Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
************
Эффект сожаления
https://ficbook.net/readfic/3245805
***********************************************************************************
************
Описание:
Снейп погибает на войне, Гарри находит способ вернуться в прошлое и пытается спасти
Снейпа, изменив ход событий. Получится ли у него это? Ведь изменишь одно —
изменится всё.
Посвящение:
Посвящаю Al-V — своей дорогой бете, с благодарностью за поддержку и терпение! Так
же выражаю огромную благодарность Kaitrin, которая убрала все перлы и недочеты.
Примечания автора:
Написано по заявке 2.64. СС/ГП, ГП/СС. G - NC-17. Слэш, пре-слэш. AU, частичный
кроссовер с фильмом "Эффект бабочки".Все лица, которые участвовали в постельных
сценах, являлись совершеннолетними (по магическим меркам)!ООС к возрасту Снейпа
(случай на озере произошел не на 5, а на 7 курсе). Могло бы быть саундтреком
http://pleer.com/tracks/7223TjUG Иллюстрация https://drive.google.com/file/d/0B-
gKIWefjXfkX1hJQmcwcmdXdDQ/view?usp=sharing
Как потом писала Рита Скитер: «В тот вечер Гарри Поттер вышел в магазин и больше не
вернулся». На деле же национальный герой отправился в банк Гринготтс. Там он
перевел часть своих сбережений на маггловскую банковскую карту, черкнул пару строк
для министра и друзей: «Не ищите, ушел в заслуженный отпуск: отдохну — вернусь». И
покинул магический мир до тех пор, пока страсти по «выжившему в квадрате» не
улягутся.
Немного побродив по Хогсмиду, Гарри направился в Хогвартс. Надо отдать должное тем,
кто занимался восстановительными работами: замок выглядел точно так же, как в его
довоенных воспоминаниях. Еще до хоркруксов, Волдеморта и всей той дряни, которая с
ним приключилась, и воспоминания о которой он все пять лет пытался вытравить из
себя.
Гарри вошел в замок. В этом коридоре все началось… А по вон тому он бежал,
опаздывая на занятия… Вот лестница, которая занесла тогда его, Рона и Гермиону на
третий, запретный этаж… Интересно, они здесь? Гарри уже собрался ступить на первую
ступеньку, чтобы проделать тот их путь, но его окликнули.
Гарри развернулся, на его лице появилась улыбка до ушей. Он рад был видеть Минерву.
Вот только она его радости не разделяла. Она смотрела на него так же, как и
прохожие в Хогсмиде: во взгляде не было даже намека на узнавание.
Минерва продолжала смотреть на него все так же недоверчиво. «Не узнала!»,— отвечал
за нее взгляд.
Да и можно ли было узнать в нем того Гарри, которого она видела в последний раз?
Прежний цвет его волосы потеряли в переходе через Сахару — выгорели под палящим
солнцем. И зачем он туда поперся? Уже и не вспомнить…
В Риме он сбросил с себя свои обноски. Как говорил Мишель: «Достойному камню —
достойная оправа…» Или это был француз Пьер? За столько лет кого только не было в
его постели, но почему-то всегда они были худощавы, бледны и черноволосы… Мишель
канул в небытие, а любовь к дорогим костюмам и хорошей обуви осталась…
— Гарри, это правда, ты? Как ты вырос! Возмужал! Куда же ты пропал, несносный
мальчишка? — голос Минервы дрогнул, а на глазах у нее выступили слезы.
— Да, ты прав, пойдем! Я как раз туда и направлялась, когда тебя встретила! А то
здесь слишком много ушей и глаз! — ответила Минерва, беря его под руку.
— Молодые леди, разве у вас сегодня нет больше занятий? — обратилась она к стайке
девушек, стоявших неподалеку и продолжавших обсуждать внешний вид Гарри. Стайка,
потупя глаза, упорхнула.
К удивлению Гарри, пройдя несколько ярдов, они остановились возле двери в кабинет,
который еще во времена его обучения принадлежал МакГонагалл, как декану факультета.
— Видишь ли, Гарри, это теперь и есть кабинет директора. Дело в том, что после
директора Снейпа никто так и не смог войти в ту комнату. Всё уже перепробовали!
Увы. Один Мерлин знает, что скрывается за той дверью. Люди из министерства даже
“Бомбарда” хотели применить! Я не дала. Это небезопасно… Но не будем о грустном,
рассказывай, что с тобой произошло.
— Попробуй, — пожала плечами Минерва, на ее лице было написано, что она не верит в
то, что Гарри это удастся. — Только не взрывай ничего, ладно?
Из магии нельзя уйти, громко хлопнув дверью. Гарри этого не знал. Когда началась
магическая ломка, и он уже был готов вернуться в Британию, судьба в очередной раз
преподнесла ему подарок. Магическая община Румынии приняла его в свое лоно. Спустя
несколько месяцев Гарри узнал, что ни магия рода Блэков, ни магия рода Поттеров не
отличаются светлостью…
Гарри поднес ладонь к магической паутине. Какой паук сплел ее? Догадаться нетрудно.
Он провел пальцами по нитям, повторяя узор: очерчивая контуры, лаская изгибы,
растягивая до предела, заполняя… Спустя несколько мгновений, в ответ на
прикосновения, паутина зазвенела. Еще через миг она со стоном натянутой струны
порвалась, окропив Гарри вязкими брызгами…
«Кабинет выглядит так, словно его покинули только что, словно и не было этих пяти
лет…»
— Мальчик мой! Как я рад тебя видеть! — произнес портрет Дамблдора и приветственно
помахал рукой.
Гарри окинул взглядом стены, но не нашел на них того, что надеялся увидеть.
Раздосадованный, он, как в юности, взъерошил себе волосы.
— Черт, надо было понять, что тебя здесь не будет. Зря я всё это затеял, — сказал
Гарри, обращаясь к невидимому собеседнику. — Здесь мне больше нечего делать…
«Не знаю, что Вы здесь забыли, Поттер, но не обольщайтесь на свой счет: дверь была
заколдована таким образом, что только двое способны войти через нее: я и Вы. Если
Вы здесь - значит, для меня все уже закончилось.
Все, что досталось мне в качестве наследства после смерти Дамблдора, кроме
репутации убийцы и предателя — это его воспоминания. Я решил передать их Вам.
Почему мой выбор пал на Вас? Нет, не думайте, я не полагаюсь на Ваши
интеллектуальные способности, потому что не думаю, что статус национального героя
что-либо в них изменит, но я полагаюсь на Вашу гриффиндорскую честность. Надеюсь,
она поможет Вам распорядиться этими воспоминаниями правильно. Также я надеюсь, что
у Вас хватит ума и благоразумия не сомневаться в их подлинности. Они находятся в
верхнем ящике стола, в шкатулке. Еще там лежит мешочек с неизвестным мне
содержимым. Дамблдор взял с меня непреложный обет о том, что я не буду пытаться
узнать, что именно лежит в мешочке, и передам его Вам даже в случае своей смерти.
Прежде чем принять подарок от этого старого интригана, просмотрите его
воспоминания! Отнеситесь к этому серьезно!!! Несколько раз подумайте, прежде чем
что-либо предпринять!
P.S. Как бы странно это ни звучало из моих уст, но я рад, что Вы остались живы.
Значит, все было не зря. С.С.»
«Не зря… Не зря… Не зря…» — застучало в голове у национального героя, который даже
не заметил, как оказался сидящим в директорском кресле. Гарри открыл ящик стола и
достал оттуда шкатулку из черного дерева. Оказалось, что большую ее часть занимают
уменьшенные и заполненные серебристыми нитями флаконы. «Да мне и жизни не хватит,
чтобы просмотреть их все!»,— подумал Гарри. На самом дне шкатулки он обнаружил тот
самый мешочек с «неизвестным Снейпу содержимым». Как оказалось, в нем лежал маховик
времени, почти такой же, каким они с Гермионой пользовались, когда спасали Сириуса.
Только этот был украшен красивой семиконечной звездой, в центре которой
располагалась надпись: «Paenitet».
«Незадолго до своей смерти твой предок оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть
ее тебе. Используй её с умом».
«Еще одна вещь??? Непременно, директор! Сделаю всё как всегда!» — сказал Гарри и,
прихватив с собой шкатулку с воспоминаниями, направился к омуту памяти.
Повернувшись спиной к портретам, Гарри не увидел того, насколько был отчаян в своем
беззвучии портрет директора, как он протестующе махал руками и топал ногами. Также
Гарри не заметил тот факт, что очки-половинки на лице Дамблдора сползли набекрень,
когда директор обессиленно опускался на пол, понимая, что эту немую битву он
проиграл.
***
Гарри даже посетила мысль, что профессор зельеварения, наверное, был прав, когда
нелестно отзывался о его памяти: "Похоже, Поттер, что объем информации, получаемой
вами на моих занятиях, несоизмеримо велик относительно объема вашей черепной
коробки!.."
Гарри сложил обратно в шкатулку флаконы с воспоминаниями, отметив нехитрым
заклинанием те, что уже просмотрел, и вернулся к директорскому столу. Он устало
рухнул в кресло. Ему надо было решить, что делать с этими воспоминаниями: «Зачем
мне они? Надо отдать их МакГонагалл! Она уж точно найдет им достойное применение!
Как же голова болит!» Гарри закрыл глаза, надеясь, что картинки из чужой,
подсмотренной им жизни, наконец-то, перестанут мелькать перед его взором…
В комнате темно, но полоска света от полной луны падает на кровать. В этой полоске
видно, как два тела ведут отчаянную борьбу. Мужчина, одетый в мантию, прижимает к
постели полностью обнаженного хрупкого паренька, тот громко шипит и выгибается,
пытаясь освободиться. Все попытки получить свободу только ухудшают его положение.
Вот он уже оказывается под своим противником: лежит на животе, руки заведены за
спину и зафиксированы цепкой хваткой. В лучах лунного света бледное тело
контрастирует с темной мантией: оно кажется каким-то невесомым, почти прозрачным
и... раздавленным тяжестью тела, нависшего над ним. Верхний свободной рукой рывком
тянет паренька за черные космы, притягивает к своему рту его шею, чтобы уже губы и
зубы оставили на ней дорожки из укусов-отметин. Эти отметины начинают проступать на
нежной коже темными пятнами, чтобы, подобно клейму, навсегда остаться в памяти...
Мужчина что-то шепчет на ухо парню, тот вдруг сдается и перестает оказывать
сопротивление. Облака неожиданно скрывают луну. Полоска света становится уже.
Теперь в ней видна лишь хрупкая, выгнутая дугой спина, которая сотрясается от
ритмичных движений…
Гарри проснулся как раз в тот момент, когда из уст хрупкого черноволосого паренька
должно вырваться имя его мучителя. Тяжело дыша, он приходил в себя. Этот кошмар-
воспоминание преследует его на протяжении многих лет. Даже зелье «Сна-без-
сновидений» не способно преградить ему дорогу...
«Один и тот же чертов сон! Мерлин, когда же это закончится! Надо как-то решить эту
проблему», — подумал Гарри, и ему вдруг в голову пришла запоздалая идея: «Может,
спросить у Дамблдора напрямую, а не рыскать по его воспоминаниям в поисках зацепок?
Стыдно, конечно, о таком спрашивать, но куда деваться? Другого выхода нет».
— Вот черт, наверное, он обиделся на меня за то, что я сразу не снял с него чары
беззвучия, которые, по всей видимости, наложил Снейп. И где мне теперь искать
Альбуса?
Гарри был раздосадован тем, что упустил шанс поговорить с профессором, но тут он
вспомнил, что исчезнувший директор оставил ему маховик времени. Гарри обрадовался и
решил воспользоваться им: отмотать время на тот момент, когда он спал, снять чары с
портрета и поговорить. Он подошел к столу, достал из шкатулки маховик, надел на
шею, сделал мизерный поворот механизма и…
Гарри сделал еще одну попытку запустить маховик времени. Потом еще одну. Потом еще
несколько, но ничего не происходило.
«Наверное, надо что-то сделать, чтобы он заработал? Всё же этот маховик отличается
от того, которым мы пользовались».
Гарри походил кругами по комнате. Обернулся вокруг своей оси. Попрыгал. Результат
нулевой.
— Так, думай, Гарри, думай! Если эта штуковина называется "маховик времени" —
может, ею помахать надо перед использованием? — сказал Гарри самому себе и начал
раскачивать в руке маховик.
— Интересно, зачем директор так стремился передать мне сломанную вещь? Или это
прощальная шутка Снейпа? Северус, что за херня! — выругался в сердцах Гарри.
— Кто здесь? — Гарри вздрогнул: к нему только сейчас пришло понимание того, что с
ним кто-то разговаривает. Голос этого "кого-то" был ему смутно знаком. Гарри
перестал раскачивать маховик.
— Гарри Джеймс Поттер! Я никогда не мог представить, даже в своих самых темных
кошмарах, что в посмертии мне придется убедиться в том, что мой потомок — недоумок!
И уж никак не мог предположить, что одно из моих лучших изобретений назовут
«херней»! — прогремело с правой стены кабинета.
Теперь Гарри узнал его — Финеас Найджелус Блэк! Гарри подошел к портрету, висевшему
на стене.
— Вы все это время могли говорить и молчали? — вместо приветствия сказал Гарри.
— А меня никто не спрашивал! Это во-первых! — начал было портрет, но Гарри перебил
его:
— Ты прав. Наложены. На все, кроме моего. Как видишь, я могу говорить. А во-вторых,
я еще не забыл, как вы прятали меня в бисерной сумочке! Теперь мы квиты, — ответил
Блэк.
— Отношения у нас были добрее некуда! Директор Снейп, — заговорил Блэк, делая
ударение на слове «директор», — наивно предполагал, что ты заявишься сюда намного
раньше. Видишь ли, Гарри, Северус каждый раз, покидая этот кабинет, не знал,
вернется ли сюда снова. Каждый день мог стать для него последним. Он решил, что
благоразумно будет сохранить и передать тебе те знания, которыми обладал Альбус…
— Ты сделал то, что велел тебе директор Снейп, ты просмотрел все воспоминания
Альбуса? — теперь пришла очередь портрета перебивать своего потомка.
— Нет, — ответил Гарри.
— Чего и следовало ожидать, — пожал плечами Финеас. — Ты еще слишком юн, чтобы
понять: иногда в жизни случаются моменты, вспоминая которые ты готов провалиться
сквозь землю. И ты пойдешь на всё, чтобы о таких моментах или воспоминаниях никто
никогда не узнал. Я так думаю, шкатулка, которая попала в твои руки, хранит одно из
таких воспоминаний.
Гарри понимал, что это его единственный шанс наконец-то расставить все точки над i,
но так и не решился озвучить свой самый темный кошмар и выпалить на одном дыхании
фразу:
— Эта штуковина — правда ваше изобретение? Тогда почему она была у Дамблдора?
— А почему он не работает?
— Все работает. Просто ты... — портрет хотел было съязвить в очередной раз, но
передумал. — Просто ты неправильно пытаешься им воспользоваться! Я бы рассказал
тебе, как его запустить, но, видишь ли, когда я был жив, все упрекали меня в том,
что моя специфическая методика подачи материала влияет на успех усваивания этого
самого материала. Одним словом, к обратной стороне рамы моего портрета прикреплена
инструкция. Меня Минерва зовет в свою корзину, тьфу, кабинет! Изучи инструкцию на
досуге и ни в коем случае не запускай маховик без меня! Я скоро вернусь!..
— Неужели это общение с предком на меня так повлияло? Интересно, портреты умеют
как-то воздействовать на подсознание? Учитывая, что директор Финеас Найджелус Блэк
был слизеринцем — все возможно, — Гарри озвучил пустоте кабинета свои мысли.
Он не мог понять, почему последние несколько минут мыслил и вел себя, как тот,
другой, «допобедный» Гарри. Как тот, каким он был пять лет назад. Опять эта
наивность…
— Ты был прав: моя простота способна убить, но, к сожалению, я слишком поздно это
понял, — ответил голосу в своей голове Гарри и приподнял раму опустевшей картины.
Под ней пальцы нащупали небольшое углубление в стене, а в нем свиток. Взяв его,
Гарри направился обратно к директорскому столу.
— Не к добру это, — проговорил он, поймав себя на мысли, что в очередной раз
садится в директорское кресло.
Разбирая архивы рода Блэк, я наткнулся на один любопытный манускрипт. Изучив его, я
создал этот маховик. Он способен перенести Вас в тот момент времени, когда Вы
совершили поступок, о котором сожалеете больше всего. Магия сама определяет, какое
из ваших сожалений истинно, а какое — лишь плод неуемной фантазии. Невозможно
сказать наверняка, в каком событии своей жизни Вы окажетесь. Могу сказать только
одно: чем короче деление, которое переломилось на маховике во время путешествия —
тем свежее было использованное воспоминание и тем дальше будет следующий прыжок в
прошлое. Одно деление на маховике — одна возможность повлиять на ход событий. Одно
решение, которое Вы можете изменить.
— Откуда все-таки этот маховик у Дамблдора? Рассказы обоих директоров шиты белыми
нитками, и ни предку, ни Дамблдору почему-то не верится. Кто из них врёт??? Что бы
я хотел изменить в своем прошлом? О чем я сожалею больше всего? Куда перенесет меня
этот маховик? А что, если…
Шальная мысль, за долю секунды возникшая в голове, вопреки здравому смыслу, прочно
укоренилась в сознании. В глазах Гарри проявились изумрудные прожилки — это
говорило о том, что он полностью охвачен азартом. Тем самым безумным азартом,
который способен отправить свою жертву в поход через пустыню, заставить спорить с
воякой, или... принять решение, что спасти надо всех.
— Как говорит один мой знакомый: «Выхода нет только из гроба». Не факт, не факт!
Выход есть даже оттуда! — Гарри весело поделился своими мыслями с невидимым
собеседником, достал из кармана пиджака палочку и, прихватив с собой артефакт
«Сожаление», направился к омуту памяти.
Спустя несколько минут и одно заклятье Гарри склонился над омутом: разглядывал
картинки, которые маячили перед ним, и комментировал увиденное:
— Похоже, воспоминания здесь собраны, начиная с самого раннего детства. Кто бы мог
подумать, что у меня в голове столько сожалений! Теперь понятно, почему она так
болит! И откуда ноги растут у ночных кошмаров, тоже понятно!
Вот он смотрит на новую игрушку Дадли, вот Дурсли опять оставили его у кошатницы,
вот Гермиона получила наивысший балл по трансфигурации, вот дружная рыжеволосая
семья собралась за большим столом в Норе…
Гарри, увлеченный просмотром, даже не заметил, что его пальцы словно зажили своей
собственной, отдельной от всего остального тела, жизнью и начали подкручивать
механизм маховика, приводя его тем самым в действие.
— И об этом я сожалею??? Вранье! Да, местами мне было грустно, но это не то, что я
хотел бы изменить!!!
Гарри казалось, что его падение никогда не закончится, но нет. Вот туман рассеялся,
а свист в ушах сменился стуком собственного сердца. В первые секунды Гарри не мог
понять, что произошло и где он находится. Тело не слушалось, а зрение и слух упрямо
не хотели восстанавливаться.
— Эй, Гарри, что случилось? Мы идем или нет? — будто сквозь слой ваты звучит чей-то
голос.
С трудом Гарри удалось повернуть голову в ту сторону, откуда доносился звук. Перед
собой он увидел Рона.
— Гарри, с тобой всё в порядке? Почему мы остановились? — донесся с другой стороны
голос Гермионы.
— Я сейчас. Просто дайте мне минуту, чтобы прийти в себя, — ответил друзьям Гарри,
попутно осматриваясь по сторонам и пытаясь понять, где он сейчас находится.
— У нас нет минуты. Там профессор Снейп. Он ранен, — указывая рукой вглубь комнаты,
расставила всё на свои места Гермиона.
«Слева — Рон. Справа — Гермиона. Впереди — раненый Снейп. Значит, девяносто восьмой
год. Визжащая хижина», — к Гарри пришло понимание происходящего. На ватных ногах он
подошел к раненому и опустился рядом с ним на колени. В памяти всплыло всё то, что
произойдет дальше, но Гарри не мог понять, почему артефакт занес его именно сюда.
Хотя… Он никому не рассказывал об этом, но его действительно мучила совесть за то,
что тогда он даже не попытался спасти профессора. Он просто сидел и смотрел, как
Снейп умирает. Как жизнь, перемешанная с воспоминаниями, вытекает сквозь
окровавленные пальцы, как последние искорки этой самой жизни гаснут в бездонных
черных туннелях. Никогда прежде и ни разу после он не наблюдал за собой такого
равнодушия к чужой жизни, какое он проявил тогда. Это не давало ему покоя, особенно
в первые дни после победы. Днем он был занят исполнением отведенной ему роли
национального героя, но ночью чувство вины начинало грызть его, и он, блуждая по
пустому дому на Гриммо, каялся в этом грехе своему невидимому другу. Рассказывал,
что сожалеет о случившемся со Снейпом. Стараясь оправдаться, он говорил, говорил,
говорил и ждал, что в одной из пустых комнат прозвучит прорвавшееся сквозь
посмертие тихое, но надменное: «Я вас прощаю, Поттер, только заткнитесь!»
— Собери… Собери их… — Снейп зажимает рукой рану на горле. Его пальцы опять
скользят по окровавленной шее, смешивая с кровью воспоминания.
Девять…
Восемь…
Семь…
Пальцы судорожно сжимаюся. «Что я могу для тебя сделать? Что? Что???» Боль. Гарри
разжимает руку. В ладонь впились осколки раздавленного сосуда. Если магия выбрала
именно этот момент его жизни— значит, так тому и быть!
Шесть…
— Не это. Дай мне слезы Фоукса! — шепот Гарри вторит шепоту Снейпа.
Пять…
— Гарри, но… — Гермиона пытается что-то возразить, но будущий национальный герой ее
не слышит.
Четыре…
Три…
— Не помню, чтобы они у меня были… — Гермиона начинает рыться в сумочке и, к своему
удивлению, находит то, что требует от нее Гарри — флакон со слезами феникса.
Два…
Как только флакон опустел, Гарри заметил, что в воздухе появились струйки тумана.
Они, словно змеи, начали обвиваться вокруг него, сдавливать, мешать дышать. Всё
перед глазами поплыло, и Гарри почувствовал, как непонятный магнит тащит его куда-
то. Несколько мгновений бешеного полета — и Гарри очнулся стоящим перед омутом
памяти. Перед глазами плясали разноцветные мушки, а к горлу подобрался неприятный
комок. Гарри обессилено опустился на пол, чтобы дождаться, когда перестанет тошнить
— чего-чего, а гадить в кабинете директора Снейпа не следует. Этого Снейп, пусть и
спасенный национальным героем Снейп, ему уж точно не простит.
«Не думал, что будет всё так», — проговорил Гарри и взглянул на артефакт
«Сожаление», который по-прежнему висел у него на шее. Одна линия на нем, самая
маленькая из лучей звезды, оказалась переломана. Гарри подумал, что пока не стоит
снимать маховик, и решил спрятать его под рубашку. Тут он понял, что что-то в его
облике изменилось: на нем была надета красная мантия, которой до этого на нем не
было. Гарри сделал свои выводы.
— Значит, у меня всё получилось! Ну что, настало время задать вам пару вопросов,
профессор Снейп! — проговорил он, поднялся с пола и, пошатываясь, вышел из
кабинета.
Коридор был пуст, и Гарри никого на своем пути не встретил. Он не знал, сколько
времени пробыл в кабинете. Похоже, долго. Наверное, все уже собрались в Большом
зале и Вечер памяти уже начался. Гарри направился в сторону Большого зала.
— Нельзя было тебя одного отпускать! Герм мне уже плешь проела, возмущенная твоим
долгим отсутствием! — едва слышно прошептал рыжеволосый, толкая массивную дверь.
— Я привел вам нашего победителя!!! — прокричал во все горло Рон, когда они вошли.
— На лестнице…
— Да, успел, — ответил ей Гарри, хотя и не знал, о каком отчете идет речь.
«Да, чудны дела твои, магия! Я и отчеты! Ну, надо же! Интересно, а что еще
изменилось и где все же Снейп? Хорошо все-таки, что меня занесло именно в то
воспоминание! Теперь на душе на один камень меньше!»
Гарри не мог себе представить, какие теперь у него с зельеваром отношения и уместно
ли задать одному из друзей вопрос: «Где Снейп?» Пока Гарри размышлял, как лучше
спросить, пустующее место профессора зельеварения занял симпатичный молодой
человек. «Это явно не Снейп!» — промелькнуло в голове у Гарри, а спустя несколько
мгновений пришло узнавание: «Да это же Лонгботтом!»
— Сейчас? Сидит, — ответил ему Рон, откусывая большой кусок от очередной куриной
ножки.
Еще фото, еще и еще, и ни одного слова о Снейпе. В том прошлом, каким его помнил
Гарри, «Пророком» освещались совершенно другие события. Обнародование воспоминаний
покойного зельевара привело к большому резонансу в магическом сообществе, и все
майские и июньские номера были посвящены именно Снейпу и его роли в «Плане
Дамблдора». В июльских номерах были статьи о том, что Снейпу, хоть и посмертно, но
все-таки вручили Орден Мерлина. В этом настоящем про это нет и строчки. Поняв, что
в газетах он не найдет ответов на свои вопросы, Гарри покинул библиотеку и
направился обратно в кабинет директора. На пути Гарри то и дело начали попадаться
ученики. Значит, ужин уже закончился. Проходя по очередному коридору, Гарри
наткнулся на Минерву, стоящую рядом с троицей учеников, которую она, судя по
металлическим ноткам в голосе, за что-то отчитывала.
«Хоть это не изменилось», — подумал Гарри, когда они вошли в кабинет Минервы.
Кабинет выглядел точь-в-точь, как тот, в котором он побывал до своего перемещения
во времени. Минерва предложила выпить чаю. Гарри согласился.
«Так, опять гореть… Если один раз получилось — может, и здесь удастся?»
«Это была плохая идея, — понял Гарри, когда чашка директрисы слишком резко
опустилась на блюдце и тонкий фарфор жалобно звякнул, — про Снейпа лучше вообще
больше разговор не заводить, от греха подальше».
— Я надеюсь, что ты сейчас просто неудачно пошутил? Да, Гарри? Скажи мне, что ты
пошутил! — голос Макгонагалл дрожал, — Ты ведь не нарушаешь предписания врачей? Не
пользуешься магией? Ответь мне, Гарри!
«Отлично! Я — сквиб?»
— Нет, Минерва, я просто пошутил. Вы правы, это неудачная шутка. Просто настроение
сегодня у меня очень хорошее. Увидел вас в коридоре — юность вспомнил. Помните, как
мы с Роном на ваших уроках куролесили?
Минерва продолжала смотреть на него. Точно так же она смотрела, когда ее пытались
убедить, что какую-либо шалость совершил не тот ученик, что стоит перед ней, а вот
тот, другой, с соседнего факультета…
— Я рад был вас видеть, — тихо и грустно, а после небольшой паузы, живо и с
придыханием, — очень!!!
«Что же тут происходит??? Дурдом какой-то!!! Надо срочно узнать, что со мной
случилось… что произошло в эти пять лет, что я… черт знает, где был! Есть только
один человек, а точнее, портрет, который способен меня просветить и ничего со мной
не сделать. Интересно, я смогу еще раз войти в кабинет? Да, невеселое будущее я
создал…» — размышлял Гарри, идя по коридору, который должен был привести его к
лестнице, ведущей в кабинет директора. Он уже собрался повернуть за угол, но резко
остановился, услышав голоса.
— Давай еще раз пройдемся по второму этажу. Эх, жаль, что карты Мародеров у нас
нет! Мы б с ней вмиг нашли его! Если и на втором его не будет — будем вызывать
мракоборцев…
Голоса стали приближаться. Гарри со всех ног побежал в обратном от них направлении.
«Нельзя покидать замок, пока не узнаю, что происходит! Зачем друзьям натравливать
на меня мракоборцев?»
— Ну конечно же, кроссовки! — Гарри пошевелил пальцами левой ноги, — Даже дырка в
носке на месте!!! Бинго! Всё вернулось на круги своя! Думал, хоть третий десяток
похожу в нормальной одежде…
Нет, Гарри ничего не имел против грязных рубашек, протертых штанов и истоптанных
кроссовок. Ведь это были его «любимые» вещи! С детства. В котором он по наивности
своей действительно верил в то, что у Дурслей просто нет денег, чтобы купить ему
одежду. Когда же в юности пришло осознание, что на нем всё это время просто
экономили, а золотые галеоны наконец-то появились в карманах — ему было опять не до
одежды. Какая разница, в чем тебя убьют? Помня прошлое, в последние два года Гарри
старался с лихвой наверстать упущенное. Что ж, опять не судьба!..
Гарри включил воду и подставил голову под ледяную струю. В голове просветлело, но
надежда на то, что супруги Уизли перестанут его искать и просто оставят в покое,
смывалась вместе с утекающей в канализацию водой. Сейчас единственное безопасное
для него место — директорское логово. До него надо добраться любыми путями! Гарри
выключил воду, тряхнул головой. Брызги воды заляпали зеркало и закрыли собой его
новый облик. Гарри вытер руки о мантию, заодно проверил карманы на наличие палочки
и других посторонних предметов. Пусто. Даже денег нет.
Гарри убрал швабру, приоткрыл дверь и выглянул: коридор пуст. Быстрым шагом он
направился в сторону необходимой лестницы. Перепрыгивая через несколько ступенек,
он преодолел расстояние, отделяющее его от заветной двери. Гарри провел пальцами по
магической сети, та в ответ приветственно зазвенела.
— Ну, что я могу сказать по этому поводу? Недоумок! Однозначно! — громыхнул голос
Блэка со стены.
— Здесь вот уже пять лет ничего не происходило, до того момента, пока ты не
появился, — ответил рассерженно портрет, — Ты почему меня не дождался???
— Лучше ты расскажи, что ты такого вытворил в прошлом? Я ведь просил не трогать без
меня «Сожаление»…
— А дальше?
— Я очутился в том моменте, когда у меня на руках умирал профессор Снейп, я влил в
него слезы феникса, а потом меня притащило сюда….
— Так вот почему бедняга Северус сгорел заживо в этой хижине. А я голову ломал, кто
ж его так ненавидел, что обрек на такие адские мучения. Оказывается, потомок
постарался! Молодец!
— Я так полагаю, что молча, если учесть тот факт, что у него, как мне помнится,
было перекушено горло. С таким ранением не покричишь…
— А что там должно было быть? Газетчикам с лихвой хватало живых преступников, зачем
про мертвых-то писать?
— Да? А не ты ли был тем, кто первым обвинил его в предательстве, а потом давал
против него обличающие показания?
— Мертв. Ты всё-таки приложил его авадой, но вот он тебя — нет. Министерство как-то
пронюхало, и я скромно предполагаю, что не без помощи твоих друзей, что ты —
последний хоркрукс. Убить тебя никто не решился. Не буду рассказывать тебе во всех
красках твои приключения, но ты теперь под особым надзором. Тебе запрещено
пользоваться магией, запрещено покидать министерство, кроме особых случаев, таких,
как сегодня, например. В отделе тайн для тебя нашли местечко: целая комната. Ты
теперь там живешь. Дом на Гриммо опечатан, так же как и счет в Гринготс. Два раза в
месяц ты проходишь осмотр в Мунго. Все боятся того, что ты станешь новым Темным
лордом, потому что последняя часть души Волдеморта всё ещё в тебе. Только благодаря
своей известности ты сейчас не в Азкабане! Хотя, чем Моргана не шутит! После этой
выходки, — Блэк кивнул в сторону двери, — велика вероятность того, что тебя
поместят именно туда. Чтоб другим неповадно было бегать от мракоборцев…
— Я предупреждал!
— Исправить уже ничего нельзя. Той реальности, которую ты помнишь, больше нет. Есть
только эта, в которой Снейп — предатель, а ты — первый кандидат в Темные лорды. Всё
не так уж и плохо…
— Как мне быть? У меня теперь даже палочки нет, чтобы еще раз…
Рассуждения Гарри прервал тот факт, что за дверью кабинета начали раздаваться
приглушенные хлопки.
— Что это?
К хлопкам за дверью добавились непонятные звуки. Казалось, что эти звуки издают
сами стены башни. Гарри выглянул в окно. Рон, Гермиона и Невилл поднялись на метлах
в воздух и теперь обстреливали башню заклятиями. Несмотря на это, за стены Гарри не
боялся, но вот дверь! Звуки за ней становились всё громче. Хлопки врезающихся в неё
заклятий слились в одну нескончаемую какофонию. Сколько же за ней волшебников? Рано
или поздно они пробьют брешь. Что ему уготовано: Мунго или Азкабан? Да лучше
сдохнуть! Но это ему вряд ли дадут сделать. В этой новой реальности он один против
всех.
— Ну же, не томи!!!
— Хоть какое-то развлечение. Быть портретом в посмертии, знаешь ли, мой юный друг,
печальная участь. Особенно если учесть тот факт, что портретов моих всего два. Один
в доме Блэков, второй — здесь. За всё то время, что я мертв, я успел изучить все
закоулки в этих помещениях. Вот так и провожу свое посмертие: блуждаю из картины в
картину и наблюдаю везде одно и то же, одно и то же…
— Если вы так хорошо знаете Хогвартс, может быть, соизволите ответить мне на
вопрос: в этом кабинете случайно не завалялась где-нибудь чья-нибудь волшебная
палочка?
Омут памяти начал заполняться. Сейчас его содержимое выглядело немного иначе, чем в
первый раз. Четкие цветные воспоминания были перемешаны с тусклыми черно-белыми.
Спросить у Блэка, что это, Гарри не успел. Внушительное «Бомбарда!» разнесло дверь
в щепки. Кто ввалился в комнату, Гарри уже не видел — он закрыл глаза, когда
магический туман окутал его и понес в прошлое.
Пот струится по спине. Одежда к ней прилипла. Всё тело пробивает нервная дрожь.
Ладони холодные и мокрые. Палочка так и норовит покинуть скользкие тиски. У страха
есть вкус? Во рту — привкус крови из прокушенной губы. В пересохшем горле — вопреки
всем законам анатомии — стук сердца. Кажется, ещё чуть-чуть — и сердце выпрыгнет…
Чем не вкус страха? Гарри зажмурился и крепче сжал палочку. Пережить ещё один бой с
Волдемортом — сомнительное удовольствие.
«Сколько раз я корил себя за то, что не вступил в этот момент в бой? Если бы не
отсиживался по норам и лазам, сколько жизней было бы спасено? Сколько раз я
прокручивал эту мысль в голове? Сам виноват. Допрокручивался! Ну что ж, Гарри,
можешь себя поздравить: твои сожаления сбываются! Надо сейчас напасть на
Волдеморта, пока Снейп еще жив. Для начала устраню змею, а потом — будь что будет.
Все лучше, чем в Мунго головой о мягкие стены биться. Чему учили в Карпатах?
Сконцентрироваться и представить… Нет, не так… Увидеть! Да, именно увидеть внутри
себя магическое ядро и направить его энергию к себе на ладонь», — Гарри открыл
глаза: на ладони левой руки появилось чуть видимое зеленоватое свечение.
«Опять в унисон! Да что они, сговорились, что ли! Связывающее заклятье в лучших
друзей? Ничего, потом еще спасибо скажут!»
Благодаря тому, что Гермиона сидела очень близко от Рона, под действием заклинания
они оказались привязанными друг к другу.
— Простите, но мне надо туда. И надо одному. Это моя война, не ваша. На этот раз
все будет хорошо, — прошептал Гарри и улыбнулся им на прощание самой
обезоруживающей улыбкой.
Всё, что Гарри успел увидеть перед тем, как его закружило в туманном водовороте
времени — это вспышка зеленого света, заполнившая собой все пространство…
Придя в себя после прыжка, Гарри первым делом осмотрелся. Дверь в кабинет — цела.
Рубашка — чистая. На ногах — ботинки. Палочка — в руках. Маховик — на шее. Подойдя
к окну и никого за ним не обнаружив, Гарри пришёл к выводу, что пока всё в порядке.
Его отражение в стекле оконной рамы — шрама нет, очков нет — подтвердило
предположения. Подойдя к портрету, Гарри не обнаружил на нем своего предка. Портрет
Дамблдора также оказался пуст. Интересно, куда они постоянно исчезают? Дамблдор
ладно, но вот Блэк??? Гарри решил, что на этот раз, прежде чем покинуть кабинет,
стоит дождаться Финеаса.
Кто бы мог подумать, что временные прыжки отнимают столько сил! Надо срочно чем-
нибудь перекусить, пока есть время. Одна надежда, что Кричеру закон не писан, даже
темномагический.
— Кричер!
— Да, хозяин!
— Хорошо, хозяин! — громко ответил Кричер и чуть тише добавил, — ни здрасте тебе,
ни до свидания! Уходит, когда вздумается, приходит, когда надумает…
— Настроение у него не то! А у Кричера — то! Прожить столько лет, пройти войну — и
для чего? Чтобы бегать с тарелками взад-вперед! Тоже мне, хозяин… Шляется непонятно
где и непонятно с кем, а тем временем дом опять приходит в упадок, — запричитал
Кричер, — Эх, была б жива моя хозяюшка…
Что было бы с ним, если бы хозяюшка была жива, Гарри не услышал: с последними
словами эльф исчез. Утолив голод, Гарри вспомнил о том, что его насторожило, и о
чём он не успел спросить у предка: тусклые черно-белые воспоминания. Он подошел к
омуту, снял с шеи «Сожаление» и положил его в карман брюк. От греха подальше. Омут
наполнился. Гарри показалось, что на этот раз тусклых пятен больше. От просмотра
воспоминаний ведь ничего страшного не может произойти? Гарри ухватил одно черно-
белое и погрузился в него.
— Да, это он, — отвечает волшебник, и глаза Гарри начинают блестеть от… торжества,
а на губах появляется улыбка.
— Привет, Гарри, спасибо, что пришел! Мне, это… поговорить с тобой надо… Давай,
пройдемся? — говорит Рон и выходит из дома.
— Понимаю, — отвечает Гарри и обнимает друга, — я правда от всей души рад за вас!!!
На какое число назначена свадьба?
— Как ты там сказал: «Ты первый, кому мы решили сказать об этом?», да, дружище?
— Лучшая диета — это кровать! Эй, я шучу! Это я от Билла слышал! Только попробуй
рассказать об этом Гермионе! — угрожает Рон, приставляет к голове указательные
пальцы и делает вид, что бьет копытом, — Не смей проболтаться — забодаю! Мууу…
Покинув это воспоминание, Гарри понял, что в первый раз за долгие месяцы они
смеялись именно так: громко, заразительно, от всей души... Может, следующее пятно
докажет, что ему всё удалось, и в этой реальности все живы?
— Вот так. Что случилось? Да не молчите вы, будто в рот воды набрали! Что
стряслось?
— Мы ждем ребенка!
«Ух, ты! Я — крестный! Кто бы мог подумать! Мне двадцать три, и я уже крестный!
Молодец все-таки Рон! Наверное, весь медовый месяц сидел на диете! Как хорошо, что
я еще раз попробовал изменить прошлое! Это того стоило! Даже страшно представить,
что делает в этой реальности сейчас Снейп! Не удивлюсь, если Северусу Снейпу тоже
захотелось «пожить», и он теперь состоит с кем-нибудь в магическом браке. Эй! Куда?
Дай мне еще минуточку!»
— Я так горжусь тобой, Гарри! Мы все гордимся! Если бы Дамблдор был жив…
— Последняя маска, да, профессор? — говорит Гарри и садится на землю рядом с телом,
— Теперь ты свободен от всех обязательств. От всех обетов. Похоже, я всё-таки не
смог тебя спасти. Прости. Не по зубам мне всё это. Не силен я в исправлении прошлых
ошибок. Наверное, Волдеморт успел нанести удар по тебе. Мне жаль, но пытаться
больше я не стану.
Гарри проводит по щеке Северуса, но пальцы героя ощущают лишь пустоту. Воспоминания
не имеют плоти. Смертельное спокойствие скрасило лицо, которое Гарри всю свою
сознательную учебную жизнь считал некрасивым. Гарри продолжает:
— Я понял, что я искал и чего мне не хватало все эти годы — прощания с тобой. Умом
я понимал, но, не видя тела, не мог до конца поверить в то, что тебя больше нет. Я
все эти годы в глубине души верил в то, что ты, как говорят некоторые, «уполз». Я
мог бы сколько угодно и дальше врать самому себе, что не знаю, когда это всё
началось. Ложь. Знаю. Тогда, после нашего урока легилименции, я понял, что начал
относиться к тебе по-другому. То, что произошло тогда, навсегда изменило мою жизнь.
Совратило, испортило — называй, как хочешь. Но тогда — это было не вовремя и
неправильно. В конце концов, ты мне в отцы годишься! Я засунул подальше то, что во
мне пробудилось, старался просто не думать об этом. Потом было не до этого. А когда
стало наплевать на всё, было уже слишком поздно и ты стал моим наваждением.
На Гриммо мне казалось, что я ощущаю твое присутствие, что ты в одной из комнат,
только прячешься от меня почему-то… А потом я пошел тебя искать. Я всё ждал, что в
одной из стран этого грёбаного мира я встречу тебя. Живого. В каждом городе, идя по
улице, я всматривался в лица, надеясь, что увижу тебя. А однажды мне показалось,
что я действительно тебя вижу. Представляешь? Только не такого, как сейчас, а того,
другого Северуса, из твоих, подсмотренных мною воспоминаний. Шел дождь, я увидел
этого паренька в толпе. Он был очень похож на тебя того, молодого, и я побежал за
ним. Я бежал и бежал. Еще чуть-чуть — и я догнал бы его! Но… не заметил лужу и
поскользнулся. Потерял очки. Пока нашел, твой призрак уже скрылся от меня. Именно
после этого случая я и избавился от очков. Чтобы, если еще раз найду тебя, больше
не потерять…
Я слишком поздно осознал, что по-настоящему со мной всегда был только ты. Без лжи,
пафоса и обмана. Ты видел меня таким, каков я есть, и принимал меня. Я ведь всё
понял тогда, смотря то единственное воспоминание, которое помогло мне победить, но
перевернуло весь мой мир с ног на голову. «Свинья на убой» — кажется, так ты тогда
красноречиво назвал тот план, который теперь все называют «Планом Дамблдора»? Тогда
в твоем взгляде я прочел всё, что мне надо было прочесть. Ты ведь действительно был
ко мне привязан. Не за что-то, но вопреки всему. Вопреки своим предрассудкам,
юношеской неприязни к моему отцу, предвзятому отношению к моим интеллектуальным
способностям, ты был со мной всегда. «Всегда!» — ведь это твой девиз? Всегда
спасать чёртового Поттера! Пока смерть не разлучит. Разлучила… Но ты даже после
смерти умудрился спасти мне жизнь. Если бы не твоё заклятье на двери и палочка под
столом — быть мне сейчас в Мунго. Я был всё время несправедлив к тебе. Знаешь, я
ведь до этого момента и не осознавал, что ты на самом деле для меня значишь. С
тобой умерла целая эпоха моей жизни, имя которой «Северус Снейп». И я не знаю, чем
заполнить эту пустоту…
— Мне паршиво от того, что у меня есть шанс, но я бессилен что-либо изменить.
Честно — я просто боюсь. Мне страшно от того, какие последствия несут за собой мои
действия. Когда-то я обвинил тебя в трусости. На самом деле, это я трус — я больше
не стану пытаться изменить прошлое. Прости меня за всё и прощай…
Сколько продолжалась эта пытка совестью? Когда сил метаться не осталось, Гарри
обхватил себя руками, поджал под себя ноги и затих. Пока Гарри спал, Дамблдор и
Блэк вернулись на свои портреты.
— Я? А кто передал ему «Сожаление»? Кто взял непреложный обет с Северуса о том, что
он передаст его любыми путями?
— Я просто…
— Что — просто?
— Не вешай мне лапшу на уши! Я слишком давно тебя знаю! Ты просто хотел
подстраховаться… Или… Нет??? — Блэк ухмыльнулся, — Как я сразу не догадался! По
твоим глазам вижу, я прав. Ты надеялся, он кинется спасать тебя? Ты правда в это
верил? Верил в то, что его сожалением окажешься ты? Наивный интриган… Уже два шанса
израсходовано, и если ты не заметил — ни в одном из них не было тебя. И не будет,
помяни мое слово! С кем больше всего времени проводил Гарри? С друзьями. Но они
ведь живы, по крайней мере, в той реальности, где это все началось. Идём дальше.
Родители? Он их не помнит, и воспоминаний о них у него нет. Сириус? Да, но… Слишком
мало времени! Гарри провёл с ним слишком мало времени. Про остальных я вообще
молчу. Ладно, возьмем тебя: посиделки в кабинете, которые по сути своей — всего
лишь умело замаскированный инструктаж. На этом всё. Ответь мне, Альбус, с кем из
ныне мертвых людей Гарри проводил больше всего времени? Давай я тебе помогу.
Посчитай, сколько часов в неделю он проводил на уроках Снейпа, умножь это на пять
лет. Далее прибавь все стычки и перебранки с профессором. И добавь к этому блюду,
для остроты, воспоминания Снейпа. Если ты не можешь подсчитать — у магии с
арифметикой все в порядке. Альбус, ты так и не понял, как именно магия выбирает
сожаления? Даже после того, как сам использовал артефакт, ты так и не понял, что
можно исправить? Теперь понятно, почему у тебя ничего не получилось, когда ты сам
попытался изменить прошлое. Мне тебя жаль…
До того, как Гарри проснулся, директора успели запереть Дамблдора, а Блэк — занять
свое место на портрете.
— Никогда, слышишь меня, никогда больше не смей меня так называть! Я не герой. Я —
убийца, — Гарри вдруг опомнился, взял себя в руки и отпустил Кричера, — принеси мне
поесть.
Не проронив больше ни слова, Кричер исчез. Через несколько минут он принес еду и
опять безмолвно растворился в воздухе.
Кусок в горло не лез, но Гарри понимал, что ему надо поесть. Неизвестно, куда его
занесет очередное перемещение во времени.
— Не доброе. Я уже всё знаю. Как, вернее, почему они умерли? Что я сделал не так? У
меня было только одно решение. Я выбрал убить Нагини. Почему такой исход? И я ведь
видел в воспоминаниях Рона и Гермиону. Живыми, я отчетливо помню, что они ко мне
приходили на Гриммо, а ты мне сказал, что я живу в министерстве.
— Спокойно? Да, почти. Зная? Нет. Когда у тебя случился нервный срыв, там, около
хижины, все решили, что будет лучше немного подкорректировать твою память. Да и
магическому миру не следует знать всю правду о герое. Все, включая тебя, думают,
что это Волдеморт убил их на твоих глазах. А ты, под впечатлением от увиденного,
собрал все свои силы и сам ринулся на амбразуру, то есть, Волдеморта. Как всем
известно, ты — авадонепробиваемый, а потому победил Темного лорда и выжил.
Наверное, воспоминание о том дне просто заблокировали, а не удалили и потому ты
смог его увидеть. А по поводу исхода: ты всё сделал правильно. Почти. Ответь мне,
сколько ты потратил времени на то, чтобы освоить управление внутренней магией?
Гарри замялся:
— Можно ли хоть как-то повлиять на процесс перемещения? Могу ли я сам выбрать, куда
мне отправиться?
— Нет, не можешь.
— Понятно. Ну, родственничек, мне пора, — оживился вдруг Гарри, — Я тут план
разработал. Смотри: на этот раз надломленная линия чуть длинней предыдущей, и во
втором «сожалении» я находился чуть дольше, чем в первом. По моим подсчетам, это
значит, что в следующий раз я окажусь в том моменте, когда все будут на подходе к
хижине и у меня будет достаточно времени. Применю «Инкарцеро!» на всех троих: Рона,
Гермиону и Снейпа. Затем спрячу их в безопасном месте. Вместо Снейпа пойду в хижину
к Волдеморту и прикончу Нагини. Волдеморт в ответ прикончит меня. Всё будет хорошо!
— Нет, придумал только что. Пока чай пил. Детали буду дорабатывать по ходу
действий.
— Опять машешь саблей? Тебе первых двух раз не хватило? Неизвестно, к чему может
привести твой гениальный план!
— Ты разве не понял, что я не могу оставить всё как есть? Они погибли. Это я их
убил. Я должен всё исправить!
«Так, надо действовать очень быстро. Главное, чтобы Снейп не начал брыкаться…», —
подумал Гарри, когда магический туман подхватил его.
На душе потеплело, и Гарри рассмеялся. Его занесло туда, куда он даже не ожидал
попасть. Он помнил этот их диалог с Северусом. С первого до последнего слова. Он
много раз сожалел, что наговорил тогда Снейпу столько обидных слов — теперь есть
шанс все исправить. Только бы не наделать глупостей, и тогда все будет хорошо.
— Я не считаю твои слова смешными, просто я рад тебя видеть… в добром здравии! — у
Гарри чуть было не вырвалось слово «живым», но он вовремя опомнился. — И нам надо
спокойно обсудить сложившуюся ситуацию!
— Нам??? С тобой??? Да как ты смеешь, щенок, мне тыкать!!! — лицо Снейпа перекосило
от ярости.
— Объединить наши силы. Я всё знаю про вас, знаю про то, что вы на…
— Про лань знаю! Твой патронус — лань… Драко… Ты это сделал, чтобы спасти Драко…
Про обеты знаю… Да остановись же ты… Выслушай меня!
— Ты… Ты опять сунул свой паршивый нос в мою память! На этот раз я преподам тебе
хороший урок! — зашипел Снейп. За всю свою жизнь Гарри никогда не слышал, чтобы он
так шипел.
Гарри всё-таки удалось вывести Снейпа из себя окончательно. Боль отступила, но,
судя по перекошенному лицу зельевара, ненадолго. Всего лишь до той поры, пока
Снейп не придумает для Гарри что-нибудь более существенное. Гарри воспользовался
полученной передышкой, схватил свою палочку и встал на ноги.
— Вы правы, профессор! Я не в себе! Потому что я давно уже в тебе! Увяз, как муха в
паутине…
— Отбито, профессор, и будет отбиваться снова и снова, пока вы, сэр, не научитесь
слушать не только голос разума, но и сердца! — прохрипел Гарри, вспоминая тот их
бой, когда он решил тягаться с зельеваром, наивно полагая, что сможет справиться с
лучшим дуэлянтом Британии. За спиной Гарри услышал крики, — нам надо поговорить,
профессор, пока еще не поздно. У меня осталось мало времени…
Гарри понял, что сражаться и говорить у него вряд ли получится, надо остановить эту
дуэль.
— Удача сегодня на моей стороне, и тебе придется меня выслушать, хочешь ты этого
или нет! Как я уже пытался тебе сказать, у меня мало времени… — Гарри опустился на
землю рядом со Снейпом и попытался восстановить сбившееся дыхание, — Ты не должен
ходить в Визжащую хижину, когда Волдеморт призовет тебя. Он захочет стать
полноправным владельцем Бузинной палочки. Не допусти этой встречи. Любыми путями.
Поверь мне, просто поверь и не ходи в хижину. Найди в архивах Блэков информацию об
этом,— Гарри показал Северусу маховик, висевший на шее, — артефакт “Сожаление”.
— Убийца! Убийца! Гарри, Альбус и вправду мертв. Он и вправду убил его, — ревел
Хагрид, размазывая по лицу слезы. — Он верил тебе, Снейп, а ты… Ты… Ты!!!
— Нет!!! — прокричал Гарри. Этот крик был обращен не только к лесничему: Гарри
увидел, что вокруг него начали виться струи тумана.
Всё, что успел сделать Гарри перед тем, как пелена тумана полностью сомкнулась
вокруг него — это закрыть собой Снейпа, в которого летело смертельное заклятье.
Приземление было не мягче предыдущего, только если до этого героя уронили на землю,
то сейчас, скорее всего, он упал на каменный пол.
— Хватит меня ронять! — прошипел Гарри, будто бы магия могла его услышать.
— Ну же, Финеас, не томи… — Гарри осекся. На том месте, где должен был висеть
портрет Блэка, обнаружилась прожженная рама. Напротив нее, где раньше висел портрет
Дамблдора, также оказалось лишь черное пятно. Кто-то выжег портреты обоих
директоров...
Тут дверь в кабинет открылась, и в нее вошел Северус Снейп, следом за ним - Минерва
Макгонагалл.
“Ну наконец-то!” — подумал Гарри с радостью, но его радость испарилась, когда Снейп
и Минерва сначала сделали вид, что он пустое место, а потом и вовсе прошли сквозь
него.
— Это что, такая шутка, да? — спросил Гарри, но ему никто не ответил, — Эй! Мне
кто-нибудь скажет, что здесь происходит? Эй!!! Профессор Снейп! Профессор
Макгонагалл!
Тем временем профессор Снейп и профессор Макгонагалл пересекли комнату. Снейп сел в
директорское кресло, Минерва — напротив, и они начали беседу.
— Рад вам сообщить, что лорд не изъявил желания посещать нас, так что можно жить
спокойно. Этот месяц. Новых распоряжений нет.
— Нет, Минерва, новостей тоже нет, и знаете, я не думаю, что они когда-нибудь
вообще появятся, — Макгонагалл вздохнула. Снейп наложил на кабинет заглушающие
чары.
— И что теперь? Не можем же мы вот так всё оставить? Надо же что-то предпринимать…
По спокойному тону Снейпа можно было понять, что разговор на этом окончен, но видя,
как побледнело лицо Минервы от его речей, директор продолжил:
— Минерва, я перерыл все архивы Блэков. Информации очень мало, но из тех крупиц,
что мне удалось собрать, мне стало предельно ясно одно: если Поттер умер во время
перемещения из одного времени в другое — он умер во всех реальностях. И в этой, и в
той, которую покинул. Ждать, что он каким-то чудесным образом восстанет из мертвых
и сразится с Темным лордом — бессмысленно. В бредовых записях Блэка я не смог найти
ни одного упоминания об удачном исходе. Взять хотя бы Дамблдора: если такой великий
волшебник не смог, думаете, это под силу Поттеру?
— Это я бы никогда не поверил в то, что Поттер закроет меня от Авады и умудрится,
если это действительно было, рискнуть победой над Темным лордом ради каких-то
эфемерных целей… Я всегда говорил, что у него проблема с мозгами, и в конечном
итоге я оказался прав.
Минерва покинула кабинет, а Северус начал проверять эссе своих учеников. Гарри
подошел к столу и положил руку на плечо директора. Рука прошла сквозь ткань, прошла
сквозь тело и, как будто, застряла где-то в области груди. Казалось, если сжать
пальцы в кулак — можно почувствовать в своих руках бьющееся сердце. Гарри сделать
это не рискнул. Ему было страшно видеть, как его рука пронзает чужое тело. Страшно,
неправильно, но… тепло! О, Мерлин, как же тепло! Северус перестал проверять работы,
откинулся в кресле и провел ладонью сквозь кисть Гарри. Гарри встрепенулся.
Возможно, его чувствуют. Он вытащил руку из груди Северуса и снова попытался
дотронуться до живой, теплой плоти, но тщетно. Директор резко отдернул руку и
продолжил работу.
— Значит, показалось. Знаешь, я всегда гадал, что там? За горизонтом. Вокзал, луч
света, небеса. Когда насовсем. Без возврата. Значит, вот оно какое, посмертие… Я-то
думал, что у меня психическое расстройство, а это был ты. Там, на Гриммо, после
победы, в той реальности, которую я покинул. Ты всё это время был рядом со мной… Я
практически ничего не чувствую. Только холод, когда без тебя. И тепло, когда в
тебе. Кажется, я только что опошлил своё посмертие, хорошо, что ты меня не слышишь…
Кто я теперь? Привидение? Боггарт? Сгусток энергии, который виден только себе:
руки, ноги, рубашка, проклятый маховик...
— Знаешь, я не жалею о том, что всё закончилось именно так. Я не справился со своей
миссией, но вы справитесь. Я верю в это. Да, я подвел вас, но... все живы, и… на
моих руках теперь нет крови. Ничьей.
Гарри хотел провести рукой по оконному стеклу, но пальцы опять прошли насквозь.
“Интересно, если шагнуть в окно, что со мной произойдет? Упаду на землю или взлечу
в небо... Умру еще раз или воскресну... Почувствую ли боль... Проверим?” Гарри
хотел было уже сделать шаг, но его остановил скрежет пера, рвущего пергамент.
“Кто же это вас так разозлил, профессор?” Гарри повернулся к столу, заглянул через
плечо Северуса, чтобы прочесть, что же такого написано в эссе ученика, но не успел.
Нервные пальцы принялись терзать бумагу: скомкали и бросили через плечо, прямо в
лицо несостоявшемуся герою. А тонкая, обманчиво хрупкая кисть заехала по
любопытному носу. И вдогонку — резкий удар под дых спинкой директорского кресла:
Снейп встал и вышел из кабинета.
От удара должно быть больно, но ощущений-то нет! Только там, внутри, в том месте,
где вроде бы застряло дерево и должна быть душа, отчего-то щиплет… Как же прав был
Финеас: посмертие — невеселая штука.
Под написанным — прямая черта. Словно подведение итога или остановка пульса — знак,
делящий на “до” и “после”.
В голове вместе с несуществующим сердцем билась только одна мысль: ”Он меня
слышит!”
Гарри вскочил, обогнул стол и остановился у двери. Пальцы прошли сквозь ручку,
пытаясь ухватиться за нее. “Опять всё мимо… Сквозь…” Гарри зажмурился и шагнул в
закрытую дверь. Ничего не почувствовав, открыл глаза. Плохо освещенный коридор, в
конце которого — удаляющаяся фигура в черном.
— Директор Снейп, постойте! — директор продолжал делать вид, что не слышит героя.
Гарри хотел побежать за фигурой в черном, но на деле полетел. Ощущения были такие,
словно он ехал в маггловском скоростном лифте, только отчего-то закрыть двери
забыл. Да и саму кабину он где-то потерял. Каменный пол. Деревянное перекрытие.
Штукатурка. Ковровое покрытие. Каменный пол. Мрамор. Еще мрамор.
Полет закончился в подземелье Слизерина. “Видать, ниже падать уже некуда”, — думал
Гарри, лёжа на полу и боясь пошевелиться. Пролетев несколько этажей, он понял, что
не стоит делать резких движений, а тем более бегать, когда ты свободно проходишь
через любую преграду. В конце коридора послышались шаги. Гарри приподнял голову. На
него несся директор собственной персоной: лицо перекошено от злобы, полы мантии
раздуваются словно парус.
— Северус, нет!!! — закричал Гарри, когда осознал, что левая нога Снейпа норовит
приземлиться прямо промеж его раскинутых ног, а правая старается дотянуться до
носа. Пока Гарри выбирал, что спасать, мужское достоинство или нос, директор
успешно протопал по нему. Достоинство всё же пострадало — отчего-то было стыдно за
испуганный крик.
“А вдруг он меня еще и видит, и весь этот молчаливый спектакль — просто месть за
что-то?”
Гарри осторожно поднялся на ноги и побрел за зельеваром.
— С вашей стороны это было жестоко, профессор! Вы меня слышите, я уверен в этом! А
учитывая последнее событие — еще и видите! Да остановись же ты! — скомандовал
Гарри.
Снейп ничего не ответил, поёжился, открыл дверь и вошел в комнату. Несколько секунд
он держал дверь распахнутой, будто бы решая для себя, стоит ли впускать Гарри или
нет. Гарри счел это приглашением. Но тут дверь в святая святых — покои Северуса
Снейпа — захлопнулась перед самым носом героя.
Комнату освещал лишь свет от камина. Тени плясали на стенах в жутком танце. Все,
как и должно быть в логове хищника. Гарри ожидал чего угодно. Он часто рисовал в
своем воображении картину из жизни профессора после работы: тот сидит в старом
кресле перед камином, потягивая Огненный виски или читая книгу. Может быть, оно так
и было в других реальностях: камин, виски и книга - но в этой были только камин и
взбешенный Снейп, скрестивший руки на груди и нарезающий по периметру комнаты
круги. Действительно, как хищник в клетке или заключенный на прогулке!
— Хватит! — попросил Гарри, но профессор продолжал делать вид, что не слышит героя.
— Столько бегал и замерз! Могу согреть, хочешь? — Гарри подумал, что хоть дерзостью
сможет добиться от Северуса какого-нибудь ответа.
— В спальне такой же холод? Проверь камин! Добавь дров! Сделай что угодно, но чтобы
стало тепло!
— Да, сэр! Винки накажет себя! — пропищала эльфийка.
— Нелепый покойник? Значит, вот кто я? Да? Ваше церберство, может, вы все-таки
соблаговолите со мной поговорить? Я догадываюсь, что последние пять лет были не
лучшими для нас обоих и я даже представить себе не могу, что я мог тебе наговорить
за эти годы, но я могу всё объяснить. Просто поговори со мной. Дай знать, что ты
меня слышишь. Обругай, назови недоумком, скажи хотя бы свою любимую фразу: “Вы
копия своего отца Поттер!”, вспомни все мои прегрешения, но скажи мне хоть что-
нибудь. Прошу тебя…
Гарри, увлеченный своим монологом, даже не заметил, что пошел за Снейпом и теперь
находится в его спальне, а Снейп, стоявший возле кровати, уже снял мантию и начал
медленно расстегивать пуговицы сюртука...
В ответ на вопрос Северус снял сюртук, стянул с себя рубашку и теперь в нетерпении
теребил ремень.
— Эээ… Я надеюсь, это не твой ответ, — ремень сдался, и зельевар начал снимать
штаны.
Северус, несмотря на все протесты героя, стремительно зашагал к нему. Гарри понял,
что он, наконец-то, увидел свет в конце тоннеля... тоннелей: глаза профессора
смотрели на него с лихорадочным блеском. Смотрели так, как никогда прежде. Будто бы
Гарри стал для Северуса самым желанным в мире, да что там в мире! Во всей
вселенной, во всех мирах, во всех галактиках.
— У нас ведь получится… Правда? — ответом для Гарри стали жаркие объятия.
Ему было боязно открывать глаза. Вроде бы не мальчик уже, но перед Северусом
Снейпом раздеваться было как-то непривычно. Гарри еще крепче зажмурился в
предвкушении и замер в ожидании, но отчего-то Снейп больше не предпринимал попыток
его коснуться. Глаза открыть все же пришлось. И тогда Гарри понял, что он не только
“нелепый покойник”, но еще и “нелепый любовник” — через него только что просто
прошли, а он продолжает стоять голый посреди пустой комнаты в ожидании чуда.
“Нелепый любовник” обернулся. Догадки подтвердились: за его спиной была дверь, судя
по звуку работающего душа, ванной комнаты. Первым желанием несостоявшегося во всех
сферах героя было натянуть на себя одежду и провалиться сквозь землю. Нет, Землю -
с большой буквы. С ним просто играют. В том, что профессор его слышит, да еще и
видит, теперь сомневаться не приходилось. Гарри стало горько от того, что он как
маленький продолжает верить в чудеса. Чудо ведь действительно произошло: Северус
Снейп “обнял” его! Когда проходил. Сквозь него.
— Мстишь, гад? Ну ладно, я тоже умею играть, — процедил Гарри сквозь зубы и
протопал в ванную, к своей будущей игрушке.
В клубах пара, под струями воды, льющейся, казалось, с самого потолка, повернувшись
лицом к стене, стоял “гад”. Теперь Гарри мог разглядеть объект своих липких ночных
мечтаний во всей красе. Ни разочарований, ни новых открытий… Только на шее висит
цепочка. Странно… Кто бы мог подумать, что Северус Снейп носит украшения. Гарри не
мог разглядеть, висит ли на этой цепочке что-нибудь, да и ему сейчас было не до
этого.
Плечи, руки, ноги… Вполне обычные, как у всех его предыдущих партнеров. Отчего же
тогда сердце так громко бухает в груди и с каждой секундой начинается ускоряться?
Как быть, когда тот, кого ты желаешь, делает вид, что тебя нет??? Как утлой,
невидимой лодочке взять на абордаж пиратский фрегат, капитан которого отказывается
идти на переговоры и на руке которого чернеет метка?
“Первый раз так дрожат руки. Первый раз так... Скольжение по коже. Стекать вместе с
каплями. Вниз, дальше. Задержаться у лопаток. Нарисовать узор между. Поставить
ледяное клеймо. Здесь. Сейчас. Только мой! Прогиб в пояснице. Подставляешься?
Избавляешься? Плевать! Не останавливаться. “Лед и пламя”, — шепотом над ухом.
Слышишь ли? Видишь ли? Плевать! Губами по шее. Мурашки? За ними. Ниже. Хочу всё!
Всего… Плечо. Укусить? Нельзя! Легче, нежнее. Не спугнуть… Мочалка на полу. Две
руки на стене. В упоре? В распятье? Это “я хочу тебя, Гарри”? Или это “я потерплю
вас, Поттер”? Плевать! Ниже. Еще! Дрожь под губами. Минуя подтянутый живот. Ниже...
Холодно, да? Потерпишь! Резко назад. Стон. Ты куда??? Твою ж Моргану! Не туда!!! Не
так!!! Пальцам горячо... Какой ты горячий!!!”
“Холод на коже. Горит огнем! Капли воды? Языки пламени? Между лопаток... Ласкаешь?
Клеймишь? Прогнуться... Избавиться? Продлить? Ниже! Еще! Над ухом? На спине? На
шее? Везде! Играешь? Пытаешь? Всё равно. Всё равно как? Да, всё равно… Сдаюсь!
Только не останавливайся... Проклятая дрожь! Губы — в кровь... Не попрошу!
Обойдешься, Поттер! Всё-таки пытка… Навязанным желанием... Новым ощущением... Не
закричу! Нет! Холодно! Отпрянуть! Всё-таки взвыл... Что это??? Плевать! Разогнать
холод. Двигаться! Быстрей! Горячо… Какой ты горячий, Гарри!!!”
До того времени, как Снейп вышел из ванной, Гарри успел несколько раз поменять
позу, которая, по его мнению, должна была хоть как-то смягчить профессора.
— Белый цвет вам к лицу... а может, после всего, что между нами было, мне уже можно
называть тебя просто Северус?.. Север?.. Сев?..
Гарри попытался обнять профессора, но тот лишь ежился от его объятий и в конечном
итоге укрылся одеялом с головой. Проворочавшись с боку на бок какое-то время и пару
раз стерев собой пыль под кроватью, Гарри решил, что с него хватит, покинул спальню
и побрел по замку. Встретив на своем пути несколько шкодливых учеников и пару
привидений, Гарри окончательно убедился в том, что его никто не видит и не слышит.
Никто, кроме Северуса Снейпа, который почему-то его игнорирует даже после
умопомрачительного секса. Путешествие вниз Гарри далось очень легко, а вот
подниматься наверх оказалось делом трудным. Стоило только ослабить внимание и чуть
отвлечься — Гарри сразу же проваливался сквозь, и не важно, что: лестницу или
каменный пол коридора. Для того чтобы немного успокоиться, Гарри решил выйти из
замка и прогуляться. Притяжение тому виной или какой-нибудь закон магии, но сквозь
землю Гарри не проваливался, а вполне твердо стоял на ней. Это радовало и давало
надежду.
“Теперь для меня нет запретов!” — подумал Гарри и направился в сторону Запретного
леса. Рябь в глазах, гул в ушах и боль во всем теле сообщили, что запреты все-таки
есть. Гарри не успел толком понять, что произошло, а уже оказался лежащим на земле.
Первый раз за все невесомое существование было больно. Гарри поднялся и попробовал
снова пойти в сторону леса. Что-то опять по нему ударило, будто бы существовал
какой-то незримый барьер и Гарри не мог переступить невидимую черту. После третьей
неудачной попытки Гарри решил поменять место дислокации: отошел на несколько ярдов,
сделал шаг и понял, что искры из глаз сыпятся вне зависимости от того, жив ты или
нет. Еще одна загадка и еще один довод в пользу того, что он все-таки привидение.
Только невидимое. Ведь именно привидения привязаны к месту своей гибели?
За выяснением новых обстоятельств новой реальности Гарри не заметил, как пролетело
утро. “Надо найти подход к Северусу! Не будет же он меня игнорировать до скончания
дней!” О том, чьих именно дней и что будет с ним после смерти единственного
человека, который его ощущает, Гарри старался не думать.
В глубине души Гарри надеялся, что ему не придется карабкаться до директорского
кабинета, находящегося на самом верху башни. “Может, у Северуса сегодня уроки?”
Гарри повезло. Урок зельеварения был в полном разгаре. “Как обычно, сдвоенный:
Слизерин и Гриффиндор. Ничего не изменилось!”
— Мистер Флаунт, раздайте эссе, — хрипло прозвучал голос Снейпа, и Гарри улыбнулся,
понимая, что хрипота директора — это его заслуга. Профессор продолжил:
— Меня очень огорчил тот факт, что вашего эссе, мистер Флаунт, я не обнаружил. Вы,
конечно, староста, но это не дает вам права уклоняться от сдачи домашней работы…
— Но, сэр, я сдал его вам вместе со всеми, — подал голос мальчишка с гриффиндорской
нашивкой на груди слева и значком старосты справа.
— Мистер Флаунт, вы сейчас пытаетесь сказать, что я потерял ваше эссе? — Снейп
понизил голос до шипения. — Или пытаетесь уличить меня, директора школы, во лжи?
— Нет, что вы, сэр, нет! Это я забыл его где-то… Простите, директор Снейп! —
староста пошел на попятную и сник.
— Задание на доске. У вас есть сорок минут. И да, чуть не забыл: минус двадцать
баллов с Гриффиндора за сомнение в моей компетенции! Не забудьте поблагодарить за
это своего старосту!
Никто не заметил Гарри, включая Северуса. Все были заняты выполнением задания.
Гарри подошел к столу профессора. С первой попытки бывшему ученику удалось
сохранить равновесие и присесть на краешек стола. Северус был занят заполнением
журнала, а потому проигнорировал аплодисменты в свою честь.
— Прекрасное выступление! Грозный Северус Снейп! Кто бы мог подумать, что ты можешь
быть другим? Таким горячим и необузданным. У меня от одних воспоминаний о вчерашнем
вечере уже встал. Не могу дождаться ночи, когда снова смогу с тобой… Это был самый
лучший секс в моей жизни! Северус… Север… Сев…
— Мистер Вайнот и мистер Флаунт, вы, как старосты своих факультетов, отвечаете за
дисциплину до окончания урока. Со звонком готовые работы должны лежать у меня на
столе. У директора Хогвартса иногда возникают неотложные дела. Надеюсь, ни у кого
не хватит ума покинуть этот кабинет раньше, чем закончится урок. Ни у одной живой
души.
Северус сделал вид, что не слышит Гарри, сбавлять темп не стал и остановился только
у двери в свои покои, опять широко распахнул ее, постоял несколько секунд, будто бы
ожидая кого-то, а потом с силой захлопнул. Будь Гарри чувствителен к ударам, нос
был бы сломан. Снейп взмахом палочки разжег камин и рухнул в кресло, стоявшее
рядом.
— А что я такого сделал? Мне показалось, что вчера ты был совсем не против… Мы оба
взрослые люди, и нет ничего такого в том, что мы…
Чтобы Северус Снейп в присутствии него, Гарри Поттера, назвал себя идиотом? Это
нонсенс. И ведет себя директор как-то странно... Разговаривает с ним, а сам строчит
в своем этом журнале. Прямо оторваться не может!
— Всё!!! Всё это! — Северус потряс перед собой журналом и, словно опомнившись,
снова принялся писать.
Гарри подошел к столу. Северус явно был не в себе. Не дождавшись ответа от “щенка”,
Северус продолжил допрос:
— Губы, язык, пальцы… Ты, кстати, сам… — перо начало жалобно скрипеть по бумаге, а
Северус закричал:
“Так вот, значит, как ты меня слышишь! Это потрясающе! Получается, ты записываешь
всё, что я говорю?” — подумал Гарри.
Снейп устало потер переносицу и опять взялся за перо. Гарри молчал. Теперь он не
знал, что говорить.
— Ну же, мистер Поттер. Дар речи потеряли? Минуту назад вы были весьма
красноречивы, а сейчас в рот воды набрали? Смелей, не стесняйтесь.
— Я не знаю, что сказать, но я очень рад, что могу поговорить с тобой хоть так, —
честно признался Гарри.
— Зато мне есть что вам ответить на все ваши… излияния! Вы безответственный,
безмозглый юнец, у которого гормоны из ушей лезут. И вы в угоду своему тщеславию,
своему любопытству, своей похоти рискнули всем! Как вы посмели пойти на такой риск?
Как вы осмелились сделать эту глупость? Вы возомнили себя самым могущественным
волшебником? Настолько могущественным, что вам под силу идти против смерти и
времени? Слава так ударила вам в голову, что вышибла остатки мозгов? Чем вы думали,
когда отправились путешествовать по реальностям и временным виткам? И как вам ваше
нынешнее положение?
— Зачем ты так…
— А как? Как я должен отреагировать на всё то, что вы устроили? Сказать вам
“спасибо” за то, что вы решили спасать мне жизнь? И плевать, сколько людей умерло
ради того, чтобы одержать победу, которую вы с таким успехом просрали.
— Не вашего ума дело, Поттер! И не смейте мне тыкать! Я знаю всё о ваших
похождениях, во всех реальностях!
— Северус!
— Не Северус я вам, мистер Поттер! Для вас я всё еще директор. По крайней мере, в
этой реальности. Хотя о чем это я? Требовать от непонятной субстанции уважения к
себе? У вас-то и при более благоприятных условиях его не было. Запомните, Поттер,
вы не в том положении, чтобы дерзить мне! У меня слишком расшатаны нервы: Темный
лорд стал в последнее время чересчур мнительным. Знаете, я ведь могу просто
перестать вас слышать, и вы будете и дальше болтаться по замку, как … Так что, мне
потерять “слух”?
Снейп вздохнул и ниже наклонился над журналом. Пряди волос отгородили его лицо от
взгляда Гарри.
— Конечно есть! Как я жил все эти годы? Вы теперь будете со мной общаться? Какие у
нас с вами отношения? Что мы будем делать теперь, после всего, что между нами
произошло?
— Ты сам знаешь ответы. Зачем спрашивать? — сказал Гарри, но Снейп этого не услышал
и продолжил свою тираду:
— Прежде чем продолжить наш спиритический сеанс, я хочу, чтобы вы выслушали меня,
мистер Поттер. Даже нет! Не выслушали, а услышали! Хватит меня спасать! Я в этом не
нуждаюсь! Работая на два лагеря, я прекрасно понимал, что рано или поздно меня
ожидает смерть. По этому поводу вас не должна мучить совесть. Это мой выбор,
Поттер! Мой! И ничей больше! Как объяснить, как донести, что я не нуждаюсь… Я не
нуждаюсь в вас! Поймите это. Поймите, что вы, зарвавшийся мальчишка, возомнивший
себя непонятно кем, должны остановиться! Как вам вообще пришло в голову, что между
нами что-то возможно? Вы были не в своем уме? Пьяны? Метались в горячке? Отношения
между нами смешны даже априори. Вы действительно наивно полагали, что я буду с вами
делить постель? Кров? Жизнь? Вы наивны и смешны! Трахнуть Гарри Поттера? Я не
настолько мерзок, чтобы пойти на это ради того, чтобы ваш отец и крестный немного
повертелись в гробах. Хотя…
Гарри не знал, что ответить. Опять на душе заскребло. Только сейчас Гарри понял,
что действительно вообразил невесть что. Оставаться “сгустком непонятной
субстанции” не хотелось, но после всего, что наговорил Снейп, как теперь быть? Что
Снейп попросит? Какую цену придется заплатить? Пока он размышлял, Снейп взял в руки
перо и ждал, когда Гарри заговорит.
— Я согласен. Что от меня потребуется, каким образом вы вернете мне тело, и что
будет потом?
— Думаете, что я потребую от вас какую-нибудь гнусность, вроде той, что вы устроили
вчера? Буду откровенен: от одной мысли о близости с вами меня стошнит раньше, чем
вы успеете снять штаны. Ничего особенного я не попрошу. Непреложного обета я с вас,
по понятным причинам, взять не могу, придется положиться на вашу совесть. Опять.
Остается надеяться, что с вас хватило приключений…
Гарри заметил, что Снейп не взял с собой ни перо, ни бумагу. Значит, разговор
теперь действительно закончен. Выйдя из комнаты, Северус направился в директорский
кабинет. Гарри с трудом, но все же удалось не отстать от зельевара. Обидные слова
всё еще звучали в ушах. Было больно, как никогда. В кабинете Северус подошел к
омуту памяти.
— Давайте, Поттер, запускайте маховик и вперед! Это наше с вами общее сожаление.
Одно на двоих. Мой ответ на тот самый вопрос, который привел вас сюда и который
мучил вас все эти годы: “Нет, вы обознались, Поттер. Это был не он!” И помните,
Поттер, что вы поклялись мне больше не пользоваться маховиком. Никогда!
Гарри подошел к омуту, запустил “Сожаление” и начал погружение. Ему показалось, что
до него донеслось еле слышное ”прощай, Гарри…”
Гарри поначалу опять не понял, где он. Полумрак. Холодно. Вкрадчивый голос:
Гарри удивился, что Снейп отправил его именно сюда. Общее сожаление? Странно. Гарри
никогда не жалел об этом. Видит Мерлин, никогда. Несмотря на то, что это событие
врезалось ему в память и, словно тавро, заклеймило его. Он помнил всё до последней
мелочи. Сейчас он должен ответить Северусу и проникнуть в его сознание. Увидеть
стычку с мародерами, а потом… Перед глазами всплывет еще один момент из молодости
Снейпа. Комната, расчерченная светом луны... Два тела переплетаются в немой
борьбе... Фигура в черной мантии и белоснежная спина Снейпа... И шепот-стон,
сорвавшийся с губ Северуса: “Поттер”. Эту картину он потом будет видеть в своих
снах - липких, жарких, неприличных, и каждый раз в них он почему-то будет на месте
Джеймса...
Одно решение. Один поступок. Каким бы засранцем Снейп ни был, свой выбор Гарри
сделал. Несмотря ни на что и вопреки всему. Гарри крепче сжал палочку в руке:
сейчас он должен проникнуть в сознание Снейпа. Вместо этого он полностью открыл
свое, снимая все щиты и барьеры. На Северуса обрушился поток сознания Гарри. Он
старался успеть показать всё: какой ценой досталась победа; пустой дом, в котором
он столько раз просил прощения; то, что он натворил и к чему это привело. Обо всех
реальностях. Даже случай в душе показал. Пусть знает!..
— Мой мальчик! Ты совсем себя не бережешь! Заснул в моем кабинете. В этом году
празднование победы совсем тебя вымотало.Твоя жена с ног сбилась, разыскивая тебя.
Джинни очень переживает за малыша и хочет поскорей вернуться домой.
— В холле.
— Ну, я тогда пойду. Рад был повидаться, — Гарри старался отвечать дежурными
фразами, мало ли, как обстоят дела у него в этой реальности.
Гарри вышел из кабинета, спрятал маховик под рубашкой и спустился в холл. Джинни
встретила его с улыбкой.
Джинни ничего не ответила, но приобняла его за талию, и они вышли из замка. Всю
дорогу до антиаппарационного барьера они молчали. Гарри не знал, как себя вести и
что говорить. Он не мог понять, как он смог завести ребенка, еще больше он не мог
понять, откуда у него жена. На женщин его не тянуло от слова “совсем”. С сыном
могла помочь колдомедицина, но вот с женой… Молчание прервала Джинни:
— Почему? — Гарри удивился: “Неужели я так странно себя веду? Не сказал и двух
слов, а уже попался. Что же будет дальше?”
Джинни перенесла их на Гриммо. Их встретила няня, которая сообщила, что малыш вел
себя достойно, как и подобает сыну начальника отдела тайн.
Гарри не ожидал такого напора от скромняшки Джинни. Хотя не надо забывать, что
теперь она — его жена.
— Джинни, у меня нет сил даже на душ… — как можно измученней проговорил Гарри.
Тем временем, при упоминании слова “душ”, “заместитель” начальника воспрянул духом,
потому что перед глазами “начальника” возникла изогнутая спина в клубах пара.
Черные волосы, прилипшие к мокрой шее, тонкие пальцы, ласкающие… Что там говорил
Северус? Закрыть глаза и представить, что с тобой кто-нибудь другой… Скрежет
зубчиков молнии вырвал Гарри из воспоминаний: Джинни расстегнула ширинку на его
брюках и начала спускать с него штаны. Наваждение развеялось. Стояка как не бывало.
Видя расстроенное лицо жены, Гарри начал оправдываться:
Гарри быстро разделся и лег в кровать, когда Джинни вернулась, он притворился, что
крепко спит. Дыхание жены стало размеренным. Гарри тихонько встал и отправился на
поиски портрета Блэка. Картину он обнаружил в библиотеке. Предок его ждал.
— Еще бы! Когда тебя Авадой накрыло, Северус так рассвирепел!!! Меня и Дамблдора,
как ты понимаешь, убить уже нельзя было: он просто выжег наши портреты…
— Нет, это не я.
— Может, Дамблдор?
— Снейп сказал, что равнодушен ко мне, и взял с меня клятву, что больше я не буду
пользоваться маховиком…
— И правильно сделал! Хватит уже испытывать судьбу! Это было его решение, и ты
должен его принять. Хочешь ты этого или нет!
— Ладно. Как так получилось, что я с Джинни? И где сейчас сам Снейп?
Блэк молчал.
— Он умер.
— Нарушил Непреложный обет. После того как ты показал ему свои воспоминания, он
посчитал, что лучший выход из этой ситуации — уничтожить маховик.
— Дамблдор был хитер. Непреложный обет, который он взял со Снейпа, состоял из двух
условий. Первое — чтобы Снейп передал сверток тебе, а второе - чтобы не
интересовался его содержимым. Он умер сразу же, как открыл сверток. Его нашли
мертвым, с зажатым в руке маховиком. Он не успел его уничтожить...
— Даже Снейпу было не дано просчитать всё. Он просто ошибся. Что до тебя и Джинни…
Ты не увидел тех горячих воспоминаний. — Блэк усмехнулся и подмигнул, — У тебя всё
пошло как надо. Жена, ребенок! Я рад, что ты продолжил род и не дал нашему древу
засохнуть! Да и в магическом мире ты теперь большая шишка. Еще пара лет — и можно
спокойно идти в министры. У тебя есть все шансы! Министр Поттер-Блэк! В нашем роду
такого еще не было!!!
— Он взял с меня клятву, что я не буду больше пользоваться маховиком! Как знал, что
произойдет всё именно так! — прокричал Гарри.
— Гарри, ты преувеличиваешь! Откуда он мог знать? Даже я не знаю, что произойдет,
до тех пор, пока это не случилось…
— Что бы ты мне сейчас ни говорил, я почему-то уверен, что это то будущее, которое
он для меня выбрал! И знал же, на что надавить и чем меня удержать! — Гарри не
унимался.
— Угу, — промычал Гарри, — пойду посплю. Не хватало еще, чтобы Джинни начала меня
искать. Кстати, какие у меня с ней отношения?
Наутро Гарри понял, что всё в этом мире не так уж и плохо. Джинни его больше не
домогалась. Даже будить не стала: выходной всё-таки. За завтраком Гарри жонглировал
дежурными фразами, надеясь, что Джинни ничего не заподозрит.
— Джинни, ты не знаешь, где можно достать омут памяти? У меня завтра важное
совещание, и я хотел бы подготовиться…
— Отчего же не знать? Знаю! В твоем кабинете его можно достать! Я подарила его тебе
на годовщину нашей свадьбы! Гарри, ты уверен, что с тобой все в порядке?
Просматривая воспоминания, Гарри понял, что у него была очень насыщенная жизнь.
Джинни — замечательная жена. Сын — чудесный ребенок. Работа интересная, и
действительно, через пару лет он сможет продвинуться по карьерной лестнице.
Просмотр воспоминаний из непрожитой жизни утомил Гарри, и он прилег отдохнуть на
диван, стоявший в кабинете.
Проснулся Гарри от увесистой пощечины. Открыв глаза, он увидел нависшую над ним
Джинни.
— Объяснить? Придумать очередную ложь! Вся наша жизнь с тобой ложь! Так вот какие у
тебя командировки! Мишель, Пьер… Я видела их всех! Я видела его в душе! Ты... с
ним!!! Значит, его смерть — всего лишь очередная ложь? Как ты там говорил…
Объединиться? Слиться? Ну ты и подонок!
Джинни начала крушить кабинет. Кидала в Гарри всё, что попадалось ей под руку.
Чернильница, запущенная в героя, пролетела лишь в нескольких дюймах от его головы.
Ее останки теперь черным пятном растекались по стене. Гарри понимал, что надо как-
то остановить эту истерику, но вот как?
— Лицемер! Тело Дамблдора не успело остыть, а ты думал лишь о том, как бы завалить
Снейпа! Удачно, да? И как? Он изобретательней, чем я? Тебе не скучно, когда ты его
трахаешь?
— Да, хозяин!
— Где Джинни?
— Да, хозяин.
— Тогда принеси мне пару бутылок виски Огдена. Мне надо отключить мозг, а иначе я
свихнусь.
Утро встретило Гарри головной болью и запахом кошачьего дерьма изо рта. Лучшим
выходом из сложившейся ситуации было сбежать куда-нибудь, что Гарри и сделал,
приняв антипохмельное и душ. Благодаря чужим-своим воспоминаниям день в
Министерстве прошел вполне сносно. “Да”, “нет”, “не знаю”, “перенесите встречу,
сегодня я занят”. Гарри понимал, что надо поговорить с Джинни, но никак не мог
выбрать, что лучше: отправить ей сову или патронус?
После работы Гарри отправился домой. Гостиная на Гриммо встретила его темнотой и
тишиной. Нехорошее предчувствие шевельнулось где-то в животе, заскребло в груди и
перехватило горло.
“Люмос!”
Луч света прорезал гостиную и осветил тело, висящее на люстре. Из дальнего угла
комнаты слышался плач. Гарри сначала подумал, что это ребенок, но нет. Плач
принадлежал Кричеру.
“Диффиндо!”
— Вот, хозяюшка просила передать, — пряча глаза, Кричер сунул в руку Гарри записку.
“Куда мне с моим минетом, когда сам Северус Снейп дрочит перед тобой! Надеюсь, ты
теперь каждый раз будешь вспоминать меня, когда вы будете “объединяться”! Ну как,
дорогой, теперь тебе не скучно?”
Рука смяла бумажку. Осторожно положив тело на пол, Гарри направился к омуту памяти.
Вошел в кабинет. Блэк встретил его гневной тирадой. Все, что Гарри ответил своему
предку — лишь одно короткое: “Заткнись!”, и следом — “Paenitet!” Гарри несколько
минут разглядывал воспоминания, потом завел маховик. Посреди белесой жижи плавало
всего лишь два ярких пятна. Он не знал, куда занесет маховик его на этот раз, но он
точно знал, что не допустит того, чтобы пусть и нелюбимая, но жена погибла из-за
него. Не допустит того, чтобы его ребенок рос сиротой. А клятва Снейпу? Сейчас он
спасает не его жизнь, но свою душу.
Комментарий к Глава 7 Немного женат?!
Простите, что так долго не было продолжения.
— Гм-м-м, — задумчиво произнес прямо в ухо тихий голос. — непростой вопрос. Очень
не простой. Много смелости я вижу…
Гарри понял, что это распределение. Надо принять решение, которое изменит все.
— Ничего не хочешь мне рассказать, Блэк? Тебе не интересно, почему я не бегу к тебе
и не спрашиваю, что да как? Правильно делаешь. Потому что всё — здесь. — Гарри
постучал пальцем по виску.
— Да, предупреждал… Скажешь, что и сейчас все не так уж плохо? На этот раз тоже
можно… спокойно жить?
— Нет, не скажу…
“У него наконец-то появился друг!!! Первый друг в его жизни! Драко Малфой!..”
“Первые в его жизни каникулы. Малфой-менор. Родители Драко. От них веет силой и
благополучием… Лорд Малфой сказал, что не допустит его возвращения к Дурслям...”
“У Драко есть все: семья, достаток, друзья… Когда удается добыть сокровище не
Драко, но ему, Гарри, нескладному сироте-очкарику — кто осмелится упрекнуть его в
том, что он решил оставить это сокровище себе? Философский камень. Слизерин быстро
учит быть изворотливым. “Разлить по бутылкам известность и закупорить смерть…” А
вдруг, когда он подрастет, он сможет сварить что-нибудь такое… особенное… что
поможет ему вернуть родителей? Тогда у него будет семья. Настоящая. Как у Драко…”
“Как же так вышло, что Томми оказался врагом??? Нет, не может быть!.. Хочется
разорвать, уничтожить, вырвать из сердца. Но он только рвет листы, комкает,
сжигает. И чувствует невероятную силу в себе, и кажется, что момент, когда он
сможет вернуть себе родителей, наступит очень скоро…”
“Надо хорошо учиться и много читать, ведь в книгах, как говорил Том, можно найти
ответы на любые вопросы. Жаль, что я так поступил с дневником. Мне тебя не хватает,
Том Риддл… Зато теперь у меня много свободного времени!..”
“Охота за хоркруксами. Веселое время. Раз за разом каждый найденный дает силу…
Волдеморт возродился? Очередное препятствие на пути к благополучию…”
“Финальная битва. Один шаг до заветной цели. Он вырос. Он сильный. Он сможет. Еще
чуть-чуть — и у него будет семья. Настоящая!!! У него Философский камень и Дары
смерти. Теперь он — Повелитель смерти!“
“Разрываться между двух огней? Свет против тьмы. И все бы ничего, но вот метка
подвела. Кто ж знал, что она способна менять форму и переходить к новому хозяину?..
Эх, друг Томми, как же ты подвел… Оставил в наследство толпу полоумных чудиков…”
“Браво, профессор, вы прекрасный учитель, раз ученик смог превзойти вас… Вспышка
зеленого света гаснет в теперь навсегда открытых глазах Снейпа…”
“Битва за замок…”
— Противно от себя. Столько крови на руках… Северусу повезло больше всех — он умер
без мук. Вот к чему привело нарушение клятвы…
— На нем осталось всего лишь одно деление, почему? Должно было остаться два.
— Ты наступил на маховик, когда оплакивал свою свободу в той реальности, где была
Джинни. Ты был пьян. Хорошо, что вообще не сломал.
— И что мне теперь делать? Это не мое воспоминание. У меня осталась только одна
попытка, но у меня нет сожалений. Все, кого я любил, кто мне был дорог — все
мертвы. Я своими руками их убил. Но, судя по омуту, я об этом не сожалею? — голос
Гарри сорвался на крик, но предок не остался в долгу и закричал на него в ответ:
— Даже Дамблдор не заходил так далеко! Никто не рисковал так, как ты. Все боялись
расстаться с разумом или с жизнью!
Гарри хмыкнул:
— Даже не думай! Ты не можешь отправиться туда, где тебя нет! Это попросту
самоубийство!
— А я-то думал, что Темного лорда действительно нельзя убить… — Гарри улыбнулся,
подмигнул на прощание Блэку, завел маховик и погрузился в омут. Магический туман
подхватил его, унося в пустоту.
Когда Гарри исчез, Блэк увидел в окно, что черный зигзаг, вспоровший небо, растаял
в лучах солнца, сообщая тем самым всему магическому миру, что Темного лорда больше
нет.
— Давай, Джей, сними с него штаны, — прогремел над ухом голос… Сириуса?!
Гарри растерялся. Джей? Папа? Он огляделся вокруг. Увидел Сириуса, незнакомых ему
людей, но так и не увидел отца.
— Эй, Джей, что ты застыл? Давай же! Мы ждем. Сними с Нюнчика штаны!
Повернутая к нему голова Сириуса и хлопок по плечу не оставили сомнения в том, что
обращаются именно к нему, к Гарри, но при этом называют его почему-то “Джеем”. И
еще, он почему-то держит в вытянутой руке чужую палочку, а перед ним в воздухе
завис молодой Северус Снейп, болтающий руками и ногами. Воспоминание Снейпа! Он
сейчас находится в воспоминании Снейпа! Гарри резко опустил палочку, отчего Снейп
упал на землю.
— Эй, ты чего, дружище? — судя по интонациям в голосе, Сириус был разочарован, что
экзекуция над Снейпом так быстро закончилась.
“Хорошая мина при плохой игре — стратегически важное умение!” — вспомнились Гарри
слова вояки из кажущейся теперь какой-то нереальной прошлой жизни.
Пока Гарри сам себе твердил: “Держи себя в руках!”, Северус успел поднять свою
палочку с земли и убежать.
— Ты, наверное, перегрелся на солнце? Джей, ты зачем его отпустил? Что на тебя
нашло?
Гарри нечего было ответить крестному, который почему-то продолжал называть его
“Джеем”. Они молча пошли в замок. По дороге Гарри пытался понять, что произошло.
Определенно, он жив, но… Вот это “но” и надо прояснить. Только сперва стоит
отделаться от Сириуса. Не пройдя и нескольких коридоров, он нашел решение.
— Нет, не хочу… Не надо меня сопровождать! — выпалил Гарри, захлопывая перед самым
носом Сириуса дверь в мужской туалет, так удачно встретившийся на их пути.
Гарри прижался спиной к двери, все еще не веря своему счастью. Одиночество ему
сейчас было необходимо как воздух. Запустив руку за ворот рубашки, Гарри понял, что
маховика на шее больше нет. Чего и следовало ожидать. Теперь надо кое-что
прояснить. Гарри подошел к раковине, над которой висело зеркало. Из зеркала на него
смотрел отец. Гарри провел рукой по волосам. Отец в отражении сделал то же самое.
Гарри поправил очки на переносице — отражение повторило и это. Как ни странно, но
удивления не было. Удивляться чему-либо он перестал где-то в промежутке между
бытностью “мужем Джинни” и “Темным лордом”. Отчетливо вспомнились слова Блэка о
сумасшествии. Может, он просто спятил? А если нет, то тогда где сейчас Джей, если
он, Гарри, находится в его теле? Гарри пощупал нос, похлопал себя по щекам — а
вдруг проснется? Но увы...
— Послушай, я могу всё объяснить… — начал было Гарри, но тут в туалет зашел
староста Рэйвенкло. Заметив палочку в руках Снейпа, староста нахмурился:
— Поттер, Снейп, что тут у вас происходит? Надоели вы уже со своими разборками!
Хоть поубивайте друг друга, но не в мое дежурство! Поняли? Если нет, то я
немедленно сообщу директору о вашем поведении! И о вашей стычке на берегу озера я
наслышан — расскажу! Пусть вас отчислят к Моргановой матери!
— Пропусти, Поттер!
— Оставь его!
Глядя вслед уходящему Снейпу, Поттер понимал, что надо с ним поговорить, но вот что
он может ему сказать? Историю о своем перемещении? Бред. Он не поверит. Никто не
поверит. Для всех он Джей…
— С ней? С вами! Я тебя сегодня не узнаю! Вот что с людьми делают гормоны! Да шучу
я, шучу, любовь! Не косись ты так на меня! Ты же сегодня собирался сделать ей
предложение. Вот, кстати, это тебе, спецдоставка из самых тайных закромов моего
дома! Сакрамента Блэков к вашим услугам!
Сириус протянул цепочку, на которой висел кулон в виде серебристой змейки. Пока они
шли в гостиную Гриффиндора, Гарри вертел в руках украшение.
“Лучше бы маховик притащил или еще что-нибудь, что помогло бы мне стать самим
собой. Зачем мне этот кулон? Я не знаю, что мне с ним делать, или… Знаю?!"
— Прости, друг, я забыл об одном важном деле, — протараторил Гарри и ринулся прочь
от Сириуса. На бегу он взвешивал все “за” и “против”. В итоге решил, что ему будет
легче прорваться через защитный барьер дома на Гриммо, чем объяснить Дамблдору,
зачем ему нужно поговорить с портретом Финеаса Блэка. Добежав до аппарационного
барьера на окраине Запретного леса, он с хлопком переместился.
Дом на площади Гриммо был таким же, каким он его запомнил. Такой же была и защита.
Замешана на родовой магии и щедро сдобрена кровью. Вот же засада. Гарри наложил на
себя чары невидимости и принялся за взлом. Он, Гарри, мог преодолеть эту защиту, но
вот Джеймс, в теле которого он был… Прошло несколько часов с момента его аппарации.
Магия рода не хотела пускать чужака. Гарри устал. Надежды на то, что он сможет
войти в дом, практически не оставалось.
— Мистер Блэк…
— Как вы оказались здесь, мистер Поттер? Вроде бы дома никого нет, так тогда какого
Мерлина вы здесь делаете? Как вы проникли сюда? — Блэк кричал. Гарри никогда еще не
видел его таким свирепым.
— Это я. Гарри…
Финеас задумался.
— Прошу вас! Мне нужна ваша помощь. Только вы можете мне помочь. Что-то пошло не
так…
— Последняя…
— Последняя??? Мантикора меня дери!!! Джеймс Поттер, никчемный дружок моего еще
более никчемного отпрыска, совершил полный путь по Сожалению! Да, я ошибался на
твой счет! Ты воистину великий волшебник! Никто не осмеливался на такое! Браво!
Снимаю перед тобой шляпу, Джеймс Поттер!
Гарри сел на пол напротив портрета и рассказал обо всем, что с ним произошло.
Портреты не умеют бледнеть? Оказалось, что умеют. Когда история была закончена,
Блэк долго молчал, а когда заговорил, голос его был глух и печален.
— Я этого не хотел. Я ведь только ученый. Точнее, был им. Если бы я знал, что стану
невольным убийцей последнего в роду Блэков… Да, Гарри… Ты сильный маг, только
поэтому случилось то, что ты оказался здесь. Этого даже теоретически не могло быть,
но это ведь случилось! Ты занял место в теле Джеймса, но это ненадолго. Если учесть
твою силу, возможно, у тебя есть время до утра. А потом… Ты... исчезнешь… Но ведь
есть что-то, что привело тебя сюда! Какой-то маяк, который не дал тебе уйти за
грань, а привел тебя именно сюда!
— Смерть нельзя обмануть, время нельзя остановить. Я это понял, но слишком поздно.
Я просто хотел все исправить. Попросить у одного человека прощения за всё… Подожди!
— Гарри достал из кармана кулон Блэков. — Пожалуйста, расскажи мне об этом. Что это
за кулон?
Гарри вдруг понял, что именно Сакраменту Блэков он видел на шее у Северуса, когда
был “непонятной субстанцией”.
Гарри никогда ни от кого не слышал, чтобы его отец сделал предложение его матери
таким способом. Получается, Сакрамента сослужит службу ему. Гарри сел за стол и
написал короткую записку. А потом трансфигурировал чернильницу в сосуд. Поднеся к
виску палочку, Гарри начал осторожно извлекать из своей головы воспоминания. Через
какое-то время сосуд наполнился. Теперь в нем была вся его жизнь. И это будет всё,
что от него останется. Нет, не события из жизни, но его страхи, его боль, его
отчаянье. Его любовь? Да, любовь. Детство. Школа. Война. Треклятый маховик.
Непрожитые жизни-реальности. Темный лорд Поттер-Блэк и все воспоминания этого
лорда. Может быть, это поможет его “маяку” всё-таки закупорить смерть.
Блэка на портрете опять не было. Гарри вышел из дома и аппарировал к замку. Только
сейчас он понял, что за все его действия отвечать придется его отцу, но мук совести
не было. Не было ничего. Одна пустота. Он подвел, не справился. Он мог все
исправить, но мозгов не хватило.
Ужин уже прошёл, и Гарри отправился на поиски Северуса. Долго искать не пришлось —
он сам нашел его, схватил за руку и потащил в Выручай-комнату.
Гарри опешил. Сколько раз он видел эту комнату в своих снах… Тем временем, ничего
не говоря, Северус начал стягивать с себя одежду.
— Северус, прекрати! — казалось, что Снейп не хочет его слышать. Или действительно
не слышит?
Сколько раз Гарри представлял себе это, но не так… Не в этом теле… Снейп не
обманул, действительно: “Это был не он…” Руки и губы Северуса были везде. Так
нельзя! Гарри начал сопротивляться. Бесполезно. Чтобы взять хоть какой-то контроль
над ситуацией Гарри поддался. Кровать. Та самая кровать, на которой он мечтал
оказаться вместе с Северусом. Гарри помнил все, что должно произойти дальше. Он
видел это в воспоминании Снейпа, он видел это в своих снах… Он повалил Северуса на
кровать, завел ему руки за спину, чтобы удержать и не дать ему трогать себя. У него
тоже есть предел, еще чуть-чуть и он сорвется. Не в этом теле, не так… Не сейчас… А
значит никогда… Северус начал вырываться, извиваясь под ним. Гарри не знал, что с
ним делать. Рука спустилась на обнаженное тело и начала ласкать, а губы и зубы
оставляли на шее Северуса дорожки из укусов-отметин. Снейп перестал бороться, а
через несколько минут начал двигаться в такт. Разрядка наступила быстро, а с ней
закончилось и помешательство Снейпа. Удар локтем в живот заставил Гарри отпрянуть.
Северус рухнул на кровать.
— Поттер!
— А ты не в курсе? Тебе после этого не жить. Твоя блохастая сука наложила на меня
какое-то заклятье. Ублюдки! Ненавижу вас! Это вам с рук не сойдет… — шипел Северус,
пытаясь восстановить дыхание.
Боль от удара притупила желание. Но как же все-таки хотелось… Жить. Любить. Быть
собой.
— Прости меня, Северус! За все прости! — Гарри достал палочку и направил на Снейпа,
— Emendare*! Ты пришел сюда по своей воле, чтобы подготовиться к занятиям. Ты этим
вечером не видел ни Сириуса Блэка, ни Джеймса Поттера. Ты прилег на кровать и
уснул. На полу комнаты ты нашел кулон. Ты никому никогда не расскажешь о нем и
всегда будешь носить его на шее. Всегда, Северус! Теперь спи. Проснешься за полчаса
до подъема и вернешься в подземелья Слизерина.
Северус уснул. Гарри наложил на него очищающее, надел на него кулон и одежду и
вышел из комнаты. Скоро всё закончится. Его время... Его жизнь закончится. И
желательно, чтобы Джеймс проснулся в своей постели, а не где-нибудь в коридоре.
Было поздно, гостиная Гриффиндора должна пустовать, но в кресле около камина его
ждал Сириус.
— Ну как всё прошло? Тебе понравился мой подарок в виде Нюнчика? Сопливус,
сгорающий от желания и готовый на все! Хорошо я придумал?
— Обижаешь! Это будет нашим маленьким секретом. Ну как тебе Нюнчик? Ты ему хоть
пососать дал?
Когда Сириус ушел, Гарри еще немного посидел у камина, потом пошел в спальню.
Может, в последние часы жизни ему удастся заснуть и он увидит тот самый сон?
Последние минуты своей жизни Гарри хотел провести с Северусом. Он сделал все, что
мог, и теперь у него действительно не осталось сожалений. Ни о чём…
Проснулся Гарри от боли в шее. Странно. Опять кабинет директора. Когда же этот ад
закончится? Лучше сдохнуть, чем жить в бесконечном дне сурка! Ну почему у него всё
не как у людей? Даже умереть с первого раза не получается. И со второго. Вот же
засада. Гарри потянулся, размял затекшие конечности. Тело заныло. Болит — значит
живой. Маховик болтался на шее, только все лучи на нем опять были целые.
— Ты меня помнишь?
— Еще бы. Я плохих артефактов не делал. Были плохие пользователи. Ты проделал весь
путь и вернулся к тому, с чего начал. Ты ведь мой потомок. Я горжусь тобой, хоть ты
и...
— Тело так и не нашли. Всё, как и было до твоих приключений. Вот и славно, что ты
всё понял.
— Тогда я пойду?
— А там, за дверью, точно всё нормально? Всё, как было до того, как я начал
пользоваться маховиком?
— Тогда…
— Встретимся на Гриммо, — Блэк закатил глаза и исчез — ему надо было еще выпустить
Альбуса из заточения.
Гарри хотелось поскорей покинуть замок, что он и сделал, наложив на себя чары
невидимости.
Гарри выбрал место получше, трансфигурировал из палки лопату и начал копать. Ему
казалось правильным закопать маховик и воспоминания Альбуса именно здесь, именно
своими руками.
Перед ним стоял паренек, как две капли воды похожий на того, молодого Северуса. Но
кремовые брюки, белая футболка и здравый смысл говорили Гарри, что этого не может
быть. Это не Северус.
— А вы???
— Я — Гарри Поттер…
— А вы с ним были настолько близки, что он рассказывал вам обо всех своих
родственниках?
— Нет, но…
— Дождь начинается. У меня нет никакого желания промокнуть. Может, пора оставить
мертвых в покое и начать жить? Без сожалений? Знаете, даже у пустоты бывают уши.
Может, пригласите меня к себе домой и мы поговорим?
— Я только…
— Поттер, не надо шкатулку в яму совать — воспоминания нам еще пригодятся. И да,
Поттер, я по два раза не предлагаю! — юноша пытался рявкнуть, но из-за ломающегося
голоса это у него получилось не слишком грозно.
Севастиану два раза предлагать не пришлось: Гарри схватил шкатулку в одну руку,
обнял Севастиана другой рукой и аппарировал. Уже дома, на площади Гриммо, перед
полыхающим камином им удалось соединить прошлое и настоящее. Пережить украденное у
времени и смерти…
Первый раз так дрожат руки... Первый раз так… Близко. Дотронуться. Настоящий?
Живой! Мой!!! Рассыпаться осколками у ног? Не помня себя… Впитывать. Сердцем.
Кожей. Губами…Вдохнуть глубже, чтобы вспомнить? Нет, чтобы узнать...Пробовать.
Здесь! Сейчас! Всё! Всего… Сорвать или сорваться? Впрочем, какая разница… Потому
что давно? Потому что с тобой и… никого до тебя... так...