XII Ландшафтная конференция - том 2

åàçàëíÖêëíÇé éÅêÄáéÇÄçàü à çÄìäà êéëëàâëäéâ îÖÑÖêÄñàà
íûåÖçëäàâ ÉéëìÑÄêëíÇÖççõâ ìçàÇÖêëàíÖí

åéëäéÇëäàâ ÉéëìÑÄêëíÇÖççõâ ìçàÇÖêëàíÖí àåÖçà å.Ç. ãéåéçéëéÇÄ
êìëëäéÖ ÉÖéÉêÄîàóÖëäéÖ éÅôÖëíÇé
ãÄçÑòÄîíéÇÖÑÖçàÖ:
íÖéêàü, åÖíéÑõ, ãÄçÑòÄîíçé-ùäéãéÉàóÖëäéÖ
éÅÖëèÖóÖçàÖ èêàêéÑéèéãúáéÇÄçàü
à ìëíéâóàÇéÉé êÄáÇàíàü
å‡ÚÂðË‡Î˚ XII åÂÊ‰ÛÌ‡ðÓ‰ÌÓÈ Î‡Ì‰¯‡ÙÚÌÓÈ ÍÓÌÙÂðÂÌˆËË
í˛ÏÂÌ¸-íÓ·ÓÎ¸ÒÍ, 22-25 ‡‚„ÛÒÚ‡ 2017 „.
íÓÏ 2
éÚ‚ÂÚÒÚ‚ÂÌÌ˚È ðÂ‰‡ÍÚÓð
˜ÎÂÌ-ÍÓððÂÒÔÓÌ‰ÂÌÚ êÄç
ä.ç. Ñ¸flÍÓÌÓ‚
í˛ÏÂÌ¸
àÁ‰‡ÚÂÎ¸ÒÚ‚Ó
í˛ÏÂÌÒÍÓ„Ó „ÓÒÛ‰‡ðÒÚ‚ÂÌÌÓ„Ó ÛÌË‚ÂðÒËÚÂÚ‡
2017
УДК 911.5(082)
ББК Д821я43
Л222
Редакционная коллегия:
К.Н. Дьяконов (отв. редактор), К.А. Мерекалова (секретарь),
В.В. Козин, В.Г. Линник, Д.М. Марьинских, В.А. Низовцев,
Т.И. Харитонова, В.Ю. Хорошавин, А.В. Хорошев
Рецензент:
доктор географических наук, профессор, вице-президент
Русского географического общества К.В. Чистяков
Конференция проведена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных

исследований. Проект № 17-05-20405/17
Ландшафтоведение: теория, методы, ландшафтно-экологическое обеспечение

Л222 природопользования и устойчивого развития [Электронный ресурс] : материалы
XII Международной ландшафтной конференции, Тюмень-Тобольск, 22-25 августа 2017 г. :
в 3 т. / отв. ред. чл.-кор. РАН К.Н. Дьяконов ; Министерство образования и науки Рос-
сийской Федерации ; Тюменский государственный университет ; Московский государ-
ственный университет имени М.В. Ломоносова ; Русское географическое общество. —
Тюмень : Издательство Тюменского государственного университета, 2017. — Т. 2. —
518 с.
ISBN 978-5-400-01382-9 (т. 2)

ISBN 978-5-400-01380-5
В сборнике материалов конференции освещены современные проблемы ландшафтоведения

по основным фундаментальным и прикладным направлениям его развития: теории, методологии
и методам исследования, в том числе моделированию, динамике, функционированию и эволю-
ции ландшафтов. Значительное внимание уделено актуальным социально ориентированным
направлениям: ландшафтному планированию, экологии и рациональному природопользованию,
обеспечению устойчивого развития регионов, экосистемным и ландшафтным услугам. Пред-
ставлены результаты ландшафтных исследований в регионах добычи и транспорта нефти и газа.
Отражена научно-исследовательская и практическая деятельность основных географических
коллективов России.
Адресуется широкому кругу читателей, занимающихся теоретическими, эксперименталь-
ными и практическими вопросами комплексной физической географии, экологии, природополь-
зования, высшего географического и экологического образования.
УДК 911.5(082)
ББК Д821я43
В оформлении обложки использованы фотографии Аркадия Елфимова
ISBN 978-5-400-01382-9 (т. 2) © Тюменский государственный университет, 2017

ISBN 978-5-400-01380-5 © Московский государственный университет
имени М.В. Ломоносова, 2017
2
THE MINISTRY OF EDUCATION AND SCIENCE OF THE RUSSIAN FEDERATION
UNIVERSITY OF TYUMEN
LOMONOSOV MOSCOW STATE UNIVERSITY
RUSSIAN GEOGRAPHICAL SOCIETY
LANDSCAPE SCIENCE:
THEORY, METHODS, LANDSCAPE-ECOLOGICAL SUPPORT
OF LAND USE AND SUSTAINABLE DEVELOPMENT
Proceedings of the XII International landscape conference
Tyumen-Tobolsk, 22-25 August 2017
Volume 2
Executive editor
Corresponding Member of RAS
K.N. Diakonov
Tyumen
University of Tyumen
Press
2017
3
УДК 911.5(082)
ББК Д821я43
Л222
Editorial Board:
K.N. Diakonov (Executive editor), K.A. Merekalova (Secretary),
V.V. Kozin, V.G. Linnik, D.M. Marinskikh, V.A. Nizovtsev,
T.I. Kharitonova, V.Ju. Khoroshavin, A.V. Khoroshev
Reviewed by doctor of science, professor, vice-president of Russian Geographical Society

K.V. Chistiakov
The Conference was financially supported by Russian Foundation for Basic Research. Project
17-05-20405/17
Landscape science: theory, methods, landscape-ecological support of land use and sus-
L222 tainable development [Electronic resourse] : Proceedings of the XII International landscape
conference, Tyumen-Tobolsk, 22-25 August 2017 : in 3 vol. / Executive editor Corresponding
Member of RAS K.N. Diakonov ; The Ministry of Education and Science of the Russian Fed-
eration; University of Tyumen ; Lomonosov Moscow State University ; Russian Geographical
Society. — Tyumen : University of Tyumen Press, 2017. — Vol. 2. — 518 p.
ISBN 978-5-400-01382-9 (т. 2)

ISBN 978-5-400-01380-5
The proceedings comprise a series of papers which consider current challenges of landscape sci-
ence in its principal fundamental and applied fields: theory, methodology, research methods including
modelling; landscape dynamics, functioning and evolution. Particular attention was given to relevant
socially-oriented fields: landscape planning, landscape ecology and land use science as a support for
sustainable development of regions, ecosystem and landscape services assessment. Certain papers pre-
sent the results of landscape research in the areas of oil and gas extraction and transporting. The pro-
ceedings represent the scientific and applied research of the main geographical teams in Russia.
The edition is recommended for a wide audience engaged in theoretical, experimental and practi-
cal issues of complex physical geography, ecology, land use science, higher geographical and ecologi-
cal education.
УДК 911.5(082)
ББК Д821я43
The book cover was designed using photography by Arkadiy Elfimov
ISBN 978-5-400-01382-9 (т. 2) © University of Tyumen, 2017

ISBN 978-5-400-01380-5 © Lomonosov Moscow State University, 2017
4
СОДЕРЖАНИЕ
V. ЛАНДШАФТНОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ И ОХРАНА ПРИРОДЫ

Семенов Ю.М.
ЛАНДШАФТНОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ КАК РАЗДЕЛ КОМПЛЕКСНОЙ ФИЗИЧЕСКОЙ
ГЕОГРАФИИ ...................................................................................................................................................... 21
Хорошев А.В.
ПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ ЛАНДШАФТНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ ............................. 26
Аристархова Е.А., Суслова Е.Г.
ЦЕНОТИЧЕСКОЕ РАЗНООБРАЗИЕ И ВОПРОСЫ ОХРАНЫ РАСТИТЕЛЬНОГО ПОКРОВА
ЛАНДШАФТОВ ТАЛДОМСКОГО РАЙОНА ................................................................................................ 30
Громцев А.Н.
ОБЗОР РЕЗУЛЬТАТОВ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ И ПРИКЛАДНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
ЕВРОПЕЙСКИХ ТАЕЖНЫХ ЛЕСОВ РОССИИ НА ЛАНДШАФТНОЙ ОСНОВЕ .................................. 33
Гурьевских О.Ю.
ЛАНДШАФТНОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ РЕГИОНАЛЬНЫХ СИСТЕМ ОСОБО ОХРАНЯЕМЫХ
ПРИРОДНЫХ ТЕРРИТОРИЙ (НА ПРИМЕРЕ СВЕРДЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ) ......................................... 38
Заиканова И.Н.
ЛАНДШАФТНОЕ РАЙОНИРОВАНИЕ КАК ОСНОВА ГЕОЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ
ДЛЯ ЦЕЛЕЙ РЕГИОНАЛЬНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ .................................................................................. 42
Истомина Е.А.
ЛАНДШАФТНАЯ ГИС КАК ИНСТРУМЕНТ ОЦЕНИВАНИЯ И ПЛАНИРОВАНИЯ
ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЗЕМЕЛЬ ........................................................................................................................... 45
Ишанкулов М.Ш., Нургазинов А.Б., Алибекова Н.Т., Мейрамкулова К.С.
ЛАНДШАФТНО-ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОГО
ПЛАНИРОВАНИЯ АСТАНЫ — СТОЛИЦЫ КАЗАХСТАНА, ОБЯЗАННЫЕ ПОЛОЖЕНИЮ
ГОРОДА НА КОНУСАХ ВЫНОСА рр. НУРЫ И ИШИМА ......................................................................... 50
Каширина Е.С., Панкеева Т.В., Панкеева А.Ю.
ЛАНДШАФТНОЕ РАЗНООБРАЗИЕ ПРИРОДНОГО ЗАКАЗНИКА «БАЙДАРСКИЙ» .......................... 55
Квятковский Я.В.
УСТОЙЧИВЫЙ ТУРИЗМ — ОХРАНА ПРИРОДНЫХ И КУЛЬТУРНЫХ РЕСУРСОВ
ТРАНСГРАНИЧНОГО РАЙОНА ЛАНДШАФТНОГО ОХРАНЯЕМОГО ОКРУГА
РОМИНТЕНСКОЙ ПУЩИ (ПОЛЬША — КАЛИНИНГРАДСКАЯ ОБЛАСТЬ) ........................................ 61
Климов Д.С., Беляева Л.Н., Карандеев А.Ю.
МЕСТНЫЕ И РЕГИОНАЛЬНЫЕ ОСОБО ОХРАНЯЕМЫЕ ПРИРОДНЫЕ
ТЕРРИТОРИИ ГОРОДА ЛИПЕЦКА: РАЗВИТИЕ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ
В ТУРИСТСКО-РЕКРЕАЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ .............................................................................. 64
Лозбенев Н.И., Кирюшин С.В., Столярова К.C.
АДАПТИВНО-ЛАНДШАФТНОЕ ЗЕМЛЕДЕЛИЕ В УСЛОВИЯХ СЫРТОВОГО
ЗАВОЛЖЬЯ САМАРСКОЙ ОБЛАСТИ........................................................................................................... 69
Лысанова Г.И., Семенов Ю.М.
АГРОЛАНДШАФТНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ДЛЯ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ
ЗЕМЛЕДЕЛИЯ ЮЖНЫХ РАЙОНОВ СИБИРИ ............................................................................................ 73
Михно В.Б.
ЛАНДШАФТНО-МЕЛИОРАТИВНОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ И ВОПРОСЫ
ОПТИМИЗАЦИИ ПРИРОДНОЙ СРЕДЫ ....................................................................................................... 76
Мядзелец А.В., Лужкова Н.М.
ПЛАНИРОВАНИЕ ПОЗНАВАТЕЛЬНОГО ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ТУРИЗМА
ДЛЯ СОХРАНЕНИЯ ЛАНДШАФТОВ И УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ ООПТ РОССИИ ...................... 79
Низовцев В.А., Кочуров Б.И., Мироненко И.В., Логунова Ю.В., Эрман Н.М.
ЛАНДШАФТНО-ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ КАРТОГРАФИРОВАНИЕ МОСКВЫ
ДЛЯ ЦЕЛЕЙ ОБОСНОВАНИЯ ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ ГОРОДА........................... 82
5
Тигеев А.А.
ЛАНДШАФТНЫЙ МОНИТОРИНГ ПАМЯТНИКА ПРИРОДЫ «ОСТРОВ ОВЕЧИЙ»
(ХАНТЫ-МАНСИЙСКИЙ АВТОНОМНЫЙ ОКРУГ — ЮГРА) ................................................................. 85
Халька П., Фюрст К.
ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ И АНАЛИЗУ ГОРОДСКИХ АГЛОМЕРАЦИЙ — ОПЫТ
ЕВРОПЕЙСКОГО (НЕМЕЦКОГО) ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ ..................................... 89
Харитонова Т.И., Мерекалова К.А., Родина В.О., Моисеев А.И., Баталова В.А.,
Омерда Е.А., Подгорный О.М.
СТРУКТУРА И ЦЕННОСТЬ ГОРОДСКИХ ЛАНДШАФТОВ КАК ОСНОВА
ГОРОДСКОГО ПЛАНИРОВАНИЯ ................................................................................................................. 90
Чепайтене Р.
СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОХРАНЫ УРБАНИСТИЧЕСКИХ ЛАНДШАФТОВ ЛИТВЫ ............... 96
Шилов П.М.
ВНУТРИЛАНДШАФТНАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ АГРОЭКОЛОГИЧЕСКИХ УСЛОВИЙ
ВЛАДИМИРСКОГО ОПОЛЬЯ (НА ПРИМЕРЕ ВЛАДИМИРСКОГО НИИСХ) ..................................... 101
Erazo-Mera E.
CONNECTING PROTECTED AREAS USING LANDSCAPE FEATURES,
A CASE STUDY FROM ECUADOR ............................................................................................................... 103
Fürst Ch.
MODELLING OF SOCIAL-ECOLOGICAL SYSTEMS — CHALLENGES AND APPROACHES ............ 104
von Haaren Ch., Wiehe J., Walter A.
LANDSCAPE PLANNING SUPPORT FOR THE ENERGY CHANGE IN GERMANY .............................. 104
VI. ФУНКЦИИ, УСЛУГИ И УСТОЙЧИВОСТЬ ЛАНДШАФТОВ

Марцинкевич Г.И., Трофимчук Д.А.
ОЦЕНКА ЭКОСИСТЕМНЫХ УСЛУГ УРБАНИЗИРОВАННЫХ ЛАНДШАФТОВ г. БРЕСТА ........... 106
Счастная И.И., Звозников А.А.
УРБОЛАНДШАФТ КАК ЕДИНИЦА ОЦЕНКИ ГЕОЭКОЛОГИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ
И ЭКОСИСТЕМНЫХ УСЛУГ ГОРОДСКОЙ СРЕДЫ ................................................................................ 111
Бевз В.Н., Горбунов А.С.
ОЦЕНКА ОПАСНОСТИ И РИСКА РАЗВИТИЯ ОПОЛЗНЕВЫХ ЛАНДШАФТОВ .............................. 116
Вантеева Ю.В., Солодянкина С.В.
ФАКТОРНАЯ СТРУКТУРА И ФУНКЦИИ ПРИБРЕЖНЫХ ГЕОСИСТЕМ ПРИБАЙКАЛЬЯ.............. 121
Власова А.Н.
ЛАНДШАФТНЫЙ ПОДХОД К ВЫДЕЛЕНИЮ ВОДООХРАННЫХ ЗОН РЕК
СИСТЕМЫ САЛГИРА .................................................................................................................................... 125
Гудковских М.В.
КОМПЛЕКСНАЯ ОЦЕНКА РЕКРЕАЦИОННЫХ ЛАНДШАФТОВ
ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ .............................................................................................................................. 129
Деева У.В.
ПРИМЕНЕНИЕ ЛАНДШАФТНОЙ ОСНОВЫ ДЛЯ ОЦЕНКИ ЭРОЗИОННОЙ
УСТОЙЧИВОСТИ ТЕРРИТОРИИ ................................................................................................................. 134
Жеребятьева Н.В., Попова Т.В., Беспалова Т.Л., Коротких Н.Н.
ОЦЕНКА ВЛИЯНИЯ РЕКРЕАЦИОННЫХ НАГРУЗОК НА РАСТИТЕЛЬНОСТЬ
ПРИРОДНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ КОМПЛЕКСОВ ПРИРОДНОГО ПАРКА
«КОНДИНСКИЕ ОЗЕРА» ............................................................................................................................... 139
Зотова Л.И.
МЕТОДОЛОГИЯ ОЦЕНКИ И КАРТОГРАФИРОВАНИЯ МЕРЗЛОТНО-ЭКОЛОГИЧЕСКОГО
СОСТОЯНИЯ ЛАНДШАФТОВ ТЮМЕНСКОГО СЕВЕРА ....................................................................... 143
Квасникова З.Н., Каширо М.А.
ОЦЕНКА ЛАНДШАФТНО-ЭКОЛОГИЧЕСКОГО РИСКА ЮГО-ВОСТОКА
ТОМСКОЙ ОБЛАСТИ .................................................................................................................................... 145
6
Константинова Е.Ю.
ОТРАЖЕНИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ЛАНДШАФТОВ ГОРОДСКИХ ТЕРРИТОРИЙ
В МОРФОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЯХ ПРОФИЛЕЙ ПОЧВ
(НА ПРИМЕРЕ г. ТЮМЕНЬ) .......................................................................................................................... 150
Лось М.А.
ТУРИСТСКО-РЕКРЕАЦИОННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ЛАНДШАФТОВ ОКРЕСТНОСТЕЙ
г. ТЮМЕНЬ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИХ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ......................................................................... 154
Матвеева А.А., Пеленкова М.Г.
ОЦЕНКА УРОВНЯ ОЗЕЛЕНЕННОСТИ ГОРОДСКОЙ ТЕРРИТОРИИ
УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ ......................................................................................................................... 158
Мерекалова К.А., Харитонова А.О.
ИНТЕГРАЛЬНАЯ УСТОЙЧИВОСТЬ И ЕСТЕСТВЕННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ
ЛАНДШАФТОВ ЮГО-ВОСТОЧНОГО КРЫМА......................................................................................... 163
Переладова Л.В., Моисеева А.А.
РОЛЬ ГИДРОМОРФНЫХ ЛАНДШАФТОВ В УСТОЙЧИВОМ РАЗВИТИИ ТЕРРИТОРИИ
(НА ПРИМЕРЕ ЗАВОДОУКОВСКОГО ГОРОДСКОГО ОКРУГА ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ) ........... 169
Романова Е.А.
СТЕПЕНЬ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ОБУСЛОВЛЕННОСТИ СОВРЕМЕННОГО
ЛАНДШАФТОГЕНЕЗА И РАЙОНИРОВАНИЕ БАЛТИЙСКОГО МАКРОРЕГИОНА .......................... 173
Сивохип Ж.Т.
К АКТУАЛИЗАЦИИ ИНТЕГРАЛЬНОЙ ОЦЕНКИ ЭКОЛОГО-ГИДРОЛОГИЧЕСКОГО
СОСТОЯНИЯ МАЛЫХ РЕК СТЕПНОЙ ЗОНЫ (НА ПРИМЕРЕ БАССЕЙНА р.УРАЛ) ....................... 176
Скриган А.Ю.
ВИДЫ ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ И ЭКОСИСТЕМНЫЕ УСЛУГИ ДОЛИНЫ ДУБРОВЕНКИ ............... 179
Сулкарнаева Л.Д.
РАЗРАБОТКА АЛГОРИТМА ОЦЕНКИ ЭКОСИСТЕМНЫХ УСЛУГ УРБОЛАНДШАФТОВ
ДЛЯ ЦЕЛЕЙ УСТОЙЧИВОГО ГОРОДСКОГО ПЛАНИРОВАНИЯ ........................................................ 183
Bastian O.
THE KEY IMPORTANCE OF LANDSCAPE ECOLOGY FOR THE CONCEPT
OF ECOSYSTEM SERVICES ........................................................................................................................... 186
Basu J.P.
SUSTAINABILITY, ECOSYSTEM, LANDSCAPE SERVICES AND CLIMATE CHANGE:
AN EMPIRICAL STUDY IN EASTERN HIMALAYA OF INDIA ................................................................ 186
Grunewald K., Syrbe R.-U.
INDICATOR-BASED ASSESSMENT OF GREEN SPACE IN CITIES — EXPERIENCES
FROM THE SINO-GERMAN 'GREEN CITIES STUDY’ ............................................................................... 187
von Haaren Ch., Hermes J., Albert Ch.
INDICATORS FOR ASSESSING AND VALUING THE CULTURAL ECOSYSTEM SERVICE
'RECREATION' OF LANDSCAPES IN GERMANY ...................................................................................... 189
Ji W.
URBAN LANDSCAPE DYNAMICS: TRENDS, SCALES, AND INDICATORS
OF COUPLED EFFECTS OF HUMAN IMPACT AND CLIMATE CHANGE .............................................. 189
Sulkarnaeva L.
THE CURRENT STATE OF THE ART OF URBAN ECOSYSTEM SERVICES
ASSESSMENT IN RUSSIA .............................................................................................................................. 191
Syrbe R.-U., Grunewald K.
INDICATOR DEVELOPMENT FOR MAPPING OF ECOSYSTEM CONDITIONS
AND ECOSYSTEM SERVICES IN GERMANY — STATE AND CHALLENGES ..................................... 194
VII. ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛАНДШАФТНАЯ ГЕОГРАФИЯ

И ДИНАМИКА ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ
Вампилова Л.Б.
ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННАЯ ПАРАДИГМА СОВРЕМЕННЫХ ЛАНДШАФТНЫХ
ИССЛЕДОВАНИЙ ........................................................................................................................................... 196
7
Низовцев В.А.
НАЧАЛЬНЫЕ ЭТАПЫ АНТРОПОГЕННОЙ ЭВОЛЮЦИИ ЛАНДШАФТОВ РОССИИ ....................... 200
Трапезникова О.Н
ИСТОРОКО-ГЕОЭКОЛОГИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ АГРОЛАНДШАФТА
(НА ПРИМЕРЕ АГРОЛАНДШАФТОВ ЛЕСНОЙ ЗОНЫ ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ
РАВНИНЫ) ....................................................................................................................................................... 204
Прищепов А.В., Шиерхорн Ф., Мюллер Д., Курганова И.Н., Камп Й., Мейфруа П.
ИССЛЕДОВАНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ В РОССИИ
И НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ: СОСТОЯНИЕ ИССЛЕДОВАНИЙ
И ПРИОРИТЕТЫ ............................................................................................................................................. 209
Агапов М.Г.
ТРИ «ВЕЛИКИХ» СИБИРСКИХ ПУТИ: РЕПРЕЗЕНТАЦИИ СИБИРСКОГО
ПРОСТРАНСТВА В ЭПОХУ ТРАНСПОРТНОЙ РЕВОЛЮЦИИ.............................................................. 214
Балюк Н.А.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ ПОВЫШЕНИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ УСТОЙЧИВОСТИ
АГРОЛАНДШАФТОВ В УСЛОВИЯХ СЕВЕРНОГО ЗАУРАЛЬЯ ............................................................ 219
Гравес И.В., Гравес К.К., Низовцев В.А., Эрман Н.М.
ЛАНДШАФТНЫЕ УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКИХ ГОРОДОВ.............................. 222
Матасов В.М., Прищепов А.В., Голубинский А.А., Глухов А.И.
ФАКТОРЫ ИЗМЕНЕНИЯ ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ В МЕЩЕРЕ
ЗА ПОСЛЕДНИЕ 250 ЛЕТ .............................................................................................................................. 225
Мухин Г.Д.
КРИЗИСНАЯ ДИНАМИКА ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ И СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ
ТРАНСФОРМАЦИЯ АГРОЛАНДШАФТОВ КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ .................................................. 230
Рассказов С.В.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ЛАНДШАФТЫ, ПРОСТРАНСТВА И ОБРАЗЫ СТАРОЙ СИБИРИ:
ЧТО МЫ О НИХ ЗНАЕМ И ЧТО МОЖЕМ ЗНАТЬ? ................................................................................... 235
Шелудков А.В.
ИЗМЕНЕНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
ЮГА ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД........................................................... 239
Широкова В.А., Низовцев В.А., Снытко В.А., Эрман Н.М.
КОМПЛЕКСНЫЕ ЛАНДШАФТНО-ГИДРОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
ИСТОРИЧЕСКИХ ВОДНЫХ ПУТЕЙ РУССКОЙ РАВНИНЫ .................................................................. 244
Schenk W.
HISTORICAL GEOPGRAHY AS A BRIDGE BETWEEN NATURAL AND CULTURAL
SCIENCES ......................................................................................................................................................... 247
VIII. ГУМАНИТАРНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЛАНДШАФТА

Стрелецкий В.Н.
КОНЦЕПТ КУЛЬТУРНОГО ЛАНДШАФТА В МИРОВОЙ КУЛЬТУРНОЙ ГЕОГРАФИИ:
НАУЧНЫЕ ИСТОКИ И СОВРЕМЕННЫЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ................................................................ 248
Калуцков В.Н.
ПОДХОДЫ К КУЛЬТУРНО-ГЕОГРАФИЧЕСКОМУ РАЙОНИРОВАНИЮ РОССИИ ............................ 253
Куклина В.В.
РОЛЬ КУЛЬТУРНО-ЛАНДШАФТНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В ПРЕОДОЛЕНИИ
ЦЕНТР-ПЕРИФЕРИЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ ................................................................................................. 257
Абрамов И.В.
БАССЕЙН СЕВЕРНОЙ СОСЬВЫ КАК ЭТНОРЕЗЕРВАТ МАНСИ: К СОЦИАЛЬНОЙ
И КУЛЬТУРНОЙ ФУНКЦИИ ЛАНДШАФТА ............................................................................................. 261
Ганопольский М.Г.
МАРШРУТЫ КОЛОНИЗАЦИИ СИБИРИ КАК ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ КАНВА
КУЛЬТУРНОГО ЛАНДШАФТА ................................................................................................................... 264
8
Ермакова Е.Е.
ВИЗУАЛЬНАЯ ПРЕЗЕНТАЦИЯ САКРАЛЬНОГО ЛАНДШАФТА
(ПО МАТЕРИАЛАМ ЗАУРАЛЬЯ) ................................................................................................................. 267
Завьялова О.Г., Данилова Ю.Н.
ЛАНДШАФТОМ «РОЖДЕННЫЕ»: НЕКОТОРЫЕ ЭТНИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
РУССКИХ И ЯПОНЦЕВ ................................................................................................................................. 270
Захарова О.В., Суворова Л.Г.
ЭСТЕТИКО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ЛАНДШАФТА ТУРИСТИЧЕСКОГО
МАРШРУТА ..................................................................................................................................................... 273
Лихачева Э.А., Некрасова Л.А., Кладовщикова М.Е.
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ГЕОМОРФОЛОГИЯ. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ....................................................... 276
Некрасова Л.А., Кладовщикова М.Е.
ГЕОМОРФОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫХ ЛАНДШАФТОВ
ГОРОДСКИХ ПОСЕЛЕНИЙ........................................................................................................................... 280
Нендза-Щиконивска К.
ЭРНСТ МАЙ В СССР — СПОРЫ О ГОРОДСКОМ ЛАНДШАФТЕ ......................................................... 285
Потахин С.Б.
ЭЛЕМЕНТЫ КУЛЬТУРНОГО ЛАНДШАФТА РОССИЙСКОЙ ФЕННОСКАНДИИ ............................. 287
Созонова Е.Ю.
ОСНОВНЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ РАЗВИТИЯ УСТОЙЧИВОГО ТУРИЗМА
В ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ .......................................................................................................................... 289
Köppen B.
BRUSSEL'S EU-QUARTER: LANDSCAPE CONSTRUCTION IN BUBBLES AND NARRATIVES........ 292
IX. РЕГИОНАЛЬНЫЕ ЛАНДШАФТНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Снытко В.А., Коновалова Т.И.
ЛАНДШАФТНАЯ СИТУАЦИЯ ОКРУЖЕНИЯ БАЙКАЛА ....................................................................... 293
Атаев З.В.
ПРЕДГОРНЫЕ ЛАНДШАФТЫ КАК ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННЫЕ ЭКОТОНЫ
(НА ПРИМЕРЕ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА) .................................................................................................... 298
Байраков И.А.
ОЦЕНКА СОВРЕМЕННОГО СОСТОЯНИЯ ПАСТБИЩНЫХ ЭКОСИСТЕМ
В АРИДНОЙ ЗОНЕ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ...................................................................................... 304
Бакарасов В.А., Гагина Н.В.
АНАЛИЗ СОВРЕМЕННЫХ ЛАНДШАФТНО-ЭКОЛОГИЧЕСКИХ СИТУАЦИЙ
БЕЛОРУССКОГО ПООЗЕРЬЯ ........................................................................................................................ 306
Биличенко И.Н.
ИЗУЧЕНИЕ И КАРТОГРАФИРОВАНИЕ СТРУКТУРЫ И ДИНАМИКИ ГОРНЫХ
ГЕОСИСТЕМ ПРИБАЙКАЛЬЯ ...................................................................................................................... 309
Борисова И.Г.
ГЕОСИСТЕМЫ ЗЕЙСКО-БУРЕИНСКОЙ РАВНИНЫ ПО ХАРАКТЕРУ, ИНТЕНСИВНОСТИ
АНТРОПОГЕННОЙ НАГРУЗКИ И ОПТИМИЗАЦИИ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ ............................. 313
Быковская О.П., Горбунов А.С.
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЛЕДОВОГО ЛИТОЛАНДШАФТОГЕНЕЗА
ЦЕНТРАЛЬНОГО ЧЕРНОЗЕМЬЯ .................................................................................................................. 318
Гагаринова О.В.
ЛАНДШАФТНО-ГИДРОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В БАЙКАЛЬСКОМ РЕГИОНЕ .............. 323
Гакаев Р.А.
ФОРМИРОВАНИЕ ЛАНДШАФТНО-ОПОЛЗНЕВЫХ ЗОН ЮГО-ВОСТОЧНОЙ
ЧАСТИ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ .......................................................................................................... 328
Ганзей К.С.
ПРОЯВЛЕНИЕ МЕХАНИЗМОВ УСТОЙЧИВОСТИ ОСТРОВНЫХ ГЕОСИСТЕМ
СЕВЕРО-ЗАПАДНОЙ ЧАСТИ ТИХОГО ОКЕАНА .................................................................................... 331
9
Горбунов Р.В., Горбунова Т.Ю.
ЛАНДШАФТНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ НА КАРАДАГЕ ............................................................................. 336
Истомина Е.А., Солодянкина С.В., Вантеева Ю.В., Коновалова Т.И., Бибаева А.Ю.,
Фролов А.А., Цыганкова М.В.
ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ЛАНДШАФТНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В ПРИБАЙКАЛЬЕ ...................... 341
Ишанкулов М.Ш.
ЛАНДШАФТЫ ГИГАНТСКИХ КОНУСОВ ВЫНОСА В СЕВЕРНОМ КАЗАХСТАНЕ ........................ 347
Кучинская И.Я., Керимова Э.Д.
СТРУКТУРА И ДИНАМИКА СОВРЕМЕННЫХ ГЕОСИСТЕМ БОЛЬШОГО КАВКАЗА
(В ПРЕДЕЛАХ АЗЕРБАЙДЖАНА) ............................................................................................................... 353
Лазарева Н.Н.
ЗНАЧЕНИЕ ИЗУЧЕННОСТИ СТРУКТУРЫ И ДИНАМИКИ ЛАНДШАФТОВ
ЮГО-ВОСТОЧНОЙ БАЛТИКИ ДЛЯ ОПТИМИЗАЦИИ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ .......................... 359
Ларин С.И., Лаухин С.А., Алексеева В.А., Ларина Н.С., Максимов Ф.Е.
ПЕРИГЛЯЦИАЛЬНЫЕ РЕЛИКТЫ В ЛАНДШАФТАХ ИШИМСКОЙ РАВНИНЫ
(ЮГО-ЗАПАД ЗАПАДНОЙ СИБИРИ) ......................................................................................................... 364
Лоботросова С.А., Соромотин А.В.
ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАЗВИТИЯ РАСТИТЕЛЬНОСТИ НА ПЕСЧАНЫХ
ОБНАЖЕНИЯХ В ПОДЗОНЕ СЕВЕРНОЙ ТАЙГИ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
(НА ПРИМЕРЕ БАССЕЙНА р. НАДЫМ) ..................................................................................................... 369
Лубенец Л.Ф., Черных Д.В.
ЛАНДШАФТНЫЕ ОСНОВЫ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ СНЕЖНОГО ПОКРОВА
В БАССЕЙНЕ р. МАЙМА (НИЗКОГОРЬЯ РУССКОГО АЛТАЯ) ............................................................ 373
Маккавеев А.Н., Федорович Д.В.
ВЛИЯНИЕ УРОВНЯ ГРУНТОВЫХ ВОД НА ЛАНДШАФТЫ КРУПНЫХ ГОРОДОВ
НА ПРИМЕРЕ г. МОСКВЫ В КОНЦЕ XX — НАЧАЛЕ XXI ВЕКОВ ...................................................... 377
Мерекалова К.А.
ИЗМЕНЕНИЕ СТРУКТУРЫ МЕЖКОМПОНЕНТНЫХ СВЯЗЕЙ ПО МЕРЕ
ВОССТАНОВЛЕНИЯ СРЕДНЕТАЕЖНЫХ ЛАНДШАФТОВ АРХАНГЕЛЬСКОЙ
И ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТЕЙ ....................................................................................................................... 380
Михно В.Б.
ЛИТОЛАНДШАФТОГЕНЕЗ КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ ЛАНДШАФТНОГО
РАЗНООБРАЗИЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО ЧЕРНОЗЕМЬЯ.................................................................................. 383
Мищенко А.А., Волкова Т.А.
ЛИМАНО-УСТЬЕВЫЕ И ПРИБРЕЖНО-АКВАЛЬНЫЕ ПАРАГЕНЕТИЧЕСКИЕ
ЛАНДШАФТНЫЕ КОМПЛЕКСЫ НА ТЕРРИТОРИИ КРАСНОДАРСКОГО КРАЯ:
БЕЙСУГСКО-ЧЕЛБАССКИЙ ДОЛИННОРЕЧНОЙ ПАРАГЕНЕТИЧЕСКИЙ
ЛАНДШАФТНЫЙ КОМПЛЕКС.................................................................................................................... 385
Осадчая Г.Г.
ОСОБЕННОСТИ ЛАНДШАФТНОЙ ИНДИКАЦИИ ГЕОКРИОЛОГИЧЕСКИХ УСЛОВИЙ
В БОЛЬШЕЗЕМЕЛЬСКОЙ ТУНДРЕ............................................................................................................. 389
Павлейчик В.М.
ГЕОЛОГО-ГЕОМОРФОЛОГИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ЛАНДШАФТОВ
БУРТИНСКОЙ СТЕПИ В ЮЖНОМ ПРЕДУРАЛЬЕ ................................................................................... 392
Пшеничников А.Е.
ИЗУЧЕНИЕ ДИНАМИКИ ОЗЕР ПО КОСМИЧЕСКИМ СНИМКАМ
(НА ПРИМЕРЕ ЮГА ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ) ...................................................................................... 395
Слепнева Е.В.
ПРОСТРАНСТВЕННАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ГЕОСИСТЕМ БАССЕЙНА РЕКИ СЕЛЕНГИ ........... 399
Судакова Н.Г., Антонов С.И., Введенская А.И., Костомаха В.А., Немцова Г.М.
ГЕОЛОГО-ГЕОМОРФОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА РЕГИОНАЛЬНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ
ЛАНДШАФТОВ В ЦЕНТРЕ РУССКОЙ РАВНИНЫ .................................................................................. 403
Тихомиров О.А.
ФОРМИРОВАНИЕ И ДИНАМИКА АКВАЛЬНЫХ КОМПЛЕКСОВ ВОДОХРАНИЛИЩ
ВЕРХНЕВОЛЖЬЯ ............................................................................................................................................ 406
10
Хохлова Е.Р.
ДИФФЕРЕНЦИРУЮЩАЯ РОЛЬ ГЕОЛОГИЧЕСКОГО ФАКТОРА В ФОРМИРОВАНИИ
СОВРЕМЕННЫХ ЛАНДШАФТОВ ВЕРХНЕВОЛЖЬЯ .............................................................................. 409
Хромых В.С.
ВАСЮГАНЬЕ (ЛАНДШАФТНАЯ СТРУКТУРА И ОСОБЕННОСТИ
ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ) ........................................................................................................................... 412
Хромых В.С.
СТРУКТУРА ЛАНДШАФТОВ ЮГО-ВОСТОКА ЗАПАДНО-СИБИРСКОЙ РАВНИНЫ
(В ГРАНИЦАХ ТОМСКОЙ ОБЛАСТИ) И ОСОБЕННОСТИ ИХ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ ............ 418
Черных Д.В.
ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ ЛАНДШАФТЫ-АНАЛОГИ РУССКОГО АЛТАЯ ................................................ 423
Шеховцов А.И., Сизых А.П.
ЛАНДШАФТЫ АККУМУЛЯТИВНЫХ ПЕСКОВ СЕВЕРНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ БАЙКАЛА
(БАР — ОСТРОВ ЯРКИ) ................................................................................................................................. 427
Marshinin A.V.
FEATURES OF BUSH AND LOW SHRUB COVER IN THE ARCTIC TUNDRA
OF BELY ISLAND (THE KARA SEA) ............................................................................................................ 430
X. ЛАНДШАФТЫ НЕФТЕГАЗОВЫХ РЕГИОНОВ

Козин В.В., Идрисов И.Р., Маршинин А.В., Марьинских Д.М., Москвина Н.Н.
ЛАНДШАФТНО-ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ
В НЕФТЕГАЗОПРОМЫСЛОВЫХ РАЙОНАХ ЗАПАДНОЙ CИБИРИ .................................................... 435
Хорошавин В.Ю., Калинин В.М., Лужецкая А.В.
ЛАНДШАФТНО-ГИДРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ТЕРРИТОРИИ С ЦЕЛЬЮ
ОЦЕНКИ КАЧЕСТВА ПОВЕРХНОСТНЫХ ВОД В УСЛОВИЯХ СРЕДНЕЙ ТАЙГИ
ЗАПАДНОЙ СИБИРИ ..................................................................................................................................... 439
Великоцкий М.А., Марахтанов В.П.
КОРРОЗИОННАЯ АГРЕССИВНОСТЬ ЛАНДШАФТОВ КРИОЛИТОЗОНЫ
ПО ОТНОШЕНИЮ К СТАЛЬНЫМ ТРУБОПРОВОДАМ .......................................................................... 444
Князьков А.С., Москвина Н.Н.
МЕТОДИКА АВТОМАТИЧЕСКОГО ДЕШИФРИРОВАНИЯ
НЕФТЕЗАГРЯЗНЕННЫХ ЗЕМЕЛЬ ............................................................................................................... 447
Козина А.В.
ОПЫТ И АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО СОПРОВОЖДЕНИЯ
ПРОЕКТОВ ПАО «ГИПРОТЮМЕННЕФТЕГАЗ» ПРИ СТРОИТЕЛЬСТВЕ
И РЕКОНСТРУКЦИИ ОБЪЕКТОВ НЕФТЕГАЗОВОГО КОМПЛЕКСА
ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ .............................................................................................................................. 450
Марахтанов В.П.
ОЦЕНКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЛАНДШАФТОВ НАДЫМ-ПУР-ТАЗОВСКОГО РЕГИОНА
С МАГИСТРАЛЬНЫМИ ГАЗОПРОВОДАМИ ............................................................................................ 454
Москвина Н.Н., Жегалина Л.Ф., Кунгурцев С.А., Князьков А.С.
МЕТОДЫ АНАЛИЗА АНТРОПОГЕННЫХ ЛАНДШАФТОВ ХАНТЫ-МАНСИЙСКОГО
АВТОНОМНОГО ОКРУГА — ЮГРЫ .......................................................................................................... 460
Мячина К.В.
АНАЛИЗ ИЗМЕНЕНИЙ CТЕПНЫХ ЛАНДШАФТОВ В УСЛОВИЯХ НЕФТЕГАЗОДОБЫЧИ
И ПРОБЛЕМЫ ИХ ОПТИМИЗАЦИИ ........................................................................................................... 464
Неустроева М.В., Деева У.В.
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ПРИРОДНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ КОМПЛЕКСОВ
ВОДОРАЗДЕЛЬНОЙ ПОВЕРХНОСТИ рр. ЕВАЯХА — НГАРКА-ТАБЬЯХА ....................................... 468
Kozin V.V., Marshinin A.V.
THE ANTHROPOGENIC LANDSCAPES’ DIVERSITY IN THE
TYUMEN REGION (RUSSIA) ......................................................................................................................... 472
11
CONTENT
V. LANDSCAPE PLANNING AND NATURE CONSERVATION

Semenov Yu.M.
LANDSCAPE PLANNING AS SECTION OF COMPLEX PHYSICAL GEOGRAPHY ................................. 21
Khoroshev A.V.
SPATIAL TOOLS OF LANDSCAPE PLANNING ............................................................................................ 26
Aristarkhova E.A., Suslova E.G.
PHYTOCENOSES DIVERSITY AND NATURE PROTECTION IN LANDSCAPES
OF THE TALDOM DISTRICT ............................................................................................................................ 30
Gromtsev A.N.
A REVIEW OF THE RESULTS OF BASIC AND APPLIED LANDSCAPE-BASED STUDIES
OF THE BOREAL FORESTS OF EUROPEAN RUSSIA .................................................................................. 33
Gurevskikh O.Y.
LANDSCAPE PLANNING OF REGIONAL SYSTEMS OF SPECIALLY PROTECTED
NATURAL AREAS (ON THE EXAMPLE OF SVERDLOVSK REGION) ..................................................... 38
Zaikanova I.N.
LANDSCAPE ZONING AS A BASIS FOR GEOENVIRONMENTAL EVALUATION
FOR REGIONAL PLANNING PURPOSES ....................................................................................................... 42
Istomina E.A.
LANDSCAPE GIS AS A TOOL FOR LAND ASSESSMENT AND PLANNING ........................................... 45
Ishankulov M.Sh., Nurgazinov A.B., Alibekova N.T., Meiramkulova K.S.
LANDSCAPE AND ECOLOGICAL ISSUES OF KAZAKHSTAN’S CAPITAL ASTANA
URBAN PLANNING IN A CONTEXT OF CITY LOCATION WITHIN ALLUVIAL
FANS OF NURA AND ISHIM RIVERS............................................................................................................. 50
Kashirina E.S., Pankeeva T.V., Pankeeva A.Yu.
THE LANDSCAPE DIVERSITY OF NATURAL RESERVE "BAYDARSKIY" ............................................ 55
Kwiatkowski J.W.
SUSTAINABLE TOURISM — A CONSERVATION OF NATURAL AND CULTURAL
RESOURCES OF THE TRANSBOUNDARY REGION OF THE LANDSCAPE PROTECTED
DISTRICT OF ROMINTEN FOREST (POLAND — KALININGRAD OBLAST) .......................................... 61
Klimov D.S., Belyaeva L.N., Karandeev A.Y.
THE LOCAL AND REGIONAL SPECIALLY PROTECTED NATURAL AREAS OF LIPETSK:
THE DEVELOPMENT AND USE IN TOURISM AND RECREATION .......................................................... 64
Lozbenev N.I., Kiryushin S.V., Stolyarova K.S.
LANDSCAPE-ADAPTIVE AGRICULTURE IN VOLGA SYRT UPLAND OF SAMARA REGION ........... 69
Lysanova G.I., Semenov Yu.M.
AGROLANDSCAPE RESEARCH FOR SUSTAINABLE DEVELOPMENT OF AGRICULTURE
IN THE SOUTHERN AREAS OF SIBERIA ...................................................................................................... 73
Mikhno V.B.
LANDSCAPE AMELIORATION DESIGN AND OPTIMIZATION OF NATURAL
ENVIRONMENT ................................................................................................................................................. 76
Myadzelets A.V., Luzhlova N.M.
PLANNING OF EDUCATIONAL ENVIRONMENTAL TOURISM FOR LANDSCAPE
PRESERVATION AND SUSTANABLE DEVELOPMENT OF SPECIAL PROTECTED
NATURE AREAS IN RUSSIA ............................................................................................................................ 79
Nizovtsev V.A., Kochurov B.I., Mironenko I.V., Logunova Yu.V., Erman N.M.
LANDSCAPE AND ECOLOGICAL MAPPING OF MOSCOW FOR THE PURPOSES
OF SUBSTANTIATION OF TERRITORIAL PLANNING OF THE CITY ...................................................... 82
Tigeev A.A.
LANDSCAPE MONITORING OF THE NATURAL MONUMENT "OSTROV OVECHIY"
(KHANTY-MANSIYSK AUTONOMOUS OKRUG — YUGRA) .................................................................... 85
13
XI. ЛАНДШАФТНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ И ПОЛИТИКА
Старожилов В.Т.
ЛАНДШАФТНАЯ ГЕОГРАФИЯ РАЗВИВАЕТСЯ: ПЕРВЫЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ
ЛАНДШАФТНЫЙ ЦЕНТР В ТИХООКЕАНСКОЙ РОССИИ И ЕГО ЗАДАЧИ ...................................... 478
Вдовюк Л.Н., Жеребятьева Н.В., Попова Т.В.
ПРИРОДНЫЕ СВОЙСТВА ЛУКАШИНСКОГО ПОЛИГОНА КАК БАЗЫ УЧЕБНЫХ
ПРАКТИК СТУДЕНТОВ ИНСТИТУТА НАУК О ЗЕМЛЕ ......................................................................... 481
Идрисов И.Р., Маршинин А.В., Марьинских Д.М., Едиханов Ю.Р.
СОЗДАНИЕ ЛАНДШАФТНЫХ КАРТ ДЛЯ ГЕОПОРТАЛА ТЮМЕНСКОГО
ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА ................................................................................................. 486
Марьинских Д.М.
ЛАНДШАФТОВЕДЕНИЕ В ЭПОХУ АНТРОПОЦЕНА ПЕРЕД ВЫЗОВАМИ
ТРАНСДИСЦИПЛИНАРНОСТИ: ЛАНДШАФТНЫЙ СИНТЕЗ ИЗ ПЕРСПЕКТИВЫ
ПРИРОДЫ И ЧЕЛОВЕКА............................................................................................................................... 491
Нехуженко Н.А., Осипова Т.Н.
БЕСПРОФИЛЬНЫЙ БАКАЛАВРИАТ В ГЕОГРАФИЧЕСКОМ ОБРАЗОВАНИИ:
ПЕРСПЕКТИВЫ И ПРОБЛЕМЫ ................................................................................................................... 493
Новиков А.В., Сумарукова О.В.
ОЦЕНКА СОВРЕМЕННОГО СОСТОЯНИЯ ГОРОДСКИХ ООПТ В РАМКАХ УЧЕБНОЙ
ПРАКТИКИ....................................................................................................................................................... 497
Пупышева И.Н.
ЭКОЛОГ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОЛОГИЯ ................................................................................................ 499
Фролова И.В., Эрман А.Э.
КОНЦЕПЦИЯ СЛОВАРЯ-СПРАВОЧНИКА ПО СОВРЕМЕННОМУ
ЛАНДШАФТОВЕДЕНИЮ ............................................................................................................................. 502
Хромых В.В., Хромых О.В.
ГЕОПОРТАЛ ТОМСКОЙ ОБЛАСТИ............................................................................................................ 505
Хромых О.В.
ОБУЧЕНИЕ ГЕОИНФОРМАЦИОННЫМ ТЕХНОЛОГИЯМ СТУДЕНТОВ-
ЛАНДШАФТОВЕДОВ В НАЦИОНАЛЬНОМ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОМ
ТОМСКОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ УНИВЕРСИТЕТЕ ............................................................................. 510
Fürst Ch.
IALE AND ITS MISSION — WORLDWIDE COLLABORATION ON LANDSCAPE ECOLOGY .......... 515
Köppen B.
FAR BEYOND GLOBAL CAPACITIES? COMMENTS ON THE OPEN ISSUE
OF SUSTAINABLE DEVELOPMENT AND DEMOGRAPHIC GROWTH.................................................. 516
12
Halka P., Fürst Ch.
APPROACHES FOR UNDERSTANDING AND ANALYZING URBAN AGGLOMERATIONS —
EXPERIENCES FROM EUROPEAN AND GERMAN SPATIAL PLANNING .............................................. 89
Kharitonova T.I., Merekalova K.A., Rodina V.O., Moiseev A.I.,
Batalova V.A., Omerda E.A., Podgorny O.M.
URBAN LANDSCAPE MORPHOLOGY AND VALUE AS A BASIS FOR URBAN PLANNING .............. 90
Čepaitienė R.
CONTEMPORARY PROBLEMS OF URBAN LANDSCAPES IN LITHUANIA ........................................... 96
Shilov P.M.
INTRA-LANDSCAPE DIFFERENTIATION OF AGROECOLOGICAL CONDITIONS
OF VLADIMIR HIGHLADS: A CASE STUDY IN VLADIMIR AGRICULTURAL
RESEARCH INSTITUTE .................................................................................................................................. 101
Erazo-Mera E.
A CASE STUDY FROM ECUADOR ............................................................................................................... 103
Fürst Ch.
MODELLING OF SOCIAL-ECOLOGICAL SYSTEMS — CHALLENGES AND APPROACHES ............ 104
LANDSCAPE PLANNING SUPPORT FOR THE ENERGY CHANGE IN GERMANY .............................. 104
VI. LANDSCAPE FUNCTIONS, SERVICES AND RESILIENCE

Martsinkevich G.I., Trofimchuk D.A.
ASSESSMENT OF ECOSYSTEM SERVICES OF THE BREST URBAN LANDSCAPES.......................... 106
Shchasnaya I.I., Zvoznikov A.A.
URBAN LANDSCAPE AS A UNIT FOR ASSESSING THE GEOECOLOGICAL STATE AND
ECOSYSTEM SERVICES OF THE URBAN ENVIRONMENT .................................................................... 111
Bevz V.N., Gorbunov A.S.
HAZARD AND RISK ASSESSMENT OF LANDSLIDE LANDSCAPES EXPANSION ............................. 116
Vanteeva J.V., Solodyankina S.V.
FACTORAL STRUCTURE AND FUNCTIONS OF COASTAL LANDSCAPES
IN THE BAIKAL REGION ............................................................................................................................... 121
Vlasova A.N.
LANDSCAPE APPROACH TO ALLOCATION OF WATER-PROTECTION
ZONES OF THE SALGIR SYSTEM RIVERS ................................................................................................. 125
Gudkovskikh M.V.
A COMPREHENSIVE ASSESSMENT OF RECREATIONAL LANDSCAPES
OF THE TYUMEN REGION ............................................................................................................................ 129
Deeva U.V.
APPLICATION OF THE LANDSCAPE BASIS FOR ASSESSING THE EROSION RESISTANCE
OF THE TERRITORY ....................................................................................................................................... 134
Zherebyateva N.V., Popova T.V., Bespalova T.L., Korotkich N.N.
EVALUATION OF THE EFFECT OF RECREATIONAL LOADS ON VEGETATION
OF NATURAL TERRITORIAL COMPLEXES IN THE NATURAL PARK
"KONDINSKIE OZERA" .................................................................................................................................. 139
Zotova L.I.
METHODOLOGY FOR ASSESSMENT AND MAPPING PERMAFROST-ECOLOGICAL
STATE OF THE NORTH TYUMEN LANDSCAPES ..................................................................................... 143
Kvasnikova Z.N., Kashiro M.A.
ASSESSMENT OF LANDSCAPE AND ECOLOGICAL RISK OF THE SOUTH-EAST
OF THE TOMSK OBLAST’ ............................................................................................................................. 145
Konstantinova E.Yu.
URBAN LANDSCAPES CHANGE REFLECTION IN MORPHOLOGICAL FEATURES
OF SOILS PROFILES (CASE STUDY OF TYUMEN) ................................................................................... 150
14
Los M.A.
TOURIST AND RECREATIONAL POTENTIAL OF THE LANDSCAPES OF VICINITIES
OF TYUMEN CITY AND PROSPECTS OF THEIR USE ............................................................................... 154
Matveeva A.A., Pelenkova M.G.
ASSESSMENT OF THE LEVEL OF LANDSCAPING IN THE URBAN AREA
OF SUSTAINABLE DEVELOPMENT ............................................................................................................ 158
Merekalova K.A., Kharitonova A.O.
GENERAL RESILIENCE AND NATURAL POTENTIALS OF SOUTH-EASTERN CRIMEA
LANDSCAPES ................................................................................................................................................... 163
Pereladova L.V., Moiseeva A.A.
THE ROLE OF HYDROMORPHIC LANDSCAPES IN SUSTAINABLE DEVELOPMENT
OF A TERRITORY (ON THE EXAMPLE OF ZAVODOUKOVSKY URBAN DISTRICT
OF THE TYUMEN REGION) ........................................................................................................................... 169
Romanova E.A.
DEGREE OF SOCIO-ECONOMIC CONDITIONALITY OF MODERN LANDSCAPE
DEVELOPMENT AND ZONING OF THE BALTIC MACROREGION ........................................................ 173
Sivokhip Z.T.
ACTUALIZATION OF THE INTEGRATED ASSESSMENT OF ECOLOGICAL
AND HYDROLOGICAL STATE OF SMALL RIVERS OF THE STEPPE ZONE
(ON THE EXAMPLE OF URAL BASIN) ........................................................................................................ 176
Skryhan H.Yu.
LAND USE AND ECOSYSTEM SERVICES OF THE DUBROVENKA VALLEY...................................... 179
Sulkarnaeva L.D.
ALGORITHM FOR URBAN ECOSYSTEM SERVICES ASSESSMENT FOR SUSTAINABLE
URBAN DEVELOPMENT ................................................................................................................................ 183
Bastian O.
THE KEY IMPORTANCE OF LANDSCAPE ECOLOGY FOR THE CONCEPT
OF ECOSYSTEM SERVICES ........................................................................................................................... 186
Basu J.P.
SUSTAINABILITY, ECOSYSTEM, LANDSCAPE SERVICES AND CLIMATE CHANGE:
AN EMPIRICAL STUDY IN EASTERN HIMALAYA OF INDIA ................................................................ 186
Grunewald K., Syrbe R.-U.
INDICATOR-BASED ASSESSMENT OF GREEN SPACE IN CITIES — EXPERIENCES
FROM THE SINO-GERMAN "GREEN CITIES STUDY" .............................................................................. 187
von Haaren Ch., Hermes J., Albert Ch.
INDICATORS FOR ASSESSING AND VALUING THE CULTURAL ECOSYSTEM SERVICE
'RECREATION' OF LANDSCAPES IN GERMANY ...................................................................................... 189
Ji W.
URBAN LANDSCAPE DYNAMICS: TRENDS, SCALES, AND INDICATORS
OF COUPLED EFFECTS OF HUMAN IMPACT AND CLIMATE CHANGE .............................................. 189
Sulkarnaeva L.
THE CURRENT STATE OF THE ART OF URBAN ECOSYSTEM SERVICES
ASSESSMENT IN RUSSIA .............................................................................................................................. 191
Syrbe R.-U., Grunewald K.
INDICATOR DEVELOPMENT FOR MAPPING OF ECOSYSTEM CONDITIONS
AND ECOSYSTEM SERVICES IN GERMANY — STATE AND CHALLENGES ..................................... 194
VII. HISTORICAL LANDSCAPE GEOGRAPHY AND LAND USE CHANGE

Vampilova L.B.
SPATIAL AND TEMPORAL PARADIGM OF MODERN LANDSCAPE RESEARCHES ......................... 196
Nizovtsev V.A.
INITIAL STAGES OF ANTHROPOGENIC EVOLUTION OF RUSSIA’S LANDSCAPES ........................ 200
Trapeznikova O.N.
HISTORICAL AND ENVIRONMENTAL CONCEPT OF THE AGRICALTURAL LANDSCAPES
(CASE CTUDY OF THE FOREST ZONE OF EAST EUROPEAN PLAIN) .................................................. 204
15
Prishchepov A.V., Schierhorn F., Müller D., Kurganova I.N., Kamp J., Meyfroidt P.
LAND-USE CHANGE IN RUSSIA AND ACROSS OTHER POST-SOVIET UNION COUNTRIES:
THE STATUS AND RESEARCH PRIORITIES .............................................................................................. 209
Agapov M.G.
THREE GREAT SIBERIAN WAYS: SPACIAL REPRESENTATIONS IN THE AGE
OF THE TRANSPORTATION REVOLUTION ............................................................................................... 214
Balyuk N.A.
HISTORICAL EXPERIENCE OF INCREASE IN ECOLOGICAL STABILITY
OF AGRICULTURAL LANDSCAPES IN THE CONDITIONS OF NORTHERN TRANSURALS ............. 219
Graves I.V., Graves К.К., Nizovtsev V.A., Erman N.M.
LANDSCAPE CONDITIONS OF FORMATION OF THE ANCIENT RUSSIAN TOWNS ......................... 222
Matasov V.M., Prishchepov A.V., Golubinsky A.A., Glukhov A.I.
DRIVERS OF LONG-TERM LAND-USE CHANGE IN MESCHERA LOWLANDS
IN THE LAST 250 YEARS ............................................................................................................................... 225
Mukhin G.D.
RECESSIONARY DYNAMICS OF LAND USE AND THE STRUCTURAL FUNCTIONAL
TRANSFORMATION OF AGRARIAN LANDSCAPES IN KIROVSKAYA OBLAST ............................... 230
Rasskasov S.V.
OLD SIBERIA: HISTORICAL LANDSCAPES, HISTORICAL SPACE, AND HISTORICAL
IMAGES. WHAT DO WE KNOW AND WHAT WE MIGHT KNOW ABOUT THE MATTER? ............... 235
Sheludkov A.V.
CHANGES IN THE TERRITORIAL STRUCTURE OF AGRICULTURE IN THE SOUTH
OF THE TYUMEN REGION IN THE POST-SOVIET PERIOD .................................................................... 239
Shirokova V.A., Nizovtsev V.A., Snytko V.A., Erman N.M.
COMPLEX LANDSCAPE AND HYDROLOGICAL STUDIES OF THE HISTORICAL
WATERWAYS OF THE RUSSIAN PLAIN .................................................................................................... 244
Schenk W.
HISTORICAL GEOPGRAHY AS A BRIDGE BETWEEN NATURAL AND CULTURAL
SCIENCES ......................................................................................................................................................... 247
VIII. HUMAN DIMENSION OF LANDSCAPE

Streletsky V.N.
CONCEPT OF A CULTURAL LANDSCAPE IN THE WORLD-WIDE CULTURAL
GEOGRAPHY: SCIENTIFIC BACKGROUND AND CONTEMPORARY INTERPRETATIONS.............. 248
Kalutskov V.N.
APPROACHES TO THE CULTURAL AND GEOGRAPHICAL ZONING OF RUSSIA .............................. 253
Kuklina V.V.
ROLE OF CULTURAL LANDSCAPE STUDIES IN OVERCOMING CENTER-PERIPHERY
RELATIONS ...................................................................................................................................................... 257
Abramov I.V.
THE SEVERNAIA SOSVA BASIN AS AN ETHNIC REFUGE: TO SOCIAL
AND CULTURAL FUNCTIONS OF THE LANDSCAPE .............................................................................. 261
Ganopolsky M.G.
COLONIZATION ROUTES IN SIBERIA AS A PRIMARY CANVAS
OF CULTURAL LANDSCAPE ........................................................................................................................ 264
Ermakova E.E.
VISUAL INTERPRETATION OF A SACRED LANDSCAPE OF TRANS-URALS .................................... 267
Zavialova O.G., Danilova Yu.N.
“BORN” BY LANDSCAPE: CERTAIN ETHNOLOGICAL PARTICULARITIES
OF RUSSIANS AND JAPANESE .................................................................................................................... 270
Zakharova O.V., Suvorova L.G.
AESTHETIC AND ANTHROPOLOGICAL CONTENT OF A LANDSCAPE
OF TOURIST ROUTE ....................................................................................................................................... 273
16
Likhacheva E.A., Nekrasova L.A., Kladovschikova M.E.
AESTHETICAL GEOMORPHOLOGY. MAIN PRINCIPALS ....................................................................... 276
Nekrasova L.A., Kladovschikova M.E.
GEOMORPHOLOGICAL ASPECTS OF HISTORICAL-AND-CULTURAL LANDSCAPES
OF URBAN LOCALITY ................................................................................................................................... 280
Nędza-Sikoniowska К.
ERNST MAY IN THE USSR — DISPUTES ABOUT URBAN LANDSCAPE ............................................. 285
Potakhin S.B.
ELEMENTS OF CULTURAL LANDSCAPE OF THE RUSSIAN FENNOSCANDIA ................................. 287
Sozonova E.Yu.
THE MAIN PRECONDITIONS OF SUSTAINABLE TOURISM DEVELOPMENT
IN THE TYUMEN REGION ............................................................................................................................. 289
Köppen B.
BRUSSEL'S EU-QUARTER: LANDSCAPE CONSTRUCTION IN BUBBLES AND NARRATIVES........ 292
IX. REGIONAL LANDSCAPE STUDIES

Snytko V.A., Konovalova T.I.
THE LANDSCAPE SITUATION OF THE ENVIRONMENT OF LAKE BAIKAL ....................................... 293
Ataev Z.V.
FOOTHILL LANDSCAPES AS THE SPATIAL-TEMPORAL ECOTONES
(ON THE EXAMPLE OF THE NORTERN CAUCASUS) .............................................................................. 298
Bajrakov I.А.
ASSESSMENT OF A CURRENT STATE OF GRAZING ECOSYSTEMS
IN ARID ZONE OF THE CHECHEN REPUBLIC ........................................................................................... 304
Bakarasov V.A., Hahina N.V.
THE ANALYSIS OF THE CURRENT LANDSCAPE-ECOLOGICAL SITUATIONS
OF THE BELARUSIAN POOZERYE .............................................................................................................. 306
Bilichenko I.N.
STUDY AND CARTOGRAPHY OF STRUCTURE AND DYNAMICS
OF MOUNTAIN GEOSYSTEMS IN PRIBAIKALIE ...................................................................................... 309
Borisova I.G.
GEOSYSTEMS OF ZEY-BUREYA PLAIN DIFFERING BY CHARACTER,
INTENSITY OF ANTHROPOGENIC LOADING AND LAND USE OPTIMIZATION ............................... 313
Bykovskaya O.P., Gorbunov A.S.
REGIONAL FEATURES OF THE GLACIAL LITHOGENESIS OF LANDSCAPES
OF THE CENTRAL CHERNOZEM REGION ................................................................................................. 318
Gagarinova O.V.
LANDSCAPE-HYDROLOGICAL INVESTIGATIONS IN THE BAIKAL REGION ................................... 323
Gakayev R.A.
FORMATION OF LANDSCAPE-LANDSLIDE ZONES IN THE SOUTH-EASTERN PART
OF THE CHECHEN REPUBLIC ...................................................................................................................... 328
Ganzei K.S.
MANIFESTATION OF STABILITY MECHANISMS OF ISLAND GEOSYSTEMS
OF THE NORTH-WEST PART OF THE PACIFIC OCEAN .......................................................................... 331
Gorbunov R.V., Gorbunova T.Y.
LANDSCAPE RESEARCHES IN KARADAG ................................................................................................ 336
Istomina E.A., Solodyankina S.V., Vanteeva Yu.V., Konovalova T.I.,
Bibaeva A.Yu., Frolov A.A., Tsygankova M.V.
RESULTS AND CHALLENGES OF LANDSCAPE RESEARCH IN PRIBAIKALIE .................................. 341
Ishankulov M.Sh.
LANDSCAPES OF GIANT ALLUVIAL FANS IN NORTH KAZAKHSTAN .............................................. 347
Kuchinskaya I.Ya., Kerimova E.J.
STRUCTURE AND DYNAMICS OF THE MODERN GEOSYSTEMS OF GREATER
CAUCASUS (WITHIN AZERBAIJAN) ........................................................................................................... 353
17
Lazareva N.N.
THE IMPORTANCE OF THE STUDY OF THE STRUCTURE AND DYNAMICS
OF LANDSCAPES OF SOUTH-EASTERN BALTIC FOR OPTIMISATION OF NATURE USE ............... 359
Larin S.I., Lauhin S.A., Alekseeva V.A., Larina N.S., Maksimov F.E.
PERIGLACIAL RELICT IN LANDSCAPES OF ISHIM PLAIN (SOUTH-WEST
OF WESTERN SIBERIA) ................................................................................................................................. 364
Lobotrosova S.A., Soromotin A.V.
REGULARITIES OF DEVELOPMENT OF VEGETATION ON SAND OUTCROPS
IN THE SUBZONE OF THE NORTHERN TAIGA OF WESTERN SIBERIA
(ON THE EXAMPLE OF THE NADYM BASIN) ........................................................................................... 369
Lubenets L.F., Chernykh D.V.
LANDSCAPE BASIS FOR DIFFERENTIATION OF SNOW COVER IN THE MAIMA
RIVER BASIN (LOW MOUNTAINS OF THE RUSSIAN ALTAI) ............................................................... 373
Makkaveyev A.N., Fedorovich D.V.
GROUND WATER LEVELS INFLUENCE ON THE LANDSCAPES OF THE CITES:
MOSCOW AS EXAMPLE ................................................................................................................................ 377
Merekalova K.A.
CHANGES IN INTERCOMPONENTS RELATIONSHIPS DURING THE RECOVERY
OF MIDDLE-TAIGA LANDSCAPES OF THE ARKHANGELSK AND THE TYUMEN
REGIONS ........................................................................................................................................................... 380
Mikhno V.B.
LANDSCAPE LITHOGENESIS AS A FACTOR OF LANDSCAPE DIVERSITY
FORMATION OF THE CENTRAL BLACK EARTH REGION ..................................................................... 383
Mishchenko A.A., Volkova T.A.
LIMAN-ESTUARINE AND COASTAL-AQUATIC PARAGENETIC LANDSCAPE
COMPLEXES IN THE KRASNODAR REGION: THE PARAGENETIC LANDSCAPE
COMPLEX OF BAYSUG-CHELBAS RIVER VALLEY ................................................................................ 385
Osadchaya G.G.
FEATURES OF LANDSCAPE INDICATION OF GEOCRYOLOGIC CONDITIONS
IN BOLSHEZEMELSKAYA TUNDRA........................................................................................................... 389
Pavleychik V.M.
GEOLOGICAL AND GEOMORPHOLOGICAL CONDITIONS OF DIFFERENTIATION
OF LANDSCAPES OF THE BURTINSKAYA STEPPE IN THE SOUTHERN PREDURALIE .................. 392
Pshenichnikov A.E.
STUDY OF THE DYNAMICS OF THE LAKES USING SPACE IMAGES ANALYSIS
(ON THE EXAMPLE OF THE SOUTH OF THE TYUMEN REGION) ......................................................... 395
Slepneva E.V.
SPATIAL DIFFERENTIATION OF THE SELENGA RIVER BASIN GEOSYSTEMS ................................ 399
Sudakova N.G., Antonov S.I., Vvedenskaya A.I., Kostomakha V.A., Nemtsova G.M.
GEOLOGICAL AND GEOMORPHOLOGICAL BASIS OF REGIONAL LANDSCAPE
DIFFERENTIATION IN THE CENTER OF RUSSIAN PLAIN ..................................................................... 403
Tikhomirov O.A.
THE FORMATION AND DYNAMICS OF AQUATIC SYSTEMS OF THE UPPER
VOLGA RESERVOIRS ..................................................................................................................................... 406
Khokhlova E.R.
DIFFERENTIATING ROLE OF GEOLOGICAL FACTOR IN FORMATION OF MODERN
UPPER VOLGA REGION LANDSCAPES ...................................................................................................... 409
Khromykh V.S.
VASYUGAN PLAIN (LANDSCAPE STRUCTURE AND FEATURES OF ENVIRONMENTAL
MANAGEMENT) .............................................................................................................................................. 412
Khromykh V.S.
THE STRUCTURE OF LANDSCAPES OF THE SOUTHEAST OF THE WEST
SIBERIAN PLAIN (IN BORDERS OF THE TOMSK REGION) AND THE FEATURES
OF THEIR ENVIRONMENTAL MANAGEMENT ......................................................................................... 418
18
Chernykh D.V.
PROVINCIAL LANDSCAPES-ANALOGUES OF THE RUSSIAN ALTAI .................................................. 423
Shekhovtsov A.I., Sizykh A.Р.
LANDSCAPES OF THE SANDS ACCUMULATION OF THE LAKE BAIKAL NORTHERN
COAST (BAR — YARKI ISLAND AS AN EXAMPLE) ................................................................................ 427
Marshinin A.V.
FEATURES OF BUSH AND LOW SHRUB COVER IN THE ARCTIC TUNDRA
OF BELY ISLAND (THE KARA SEA) ............................................................................................................ 430
X. LANDSCAPES OF OIL AND GAS PRODUCTION AREAS

Kozin V.V., Idrisov I.R., Marshinin A.V., Marinskikh D.M., Prusakova N.N.
LANDSCAPE ECOLOGICAL SUPPORT OF NATURE MANAGEMENT IN GAS
AND OIL PRODUCTION AREAS OF WESTERN SIBERIA ......................................................................... 435
Khoroshavin V.Yu., Kalinin V.M., Luzhetskaj A.V.
LANDSCAPE AND HYDROLOGICAL ANALYSIS OF THE TERRITORY FOR SURFACE
WATER QUALITY ASSESSMENT IN THE WEST SIBERIAN MIDDLE TAIGA..................................... 439
Velikotsky M.A., Marakhtanov V.P.
CORROSIVE AGGRESSION OF LANDSCAPES OF CRYOLITHOZONE ON STEEL PIPELINES ......... 444
Knyazkov A.S., Moskvina N.N.
METHODS OF AUTOMATIC INTERPRETATION OF OIL-POLLUTED LANDS ..................................... 447
Kozina A.V.
EXPERIENCE AND QUESTIONS OF TOPICAL INTEREST IN EKOLOGICAL
PROJECT SUPPORT, CARRIED OUT BY GIPROTYUMENNEFTEGAS PJSC
ON OIL AND GAS COMPLEX CONSTRUCTION SITES, TYUMEN REGION ......................................... 450
Marakhtanov V.P.
ASSESSMENT OF INTERACTION BETWEEN LANDSCAPES OF THE NADYM-PUR-TAZ
REGION AND TRUNK GAS PIPELINES ....................................................................................................... 454
Moskvina N.N., Zhegalina L.F., Kungurtsev S.A., Knyazkov A.S.
METHODS OF ANALYSIS OF ANTHROPOGENIC LANDSCAPES OF KHANTY-MANSI
AUTONOMOUS OKRUG — YUGRA............................................................................................................. 460
Mjachina K.V.
ANALYSIS OF THE STEPPE LANDSCAPES CHANGES IN CONDITIONS OF OIL AND GAS
PRODUCTION AND THE PROBLEMS OF THEIR OPTIMIZATION.......................................................... 464
Neustroeva M.V., Deeva U.V.
THE CURRENT STATE OF THE NATURAL TERRITORIAL COMLEXIS (NTC)
OF THE WATERSHED ON THE RIVERS OF EVAYAKHA — NGARKA-TABYAKHA ......................... 468
Kozin V.V., Marshinin A.V.
THE ANTHROPOGENIC LANDSCAPES’ DIVERSITY IN THE TYUMEN REGION (RUSSIA) ............. 472
XI. EDUCATION AND POLITICS IN LANDSCAPE SCIENCE

Starozhilov V.T.
LANDSCAPE GEOGRAPHY IS DEVELOPING: THE FIRST INTERNATIONAL
LANDSCAPE CENTER IN PACIFIC RUSSIA AND ITS GOALS................................................................. 478
Vdovyuk L.N., Zherebyateva N.V., Popova T.V.
NATURAL PROPERTIES OF DISTRICT "LUKASHYNO" AS THE BASE
OF EDUCATIONAL FIELD PRACTICES FOR STUDENTS OF INSTITUTE
OF EARTH SCIENCES ..................................................................................................................................... 481
Idrisov I.R., Marshinin A.V., Marinskikh D.M., Edikhanov Yu.R.
CREATION OF LANDSCAPE MAPS FOR GEOPORTAL OF UNIVERSITY
OF TYUMEN ..................................................................................................................................................... 486
Marinskikh D.M.
LANDSCAPE SCIENCE IN THE EPOCH OF ANTHROPOCENE FACE CHALLENGES
OF TRANSDISCIPLINARITY: LANDSCAPE SYNTHESIS FROM NATURE
AND HUMAN PERSPECTIVE ......................................................................................................................... 491
19
Nekhuzhenko N., Osipova T.
NON-SPECIALIZED BACHELORATE IN GEOGRAPHICAL EDUCATION: PROSPECTS
AND PROBLEMS ............................................................................................................................................. 493
Novikov A.V., Sumarukova O.V.
EVALUATION OF THE CURRENT STATE OF URBAN SPNA IN THE FRAMEWORK
OF EDUCATIONAL TRAINING ..................................................................................................................... 497
Pupysheva I.N.
ECOLOGIST AND POLITICS OF NATURE .................................................................................................. 499
Frolova I.V., Erman A.E.
THE CONCEPT OF THE DICTIONARY-REFERENCE BOOK ON CONTEMPORARY
LANDSCAPE SCIENCE ................................................................................................................................... 502
Khromykh V.V., Khromykh O.V.
TOMSK REGION GEOPORTAL ..................................................................................................................... 505
Khromykh O.V.
GIS TRAINING OF STUDENTS OF LANDSCAPE GEOGRAPHY IN THE NATIONAL
RESEARCH TOMSK STATE UNIVERSITY .................................................................................................. 510
Fürst Ch.
IALE AND ITS MISSION — WORLDWIDE COLLABORATION ON LANDSCAPE ECOLOGY ........... 515
Köppen B.
FAR BEYOND GLOBAL CAPACITIES? COMMENTS ON THE OPEN ISSUE
OF SUSTAINABLE DEVELOPMENT AND DEMOGRAPHIC GROWTH.................................................. 516
20
V. ãÄçÑòÄîíçéÖ èãÄçàêéÇÄçàÖ à éïêÄçÄ èêàêéÑõ
V. LANDSCAPE PLANNING AND NATURE CONSERVATION
ãÄçÑòÄîíçéÖ èãÄçàêéÇÄçàÖ
äÄä êÄáÑÖã äéåèãÖäëçéâ îàáàóÖëäéâ ÉÖéÉêÄîàà
Семенов Ю.М.
Институт географии имени В.Б. Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия, semenov@irigs.irk.ru
LANDSCAPE PLANNING AS SECTION OF COMPLEX PHYSICAL GEOGRAPHY

Semenov Yu.M.
V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, Irkutsk, Russia, semenov@irigs.irk.ru
Abstract: Questions of interrelations of complex physical geography and landscape planning in
Russia are considered. It is offered to carry out an assessment of value and sensitivity, definition is
more whole than development of natural components on the basis of a planimetric grid of the
geosystem map adapted to problems of landscape planning. It gives the chance to use all information
content saved up in databases at all stages of work, and to consider fully up to acceptance of planning
solutions. Traditions of the Russian and Soviet physical geography assume obligatory detailed justifica-
tion of works from positions of landscape science. Unfortunately, the landscape science cannot apply
for general coverage of the composite picture of landscape component variety. The experts in separate
disciplines all the same know the components of geosystems better than landscape scientists. Therefore
consultations with experts in separate disciplines are necessary already at the choice or creation of a
basis of maps of an assessment of value and sensitivity of geosystem components, and also maps of
target concepts of their territorial development. So-called "territorial planning" in Russia does not as-
sume division into specialized sectors, and practically all other sectoral plannings are absent. Thus it is
impossible to solve a problem of introduction of landscape planning from positions of purely "land-
scape science" approach. The complex physical geography constructed on continuous cooperation with
experts in separate disciplines allows managers to do for the particular period without many sectoral
plannings, using "ecologically focused territorial planning". Landscape planning in Russia did not be-
come sector or greening of territorial planning yet. Demand for its documents is absent. Therefore it
makes sense to create yet not full landscape programs and plans, and to use possibilities of a method of
landscape planning when developing other help and planned documents. Landscape-estimating maps,
which we suggest to make for territorial subjects of the federation and for municipalities, also belong to
their number.
Начиная с работ своих основоположников — В.В. Докучаева, А.И. Воейкова, А.Н. Крас-
нова, Г.Н. Высоцкого, Г.Ф. Морозова, Г.И. Танфильева и др., продолженных исследованиями
экспедиций Переселенческого управления и СОПСа, комплексная физическая география в
России традиционно выполняет ряд прикладных функций и является разделом географической
науки, наиболее близким к практике природопользования. В российской географической науке
накоплен большой опыт эколого-географических исследований, корректное и конструктивное
использование которого может и должно внести серьезный вклад в решение данной проблемы.
Вместе с тем, его вклад в решение задач экологической политики весьма невелик, так как для
обеспечения конкретных потребителей информацией об организации, механизмах природной,
антропогенной трансформации, возможностях и ограничениях в использовании геосистем и их
компонентов необходима разработка алгоритмов ее перевода в форму, приемлемую для этих
21
потребителей. Поэтому основной задачей современной комплексной физической географии в
формировании региональной экологической политики является разработка концепции и мето-
дической базы выявления ландшафтно-экологических условий дифференциации природополь-
зования, методов использования географической информации для оценки антропогенных на-
рушений окружающей среды и обоснования способов их компенсации. В Институте географии
Сибири и Дальнего Востока СО АН СССР (ныне Институт географии им. В.Б. Сочавы
СО РАН — ИГ СО РАН) прикладная география была заявлена в качестве одного из приорите-
тов с самых первых лет его существования. При этом к основным проблемам, входящим в уче-
ние о геосистемах и характеризующим современные направления физической географии,
В.Б. Сочава [1978] отнес «исследование природных предпосылок формирования территори-
ально-производственных комплексов», «обоснование рационального использования природ-
ных ресурсов с учетом их восстановления и обогащения», «разработка физико-географических
основ охраны и оптимизации природной среды для жизни и труда человека», «географическая
экспертиза проектов комплексного использования и охраны географической среды». По его
мнению, прикладное значение имеют все результаты изучения связей между компонентами
геосистем, подвергающихся антропогенным воздействиям, поэтому знание этих связей необ-
ходимо при проектировании и планировании рационального использования ресурсов, при
вторжении в спонтанное развитие природы в порядке coтворчества с ней, при разного рода
строительстве и в особенности для целей прогнозирования. Комплексная физическая геогра-
фия — это комплексная наука, которая базируется на основных положениях учения о геосис-
темах [Сочава, 1978], используя сведения о компонентах геосистем, полученные геологами,
геоморфологами, климатологами, гидрологами, почвоведами, ботаниками, зоологами и т. д.,
для ландшафтного синтеза [Семенов, 2010]. На современном этапе развития одним из основ-
ных ее приложений к практике является ландшафтное планирование. Оно представляет собой,
с одной стороны, совокупность подходов и методов построения территориальной организации
взаимодействия общества с конкретными ландшафтами, обеспечивающей устойчивое приро-
допользование и сохранение основных функций этих ландшафтов, а с другой — процесс ком-
муникации всех субъектов природоохранной и хозяйственной деятельности на территории
планирования для выявления и согласования интересов, решения конфликтов природопользо-
вания и разработки согласованного плана действий и мероприятий [Антипов, Семенов, 2006].
Процедура ландшафтного планирования обычно включает 5 основных этапов:
1) инвентаризацию (сбор и обобщение) информации о природной среде, социально-
экономических условиях, структуре и особенностях землепользования территории, а
также выявление конфликтов природопользования; 2) оценку природных условий, по-
тенциала и характера использования земель территории; 3) определение отраслевых
целей использования природных компонентов; 4) создание интегрированной целевой
концепции использования территории; 5) разработку программы основных направле-
ний действий и мероприятий [Руководство по ландшафтному планированию, 2001].
В ИГ СО РАН работы по ландшафтному планированию ведутся с применением мето-
дики, разработанной при активной консультативной поддержке Федерального ведом-
ства охраны природы ФРГ. Из-за принципиально иных, чем в Германии, природных и
социально-экономических условий методологические и методические подходы ланд-
шафтного планирования, созданные на базе адаптации методических наработок немец-
ких коллег, видоизменялись с использованием опыта российской комплексной физиче-
ской географии и путем более широкого привлечения в планирование социально-
экономических факторов территориального развития. Если в европейских странах ра-
боты инвентаризационного этапа в самом деле сводятся только к сбору и обобщению
имеющейся информации о природе и социально-экономических условиях, структуре,
особенностях землепользования территории, то в Российской Федерации и странах
бывшего Советского Союза часто приходится проводить картографирование компо-
нентов геосистем заново, поскольку значительные территории до сих пор не имеют
карт почвенного покрова, растительности и т. д.
22
В российском ландшафтном планировании существует, по крайней мере, 3 основных
направления: 1) «классическое», распространенное в Западной Европе (в наиболее разработан-
ном виде в Германии), выполняемое ландшафтными планировщиками (инженерами-
ландшафтоведами) [Jessel, Tobias, 2002; v. Haaren, 2004; v. Haaren, Galler, Ott, 2008; и др.];
2) российское «ландшафтное», развиваемое в МГУ и ряде других ВУЗов, которое базируется
на принципах и методах ландшафтоведения и выполняется ландшафтоведами [Колбовский,
2008, 2013; Хорошев, 2007, 2010; и др.]; 3) российское «экологическое» (экологически ориен-
тированное планирование землепользования), основанное на подходах комплексной физиче-
ской географии и выполняемое коллективом специалистов под руководством ландшафтоведа
[Антипов, Семенов, 2006, 2009; Семенов, Суворов, 2010; Экологически ориентированное пла-
нирование землепользования, 2002, 2004, 2013; Antipov, Hoppenstedt, Kravtschenko, Semenov,
1997; Landscape Planning, 2006; и др.]. В первом варианте ландшафтные карты обычно не ис-
пользуются, являясь лишь вспомогательным инструментом оценки облика ландшафта и воз-
можностей его рекреационного использования; во втором они являются главнейшим инстру-
ментом и источником сведений о природных свойствах территории; в третьем —
картографической основой и инструментом оценки именно ландшафтов (геосистем).
При планировании по единой контурной сетке ландшафтных выделов возможны 3 вариан-
та использования ландшафтной основы: 1) работы ведутся по контурам ландшафтной карты,
составленной ранее одним из авторов ландшафтного плана; 2) для исследований адаптируется
карта стороннего автора, адаптированная под задачи планирования; 3) ландшафтная основа
составляется непосредственно в ходе проекта. В любом случае оценка значения и чувстви-
тельности, определение целей развития природных компонентов проводятся на основе контур-
ной сетки ландшафтной карты, адаптированной именно к задачам ландшафтного планирова-
ния. Это дает возможность использовать весь объем информации, накопленный в базах
данных, на всех этапах работы и в полной мере учитывать вплоть до принятия планировочных
решений, что делает описанную схему очень гибкой и применимой для решения других задач
в любых природных условиях и социально-экономических ситуациях. Подход с использовани-
ем имеющейся собственной карты впервые был применен при работе над ландшафтным ра-
мочным планом Слюдянского района Иркутской области [Экологически ориентированное
планирование землепользования, 2002], где основой послужила составленная ранее карта
Е.Г. Суворова [1999]. Для ландшафтного плана природного парка «Зона покоя «Укок» [Бабин,
Семенов, Шитов и др., 2011] использовалась ландшафтная карта Кош-Агачского района Рес-
публики Алтай, составленная Г.С. Самойловой [2005], которая была адаптирована к требова-
ниям ландшафтного планирования и конкретного проекта. Для обеспечения точности и досто-
верности ландшафтной основы каждый выдел согласовывался с содержанием имеющихся
тематических карт; все множество характеристик компонентов геосистем упорядочивалось в
факторную систему и кодировалось; для каждой типологической единицы был составлен пас-
порт с подробным описанием компонентов, включая показатели их использования, степени и
характера нарушенности, значения, чувствительности и т. д. В итоге была создана ландшафт-
ная ГИС, визуализация базы данных которой позволяет строить новые карты разного темати-
ческого содержания, а весь накопленный объем информации использовать на всех этапах ра-
боты вплоть до принятия планировочных решений. В дальнейшем эта ГИС была доработана и
использована при разработке ландшафтного рамочного плана Кош-Агачского района [Эколо-
гически ориентированное планирование землепользования, 2013]. При ландшафтном планиро-
вании территории Майминского и Чемальского районов Республики Алтай в целях усовер-
шенствования и отработки методики оценки и определения целей развития природных
компонентов была подготовлена специальная ландшафтная основа [Семенов, Лысанова, 2016].
При ее составлении и разработке легенды наряду с собственными материалами маршрутных
исследований, детального картографирования ключевых участков были использованы опубли-
кованные материалы — карта Д.В. Черных и Г.С. Самойловой «Ландшафты Алтая (Республика
Алтай и Алтайский край)» [2011] и коллективная монография сотрудников Горно-Алтайского
государственного университета под редакцией А.В. Шитова «Природные комплексы Маймин-
ского района Республики Алтай» [2006], интерпретированные с учетом авторского опыта со-
ставления карт геосистем смежных регионов [Лысанова, Семенов, Сороковой, 2011, 2016; Лы-
23
санова, Семенов и др., 2013; Семенов, Суворов, Лысанова и др., 2013] для удобства типизации
оценок и целей при ландшафтном планировании. Методика картографирования базировалась
на учении о геосистемах В.Б. Сочавы [1978] и принципах построения иерархической структу-
ры геомеров путем интеграции структурных и структурно-динамических показателей.
Комплексный физико-географический подход, предполагающий совместные работы спе-
циалистов в области изучения отдельных компонентов геосистем, способен плодотворно рабо-
тать при ландшафтном планировании, позволяя более корректно и детально учитывать при-
родные особенности территории, чем это делалось бы ландшафтоведами-планировщиками без
участия (помощи) специалистов-отраслевиков. Используемая ландшафтными планировщиками
ФРГ процедура оценки природных компонентов в категориях «значение» и «чувствитель-
ность» с последующим определением целей территориального развития, была адаптирована к
условиям РФ, изменена и дополнена. Поскольку в нашей методике оценивание природных
компонентов проводится по единой контурной сетке ландшафтных выделов с использованием
ГИС, то особое внимание при этом, естественно, должно уделяться выбору или построению
корректной основы для оценки природных компонентов и определения целей территориально-
го развития — карты геосистем. Необходимость рациональности реализации документов
ландшафтного планирования горных территорий привела к пониманию важности показа на
нижних уровнях ландшафтной структуры не только типологических единиц, но и их конкрет-
ных сочетаний. Поскольку выделение, рисовка контуров и построение легенд карт геосистем
проводятся для последующих операций их оценки и оптимальной «привязки» проектов приро-
допользования, строгая классификационная принадлежность конкретных геосистем к соответ-
ствующим классам фаций и геомам не всегда является основополагающим критерием при оп-
ределении места конкретных выделов в легенде картографической ландшафтной основы.
Ландшафтное планирование осуществляется на трех масштабных уровнях, поэтому, естест-
венно, ландшафтная основа также имеет дело с тремя уровнями организации геосистем: для
ландшафтного крупномасштабного плана базовой единицей картографирования и оценки слу-
жит фация, а основной ячейкой детальной проработки — микрогеохора (урочище); для ланд-
шафтного рамочного плана — соответственно группа фаций и мезогеозора (местность), для
ландшафтной программы — геом и ландшафт. Поэтому, несмотря на типологические легенды
карт, используемых в качестве основы для ландшафтного планирования, оценка часто ведется
фактически по конкретным местоположениям, особенно в геохорах со сложным рельефом, где
из-за мелкоконтурности (дробности), мозаичности и серийности геомеров приходится на ниж-
них уровнях ландшафтной структуры прибегать к показу не только типологических единиц, но
и их конкретных хорологических сочетаний с учетом геохимической латеральной сопряженно-
сти, то есть используется совмещение типологического и регионального подходов [Семенов,
Лысанова, 2016].
Традиции российской и советской физической географии предполагают обязательное де-
тальное обоснование работ с позиций ландшафтоведения. Известно, что благодаря эмерджент-
ности системе по сравнению с простой суммой ее компонентов свойственно большее число
характеристик, возможностей и неопределенностей, поэтому оценка, определение целей разви-
тия природных компонентов и их интегрирование как суммирование контуров не могут дать
полной картины возможностей использования территории. Отсюда «ландшафтоведческий»
подход к планированию имеет определенное преимущество перед традиционным европейским
ландшафтно-экологическим, но само по себе ландшафтоведение (как и его продукт — ланд-
шафтная карта) не может претендовать на всеобщий охват сложной картины компонентного
многообразия ландшафтов: отраслевики все равно знают свои компоненты лучше. Поэтому
уже при выборе или построении основы для карт оценки значения и чувствительности компо-
нентов геосистем, для карт целевых концепций их территориального развития, необходимы
консультации со специалистами-отраслевиками. По-видимому, в условиях, когда в так назы-
ваемом «территориальном планировании» нет деления на специализированные сектора, прак-
тически все другие секторальные планирования отсутствуют, решить проблему внедрения
ландшафтного планирования в России с позиций чисто «ландшафтоведческого» подхода не-
возможно. Комплексная физическая география, построенная на постоянном сотрудничестве со
специалистами-отраслевиками, позволяет управленцам обойтись на определенный период без
24
многих секторальных планирований, используя «экологически ориентированное территори-
альное планирование». К сожалению, в России, несмотря на непрекращающиеся попытки ряда
географов внедрить ландшафтное планирование как инструмент обоснования путей земле-
пользования [Антипов, Семенов, 2006, 2009; Дроздов, 1996; Колбовский, 2008, 2013; Ланд-
шафтное планирование, 2002; Семенов, 2014, 2015; Хорошев, 2007, 2010; Экологически ориен-
тированное планирование землепользования, 2002, 2004, 2013; Landscape Planning, 2006; и др.],
оно так и не смогло стать сектором или хотя бы средством экологизации территориального
планирования, и спроса на его документы не наблюдается. Поэтому имеет смысл создавать
пока не полноценные ландшафтные программы и планы, а использовать возможности ланд-
шафтного планирования при разработке других справочных и плановых документов, к числу
которых относятся и ландшафтно-оценочные карты, которые предлагается составлять для
субъектов РФ и муниципальных образований.
ЛИТЕРАТУРА
1. Антипов А.Н., Семенов Ю.М. Ландшафтное планирование как инструмент управления природо-
пользованием (на примере Байкальского региона) // Известия РАН. Серия географическая. 2006.
№ 5. С. 82-91.
2. Антипов А.Н., Семенов Ю.М. Опыт использования аппарата ландшафтного планирования в России
при решении задач территориального развития // Український географічний журнал. 2009. № 3.
С. 10-17.
3. Бабин В.Г., Семенов Ю.М., Шитов А.В., Сухова М.Г., Кочеева Н.А., Журавлева О.В., Минаев А.И.,
Каранин А.В. Ландшафтное планирование природного парка «Зона покоя Укок» (Республика Алтай)
// География и природные ресурсы. 2011. № 3. С. 38-45.
4. Дроздов А.В. Перспективы развития ландшафтного планирования в России // Известия РАН. Сер.
геогр. 1996. № 1. С. 21-32.
5. Колбовский Е.Ю. Ландшафтное планирование: учеб. пособие. М.: Академия, 2008. 562 с.
6. Колбовский Е.Ю. Нерешенные вопросы ландшафтоведения и ландшафтное планирование // Извес-
тия РАН. Сер. геогр. 2013. № 5. С. 19-29.
7. Ландшафтное планирование: принципы, методы, европейский и российский опыт / Антипов А.Н.,
Дроздов А.В., Кравченко В.В. и др. Бонн Москва Иркутск: Изд-во ИГ СО РАН, 2002. 141 с.
8. Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Сороковой А.А. Геосистемы бассейна верхнего Енисея // География
и природные ресурсы. 2011. № 4. С. 92-99.
9. Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Сороковой А.А. Ландшафтное картографирование Республики Хака-
сия // Геодезия и картография. 2016. № 12. С. 16-23.
10. Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Шеховцов А.И., Сороковой А.А. Геосистемы Республики Тыва //
География и природные ресурсы. 2013. № 3. С. 181-184.
11. Природные комплексы Майминского района Республики Алтай / Шитов А.В., Минаев А.И., Федот-
кина Н.В. и др. Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 2006. 200 с.
12. Руководство по ландшафтному планированию. Т. II. Методические рекомендации по ландшафтному
планированию / Антипов А.Н., Дроздов А.В., Князева Т.Ф. и др. М.: Гос. центр экол. программ,
2001. 73 с.
13. Самойлова Г.С. Ландшафтная карта Кош-Агачского района Республики Алтай // Оценка местооби-
таний некоторых ключевых видов млекопитающих в Алтае-Хангае-Саянском регионе с помощью
специализированной геоинформационной системы. М.: Российское представительство WWF, 2005.
Электронная версия.
14. Семенов Ю.М. Ландшафтно-географическое обеспечение экологической политики природопользо-
вания в регионах Сибири // География и природные ресурсы. 2014. № 3. С. 16-21.
15. Семенов Ю.М. Ландшафтное планирование как инструмент выявления и идентификации рисков
природопользования // Проблемы анализа риска. 2015. Т. 12, № 5. С. 86-93.
16. Семенов Ю.М., Лысанова Г.И. Картографирование геосистем для ландшафтного планирования рай-
онов Республики Алтай // География и природные ресурсы. 2016. № 4. С. 66-75.
17. Семенов Ю.М., Суворов Е.Г. Комплексная физическая география и ландшафтное планирование //
XIV съезд Русского географического общества (11-14 декабря 2010 г., Санкт-Петербург): Сборник
научных работ. СПб.: Изд. РГО, 2010. Кн. 2. Естественная география в решении проблем природо-
пользования и пространственной организации общества. С. 50-54.
18. Семенов Ю.М., Суворов Е.Г., Лысанова Г.И., Семенова Л.Н., Шитов А.В. Опыт ландшафтного пла-
нирования и ландшафтно-оценочного картографирования горных территорий // Экологическое пла-
нирование и управление. 2013. № 2 (15). С. 23-30, 98-100.
19. Сочава В.Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск: Наука, 1978. 319 с.
25
20. Суворов Е.Г., Титаев Д.Б. Структура ландшафтов Южного Прибайкалья // География и природные
ресурсы. 1999. № 4. С. 20-30.
21. Хорошев А.В. Географическая концепция ландшафтного планирования // Известия РАН. Сер. геогр.
2012. № 4. С. 103-112.
22. Хорошев А.В. Полимасштабность ландшафтной организации как основание для ландшафтно-
планировочных решений // Структурно-динамические особенности, современное состояние и про-
блемы оптимизации ландшафтов: Мат. 5-й межд. конф., посв. 95-летию со дня рожд. Ф.Н. Милькова
(Воронеж, 15-17 мая 2013 г.). Воронеж: Истоки, 2013. С. 421-426.
23. Черных Д.В., Самойлова Г.С. Ландшафты Алтая (Республика Алтай и Алтайский край). Карта.
М. 1:500000. Новосибирск: ФГУП Новосибирская картографическая фабрика, 2011.
24. Экологически ориентированное планирование землепользования в Алтайском регионе. Кош-
Агачский район / Семенов Ю. М., Бабин В. Г., Кочеева Н. А., и др. Новосибирск: Гео, 2013. 132 с.
25. Экологически ориентированное планирование землепользования в Байкальском регионе. Слюдян-
ский район / Суворов Е.Г., Антипов А.Н., Семенов Ю.М. и др. Иркутск: Изд-во ИГ СО РАН, 2002.
141 с.
26. Экологически ориентированное планирование землепользования в Байкальском регионе. Ольхонский
район / Семенов Ю.М., Антипов А.Н., Буфал В.В. и др. Иркутск: Изд-во ИГ СО РАН, 2004. 147 с.
27. Antipov A., Hoppenstedt A., Kravtschenko V., Semenov Yu. Oekologisch orientierte Landnutzungsplanung
in der Baikal-Region // Garten und Landschaft. 1997. H. 9. S. 40-42.
28. Haaren von C. Landschaftsplanung. Stuttgart: Ulmer, 2004. 527 S.
29. Haaren von C., Galler C., Ott S. Landschaftsplanung: Grundlage nachhaltiger Landschaftsentwicklung.
Bonn: Bundesamt für Naturschutz, 2008. 52 S.
30. Jessel B., Tobias K. Ökologisch orientierte Planung. Stuttgart: Ulmer, 2002. 470 S.
31. Landscape Planning: Tools and Experience in Implementation / Antipov A.N., Kravchenko V.V., Semenov
Yu.M. et al. Bonn Irkutsk: V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, 2006. 149 р.
èêéëíêÄçëíÇÖççõÖ àçëíêìåÖçíõ
ãÄçÑòÄîíçéÉé èãÄçàêéÇÄçàü
Хорошев А.В.
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия,
avkh1970@yandex.ru
SPATIAL TOOLS OF LANDSCAPE PLANNING

Khoroshev A.V.
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, avkh1970@yandex.ru
Abstract: We demonstrate the example of spatial planning decisions for the basin of the small
river in the middle taiga with forested upper sector and cultivated lower sector. The proposals proceed
from landscape-ecological approach. The significance of a unit is evaluated with consideration for both
internal properties and geographical context. Multiplicity of landscape structures dictates the necessity
to focus on this or that type of structure depending on planning objective. Decision takes into consider-
ation functional role of a landscape unit in catena, basin, and landscape. Ecological and socio-economic
significance of a landscape unit or its component depends on potential damage from its degradation for
the territory of a certain hierarchical order as well as on number of allocation alternatives for land use
type. Optimum spatial proportions of land use types were determined based on comparison with critical
values of afforestation for chemical properties of surface waters. We provided rationales for changing
configurations, neighbourhoods, connectivity of land units. Management tools were proposed to regu-
late detrimental lateral flows and to ensure sustainable functioning of ecological network.
Территориальное планирование включает несколько разновидностей решений: 1) эконо-
мические (выбор приоритетных отраслей хозяйства с учетом региональных особенностей и
рыночной конъюнктуры), 2) пространственные (собственно размещение объектов и видов уго-
дий), 3) правовые (изменение правового статуса объекта), 4) коммуникативные (определение
процедуры согласования решений), 5) институциональные (распределение полномочий по
26
управлению), 6) технологические (выбор способа получения продукции на угодьях, опреде-
ленных пространственными решениями). Основной компетенцией ландшафтно-экологиче-
ского подхода к территориальному планированию являются, безусловно, пространственные
решения, разновидностям которых посвящено данное сообщение.
Методологической основой для выбора пространственных решений мы считаем концеп-
цию полиструктурности ландшафта. Применительно к планировочным целям это означает, что
при определении пригодности ландшафтной единицы для хозяйственного использования или
ее значимости для экологического каркаса требуется анализ ее функциональной ценности в
контексте одновременно нескольких типов ландшафтных структур. Наиболее удобной едини-
цей для выбора решений на локальном уровне мы считаем урочище или подурочище, т. е. еди-
ницу генетико-морфологической структуры. Однако каждая из таких единиц может оцени-
ваться неодинаково в зависимости от ее положения в позиционно-динамической структуре
(положения в каскадной ландшафтно-геохимической системе, КЛГС), бассейновой структуре
(вклада в формирование стока), биоцентрично-сетевой структуре (вклада в биотические ми-
грационные процессы и обеспечение необходимого разнообразия и размера местообитаний).
Пространственные решения в ландшафтном планировании на основе анализа полиструк-
турной организации ландшафта включают регулирование: 1) площадных пропорций угодий
(в ландшафте, бассейне), 2) степени мозаичности ландшафтного покрова, 3) взаиморасположе-
ния угодий (соседства, связности пространственных элементов), 4) размещения буферных эле-
ментов для защиты уязвимых объектов от нежелательных потоков, 5) конфигурации угодий,
6) набора технологий, адаптированных к свойствам урочищ.
Продемонстрируем пример адаптации видов деятельности к урочищной структуре при ус-
тойчивом функционировании экологического каркаса с применением следующих наиболее важ-
ных понятий: миграция в катене; буферные зоны как условие химических свойств стока в бас-
сейне; сток из бассейна как функция площадных соотношений урочищ и угодий; сочетание
ландшафтной матрицы с пятнами и коридорами как фактор жизнеспособности популяций жи-
вотных. Исследование проведено в бассейне р. Заячья (площадь 152 кв. км) в средней тайге Ар-
хангельской области, который включает залесенную верхнюю и распаханную нижнюю часть.
Рис. 1. Процедура ландшафтного планирования
Мотивировка предлагаемых планировочных решений (рис. 1) обусловлена комбинациями

трех основных предпосылок: а) набором ресурсных и экологических ценностей; б) спросом на
ресурсы; в) конфликтными ситуациями, вынуждающими изменить пространственную органи-
зацию хозяйства. Район исследования расположен в таежной зоне с традиционно высоким
27
спросом на древесину. Спрос реализуется за счет рубок в верхней части бассейна, что приво-
дит к нарушению баланса насаждений разного возраста, высокой доле молодняков, что спо-
собствует снижению годового стока за счет повышенной транспирации, снижению летней ме-
жени. Кроме того, рубки оказывают неоднозначное влияние на охотничье-промысловые
ресурсы (спрос в настоящее время ограниченный) и ресурсы дикороссов (спрос очень высо-
кий). Как ценности рассматриваются: высокая лесистость верхней части бассейна, поддержи-
вающая зональные характеристики стока; обязательное наличие зональных старовозрастных
темнохвойных лесов; стабильность пойменных местообитаний. В то же время мозаика лесных
и обезлесенных земель до некоторой степени благоприятна для многих охотничье-
промысловых животных и биоразнообразия. Другой важнейшей ценностью района в масштабе
всей Архангельской области является наличие хорошо дренированных и гумусированных почв
в средней и нижней части бассейна благодаря близости коренных карбонатных мергелей и
глубокой расчлененности рельефа. Высокий спрос на ресурс плодородных (на фоне таежной
зоны) серогумусовых почв для земледелия в течение семи столетий привел к прогрессирую-
щему процессу смыва пахотных почв с распахиваемых склонов, что вызывает повышенное по-
ступление азота, фосфора, калия, кальция, магния на поймы и в водотоки, к заиливанию водо-
токов и снижению их качества для рыболовства и рекреации. В качестве ценности
рассматривается нормативное качество вод в агроландшафте.
Для выбора допустимых хозяйственных решений в первую очередь необходимо ранжиро-
вать урочища, сохраняющие зональный (т. е. лесной) характер по экологической приоритетно-
сти. Это позволяет наметить главные элементы экологического каркаса с щадящим или защит-
ным режимом землепользования. В основу ранжирования положена оценка функциональной
значимости урочищ как объектов планирования в контексте разнотипных геосистем более вы-
сокого ранга (КЛГС, бассейне, ландшафте). Предложен следующий принцип. Максимальную
оценку экологической значимости (ранг 1) получают урочища, контролирующие своими свой-
ствами обширные удаленные территории (например водораздельные верховые болота, регули-
рующие сток в бассейне) и одновременно обладающие самоценностью (ценные местообитания
промысловых животных и редких растений). Ранг 2 присваивается урочищам с высокой само-
ценностью (в основном как местообитания, в том числе для охраняемых или промысловых ви-
дов животных и растений), но не имеющим существенного удаленного эффекта. Ранг 3 при-
сваивается урочищам с банальными для тайги свойствами (в том числе с вторичными лесами),
которые играют роль буфера между уязвимыми и нарушенными урочищами; прежде всего это
небольшие лесные массивы в транзитных и трансаккумулятивных позициях между распахи-
ваемыми угодьями и поймами рек. Ранг 4 имеют урочища, экологическая ценность которых
приобретается только в контексте нарушенных территорий и является временной. К этой груп-
пе относятся остаточные массивы с зональными темнохвойными фитоценозами на фоне све-
жих вырубок. Они выполняют функцию убежищ для зональной фауны и одновременно очага-
ми распространения семян и поросли на соседние нарушенные территории, способствуя
скорейшему восстановлению зональной растительности. Ранг 5 присваивается фоновым лес-
ным урочищам, выполняющим обычные зональные экологические функции, прежде всего —
предоставление крупных нефрагментированных лесных местообитаний, регулирование соот-
ношения поверхностного и подземного стока, микроклимата и др. Самый низкий ранг 6 отно-
сится к урочищам, которые временно (как правило, после рубок или распашки) утратили зо-
нальные экологически функции.
Далее, при выборе мест и масштабов хозяйственной деятельности мы исходим из допуще-
ния, что существуют критические площадные соотношения пространственных элементов бас-
сейновой геосистемы, при которых возникают или исчезают эмерджентные свойства речного
стока. Под эмерджентными понимается новые свойства геосистемы, возникающие в результа-
те взаимодействия составляющих ее элементов, не свойственные по отдельности каждому из
элементов. В зависимости от установленных критических значений площадных соотношений
урочищ и угодий могут расставляться приоритеты землепользования и приниматься планиро-
вочные решения о размещении и конфигурации хозяйственных угодий и экологического кар-
каса. Отсутствие принципиальных отклонений от зональных свойств «на выходе» из геосисте-
мы рассматривается как невозникновение новых нежелательных эмерджентных свойств у
28
геосистемы несмотря на антропогенную трансформацию некоторых элементов ее ландшафт-
ной структуры (изменение части не привело к новым свойствам целого). При определении оп-
тимальной лесистости и распаханности в бассейне в качестве основной ценности рассматрива-
лось минимальное отклонение гидрохимических характеристик от регионального фона.
Установлено, что по содержанию Mg2+, Ca2+, HCO3+ (источник — обнажившиеся в результате
смыва почв мергели), минерального P, NO3- (источник — минеральные удобрения) фоновые
свойства сохраняются при лесистости малых бассейнов притоков Заячьей более 35%, распа-
ханности — менее 50%. Определены бассейны, где восстановление фоновых характеристик
может быть достигнуто путем изменения пропорций лесных, луговых, пахотных угодий. Вклад
разных типов угодий, а точнее — полей севооборота, оценивался по характеристикам весенне-
го стока из малых водосборов. Так, весной сток из распаханного под зиму водосбора дает по-
вышенное содержание кальция и минерального фосфора в водах по сравнению с логами, засе-
янными многолетними травами.
Коррекция пропорций угодий предлагается отдельно для каждого малого бассейна и наце-
лена в распаханной части на снижение смыва почв и восстановления гидрохимических харак-
теристик, в лесистой (верхней) части — на увеличение годового стока, снижения поверхност-
ного стока, выравнивание годового режима. В связи с этим применен катенарный подход, т. е.
анализ позиционно-динамических структур. Основные вопросы данного этапа следующие. За
счет каких урочищ целесообразно корректировать пропорции лесных и безлесных угодий в
бассейнах? Какие типы КЛГС необходимо различать для выявления антропогенных угроз?
В каких КЛГС необходимо изменение соседства угодий? Если существует угроза переноса за-
грязняющих веществ к уязвимым объектам (поймам и водоемам), то может ли часть смытого
вещества быть задержана на биогеохимическом барьере высокотравных лугов и в почвах тран-
саккумулятивных урочищ? По данным о латеральной дифференциации вещества в более
30 фоновых и агро- катенах определены ассоциации загрязняющих элементов, зоны накопле-
ния элементов в почвах, степень вовлечения техногенных элементов в биокруговорот в акку-
мулятивных звеньях катен (с опробованием таволги вязолистной, ели, сосны). Определены
предельные дистанции от крутого эродируемого склона, при которых в почвах и биомассе на
конусах выноса, наложенных на поймы, проявляются избыточные количества загрязняющих
элементов. В частности, оказалось, что необходимость в создании дополнительных буферных
элементов ландшафта возникает в дистальной части шлейфов, полностью перекрывающих уз-
кие террасы притоков Заячьей, если их ширина не превышает 150 м; сохранение естественной
луговой растительности в лощинах требуется на расстоянии не менее 250 м вверх по течению
от конуса выноса. Типы каскадных ландшафтно-геохимических систем ранжированы по риску
транзита загрязняющих веществ к поймам и водоемам. Как результат предложено расположе-
ние необходимых буферных лесокустарниковых полос, т. е. оптимальные соседства угодий.
При исследования агроландшафта с применением биоцентрично-сетевого подхода уста-
навливалось, какие урочища приоритетны одновременно для коррекции пропорции угодий в
бассейнах и для сохранения зонального биоразнообразия и охотничье-промысловых ресурсов.
Установлено, какие урочища являются ценными изолированными местообитаниями зональной
фауны, какие группы урочищ играют роль коридоров и узлов миграции, какие комбинации
угодий поддерживают необходимое разнообразие местообитаний. Пестрая мозаика лесных
массивов, лесной поросли, лугов, сформировавшаяся на слабодренированной периферии агро-
ландшафта с 1990-х гг., оказалась привлекательной для целого ряда охотничьих видов (кабан,
заяц, лось, тетерев). Поэтому с учетом местного спроса целесообразна искусственная под-
держка мозаичности, а тотальное возвращение к зональному лесному ландшафту на месте
бывших пашен необязательно.
В результате планировочных предложений получены следующие цифры. Современная
пашня занимает 3130 га. Рекомендуется вывести из распашки для прекращения смыва почв 288
га, для создания буферных лесокустарниковых полос — 39 га. Ландшафтные условия позво-
ляют повторно освоить для распашки без риска снижения плодородия почв и нежелательных
латеральных потоков к водоемам 331 га на пологих делювиальных шлейфах, террасах, бывших
пастбищах плоских водораздельных поверхностей. Тогда площадь пашни составит 3134 га при
снижении экологических рисков. Изменение конфигурации полевых участков и направления
29
распашки рекомендовано на площади 694 га в основном для исключения латеральных потоков
техногенных веществ.
Итак, предлагаемые пространственные решения в частично распаханном бассейне имеют
следующие признаки ландшафтно-экологического подхода. 1. Значимость территории оцени-
вается не только по собственным свойствам, но и в географическом контексте разного масшта-
ба. 2. Учитывается полиструктурность ландшафта: приоритет того или иного типа структур
определяется в зависимости от задачи. 3. Значимость ландшафта или компонента определяется
потенциальным ущербом от его утраты для территории заданного ранга, мерой его «безаль-
тернативности». 4. Предусмотрен анализ площадных пропорций угодий, сравнение сущест-
вующей ситуации с критическими значениями. 5. Обосновываются решения по изменению
конфигураций, соседств, связности угодий. 6. Предлагаются механизмы управления латераль-
ными потоками или защиты от них.
ñÖçéíàóÖëäéÖ êÄáçééÅêÄáàÖ à Çéèêéëõ éïêÄçõ

êÄëíàíÖãúçéÉé èéäêéÇÄ ãÄçÑòÄîíéÇ
íÄãÑéåëäéÉé êÄâéçÄ
Аристархова Е.А.1, Суслова Е.Г.2
1
kattariss@yandex.ru, 2lena_susl@mail.ru
PHYTOCENOSES DIVERSITY AND NATURE PROTECTION

IN LANDSCAPES OF THE TALDOM DISTRICT
Aristarkhova E.A.1, Suslova E.G.2
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, 1kattariss@yandex.ru, 2lena_susl@mail.ru
Abstract: Diversity of phytocenoses in vegetation cover and nature protection areas (NPA) was
studied in the Taldom district (Moscow oblast). Vegetation cover (1:200 000) and landscape maps were
used for the analysis. Epiassociation quantity and phytodiversity were estimated for each landscape of
the Taldom district. The area is dominated by spruce-pine, spruce and small-leaved (black alder, grey
alder, birch, goat willow) forests. Northern and east-northern landscapes of the district formed on flu-
vioglacial (outwash) plains with damp and swampy coniferous and small-leaved forests, high and tran-
sitional bogs and mossy floating bogs by the lakes are the most important for nature protection. Many
rare species, growing within these types of phytocenoses which have high water protection value are
included in the Moscow oblast Data Red Book (the second edition), namely: Dactylorhiza
traunsteineri, D. maculata, Malaxis monophyllos, Hammarbia paludosa, Cypripedium calceolus,
Epipactis palustris, Rubus chamaemorus, Empetrum nigrum, Betula humilis. There are six relatively
small existing nature protection areas in the territory and several more NPA will be organized till 2020.
The first priority is to create a large Natural Park “The Crane’s edge” by combining several NPA, in-
cluding such nature protection areas as “The Crane’s motherland”, “Golden Veshka Lake and adjacent
forests”, “Maklakovsky zakaznik” etc.
Территория Талдомского района, а также соседние, прилегающие к ней с востока участки
Сергиево-Посадского района Московской области, включают в себя ландшафты с сообщества-
ми особой природоохранной ценности, где чередуются наиболее нетронутые, часто сильно ув-
лажненные или заболоченные лесные массивы с зарастающими водоемами ледникового гене-
зиса, болота с разреженным древостоем, заболоченные и закустаренные долины крупных и
малых рек, дренажные каналы и канавы, открытые участки полей и сенокосов. Заболоченные
леса и болота имеют важное водоохранное значение, а исследование их современного состоя-
ния представляет особый интерес из-за наличия здесь большого числа редких видов, занесен-
ных в Красную книгу Московской области [2008].
30
Флора района характеризуется наличием редких видов, занесенных в региональную Крас-
ную книгу. Среди них представители орхидных (Orchidaceae): венерин башмачок настоящий,
мякотница однолистная, хаммарбия болотная, пальчатокоренники пятнистый и Траунштейнера,
а также виды, нетипичные для данных природно-зональных условий, проникающие с севера и
повышающие биологическое разнообразие всей Московской области. Это такие гипоарктиче-
ские элементы, как береза приземистая, водяника черная, или шикша, морошка приземистая и
др. Охране подлежат также некоторые представители редких лишайников и грибов, обитающие
на территории района.
С целью сохранения видового богатства и наиболее ценных с природоохранной точки зре-
ния растительных сообществ Талдомского района, на его территории в свое время были выде-
лены участки, требующие особого режима охраны, где учреждены особо охраняемые природ-
ные территории (ООПТ): заказники и памятники природы областного значения.
Существующие охраняемые территории, безусловно, позволят сберечь ценные природные
экосистемы, в том числе растительные сообщества, где встречаются редкие виды растений и
животных. Однако возникают вопросы, все ли ландшафты и растительные формации, требую-
щие охраны, представлены на заповедных территориях и охватывают ли ООПТ достаточную
площадь для того, чтобы обеспечить сохранность уникальных экосистем.
Для выявления и обоснования особенностей ценотического разнообразия Талдомского
района и современного состояния растительного покрова данной территории в связи с ланд-
шафтной дифференциацией [Анненская, Жучкова и др., 1997] для целей его охраны нами под-
робно проанализирована ценотическая структура территории района на основании картогра-
фических [Огуреева, Микляева и др., 1996] и полевых материалов, в том числе по данным
геоботанических описаний, информации из базы данных ЦЭПЛ РАН, фондовых
[http://verhovye.ru] и литературных источников.
Наиболее разнообразны ландшафты, занимающие значительные площади и тяготеющие к
северо-востоку Талдомского района — Ермолинский и Вьюлковско-Яхромской. В каждом из
этих ландшафтов отмечено до 11 эпиассоциаций (рис. 1). Наименьшим разнообразием расти-
тельности характеризуются ландшафты южной части исследуемой территории — Вербилков-
ский и Рогачевско-Вербилковский (по 6 эпиассоциаций), а также Вельский ландшафт с лугово-
болотной растительностью и заболоченными ивняками у водохранилища.
Анализ ценотического разнообразия Талдомского района позволяет перейти к решению
некоторых прикладных задач, в числе которых на первом месте стоит обоснование природо-
охранной функции экосистем ландшафтов северного и северо-восточного Подмосковья и оцен-
ка актуальности размещения современных границ ООПТ на исследуемой территории.
В качестве фоновой растительности в Талдомском районе выступают сосново-еловые леса,
часто с участием ольхи серой или черной, занимающие территории различного гипсометриче-
ского уровня и генезиса, основная их доля приходится на водораздельные поверхности водно-
ледниковых (зандровых) равнин. Эти сообщества обладают различной степенью нарушенности
и находятся на различных стадиях восстановления. Существуют и практически не нарушенные
участки, сохранившиеся, главным образом, в ООПТ.
Мелколиственные леса встречаются почти всюду, но максимальные площади занимают
во влажных плоских понижениях водноледниковых равнин. Данные формации являются
наиболее ценными экосистемами, выполняющими важнейшие природоохранные функции,
связанные с размещением и сохранением орнитофауны. Наиболее широко распространены
влажнотравные черноольшаники и заболоченные пушистоберезовые леса — ценные водно-
болотные угодья с участием охраняемых редких видов растений и животных. Отдельное
внимание следует уделить охране прирусловых ивовых зарослей — крупнейших участков
местообитаний птиц.
Субнеморальные ельники и бореальные сосняки занимают небольшую суммарную
площадь. Охраняются лишь их небольшие фрагменты, поэтому мало нарушенные леса такого
типа требуют большего внимания и расширения площадей, входящих в зону ООПТ.
31
Рис. 1. Ценотическое разнообразие ландшафтов Талдомского района
Еловые леса сохранились в основном по водоразделам на возвышенных участках с до-

вольно богатыми и влажными почвами. В древостое этих лесов принимают участие береза
пушистая, ольха черная и ива козья. Именно в таких лесах обитают различные редкие орхид-
ные — в частности венерин башмачок настоящий. Рекомендуется расширить охраняемые тер-
ритории под ельниками таежного и субнеморального типа.
32
Чистые сосняки встречаются редко и приурочены в основном к олиготрофным местооби-
таниям — верховым и переходным болотам и их окраинам. Такие леса характеризуются нали-
чием редких охраняемых и уязвимых видов растений, лишайников и представителей фауны.
Широко распространены в районе местности плоских водноледниковых (зандровых) рав-
нин с елово-сосновыми, еловыми и мелколиственными заболоченными лесами. Именно в этих
лесах сосредоточено максимальное количество редких видов растений, требующих охраны.
В пределах этих местностей сосредоточены озера, сплавины вокруг озер и переходные бо-
лота с большим числом редких охраняемых растений. Они являются одними из наиболее цен-
ных природных объектов района. На территории древнеаллювиально-водноледниковых равнин
также представлены подобные ценные экосистемы.
Некоторые группы смешанных лесов и болотные угодья, относящиеся к уникальным эко-
системам, хорошо представлены в ООПТ района, но требуют более тщательного соблюдения
режима охраны, так окрестности водно-болотных угодий и некоторых реликтовых озер нужда-
ются в расчистке от мусора и контроле попадания загрязненных вод с сельхозугодий и из сели-
тебных зон.
Таким образом, особо охраняемые территории исследуемого района охватывают почти все
уникальные экосистемы, за исключением сильно нарушенных сообществ долинного комплекса
Волги и ивняков, где обитают многие виды птиц, вдоль средних и малых рек.
В целом, на территории Талдомского района наблюдается положительная тенденция к рас-
ширению сети ООПТ. Необходимо в ближайшее время продолжить работы по объединению не-
скольких существующих ООПТ и созданию крупного природного парка «Журавлиный край».
1. Анненская Г.Н., Жучкова В.К., Калинина В.Р., Мамай И.И., Низовцев В.А. Хрусталева М.А., Цесель-
чук Ю.Н. Ландшафты Московской области и их современное состояние. Смоленск, СГУ. 1997. 296 с.
2. Красная книга Московской области. Изд.2-е. Отв. ред. Т.И. Варлыгина, В.А. Зубакин, Н.А. Соболев.
М.: Товарищество научных изданий КМК. 2008. 828 с.
3. Огуреева Г.Н., Микляева И.М., Суслова Е.Г., Швергунова Л.В. Карта растительности Московской
области. Масштаб 1:200 000. Гл. ред. Г.Н. Огуреева. М.: Экор. 1996.
4. http://verhovye.ru (Сайт некоммерческого Природоохранного фонда «Верховье»).
éÅáéê êÖáìãúíÄíéÇ îìçÑÄåÖçíÄãúçõï

à èêàäãÄÑçõï àëëãÖÑéÇÄçàâ ÖÇêéèÖâëäàï íÄÖÜçõï
ãÖëéÇ êéëëàà çÄ ãÄçÑòÄîíçéâ éëçéÇÖ
Громцев А.Н.
Институт леса Карельского научного центра Российской академии наук, Петрозаводск,
Россия, gromtsev@krc.karelia.ru
A REVIEW OF THE RESULTS OF BASIC AND APPLIED LANDSCAPE-BASED

STUDIES OF THE BOREAL FORESTS OF EUROPEAN RUSSIA
Gromtsev A.N.
Forest Research Institute of the Karelian Research Center of the Russian Academy of Science,
Petrozavodsk, Russia, gromtsev@krc.karelia.ru
Abstract: Specialized landscape-based studies of forests have commenced in the boreal zone of
European Russia relatively recently, although the history of landscape science in the country spans
more than a century. The forest used to be regarded as a component of natural ecosystems (natural-
spatial complexes), and only very general descriptions were produced. The first specialized studies of
the landscape characteristics of forests were carried out by individual specialists in the north-western
part of the region (Republic of Karelia and Murmansk Region). Their results were published in several
articles. Starting the 1970s, extensive studies of this sort have been done at the Forest Research Insti-
tute of the Karelian Research Centre RAS. They now continue at the Institute’s Laboratory of Land-
33
scape Ecology and Forest Ecosystems Protection. By now, the results of these studies have been pre-
sented in a great number of publications, including general monographic volumes where the structure
and dynamics of landscapes are characterized, as well as specialized papers focusing on the forest cov-
er. Eventually, the general principles of the landscape-based concept of the structural-dynamic organi-
zation of the forest cover and the system of ecological-landscape planning of multi-purpose forest use
have been formulated. In particular, the possibilities offered by this system in forest zoning by ecologi-
cal, bioresource and economic parameters were demonstrated. There are case studies to show how ele-
ments of ecological-landscape planning can be integrated in nature management and conservation prac-
tices. The results of the studies have been widely used for substantiation of protected area networks, for
working out spatial planning layouts in administrative units, various kinds of expert evaluations and so
forth. Generally speaking, publications dealing in one way or another with the landscape aspects of for-
est structure and dynamics in boreal regions of European Russia (apart from Karelia) are pitifully few,
and in the last decade even singular.
Таежная (бореальная) зона европейской России с запада на восток простирается от побе-
режья Балтийского моря и российско-финляндской границы до Уральских гор. Несмотря на
вековую историю ландшафтоведения, специализированные исследования лесов на ландшафт-
ной основе в этой части страны начались сравнительно недавно. До этого времени лес рас-
сматривался просто, как компонент природно-территориальных комплексов и давалась его ха-
рактеристика в самом общем плане. Между тем, еще в начале XX века корифей российской
лесной науки Г.Ф. Морозов в своем «Учении и лесе» [Морозов, 1949] указывал на следующее.
«Лес — это прежде всего географический ландшафт…лес нельзя понять… вне изучения той
внешней физико-географической обстановки, в которую леса погружены и с которой они со-
ставляют одно неотъемлемое целое» (с. 406).
Первые исследования в таежной зоне европейской России были проведены северо-
западной части (Республика Карелия и Мурманская область). Впрочем, это были небольшие
работы, выполненные отдельными специалистами, результаты которых опубликованы в виде
нескольких статей [Раменская, 1964, 1965, 1975; Раменская, Шубин, 1975; Ронконен, 1975; Во-
ронова и др., 1966]. Одним из наиболее важных итогов исследований являлся вывод о том, что
«одни и те же типы леса встречаются в самых различных ландшафтах, но их положение в то-
по-экологических рядах, удельный вес, пути и темпы восстановления древостоя после вырубки
могут в соответствии с этим меняться довольно значительно» [Раменская, 1975, с. 13]. В целом
в этих работах в самых общих чертах показано различие тенденций лесовозобновительного
процесса в определенных группах ландшафта и рекомендуется планирование лесохозяйствен-
ных мероприятий с «учетом особенностей территорий отдельных лесничеств» [Воронова и др.,
1966, с. 8]. Также представлено описание 32 природных районов Карелии с указанием преоб-
ладающих форм рельефа и типов леса, а также основных лесовосстановительных мероприятий
[Раменская, Шубин, 1975]. Отсутствие ландшафтной карты значительно снижает практическое
значение этих исследований. Кроме того, никаких конкретных, в том числе количественных
данных, характеризующих структуру и динамику лесов в различных ландшафтах в этих рабо-
тах нет.
Позже в Республике Карелия исследования широко развернулись по заданию Постоянной
комиссии по изучению естественных и производительных сил при Президиуме Академии наук
СССР — «Разработать модели и прогнозы оптимальной структуры естественного и антропо-
генного ландшафта с учетом размещения производительных сил, рационального использова-
ния природных ресурсов и охраны окружающей среды». Для выполнения этой задачи конце
1970 гг. в Институте леса Карельского НЦ РАН формируется ландшафтно-экологическое на-
правление, которое возглавил к.с.-х.н. А.Д. Волков. Творческая группа включала различных
специалистов (геоморфологов, болотоведов, почвоведов, ботаников, зоологов, лесоведов).
К настоящему времени итоги исследований представлены в очень большом цикле публикаций,
включая как монографии общего плана с характеристикой структуры и динамики ландшафтов
[Волков и др., 1990,1995 и др.], так и специализированные, сфокусированные на лесной покров
[Громцев, 1993, 2000, 2008а и др.].
Полученные и опубликованные к концу 80-х гг. наши данные показали очевидную значи-
мость и перспективность исследований в области ландшафтной экологии лесов и они начались
в Ленинградской [Столяров и др., 1992а, 1992б; Общие принципы…, 1994] и Архангельской
34
областях [Салтыков, 1991], а в начале XXI века и в Республике Коми [Ильчуков, 2005, 2007].
В итоге исследователи подтверждают «…необходимость организации лесного хозяйства на
ландшафтно-типологической основе, и, следовательно, в разработке теоретической базы с ис-
пользованием всех аспектов этой важной народнохозяйственной и экологической проблемы»
[Столяров и др., 1992, с. 24]. В образовательном плане следует заметить, что с конца 90-х гг.
XX века курс лекций по «лесному ландшафтоведению» читается для студентов Санкт-
Петербургского лесотехнического университета [Киреев, 2007].
В целом публикации, так или иначе затрагивающие ландшафтные особенности структуры
и динамики лесов в таежных регионах европейской России (кроме Республики Карелия), край-
не немногочисленны, а исследования в этом направлении, несмотря на их очевидную актуаль-
ность и перспективность по разным причинам практически прекращены. В настоящее время
они продолжаются в лаборатории ландшафтной экологии и охраны лесных экосистем Инсти-
тута леса Карельского НЦ РАН в рамках различных программ, тем и проектов. Далее проведем
обзор и изложим основные результаты этих исследований.
Проведен общий анализ фонда литературных данных и охарактеризованы общие физико-
географические условия формирования лесного покрова в таежной зоне европейской России
(геолого-геоморфологическое строение и четвертичные отложения, климат, гидрографическая
сеть, почвообразующие породы и почвы). Приведены различные виды ее районирования
(ландшафтное, геоботаническое, лесорастительное). Дан общий обзор современного состоя-
ния, методологических и методических основ ландшафтно-экологических исследований,
включая обзор существующих карт и описаний ландшафтов всех таежных регионов этой части
страны.
Основным (модельным) объектом являлась Республика Карелия с сопредельными терри-
ториями как регион наиболее разнообразный и репрезентативный в ландшафтном отношении
на фоне таежной зоны европейской России. Исследования базировались на предварительно
разработанной классификации и карте географических ландшафтов, построенной по зонально-
типологическому принципу. Ландшафты выделялись по генетическим типам рельефа, степени
заболоченности территории и преобладающей коренной лесорастительной формации. Их пер-
вые неопубликованные версии появились в конце 70-х гг. XX века. В начальный период иссле-
дований классификация и карта корректировались по мере накопления экспериментального
материала. К настоящему времени выделено и подробно охарактеризовано свыше 30 типов
северо- и среднетаежного ландшафта. Площадь ландшафтного контура порядка 100 тыс.га.
На модельных участках и территориях проведено картирование и дана характеристика
структуры лесного покрова на субландшафтном уровне (фации, урочища, местности). Показа-
ны спектр, количественное соотношение и территориальная компоновка типов леса в различ-
ных типах ландшафта и местности. Установлены особенности границ, линейных размеров и
территориальной сопряженности между лесными экосистемами различного таксономического
уровня. В итоге сформулированы общие положения ландшафтной концепции естественной
структурной организации лесного покрова.
Охарактеризована спонтанная динамика коренных лесов в режиме естественных наруше-
ний (пожаров и ветровалов). Так, подробно описаны ландшафтные варианты пожарных режи-
мов в первобытных лесах и закономерности их пирогенной динамики. Показана история хо-
зяйственного освоения таежных территорий, в том числе с использованием архивных
материалов начала XIX века. Проведен ретроспективный анализ антропогенной динамики ле-
сов за последние полтора века в различных типах ландшафта. Подробно охарактеризовано со-
временное состояние лесного фонда и его динамика за последние полвека.
На этой основе выделены и подробно охарактеризованы исторически сложившиеся сцена-
рии хозяйственного освоения территории, определяющие общую динамику лесного покрова.
Это следующие основные сценарии: 1) «аграрный» (с тотальным сведением лесов в историче-
ской ретроспективе, последующим полным или частичным забрасыванием и зарастанием дре-
весной растительностью сельхозугодий и образованием в современный период агролесных
комплексов); 2) «лесопромышленный» (с широкомасштабными сплошными рубками коренных
лесов, развернувшимся со второй четверти XX века, и постепенным и в целом успешным есте-
ственным восстановлением лесного покрова до состояния близкого к исходному или транс-
35
формированному по составу); 3) «комбинированный» (с формированием мозаичной структуры
лесов после несколько видов воздействия в различных пропорциях за длительный историче-
ский период); 4) «пригородный», в том числе урбанизированный (сочетающий признаки пер-
вого и третьего — вокруг городов, в основном в пределах зеленых зон). Показано, что эти сце-
нарии в основном были предопределены ландшафтными особенностями территории. На
примере доминирующих типов леса описаны основные стадии антропогенных сукцессий дре-
весной растительности в различных типах ландшафта. Построены схемы динамических рядов.
В итоге обосновано представление о ландшафтном комплексе сукцессионных рядов лесной
растительности.
Охарактеризованы и оценены экологические и хозяйственные последствия антропогенной
трансформации лесов (изменения лесистости, состава и продуктивности) и показаны их ланд-
шафтные особенности.
Сформулированы основные положения системы ландшафтно-экологического планирова-
ния многоцелевого (многоресурсного) лесопользования. Показаны безусловные преимущества
использования для этого ландшафтной основы (в сравнении с бассейновой). С использованием
ландшафтной карты проведено районирование Республики Карелия по экологическим, биоре-
сурсным и хозяйственным параметрам. Выполнено более 20 видов районирования (по продук-
тивности лесных земель, рекреационное, по пожарной уязвимости и др.). После сравнительно-
го анализа количественных и качественных значений различных показателей, выделено
6 категорий ландшафтов по приоритетному направлению лесопользования — с лесами пре-
имущественного назначения: 1) сырьевого, 2) рекреационного и экологического (средообра-
зующего и средозащитного), 3) сырьевого и охотничье-промыслового, 4) сырьевого и рекреа-
ционного, 5) экологического, 6) сырьевого, экологического и биотопического (в последнем
имеются ввиду ландшафты наиболее ценные в отношении сохранения биоразнообразия).
Методологический подход был заложен при комплексном изучении биоразнообразия в
Республике Карелия, в первую очередь, лесов [Громцев, 2003 а,б; 2008б и др.]; обосновании
системы особо охраняемых природных территорий на основе их ландшафтной репрезентатив-
ности [Громцев и др., 2008 и др.]; выделении лесов наиболее уязвимых к антропогенным воз-
действиям [Громцев, Петров, 2016] и значимых в эколого-биологическом отношении [Громцев
и др., 2016]. Так, только в последние годы после подготовки научных обоснований [Скальные
ландшафты…, 2008; Сельговые ландшафты…, 2013 и др.] уже учреждены два ландшафтных
памятника природы и 3 заказника на общей площади почти 45 тыс.га.
На конкретных примерах продемонстрированы возможности внедрения элементов ландшафт-
но-экологического планирования в практику природопользования, например, на крупных модель-
ных территориях [Ландшафтно-экологическое…, 1999; Леса и их многоцелевое использование …,
2015 и др.], при зонировании пригородных территорий [Туюнен, Громцев, 2009] и др.
В настоящее время исследования в области ландшафтной экологии таежных лесов в лабо-
ратории значительно расширены и включают изучение не только собственно древесной расти-
тельности, но и структуры и состояния локальных флористических и фаунистических ком-
плексов — сосудистых растений, лишайников, шляпочных и дереворазрушающих грибов,
насекомых и позвоночных животных (тема «Производные леса ландшафтов запада таежной
зоны России: история формирования, динамика, биоразнообразие» (2017-2019 гг, № по Госза-
данию: 0220-2014-0007).
На наш взгляд, перспективность исследований лесов на ландшафтной основе очевидна и
определена тем, что уже на протяжении многих десятилетий в результате рубок лесной покров
таежной зоны европейской России подвергается широкомасштабной и нередко необратимой
трансформации. Она вызывает адекватные изменения биоты и природной среды в целом.
В этих условиях при планировании многоцелевого (многоресурсного) лесопользования, сба-
лансированного по экологическим и хозяйственным параметрам, на обширных таежных про-
странствах очевидной является недостаточность традиционного оперирования отдельными
пространственно разобщенными участками (на уровне типа леса). Существует явная необхо-
димость управления целыми территориями в их тех или иных естественных границах. Для это-
го необходимы фундаментальные знания в области ландшафтной экологии лесов — на уровне
массивов в пределах различных физико-географических единиц. Накопленный опыт открывает
36
простор для развития ландшафтно-экологических исследований таежных лесов на основе уже
полностью экспериментально подтвержденных и опробованных положений и их практическо-
го применения.
1. Волков А.Д., Громцев А.Н., Еруков Г.В. и др. Экосистемы ландшафтов запада средней тайги (струк-
тура, динамика). Петрозаводск,1990. 284 с.
2. Волков А.Д., Громцев А.Н., Еруков Г.В. и др. Экосистемы ландшафтов запада северной тайги
(структура, динамика). Петрозаводск, 1995. 194 с.
3. Воронова В.С., Раменская М.Л., Ронконен Н.И. // Лесовозобновление на вырубках Северной Каре-
лии в связи с особенностями ландшафта // Ученые записки Карельского педагогического института.
1966. Т.19. С. 3-8.
4. Громцев А.Н. Ландшафтные закономерности структуры и динамики среднетаежных сосновых лесов
Карелии. Петрозаводск, 1993. 160 с.
5. Громцев А.Н. Ландшафтная экология таежных лесов: теоретические и прикладные аспекты. Петро-
заводск, 2000. 144 с.
6. Громцев А. Н., Карпин В. А., Петров Н. В., Туюнен А. В. Леса биогеографических коридоров между
Фенноскандинавским щитом и Русской равниной: природные особенности, современное состояние
и экологическое значение // Сибирский лесной журнал. 2016. № 6. С. 26-37.
7. Громцев А.Н. Оценка разнообразия лесных сообществ // Разнообразие биоты Карелии: условия
формирования, сообщества, виды. Петрозаводск, 2003а. С. 49-54.
8. Громцев А.Н. Ландшафтные эталоны коренных лесов / /Разнообразие биоты Карелии: условия фор-
мирования, сообщества, виды. Петрозаводск, 2003б. С. 55-60.
9. Громцев А.Н. Основы ландшафтной экологии европейских таежных лесов России. Петрозаводск,
2008а. 238 с.
10. Громцев А.Н. Ландшафтный подход при исследованиях структурного разнообразия таежных лесов //
Мониторинг биологического разнообразия лесов России: методология и методы. М., 2008б. С. 130-158.
11. Громцев А.Н., Петров Н.В. Наиболее уязвимые леса северо-запада таежной зоны России: ландшафт-
ные особенности, современное состояние, сохранение // Труды СПб научно-исследовательского ин-
ститута лесного хозяйства. 2016. №2. С. 4-16.
12. Ильчуков С.В. Антропогенная трансформация структуры лесного покрова в среднетаежных ланд-
шафтах Прилузского лесхоза (Республика Коми) // Коми научный центр УрО РАН, научные докла-
ды. 2005. Вып. 83. Сыктывкар, 2005. 20 с.
13. Ильчуков С. В. Оценка антропогенной трансформации структуры лесного покрова в среднетаежных
ландшафтах Республики Коми // Лесоведение. 2007. № 2. С. 28-36.
14. Киреев Д.М. Лесное ландшафтоведение: учеб. пособие. СПб., 2007. 540 с.
15. Ландшафтно-экологическое планирование. Проект Tacis «Управление лесными ресурсами на севе-
ро-западе России: Карельский проект FDRUS9507». Коллектив авторов. Петрозаводск, 1999. 64 С.
16. Леса и их многоцелевое использование на северо-западе европейской части таежной зоны России.
Проект «Многоцелевое экологически ориентирование лесопользование: возрождение традиций EU
FP 7 Karelia ENPI CBC, KA401». Коллектив авторов. Петрозаводск, 2015. 190 с.
17. Морозов Г.Ф. Учение о лесе. М.; Л., 1949. 456 с.
18. Научное обоснование развития сети ООПТ в Республике Карелия. Коллектив авторов. Петроза-
водск, 2009. 116 с.
19. Общие принципы стратегии лесопользования и лесовыращивания на ландшафтно-типологической
основе. Коллектив авторов. СПб., 1994. 136 с.
20. Раменская М.Л. К типологии лесных ландшафтов Карелии//Возобновление леса на вырубках и вы-
ращивание сеянцев в питомниках. Петрозаводск, 1964. С. 5-21.
21. Раменская М.Л. Особенности лесного покрова основных ландшафтов Карелии//Проблемы совре-
менной ботаники. М.; Л.. 1965. С. 282-285.
22. Раменская М.Л. Физико-географические особенности и лесные ландшафты // Лесовосстановление в
Карельской АССР и Мурманской области. Петрозаводск, 1975. С. 4-35.
23. Раменская М.Л, Шубин В.И. Природное районирование в связи с вопросами лесовосстановления //
Лесовосстановление в Карельской АССР и Мурманской области. Петрозаводск, 1975. С. 180-197.
24. Ронконен Н.И. Вырубки и естественное лесовозобновление на них // Лесовосстановление в Карель-
ской АССР и Мурманской области. Петрозаводск, 1975. С. 36-65.
25. Салтыков А.Н. Ландшафтные особенности формирования еловых типов леса Онего-Северодвин-
ского водораздела: автореф. … канд. канд. сельхоз. наук. Харьков, 1991. 20 с.
37
26. Сельговые ландшафты Заонежского полуострова: природные особенности, история освоения и со-
хранение. Коллектив авторов. Петрозаводск, 2013. 180 с.
27. Скальные ландшафты Карельского побережья Белого моря: природные особенности, хозяйственное
освоение, меры по сохранению. Коллектив авторов. Петрозаводск, 2008. С. 212.
28. Столяров Д.П., Бурневский Ю.И., Романюк Б.Д. Географические ландшафты и лесные экосистемы //
Лесное хозяйство. 1992. N12. С. 22-24.
29. Столяров Д.П., Бурневский Ю.И., Романюк Б.Д. Особенности структуры лесного фонда и роста дре-
востоев по географическим ландшафтам Ленинградской области // Экологические предпосылки и
последствия лесохозяйственной деятельности. СПб., 1992. С. 3-8.
30. Туюнен А.В., Громцев А.Н. Оптимизация использования зеленых зон в условиях таежной зоны на
ландшафтной основе // Лесной журнал. 2009. Вып. 3. С. 47-54.
ãÄçÑòÄîíçéÖ èêéÖäíàêéÇÄçàÖ êÖÉàéçÄãúçõï

ëàëíÖå éëéÅé éïêÄçüÖåõï èêàêéÑçõï íÖêêàíéêàâ
(çÄ èêàåÖêÖ ëÇÖêÑãéÇëäéâ éÅãÄëíà)
Гурьевских О.Ю.
Уральский государственный педагогический университет, Екатеринбург, Россия,
gurevskikho@mail.ru
LANDSCAPE PLANNING OF REGIONAL SYSTEMS OF SPECIALLY PROTECTED

NATURAL AREAS (ON THE EXAMPLE OF SVERDLOVSK REGION)
Gurevskikh O.Y.
Ural state pedagogical University, Yekaterinburg, Russia, gurevskikho@mail.ru
Abstract: The article is devoted to the problem of landscape substantiation and development of
regional systems of specially protected natural areas. The relevance of research is determined by the
need to address the problem of maintaining landscape diversity and the stability of the geographical
environment in conditions of increasing anthropogenic load. One of the ways to solve this problem is to
create a geographically representative system of SPNA. Planning of such a system is possible only on a
landscape basis using modern landscape maps. This research is devoted to solving this problem at the
regional level.
The research was carried out on the territory of the Sverdlovsk region, which is distinguished by
various landscape structure. The network of natural reserves, which has developed on the territory of
the region has a long history, was formed mainly empirically without prior scientific justification. As a
result, it is characterized by low efficiency in terms of preserving landscape diversity. The paper pre-
sents the results of an inventory, evaluation and targeted study of the territory of the Sverdlovsk
Region. Based on the structural and spatial analysis, the specificity of the existing network results is
revealed. There is a disproportion between the objects of different purpose and its non-
representativeness. The methodology of the analysis of the geographical representativeness of the sys-
tem of protected objects is tested on the basis of the results of landscape mapping. It is proposed to use
the typology of landscapes to form a hierarchical structure of the system of regional SPNA. Offer has
been developed to improve the existing network of protected objects in the Sverdlovsk Region through
landscape planning using a medium-scale landscape map. The results of the research allow developing
a long-term concept for the development of the system of SPNA of the Sverdlovsk region, directions
and measures to optimize its functioning.
История формирования заповедного фонда Свердловской области насчитывает сотни лет,
начиная от развития идей охраны природы до современной стадии научного обоснования регио-
нальной системы особо охраняемых природных территорий (ООПТ). За многовековой период
сложилась сеть природных резерватов, представленная всеми формами, статус которых регла-
ментирован федеральным законом «Об особо охраняемых природных территориях» (табл. 1).
38
Таблица 1
Структура современной сети ООПТ Свердловской области
Суммарная Доля от площади области (%)
Категория ООПТ Количество
площадь (км2) (S=194307 км2)
Заповедники 2 1136,4 0,58
Национальные парки 1 493,7 0,25
Природные парки 4 1404,5 0,72
Заказники 55 9454,9 4,87
Генетические резерваты 111 1 096,3 0,56
Памятники природы 424 461,3 0,24
Лесные парки 19 135,3 0,07
Дендропарки и ботанические сады 3 0,23 0,0002
Особо защитные участки леса вокруг глухари-
994 272,5 0,14
ных токов
Итого: 1613 14455,13 7,4
Структурный анализ сети ООПТ Свердловской области позволяет выявить диспропорцию

между природными резерватами разного типа и назначения. Наблюдается преобладание объ-
ектов специализированного профиля (94,3% от общего числа), существенно меньшая доля
(5,7%) приходится на объекты комплексного назначения [Государственный доклад…, 2016].
К числу последних относятся заповедники, национальный парк, природные парки, ландшафт-
ные заказники и памятники природы. Преобладание специализированных резерватов свиде-
тельствует о направленности сети на сохранение уникальных природных объектов (памятники
природы), особо ценных, редких или исчезающих видов животных и растений (генетические
резерваты лесообразующих пород, защитные участки вокруг глухариных токов, видовые за-
казники).
Удельный вес охраняемых объектов федерального и регионального значения в Свердлов-
ской области (2017 г.) составляет 7,4%. Существенная часть от этого (2,9%) приходится на
охотничьи заказники — временные формы охраны. Без учета этой категории, доля бессрочных
ООПТ — 4,5% от площади области, что, крайне недостаточно. Суммарная площадь природных
резерватов комплексного профиля с неограниченным сроком действия составляет 3,45% от
площади области, против 3,95%, приходящихся на специализированные объекты. Таким обра-
зом, современная сеть ООПТ, несмотря на кажущуюся полноту, недостаточно эффективна для
сохранения типичных природных комплексов, а следовательно нуждается в расширении за
счет организации постоянных охраняемых объектов комплексного назначения.
Пространственный анализ сети ООПТ Свердловской области производился путем распре-
деления существующих резерватов по единицам природного деления. Основные показатели
при этом: 1) число охраняемых объектов на территориальную единицу; 2) процент занимаемой
площади. Исторически сложилось так, что статистический учет, планирование и практическая
охрана природных объектов осуществляется по административно-хозяйственным образовани-
ям. Поэтому распределение природных резерватов в пределах области наиболее часто произ-
водится по административным районам, что не дает возможности учета географической репре-
зентативности. Наиболее рационально оценочное исследование на основе карт природного
деления путем распределения ООПТ по единицам районирования и ландшафтного картогра-
фирования.
На территории Свердловской области четко выражена неравномерность размещения охра-
няемых объектов по природным регионам. Недостаточно представлены в сети ООПТ северота-
ежные провинции Западно-Сибирской равнинной страны; почти нет охраняемых объектов
в горной части Северного Урала; имеются резервы для выявления охраняемых территорий
и в других природных регионах. Аналогичная картина, демонстрирующая нерепрезентатив-
ность сети ООПТ прослеживается при пространственном анализе результатов среднемасштаб-
ного ландшафтного картографирования. Ландшафтная структура Свердловской области вклю-
39
чает 8 классов, 21 подкласс, 47 родов, 71 вид и 13 подвидов ландшафтов [Гурьевских и др.,
2016]. Согласно применяемой методике ландшафтного обоснования каждая типологическая
единица, выделенная в результате картографирования, должна быть представлена, по меньшей
мере, одним типичным эталонным участком с установленным режимом особой охраны. По-
средством оценочного анализа ландшафтной структуры теоретически определено минималь-
ное число резерватов, необходимых для сохранения ландшафтного разнообразия территории и
количественное соотношение объектов разной формы и режима охраны. В соответствии с ко-
личеством видов (71), подклассов (21) и классов (8) ландшафтов минимальное число объектов
комплексного назначения должно составить 71 (включая 20 крупноплощадных, в том числе
7 заповедников) с таким расчетом, чтобы каждый таксон был представлен объектом соответст-
вующего статуса.
Качественный анализ наиболее приемлем при оценке представленности высших таксонов
типологии ландшафтов крупноплощадными охраняемыми объектами. Однако для определения
репрезентативности необходим учет всех категорий ООПТ. Возможность такого учета дают
количественные методы анализа. При оценке репрезентативности инвариантных единиц коли-
чественный анализ производился путем вычисления значений индекса заповедности по видам
ландшафтов, а затем полученные значения обобщались по остальным единицам классифика-
ции. Ценность применения индекса заповедности заключается в том, что при его подсчете
учитываются все категории ООПТ, включая малоплощадные. Анализ величин данного показа-
теля позволяет устанавливать ландшафтные единицы, не имеющие крупноплощадных объек-
тов, но в достаточной степени охваченные охраной за счет малых резерватов, т. е. являющиеся
репрезентативными. Определение репрезентативности таких единиц позволяет корректировать
предложенное количество перспективных объектов. Так, если подкласс ландшафтов не пред-
ставлен крупноплощадными резерватами, а суммарная площадь ООПТ велика, актуальность
выделения охраняемых объектов в этом подклассе снижается. Таким образом, в частности, был
выявлен подкласс среднегорных северотаежных умеренно-континентальных ландшафтов, не
представленный крупноплощадными охраняемыми объектами, но в то же время имеющий
достаточно высокую долю ООПТ — 14,2%, соответственно не являющийся приоритетным при
выделении резерватов. Поскольку в остальных подклассах показатель доли ООПТ изменяется
от 0,04 до 6,5%, что ниже рекомендуемых оптимальных значений (10-12%) [Максаковский,
1996], эти единицы нуждаются в дополнительной организации охраняемых объектов. Таким
образом, анализ величин индекса заповедности выявил репрезентативность одного подкласса
ландшафтов, что позволило снизить рекомендуемое количество перспективных крупнопло-
щадных ООПТ до 12 объектов.
Наиболее детально количество резерватов, необходимых для сохранения ландшафтного
разнообразия исследуемой территории устанавливается на основе анализа индекса заповедно-
сти по видам ландшафтов. На исследуемой территории значения этого показателя изменяются
от 0 до 39,2%, причем в 60 видах из 71 на долю охраняемых территорий приходится от 0 до
5%. Таким образом, резерв и потенциал исследуемой территории в развитии системы ООПТ
достаточно высок.
Ранжирование видов ландшафтов по величине индекса заповедности позволило выделить
следующие группы, характеризующиеся сходством в направлении дальнейшего развития при-
родных резерватов: 1) виды ландшафтов, не представленные ООПТ (0%), нуждающиеся в пер-
воочередном проектировании и организации охраняемых территорий; 2) виды ландшафтов,
очень слабо представленные ООПТ (доля заповедных территорий 0-2%), нуждающиеся в про-
ектировании и организации новых охраняемых объектов; 3) виды ландшафтов, слабо пред-
ставленные ООПТ (2-5%), требующие организации новых резерватов или увеличения площади
действующих объектов; 4) виды ландшафтов, недостаточно представленные ООПТ (5-10%),
требующие увеличения площади имеющихся резерватов или организации новых; 5) виды
ландшафтов, достаточно представленные ООПТ (>10%), нуждающиеся в оптимизации состоя-
ния и охраны.
Таким образом, оценка репрезентативности позволила выявить ландшафтные единицы,
нуждающиеся в организации охраняемых объектов; определить количество резерватов, недос-
тающее для сохранения ландшафтного разнообразия территории Свердловской области и ус-
40
тановить очередность проведения природоохранных мероприятий. Анализ обеспеченности
ландшафтных единиц охраняемыми объектами позволил определить число резерватов факти-
чески необходимых для сохранения ландшафтного разнообразия исследуемой территории. Ре-
презентативность ООПТ устанавливалась посредством приемов качественного и количествен-
ного анализа: а) путем определения принадлежности действующих резерватов к единицам
ландшафтного картографирования соответствующего ранга; б) путем вычисления доли охра-
няемых объектов от площади соответствующего ландшафтного выдела. В результате выявле-
ны ландшафтные единицы, недостаточно охваченные охраной и нуждающиеся в выделении
эталонных охраняемых участков: 60 видов (в том числе 9 не представленных в сети ООПТ),
12 подклассов и 2 класса ландшафтов. Для сохранения ландшафтного разнообразия исследуе-
мой территории необходима организация 60 объектов комплексного назначения, включая
12 крупноплощадных, в том числе 2 заповедника.
Согласно Концепции развития системы особо охраняемых природных территорий Россий-
ской Федерации, принятой на период до 2020 года, важнейшей задачей в области совершенст-
вования деятельности служит формирование географически репрезентативной сети охраняе-
мых объектов [Распоряжение…, 2011]. В этом документе поднята проблема ландшафтного
обоснования перспективной системы ООПТ, и это, несомненно, важный положительный шаг.
Следует, однако учитывать, что в Концепции говорится о федеральных категориях. Региональ-
ные и местные категории охраняемых объектов, общее число которых в пределах России свы-
ше 60, не учитываются.
В нормативно-правовых документах, разработанных для отдельных регионов, проблема
перспективного планирования ООПТ обозначается крайне схематично. В соответствии с Кон-
цепцией экологической безопасности Свердловской области, развитие сети особо охраняемых
природных территорий предусматривает: 1) расширение площади охраняемых территорий и
обеспечение устойчивого функционирования действующих ООПТ; 2) сохранение и восстанов-
ление биологического разнообразия растительного и животного мира [Концепция…, 2009].
Никакой речи о необходимости ландшафтного обоснования и создания научно-обоснованной
географически репрезентативной системы ООПТ не идет.
Факт слабого учета научных достижений в региональной природоохранной практике оче-
виден. Процесс формирования системы ООПТ Свердловской области не является рациональ-
ным. Тенденция эмпирического выделения охраняемых территорий, свойственная прошлым
векам, сохраняет свое ведущее значение. Новые охраняемые объекты по-прежнему выделяют-
ся «стихийно». Научное обоснование, предлагаемых для охраны участков, приводится только
для наиболее крупных категорий ООПТ — заповедников и национальных парков. Для осталь-
ных форм (заказников, памятников природы и т. д.) обоснование дается в краткой форме и за-
частую сводится лишь к указанию цели их организации безотносительно к процессу сохране-
ния ландшафтного и биологического разнообразия.
1. Государственный доклад «О состоянии и об охране окружающей среды Свердловской области в
2015 году». Екатеринбург, 2016. 312 с.
2. Гурьевских О.Ю., Капустин В.Г., Скок Н.В., Янцер О.В. Физико-географическое районирование и
ландшафты Свердловской области: монография / под ред. О.Ю. Гурьевских. Екатеринбург: ФГБОУ
ВО Урал. гос. пед. ун-т, 2016. 280 с.
3. Максаковский Н.В. Принципы выбора территорий для парков в урбанизированных районах России:
(на примере Московского столичного региона): дис. ... канд. геогр. наук. М., 1996. 293 с.
4. Концепция экологической безопасности Свердловской области на период до 2020 года // Постанов-
ление Правительства Свердловской области от 28.07. 2009 г. № 865-ПП: http://www.
mprso.ru/articles/img/ohrana_865pp.doc (дата обращения 10.07.2016).
5. Распоряжение Правительства РФ от 22 декабря 2011 г. N 2322-р. О концепции развития системы
особо охраняемых природных территорий федерального значения на период до 2020 г.:
http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/70016598/ (дата обращения 25.01.2017).
41
ãÄçÑòÄîíçéÖ êÄâéçàêéÇÄçàÖ äÄä éëçéÇÄ ÉÖéùäéãéÉàóÖëäéâ
éñÖçäà Ñãü ñÖãÖâ êÖÉàéçÄãúçéÉé èãÄçàêéÇÄçàü
Заиканова И.Н.
Институт геоэкологии имени Е.М. Сергеева РАН, Москва, Россия, izaikanova@yandex.ru
LANDSCAPE ZONING AS A BASIS FOR GEOENVIRONMENTAL EVALUATION

FOR REGIONAL PLANNING PURPOSES
Zaikanova I.N.
Sergeev Institute of Environmental Geoscience, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia,
izaikanova@yandex.ru
Abstract: The major criterion of safety and reliability of region-planning systems (RPS) is
geoecological assessment. Its ignoring may lead to activation of hazardous natural processes and phe-
nomena in RPS and, therefore, to the loss of resilience. The landscape condition is predominantly de-
termined by the history of natural development and land conversion of the territory. The landscape
condition depends on: stability of the geological environment, intensity and features of dynamic pro-
cesses, regime of underground waters, heat and moisture balance. Lithogenic basis is the component
which defines regional features of natural complexes and region-planning activity of a man.
Для разработки комплексных схем градостроительного развития территорий, согласно
принятой методике [Заиканов, Минакова, 2005], в качестве базового компонента оценки со-
ставляется ландшафтная карта и производится анализ ландшафтных особенностей территории
области, которые также рекомендуется использовать в качестве самостоятельного компонента
работ по разработке комплексных схем. На последующих этапах геоэкологической оценки
территории особую важность приобретает учет, классификация и разработка рекомендаций
относительно развития инженерно-геологических процессов (ИГП), которые выносятся на
карту и являются одним из важнейших факторов дальнейшей дифференциации территории.
В зависимости от типа использования территории градостроительного развития на основании
такой карты возможен прогноз развития ИГП и их воздействия на сооружения и другие объек-
ты инфраструктуры территории.
Согласно существующим подробно обоснованным представлениям [Исаченко, 1991;
Солнцев, 2001; Сочава, 1978], ландшафт — фундаментальное понятие комплексной физиче-
ской географии; представляет собой территорию, однородную по своему происхождению и
истории развития, обладающую единым геологическим фундаментом, однотипным рельефом,
общим климатом, единообразным сочетанием гидротермических условий, почв, биоценозов и
закономерным набором морфологических частей — фаций и урочищ. Принимая во внимание
указанные выше особенности, при выделении ландшафтов учитывается весь комплекс природ-
ных компонентов, а в легенде к карте ландшафтного районирования дается характеристика
каждого из них, что позволяет оценить природно-ресурсный потенциал и стабильность выде-
ленного на карте комплекса, необходимые для геоэкологической оценки территории. Это по-
зволяет отказаться от использования карт отдельных компонентов ландшафта, что значительно
упрощает решение задачи регионального планирования.
В понятие «ландшафт» со времени его введения в научный обиход и до сих пор вкладыва-
ется различное содержание. В учении о географическом ландшафте принято ландшафт пони-
мать как индивидуальную единицу физико-географического деления территории. ГОСТом
предусмотрено употребление термина «ландшафт» только как общего понятия. В этом случае
он синоним таких терминов как природный территориальный комплекс, природная геосисте-
ма, пейзаж. В наших исследованиях мы придерживались взглядов, принятых у географов.
Учитывая особо важную роль геолого-геоморфологических факторов в формировании
ландшафтов, в качестве основы карты ландшафтного районирования для целей геоэкологиче-
ской оценки специально разрабатывались карты геолого- геоморфологической структуры тер-
риторий, составленные преимущественно по типологическому принципу.
42
Известно, что основы ландшафтоведения разрабатывались первоначально на опыте иссле-
дований равнинных ландшафтов Европейской части России, конкретно, в зоне распростране-
ния древних покровных оледенений или зон их воздействия — водно-ледниковых, перигляци-
альных и т. д. Действующие здесь процессы затрагивают верхние слои поверхностных
осадочных отложений, а формирующиеся геосистемы обусловлены процессами, действовав-
шими в четвертичный период и относящимися преимущественно к экзогенным. Роль тектони-
ки здесь практически не учитывалась, в силу ее малых проявлений.
Совершенно иные подходы к ландшафтному картографированию необходимо применять
при исследовании горных систем. При составлении карт ландшафтного районирования для
целей составления Схем территориального развития автор столкнулся с необходимостью са-
мостоятельной разработки метода ландшафтного анализа территорий, отличного от приме-
нявшегося для равнин, а также при составлении ландшафтных карт, например, горной системы
Алтая [Атлас, 1978] и др. горных территорий. В случае подготовки карты для последующего
использования ее для геоэкологической оценки территорий градостроительного развития не-
обходимо было создать такую иерархическую, эквивалентную по рангу и масштабу систему
ландшафтов, которая могла бы применяться как на равнинных, так и в горных регионах и их
секторах.
Особенности формирования ландшафтов горных районов имеют свои существенные зако-
номерности и специфику. Здесь в качестве важнейшего фактора ландшафтной дифференциа-
ции выступают абсолютная (или относительная) высота исследуемой территории, действую-
щие геологические процессы и другие факторы, также определяемые как «литогенная основа».
Если в случае равнинных ландшафтов перепады высот и экспозиция имели подчиненное зна-
чение, а главную роль играли механический состав и генезис пород, то в горных районах они
выступают в качестве определяющих, причем, не на уровне единиц морфоструктуры ландшаф-
та, как это могло быть на равнине, но часто зональных, определяя вертикальную поясность и
ее границы.
Различным для равнинных и горных территорий будет и подход к изучению генезиса при-
родных территориальных комплексов, входящий в легенду карты. Горные территории, в отли-
чие от равнинных, образуются скальными породами, с жесткими кристаллизационными, не
изменяющимися при увлажнении, связями (магматические, метаморфические, некоторые оса-
дочные карбонатные на кремнистом цементе породы, а также пирокластические и др. породы),
а их трансформация во времени подчиняется не только действию экзогенных процессов, как
это преимущественно имеет место на равнинах, но и эндогенных. В этом отношении интересно
привести пример Республики Алтай, где в результате тектонической деятельности на отметки
высокогорий, для которых характерны горные тундры, были подняты территории, ранее зани-
маемые степями или лесами (Улаганское межгорное плато), частью сохранившими свой преж-
ний облик. В связи со сказанным выше, ландшафтная дифференциация горных территорий
требует разработки более сложных подходов и учета большего комплекса факторов.
Надо отметить также, что современное развитие рельефа и формирование поверхностных
отложений в горных и равнинных территориях определяют и различные спектры действующих
экзогенных процессов. В целом, отложения платформенного чехла отличаются большей стати-
кой. Древние материковые оледенения равнин и сформировавшиеся в результате формы рель-
ефа значительно отличаются по своим параметрам от современных оледенений в горных сис-
темах, оказывающих влияние на их рельеф и геологические процессы. Кроме того, даже
сходные геологические процессы, например, такие как денудация, эрозия, карст и, особенно,
криогенные — в равнинных и горных территориях протекают не только с разной скоростью,
но и по-разному.
Таким образом, важным дополнением ландшафтных исследований в горных районах яв-
ляются учет тектонических факторов и особенностей структуры кристаллического фундамен-
та, которые практически никогда не учитываются на равнинных территориях. Горный рельеф
оказывает настолько большое дифференцирующее влияние на климатическую обстановку и
физико-географические процессы, что пространственная дифференциация ландшафтов в горах
становится необычайно сложной.
Ставя во главу угла формирование геолого-геоморфологических условий (генезис терри-
тории), необходимо отметить, что их исследование, а значит и самих ПТК, может существенно
43
различаться не только от места к месту, но и в зависимости от масштаба исследований. Иерар-
хическое строение ландшафта — одно из важнейших его свойств. Ландшафты суши чрезвы-
чайно многообразны; в зависимости от степени сходства (по генезису, структуре, морфологии)
они могут быть классифицированы как типы, классы, виды, то есть объединены по типологи-
ческому принципу. В связи с этим в зависимости от ранга территории, для которой составля-
ются планы территориального развития, может изменяться и ранг природных территориаль-
ных комплексов, которые выносятся на ландшафтную карту. При этом, когда обособляемые в
зависимости от масштаба комплексы имеют размеры достаточные для того, чтобы получить
индивидуальное название, например, Русская равнина, горы Саяны, долина Оби, Теректинский
хребет, Чуйская котловина и т. д. — могут выделяться одноименные индивидуальные единицы
ландшафтного районирования.
В качестве примера подхода к выделению типологических и индивидуальных единиц
ландшафтной дифференциации территорий может также служить Горный Алтай. Как указыва-
лось ранее, основным принципом ландшафтной дифференциации территории является выде-
ление регионов, имеющих сходное геологическое строение, рельеф и генезис. По этому прин-
ципу было выделено 9 основных типов ландшафтов: предгорья, низкогорья, среднегорья,
высокогорья, высокогорные нагорья, высокогорные альпийские хребты, межгорные плато,
межгорные котловины и интразональные ландшафты развитых долин крупных рек. После-
дующее деление на виды ландшафтов производилось с учетом геологического сложения по-
род. Поскольку последнее очень многообразно и претерпело значительные изменения под воз-
действием современных и древних геологических процессов, было решено обособлять виды
ландшафтов по преобладанию генетических типов пород: терригенных, интрузивных, мета-
морфических, вулканических и т. д. или их характерных сочетаний. Естественно, что выделен-
ные виды ландшафтов (всего 25), в отличие от типов ландшафтов, являются индивидуальными
единицами. На этом примере хорошо видно, как деление типологическое на определенной ста-
дии исследований дополняется, а иногда и фактически становится индивидуальным.
Кроме ландшафтных систем морфоструктурного типа, которые выделяются по относи-
тельной повторяемости морфологических структур элементов и генетической однородности,
существуют еще и парагенетические геосистемы, созданные на градиентной или функцио-
нально-динамической основе. Парагенетические ландшафтные системы — это территориально
сопряженные морфоструктурные природные комплексы, объединенные на градиентной (дина-
мической) основе латеральными вещественно-энергетическими потоками. Примером таких
систем являются выделяемые во всех исследуемых территориях речные долины, которые вхо-
дят в состав интразональных типов ландшафтов. Особо необходимо отметить широкое распро-
странение парагенетических систем в горных областях, где они образуют сложные системы
хребтов, состоящие из комплексов склонов разных экспозиций, зональных поясов, комплекса
эрозионных и экзарационных форм; межгорных котловин; нагорий и т. д. Как показали наши
исследования, несколько менее развиты парагенетические геосистемы на равнинных террито-
риях, где большее развитие имеют ареалы, которые приурочены к областям распространения
пород того или иного генезиса, например, моренно-зандровые, аллювиально-водно-
ледниковые и озерно-водно-ледниковые ландшафты Смоленской области; или водно-
ледниковые аккумулятивные, водно-ледниковые денудационные, водно-ледниковые аккуму-
лятивные на пластовом основании Алтайского края. Хотя и здесь они имеют развитие там, где
формируются эрозионные формы, но парагенетическими геосистемами в данном случае явля-
ются не выделяемые единицы ландшафтной дифференциации, а составляющие их комплексы
более низкого ранга, например, холмы в пределах моренной равнины Смоленской области, ов-
раги на эрозионно-аккумулятивном ландшафте Белгородской области и т. д. Иными словами, в
горных областях парагенетическими системами являются единицы ландшафтного картографи-
рования, а на равнинах — чаще элементы их морфологической структуры, что связано с менее
активным переносом вещества и энергии на равнине.
Глубокое изменение природных ландшафтов привело к формированию качественно иного
объекта ландшафтоведения — антропогенного или природно-антропогенного ландшафта.
Именно на этом этапе особенную важность приобрело детальное изучение геолого-
геоморфологических особенностей территории и выделение структур литогенной основы. Это
44
связано с тем, что при освоении человеком территории, связанном со строительством, про-
кладкой коммуникаций, распашкой, мелиорацией, вырубкой лесов и т. д., происходит разру-
шение в той или иной степени всех природных компонентов ландшафта, но при этом самыми
устойчивыми и наименее подверженными изменениям остаются именно геолого-геоморфо-
логические особенности территории, а также действующие ИГП, они и будут определять тен-
денции будущего формирования природно-антропогенных комплексов. Им должно быть уде-
лено предпочтительное внимание.
Спецификой ландшафтного подхода к решению задач территориального планирования яв-
ляется качественная оценка особенностей природных компонентов региона. На этапе выбора
путей его развития встает вопрос сравнительной оценки территорий для выбора варианта ее
развития, размещения промышленных и иных объектов и т. д. Для этой цели предполагается
использование сравнительного анализа, произведенного автором [Заиканова, 2015] на примере
нескольких субъектов Федерации, в основу которого положена специально разработанная ие-
рархия равнинных и горных систем, эквивалентных по рангу и масштабу.
Ландшафтоведение с первых этапов своего развития приобрело ясно выраженную при-
кладную направленность, в дальнейшем сфера практического приложения ландшафтной тео-
рии значительно расширилась. При геоэкологической оценке территорий для целей территори-
ального планирования важно отметить такие направления: специализированная типизация
природных территориальных комплексов, более широкое и глубокое изучение геологического
строения территории и развития на ней инженерно-геологических процессов, оценка ПТК с
точки зрения их пригодности для разных видов практического использования, рекомендации
по охране природы, в частности, размещения особо охраняемых природных территорий и, на-
конец, разработка прогноза ожидаемых изменений природных систем при разных вариантах
развития территории.
1. Алтайский край. Атлас: в 2 т. М.; Барнаул, 1978.
2. Заиканов В.Г., Минакова Т.Б. Геоэкологическая оценка территорий. М.: Наука, 2005. 319 с.
3. Заиканова И.Н. Основные принципы сравнительного анализа геосистем для геоэкологической оцен-
ки регионов // Геоэкология. 2015. №6. С. 561-568.
4. Исаченко А. Г. Основы ландшафтоведения и физико-географическое районирование. М.: Высшая
школа, 1991. 366 с.
5. Солнцев Н.А. Учение о ландшафте (избранные труды). М.: Изд-во Моск. ун-та, 2001. 384 с.
6. Сочава В. Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1978. 319 с.
ãÄçÑòÄîíçÄü Éàë äÄä àçëíêìåÖçí éñÖçàÇÄçàü

à èãÄçàêéÇÄçàü àëèéãúáéÇÄçàü áÖåÖãú1
Истомина Е.А.
Институт географии имени В.Б. Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия, elenaistoma@gmail.com
LANDSCAPE GIS AS A TOOL FOR LAND ASSESSMENT AND PLANNING

Istomina E.A.
V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, Itrutsk, Russia, elenaistoma@gmail.com
Abstract: Landscape approaches adopted in Russian environmental science have an important
role in the generation of landscape-typological maps, which concentrate geographical knowledge re-
garding territorial diversity, landscape genesis, hierarchy, dynamics, evolution, sustainability, etc.
Physical landscapes, or geosystem or ecosystem complexes, may provide a scientific foundation and a
suitable basis for making different thematic maps (e.g. ecological zoning, landscape planning). The
1
Работа выполнена в рамках программы НИР Института географии им. В. Б. Сочавы СО РАН при час-
тичной поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проекты 17-05-00588, 16-05-00902).
45
concept of landscape GIS is being formed. Landscape GIS is geoinformation database created on the
basis of the landscape-typological map. The first block of such a GIS consists of algorithms for the
formation of a landscape map and a database that are tied to landscape contours. The second block in-
cludes updating the GIS with information, a set of algorithms and a knowledge base necessary for solv-
ing problems of interpretation mapping, estimation and planning of lands. The GIS-technology of land-
scape-interpretative mapping has been used for different kind of zoning and assessment in Lake Baikal
region and Southern Portugal: evaluation of game animal recourses of Slyudyanka region, landscape
planning of the Selenga river delta (Pribaykalye, Russia) as well as economical evaluation of ornitho-
logical resources, zoning of possibilities and limits for the infrastructure development of hiking trails
for the territory of Ria Formosa Natural Park (Portugal).
Прикладное ландшафтоведение развивается в России с 30-х годов прошлого столетия, а
вопросы учета определяющей природной основы высказывались еще В.В. Докучаевым в конце
19 века [Ландшафтно …, 2005]. В середине 20 века проводилось большое количество совеща-
ний и семинаров по ландшафтному картографированию на которых обсуждались также вопро-
сы прикладного картографирования для целей народного хозяйства. В.Б. Сочава отмечал, что
природные характеристики ландшафта всегда значимы при организации территории и разви-
вал ландшафтно-географический подход, в основе которого лежит положение о необходимо-
сти типизации земель для сельскохозяйственных целей на базе ландшафтной классификации
географической среды [Сочава, 1965, 1978]. Среди задач, решаемых на ландшафтной основе
являются агроландшафтная типология земель для целей сельского хозяйства и земельного ка-
дастра, оценка экосистемных услуг [Bastian и др., 2015] и многие другие. Однако использова-
ние ландшафтных карт для прикладных целей требует особой их трактовки, основанной на
специальных знаниях и алгоритмах интерпретации. Все эти элементы становятся составляю-
щими ландшафтной ГИС.
Большинство исследователей приходит к мнению, что ландшафтная карта становится ба-
зовой основой формирования геоинформационных систем различного назначения [Трофимов,
Панасюк, 1984, Линник, 1990, Винокуров и др., 2000, Снытко и др., 2002]. В основном исполь-
зуются готовые авторские варианты ландшафтных карт для решения различных задач ланд-
шафтно-интерпретационного картографирования, промышленного проектирования и др. При
этом возникают особые задачи формализации баз данных ландшафтных карт [Шибких, 2002],
их сопоставления с картами переменных состояний, определение чувствительности, значения,
устойчивости и др. характеристик ландшафтов [Экологически…, 2002], интеграции баз данных
покомпонентных карт на основе сети ландшафтных выделов, пространственного анализа ин-
формации на основе ландшафтных карт, что позволяет находить всевозможные экономиче-
ские, экологические и др. показатели в разрезе различных ландшафтных типов.
Геоинформационные технологии бурно развиваются в последние десятилетия и в той или
иной мере используются широким кругом организаций. Это управленческие, научные, произ-
водственные, проектные и др. организации, использующие различные типы ГИС (Arc GIS,
QGIS, SAGA, MapInfo, Panorama, программные пакеты собственной разработки) на разнооб-
разной основе для решения различных задач. Речь пойдет о классе геоинформационных
систем, создаваемых на природной основе для решения задач ландшафтного планирования,
оценки земель, оптимизации землепользования и др. и учитывающих ландшафтную состав-
ляющую.
Первый блок такой, созданной на основе ландшафтно-типологической карты ГИС (ланд-
шафтная ГИС) состоит из алгоритмов формирования ландшафтной карты и базы данных,
привязанных к сетке ландшафтных контуров (выделы фаций, их таксономических объедине-
ний и переменных состояний — биогеоценозов) (рис. 1, блоки 1-4) [Ландшафтно…, 2005].
Блок включает сбор данных, подготовку и проведение полевых исследований, формирова-
ние алгоритмов обработки информации для создания ландшафтной карты, формирование ле-
генды карты (рис. 2), векторизацию и формализацию легенды карты (в случае использования
готовой ландшафтной карты) и привязку информации к сетке ландшафтных выделов.
46
Рис. 1. Блок-схема Ландшафтной ГИС
Рис. 2. Блок-схема геоинформационного картографирования ландшафтных комплексов:

1а — первичная обработка информации, векторизация, приведение в единую проекцию; 1б — подго-
товка проведения полевых исследований с использованием ГИС; 2 — выделение границ ландшафтных
выделов, основанное на различных методах; 3 — пополнение базы знаний при анализе информации;
4 — вычисление параметров моделей для каждого сегмента; 5, 6 — типизация выделов по различным
параметрам; 7 — сравнение параметров моделей отдельных выделов с параметрами эталонных выделов;
8 — определение ландшафтной принадлежности для каждого выдела и оформление карты
Примеры. Предложенные алгоритмы применялись при создании ГИС политики земле-

пользования Слюдянского района Иркутской области (проект ROLL 116GR3/ISC-98 г.) и ГИС
ландшафтного планирования территории дельты р. Селенга (Кабанский район, республика Бу-
рятия, 2002 г.), а также планирование туристической инфраструктуры наблюдения за птицами
Природного парка «Риа Формоза» (Португалия).
ГИС политики землепользования Слюдянского района создается на сетке биогеоценозов и
содержит базу лесотаксационных данных (125 показателей). При создании карт стоимостного
зонирования территории по запасам охотничье-промысловых ресурсов (рис. 3) каждый выдел
по набору показателей из базы данных относился к определенному классу свойственных уго-
дий (условий обитания охотничье-промысловых животных) (стрелка 1, рис. 3) [Истомина и др.,
2000]. Затем на основе системы знаний, содержащей плотности Nij j -го вида в i -м классе уго-
дий, цены cj одной особи j-го вида, ценности Сij единицы площади i-го класса угодий по j -му
виду и ценности Сi=  c i N ij единицы площади i-го класса угодий по всем видам, каждый
j
класс угодий оценивался по плотностям (2) и стоимостным показателям каждого вида охотни-
чье-промысловых животных (3) и всех видов в целом (4). В качестве дополнительной ограни-
чительной информации использовались карты ареалов животных (2).
Построены карты свойственных угодий, плотности населения животных в пределах ареала
для каждого вида, стоимостного зонирования охотничьих ресурсов, а также изолинейные оце-
ночные карты. Это позволило провести функциональное зонирование территории и дать реко-
мендации по рациональному использованию охотничье-промысловых ресурсов района.
47
Рис. 3. Блок-схема ландшафтной ГИС стоимостного зонирования охотничье-промысловых ресурсов
(пояснения в тексте)
Основой для формирования ландшафтной ГИС ландшафтного планирования района

дельты р. Селенги стала подробная ландшафтно-типологическая карта, созданная по техноло-
гии структурно-динамического картографирования с выделением контуров ранга группы фа-
ций [Экологически.., 2002, Ландшафтно…, 2005]. Дробность и информационная насыщенность
ландшафтной карты выбирались такими, чтобы в полной мере отражать современное состоя-
ние природной среды и особенности хозяйственного использования территории, рассматри-
ваемые как антропогенные видоизменения естественных ландшафтов.
Технология составления рамочного ландшафтного плана в масштабе М 1:100000 включала
последовательные этапы (рис. 4). На первом этапе формировалась информационная основа
ландшафтной ГИС в виде электронного варианта ландшафтной карты (стрелка 1, рис. 4), все
множество характеристик фаций выделено, упорядочено в факторную систему и закодировано.
Для каждой фации составлено подробное покомпонентное описание (паспорт фации, база дан-
ных). База дополнена характеристиками современного использования и нарушенности земель
(2), линейными топографическими объектами и картой правового зонирования территории.
Рис. 4. Общая циклическая схема геоинформационной технологии формирования

и использования ландшафтной карты в процедурах ландшафтного планирования.
Стрелки указывают направления потока информации (пояснение в тексте)
На основе ландшафтной ГИС строятся производные карты компонентов геосистем (почвы,

растительность, воды, виды и биотопы) (3). Для каждого компонента по совокупности сведе-
ний экспертами определяются показатели значения и чувствительности (в баллах) (4), цели (5)
и мероприятия (6) хозяйственного развития территории. Производится интеграция карт по-
компонентных целей и карты правового зонирования территории (7) для создания карты ин-
тегрированных целей территориального развития (8), на основе которой определяются меро-
приятия территориального развития (9). Итоговая карта как результат исследования в свою
очередь определяет требования к исходной информации (10), что замыкает цикл геоинформа-
ционного картографирования, в центре которого расположена ландшафтная карта.
48
Для территории природного парка «Риа Формоза» (Португалия) с применением ландшафт-
ной ГИС и методов геоинформационного ландшафтно-интерпретационного картографирования,
экстраполяции плотностей различных видов птиц, расчета комплексных показателей для оценки
орнитологических ресурсов, а также методов развития инфраструктуры произведено планирова-
ние туристической инфраструктуры наблюдения за птицами, включающей тропы и точки на-
блюдения [Истомина и др., 2016]. В качестве исходных данных использованы ландшафтная кар-
та, карты растительности, почв, топографические карты, космические снимки, данные плотности
видов птиц в различных биотопах и полевые исследования. Созданы карты плотности каждого
вида птиц, а также карта оценки биотопов для всех видов птиц, для этого рассчитаны сумма про-
изведений плотностей каждого вида на экологическую ценность видов. Также на основе ланд-
шафтной карты создана карта зонирования территории с точки зрения возможностей и ограни-
чений строительства троп различных классов. С помощью пространственного пересечения карт
оценки орнитологических ресурсов и карты зонирования троп выделены места, перспективные
для строительства туристической инфраструктуры наблюдения за птицами.
Таким образом, на втором этапе ландшафтная ГИС пополняется информацией, набором
алгоритмов и базой знаний, необходимой для решения задач интерпретационного картографи-
рования, оценивания и планирования земель (блоки 4-6 рис. 1).
На третьем этапе, объединяющем первые два (все блоки рис. 1) формируется интегриро-
ванная ландшафтная ГИС в которой с использованием космической информации создается
ландшафтная карта и на ее основе решаются самые разнообразные задачи.
Таким образом, ландшафтная ГИС создается на основе ландшафтной карты как инвариан-
та представления баз данных и знаний о территории и становится инструментом оценивания и
планирования использования земель.
1. Винокуров Ю.И., Ротанова И.Н., Хлебович И.А., Шибких А.А. Информационное обеспечение ре-
гионального медико-экологического картографирования // ГИС для устойчивого развития террито-
рий. Материалы Международной конференции. Апатиты, Россия, 22-24 августа 2000 г.- Апатиты:
Изд-во Кольского научного центра РАН, 2000. Т.1. С. 84-96.
2. Истомина Е.А., Китов А.Д., Наумов П.П., Черкашин А.К. Реализация функции оценки охотничье-
промысловых животных при разработке проектов освоения территории // Охрана и рациональное
использование животных и растительных ресурсов. Иркутск: ИГСА. 2000. Ч. II. С. 116-124.
3. Истомина Е.А., Лужкова Н.М., Хидекель В.В. Планирование инфраструктуры бердвотчингового
туризма природного парка «Риа Формоза» (Португалия) методом ландшафтно-интерпретационного
картографирования// География и природные ресурсы, №4, 2016. С. 182-190.
4. Ландшафтно-интерпретационное картографирование / Т.И. Коновалова, Е.П. Бессолицына, И.Н.
Владимиров, Е.А. Истомина и др. Новосибирск.: Наука, 2005. 424 с.
5. Линник В.Г. Построение геоинформационных систем в физической географии: учеб. пособие. М.:
Изд-во Моск. ун-та, 1990. 80 с.
6. Снытко В.А., Батуев А.Р., Китов А.Д., Коновалова Т.И., Кузнецова Т.И., Шеховцов А.И. Использова-
ние опыта системного картографирования в разработке региональных ГИС// Материалы VII научной
конференциипо тематической картографии: «Картографическое и Геоинформационное обеспечение
управления региональным развитием». Иркутск: Изд-во Института географии СО РАН, 2002. С. 57-60.
7. Сочава В.Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск: Наука, 1978. 319 с.
8. Сочава В.Б. Практический смысл географических исследований и концепция прикладной географии.
// Доклады Ин–та геогр. Сибири и Д. Востока. 1965. Вып. 9. С. 3 12.
9. Трофимов А.М., Панасюк М.В. Геоинформационные системы и проблемы управления окружающей
средой.- Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1984. 143 с.
10. Шибких А.А. Ландшафтное картографирование Алтайского края с применением ГИС-технологий
для решения экологических задач// Интеркарто 8: ГИС для устойчивого развития территорий: Мате-
риалы международной конференции. СПб.: ЗАО "Карта", 2002. С. 205-207.
11. Экологически ориентированное планирование землепользования в Байкальском регионе. Район
дельты р. Селенги/ А.К. Черкашин, Л.М. Корытный, Т.И. Коновалова и др. Иркутск: Институт гео-
графии СО РАН, 2002. 149 с.
12. Bastian O., Grunewald K., Khoroshev A. The significance of geosystem and landscape concepts for the
assessment of ecosystem services: exemplified in a case study in Russia/ O. Bastian, K. Grunewald,
A. Khoroshev // Landscape Ecology 30 (2015) 7. P. 1145-1164.
49
ãÄçÑòÄîíçé-ùäéãéÉàóÖëäàÖ ÄëèÖäíõ ÉêÄÑéëíêéàíÖãúçéÉé
èãÄçàêéÇÄçàü ÄëíÄçõ — ëíéãàñõ äÄáÄïëíÄçÄ, éÅüáÄççõÖ
èéãéÜÖçàû ÉéêéÑÄ çÄ äéçìëÄï ÇõçéëÄ ðð. çìêõ à àòàåÄ1
Ишанкулов М.Ш.1, Нургазинов А.Б.2, Алибекова Н.Т.3, Мейрамкулова К.С.4
Евразийский национальный университет имени Л.Н. Гумилева, Астана, Казахстан,
1
marat.ishankulov@mail.ru, 2aktlekn@gmail.com, 3nt_alibekova@mail.ru, 4kuleke@gmail.com
LANDSCAPE AND ECOLOGICAL ISSUES OF KAZAKHSTAN’S CAPITAL

ASTANA URBAN PLANNING IN A CONTEXT OF CITY LOCATION WITHIN
ALLUVIAL FANS OF NURA AND ISHIM RIVERS
Ishankulov M.Sh.1, Nurgazinov A.B.2, Alibekova N.T.3, Meiramkulova K.S.4
L.N. Gumilyov Eurasian National University, Astana, Kazakhstan,
1
marat.ishankulov@mail.ru, 2aktlekn@gmail.com, 3nt_alibekova@mail.ru, 4kuleke@gmail.com
Abstract: Natural conditions determine architectural appearance and planning structure of the
city, transport development, the costs of engineering preparation of the territory, define planning re-
strictions and environmental problems. Therefore, it is necessary to evaluate not only the engineering
and urban planning requirements, but also to investigate the properties of the natural landscape, within
which urban development is conducted. The data analysis, obtained by interpretation of space materi-
als, has revealed two generations of alluvial fans in the city: the one on the right bank of Tone river, the
second on the left bank of Nura river. The left bank is attracting interest as the territory of Astana pri-
mary development. The proluvial genesis of Nura fan is indicated by the change in the facial composi-
tion of the deposits. From the central parts of the fan to its fringe the rough gravel and gravel-pebble
sands are replaced by clay loam. In the same direction, ground waters approach the surface. The
knowledge of the genesis, structure and dynamics of natural landscapes makes it possible to purpose-
fully solve environmental problems of the city. The most relevant of them are flooding, the barrage ef-
fect, soil salinization, amenity planning, and the ecological role of orienting the building in accordance
to the solar and wind exposition. The new view at the alluvial fans nature of the location of Astana
gives the key to the constructive and transformational approach to landscape management, allowing
avoiding environmental errors in the planning of urban construction. Dam, cocked before the deploy-
ment of flow at the top of the East of the Nura alluvial fan, could serve as a regulator drain on all its
space.
Схемы Генеральной планировки Астаны
Первый проект застройки Астаны утвержден Правительством Республики Казахстан 15
августа 2001 г. Он разработан проектной группой японских специалистов во главе с архитек-
тором Кисе Курокавой — одним из основателей мирового движения архитектурного метабо-
лизма, создателем философской концепции симбиоза. Урбанизированная городская среда
идеологами этого движения рассматривается как живой организм в гармонии с природной сис-
темой. Однако первоначальный Генплан себя не оправдал в полной мере в связи с непредска-
зуемо стремительным темпом развития Астаны и масштабом ее роста.
В последующем, в 2011 и 2013 гг., Генплан Астаны корректировался. В перспективе раз-
вития города до 2030 г. границы города сохранились в существующих пределах, а идея Кисе
Курокавы по-прежнему остается признанной, но, к сожалению, стала еще более далека от ре-
ального воплощения. Ландшафтный подход к решению градостроительных проблем Астаны
оказался бы дружественным к архитектурным воззрениям Курокавы.
Существующие представления о природе места расположения Астаны
Фондовые материалы научно-исследовательского проектного института Генплана
г. Астаны (ТОО НИПИ Астанагенплан) представляют новую левобережную часть города как
участок междуречья ― плоскую аллювиальную равнину, в пределах которой происходит би-
1
Исследование выполнено при финансовой поддержке МОН РК в рамках научного проекта №
0115РК01392 от 27.09.2015.
50
фуркация рек Нуры и Ишима. За счет общего уклона местности к р. Ишим наблюдаются пе-
риодические сбросы нуринских вод в бассейн Ишима.
Поверхность междуречья испещрена руслами временных водотоков и многочисленными
замкнутыми понижениями, часть из которых представлена мелководными озерами блюдцеоб-
разной формы. Каждое из озер имеет собственную водосборную площадь.
Соединение Нуры и Ишима происходит по трем протокам — Саркрама, Козгош и Мухор,
сливающимся в одно русло при впадении в Ишим. Хорошо разработанное русло имеет лишь
протока Саркрама. Две другие протоки, представляют собой чередование бочажин и соеди-
няющих их пологих понижений. На отдельных участках они почти не прослеживаются на ме-
стности.
Водоносный горизонт на пространстве междуречья приурочен к аллювиальным отложени-
ям нижнечетвертично-современного возраста (аQI-IV). Водовмещающие пески, гравий и галеч-
ник залегают в интервале глубин от 3 до 12 м. С поверхности водоносные горизонты перекры-
ты суглинисто-глинистыми отложениями мощностью 3-5 метров. Аллювиальные отложения
подстилаются водоупорными глинами неогенового возраста до глубины 20-25 м или залегают
непосредственно на породах скального палеозойского фундамента. Дебиты скважин, вскрыв-
ших аллювиальные отложения, изменяются в широких пределах от 0,5 до 4-5 л/с при пониже-
ниях от 0,5 до 4-5 м. Статические уровни подземных вод устанавливаются на глубине от 0,5 до
5-6 м. Минерализация воды в черте Астаны изменяется от 0,5-0,6 г/л до 13-20,0 г/л.
В аллювиальных отложениях существуют потоки подземных вод, направленные как вдоль
течения Ишима с востока на запад, так и с юга со стороны Нуры. Разница напоров двух рек
составляет 14 м на расстоянии 20 км. Уклон 0,0007.
На уровенный режим подземных вод влияют Ишим и Нура, озеро Майбалык, канал Нура-
Ишим, накопитель сточных вод Талдыколь, оз. Малый Талдыколь, золоотвалы ТЭЦ-1 и ТЭЦ-
2, потери воды из канализации и водопроводов, современное строительство. Эти объекты ока-
зывают разнонаправленное воздействие на уровенный и химический режим подземных вод: с
одной стороны, происходит осушение накопителя Талдыколь, с другой ‒ увеличение попусков
по каналу Нура-Ишим, полив зеленых насаждений, огородов, улиц, уменьшение естественной
испаряемости с застраиваемых территорий (асфальтирование улиц).
Новый взгляд на естественно-историческое происхождение территории расположе-
ния Астаны
Цифровая модель рельефа позволяет по-новому взглянуть на природу местоположения го-
рода. Выявлены две возрастные генерации конусов выноса: Древний конус выноса р. Кон
(Правобережье) [Ишанкулов, 2014] и Восточный конус выноса р. Нуры (Левобережье) (рис. 1).
Рис. 1. Границы восточного конуса выноса р.Нура. Выявлены по цифровой модели рельефа
(Использован радарный космический снимок ASTGDEMV2_0N51E071 (17.10.2011))
51
У пос. Кабанбай батыр (бывш. пос. Рождественка) от основного потока р. Нуры, направ-
ленного на запад, отделяется серия веерообразных русел северной ориентации, образуя Вос-
точный конус выноса р. Нура. Координаты узла ветвления 50°5210 с.ш. и 71°2031 в.д. Вос-
точный конус выноса р. Нура слагают три лопасти, принадлежащие протокам Саркрама,
Козгош и Мухор. Каждая из лопастей отличается по водности и по месту ее проявления на
пространстве своего развертывания, что, вероятно, определяется зависимостью мощности тела
лопасти от пластики ложа.
Развертывание Восточного конуса выноса Нуры не ограничивается левобережьем Ишима.
Он продолжается и на правобережье Астаны, но не в черте города, а западнее его. Совершая
дугообразный изгиб вокруг северных границ города, конус подпитывает р. Селеты. Этот факт
свидетельствует о более позднем возрасте Ишима в сравнении с Нурой.
Пролювиальную природу отложений Восточного конуса выноса Нуры подтверждает фаци-
альный состав отложений — смена от вершины конуса выноса к его периферии грубых гравий-
ных и гравийно-галечниковых отложений песками и, затем, суглинками (рис. 2). Уровень залега-
ния грунтовых вод вписывается в закономерности их поведения на конусах выноса (рис. 3).
Рис. 2. Гранулометрический состав флювиальных отложений на территории Астаны
Рис. 3. Залегание грунтовых вод в г. Астана. Ситуация на период до начала строительства зданий
и сооружений (подготовки проектной документации)
52
Ландшафтно-экологические аспекты градостроительного планирования Астаны
Положение города на таких своеобразных природных объектах как конусы выноса должно
приниматься во внимание при любых типах их освоения. С конусами выноса сопряжен ряд
неблагоприятных природных явлений для градостроительства, таких как подтопление и затоп-
ление (рис. 4), барражный эффект (рис. 5), процессы слитизации, засоления и осолонцевания
почв, чрезвычайные климатические ситуации.
Рис. 4. Участки сезонного подтопления и затопления г. Астаны и ее окрестностей — черный цвет

(снимок получен 21 апреля 2017 г. со спутника Landsat 8)
Рис. 5. Участки повышенной влажности почв в г. Астане и ее ближайших окрестностях — оранжевые

цвета. Снимок получен 24августа 2016 г. путем обработки комбинации каналов 5-6-4 космического
снимка Landsat 8. Просматривается барражный эффект городских зданий и сооружений перед зданиями,
построенными поперек направления движения подземного стока
Парки и рекреационные зоны в Астане расположены преимущественно там, где неудобно

строить — по берегам Ишима. Парки удалены и разобщены. Они не соединены в единое целое
53
как пешеходные транспортные пути для правильной организации досуга и отдыха. Городская
застройка повсеместно экстенсивна и выгодна только застройщикам. С позиций квартальной
застройки озелененность, особенно в районах плотной застройки не удовлетворительна (рис. 6).
Рис. 6. Карта озелененности Астаны
Повышенный уровень загазованности воздушной среды наблюдается вблизи застроек, в

связи с парковкой автомобилей у стен жилых зданий. Замкнутость дворов ухудшает рассеива-
ние выбросов автотранспорта, возникают застойные зоны, где в отсутствии ветра перенос
примесей и рассеивание выбросов происходит только за счет естественной конвекции. В на-
шем исследовании рассматривались моноароматические углеводороды — бензол, толуол,
этилбензол и ксилолы как наиболее опасную для окружающей человека среды и здоровья че-
ловека группу летучих органических соединений.
Элементом конструкции экологического каркаса Астаны является пригородная террито-
рия. Она рассматривается нами с позиций “донора” (источника) важнейших экологических
факторов. Это не только уже созданный Зеленый пояс вокруг Астаны, с площадью насаждений
достигшей 73 000 га. Зоны рекреации на более увлажненных периферических сегментах лопа-
стей Восточного конуса выноса Нуры при проведении культуртехнических мероприятий наи-
более подходят для этих целей.
Вместо заключения
Новый взгляд на конусную природу территории расположения Астаны дает ключ к управ-
лению подземным стоком территории. Плотина и накопитель стока Нуры, созданные перед
развертыванием стока у вершины конуса выноса, могли бы служить регулятором подземного
стока на всем стоковоподчиненном пространстве.
1. Ишанкулов М.Ш. Ландшафты конусов выноса в условиях меняющегося климата, Казахстан. / Опус-
тынивание Центральной Азии: оценка, прогноз, управление. Астана: Назарбаев университет, 2014.
С. 274-283.
54
ãÄçÑòÄîíçéÖ êÄáçééÅêÄáàÖ
èêàêéÑçéÉé áÄäÄáçàäÄ «ÅÄâÑÄêëäàâ»
Каширина Е.С.1, Панкеева Т.В.2, Панкеева А.Ю.3
1
Филиал Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова
в г. Севастополе, Севастополь, Россия e_katerina.05@mail.ru
2
Институт морских биологических исследований имени А.О. Ковалевского, Севастополь,
Россия, tatyanapankeeva@yandex.uа
3
Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского, Симферополь, Россия,
panckeeva.nas@yandex.ua
THE LANDSCAPE DIVERSITY OF NATURAL RESERVE "BAYDARSKIY"

Kashirina E.S.1, Pankeeva T.V.2, Pankeeva A.Yu.3
1
Branch of M.V. Lomonosov Moscow State University in the city of Sevastopol, Sevastopol, Russia,
e_katerina.05@mail.ru
2
Kovalevsky Institute of Marine Biological Research, Russian Academy of Sciences, Sevastopol,
Russia, tatyanapankeeva@yandex.uа
3
Crimean Federal V.I. Vernadsky University, Simferopol, Republic of Crimea, Russia,
panckeeva.nas@yandex.ua
Abstract: The complexity and diversity of the landscape structure of the state natural reserve of
regional importance "Baydarskiy" (Sevastopol, the Crimean peninsula) was assessed. Ten quantitative
indicators were calculated to assess the landscape diversity. The paper presents the result of the inven-
tory of landscapes in the Sevastopol protected area — the "Baydarskiy" landscape reserve. The
georeferenced database of the landscapes was developed in MapInfo Professional, 12.0. The diversity
of landscapes in “Baydarskiy” reserve includes 26 types of landscapes. The territory lies within the
zone of broad-leaved and pine forests of the northern slope of the Crimean mountains with a belt of oak
and juniper-pine forests of intermountain hollows and low mountains, belt of oak and mixed deciduous
forests of the erosion middle mountains and belt of beech and pine forests of the erosive middle moun-
tains; the zone of mountain meadows and mountain forest-steppe yaila with a belt of forest and mead-
ow-forest plateaus and the zone of semi-subtropical forests of the Southern coast of the Crimea with a
belt of pistachio-oak and juniper-pine forests. The obtained results may be used to optimize the wildlife
management of the reserve, to correct the functional zoning according to the locations of the most val-
uable landscape.
Одним из актуальных направлений современных ландшафтных исследований, позволяю-
щих получить новые научные и практические результаты в области природопользования и ох-
раны окружающей среды, является разработка теоретико-методологических подходов к изуче-
нию ландшафтного разнообразия (ЛР). Многоаспектность изучения ЛР связана со сложностью
понятия ландшафта, его вертикального и горизонтального строения, разнообразием организа-
ции его иерархической структуры. Термин «ландшафтное разнообразие» не имеет общеприня-
того определения. Под ЛР понимают «формальное выражение многочисленных связей, кото-
рые существуют в данный период между индивидуумом или обществом и топографически
очерченной территорией, и внешнее проявление которых является результатом воздействия во
времени природных и человеческих факторов и их комбинации» [Pan-European Biological and
Landscape Diversity Strategy, 1996].
Сохранение ЛР является необходимым условием устойчивого развития региона, приори-
тетным направлением природоохранной деятельности государства. В настоящее время охрана
ЛР задекларирована многими природоохранными программами, соглашениями и конвенция-
ми. Однако, как показывают исследования, с увеличением антропогенной нагрузки на объекты
особо охраняемых природных территорий (ООПТ) происходит сокращение их ландшафтного и
биологического разнообразия. Оценка ЛР объектов ООПТ может быть использована при
функциональном зонировании, разработке маршрутов экологического туризма, оценке эсте-
тичных свойств ландшафтов и возможностей их рекреационного использования.
55
В связи с оптимизацией экологической сети объектов ООПТ г Севастополя вопрос оценки
ЛР актуален. В настоящее время ООПТ г. Севастополя представлены двенадцатью объекта-
ми разного ранга; общей площадью 26224,6 га (площадь суши составляет — 25624,5 га, аква-
тории — 599,7 га). Существующая сеть ООПТ включает: 4 заказника (3 — ландшафтных
и 1 — общезоологический), 7 памятников природы (1 — ботанический, 2 — комплексных; 4 —
гидрологических), 1 ландшафтный парк (рис. 1). Территория государственного природного
заказника регионального значения «Байдарский» занимает юго-западную часть Крымского по-
луострова, в административных границах г. Севастополя и Бахчисарайского района Республи-
ки Крым, общей площадью 24295 га. Исследуемая территория характеризуется, с одной сторо-
ны, высокой сохранностью уникальных ландшафтов, а с другой — является рекреационно-
привлекательной территорией в черте города.
Рис. 1. Ландшафтная структура и ООПТ г. Севастополя
Цель статьи заключается в проведении оценки ЛР на основе анализа ландшафтной струк-

туры территории с использованием ландшафтных карт и различных статистических коэффи-
циентов.
Территория заказника отличается сложным геологическим строением, с тектоническими
нарушениями, большой амплитудой высот от 200 до 900 м над уровнем моря, разнообразным
литологическим спектром горных пород; характерно своеобразное чередование межгорных
котловин, каньонов, гор-останцов и гребней; наличием карстовых полостей; особыми гидро-
геологическими условиями; климат — полузасушливый, теплый с очень мягкой зимой; харак-
терны частые инверсии и заморозки [Панкеева, 2015]. Исследуемая территория расположена
на стыке трех ландшафтных зон: горной (три пояса), горных лугов яйл (один пояс) и южнобе-
режной полусубтропической (один пояс), что обуславливает высокое ландшафтное и биологи-
ческое разнообразие. Одна из ландшафтных особенностей юго-западной части Горного Крыма
состоит в том, что здесь выклинивается зона южного макросклона гор, и зона Южного берега
Крыма (ЮБК) непосредственно граничит с зоной широколиственных и сосновых лесов северно-
го макросклона гор. В пределах Байдарского низкогорья находится ценотический коридор, где
происходит обмен видами растений и животных между Предгорьем и ЮБК [Позаченюк, 2008].
56
Для изучения ЛР использован традиционный подход, который основан на качественном и
количественном анализе ландшафтной структуры территории с использованием ландшафтных
карт и различных статистических коэффициентов [Пузаченко, 2002]. При таком подходе поня-
тие ландшафтного разнообразия исходит из традиционного понятия ландшафта как природно-
го объекта и чаще всего отражает морфологическую структуру ландшафта. Данное разнообра-
зие базируется на особенности, уникальности, мозаичности и контрастности природных
ландшафтных структур. Для анализа ЛР использовалась ландшафтная карта природного заказ-
ника «Байдарский», составленная на уровне типов местности с выделением природных зон и
поясов (М 1:50000) (рис. 2). Оцифрованная ландшафтная карта составлена в программе MapIn-
fo Professional 12.0 на основе существующей ландшафтной карты Севастополя [Позаченюк,
2008] с корректировкой по данным карты рельефа и космических снимков Landsat-8. Для
оценки ЛР по ландшафтным картам применялся ряд показателей, приведенных в табл. 1.
В основу большинства из них положен анализ распределения площадей типов местности и
числа контуров внутри ландшафтов более высокого иерархического уровня.
Рис. 2. Ландшафтная структура природного заказника «Байдарский»
Условные обозначения: II. Зона широколиственных и сосновых лесов северного макросклона

гор. IIА. Пояс дубовых и можжевелово-сосновых лесов межгорных котловин и эрозионного низкого-
рья: 23 — Пушисто-дубовые леса в комплексе с кустарниковыми зарослями типа шибляк, разнотравны-
ми и петрофитными степями на водораздельных поверхностях; 24 — Палиуросово-дубовые, можжеве-
лово-дубовые и грабинниково-дубовые леса в комплексе с кустарниковыми зарослями типа шибляк и
фриганоидными степями на открытых, средней крутизны и крутых склонах; 25 — Дубовые и грабово-
дубовые леса на закрытых средней крутизны и крутых склонах; 26 — Пологие лесостепные склоны и
сельскохозяйственные земли на их месте; 27 — Грабинниково-дубовые, кизилово-дубовые и грабово-
57
дубовые леса и кустарниковые заросли типа шибляк в долинах рек и балках; 28 — Тополево-ивовые,
лещинно-дубовые леса в комплексе с разнотравными лугами и сельскохозяйственными землями на их
месте в террасированных долинах рек; 29 — Скальные склоны с осыпями и фрагментами лесной и пет-
рофитной растительности; 30 — Каньоны и каньонообразные долины со смешанными лесами; 31 — До-
линно-террасовый лесолуговой и лесо-лугово-болотный в котловинах и сельскохозяйственные земли на
их месте; 32 — Лесостепные делювиально-аккумулятивные равнины котловин; 33 — Дубовая лесостепь
на останцово-денудационных равнинах.
IIБ. Пояс дубовых и смешанных широколиственных лесов эрозионного среднегорья: 34 —
Скально-дубовые леса и кустарниковые заросли в комплексе с луговыми степями на их месте на
водораздельных поверхностях; 35 — Дубовые и можжевеловые леса и кустарниковые заросли на
открытых средней крутизны и крутых склонах; 36 — Грабово-дубовые и смешанные широколиственные
леса на закрытых средней крутизны и крутых склонах; 37 — Горнодолинный с буковыми и смешанными
широколиственными лесами.
Местности, свойственные другим поясам: 40 — Скальные склоны с осыпями и фрагментами
лесной и лугово-степной растительности; 41 — Каньоны и каньонообразные долины рек с буковыми и
смешанными широколиственными лесами.
IIВ. Пояс буковых и сосновых лесов эрозионного среднегорье: 42 — Грабовые, грабово-буковые
леса в комплексе с лугово-парковыми лесами на водораздельных поверхностях; 43 — Буковые,
сосновые, смешанные широколиственные леса на открытых средней крутизны и крутых склонах; 44 —
Буковые леса на закрытых средней крутизны и крутых склонах.
III — Зона горных лугов и горной лесостепи яйлы. IIIА. Пояс лесных и лугово-лесных плато:
45 — Закарстованные лугово-лесные плато; 47 — Закарстованные лугово-степные плато; 48 —
Балочный с дубовыми лесами; 49 — Буковые леса на склонах.
IV. Зона полусубтропических лесов Южного берега Крыма. IVА — Пояс фисташково-дубовых и
можжевелово-сосновых лесов: 50 — Парковые можжевелово-дубовые леса, кустарниковые заросли
типа шибляк и петрофитные степи на водораздельных поверхностях; 51 — Фисташково-дубовые,
можжевелово-сосновые леса и кустарниковые заросли типа шибляк на открытых средней крутизны и
крутых склонах.
Таблица 1
Показатели, используемые при анализе ландшафтной карты природного заказника «Байдарский»
Показатель Обозначение (формулы)
Площадь типа местности Si
Площадь ландшафтного пояса S
Количество ландшафтных контуров n
Количество типов местности в пределах ландшафтного пояса m
Индекс дробности k=n/S
Средняя площадь контуров So=S/n
Коэффициент сложности ko=n /So
Среднее количество контуров на один тип местности p=n/m
Индекс Маргалефа Dmg = (n-1)/ln S
m
Энтропийная мера сложности ландшафтного рисунка Н=- ∑ = Si/S x log Si/S
i=1
Максимальная возможная сложность ландшафтов Hmax = log m
Абсолютная организация ландшафтов (мера неуравновешенности) Hi = Hmax H
Относительная организация ландшафтов R = 1 – H/ Hmax
Коэффициент ландшафтной раздробленности K = So x 100%/ ln S
Результаты проведенных расчетов систематизированы в табличной форме (табл. 2, 3).
58
Таблица 2
Характеристики сложности и разнообразия ландшафтных поясов
и зон природного заказника «Байдарский»
Пояс Si n m So k ko p Dmg H Hmax Hi R K
II-А 252,57 311 11 0,81 1,23 383,95 28,27 1,81 0,16 2,40 2,24 0,94 14,65
II-Б 50,48 76 6 0,66 1,56 115,15 12,67 1,28 0,09 1,79 1,70 0,45 16,84
II-В 3,52 9 3 0,39 2,56 23,08 3,00 1,59 0,02 1,10 1,08 0,98 30,95
II,в целом 306,57 396 20 0,77 1,29 514,29 19,80 3,32 0,80 3,00 2,2 0,73 13,44
III-А 19,5 10 4 1,95 0,51 5,13 2,50 1,01 0,05 1,39 1,34 0,96 65,66
IУ-A 2,78 5 2 0,56 1,80 8,93 2,50 1,00 0,02 0,69 0,67 0,97 54,90
Заказник,
635,42 807 26 0,79 1,27 1021,51 31,04 3,88 - 3,26 - - 12,25
в целом
Таблица 3
Количественные показатели типов местности природного заказника «Байдарский»
№ Si n k So ko p Dmg R
II. Зона широколиственных и сосновых лесов северного макросклона гор
II-А. Пояс дубовых лесов на эрозионном низкогорье и в межгорных котловинах
23 16,26 54 3,32 0,30 180.00 4,09 19.00 10,75
24 67,09 57 0,85 1,18 48,31 5,20 13,33 28,10
25 54,04 46 0,85 1,17 39,32 4,18 11,30 29,32
26 12,73 26 2,04 0,50 52,00 2,36 9,84 19,69
27 4,42 12 2,71 0,37 32,43 1,09 7,38 24,83
28 0,55 1 1,82 0,55 1,82 0,09 0 0
29 2,75 1 0,36 2,75 0,36 0,09 27,23 0
30 29,01 63 2,17 0,46 136,97 5,73 18,40 13,65
31 0,23 1 4,35 0,23 4,35 0,09 0 0
32 18,04 19 1,05 0,95 20,00 1,73 6,23 32,87
33 47,45 31 0,65 1,53 20,26 2,82 7,77 39,64
II-Б. Пояс дубовых и смешанных широколиственных лесов
на эрозионном среднегорье
34 2,83 12 4,24 0,24 50,00 2,00 10,58 23,08
35 17,72 31 1,75 0,57 54,39 5,17 10,45 19,86
36 28,46 30 1,05 0,95 31,58 5,00 8,66 28,36
37 0,09 1 11,11 0,09 11,11 0,17 0 0
40 0,87 1 1,15 0,87 1,15 0,17 0 0
41 0,51 4 7,84 0,13 30,77 0,67 0 0
II-В. Пояс буковых и сосновых лесов на эрозионном среднегорье
42 1,56 4 2,56 0,39 10,26 1,33 6.67 86,66
43 1,45 4 2,76 0,36 11,10 1,33 8.22 97,29
44 0,51 1 1,96 0,51 1,96 0,33 0 0
III. Зона горных лугов и горной лесостепи на закарстованных плато яйлы
III-А. Пояс лесных и лугово-лесных плато
45 3,95 3 0,98 1,32 2,27 0,75 1,56 103,13
47 6,45 3 0,47 2,15 1,39 0,75 1,08 115,59
48 8,35 2 0,24 4,18 0,48 0,50 0,47 197,17
49 0,75 2 2,67 0,40 5,00 0,50 0 0
IV. Зона полусубтропических лесов Южного берега Крыма
IV-A. Пояс фисташково-дубовых и можжевелово-сосновых лесов
50 2,12 2 0,94 1,06 1,87 1,00 1,33 141,33
51 0,66 3 4,55 0,22 13,60 0,67 0 0
59
В целом, из проведенного анализа можно сделать вывод, что ландшафтная структура при-
родного заказника «Байдарский» характеризуется преобладанием лесных ландшафтов, зани-
мающих склоны разной крутизны и водораздельные поверхности северного макросклона гор.
Показано, что высокими значениями показателей сложности и разнообразия отличается зона
широколиственных и сосновых лесов. Высокие показатели коэффициента сложности отмечены
для следующих типов местности: пушисто-дубовые леса в комплексе с кустарниковыми зарос-
лями типа шибляк, разнотравными и петрофитными степями на водораздельных поверхностях;
каньоны и каньонообразные долины со смешанными лесами; скально-дубовые леса и кустар-
никовые заросли в комплексе с луговыми степями на их месте на водораздельных поверхно-
стях; дубовые и можжевеловые леса и кустарниковые заросли на открытых средней крутизны
и крутых склонах. Лесные ландшафты имеют более сложную ландшафтную структуру, чем
лесостепные, которые характерны для межгорных котловин. В то же время лесные ландшафты
более раздроблены (k варьирует от 2,04 до 4,35), что уменьшает их устойчивость и делает бо-
лее уязвимыми при увеличении антропогенной нагрузки. Максимальными показателями ин-
декса Маргалефа отличается пояс дубовых лесов на эрозионном низкогорье и в межгорных
котловинах. Максимально возможное разнообразие зависит от количества типологических
групп геосистем и хорошо согласуется с величинами ландшафтного разнообразия, получен-
ными на основе индексов Маргалефа. Значения показателя относительной организации ланд-
шафтов варьируют от 0 до 1. При значении равным нулю, система считается разбалансирован-
ной, при единице — наиболее организована, т. е. эволюционно находится на этапе зрелости с
чертами самоорганизации и установившимися связями. Для ландшафтов природного заказника
показатель относительной организации ландшафтов находится в пределах 0,73-0,98, т. е. ха-
рактеризуется высокими значениями. Дифференциация ландшафтов природного заказника
«Байдарский» определяется комплексом факторов, таких как геолого-геоморфологические
особенности, высота, крутизна и экспозиция склонов, степень закрытости склона относительно
солнечной радиации, позиция геосистем и т. д.
Таким образом, ландшафтное разнообразие территории представляет собой сложный ин-
тегральный показатель, который содержит информацию о системной организации ландшафтов
и характере выполнения ими экологических функций. С ландшафтным разнообразием связана
устойчивость, тип хозяйственного использования, оценка биоразнообразия, природоохранная
ценность и ряд других важнейших свойств. Однако, необходимы дальнейшие разработки по-
ложений концепции ландшафтного разнообразия, которая выступает научной основой для оп-
тимизации организации и функционирования объектов ООПТ и экологической сети в целом
для региона.
1. Панкеева Т.В., Миронюк О.А., Панкеева А.Ю. Организация природопользования ландшафтного за-
казника «Байдарский» (Крым, г. Севастополь) // Устойчивое развитие особо охраняемых природных
территорий: сб. ст. 2-й Всерос. науч.-практ. конф. (2-4 дек., 2015 г., Сочи). Сочи, 2015. С. 200-208.
2. Позаченюк Е.А., Панкеева Т.В. Геоэкологическая экспертиза административных территорий. Большой
Севастополь. Бизнес-Информ, 2008. 298 с.
3. Пузаченко Ю.Г. Разнообразие ландшафта и методы его измерения / Ю.Г. Пузаченко, К.Н. Дьяконов,
Г.М. Алещенко // География и мониторинг биоразнообразия. М.: Изд-во НУМЦ, 2002. С. 76-178.
4. Pan-European Biological and Landscape Diversity Strategy, a vision for Europe,s natural heritage. Council
of Europe/UNEP/European Centre for Nature Conservation. Amsterdam, 1996. 50 p.
60
ìëíéâóàÇõâ íìêàáå — éïêÄçÄ èêàêéÑçõï
à äìãúíìêçõï êÖëìêëéÇ íêÄçëÉêÄçàóçéÉé êÄâéçÄ
ãÄçÑòÄîíçéÉé éïêÄçüÖåéÉé éäêìÉÄ êéåàçíÖçëäéâ èìôà
(èéãúòÄ — äÄãàçàçÉêÄÑëäÄü éÅãÄëíú)
Квятковский Я.В.
Институт региональных и глобальных исследований, Факультет географии
и региональных исследований, Варшавский университет, Варшава, Польша,
jacek.kwiatkowski@uw.edu.pl, globus@uw.edu.pl
SUSTAINABLE TOURISM — A CONSERVATION OF NATURAL

AND CULTURAL RESOURCES OF THE TRANSBOUNDARY REGION
OF THE LANDSCAPE PROTECTED DISTRICT OF ROMINTEN FOREST
(POLAND — KALININGRAD OBLAST)
Kwiatkowski J.W.
Faculty of Geography and Regional Studies University of Warsaw, Warsaw, Poland,
jacek.kwiatkowski@uw.edu.pl, globus@uw.edu.pl
Abstract: Cross-border regions are very often characterized by inharmonious development, civili-
zation delays, stagnation, and very low population density. The paradox of cross-border areas, in a
large number of cases, is that, the dividing line, for example the border line, separates valuable natural
or cultural areas. This article describes the dichotomy of the borderland area of the Romincka Forest.
On the one hand we have the unquestionable and unique tourism potential of the region, on the other
hand, a low level of living, resulting from the peripheral position in relation to other cities (borderline
Poland — Russia) and the lack of local investments and capital. The division line unfortunately gener-
ates the phenomenon of civilization saddle and the outflow of inhabitants in two directions — deep into
the interior of the Country or to foreign metropolitan centers. The attempt to overcome this unfavorable
situation was taken on the Polish side to stop the growing processes of social exclusion. The city and
the municipality of Gołdap entered the path of integration and then joined the international network of
cities Cittaslow. Activities have been taken to integrate the local community, to significantly expand
the city's cultural, educational and tourist-spa offer with a total budget of over 10 million PLN. Invest-
ment activities were directed on three main goals: 1) — reinforcing self-esteem among the inhabitants
of the city — (radically reinforcing the educational offer at all levels of education), 2) — the develop-
ment of the spa-function of the city and the municipality, and 3) — consolidation of local tourist poten-
tial (through financial support for historic buildings in the municipality and city).
1. Введение
Приграничье, на любой географической широте — очень специфическая территория. Та-
кой регион часто характеризуется дисгармоничным развитием, цивилизационным замедлени-
ем, труднодоступностью городов и населенных пунктов по сравнению с другими областями.
Парадокс приграничья заключается в том, что в большинстве случаев разделительная линия
(граница) разделяет чрезвычайно ценные с точки зрения природы и культуры территории. Это
же происходит и в Роминтенской пуще (35 тысяч га), одном из последних лесных комплексов
бореального елового леса на территории Центральной и Восточной Европы, своим характером
наиболее приближенным к естественной тайге [Rąkowski G, 2000].
2. Потенциал природных и культурных ресурсов
Рельеф территории принадлежит к наиболее разнообразным, здесь представлены много-
численные моренные холмы на высоте 280 м над уровнем моря, а различие в высоте местности
превышает 140 м. Особенно ценные природные комплексы охраняются в 6 заповедниках (с
польской стороны) [Żukrowski, 1997]. На территории Пущи представлены уникальные летучие
мыши Chiroptera и хищные млекопитающие Carnivora, вместе — 25 видов охраняемых млеко-
питающих и 132 охраняемых вида птиц, 24 вида лишайников, почти все виды охотничьих жи-
вотных [Sochanowicz et al, 2001; Krzywicki, 2000]. Рядом с обитающими здесь сегодня оленями,
61
лосями, косулями, волками раньше жили также зубры, туры, медведи и тарпаны. Здесь пред-
ставлен чрезвычайно редкий вид роминтенского оленя, который характеризуется особо ветви-
стыми рогами. Поэтому неудивительно, что Пуща стала излюбленным местом охоты. Она про-
славилась охотничьими дворцами императора Вильгельма II, а затем великого ловчего
Третьего рейха Германа Геринга. Особенность Пущи — 14 памятных валунов (8 из них нахо-
дятся на польской стороне, и 6 — на российской) с написанными изречениями в память о вы-
дающихся охотничьих трофеях, которые были добыты именно в этих местах последним импе-
ратором Германии. В 30-е годы XX века Пуща была закрытой охотничьей территорией для
высокопоставленных особ Третьего рейха (закрытой и в буквальном смысле — была огороже-
на высоким забором). В расположенной здесь Ясной Поляне (Тракенен, Тракены) находился
до последней войны известный конезавод (6000 Га и около 1000 лошадей), основанный еще
королем Фридрихом Вильгельмом I, где разводили особую породу лошадей (тракен) и новую
породу охотничьих собак.
3. Многонациональное и многоязычное наследие региона
Следующим характерным элементом приграничных районов является очень распростра-
ненное явление наличия дополнительной, отличающейся от пограничной общины, религиоз-
ной или этнической группы. Похожее явление имело место в пределах указанной области (в
1730-1770 годы здесь поселилась 20-тысячная протестантская община швейцарцев и австрий-
цев из Зальцбурга) [Komorowski, 2001]. В последующие годы она ассимилировалась и поддер-
жала давление германизации, ликвидирующей в этих районах общины литовцев и поляков.
Большая часть местностей и городков этого региона была создана и сформирована достаточно
рано, уже в XVI и до середины XVII века. Роминтенская Пуща, как и весь регион, на протяже-
нии многих веков была плавильным котлом 4 взаимопроникающих на эту землю культур на-
циональных и этнических меньшинств. Самым ранним присутствием здесь отметились племе-
на пруссов, которых позже колонизировали немцы (с 1226 года Государство Тевтонского
ордена). В XV веке эти земли стали зависеть от Речьи Посполитой, когда ярко выразилось
польское и литовское влияние. В середине XVII века Прусское княжество получило независи-
мость, а в 1701 году стало частью Прусского королевства, а затем Второго и Третьего рейха. О
взаимопроникновении языков и культур свидетельствует факт, что еще в начале XX века при-
ходские священники некоторых приходов служили службы на трех языках (польском, литов-
ском и немецком). Одной из самых известных фигур мультикультурного прошлого этого ре-
гиона является пастор Кристионас Донелайтис (1714-1780), поэт, писавший по-литовски и по-
немецки, общественный деятель и, можно сказать, пропагандист социальной идеи (поддержи-
вал образование детей и финансировал приюты для вдов и сирот). XIX век принес объедине-
ние собственности на значительной площади (как правило, превосходящей 1000 га), здесь
формируются многочисленные дворцово-парковые усадьбы прусских юнкеров (в том числе
Котелки, Гальвети, Рогайны, Малые Блуди). Помимо многочисленных уцелевших дворцов и
усадеб, XIX век принес целый ряд хорошо сохранившихся по сей день привлекательных кон-
струкций железобетонных виадуков и железнодорожных мостов (в местности Станчики, Ке-
пойте, река Блендянка). В наше время, с 20-х годов XX века, а особенно после окончания Вто-
рой мировой войны, несмотря на некоторое улучшение сейчас, по обе стороны границы
остается очень низким показатель плотности населения (стоит отметить, что в местности Гол-
дап еще в начале 1948 г. он был на уровне 4 человека на кв. км, в настоящее время (2012 г.) —
802 человека на кв. км) [Krzywicki, 2001; Ponadlokalny…, 2015]. Вступление Польши в Евро-
пейский Союз имеет решающее значение для развития региона. Уже в первые годы политиче-
ских преобразований 1995-1997 важную роль в развитии региона послужила программа помо-
щи ЕС — PHARE CBC, в частности, для продвижения новых инвестиций в инфраструктуру (в
системе централизованного теплоснабжения и очистных сооружений (Старе Иухы, Гольдап,
Фромборк)) [Kulesza, 2004].
4. Современные проблемы
По результам Второй мировой войны эти земли были разделены между Польшей и Росси-
ей и в очередной раз оказались в среде славянской культуры. Каждый из этих периодов оста-
вил после себя неизгладимые следы, во многих реликвиях прошлого, названиях местности,
обычаях местного населения, культуре языка, религии или традициях строительства. Это очень
62
богатая история с огромным природным потенциалом может и должна стать важным фактором
синергетического развития приграничного региона. С польской перспективы здесь встречают-
ся два противоположных явления. С одной стороны — бесспорный и исключительный потен-
циал региона, с другой стороны — низкий уровень жизни жителей, следующий из периферий-
ного расположения по отношению к другим польским городам (очень слабая и ограниченная
доступность), а также наследие социалистического периода, т. е. наличие больших плохо
функционирующих государственных сельскохозяйственных предприятий [Województwo…,
2002]. В рассматриваемом регионе находился самый большой в Польше Роминтентский госу-
дарственный сельскохозяйственный комбинат с площадью сельскохозяйственных земель
15124 га, [Ponadlokalny…, 2015]. До 1989 года это был самый крупный работодатель в регионе.
Вместе с изменением системы это предприятие обанкротилось и, подобно всем государствен-
ным сельскохозяйственным предприятиям в Польше, было ликвидировано. Проблемы, однако,
в основном социальные, остались. К ним относятся: низкая активность местной общественно-
сти, отсутствие местной экономической инициативы и местного капитала, высокий уровень
безработицы, очень высокий процент числа жителей, пользующихся системой социальной
опеки, проблемы воспитания детей и молодежи, большое количество зависимых лиц (наркоти-
ки, алкоголь), отсутствие чувства безопасности, в основном в среде детей и молодежи. Ко все-
му прочему, врачи указывают на высокий уровень депрессий и неврозов, очень высокое число
больничных листов, связанных с нарушениями системы органов движения. Эти проблемы за-
мечают и указывают на них сами жители в социологическом опросе, проведенном на террито-
рии гмины (района) Голдап в 2012-2014 гг., т. е. через более 20 лет после изменений системы.
5. Устойчивый туризм
Чтобы остановить эти нарастающие процессы, город и гмина Голдап присоединились к
международной сети городов Cittaslow. Предприняты действия с целью интеграции местной
общественности, значительно расширены городские культурно-образовательные и туристиче-
ско-оздоровительные проекты на сумму более 10 млн злотых, одновременно создавая новые
рабочие места. Инвестиционные действия направлены по 3 направлениям. Это: 1) повышение
самооценки среди самих жителей города — радикальное усиление образовательных предло-
жений на всех образовательных уровнях от ухода за грудными детьми до средней школы и
высших профессиональных учебных заведений, 2) развитие оздоровительной функции города
и гмины на основе документированного наличия лечебных вод, строительство соляных гради-
рен и расширение лечебного центра грязевых ванн, а также 3) консолидация местного тури-
стического потенциала посредством финансовой помощи объектам старины на территории
гмины и города, модернизация и расширение молодежного водного центра, а также городского
Дома Культуры.
Чтобы стать одним из городов сети Cittaslow, город Голдап должен был привести в соот-
ветствие многочисленные параметры, касающиеся многих областей: охрана окружающей сре-
ды, развитие городской инфраструктуры (в том числе создание общественных озелененных
территорий, возврат к оригинальной исторической городской застройке, приспособление архи-
тектурного пространства для передвижения инвалидов), реклама местных продуктов питания
(в том числе ведение ежегодного регионального перечня продуктов питания, внедрение вкусо-
вых образовательных программ), туризм и продвижение (реклама) (в том числе гостеприимст-
во, наличие хорошо обозначенных туристических маршрутов). Благодаря участию в сети
Cittaslow, гмина и город Голдап получили на 2014-2020 гг. в рамках региональной программы
Вармия и Мазуры 22 млн злотых из бюджета Европейского Союза [Ponadlokalny…, 2015].
Подводя итог, стоит отметить, что организация Cittaslow в настоящее время объединяет
232 города из 30 стран мира. Началом ее деятельности была декларация, объявленная основа-
телем, лидером движения Slow Food Карло Петрини 15 октября 1999 года в итальянском го-
родке Орвието в Умбрии, партнерском регионе Вармии и Мазур. Принимая во внимание не-
обычайно динамичный рост числа польской сети городов (26 членских городов, а также 3-х
городов-участников, что является второй по численности сетью в мире), недавно организация
приняла решение создать самостоятельный отдел ассоциации в Польше, с местонахождением в
Ольштыне — столице Вармии и Мазур.
63
1. Komorowski. J. Na pograniczu [w] Spotkania z zabytkami Miesięcznik popularno-naukowy; Wyd. Stargraf
Sp.z.oo2001 nr 11; s. 9-11.
2. Krzywicki T. Puszcza Romincka .Litewskie ślady [w] Lithuania Wyd. Matrix 2000 nr 1 s. 117-133.
3. Krzywicki T. Puszcze Romincka bez granic Unikatowe Prace nr 4; Wyd. Zakład Graficzny UW Warszawa
2001 str. 28-39; 78-83.
4. Kulesza E., Znaczenie środków pomocowych Unii Europejskiej w rozwoju polsko-rosyjskiej współpracy
transgranicznej, [w:] Polsko-rosyjska współpraca transgraniczna. Raport, Wspólnota Kulturowa “Borussia",
Olsztyn, 2004, s. 40-41.
5. Ponadlokalny program rewitalizacji w zakresie miast Cittaslow w zakresie miasta Gołdap; Załącznik do
zarządzenia Burmistrza Gołdapi z 4 maja 2015 roku 13-28, 32-44.
6. Rąkowski G., Transgraniczne obszary chronione na wschodnim pograniczu Polski. Zarys koncepcji,
Instytut Ochrony Środowiska, Warszawa, 2000. s.12-19.
7. Sochanowicz K., Marzec M., Ciechanowski M. Nietoperze Puszczy Rominckiej [w] Nietoperze zeszyt 1
2001; wyd. Towarzystwo Przyjaciół Przyrody; Wrocław 2001 s. 109-115.
8. Województwo warmińsko-mazurskie. Plan Zagospodarowania Przestrzennego Województwa, Zarząd
Województwa Warmińsko-Mazurskiego, Olsztyn. 2002.
9. Żukrowski J. Rezerwaty Puszczy Romnickiej [w] Parki Narodowe nr 4; 1997; Wyd. Krajowy Zarząd
Parków Narodowych Warszawa 1997 s. 6-8.
åÖëíçõÖ à êÖÉàéçÄãúçõÖ éëéÅé éïêÄçüÖåõÖ èêàêéÑçõÖ

íÖêêàíéêàà ÉéêéÑÄ ãàèÖñäÄ: êÄáÇàíàÖ à àëèéãúáéÇÄçàÖ
Ç íìêàëíëäé-êÖäêÖÄñàéççéâ ÑÖüíÖãúçéëíà
Климов Д.С.1, Беляева Л.Н.2, Карандеев А.Ю.3
Липецкий государственный педагогический университет имени П.П. Семенова-Тян-Шанского,
Липецк, Россия, 1geoklim@mail.ru, 2geolspu@mail.ru, 3aykarandeev@gmail.com
THE LOCAL AND REGIONAL SPECIALLY PROTECTED NATURAL AREAS

OF LIPETSK: THE DEVELOPMENT AND USE IN TOURISM AND RECREATION
Klimov D.S.1, Belyaeva L.N.2, Karandeev A.Y.3
1
Lipetsk State Pedagogical P. Semenov-Tyan-Shansky University, Lipetsk, Russia, 1geoklim@mail.ru,
2
geolspu@mail.ru, 3aykarandeev@gmail.com
Abstract: In the article the questions of the organization of the specially protected natural areas
(SPNA) in the city and suburbs are considered. Tendencies in identification and creation of city SPNA
are analyzed. On the example of Lipetsk the creation problems of local SPNA, typical for Russia, are
revealed. In the city governance there was no idea that the established SPNA system had to be included
in common regional structure of SPNA, had to be built considering the city development and, finally,
to enter in the ecological framework of the city. The significant problem of SPNA creation is an admin-
istrative accessory of the land plots within the city and in close proximity to it. The unwillingness of
the city authorities to consider large territories as potential local SPNA led them to the idea of estab-
lishment of network of especially protected natural objects (separate trees). In most cases, park territo-
ries which by definition are established for the organization of population recreational activity have the
SPNA status in the cities. Therefore there is a need of combination of nature protection and recreational
functions in these territories. SPNA make a basis for structure of the city ecological framework which
needs to be divided into internal and external elements (internal and external ecological framework).
External elements should be aimed to preservation of biological and landscape diversity and to be the
buffer for closely guarded territories (nature reserves). The external ecological framework of the city
has to cover the territory of the city and its suburbs. Internal elements should be aimed to preservation
of the quasi natural environment in the city and to be the ecological corridors, making the city land-
scape ecologically transparent.
64
Проблему создания охраняемых природных территорий нельзя отнести к категории новых.
В последнее время в России начала проводиться работа по созданию местных ООПТ в круп-
ных городах. На сегодняшний день особенности организации ООПТ в городских ландшафтах
изучены недостаточно. Остается много нерешенных вопросов по данной теме [Knappetal,
2008]. Например, нужны ли ООПТ в городах? Вполне возможно, что для средообразующих
функций достаточно обычных парков и лесопарковых зон. Если ООПТ в городах нужны, то
зачем, каковы их главные задачи? Целью данной работы является изучение динамики развития
ООПТ, выявление особенностей их организации, а также определение функций ООПТ в го-
родских ландшафтах.
На территории Липецкой области система особо охраняемых природных ландшафтов на-
чала формироваться в 30-х годах прошлого столетия. В качестве основной цели создания объ-
ектов особо охраняемых территорий было сбережение определенных компонентов природной
среды или ландшафтов в заповедниках.
С середины 60-х годов начинает формироваться система особо охраняемых территорий
областного значения. Выделялись заказники и памятники природы, в том числе антропогенно-
го характера — парки. Таким образом, формировалась система охраняемых объектов нацелен-
ных не только на сохранение природной среды, но и на сохранение квазиприродной среды.
Причем в случае выделения парков, как охраняемых территорий, скорее преследовалась цель
сохранения квазиприродной среды в структуре городских ландшафтов, чем цель сохранения
природной среды. В 2005 году администрация города Липецка начала реализацию программы
по выделению особо охраняемых территорий и объектов местного значения. В результате чего
на территории г. Липецка (в рамках административных границ) и прилегающих пригородных
территориях сформировалась иерархическая структура, в которой выделялись ООПТ област-
ного и городского подчинения (табл. 1, рис. 1).
Авторы были членами рабочей группы по созданию ООПТ местного значения и принима-
ли участие в работах по обследованию земельных участков и объектов, имеющих природо-
охранное значение, для придания им статуса особо охраняемых природных территорий мест-
ного значения. Хотелось бы привести ряд положений, которые представляются своеобразными
системными «сбоями» препятствующими формированию полноценной системы ООПТ на тер-
ритории г. Липецка. Вполне возможно, что приведенные ниже проблемы подобного рода с не-
которыми вариациями характерны для других городских территорий.
1. «Решающее слово» по выделению того или иного участка в категорию ООПТ остается
за городскими чиновниками. Ученые, привлекаемые для выполнения определенных задач, свя-
занных с этой работой, выступают в большинстве случаев как исполнители, не имея действен-
ных рычагов воздействия на принятие решения [Санников, 2014].
Таблица 1
ООПТ города Липецка и прилегающих территорий
Тип особо охраняемой
№ Наименование
природной территории
1 2 3
Государственный природный зоологиче-
1 «Липецкий» 1
ский заказник
Памятники природы регионального значения
2 Ландшафтно-геологический «Низовья Каменного лога»
3 Дендрологический «Верхний парк»
4 Дендрологический «Нижний парк»
5 Ландшафтно-биологический «Сосновый бор»1
6 Ландшафтно-биологический «Сурки» 1
7 Ландшафтный «Митрохин угол» 2
8 Зоологический «Ольшаник с колонией серых цапель у с. Сселки» 2
9 Ландшафтно-гидрологический «Река Двуречка» 2
65
Окончание табл. 1
1 2 3
Особо охраняемые природные территории местного значения
10 Городская рекреационная зона «Парк «Быханов сад»
11 Городская рекреационная зона «Урочище «Сосновый лес»
12 Охраняемый природный объект «Дуб на ул. Первомайская»
13 Охраняемый природный объект «Вяз на ул. Ленина»
14 Охраняемый природный объект «Бархат амурский у Евдокиевской церкви»
15 Охраняемый природный объект «Дуб у школы № 47»
Примечание: 1ООПТ частично расположено на территории города; 2ООПТ расположено рядом с
территорией города.
Рис. 1. ООПТ на территории г. Липецка и прилегающих пригородных территориях
2. Сущность концепции природно-экологического каркаса определяют следующие поло-

жения: создание развитой системы охраняемых природных территорий как основы природного
каркаса; оптимизация структуры ландшафтно-земельного фонда, т. е. формирование и под-
держание оптимального соотношения природных и антропогенных ландшафтов, при котором
обеспечиваются необходимое биоразнообразие и устойчивость ландшафта; сохранение при-
66
родного и культурного наследия; сохранение и воссоздание эстетических, исторических, рек-
реационных и информационных качеств природной среды [Бузмакови др., 2012]. Планирова-
ние развития структуры природно-экологического каркаса можно построить на базе теорети-
ческой концепции поляризованной биосферы Б.Б. Родомана [Родоман, 2002], с учетом
ландшафтных особенностей территории. В рамках этой концепции город и природа рассмат-
риваются как территориальные полюсы. Город окружается элементами экологического карка-
са, которые служат буфером для природных заповедных территорий, отделяя их от города и
сельскохозяйственных земель [Adamsetal, 2006; Auneetal, 2011; Hess&Fischer, 2001;
HaifengLietal, 2015]. Эта концепция позволяет организовать экологический каркас для региона.
При реализации экологического каркаса на локальном уровне (городе и его пригороде), необ-
ходимо планируемую структуру вписать в региональную, адаптируя ее к местным ландшаф-
там. Также структуру экологического каркаса на локальном уровне (муниципальном) необхо-
димо разделить на внутренние и внешние элементы (внутренний и внешний экологический
каркас). Внешние элементы должны быть направлены на сохранение биологического и ланд-
шафтного разнообразия и являться буфером для строго охраняемых территорий (заповедни-
ков). Внешний экологический каркас города должен охватывать кольцом территорию города и
его пригородов. Внутренние элементы должны быть направлены на сохранение квазиприрод-
ной среды в городе и служить экологическими коридорами, делая городской ландшафт эколо-
гически прозрачным. При создании системы ООПТ на муниципальном уровне должна быть
выстроена иерархическая структура, когда экологический каркас района вписан в экологиче-
ский каркас области.
3. Существенной проблемой является административная принадлежность земельных уча-
стков внутри города и в непосредственной близости от него. Эта проблема обостряется тогда,
когда управленческие структуры разного иерархического уровня, в чьем подчинении находят-
ся эти участки, не находят взаимопонимания между собой по вопросам природоохранной дея-
тельности, или же у каждого из них имеются свои программы действия, не скоординированные
между собой. Так, в 2007 году по предложению управления экологии администрации
г. Липецка нами была обследована потенциальная территория для создания местного ООПТ —
аллея возрастных дубов на территории Ленинского лесхоза, но когда начались работы по по-
становке данного участка на кадастровый учет, выяснилось, что он расположен на федераль-
ной земле. После этого все работы по данной аллее были прекращены.
4. Нежелание городских властей рассматривать крупные территории в качестве потенци-
альных местных ООПТ привело их к идее создания сети особо охраняемых природных объек-
тов. Как пример такого рода попыток можно привести придание статуса ООПО четырем де-
ревьям. Не утверждая о бесполезности подобного рода мероприятий, отметим, что в конечном
итоге может произойти подмена понятий сети ООПТ сетью ООПО, что не допустимо.
5. Сложной задачей является доказательство необходимости придания статуса ООПТ тому
или иному участку. Самым важным аргументом в этом случае мог служить как можно более
обширный список краснокнижных видов. Аргументирование же тем, что данный участок от-
личается «уникальным», «не характерным» ландшафтом наталкивалось на непонимание и не-
приятие данных аргументов со стороны административных структур, ответственных за приня-
тие решения о придании статуса ООПТ конкретному земельному участку.
6. Остро стоит вопрос о масштабах вовлечения ООПТ в туристско-рекреационную дея-
тельность [Trzynaetal, 2014]. В этом отношении наиболее востребованными оказываются нахо-
дящиеся в охраняемом статусе природные территории, особенно расположенные на городских
территориях. В городах эти территории могут сочетать в себе и различного рода объекты куль-
турно-исторического наследия, что также создает предпосылки для повышенного желания их
посещения рекреантами. В российской и зарубежной литературе развернулась полемика во-
круг возможности сочетания туристско-рекреационной деятельности с приоритетными приро-
доохранными функциями ООПТ, что отражается в их законодательно установленном режиме
охраны [Кочуров и др., 2010; Гриднев и др., 2010]. Особенно остро этот вопрос стоит в городах
67
с высокой плотностью населения, где законодательное ограничение отдельных видов турист-
ско-рекреационной деятельности на ООПТ не означает, что эти территории не будут вовлече-
ны в несанкционированные, стихийные формы туризма. Работ, посвященных поискам снятия
противоречий между использованием ООПТ в туристско-рекреационной деятельности и охра-
ной природы, в последние годы появилось довольно много. Однако в большинстве своем они
обращены к развитию не до конца оформившегося, «расплывчатого» по своей сути экологиче-
ского туризма, в то время как действительность демонстрирует примеры совсем других, дале-
ких от экологического, видов туризма.
7. Часто в городах статус ООПТ имеют парковые территории, которые по определению
созданы для организации рекреационной деятельности населения. К парковым зонам можно
добавить лесопарковые территории и берега водных объектов, которые также рассматривают-
ся в качестве приоритетных при создании ООПТ. В то же время они являются популярными
местами отдыха горожан. В этой связи возникает серьезная проблема совмещения природо-
охранной и рекреационной функций на этих территориях. На наш взгляд, парковые зоны не
являются приоритетными участками для создания ООПТ. Это связано с тем, что парки пред-
ставляют собой природно-антропогенные ландшафты, что определяет их вторичную по срав-
нению с природными ландшафтами средообразующую и средозащитную функцию.
В заключении можно отметить, что за счет расположения потенциальных ООПТ возможно
создание наиболее распространенного типа ООПТ в урбанизированных ландшафтах — город-
ских рекреационных зон. Несмотря на то, что подобный тип ООПТ более уязвим в связи с тем,
что более подвержен антропогенной нагрузке, возможно решение этой проблемы за счет зони-
рования территории.
1. Кочуров Б.И., Гриднев Д.З., Курбатова А.С. Природно-экологический каркас в территориальном пла-
нировании муниципальных образований // Проблемы региональной экологии. 2010. № 6. С. 186-194.
2. Гриднев Д.З., Волынская А.А. Функционирование природных территорий в городе и режимы их
использования // Наука и современность. 2010. №5-1. С.49-53.
3. Бузмаков С.А., Санников П.Ю. Перспективы создания сети особо охраняемых природных террито-
рий г. Перми // Вестник УдмГУ. 2012. №6-3. С. 14-22.
4. Родоман Б.Б. Поляризованная биосфера. Смоленск, 2002. 336 с.
5. Санников П.Ю. Обзор методов оценки репрезентативности сетей ООПТ // Географический вестник.
2014. №2 (29). С. 107-115.
6. Adams, Clark E., et al. 2006.Urban wildlife management. Boca Raton, Florida: CRC.
7. Aune, K., et al. 2011. Assessment and planning for ecological connectivity: A practical guide. Bronx, New
York: Wildlife Conservation Society. [Online document accessed 24 February 2016]: http://www.wcs-
ahead.org/kaza/ecological_connectivity_07_20_11_2.pdf.
8. Knapp S., Kühn I., Mosbrugger V., Klotz S. 2008. Do protected areas in urban and rural landscapes differ
in species diversity? BiodiversityandConservation 17:1595-1612.
9. Haifeng Li, Wenbo Chen and Wei He. 2015. Planning of Green Space Ecological Network in Urban
Areas:An Example of Nanchang, China. InternationalJournalofEnvironmental Research and Public Health
12: 12889-12904.
10. Hess, G.R. and R. A. Fischer. 2001. Communicating clearly about conservation corridors. Landscape and
Urban Planning 55:195-208.
11. Trzyna T., et al. 2014. Urban Protected Areas: Profiles and best practice guidelines [Online document ac-
cessed 20 February 2016]: https://portals.iucn.org/library/sites/library/files/documents/PAG-022.pdf
68
ÄÑÄèíàÇçé-ãÄçÑòÄîíçéÖ áÖåãÖÑÖãàÖ
Ç ìëãéÇàüï ëõêíéÇéÉé áÄÇéãÜúü ëÄåÄêëäéâ éÅãÄëíà
Лозбенев Н.И.1, Кирюшин С.В.2, Столярова К.C.3
1
nlozbenev@mail.ru;
2, 3
Почвенный институт имени В.В. Докучаева, Москва, Россия,
2
s.kiryushin@agrotechcenter.ru, 3ksyu.stolyarova@bk.ru
LANDSCAPE-ADAPTIVE AGRICULTURE
IN VOLGA SYRT UPLAND OF SAMARA REGION
Lozbenev N.I.1, Kiryushin S.V.2, Stolyarova K.S.3
1
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, nlozbenev@mail.ru
2, 3
Dokuchaev Soil Science Institute, Moscow, Russia,
2
s.kiryushin@agrotechcenter.ru, 3ksyu.stolyarova@bk.ru
Abstract: Regional specific of Volga Syrt upland pattern structure is observed in this article. Pat-
tern structure is interesting in the aspect of landscape-adaptive agricultural system creation for a large
farm in Bolshaya Glushica district of Samara region. Well-proved methodology during several years of
application was adapted for a new region. The specificity of the climate, relief and deposits as limiting
factors of intensification of agricultural production has been studied. The structure of the soil cover of
the farm has been rethought in connection with the detection of a close (1,5-6 m) groundwater occur-
rence on wide flat interfluves and low terraces, affecting the morphological structure of the soil and the
structure of the soil profile. Such soils are called meadow chernozem or chernozem-meadow soils.
Separate elementary soil areas are grouped into microstructures of the soil cover, and then into
agroecological groups of lands that are homogeneous in agro-ecological requirements of crops and cul-
tivation conditions. The farm has semi-hydromorphic, weakly hydromorphic, weak erosion, medium
erosion, high erosion, strongly hydromorphic, and low-erosion, and erosive types of terrain. They are
the main territorial units in agricultural planning. Basing on ecological requirements, the most suitable
for each group of lands of the given crop economy were chosen and crop rotations were made taking
into account the landscape and climatic features of the region. Five crop rotations were compiled: crop
rotation for planking lands: spring wheat — sunflower-spring wheat — pea — winter wheat; rotation
on hydromorphic lands: soybean — corn. Crop rotation on low erosion lands: winter wheat —
buckwheat — spring wheat — sunflower. Crop rotation on high erosion lands: winter wheat —
buckwheat — barley. Basing on the analysis of space images and field observations, areas that have
become unusable due to erosion have been determined. It is expected that the measures envisaged by
the project will allow increasing the productivity of the main crops of the farm by 1,5-2 times.
Оптимальное решение задач интенсификации и экологизации сельского хозяйства России
достигается в адаптивно-ландшафтных системах земледелия [Кирюшин, 2011]. Интенсивные
и, тем более, точные агротехнологии проектируют в специальных агрогеоинформационных
системах по материалам почвенно-ландшафтного картографирования на основе детального
полевого обследования. В современных социально-экономических условиях такие трудоемкие
и дорогостоящие работы не могут получить широкого распространения, однако проводятся
для крупных сельскохозяйственных производителей.
В существующей методике [Кирюшин, 2005] используется экспертно-визуальный принцип
анализа существующих топографических и тематических карт, дешифрирования аэрокосмиче-
ских снимков. Основой почвенно-ландшафтного обследования является изучение рельефа как
фактора дифференциации ландшафтного покрова и построение цифровой модели рельефа
(ЦМР). По результатам анализа ЦМР и полевых материалов путем взаимного наложения элек-
тронных карт (рельефа, почвообразующих пород, уровня грунтовых вод, структур почвенного
покрова, содержания гумуса, подвижного фосфора и др.) составляется карта агроэкологиче-
ских групп и видов земель с проявлением свойств, снижающих продуктивность с/х культур
и осложняющих агротехнические условия их возделывания (эродированные, переувлажненные
и др.). На ее основе разрабатывается проект адаптивно-ландшафтного земледелия и агротехно-
69
логий (АЛСЗ), включающий обоснование: 1) севооборотов и полевой инфраструктуры, 2) сис-
темы обработки почвы; 3) системы удобрения сельскохозяйственных культур и химических
мелиораций; 4) проектирование кормопроизводства [Кирюшин, 2005]. Проектирование систем
земледелия на ландшафтно-экологической основе хорошо зарекомендовало себя на ряде сель-
скохозяйственных предприятий.
Изучение региональных особенностей ландшафтной структуры и разработка проекта
АЛСЗ выполнено на примере СПК «Степные зори» Большеглушицкого района Самарской об-
ласти. Площадь пашни в обработке — 13023 га.
Хозяйство располагается в континентальной области умеренного климата. Суммарное ко-
личество осадков за год — 460 мм, коэффициент увлажнения — 0,7. Общая сумма среднесу-
точных температур воздуха за период активной вегетации (выше 10о) 2600 оС.
Предприятие расположено в пределах подзоны средней (настоящей) степи Сыртового За-
волжья. Абсолютные высоты здесь колеблются от 80 до 165 метров. Плотность долинно-
балочной сети достигает 3 км/км2. Высокая расчлененность с большим количеством солнечной
радиации способствует быстрому стоку талых и дождевых вод, их высыханию и общему ис-
сушению почв. Микрорельеф в пределах хозяйства выражен слабо и представлен микрозапа-
динами глубиной до 0,5 м и ложбинной сетью на склонах.
Почвообразующие породы — тяжелые пылеватые суглинки и легкие пылеватые глины.
Заметная доля пылеватых частиц в условиях тяжелого гранулометрического состава вызывает
закупоривание водопроводящих капилляров, не позволяя подниматься грунтовым водам
в верхнюю часть почвенного профиля. В жаркое летнее время почва с таким гранулометриче-
ским составом имеет свойство «спекаться» — образовывать слитую камнеподобную массу, что
заметно ухудшает водно-воздушный режим для корней растений.
Летом 2016 года в хозяйстве была проведена почвенно-ландшафтная съемка, включавшая
30 разрезов и 220 точек бурения до 1 или до 6 метров с определением уровня грунтовых вод
и состава почвообразующих пород (рис. 1).
Рис. 1. Рельеф хозяйства и положение точек полевого почвенно-ландшафтного обследования
70
По результатам почвенно-ландшафтной съемки определено, что основными подтипами
почв водораздельных плато и верхних частей склонов являются черноземы обыкновенные.
Средние и нижние части пологих склонов занимают черноземы южные. В них с глубины 40 см
и до 1,5-2 метров в начале лета формируется устойчивый горизонт иссушения.
В ходе почвенного обследования было выявлено залегание грунтовых вод в пределах 6
метров, вследствие чего структура почвенного покрова была в некоторой мере переосмыслена
по сравнению с обследованиями ГИПРОЗЕМА 1970-х годов.
На плоских водоразделах при глубине грунтовых вод 3-6 м формируются полугидроморф-
ные лугово-черноземные почвы. При глубине грунтовых вод 1,5-3 м на водоразделах формиру-
ются черноземно-луговые почвы с почти повсеместным проявлением гидроморфизма в гори-
зонте В в форме небольших железисто-марганцевых конкреций.
Слабосмытые варианты черноземных почв приурочены к склонам крутизной более 2° и
днищам ложбин, верховьям балок. Среднесмытые черноземы приурочены к ложбинам с боль-
шой длиной тока и склонам крутизной 3-5°.
Первоочередной задачей при составлении проекта АЛСЗ данного хозяйства являлось
обеспечение максимальной эффективности использования атмосферной влаги и дополнитель-
ного грунтового увлажнения, уменьшение жидкого и твердого стока.
Группы структур почвенного покрова были объединены в агроэкологические группы зе-
мель — участков, однородных по агроэкологическим требованиям культур и условиям возде-
лывания.
В хозяйстве выделены (рис. 2): плакорные земли (7222 га), полугидроморфные (1513 га),
слабогидроморфные (913 га), слабоэрозионные (1569 га), среднеэрозионные (435 га), сильно-
эрозионные (51 га), сильногидроморфные (50 га), малосолонцово-эрозионные (22 га).
Рис. 2. Карта агроэкологических групп земель
Плакорные земли располагаются на междуречьях и пологих приводораздельных склонах с

черноземами обыкновенными и южными. Эти земли наиболее пригодны для относительно за-
сухоустойчивых культур: яровой пшеницы (возможно, твердых сортов из-за большой обеспе-
ченности солнечной радиацией), озимой пшеницы, подсолнечника и др.
71
Полугидроморфные земли, представленные пятнистостями лугово-черноземных почв, но
из-за глинистого гранулометрического состава почв и закупоривания капилляров не могут дать
прибавки урожайности, что в данных региональных условиях позволяет условно приравнять
эти земли к плакорным.
Слабогидроморфные земли представлены пятнистостями черноземно-луговых почв, ха-
рактеризующихся дополнительным грунтовым увлажнением, рационально занять наиболее
требовательными с точки зрения увлажнения и минерального питания культурами — соей и
кукурузой.
На слабоэрозионных землях, занятых слабосмытыми вариантами почв, вследствие дефи-
цита влаги в почве, а также снижения обеспеченности почв подвижными элементами питания
урожайность культур несколько уменьшается. На среднеэрозионных землях и, частично, силь-
ноэрозионных землях будут использоваться защитные севообороты с неприхотливыми к не-
достатку влаги и элементов питания культурами. Сильноэрозионные земли и очень сильноэро-
зионные земли будут выведены из оборота.
На основании экологических требований были выбраны наиболее пригодные для данного
хозяйства культуры [Кирюшин, 1996] и составлены севообороты, учитывающие ландшафтно-
климатические особенности региона (рис. 3).
Рис. 3. Карта полей севооборотов и производственных участков
Летом 2017 года начато внедрение проекта на территории хозяйства «Степные Зори», а
также поставлены эксперименты с системами обработки почвы и применением удобрений и
средств химизации с посевами сои на слабогидроморфных землях. Ожидается, что предусмот-
ренные проектом меры позволят увеличить продуктивность основных культур в хозяйстве в
1,5-2 раза.
1. Кирюшин В.И. Агроэкологическая оценка земель, проектирование адаптивно-ландшафтных систем
земледелия. М., 2005.
2. Кирюшин В.И. Теория адаптивно-ландшафтного земледелия и проектирование агроландшафтов.
М.: КолосС, 2011.
3. Кирюшин В.И. Экологические основы земледелия. М.: КолосС, 1996.
72
ÄÉêéãÄçÑòÄîíçõÖ àëëãÖÑéÇÄçàü
Ñãü ìëíéâóàÇéÉé êÄáÇàíàü áÖåãÖÑÖãàü
ûÜçõï êÄâéçéÇ ëàÅàêà
Лысанова Г.И.1, Семенов Ю.М.2
Институт географии имени В.Б. Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия,
1
lysanova@irigs.irk.ru, 2semenov@irigs.irk.ru
AGROLANDSCAPE RESEARCH FOR SUSTAINABLE DEVELOPMENT

OF AGRICULTURE IN THE SOUTHERN AREAS OF SIBERIA
Lysanova G.I.1, Semenov Yu.M.2
V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, Irkutsk, Russia,
1
lysanova@irigs.irk.ru, 2semenov@irigs.irk.ru
Abstract: Agricultural landscapes (agrolandscapes) are the most widespread natural-
anthropogenous geosystems. The important place in their study is taken by the cartographical method
since it allows to represent land resources in a visual and foreseeable form. Agrolandscape maps reflect
land structure, structure and various features of agrolandscapes with a necessary accuracy and a detail
in statics and dynamics. They should serve as the main documents of the state accounting of lands, reg-
istration of land users and the land registry. Agrolandscape research is based on collateral studying of
natural and productive blocks of a farmland system. The territory of our research includes the southern
and central regions of Krasnoyarsk Krai, the Republic of Khakassia and the Republic of Tyva. The
landscape and agrolandscape maps are created, the assessment of agricultural capacity of Minusinsk
depression is carried out on the basis of the detailed agrolandscape research and the study of natural
geosystems. The use of the landscape map as the basis for creating the agrolandscape map and the map
of agronatural capacity of geosystems allows to consider more stoutly reserves of farmlands and to plan
paths of optimum transformation of territories. Assessment of agricultural capacity of geosystems in
the Minusinsk depression resulted in identification of the factors which significantly complicate or lim-
it the possibility for the organization of agriculture. These factors are the lack of heat in steppe and arid
steppe areas, rehumidification and high erosive danger in mountain areas. The creation of the landscape
assessment map of Asian part of Russia is based on the research of the current state of land resources.
It is found that the territory of the South of the Central Siberia has in general the high agricultural ca-
pacity of the lands which are not optimally used. The prospects of the increase of agricultural produc-
tion in the region are bound to preservation and improvement of soil fertility of cultivated land and re-
habilitation of exhausted land. Preservation of land potential and development of actions for
improvement of soil fertility requires the scheduling of land use for simultaneous achievement of eco-
nomic efficiency, ecological expediency and social usefulness of agricultural production.
В условиях интенсивного преобразования природной среды весьма насущным становится
проведение агроландшафтных исследований. Согласно В.А. Николаеву [1997], агроландшафт —
это природно-антропогенная геосистема с относительно низким порогом экологической
надежности и нарушенными естественными механизмами саморегуляции. Агроландшафты
являются наиболее распространенными среди всех природно-антропогенных геосистем.
Важное место в исследованиях агроландшафтов занимает их картографическое отображе-
ние. Карта как средство изучения позволяет представить земельные ресурсы в наглядном, обо-
зримом виде, с необходимой точностью и детальностью отражает их видовой состав, структу-
ру и различные характеристики в статике и динамике. Это один из основных документов
государственного учета земель, регистрация землепользователей и земельного кадастра. Без
карт трудно представить особенности размещения почв и земельных угодий по территории, их
свойства и качественные различия, закономерности их использования и экономическую эф-
фективность. По картам разрабатываются проекты и мероприятия, направленные на интенси-
фикацию использования земель, повышение их плодородия и охрану. Агроландшафтные ис-
следования подразумевают совместное изучение природного и производственного блоков
системы сельскохозяйственных земель, причем природный блок изучается обстоятельнее в
рамках оценочного подхода.
73
Территорией наших исследований являются южные районы Сибири (южные и централь-
ные районы Красноярского края, Республики Хакасия и Тыва). Ранее на основе подробных аг-
роландшафтных исследований и изучения природных геосистем была составлена среднемас-
штабная типологическая ландшафтная и агроландшафтная карты Минусинской котловины,
проведена оценка агроприродного потенциала и составлена соответствующая карта на терри-
торию исследований [Лысанова, 2001]. На наш взгляд, применение ландшафтной карты как
основы для составления агроландшафтной карты и карты агроприродного потенциала геосис-
тем позволяет полнее учесть резервы сельскохозяйственных земель не только в количествен-
ном, но и в качественном отношении, а также наметить пути оптимальной трансформации уго-
дий в зависимости от природных условий районов их освоения. В настоящее время
ландшафтные и агроландшафтные исследования нами распространяются на другие южные
районы Сибири.
Ландшафтные карты, отражающие дифференциацию не только измененных антропоген-
ным воздействием природных образований, но и естественных аналогов, относятся к числу
необходимых инструментов планирования оптимального землепользования. Ландшафтная
карта Минусинской котловины составлялась с использованием синтеза двух подходов к клас-
сификации геосистем: в качестве отдельных семейств показаны как условно-естественные, так
и антропогенно-измененные геосистемы. На природные ландшафтные структуры накладыва-
ются агроландшафты, которые имеют фундаментальную аналогию с природными. Жизнь аг-
роландшафта, его развитие неотделимы от окружающих естественных геосистем, с которыми
он находится в тесной взаимосвязи. Поэтому выявление природной основы составляет непре-
менное условие изучения агроландшафтов. Основные принципы составления среднемасштаб-
ной типологической ландшафтной карты вытекали из целей и задач агроландшафтной оценки
территории.
Одни и те же сельскохозяйственные модификации (пахотные, естественные кормовые
угодья), но образованные на базе различных видов ландшафтов, не могут рассматриваться как
сходные «антропогенные ландшафты», ибо имеют неодинаковую природную составляющую,
принадлежат к разным агроландшафтным инвариантам. Хотя природные свойства исходного
естественного ландшафта при сельскохозяйственном освоении частично преобразуются, они в
значительной мере влияют на структуру, динамику и функционирование агроландшафтной
системы. Производственные составляющие агроландшафта (агротехника, состав угодий, сис-
тема ведения сельского хозяйства, мелиорации и др.) взаимодействуют с природным блоком,
от чего зависит устойчивость системы в целом, а иначе возможно падение природного потен-
циала земель, их деградация. Вместе с тем производственная составляющая агроландшафта
позволяет в какой-то мере осуществлять контроль за природными процессами на окультурен-
ных землях. Агроландшафт является открытой системой, зависящей от влияний внешней сре-
ды (главным образом климатических факторов), научно-технического прогресса, социальных и
экономических условий [Николаев, 1984].
В нашей работе агроландшафтная карта составлялась по методике В.А. Николаева [1984]:
во всех агроландшафтах исследовались типы использованных земель, состав сельскохозяйст-
венных культур в севооборотах, применяемая агротехника, урожайность сельскохозяйствен-
ных культур, климатические показатели и т. д. На этом этапе использовались данные полевых
наблюдений, привлекались материалы гидрометеослужбы, опытных сельскохозяйственных
станций, госсортучастков, многолетние сведения об урожайности ведущих сельскохозяйствен-
ных культур по хозяйствам, литературные источники.
Объектами моделирования агроландшафтной карты Минусинской котловины являются
существующие природно-сельскохозяйственные системы. Их характеристика включает дан-
ные как о природном, так и о сельскохозяйственном блоке: 1) внутренняя структура природ-
ных комплексов (рельеф, почвы); 2) особенности внешней среды (зонально-провинциальное
географическое положение, агроклиматические ресурсы); 3) современные виды сельскохозяй-
ственного использования (типы севооборотов, агротехнический комплекс); 4) средняя много-
летняя урожайность по культурам.
Как видно из содержания карты, она представляет синтез многих сопряженных показате-
лей, однако все они «привязаны» к определенным геосистемам, видам использования земель.
74
Поэтому за исходную основу была взята ландшафтная карта, составленная на самом первом
этапе исследования, однако ее контурные пахотные выделы рассматривались и оценивались с
агропроизводственной точки зрения. На агроландшафтной карте выделяются таежно-
подтаежные природные геосистемы, агроландшафты естественных кормовых угодий и ранжи-
руются пахотные земли [Лысанова, 2001].
Анализ особенностей взаимосвязей дифференциации природных условий с ведением сель-
ского хозяйства проводился путем наложения границ административных районов на границы
природных зон (поясов), в результате чего было выделено 30 пахотных агроландшафтов. Для
всех контуров пахотных земель отображены описанные выше показатели. По мнению
В.А. Николаева [1984] подобная агроландшафтная карта имеет функциональный характер, от-
ражая главным образом специализацию и технологию сельскохозяйственного производства в
связи с дифференциацией природных условий региона. Исследования и оценка агроприродно-
го потенциала приобретает особую важность в связи с задачами поднятия производительности
и эффективности сельского хозяйства и уменьшения его ресурсоемкости.
На основе подробных агроландшафтных исследований был проанализирован и оценен аг-
роприродный потенциал геосистем Минусинской котловины. Известно, что каждый природ-
ный ландшафт обладает определенным агропотенциалом земледелия, который устанавливает-
ся в процессе последовательного изучения качеств и свойств природных компонентов
(климата, почв и др.) и способен на основании многофакторного анализа выявить факторы,
благоприятные, ограничивающие или лимитирующие возможность земледелия [Романова,
Алексеев, 1997]. Особенности агропотенциала определяют возможности организации систем
землепользования в конкретных районах, а также те изменения природных геосистем, которые
возникают после их соответствующего освоения.
Агроприродный потенциал геосистем рассчитывался на основании интеграции оценок
биоклиматических параметров, агропроизводственных характеристик почв и ограничивающих
факторов сельскохозяйственного использования земель. По агроприродному потенциалу со-
стояния земель все проанализированные ландшафты разделены на 6 групп: 1) пахотнопригод-
ные ландшафты с высоким агроприродным потенциалом; 2) пахотнопригодные ландшафты со
средним агроприродным потенциалом; 3) пахотнопригодные ландшафты с пониженным агро-
природным потенциалом; 4) естественные кормовые угодья со средним и высоким агропри-
родным потенциалом (южносибирские подтаежный, лесостепной и степной геомы); 5) ограни-
ченно сельскохозяйственно-пригодные ландшафты с низким агроприродным потенциалом
(южносибирские таежный и подтаежный геомы, долинные классы фаций южносибирских под-
таежного и лесостепного геомов с болотами и переувлажненными почвами, залежи, естествен-
ные кормовые угодья на крутых склонах и дигрессионные южносибирских лесостепного и степ-
ного геомов); 6) сельскохозяйственно-непригодные ландшафты, не имеющие агроприродного
потенциала (южносибирские гольцовый и подгольцовый, горно-таежный и таежный геомы).
Выделенные контура пахотных земель оценивались с позиций возможностей использова-
ния агроприродного потенциала геосистем по следующие показателям: климатические (про-
должительность безморозного периода, продолжительность периода со среднесуточной темпе-
ратурой воздуха выше 10 оС, сумма среднесуточных температур воздуха выше 10 оС, коли-
чество атмосферных осадков за год и за вегетационный период, индекс сухости),
преобладающие производственные группы почв, эродируемость земель, орошение.
После суммирования оценок основных составных частей агропотенциала 30 пахотных аг-
роландшафтов, выделенных на агроландшафтной карте, были объединены по суммам баллов в
3 группы: с высоким, средним и ниже среднего агроприродным потенциалом. В результате
оценки агропотенциала геосистем Минусинской котловины, было установлено, что природ-
ными факторами, существенно осложняющими или лимитирующими возможность организа-
ции земледелия в отдельных районах исследуемого региона, являются недостаток тепла
(в степных и сухостепных районах), переувлажнение и высокая эрозионная опасность, связан-
ная главным образом с горным характером рельефа.
Проводимые в настоящее время работы по составлению ландшафтно-оценочной карты
азиатской части России [Суворов и др., 2009; Лысанова и др., 2011, 2016; Лысанова и др.,
2013], которые включают как важную составную часть исследования по оценке современного
75
состояния земельных ресурсов, анализ факторов, динамики состояния и потенциальных воз-
можностей сельскохозяйственного землепользования и их использования, показали, что терри-
тория юга Средней Сибири в целом обладает большим земельным потенциалом, который
используется далеко не оптимально и весьма неравномерно. Перспективы увеличения произ-
водства сельскохозяйственного продовольствия в регионе связаны с сохранением и повышени-
ем плодородия почв уже освоенных земель и проведением работ по восстановлению утрачен-
ных земель.
Для сохранения земельного потенциала и разработки мероприятий по повышению плодо-
родия почв необходимо планирование землепользования с целью одновременного достижения
экономической эффективности, экологической целесообразности и социальной благоприятно-
сти сельскохозяйственного производства. При этом для каждого конкретного агроландшафта
может и должен быть изыскан оптимальный вариант использования земель с определенным
соотношением преобразовательных организационно-экономических и адаптивных ландшафт-
но-экологических мероприятий, которые позволили бы резко увеличить потенциал их саморе-
гуляции.
1. Лысанова Г.И. Ландшафтный анализ агроприродного потенциала геосистем. Иркутск: Изд-во ИГ СО
РАН, 2001. 187 с.
2. Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Сороковой А.А. Геосистемы бассейна верхнего Енисея // География
и природные ресурсы. 2011. № 4. С. 92-99.
3. Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Сороковой А.А. Ландшафтное картографирование Республики Хака-
сия // Геодезия и картография. 2016. № 12. С. 16-23.
4. Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Шеховцов А.И., Сороковой А.А. Геосистемы Республики Тыва //
География и природные ресурсы. 2013. № 3. С. 181-184.
5. Николаев В.А. Региональные агроландшафтные исследования // Природные комплексы и сельское
хозяйство. Вопросы географии. М.: Мысль, 1984. Сб. 124. С. 73-83.
6. Николаев В.А. Ландшафтоведение и земледелие // Структура, функционирование, эволюция при-
родных и антропогенных ландшафтов: Тез. докл. Х ландшафтной конференции. М.; СПб., 1997.
С. 209-210.
7. Романова Э.П., Алексеев Б.А. Агроприродный потенциал земледелия ландшафтов Европы // Струк-
тура, функционирование, эволюция природных и антропогенных ландшафтов: Тез. докл.
Х ландшафтной конференции. М.; СПб., 1997. С. 220-221.
8. Суворов Е.Г., Семенов Ю.М., Новицкая Н.И. Ландшафтно-оценочная карта Азиатской части России:
принципы и методические аспекты составления // География и природ. ресурсы. 2009. № 4. С. 5-10.
ãÄçÑòÄîíçé-åÖãàéêÄíàÇçéÖ èêéÖäíàêéÇÄçàÖ
à Çéèêéëõ éèíàåàáÄñàà èêàêéÑçéâ ëêÖÑõ
Михно В.Б.
Воронежский государственный университет, Воронеж, Россия, fizgeogr@mail.ru
LANDSCAPE AMELIORATION DESIGN

AND OPTIMIZATION OF NATURAL ENVIRONMENT
Mikhno V.B.
Voronezh State University, Voronezh, Russia, fizgeogr@mail.ru
Abstract: The role of landscape amelioration design in optimization of the natural environment is
considered. The idea is that melioration is currently the most significant factor in transforming land-
scapes at the local, regional and planetary levels. This is evidenced by radical improvement of the land-
scape and ecological situation in many reclaimed territories.
The dependence of the effectiveness of types and methods of land reclamation on the quality of
scientific support of projects of landscape and ameliorative systems is analyzed. Data on the extremely
important role of the correspondence of design solutions to the tasks of optimizing the natural envi-
76
ronment are presented. The author substantiates the proposition that landscape amelioration design acts
as a leading link in the management chain of the development of natural and territorial complexes.
The results of the conducted researches allow drawing a conclusion that the basis of landscape
amelioration design should be the account of features of interaction and correlation of natural contrast
media that take part in the formation of landscape complexes. The change in the quantitative and quali-
tative characteristics of contrast media allows us to manage the development of natural and territorial
complexes. The leading link in this process is the landscape amelioration design — the most important
factor in optimizing the natural environment.
Актуальность исследований. Оптимизация природной среды актуальная эколого-
географическая проблема. Решение ее вызвано запросами практики и прежде всего необходи-
мостью улучшения экологических условий, сохранения и увеличения природно-ресурсного
потенциала. Реализация этих положений требует поиска и научного обоснования рациональ-
ных приемов управления развития природной среды на планетарном, региональном и локаль-
ном уровнях. Одним из наиболее эффективных факторов целенаправленного изменения при-
родной среды выступает мелиорация, возможности которой в сфере оптимизации ландшафтно-
экологической обстановки достаточно велики и в значительной степени апробированы практи-
кой. Свидетельство тому — коренное улучшение свойств многих мелиорированных террито-
рий. Созданные на них научно обоснованные ландшафтно-мелиоративные системы успешно
выполняют природооптимизирующие функции, способствуют воспроизводству природных
ресурсов стабилизации и улучшению экологической обстановки.
Практика убеждает, что эффективность мелиорации в преобразовании природно-
территориальных комплексов во многом зависит от научного обоснования целесообразности
создания мелиоративных систем и соответствия проектных решений поставленным задачам
оптимизации природной среды. Исключительно важная роль в этом принадлежит ландшафтно-
мелиоративному проектированию, с помощью которого возможно управление развитием при-
родной среды — увеличение и сохранение природно-ресурсного потенциала, улучшение эко-
логической обстановки. В данном случае реализация проектных решений осуществляется
путем формирования и создания на местности ландшафтно-мелиоративных систем, представ-
ляющих собой совокупность мелиоративных объектов и ландшафтных комплексов, объеди-
ненных единой функциональной целостностью, направленной на оптимизацию ландшафтов.
Из этого следует, что ландшафтно-мелиоративное проектирование выступает в качестве одно-
го из ведущих факторов преобразования и оптимизации природной среды и требует к себе са-
мого пристального внимания исследователей, занимающихся прежде всего проблемами опти-
мизации ландшафтно-экологической обстановки и рационального природопользования.
Актуальность таких исследований нашла отражение в ряде публикаций [Дьяконов, 1995, 2002;
Исаченко, 1980; Казаков, 2012; Михно, 1984, 2015; Чибилев, 2016]. Однако многие вопросы,
связанные с проектированием ландшафтно-мелиоративных систем, ждут своего ответа. К их
числу принадлежат проблемы совершенствования методологических основ проектирования
оптимальных ландшафтов, апробации и проведении ландшафтно-экологической экспертизы
проектов, реализации и мониторинга проектных решений.
Методологический аспект ландшафтно-мелиоративного проектирования. Поскольку
функционирование и оптимизирующая роль ландшафтно-мелиоративных систем в значитель-
ной мере зависит от обоснованности проектных решений создания этих систем, достижение
поставленной цели требует соблюдения определенных принципов и методов ландшафтно-
мелиоративного проектирования, способных создать прообраз оптимального варианта ланд-
шафтно-мелиоративной системы, функционирование которой позволит наиболее эффективно
использовать природно-ресурсный потенциал ландшафтов, не снижая его и не ухудшая эколо-
гические условия для жизнедеятельности человека. Таким образом, проект ландшафтно-
мелиоративной системы предстает как модель замысла оптимизации природной среды. Со-
ставление проекта представляет обычно достаточно сложный процесс, в основе которого ле-
жит идеальное и символическое моделирование тесно взаимосвязанных в процессе функцио-
нирования в единую структурно-динамическую модель природной, инженерной и социально-
экономической подсистем. Необходимая в данном случае информация может быть получена
на основе ряда источников — учета региональных, типологических, динамических, геохими-
77
ческих и экологических особенностей ландшафтов, намеченных для целей мелиорации терри-
торий. Особую роль при этом призван сыграть геосистемный подход к исследованием ланд-
шафтных комплексов, позволяющий применение системного и балансового методов исследова-
ния, а также моделирования, с помощью которых возможно четкое фиксирование параметров и
количественных показателей проектируемых ландшафтно-мелиоративных систем.
Анализ ландшафтных условий применительно к конкретному проекту мелиоративных
систем в стадии ТЭО требует соблюдения определенных правил: учета ландшафтных рубежей,
структуры ландшафтов, региональных и типологических признаков, парагенетических и пара-
динамических связей, генезиса, устойчивости и динамики ландшафтов, экологического со-
стояния и других свойств ПТК. От полноты учета этих данных при проектировании ланд-
шафтно-мелиоративных систем во многом зависит роль проекта как рычага управления
природной средой.
Не менее важным условием создания проектов оптимальных ландшафтно-мелиоративных
систем является проектирование на основе учета структурно-динамических особенностей при-
родно-территориальных комплексов. Реализация этого принципа в ряде случаев возможна на
основе концепции Ф.Н. Милькова о парадинамических и парагенетических ландшафтных ком-
плексах [Мильков, 1977]. Все это открывает возможности для более детальных исследований
динамических взаимосвязей ландшафтных комплексов, установить специфику ландшафтоге-
неза мелиорируемых ландшафтов, выявить зависимости их развития от естественных и антро-
погенных факторов. Такого рода информация представляет особый интерес для проектных ор-
ганизаций, занимающихся вопросами оптимизации и рационального природопользования.
Принцип контрастности природных сред — ведущий фактор проектирования ланд-
шафтно-мелиоративных систем. В процессе проектирования ландшафтно-мелиоративных
систем особое внимание уделяется анализу и учету принимающих участие в формировании
ландшафтных комплексов. Объясняется это тем, что качественные изменения ландшафтов при
помощи мелиорации осуществляются путем перераспределения вещества и энергии, непре-
менным условием которого является контрастность сред преобразуемых природно-
территориальных комплексов. Известно, что существующие в природе основные контрастные
среды: литосфера, атмосфера и гидросфера в виде воды и льда, в различных сочетаниях могут
давать пять комбинаций прямого соприкосновения и взаимообмена веществом и энергией,
формирующими ландшафтную сферу [Мильков, 1970]. Учет этого обстоятельства позволяет
создавать проекты оптимизации природной среды путем перераспределения вещества в преде-
лах преобразуемых территорий. Это подтверждает тот факт, что изменение количественных
характеристик контрастных сред приводит к качественным изменениям ландшафтных ком-
плексов — «скачку». Особенно это ярко проявляется на локальном уровне ландшафтов. В ча-
стности, преобразование ландшафтных комплексов при помощи мелиорации достигается,
главным образом, путем искусственного увеличения или уменьшения количества контрастных
сред, находящихся в прямом соприкосновении и взаимодействии, или же путем усиления или
ослабления их [Михно, 1984]. Например, регулирование водного режима гидроморфных
ландшафтных комплексов осуществляется путем понижения уровня грунтовых вод (изоляция
гидросферы). Уменьшение в данном случае активно взаимодействующих контрастных сред
усиливает прямое соприкосновение и взаимодействие атмосферы и литосферы, что улучшает
воздушный режим почв, повышает их плодородие, способствует улучшению экологического
состояния гидроморфных ландшафтных комплексов. Иная ситуация наблюдается на орошае-
мых территориях, где осуществляется не изоляция, а дополнительный ввод воды, что ослабля-
ет прямое соприкосновение и взаимодействие литосферы и атмосферы в рамках орошаемых
ПТК. Подобного рода зависимости присущи и другим видам мелиорации. Учет этого обстоя-
тельства необходим при определении параметров многих проектируемых ландшафтно-
мелиоративных систем. Все это предопределяет необходимость учитывать при проектирова-
нии ландшафтно-мелиоративных систем соотношение и специфику ландшафтообразующих
факторов, вызванных взаимодействием контрастных природных сред.
Таким образом, одним из основных факторов оптимизации природной среды на локаль-
ном, региональном и планетарном уровнях выступает мелиорация. Эффективность ее роли в
улучшении ландшафтно-экологической обстановки во многом зависит от ландшафтного обос-
нования проектов мелиоративных систем. Внедрение в практику мелиоративного проектиро-
78
вания ландшафтного подхода, основанного на структурно-динамическом анализе и учете спе-
цифики природных контрастных сред, способствовало бы более эффективной оптимизации
ландшафтно-экологической обстановки и рациональному природопользованию.
1. Дьяконов К.Н. Мелиоративная география / К.Н. Дьяконов, В.С. Аношко. М.: 1995. 254 с.
2. Дьяконов К.Н. Экологическое проектирование и экспертиза / К.Н. Дьяконов, А.В. Дончева. М.: 2002.
384 с.
3. Исаченко А.Г. Оптимизация природной среды (географический аспект) / А.Г. Исаченко. М.: Мысль,
1980. 264 с.
4. Казаков Л.К. Естественно-научные предпосылки ландшафтно-экологического планирования и про-
ектирования хозяйственной деятельности / Л.К. Казаков // Рациональное природопользование: тео-
рия, практика, образование. М., 2012. С. 151-160.
5. Мильков Ф.Н. Ландшафтная сфера Земли / Ф.Н. Мильков. М.: Мысль, 1970. 207 с.
6. Мильков Ф.Н. Принцип контрастности в ландшафтной географии / Ф.Н. Мильков // Изв. АН СССР.
Сер. Геогр. 1977. №6. С. 93-101.
7. Михно В.Б. Мелиоративное ландшафтоведение / В.Б. Михно. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1984. 244 с.
8. Михно В.Б. Ландшафтно-мелиоративное проектирование / В.Б. Михно, А.С. Горбунов. Воронеж:
Истоки, 2015. 243 с.
9. Чибилев А.А. Экологическая оптимизация степных ландшафтов. Репринтное издание / А.А. Чибилев.
Оренбург, 2016. 182 с.
èãÄçàêéÇÄçàÖ èéáçÄÇÄíÖãúçéÉé ùäéãéÉàóÖëäéÉé íìêàáåÄ

Ñãü ëéïêÄçÖçàü ãÄçÑòÄîíéÇ à ìëíéâóàÇéÉé êÄáÇàíàü
ééèí êéëëàà
Мядзелец А.В.1, Лужкова Н.М.2
1
Институт географии имени В.Б. Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия, anastasia@irigs.irk.ru
2
ФГБУН Заповедное Подлеморье, Усть-Баргузин, Россия, gbt.international@gmail.com
PLANNING OF EDUCATIONAL ENVIRONMENTAL TOURISM

FOR LANDSCAPE PRESERVATION AND SUSTANABLE DEVELOPMENT
OF SPECIAL PROTECTED NATURE AREAS IN RUSSIA
Myadzelets A.V.1, Luzhlova N.M. 2
1
V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, Irkutsk, Russia, anastasia@irigs.irk.ru
2
Zapovednoe Podlemorye, Ust-Barguzin, Russia, gbt.international@gmail.com
Abstract: The development conception of natural protected areas has been updated in past several
years in Russia. Federal reserves used to be areas with limited access with exception to staff and certain
researchers. Now the Russian government aims to introduce ecological or educational tourism in pro-
tected areas to the society. It will help learn more about the nature and raise environmental awareness.
Recognized by the UNESCO, biosphere reserves had practiced ecotourism before the changes, there-
fore, the new concept was adopted in Barguzinsky State Biosphere Reserve. It is located in the north-
eastern part of Lake Baikal in Siberia and is the oldest protected area in Russia. Barguzinsky Reserve
and Zabaikalsky National Park have one management body — Federal State Establishment
“Zapovednoe Podlemorye”, which is in charge of protection, educational and ecotourism. Tourism
planning here faces several challenges such as remoteness and inaccessibility of the territory, poor tour-
ist infrastructure and difficulties merging protection politics and economic development. Scientific ap-
proaches and applied investigations can bring a solution. Next steps have been made in Barguzinsky
Reserve: determining of “points of growth” with historical infrastructure and tourist attractions; field
work for review of the chosen points of growth, planning of possible routes around them and data col-
lecting for the landscape description; applying of geosystem approach for justification of tourist routes.
It includes landscape mapping, assessment of potential sustainability and sensitiveness to anthropogen-
ic loads, preparation of ecosystem monitoring plots at points of growth.
79
Государственная концепция развития ООПТ в России предполагает изменение режима
доступа к заповедным участкам и включает не только проведение специальных научных
исследований, но и открытие отдельных зон для познавательного экологического туризма.
Предполагается, что такая смена ориентира в организации и развитии заповедников поможет
простым гражданам больше узнать о природе и повысит уровень экологического сознания и
ответственности у населения.
Заповедные территории отличаются не только уникальностью охраняемых природных
комплексов, но и их особой уязвимостью и хрупкостью. Они формируют так называемый эко-
логический каркас, являющийся основой для восстановления живого вещества. Несмотря на
высокий регенеративный потенциал заповедные экосистемы чрезвычайно чувствительны к
антропогенному воздействию. Нарушение естественного баланса в функционировании таких
ландшафтов значительно снижает их гомеостатические свойства. Возникающее противоречие,
связанное с рекреационным развитием ООПТ, требует разработки научных основ планирова-
ния и проектирования туризма на охраняемых территориях.
Природные комплексы Сибири в целом и Байкальского региона в частности отличаются от
остальной части России своей первозданностью и меньшей нарушенностью антропогенным
воздействием. Для реализации новой концепции развития ООПТ со строгим режимом охраны
одной из первых территорий был выбран Байкальский регион. Одной из модельных террито-
рий является Баргузинский заповедник. Он находится в Сибири в северной части озера Байкал
и является старейшим заповедником России с богатыми и уникальными природными ресурса-
ми. Баргузинский заповедник с соседним Забайкальским национальным парком является особо
охраняемой природной территорий «Заповедное Подлеморье» и обладает высоким потенциа-
лом для развития познавательного туризма. В Баргузинском заповеднике уделяется недоста-
точно внимания рекреационному развитию, что связано с его строгим природоохранным ста-
тусом. В настоящее время здесь существует возможность посещения двух экотроп и трех
кордонов. Остальная территория заповедника запрещена для посещения. Таким образом, запо-
ведник сохраняет свою первоочередную цель сохранения дикой природы, открывая двери
лишь для определенных групп экотуристов.
В ходе совместных работ администрации заповедника, научных и общественных россий-
ских организаций и консультаций зарубежных специалистов выработана следующая стратегия
для развития и организации экологического туризма на ООПТ: 1) планирование маршрутов и
полотна тропы, обустроенных кемпингов и стационарных визит-центров; 2) научное геоэколо-
гическое обоснование выбора маршрута и места, включающее функциональное зонирование
всей ООПТ и покомпонентный анализ нарушаемых рекреационной деятельностью ландшаф-
тов (почва, растительность, животный мир) с анализом потенциальной антропогенной нагруз-
ки, оценкой устойчивости экосистем и их допустимых изменений; 3) разработка технического
задания; 4) строительство троп, кемпингов и других объектов для приема, размещения тури-
стов; 5) обустройство туристической инфраструктуры; 6) предоставление туристической услу-
ги посетителям. Такой подход не только решает задачу развития экологического туризма на
ООПТ в соответствии с современным законодательством и рыночными условиями существо-
вания национальных парков, но и позволяет сохранять уникальные природные комплексы,
ландшафты, места обитания представителей животного мира.
Рекреационное развитие ООПТ за счет организации экологического познавательного ту-
ризма имеет преимущества и недостатки. Это хорошо видно на примере Баргузинского запо-
ведника.
Плюсы:
1. Решение проблемы занятости населения. Привлечение туристов дает дополнительные
рабочие места и свободный заработок, как для самих работников заповедника, так и для жите-
лей близлежащих поселков.
2. Организованный туризм и контролируемый поток посетителей позволяет контролиро-
вать антропогенную нагрузку на территорию и оперативно реагировать на ухудшение состоя-
ния экосистем.
80
3. Обустройство необходимых объектов инфраструктуры, привлечение специалистов к
разработке маршрутов в перспективе позволяет значительно снизить антропогенную нагрузку
на экосистемы и свести ее к минимуму даже при большом потоке туристов.
4. Дополнительный толчок к саморазвитию и самоорганизации заповедника как прини-
мающего туроператора на внутреннем и международном рынке услуг по экологическому ту-
ризму.
5. Возможность проведения различных экологических мероприятий как локального, так и
регионального, российского и международного масштаба.
Минусы:
1. Увеличение числа туристов влечет, в любом случае, загрязнение территории и рост ан-
тропогенной нагрузки.
2. Обострение конфликтов с местными жителями, так как не все положительно относятся
к рекреационному развитию ООПТ.
3. Объективность администрации заповедника. Не каждый руководитель способен уви-
деть грань между экологическим познавательным туризмом и зарабатыванием денег за счет
большего потока посетителей.
4. Особенность природных условий (повышенная влажность, удаленность от крупных
центров, длительная зима и др.) ставит заповедник в зависимость от различных федеральных
целевых программ, спонсоров и внешнего финансирования, так как обустроенная инфраструк-
тура требует постоянной амортизации и поддержки. Поток туристов не сможет вывести бюд-
жет заповедника на самоокупаемость туристских маршрутов.
Авторами предлагается геосистемный подход, который позволяет частично преодолеть
возникшие противоречия между сохранением и развитием особо охраняемых территорий. Он
реализуется для планирования и проектирования пеших образовательных маршрутов на ООПТ
озера Байкал, в частности, на территории Байкальского и Баргузинского заповедников. Он по-
зволяет учесть особенности уникальных и чувствительных ландшафтов и снизить антропоген-
ное влияние при рекреационном использовании заповедных территорий. Схема планирования
включает следующие этапы.
1. Определение «точек роста» — ключевых точек, которые уже имеют «историческую»
инфраструктуру и точки туристической привлекательности.
2. Экспедиционные, рекогносцировочные и полевые работы, обзор выбранных точек рос-
та, планирование возможных маршрутов, сбор данных и ландшафтных описаний для оценки
устойчивости и чувствительности геосистем.
3. Применение геосистемного подхода для обоснования познавательных туристических
маршрутов. Он включает ландшафтное картографирование, оценку потенциальной устойчиво-
сти и чувствительности ландшафтов к антропогенным пешим нагрузкам, мониторинговые
площадки на территориях «точек роста» для изучения влияния пешего туризма на локальные
экосистемы.
4. Обоснование и описание выбранных зон развития познавательного туризма. Планиро-
вание маршрутов и тематических направлений познавательного и экологического туризма в
точках роста в Заповеднике.
Предложенная схема была апробирована в ходе совместных работ по планированию и
обустройству тропы «Медвежий угол» в Байкальском заповеднике и впоследствии реализована
для отдельных участков Баргузинского заповедника. На основе экспедиционных исследова-
ний, анализа рекреационного потенциала ландшафтов и имеющейся инфраструктуры, оценки
устойчивости и чувствительности геосистем выявлены приоритетные «точки роста» — в рай-
оне кордона Давша. Начато обустройство кольцевого образовательного маршрута. Определены
участки среднесрочной (район р. Шумилиха) и долгосрочной (район р. Кабанья) перспективы
рекреационного развития.
81
ãÄçÑòÄîíçé-ùäéãéÉàóÖëäéÖ äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàÖ åéëäÇõ
Ñãü ñÖãÖâ éÅéëçéÇÄçàü íÖêêàíéêàÄãúçéÉé
èãÄçàêéÇÄçàü ÉéêéÑÄ
Низовцев В.А.1, Кочуров Б.И.2, Мироненко И.В.3,
Логунова Ю.В.4, Эрман Н.М.5
1, 3, 4
1
nizov2118@yandex.ru, 3iya_mironenko@mail.ru, 4lgnvl@rambler.ru
2
Институт географии РАН, Москва, Россия, camertonmagazin@mail.ru
5
Институт истории естествознания и техники имени С.И. Вавилова РАН, Москва, Россия,
erman.natalie@mail.ru
LANDSCAPE AND ECOLOGICAL MAPPING OF MOSCOW FOR THE PURPOSES

OF SUBSTANTIATION OF TERRITORIAL PLANNING OF THE CITY
Nizovtsev V.A.1, Kochurov B.I.2, Mironenko I.V.3, Logunova Yu.V.4, Erman N.M.5
1, 3, 4
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia,
1
nizov2118@yandex.ru, 3iya_mironenko@mail.ru, 4lgnvl@rambler.ru
2
Institute of Geography RAS, Moscow, Russia, camertonmagazin@mail.ru
5
S.I. Vavilov Institute for the History of Science and Technology RAS, Moscow, Russia,
erman.natalie@mail.ru
Abstract: The purpose of the study was to determine the landscape and ecological potential of the
territory of Moscow for the territorial planning of the city and to develop proposals for a balanced and
efficient development of the urban area, ensuring a comfortable living of the population, protection of
the environment and cultural heritage, taking into account the interrelated development of Moscow and
the Moscow region. It was for the first time that a series of original maps for the entire territory of
Moscow was composed in scale 1:50000, including the "Landscape map of Moscow", "Map of the en-
vironmental framework", maps of landscape and historical areas and complexes, consolidated analyti-
cal maps of "Urban development" and "Modern landscapes". The research se included landscape, land-
scape-historical and landscape-ecological studies, detailed analysis of natural, cultural and historic
features of the city, assessment of natural and anthropogenic landscapes and the identification of condi-
tions and factors limiting the development of the territory. Proposals were developed for the rational
use of the territory of Moscow and the placement of capital construction projects taking into account
the protection of landscapes.
Комплексное ландшафтно-экологическое картографирование особенно эффективно при
исследовании современного состояния ландшафтов, оценки их антропогенных трансформаций,
при ландшафтно-экологическом прогнозировании территорий длительного хозяйственного
освоения, каковой является территория Москвы и ее ближайшего окружения [Низовцев, Мар-
ченко, 2002]. Именно ландшафтно-экологические карты в наибольшей степени отражают осо-
бенности взаимодействия природной среды и хозяйственной деятельности на конкретной тер-
ритории в конкретных ландшафтных условиях.
Для всей территории Москвы (в пределах ее новых границ) была составлена серия ориги-
нальных карт в масштабе 1:50000, включающие «Ландшафтную карту Москвы», «Карту при-
родоохранного каркаса», карты ландшафтно-исторических местностей и комплексов, а также
сводные аналитические карты «Градостроительного освоения» и «Современных ландшафтов»
и др. Все карты созданы в электронном векторном виде в среде Mapinfo в московской системе
координат. Вся информация в картах представлена в виде согласованных картографических
слоев с атрибутивными таблицами, содержащими номера выделов и текстовые характеристики
легенд к ним. Эти слои интегрированы в единую ландшафтную ГИС. В свою очередь темати-
ческие карты объединены в единый рабочий набор, с двумя видами оформления — цветным и
в оттенках серого. Это позволяет быстрее получать необходимые карты или слои. Кроме того,
наличие рабочего набора сохраняет авторское оформление карт, при создании которых ис-
пользовались общепринятые в ландшафтоведение приемы, поэтому в таком виде они будут
82
лучше и быстрее читаться специалистами. В результате проделанной работы все природные
риски и ограничения градостроительства на Большую Москву получили картографическую
привязку к особенностям ландшафтной структуры территории.
Наряду с натурными полевыми маршрутными исследованиями на ключевых участках был
выполнен детальный анализ и оценка природных и культурно-исторических особенностей, а
также оценка состояния естественных и антропогенных ландшафтов. Большое место имела
работа с современными фундаментальными картографическими (атласы) информационно-
справочными изданиями по Москве и Московской области. Также был использован опыт соз-
дания серии карт эколого-географической оценки земельных ресурсов территории Новой Мо-
сквы И.К. Лурье с сотрудниками [Лурье и др., 2015].
Базовыми картами являются карты восстановленных и современных ландшафтов. Для тер-
ритории Москвы в старых границах опыт такой работы имеется [Низовцев, 2000; Большой
атлас Москвы, 2012 и др.]. На карте восстановленных ландшафтов изображены коренные
ландшафты и урочища, их составляющие, предположительно существовавшие на рубеже но-
вой эры — периода начала активного освоения территории Москвы. Данная карта составлена
на основе ландшафтно-эдафического подход к палеореконструкции исходной ландшафтной
структуры Москвы, по результатам крупномасштабных полевых исследований на ключевых
участках с привлечением фондовых материалов и литературных источников [Низовцев, 1997].
Подобная карта показывает как бы идеальное (теоретическое) распределение ПТК, поэтому
они выделены на карте с известной доли условности. В целом выделенные урочища хорошо
отражают исходную ландшафтную структуру г. Москвы. Основные природно-экологические
свойства выделенных урочищ сведены в таблицу.
Карта современных ландшафтов Москвы имеет интегрированный характер и содержит
2 слоя, отражающих совместное действие как природных, так и антропогенных факторов. Ка-
ждый выдел охарактеризован с природной и техногенной точки зрения, и определены ведущие
факторы формирования современных ландшафтов. В первом — территория дифференцирована
по природным свойствам, на урочищном иерархическом уровне. Второй слой отражает диф-
ференциацию по антропогенному фактору. Здесь выделено 11 видов территорий, которые свя-
заны с разными видами и степенями трансформации природных ландшафтных комплексов.
Первая категория — водные объекты и леса — это антропогенно-природные ландшафты (в них
важнее природные факторы дифференциации). Ко второй категории природно-антропогенных
ландшафтов относятся парки, сельскохозяйственные земли, не занятые постройками земли,
общественно-природные земли и территории садоводства и дачного жилья (здесь сочетаются
свойства и природные и связанные с деятельностью человека, природная основа все еще очень
важна). В третью категорию (антропогенных ландшафтов) отнесены ландшафтные комплексы,
где трансформация природных условий так велика, что природная дифференциация носит
подчиненное значение, но, все же, стоит отметить, что не бывает ландшафтов без природной
подсистемы. В этой категории выделены: территории с транспортной инфраструктурой (зна-
чительно запечатаны асфальтом, спланирован рельеф, изменен сток, уничтожен почвенный и
растительный покровы, геохимические трансформации и т. п.), малоэтажная застройка (с воз-
ведением зданий, частичным запечатыванием земли), многофункциональные городские терри-
тории (здесь многоэтажная застройка, значительно изменен рельеф, созданы рукотворные «го-
ры» — высотные здания и пр.), производственные зоны (промышленные объекты, отличаются
сильной геофизической и геохимической «трансформацией» территорий). Анализ экологиче-
ских свойств ландшафтных комплексов позволил провести их типизацию по условиям градо-
строительного освоения и устойчивости к антропогенным нагрузкам с учетом природной и
историко-культурной ценности и выполнить оценку проявления негативных и возможных не-
гативных экзогенных процессов.
Была создана серия инвентаризационных карт, показывающая пространственное размеще-
ние таких объектов, как: особо охраняемые природные территории, природно-озелененные
территории, природно-рекреационные территории, особо ценные ландшафтные комплексы,
ландшафтно-исторические комплексы, ландшафтные комплексы с проявлениями негативных
экзогенных процессов, исторические ландшафтно-селитебные комплексы, особо значимые со-
циально-экономические объекты, которые собственно и являются основными лимитирующими
83
факторами градостроительного освоения. Особо место в ограничении застройки новых терри-
торий должна принадлежать природоохранному каркасу города.
Центральное место здесь принадлежит карте природоохранного (ландшафтно-
экологического) каркаса территории Москвы, без организации которого невозможно эффек-
тивное территориальное устройство города. Пространственный рисунок основных морфоло-
гических единиц названных ландшафтов таков, что позволяет сформировать единый природо-
охранный каркас на ландшафтной основе, отличающийся взаимосвязанностью и взаимо-
дополнением составных его частей, составляющих единое природоохранное пространство:
средообразующие ядра (узлы), экологические коридоры и элементы экологической инфра-
структуры.
В экологические коридоры, выполняющие природоохранные и транзитные функции необ-
ходимо отнести единые ландшафтные системы долинных зандров и речных долин, их лощин-
но-балочных верховий и приводосборных понижений, выполняющие системообразующие,
природоохранные и транзитные функции. В плане речные долины и малые эрозионные формы
как бы вложены в ложбины стока и составляют единые парадинамические системы, объеди-
ненные латеральными потоками. Поэтому не только бровки речных долин, но и тыловые швы
долинных зандров должны стать важнейшими естественными природными границами, лими-
тирующими градостроительное освоение этой территории. Эти комплексы отличаются и един-
ством направленности процессов функционирования и динамики, приводящих к смене верти-
кальной и горизонтальной структур ландшафтов. Выделение таких функциональных систем
проводится для дальнейшего определения режимов использования территорий.
К важнейшим элементам природоохранной инфраструктуры могут быть отнесены наибо-
лее ценные лесные и болотные комплексы, родники и другие ландшафтно-аквальные комплек-
сы, культурно-исторические ландшафтные комплексы, ландшафтные комплексы с высокой
концентрацией достопримечательных мест, участки природно-озелененных территорий с
большим потенциалом природно-рекреационных ресурсов, природные и рекреационные парки,
памятники природы. На карте особо охраняемых природных территорий (ООПТ) показано 54
ООПТ. Буферную роль для ООПТ и особо ценных ландшафтных комплексов могут выпол-
нять прилегающие к ним природно-озелененные территории, а также природные парки.
Современная Москва насыщена основными структурными элементами культурно-
исторических ландшафтов: ландшафтно-историческими местностями и ландшафтно-историче-
скими комплексами — целостными природными историко-культурными образованиями, с оп-
ределенными однородными природными (ландшафтными) свойствами, образовавшимися в
результате длительного взаимодействия человека и ландшафта, происходившего в ходе их ко-
герентного развития [Низовцев, 1999]. На соответствующих картах они отнесены к категории
охраняемых ландшафтов с особой регламентацией градостроительной и хозяйственной дея-
тельности, направленной на сохранение как культурно-исторических памятников, так и вме-
щающих ландшафтных комплексов. Территория природоохранного каркаса может использо-
ваться для строго регламентированной или ограниченной рекреации (туризм,
кратковременный отдых). На соответствующей карте выделены три категории природно-
рекреационных территорий по режимам посещения — с ограниченным посещением, с час-
тично ограниченным посещением, без значительных ограничений.
На основе «Ландшафтной карты», «Карты современных ландшафтов» и карт «лимити-
рующих факторов» составлена своего рода результирующая карта «Районы градостроительно-
го освоения Москвы». На карте показаны районы: 1) Освоенные (т. е. застроенные); 2) Не под-
лежащие градостроительному освоению (ландшафтно-исторические местности и усадебно-
парковые и монастырские комплексы, ООПТ, аквально-долинные комплексы); 3) Возможного
освоения со значительными ограничениями (Особо ценные ландшафтные комплексы, истори-
ческие селения, сетьевые элементы природно-охранного каркаса, особо значимые социально-
экономические объекты); 4) Возможного освоения с ограничениями (озелененные территории)
5) Возможного освоения без особых ограничений (все остальные ландшафтные комплексы).
В результате были разработаны предложения по рациональному использованию террито-
рии Москвы и размещению объектов капитального строительства с учетом охраны ландшаф-
тов. Составленные карты, наряду с литературными и фондовыми материалами послужили ос-
84
новой для детального анализа и оценки экологических условий территории Большой Москвы
для обоснования территориального планирования города. Такой анализ экологических условий
[Кочуров, 2003], базирующийся на комплексном рассмотрении естественных, природно-
антропогенных и антропогенных ландшафтов, имеет возможность установить реальные пути
возникновения экологических (главным образом неблагоприятных) ситуаций и определить
пути их преодоления.
1. Большой атлас Москвы. М.: Феория, 2012. 1000 с.
2. Кочуров Б.И. Экодиагностика и сбалансированное развитие. М.-Смоленск: Маджента, 2003. 384 с.
3. Лурье И.К., Балдина Е.А., Прасолова А.И., Прохорова Е.А., Семин В.Н., Чистов С.В. Создание серии
карт эколого-географической оценки земельных ресурсов территории Новой Москвы // ИнтерКарто,
ИнтерГИС-21. Устойчивое развитие территорий: картографо-геоинформационное обеспечение: ма-
териалы Международной конференции. Краснодар, Кубанский гос. ун-т, 2015. С. 3-12.
4. Низовцев В.А. Антропогенный ландшафтогенез: предмет и задачи исследования Вестн. Моск. ун-та.
Сер. 5. География, 1999, №1 С. 26-30.
5. Низовцев В.А. Коренные и современные городские ландшафты. // Экологический атлас Москвы. М.:
ГУП НИиПИ Генплана г. Москвы, 2000. С. 22-26.
6. Низовцев В.А. Происхождение ландшафтов Московской области. // Ландшафты Московской облас-
ти и их современное состояние. Смоленск: Изд-во СГУ, 1997. С. 31-56.
7. Низовцев В.А., Марченко Н.А. Комплексные ландшафтно-экологические исследования территорий
историко-культурного наследия. Экологические проблемы сохранения исторического и культурного
наследия. М.: Ин-т культурного наследия, 2002. С. 50-66.
ãÄçÑòÄîíçõâ åéçàíéêàçÉ èÄåüíçàäÄ èêàêéÑõ «éëíêéÇ

éÇÖóàâ» (ïÄçíõ-åÄçëàâëäàâ ÄÇíéçéåçõâ éäêìÉ — ûÉêÄ)
Тигеев А.А.
Институт проблем освоения Севера СО РАН, г. Тюмень, Россия, ttrruubbaa@mail.ru
LANDSCAPE MONITORING OF THE NATURAL MONUMENT "OSTROV

OVECHIY" (KHANTY-MANSIYSK AUTONOMOUS OKRUG — YUGRA)
Tigeev A.A.
Institute of Problems of Development of the North, Siberian Branch of the RAS, Tyumen, Russian
Federation, ttrruubbaa@mail.ru
Abstract: The paper substantiates the relevance and the need for landscape monitoring as a con-
stituent of complex environmental monitoring on the territory of natural monuments. The order and
structure of landscape research for natural monuments is defined. Landscape and environmental moni-
toring of the natural monument "Ostrov Ovechiy" is carried out within the framework of works on in-
ventory and project integrated environmental monitoring. The basis for the monitoring was the state
program "Ensuring the environmental safety of the Khanty-Mansiysk Autonomous Okrug — Yugra
(KhMAO — Yugra) for 2014-2020". The natural monument of regional value "Ostrov Ovechiy" is lo-
cated in the Nizhnevartovsk region of KhMAO — Yugra, near the city of Megion. The natural monu-
ment was created to preserve the typical natural ecosystems of the floodplains Ob river.
According to the scheme of landscape zoning [Moskvina, Kozin, 2001], the natural monument in
question is located in the Ob oblast landscape subregion of the segmental-island meadow-forest flood-
plain. . The analysis remote sensing and field observations allowed to allocate 8 types of natural
boundaries and 2 anthropogenic landscape. The landscape map was made on the basis of the developed
classification scheme. Monitoring of landscapes ensured the possibility to identify the most unstable to
anthropogenic load of territorial-natural complexes. Landscape monitoring made it possible to perform
zoning for the territory of the natural monument and to optimize the condition of its natural complexes.
В настоящее время понятие памятников природы определено Федеральным законом № 33-
ФЗ от 14.03.1995 года (редакция от 25.06.2012 г., статья 25.1) — уникальные, невосполнимые,
85
ценные в экологическом, научном, культурном и эстетическом отношениях природные ком-
плексы, а также объекты естественного и искусственного происхождения [Шатов А.А., Сафар-
галеева Е.А., 2013]. Уникальность и неповторимость, о которой говорится в законе, являются,
как правило, определяющими признаками при организации памятников природы. Однако в
системе особо охраняемых природных территорий (ООПТ) необходимо отразить и наиболее
типичные (эталонные) черты природных комплексов. Рассматриваемая нами территория ост-
рова характеризуется типичными пойменными ландшафтами широтного участка р. Обь.
На территории памятника природы установлен режим особой охраны и использования с
учетом местных природных, историко-культурных и социальных особенностей. Актуальность
проведения комплексного экологического мониторинга на территории памятника природы
связана с необходимостью контроля состояния экосистем, учитывая возрастающую техноген-
ную нагрузку. Нужно также учитывать, что любая хозяйственная деятельность, способная
привести к обеднению или уничтожению экологических, эстетических и рекреационных ка-
честв особо охраняемых природных территорий, запрещена. Обобщение и интегральный ана-
лиз различных параметров, уже имеющихся, и вновь поступающих новых данных, позволяет
провести многофакторную углубленную оценку развития экосистем. Наибольший вклад в ор-
ганизацию такой работы может внести ландшафтный мониторинг.
Основными направлениями ландшафтного мониторинга являются: предварительная ин-
вентаризация объектов природно-территориальных комплексов; регулярные и репрезентатив-
ные наблюдения за их структурой и состоянием (оценка качества атмосферного воздуха, воды,
почвы, биоразнообразия); прогнозирование их развития в связи с естественными и антропо-
генными, региональными и локальными тенденциями развития хозяйственной деятельности.
Целью ландшафтных исследований является создание моделей многообразного проявления
окружающей среды в ее комплексности и системности. Наиболее наглядная и доступная форма
такого моделирования — картографическая.
Организация ландшафтного мониторинга особо охраняемых природных территорий долж-
на проводиться с учетом следующих принципов:
1. Ландшафтный мониторинг обязательно проводится в ООПТ любого статуса, категории
и профиля, поскольку только его результаты создают основу для объективного зонирования
территории, обоснования географических границ, регламентации природопользования и при-
кладных оценок территории;
2. Ландшафтный мониторинг основывается на концепциях природно-территориального
комплекса и ландшафтных территориальных структур, а также на стандартных методиках
крупномасштабного картирования и ландшафтной съемки;
3. Специфической особенностью ландшафтного мониторинга особо охраняемых природных
территорий является параллельное изучение всех типов ландшафтных территориальных струк-
тур, являющихся самостоятельными объектами исследования [Маскутова, Скупинова, 2003].
В рамках проведения мониторинга ландшафтов 1 раз в пять лет осуществляется дистанци-
онное зондирование территории памятника природы (аэрофотосъемка или спектрозональная
космосъемка высокого разрешения). Аэрофото- или космическая съемка может быть совмеще-
на с проведением полевых ландшафтных исследований. Проведение мониторинга ландшафтов
должно обеспечивать выявление антропогенной нагрузки, динамики площадей антропогенных
изменений, степени деградации природных комплексов. На ландшафтной карте должны быть
отражены:
а) природные комплексы, не подвергшиеся антропогенному воздействию;
б) антропогенные ландшафты:
 вырубки и стадия их восстановления;
 гари (независимо от причин возгорания) и стадия их восстановления;
 лесопосадки и их возраст;
 рекультивированные карьеры и стадия их рекультивации;
 рекультивированные загрязненные ландшафты и стадия их рекультивации;
 нерекультивированные территории, нарушенные при проведении строительных работ,
перемещении оборудования, несанкционированном передвижении техники, загрязненные земли;
 рекультивированные и нерекультивированные свалки;
86
в) геотехносистемы:
 нефтепроводы, газопроводы, водопроводы (техническая или питьевая вода);
 разведочные и поисковые скважины и кустовые площадки;
 другие промышленные площадки (с указанием дожимных насосных станций, установок
подготовки сброса воды, установок подготовки нефти и т. д.);
 шламовые амбары (с указанием стадии и сроков рекультивации);
 автодороги и линии электропередач.
Ландшафтно-экологический мониторинг памятника природы «Остров Овечий» проводит-
ся в рамках работ по инвентаризации и проектированию комплексного экологического мони-
торинга, основанием для проведения которых явилась государственная программа «Обеспече-
ние экологической безопасности Ханты-Мансийского автономного округа — Югры (ХМАО —
Югры) на 2014-2020 годы».
Памятник природы регионального значения «Остров Овечий» (далее — памятник приро-
ды) расположен в Нижневартовском районе ХМАО — Югры в 300 м южнее г. Мегиона
(рис. 1). Памятник природы создан с целью сохранения типичных природных экосистем пой-
мы р. Обь. Границы памятника природы совпадают с береговой линией острова Овечий, за ис-
ключением антропогенно нарушенной территории в его северо-восточной части. Длина остро-
ва с запада на восток 4020 м, ширина острова с севера на юг — 1500 м. Общая площадь
памятника природы составляет 176 га. Располагается он на землях запаса. Памятник природы
относится к объектам национального достояния и находится в собственности ХМАО — Югры.
Значительная часть памятника природы лежит в пределах Ватинского лицензионного уча-
стка (ЛУ), добычу нефти на котором ведет ОАО «Славнефть-Мегионнефтегаз». С востока к
территории памятника природы подходит Мегонский ЛУ. Таким образом, памятник природы
«Остров Овечий» играет большую роль в сохранении биоразнообразия, поддержании экологи-
ческого равновесия, и одновременно находится под угрозой негативного воздействия техно-
генных объектов [Тигеев, 2016].
Рис. 1. Обзорная схема расположения памятника природы «Остров Овечий»
По схеме ландшафтного районирования территории ХМАО-Югры [Москвина, Козин,

2001], рассматриваемый памятник природы расположен в Обской ландшафтной подобласти
сегментно-островной лугово-лесной поймы. В ее пределах распространены типы местности:
пойменный прирусловой лугово-лесной, пойменный лугово-соровой, проточно-островной
притеррасный лугово-болотный. Прирусловая гривисто-валовидная часть приподнята над рус-
лом на 3-4 м. Анализ материалов дистанционного зондирования и полевые наблюдения позво-
лили выделить 8 типов природных урочищ и 2 антропогенно-измененных (табл. 1). На основа-
87
нии разработанной классификационной схемы была составлена ландшафтная карта в системе
географических координат Пулково 1942 (масштаба 1:25 000), в формате MapInfo.
Таблица 1
Легенда ландшафтной карты
Тип природно-территориального комплекса Устойчивость
Лугово-соровый тип местности (низкий пойменно-высотный уровень,
относительные высоты от 0 до 4,5 м)
1. Слабонаклонные песчаные пляжи с несомкнутыми группировками раститель- Участки современ-
ности на аллювиальных слоистых слаборазвитых почвах ной динамики
2. Плоские и слабогривистые сниженные поверхности с соровыми осоковыми лу-

Неустойчивые
гами на аллювиальных иловато-торфянисто-глеевых почвах
3. Слабонаклонные поверхности с осоково-злаковыми лугами, местами с ивой Относительно ус-

кустарниковой на аллювиальных торфянисто-глеевых почвах тойчивые
Лугово-лесной тип местности (средний пойменно-высотный уровень,
относительные высоты от 4,5 до 8,5 м)
4. Гривистая поверхность центральной поймы, с комплексом разнотравно-
канареечниковых, вейниковых и разнотравно-злаковых лугов на аллювиальных Неустойчивые
дерново-глеевых почвах
5. Тонкоствольные ивовые редко-покровные леса на аллювиальных дерново-
глеевых почвах
6. Возвышенные участки слабогривистой центральной поймы с ивовыми, березо-
Наиболее неустой-
во-ивовыми разнотравно-злаковыми лесами на аллювиальных дерновых почвах
чивые
(типичных и глееватых)
7. Вершины широких грив с разреженными березово-ивовыми злаково-
разнотравными лесами на аллювиальных дерновых почвах
8. Слабогривистая поверхность высокого уровня поймы с травяно-злаковыми Относительно ус-
лугами с единичной ивой тойчивые
9. Нарушенные участки с восстановительными группировками травяно-злаковой Участки современ-
растительности) ной динамики
10. Участки с антропогенно-измененными ландшафтами (кусты скважин, площад- Участки современ-
ки инженерных сооружений) ной динамики
Проведение мониторинга ландшафтов обеспечило возможность выделения наиболее неус-

тойчивых к антропогенной нагрузке территориально-природных комплексов и, в дальнейшем,
позволит проследить динамику антропогенных изменений. Результатом ландшафтного мони-
торинга наряду с другими комплексными исследованиями стала оптимизация состояния при-
родного комплекса памятника природы «Остров Овечий» на основе зонирования территории с
выделением достаточно обширных зон покоя.
1. Маскутова Н.К., Скупинова Е.А. Ландшафтный мониторинг охраняемых природных территорий.
Вологда: Полиграфист, 2003. 116 с.
2. Москвина Н.Н., Козин В.В. Ландшафтное районирование Ханты-Мансийского автономного округа.
Ханты-Мансийск: ГУИПП «Полиграфист», 2001. 40 с.
3. Тигеев А.А. Инвентаризация объектов памятника природы остров «Овечий» в целях разработки
проекта комплексного экологического мониторинга // Экологический мониторинг и биоразнообра-
зие. 2016. № 2 (12). С. 49-53.
4. Шатов А.А., Сафаргалеева Е.А. О некоторых юридических проблемах присвоения статуса «памят-
ник природы» объекту, являющемуся сырьевой базой [Текст] // Современные наукоемкие техноло-
гии. 2013. № 12. С. 139-146.
88
èéÑïéÑõ ä àáìóÖçàû à ÄçÄãàáì ÉéêéÑëäàï ÄÉãéåÖêÄñàâ —
éèõí ÖÇêéèÖâëäéÉé (çÖåÖñäéÉé) íÖêêàíéêàÄãúçéÉé
èãÄçàêéÇÄçàü
Халька П.1, Фюрст К.2
Институт наук о Земле и географии университета имени Мартина Лютера, Галле, Германия,
1
patrick.halka@geo.uni-halle.de, 2christine.fuerst@geo.uni-halle.de
APPROACHES FOR UNDERSTANDING AND ANALYZING URBAN

AGGLOMERATIONS — EXPERIENCES FROM EUROPEAN
AND GERMAN SPATIAL PLANNING
Halka P.1, Fürst Ch.2
Institute for Geosciences and Geography, Martin Luther University, Halle, Germany,
1
patrick.halka@geo.uni-halle.de, 2christine.fuerst@geo.uni-halle.de
Together with the socioeconomic globalization, the nation states' spatial semantics become under
review. Boundaries become blurred, systems melt together and synergies arise. In this network, ca-
pacitive and international integrated agglomerations and metropolitan regions form the nodes. They
merge as centers and service-key-areas not only the majority of population, but also of capital and
added value within a country.
In this context, the specific task of spatial and urban planning is to intelligently organize the con-
cept of metropolitan regions as a future-oriented model, to transform the urban space and the sur-
rounding region into a spatial community in a responsible manner, and to integrate these via gateway
infrastructures into cooperative (trans-) continental systems. New levels of good-exchange and infor-
mation are then emerging, although the large metropolitan areas also symbolize cultural centers and
social foci.
Out of the demographic and spatial developments in Germany, planning challenges arise at the
level of cities and urban regions (agglomerations and metropolitan regions), e.g. Re-urbanization and
consolidation (of population, functions, conflicts), social polarization (possibly up to segregation
tendencies), ensuring the availability of affordable and (socially) acceptable housing, or securing mo-
bility through intelligent (intermodal) transport systems (especially regarding public transport).
On the other hand, tasks such as reconstruction of historic city centers or the preservation of rec-
reation zones and public spaces, as well as the care of peripheral zones, are becoming increasingly
important — just as the need for a "lean" administration in times of limited public budgets as well as
an "open" planning process with extensive possibilities of participation.
Nevertheless, many questions remain open. What can spatial planning in agglomerations and
metropolitan regions contribute to the — in many cases problematic — rural area? Does the predicate
"metropolitan region" even conceal obvious planning deficiencies in the periphery as a result of sur-
face expansion? And how is it possible to improve the situation of large cities and their peripheries
within structurally weak regions or their position and attractiveness in national and international com-
petition by the mix of instruments of territorial planning?
The goal of my scientific work is to address these questions and to formulate analytical ap-
proaches to the qualification and optimal spatial organization of agglomerations by findings from the
German as well as European geographical school. First of all, it is of general interest, how to charac-
terize metropolitan regions at all? Which current models exist to describe such areas in the European
context? And are there already approaches of a consistent indicator system, which makes possible
comparisons between and qualifications of large urban densely-populated spaces?
Вместе с социально-экономической глобализацией по-новому рассматривается территори-
альная организация государств ввиду того, что границы размываются, образуются новые, воз-
никают системы взаимодействия. В этой системе образуются международные и взаимосвязан-
ные агломерации и районы метрополий — узловые точки. Они сосредотачивают в крупных
центрах не только большую часть населения, но и капитала и рыночной стоимости.
89
Конкретная задача территориального и городского планирования в этом контексте — ра-
циональная разработка концепции зон метрополий: точнее соединение города (ядро) с перифе-
рией и их интеграция (благодаря действенной инфраструктуре) в кооперативные националь-
ные, транснациональные и трансконтинентальные системы. Таким образом, оформляется
новый уровень товарных и информационных обменов. Кроме этого, большие городские агло-
мерации представляют собой культурные центры и социальные зоны.
Из-за демографических и территориальных тенденций в Германии в данный момент воз-
никает много вызовов на уровне городов и регионов (агломераций, зон метрополий) — в том
числе, например, реурбанизация и концентрация (населения, функций, проблем), социальные
поляризации (быть может, социальная сегрегация, англ. gated communities), необходимость
предоставления доступной жилплощади, обеспечение мобильности и «умных» полимодальных
систем транспорта (разных видов), но также реконструкция исторических городских центров
или сохранение рекреационных зон. Новые тенденции — рационализация управленческого
состава и участие жителей в процессе планирования.
Несмотря на это многие вопросы до сих пор остаются открытыми. Какое влияние оказыва-
ет территориальное планирование в агломерациях и метрополитенских районах для периферии
(особенно для проблемных сельских районов)? Предполагает ли категория «зон метрополий»
(из-за расширения площадей) очевидные просчеты в планировании для периферии? И на-
сколько возможно этими инструментами улучшить ситуацию крупных городов и городских
агломераций в слаборазвитых регионах, их позицию и привлекательность в национальной и
международной конкуренции после социально-экономических депрессий?
Изучить данные вопросы и рассмотреть аналитические подходы с помощью европейской, в
частности немецкой, географической школы для характеристики и анализа структуры агломера-
ций является целью моей исследовательской работы. Прежде всего, рассматриваются вопросы:
Что характеризует зона метрополии? Какие актуальные модели существуют в Европе? Сущест-
вуют ли уже индикаторы для сравнения и характеристики больших городских регионов?
ëíêìäíìêÄ à ñÖççéëíú ÉéêéÑëäàï ãÄçÑòÄîíéÇ

äÄä éëçéÇÄ ÉéêéÑëäéÉé èãÄçàêéÇÄçàü
Харитонова Т.И.1, Мерекалова К.А.2, Родина В.О., Моисеев А.И.,
Баталова В.А., Омерда Е.А., Подгорный О.М.
1
kharito2010@gmail.com, 2merekalova@yandex.ru
URBAN LANDSCAPE MORPHOLOGY AND VALUE

AS A BASIS FOR URBAN PLANNING
Kharitonova T.I.1, Merekalova K.A.2, Rodina V.O., Moiseev A.I.,
Batalova V.A., Omerda E.A., Podgorny O.M.
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia,
1
kharito2010@gmail.com, 2merekalova@yandex.ru
Abstract: The mapping and assessment of urban geosystems were carried out in a historical resi-
dential town Tarusa (Central Russia) on the base of field research, analysis of DEM and satellite data.
We recognized 82 types of urban geosystems and classified them according to anthropogenic transfor-
mation degree (from natural landscapes to industrial zones) and relief morphology (from flat moraine
planes to ravines and steep valley slopes affected by landslides). Urban geosystem description includes
parent material, relief, geological processes, moisture content, soil sealing, vegetation and building
density, height, functionality, architectural look and condition, littering and aesthetic value. For indica-
tors of ecological value (as criteria for ecological assessment) we consider environment littering, the
state of vegetation and soil sealing which shows the rate of disruption of natural circulations. Cultural-
historical value is defined from historical documents, poetry and paintings assigned to a place and its
90
current condition — architectural heterogeneity and disturbance. Aesthetic attractiveness is evaluated
according to 17 selected criteria which include perspective, visibility, attractive points et al. Assess-
ment of natural risks considers erosion, karst, river flooding, waterlogging and landslide and is based
on the character of parent material, relief analysis and surface water reallocation caused by buildings
and soil sealing. Assessment of Tarusa urban geosystems integral value has identified the problematic
sites of the town and specified the areas for prior attention of urban planners. Various combinations of
individual values give us the best options for spatial analysis and landscape planning of urban territory.
Введение
Работа базируется на концепции, согласно которой морфологическая структура городского
ландшафта складывается из природно-архитектурных территориальных комплексов, или урбо-
геосистем, которые выделяются на основании свойств литогенной основы, типа застройки и
степени преобразованности природной среды [Фирсова, 2012; Kruhlov, 1999]. Урбогеосистемы
ранга урочищ и подурочищ являются архитектурно и функционально однородными, простран-
ственно обособленными в пределах элементов мезоформ рельефа единицами картографирова-
ния. Таким образом, выделяемые урбогеосистемы наилучшим образом отражают структуру
городской среды и могут служить территориальной основой городского планирования.
Объектом исследований послужил г. Таруса (Калужская область) — исторический, пре-
имущественно двухэтажный город на подмываемом берегу Оки, в ландшафтной структуре ко-
торого значительное место занимают долинные комплексы Оки и ее притоков и овражно-
балочной сети.
Оценка территории г. Тарусы проведена в контурах выделенных урбогеосистем по четы-
рем направлениям: 1) экологическая значимость; 2) опасность неблагоприятных экзогенных
процессов; 3) эстетическая привлекательность; 4) историко-культурная ценность. Разработан-
ные оценочные шкалы учитывают специфику города Тарусы и применимы только для сходных
по условиям городов.
Материалы и методы
Картографирование урбогеосистем проводилось на основе анализа топографических
карт масштаба 1:25 000, геологических карт масштаба 1:200 000, снимков высокого разреше-
ния IKONOS за 2013 г и полевых исследований, которые включали описание следующих ха-
рактеристик выделенных комплексов: рельефа (крутизны, экспозиции); слагающих пород; эк-
зогенных процессов; древесно-кустарниковой растительности (видового состава, сомкнутости
крон, высоты и диаметра) и ее состояния (повреждений, суховершинности); процента запеча-
танности почв; типа, характера застройки (плотности, этажности, гомогенности, материала,
состояния) и ее исторической значимости; особенностей пейзажа (многоплановости, просмат-
риваемости, наличия водных объектов и пейзажных доминант, замусоренности, удобства пе-
шей проходимости и др.).
Полевое описание городской растительности дополнялось средними для выделенных кон-
туров значениями вегетационного и влажностного индексов (NDVI и Wetness Index) с про-
странственным разрешением 10 м, рассчитанных по сценам мультиспектральной съемки
Santinel 2 за 18/09/2015, 34/07/2016 и 30/08/2016. На основе анализа тех же сцен методом глав-
ных компонент была выявлена компонента, на 90% описывающая среднюю для контура запе-
чатанность почв. Ошибки в дешифрировании были локализованы на затененных крутых скло-
нах преимущественно северной экспозиции и на участках оголенных уплотненных городских
почв, спектральные характеристики которых близки к искусственному покрытию.
Оценка урбогеосистем. Для каждого из выбранных направлений оценки были подобраны
наиболее информативные критерии и по ним разработаны оценочные шкалы [Дмитриев, 2009].
За основу была взята порядковая шкала с пятью градациями качества от 1 до 5. Баллы, присво-
енные конкретной урбогеосистеме по каждому критерию, суммировались в итоговую оценку.
Оценка экологической значимости урбогеосистем г. Тарусы проводилась на основе анали-
за ландшафтного покрова, процента запечатанности почв и вегетационного индекса NDVI.
Экологическая значимость понимается как способность геосистемы выполнять регулирующие
функции, выбранные критерии актуальны главным образом для городских территорий. Про-
цент запечатанности почв характеризует интенсивность воздухо- и водообмена между атмо-
сферой и почвами и, следовательно, отражает, насколько урбогеосистема регулирует уровень
91
грунтовых вод, эрозионные процессы и загрязнение поверхностных вод. Вегетационный ин-
декс NDVI является хорошо проверенным показателем состояния и продуктивности расти-
тельного покрова. Оценочные шкалы запечатанности почв и NDVI линейные и составлены ис-
ходя из равных интервалов между большим и меньшим значением критерия (табл. 1).
Шкалирование свойств ландшафтного покрова было проведено экспертным методом. Макси-
мальный балл получили залесенные урбогеосистемы овражно-балочной сети, водосборных
понижений, крутых коренных склонов долин, комплекса низких и средних пойм и старичных
понижений. Также к особо ценным урбогеосистемам отнесены высокие террасы и междуреч-
ные равнины с условно коренной растительностью — дубово-мелколиственно-липовыми, бе-
резово-липовыми, сосново-дубово-липово-мелколиственными и сосново-мелколиственными
лесами. По мере увеличения трансформированности ландшафтного покрова оценка снижалась,
минимальный балл получили урбогеосистемы со слабо озелененной плотной застройкой раз-
ного назначения, в том числе историческая и промышленно-складская. Интегральная оценка
экологической значимости рассчитана как среднее по трем критериям.
Таблица 1
Критерии оценки экологической значимости урбогеосистем
Критерии оценки
Баллы
NDVI, Запечатанность
Тип урбогеосистемы
значение почв, %
Плотно застроенные слабо озелененные территории (промышленно-
1 0,27-0,33 81-100 складская, историческая застройка, многоквартирная застройка,
деловая застройка)
Озелененные застроенные территории (деловая застройка с озеле-
2 0,34-0,36 61-80
нением, частные дома с садами)
Междуречные равнины и высокие террасы, без застройки, с транс-
3 0,37-0,41 41-60 формированным растительным покровом (закустаренные луга
и залежи, городские скверы)
Природные комплексы, выполняющие важные регулирующие
функции, с трансформированным растительным покровом (высокие
4 0,42-0,44 21-40
поймы, крутые склоны долин и балок, занятые луговой раститель-
ностью), лесопарковые зоны города
Мало трансформированные природные комплексы, выполняющие
важные регулирующие функции (залесенные склоны и днища ов-
5 0,46-0,49 0-20 ражно-балочной сети, водосборные понижения, крутые коренные
склоны долин; комплекс низких и средних пойм и старичных пони-
жений), условно-коренные леса междуречий и высоких террас
Оценка неблагоприятных экзогенных процессов в урбогеосистемах г. Тарусы проведена с

учетом четырех возможных явлений: затопления речными водами, подтопления натечными и
грунтовыми водами, смещения грунта в результате склоновых процессов (делювиального
смыва, эрозии, оплывно-оползневых процессов) и карстовых просадок. Вероятность затопле-
ния оценивалась на основании анализа данных гидропоста в г. Серпухов. Интенсивность под-
топления натечными водами исследовалась в аккумулятивных формах рельефа, степень гид-
роморфности определялась по спектральному индексу влажности (Wetness index). Оценка
опасности проявления склоновых процессов опиралась на анализ уклонов поверхностей и бы-
ла проведена по разработанной методике [Геоморфологические…, 2015; Теория и методы…,
2016]. Карст проявляется на территории локально, баллы распределялись в соответствии со
степенью выраженности процесса в рельефе (табл. 2).
Интегральная оценка неблагоприятных экзогенных процессов рассчитывалась как среднее
по четырем критериям в случае, когда степень проявления всех процессов оценивалась выше
1 балла. Если хоть один процесс оценивался как опасный и получал 1 балл, то общая оценка
тоже сигнализировала об опасности и принимала значение в 1 балл.
92
Таблица 2
Критерии оценки неблагоприятных экзогенных процессов
Затопление Подтопление Склоновые процессы Карстовые процессы
Баллы
Критерий
Крутизна склонов Глубина карстовых
Абсолютная высота (м) Wetness index
(°) форм (м)
1 Низкие поймы и староречья — 111 м > 1000 > 20 > 1,5
2 Средние поймы — 115 м 700-1000 11-20 1-1,5
3 Высокие поймы — 119 м 400-700 6-11 0,5-1
Территории, затопляемые в катастро-
4 200-400 3-6 < 0,5
фические половодья — 121,5 м
5 Незатопляемые территории < 200 <3 карст не выражен
Для оценки эстетической привлекательности урбогеосистем было использовано всего

17 критериев. Общими критериями для всей городской территории были: наличие пейзажной
доминанты (с учетом ее просматриваемости); многоплановость пейзажа; крутизна рельефа; на-
личие водных объектов (с учетом их просматриваемости); замусоренность; глубина и ширина
пейзажной перспективы; процент озелененности; доля строений. Для сравнимой оценки застро-
енных и незастроенных частей города были введены дополнительные критерии: однородность
(гомогенность) застройки, средняя этажность, цветность и физическое состояние для застроен-
ных территорий; состояние растительности, биологическое разнообразие, сомкнутость крон, ас-
пект растительного покрова для лесопарковых зон города. Для селитебных и промышленных
урбогеосистем также учитывался фактор соседства: пространственное сопряжение застроенных
земельных участков и экологического каркаса оценивалось одним дополнительным баллом.
Для оценки историко-культурной ценности урбогеосистем было выбрано три критерия:
тип застройки, наличие исторических объектов, упоминаемость места в литературных источ-
никах и на картинах известных художников. Для типа застройки вводился поправочный коэф-
фициент, зависящий от ее гомогенности, для исторических объектов вводилась поправка на
общее состояние.
Результаты
На изучаемой территории было выделено 82 типа урбогеосистем ранга урочищ и подуро-
чищ, на рис. 1 приведен фрагмент составленной ландшафтной карты. Для каждого контура по-
лученной карты проведена отдельная оценка по выбранным четырем направлениям, а также
рассчитана интегральная ценность урбогеосистем. Сопоставление отдельных видов оценок
расширило возможности для анализа планировочных ситуаций.
Легенда
11 12
Ландшафтный
Частные
покров
Луга дома новые с
Литогенная основа садами
Междуречные равнины,
сложенные известняками,
перекрытыми маломощным
чехлом покровных суглинков и
делювия
Слабовыпуклые (1‐3)
1 1.12
основные поверхности
Придолинн
ые склоны
2 2.12
Слабопокатые (3‐4)
3 3.11 3.12
Покатые (5‐8)
Водосборные понижения с
4 4.12
эрозионными врезами
Водосборные понижения
5 5.12
закарстованные
Рис. 1. Фрагмент карты урбогеосистем г. Тарусы. Масштаб 1:25 000
93
Оценка экологической значимости урбогеосистем г. Тарусы выявила, во-первых, террито-
рии, которые, исходя из экспертной оценки, должны выполнять важные регулирующие функ-
ции, но реальное состояние которых неудовлетворительно из-за высокой доли запечатанных
почв и угнетенной растительности. Такие урбогеосистемы локализованы, главным образом, в
пределах элементов овражно-балочной сети (рис. 2). Во-вторых, оценка выявила неблагопри-
ятные соседства урбогеосистем, выполняющих важные экологические функции, с промыш-
ленными зонами и сильно застроенными, «запечатанными», территориями.
Рис. 2. Оценка экологической значимости урбогеосистем г.Тарусы
Но наиболее интересные результаты были получены при сопоставлении разных оценок.

Так, сопоставив итоги экологической, эстетической и культурно-исторической оценок, мы вы-
явили особо ценные территории города. Одной из них является комплекс сосновых и луговых
террас реки Песчаной, с которых открывается вид на луговую пойму и коренные дубово-
липовые и дубово-сосновые леса противоположного берега. В литературных источниках До-
лина Грез описывается как любимое место прогулок семьи Цветаевых, а позже как излюблен-
ный пленэр В. Борисова-Мусатова и других художников, приезжавших в Тарусу. В настоящее
время Долина Грез отсутствует в городской топонимике, не охвачена туристическими мар-
шрутами, а современная застройка грозит в скором времени поглотить ее. Высокий экологиче-
ский, эстетический и культурный статус данной территории должен служить основанием для
ее защиты от любой хозяйственной деятельности, кроме рекреации.
Сопоставление всех четырех оценок позволяет выявить геоморфологически устойчивые
урбогеосистемы, не представляющие высокой ценности в других аспектах, и которые могут
быть рекомендованы для нового строительства. Так как территории, получивший минималь-
ный суммарный балл и, следовательно, являющиеся оптимальными для строительства, к на-
стоящему моменту уже значительно застроены, то для того, чтобы предотвратить снижение
экологической ценности, при вынесении рекомендаций была учтена плотность существующей
застройки (рис. 3).
94
Рис. 3. Оценка пригодности территории г. Таруса для новой застройки
Выводы
Проведенные исследования показали, что принципы картографирования урбогеосистем в
масштабе малого города в целом схожи с общими принципами ландшафтного картографиро-
вания, а выделяемые урбогеосистемы целостны и обладают пространственным обособлением.
Карта урбогеосистем стала наглядной моделью структурной организации территории города и
открыла широкие возможности для оценки городской среды и разработки рекомендаций по ее
оптимизации. В частности, было проведено обоснование территорий для новой застройки,
размещения рекреационных объектов; определены проблемные территории, застройка кото-
рых может привести к неблагоприятным природным процессам; выявлены особо ценные го-
родские пространства, достойные получения охранного статуса и включения в прогулочные
маршруты.
1. Геоморфологические ресурсы и геоморфологическая безопасность: от теории к практике: Всерос-
сийская конференция «VII Щукинские чтения»: Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, 18-21 мая
2015 г.: Материалы конференции. М.: МАКС Пресс, 2015. С. 564-567.
2. Дмитриев В.В. Определение интегрального показателя состояния природного объекта как сложной
системы // Научно-теоретический журнал «Общество. Среда. Развитие». 2009. №4 (12). С. 146-165.
3. Теория и методы современной геоморфологии: Материалы XXXV Пленума Геоморфологической
комиссии РАН, Симферополь, 3-8 октября 2016 г. / отв. ред. Кладовщикова М.Е., Токарев С.В. Сим-
ферополь, 2016. Т. 1. С. 321-330.
4. Фирсова Н.В. Урбогеосистемы Центрально-Черноземного региона: ландшафтная структура, типоло-
гия, оптимизация землепользования : автореф. дис. ... д-ра геогр. наук. Воронеж, 2012. 46 с.
5. Kruhlov I. The structure of the urban landscape. Universitas Ostraviensis. Acta Facultatis Rerum
Naturalium. Geographia — Geologia, 1999, 181/7. P. 71-89.
95
ëéÇêÖåÖççõÖ èêéÅãÖåõ éïêÄçõ ìêÅÄçàëíàóÖëäàï
ãÄçÑòÄîíéÇ ãàíÇõ
Чепайтене Р.
Институт Истории Литвы, Вильнюс, Литва, rasa.cepaitiene@if.vu.lt
CONTEMPORARY PROBLEMS OF URBAN LANDSCAPES IN LITHUANIA

Čepaitienė R.
Lithuanian Institute of History, Vilnius, Lithuania, rasa.cepaitiene@if.vu.lt
Abstract: Presented paper addresses issues related to the analysis and assessment of the current
situation in the protection of the most valuable historical-urban landscapes in Lithuania. Taking the ex-
amples of the old city of Vilnius, the Curonian Spit settlements (both sites are on the UNESCO World
Heritage List) and the historical center of Trakai, successes and failures from the conservation/usage
realm are discussed. Currently the problems of illegal construction and the attempts of big-capital hold-
ers to change the status and quality of these protected urban landscapes, as well as mutilations of their
visual appearance, as well as the ambivalent (conflicted) influence of such socioeconomic factors as in-
ternational and local tourism, development of the heritage industry, etc., are particularly typical and
worrisome. Although these aspects severely affect the changes in the qualitative characteristics of these
urban values, in the meantime the institutions responsible for their preservation and sustainable devel-
opment still do not have a clearly formulated policy towards protection of the urban heritage or do not
possess the necessary technical and legal tools for their correct use and management. While local
communities or community in general Meanwhile, the role of the local communities, NGO’s or com-
munity in general is significant not enough to influence the processes. The lack of specialized
knowledge, deeper motivation and skills, as well as effective legal and social instruments of influence,
are distinguishing weaknesses. Although these aforementioned aspects affect in a negative way the
qualitative characteristics of these urban landscapes values, in the meantime the institutions responsible
for their preservation and sustainable development neither possess a clearly formulated policy towards
systemic protection of the urban heritage, nor hold necessary legal, administrative and technical tools
and instruments for their correct usage and management. The paper would try to present some over-
view of the situation and provide some explanation of its underlying causes.
Хотя исторические города всегда были материальным отражением культуры страны и оп-
ределенных ее социополитических установок, но, по мнению специалистов, только во второй
половине XX в. урбанистическая регенерация стала неотделимой от сознательной культурной
политики. Современное городское планирование неизбежно связано с охраной природного и
культурного наследия. Область их взаимосвязей охватывает и решение проблем новой за-
стройки в историческом окружении, т. е. гармоничного взаимодействия «старого» и «нового».
Также проектировщики городов вынуждены все более обращать внимание на возрастающие
масштабы туризма и другие проблемы. Поэтому приходится искать комплексный подход к ин-
тересам охраны и дальнейшего развития города, что в итоге привело к созданию концепта ис-
торико-урбанистического ландшафта (historical-urban landscape). Этот концепт на междуна-
родном уровне впервые был детально определен лишь в 2005 г, во время международной
конференции ЮНЕСКО «Всемирное наследие и современная архитектура — управление исто-
рическим урбанистически ландшафтом», участники которой приняли Венский меморандум.
В документе говорится, что: «Историческим городским ландшафтом в соответствии с «реко-
мендациями ЮНЕСКО по охране и современной роли исторических зон» 1976 года называют-
ся ансамбли, состоящие из любых групп зданий, сооружений и открытых пространств в их
природном и экологическом контексте, включая археологические и палеонтологические зоны,
в пределах городских поселений, существовавших в течение соответствующего периода вре-
мени, если таковые ансамбли имеют археологическую, архитектурную, доисторическую, исто-
рическую, эстетическую, социокультурную и экологическую ценность». Венский меморандум
уделяет основное внимание влиянию современного развития на городской исторический пей-
заж в целом, а понятие «городского исторического пейзажа» включает в себя не только «исто-
рический центр», «ансамбли» и «окружающую территорию», которые часто упоминаются в
96
хартиях и законодательстве по охране, но и более широкие территориальные и ландшафтные
пространства. Принятие решений в области вмешательства современной архитектуры в исто-
рический ландшафт требует внимательного рассмотрения, культурного и исторического под-
хода, консультаций с местными сообществами, заинтересованными лицами и экспертами в об-
ласти ноу-хау. Только глубокое понимание истории, культуры и архитектуры местности
позволяют правильно определять цели и задачи управления развитием города.
На сей день в Списке Всемирного Наследия ЮНЕСКО Литовская Республика насчитывает
четыре объекта материального наследия: исторический центр города Вильнюса (номинация
1994 г.), культурный ландшафт Куршской косы (вместе с Российской федерацией, 2000 г.), ар-
хеологический памятник Государственный культурный резерват Кернаве (2003 г.) и пункты
Гоедезической дуги Струве (2005 г.), а также три шедевра устного и нематериального культур-
ного наследия (традиционная обработка крестов и ее символика (2001 г.), Балтийские
праздники песни и танца (2003 г. совместно с Латвией и Эстонией) и сутартинес, литовские
многоголосые песни (2010). В Предварительном списке также находится Тракайский истори-
ческий национальный парк. Как известно, внесение объекта в данный Список часто сущест-
венно меняет не только его формальный юридический статус, регламенты управления, но и
социоэкономическое положение, особо привлекая потоки международного туризма. Ино-
странные туристы чаще всего посещают исторические города и поселения, а также сезонные
курорты, каковыми являются четыри поселка со стороны Литвы на Куршской косе. И хотя
хронологическая дистанция с начала присвоения культурной ценности этого престижнего ста-
туса уже позволяет фиксировать и оценить многостронние процессы, происходящие на упомя-
нутых охраняемых территориях, как и их последствия, но к сожалению их комплексный анализ
и мониторинг проводится недостаточно качественно и системно, особо не хватает сравнитель-
ных исследований упомянутых объектов. Поэтому в качестве общего знаменателя выбрав ка-
тегорию историко-урбанистического ландшафта, мы далее вкратце попытаемся проанализи-
ровать основные угрозы, вызовы и проблемы, возникающие для выше перечисленных
объектов ЮНЕСКО в Литве после того, как они стали частью Всемирного наследия. На при-
мере старого города Вильнюса, поселков Куршской косы с литовской стороны и окресностей
исторического центра города Тракай можно рассматривать успехи и провалы концепций и
стратегий консервации и использования охраняемых территорий.
Основные проблемы исторического центра столицы Литвы Вильнюса в основном связаны
с правильным распределением ответственности за сохранение и достойное использонание ур-
банистических ценностей между государственными и муниципальными структурами
и частными собственниками, проблемы, возникающие с начала процесса их приватизации
в 90-е годы. Хотя принятые законы определяют взаимосвязь и степень прав и обязаностей всех
заинтересованных сторон, практика показывает, что в реальности юридически и адми-
нистративно прописанные правила и постановления, как и обычно принимаемые средства и
механизмы взаимодействия разных социальных агентов, в этой области не всегда срабатыва-
ют. Особенно это заметно на примере давления девелоперов нового строительства на охраняе-
мые территории или на зоны их визуальной охраны. Высотные здания, загораживающие вид
на/из старого города, также современные или псевдоисторические формы новых (часто стан-
дартных) зданий, появляющиеся в исторических кварталах и существенно меняющие истори-
чески сложившуюся городскую среду, как и изменения облика старых строений с целью их
приспособления к новой, им не свойственной коммерческой или хозяйственной деятельности,
а также случаи некачественной реставрации архитектурных памятников — все эти проблемы
снижают историческую достоверность, эстетическое качество и привлекательность объекта
Всемирного наследия, создает нежелательный эфект псевдонаследия. Сталкиваясь с многочис-
ленными случаями нарушения государством принятых на себя обязаностей сохранять автен-
тичность местности и многочисленые повреждения ее genius loci, активная часть общественно-
сти Вильнюса все решительнее выступает за качественное изменение сложившейся ситуации,
яро критикуя ответственные институции за коррупцию, нерешительность или некомпетент-
ность в случаях явного нарушения законов и принятых норм. Самым громким за последнее
время случаем конфликта общественных активистов, девелоперов и Департамента по охране
культурного наследия при Министерстве Культуры стала история строительства «Проекта сада
97
Миссионеров» (рис. 1). Было начато строительство квартала жилых зданий на холме бывшего
ансамбля монашеского ордена миссионеров, который является одной из наиболее живописных
панорам города, определяющей его характер, нарушая требования визуальной охраны данной
територии, а также внедряя в облик города серию стандартных новоделов. Пока стараниями
общественности через суд удалось остановить продолжение данного строительства, но оче-
видно, что это только временная победа. Активисты охраны наследия опасаются, что уже со-
деянные крупные повреждения или уничтожение культурных ценностей местности, как и са-
мого визуального облика исторического центра города могут быть настолько серьезными и
необратимыми, что это даже может грозить переносом исторического центра Вильнюса в Спи-
сок Всемирного наследия ЮНЕСКО, находящегося под угрозой.
Рис. 1. Территория строительства «Сада Миссионеров»
Источник: http://www.vz.lt/nekilnojamasis-turtas-statyba/2017/05/26/stabdomos-daugiabuciu-vilniuje-
misionieriu-sodai-statybos
В случае Куршской косы, где после внесения в список ЮНЕСКО тоже возникли ком-
плексные проблемы правильного управления и использования данной территории, как и вы-
росшими потоками международного туризма, надо особо учесть уникальную историю этого
полуострова. Узкая и длинная песчаная полоса суши (коса) саблевидной формы, отделяющая
Куршский залив от Балтийского моря, простирается от города Зеленоградск Калининградской
области до города Клайпеда (Смильтине, Литва). Название косы происходит от названия древ-
них племен куршей, живших здесь до колонизации Пруссии немцами. Длина косы — 98 км,
ширина колеблется от 400 м (в районе поселка Лесной) до 3,8 км (в районе мыса Бульвике,
чуть севернее Ниды) (рис. 2). В XVIII столетии на косе началась массовая вырубка лесов
и выпас скота, что привело к уничтожению растительного слоя, закреплявшего пески, которые
в итоге засыпали рыбацкие поселения. В середине XIX века здесь образовалась настоящая
пустыня. Такое положение дел не устраивало прусские власти, и здесь начались работы по
озеленению косы. К Первой мировой войне наступление дюн остановили, а косу засадили
соснами — обыкновенными, крымскими, черными и горными. Чтобы защитить берег от обра-
зования новых дюн, была построена искусственная авандюна, протянувшееся вдоль всего сто-
километрового морского побережья. Была создана сложная система оборонительных зон, ста-
билизировавшая процессы эрозии почвы и способствовавшая возникновению уникального
культурного ландшафта, который и является наиболее ценным элементом полуострова, опре-
делившим его внесение в список ЮНЕСКО.
После внесения ландшафта косы в Список возросло число ее сезонных посетителей. Реаги-
руя на это число, местные предприниматели начали строительство (часто нелегальное) отелей
98
или жилых кварталов, тем самым иногда напрямую повреждая за несколько столетий созданную
систему экологической защиты косы, что привело к возобновлению процессов эрозии почвы.
Рис. 2. Объект Всемирного наследия культурный ландшафт Куршской косы
Третий случай, о котором хочется упомянуть, тоже связан с бесцеремонным вмешательст-

вом капитала в исторически сложившийся хрупкий культурный ландшафт. Город Тракай —
историческая столица Литвы — находится в сложной природно-культурной местности, обрам-
ленной озерами, лесами и лугами (рис. 3) и является интегральной частью единственного в
Литве исторического национального парка. Его уникальный урбанистический облик подвергся
существенным изменениям еще в советское время, когда мелкую историческую городскую
застройку дополнили крупномаштабные строения общественного и жилого характера. Но осо-
бенно в последнее время город, который из-за своего удобного географического положения
(30 км от Вильнюса) привлекает все больше туристов и разных культурных событий (фестива-
лей, концертов и т. д.), тоже стал привлекательным для крупных девелоперов недвижимости.
Самым известным случаем среди них стал проект создания комплекса общественно-
коммерческого назначения гигатсткого для данной хрупкой территории маштаба, вызвавший
возмущение обществености. Объемы запланированного здания не только намного превышают
масштаб окружающих зданий, что резко нарушает визуальные ограничения охранной зоны
старого города (рис. 4). Между общественными активистами охраны наследия и заказчиком
проекта — крупным литовским олигархом — возникла настоящая война с привлечением СМИ,
судов и пр., тем временем как институции, напрямую ответственные за сохранение уникально-
го культурного ландшафта, предпочли в данном случае держаться в стороне. Как и в случае
проекта «Сада Миссионеров», тут пока тоже имеем дело с временной передышкой и неизвест-
но, чья сторона возьмет верх — общественный интерес или крупный капитал. Но очевидно,
что упомянутые истории указывают на то, что существующие юридические, административ-
ные и прочие инструменты не достаточны, чтобы подобные ситуации не повторялись в буду-
99
щем, и надо менять само восприятие управления урбанистическим наследиям с концепции
«охраны исторического города» на более комплексную концепцию «историко-урба-
нистического ландшафта».
Рис. 3. Местоположение Тракайского исторического национального парка

(желтым цветом указанная территория в центре — город Тракай)
Рис. 4. Визуализация проекта крупномасштабного общественно-коммерческого здания в Тракай
1. Ashworth G. J., Tunbridge J. E. The Tourist-Historic City. . — Chichester: Willey-Blackwell, 1990.
2. Bandarin F., van Oers R. The Historic Urban Landscape. Managing heritage in an urban century. Chiches-
ter: Willey-Blackwell, 2012.
3. Bianchini F. Cultural Planning for Urban Sustainability. // City and Culture: Cultural Processes and Urban
Sustainability (ed. by L. Nystrom). Kalmar: The Swedish Urban Environment Council, 1999, p. 34-51.
4. Bučas J. Kuršių nerijos nacionalinis parkas. Vilnius, Savastis, 2001.
5. Bučas J. Trakų istorinis nacionalinis parkas. Vilnius, Savastis, 2015.
6. Čepaitienė R. The Patterns of Urban Lanscape Commodification. // Architecture and Urban Planning.
Scientific Journal of Riga‘s Technical University, 2013, vol. 8, pp. 50-59.
7. Worpole K. Trading Places: the City Workshop. // Whose Cities? (ed. by M. Fisher and U. Owen). London:
Penguin, 1991.
8. Венский меморандум. https://kgiop.gov.spb.ru/media/
9. Чепайтене Р. Культурное наследие в глобальном мире. Вильнюс: ИИЛ, 2010.
100
ÇçìíêàãÄçÑòÄîíçÄü ÑàîîÖêÖçñàÄñàü
ÄÉêéùäéãéÉàóÖëäàï ìëãéÇàâ ÇãÄÑàåàêëäéÉé éèéãúü
(çÄ èêàåÖêÖ ÇãÄÑàåàêëäéÉé çààëï)
Шилов П.М.
www.stromboli@mail.ru
INTRA-LANDSCAPE DIFFERENTIATION
OF AGROECOLOGICAL CONDITIONS OF VLADIMIR HIGHLADS:
A CASE STUDY IN VLADIMIR AGRICULTURAL RESEARCH INSTITUTE
Shilov P.M.
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, www.stromboli@mail.ru
Abstract: Land quality is generally understood as an ability of the land to crop production. Quali-
ty of agricultural lands is the result of cadastral valuation or land evaluation thought the world. Histori-
cally, in Russia land quality assessment was related to soil surveys and interpretation of such soil prop-
erties as fertility, productivity, erodibility, irritability, response to drainage, etc. Land quality analysis
doesn’t include any measures of landscape heterogeneity. Little attention was payed to socio-economic
factors like distance to settlements, spatial variability of demand, labor resources (supplies), technolo-
gies. Current investigation presents the analysis of both physical and socio-economic factors affecting
the quality of agricultural lands in the selected region. The subset of agricultural lands in Vladimir re-
gion close to Suzdal was studied. For evaluation, the land was differentiated by its natural limitations
(erosion, drainage, fertility) and potential crop yields into certain agroecological groups.
Agroecological groups were related to digital elevation model and morphometric terrain parameters
such as slope, wetness index, and index of closed depressions. Obtained results showed that calculated
parameters describe 60% of spatial variability of agroecological conditions. Relatively low accuracy
may be caused by underestimation of some hidden natural factors (climate, deposits etc.).
Основу современной кадастровой оценки стоимости земель сельскохозяйственного назна-
чения на территории Российской Федерации составляет оценка качества земель. Под оценкой
качества предусматривается комплексная характеристика земель по уровню их плодородия и
производительной способности на основе ряда свойств почв, коррелирующих со среднемного-
летней урожайностью — содержание гумуса, гранулометрический состав, эродированность,
переувлажнение, засоление и др.
Оценка природного потенциала земель сельскохозяйственного назначения основана на
эмпирической формуле нормативной урожайности (Ун, ц/га), разработанной на базе материа-
лов четвертого тура всесоюзной оценки земель [Оценка качества…, 2007]:
АП
Ун  33,2  1,4   К1  К 2  К3  К 4 (1)
10.0
Интегральный показатель качества земель (кадастровая стоимость) определяется как раз-
ница между совокупным доходом (произведение Ун и стоимости продукции) и затратами на
возделывание и уборку культур. Кадастровая стоимость, валовый доход и затраты рассматри-
ваются в разрезе почвенных разностей и нормируются на структуру посевов [Государственная
кадастровая оценка…, 2012; Об утверждении методических указаний…, 2017]. Отметим, что в
принятой государственной системе оценки качества земель сельскохозяйственного назначения
не учитывается разномасштабная неоднородность почвенно-ландшафтного покрова как фун-
даментальное свойство географической оболочки.
Альтернативные подходы [Агроэкологическая оценка…, 2005; Зворыкин, 1985] к оценке
качества позволяют учесть неоднородность почвенно-ландшафтного покрова, позиционные и
экономические факторы землепользования (агротехнологии, удаленность от дорог, населенных
пунктов, рек). Один из таких подходов связан с учетом неоднородности почвенно-
101
ландшафтного покрова по агроэкологическим группам земель (агроэкологической типизации
почвенных комбинаций).
Цель данной работы — выявление закономерности внутриландшафтной дифференциации
агроэкологических условий Владимирского ополья как необходимой основы кадастровой
оценки земель сельскохозяйственного назначения.
В работе использованы карты структур почвенного покрова Владимирского НИИ сельско-
го хозяйства и агроэкологической группировки, разработанные Н.П. Сорокиной и Н.Г. Саваст-
ру (рис. 1) [1999]. Территория Владимирского НИИСХ расположена в Суздальском районе
Владимирской области и относится к крайней восточной части Владимирского ополья. Влади-
мирское ополье — возвышенная сильнорасчлененная равнина, сложенная покровными карбо-
натными лессовидными суглинками со средней мощностью 2-4 м (в понижениях до 7 м).
В почвенном покрове преобладают серые лесные почвы, иногда со вторым гумусовым гори-
зонтом [Савастру, 1999; Ахромеев, 2008].
Рис. 1. Агроэкологические группы земель Владимирского НИИ сельского хозяйства
Математическая основа пространственного анализа агроэкологических условий задается

соответствием групп земель ячейкам регулярной сетки цифровой модели рельефа с шагом 25 м
и производных морфометрических величин, описывающих характер мезорельефа территории.
Для анализа выбраны четыре наиболее распространенные агроэкологические группы
земель:
 Зональные автоморфные — серые лесные почвы в сочетании с серыми лесными со вто-
рым гумусовым горизонтом;
 Полугидроморфные — серые лесные в сочетании с серыми лесными слабоглееватыми и
глееватыми;
 Эрозионные — серые лесные разной степени смытости;
 Гидроморфные — торфяно-глеевые и дерново-глеевые почвы.
102
Наиболее значимыми морфометрическими величинами, описывающими варьирование аг-
роэкологических условий, являются топографический индекс влажности, индекс замкнутых
понижений и крутизна. В сумме ковариаты описывают 60% варьирования агроэкологических
условий территории Владимирского НИИСХ.
Полученная модель позволит построить карту агроэкологических групп, отражающую ре-
гиональную неоднородность почвенно-ландшафтного покрова на участок Владимирского опо-
лья в пределах Суздальского района, при минимальной роли полевых почвенных обследова-
ний. Влияние агроэкологических условий на интегральное качество земель Суздальского
района будет дополнено анализом среднемноголетней изменчивости урожайности в зависимо-
сти от уровня интенсификации земледелия (экстенсивный, интенсивный, нормальный) и пози-
ционных факторов (удаленность от элементов инфраструктуры).
1. Агроэкологическая оценка земель, проектирование адаптивно-ландшафтных систем земле-
делия и агротехнологий. Методическое руководство / под ред. В.И. Кирюшина, А.Л. Иванова.
М.: ФГНУ «Росинформагротех», 2005. 784 с.
2. Ахромеев Л.М. Природа, генезис, история развития и ландшафтная структура ополий Центральной
России. Брянск: РИО Брянского государственного университета, 2008. 182 с.
3. Государственная кадастровая оценка земель сельскохозяйственного назначения / под ред. П.М. Са-
пожникова, С.И. Носова. М.: ООО «НИПКЦ Восход-А», 2012. 160 с.
4. Зворыкин К.В. Сельскохозяйственная оценка земель. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1985. 50 с.
5. Об утверждении методических указаний о государственной кадастровой оценке [www.consultant.ru/
document/cons_doc_LAW_217405/]: приказ Минэкономразвития от 12 мая 2017 № 226 (зарегистри-
рован в Минюсте РФ 29 мая 2017 № 46860). Режим доступа: система Консультант.
6. Оценка качества и классификация земель по их пригодности для использования в сельском хозяйст-
ве: практическое пособие / А.К. Оглезнев и др. М.: 2007. ФГУП «Госземкадастрсъемка» ВИСХАГИ.
131 с.
7. Савастру Н.Г. Агроэкологическая оценка почвенного покрова Владимирского ополья для проекти-
рования адаптивно-ландшафтной системы земледелия: дис. … к. б. н. М., 1999. 167 с.

A CASE STUDY FROM ECUADOR
Erazo-Mera E.
EHS and Conservation Management NIESGI CÍA LTDA, Quito, Ecuador,
estefania.erazo.mera@gmail.com
Protected Areas are important for biodiversity conservation and connecting them with different
corridors has been proven successful in achieving population viability and increasing species disper-
sion and migration. This document aims to: 1) Identify the suitability of matrix habitat outside pro-
tected areas for five mammal species, 2) Model corridors that connect Protected Areas, and 3) to pri-
oritize these corridors across all of the study species in Ecuador. To do this, we created a
methodology for modelling corridors that connect Protected Areas in Ecuadorian territory by using
the home ranges of five large-bodied mammals and landscape features that enhance or prevent animal
movement. The selected species were Mountain tapir (Tapirus pinchaque), Lowland tapir (Tapirus
terrestris), Jaguar (Panthera onca), Puma (Puma concolor) and the Spectacled bear (Tremarctos
ornatus). Corridors were modelled for each target species before merging and prioritizing them. The
results suggest that some corridors may be associated with negative aspects such as: inaccessible are-
as or residual vegetation within otherwise highly fragmented and disturbed surroundings, which high-
lights the importance of managing the landscape as a unit and not only ecosystems. By modeling and
prioritizing corridors using least cost path technique we identified suitable areas for building or main-
taining ecological corridors, considering the lowest dispersal effort as well as the shortest distance of
travel. This information may be used by government agencies to maintain the existing protected areas
or create new ones.
103
MODELLING OF SOCIAL-ECOLOGICAL SYSTEMS —
CHALLENGES AND APPROACHES
Fürst Ch.
Martin Luther University Halle-Wittenberg, Institute for Geosciences and Geography, Dept. Sustain-
able Landscape Development, Halle, Germany, christine.fuerst@geo.uni-halle.de
Global challenges such as an expected growth of the world population to 9.7 billion in 2050 (11.2
billion in 2100) and resulting pressures on natural systems to ensure food, energy and water security
require complex analytical approaches to harmonize human needs and intervention opportunities with
natural processes. Thus, the concept of social-ecological systems became famous as basis for under-
standing the interactions between human and natural subsystems. A variety of different modelling
approaches was developed to depict these underlying cause-effect relations at different scales. Par-
ticularly explorative modelling approaches such as cellular automata, Bayesian Belief Networks or
Agent-based Models are known to provide a frame that helps to reflect particularly well system prop-
erties such as unpredictability or context sensitivity. Combined with geographical information sys-
tems and process-based eco-hydrological models, these models support the testing of social-
ecological system responses to management interventions or land cover changes. A problem in mod-
elling consists still in the integration of multiple scales. While, for instance, Agent-based Models are
mostly focused on local scales (“communities”), cellular automata or Bayesian Belief Networks can
help to estimate also system behavior at upper scales, but on the expenses of higher uncertainty and
loss of information. With this talk, I intend to present a vision how a clever combination of different
modelling approaches can help to address better scale overarching interactions in support of improved
information for territorial planning.
LANDSCAPE PLANNING SUPPORT FOR THE ENERGY CHANGE IN GERMANY

Leibniz University Hannover, Institute for environmental planning, Hannover, Germany
haarenl@umwelt.uni-hannover.de
In order to meet the goals of the Paris climate agreement, the energy system has to change fun-
damentally towards 100% renewables in 2050. In Germany, the energy transition process has started
years ago. However, wind farms and energy crops are affecting other ecosystem services and are sub-
ject of wide spread citizen protests. Ways have to be found for reconciling the objectives of energy
transition with those of nature and landscape protection, which would include i.a. the recreational
quality of the landscape, the protection of people from noise pollution and safeguarding biodiversity.
The study "Nature-compatible energy supply from 100% renewable energies 2050" used a land-
scape planning approach for modelling respective pathways for the German energy transition. In three
scenarios, we tested whether and how renewable energies could be developed according to the 100%
goal and at the same time allocated without serious environmental impacts on nature and people. In
Germany several land uses are competing for land, which makes area a scarce and limiting factor for
the energy transition. It is by spatially overlaying the land-based energy generation potential with the
areas important for the protection of man and nature, that the challenges of the energy transition be-
come obvious. The assumptions of the scenarios were ambitious and realization is accordingly uncer-
tain. For example, a probably unrealistically high share of PV on roofs in urban areas is modeled for
2050. However, the ambitious assumptions are needed for clearly defining starting points and the di-
rection of necessary political action. In order to provide fallback strategies, if the ambitious targets are
missed, a reserve of unused energy potentials has been defined. The reserve also has the function to
maintain the flexibility of the system for including processes of regional and local decision-making
and public participation.
The results of modeling three scenarios showed that a complete supply of energy from renewable
energies in 2050 is possible — even without significant impairments of nature and landscape. The
104
goals can even be reached, taking account transmission and conversion losses in the storage of elec-
tricity. However, meeting the energy target in 2050 in a sustainable way requires ambitious political
frameworks for the planning of the energy system and the rapid implementation of energy-related in-
novations.
The area used in the scenarios for wind power plants in 2050 will be only about 1% of the Ger-
man land area in a scenario of optimized allocation. A large share of the area, which is not used, is
excluded due to existing regulations for noise protection or safety of infrastructure. In order to
transport electricity from many decentralized power generation facilities, an expansion of the trans-
mission network, and in particular of the medium and low voltage grid (including network stations)
will be necessary. Intelligent network operation and battery storage can significantly reduce the con-
ventional network expansion.
Components of the reserve are: the expected stronger generation of wind energy in the North Sea;
the establishment of photovoltaic outside settlements, e.g. on land currently occupied by energy
crops; areas which are only a moderately sensitive against wind energy from a nature conservation
point of view and which (in principle) can be used for wind turbines, when using appropriate technol-
ogy and local precautions and compensation. Finally, also the import of electricity from surplus areas
abroad, is an option for 2050, provided that the imported energy has been produced sustainably.
The partly very demanding assumptions of such sustainable scenarios provide an orientation for
the implementation paths to be pursued. Quantitative targets for the energy production of states, re-
gions or municipalities in combination with strict exclusion of very sensitive areas will be a core
component of implementation. These targets will be a precondition for meeting the goals of the ener-
gy transition and at the same time ensuring a sustainable allocation as well as space for bottom up
participation processes. Incentives for municipalities and private investors could strengthen motiva-
tion to implement the energy transition goals and foster the diffusion of new energy technologies on
private property. The model can be used as a first building bloc of a monitoring system, which can
create a synopsis of decentralized implementation achievements. In case of underperforming and
missing the targets this barometer can show the need for flexible adjustments of regulations.
105
VI. îìçäñàà, ìëãìÉà à ìëíéâóàÇéëíú ãÄçÑòÄîíéÇ
VI. LANDSCAPE FUNCTIONS, SERVICES AND RESILIENCE
éñÖçäÄ ùäéëàëíÖåçõï ìëãìÉ ìêÅÄçàáàêéÇÄççõï

ãÄçÑòÄîíéÇ „. ÅêÖëíÄ
Марцинкевич Г.И.1, Трофимчук Д.А.2
Белорусский государственный университет, Минск, Республика Беларусь,
1
halinamar@mail.ru, 2denistr7@mail.ru
ASSESSMENT OF ECOSYSTEM SERVICES

OF THE BREST URBAN LANDSCAPES
Martsinkevich G.I.1, Trofimchuk D.A.2
Belarusian State University, Minsk, Republic of Belarus, 1halinamar@mail.ru, 2denistr7@mail.ru
Abstract: The map of urban landscapes of the Brest city has been developed. The zoning of urban
landscapes has been proposed, which includes 8 natural-urban regions and 23 urban planning complex-
es. For each landscape unit the functional structure has been estimated. A comparative analysis of the
term "ecosystem services" has been provided. The estimation of carbon accumulation and oxygen re-
lease by green areas of urban landscapes has been made. The basic regularities of the photosynthetic
process for the urban areas has been identified.
It is recognized that trees of the landscape and recreational areas of the city of Brest annually ab-
sorb 25,614 tons of CO2. The spatial distribution of absorption of CO2 is characterized by mosaic struc-
ture and depends not only on the percentage of green spaces, but also on the features of the urban de-
velopment. The lowest levels of CO2 accumulation (100-500 tons / year) are characterized for urban
landscapes with a dominance of residential medium- and multi-storied buildings and industrial areas;
medium levels (500-1,000 tons / year) — for urban landscapes with individual houses and industrial
areas; high level — (from 2 to 4.5 thousand tons / year) — for forest park areas. Green areas of Brest
release 18 630 tons / year of oxygen into the atmosphere. The spatial distribution and variation of its
volume, as for CO2, varies depending on the structure of urban landscapes.
The research supports the already proposed idea that along with the biota, landscapes also provide
ecosystem services. O. Bastian and other authors [Bastian et al, 2014] concluded that both terms could
be used — "landscape services" as well as "ecosystem services". Indeed, at the urban level, the term
"landscape services" more precisely reflects the process of formation of environmental services, how-
ever additional scientific and practical are needed.
Введение
Термин «экосистемные услуги» появился в научной литературе во второй половине XX
столетия, но до сих пор понимается и трактуется по-разному. Вместе с тем авторы подавляю-
щего большинства публикаций считают, что экосистемные услуги — это выгоды, которые лю-
ди получают от экосистем [Millennium…, 2005]. В Техническом кодексе установившейся прак-
тики Республики Беларусь уточняется, что это выгоды, предоставляемые естественными
экосистемами для удовлетворения разнообразных социально-экологических потребностей об-
щества [Порядок…, 2013]. Известный белорусский ученый, специалист в области экономики
природопользования А.В. Неверов считает, что экосистемные услуги — это особые формы ис-
пользования экологических ресурсов, представленных возобновляемыми компонентами при-
106
родной среды, для удовлетворения социально-экологических потребностей [Лесное управле-
ние…, 2014]. Еще одно определение термина дает С.Н. Бобылев: экосистемные услуги — это
регулирующие функции экосистем, обеспечивающие экономические выгоды для их потреби-
телей [Бобылев, 2009]. Таким образом, из этого обзора вытекает, что экоуслуги — это а) выго-
ды, получаемые человеком от естественных экосистем, б) функции экосистем и в) они имеют
стоимостную ценность.
Функции экосистем принято разделять на природные и социально-экономические. Анализ
классификации экоуслуг, разработанный по программе CICES [Haines-Young, Potschin, 2010] и
приведенный в работе Г.В. Дудко, убеждает, что экоуслуги относятся как к тому, так и друго-
му типу, но с явным преобладанием социальных и эколого-экономических запросов общества.
Так, в современных классификациях экоуслуг выделяют следующие категории: обеспечиваю-
щие, регулирующие, культурные, поддерживающие, каждая из которых затем расчленяется на
виды [Дудко, 2014]. При этом перечень видов в первых двух категориях (социально-
экологической направленности) в 4,5 раза превосходит список в категории культурных экоус-
луг, в которых представлены виды, связанные с природными факторами среды обитания чело-
века (культурные ландшафты, дикая природа и др.). Виды поддерживающих услуг в приведен-
ном списке отсутствуют.
Материалы и методика исследований
Основным документом развития города является Генеральный план, используя который,
а также и другие источники (космический снимок спутника Landsat-2015, топографические,
геологические и ландшафтные карты) изучена структура урболандшафтов, проведено их рай-
онирование и составлена карта, на которой показано распространение 23 градостроительных
комплексов (ГК), объединенных в 8 природно-градостроительных районов (ПГР). Картогра-
фические работы выполнены в программе ArcGis, модуль OpenLayerPlugin, с помощью кото-
рого в проект выведен слой Openstreetmap, послуживший основой для привязки указанных
карт в систему координат (WGS 84). Затем в результате совмещения карт создан полигональ-
ный слой (Shapefile), на котором с помощью дробления контуров выделены градостроительные
комплексы и районы. Для оценки объемов годового накопления углерода зелеными насажде-
ниями использована формула, предложенная в [Guidelines…, 2006]
CG = ATi,j × CRWi,j (1)
где ΔCG — ежегодное накопление углерода, связанное с увеличением биомассы в городских
поселениях, тонн углерода в год; ATi,j — площади покрытые кронами деревьев, га; CRWi,j —
приведенный к площади кроны параметр роста биомассы (в классе землепользования i, для
типа растительности j), т/га покрытия кроны в год.
Показатель ATi,j получен в результате оцифровки космического снимка высокого разре-
шения. Информация о количестве отдельных деревьев собрана самостоятельно и оформлена в
базу данных, содержащую 44 тыс. экземпляров древесных растений. Значения показателя
CRWi,j были определены по [Порядок…, 2013].
Для сосновых насаждений значение поглощения СО2 равняется 7,41 т/га, для лиственных
рассчитано среднее значение по пяти породам (ива, осина, береза, ольха, прочие), которое рав-
няется 7 т/га.
Для получения информации о количестве выделяемого кислорода использована формула,
предложенная в [Фотосинтез…, 1989]
WO2 = WCO2 * 32 / 44 (2)
где WCO2 — масса депонированного CO2; WO2 — масса выделенного O2
Структура урбанизированных ландшафтов
Современный город — природно-техногенное образование, внутренняя структура которо-
го характеризуется мозаикой урболандшафтных комплексов, различающихся микроклимати-
ческими, почвенными, фитоценотическими условиями в городских кварталах и районах. Го-
родские экосистемы и их функции полностью зависят от среды обитания, каковой выступает
структура урболандшафтов (УЛ). Для изучения экосистемных услуг города Бреста составлена
карта урболандшафтов и проведено их районирование, содержащее 2 таксономические ступе-
107
ни: 1 — природно-градостроительный район, который выделяется с учетом местоположения,
характера природной основы и преобладающего типа функционального использования, и 2 —
градостроительный комплекс, который отражает полиструктурность и мозаичность видов гра-
достроительного использования внутри района (рис. 1).
Рис. 1. Районирование урболандшафтов г. Бреста
I. Ц — Центральный ПГР жилой и общественной застройки на водно-ледниковых ландшафтах: 1)

мало-среднеэтажная и общественная застройка исторического центра; 2) средне- и многоэтажная, обще-
ственная и промышленная застройка; 3) туристско-рекреационный комплекс «Брестская крепость».
II. В — Восточный ПГР жилой и промышленной застройки на водно-ледниковых ландшафтах: 4)
смешанная жилая и промышленная застройка; 5) смешанная жилая, общественная, промышленная за-
стройка.
III. С — Северный ПГР жилой и промышленной застройки на водно-ледниковых и террасирован-
ных ландшафтах: 6) усадебная городского типа, многоэтажная, промышленная и коммунально-
складская застройка; 7) усадебная городского типа, многоэтажная, производственная застройка; 8) сво-
бодная экономическая зона «Брест».
IV. Ю — Южный ПГР жилой застройки на пойменных и водно-ледниковых ландшафтах: 9) сме-
шанная жилая застройка с парками; 10) многоэтажная, усадебная, промышленная и коммунально-
складская застройка; 11) лугопарк и гидропарк.
V. СЗ — Северо-западный ПГР жилой застройки на пойменных и террасированных ландшафтах:
12) смешанная жилая и производственная застройка; 13) усадебная городского типа и промышленная
застройка; 14) пограничная зона с лесами, болотами и водоемами.
VI. ЮЗ — Юго-западный ПГР жилой застройки на пойменных и террасированных ландшафтах:
15) усадебная застройка сельского типа с лесом, водоемами и лугами; 16) историко-культурный ком-
плекс «5-й форт»; 17) пограничная территория с лесами, болотами и водоемами.
VII. ЮВ — Юго-восточный ПГР жилой застройки и ландшафтно-рекреационных территорийна
пойменных и водно-ледниковых ландшафтах: 18) усадебная и промышленная застройка с водоемами,
лугами; 19) лесопарк с водоемами и лугами; 20) лесопарк; 21) лугопарк .
VIII. СВ — Северо-восточный ПГР жилой застройки и ландшафтно-рекреационных территорийна
водно-ледниковых ландшафтах: 22) усадебная городского типа и промышленная застройка; 23) лесопарк
Брест — один из старейших городов Беларуси, расположенный на юго-западе страны на
границе с Польшей. По свидетельству летописи «Повесть временных лет» город заложен в
1019 г как оборонный пункт на островах, образованных в месте слияния рек Мухавец и Запад-
ный Буг. В настоящее время является административным, промышленным, торговым и куль-
турным центром страны с населением 340 тыс. человек. Как и в любом крупном городе, в Бре-
сте преобладает жилая (24%) и производственная (12%) застройка, но на структуре ПГР это
зачастую не сказывается (рис. 2).
108
Рис. 2. Функциональная структура природно-градостроительных районов
Оценка экосистемных услуг урболандафтов
Анализ структуры урболандшафтов, проведенные натурные исследования по видовой
структуре, экологическому состоянию, плотности произрастания древесной растительности
ландшафтно-рекреационных территорий (ЛРТ) города показали, что все эти показатели, вклю-
чая удельный вес зеленых насаждений, изменяются в очень широких пределах и могут слу-
жить основой для оценки экосистемных услуг древесной растительности. Показателями оцен-
ки избраны наиболее важные биохимические процессы фотосинтеза — поглощение углерода
(СО2) и выделение кислорода (О2) древесной растительностью.
Оценка объемов годового накопления углерода произведена для каждого градостроитель-
ного комплекса по формуле, приведенной ранее. Результаты расчетов показали, что древесные
насаждения ландшафтно-рекреационных территорий г. Бреста ежегодно поглощают 25 614 т
СО2. Однако территориальное распределение депонированного углерода характеризуется не-
однородностью и зависит не только от площади зеленых насаждений, но и от особенностей
застройки (рис. 2). Так, самые низкие показатели накопления СО2 (100-500 т/год) отмечены в
урболандшафтах с преобладанием жилой средне- и многоэтажной и промышленной застройки,
средние значения (500-1000 т/год) свойственны УЛ усадебной застройки городского типа в
сочетании с производственными территориями, а самые высокие показатели накопления угле-
рода (от 2 до 4,5 тыс. т/год) характерны для лесопарковых комплексов (рис. 3).
Рис. 3. Поглощение СО2 древесными насаждениями урболандшафтов, т/год:

1 — до 200; 2 — 201–500; 3 — 501 — 1000; 4 — 1001 — 2000; 5 — более 2000
109
Выделение кислорода древесной растительностью ЛРТ рассчитывалось по формуле, пред-
ложенной в [Фотосинтез…, 1989]. Выяснено, что ежегодно зеленые насаждения Бреста выде-
ляют в атмосферу 18 630 т кислорода, т. е. 54,8 кг/чел, а территориальное распределение и
дифференциация объема О2, как и СО2 изменяется в зависимости от структуры застройки.
Ввиду того, что в формуле расчета кислорода заложен объем депонированного углерода, тен-
денции изменения показателей этих двух газов аналогичны.
Заключение
Процессы фотосинтеза относятся к категории поддерживающих экологических услуг и
выполняют одни из наиболее важных экологических функций как в природной, так и в город-
ской среде. Проведенные нами исследования показали, что в пределах города эффективность
таких функций подвержена локальным изменениям и зависит не только от особенностей и
свойств зеленых насаждений, но и от структуры урболандшафтов. Таким образом, наши дан-
ные подтверждают уже существующую идею о том, что наряду с биотой экосистемные услуги
осуществляют и ландшафты. O. Bastian и другие авторы [Bastian et al, 2014; Bastian, 2016], про-
ведя анализ содержания терминов «экосистемные услуги» (ES) и «ландшафтные услуги» (LS),
пришли к выводу, что к устоявшемуся термину ES надо добавить термин LS. Идею о ланд-
шафтных услугах поддерживает также J.G. Wu [Wu, 2013], считая, что такой термин будет
способствовать усилению связей между ландшафтной экологией и идеей устойчивого разви-
тия. В целом термин «ландшафтные услуги», хотя и нуждается в дальнейших научных и при-
кладных исследованиях, наиболее точно отражает суть процесса формирования экологических
услуг в условиях города.
1. Бобылев, С.Н., Захаров, В.М.. Экосистемные услуги и экономика. М.: ООО «Типография ЛЕВКО»,
2009. 72 с.
2. Дудко Г.В. Поддержка и устойчивое использование экосистемных услуг // Стратегия устойчивого
развития Беларуси: экологический аспект. Аналитический обзор. Е.А. Антипова [и др.]. Минск:
ФУАинформ, 2014. С. 74-89.
3. Лесное управление. Forest governance / А.В. Неверов [и др.]; под общ. Ред. А.В. Неверова. Минск:
Пачатковая школа, 2014. 400 с.
4. Порядок проведения стоимостной оценки экосистемных услуг и определения стоимостной ценности
биологического разнообразия. Охрана окружающей среды и природопользование: ТКП 17.02-10-
2013 (02120). Минск: РУП «БелНИЦ Экология», 2013. 27 с.
5. Фотосинтез и биопродуктивность: методы определения, [Текст], пер. с англ.: Н.Л. Гудскова,
Н.В. Обручевой, К.С. Спектрова, С.С. Чаяновой; под ред.: А.Т. Мокроносова, А.Г. Ковалева
М.: Агропромиздат ,1989. 459 с.
6. Bastian O. (2016) Landscape-ecological fundamentals of ecosystem services. Ecosystem Services Land-
scape Ecology Integrative Role /International Scientific Conference. 22-24 June 2016. Lochow, Poland.
P. 14.
7. Bastian Olaf, Karsten Grunevald, Ralf-Uve Syrbe, Ulrich Walz, Wolfgang Wende (2014). Landscape ser-
vices: the concept and its practical relevance. Landscape Ecol 29: 1463-1479
8. Guidelines for National Greenhouse Inventories.IPCC (2006); Edited by: S. Eggleston [et al]. Vol. 4: Agri-
culture, Forestry and Other Land Use / K. Paustian [et al]. Kanagawa: Institute for Global Environmental
Strategies. 450 p.
9. Haines-Young R., Potschin M. (2010). Proposal for a common international classification of ecosystem
goods and services (CICES) for integrated environmental and economic accounting. University of Notting-
ham. Report to the EEA.
10. Millennium Ecosystem Assessment (2005). Ecosystems and human well-being: a framework for assess-
ment. Report of the conceptual framework working group of the Millennium Ecosystem Assessment (Syn-
thesis). Island Press, Washington, DC. 137 p.
11. Wu JG (2013) Landscape sustainability science: ecosystem services and human well-being in changing
landscapes. Landscape Ecol 28: 999-1023.
110
ìêÅéãÄçÑòÄîí äÄä ÖÑàçàñÄ éñÖçäà ÉÖéùäéãéÉàóÖëäéÉé
ëéëíéüçàü à ùäéëàëíÖåçõï ìëãìÉ ÉéêéÑëäéâ ëêÖÑõ
Счастная И.И.1, Звозников А.А.2
1
Белорусский государственный университет, Минск, Беларусь, schastnaya@tut.by
2
Государственное предприятие "Белгипродор", Минск, Беларусь, a.zvoznikoff@gmail.com
URBAN LANDSCAPE AS A UNIT FOR ASSESSING THE GEOECOLOGICAL

STATE AND ECOSYSTEM SERVICES OF THE URBAN ENVIRONMENT
Shchasnaya I.I.1, Zvoznikov A.A.2
1
Belarusian State University, Minsk, Republic of Belarus, schastnaya@tut.by
2
SE "Belgiprodor", Minsk, Republic of Belarus, a.zvoznikoff@gmail.com
Abstract: The topic of the article is the problem of choosing an appraisal unit to identify current en-
vironmental and geoecological situations in cities, as well as in assessing ecosystem services. The aim of
the work is to substantiate the expediency of using classification units in the form of a basis for practical
solutions in the field of optimizing the urban environment, based on the developed classification of urban
landscapes. The subject of the study is the structure of urban landscapes, the ecological state and the pecu-
liarities of the greening of the urban environment. Problem fields of the study: the lack of practical im-
plementation of the results of the classification and evaluation of urban landscapes. As the key areas were
selected industrial cities — Minsk, Grodno, Lida. They have different areas and differ in the features of
formation, age, number of inhabitants, industrial potential and level of gardening.
Classification of Urban Landscapes is carried out taking into account the Master Plan of cities and
distant materials; Their environmental status is assessed using data on air pollution, water and soil cov-
er. The account of the features of urban development are added to these factors expressed in terms of
the comfort factor of the infrastructure while assessing the geoecological state. The assessment of eco-
system services is carried out by calculating the indicator of the density of green plantations per inhab-
itant by urban landscapes.
As a result, the individual and very diverse structure of urban landscapes is defined, therefore
when mapping two classification units are used, present in each city — a group of species and a spe-
cies. It was also revealed that when assessing the state of the urban environment and ecosystem ser-
vices, it is rational to use such a classification unit as a group of species. These theoretical positions are
supported by numerous examples of ecological and geoecological assessment maps, as well as ecosys-
tem services, which illustrate the possibilities of practical use of results for spatial planning and optimi-
zation of the urban environment.
Урбанизация, характеризующаяся бурным ростом городов, увеличением численности их
населения, распространением городского образа жизни во всех жилых поселениях, является
характерной особенностью современной эпохи. Удельный вес городского населения мира в
настоящее время составляет более 50%, в Республике Беларусь этот показатель достиг 76%.
Город представляет собой сложную систему, в которой присутствуют особенности природных
и исторических условий его формирования и развития, сочетающиеся с социальными и эконо-
мическими спектрами его регулирования. Отсюда возникает необходимость разработки новых
путей изучения города и городской среды. Одна из актуальных задач этого исследования —
выбор операционной единицы изучения, картографирования, выявления и оценки геоэкологи-
ческого состояния и экосистемных услуг города.
На современном этапе такой наиболее перспективной единицей представляется урбо-
ландшафт (УЛ). Урболандшафты начали формироваться с момента основания городов и про-
шли вместе с ними длительный путь развития. Каждый город характеризуется только ему при-
сущими особенностями структуры УЛ, которые сформировались под влиянием природных,
исторических, экономических, экологических факторов, менталитета и численности населения.
Однако, учитывая, что города Беларуси очень разнообразны по всем характеристикам, то этот
вопрос еще остается окончательно не изученным.
Главным документом выявления перспектив развития любого города в Беларуси является
Генеральный план. Они использованы наряду с материалами дистанционных исследований
111
при изучении урболандшафтов трех крупных промышленных городов — Минска, Гродно и
Лиды. Проработка этих материалов позволила выявить урболандшафты, представляющие при-
родно-антропогенный комплексы, включающие природную, антропогенную и социальную
составляющие. Каждый город обладает своими особенностями структуры урболандшафтов.
Полученный набор индивидуальных УЛ дал возможность на основании существующих подхо-
дов [Счастная, Звозников, 2015] разработать их классификацию (табл. 1).
Таблица
Классификационные единицы и факторы выделения урболандшафтов
Классификационные Факторы выделения Урболандшафты
единицы урболандшафтов классификационных единиц (примеры)
Трансформированные комплексы в границах
Класс Городские
городов
Ландшафтно-
Тип Выполняемые функции в пределах города
рекреационные
Местоположение и приуроченность к при- Северо-западные на водно-
Группа
родному ландшафту ледниковой равнине
Особенности застройки и использования Жилая усадебная застройка
Вид
ландшафта в пределах функциональной зоны городского типа
Разработанная классификация позволила составить карты урболандшафтов городов, на ко-

торых выделены 2 классификационные единицы — группа видов и вид, характерные для всех
городских поселений.
Крупный город Беларуси — Гродно, расположенный на западе республики с населением в
368,7 тыс. человек, известен с 1127 года (согласно Ипатьевской летописи) как центр удельного
княжества. Современный Гродно — областной центр, крупный культурный и промышленный
город. От долины р. Неман, как основной природной оси Гродно, город разрастался на север,
восток, запад и юг. В соответствии с разработанной классификацией на территории города вы-
делено 29 видов урболандшафтов, объединенных в пять групп (рис. 1).
Рис. 1. Урболандшафты г. Гродно
112
Урболандшафты.
I. Группа — Центральная на водно-ледниковой равнине, надпойменной террасе и пойме
Виды урболандшафтов:
1 — исторического центра с мало и среднеэтажной жилой и общественной застройкой; 2 — уса-
дебной жилой застройки; 3 — высоко- и среднеэтажной жилой и общественной застройки; 4 — мало-
и среднеэтажной жилой и общественной застройки; 5 — промышленные; 6 — ландшафтно-
рекреационные; 7 — лесные и лесопарковые.
II. Группа — Северная на моренной возвышенности и водно-ледниковой равнине
Виды урболандшафтов: 8 — усадебной жилой застройки; 9 — жилой многоквартирной застройки;
10 — промышленные; 11 — перспективные усадебной жилой застройки; 12 — перспективные жилой
многоквартирной застройки; 13 — перспективные ландшафтно-рекреационные; 14 — перспективные
санитарно-защитные.
III. Группа — Восточная на моренной возвышенности
Виды урболандшафтов: 15 — промышленные; 16 — санитарно-защитные.
IV. Группа — Западная на моренной равнине
17 — усадебной жилой застройки; 18 — мало- и среднеэтажной жилой и общественной застрой-
ки; 19 — перспективные усадебной жилой застройки; 20 — перспективные жилой многоквартирной
застройки.
V. Группа — Южная на моренной равнине и возвышенности
21 — усадебной жилой застройки; 22 — высоко- и среднеэтажной жилой и общественной за-
стройки; 23 — промышленный; 24 — ландшафтно-рекреационный, лесопарковый и лесной; 25 — сани-
тарно-защитная зона; 26 — перспективные усадебной жилой застройки; 27 — перспективные высоко-
и среднеэтажной жилой и общественной застройки; 28 — перспективные ландшафтно-
рекреационные; 29 — перспективные промышленные.
Вся долина реки Неман входит в I группу, Центральных урболандшафтов, приуроченную

преимущественно к пойме р. Неман и надпойменным террасам, реже — к участкам водно-
ледниковой равнины. В ее состав входит 7 видов (1-7). Группа занимает доминирующее поло-
жение в городе и представляет старую часть города с сохранившейся старинной застройкой,
памятниками архитектуры, парками, участками реки.
В группу Северных урболандшафтов, вошли 7 видов (8-14), приуроченных как к моренной
возвышенности, так и водно-ледниковой равнине. Восточная группа УЛ объединила 2 вида
(15, 16). Это специфическая группа, так как здесь расположены только промышленные пред-
приятия с санитарно-защитными зонами. Западная группа представлена 4 видами (17-20).
В группу Южных УЛ вошли 9 видов (21-29).
Если сравнить структуру урболандшафтов г. Гродно со структурой городских ландшафтов
Минска и Лиды, то очевидно, что они очень сильно различаются. Так на территории столицы
Беларуси, Минска с населением 1 974, 8 тыс. человек, выделено 26 комплексов, сгруппирован-
ных в 9 групп видов. В соответствии с классификацией на территории районного центра горо-
да Лиды с населением 101,2 тыс. человек выделено 16 видов урболандшафтов, объединенных в
4 группы.
Независимо от статуса и численности населения всем городам свойственны разнообразные
экологические проблемы, и чем крупнее городское образование, тем многообразнее противо-
речия между деятельностью человека и окружающей средой. Эти противоречия обнаружива-
ются в загрязнении воздуха, поверхностных вод и почв, в уменьшении площадей зеленых на-
саждений и в общем ухудшении качества городской среды. Выявление этих противоречий
возможно при проведении оценки, применяя в качестве оценочного объекта классификацион-
ные единицы урболандшафтов. Попытка использования выделенных двух классификационных
единиц в качестве основы для оценки показала, что виды УЛ очень мелкая единица, которую
сложно использовать в прикладных целях. Для этих целей, в том числе и для геоэкологической
оценки, в которую входит как оценка экологического состояния (загрязнение атмосферного
воздуха, вод и почв), так и оценка социально-экономических факторов (размещение промыш-
ленных мощностей, особенностей инфраструктуры, сложившейся в процессе развития города)
наиболее интересной единицей представляется группа видов.
113
Оценка экологического состояния городской среды по показателям загрязнения атмосфер-
ного воздуха, воды и почвы в разрезе групп УЛ позволила выявить четыре эколого-
ландшафтных ситуации, сформировавшихся на территории г. Гродно (рис. 2).
Рис. 2. Эколого-ландшафтные ситуации г. Гродно

Группы урболандшафтов: I — Центральная; II — Северная; III — Восточная; IV — Западная;
V — Южная. Эколого-ландшафтные ситуации: 1 — наиболее благоприятная; 2 — благоприятная;
3 — удовлетворительная; 4 — напряженная
Несмотря на большое количество промышленных предприятий в городе на 58% площади
города присутствуют благоприятная и наиболее благоприятная эколого-ландшафтные ситуа-
ции. Для Центральной группы урболандшафтов (24% площади города) характерна удовлетво-
рительная эколого-ландшафтная ситуация. В пределах Восточной группы УЛ (18%), сформи-
ровалась напряженная эколого-ландшафтная ситуация. В городе сложилась специфическая
экологическая обстановка, которую необходимо учитывать при дальнейшей планировке го-
родской территории.
Для территории г. Минска выполнена пофакторная оценка геоэкологического состояния,
как компонентов природного блока, так и антропогенного (размещение промышленных мощ-
ностей, специфики градостроительного планирования) в пределах урболандшафта и проведена
интеграция полученных данных (рис. 3).
Благополучное геоэкологическое состояние наблюдается в Северо-западных и Северных
группах урболандшафтов. Для Западных и Южных комплексов характерно удовлетворитель-
ное геоэкологическое состояние. Для Центральных и Восточных УЛ в целом типична неблаго-
получная ситуация. Крайне неблагополучное состояние наблюдается в Юго-восточных урбо-
ландшафтах. В целом для территории Минска характерна удовлетворительная экологическая
обстановка. Основные селитебные зоны города расположены в благополучных и удовлетвори-
тельных геоэкологических условиях. Наибольший промышленный потенциал сосредоточен на
востоке и юго-востоке города и орографические особенности в сочетании со спецификой цир-
куляции атмосферы смягчают его негативное воздействие на территорию города. Таким обра-
зом, характерное ухудшение экологической ситуации в Минске с северо-запада на юго-восток
не является критическим, однако требует учета и повышенного внимания при дальнейшем
планировании и развитии городской инфраструктуры.
114
Рис. 3. Оценка геоэкологического состояния урболандшафтов г. Минска
Группы урболандшафтов: : I — Восточная; II — Западная; III — Северная; IV — Северо-восточная;
V — Северо-западная;VI — Центральная; VII — Юго-восточная; VIII — Юго-западная; IX — Южная.
Геоэкологическое состояние: 1 — благополучное; 2 ― относительно благополучное;
3 ― удовлетворительное; 4 ― неблагополучное; 5 — крайне неблагополучное
Идея о экосистемных услугах особенно актуальна для городских территорий, т. к. именно
в городе формируется мозаика городских комплексов, обусловленная микроклиматическими,
почвенными, фитоценотическими различиями. Обеспеченность экосистемными услугами вхо-
дит в понятие индикаторов качества городской среды наряду с показателями загрязнения ок-
ружающей среды [Кравчук, Судник, 2009]. Анализ сложившейся ситуации с уровнем озелене-
ния городов показал, что площади зеленых насаждений, как правило, приводятся в среднем по
городу, что не отражает реальную картину качества городской среды в разных районах города.
На получения конкретных результатов выполнена оценка плотности зеленых насаждений,
приходящихся на одного жителя по группам урболандшафтов (рис. 4).
Рис. 4. Оценка экосистемных услуг г. Лиды

Группы урболандшафтов: I — Северо-западная; II — Северо-восточная; III — Юго-западная;
IV — Юго-восточная. Уровень обеспеченности зелеными насаждениями: 1 — высокий;
2 — удовлетворительный; 3 ― средний; 4 ― низкий
115
Выполненные расчеты показали, что оценка экосистемных услуг по группам урболанд-
шафтов отражает реальную ситуацию по уровню обеспеченности жителей города зелеными
насаждениями. В Северо-восточной группе УЛ отмечен высоким показатель этой характери-
стики (3,5 м²/чел). В юго-восточной группе урболандшафтов уровень обеспеченности удовле-
творительный (1,4 м²/чел). Средний уровень обеспеченности населения зелеными насаждения-
ми характерен для Северо-Западной группы УЛ (0,7 м²/чел.). Самый низкий уровень
обеспеченности населения зелеными насаждениями (0,2 м²/чел.) отмечен в Юго-западной
группе урболандшафтов.
Проведенные исследования выявили, что именно такая классификационная единица урбо-
ландшафтов, как группа видов, представляющая относительно однородный элемент природно-
антропогенной пространственной структуры города, является универсальной в качестве осно-
вы для оценки экологического и геоэкологического состояния, а также экосистемных услуг.
Полученные результаты оценочных работ могут быть использованы в практике проектирова-
ния для целей территориального планирования и оптимизации городской среды.
1. Кравчук Л.А., Судник А.В. Опыт исследований ландшафтно-рекреационного комплекса города для
целей градостроительного планирования и управления (на примере Минска) // Природопользование.
2009. Вып. 15. С. 134-142.
2. Счастная И.И., Звозников А.А. История формирования и структура урболандшафтов г.Пинска //
Географические аспекты устойчивого развития регионов. Гомель: ГГУ им. Ф.Скорины, 2015. Ч. 1.
С. 106-109.
éñÖçäÄ éèÄëçéëíà à êàëäÄ êÄáÇàíàü éèéãáçÖÇõï ãÄçÑòÄîíéÇ

Бевз В.Н., Горбунов А.С.
Воронежский государственный университет, Воронеж, Россия, snark61@mail.ru
HAZARD AND RISK ASSESSMENT OF LANDSLIDE LANDSCAPES EXPANSION

Bevz V.N., Gorbunov A.S.
Voronezh State University, Voronezh, Russia, snark61@mail.ru
Abstract: The main objective of the study is to improve the methodology for analyzing the risk of
landslide landscapes in conditions of flat areas. The scale and focus of the studies identified the level of
evaluation work — regional. The algorithm of risk analysis is used, which is a multi-step process, in-
cluding identification, characterization and assessment of the landslide hazard. Particular attention was
paid to the principle of complexity and differentiated approach, taking into account the differences in
genesis, morphological structure, dynamics and functioning of landslide landscapes, the structure of fa-
vorable / unfavorable conditions and the factors of their manifestation in certain types of natural envi-
ronment of different taxonomic rank. Landslide complexes were identified, a cartographic model for
their distribution and a specialized geoinformation system were created. On the basis of the digital map
of relief, certain parametric indicators were revealed, which made it possible to clarify the regularities
of the territorial organization of landslide landscapes, and a quantitative measure of the danger of their
manifestation was determined. The results of the analysis of the danger and risk of landslide landscapes
are of undoubted practical interest and are necessary in determining the quality of the surrounding natu-
ral environment, the long-term territorial planning of the territories, the implementation of disaster risk
reduction measures, and the conduct of the state environmental review.
В настоящее время детальная общепринятая методика оценки опасности и риска проявле-
ния оползневых процессов и явлений не разработана. Поэтому основной целью нашего иссле-
дования служит совершенствование соответствующей процедуры с использованием ланд-
шафтного подхода. Объектом для реализации поставленной цели послужила территория
Центрального Черноземья, в том числе модельная Воронежская область. С учетом уже имею-
щегося опыта предлагается следующий алгоритм оползневого риск-анализа.
116
На этапе идентификации оползневых ландшафтов ставятся следующие задачи:
1. Признание существования оползневой опасности. Для этих целей только на территории
Воронежской области выделено почти 1700 оползневых комплексов, создана картографиче-
ская модель их распространения и база данных [Бевз, Горбунов, 2015].
2. Определение характера оползневой опасности. Это один из ключевых моментов риск-
анализа, который должен учитывать значительное разнообразие форм проявления оползневых
ландшафтов. В соответствии с классификацией, основанной на выделении ведущего фактора
происхождения оползневых геосистем, на территории Воронежской области и всего Цен-
трального Черноземья различают следующие их категории: сейсмогенные, гидрогенные, гид-
рогеологенные, климатогенные и полигенные [Бевз, 1987]. Выделение генетических типов
оползневых ландшафтов, каждый из которых отличается спецификой структуры, функциони-
рования и динамики, позволяет использовать дифференцированный подход для установления
опасности и риска проявления оползневых процессов и управления ими, а также противо-
оползневой организации территории. Непосредственному определению принадлежности
оползней к той или иной генетической категории способствует метод ландшафтной индика-
ции, основанный на анализе базы данных, полученных при проведении кадастра оползневых
ландшафтов, их дистанционного зондирования.
Оползневые ландшафты гидрогеологенного типа сформировались под преобладающим
воздействием увеличения гидростатического и гидродинамического давления в результате из-
менения уровня грунтовых вод, связанного с режимом выпадения дождевых осадков, снего-
таянием, а также подпорными явлениями в зоне водохранилищ, пополнением грунтовых вод
хозяйственными и бытовыми водами и т. п.
Они обладают ярко выраженными диагностическими признаками, что позволяет обычно
без особых трудностей распознать их в натурных условиях. Как правило, они принадлежат к
оползням 1-го порядка и достигают весьма значительных для равнинных территорий разме-
ров — до 1 км в диаметре. В результате наличия выходов грунтовых вод при достаточно одно-
родном литологическом составе пород, слагающих склон, оползни приобретают классическую
цирковидную форму в плане. Особенно четко такая форма выражена у оползней мелового юга
Среднерусской возвышенности и Калачской возвышенности. На ее известняковом севере,
в связи с большей обводненностью, нередко наблюдаются пластовые выходы грунтовых вод.
Это приводит к слиянию отдельных цирковидных оползней и формированию оползней фрон-
тального типа.
Сложный микрорельеф оползней гидрогеологенного типа, представленный сочетанием от-
дельных оползневых блоков, ложбин запрокидывания, бугров выпирания, оползневых языков
приводит к дифференциации условий увлажнения и как результат к мозаичности почвенно-
растительного покрова. В ландшафтной структуре оползней значительная роль принадлежит
гидроморфным комплексам. Постоянное увлажнение подземными и атмосферными водами
зачастую приводит к заболачиванию и развитию влаголюбивой растительности. Особенно на-
глядно этот процесс наблюдается на севере Центрального Черноземья, где увлажнение ополз-
ней может протекать настолько интенсивно, что они практически целиком превращаются
в «висячие» болота.
Гидрогеологенные оползни — явление многоцикличное. Причина этого заключается
в том, что действие гидрогеологического фактора отличается значительным постоянством.
Поэтому оползни этого типа проходят длительный эволюционный путь развития. Образно
их можно назвать «вечными» оползнями.
В развитии оползневых комплексов гидрогеологенного типа четко проявляется ритмич-
ность оползневого процесса. Их активизация наблюдается, как правило, в весенний период во
время снеготаяния, а также в осенний период, что связано изменением уровня грунтовых вод
после затяжных дождей. Кроме того, данный тип оползневых ландшафтов характеризуется
достаточно четкой ритмичностью проявления.
Оползневые ландшафты климатогенного типа на территории Центрального Черноземья
образуются в покровных отложениях, находящихся в сфере сезонных колебаний метеорологи-
ческих условий, а также в результате их переувлажнения хозяйственными и бытовыми водами.
Их формирование зависит от наличия глинистых пород, делювия, приуроченности к эрозион-
117
ным ложбинам на склонах, экспозиции склонов и режима изменяющихся метеорологических
показателей. Наиболее распространенные формы — оползни-потоки и оплывины.
Для климатогенных оползней характерны: маломощность, незначительные размеры,
повсеместность распространения, простота морфологической структуры (оползни, как прави-
ло, представляют собой простое урочище), практическое отсутствие стенки срыва, короткий
(1-3 года) цикл развития.
Оползневые ландшафты гидрогенного типа формируются под преобладающим влиянием
глубинной эрозии, подмыва склонов постоянными или временными водотоками, а также под-
резки склонов при прокладке шоссейных и железных дорог, абразионной деятельности водо-
хранилищ и т. п.
Обособленное воздействие глубинной эрозии встречается достаточно редко. Гораздо чаще
оно проявляется совместно с боковой эрозией, достигая наибольшей силы в период половодья.
Под их влиянием, а зачастую и при благоприятных гидрогеологических условиях, устойчи-
вость склонов нарушается, что приводит к образованию оползней. Наглядно это прослежива-
ется в приуроченности очагов активных оползней к вогнутым, подмываемым берегам рек.
Случаи активизации оползней в результате проявления боковой эрозии также имеют место при
прорыве плотин прудов талыми водами в местах неудачно построенного водосброса в непо-
средственной близости от одного из бортов прудов. Резкая вспышка оползневой активности
отмечается после создания водохранилищ, в частности, Воронежского.
Морфологическая структура гидрогенных оползневых ландшафтов складывается в усло-
виях тесного взаимодействия склоновой и флювиальной геосистем и характеризуются сле-
дующими типизированными чертами: фронтальной формой, связанной, в частности, с гори-
зонтальным перемещением базиса эрозии; значительной по крутизне и высоте стенкой срыва;
ступенчатым характером тела оползня, с большим по мощности захватом пород; приуроченно-
стью к нижней части склонов; высоким динамизмом, причиной которого служит деятельность
водного потока, размывающего и уносящего оползневые массы. Порой оползневые процессы
протекают настолько интенсивно, что это приводит к образованию оползней-обвалов (Бело-
горский оползень на Дону).
Генезис оползневых ландшафтов сейсмогенного типа связан с преимущественным
воздействием на потенциально оползневые склоны природных сейсмических явлений и их
антропогенных аналогов — взрывных работ, вибрационного воздействия на грунты при
движении тяжелогрузного транспорта и работе механизмов.
На территории Центрального Черноземья оползни сейсмогенного типа явление не столь
частое, но отличающееся достаточно значительными для равнинных территорий масштабами.
Отмечается их закономерная приуроченность к долинам рек (Дона, Хопра, Северского Донца
и др.), заложившихся в зонах тектонических нарушений; откосам карьеров (КМА, Шкурлатов-
ского, Латненского и др.); склонам, находящимся в зоне влияния транспортных магистралей.
Морфологическая структура оползневых ландшафтов сейсмогенного типа не отличается
особой сложностью, но имеет свои отличительные признаки. В первую очередь это касается
оползневого тела, которое, как правило, приобретает вид оползневого «хаоса». Другой важный
элемент структуры оползней — стенка срыва — характеризуется обрывистостью, прямоли-
нейностью, фронтальностью.
Сейсмогенные оползни имеют укороченный цикл развития. В нем практически отсутству-
ют или сведены до минимума стадия подготовки оползня к смещению и стадия вторичных
смещений. Их динамика и функционирование в значительной степени определяются катастро-
фическим характером протекающего оползневого процесса. Смещение масс почворунта на
склонах, как правило, носит однофазовый характер. Склоны после образования оползней
сейсмогенного типа, как правило, стабилизируются, приобретая достаточно значительный за-
пас устойчивости.
Еще одной особенностью оползней сейсмогенного типа является их слабое подчинение за-
кону ритмичности.
Полигенный тип оползневых ландшафтов. К этому типу относятся ландшафтно-ополз-
невые системы смешанного генезиса. Их отличает: многофакторность, гетерогенность, разно-
возрастность отдельных частей, значительная сложность структуры, функционирования и ди-
намики в целом.
118
3. Проведение комплексного анализа условий и факторов оползневой опасности и риска,
выделение среди них особого сочетания экологически значимых, предопределяющих в регио-
нальных типах природной среды низкую устойчивость и динамическую нестабильность скло-
новых геосистем. С ними прямо или опосредованно связана мера оползневого риска. Сущест-
венную помощь в этом может оказать метод многофакторного сопряженного анализа, который
заключается в моделировании условий и факторов оползневого риска и создании серии соот-
ветствующих карт, дополняющих специализированную ГИС.
4. Оценка вероятных последствий, которая включает в себя определение структуры воз-
можного ущерба от развития оползневых ландшафтов. Так, для территории Центрального
Черноземья большая часть социальных и экономических потерь связана с разрушениями зда-
ний и сооружений в населенных пунктах; выведением земель, в том числе пахотных, из сель-
скохозяйственного оборота; угрозой повреждения участков линий электропередач; нарушени-
ем транспортных магистралей.
Этап характеристики оползневой опасности на региональном уровне основан на изуче-
нии закономерностей пространственного и временного проявления оползневых ландшафтов.
При этом пространственная характеристика может проводиться с использованием как природ-
ных (ландшафтных зон, физико-географических провинций, районов и подрайонов), так и ад-
министративных (муниципальных районов) операционных территориальных единиц. Это дает
возможность дифференцированного подхода к комплексному анализу типов природной среды
благоприятствующих / неблагоприятствующих развитию оползневых ландшафтов.
Для получения более детальных характеристик распространения оползневых геосистем
существенное значение имеет метод выявления отдельных параметрических показателей рас-
пространения оползневых ландшафтов, базирующийся на анализе соответствующих картогра-
фических моделей, созданных, в том числе, на основе цифровой карты рельефа территории
(карты распределения оползней по отдельным высотным ступеням, положению над местным
базисом эрозии, экспозициям склонов и т. д.). Комплекс параметрических показателей за счет
пересечения классов выбранных факторов позволяет выделить площади с одинаковой вероят-
ностью развития оползневой опасности. Полученная таким образом информация дает возмож-
ность применения вероятностно-детерминированного подхода для прогнозирования характера
проявления оползневого процесса в определенных типах природной среды.
Анализ закономерностей временного проявления оползневых процессов требует проведе-
ния регионального мониторинга повторяемости опасных событий, связанных с массовой акти-
визацией оползней. По данным специалистов территориального центра «Тамбовгеомонито-
ринг», ведущих исследования на территории Воронежской области, цикл активизаций
оползневых процессов составляет 6-8 лет. Подтверждают выявленную закономерность и спе-
циалисты территориального центра мониторинга и прогнозирования чрезвычайных ситуаций
Воронежской области. В частности ими отмечена активизация оползней в 2005-2006 гг., 2012-
2013 гг.
Этап оценки оползневой опасности и риска на региональном уровне предполагает опреде-
ление количественной меры опасности проявления оползневых процессов и явлений. Риск
возникновения неблагоприятных последствий зависит, прежде всего, от насыщенности опас-
ными объектами, в данном случае оползнями, региона. В этой связи для территории Воронеж-
ской области составлена карта плотности оползней, на которой степень их воздействия на ок-
ружающую среду представлены в форме концентраций, проведена ранжировка уровней
оползневой опасности. Оползневые процессы — это склоновые процессы. Поэтому соотнесе-
ние карт плотности оползней и распространения склоновых ландшафтов позволяет выделить
соответствующие геоэкологические зоны, характеризующие в балльном выражении уровень
оползневой опасности/безопасности территории и оценить экологический, экономический и
социальный характер последствий (рис. 1).
119
Рис. 1. Плотность оползневых ландшафтов (количество на 50 км2)
Полученные в процессе проведения анализа оползневой опасности и риска информацион-

ные материалы служат как самоцелью, так и обязательным этапом, предваряющим моделиро-
вание оползневых рисков, создание соответствующих прогнозов и разработку рекомендаций
по управлению оползневым риском.
1. Бевз В.Н. О генетических типах ландшафтно-оползневых комплексов / Общие и региональные про-
блемы ландшафтной географии СССР. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1987. С. 92-97.
2. Бевз В.Н., Горбунов А.С. Территориальная организация оползневых ландшафтов Воронежской
области / Ландшафтные и геоэкологические исследования природных и антропогенных геосистем:
материалы II международной научно-практической конференции. Тамбов: Издательский дом ТГУ
им. Г.Р. Державина, 2017. С. 24-28.
120
îÄäíéêçÄü ëíêìäíìêÄ à îìçäñàà èêàÅêÖÜçõï ÉÖéëàëíÖå
èêàÅÄâäÄãúü1
Вантеева Ю.В.1, Солодянкина С.В.2
Институт географии имени В.Б. Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия,
1
ula.vant@mail.ru, 2solodyankinasv@mail.ru
FACTORAL STRUCTURE AND FUNCTIONS

OF COASTAL LANDSCAPES IN THE BAIKAL REGION
Vanteeva J.V.1, Solodyankina S.V.2
The V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, Irkutsk, Russia,
1
ula.vant@mail.ru, 2solodyankinasv@mail.ru
Abstract: Natural landscapes surrounding Lake Baikal provide functions involved in the protec-
tion of water quality and water storage, phytomass production and other environment formation func-
tions. The water protection function has great importance for the conservation of the unique ecosystems
of Lake Baikal. The aim of this investigation is the assessment as landscapes’ functions such
phytomass production and erosion regulation. We analyzed three study areas which are located in dif-
ferent parts of Lake Baikal (on the east-northern — Barguzin range; the western — the Priol’khonie;
and southern shore — part of Khamar-Daban range) and exposed to different degree of impact. Field-
works were conducted in summer seasons from 2010 to 2016 years. For these areas the landscape maps
were compiled based on the landscape approach, fieldwork data, DEM, and remote sensing.
Stock of tree phytomass and above-ground herbaceous phytomass were measured in different
landscape types. It was found that characteristics of this function varied significantly in the study areas.
The experimental study of terrigenous sediments and soil transfer by rainfall were conducted only in
the Priol’khonie. Multiple regression equation, which characterizes the dependence of transferred mat-
ter from steepness of slope, plant cover, stage of vegetation community digression, the amount of fine
sand in upper horizon of soil, was derived with multiple regression coefficient R = 0.86.
Введение
Вопросы исследования структуры и функционирования ландшафтов занимают одно из
центральных мест в географических исследованиях [Дьяконов и др., 2014]. Вся совокупность
процессов перемещения, обмена и трансформации энергии, вещества, а также информации в
геосистеме называется ее функционированием. Исследование функционирования не возможно
без учета разнообразия и смены состояний, свойственных геосистеме, так как от состояния к
состоянию меняются количественные значения и качественные особенности процессов. Важ-
ной составной частью работ по изучении функционирования должно быть изучение функций,
выполняемых разными переменными состояниями для сохранения основного качества геосис-
темы (инварианта) в его необратимом преобразовании (эволюции) [Крауклис, 1981].
Ландшафт способен выполнять одновременно множество функций, как по отношению к
человеку, так и к отдельным компонентам природы и биосфере в целом. В связи с интенсивной
хозяйственной деятельностью человека и увеличивающимся воздействием на природу акту-
альность приобретают исследования структуры ландшафтов, внутренних взаимосвязей и их
функциональный анализ.
Как отмечает В. Б. Сочава [1978], применение принципов общей теории систем позволило
достичь наибольшего понимания природной среды. На базе этой концепции возникло учение о
геосистемах, которое имело большое значение для дальнейшего развития ландшафтоведения.
Под геосистемой понимается система связей различных компонентов, к числу которых отно-
сится вода, воздух, материнские породы, почва и биота (растительность и животное население)
[Сочава, 1978]. Функции геосистем в данном случае рассматриваются как итоговое выражение
1
Работа выполнена в рамках программы НИР Института географии им. В. Б. Сочавы СО РАН
(№ IX.137.3.) при частичной поддержке РФФИ в рамках проекта №17-05-00588 и РГО в рамках проекта
№ 17-05-41020.
121
разнообразных процессов, протекающих в геосистеме, которые отражают ее потенциал, созда-
вать блага для человека. Измерение и оценка показателей этих функций может служить осно-
вой для планирования хозяйственной деятельности человека и организации рационального
природопользования, а также могут быть использованы в качестве индикаторов для оценки
экосистемных услуг.
Цель данной работы изучение продукционной и средостабилизирующей функции. В каче-
стве объектов исследования выбраны прибрежные ландшафты Прибайкалья, обеспечивающие
сохранение уникальной экосистемы озера Байкал. Изучаемая территория входит в состав Бай-
кальской Природной территории, где хозяйственная деятельность регламентируется соответ-
ствующим законодательством и активно используются для рекреационной деятельности. Для
исследования выбрано три ключевых участка, которые отражают разнообразие геосистем,
формируемое под влиянием орографических, климатических и антропогенных факторов: в от-
рогах Баргузинского хребта, в Приольхонье и на северном макросклоне хребта Хамар-Дабан с
предгорной равниной (рис. 1).
Рис. 1. Схема расположения ключевых участков исследования
Методы
Исследования включали в себя предварительный анализ космических снимков Landsat 4-5,
8 в визуальном диапазоне, топографических, геологических, лесотаксационных данных и дру-
гие опубликованные данные. Также в период с 2011 по 2016 год выполнено 205 комплексных
описаний тестовых площадок в границах ключевых участков, на основании которых проводи-
лись классификация и картографирование геосистем. Определялись количественные значения
продуктивности геосистем: запасы древостоя, запасы надземной фитомассы травянистой рас-
122
тительности. Для расчета запасов древесной растительности применялся алгоритм расчета на
основе метода объемно-конверсионных коэффициентов [Замолодчиков, 2003]. Сбор надземной
фитомассы травостоя производился методом укосов.
Оценка средостабилизирующей функции на основе экспериментальных измерений по пе-
реносу мелкозема поверхностным стоком проводилась только для участка в Приольхонье, где
развиваются процессы денудации из-за специфических особенностей климата, водного режима
почв и интенсивного рекреационного воздействия. Экспериментальные исследования произво-
дились с помощью специально собранной авторами установки, имитирующей ливневый дождь
и улавливающей переносимый поверхностным стоком мелкозем [Vanteeva, 2015]. При этом
фиксировались уклон поверхности, проективное покрытие растительного покрова и проводи-
лась оценка стадий дигрессии ландшафтов для определения влияния антропогенных нагрузок
на функционирование геосистем.
Исследование функциональных аспектов геосистем соотносится с изучением их простран-
ственной структуры [Географические …, 2007]. Выявление и изучение геосистем разных ие-
рархических уровней позволяет исследовать природные явления и процессы, свойственные
определенному масштабу проявления. Поэтому одним из основных приемов исследования гео-
систем и их пространственной структуры является картографирование.
Ландшафтная структура ключевых участков исследовалась на топологическом уровне пу-
тем классификации и картографирования геосистем на основе факторально-динамических ря-
дов [Крауклис, 1979]. Принцип факторально-динамических рядов заключается в выявлении
фоновой нормы (фация, типичная для данных зональных, секторных, высотных и других осо-
бенностей ландшафта) и отклонения от фоновой нормы (фация, видоизмененная под гипер-
трофированным воздействием определенного фактора или сочетания факторов). Нормой или
эталоном служит коренная плакорная фация на хорошо дренированном местоположении с суг-
линистыми грунтами. Фации, формирующиеся под усиливающимся влиянием увлажненности,
формируют субгидроморфный ряд, при застаивании вещества — субстагнозный, при влиянии
минерального субстрата сублитоморфный, при увеличении дренируемости — субпсаммо-
морфный и т. д.
Классификация геосистем включает следующие иерархические уровни: геомы, классы и
группы фаций. Геом выделяется по поясной принадлежности со сходными структурными осо-
бенностями почвенного покрова и растительности. Класс фаций рассматривается как
совокупность фаций одного факторально-динамического ряда и имеет собственный коренной
вариант (коренную группу фаций), наиболее приближенный к зональной норме и все серийные
формы видоизменения геосистемы по ведущему фактору. В данном случае фации связаны од-
ним эквифинальным состоянием с соответствующей коренной растительной формацией.
Группы фаций выделяются по степени серийности (коренные, мнимокоренные и серийные) и,
следовательно, уменьшения степени соответствия зональной норме и упорядочиваются в клас-
сы фаций. Для отражения динамики при определении групп фаций выделялись антропогенные
модификации и производные состояния геосистем (находящиеся в стадии восстановления по-
сле нарушений).
Результаты
В результате натурных исследований и картографирования составлены ландшафтно-
типологические карты для ключевого участка в отрогах Баргузинского хребта и на хребте Ха-
мар-Дабан. Для ключевого участка в Приольхонье оцифрована крупномасштабная ландшафт-
ная карта (1:25000) Загорской [2004], которая по результатам полевых работ и на основании
данных дистанционного зондирования актуализирована в связи с расширением объектов рек-
реационной инфраструктуры.
Геосистемы ключевого участка в отрогах Баргузинского хребта представлены подгольцо-
выми, горно-таежными и таежными типами. Выделено 13 групп фаций, относящихся к 4 гео-
мам. Наибольшее распространение на территории получили группы фаций: лиственнично-
кедровых и кедрово-лиственничных кустарниковых мелкотравно-брусничных зеленомошных
лесов на мозаиках дерново-буро-подзолистых типичных и серых типичных почв склонов; за-
рослей кедрового стланика куртинами на коллювиальных отложениях крутых склонов и со-
сновых бруснично-зеленомошных и бруснично-мертвопокровных лесов на мозаиках подзолов
123
типичных и дерново-буро-подзолистых типичных почвах преимущественно крутых склонов
(почвы определялись Знаменской Т.И.). Около 15% площади занимают производные осиново-
березовые и березово-осиновые бруснично-разнотравные леса, сформировавшиеся преимуще-
ственно после пожаров.
Ключевой участок на Хамар-Дабане представлен гольцовыми, подгольцовыми горно-
луговыми, горно-таежными и подгорными типами. Выделено 14 групп фаций, относящихся
к 5 геомам. Доминирующими на территории являются группы фаций: елово-пихтовых и пих-
тово-еловых разнотравных и разнотравно-папоротниковых с черникой лесов на крутых скло-
нах на дерново-подбурах; кедрово-еловых с пихтовым стлаником кустарничковых мелкотрав-
но-осоковых сфагновых на подбурах с комплексами торфяно-глееземов и олиготрофных
торфяных почв; пихтовых с елью и кедром разнотравно-бадановых лесов на мозаиках литозе-
мов и буроземов с выходами горных пород на крутых склонах. Производные березовые и сме-
шанные темнохвойно-березовые кустарничково-травянистые леса, сформировавшиеся пре-
имущественно под воздействием вырубок и строительства участка Транссибирской
магистрали, занимают 14% площади территории и сосредоточены в предгорьях хребта.
По результатам полевых исследований определены количественные значения запасов фи-
томассы древостоя и травянистой растительности. Самый широкий диапазон значений древес-
ной (44,1-1728 т/га) и травянистой (0,4-6,8 т/га) фитомассы отмечается для ключевого участка
на хр. Хамар-Дабан, что во многом обусловлено большим перепадом высот и высоким ланд-
шафтным разнообразием. Наименьшие диапазоны запасов (30,6-115,4; 0,3-2,9 т/га) наблюда-
ются на ключевом участке в Приольхонье, что связано с минимальным для Прибайкалья коли-
чеством осадков и общей деградацией геосистем. Для северного Прибайкалья запасы
фитомассы сравнительно высокие (89,8-554,1; 0,7–2,9 т/га) при достаточно неблагоприятных
вегетационных условиях. Максимальные значения наблюдаются в старовозрастных сосновых
и темнохвойных лесах.
В Приольхонье для анализа средостабилизирующей функции (регулирование эрозии) и вы-
явления факторов, оказывающих влияние развитие процессов денудации, анализировались дан-
ные 28-и экспериментальных измерений по показателям: крутизна склона, проективное покры-
тие растительного покрова, стадия дегрессии растительного сообщества и процентное
содержание мелкого (0.25-0.05 мм) песка. Получено линейное уравнение множественной регрес-
сии, характеризующееся коэффициентом множественной корреляции, равным 0.86 (R2 = 0.74).
Согласно уравнению, вклад в формирование сноса почвы и мелкозема в первую очередь вносят
стадия дигрессии, характеризующая антропогенные нарушения, связанные с рекреационной дея-
тельностью и крутизна склона; во вторую очередь — количество мелкого песка в почве в верх-
нем горизонте и проективное покрытие растительного покрова [Вантеева и др., 2016]. Наиболь-
шим потенциалом для осуществления средостабилизирующей функции обладают склоновые
редкостойный лиственничные разнотравно-злаковые леса, заболоченные разнотравно-осоковые
луговины, разнотравно-ковыльные и низкотравно-типчаковые степи с доминированием типчака,
ковыли, хамеродоса алтайского, которые формируют плотные дерновины и сомкнутое проек-
тивное покрытие, предотвращающее развитие денудационных процессов. В антропогенно-
трансформированных геосистемах на крутых склонах (7,2-30°) осуществление данной функции
нарушено в связи с изменением видового состава растительности, снижением проективного по-
крытия и запасов фитомассы, нарушением и уплотнением верхних горизонтов почвы.
Выводы
Классификация геосистем на основе факторально-динамического подхода и ландшафтное
картографирование позволили получить представление о пространственной структуре иссле-
дуемых ландшафтов, а также получить представление о факторах, влияющих на внутреннюю
дифференциацию и разнообразие геоисистем.
Результатом расчета фитомассы древостоя, сбора надземной фитомассы и эксперимен-
тальных исследований стали количественные характеристики продукционной и средостабили-
зирующей функций. Геосистемный подход и метод ландшафтно-интерпретационного карто-
графирования дают возможность составлять оценочные карты показателей исследуемых
функций геосистем с учетом пространственной изменчивости условий среды и влияющих фак-
торов.
124
1. Вантеева Ю.В., Солодянкина С.В., Знаменская Т.И. Деградация почвенного покрова Приольхонья в
связи с интенсивной рекреационной деятельностью // мат-лы VI Всероссийской научной конферен-
ции «Отражение био-, гео-, антропосферных взаимодействий в почвах и почвенном покрове».
Томск: Издательский дом ТГУ, 2016. С. 269-272.
2. Географические исследования Сибири: в 5-ти т. / Ин-т географии им. В.Б. Сочавы СО РАН; гл. ред.
А. Н. Антипов; редкол.: А.Р. Батуев [и др.]. Новосибирск : Гео, 2007. Т. 2 : Ландшафтообразующие
процессы / отв. ред. : В. Б. Выркин, Е. Г. Нечаева. 2007. 318 с.
3. Дьяконов К.Н., В.В. Сударенков, А.А. Чибилев и др. Ландшафтоведение и вызов времени / Вопросы
географии Сб. 138: Горизонты Ландшафтоведения // Отв. ред. К.Н. Дьяконов, В.М. Котляков,
Т.И. Харитонова. М.: Издательский дом «Кодекс», 2014. 488 с.
4. Загорская М. В. Ландшафтная структура Центрального Приольхонья // География и природные ре-
сурсы. Вып. 4, 2004. С. 58-68.
5. Замолодчиков Д. Г. Коээфициенты конверсии запасов насаждений в фитомассу для основных лесо-
образующих пород Россиии / Д. Г. Замолодчиков, А. М. Уткин, О. В. Честных // Лесная таксация и
лесоустройство. Выпуск 1 (32), 2003. С. 119-127.
6. Крауклис А.А. Проблемы экспериментального ландшафтоведения. Новосибирск: Наука, 1979.
233 с.
7. Крауклис А.А. Динамика геосистем на ландшафтных картах // Известия всесоюзного географиче-
ского общества. 1981. Т. 113. Вып. 5. С. 385-39.
8. Сочава В. Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск: Наука. Сиб. Отделение, 1978. 320 с.
9. Vanteeva J.V., Solodyankina S.V. Ecosystem functions of steppe landscapes near lake Baikal // Hacquetia,
14/1, 2015. Pp. 65-78.
ãÄçÑòÄîíçõâ èéÑïéÑ ä ÇõÑÖãÖçàû ÇéÑééïêÄççõï áéç êÖä

ëàëíÖåõ ëÄãÉàêÄ
Власова А.Н.
Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского, г. Симферополь, Россия,
avlas05@mail.ru
LANDSCAPE APPROACH TO ALLOCATION OF WATER-PROTECTION

ZONES OF THE SALGIR SYSTEM RIVERS
Vlasova A.N.
Crimean Federal V. I. Vernadsky University, Simferopol, Russia, avlas05@mail.ru
Abstract: The article describes the main approaches to allocation of water protection zones of
small rivers in Russia: standard (normative), calculated and landscape (expert). The landscape ap-
proach to allocation of water protection zones of small rivers is described, it takes into account the ba-
sin and position-dynamic landscape structure of territory. This approach was tested on small rivers of
the Salgir system. Allocation the position-dynamic structure of river basins was produced with the help
of GIS technologies. We proposed the methodology that includes analysis of slope and exposition
maps, basin structure, relief lines, and the information of soil and vegetation cover. As a result of anal-
ysis the position-dynamic landscape contours (strips) are identified, what allows to clarify the bounda-
ries of water protection zones, taking into account the landscape boundaries. Comparison of the sizes of
water protection zones and coastal protective strips according to the normative and landscape ap-
proaches at different parts of the Salgir river basin is given. The minimum width of the water protec-
tion zones is smoothly increased from the source of rivers to its mouth, due to changes in landscape
conditions and anthropogenic load The areas where it is recommended to increase the width of water
protection zones taking into account the landscape structure and anthropogenic load are indicated.
Введение
Водоохранными зонами (ВЗ) называют территории, которые примыкают к береговой ли-
нии морей, рек, ручьев, каналов, озер, водохранилищ и на которых устанавливается специаль-
ный режим осуществления хозяйственной и иной деятельности в целях предотвращения
125
загрязнения, засорения, заиления указанных водных объектов и истощения их вод, а также со-
хранения среды обитания водных биологических ресурсов и других объектов животного и рас-
тительного мира [Водный кодекс РФ, 2014]. Водоохранные зоны представляют собой участки
природоохранных ограничений, выполняя функцию буфера между водным объектом и произ-
водственно-хозяйственными системами. Основной составляющей водоохранной зоны является
прибрежная защитная полоса (ПЗП).
Порядок определения размеров и границ водоохранных зон, режима ведения в них хозяй-
ственной деятельности в России описан в нормативных документах [Водный кодекс Россий-
ской Федерации, 2014; Постановление Правительства РФ от 10.01.2009 №17], а также в рабо-
тах В.В. Хромых [2013], И.В. Жерелиной [2007], Г.И. Швебса [Методические указания …,
1990], Е.А. Позаченюк [2013], Е.А. Мандрыка, Л.М. Соцковой [2000] и других. В настоящее
время существуют три основных подхода к выделению водоохранных зон: нормативный, рас-
четный, ландшафтный. Согласно нормативному подходу, описанному в Водном кодексе РФ,
ширина водоохранных зон увеличивается в зависимости от их длины (для рек длиной до 50 км
ширина ВЗ составляет 100 м, при длине 50-100 км — 200 м и т. д.). Размеры прибрежной за-
щитной полосы зависят от крутизны склона. Внешние границы вышеназванных зон определя-
ются посредством земельного проектирования, что часто сводится к математическому вычис-
лению зон без учета генетических особенностей.
Согласно расчетному подходу, разработанному для крупных рек, размеры водоохранных
зон определяются с учетом площади и конфигурации ландшафтных комплексов на уровне ти-
пов местностей, а также с использованием множества коэффициентов. Однако, как показано в
работах [Методические указания …, 1990; Ващенко, Позаченюк, 2007], такой подход не при-
меним для выделения ВЗ малых рек, в связи с недостаточностью детальных наблюдений и не-
которых сведений. Поэтому более эффективным для малых рек является ландшафтный подход.
Ландшафтный (экспертный) подход к выделению водоохранных зон в настоящее время
только начинает разрабатываться. Известны примеры использования морфологической струк-
туры ландшафта для выделения водоохранных зон малых рек [Хромых, Ерофеев, 2013]. В ра-
боте Е.А. Позаченюк [2013] выделены следующие аспекты выделения ВЗ малой реки: норма-
тивное значение ВЗ; расчетные значения, при наличии данных; ландшафтно-экологические
особенности территории. Такой порядок использовался при обосновании водоохранных зон
Симферопольского и Чернореченского водохранилищ, верховьев р. Салгир, р. Черная [Манд-
рыка, Позаченюк, Соцкова, 2000].
При обосновании размеров и границ водоохранных зон можно использовать различные
пространственные модели ландшафтной структуры. Наиболее эффективным является изучение
бассейновой и позиционно-динамической ландшафтной структуры территории. При изучении
бассейновой структуры указывается не только длина реки, но и порядок водотоков, что отра-
жает их соподчиненность и роль в формировании стока. Позиционно-динамическая структура
показывает зависимость природных условий и процессов от высоты местности, положения
ландшафтных контуров относительно ландшафтно-значимых рубежей, вдоль которых проис-
ходит изменение интенсивности и направления горизонтальных потоков вещества и энергии
[Методические указания …, 1990].
При разработке схем водоохранных зон с использованием ландшафтного подхода учиты-
ваются не только длина рек, но и геоморфологические условия, особенности почвенно-
растительного покрова. Для выделения позиционно-динамической структуры бассейна реки с
помощью ГИС-технологий, автором была составлена методика, включающая создание карт
морфометрических характеристик, карт бассейновой структуры, проведение каркасных линий
рельефа, характеристику почвенно-растительного покрова и выделение однородных позици-
онно-динамических единиц (ландшафтных полос, ярусов, районов) [Власова, 2012;
Pozachenyuk, Lisetskii, Vlasova, 2015].
Методы и результаты
Ландшафтный подход к выделению водоохранных зон малых рек апробировался при изу-
чении бассейнов малых рек системы Салгира в нижней части северо-западных склонов Глав-
ной гряды Крымских гор — р. Малый Салгир (длина 22 км, площадь водосборного бассейна
96,1 км2), р. Ангара (13 км, площадь бассейна 61,9 км2). Также были рассмотрены особенности
126
выделения водоохранных зон в нижней части бассейна рр. Салгир и Биюк-Карасу, находящих-
ся в равнинной части Крымского полуострова.
Базовыми материалами для обоснования границ водоохранных зон были топографические,
почвенные, геологические карты, карты растительности, материалы дистанционного зондиро-
вания, полевые исследования. Использовался программный комплекс ArcGIS, который позво-
лил рассмотреть морфометрические особенности территории, выполнить аналитические про-
цедуры, выделить разные пространственные модели ландшафтной структуры территории.
В начале работы в ArcGIS были проведены границы водоохранных зон и прибрежных за-
щитных полос рек по нормативному подходу. Согласно Водному кодексу РФ [2014], ширина
ВЗ рек длиной 10-50 км составляет 100 м, если длина реки больше 50 км — 200 м. Для выделе-
ния границ водоохранных зон рек системы Салгира по нормативному подходу с помощью
ArcGIS использовалась операция создания буферных зон, учитывалась также информация о
рельефе и землепользовании территории бассейнов.
Далее для уточнения границ водоохранных зон рек по ландшафтному подходу использо-
валась полуавтоматизированная система выделения позиционно-динамической структуры
ландшафта бассейна реки [Pozachenyuk, Lisetskii, Vlasova, 2015]. В результате анализа карт ук-
лонов и экспозиции, выделения бассейновой структуры, проведения каркасных линий рельефа,
введения информации о почвенно-растительном покрове, для рассматриваемых участков бас-
сейна в ArcGIS были выделены позиционно-динамические ландшафтные контуры (полосы).
Как указано автором [Власова, 2012], бассейны рр. Малый Салгир и Ангара отличаются боль-
шим разнообразием склоновых ландшафтных полос. Ландшафтные полосы, имеющие общую
позицию по отношению к гипсометрическим рубежам и схожие ландшафтные характеристики,
были объединены в 3 группы ярусов. Составлены схемы позиционно-динамической структуры
территории, которые отражают местные геоморфологические условия, естественные рубежи,
перехватывающие поверхностный сток со всего бассейна в русло, особенности почвенно-
растительного покрова. Таким образом, выделены характеристики территории, важные для
обоснования водоохранных зон.
В качестве внешних границ водоохранных зон малых рек были использованы границы
пойменно-террасового ландшафтного яруса — участки от тальвега до прибалочных склонов.
Граница прибрежной защитной полосы (ПЗП) в составе ВЗ проведена по пойменной полосе,
где вещественно-энергетические потоки направлены непосредственно в водные объекты. Вы-
деленные по природным характеристикам границы водоохранных зон корректировались с уче-
том реального использования земель.
Согласно некоторым указаниям [Водный кодекс РФ, 2014; Жерелина, Стоящева, Поляков,
2007], минимальная ширина ВЗ рек должна плавно увеличиваться от истока к устью, что соот-
ветствует изменению ландшафтных условий на истоке и в устье рек с учетом антропогенной
нагрузки (потенциально чистые и загрязненные водотоки). Такой подход отражается и в дан-
ной работе, ширина ВЗ равномерно увеличивается: в верховьях в горной части бассейна р.
Салгир и его притоков ширина ВЗ достигает 70-100 м, в предгорной части — 100-250 м, в рав-
нинной части бассейна (низовья р. Салгир и р. Биюк-Карасу) составляет 200-350 м.
Как указано в Водном кодексе, нормативная ширина ПЗП рек зависит от крутизны бере-
гов (30 м для обратного и нулевого уклона, 40 м для уклона 0-3°, 50 м для уклона 3° и более).
Границы прибрежных защитных полос, проведенные по границам ландшафтных полос, учи-
тывают особенности разных участков бассейна. В горной части, в верховьях рек Малый Сал-
гир и Ангара ширина ПЗП составляет 40-50 м, в нижней части бассейна рр. Салгир и Биюк-
Карасу нормативную ширину ПЗП (30-40 м) рекомендуется увеличить до 50 м с учетом
ландшафтной структуры равнинной территории и антропогенной нагрузки. В таблице 1 при-
ведено сравнение размеров ВЗ и ПЗП согласно нормативному и ландшафтному подходам на
различных участках бассейна р. Салгир. Полученные согласно вышеописанному ландшафт-
ному подходу границы охранных зон соответствуют конфигурации единиц позиционно-
динамической структуры.
127
Таблица 1
Размеры ВЗ и ПЗП для различных участков бассейна
по нормативному и ландшафтному подходам
Часть
Река Подход Ширина ВЗ, м Ширина ПЗП, м
бассейна
Нормативный 100 30-50
Малый Салгир
Ландшафтный 100-250 50
Горная
Нормативный 100 50
Ангара
Ландшафтный 100-150 30-40
Низовья рр. Салгир, Нормативный 200 30-40
Равнинная
Биюк-Карасу Ландшафтный 200-400 50
Таким образом, предложенный ландшафтный подход к выделению водоохранных зон рек

учитывает особенности различных участков бассейна и может быть использован в качестве
дополнения к нормативному.
В пределах ВЗ запрещается размещение полей фильтрации, мест захоронения отходов
производства, сброс неочищенных сточных вод, стоянки транспортных средств. Проектирова-
ние, строительство, реконструкция, эксплуатация хозяйственных и иных объектов в пределах
ВЗ допускается только при условии оборудования сооружениями, обеспечивающими охрану
водных объектов от загрязнения, и истощения вод. В границах прибрежных защитных полос
запрещаются распашка земель, размещение отвалов размываемых грунтов, выпас сельскохо-
зяйственных животных, любое строительство, кроме специального. Для улучшения качества и
количества водных ресурсов важно соблюдение особого режима природопользования в преде-
лах охранных зон, в первую очередь необходим вынос в натуру границ водоохранных зон.
1. Ващенко Н.И., Позаченюк Е.А. Ландшафтное обоснование водоохранных зон Чернореченского во-
дохранилища и бассейна реки Черной // Культура народов Причерноморья. 2007. Т. 26. С. 29-35.
2. Власова А.Н. Применение ГИС-технологий при выделении позиционно-динамической структуры
бассейновых территорий (на примере Крыма) // Геополитика и экогеодинамика регионов. 2012. Т. 8.
Вып. 1-2. С. 56-62.
3. Водный кодекс Российской Федерации. Москва: Проспект, КноРус, 2014. 48 с.
4. Жерелина И.В. Стоящева Н.В., Поляков А.А., Кормаков В.И. Проектирование водоохранных зон и
прибрежных защитных полос водных объектов // Экологический вестник России. 2007. № 2. С. 2-10.
5. Мандрыка Е.А., Багулина А.Б., Позаченюк Е.А., Соцкова Л.М., Лупенко В.Н. Ландшафтно-
экологическое обоснование водоохранных и санитарных зон Симферопольского водохранилища //
Записки общества геоэкологов. 2000. Вып. 2. С. 2-5.
6. Методические указания по ландшафтным исследованиям для сельскохозяйственных целей / [ред.
Г.И. Швебс, П.Г. Шищенко]. М.: Изд-во ВАСХНИЛ, 1990. 58 с.
7. Позаченюк Е.А., Петлюкова Е.А., Табунщик В.А. Понятие «Современный ландшафт» и организация
природопользования (на примере водоохранных зон) // Ученые записки Таврического национально-
го университета. Серия «География». 2013. Т. 26 (65), № 3. С. 299 309.
8. Постановление Правительства РФ от 10.01.2009 N 17 (ред. от 29.04.2016) «Об утверждении Правил
установления на местности границ водоохранных зон и границ прибрежных защитных полос водных
объектов»
9. Хромых В.В., Хромых О.В., Ерофеев А.А. Ландшафтный подход к выделению водоохранной зоны
реки Ушайки на основе геоинформационного картографирования // Вестник Томского государст-
венного университета. 2013. № 370. С. 175-178.
10. Pozachenyuk E.A. LisetskiiF.N., VlasovaA.N. et al. Model of position-dynamic structure of river basins //
Research Journal of Pharmaceutical, Biological and Chemical Sciences. 2015. Vol. 6. № 6. Р. 1776-1780.
128
äéåèãÖäëçÄü éñÖçäÄ êÖäêÖÄñàéççõï ãÄçÑòÄîíéÇ
íûåÖçëäéâ éÅãÄëíà
Гудковских М.В.
Тюменский государственный университет, Тюмень, Россия, aconcagya@yandex.ru
A COMPREHENSIVE ASSESSMENT OF RECREATIONAL LANDSCAPES

OF THE TYUMEN REGION
Gudkovskikh M.V.
Tyumen State University, Tyumen, Russian Federation, aconcagya@yandex.ru
Abstract: The presented material is devoted to the complex methodology of assessment of natural
tourist and recreational potential of the vast territory of the Tyumen region. Calculation of potential
recreational landscapes proposed method is based on the aggregate effect of a large number of factors.
This method provides a basis for subsequent comparative analysis of recreational use and opportunities
a large area of territory that previously had no assessment of tourist and recreational resources. The
method allows to get an idea about the presence and the amount of recreational resources and to identi-
fy priority areas tourism and recreational activities in every region and municipality of the Tyumen re-
gion. The advantages of the method for calculating of natural tourist-recreational potential revealed in
the possibility of considering a large number of components of the potential and probable ways to use
them. In the article the main emphasis is on the presentation of the selected evaluation criteria. The
ranking system of points for assessment of recreational landscapes is studied in the details. The final
result presented in the form of maps of natural tourist and recreational potential in the joint parts, where
all areas of the Tyumen region are grouped according to the wealth of natural recreational resources.
The results of the research are of interest to specialists in the field of recreational geography and tour-
ism geography. Selected criteria with a ranking of the indicators can be used for the assessment of nat-
ural recreational potential in the other regions, of course, adjusted for local conditions. And also for de-
tailed assessment of recreational landscapes for specific types of recreational activities.
Оценка туристско-рекреационного потенциала (ТРП) рекреационных ландшафтов — это
начальный этап любых туристских исследований, она позволяет увидеть ключевые особенно-
сти территории, демонстрирует видимые преимущества или значительные пробелы. Дает эф-
фект понимания реального состояния туристской сферы региона.
Основываясь на работах отечественных и зарубежных авторов, учитывая многочисленные
замечания о сложности комплексного анализа рекреационных ландшафтов, предлагается ком-
плексная методика оценки природного туристско-рекреационного потенциала.
Принцип отбора операционных территориальных единиц (ОТЕ), которые определяют объ-
ект оценки, выбран на основании административно-территориального деления области, вклю-
чают совокупность муниципальных районов, без выделения городов областного и окружного
подчинения. Было исследовано 38 муниципальных районов Тюменской области, включая ав-
тономные округа.
Тюменская область относится к числу сложно построенных субъектов РФ. На ее террито-
рии располагается три самостоятельных и равноправных субъекта: Тюменская область, Ханты-
Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа. Все территориальные единицы в пределах
каждого из трех субъектов находятся в единой системе областного и окружного управления,
имеют самостоятельные органы исполнительной власти, отношения между субъектами регу-
лируются договорами и соглашениями.
В качестве субъекта оценки может выступать абстрактный среднестатистический рекре-
ант. В качестве субъекта оценки также можно рассматривать различные виды туристско-
рекреационной деятельности (культурно-познавательный туризм, лечебно-оздоровительный,
спортивный и т. д.). Рассмотренный метод оценки ТРП в дальнейшем вполне можно применять
для отдельных видов туризма, подобные работы уже существуют [Гудковских, 2016].
Намеренно в методике используется большое число критериев, а не поиск главных (клю-
чевых), что связано с попыткой учесть максимальное число факторов, влияющих на ТРП, что
впоследствии позволяет проводить конкретные исследования для различных видов туристско-
129
рекреационной деятельности. Кроме того, имеет большое познавательное и практическое зна-
чение при применении методики в других регионах.
Оценку природного туристско-рекреационного потенциала предлагается провести по фор-
муле:
Пi   ka  a j , (1)
где П — значение природного ТРП i-го ОТЕ; a — компоненты блока, j ― число компонентов
блока оценки; ka — Коэффициент значимости определенного компонента в структуре оценки
блока; a j   f1  f2  f3  ...  fn  , fn — значение критериев оценки компонентов блока, n ―
число критериев в компоненте оценки.
Выбранный способ оценки позволяет детально рассмотреть разнообразие ресурсной базы
ТРП, структуру имеющихся возможностей развития туризма и рекреации, обеспечить основу
сравнительного анализа туристских возможностей территории, и определить приоритетные
направления туристско-рекреационной деятельности каждой ОТЕ.
Природный ТРП состоит из взаимосвязанных компонентов оценки (табл. 1): биоклимати-
ческие критерии, гидрологические условия территории, рельеф и т. д. В свою очередь компо-
ненты содержат группу оценочных критериев (например, продолжительность летнего ком-
фортного периода, повторяемость благоприятных погод для купания и другие). Сумма баллов
по каждой группе критериев оценки дает общее количество баллов компонента. Общий потен-
циал складывается не из суммы баллов, а из суммы доли ТРП, так как невозможно суммиро-
вать баллы, в связи с тем, что каждый компонент оценки, содержит различное число критери-
ев, и суммы баллов не поддаются адекватному сравнению. Следовательно, итоговый результат
оценки нормирован, то есть содержит сведения о доли каждой ОТЕ в структуре потенциала.
Таблица 1
Критерии оценки природного туристско-рекреационного потенциала
Шкала баллов
№ п/п Критерии оценки
1б 2б 3б 4б 5б
1 2 3 4 5 6 7
КОМПОНЕНТ ОЦЕНКИ РЕЛЬЕФА k=1
Количество форм рельефа, по морфострук-
турному районированию ед. ОТЕ ˂20 тыс. 1 2 3 4 ≥5
км²
1
Количество форм рельефа, по морфострук-
турному районированию ед. ОТЕ большой ≥1 ≥4 ≥6 ≥8 ≥10
площади ≥20 тыс. км²
2 Густота расчленения рельефа, км/км² ≤5 ≤4 ≤3 ≤2 ≤1
3 Амплитуда высот, м ≥5 ≥10 ≥25 ≥50 ≥100
Преобладающий характер рельефа в рай-
4 1 2 3 4 5
оне, балл
КОМПОНЕНТ ОЦЕНКИ БИОКЛИМАТА k=1
Продолжительность солнечного сияния
5 ˂1700 ≥1700 ≥1800 ≥1900- ≥2000
ч/год
Среднегодовое количество осадков, мм в
6 ˃700 ≤700 ≤600 ≤500 ≤400
год
Средняя продолжительность безморозного
7 ≥150 ≥160 ≥170 ≥180 ≥190
периода, дней
8 Среднегодовая скорость ветра, м/с ˃7,1 ≤7 ≤5 ≤3 ≤2
Продолжительность летнего комфортного
9 ≥30 ≥40 ≥50 ≥60 ≥70
периода с t ≥15°C, дней
Среднее многолетнее число дней с благо-
10 ≥40 ≥50 ≥60 ≥70 ≥80
приятной погодой в летний период
130
Продолжение табл. 1
1 2 3 4 5 6 7
Повторяемость благоприятных погод для ку-
11 ≥30 ≥40 ≥50 ≥60 ≥70
пания с мая по сентябрь, %
Среднее многолетнее число дней с благопри-
12 ≥40 ≥50 ≥60 ≥70 ≥80
ятной погодой в зимний период
13 Средняя высота снежного покрова, см ≥10 ≥20 ≥30 ≥40 ≥50
Средняя продолжительность дней с устойчи-
14 ≥50 ≥60 ≥70 ≥80 ≥90
вым снежным покровом
КОМПОНЕНТ ОЦЕНКИ ВОДНЫХ РЕСУРСОВ 1,5
Наличие крупных рек и притоков I, II, III по-
1 2 3 4 ≥5
рядка, ед., ОТЕ ˂20 тыс. км²
15 Наличие крупных рек и притоков I, II,
III порядка, ед., ОТЕ большой площади 2 4 6 8 ≥10
≥ 20 тыс. км²
Продолжительность купального сезона со
16 средней многолетней температурой воды ≥20 ≥30 ≥40 ≥50 ≥60
≥ 17°C, в днях
17 Средняя температура воды июля, °С ≥15 ≥17,5 ≥20 ≥22,5 ≥25
Наличие озер, прудов, карьеров, площадь
18 зеркала, км² * ˂1 ≥1-9,9 ≥10-99,9 ≥100
*Искусственные карьеры и пруды
19 Озерность территории, % ˂2 ≥2 ≥3 ≥4 ≥5
Морфометрические характеристики рек и
20 ≥3 ≥6 ≥9 ≥12 ≥15
озер, балл
Наличие минеральных источников, количест-
21 ≥1 ≥5 ≥10 ≥15 ≥20
во скважин
22 Наличие месторождений лечебных грязей, ед. 1 2 3 4 ≥5
23 Судоходность главных рек, балл 1 2 3 4 5
КОМПОНЕНТ ОЦЕНКИ ЛАНДШАФТОВ k=1,5
Ландшафтное разнообразие, количество ви-
≥2 ≥4 ≥6 ≥8 ≥10
дов, ОТЕ большой площади ≥ 20 тыс. км²
24
Ландшафтное разнообразие, количество ви-
≥1 ≥2 ≥3 ≥4 ≥5
дов, ОТЕ ˂ 20 тыс. км²
25 Категории эстетичности ландшафтов, балл 1 2 3 4 5
26 Лесистость, % ≥10 ≥20 ≥30 ≥40 ≥50-59
27 Породный состав лесов, балл 1 2 3 4 5
28 Промысловые животные, количество видов ≥5 ≥10 ≥15 ≥20 ≥25
29 Промысловые рыбы, ценность в баллах 1 2 3 4 5
Дикорастущие плодово-ягодные растения
30 ≥5 ≥10 ≥15 ≥20 ≥25
и грибы, количество видов
КОМПОНЕНТ ОЦЕНКИ ООПТ k=1,5
Заповедники, заказники и ВБУ (водно-
31 болотные угодья) ООПТ федерального уров- 1 2 3 4 ≥5
ня и международного уровня, ед.
131
Окончание табл. 1
1 2 3 4 5 6 7
32 Заказники регионального уровня, ед. 1 2 3 4 ≥5
33 Памятники природы, ед. 1 2 3 4 ≥5
34 Природные парки, ед. 1 2 3 4 ≥5
35 Зарезервированные земли, ед. 1 2 3 4 ≥5
36 Занимаемая площадь ООПТ, %, без ВБУ ≥1 ≥5 ≥10 ≥15 ≥20
Организованная рекреационная деятельность
37 1 2 3 4 5
на территории ООПТ, балл
38 Транспортная доступность ООПТ, балл 1 2 3 4 5
Коэффициенты значимости корректируют выбранные компоненты оценки при условии

необходимости снижения или повышения веса влияния фактора по вторичному признаку, в
нашем случае им выступает важность компонента в функционировании ТТРС, т. е. степень
непосредственной вовлеченности компонента оценки в туристско-рекреационные процессы.
Таким образом, коэффициенты значимости выбраны в работе по принципу деления ком-
понентов оценки на главные (ключевые) факторы, нейтральные (оказывающие значительное
влияние, но не требующие увеличения их значения) и второстепенные (вес которых требуется
снижать). Внутри каждого блока компонентам оценки присваивались коэффициенты значимо-
сти, которые включают следующую шкалу: 0,5 — низкая значимость, 1 — средняя, 1,5 — вы-
сокая. Коэффициенты последовательно умножалась на сумму первичных баллов в компонен-
тах оценки. Выбор диапазона значений коэффициентов отражает их поправочный характер и
не позволяет значительно перекрыть результаты.
Характеристика качественных оценочных критериев, которые в таблице 1 встречаются под
номерами: 4, 20, 23, 25, 27, 29, 37, 38 подробно описаны в работе [Гудковских, 2017], кроме
того, в указанной работе имеется выделение негативных факторов рекреационных ландшаф-
тов, снижающих общий ТРП территории.
Наиболее показательным критерием оценки природных объектов туризма является нали-
чие ООПТ разного уровня защиты. Несмотря на то, что далеко не все охраняемые природные
объекты активно используются в рекреационных процессах, нет сомнений, что они относятся к
наиболее ценным природным ареалам. Таким образом, этот компонент оценки получает мак-
симальный коэффициент значимости 1,5.
Анализируя полученные результаты (рис. 1), следует акцентировать внимание на удиви-
тельное на первый взгляд сочетание ОТЕ, получивших максимальное количество баллов. Наи-
большим природным туристско-рекреационным потенциалом обладают Тюменский, Тоболь-
ский и Ханты-Мансийский районы. Изучая причины столь высокого отрыва от соседних
территорий, необходимо отметить их сильные стороны, позволившие занять лидирующие по-
зиции. Тюменский район вышел в лидеры, благодаря значительному перевесу по количеству
месторождений лечебных минеральных ресурсов, вместе с тем, большее количество баллов
было получено за морфометрическую характеристику объектов пляжного отдыха.
К тому же Тобольский и Тюменский районы получили высокие оценки по компоненту
«ООПТ», их отличает большое количество ООПТ различной степени охраны, развитая рекреа-
ционная деятельность в их пределах, и отличная транспортная доступность оцениваемых ох-
раняемых территорий.
Ханты-Мансийский район получил значительное количество баллов в таких критериях как
разнообразие рельефа — район отличается высокой степенью густоты расчленения рельефа и
амплитудой высот. Как и комплексный показатель богатства лесов (лесистость, породный со-
став) и ценность рыбных ресурсов — все эти показатели выгодно отличают район среди со-
седних ОТЕ и в целом по региону.
132
Рис. 1. Природный туристско-рекреационный потенциал Тюменской области
Закономерные низкие места в общей доле природного потенциала в связи с крайне неблаго-
приятными климатическими особенностями заняли самые северные территории Тюменской об-
ласти — Тазовский и Ямальский районы, кроме них в рейтинг с низкими оценками попал Пу-
ровский район, вследствие очень низких баллов по показателю ООПТ, в районе их просто нет.
Результаты исследования могут представлять интерес для специалистов в сфере рекреаци-
онной географии и географии туризма. Выделенные критерии с ранжированными показателя-
ми могут быть использованы при оценке природного рекреационного потенциала других ре-
гионов, естественно с корректировкой под местные условия, а также для проведения детальной
оценки рекреационных ландшафтов под конкретные виды рекреационной деятельности.
133
1. Гудковских М.В. Современное состояние лечебно-оздоровительного туризма в Тюменской области
// Туризм в современном мире. Проблемы и перспективы: сборник работ по материалам четвертой
международной заочной научно-практической конференции (г. Тула, 8 ноября 2016 г.). Тула: ТулГУ,
2016. С. 86-91.
2. Гудковских М.В. Методика комплексной оценки туристско-рекреационного потенциала // Геогра-
фический вестник Geographical bulletin. 2017. №1(40). С. 102-116.
èêàåÖçÖçàÖ ãÄçÑòÄîíçéâ éëçéÇõ

Ñãü éñÖçäà ùêéáàéççéâ ìëíéâóàÇéëíà íÖêêàíéêàà
Деева У.В.
ООО «Прогноз-Изыскания», Красноярск, Россия, knowledge4-s@mail.ru
APPLICATION OF THE LANDSCAPE BASIS FOR ASSESSING

THE EROSION RESISTANCE OF THE TERRITORY
Deeva U.V.
OOO "Forecast-Research", Krasnoyarsk, Russia, knowledge4-s@mail.ru
Abstract: The paper covers the application of the landscape base for evaluation of territory re-
sistance to erosion. The key area of the study is the mouth part of the landscape of Mana’s low-
mountain and middle-mountain — landscape terrain Prieniseysko-Urmanskaya steeply-hilly low-
mountain with dark coniferous-pine forests and their derivatives on soddy slightly podzolized soils.
The landscape completely includes the basin of the Mana River, the right tributary of the Yenisei Riv-
er. The work was carried out in three stages: 1) creation of a landscape database in GIS with the select-
ed groups of tracts and their main characteristics — steepness and exposure of slopes, upper surfaces
and valleys; 2) classification of groups of tracts by types and forms of slopes, by the nature of their sur-
face, and also the compilation of a matrix of types of slopes with a ball mark; 3) compilation of a ma-
trix of eroding force of slopes and consideration of additional factors of intensification and reduction of
eroding force of slopes. As a result of the work, the landscape basis of the studied territory was created,
matrices of types of slopes and eroding force of slopes in points were created, thematic maps of the
landscape terrain Prieniseysko-Urmanskaya steeply-hilly low-mountain with dark coniferous-pine for-
ests and their derivatives on soddy slightly podzolized soils, the erosion stability of the territory was as-
sessed. According to the calculated data, the erosion resistance of slopes in the key area is 732.91
points, which is twice the average of the stability index calculated on the basis of the matrix (384.11
points). This indicates a significant erosion of slope surfaces, the intensification of erosion processes,
the potential for flushing and collapse of large areas with woody vegetation. The presence of erosion
processes at the key area is confirmed by field studies of the territory.
Для расчетов прогнозных состояний ландшафтов при антропогенном воздействии и при-
родных ЧС необходимо проводить оценку устойчивости территорий к негативным процессам
природного характера. Основной характеристикой устойчивости является эрозионная устойчи-
вость склонов. Эрозионная устойчивость ландшафта рассчитывается по степени измененности
поверхностей и смыва почвенного покрова, появления новых природных или природно-
антропогенных объектов, способствующих усилению негативных процессов.
Основными факторами, влияющими на эрозионную устойчивость ландшафта, являются:
крутизна, экспозиция, форма склонов, физико-механические свойства почв и грунтов (механи-
ческий состав, удельное сцепление, водопроницаемость и др.), форма водосборного бассейна,
густота эрозионного расчленения, глубина местных базисов эрозии, лесистость и др. [Иванов,
2007]. Расчет этих показателей помогает выявить эродирующую силу склонов ландшафта
и в дальнейшем проводить оценку устойчивости их к эрозии.
Прежде чем приступить к расчетам показателей эрозионной устойчивости ландшафта, на
первом этапе работ необходимо создать базу данных в ГИС с выделенными урочищами (или
группами урочищ), которые должны отражать главные ландшафтные характеристики — кру-
134
тизну и экспозицию склонов, плакорные поверхности и долины (рис. 1, 2). Дополнительно по-
требуется создать слои по гидрологии, наличию болотных комплексов, антропогенных объек-
тов (линейных и площадных) и т. п. Так, нами была создана ландшафтная основа бассейна ре-
ки Мана, правого притока реки Енисей. Границы бассейна исследуемой реки Мана совпадают
с границами ландшафта Манское низкогорье и среднегорье. Для детального изучения был вы-
бран ключевой участок ландшафтной местности Приенисейско-Урманское увалисто-
холмистое низкогорье с темнохвойно-сосновыми лесами и их производными на дерновых сла-
бооподзоленных почвах [Деева, 2006].
Рис. 1. Фрагмент картосхемы ландшафтной местности Приенисейско-Урманского увалисто-холмистого

низкогорья с темнохвойно-сосновыми лесами и их производными на дерновых слабооподзоленных
почвах с выделенными группами урочищ по экспозиции

низкогорья с темнохвойно-сосновыми лесами и их производными на дерновых слабооподзоленных поч-
вах с выделенными группами урочищ по крутизне
135
Для создания новой таблицы (или расширения существующей) в ГИС необходимо типизи-
ровать склоны по уже имеющимся данным с применением топокарты или космоснимка. На
втором этапе работ выделенные группы урочищ классифицируются по типам и формам скло-
нов, по характеру их поверхности. Для исследуемого низкогорного и среднегорного ландшаф-
та, на основе разработанной схемы классификации типов склонов для противоэрозионного
проектирования [Влияние рельефа..., 2016], нами была создана карта-схема типов склонов на
ключевой участок (рис. 3). Для упрощения подсчета полученных результатов, необходимо соз-
дать матрицу (табл. 1), в которую войдут данные из имеющейся ландшафтной основы.
Рис. 3. Фрагмент картосхемы ландшафтной местности Приенисейско-Урманского

увалисто-холмистого низкогорья с темнохвойно-сосновыми лесами и их производными
на дерновых слабооподзоленных почвах — типы склонов
Таблица 1
Типы склонов ключевого участка
I Прямые II Выпуклые III Вогнутые
Тип склонов
3 подтип 2 подтип 1 подтип 3 подтип 2 подтип 1 подтип 3 подтип 2 подтип 1 подтип
Пологие 0 0 0 1 0 0 0 0 0
Северные Покатые 1 2 1 0 0 0 1 0 2
Крутые 1 2 18 0 8 20 3 2 10
Пологие 0 0 0 0 0 0 0 0 0
Южные Покатые 0 0 0 0 0 2 0 0 1
Крутые 3 2 26 7 12 18 4 1 4
Пологие 0 0 0 0 0 0 0 0 0
Восточные Покатые 0 0 1 1 1 1 1 1 0
Крутые 3 5 28 7 7 18 5 6 7
Пологие 0 0 0 0 1 1 1 0 0
Западные Покатые 0 0 1 0 2 0 1 0 0
Крутые 1 4 32 1 4 6 2 3 5
136
Матрицы типов склонов территорий будут отличаться друг от друга в связи с ландшафт-
ными особенностями каждого исследуемого участка. Так, различие склонов по характеру по-
верхности (ровные, бугристые, микро- и макроложбинные) не вошли в матрицу типов склонов
нашего ключевого участка, так как на ключевом участке преобладают микро- и макроложбин-
ные склоны. По подтипам склоны выделяются следующим образом:
1 подтип — параллельные горизонтали (поток проходит с одной скоростью по всему скло-
ну, усиливаясь к подножью склона);
2 подтип — концы горизонталей сближаются у основания склонов (поток усиливается к
подножью склона, имеет обрушительный характер);
3 подтип — концы горизонталей сближаются у их приводораздельной части (быстрый по-
ток в верхней части склона, в нижней происходит аккумуляция материала).
Третий этап работ включает установку коэффициентов эродирующей силы для каждого
показателя склонов [Влияние рельефа…, 2016; Иванов, 2007] и перевод их в бальную оценку.
Баллы устанавливаются для экспозиций склонов с учетом силы процессов размывания скло-
нов. Максимальный балл 2,29 получен из общей матрицы коэффициентов эродирующей силы
склонов и принадлежит склонам южной экспозиции, минимальный — 0,57 северным склонам
(табл. 2).
Таблица 2
Эродирующая сила склонов в бальной оценке
Тип склонов I Прямые II Выпуклые III Вогнутые
1 под- 3 под- 1 под-
Коэффициент эроди- 3 под- 2 под- 1 под- 3 под-тип 2 под- 2 под-
тип — тип — тип —
рующей силы склонов тип — 1 тип — 1 тип — 1 — 0,8 тип — 1 тип — 1
1,5 0,75 1,2
Пологие 0,2 1,29 1,29 1,29 1,17 1,29 1,57 1,15 1,29 1,40
Северные
Покатые 0,4 1,40 1,40 1,40 1,29 1,40 1,69 1,26 1,40 1,52
1,06
Крутые 0,8 1,63 1,63 1,63 1,52 1,63 1,92 1,49 1,63 1,74
Пологие 0,2 4,90 4,90 4,90 4,44 4,90 6,05 4,33 4,90 5,36
Южные
Покатые 0,4 5,36 5,36 5,36 4,90 5,36 6,50 4,79 5,36 5,82
0,94
Крутые 0,8 6,27 6,27 6,27 5,82 6,27 7,42 5,70 6,27 6,73
Пологие 0,2 2,46 2,46 2,46 2,23 2,46 3,03 2,18 2,46 2,69
Восточ-
Покатые 0,4 2,69 2,69 2,69 2,46 2,69 3,26 2,41 2,69 2,92
ные 0,96
Крутые 0,8 3,15 3,15 3,15 2,92 3,15 3,72 2,86 3,15 3,37
Пологие 0,2 3,85 3,85 3,85 3,85 3,85 4,71 3,42 3,85 4,20
Западные
Покатые 0,4 4,20 4,20 4,20 4,20 4,20 5,06 3,77 4,20 4,54
1,04
Крутые 0,8 4,88 4,88 4,88 4,88 4,88 5,74 4,45 4,88 5,23
На исследуемом ключевом участке отмечается равномерное распределение склоновых по-

верхностей по эродирующей силе: 51% (от общего количества) склонов обладают сильной
эродирующей способностью и 49% средней и слабой. Преобладают прямые склоны, способст-
вующие равномерному стеканию воды с усилением в нижней части склонов.
Дополнит расчет эрозионной устойчивости ландшафта геологический фактор. В исследуе-
мой ландшафтной местности распространены известняки с чередованием порфиритов, туфов,
песчаников, глинистых и углеродных сланцев. По физико-механическим свойствам эти горные
породы относят к трудноразмываемым [Иванов, 2007], что усиливает устойчивость склонов к
размыванию.
На примере составленной нами матрицы, мы видим, что средняя эродирующая сила скло-
нов ключевого участка составляет 3,6 баллов. Для создания картосхемы общей эродирующей
силы ландшафта границей превышения нормального состояния выбирается средний балл, пре-
вышения которого окрашиваются в красные тона. Склоны, имеющие баллы ниже среднего
имеют желтый спектр (рис. 4).
137
низкогорья с темнохвойно-сосновыми лесами и их производными на дерновых слабооподзоленных
почвах — эродирующая сила склонов
Провести более полную оценку эрозионной устойчивости территории помогут дополни-

тельные факторы, влияющие на эродирующую силу склонов и не вошедшие в матрицу. Иссле-
дуемая ландшафтная местность расположена в низкогорной части Манского прогиба Восточ-
ного Саяна. Основными структурными формами, определяющими рельеф этой части являются
узкие плакорные поверхности и узкие межгорные долины. Преобладают крутые склоны
(15-30). Территория обладает средней расчлененностью с низкими высотами (от 200 до
834 м). Форма бассейна реки Мана вытянута с юго-востока на северо-запад и обладает ярко
выраженным ассиметричным характером с хорошо развитым левобережьем. Густота речной
сети имеет средний показатель для этого региона — 0,65 км/км2, что говорит о равномерном
распределении водотоков по территории. Отмечается преобладание эрозионных процессов:
боковая речная эрозия и плоскостной смыв на крутых склонах, встречаются эрозионные
борозды, заполненные мелкообломочным материалом. Все эти факторы усиливают эроди-
рующую силу ландшафта и одновременно нивелируют высокую устойчивость горных пород.
Основным фактором, снижающим эродирующую силу склонов, является лесистость. Про-
центное покрытие лесом склонов определяется по космоснимкам с привязкой к выделенным
группам урочищ в ГИС. Коэффициент лесистости рассчитывается на основе общей построен-
ной матрицы с учетом классификации Молчанова А.А. [2016]. Для 100% покрытия лесом вы-
бран минимальный коэффициент — 1,15 (табл. 3).
Таблица 3
Коэффициент лесистости
Лесистость, % 0 10 20 40 60 80 100
Коэф. лесистости 0,01 0,2 0,39 0,58 0,77 0,96 1,15
Для расчета ослабления эродирующей силы склонов берется коэффициент лесистости и

переводится в баллы по принципу, описанному выше. На ключевом участке выявлено сниже-
ние эродирующей силы склонов на 59,5% за счет практически сплошного покрытия лесом тер-
ритории.
По расчетным данным показатели эрозионной устойчивости склонов на ключевом участке
составляют 732,91 балла, что является превышением в два раза среднего показателя устойчи-
вости, рассчитанного по матрице (384,11 балла). Это говорит о значительном размывании
138
склоновых поверхностей, усилении процессов эрозионного характера, потенциальной возмож-
ности смыва и обрушения больших участков с древесной растительностью. Эти процессы пе-
риодически происходят на исследуемом ключевом участке.
Таким образом, ландшафтная основа изучаемой территории является неотъемлемой ча-
стью работ при оценке эрозионной устойчивости территорий. Полученные матрицы типов
склонов и эродирующей силы склонов позволят создавать тематические карты эрозионной ус-
тойчивости ландшафта, показатели которой должны учитываться в прогнозных расчетах при-
родных ЧС (сели, лавины, наводнения и др.). Показатели, выявленные при расчетах и типиза-
ции групп урочищ, являются главными направляющими потоков и накопления загрязняющих
веществ, что в дальнейшем облегчит проведение геоэкологической оценки ландшафта.
1. Влияние рельефа на интенсивность водной эрозии. URL: http://text-books.ru/agrarian/339.html, сво-
бодный. Загл. с экрана (дата обращения: 06.03.2016).
2. Деева У.В. Природно-территориальные комплексы бассейна р. Мана// Вестник Красноярского госу-
дарственного университета. Красноярск, 2006. С.138-144.
3. Иванов Н.Н. Плоскостной смыв: методическое пособие по курсу «Геоморфология с основами геоло-
гии четвертичных отложений» для студентов 2 курса геолого-географического факультета специ-
альности (013600). Ростов н/Д, 2007.
4. Молчанов А.А. Оптимальная лесистость. URL: sunrose.urc.ac.ru/les/41222282.html, свободный. Загл.
с экрана (дата обращения: 06.03.2016).
éñÖçäÄ Çãàüçàü êÖäêÖÄñàéççõï çÄÉêìáéä

çÄ êÄëíàíÖãúçéëíú èêàêéÑçé-íÖêêàíéêàÄãúçõï äéåèãÖäëéÇ
èêàêéÑçéÉé èÄêäÄ «äéçÑàçëäàÖ éáÖêÄ»
Жеребятьева Н.В.1, Попова Т.В.2, Беспалова Т.Л.3, Коротких Н.Н.4
1, 2
Тюменский государственный университет, Тюмень, Россия, fizgeo@yandex.ru
3, 4
Природный парк «Кондинские озера» имени Л.Ф. Сташкевича», г. Советский,
3
bespalovatl@inbox.ru
EVALUATION OF THE EFFECT OF RECREATIONAL LOADS

ON VEGETATION OF NATURAL TERRITORIAL COMPLEXES
IN THE NATURAL PARK "KONDINSKIE OZERA"
Zherebyateva N.V.1, Popova T.V.2, Bespalova T.L.3, Korotkich N.N.4
1, 2
Tyumen State University, Tyumen, Russia, fizgeo@yandex.ru
3, 4
Natural Park “Kondinsky Lakes” named after L.F. Stashkevich”, bespalovatl@inbox.ru
Abstract: Recreation is one of the main types of anthropogenic activity in the territory of natural
parks. Recreational zones were allocated with the functional zoning of the natural park "Kondinsky
lakes". Recreation zones are organized for recreation, gathering of mushrooms, berries, useful plants,
sport tourism, ecological tourism in specially designated places. These zones are subjected to a high
recreational load, which leads to degradation of individual components of landscapes. The main types
of impact are trampling and mechanical damage to plants of all tiers. As a result of long-term observa-
tions of the vegetation state in places of mass recreation in the natural park "Kondinsky Lakes", a com-
prehensive assessment of the degree of disturbance of the vegetation cover was carried out. The stages
of the digression of plant communities were identified, for each of which the coefficients of variability
were calculated by the method of I.V. Emsis. The analysis showed that degree of disturbance of the
vegetation cover depends on the distance from the places of mass recreation, the types of recreational
activities, and the combination of physical and geographical factors. The coefficient of variation calcu-
lated for plant communities in places of intensive recreational load varies from 0 (undisturbed commu-
nities) to 2.49 (degraded).
139
Введение
Природный парк «Кондинские озера» был организован в 1995 года для охраны системы
озер Аран-Тур, Пон-Тур и Ранге-Тур, которые относятся к речному бассейну р. Конда, для со-
хранения зональных среднетаежных лесных и болотных ландшафтов и памятников археологии
(300 объектов). Статья 18 Федерального закона от 14.03.1995 г. № 33-ФЗ «Об особо охраняе-
мыхприродных территориях» определяет природные парки как особо охраняемые природные
территории «…регионального значения, в границах которых выделяются зоны, имеющие эко-
логическое, культурное или рекреационное назначение…» [Федеральный…, 1995]. На основа-
нии этого при создании схемы функционального зонирования природного парка были выделе-
ны рекреационные зоны, на которых осуществляется организованный отдых населения
городов Югорск и Советский (на 2016 г. численность населения составляла 36734 чел. и 29179
чел. соответственно). Рекреационные услуги достаточно разнообразны. В пределах зон рекреа-
ции организован оздоровительный отдых (купально-пляжный, сбор грибов, ягод, лекарствен-
ных растений), спортивный туризм (спортивная и любительская охота, рыбная ловля), эколо-
гический туризм в специально отведенных местах.
Лесные сообщества, в которых производится основной сбор ягод и грибов — это сосновые
и мелколиственно-сосновые леса на террасовых поверхностях и елово-кедрово-сосновые леса,
встречающиеся в основном в долинах рек Лемья, Еныя. Наиболее продуктивными в природ-
ном парке по данным исследований урожайности дикоросов считаются сосняки бруснично-
лишайниковые, сосняки бруснично-зеленомошные и сосняки кустарничково-зеленомошные.
Урожайность дикорастущих ягод меняется в разные годы, но в целом достаточно высокая (в
наиболее урожайные годы продуктивность брусники составляет 150-170 кг/га).
Воздействие, которое оказывают рекреанты при сборе ягод на травяно-кустарничковый и
мохово-лишайниковый ярусы, выражается в форме вытаптывания, обрывания побегов, меха-
нического повреждения стволов деревьев. Вытаптывание наиболее сильно сказывается в сухие
годы на лишайниковом покрове в сосняках бруснично-лишайниковых. Рекреационная нагруз-
ка на такие лесные сообщества при бездорожной и добывательской рекреации [Тарасов, 1986;
Сериков, 2004] по подсчетам В.П. Чижовой составляет в сосняках бруснично-лишайниковых
до 20 чел./га в сутки, в сосняках бруснично-зеленомошных и кустарничково-зеленомошных от
20 до 50 чел./га в сутки [Чижова, 1977].
В сосняках чернично-зеленомошных обычно происходит сбор черники, в сосняках кустар-
ничково-сфагновых собирают голубику. Эти сообщества по рекреационной нагрузке соответ-
ствуют брусничным лесам.
По берегам оз. Ранге-Тур развиты большие массивы верховых болот, которые богаты клюк-
вой и являются основными местами сбора этой ягоды. Посещаемость этих участков осенью вы-
сокая (до 50 чел/га в сутки). Влияние рекреантов на растительность болот проявляется в вытап-
тывании, нарушении репродуктивных побегов. Более сильное нарушение состояния
растительности и более медленное восстановление отмечается после осенних сборов клюквы,
когда наплыв рекреантов максимальный. По данным М.С. Боч [1979] наиболее устойчивы к вы-
таптыванию гряды (на них обычны основные заросли клюквы). Мочажины, по которым обычно
идут рекреанты, переносят вытаптывание хуже — максимальное число проходов составляет 20.
Для спортивного туризма (рыбная ловля) рекреационные зоны выделены в районе озер Ран-
ге-Тур, Аран-Тур, Пон-Тур, рек Лемья, Окуневая и Еныя. В этих местах обустроены для рыбаков
стоянки, что ограничивает радиус антропогенного воздействия на растительность. На террито-
рии парка насчитывается около 70 стоянок, которые неравномерно распространены на террито-
рии парка, и общая площадь которых составляет примерно 0,3-0,4% от общей площади парка.
Купально-пляжный оздоровительный отдых осуществляется на озере Аран-Тур. Берег озе-
ра, сложенный песчаными почвами и покрытый сосновыми травяно-зеленомошными и сосно-
выми травяными лесами в сочетании с луговыми сообществами, представляет очень живопис-
ное место для отдыха с детьми (озеро мелководное). Посещения особенно многочисленны
летом в субботу-воскресенье до 90 чел./га и более. Для пляжного отдыха обустроены места
140
отдыха, места для кострищ, мусоросборники. Влияние отдыхающих на растительность осо-
бенно заметно по берегам водоемов и прилегающих участках. Наименьшую рекреационную
нагрузку испытывает заболоченная часть территории в связи с наименьшей привлекательно-
стью ландшафтов для отдыхающих и отсутствием дорог.
Методика исследования
Детальная оценка состояния растительности проводилась на ключевых участках в районах
пляжей озера Аран-Тур. Общая площадь изученной территории составила около 70 га, на ко-
торой было исследовано около 60 сообществ, находящихся на разных стадиях дигрессии.
На изучаемых территориях были выделены стадии дигрессии согласно методике Н.С. Ка-
занской [1977] и дополнены коэффициентом измененности И.В. Эмсиса [1989] (1).
I 
KP  P
i i m
(1)
n
где I — коэффициент измененности; Кi — коэффициент существенности признака; Рi — выра-
жение 1-го наиболее существенного признака в баллах; Рт — выражение 1-го менее сущест-
венного признака в баллах; п — количество признаков.
По результатам проведенных исследований, исходя из выделяемых нами пяти стадий рек-
реационной дигрессии, мы разработали новые градации коэффициента измененности, несколь-
ко отличные от градаций И.В. Эсмиса (табл. 1).
Таблица 1
Взаимосвязь коэффициента измененности сo стадиями рекреационной дигрессии и классом изме-
нений лесных выделов
Коэффициент измененности Стадия рекреационной дигрессии Класс изменений
0,0 - 0,70 1 Условно-ненарушенные;
0,71 - 0,99 2 Слабо нарушенные;
1,0 - 1,50 3 Нарушенные;
1,51 - 1,90 4 Сильно нарушенные;
>1,90 5 Деградированные
Было проведено обследование местности, в ходе которого на исследуемых территориях

выполнялись описания растительных сообществ с учетом следующих характеристик: древес-
ного яруса (состав, средняя высота, диаметр деревьев, характер подроста); подлеска; травяно-
кустарничкового яруса (состав, обилие, состояние, площадь, занятая видами, несвойственными
коренному типу растительности); показателей агрессивности отдыхающих (количество повре-
жденных деревьев, подлеска, подроста, степень оголенности корней деревьев); показатели вы-
таптывания почв и напочвенного покрова (площадь участков, вытоптанных до подстилки,
площадь участков с обнаженными верхними горизонтами почв, с обнаженной почвообразую-
щей породой, площадь, занятая тропинками); количество кострищ, мест для пикников, следов
установок палаток; степень замусоренности территории; вид рекреационного использования
территории и др.
Результаты и обсуждение
Все сообщества в зоне максимальной рекреационной нагрузки были объединены в не-
сколько групп: прибрежные ситниково-осоковые, осоково-злаковые долгомошные и сфагново-
долгомошные луга; березово-осиновые, сосново-березовые с ивой сфагновые и сфагново-
долгомошные леса; сосновые кустарничково-долгомошные и зеленомошные леса; сосновые
бруснично-зеленомошно-лишайниковые и лишайниковые леса.
Прибрежные ситниково-осоковые, осоково-злаковые долгомошные и сфагново-долго-
мошные луга занимают сравнительно узкие по ширине полосы побережий, прилежащие к от-
крытой воде, характеризуются сильным колебанием уровня увлажнения в течении вегетаци-
141
онного периода. В весеннее время эти луга длительное время остаются под водой. В связи
с этим для большинства рекреантов такие сообщества не представляют большой ценности,
и нарушения отмечаются фрагментарно на пляжах и рыбацких стоянках. В местах наиболее
удобных подходов к воде луга практически полностью отсутствуют. Максимальное значение
коэффициента измененности составило 1,78 в прибрежной зоне пляжа (среднее для всей
группы — 0,7).
Березово-осиновые, сосново-березовые с ивой сфагновые и сфагново-долгомошные леса и
кустарниковые сообщества сменяют луговые сообщества по мере удаления от уреза воды.
В весеннее время такие сообщества также подвергаются подтоплению. Эти леса не представ-
ляют высокой эстетической или утилитарной ценности, в силу высокой сомкнутости кустар-
никового яруса и обильного подроста часто характеризуются низкой степенью проходимости.
Поэтому воздействие на такие сообщества ограничивается замусоренностью и редким механи-
ческим повреждением подроста и молодых деревьев (ветви срезают на веники, удилища, пере-
кладины для костра и т. п.), коэффициент измененности варьирует от 1,0 до 1,37.
Сосновые кустарничково-долгомошные и зеленомошные леса имеют широкое распро-
странение на территории парка, в том числе в зоне интенсивной рекреационной нагрузки. Со-
гласно полученным данным именно они испытывают наиболее интенсивное и разнообразное
воздействие со стороны рекреантов. Сообщества вышеназванной группы приурочены к более
дренированным местообитаниям побережий озер и к нижней части склонов минеральных ост-
ровов. В пределах нарушенных участков таких лесов сосредоточены основные места размеще-
ния рекреантов. Растительный покров практически полностью уничтожается или сменяется
ассоциациями луговых и сорных трав. Корни деревьев обнажены, стволы имеют сильные ме-
ханические повреждения, сомкнутость крон снижается. На начальных стадиях дигрессии такие
леса характеризуются увеличением площади тропиночной сети и внедрением сорных или лу-
говых видов вдоль наиболее старых и широких тропинок. Для этой группы характерен наи-
больший разброс значений коэффициента измененности от 0,3 до 2,47.
Сосновые бруснично-зеленомошно-лишайниковые и лишайниковые леса располагаются
на наибольшем удалении от уреза воды на высоких пологоволнистых участках побережий.
Достаточная удаленность этих сообществ от пляжей, способствует сохранению этих лесов в
пределах 1-3 стадий рекреационной дигрессии, несмотря на их крайне низкую устойчивость к
различного рода нарушениям, в первую очередь к вытаптыванию. Ущерб, наносимый лишай-
никовому покрову в периоды массового сбора дикоросов может быть значительным, но чаще
всего в этот период наблюдается сырая погода, и насыщенные водой тела лишайников меньше
подвержены разрушению. Брусника, благодаря способности к вегетативному размножению,
легко переносит механические повреждения стебля, обрывание, но при уплотнении почвы ее
проективное покрытие снижается.
В ходе аналитического исследования было отмечено, что не все сообщества одинаково
подвержены изменению. Наиболее изменены долгомошные и зеленомошные сообщества, ме-
нее изменены лишайниковые сообщества.
1. Боч М.С., Мазинг В.В. Экосистемы болот СССР. Л.: Наука, 1979. 188 с.
2. Казанская Н.С., Ланина В.В., Марфенин Н.Н. Рекреационные леса. М.: Лесн. пром-сть, 1977.
3. Сериков М.Т. Основы лесоустройства рекреационных лесов: учеб. пособие. Воронеж: Воронеж. гос.
лесотехн. акад., 2004.
4. Тарасов А.И. Рекреационное лесопользование: учебное пособие. М.: Агропромиздат, 1986. 176 с.
5. Федеральный закон от 14.03.1995г. №33-ФЗ «Об особо охраняемых природных территориях» (с изм.
и доп.) URL:http://base.garant.ru/10107990/ (дата обращения 02.08.2017).
6. Чижова В.П. Рекреационные нагрузки в зонах отдыха. М.: Лесная промышленность, 1977. 49 с.
7. Эмсис И.В. Рекреационное использование лесов Латвийской ССР. Рига: Зинатне, 1989. 133 с.
142
åÖíéÑéãéÉàü éñÖçäà à äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàü åÖêáãéíçé-
ùäéãéÉàóÖëäéÉé ëéëíéüçàü ãÄçÑòÄîíéÇ íûåÖçëäéÉé ëÖÇÖêÄ
Зотова Л.И.
zotlar@mail.ru
METHODOLOGY FOR ASSESSMENT AND MAPPING PERMAFROST-

ECOLOGICAL STATE OF THE NORTH TYUMEN LANDSCAPES
Zotova L.I.
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, zotlar@mail.ru
Abstract: The methodical ways of expert estimation of permafrost sustainability to the dangerous
cryogenic processes manifestation and landscapes bioresource value (reindeer pastures productivity) of
Tyumen North are considered. The assessment procedure includes a selection of main permafrost and
bioresource factors, methods of their comparison, ranking anthropogenic pressure, calculating the inte-
gral coefficients of development hazard for the landscape calibration, evaluation mapping. Factor eval-
uation is based on the landscapes according to expert points. The methodical reception to improve them
by determining the dimension of points and calculation the integral coefficients is proposed. Step by
step the procedure of integrated assessment of permafrost sustainability and bioresources value using of
these coefficients is considered. Graphic-analytical method of combining disparate estimates of factors
affecting the economic development risk of economic development in cryolithozone is demonstrated.
The matrix model to formation stages of critical ecological situations is based on the account of the
landscape stability and mechanical damage degree of the topsoil cover (the result of engineering struc-
tures impact together with the overexploitation during deer pasturing). The evaluation allows to select
landscapes of varying danger not only for the operation of engineering structures but also for biota, and
consequently make more informed decisions on limiting human-induced mechanical disturbances.
Мерзлотно-экологическое состояние ландшафтов криолитозоны определяется оценкой их
устойчивости к антропогенным нарушениям (мерой которой является способность противо-
стоять техногенной активизации криогенных процессов) в сочетании с определением экологи-
ческой ценности ландшафтов, а именно, их биоресурсного потенциала и природоохранной
значимости. Такая оценка является основанием для более широких и универсальных выводов
об экологической опасности, поскольку позволяет решать вопросы не только о надежности
работы инженерных сооружений в области вечной мерзлоты, но и о максимальном сохранении
природной среды (в первую очередь — оленьих пастбищ).
При этом используются факторы разнонаправленного действия. Так, при оценке литокрио-
генного состояния ландшафтов для инженерно-строительных целей выбирается ряд критериев,
влияющих напрямую на потенциальную активизацию нежелательных криогенных процессов,
связанных с фазовыми переходами воды. Это криогенное строение (или льдистость) и темпера-
турный режим мерзлых пород в верхней части до глубины соответствующей слою годовых
теплооборотов, глубина сезонного протаивания или промерзания, рельеф, теплоизоляционные
свойства растительности и скорость ее самовосстановления [Tumel, Zotova, 2015]. Для оценки
эколого-биотического состояния природных комплексов выбираются показатели хозяйственной
ценности (в первую очередь, оленеемкость пастбищных угодий) и природоохранной значимо-
сти. Все факторы типизируются по трем-четырем градациям риска освоения, и далее различны-
ми способами сопоставляются. Простое суммирование баллов в этом случае исключено, так как
в итоговом балле опасности закодирована реакция ландшафта на активизацию опасных процес-
сов с учетом их природной ценности. Для выявления связи факторов (критериев) между собой
применяют различные математические методы: корреляционный, регрессионный, кластерного
анализа и др.
Используя ландшафтную основу и базу данных с конкретными значениями, каждый фактор
можно отобразить в виде отдельного тематического слоя (льдистости, температуры грунтов и
т. д.) и далее использовать «оверлей». Это достаточно трудоемко и не всегда оправдано. Для
143
облегчения картографирования проводится экспресс-оценка столь разнородных показателей с
выведением интегральных индексов, как то: коэффициент мерзлотной устойчивости — КМУ,
экологической опасности — КЭО, коэффициент опасности — Ко и пр. [Тумель, Зотова, 2017].
Процедура оценки с помощью этих индексов следующая. Отбирается ряд литокриогенных
и биотических факторов, которые определяют активизацию криогенных процессов и ресурсный
потенциал территории. Далее составляется таблица балльных интервалов для каждого оценоч-
ного фактора. В соответствии с таблицей каждому ландшафту присваивается соответствующий
балл с целью выведения интегрального «суммарного» индекса опасности. С учетом градаций
этих расчетных индексов ландшафты ранжируются по уязвимости к освоению. В итоге состав-
ляются ГИС-карты мерзлотно-экологического содержания, как то: карты потенциальной устой-
чивости ландшафтов к механическим нарушениям; карты геоэкологических ситуаций; карты
мерзлотно-экологического состояния; карты природно-ресурсного и природоохранного рай-
онирования.
В крупномасштабных исследованиях целесообразно использовать многофакторный корре-
ляционный анализ оценочных факторов, который, во-первых, позволяет оценивать их значи-
мость и, во-вторых, приближает качественную оценку к количественной. Во всех случаях тра-
диционно используют экспертные баллы, которые либо просто складывают, либо выводят
среднее арифметическое (реже — среднее геометрическое), либо используют расчетно-
статистические методы. Баллы — это сравнительно-качественная оценка, которая дает воз-
можность численного сопоставления и качественных, и количественных характеристик. Не-
достаток — субъективизм при выборе показателей и при построении шкалы ранжирования, а
также отсутствие у баллов некой размерности. В целях совершенствования экспертных оценок
в геоэкологических исследованиях следует устанавливать единую размерность пофакторных
баллов, используя интервальную 100 процентовую шкалу [Зотова, 2011].
На примере тестовых участков, расположенных в пределах Ямбургского газоконденсатно-
го месторождения показана процедура выбора оцениваемых факторов, способ сопоставления и
ранжирования пофакторных баллов, экодиагностика мерзлотно-экологических ситуаций с уче-
том видов и интенсивности антропогенных нарушений механического характера.
Формирование опасных геоэкологических ситуаций основано на сопоставлении потенциа-
ла устойчивости ландшафта к нарушениям с интенсивностью совокупной антропогенной на-
грузки. Под устойчивостью в данном случае понимается способность противостоять техноген-
ной активизации криогенных процессов наряду с изменениями самих природных комплексов,
которые могут привести к необратимому ухудшению экологической обстановки и недопусти-
мым деформациям инженерных сооружений [Тумель, Зотова, Гребенец, 2008]. Для криолитозо-
ны наиболее существенны механические нарушения, которые возникают в ходе возведения и
эксплуатации инженерных объектов и добычи полезных ископаемых — прокладка линейных
коммуникаций, сооружение кустовых площадок, бурение скважин, разработка карьеров и т. д.
К механическому виду нарушений следует отнести и столь характерный для Севера вид антро-
погенного воздействия, как выбивание, стравливаемость оленьих пастбищ вследствие перевы-
паса, а также вырубка лесов, гари. Все эти нарушения активизируют развитие термокарста, со-
лифлюкции, дефляции, способствуют расширению заболоченных площадей.
Для оценки формирования различных геоэкологических ситуаций строится таблица-
матрица, по горизонтальной оси — группы устойчивости в соответствии с градациями вычис-
ленных индексов, а по вертикали — категории нагрузки [Зотова, Королева, Дедюсова, 2007].
Категории антропогенной нагрузки ранжируется по типам и видам механических нарушений,
остаточной оленеемкости, скорости восстановления растительности, доле нарушенных земель.
Тип возможной ситуации определяется по сумме баллов в каждой ячейке матрицы на основе
экспертной оценки характера проявления экзогенных процессов (по скорости развития опасных
криогенных процессов и площади пораженной ими территории). В итоге, все ячейки объединя-
ются в четыре группы, формируя типы геоэкологических ситуаций согласно нормативным
документах Минприроды РФ по охране природы: относительно удовлетворительная, напряжен-
ная, критическая, кризисная [Геоэкология криолитозоны, 2014]. Каждая ситуация характеризует-
ся определенным набором экзогенных процессов разной интенсивности и, соответственно, имеет
свой спектр природоохранных мероприятий и ограничений хозяйственного использования.
144
Таким образом, на картах мерзлотно-экологических ситуаций показаны не только ареалы
проявления криогенных процессов (представляющих опасность для функционирования инже-
нерных сооружений), но и отражено ресурсно-биотическое состояние природных комплексов
(в первую очередь — оленьих пастбищ). Последнее направлено на определение компенсаци-
онных выплат за возможное отчуждение пастбищепригодных земель и, в целом, на выработку
грамотной стратегии управления природопользованием в области вечной мерзлоты.
1. Зотова Л.И. Теоретические и прикладные аспекты экспертной геоэкологической оценки опасности
хозяйственного освоения в рамках новой образовательной программы. Материалы Четвертой кон-
ференции геокриологов России, МГУ имени М.В. Ломоносова, Т.3. Часть 9. 2011. С. 224-231.
2. Зотова Л.И., Королева Н.А., Дедюсова С.Ю. Оценка и картографирование кризисных экологических
ситуаций на территориях газопромыслового освоения в криолитозоне. // Вестник Моск. ун-та. Сер. 5
«География», 2007. №3. С. 54-59.
3. Тумель Н.В., Зотова Л.И. Геоэкология криолитозоны : учебное пособие для бакалавриата и магист-
ратуры. 2-е изд., испр. и доп. М. : Издательство Юрайт, 2017. 220 с.
4. Тумель Н.В., Зотова Л.И., Гребенец В.И. Концепция устойчивости криогенных ландшафтов / Гео-
графические научные школы Московского университета. Под ред. акад. Н.С. Касимова и др. М.: Из-
дательскийдом «Городец», 2008. С. 139-144.
5. Tumel N.V., Zotova L.I. Cryolithozone Geosystems Response on Anthropogenenic Impacts. International
Conference on ARCTIC, SUBARCTIC: MOSAIC, CONTRAST, VARIABILITY OF THE
CRYOSPHERE .Melnikov, V.P., Drozdov, D.S. (ed), Tyumen, RUSSIA, 2015. С. 379-382.
éñÖçäÄ ãÄçÑòÄîíçé-ùäéãéÉàóÖëäéÉé êàëäÄ

ûÉé-ÇéëíéäÄ íéåëäéâ éÅãÄëíà
Квасникова З.Н.1, Каширо М.А.2
Национальный исследовательский Томский государственный университет, Томск, Россия,
1
zojkwas@rambler.ru; 2mkashiro@yandex.ru
ASSESSMENT OF LANDSCAPE AND ECOLOGICAL RISK

OF THE SOUTH-EAST OF THE TOMSK OBLAST’
Kvasnikova Z.N.1, Kashiro M.A.2
National Research Tomsk State University, Tomsk, Russia,
1
zojkwas@ rambler.ru; 2mkashiro@yandex.ru
Abstract: Geosystems of urban territories are subject to radical restructuring and significant trans-
formation in the development process. Assessment of natural and technogenic risks in the urbanized ar-
eas is one of the important problems of modern physical geography. Analysis of landscape ecological
risk is necessary for carrying out comprehensive studies to identify various natural and anthropogenic
hazards, to determine their qualitative and quantitative characteristics. Analysis of risks allows recom-
mending the area for certain types of anthropogenic activity and predicting its further development. We
carried out assessment of environmental geochemical risk and integrated landscape ecological risk
within key area in the basin of the river Basandayka. The key area is the most populated and economi-
cally developed territory of South-East of the Tomsk oblast’. Large ancient villages such as
Luchanovo, Belousovo, Bogashevo, Petukhovo, Basandayka, Anikino are located in Basandayka river
basin. Garden-plots of Horticultural Society, pastures and arable land are also located here. Anthropo-
genic pressure on the territory has been increasing over past decades.
The methodology of scoring was applied to determine the ecological and geochemical risk. The
form of basic landscape and its location within a landscape-geochemical catena serve as the criteria for
evaluation. The results of the evaluation were represented on the map of ecological-geochemical risk.
Integrated environmental risk assessment was performed by overlaying maps of ecological-
geochemical risk and risk of erosion processes at the key area.
The result has revealed that elementary geochemical landscapes with natural vegetation and slopes
less than 30 degrees (eluvial location) are exposed to minimal risk. Lower part of the catena (eluvial-
145
accumulative location) suffer the highest risk. There are open-casts, anthropogenic water objects and
agricultural land (arable land) within the key area.
We can conclude that the significant part of the study area (approximately 30%) is exposed to
landscape-ecological risk and the remainder is potentially dangerous because of the development of
adverse natural processes.
Введение
Одной из актуальных задач современной физической географии является изучение и оцен-
ка природных и техногенных рисков урбанизированных районов, испытывающих в результате
коренной перестройки территориального и экономического развития страны значительную
трансформацию геосистем. Анализ ландшафтно-экологического риска необходим при прове-
дении комплексных исследований по установлению различных природных и техногенных
опасностей, определению их качественных и количественных характеристик, анализу степени
допустимости и приемлемости риска и принятию решений по его снижению и контролю. Во
многих случаях анализ опасных процессов в одном из компонентов геосистемы, например, ли-
тогенной основе, является ядром ландшафтно-экологических исследований, поскольку техно-
генные изменения в морфолитосистеме влекут за собой повышение уровня других видов рис-
ков: гидроклиматических, геохимических, геологических и др. [Осинцева и др., 2014].
Нами проведены оценки эколого-геохимического и интегрального ландшафтно-экологи-
ческого рисков на основе картографирования элементарных природных, природно-антро-
погенных и антропогенных комплексов ключевого участка в бассейне р. Басандайки юго-
востока Томской области.
Объект и методы исследования
Исследуемый ключевой участок в бассейне р. Басандайки, является наиболее заселенным
и освоенным в хозяйственном отношении. Здесь расположены крупные старинные села: Луча-
ново, Белоусово, Богашево, Петухово, Басандайка, Аникино; большие массивы садоводческих
товариществ, пастбища и пашни. На протяжении последних десятилетий отмечается усиление
антропогенного давления — строительство коттеджных поселков, дорог, линий ЛЭП, рекреа-
ционных объектов. Строительство и распашка сопровождаются накоплением антропогенных
геологических отложений, изменением рельефа, перераспределением поверхностного стока и
др. Доля антропогенных ландшафтов составляет примерно 42% от площади исследуемого рай-
она [Квасникова, Каширо, 2014].
Морфологическая структура ландшафтов территории определена в 2003 году, в 2010-2012
и 2015-2016 гг. на территории ключевого участка нами проведены повторные исследования
пространственного расположения элементарных геохимических ландшафтов. Геохимические
ландшафты образуют парагенетические ассоциации неравномерно сочетающихся элементар-
ных ландшафтов, связанных между собой миграцией химических элементов. Элементарный
геохимический ландшафт представляет определенный тип местности с однородными компо-
нентами — рельефом, почвами, растительностью и климатом. Все эти условия создают опре-
деленную разность почвы и свидетельствуют об одинаковом развитии взаимодействия между
горными породами и организмами. Ландшафтно-геохимический подход позволяет по одной
методике оценить территорию, представленную природными и антропогенными ландшафтами.
Результаты и выводы
Одним из факторов формирования ландшафтно-геохимической среды, влияющей на ха-
рактер размещения и миграцию химических элементов, является расчлененность рельефа.
Исследуемая территория характеризуется расчлененным рельефом, развита густая речная сеть
(р. Басандайка с притоками). Приречные склоны водораздельной равнины осложнены балками,
оврагами, а в центральных ее участках развиты западины, глубиной 0,5-3 м. Суммарное гори-
зонтальное расчленение рельефа (реками, балками) не одинаково: в восточной части, близ
устья р. Басандайки горизонтальное расчленение изменяется от 0,7 до 1,3 км/км2, по направле-
нию к истоку расчленение увеличивается, в западной части бассейна часто встречаются участ-
ки с расчленением до 2 км/км2. Участки с максимальным расчленением — 1,5-2 км/км2 — на-
блюдаются в верхних частях склонов междуречий Басандайки — Ушайки и Басандайки —
Тугояковки [Каширо и др., 2012].
146
Различное содержание химических элементов в ландшафтах в значительной степени зави-
сит от форм макро- и микрорельефа. Наличие склонов способствует миграции, а их крутизна,
форма и протяженность влияют на интенсивность перемещения химических элементов. На
возвышенных участках почвы обеднены химическими элементами, здесь встречаются, глав-
ным образом, элементы, характеризующиеся слабой миграционной подвижностью. В пони-
женных участках рельефа содержание элементов увеличивается.
Нами в пределах исследуемой территории было выделено шесть типов элементарных гео-
химических ландшафтов: элювиальный, трансэлювиальный, элювиально-аккумулятивный, су-
пераквальный, аккумулятивно-элювиальный, транссупераквальный. Доминирующим типом
является трансэлювиальный, на его долю приходится примерно 60% ключевого участка [Квас-
никова, 2003].
Для определения эколого-геохимического риска была применена методика балльной оцен-
ки. В качестве критериев нами учитывались вид элементарного ландшафта и его местоположе-
ние в пределах ландшафтно-геохимической катены. Последний показатель очень важен, так
как он определяет интенсивность механической миграции химических элементов, в том числе
являющихся загрязнителями окружающей среды. Также принималось во внимание соотноше-
ние природных и антропогенных комплексов, возможность вторичного загрязнения ландшаф-
тов от техногенных источников и в результате активизирования природных процессов. Резуль-
таты оценки были отражены на карте эколого-геохимического риска (рис. 1).
Рис. 1. Эколого-геохимический риск ландшафтов ключевого участка.

Условные обозначения: 0 баллов — слабый риск, 1 балл — средний риск, 2 балла — сильный риск
К зоне сильного эколого-геохимического риска (2 балла) на исследуемой территории отне-

сены транссупераквальные (пойменные) комплексы долины р. Басандайки и ее притоков, а
147
также элювиально-аккумулятивные элементарные ландшафты нижних частей склонов террас,
междуречья и балок, где существует опасность загрязнения водотоков.
Балочное расчленение на исследуемой территории увеличивается в направлении с востока
на запад, что определяет аналогичное изменение суммарного расчленения территории.
В западной и центральной частях равнины доминируют значения от 0,3-0,6 км/км2 до 1,5-
1,8 км/км2 (3-4 балки на 1 км2) [Каширо, Жилина, Васильева, Евсеева]. Глубина балок местами
достигает 15-20 м. Довольно часто в их устьевых частях вскрываются грунтовые воды, напри-
мер, у с. Лучаново, в районе Таловских известковых чаш и др. Эти воды разгружаются на по-
верхности первой надпойменной террасы и поймы р. Басандайки. Поступление загрязняющих
веществ по днищам балок будет способствовать загрязнению грунтовых и поверхностных вод.
Кроме того, в зоне высокого риска находятся трансэлювиальные элементарные ландшаф-
ты — преимущественно крутые склоны междуречья, примыкающие ко второй террасе
р. Басандайки, расположенные на юго-западе исследуемого района. Крутизна склонов здесь
колеблется от 0 до 25. В настоящее время эти склоны, заросшие лугово-кустарниковой расти-
тельностью, подвергаются сильному антропогенному воздействию. В пределах бассейна рас-
пахиваются склоны крутизной от слабопологих (0-1) до довольно крутых (7-9). Появляются
многочисленные лесные тропы и дороги рекреационного назначения. На месте тропинок унич-
тожается растительность, и наблюдаются первые признаки дорожной эрозии. В целом участки
сильного эколого-геохимического риска составляют 11,5% от всей площади исследуемого рай-
она. Несмотря на то, что зона с высоким эколого-геохимическим риском занимает незначи-
тельную часть исследуемого района, элементарные ландшафты, входящие в эту зону имеют
важное природоохранное значение.
Зона среднего экологического риска (1 балл) включает преимущественно трансэлювиаль-
ные, и аккумулятивно-элювиальные элементарные ландшафты. Это в основном пологие скло-
ны 1 и 2 надпойменных террас, междуречной равнины занятые пашнями, пастбищами, садо-
выми участками, достаточно удаленные от речной долины и не имеющие с водотоками
непосредственной связи. При интенсивном техногенном воздействии не исключена вероят-
ность прорыва катены и ее смыкания с трансаквальными системами. На долю ландшафтов
среднего экологического риска приходится 30% исследуемой территории.
Зона пониженного экологического риска (0 баллов) соответствует элювиальным агро-
ландшафтам вершинных поверхностей междуречной равнины, трасэлювиальным ландшафтам
с лесной и луговой растительностью. Они удалены от речных долин, катены здесь закрытые.
К тому же эти ландшафты имеют достаточно высокий потенциал самоочищения, поскольку в
них хорошо развит почвенно-растительный покров, формирующий площадной сорбционный
барьер. Площадь это зоны составляет примерно 58% от площади всей исследуемой террито-
рии. При общем благоприятном фоне в них имеется «слабое звено» — суффозионно-
просадочные депрессии на хорошо дренированных участках. Эти аккумулятивно-элювиальные
элементарные ландшафты служат местными геохимическими барьерами, в которых могут на-
капливаться тяжелые металлы и другие загрязняющие вещества.
Интегральная оценка экологического риска производилась путем наложения карт эколого-
геохимического риска и риска развития эрозионных процессов на ключевом участке (послед-
няя выполнена Осинцевой, Квасниковой в 2014 г.). Итогом выполненной работы стала карта
«Интегральная оценка экологического риска» (рис. 2).
Ноль баллов (очень слабый риск) присваивался элементарным геохимическим ландшаф-
там, занятым естественной растительностью, с крутизной склонов до 3° (элювиальные место-
положения). В один балл (слабый риск) оценивались природные и антропогенные ландшафты
(пастбища, садовые участки), расположенные на пологих склонах (3-5°) и занимающие трансэ-
лювиальное и аккумулятивно-элювиальное местоположение в пределах геохимической кате-
ны. На долю этой зоны приходится большая часть исследуемого района — 37,6% . Два и три
балла (умеренный и сильный риск) присваивался возделываемым агроландшафтам (пашням),
садовым участкам, населенным пунктам, лесам занимающих трансэлювиальное положение
(крутизна склонов свыше 5), балкам, пойменным участкам. Больше всего таких ландшафтов
расположено в юго-западной и северо-восточной частях исследуемого района. Наивысший
риск (4 балла) получили карьеры, аквальные ландшафты (пруды антропогенного происхожде-
148
ния) и сельскохозяйственные земли (пашни), расположенные в нижней части катены (элюви-
ально-аккумулятивное местоположение).
Рис. 2. Интегральная оценка экологического риска ключевого участка.

Условные обозначения: 0 баллов — очень слабый риск, 1 балл — слабый риск, 2 — умеренный риск,
3 балла — сильный риск, 4 — очень сильный риск
Анализируя выполненную работу, можно сделать вывод, что значительная часть иссле-
дуемой территории (примерно 30%) подвержена ландшафтно-экологическому риску, а осталь-
ная часть является потенциально опасной для развития неблагоприятных природных процес-
сов (геоморфологических, геохимических), неизбежно возникающих в результате активизации
хозяйственной деятельности.
1. Каширо М.А., Жилина Т.Н., Васильева М.С., Евсеева Н.С. Эколого-геоморфологические исследова-
ния бассейна р. Басандайки (Томская область) // Вестник ТГУ, 2012. № 362. С. 184-188.
2. Квасникова З.Н. Геохимические ландшафты Томь-Яйского междуречья (в пределах Томской облас-
ти): автореф. дис. … канд. геогр. наук. Томск, 2003. 20 с.
3. Квасникова З.Н., Каширо М.А. Эколого-геохимическая оценка почв бассейна р. Басандайки (юго-
восток Томской области) // Бассейновые территории: проблемы и пути их решения: материалы
II Международной научно-практической конференции. Ишим, 28 мая 2014 г. Ишим, 2014. С. 85-88.
4. Осинцева Н.В., Квасникова З.Н., Евсеева Н.С. Риск развития эрозионных процессов на западном
склоне Томь-Яйского междуречья // География и природные ресурсы, 2014. № 2. С. 86-90.
149
éíêÄÜÖçàÖ íêÄçëîéêåÄñàà ãÄçÑòÄîíéÇ
ÉéêéÑëäàï íÖêêàíéêàâ Ç åéêîéãéÉàóÖëäàï éëéÅÖççéëíüï
èêéîàãÖâ èéóÇ (çÄ èêàåÖêÖ „. íûåÖçú)
Константинова Е.Ю.
Тюменский государственный университет, Тюмень, Россия, konstantliza@gmail.com
URBAN LANDSCAPES CHANGE REFLECTION IN MORPHOLOGICAL

FEATURES OF SOILS PROFILES (CASE STUDY OF TYUMEN)
Konstantinova E.Yu.
Tyumen State University, Tyumen, Russia, konstantliza@gmail.com
Abstract: Contemporary intensive urbanization of Tyumen leads to a significant transformation
of the natural environment. Active expansion of residential and industrial areas is due to the ongoing
development of adjacent agricultural and natural areas. This process leads to the transformation of nat-
ural landscapes. Natural soils are replaced by anthropogenically transformed. Urban soils occupy sig-
nificant areas in all functional zones of the city. Anthropogenic activity as a factor of soil formation is
manifested in the morphological features of soils, especially the upper horizon. Direct influence leads
to the mixing of the upper soil horizons, the burial of natural and anthropogenically transformed
organogenic horizons, the appearance of midline horizons on the surface of the soil, the creation of new
horizons and soils. Thus, the morphological features of soils are the representative source of infor-
mation on the pattern and scale of changes in economic activity.
Введение
Урбанизация является одной из главных тенденций современного мира. Рост численности
городского населения, и, как следствие, увеличение площади урбанизированных ландшафтов,
приводит к существенной трансформации элементов ландшафтной сферы при всесторонней
хозяйственной деятельности человека или антропогенезу [Федотов, 2006]. Подобные измене-
ния затрагивают не только естественные ландшафты в целом, но и отдельные их компоненты,
такие как почвенный покров. Антропогенно-преобразованные почвы занимают значительные
площади в пределах урбанизированных территорий, специфичны для каждой конкретной
функциональной зоны. Характер антропогенного воздействия на почвы города определяется
типом землепользования, отражается в профиле городских почв в виде образования соответст-
вующих антропогенных горизонтов, либо изменения свойств поверхностных горизонтов [Про-
кофьева, Попутников, 2010].
Природные ландшафты города Тюмени
Город Тюмень расположен на юго-западе Западно-Сибирской равнины. Климатические
условия характеризуется продолжительной зимой с длительными морозами и устойчивым
снежным покровом, непродолжительными и безморозными переходными периодами, корот-
ким теплым летом. Территория находится в зоне пониженной теплообеспеченности и избы-
точного увлажнения с коэффициентом 0,8 [Соколов, 1968].
Территория города расположена в пределах Ишимской наклонной равнины [Городецкая,
Мещеряков, 1971]. Протекающая с запада на восток р. Тура делит территорию на две неравные
части: северная часть представляет собой выположенную заболоченную поверхность III НПТ
р. Туры со значительным распространением озерно-болотных форм, южная — сочетанием по-
верхностей III-IV НПТ, осложненных эоловыми и эрозионными формами в виде уступов и
грив, и дренированным расчлененным Тура–Пышминским междуречьем [Безуглая-Анненкова,
Матусевич, 1998]. Река Тура имеет хорошо выработанную долину. Пойма двусторонняя, ши-
риной 2-6,5 км, изрезана озерами-старицами, ложбинами стока; присклоновая часть частично
заболочена. Правый склон долины высокий, выпуклый, террасированный до с. Кулаково. Ле-
вый склон низкий, очень пологий, незаметно сливающийся с прилегающим к реке Тарманским
болотом [Безуглая-Анненкова, Матусевич, 1998]. Оба склона сложены суглинистыми грунта-
ми, рассечены балками и долинами притоков, покрыты смешанным лесом, у населенных пунк-
тов распаханы. Абсолютные отметки высот в пределах города изменяются от 50 до 120 м.
150
В соответствии с физико-географическим районированием Тюменской области [1973] рас-
сматриваемая территория относится к Тюменскому району Туринской подпровинции Тавдин-
ской провинции подзоны мелколиственных осиново-березовых лесов.
Естественные ландшафты территории представлены сосновыми лесами на подзолах и под-
бурах, сформированными на субаэральных песчаных отложениях высоких террас Туры, оси-
ново-березовыми и березовыми колками на серых лесных осолоделых почвах и разнотравными
лугами на серых лесных на плакорах на супесчаных отложениях, заливными лугами пойм на
аллювиальных темногумусовых почвах, осоково-гипновыми болотами на торфяных эутроф-
ных почвах.
Наряду с естественными ландшафтами, в условиях города распространены антропогенно-
преобразованные ландшафты. Их возникновение и развитие во многом определяются историей
и интенсивностью урбанизации, типом землепользования.
Специфика изменений ландшафтов городской территории в контексте интенсивной
урбанизации
История города насчитывает 430 лет. Город Тюмень основан в 1586 г. как острог, до сере-
дины XIX в. существовал как крупный транспортный и торговый узел. В конце XIX в. появи-
лись первые производства. Начало промышленного роста связано с эвакуацией в военное вре-
мя ряда мощных промышленных предприятий, однако активная урбанизация территории
совпала с началом освоения крупных месторождений нефти и газа севера области в период с
конца 60-х XX в. и продолжается по настоящее время. Интенсивность урбанизации можно
оценить, обратившись к статистическим данным. Так, только за последние 15 лет численность
населения увеличилась почти в 1,5 раза, площадь города более чем в 3 раза (рис. 1). По состоя-
нию на 1 января 2016 г. численность населения составляет 720,6 тыс. чел., площадь —
0,7 тыс. км2 [Города Тюменской области…, 2016]. Стабильно растет число предприятий и ор-
ганизаций (рис. 1), открываются новые крупные производства.
В пределах города выделяются жилые, общественно-деловые, производственные зоны, зо-
ны инженерной и транспортной инфраструктур, зоны сельскохозяйственного использования,
зоны рекреационного назначения, зоны особо охраняемых территорий, зоны специального на-
значения, зоны размещения военных объектов и иные зоны [ст. 35, Градостроительный кодекс
РФ, 2004]. Интенсивная урбанизация сопровождается высокими темпами строительства жилых
кварталов, развитием транспортной инфраструктуры, увеличением площади производствен-
ных территорий. Увеличение площади застроенных территорий происходит, как правило, за
счет изменения вида использования земельных участков в составе зон сельскохозяйственного
использования. Антропогенная деятельность приводит к существенным изменениям исходных
природных ландшафтов. В антропогенез вовлекаются, в том числе, отдельные компоненты
ландшафта, такие как почвы, попадающие под воздействие качественно нового фактора поч-
вообразования — антропогенной деятельности.
Рис. 1. Интенсивность урбанизации г. Тюмень за период 2002-2016 гг. (по данным Росстата [Социально-
экономическая…, 2016]): слева — динамика изменения численности населения и площади городской
территории; справа — динамика изменения количества организаций и предприятий
151
Антропогенная деятельность как фактор почвообразования проявляется в косвенном воз-
действии, состоящем в модификации факторов почвообразования, и прямом, заключающемся
в подкислении, подтоплении, нарушении почвенного профиля, конструировании почвенного
профиля, подобного естественному [Апарин, Сухачева, 2015]. Рассмотрим подробнее прямое
воздействие антропогенного фактора, наиболее выраженного в морфологическом строении
профилей антропогенно–преобразованных почв.
Особенности морфологического строения профилей почв под прямым антропоген-
ным воздействием
Полевые работы проводились в период с июня по сентябрь 2016 г. в пределах границ насе-
ленного пункта г. Тюмень, включающей как территории плотной городской застройки, так и
сопутствующие земли сельскохозяйственного и прочего назначения. Объектом рассмотрения в
данной работе являются антропогенно-измененные почвы города Тюмени. Описание и диагно-
стика горизонтов и признаков проводилось на основе «Классификации и диагностики почв
России» [2004] с учетом предложений по введению городских почв в систему классификации
почв России [Прокофьева и др., 2014].
Процесс прямого антропогенного воздействия вызывает 4 типа изменения почвенного
профиля: перемешивание почвенных горизонтов, срезание части профиля, погребение почвы и
«конструирование» нового профиля [Апарин, Сухачева, 2014]. Направленность и интенсив-
ность процессов антропогенного воздействия в почвах различных функциональных зон города
неравномерны. Характер данных изменений соответствуют степени трансформации земле-
пользования в каждой конкретной функциональной зоне, и, соответственно, выраженности
перехода от естественных к антропогенным ландшафтам.
Перемешивание почвенных горизонтов встречается в профиле почв различных функцио-
нальных зон. Наиболее частым проявлением является перемешивание верхних горизонтов при
вспашке агропочв, при сведении растительности и выравнивании поверхности при строитель-
стве объектов в селитебных и промышленных зонах. Формируются турбированные горизонты
с характерным пятнистым рисунком, морфонами нижележащих горизонтов. Так, например, в
темно-сером среднесуглинистом плотном горизонте UR, содержащим щебень и строительный
мусор, на глубине 7-22 встречается рыжий тяжелосуглинистый морфон нижележащего гори-
зонта (рис 2а).
Срезание поверхностных почвенных горизонтов встречается достаточно часто во всех
функциональных зонах. Происходит за счет дефляции или эрозии, вызванной сведением рас-
тительного покрова, прокладкой грунтовых дорог и др., либо при механическом удалении
горизонта при планировании участка под строительство. Верхний органогенный горизонт
исчезает, на поверхность выходит срединный горизонт, образуется абрадированная почва
(рис. 2б).
Погребение почв и почвенных горизонтов под слоем привнесенного материала происходит
при планировании участков под застройку в селитебных и промышленных зонах. При разме-
щении объектов транспортной и инженерной инфраструктуры происходит погребение почв
под асфальтом. Рассмотрим первый случай. В почвенном профиле выделяется верхний техно-
генный горизонт-слой искусственного материала (TCH), слабо затронутый процессами почво-
образования, со значительным количеством бытового и строительного мусора, и нижележащий
органогенный горизонт (рис. 2в).
В пределах урбанизированной территории, особенно в границах селитебной и промыш-
ленной зон, широко распространены искусственно созданные или «сконструированные» поч-
вы. Такие почвы часто встречаются в жилых микрорайонах современной многоэтажной за-
стройки, в коттеджных поселках, точечной застройки в историческом центре города при
благоустройстве придомовых территорий: газонов, клумб, скверов и т. д. На естественный ми-
неральный горизонт или искусственный техногенный слой привносится компостный материал
(рис. 2г), как следствие, образуется маломощное техногенное поверхностное образование, не
затронутое почвообразованием.
152
Рис. 2. Функциональные зоны и проявления антропогенного воздействия в профилях городских почв:
а — перемешивание горизонтов в урбаноземе промышленной зоны (Матмассы, 57°11′33,7″N,
65°38′55,5″E); б — срезание горизонта в абрадированном урбодерново-подбуре рекреационной зоны
(Чертова поляна, 57°13′12,5″N, 65°29′58,9″E); в — погребение культорозема в селитебной зоне
(СНТ Ивушка, 57°14′03,0″N, 65°34′19,0″E); г — реплантозем в селитебной зоне
(ЖК Столичный на ул. Запольной, 57°09′03,1″N, 65°31′31,5″E)
Заключение
Интенсивная урбанизация г. Тюмени в современный период ведет к значительной транс-
формации природной среды. Активное расширение селитебных и промышленных зон проис-
ходит вследствие непрерывной застройки прилегающих территорий, бывших в сельскохозяй-
ственном использовании или естественном состоянии. Происходит трансформация
естественных ландшафтов. Данный процесс сопровождается сменой естественных почв антро-
погенно-преобразованными, которые занимают значительные площади и встречаются во всех
функциональных зонах города.
Антропогенная деятельность как фактор почвообразования проявляется в особенностях
морфологического строения почв, особенно верхнего горизонта. Прямое воздействие приводит
к перемешиванию верхних почвенных горизонтов, погребению естественных и антропогенно-
преобразованных органогенных горизонтов, появлению срединных горизонтов на поверхности
или сведению почвы, созданию новых горизонтов и почв.
Таким образом, особенности морфологического строения почв являются репрезентатив-
ным источником информации об истории трансформации ландшафтов городских территорий в
связи с характером и масштабом хозяйственной деятельности человека.
1. Апарин Б.Ф., Сухачева Е.Ю. Классификация городских почв в системе российской и международной
классификации почв // Бюллетень Почвенного института им. В.В. Докучаева. 2015. Вып. 79. С. 53-72.
153
2. Апарин Б.Ф., Сухач�

Язык

XII Ландшафтная конференция - том 2

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

XII Ландшафтная конференция - том 2

Оригинальное название:

Загружено:

Авторское право:

åàçàëíÖêëíÇé éÅêÄáéÇÄçàü à çÄìäà êéëëàâëäéâ îÖÑÖêÄñàà

íûåÖçëäàâ ÉéëìÑÄêëíÇÖççõâ ìçàÇÖêëàíÖí

å‡ÚÂðË‡Î˚ XII åÂÊ‰ÛÌ‡ðÓ‰ÌÓÈ Î‡Ì‰¯‡ÙÚÌÓÈ ÍÓÌÙÂðÂÌˆËË

í˛ÏÂÌ¸-íÓ·ÓÎ¸ÒÍ, 22-25 ‡‚„ÛÒÚ‡ 2017 „.

Конференция проведена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных

Ландшафтоведение: теория, методы, ландшафтно-экологическое обеспечение

ISBN 978-5-400-01382-9 (т. 2)

В сборнике материалов конференции освещены современные проблемы ландшафтоведения

В оформлении обложки использованы фотографии Аркадия Елфимова

ISBN 978-5-400-01382-9 (т. 2) © Тюменский государственный университет, 2017

Proceedings of the XII International landscape conference

Tyumen-Tobolsk, 22-25 August 2017

Reviewed by doctor of science, professor, vice-president of Russian Geographical Society

ISBN 978-5-400-01382-9 (т. 2)

The book cover was designed using photography by Arkadiy Elfimov

ISBN 978-5-400-01382-9 (т. 2) © University of Tyumen, 2017

V. ЛАНДШАФТНОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ И ОХРАНА ПРИРОДЫ

VI. ФУНКЦИИ, УСЛУГИ И УСТОЙЧИВОСТЬ ЛАНДШАФТОВ

VII. ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛАНДШАФТНАЯ ГЕОГРАФИЯ

VIII. ГУМАНИТАРНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЛАНДШАФТА

IX. РЕГИОНАЛЬНЫЕ ЛАНДШАФТНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

X. ЛАНДШАФТЫ НЕФТЕГАЗОВЫХ РЕГИОНОВ

V. LANDSCAPE PLANNING AND NATURE CONSERVATION

VI. LANDSCAPE FUNCTIONS, SERVICES AND RESILIENCE

VII. HISTORICAL LANDSCAPE GEOGRAPHY AND LAND USE CHANGE

VIII. HUMAN DIMENSION OF LANDSCAPE

IX. REGIONAL LANDSCAPE STUDIES

X. LANDSCAPES OF OIL AND GAS PRODUCTION AREAS

XI. EDUCATION AND POLITICS IN LANDSCAPE SCIENCE

V. LANDSCAPE PLANNING AND NATURE CONSERVATION

LANDSCAPE PLANNING AS SECTION OF COMPLEX PHYSICAL GEOGRAPHY

SPATIAL TOOLS OF LANDSCAPE PLANNING

Рис. 1. Процедура ландшафтного планирования

Мотивировка предлагаемых планировочных решений (рис. 1) обусловлена комбинациями

ñÖçéíàóÖëäéÖ êÄáçééÅêÄáàÖ à Çéèêéëõ éïêÄçõ

PHYTOCENOSES DIVERSITY AND NATURE PROTECTION

Еловые леса сохранились в основном по водоразделам на возвышенных участках с до-

éÅáéê êÖáìãúíÄíéÇ îìçÑÄåÖçíÄãúçõï

A REVIEW OF THE RESULTS OF BASIC AND APPLIED LANDSCAPE-BASED

ãÄçÑòÄîíçéÖ èêéÖäíàêéÇÄçàÖ êÖÉàéçÄãúçõï

LANDSCAPE PLANNING OF REGIONAL SYSTEMS OF SPECIALLY PROTECTED

Структурный анализ сети ООПТ Свердловской области позволяет выявить диспропорцию

LANDSCAPE ZONING AS A BASIS FOR GEOENVIRONMENTAL EVALUATION

ãÄçÑòÄîíçÄü Éàë äÄä àçëíêìåÖçí éñÖçàÇÄçàü

LANDSCAPE GIS AS A TOOL FOR LAND ASSESSMENT AND PLANNING

Рис. 2. Блок-схема геоинформационного картографирования ландшафтных комплексов:

Примеры. Предложенные алгоритмы применялись при создании ГИС политики земле-

Основой для формирования ландшафтной ГИС ландшафтного планирования района

Рис. 4. Общая циклическая схема геоинформационной технологии формирования

На основе ландшафтной ГИС строятся производные карты компонентов геосистем (почвы,

LANDSCAPE AND ECOLOGICAL ISSUES OF KAZAKHSTAN’S CAPITAL

Рис. 2. Гранулометрический состав флювиальных отложений на территории Астаны

Рис. 4. Участки сезонного подтопления и затопления г. Астаны и ее окрестностей — черный цвет

Рис. 5. Участки повышенной влажности почв в г. Астане и ее ближайших окрестностях — оранжевые

Парки и рекреационные зоны в Астане расположены преимущественно там, где неудобно

Рис. 6. Карта озелененности Астаны

Повышенный уровень загазованности воздушной среды наблюдается вблизи застроек, в

THE LANDSCAPE DIVERSITY OF NATURAL RESERVE "BAYDARSKIY"

Рис. 1. Ландшафтная структура и ООПТ г. Севастополя

Цель статьи заключается в проведении оценки ЛР на основе анализа ландшафтной струк-

Рис. 2. Ландшафтная структура природного заказника «Байдарский»

Условные обозначения: II. Зона широколиственных и сосновых лесов северного макросклона

Результаты проведенных расчетов систематизированы в табличной форме (табл. 2, 3).

SUSTAINABLE TOURISM — A CONSERVATION OF NATURAL