названием
и самим племенем саксов. Древние англосаксонские мечи были довольно широкими,
длиной 60–90 сантиметров, обоюдоострыми и заостренными. Доспехи почти не
засвидетельствованы, за исключением погребений вождей. Шлемы упоминаются в
англосаксонских законах еще реже, чем во франкских; известно всего три экземпляра,
все три – в погребениях вождей. Менее знатные англосаксы (хотя, наверное, также
немногие) могли покрывать головы кожаными шапочками. Щит мог быть овальным
или прямоугольным. В поздних саксонских манускриптах некоторые щиты показаны
выпуклыми, и несколько подлинных экземпляров языческого периода имеют подобную
форму. Наиболее изящные образцы были обнаружены в королевском кенотафе[11] в
Саттон-Ху и в гробнице на англосаксонском кладбище в Петерсфингере (Уилтшир).

Лангобарды
Вооружение лангобардов лучше всего засвидетельствовано в долине Дуная, которая
была их родиной с конца V в., нежели в северной Италии, которая в конечном счете и
стала их домом. Оружием обычных воинов опять-таки было копье. Можно выделить
два основных типа – одно с широким наконечником, для удара, и другое с узким
острием, которое хорошо подходило для метания. Примером более редкого, длинного
типа копья, также предназначенного для метания, служит образец из Перхтольсдорфа
близ Вены, который напоминает франкский ango. Изредка встречающиеся метательные
топоры – другая тонкая ниточка, связывающая лангобардов с франкским западом. Даже
в сравнительно раннюю эпоху лангобарды больше полагались на кавалерию, чем
большинство их соседей, и византийские писатели рассказывают немало историй,
которые говорят о силе и сноровке конницы лангобардов. Во главе конницы стояли
хорошо вооруженные всадники; некоторые из них носили кольчуги, шлемы и ножные
латы. Оружием этих всадников были длинные «спаты» и копья. Отдельные копья,
очевидно, были очень длинными: рассказывают, что один витязь-лангобард пронзил
византийского воина и поднял его на конце копья высоко в воздух. Исторические
сочинения того времени и лангобардские законы, где часто упоминаются лошади, их
разведение, а также конокрадство, доказывают, что это племя знало и ценило силу
лошадей и пользу, которую они приносили. Многие погребения лангобардских воинов
в северной Италии показывают нам еще один аспект их отношения к лошади: в
могилах часто встречаются скелеты коней и сбруя.
На территории лангобардов было найдено много богато украшенных щитов. Обычно
это были круглые деревянные доски с множеством металлических накладок вокруг
края. Они вышли из мастерских VII в., но, возможно, такие щиты продолжают
традицию, которая началась еще в период Великого переселения народов. На
экземплярах из Стабио (Тессин) и Лукки мы видим символы, которые могут считаться
христианскими: воин (вероятно, Христос), держащий знамя, на котором сидит голубка,
а также потир (чаша для причастия). На умбоне другого щита, обнаруженного в
Мюнцес-хайме (Баден) и, очевидно, привезенного из страны лангобардов, изображено
несколько крестов.

71
Библиотека группы Асатру

Меч
Из всего оружия, которое использовали германские народы, больше всего мы знаем о
мече – оружии, которое, по крайней мере в Северной Европе, носили только богатые
воины. Для германского сознания меч был чем-то большим, чем просто оружие. Меч
близко ассоциировался со многими существенными аспектами человеческой жизни: в
первую очередь с обязанностями короля, феодальной верностью воина своему вождю, с
принесением торжественных обетов, достижением мужской зрелости, с обрядами
похорон. Меч был «собратом» (shoulder-companion) короля и воина, их «товарищем».
Без своего меча человек был пустым местом, он не мог защитить себя и свой дом. Воин
X столетия мог говорить, что без своего меча он все равно что мертвец. «Пусть тролли
возьмут мою жизнь, если я не смогу больше обагрять кровью мой острый Лауфи».
Неудивительно, что меч, его боевые подвиги и сам процесс его изготовления были
окружены ореолом мистики и связаны со множеством древних традиций.
Уже давно известно, что в металле некоторых из наиболее прекрасных клинков
периода Великого переселения народов и эпохи викингов возникали узоры в виде
выразительных зигзагов, шевронов и волн. Эти узоры, которые были продуктом
процесса ковки, глубоко запечатлевались в сознании тех, кто видел и держал в руках
такое оружие. Имена мечей, такие, как «Рыбья Спина» и «Вейгарр» (этим словом
обычно называли богато вышитую ткань), безусловно, относятся к лезвиям с такими
естественными узорами. Мечи с «узором дождя» в сагах и мечи, вдоль лезвия которых
вьется змея, ведут свою родословную оттуда же. Процесс, посредством которого
изготовлялись эти мечи, был тщательно изучен и воспроизведен современными
учеными. Три пучка прутьев и полосок из кованого железа вместе с двумя прутьями –
«наполнителями» проковывались, а затем скручивались в один прут. Этот прут
становился центром клинка. Затем таким же образом изготовляли два прута поменьше,
которые прижимали к бокам первого: они превращались в лезвия. Все слегка
проковывали. Центру клинка придавали форму с помощью долота и, наконец,
проковывали лезвия. В результате структура скрученных и сваренных прутьев давала
сложные узоры, которые проявлялись после опиловки, протравки и полировки лезвия.

Диаграмма, показывающая изготовление меча с помощью сварки

72
 Библиотека группы Асатру

Именно с помощью такого процесса были выкованы прекрасные мечи для северных
германцев в IV и V вв., и римские военные мастерские II и III вв. также были знакомы с
этой техникой. Была ли она изобретением римских военных кузнецов, или, наоборот,
кельтские кузнецы поставили ее на службу Риму, мы пока не знаем. Немногим больше
мы знаем и о том, где проживали кузнецы, которые работали в такой технике и
поставляли мечи переселявшимся германским народам. Два наиболее вероятных
кандидата – Рейнская область и старая римская провинция Норик на верхнем Дунае.

У некоторых мечей к рукоятке присоединялось

кольцо, а иногда с этого кольца свободно свисало
и второе. Было много споров о том, какое
значение имели эти мечи с кольцами, и о том, в
какой области они зародились. Многие из них
были обнаружены на юго-востоке Британии, и
поскольку некоторые из них имеют по меньшей
мере столь же раннюю дату, что и мечи из
франкской Галлии или Скандинавии, то можно
думать, что рукоятки с кольцом происходят из
Кента. Кольца явно не имели никакого
практического применения, и мы можем быть
почти уверены, что они выполняли ритуальную
или символическую функцию, возможно
символизируя «союз мечей» между двумя
воинами, один из которых дарил меч другому,
или же верность воина своему королю –
дарителю мечей. Другие подвески на рукоятке
или ножнах и их особый характер (шарики или
бусы из янтаря, хрусталя или даже морской
пенки, небольшие пирамидки из богато
орнаментированного металла) говорят о какой-то
магической или ритуальной функции.

Меч с кольцом из Фавершема (Кент)

Из героической поэзии очевидно, что отдельные мечи могли настолько высоко
цениться, что передавались от отца к сыну. Некоторые могли быть очень древними уже
до того, как обретали вечный покой в могиле воина. Слава большинства из этих мечей
– «долгожителей» была связана с тем, что некогда они принадлежали какому-нибудь
прославленному воину или королю. Другие почитались как великолепное оружие в
основном из-за их значительного возраста и прочности, о которой свидетельствовала
уже сама их древность. Однако стены германского пиршественного зала были отнюдь
не просто музеем красивого антикварного оружия, которым никогда не пользовались.
Ножны принято было делать из дерева или из дерева и кожи, и, таким образом, обычно
находят только металлические накладки от ножен. Некоторые из более изящных ножен,
как и рукоятки и головки мечей, были украшены чернью или накладками с эмалью,
отделаны мехом или кожей. Одеяние хорошо экипированного воина завершал пояс
вокруг талии, на котором могли висеть меч и кинжал. По крайней мере, среди

73
Библиотека группы Асатру

аламаннов меч можно было носить двумя способами: его подвешивали к поясу или к
перекинутой через плечо перевязи.

Лук
Лук и стрелы в меровингской Галлии и англосаксонской Англии были экзотикой. В
других германских областях их применяли более широко. Аламанны использовали
простой лук из цельного куска дерева в форме буквы «D» и очень редко – составной
лук, сделанный из нескольких разных материалов. Обычно кость или рог в таких
составных луках сочетали с деревом.
В конце римского периода на севере появляется длинный лук. Неизвестно, из какой
части Европы пришло это оружие, однако это была не Римская империя и не кочевые
народы. Возможно, германцы разработали его сами. Тот факт, что в находке из Нюдама
присутствует около 40 длинных луков и несколько пучков стрел, показывает, что в
конце IV в. специально против одетых в доспехи римских воинов могли использоваться
небольшие подразделения лучников. Некоторые наконечники стрел из Нюдама – узкие
и тяжелые и, таким образом, должны хорошо пробивать доспехи.
С постепенным развитием конницы во многих областях Западной Европы там,
вероятно, стали все больше и больше применять лук, который очень подходил для
использования его всадниками. Несколько княжеских могил III в. и более поздних эпох
содержат серебряные и бронзовые наконечники стрел, однако трудно установить,
насколько у германцев была развита тактика дальнего боя, по крайней мере до IX в.
Однако среди двух влиятельных народов пехотинцы, вооруженные стрелами,
появились уже до VI в. Основная часть армии визиготов состояла из пехотинцев,
вооруженных луком и стрелами. Большинство всадников были вожди и их
дружинники, которые сражались длинными обоюдоострыми мечами, которые они
заимствовали из вооружения сарматов, обитавших в Причерноморье. После того как
визиготы поселились в Испании, мы мало знаем об их вооружении – не в последнюю
очередь потому, что у них практически не было обычая класть оружие в могилу
умершего воина.
К VI в. пехотинцы-лучники составляли значительную часть армий остроготов. К
счастью для нас, осада остроготами Рима в 537–538 гг. описана у Прокопия, который
особенно интересовался вооружением. Один из его пассажей ярко показывает, как
негибкость тактики варваров могла привести их к катастрофе. Их противники –
римляне вместе со своими союзниками-гуннами – в основном были конными
лучниками. Они поняли, что можно очень легко на дальнем расстоянии поражать
остроготских кавалеристов, вооруженных мечами и копьями, и в то же время не давать
их пешим лучникам выдвинуться на удобную для стрельбы позицию. Грозная
комбинация лошади и лучника наконец вступила в свои права. Хотя остроготы и
вандалы развили свою кавалерию быстрее, чем другие варвары, их контакт с
поразительно меткими конными лучниками – гуннами – недостаточно быстро дал им
почувствовать полный потенциал кавалерии, особенно кавалерии, вооруженной луками
и стрелами.

Осады
Оценивая достижения германцев в области осадной войны, мы находимся в весьма
невыгодном положении. Понятно, что дошедшая до нас литература написана
римлянами. Если мы будем верить всем рассказам о некомпетентности германцев в
тактике войны и штурме городов, мы можем задаться вопросом: почему же варвары в
74
 Библиотека группы Асатру

конечном счете одержали верх в этой борьбе? Конечно, очень удобно поддерживать
моральный дух своей армии, высмеивая воинские качества врага, его обычаи в мирное
время и его способ ведения войны… Возможно, это не вся правда, поэтому мы должны
относиться к дошедшим до нас рассказам об осадной войне германцев с некоторой
сдержанностью. Ведь в конечном счете германцы прорвали столь мощно защищенные
границы и сокрушили основы городской цивилизации. Немногие германские успехи
были зафиксированы на бумаге, и ни один из них не был рассказан в деталях.
Разумеется, у германцев было много поражений, и, к несчастью для репутации
германцев в последующие эпохи, над некоторыми из них легко можно посмеяться.
Первые варвары, вторгавшиеся в средиземноморские области, могли считать осаду
городов мероприятием, которое не соответствовало их характеру и целям. Вождь
визиготов Фритигерн «заключил мир со стенами». Банды грабителей также обходили
укрепленные поселения стороной и в основном нападали на беззащитные виллы или
деревни. Однако окруженные стенами города вполне стоило грабить, если только
удавалось преодолеть линию обороны, и такие попытки предпринимались нередко.
Нападавшие находились в невыгодном положении по двум причинам. Во-первых, судя
по всему, немногим из них хоть когда-нибудь удавалось овладеть искусством
изготовления осадных машин, будь то артиллерия вроде римских баллист, которые
метали камни и стрелы, или осадные башни, насыпи и защитные завесы, которые
служили платформами для нападения на стены. Некоторые попытки в этом
направлении делались, однако усилия варваров не причиняли римлянам особого вреда.
Витигис и его остроготы, осаждая Рим в 536 г., привезли с собой четыре огромных
тарана на колесах, таких тяжелых, что потребовалось 50 человек, чтобы заставить их
работать. Были построены бревенчатые башни на колесах, равные по высоте стенам
города. Их тянули вперед волы. Однако римляне провалили этот план, перестреляв
волов. Башни застряли на некотором расстоянии от стен. Витигис продолжал попытки
сооружать машины, но в конце концов защитникам города удалось сжечь все его
постройки.
Во-вторых, до самого VIII в. у германцев едва ли существовала какая-то
организованная система продовольственного снабжения армии. Медленный распад
римской дорожной системы в границах империи и отрывочный характер варварских
кампаний вели к тому, что подвоз провианта для армии был случайным и зачастую
вообще прекращался. В большинстве германских армий вообще не думали о
продовольственных запасах перед началом кампании, так что в значительной степени
само движение армии определялось доступностью еды на ее пути. Естественно, размер
армии определялся запасом продовольствия в областях, через которые она собиралась
пройти, и вследствие этого одним из эффективных приемов обороны римлян было
следующее: запас еды со всей округи, насколько возможно больше, укрывался вне
досягаемости германцев внутри укрепленных крепостей, почтовых станций и городов.
Эта неспособность варваров снабжать армии в течение длительного периода была
немалым облегчением для населения римских и византийских городов. Находясь в
безопасности внутри городских стен, они могли с уверенностью ожидать, что враг,
проголодавшись (и лишь изредка – обожравшись), наконец, уйдет. Если еды и добычи
не было, варварские армии распадались. Этот фактор, а также хроническая
недисциплинированность вели к тому, что варвары практически не могли вести
военные кампании с долгосрочными целями.
Именно поэтому массовое вторжение армии готов под предводительством Радагайса в
Италию в 405 г. закончилось бесславным поражением среди бесплодных холмов
Этрурии. Хорошо обеспеченные римские войска и их союзники варвары, согласно
75
Библиотека группы Асатру

Орозию, который описывает этот случай, «ели, пили и развлекались». При этом они
прижали голодающих варваров к окружавшим их холмам вблизи города Фезулы.
Радагайс отчаялся в успехе своего предприятия и попытался вырваться на свободу, но
попал в руки римлян. Его голодные и деморализованные воины были проданы в
рабство, но вскоре стали умирать в таких количествах, что их владельцы даже и не
пытались вернуть свои деньги. В конце 377 г. армия готов попала в такое же
положение, что и войско Радагайса: она была зажата среди диких ущелий на склонах
горы Гемон во Фракии, и ее ожидала бы та же судьба, что и людей Радагайса, если бы
нескольким гонцам не удалось прорваться и призвать на помощь блуждавшую
поблизости банду гуннов и аланов.

Размеры армий
Из этого с неизбежностью следует, что обычная германская разбойничья банда или
даже воюющая армия должна была быть небольшой. Армии из нескольких тысяч
варваров могли вступить в битву только в ходе массового переселения или защищая
территорию племени от агрессора. Весьма поучительна на этот счет глава из кодекса
законов уэссекского короля Ине (конец VII в.): «Мы используем слово «воры», если
число людей не превышает семи, «банда мародеров» для числа между семью и
тридцатью пятью; все более этого является here».
Here здесь можно перевести как «набег» и как «армия». Десять тысяч аламаннов,
которые якобы напали на Галлию в 360-х гг., – это вполне простительное
преувеличение. Несколько армий франков, с которыми сталкивался в Галлии
император Юлиан, вместе составляли 600 воинов; считалось, что это значительный
противник. Те три корабля с англами, которых Вортигерн пригласил в Британию
согласно одной из версий «Англо-саксонской хроники», и то же количество кораблей,
которые пришли с королем Аэллой, или пять, на который пришел Кердик, могут
относиться скорее к области легенд, чем истории, однако обычно забывают о том, что
первая цифра встречается уже у Гильды и вполне может быть близка к истине. Армия
аламаннов, которая пересекла Альпы в 457 г. и была уничтожена в районе Беллинцоны,
составляла, как говорят, 900 человек. Визиготов, которые сражались при Адрианополе,
возможно, было несколько тысяч. Необычайно точные цифры численности
остроготских гарнизонов в Италии, которые дает Прокопий в своем рассказе об
отвоевании Италии империей во второй четверти VI в., гораздо ближе к истине, чем те
многие десятки тысяч варваров, которые якобы побеждали небольшие императорские
армии в одной битве. Есть примеры, когда в гарнизонах было от 4000 (538-й и 540 гг.)
до 400–500 человек. На основе этих и других чисел было подсчитано, что в общем и
целом в армии остроготов на начало этих кампаний было чуть более 30 000 человек,
однако в последней фазе войны их численность могла быть на несколько тысяч
меньше. Бесспорно, что, может быть, лишь за исключением последних сражений,
армия, даже отдаленно близкая по численности к этой цифре, не могла собраться в
одном месте.

Глава 6 Религиозная жизнь

Справедливо будет сказать, что источники по верованиям ранних германцев восходят
еще к бронзовому веку, поскольку предыстория германской религии хорошо отражена
в петроглифах Скандинавии. Представленные там мифологические и религиозные
сцены можно интерпретировать в свете того, что мы знаем о более поздних германских
верованиях и обычаях, однако даже самые информативные из этих изображений
многое оставляют неясным. Большинство наскальных изображений датируются
средним и поздним бронзовым веком, особенно 1000—750 гг. до н. э., однако
76
 Библиотека группы Асатру

некоторые из них относятся и к железному веку и римской эпохе. По этому периоду мы

располагаем к тому же свидетельствами римских авторов, и кое-что из того, что они
говорят, подтверждается археологическими данными. Говоря о том, что Тацит и другие
авторы пишут о германских культах, нужно постоянно иметь в виду, что германские
племена занимали огромные территории и та изолированность, в которой жило
большинство племен, зачастую вела к появлению региональных и даже местных
различий. Древние писатели не всегда это понимали.
Религиозные верования позднего языческого периода сами по себе отдельный предмет
для изучения – настолько велико количество данных, которые дают нам саги и
огромная компиляция древне-германских мифов, составленная выдающимся
исландским книжником XIII в. Снорри Стурлуссоном. Было много споров о том,
насколько адекватную картину германского язычества дает Снорри, поскольку он
писал через двести лет после того, как север Европы стал христианским, однако в
общем и целом его сведениям по мифологии можно доверять.

Говоря об этом аспекте жизни древних германцев, мы выделим некоторые темы,

которые проходят через весь железный век и римский период вплоть до самого
расцвета эпохи викингов. Очень трудно, если не невозможно, делить эти темы на
какие-то отрезки, и, таким образом, на последующих страницах мы встретимся не
только с древними богами севера, но и с их наследниками.

Боги войны
Германские культы бога войны были тесно связаны с кельтскими, что снова показывает
существование активных культурных связей между Северной и Центральной Европой,
прежде всего среди высших слоев общества. Ибо божества войны больше всего
почитались именно среди вождей и дружинников. Возможно, наиболее хорошо
известная идея в религии древних германцев – это представление о погибших воинах,
которые пируют в зале бога войны, однако, возможно, даже эта идея дошла до
Северной Европы через посредство кельтских предводителей. Римские авторы весьма
достоверно показывают нам древнейших германских богов войны и их культ. Римлян
глубоко впечатляли и страшили кровавые обряды некоторых германских народов, да и
по любым меркам сообщения римских авторов читаются как настоящие «ужастики».
Археологические находки, однако, зачастую подтверждают информацию Страбона,
Тацита, Прокопия Кесарийского и Иордана, поэтому к их сведениям следует
относиться с уважением.
Больше всего римлян ужасали человеческие жертвоприношения богу войны. Этот
аспект культа можно проследить на протяжении всего периода язычества. Страбон
описывает, как одетые в белое жрицы кимвров приносили избранных пленников в
жертву, подвешивая их над гигантским бронзовым котлом, а затем перерезая им горло,
так что их кровь стекала вниз, в сосуд. Другой писатель, Орозий, рассказывает о том,
что случилось с пленниками и добычей, которые захватили те же кимвры в 105 г. до
н. э.:
«Враги, захватив оба лагеря и огромную добычу, в ходе какого-то неизвестного и
невиданного священнодействия уничтожили все, чем овладели: одежды были порваны
и выброшены, золото и серебро сброшено в реку, воинские панцири изрублены,
конские фалеры искорежены, сами кони низвергнуты в пучину вод, а люди повешены
на деревьях – в результате ни победитель не насладился ничем из захваченного, ни
побежденный не увидел никакого милосердия».

77
Библиотека группы Асатру

Жертвоприношение посредством повешения встречается в наших источниках снова и

снова – как в период империи, так и в более поздние века язычества. Часто говорят и о
том, что если почитателям божества войны была дарована победа, то богу посвящалось
оружие и тело самого врага. Когда гермундуры и хатты боролись за владение отрезком
реки, которая текла между их территориями, каждая сторона поклялась в случае
победы принести врагов и их вооружение в жертву богам войны (которых Тацит,
рассказавший об этом событии, называет Марс и Меркурий). Гермундуры победили и
исполнили то, в чем поклялись.
Археологические находки дают яркое подтверждение этим пассажам древних
писателей. Были обнаружены остатки подобных жертвенных обрядов. В частности,
болота Дании и Шлезвиг-Гольштейна свидетельствуют о влиянии силы богов войны на
души германцев. Огромные «склады» военной добычи в болотах и прудах в Нюдаме,
Торсбьерге, Крагехуле и Вимозе были открыты уже давно, и, таким образом, детали
того, как именно скопилась такая масса оружия, могли ускользнуть от исследователей.
Однако точно известно, что болото в Торсбьерге на длительный период стало местом
проведения многочисленных обрядов, в то время как в других местах, например в
Нидаме, разбитое оружие оказалось в болоте в какой-то один важный момент. В случае
с Эртебелле, где раскопки производились сравнительно недавно, было установлено, что
вооружение топили в болоте дважды на протяжении достаточно короткого времени.
Крупнейшее из таких вотивных приношений датируется позднеримским периодом. В
то время военная инициатива уже оказалась в руках варваров, и поэтому божества
войны стали очень важны.
Величайшим богом войны у древних германцев был Тиваз или Тив, которого Снорри и
другие позднейшие авторы называют Тюром. Он был не только повелителем битвы, но
и богом неба, и с филологической точки зрения имя «Тиваз» может быть связано с
именем греческого бога неба Зевса. Тиваз также покровительствовал жизни общины,
охраняя закон и порядок, и однажды в римском написании он фигурирует как Mars
Thingsus, то есть бог, который председательствует на племенном собрании – «тинге»
или покровительствует ему. Возможно, самые древние находки из болот должны были
умилостивить Тиваза, однако в общем и целом у нас очень мало данных о том, как
именно он почитался. Семноны, обитавшие в области между Одером и Эльбой,
почитали своего верховного бога с помощью очень странного обряда, и кое-что дает
основания полагать, что это был именно Тиваз. Ежегодно семноны собирались в
священном лесу, где все они присутствовали при человеческом жертвоприношении.
После того как люди входили в лес, их связывали. Таким способом они показывали
богу свою покорность, и если кто-нибудь падал на землю во время обряда, то он не
должен был даже пытаться встать, а обязан был катиться по земле. Эта странная
процедура напоминает о том, что Тиваз (и позднее Один), как мы знаем из других
источников, мог связывать своих почитателей.
Сложно сказать, когда именно в Северной Европе стали почитать Тиваза и других
божеств войны. Неизвестно и когда Тиваз в качестве верховного бога войны был
заменен Воданом, однако этот процесс, возможно, начался уже задолго до 400 г. н. э.
Римские писатели, как правило, отождествляли Водана с Меркурием. На первый взгляд
это кажется странным. Однако отождествление с Меркурием было вполне разумным.
Водан стал великим богом сражений только в самом конце римского периода, и война
была не единственной сферой его интересов. Водан был близко связан с хтоническими
силами: он вел души умерших в мир иной, покровительствовал торговле, а также
обучению наукам. Именно этими сферами, как считали римляне, заведовал Меркурий.
В мифах, которые имели хождение в конце языческого периода, особенно у викингов в
78
 Библиотека группы Асатру

Скандинавии, Водан в значительной степени оказывается в тени своего сына Одина,

правителя и патриарха Асгарда, царства богов.
Характер Одина чрезвычайно сложен. С одной стороны он происходит от гигантов, а с
другой – от Бури, сына изначальной коровы. Один владел величайшей мудростью,
прежде всего той мудростью, которая обычно была скрыта от людей, и был хорошо
знаком с магией. Он мог творить людей, а может быть, и другие живые существа;
людей он одарил рунами и искусством поэзии. Но прежде всего Один был богом войны
и раздора, повелителем битв и павших в сражениях. Немногих богов столь часто
изображали в человеческом облике. Один был старым (как и подобало главному богу и
отцу человечества), одноглазым, седобородым и высоким. Нередко он носил
широкополую шляпу. Несмотря на то что именно он дал людям поэзию и дар письма, в
Одине всегда есть что-то мрачное и зловещее. Его магия внушала панический страх его
врагам, так что все их оружие становилось бесполезным. Его собственных воинов
могло охватывать мистическое бешенство, бешенство берсерков[12], которое заставляло
их сражаться со свирепостью диких зверей, однако не всегда Один защищал всех, кто
служил ему. Особенно любил он сеять вражду между родичами. Один был не только
повелителем битв, но и величайшим обманщиком. В фигуре Одина люди видели весь
ужас и тщету войны; ничто в нем не напоминало идеального воина, отважного и
благородного.
Наряду с Тивазом и Воданом, германцы почитали еще и третьего бога войны – Донара,
Тора или Тунара. Многие северные германцы в позднейший языческий период считали
его самым благородным и могущественным богом, и его влияние, судя по всему,
значительно возросло после окончания периода Великого переселения народов.
Первоначально Тунар был богом сил природы, и его постоянный спутник – молот
Мьеллнир – символизировал гром, наиболее величественное природное явление.
Однако, кроме погоды, Тунар отвечал и за многое другое. Он был мужественным
воином, путешественником, обжорой, но при этом и великим мудрецом, хитрым
божеством, которое могло менять облик для достижения своих целей. В каких-то
отношениях Тунар напоминал греческого Геракла, однако еще больше он похож на
индийского бога Индру. Это заставило ученых полагать, что Индра и Тунар происходят
от одного и того же индоевропейского предка.

Древнейшая история культа Тунара довольно темна. Тацит говорит о том, что
германцы в I в. н. э. почитали бога, которого он называет Гераклом. Воины, шедшие в
битву, восхваляли его, как сильнейшего из людей. Это очень похоже на Тунара, и один-
два эпитета, приписанные «Геркулесу» на римских надписях в долине Рейна, например
Hercules Magasanus на нижнем Рейне и Hercules Saxsanus во многих каменных
рудниках на среднем Рейне, говорят о существовании местных германских культов
божества, которое напоминало Геракла своей мощью и выносливостью. В то же время
средневековые писатели, как правило, отождествляли Тунара с Юпитером, богом неба
и грозы; эта ассоциация больше соответствует первоначальным функциям германского
божества.

Боги плодородия
Вполне естественно, что культы, связанные с плодородием, пользовались
значительным влиянием среди нижних слоев германского общества. Есть множество
данных о том, что эти дающие жизнь силы внушали почтение не одним крестьянам.
Как и следовало ожидать, различные символы плодородия фигурируют на каменных
рисунках бронзового века в Скандинавии, хотя, конечно, до римского периода никаких
деталей этого культа мы не знаем. В I в. н. э. Тацит говорит нам, что семь племен,
79
Библиотека группы Асатру

обитавших на датском полуострове и в Шлезвиг-Гольштейне, почитали женское

божество по имени Нерта; римские авторы отождествляли ее с Матерью-Землей. Она
могла влиять на дела людей, и иногда – возможно, ежегодно – богиня посещала своих
почитателей, прибывая на колеснице и принося плодородие людям и полям. Однако
люди никогда не могли видеть ее (или ее изображение), и никто, кроме жреца, не мог
заглянуть внутрь ее священной повозки или даже прикоснуться к ней. Один он мог
чувствовать присутствие божества. Эти и некоторые другие мистические элементы в
культе Нерты напоминают ближневосточные и греко-римские культы плодородия. Во
время визитов Нерты в мир людей прекращались войны; даже все железные предметы
убирали подальше. В перерыве между путешествиями Нерта и ее повозка отправлялись
в священную рощу на острове, и после каждой поездки происходило ритуальное
омовение в озере изображения или символа богини, самой повозки и навеса над ней.
Рабов, которые исполняли эту работу, после ее завершения топили в озере.
В болоте в Дейбьерге (Ютландия) были найдены две богато украшенные
церемониальные повозки. Археологи часто связывали их с культовыми объездами
вроде того, что был описан Тацитом. Нельзя пренебрегать и тем, что место их находки
совершенно точно совпадает с областью, о которой Тацит говорит как о центре культа
Нерты. Эти прекрасной работы колесницы были сделаны кельтскими ремесленниками,
скорее всего, в Галлии, где-то за век до Рождества Христова. Их обнаружили в
торфяном болоте разобранными. Можно полагать, что повозки, в конечном счете,
принесли в жертву божеству, которому они служили.
Очень далеко от юго-восточной Дании мы встречаемся еще с одним божеством,
путешествовавшим в повозке. Это происходило во времена преследований христиан
среди готов в конце IV в. н. э. Готский вождь Атанарих приказал положить какого-то
идола (греческий писатель, который ведет рассказ, называет его просто ксоаном) в
повозку и обвезти вокруг заподозренных в том, что они христиане, причем эти люди
должны были приносить идолу жертвы. Хотя нам не говорят, какое божество
изображал этот ксоан, способ, каким изображение возили на повозке – кругами, весьма
напоминает о том, как Нерта заботилась о плодородии полей и скота.

В период Великого переселения народов и позднее другое божество плодородия, на сей

раз мужское, путешествовало по полям во время жатвы, принося с собой процветание и
мир. Этим богом был Фрейр, сын Ньерда, само имя которого напоминает о Нерте.
Снорри рассказывает, что Фрейр и его супруга Фрейя принадлежали к группе
божественных существ, именовавшихся «ванами», которые в основном заведовали
благополучием и плодородием людей и их мира. Некоторые аспекты культа Фрейра
почти совпадают с тем, что нам известно о культе Нерты. В его храмы нельзя было
вносить никакое оружие, а кровь, пролитая на земле, посвященной Фрейру, навлекала
на преступника гнев божества. В одной из саг упоминается чрезвычайно плодородное
поле, которое, судя по всему, принадлежало близлежащему храму Фрейра, и некоторые
норвежские названия мест и полей, в которые входит имя Фрейра, также могут
отмечать места его почитания. Брак и рождение детей также находились под
покровительством этого бога.

Источники по позднему языческому периоду ясно показывают, что Фрейр был в то

время в Северной Европе почитаемым божеством плодородия, однако мы не можем
четко представить себе, как именно он занял столь заметное положение. В римский
период и в эпоху Великого переселения народов почитались как женские, так и
мужские божества плодородия. Некоторые ученые даже считали, что Ньерд и Нерта
были супружеской парой, а Ньерд (и позднее – его сын Фрейр) стал играть в этой паре
80
 Библиотека группы Асатру

ведущую роль. Однако к определенному выводу специалисты еще не пришли. Лишь в

одном не приходится сомневаться: в период Великого переселения народов и позднее
ни одному женскому божеству, даже Фрейе, не удавалось поколебать позиции Фрейра.
Лошадь и кабан были тесно связаны с Фрейром и Фрейей. В священных местах Фрейра
или близ них в Норвегии и Исландии держали лошадей. Некоторые из них становились
пищей для бога; другие, возможно, должны были показывать сноровку и быстроту бега
во время скачек на посвященных божеству праздниках. Кабан был тесно связан с
плодородием и хтоническими[13] культами во многих культурах древней Европы, а в
древней Германии он был как символом плодородия, так и знаменем, которое
защищало воинов (см. с. 142).

Другим символом, который связывает Фрейра как с плодородием, так и с

погребальными обрядами, был корабль. Символ корабля встречается еще на рисунках
бронзового века, и он, подобно повозке Нерты, позднее использовался для того, чтобы
возить бога изобилия по стране в определенные времена года. Процессии с кораблями в
разных областях Скандинавии пережили осуждение средневековых клириков и
оставались основой ритуалов благословения полей до сравнительно недавнего времени.

Религиозная скульптура
Если принять одно из утверждений Тацита
буквально, то мы вообще не могли бы ожидать
найти религиозную скульптуру в Северной Европе.
Согласно римским историкам, германцы считали,
что изготовление антропоморфных изображений
или статуй божества несовместимо с природой бога.
Действительно, нет почти никаких следов каменных
рельефов того времени, однако деревянные
фигурные скульптуры до некоторой степени
заполняют этот пробел. Дошедшие до нас образцы
этих деревянных фигур пришли из торфяных болот,
и во всех случаях как сам их характер, так и
обстоятельства их находки говорят о том, что это
предметы религиозного культа. Едва ли их можно
назвать произведениями искусства. Большинство из
них сработаны очень грубо, и нет никаких
признаков того, что их изготовлением занимались
ремесленники-специалисты. Наиболее
поразительная находка – это пара фигур, мужская и
женская, из Браака (Гольштейн). Каждая из них –
почти три метра в высоту. Они лежали в торфе
рядом с толстым слоем пепла и разбитой керамики –
остатками каких-то ритуальных действий.

Деревянные фигурки из Браака (Гольштейн, Германия)

81
Библиотека группы Асатру

Еще одна небольшая, но, тем не менее, впечатляющая статуэтка – фигура мужчины
из Поссендорфа (Тюрингия) высотой в 90 сантиметров. Одна его рука поднята высоко
над головой. Рядом с фигурой стояли бронзовый котел и семь керамических сосудов, а
несколько дальше лежал скелет мужчины – возможно, принесенного в жертву
божеству.
Иногда такие грубые деревянные фигурки устанавливали на куче камней, набросанных
в центре болота. На такой платформе стояла знаменитая мужская фигура из
Бродденбьерга (Ютландия) – гордый фаллический бог, вырезанный из цельного куска
дерева. Некоторые из этих идолов могли быть прикрыты тканью и украшениями,
которые до нас не дошли. Женская фигурка из Ребильда (Ютландия) с четко
показанными грудями и половыми органами была найдена вблизи тканого одеяния,
которым, возможно, она когда-то была
прикрыта.

Деревянные идолы все еще почитались в

языческой Германии длительное время спустя
после периода Великого переселения народов.
Самым знаменитым из них был имевший
религиозное значение для саксов огромный
деревянный столб или колонна, который
называли Ирминсуль. Он просуществовал до
772 г., когда Карл Великий срубил его и затем
провел три дня, уничтожая связанное с ним
святилище и грабя его сокровища – золото и
серебро. Что, собственно, представлял собой
Ирминсуль, осталось неизвестным, поскольку у
нас нет точных данных о существовании героя
или бога по имени Ирмин или чего-нибудь в
этом роде. Была ли это символизирующая
плодородие фигура, вроде идола из Браака,
только огромной величины? А может быть, это
вообще была не фигура, а просто столб?
Единственный древний источник, который
говорит о нем что-либо определенное,
утверждает, что «это был деревянный столб
немалой величины, поставленный на открытом
воздухе. На их собственном (саксонском) языке
они называют его Ирминсуль, что в латинском
переводе означает «столп мира», как если бы он
поддерживал миропорядок в правильном
положении». Это заставляет предполагать, что
Ирминсуль был близок, если не идентичен с
мировым древом скандинавского мифа.

Деревянная фигурка – символ плодородия из Бродденбьерга (Ютландия)

82
 Библиотека группы Асатру

Святилища и места культа

«Они находят, что вследствие величия небожителей-богов невозможно… заключить
внутри стен… И они посвящают им дубравы и рощи…»
Таким образом, Тацит и другие древние авторы фактически говорят одно и то же. Как
таковые, храмы римского периода действительно не были обнаружены, однако
некоторые места, например те, где воздвигались деревянные фигуры, явно имели
религиозное значение. Некоторые из крупных захоронений вооружений в болотах
могли подразумевать участие воинов со значительной территории. В двух болотных
«складах» – Торсбьерге и Вимосе – небольшое пространство было отделено плетнем и
основная масса предметов была положена в болото внутри этой ограды. Несколько
более раннее вотивное приношение оказалось в источнике Брендерслев (Ютландия) –
практика, которая часто встречалась у кельтских народов. У источника тысячи
черепков керамики были рассеяны между множеством грубо сработанных каменных
алтарей. Ритуальные ямы под алтарями содержали керамические сосуды и другие
предметы. У воды также находился один из очень редких образцов раннегерманской
каменной скульптуры – грубо вырубленная каменная голова.
Поразительное и необычное сооружение, возможно святилище, недавно было открыто
в Дампе (Шлезвиг-Гольштейн). Оно состояло из нескольких прямоугольных оград,
отмеченных рядами камней, и круга из довольно больших камней, похожего на
каменные круги, характерные для Европы эпохи неолита и бронзового века. Ни один из
прямоугольных каменных контуров не мог быть фундаментом дома или какого бы то
ни было строения, и интерпретация этого сооружения как места культа кажется вполне
разумной. Датируется оно, возможно, концом римского периода или эпохой Великого
переселения народов.
Начиная с этого времени в земле не было обнаружено ни одного достоверного образца
храмовой постройки, однако по литературным источникам очевидно, что они
существовали. Хотя великое святилище Свеи в Старой Упсале, которая в Швеции XI в.
была оплотом гонимого язычества, использовалось гораздо позднее конца нашего
периода, оно дает наиболее полную из доступных нам картин языческого храма. Адам
Бременский, который жил в конце XI в., описал его таким образом: «Золотая цепь
окружает храм, свисая с отвесной крыши и сверкая, издалека видная подходящим – тем
более что сам храм находится в открытом поле и окружен холмами, которые образуют
своего рода амфитеатр». Под средневековой церковью Старой Упсалы была
обнаружена бревенчатая постройка, которую отождествили с языческим святилищем,
описанным Адамом, однако интерпретацию шведского археолога приняли не все. Если
он был прав, то ямы от столбов показывают, что храм в плане был почти квадратным,
однако никакие детали устройства выше фундамента и убранства здания до нас не
дошли и в результате раскопок обнаружены не были.
Дубовые рощи продолжали использоваться в качестве святилищ еще долгое время
после завершения периода Великого переселения народов. Они сохранялись
необыкновенно долгое время у пруссов[14], среди которых еще в XVI в. оставались
язычники. В это время бог грома и другие божества продолжали почитаться в дубовых
рощах. Их изображения держали в дуплах деревьев, а перед деревом бога грома горел
негасимый огонь.
В общем и целом мы можем только догадываться, каким именно было убранство
древних храмов. Однако время от времени археология позволяет нам увидеть
предметы, которые в них использовались. Наиболее удивительная археологическая

83
Библиотека группы Асатру

находка, которую можно связать со святилищем, – это огромный клад из двадцати двух
золотых предметов, обнаруженный в 1837 г. в Пьетроассе (или Петроссе) в Румынии.
Это не имеющая себе равных золотая сокровищница состояла из кубков, высоких
изящных ваз с ручками, богато украшенной золотой чаши, огромного золотого блюда
весом в семь килограммов, двух многоугольных ажурных кубков с ручками в виде
изящных зверей и множества украшений, в том числе брошей и ожерелья. Многие
предметы, в том числе большое блюдо, были изотовлены в римских мастерских, но
большая часть их – работа варварских ремесленников. Все эти вещи, скорее всего,
принадлежали не отдельному человеку, а какому-то готскому святилищу и, скорее
всего, были похоронены в земле во время нападения гуннов на визиготов в 376 г.
История другой находки – пары золотых рогов из Галлехуса в датском Шлезвиге –
столь же сложна и необычна, как и они сами. Первый рог был найден в 1639 г., когда
одна кружевница споткнулась об него, прогуливаясь по деревне Галлехус. Другой
обнаружен не был, и никто о нем ничего не знал до тех пор, пока в 1734 г. его не
выкопал крестьянин. Оба рога оказались в королевской коллекции в Копенгагене, и в
течение следующих шестидесяти лет было написано бесконечное количество книг и
других работ, авторы которых пытались объяснить значение этих рогов. В 1802 г. они
были похищены и расплавлены. К счастью, гравюры XVIII в. в полной мере
воспроизводят их орнамент; кроме того, были сделаны точные копии. Оба рога были из
литого золота, один чуть больше другого. На более крупном роге была руническая
надпись, сохранившая имя его изготовителя: «Я, Хлевагаст, сын Хольта, сделал этот
рог».
На обоих рогах – множество фигурок людей и животных, вырезанных из листов золота
и затем припаянных. Поверхность между фигурками украшена выдавленными
изображениями других животных и рыб наряду со спиралями, звездами и прочим
орнаментом. Эти второстепенные элементы рисунка говорят о том, что рога появились
на севере, а не в кельтских землях, и тем более не в Причерноморье. О фигурах людей и
зверей много спорили и, видимо, еще будут спорить. Как можно увидеть на рисунке,
среди них – трехголовая фигура с топором в одной руке, которая другой рукой ведет
козла. Другой человек держит серп и ведет коня; у одной из фигур с рогами также в
руках серп. Кроме того, здесь множество зверей и змей, а также кентавр. Некоторые
фигуры изображены на обоих рогах, и их символика и показ, очевидно, связаны.
Хотя весь этот набор мифов и культовых церемоний интерпретировать невозможно,
есть серьезные основания полагать, что многие сцены изображают обряды, связанные с
временами года. Персонажи, занятые танцами и акробатикой, могут быть участниками
обряда вызова солнца после долгой зимы. Сцена, где показан лучник, стреляющий в
оленя, и змея, кормящая змеенышей, представляет конфликт между плодородием и
силами зла. Трехглавая фигура с козлом напоминает о появлении подобных существ на
свадьбах и зимних праздниках в Европе в Средневековье и позднее.
Были попытки увидеть в человеческих фигурах многих богов севера: Тора
отождествляли с трехголовым гигантом, Тиваза или Фрейра – с танцующими людьми.
Такие гипотезы почти ни на чем не основаны. Намного более надежным
представляется объяснение этих сцен скорее как отображений культа и церемониала,
нежели как мифа и поступков богов. Возможно, первоначально оба рога висели в
каком-нибудь святилище в Шлезвиге, хотя, очевидно, не в самом Галлехусе. Туда они
могли попасть в качестве военной добычи. Некоторые из мелких деталей орнамента
позволяют датировать их началом V в.

84
 Библиотека группы Асатру

Об организации жречества мы уже говорили в главе 2. Остается рассказать о том,

какую роль играли в религиозных делах женщины. Женщины были особенно сильны в
гадании и колдовстве. Во времена Тацита некоторых провидиц в Германии так
почитали, что считали их почти богинями. По крайней мере две из них пользовались
значительным политическим влиянием. Некая «Веледа» (само это имя означает
«провидица») играла ведущую роль в восстании батавов и других германцев против
Рима в 69 г. н. э. Веледа изрекала свои пророчества в башне, куда она удалилась
подальше от людских глаз; ее родственники передавали их людям. Вождь мятежников
Цивилис, очевидно, во многом полагался на ее поддержку, а иногда Цивилис и
представитель Веледы вместе принимали посольства. Влияние жрицы должно было
чувствоваться далеко за пределами ее родного племени бруктеров.
Германцы очень серьезно относились к гаданиям, и у Тацита в «Германии» говорится о
трех методах получения предсказаний. Для первого нужно было разломать на кусочки
ветку фруктового дерева. На кусочках дерева вырезали пометы или символы, а затем
бросали на кусок белой ткани. Тогда тот, кто совершал богослужение – на
общественной церемонии жрец или отец семейства, если речь шла о чисто семейном
деле, – смотрел на небо, брал по одной три палочки и затем толковал начертанные на
них символы. Другим способом узнать будущее было наблюдение за полетом или
пением птиц. Эта практика засвидетельствована во многих других частях света, в том
числе и в римской Италии. Самым интересным (и, как говорит Тацит, пользовавшимся
наибольшим доверием у германцев) способом гадания был тот, в котором участвовали
священные белые лошади, которых держали в священных рощах. Если нужен был
совет относительно того, что делать дальше, то король или верховный жрец запрягал
лошадей в священную колесницу и затем шел рядом с ними, прислушиваясь к их храпу
и ржанию. К сожалению, Тацит не смог или не захотел сообщить, как именно
интерпретировались эти звуки. Последний вид гадания также имеет свои параллели
среди первобытных народов. Во время войны вражеского пленника заставляли
сражаться против героя из своего племени и по результату этой дуэли определяли
конечный исход войны.

Ранний рунический алфавит

85
Библиотека группы Асатру

Пометы или символы, вырезанные на кусочке дерева, неизбежно напоминают нам о

древнем руническом алфавите германских народов и, хотя те пометки, о которых
говорит Тацит, не обязательно должны были быть рунами, они, видимо, были какими-
то их предшественниками, поскольку руны также часто использовались для таких
таинственных обрядов, как бросание жребия и гадание. Рунический «алфавит», или
«футарк», представляет собой серию знаков, которые символизируют различные звуки.
Происхождение футарка – это спорный и до сих пор запутанный вопрос, однако
вероятнее всего, он происходит от латинского или от каких-то алфавитов северной
Италии. Есть много убедительных доводов в пользу последней гипотезы. Между
буквами североиталийских алфавитов и рунами много общего, и поскольку такие
алфавиты продолжали употребляться вплоть до Рождества Христова, то германцы
могли столкнуться с ними во II или I вв. до н. э., возможно, где-то в альпийских
областях. Интересное звено в цепи связей между Италией и германцами – это
бронзовый шлем из Негау в Австрии. Его форма типична для северной Италии.
Возможно, его носил воин одной из вспомогательных частей римских войск. На нем –
германская надпись североиталийскими буквами, которая звучит так:
«harixasti teiva» (богу Херигасту), или, возможно,

«harigastiz teivavulfila» (Херигаст, сын Тейвавульфа).

Развитие рунического письма, вероятно, было непосредственно связано с гаданием и
магией, о чем свидетельствуют как собственные названия отдельных рун, так и то, как
использовались многие рунические надписи. У каждой руны в раннем варианте
германского футарка было свое название, и большая часть из 24 общих названий рун со
всей очевидностью указывает на связь с культом и сверхъестественным. Таким

образом, руна , название которой terkana означает «березовый прут», связана с

плодородием, и весеннее пробуждение березы символизирует обновление жизни.
Руна – uruz «зубры», возможно, связана с понятием мощи и силы, напоминая о силе
охотника, который способен убить могучего дикого зубра. Известно, что юные
охотники-германцы специально охотились на зубров; убить зубра и принести его рога в
народное собрание считалось возвышенным подвигом. Некоторые руны прямо носят

имена богов, например tivaz (бог Тиваз) или inguz (Инг).

То, как использовались руны, вполне понятно. На нескольких надписях фигурирует

имя изготовителя предмета, на который они нанесены, как, например, на знаменитых
золотых рогах из Галлехуса. Однако большинство рун – магические или ритуальные
формулы и обращения, которые должны были усмирить бурные волны, исцелить
больных, защитить воинов в сражении или сделать меч непобедимым. Как это письмо
дошло до Северной Европы, мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Древнейшие известные
нам образцы относятся к концу II в. н. э., так что, возможно, руны зародились в начале
римского периода. Большинство ученых остановилось на дате около 100 г. н. э. Руны
практически никогда не использовались для записи литературных произведений, и
большинство ранних рунических надписей представляет собой короткие фразы или
сентенции. Тем не менее, у рун была долгая история уже после периода Великого
переселения народов, прежде всего в Скандинавии и в англосаксонской Англии. Даже в
XVI в. шведский адмирал мог прибегать к рунам, делая записи в своем дневнике!

86
 Библиотека группы Асатру

Обращение в христианство
В IV–V вв. многие германские народы вошли в контакт с христианской Римской
империей. Римские христианские церкви существовали в пограничных районах близ
Рейна и Дуная, а христианские епископы играли активную роль в местных делах, в том
числе иногда организуя сопротивление захватчикам. Как церковь относилась к
варварским племенам? Пыталась ли она обратить их в свое лоно и, если пыталась,
насколько успешными были эти попытки?
Несмотря на то что некоторые германцы были готовы к обращению в христианство, не
может не удивлять, что не проводилось практически никакой последовательной работы
по обращению народов за границами империи. Судя по всему, ни один римский
император не пришел к выводу, что обращение большого числа варваров в
христианство может принести пользу в сфере политики, в какой-то степени
нейтрализовав врага. Такую возможность, по крайней мере, рассматривал святой
Паулин из Нолы, который надеялся, что обращение некоторых готов епископом
Никитой может значить, что отныне они будут жить в мире с теми римлянами, рядом с
которыми обитают теперь в римских провинциях. Значит, все же были такие люди, как
Никита, которые старались принести евангельское учение народам, которые пересекали
или намеревались пересечь границы империи. Однако в целом авторитет церкви не
направлял их усилий, и успехи оставались в основном локальными.

Несмотря на все это, некоторые германцы, даже вне империи, все же обращались в
новую веру. Они приходили к христианству благодаря общению с христианскими
пленниками, захваченными ими во время набегов на римские провинции, а также через
посредство других германцев, которые служили в римской армии, стали христианами
во время службы, а затем возвратились на родину. Возможно, проживавшие среди
германцев торговцы-христиане также способствовали крещению кого-нибудь, но такие
люди редко могли сделать многое для церкви, хотя время от времени они добивались
успеха. Христианский путешественник, возможно купец, оказавшийся на земле
маркоманнов в конце IV в., рассказал королеве маркоманнов Фритигиль о великом
Амвросии – епископе Милана. Фритигиль так увлек рассказ о могущественном
епископе, что она решила принять веру Христову и написала Амвросию, прося
наставлений. Епископ воспользовался возможностью просветить королеву варваров,
послав ей письмо в форме своеобразного катехизиса. Но даже сам Амвросий не стал бы
предпринимать сознательных усилий для обращения маркоманнов, если бы тот
путешественник не заговорил о христианстве с Фритигиль.
За исключением отдельных обращений, которые были делом рук пленников,
путешественников и возвратившихся домой германцев, миссионерской деятельности за
границами империи практически не было. Обращение в христианство целых народов,
за небольшим исключением, было возможно лишь тогда, когда варвары селились
внутри самой империи. Таким образом, хотя христианские общины и существовали
среди остроготов на юге России уже в IV в., этот народ в основном оставался
языческим до тех пор, пока не пересек границы в V в. То же самое было с франками,
аламаннами и бургундами. Империя гуннов в Центральной и Восточной Европе была
для христианских миссионеров огромным камнем преткновения, и народы, над
которыми она господствовала, в том числе гепиды, некоторые из ругиев, а также и
остроготы, могли быть обращены в христианство лишь после крушения господства
кочевников в середине V столетия.
Многие крупные народы были обращены в христианство также гораздо позже. Так,
лангобарды, согласно их собственным представлениям, приняли христианство в конце
87
Библиотека группы Асатру

V в., так же и герулы. Племена, послужившие основой для появления баварцев, еще
долго оставались язычниками. Народы севера, которые длительное время были вне
сферы деятельности миссионеров, очень долго исповедовали язычество – фризы и
саксы до IX в., а шведы – еще дольше. Даже тогда значительные области севера
оставались чужды церкви и ее миссионерам.
Нам многое известно о распространении христианства среди визиготов, наиболее
хорошо изученного народа из всех тех, что переселились на римскую территорию. В
основном их обращение было делом рук выдающегося римско-готского христианина
по имели Ульфила, который был одним из немногих церковников IV в., работавших
среди варваров. Он родился около 311 г. н. э. среди готов; его отец был готом, а мать –
римской пленницей, захваченной в Малой Азии. К тридцати годам он стал «чтецом» в
готской церкви, которая в основном состояла из пленных жителей римских провинций.
Однако готы также принимали участие в службах, и сами службы проходили на
готском языке. Установлено, что до 337 г. Ульфила прибыл в Римскую империю в
качестве готского посла и там был посвящен в епископы. Он должен был руководить
христианскими общинами в готских землях. В таком служении Ульфила провел семь
лет, после чего один из готских вождей начал преследовать христиан, в результате чего
ему и многим другим пришлось бежать. Оставшиеся 33 года своей жизни Ульфила
провел в империи. Самым важным результатом этого длительного периода трудов был
перевод Библии на готский язык. Однако Ульфила был скорее блестящим
исключением, и, судя по всему, немногим варварам удалось сыграть столь важную
роль в распространении Евангелия.

Глава 7 Смерть и погребение

Поскольку мы рассматриваем жизнь людей на огромной территории на протяжении
почти 500 лет, то мы, естественно, вправе ожидать значительной разницы в способах и
ритуале погребения. Эта разница может быть обусловлена как территориальными, так и
хронологическими причинами. Так, в некоторых областях, прежде всего в
Скандинавии, над умершими обычно сооружали погребальные курганы, в то время как
во многих областях континентальной Германии курганы вообще неизвестны или тесно
сосредоточены в немногих местах. Практика погребения оружия с умершими воинами
также была свойственна далеко не всем германцам: во многих районах она была
вообще неизвестна (возможно, по причинам религиозного характера). Можно выделить
лишь наиболее четкие и значительные черты древнегерманского похоронного обряда и
германских погребений, и это в основном те черты, которые открывают
археологические раскопки. Однако о подробностях погребения археология не может
нам ничего сказать, и, таким образом, ясную картину мы никогда не увидим.

Погребальный пир
Когда германские народы впервые появились на сцене античной истории Европы в I в.
до н. э., преобладающим погребальным обрядом у них была кремация. Погребения-
ингумации встречаются в нескольких ограниченных районах, и там они являются
случайными. Обычно пепел умершего тщательно отделяли от углей погребального
костра, может быть продолжая бытовавший с незапамятных времен обычай –
освобождать дух от земных оков. Но такая практика вскоре прекратилась. Затем
кремированные останки складывали в керамическую урну, а иногда – и в бронзовый
сосуд. Затем урну захоранивали в ничем не отмеченной яме либо укладывали под кучу
камней (каирн) или в низкий земляной курган. В Скандинавии такие каирны и курганы
продолжали использоваться в качестве надгробий (как кремаций, так и ингумаций)
вплоть до эпохи викингов и позднее. Иногда над кремированным телом воздвигали
88
 Библиотека группы Асатру

специальный погребальный домик. В Мандхее на датском острове Борнхольм

поступали следующим образом: после того как пепел умершего покрывали землей, над
ним воздвигали что-то вроде палатки из ветвей; затем место церемонии покрывали
курганом из земли и камней.
Среди погребального инвентаря, который обычно сопровождал умершего в могиле,
преобладали личные украшения, инструменты и оружие. Оружие, особенно мечи,
зачастую ломали или сгибали – несомненно, символический акт, хотя его значение не
совсем понятно. Возможно, это сломанное оружие символизировало конец могущества
умершего. Но наиболее характерной особенностью кладбищ римского железного века
было присутствие в могилах всех необходимых припасов для пира. Как ингумации, так
и кремации сопровождались наборами керамических сосудов, в том числе больших
емкостей для напитков, сосудов с ручками и кубков для питья, тарелок для твердой
пищи, а также всевозможных ножей и ложек для ее потребления. В могилы клали
свиные и бараньи окорока, а также различные напитки.

Погребальное сооружение в Мандхее (Борнхольм)

В последние два столетия до н. э. стали заметны новые тенденции, и вскоре после этого
произошло еще одно значительное изменение в погребальном обряде. Внезапно самые
богатые члены общества в северной Германии стали погребать свои умерших в земле.
Возможно, это явилось результатом контактов с кельтами. Некоторые из таких могил
имели форму построенных из дерева помещений, другие, в Ютландии, массивных
каменных камер, которые могут восходить к гораздо более древним погребениям эпохи
мегалита. Погребальная тризна (ее отмечали одинаково на похоронах мужчин, женщин
и детей) связывала между собой различные виды погребений.
Какую форму имел этот ритуал? Был ли он чисто символическим, или же родственники
умершего действительно потребляли пищу на краю могилы? А может быть, древние
89
Библиотека группы Асатру

германцы верили, что пир задают умершие предки, приветствуя дух новоприбывшего?
Теперь мы уже не можем ответить на эти вопросы. Очевидно то, что верования,
которые лежали в основе ритуала тризны, были очень сильны. Погребальные пиры
продолжали существовать во многих областях Северной Европы вплоть до недавнего
времени: согласно древнему обычаю, на могилу ставили пищу и утварь. Заметим, что
умершие, как считалось, принимают участие в пирах. В основе обычая погребального
пира, возможно, лежало представление о фактическом участии в нем умершего: это
был не просто поминальный обед. В первое время после смерти, когда дух был раним и
беззащитен, ему нужна была подпитка и поддержка: в поздних сагах отчетливо
выражено представление о том, что дух умершего некоторое время бродит, пока не
достигнет окончательного успокоения. Тризна снабжала его всем необходимым для
путешествия в неведомое и невиданное. Погребальные домики, как те, что были
найдены в Мандхее, могут отражать ту же самую веру в уязвимость духа
непосредственно после того, как он входит в новую сферу существования.

Кремация и ингумация
В течение многих столетий до первой встречи германцев с народами, владевшими
письменностью, обычным обрядом погребения у германцев была кремация. Чтобы
найти значительное количество ингумаций, мы должны углубиться в прошлое, в
бронзовый век, когда вождей севера погребали в богатых могилах. Но во все время
римского железного века преобладала кремация, и уже к 100 г. до н. э., если не раньше,
на севере распространилось погребение пепла в урне, которую ставили в неглубокую
яму. Эта практика продолжалась вплоть до периода Великого переселения народов,
прежде всего в долинах Эльбы и Везера. Здесь известны огромные кладбища, которые
датируются V–VI вв. На некоторых из них было обнаружено 2000 и более погребений в
урнах. На фоне столь широко распространенной кремации зафиксированные
погребения-ингумации выделяются особенно резко. Есть две области, где они
сосредоточены в значительном количестве, и в обоих случаях речь идет о погребениях
с богатым инвентарем.
Первая группа таких погребений распространена между Вислой и Эльбой и
простирается от центральной Германии до Ютландии. Обычно ее называют «группой
Любцова» по месту находки близ Штеттина в Померании, где было обнаружено не
менее пяти погребений. Однако наиболее хорошо известные примеры встречаются в
Скандинавии. Иногда могилы покрывали земляным курганом, однако чаще всего это
были просто ямы, где умершие лежали в деревянных гробах. Погребальный инвентарь
был богатым – в некоторых случаях даже роскошным: римские наборы для вина,
стеклянная посуда, бронзовые сосуды, предметы туалета, такие, как зеркала и гребни, а
также украшения местного изготовления, прежде всего кольца, булавки для волос и
аксессуары для поясов.

В любцовскую группу входило и погребение из Хобю (Лоланн) с его великолепным

серебряным сервизом (см. с. 27); еще одно – замечательное двойное погребение из
Доллерупа на юге Ютландии. Останки двух людей (один был мужчиной, пол другого
точно определить не удалось) покоились в гробах, сделанных из выдолбленных кусков
дубового ствола. Каждый из покойников лежал на одеяле (или саване) из коровьей
шкуры. У обоих были керамические сосуды и личные украшения, по большей части
местного изготовления. Сбоку от одного из умерших стояли на деревянном подносе два
серебряных кубка. Как и другие могилы этой группы, погребения в Хобю и Доллерупе
не содержали оружия: в могилах мужчин сопровождали только шпоры для верховой
езды. Однако мы не должны считать, что эти вожди были дружелюбными
90
 Библиотека группы Асатру

«нуворишами», которые довольствовались мирным сосуществованием с Римской

империей, границы которой теперь лежали не так далеко к юго-западу. Это очень и
очень маловероятно. Отсутствие оружия в погребениях не говорит о том, что они
ничего не знали о войне: скорее это связано с определенным погребальным обрядом.
Погребения вождей любцовского типа датируются в основном I в. н. э. Через три
столетия появился ряд подобных им богатых ингумаций, на сей раз в долине реки
Саале в центре Германии. По большей части это захоронения мужчин, похороненных в
деревянных гробах или обложенных деревом погребальных ямах. Как и более древних
вождей, этих людей сопровождали в последний путь римская бронзовая посуда и
керамика. Однако у них было и оружие: серебряные наконечники стрел, копья и
дротики, а также шпоры, броши и личные украшения.

Погребение вождя из Леуны (близ Мерзебурга, Германия)

Есть данные о том, что у могилы проходили какие-то ритуалы. В Леуне могила из
саальской группы находилась рядом с ямой, которая содержала череп и кости ног
лошади. Видимо, это остатки жертвоприношения лошади, которое пришло на Запад от
кочевников русских степей. Среди некоторых из этих народов жертвоприношения
лошадей практиковались до сравнительно недавнего времени. В ходе церемонии
большую часть животного после забивания поедали, а шкура висела на шесте до тех
пор, пока не сгнивала. Голову и ноги хоронили в земле. Судя по всему, во многих
странах древней Европы кожи животных окружала некая аура святости, в том числе и в
кельтских землях, как показывает использование их там в обрядах гадания. Возможно,
около гробницы в Леуне прошла церемония, в которой существенную роль играла
лошадиная шкура, и ее могли похоронить с другими останками лошади.
Снова мы видим, что в сознании людей существовала близкая связь между
плодородием (которое здесь символизирует лошадь) и загробной жизнью. Однако
жертвоприношения лошадей проходили не только на кладбищах. Многие из них
засвидетельствованы находками в болотах, а одно обнаружили внутри поселения в
Сорте-Мульд на острове Борнхольм. У саксов Вестфалии среди могил мужчин и

91
Библиотека группы Асатру

женщин встречаются даже погребения целых лошадей. Они, по всей видимости, не

связаны с отдельными могилами и должны отражать какой-то ритуал.
Огромные «поля погребальных урн» – кладбища, состоявшие из кремированных
погребений, – использовались в течение многих столетий. Самые знаменитые из них
находятся в саксонских землях на нижней Эльбе (например, Вестерванна и
Перльбергбай-Штаде). Кладбище в Вестерванне просуществовало с I по VI в. н. э., хотя
основная часть захоронений относится к III–IV вв. Доказано, что некоторые из «полей
погребальных урн» содержали исключительно женские или мужские погребения. К
несчастью, многие из них уже давно были весьма небрежно раскопаны, и мы не можем
утверждать, что именно такова была обычная норма для захоронений на Севере, однако
обычай раздельных кладбищ засвидетельствован от Везера до Вислы. Погребальный
инвентарь обычно состоял лишь из одной урны, содержавшей пепел умершего. Если
встречаются другие предметы, то обычно это скромные личные украшения и предметы
туалета: гребни, ножницы, броши, бусы, браслеты и кольца. Лишь изредка попадаются
предметы, которые могли иметь ритуальное значение, например точильные камни.
Оружие и другие атрибуты воина также находят редко.
Дальше на север, в Ютландии, преобладали совсем другие погребальные обычаи. Здесь
большие «поля погребальных урн» почти неизвестны. Наоборот, кладбища были
небольшими и состояли как из ингумаций, так и из кремаций. Самые интересные из
ингумаций в Ютландии находятся на севере полуострова. Часто они заполнены
большими камнями; иногда в центре имеется вдобавок бревенчатая «комната». Обычно
рядом с умершим обнаруживают целую батарею керамических сосудов, хотя время от
времени скорбящие родственники экономили, укладывая в могилу не целые горшки, а
лишь черепки. В мужских погребениях иногда находят оружие. Кремации северной
Ютландии гораздо менее богаты: они содержат лишь булавки и другие украшения для
одежды. То, что эти формы не встречаются на одном кладбище, подчеркивает резкое
различие между двумя погребальными обрядами.

В центральной Ютландии и нижней Саксонии встречаются «смешанные» кладбища с

ингумациями и кремациями, особенно в позднеримский период. Возможно, практика
ингумации дошла до этих земель с севера Ютландии, хотя некоторые ученые
предполагали, что, напротив, она распространилась из римских провинций на север,
куда ингумацию занесли германцы, возвращавшиеся домой после службы в римских
войсках.
В Норвегии, как и в южной Швеции и на балтийских островах Борнхольм и Готланд,
также практиковались как кремация, так и ингумация. Здесь в течение всего железного
века и вплоть до периода Великого переселения народов продолжали воздвигать
курганы или каменные каирны – еще долгое время после того, как этот обычай был
оставлен или отошел на задний план в других странах Северной Европы. Многие из
этих курганов покрывают величественные погребения, однако большая их часть,
очевидно, всего лишь могилы крестьян. Хороший пример богатого кургана – курган из
Саэтранга (Рингеррике, Норвегия), который датируется концом IV столетия. Это было
двойное погребение. Умершие и их погребальные приношения находились в
бревенчатой камере, и все это было покрыто каменным каирном. В могиле обнаружили
останки богато одетых мужчины и женщины, которые лежали на медвежьих шкурах.
Среди предметов, погребенных вместе с умершими, было оружие, сосуды для питья,
ведра, керамика, ювелирные изделия и фигурки для настольных игр. Самой
неожиданной подробностью в погребении из Саэтранга, тем не менее, оказалась форма
самого погребального кургана. Обычно он имел приблизительную форму круга или
92
 Библиотека группы Асатру

овала. На сей раз каирн был сложен в виде четырехугольной звезды с

закручивающимися кончиками, напоминающей свастику или детскую «вертушку». Оба
символа встречаются на других предметах эпохи Великого переселения народов. Во
многих случаях они связаны с погребениями или надгробными камнями.
Как и многие «поля погребений» в области Эльбы и Везера, некоторые скандинавские
кладбища использовались веками. Один из примеров – кладбище курганов в
Валлхагаре (см. с. 75). Еще более яркий пример – большое кладбище в Санкт-Кан-
никегор на Борнхольме. Здесь погребения датируются периодом от Рождества
Христова вплоть до Великого переселения народов.
Погребальные обычаи северных германцев во время позднего римского периода и в
эпоху Великого переселения народов не пережили значительных изменений. Мы
видели, что в Скандинавии погребальные обряды V–VI вв. в целом походили на обряды
римского железного века. На саксонском побережье близ устья Эльбы обычной формой
кладбища оставались «поля погребений». Но у германцев, которые отправились на юг,
чтобы поискать счастья в римских провинциях, все было совсем по-другому.
Погребальные обряды франков и аламаннов в III в. практически неизвестны, но мы
можем предполагать, что они, как и их предшественники в западной и центральной
Германии, как правило, сжигали своих умерших. Однако древнейшие кладбища,
которые мы можем с уверенностью назвать франкскими и аламаннскими, – это
кладбища с ингумациями, в которых могилы были расположены четко определенными
рядами; головы умерших были обращены к западу. Такие кладбища (как правило, их
называют Reihengraber – «погребения, расположенные рядами») существовали в
римских пограничных областях от Нидерландов до Дуная. Они позволили нам узнать
почти все, что мы знаем о раннем искусстве и культуре франков и аламаннов.
Древнейшие погребения, которые мы можем с уверенностью назвать франкскими,
встречаются в северной Галлии и Рейнской области. Здесь на некоторых
позднеримских кладбищах, которые датируются с середины IV по начало V в. н. э.,
было обнаружено несколько могил, которые отличаются от других не только своим
богатством, но и предметами, которые в них содержатся. Эти предметы были непохожи
на обычную утварь галло-римских провинциалов, однако вполне обычны в германском
контексте. В погребениях мужчин мы находим оружие, копья, метательные топоры, а
иногда и мечи. В женских погребениях часто встречаются украшения, которые носили
на одежде, – многие из них относятся к различным германским типам. Поскольку
римская керамика и стекло позволяют датировать большинство этих могил концом IV –
началом V в., то есть временем, когда правительство Римской империи было еще
реальной силой, то германцы, которых похоронили в этих могилах, должны были
попасть на территорию империи с позволения римлян. Из сочинений авторов того
времени мы знаем, что в этом регионе охотно брали на службу варваров. Многие из
них служили в армии, как простые солдаты, а некоторые становились и офицерами
высокого ранга. Это как раз их могилы.
К одному из этих ярких памятников мы можем присмотреться повнимательнее. В
1885 г. во время раскопок позднеримского кладбища в Вермане на севере Франции был
обнаружен каменный гроб, окруженный рвом и покрытый курганом. Несмотря на то
что часть содержимого гроба была разграблена (скорее всего, одним из рабочих,
которые работали на французских археологов), оказалось, что могила содержит
множество великолепных предметов. Внутри саркофага лежали меч, остатки пояса и
овальная серебряная пластинка. Снаружи гроба найдены остатки превосходного щита,
который первоначально был украшен пурпурной кожей и пластинками золотой фольги;
умбон щита прикрыт посеребренной пластинкой. Среди оружия была также
93
Библиотека группы Асатру

«франциска», десять наконечников копий и еще один, более крупный наконечник,

инкрустированный серебром. По соседству находилась могила женщины – возможно,
супруги офицера. Ее в последний путь сопровождало ожерелье из больших золотых
бусин, три парные броши, золотое кольцо и две посеребренные дисковидные броши.
Очевидно, что этот воин и его сотоварищи, останки которых были найдены на других
кладбищах, занимали в северной Галлии высокое положение.
Есть и много других, более скромных могил варваров. Одно из самых интересных
кладбищ было найдено в Фурфосе (Бельгия). Умерших германцев хоронили в
заброшенной римской бане: в то время руины часто использовали как кладбища. Ни в
одной из могил богатого инвентаря не нашли. В типичном погребении имелись:
стеклянный сосуд (обычно это был кубок для питья), несколько керамических сосудов
– все римской работы, костяной гребень, накладки и пряжка с армейского пояса, одно
или несколько копий и метательный топор.

Погребения в кораблях
Самым обычным погребальным обрядом у северных германских народов было
погребение в корабле: умершего хоронили в корабле или воздвигали памятник в виде
корабля. Надгробные памятники, которые состоят из групп камней, составленных в
форме корабля, и захоронения настоящих лодок и кораблей, в которых лежали останки
умерших и их погребальный инвентарь, имеют на севере, особенно в Скандинавии,
весьма долгую историю. Каменные памятники в форме кораблей воздвигались еще с
бронзового века, хотя большая их часть датируется периодом Великого переселения
народов и эпохой викингов. Лишь немногие были сооружены в период римского
железного века. С символикой корабля мы уже встречались, говоря о религиозных
верованиях (см. с. 169): его несли или тащили в процессиях, связанных с обрядами
плодородия. Корабль играл важную роль и в погребальном ритуале, возможно
символизируя путешествие умершего под землей.
Каменные сооружения в форме кораблей особенно характерны для южной Швеции и
острова Готланд; некоторые находятся в Дании и Норвегии. Погребения в лодках и
кораблях периода Великого переселения народов также встречаются в значительных
количествах в Дании и южной Швеции (а также на Британских островах), однако
наиболее часты они у побережья Норвегии. Эти погребения были предназначены не
только для военных вождей. В них хоронили также и женщин – как в бронзовом веке,
так и в послеримские времена.
Формы погребения в корабле могли быть различными. Иногда умершего помещали на
борт корабля, который спускали в море; иногда при этом корабль поджигали. Самое
волнующее повествование о таком погребении содержится в рассказе о кончине короля
Скильда в «Беовульфе»:
В час предначертанный
Скильд отошел,
воеводитель
в пределы Предвечного.
Тело снесли его
слуги любимые
на берег моря,
как было завещано
Скильдом, когда еще
слышали родичи
94
 Библиотека группы Асатру

голос владычный
в дни его жизни.
Челн крутогрудый
вождя дожидался,
льдисто искрящийся
корабль на отмели:
там был он возложен
на лоно ладейное,
кольцедробитель;
с ним же, под мачтой,
груды сокровищ —
добыча походов.
Я в жизни не видывал
ладьи, оснащенной
лучше, чем эта,
орудьями боя,
одеждами битвы —
мечами, кольчугами:
все – самоцветы,
оружие, золото —
вместе с властителем
будет скитаться
по воле течений.
В дорогу владыку
они наделили
казной не меньшей,
чем те, что когда-то
в море отправили
Скильда-младенца
в суденышке утлом[15].
Стяг златотканый
высоко над ложем
на мачте упрочив,
они поручили
челн теченьям:
сердца их печальны,
сумрачны души,
и нет человека
из воинов этих,
стоящих под небом,
живущих под крышей,
кто мог бы ответить,
к чьим берегам
причалит плывущий.
В ходе другого обряда корабль вместе с умершим и его сокровищами сжигали на земле,
а останки затем хоронили в кургане или яме. Археология дает больше всего сведений о
третьей форме погребений в корабле – когда корабль с покойником и всеми
принадлежностями для путешествия (а иногда и с несколькими слугами) хоронили в
земле, не сжигая. Хотя было найдено много таких погребений (самое знаменитое –
кенотаф короля Восточной Англии в Саттон-Ху, графство Суффолк), зачастую они
оказывались разграбленными столетия назад, и самые прекрасные предметы были
похищены. Однако анализ погребений из Венделя и Вальсгарде в Швеции может дать
95
Библиотека группы Асатру

представление обо всей пышности, свойственной таким похоронам. Это погребения

мужчин, которые датируются от VII до XII вв. Хотя, строго говоря, они находятся вне
пределов интересующего нас периода, они наиболее ясно показывают, как именно
проходил обряд.
В более ранних погребениях умершего клали на корму корабля лицом к носу, зачастую
на отдельной лежанке. Его сопровождали оружие и доспехи, а также украшения. На
переднюю часть корабля помещалось все необходимое для путешествия – кухонная
утварь, кадушки, корабельные снасти, еда, а иногда и слуги. Погребение сопровождали
жертво-приношения животных: их тела клали или на сам корабль, или просто внутрь
могилы. Некоторых вождей в загробный мир сопровождали лошади, корова или бык,
собаки, овцы, свиньи, утки, гуси и даже сокол. Сами корабли лежали так, что их носы
были направлены к морю, как будто бы они были готовы отплыть.
Корабль отвозил умершего в мир духов за морем, в царство, которым управлял Один.
Наверное, именно поэтому корабли снабжали всем необходимым для путешествия, и
именно поэтому большинство таких погребений встречается на берегу или рядом с
ним. Однако долгое время корабль был еще и символом плодородия: возможно,
древние германцы считали, что в силу этого он может защитить умершего.

Королевские гробницы
Короли эпохи Великого переселения народов и их супруги, естественно, покоились в
великолепных гробницах: короли – со своим воинским снаряжением, а женщины – с
украшениями и в драгоценных одеждах. Помимо нескольких погребений в кораблях,
которые также могут считаться королевскими, нам известно четыре гробницы,
претендующие на то, чтобы назваться гробницами королей. Все они франкские. Самым
известным погребением (содержимое которого сегодня, однако, практически утрачено)
была гробница Хильдерика, отца короля Хлодвига (умер в 482 г.), обнаруженная в
1653 г. в Турнэ. Когда гробницу открыли, то по золотому кольцу с печаткой, на
которой было имя и портрет короля, определили, кому она принадлежала. Среди
погребального имущества короля было два богато украшенных меча, копье, топор и
голова лошади со сбруей (еще одно жертвоприношение лошади!), а также множество
украшений, 200 серебряных и 100 золотых монет. На плаще Хильдерика было вышито
300 цикад: они считались символом бессмертия. К сожалению, эта очень важная
коллекция погребального инвентаря была разграблена во время выставки в Париже в
1831 г., и сохранилось лишь несколько предметов.

Могила святой Арнегунды в Сен-Дени (близ Парижа)

96
 Библиотека группы Асатру

О самой гробнице Хильдерика нам ничего не известно: была ли она одиночной,

находилась рядом с другими погребениями или внутри какой-нибудь постройки.
Однако в случае с другими королевскими гробницами франков, обнаруженными не так
давно под Кёльнским собором и собором Сен-Дени в Париже, нам повезло больше. В
Сен-Дени была погребена женщина в возрасте примерно 45 лет, невысокая, стройная и
белокурая. Ее тело было забальзамировано и уложено на красное одеяло или плащ в
каменный саркофаг. Она была одета в прекрасные одежды; при ней было множество
ювелирных украшений, некоторые из которых были достаточно массивными и больше
подходили бы мужчине. Вновь кольцо с надписью позволило идентифицировать тело.
Женщина оказалась Арнегундой, супругой меровингского короля Хлотаря I;
скончалась она около 570 г. Поскольку Арнегунда была похоронена внутри
христианской церкви, то неудивительно, что в оснащении могилы мало языческого: не
было ни магических амулетов, ни погребального пира.

Шлем из могилы мальчика под

Кёльнским собором. Верх шлема сделан
из роговых пластинок

Еще два погребения были найдены

глубоко под Кёльнским собором. В
одном была похоронена женщина, в
другом – шестилетний мальчик. В
обоих были найдены многочисленные
предметы, подобающие королевскому
званию. Оба тела лежали в выложенных
камнем погребальных камерах. На
женщине также, возможно, была
дорогая одежда, и, подобно гробнице
Арнегунды, здесь обнаружилось немало
ювелирных украшений. Но, в отличие
от погребения в Сен-Дени, эти
захоронения сопровождались едой и
питьем. В гробнице мальчика было
множество уникальных предметов:
креслице, кроватка, маленький
деревянный скипетр, маленький шлем,
верх которого был сделан из костяных
пластинок, меч, метательный топорик, копье и дротик. Оба погребения датируются
серединой VI в. Кёльнский собор лежал внутри стен римского и раннесредне-векового
города. Люди, которых хоронили в городской церкви, могли быть только членами
королевской семьи или семей высших чинов церкви. Ясно, что в данном случае речь
идет именно о царственных особах: это были погребения членов королевской семьи
франков – Меровингов.

97
Библиотека группы Асатру

Глава 8 Ремесленники
Работа по металлу
После обнаружения в 1654 г. богатого погребения франкского короля Хильдерика,
похороненного в Турнэ (Бельгия) в 482 г., стало ясно, что художественная работа по
металлу, которую выполняли ремесленники периода Великого переселения народов,
осталась непревзойденной вплоть до эпохи Возрождения. Позднее ученые осознали и
то, что вещи, которые были погребены вместе с Хильдериком, говорят о широких
контактах германских ремесленников в V–VI вв. В изделиях из наиболее богатых
погребений можно различить стили орнамента и технические приемы, которые выдают
связи франкского и аламаннского королевств со Скандинавией, Италией, Ближним
Востоком и Причерноморьем. Стиль варварских ювелирных украшений стал
крупнейшим и даже, пожалуй, единственным вкладом, который внесли варвары в стили
европейского искусства. Основа для поразительных достижений эпохи Великого
переселения народов была заложена еще в германском железном веке, однако по-
настоящему значительные сдвиги в декоративных техниках произошли лишь в IV
столетии. На нескольких страницах невозможно рассказать обо всем: мы лишь
перечислим основные технические приемы, которые использовались в работе кузнецов
и ювелиров, прежде всего при изготовлении ювелирных изделий и оружия. Однако
перед этим нужно сказать несколько слов о характере искусства германцев вообще.

Сказать, что в период римского железного века настоящего германского искусства

вообще не существовало, будет, конечно, преувеличением. Однако такое
преувеличение будет простительно. До IV в. декоративное искусство имело лишь очень
ограниченную сферу использования. Если на металлических сосудах, брошах и
керамике и появляется орнамент, то он редко или почти никогда не представляет собой
нечто оригинальное. Везде очевидно римское влияние, прежде всего римских
металлических изделий, и самые прекрасные из всех предметов искусства и культа,
обнаруженные в свободной Германии, – это работа не германских, а кельтских
ремесленников: котел из Бро, котел из Гундеструпа и повозки из Дейбьерга. Даже
позднее, в начале периода Великого переселения народов, стили орнамента и техника
металлообработки, распространенные среди германских народов, были не чисто
германского происхождения, хотя для ремесленников севера они и стали своими.
Германские художники не интересовались натуралистичным или изобразительным
искусством. Они предпочитали работать с одним орнаментом, и стиль, которые они
развили, был результатом разработки огромных орнаментальных возможностей,
которые давало им изображение животных. Они поняли, как крадущиеся и
извивающиеся звери могут заполнить лишнее пространство на брошах и металлических
накладках. Животные, которых они создавали, «захватили» основной дизайн: они
превратились в змеевидных существ с повернутыми назад головами или морских коней
с извивающимися хвостами, а то и в безымянных чудищ с птичьими головами и
крыльями. Если с этом мире и появляются люди (что бывает довольно редко), то их
тела также оказываются вытянутыми или искаженными. Вскоре появляются и
сочетания фигур: фантастические звери хватают человека, еще один монстр скачет на
морской лошади… Понятно, что некоторые из этих гротескных сцен борьбы между
людьми и чудищами изображают сцены из мифов, однако было бы слишком
утомительно, да и не нужно пытаться их отождествить.
Этот великолепный орнамент – чистейший образец декоративного искусства, которое
предназначено для того, чтобы просто и непосредственно радовать глаз. Звериный
орнамент с самого своего зарождения в IV в. просуществовал на севере еще семь
98
 Библиотека группы Асатру

столетий или даже больше. Он ни в коей мере не ограничивался одной работой по

металлу. В скандинавских камнях с узорами, которые начали появляться в конце V в.,
также чувствуется влияние этого стиля. Проявлялся он и в орнаментальных работах по
дереву, которых, однако, сохранилось немного.
Наряду со звериным стилем, самая яркая отличительная черта германских ювелирных
изделий – это обильное использование драгоценных камней, прежде всего гранатов,
обрамленных золотом. Как и звериный стиль, эта манера также зародилась не на
севере. Готы, поселившиеся в Причерноморье, впервые узнали эту технику от своих
соседей-кочевников, и принесли ее на Запад. Некоторые из самих кочевников, в первую
очередь гунны, также принесли этот зрелищный стиль на Запад – одно из немногих
положительных достижений этого невероятно дикого и воинственного народа. Такие
контакты между германцами и кочевниками позволили западным людям
познакомиться с традициями искусства, возникшими далеко на Востоке. Снова и снова
сами предметы свидетельствуют об этих контактах. На оборотной стороне золотого
амулета, инкрустированного мелкими гранатами, который был обнаружен в
Вольфсхайме в Рейнгессене, есть персидская надпись с именем сасанидского царя
Ардашира (правил в 226–241 гг. н. э.). Ардашир умер за два века до того, как эта вещь,
в конечном счете, оказалась в могиле готского или гуннского воина.
Приемы, использовавшиеся в изготовлении декорированных ювелирных украшений и
орнаментов на оружии, все были очень древними: некоторые из них были известны на
севере уже в бронзовом веке, то есть более чем на тысячу лет ранее. Все еще неясно,
как они стали частью технологии изготовления пышных украшений в ходе позднего
римского бронзового века, однако германские ремесленники прекрасно владели всеми
этими приемами. Основной техникой изготовления брошей, пряжек и тому подобных
изделий была отливка металла в двухчастных глиняных формах. Постепенно в отливке
эта техника заменила технику «потерянного воска» (по-французски cire-perdue),
поскольку все больше и больше рос спрос на пары одинаковых брошей. Глиняные
формы и сами по себе позволяли добиваться впечатляющего изобилия мелких деталей,
хотя в некоторых случаях требовалась тонкая доработка с помощью гравировальных
инструментов. Гравировка украшений, которые уже приобрели свою основную форму в
ходе отливки, стала весьма обычной техникой в железном веке, а в IV в. она пережила
существенное развитие. Гравировка подразумевала нарезку орнамента с помощью
тонких грабштихелей (или резцов) и долота. Это было очень похоже на обработку
дерева, и, возможно, узоры на дереве или кости действительно использовались в
качестве моделей узоров на металле.

Сходство с резьбой по дереву особенно очевидно в том стиле гравировки, который так
и называют «резьбой по дереву» (по-английски chip-carving, по-немецки Kerbschnitt):
здесь достаточно сложные узоры получались с помощью нарезок в виде буквы «V».
Среди основных форм такого орнамента были звездочки, розетки, квадраты,
треугольники, пирамиды, зигзаги и меандры. Позднее появляются листья и звериный
орнамент. Резная бронза, в основном броши, пряжки и накладки для поясов являются
самыми обычными из гравированных предметов: их обнаруживают не только в
свободной Германии, но также и в пограничных римских провинциях, где они были
частью униформы поздней римской армии. Период, в течение которого это искусство
достигло пика своих достижений, – это IV и начало V в. Практиковалась и гравировка
на драгоценных металлах, прежде всего на серебряной посуде и накладках, которые
часто еще дополнительно украшали посредством штамповки, чернения или позолоты.
С гравировкой была тесно связана резьба как таковая. В этой технике рельефный
орнамент делался с помощью чеканки и перфорирования. Простые формы чеканки
99
Библиотека группы Асатру

встречаются еще с римского железного века, прежде всего на бронзовых котлах и

серебряных кубках, имитирующих римские образцы. В период Великого переселения
народов она употребляется все реже и реже и появляется вновь только тогда, когда
ремесленники викингов осознают все ее преимущества. Самые интересные среди
ранних чеканных узоров – это фризы с изображением зверей или геометрическим
орнаментом, на который накладывалась тонкая пластинка из бронзы или серебра.
Одним из древнейших способов нанесения орнамента на металл был таким: мастер
просто ударял молотком по штемпелю или клише, прижатому к подготовленной
поверхности. Под влиянием римских моделей германские ремесленники начали в IV в.
вводить новые формы штампованного орнамента. Характерным для работ того времени
был «звездный стиль», который получил свое название из-за часто встречающегося
мотива звезды. Сюда же относятся и рога из Галлехуса, хотя фигуры-аппликации на
них, естественно, отвлекают внимание от менее значительных деталей орнамента.
Зачастую этот стиль фигурирует на штампованных серебряных пластинках, которые
нередко были украшены чернью. Однако вершиной этой техники были не предметы
«звездного стиля», а брактеаты – золотые дисковидные подвески, имитировавшие
римские монеты и медальоны. В центральном кружке брактеата был рисунок,
напоминавший портреты римских императоров. Он выполнялся с помощью ударов
гравированным клише сзади.
Как всегда, германский художник достаточно вольно обошелся с образцом. Голова
сильно увеличена, и нередко она поставлена на свернувшегося или крадущегося зверя.
Вокруг центральной панели на более крупных брактеатах мы видим несколько
концентрических рамок, покрытых изящным штампованным орнаментом, зачастую
настолько тонким, что пространство между штамповками можно увидеть только с
помощью лупы. На этих странных орнаментах иногда встречаются рунические
надписи, что указывает на их связь с потусторонним миром, а рисунки на многих
изображают божеств. Некоторые ученые видят на брактеатах Тора, Одина, Тива и
Фрейра; во многих случаях эти отождествления выглядят убедительно. Менее
аргументированными кажутся попытки показать, что брактеаты воплощают сложные
мифологические схемы. Совершенно ясно, что их носили как амулеты; они давали
владельцу защиту и счастье. Это видно из рунических надписей на многих брактеатах,
где говорится что-нибудь вроде: «Я даю счастье» или «Счастье такому-то».
Божественные существа и символы, которые изображались на брактеатах, возможно,
оказывались там как символы силы, а не как проводники мифа.
Римский железный век принес с собой инкрустацию. Инкрустации обычно бывали
серебряными или бронзовыми, но иногда использовались медь или позолота.
Ремесленников вдохновили привозные римские металлические изделия, однако мастера
на севере приспособили эту технику для целей, которые никогда не приходили в голову
жителям империи. Некоторые творения скандинавских ремесленников – это просто
миниатюрные шедевры. Самая простая инкрустация представляла собой проволоку,
вбитую в бороздку, вырезанную на металле-основе. Края бороздки наклонялись друг к
другу, и они прочно удерживали проволоку на месте. Позднее в более сложных
изделиях инкрустацию делали больше, чем могло поместиться в бороздке, а лишний
металл плющили на поверхности основы. Впервые серебро и бронзу стали
использовать для инкрустации различных бронзовых и железных предметов уже во II в.
н. э.

Среди наиболее древних таких предметов – прекрасные пряжки из Мункехейгора

(Лоланн) и Смедбю (Эланд). Пряжка из Мункехейгора присоединена к прямоугольной
100
 Библиотека группы Асатру

пластинке, обрамленной близко поставленными серебряными проволочками, а внутри

этой рамки накладка украшена серебряной филигранью. Пластинка на пряжке из
Смедбю обильно декорирована серебряными крестиками и шевронами, в то время как
на самой пряжке мы видим инкрустированный узор из косых линий. Примерно с этого
времени появляются и инкрустации в бронзе. А самыми прекрасными образцами
остается пара шпор из Хернинге, Кепинг (Эланд) с богатой филигранью на плоских
поверхностях и тонкой серебряной сеточкой, покрывающей шипы.

Пряжки из Смедбю (Эланд) и Мункехей-

гора (Лоланн, Дания)

Среди предметов вооружения можно

назвать еще одно выдающееся
произведение несколько более позднего
периода – ножны из Крагехуля (Фюн),
бронзовая накладка которых
инкрустирована и медью, и серебром.
Незаметно работа IV в. в этой технике
переходит в изделия периода Великого
переселения народов, и, безусловно, в этом
искусстве существовала непрерывная
преемственность – во всяком случае, в том
регионе, где оно достигло своего расцвета, – южной Скандинавии. Однако оно ни в
коей мере не ограничивалось Севером. Инкрустации умели делать и франки, и
аламанны, и готы, и англосаксы в Британии.
Вершиной работы по золоту и серебру была техника филиграни и клуазоне. Филигрань
представляла собой орнамент из проволоки и крошечных металлических шариков,
обычно золотых; в близкой к ней технике грануляции использовались только шарики.
Шедевры филиграни создавались в Скандинавии в V–VI вв., хотя эксперименты в этой
области велись уже два или три столетия. Трудно подобрать «типичный» пример из
всей той огромной массы предметов, которая сохранилась до нашего времени, однако
золотые шейные кольца из Аллеберга и Файерстадена, а также накладки для ножен из
Турехольма по меньшей мере дают понятие об удивительном качестве этой работы.
Хотя искусство филиграни требует ловкости и умения, по сути своей оно достаточно
просто. От вытянутой проволоки отрезают кусочки золота и серебра, а затем помещают
их на слой угольного порошка. При подогревании кусочки металла приобретают
шарообразную форму. Теперь их можно присоединять к проволоке или металлическим
пластинкам либо с помощью пайки, либо снова их подогревая и давая им пристать к
новой основе. Второй метод позволяет получать самые изящные предметы –
крошечные золотые шарики словно подрагивают и подпрыгивают при малейшем
прикосновении.

В IV в. германская работа по металлу претерпела значительные изменения из-за

быстрого распространения клуазоне. Эта техника пришла от кочевников
Причерноморья. Клуазоне – это полированные камни или эмаль, оправленные в сетку
из маленьких металлических ячеек; сами эти ячейки зачастую организованы в сложные

101
Библиотека группы Асатру

узоры. Камни и эмаль придавали блеск изделиям златокузнецов, дополняя изящество

тонкой филиграни. Самым любимым камнем для украшения был гранат, озарявший
украшения и драгоценное оружие огненным сиянием. Гранат в оправе использовался
почти во всех областях германского мира, где только работали по золоту: в Англии,
Фризии, Скандинавии, во франкской Галлии и лангобардской Италии. Камни
закрепляли в оправе, наклоняя металлические стенки друг к другу, и, чтобы гранат не
разбился во время установки, на дно ячейки клали слой смолы. Блеск камня можно
было увеличить различными способами: иногда поверхность делали слегка выпуклой,
иногда под камень клали кусочек золотой или серебряной фольги. В V в. и позднее на
сами гранаты иногда накладывали инкрустацию из золота или эмали, и отныне ранние
геометрические узоры начинают уступать текучему звериному орнаменту.

Работа по железу
Гораздо менее впечатляющими, но в то же время весьма информативными для нас
были продукты и техники производства железа. В последние годы ученым удалось
много узнать о том, как происходила обработка железа, в основном в результате
раскопок поселений, где находились плавильные печи. Раньше исследователям
приходилось соглашаться с приговором Тацита, согласно которому в распоряжении
германских племен было сравнительно немного железа, а археологические находки
давали основание считать, что железное оружие и другие инструменты были плохого
качества по сравнению с римскими. Однако такое представление является слишком
односторонним. Анализ многих предметов показывает, что их качество относительно
высоко. Более того, обнаружение многих плавильных очагов и печей служит
доказательством, что во многих отношениях германские методы выплавки были ничем
не хуже, чем у римских провинциальных кузнецов. Самые замечательные плавильные
печи были обнаружены в Богемии и Моравии, Шлезвиг-Гольштейне и Дании, в долине
Эльбы, а также на юге Польши.
Самая обычная и простая разновидность плавильной печи – это чашевидный очаг. Это
была всего лишь яма либо на поверхности земли, либо глубоко под ней, в которой руду
расплавляли на огне. Необходимый приток воздуха обеспечивался с помощью
естественного сквозняка или с помощью мехов. Однако
были известны и более прогрессивные шахтные печи:
возможно, они зародились в римском мире. Такая печь
представляет собой высокую узкую трубу или «шахту» из
глины (а иногда и керамическую), которая стоит над
очагом. Высота трубы значительно повышала приток
воздуха к железной руде, и поэтому плавка проходила более
эффективно. Мы ничего не знаем о социальном положении
кузнецов, хотя по аналогии с другими древними народами
можно предположить, что оно было достаточно высоким.
Это не была индустрия с центрами, где было сосредоточено
производство, хотя вблизи рудников с качественной рудой
наблюдаются концентрации поселений с плавильными
печами. Значительная доля производства железа должна
была находиться в руках деревенских ремесленников,
которые делали товары на заказ, и, как мы видели в случае с
поселением в Феддерзен-Вирде (с. 61), часто работали на
вождя или какого-то знатного человека.
Плавильная печь из Шармбека (Харбург, Германия)
102
 Библиотека группы Асатру

Кораблестроители
Древнейшие известные нам в северных водах лодки – это те, что изображены на
многочисленных наскальных рисунках Норвегии и Швеции. Значительная часть
интереснейших памятников датируется бронзовым веком и переходной эпохой от
бронзового к железному веку. Зачастую на них показаны широкие корабли с
квадратным остовом, обычно приподнятым у носа и кормы. Этот профиль
соответствует кораблю, сделанному из кож, натянутых на деревянную основу.
Подобные лодки могли служить для достаточно коротких путешествий, связанных с
ловом рыбы и охотой на тюленей, и подобные суденышки еще совсем недавно
использовали народы, живущие у полярного круга. Когда норвежские исследователи
Нансен и Свердруп были вынуждены построить лодку из кож и ветвей, им удалось
сделать вполне работоспособное судно, которое было очень похоже на рисунки
бронзового века. Точно не известно, когда на севере появились лодки, сделанные
полностью из дерева. Деревянные лодки или долбленые каноэ, естественно,
обнаруживаются по всей Европе еще с эпохи неолита, и они кое-где существовали еще
в XIX в. Однако в море на такой лодке выходить бесполезно. Для мореплавания были
нужны лодки из досок, и впервые они, возможно, появились в конце бронзового века.
Древнейшая более или менее полная дощатая лодка, которая дошла до нас, – это
корабль железного века из Йортспринга (Альс). Она датируется примерно 200 г. до н. э.
Лодку затопили в торфяном болоте вместе с огромным запасом оружия и доспехов в
качестве вотивного приношения. Таким образом, корабль также был орудием войны.
Длина лодки из Йортспринга составляет 58 футов в длину; возможно, на ней плавала
команда числом около 20 человек. Она была построена из пяти широких и тонких
дощечек; одна из них, на дне лодки, образовывала киль, и над ней с каждой стороны
было еще по две доски. Килевая доска и планшир выступали за пределы корпуса как на
носу, так и на корме, придавая лодке характерный профиль, который мы можем видеть
на более поздних наскальных изображениях. Доски (пояса обшивки), из которых
состоял корпус, сшивали вместе шнуром, а дыры заделывали смолой. Внутренний
корпус состоял из ребер, сделанных из тонких ореховых ветвей, крепко
присоединенных к обшивке. На некотором расстоянии друг от друга посредине корабля
ставились бревенчатые распорки, что увеличивало прочность судна. Для изготовления
этой столь полезной и хитроумно сработанной лодки не потребовалось ни единого
железного гвоздя или какой-либо другой железной детали. Как и на лодках бронзового
века, изображенных на наскальных рисунках, здесь не было никакой мачты. Лодка
двигалась вперед исключительно с помощью незафиксированных весел типа
байдарочных (их было около двадцати). Судном правили с помощью руля как на корме,
так и на носу.

Корабль из Йортспринга. Около 200 г. до н. э.

103
Библиотека группы Асатру

Изображение корабля на
скале. Брандскоген
(Упланд, Швеция)

По сравнению с кораблями эпохи викингов корабль из Йортспринга был примитивным:

он не выдержал бы путешествия через океан и бурные воды. Однако его строителям
удалось достичь своих главных целей: получился легкий мореходный корабль, который
мог перевозить достаточно большую команду. В окончательной обработке всего судна
мы можем уже почувствовать начало того мастерства, которое, в конечном счете,
приведет к созданию шедевров викингских кораблестроителей – кораблей из Туны и
Гокстада.

Корабль, который больше всего говорит нам о кораблях римского периода, – это
великолепное судно из Нюдама в Шлезвиге, которое датируется концом IV в. н. э.
Раскопки в болоте Нюдам в 1860 г. позволили обнаружить три лодки. Одну из них
оставили в торфе, другую не сумели поднять, а третья, лучше всего сохранившаяся,
была извлечена археологами для восстановления и детального изучения. Теперь
корабль из Нюдама находится в музее Шлосс-Готторп в Шлезвиге; он – гордость
североевропейской археологии. Корабль, длина которого составляет около 22 метров, а
ширина в середине – 2,7, вмешал 15 пар гребцов и рулевого. Он был построен из 11
больших дубовых досок – по пять поясов обшивки с каждой стороны над массивной
килевой доской. Каждый из планширов был изготовлен из двух соединенных вместе
досок.
Корабль из Нюдама не только больше, чем лодка из Йортспринга; он отличается и
многими деталями конструкции. Во-первых, на нем были уключины – по пятнадцать с
каждой стороны, – прикрепленные к планширам. Таким образом, весла находились в
фиксированных позициях у борта корабля и не использовались, в отличие от
йортспрингской лодки, наподобие байдарочных весел. Во-вторых, перекрывающие
друг друга пояса обшивки, из которых состояли борта корабля, скреплены железными
гвоздями. Фиксированные уключины уже встречались на более ранних кораблях,
например на корабле из Хальснея (Норвегия), построенном около 200 г. н. э. Однако
использование железных гвоздей было нововведением, и оно указывает на
значительный прогресс. Присоединение шпангоутов к бортам лучше всего показывает
высокое качество постройки судна. Они не прибиты и не прикреплены прямо к
внутренней стороне обшивки и киля: их привязали с помощью шнуров к деревянным
зажимам, выступающим из них.

104
 Библиотека группы Асатру

Корабль из Нюдама, около 350–400 гг. н. э.

Уключина и руль корабля из Нюдама

Такой метод конструкции шпангоутов был значительным усовершенствованием по

сравнению с более древними способами и значительно повысил мореходные качества
корабля. С некоторыми изменениями он применялся и позднее кораблестроителями
викингов. По-прежнему корабль шел вперед только с помощью весел; мачты
предусмотрено не было. Руль около двух метров длиной также был обнаружен
археологами, но пока не совсем ясно, как именно он присоединялся к кораблю.
Внутреннее устройство корабля также вызывает много вопросов. Нет никаких следов
палубы. Однако совершенно невозможно грести закрепленными веслами, не упираясь
во что-нибудь ногами. Высказывалось предположение, что днище корабля было
заполнено камнями, а затем покрыто циновкой из плетеных веток. Камни не только
могли стать удобной «палубой», но и действовать как балласт, повышая устойчивость
судна. Гребцы сидели на узких скамейках, установленных на шпангоутах.
Несомненно, корабль из Нюдама был военным, и он был предназначен для того, чтобы
вмещать как можно больше людей. Хотя, возможно, по сравнению с более поздними
кораблями викингов ему было труднее маневрировать, это, тем не менее, было
прекрасное мореходное судно. Оно символизирует важную ступень в развитии
кораблестроения, говоря о том, что северные мастера уже преодолели более чем
половину пути между обтянутыми кожей лодками бронзового века и великолепными
кораблями викингов. Нюдамский корабль можно поставить в определенный
исторический контекст. Он датируется концом римского железного века, и подобные
корабли могли везти германских пиратов к северным берегам Римской империи; может
быть, именно они доставили в Британию первых англосаксонских поселенцев. Однако
против такого предположения говорит тот факт, что гребная шлюпка такого размера
могла передвигаться со скоростью не более трех узлов и, таким образом, путешествие
105
Библиотека группы Асатру

через Северное море заняло бы многие дни, в течение которых морякам пришлось бы
непрерывно грести. Более разумно считать, что такие корабли, как нюдамский,
использовались в прибрежных водах Балтики, где почти нет приливов. Возможно, в то
время на Севере знали и корабли с парусами, однако пока они не обнаружены.

Другие ремесленники
Нюдамский корабль со всей очевидностью доказывает, что плотницкое искусство в
конце IV в. было уже высоко развито. О том, что оно было развито и ранее,
свидетельствует изучение домов (с. 86). Наверняка плотники изготовляли мебель и
повозки, хотя фактические данные об этих изделиях очень незначительны. Безусловно,
производились и деревянные сосуды высокого качества. Прекрасные образцы чаш,
тарелок и фляжек ясно говорят о том, что древним германцам был знаком токарный
станок. Из дерева производился широкий ассортимент предметов, в том числе детали
вооружения, ведра, кубки и тарелки.

Ремесленники, работавшие по кости и рогу, создавали множество предметов для

повседневного употребления: гребни, булавки для одежды, ручки ножей и даже
некоторые виды орудий. Целый ряд великолепных предметов из кости и оленьего рога
был обнаружен во фризских терпах. Большинство предметов повседневного
употребления производилось на месте, в общинах, однако в некоторых поселениях,
например Феддерзен-Вирде, на службе у местного вождя находились специальные
ремесленники, работавшие, в частности, по кости.
Искусство ткачества было также высоко развито, что показывают высококачественные
одежды из Торсбьерга и Венемоора (Ольденбург). Как правило, одежда изготовлялась
членами семьи. Раскопки на поселениях иногда позволяют выявить одну или несколько
хижин, служивших в качестве ткацкой мастерской; их определяют по бракованным
пряслицам, которые лежат на полу. Такие предметы, как кожаная обувь и пояса, также
изготовлялись домашним способом, хотя какая-то часть работы по коже, например
изготовление сбруи и покрытий для щитов, возможно, была в руках специалистов.
О социальном статусе ремесленника в свободной Германии сведений у нас нет.
Кузнецы и ювелиры, мастерившие прекрасное оружие и украшения для вождей,
возможно, занимали в обществе привилегированное положение. По крайней мере, на
такие мысли наводят богатые погребения кузнецов, которые определяются по наличию
соответствующих орудий среди погребального инвентаря. Такие погребения известны
в течение всего римского периода и эпохи Великого переселения народов, хотя в
римский период они встречаются не так часто. Значительное их количество было
обнаружено в Ютландии. Неизвестно, работали ли эти люди в одном месте (например,
в поселении или резиденции местного вождя) или путешествовали от одного знатного
покровителя к другому. Возможно, они каким-то образом сочетали оба способа
зарабатывания на жизнь.

106
 Библиотека группы Асатру

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА

107
Библиотека группы Асатру

Примечания
1 Вотивный (от лат. «вотум» – «обет») – принесенный в дар божеству по обету. (Здесь и
далее примеч. пер.)
2 После конца Западной Римской империи в 476 г. (низложения императора Ромула
Августула Одоакром) речь может идти только об императорах Восточной Римской
империи (Византии).
108
 Библиотека группы Асатру

3 Автор имеет в виду «деревенскую лужайку» (village green), которая является

неотъемлемым атрибутом английских деревень и небольших городов.
4 Рыжик – растение из семейства крестоцветных, родственник горчицы и рапса.
Употребляется при изготовлении олифы и мыла.
5 Латен (от названия Ла Тен в Швейцарии) – археологическая культура железного века
Европы, существовавшая с конца V в. до н. э., которая считается кельтской.
6 В такие сервизы, кроме чисто винных сосудов, входили сосуды для воды и цедилки
для вина (римские вина нередко имели осадок). Зачастую римляне клали в цедилки лед
или снег, чтобы охладить вино, которое через них проливали.
7 Речь идет прежде всего о пряжках на поясах офицеров.
8 Свободная Германия – общее название германских областей и племен, не входивших
в I–V вв. в состав Римской империи.
9 Римские законы предусматривали строжайшие наказания за продажу варварам
оружия и других стратегических запасов (например, руды).
10 Здесь и далее перевод из «Беовульфа» В.Н. Тихомирова.
11 Кенотаф – памятное погребение, в котором фактически не содержится останков.
Последние исследования показали, что погребение в Саттон-Ху на самом деле могло
содержать тело короля: дело в том, что почва в тех местах такова, что не только тело,
но даже и кости разлагаются почти полностью, оставляя лишь еле заметные следы.
12 Берсерк (от древнескандинавского «берсеркр» – «медвежья шкура») – в древней
Скандинавии так называли воинов, последователей культа Одина, впадавших во время
битвы в неконтролируемую ярость. Как пишет средневековый автор Снорри
Стурлуссон, они «бросались в бой без кольчуги, кусали свои щиты и были сильными,
как медведи или быки, – ни огонь, ни железо не причиняли им вреда».
13 Хтонический (от древнегреческого «хтонос» – «земля») – мифологический персонаж
или культ, связанный одновременно с плодородием земли и с божествами подземного
мира (богами смерти).
14 Исчезнувшие ныне пруссы были балтийским народом, родственниками литовцев и
латышей.
15 По легенде, Скильд Скевинг прибыл по морю в страну, где впоследствии правил,
неизвестно откуда еще в младенческом возрасте.

__________________________________________________________________________________
Текст скачан из Библиотеки группы Асатру (www.vkontakte.ru/asatru_community). Вы можете
ознакомиться с текстом на этом сайте в режиме on-line, перейдя по указанной в Библиотеке группы
Асатру ссылке.
109