БИОГРАФИЯ ЭРМИТАЖА

®
CЛOBOISLOVO
С бал:ьшой благодарностъю посвящаю эту хнигу
Кристоферу Адаму, преданному
и ве.лиход,ушному другу эрмитажа
 Джералъдин Норман

БИОГРАФИЯ
ЭРМИТАЖА

Перевод
Маринъt и Александра Козъtревъtх

СЛОВО /SLOVO
 $САП, prOC€55iПQ, ocr- WAl€Гi\(, 2017

УДК 7.0 (470)

ББК 85.101
Н83

Научный редактор О. Б. Бай

Редактор А. С. Виноградова
Дизайн: К. Е. Журавлев
Компьютерная верстка: Л. А. Комарова, О. Б. Глушкова
Корректор О. Г. Иванова

Все права на русское издание принадлежат издательству СЛОВО /SWVO.

Книга или любая ее часть не может быть переведена или издана
в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи
или каким-либо иным способом, а также использована
в любой информационной системе
без получения письменного разрешения издателя.

ISBN 5-85050-850-3 © 1997 Geraldin Norman

© CЛOBO/SWVO, издание на русском языке, 2006
 Содержание

Благодарности .................................................................................. 7
Введение .......................................................................................... 1О
1. Город Петра и Эрмитаж Екатерины ....................................... 12
2. Коллекции Екатерины Великой ................. ............. ............... 30
3. Павел I и Александр 1 ................................................................ 58
4. Николай I и Новый Эрмитаж ............ ................. ..................... 77
5. Сумерки династии Романовых ................................................ 98
6. Петербургские коллекционеры и знатоки ......................... 114
7. Коллекции Щукиных и Морозовых ..................................... 127
8. Революция ................................................................................. 147
9. Новый Государственный Эрмитаж ....................................... 170
10. Продажи .................................................................................. 196
11. Археология ............................................................................. 220
12. «Враги народа» ....................................................................... 240
13: Блокада Ленинграда .............................................................. 261
14. Трофеи .............................................. ............. .......................... 282
15. Послевоенные годы .............................................................. 304
16. Пиотровский и сын ............................................................... 327
Эпилог ................ ....... ... ..... ................................... .......................... 354
Приложение. Сотрудники Эрмитажа,
которых репрессировала советская служба
госбезопасности в 1930-1950 rr................................................ 359
Список иллюстраций .................................................... ...... ........ 381
Избранная библиография .......................................................... 386
 Благодарности

э
та книга не могла быть написана без поддержки трех человек:
Михаила Борисовича Пиотровского, директора Эрмитажа, Тома
Машлера, издателя фирмы Джонатана Кэйпа, и Екатерины Фил­
липс , моего научного ассистента. Они вошли в мою жизнь одновре­
менно, что кажется мне удивительным и немного сверхъестественным.

Я не смогла бы начать эту работу, если бы Том Машлер не отнесся

тепло к этому проекту и не санкционировал его. Также я не могла бы
начать работать без разрешения Михаила Борисовича Пиотровского.
Но помощь Михаила Борисовича оказалась значительно больше , чем
просто разрешение на работу в музее. Он просил своих сотрудников
помогать мне и щедро тратил собственное время, отвечая на мои во­
просы и читая мои черновики.

Екатерина Филлипс сделала для меня гораздо больше, чем делает

обычно просто научный ассистент. Она свободно говорит по-русски,
имеет университетский диплом первого класса по истории искусств и
многолетний опыт публикаций. Она учила меня понимать Россию, пе­
реводила и составляла для меня прекрасные и умные конспекты книг,

которые я должна была прочитать по-русски, «прочесывала» библио­

теки в поисках полезных источников, критиковала то, что я написала,

и исправляла мое правописание . Она много шутила и редко жалова­

лась. Она, так же как и я, несет ответственность за эту книгу.
Рукопись книги Пиотровского и Олега Неверова эрмитаж. Собра­
ния и собиратм,и стала для меня неоценимым руководством, и я благо­
дарю обоих авторов за разрешение ознакомиться с ней до публикации .
Олег Неверов, хранитель античных гемм, специально изучал коллек­
ции художественных произведений XVIII и XIX вв . в Санкт-Петербурге
и щедро поделился со мной своими знаниями. Людмила Воронихина,
автор последнего путеводителя по музею и сотрудник Научно-просве­
тительского отдела, также оказала мне неоценимую помощь, предос­

тавив информацию по истории коллекций и зданий.

Много людей помогли мне собрать вместе куски современной
истории музея, и я особенно благодарна прежнему директору, ныне
покойному Виталию Суслову, и двум заместителям директора - Геор­
гию Вилинбахову и Владимиру Матвееву. (Последний сразу доказал мне,
что является безусловным авторитетом по эпохе Петра Великого, и
вдохновлял меня своими рассказами.) Вадим Зуев, археолог, приглашен­
ный в Эрмитаж, чтобы проводить исследования по истории музея,
помог мне внести ясность в сложные взаимоотношения политиков и

персонала в советский период, и я хочу выразить ему и его жене Лене,

работающей хранителем в Эрмитаже, особую благодарность.
Я получала щедрую дружескую помощь от многих сотрудников
Эрмитажа и благодарю их всех. Хотела бы особенно отметить доброту
и любезность Сергея Андросова, Бориса Асварища, Сергея Авраменко,
Аси Кантор-Гуковской, Альберта Костеневича, Александра Косцова,
Марты Крыжановской, Алексея Ларионова, Марины Лопато, Бориса
Маршака, Всеволода Потина и Галины Смирновой.
Мое посещение раскопок, проводившихся сотрудниками Эрмитажа
в Керчи, оказалось возможным и приятным благодаря любезности Сер­
гея Соловьева и его жены, археолога Наташи. Сотрудники библиотеки
Эрмитажа и его архива очень помогали мне, особенно Елена Саламах.а.
Я приобрела также двух больших друзей в Санкт-Петербурге вне
музея - Марину и Александра Козыревых, они давали мне приют, без
устали обсуждали мои проблемы и помогали находить решение. Я так­
же благодарна Рипсимэ Пиотровской (ныне покойной), матери нынеш­
него директора Эрмитажа и вдове его предшественника, за несколько
очень приятных бесед. Профессор Олег Артамонов, чей отец был ди­
ректором музея в послевоенные годы, и его жена сделали для меня

очень много полезного и важного, так же как и давний ученик его отца,
профессор Абрам Столяр.
Мне хочется поблагодарить также профессора Игоря Дьяконова,
Веньямина Иоффе из общества «Мемориал», профессора Бориса
Старкова, доктора Петра Грязневича, Сергея Кузнецова, Владимира Уф­
лянда, Михаила Шемякина, Наташу Смирнову, Павла Тищенко, доктора
Ярослава Василькова, Станислава Черничева, сотрудников Библиотеки
Голицына, директора Петергофского Государственного музея-заповед­
ника Вадима Знаменова и архивиста Музея Бенуа в Петергофе Ирину
Золотинкину.
Я получала в высшей степени ценную помощь и поддержку от мно­
гих людей за пределами России и особенно благодарна Ларисе Хаскелл,
Биллу Кларку, Джасперу Гаунту, Гоче Цецхладзе, Петру Баткину, Джону
Стюарту, Константину Акинше, Григорию Козлову, Валерию и Галине
Лановым , профессору Ирене Зербст-Боровке, Никите Лобанову и Тать­
яне Орловой.
Лондон, 1996
п
рошло десять лет с момента первой публикации этой книги
на английском языке. За это время произошло много разных
событий. Поэтому для того, чтобы книга стала более совре­
менной, были сделаны некоторые изменения по сравнению с англий­
ским изданием. Главу Пиотровский и съ~н я переделала и значительно
расширила, чтобы включить туда последние десять лет истории Эрми­
тажа. Эпилог тоже был немного подкорректирован.
Я считаю необходимым еще раз поблагодарить моих друзей, Мари­
ну и Александра Козыревых, которые взялись за трудную задачу - пере­
вести эту книгу. Это оказалось далеко не просто. В английской варианте
книги я широко использовала цитирование из разных источников, не

указывая на то, откуда взяты цитаты. Переводчики должны были ра­

зыскивать эти цитаты в русских публикациях и нашли почти все из них.
Они также обращали мое внимание на ошибки в оригинальном тек­
сте. Кроме того, они попросили своих друзей, работавших в Эрмита­
же, прочесть этот перевод. В итоге текст стал значительно лучше, чем
в первоначальной, английской, версии.
Я должна еще раз поблагодарить профессора Михаила Борисовича
Пиотровского , который перечитал мою книгу по-русски и предложил
внести некоторые улучшения и исправить ошибки. Это был просто
великодушный подарок, если учесть его драгоценное время . Я не мог­
ла бы написать эту книгу вообще без его помощи и очень благодарна
ему за то, что он продолжает оказывать мне поддержку.

За время, прошедшее между двумя этими публикациями, я оказа­

лась сама вовлеченной в жизнь Эрмитажа . Во-первых, я была дирек­
тором-учредителем Комнат Эрмитажа в Соммерсет-хаусе в Лондоне,
потом стала представителем Эрмитажа в Великобритании, секретарем
Объединения друзей Эрмитажа в Великобритании и учредителем и
издателем журнала эрмитаж. Я писала эту книгу как независимый жур­
налист, без необходимости быть преданной Эрмитажу. Если бы я писа­
ла ее сегодня, то была бы значительно более осмотрительной в своих
редких критических высказываниях, но сейчас, при переводе, не счи­
таю возможным что-то корректировать. Поэтому прошу извинить меня,
если кого-то обидела или задела.
Я также, кончено, очень благодарна русским издателям, издатель­
ству «Слово». Я познакомилась с его руководителями Наталией Авети­
сян и Григорием Ерицяном, когда мы вместе работали над публикаци­
ей первого номера журнала эрмитаж в России. Их дружба доставила
мне большое удовольствие, и для меня большая честь опубликовать эту
книгу у них.

Санкт-Петербург, 2005
 Введение

г
осударственный Эрмитаж в Санкт-Петербурге является
главным музеем России . Он имеет одну из самых больших
коллекций в мире наравне с Лувром, Британским музеем
и Музеем Метрополитен в Нью-Йорке. В 1990-х rr., до откры­
тия Большого Лувра, Эрмитаж считался самым большим музеем
мира. И если планы его развития, приостановленного в насто­
ящее время из-за отсутствия средств, когда-нибудь будут реали­
зованы , то он вновь станет таким же.

Музей начал свою жизнь как частное собрание русских ца­

рей, размещенное в двух корпусах, пристроенных Екатериной
Великой к Зимнему дворцу в центре Санкт-Петербурга. Эти кор­
пуса известны сегодня как Малый и Старый Эрмитаж. Внук Ека­
терины, Николай I, решил расширить музей и дать возможность
широкой публике любоваться его художественными сокрови­
щами . Пристроенное им здание теперь известно как Новый
Эрмитаж. Это он впервые открыл свои двери для публики в
1852 r.
После революции 1917 r. весь дворцовый комплекс был по­
степенно передан национализированному музею, который стал
называться Государственный Эрмитаж.
Коллекции музея были расширены за счет экспонатов из
конфискованных частных собраний, но в то же время и частич-

10
но обескровлены в результате требований Москвы и других ре­
гиональных музеев поделиться своими сокровищами. Кроме
того, в 1930-е гг. некоторые из выдающихся картин музея про­
дали за границу, чтобы пополнить национальную казну.
Перед революцией в императорской коллекции были кар­
тины старых мастеров, классические древности, монеты, медали,

оружие и некоторые произведения искусства Средних веков и

эпохи Ренессанса. В 1920-е гг. в музее открыли Отдел Востока,
в 1930-е гг. - Отдел археологии, а в 1940-х гг. - Отдел истории
русской культуры.
Сегодня это просто энциклопедическое собрание . В до­
полнение к превосходным произведениям искусства там есть

много вещей, принадлежавших ранее лично императорам, на­

пример нижнее белье Петра Великого и коронационный эки­
паж Екатерины. Архитектурный комплекс , в котором разме­
щено все это; вытянут вдоль берега Невы и является одним из
чудес света .

В этой книге автор попыталась дать набросок бурной ис­

тории развития музея, сделав специальный акцент на событи­
ях ХХ столетия, а также на том, как повлиял на эволюцию
музея коммунистический эксперимент, продолжавшийся 70 лет
в России.

11
 1

ГародПетра
и эрмитаж Екатеринъt

"Эрмитаж» - французское слово, появившееся в русском языке

во время царствования Петра Великого (1682-1725). И Петр,
а позднее и Екатерина Великая гордились тем, что привносили
в свою страну культуру и обычаи западных стран. Главный музей России
получил свое название от французского слова «hermitage», что означает
«пустынь, место уединения». Это название порождено романтической
идеей о жизни в уединении, на природе. Идея эта стала популярной во
Франции в XVII в., а в XVIII в. привела к появлению во всей Европе
моды на ландшафтные парки. Эрмитаж как парковый павильон и мес­
то уединения был характерной особенностью фешенебельного ланд­
шафтного парка романтической эпохи. Когда Петр начал сооружать в
Петергофе свой великолепный загородный приморский дворец - под­
ражание Версалю с его многочисленными фонтанами и садовыми па­
вильонами, он, естественно, построил и Эрмитаж - первый в России.
Это было двухэтажное здание со столовой наверху. В столовой вплот­
ную друг к другу висели картины голландских художников XVII в. Там
Петр принимал наиболее приближенных к нему людей.
Екатерина также дала название «Эрмитаж» зданию, которое было
пристроено к Зимнему дворцу по ее распоряжению. Там она могла без
церемоний принимать приближенных и тоже развесила свои картины.
Название прижилось. Теперь это здание известно как Малый Эрмитаж,
а другое строение, возведенное по заказу Екатерины как продолжение
дворца, назвали Старый Эрмитаж. Позже она присоединила к ним и
Эрмитажный театр. Когда же в XIX в. к дворцовому комплексу пристро­
или здание для музея, то его, в свою очередь, назвали Новый Эрмитаж.
Начиная с 1917 г. коллекции музея постоянно разрастались, заполняя
постепенно все бывшие дворцовые здания, и теперь весь этот велико­
лепный комплекс известен как Государственный музей Эрмитаж.
Само понятие «эрмитаж» у русских изменило свое первоначальное
значение. Это произошло и со многими другими заимствованиями из

12
 Город Петра и эрмитаж Екатерины

европейской культуры. Так, первые эрмитажи на Западе были построены

в Италии в эпоху Ренессанса герцогами, искренне желавшими сочетать
в своих загородных имениях благочестие с удовольствием. Буэн-Рети­
ро в Мадриде, сооруженный между 1636 и 1639 r., стал первым королев­
ским дворцом, в парке которого по специальному заказу соорудили

эрмитажи с капеллами и фонтанами. Из Испании мода на эрмитажи

распространилась во Францию, правда, с некоторыми изменениями.
В конце XVII в. Людовик XIV построил замок Марли как место уеди­
нения, где он мог обходиться без строгого этикета, введенного им в
Версале . Он назвал замок своим эрмитажем .
По мнению герцога Сен-Симона, чьи мемуары рисуют нам живую
картину жизни при французском дворе , король, «пресытившись кра­
сотами и устав в конце концов от толпы придворных , убедил себя в
том, что время от времени ему необходимо уединение и тихое место
для этого< ... >, тогда и был построен эрмитаж. Там планировалось про­
водить только три ночи в неделю до субботы, всего два или три раза
в год, вместе с дюжиной приближенных, необходимых для услуг. Но
в действительности эрмитаж стал расширяться. Холмы были срыты,
появились новые здания, была устроена система водоснабжения и
посажены сады».

Вот где берет свое начало русская идея об эрмитаже. В 1717 r., вско­
ре после смерти Людовика XIV, Петр Великий посетил Версаль и Мар­
ли и был восхищен увиденным. Он понял , что эрмитаж - это место,
где можно развлекать своих друзей без суеты и церемоний . Эрмитаж ,
построенный по его заказу в Петерrофе, - это небольшое двухэтаж­
ное здание, окруженное рвом с водой. Благодаря системе блоков
на второй этаж поднимали обеденный стол, который накрывали вни­
зу. Это делало ненужным присутствие слуг во время пирушек.
В свою очередь, когда в 1740-х rr. дочь Петра, императрица Елиза­
вета, задумала создать парк при собственном загородном дворце в Цар­
ском Селе, она, естественно, предусмотрела и павильон Эрмитаж. Это
был обеденный павильон в стиле барокко и тоже с подъемным столом.
Элизабет Димсдэйл, жена английского доктора, оставила описание
того, как пользовались этим столом. На нем находились «четыре пус­
тых подноса с серебряными ободками и с чем-то вроде грифельной
доски в середине каждого из них . К каждому подносу был прикреплен
карандаш . На доске писали список блюд, которые хотели заказать, а
затем тянули за шнурок. Поднос опускался вниз и возвращался обрат­
но уже сервированный» .
Именно такого рода эрмитаж имела в виду Екатерина 11, поручая
французскому архитектору Жану-Батисту Валлен-Деламоту пристроить
небольшой корпус к величественному Зимнему дворцу, унаследованному

13
 Город Петра и эрмитаж Екатерины

ею от императрицы Елизаветы. Крытый мост-переход соединил здания,

и из их окон открывался вид на Неву. В этом месте река очень широка,
а чуть ниже по течению она разделяется на два рукава, омывающие с

обеих сторон Васильевский остров.

Императрица Елизавета именовала своим эрмитажем комнаты в
Зимнем дворце, которые она использовала для увеселений . Екатерина
пристроила к дворцу павильон, который тоже назвала эрмитажем .
Однако в ее сознании Эрмитаж, по-видимому, все еще был связан с
парком и природой потому, что с самого начала Екатерина собиралась
строить на втором этаже, над конюшнями, висячий сад. В одном кон­
це этого сада, рядом с ее личными апартаментами, должны были распо­
лагаться комнаты ее фаворита графа Орлова, а в другом - собственно
Эрмитаж: анфилада залов, обращенных к Неве, где Екатерина и наме­
ревалась развлекать своих друзей. Там же находилась и оранжерея, вы­
ходившая в висячий сад, где щебетали певчие птицы. Еще до того , как
строительство здания было завершено, Екатерина начала собирать
картины . Для их размещения нужны были галереи, которые и пристро­
или к дворцу со стороны сада.

Но вскоре этих галерей оказалось недостаточно для размещения

коллекций: за первые 1О лет своего правления Екатерина купила бо­
лее двух тысяч картин. Поэтому по ее распоряжению архитектор Юрий
Фельтен пристроил к Эрмитажу второе здание, уже большего размера.
Наряду с галереями там предполагалось разместить библиотеку, каби­
нет медалей и бильярдную (Екатерина очень любила бильярд) . Здание
это было построено на набережной Невы за небольшим Ламотовым
павильоном (так называли раньше Малый Эрмитаж). Новое здание
позднее стали называть Старый Эрмитаж.
Как и в эрмитажах, построенных ранее в парках Петергофа и Цар­
ского Села, в Малом Эрмитаже Екатерины имелись taЫes volants -
обеденные столы, которые могли опускаться на первый этаж и подни­
маться механически с помощью системы блоков. «В столовой бок о бок
стоят два стола, накрытые на десять персон, - рассказывал Мельхиор
Гримм в письме мадам Жофрен в 1774 г. - Присутствующих обслужи­
вает машина. Поэтому здесь нет необходимости в лакеях, стоящих за
стульями, и полицейские чины находятся в затруднении, так как не
могут рапортовать Ее Величеству о том, что говорят на этих обедах» .
Екатерина рассматривала Эрмитаж как своего рода частный клуб,
членов которого она выбирала лично, а также как место, где она могла
забыть о своем титуле и отдохнуть. Особенное удовольствие доставляли
ей «малые обеды», рассчитанные не более чем на 12 персон. После тако­
го обеда она нередко отправлялась со своими гостями в собственный
театр посмотреть какую-нибудь пьесу. Несколько раз в месяц Екатерина

14
 Город Петра и эрмитаж Ехатери-нw

устраивал-а также ужины для 60 или 80 приглашенных, известные как

«Малые Эрмитажи», и значительно реже - «Большие Эрмитажи» - обед
и бал, на которые она приглашала до 200 гостей.
Для того чтобы каждый держался в ее Эрмитаже в соответствии
с той интимной обстановкой, которую Екатерина ценила, она распо­
рядилась повесить на стене правила поведения. Нужно было:

,,1 . Оставлять все чины вне дверей, равно как и шляпы, а наипаче
шпаги.

2. Местничество и спесь или тому что-либо подобное, когда бы то

случилось, оставлять у дверей.
3. Быть веселым, однако ничего не портить и не ломать и ничего
не грызть.

4. Садиться, стоять, ходить, как кто за благо рассудит, не смотря

ни на кого.

5. Говорить умеренно и не очень громко, дабы у прочих тамо нахо­

дящихся уши или голова не заболела.
6. Спорить без сердца и без горячности.
7. Не вздыхать и не зевать, и никому скуки или тягости не нано­
сить .

8. Во всяких невинных затеях, что один вздумает, другим к тому

приставать.

9. Кушать сладко и вкусно , а пить с умеренностью, дабы всякий

всегда мог найти свои ноги, выходя из дверей .
10. Ссоры из избы не выносить, а что войдет в одно ухо, то бы вы­
шло в другое - прежде, нежели выступят из дверей».

Екатерина была вынуждена запрещать на своих ужинах пьяные спо­

ры, поскольку французский лоск русского двора в то время был весьма
поверхностным. Прошло всего лишь около 50 лет с того времени, как
Петр Великий , посетив Лондон, Париж и Вену, принялся внедрять
европейские правила и манеры в России. Петр силой заставил своих
бояр сбрить длинные бороды, которые они носили издавна, и надеть
европейское платье . Он стриг их ниспадающие бороды собственными
руками, не обращая внимания на мольбы о милосердии . Русские тогда
верили , что их бороды - такие же, как у апостолов, изображенных на
иконах, -были для них своеобразным пропуском на Небеса. После того
как петровские ножницы сделали их «спасение» сомнительным, неко­

торые продолжали носить отрезанные бороды в карманах.

Петр перенес русскую столицу из Москвы в Санкт-Петербург -
далеко на север, где на болотистых невских берегах построил новый
город в европейском стиле. Император хотел, чтобы этот город был

15
 Город Петра и эрмитаж Екатерины

похож на Амстердам, но его наследники пользовались услугами в основ­

ном итальянских архитекторов, и в результате город оказался более
похожим на Венецию.
Петр был также коллекционером и создал первый в России обще­
ственный музей - так называемую Кунсткамеру. Этим элегантным зда­
нием в стиле барокко на берегу Васильевского острова можно и теперь
любоваться из окон Эрмитажа. И хотя среди сокровищ Эрмитажа
имеются царские приобретения, датируемые временем правлением
Ивана Грозного (1553-1584), первые действительно выдающиеся про­
изведения искусства были приобретены Петром. Многие из них по­
зднее оказались в Эрмитаже. Поэтому правильнее считать, что имен­
но со времени правления Петра, а не Екатерины, началась история
коллекций Эрмитажа.
В памяти потомков царь Петр предстает как человек в равной сте­
пени и жестокий, и образованный. Он до смерти замучил своего стар­
шего сына Алексея, пытаясь получить доказательства существования
тайного заговора, которого на самом деле не было, и казнил своих под­
данных в немыслимых масштабах. Однако именно Петр стремился
привнести в Россию европейскую науку, инженерное дело и искусство
и преуспел в этом. Это был человек, страстно желавший «исправить»
свой народ.
Петр был избран на царство в 1682 г. , в возрасте 10 лет, вместе со
своим сводным братом Иваном V, а сестра Ивана, Софья, стала регент­
шей. Иван умер в 1696 г., а Петр был удален от двора и рос почти без
образования. Он любил играть в войну со своими сверстниками. У не­
го появилась также страсть к кораблям и интерес к кораблестроению -
это оказалось впоследствии очень важным для Петербурга, которому
суждено было стать первым крупным морским портом России.
Поначалу Петр разузнал о судах все, что смог, прежде всего от оби­
тателей иностранной слободы в Москве (в старой Московии иностран­
цы жили обособленно от остального населения). Затем для изучения
техники морского дела он начал посылать своих людей в страны, жите­
ли которых много плавали по морям. В конце концов Петр сам поехал
за границу, чтобы приобрести там необходимые знания. В 1697 г. он
отправился в Европу в составе русского посольства. Царь путешество­
вал инкогнито - со свитой в 250 человек. Разумеется, никто не был
обманут такой маскировкой, но это позволяло Петру избегать пышных
приемов и формальностей, которых он не любил. В Саардаме Петр
прожил несколько недель в доме у голландского рыбака и работал
плотником в порту.

Отчетливо сознавая, что власть его безгранична, Петр любил

изображать из себя скромного обывателя. В Саардаме он жил в двух

16
 !ород Петра и эрмитаж Екатерины

небольших комнатах, где была плита , и спал на постели, которую днем

убирали в шкаф.
Эти комнаты сохранились как своего рода музей Петра, и позднее
их регулярно посещали русские престолонаследники. Из Голландии
Петр отправился в Англию, чтобы ознакомиться с работой морских
верфей Гринвича, и здесь проявилась еще одна черта его натуры. Петр
арендовал дом Джона Эвелина, чьи дневники сохранились до сих пор
и хорошо известны. Царь устраивал такие бурные пирушки с това­
рищами, что и дом, и сад оказались практически разрушены, полы и

мебель нередко использовались как дрова, деревья были вырублены,

а кусты вытоптаны. После отъезда царя из Гринвича, туда пришлось
приехать архитектору сэру Кристоферу Рэну, чтобы восстановить
и дом, и сад .

После возвращения в Россию Петр построил два корабля . Один -

чтобы атаковать турок на юге, а другой- чтобы атаковать шведов на
севере. Он строил их на реках, поскольку в то время Россия имела лишь
один выход к морю - на Арктическом побережье, где большую часть
года море сковано льдом. Велико было значение победы над шведами
в 1703 г. и завоевания большей части побережья Финского залива . Что­
бы защитить эту территорию от повторных шведских вторжений, Петр
немедленно приступил к сооружению Петропавловской крепости в
устье Невы - так было положено начало Петербургу.
Используя абсолютную власть, царь для строительства крепости
переселил в эти места 20 тысяч человек. По свидетельству ганновер­
ского посланника Фридриха Христиана Вебера, у них «не было ни
достаточного количества инструментов, таких как мотыги, лопаты, сов­

ки, тачки, доски и тому подобное, ни домов, ни лачуг для житья. Но,
несмотря на это, работа велась так быстро, что, ко всеобщему изумле­
нию, крепость была воздвигнута менее чем за пять месяцев » .
Современники Петра считали безумием строить город так далеко
на севере страны, в тяжелых климатических условиях. Здешние жите­
ли вынуждены были справляться со снегом и льдом пять месяцев в году,
а затем наступало время наводнений и в конце концов жаркое лето,
когда болота становились источником болезней. Тем не менее начи­
ная с 1704 г. Петр говорит об этом новом городе как о своей столице.
А эффектная победа над шведами в битве под Полтавой в 1709 г. укре­
пила его намерение превратить Петербург в главный город империи.
На северном берегу Невы Петр построил для себя деревянный дом,
похожий на крестьянскую избу, где он жил и руководил строительством
города. Его главным архитектором стал Доменико Трезини, уроженец
Швейцарии, обучавшийся архитектуре в Риме. Трезини приехал в Рос­
сию в 1705 г. и вскоре составил общий план будущего города, а также

17
 Город Петра и эрмитаж Екатерины

сделал чертежи основных его зданий. В 1712 г. в Петербург из Москвы

перебралось правительство.
Петр заселял свой город в приказном порядке . В 1710 г. он пове­
лел , чтобы из провинций присылали сюда по 40 тысяч рабочих в год
вместе с собственными инструментами . Всех дворян , у кого было бо­
лее чем 30 душ крепостных крестьян, обязали селиться в Петербурге и
строить там дома. Имевшие крепостных более 500 душ обязаны были
строить каменные дома высотой не ниже двух этажей. А чтобы было
достаточно каменщиков, Петр запретил строительство каменных до­
мов в других городах страны .

В своей книге Современное состояние России, опубликованной в

1723 г., Ф . Х. Вебер весьма выразительно описал, как в 1715 г. на расчи­
стку участка леса был отправлен дипломатический корпус. Это описа­
ние дает некоторое представление об образе жизни во времена Петра:

«Его Величество ... выдал нам к обеду хорошо выдержанное вен­

герское вино . Мы едва могли стоять , выпив уже слишком много,
но невозможно было отказаться еще от одной пинты, предложен­
ной самой царицей. Это привело нас в такое жалкое состояние,
что наши слуги должны были вывести одного из нас в сад , а другого
в лес, где мы оставались до четырех часов пополудни ... нас тошнило.
В четыре часа нас разбудили , и мы отправились обратно во дворец,
где царь дал каждому из нас топор и приказал следовать за ним. Он
привел нас в лес, где росли молодые деревья .

Желая сделать проход к морю, царь разметил, где следует сде­

лать вырубку, и немедленно начал рубить деревья совсем рядом с
нами. Едва ли будучи в состоянии соревноваться с ним в этом виде
работы , особенно после попойки, которая нас весьма утомила ,
семеро из нас, не считая Его Величества, прорубили просеку за три
часа. Это интенсивное упражнение выпустило из нас вместе с по­
том алкогольное опьянение. Никаких несчастных случаев не про­
изошло, за исключением того, что господин< ... >, один из минист­
ров Его Величества, качавшийся из стороны в сторону, был свален
деревом , упавшим на него.

Поблагодарив нас за работу, Его Величество оплатил наш ужин.

После этого последовала вторая попойка . На этот раз нас унесли
и положили в кровати . Через час один из царских приближенных
разбудил нас, чтобы мы нанесли визит черкесскому князю, который
лежал в кровати вместе со своей женой. Мы должны были пить
бренди и вино у его кровати до четырех часов, после чего мы оч­
нулись дома, в полном неведении, как мы там оказались. В 8 утра
пошли ко двору пить кофе, но чашки были наполнены бренди ... »

18
 !ород Петра и эрмитаж Екатерины

Петр был привычен к пирушкам , и когда он открыл первый рус­

ский музей, так называемую Кунсткамеру, то распорядился, чтобы по­
сетителям предлагали водку, венгерское вино или кофе на выбор. Его
сподвижник, Александр Меншиков, первый губернатор Петербурга, воз­
ражал против этого , но Петр считал, что предлагать гостям крепкие
напитки совершенно необходимо для увеличения посещаемости: его
театры и музеи не пользовались популярностью у бояр. Они неохотно
соглашались даже селиться в Петербурге .
Хотя в петровской Кунсткамере искусство не было главным , мно­
гие ее экспонаты в конце концов оказались в Эрмитаже. Немецкий
термин «кунсткамера» означает «кабинет курьезностей» - вроде тех,
которые собирали ученые и монархи в XVI-XVII вв . Кунсткамера Пет­
ра представляла собой собрание таких образцов, как раковины и мине­
ралы, предметов, представлявших интерес для науки, а также необыч­
ных ремесленных изделий, драгоценностей и картин. Петру очень
понравились кабинеты-музеи , которые он видел в Голландии и Герма­
нии во время своего Великого посольства в 1690-х гг. В июне 1698 г. он
три дня детально изучал саксонскую Кунсткамеру. Первые покупки
Петра были зарегистрированы в отчетах посольства: «Купленное в
Амстердаме у торгового человека у Вартоломея Форгагена морской
зверь «коркодил» да морская рыба для отвозки в Москву бомбардиру
Ивану Гумеру» .
Живописью Петр интересовался меньше , но ему нравились деталь­
но вырисованные марины Лудольфа Бакхейзена. Он позировал в Гааге
художнику Неллеру, который по заказу Вильгельма 111 Оранского
написал его портрет, и учился гравированию у Адриана Шхонебека
в Амстердаме. Именно во время Великого посольства он встретил
Готфрида Вильгельма Лейбница , философа и математика, которого
позднее царь назовет своим «личным консультантом» . В 1708 г. Лейб­
ниц написал Петру памятную записку по поводу его музейных планов:
«Что же касается музея и кабинетов и кунсткамер, к нему относящих­
ся, то очень важно, чтобы в них были не только собрания любопыт­
ных предметов, но чтобы они также демонстрировали совершенство
в искусствах и науках» .

Его совет прекрасно совпадал с желанием Петра «исправлять» сво­

их подданных .

Кунсткамеру первоначальнQ разместили в садовом павильоне ,

рядом с небольшим Летним дворцом, который Доменико Трезини
построил для Петра, примерно в километре от Зимнего дворца, выше
по течению Невы.
Этот дворец сохранился до наших дней - скромный дом в гол­
ландском стиле , с садом , раскинувшимся по берегам Невы и Фонтанки.

19
 Гарод Петра и эрмитаж Екатеринъ1

Рядом с домом находился павильон Кунсткамеры, которого теперь уже

нет, а сад «населяли» более 100 скульптур, привезенных из Рима и Вене­
ции . Среди них имелись античные образцы, лишь незадолго до этого
найденные при раскопках, и одно из самых ценных сокровищ нынеш­
него Эрмитажа - Венера, известная как Венера Таврическая, римская
копия греческого оригинала 111 в. до н. э .
У этой мраморной статуи высотой в человеческий рост нет рук,
но ее лицо тщательно смоделировано, а тело выглядит живым и чув­

ственным . Статую обнаружили в Риме в 1718 r. , и она была тайно

куплена по поручению Петра I Юрием Кологривовым, в чьи обязан­
ности входило опекать группу молодых художников. Однако власти
Рима запретили вывоз статуи. Кологривов обратился с просьбой к
вице-канцлеру Ватикана, кардиналу Оттобони, и дело было улаже­
но, поскольку папа , отдавая Венеру Петру, в свою очередь предпо­
лагал получить от него мощи Святой Бригитты, попавшей к русским
в ходе Северной войны . Письма кардинала Оттобони, написанные
Петру и другим официальным лицам в Петербурге, подтверждают,
что Ватикан надеялся получить эти мощи. Венеру доставили в Пе­
тербург по суше, в специальной карете с рессорами, сделанной по
заказу самого царя. Эта скульптура была первой в списке шедевров
Эрмитажа, которые вывезли на Урал, когда разразилась Великая
Отечественная война.
Музейная коллекция Петра, в отличие от его частной Кунсткаме­
ры, была открыта для публики в 1718 r. в Кикиных палатах, которые
отошли в казну после ареста и казни их владельца. Александр Кикин
был давним другом Петра и сопровождал его в Великом посольстве в
1690-х rr. Он изучал кораблестроение в Голландии , и ему поручили воз­
главить Адмиралтейство в Санкт-Петербурге. Но Кикин был сторон­
ником сына Петра, царевича Алексея, - оба умерли под пытками в
1718 r., обвиненные в предполагаемом заговоре с целью свержения
царя. Торжественное открытие музея в Кикиных палатах - элегантном
барочном особняке , также сохранившемся до сих пор в Петербурге , -
состоялось в 1719 r.
К тому времени Петр приказал построить здание на берегу Василь­
евского острова для музея (Кунсткамеры). В несколько перестроенном
виде оно сохранилось до наших дней . Это здание голубого цвета с бе­
лым, с четырехъярусной многоугольной башней в центре.
Петр особенно гордился своим умением рвать зубы и в этой баш­
не демонстрировал свое искусство публике, сидящей на балконе. Его
зубоврачебное оборудование выставлено теперь в Эрмитаже, в кол­
лекции других его инструментов, а некоторые из вырванных им зубов
сохранились и находятся в экспозиции Кунсткамеры с этикетками, на

20
 Город Петра и эрмитаж Екатерины

них написано кому эти зубы принадлежали (например, «человек, кото­

рый изготовляет скатерти» или «скороход»).
Строительство здания Кунсткамеры не успели завершить к моменту
смерти Петра в 1725 r., и обе его коллекции - частная и музейная , из
Кикиных палат, были объединены в этом новом здании лишь в 1734 r.
Опись, составленная в 1741 r., демонстрирует оригинальный характер
ее экспонатов - «монстров и раритетов». В научном отделе находились
анатомические образцы, эмбрионы, уродцы, растения и минералы.
В «рукотворном» отделе были представлены инструменты ремесленни­
ков, этнографическая коллекция и выставка «Изделия из Китая». В му­
зее существовал отдел , где хранились золото, серебро , резные камни и
монеты, и другой отдел, где были картины, написанные масляными крас­
ками, портреты , символическая живопись, пейзажи и натюрморты.
В петровской Кунсткамере имелись даже живые экспонаты - та­
кие, как молодой гермафродит (он позже исчез) и Фома , сын крестья­
нина из Иркутска, - у него от рождения было только по два пальца на
каждой руке и ноге. После его смерти Петр велел изготовить из него
чучело и выставить в Кунсткамере рядом со скелетом своего гайдука,
французского великана по имени Никола Буржуа. Как и другие монар­
хи до него , Петр держал при дворе карликов и великанов для развле­
чения .

После смерти царя к музею пристроили галерею , где была выстав­

лена восковая фигура самого Петра, выполненная Карло Растрелли,
главным придворным скульптором, тут же находились чучела собаки
Петра и его лошади Лизетты, «жеребца персидской породы». Карло
Растрелли (отец Бартоломео Растрелли, построившего Зимний дво­
рец) был приглашен на работу в Россию из Парижа. Тогда, после смер­
ти Людовика XIV, Петр понял, что многие художники во французской
столице могут оказаться без работы , и поручил приглашать лучших из
них на службу в Россию . Таким образом Петр заполучил архитектора и
специалиста по устройству парков Жана Батиста Леблона и скульптора
Бартоломео Карло Растрелли. Он потребовал, чтобы оба подписали
контракт, в котором, в частности, говорилось, что они будут обучать
своему ремеслу русских учеников «без секретов и обмана» .
В дополнение к бронзовым скульптурам - среди них и бюст Пет­
ра, хранящийся теперь в Эрмитаже, - Б . К. Растрелли выполнил для
Петра восковые фигуры некоторых его придворных в том стиле, кото­
рый теперь ассоциируется со стилем лондонского музея мадам Тюссо.
Восковая фигура Петра, созданная Растрелли после смерти царя, ста­
ла одним из самых известных его изображений в России, так же как
и Медный всадник- бронзовая статуя работы Фальконе, созданная по
заказу Екатерины Великой .

21
 Город Петра и эрмитаж Екатерины

В XVIII в. считали, что портрет должен льстить оригиналу. Неред­

ко портрету придавали аллегорический смысл. Он мог символизиро­
вать собой Мир, Победу, Свободу или что-либо подобное. Но восковое
изображение должно было быть просто похожим на оригинал. Воско­
вая фигура Петра работы Растрелли оказалась по-настоящему реалис­
тична: она отчетливо напоминает нам о характере Петра. Теперь эта
фигура занимает центральное место в специальной экспозиции, посвя­
щенной эпохе Петра Великого. Экспозиция размещена в подвальном
этаже здания Эрмитажного театра. Там же можно увидеть и то немно­
гое, что сохранилось от первоначального Зимнего дворца, принадле­
жавшего Петру.
Собственный музей Петра располагается в здании Кунсткамеры
на Васильевском острове. Сегодня там находится лишь небольшая часть
оригинальной экспозиции, все остальное с течением времени было утра­
чено. Самыми популярными у посетителей являются остатки петровской
коллекции анатомических уродцев. Познакомившись в Амстердаме с
коллекцией профессора и препаратора Фредрика Рюйша ( эту коллек­
цию царь потом постепенно приобрел), он издал указ, согласно кото­
рому человеческие уроды, неизвестные животные и птицы, найденные
или пойманные где-либо в стране, должны доставляться в Петербург в
уксусе или водке. Расходы возмещались императорской аптекой при
доставке экспонатов. В Кунсткамере до сих пор сохранились сиамские
близнецы, ребенок с двумя лицами и двухголовый теленок.
Еще один указ Петра послужил основанием для собрания коллек­
ции, являющейся теперь одной из достопримечательностей Эрмитажа.
Коллекция состоит из золотых украшений и застежек, выполненных
в скифско-сибирском зверином стиле, которые были изготовлены в
промежуток времени между VII и 111 в. до н. э. Внимание Петра к этим
находкам привлек Акинфий Никитич Демидов, имевший в Сибири
рудники по добыче драгоценных металлов. В честь рождения наслед­
ника - цесаревича, Демидов подарил в 1715 г. супруге царя, Екатерине,
20 изумительных золотых предметов. Петра восхитили замечательные
фигурки животных, среди которых были орлы с ушами, грифоны-львы,
орлы-грифоны, дикие кошки с гривами, хвостами и с головами грифо­
нов и прочая экзотика. Петр дал строгие наставления Матвею Гагарину,
губернатору Сибири: «все древности, найденные в местных захоронени­
ях, надлежит собирать и отправлять в Петербург». На следующий год
Гагарин прислал Петру сотню находок, и в дальнейшем эта коллекция
постоянно увеличивалась.

Золотые предметы находили главным образом грабители могил,

разорявшие высокие погребальные холмы, оставленные скифами, сар­
матами, саками и другими обитателями евразийских степей.

22
 Город Петра и эрмитаж Екатеринъ1

До петровского указа золотые предметы обычно переплавлялись

и перепродавались в виде слитков, утратив навсегда свою художест­

венную ценность. Таким образом, именно благодаря Петру мы знаем

теперь о выдающихся эстетических достижениях ремесленников тех

далеких времен. Нам повезло, что после путешествий по Европе у него

появился интерес к археологии .

Собрание других редкостей петровской Кунсткамеры также ока­

залось в Эрмитаже. Оно включает зарисовки первых зданий Санкт­
Петербурга, научные инструменты, памятные медали, керамику, ткани
и мебель. Содержимое токарной мастерской русского царя особенно
интересно, так как оно проливает необычный свет и на самого монар­
ха, и на его эпоху. Оригинальные токарные станки стали популярны у
европейских монархов еще в XVII в. Многие из них тогда увлекались
токарным делом , и среди них были Максимилиан Баварский, великий
герцог флорентийский из семьи Медичи - Фердинанд 111 и француз­
ский король Людовик XV. Это было также одним из самых любимых
увлечений Петра , которое отвечало одновременно его художествен­
ным потребностям и склонности к технике.
Токарной мастерской Петра руководил Андрей Нартов, русский
мастер и изобретатель. Согласно свидетельствам современников, он
«придумывал новые и ранее неизвестные способы применения токар­
ного искусства» . Петр подарил один из токарных станков Людовику XV,
но в Эрмитаже до сих пор имеется еще 12 станков Нартова, изобре­
тенных и изготовленных им. Тут же хранятся предметы, выточенные
на станках Петром из простой и слоновой кости и из дерева. Среди
них - чаши для питья, табакерки , подсвечники, циферблаты для сол­
нечных часов, компас , портретные медальоны и канделябры - все это
выточено удивительно искусно .

Похоже , что Кунсткамера Петра не предназначалась для размеще­

ния картин, хотя в описи 1741 r. числилось 150 полотен . Большая часть
его коллекции картин, в которой было к моменту его смерти свыше
400 работ, находилась в Петергофе - загородном дворце на берегу
Финского залива. Ранние описи оставляют некоторые сомнения в том,
какие именно из императорских приобретений были сделаны самим
Петром , но совершенно очевидно, что сам он предпочитал картины
голландских художников. Большинство из них он приобрел во время
своего второго путешествия заграницу в 1716-1717 rr. или вскоре пос­
ле этого .

Известно, что, проведя в 1717 r. полтора месяца в Париже, Петр

вернулся в Россию и привез с собой картины Жана-Батиста Одри,
Жана-Марка Наттье, Никола де Ларжильера и Гиацинта Риго. Еще до
этого , в 1716 r., его коммисионер в Голландии купил в Амстердаме, на

23
 Гарод Петра и эрмитаж Екатерины

распродаже коллекции Яна ван Бойнингена, работу Рембрандта Давид

и Ионафан- трогательную сцену расставания двух друзей, написанную
в 1642 г. Считается также, что и другие заметные работы Яна Стена,
Симона де Флигера и Адриана ван Остаде, которые находятся ныне в
собрании Эрмитажа, тоже принадлежали Петру.
Вместе со смертью Петра закончился первый период формиро­
вания собраний Эрмитажа. В промежуток времени между его правле­
нием и правлением Екатерины Великой большинство заметных экспо­
натов, которые появились в коллекции, попали туда более или менее
случайно либо просто по ошибке: это были или выдающиеся образцы
прикладного искусства, приобретенные для ежедневного использова­
ния, или подарки иностранных монархов.

В те времена в России царь либо сам называл своего наследника,

либо знать избирала его преемника из числа ближайших родственни­
ков умершего царя. Петр не оставил на этот счет никаких указаний, и
наследницей стала его вторая жена Екатерина, которая пользовалась
поддержкой его приближенных. Дочь литовского крестьянина, она
рано осталась сиротой и в 1702 г. была взята в плен русской армией .
Генерал Апраксин спас ее от солдат (она была очень красива). Затем
она стала любовницей петровского фаворита Александра Меншикова.
Петр впервые увидел ее у Меншикова в 1703 г., когда она разливала вино
для гостей.
Вскоре они стали любовниками, и Петр тайно женился на ней в
171 О г. В 1712 г. он публично обвенчался с ней, причем две дочери ново­
брачных, Анна и Елизавета, присутствовали на церемонии в качестве
подружек невесты. Екатерина родила ему также нескольких сыновей,
но все они умерли в младенчестве. Правление Екатерины I продолжа­
лось только два года. Измученная бесконечными пирами с обильными
возлияниями, многочисленными родами и венерической болезнью,
которой она заразилась от Петра, Екатерина скончалась в 1727 г. Власть
Меншикова умерла вместе с ней . В 1728 г. он был обвинен в государ­
ственной измене, лишен своих владений и отправлен в ссылку.
После этого выбор знати пал на 11-летнего внука Петра - он взо­
шел на трон под именем Петр 11. Он был единственным сыном цареви­
ча Алексея, сына Петра 1, замученного до смерти в 1718 г. Этот мальчик
страстно увлекался охотой и перевел царский двор из Санкт-Петербур­
га обратно в Москву, где, как он полагал, места для охоты были лучше.
Но он пробыл на троне только три года и в 1730 г. неожиданно скон­
чался, заболев оспой.
На этот раз выбор пал на Анну Иоанновну, которая царствовала
дольше. Она была дочерью сводного брата Петра, правившего вместе
с ним с 1682 г. и до своей смерти в 1696 г. В 17-летнем возрасте Анну

24
 lород Петра и эрмитаж Екатерины

выдали замуж за герцога Курляндского, стремясь включить небольшое

балтийское герцогство в сферу влияния России. Ее 19-летний супруг
так много пил на свадебной церемонии, что умер по дороге домой, и
Анна долго, до 37 лет, пребывала в нужде и в зависимости от импера­
торского семейства до тех пор, пока сама не стала императрицей. Ее
десятилетнее правление считается одной из наиболее темных страниц
русской истории.
Анна правила страной при помощи страха и, чтобы навязать свою
волю, опиралась на тайную полицию и камеры пыток. Она была изве­
стна также своими жестокими развлечениями, наиболее памятным из
которых стала насильственная женитьба князя А. М. Голицына, вдов­
ца средних лет, на очень некрасивой калмыцкой крестьянке. Было орга­
низовано свадебное шествие, в котором приняли участие козы, сви­
ньи, коровы, верблюды, собаки, северные олени и слон, тащивший на
спине клетку, в которой находились новобрачные. После свадебной
церемонии новоявленных супругов насильно поместили во дворец,

сделанный полностью изо льда. Его соорудили на Неве по распоряже­

нию Анны, причем вся мебель, включая кровать с пологом на четырех
столбиках, также была вырезана изо льда.
Непопулярность Анны явилась, в частности, следствием того, что
она наделила очень большой властью своего фаворита Эрнста Иоган­
на Бирона, красивого сына конюха из конюшен ее покойного мужа.
Она сделала его графом в 1730 г., а в 1737 г. - к этому времени не оста­
лось в живых никого из родни со стороны мужа - герцогом Курлян­
дии. Главным увлечением Анны Иоанновны и Бирона была охота. По
словам австрийского посланника графа Людвига Кобенцля, «когда граф
Бирон разговаривал о лошадях или с лошадьми, то он говорил как че­
ловек, когда же он разговаривал с людьми или о людях, он говорил так,

как могла бы говорить только лошадь».

Питая пристрастие ко всему пышному и роскошному, Анна Иоан­
новна и Бирон заказывали у самых известных золотых и серебряных
дел мастеров Лондона, Парижа и Аугсбурга блестящие и сверкающие
вещи и вещицы для повседневной жизни . Большинство предметов бы­
ли очень большими. То, что приобрела Анна Иоанновна, осталось, ес­
тественно, в императорской коллекции, то, что заказывал Бирон, было
конфисковано и вошло в коллекцию уже после его ссылки в 1740 г.
Среди приобретений Анны Иоанновны самым роскошным был
трон, изготовленный для нее лондонским золотых дел мастером Нико­
лаусом Клаузеном в 1731 г. Деревянная основа трона была заключена в
серебряный каркас с барочными завитками. На концах подлокотников
трона были орлиные головы, а ножки заканчивались орлиными лапами,
которые держали серебряные шары. Этим троном можно и сегодня

25
 Город Петра и эрмитаж Екатерины

любоваться в Малом тронном зале Эрмитажа. Он так нравился наслед­

никам Анны, что они потом несколько раз заказывали его позоло­
ченные копии из дерева. Эти троны использовались также и в других
залах, где иногда проходили официальные церемонии.
Прекрасный туалетный набор из золота выполнил для Анны вели­
чайший мастер того времени Иоганн Людвиг Биллер, живший в Аугс­
бурге. В коллекции Эрмитажа все еще хранятся 43 предмета, включая
зеркало, гребни, щетки, шкатулки, флаконы для духов и часть сервиза
для завтрака. Однако первоначально этот набор был намного больше .
Он является одним из наиболее впечатляющих экспонатов Эрмитажа
и находится в строго охраняемой экспозиции - Особой кладовой, в
собрании гемм и предметов, сделанных из драгоценных металлов.
Среди сокровищ Бирона имеется также замечательный сосуд для
охлаждения вина, сделанный самым известным английским серебряных
дел мастером Полем де Ламери в 1726 r. Невероятно большой сосуд
выполнен в стиле барокко.
Можно сказать, что наиболее важный вклад Анны в создание Эрми­
тажа состоит в том, что она нашла молодого архитектора Бартоломео
Растрелли, который позднее спроектировал и построил Зимний дво­
рец. После коронации в Москве Анна решила перевести двор опять в
Петербург и поручила Растрелли, тогда еще никому не известному ар­
хитектору, построить для нее деревянный летний дворец в Летнем саду
Петра Великого . Она и Бирон остались довольны работой , и архитек­
тор был завален заказами. Растрелли построил Оперный дом, здание
школы для верховой езды, такое большое, что оно могло вмещать од­
новременно 75 всадников, и два дворца для Бирона в Курляндии. Анна
также повелела ему обновить здание старого Зимнего дворца, но до
наших дней от того здания уже ничего не сохранилось. При наследни­
це Анны - императрице Елизавете - Растрелли построил Екатеринин­
ский дворец в Царском Селе и полностью перестроил Зимний дворец,
придав ему тот вид, который он имеет сегодня .
Смерть Анны в 1740 r. положила начало самой запутанной истории,
связанной с наследованием престола в XVIII в. За шесть дней до своей
смерти она назвала наследником только что родившегося сына своей
немецкой племянницы Анны Леопольдовны. Ивану VI было всего два
месяца, когда 8 октября 1740 r. он стал императором. Бирон провоз­
гласил себя регентом, чтобы быть уверенным, что сохранит власть.
Однако он был непопулярен во всех слоях общества, и спустя месяц, в
результате дворцового переворота , регентом вместо него стала мать

Ивана, Анна Леопольдовна, принцесса Брауншвейr-Вольфенбюттель­

Бевернская . Бирона арестовали в середине ночи. Офицеры охраны
вытащили его из кровати, засунули в рот носовой платок, связали руки

26
 Город Петра и Эрмитаж Екатерины

и потащ1:1ли в тюрьму раздетым, оставив ему лишь простыню для прили­

чия. Вскоре Бирон был сослан в Сибирь, а его владения конфискованы.

Регентство свалилось на Анну Леопольдовну неожиданно. Она бы­
ла беременна, когда стала регентшей, но у нее начался бурный роман с
одной из фрейлин - Юлией Менгден. Британский посол Эдвард Финч
писал Вильяму Стэнхоупу, лорду Харингтону: «Я могу дать вашей свет­
лости не более чем бледное представление об этом, добавив лишь, что
любовная страсть к новой фаворитке ни с чем не сравнима». После
того как у нее родился ребенок, Анна Леопольдовна переключила свои
чувства на саксонского посланника, графа Мориса Линара , а затем ею
овладела идея поженить Менгден и Линара.
Тем временем Елизавета, незаконная дочь Петра, ждала за кули­
сами своего выхода на сцену. Давление, которое оказывали на нее со
всех сторон, было вызвано стремлением изгнать младенца Иоанна и
его мать. Это давление росло и росло из-за безумств и глупостей Анны
Леопольдовны.
Известие о том, что Анна решила провозгласить себя императри­
цей вместо своего сына, подтолкнуло Елизавету и ее сторонников к
действиям . Рано утром 25 ноября 1741 r. дочь Петра появилась перед
дворцом в санях в сопровождении 360 гвардейцев Преображенского
полка. Дворцовая гвардия присоединилась к ним, и Елизавета захвати­
ла власть в результате бескровного переворота.
Елизавету любили отчасти и потому, что она была очень красива.
«Ее физическое очарование - восхитительно, ее красота - неописуе­
ма», -утверждал герцог де Лириа в 1728 r. Она любила праздники, и ее
двор был постоянно занят маскарадами. Поскольку Елизавета очень
хорошо выглядела в мужском костюме , она настаивала на том, чтобы
мужчины появлялись на ее балах, одетые как женщины, а женщины -
как мужчины ( что не пользовалось популярностью у противополож­
ного пола) . У Елизаветы была страсть к нарядам, и, по общему мнению,
она никогда не надевала одного и того же платья дважды.

В Эрмитаже хранятся драгоценные дары, поднесенные царству­

ющей фамилии в 1741 r. Надир-Шах, правитель Ирана (1736-1747)
после покорения им в 1739 r. империи Моголов, отправил из Индии
посольство в Петербург. Путешествие посольства заняло два года, так
как посланники шаха передвигались на слонах. Они появились в Санкт­
Петербурге 8 октября 1741 r. и привезли с собой 22 искусно обработан­
ных драгоценных предмета. Среди них были блюда и сосуды и 15 колец­
печаток. Все это - лишь малая часть той колоссальной добычи, которую
Надир-Шах захватил в сокровищницах Моголов.
Драгоценные подарки предназначались для императрицы Анны,
но посланники быстро оценили выгоды запутанной ситуации и разде-

27
 ГQfJoд Петра и эрмитаж Екатерины

лили дары между младенцем Иваном VI, его матерью-регентшей и

Елизаветой, которая захватила власть всего через месяц после их при­
бытия. В первой описи коллекций Эрмитажа эти ювелирные изделия
ошибочно названы «персидскими». Однако их никто специально не об­
следовал вплоть до 1980-х гг. Тогда выяснилось, что эти предметы
индийской работы и что персидское посольство должно было приехать
прямо из Дели. Из большинства могольских сокровищ и предметов,
инкрустированных драгоценностями, которые Надир-Шах взял с собой
домой в Иран, драгоценные камни были извлечены для повторного
использования. Сегодня эрмитажное собрание могольских сокровищ,
которые сохранились в своем первозданном виде, является самым боль­
шим в мире. В иранском золотом фонде осталось только три таких дра­
гоценных предмета в подлинной оправе и ни о.дного - в индийских
музеях.

Могольские властители, в те времена самые богатые в мире, были

главными покупателями изумрудов из копей в Колумбии после того,
как в XIV в. испанцы завоевали Южную Америку. Изумруды из Колумбии
считались тогда (впрочем, как и теперь) наиболее чистыми в сравнении
с изумрудами из других стран. Все колумбийские изумруды, имеющиеся
среди экспонатов Эрмитажа, попали к нам через Индию. В музее есть
два сосуда, поверхности которых инкрустированы изумрудами ( изум­
руды, рубины и бриллианты были излюбленными камнями, которые
использовали при изготовлении всех драгоценных предметов). Кроме
того, в музее имеется еще несколько сосудов, инкрустированных драго­

ценностями, несколько блюд, шкатулка, небольшой столик, заколки для

тюрбанов и ножные браслеты. Они сделаны из золота, а их поверхность
почти полностью покрыта цветочным эмалевым орнаментом или ин­

крустирована драгоценными камнями. Сейчас от дара персидского

посольства сохранилось лишь 17 драгоценных предметов и одно коль­
цо-печатка. На кольце имеется надпись в память о звездах, под которы­
ми родился султан Шах-Джахан, правивший Индией с 1631 по 1657 г. и
построивший Тадж-Махал.
Четырнадцать слонов, сопровождавших посольство, также были
подарены императорской семье. Еще до появления слонов заранее
пришлось перестроить и укрепить несколько петербургских мостов,
чтобы они выдержали их вес. Недалеко от реки Фонтанки соорудили
слоновый двор, а рядом расчистили площадь для прогулок этих жи­
вотных. Однако 16 октября трое из этих слонов сбежали. Двое из них
вскоре были пойманы, но третий сломал деревянную ограду и исчез
в садах, расположенных вокруг Летнего дворца. Он прошагал оттуда
на Васильевский остров, где произвел опустошение в округе , прежде
чем его поймали.

28
 Город Петра и Эрмитаж Екатерины

Если; говорить об Эрмитаже , то венцом славы елизаветинского

правления было сооружение самого Зимнего дворца - одного из самых
красивых в мире зданий в стиле барокко . Дворец вырастает из земли
как гигантский свадебный торт. Сдвоенные белые колонны соединя­
ют землю с небом изящными линиями. Дворец за прошедшие столе­
тия несколько раз менял свой цвет: сначала он был желтым с белым,
затем, в середине XIX столетия, сменил свой цвет на зеленый с белым ,
а в начале ХХ столетия на некоторое время стал кирпично-красным .
Сегодня здание отделано штукатуркой , окрашенной в мягкий зеленый
цвет оттенка морской волны. На этом фоне выделяются белые колон­
ны и обрамления окон. Над окнами - лепные маски и раковины брон­
зового оттенка . Покрытая медью крыша выкрашена в зеленый цвет,
чтобы соответствовать цвету стен . Так же выкрашены и бронзовые
статуи, которые в два раза выше человеческого роста . Боги, богини,
нимфы и вазы украшают балюстраду вокруг всего здания.
Члены российской императорской семьи за время своего правле­
ния построили несколько Зимних дворцов в разных местах на берегах
Невы . Существующее здание Зимнего дворца было шестым по счету,
если считать также и деревянный временный Зимний дворец , который
Растрелли построил для проживания, пока возводилось его главное
творение. Планы архитектора были одобрены в 1754 г., и потребовался
год , чтобы расчистить участок и разобрать беспорядочно расположен­
ные на этом месте строения.

Здесь уместно процитировать историка архитектуры Одри Кен­

нета:

«К 1757 г. место стройки напоминало о первых днях рождения

этого города. Тысячи солдат использовались в качестве рабочих.
Мастера и ремесленники были собраны отовсюду. К работе при­
влекли две тысячи каменщиков из Ярославля и Костромы . Все они
расположились табором на лугу перед будущим дворцом . Растрел­
ли действовал по императорским указам, но их было недостаточ­
но , чтобы вовремя получать деньги для столь обширного предпри­
ятия . Он сам вынужден был обращаться в Сенат, доказывая, что
дворец строится для славы всей России».

Строительство Зимнего дворца было завершено в 1762 г. , спустя

шесть месяцев после смерти Елизаветы, и первыми его обитателями
стали Петр 111 и Екатерина Великая .
 2

Коллекции
Екаrпфинъt Великой

д ух Екатерины Великой все еще витает в. Эрмитаже. Большин­

ство историков считает, что начало музею было положено в
1764 г., когда Екатерина купила у берлинского коммерсанта
Иоганна Гоцковского 225 картин старых мастеров. Она, по ее собствен­
ным словам, «жадно» собирала такие картины, приобретя за время сво­
его правления свыше четырех тысяч полотен. И эти картины вот уже
более 200 лет привлекают в Эрмитаж посетителей со всего света. Но,
кроме того, в музее практически нет ни одного собрания в области изящ­
ных искусств и прикладного искусства, где бы не было какого-нибудь
выдающегося шедевра, приобретенного Екатериной.
Хотя Екатерина и не слишком интересовалась скульптурой, но она
приобрела незавершенную мраморную статую Микеланджело - Скор­
чившийся малъ-чи-к. Это единственная работа Микеланджело в собрании
музея. Кроме того, она заказала также Ж.-А. Гудону статую Вольтера в
натуральную величину. Статуя изображала знаменитого французского
философа сидящим в кресле. Величайший скульптор XVIII столетия
блестяще передал личность этого желчного старца. Также благодаря
Екатерине Эрмитаж обладает сейчас лучшей за пределами Франции
коллекцией французской бронзы XVIII в.
Вероятно, больше всего она любила резные камни (геммы); теперь
такому виду коллекционирования уделяется весьма мало внимания.

А в древности на драгоценных и полудрагоценных камнях вырезали

выпуклые или углубленные рельефы, чаще всего это были портреты,
но также эмблемы и миниатюрные изображения определенных исто­
рических событий. Некоторые из них представляли собой индиви­
дуальные украшения, другие - амулеты и обереги, а третьи - печати.
Это искусство заново открыли в эпоху Ренессанса и тогда же снова на­
чали вырезать геммы. Екатерине, увлекавшейся историей, нравились
изображения исторических событий, которые она находила на этих
небольших резных камнях. Она коллекционировала геммы греческие,

30
 Кал.лекции Екаrмринw Великий

римские, эпохи Ренессанса и совершенно новые памятные резные кам­

ни, большинство из которых были выполнены при ее дворе. Екатерина,
вероятно, была крупнейшим коллекционером гемм, которого когда­
либо знал мир.
Екатерина покупала также классическую скульптуру и, можно ска­
зать, что она подготовила почву для великих археологических откры­

тий России XIX в., присоединив в 1783 r. к России Крым и территории

к северу от Черного моря, которые ранее принадлежали туркам. В са­
мом начале XIX в. древние курганы и могилы Крыма стали раскрывать
свои сокровища. Однако еще раньше генерал А. Мельгунов, местный
военный губернатор, вскрыл курган конца VII - начала VI в. до н. э.,
обнаруженный еще в 1763 r. Этот курган, Литой, или Мельгунов, нахо­
дился недалеко от современного Кировограда (до 1924 r. Елизаветгра­
да; ныне - это территория Украины) . Мельгунов преподнес Екатери­
не найденные там предметы. Среди них был фрагмент железного меча
с изящно отделанными золотыми ножнами и золотые подлокотники

трона в виде львиных голов. Все это теперь хранится среди самых древ­
них скифских сокровищ музея.
Что же касается прикладного искусства, то Екатерина заказывала
у выдающихся мастеров своего времени серебряные изделия, драго­
ценности, фарфор, мебель, ковры и многое другое. Так, обеденные
сервизы заказывались на Севрской мануфактуре или у Веджвуда, ков­
ры - на Королевской мануфактуре гобеленов во Франции, мебель - в
Германии у Давида Рентгена, любимого краснодеревщика Марии-Антуа­
нетты, и серебро -у Ротье в Париже . Кроме того, Екатерина покрови­
тельствовала собственному Императорскому фарфоровому заводу, а
также ювелирам и краснодеревщикам Петербурга. Масштаб ее заказов
всегда был грандиозным. В начале царствования своего мужа Екатери~
на столкнулась с необходимостью меблировать Зимний дворец и зака­
зала в Париже «85 зеркал в золоченых деревянных рамах и 67 позоло­
ченных консолей с мраморными столешницами». Задумав в 1765 r.
сюрприз для своего фащ>рита Григория Орлова, императрица поручи­
ла Императорскому фарфоровому заводу выполнить сервиз для завт­
рака, состоящий из 300 предметов, украшенных сценами эпизодов из
его военных походов.

Хотя многие представители русской императорской семьи были

весьма расточительны, Екатерина выделялась среди них, однако ее тра­
ты нередко были продиктованы политическим расчетом . Она рано по­
няла, что блеск двора поможет укрепить ее репутацию в Европе и бу­
дет иметь прямое влияние на дипломатические отношения. И то, что
в 1764 r. Екатерина купила у Гоцковского картины, которые тот собрал
по указанию Фридриха Великого - короля Пруссии, не было случайным.

31
 Км.лекции Екатерины Великой

После финансового краха в результате Семилетней войны с Австрией,

Россией и Францией Фридрих не мог позволить себе приобрести все
эти картины. Муж Екатерины, Петр 111, заключил с Фридрихом - своим
кумиром - весьма невыгодный для России односторонний мирный до­
говор. Екатерина, став императрицей, не решилась его расторгнуть, но
постаралась компенсировать это, купив картины, предназначавшиеся

Фридриху. Эффектная, грандиозная покупка дала ей возможность проде­

монстрировать свое превосходство - это было понятно всей Европе.
В течение всего своего 34-летнего правления Екатерина щедро по­
кровительствовала искусству и сделала Санкт-Петербург с финансовой
точки зрения привлекательным для художников, рисовальщиков и ком­

мерсантов от искусства со всей Европы. Нигде больше не тратили на

искусство так много денег. Во второй половине XVIII в. Санкт-Петер­
бург как рынок произведений искусства играл такую же важную роль,
как и Нью-Йорк во второй половине ХХ в.
В одном из писем, написанных в 1790 r. (за шесть лет до смерти)
своему доверенному лицу и комиссионеру Фридриху Мельхиору Грим­
му, Екатерина сообщала, что может поздравить себя с тем, что облада­
ет коллекцией, которая превосходит все собрания, принадлежащие мо­
нархам ее времени. «Мой музей в Эрмитаже, - писала она, - состоит,
не считая картин и лоджий Рафаэля, из 38 тысяч книг, четырех ком­
нат, наполненных книгами и гравюрами, 10 тысяч резных камней,
приблизительно 10 тысяч рисунков и собрания естественнонаучного,
заполняющего две большие залы». При этом Екатерина забыла упомя­
нуть свою коллекцию монет и медалей, состоящую примерно из 16 ты­
сяч единиц .

Но Екатерина заслужила историческую привилегию прибавить

определение «Великая» к своему имени вовсе не потому, что была
коллекционером и покровительствовала искусству. Благодаря хорошо
продуманным союзам и войнам она значительно расширила границы
России на запад и на юг. В результате трех разделов Польши была за­
хвачена большая часть ее территории, а в результате войн с турками
на юге императрица приобрела новые плодородные земли, стратеги­
чески важный северный берег Черного моря и часть Кавказа. Внутри
страны Екатерина энергично взялась за коренную реформу устарев­
шего российского законодательства и долго и всерьез рассматривала
возможность превращения России в конституционную монархию -
подобно Британии, но в конце концов предпочла автократию. Без вся­
кого сомнения, это была государственная личность!
Неудивительно, что Екатерина очаровала свое поколение, и поэто­
му сохранилось много описаний ее внешности и характера. По словам
австрийского посла, принца де Линя, она была «скорее миловидной,

32
 К=ции Екатерины Великой

чем красивой. Ее глаза и приятная улыбка привлекали внимание , и ее

высокий лоб казался меньше. Но этот лоб говорил обо всем ... о гени­
альности, справедливости, точности суждений, мужестве, глубине, са­
мообладании, нежности, безмятежности и твердости воли. Ширина ее
лба свидетельствовала о том, что у нее хорошая память и воображе­
ние. Было ясно, что за этим лбом есть место для всего этого. Ее подбо­
родок, слегка заостренный , но не выдающийся вперед и не срезанный,
имел благородную форму. В результате овал ее лица не слишком выде­
лялся , и лицо было в высшей степени приятным благодаря открытому
и оживленному выражению ... входя в комнату, она всегда следовала

давней русской традиции и трижды кланялась , как мужчина: сначала

направо, потом налево и , наконец , прямо . Все в ней было продуманно
и благонравно».
Другие наблюдатели относились к императрице не столь доб­
рожелательно. В 1772 г. британский посол Роберт Ганнинг писал , что
«императрица, что бы там ни сообщали, без всякого сомнения, попу­
лярна в России, но не в этой стране она стремится быть таковой. Она
не испытывает никакой привязанности к народу своей страны и не
приобрела его привязанности. Основная мотивация , которая ведет ее
к грандиозным замыслам, - безграничное желание славы».
Создание музея Эрмитаж стало , вероятно , одним из самых удачных
результатов такого желания .

Еще в детские годы Екатерина посетила своих родственников в Бра­

уншвейге, и каноник, практиковавший также и как хиромант, уверял,
что видит три короны на ее ладони . Екатерина интерпретировала это
предсказание как знак того , что она должна выйти замуж за Карла Пе­
тера Ульриха Гольштейн-Готторпского , наследника русского трона. Она
писала в своих мемуарах : «Ребенка, каким я тогда была, титул короле­
вы приводил в восторг. С того времени мои компаньонки дразнили
меня им, и я привыкла думать, что он предназначен мне судьбой».
Впервые Екатерина увидела будущего Петра 111, когда ей было
1О лет, обручилась с ним в 14 и обвенчалась в
15 лет.
Будущая российская императрица родилась 21 апреля 1729 г. в семье
принца Христиана Августа Ангальт-Цербстского, генерал-майора прус­
ской армии . Ее звали Софией Фредерикой Августой, а имя Екатерина
она получила, когда перед своим обручением приняла православие .
Маленькая София считалась подходящей невестой для своего кузена -
Карла Петера Ульриха , племянника бездетной русской императрицы
Елизаветы . Мать Екатерины , Иоганна, родилась в Гольштейн-Готторпе ,
и один из ее братьев был королем Швеции, а другой предназначался
в супруги Елизавете , но умер еще до того, как произошло бракосочета­
ние. Императрица Елизавета вспоминала о нем с грустью.

33
 Кал.лекции Екатерины &яикой

Екатерина выросла в Штетине, балтийском портовом городе, где

отец ее был комендантом. В детстве наиболее сильное влияние на нее
оказала французская гувернантка Элизабет Кардель, которая заставля­
ла ее читать Корнеля, Расина и Мольера и приучила любить беглость и
остроту французского языка. Позднее франкофильская ориентация
стала основной при дворе Екатерины, а в музее Эрмитаж была лучшая
коллекция французской живописи, собранная за пределами Франции.
Даже в преклонном возрасте Екатерина помнила, чем она обязана сво­
ей гувернантке, и гордо называла себя в письме Вольтеру «ученицей
мадмуазель Кард ель».
После своей свадьбы с Петром в 1745 г. Екатерина провела 16 лет
при дворе императрицы Елизаветы. Великий князь Петр был физи­
чески и духовно неразвитым, и у него была склонность ко всему немец­
кому и особенно к военным парадам. Он боготворил прусского короля
Фридриха Великого за его доблести как военного начальника и за дис­
циплину, которую тот ввел в своей армии. Петр любил наряжаться в
прусский мундир и муштровать лакеев и слуг. По мнению современни­
ков, он, по-видимому, был не способен иметь детей. Если это так, то
будущий царь Павел I в действительности - сын красивого придвор­
ного Сергея Салтыкова, в которого, по словам самой Екатерины, она
влюбилась в 1752 г. Об этом говорится в Записках, которые императ­
рица писала уже в пожилом возрасте, рассказывая о своей жизни до
вступления на престол.

Сын Екатерины, Павел, родился 20 сентября 1754 г. Императрица

Елизавета присутствовала при родах и немедленно забрала ребенка в
свои апартаменты. «До конца дня я не видела ни одной живой души
в своей комнате, - писала Екатерина, - и никого не послали, чтобы
справиться обо мне. Великий князь выпивал с каждым, кого он мог
найти, а императрица была занята с ребенком». Она вспоминала, что
для того, чтобы поддержать себя, она вернулась к своим книгам и чи­
тала Анналы Тацита, Опъ~т о всеобщей истарии и о нравах и д-ухе народов
Вольтера и Од-ухе законов Монтескье. После своего выздоровления Ека­
терина редко видела сына, которого фактически усыновила Елизаве­
та. Салтыков также оставил ее, и отцом Анны, родившейся в 1758 г.,
был граф Станислав Понятовский, будущий король Польши . Императ­
рица Елизавета забрала и удочерила этого ребенка точно так же, как
она поступила с первым.

Несмотря на то что вначале Петр и Екатерина были дружны, вско­

ре они отдалились друг от друга. Но в отличие от своего мужа Екатери­
на готовила себя к управлению государством. Она учила русский язык,
изучала историю России и находила возможности продемонстрировать
свою преданность православной церкви. Несмотря на череду фаво-

34
 Кал.лекции Екатерины Великой

ритов , гла.вной опорой в ее жизни было чтение . Шевалье д'Эон, фран­

цузский дипломат, писал во время ее вступления на престол:

«Императрица очень любит читать. И большую часть времени

после свадьбы она провела , буквально поглощая книги тех совре­
менных французских и английских авторов, которые написали
наиболее значительные труды по этике, естественной истории
и религии. Для Екатерины было достаточно, чтобы книгу осудили
во Франции , чтобы вынести о ней свое положительное суждение.
Она никогда не расстается с трудами Вольтера, книгой Гельвеция
О разуме и произведениями энциклопедистов и Жан-Жака Руссо.
На самом деле она - "синий чулок" от природы».

Знаменитые французские философы - Вольтер, Монтескье, Дид­

ро, Руссо - были энергичными защитниками реформ, которые дали
бы обычным гражданам права на управление их собственной страной.
Несомненно, что политические идеи этих философов интересовали
Екатерину, но после вступления на престол великие мыслители помог­
ли ей также сформировать свой собственный вкус в искусстве. Из запи­
сок Екатерины не видно, чтобы до 1762 г. она проявляла какой-либо
интерес к коллекционированию предметов искусства, но уже в первый
год своего правления она обменивалась на эту тему письмами с Воль­
тером, а Дидро стал ее главным советчиком относительно закупок в
Париже.
К моменту смерти императрицы Елизаветы в декабре 1761 г. чув­
ства Петра к Екатерине изменились: неромантическая дружба перешла
в острую неприязнь. Он влюбился в одну из ее фрейлин - Елизавету
Воронцову, дочь вице-канцлера императрицы Елизаветы, который
подстрекал его объявить маленького Павла незаконным наследником,
развестись с Екатериной и жениться на Елизавете . Хорошо осведом­
ленная об этой опасности, Екатерина удалилась в Петергоф и стала
готовить дворцовый переворот вместе со своим новым фаворитом -
графом Григорием Орловым , красивым офицером из дворцовой
гвардии, его четырьмя братьями и несколькими близкими друзьями -
офицерами.
Еще до рассвета 29 июня 1762 г. за Екатериной приехал брат Гри­
гория, Алексей Орлов, и они поспешно отправились в Петербург. Там
Измайловский полк присягнул на верность «государыне-матушке». За­
говорщики с триумфом прошествовали через весь город вместе с други­
ми полками, присоединившимися к ним, и в церкви Казанской иконы
Божьей Матери на Невском проспекте архиепископ Новгородский
провозгласил Екатерину Государыней. После этого она направилась в

35
 К=ции Екатерин:ьt Великой

Зимний дворец, где немного помедлила и взяла с собой своего восьми­

летнего сына для придания большей законности всему происходяще­
му. Потом она вновь появилась перед народом - на балконе дворца,
расположенном над входом с колоннами со стороны Дворцовой пло­
щади . Внизу собралось шесть полков со своей артиллерией, а между
рядами ходили священники, благословляя людей. Армия и церковь
поддержали вступление Екатерины на престол .
Тем временем на улицах столицы раздавали манифест, спешно
напечатанный предыдущей ночью. В нем Екатерина объясняла, что не­
приязнь Петра 111 к церкви и его союз с Пруссией - «нашим смертель­
ным врагом», а главное то , что «внутренние порядки, составляющие

целость всего нашего отечества, совсем испровержены», и заставили

ее действовать незамедлительно. «Того ради ... а особливо видев к тому

желание всех наших верноподданных явное и нелицемерное, вступи­

ли на престол наш всероссийский и самодержавный» .

Лишь неделю спустя ей принесли мятую записку от Алексея Орло­
ва, в которой говорилось, что во время ужина с императором возник­
ла ссора и что его «больше нет» . «Сами не помним, что делали, но мы
все до последнего человека полностью виноваты» , - писал Орлов. Рас­
сказывали , что Екатерина упала в обморок, ужаснувшись мыслью, что
ее муж был убит ее друзьями. Но она достаточно быстро оправилась и
выпустила на следующий день манифест, тщательно маскировавший
случившееся.

«В седьмой день после принятия нашего престола всероссий­

ского получили мы известие, что бывший император Петр третий ,
обыкновенным, прежде часто случавшимся ему припадком гемор­
роидическим, впал в прежестокую колику. Чего ради, не презирая
долгу нашего христианскаго и заповеди святой ... тотчас повелели
отправить к нему все, что потребно было к предупреждению след­
ства из того приключения, опасных в здравии его и к скорому вспо­

можению врачеванием ... Но к крайнему Нашему прискорбию и

смущению сердца, вчерашнего дня получили Мы другое, что он
волею Всевышнего Бога скончался » ...

А спустя всего лишь девять дней после переворота она написала

Дени Дидро письмо, предлагая продолжить в России издание его зна­
менитой Энциклопедии, публикация которой была запрещена во Фран­
ции. Эта Энциклопедия стала одним из величайших достижений XVIII в. ,
первой из тех многотомных энциклопедий, которые составляют и из­
дают почти во всех странах и в наше время. Дидро помогал математик
Жан Даламбер, а Жан-Жак Руссо был в числе наиболее выдающихся

36
 Кал.лекции Екатеринw Великай

составителей. Тогда Дидро отказался от предложения Екатерины и

предпочел продолжать публикацию в Швейцарии.
Затем императрица попыталась пригласить Даламбера приехать в
Россию и стать учителем ее сына Павла; Екатерина предложила ему
жалование в 20 тысяч рублей, дворец и статус посла. Но Даламбер от­
казался: иностранцы чувствовали себя неловко, помня о цареубийстве.
Ссылаясь на манифест, опубликованный Екатериной по случаю смерти
Петра 111, Даламбер объяснял Вольтеру, почему он отклонил ее предло­
жение: «Я склонен к геморроидальным коликам; однако в этой стране
они принимают слишком серьезную форму, и я предпочитаю, чтобы
мой зад болел, но был в безопасности».
Екатерине больше повезло с Вольтером. Этот философ только что
закончил составлять двухтомную Историю России - панегирик Петру
Великому и был заинтригован государыней, которая так явно хотела
помочь Дидро напечатать Энциклопедию. Он написал поэму, посвящен­
ную Екатерине, которую та приняла с удовольствием. В ответе императ­
рицы, датированном 15 октября 1763 r., говорилось: «Мне так хотелось
поскорее прочесть вашу оду, что я отставила кипу прошений, и реше­
ния судеб многих людей были отложены. Я даже не чувствую себя ви­
новатой ... Я должна заверить вас, что начиная с 1746 r. я испытываю
глубочайшее чувство признательности по отношению к вам. До этого
времени я читала только романы; затем, по воле случая, в мои руки

попали ваши труды, и с того времени я не могла перестать читать их и

не пожелала бы иметь другие книги, лучше написанные или в которых

было бы так много достойного для изучения».
Это стало началом переписки, которая продолжалась до смерти
Вольтера в 1778 r. После его смерти Екатерина заплатила наследникам
135 398 ливров за его библиотеку- семь тысяч томов, переплетенных
в красный сафьян и аннотированных самим философом, - вместе с
большинством его бумаг и с ее письмами к нему. Книги и бумаги на­
ходились в Эрмитаже до середины XIX в., когда их переправили в
Публичную библиотеку, расположенную на Невском проспекте. Ека­
терина задумала даже пщ:троить в парке Царского Села мемориал -
копию Фернейского замка Вольтера, расположенного на французско­
швейцарской границе. Она тщательно отбирала рисунки, и для нее
была сделана модель замка, но эта идея так и не реализовалась. Однако
модель эта до сих пор хранится в Эрмитаже.
В то время как Вольтер сам предлагал дружбу Екатерине, правда, в
не очень искренних стихах, то Дидро ей пришлось просто «купить».
В 1766 r. Екатерина узнала от своего посла в Париже, князя Дмитрия
Голицына, что финансовые дела Дидро находятся в таком ужасном бес­
порядке, что он вынужден выставить свою библиотеку на продажу за

37
 Каллекции Екатерины Великай

15 тысяч ливров. Императрица предложила Дидро 16 тысяч с услови­

ем, что книги останутся в его доме в Париже и что он будет ее библио­
текарем до конца своей жизни . При этом ему назначается жалование в
тысячу ливров в год, которое будет выплачено вперед за пятьдесят лет,
другими словами, ему будет выделена дополнительно заметная сумма в
50 тысяч ливров . Дидро был переполнен благодарности: « ••• я склоня­
юсь к Вашим ногам; я простираю к Вам мои руки , но мой дух ... мой
разум смущен, мои мысли перепутаны , я взволнован, как ребенок , и
истинное выражение чувств, которыми я переполнен, замирает на

моих устах ... О, Екатерина! Будьте уверены, что в Париже Вы властвуе­

те так же , как властвуете в Санкт-Петербурге» .
Так Екатерина приобрела не только советника и друга, но и знаю­
щего консультанта в области искусства, обладавшего к тому же превос­
ходным вкусом .

В течение последующих восьми лет, когда Екатерина более всего

увлекалась коллекционированием, Дидро , в свою очередь, занимался
поисками для нее выдающихся картин .

Однако первое свое крупное приобретение Екатерина сделала

двумя годами ранее: тогда, как уже упоминалось, она купила коллекцию

из 225 картин старых мастеров у берлинского коммерсанта Иоганна

Гоцковского . Эта коллекция предназначалась для прусского короля
Фридриха Великого. Наиболее образованный монарх своего времени
и также один из корреспондентов Вольтера , Фридрих наполнил свой
дворец Сан-Суси вблизи Берлина картинами мастеров того времени .
Там были картины Ватто, Буше , Ланкрэ, Шардена и других художни­
ков. Затем он решил, что хочет иметь коллекцию работ старых масте­
ров , и в 1755 г. поручил Гоцковскому купить их для него. Коммерсант
«прочесал» Европу в поисках лучших картин итальянских, голландских
и фламандских мастеров, и в 1756 г. Фридрих приобрел несколько
таких работ. Однако nоражение в Семилетней войне с Австрией,
Францией и Россией направили его мысли к более неотложным делам .
В 1760 г. армии Австрии и России оккупировали Берлин . Поэтому ко­
роль отказался от покупки остальных картин .

В результате Гоцковский оказался в сложном финансовом поло­

жении . Он умудрился усугубить его спекулятивной покупкой продо­
вольственных складов , оставленных русской армией в Пруссии в 1762 г.
На грани банкротства он обратился к русскому послу Владимиру Дол­
горукову с просьбой: не могла бы Екатерина выкупить у него картины
для погашения его долгов. Императрица решила принять это предло­
жение - так триумфально родилась коллекция Эрмитажа. Императри­
ца приобрела три картины Рембрандта Неверие апостола Фомы, Жена
Потифара обвиняет Иосифа и Портрет 'Человека в восmО'Чном костюме.

38
 Кал.лекции Екатерины Великой

Среди приобретений были также прекрасный Портрет молодого 'Че.!lове­

ка с перчаткой в руке Франса Халса и замечательные образцы голланд­
ской жанровой живописи, как, например , Гуляки Яна Стена и Рынок в
Амстердаме Бартоломеуса ван дер Хелста.
Екатерина на этом не остановилась и продолжала собирать карти­
ны дальше. В те времена рынок произведений искусства процветал в
Париже , а послом России во Франции был князь Дмитрий Голицын .
Он там вырос, знал Дидро, посещал знаменитый салон мадам Жофрен
и чувствовал себя, как дома , в интеллектуальных кругах, которые давно
привлекали Екатерину. Именно Голицын стал покупать для нее работы
современных художников , таких как Грез и Шарден, а также большое
количество картин старых мастеров. Однако самой большей удачей Го­
лицына была его покупка в 1766 r. картины Рембрандта Возвращение блуд­
ного сына за 5400 ливров у некоего господина д'Амезюна. Эта картина
считается одной из лучших среди шедевров Эрмитажа . В том же году
Голицын представил Екатерине Дени Дидро и Этьена-Мориса Фаль­
коне, которые впоследствии стали для нее наиболее влиятельными
советчиками в области искусства. Именно Голицын сообщил Екатери­
не, что Дидро выставил свою библиотеку на продажу, и способствовал
ее покупке. Позднее , через год, она попросила Голицына подыскать
скульптора, способного создать величественный монумент ее пред­
шественника - Петра Великого. Екатерина считала себя политической
наследницей Петра: в свое время Петр начал открывать Россию для
Европы, и это была задача, завершить которую должна была именно
она. Императрица выразила эту идею в словах, помещенных на пьедес­
тале статуи Петра : «Petro Primo Catharina Secunda» (Петру Первому
Екатерина Вторая) .
Голицын попытался договориться о создании памятника с некото­
рыми модными скульпторами', но они запросили немыслимые цены:
Гийом Кусту - 450 тысяч ливров, Луи Клод Васс - 400 тысяч ливров и
Огюстен Пажу - 600 тысяч ливров. После этого за дело взялся Дидро
и обратился к Фальконе, который ранее написал статью о скульптуре
для его Энциклопедии. Фальконе последние девять лет работал на Севр­
ской фарфоровой мануфактуре, создавая небольшие классические
фигурки, и его воодушевила сама идея работы над монументальной
скульптурой . Он сказал, что создаст статую за жалование в 25 тысяч
ливров в год, полагая, что будет заниматься этим восемь лет. В действи­
тельности статуя Медный всадник» которая теперь возвышается на бе­
регу Невы перед Исаакиевским собором (и около которой в наши дни
фотографируются молодожены), потребовала от Фальконе 12 лет ра­
боты для ее полного завершения . Все эти годы скульптор был очень
важным связующим звеном между Екатериной и ее художественными

39
 Кал.лекции Ехатеринw &лихой

наставниками в Париже. Кроме того, он консультировал императрицу

и помогал оценивать качество покупаемых ею картин и развешивать

их в ее новых галереях.

В 1782 г. , когда бронзовая скульптура была наконец завершена ( пос­

ле трех неудачных попыток отлить столь огромную статую), Фальконе
поссорился с Екатериной и вернулся во Францию. Императрица даже
не попрощалась с ним. Однако она была первой, кто по достоинству
оценил скульптуру и не удостоила вниманием критику, которой не по­
нравилось, что статуя в три раза превышала человеческий рост, а Петр
был облачен в римскую тогу. Екатерина пошла на невиданные затра­
ты, чтобы создать пьедестал, который был бы подходящей опорой для
лошади, вставшей на дыбы. Подходящий камень был найден под Лах­
той, недалеко от Петербурга в 1768 г. Это огромная глыба гранита,
подобная готовой обрушиться волне, была почти 7 метров в высоту,
13 в длину и 10 метров в ширину. Екатерина предложила награду в
7000 рублей тому, кто придумает наилучший способ доставки глыбы в
Петербург. И это удалось сделать. Сотни лошадей тащили глыбу, пе­
редвигая ее на латунных шарах по деревянным желобам. Ее тащили
по дороге, проложенной специально для этого случая, и транспорти­
ровка продолжалась целый год.
Столь успешное мероприятие прославило Екатерину. Скульптура -
шедевр Фальконе - была признана одной из самых величественных
среди всех известных конных статуй. Более того, она вдохновила
Пушкина на создание поэмы .Меднъtй всадник, и статуя завоевала,
таким образом, видное место в истории не только искусства, но и
литературы.

Одной из первых покупок, организованных командой Фальконе -

Дидро, была картина из коллекции Генья. Когда в 1768 г. умер секре­
тарь Людовика XV, Луи-Жан Генья, Дидро немедленно написал Фаль­
коне об этом, торопя его предупредить Екатерину, поскольку Генья, по
его словам, «собрал немало замечательных литературных произведе­
ний, почти не умея читать, и немало замечательных произведений
искусства, не будучи способным видеть в них больше, чем видит слепой».
Конкуренция при этой распродаже была яростной, и Дидро удалось
купить для Екатерины всего лишь три полотна Герарда Дау и по одной
картине Бартоломе Мурильо и Жана-Батиста Ванлоо.
Фальконе и Екатерина обменивались в письмах мнениями об этих
картинах, по мере того как те появлялись в Петербурге. «Что за очаро­
вательная картина, - писал Фальконе о Галатее Ванлоо. - Какая восхи­
тительная работа кистью! Что за прекрасные тона! Что за прелестная
головка Афродиты! Какие прекрасные сочетания цветов! Что же каса­
ется картины Мурильо, то мы должны упасть на колени перед ней.

40
 Каллекции Екатерины Великой

Любой, кто осмелится думать иначе, не имеет ни веры, ни морали. Три

картины Герарда Дау - все являются жемчужинами, несмотря на нику­
да негодный рисунок и цвет обнаженных тел (картины представляли
купающихся). Кроме всего прочего, я ведь действительно понимаю в
этом. Фактически это моя профессия».
Фальконе ссылался на свой опыт в изображении человеческих
форм . Екатерина отвечала: «Я думаю, вы правы. Только Ванлоо я не
могу принять и прекрасно понимаю причину: это происходит оттого,

что я недостаточно понимаю искусство, чтобы увидеть в ней то, что

видите вы» . Какое самоуничижение со стороны императрицы!
Тем временем Голицын переехал из Парижа в Гаагу и в 1768 г. при­
обрел две небольшие, но заметные коллекции голландской и фламанд­
ской живописи. Это были коллекции Шарля-Жозефа, принца де Линя
и Иоганна Филиппа, графа Кобенцля, посланника австрийского импе­
ратора при бельгийском дворе . Покупка коллекции Кобенцля стала
особенно важной потому, что там имелись также рисунки старых мас­
теров, и около четырех тысяч из них выставили на продажу. Именно
они и составили основу эрмитажной коллекции рисунков. Похоже, что
изменчивый вкус Кобенцля не всегда был очень хорошим. В его кол­
лекции находилось 25 рисунков Рубенса и несколько замечательных
рисунков Ван Дейка, но, кроме того, некоторое количество рисунков
с весьма амбициозной атрибуцией, которая оказалась неверной. По­
видимому, сама Екатерина не очень интересовалась рисунками, но ку­
пила их вместе с живописными полотнами - по необходимости и с
имперским размахом .

Три года спустя Голицын приготовил «мирный триумф» для Ека­

терины (она была тогда занята войной с Турцией) : он купил на аук­
ционе в Амстердаме пучшие картины из коллекции Геррита Браам­
кампа, среди которых имелись работы Рембрандта, Терборха, Остаде,
Стена , Велде и Метсю. Голицын отправил их в Петербург морем.
К несчастью, капитан корабля оказался человеком исключительной
набожности . Когда плавание проходило в коварных водах Балтийского
моря , он стал вместе с другими членами команды молиться на палубе и
оставил вместо себя юнгу, ответственного за измерение лотом глуби­
ны моря. В итоге корабль наскочил на мель, и все картины погибли.
Екатерина восприняла это стоически . «Я потеряла только 60 тысяч
червонцев , - писала она Вольтеру. - Я должна справиться и без них .
В этом году у меня было несколько удач в подобных случаях; что я могу
поделать?»
Самая большая удача пришла к Екатерине в 1769 г. , когда она при­
обрела коллекцию графа Генриха фон Брюля, канцлера Августа 111 Сак­
сонского. Озабоченный тем, чтобы его коллекция была не хуже, чем

41
 К=ции Екатерины &ликай

собрание его царственного хозяина, Брюль использовал для своих поку­

пок деньги казны и деньги королевских агентов . Когда он умер в 1763 r.,
его собственность была секвестрирована из-за огромных долгов, и
наследники Брюля получили право продажи только в 1768 r. Екатери­
на была предупреждена своим послом в Саксонии А. Н . Белосельским
и уведомила его, что готова купить картины , если они действительно
написаны теми художниками , которые там названы.

Атрибуция оказалась правильной. Екатерина купила четыре полот­

на Рембрандта и пять - Рубенса, включая очаровательный Пейзаж с
раiJугой, четыре больших пейзажа Якоба ван Рейсдаля, пять - Адриана
ван Остаде , прелестный интерьер Терборха, названный Получение пись­
ма, и 25 картин Филипса Ваувермана. Кроме картин старых мастеров
здесь были также и современные работы, включая Затрудни.тельное
предложение Ватто и группа прелестных видов Дрездена Бернардо Бел­
лотто, которые настолько понравилась Екатерине, что она пригласила
этого художника в Петербург. Возможно, венецианец Беллотто решил,
что этот город расположен слишком далеко на севере, и, поколе­

бавшись немного , отказался. Вместо этого он принял приглашение

бывшего фаворита Екатерины - польского короля Станислава (По­
нятовского) и отправился работать в Варшаву.
Коллекция Брюля стоила Екатерине 180 тысяч датских гульденов.
Она прибыла кораблем из Гамбурга, слегка подпорченная морской во­
дой. Там было более 600 картин , а также 1076 рисунков, заботливо поме­
щенных в 14 переплетенных в кожу альбомов. В отличие от Кобенцля
Брюль прекрасно разбирался в рисунках. Сначала его интересовали
работы XVII в., и он покупал картины голландских, итальянских и фран­
цузских мастеров . В коллекции Брюля было много полотен Пуссена,
Рембрандта и других известных голландских мастеров, а также работы
Веронезе и Тициана. У него имелось также большое количество гравюр,
которые стали потом ядром коллекции Эрмитажа. Альбомы с работа­
ми Рафаэля, Тициана , Караччи и всех ведущих художников, которыми
восхищались в то время, представляли собой некую смесь оригиналь­
ных отпечатков и репродукций гравюр.
Следующим сенсационным приобретением Екатерины стала кол­
лекция французского банкира Пьера Кроза, самая значительная част­
ная коллекция, собранная во Франции в начале XVIII в . Пьер Кроза и
его брат Антуан выросли в Тулузе и переехали в Париж около 1700 r.
Антуан был известен как человек богатый - в его доме на площади Ван­
дом теперь находится отель Ритц, а Пьер считался бедным, несмотря
на то что ему принадлежал замок в Монморанси и дом в Париже на ули­
це Ришелье . Этот дом стал центром художественной и интел­
лектуальной жизни столицы. Холостяк Пьер позволял некоторым

42
 Коллекции Екатерины Великой

художникам подолгу жить в своем доме. Среди них были Ватто и Ро­
зальба Каррьера.
Сам Кроза умер в 1740 г., а картины поступили в продажу в 1770 г.,
сразу после смерти его племянника, барона Тьера, который увеличил
коллекцию несколькими произведениями, выбранными по собственно­
му вкусу. К ним относилась Дана.я Рембрандта - вероятно, в Эрмитаже
это была одна из картин, привлекавших наибольшее внимание публи­
ки . Но в 1985 г. психически неуравновешенный литовец проткнул ее
дважды ножом и плеснул на нее кислотой. Впоследствии картину
тщательно отреставрировали, но кислота уничтожила тонкую лесси­

ровку; большинство деталей исчезло ...

Когда Дидро услышал о грядущей продаже собрания Кроза, он
«взорвался как вулкан», как сам позднее рассказывал, и обратился к
своему другу-коллекционеру Франсуа Троншену, женевскому банкиру,
драматургу и любителю искусства, уговаривая его взяться за подготовку
каталога для Екатерины. Троншен посоветовал ей не покупать 158 кар­
тин из этой коллекции, которые, по его мнению, не имели особой
ценности, и в результате Екатерина купила 500 картин за 460 тысяч лив­
ров. В качестве благодарственного подарка она послала Троншену
мешок со шкурками соболей, чтобы он сшил себе меховое пальто. Кар­
тины появились в Петербурге в июне 1772 г., доставленные на борту
корабля под названием «Ласточка». Кроме того, Екатерина оказалась
владелицей еще восьми полотен Рембрандта, шести - Ван Дейка, сре­
ди которых был его Автопортрет, нескольких замечательных эскизов
Рубенса, сделанных маслом, и трех его законченных картин, а также
Святого Семейства Рафаэля, Юдифи Джорджоне - яркого женского об­
раза кисти одного из редчайших мастеров Ренессанса, и Оплакивания
Христа Веронезе.
Во Франции эта продажа вызвала общественный протест. Дидро
писал, обращаясь к Фальконе: «Я вызываю самую настоящую общест­
венную ненависть, и знаете почему? Потому что я посылаю вам карти­
ны. Вопят любители, вопят художники, вопят богачи ... Императрица
собирается приобрести собрание Тьера в разгар разорительной вой­
ны: вот что их унижает и повергает в смущение». Договор о продаже
был подписан 4 января 1772 г. - Екатерина как раз торговалась с Авст­
рией и Пруссией за раздел Польши. Это была сомнительная плата за
мир на западной границе, в то время как на юге все еще продолжались
сражения с турками.

Конечно, Екатерина приобретала также картины и по одной, и по

две, пользуясь разными счастливыми случаями. Так получилось с дву­
мя полотнами, которые купил для нее Дидро. Управляющий маркиза
де Конфлана жил в Париже в том же доме, что и Дидро, прямо над его

43
 Коллекции Екатерины Великой

апартаментами . Когда маркиз проиграл огромную сумму в карты , он

приказал своему управляющему продать две картины, которые были
ему совсем не нужны. Дидро приобрел их. Они стоили 1000 экю за пару
и оказались полотнами Пуссена.
В результате еще более экзотического случая Екатерина стала об­
ладательницей картины Персей и Андромеда Антона Рафаэля Менгса. Эта
картина была заказана в Риме богатым английским баронетом, сэром
Уильямом Уоткином, и вызвала всеобщее восхищение, когда ее выста­
вили для обозрения публики в студии Менгса . Картину отправили в
Англию из Ливорно, но она стала добычей пиратов во французских
территориальных водах, а потом была конфискована французским
правительством .

Комиссионер Екатерины, Мельхиор Гримм, сумел приобрести ее

для императрицы через французского министра иностранных дел .
Правда, императрица колебалась по поводу этой сделки . «Я вижу, что
для того, чтобы доставить мне удовольствие, вы и господин де Вержен
нехорошо поступаете с честным английским джентльменом, - писала
она Гримму. - Но меня немного мучает совесть ... Если добряк англича­
нин обратится ко мне, я отдам ему его полотно». По-видимому, он так
никогда и не попросил ее об этом, хотя доподлинно известно, что его
сын видел эту картину в Петербурге в 1792 г. В своем Путешествии по
России, Сибири и Кр'Ыму Джон Паркинсон описывал свое посещение кар­
тинных галерей Екатерины в 1790-х гг. вместе со своими друзьями: «Сэр
Уоткин узнал здесь Персея и Андромеду Менгса, - писал он, - которая
была заказана его отцом в Риме, захвачена на пути в Англию командой
испанского судна и продана императрице» .

К 1773 г. интерес Екатерины к собирательству картин стал угасать.

В 1772-1774 гг. произошли заметные перемены во многих сферах ее
жизни, и ее приоритеты изменились. Григорий Орлов, официальный
фаворит Екатерины в течение последних 13 лет, стал столь беззастен­
чиво ей изменять, что был отставлен в 1772 г., и в декабре 1773 г. его
заменил Григорий Потемкин . А в промежутке несколько месяцев Ека­
терина утешалась в обществе 28-летнего прапорщика кавалергардско­
го полка. Именно в эти годы первые военные кампании императрицы
успешно завершились разделом Польши в 1772 г. и мирным договором
с Турцией в 1774-м . Единственное крупное восстание во время ее цар­
ствования произошло в 1773 г. Его возглавил казак Емельян Пугачев,
объявивший себя Петром 111 - мужем императрицы , который избежал
смерти. На следующий год восстание было подавлено .
В 1773 г. Екатерина заказала на мануфактуре Джозайи Веджвуда в
Берслэме (Стафордшир) сервиз «Зеленая лягушка» - самый большой
и самый выдающийся сервиз , который эта фабрика когда-либо изго-

44
 Кал.лекции Екатерины Великой

товляла. Каждый предмет сервиза украшали различные виды Британии.

Это были реалистические изображения замков , аббатств, государствен­
ных зданий, садов, городов и ландшафтов. Сервиз предназначался для
сервировки стола на 50 персон , и 1222 разных пейзажа были изображе­
ны в стиле гризайль на предметах, составлявших сервиз. И на каждом
имелось изображение зеленой лягушки, поскольку он предназначался
для дворца, построенного в местности с названием «Kekerekeksinnen»
или «Лягушачье болото»; позже этот дворец получил название «Чес­
менский». Количество предметов в этом сервизе было типичным для
заказов, которые делала Екатерина.
Ав 1777 г. императрица заказала на Севрской мануфактуре так
называемый Сервиз с камеями - комплект обеденной и десертной фар­
форовой посуды на 60 персон с приборами из позолоченного серебра.
Сервиз с изображением античных камей на бирюзовом фоне стал для
этой мануфактуры первым подлинно неоклассическим произведением
прикладного искусства - одним из самых дорогих, когда-либо изго­
товленных на ней. Екатерина признавалась Гримму, что сервиз пред­
назначался для князя Потемкина, «но, чтобы сервиз вышел получше, я
сказала, что он для меня».

Свое место главного комиссионера Екатерины в Париже Дидро

уступил в 1773 г. Фридриху Мельхиору Гримму. В том году каждый из
них побывал в Саню~Петербурге. Стареющему Дидро такое длительное
путешествие из Парижа в Санкт-Петербург далось с большим трудом.
Хотя он был принят хорошо и провел много часов, беседуя с Екатери­
ной, его разочаровало отсутствие интереса императрицы к его советам.
«Господин Дидро, - сказала она ему, - я слушала с огромным удоволь­
ствием излияния вашего блестящего ума; ваши принципы, которые я
понимаю очень хорошо , формируют блестящую теорию, но беспо­
лезны практически». Она рассталась с ним, подарив ему на прощание
перстни, меха , карету и три кошелька с тысячей рублей в каждом.
«Но , - nиca.il Дидро своей жене, - если я вычту из этого цену пластины
с эмалевым рисунком и двух картин, которые я ей подарил, затраты на
путешествие и на подарки, которые я должен был сделать ... у нас оста­
нется только пять или шесть тысяч франков, возможно даже меньше» .
Гримм появился в Санкт-Петербурге в то же самое время. Он при­
был на церемонию венчания сына Екатерины Павла с германской
принцессой. Фридрих Мельхиор Гримм был немецким придворным,
из хорошей семьи и благородного происхождения . В 1748 г. он приехал
в Париж, затем служил у принца Саксен-Готского и герцога Орлеан­
ского. Гримм стал близким другом Дидро и присоединился к кружку
философов. Это дало ему возможность выпускать раз в две недели
бюллетень Литературиъ~е корресnО'Нденции, предназначенный для того,

45
 К=ции Екатерины &~икай

чтобы информировать коронованных глав европейских держав о по­

следних новостях и общественных мнениях Парижа. Екатерина дол­
гое время выписывала этот бюллетень. Гримм был скорее собирателем
слухов, чем философом, и его оживленная переписка с императрицей
показывает, как хорошо они понимали друг друга. Кроме этого, Гримм
имел широкий круг обязанностей и оказывал Екатерине различные
услуги - от покупок косметики и произведений искусства до неофици­
альных контактов с французским правительством.
Затем императрица заметно охладела к картинам: в 1775 г. Гримм
не смог заинтересовать ее фактом продажи коллекции Жан-Пьера
Мариетта. Мариетт принадлежал к династии граверов, был покрови­
телем Ватта и имел коллекцию, слава которой уступала только славе
коллекции Кроза. Следующую крупную покупку картин Екатерина
сделала лишь в 1779 г., приобретя полотна, собранные Робертом Уол­
полом, первым британским премьер-министром, для своей галереи в
Хоутон-холле в Норфолке. Похоже, что в этом случае мотивация ее
покупки была полностью политической.
Британия находилась тогда в зените своего могущества. Это была
империя, простиравшаяся от Индии до Северной Америки. Кроме того,
французские философы полагали, что ее политическая структура иде­
альна для любой современной страны. По словам Вольтера, Британия
являлась тем местом, «где монарх был всемогущим, чтобы делать доб­
ро, и в то же самое время законы удерживали его от совершения зла ...
и где люди без смущения принимали участие в управлении государ­
ством». Екатерина восхищалась Британией еще со времен правления
императрицы Елизаветы, когда она поддерживала дружеские отноше­
ния с британским послом. Покупкой картин бывшего премьер-мини­
стра Екатерина продемонстрировала, что российская империя может
отодвинуть британскую на задний план ...
Роберт Кеттон-Кремер, ученик Уолпола, описывал Хоутон-холл как
дом, «соответствующий этому человеку», где «комнаты, следующие
одна за другой, заполнены картинами от пола до потолка; там были
галерея, салон, комната Карло Маратти и другие комнаты, со множе­
ством приятных семейных портретов, картин со сценами охоты и
непревзойденными шедеврами художников, чьи работы восхищали
знатоков искусства в правление Георга 11». Здесь было 20 картин Ван
Дейка, 19 - Рубенса,8- Тициана, 5- Мурильо, по три работы Веро­
незе и Гвидо Рени, две - Веласкеса и по одной - Франса Халса, Рафаэ­
ля и Пуссена. Джон Уилкс, политик и реформатор, предлагал Британ­
скому парламенту превратить эту коллекцию в национальную галерею:

«... следует построить величественную галерею в саду Британского му­

зея для размещения этой бесценной коллекции».

46
 К=ции Екатерины Великой

Вмест.о этого все перечисленные прекрасные картины (кроме

семейных портретов) были куплены Екатериной. Не вполне ясно,
какую сумму она заплатила: 35 тысяч , 40 тысяч или 45 тысяч фунтов
стерлингов.

Если в это время, приобретая картины, Екатерина в первую оче­

редь руководствовалась политическими соображениями, а не любовью
к искусству, то ее интерес к строительству был подлинной страстью.
«Стройка - дьявольское дело, - писала она Гримму в 1779 г. - Она
пожирает деньги, и чем больше строишь, тем больше хочется стро­
ить. Это болезнь, как запой». Спустя всего лишь несколько недель по­
сле переворота 1762 г. она поручила итальянскому архитектору Анто­
нио Ринальди выстроить Китайский павильон в Ораниенбауме,
загородной резиденции. Она была так довольна им, что попросила
Ринальди выстроить дворец и для своего фаворита Григория Орлова в
центре Петербурга, используя при этом цветной мрамор, незадолго до
этого найденный на Урале. Мраморный дворец, построенный в пе­
риод между 1768 и 1785 г., в нескольких сотнях метров от Зимнего
дворца вверх по течению реки, является шедевром неоклассицизма и

одним из самых красивых зданий в городе. Фасад и интерьеры полны

тонкой цветовой гармонии - ее создают мраморные плиты разных
оттенков.

Французский архитектор Жан Батист Вален-Деламот был пригла­

шен в Петербург, чтобы спроектировать Академию художеств. В 1764 г.
строительство началось. Огромное и красивое здание стало одним из
первых словно оживших классических зданий в России. Оно произве­
ло на самом деле такое сильное впечатление на Екатерину, что она пору­
чила Деламоту спроектировать свою первую пристройку к Зимнему
дворцу - Малый Эрмитаж. Его фасад с колоннами повторяет замысел
Академии художеств в уменьшенном размере .
Уже эти ранние сооружения подчеркивали ориентацию вкуса Ека­
терины на классицизм, и эта ориентация становилась все более ибо­
лее выраженной во время ее правления. Малый Эрмитаж с висячим
садом над конюшнями, с жилыми комнатами в каждом его конце был
готов в 1769 г., но воображение Екатерины было более динамичным,
чем у ее архитекторов. Она немедленно попросила пристроить кар­
тинные галереи с каждой стороны сада, а в 1770 г. решила, что необхо­
димо большое новое помещение для ее быстро расширяющейся кол­
лекции. И Екатерина поручила возвести здание в классическом стиле,
но большего размера, Юрию Фельтену, архитектору немецкого проис­
хождения, родившемуся в Петербурге . Трехэтажное здание протяжен­
ностью в десять окон по фасаду было завершено в 1776 r., а затем Ека­
терина расширила его опять. Строительство нового здания в 17 окон

47
 Комекции Екатерины Великой

по фасаду, которое теперь известно как Старый Эрмитаж, было закон­

чено в 1787 г. Здание имеет строгую композицию (у него нет ни колонн,
ни украшений) , она основана на взаимодействии точно сбалансирован­
ных классических пропорций . Фельтен также «одевал» невские берега
в гранит, создавая набережные, существующие и поныне.
Последнее расширение Эрмитажа Екатерина доверила итальян­
скому архитектору Джакомо Кваренги, великому мастеру, творения ко­
торого сохранились практически во всех районах Петербурга. В начале
1780-х гг. он пристроил корпус Лоджий Рафаэля к Старому Эрмитажу
Фельтена, чтобы разместить там копии росписей , созданных по эски­
зам Рафаэля в папском дворце в Ватикане. Эти копии по распоряжению
Екатерины были написаны в Риме на холстах между 1778 и 1785 г. Ра­
боты велись под руководством австрийского художника Кристофа
(Христофора) Унтербергера. Затем холсты были отправлены в Петер­
бург, где их поместили в Лоджии Кваренги . После возведения Лоджий
Кваренги получил заказ построить театр на другом берегу Зимней ка­
навки и соединить его крытым мостом со Старым Эрмитажем . Для его
строительства потребовалось четыре года - с 1783 по 1787 г.
В 1780-х гг. Екатерина страстно увлеклась театром и даже сама ста­
ла писать пьесы . Некий англичанин, посетивший Петербург в те годы,
отозвался об одной из ее пьес , которая называлась Олъга, как о «траге­
дии с хорами наподобие древних: там было не менее 30 персонажей,
два императора и остальные персоны соответствующих рангов; свита

состояла из 600 человек, которые все должны были быть на сцене в

одно и то же время» . Это , безусловно , было преувеличением . 600 чело­
век не уместились бы на сцене, фланкированной розовыми мрамор­
ными колоннами и классическими статуями театра Кваренги . Этот те­
атр напоминал знаменитый театр Палладио, построенный в Виченце,
в Италии за сотню лет до этого . Как и Римский театр , театр Палладио
был полукруглый в плане и имел прекрасные пропорции.
В 1773 г. , пользуясь профессиональными услугами Фальконе, Ека­
терина заказала серию рисунков для садового павильона у французско­
го архитектора и декоратора Шарля Луи Клериссо. Клериссо провел
двадцать лет в Риме и был одним из пионеров неоклассицизма. Он
любил включать во многие свои проекты римские руины и тем завое­
вал международное признание - он давал советы Томасу Джефферсону
при строительстве здания Капитолия в США.
Екатерине хотелось, чтобы ее садовый павильон выглядел как рим­
ская вилла, а интерьеры помещения были бы меблированы в античном
стиле , насколько это возможно. Она поставила условие, что павильон
должен быть «не очень большой, но и не очень маленький». Заказ во­
одушевил Клериссо, и он послал Екатерине 18 вместительных ящиков

48
 Коллекции ЕкатRfшны Вмикой

с рисунками огромного римского дворца, сопроводив его соответст­

венно и солидным счетом.

Князь Голицын, Дидро и несколько других знаменитостей были

втянуты в конфликт по поводу оплаты этого проекта: присланный счет
привел Екатерину в ярость. Но спустя пять лет она простила Клериссо
и снова купила у него рисунки. Императрица сделала его почетным
членом петербургской Академии художеств и первым архитектором
при дворе и приобрела в конце концов более тысячи его рисунков, но
не заказала ни одного здания. Она развесила 17 гуашей Клериссо с вида­
ми памятников Древнего Рима в своем будуаре в Зимнем дворце.
Тиглем, в котором выплавлялся неоклассицизм, был скорее Рим, а не
Париж. Присланные оттуда записки немецкого искусствоведа Иоганна
Иоахима Винкельмана и рисунки его ученика Антона Рафаэля Менгса
привлекли внимание европейских знатоков, включая, естественно, и
Екатерину. Ее живой интерес к классическому и неоклассическому ис­
кусству нашел свое отражение и в ее постройках, и в ее коллекциях .
Однако императрица была связана с Римом не так тесно, как с Пари­
жем. Ее самым полезным посредником в Риме был, по-видимому, Иван
Шувалов, последний официальный фаворит императрицы Елизаветы,
а также основатель и первый президент петербургской Академии ху­
дожеств .

Некий непростительный поступок (намек на него содержался в

письмах Екатерины) заставил Шувалова отправиться в добровольную
ссылку - в конце 1762 r. он переехал в Рим . Он не надеялся вернуться и
отдал свою замечательную коллекцию картин в Академию художеств.
После революции 1917 r. все они были переданы в Эрмитаж. Из Рима
Шувалов посылал гипсовые слепки антиков для «своей» Академии,
которые очень нравились Екатерине, и она заказала бронзовые копии
с них для парков в Царском Селе. Постепенно отношения Екатерины
с Шуваловым начали улучшаться, и он прислал ей 12 альбомов с гравю­
рами Пиранези. Екатерина осталась довольна и выразила в письме
Гримму сожаление, что у Пиранези не было еще таких работ. В 1785 r.
она купила коллекцию античной скульптуры, которую Шувалов при­
обрел в Риме для себя.
В том же году Екатерина прибавила к ним около 250 античных
скульптур из коллекции Джона Лайда-Брауна, директора банка Англии,
купленных за 23 тысячи фунтов стерлингов. Он собирал свою коллек­
цию около 30 лет, главным образом в Риме, и создал выставку- музей
высокого уровня на своей вилле в Уимблдоне, недалеко от Лондона.
В середине XVIII в. стало очень модно собирать и коллекционировать
скульптуры, только что найденные во время раскопок в Италии. Но кол­
лекционерам и дельцам нравилось «улучшать» найденные фрагменты

49
 Кал.лекции Екатерины Вмикой

скульптур, добавляя, например , головы к торсу, которые не всегда точ­

но подходили друг к другу, или отсутствующие части тела, которые по

их заказам делали из мрамора. Научный сотрудник Эрмитажа Оскар

Вальдгауэр, отвечавший за сохранность классической коллекции не­
посредственно перед революцией и сразу после нее, демонтировал
статуи Лайда-Брауна и вновь собрал их, но уже без дополнений , появив­
шихся в XVIII в. В процессе этой работы было сделано много замеча­
тельных открытий.
Лайд-Браун купил в Италии также несколько скульптур эпохи
Ренессанса. Так в России появились Окор-чившийс.я МО.1/.'Ь'ЧU'К Микеланд­
жело и загадочная скульптура Купидон на де.лъфине в стиле ренессанс.
Когда Купидон попал в руки модного скульптора и реставратора XVIII в .
Бартоломео Кавачеппи, появилось сообщение, что это работа спод­
вижника Рафаэля - Лоренцетто, но в 1960-х гг. американский ученый
Сеймур объявил ее подделкой, «состряпанной» самим Кавачеппи, воз­
можно, при помощи английского скульптора Джозефа Нолекенса. Этот
последний, живя в Риме и реставрируя древние скульптуры для анг­
лийских туристов , сделал не менее четырех копий этой статуи - для
Дэвида Гаррика, лорда Пальмерстона, графа Эксетера и графа Брис­
толя . В Эрмитаже придерживаются другой точки зрения : Лайд-Браун
заполучил скульптуру, зарегистрированную в описи 1633 г. художест­
венной коллекции семейства Лудовизи в Риме как «Un Puttino morto
sopra un Delfino ferito». Если это так, то она является работой мало­
известного скульптора Джулио Чезаре Конвенти , оставшегося в ис­
тории потому, что он обучал Алессандро Альгарди - великого скульп­
тора эпохи барокко . Но, по-видимому, и в дальнейшем кто-нибудь
опять будет выяснять , когда была создана эта скульптура - в XV, XVII
или XVIII в.
Екатерина разместила эти скульптуры в Царском Селе вместе с ан­
тичными скульптурами из коллекции Лайда-Брауна, в гроте на берегу
озера - элегантном павильоне с куполом, интерьер которого был пер­
воначально инкрустирован 250 тысячами раковин . В последующие
годы эти скульптуры разошлись по другим дворцам, но в 1852 г. луч­
шие из них вновь были собраны для украшения классических галерей
Нового Эрмитажа.
Однако в области классического искусства Екатерина больше всего
увлекалась резными камнями с портретами и другими изображениями .
Весной 1782 г. она писала Гримму:

«Моя маленькая коллекция резных камней такова, что вчера

четыре человека с трудом несли две корзины, наполненные ящи­

ками, в которых заключалась приблизительно половина собрания;

50
 Коллекции Екатерин'Ы Великой

во избежание недоразумения знайте, что это были те корзины, в

которых у нас зимой носят в комнаты дрова, и что ящики напол­
няли корзины с верхом; отсюда вы можете судить об обжорстве,
которое охватило нас в этом направлении».

Самое важное приобретение в этой области появилось в 1787 г.,

когда императрица купила коллекцию герцога Орлеанского, отца коро­
ля Франции Луи-Филиппа. В ней имелось 1500 гемм, и она была одной
из самых известных в Европе. После этого Екатерина могла признать­
ся Гримму, что «все кабинеты Европы являются детскими собраниями
по сравнению с нашим».

Она любила свои геммы так сильно, что вывозила их с собой

летом за город в специальном экипаже вместе с необходимыми
справочниками. И для их размещения она заказала серию роскошных
столов-кабинетов самому прославленному мебельщику того времени
Давиду Рентгену, который, живя в Германии, работал для всех ко­
ролевских дворов Европы и больше всего - для Марии-Антуанетты.
Его мебель сочетала в себе архитектурный замысел, изящное мар­
кетри и инкрустацию с хитроумными механическими устройствами.
Когда после 1917 г. кураторы Эрмитажа сортировали императорскую
собственность, то большую часть мебели, созданной по заказам Ека­
терины, они не сочли произведениями искусства. Однако в Эрмита­
же было оставлено 22 предмета работы Рентгена, которые теперь
оцениваются как наиболее значимые в коллекции прикладного ис­
кусства.

Все королевские дворы Европы разделяли страсть Екатерины к

резным камням, и многие придворные и даже монархи сами пробова­
ли заниматься резьбой по камню. Императрица пригласила художни­
ка-химика Георга Кенига и резчика камней Карла Лебрехта, чтобы они
вырезали новые геммы, запечатлевая ее семью, ее друзей и ее победы.
Они делали также реплики (копии) из стекла с ее античных образцов.
Екатерина заказала Джеймсу Тасси в Лондоне стеклянные копии всех
самых известных европейских коллекций - всего около 1О тысяч еди­
ниц, которые доставили в Петербург в элегантном шкафу, сделанном
по проекту Джеймса Вайета. В письме к самому влиятельному из своих
фаворитов, Григорию Потемкину, сражавшемуся тогда с турками на
юге, императрица писала: «Посылаю тебе гравированный портрет с
резного камня очаковского победителя; и камень, и портрет выреза­
ны у меня в Эрмитаже».
«Победитель», о котором шла речь, - это, конечно, сам Потемкин,
а Очаков- стратегически важная крепость на Черном море, кото­
рую он захватил у турок в 1788 г. В другом письме Екатерина сообщала,

51
 Кол.лекции Екатерины Великой

что ее новый фаворит Александр Дмитриев-Мамонов «вырезал своими

собственными руками сердоликовую печать , которую и посылает вме­
сте с рекомендательным письмом». Ее невестка, Мария Федоровна,
вырезала портрет своего мужа, будущего императора Павла 1, своих
сыновей , Александра и Константина, и портрет самой Екатерины в
виде Минервы . Императрица любезно отозвалась об этой работе :
«... очень хорошее сходство и великолепная резьба» . Позднее они были
скопированы Веджвудом в виде изделий из яшмовой массы .
Многочисленные фавориты Екатерины тоже влияли на содержа­
ние коллекций Эрмитажа, которые уже тогда были значительно шире,
чем просто собрания резных камней. Императрица весьма щедро ода·
ряла своих фаворитов крепостными, дворцами , драгоценностями и
всевозможными предметами роскоши . Французский дипломат Касте­
ра , который опубликовал жизнеописание Екатерины в 1797 r., соста­
вил приблизительный список тех, кого она наградила:

Пять братьев Орловых 17 ООО ООО рублей

Высоцкий(?) 300 ООО рублей
Васильчиков 1 11 О ООО рублей

Потемкин 50 ООО ООО рублей

Завадовский 1 380 ООО рублей
Зорич 1 420 ООО рублей
Римский-Корсаков 920 ООО рублей
Ланской 7 260 ООО рублей
Ермолов 550 ООО рублей
Мамонов 880 ООО рублей
Братья Зубовы 3 500 ООО рублей

Наиболее длительной была любовная связь с Григорием Орловым.

Екатерина также чувствовала себя в особом долгу перед ним и перед
всей его семьей, члены которой стали «архитекторами» дворцового
переворота, совершенного для нее, а затем и палачами ее мужа. Сереб­
ряный обеденный сервиз, сделанный Жаком Николя Ротье в Париже,
и известный теперь как Орловский сервиз, был одним из самых впе­
чатляющих подарков императрицы Григорию Орлову. Первоначально
она собиралась использовать его сама.
В феврале 1770 r. она писала Фальконе: «Я слышала, что у вас име­
ются несколько эскизов серебряного сервиза. Я желала бы посмотреть
их, если вы их мне покажете, поскольку весьма вероятно, что я могу

надеяться заказать один достаточно большой сервиз примерно на шестьде­

сят персон». Рисунки были одобрены, и Фальконе выбрал парижского

52
 Каллекции Екатерины Великой

серебряных дел мастера - Жака Николя Ротье. Он до этого изготовил

сервиз для Людовика XV, которым Фальконе любовался как раз перед
тем, как уехать из Франции в Петербург.
Сервиз , который в конце концов заказала Екатерина , состоял из
трех тысяч предметов, Ротье пришлось доверить часть работы неко­
торым своим коллегам. Большая часть из них была выполнена за 18 ме­
сяцев . Среди этих предметов - 48 дюжин тарелок , 84 подсвечника и
36 канделябров . Императрица преподнесла сервиз Орлову в 1772 г.,
когда они помирились после любовной ссоры , но доставка его из Па­
рижа в Мраморный дворец продолжалась вплоть до 1775 г. Екатерина
получила этот сервиз обратно в свое владение в июле 1784 г., через год
после смерти Орлова. За первые сто лет существования этого сервиза
большая часть его предметов оказалась утрачена. Их или переплави­
ли, или включили в другие комплекты посуды .

В описи Зимнего дворца 1859 г. зафиксирован всего лишь

1041 предмет. А в настоящее время 230 предметов из этого сервиза за­
регистрированы в разных коллекциях за пределами России ( они были
проданы в 1920-1930-х гг., когда советское правительство нуждалось
в иностранной валюте). 169 предметов зарегистрированы в самой
России, 123 из которых находятся в Оружейной палате Кремля и 46 -
в Эрмитаже.
Однако щедрость Екатерины по отношению к братьям Орловым
меркнет перед благодеяниями, которыми она осыпала Потемкина . Гри­
горий Потемкин был единственным фаворитом, чей ум давал ему пра­
во делить государственную ответственность с Екатериной . Человек
сильный, с угрюмым характером, Потемкин был любовником императ­
рицы всего два года, с 1774 по 1776 г., но оставался ее близким совет­
ником и самым могущественным человеком в империи вплоть до сво­
ей смерти в 1791 г. Было время, когда он даже помогал ей выбирать
любовников . Он командовал ее армиями на юге в кампаниях против
турок, и императрица сделала его губернатором новых территорий,
которые он помог ей приобрести, в частности присоединив к России
Крым - древнюю Тавриду. В 1787 г. она даровала ему новый титул -
князь Таврический.
Дворец, который Потемкин построил в Петербурге, известен в
наши дни как Таврический . Его спроектировал Иван Старов, русский
архитектор, ученик Вален-Деламота. Центральный двухэтажный кор­
пус дворца увенчан плоским куполом на невысоком барабане. Главный
вход оформлен портиком с двойной колоннадой, а одноэтажные гале­
реи справа и слева соединяют дворец с двухэтажными флигелями. Этот
неоклассический проект вызвал такое восхищение, что служил образ­
цом для постройки более скромных загородных домов по всей России .

53
 Кол.лекции Екатерины &ликай

Дворцу этому суждено было сыграть видную роль во время рево­

люций - и Временное правительство, и Петроградский совет вначале
собирались именно там.
Самый важный вклад Потемкина в собрание Эрмитажа связан с
его склонностью к английсКО1'4}' искусству- и к живописи, и к предме­
там прикладного искусства. В 1770-х гг. Екатерина купила по крайней
мере три картины Джозефа Райта из Дерби - художника, чье значе­
ние было полностью оценено в Британии только в ХХ в. Среди его кар­
тин была Кузница - одна из первых индустриальных сцен , когда-либо
изображенных на полотне. Екатерина приобрела ее через своего лон­
донского комиссионера Александра Бакстера в начале 1774 г., когда
Потемкин играл главную роль в ее жизни как в постели, так и вне ее .
В 1785 г. они оба заказали картины сэру Джошуа Рейнолдсу, президен­
ту Королевской академии, предпочтя исторические сцены . портретам,
которых было много в английских загородных домах. Екатерина по­
лучила Младенца Геркулеса, удушающего змей, а Потемкин - Великодушие
Сципиона и Купидона, развяз'Ывающего пояс венер,ы . Все три картины нахо­
дятся теперь в Эрмитаже.
Пейзаж с Дидоной и Энеем Томаса Джонса, Побережье Уильяма Мар­
лоу и Портрет работы Годфри Неллера также появились в музее из кол­
лекции Потемкина после его смерти . В области прикладного искусства
самой яркой демонстрацией его вкуса стали предметы, которые он ку­
пил у герцогини Кингстон, имевшей дурную репутацию. Эта красивая
«двоемужица» появилась в Петербурге на корабле, нагруженном семей­
ными сокровищами. Среди купленных у Кингстон вещей были громад­
ный сосуд для охлаждения вина, сделанный в Лондоне в 1705-1706 гг.
Филлиппом Ролло, и музыкальные часы в виде металлического позо­
лоченного павлина в натуральную величину, стоящего под дубком из
позолоченного металла. Такие предметы живо иллюстрируют склон­
ность Потемкина ко всему пышному и театральному.
Наиболее известным проявлением этой склонности Потемкина
стало путешествие в Крым, организованное им в 1787 г. для Екатери­
ны, двора и дипломатического корпуса с общей свитой в три тысячи
человек. Процессия спускалась вниз по Днепру. На семи огромных бар­
ках, окрашенных в красный и золотой цвет, ехала императрица и ее
самые важные гости, а на семнадцати барках поменьше - остальные.
По распоряжению Потемкина верноподданные императрицы толпи­
лись на берегах и устраивали представления - казаки скакали верхом
на лошадях, а девушки танцевали. «Группы крестьян оживляли берега;
бесчисленные лодки с молодыми девушками и парнями на борту, пою­
щими древние местные песни, окружали нас все время; ничто не было
забыто», - писал граф де Сегюр. Говорили, что Потемкин даже приказал

54
 Кал.лекции Екатерины Великой

соорудитьфальшивые деревни, чтобы проезжающие видели поселения

там, где их не было, - в результате в русском языке появилось выраже­
ние «потемкинские деревни», означающее «внешний вид без сути», то
есть показуху.

Серебряный сосуд для охлаждения вина, который Потемкин купил

у герцогини Кингстон, использовали в качестве супницы для рыбного
супа на знаменитом празднике, который он устроил для Екатерины в
апреле 1791 г. «В оба дня здесь были кадрили и малые балы, - писал
современник, - когда накрывались столы на сто восемьдесят и никог­

да не менее чем на сто мест и на которых один рыбный суп стоил более
тысячи рублей. Им заполнялся огромный серебряный семи- или
восьмипудовый сосуд. Два человека сервировали целый стол, и когда
обслуживание заканчивалось, то оставалось еще достаточно супа для
того же числа гостей». В 1996 г., когда этот сосуд для охлаждения вина
реставрировали для выставки в Америке, оказалось, что хранители Эр­
митажа не могли вычистить его внутреннюю поверхность до тех пор,

пока им не рассказали об этом супе. После него остался тонкий слой

жира, сохранявшийся 200 лет. Хранители вначале опасались повредить
сосуд, но вскоре обнаружили, что этот жир можно удалить обычным
чистящим средством.

Появление герцогини Кингстон в Петербурге в ее так называемом

bateau-musee (корабле-музее) было одним из наиболее любопытных со­
бытий в правление Екатерины. Элизабет Чэдлей, родившаяся в 1720 г.,
заслужила в Лондоне скандальную репутацию .
Среди множества ее эскапад было и такое: она появилась на балу у
венецианского посла полностью обнаженной. В 1744 г. она тайно обвен­
чалась с молодым морским лейтенантом Огастусом Гарвеем, который
позднее стал третьим графом Бристольским, а в 1769 г. - со сказочно
богатым герцогом Кингстоном, который скончался через четыре года.
В 1776 г. ее обвинили перед Британским верховным судом парламента
в двоемужестве и признали виновной, но ограничились наложением
штрафа.
Племянник покойного герцога затеял судебное разбирательство с
целью вырвать состояние Кингстон из ее рук. Герцогиня сбежала на кон­
тинент, где и блистала в Риме, Париже и Вене, ведя одновременно борьбу
через адвокатов, и в конце концов выиграла дело. В 1777 г. она задумала
посетить Россию и «построила корабль с роскошными апартаментами»,
по словам современного биографа: «Там были гостиная, столовая, кух­
ня и спальня, и в анфиладе комнат имелось множество удобств».
Екатерина была весьма очарована герцогиней и предоставила ей
красивый дом в Петербурге и имение в пригороде. В это время импе­
ратрица была занята устройством новых садов в английском стиле, и

55
 Коллекции Екатеринw Великой

герцогиня вызвала садовника из имения Кингстона в Сосби (Йоркшир),

чтобы он поработал для двора Екатерины. «М-р Моуэт, садовник Ее
Императорского Величества императрицы всех россиян», как он те­
перь стал себя величать, в письмах домой восхищался роскошной жиз­
нью герцогини: «Ее светлость устроила здесь очень большой дом в самом
элегантном, насколько это возможно, стиле. Шелковые драпировки из
Дамаска, оконные занавески, самые великолепные пять музыкальных
люстр! Большой орган , блюда , картины! И другие украшения, представ­
ленные в лучшем виде» .

Многое из всего этого находится теперь в Эрмитаже. Когда гер­

цогиня Кингстон умерла в Париже в августе 1788 r. , она оставила
тщательно продуманное завещание, в котором не было имен наследни­
ков , но в нем имелись многочисленные пустые места. На ее состояние
в России претендовали два человека, но полковник М. Гарновский, лич­
ный секретарь Потемкина, при поддержке Екатерины выиграл это
дело . Через него Потемкин получил многое из имущества герцогини.
Орган , о котором упоминает мистер Моуэт, почти определенно может
быть идентифицирован с тем органом, который теперь находится в
Большом зале Меншиковского дворца - одного из филиалов Эрмита­
жа. Этот орган регулярно используют для концертов . Но фактически
это два разных органа: один представляет собой часы с механическим
органчиком , расположенные поверх второго органа, на котором мож­

но играть обычным способом. Оба они английской работы и поме­

щены в футляр из красного дерева с золочеными украшениями . Эти
два органа звучали на последнем большом балу, который Потемкин ус­
троил для Екатерины в 1791 r. незадолго до своей смерти . Там присут­
ствовал русский поэт Гавриил Державин и отметил «два золоченых
больших органа, которые привлекли наше внимание и усугубили нашу
радость».

По словам поэта, «императрица удалилась после часа ночи. Когда

она покидала комнату, можно было слышать негромкое пение, сопро­
вождаемое органом . Пели итальянскую кантату» .
Среди других вещей герцогини Кингстон, которые украшают га­
лереи Эрмитажа , есть картина Пьера Миньяра Вели-кодушие Амксандра
Вели-кого, серия картонов для шпалер учеников Рубенса и, конечно, часы
«Павлин» . Для любого, кто проходит через Малый Эрмитаж около
полудня, эти часы становятся одним из самых запоминающихся экспо­

натов современного музея . Они выполнены любимым лондонским

ювелиром герцогини - Джеймсом Коксом, хорошо известным благо­
даря своим изысканным часам, инкрустированным драгоценностями ,

которые он делал для стран Востока. Сначала в часах «Павлин » на­

чинают играть колокольчики и сова поворачивает свою голову из сторо-

56
 Кал.лекции Екатерины Великой

ны в сторону. Затем павлин, который стоит на металлическом воз­

вышении, принимается расправлять свой хвост, одновременно кивая
головой самым натуральным образом; он поворачивается на 180 граду­
сов, чтобы показать свой хвост сзади. И, наконец, металлический петух
поднимает голову и начинает кукарекать. Циферблат часов находится
на шляпке гриба под дубом из золоченой бронзы, а стрекоза, сидящая
на грибе , отмеряет секунды .
Герцогиня привезла эти часы в Петербург аккуратно разобранны­
ми : мельчайшие детали механизма были упакованы по отдельности.
В 1788 г. в таком же разобранном состоянии их приобрел Потемкин, и
в таком же виде они перешли к Екатерине после его смерти. Два года -
с 1792 по 1794 - потребовалось одаренному русскому механику и изо­
бретателю Ивану Кулибину, чтобы часы заработали.
 3

Павел, I и Александр I

к
концу правления Екатерины Великой Эрмитаж начал приоб­
ретать характер музея. Нижним чинам вход туда, разумеется,
воспрещался, но в последнее десятилетие XVIII в. не было ни
одного благовоспитанного путешественника, побывавшего в Санкт­
Петербурге, который не оставил бы описания галерей Эрмитажа. А у
восточной стороны висячего сада для художников устроили специаль­
ную комнату, где они копировали картины.

Англичанину Джону Паркинсону, побывавшему в Петербурге в

1792 г., Эрмитаж показывал сам итальянский архитектор Джакомо Ква­
ренги, который создал Эрмитажный театр и Лоджии Рафаэля. В своих
записках Паркинсон попытался передать атмосферу того времени:

«Императрица любезно разрешила всем иностранцам, быв­

шим в Петербурге, осмотреть Эрмитаж ... Сегодня утром, между
10 и 11 часами, мы отправились туда ... Нам не было позволено вой­
ти внутрь со шпагами и тростями; их требовалось сдать при входе.
Внутри к нам присоединился Кваренги и был полностью к нашим
услугам; он был готов показать нам все, что особенно заслуживало
нашего внимания. Однако в столь короткое время и в такой толпе
невозможно рассмотреть все это изобилие с каким-либо успехом
или удовлетворением.

Вначале мы осмотрели царские апартаменты, находившиеся

в той части здания, которая выходит на реку. Затем мы проследо­
вали через картинные галереи, расположенные по трем другим

сторонам здания вокруг квадратного двора. После этого мы про­

шли мимо галереи Рафаэля к Кабинету медалей, минералогии
и тому, что я назвал бы «бижутерией», если подбирать более
подходящее слово ... Царские апартаменты, как и галереи, были
переполнены картинами, хорошими и плохими, хаотично раз­

вешенными».

58
 Павел / и Александр /

В то время посетители должны были пользоваться боковым вхо­

дом, который находился под аркой через Зимнюю канавку. Они подни­
мались по лестнице на второй этаж в вестибюль, украшенный статуя­
ми Амура и Психеи. В вестибюль выходили три двери. Первая вела в
фойе театра, где все стены были увешаны картинами, вторая - в Лод­
жии Рафаэля и три примыкающих к ним зала, в которых находились
коллекция минералов, драгоценных предметов (таких, например, как
резные камни Екатерины) и тоже были развешаны картины. Третья
дверь открывала анфиладу из 14 картинных галерей в Старом Эрмита­
же, построенном Фельтеном для Екатерины вдоль берега Невы.
Смерть императрицы в 1796 г., спустя четыре года после визита
Джона Паркинсона, прервала близкие и очень личные отношения меж­
ду государем и искусством. Коллекция в том виде, в каком она суще­
ствовала в 1795 г., была почти полностью создана самой Екатериной и
размещалась в зданиях, спланированных и заказанных ею. В руках ее
сына Павла 1, правившего с 1796 по 1801 г., и ее внука Александра 1
(1801-1825) эта коллекция превратилась в некое отдельное учреж­
дение. О ней заботились администратор и штат профессиональных
сотрудников, а правители видели в собственном собрании источник
скорее неких обязательств, нежели удовольствия.
Для Павла, испытывавшего чувство горькой антипатии к своей
матери, было неприятно пользоваться или даже прикасаться к чему­
либо, что когда-то принадлежало ей . Он не хотел жить в Зимнем двор­
це и построил для себя новую резиденцию - Михайловский замок. Тем
не менее Павел был образованным человеком, с ярко выраженным
интересом к живописи, архитектуре и прикладному искусству. Он лю­
бил посещать разных мастеров и узнавать у них, как делаются те или
иные вещи. Многие из его покупок, приобретенные для других двор­
цов, были включены в коллекции Эрмитажа позднее, уже в наше вре­
мя. Так, например, серебряные консоли и канделябры, которые Павел
заказал у петербургского мастера Ивара Буха для тронного зала в Ми­
хайловском замке, позже объединили вместе с серебряным троном
Анны Иоанновны работы английских мастеров и разместили в Малом
тронном зале Зимнего дворца.
Сын Павла - Александр 1, наоборот, был предан памяти своей ба­
бушки, но ему не хватало времени заниматься искусством. Он начал свое
царствование с горячим интересом к социальным реформам, однако
позднее с сожалением отказался от них, как от неосуществимых. Вско­
ре борьба с Наполеоном стала главным делом Александра, а после побе­
ды над ним в 1812 г. он занялся переустройством Европы. В последние
годы жизни императора в его интересах преобладал христианский мис­
тицизм. Существует даже легенда, будто в 1825 г. Александр имитировал

59
 Павел / и Александр/

свою кончину и начал новую жизнь в Сибири в качестве святого старца.

За время правления он в своей реформаторской манере преобразовал
администрацию Эрмитажа. Им также приобретены различные произ­
ведения искусства из собрания императрицы Жозефины , разведенной
жены Наполеона . Это два его основных вклада в развитие музея.
И Павел, и Александр были подвержены определенному психоло­
гическому давлению, которое современного человека привело бы к пси­
хоаналитику. Однако вызывают большое сомнение слухи о том, что
Павел полностью утратил разум к тому моменту, когда унаследовал трон.
Императрица Е.лизавета забрала его у матери в первые минуты после
рождения и воспитала сама. Павлу было 8 лет, когда умерла Е.лизавета,
а через 6 месяцев друзья его матери убили его отца, императора
Петра 111. А сына Павла - Александра 1, когда он был тоже ребенком,
забрала у матери и воспитала другая императрица - Екатерина Великая .
В возрасте 23 лет Александр оказался соучастником заговора, органи­
зованного с целью отстранения от власти его отца, хотя он, вероятно,

и не подозревал, что заговорщики замышляли убийство.

Павел был законным наследником Петра 111, и Екатерину беспокои­
ли любые проявления общественной поддержки ее сына. Она понима­
ла, что он будет естественным центром притяжения для участников
любого заговора, организованного с целью отстранения ее от власти.
Поэтому Екатерина не предоставляла Павлу возможностей ни быть
ответственным за что-либо, ни блистать в обществе. Она забрала к себе
его старших сыновей, чтобы воспитывать их, - так же, как императри­
ца Е.лизавета когда-то воспитала отнятого у нее Павла. Поэтому неуди­
вительно, что Павел не любил свою мать и не захотел жить под одной
крышей с ее коллекциями.
Екатерина, со своей стороны, очень любила двух сыновей Павла -
Александра, родившегося в 1777 r., и Константина, который родился в
1779-м . Она даже сама однажды придумала для них идеальную детскую
одежду. Послав эскиз этой одежды Гримму, Екатерина писала: «Все это
сшито вместе, вы надеваете все это сразу, и одежда застегивается на

спине четырьмя или пятью маленькими крючками . Здесь нет завязок,

и ребенок едва ли заметит, что он одет; ручки и ножки просовывают в
костюм сразу, и в этом суть. С моей стороны было гениально приду­
мать такой костюм. Король Швеции и принц Пруссии просили меня
сделать им копию костюма господина Александра и получили ее».
По случаю рождения внука Александра Екатерина подарила Пав­
лу и его жене Марии Федоровне обширный участок земли, располо­
женный к югу от императорского дворца в Царском Селе - 1500 акров
девственного леса. Превращая дикую местность в изысканный парк с
павильонами и с небольшим, но необычайно красивым неоклассиче-

60
 Павел / и Александр /

ским дворцом ( эта местность вместе с небольшим городком позд­

нее стала называться Павловск), супруги увлеклись архитектурой,
скульптурой и украшением интерьеров. Они начали коллекциони­
ровать предметы неоклассического искусства и древние античные

находки. Позднее почти все это окажется достаточно полно представ­

лено в коллекциях Эрмитажа. В Европе, во время своего 14-месячного
путешествия, предпринятого по настоянию Екатерины в 1781-1782 гг.,
Павел и Мария обращали внимание на все самое изящное в европей­
ском искусстве - как в древнем, так и в современном. Павел сначала
опасался, что путешествие в Европу будет предлогом для его устра­
нения, с тем чтобы Александр мог быть провозглашен наследником
Екатерины, и долго отказывался ехать. Однако поездка оказалась не­
обычайно удачной. Хотя великокняжеская чета путешествовала инког­
нито как граф и графиня Северные, но все дворы Европы подгото­
вились к их визиту, а они взяли с собой большую свиту. Это, вероятно,
был самый счастливый период в жизни Павла. Его везде встречали как
будущего императора, устраивали роскошные приемы и осыпали
подарками.

В Венеции Павел вступил в переговоры о покупке весьма значи­

тельной коллекции скульптур, собранной Филиппо Фарсетти ( 1704-
1774), в которой были гипсовые слепки античных скульптур и терра­
котовые модели, выполненные ведущими скульпторами XVII столетия,
такими как Альгарди и Бернини . Именно слепки и сделали эту кол­
лекцию известной. Тьеполо, Джованни Батиста Питтони и Канова
посещали Фарсетти, чтобы делать зарисовки с этих работ. Теперь же
современные знатоки приходят в Эрмитаж, чтобы посмотреть на тер­
ракотовые модели. Тогда это было первым заметным приобретением
работ современных скульпторов, которое сделали члены император­
ской семьи после Петра Первого.
Венецианцы считали коллекцию Фарсетти настолько значимой,
что сначала запретили ее вывоз. Павел уехал без нее, но не забыл того
восторга, которое вызвало у него это собрание. После аннексии Вене­
ции Францией в 1797 г., когда старые законы Республики были отмене­
ны, он довел свою покупку до конца. Первая партия, состоявшая из
308 ящиков со скульптурами, появилась в Петербурге в марте 1800 г.;
вторая партия из 63 ящиков прибыла в октябре того же года. Павел
подарил эту коллекцию Академии художеств, откуда после революции
1917 г. лучшие ее образцы были переданы в Эрмитаж.
В Париже великокняжеская чета позволяла себе грандиозные тра­
ты. Они посетили Севрскую королевскую мануфактуру, где получили
в подарок от принимавшего их Людовика XVI более сотни предметов
и купили примерно столько же на свои средства. Там они приобрели

61
 Павел I и Александр I

несколько обеденных, чайных и туалетных сервизов, а также комплекты

ваз, статуэток и медальонов. Большинство из сохранившихся предме­
тов выставлены теперь в Павловске , но среди тех, что оказались в Эрми­
таже, находится самый дорогой из подарков, преподнесенных Людо­
виком XVI великокняжеской чете. Это ваза, украшенная цветными
эмалями по кобальтовому фону, оцененная в то время в 1800 ливров.
Обширные познания великокняжеской четы и их стремление полу­
чать самую детальную информацию неизменно отмечались во время
их путешествия. Австрийский император Иосиф 11, который развле­
кал их в Вене, советовал своему брату Леопольду, великому герцогу
Тосканскому, следующим образом организовать их прием во Флорен­
ции : «Все предметы, действительно замечательные по своей древности,
размеру или великолепию, чрезвычайно их занимают, потому не сле­
дует утомлять их внимание обозрением нескольких предметов в один
день, а, напротив , нужно дать им возможность осмотреть в подробно­
сти все самое любопытное и замечательное» .
Сопровождая великокняжескую чету в Париж, кавалер дю Кудрэ
отозвался об их энтузиазме: «Граф и графиня Северные поражали всех
своими обширными познаниями в искусстве и ремеслах . На наших
фабриках в разговорах с рабочими они входили в тончайшие детали,
используя технические и художественные термины так же хорошо, как

и мастера» .

Великокняжеская чета «поддержала» дело торговца мебелью До­

меника Даггера, ведущего поставщика роскошной мебели для француз­
ского двора и аристократии . Они потратили в его магазине 35 093 лив­
ра всего за один день - 25 мая 1782 г. - и увезли с собой четыре пред­
мета мебели из гарнитура , выполненного Мартеном Карленом,
известным мебельным мастером . Он инкрустировал мебель плакетка­
ми севрского фарфора , расписанными яркими цветами по белому фону.
Мария Федоровна поместила в своей спальне в Павловске небольшой
письменный стол с декоративным поясом из фарфоровых плакеток,
обрамленных золоченой бронзой. В 1930-х гг. он был продан советским
правительством за границу, а после Второй мировой войны дважды ока­
зывался на аукционах. В 1971 г. этот стол установил рекорд аукцион­
ных цен за отдельный предмет мебели - 173 250 фунтов стерлингов, а
в 1983 г. его продали за 918 тысяч фунтов стерлингов Музею Гетти в
Калифорнии (самому состоятельному музею в мире). Среди изящней­
ших образцов мебели, которые остались в Петербурге, есть секретер
и четыре комода, атрибутированные как работы Адама Вейсвеллера ,
другого знаменитого мебельщика, работавшего в неоклассическом
стиле . Все эти предметы украшены севрскими или веджвудскими
фарфоровыми плакетками, искусно вставленными в дерево. Мебель ,

62
 Павел 1 и Ал.ександр 1

привезенная великим князем и княгиней из Парижа, вызвала настоя­

щий ажиотаж в Петербурге. Сама Екатерина предпочитала английскую
и немецкую мебель, а не французскую, и в свое время купила много
шедевров Давида Рентгена, сделанных из красного дерева и золоче­
ной бронзы, которые вдохновляли поколения русских мебельщиков.
Однако плененная элегантностью образцов, привезенных Павлом и
Марией, русская аристократия завалила парижских купцов своими
заказами, и французские импортные товары хлынули в Петербург.
(После Октябрьской революции 1917 г., в результате национализации
частных коллекций, некоторые из самых выдающихся образцов этой
мебели попали в Эрмитаж.)
Однако не все покупки великокняжеской четы были приняты оди­
наково благосклонно. По словам британского посла Джеймса Харриса,
Мария Федоровна вернулась с 200 сундуками, «заполненными шифо­
ном, помпонами и другими предметами туалета из Парижа». Екатерина
сочла это излишеством и сделала так, что Мария Федоровна вернула
все это знаменитой парижской модистке мадмуазель Бертен, которая,
как заметил Гримм, была в ярости и «защищала свои оборки».
Но Мария Федоровна совсем не была легкомысленной принцессой,
интересовавшейся лишь нарядами. Она не только умела разбираться в
искусстве, но и сама была неплохой художницей. Свой хороший вкус
она передала двум своим сыновьям - будущим императорам
Александру Iи Николаю 1, что сыграло в начале XIX столетия опреде­
ленную роль в развитии прикладного искусства в России. В это время
русская мебель, ковры, стекло, фарфор и серебро - все носило отпе­
чаток выдающихся технических и художественных достижений. Даже
Екатерина восхищалась умением великой княгини вырезать геммы.
Камея с портретом Екатерины, которую выполнила великая княгиня,
была послана Веджвуду, чтобы тот сделал с нее копии в яшмовой массе.
Мария Федоровна также рисовала, делала рисунки мебели для мастеров
и даже пробовала себя в токарных работах. В 1795 г. она детально опи­
сала, как меблировали дворец в Павловске.
Подробное описание деталей мебели, текстиля, фарфора и других
ценных материалов и предметов демонстрирует ее увлечение декора­

тивным искусством, а описание стола Павла - ее собственное умение

и великолепный вкус.

«Почти под аркою кабинета находится огромный письменный

стол вроде того, что работы Рентгена. Он поддерживается двенад­
цатью колоннами из слоновой кости, которые я сама выточила.
Род бюро изящной формы занимает третью часть этого стола и слу­
жит пьедесталом для четырехугольного храма из слоновой кости

63
 Пмел l и Александр /

красивой архитектуры. На фронтоне храма находится камея вели­

кого князя, вставленная в белое стекло, на котором я написала
трофей гризайлью. На другой стороне фронтона находится вен­
зель великого князя. Пьедестал храма также украшен одноцветной
живописью; в середине храма стоит жертвенник восьмигранный
из янтаря и слоновой кости; на средней грани в медальоне мой
вензель, написанный на стекле и вставленный в янтарь, на других
гранях также вставлены вензели с портретами моих семерых де­

тей, начиная с Александра, его вензель соединен с вензелем Ели­

заветы, и заканчивая покойной дорогой Олинькой. (Я сделала этот
подарок в прошлом году [ 1794] дорогому великому князю, когда
дорогая О линька была еще жива, а Анета еще не родилась.) Я на­
рисовала все вензели детей из роз и мирты».

Когда в 1783 r. Мария Федоровна родила первую из своих шести

дочерей, Александру Павловну, Екатерина прокомментировала это
событие так : «Я люблю мальчиков гораздо больше, чем девочек», и
позволила Павлу и Марии самим воспитывать своих дочерей. Чтобы
отпраздновать рождение Александры, она даже подарила Павлу еще
один дворец - Гатчину. Этот замечательный дворец в неоклассическом
стиле был построен архитектором Антонио Ринальди для Григория
Орлова примерно в тридцати километрах от Царского Села. Бывший
фаворит Екатерины умер в 1781 r., и Екатерина выкупила у наследни­
ков Орлова те дары , которыми она его осыпала, в частности Гатчину.
Павел, лишенный возможности принимать участие в управлении
страной, удалился в Гатчину, в процветающее имение, где было более
шести тысяч крепостных, и создал своего рода мини-королевство, про­

веряя свои политические идеи. Для защиты своего имения Павел рас­
порядился сформировать военный батальон и назначил командовать
им барона Штейнвера, приверженца прусской «гусиной» шагистики.
Это решение, по-видимому, в конце концов оказалось губительным для
него самого. Так же как и его отец (а он, конечно, подражал отцу), Па­
вел обожал Фридриха Великого и хотел ввести на парадных плацах в
своей собственной армии ту же самую жесткую дисциплину, которая
царила у Фридриха. Он грубо распекал солдат за любую мелочь вроде
расстегнутой пуговицы.
Павел муштровал и проводил парады так, будто от этого зависела
само его существование . Вскоре он начал вводить такую же дисципли­
ну и в других сферах общественной жизни, и даже в собственной се­
мье . В итоге он отдалился от жены и ( что могло оказаться гораздо хуже
для России) заразил «военной» манией сыновей -Александра и Нико­
лая. Так, лепные украшения в виде оружия и других военных трофеев

64
 Павел / и Александр/

в интерьере Зимнего дворца были сделаны главным образом по указа­

нию сына Павла - Николая 1. Николай также покупал батальную живо­
пись. Теперь большинство из этих картин или проданы, или хранятся
в запасниках Эрмитажа.
Когда в 1796 г. Екатерина умерла, для Павла закончился долгий
период ожидания «за кулисами». С горечью в душе, обиженный, подо­
зрительный, он прибыл из Гатчины с намерением радикально изме­
нить политику Екатерины и распространить дисциплину прусского
образца на всю империю. Его сын и наследник Александр наблюдал
все это с отвращением . В письме своему бывшему учителю он так вы­
разил свои чувства:

«Мой отец после восшествия на престол пожелал все рефор­

мировать. Начало было, можно сказать, блестящим , и это - прав­
да, но то , что последовало за этим , не оправдало ожиданий. Все
оказалось немедленно перевернуто с ног на голову, а кое-что при­

вело к увеличению и так уже слишком большого беспорядка в на­

ших делах. Военные дела и парады поглощали почти все его вре­
мя. Для других дел у него не было никакого последовательного
плана; сегодня он приказывал сделать что-то, а через месяц это

отменял. Он не дозволял никаких протестов, за исключением слу­

чаев, когда вред уже был нанесен».

Одним из первых указов Павла стал указ об эксгумации останков

его отца , которые находились в Александро-Невской лавре . Этот факт,
с его точки зрения, был оскорблением памяти Петра 111, которому над­
лежало покоиться в соборе Петра и Павла, в стенах крепости, нося­
щей то же имя . Именно этот собор был местом официального погре­
бения монархов. Павел приказал , чтобы гроб его отца стоял бок о бок
с гробом его матери в Зимнем дворце . Над ними он поместил знамя, на
котором было написано: «Разъединенные в жизни, объединенные пос­
ле смерти». Затем Павел приказал провести совместные похороны.
Убийца Петра 111, Алексей Орлов, уже старик, должен был нести коро­
ну своей жертвы на подушке во главе процессии .
Затем Павел занялся делами искусства. Он начал перемещать про­
изведения искусства из одного дворца в другой. Сначала Павел не зани­
мался Эрмитажем, так как перенес свою резиденцию в другое место, но
в 1797 r. он назначил князя Николая Юсупова директором «музеума».
Юсупов был знатоком и коллекционером, которого весьма ценила Екате­
рина. В 1789 г. она назначила его директором Шпалерной мануфактуры,
а в 1792 r. - директором императорских Стеклянного и Фарфорового
заводов. Юсупов также сопровождал Павла и Марию в их путешествии

65
 Павел / и Александр/

по Европе в 1781-1782 гг., и Павел, по-видимому, доверял ему. Юсупов

убедил Павла выделить деньги для поддержания галерей Эрмитажа,
включив в список расходов даже птиц, деревья и цветы в висячем саду.

Но потом Павел изменил свое мнение.