ГЛАВА 8.

КОММУНИКАТИВНОЕ ОРГАНИЗАЦИОННОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Социальные отношения проявляются в общении (коммуникации), имеющем на каждом уровне свою
специфику: межличностное общение, групповая коммуникация, массовая коммуникация. Социальная
коммуникацию можно рассматривать как коммуникативную деятельность, поведение индивидов, групп в
социальной среде, ценностно и ситуативно обусловленное, регулируемое социальными нормами и оценками.
Управляя процессом коммуникации, можно формировать отношения, обусловленные (в некоторых пределах)
возможностями функциональных, а не структурных изменений. Таким образом, коммуникация является
важнейшей характеристикой общественных (в т.ч. организационных) отношений. Коммуникация
представляет направленную связь между людьми посредством знаковых образований (языков), в которых
отображены их знания, идеи, ценностные отношения, эмоциональные состояния, являясь интегрирующей
характеристикой способа общения индивидов в обществе. Управление можно рассматривать как сферу и
форму коммуникации. Именно управление создает и поддерживает целостность социальных систем разного
уровня, их духовных и социальных структур, обеспечивает их наиболее эффективное и гармоничное
существование. Соотношение между управлением и коммуникацией можно проследить в нескольких
ракурсах. Нуждаясь в надежных комплексных коммуникационных связях, управление лежит в их основе и
стимулирует их развитие. Именно потребность в общении, совместном решении жизненно актуальных
проблем составляет основу развития такой важной системы символов, как язык средств массовой
коммуникации, компьютерных коммуникационных систем. С другой стороны, управление – это одна из форм
жизнедеятельности, а поэтому и одна из целей коммуникации. Люди вступают в общение с целью не только
делового взаимодействия, но и ради установления неформальных связей. Управление выступает в виде
центральной идеи, основной цели и важнейшей сферы коммуникации. Социальная коммуникация по
содержанию и формам шире и богаче, чем отношения управления и пронизывает всю систему
жизнедеятельности человека. Управление можно представить, во-первых, как руководство (в узком смысле),
т.е. как воздействие субъекта управления, выражающего интересы системы в целом, на социальный объект –
отдельный сегмент – ради реализации целей развития организации. Во-вторых, управление – это
взаимодействие (координация, осознанное подчинение всех организационных элементов общим целям)
осуществляемое через разработку, использование в социальной практике единых норм поведения,
организационных институтов, регулирующих и подготавливающих индивидов к сдерживанию своих частных
амбиций и личных интересов. Эти виды управления порождают две группы методов коммуникаций: 1)
совокупность приказывающих директив, форм иерархического давления; 2) разнообразие способов
внутреннего (осознанного) подчинения своих притязаний и ожиданий интересам общества, организации,
группы.
Человеческое мышление имеет символический характер, оперирует конвенциональными обозначениями
различных, полученных опытным путем данных, социальных явлений. Язык представляет собой сложную
систему взаимосвязанных символов, представляющих значение и ценность для данной общности,
организованной группы. Язык выступает фундаментальной составляющей социальных и коммуникационных
процессов, знаково-символической системой, лежащей в основе социального поведения и взаимодействия, в
то же время выступающей средством (а не содержанием и не целью) коммуникации и общения, активной
познавательной и продуктивной деятельности социального субъекта. Связь символа с явлением или
предметом, которые он обозначает, является результатом определенной конвенции. Организационная
коммуникация возможна только тогда, когда соотношение символов с объектами становится общей
конвенцией в определенной общности, группе людей, если все ее члены придают символам одно и то же
значение и видят за этими символами те же самые предметы, явления. Такие общие символы, одинаково
понимаемые всеми членами общности, организации, становятся ценностями данной общности,
надындивидуальными «социальными фактами» (Э. Дюркгейм), а значит входят в общественное, групповое
сознание. П.А. Сорокин рассматривает в качестве компонента взаимодействия носителей, выступающих
проводниками значимого взаимодействия. Среди этих проводников в контексте нашего исследования особое
значение придается символическим проводникам, проводникам-сигналам. Связь многих индивидов с одним и
тем же символом связывает их друг с другом. Единство коллектива может объективироваться самыми
различными символическими проводниками. Ими могут быть отдельные лица, вещи и т.д. Для того чтобы
обеспечить функционирование символических проводников, необходимо важное условие: «наличность более
или менее однообразного проявления (символизирования) одних и тех же переживаний взаимодействующими
индивидами, что в свою очередь дает возможность правильного, однообразного толкования этих
символических раздражений каждому из них» [1]. «Символические проводники оказывают влияние не
столько благодаря своим физическим свойствам, сколько благодаря символическому значению,
приписанному им. Сказанное слово оказывает влияние не столько через физические качества звука, сколько
через значение, которое оно передает. Символические проводники требуют, чтобы человек понимал язык, на
котором говорят или пишут, чтобы придать звукам или знакам их правильное значение» [2]. Символ единства
помогает реализации и существованию единства социальной группы путем притягивания членов последней к
себе, путем связывания их с собою, путем живого овеществления и воплощения этого единства, замещая в
этом случае группу [3].
Информация и сообщение выступают условиями коммуникативной деятельности. Понятие «информация»
применимо, когда есть система и некое взаимодействие, в процессе которого передаются определенные
сведения. Информация в сообщении еще не содержится. Сообщение содержит сведения о свойствах объекта.
Количество и качество воспринятых, понятых из сообщения сведений коммуникантами в процессе
взаимодействия будет создавать информацию. Социальная информация значительно расширяет границы
непосредственных жизненных условий человека, источников его существования, дает возможность
различным социальным общностям участвовать в социальных и духовных процессах.
Г. Лассуэлл рассматривает коммуникативные (информационные) связи в качестве неотъемлемых
атрибутов жизненной материи, имеющих в общественных структурах специфические качества, порождаемые
необходимостью сохранения социальных институтов, духовных ценностей и их идеологического обеспечения
[4]. Подход Г. Лассуэлла позволяет предположить, что коммуникативный процесс и коммуникативное
поведение субъектов управления осуществляет контроль над социальной средой, корреляцию всех
компонентов общества в целях их сохранения и передачу социального наследия последующим поколениям,
т.е. обеспечивает социокультурную преемственность. Коммуникация предполагает формирование чувства
общности, причастности людей к различным сообществам и группам. Коммуникация – это обмен
сообщениями, отражающими количество сведений об объекте, а также ценностями; это – источник поддержки
социальных ролей, обмен идеями и идеалами; главное условие существования и самополагания человека.
Социальное взаимодействие может осуществляться как в форме субъект-объектной коммуникации, так и
субъект-субъектной. В этих двух формах коммуникаций отражается различное отношение индивида к
окружающей социальной действительности. Полноценная реализация личности возможна лишь в случае
установления субъект-субъектной коммуникации.
Проанализируем содержание основных моделей коммуникативного организационного поведения и
взаимодействия.
1. Бихевиористская модель организационной коммуникации разрабатывалась в трудах Л. Блумфилда,
Дж.Б. Уотсона, а также Дж. Хоманса, П. Блау в рамках теории обмена. Это такое взаимодействие индивидов,
которое осуществляется с целью удовлетворения своих потребностей. Коммуникация рассматривается как
интеракция, подкрепляемая достижением наград и избежанием наказаний. На основе данного
коммуникативного взаимодействия складываются социальные отношения и социальные структуры. При этом
сам характер коммуникативного взаимодействия определяют властные и статусные отношения между
субъектами. Анализ коммуникации как обмена в первую очередь связан с исследованием социокультурной
сферы. Любые обмены определяются социокультурными механизмами взаимодействия и в первую очередь
ценностно-нормативной системой, которая задает временные, пространственные, символические рамки
обмена. Выделяют функции обменной коммуникации: воспроизводство институциональной системы
общества; воспроизводство ценностно-нормативной сферы общества и его подсистем, определяющее и
контролирующее механизмы обмена; реализация индивидуальных обменов как способа удовлетворения
социальных потребностей личности и основы институциональной системы общества.
Согласно теории Дж. Хоманса [5] можно сформулировать условия протекания такой коммуникации:
1) коммуникация возникает на основе потребностей субъектов;
2) она основывается на добровольных действиях, которые вероятностно обусловлены ответным
вознаграждением;
3) коммуникация становится стабильной, повторяющейся, если вознаграждается последствиями для
индивида, имеющими позитивный характер;
4) сложившиеся представления об успешности коммуникации стимулируют новые коммуникативные
взаимодействия в аналогичных ситуациях;
5) данные взаимодействия будут тем вероятней, чем ценнее достигнутые ранее результаты;
6) коммуникация базируется как на социальном кредите субъекта (оказание другому услуг), так и на
социальном долге (просьба о помощи);
7) коммуникация сопровождается целым спектром эмоциональных реакций на полученное
вознаграждение;
8) она «обедняется» в случае пресыщения коммуникантов получаемым вознаграждением. Такое
пресыщение может произойти в том случае, если исчезает игровой элемент.
Рассмотрим содержание организационной коммуникации в концепции «человеческих отношений» (Э.
Мэйо), базируясь на следующих показателях:
– степень важности коммуникаций. Коммуникациям придается значительно большее значение. Но они
ограничиваются в основном общением между работниками на одном организационном уровне. Некоторое
внимание уделяется передаче сообщений управляющим о потребностях членов организации;
 – цели коммуникации. Основное назначение коммуникации – удовлетворение потребностей работников,
обеспечение горизонтального взаимодействия в рабочих группах на одном организационном уровне и
способствование вовлечению работников в процесс принятия решений;
– направление коммуникационных потоков. Осуществляются горизонтальные потоки – между членами
неформальных рабочих групп, а также вертикальные потоки – между рабочими и администрацией для того,
чтобы оценить потребности работников и обеспечить их участие в принятии управленческих решений;
– основные проблемы осуществления коммуникаций. Наличие слухов, транслируемых по скрытым
каналам, что может быть объяснено отчасти неэффективной системой формальных коммуникаций,
дополняемой неформальными коммуникациями.
2. Коммуникацию можно трактовать как смысло-символьное взаимодействие членов организации в рамках
символического интеракционизма (М. Вебер, Г. Зиммель, Г. Блумер, Дж.Г. Мид, Ч.Х. Кули, И. Гофман).
Известно, что коммуникация обусловлена взаимным принятием коммуникантами ролей друг друга и
пониманием перспектив действий с ними связанных. Принятие роли «другого» стимулирует процессы
саморефлексии, оптимизирует управление процессом собственной коммуникации. Коммуникативное
взаимодействие является предпосылкой возникновения идентичности. Последняя есть не собственно
индивидуальное, а осознание, т.е., когда социальное достигает состояния саморефлексии. Идентичность
формируется, когда в процессе коммуникации индивид «тематизирует» себя. Идентичность – осознание «я»
прежде всего как носителя социальных свойств. Сформировать у человека целостную идентичность способен
обобщенный другой – социальная группа, потребности, интересы, цели которой учитывает в процессе
коммуникации участник взаимодействия. Всеобъемлющим другим при этом выступает социум. В процессе
коммуникативного взаимодействия, с одной стороны, осваиваются и творятся новые стороны идентичности, и
личность, рефлексируя, обретает многогранность; с другой – создается, воспроизводится и усложняется
смысло-символьная среда коммуникации, определяющая структуру и характер социального действия.
Действующий индивид создает свой социальный мир в процессе коммуникации с другими людьми; его
несоответствие с общепринятым социальным порядком составляет основу формирования идентичности и
предпосылку социальных изменений. Однако социальное действие не может быть объяснено только
социальными нормами; оно ориентируется и на их интерпретацию. Коммуникация является основой
постоянного воспроизводства смысла социального взаимодействия. В процессе коммуникации
воспроизводятся нормативно принятые социальные символы; они переопределяются участниками
взаимодействия благодаря взаимной интерпретации ими социальных действий. Определение ситуации с двух
сторон в процессе служит основой формирования структурных условий социального взаимодействия.
Смысло-символьное пространство коммуникации создает, таким образом, базу социального действия и
социального творчества. Повторяющиеся и заранее предусмотренные, получившие смысл и значение, формы
социальных действий составляют саму сущность социальности. Дж. Мид обосновывает теоретическое
положение, согласно которому символизация конституирует объекты, которые не были конституированы
прежде и не существовали бы, если бы не контекст социальных отношений, в котором происходит
символизация [6]. Язык не просто символизирует какую-то ситуацию или какой-то объект, которые бы
заранее уже имелись налицо; он делает возможным существование или появление этой ситуации или этого
объекта. Ибо он есть часть того механизма, в котором эта ситуация или этот объект только и созидаются.
Объекты в окружающем мире становятся носителями смысла. Они оказываются связанными с тем, что мы
называем символами. Смысл является существенной субстанцией в рефлексирующем уме человека, который,
таким образом. Имеет социальное, а не биологическое происхождение. Смысл, по существу, не должен
пониматься в качестве какого-то состояния сознания или какого-то набора организованных отношений,
существующих или поддерживающих свое существование лишь ментально, за пределами сферы опыта, в
которую они затем уже только проникают. Напротив, его следует понимать объективно, размещая его
целиком и полностью внутри самой этой сферы. В подлинном смысле объекты конституируются в рамках
социального процесса, в который вовлечен человеческий опыт, посредством коммуникации и взаимного
приспособления поведения индивидуальных организмов, участвующих в этом процессе и поддерживающих
его.
В контексте символически-интеракционистской модели можно выделить внутреннюю и внешнюю
коммуникацию. Внутренняя коммуникация – это социальная интеракция с самим собой; она представляет
принятие роли другого участника интеракции и реакцию на его внутреннюю коммуникацию. Внутренняя
коммуникация реализует следующие функции: субъективного присвоения идентичности; субъективного
присвоения социального мира; организации индивидом своих действий на основе интерпретации объектов
социального мира; создания и воспроизводства смысло-символьного коммуникативого пространства (через
учет значений социальных действий другого в процессе их взаимной демонстрации); создания собственного
символического мира в непрерывном процессе социальной интеракции («мира для себя» и «мира для
других»). Внешняя коммуникация предполагает такие типы взаимодействия, как «субъект – субъект»,
«субъект – социальная группа» Она реализует следующие функции: формирует, воспроизводит, транслирует,
трансформирует социальные смыслы и значения; через смысло-символьное пространство коммуникативного
взаимодействия определяет содержание социальных действий и воздействует на процессы социального
структурирования; осуществляет непрерывный процесс взаимного согласования действий членов общества.
3. Рассмотрим коммуникативное поведение в организации с позиции феноменологического подхода,
представителями которого выступают Э. Гуссерль, М. Шелер, А. Шюц, а затем П. Бергер, Т. Лукман, Г.
Гарфинкель, А.В. Сикурель. Функциональное предназначение коммуникативной модели заключается в
конструировании смысла субъектами коммуникации, осуществляющемся в процессе постоянного
воспроизводства ими жизненного мира через рутину повторения и накопление социального запаса знания.
Смысл, под которым мы понимаем отношения, связи между субъектами, имеющие для них значение,
возникает на основе универсальных структур субъективной ориентации, которые создаются и
воспроизводятся в рамках коммуникативного взаимодействия. Субъекты коммуникации не являются
замкнутыми системами, а конституируются через взаимоосвобождающиеся отношения. Именно
коммуникация ставит субъектов в ситуацию постоянного взаимного толкования и самоистолкования,
сравнения своего предыдущего социального опыта с новым. Этот процесс, в свою очередь, упорядочивает
субъективный опыт человека, его отношения и связи, обусловливая повседневное «теоретизирование». Смысл
постигаемых субъектом значений организует определенным образом его социальное пространство и
социальное время. Смыслообразующая составляющая коммуникации обусловливает самоорганизацию
субъекта. «Смыслопорождение в себе» не остается только «для себя», но значимо и для других, понятно
другим и тем самым является формой организации не только отдельного субъекта, но и более крупных
социальных образований: социальных групп, общностей, общества в целом, влияя тем самым на протекание и
характер социальных процессов. Коммуникация определяет процессы конституирования сознания человека и
конструирования им повседневного мира. Поэтому важную роль коммуникация играет в объяснении и
оправдании субъективной реальности и социального порядка. Коммуникация реализуется как в рамках
тематического ядра, так и в тематическом поле человеческого сознания. В первом случае коммуникация
осуществляется по поводу актуальных для человека явлений, которые новы, не типизированы, активно
осваиваются и переживаются субъектом. Данный вид коммуникативного взаимодействия особенно значим
для человека, поскольку в нем новые для субъекта явления «тематизируются», т.е. ставятся в определенную
смысловую связь, обретая типичность. Во втором случае – тематическом поле сознания – явление существует
уже в качестве типичного. Поэтому коммуникативное взаимодействие – это способ воспроизводства
стереотипного, устоявшегося, обычного. Коммуникативные взаимодействия, воспроизводящие смысловую
структуру жизнедеятельности человека, реализуются в двух режимах: стихийно и институционально.
Особенно велика роль коммуникации в процессе институциализации. Институциализация – это форма
объективации коммуникативной деятельности и способ ее организации. Она создает условия для устойчивых
коммуникативных взаимодействий через систему формальных и неформальных нормативных требований,
санкций, совокупность социальных ролей. Коммуникация, в свою очередь, – важнейший фактор
инстиуциализации. С помощью целого ряда социальных институтов через коммуникативное взаимодействие
целенаправленно осуществляется социализация человека, в процессе которой он усваивает смысловое
содержание реальности, являясь одновременно и творцом данного содержания. Поэтому процесс
социализации вполне можно рассматривать в качестве важнейшей составляющей конструктивистской модели
коммуникации.
С точки зрения феноменологической парадигмы, главной реальностью выступает наша повседневная
жизнь. При этом каждый индивид по-своему интерпретирует, понимает мир, воспринимая его несколько
своеобразным образом. Однако запас здравого смысла позволяет понимать, по крайней мере, частично
действия других. А. Шюц показывает, что общая для людей среда формируется путем взаимного понимания,
которое в свою очередь основывается на том, что субъекты взаимно мотивируют друг друга. Социальность
конституируется как результат коммуникативных актов, в которых «я» обращается к другому, постигая его
как личность, которая обращена к нему самому, причем оба понимают это. По его мнению, взаимодействие
людей становится возможным, поскольку каждый индивид предполагает, что его индивидуальный запас
знаний должен быть разделен с другими людьми. Обосновывая тезис об интерсубъективном характере
повседневного знания, Шюц раскрывает три аспекта проблемы социализации знания.
Во-первых, это взаимосвязь перспектив, которая проявляется в моем убеждении, что один и тот же объект
должен означать нечто различное для меня и для любого другого человека. Повседневное мышление
преодолевает различия индивидуальных перспектив, с помощью двух основных идеализаций:
взаимозаменяемости точек зрения и совпадения системы релевантностей.
Во-вторых, большая часть знания о мире имеет социальное происхождение. Типизирующим посредником в
передаче социального знания от социума к индивиду выступают словарь и синтаксис повседневного языка.
Диалект повседневности – это язык имен, вещей и событий. А любое имя предполагает типизацию и
обобщение в свете системы релевантностей, преобладающей в лингвистической «мы – группе», которая
придает значение определенным вещам, событиям.
В-третьих, социальное распределение знания. Актуальное знание одного из коммуникантов – это всего
лишь потенциальное знание другого, и наоборот. Но запас актуального наличного знания у людей различен, и
повседневное мышление учитывает это факт [7]. Адекватная коммуникация возникает благодаря появлению
общего для взаимодействующих «лиц» интерсубъективного мира. «Мир (и природный, и социальный), –
замечает А. Шюц, – с самого начала является интерсубъективным … наше знание о нем так или иначе
социализировано. Более того, социальный мир с самого начала является миром значений. Другой человек
воспринимается не как организм, а как такой же человек, а его явное поведение воспринимается не как
событие в пространстве и времени внешнего мира, а как действия такого же человека, как и мы» [8]. Этот
тезис может быть обоснован, на наш взгляд, тем, что духовное «я» человека способно модифицировать себя и
выступать как свое другое, способно придавать собственной интенциональной модификации смысловую
значимость бытия другого индивида.
В свое время Э. Гуссерль выдвинул предположение, что, возникающий в моем «я» самый первый другой –
это вовсе не эмпирический индивид, а лишь некоторый модус моего собственного «я», а именно
трансцендентальной субъективности. Но эта методологическая программа начинает сталкиваться с
огромными трудностями с того момента, когда приходится переходить к практическим реалиям. А. Шюц, как
и Э. Гуссерль, решает, в сущности, задачу выведения другого «я» из трансцендентального субъекта или из
самосознания. В этом случае нереализуемость модели двусторонней, симметричной коммуникации
оказывается как бы «запрограммированной» – «я», выводя из своих интенциональных структур другого,
вынужден подчинить его себе, либо подчиниться сам. Указанные выше авторы пишут о том, что мы именно
познаем или «знаем», открываем для себя в самосозерцании другие «я», причем, как свои альтер эго, как
модификации собственного «я». «Мы, как правило, «знаем», что делает другой, ради чего он это делает,
почему он делает это именно в данное время и в данных конкретных обстоятельствах» [9]. Итак,
феноменологический подход А. Шюца не позволяет анализировать действующих субъектов, не выявляет, в
конечном счете, их способность конструировать саму социальную реальность, а также оказывать обратное
влияние на общество и его институциональные структуры, в том числе, и образовательные.
По мнению П. Бергера и Т. Лукмана, воспроизводство стереотипов обыденного сознания и поведения
людей становится возможным понять благодаря выяснению их значения для повседневной жизни людей,
поскольку их существование имеет свой фундамент в жизни конкретных индивидов и вне этих жизней не
имеет никакого эмпирического статуса [10]. Отсюда социальный мир является продуктом этой деятельности.
Жизненный мир (мир повседневности) человека имеет интерсубъективный характер, потому что возникает и
постоянно изменяется в процессе взаимодействия (коммуникации) множества индивидов. Повседневная
жизнь людей состоит из схем типизации мотивов и целей поведения, которые позволяют осуществлять
взаимопонимание и социальную идентификацию. Повседневную жизнь образуют процессы экстернализации
(объективации человеческих представлений в системе социальных институтов) и процессы интернализации
(освоения этих институтов в ходе социализации индивидов). В процессе интернализации человек принимает
установки и роли «значимых других», идентифицирует себя с ними при одновременной ответной
идентификации с их стороны [11]. Следует отметить, что идентификация имеет коммуникативный характер. В
данном процессе индивид занимает определенную социальную позицию, т.е. позицию, уже занятую
«значимыми другими». Общество же является сложным социальным окружением индивида, в создании
которого этот последний соучаствует благодаря повседневной коммуникации с другими индивидами. В то же
время общество постоянно формирует необходимые для этой коммуникации качества индивида. Заметим
также, что люди не могут существовать постоянно в состоянии аномии, взаимной конфронтации жизненных
миров. Решение проблемы П. Бергер и Т. Лукман видят в уважительном отношении к знаниям других людей.
Российский социум сегодня оказался захваченным процессом «плюрализации жизненных миров». Однако
возможности людей по конструированию жизненных миров все же ограничены объективными тенденциями
развития. Индивидуальность формируется в сложном мире, где нет какой-то единой реальности, идентичной
для всех. Индивид не может исходить и из того, что его собственные представления о счастливой жизни
являются точно такими же, как и у других, чей «жизненный мир» вполне мог быть сформирован совершенно
иными системами знаний. Любая локальная знаниевая система испытывает трудности в распространении в
том или ином обществе в целом. Вместе с тем массовая коммуникация создала возможность для утверждения
нелокальных идеологических общностей. Это, в свою очередь, порождает дезориентацию и уменьшает
степень защищенности отдельно взятых индивидов [12]. Тем не менее индивиды в настоящее время в
состоянии устанавливать значимые отношения между своей собственной жизнью и разнообразными
возможностями ее понимания, предоставляемыми им институтами, занимающимися производством и
распространением знаний. Вместе с тем в настоящее время почти исчезло общее знание о должном. Идущий
процесс «плюрализации» расшатывает данный вид общего знания. Мир, жизнь, самопознание – все это
поставлено под вопрос. Все это становится предметом бесчисленного множества интерпретаций. Некоторые
индивиды переживают это как прорыв к новым горизонтам жизни. Другие индивиды испытывают чувство
незащищенности и потерянности, поскольку им приходится соглашаться со всеми незнакомыми,
неизвестными для них явлениями, возникающими в социальной действительности.
4. Необходимо особо выделить структурно-функциональную и системную модель организационной
коммуникации (Э. Дюркгейм, Т. Парсонс, Р. Мертон, К. Леви-Стросс), в которой учитывается смена
методологических ориентиров и происходит смещение акцентов от микро – к макроанализу. В классических
системных моделях коммуникация является средством обслуживания систем, способом их
функционирования, а ее назначение имеет инструментальный характер. Современные трактовки акцентируют
внимание на коммуникации как на способе социального бытия. Представления о структурной социальности в
настоящее время модернизированы теорией структурации Э. Гидденса, теорией тавтологии Н. Лумана и др.
Стуктурно-функциональная модель коммуникации предполагает анализ не только деятельностной, но и
предметно-вещественной стороны взаимодействия. Предметная сторона взаимодействия рассматривается как
условие коммуникации, это превращенная форма человеческой деятельности и способов самореализации
человека, представленная в опосредованном виде. Коммуникация осуществляет ряд функций: реализацию
процесса функционирования социальной системы; поддержание ее стабильности; дифференциацию и
развитие системы, управление и самоорганизацию. Система конституируется смыслом, который
воспроизводится в рамках ее коммуникационных процессов. При этом самоорганизация системы
осуществляется как единство структуры и действия. Смыслоструктурирующая система сама себя познает
через создание социальной теории и социосемантический анализ своего историко-культурного развития (Н.
Луман). Прежде всего, для Н. Лумана в его теории коммуникаций важна система, которая развила
«механизмы рефлексии», превратившись тем самым в самосозидающую («аутопойезис»). Коммуникация как
единственная общественная структурообразующая единица обладает внутренней структурой,
конституируется тремя элементами: сообщением, информацией и пониманием. Коммуникация реализуется
там, где имеет место такое различение: из сообщения выделяется информация. Осознание этого различения (и
одновременно единства) сообщения и информации происходит в понимании. «Являясь системой
коммуникации, общество может коммуницировать только в самом себе, но никак не с самим собой и не со
своим окружающим миром. Оно порождает свое единство через осуществление коммуникаций в рекурсивном
ретроспективном и предвосхищающем обращении к другим коммуникациям… В операционном процессе
(посредством того, что она осуществляется) коммуникация воспроизводит замкнутость системы. В
зависимости от специфики способа ее наблюдений (от того, как она осуществляется, а именно, через
различение сообщения и информации) коммуникация воспроизводит дифференциацию закрытости и
открытости [13]. Воспроизводство системы предполагает, в свою очередь, различие в условиях
коммуникации, что способствует процессам дифференциации системы. Поэтому коммуникация выступает
способом ее усложнения, управления, самоорганизации.
Однако, несмотря на ряд инновационных идей, кибернетический подход Лумана вступает в противоречие с
позицией Хабермаса, подвергается справедливой критике за рассмотрение системы как рациональной,
функционирующей на основе внутренней автоматической целесообразности, как независящей от действий
индивидуальных субъектов и их оценок. Социальная система зависит от общего социокультурного
жизненного мира, который воспроизводится посредством сплачивающего общения и коммуникации.
Структура воспроизводится и сохраняется через коммуникацию как процесс, развернутый во времени, через
постоянное воспроизводство социальных связей во взаимодействиях людей. Структура социального целого
связана с индивидуальными процессами самореализации. Индивидуальные коммуникативные взаимодействия
рассматриваются как «клеточка» создания и развития структуры социального целого. Структура – это
динамичный процесс, представляющий собой взаимную координацию коммуникативных взаимодействий и
их условий, средств и результатов. В качестве элемента структуры языка выступает, как известно, знак.
Отношение между знаком и означаемым «произвольно», т.е. условно и случайно. Упорядоченность различий
вещей и их символической представленности приобретает свое символическое значение благодаря
соглашению взаимодействующих людей, которым потребовалось согласовать свои действия и представления
и преобразовать их в устойчивые выразительные формы.
Проведем анализ понимания организационной коммуникации с точки зрения «системной школы» Г.
Саймона, опираясь на следующие критерии:
– степень важности коммуникаций. Коммуникациям придается ключевое значение. Они – связующий
элемент всех частей организации;
– цели коммуникации. Основное назначение коммуникации – контроль и координация действий,
обеспечение информацией для принятия решений, обеспечение адаптации организации к изменениям
внешней среды;
– направление коммуникационных потоков. Коммуникации осуществляются во всех направлениях внутри
систем, включая пересечение иерархических уровней сверху вниз и снизу вверх и пересечение границы,
отделяющей организацию от внешней среды;
– основные проблемы осуществления коммуникаций. Наличие перегрузок, искажений; отсутствие реакции
на отрицательную обратную связь.
Свойства системы, все подсистемы которой взаимодействуют между собой благодаря обмену
сообщениями, отнюдь не сводятся к сумме свойств составляющих ее элементов, т.е. целое больше суммы
составляющих его элементов. Дополнительный прирост качеств системы дают связи (коммуникации)
подсистем.
 Применяя системный подход к анализу коммуникативного поведения организации, американский
исследователь К. Дойч, рассматривает органы власти как политико-административную систему, представляет
их в качестве средства управления и координации усилий людей по достижению поставленных целей. При
этом данная система отождествляется с прибором, наводящим снаряд на цель. Политическая система
аналогична кибернетической самонастраивающейся системе. Управление заключается в пилотировании,
зависящем от информации о положении цели, о том, какое расстояние осталось преодолеть, и о результатах
предыдущих действий. Эта система не изолирована от внешней среды. Наоборот, в своем функционировании
она зависит как от постоянного потока информации, поступающей из среды, так и от постоянного потока
информации о своем собственном движении. Система не находится в вечном «равновесии». Она участвует в
динамических процессах. Фактически она находится в постоянном поиске, уточнении цели, реализация
которой зависит от взаимоотношений между четырьмя количественными факторами:
1. Информационная нагрузка на систему. Она соответствует тому, насколько велики и стремительны
изменения в положении цели по отношению к поисковой системе. В сфере политики и государственно-
административного управления нагрузка соответствует размаху, масштабу и частоте изменений, с которыми
должны справиться правительство, администрация.
2. Запаздывание (отставание) в реакции системы. Здесь имеется в виду промежуток времени между
получением информации относительно положения «мишени» и выполнением соответствующего действия
поисковой системой.
3. Приращение, то есть сумма изменений тех или иных параметров функционирования в результате
корректирующих операций. Если приращение слишком велико, то возникает опасность, что излишняя
корректировка отклонит систему от желаемого направления. Слишком сильная реакция отклоняет от искомой
цели.
4. Упреждение, которое можно рассматривать как расстояние между правильно предсказанным
положением движущейся цели и ее действительным нахождением в данный момент согласно последним
полученным сигналам.
Каково совокупное действие этих факторов, их взаимное уравновешивание? При достижении цели
возможность успеха всегда обратно пропорциональна информационной нагрузке и запаздыванию реакции
системы. До известного предела шансы на успех могут связываться с величиной приращения, однако когда
его уровень слишком высок, соотношение становится обратным. Шансы на успех всегда соотносятся с
«упреждением», опережением. Таким образом, управленческую структуру можно рассматривать как систему
принятия решений на основе разнообразных потоков информации.
5. Продуктивной в научном плане представляется теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса [14].
Он утверждает, что современное постиндустриальное общество способствовало смещению акцентов с
экономической на другие сферы жизнедеятельности – культурную, коммуникационную, что и стало
источником социального развития. Общество Хабермас рассматривает как продукт человеческого
взаимодействия. Основой социальной жизни, по его мнению, выступают: труд (в его основе лежит
инструментальная рациональность, которая имеет стратегический характер и нацелена на максимальную
эффективность) и межчеловеческая коммуникация (в ее основе лежит коммуникативная рациональность,
стремление к взаимопониманию и согласованию взглядов, что может быть достигнуто в процессе открытых
дискуссий между равными партнерами, дискурсивной практики). Общество складывается из взаимодействия
«системы», состоящей из институтов, и «жизненного мира», включающего в себя спонтанные практики и
значения, признанные членами группы. Отсюда Хабермас типологизирует социальное действие на четыре
группы.
1. Стратегическое действие. Под ним понимается действие, управляемое эгоистическими целями. Оно
рационально в той степени, в какой субъект действия избирает наиболее эффективное средство получения
желаемого. Это предполагает отношение участников стратегического действия к другим лицам как к
объективированным средствам или препятствиям на пути к выбранной цели.
2. Нормативное действие. Под ним понимается социальное действие, нацеленное на создание
взаимовыгодных ситуаций. Это достигается через подчинение действия властных структур, организаций
разделяемым ценностям и нормам.
3. Драматургическое действие. Его целью выступает «представление самого себя» или создание
публичного имиджа.
4. Коммуникативное действие. Его целью выступает свободное соглашение участников для достижения
совместных результатов в определенной ситуации.
Символическое самовоспроизводство и самоинтерпретация жизненного мира – основа дискурса. Дискурс –
коммуникативное взаимодействие, основанное на интерсубъективном понимании людей, имеющих общий
жизненный мир. Дискурс базируется на коммуникативной рациональности и является формой аргументации
коммуникативного действия. Коммуникация как дискурс реализуется в границах интерсубъективных
значений, базируется на понимании (как онтологической характеристике бытия), предполагает согласие
участников коммуникации на уровне интерпретации и практики, выражается через удовлетворение взаимных
ожиданий коммуникантов. Однако сущность коммуникации раскрывается при том обстоятельстве, когда
коммуникативное существование конкретных субъектов рассматривается в качестве трансцендентально
изначального контекста превращения в «я» индивида, который вступает в этот коммуникативный контакт и
через это коммуникативное действие воспитывается или должен воспитываться. Дискурсивная коммуникация
предполагает коммуникативную компетентность субъектов, т.е. учет их навыков, владение языком, знание
условий и нормативных ограничений социума, а также их смысловые интерпретации. В силу того, что
дискурс предполагает наличие некой коммуникативной общности, познание истины в его пределах
ограничено. Существующий зазор между реальной и идеальной коммуникативными общностями определяет
направления познания и социальной деятельности. Стремление к развитию связано, таким образом, с
ликвидацией диспропорций и асимметрий в реальной коммуникативной общности, как на социетальном
уровне, так и на групповом и индивидуальном. В основе данного движения лежит дискурсивная практика. Это
свободная коммуникация, осуществляемая без «давления» инструментальной рациональности. Тем не менее,
поскольку противостояние «жизненный мир – система» искажает коммуникацию, то дискурс позволяет
обнаружить эти искажения, вызванные, например, давлением идеологии. Он связан с процессом познания,
поскольку познание в коммуникации является интерсубъективным и конвенциональным, создается
языковыми формами взаимопонимания. Человек, имеющий дискурсивную практику, осознанно и активно
занимается самообразованием, понимая, что знание – это отрефлексированная форма процесса обучения.
Эмансипационный когнитивный интерес лежит в основе самопостроения, самоформирования личности и в
этом его особая значимость для индивидуально-личностного развития в организации.
Исследование коммуникации предполагает анализ коммуникации в больших интегрированных сетях в
рамках организации. Внутриорганизационные коммуникации подразделяются на вертикальные,
горизонтальные и диагональные. Вертикальные коммуникации представляют собой обмен сообщениями
между иерархическими уровнями. Горизонтальные коммуникации – обмен в пределах паритетных
иерархических уровней, а диагональные представляют смешанный тип. Коммуникативные типы связей –
вертикальные, горизонтальные, диагональные, образуют информационные потоки. Коммуникационная сеть –
это соединение определенным образом информационных потоков в коммуникативные отношения между
индивидами, группами, общностями. Формальные коммуникации в организации накладываются на
неформальные и в совокупности образуют единую систему коммуникации. Различают: а) сеть полной
системы, т.е. все устойчивые коммуникации всех индивидов в организации; б) сеть группы – устойчивые
коммуникации внутри малой группы как подсистемы полной сети; в) личностную сеть – устойчивую схему
коммуникации конкретного индивида.
В настоящее время актуализируется проблема построения и поддержания субъектами управления
гармоничных общественных отношений на основе понимания и принятия общих интересов всех
взаимодействующих сторон. Управленческая коммуникативная деятельность, носящая название «организация
и планирование общественных связей», обеспечивает высокий качественный уровень как внутренних, так и
внешних связей посредством гармонизации общения между различными субъектами коммуникационной сети.
Несомненно, согласованности взаимодействий можно достичь лишь на основе использования полной и
объективной информации о состоянии и развитии всех элементов коммуникационной сети. Коммуникация
выступает и пространством деятельности по организации общественных связей и основным методом,
позволяющим субъекту управления достигать взаимопонимания и сотрудничества с общественностью.
Можно выделить несколько сосуществующих в настоящее время коммуникативных моделей в системе
управления общественными отношениями.
Первая модель функционально направлена на паблисити (популяризацию с помощью средств массовой
информации) и пропаганду идей, образа организации, лидеров и т.д. Коммуникация здесь носит
однонаправленный характер, причем соответствие ее содержания истинному положению вещей не слишком
существенно.
Вторая модель функционально направлена на информационное обслуживание общественности, причем в
распространении информации предъявляются более жесткие требования к правдивости и полноте ее
содержания. Коммуникация при этом продолжает оставаться однонаправленной.
Третья модель представляет собой двустороннюю асимметричную социальную коммуникацию, которую
можно охарактеризовать как несбалансированную, т.е. организации не изменяются сами, но пытаются
изменить взгляды, установки общественности. С целью формирования общественного мнения в своих
интересах уделяется значительное внимание его научному изучению.
Четвертая модель базируется на двусторонней симметричной коммуникации, основной целью которой
выступает взаимопонимание и сотрудничество. Большое значение уделяется корреляции деятельности
организации, принимаемых ее руководством решений, потребностям, ожиданиям и действиям
общественности. Надо отметить, что коммуникативно-информационная деятельность, основанная на первых
трех моделях, предполагает, что информационный обмен осуществляется как субъект-объектная
(манипулятивная) коммуникация. В этом случае коммуникатор-субъект обладает присущими ему желаниями,
стремлениями, волей, а «слушающий» – объект-реципиент – не осознает этих внутренних качеств
коммуникатора, а потому является управляемым извне. Как правило, коммуникатор-манипулятор не
раскрывает своих подлинных целей.
Подобная асимметрия, имеющая место в односторонней линейной коммуникации, может быть
оправданной в жестких, регламентированных системах, но становится неэффективной в более сложных
ситуациях и программах общения (особенно в ситуациях с высокой степенью неопределенности). В этом
случае необходима информация от «слушающего» и, смотря по обстоятельствам, требуется поиск общих
целей, разработка направлений совместной деятельности.
Управленческая деятельность представляет собой в настоящее время, как правило, субъект-объектную
коммуникацию. Однако сегодня актуализируется необходимость субъект-субъектной (открытой,
симметричной) коммуникации, которая способствует полноценной реализации информационно-
коммуникативных потребностей личности. В этом случае коммуникатор-субъект, с присущими ему
интересами, мотивами, ценностями, целями, выстраивает коммуникацию с реципиентом, признавая его также
в полной мере субъектом вместе с его собственными мотивами, целями, интересами. Субъекты
управленческой деятельности в политической, экономической, социальной, культурной сферах ставятся перед
необходимостью гармонизации общественных отношений, которая в свою очередь предполагает
взаимопонимание и доверие между индивидуальными и групповыми членами общества, согласованность их
интересов. Умение выявлять личностные, групповые, общественные ценности, апеллировать к ним, образует
фундаментальную предпосылку эффективной управленческой деятельности. В настоящее время
организационно-управленческая деятельность – это атрибут не только экономических отношений: она
пронизывает социальные, духовные, политические отношения. Переход от субъект-объектной к субъект-
субъектной коммуникации позволяет более эффективно управлять социальными отношениями на всех
уровнях: от межличностного до межгруппового. Следует учитывать, что существует целый ряд объективных
факторов политических, экономических, культурно-исторических, влияющих на формирование социальных
отношений и характер коммуникации.
Анализ социального поведения как коммуникативного процесса, т.е. взаимосвязи и взаимодействия людей,
органическим образом связан с проблемой их взаимопонимания, которое, в свою очередь, представляет собой
достаточно высокий уровень рефлексивной деятельности. Важное методологическое значение для нашего
исследования представляют принципы понимания, разработанные немецкой социологией и философией в
рамках феноменологии и символического интеракционизма, и получившие последующее развитие в трудах
американских социальных исследователей. Подход к пониманию, обоснованный Г. Зиммелем, позволяет
разрушить барьеры объективизма и рационализма, разграничивающие познающего субъекта и познаваемый
объект. Понимание формирует живые связи между личностью и миром. Субъективность индивидуального «я»
вторгается в объекты, одухотворяя, «очеловечивая» их, а объективное начало входит в мир субъекта, наполняя
его ощущением единства и целостности мироздания, что дает ему возможность освободиться от упрощенных
схем в объяснении сути общественной жизни, человека и познания [15].
М. Вебер рассматривает понимание в двух аспектах. Понимание может быть: 1) рациональное
непосредственное понимание предполагаемого смысла действия (в том числе и высказывания) и 2)
объясняющее понимание смысловых связей, понимание которых мы рассматриваем как объяснение
фактического действия. Таким образом, «объяснить» означает постигнуть смысловую связь, в которую по
своему субъективному смыслу входит доступное непосредственному пониманию действие [16]. Смыслом
научной деятельности выступает познание (понимание) социальной реальности, смысла социального
поведения. Это поведение «во-первых, по субъективно предполагаемому действующим лицом смыслу
соотнесено с поведением других людей, во-вторых, определено также этим его осмысленным соотнесением и,
в-третьих, может быть, исходя из этого (субъективно) предполагаемого смысла, понятно объяснено» [17].
Смысл позволяет человеку реализовать самополагание и самоосуществление, выстраивать диалогические
взаимодействия с окружающим его социальным миром. Придание смысла социальным фактам образует
субъективно переживаемое и понимаемое ценностное отношение к ним личности. Понимаемые смыслы и
ценности детерминируют поведение личности.
В отличие от позиции Вебера, Г. Гарфинкель показывает, что общее понимание людьми социальной жизни
происходит не только извне через принятие культурных норм и ценностей, но может также конструироваться
изнутри. Гарфинкель выступил с идеей об «имманентной индексности значения», раскрывающей зависимость
смысла значения от контекста, в котором оно существует, значений, которые его окружают, ситуации, в
которой оно используется. Гарфинкель полагал, что, описывая ситуацию, устанавливая связи между
значениями, определяя их смысл, субъект познавательной деятельности одновременно ее создает, так как
любое описание тяготеет к рациональности и упорядоченности, чем реальность. Стремление к созданию и
поддержанию социального порядка обусловлено тем, чтобы речь и действия выступали как имеющие смысл.
Социальный (в т.ч. организационный) порядок есть продукт собственной спонтанной активности индивидов,
который формируется именно таким, каким его создали сами участники социального взаимодействия на
основе ранее полученных знаний. Социальная жизнь упорядочена в определенном виде потому, что члены
общества активно заняты приданием здравого смысла (иногда сами, не осознавая этого) всему тому, что
происходит в процессе их интеракций. При помощи обоснованного Гарфинкелем метода документальной
интерпретации повседневных разговоров можно выявить, какие невысказанные, но известные участникам
обстоятельства являются предпосылкой возможности разговора. С помощью высказанных знаков можно
построить тот социальный порядок, с которым соотносят высказывание говорящие. Отсюда и обосновывается
идея рефлексивности языка. Сказанное отражает лежащий в основе социальный порядок. Порядок и система
правил в нем предполагаются известными. При помощи этих правил можно интерпретировать речь [18].
Понимание является процессом, которым в определенной мере можно управлять, если обратить внимание на
условия его протекания и осуществления. Одним из основных условий деятельности является построение
образа того, что непонятно. Непонятное существует при этом для того, чтобы очертить границы понятного.
Но в то же время за всем этим стоит, по всей видимости, проектное действие человека, обращенное в
будущее.
Проблема гармонизации общественных и организационных отношений иначе может быть поставлена как
проблема достижения между людьми взаимопонимания. Определенным «атомом» этого взаимопонимания
является понимание смысла действия, сообщения, т.е. мы имеем в виду коммуникационное понимание.
Последнее выступает в трех основных формах: 1) получение субъектом-реципиентом нового для него знания;
2) реципиент, получивший сообщение, не постигает его глубинного смысла, т.е. ограничивается
коммуникационным восприятием; 3) реципиент запоминает, повторяет, переписывает отдельные фразы, не
понимая даже поверхностного смысла сообщения (здесь мы имеем дело с псевдокоммуникацией) [19]. В
процессе коммуникации формируются, воспроизводятся, а также разрушаются основания той культурной
среды, в которой человек существует. Причем часто люди это делают не целенаправленно, а в процессе
повседневной интеракции, привнося в мир свое внутреннее содержание. Можно предположить, что
эффективная коммуникация реализуется на основе признания равноправного и в то же время независимого
друг от друга существования субъектов. Индивиды выступают носителями отличных друг от друга ценностей,
стереотипов и многообразных поведенческих форм, посредством которых осуществляется обмен знаковыми
системами. Однако сегодня информация имеет тенденцию превращаться в знание, которое и определяет
процесс социализации. Следует заметить, что знание не только позиционно, но и интерперсонально. При этом
сама позиционность составляет результат формирования интерперсональных отношений. Позиция знающего
действительно формируется в межличностных отношениях. Без отношения к личности другого невозможно
выстраивать собственную позицию. Позиция другого «я» ограничивает ту свободу знания, которая присуща
знанию каждого человека. Без данного ограничения знание оказывается невозможным. Человеческая
деятельность весьма разнообразна. Но для нас важна ее результативность, которая содержится в самом
способе действия. Известно, что любое социальное действие включает субъект действия (действующее «я»),
цель действия, способ действия, результат действия, а также объект (другое «я»), на который направлено
действие, а также «характер» последнего, который образует сама природа (специфика) потребности в
активизации поведения. Чтобы совершить действие, субъект стремится вычленить из наличной
действительности определенную проблемную ситуацию. В ходе этого процесса формируются смыслы.
Осмысление собственных действий есть начало самосознания. Такова логика происхождения понимания.
Понимание органичным образом включается в деятельность. Искусство интерпретации или понимания в
деятельности во многом зависит от того, насколько преодолено противоречие между
интеллектуализированными вещами и узко специализированными индивидами.
Если исходить из гуманистически ориентированного реформирования общественных отношений, то оно
действительно предполагает широко образованного субъекта управленческой деятельности. Необходимость
понимания возникает лишь в том случае, когда субъект имеет дело с другим субъектом, т.е. когда вступает в
коммуникацию. Понимание предполагает, что коммуникант «понял» коммуникатора, если в результате
общения появилась возможность согласования или преднамеренного рассогласования их деятельности.
Необходимо, чтобы у коммуникантов возникло бы определенное соответствие их «моделей мира».
Общественные связи, составляющие своеобразный информационный мост между организацией,
обществом и личностью, находят свое выражение, функционируют в форме культуры, образования,
искусства, выступающих важными формами жизнедеятельности. Общественные связи представляют систему
реализации той взаимной потребности всех частей социального организма, которая выражается в стремлении
к взаимопониманию. Однако следует учитывать то обстоятельство, что жизненные миры субъектов различны,
и поэтому всегда существует опасность, что, в организационных отношениях одни субъекты (прежде всего
руководители) в процессе влияния навязывают свои идеалы и ценности, разрушая личностную уникальность
других членов организации.
Ведущее значение в процессе достижения взаимопонимания между субъектами имеет изменение
отношения к тем различиям, которые существуют между ними. Именно позитивное отношение к
существующим принципиальным различиям между субъектами взаимодействия в рамках понимающего
подхода является подтверждением степени овладения способностью к межкультурному диалогу. Данная
понимающая модель уже рассматривалась в культурологическом плане. «Сторонники понимающего подхода
к коммуникации культур Востока и Запада, – пишет Б.С. Ерасов, – исходят из исторической неизбежности
сохранения самобытности и в то же время сосуществования, взаимодействия культур» [20]. При этом
динамика межкультурной коммуникации рассматривается ими как процесс роста взаимопонимания,
совершающийся одновременно в разных сферах (экономической, духовной) и на разных уровнях
(организационном, межгрупповом, межличностном).
Обозначенный подход к взаимопониманию является, на наш взгляд, перспективным, поскольку позволяет
соотнести понимание с различными субъектами социального действия, с их различным экономическим
положением, социальным статусом, ролями и духовным миром. Понимание необходимо рассматривать не
просто в виде интеллектуального усилия. Требуется учитывать и роль общекультурных ценностей, ценностей
социальной среды, в которой находится субъект коммуникативной деятельности. Значение этих ценностей
исключительно велико во всей системе форм жизнедеятельности человека. Можно сказать, что ценности
человеческой жизни, направленные на процесс конструирования личности человека и мира его культуры,
играют точно такую же роль, как и физические константы для реализации природных процессов. Однако
личностные структуры – это специфический вид духовной реальности, формирующийся в результате
непосредственного переживания ценностей человеческого бытия. В этом случае ценности не просто
выражаются вербально, а приобретают статус реальности духовной, которая существует постольку, поскольку
опирается не только на размышления, но и на соответствующие эмоциональные переживания. Процесс
вызревания требований, зафиксированных в ценностях человеческого существования, их непосредственное
переживание как специфическое личностное бытие, будучи процессом формирования личности,
одновременно является и процессом качественного расширения границ способности понимания и
взаимопонимания. Личностная структура, формирующаяся в результате внутреннего усвоения ценностей
человеческого бытия и групповой жизни, в сущности, как раз и позволяет адекватным образом оценивать
происходящие события. Она, как видим, не только придает устойчивость социальным процессам, но
одновременно является и самым надежным масштабом осмысления действительности. Это осмысление
базируется не только на рациональных нормах, но и на тех ценностных переживаниях, благодаря которым
возможно формирование личности человека. Взаимопонимание нам представляется в виде сложившейся и
воспроизводящейся в диалоге взаимной комплементарности различных индивидов. Взаимопонимание
базируется прежде всего на взвешенном, гибком отношении к другому субъекту. Учет данных характеристик
актуален для исследования прежде всего социологического аспекта проблемы регулирования и управления
социокоммуникативным процессом, обеспечивающим усвоение знаний, ценностей и социального опыта.
Взаимопонимание соответствует более высокой стадии развития системы, стадии ее целостности. Вне
единства исторического и логического вряд ли можно понять функционирование органической системы. В
связи с этим К. Маркс пишет: «Сама эта органическая система как совокупное целое имеет свои предпосылки,
и ее развитие в направлении целостности состоит именно в том, чтобы подчинить себе все элементы общества
или создать из него еще недостающие ей органы. Таким путем система в ходе исторического развития
превращается в целостность» [21].

Примечания
1. Сорокин П.А. Система социологии. Т. 1: Социальная аналитика: Учение о строении простейшего
(родового) социального явления. М., 1993. С. 184.
2. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество: пер. с англ. М., 1992. С. 207.
3. См.: Сорокин П.А. Система социологии. Т. 1. С. 395.
4. См.: Лассвелл Г. Структура и функции коммуникации в обществе//Назаров М.М. Массовая
коммуникация и общество. Введение в теорию и исследования. М., 2003. С. 233-242.
5. См.: Хоманс Дж.К. Возвращение к человеку//Американская социологическая мысль: тексты/под ред.
В.И. Добренькова. М., 1994. С. 46-61.
6. См.: Мид Дж. От жеста к символу//Американская социологическая мысль. С. 223.
7. См.: Шюц А. Структура повседневного мышления//Социологические исследования. 1988. №2. С. 131-
132.
8. Шюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках//Американская социологическая
мысль. C. 488.
9. Там же.
10. См.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.,
1995. C. 209.
11. См.: Там же. C. 214.
12. См.: Кравченко С.А. Социология: учеб. пособ. для вузов. М., 2002. C. 223.
13. См.: Луман Н. Общество как социальная система/пер. с нем. А. Антоновский. М., 2004. С. 102, 103.
14. См.: Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2000.
15. См.: Зиммель Г. Избранное: в 2 т. Т. 2: Созерцание жизни. М., 1996.
16. См.: Вебер М. Основные социологические понятия//Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С.
607, 608-609.
 17. Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии//Вебер М. Избранные произведения. С.
497.
18. См.: Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии. СПб., 2007. С. 9-45, 87-114.
19. См.: Соколов А.В. Общая теория социальной коммуникации. СПб., 2002. C. 33-34.
20. Ерасов Б.С. Социальная культурология. М., 1997. C. 444.
21. Маркс К. Из рукописи «Критика политической экономии»//Вопросы философии. 1966. №5. C. 135.