я ... ... . г- ..

А К А Д Е М И Я Н А У К С С С Р

ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
ИНСТИТУТА ИСТОРИИ

КРАТКИЙ ОЧЕРК
ИСТОРИИ
РУССКОЙ
КУЛЬТУРЫ
С ЛРЕВНЕЙШИХ
ВРЕМЕН
Л О 1 9 1 7 ГОДА

ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
Ленинград 1967
 Редакционная коллегия:
С. С . ВОЛК, Ш. М. ЛЕВИН (ответственный редактор),
А. Г. МАНЬКОВ, А. Н. ЦАМУТАЛИ

К Р А Т К И Й О Ч Е Р К ИСТОРИИ РУССКОЙ К У Л Ь Т У Р Ы

Утверждено к печати
Ленинградским отделением И н с т и т у т а
истории Академии наук СССР

Р е д а к т о р издательства Е. Г. Датн. Художник Af. О. Разулевич

Технический редактор Af. Н. Кондратьева
Корректоры И . Я. Комм, Ф. Я. Петрова и Н. П. Яковлева

Сдано в набор 11/111 1967 г. Подписано к печати 29/IX 1967 г. Р И С О А Н С С С Р № 2 9 - 4 0 В .

Формат бумаги 60X 90'/,j. Бум. л. 20'/,„. Печ. л. W l l + 1 вкл. ('/впеч.л.)=40'/в У " , печ. л .
Уч.-ивд. л. 40.98. Ияд. № 3210. Тип. вак. № 164. М-55260. Тираж 16000. Бумага типограф-
с к а я Xs 1. Цена 3 р. 08 к.

Ленинградское отделение и з д а т е л ь с т в а „ Н а у к а " . Ленинград, В-164,

Менделеевская лин., д. 1

1-я тип. и з д а т е л ь с т в а ,Наука*. Ленинград, В-34, 9 линия, д. 12

1-6-4
14а—67 (I пол.)
В. И. Ленин.
 ПРЕДИСЛОВИЕ

Русский народ создал великую национальную культуру, заслу-

жившую всемирное признание. По своему идейному содержанию,
безмерному богатству, по силе своего воздействия эта культура
сыграла огромную роль в духовном развитии человечества. Имена
таких корифеев русской общественной мысли и науки, литературы
и искусства, как Пушкин и Толстой, Чернышевский и Герцен, Ло-
моносов и Менделеев, Глинка и Чайковский, Репин и Серов, Щеп-
кин и Станиславский, стоят в ряду самых замечательных предста-
вителей мировой цивилизации. Имя В. И. Ленина стало символом
социалистического преобразования на всей планете.
Неповторимо своеобразная и самобытная русская культура
своими истоками уходит в глубокую древность — к восточно-сла-
вянским племенам V I — I X вв.
Культура народа обычно разделяется на материальную (сель-
ское хозяйство и промышленность, средства сообщения, жилище
и пр.) и духовную (просвещение, наука, литература, искусство
и т. д.). Предметом настоящей книги является история духов-
ного роста русского народа, история образования и науки в Рос-
сии, литературы и искусства.
З а свой многовековой путь развития русская культура нако-
пила непреходящие духовные ценности, громадные идейно-художе-
ственные сокровища. В произведениях поэтов, писателей, худож-
ников, тесно связанных с творчеством народных масс, отразилась
многообразная жизнь народа, его радости и горести, его освобо-
дительная борьба, его ратные подвиги и трудовые будни. Актив-
ным творцом-созидателем культуры был сам народ, строивший
города, слагавший песни и былины, передававший из поколения
в поколение героические сказания о славе русских богатырей —
защитников родной земли.
1* 3
 Более чем тысячелетняя история русской культуры может быть
разделена на несколько периодов.
Первый период — время развития феодального общества —
в свою очередь может быть подразделен на несколько больших
этапов. Цивилизация Киевской Руси находилась на уровне просве-
щенных государств Западной Европы того времени, крупнейшие
города Древней Руси — Киев и Новгород были важными очагами
образованности и искусств, средоточиями выдающихся архитек-
турных сооружений. Однако, так же как и на западе Европы,
культура Древнерусского государства в значительной мере носила
церковно-религиозный характер.
Монгольское нашествие нанесло древнерусской культуре тяже-
лейший ущерб. Русский народ, щитом прикрывший независимость
Западной Европы, был подавлен и ограблен. В огне сожженных
городов погибли уникальные творения зодчества, живописи, пись-
менности. Монгольское иго почти два с половиной века терзало
Русь. От монгольского владычества Русь — уже Московская
Русь — освободилась ценой неимоверных усилий и жертв. Отстав-
шей и ослабленной стране предстояло сравняться с наиболее могу-
щественными державами Европы или уронить свое значение как
великого и самостоятельного государства. Русский народ нашел
в себе силы для преодоления стоявших перед ним трудностей.
Начало нового периода в русской истории, наметившегося
в X V I I в., определилось вполне в первой четверти X V I I I столе-
тия. Подготовленные отчасти предшествующими десятилетиями
реформы Петра I означали не только экономические сдвиги и
преобразования административного и военного аппарата, но и
ломку старой культуры. Введение гражданского шрифта, распро-
странение школ и образования, новые обычаи расшатывали былое
благочестие Московского государства.
В X V I I I в. русская культура все более приобретает мирской,
светский характер, в возрастающей степени сближается с прогрес-
сивной культурой Запада. В русской литературе все громче зиу-
чат просветительские идеи. Наряду с гением русской науки Ломо-
носовым в историю русской мысли и просвещения входит про-
возвестник народной революции Радищев.
Героическая борьба с наполеоновским нашествием, более близ-
кое ознакомление с передовыми идеями Европы, потрясенной
Великой французской революцией, восстание декабристов дают
4
новый мощный толчок росту национального самосознания, углуб-
лению освободительно-патриотических идей в литературе и искус-
стве. Пушкин и Лермонтов, Белинский и Гоголь, Глинка и Дарго-
мыжский, Щепкин и Мочалов утверждают величие русской лите-
ратуры, публицистики и критики, театра и музыки.
Культура в классовом обществе не может быть единой. Она
развивается в столкновении различных, противостоящих друг
другу направлений. Культура крепостнического класса с ее охрани-
тельными идеями стремится обеспечить господство выдвинутого ею
триединого принципа — «православие, самодержавие, народность»,
судорожно пытается задержать общественное развитие России.
Н о хотя правительство полностью контролировало школу, грубо
вмешивалось в интересах крепостнической реакции в литературу,
журналистику, искусство и преследовало даже само слово «про-
гресс», движение века остановить было невозможно.
С конца X V I I I столетия происходили становление и необра-
тимый рост того направления русской культуры, которое было
неразрывно связано с критическим отношением к самодержавно-
крепостническому строю, провозглашало идею беззаветного слу-
жения народу, мужественно протестовало против угнетения, при-
зывало к борьбе за свободу. Сближение лучших деятелей науки,
искусства, литературы с передовыми общественными кругами,
среди которых они и сами занимали видное и почетное место,
несомненно способствовало поискам новых путей творчества и
торжеству в нем гуманистических, демократических, реалистиче-
ских начал.
Относительная демократизация общественной жизни в связи
с кризисом феодального строя, последовавшее в обстановке боль-
шого подъема общественного движения и народной борьбы паде-
ние крепостного права вызвали небывалую до того тягу к просве-
щению, стихийный рост внешкольного образования, воскресных
школ, женского образования. Важнейшее значение имело широ-
кое выступление нового общественного слоя — разночинно-демо-
кратической интеллигенции, к которой перешла — от передовой
дворянской интеллигенции — преобладающая роль в освободи-
тельном движении и культурной деятельности. Трудно переоце-
нить заслуги вождей разночинной революционной демократии —
Чернышевского, Добролюбова — и их ближайших соратников не
только в политическом движении эпохи, но и в процессе культур-
ного развития общества.
 Благороднейшие черты русской передовой мысли — гуманизм,
идея общественного долга, демократизм, подлинная народность,
бесстрашная правдивость, искренность и смелость — определили
расцвет русской литературы, всего русского искусства в середине
и второй половине X I X в. Художественные шедевры, созданные
Толстым, Тургеневым, Некрасовым, Достоевским, Островским,
Чеховым, Чайковским, Мусоргским, Римским-Корсаковым, Репи-
ным, Суриковым, рядом их современников, вызывали восхищение
далеко за пределами родины.
Во второй половине X I X в. значительно упрочились и расши-
рились связи русской культуры с культурой других народов Рос-
сии, с культурой народов других стран. Взаимный обмен творче-
скими ценностями имел весьма плодотворное значение для самой
русской культуры, для культуры братских народов России,
а также для культуры зарубежной. Он во многом способствовал
росту и углублению мирового влияния культуры русского народа.
Развитие русской культуры в период империализма протекало
под знаком резкого нарастания общественных противоречий. На-
ряду с известным распространением просвещения, крупными
успехами во многих областях науки, с появлением новых замеча-
тельных дарований в искусстве и литературе в культуре назре-
вает серьезный идейный кризис, особенно обостряющийся в годы
реакции после первой российской революции.
Вместе с тем неуклонный рост пролетариата, его революцион-
ной борьбы, переход с середины 90-х годов X I X в. к рабочему
классу гегемонии в освободительном движении, перемещение в Рос-
сию центра мирового революционного движения сопровождаются
принципиально новыми исключительной важности явлениями
в культуре.
Величайшим достижением культуры явился ленинизм,. твор-
чески продолжающий великое и непобедимое учение Маркса—
Энгельса. С появлением ленинизма, с победой в русском рабочем
движении революционной социал-демократии — большевизма
влияние марксистско-ленинской идеологии распространяется на
литературу, искусство, науку, возникают ранние ростки пролетар-
ской культуры. Виднейшим представителем растущей новой куль-
туры стал Максим Горький.
Уже в недрах капиталистического общества зародились, таким
образом, элементы социалистической культуры. Советская куль-

6
Тура, детище Великого Октября, усвоила все ценные достижения
русской культуры прошлого; она возникла на благодатной почве,
подготовленной многовековым историческим развитием всех наро-
дов С С С Р и прежде всего — русского народа.

* * *

Настоящее издание рассчитано на широкий круг чита-

телей.
Составители поставили перед собой нелегкую задачу в сжатом
виде охарактеризовать основные этапы развития духовной куль-
туры русского народа с древнейших времен до революционных
событий 1917 г., открывших новую эру в истории человечества.
Мысль об этом начинании возникла в связи с тем, что, не-
смотря на наличие богатейшей литературы по разным отраслям
культуры и множества ценных монографий об отдельных ее дея-
телях, а также и некоторых сводных очерков истории древнерус-
ской культуры, до сих пор не предпринималось попыток дать совет-
скому читателю научно-популярную работу, охватывающую исто-
рию русской культуры от ее истоков и до зарождения советской
социалистической культуры. В дни Великой Отечественной войны,
в 1943 г., в Институте истории А Н С С С Р по инициативе
акад. Б. Д. Грекова была предпринята попытка написать подоб-
ную книгу, однако тогда эта работа не была завершена.
Исключительная широта и многосторонность темы и очень
ограниченный объем книги предопределили характер изложения,
по необходимости краткого и оставляющего в стороне ряд суще-
ственных явлений и вопросов. Эти же обстоятельства, а также по-
пулярный характер книги побудили составителей отказаться, — за
некоторыми исключениями, — от подстрочных ссылок на исполь-
зованные источники и литературу.
Своеобразие каждой исторической эпохи, некоторые коренные
различия в характере культуры на отдельных этапах обусловили
те или иные особенности в построении и содержании глав. В первую
очередь это касается различий между циклом глав, посвященных
феодальной эпохе, и главами, относящимися к периоду разложения
и падения крепостного строя и к капиталистическому периоду в ис-
тории России.
Следует подчеркнуть, что в центре внимания авторского кол-
лектива находятся прогрессивные явления в культуре. Именно
7
передовая русская культура составляет здесь основной предмет
изложения. Н о и ряд явлений, противоречивых по своей идейно-
общественной сущности, а в определенных случаях и прямо ре-
грессивных, не должен был и не мог быть обойден авторами.
Книга состоит из восьми хронологически расположенных глав;
последние три главы, посвященные X I X — н а ч а л у X X в., имеют
самостоятельные разделы, отводимые различным областям куль-
туры. Авторы глав и разделов: глава первая — И. П. Шасколь-
ский и Ю . А . Лимонов (текст о летописании); глава вторая —
Н. А . Казакова; главы третья и четвертая — А . И. Копанев; раз-
делы об искусстве в главах первой—четвертой — М. К. Kaprep;
глава п я т а я — ( А . В. Предтечецский | (раздел о музыке —
Т . М. Китанина); глава шестая — А . Н. Цамутали (вводный раз-
дел, разделы о просвещении, науке, литературе), Ш . М. Левин
(раздел о театре), Т . М. Китанина (раздел о музыке), У. А . Шу-
стер (раздел об изобразительном искусстве и архитектуре); глава
седьмая — А . Н. Цамутали (вводный раздел, разделы о просве-
щении и науке), Ш . М. Левин (разделы о литературе и искус-
ствах; использован материал автора из многотомной «Истории
С С С Р с древнейших времен до наших дней», подготовленной к пе-
чати); глава восьмая — А . Н. Цамутали (вводный раздел, разделы
о просвещении и науке, текст об архитектуре), Ш . М. Левин (раз-
делы о литературе и искусствах).
В подборе иллюстраций принимали участие А . Н. Цамутали
и Т . М. Китанина.
Г Л А В А П Е Р В А Я

I X — н а ч а л о X I I I века

Н ачало формирования русской куль-

туры восходит к древнейшим време-
нам истории русского народа, т. е. к I X — X вв. В этот период
в восточнославянских землях происходят кардинальные историче-
ские сдвиги. На огромных пространствах Восточной Европы от
Приладожья до Черного моря и от предгорьев Карпат до бассейна
Волги рушится первобытно-общинный строй, складывается клас-
совое общество и государство. Эти явления были закономерным
результатом длительного многовекового процесса социально-эко-
номического развития восточного славянства.
К I X в. в восточнославянских землях повсеместно распростра-
нилось пашенное земледелие, позволившее перейти от коллектив-
ных форм ведения хозяйства к хозяйственной деятельности
силами отдельных моногамных семей. Первобытный коллектив, су-
ществовавший до тех пор в форме патриархально-семейной об-
щины, стал более не нужен, родоплеменной строй стал распадаться.
В I X — X вв. по всей стране развертывается социальная диффе-
ренциация, выделяется экономически сильный слой населения,
постепенно превращающийся в господствующий класс. Тогда же,
в I X — X вв., в восточнославянских землях происходит выделение
ремесла из земледелия, ремесленники и торговые люди, отделяясь
от рядовых крестьян-земледельцев, создают свои торгово-ремес-
ленные поселки — города. Возникают старейшие русские города —
Киев, Чернигов, Смоленск, Псков, Ладога, Новгород.
Распад общества на классы, появление экономически сильного
класса вызывают потребность в формировании государства как
орудия классового господства. В первой половине I X в. склады-
ваются крупные союзы восточнославянских племен — северный
(в Приильменье) и южный (в Поднепровье), а в конце I X в. из
их слияния создается огромное Древнерусское (Киевское) госу-
дарство, к середине X в. включившее в свой состав все восточно-
славянские земли и земли нескольких соседних неславянских пле-
мен; столицей государства стал самый крупный город Подне-
рровья — Киев.
9
 Создание Древнерусского государства было крупнейшим со-
бытием древней истории нашей родины. От Древнерусского госу-
дарства прямая преемственная линия развития русской государ-
ственности идет до наших дней.
Важным последствием складывания классового общества и
объединения старых племенных союзов в Древнерусское государ-
ство было слияние восточнославянских племен в русский народ,
единый русский народ Древней Руси, явившийся общим предком
для позднейших русского, украинского и белорусского народов.
Древнерусское государство в I X — X I вв. стало занимать за-
метное место в жизни Восточной Европы. Походы русских кня-
зей на Византию (особенно на столицу Византийской империи
Константинополь), на Хазарское и Булгарское царства, походы
русских войск на берега Каспийского моря и в Закавказье при-
водят к расширению государственных границ, приносят славу и
добычу князьям и господствующему классу, высоко поднимает
международный престиж государства и обеспечивают выгодные
условия для торговли с заморскими странами, особенно с круп-
нейшим торговым городом тогдашнего мира — Константинополем.
Киевская Русь при Владимире и Ярославе достигает зенита сво-
его могущества и пользуется заслуженным международным при-
знанием, о чем свидетельствуют, в частности, династические
браки княжеской семьи, породнившейся с царствующими домами
Византии, Священной Римской империи, Франции, Англии, Нор-
вегии, Швеции, Чехии, Польши, Венгрии и других стран Запад-
ной и Восточной Европы.
В период существования единого Древнерусского государ-
с т в а — с I X по начало X I I в. — примитивная социальная струк-
тура, возникшая при распаде первобытно-общинного строя, разви-
вается по пути формирования феодальных отношений. Господ-
ствующий класс, первоначально получавший прибавочный продукт
за счет даней, полюдья, военной добычи, постепенно оседает на
землю, превращается в класс землевладельцев-феодалов и начи-
нает эксплуатировать крестьян; все большая часть крестьян (смер-
дов) обращается в феодальную зависимость.
Развитие феодальных отношений приводит к усилению центро-
бежных тенденций в отдельных областях Древней Руси. В X I I в.
Древнерусское государство распадается на ряд фактически само-
стоятельных княжеств; самыми крупными из этих княжеств были
Владимиро-Суздальское на северо-востоке страны, Галицко-Волын-
ское на юго-западе и Новгородская земля, лежавшая на
северо-западе Руси. Но в первое столетие после распада Древне-
русского государства внешне еще сохранялась видимость существо-
вания Руси как некоего политического целого. Формально Киев
продолжал считаться политическим центром Руси, а киевский
князь — главой всех русских княжеств. И хотя обособление от-
дельных княжеств и их политическая самостоятельность непре-
W
рывно усиливались, вплоть до времени татарского нашествия
(до 30-х годов X I I I в.), у народа продолжало сохраняться пред-
ставление о Руси (Русской земле) как о единой стране, как об
одном политическом организме (хотя и разделенном внутри гра-
ницами удельных княжеств). Эти обстоятельства позволяют рас-
сматривать время существования Древнерусского государства и
начальный этап феодальной раздробленности (до монгольского
завоевания) как единый исторический период.
Важно отметить, что именно в этот исторический период
вместе с возникновением классового общества и государства в рус-
ских землях и с формированием русского народа создается и на-
чинает свой славный многовековой исторический путь русская на-
циональная культура.

* * *

Своими корнями русская культура уходит в культуру восточ-

ного славянства предшествующего времени, являясь итогом много-
векового культурного развития отдельных восточнославянских пле-
мен, живших на обширных пространствах Восточно-Европейской
равнины. Тем не менее было бы неверно рассматривать русскую
культуру периода Древней Руси ( I X — X I I I вв.) просто как
арифметическую сумму племенных культур полян, северян, ра-
димичей, кривичей, словен и др. Одновременно с формирова-
нием классового общества и государства и со складыванием
русского народа происходит огромный качественный сдвиг и
в культурной жизни восточного славянства. З а сравнительно ко-
роткий период ( I X — X I вв.) страна, стоявшая на весьма прими-
тивной, еще первобытной стадии культурного развития, делает
быстрый шаг вперед, создает собственную яркую и многообраз-
ную культуру, занявшую уже в X I — X I I вв. видное место в ми-
ровой культуре.
Буржуазные ученые, вынужденные под давлением многочис-
ленных фактов констатировать в I X — X I I вв. быстрый скачок
в развитии русской культуры, обычно объясняют это явление
благотворной ролью внешних влияний: сначала (в I X — X вв.)
в какой-то мере норманского, а в особенности (в X — X I I вв.)
византийского. Согласно этим воззрениям, быстрый прогресс
русской культуры был прежде всего вызван мощным воздей-
ствием самой развитой в культурном отношении страны того
времени — Византии, частично сохранившей еще к тому времени
богатейшее культурное наследие античности. Однако, хотя куль-
турное влияние Византии действительно имело важное значение,
совершенно очевидно, что с позиций марксистской науки нельзя
столь сложное и многообразное явление, каким является русская
культура I X — X I I вв., считать результатом лишь внешнего
влияния, сколь бы мощным ни было это влияние. Разумеется,
11
главную роль в развитии русской культуры I X — X I I вв. сыграли
внутренние факторы — богатое культурное наследие восточного
славянства предшествующих столетий и могучие творческие силы
русского народа. Внешние влияния, притом шедшие не только из
Византии, но и из земель южных и западных славян, из стран
Ближнего Востока, из Скандинавии, творчески перерабатывались,
из культуры других стран и народов заимствовалось лишь то,
что отвечало потребностям русского общества. Быстрый террито-
риальный рост Древнерусского государства, охватившего огром-
ные пространства Восточно-Европейской равнины, сила и могуще-
ство этого государства, проявившиеся в грандиозных походах на
Византию и на берега Каспия, — все это нашло свое отражение
в быстром развитии русской культуры, за короткий срок про-
шедшей путь от первобытного состояния к созданию великих
культурных ценностей, уже тогда получивших мировое зна-
чение.
К сожалению, нам плохо известна культура восточнославян-
ских племен периода конца первобытно-общинного строя, явив-
шаяся базой для создания русской культуры. В условиях доклас-
сового общества, когда еще не было и не могло быть развитой
письменности (возникающей лишь с началом классовых отноше-
ний), вся духовная культура была устной, хранилась в народной
памяти, нигде не была зафиксирована и в основной своей части
не могла сохраниться до наших дней; из культурного наследия
восточнославянских племен сохранилось лишь то, что впослед-
ствии вошло в письменную культуру раннефеодального общества
или же в форме пережитков прочно удержалось в народной па-
мяти, сохранялось в течение многих столетий и было записано
собирателями русского фольклора в X V I I I — X X вв.
Важную роль в древней культуре восточных славян играла
племенная языческая религия, уходящая своими корнями далеко
в глубь столетий. Многие отрасли восточнославянской культуры
были тесно связаны с языческим культом.
Восточнославянское язычество, как религия первобытного об-
щества, не имело своего обстоятельно разработанного религиоз-
ного культа — храмов, священнослужителей, сложных церемоний
богослужения. Языческий культ восточных славян носил еще до-
вольно примитивные формы. Важнейшими проявлениями этого
культа были обрядовые празднества — календарные, т. е. связан-
ные со сменой времен года, с определенными календарными да-
тами, и внекалендарные, вызванные эпизодическими бытовыми
явлениями — свадьбой, похоронами и т. п. Календарными языче-
скими празднествами, в пережиточной форме дожившими во мно-
гих сельских местностях России до X I X — н а ч а л а X X в., были
колядки — зимний праздник в честь бога Солнца (Коляды), лет-
ние праздники в честь солнечных божеств Купалы и Ярилы, се-
мик — весенний праздник, связанный с культом воды и деревьев,
12
 и др. Вне календаря наиболее важны были обряд тризны, посвя-
щенный памяти умершего, и свадебный праздник.
Языческие обряды и празднества способствовали развитию
у восточнославянских племен основных форм народного творче-
с т в а — различных видов фольклора, а также начатков музыкаль-
ного, драматического и танцевального искусства. Во время обря-
довых празднеств пелись песни, произносились заговоры и закли-
нания, во время похорон и тризны — плачи и причитания по
покойнику; на празднествах устраивались массовые народные
пляски и хороводы, совершались драматические «действия» с уча-
стием ряженых (например, на колядках), пение и танцы часто
сопровождались игрой на несложных музыкальных инструмен-
тах — гуслях, дудках, рожках, бубнах и др.
В последние века родоплеменного строя у восточных славян
существовали также и формы фольклора, не связанные с языче-
ским культом, — пословицы и поговорки, загадки, сказки, трудо-
вые песни, а также предания и легенды, в которых воплощались
народные представления об историческом прошлом.
Многовековой житейский опыт и практика привели к накоп-
лению у восточных славян определенной суммы фактических зна-
ний о природе, об окружающем мире. Так, ко времени возникно-
вения классового общества у восточнославянского населения уже
были накоплены довольно значительные познания о методах раз-
ведения культурных растений и о явлениях природы, влияющих
на земледелие. Установленная в результате практики сельского
хозяйства и связанная с сезонными явлениями природы система
ведения основного производственного процесса — подсечного зем-
леделия — привела к созданию восточнославянского земледельче-
ского календаря, в котором год делился на лунные месяцы, но-
сившие свои названия в зависимости от производившихся в это
время сельскохозяйственных работ (эти названия месяцев сохра-
нились в украинском и белорусском языках). Занятия скотовод-
ством, охотой, рыбной ловлей привели к накоплению большой
суммы знаний о животном мире и растительности лесной и лесо-
степной полосы Восточной Европы. Благодаря многовековому
опыту кузнечного дела восточнославянские ремесленники приоб-
рели определенные представления о физических и химических
свойствах металлов — железа, меди, серебра, золота, а также не-
которых металлических сплавов (бронзы и др.).
Таково было культурное наследие, которое сложилось у восточ-
ных славян к I X в., ко времени образования классового общества
и государства и формирования русского народа, т. е. к тому вре-
мени, когда на основе культур отдельных восточнославянских пле-
мен стала создаваться единая русская культура.
В новых условиях становления классового общества не все
старые формы народного творчества сохранили свое значение и
получили возможности для дальнейшего развития. Наиболее стой-
13
кими оказались обрядовые празднества (календарные и бытовые),
которые с распространением христианства постепенно утратили
свой прежний религиозный смысл и сохранялись на протяжении
многих столетий в быту русского, украинского и белорусского кре-
стьянства просто как народные празднества, сопровождаемые пе-
нием, драматическими действиями, хороводами, плясками, музы-
кой. Н о эти празднества существовали уже как пережиток и не
оказали большого воздействия на формирующуюся национальную
культуру русского народа в целом; они имели серьезное значение
лишь для развития сравнительно менее важных для того времени
форм русской культуры, как музыка, народные пляски и драмати-
ческое искусство.
Благоприятные возможности для дальнейшего развития полу-
чили в новых условиях некоторые жанры песен и похоронные
плачи, уже не связываемые с языческим культом, а также сказки,
пословицы, загадки. Наибольшую роль для формирования рус-
ской литературы стал играть эпос. Эпические сказания явились
основой для возникновения главных форм общенациональной ли-
тературы и привели к созданию произведений, имеющих огром-
ную художественную ценность.
Слияние восточнославянских племен в один народ и в одно
государство приводит к появлению представления о националь-
ном единстве и пробуждает интерес к родному прошлому. В со-
знании русских людей возникает интерес к тому, как сложились
их государство и их народ. В первые века существования госу-
дарства эта потребность в понимании собственной истории удо-
влетворялась за счет устных преданий, эпических сказаний
о прошлом родной земли. Некоторые, вероятно очень немногие,
из них были использованы летописцами и в составе Начальной
летописи сохранились до наших дней.
Исторические предания в большинстве своем имели отчетливо
выраженный патриотический характер; в них с особенной лю-
бовью рассказывалось о славном, героическом прошлом, о подви-
гах храбрых воинов, о победоносных походах, а также о победах
и политических успехах, достигнутых с помощью хитрости и лов-
кости героев преданий.
Самые древние предания — о родоначальниках племен и кня-
жеских династий, об основателях городов. Эти предания еще
тесно связаны с языческой религией — с культом предков-праро-
дителей — и носят совершенно фольклорный характер.
Более достоверны записанные в Начальной летописи устные
предания о времени правления последующих русских князей
I X - X вв. — Олега, Игоря, Ольги, Святослава, Владимира. В этих
преданиях тоже много чисто литературных (фольклорных) моти-
в о в — о военной хитрости и успешном обмане врагов, о сбывшихся
пророчествах и т. п. Некоторые предания, например рассказ
о смерти Олега от его коня или о мщении княгини Ольги древля-
14
нам, обладали большой художественной силой; и вместе с тем
сквозь кружево литературных сюжетов в этих преданиях уже
отчетливо проступают черты реальной исторической действитель-
ности. Огромное значение преданий, записанных на первых стра-
ницах летописи, в том, что они сохранили нам самые важные и
прямо-таки драгоценные сведения о первых двух веках существо-
вания Русского государства.
Устное народное творчество, существовавшее с незапамятных
времен в период первобытно-общинного строя, в новых историче-
ских условиях, условиях сформировавшегося классового общества
и государства, поднялось на высшую ступень своего развития,
и этой высшей ступенью явился былевой эпос. В чисто литера-
турном плане русские былины — самое ценное, что было создано
в устном творчестве русского народа; больше того, русский быле-
вой эпос — выдающийся вклад русского народа в сокровищницу
мировой литературы. При этом особенно важно отметить, что
былевой эпос создается главным образом в рассматриваемый нами
исторический период, в период существования Древнерусского госу-
дарства ( I X — X I I вв.).
Былины — устные поэтические произведения о прошлом, со-
зданные самим народом. Яркая и образная форма и глубокий
патриотизм способствовали широкой популярности былин среди
народа. И з всех многочисленных жанров устного народного твор-
чества Древней Руси I X — X I I I вв. былины оказались наиболее
живучими; в сущности говоря, из всего многообразного русского
фольклора I X — X I I I вв. только былины прочно сохранялись
в народной памяти на протяжении тысячи лет, до наших дней.
Благодаря этому былевой эпос Древней Руси, доживший в устной
передаче до X V I I I — X X вв., смог быть тогда записан учеными
и нам теперь известен лучше, чем все остальные жанры древне-
русского фольклора.
Правда, за свою тысячелетнюю историю древнерусские бы-
лины претерпели немало изменений, обросли различными наслое-
ниями, отражающими народные представления последующих эпох;
однако сквозь позднейшие наслоения в древнейших былинах ясно
проступают исторические черты эпохи их создания — эпохи суще-
ствования Древнерусского государства.
До X V I l I — X X вв. былины сохранились в народной памяти
лишь в северных местностях России; большинство древнерусских
былин было записано учеными в старинных селениях Заонежья,
а также на побережье Белого моря, за тысячи верст от Подне-
провья. Однако действие древнейшей части былин разверты-
в а е т с я в Ю ж н о й Руси, в П о д н е п р о в ь е , в б л и з и К и е в а и в с а м о м
«стольном граде» Киеве, центре Древнерусского государства.
Эти старейшие (и наиболее ценные в художественном отношении)
былины возникли в период наивысшего расцвета Древнерус-
ского (Киевского) государства и обычно рассказывают о времени

15
правления князя Владимира Святославича, любовно называемого
в былинах «Владимиром Красное Солнышко». При Владимире
Древнерусское государство достигло наибольшего могущества,
авторитет и влияние киевского князя получили широкое призна-
ние далеко за пределами Руси. Эпоха правления князя Влади-
мира стала «эпическим временем» русских былин.
Для народных творцов былевого эпоса время Владимира было
особенно дорого потому, что в это время князь и его дружина еще
не были отделены непреодолимыми социальными перегородками
от широких масс народа и тогда еще было возможно простому
крестьянину войти в состав княжеской дружины. Главные герои
былин — Добрыня Никитич, Илья Муромец, Микула Селянино-
вич — выходцы из крестьянской среды или из незнатных слоев
населения, за доблесть, мужество и силу принятые князем
в число дружинников. Прообразом былинного Добрыни Ники-
тича был реальный исторический деятель, известный нам по ле-
тописи, — Добрыня, дядя князя Владимира, действительно вы-
шедший из народных низов; его сестра Малуша, мать Владимира,
была рабыней.
Герои, вышедшие из низов народа, с большой симпатией изо-
бражаются в былинах. Один из самых ярких образов былевого
эпоса — образ Микулы Селяниновича, простого крестьянина, об-
ладавшего огромной физической силой, развившейся в мирном зем-
ледельческом труде. Микула на своей пашне предстает в былине
в красочном, праздничном облике:

У оратая кобыла соловая,

Гужики у нея да шелковый,
Сошка у оратая кленовая,
Омешики на сошке булатнии,
Присошечек у сошки серебряный.
А рогачик то у сошки красна золота,
А у оратая кудри качаются,
Ч т о не скатен жумчуг рассыпаются.
У оратая глаза да ясна сокола,
А брови у него да черна соболя,
У оратая сапожки зелен сафьян.

В образе Микулы в былине воспевался мирный созидательный

труд русского крестьянина:
А орет в поле ратай, понукивает,
И з края в край бороздки пометывает,
В край он уедет — другого не видать,
Т о коренья, каменья вывертывает,
Д а великие он каменья в борозду валит.

Это идеальный образ могучего и неутомимого пахаря-труже-

ника, распахивавшего необъятные просторы русской равнины.
Н о прежде всего герои былин — это мужественные воины, бо-
гатыри, геройски защищавшие от врагов родную землю. Былевой
К
эпос складывается в ту эпоху, когда уже сформировалось Русское
государство, и в народном сознании прочно утвердилось пред-
ставление о родине, о единой Русской земле; в былинах воспе-
ваются патриотические подвиги русских богатырей, вставших на
защиту родины от вражеских набегов. Несокрушимая «застава
богатырская» прочно преградила врагам путь в Русскую землю:

Что по край было синя моря

Н а богатырской на заставе,
Стояли тут пять богатырей:
Первой — Илья Муромец,
Не пропускали они ни конного,
Н и конного, ни пешего.

В бессмертном образе богатыря Ильи Муромца воспет муже-

ственный боец с врагами Руси и в то же время защитник про-
стых людей, «вдов и сирот». Крестьянский сын Илья Муромец
из села Карачарова — самый любимый герой былин, его поэтиче-
ский образ глубоко национален, олицетворяет мощь народа, под-
нявшегося на борьбу за родную землю. В былинах киевского
цикла содержится ясное представление о Руси как о едином госу-
дарстве и о Киеве как столице Русской земли. Представление
о единой Русской земле сохранялось в былинах и после распада
Киевского государства; и во время феодальной раздробленности
народ продолжал считать Русь единой страной и отразил эту
идею в своем эпосе.
Наряду с былинами, слагавшимися и исполнявшимися талант-
ливыми безымянными поэтами из среды народа, в X — X I вв.
существовало и устное творчество высшего класса населения —
дружинные песни. В них прославлялись князья и их подвиги,
изображались реальные исторические события. Отголоски подоб-
ных песен прослеживаются в нескольких местах Начальной ле-
тописи. Возможно, создателем именно таких дружинных песен
был полулегендарный певец Боян, воспетый в «Слове о полку
Игореве».
В предшествующую эпоху, в условиях родового строя, произ-
ведения фольклора складывались и исполнялись самим народом,
творцом и исполнителем песен, сказок, легенд и т. п. мог быть
любой человек. Теперь же, в сформировавшемся классовом обще-
стве (уже в X I в., а может быть, и ранее), появляется группа лю-
дей, специально занимающихся исполнением песен, былин, музыки
и каких-то простейших драматических представлений — скомо-
рохи. Скоморохи сыграли важную роль в распространении по всей
стране произведений устного народного творчества.
В условиях развивающихся классовых (раннефеодальных) от-
ношений наряду с устным творчеством возникла насущная необ-
ходимость в создании и развитии более высоких форм культуры,
а для этого прежде всего требовалась письменность.
2\ Очерк истории культура и
 В старой буржуазной науке появление письменности на Руси
обычно считалось результатом механического перенесения в нашу
страну болгарской письменности и непосредственно связывалось
с введением христианства (конец X в.). Однако в действитель-
ности письменность на Руси распространялась задолго до приня-
• тия христианства. После создания Древнерусского государства
письменность стала нужна при заключении договоров и при пись-
менных сношениях с другими странами; после сформирования
классового общества возникли потребности в составлении завеща-
ний, записи долгов и торговых сделок, в надписях на вещах о их
назначении и принадлежности и т. д., а позднее и потребность
в частной переписке.
Возникшая необходимость вызвала уже в I X в. появление
восточнославянской письменности. По-видимому, попытки созда-
ния письменности были предприняты первоначально в нескольких
местах восточнославянских земель; археологами в разных пунктах
Поднепровья и соседних областей найдено несколько восточно-
славянских предметов I X — X вв. с надписями, состоящими из
непонятных знаков какого-то позднее исчезнувшего письма. Не-
которые ученые полагают, что тогда в южной части восточнославян-
ских земель был создан и один из двух славянских алфавитов
(возможно, наиболее древний) — глаголица, перенесенный затем
в земли южных славян и ставший основной системой письмен-
ности у хорватов и словинцев; прослеживаются черты сходства
между глаголицей и древним письмом сарматов и алан, живших
в Северном Причерноморье в первые века нашей эры. Во всяком
случае у южной части восточного славянства в середине I X в.
уже существовала достаточно развитая (хотя, вероятно, распро-
страненная лишь в наиболее крупных центрах) письменность;
когда славянский просветитель Константин Философ около 860 г.
приехал в Крым, в Херсонесе он нашел Евангелие и Псалтырь,
написанные русскими буквами («русьскыми письмены»), т. е. —
эта письменность была уже пригодна для написания объемистых
церковных книг. Существование русской письменности известно и
из указаний, содержащихся в договорах Руси с греками начала
X в. И з договора 911 г. известно, что богатые русские люди уже
имели обыкновение составлять письменные завещания, да и сами
тексты договоров русской стороной были, видимо, записаны на
русском языке.
И з нескольких видов алфавитного письма, известных в раз-
ных местах Руси в I X в., победила (по-видимому, в первой поло-
вине X в.) кириллица — наиболее совершенное славянское алфа-
витное письмо, созданное во второй половине I X в. в Болгарии;
скорее всего, создателем его был выдающийся деятель славян-
ской культуры Константин (Кирилл) Философ, по имени кото-
рого названо это письмо. Алфавит кириллицы был составлен на
основе букв «уставного» или литургического греческого письма
JS
середины I X в., но к этим буквам было добавлено несколько но-
вых знаков для обозначения чисто славянских звуков, отсутство-
вавших тогда в греческом языке — б, ж, ui, ч, у и др. В резуль-
тате был создан алфавит, вполне соответствующий системе зву-
ков южнославянских и восточнославянских языков; создание
алфавита было произведено настолько удачно, что этот алфавит
(модернизированный в начале X V I I I в. в России) выдержал уже
одиннадцативековое испытание временем и остается письмом, наи-
более соответствующим системе звуков славянских языков (этим
алфавитом пользуются многомиллионные русский, украинский и
белорусский народы, а из южных славян — болгарский и сербский
народы; кроме того, в годы Советской власти тем же алфавитом
стали пользоваться многие неславянские народы Советского
Союза).
Повсеместное распространение кириллического письма в X в.
было связано с укреплением государственного единства, с уси-
лением связей между отдельными областями Руси, со слиянием
восточнославянских племен в единый русский народ, а племенных
диалектов — в единый язык.
В течение X в. развивается деловая письменность, с постепен-
ным распространением христианства (еще до официального кре-
щения Руси) в Киеве и других крупных городских центрах рас-
пространяются и богослужебные книги, в основном заимствован-
ные из Болгарии, но в какой-то части и уже переписываемые
с привезенных образцов в русских городах.
Предпринятое князем Владимиром в конце X в. официальное
введение христианства в качестве общегосударственной религии
способствовало широкому распространению и быстрому развитию
письменности и письменной культуры на Руси. Введение хри-
стианства было вызвано насущными потребностями развивающе-
гося классового общества. Старая языческая религия, сложив-
шаяся в условиях первобытнообщинного строя, была неспособна
служить интересам сформировавшегося в стране господствующего
класса; необходимо было введение новой религии, освящающей
классовое господство и государственную власть. Такой религией
было христианство, возникшее в условиях классового общества и
ко времени крещения Руси уже в течение почти тысячи лет на-
дежно служившее интересам господствующих классов Южной
Европы и некоторых стран Ближнего Востока.
Особенно важно было при этом, что христианство было заим-
ствовано в его восточном, «православном» варианте. В отличие
от западного, католического христианства, допускавшего богослу-
жение лишь на языке древнего Рима — латинском, к X в. став-
шего чуждым и непонятным даже широким массам населения
Италии, не говоря уже о населении других европейских стран,
в православном христианстве разрешалось богослужение на на-
циональных языках; этим достигалось значительно большее идео-
2* 19
 ii
логическое воздействие религии на народные массы, но в то же
время создавались более благоприятные условия для националь-
ной письменности и письменной культуры, которые могли разви-
ваться на своем национальном языке. Важно было также, что за
120 лет до крещения Руси православное христианство было вве-
дено в родственной русским славянской стране Болгарии, где
была создана своя национальная церковь и к концу X в. уже по-
лучила значительное развитие письменность и книжная куль-
тура на очень близком русскому древнеболгарском языке. Благо-
даря этому при распространении православного христианства на
Руси не было необходимости переводить весь ритуал богослуже-
жения и все богослужебные и богословские книги на древнерус-
ский язык, можно было использовать уже существующий ритуал и
книги болгарской церкви, поскольку древнеболгарский (так на-
зываемый церковно-славянский) язык был вполне понятен рус-
скому населению.
Весьма вероятно, что болгарские церковные книги и богослу-
жебный ритуал стали проникать на Русь уже во второй поло-
вине I X в. и что в первых церквах, существовавших в Киеве и
некоторых других русских городах в I X — X вв., использовались
книги и церковный ритуал болгарского происхождения. Во всяком
случае, когда в конце X в. произошло официальное введение хри-
стианства в качестве общегосударственной религии и по всей
стране стали строиться церкви, для которых потребовалось боль-
шое количество богослужебных книг, эти книги были вывезены
из Болгарии, а с ними — и богослужение на древнеболгарском
языке. Одновременно из Болгарии на Русь ввозится и искусство
изготовления книг — умение делать материал для письма (перга-
мен), изготовлять чернила, краски, переплеты, мастерство писать
и украшать книги. Поскольку к тому времени на Руси уже суще-
ствовали собственные начатки книжного искусства, большое число
русских людей за несколько десятилетий успешно овладело этим
искусством. В X I в. в стране создается своя богатая письменная
литература.
Древнерусские книжники уже к середине X I в., буквально
через несколько десятилетий после крещения Руси, достигли вы-
сокого мастерства в деле создания книг. Старейшая сохранив-
шаяся русская книга — Остромирово евангелие, созданное в Нов-
городе в 1056—1057 гг., является выдающимся произведением
книжного искусства; она написана художественно исполненными
кирилловскими буквами, с большим вкусом украшена заставками,
орнаментом и миниатюрами. Чувствуется, что при ее создании
была использована уже накопившаяся традиция книжного мастер-
ства.
Книжным письмом был заимствованный из Болгарии устав —
четкое торжественное письмо, при котором старательно выписы-
валась каждая буква, имевшая геометрически правильную форму.
20
 !
Сначала русские книжники лишь переписывали привозимые Из
Болгарии церковные книги, которые во все растущем количестве
требовались для строящихся в городах и селениях страны церк-
вей. Н о вскоре, не удовлетворяясь простым заимствованием из
Болгарии, русские книжники стали сами переводить с ориги-
нала — с греческого языка — привозимые из Византии произве-
дения религиозной литературы. Ввиду государственной важности
этой работы за ее организацию взялась в 30-е годы X I в. кня-
жеская власть: собранные Ярославом Мудрым в Киеве писцы за-
нялись переводом византийских книг — «прекладаше от грек на
словеньское письмо».
В результате в X I в. на Руси получила сравнительно широ-
кое распространение переведенная на древнеболгарский или на
древнерусский язык византийская церковная литература, частью не-
посредственно использовавшаяся при богослужении, в другой
своей части предназначавшаяся для религиозно-назидательного
чтения. Это были книги «священного писания» — Евангелие,
Псалтырь и др., богослужебные книги — Минея, Триодь, Часослов,
церковные песнопения, проповеди и поучения, сборники религиоз-
но-назидательных сочинений и др. Х о т я эти книги ставили своей
целью пропаганду религиозного учения, в них еще ощущалось
некоторое влияние античной греческой философии, науки и лите-
ратуры, а в некоторых книгах содержались даже выдержки из
произведений великих писателей и философов Древней Греции.
В переводной религиозно-назидательной литературе сообщалось
попутно немало полезных сведений о жизни различных стран и
народов.
Вслед за перепиской и переводом религиозных книг на Руси
уже в X I в. стала распространяться и переводная византийская
нерелигиозная литература, прежде всего исторические сочинения;
это были хроники Иоанна Малалы и Георгия Амартола, давав-
шие освещение истории Византии на общем фоне всемирной исто-
рии, известной авторам из произведений античных историков.
Распространяются на Руси в X l — X I I вв. и переводы произведе-
ний художественной литературы — «Александрия», средневековый
греческий роман о жизни и подвигах Александра Македонского,
«Повесть о разрушении Иерусалима», иудейского писателя II в.
Иосифа Флавия, византийская воинская повесть X в. о Дигенисе
Акрите, сказочная повесть об Акире Премудром и др.
Перевод многочисленных и весьма разнообразных по содержа-
нию византийских книг полезен был уже тем, что он знакомил
русских людей с богатой литературой самой передовой страны
того времени и способствовал развитию и обогащению древне-
русского литературного языка — при переводе нужно было переда-
вать на древнерусском языке сложные по содержанию и построе-
нию литературные произведения. При этом русские переводчики
часто не ограничивались простым переводом, но добавляли от себя
21
р&ссужДения й примеры, основанные на «местном» материале, т. е.
на материале, связанном с условиями русской жизни.
Благодаря распространению переводной литературы в стране
создался слой людей, специально занимавшихся писанием книг и
хорошо овладевших искусством книжного письма. Тем самым соз-
далось еще одно важнейшее условие для возникновения собствен-
ной письменной литературы.
Назрели к X I в. и внутренние потребности для создания
своей литературы. Церковный обиход стал требовать составления
новых проповедей и поучений, связанных с русской действитель-
ностью. Чтобы укрепить только что возникшую национальную
церковь, потребовалось создать собственный культ святых; стала
подготовляться канонизация первых русских святых, а для кано-
низации потребовалось составление житий этих святых с описа-
нием их благочестивой жизни, христианских подвигов и чудес.
Вместе с тем появилась политическая потребность — выяснить,
как создалось Русское государство, и использовать его историю
для укрепления авторитета правящей династии. Эти потребности
приводят к возникновению первых оригинальных произведений
русской письменной литературы.
Первые произведения русской религиозной литературы со-
здаются, естественно, под большим влиянием соответствующих
жанров византийской письменности. Таков старейший из сохра-
нившихся до наших дней памятников русской оригинальной лите-
ратуры— небольшое «Поучение к братии» новгородского епископа
Луки (1016—1060). Под воздействием византийской церковной
литературы стали создаваться русские жития святых и ориги-
нальные церковные проповеди. Однако во всех этих жанрах рус-
ские авторы стали выступать не как простые подражатели. Сохра-
няя основные тенденции и общие черты каждого жанра, русские
книжники наполняют свои произведения новым содержанием,
заимствуемым из русской действительности. Так, автор житий
первых русских святых — Бориса и Глеба (первая половина X I в.)
был хорошо знаком с византийской житийной литературой и
использовал обычные для этого жанра литературные приемы; но
в отличие от византийских житий с их схематизмом, стремлением
подогнать биографические черты из жизни отдельных святых под
установившиеся литературные шаблоны в основу своего произве-
дения русский автор положил реальные события из жизни князей
Бориса и Глеба, сыновей князя Владимира, убитых их братом
Святополком во время борьбы за киевский княжеский трон. В про-
изведении много достоверно изложенных сцен и реальных быто-
вых деталей, имеются ярко написанные диалоги и монологи.
Обладавшее крупными художественными достинствами, «Жи-
тие Бориса и Глеба» оказало большое воздействие на развитие
житийного жанра в русской литературе. Создававшиеся в после-
дующее время произведения этого жанра, несмотря на усиливаю-
22
щееся влияние византийской агиографии, сохраняли типичную
для русской житийной литературы связь с реальной действи-
тельностью, наличие исторически достоверных рассказов о дей-
ствительно происшедших событиях и обилие бытовых подробно-
стей. Эти особенности наглядно прослеживаются и в произведе-
ниях русской агиографии, вышедших из стен самого крупного
центра литературы (и шире — письменной культуры) Киевской
Руси второй половины XI—начала X I I I в. — Киево-Печерского
монастыря. В самом раннем из этих произведений — в житии
одного из основателей монастыря Феодосия Печерского, написан-
ном, по некоторым данным, в конце X I в. монахом того же мо-
настыря, создателем «Повести временных лет» Нестором, — на-
ряду с заимствованными из византийской агиографии литератур-
ными мотивами (благочестивые деяния святого, видения, борьба
святого с бесами и т. п.), содержатся яркие жизненные эпизоды —
описание детства Феодосия, весьма образная характеристика его
матери, много реалистически описанных событий из жизни Пе-
черского монастыря в начальный период его существования,
в том числе события, связанные с участием монастыря в полити-
ческой борьбе в Киеве во второй половине X I в. Особенно от-
четливо те же черты нашли свое проявление в составленном
в первые десятилетия X I I I в. собрании житий печерских мона-
хов-чудотворцев, которое первоначально было оформлено в виде
приложений к посланиям епископа Симона к печерскому монаху
Поликарпу и Поликарпа к печерскому игумену Акиндину; впо-
следствии, в X V в., из этого собрания житий было создано цель-
ное агиографическое произведение — Киево-Печерский патерик,
явившийся одним из крупнейших произведений древнерусской
религиозной литературы X I — X V I I вв.
Наряду с пропагандой религиозной идеологии в житиях свя-
тых X I — X I I I вв. часто проводятся и светские политические идеи.
Так, «Житие Бориса и Глеба» всем своим содержанием направ-
лено против княжеских междоусобиц, за укрепление центральной
власти киевского князя. Жития печерских чудотворцев подчерки-
вали общерусское значение Киево-Печерского монастыря и тем
самым внушали читателям идею единства Русской земли.
Политические идеи содержались и в оригинальных древне-
русских религиозных произведениях другого жанра — в проповедях
и поучениях. И здесь, используя установившиеся в византийской
религиозной литературе обычные приемы данного жанра, русские
авторы вносили в свои произведения новое содержание, опреде-
ляемое потребностями русской действительности. Самым ярким
из сочинений этого жанра и вместе с тем одним из замечатель-
нейших памятников древнерусской литературы было «Слово о за-
коне и благодати» митрополита Илариона (30—40-е годы X I в.).
Оно было создано в период, когда Ярослав Мудрый боролся
со стремлением Византии использовать подчинение русской церкви
23
константинопольскому патриарху для политического п о д ч и н е н и я
Руси императорской власти. Ярослав добивался полной автономии
русской церкви и признания Руси государством, равным Визан-
тии. Иларион ревностно способствовал успеху этой политики и
в 1051 г. был поставлен Ярославом первым русским митрополи-
том — независимым от Византии руководителем русской церкви.
Обоснование этой политической линии дается Иларионом в его
сочинении. По своей форме «Слово о законе и благодати» пред-
ставляет собой церковную проповедь, произнесенную митрополи-
том Иларионом, по-видимому, в недавно построенном киевском Со-
фийском соборе, в присутствии князя Ярослава и его свиты.
Но, сохранив все необходимые атрибуты церковной проповеди,
Иларион по существу произнес политическую речь, в которой
с исключительной силой и яркостью прославляет Русскую землю,
ее «просветителя» князя Владимира, введшего на Руси христиан-
ство, и князя Ярослава, продолжившего дело своего отца. В своем
произведении Иларион дает собственное объяснение хода всемир-
ной истории, заключающейся, по его мнению, в распространении
христианства на народы мира, в том числе и на русский; принимая
христианство, все народы становятся равноправными, русский на-
род и его государство стали теперь равны по значению другим
народам, ранее принявшим христианскую религию; Русь стала
равноправна с Византией. «Слово» митрополита Илариона — пер-
вое патриотическое произведение в русской литературе. Создан-
ное в момент наивысшего расцвета Древнерусского государ-
ства, «Слово» преисполнено чувства гордости за свой народ и
свою страну, которая «ведома и слышима есть всеми конци
земли».
Рассмотренные нами литературные жанры, возникшие на Руси
под очевидным влиянием переводной литературы, были связаны
с церковным обиходом, обслуживали потребности развивавшегося
в стране церковного культа. Почти одновременно с религиозной
на Руси стала создаваться литература светская; она не была свя-
зана с установившимися в Византии и Болгарии формами литера-
турных произведений, и потому в нашей стране могли возникнуть
оригинальные литературные жанры, вызванные потребностями
русской жизни.
Самым важным из оригинальных жанров светской литературы
на Руси явилось летописание. Среди памятников мировой культуры
почетное место занимает начальная русская летопись — «Повесть
временных лет». Замечательный памятник Древней Руси посвящен
самому раннему периоду отечественной истории. Уже в первых
строках «Повести» сформулированы ее основные задачи: «Ce по-
вести времяных лет, откуда есть пошла Руская земля, кто в Киеве
нача первее княжити и как Руская земля стала есть». Рассказывая
о древнейших судьбах Русской земли, памятник дает ответы на
поставленные вопросы,
24
 Начиная свое изложение с библейской легенды о разделе земли
между сыновьями Ноя, летописец на общем фоне славянской исто-
рии широкими мазками рисует картину постепенного расселения
восточных славян, некогда живших в среднем течении Дуная, на
территории нашей страны. «Повесть» сообщает о возникновении
государственности на Руси, о появлении местной династии, родо-
начальником которой стал легендарный Кий. Ему летопись и при-
писывает основание города Киева в земле полян. «Повесть» рас-
сказывает, как из небольшого киевского княжества возникло
огромное государство — «Русская земля».
Памятник подробно рассказывает о дальнейших судьбах Руси
в XI—начале X I I в. Борьба против печенежских и половецких
орд, походы на Константинополь, битвы на западных рубежах
Руси, восстания горожан и крестьян против своих притеснителей
бояр и князей, кровавые феодальные усобицы — таковы основные
сюжеты его.
В тексте «Повести временных лет» использованы многочис-
ленные источники, разнообразные по жанру. С полным правом
можно сказать, что «Повесть», эта сокровищница древнерусской
письменности, синтезировала лучшие образцы духовной культуры
начальной истории Руси.
В основу своего изложения «Повесть временных лет» положила
прежде всего местные записи. Это были погодные хронологиче-
ские повествования, которые излагали исторические события на
Руси («лето-писи»). Летописные источники, возникшие из кратких
записей, которые датируются X в., фиксировали важнейшие обще-
государственные события. Первоначальные летописи были очень
кратки, они излагали события весьма сжато, давая сводку фактов
со значительными разрывами в погодном изложении.
С общим подъемом письменной культуры X I — X I I вв. на Руси
летописи приобретают все большее значение. Летописание играет
очень важную роль в политической и культурной жизни страны.
В этот период летописи уже значительно изменяют свою форму и
содержание. На смену кратким погодным записям приходит боль-
шое целостное повествование с подробным изложением событий,
вместо одного или двух фактов под одной датой находится целая
сводка событий. Пропуски в хронологическом изложении исчезают.
Появляется детальное историческое повествование, продолжаю-
щееся последовательно из года в год. Краткая констатация факта
заменяется летописной повестью — рассказом, созданным с худо-
жественным мастерством, произведением со сложной композицией,
с занимательным сюжетом. Возможно, что подобные повести яв-
лялись самостоятельными произведениями, включенными в ле-
топись для более подробного изложения событий. Сводчик —
летописец, работающий в этот период над составлением историче-
ской хроники, уже не довольствуется одной или двумя летописями.
Он стремится отразить в своем труде возможно большее коли-
25
чество Источников этого жанра. На протяжении сложной и до сих
пор еще не полностью раскрытой истории складывания «Повести
временных лет» наблюдается использование не только Киевской ле-
тописи, но и Новгородской, летописи Киево-Печерского монастыря
и, возможно, летописей, принадлежавших другим монастырям.
Одновременно с попыткой передать конкретные детали собы-
тий у летописца этого периода возникает определенное стремление
к изображению внешнего облика своего героя и даже психологи-
ческих черт его характера. Как бы это изображение не выглядело
схематичным и условным, в подобных литературных портретах
часто вырисовываются реальные черты человека, послужившего
прототипом для летописной зарисовки.
Н а состав «Повести» значительное влияние оказали многочис-
ленные памятники древнерусской и переводной литературы. Так,
в «Повести» читается подробный рассказ о киевском восстании
1068 г., видимо, созданный очевидцем события — киевлянином.
Исключительно драматична и эмоциональна повесть об ослеплении
князя Василька в 1097 г. Созданная непосредственно по следам
недавних событий, она живо передает страшную картину междо-
усобицы на Руси, воссоздает мельчайшие, полные реалистических
черт подробности пленения и пытки Василька.
В «Повести временных лет» были использованы также перевод-
ные исторические и литературные произведения. Большинство этих
источников византийского происхождения. «Повесть» включила
сведения из хроник Георгия Амартола, Симеона Логофета, Иоанна
Малалы, летописца патриарха Никифора, жития Василия Нового
и др. Эти произведения послужили источником «Повести» для
освещения русско-византийских отношений, легендарного сообще-
ния о разделении земли между сыновьями Ноя, для известия о на-
падении Руси на Константинополь в 866 г. «Повесть» привлекла и
другие переводные сочинения: «Сказания о переложении книг на
славянский язык», «Откровение Мефодия Патарского» и некото-
рые мифы и апокрифы. Использование этих произведений, исклю-
чительно разнообразных по форме и содержанию, было строго
продуманным. Критерием их привлечения в качестве источников
«Повести» были сведения о Руси и славянских народах. Летописец
очень тонко, с большим мастерством отобрал, а в ряде случаев
проанализировал все известия, относящиеся к начальному периоду
русской истории, которые не были зафиксированы в отечественных
письменных источниках.
Историко-литературным источником для «Повести временных
лет» явилась также Библия. Использование этих материалов
не было только данью летописца-историка средневековой тра-
диции. При том уровне исторических знаний, который имел место
в Европе X I — X I I вв., факты, заимствованные из Библии, давали
возможность летописцу познакомить читателей «Повести» с неко-
торыми основными событиями древней истории народов Ближнего
26
 Востока. Кроме того, библейские цитаты и сравнения должны были
подкрепить морально-этические поучения летописца.
Для изложения важнейших событий русско-византийских отно-
шений X в. были использованы договоры с греками. Эти драгоцен-
ные памятники представляют огромный интерес, ибо они являются
первой, документально подтвержденной страницей дипломатиче-
ских отношений Русского государства с соседними народами.
Ряд сообщений «Повести временных лет» уходит своими кор-
нями в русское народное творчество.
При изложении начального периода истории Руси «Повесть»
привлекла легенду о Кии, Щеке, Хориве и сестре их Лыбеди. Эта
легенда, видимо, одно из самых ранних произведений русского
фольклора, повествует о былинных основателях города Киева.
«Повесть» использовала и другие произведения фольклора. Ле-
гендарный характер носят известия об уплате полянами дани хо-
зарам мечами, эпизоды рассказа об осаде Константинополя
Олегом, о поездке Ольги к византийскому императору и многие
другие.
Особо важное значение для концепции «Повести временных
лет» имели бытовавшие в Новгороде и его окрестностях старинные
легенды о трех князьях-варягах, некогда правивших в севернорус-
ских землях. Составитель «Повести» использовал эти легенды,
а также хранившиеся в тех же местностях смутные предания
о восстаниях против варягов и таким образом сконструировал свой
знаменитый рассказ о призвании варяжских князей. Согласно этому
рассказу, скандинавы-варяги некогда стали взимать дань с населе-
ния севернорусских земель, но затем были изгнаны за море; после
неудачной попытки славянских племен самим организовать
свое управление представители племен отправились за море к ва-
рягам и пригласили трех варяжских князей, — Рюрика, Синеуса и
Трувора, «княжить и володеть» севернорусскими землями. Рюрик
стал княжить в Новгороде и сделался, якобы, родоначальником
княжеской династии, которая впоследствии подчинила Киев и
земли южнорусских племен и создала Древнерусское государство,
существующее и развивающееся с тех пор и до времени составле-
ния «Повести временных лет» (т. е. до начала X I I в.). Сказание
о призвании варягов играет исключительно важную роль для об-
щей концепции айтора «Повести временных лет». Этим рассказом
автор разрешил первую задачу, поставленную им в своем произве-
дении — объяснил, как создались Древнерусское государство и
его княжеская династия. Выводя первых князей из-за моря, из
старинного варяжского рода, автор стремился показать древность
и высокое происхождение русской княжеской династии. Мотив
«призвания» князей, т. е. приглашения их самим населением, дол-
жен был доказать законность династии, правящей будто бы по
праву народного избрания. В условиях начинавшейся феодальной
раздробленности и обострения классовой борьбы в Киеве было
27
очень важно показать древность и законность существующей го-
сударственной власти.
«Сказание о призвании варягов» в «Повести временных лет»
послужило впоследствии, в X V I I I — X I X вв., исходным моментом
для создания норманской теории происхождения Русского государ-
ства. Ошибочность этой теории давно установлена советскими
учеными.
Исследования русских и советских ученых позволили наметить
основные этапы складывания текста «Повести временных лет».
В результате многолетних и кропотливых изысканий удалось
установить, что первоначальная редакция памятника возникла
в 1113 г. в Киево-Печерском монастыре. Автором его был монах
Нестор. Памятник возник при правлении Святополка Изяславича
и был весьма доброжелателен к великому князю. После прихода
в Киев Владимира Мономаха «Повесть» была дополнена и отре-
дактирована в киевском Выдубицком монастыре игуменом Силь-
вестром в 1116 г. Эта редакция выдвигала на первый план деяния
нового киевского князя. Между тем в Киево-Печерском монастыре
памятник был снова переработан. Новая редакция «Повести» дати-
руется 1118 г., она так же, как и редакция Сильвестра, доброжела-
тельна к Владимиру Мономаху. До нас не дошел первоначальный
вид «Повести временных лет» от 1113 г. Редакция Сильвестра со-
хранилась в Лаврентьевской летописи, а редакция 1118 г . —
в Ипатьевской.
«Повести» предшествовали древнейшие летописные своды. Они
были составлены в 70-х и 90-х годах X I в. в Киево-Печерском мо-
настыре. Создание свода 70-х годов приписывается монаху Никону,
одному из талантливейших писателей той эпохи. Возможно, в ос-
нову упомянутых сводов были положены киевские летописные
своды 30—50-х годов X I в. Но первую попытку создания свод-
ного произведения, посвященного судьбам Руси, видимо, надо
отнести к концу X—началу X I в.
«Повесть временных лет» возникла в тот период, когда на
территории Руси уже существовало развитое классовое общество,
которое к моменту завершения памятника вступило в новую стадию
феодальных отношений, в период феодальной раздробленности.
Естественно, что произведение должно было отражать идеологию
этого общества. «Повесть временных лет» весьма тенденциозна.
Образ пушкинского Пимена, объективного в оценке событий и да-
лекого от мирских дел, ни в коей мере не соответствует личности
древнерусского летописца, который давал свои политические
оценки событиям. Состав памятника и его тенденции в освещении
событий позволяют определить классовую направленность «По-
вести».
С наибольшей полнотой в «Повести временных лет» отражены
события, связанные с господствующим классом феодалов. Памят-
ник повествует о походах князей и о междоусобных войнах,
28
 о борьбе за киевский великокняжеский стол, о династийных связях,
о поставлении митрополитов и епископов. О жизни и быте про-
стого люда городов и сел Древней Руси «Повесть» сообщает очень
немного. Смерд и горожанин не являются главными героями па-
мятника. З а т о деяния князей, деятельность крупных феодалов,
княжеской дружины занимают в «Повести» центральное место.
Текст памятника содержит восхваления многих представителей
княжеских династий.
В освещении памятником антифеодальных движений четко
определяется классовая направленность «Повести». Например,
в сообщении 1071 г. восстание ростовских смердов, во главе кото-
рых стояли два волхва, трактуется как «бесовьское наученье и дей-
ство» — высшая степень осуждения для христианина. Усилия сбор-
щика киевской дани Яна Вышатича, подавившего восстание, рас-
ценены как защита правопорядка и религии. Точно так же
рассматривает «Повесть» и действия князя Глеба, который пода-
вил восстание новгородского «людья», т. е. простых горожан, вы-
ступивших в том же году против епископа и бояр. При таком
субъективном освещении событий не остается сомнений, что па-
мятник отражает классовые интересы феодалов.
Несмотря на отпечаток феодальной среды, который несет текст
«Повести», памятнику чужда узость феодального миропонимания.
«Повесть временных лет» проникнута светлой, всеобъемлющей
идеей патриотизма. Эта идея наряду с огромным фактическим ма-
териалом, четкостью композиции и богатством языка «Повести»
позволяет отнести памятник к числу величайших произведений
мировой культуры.
Уже в первых строках памятника воссоздана общая картина
происхождения славянства. В эту картину тщательно вписана и
начальная история русского народа. Летописец подчеркивает
международное значение Русского государства, рисуя его становле-
ние и развитие на общем фоне истории европейских народов.
Патриотизм, восхищение героическим прошлым своей страны
звучат в рассказах о Руси времени «вещего» Олега, мудрой пра-
вительницы Ольги, рыцарственного Святослава. Деяния этих кня-
зей летописец даже несколько идеализирует, тем самым пытаясь
противопоставить далекое героическое прошлое Руси своему вре-
мени— времени кровавой усобицы конца XI—начала X I I в. Чув-
ство любви к родине особенно ярко и живо передается летописцем
при описании всенародных бедствий, постигших Русь в X — X I I вв.,
когда неоднократно возникала угроза захвата кочевниками Киева
и всех южнорусских земель. Под 1093 г. в «Повести» помещен рас-
сказ, воспроизводящий страшную картину половецкого набега.
Половцы угоняли на чужбину русских пленных. Они «стражюще,
печални, мучими, зимою оцепляеми, в алчи и в жажи и в беде,
опустневше лици, почерневше телесы; незнаемии страною, языком
испаленым, нази ходяще и боси, ногы имуще сбодены терньем».
29
Глубокой скорбью звучат слова угнанных в неволю: « А з бех сего
города» ( « Я был из этого города»), « Я з сея вси» ( « Я из того
села»). Но каким оптимизмом, какой верой в будущее наполнено
заключение скорбного рассказа: « Д а никто же дерзнет рещи, яко
ненавидими богом есмы! Да не будеть. Кого бо тако бог любить,
яко же ны взлюбил есть? Кого тако почел есть, яко же ны просла-
вил есть и вознесе? Никого же!». Здесь сквозь покров церковной
фразеологии явственно выступает глубокий патриотизм автора.
Он гордится своим народом; даже в период тяжких испытаний он
уверен в его силах, в его будущем.
Летописец неоднократно подчеркивает значение русских оборо-
нительных походов как средства защиты народов Восточной Ев-
ропы от орд кочевников. Именно при описании этих походов зву-
чит глубокая патриотическая гордость воинскими успехами Руси,
закрепляющими авторитет Русского государства на международной
арене. В рассказе о победе над половцами в 1111 г. читаем: «Воз-
вратившаяся русьстии князи во свояси со славою великою к своим
людем; и ко всем странам далним, рекуще ко Греком и Угром, и
Ляхом, и Чехом, донде же и до Рима пройде».
Любовь к родине, боль и тревога за ее дальнейшие судьбы зву-
чат и в заключительных статьях памятника. Тревога летописца
была обоснованна; на Руси наступила пора страшных междоусоб-
ных войн.
«Повесть» была создана на рубеже двух эпох. На смену эпохе
единого Древнерусского государства пришел период феодальной
раздробленности, ознаменовавший создание на территории Руси
ряда самостоятельных княжеств. Этот период был отмечен крова-
вой борьбой за стол великого князя в Киеве, за выгодные княже-
ния в других стольных городах. Враждующие партии князей все
чаще и чаще стали приглашать себе на помощь половцев и других
иностранных наемников. Грабеж и насилия, произвол и истребле-
ние мирного населения, бесконечные войны и набеги — таков был
результат многолетней корыстной политики князей. Эти бедствия
тяжелым бременем легли на плечи прежде всего простого «лю-
дья» — горожан и смердов, хотя затрагивали интересы и других
прослоек феодального общества: купцов, мелких феодалов, низшего
духовенства. «Повесть» правдиво отобразила картины усобицы,
дав ей определенную оценку. Памятник гневно клеймит политику
князей, которые предпочли общерусским интересам свои личные.
Описывая под 1097 г. Любечский княжеский съезд, решения кото-
рого, казалось, должны были стать обязательными для его участ-
ников, летописец приводит речи князей, осуждавших усобицу:
«Почто губим Русьскую землю, сами на ся котору деюще? А По-
ловци землю нашю несуть розно, и ради суть, оже межю нами
рати. Д а ноне отселе имемся в едино сердце, и блюдем Рускые
земли». Горечью полон, однако, дальнейший рассказ летописца, по-
вествующий о разгоревшейся через несколько дней после встречи
30
в Любече усобице, кровопролитных столкновениях и даже ослеп-
лении одного из участников съезда Василька другими князьями.
В этой обстановке призывом к искоренению междоусобицы,
к объединению перед лицом бесконечных набегов половцев яв-
ляется речь летописца, вложенная в уста горожан Киева, жителей
города, наиболее страдавшего от княжеских усобиц. Эти речи
были обращены к Владимиру Мономаху, одному из немногих
князей, стяжавшему себе авторитет противника усобицы: «Мо-
лимся княже, тобе и братома твоима, не мозете погубите Русьскые
земли. А щ е бо возмете рать межю собою, погании имуть радова-
тися, и возмуть землю нашю, иже беша стяжали отци ваши и деди
ваши трудом великим и храбрьством, побарающе по Русьскей
земли, ины земли приискываху, а вы хочете погубити землю
Русьскую». В этом патриотическом призыве «Повести временных
лет» отразились не только личные взгляды летописца, но и вообще
взгляды передовой части русского общества того времени. Памят-
ник сохранил до наших дней настроения, чаяния и помыслы совре-
менников «Повести временных лет», тревожащихся за судьбы
своей родины в страшную годину половецких набегов и княжеской
анархии, жаждущих видеть свою страну независимой, сильной и
богатой.
«Повесть» проникнута также идеей общности славянства. Лето-
писец подчеркивает, что некогда славяне были единым народом.
Расселение этого народа вызвало создание нескольких самостоя-
тельных государств: Руси, Польши, Болгарии, Чехии и многочис-
ленных очагов славянских поселений на Балканах и в Центральной
Европе.
Единый язык и письменность, создание которой летописец при-
писывает Кириллу и Мефодию, являются характерными призна-
ками, объединяющими славян в одну группу народов, внесших,
как стремится показать «Повесть временных лет», свой вклад
в историю и культуру Европы.
Летописание X I I — X I I I вв. было новым этапом в развитии
русской исторической мысли. Рост экономической и политической
самостоятельности отдельных княжеств, общий подъем русской
культуры способствовали развитию областного летописания и со-
зданию летописей при дворах местных князей. Описание междо-
усобных войн, политической борьбы, дипломатических переговоров,
рыцарских подвигов, семейных событий — таково основное содер-
жание летописей. Общими чертами этих памятников являются
феодальная и церковная идеология, персонализм (события летопи-
сец обычно связывает с личностью своего господина), субъектив-
ность в освещении событий (доброжелательность в отношении
«своего» князя, враждебность к его врагам). В то же время каждой
княжеской летописи присущи яркие индивидуальные особенности,
выражающиеся в собственной политической направленности, в стиле
и лексике. Подобные памятники возникли в ближайшем окружении
31
 наиболее влиятельных князей. Историки реконструировали лето-
писи воинственного Юрия Долгорукого, его сына «самовластца
Суждальской земли» Андрея Боголюбского, талантливого политика
и полководца киевского князя Изяслава Мстиславовича, владельца
огромных поместий могущественного черниговского князя Свято-
слава Ольговича, храброго рыцаря Владимира Переяславского,
борца против крамольного боярства и татарской агрессии Даниила
Галицкого. В роли создателей этих летописей выступают не только
монахи, но и бояре и дружинники из личного окружения князей
и даже сами князья.
В X I I и X I I I вв. не прекращается и киевская великокняжеская
летопись. Она довольно подробно фиксирует события из жизни
юга Руси и Киева. Ее политическая направленность в значитель-
ной степени отражает интересы местного боярства, которое в то
время заключило договор (ряд) с правящим князем.
Своеобразны новгородские летописные памятники этого пе-
риода. Они превосходно отражают внутреннюю жизнь города —
крупнейшего центра торговли и ремесла Восточной Европы. Лето-
писец сообщает о ценах на торгу, о стихийных бедствиях, о поли-
тической жизни города. В ходе изложения при оценке общерусских
событий летописец неизменно проводит основную политическую
линию «Господина Великого Новгорода», которая заключается
в сохранении внутренней и внешней самостоятельности, в защите
своего «автономизма» от княжеских поползновений. Сообщения
Новгородской летописи лаконичны по форме, но ясны и четки
по содержанию.
Возникают крупные летописные центры на Руси. На юге Рус-
ской земли, кроме Киева, развивается летописание в Переяславле
и в Чернигове, на западе — в Галиче, на северо-востоке — во Вла-
димире, Ростове, Суздале, Переяславле-Суздальском, Рязани, на
северо-западе — в Полоцке. Все эти летописи тщательно отмечают
местные события, часто вводят в свой текст общерусские известия.
Летописные памятники отдельных княжеств содержат много ин-
тересных материалов по социально-политической истории Древней
Руси периода феодальной раздробленности и являются доказатель-
ством развития письменной культуры того времени.
«Повесть временных лет» и летописание X I I — X I I I вв. имели
огромное значение для развития культуры Русского государства и
братских славянских народов. Эти летописные памятники стали
фундаментом при создании и дальнейшем развитии летописной
традиции X I V — X V I вв. во Владимире, Ростове, Твери, Рязани
и других летописных центрах. «Повесть временных лет» сохрани-
лась в древнейших летописях: в Лаврентьевской летописи, дово-
дившей свое повествование до начала X I V в., в Новгородской
1-й летописи и в Ипатьевской летописи, заканчивавшей свое изло-
жение концом X I I I в. «Повесть» и летописание X I I — X I I I вв. по-
служили также основой при возникновении в Москве общерусских
32
АётописНых сводов, этих политико-идеологических, начинаний Рус-
ского централизованного государства. Русское летописание X —
X I I I вв. оказало значительное влияние на развитие культуры и
общий прогресс исторической мысли народов Украины, Белоруссии
и Литвы.
Уже с середины X I I I в. за рубежом были известны русские
летописи. Их фрагменты, совпадающие с отрывками западноевро-
пейских латинских хроник, наглядно подтверждают использование
русских летописей. Подобные сообщения находятся в английских,
австрийских, немецких исторических произведениях X I I I — X I V вв.,
в хронике Ливонского ордена. Наконец, в X V в. «Повесть времен-
ных лет» и некоторые другие памятники русского летописания
были использованы в «Истории Польши» польского историка
Яна Длугоша. Переведенные на латинский язык, русские летописи
в составе труда Длугоша были известны ученым эпохи Возрожде-
ния. Использование в латинских хрониках русских летописей сыг-
рало определенную роль в ознакомлении Западной Европы с исто-
рией, бытом и культурой русского народа.
И з памятников древнерусской оригинальной литературы наи-
большую известность имеет «Слово о полку Игореве». Сравни-
тельно небольшое по размерам сочинение, повествующее о мало-
значительных исторических событиях конца X I I в., со времени его
открытия и опубликования (в 1800 г.) вот уже более полутора
столетий пользуется огромной популярностью в нашей стране и
во многих странах мира.
«Слово о полку Игореве» является в литературе X I — X I I I вв.
единственным произведением подобного жанра. Это поэтическое
произведение, написанное прозой, часто переходящей в ритмиче-
скую прозу. Оно не имело утилитарного назначения, не предназна-
чалось для чтения в церквах (как жития и поучения) или для
исторических справок (как летописи). Это первое в Древней Руси
сочинение, созданное специально как произведение художествен-
ной литературы.
«Слово о полку Игореве» было порождено своей эпохой — пер-
вым столетием периода феодальной раздробленности, когда Древ-
нерусское государство распалось на много удельных княжеств, со-
перничавших и враждовавших друг с другом, и когда начались
бесконечные междоусобные войны между княжествами, ослабляв-
шие Русскую землю. Вместе с тем тогда еще жива была память
о недавних временах, когда Русская земля была единым государ-
ством, находившимся под властью могущественного киевского
князя.
Безымянный автор «Слова о полку Игореве» обладал глубоким
знанием русской действительности и сумел достичь исключитель-
ного проникновения в сущность сложных политических явлений
своего времени. Принадлежавший скорее всего к дружинной знати
одного из южнорусских удельных княжеств, автор «Слова» сумел
3 Очерк истории культуры 33
подняться над узкйми классовыми и политическими интересами
своей социальной группы и своего княжества и при создании поэмы
думал о судьбах всей Русской земли. В его произведении впервые
в русской литературе с такой отчетливостью было указано главное
зло русской действительности того времени — княжеские междо-
усобицы, которые ослабляют Русскую землю, делают ее легко уяз-
вимой для набегов внешних врагов.
В основу своего произведения безымянный автор положил
реальные события — неудачный поход одного из южнорусских
удельных князей в половецкие степи. В поэме показано, что пред-
водитель похода обладал личной храбростью и предпринял свой
поход против главных врагов Руси — половцев. Но поход этот был
затеян Игорем в одиночку, лишь с войском небольшого собствен-
ного княжества, и потому неизбежно потерпел поражение. Автор
стремился показать, что сепаратные действия отдельных русских
князей против Половецкой степи заведомо обречены на провал.
Автор при этом указывает на единственную возможность добиться
решительной победы над половцами — объединить силы всех рус-
ских князей, всех удельных княжеств и совместно двинуться на
врага; а во главе соединенных сил русских земель, как и в недав-
нем прошлом, должен стать старший из русских князей, князь
киевский.
Впервые в русской литературе с такой силой и страстностью
в поэме вырисовывается патриотический образ Русской земли.
« З а землю Русскую» идут в поход герои «Слова», князь Игорь и
его воины, «храбрые русичи», «за землю Русскую» они сражаются
и умирают в неравной борьбе с половцами на берегах Каялы; вся
Русская земля оплакивает своих погибших воинов после постигшего
их поражения, а затем радуется счастливому спасению Игоря из
половецкого плена. И сама природа родной земли участвует в со-
бытиях, в печалях и радостях народа; ветры, грозовые тучи, солнце
и его затмение, молнии и дождь, вечерние сумерки и утренний
туман, реки и моря, горы и степи с курганами составляют величе-
ственный фон, на котором развертывается действие «Слова», и
в то же время усиливают настроение в каждой сцене, а часто и
прямо участвуют в происходящем, помогают героям бороться с вра-
гами.
Действие произведения развертывается на широчайших про-
странствах от Карпат и Дуная до Волги, от Новгорода до Тму-
таракани; вся огромная Русская земля находится в поле зрения
автора и вовлечена в происходящие события; нередко действие
происходит одновременно в разных концах Руси: «Девицы поют
на Дунае, вьются голоса через море до Киева»; «трубы трубят
в Новегороде, стоят стяги в Путивле». Вместе с тем, действие
поэмы происходит на широком историческом фоне, на фоне
всей истории Русского государства; для автора Русская земля
едина.
34
 Многие художественные особенности «Слова» восходят к устной
народной поэзии, притом не к прежнему славянскому фольклору
доклассового общества, а к значительно более развитому устному
поэтическому творчеству своей эпохи. Но, используя живительные
силы устного народного творчества, автор опирался и на накопив-
шиеся традиции русской книжности и создал произведение пись-
менное, со вполне определенной идейной направленностью и в худо-
жественной форме, типичной для письменной литературы.
В «Слове о полку Игореве» лучшие стороны древней русской
литературы наш\и свое наиболее яркое проявление.
Принятие христианства способствовало развитию не только
русской письменной литературы, но и русской музыки. Важной со-
ставной частью ритуала православного богослужения было хоровое
пение. И з Византии и Болгарии были заимствованы тексты цер-
ковных песнопений (в славянском переводе) и система осмогласия,
т. е. распева церковных пений на восемь гласов. Но на русской
почве византийские заимствования были творчески переработаны,
было широко использовано богатое музыкальное наследие восточно-
славянского песенного фольклора дохристианского периода. Был
разработан свой знаменный распев, отличающийся от византий-
ского и связанный с русским приемом музыкального воплощения
эпических песен. Как основной стиль русского церковного пения,
знаменный распев просуществовал с X I до X V I I I столетия.
На Руси в X I — X I I вв. была создана и своя оригинальная
система нотного письма — «крюковые ноты», служившая затем
вплоть до X V I I I в. (а у старообрядцев — до начала X X в.) для
записи мелодий русской духовной музыки.
Продолжает развиваться и светская музыка, в еще большей
степени базирующаяся на восточнославянском музыкальном насле-
дии языческого времени. Музыка и танцы стали использоваться
для увеселения складывающегося господствующего класса. На пи-
рах и празднествах у князей и бояр выступали музыканты, певцы,
плясуны, скоморохи. Изображение музыкантов и плясунов, даю-
щих представление в княжеском тереме, сохранилось на лестничной
фреске в киевском Софийском соборе; музыканты играют на раз-
нообразных музыкальных инструментах — на флейте, гуслях,
накрах (ударный инструмент), трубах и на каком-то смычковом
инструменте, напоминающем скрипку.
В X I - X I I вв. успешно шло накопление знании о природе и
общественной жизни. Накопление шло двумя путями — в резуль-
тате собственной практики и благодаря распространению перевод-
ной византийской научной литературы.
Объединение восточнославянских земель и создание огромного
Русского государства, а затем распространение власти русских
князей на обширные неславянские области севера способствовали
собиранию киевской княжеской администрацией географических
сведений о подвластной территории и о землях соседних государств
3* 35
и народов. Эти сведения были впервые изложены во введении
к «Повести временных лет», написанном, как отмечалось, в начале
X I I в. Нестором. Введение к «Повести» явилось первым русским
географическим сочинением, первым описанием Русской земли и
всей Восточной Европы, имеющим большую историко-культурную
ценность. С поразительной четкостью и наглядностью Нестор дает
краткое описание русской равнины, ее главных рек и водных путей:
«Днепр бо потече из Оковьского леса, и потечеть на полъдне,
а Двина ис того же леса потечет, а идеть на полунощье и внидегь
в море Варяжьское. 1 Ис того же леса потече Волга на въсток, и
вътечеть семьюдесят жерел в море Хвалисьское. 2 А Днепр втечеть
в Понетьское море 3 жерелом, еже море словеть Руское». Немногим
ранее в том же введении дается знаменитое описание Великого
водного пути между Черным и Балтийским морями: « . . . бе путь
из Варяг в Греки и из Грекъ по Днепру, и верхъ Днепра волок
до Ловоти, [и] по Ловоти внити в Ылмерь озеро великое, из
него же озера потечеть Волхов и вътечеть в озеро великое Нево,
[и] того озера внидеть устье в море Варяжьское». Очень ценны
приводимые далее сведения о восточнославянских племенах, их
географическом расселении, их нравах и обычаях; эти сведения до
сих пор составляют основу наших познаний об отдельных восточно-
славянских племенах, предках русского, украинского и белорус-
ского народов. Т а м же вкратце описаны и неславянские племена
Восточной Европы — финноугорские племена чудь (будущие
эстонцы), весь (вепсы), черемись (марийцы), мордва, пермь
(коми), угра (ханты и манси), ямь (финны), либь (ливы) и исчез-
нувшие впоследствии меря, мурома, чудь заволоцкая; балтийские
племена литва, корсь (курши), летьгола и зимигола (предки латы-
шей). В другой связи во введении упоминаются тюркские народы
Восточной Европы — болгары волжские, хазары и исчезнувшие
ко времени составления летописи авары. Перечисляются и основ-
ные народы Западной Европы: свей (население средней Швеции),
урмане (норвежцы), готе (население южной Швеции), агняне
(англичане), римляне, немцы, веньдици (венецианцы) и др.
Текст «Повести временных лет», взятый в целом, содержит све-
дения обо всем огромном пространстве Восточной Европы от
Дуная и Угорских гор (Карпат) на юго-западе до Печоры и север-
ного Урала на крайнем северо-востоке, от земли Ями (Финляндии)
и Варяжского моря на северо-западе и до Каспия на юго-востоке;
в пределах территории Русского государства упоминается более
80 городов, более 40 рек и десятки других географических назва-
ний. И з других источников явствует, что в X I I в. русским людям
были уже хорошо известны на севере Белое море, Кольский полу-

1 Балтийское море.
2 Каспийское море.
3 Черное море.

36
 остров, а в первой половине X I I I в. — Ледовитый океан, метко
названный в одном древнерусском памятнике «дышучее море»
(из-за теплого течения Гольфстрим зимой от моря поднимается
пар, как от человеческого дыхания); на юге в X I l в. русские уже
знали Кавказ и Закавказье (в частности, Грузию). Благодаря па-
ломничествам в Константинополь, на Афон и в Палестину русским
людям стали известны Византия и страны Ближнего Востока, бла-
годаря торговым поездкам — Польша, Чехия, Славянское Поморье,
Швеция, Дания, германские княжества. Для пополнения геогра-
фических сведений о странах, лежащих за пределами Восточной
Европы, использовались также переводные византийские сочине-
ния, содержавшие данные о Северной Африке, Ближнем Востоке и
частично о странах Западной Европы.
Накопленные русскими людьми исторические знания были скон-
центрированы в «Повести временных лет». Сведения по истории
других стран и народов русские читатели находили в произведе-
ниях переводной исторической литературы — в переводах визан-
тийских хроник, библейских книг, сочинениях Иосифа Флавия
и др.
Практика сельского хозяйства и лесных промыслов вела к на-
коплению сведений по естествознанию. Разведение домашнего скота
дало русским крестьянам практические знания о росте и размно-
жении животных. Практика земледелия привела к накапливанию
знаний о произрастании всех основных культурных злаков, овощей
и фруктов, занятия охотой и лесными промыслами давали богатые
сведения о животном мире и растительности лесной и лесостепной
полосы Восточной Европы.
Судя по имеющимся в нашем распоряжении письменным памят-
никам, в Древней Руси не сложилось оригинальных представлений
о строении мира и после введения христианства были использо-
ваны те воззрения на устройство Вселенной, которые к тому вре-
мени уже существовали в Византии. В сочинении Козьмы Инди-
коплова Земля рассматривалась как плоскость, окруженная океа-
ном; вокруг океана находится недостижимая людьми земля, на
которую опирается небесный свод; по небосводу совершают дви-
жения небесные светила. Сходные концепции содержались и у дру-
гих византийских авторов. Но важно отметить, что из Византии
проникли на Русь и некоторые полезные календарно-астрономиче-
ские сведения: о делении года на месяцы по принятому в то время
в Европе Юлианскому календарю, о продолжительности года —
365 1 A дней, о смысле устанавливаемого каждые 4 года високосного
года, о системе летосчисления от рождества Христова, о начале
года с 1 марта и т. д.
Необходимость календарно-астрономических расчетов способ-
ствовала развитию прикладной математики. Этим расчетам, в част-
ности, посвящено первое русское математическое сочинение, на-
писанное в 1136 г. новгородским книжником Кириком. Русским
37
людям были известны четыре правила арифметики и дроби. Циф-
рами служили буквы славянского алфавита.
В Древней Руси I X — X I I I вв. имелась и своя система мер,
частью сложившаяся у восточнославянских племен (тогда же или
в предшествующую эпоху), частично заимствованная из других
стран — из западнославянских земель, из Византии и с Ближнего
Востока. Местными мерами длины были пядь (около 23 см), са-
жень (около 1.42 м) и верста, или поприще (несколько более 1 км);
применялся и заимствованный из Византии локоть (42.5 или
47.5 см). Мерами веса были заимствованная из Ближнего Востока
гривна (409 г), пуд (40 гривен) и заимствованный с Запада бер-
ковец (10 пудов). Имелись и меры жидкостей — ведро, бочка, и
меры сыпучих тел — осьмина, четверть, половник, кадь.
Накопленные богатства человеческих знаний и литературно-
художественного творчества были сосредоточены в книгах. Книги,
еще в X в. очень редкие на Руси, широко распространяются по
стране в X I — X I I I вв. и становятся важнейшей культурной цен-
ностью. Русские люди уже в X I в. стали сознавать огромное
культурное значение книг. Именно в это время складываются
восторженные панегирики в честь книг. Автору «Повести времен-
ных лет» принадлежат замечательные слова: «Велика бо бываеть
польза от ученья книжного . . . мудрость бо обретаем и въздер-
жанье от словес книжных»... Книги «суть рекы, напаяюще вселе-
ную, се суть исходищя мудрости; книгам бо есть неищетная глу-
бина». В рукописном сборнике «Измарагд» говорилось: «Подобны
суть книги глубине морской».
Учитывая важное значение книг для развития культуры, делом
умножения количества книг, имевшихся в стране, занялся Ярослав
Мудрый, собравший в Киеве большое количество писцов, которые
«списаша книгы многы». Он создал первую в стране большую
библиотеку в киевском Софийском соборе; при Ярославе создаются
первые крупные оригинальные произведения русской литературы,
распространяются переводные византийские книги. Большую биб-
лиотеку собрал князь Николай Ольгович (Николай Святоша), по-
стригшийся в начале X I I в. в Печерском монастыре. Его библио-
тека осталась после его смерти в монастыре и способствовала со-
зданию здесь крупнейшего в стране книжного собрания.
Значительные библиотеки были созданы и во многих других горо-
дах страны.
Образованность распространялась прежде всего среди духовен-
ства, обязанного постоянно заниматься чтением и изготовлением
книг. Центрами переписки книг были главным образом монастыри,
переписчиками являлись преимущественно монахи, священники,
дьяконы; но встречались и светские писцы-ремесленники.
Знания распространялись в X I — X I I вв. и среди представите-
лей господствующего класса. Ярослав Мудрый сам «книгам при-
лежа и почитая е часто и в нощи, и в дне». Образованными людьми
за
 были и е г о сыновья Святослав и Всеволод (последний знал пять
иностранных языков). Сын Всеволода Владимир Мономах, выдаю-
щийся древнерусский писатель, был знаком с греческой, латинской,
англосаксонской литературой. Братья Андрея Боголюбского Ми-
хаил и Всеволод также знали несколько языков. Известно, что по-
лучили образование и некоторые женщины в княжеских семьях.
Сохранилась собственноручная подпись дочери Ярослава Анны
(вышедшей замуж за французского короля Генриха I V ) . О дочери
черниговского князя Ефросинии известно, что она «не во Афинех
учися, но афинейски премудрости изучи», т. е. освоила важнейшие
в то время предметы — «философию, риторию и всю граммати-
кию»; учителем ее был весьма образованный и начитанный черни-
говский боярин Федор.
Для распространения культуры в среде господствующего класса
уже вскоре после принятия христианства князь Владимир «нача
поимати у нарочитое чади дети и даяти нача на ученье книжное».
Предполагается, что с этого времени стали существовать (вероятно,
небольшие по размерам и простые по устройству) школы для де-
тей знати. Ярослав основал в Новгороде школу для 300 человек,
преимущественно для детей духовенства. Учителя (в большин-
стве— из среды духовенства), обучавшие небольшие группы уче-
ников, имелись, по-видимому, в то время во многих городах страны;
гак, в маленьком Курске такой учитель в середине X I в. обучал
Феодосия Печерского.
В последние десятилетия советскими учеными установлено, что
уже в X — X I I вв. грамотность получила распространение и среди
сравнительно широких слоев населения, особенно в городах. Най-
денная в Гнездове старейшая сохранившаяся русская надпись на-
чала X в. «гороухща» выполнена гончаром на стенке глиняного
сосуда. От X I — X I I вв. известны исполненные ремесленниками
надписи на обломках глиняных сосудов в Киеве, Саркеле, Старой
Рязани, на пряслицах, кирпичах, на крышке деревянной кадушки,
сапожных колодках, на ювелирных изделиях. Особенно важны
найденные в ходе многолетних раскопок экспедиции А. В. Арци-
ховского в Новгороде берестяные грамоты — письма, счета, заве-
щания, торговые записи, писавшиеся острым предметом на кусках
бересты. Старейшие берестяные грамоты относятся к X I в. Эти
грамоты написаны рядовыми крестьянами и ремесленниками, про-
стым народным языком и ярко свидетельствуют о распространении
грамотности среди городского ремесленного люда и даже среди
сельского населения.
Такова была древнерусская культура, сложившаяся в I X —
первой половине X I I I в. Она впитала в себя все лучшее из куль-
турного наследия восточнославянских племен предшествующей
эпохи, а также многие достижения культуры самой передовой
страны своего времени — Византии и ряда других соседних наро-
дов, но все заимствования были творчески переработаны и явились
39
лишь отдельными элементами в величественном здании древнерус-
ской культуры, созданном творческим гением русского народа.
Н а огромных пространствах Русской земли от Карпат до Волги
и от Ладоги и северных лесов до южных степей и Черного моря
русская культура I X — X I I I вв. была единой, развивалась на бо-
гатом и многогранном русском языке. Она явилась общей основой
для последующего развития культур русского, украинского и бело-
русского народов.

* * *

Уже в искусстве дофеодального периода на территории Восточ-

ной Европы ( I X — X вв.) явно заметны черты, свидетельствующие
о все углубляющемся процессе социальной дифференциации. Изу-
чение многочисленных памятников прикладного искусства этой
эпохи, добытых раскопками курганов и городищ, позволяет уста-
новить наличие двух линий художественного развития, одна из
которых продолжает старую линию народного искусства, другая
характеризуется чертами идеологии формирующегося господствую-
щего класса феодального общества. Монументальное искусство до-
христианской Руси, в подлинных памятниках почти не дошедшее
до нас, несомненно гораздо яснее и выразительнее могло бы пока-
зать эти же явления. Только по отдельным археологическим наход-
кам и по отрывочным известиям летописей мы знаем о «капищах»
и «требищах» славянских языческих богов, о больших деревянных
и каменных статуях этих кумиров, о богатых палатах и теремах
князей и их дружинников. Памятники монументального искусства
Руси сохранились только с конца X — X I в. и почти все связаны
с новой христианской религией. Искусство социальной верхушки
складывающегося в это время феодального общества развивается
не только на основе предшествующего развития искусства восточ-
нославянских племен, но и широко использует художественные
средства феодальной культуры Византии. Конечно, княжеско-
боярская верхушка формирующегося феодального общества
в Киеве, Новгороде и в других центрах Древней Руси могла вос-
пользоваться накопленным опытом византийского феодального
искусства не потому лишь, что имела постоянные связи с Визан-
тией, а прежде всего потому, что византийское феодальное искус-
ство, как и византийская религия, перенесенная из политических
соображений, обоюдно выгодных для обеих стран, вполне отвечали
тем требованиям, которые выставляло формирующееся феодальное
общество Древнерусского государства. Византийское искусство,
выражавшее идеологию социальных верхов феодальной Византии,
было понятным и нужным по своим социальным функциям и
княжеско-боярской верхушке Древней Руси. Конечно, византий-
ское искусство, сложившееся в различных концах Восточной Рим-
ской империи и с раннего средневековья прошедшее уже сложный

40
и значительный путь развития, попадая в новую среду, быстро
«приспосабливалось» этой средой к своим местным специфическим
условиям. Искусство различных центров Киевской Руси наглядно
демонстрирует уже с самой ранней поры местную переработку ви-
зантийского искусства. Эту переработку отнюдь нельзя рассмат-
ривать только лишь как встречу византийского искусства с дру-
гими, тоже иноземными, влияниями, хотя последние неоспоримы.
Памятники монументального искусства Древнерусского государ-
ства возникали в первую очередь в наиболее крупных городах
Поднепровья. Степень их сохранности очень различна. Большая
часть памятников сохранилась в барочном наряде, в который одела
их эпоха X V I I — X V I I I вв. Многие памятники Киева сохранились
только в фундаментах, позволяющих реконструировать облик слож-
ных построек не всегда полностью, многие несут на себе резуль-
таты «реставраций» различных эпох.
Отрывочные и не вполне достоверные летописные свидетельства
говорят о существовании отдельных христианских храмов в Киеве
еще в X в. Такова церковь Ильи, существовавшая в Киеве при
Игоре, — в ней давала присягу христианская часть дружины Игоря,
летопись при этом добавляет «мнози бо беша варязи хрестиане»
(Лаврентьевская летопись, 945 г.). Эти церкви, конечно, были слу-
чайными, единичными сооружениями, отнюдь не характерными
для облика дохристианского Киева. Только при Владимире Свято-
славиче начинается энергичное строительство деревянных и камен-
ных храмов как в самом Киеве, так и в других городах Киевской
Руси. По свидетельству хроники Титмара Мерзебургского (умер-
шего в 1018 г., т. е. три года спустя после смерти Владимира),
в Киеве было к началу X I в- более 400 церквей и восемь торжищ.
Сведение это явно преувеличено, такого количества церквей
в Киеве, конечно, не было ни в эту пору, ни даже позже, но све-
дение важно тем, что Киев, по-видимому, производил на инозем-
ного наблюдателя впечатление города, насыщенного памятниками
новой христианской архитектуры, несмотря на то что христиани-
зация его была в сущности в самом начале.
От церковного каменного строительства князя Владимира до
нас дошли только фундаменты знаменитой Десятинной церкви,
выстроенной в 991—996 гг. Раскопанные части позволяют рекон-
струировать ее как большую трехнефную, шестистолпную крестово-
купольную постройку, вскоре расширенную дополнительными от-
крытыми галереями. Характерной строительной особенностью по-
стройки были деревянные настилы-лежни, залитые раствором, на
которых клались каменные фундаменты. Раскопки вскрыли боль-
шое количество фрагментов мраморного, а также фрескового и
мозаичного убранства церкви. Галереи, опоясывавшие храм, ве-
роятно, были ниже его и придавали объему здания ступенчатый
характер. Позднейший источник сообщает, что Десятинная церковь
была «о двадцати пяти верхах». Эта особенность напоминает
41
 о многоглавии дубового храма Софии в Новгороде, выстроенного
в конце X в.
Значительно полнее наши сведения об архитектуре первой по-
ловины X I в. Этот период представлен в Поднепровье сохранив-
шимися памятниками строительства двух сыновей князя Влади-
мира — князя Мстислава черниговского и тмутараканского и князя
Ярослава киевского. Мстислав выстроил в обоих своих городах,
в Тмутаракани и Чернигове, по собору; черниговский был закон-
чен уже после смерти Мстислава его братом Ярославом. Тмутара-
канский собор не сохранился, черниговский собор Спаса суще-
ствует до настоящего времени, хотя сохранился и не во всех де-
талях; он представляет большую трехнефную, пятикупольную
постройку с тремя апсидами в восточной стороне и с цилиндри-
ческой башней у северо-западного угла. Внутри собор имеет боль-
шие по площади хоры (полати), на которые поднимались по лест-
нице в названной башне; юго-западная башня выстроена в X V I I I в.
на месте первоначальной крещальни, фундаменты которой
вскрыты раскопками. Фасады собора расчленены лопатками, вы-
ражающими внутреннее структурное членение здания. Собор
был перекрыт «по закомарам», т. е. кровля его лежала непосред-
ственно на коробовых сводах здания.
Почти одновременно с черниговским собором Ярослав выстроил
в Киеве собор Софии. Самое имя этого собора, так же как и имена
церкви Ирины, Золотых ворот, были несомненно связаны с жела-
нием повторить в Киеве прославленные константинопольские по-
стройки. Нужно, конечно, полностью отбросить мысль о сходстве
киевской Софии с константинопольской; киевская София хотя и
повторяла константинопольскую архитектуру, но архитектуру бо-
лее или менее современную ей, а не архитектуру V I в. Снаружи
киевская София несет сейчас барочный наряд X V I I — X V I I I вв.,
сильно искажающий ее первоначальный облик. Памятник представ-
ляет огромную пятинефную постройку, опоясанную в древности
двумя открытыми галереями. Своеобразная конструкция внешней
галереи киевской Софии, пристроенной уже в конце X I в., повто-
ряла конструкцию галереи новгородской Софии, выстроенной
в 1045—1050 гг. Для внутреннего пространства собора, так же как
и для черниговского Спаса, характерны огромные хоры. Кровля
собора лежала непосредственно на сводах. Здание увенчивали
13 куполов, в чем несомненно отразилась композиция деревянных
многоверхих построек, в частности новгородской Софии «о тринад-
цати верхах». Сохранившийся восточный фасад собора декорирован
по-византийски двухуступчатыми нишками с полуциркульным вер-
х,ом. Такой же профиль имели и старые окна собора. На восточном
фасаде хорошо видна древняя -византийская кладка стен. Собор
сложен из рядов тесаного камня, чередующихся с рядами плоского
кирпича («плинфы»), В древности стены н,е были оштукатурены.
Внутри собор был богато украшен мозаикой и фресками; парапеты
 Софийский собор в Киеве. XI в.

хор обработаны орнаментальной барельефной скульптурой. К мо-

заичной и фресковой росписи собора мы вернемся несколько
ниже.
От выстроенных тем же князем Ярославом одновременно
с Софией церквей Ирины и Георгия остались только фундаменты,
вскрытые раскопками; по плану они близки Софийскому собору.
Гражданская архитектура Киева X — X I вв. сохранилась лишь
в незначительной степени. Остатки больших каменных зданий,
частично раскопанных на территории древнейшего Киева, свиде-
тельствуют о том, что гражданское зодчество по строительной
технике было близко церковному и так же, как и последнее, было
в известной мере связано с византийской художественной культу-
рой. От военного строительства Ярослава сохранились до наших
дней развалины Золотых ворот в Киеве, построенных одновре-
менно с Софией; рисунки X V I I в. позволяют с большей или мень-
шей полнотой восстановить облик этого замечательного памятника.
Новгородское искусство XI—начала X I I в. несомненно было
теснейшим образом связано с Киевом; уже присланный из Киева
в 989 г. епископ Иоаким в том же году сооружает деревянную
церковь Софии «о тринадцати верхах». С 1045 по 1050 г. по по-
велению князя Владимира Ярославича строится каменный собор
43
 Софии — один из наиболее выдающихся памятников древнерус-
ского зодчества; эта постройка была несомненно вызвана жела-
нием воспроизвести и в Новгороде блеск и великолепие княжеского
строительства в Киеве; не только основной архитектурный замы-
сел, но и самое имя новгородской Софии повторяют Софию киев-
скую. Новгородский Софийский собор строится, подобно киев-
скому, в центре города, в детинце, который заново отстраивался
в это время. Князь в Новгороде в середине X I в. был еще полно-
властным хозяином детинца; последний был если и не постоянной
резиденцией князя, то безусловно символом его власти и прав.
Новгородская София представляет огромное расчлененное верени-
цами столбов на пять продольных нефов сооружение с простран-
ными хорами-полатями, ход на которые был устроен в специаль-
ной башне, примыкавшей к юго-западному углу храма. Внутреннее
пространство собора близко напоминает киевские памятники X I в.
Внешний облик храма отличается исключительной монолитностью
и конструктивностью. Кладка стен новгородской Софии в отличие
от киевских построек в основном состояла из огромных, грубо
отесанных, не имеющих правильной квадратной формы камней.
Кладка эта, не скрытая под штукатуркой, придавала фасадам зда-
ния подчеркнутую мощность и своеобразную суровую красоту.
Новгородская София, несмотря на несомненную близость к киев-
скому собору, в то же время и существенно отлична от него. Это
отличие заключается не только в отдельных конструктивных осо-
бенностях новгородской Софии, не встречающихся в киевском со-
боре. Новгородская София отличается от киевской по своему худо-
жественному замыслу. Она проще, лаконичнее и строже своего
оригинала. В этом отразился иной дух новгородской культуры и
своеобразие складывающейся самостоятельной архитектурной
школы Новгорода.
И в третьем феодальном центре волховско-днепровской маги-
страли, Полоцке, был также выстроен большой городской пятинеф-
ный Софийский собор (1044—1066), являвшийся вариантом киев-
ской и новгородской Софии.
Характерными для киево-черниговской архитектуры, как и дру-
гих центров Киевского государства X — X I вв., являются парадные
представительные сооружения огромных размеров (храмы,
дворцы). Х р а м резко делится на две части: нижнюю, доступную
для всех желающих, и верхнюю — роскошные хоры, предназначен-
ные только для князя, его семьи и ближайших придворных, кото-
рые входили на хоры через лестничную башню; само резкое рас-
членение храма подчеркнуто противопоставляло феодалов и их
подданных. Церковные здания представляли совершеннейший син-
тез искусств при явной гегемонии самой архитектуры; стены были
покрыты мозаичными и фресковыми росписями, органически свя-
занными с архитектоникой здания; декоративная скульптура и
различные виды прикладного искусства сливались в органическом
44
целом раннефеодального искусства. Х р а м создавал великолепное
обрамление для не менее пышного театрального действия средне-
векового богослужения. Пышность внутреннего оформления храмов,
однако, никогда не затрагивала их строгой конструктивной сущ-
ности. Важнейшим признаком стиля раннефеодальной архитектуры
являлась архитектурная конструктивность, т. е. практическая це-
лесообразность, пронизывающая сооружение в целом.
До настоящего времени сохранились только мозаики Софии
(покрывающие купол, апсиду и подпружные арки храма) и со-
бора Михайловского Златоверхого (Дмитриевского) монастыря
(перенесены в Софию). Есть сведения о существовании мозаик
в Десятинной церкви, в Успенском соборе Киево-Печерской лавры
и некоторых других. В Софии до сих пор существуют фресковые
росписи.
К концу X I в. стабилизируются пришедшие на смену Киевской
Руси мелкие феодальные полугосударства — княжества. Их свое-
образная культура складывается в условиях различных внешнепо-
литических и культурных связей между собой, с европейскими
странами и странами Востока. На этой почве процесс развития
искусства распадается на ряд ветвей, связанных с основными фео-
дальными центрами этого времени. Новые феодальные города,

Софийский собор в Новгороде. 1045—1050.

сменившие Киев, более скромные по масштабу и несколько отлич-
ные по своей социальной структуре, ставят перед искусством но-
вые задачи. Эти новые художественные требования сказались
прежде всего в искусстве самого Киева и его области в конце
X I - X I I в.
В конце X I в. и особенно в начале X I I в. как в самом Киеве,
так и в ряде городов его области строится целый ряд храмов, ос-
новной тип которых был продолжением и несомненным упроще-
нием киевской Десятинной церкви и черниговского Спаса. Это
трехнефные, шестистолпные постройки, обычно увенчанные одной
главой. Древнейшими среди них памятниками являлись разрушен-
ный немецко-фашистскими захватчиками собор Киево-Печерской
лавры, сильно искаженный барочной переработкой фасадов и но-
выми пристройками, и собор Михайловского Златоверхого мона-
стыря (возможно, в действительности являвшийся собором Дмит-
риевского монастыря), также искаженный барочной декоровкой и
пристройками.
Последующее развитие этого архитектурного типа в течение
X I I в. приводит к дальнейшему упрощению, сказывающемуся,
в частности, в замене специально пристроенной башни для хода на
хоры лестницей в толще западной или северной стены. К этому
упрощенному варианту относятся церковь Успения на Подоле
в Киеве (1131—1132), церковь Кирилловского монастыря в Киеве
(1140-е годы), церковь Успения в Каневе (1144) и др. Именно
этот тип постройки лег в основу ряда городских соборов X I I в.
в различных княжеских центрах периода феодальной раздроблен-
ности (Успенские соборы в Старой Рязани и Владимире).
Наряду с этим стабилизировавшимся к X I I в. типом городского
собора удельной столицы зодчество отдельных земель положило
основу для разрешения новой задачи — создания дворцовой кня-
жеской церкви, которая становится неотъемлемой частью дворцо-
вого, замкового, или вотчинного архитектурного комплекса. Осо-
бого развития этот тип здания достигает в Галицко-Волынской и
Владимиро-Суздальской землях в X I I — X I I I вв.
В X I I — X I I I вв. наряду с указанными выше течениями в зод-
честве выступает еще одно явление, чрезвычайно характерное для
зодчества Смоленска и Новгорода XII-—XIII вв. Мы имеем в виду
строительство малых городских церквей, строившихся отдельными
горожанами или городскими корпорациями.
В процессе переработки киевского художественного наследия
местные художественные школы идут самостоятельными путями;
наиболее выпукло их своеобразие выявляется в зодчестве, оформ-
лявшем новые столицы и княжеские резиденции.
Своеобразный облик получает в X I I — X I I I вв. зодчество Чер-
нигова. В Борисоглебском соборе кирпичные стены декорированы
резными белокаменными капителями звериного стиля. Выдаю-
щейся постройкой является выстроенная знаменитым зодчим на-
46
 чала X I I I в. Петром Милонегом башнеобразная церковь Пара-
скевы-Пятницы, увенчанная высокой главой, поставленной на сту-
пенчато-нарастающих сводах.
Начиная с X I I в. большое развитие получает зодчество Га-
лицкого и Волынского княжеств, куда в конце X I I — X I I I в. отли-
вает культурная жизнь Киевской Руси. К сожалению, памятники
эти сохранились очень плохо и ждут еще раскопок и изучения. Со-
бор Владимира-Волынского был выстроен первоначально еще
в 992 г. князем Владимиром. Никаких следов этой постройки не
сохранилось. Успенский собор, сохранившийся доныне, выстроен
князем Мстиславом Изяславичем в 1160 г.
Крупным художественным и культурным центром в конце
X I I — X I I I в. становится Галич; в нем раскопано много развалин
белокаменных построек этого времени; сохранилась, правда, с иска-
жениями, до наших дней только одна церковь Пантелеймона. Важ-
нейшим памятником среди открытых раскопками являются руины
большого Успенского собора, выстроенного около 1157 г. князем
Ярославом Осмомыслом. В декоре фасадов многих галицких хра-
мов немало романских особенностей, в частности, белокаменная
резьба звериного стиля.
В начале X I I в. зависимое от Переяславля Смоленское княже-
ство, видимо, еще было связано с киевскими традициями. Само-
стоятельный путь развития начинается с середины X I I в. (князь
Ростислав Мстиславич), когда Смоленск получает и свою еписко-
пию. Прочность вечевых традиций заставляет князей обосноваться
за пределами города, на Смядыни. О смоленских князьях летопи-
сец отмечает, что они стремились сделать свою смоленскую рези-
денцию «вторым Вышгородом». Памятники смоленского искусства
X I I в. представлены многочисленными церковными постройками,
открытыми раскопками, как Великая церковь Бориса и Глеба на
Смядыни (1145), башнеобразный храм архангела Михаила
(1190-е годы). Выдающимся памятником смоленского зодчества
был храм в предместье Смоленска Рачевке, руины которого были
недавно открыты раскопками. Основу архитектурной композиции
храма составляет четырехстолпное здание, к которому с трех сто-
рон примыкают пристройки — усыпальницы, образующие вместе
с главным храмом сложную живописную комбинацию соподчинен-
ных объемов.
Искусство Полоцкого княжества, развивавшегося в непрерыв-
ной борьбе с Киевом, отмечено рядом художественных особен-
ностей. Церковь Благовещения в Витебске и руины храма-усыпаль-
ницы в Евфросиниевском монастыре в Полоцке (нач. X I I в.)
характеризуются базиликальной вытянутостью плана. Наоборот,
церковь Спаса того же монастыря, выстроенная прославленным
мастером Иваном, представляла башнеобразную постройку, за-
вершавшуюся высоко поднятой на трехлопастном постаменте
главой.
47
 Падение в начале X I I в. экономического и политического удель-
ного веса княжеской власти в Новгороде сопровождалось одно-
временным повышением роли новгородского архиепископа в эко-
номической и политической жизни города. Новгородская София
превращается в X I I в. из княжеского храма в главный храм
новгородского архиепископа. В течение X I I в. новгородские князья
делают ряд попыток противопоставить потерянной для них Софии
новые сооружения. Уже в 1103 г. новгородский князь Мстислав
закладывает в своей резиденции на Городище монументальный
храм Благовещения. В 1113 г. тот же князь строит новый храм,
известный под названием Николы на Ярославовом дворище.
В самом же начале X I I в. возникает крупный княжеский
Юрьев монастырь напротив Городища. Выстроенный в 1119 г.
князем Всеволодом Георгиевский собор Юрьева монастыря по
своему художественному облику, по-видимому, повторял церковь
Благовещения на Городище. По своим масштабам и строительному
мастерству оба эти храма занимали первое место среди новгород-
ских памятников после Софии.
В чрезвычайно напряженной политической обстановке конца
первой трети X I I в. возникли на территории самого города два
последних княжеских храма, заложенных князем Всеволодом, цер-
ковь Ивана на Опоках (1127—1130) и церковь Успения на Торгу
(1135).
После 1135 г. летописи сообщают всего о трех фактах княже-
ского строительства. Все эти постройки возникают не на городской
территории, а исключительно на Городище, которое становится
в это время резиденцией княжеской власти. В 1198 г. подле Горо-
дища на холме Нередице князь Ярослав Владимирович заклады-
вает знаменитую церковь Спаса, главный храм придворного мона-
стыря. Характерно, что первые две постройки строятся из дерева.
Князья, начиная с X I I в. чувствовавшие себя в Новгороде крайне
непрочно, не имели никакого стремления к крупным многолетним
по выполнению и дорогостоящим постройкам. К тому же такие по-
стройки, как София, или Георгиевский собор, стали просто непо-
сильны для казны новгородского князя. Только на этом новом
фоне будет понятна церковь Спаса Нередицы. Эта княжеская,
придворная церковь неразрывно связана с тем новым архитектур-
ным стилем, который выработался в Новгороде в течение X I I в.
Новгородские памятники X I I — X I I I вв. представляют лишь не-
значительные остатки бурного строительства, разросшегося до
невиданных размеров на новой социальной основе. Строительство
целиком переходит в руки новгородского боярства, с одной сто-
роны, и купечества, с другой. На этой социальной базе в Новго-
роде вырабатывается в течение X I I — X I I I вв. новый архитектур-
ный стиль. Характерной особенностью новгородского зодчества
X I I — X I I I вв. являются не только незначительные размеры и
чрезвычайная простота сооружений, но и принципиально новое по-
 iatil
V

Церковь Спаса Нередицы в Новгороде. 1198.

нимание внутреннего пространства здания. Вместо роскошных по-

латей внутри новгородских храмов конца X I I — X I I I вв. появ-
ляются небольшие фамильные приделы — капеллы, посвященные
нередко патронам строителей — хозяев храма.
Монументальное искусство Владимиро-Суздальской земли по-
лучает свое начало лишь на рубеже X I и X I I вв. и связано с име-
нем Владимира Мономаха, построившего по образцу киевских по-
строек древнейший собор Суздаля. Ему же принадлежат древней-
шие крепостные укрепления города Владимира (земляные валы
«среднего города»).
Сохранившиеся от строительства Юрия Долгорукого белокамен-
ные храмы (церкви Бориса и Глеба в Кидекше, Спаса-Преображе-
ния в Переяславле Залесском) относятся к типу небольших
придворных княжеских церквей с хорами в западной части, свя-
занными переходами с дворцом. Для этих ранних построек харак-
терны декоративная бедность фасадов и грузность пропорций.
Пышный расцвет искусства связан с временем Андрея Бого-
любского и обстройкой новой столицы — Владимира. В течение
^ Очерк истории культуры 49
 краткого срока (1158—1165) строится несколько храмов, в том
числе большой городской Успенский собор, городские укрепления,
новый княжеский замок в Боголюбове. Церковь Покрова на Нерли
(1165) знаменует собой вершину владимиро-суздальской архитек-
туры, достигающей здесь исключительной легкости пропорций и
мастерства обработки фасадов. Художественное развитие находит
свое объяснение в напряженной обстановке, отражающей абсо-
лютистские тенденции княжеской власти и усложнение религиоз-
ной идеологии. Княжеский замок в Боголюбове был также выдаю-
щимся памятником искусства: на площади замка, вымощенной бе-
лым камнем, возвышался собор, связанный системой каменных
переходов с дворцом.
Строительство времени Всеволода располагало исключительно
своими, русскими, кадрами зодчих, они обстраивают после пожара
1185 г. владимирский Успенский собор, превращающийся в ог-
ромное пятиглавое здание, его галереи становятся центральной
княжеской усыпальницей. На княжом дворе был выстроен дворцо-
вый Дмитриевский собор (1194—1197), внешне повторявший схему
Покрова на Нерли, но несколько более тяжеловесный и массивный.
Княжеский и епископский дворы во Владимире были ограждены
(1194—1196) каменной стеной детинца. Декоративная скульптура,
игравшая вспомогательную роль в зодчестве времени князя
Андрея, получает при Всеволоде большее значение. Резным камнем
были покрыты верхние прясла стен Дмитриевского собора. Прони-
занный языческими мотивами и образами мифических зверей рез-
ной декор свидетельствует не только о проникновении новых худо-
жественных влияний, но и о некотором усилении в искусстве ста-
рых языческих образов.
При преемниках Всеволода строители сосредоточивают главное
внимание на декоративной обработке стен здания. Георгиевский
собор в Юрьеве-Польском покрыт декоративной резьбой сверху
донизу. Плоский ковровый узор, покрывающий фасады, служит
фоном для рельефных изображений, образующих здесь уже свя-
занные сюжетные композиции.
Владимиро-суздальское искусство послужило в дальнейшем бо-
гатейшим источником, откуда черпала свои художественные идеалы
позднейшая Москва. Памятники зодчества Рязанского княжества
известны лишь по материалам раскопок городища Старой Ря-
зани — древней столицы княжества. Здесь открыты фундаменты
нескольких храмов X I I в. Зодчество Рязани складывалось под
влиянием своей епископии — Чернигова, но имеет некоторые общие
черты и с искусством Владимиро-Суздальской земли-
Памятники древнерусской живописи дохристианского периода
не сохранились до нашего времени; однако из письменных источни-
ков и былинного эпоса известно о росписях теремов и богатой поли-
хромии языческой монументальной скульптуры, что свидетельствует
о глубоких и древних традициях монументальной живописи у славян,
5Q
Церковь [Покрова ни Нерли. 1165.
 В конце X в. искусство Киевской Руси переживает крутой
сдвиг. Принятие христианства в качестве государственной религии
способствовало освоению высокосовершенного каменного зодчества,
а вместе с ним монументальной и станковой (иконной) живописи.
Живопись была органической, неотъемлемой частью христиан-
ского храма. Его стены, своды и купола были обычно покрыты мо-
заикой или фресковыми росписями, которые вместе с декоративной
скульптурой, пышной отделкой интерьера и драгоценной утварью
сливались в единое художественное целое, строго подчиненное
архитектурному замыслу. В сложной системе храмовой росписи
были воплощены основные идеи христианства; для изображения
различных сюжетов и тем существовали обязательные правила и
нормы (иконография), которым художники должны были строго
следовать.
Первыми декораторами древнерусских храмов были вызванные
на Русь мастера-греки. Они перенесли в русское искусство много-
вековой художественный опыт искусства Византии и познакомили
русских с техникой мозаики, фрески и иконописи. Мозаичная тех-
ника явилась наиболее сложной. Изображение или орнамент выкла-
дывались из искусно подобранных кубиков цветного стекла
(смальты) или из кусочков естественного цветного камня, вдавли-
вавшихся в нанесенный на поверхность стены известковый раствор.
Рефлексы смальты создавали своеобразный эффект мерцающей
красочной поверхности. Фресковая техника также была рассчитана
на долговечность росписи и имела свои технические трудности.
Художник писал по нанесенному на стену сырому грунту, так что
краска проникала в него на некоторую глубину и приобретала
большую прочность. Фресковая штукатурка наносилась на стену
отдельными участками, которые мастер-художник мог расписать
за короткий срок, пока грунт не просох. Мастер должен был обла-
дать безупречной точностью руки и безошибочным навыком в ра-
боте, так как исправления потребовали бы замены грунта. И мо-
заика, и фреска были рассчитаны на восприятие издали, поэтому
оба эти вида живописного убранства отличались монументаль-
ностью формы, обобщенностью трактовки и отсутствием мелкой
детализации. Для русского искусства X — X I вв. характерной и
ведущей была именно монументальная живопись; станковая живо-
пись (иконопись) играла в ту пору меньшую роль, причем по своим
художественным особенностям была близка к монументальному
искусству.
Монументальная живопись древнейших киевских храмов
X — X I вв. представлена мозаичными и фресковыми росписями
собора Софии и собора Михайловского (Дмитриевского) Злато-
верхого монастыря. Мозаики и фрески Десятинной церкви, Успен-
ского собора Киево-Печерского монастыря и некоторых других
храмов X I в. сохранились лишь в виде незначительных фраг-
ментов, найденных во время раскопок.
52
 Собор Софии сохранил
почти полностью все свое мо-
заичное и фресковое убранство.
Мозаики покрывают централь-
ный купол, подкупольные арки
и главную алтарную апсиду.
Своды, столбы и стены храма
украшены фресковой росписью.
От мозаики купола уцелели
лишь центральное погрудное
изображение Христа Вседержи-
теля, одна фигура архангела
(из четырех) и фигура апостола
Павла в барабане. Н а западной
стороне восточной пары под-
купольных столбов изображено
благовещение. Почти полностью
сохранилась мозаика алтарной
апсиды. Верхняя часть ее за-
нята огромным изображением
богоматери-оранты, известной
под названием «Нерушимой
стены». Ниже — пояс с изобра-
жением евхаристии (причаще-
ния апостолов), еще ниже —
пояс с изображением отцов
церкви. Мозаичные изображе-
ния характеризуются строгой
представительностью, фигуры
монументальны и, как правило,
неподвижны. В композиции, где Апостол Павел. Фрагмент росписи
движение обусловлено самим С О - Софийскою собора в Киеве.
держанием, оно передано в тя-
желовесной ритмике. Мозаичные изображения отцов церкви из
нижнего пояса мозаик апсиды отмечены, несмотря на некоторый
графический схематизм и условность трактовки, чертами индиви-
дуальной портретной характеристики. Эти черты еще ярче высту-
пают в фресковых изображениях. Так, изображение апостола Павла
наделено исключительной психологической выразительностью. Сама
фигура апостола своей свободной постановкой и естественной
легкостью складок одежд напоминает образцы античной живописи.
На стенах двух башен Софии сохранились редчайшие образцы
светской живописи: сцены княжеской охоты, травли зверей, цирко-
вых состязаний, изображения ряженых, музыкантов, скоморохов,
акробатов и пр. В центре росписи юго-западной башни изображена
императорская ложа константинопольского ипподрома, в которой
находятся император и ряд придворных. Живой повествовательный
53
 рассказ, характерный для фресок софийских башен, чрезвычайно
далек от условного символизма церковных росписей. Наряду с сю-
жетами из придворной жизни в росписях башен изобилуют изобра-
жения фантастических зверей и птиц, близких по своему характеру
к звериному орнаменту, распространенному в эту пору в русском
прикладном искусстве. Фрески светского содержания, подобные
росписям башен Софии, несомненно покрывали стены киевских
дворцов, но они сохранились лишь в виде незначительных фраг-
ментов, добытых при раскопках руин этих зданий.
Мозаики собора Михайловского (Дмитриевского) монастыря,
судя по описанию X V I I в., размещались так же, как в Софии, и
были близки к ним по содержанию. До нашего времени сохрани-
лись, да и то неполностью, только мозаики алтарной апсиды.
Композиция евхаристии отличается от аналогичной композиции
софийских мозаик с ее изолированными однообразными фигурами
более свободным размещением их в живых динамичных группах.
Фигуры лишены той тяжеловесной скованности, которая харак-
терна для софийской евхаристии; удлиненные пропорции и свобод-
ные ракурсы придают беседующим между собой апостолам черты
несомненного реализма. Их лица переданы живописной лепкой,
отличающей их от суховатой графичности софийских мозаик. Кра-
сочное богатство мозаик с исключительными по красоте цветовыми
решениями характеризует мастера как выдающегося художника-
колориста.
На видном месте в апсиде собора был изображен Дмитрий Co-
лунский (Государственная Третьяковская галерея). В этой фигуре
воина в золоченом панцире, поверх которого накинут синий плащ,
есть основания видеть патрона князя Изяслава Ярославича, носив-
шего христианское имя Дмитрия.
Памятники древнейшего периода русской монументальной жи-
вописи показывают, что искусство этой поры еще далеко не в пол-
ной мере стало условным и отвлеченным. Оно нередко давало
образцы портретных изображений, наделенных острой эмоцио-
нально-психологической характеристикой. Художники этой поры
стремятся преодолеть плоскостность и неподвижность и передать
объемность человеческой фигуры, не лишенной элементов движе-
ния. Эти важнейшие черты русской живописи X — X I вв. являются
наследием античного, точнее эллинистического, искусства, передан-
ного на Русь через искусство Византии. Полная пережитков до-
феодальной старины эпоха Владимира и Ярослава с ее дружинным
'бытом и начальным христианством, еще чуждым аскетических край-
ностей, являлась благодатной средой для проявления эллинистиче-
ских черт в живописи. Но как в самой Византии, так и на Руси
это художественное течение постепенно уступало место все более и
более крепнущей струе церковно-схоластического искусства. Этот
новый стиль в живописи отражал глубокие изменения в обществен-
ной жизни и идеологии, связанные с победой феодализма и началом
54
 феодальной раздробленности. Он формировался главным образом
под влиянием церковной идеологии, быстро развивавшейся во
вновь основанных крупных монастырях. Усилилась проповедь мо-
нашеского аскетизма и отрицания земного мира, что неизбежно
должно было наложить отпечаток и на искусство. Уже в памятни-
ках начала X I I в. черты нового стиля выражены достаточно
отчетливо, а в конце X I I в. в местных художественных школах
периода феодальной раздробленности новое художественное на-
правление выступает в окончательно оформившемся виде.
Живописи X I I в. свойственна прежде всего нарочитая услов-
ность и отвлеченность ее образов: она не ставит задачу отобразить
реальную действительность, наоборот, она преобразует реальные
явления в условные символические схемы. С этим связаны и новые
изобразительные средства. Живопись как бы не знает простран-
ства, действие разворачивается в одной плоскости или в крайне
ограниченном пространстве. Человеческая фигура и объемные пред-
меты распластываются в двух измерениях и окружены плоским
одноцветным фоном. Условный горный или архитектурный пейзаж
становится плоской задней декорацией. В с е — и люди, и природа,
и вещи запечатлены в состоянии неподвижности. Человеческие
лица становятся неподвижны и бесстрастны, теряя индивидуаль-
ные особенности. Если живопись X — X I вв. представляла отно-
сительно целостное явление и была связана в основном с культур-
ными центрами Поднепровья, то в X I I — X I I I вв., подобно тому
как это было и в зодчестве, все ярче обрисовываются местные
школы живописи, связанные с процессом феодального дробления
Руси и самостоятельной переработкой киевской художественной
традиции в новых областных культурных центрах.
От былых великолепных стенописей владимиро-суздальских
храмов сохранились лишь незначительные фрагменты. Наилучшими
по сохранности являются остатки росписи конца X I I в. Дмитриев-
ского собора во Владимире — дворцового храма князя Всеволода
Большое Гнездо. Здесь на сводах под хорами представлена компо-
зиция страшного суда. На центральном своде изображены двенад-
цать восседающих апостолов и сонмы ангелов за ними; на юго-
западном своде развернуто шествие праведников в рай и изобра-
жен сам рай: богоматерь на престоле и праотцы Авраам, Исаак и
Иаков в райском саду («Лоно Авраамово»). Основным мастером
росписи был неизвестный по имени грек -— блестящий представи-
тель столичного константинопольского искусства; его руке принад-
лежит общая композиция и исполнение фигур апостолов и ангелов
на южном склоне свода. Апостолы представлены в свободных по-
зах, они как бы беседуют друг с другом, их стройные фигуры
прекрасно ощущаются под сложным рисунком складок одежд.
Лица апостолов наделены индивидуальными портретными чертами.
Ангелы напоминают персонажи эллинистической живописи. Апо-
столы и ангелы, изображенные на северном склоне центрального
55
свода, и фрески на юго-западном своде созданы русским мастером,
превосходно овладевшим искусством учителя, но вместе с тем
имевшим свой творческий облик. Лица апостолов и ангелов север-
ного склона проще и задушевнее, в них нет напряженного психо-
логизма греческого мастера; в образах праведных жен, шествующих
в рай, сквозят русские этнические черты. Характерной особен-
ностью русского мастера является также любовь к узорочью и ор-
наментальности в композициях, к графическим приемам в трак-
товке образа человека. Росписи Дмитриевского собора яв-
ляются последним ярким отзвуком тех эллинистических тра-
диций, роль которых была так значительна в русском искусстве
X — X I вв.
Древнейшие памятники новгородской монументальной живо-
писи относятся к началу X I I в. Выстроенный в 1045—1050 гг.
новгородский собор Софии оставался более полувека нерасписан-
ным внутри. Роспись основного здания собора была начата в 1108 г.
В 1144 г. были расписаны притворы.
От росписи новгородской Софии сохранились лишь незначи-
тельные фрагменты. В простенках между окнами центрального ку-
пола расположены фигуры пророков, сильно поврежденные при
бомбардировке Новгорода в 1941 г. Они изображены в рост, в ка-*"
ноничных позах, в руках у них свитки с текстом пророчеств. Над-
писи около фигур и тексты на свитках на русском языке. Мону-
ментальные фигуры пророков отличаются эпическим спокойствием
лиц, жестов и движений, широкой декоративной трактовкой одежд.
Не только русские надписи, но и существенные особенности в трак-
товке лиц и фигур, сближающие эти изображения с более позд-
ними новгородскими росписями X I I в., не оставляют сомнения
в том, что роспись 1108 г. была исполнена русскими, по-видимому
новгородскими, мастерами.
От росписи софийских притворов, исполненной в 1144 г., сохра-
нилось несколько фрагментов. Среди них главное место принадле-
жит открытой ниже уровня современного пола отлично сохранив-
шейся композиции Деисуса с погрудными изображениями Христа,
богоматери и апостола Петра. В том же южном притворе при
раскопках был найден небольшой кусок фресковой штукатурки
с изображением голов портретного характера. Обе эти фрески
обнаруживают ближайшее родство с более поздними росписями
Новгорода (конца X I I в.).
Сохранившиеся в том же притворе изображения византийского
императора Константина и матери его Елены резко отличаются от
остальных фресок Софии абстрактным схематизмом и плоскост-
ностью в трактовке фигур и лиц, доведенными здесь до предела.
Эта фреска является, по-видимому, древнейшим фрагментом со-
фийской стенописи и относится к X I в., т. е. ко времени до начала
работ по росписи собора в 1108 г.

56
 Тридцатилетие, отделяющее софийскую роспись 1108 г. от р о с -
писи софийских притворов 1144 г., отмечено в художественной
жизни Новгорода напряженной деятельностью как в области зод-
чества, так и в живописи. В этот период были созданы фресковые
росписи собора Николы на Дворище, соборов Антониева и Юрьева
монастырей. От этих росписей сохранились лишь незначительные
их части. Особого внимания заслуживает роспись собора Анто-
ниева монастыря, исполненная в 1125 г. В алтаре сохранились ком-
позиции из цикла жития Иоанна Предтечи и несколько отдельных
фигур, а в центральной части храма — фрагменты композиций
успения и рождества. Антониевские фрески по характеру живописи
резко выделяются среди всех других новгородских росписей начала
X I I в. своим сильным, жестким, порой несколько грубоватым ри-
сунком. Следует отметить склонность мастера к острым и эмоцио-
нально выразительным характеристикам действующих лиц. Эти
особенности сближают антониевские фрески с миниатюрами рей-
хенаусской и регенбургской школ, а также с романо-византийскими
росписями Италии X l I в. Возможно, что эти особенности объяс-
няются тем, что строитель монастыря Антоний был иноземцем, со-
хранившим за собой и в Новгороде прозвище Римлянин. Едва ли ис-
полнителем антониевских фресок была артель пришлых мастеров, —
много характерных черт связывает эти фрески с новгородской
живописью X I I в. Н о вполне вероятно, что в составе артели могли
быть отдельные иноземные живописцы, своеобразная художествен-
ная манера которых оказала воздействие и на их русских товарищей.
Роспись церкви Спаса Нередицы, исполненная в 1199 г., пред-
ставляла до разрушения храма немецко-фашистскими захватчиками
наиболее драгоценный памятник новгородской монументальной жи-
вописи X I I в. Все стены, столбы, своды, арки и купол храма были
сплошь покрыты фресками прекрасной сохранности. В куполе была
помещена композиция вознесения, ниже, в барабане, — пророки.
В верхней части алтарной апсиды — богоматерь-оранта, ниже —
евхаристия и два ряда изображений отцов церкви. Н а стенах и
столбах храма поясами были расположены отдельные фигуры свя-
тых и композиции на библейские и евангельские темы. На запад-
ной стене и на примыкающих к ней участках северной и южной
стен располагалась большая композиция страшного суда. В нише
в юго-западном углу храма был изображен портрет строителя
храма — новгородского князя Ярослава. Своеобразный новгород-
ский колорит с преобладанием ярких интенсивных цветов — красно-
коричневых, желтых, зеленых, белых и синевато-голубых, харак-
терный, резко оконтуривающий форму рисунок и, наконец, русские
надписи с нередко пробивающимися местными особенностями
новгородского говора — все это говорит о новгородском происхо-
ждении мастеров Нередицы. Детальное изучение художественных
манер и технических особенностей нередицкой росписи позволило
установить, что она была исполнена группой мастеров, каждый

57
 из которых в рамках обяза-
тельных иконографических
схем и типов сумел сохра-
нить свою творческую инди-
видуальность. При всем свое-
образии живописных манер
и технических навыков ма-
стера Нередицы создали це-
лостную по декоративному
замыслу и единству сложной
иконографической схемы рос-
пись.
Фресковая роспись церкви
Георгия в Старой Ладоге
(конец X I I в.) по своим
художественным особенно-
стям близка к одной из ма-
нер нередицкой росписи.
Роспись собора Мирож-
ского монастыря в Пскове
в большей ее части остается
доныне не расчищенной
из-под записи конца X I X в.
По сравнению с росписью
церкви Георгия в Ладоге и
росписью Нередицы мирож-
ские фрески обнаруживают
значительно большую связь
с классическими памятни-
ками византийского искус-
ства как в трактовке фигур,
так и в композиционных ре-
Аарон. Фрагмент росписи церкви шениях> в чем, по-видимому,
С паса Нередицы.
выразились грекофильские
тенденции строителя храма —
новгородского архиепископа Нифонта.
От X I — X I I I вв. сохранились выдающиеся памятники станко-
вой живописи (иконы). Некоторые из них, как например знамени-
тая икона «Владимирская богоматерь» (Государственная Третья-
ковская галерея), были вывезены из Византии, другие писались
в самом Киеве и иных городах Киевской Руси сначала приезжими,
а потом местными художниками. Расчищенные от разновременных
записей и потемневшей олифы, освобожденные от поздних чекан-
ных окладов, эти памятники древнейшего периода русской станко-
вой живописи свидетельствуют об утонченной и сложной по своему
составу художественной культуре Киевской Руси.
Распространение письменности вводило еще один вид искус-
58
ства — книжную миниа-
тюру. Древнейшие русские
миниатюры были испол-
нены в известном Остро-
мировом евангелии, напи-
санном в 1056—1057 гг.
дьяконом Григорием для
новгородского посадника
Остромира (приближен-
ного киевского великого
князя Изяслава). И са-
мая рукопись, и украшаю-
щие ее миниатюры были
исполнены в Киеве. Утон-
ченное мастерство миниа-
тюры, яркое орнаменталь-
ное окружение фигур еван-
гелистов и обилие золота
делают эти иллюстрации
похожими на ювелирное
произведение. Крупней-
шим по своему художест-
венному значению яв-
ляется так называемое Владимирская богоматерь. XII в.

Мстиславово евангелие,
исполненное между 1103 и 1117 гг. Алексой для новгородского
князя Мстислава; миниатюры несомненно скопированы с миниа-
тюр Остромирова евангелия.
Прикладное искусство Киевской Руси известно нам главным
образом благодаря многочисленным кладам, найденным в Подне-
провье и в некоторых других районах. Клады эти состоят из
богатых украшений, выполненных из драгоценных металлов, глав-
ным образом из золота, в период X—начала X I I I в. и украшен-
ных тончайшей перегородчатой эмалью, сканными узорами и
зернью. Украшения из кладов X — X I вв. несут на себе следы
варварского искусства; такова золотая диадема Каменнобродского
клада с пышным сканным орнаментом и крупными драгоценными
камнями. Золотое ожерелье того же клада из круглых медальо-
нов с Деисусом, включающим князей Бориса и Глеба, выполнен-
ным в технике перегородчатой эмали, — переход от варварского
украшения типа гривны к ожерелью из круглых медальонов, ха-
рактерному для последующего времени. Сокровища, скопившиеся
в руках киевских князей и их дружинников, отложились в кла-
дах, найденных на территории самого Киева, главным образом
в районе Старого города. Это клады начала X I I в. (из усадьбы
Гребеновского, клады, найденные на территории Михайловского
монастыря, из усадьбы Лескова и др.). Массивные золотые оже-
59
релья, церемониальные цепи, диадема, серьги-«колты», браслеты,
перстни, бусы, нашивные на одежду бляшки, богато украшенные
изображениями святых, архангелов, сиринов, птиц, исполнены
несомненно русскими киевскими ювелирами, о чем говорят най-
денные при раскопках в Киеве остатки ювелирных мастерских
с литейными формами и заготовками материала. Баснословная ро-
скошь княжеского убора отразилась в «Слове о полку Игореве»,
которое рисует киевского князя сидящим на златокованном
столе, а смерть князя передает следующими образными словами:
«. . .изрони жемчужну душу из храбра тела чрес злато ожере-
лие». Происходящие из Старой Рязани предметы ювелирного
искусства, известное из летописей «узорочье рязанское», частью
являются импортом из Киева (золотые с эмалью ожерелья),
частью продукцией местных рязанских ювелиров (серебряные
с чернью ожерелья). Во второй половине X I I в. в киевском
ювелирном искусстве заметна стандартизация форм, некоторое
упрощение технических приемов, выразившееся, в частности, в за-
мене сложной техники перегородчатой эмали чернью и уменьше-
нии количества золотых украшений.
Г Л А В А В Т О Р А Я

Вторая половина XIII—XV век

В первой половине X I I I в. Русь стала

жертвой татаро-монгольского завое-
вания. Пройдя необозримые пространства от северного Китая
до Кавказа, полчища Чингисхана в 1223 г. вторглись в Черномор-
ские степи. Здесь на реке Калке произошла первая встреча рус-
ских с татарами, закончившаяся страшным поражением русских
дружин. В 1237 г. внук Чингисхана Батый двинул татарские орды
на Северо-Восточную Русь. Добычей завоевателей стали княже-
ства Рязанское, Владимиро-Суздальское, восточные окраины Нов-
городской земли, Смоленского и Черниговского княжеств. В ре-
зультате второго похода Батыя в 1239—1240 гг. татарами была
подчинена и Южная Русь. Русские князья стали вассалами хана
Золотой Орды — огромного татарского государства, созданного
Батыем на стыке Европы и Азии.
Татарское завоевание принесло неисчислимые бедствия рус-
скому народу. Оно сопровождалось уничтожением колоссальных
материальных ценностей. Цветущие города, многолюдные села,
распаханные поля — все, что создавалось трудом многих поколе-
ний, было разрушено, сожжено, разграблено. Особенно большую
катастрофу представляло разрушение русских городов. Города
являлись центрами ремесла и торговли, центрами культуры.
В то же время они были очагами будущих буржуазных отноше-
ний. Поэтому разрушение городов означало не только разрушение
центров материальной и духовной культуры, но и гибель потен-
циальных носителей новых общественных отношений.
Установившаяся в результате татаро-монгольского завоевания
система зависимости русских княжеств от Золотой Орды, сопрово-
ждавшаяся систематическим перекачиванием материальных средств
(в виде дани и различных поборов) из Руси в Орду, опустоше-
нием городов и деревень и уводом в «полон» населения во время
частых татарских набегов, также тормозила поступательное разви-
тие русского народа.
Следствием татарского завоевания и татарского ига, продолжав-
шегося в течение двух с половиной столетий, явилось отставание
России от Западной Европы.
61
 Одновременно с татарским завоеванием над Русью нависла
угроза немецко-шведской агрессии. И хотя натиск крестоносцев
был остановлен — шведы были разбиты на Неве в 1240 г., а немцы
на льду Чудского озера в 1242 г., — тем не менее борьба с ними
также потребовала огромного напряжения сил русского народа.
Первые десятилетия татарского владычества сопровождались
резким спадом в развитии различных областей русской культуры.
Временно прекратилось строительство каменных зданий. Было
утрачено искусство целого ряда художественных ремесел: прекра-
тилось производство изделий с чернью и зернью, перегородчатой
эмалью и др. Сократились масштабы книгописания. Спад коснулся
и летописной работы, особенно в Северо-Восточной Руси: записи
летописей становятся здесь скудными и краткими, на несколько
десятилетий прерывается летописание во Владимире. Непрерывную
линию развития продолжало лишь летописание Великого Новго-
рода, не затронутого татарским нашествием.
Но один жанр литературы получил в X I I I в. широкое разви-
тие. Это — исторические и воинские повести. Темой их являлись
различные эпизоды татарского нашествия и борьбы с немецко-
шведской агрессией.
Татарскому завоеванию посвящен целый ряд повестей —
« О битве на Калке»,, « О разорении Рязани», « О нашествии Ба-
тыя», «О житии Михаила Черниговского» и др. Авторы этих по-
вестей в соответствии с типичной для средневековья историосо-
фией объяснение случившемуся искали в «божественном про-
мысле», в наказании «за грехи». Так, автор «Повести о битве на
Калке» свой рассказ о появлении неведомого доселе народа и пер-
вой встрече с ним русских начал словами: «Том же лете, по гре-
хом нашим, приидоша языци незнаеми, их же добре никто же не
весть, кто суть и отколе изидоша, и что язык их, и которого пле-
мени суть, и что вера их; а зовут я татары, а инии глаголють
таурмены, а друзии печенези». И далее он передает высказывае-
мое некоторыми современниками предположение о том, что сбы-
вается апокрифическое предсказание о последних днях перед кон-
цом мира, когда выйдут из пустыни воинственные народы и по-
работят всю землю. Но порой в произведениях, повествующих
о нашествии и владычестве татар, давалось иное объяснение тор-
жеству иноплеменников. Так, в летописном рассказе о разорении
татарами в 1283 г. Северо-Восточной Руси неожиданно реалисти-
чески раскрывается мысль о том, в чем состояли «грехи», карой
за которые являлось случившееся: «бог бо казнить человека чело-
веком, тако сего бесерменина злого навел за нашу неправду,
мню же и князей ради, понеже живяху в которе». Таким образом,
при объяснении причин татарского завоевания у русских писате-
лей X I I I в. причудливо переплетались господствовавшие рели-
гиозно-эсхатологические представления с трезвым историческим
чутьем, подсказывавшим, что истинной причиной побед завоевате-
ль?
лей были княжеские распри — неизбежное следствие феодаль-
ной раздробленности.
Глубоко понимали писатели-современники и огромные размеры
катастрофы, постигшей русский народ: «Кровь и отець и братья
нашея, аки вода многа, землю напои; князей наших, воевод кре-
пость ищезе .. . множайша же братья и чада наша в плен ведени
быша; села наша лядиною проростоша, и величество наше сми-
рися; красота наша погыбе; богатство наше . . . труд нашь пога-
нии наследоваша . . . земля наша иноплеменником в достояние
бысть», — писал о трагических последствиях татарского завоева-
ния выдающийся русский проповедник второй половины X I I I в.
Серапион Владимирский.
Но осознание страшных последствий татарского нашествия не
сопровождалось в русской литературе чувством отчаяния и пес-
симизма. Рисуя картины всеобщего разорения и гибели русского
войска, русские писатели подчеркивали героизм и мужество рус-
ских людей, их беззаветную любовь и преданность родине. И это
вносило в литературу, посвященную татарской теме, струю бод-
рости.
Примечательно, что целый ряд героических эпизодов повестей
о татарском нашествии был связан с народной поэзией. Таков,
например, вставленный в «Повесть о разорении Рязани» эпизод
о богатыре Евпатии Коловрате, так доблестно сражавшемся с вра-
гами, что восхищенный Батый приказал после гибели героя от-
дать его труп русским дружинникам. Несомненно, что героиче-
ский образ Евпатия, вызывающего уважение даже у врагов, воз-
ник на народной фольклорной основе. С народным творчеством
связана и легенда о Меркурии Смоленском — юноше-смольянине,
вступившем по велению богородицы в единоборство с подошед-
шими к Смоленску ратями Батыя и спасшем Смоленск от татар-
ского завоевания. Смоленск действительно не был завоеван та-
тарами, так так оставался в стороне от пути, по которому они
двигались. Но реальный факт сохранения Смоленска в годы
повсеместного разорения народная фантазия облекла в форму
легенды о чудесном спасении города благодаря мужеству и бес-
страшию героя — так велико было в народе стремление к борьбе
с врагами и так сильна была, несмотря ни на что, вера в возмож-
ность успеха. Народное предание о чудесном спасении Смоленска
легло в основу позднейшей «Повести о Меркурии Смоленском»,
литературное оформление которой относится ко второй половине
XVb.
Глубоким патриотизмом и гордостью за славных защитников
родины проникнуты и произведения, отражающие борьбу с не-
мецко-шведской агрессией — «Житие Довмонта», рассказывающее
о борьбе псковичей под водительством князя Довмонта против
немецких рыцарей, и пользовавшееся огромной популярностью на
Руси «Житие Александра Невского», повествующее о жизни

63
князя Александра Ярославича, его замечательной победе над
шведами на Неве, подвигах в этой битве шести новгородских
удальцов, сражении с немцами на льду Чудского озера и повсе-
местной славе князя, «много потрудившегося за Псков и за Нов-
город и за всю землю Русскую».
Тяжелая международная обстановка, сложившаяся для Руси
в X I I I в., и непрерывная борьба с внешними врагами обусловили
не только появление ряда произведений, отражающих грозные
внешнеполитические события, но и придали этим произведениям
яркую патриотическую окраску.
К концу X I I I в. Русь начинает оправляться от татарского ра-
зорения: заселяются покинутые села и деревни, возникают новые,
отстраиваются разрушенные города. В X I V — X V вв. страна
вступает в период хозяйственного подъема. В это время в сель-
ском хозяйстве повсеместно распространяется трехполье, в горо-
дах интенсивно развиваются ремесла, увеличивается количество
самих городов, растут экономические связи между отдельными
землями.
Н а основе развивающихся экономических связей начинается
процесс политического объединения страны, возглавляемый вели-
кими князьями московскими. Благоприятные факторы способство-
вали возвышению Москвы и превращению ее князей в собирателей
Руси: выгодное географическое положение Московского кня-
жества, которое находилось в центре русских земель и через терри-
торию которого проходили важные торговые пути, удачная поли-
тика московских князей, умело использовавших в своих интересах
политическую обстановку. В течение X I V — X V вв. происходит
быстрый территориальный рост Московского княжества, и к се-
редине X V в. за его пределами остаются лишь княжества Твер-
ское, Рязанское, да вечевые республики Новгорода и Пскова.
Одновременно с процессом политического объединения страны
происходил еще один важный процесс — складывания русской, или
великорусской, народности. Именно в X I V — X V вв. у населения
различных областей Северо-Восточной Руси начинают постепенно
сглаживаться местные особенности в языке, быте, нравах и закла-
дываются основы национальной общности. Свое завершение этог
процесс получает позже, в конце X V — X V I вв., в рамках Рус-
ского централизованного государства, но начальные этапы его при-
ходятся на X I V — X V вв.
По-иному сложилась судьба населения южных и западных рус-
ских земель, ранее входивших в состав Древнерусского государ-
ства. В X I I I — X V вв. они стали объектом экспансии со стороны
Польши и великого княжества Литовского >и оказались под их
властью. Процесс образования украинской народности (у населе-
ния бывших южнорусских земель) и белорусской народности
(у населения бывших западнорусских земель) протекал, таким
образом, в рамках инонациональных государств, что оказывало
64
 отрицательное влияние на развитие украинской и белорусской
культур.
Напротив, в Северо-Восточной Руси, которая в X I V — X V вв.
шла к созданию государственного единства, имелись благоприят-
ные условия для культурного подъема. Развитие русской куль-
туры в этот период было отмечено растущим национальным и го-
сударственным самосознанием и проникновением объединительных
тенденций во все области культурной жизни.
Мощный толчок подъему национально-патриотических чувств
дала Куликовская битва. Блестящая победа русских войск над
татарами в 1380 г. вызвала к жизни целый цикл патриотических
литературных произведений: написанную современником летопис-
ную повесть « О побоище на Дону», «Слово о житии и преставле-
нии великого князя Дмитрия Ивановича», представляющее собой
панегирик князю — победителю татар, «Задонщину» — воинскую
повесть о великой битве и, наконец, более позднее и самое про-
странное повествование о Куликовской битве — «Сказание о Ма-
маевом побоище».
Наиболее ярким из этих произведений, глубоко героическим
и в то же время овеянным теплой лиричностью, является «Задон-
щина». В «Задонщине» в поэтической форме рассказывается
о сборах русских ратей к походу — ржании коней в Москве, зву-
ках труб в Коломне, звоне славы по всей Русской земле, о злове-
щих предзнаменованиях грозной битвы — кровавых зорях и вели-
ких тучах с трепещущими синими молниями, о приближении та-
тар, изображаемых в образах воющих серых волков, гогочущих
гусей и плещущих лебедей; в описание боя вставлен заимствован-
ный из народных сказаний рассказ о богатырях — чернецах
Ослябе и Пересвете, вступающих в единоборство с татарами,
зная, что им предстоит смерть — «на ковыли зелене лежати на
поли Куликове». Заканчивается «Задонщина» описанием бег-
ства Мамая и печали великого князя о воинах, сложивших го-
лову « з а Русскую землю и за веру хрестьянскую». Созданная
на основе рассказов очевидцев, народных преданий и летопис-
ных записей, «Задонщина» воспевала великую победу, соединяя
радость со скорбью о погибших.
В «Задонщине» имеется красочный эпизод, рассказывающий
о помощи новгородцев ратям великого князя — о том, как на
звон московских колоколов, возвещавших о сборе военных сил,
откликнулись вечевые колокола Великого Новгорода и как нов-
городские посадники, подобно орлам, во главе семитысячного от-
ряда выступили для соединения с войсками великого князя.
Этот эпизод не соответствует действительности. Новгородцы не
участвовали в Куликовской битве, как не участвовали в ней воен-
ные силы рязанского, тверских и нижегородско-суздальских кня-
зей. Но патриотический подъем, порожденный Куликовской бит-
вой, был так велик, что автор «Задонщины» изобразил подго-
5 Очерк истории культуры
65
товку к сражению как единый порыв населения важнейших рус-
ских земель.
Росту национального и государственного самосознания способ-
ствовали и два международных события, получившие широкий
отклик в русской литературе — Флорентийская уния и взятие
Константинополя турками.
В 1439 г. на церковном соборе во Флоренции была заключена
уния между православной и католической церковью. Присутство-
вавший на соборе глава русской церкви митрополит Исидор под-
писал унию, но великий князь московский Василий Васильевич
Темный и русская церковь отказались ее признать. Исидор был
низложен, а в 1448 г. в митрополиты был поставлен собором рус-
ских епископов без благословления константинопольского патри-
арха епископ рязанский Иона. Так русская церковь порвала
с зависимостью от греческой и стала автокефальной.
Эти события описаны в «Повести о восьмом соборе», принад-
лежащей участнику русского посольства во Флоренцию суздаль-
скому иноку Симеону. Сочно и темпераментно рассказывает Симеон
о том, как путем подкупов и насилия удалось папе римскому
заставить византийского императора и византийских иерархов
подписать «богоотметную» унию, как папа мечтал посредством
унии подчинить себе и Русь и как на защиту православия встал
великий князь московский, «утвердивший православие во веки».
Остро полемическая, проникнутая враждебностью по отношению
к католикам и грекам-униатам «Повесть о восьмом соборе» не
всегда объективно изображает события, но значение отказа вели-
кокняжеского правительства признать унию как акта, отвечав-
шего национальным интересам Руси, автор ее понял правильно.
Если в «Повести о восьмом соборе» сформулирована мысль
о том, что вследствие измены византийского императора право-
славию главой православного мира стал великий князь москов-
ский, то в «Повести о взятии Царьграда» в неясной форме пред-
сказания о будущем освобождении Константинополя из-под власти
неверных «русым родом» (в некоторых списках «русскими») вы-
ражена идея перехода к Руси всемирно-исторического значения
Византии.
Так, в произведениях русской литературы, связанных с Фло-
рентийской унией и завоеванием Константинополя турками, оформ-
лялась постепенно теория о переходе к Руси от Византии ее всемир-
но-исторической роли. В исторических условиях X V в., когда под-
готавливалось создание Русского централизованного государства,
эта теория способствовала усилению власти великих князей мо-
сковских.
Чрезвычайно интенсивно развивалось в рассматриваемое время
русское летописание. В X I V в. летописи велись во всех важней-
ших центрах Руси: княжеские — в Рязани, Твери, Смоленске, епи-
скопская— в Ростове, вечевых республик — в Новгороде и Пскове.
66
 Развитие летописания было тесно связано с общественно-поли-
тической жизнью. Это понимали уже современники, рассматривав-
шие летописи не только как исторические труды, но и как полити-
ческие документы, игравшие важную роль в идеологической и
политической борьбе. Так, когда суздальско-нижегородский князь
Дмитрий Константинович вступил в борьбу за великое княжение,
то для подкрепления своего авторитета он велел составить особую
летопись. Летопись эта, написанная в 1377 г. монахом Лаврентием,
получила название Лаврентьевской. Лаврентьевская летопись,
включающая в свой состав «Повесть временных лет», великокня-
жеский Владимирский летописный свод 1281 г. и Тверской свод
1305 г., является самой древней сохранившейся русской лето-
писью.
Московское летописание, зародившееся в начале X I V в., за-
нимает к концу его ведущее место в русском летописании. Ве-
лось оно при дворе московских митрополитов, которые в качестве
руководителей русской православной церкви были связаны
со всеми областями Руси. В 1409 г. в Москве заканчи-
вается начатый по инициативе митрополита Киприана обшир-
ный летописный свод, явившийся важной вехой в истории рус-
ского летописания. В основу свода Киприана была положена идея
единства русского исторического процесса. Начинался он с «По-
вести временных лет», повествующей об истории Киевского го-
сударства, о тех временах, когда Русь была единой. При изло-
жении событий последующего исторического периода широко
использовались местные летописи — Новгородские, Рязанская,
Тверская и др. Известия местных летописей почти не подверга-
лись обработке, поэтому в своде Киприана сохранялись выпады
Новгородской летописи против тверичей, Московской — против
новгородцев и т. д. Составитель свода Киприана всячески восхва-
лял политику московских князей и особенно Ивана Калиты, су-
мевшего добиться внутреннего мира и установившего в стране со-
рокалетнюю «великую тишину». Заканчивался свод «Повестью
о нашествии Эдигея», проникнутой пламенным призывом к борьбе
с татарами.
Х о т я свод Киприана и по богатству материала, и по харак-
теру своему был общерусским сводом, все же он не вполне отве-
чал идейным запросам эпохи и требованиям объединительной поли-
тики московских князей. Поэтому уже в 1418 г. при митрополите
Фотии создается в Москве новый летописный свод. В нем мате-
риал предшествующих летописей был подвергнут большей обра-
ботке: опускались выпады против населения отдельных русских
земель, сглаживалось изложение конфликтов Москвы с другими
феодальными центрами. Процесс собирания русских земель под
властью великих князей московских приобретал, таким образом,
в освещении свода Фотия более плавный, спокойный характер,
а сам свод был проникнут общерусскими, объединительными тен-
5* 67
денциями в еще большей мере, нежели свод Киприана. Свод Ф о -
тия имел поэтому исключительно важное значение в развитии
русского летописания и лег в основу всех позднейших летописных
сводов X V ' — X V I вв.
Объединительные тенденции властно проникали и в народное
творчество. Под их влиянием своеобразную трансформацию пере-
живали былины. Характер ее четко прослеживается по тем изме-
нениям, которые претерпела одна из популярнейших былин —
об Алеше (Александре) Поповиче. В древней редакции былины,
сохранившейся в одной из летописей, Алеша Попович является
слугой суздальского князя Константина ( X I I I в.), в интересах
которого совершает свои замечательные подвиги. В позднейших
записях былины Алеша выступает уже как дружинник киевских
князей — Владимира Мономаха или даже Владимира I Святосла-
вича; подвиги свои он совершает, сражаясь с вековыми врагами
Руси — степными кочевниками. Подобную трансформацию пережи-
вали и другие былины: герои их из феодальных центров переме-
щались в Киев и превращались соответственно из защитников ин-
тересов отдельных князей в защитников всей Русской земли. Так
создался киевский цикл былин, объединяющий русских богатырей
вокруг Киева. Х о т я былины этого цикла сохранились в поздней-
ших записях, но складывание его произошло, вероятно, до вхожде-
ния Новгорода в рамки Русского централизованного государства,
так как в составе цикла отсутствуют былины новгородского про-
исхождения (о Садко, Василии Буслаеве и др.). Надо полагать,
что оформление киевского былинного цикла имело место в X I V —
X V вв., когда под влиянием процесса политического объединения
Руси народное сознание обращалось ко времени Владимира Крас-
ное Солнышко, времени государственного единства и внешнеполи-
тического могущества Руси.
Если публицистика и общественная мысль Москвы были про-
никнуты объединительными тенденциями, то в памятниках лите-
ратуры, связанных с местными феодальными центрами, отража-
лись традиции идеологии феодальной раздробленности. Эти
традиции проявлялись, например, в посланиях Кирилла Белозер-
ского, рассматривавшего удельного князя Можайского как власте-
лина, богом поставленного, и называвшего его «господином, кня-
зем великим», титулом, приравнивающим власть удельного князя
к власти великокняжеской; проявлялись они и в выпадах против
москвичей Тверской, Новгородской и Псковской летописей, и
и в идеализации последними «новгородской и псковской воли» —
государственного строя вечевых республик.
Однако в условиях процесса объединения русских земель идео-
логия, защищавшая права удельных князей и утверждавшая суве-
ренность боярских республик, была обреченной. И именно поэтому
наиболее крупные феодальные центры — Тверь и Новгород в своей
идеологической борьбе с Москвой прибегали к иным средствам.
68
 В 1455 г. в Твери создается летописный свод, представляю-
щий собой краткое изложение событий всемирной и общерусской
истории до конца X I I I в., а с конца X I I I в. — изложение истории
преимущественно Тверского княжества. Композиция и содержание
свода показывают, что составители его стремились представить
историю Тверского княжества как продолжение истории всемирной
и общерусской. Здесь же в Твери в середине X V в. инок Фома
пишет «Слово похвальное» тверскому великому князю Борису
Александровичу, в котором, излагая историю Флорентийского со-
бора, роль защитника православия, отвергнувшего унию, приписы-
вает тверскому князю, называя его достойным царского венца.
В «Слове похвальном», таким образом, тверской князь в качестве
главы православного мира противопоставлялся великому князю
московскому.
Стремление к противопоставлению Москве ярко сказывалось
и в культурной жизни Великого Новгорода, особенно во время
новгородского архиепископа Евфимия II (1429—1458). Крупный
церковный и политический деятель, Евфимий II стремился
к укреплению независимости Новгорода средствами не только
политическими, но и идеологическими. При нем в Новгороде раз-
вивается кипучая литературная деятельность. Характерной чер-
той ее было возрождение новгородской старины, культ которой
сознательно насаждался Евфимием: обращение к сюжетам, пове-
ствующим о героических эпизодах новгородской истории, должно
было поддерживать патриотические чувства новгородцев и все-
лять в них твердость в годы напряженных отношений с Москвой.
При Евфимии получила окончательное литературное оформление
легенда о чуде с суздальцами, рассказывающая о том, как во
время осады Новгорода суздальцами в 1169 г. новгородцы были
спасены благодаря чуду: вынесенная на стены Новгорода икона
«Знамение» покрыла тьмой осаждавших, и новгородцы получили
возможность легко разбить растерявшегося врага. Особенное вни-
мание Евфимий уделял летописанию. В 1432 г. при владычном
дворе создается обширный летописный свод — Софийский времен-
ник, который должен был дать в противовес московской историче-
ской концепции новгородскую, поставив в центр русской истории
историю Великого Новгорода. Однако Новгородский летописный
свод не мог конкурировать с Московским: в то время как Мо-
сковская летопись была общерусской, Софийский временник оста-
вался по преимуществу летописью новгородской. Поэтому в 30-е
годы в Новгороде предпринимается составление нового летопис-
ного свода. Составители его, стремясь придать своему труду об-
щерусский характер, широко использовали свод Фотия.
Так крупнейшие феодальные центры, стоявшие на пути
объединения Руси, Тверь и Новгород, в своей идейной борьбе
с Москвой использовали ее же средства. Наиболее дальновидные
идеологи правящих кругов Твери и Новгорода стремились вы-
69
 дать их за носителей общерусских интересов: в условиях победы
объединительных тенденций только таким путем можно было кон-
курировать с Москвой.
Процесс политического объединения Руси совершался в период
дальнейшего развития и углубления феодальных отношений.
В X I V — X V вв. усиливается феодальная зависимость крестьян-
ства: в междукняжеских договорах появляется условие о неприеме
крестьян из других княжеств, в жалованные грамоты включаются
статьи, запрещающие переход отдельных групп крестьян и внутри
княжества, уставные гоамоты регламентируют ранее юридически
нерегламентированные крестьянские повинности. Расширяется ор-
бита феодальной эксплуатации; здесь особая роль принадлежала
монастырям, энергично колонизовавшим лесные просторы Северо-
Восточной Руси. Социальные противоречия усиливаются и в го-
родах, где интересы растущего торгово-ремесленного населения
ущемлялись господствующей феодальной верхушкой. Обострение
социальных противоречий получило своеобразный отклик в идео-
логии в виде мотивов осуждения феодального произвола и призы-
вов к милости по отношению к обездоленным, звучащих в не-
которых памятниках литературы. Призывы к милости являются
принадлежностью церковной литературы с самого ее возникно-
вения. Но в русской литературе X I V — X V вв. они особенно
усиливаются, что дает основание рассматривать их как свое-
образный отклик на происходившие в то время социальные про-
цессы.
Эти призывы встречаются в ряде слов (статей) «Измарагда» —
церковно-учительного сборника X I V в., являвшегося одной из
самых популярных и читаемых книг Древней Руси. «Чадо, — обра-
щался автор одного из слов к своему читателю, несомненно иму-
щему человеку, — алчного накорми, яко же ти сам господь повелел,
жаднаго напои, страннаго въведи, болнаго посети, к темнице приди,
виждь буду их, вздохни». «Господа» на все лады призывались
быть милостивыми и заботливыми по отношению к своим рабам
и челяди: не отягощать их «чрез силу» работой, вдоволь кормить,
снабжать одеждой. Не ограничиваясь призывом к милости, автор
«Слова о мятежи жития сего», также входящего в состав «Изма-
рагда», гневными словами клеймит тех представителей господ-
ствующего класса, которые «имениа не насыщешася и свободные
сироты порабощают и продают».
Наряду с осуждением действий феодалов в литературе X I I I —
X V вв. имеет место и обличение произвола властей. В составе
«Мерила праведного», юридического сборника X I I I в., имеются
статьи («Слово о судиах и клеветах», «Наказание князем»,
« О властелех» и др.), сбличающие неправедных судей и предста-
вителей власти, которые «без правды» судят, «упиваются» кровью
«сирот» и, подобно ворам и разбойникам, создают себе богатство
неправедным путем.
70
 Ё отлиЧие от Произведений более раннего периода ответстйеН-
ность за произвол возлагается теперь не только на представите-
лей княжеской администрации, но и на самих князей. С особой
выразительностью эта мысль выражена в любопытном памятнике,
возникшем, очевидно, еще в конце X I I I в. — «Беседе полоцкого
князя Константина с епископом Симеоном». На вопрос князя, где
быть тиуну на том свете, Симеон отвечает, что если князь будет
добр, боголюбив, милостив к людям, поставит волостелем мужа
доброго, разумного, «по закону божию все творяща и суд ве-
дуща», то «князь в рай и тивун в рай»; если же князь «без бо-
жия страха крестьян не жалует, сирот не милует и вдовицами не
печалуеться, поставляеть тивуна или коего волостеля — человека
зла», бога не боящегося и суда не разумеющего, думающего только
о том, как бы князю «товар» добыть, и людей не щадящего, то
«князь во ад и тиун с нимь во ад».
Несмотря, однако, на усиление и развитие в литературе X I I I —
X V вв. мотивов осуждения произвола феодалов и феодальных
властей, эти мотивы, хотя и отвечали в какой-то мере интересам
угнетенных классов, не являлись тем не менее отражением их
идеологии. Они исходили от представителей господствующих
классов, стремившихся путем ограничения феодального произ-
вола добиться смягчения классовых противоречий и укрепления
основ феодального строя.
Но порой в произведениях литературы, отражавших идеоло-
гию господствующего класса, оказывались записанными и голоса
народных низов. Так, в житиях святых, при описании их под-
вигов и страданий, часто наличествует эпизод, рассказывающий
о том, как святой основывал монастырь и как крестьяне изго-
няли его, говоря: «Сей (монастырь, — Ред.) завладеет нами и
селами нашими». Несомненно, что этот эпизод не был измыш-
лением агиографов, стремившихся расцветить жития описанием
перенесенных святыми страданий. Он отражал подлинные факты,
подлинную борьбу крестьян против основания монастырей, про-
явления антифеодальной идеологии крестьянских масс.
Однако в связи со специфическими условиями феодальной
эпохи — огромной ролью церкви во всех областях общественной
жизни и безрадельным господством религиозного мировоззре-
ния — идеология трудящихся классов свое наиболее яркое вы-
ражение получила в форме ересей. Ереси — учения, направлен-
ные против господствующей церкви, представляли собой наряду
с крестьянскими и городскими восстаниями одну из форм со-
циального протеста против феодального строя. Центрами ерети-
ческих движений были города, где особенно остры были социаль-
ные противоречия и где благодаря более высокому уровню куль-
турной жизни легче могла зародиться критическая мысль.
На Руси очагами еретических движений в X I V — X V вв. стали
Новгород и Псков, города с высокой степенью развития ремесла
71
 и торговли, с вечевым строем, способствовавшим развитию ини-
циативы посадского населения, с яркой и высокой культурой.
Здесь распространилась ересь стригольников, получившая свое
название от обряда стрижки, который проходили ее привер-
женцы. Стригольники отрицали господствующую феодальную
церковь, ее иерархию, как «по мзде» (за взятки) поставленную, ее
учение и обряды. Они осуждали православное духовенство за
накопление, богатств, за дух стяжания, за недостойное пове-
дение.
Идеалом стригольников была раннехристианская церковь, еще
не владевшая богатствами, не знавшая сложной и дорогостоя-
щей иерархии и обрядности. З а этим идеалом скрывалось не-
осознанное отрицание феодального строя, смутная мечта о со-
циальной справедливости. По своему социальному содержанию
стригольничество было типичной городской ересью средневековья,
формой оппозиции феодализму со стороны трудящихся масс сред-
невекового города.
Наряду с ростом национального и государственного самосозна-
ния, борьбой объединительных тенденций и идеологии феодаль-
ной раздробленности, распространением ересей характерной чер-
той развития русской культуры X I V — X V вв. было появление
нового отношения к человеку.
В литературе оно сказывалось в возникновении интереса
к человеческой личности, к внутреннему миру героев, к их пере-
живаниям. Новые веяния проявляются прежде всего в житийной
литературе, жанре, в центре которого стояла судьба человека.
Если жития более раннего периода заполнялись описанием по-
ступков святых, то в житиях конца XIV—начала X V в. изобра-
жаются уже и внутренние побуждения и переживания героев.
Возникает своеобразный психологизм, которым отмечены произ-
ведения таких крупных агиографов X I V — X V вв., как Епифа-
ний Премудрый и Пахомий Серб.
С особенной яркостью новое отношение к человеку выражено
в одном из самых поэтических произведений древнерусской ли-
тературы — «Повести о Петре и Февронии Муромских», возникшей
в X V в. «Повесть» рассказывает о любви муромского князя
Петра к простой крестьянской девушке Февронии, о том, как
князь, несмотря на противодействие бояр, женится на Февронии,
о преследовании молодой четы вельможной знатью, об отказе
Петра во имя любви к жене от княжения и о том, как их любовь
оказалась сильнее смерти: тела Петра и Февронии, похоронен-
ные в разных гробах, оказались в одном гробу, и пораженные
люди не посмели их разлучить. «Повесть о Петре и Февронии» —
повесть о всепобеждающей силе любви, перед которой отступают
не только социальные перегородки, но и сама смерть. Смысл ее
в утверждении права человека на счастье, независимо от тра-
диционной сословной этики.
72
 Новое отношение к человеку, облеченное в религиозную
оболочку, имело место и в учениях еретиков. Отрицая институт
священства, стригольники утверждали, что «учить», т. е. пропо-
ведовать, может и «простой человек», обладающий, естественно,
необходимыми для этого данными; таинству священства они
противопоставляли, таким образом, принцип личной правоспо-
собности. Требование соблюдения строгих норм жизни, харак-
терное для учения стригольников, было связано с апелляцией
к воле человека. Отрицание таинств и обрядов также вело
к признанию человеческой личности: оно означало перенесение
центра с внешней обрядовой стороны религии на внутренний
духовный мир человека и имело своим следствием развитие ре-
лигиозного индивидуализма.
Стремление к утверждению человеческой личности, по-разному
проявляющееся в различных областях русской общественной мысли
и литературы X I V — X V вв., свидетельствовало о значительных
сдвигах в общественном сознании. Эти сдвиги были обусловлены
в конечном счете теми сложными социально-экономическими про-
цессами, которые происходили на Руси в X I V — X V вв. и которые
сопровождались ломкой традиционных понятий и представлений.
Общий культурный подъем, которым отмечено историческое
развитие Руси X I V — X V вв., сказался и на состоянии просвеще-
ния и научных знаний.
Источники сохранили немного сведений о школах этого вре-
мени, о методах и приемах обучения. Но как ни малы эти сведе-
ния, они позволяют говорить о наличии в X I V — X V вв. сравни-
тельно большого количества малых частных училищ, в которых
производилось обучение грамоте. Содержались эти училища «учи-
телями», или «мастерами», из среды духовенства. Число учени-
ков в них было, очевидно, различным. В ряде житий сообщается
о «многих соучениках» святого, об обучении его со «сверстни-
ками», т. е. речь идет об училищах, где одновременно обучалось
по крайней мере несколько учеников. Жития свидетельствуют и
о том, что училища имелись не только в городах, но и в сельских
местностях: так, Серапион Новгородский обучался грамоте
в своей родной деревне близ Москвы, Зосима Соловецкий —
в одном из сел Обонежья, Антоний Сийский в селе близ Белого
моря и т. д. Существование в X I V — X V вв. училищ в глухих
уголках Русского Севера—несомненный показатель роста по срав-
нению с предшествующим временем сети школ и соответственно
распространения грамотности.
Своеобразным показателем степени распространения грамот-
ности являются, как уже указывалось, замечательные археологи-
ческие открытия последних десятилетий в Новгороде — находки
берестяных грамот. К 1964 г. было найдено более 400 грамот.
Самые ранние грамоты датируются X I в., поздние — рубежом
X V — X V I вв. Больше всего грамот относится к X I V в.
73
 Многие грамоты являются деловыми документами, среди ко-
торых встречаются списки феодальных повинностей, документы
сельскохозяйственной отчетности, долговые расписки и т. д.
Но большинство "грамот составляют частные письма. Именно они
особенно интересны для характеристики культурного уровня
древнего Новгорода.
Вот одно из таких писем: «Поклон от Петра к Марьи. Я пока-
сил пожню, и люди села Озеры у меня сено отняли. Спиши спи-
сок с купчей грамоты и пришли сюда». Автор этого письма
Петр, конечно, не феодал, так как в этом случае крестьяне
вряд ли решились бы отнять у него сено. Петр — либо кре-
стьянин, либо рядовой горожанин, владеющий покосами. Он об-
ращается с письмом к жене, прося ее прислать копию доку-
мента, удостоверяющего его права на владение пожнями. Марья,
жена Петра, также была, очевидно, грамотна: иначе Петр, обра-
щаясь к ней, не употребил бы выражение «спиши список». Это
письмо свидетельствует, таким образом, не только о мужской,
но и о женской грамотности, притом среди рядового трудящегся
населения Новгорода.
Очень любопытны грамоты, написанные по разным бытовым
поводам: извещения о смерти, приглашения на свадьбу и т. д.
Иногда письма посвящались совсем будничным случаям. В одном
из них мы читаем: «От Бориса к Настасии. Как придет эта гра-
мота, так пришли мне человека на жеребце, потому что у меня
здесь дел много. Да пришли рубашку, рубашку забыл». Нали-
чие в письме Бориса такой мелкой бытовой просьбы, как просьба
прислать забытую рубашку, показывает, что частная переписка
была для новгородцев обыденным делом, а отнюдь не исключе-
нием, вызванным какими-то экстраординарными торжественными
случаями.
До сих. пор основным местом находок берестяных грамот
является древний Новгород, где почва благоприятствовала сохра-
нению бересты. Однако отдельные находки сделаны также в Пскове,
Смоленске и Витебске. Возможно, что в X I V — X V вв. берестя-
ные грамоты имели на Руси более широкое распространение, но
из-за отсутствия необходимых для их сохранности природных
условий они в других местах не встречаются.
О наличии грамотных среди ремесленной части населения
русских городов свидетельствуют и надписи на изделиях ре-
месленников. Это — подписи мастеров, утверждавшие изготовле-
ние ими предметов. Так, мастер Иван Фомин, изготовивший
в 1449 г. для Троице-Сергиева монастыря драгоценный потир
(богослужебный сосуд), подписал на нем: « А делал Иван Фо-
мин».
Более широкое распространение по сравнению с предшествую-
щим периодом получает на Руси в X I V — X V вв. письменность.
Развитие ее было связано, с одной стороны, с усложнением форм
общественной жизни: углублением феодальных отношений, рас-
ширением торговых связей, ростом и мобилизацией различных
видов частной собственности. Многообразные проявления этих
процессов в будничной повседневной жизни требовали своего юри-
дического оформления в виде различного рода актов: законода-
тельных актов, уставных грамот, грамот купчих, меновных
и т. п. X I V — X V века — это время интенсивного развития на
Руси различных видов письменной документации. С другой сто-
роны, распространение письменности находилось в прямой связи
с процессами культурными: развитием литературы, ростом науч-
ных знаний, имевшими своим следствием увеличение интереса
к книгам, развитие книгописания.
Меняется характер письма. Развитие книгописания и особенно
деловой документации требовало новых форм письма, ускорявших
процесс писания. В X I V в. на смену уставу с его геометриче-
скими торжественными «установленными» на строке буквами
приходит полуустав — письмо более беглое и свободное, а позже,
в конце века, появляется и скоропись, само название которой го-
ворит о принципе, положенном в ее основу. В X I V в. появляется
и новый материал для письма — бумага, проникшая на Русь
с Запада. Распространение бумаги имело большое значение для
развития письменности не только потому, что бумага была де-
шевле пергамента, но и потому, что на ней можно было легче и
быстрее писать.
Письменность, как деловая, так и книжная, находилась в руках
писцов. Работали писцы часто артелями под началом кого-либо
из ведущих писцов — знатоков книжного дела. Такие писцы —
организаторы книгописания играли большую роль в развитии
древнерусской книжности, так как они являлись не только пере-
писчиками, но и составителями сборников, а порой и редакторами
включаемых в них произведений. Яркое представление об их
важной и многообразной деятельности дает изучение книжного на-
следия одного из видных писцов Кирилло-Белозерского монастыря
второй половины X V в. — Евфросина. Евфросин обладал большим
вкусом к светской литературе и поэтому в составе написанных
им сборников наряду с обязательными для того времени рели-
гиозно-богословскими сочинениями встречаются списки ряда па-
мятников светской литературы. Среди них находятся наиболее
древние списки таких выдающихся произведений, как «Задон-
щина», «Хождение» игумена Даниила, «Повесть о Дракуле»
(о которой речь пойдет дальше) и некоторых других. Изучение
особенностей Евфросиновских списков этих произведений позво-
ляет говорить о том, что Евфросин часто вносил в них свои ре-
дакционные правки. Книгописцы Древней Руси являлись, таким
образом, не только создателями ее книжного богатства; они оста-
вили след и в развитии литературы, определяя порой изменение
литературных традиций произведений.

75
 Численный рост книг, повышение интереса к ним имели своим
следствием зарождение библиографии. Наряду с краткими инвен-
тарными описями книг, изредка встречающимися в русской пись-
менности еще в домонгольский период, появляются теперь под-
робные постатейные описания книг отдельных библиотек. Инте-
ресна в этом отношении опись библиотеки Кирилло-Белозерского
монастыря последней четверти X V в. Эта опись состоит из двух
частей: первая содержит краткую инвентарную опись книг в со-
ставе 212 номеров (это не все книги библиотеки, так как части
листов с концом описи недостает), вторая часть представляет
собой подробное постатейное описание 24 сборников. Эта часть
описания, позволяющая читателю разобраться в содержании
книг, без того, чтобы перелистывать каждый том в отдельности,
по праву считается первым библиографическим трудом в России.
В развитии научных знаний в X I V — X V вв. наблюдаются
две тенденции: с одной стороны, к богословско-символическому
объяснению явлений природы, а с другой — к непосредственному
наблюдению и опытному познанию.
Богословско-символические представления были связаны в зна-
чительной мере с кругом переводной литературы, посвященной
вопросам космогонии и натурфилософии. В X I V — X V вв. про-
должали пользоваться популярностью такие произведения, пере-
веденные еще в киевский период, как «Шестоднев» Иоанна, эк-
зарха болгарского, излагающий библейскую легенду о сотворении
мира в сочетании со сведениями о Вселенной, животном мире,
человеке и его органах, «Физиолог», содержащий описание как
действительных животных, птиц, растений, так и фантастических,
«Христианская топография» Козьмы Индикоплова, трактующая об
устройстве Земли и Вселенной. Появляется и ряд новых перево-
дов — «Шестоднева» Севериана Гальского, «Похвалы к богу от
сотворения всея твари» Георгия Писидийского и др. В этих про-
изведениях наряду с византийскими церковными писателями ис-
пользовались и античные авторы и давались в ряде случаев пра-
вильные объяснения явлений природы. В «Похвале» Георгия Пи-
сиды, например, Луна рассматривается как род «свещи»,
заимствующей свой свет от Солнца, град — как «омраморевшая»
в облаках влага, которую Солнце «восхитило», с Земли и т. д.
Но-господствующей в этом круге литературы была все же бого-
словско-символическая система, согласно которой все явления при-
роды в своей совокупности служили выражением мудрости и ве-
личия бога.
Богословско-символические представления о природе, продик-
тованные господствовавшим религиозным мировоззрением, встре-
чаются и в памятниках оригинальной русской литературы. Так,
в ряде летописных известий, описывающих необычные явления
природы, например солнечные затмения, последние ставятся
в связь с грозными событиями общественной жизни — войнами,
76
усобицами и т. д. и рассматриваются как проявления божьего
гнева и наказание за грехи. Но наряду с подобной трактовкой в па-
мятниках русской письменности X I V — X V вв. все чаще и чаще
появляются основанные на непосредственном наблюдении описа-
ния природных явлений без попыток интерпретации их как про-
явления сверхъестественных сил.
В первую очередь русских книжников интересовали астроно-
мические и метеорологические явления — затмения Солнца, Луны,
появление комет — звезд «хвостатых», землетрясения — «трусы»
и т. д. Описания их встречаются в разнообразных памятниках ле-
тописного характера, как крупных летописных сводах, так и крат-
ких летописцах, ведшихся в X I V — X V вв. обычно при монасты-
рях. Иногда астрономические и метеорологические явления на-
столько привлекали внимание летописцев, что известия о них
составляли значительную часть всех летописных известий. Так,
в одном кратком летописце (Кирилло-Белозерского монастыря) се-
редины X V в. на долю записей об астрономических явлениях
приходится 10 из 93 имеющихся в летописце разнообразных из-
вестий.
Русские книжники X I V — X V вв. не ограничивались только
регистрацией исключительных явлений природы. Они старались
донести до читателя и объяснения ее отдельных проявлений, изло-
женные в простой и доступной форме. Этой цели как нельзя
лучше отвечали встречающиеся в сборниках, начиная с X V в.,
краткие статьи, посвященные отдельным сторонам окружающего
мира. Таковы статьи «О широте и долготе земли», « О стадиях
и поприщах», «Земное устроение», «Лунное течение», « О громном
устроении и о молнии» и др. Эти статьи отражали, конечно,
средневековые воззрения на мир, но по сравнению с воззрениями
предыдущего периода они представляли шаг вперед.
Интересна, например, статья «Земное устроение», посвящен-
ная устройству Вселенной. В ней Вселенная сравнивалась с яйцом,
центр которого составляет желток — Земля; Земля окружена воз-
духом, уподобляемым белку, за которым следует скорлупа — небо.
В соответствии со средневековыми представлениями Земля рас-
сматривается как центр Вселенной, но в отличие от более раннего
периода она трактуется не как плоскость, имеющая точку опоры,
как это было, например, в «Топографии» Козьмы Индикоплова,
а как шар, висящий в воздухе: «Земля висит на въздусе, посреди
небесныя правости, не прикасаясь нигде небесному телу», — пишет
составитель статьи, и далее, опровергая мнение тех, кто утвер-
ждает, что Земля стоит на столпах, он снова замечает: «Земля
не достоить ни на чемь, ино на въздусе висит».
Очень интересна также статья « О громном устроении и о мол-
нии». Возникновение грома и молнии объясняется в ней как ре-
зультат столкновения туч. При этом автор статьи отмечает, что
сначала мы видим молнию, а потом слышим гром, так как «зре-
77
ние человеческое скорейши есть», «слышайиб же косно чюв-
ствуеть». Для большей наглядности автор приводит пример с руб-
кой дров: если дровосек рубит дрова вдали, то сначала виден удар
топора, а потом уже слышен грохот от удара. Иными словами,
в статье подмечено и на разных примерах проиллюстрировано,
что свет распространяется быстрее звука.
Историк русской средневековой науки Т . И. Райнов предпола-
гает, что источником рассматриваемых статей были упомянутые
выше переводные трактаты (типа «Шестоднева» и др.). Но при
переработке их русские редакторы проявили большое чутье: они
сумели отбросить религиозно-символические представления, вы-
брать рациональные сведения о явлениях природы и изложить их
в виде кратких статей, отвечавших возросшему интересу русских
читателей к окружающему миру.
Развитие знаний в области техники и точных наук протекало,
как и в предшествующий период, по линии накопления практи-
ческих знаний и опыта. Русская письменность X I V — X V вв. не
знала научных руководств. Но практически русские мастера
умели решать довольно сложные статические и динамические за-
дачи и разбирались в физических и химических свойствах различ-
ных веществ. О практическом понимании законов статики свиде-
тельствует развитие строительной техники (появление, например,
в псковских церквах креплений сводов посредством системы арок),
о понимании законов динамики — зарождение артиллерии (пер-
вые пушки упоминаются в русских источниках при описании обо-
роны Москвы от татар в 1382 г.). О знакомстве с физическими и
химическими свойствами веществ говорит развитие промыслов:
железоплавильного, соляного и др., а также умение изготавливать
различные составы: чернила, краски и т. д.
Расширение географических знаний также происходило глав-
ным образом эмпирическим путем, под влиянием непосредствен-
ного знакомства русских со странами, которые они посещали.
В X I I I в. в связи с нашествием татар были прерваны тради-
ционные путешествия русских паломников в Царьград и на
Ближний Восток — к «святым местам». В X I V в. они возобнов-
ляются. В середине X I V в. Царьград посетили два новгородца —
Стефан и еще один неизвестный путешественник. В 1389 г. в сто-
лице Византии побывал Игнатий Смольнянин, прибывший сюда
в свите русского митрополита Пимена. В 1420 г. далекое стран-
ствие совершил троицкий иеродиакон Зосима: по пути к «гробу
господню» в Иерусалим и обратно он посетил Царьград и острова
Средиземноморья—Кипр, Родос и др. В 1466 г. в Иерусалим
ходил, но несколько иным путем, через Малую Азию, торговый
гость Василий.
Путевые заметки всех этих путешественников написаны в тра-
диционном для древней Руси жанре хождений, соединяющем ука-
зание расстояний от одного географического пункта до другого
78
с описанием достопримечательностей и личных переживаний пут-
ника. В хождениях паломников в Царьград и Иерусалим большое
место занимает описание святынь и изложение связанных с ними
христианских легенд. Однако религиозный материал не является
доминирующим: он постоянно перебивается живыми реалистиче-
скими наблюдениями над окружающим миром. Живо описывают
паломники замечательные архитектурные памятники Царьграда, и
прежде всего знаменитую статую Юстиниана, которую издали
еще замечали путешественники, подъезжая к столице Византии:
«Ту стоить столп чюден вельМи толстотою и высотою и красо-
тою, из далеча с моря видети его, — писал Стефан-новгородец, —
и на верх его седить Иустиниан Великы на коне велми чюден, аки
жив, в доспесе сороцинском, грозно видети его, а в руце яблоко
злато велико, а во яблоце крест, а правую руку от себе простер
буйно на полъдни на Сороциньскую землю к Иерусалиму». Верно
отмечали авторы хождений и различные стороны многообразного
облика византийской столицы: не только церкви и монастыри, но
и «торговища», куда съезжаются «турчане . . . греки и фрягове, и
торгуют меж собою», и византийский военный флот в составе
300 катарг (кораблей), стоявший в гавани, отгороженной от моря
железной решеткой, и многое другое. Гостя Василия, побывавшего
в малоазиатских городах, заинтересовала их планировка:
«Из улицы в улицу хода несть, книйждо улица имать вход свой,
улица с улицы не знается». Зосима записал целый ряд любопыт-
ных сведений о странах Средиземноморья, через которые он про-
езжал: о добыче мрамора для византийской столицы на островах
Мраморного моря, о рыцарях-крестоносцах, владеющих Родосом,
о том, что «в самом устье» «Белого моря», т. е. при соединении
пролива Дарданеллы со Средиземным морем, «стоит град Троадл»
(древняя Т р о я ) и т. д. Хождения в Византию и на Ближний
Восток — любопытный памятник идеологии русских людей X I V —
X V вв., памятник того, как порой интерес к колоритной и свое-
образной жизни чужих стран брал верх над религиозным миро-
воззрением и благочестивой сосредоточенностью паломников
к «святым местам».
В 1438 г. в связи с Флорентийским собором имело место первое
путешествие русских в Италию. Русское посольство проехало че-
рез Ливонию, Германию, Италию, а на обратном пути через Вен-
грию и Польшу. Неизвестные участники посольства оставили пу-
тевые заметки, в которых описывают внешний вид европейских
городов, их каменные постройки, водопроводы, фонтаны, суконную
фабрику в Любеке, больницу во Флоренции, улицы-каналы Вене-
ции, где меж домами ходят «катарги» — корабли и т. д. Записали
они свои впечатления и о непривычной и суровой природе Аль-
пийских гор, где в летний «вар и зной велик» снега лежат и не
тают, и путь через которые «тесен, и тяжек вельми, нань же возы
не ходят, но на вьюках ездят»,

79
 В 1469 г. тверской купец Афанасий Никитин, отправившийся
в торговую поездку в Ширван (Азербайджан), благодаря стече-
нию целого ряда обстоятельств попал в Индию, где прожил три
года. Длительное пребывание в далекой неведомой стране дало
возможность Никитину глубоко вникнуть в ее жизнь. В своем
«Хождении за три моря» Никитин описал не только природу и
достопримечательности Индии, блеск и пышность дворов индий-
ских раджей, но и подметил те глубочайшие социальные противо-
речия, на которых зиждилась жизнь современной ему Индии:
« А земля людна велми, а сельские люди голы велми, а бояре
сильны добре и пышны велми», — записал он. Описал Никитин и
губительные междоусобные войны индийских владетельных феода-
лов, во время которых разорялись города, население гибло под
мечами завоевателей, от голода, и тысячи людей, попавших
в плен, продавались в рабство за бесценок: продавали «голову по
10 тенек, а иную по 5 тенек, а робята по 2 теньки». «Хождение
за три моря» Афанасия Никитина представляет собой первое не
только в русской, но и в европейской литературе реалистическое
описание Индии.
Так в X I V — X V вв. благодаря развитию дипломатических и
торговых сношений Руси с другими странами раздвигается орбита
русских путешествий, а вместе с нею расширяется — от берегов
Балтики до берегов Индийского океана — географический горизонт,
охватываемый хождением. Хождения переписывались затем любо-
знательными книжниками, включались в состав сборников и лето-
писей и знакомили русского читателя с географией и жизнью дале-
ких стран.
В X I V — X V вв. в связи с ростом национального самосозна-
ния повышается, как уже отмечено, интерес к прошлому родной
страны. В X V в. создаются грандиозные летописные своды,
последовательно освещающие историю Руси, начиная с расселения
славян на Восточно-Европейской равнине. Своды X V в. поражают
не только своими масштабами, но и насыщенностью огромным
фактическим материалом, которая создавалась за счет привлечения
широкого и многообразного круга источников. «Повесть времен-
ных лет», местные летописи периода феодальной раздробленности,
юридические памятники, и в числе их такие, как «Русская правда»,
«Номоканон», церковные уставы, разнообразные литературные
произведения, былины и народные сказания, — таков неполный
перечень источников, использованных, а порой целиком вклю-
ченных в состав летописных сводов. Отличительной чертой
наиболее значительных сводов X V в. является также их обще-
русский характер, пронизывающий их глубокий патриотизм.
Все это придает русским летописям значение не только заме-
чательных исторических источников, но и исторических тру-
дов, подобных которым трудно найти у других народов средне-
вековья.
80
 В плане историософском создатели летописных сводов X V в.
оставались в рамках тех же представлений, что и их предшествен-
ники: хотя в ряде случаев летописцы проявляли трезвое истори-
ческое чутье и объяснение описываемым событиям искали в со-
циально-экономических условиях (например, причиной восстания
в Новгороде в 1448 г. летописец называет литье фальшивых де-
нег и связанные с этим дороговизну и голод), хотя в других слу-
чаях они прибегали к психологизму, объясняя происходящее на-
строением и наклонностями исторических деятелей, но основной
историософской идеей, пронизывающей все летописные своды,
была идея «божественного промысла», предопределения свыше.
Провиденциализм был той типичной для историков средневековья
«философией истории», которой придерживались и летописцы
X I V - X V вв.
Рост национального самосознания обусловил не только повы-
шение интереса к прошлому Руси, но и стремление связать ее
историю с историей других стран. Этой потребности отвечало
создание хронографов — исторических трудов, в которых изложе-
ние всемирной истории — истории древневосточных государств,
античной, государств средневековья (преимущественно Визан-
т и и ) — совмещалось с изложением русской истории. Первый рус-
ский хронограф был составлен выходцем из Сербии Пахомием
Логофетом в 1442 г. Для своего труда Пахомий Логофет исполь-
зовал «Еллинский летописец» — огромную компиляцию по всемир-
ной истории, созданную на основе переводных источников в X I —
X I I вв., перевод греческой хроники Манассии, сербскую «Але-
ксандрию» (жизнеописание Александра Македонского), жития
сербских святых и некоторые другие переводные источники. Свой
труд Пахомий дополнил русскими статьями, почерпнутыми из ле-
тописей, а также русскими историческими повестями. Принцип
изложения материала в хронографе несколько иной, чем в лето-
писи: не погодная запись событий, а цепь рассказов об историче-
ских событиях, исторических деятелях с более или менее закон-
ченным сюжетом. Это придавало хронографу занимательность, и,
с увлечением читая его, русский человек знакомился с важней-
шими событиями не только русской, но и всемирной истории.
Оживление наблюдается в рассматриваемое время и в русской
философской мысли.
Прежде всего мы можем говорить о проникновении в X I V —
X V вв. на Русь элементов античной философии. Через флориле-
гии — сборники изречений, под различными названиями обращав-
шиеся на Руси, русские читатели знакомились с отдельными
высказываниями античных философов, посвященными преимуще-
ственно вопросам нравственности.
В X I V в. имел место и перевод с греческого двух значитель-
ных трудов, которые включали мысли античных писателей, касаю-
щиеся уже собственно философских проблем. Одним из этих
(3 Очерк истории культуры 87
трудов были сочинения Псевдо-Дионисия Ареопагита, переведен-
ные на русский язык в полном объеме в конце X I V в. митропо-
литом Киприаном. Будучи произведением византийской филосо-
фии, сочинения Псевдо-Дионисия Ареопагита включали тем не
иенее целый ряд отрывков античных авторов, и прежде всего
Платона. Правда, этим отрывкам была придана христианизирован-
ная форма, но тем не менее отдельные положения античной фило-
софии до русского читателя они доносили. Так, русский читатель
конца X I V в., воспитывавшийся церковно-аскетичеокой пропо-
ведью в духе умерщвления плоти, из сочинений Псевдо-Дионисия
Ареопагита не только узнавал, что плоть не является источником
зла, но и черпал у Ареопагита, говоря словами современного ис-
следователя, своеобразную апологию благости материального.
Если сочинения Псевдо-Дионисия Ареопагита были связаны
с идеями Платона и неоплатонизма, то другое сочинение, также
переведенное с греческого неизвестным ростовским книжни- '
ком в X I V же веке, носило в какой-то мере печать традиций
греческой материалистической философии. Мы имеем в виду
«Диоптру» Филиппа Пустынника, византийского писателя X I в.
«Диоптра» неоднократно встречается в русских сборниках X V —
X V I I вв. Для характеристики ее философского содержания инте-
ресен отрывок из диалога «Души» и «Плоти», в ходе которого
«Плоть» утверждает, что вне сосудов и членов, из которых со-
стоит тело, душа оказывается бессильной: она не может ни про-
славлять «творца своего и бога», ни благодарить его, ни каяться
в своих прегрешениях. В этом утверждении в христианизированной
форме выражена мысль о зависимости духовного от материального,
навеянная несомненно традициями античной философии.
Развитие оригинальной философской мысли было связано с уче-
нием еретиков. Русские еретики не создали каких-либо цельных
философских систем, но в их религиозно-философских воззрениях
имели место ростки прогрессивных философских идей. Так, утвер-
ждение ростовского еретика X I V в. Маркиана о том, что Христос
обладал лишь одной природой — божественной, несомненно пред-
ставляло собою критику с рационалистических по существу пози-
ций ортодоксального учения о двух природах Христа — божест-
венной и человеческой. В отрицании наиболее левой частью стри-
гольников воскресения мертвых проявлялись неосознанные
материалистические тенденции, так же как тенденция к стихийному
пантеизму сказывалась в признании ими присутствия бога по-
всюду в природе. Конечно, элементы нового философского миро-
воззрения, заключающиеся в учениях еретиков, были очень слабы,
окутаны религиозной оболочкой, но тем не менее в совокупности
с веяниями античной философии, проникавшей в это время на
Русь (хотя и в христианизированной форме), они сыграли поло-
жительную роль в поступательном движении р у с с к о й философ-
ской мысли.
82
 А * Л

Монгольское нашествие, наложившее на русский народ Тяжкоё

иго, катастрофически отразилось на развитии русской культуры.
Зодчество замирает и оживает лишь с конца X I I I в., вслед за
первыми попытками борьбы за национальную независимость.
Содержанием истории русского зодчества X I I I — X V вв. яв-
ляются дальнейшее развитие областных архитектурных школ и
процесс, подготовляющий вхождение каждой из них в общий
поток национального искусства X V — X V I вв.
Даже в Новгороде после 1240 г. наступает затишье, продол-
жавшееся до конца X I I I в.: тяжелый удар, обрушившийся на Русь,
был ощутим и здесь, хотя Новгород не испытал прямого разгрома
татарскими полчищами. К тому же вскоре положение Новгорода
стало еще более серьезным в связи с усилившейся опасностью,
угрожающей с Запада. В Новгороде производились лишь срочные
работы по укреплению западных рубежей Русской земли и частич-
ному обновлению оборонительных сооружений новгородского
острога.
В 90-х годах X I I I в. и особенно в первые десятилетия X I V в.
положение резко изменилось. Нанеся сокрушительный удар сна-
чала шведам, затем ливонским рыцарям, Новгород становится
одним из крупнейших городских центров Руси. Единственный из
русских городов, сохранивший полностью памятники своей прош-
лой культуры и не растерявший, как многие другие города Древ-
ней Руси, за время татарского лихолетья свои древние культурные
традиции, Новгород вступил в полосу нового, яркого расцвета
своей культуры.
Новгород стоял несколько в стороне от национального объеди-
нительного движения. Используя соперничество Твери и Москвы,
Новгород продолжал идти своим путем, не только развивая старые
художественные традиции, но и подчеркнуто противопоставляя
свое искусство тем новым художественным движениям, которые
возникали в искусстве Твери и Москвы. Строительство, вновь
развернувшееся с конца X I I I в., продолжается непрерывно вплоть
до присоединения к Москве в конце X V в.
Церковь Николы на Липне, выстроенная архиепископом Кли-
ментом в 1292 г., свидетельствует о том, что попытки переосмыс-
лить старую схему церковного здания, уже ранее намеченные
строителями церкви Параскевы-Пятницы и церкви Рождества бо-
городицы Перынского скита, нашли свое дальнейшее развитие
в конце X I I I в. Исходя из старой композиции кубической, четы-
рехстолпной одноглавой постройки с квадратным планом, новго-
родские зодчие конца X I I I в. отказываются окончательно от ста-
рой системы покрытия здания по закомарам (по сводам), заменяя
ее трехлопастным покрытием. Фасады церкви Николы, не имею-
щие трехчастного деления лопатками, стягиваются вверху трех-
6* 83
лопастной декоративной аркой, по кривизне которой тянется
поясок свисающих полуциркульных арочек. Отказ от трехчастного
членения на фасадах придавал массе здания еще большую мо-
нолитность. Зодчие конца X I I I в. отказываются от боковых ап-
сид, одновременно опуская центральную до половины высоты
храма.
Выстроенная новгородским боярином Онцифиром Жабиным
в 1345 г. церковь Спаса на Ковалеве является одним из интерес-
нейших памятников новгородского зодчества середины X I V в.
Церковь Спаса — типичный памятник переходной эпохи, в архи-
тектурном облике которого отразились новые искания и старые
традиции.
Выстроенная в 1352 г. в ближайшем соседстве с Ковалевской
церковью церковь Успения на Волотовом поле по общей компо-
зиции была близка к церкви Николы на Липне. Это также куби-
ческого типа одноглавый храм с одной пониженной апсидой, имею-
щий трехлопастное завершение.
Перечисленные памятники конца X I I I и первой половины
X I V в. могут рассматриваться как промежуточное звено в про-
цессе сложения того нового стиля в новгородском зодчестве, кото-
рый в окончательно сформировавшемся виде представлен блестя-
щей серией памятников 60—80-х годов X I V в.
Основными чертами этого переходного периода были незавер-
шенность новых решений и нередкий возврат к старым формам.
Церковь Федора Стратилата (1360—1361) относится к клас-
сическим памятникам новгородского зодчества второй половины
X I V в. Как и храмы первой половины X I V в., она представляет
собой кубического типа четырехстолпную, одноглавую постройку.
Однако по сравнению с ними церковь Федора Стратилата — го-
раздо более законченное, зрелое художественное произведение.
В обработке фасадов зодчий церкви Федора Стратилата вновь
возвратился к трехчастному членению лопатками в соответствии
с внутренними структурными членениями здания. На фасадах
церкви, особенно на барабане и апсиде, немало декоративных
элементов.
Тенденция декоративности в значительно усиленном виде
выступила в церкви Спаса на Ильине улице, выстроенной в 1374 г.
В свете летописных данных можно предполагать, что постройка
церкви была вызвана инициативой уличан Ильиной улицы, т. е.
церковь Спаса можно рассматривать как уличанский храм.
Зодчий церкви Спаса, продолжая линию, начатую строителем
церкви Федора Стратилата в отношении декоративной обработки
фасадов, пошел в этом отношении значительно дальше. Все стены,
барабан, апсида церкви Спаса буквально испещрены разнообраз-
ными мотивами. Изобилие декоративного убранства на фасадах
церкви Спаса явно нарушает типичную для новгородского зодче-
ства конструктивную строгость и лаконизм форм.
84
 Церковь Федора Стратилата в Новгороде. XIV в.

В заложенных в 1379 г. храмах Богородицы на Михалице,

Фрола и Лавра на Легощей улице и особенно в выстроенной
в 1381 —1382 гг. церкви рождества Христова на кладбище заме-
тен возврат к прежним строгим формам обработки фасадов.
С последней четверти X I V в., с быстро возрастающим усиле-
нием Москвы, политика новгородского боярства приобретает
сепаратистский характер, повлиявший и на местное зодчество,
для которого становится типичной чрезвычайная привязан-
ность к излюбленным, найденным ранее композиционным реше-
ниям.
Наряду с многочисленными церковными постройками X I V —
X V вв. в Новгороде сохранилось несколько гражданских построек
той же поры. Наиболее интересной из них является известная
под более поздним наименованием Грановитая палата (1433).
Строитель этого большого парадного здания архиепископ Евфи-
мий, занимавший новгородскую кафедру с 1429 по 1458 г., был
одним из наиболее ярых врагов Москвы. Стремясь всеми средст-
вами поднять падавший авторитет Новгорода и укрепить местный
патриотизм, Евфимий предпринял парадную обстройку владыч-
85
Hofo дбора в новгородском Детинце. От строительства ЁвфимйЯ
сохранилась еще одна постройка, известная под названием Часо-
звони.
В X I V — X V вв. большое развитие получает архитектура
Пскова, крупнейшего новгородского пригорода, добившегося в это
время почти полной независимости от Новгорода.
Сохранившиеся памятники Пскова относятся главным образом
к X V в. Центральной постройкой X I V в. был городской собор
Троицы, построенный в Кремле в 1365—1367 гг. на старой основе
храма X I I в. Памятник не дошел до нас, будучи перестроен
в конце X V I I в., и представление о его формах дают лишь его
старые изображения. На них Троицкий собор представлен
с пристройками X V — X V I I вв. Троицкий собор был единствен-
ным крупным храмом общегородского значения, игравшим
такую же роль, как София в Новгороде или Спас в Твери.
Остальная масса построек представлена небольшими церквами,
выстроенными уличанскими и кончанскими корпорациями, отдель-
ными гражданами, реже боярами. Печать суровости и лаконич-
ности лежит на этих постройках, почти лишенных декоративного
убора снаружи и росписей внутри. Характерной принадлежностью
своеобразных храмовых ансамблей являются псковские звонницы
в виде отдельно стоящей стены с пролетами для колоколов.
Для зодчества Пскова типично широкое применение камня
в военно-инженерном строительстве. В 1330 г. посадник Шелога
с псковичами строит на крутой скале каменные стены Изборска—
одно из крупнейших военных сооружений Древней Руси.
Сам Псков представляет замечательный пример древнерусского
крепостного зодчества; его укрепления воздвигались постепенно,
с X I I I по X V I в., по мере разрастания городского поселения, об-
разовав общую линию около девяти километров.
В итоге большого строительства псковские мастера приобре-
тают широкую общерусскую известность, летописи ставят их
в один ряд с итальянскими зодчими, приглашенными в Москву
в конце X V в. Псковские зодчие играли ведущую роль и
в строительстве Москвы в X V — X V I вв.
Прочные исторические связи Твери с Владимиро-Суздальским
княжеством являются причиной того, что строительство Твери
следует владимиро-суздальской традиции.
В конце X I I I в. в Твери взамен деревянной церкви Козьмы и
Демьяна строится князем Михаилом каменный собор Спаса Преоб-
ражения (1285—1290). От него, как и от большинства памятни-
ков тверского зодчества, не сохранилось ничего, и судить о нем
мы можем лишь на основании письменных источников. С собором
был связан комплекс зданий княжеского и епископского двора.
Памятник в целом представлял, очевидно, довольно близкую ана-
логию владимирского Успенского собора ( X I I в.) с окружавшими
его зданиями епископского двора.
86
 Расцвет Тверского княжества наступает с конца X I V в.
К этому времени относится постройка князем Михаилом Алек-
сандровичем княжеских палат и «палатной», т. е. дворцовой,
церкви. Княжеский дворец помещался по соседству с собором
Спаса и епископским двором в Кремле.
Раскопками открыты два храма на Старицком городище.
Собор Михаила Архангела был построен в 1396—1399 гг. Это
четырехстолпный, трехапсидный храм с мощными лопатками, сло-
женный из тесаного белого камня. Соседний маленький храм
Николы, выстроенный в 1404 г., представлял собой бесстолпную
одноапсидную капеллу.
Самостоятельная жизнь тверского зодчества обрывается
вместе с ослаблением Твери и ее присоединением к Москве. З а
полтора века тверскими зодчими было построено двенадцать ка-
менных храмов.
Первые упоминания источников о каменных постройках Москвы
относятся к началу второй четверти X I V в. Строительство идет
первоначально в самой Москве, а во второй половине X I V в.
захватывает и Коломну — важнейший стратегический и торговый
центр княжества. Полубутовая белокаменная кладка первых мо-
сковских построек указывает на бесспорную связь их зодчих
с владимирской строительной культурой X I I — X I I I вв.
При Иване Калите в московском Кремле строится четыре ка-
менных храма: Успенский собор (1326), церкви Ивана Лествичника
(1329) и Спаса на Бору (1330), Архангельский собор (1333).
Есть основания предполагать, что Успенский собор был повторе-
нием Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. Главные соборные
храмы Москвы в отличие от Твери, вероятно, следовали типу не-
больших четырехстолпных княжеских церквей, разработанному
владимиро-суздальским зодчеством X I I — X I I I в.
З а строительством Калиты следует перерыв до княжения Дмит-
рия Донского. В 1367 г. возводятся каменные укрепления москов-
ского Кремля; с 1365 г. и до конца X V в. строится семь камен-
ных храмов в Москве, Коломне и Серпухове. От некоторых из
них сохранились в составе позднейших перестроек нижние части
стен.
Дошедшие до нас памятники московского зодчества первой
четверти X V в. свидетельствуют об их новом техническом каче-
стве: соборы Звенигорода и Троице-Сергиевой лавры как бы
возвращают нас к первоклассной технике каменной кладки X I I в.;
московские постройки характеризуются геометрической четкостью,
даже графичностью масс и линий.
Успенский собор в Звенигороде (начало X V в.), построенный
князем Юрием Звенигородским, откровенно подражает Дмитриев-
скому собору во Владимире. Вместе с тем Успенский собор имеет
некоторые детали нерусского происхождения, свидетельствующие
об участии в постройке храма нерусских мастеров. Это, вероятно,
87
были сербские зодчие, появившиеся в Москве в X I V в. вместе
с южнославянскими выходцами других специальностей.
В Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры (1422—1423)
членение фасадов уже не выражает внутренней конструкции зда-
ния, лопатки не отвечают столбам, равно как фасадные закомары
не выражают лежащих за ними сводов, становясь вполне декора-
тивными.
Мощный подъем русской культуры в конце X I V в., последо-
вавший вслед за Куликовской победой, способствовал тому, что
в русском искусстве XIV—начала X V в. черты нового художест-
венного движения проявились, может быть, с наибольшей остро-
той и силой.
Русская живопись X I V в. по сравнению с предшествующим
периодом отличается гораздо большей свободой, более ярко выра-
женным стремлением к раскрытию образа человека во всей слож-
ности его психологических, эмоциональных движений, к передаче
природы не как условной схемы, а как более или менее реального
пейзажа, «участвующего» в композиции вместе с людьми и под-
черкивающего с особой остротой и выразительностью динамику
композиции. Несмотря на наличие традиционной условности и
неизжитого схематизма, художники X I V в. стремятся заставить
действующих лиц своих композиций жить напряженной внутренней
«очеловеченной» жизнью, передать глубокие психологические пере-
живания своих персонажей. Религиозные сюжеты трактуются ме-
нее торжественно, иератично, становятся интимнее, проще, более
обыденными.
Одним из наиболее ранних памятников монументальной живо-
писи X I V в. являются фрески собора Снетогорского монастыря
в Пскове, исполненные в 1313 г. Снетогорские фрески предвосхи-
щают известные новгородские росписи X I V в., в основном отно-
сящиеся ко второй его половине. Знакомство мастеров снетогор-
ской росписи с живописью так называемого восточноевропейского
Предвозрождения бесспорно, но вместе с тем связь этой росписи
с местной художественной традицией настолько очевидна, что не
может возникать сомнений по вопросу о местном происхождении
ее авторов. Живописная манера отличается резкими градациями
тонов и чрезвычайно интенсивной палитрой с преобладанием
теплых коричневых и красных тонов.
Относительно даты и автора фресок церкви Успения на Воло-
товом поле существуют разногласия. Одни исследователи относят
волотовскую роспись к 1363 г. Другие полагают, что летописная
запись о росписи храма в 1363 г. относится к алтарной росписи;
роспись же всего храма, по их мнению, была исполнена в 80-х го-
дах X I V в. Спорен вопрос и об авторе стенописи. Одни видят
в волотовских фресках произведение русского (новгородского)
мастера, другие усматривают в них руку грека. Решение этих
вопросов значительно осложнено гибелью памятника в результате
88
артиллерийского обстрела Нов-
города немецко-фашистскими за-
хватчиками в 1941 —1943 гг.
Волотовская роспись — па-
мятник, несущий в себе харак-
тернейшие черты искусства
восточноевропейского Предвоз-
рождения. Предельная динами-
ка в построении композиции и
отдельных фигур, глубокая эмо-
циональная напряженность, зна-
чительное расширение тематики
в сторону повествовательного
рассказа, огромная роль гор-
ного и архитектурного пейзажа
в построении композиций — все
эти черты сближают волотов-
скую роспись с фресками и мо-
заиками Константинополя, Сер-
бии, Болгарии, Грузии. Для во-
лотовской росписи характерен
подчеркнутый интерес худож-
ника к передаче психологиче-
ских характеристик изображае-
мых персонажей. Ярким дра-
матизмом отмечена сцена поло- Феофан Грек. Ной. Фрагмент рос-
жения во гроб. Вознесение, писи церкви Спаса Преображения
которое ранее изображалось как в Новгороде. 1378.
спокойное ритуальное действо,
в волотовских фресках превращается в сцену, проникнутую бур-
ным экстатическим порывом. Неповторимо своеобразно трактована
сцена сретения. Младенец, испугавшийся незнакомого старца, на
руки которого он попал, тянется ручонками к матери, но в то же
время с любопытством и страхом косится на старика Симеона.
Душевное смятение старика Иосифа, беседующего с пастухом,
в композиции рождества — несомненный отголосок апокрифиче-
ских легенд о жизни богоматери. Пейзаж волотовских композиций
условен, однако предельная динамика фантастического нагромо-
ждения причудливых скал, темных провалов между ними и свое-
образной растительности создает новый фон для драматически
построенных мизансцен волотовских композиций.
Фресковая роспись церкви Спаса на Ильине улице, созданная
знаменитым византийским художником Феофаном Греком, отли-
чается необыкновенной виртуозностью исполнения, большой сво-
бодой в обращении с иконографическими традициями. Изощрен-
ная отточенность формы поразительно сочетается со своеобразной
эскизностью письма. Фрески церкви Спаса монохромны, это
89
своеобразное цветовое решение, построенное на различных оттен-
ках красно-коричневых тонов. Прекрасна изображенная Феофа-
ном обнаженная фигура пустынника Макария Египетского.
Волосы, свисающие с головы, седая борода и волосы, покрываю-
щие тело, сливаются в одно белое пятно, которое прорезано
красно-коричневым острым лицом и эскизно написанными руками.
Созданные Феофаном грозные фигуры святых, подобно фанта-
стическим призракам выделяющиеся на ровном одноцветном фоне
стены, не имеют ни реального объема, ни материальной тяжести.
Художник не стремится к реалистической трактовке формы, но
вместе с тем его искусство пронизано исключительно острым
наблюдением природы, психологической напряженностью.
Фресковая роспись новгородской церкви Федора Стратилата,
исполненная, по-видимому, в 70-х годах X I V в., сохранилась
фрагментарно почти на всех стенах, столбах, арках и сводах
церкви. Здесь также применен прием монохромного решения всей
росписи в красно-коричневых тонах, что сближает фрески Федора
Стратилата с феофановскими фресками церкви Спаса на Ильине.
Однако в стенописи Федора Стратилата эти приемы не отмечены
той виртуозностью, которой отличаются фрески Спаса.
Роспись церкви Федора Стратилата рассматривалась одними
исследователями как произведение Феофана, предшествующее рос-
писи церкви Спаса, другими — как произведение какого-то новго-
родского мастера, испытавшего на себе сильное влияние манеры
Феофана.
Фресковая роспись новгородской церкви Рождества Христова
на кладбище в противоположность фрескам Спаса на Ильине отли-
чается спокойной портретной реалистичностью характеристик. В ней
вновь как бы воскрешаются эллинистические традиции, столь ха-
рактерные для некоторых памятников домонгольского периода.
Фресковая роспись церкви Спаса на Ковалеве в Новгороде,
исполненная в 1380 г., принадлежит, по-видимому, сербским
художникам и свидетельствует о прочных культурных связях
Новгорода с балканскими славянскими странами.
Сохранившиеся в церкви Симеона в Зверине монастыре
фрески, выполненные в середине X V в., свидетельствуют о новых
художественных вкусах. Стены церкви сплошь покрыты неболь-
шими станковыми по манере- письма погрудными изображениями
святых, полностью утратившими традиции большого монумен-
тального стиля новгородских стенописей X I V в.
Еще дальше в этом отношении идут фрески церкви Сергия на
Владычном дворе. Фрески на темы жития Сергия представляют
из себя небольшие станкового характера композиции, по своим
размерам не превышающие нормальной величины иконы.
Станковая живопись Новгорода уже в конце—XII—начале
X I I I в. сложилась в яркую, самостоятельную школу. Традиции
этой школы отчетливо проступают и в новгородской иконописи
90
Воин. Фрагмент рос-
писи церкви Спаса на
Ковалеве в Новгороде.
XIV в.

X I V в. Яркая, мажорная красочность, любовь к контрастно распо-

ложенным интенсивным цветовым плоскостям, благодаря чему
новгородская икона нередко напоминает раскрашенный рисунок,
непосредственность и предельный лаконизм композиции — все эти
признаки, в которых нельзя не усмотреть прямого воздействия
народного творчества, характеризуют новгородскую школу иконо-
писи как в конце X I I — X I I I в., так и в X I V в.
Икона Николы из церкви Николы на Липне, написанная
в 1294 г. Алексой Петровым, содержит еще очень много архаичных
черт. Плоскостной условный характер изображения, сочетающийся
с подчеркнуто графическим, почти орнаментальным характером
письма при яркой расцветке больших плоскостей в один тон, почти
без светотени, свидетельствует о продолжении традиций новгород-
ской иконописи конца X I I — X I I I в.
Н а рубеже X I I I — X I V вв. была написана икона Георгия (Го-
сударственный Русский музей). Икона восходит к каким-то более
91
ранним книжным миниатюрам. Короткие, большеголовые фигуры,
чрезвычайно грубые и неуклюжие по пропорциям, примитивная
композиция клейм жития и яркая раскраска иконы обязаны, по-
видимому, оригиналу.
Своеобразными чертами архаизма и вместе с тем натурализма
отмечена известная икона X I V в. «Введение во храм», происхо-
дящая из погоста Кривого (Государственный Русский музей).
Короткие большеголовые фигуры вызывают в памяти нередиц-
кую роспись 1199 г.
Характерной особенностью новгородской станковой живописи
является демократическая простота в трактовке многих сюжетов.
Н а иконе X I V в. Бориса и Глеба (Государственная Третьяков-
ская галерея) вместо полуобожествленных персонажей, парадно и
величаво изображавшихся ранее, мы видим двух простоватых
новгородских горожан, по-новгородски одетых, с взлохмаченными
волосами. Широкое распространение получают в Новгороде иконы
с изображением местночтимых святых, покровителей земледелия,
торговли, рогатого скота, коневодства и пр. Некоторые из этих
святых явно восприняли на себя функции языческих божеств,
культ которых они вытеснили.
В X V в. новгородская иконопись становится более изыскан-
ной и утонченной по своим живописным приемам. Тщатель-
ное тонкое письмо достигается не только изощренной каллигра-
фичностью рисунка, но и значительно более усложненной па-
литрой.
Возрастает интерес к повествовательной тематике, к услож-
ненному сюжету. Фигуры в иконописи X V в. становятся более
стройными, более изящными по пропорциям.
Во второй половине X V в. было создано несколько икон, отра-
зивших бури, назревавшие на политическом горизонте Новгорода.
К этому времени относятся три варианта иконы «Чуда от иконы
Знамения», известной также под более распространенным назва-
нием «Битва суздальцев с новгородцами».
Тема этих икон связана с историческим событием — поражением
суздальского войска под стенами Новгорода, имевшим место
в 1169 г., но в ту пору лишь очень кратко отмеченным новгород-
ской летописью. В конце X I V и особенно в X V в. этот эпизод из
истории Новгорода был поднят на щит в связи с разраставшейся
борьбой Новгорода с Москвой.
К 1467 г., судя по надписи, относится замечательная икона из
собрания Новгородского государственного музея, известная под
названием «Молящиеся новгородцы». Это единственный в своем
роде образец коллективного, фамильного портрета новгородской
семьи. В верхней части иконы изображен Деисус, под ним в позе
моления представлена большая семейная группа, включающая стар-
цев, «средовеков», женщин и детей. Перечень имен, изображенных
в надписях, позволяет точно установить, кого изображают эти
92
портреты. Известны несколько новгородских рукописей этого вре-
мени, обильно украшенных миниатюрами. На первом месте среди
них нужно упомянуть Хлудовскую псалтырь, миниатюры которой
датировались то концом X I I I , то второй половиной X I V в.
Ко второй половине X I V в. относится богато иллюстрирован-
ный Сильвестровский список «Сказания о Борисе и Глебе», испол-
ненный в Новгороде и вывезенный в Москву известным попом
Сильвестром.
Новгородские рукописи X I V в. обильно украшены заставками,
концовками, фигурными инициалами. Еще в домонгольский период
складывается тот тип орнаментации, который носит название «зве-
риный орнамент». Орнамент этого типа состоит обычно из перепле-
тающихся ремней, в которые вплетены чудовищные изображения
зверей, птиц и нередко человеческие фигуры. Иногда эти фигуры,
теряя свой чудовищный характер, наоборот, приобретают черты
окружающего быта. Нередко можно встретить фигуру охотника
с соколами, слуги с кувшином, писца перед книгой, скомороха,
гусляра, жонглера и т. п.
Псковская живопись X I V — X V вв. по сравнению с новгород-
ской несколько более архаична. Композиции псковских икон более
статичны, более плоскостны и значительно проще, чем новгород-
ские. Колорит псковской иконописи значительно темнее, сумрачнее
по сравнению с новгородским. Для псковских икон характерен
прием так называемых золотых пробелов. В псковской живописи
выработался своеобразный типаж лиц, узких с кривым, несколько
нависающим носом и бровями, сильно поднятыми к краям.
Характерными чертами псковской живописной манеры отли-
чается икона «Преображение» с изображением богоматери на
обороте (Государственный Русский музей). По-видимому, к этой Же
школе можно отнести икону «Сошествие во ад» (там же). Чрезвы-
чайно ярко выражены черты псковской художественной школы
в иконе «Собор богоматери», происходящей из Пскова (Государ-
ственная Третьяковская галерея).
Летописные записи рисуют напряженную художественную
жизнь Москвы 40-х годов X I V в. З а короткий срок расписываются
четыре храма. Летописи сообщают не только имена инициаторов
художественных работ — великого князя, его жены и московского
митрополита, но и, что особенно ценно, имена мастеров, выполняв-
ших стенописи. Среди них мы видим две артели, одновременно
в 1344 г. приступившие к работам, — первая, греческая, в Успен-
ском соборе, вторая, русская, во главе с Захарием, Дионисием,
Иосифом и Николаем в Архангельском соборе.
В 1345 г. выступает новая, третья артель во главе с Гайтаном,
Семеном и Иваном, о которых говорится, что, будучи русскими по
происхождению, они в то же время были учениками греков.
Ни одна из названных росписей, к сожалению, не дошла до нас.
Н о важен вопрос, откуда прибыли в Москву те греки, которые не
93
только расписали соборный храм Москвы, но и оставили после
себя продолжателей и учеников. Поскольку московский митрополит
Феогност, грек константинопольского происхождения, поддерживал
постоянные связи с византийской столицей, можно предположить,
что он поручил роспись своего кафедрального собора константино-
польским мастерам.
К несколько более раннему времени относится миниатюра
Сийского евангелия, писанного в 1339 г. в Москве по повелению
чернеца Анании, под которым скрывается Иван Калита. Един-
ственная миниатюра этого евангелия представляет Христа, благо-
словляющего толпящихся перед ним апостолов. Черты живописного
стиля этой миниатюры говорят о свободной переработке византий-
ской традиции.
В конце XIV—начале X V в. в московском искусстве вновь
можно констатировать усиление византийского и югославянского
влияний. И з Константинополя не раз присылались в подарок за-
мечательные греческие иконы.
В конце X I V в. в Москву прибыл Феофан Грек. В храмах
Москвы и центральной России есть ряд икон, связываемых с име-
нем этого мастера. К их числу в первую очередь нужно отнести
часть икон из иконостаса Благовещенского собора в Москве. Опи-
раясь на летописное известие об участии в работах в соборе, кроме
Феофана, еще Андрея Рублева и Прохора с Городца, исследова-
тели делали попытки персональной атрибуции икон Благовещен-
ского иконостаса этим трем мастерам. Если и не все в этом вопросе
бесспорно, то наиболее достоверны именно иконы, связанные
с Феофаном Греком. Исключительные по силе цвета, монумен-
тально обобщенные силуэты центральных фигур деисусного ряда
несомненно были исполнены им.
Феофану Греку приписывается и изображение успения на обо-
роте известной иконы «Донская богоматерь» из Благовещенского
собора. С именем Феофана связывают иногда большую икону
«Преображение» из Переяславля-Залесского (Государственная
Третьяковская галерея).
Н а рубеже X I V и X V столетий в Москве окончательно скла-
дывается русская национальная школа живописи. Ее наиболее
ярким представителем, поднявшим русское искусство на небывалую
высоту, был гениальный русский художник Андрей Рублев.
Представление о подлинном творчестве Рублева удалось полу-
чить лишь в результате значительных работ по расчистке и по-
искам подлинных произведений Рублева, развернувшимся за по-
следние 50 лет.
Точно год рождения Рублева неизвестен. Он родился, вероятно,
между 1360 и 1370 гг. Рублев был иноком сначала Троице-Сер-
гиева монастыря при преемнике Сергия Никоне, а позднее Cnaco-
Андроникова монастыря, где он умер и был похоронен между
1427 и 1430 гг.
94
Андрей Рублев. Троица. Первая треть XV
 Участие Рублева в росписи Благовещенского собора в 1405 г.
вместе с прославленным греческим мастером говорит о том, что
Рублев в то время уже тоже был достаточно известен как ху-
дожник.
Роспись Благовещенского собора не дошла до нас, как и самый
собор, в котором она была исполнена. Однако от первоначального
Благовещенского собора сохранился и был перенесен в новый,
выстроенный в конце X V в. псковскими зодчими, древний иконо-
стас. Иконы, которые, по-видимому, принадлежат кисти Андрея
Рублева, отличаются от тех, что написал Феофан, большей мяг-
костью, лиризмом. Рублевским иконам благовещенского иконостаса
свойственны живописные приемы, известные и по другим его про-
изведениям.
В 1408 г. началась новая роспись стен Успенского собора во
Владимире. Она была выполнена Андреем Рублевым совместно
с Даниилом Черным. Фрески Успенского собора были раскрыты
из-под поздней записи в 1918 г.
И з числа фресок X V в. главное место занимают части большой
композиции страшного суда, расположенные в западной части
храма на подхорных сводах, стенах, столбах и арках. Страшный
суд в трактовке Рублева и Черного совсем не похож на старую ин-
терпретацию этой темы в византийских и русских росписях X I I в.
как темы справедливого и карающего гнева судии, как темы суро-
вого возмездия. В росписи Успенского собора на первый план вы-
ступают примирительные тенденции, надежда на милость справед-
ливого благостного судии, ожидание вечного блаженства для пра-
ведников. В соответствии с этим роспись Рублева пронизана духом
радости и умиления. Персонажи Рублева проще, мягче, человеч-
нее, приветливее, чем это было в живописи Феофана.
Одновременно с росписью Рублевым и Даниилом были испол-
нены и иконы для иконостаса владимирского Успенского собора.
Иконы деисусного чина («Спас», «Предтеча», «Богоматерь», «Апо-
стол Павел», «Апостол Петр» и др.) представляют два ритмичных
ряда огромных фигур в медленном, спокойном движении, обращен-
ных к центру композиции.
По-видимому, между 1408 и 1425 гг. была исполнена для
Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры наиболее прославлен-
ная из икон Рублева — «Троица». Эта икона уже в X I X в. со-
здала Рублеву славу русского Рафаэля, хотя никто из восторжен-
ных почитателей Рублева не мог видеть подлинной живописи
Рублева, покрытой не только поздними записями, но и серебря-
ным чеканным окладом. Икона была расчищена впервые в 1904 г.,
но тогда же вновь слегка прописана. Полностью икона расчищена
уже в 1918 г.
Рублев изобразил в своей «Троице» трех ангелов, сидящих
за столом, ведущих тихую беседу между собой. Композиция Руб-
лева отнюдь не иллюстрация библейского рассказа; это прежде
96
Всего символическая композиция, э?о воплощение средствами
искусства религиозного догмата о «триедином божестве», очищен-
ное по возможности от элементов бытовизма и конкретной пове-
ствовательности. Печать лиризма, тишины, задушевности лежит
на всей этой изумительно скомпанованной группе. Краски иконы
вполне соответствуют ее идейно-композиционной завершенности.
«Троица» написана в светлых прозрачных тонах, приведенных
в единую гармоничную систему. Рублев решительно противопо-
ставляет себя новгородской иконописи с ее мажорной, жизнерадост-
ной, несколько утомляющей своей пестротой палитрой.
Художественное наследие Рублева еще далеко не полностью
установлено и разыскано. Обнаруженные в Звенигороде три доски
из деисусного чина («Христос», «Апостол Павел», «Архангел»)
по расчистке оказались памятниками бесспорно рублевского искус-
ства. Возможно, что Рублевым была исполнена и роспись звениго-
родского Успенского собора, от которой сохранились лишь не-
сколько изображений. Руке Рублева принадлежит ряд икон из
иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры.
Имя Рублева нередко связывается с некоторыми памятниками
книжной миниатюры, среди которых наиболее замечательными яв-
ляются миниатюры Евангелия Хитрово.
Творчество Андрея Рублева впитало в себя все великие дости-
жения русской, византийской и в известной мере (через Византию)
западноевропейской живописи раннего Возрождения. В отличие
от своих предшественников, русских и греков, искусство Рублева
мягче, лиричнее, гуманнее и более психологично.
По сравнению с искусством Новгорода, Пскова и Москвы худо-
жественная жизнь ряда других центров этой эпохи известна
очень плохо и во всяком случае хуже, чем в домонгольский период.

1
J Очерк истории Культуры
Г Л А В А Т Р Е Т Ь Я

Конец XV-XVI век

О бъединительные тенденции, которые

были возглавлены еще с X I V в. под-
нимавшейся Москвой, привели к образованию Русского централи-
зованного государства.
Образовавшееся Русское централизованное государство было
государством феодально-крепостническим. Создание центральной
приказной системы, установление единообразного суда и издание
Судебника 1497 г., организация поместного войска — все это при-
вело к значительному усилению власти феодалов над крестья-
нами. Рост централизованного государства происходил, следова-
тельно, за счет усиления угнетения трудящихся масс и приводил
к укреплению экономического и политического положения класса
феодалов.
Несмотря на это, образование Русского централизованного
государства имело большое прогрессивное значение. Ликвидация
феодальной раздробленности благотворно сказалась на экономи-
ческом и культурном развитии страны. В условиях политического
единства накапливались силы русского народа для борьбы против
внешних нападений с Востока и Запада. Русское государство
начинает борьбу с Орденом и Литвой за выход в Балтийское море
и за возвращение русских земель, захваченных некогда Польско-
Литовским государством. Москва занимает совершенно независи-
мую позицию по отношению к могущественной Турции, перед ко-
торой трепетали тогда правители Западной Европы.
Возрастание международного значения Русского государства
и его успехи способствовали развитию национального самосозна-
ния русского народа, что и нашло свое выражение в его культуре.
Характерным явлением в развитии культуры Руси с конца X V в.
было дальнейшее слияние местных областных культурных течений
в общерусском потоке. Оно выражалось в сближении местных го-
воров, в развитии общего архитектурного стиля, в живописных и
литературных темах общерусского значения.
С укреплением политического единства русских земель завер-
шается формирование русской (великорусской) народности — скла-
98
дывается территория, отдельные области которой связываются и
экономически, и политически, вырабатываются особенности языка,
в котором среди различных диалектов все большее значение при-
обретал московский говор, явившийся основой делового языка, со-
здается общность материальной и духовной культуры.
Постепенно изменяется и сам характер культуры, она стано-
вится все более светской. Увеличивается число светских сюжетов
в литературе и публицистике, темы светского содержания решаются
живописцами и архитекторами. Культура еще теснее связывается
с политическими задачами общества, что находит яркое выраже-
ние в развитии прежде всего русской публицистики — господствую-
щего направления в литературе X V I в.
Обстановка обостренной политической борьбы, в которой про-
исходило образование и развитие Русского централизованного
государства, углубление классовых противоречий и классовой
борьбы в русском обществе, проявлявшейся в форме еретических
движений и открытых восстаний народных масс, — все это обусло-
вило значительное развитие русской общественно-политической
мысли.
Значение складывающейся самодержавной власти, границы
этой власти в отношении подданных, место феодальных институтов
(церкви, родового местничества, форм управления) в централизо-
ванном государстве, наконец, изменившееся международное поло-
жение Руси — требовали своего идеологического обоснования и
объяснения, над всем этим усиленно работали русские публи-
цисты и политики-теоретики.
С конца X V в. в публицистических произведениях, в истори-
ческих трудах (летописях, хронографах) и во всевозможных по-
вестях и сказаниях разрабатывается теория о Москве как закон-
ной преемнице политических традиций киевского и владимирского
периодов истории Руси. Общерусская по существу власть киев-
ских и владимирских князей, согласно этой теории, должна быть
закреплена теперь за великим князем московским. Но этого мало.
Идеологи московского самодержавия рассматривали образование
Русского централизованного государства не только в плане рус-
ского исторического процесса, но и как важное явление мировой
истории. В их изображении Москва становится преемницей вели-
ких мировых государств: Римской империи и Византии.
Политическая теория Русского централизованного государства
нашла свое выражение в «Сказании о князьях Владимирских»,
являющемся обработкой послания Спиридона-Саввы о «Монома-
ховом венце».
«Сказание» представляет собой легендарно-историческую по-
весть. Начинается оно по примеру русских летописей с рассказа
о разделении Вселенной между потомками Ноя и в перечне древ-
них властодержавцев особо выделяет Августа — кесаря, который
был провозглашен властителем Вселенной. В одну из подчинен-
7* 99
ных ему областей, на берега Вислы, Август посылает в качестве
владетельного князя своего брата Пруса. От последнего, через
князя Рюрика, призванного, по воле старейшины Гостомысла,
новгородцами, и повелись князья русские, киевские и московские.
Один из потомков Рюрика князь Владимир Всеволодович в ре-
зультате успешного похода на Византию получает от византийского
царя Константина Мономаха знаки царской власти — венец, бармы,
цепь золотую и другие дары и послание, чтобы Владимир вен-
чался тем венцом и дарами на царство. «И с того времени, — гово-
рится в „Сказании", — князь великий Владимир Всеволодович на-
рекся Мономах царь Великия России». Этим венцом венчаются
все остальные русские князья, идущие от Владимира Мономаха.
Обе легенды и о происхождении русских князей от римского импе-
ратора Августа, и о получении царских регалий из столицы Ви-
зантийской империи имели целью идеологически обосновать само-
державные устремления великих князей московских и их суверен-
ные права, как государей «всеа Руси».
Идея преемственности московскими великими князьями власти
из Рима и Византии нашла свое яркое выражение в теории
«Москва — третий Рим», сформулированной в посланиях игумена
псковского Елеазарова монастыря Филофея. Эта теория, создан-
ная средневековой церковной мыслью, утверждала, что жизнь лю-
дей и народов определяется богом. Божественное назначение все-
мирной истории раскрывается в смене трех мировых царств, со-
зданных тремя избранными богом народами. Измена православию
привела к падению двух царств: Рима старого и Рима нового
(Константинополя). Единственным оплотом православной веры
осталось Русское государство. Последним, третьим, Римом яв-
ляется Москва — это последнее мировое царство. По теории Фи-
лофея, великий князь Московский, подобно византийским царям,
становится защитником церкви («браздодержатель святых божиих
церквей») и главой всех христиан. Он — «един православный рус-
ский царь во всей поднебесной».
Клерикальные идеи о божественном предопределении величия
Москвы высказывались и ранее в ряде произведений, но лишь
в изложении Филофея они обрели характер стройной политиче-
ской теории.
Идеи «Сказания о князьях Владимирских», обосновывающие
претензии Москвы на все наследие Киева, т. е. и на те русские
земли, которые находились под властью Польско-Литовского го-
сударства, нашли широкое применение в политике московских
князей. Русское правительство использовало легенду о происхо-
ждении московских князей от рода Августа и о венчании на цар-
ство их предка шапкой Мономаха для утверждения престижа Руси
в системе других государств и для обоснования прав Москвы на
все русские земли. Иван Грозный в письме к шведскому королю
писал: «Мы от Августа кесаря родством ведемся», а на царском
100
 месте (троне), изготовленном в 1552 г., приказал вырезать исто-
рию о принесении шапки Мономаха из Византии.
Использовалось «Сказание» в качестве идеологического ору-
жия и во внутриполитической борьбе. Венчание Ивана I V на
царство в 1547 г. явилось воплощением идеи «Сказания» в акте
большого политического значения. «Сказание» использовалось при
выработке чина венчания, вторая часть «Сказания» о принесении
венца предпослана чину венчания в качестве предисловия.
Идеология «Сказания о князьях Владимирских» нашла отраже-
ние в летописании. В конце X V и в первой половине X V I в.
создаются новые летописные памятники, отстаивающие идею цен-
трализации. В 1479 г. сразу же после присоединения Новгорода
к Москве был закончен Московский летописный свод, который
позднее, в 30—40-х годах X V I в. лег в основу Воскресенской ле-
тописи. В изложении русской истории в этих летописях подчерки-
валась неразрывная связь киевского периода Руси с московским.
История России рассматривалась в них в рамках всемирно-
исторического процесса. В этом плане большой интерес пред-
ставляет и другое предприятие летописного характера — составле-
ние в 1512 г. новой редакции русского «Хронографа», в которой
русский исторический процесс увязывался с ходом всемирной
истории.
Главной линии летописания конца XV—начала X V I в. про-
тивостояло продолжающееся летописание ликвидированных фео-
дальных центров Новгорода и Пскова. Летописцы, отражавшие
интересы местной феодальной знати, осуждали действия Москвы
по объединению Руси, резко порицали те слои населения, которые
поддерживали московскую политику, порочили лиц княжеской
администрации и т. д. Литературно-фантастическая повесть
о «Новгородском белом клобуке», рассказывающая о принесении
белого клобука (белый клобук носили по традиции новгородские
архиепископы) из Византии, доказывала первенство Новгорода
в духовной культуре и в религиозных вопросах. Спор о белом
клобуке между новгородскими и московскими иерархами принял
настолько политический характер, что в 60-х годах X V I в. спе-
циальным решением Собора было признано, что белый клобук
является принадлежностью не новгородского архиепископа, а мо-
сковского митрополита. Настроения псковского боярства отразила
«Повесть о псковском взятии», включенная в Псковскую 1-ю ле-
топись.
Некоторые факты позволяют осветить отдельные черты идео-
логии народных масс периода образования Русского централизо-
ванного государства, а именно проявление наивной веры кре-
стьянства в великого князя московского. Это выразилось наиболее
очевидно в земельных исках, которые были обращены к великому
князю и его администрации со стороны крестьян присоединенных
к Москве независимых некогда княжеств. Так, во время отвода
101

\
вотчины Кирилло-Белозерского монастыря, производившегося пред-
ставителями московского князя, белозерские крестьяне предъявили
иск на 48 деревень и 3 пустоши. Они надеялись, видимо, что но-
вый хозяин Белоозера, великий князь московский, удовлетворит
их требования. Однако эти надежды не оправдались. Во всех
случаях великокняжеская власть принимала сторону феодала.
В пользу феодалов были решены также почти все судебные по-
земельные дела, возбужденные в конце XV—начале X V I в. кре-
стьянами и других уездов Русского государства. Классовая при-
рода феодального правительства проявилась здесь вполне опреде-
ленно, однако наивная вера в великого князя, а затем царя
оставалась одной из черт крестьянской идеологии эпохи феода-
лизма. Выступления крестьян за возврат своих земель от мона-
стырей, сопротивление основанию новых монастырей, засвидетель-
ствованное житийной литературой, частое нарушение монастыр-
ской межи (крестьяне межу . «перепахали». «перекосили»,
монастырский хлеб, луг «скотом потравили» и т. д . ) — в с е это
свидетельствовало, что у крестьян не было сознания святости
монастырской собственности. Считая свои права на землю —
право трудового ее освоения — неоспоримыми, крестьянин смело
отстаивал эти права против монаха, игумена, старца, обличая их
«насильства», лицемерие и жадность. Разумеется, крестьянин отно-
сился враждебно и к светским феодалам, но активные выступления
крестьян в конце X V в. против монастырей приобретают особое
значение в связи с развитием в это время еретических движений
на Руси.
Вопрос о месте церкви в государстве, о ее материальном и бы-
товом положении был поставлен самой жизнью. Выступления
крестьян, попиравших сам принцип неприкосновенности церковной
собственности, обострение борьбы среди церковников по вопросу
о путях развития церкви, наконец, рост научных знаний способ-
ствовали пробуждению критического отношения к религии. Обста-
новку обостренных религиозных споров хорошо передают слова
Иосифа Волоцкого к епископу Суздальскому Нифонту: «Ныне и
в домех, и на путях и на торжищих иноци и мирстии и вси со-
мнятся, вси о вере пытают».
В идейной борьбе «вокруг церкви», всколыхнувшей широкие
общественные круги, наиболее радикальным течением было ерети-
ческое движение.
Социальной средой, породившей ересь конца X V в., было тор-
гово-ремесленное население русских городов, которое все активнее
выступает против привилегий феодалов в городах, против засилия
княжеской администрации, поборов и повинностей. Началась ересь
в Новгороде в 70-х годах X V в. Во главе ереси стояли рядовые
представители новгородского духовенства — попы, дьяконы, клиро-
шане и члены их семей. Эта «плебейская» часть духовенства, со-
циально тесно связанная с посадом по своему происхождению и
102
Материальному положению, выступала вместе с горожанами про-
тив князей церкви и феодальной аристократии. Спасаясь от же-
стоких преследований архиепископа Геннадия, часть новгородских
еретиков бежала в Москву. По воле великого князя в Москву
были переведены виднейшие новгородские еретики Алексей и Де-
нис, занявшие здесь высокие места в качестве служителей крем-
левских соборов — Успенского и Архангельского. Свободомыслие
развивалось и в Москве. В 1484—1486 гг. в столице образовался
кружок еретиков во главе с Федором Курицыным, крупным дипло-
матом и писателем, приближенным Ивана III. В кружок входили
также дьяки Истома и Сверчок, дьяк Иван Волк-Курицын (брат
Федора Курицына), Иван Черный, купцы Зубов и Семен Кле-
нов и др. К еретикам была близка Елена Волошанка, сноха
Ивана III; сочувствовал еретикам сам Иван III, а по некоторым
данным, и митрополит Зосима. В отличие от новгородской ереси,
по своему характеру городской, распространенной среди низов по-
сада, в Москве в еретическом кружке участвовали главным обра-
зом представители светских феодалов и администрации, связанные
с двором, и купцы. Различия в социальном составе и обществен-
ном положении новгородских и московских еретиков определили и
некоторые особенности их взглядов, да и саму судьбу еретического
движения. Так, разгром новгородских еретиков в результате
проклятия их на Соборе 1490 г. совсем не коснулся московского
кружка, который именно в это время достиг наибольшего влия-
ния. Это объясняется разным отношением к ереси великокняже-
ской власти. Х о т я Иван III и не допустил сожжения еретиков
в Новгороде в 1490 г., однако покровительство великого князя
демократической струе еретичества с самого начала преследовало
лишь политические цели. Князь поддерживал новгородских ере-
тиков, чтобы облегчить борьбу с новгородской знатью и претен-
зиями церкви в целом. Другое дело московский кружок еретиков.
Вплоть до 1500—1502 гг., т. е. до резкого поворота в идеологиче-
ской политике Ивана III, он пользовался большим влиянием на
дела государства.
Источником для изучения идеологии новгородских еретиков яв-
ляются обличительные сочинения их противников. И з них уста-
навливается, что новгородские еретики отрицали один из главных
догматов христианства — догмат о троице. Именно защите этого
догмата от рационалистической критики еретиков посвящено спе-
циальное раннее сочинение Иосифа Волоцкого «Послание о троице».
Существенной чертой идеологии еретиков является иконоборче-
ство. Считая иконы вещами «от рук человеческих сотворенными»,
еретики отрицали их святость и протестовали против поклонения
такого рода «вещам». Еретики проявляли также враждебность
к церковной иерархии. Они обличали симонию — «поставление
по мзде». В отрицании церковной иерархии, как «поставленной
по мзде», т. е. продажной по существу, новгородские еретики сбли-
103
жаются с прежней ересью стригольников. Вполне вероятно, что,
как и стригольники, новгородские еретики конца X V в. осуждали
священников за недостойное житье, отрицали некоторые таинства,
например крещение, выступали против церковных богатств. В во-
просе, волновавшем тогда всех, о так называемом конце мира по
истечении седьмой тысячи, т. е. в 1492 г., еретики занимали пози-
цию неверия. Они считали, что конца мира не будет.
Взгляды московских еретиков, хотя и были во многом общими
со взглядами новгородских еретиков, но имели и существенные
различия. Главная особенность идеологии московского кружка
состоит в связи ее с задачами государственной централизации.
В этом смысле представляет интерес отрицательное отношение
московских еретиков к монашеству как особому институту.
Использовали московские еретики для пропаганды своих идей
и вопрос о конце мира. После 1492 г. стала очевидна неверность
церковных предсказаний: «святии отцы солгали» — мнение, ви-
димо, столь распространенное, что против него направлено было
особое сказание « О скончании седьмой тысячи». Учению церков-
ников был нанесен удар, от которого они пытались оправиться
с помощью всяческих натяжек и ухищрений. Все это усилило
рационалистическую критику церкви со стороны еретиков. Р а з
предсказание о конце мира не оправдалось, вставал вопрос
о страшном суде, воскресении мертвых и загробной жизни, т. е.
об основополагающих пунктах христианского вероучения. Против
еретиков, не чающих воскресения мертвых, выступал в своем
«Начале Паскалии» архиепископ Геннадий.
Некоторые взгляды еретиков по философским и социально-по-
литическим вопросам могут быть охарактеризованы по сохранив-
шимся сочинениям московских еретиков. Так в «Лаодикийском
послании» глава московского кружка Федор Курицын выступает
в качестве сторонника теории свободной воли («самовластия
души»), понимаемой им очень широко. Памятником, отразившим
общественно-политические взгляды еретиков, может служить «Ме-
рило праведное», составленное и переписанное Волком-Курицыным.
В этом сборнике наряду с библейскими текстами о праведном суде
помещены законодательные памятники, как греческие, так и рус-
ские. Некоторые из них явились источниками Судебника 1497 г.,
первого законодательного кодекса Русского централизованного го-
сударства.
Итак, наряду с критикой церкви новгородско-московские ере-
тики занимались и философией и юриспруденцией, астрономией
и языкознанием, историей и литературой, включая и античную.
Это позволяет считать, что элементы реформационного движения
сочетаются в ереси с элементами гуманизма. Однако ни то, ни дру-
гое направление сколько-нибудь значительного развития на Руси не
получило. Новгородско-московская ересь, как выступление про-
тив официальной церкви, была движением антифеодальным, но оно
704
в силу неразвитости социально-экономических отношений не имело
и не могло иметь широкой социальной базы. Если для Новго-
рода возможно предполагать, что ересь охватила какую-то часть
горожан, то в Москве еретический кружок объединял лишь неболь-
шое число свободомыслящих передовых людей. Узость социальной
базы движения предопределила поражение еретиков в борьбе
с официальной церковью. В 1494 г. ушел с митрополии Зосима,
сочувствовавший еретикам. В этих условиях церковь развернула
настоящее наступление против еретического движения. Иосиф Bo-
лоцкий написал особое сочинение против еретиков — «Просвети-
тель», в котором обвинил их в «жидовстве». Собор 1504 г. осудил
еретиков на смертную казнь, на это выразил свое согласие и
Иван III. В Москве запылали костры. В особых деревянных клет-
ках сожгли Ивана Волка-Курицына, Дмитрия Коноплева и Ивана
Максимова. Производились казни в Новгороде. С ересью было
покончено самым жестоким способом. Однако, несмотря на пора-
жение еретиков, их смелая критика церкви будила свободолюби-
вую мысль, их аргументы использовались в антицерковных вы-
ступлениях последующего времени.
В ходе борьбы с еретиками внутри церкви возникли и оформи-
лись два течения: иосифляне и нестяжатели. Зачинатели этих
течений Иосиф Волоцкий (1439—1515) и Нил Сорский (1433—
1508) выдвинули два, в существе своем совершенно различные,
проекта упрочения церкви как института, которому угрожала кри-
тика со стороны еретиков: первый требовал усовершенствования
внешнего порядка в церковном устройстве, второй выступал за
внутреннее совершенствование церкви, за ее моральное обновление.
Иосифлянский план реформы церковного и монастырского
уклада, изложенный в так называемой краткой редакции «Устава»
Иосифа Волоцкого (конец X V в.), предполагал введение в мона-
стырях строжайшей дисциплины, установления принципа личного
нестяжания монахов (т. е. отказа от собственного имущества) и
обязательного труда. Тот же принцип дисциплины и строгой
исполнительности в отношении всех форм культа должен господ-
ствовать, по мнению Волоцкого, во всей церкви, для того чтобы
она могла устоять под ударами еретиков. Сохранение незыблемой
церкви имело и политическую цель. Воинствующие церковники
в ответ на ущемление прав церкви в процессе централизации госу-
дарства в конце X V в. выдвинули теорию превосходства свя-
щенства над царством. Наиболее ясно эту идею формулирует
«Слово кратко», созданное в 1497 г. в кружке новгородского
архиепископа Геннадия. «Больши достоит повиноватися власти
духовной, неже мирской», — утверждается в «Слове». Эти идеи
разделял и Иосиф Волоцкий. В своем «Сказании» о поклонении
различным предметам, значительно более раннем, чем «Слово
кратко», по времени, Иосиф Волоцкий также говорит о превосход-
стве духовной власти над светской и призывает к сопротивлению
105
 нечестивым царям. Иосифлянство в первый период своего разви-
тия отражало оппозицию великокняжеской власти со стороны
части высшего слоя как черного, так и белого духовенства. Пере-
ход Иосифа Волоцкого в 1479 г. от великого князя к удельному
волоцкому князю отразил его политическое мировоззрение того
периода.
Лишь в X V I в. (точнее после 1507 г.), когда определилась
полная нереальность осуществления теории превосходства церкви
в государстве, когда усилившаяся власть централизованного госу-
дарства помогла церкви разгромить еретиков, отказавшись одно-
временно от планов секуляризации церковного и монастырского
землевладения, Иосиф Волоцкий перешел на позицию защиты ве-
ликокняжеской власти. «Царь убо естеством подобен есть всем
человеком, а властью же подобен есть вышнему богу», — учил он.
Такой характер имеет и власть московского князя, который яв-
ляется «всея Русские земли государям государь». Церковь должна
быть подчинена царю, но царю надлежит беречь церковь, казнить
еретиков, ни в коем случае не посягать на церковные земельные
владения и другое имущество. Так иосифлянство стало официоз-
ным направлением в русской общественной мысли, тесно связан-
ным с государственной властью. Последователи Иосифа Волоц-
кого, так называемые иосифляне, в X V I в. занимали виднейшее
место в русской церковной иерархии и играли важную роль в го-
сударственных делах. Обоснование прав церкви и монастырей на
земельные владения — таково основное содержание литературных
произведений, вышедших из лагеря иосифлян.
Некоторую эволюцию претерпела и идеология нестяжателей.
На первой стадии в учении идеолога нестяжателей Нила Сорского
вопрос о праве монастырей владеть землями совсем не ставился.
Стремясь к моральному обновлению церкви, Нил Сорский огра-
ничивался проповедью созерцательной жизни и нравственного
самоусовершенствования, противополагаемого внешней обрядности
и формализму, господствовавшим в церкви. Церковь лишь тогда
будет непобедима, если все ее предписания будут выполняться
не формально, а внутренне убежденно: «Кто молится только
устами, а не умом, тот воздуху молится», «Телесное делание — это
только листва, умное же делание — это плод». Свои взгляды Нил
Сорский хотел провести в практике монастырской жизни. Он при-
зывал монахов жить трудом своих рук и не заниматься стяжа-
тельством, т. е. призывал очистить монастыри от того порока, ко-
торый подвергался наибольшей критике со стороны еретиков.
Но так как идеалу монашеского аскетического жития противоре-
чило владение монастырями землей и крестьянами, то Нил Сор-
ский пришел впоследствии к выводу о вреде монастырского земле-
владения. На Соборе 1503 г. Нил Сорский выступил с поддержкой
плана Ивана III об отобрании церковных земель в общегосудар-
ственном масштабе, «чтобы у монастырей сел не было, а жили бы
706
Черньцы по пустыням, а кормили бы ся рукодельем». Против Нила
Сорского выступило большинство участников Собора во главе
с митрополитом Симоном. Попытка Ивана III оказать давление
на Собор не имела успеха, церковь была достаточно сильна, чтобы
отстоять свои земельные владения.
Несмотря на поражение на Соборе 1503 г. нестяжателей и
победу иосифлян, идеологическая борьба между ними не прекра-
щалась и дальше. Проповедь нестяжательства со стороны мистика-
аскета Нила Сорского, имевшая целью оградить церковь от всего
земного и от политики, в X V I в. стала острейшим политическим
орудием в руках борющихся общественных сил. Т о скрыто, то от-
крыто нестяжатели поддерживаются великокняжеской властью
(так как государство стремилось за счет церкви увеличить земель-
ный фонд), нестяжательские идеи высказывают идеологи дворян-
ства, наконец, крестьяне в ходе борьбы с монастырями за землю
были своеобразными практиками-нестяжателями. Однако наиболь-
шую поддержку нестяжательские идеи получили в связи с полити-
ческими устремлениями княжеско-боярских кругов. Этому в нема-
лой степени способствовала литературная деятельность выдаю-
щегося публициста, ученика Нила Сорского, Вассиана Патрикеева.
В. И. Патрикеев ( в иночестве Вассиан) принадлежал к аристокра-
тической знати. З а сопротивление централизаторской политике
московского князя в 1499 г. он вместе с отцом, князем И. Ю . Пат-
рикеевым, был насильно пострижен в монахи и выслан в Кирилло-
Белозерский монастырь, где и познакомился с Нилом Сорским и
его учением. Возвращенный из ссылки в 1508 г. и приближенный
ко двору Василия III, Вассиан Патрикеев продолжал в своих со-
чинениях развивать идеи Нила Сорского, придав им новый смысл
и характер. Оспаривая право монастырей иметь «стяжания», Вас-
сиан прежде всего заботился о судьбе земельных владений кня-
жеско-боярской знати, которые все в большем количестве попадали
с начала X V I в. в руки жадных монахов и церковников. Отсюда
ясно социальное содержание нестяжательской программы Вас-
сиана — она была направлена на защиту экономических позиций
боярско-княжеской знати, оттесняемой с политической арены
в связи с государственной централизацией. В своей полемике про-
тив иосифлян Вассиан прибегал к демагогии. Так, бичуя алчность
и сребролюбие иноков, он утверждал, что они строят свое благо-
получие на слезах и крови крестьянской. Тяжелое положение
крестьян в монастырских вотчинах, изображенное Вассианом прав-
диво, конечно, не выражало некоего его «народолюбия», а было
лишь средством обличения своих противников в отступлении
от норм христианского человеколюбия. Этим же стремлением обви-
нить иосифлян в нехристианском жестокосердии объясняется его
несогласие с их проповедью жестоких репрессий по отношению
к еретикам. Опровергая доводы иосифлян в пользу монастырского
землевладения, Вассиан доходил до того, что ставил под сомнение

107
 церковную каноническую литературу: «Здешние книги, — говорил
он, — все лживыя, а правила здешние — кривила, а не правила».
Однако критицизм Вассиана в отношении ортодоксального бого-
словия преувеличивать не следует. Критика его не исходила из
отрицания церкви как института.
Единомышленником Вассиана Патрикеева был Максим Грек,
прибывший в Москву в 1518 г. для исправления богослужебных
книг и перевода с греческого. Максим Грек (до монашества Михаил
Триволис) провел молодые годы в Италии, где получил широкое
образование. В России Максим Грек не ограничился узкими рам-
ками переводчика, а развил кипучую литературную деятельность.
Его перу принадлежит свыше ста произведений, очень разных
по содержанию. Находясь под влиянием Вассиана Патрикеева,
Максим Грек выступил с критикой организации русской церкви
и монастырского землевладения. Он язвительно бичевал пороки
монахов (их ссоры и тяжбы из-за земель и сел, пьянство, расто-
чительство, чревоугодие и т. д.) и в самых черных красках изобра-
жал положение монастырских крестьян, истязаемых и терпящих
ужасные лишения.
Критика господствующей церкви как Вассианом Патрикеевым,
так и Максимом Греком велась с позиций защиты интересов бояр-
ско-княжеских кругов. Однако обличение нестяжателями феодаль-
ной эксплуатации и феодального землевладения имело объективно
положительное значение.
Все это вызывало жестокие преследования главарей нестя-
жателей со стороны иосифлянского руководства церкви (митропо-
лит Даниил) и государственных властей. В 1525 г. Максим Грек
по домогательствам иосифлян был заключен под стражу и сослан
в монастырь, а в 1531 г. на церковном Соборе Максим Грек и
Вассиан были осуждены на заточение. Вассиан вскоре умер в Во-
локоламском монастыре, а Максим Грек получил свободу лишь
при Иване Грозном, незадолго перед смертью.
Идейным другом Максима Грека был боярин Ф . И. Карпов,
видный дипломат начала X V I в. В своем послании к митрополиту
Даниилу Федор Карпов развивает теорию о природе общества и
государства. По его мнению, общество и государство должны
строиться на основе твердого закона, который призван оградить
людей от своеволия сильных, от произвола злых, от погрязших
в пороках властителей и т. д. ,
Однако современное общество не соответствует нарисованной
им идеальной картине. «Думаю, конец века пришел», — горестно
замечает Карпов. Карпов не принимает современности с ее но-
выми явлениями в политической и социальной жизни страны.
Отсюда и глубокий пессимизм этого публициста-мыслителя X V I в.
Крупным публицистом и главой иосифлян в 20—30-х годах
X V I в. был митрополит Даниил. Занимая митрополичью кафедру
с 1522 по 1539 г., Даниил оказывал существенную поддержку
108
Василию III при проведении внутренней политики. По его на-
стоянию были осуждены нестяжатели. В своих произведениях Да-
ниил призывал государственную власть к продолжению борьбы
против еретиков и инакомыслящих. Суровой критикой нравов ду-
ховенства Даниил стремился укрепить авторитет церкви. Этой же
цели служили его предостережения против чрезмерной эксплуата-
ции крестьян. Как и Иосиф Волоцкий, Даниил считал, что уме-
ренность требований к крестьянам — условие спокойствия в мо-
настырских вотчинах.
Ополчался Даниил против новых явлений в быту, противоре-
чивших старым, основанным на церковном учении, нормам
поведения. Ему не нравилось все: красивая одежда, развлечения,
игра на музыкальных инструментах, танцы, общение мужчины
с женщиной и т. д. Под пером аскета-проповедника это все при-
нимало вид «служения сатане», «глумления», «блудного деяния»
и т. д. Пробудившееся стремление русского человека к полноте
жизни, когда люди «хотят, — по словам Даниила, — жить на земле
и забыли о загробной жизни», было опасным симптомом для
церкви. Отсюда та страстность, с которой митрополит критиковал
современный ему быт, злобно утрируя «пороки жизни». Кризис
старого быта и старой морали, охвативший, судя по произведе-
ниям митрополита Даниила, как высшее общество, так и социаль-
ные низы, свидетельствовал о широком умственном движении того
времени. Русский человек пытался создать новые религиозные, мо-
ральные и эстетические нормы, регулирующие быт и поведение
людей.
Новый этап в развитии русской публицистики падает на 40—
70-е годы X V I в. Крупные исторические события этого периода —
реформы 50-х годов и опричнина Ивана Грозного — не могли не
будить общественную мысль. Политические писатели, представи-
тели разных классов и социальных слоев, выступили со своими
программами, разгорались ожесточенные споры, в полемику был
втянут и глава государства — царь Иван IV. Определяющую роль
в публицистике второй половины X V I в. играли дворянские пуб-
лицисты, призывавшие к разгрому боярства, препятствовавшего
прогрессу и тормозившего ход общественного развития.
Одним из наиболее крупных публицистов был Иван Семенович
Пересветов, разработавший в своих челобитных 1547—1550 гг.,
адресованных Ивану Грозному, не только стройную теорию дво-
рянского государства во главе с самодержавным царем, опирав-
шимся на преданных слуг — «воинников», но и идеологически обос-
новавший реформы 50-х годов X V I в. Для изложения своих
взглядов Пересветов пользуется своеобразным литературным прие-
мом. Он рисует несуществующего идеального монарха. Таким мо-
нархом, в изображении Пересветова, является Махмет-Салтан ту-
рецкий, философ, сосредоточивший всю власть в своих руках и
сумевший в своем государстве установить справедливые отноше-
109
ния и твердый правопорядок. Этого Махмет-Салтан достиг тем,
что в политике опирался на «воинников» и не позволял вельможам
умалять своей власти. Так, он не посылал вельмож на наместни-
чества, а отправлял судей от себя «во все царство» и строго
контролировал их. Все доходы со всего царства приказал Махмет-
Салтан собирать в свою казну и в результате был в состоянии
хорошо оплачивать своих воинов, которые служат ему усердно,
«с коня не сседают» и оружия «не испущают». Для расправы
с врагами внутри страны Махмет-Салтан «умудрился» устроить
особое войско в 40 тыс. янычар «гораздых стрещьцов огненные
стрельбы». Нарисовав образ идеального царя, ничего общего не
имеющего с реальным турецким султаном Мохамедом II, при ко-
тором в Турции царил исключительный произвол, Пересветов
противопоставляет ему слабого царя Византии Константина. В от-
личие от Махмет-Салтана Константин «вельможам своим волю
дал», которые, отстранив царя от власти, своими злоупотребле-
ниями довели страну до гибели. Итак, царю и «воинникам», кото-
рых царь должен «возвышати», «к себе припущати близко»,
«любити» и т. д., противостоят бояре, или «вельможи», «ленивые
богатины», как их называет Пересветов. «Вельможи» — главное
зло в государстве, ибо они «сами богатеют и ленивеют, а царство
оскужают» и вызывают «особую войну» в государстве. В обста-
новке середины X V I в., когда были написаны сочинения Пересве-
това, любой читатель легко понимал, что под боярами царя Кон-
стантина имелись в виду русские бояре, хозяйничавшие IB Г О Д Ы
малолетства царя, а пример Махмет-Салтана воспринимался как
прямой призыв к сокрушению боярства, к установлению прочной
самодержавной власти, опирающейся на дворянство. Реформы, про-
веденные правительством Ивана Грозного в 50-х годах (издание
Судебника 1550 г., отмена кормлений, финансовая реформа, уложе-
ние о службе 1556 г., испомещение (т. е. пожалование землей) ты-
сячи и т. д.), привели к дальнейшему укреплению централизован-
ного аппарата власти, к возрастанию руководящей роли дворян-
ства в политической жизни страны, в военном деле и т. д.
Идеологом дворянства был и другой крупный публицист
середины X V I в. Ермолай-Еразм, протопоп одного из московских
соборов. При рассмотрении общественно-политических проблем
своего времени Ермолай-Еразм выступает как глубокий теоретик-
мыслитель. В отличие от Пересветова, публициста-государствен-
ника, Ермолай-Еразм главное внимание уделяет вопросу об обще-
стве — строению общества, правам и обязанностям различных
классов, их взаимоотношениям и т. д. В этом смысле наибольший
интерес представляет трактат Ермолая-Еразма «Благохотящим ца-
рем правительница и землемерие», написанный им в 1549 г.
В этом трактате Ермолай-Еразм высказывает замечательную
по силе проникновения в экономические отношения феодализма
мысль, что основой общества являются крестьяне. Их трудом со-
110
здается основное богатство страны—хлеб, благодаря их труду
могут существовать все остальные классы общества. В экономиче-
ском отношении вельможи не приносят такой пользы, как кре-
стьяне. Отметив столь важную роль крестьян в обществе, Ермо-
лай-Еразм указывает на их тяжелое положение. Сборщики царских
податей допускают большие злоупотребления в отношении кре-
стьян, собирая с них «подле царского установления и себе . . .
многа» и совершая всяческие насилия. Для устранения этих зол
Ермолай-Еразм предлагает правительству установить вместо всех
поборов, как государственных, так и вотчинных, единую подать
в размере одной пятой крестьянского дохода, причем крестьяне
владельческие платят ее своим владельцам, а крестьяне, живущие
на государственных землях, — царю. Наблюдая прямую зависи-
мость ухудшения положения крестьян от введения денежной
ренты, Ермолай-Еразм предлагал брать подати натурой, т. е.
хлебом. Итак, как дворянский писатель, он ничуть не выступает
против феодальной зависимости крестьян от своих владельцев,
наоборот, он считает нормальным такое устройство общества, при
котором крестьяне обязаны обеспечивать всем необходимым своих
господ. Обращение Ермолая-Еразма к крестьянскому вопросу дик-
товалось тем, что классовая борьба крестьянства угрожала инте-
ресам феодалов.
В вопросе взаимоотношений дворянства и боярства Ермолай-
Еразм стоит на стороне первого. В ряде своих произведений он
выступает против вельмож, обличая их гордость, сребролюбие и
ненасытную алчность. Царю надлежит выдвигать людей не по
знатности, а по заслугам. Земельные пожалования должны быть
регламентированы. Количеством земли следует определять размер
военной службы, возлагаемой- на землевладельца. Предложения
Еразма по поводу регламентации повинностей служилых людей
в зависимости от их земельных владений нашли отражение в ре-
формах 50-х годов. В отношении церкви Ермолай-Еразм занимал
иосифлянские позиции, т. е. призывал к укреплению церкви и
с большой настойчивостью вел борьбу против еретиков. И здесь
писатель шел в ногу со временем. Дело в том, что в общественной
мысли 40—50-х годов вопрос о церкви занимал важное место.
Х о т я ряд мероприятий, проведенных правительством (канониза-
ция русских святых на Соборах 1547 и 1549 гг., унификация
службы, обрядов, церковной живописи на Стоглавом соборе, огра-
ничение некоторых судебных прав церкви и т. д.), и способствовал
слиянию церкви с аппаратом централизованного государства, иму-
щественные права церкви не были поколеблены. Церковь владела
большими земельными богатствами, успешно отстояла их против
царя в полемике на Стоглавом соборе и постоянно умножала.
Стяжательство церковников, как и прежде, встречало отпор с раз-
ных сторон: внутри церкви выступали с аскетической проповедью
нестяжатели (игумен Артемий), правительство стремилось ограни-
111
чить рост церковного землевладения с помощью закона (приговор
1551 г.), против экономического засилья церкви выступало и дво-
рянство— «воинники», стремившиеся заполучить богатые земли
церковных корпораций. Ряд свидетельств показывает, что и народ
подал здесь ясный голос осуждения и гнева.
В этом отношении большой интерес представляет такое публи-
цистическое произведение, как «Беседа валаамских чудотворцев»,
возникшее в середине X V I в. Анонимный автор «Беседы» является
сторонником сильной царской власти и горячо нападает на духо-
венство и монастыри за их попытки вмешаться в управление госу-
дарством и алчность к наживе. Особенно волнует автора «Беседы»
то, что монахи захватывают мирские, т. е. крестьянские, земли и
проникают в крестьянскую черную волость. Полное уничтожение
монастырского землевладения является главным требованием ав-
тора «Беседы». Кроме того, в «Беседе» предлагается уменьшение
налогов, а также выражается пожелание, чтобы царь держал в по-
виновении дворянское войско с тем, чтобы оно не могло «всех
православных христиан ничем вредити». Есть основания полагать,
что «Беседа» вышла из среды северного черносошного крестьян-
ства, ведшего ожесточенную борьбу против захватов волостных
земель со стороны монахов крупных и мелких северных мона-
стырей.
Более глубокая критика церкви раздавалась в 50-х годах
X V I в. со стороны еретиков. Еретическое движение, как одна из
форм классового протеста угнетенных против феодального строя,
представляло собой важнейший факт общественной мысли. И з ере-
сей 50-х годов по своей социальной значимости выделяется ересь
Феодосия Косого. Х о т я произведений Феодосия Косого не сохра-
нилось, однако по сочинениям его противников, в частности Зино-
ния Отенского («Истины показание» и «Послание многословное»),
взгляды этого публициста, идеолога крестьянства X V I в., могут
быть обрисованы довольно определенно. Характерно, что Зиновий
Отенский оценивает учение Косого как учение, имеющее целью
«нищете . . . изобрести поможение». В этой оценке звучат и пре-
зрение, и страх феодала-церковника перед учением еретика-холопа
(Феодосий Косой был холопом, бежавшим из Москвы и постриг-
шимся в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре). Социальный
характер учения Косого выступает со всей определенностью в его
проповеди равенства всех людей перед богом независимо от их
религии и национальности: «Вси людие едино суть у бога, и та-
тарове, и немцы, и прочии языцы». Бог — единственная власть
в обществе равных, где нет бедных и богатых, где нет «земских
властей», нет войны и вражды. Таковы утопические мечты Фео-
досия Косого. Однако он не был пустым мечтателем, но призывал
к борьбе с окружающим злом. Он обрушивается на официальную
церковь, главную защитницу того строя, в котором богатый угне-
тает бедного, где власть имущий измывается над подчиненным.
т
Он стремится доказать, что церковь «не истинна», «не праведна»,
что она отошла от заветов бога. Так, Феодосий отвергает храмы,
называя их кумирницами, не признает иконы и кресты и считает
их идолами, чудеса от икон именует «ложными», высмеивает обряды
и таинства: молитву, причащение, покаяние, соблюдение постов
и т. д. Отрицательно относится Косой к обычаю почитания мощей
(«мертвецы положиша с ковчеги в церквах»), так как моления
к мощам «отводят люди от бога к мертвецам». Те, кого церковь
нарекла «преподобными и праведными и святыми», в жизни не
следовали «божьим заповедям». В частности, они были стяжате-
лями, присоединяли села к своим монастырским владениям, хотя
это противоречит и Евангелию, и проповедям апостолов. Отвергая
нареченных святых, Косой высказывается и против основного
догмата христианства — он отрицает божественное достоинство бого-
матери и Христа. Богоматерь он приравнивает к обыкновенным
женщинам, а Христа считает человеком, рожденным женщиной,
а не богом сотворенным. Резко осуждает Косой духовенство за то,
что оно умышленно скрывает истинного бога. Косой ясно видит
политический смысл деятельности этих ложных пастырей. В церк-
вах они учат «по книгам и по уставам их человеческим» и требуют
повиновения не только себе, но и повелевают «земских властей
боятися и дани даяти им». Этот союз церкви и светской власти
свидетельствует о падении церкви, ибо истинное христианство не-
совместимо с властью и насилием. Срывая покров святости
с церкви и ее служителей, Феодосий Косой наносит удары и по
благословляемому этой церковью обществу. Вывод Косого о том,
что «не подобает же повиноватися властем и попом», восприни-
мался как призыв к борьбе против современного социального и
государственного строя. Ересь Феодосия Косого была выражением
чаяний угнетенных масс и имела большое распространение.
В еретическом движении середины X V I в. наряду с крестьян-
ско-плебейским течением Косого проявилась и бюргерская струя.
Выразителем бюргерской оппозиции стал другой знаменитый ере-
тик, «сын боярский» Матвей Башкин. Как и Феодосий Косой,
Матвей Башкин придерживался антитринитарных взглядов, отри-
цал необходимость официальной церкви, отвергал иконы, критико-
вал обряды. Однако социальные выводы его были уже более
умеренны: он не ратовал, например, за равенство всех людей,
а выступал лишь против холопства, как наиболее крайней формы
порабощения, несовместимой с принципами христианского чело-
веколюбия. Следуя своему учению, Башкин отпустил на волю
своих холопов, оставил лишь тех, кто хотел этого добровольно.
• Против еретиков выступила церковь, поддержанная правитель-
ством. В 1553 г. Матвей Башкин был арестован, вскоре в Москву
был доставлен и Феодосий Косой. Последнему вместе с некото-
рыми единомышленниками удалось спастись бегством в Литву,
а Матвей Башкин был осужден церковным Собором 1553 г. и
Q Очерк истории культуры 773
 заточен в Иоснфо-Волоколамский монастырь, где и умер. Многие
еретики были казнены. Церковь вновь торжествовала победу, раз-
витие русского вольномыслия было приостановлено на десяти-
летия.
Реформы 50-х годов X V I в., проведенные в соответствии с тре-
бованиями дворянских идеологов, в какой-то мере сняли те про-
блемы, которые волновали общественную мысль 40—50-х годов.
Новый подъем общественной мысли падает на 60—70-е годы.
Опричная политика Ивана Грозного, имевшая целью дальнейшее
усиление экономических и политических позиций дворян-помещи-
ков, проводилась в условиях ожесточенной идеологической борьбы.
Высшего накала эта борьба достигла в полемике Ивана Грозного
с князем Курбским, поставившей вновь коренные вопросы полити-
ческого развития России. Каким должно быть Русское государ-
ство— вот вопрос, по которому идет полемика. И если царь вы-
ступает страстным защитником неограниченных прав самодержав-
ной власти, то его соперник — идеолог московских княжат — считает
самодержавие злом, ибо оно «затворило» Русскую землю «аки
во адове твердыне». В своих посланиях к Курбскому (1564—1577)
Грозный полемизирует с князем, обвинявшим его в бесцельной
жестокости, и излагает свое собственное понимание значения цар-
ской власти. Как показывает заглавие к первому, наиболее обшир-
ному посланию, Грозный взялся за перо, чтобы доказать правоту
своей политики не столько перед Курбским, сколько перед всем
«Российским царством». В обоснование неограниченных прав само-
державной власти Грозный приводит ряд аргументов, взятых
из истории. Оказывается, «самодержавство» существует в России
«божиим изволением» издревле еще «от великого князя Влади-
мира, просветившего всю Русскую землю крещением . . . даже
дойде и до нас смиренных», т. е. до самого Ивана Грозного. Однако
во время младенчества царя изменники «бояре и вельможи» дер-
жаву, доставшуюся ему «от прародителей», «под свою власть
отторгли», что грозило, по мнению Грозного, гибелью государ-
ства. Поэтому царь и стал на защиту своих прав и вернул себе
власть, превратившись из самодержца по имени в действительно
самодержавного царя. Но это означает, что царь волен «подвласт-
ных своих жаловати и казнити», а не судиться «с ними ни перед
кем». Основной принцип самодержавной власти Грозный форму-
лирует следующим образом: « А жаловати есмя своих холопей
вольны, а и казнити вольны же». Грозный считал, что власть царя
должна быть неограниченна. Он решительно осуждал вмешательство
«епархов» (т. е. духовных) и «синклитов» (светских вельмож)
в управление государством. Царь должен все сам «строити» и не
позволять собой владети «прегордым, лукавым рабом», ибо в та-
ком случае он будет лишь наречен царем, а «властию же ни чим же
лучше быти раба». Иван настаивает на божественном происхо-
ждении своей власти. В послании к Баторию Грозный именует

114
 себя царем «по божью изволенью», а не по мйогоМятежному челб-
вечества хотению». Изложение своих взглядов на сущность само-
державной власти Грозный сопроводил горячей защитной пропо-
ведью своей самодержавной политики. Это делало выступления
Грозного политически острыми памфлетами против врагов центра-
лизации государственной власти. Публицистика Грозного, следо-
вательно, являлась одним из средств опричной политики.
Политические взгляды противника Грозного Андрея Курбского
нашли отражение в ряде его произведений, написанных им
в Польше. В письмах к Грозному, в «Истории князя великого
Московского», в «Предисловии к Новому Маргариту» и других
сочинениях Курбский обрушивается на царя с обвинениями в же-
стокости по отношению к своим подданным. «Про что, царю, силь-
ных во Израили побил еси?», — вот лейтмотив писаний Курбского.
Причину этих жестоких и несправедливых гонений боярско-княже-
ской знати Курбский видит в злом характере царя. Однако он не
всегда был таким. Х о т я царь и происходит из московских князей
«издавна, — по словам Курбского, — кровопийственного рода», тем
не менее в те годы, когда он находился под влиянием добрых
советников, таких, как Сильвестр, Адашев и сам Курбский, его
правление было благодатным для страны и увенчано блестящими
победами над внешними врагами. Как «добрый и нарочитый царь»,
прославленный своими делами, превратился в тирана и мучителя —
вот вопрос, с которого Курбский начинает свою «Историю». Ответ
ясен: причиной превращений является то, что царь отстранил от
себя добрых советников и стал править самовластно, стал само-
держцем. Чтобы дискредитировать этот порядок и самого Ивана
Грозного, Курбский описывает всевозможные мучения и казни,
которые пали на головы бывших славных воевод, вельмож и вое-
начальников. Политическим идеалом для Курбского являлось
Польско-Литовское государство, где король, по замечанию Гроз-
ного, «от всех повелеваем есть, а не сам повелевая». Выступая
против самодержавия как формы государственного правления,
Курбский выражал идеологию княжат и бояр. Средствами публи-
цистики Курбский боролся против политики «утеснения» знати,
которая, по словам князя Лобанова-Ростовского, заключалась
в том, что царь князей и бояр «не жалует, великих родов бесче-
стит, а приближает к себе молодых людей, а нас ими теснит».
Конечно, писания Курбского не могли спасти «великих родов»,
оттеснявшихся неуклонно с политической арены по мере укрепле-
ния самодержавия.
Процесс роста и укрепления Русского национального государ-
ства и русской национальной культуры нашел свое выражение
в целом ряде монументальных историко-литературных трудов.
Большая часть этих трудов, проникнутых идеей государственного
единства Руси, связана с деятельностью кружка митрополита Ma-
кария (1542—1563). Наиболее крупным литературным созданием
8* 775
 Макария были «Великие Четьи-Минеи». Еще будучи архиеписко-
пом в Новгороде, Макарий задумал объединить всю известную на
Руси церковную литературу (догматическую и учительную) в од-
ном собрании. Через двадцать лет, в 1554 г., работа была закон-
чена. Макарьевские «Четьи-Минеи» представляют собой двенад-
цать фолиантов, содержащих 27 тыс. страниц. Каждый фолиант
соответствует определенному месяцу и разбит по дням г «Четьи-
Минеи» являлись «собранием всех книг, чтомых на Руси», и
включали книги «священного писания», жития святых, сочинения
отцов церкви, церковно-поучительные сочинения и т. д. В «Четьях-
Минеях» нашли отражение сборники «Пчела», « З л а т а я цепь»,
а также «Иудейская война» Иосифа Флавия. В «Четьях-Минеях»
находятся различные тексты из «Кормчей», монастырские уставы,
грамоты и акты. Объединение в едином литературном своде боль-
шого числа разрозненных ранее памятников производилось отнюдь
не механически. Старые произведения подвергались редактирова-
нию, переработке и дополнениям в соответствии с новыми поли-
тическими условиями. Дух единства Русской земли и величия
Русского государства пронизывает весь свод, делая его цельным
в идейном отношении. Объединение разрозненных прежде памят-
ников письменности явилось крупным моментом в развитии единой
общерусской культуры.
Историческому объяснению политического объединения рус-
ских земель в единое государство, возглавляемое царем-самодерж-
цем, была посвящена «Книга степенная царского родословия»,
составленная по повелению митрополита Макария в 1561—1563 гг.
протопопом Андреем (впоследствии митрополит Афанасий). В от-
личие от летописей, где изложение ведется по годам, «Степенная
книга» представляет цельное произведение, охватывающее историю
рода российских государей от первых князей до Ивана Грозного.
В этой истории каждое княжение представляет собой «степень»
развития Русского государства: 1-я «степень» — княжение Вла-
димира Святославича, последняя, 17-я, «степень» — царствование
Ивана Грозного. Такое композиционное построение позволило
автору «Степенной книги» изобразить большие достижения Рус-
ского государства при Иване Грозном как результат деятельности
князей Рюрикова дома и показать преемственность самодержав-
ной власти в московском княжеском доме со времен «Рюрикова
самодержавия». Стремясь обосновать самодержавие московских
государей, автор «Степенной книги» излагает исторические собы-
тия предельно тенденциозно. Так, он превращает в самодержцев
всех русских князей — и Святослава киевского, и Владимира Моно-
маха, и Даниила московского.. В «Степенной книге» повторяется
легенда о происхождении московских князей от Августа и о насле-
довании ими царского сана из Византии. Нашла отражение
в «Степенной книге» и теория о Москве — «Третьем Риме», по-
средством которой автор стремился изобразить мировое величие
116
 Руси как результат единения царской власти с церковью. Идея
единства царской власти и церкви подчеркивается в ходе изложе-
ния исторического материала по каждому периоду, ибо в каждой
«степени» наряду с князем фигурирует митрополит. Политическая
актуальность «Степенной книги» для читателей 60-х годов X V I в.
состояла в том, что в ней строго осуждаются всякие попытки со-
противления со стороны бояр своим «богом данным скипетродер-
жателям», порицаются феодальные междоусобия и неповиновение
объединительной политике московских великих князей.
Эпоха Ивана Грозного была временем обширных летописных
работ, приведших к созданию новых летописных сводов. Одним
из таких сводов была Воскресенская летопись, законченная
в 40-х годах. Хотя, как уже отмечалось, Воскресенская летопись и
отразила идеи «Сказания о князьях Владимирских» и по своей
направленности была летописью московской, однако политические
условия ее создания (годы боярского правления) не могли не
оказать влияния на освещение отдельных исторических вопросов.
В частности, в этой летописи подчеркивается особое значение
боярства в государстве. С падением боярского правления встал,
вполне естественно, вопрос о создании нового летописного свода,
свободного от пробоярских настроений.
Таким сводом и явилась Никоновская летопись, названная так
оттого, что один из списков летописи в X V I I в. принадлежал пат-
риарху Никону. Никоновская летопись впитала в себя обширный
летописный материал от начала Руси и до конца 50-х годов X V I в.
Этот материал был дополнен отдельными сказаниями и повестями
и проникнут общей идеей национального, политического и рели-
гиозного единства Руси. Замечательной чертой Никоновской
летописи является то, что в ней сделана попытка объяснить собы-
тия русской истории с точки зрения общих теоретических поло-
жений. Так, теория «Лествичного восхождения», развиваемая
в летописи (по которой киевский великокняжеский стол всегда
переходил к старшему в роде, а остальные князья размещались
по княжениям также по старшинству), помогала объяснить огром-
ный летописный материал по политической истории (в частности,
по междукняжеским отношениям) и изложить ее в логической
стройной системе. Эта теория оказала влияние и на таких истори-
ков, как С. М. Соловьев и В. О. Ключевский.
В 50-х годах как продолжение Никоновского свода составля-
лась еще одна летопись — так называемый «Летописец начала цар-
ства царя и великого князя Ивана Васильевича». Этот труд имел
целью прославить первые годы правления царя Ивана Грозного,
завершившиеся блестящими победами русских над Казанским
царством.
Одновременно с работой над Никоновской летописью в сере-
дине X V I в. начато составление иллюстрированной всемирной
истории — Лицевого летописного свода (Царственной книги). Ли-
7/7
 цевой свод, законченный в 70-х годах, представлял собой двенад-
цать фолиантов, из которых десять дошло до нашего времени.
О масштабах этого труда можно судить по тому, что в сохранив-
шихся томах имеется свыше 16 тыс. миниатюр. Для выполнения
текстовых и изобразительных работ была создана специальная
«государева мастерская палата», где были собраны лучшие писцы
и художники страны. Общее руководство работой по составлению
свода было возложено на А . Ф . Адашева, а после его падения,
по-видимому, на И. М. Висковатова.
Текст Лицевого свода распадается на три части: библейские
книги (род введения), хронограф (всемирная история) и Нико-
новская летопись (русская история). С помощью соответствую-
щего редактирования текстов этих памятников составители пыта-
лись представить историю Русского государства как закономерный
результат всемирно-исторического процесса. Царь Иван Грозный
представляется достойным преемником и прямым потомком (через
Рюрика и Владимира Мономаха) римских и византийских импе-
раторов. Заключительный том Лицевого свода, посвященный цар-
ствованию Ивана Грозного, не был завершен. По листам сохра-
нившегося проекта последнего тома имеются редакционные пометы
(иногда очень обширные), показывающие, что редакторская работа
проводилась лицами, приближенными к царю, или самим царем, и
обусловливалась политическими событиями текущего дня.
Крупным историческим произведением, написанным в том же
духе возвеличений действий царской власти, была «История о Ка-
занском царстве». Созданная в 60-х годах X V I в. «История» имела
целью доказать историческую справедливость завоевания Казани.
Заслугой Ивана Грозного, по мнению автора, является то, что он
завершил покорение Казани, несмотря на сопротивление феодаль-
ной знати.
Идеи величия и святости царской власти, высказанные в пуб-
лицистических произведениях Пересветова и других авторов и
разработанные в исторических сочинениях X V I в., отражали инте-
ресы широких слоев господствующего класса дворян-помещиков,
заинтересованных в укреплении самодержавия. Идеология фео-
дальной аристократии, выразителем которой выступил Андрей
Курбский, была исторически обречена, как обречены были уже те
пережитки феодальной раздробленности, которые она защищала.
Создание и укрепление Русского централизованного государства
обусловило дальнейшее развитие литературы. С конца X V в.
в связи с ростом международных связей Руси в русской литера-
туре растет и количество переводных произведений. Вместе с тем
изменяется и сам характер переводной литературы: если ранее
переводились преимущественно византийские богословские произ-
ведения, то теперь это почти исключительно светские произведения
западных авторов. Так, в конце XV—начале X V I в. переводится
на русский язык латинская грамматика Доната, использовавшаяся
118
 как пособие при изучении латинского языка, а также «Луцида-
риус» («Просветитель»), В «Луцидариусе» русский читатель на-
ходил элементарные сведения об устройстве мира, о зарубежных
странах, о физической и нравственной природе человека, о живот-
ных и т. д. Некоторые богословские вопросы трактовались здесь
с рационалистических позиций. Большой популярностью пользо-
валась также «Троянская история» Гвидо де Колумна, переведен-
ная в конце X V в. на русский язык. Это произведение оказало
значительное влияние на развитие стиля русской оригинальной
литературы и прежде всего на развитие воинской повести X V I —
X V I I вв.
Наряду с переводной литературой, показывающей широту инте-
ресов читающего русского человека, в это время появляется ряд
интересных оригинальных литературных произведений. В них
нашло отражение основное содержание эпохи — установление един-
ства. Написанная по заданию московского князя в конце X V в.
«Повесть о Мутьянском воеводе Дракуле» развивала идеи центра-
лизации государственного аппарата и власти. В повести изобра-
жается справедливый правитель, поставивший своей задачей иско-
ренить зло, восхваляются правдивость и разумная строгость госу-
дарственного деятеля в борьбе со своими врагами, в 6opb6ei
со злом. Повесть затрагивала остро стоявшую перед русским об-
ществом проблему власти и пользовалась большой популярностью.
Общественно-политические идеи нашли отражение в «Повести
о купце Дмитрии Басарге и его сыне Борзосмысле», созданной
в начале X V I в. Герой повести — мудрый семилетний купеческий
сын удачным отгадыванием загадок спасает жизнь своего отца,
а затем убивает греческого царя за то, что тот хотел всех пере-
крестить в латинскую веру, и сам становится царем. В «Повести
о грузинской царице Динаре», появившейся в конце X V или в на-
чале X V I в., прославляется идея царской власти, как власти,
полученной от бога. Повесть представляла собой переработку ле-
генды о знаменитой в истории Грузии царице Тамаре. Персидский
царь, узнав о смерти грузинского царя Александра, вознамерился
подчинить себе Грузию и уничтожить там христианскую веру.
Но дочь Александра царевна Динара сумела посрамить персид-
ского царя. Воодушевив свой народ на борьбу с захватчиками,
Динара сама убивает персидского царя, берет богатую дань с пер-
сов и с почетом возвращается в свое царство, которым правит
в мире и тишине 38 лет, до самой смерти. Появление повести
свидетельствовало о культурных связях России с Грузией.
Произведения, отстаивающие единство Руси, появляются и
в присоединенных к Москве бывших княжениях. Так, в Новгороде,
например, было создано житие Михаила Клопского, в котором
осуждались порядки феодальной раздробленности. Эти идеи с осо-
бенной выразительностью проявились в редакции этого жития
составленной в 1537 г. служилым человеком В. М. Тучковым
119
по повелению архиепископа Макария. Редакционная работа, про-
водившаяся над литературными памятниками при составлении
«Четей-Миней», придала им в соответствии с общими целями всего
сборника единую идейную окраску. Рост переводной и оригиналь-
ной литературы, создание крупных историко-литературных сочине-
ний («Четьи-Минеи», летописи), — все это свидетельствовало о том,
что эпоха создания и укрепления Русского национального госу-
дарства была временем победы московской общерусской литера-
туры как в художественном, так и в идеологическом отношениях.
На развитие русской литературы оказывало влияние и устное
народное творчество, которое удовлетворяло художественные по-
требности широких народных масс и прежде всего крестьянства.
Живой народный язык обогащает литературную повесть. И з ска-
зок, возникших в конце X V и начале X V I в., замечательна своей
политической направленностью «Сказка о Борме-Ярыжке». Герой
сказки Борма-Ярыжка, выходец из народа, из Вавилона достает
для русского царя после ряда приключений знаки царского до-
стоинства. Сохраняя в устной традиции былины предшествующего
времени, народ вносит в их интерпретацию социальную тему,
изображая былинных бояр и князей в резко отрицательных тонах.
Исторические песни и сказания, создаваемые народом, посвя-
щаются обычно выдающимся событиям эпохи. Так, в песнях и
сказаниях второй половины X V I в. говорится о разгроме Казани,
завоевании Сибири, о войнах России на западе и т. д. Звучит
в них и тема борьбы Ивана Грозного с боярством.
В исторической песне о взятии Казани прославляются подвиги
русских воинов — пушкарей, умело устроивших «хитрый» подкоп
под стены Казани, решивший судьбу города. Иван Грозный в песне
изображается как умный правитель и полководец. Однако от со-
знания и осуждения народа не ускользнули и такие черты харак-
тера Ивана Грозного, как недоверчивость, вспыльчивость и жесто-
кость. В песнях о завоевании Сибири встает славный образ Ермака
Тимофеевича — удалого и смелого атамана, совершающего муже-
ственные подвиги во славу родины. Ермак часто изображается
в песнях идеальным казаком — героем, противником бояр. Распро-
страненной песней времени Грозного является историческая песня
о Кострюке, в которой воспеваются сила, смелость, честность рус-
ского человека. В песне рассказывается о победе русского, прос-
того, неизвестного человека («засельщины-деревенщины») над
князем-иноземцем Кострюком, хваставшимся своей силой. Изобра-
жение героем простого человека, победившего князя — классового
врага, отражало настроения народных масс. Прославил народ и
подвиги защитников рубежей родной земли на юге и западе.
В песне о героической обороне Пскова враг Руси Стефан Баторий
называется собакой царя Крымского. Потерпев поражение под
Псковом, Баторий зарекается от своего имени и имени детей, вну-
ков и правнуков когда-либо нападать на Русь. Народное твор-
120
чество несомненно имело большое значение для развития народ-
ного театра скоморохов. Меткое слово скоморохов, обличающее
пороки общества, придавало их выступлениям определенный со-
циальный характер. Несмотря на ожесточенную борьбу церкви
против этих бродячих артистов, их ватаги, достигавшие иногда ста
человек, ходили по городам и селам страны и пользовались боль-
шой популярностью.
Подъем русской публицистики в X V I в., развитие литературы
и устного народного творчества свидетельствовали о дальнейшем
прогрессе просвещения в стране. Создание «Четей-Миней» или
летописных сводов X V I в. не могло бы быть осуществлено без
широко развитой письменности, без сосредоточения этой письмен-
ности в определенных хранилищах-библиотеках, доступных древ-
ним книжникам. Такие библиотеки создавались в X V I в. в значи-
тельном количестве. Они возникали не только в монастырях, но и
у князей, бояр и купцов. Известно, что особенно богатой библио-
текой располагал в начале X V I в. великий князь. В ней хранилось
до 800 древнейших рукописей, среди них сочинения Тита Ливия,
Цицерона, Светония, Юлия Цезаря, Саллюстия, Полибия, коме-
дии Аристофана, своды законов византийских императоров и т. д.
Выросли в X V I в. библиотеки при таких старинных крупных рус-
ских монастырях, как Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский и
Соловецкий. Библиотека сравнительно молодого Иосифо-Волоко-
ламского монастыря достигла внушительной цифры— 1520 томов.
В библиотеках монастырей собиралась преимущественно церковная,
церковно-учительная и церковно-полемическая литература. Однако
в них можно было встретить и произведения светского содержания:
летописи, хронографы, списки сказаний и повестей. Книги в боль-
шом количестве обращались в народе. Судя по записям на сохра-
нившихся рукописных книгах, они находились не только в мона-
шеских кельях и у церковников, но и в боярских усадьбах и
у посадских людей (например, известно, что библиотека Строгано-
вых в 1578 г. насчитывала 208 томов), а также и в крестьянских
дворах. От X V I в. сохранилось во много раз больше рукописей,
чем от предшествующих веков. Существенно меняется сам харак-
тер рукописей. Помимо рукописей, содержащих отдельные произве-
дения, появляются в большом количестве сборники, представляю-
щие собой или своеобразные собрания сочинений какого-либо
автора (например, сборники произведений Иосифа Волоцкого,
митрополита Даниила, Максима Грека, Пересветова и др.) или
подбор произведений по интересующей владельца теме. Профес-
сиональные писцы в городах, монастырях и даже в деревнях и се-
лах занимались переписыванием книг. Книги продавались писцами
на рынках. И, видимо, это было распространенным явлением, ибо
Стоглавый собор специальным решением запретил рыночную про-
дажу рукописей без предварительной проверки их местными цер-
ковниками. Эта мера должна была оградить рынок от рукописей

121
низкого качества и нежелательного содержания — с испорченным
при переписке текстом или направленных против церковной и свет-
ской власти. В связи с возросшей потребностью в книге писцы
стремились ускорить сам процесс письма. В X V I в. письмо-ско-
ропись, более быстрое, чем устав и полуустав, применяется не
только в деловой письменности, где она уже утвердилась, но и
в книгописании.
Распространение рукописной письменности свидетельствовало
о росте грамотности на Руси. По рукоприкладствам на докумен-
тах X V I в. можно видеть, что значительное число контрагентов
различных сделок могли поставить свою подпись под актом. На-
пример, процент подписавшихся контрагентов из состава москов-
ских помещиков Достигает 65, из состава московских посадских
людей — от 20 до 40. О грамотности участников всевозможных
сделок свидетельствует и законодательство X V I в., устанавливаю-
щее рукоприкладство в качестве основного способа удостоверения
актов. Показательно также то, что для занятия государственных
должностей закон X V I в. уже предписывал обязательную гра-
мотность лица. Так, губными старостами могли быть лишь те,
«которые бы грамоте умели».
Обучение грамоте производилось через посредство особых «ма-
стеров грамоты», которые порой содержали своего рода частные
училища. Иногда эти училища открывались при монастырях и
церквах и учителями здесь выступали монахи и священники,
иногда они' открывались светскими людьми и даже в деревнях.
Ребенка начинали учить грамоте с семи лет, причем обучалось
совместно несколько детей. Учебники были рукописные. Сначала
дети учили азбуку, затем переходили к слогам и усваивали первые
навыки чтения. Н а второй стадии обучения заучивали Часослов,
учащиеся также обучались письму. Обучение заканчивалось изу-
чением Псалтыри. Так приобретались знания элементарной гра-
моты. Есть сведения, что в школах учащиеся получали и простей-
шие знания по арифметике. Нужда в грамотных людях побуждает
правительство Ивана Грозного предпринять попытку крупной ре-
формы в области просвещения. Стоглавый собор 1551 г. «по цар-
скому совету» выносит решение о создании «в царствующем граде
Москве и по всем городам» Русского государства «книжных учи-
лищ». Х о т я план организации училищ по всей стране и не был
осуществлен (не хватало учителей), однако попытка создать си-
стему школьного образования отражает сдвиги в развитии рус-
ского просвещения. В качестве учебных книг получили большое
распространение грамматические труды Максима Грека, а также
всевозможные руководства по грамматике. В 1574 г. была издана
Иваном Федоровым первая печатная русская грамматика, что сви-
детельствовало не только о расширении круга обучающихся гра-
моте, но и об улучшении всей методики обучения. При составле-
нии Грамматики Иван Федоров использовал опыт преподавания

122
 в украинских братских школах, а также учебную литературу того
времени. Его Грамматика представляла собой вполне оригинальный
учебник элементарной грамоты, очень удобный для «скорого мла-
денческого научения». Материал в книге изложен в соответствии
с буквослагательным методом обучения чтению: сначала идет ал-
фавит, затем сочетания согласных букв с гласными (двухбуквен-
ные и трехбуквенные), далее излагаются правила грамматики и
под конец приводятся молитвы как материал для чтения. В своих
обращениях к детям и родителям Федоров призывал в обучении
применять не только наказания, но и кропотливое разъяснение и
убеждение. Грамматика Федорова была долго примером подража-
ния в последующих изданиях учебной литературы.
Усвоение элементарной грамотности (чтение и письмо) через
школу или у частного «мастера грамоты» открывало дорогу
к дальнейшему самообразованию для тех, кто мог и стремился
к этому через общение с знающими людьми или путем чтения
книг.
Высокообразованные русские люди в X V I в. уже не редкость
не только среди духовенства, но и среди светских лиц. Например,
боярин Федор Карпов, умерший в 40-х годах, занимался астроло-
гией, медициной, политикой, церковными вопросами. Бывший
князь Вассиан Патрикеев в своих работах ссылался на Гомера,
Аристотеля, Платона, Александра и Филиппа Македонских. Обра-
зованнейшим человеком был дьяк Д. Герасимов, знавший ино-
странные языки и литературу. В X V I в. создался уже значитель-
ный слой людей умственного труда. Это были не только ученые-
книжники, но и деятели государственного управления,
дипломатической службы, военные и т. д. Составление таких сво-
дов законов, как судебники, организация грандиозных по размаху
описаний земель всего государства, ведение обширного строитель-
ства, устройство, снаряжение и командование армией, обеспечение
дипломатического престижа России — все это требовало образо-
ванных людей широкого культурного профиля. Показательна
в этом отношении роль руководящего ядра приказного аппарата—
дьяков. И з их среды вышел ряд крупных деятелей X V I в. в об-
ласти политики и культуры, такие как Степан Бородатый, Федор
Курицын, И. М. Висковатый, братья Щелкаловы и др.
Крупнейшим событием в области культуры явилось книгопеча-
тание. Изготовление книг с помощью переписчиков, как бы их
ни было много, не удовлетворяло не только потому, что книг со-
здавалось мало, но и потому, что приводило вследствие накопле-
ния ошибок к значительной порче текста. Последнее особенно
было недопустимо в церковных книгах, так как нарушало един-
ство культа. Лишь с помощью типографского станка можно было
удовлетворить церковно-богослужебной книгой возникающие
в большом количестве в 50-х годах X V I в. новые церкви в Ка-
зани и в других городах, лишь с помощью типографского станка
123
 возможно было получить тот единообразный, унифицированный
текст церковных книг, который бы не давал возможности вольно-
думного его толкования. Этим определяется классовая цель кни-
гопечатной реформы. Как и другие реформы 50-х годов, введение
книгопечатания имело целью укрепление самодержавной власти.
Поэтому книгопечатание встретило полную поддержку со стороны
правительства, т. е. царя Ивана I V и митрополита Макария —
главы тогдашней церкви.
Идея завести книгопечатание существовала в России давно.
Еще в 1492 г. послы Ивана III к императору Максимиллиану,
находясь в Любеке, склоняли тамошнего печатника Варфоломея
Готана переселиться в Москву с целью печатания книг. Готан
прибыл в Россию, но дело не получило развития. В 1547 г. среди
ремесленников, набранных через немца Шлитте в Германии по
поручению русского правительства, были и типографщики, но, за-
держанные любекскими властями, они не прибыли в Россию. На-
конец, в 1552 г. датский король Христиан III прислал в Москву
печатника Ганса Миссингера, но его намерение выпускать
в Москве лютеранские книги, разумеется, не могло быть осуще-
ствлено. Заведено было русское книгопечатание русскими людьми
во главе с замечательным печатником-просветителем Иваном Фе-
доровым. «Изыскивать мастерство печатных книг», т. е. произво-
дить опытные работы в области книгопечатания, в Москве начали
в 1553 г. В 50-х годах были напечатаны первые книги: Триодь
постная (датируется по бумаге 1553 г.), Евангелие (узкошрифт-
ное и среднешрифтное, 1553—1555 гг.) и др. Они не были под-
писаны печатниками, как это было в обычае в последующих изда-
ниях, и поэтому называются анонимными. Всего в настоящее время
известно семь анонимных изданий. Типографские особенности
анонимных изданий (невыдержанность шрифтов, иногда плохой,
неровный оттиск, неровные края набора и неровности в строках,
сбивчивость пагинации и т. п.) показывают, что эти издания яв-
ляются произведениями периода становления печатного дела. О пе-
чатниках этого периода сведений нет. Лишь в грамотах 1556 г.
назван «мастер печатных книг» Маруша Нефедьев, посланный ца-
рем в Новгород для изучения строительного камня. Есть основа-
ния предполагать, что в подготовке анонимных изданий принимали
участие и Иван Федоров и Петр Мстиславец. Во всяком случае
они приобрели профессию печатников раньше, чем по выбору царя
были поставлены во главе новой государственной типографии, уч-
режденной в Москве в 1563 г. 19 апреля этого года здесь началось
уже печатание первой книги — Апостола, вышедшей в свет
1 марта 1564 г. С выходом Апостола русское книгопечатание
встало на новый качественный уровень — на уровень зрелого типо-
графского искусства. Красивые и соразмеренные шрифты одной
меры и строгого выдержанного рисунка, четкий, ровный оттиск,
изящные заглавные буквы и заголовки вязью, искусно резанные

124
на дереве — все это делает Апостол выдающимся памятником рус-
ского книгопечатания. Федоров усовершенствовал технику печати,
введя двухпрогонную печать с одной формы. Федоров провел зна-
чительную редакторскую работу над текстом — исправил его, очи-
стил текст от устаревших грамматических форм. Наконец, Федоров
снабдил свои издания послесловиями, в которых в очень хорошей
литературной форме изложена впервые в печати история русского
книгопечатания. Итак, Федоров выступает перед нами не только
в качестве печатника-техника, но и редактора, художника-оформи-
теля и, наконец, писателя. Однако деятельность этого выдающе-
гося человека в России скоро стала невозможной. После выпуска
в 1565 г. Часовника работа типографии прекратилась вследствие
сопротивления печатанию со стороны реакционных кругов — «по
причине великих преследований . . . от многих начальников и духов-
ных властей и учителей», как выразился Федоров в послесловии
к львовскому Апостолу. В 1568 г. оба печатника, Федоров и Мсти-
славец, уехали из Москвы на Украину, захватив с собой шрифты
и печатные доски заставок. Обосновавшись сначала в Заблу-
дове, потом во Львове и Остроге, Иван Федоров выпускает ряд
крупных изданий: в 1569 г. Евангелие и в 1570 г. Псалтырь
(оба издания в Заблудове), в 1574 г. Апостол (во Львове) и
в 1580—1581 гг. Библию (в Остроге). В 1574 г. во Львове Фе-
доров издает первую книгу светского содержания — Грамматику,
сыгравшую, как отмечено выше, большую роль в развитии про-
свещения.
Не прекратилось печатание и в Москве. Здесь ученики Ивана
Федорова — Никифор Тарасьев, Тимофей Невежа и его сын Ан-
дроник Тимофеев Невежа — выпускали книги, и некоторые до-
вольно внушительными тиражами. Так, Апостол 1597 г. вышел
в 1050 экземплярах. Всего до конца X V I в. в Москве было выпу-
щено около двадцати книг.
Х о т я на первом этапе книгопечатание в России сосредоточива-
лось фактически на церковной книге, оно по своему воздействию
сразу же вышло за церковные рамки. По церковным книгам (Псал-
тыри, Часослову и др.) учились грамоте многие поколения русских
людей. Русская книга, особенно в русских областях Польско-Ли-
товского государства, стала могучим средством в борьбе против
католичества и ополячивания, т. е. средством сохранения нацио-
нальной культуры.
Одним из важнейших фактов развития культуры является
дальнейшее накопление научных знаний, необходимых для укреп-
ления политической, экономической и военной мощи Русского госу-
дарства. Уже говорилось, что потребности реальной политики, как
внутренней, так и внешней, побуждали русских книжников к раз-
работке истории Руси и соседних с ней стран. Крупные историче-
ские произведения, созданные в X V I в. и связанные с актуаль-
ными политическими задачами современности, свидетельствуют
125
о необычайном расширении кругозора русского историка. Однако
расширяется не только объем исторического знания, расширяется
и источниковедческая база истории.
При составлении крупных летописных сводов (например, Нико-
новской летописи), хронографов, сказаний историки производили
огромную работу по согласованию разновременных и разноязыч-
ных источников. Отбор нужнейшего исторического материала (ко-
нечно, нужнейшего с точки зрения летописца и его политических
заказчиков) свидетельствовал о развитии известной критики источ-
ника, но вместе с тем и обусловил особую тенденциозность исто-
рических трудов X V I в. Обосновать определенные политические
позиции на историческом материале—главная задача историка.
Однако труды историков X V I в. отнюдь не являются схемами,
они содержат огромный фактический материал. Например, соста-
вители Никоновской летописи включили большое количество раз-
ных повестей и сказаний, шире, *чем прежде, привлекли велико-
княжеские архивы, дипломатические документы и т. д. В X V I в.
появляются новые местные летописи, ведущиеся при монастырях
и в городах. В них, обычно на общерусском фоне, фиксировались
местные события. Распространению исторических знаний в народе
способствовали житийная литература, создаваемая церковниками
в целях религиозной пропаганды, устные предания, местные ле-
генды, исторические сказания и песни о ратных подвигах русских
в борьбе с врагами, о выдающихся деятелях и т. д. Накопление
исторических знаний способствовало формированию национального
самосознания.
С образованием Русского централизованного государства созда-
лись более благоприятные условия к дальнейшему накоплению зна-
ний о природе, носившие в значительной части прикладной харак-
тер. Развитие математических знаний вызывалось интересами госу-
дарственного хозяйства. Предпринятые в конце X V и X V I в.
описания земель сопровождались измерениями земельных площа-
дей и исчислениями налогов и повинностей, возлагаемых на населе-
ние. Писцы и их помощники были первыми практическими «гео-
метрами» и «арифметиками». Попытка теоретического обобщения
опыта писцов по описанию земель была сделана в начале второй
половины X V I в. Было составлено специальное руководство для
писцов ( « О земном же верстании, как земля верстати»), в кото-
ром указывались способы исчисления квадратов, треугольников,
трапеций и т. д., т. е. был создан своеобразный учебник геометрии.
Арифметических знаний требовали также торговля, умножившаяся
в X V I в., и постоянно возрастающее денежное обращение. Без
точных математических расчетов не могла обойтись и русская
армия, на вооружении которой в X V I в. находилась значительная
по размерам артиллерия (около 2 тыс. пушек разного калибра).
В X V I в. уже умели производить все четыре арифметические дей-
ствия не только с целыми числами, но и с дробями. Сложные ма-
126
1-ёматиЧеские вычисления необходимы были при расчетах астронб-
мического характера. Особенно крупным предприятием в этом
плане было составление в начале X V I в. пасхалий, т. е. хроноло-
гических таблиц праздников пасхи на сотни лет вперед. В работах
астрономического характера («Шестокрыл» и «Космография») да-
валось правильное объяснение причин солнечных и лунных затме-
ний. По таблицам «Шестокрыла» можно было высчитать вперед
лунные фазы и затмения. Расширение территории Русского госу-
дарства и установление связей с зарубежными странами обогатили
географические познания русского народа. Обильные географиче-
ские данные о разных областях страны имелись в писцовых,
межевых и других книгах. Русские мореплаватели ходили на Гру-
мант (Шпицберген), открыли Новую Землю, дошли до р. Оби.
Е щ е в 1525 г. русский дипломат и переводчик Дмитрий Гераси-
мов высказал идею северного морского пути в Индию, которая
вызвала большой интерес на Западе. Иностранные мореплаватели
Виллоуби, Ченслер, Баренц шли по пути, проложенному русскими.
В 1558—1561 гг. в Афон, Иерусалим и Египет ездило московское
посольство во главе с купцом В. Поздняковым, оставившим опи-
сание виденных стран. В конце X V I в. появляется популярное
сочинение «Хождение Грифона Коробейникова на Восток», со-
держащее много сведений о странах Востока. Составляются карты
(чертежи) отдельных русских земель. Т а к , в царском архиве
в 1572—1575 гг. находились чертежи украинных городов, смолен-
ских порубежных городов, Псковско-Полоцкой области, ливон-
ских городов и т. д. Е с т ь основания полагать, что в конце X V I в.
был составлен чертеж всего Русского государства, именовавшийся
в X V I I в. «старым чертежом».
Умножились знания по практической медицине. Создается
большое количество лечебников, авторами которых были безвест-
ные знатоки лечебных трав и способов врачевания. В лечебниках,
обобщающих многовековой опыт народа, дается правильная харак-
теристика основных лечебных растений: ландыша, черники, ма-
лины, шалфея, липового цвета и многих других. Углубляются зна-
ния о болезнях. В рукописях встречаются точные описания симп-
томов различных заболеваний. В 1543 г. появился перевод
с немецкого языка так называемого «Вертограда». В «Вертограде»,
дополненном при переводе русскими книжниками, содержится
много медицинских советов: о личной гигиене, об уходе з а боль-
ными, о лекарственных травах, их свойствах и распространении,
о методах лечения различных болезней. Характерно, что многие
средства и приемы лечения древних лечебников получают теперь
научное обоснование. В 1581 г. в Москве была открыта аптека,
обслуживавшая царскую семью и приближенных царя.
О развитии научной мысли свидетельствуют также азбуков-
ники X V I в., явившиеся своего рода энциклопедическими слова-
рями, охватывавшими различные области знания.

127
 В X V I в. происходит дальнейшее накопление технических зна-
ний. При возведении крупных сооружений (крепостных стен, ба-
шен, храмов и дворцов) требовался не только профессиональный
кавык, но и знание механики и технологии. Знания и навыки ре-
месленных людей обобщались в ряде руководств, появившихся
в X V I в. Например, найдено руководство X V I в. по солеварению.
Накопление реальных знаний о природе и обществе происхо-
дило медленно. Но это был глубоко прогрессивный процесс, так
как развитие наук, пусть в зачаточной форме, наносило удар по
господствующему религиозно-мистическому мировоззрению.
В X V I в. происходит дальнейшее развитие русской музыкаль-
ной культуры.
Наряду со складыванием жанра исторической песни, далеко
ушедшей от древних былин как в отношении поэтического текста,
так и музыкального исполнения, в Московской Руси X V I в. полу-
чают развитие и бытовые песни: протяжно-лирические, свадебные,
шуточные, плясовые и хороводные. В них глубоко раскрывались
душевные переживания русских людей, отражались обычаи народа
(например, брачный обычай) и разнообразные формы его трудо-
вой деятельности. Вместе с формированием новых песенных жан-
ров складывается и новый песенный стиль, отличный от древнесла-
вянской песенной культуры Киевской Руси. В песне этого времени
наблюдается расширение звукового объема напева, усложнение ме-
лодии и мелодической орнаментики. Для песенной культуры
X V I в. характерно многогласие (подголосочная полифония), т. е.
варьирование основной мелодии одновременно в нескольких голо-
сах. Она получает дальнейшее развитие в X V I I в.
Музыкальное искусство развивается при царском дворе. Начи-
ная с Ивана III, пышный чин московского двора требовал музы-
кального его выражения. В конце X V в. учреждается первый при-
дворный хор из 35 человек — государевы певчие дьяки, а в конце
X V I в. — хор патриарших певчих дьяков. Эти хоры участвовали
в процессиях, в торжественных молебствиях и т. д. Наряду с цер-
ковным хоровым пением при дворе развивается и светское музи-
цирование. На службе у царей был целый штат скоморохов. Пе-
сенное творчество придворных скоморохов, шутейного и развле-
кательного характера, обогащалось игрой на музыкальных
инструментах: домре, гудке, скрипке и т. д. Появляются и инстру-
менты иностранного происхождения: в 1490 г. в Москву приез-
жает органист Иоанн Сальватор, однако органная музыка в Мо-
скве получила развитие лишь в X V I I в. В конце X V I в. в цар-
ском дворце появились клавикорды, вывезенные из Англии, что
вызывало огромный интерес у москвичей.
В X V - X V I вв. получила дальнейшее развитие церковная
музыка. На основе местных разновидностей древнего знаменного
пения в Москве постепенно складывается особый стиль знамен-
ных распевов, ставший господствующим. Он характеризуется ши-
7 28
рокой распевностью, богатством орнаментики и мелодической цве-
тистостью.
В X V I в. в церковном пении при сохранении мелодической
унисонности получает распространение, как и в народном песне-
творчестве, полифоническое многогласие, так называемое строчное
пение, именуемое так потому, что каждый голос записывается при
нотации рядами знамен на отдельных строчках, размещенных одна
под другой. Для строчного пения характерно усложнение мелодии
путем сочетания главного голоса, исполняющего основной знамен-
ный запев, с сопровождающими голосами (одним при двугласии,
двумя при троестрочном пении, тремя при четверострочном). На-
ряду с знаменным пением в Москве развивалось внецерковное,
иногда почти светское пение — так называемое демественное пение.
Это были торжественные песнопения по случаю «выходов» и
«шествий» царя, патриарха, одержанных побед, семейных царских
празднеств.
В X V I в. было усовершенствовано знаменное письмо. В усло-
виях появления новых культовых все усложняющихся распевов
старая знаменная нотация стала неудовлетворительной, так как
она не позволяла с точностью устанавливать высоту того или
иного звука. Усовершенствование в знаменной нотации было вне-
сено дьяконом Иваном Шайдуровым путем добавления над основ-
ным знаком особых киноварных помет, которыми обозначалась вы-
сота звука.

А А *

В конце X V и начале X V I в. Москва преодолевает последнее

противодействие объединительной политике (подчинение Новго-
рода, Пскова, Твери) и становится подлинным общерусским цен-
тром. Москва — «Третий Рим» переживает в это время бурный
рост. Использование старых торговых связей и колониальных вла-
дений Новгорода и других подчиненных княжеств приводит
к быстрому обогащению новой столицы. С ростом и укреплением
государственности растет политическое и культурное значение сто-
лицы Русского государства — Москвы.
Во второй половине X V в. развивается каменное строитель-
ство в Москве. Летописи в конце X V в. не раз отмечают по-
стройку каменных жилых домов боярами и крупными московскими
купцами. Задача удешевления строительства приводит к замене
белого камня более дешевым кирпичом. Эти постройки не сохра-
нились. Единственный памятник этого рода — часть «дворца» кня-
зей в Угличе, построенного во второй половине X V в. Это — квад-
ратная в плане сводчатая трехэтажная палата, крытая на восемь
скатов, фронтоны украшены кирпичными узорами, красными из-
разцами и балясинами. Третий этаж представлял парадную прием-
ную залу, куда посетители попадали по наружной лестнице,
9 Очерк истории культуры 129
а князь — через деревянный переход, соединявший эту палату
с рублеными княжескими покоями.
Большое строительство в Москве и многих других центрах
Московского государства стягивает лучшие строительные кадры
из старых феодальных областей: псковичей, тверичей, ростовцев
и др., которые приносят свои технические и художественные тра-
диции, перерабатываемые здесь под давлением новых требований
и вкусов. Сочетание московских и новгородских декоративных при-
емов отразилось в однокупольном соборе Ферапонтова монастыря
90-х годов X V в. Белокаменный кремль, выстроенный при Дмит-
рии Донском в 1367 г., к середине X V в. сильно обветшал и
нуждался в капитальной перестройке. В начавшихся грандиозных
строительных работах приняли участие московские, псковские, ро-
стовские и тверские зодчие. Кроме того, в Москву были вызваны
итальянские мастера Аристотель Фиораванте, Антон Фрязин,
Марко, Пьетро Солари, Алевиз и др., обращение к которым было
связано с упрочившимися итальянскими связями. Их силами
строятся (1485—1499) грандиозные стены и башни московского
Кремля, близкие по своим формам итальянским замкам, но более
крупные по масштабу; с технической стороны Кремль отвечал всем
требованиям европейского военно-инженерного дела; позднее,
в 1508—1516 гг., Алевиз укрепляет его рвами, а Петрок Малый
в 1534—1538 гг. возводит вторую линию укреплений — стены
Китай-города. Одновременно строятся гражданские и церковные
здания в Кремле: казна (Марко, 1483—1485); Грановитая палата
(Марко и П. Солари, 1487—1491)—торжественный царский
приемный зал, близкий по своему устройству палате угличских
князей, с парадной наружной лестницей; внутри и снаружи здание
было обработано в ренессансном духе; Алевизом был построен и
несохранившийся Кремлевский дворец (1499—1508).
Работа лучших русских строительных кадров вместе с итальян-
скими мастерами архитектуры обогатила русскую строительную
практику новыми техническими и художественными приемами и
способствовала росту русских мастеров.
Обращение к итальянским зодчим было вызвано неудачей мо-
сковских мастеров с постройкой центрального храма — московские
зодчие Кривцов и Мышкин, которым первоначально была пору-
чена постройка, довели ее до сводов, но в 1474 г. здание рухнуло.
В дальнейшем ее осуществил Аристотель Фиораванте (1475—
1479). Предписанной ему художественной программой Кремлев-
ский собор должен был следовать Успенскому собору во Владимире,
Фиораванте повторил в своей постройке лишь некоторые общие
его черты (пятиглавие, аркатурный фриз, закомарное покрытие
и пр.), однако трактовка заданного «образца» была ренессан-
сной — Аристотель придал внутреннему пространству собора ха-
рактер светлой залы с четырьмя круглыми коринфскими колон-
нами, убрав традиционные полати-хоры. Современники отметили,
130
Часть стен мо-
сковского Кремля
с Константино-
Еленинской баш-
ней.

что собор построен «палатным образом». Снаружи Фиораванте

ослабил выступ апсид, сообщил фасадам мерное членение, отвечав-
шее основному модулю интерьера храма. Еще более насыщен за-
падными чертами построенный в 1509 г. Алевизом Новым Архан-
гельский собор Кремля, сохранивший старую схему крестово-ку-
польного собора, но в фасадах обработанный вполне по-венециански.
В 1484—1489 гг. псковские зодчие выстроили в Кремле церковь
Благовещения — придворный храм великого князя. Церковь вы-
строена в традициях раннемосковского зодчества, но с применением
псковских декоративных приемов. Благовещенский собор, связан-
ный переходом с великокняжеским дворцом, первоначально был
довольно скромной постройкой. В середине X V I в. он был значи-
тельно перестроен и дополнительно украшен.
Ренессансные черты, принесенные итальянцами, почти не нашли
продолжения в русском зодчестве. Главный художественный.смысл
Успенского собора современники увидели в том, что он «подобен»
9* 131
 Собор Василия Бла-
женного в Москве.
1555-1560.

владимирскому храму. Художественные идеи итальянского ренес-

санса, вытекавшие из идей Возрождения, не могли найти почвы
в русском искусстве, которое обратилось к «возрождению» влади-
миро-суздальского художественного наследия. Внимание к нему
было подчеркнуто рядом реставраций его памятников, проведен-
ных московским правительством. Эта художественная политика
выросла в общей обстановке восприятия Москвой всемирно-исто-
рических традиций Царьграда, когда при дворе Ивана III вво-
дился пышный византийский этикет и создавались генеалогии, свя-
зывавшие московских великих князей с Византией и Римом.
Рядом с этой линией возрождения владимиро-суздальских ар-
хитектурных образов при Василии III и Иване Грозном стреми-
тельно развертывается новое течение шатровой архитектуры. Ги-
потеза И. Е . Забелина о развитии шатра первоначально в дере-
вянной архитектуре и подражании ей в X V I в. каменной
архитектуры является убедительной и оправдываемой историче-
скими фактами. Шатровая каменная архитектура X V I в. пред-
ставляет вторую линию русского «возрождения», исходившего из
образов, созданных в русской деревянной архитектуре.
132
 Первые опыты каменных шатровых зданий начала X V I в.
были очень робки. Но наличие в Москве первоклассных русских
и итальянских мастеров обеспечило быстрый прогресс нового худо-
жественного направления. В 1532 г. была выстроена церковь Воз-
несения в подмосковном селе Коломенском; поставленный на бере-
говых холмах Москва-реки огромной высоты «столп», завершаемый
шатром, являлся своего рода обелиском. Второй памятник шатро-
вой архитектуры — собор Василия Блаженного (1555—1560) по-
строен по заказу Грозного на московском посаде в память завое-
вания Казани. Это сложная группа восьми столпов вокруг цен-
трального шатра; ничтожная внутренняя площадь здания, пышное
его убранство снаружи и живописность композиции масс свиде-
тельствуют, что подобно коломенскому обелиску собор Василия
Блаженного был рассчитан на восприятие с внешней стороны, был
в известной мере «скульптурным» памятником. Эти главные пред-
ставители нового направления дали ряд вариантов в провинции.

Церковь Вознесе-
ния в селе Коло-
менском под Mo
сквой. 1532.
Дьяковская церковь, построенная в связи с венчанием Грозного
на царство (1547), представляет, подобно Василию Блаженному,
группу столпов — центрального и четырех угловых, но они завер-
шены не шатрами, а главами.
Столпообразные и шатровые храмы выражали идеологию само-
державной власти, демонстрировали разрыв с византийской тради-
цией и национальный характер нового государства. Шатровая
архитектура отмечена чрезвычайной пышностью и некоторой вы-
чурностью художественного выражения. Шатровая каменная ар-
хитектура, ознаменовавшая переломный этап в жизни Русского
государства, является несомненно национальной русской архитек-
турой.
Кроме культового и гражданского, в X V I в. ведется в ряде
городов широкое военно-инженерное крепостное строительство.
Так, в 1500—1508 гг. Петр Ф р я з и н строит каменный нижегород-
ский Кремль, возводятся каменные кремли Серпухова, Зарайска
и др.; крупнейшие монастыри получают монументальные стены
вполне замкового характера.
Памятников монументальной живописи конца XV—начала
X V I в. сохранилось очень мало. Погибла роспись московского Ус-
пенского собора, выполненная в 1514 г. иконописцем Далматом, по-
гибла роспись Благовещенского собора, выполненная в 1503 г.
Феодосием (сыном знаменитого художника Дионисия). Не дошли
до нас и почти все росписи самого Дионисия.
Место и год рождения Дионисия неизвестны. По-видимому, он
родился в середине X V в., вскоре после смерти Андрея Рублева.
Литературные источники оставили нам сведения о ряде крупных
работ Дионисия, не сохранившихся до нашего времени. В конце
60-х—70-е годы X V в. Дионисий вместе со старцем Митрофаном
расписал фресками собор Пафнутьево-Боровского монастыря под
Москвой. По-видимому, руководителем работ был Митрофан.
В 80-х годах X V в. Дионисий вместе со своими сыновьями
Феодосием и Владимиром выполнил фресковую роспись и иконы
собора Иосифо-Волоколамского монастыря.
Замечательным памятником деятельности этого мастера, значе-
ние которого для московского искусства конца XV—начала
X V I в. вполне можно сравнить со значением, которое имел сто-
летием раньше Андрей Рублев, является полностью сохранив-
шаяся до нашего времени роспись Ферапонтова монастыря, испол-
ненная Дионисием вместе с сыновьями Феодосием и Владимиром
в 1500—1502 гг. Ферапонтовские фрески несут в себе некоторые
черты, свойственные и более раннему московскому искусству руб-
левской поры (станковизм, мягкая притушенная палитра, изыскан-
ная утонченность и «нематериальность» человеческой фигуры), но
предельно изощренны. Особенно бросается в глаза доведенная
до крайнего предела удлиненность пропорций человеческой
фигуры,
134
 fjitff ivsnAott <t4TUfH£i O S f i j f I ,
. сннштмлтч Гс, Tei
IfHTHtKfHlffHTJl . ^mtromf ДМ(,
MMMtI ,tjflMI I Til* ,
|ндж»«^е(ав«31«»н«ж. фннмн
ИПМТДЙЖ($(Ж.НВ* IWtTjMД4ЛUl
•вмлп. . «мяо'уд*» mwHimujfi уилн
HiHjfi л AtikMH чпчЦшдмА'ПиН* м ш
И<Ж HMl ИГЛА шм oiyVsi'if сшм . swrf
MHffit имды , 1ий1л'(л*ш1 HMi WiifffMM
МЛ тЙмЛдТЖЛ - |Г» ЖДДТН OS^TttMU
uiw ,Jmi шлшмр* w<M<fl< • Mrfi i w i f t i t »
iyr« KfTHAiMTk IitflOH . HUKf нмл'П кр
1ТИТША
' -"V "*#л»1 fruMi , HfniMHOd^jfm
1ИД1ДН 1 • (MIIKMfSl «ияшпл , Sfflf«Ц^Г %
d
вн Tin гшлнкЬ'н ал IMi^H . Hntin^tnHtfb
•Лист ritf
из первопечатного
«Апостола». 1564. a s
"PMHtdkmif «а& S . W

В то же время во фресках Ферапонтова монастыря, как и

в станковой живописи конца XV—начала X V I в., отчетливо
выступают новые особенности, которые в полной мере разовьются,
однако, несколько позже. Эти особенности заключаются не только
в появлении новых тем, значительно расширяющих старую кано-
ническую тематику, характерную для раннефеодального периода,
но и в новом, подчеркнуто повествовательном подходе к старой
тематике. В московской живописи начала X V I в. излюбленными
темами становятся иллюстрации песнопений, притч и, наконец,
житийных циклов. Прекрасными образцами этого рода являются
три иконы в собрании Государственного Русского музея —
«Видение Евлогия», «Притча о слепце и хромце» и «Видение
Иоанна Лествичника», выполненные одним мастером в качестве
какого-то литературного цикла. Этими же повествовательными
тенденциями отмечены и ферапонтовские фрески, и такие иконы,
как «Покров» (там же), « О Тебе радуется» (там же), «Борис,
135
 Глеб и Владимир в житии» (Государственная Третьяковская
галерея).
Эти же черты проявляются и в памятниках московской ми-
ниатюры. К началу X V I в. относятся рукописи с иллюстрациями
«Жития Бориса и Глеба» и «Хождения Иоанна Богослова» (бывш.
собрание Н. П. Лихачева). Чисто акварельная техника этих иллю-
страций, выполненных прозрачными жидкими красками на бумаге
(а не на пергамене, как ранее), делает этот памятник совсем
не похожим на более старые миниатюры, близкие по технике
к иконописи.
Блестящим образцом дионисиевской школы в миниатюре яв-
ляется произведение его сына Феодосия — Евангелие 1507 г.,
исполненное им для дворцового казначея Ивана III, боярина
И. И. Третьякова (Государственная Публичная библиотека им.
М. Е . Салтыкова-Щедрина в Ленинграде). Орнаментальное «узо-
рочье» обрамлений фигур евангелистов и мелочная разделка дета-
лей лиц, одежд, пейзажа, характерные для этого памятника, по-
зволяют видеть в нем зарождение той изощренной миниатюрности
письма, которая будет типична для икон и миниатюр так назы-
ваемой строгановской школы конца XVI—начала X V I I в.
Московская живопись второй половины X V I в. насквозь про-
низана политической тенденцией, связанной с укреплением москов-
ского самодержавия. Появляется ряд живописных произведений
полуисторического, полумифического содержания. Среди них осо-
бый интерес имеет роспись Золотой палаты (1547—1552), где
наряду с церковными сюжетами живописцы изобразили и ряд
светских тем, в которых воплотили распространенные среди книж-
ников того времени представления о мире и государстве. В ряде
картин Золотой палаты иллюстрировались события русской исто-
рии и иносказательно прославлялись деяния молодого царя Ивана.
Выдающийся интерес представляет икона «Церковь воинствую-
щая» (Государственная Третьяковская галерея), символическое
содержание которой представляет как бы апофеоз московского са-
модержавия в связи с взятием Казани. На видном месте был
изображен Иван Грозный, ведущий свои войска из покоренной
Казани. Пропаганда извечности и незыблемости московского само-
державия переплетается в этих памятниках с недвусмысленным
обожествлением московского царя.
В монументальной, а особенно в станковой живописи конца
X V I в. усиливается появившееся еще ранее тяготение к литера-
турным, повествовательным сюжетам. Излюбленным типом иконы
становится житийная икона, в которой цикл изображений, иллю-
стрирующих биографию того или иного святого, окружает в виде
пояса отдельных клейм центральную фигуру. В московской живо-
писи второй половины X V I в., поглощенной литературной, пове-
ствовательной тематикой, чисто живописные проблемы нередко
отступают на задний план. Яркая полнозвучная красочность, ха-
736
рактерная для новгородской и московской живописи X V в.,
сменяется в X V I в. новым вкусом к драгоценным чеканным окла-
дам, которые покрывают большую часть поверхности иконы.
Н а царствование Ивана I V (1560—1570-е гг.) падает крупней-
шее художественное начинание московского правительства — изго-
товление иллюстрированной всемирной истории, и в частности исто-
рии сложения самого Московского государства. Шестнадцать тысяч
миниатюр этого свода, известного под названием «Царственный
летописец» и «Царственная книга», несмотря на условность и
схематизм, несут в себе несомненные черты московского быта
X V I в., переданного особенно правдиво в том томе «Царствен-
ного летописца», который повествует о событиях, современных
самому тексту и иллюстраторам. Наряду с историческими собы-
тиями в миниатюрах много сцен, трактованных в жанровом плане
(сельскохозяйственные и другие работы, пожары, засухи, семей-
ный и общественный быт).
Во второй половине X V I в. начинается история русского
книгопечатания и гравюры. Между 1556 и 1563 гг. в Москве было
напечатано не менее семи книг, украшенных заставками и
гравюрами. В Евангелии 1556 г. есть гравюра евангелиста Мат-
фея; изображение очень близко к иконному; фигура трактована
плоскостно, на фоне условного палатного письма. Гравюра с изоб-
ражением апостола Луки в Апостоле, напечатанном в 1564 г.
Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем, имеет несомненный
отпечаток немецкой гравюры. В 60-х годах X V I в. издается
целый ряд церковных книг, многие из которых имели гравиро-
ванные иллюстрации. Эти древнейшие памятники русской гравюры
несут на себе печать, с одной стороны, современной им москов-
ской живописи (иконописи), с другой стороны, весьма заметно
влияние западноевропейской, в частности немецкой, гравюры.
Среди памятников прикладного искусства конца X V — н а -
чала X V I в. необходимо упомянуть два сиона Успенского собора,
исполненные по повелению Ивана III. Большой сион является
реставрацией старого сиона владимирского Успенского собора,
от которого сохранилась нижняя часть с романского типа скульп-
турными фигурами, верх его был сделан в 1486 г. Малый сион
сделан вновь в том же 1486 г. в виде кубического одноглавого
храма с тремя ярусами закомар-кокошников; высказано предполо-
жение, что второй сион повторяет форму второго Успенского
собора, неудачно выстроенного московскими зодчими Мышкиным
и Кривцовым. Нижний куб этого сиона заполнен скульптурными
горельефными фигурами.
 ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

XVII век

В экономическом отношении X V I I в.
характеризуется мощным развитием
земледелия вширь. Трудом русского крестьянина в X V I I в. про-
буждены были к жизни плодороднейшие земли южных степей,
Поволжья, Башкирии, наконец, русская земледельческая культура
шагнула по бескрайним просторам Сибири вплоть до Амура и Ти-
хого океана. Распространение земледелия на новые области озна-
чало значительный рост товарности сельского хозяйства. Сущест-
венные сдвиги произошли в области ремесленного производства.
Как в деревнях, так особенно в городах совершается процесс мас-
сового превращения ремесла в мелкое товарное производство. Ре-
месленник теснейшим образом связывается с рынком и зависит от
рынка. Но развитие промышленности в России не останавливается
на уровне мелкого товарного производства — в X V I I в. возни-
кают первые русские мануфактуры, частично с применением на-
емного труда. Рост производительных сил в сельском хозяйстве и
промышленности и углубляющаяся специализация отдельных
районов в производстве определенного продукта обусловили даль-
нейшее развитие торговли в стране. Н а основе местных рынков
в X V I I в. происходит складывание единого всероссийского рынка,
знаменующего собой новый этап в развитии экономических свя-
зей в стране.
Новые явления в социально-политической жизни развивались
в обстановке обостренной классовой борьбы. Грандиозные кресть-
янские войны Болотникова и Разина, городские восстания, восста-
ния угнетенных народов, казацкие восстания почти беспрерывно
потрясали феодально-крепостнический строй России. Эти народ-
ные движения, по какому бы конкретному поводу они ни возни-
кали и какую бы форму они ни принимали, в конечном счете на-
носили удар по крепостническим отношениям, являвшимся тормо-
зом прогрессивного развития общества.
Имелись противоречия и внутри феодального класса между
дворянством и феодальной знатью, между дворянством и цер-
138
Ковью. Голос рядового дворянства требовательно звучал в комис-
сии по выработке Уложения 1649 г., которым была оформлена
укрепившая положение дворянства общегосударственная система
крепостного права в России.
При поддержке дворянства и в его интересах в России проис-
ходит дальнейшая централизация и укрепление государственного
аппарата: земские соборы, существовавшие с середины X V I в.,
правительством со второй половины X V I I в. не собираются, возра-
стает роль бюрократии как в центре, так и на местах, заменяется
старая поместная армия армией нового строя, происходит еще
большее подчинение церкви государству и т. д. Все эти явления
свидетельствовали об эволюции от сословно-представительной мо-
нархии в сторону абсолютизма. Абсолютизм в России был той
формой государственной власти, которая могла обеспечить господ-
ство крепостника-феодала над эксплуатируемым крестьянством,
т. е. охранить феодальный базис.
X V I I век отмечен в истории русского народа началом сложе-
ния его в нацию. Благодаря экономическому объединению страны
крепли национальные связи, создавались условия для общности
экономической жизни народа, определялись экономические и
культурные центры, упрочилась общность языка.
Внутренние процессы, происходившие в стране, определили
и развитие культуры в X V I I в. Укрепление экономического и
политического положения дворянства и торгово-промышленного
населения городов обусловило их ведущую роль в деле дальней-
шего развития национальной культуры. В X V I I в. в культурное
строительство активно включается гораздо больше демократиче-
ских элементов, чем в X V I в. Это обстоятельство внесло много
нового и в содержание культуры. Господствовавшее в области
идеологии и образования церковное мировоззрение перестает
удовлетворять дворянство и посадское население. В их среде воз-
никают новые интересы, стремление к научному знанию, новые
эстетические потребности. Церковь начинает терять свои позиции
в области культуры, в X V I I в. идет процесс «обмирщения куль-
туры». Н е убогий образ божьего угодника из житий святых,
а реальный человек с его радостями и невзгодами становится ве-
дущим лицом в литературе, в живописи проявляется тенденция
к реализму, в науке — интерес к практическим знаниям. Стремле-
ние к утверждению человека, свободы и достоинства человеческой
личности лежало в основе новых явлений в литературе, науке и
искусстве.
Прогрессивные черты русской культуры X V I I в. связаны
с народным творчеством. Трудовой опыт народа нашел отражение
в прекрасных произведениях архитектуры, торжественных и ра-
достных по композиции, красочных по внутренней и внешней от-
делке, народные сюжеты обогащают литературные произведения,
народный язык постепенно проникает в литературу.
739
 Ненависть трудового народа к угнетателям — дворянам, куп-
цам, администрации — породила яркие сатирические произве-
дения.
Бурные исторические события первых десятилетий X V I I в.
обусловили дальнейшее развитие общественно-политической
мысли. Об этом мы можем судить по документам того времени,
создававшимся в ходе исторического деяния, а также по литера-
турно-публицистическим !Произведениям, появившимся в годы
«смуты» и сразу после нее, в которых русский человек пытался
уяснить причины, приведшие к острой социальной и политической
борьбе в стране, осмыслить ход этой борьбы и оценить роль
и значение в ней различных исторических деятелей, политических
группировок и классов.
Борьба против интервентов оказала сильное влияние на рост
национального сознания в русском народе. Это сказалось и в мо-
сковском восстании в марте 1611 г., и в ляпуновском ополчении,
и, наконец, во всенародном ополчении Минина и Пожарского.
Призывы выступить з а отечество ( « з а православное христиан-
с т в о » ) звучали в грамотах, рассылавшихся по стране по инициа-
тиве городов, в приговорах воинских соединений, в посланиях
церковных властей и т. д. и отражали подъем патриотического
чувства всего народа. Тема национального объединения разви-
вается и писателями-публицистами. А в т о р «Новой повести»,
созданной в самом начале 1611 г., призывал вооружиться «на са-
постат наших и врагов» и постоять «вкупе крепостне . . . з а свое
отечество и з а достояние». К а к пример народного героизма ука-
зывается Смоленск, который «злого короля з а самое злонравное
и жестокое сердце ухватил». « Н о в а я повесть» — это страстный
призыв к восстанию за поруганную родину и за «мать городов» —
Москву. Той же цели вовлечения русского народа в движение
против интервентов послужило и другое произведение, написанное
в 1612 г., — «Плач о пленении и о конечном разорении превысо-
кого и пресветлейшего Московского государства». Написанный
в момент движения на Москву освободительного ополчения Ми-
нина и Пожарского, «Плач» воодушевлял на борьбу широкие
массы, напоминая им о прошлом величии страны.
В условиях всеобщей борьбы з а национальную независимость
возникло понятие «всей земли» как главной власти в государстве.
Т а к , согласно ляпуновскому приговору 30 июня 1611 г., времен-
ное правительство избирается «всею землею для всяких земских
и ратных дел», оно может быть заменено, если окажется не-
радивым. В начале X V I I в. вырабатывается представление об
особом органе, который призван выражать волю «всей земли»:
«совет всей земли», или «земский собор». Т а к как «вся земля»
составляется из дворян и посадских людей, то и «земский со-
бор», следовательно, является выразителем интересов этих со-
словий.
140
 В связи с теорией верховенства «всей земли» в политической
мысли должен был неизбежно возникнуть вопрос о выборной мо-
нархии. Он становился практически важным вопросом при пре-
сечении в конце X V I в. правящей династии. Борис Годунов, Васи-
лий Шуйский, Владислав (польский королевич) и, наконец, Ми-
хиал Романов были царями по избранию. Однако это не стало
нормой в дальнейшем, так как для абсолютизма наиболее подхо-
дящей формой была монархия наследственная.
В публицистической литературе того времени избрание царя
изображалось как явление исключительное, вызванное особыми
обстоятельствами. Бориса Годунова избрали царем, так как пре-
секлась прежняя династия (со смертью Дмитрия Углицкого),
Шуйского — так как руководимый им заговор низверг царя-само-
званца, Романова — в связи с восстанием народа, освободившим
страну от польского королевича. Однако если Борис Годунов и
Шуйский были избраны в силу их личных качеств, то избрание
Романова, происходившего «от племени и сродства царского», изо-
бражалось уже как воплощение божественного предопределения.
С его воцарением восстанавливалась прежняя «законная» дина-
стия рюриковичей и, следовательно, государство выходило из
кризиса. Русский самодержец в X V I I в. был в сознании его под-
данных всевластным и неограниченным монархом. Он, по опреде-
лению Котошихина (подьячего Посольского приказа), государство
свое «правит на своей воле», а « з бояры и з думными людьми спра-
шиваетца о том мало». Симеон Полоцкий сравнивал царя с па-
стырем, который печется о своих пасомых и любит их, но и нака-
жет, если необходимо. Гражданство, по его словам, «преизрядно»,
когда «закона яко царя боятся, и царя яко закона страшатся».
Так формулировалась идеология растущего абсолютистского госу-
дарства.
В плане укрепления абсолютизма, как уже указывалось, боль-
шое значение имело дальнейшее подчинение церкви государству.
В X V I I в. вопрос о взаимоотношении между светской властью и
властью духовной приобрел большую остроту. Идею примата
власти духовной наиболее определенно выразил патриарх Никон.
Царь и патриарх, по его словам, образуют «премудрую двоицу»,
но «разность между теми двумя лицами, яковая есть между
солнцем и луною, ибо архирейская власть во дни, еже есть над
душами, царская же власть в вещах мира сего». Следовательно,
«священство царства преболе есть». Никон был лишен патриар-
шества, победило «царство». В вопросе о взаимоотношениях
между светской и духовной властями абсолютизм встретил горя-
чую поддержку со стороны дворянства и рядового духовенства.
Церковная реформа Никона (исправление богослужебных книг,
изменение некоторых обрядов), имевшая целью укрепление
церкви как органа идеологического воздействия на массы, была
принята правительством и настойчиво им проводилась. Активность

141
 правительства в устройстве церкви свидетельствует о Дальнейшем
слиянии церкви с государственным аппаратом.
Существенное значение для развития общественной мысли
имела классовая борьба трудящихся против феодалов. В ходе
крестьянских движений и городских восстаний зрели идеи отри-
цания существующего общественного строя. Как в крестьянстве,
так и в низах городского населения твердо укореняется убежде-
ние, что виновниками всех социальных зол, от которых они стра-
дают, являются феодалы — бояре и помещики, посадская верхушка
и царская администрация. Иван Болотников призывал крестьян
«побивать своих бояр» и «гостей и всех торговых людей побивати
и животы их грабити». Степан Разин в «прелестных письмах»,
т. е. агитационных прокламациях, заявлял, что идет на Москву,
чтобы «побить . . . бояр и думных и ближних, и приказных людей,
и дворян, и детей боярских . . . и торговых людей». Т е же на-
строения проявлялись и в городских движениях 1648, 1650,
1662 гг.: бояре, дворяне, торговые люди, представители админи-
страции подвергались расправе со стороны восставших. Все это
свидетельствует о том, что в X V I I в. более резко и определенно
выявляется самосознание трудящихся, стремление добиться улуч-
шения своего положения. Однако освободительную идеологию
ослабляли царистские тенденции, очень сильные в народных мас-
сах. Наивная вера в царя, якобы непричастного к антинародной
политике бояр, характерна для политического мировоззрения за-
битого русского крестьянина. От имени «хорошего» царя Дмитрия
действует Болотников, в своих воззваниях Разин выставляет себя
заступником не только « з а всю чернь», но и за «великого госу-
даря» и распространяет слух, будто при нем находится царевич
Алексей, которого хотели извести изменники-бояре. Доверчивость
народа к «царским речам» и «царским обещаниям» всегда исполь-
зовалась господствующими классами при подавлении многочислен-
ных восстаний X V I I в.
Как и в прошлый период, в X V I I в. классовый протест народ-
ных масс облекался в религиозные формы. Это особенно сильно
сказалось в расколе. При всей сложности такого общественного
явления, как раскол (приверженцами раскола были и реакционно
настроенные церковники и бояре, и купцы, и низы посада, и
крестьянство), в нем ясно выделяется прогрессивная линия.
В религиозной оппозиции правительству раскол X V I I в. отражал
в первую очередь глубокое социальное недовольство угнетенных
слоев населения. Народные массы, становясь на сторону «старой
веры», тем самым выступали против феодального угнетения. Для
массы крестьян переход в раскол означал в большинстве случаев
их фактическое бегство от феодалов в необжитые места, куда не
достигала карающая рука царской администрации и церковных
властей. В идеологии раскола наряду со страстной богословской
критикой церковных никонианских нововведений звучит и критика
142
 социальной несправедливости, административного произвола,
нравственной распущенности высшего светского и церковного об-
щества и т. д. Многочисленные примеры этого содержатся в тру-
дах идеолога раскола протопопа Аввакума и особенно в его заме-
чательном «Житии». Аввакум подымался до мысли о личной
ответственности царя, хотя еще лишь в форме божеской кары за
его грехи. Столь смелые выступления раскольников, конечно, отра-
жали значительный прогресс в политическом мировоззрении на-
рода. Борьба между официальной церковью и расколом будора-
жила умы, содействовала появлению рационалистической критики
церкви. Среди некоторой части интеллигенции появились еретиче-
ские вольнодумные толки. Так, князь И. А . Хворостинин говорил,
что «молиться не для чего и воскресению мертвых не быти»,
а Григорий Котошихин высмеивал обычай почитания бездушных
образов и моления им.
Обострение классовой борьбы поставило на очередь социаль-
ный вопрос. В публицистических произведениях первых десяти-
летий X V I I в. социальный кризис рассматривался как результат
общего «нестроения» земли, вызванного пресечением царской ди-
настии. Восстания рабов, нашествия чужеземцев — это своего рода
«божья кара» над страной, в которой воцарилась неправда. Осо-
бенно впечатлительна попытка Авраамия Палицына вскрыть со-
циальные причины, вызвавшие «смуту» начала X V I I в. К тако-
вым он относил «похолопление» свободных людей «вельможами»
(неволей или ласканием и дарами) и притеснения, чинимые земле-
владельцами «поселянам». Палицын видит и безвыходность по-
ложения поселян, которые не только жаловаться на свою долю, но
даже «плакать не смеяху». Итак, террор крепостника-феодала,
усиление крепостнического гнета были причиной выступления на-
родных масс. Первые симптомы грядущей социальной борьбы Па-
лицын увидел в увеличившихся в конце X V I и начале X V I I в.
побегах крестьян от своих господ — более 20 тыс. беглых крестьян
скопилось, по его сообщениям, на южных границах страны. Отно-
сясь отрицательно к выступлениям угнетенных и считая справед-
ливыми установившиеся отношения между крестьянином и дво-
рянином, Авраамий Палицын Чем не менее призывает феодалов
к умеренности. « О ненасытимые иманием, — восклицает он, — по-
мяните сия (т. е. угрозу крестьянских восстаний,—Ред.) и пре-
станете от злых, научитеся добро творити! Видите общую поги-
бель смертная!». Страх перед «смертью лютою» от восставших
холопов лежит в основе проповеди дворянского писателя. Нена-
висть к восставшим крестьянам находит выражение в ряде дворян-
ских публицистических произведений. «Кровоядцами» и «разбой-
никами» называет болотниковцев «Повесть о видении некоему мужу
духовну» (1606), «богоотступниками» — грамоты Гермогена, гра-
бителями изображены крестьяне в «Послании дворянина к дворя-
нину» (1608). Резкой бранью звучат слова «Временника» дьяка

143
Тимофеева в адрес восставших («скотолепно», «безглавная чадь»),
вознамерившихся «началныя изгубить и избранныя лучшая мужа»
смерти предати и имениями их завладети. Взаимоотношения
между «господами» и «рабами» дворянские писатели рассматри-
вали как установленные богом и непреложные. Князь И. А . Хово-
ростинин, например, писал: « А з бых един над ними (т. е. кре-
стьянами,— Ред.) господином им поставлен и от бога паче их
прославлен», а временные успехи крестьянских восстаний назы-
вал «проклятым рабским господством». Так дворянские публи-
цисты идеологически подготавливали Уложение 1649 г., законо-
дательно завершившее оформление крепостничества.
Идеи о необходимости единения дворянства для борьбы с вы-
ступлениями крестьян высказываются во всех коллективных дво-
рянских челобитных, поданных правительству во второй половине
X V I I в. Это свидетельствовало о дальнейшем росте классового
самосознания дворянства, о повышении его политической роли.
Вопрос о путях развития русской культуры в X V I I в. был
предметом оживленных дискуссий и борьбы в общественно-поли-
тической мысли того времени. Х о т я просвещение в России
в X V I I в. охватывает все более широкие слои населения и при-
обретает более глубокий и всесторонний характер, однако уро-
вень его остается по-прежнему низким. Недостаток специалистов
в области техники, военного дела, науки становился все более
очевидным тормозом развития страны. В этих условиях в прави-
тельстве и обществе зрело сознание, что одними собственными
силами невозможно преодолеть культурную отсталость, сложив-
шуюся в результате неблагоприятных исторических обстоятельств.
В литературе эти взгляды нашли свое выражение в сочинении
упомянутого выше Григория Котошихина. В своем описании Мо-
сковского государства, составленном по заданию шведского прави-
тельства (в 1664 г. Котошихин бежал в Швецию), Котошихин
стремится показать, что многие отрицательные черты московского
государственного и частного быта объясняются отсутствием
в Московии образования, незнакомством русских людей с куль-
турой Западной Европы. Особо порицал Котошихин всеобщую
неграмотность «женского пола». Х о т я , будучи эмигрантом, Кото-
шихин и сгущал краски в изображении своих соотечественников,
однако его сочинение живо отражает потребность в более высо-
ком образовании. Всем иноземным увлекался И. А . Хворостинин
и даже хотел бежать в Литву. Необходимость усвоения иностран-
ного технического опыта в промышленном производстве и в об-
ласти военного дела понимало и правительство. Оно приглашало
в Россию специалистов-техников, военных, художников, учителей
и т. д. Характерно, что некоторые иностранцы в X V I I в. дости-
гают высокого положения в России, чего не было в предыдущий
период (Петр Марселис, Андрей Виниус и др.). Наплыв ино-
странцев был настолько велик, что для их поселения было опре-

W
делено специальное место за р. Яузой. Т а к в X V I I в. возникла
в Москве немецкая слобода, где проживало примерно 1500 иност-
ранцев, из числа которых три четверти были военными специали-
стами — офицерами разных чинов и рангов. Иноземное проникало
в быт русской знати, во дворце, в домах московских бояр и бога-
тых посадских людей появляются заграничная мебель, посуда,
предметы обихода, в библиотеках — иностранные книги, изучаются
иностранные языки. При царском дворе широкое распространение
получает, особенно в правление Федора Алексеевича, польский
язык.
Источником западного влияния середины X V I I в. были
Украина и Белоруссия. Как только стало намечаться решающее
значение Московского государства в судьбах восточного славян-
ства, в Москву потянулась интеллигенция Украины и Белоруссии,
преимущественно из духовенства, которое после Брестской цер-
ковной унии особенно стало испытывать гнет колонизаторской
политики польского правительства. Воссоединение Украины
с Москвой создало еще более тесную связь между тремя брат-
скими народами. Приезжавшие в Москву украинцы и белорусы
(«черкасы», как их тогда называли) активно включались в куль-
турную жизнь: они были справщиками (редакторскими работни-
ками) на Печатном дворе, переводили книги, обучали молодежь
в царском дворце, в боярских домах, в училищах. Их роль в озна-
комлении русского общества с западноевропейской наукой и лите-
ратурой очень велика.
Противниками какого-либо приобщения к западноевропейской
культуре выступали некоторые члены так называемого «кружка
ревнителей благочестия», образовавшегося в 40-х годах вокруг
протопопа Благовещенского собора в Москве Степана Вонифатьева.
«Ревнители» крайнего толка, такие как протопоп Аввакум, дьякон
Федор Иванов, протопоп Иван Неронов и др., не мыслили духов-
ной культуры вне церкви и ее учения. Отстаивая незыблемость
церкви, они резко выступали против исправления богослужебных
книг и некоторых обрядов церкви по греческим образцам, на чем
настаивало правительство. «Ревнители» крайнего толка допускали
исправления лишь по старым русским рукописям и решениям
Стоглавого собора. Прибывшие из Киева (в 1649—1650 гг.)
ученые монахи Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и
Дамаскин Птицкий и их работа по исправлению книг встретили
ожесточенную критику со стороны «ревнителей благочестия»,
ставших теперь «ревнителями старой веры». Обращение к ста-
рине и боязнь выйти за национальные рамки отражали реакцион-
ное стремление церковников противортоять новым явлениям куль-
туры. '
З а развитие русской культуры как части общеславянской
культуры выступал известный публицист X V I I в. Юрий Крижа-
нич. Являясь поборником идеи объединения всех славян против
•j 0 Очерк истории культуры
145
немецкой агрессии, Крижанич, хорват родом, видел естественный
центр и главную силу этого объединения в России. Излишнее
увлечение чужеземным, выражавшееся в распространении иност-
ранной материальной культуры среди высших классов, Крижанич
считал опасным, так как оно могло привести к экономической зави-
симости Московского государства от иностранцев. В своем трак-
тате «Политика», написанном в ссылке в Тобольске, Крижанич
рекомендовал даже изгнать иностранных купцов из России.
Однако он понимал, что главной причиной господства иностранцев
на русском рынке является недостаток общих и технических
знаний. Крижанич горячо ратует за образование. Он рекомендует
делать русские переводы с иностранных технических руководств,
издавать книги, всячески поощрять «уметельные науки», т. е.
познание ремесел. Чтобы заниматься торговлей, купец обязан
изучить арифметику; образование должно распространяться и на
женщин. Основной силой, которая может поднять благосостояние
и просвещение в стране, является, по мнению Крижанича, госу-
дарство, которое рисуется ему как «самовладство», т. е. неогра-
ниченное самодержавие. Крижанич приветствовал присоединение
Украины к России и одобрял деятельность украинской интеллиген-
ции, переехавший в Москву. Крижанич считал, что схоластическое
учение, распространяемое ими в Москве, должно содействовать
церковному объединению всех славян (в форме унии) под гла-
венством папы. З а пропаганду этой идеи Крижанич поплатился
ссылкой в Сибирь.
Наряду с «черкасами» значительное влияние на культурное
развитие России оказали греки, переселившиеся в X V I I в.
в Москву из турецких владений. В противовес латинской (т. е.
западной) культуре выходцев из Украины и Белоруссии они были
проводниками греческой православной культуры. Споры между
греками и «черкасами» о преимуществах греческого и латинского
образования, осложненные богословской дискуссией о таинстве
причастия (спор между братьями Лихудами и защитником
латинской культуры Сильвестром Медведевым), вызывали боль-
шой интерес в московском обществе. Общественное мнение раско-
лолось. Правительство шло в большинстве случаев по линии
компромисса: греки наряду с «черкасами» были привлечены
к церковной реформе, они преподавали во вновь открывавшихся
школах, занимали видное место в церковной иерархии, в печатном
деле и т. д.
Споры о путях развития русской культуры свидетельствовали,
что в этой области шла упорная борьба сторонников поворота
к государственным преобразованиям и поборников старины,
выражавших интересы консервативных кругов боярской знати.
Успехи в развитии культуры в X V I I в. выразились прежде
всего в распространении просвещения. Значительно возросла
грамотность среди дворянства и посадского населения. Почти все
Щ
дворяне, занимавшие государственные должности, к а к П р а в и л о ,
грамотны. Грамотность — распространенное явление не только
среди посадской верхушки, но и среди низов посада. Так, судя
по собственноручным подписям на различных документах (судеб-
ных делах, мирских приговорах, челобитных и т. д.), около 25 h
мелкого посадского люда столицы в 80-х годах было грамотными.
Процент умевших расписаться под документами по посаду Соли
Камской был еще выше — он достигал 40—49%, по Московской
мещанской слободе — 36—50%. Разумеется, эти цифры выражают
примерное отношение грамотных и неграмотных среди взрослого
мужского населения, процент грамотных ко всему населению го-
родов был, конечно, в несколько раз ниже. Е щ е меньше грамотных
было среди крестьян. Если среди черносошных крестьян грамот-
ные встречаются довольно часто, то среди крепостных — ничтож-
ное число.
С развитием и усложнением государственного аппарата умно-
жалось число государственных служащих. В Москве к концу
X V I I в. в приказах числилось 178 дьяков и 1450 подьячих.
Приказные люди находились в каждом городе в воеводских
избах, кроме того, в городах имелись так называемые площадные
подьячие, обслуживавшие население письменными работами: на-
писание юридических актов, челобитных и т. д. Земские дьяки и
церковные дьячки вели делопроизводство волостей. Грамотность
была необходима в армии, по крайней мере для командного со-
става, формировавшегося из дворянства. Х о т я правительство и
нуждалось в грамотных людях и, как видим, в больших количе-
ствах, однако, государственной системы обучения грамоте
в X V I I в. так и не было создано. Обучение грамоте осуществля-
лось по существу методами частного обучения у «мастеров гра-
моты» (у духовных лиц, подьячих и вообще грамотных людей),
а также путем семейного обучения (от грамотного члена семьи).
Обычно грамоте обучались только мужчины, женщины даже в бо-
гатых домах (например, у Строгановых), как правило, оставались
неграмотными.
В X V I I в. устанавливается известное единообразие в обуче-
нии грамоте благодаря появлению единообразных учебников.
Букварь Василия Бурцева, напечатанный впервые в 1634 г., пере-
издавался несколько раз и хорошо раскупался (он стоил копейку).
В середине X V I I в. выходит грамматика Мелетия Смотрицкого,
в 1682 г. — печатная таблица умножения. В конце века появ-
ляется букварь Кариона Истомина. Всего за вторую половину
X V I I в. Московский печатный двор выпускает более 300 тыс.
букварей и около 150 тыс. учебных псалтырей и часословов.
Иногда в качестве учебных книг использовались и богослужебные
книги приходских церквей. На одной из книг Ильинской церкви
в Сумпосаде (приобретена Библиотекой Академии наук С С С Р
в 1966 г. в Поморье) имеется запись вкладчиков 1635 г., в кото-
10* 147
 рой они, беспокоясь за ее сохранность, запрещают ее выноситЬ
из храма и учить по ней детей грамоте ( « а детей по ней не
учить»), что свидетельствует о существовании такого обучения.
Более высокий уровень образования достигался уже путем
приглашения, разумеется только состоятельными людьми, домаш-
них преподавателей, чаще всего ученых монахов из Украины и
Белоруссии, иногда учителей-иноземцев. Так, учителем царских
детей был известный ученый и поэт белорус Симеон Полоцкий,
приехавший в Москву в 1661 г. Образование получали путем
чтения книг, и не только русских (рукописных и печатных), но
и иностранных. У образованных представителей русской знати
были уже большие библиотеки. Сохранившиеся (в фондах Биб-
лиотеки Академии наук С С С Р ) книги воспитателя Алексея
Михайловича, боярина Б. И. Морозова, показывают, что в его
библиотеке находилось много латинских книг, в том числе сочи-
нения Галена, Цицерона, Августина, Григория Великого, Ки-
рилла Александрийского в изданиях X V I в. В библиотеках
А. Л. Ордина-Нащокина, А . С. Матвеева, В. В. Голицына наряду
с латинскими было много польских книг.
В первой половине X V I I в. греческому монаху Иосифу было
поручено «на учительном дворе учить малых ребят греческому
языку и грамоте», но школа, за смертью учителя, скоро распа-
лась. Недолго действовала греко-латинская школа в Чудовом
монастыре, так как ее учитель грек Арсений, заподозренный
в ереси, был сослан в Соловецкий монастырь. Устроить школу
в Москве по типу Киевского коллегиума (основан в 1631 г.
Петром Могилой) пытался Ф . М. Ртищев, один из приближен-
ных царя. В основанном им в Москве Андреевском монастыре
Ртищев поселил ученых монахов из Киева с тем, чтобы органи-
зовать при монастыре обучение славянскому и греческому язы-
кам, риторике и философии. Х о т я школа подверглась критике и
насмешкам со стороны реакционных кругов, однако некоторое
время обучение в ней шло успешно. Стараниями Ртищева два
ученика получили даже разрешение продолжить образование
в Киеве. Сам Ртищев изучал греческий язык.
В 60-х годах было сделано несколько попыток организовать
школы. В 1665 г. в Москве в Спасском монастыре в специальном
помещении была открыта «школа грамматического учения».
В школу были набраны молодые подьячие из разных приказов,
возглавил школу Симеон Полоцкий. Подьячие обучались здесь
латинскому языку и русской грамматике, т. е. школа готовила об-
разованных служащих для центрального управления. Среди уче-
ников школы был Сильвестр Медведев, известный впоследствии
писатель и ученый. Большой интерес представляет общественная
инициатива в учреждении школ. В 1667 г. прихожане церкви
Иоанна Богослова (в Китай-городе) подали просьбу разрешить им
открыть при церкви по образцу украинских братских училищ
148
Школу, в которой было бы «устроение учения . .. различными диа-
лекты: греческим, славенским и латинским». Открыть школу
(«гимнасион») было разрешено, но судьба этого начинания неиз-
вестна. В 80-х годах существовала еще школа при Печатном дворе
с преподаванием греческого языка. В 1686 г. в ней было 232 уче-
ника (66 обучавшихся греческому языку, 166 — славянскому).
В 1687 г. по инициативе Сильвестра Медведева было основано
Славяно-греко-латинское училище (впоследствии академия), кото-
рое по программе и по устройству было уже настоящим высшим
учебным заведением. В его программу входили все те науки («от
грамматики, пиитики, риторики, диалектики, философии . . . до бо-
гословия»), которые составляли основу средневековой схоластиче-
ской образованности. Возглавившие училище греки братья Иоанни-
кий и Софроний Лихуды сумели поставить преподавание на столь
высокий уровень, что на третьем году обучения учащиеся могли
самостоятельно переводить книги с греческого и латинского язы-
ков. После отстранения в 1694 г. Лихудов преподавание в акаде-
мии вели их ученики, в частности Федор Поликарпов. Славяно-
греко-латинское училище было доступно людям «всякого чина,
сана и возраста». И действительно, здесь учились и дети приказ-
ных, и дети духовенства, сюда поступали и представители знати.
Это было единственое учебное заведение, которое давало наряду
с богословским и общее образование, которое уже в конце X V I I в.
было необходимо для преуспевания в службе. Как первое высшее
учебное заведение России, Славяно-греко-латинская академия сы-
грала большую роль в истории русской науки. Вокруг нее группи-
ровались и готовились первые русские ученые.
Распространение грамотности в разных слоях населения, появ-
ление школ обусловили увеличение спроса на книги. Печатный
двор, превратившийся в X V I I в. в крупное предприятие (в сере-
дине века здесь работало 165 человек), выпустил за столетие
483 названия книг. Х о т я в подавляющей части печатались по-
прежнему книги церковные, однако с середины X V I I в. начинают
выходить уже светские книги. Они выпускались большими тира-
жами. И з находившихся в 1648—1649 гг. на складе типографии
11 450 экземпляров книг примерно половину составили книги свет-
ские. Помимо учебников, здесь находились 1181 экземпляр Уложе-
ния и 1187 экземпляров «Книги ратного строения». Печатный
двор производил иногда массовую распродажу книг. В 60-х годах
в Москве была открыта книжная лавка. Здесь продавались и
книги, напечатанные на Украине и в Польше. Наиболее образо-
ванные круги читателей, как мы отмечали, приобретали и иност-
ранные книги. Известно, что один из заказов Ордина-Нащокина
на покупку книг за границей включил 80 названий. Так как читать
иностранную книгу могли немногие, то в X V I I в. появляется
значительное число переводов (127 книг) самых различных про-
изведений от огромных греческих хроник («Хроника Псевдо-

149
 Дорофея») до веселых польских рассказов. С 1621 г. при царском
дворе стали появляться рукописные «Куранты» — своеобразные
газеты, составлявшиеся из переводных иностранных известий. По
заданиям правительства переводы осуществлял Посольский при-
каз. Переводные произведения охотно переписывались и дошли
до нас в большом количестве списков. Это обстоятельство обу-
словило существенное изменение рукописной письменности, быто-
вавшей в X V I I в. Если в прошлые периоды предметом перепи-
сывания были церковные книги и книги церковно-нравоучитель-
ного содержания, то теперь большинство рукописей составляется
из исторических и литературных произведений, как оригиналь-
ных, так и переводных. Рукописная книга в большей степени, чем
печатная, отразила новые явления в русском просвещении.
Распространение просвещения выразилось в развитии библио-
тек. Уже было указано на возникновение в X V I I в. библиотек
в домах русской знати, но изучение записей на старинных книгах
показывает, что книги собирали и рядовые дворяне, и посадские
люди, и даже крестьяне. Увеличиваются библиотеки при монасты-
рях. Однако в силу их специфики они комплектовались в основ-
ном церковной литературой и, следовательно, уже не соответство-
вали основному (светскому) направлению русской книжности.
Богатая библиотека была при царском дворе. В X V I I в. здесь
появились светские книги на латинском, греческом и польском
языках: книги по военному искусству, истории, медицине, геогра-
фии. В царской библиотеке хранились русские летописи, рукопис-
ные копии поставленных при царе Алексее пьес и всевозможные
«подносные» экземпляры сочинений различных авторов (Симеона
Полоцкого, Лазаря Барановича, Юрия Крижанича и др.). Боль-
шая библиотека была у патриарха Никона. Она состояла из
395 книг, русских и иностранных. Два крупных летописных свода
X V I в. (Никоновский в списке X V I I в. и Воскресенский в списке
X V I в.) и «Степенную книгу» в списке X V I в. из своей библио-
теки Никон передал в основанный им Воскресенский монастырь.
Иностранные книги собирались в Посольском приказе. Наконец,
в X V I I в. возникает первая в России научная библиотека при
Аптекарском приказе. Первоначально книги собирались, видимо,
при аптеке и позднее, с образованием Аптекарского приказа со-
ставили его библиотеку. Изучение книг этой библиотеки (они
были переданы Петром I в основанную в 1714 г. в Петербурге
Библиотеку Академии наук) показывает, что помимо книг меди-
цинских, фармацевтических и т. д. здесь сосредоточивалась и
общенаучная литература — издания классиков, философские со-
чинения, описания разных- стран, книги по истории, богословию
и т. д.
Распространение просвещения и накопление книжных богатств
способствовали развитию науки. Х о т я мировоззрение человека
X V I I в. по-прежнему определялось богословием, тем не менее
150
практический опыт приводил к накоплению реальных знаний о при-
роде и обществе.
В X V I I в. продолжалось развитие исторической мысли. Бур-
ные исторические события двух первых десятилетий в X V I I в.
повысили интерес русского человека к познанию исторического
прошлого и настоящего своей страны. Это нашло свое выражение
в появлении ряда повестей и сказаний, написанных или в ходе
самих событий, или вскоре после них. Несмотря на публицистиче-
ский характер этих произведений, в них проявляются некоторые
новые черты исторического исследования и повествования,
а именно: 1) отход. от хронологического летописного изложения
событий; 2 ) отбор исторических фактов в соответствии с основной
идеей произведения; 3) признание и выявление активной роли
исторической личности (разумеется, царственной, сановитой),
действующей не по божьему предопределению, а по своей воле и
по обстоятельствам. Эти черты присущи и «Повести о царе
Федоре Ивановиче» (конец XVI—начало X V I I в.), обосновываю-
щей права избрания Бориса Годунова на престол, и «Повести
1606 г.», всячески порочащей Бориса и восхваляющей боярского
царя Шуйского, и произведениям, разоблачающим самозванца
(«Извет Варлаама», сказания о Гришке Отрепьеве), и «Повести»
о смерти Скопина-Шуйского, и патриотическим повестям 1610—
1612 гг. («Новая повесть», «Плач о пленении»), звавшим русских
на борьбу с интервентами.
С установлением правительства Романовых создается официаль-
ная историография «смуты». В 20-х годах появляются значитель-
ные исторические труды, освещающие события второй половины
X V I и первых двух десятилетий X V I I в. К ним относятся «Ска-
зание» Авраамия Палицына, «Временник» Ивана Тимофеева и «По-
весть» И. М. Катырева-Рос.товского. Эти авторы, выражавшие
интересы господствующих классов, на историческом материале ста-
рались обосновать извечность и незыблемость феодально-крепостни-
ческого строя и самодержавного образа правления. В их изобра-
жении «смута» явилась результатом того, что крестьяне захотели
встать вровень с господами и тем нарушили христианские запо-
веди о повиновении рабов своим владельцам. «Непослушное само-
властие рабов», осмелившихся осадить даже столицу государ-
ства, — начало «всему злу на Руси», — писал дьяк Тимофеев.
Для Палицына крестьянское восстание — главное бедствие, так как
оно разделило всю страну на два враждебных лагеря — рабов и
господ. Самодержавие — единственная сила, способная удержать
рабов в повиновении. Отсюда воцарение Романовых и связанное
с этим преодоление кризиса власти, вызвавшего якобы смуту, рас-
сматривается указанными историками как важнейшее положитель-
ное событие. Они особое внимание употребили на историческое
обоснование прав новой династии. Генеалогические связи Рома-
новых с прежними Рюриковичами, с «родом Августа», всячески

151
подчеркиваются и Палицыным и Катыревым-Ростовским. Мо-
нархизм — основное идейное содержание рассматриваемых трудов.
Вместе с тем в них много ценного исторического материала.
В «Сказании» Палицына ярко описана героическая оборона от
польских интервентов важнейшей подмосковной крепости —
Троице-Сергиева монастыря. Примечательны живые характери-
стики исторических деятелей, созданные Тимофеевым и Катыре-
вым-Ростовским, и т. д.
Следующим крупным произведением, излагающим события
конца X V I и начала X V I I в., был «Новый летописец», появив-
шийся в 1630 г. Созданный при патриаршем дворе по инициативе
отца царя Михаила Федоровича — патриарха Филарета, «Новый
летописец» был уже в полном смысле произведением официаль-
ного характера. Обосновать права Романовых на престол — основ-
ная задача «Летописца». Т р и главные идеи служат для этого —
идея божественного предопределения, идея наследственности само-
державной власти и идея «всенародного» одобрения. Исторический
материал подобран так, чтобы убедить читателя в богоизбран-
ности Романовых. Борис Годунов осуждается в «Летописце» з а то,
что извел «царский корень», захватил престол, нарушив законные
Права наследников — рюриковичей и царских родственников Рома-
новых. Против царей-узурпаторов выступили самозванцы, под-
нялся «боярский человек» и «пашенный мужик», вмешались
иноземцы. Национально-освободительное движение рассматри-
вается как движение в конечном счете з а восстановление династии,
что и достигалось «всенародным» избранием Романовых, бли-
жайших родственников старой династии. Все факты, порочащие
Романовых (например, тесные связи Филарета с обоими Лже-
дмитриями), старательно обойдены.
В конце 50-х годов предпринимается новая попытка создать
официальную историю. Специально учрежденный в 1657 г. Запис-
ной приказ должен был «записывати степени и грани царствен-
ные» со времени царя Федора, т. е. написать продолжение «Сте-
пенной книги» X V I в. Была составлена обширная программа
привлечения для написания истории архивных материалов, однако
практически этим дело и ограничилось. В 1659 г. Приказ прекра-
тил свое существование, однако идея дополнить «Степенную
книгу» не была оставлена. В 60-х годах по поручению правитель-
ства дьяк Ф . Грибоедов пишет свою «Историю», представляю-
щую собой переложение «Степенной книги» X V I в. с добавле-
нием материала X V I I в., т. е. о царствовании Романовых. Эта
«История» может быть отнесена также к официальной историо-
графии.
В 1672—1673 гг. в Посольском приказе составляется по ини-
циативе боярина А . С. Матвеева «Книга об избрании» царя
Михаила Федоровича. В книге помещены небольшой текст и изо-
бражения отдельных лиц и сцен, показывающих процесс избрания

W
 на царство Михаила Романова. В 1680 г. свод летописных запи-
сей составлялся в Новгороде.
В 70-х годах в Москве появляется первая печатная историче-
ская книга, именуемая «Синопсис». Автором книги был, как
предполагают, архимандрит Киево-Печерского монастыря Инно-
кентий Гизель. В «Синопсисе» в популярной форме излагается
история Руси с древних времен и до X V I I в. Автор «Синоп-
сиса»— горячий сторонник воссоединения Украины с Россией и
дружбы между двумя народами-братьями. Книга «Синопсис» была
фактически первой доступной для всех учебной книгой по русской
истории. Она усиленно читалась в X V I I — X V I I I вв.
В X V I I в. появляются повести и сказания, посвященные от-
дельным выдающимся событиям. В 1636 г. подьячий Савва Есипов
составил свою Сибирскую летопись, повествующую о завоевании
Сибири Ермаком. Несколько позднее в 60-х годах создается
Строгановская летопись, подчеркивающая активную роль Строга-
новых в организации похода Ермака и в покорении Сибири.
В 90-х годах появляется «История Сибирская» тобольского сына
боярского С. У. Ремезова. Главное достоинство «Истории» Реме-
зова состоит в том, что автор привлек архивные материалы То-
больской приказной избы, рассказы местных жителей, этногра-
фические данные и т. д. Своими источниками Ремезов пользо-
вался критически, и поэтому его «История» отличается большой
достоверностью. В историографическом плане представляет инте-
рес «Сказание» Сильвестра Медведева о стрелецком восстании
1682 г.
Значительные успехи сделала историческая наука вследствие
привлечения новых иноземных источников. Так, возникшая
в 1617 г. вторая редакция «Хронографа» имела своим источником
польских историков X V I в. Мартина Вельского, Стрыйковского
и др. В редакции 1617 г. расширены статьи по русской истории
с X V в. Статьи по истории X V I I в. представляют собой ориги-
нальные произведения. В третьей редакции «Хронографа» (она
возникла вскоре после второй) большое внимание уделено исто-
рико-географическому описанию европейских стран.
В X V I I в. значительно расширились географические знания
русских. Изучение отечественной географии стимулировалось го-
сударственными потребностями. Поиски наиболее удобных путей
сообщения имели следствием подробные описания рек и дорог,
нужды военные — описания пограничных областей, нужды фи-
скальные — описания всех населенных земель государства, со-
держащие значительный, хотя и дробный географический мате-
риал. Наконец, открытиями большой важности обогатилась геогра-
фия благодаря расширению территории Московского государства
в Азии.
Расширились географические знания и о зарубежных странах,
особенно о малоизвестных тогда странах Востока.
153
 С накоплением Географического материала стало возможным
Создание новой карты России. В 1627 г. в Разрядном приказе
было решено изготовить две карты: одну на «все Московское госу-
дарство», другую на район юга — о б л а с т ь между Доном и Днепром.
Тогда же в Разрядном приказе была составлена «Книга Боль-
шому чертежу» (своего рода указатель к карте), в которой содер-
жался перечень городов с указанием расстояний между ними.
Судя по этой «Книге», «Большой чертеж» охватывал не только
европейскую часть России, но ее территории в А з и и до Оби и ее
притоков, Аральского моря и других районов Средней Азии.
Изложение географического материала в «Книге» йдет по линиям
сообщений — по рекам, водным бассейнам и сухопутным дорогам.
Этим подчеркивается ее практическое значение. Вместе с ямскими
«поверстными книгами» «Книга Большому чертежу» служила для
наведения всяких справок при выполнении служебных посылок.
И з общих карт известна еще карта, составленная сыном царя Бо-
риса Годунова Федором Борисовичем Годуновым. Наряду с кар-
тами, охватывающими всю страну, возникают и микрокарты —
чертежи отдельных районов. В Разрядном приказе в середине
X V I I в. хранилось около 230 таких чертежей, это крепости и
другие укрепления, реки с переправами, дороги, леса и т. д.
Были, вероятно, чертежи и в других приказах, у воевод и т. д.
Географические материалы по Сибири обобщались в Сибир-
ском приказе, а также в воеводских канцеляриях Тобольска,
Томска и Якутска. В эти учреждения поступали отписки русских
«землепроходцев» и статейные списки разных посольств, в кото-
рых описывались вновь открытые земли, указывались пути, сооб-
щались этнографические данные.
Обследование громадных территорий происходило с большой
быстротой. В 1633—1638 гг. в результате похода казаков Реброва
и Ильи Перфильева были открыты реки Яна и Индигирка,
в 1643 г. Михаил Стадухин достиг Колымы, тогда же Курбат
Иванов вышел к Байкалу. Крупный географический успех был
достигнут экспедицией Семена Дежнева и Федота Попова,
прошедшей из Ледовитого океана в Тихий (в 1648 г.) и тем
доказавшей наличие пролива между Азией и Америкой. В это же
время открывается путь, который вел к Тихому океану сушей
и реками из бассейна Лены и других восточносибирских рек.
Этим путем в конце 30-х—начале 40-х годов прошли Д. Копылов
и И. Москвитин из Томска, в 1643—1646 гг. — В. Поярков из
Якутска. Неоднократно на А м у р ходил из Якутска Е. П. Х а б а р о з
и обследовал эту реку вплоть до устья, составив в 1649 г. особую
карту-чертеж разведанных им земель. Самая поздняя экспедиция
казачьего пятидесятника В. В. Атласова обследовала Камчатку
(1697—1699 гг.).
Итак, вместе с продвижением в Сибирь промышленников, посе-
ленцев, правительственных войск и администрации велась широ-
154
ким фронтом разведка новых земель. Около середины X V I I в.
ориентирующие исследования Сибири были уже выполнены.
К 40-м годам X V I I в. относятся первые попытки составить свод-
ные географические обзоры Сибири. К таковым можно отнести
«Роспись сибирским городам и острогам», «Роспись» морского
пути вдоль берегов Охотского моря, «Роспись» рек, ведущих
с Енисея на Лену, и т. д. В 1667 г. в Тобольске по царскому указу
под руководством стольника и воеводы П. И. Годунова был изго-
товлен подробный обзор Сибири, состоящий из чертежа и текста.
Х о т я чертеж Годунова составлен еще без географической проек-
ции и без соблюдения масштаба, тем не менее он имел большое
значение, так как был первой картой Сибири, включающей Амур
и прилегающие к нему области. В 1672 г. составляется еще один
чертеж «Сибирской земли», где отмечаются уже горы. К 80-м го-
дам относится подробное текстовое описание Сибири. Наконец,
к 1701 г. была закончена «Чертежная книга Сибири», созданная
Семеном Ремезовым в Тобольске. В атласе Ремезова 23 карты
районные и одна сводная. Ремезов дал не только наиболее полное
отображение населенных пунктов, но тщательнее, чем его предше-
ственники, регистрирует горные хребты, возвышенности, речные
системы, озера, моря и т. п. Хорошо известен Ремезову Амур.
На картах Ремезова указываются пески, породы деревьев, что
было новинкой. В общем атлас Ремезова, подведя итог описаниям
Сибири в X V I I в., был не только практически полезен, но и
явился настоящим событием в изучении географии и этнографии
Сибири.
С освоением русскими Сибири создались благоприятные усло-
вия для изучения стран Дальнего Востока — Монголии и Китая.
В статейных списках, т. е. отчетах русских послов, отправлявшихся
в эти страны, сообщалось о путях сообщения, о природных ресур-
сах, полезных ископаемых, городах и населении, политической и
хозяйственной жизни. Особенно ценными в географическом отно-
шении явились статейные списки посольства в Китай томского
казака Ивана Петлина (1618—1619), сына боярского Федора
Байкова (1654 г.) и переводчика Посольского приказа Николая
Спафария (1675). В своем дневнике и в двух книгах («Описание
первыя части вселенныя, именуемой Азии, в ней же состоит и
Китайское государство с прочими его городы и провинции» и «Ска-
зание о великой реке Амуре») Спафарий дал подробное описание
виденных им стран, в частности Китая. Большая часть географи-
ческих данных Спафария была неизвестна в мировой географиче-
ской науке того времени.
Русские географические открытия, особенно в Азии, вызывали
огромный интерес на Западе. Всеми средствами иностранцы
стремились заполучить русские географические описания, русские
карты и чертежи. Русские географические материалы широко
использовались, На них основывались карты, выходившие

55
в Европе в X V I I в., например карта Восточной Европы Герритса
(1614) и многие географические труды западноевропейских уче-
ных.
В X V I I в. русская наука в области географии, отечественной
и всеобщей, внесла заметный вклад в мировую науку. О живом
интересе русских к иностранным работам по географии свидетель-
ствуют их переводы. Около 1637 г. в Посольском приказе была
переведена книга Г. Меркатора «Космография, сиреч всего света
описание», а в 1655—1657 гг. — четырехтомный атлас Вильгельма
и Иоганна Блеу. В царском дворце и домах знати появились
собрания иностранных карт. При Алексее Михайловиче в царских
палатах был водружен огромный медный глобус, привезенный из
Голландии.
Развитие естествознания в X V I I в. сковывалось в значитель-
ной степени религиозной идеологией. Мистико-символическая
трактовка природы остается в воззрениях людей X V I I г. господ-
ствующей чертой. Однако накопление знаний о природе хотя и
медленно, но происходило.
О познаниях русских в области геометрии, механики, физики
и химии дает представление «Устав ратных, пушечных и других
дел, касающихся до воинской науки», составленный по иностран-
ным источникам А . М. Радишевским в 1620 г. (издан В. Г. Руба-
ном в двух частях в 1777 и 1781 гг.). Теоретической математики
в «Уставе» нет. Без математических доказательств приводятся
решения геометрических задач на измерение расстояний и размера
объектов артиллерийской стрельбы. В связи с артиллерийской
техникой «Устав» говорит о целой серии физических и химических
явлений: об удельном весе различных веществ (свинца, железа,
камня), о сопротивлении материалов, о способах уловления звука
от копания земли при подземных подкопах под крепости. Более
подробно изложены знания химические, связанные с техникой
изготовления, сохранения и употребления взрывчатых веществ.
В «Уставе» даны толкования химических терминов. Химические
процессы по изготовлению взрывчатых веществ излагаются в виде
рецептов, без какого-либо теоретического осмысления производи-
мых операций. О знании русскими мастерами основ химии свиде-
тельствуют также такие отрасли производства, как металлургия,
металлообработка и, в частности, обработка благородных метал-
лов, требующая применения подсобных химических материалов.
Без элементарных знаний химии не могло быть развито также
производство красок, чернил, клея и т. д. Потребность в этих
знаниях обеспечивалась рядом переводных руководств, появив-
шихся в X V I I в.
В X V I I в. украинскими учеными вводятся в обиход сборники
сведений о животных типа средневековых «бестиариев», но они
все же отставали от уровня западноевропейской науки. Ценные
наблюдения по ботанике имеются 1B травниках, описывавших лечеб-
156
 ные травы. В этих травниках давались сведения о болезнях и их
лечении. При переводах иностранных лечебников русские люди
вносили в них дополнения и изменения в соответствии с русской
медицинской практикой. Развитие русской медицины связано с дея-
тельностью Аптекарского приказа, здесь наряду с иностранными
врачами работали и русские. Лекарь Иван Венедиктов на основе
иностранных работ и своего личного врачебного опыта составил
«Фармакопею». В 1696 г. появился русский «Лечебник» Афанасия
Холмогорского, основанный большей частью на народной меди-
цине.
Практические потребности обусловили дальнейшее усиление ин-
тереса к астрономии. В X V I I в. теория астрономии еще оставалась
на уровне докоперниковской науки. В русских астрономических
рукописях излагалось обычно птолемеевское учение о Земле как
центре Вселенной. Однако небольшой круг московской интелли-
генции знал и о системе Коперника. В середине X V I I в. появ-
ляется первое изложение взглядов Коперника в труде В. и
И. Блеу («Позорище всея вселенныя, или атлас новый»), переве-
денный по указу царя Епифанием Славинецким. В 70-х годах
вышел перевод книги данцигского астронома Иоганна Гавелия
«Селенография» («Описание луны»), изданной на латинском
языке в 1647 г. В этой работе также излагались некоторые по-
ложения учения Коперника. Однако сколько-нибудь заметного
распространения идеи Коперника в России X V I I в. не получили.
Известные достижения в X V I I в. отмечаются в области тех-
ники. Несмотря на недостаточность теоретических знаний, русские
мастера умели решать практически сложные технические задачи
в области строительства, литейного дела, в устройстве различных
механизмов (подъемников, водяных двигателей), в военном деле,
в промыслах и т. д. В X V I I в. появляется ряд руководств, обоб-
щающих производственный опыт.
Подводя итог обзору развития русской науки в X V I I в., можно
сказать, что накопление знаний происходит в каждой научной
отрасли, но уровень теоретической разработки наук был низким,
что и обусловило отставание русской науки X V I I в. от науки
западноевропейской.
Новые социально-экономические условия нашли яркое выра-
жение в литературе. Высвобождение литературы из-под влияния
церковной идеологии и распространение светского начала обу-
словили существенные изменения как содержания, так и формы
литературного творчества. Литература все более проникается гума-
нистическими тенденциями. Изображение человека, его внутренней
жизни, горестей и радостей, успехов и неудач в определенных со-
циальных условиях составляет содержание литературных произ-
ведений. Внимание к человеку характерно и для исторических
сочинений X V I I в. Историческое событие теперь часто служит
темой для романической новеллы. Таковы, например, повесть

157
 «Об основании Тверского отроча монастыря», сказание « О зачале
Московского княжества».
Ярким примером нового типа исторических повестей являются
повести азовского цикла. Эти исторически достоверные повести
(«Повесть о взятии А з о в а » донскими казаками в 1637 г. и
«Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков»
в 1641 г.) производят большое эмоциональное воздействие на
читателя именно показом внутренней силы русского человека,
неустрашимого борца за благо родины, твердого в выполнении
взятого на себя, по своей воле, дела, которое он считает правым.
Стремление показать деятельного человека приводит к изменению
традиционной формы жития. В X V I I в. это уж не повествование
о святых подвижниках, а биография исторического деятеля.
Таковы жития царя Федора, патриарха Никона, окольничегс
Ртищева, боярыни Морозовой. Характер жития имеет и «Повесть
об Ульянии Осорьиной», написанная ее сыном вскоре после
1614 г. В этих житиях от традиционно агиографических приемов
остались лишь обычные утверждения о набожности героев (еще
с детства), о склонности к созерцательной жизни и к удалению
от радостей мира сего и т. д. Во всем остальном это рассказ
о деятельности исторического лица (политической, военной, про-
светительской), об его имущественных и семейных делах и т. д.
Ульяния Осорьина изображается умной домоправительницей,
умеющей ладить с мужем, детьми, прислугой. Она совершает свой
подвиг в миру, в повседневных заботах о ближних. Еще меньше,
чем указанные произведения, было похоже на жития «Житие» —
автобиография протопопа Аввакума, написанное им в Пустозер-
ской тюрьме в 70-х годах. Это страстная исповедь борца, нена-
видевшего своих врагов и забывшего начисто христианскую запо-
ведь всепрощения («перерезал бы . . . что собак»). Рисуя сложные
перипетии своей мученической жизни, Аввакум яростно обвиняет
своих противников. «Только жги, да пали, секи да руби», — вот,
по Аввакуму, девиз реформаторской деятельности «собаки» Ни-
кона. Достается и царю: «бедной, бедной безумной царишко»
называет он его и грозит царю карами на том свете. Правдиво
нарисован образ деспота, алчного до наживы и жестокого сибир-
ского воеводы Пашкова, мучившего Аввакума. Вообще само-
управство и произвол властей показаны в «Житии» очень ярко.
Вместе с тем Аввакум создал выразительные картины народного
труда, русской природы. Полны теплого лиризма обращения
Аввакума к своей верной спутнице жене Анастасии Марковне.
Выразителен и народен язык «Жития». Аввакум начисто отбра-
сывает принятый для житий церковный язык. Он пишет просто-
народным языком, ибо не желает «уничижать» «своего языка
русского». « Н е позазрите просторечию нашему, — говорит он, —
понеже люблю свой русской природной язык». Перу Аввакума
принадлежит более семидесяти произведений. Х о т я главная идея

J5S
Аввакума — сохранение старины ( « Д о нас положено, лежи оно
так во веки веков») по существу своему реакционна, однако как
писатель он оставил глубокий след в истории русской литературы.
Страстная критика социальной несправедливости, произвола вла-
стей, церковных порядков оказывала несомненно огромное воздей-
ствие на современников и на развитие демократической струи
в литературе X V I I в.
Характерно, что именно в X V I I в. церковь стала объектом
сатиры. В ряде произведений разоблачается лицемерие и стяжа-
тельство духовенства. Так, в «Повести о куре и лисице» лиса
«лестными словами» уговаривала петуха сойти с дерева для
благословения и отпущения грехов, а когда тот это делает, она
съедает его. В лисе-исповеднице читатель легко узнавал бытовую
фигуру попа-исповедника. В «Службе кабаку», пародирующей
церковную службу, содержатся нападки на церковь и государст-
венную власть, устраивающие в своих интересах «кабацкое разо-
рение». Антиклерикальный характер носит и «Калязинская че-
лобитная». Это произведение, написанное в форме жалобы, якобы
поданной монахами-пьяницами на строгого архимандрита, обли-
чает глубокое разложение духовенства. Пьянство и обжорство —
бытовое явление в монастырях. Монахи грозят променять коло-
кола на вино, а церкви закрыть. Они думают лишь о том, как бы
им лихого архимандрита избыть, а доброго добыть, который бы
с ними «горазд лежа вино да пиво пить, а в церковь не ходить,
а нас бы не томить». Ироническая авторская оценка разухабистых
монахов, пронизывающая все произведение, конечно, разделялась
и читателями X V I I в. и свидетельствовала об антиклерикальных
настроениях народных масс. Распутство и взяточничество духо-
венства изобличались в «Повести о Карпе Сутулове» и в «Сказа-
нии о попе Савве». «Повесть о бражнике» выступает против лице-
мерия церковников, в ней весело и остроумно доказывается, что
бражник столь же достоин царства небесного, как и святые, кото-
рые в свое время совершали также всяческие грехи.
Но не только церковь была предметом сатиры. Осмеянию
в ряде произведений были подвергнуты судебные порядки, про-
дажность судей, пристрастность решений и т. д. В «Повести
о Ерше Ершовиче» описывается под видом тяжбы между ершом и
лещом, обитателями Ростовского озера, судебная волокита при
разбирательстве земельных дел. В «речах сторон» звучит и жад-
ное желание хищника-феодала округлить свои владения и жалобы
обираемых им крестьян. Автор повести полностью на стороне
«божиих крестьян», выигравших тяжбу. В одном из лучших са-
тирических произведений — «Повести о Шемякином суде» изобли-
чается бесстыдное взяточничество судей, меняющих свое решение
ради взятки. Правда, судья-взяточник в повести обманут смека-
листым бедняком, но это лишь подчеркивает униженное положе-
ние бедняка перед лицом всесильного судьи.

159
 Тяжелое положение бедняка в обществе хорошо изображено
в «Азбуке о голом и небогатом человеке». Беды сыплются на го-
лову героя: « О т сродников зависть, от богатых насильство, от
сосед ненависть, от ябедников продажа». Он ненавидит богатых,
которые «голым ничего не дают, черт знает их, куда и на што
деньги берегут». Именно они, богатеи, все с него « з а долг ста-
щили» и «совсем обнажили». Классовая психология героя ясна —
необходимо бороться против богатеев: «Охнул бы у меня бога-
тый мужик, как бы я его дубиною по спине ожег», — воскли-
цает он.
Проблема унижающей человека бедности поставлена с боль-
шой глубиной в «Повести о Горе-Злочастии». Герой повести, не-
кий безымянный молодец, не сумевший жить по правилам окру-
жающего общества, дошел до последней степени падения. Образ
Горя («босо, наго, нет на Горе ни ниточки, еще лычком Горе под-
поясоно») особенно подчеркивает трагичность положения бедняка.
Х о т я «Повесть» изображает все беды героя как результат его
пьянства и разгула, однако социальная обусловленность этого
явления в X V I I в. была вполне очевидна. Поэтому внутренние
переживания героя нарисованы автором, несомненно выходцем из
демократических кругов, с большим к нему сочувствием.
Изображение жизни подымающегося дворянства и купечества
занимает видное место в литературе X V I I в. Нравы и быт дво-
рянско-боярской среды в сатирическом плане отображены в «По-
вести о Фроле Скобееве» 1680 г. Герой повести, небогатый дворя-
нин Ф р о л Скобеев, сумел обмануть старого боярина Нардина-
Нащокина и ради обогащения женится на его дочери Аннушке.
В обмане принимает активное участие и сама Аннушка, предло-
жившая жениху план - похищения ее из дома, чтобы вынудить
согласие отца на брак. Повесть исторически точно отразила про-
исходивший в X V I I в. процесс упадка старой знати и выдвижение
энергичного дворянства. Богата подробностями из посадского
быта «Повесть о Савве Грудцыне». Главный интерес этого про-
изведения заключается в том, что здесь рассматривается тема
взаимоотношений старого и молодого поколений. Трактуется
вопрос о том, как жить дальше. Савва Грудцын, выходец из купе-
ческой среды, удаляется от родителей и, пренебрегая житейскими
обычаями прошлого, хочет жить по-своему. Как и безымянный
герой «Повести о Горе-Злочастии», Савва Грудцын поплатился
за отход от патриархального, веками сложившегося уклада жизни.
Старое оказывается еще сильнее нового. «Повесть о Савве Груд-
цыне», развернутая на широком историческом фоне (действие
длится более полустолетия и происходит то в маленьком городке
Орле на Двине, то на польском фронте, то в Москве), содержа-
щая изображение сложной психологии героев, выступивших про-
тив вековых традиций, может считаться первым русским романом.
В «Повести» все внимание читателя приковано к внутренней

160
 &изнй человека, ничем не примечательного в общественном отнб-
шении.
Новым явлением в литературе X V I I в. было распространение
силлабического стихосложения, зачинателем которого на Руси был
Симеон Полоцкий. Большинство его стихотворений отражают при-
дворную жизнь того времени и объединены в два больших сбор-
ника «Рифмологион» и «Вертоград многоцветный». Первый сбор-
ник включал стихи патриотического и панегирического характера,
второй — стихотворения на общественно-политические темы, са-
тирические, моралистические, религиозные и стихи на легендар-
ные темы. В своих произведениях Полоцкий выступает апологетом
русского самодержавия, хотя образ идеального монарха, нарисо-
ванный Полоцким, далеко отходил от правивших тогда царей.
В сатирических стихах обличаются разные пороки общества —
лихоимство, сребролюбие, неправедный суд, чванство, взяточни-
чество и т. д. В 1680 г. Полоцкий напечатал рифмованный перевод
«Псалтыри царя и пророка Давида», имевший большой успех у
русских читателей. «Вратами учености» назвал Ломоносов эту книгу.
Продолжателями дела Симеона Полоцкого выступили его уче-
ники Сильвестр Медведев и Карион Истомин, последний ввел
силлабические стихи IB свой «Букварь».
В X V I I в. значительно умножилась на Руси переводная лите-
ратура. Через белорусские переводы русскому читателю стали
известны западноевропейские рыцарские романы французского и
немецкого происхождения: «Повесть о Бове королевиче», «Исто-
рия о храбром рыцаре Петре Златых Ключей», «Повесть об
Оттоне цесаре и о супруге его цесаревне Олунде» и др. Эти про-
изведения привлекали читателя занимательностью сюжета, описа-
ниями любовных отношений героев, малораспространенными
в России, так как церковь противилась подобным сюжетам.
Очень популярная «Повесть о Еруслане Лазаревиче» пришла
в Россию с Востока. С польского была переведена «История о семи
Мудрецах», восходящая к древнему индийскому сказанию о фило-
софе Синбаде. В России эти произведения испытали сильное воз-
действие русского фольклора. В них включаются многие элементы
русской сказки, детали русского быта, описания русской природы.
Например, «Повесть о Еруслане Лазаревиче», восходящая к поэме
«Шахнаме» Фирдоуси, послужила канвой для чисто русской
сказки. И з Польши проникли сборники новелл самого различного
содержания. Среди них четыре книги: «Апофегмата» (сборник
анекдотов, изречений древних авторов), «Римские деяния» (рас-
сказы нравоучительного характера), «Великое зерцало» (рассказы
о святых, поучения) и др. Судя по большому количеству списков
этих произведений, они охотно читались и переписывались как
в X V I I в., так и позднее, в X V I I I в. Распространение иностран-
ной литературы в X V I I в. свидетельствовало о возросших пот-
ребностях русского читателя.

j I Очерк исторни культуры 161

 Демократическое направление в литературе X V I I в. питалось
богатой сокровищницей народного творчества. Элементы фольк-
лора встречаются и в исторических, и литературных произведе-
ниях. Мы видели, что под мощным воздействием народного поэти-
ческого восприятия изменяется характер повестей, приобретающих
вид народной сказки. Многие исторические события получили от-
клик в песенном творчестве народа. Так, судя по записи русских
песен, сделанной в 1619 г. для английского ученого Ричарда
Джемса, в Москве в это время бытовали песни о смерти Скопина-
Шуйского, о печальной судьбе Ксении Годуновой, песни о татар-
ских набегах и даже песня о только что состоявшемся возвраще-
нии (в 1619 г.) из плена патриарха Филарета. Большими
художественными достоинствами и лиризмом отличается песня
о Ксении Годуновой. Откликнулся народ и на эпический подвиг
донских казаков, «добывших» для России г. Азов. Н а основе ли-
тературных азовских повестей создается чисто фольклорное про-
изведение, так называемая «Сказочная повесть об Азове»,
расцветившая рассказ о казацкой борьбе сказочными мотивами.
Восстание Степана Разина было воспето народом в целом ряде
песен. Характерно, что народ^ изображает Разина «ведуном-чаро-
деем», слишком смелым был его подвиг и значительны успехи!
Могучее влияние оказало народное творчество на язык и образ-
ный строй литературных произведений. Во многих повестях и
сказаниях наблюдается сохранение ритма песенной речи, например,
в «Повести о смерти Скопина-Шуйского», в «Повести о Горе-Зло-
частии» и др. Характерно, что в конце X V I I в. производятся
первые записи народного творчества.
В 1681 г. был составлен сборник песен П. А. Квашнина,
а в 90-х годах производились записи русских пословиц. Эти
факты свидетельствуют о том, что тогда уже сознавались значение
и культурная ценность собирания устного народного творчества.
К X V I I в. относится возникновение театра. Элементы теат-
рального искусства существовали, конечно, и ранее, главным
образом в представлениях скоморохов. В X V I I в. правительство,
напуганное размахом классовой борьбы и падением веры в народе,
повело решительную борьбу против народного театра. В 1648 г.
был издан царский указ о запрещении «позорищ», т. е. представ-
лений. Властям предписывалось «хари» (маски) и «бесовские
гудебные сосуды» ломать и жечь, а ослушников наказывать бато-
гами. Несмотря на неоднократные повторения указа, правитель-
ству и церковникам полностью искоренить народный театр не
удалось.
Театр в современном смысле слова, с написанным текстом
пьес, помещением, декорациями и т. д., был основан в 1672 г. при
царском дворе по инициативе А. С. Матвеева. Основателем те-
атра был пастор Грегори, первыми артистами — немцы. Театр
открылся 17 октября 1672 г. постановкой пьесы «Артаксерксово
162
 действо», исполнявшейся на немецком языке. Скоро стали на-
бираться и русские актеры, а пьесы стали ставиться на русском
языке. Судя по названиям пьес, поставленных в театре («Коме-
дия о Товии-младшем», 1673; «Иудифь», 1674; «Егорьева коме-
дия», 1675; «Комедия о Давыде с Галиафом», 1676; «Комедия
о Тамерлане и Баязете, или Темир-Аксаково действо», 1675), они
представляли собой переложение библейских легенд, а иногда
посвящались отдельным историческим событиям.
После смерти царя Алексея Михайловича театр был закрыт
(1676), не сыграв особенно заметной роли в истории русской
культуры.
В X V I I в. в песенном творчестве меняются формы музыкаль-
ного и поэтического выражения. Ярче всего это проявляется
в жанре лирической песни, получившей высокое развитие в этот
период. В условиях, когда в общественном сознании и литературе
все более уделяется внимания внутреннему миру человека, лири-
ческое творчество, проникнутое протестом против семейного гнета
и людского произвола, приобретает глубокое социальное звучание.
Музыкальный склад нового типа лирических песен отмечен широ-
кой выразительной распевностью, яркостью мелодии, разверты-
вающейся плавно и непринужденно. Особой выразительности до-
стигала лирическая песня в хоровом исполнении. В песенном
творчестве в X V I I в. широкое распространение получила сатири-
ческая песня. В них, как в сатирических повестях того времени,
обличались лицемерие, корысть, глупость и алчность представи-
телей власти, монашества, духовенства, высмеивались темные сто-
роны семейного быта. Для сатирических песен характерны живая
мелодия и речитатив.
Новые веяния наблюдаются и в церковно-певческом искусстве.
Стиль знаменного пения уже не отвечал новым музыкально-эти-
ческим воззрениям. Певческое искусство получает более развитые
и богатые формы в связи со сменой в русском церковном пении
знаменного единогласия новым многоголосным стилем. Многогла-
сие обогатило церковную музыку и усилило блеск православного
богослужения и, следовательно, воздействие церкви на массы.
Во второй половине X V I I в. в Москве благодаря исполнительской
деятельности царских и патриарших хоров утверждается певче-
ский хоровой стиль, получивший название «партесного пения».
В то же время создаются руководства по музыке (например, «Му-
сикийская грамматика» Николая Дилецкого), теоретически обоб-
щившие новые явления. Богослужебные произведения «партесного
пения» записываются уже новой квадратной нотацией, которая по
существу означала отход от знаменной нотации к пятилинейному
нотному письму. Знаменная нотация была отменена и использо-
валась лишь поборниками религиозной старины —старообрядцами.
Партесный стиль уже по природе светский. Характерная его осо-
бенность — полнота и насыщенность звучания, яркие контрасты,
11* 163
 Во второй половине X V I I в. церковь, стремясь противобор-
ствовать светской струе в музыке, всячески поощряет исполнение
в среде мирян, духовенства, учащихся и т. д. религиозных песно-
пений, так называемых кантов и псальм. Эти религиозные песно-
пения должны были отвлечь народные массы от свободолюбивого
антиклерикального музыкального творчества. Народной музыке
в X V I I в. был нанесен значительный ущерб в связи с разгромом
скоморошества. В Москве предпринимается со стороны церков-
ных и светских властей настоящее гонение на скоморохов.
Их инструменты и театральный реквизит уничтожались, а сами
скоморохи из Москвы и из всех центральных областей изгонялись
и уходили на север. Здесь и заглохло искусство скоморохов.
Инструментальная музыка IB X V I I в. получила дальнейшее раз-
витие. Орган стал излюбленным инструментом при дворе и в бо-
гатых дворянских домах. Приглашались иностранные музыканты.
Музыка звучала в 70-х годах и в придворном театре как в ходе
самих действий (танцевальные интермедии, марши, фанфары),
так и в антрактах.

* * *

В 30-х годах X V I в. получает начало Приказ каменных дел —

крепостническая государственная организация, перед которой
была поставлена задача мобилизации не только мастеров-зодчих,
но и всех вообще кадров, связанных со строительным делом: ка-
менщиков, кирпичников и пр., работающих отныне на «государе-
вом деле». Обеспечив эксплуатацию этих кадров, Приказ нимало
не был озабочен организацией их образования, сохранив старую
систему семейной выучки на длительных работах и оставив, таким
образом, техническую и художественную культуру строителей
в рамках старой ремесленной традиции.
В зодчестве конца X V I — X V I I вв. архитектурные течения,
возникшие в конце X V — X V I вв., находят своеобразное продол-
жение и переработку. Борис Годунов в 1585 г. строит большой
Успенский собор в Троицкой лавре, подражающий формам мо-
сковского Успенского собора, в 1568—1570 гг. строится архаичный
Софийский собор в Вологде, также повторяющий в известной мере
прославленную московскую постройку. Холодным и чопорным
внешним видом отличается знаменитый столп Ивана Великого
в Кремле и столпообразный, увенчанный шатром храм в Борисове
городке. Художественная выразительность редких каменных шат-
ровых храмов конца X V I и первой половины X V I I в. значительно
снижается; шатер превращается постепенно в простую декорацию,
сообщая иногда храму большую живописность.
Шатер продолжает развиваться в деревянном зодчестве север-
ной деревни, являясь его излюбленной формой; характерно, что
шатры здесь не открываются внутрь, будучи отрезаны от про-
164
Ансамбль ростов-
ского Кремля.
Вторая половина
XVU в.

странства церкви потолком, следовательно, шатер в деревянном,

как и в каменном, зодчестве X V I в. интересовал преимущественно
со стороны своего внешнего выражения.
Патриаршее запрещение постройки шатровых храмов и требо-
вание возврата культового зодчества к формам «освященного
пятиглавия» отнюдь не привело к искоренению шатрового зодче-
ства. Будучи крупным церковно-политическим деятелем середины
X V I I в., Никон переоценил свои силы, рассчитывая путем запре-
щения шатрового строительства, которое он не без оснований
рассматривал как проявление народного творчества iB архитектуре,
искусственно воскресить архаический тип крестово-купольного
пятиглавого храма. Ш а т р ы лишь переместились на приделы, ко-
локольни, крыльца. Сам Никон демонстративно пытался в строи-
тельстве своих монастырей дать образцы сугубо ортодоксальной
архитектуры, уже названиями подчеркивая их греческий дух
(Новый Иерусалим, Иверский монастырь и пр.).

165
 Как известно, честолюбивые планы Никона — добиться поли-
тической независимости церкви от государства — также потерпели
полное поражение, весьма плачевно кончившись для самого пат-
риарха. В подготовке своих замыслов Никон создал несколько
монументальных сооружений — Патриарший двор в московском
Кремле (1653—1656), Иверский монастырь на Валдае и Новый
Иерусалим под Москвой, в котором он хотел воспроизвести из-
вестный Иерусалимский храм. Построенный по модели Иеруса-
лимского храма, собор, однако, получил совсем иное архитектур-
ное решение. После ссылки Никона в 1666 г. постройка монастыря
и собора была приостановлена и завершена значительно позже.
Единомышленник Никона ростовский митрополит Иона окружил
свою резиденцию монументальными стенами, подражая москов-
скому Кремлю, подчеркивая феодальную мощь церкви; церкви
ростовского Кремля увенчаны пятиглавиями, стены их опоясаны
аркатурными поясами, в чем в некоторой мере проявились тради-
ции владимиро-суздальского зодчества. Однако и постройки Ни-
кона, и строительство Ионы несли на себе яркий отпечаток тех же
художественных идей живописности и декоративности, наиболее
ярким выражением которых была шатровая архитектура, одиоз-
ная с точки зрения патриарха.
В обширном строительстве среднего дворянства и купечества
вырабатывается (ведущая свое начало от посадских церковок
X V I в.) конструкция храма без столбов, перекрытого глухим
оводом, завершенного стандартным пятиглавием на четырехскат-
ной кровле или ступенях кокошников; пространство храма превра-
щается в простое продолговатое помещение, теряя сложность и
напоминая жилую «палату» или даже избу. Создается разрыв кон-
струкции и декорации, на последней сосредоточивается творче-
ская мысль мастеров; затейливое убранство из лекального кир-
пича, цветных узорчатых изразцов, роспись фасада, которым
внутри отвечают цветистые ковры росписей, превращают храм
в пеструю игрушку, и при «освященном пятиглавии» не напоми-
нающую древних византийских оригиналов.
От X V I же века ведет свое начало излюбленное в середине
X V I I в., особенно в строительстве поволжских городов, сочетание
пятиглавого храма с крыльцами, приделами и колокольней, где
при живописной и асимметричной композиции получает примене-
ние и запретный шатер.
К этому типу относятся московские церкви Рождества бого-
матери в Путниках (1649—-1652) и церковь Троицы (Грузинской
богоматери) в Никитниках (1635—1653). Обе постройки харак-
терны своими асимметричными планами, напоминающими компо-
зицию жилых хором. Обе церкви окружены небольшими приде-
лами, папертями, лестницами, декоративно оформленными крыль-
цами. Церковь в Путинках представляет сложную живописную
группу из нескольких построек: основного объема, увенчанного
166
 'гремя шатрами, колокольни и придела, также завершающихся
шатрами.
Церковь Троицы в Никитниках, построенная богатыми куп-
цами Никитниковыми рядом с их хоромами, сооружена на под-
клете, служившем складом для товаров. Основной объем храма
перекрыт сомкнутым сводом и увенчан тремя рядами декоратив-
ных кокошников, над которыми высятся пять глав, из них только
центральная является световой, все остальные глухие, имеют
чисто декоративный смысл. К основной церкви примыкают два
придела, колокольня и увенчанное шатром крыльцо.
Этот же тип построек, приобретя некоторые дополнительные
особенности, широко распространился в архитектуре середины и
второй половины X V I I в. в городах Севера и Поволжья — Во-
логде, Ярославле, Костроме, Рыбинске.
Церковь Ильи пророка в Ярославле (1647—1650) пред-
ставляет асимметричное в плане сооружение. К основному храму,
завершающемуся торжественным пятиглавием (заметим, что все
главы здесь световые, а не декоративные), с трех сторон примы-
кают галереи—паперть с двумя крыльцами и асимметрично по-
ставленные придел и колокольня, увенчанные высокими строй-
ными шатрами. Несмотря на асимметрию плана, весь комплекс
образует стройный и уравновешенный архитектурный ансамбль.
Церковь Иоанна Златоуста в Коровниках (Ярославль), вы-
строенная в 1649—1654 гг., наоборот, симметрична как в плане,
так и по композиции основных объемов. К обоим восточным углам
пятиглавого храма примыкают два небольших придела, увенчан-
ные стройными шатрами, и парадное высокое крыльцо с арочками
на висячих гирьках. Восьмигранная шатровая колокольня, белая
в нижней части и богато украшенная цветными изразцами в верх-
ней, стоит отдельно от храма, не нарушая его симметричный
силуэт.
Выдающимся памятником древнерусской архитектуры является
ярославская церковь Иоанна Предтечи в Толчкове (1671 —1687).
Фасады церкви отличаются исключительным богатством декора,
для которого зодчие применили не только цветные изразцы, но и
живописную роспись апсид. Однако не последнюю роль в декоре
играет сам кирпич, из которого сложены стены. К основному
объему храма примыкают низкие галереи-паперти и два высоких
придела у северо-восточного и юго-восточного углов храма. Как
и основной храм, приделы увенчаны пятиглавием. В отношении
декора фасадов зодчий толчковского храма пошел значительно
дальше своих современников. Отдельно от храма стоит высокая,
стройная колокольня, богато украшенная декоративной резьбой.
В X V I I в. энергично развивается гражданское жилищное
строительство; каменное жилье становится обычным не только
у феодальных верхов, но и в обиходе среднего дворянства и купе-,
чества; в палатах патриарха Никона делается попытка устроить
/

167
Центральное дуЭсовое отопление. Все же деревянный дом преобла-
дает.
Предположительно к концу X V I в. относятся хоромы Строга-
новых в Сольвычегодске, известные по старому рисунку; это
огромное бревенчатое здание, суровое по своим внешним формам,
скупое в декоративном отношении, но уже отмеченное живописной
асимметрией в композиции масс; замечательна постановка по
главному фасаду трех круглых башен — «повалуш» разной вы-
соты. Гораздо богаче и сложнее ансамбль царского деревянного
дворца в селе Коломенском, созданный в 1667—1668 гг. масте-
рами Семеном Петровым и Иваном Михайловым. В 1681 г. дворец
был частично перестроен С. Дементьевым. Коломенский дворец
состоял из отдельных хором, связанных между собой переходами.
В ансамбль дворца, характеризуемого исключительной живопис-
ностью и разнообразием декоративных деталей, включалась и
кирпичная дворцовая церковь, сохранившаяся доныне. Дворец
был разобран в X V I I I в. «за ветхостью». Хоромы имели три и
четыре этажа, свои сени и наружные крыльца. Отдельные части
дворцового ансамбля имели самостоятельные, разнообразные
кровли — шатры, простые и крещатые бочки, кубоватые четырех-
скатные крыши с криволинейными очертаниями.
Фасады дворца, подзоры кровель, крыльца, наличники окон
были богато украшены резьбой и полихромной росписью. Внутри
стены и потолки были расписаны. Дворец из-за его сказочной
роскоши называли восьмым чудом света.
Кремлевский теремной дворец был выстроен в 1635—1636 гг.*
русскими зодчими Антипой Константиновым, Баженом Огурцо-
вым, Трефилом Шарутиным и Ларионом Ушаковым после пожара
старого деревянного дворца. Сложный комплекс построек, пред-
ставлявших неправильный четырехугольник по сторонам боль-
шого внутреннего двора, располагался на двухэтажном каменном
основании старого дворца Ивана III. Теремной дворец, обращен-
ный фасадом к Москва-реке, представлял собой пятиярусное сту-
пенчатое сооружение, каждый ярус которого был окружен откры-
той галереей. Третий этаж дворца завершался «золотым теремом».
Жилые помещения, расположенные в третьем и четвертом этажах,
были перекрыты невысокими сомкнутыми сводами; дверные
проемы и окна богато декорированы резьбой.
Самостоятельное развитие русского зодчества в X V I I в. с его
декоративностью и сложными композициями масс создало условия
для органического восприятия влияния барочной архитектуры,
проникавшей как с Украины, так и непосредственно с Запада.
На Украине в X V I I в. наблюдается большое строительное
оживление; здесь во второй половине века создается ряд перво-
классных художественных памятников, преимущественно церков-
ных, таков Военно-Никольский собор в Киеве (1694) базиликаль-
ного характера, построенный талантливым московским зодчим
768
Осипом Старцевым по заказу Мазепы. Большее значение для
русского искусства имеют украинские храмы крестообразного
плана, который отражается в структуре всего здания, образуя
как бы пучок из пяти столпов (церковь Густынского монастыря,
1672; церковь на «экономических воротах» Печерской лавры,
1696-1698).
Последняя четверть X V I I в. характеризуется дальнейшим
усилением светского характера церковной и тем более гражданской
архитектуры, что было связано также с укреплением культурных
связей с Украиной и Западной Европой. К числу гражданских
построек этого времени относятся каменные палаты В. В. Голи-
цына (1689) и трапезная Троице-Сергиева монастыря ( 1 6 8 6 -
1692). Огромный двухсветный бесстолпный зал этой трапезной,
перекрытый сомкнутым оводом шириной восемнадцать метров,
поставленный на высокий подклет и окруженный «гульбищем»
(открытой галереей) с двумя лестницами, производит сильное
впечатление смелостью архитектурного решения. В течение послед-
ней четверти X V I I в. создается ряд выдающихся церковных по-
строек, которые в литературе нередко объединяются под понятием
«русское, или нарышкинское, барокко». Таковы церковь в селе
Уборах, выстроенная в 1693 г. Яковом Бухвостовым, прославлен-
ная церковь Покрова на Филях, построенная неизвестным зодчим
в 1693—1694 гг. по заказу Л. К. Нарышкина. Церковь Покрова
характеризуется вертикальным подъемом расчлененных масс с их
кружевной декорацией, поднимающихся над живописными откры-
тыми террасами, на которых поставлен храм.
Одной из самых эффектных построек этого стиля была не-
существующая ныне церковь Успения на Покровке, выстроенная
московским зодчим Петром Потаповым в 1696—1699 гг. Троечаст-
ная композиция плана и объемов храма несет отголоски деревян-
ной украинской архитектуры. Пятиглавие над главным кубом
храма приобрело здесь чисто декоративный смысл. Над прист-
ройками, расположенными по-украински по оси восток—запад,
расположены дополнительные главы. Постройка отличается
исключительным композиционным мастерством и редким изящест-
вом белокаменных резных деталей.
Новое течение находит отклик также в постройках крупнейших
представителей купечества; церковь Никола Большой крест
в Москве, построенная московскими гостями Филатьевыми, имеет
много ренессансных и барочных деталей в декоре, а храмы имени-
тых гостей Строгановых при обилии декоративной резьбы отли-
чаются большей привязанностью к старине. И з сооружений не-
церковного назначения, выстроенных в стиле русского барокко,
большой интерес представляет так называемая Сухарева башня
(1692—1701). Это сооружение представляло собой большое трех-
этажное здание; над средней его частью возвышалась четырехъ-
ярусная восьмигранная башня, у основания которой располагались

169
четыре маленьких шатровых башенки. Членение фасадов, в кото-
ром отражены приемы ордерной западноевропейской архитектуры,
ряды нарядных резных белокаменных наличников окон, располо-
женных по этажам башни, гульбище (балкон) вокруг здания и
широкая лестница, которая вела на гульбище, — все это делало
Сухареву башню одним из красивейших зданий Москвы X V I I в.
Знаменитая церковь в Дубровицах, выстроенная князем
Б. А . Голицыным в 1690—1704 гг., имеющая в плане некоторые
общие черты с церковью в Филях, в то же время почти полностью
порывает с предшествующей традицией русского зодчества. До-
статочно указать на богатое развитие скульптуры снаружи и
внутри храма. Восьмигранный верх церкви увенчан вместо главы
ажурной короной. Дубровицкая церковь, порывая с московскими
художественными традициями, стоит на рубеже нового этапа рус-
ской архитектуры.
Для официального искусства Московской Руси конца X V I —
начала X V l I в. вновь становятся характерными иератическая не-
подвижность, торжественность и отвлеченный символизм. Эти
черты ярко выступают в стенописи Свияжского монастыря (под
Казанью), выстроенного и расписанного вскоре после покорения
Казанского ханства. Чертами иератической торжественности отме-
чена и роспись Ново-Девичьего монастыря под Москвой, и Тро-
ицкого собора в Александровской слободе.
В конце X V I — X V I I в. широко распространяется новый тип
иконы, предназначенный для домашней обстановки, чем и обуслов-
лены небольшой размер этих икон и утонченная миниатюрность
самого письма. Таковы иконы так называемой строгановской
школы, писавшиеся по заказу купцов Строгановых крупнейшими
мастерами конца XVI—начала X V I I в. Некоторые из этих масте-
ров были дворовыми людьми Строгановых. Среди мастеров стро-
гановской школы известны несколько крупнейших художников —
Прокопий Чирин, Никифор, С. Бороздин. Мастера эти, однако,
работали не только на Строгановых; имена некоторых из них
можно встретить в начале X V I I в. среди придворных мастеров
так называемой царской школы иконописцев.
В то время как старая феодальная знать держалась за старые
традиции в искусстве, средние помещики — служилые люди, при-
обретавшие все больший удельный вес, несли в своем искусстве
ряд новых черт. Именно этому классу и лишь отчасти крупному
купечеству обязана все более крепнущая струя реализма, которая
становится весьма заметной в искусстве конца X V I I в. В живо-
писи этого периода усиливаются светские черты, жизнеутвер-
ждающий оптимизм. Она сказывается и в появлении портретной
живописи (парсунное письмо), и в изживании старого отвлечен-
ного символизма, сменяемого наблюдением живой реальной дейст-
вительности, и в постепенной ликвидации религиозного характера
искусства.
770
 Многочисленные памятники фресковой живописи второй поло-
вины X V I I в., сохранившиеся в различных городах Московской
Руси, так же как и иконы этого времени, характеризуются разви-
тием бытовых подробностей, пейзажа, реалистической трактовкой
человеческого тела. Однако при этом отнюдь не уничтожался пол-
ностью старый отвлеченный символизм этого искусства. Несмотря
на все эти реалистические подробности, в основном московская
живопись X V I I в. оставалась еще искусством достаточно услов-
ным и отвлеченным.
Обращаясь к религиозным темам, русские художники X V I I в.
обычно трактовали их в светском гуманистическом духе. Нередко
религиозный миф становится лишь поводом для изображения
жанровых исторических сцен или просто перерождается в сказку.
В росписях X V I I в. появилось немало новых сюжетов, тракто-
вавших не столько евангельские и библейские темы, сколько не
канонизированные церковью темы житийной, назидательной и
просто светской литературы.
Росписи конца X V I I в. окончательно утрачивают старую мо-
нументальность, превращаясь в пестрый живописный ковер, при-
хотливо расстилающийся по стенам, сводам и аркам залитых сол-
нечным светом зданий X V I I в. Колыбелью нового стиля мону-
ментальной живописи второй половины X V I I в. были Москва и
города Ярославль, Кострома, Вологда, где он получил широкое
развитие. В 1653 г. были исполнены интереснейшие фрески
церкви Грузинской богоматери в Никитниках. Наиболее светский
и оптимистический характер имеют фрески ярославских, костром-
ских и вологодских церквей. Крупнейшие, талантливые мастера,
вышедшие из этих городов, — Гурий Никитин, Сила Савин,
Дмитрий Плеханов и другие во второй половине X V I I в. при-
обрели общерусскую известность и славу. Кроме названных выше
городов, фресковые росписи X V I I в. сохранились в Романове-
Борисоглебске, Рыбинске, Калягине, Суздале, Владимире, Пере-
яславле-Залесском, Ростове Великом, Новгороде Великом, З а -
горске и др.
Если раннефеодальное искусство было, как правило, безымян-
ным, потому что художники этой поры почти никогда не связы-
вали свое имя с созданными ими произведениями, то в X V I I в.
виднейшие мастера почти всегда ставили подпись на своих произ-
ведениях (Симон Ушаков, Корнилий Уланов, Михайлов и многие
другие).
Крупнейшим художником конца X V I I в. был Пимен Федоров
сын, более известный по своему прозвищу Симон Ушаков
(1626—1688). Он родился в Москве, в 1648 г. принят жалован-
ным иконописцем в Оружейную палату, которая в X V I I в.
являлась важным художественным центром Московского госу-
дарства. Она состояла из мастерских, расположенных в Кремле
622
Ьозле царского д в о р ц а 'й обслуживавших потребности царского
дворца, монастырей и отдельных представителей боярства и купе-
чества. Художниками мастерских изготовлялись иконы и фрески,
писались парсуны, знамена, хоругви, карты и планы. Т а м же дела-
лись церковная утварь, посуда, игрушки, мебель. Большое внима-
ние уделялось изготовлению драгоценного, парадно украшенного
оружия. Мастеров для работы в Оружейной палате собирали
в Москве и в разных городах Русского государства — Владимире,
Ярославле, Костроме, Новгороде, Пскове и в других художествен-
ных центрах страны.
Принимали и мастеров-иностранцев — голландцев, немцев, по-
ляков, армян, греков. В Оружейной палате наряду с кадровыми
(«жалованными») мастерами использовались в случаях крупных
художественных работ «городовые» иконописцы, выполнявшие
свою работу в порядке феодальной государственной повинности.
Многочисленные челобитные об увольнении от выполнения повин-
ности, хранящиеся в архиве Оружейной палаты, и постоянные са-
мовольные побеги с работ наглядно свидетельствуют о тяжелом
«разорительном», положении «городовых» иконописцев. Во главе
Оружейной палаты, которая была по существу первой русской
академией художеств, с 1654 г. стоял образованный человек —
боярин Богдан Матвеевич Хитрово. Сам Ушаков возглавлял худо-
жественные дела, определял квалификацию мастеров и соответ-
ственно разницу жалованья, выступал в роли эксперта создавав-
шихся в палате художественных произведений, много времени
уделял педагогической работе и подготовке кадров.
Многочисленные иконы Симона Ушакова несут на себе глубо-
кую печать нового художественного направления, вызывавшего
бурные протесты у представителей консервативного крыла москов-
ского общества. Несомненно, ближайшим образом к самому Си-
мону Ушакову мвгут быть отнесены слова протопопа Аввакума,
ярого противника нового художественного направления:
« . . . пишут Спасов образ Еммануила, лице одутловато, уста чер-
вонная, власы кудрявые, руки и мышцы толстые, персты наду-
тые, тако же и у ног бедры толстые и весь яко немчин брюхат
и толст учинен, лишо сабли той и при бедре не писано. А то все
писано по плотскому умыслу, понеже сами еретицы возлюбиша
толстоту плотскую и опровергоша долу горняя». В наследии Уша-
кова немало гравюр, в которых порой сказывается влияние
западноевропейского искусства. Следует сказать, что реалистиче-
ские тенденции московского искусства конца X V I I в. укрепля-
лись и подчеркивались сильным воздействием западноевропей-
ского, в частности голландского и фламандского, искусства. Оно
проникало в Московскую Русь как через импорт западноевропей-
ских художественных произведений, главным образом гравюр,
так и благодаря работе приезжих западноевропейских мастеров
в Оружейной палате.
172
 Симон Ушаков.
Нерукотворный
Спас. 1678.

В X V I I в. в Москве возникли первые теоретические трактаты

по живописи, пропагандировавшие реалистические воззрения на
искусство. Художник Иосиф Владимиров в трактате об иконопи-
сании защищал новшества в искусстве и был сторонником правди-
вого, жизненного, а не «темновидного» изображения лиц святых.
Более последовательно и широко сформулировал новые эстетиче-
ские взгляды сам Симон Ушаков в трактате «Слово к любителям
иконописания».
Памятники прикладного искусства X V I I в. отмечены большой
живописностью и пестротой. Для них характерно создание разно-
образных технических приемов для украшения вещи — чекана, по-
крывающего большие плоскости мелким растительным орнамен-
том, эмали со сканью, обилие драгоценных камней и жемчуга.
Со второй половины X V I I в. при Оружейной палате сосредото-
чивается огромное количество мастеров — ювелиров самых разно-
образных специальностей — золотых дел мастеров, эмальеров (фи-
нифтянников), сканных, чеканных дел мастеров и др. Мастера
были собраны из многих русских городов, наряду с ними большое
количество мастеров было выписано как из Западной Европы, так
и с Востока. Иностранные мастера обогатили новым опытом мест-
173
ных мастеров. Излюбленнейшим приемом, перенятым у греков,
стало украшение вещей «на царегородское дело», т. е. появились
вещи, осыпанные камнями, плоско граненными и глубоко встав-
ленными в гнезда, часто обработанными в виде трилистников.
Западные мастера и их русские ученики создавали также вещи,
украшенные пышным высоким барочным орнаментом из тюльпа-
нов и других крупных цветов. Серебряная посуда украшалась
тончайшими черневыми узорами. Яркая прозрачная финифть,
живописная финифть по золоту в сочетании с обилием драгоцен-
ных камней придают вещам необычайную роскошь. Оружейная
палата в Кремле до настоящего времени является богатейшей со-
кровищницей, хранящей оружие, одежды, посуду и прочие памят-
ники эпохи первых Романовых, богато украшенные драгоценно-
стями.
Своеобразная отрасль ювелирного искусства развилась
в районе Вологды—Сольвычегодска. Это производство серебря-
ной светской и церковной утвари, чаш, чарок, коробочек, флако-
нов, медальонов, переплетов книг и пр., расписанных по белой
финифти цветами, животными, личинами и т. п., с сильным за-
падным налетом благодаря знакомству с западными гравюрами,
в том числе с Библией Пискатора.
 Г Л А В А П Я Т А Я

XVIII век

П ервая четверть X V I I I в. в экономи-

ческом, политическом и культурном
развитии России должна рассматриваться как переломная эпоха.
Она открыла собой новый этап в истории нашей страны.
Благодаря успешно закончившейся Северной войне Россия
получила доступ к берегам Балтийского моря. Крупные пере-
мены произошли в организации государственного аппарата. Были
созданы регулярная армия и военный флот. Возникли новые про-
мышленные предприятия, масштабы которых далеко оставляют
за собой предприятия Московской Руси. Значительные сдвиги
произошли в области культуры: в науке, литературе, искусстве,
в народном просвещении. В сравнительно еще узком кругу про-
свещенных людей, в основном дворян, стал намечаться процесс
формирования нового человека с новым общественным сознанием,
с новыми, более широкими материальными и духовными запро-
сами.
Реформы Петра I не имели систематического плана, разрабо-
танного в каких-либо определенных формах. Проводя их, Петр I
чаще всего имел в виду практические цели, возникавшие в ходе
строительства обновляемого государства. Но отсюда не следует,
что деятельность Петра I не имела никаких идей, объединявших
ее в единое целое и постепенно раскрывавшихся в практике управле-
ния государством. Напротив, можно без труда уловить наличие
проблем, особенно занимавших общественно-политическое созна-
ние людей первой четверти X V I I I в. и сообщавших реформам
единую политическую направленность. Главнейшие из этих проб-
лем — преодоление отсталости России и организация абсолю-
тистского государства.
Проблема преодоления отсталости России получила распро-
странение в сознании передовых кругов московского общества
еще в прошлом веке. Среди просвещенных людей X V I I в. не
раз высказывалась мысль о необходимости бороться с отста-
лостью Московской Руси путем проведения ряда экономических,
политических и культурных реформ.
775
 Стремление занять подобающее силе и величию России место
среди других государств сказывается в словах и делах некото-
рых государственных деятелей второй половины X V I I в. Среди
них прежде всего нужно назвать князя В. В. Голицына. Русские
и иностранные современники называют Голицына одним из за-
мечательнейших людей России и приводят обширную программу
реформ, выработанную им. Деятельность Артамона Матвеева,
А. Л. Ордин-Нащокина, Симеона Полоцкого, Сильвестра Мед-
ведева показала, что Голицын не был одинок в своих планах.
Люди петровского времени не просто подхватили у своих
предшественников идею необходимости реформ. Они значительно
расширили их масштабы, обогатили их содержание и сообщили
им ту универсальность, которая составляет самое примечатель-
ное в реформаторской деятельности петровского правительства.
Петр в своих письмах, указах, поручениях, даже в отдельных
высказываниях четко намечал, что нужно сделать, чтобы бороться
с отсталостью России, и с чего надо начинать.
Необходимость преобразований признавали люди разных со-
циальных слоев. С проектами реформ выступали боярин князь
Б. И. Куракин, граф А . А. Матвеев, стольник П. А . Толстой,
приближенный царя Ф . С. Салтыков, «прибыльщик» из холопов
А . А . Курбатов, крестьянский сын И. Т . Посошков. Глубокая
заинтересованность в материальном и духовном развитии страны
заставляла их, как и других передовых людей, с горечью конста-
тировать отставание России от стран Западной Европы, в кото-
рых они видели пример, достойный изучения. Однако они счи-
тали допустимыми только такие преобразования, которые не
меняли бы национальной основы политики и культуры страны,
поэтому заимствования из Западной Европы мыслились не как ме-
ханическое перенесение в Россию чужих законов и обычаев, а как
критическая переработка их применительно к национальным осо-
бенностям России. Это положение не исключало наличия в дво-
рянской среде группы людей, отнюдь не занимавших ведущего
положения в политике и культуре, которые слепо поклонялись
Западной Европе и считали ее для себя образцом.
Другая из господствовавших проблем общественного созна-
ния— организация абсолютистского государства — нашла себе
выражение в многочисленных и разнообразных документах пе-
тровского времени.
Наиболее выпукло идея абсолютистского государства изло-
жена была публицистом и проповедником петровского времени
Феофаном Прокоповичем (1681—1736). В своем трактате
«Правда воли монаршей», Прокопович определяет государствен-
ную власть как такую, которой «по бозе больше нет». Она со-
средоточивает в себе все функции государственного управления —
административные, судебные и законодательные. Носителем вер-
ховной власти в самодержавном государстве является монарх,
176
Важнейшие заботы монарха состоят в охране правосудия, укреп-
лении военной мощи государства и распространении просвеще-
ния.
Эти идеи, вызванные к жизни реальными потребностями по-
литики петровской эпохи, оформились под влиянием крупней-
ших представителей школы естественного права — Г. Гроция,
Т . Гоббса и С. Пуфендорфа. В согласии с нормами естествен-
ного права Прокопович стремится обосновать свои положения
ссылкой на «здравый разум человеческий», которому не нужно
доказывать того, что очевидно само собой. Рационалистические
мотивы в миросозерцании Прокоповича являют в нем человека,
стоящего на уровне современной ему философской мысли, хотя
он и не окончательно отказался от богословской точки зрения.
Идея абсолютистского государства содержалась и в со-
циально-политических проектах А . А . Курбатова, К . Н . Зотова,
И. Т . Посошкова. Очень интересны, в частности, проекты
И. Т . Посошкова (1652—1726). В своей «Книге о скудости и бо-
гатстве» этот талантливый публицист не раз указывал, что основ-
ной задачей государства является забота об общем благе. Он был
убежден, что самодержавный монарх наилучшим образом осуще-
ствляет эту задачу. Самодержец, выполняя свою задачу, стано-
вится богоподобным.
Сам Петр при всяком удобном случае пропагандировал абсо-
лютистские принципы. Каждый его закон — это практическое осу-
ществление теории абсолютизма. Закон, по мысли Петра, должен
не только направлять жизнь государства, но и воспитывать лю-
дей. В деле законодательства нет мелочей: все распоряжения, исхо-
дящие от власти, целесообразны, потому что они осуществляют
идею общего блага.
Идея абсолютистского государства имела в определенных кру-
гах дворянства тем большее распространение, чем сильнее росло
народное движение и резче проявлялся в среде реакционного
боярства и духовенства протест против политики Петра.
В стране то и дело вспыхивали восстания разоренного и обездо-
ленного народа, из которых самым значительным было восста-
ние Булавина. Что же касается боярства и духовенства, то обе
эти социальные группы с самого начала царствования Петра вы-
ступали против его реформ. Борьба постепенно нарастала и при-
вела, как известно, к организации заговора против Петра во
главе с царевичем Алексеем. При такой напряженной внутренней
обстановке, сложность которой усиливалась огромными тяготами
Северной войны, было как нельзя более естественно обосновать
и разработать в среде господствующего класса теорию абсолю-
тистского государства, обладающего безграничными средствами
подавления.
Проблема преодоления отсталости России и проблема абсо-
лютистского государства выдвинули перед правительственными
Очерк история культуры JJJ
и общественными кругами ряд практических задач. Нужно было
проводить в жизнь разнообразные политические, экономические,
культурные мероприятия. Широкая реформаторская деятельность,
предпринятая петровским правительством и энергично поддержан-
ная частью дворянства, привела к важным изменениям в культуре
Русского государства.
Главнейшей практической задачей в области культурного
строительства было распространение просвещения. «Поднять Рос-
сию,— выражаясь словами канцлера графа Головкина, — из
тьмы неведения на феатр славы всего света» было невозможно
без образованных политических, дипломатических, военных дея-
телей, без квалифицированных техников и инженеров, без врачей
и учителей, для которых программа и методы преподавания
Московской Руси отошли в область безвозвратно минувшего
прошлого.
Так как образованных людей недоставало, пришлось пойти
на привлечение в Россию иностранцев. Приглашая иноземцев
в Россию, Петр требовал от них не только выполнения поручен-
ной им работы, но и обучения своей специальности русских людей.
Но такой метод обучения не удовлетворял потребности в образо-
ванных специалистах. Необходимо было организовать в России сеть
учебных заведений.
Задачи преобразования страны вызывали необходимость осно-
вания в первую очередь профессионально-технических школ.
Одной из наиболее значительных школ, созданных при Петре,
была основанная в 1701 г. в Москвё Навигацкая школа, или
Школа математических и навигацких наук, как она официально
называлась. Ученики школы изучали арифметику, геометрию,
тригонометрию, навигацию, астрономию. Малоподготовленные обу-
чались предварительно русской грамоте. Опыт основания школы
в столице оказался удачным: через некоторое время такие школы
были заведены в Новгороде, Нарве, Ревеле. Но их одних было
мало. Ф л о т требовал высококвалифицированных специалистов, и
Петр издает распоряжение о переводе старших классов Навигац-
кой школы в Петербург (из них впоследствии была образована
Морская академия). Одновременно с военно-морскими учебными
заведениями положено было начало и военно-сухопутным. В Москве
открылись Артиллерийская и Инженерная школы. Для окончив-
ших Инженерную школу в Петербурге была устроена, наподобие
Морской академии, Инженерная рота. В Москве открылись пер-
вые в России не только военные, но и гражданские профессиональ-
ные учебные заведения. Здесь начала действовать Медицинская
школа. На Петровском заводе (в Карелии) возникла техническая
школа, подготавливавшая мастеров для казенных металлургических
заводов. Своеобразной школой была деятельность А . К. Нартова
(1680—1756), обучившего множество людей искусству конструиро-
вания различных станков и других механизмов. Станки Нартова,

178
 Петр I. Деталь скульптуры М. М. Антокольского.
1872.

в частности токарные, являлись в то время новинкой и для евро-

пейской техники.
При Посольском приказе открылась школа для обучения ино-
странным языкам. Позднее Петр приказал «учинить школу, где
учить подьячих их делу». Так возникла Школа канцелярских
служителей. Для подготовки образованных духовных лиц велено
было «поповским и дьяконовым детям» учиться в Славяно-греко-
латинской академии, превратившейся в высшее богословское учеб-
ное заведение. Начальное духовное образование давалось в епар-
хиальных школах, которые служили рассадниками не только про-
фессионального духовного, но и общего образования.
Одной из самых трудных задач было снабжение школ учеб-
ными пособиями. В подавляющем большинстве учебники перево-
дились с иностранных языков. Целым событием явился выход
в свет в 1703 г. оригинального русского учебника по математике,
составленного Леонтием Магницким и служившего долгие годы
основным учебным пособием в школах самых разнообразных ти-
12* 179
пов. Д л я обучения медицине учебников не было вовсе, И Й МеДЙ^
цинском училище ученики вели записи под диктовку преподава-
телей. Н е хватало карт, чертежных инструментов, школьные
помещения были оборудованы плохо. Учащиеся поступали
в школы далеко не всегда с охотой, и Петру порой приходилось
верстать молодых людей в ученики, подобно тому как он верстал
в солдаты и матросы. Дисциплина среди учащихся в новых шко-
лах поддерживалась суровыми средствами. Несмотря на эти труд-
ности, школьное дело подвигалось вперед. Понемногу количество
желающих поступить в школы росло. Сотни молодых людей
успешно оканчивали их и, став квалифицированными специали-
стами, вливались в ряды армии и флота. Ученики Навигацкой
школы принимали участие в географических экспедициях в самые
отдаленные местности России, составляли карты для первого пол-
ного атласа России, изданного И. К. Кириловым, также воспи-
танником этой школы. Морская академия дала таких крупных
деятелей, как адмирал С. И. Мордвинов, гидрограф А . И. На-
гаев, спутник Беринга А . И. Чириков и др.
О с т р а я нужда в квалифицированных кадрах заставила не ог-
раничивать состав учащихся выходцами из привилегированных
сословий. Такие исключения в пользу выходцев из народа были
сделаны при основании Навигацкой, Инженерной, Артиллерий-
ской школ. Н е было сословных ограничений при приеме в Ме-
дицинское училище. Только Морская академия с самого начала
ее учреждения стала дворянским учебным заведением. Другие
профессиональные школы петровского времени не сразу преврати-
лись в дворянские, это произошло уже после смерти Петра, в пе-
риод расцвета дворянских привилегий.
З а д а ч а распространения просвещения не могла быть исчер-
пана заботами о создании профессиональных кадров. Необходимо
было принять меры к расширению общего образования. В этом
отношении петровское правительство использовало опыт органи-
зации школьного обучения в Московской Руси, хотя внесло нов-
шества в его программу.
В 1715 г. велено было послать из числа лиц, окончивших H a -
вигацкую школу, по два человека в каждую губернию в качестве
учителей начальных школ — «цифирных», как они назывались
в петровские времена. Школы предназначались для обучения
детей всех сословий ( в 1716 г. дворянам поступать в цифирные
школы было запрещено, чтобы лишить их возможности укло-
няться от поступления в профессиональные школы). Богослов-
ский элемент занимал в них более скромное место, чем в школах
Московской Руси. В программе, кроме чтения и письма, значи-
тельное место уделялось арифметике и геометрии. Математиче-
ский уклон начальных школ явился, видимо, результатом убежде-
ния Петра в первостепенной важности для начального образова-
ния знания точных наук. К концу царствования Петра было
180
 к

открыто 42 цифирных школы, в которых обучалось почти 2 тыс.

человек. После смерти Петра эти школы стали пустеть и к сере-
дине века совершенно захирели. Цифирные школы вместе с епар-
хиальными являли собой первую ступень общего образования.
Организация среднего и высшего образования была тесно свя-
зана с основанием Академии наук.
При переговорах Петра с русскими и иностранными государ-
ственными деятелями об организации Академии длительное
время оставалось неясным, будет ли Академия наук научно-иссле-
довательским учреждением или высшим учебным заведением.
В результате Петр остановился на мысли превратить Академию
в учреждение, обладающее обеими этими функциями. В 1724 г.
Академия наук официально начала свое существование. Но про-
шло около двух лет прежде, чем она стала фактически действую-
щим научным учреждением России (это произошло в конце
1725 г., уже после смерти Петра). В состав Академии входили
собственно Академия (она выполняла научно-исследовательские
задачи), Университет и Гимназия. Собственно Академия дели-
лась на три класса: математический, физический и гуманитарный;
в состав трех классов входило одиннадцать кафедр: математики,
химии, анатомии, истории, красноречия и др. Среди академиков
не было ни одного русского ученого. Правительство Петра, пола-
гая, что русских кандидатов, достойных академического звания,
нет, решило произвести первый набор академиков за границей.
В действительности среди русских ученых были люди, достойные
занять академическое кресло в любой из европейских Академий
наук (например, географ И. К. Кирилов, знаток горного дела
и вместе с тем историк В. Н. Татищев и др.). Впрочем, монопо-
листическое положение иностранцев в Петербургской Академии
было через короткое время нарушено, а с начала работы в Ака-
демии М. В. Ломоносова проблема создания национальных кад-
ров русских ученых постепенно теряла свою прежнюю остроту.
Когда разрабатывались планы основания Академии, не была
забыта организация педагогической деятельности приглашаемых
академиков. Им, кроме исследовательской работы, вменялось
в обязанность читать лекции студентам Университета, учреждае-
мого при Академии, а также разрешалось иметь частные поруче-
ния, т. е. вести занятия с частными лицами. Студенты Универси-
тета в свою очередь обучали учеников Гимназии, также учре-
ждаемой при Академии.
В период подготовки к открытию Академии Петру пришлось
совещаться о планах развития научной жизни в стране со мно-
гими лицами. Не у всех его собеседников эти планы встречали
понимание и поддержку. Так, В. Н. Татищев высказался против
учреждения Академии. В разговоре с Петром, происходившем
в 1724 г., т. е. когда почти все уже было готово к открытию Ака-
демии, он заявил: «Без нижних школ Академия оная с великим

181
р а с х о д о м будет бесполезна». Если так рассуждал один из п р о с в е -
щеннейших людей своего времени, то легко себе представить, как
мало встречала сочувствия в окружении Петра эта реформа.
Развитие науки в России в первой четверти X V I I I в. и по-
стоянное соприкосновение с наукой в практической деятельности
убедили Петра в том, что основание Академии в стране, почти
поголовно неграмотной, не фантазия, не прожектерство, а реаль-
ная политика. К началу X V i I I в. Россия имела немало заслуг
в различных областях науки.
В 1716 г. была организована экспедиция А. Бековича-Черкас-
ского в Среднюю Азию, в 1720 г. начал свое исследование Си-
бири данцигский врач Д. Г. Мессершмидт, в 1725 г. отправилась
в путь так называемая Первая Камчатская экспедиция, руководи-
мая В. Берингом. В самом начале X V I I I в. производились геоде-
зические съемки Азовского, Черного и Балтийского морей.
Приобрели чрезвычайную значимость вопросы истории России.
Осмысление всех перемен в положении России вызвало настойчи-
вые стремления к изучению прошлого страны. Особый указ пред-
писывал посылать в монастыри сведущих лиц для поисков истори-
ческих книг и древних рукописей. Некоторые авторы напечатали
книги, которые могут быть квалифицированы как достижения
исторической науки того времени. Таковы были труды по истории
России, написанные П. П. Шафировым, К. И. Крюйсом, А. В. Ма-
каровым, Феофаном Прокоповичем и др.
В широких размерах производились астрономические наблю-
дения.
Геологическая разведка петровских времен привела к имев-
шим большое научное значение открытиям новых полезных иско-
паемых. Много открытий и изобретений в области техники было
сделано в бурное петровское время. Заслужили известность такие
«умельцы», как М. В. Сидоров, Я. Батищев и особенно М. И. Сер-
дюков, автор проекта Вышневолоцкого канала, талантливый строи-
тель гидротехнических сооружений.
В развитии культуры в России видную роль сыграли два учре-
ждения, возникшие до основания Академии, но вскоре прочно
вошедшие в ее состав; это Кунсткамера и Библиотека. Кунсткамера
составилась из собранных различными способами коллекций: зоо-
логических, ботанических, антропологических, археологических
и др., из приборов, машин, предметов обихода и т. п. Так возник
первый музей. Посещавшие Кунсткамеру люди выражали восхи-
щение богатством ее коллекций и порядком их хранения. Петр
не только сам любил бывать в ней, но устраивал там приемы рус-
ских и иностранных гостей, очевидным образом стремясь популя-
ризовать этот музей.
В 1714 г. в Петербург из Москвы было перевезено хранив-
шееся там собрание печатных книг и рукописей. Сразу же после
основания Академии оно было передано в ее распоряжение. Так
182
 было положено начало Библиотеки Академии наук, существующей
по сей день.
Могучим средством распространения просвещения стала пе-
чать. З а период от введения в 1708 г. гражданского шрифта и
до 1725 г. было напечатано около 300 гражданских книг — огром-
ное количество по тем временам. В подавляющем большинстве
изданные книги являлись практическими руководствами по мате-
матике, военному делу, навигации, географии и т. д. Печатались
также публицистические и политические сочинения на темы, про-
пагандировать которые петровское правительство считало для себя
особо важным. Некоторые из выпущенных при Петре изданий
заняли видное место в истории русской книги, неоднократно пере-
издавались и приобрели большую популярность. К их числу при-
надлежат упоминавшаяся уже «Арифметика» Магницкого, «При-
клады, како пишутся комплементы разные», «Юности честное зер-
цало» и др.
В 1708 г. книги стали печататься новым, так называемым
гражданским шрифтом, пришедшим на смену церковному (кирил-
лице), которым печатались все книги до Петра. Новый шрифт
был по рисунку проще церковного, что делало замену последнего
вполне целесообразной. Введение нового шрифта подчеркивало
стремление оградить просвещение от церковного влияния. Первой
книгой, напечатанной новым шрифтом, была «Геометрия словенски
землемерие» (1708), выполненная на высоком уровне типограф-
ского искусства. Петр лично руководил организацией печатного
дела. Ни одна книга не печаталась без его личного распоряжения.
Он не желал выпускать из собственных рук не только верховного
руководства книгопечатанием, но и повседневного наблюдения за
ним. Цензура печатаемых гражданских изданий также принадле-
жала царю. Духовные сочинения цензуровались Синодом.
Событием огромного культурного значения было появление
в 1702—1703 г. первой в России печатной газеты. До этого вре-
мени существовала рукописная газета «Куранты», имевшая хо-
ждение при дворе. Содержание ее составляла крайне сжатая
информация о разных событиях государственной, дипломатиче-
ской, экономической жизни. Почти все эти сведения заимствова-
лись из иностранных газет. «Ведомости» были прямым продолже-
нием «Курантов». Они заключали в себе столь же сжато изложен-
ный информационный материал о самых разнообразных событиях
русской и иностранной жизни. Читатели газеты узнавали об уве-
личении населения Москвы, о количестве учеников в Штурманской
школе, о приходе в только что основанный Петербург иностранных
судов, о постройке Ладожского канала и т. п. Много внимания
уделялось сообщениям о ходе Северной войны.
Материалом для «Ведомостей» служили официальные доку-
менты (например, донесения послов, реляции с театра военных
действий и т. п.), сведения, полученные частными лицами, и, более
783
всего, иностранные газеты. Некоторые начальные номера просмат-
ривал и правил сам Петр. Редактором же был Федор Поликар-
пов — руководитель Печатного двора в Москве. «Ведомости» печа-
тались неодинаковым тиражом: от нескольких десятков до не-
скольких тысяч. Газета в первое время печаталась в Москве, затем
в Москве и Петербурге. Прошло более двух десятков лет, прежде
чем, сменив несколько титулов, она стала называться «Санкт-Пе-
тербургскими ведомостями». Первый русский печатный периоди-
ческий орган повышал культурный уровень человека петровского
времени, вовлекал его в круг государственных и общественных ин-
тересов.
Книги, изданные в первой четверти X V I I I в., были не только
напечатаны новым шрифтом — они были написаны новым языком.
Язык петровского времени претерпел сильные изменения. В него
влилось множество немецких, голландских, французских, польских,
итальянских и других слов. Русский язык запестрел такими сло-
вами, как «виктория», «баталия», «фортеция», «кавалер», «пат-
риот», «визит», «навигация», «шкипер», «бриг», «гавань», «аван-
тажный», «деликатный» и т. д. Особенно много новых слов дает
научная и техническая терминология: физика, география, химия,
бастион, каюта, фарватер и др.
Приток новых слов, в числе которых было много иностранных,
привел к засорению языка дворянства и особенно придворных
кругов чужеродными терминами. В языке городских жителей, осо-
бенно чиновного люда, также появилось много слов, происхожде-
ние которых можно объяснить только модой. Эти слова были за-
несены в русский язык иноземным влиянием, побыли в нем корот-
кое время в качестве чужеродных элементов и бесследно исчезли,
будучи выброшенными из разговорной и литературной речи.
Язык светской художественной литературы в петровскую эпоху
утрачивает присущий ему раньше церковный элемент. Язык госу-
дарства обособляется от языка церкви. Это явление отражало
тенденцию к освобождению жизни государства от всепроникаю-
щего влияния церкви. Передовые люди петровского времени выра-
батывали новое мировоззрение, в котором религиозные элементы
занимали меньшее место, чем в Московской Руси.
Это новое мировоззрение рождалось в острой борьбе с против-
никами реформ. «Местоблюститель патриаршьего престола» Стефан
Яворский сурово осуждал в своих проповедях нововведения в быту
(ассамблеи, танцы), распространение светского образования и т. д.
Полную поддержку зато дело Петра I находило в проповедях
другого видного деятеля церкви — Феофана Прокоповича. Именно
Феофан Прокопович стоял во главе передовых литераторов и пуб-
лицистов. Он выступал в защиту учения Коперника, горячо рато-
вал за распространение светской культуры. Его «трагедокомедия»
«Владимир» была первой пьесой, написанной на национально-исто-
рический сюжет; она обличала религиозный фанатизм и славил^
184
борьбу Петра с косностью старого быта. Лирические вирши fipd-
коповича и особенно его публицистические проповеди с разговор-
ными оборотами речи, обращенными прямо к слушателям, с вопро-
сами к ним, производили впечатление своей смелой новизной.
Надолго стало образцом политического красноречия знаменитое
«Слово на погребение Петра Великого».
В художественном творчестве эпохи были отражены новые
чувства и мысли людей. Широкую известность приобрела «Гисто-
рия о российском матросе Василии Кориотском», ставшая одной
из самых читаемых книг. Герой ее, дворянин-матрос, претерпевает
множество несчастий и приключений, но благодаря уму, храб-
рости, силе характера побеждает все препятствия и достигает
славы и могущества. Читателям повести внушалась мысль, что ум,
воля, знания, предприимчивость обеспечивают человеку жизненный
успех.
Чрезвычайное распространение в литературе первых десятиле-
тий X V I I I «в. получили любовные стихи, в допетровской Руси
почти не существовавшие. Знание любовных стихов (авторы кото-
рых большею частью неизвестны) и даже умение их сочинять были
признаком той «галантности», какая пришла в Московскую Русь
вместе с париком, танцами, иностранными словами и прочими за-
имствованиями из Западной Европы. Вместе с тем успех любов-
ной лирики означал борьбу за освобождение литературы от цер-
ковного влияния. Тема любви раскрывала интимно-лирическую
сторону жизни человека, до того считавшуюся, как учила церковь,
греховной.
Господствующие в общественном сознании идеи петровского
времени нашли отражение не только в произведениях письменной
литературы. Сознание человека, борющегося с обветшалыми кано-
нами церковно-схоластической идеологии и умеющего чувствовать
новое, ясно видно в народном творчестве. Во многих преданиях
о Петре он изображается энергичным, настойчивым, трудолюби-
вым человеком, подчеркивается его пренебрежение к стародавним
правилам и обычаям, готовность разделить с народом ратные
труды.
Однако не все произведения народного творчества заключали
в себе апологию Петра. Были созданы песни, содержавшие много
горьких слов по адресу царя. Авторы этих песен обвиняли царя
в закрепощении «гулящих людей», в непереносимых тяготах сол-
датской службы, в обременении народа земляными и всякими
другими работами. В некоторых песнях можно увидеть сочувствие
народным восстаниям, особенно булавинскому.
Булавинское восстание послужило причиной появления произ-
ведений, исходивших из самых глубин народных, — «прелестных
писем» руководителей восстания. Одним из наиболее впечатляю-
щих документов булавинского восстания было «прелестное письмо»
атамана Никиты Голого в русские города, села и деревни к «доб-
185
 Преображенская
церковь погоста
Кижи. 1714.

рым начальным», торговым и черным людям. « А нам до черни

дела нет, — читаем мы в письме, — нам дело до бояр и которые
неправду делают. А вы, голотьва и вси, идите изо всех городов,
конные и пешие, нагие и босые, идите, не опасайтеся, будут вам
кони и ружье и платье и денежное жалованье».
Откровенной ненавистью к Петру были проникнуты произве-
дения старообрядческой литературы. Правительство Петра спра-
ведливо видело в старообрядчестве протест против абсолютист-
ского государства. Религиозная оболочка, прикрывавшая этот про-
тест, не вводила Петра в заблуждение по поводу истинного смысла
борьбы за старый церковный обряд, и он жестоко преследовал
раскольников. Взаимная вражда достигла такого накала, что сто-
ронники «старой» веры провозгласили царя антихристом и ши-
роко пропагандировали это положение.
В редких случаях правительство Петра находило поддержку
среди старообрядцев. В таких случаях оно прекращало открытое
преследование их, между ними устанавливалось сотрудничество.
В числе старообрядческих общин, поддерживавших Петра, в пер-
вую очередь должна быть названа Выговская пустынь на реке
186
Выге в Прионежье. Это была крупная община, экономически силь-
ная, культурно развитая, связанная деловыми сношениями с мно-
гими районами страны.

* * &

Одной из крупнейших реформ Петра было основание Петер-

бурга. Возникнув в огне войны и поначалу не имея никакого иного
значения, кроме чисто военного, крепость на берегу Невы быстро
приобрела вид города-порта. Почти одновременно с началом его
строительства у Петра родилось решение о переносе в Петербург
столицы государства.
Москва была оплотом тех сил, которые противостояли рефор-
маторским планам молодого царя. Это обстоятельство укрепляло
решение Петра лишить Москву того политического значения, ка-
кое она имела в качестве столицы государства. Стремление Петра
добиться превращения России в морскую державу определяло его
намерение основать новую столицу у моря. Перенесение столицы
в Петербург делало общение России с западноевропейскими госу-
дарствами более легким, а российское правительство получало воз-
можность быстрее и энергичнее воздействовать на ход дел
в Европе.
Внешний облик Петербурга должен был, по мысли Петра, ко-
ренным образом отличать его от Москвы. Широкие и прямые
улицы, возведение жилых зданий не в глубине дворов, а вдоль
улиц, применение в качестве основных строительных материалов
камня и кирпича, скульптурные украшения построек, городские
сады и парки — все это делало Петербург городом нового типа.
Французский архитектор Ж. Б. А. Леблон, приглашенный Пет-
ром в Россию, составил «Генеральный план» постройки Петербурга,
в котором было воплощено стремление царя возвести город, небы-
валый в истории мирового градостроительства. Но действитель-
ность оказалась сильнее планов царя и его романтического «гене-
рал-архитекта». Если бы они были осуществлены, пришлось бы
слишком много ломать в Петербурге, уже довольно значительно
разросшемся ко времени окончания работы Леблона над проектом.
Поэтому Петр поставил во главе дела планировки города
П. М. Еропкина (1690-е—1740). Этот выдающийся градостроитель
явился автором плана застройки Петербурга, наметившего на мно-
гие десятилетия вперед вполне реальные пути развития города.
Еропкин, вместе с двумя другими архитекторами — М. Г. Земцо-
вым (1688—1743) и И. К. Коробовым (1700—1747)—много по-
трудился над планировкой Петербурга, с чуткостью подлинного
мастера предугадывая генеральную линию развития новой сто-
лицы.
В 1709 г. в Петербурге была учреждена Канцелярия строений
во главе с У. А. Сенявиным, руководившая всеми строительными
787
работами в городе. При Канцелярии была открыта школа, в ко-
торой преподавались начатки архитектурных знаний. Обучение
происходило в «командах», состоявших из учеников крупных архи-
текторов. Среди участников «команд» были выдающиеся русские
архитекторы П. М. Еропкин, И. К. Коробов, И. А. Мордвинов
и др. Работы этих зодчих, так же как и приглашенных из-за
границы Д. Трезини (1670-е—1734), И. С. Маттарнови и др.,
придали Петербургу облик новой европейской столицы.
Строительство новой столицы велось с невиданной прежде бы-
стротой, с подлинно государственным размахом. Возникали прежде
всего настоятельно необходимые постройки. Для обороны города —
Петропавловская крепость, для флота — Адмиралтейство, для тор-
говли — Гостиный двор, для управления — здание двенадцати кол-
легий. Архитектура Петербурга значительно отличалась от старого
московского зодчества. И все же, несмотря на иностранные влия-
ния и разнообразие архитектурных замыслов, в целом архитек-
тура города носила оригинальный русский облик.
Не была чужда, несмотря на новизну, эта архитектура и тра-
дициям московского зодчества. Возвышавшаяся над плоской дель-
той Невы и далеко видная с моря колокольня Петропавловского
собора своим образцом несомненно имела Меншикову башню
в Москве, построенную в 1704—1707 гг. по мотивам церкви По-
крова в Филях ( X V I I в.).
Большое внимание Петр уделял петербургским пригородам.
Едва только наметились очертания новой столицы, как около нее
появились Петергоф (Петродворец), Ораниенбаум (Ломоносов),
Царское Село (Пушкин). Петергоф, как и Ораниенбаум, а также
Царское Село, служили местом отдыха и развлечений. Особенное
внимание Петр уделял Петергофу. Именно ему принадлежала идея
создания замечательного художественного ансамбля. Парк у моря,
разбитый по всем правилам европейского садово-паркового искус-
ства, фонтаны, устройство которых составляло предмет особых
забот Петра, мебель и утварь дворцов — все это подчеркивало, что
новая резиденция при всей своей самобытности имеет прообразом
не подмосковные села, а регулярные загородные парки европей-
ских столиц, в частности Версаля.
Роль Петергофа в развитии русской архитектуры и садово-
паркового искусства исключительно велика. Он явился школой
для русских зодчих, продолжавших ,работать над оформлением
дворцов и парков. Вместе с тем Петергоф сыграл немалую роль
в общем культурном развитии русского общества, воспитывая
в нем художественный вкус и приучая его к новым формам обще-
ственного быта. Настоящим шедевром явилась планировка Ниж-
него сада Петергофа и композиция в нем каскадов и фонта-
нов. Над созданием петергофского ансамбля работали Леблон,
М. Г. Земцов, Т . Усов, И. Браунштейн и другие зодчие. Значи-
тельный вклад в строительство Петергофа внес К. Растрелли
188
(ок. 1675—1744)—выдающийся скульптор петровского времени,
чьи декоративные и портретные скульптуры положили начало
блестящему веку русского ваяния.
В создании произведений садово-паркового искусства прини-
мали участие прославленные художники, архитекторы, скульпторы.
Здесь работало и множество талантливых русских мастеров —
художников, резчиков, декораторов, позолотчиков, садовников.
Руками работных людей, мастеровых, солдат на пустынном бе-
регу Финского залива был создан замечательный парк с дворцами
и грандиозными фонтанами, превосходящими фонтаны Версаля.
В процессе строительства Петербурга и его пригородов сложи-
лись характерные особенности того архитектурного стиля, кото-
рый получил условное обозначение «петровского барокко». Его
своеобразие заключалось в наличии простоты, диктуемой практи-
ческой целеустремленностью строительства, в соблюдении ансамб-
левого принципа. Простота и четкость архитектуры петровского
времени сочетались с живописностью и красочностью допетровской
архитектуры.
Просвещенный житель Петербурга петровского времени обычно
принадлежал к дворянскому сословию. Он учился во вновь заве-
денных школах, читал русские и иностранные книги, знакомясь
с мировой историей и литературой, читал газету, издававшуюся
в Петербурге, посещал Кунсткамеру. Он вел разговоры на лите-
ратурные, научные и политические темы.
Возникла новая форма общения людей друг с другом. Н а ассам-
блеях, маскарадах, в театре, на приемах иностранных гостей,
на смотрах флота и других праздниках участники их насчитыва-
лись сотнями и даже тысячами. Эти праздники нарушали сослов-
ную замкнутость, являвшуюся непреложным законом Московской
Руси. В Петербурге петровского времени в дворянский круг вхо-
дили люди, не имевшие доселе туда доступа. Так создавалась та
«людскость», которая составляет характернейшую черту петербург-
ского быта петровского времени. Впоследствии от этого «демокра-
тизма» в быту не осталось и следа: по мере укрепления дворянской
империи дворянство вырабатывало тысячи всевозможных санкций
и запрещений, которые создали придворный и светский этикет и
изгнали из общественного быта присущую ему в петровское время
простоту.
Изменение общественного сознания даже передовых людей
петровского времени происходило далеко не сразу и не без серьез-
ных трудностей. В сознании, а следовательно, и в быту остава-
лось еще много от старины в ее наиболее отсталых формах.
При царском дворе в Петербурге пьянствовали, по-видимому, ни-
сколько не меньше, чем в старой Москве, и не проявляли никаких
тенденций к борьбе с этим укоренившимся издавна обычаем.
Драки и потасовка на праздниках и ассамблеях были обычным
делом. Грубые шутки и проказы, участником которых нередко
189
бывал сам царь, врывались в беседы на политические и научные
темы. От петровского времени сохранился красочный памятник —
«Юности честное зерцало». В правилах этого руководства «хоро-
шего тона» ярко отразились и те бытовые черты, какие остались
от прежнего времени.
Сказанное об изменении общественного сознания передовых
людей петровского времени и о переменах в связи с этим в быту
более всего относится к Петербургу. Если говорить о темпах
политической и культурной жизни, то они были ощутительно бо-
лее быстрыми в Петербурге, чем где бы то ни было в другом
месте. Но отсюда не следует, что те изменения, о которых идет
речь, нашли свое отражение в жизни только Петербурга. Новизна
форм политической и культурной жизни не прошла мимо Москвы
и провинции.
Внешний облик Москвы в петровские времена подвергся неко-
торым изменениям. В самом начале X V I I I в. в Москве были воз-
ведены постройки, знаменующие собой новый этап в развитии ее
архитектуры. В их числе были Лефортовский дворец, огромное
здание, предназначенное для приема полутора тысяч гостей, Ко-
медийная хоромина на Красной площади — первый публичный
театр, промышленные здания (Хамовный двор, Суконный двор),
на которых работали сотни работных людей, Арсенал в Кремле
и др. Одним из наиболее значительных архитектурных сооружений
Москвы петровского времени была церковь архангела Гавриила
(так называемая Меншикова башня), возведенная архитектором
И. П. Зарудным. Она явилась удачным образцом сочетания ста-
рых архитектурных традиций с новыми приемами строительного
искусства, вводившими светские элементы в русскую культуру.
Менее заметный след оставили мастера живописи. Среди рус-
ских художников-живописцев тогда было мало таких, какие
могли бы стать вровень с замечательными архитекторами и скульп-
торами.
Самыми известными художниками петровского времени были
Андрей Матвеев (1701—1739) и Иван Никитин (ок. 1690—1741).
Первый из них учился в Голландии, а затем руководил «живопис-
ной командой», созданной в Петербурге при Канцелярии строе-
ний. Наряду с портретами государственных деятелей он выпол-
нял много декоративных работ. Его автопортрет с женой отли-
чается теплотой чувства.
Талантливым живописцем, которым гордился Петр I, был
Никитин, учившийся в Италии. Прославился Никитин своими
портретами Петра I, а также некоторых вельмож. Особенными
достоинствами обладает так называемый портрет напольного гет-
мана, отличающийся глубокой психологической выразительностью.
Интерес к человеческой индивидуальности позволил ему избежать
всякой парадности, написать с мудрой простотой суровое лицо
мужественного военачальника.
190
 Своими луЧшймй работами Никитин и Матвеев предвещали бу-
дущие успехи реалистической портретной живописи. В начале
X V I I I в. зародилось и искусство гравюры. На гравюрах
А. Ф . Зубова запечатлены панорама тогдашнего Петербурга, ба-
талии Северной войны.
Замечательным событием в области культуры явилось откры-
тие первого в России публичного театра. Театральные представле-
ния были известны в Московской Руси. При Алексее Михайловиче
русские люди познакомились с одной из европейских трупп, да-
вавшей спектакли при дворе. Но в противоположность театру
Алексея Михайловича пьесы петровского театра были светского
содержания и стали достоянием гораздо более широкого круга
людей. В 1701 г. был заключен договор со странствующей труппой
Иогана Кунста, которая в следующем году стала давать в Москве
открытые спектакли. Указ Петра I разрешал «смотрящим всех
чинов людей российского народа и иноземцам ходить повольно и
свободно без всякого опасения» во вновь основанный театр.
Репертуар его состоял из иностранных пьес, исполнявшихся на
немецком языке, и русских, т. е. тех же иностранных, переведен-
ных и переработанных переводчиками Посольского приказа. Рус-
ские пьесы разыгрывались учениками Кунста, набранными «из рус-
ских робят, каких чинов сыщутся к тому делу удобных». Вскоре
после основания Петербурга театр был открыт и в новой столице.
На сцене театров шли такие пьесы, как «Сципион Африкан,
вождь римский», « О Баязете и Тамерлане» и др., представлявшие
собой переделки произведений немецких, итальянских и француз-
ских драматургов. Особый интерес вызывают постановки коме-
дий Мольера, из которых комедии « О докторе битом» («Лекарь
поневоле») и «Драгыя Смеяныя» («Смешные жеманницы») шли не
в переделанном виде, а в переводе с оригиналов. Переводные пьесы,
несмотря на неуклюжий язык и чуждую русскому зрителю тема-
тику, не прошли для него бесследно. Они прививали ему вкус
к театральной культуре, знакомили его с сюжетами легенд, став-
ших достоянием всего человечества.
Петр прекрасно понимал громадную культурно-просветитель-
ную роль театра, почему и старался всяческими мерами приохотить
к нему русских людей. Он видел в театре не только средство
развлечения, но и весьма действенный способ пропаганды. Пьесы
и интермедии, написанные по специальным заказам Петра и ста-
вившиеся не только в театре И. X . Кунста, но и в школьных теат-
рах Славяно-греко-латинской академии и Медицинской школы,
пропагандировали необходимость преобразований, просвещения,
поездок з а границу и т. д. Театр со времени Петра прочно вошел
в русский быт. Прошло несколько десятилетий, и в России по-
явился постоянный публичный театр с русскими актерами и рус-
ским репертуаром. Петровская эпоха подготовила это крупнейшее
явление в истории русской культуры.
7 91
 К концу первой четверти X V I I I в. Россия заняла прочное й
видное место среди европейских держав. Значительны были ее
успехи в культурном строительстве. Сохраняя лучшие националь-
ные традиции, страна увеличила свое культурное богатство, за-
вязав тесные связи с Западной Европой. Петровские реформы
укрепляли национальное самосознание русского народа, вселяли
в него уверенность в своих силах, заставляли его еще сильнее по-
чувствовать связь с родной землей, внушали мысль о необходи-
мости дальнейшей работы над развитием материальных и духов-
ных богатств своей страны.
Не только из дворянства и купечества, но порой из народной
среды выдвигались новые люди, вовлеченные в ту лихорадочную
работу, образцы которой показывал сам Петр. Это были прежде
всего прославленные «птенцы гнезда Петрова» — А . Д. Менши-
ков, Б. П. Шереметев, П. А . Толстой, Ф . Ю . Ромодановский,
А . А . Курбатов, Г. И. Головкин, Ф . М. Апраксин, П. И. Ягу-
жинский и многие, многие другие. А рядом с ними шли люди
менее знатные, но несравненно более многочисленные: офицеры,
солдаты, матросы, переводчики книг, учителя, врачи, художники,
многие имена которых остались неизвестными, но которые несли
на себе всю тяжесть повседневной работы.
Наиболее выдающиеся деятели петровского времени были про-
никнуты идеей служения родине. «Пещись о пользе государства»,
«трудиться о пользе и прибытке общем» — в таких словах форму-
лировал Петр обязанность всех тех, кого он облекал властью.
Одним из примечательных свойств Петра была его неиссякае-
мая активность. Глубокое удивление русских людей вызывало его
появление с топором или кузнечным молотом в руках на корабель-
ной верфи, участие его в строительстве Петербурга, непосред-
ственное общение с работными людьми, солдатами, матросами,
от которых он всегда был готов чему-нибудь поучиться.
«Вечный работник» — под этим пушкинским определением под-
писались бы и современники Петра. Преодолевая косность,
а иногда и активное сопротивление людей, живших еще старыми
представлениями, он постоянно понукал их к работе, напоминая
им о строгих взысканиях за всякую «оплошку». В одном из ука-
зов 1722 г., например, царь требовал точного и неуклонного вы-
полнения законов всеми государственными учреждениями. Закан-
чивался этот указ такими строками: «Буде же кто сей наш указ
преступит под какою отговоркою ни есть . . . тот . . . казнен будет
•смертью без всякие пощады, и чтоб никто не надеялся ни на какие
свои заслуги, ежели в сию вину впадет». Отлично зная, что
у крутого нравом царя слово не расходится с делом, даже не
сочувствующие его делу люди старались приноровиться к новым
условиям и не отставать от заметно ускорившихся темпов жизни.
192
 Столь же характерным свойством Петра, также воспитанный
в нем эпохой, была смелость. Масштабы стоявших перед ним задач
и необходимость скорее увидеть свою страну преображенной тре-
бовали решительности. Нужно было действовать смело, напористо,
энергично. Петр так и поступал, не смущаясь неизбежными ошиб-
ками, многое делая наспех, грубо, нередко поступая не только су-
рово, но и как крепостник жестоко. По словам В. И. Ленина,
Петр не останавливался перед варварскими средствами борьбы
против варварства. 1 Многое ему пришлось изменять, дополнять,
исправлять, но он без колебаний шел на жертвы, не щадя ни себя,
ни других.
Смерть Петра вызвала в лагере противников его реформ не-
скрываемую радость. Петровская табель о рангах привела к ряду
изменений в структуре и составе дворянского сословия. Она влила
в него новых людей из купечества и даже крестьянства, добив-
шихся дворянского звания при продвижении по четырнадцатисту-
пенной лестнице чинов. Представители родовитой аристократии
все более неприязненно смотрели на появление в одном с ними со-
словии людей «без роду, без племени». Молодые питомцы Петра
угрожали оттеснить родовитых людей на задний план.
Для людей, скорбевших об утрате древнего благочестия при
Петре, Москва являлась воплощением любезной им старины.
Они не скрывали своего тяготения к старой столице и постоянно
подчеркивали глубокую неприязнь к Петербургу. При Петре II
реакционные деятели, в чьих руках находилась фактическая власть
в стране, рядом законодательных актов свели почти на нет зна-
чение Сената, ликвидировали введенное Петром I местное управ-
ление, забросили только что построенный Балтийский флот, огра-
ничили поездки русских людей за границу и неохотно разрешали
въезд в Россию иностранцам. Они проектировали перенос столицы
в Москву, куда уже переехал двор во главе с императором. Реак-
ция грозила гибелью значительной части петровского дела.
О том, какой остроты достигла борьба между сторонниками
обеих указанных тенденций, можно судить по деятельности таких
представителей общественно-политической мысли, как Феофана
Прокоповича, В. Н. Татищева (1686—1750) и А . Д. Кантемира
(1708—1744), которые образовали свой тесный кружок — так на-
зываемую «ученую дружину».
Сатира А . Д. Кантемира «Филарет и Евгений», написанная
в 1729 или в 1730 г., имела ясно выраженную антиаристократиче-
скую направленность. Острыми сатирическими красками изобра-
жен в ней дворянин, у которого нет ничего за душой, кроме знат-
ности рода, но притязания которого велики. Личная заслуга —
таков единственный, с точки зрения Кантемира и его едино-
мышленников, принцип, определяющий право человека занять то

1 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 36, стр. 301.

"13 Очерк истории культуры 193

 или иное Mecto на государственной службе. Этот принцип, Целиком
усвоенный из петровской табели о рангах, делал Кантемира и
его друзей убежденными противниками аристократической консти-
туции. Других форм государственного строя, кроме аристократиче-
ской конституции и абсолютной монархии, Кантемир и его друзья
не мыслили. Отрицая первую, они горячо поддерживали вторую.
Борьба между дворянскими группировками по вопросу о харак-
тере государственной власти наибольшей силы достигла при
вступлении на престол Анны Ивановны. Т а к называемые верхов-
ники требовали передачи власти верховному тайному совету, со-
ставленному из представителей высшей аристократии. «Ученая
дружина» не сумела сохранить в это время единства взглядов.
Феофан Прокопович и Кантемир выступили на стороне той части
шляхетства, которая требовала сохранить самодержавие в полной
неприкосновенности. Татищев же предлагал упразднить верхов-
ный тайный совет и настаивал на создании таких органов госу-
дарственного управления, которые ограничивали бы самодержав-
ную власть. Он высказывался в пользу двухпалатной системы,
широкого обсуждения законопроектов, выборности чиновничества
и т. д. Но Татищев, так же как и верховники, был опрокинут под-
нявшейся волной протеста, исходившего из широких кругов шля-
хетства, для которого лучшей конституцией было отсутствие вся-
кой конституции.
В середине века с выпадами против служилого дворянства,
угрожавшего поглотить истинно «благородных сынов отечества»,
выступал А . П. Сумароков.
Олигархические тенденции среди дворянской аристократии
с большой отчетливостью проявили себя и во второй половине
X V I I I в. В начале екатерининского царствования известный дип-
ломат граф Н . И. Панин составил проект учреждения Император-
ского совета. Протест рядового дворянства против панинской по-
пытки установить аристократическую конституцию определил ее
провал.
Видное место заняли в политической литературе X V I I I в. со-
" чинения князя М. М. Щербатова (1733—1790). Н е только совре-
менники, но и люди, жившие много позднее Щербатова, считали
его произведения, такие как « О повреждении нравов в России»,
образцами памфлетной литературы.
Утопический роман Щербатова «Путешествие в землю Офир-
скую» содержит резкую критику самодержавного государства.
В своих публицистических работах Щербатов обличал деспотизм,
произвол, угодничество, низкопоклонство и другие пороки, пыш-
ным цветом расцветшие при Екатерине. Н е щадил он в своих фи-
липпиках и царицы. Но предлагаемые им для исправления всех
этих зол средства сводились к очищению дворянского сословия
от разлагающих его элементов, к передаче руководства государст-
вом в руки родовитого дворянства.
194
 К концу X V I I I в. внутридворянская борьба значительно осла-
бевает, к началу же X I X в. сходит на нет. Дворянство консоли-
дируется, и внутриклассовые противоречия заметно ослабевают.
Это явление сопряжено с рядом причин. Среди них прежде всего
должен быть отмечен рост массового движения. Разлив крестьян-
ских волнений, а особенно восстание под предводительством
Емельяна Пугачева, явился грозным предостережением российским
душевладельцам, предостережением, заставившим их сплотиться
против общей опасности. Претензии на монопольное положение
каждой из борющихся сторон внутри дворянского сословия осла-
бели и в связи с тем, что «подлое происхождение» многих дворян
к концу века стало забываться и они прочно ассимилировались
с представителями древнейших родов.
Таковы были причины угасания в течение X V I I I в. той линии
общественно-политической борьбы, которая была намечена в пред-
шествующем изложении. С тем большей силой и разнообразием
отражалась в общественном сознании усиливавшаяся классовая
борьба.
К середине X V I I I в. крепостное право и самодержавие начали
заметно мешать дальнейшему развитию России. Чрезвычайное
усиление крепостнической эксплуатации вело за собой резкое ухуд-
шение экономического и правового положения крепостного населе-
ния. Росла коррупция помещичьего класса и правительственного
аппарата, источником жизни которых являлось крепостное право.
Притязания дворянства на присвоение львиной доли народного
дохода и распоряжение политическими судьбами государства не
могли не встретить неодобрения передовой интеллигенции. Ее пред-
ставители начинают борьбу с крепостничеством и самодержавием.
Политическая идеология передовой интеллигенции не была
едина. И з всех течений русской общественно-политической мысли
середины и второй половины X V I I I в. наиболее умеренным явля-
лось масонство. Масонство, как европейское, так и русское, вклю-
чало в себя несколько направлений. Но общей для всех масонских
организаций была пропаганда нравственного совершенствования.
Путь к такому совершенствованию масоны искали в религии, счи-
тая разум бессильным помочь человеку. Самосовершенствование
людей приведет их к созданию идеального государства, в котором
не будет ни сильных, ни слабых, ни богатых, ни бедных.
Несмотря На всю умеренность этой утопической программы и
то, что для Многих масонов туманная мистика их учения была
средством укрыться от острых социальных проблем, масонство
все же представляло собой некоторую оппозицию феодально-крепо-
стническому государству, так как в нем крылся протест против
уродливых форм крепостного права, продажности и произвола
чиновников, невежества и грубости нравов дворянской массы.
Отрицая способность духовенства очистить человека от греха, ма-
соны протестовали и против официальной церкви. Нет поэтому
13* 195
ничего удивительного в том, что царское правительство относи-
лось к масонству с подозрением, позднее перешедшим в преследо-
вание.
Враждебный характер по отношению к самодержавию и осо-
бенно к крепостничеству приняло течение общественно-политиче-
ской мысли, известное под названием просветительства. Русское
просветительство по содержанию и по времени своего возникнове-
ния совпадало с западноевропейским просветительством, которое
представляло собой идеологию передовой европейской буржуазии
середины X V I I I в. Французские просветители второй половины
X V I I I в. во главе с Вольтером, Руссо, Гольбахом, Гельвецием,
Дидро выступали с критикой основ феодального строя и католиче-
ской церкви. Свою задачу они полагали в том, чтобы просветить
широкие массы населения, развенчав в их глазах авторитет фео-
дальных институтов. В России просветительство отразило начав-
шийся кризис крепостного строя в середине X V I I I в. В русском
просветительстве не было столь резких выступлений против фео-
дально-крепостнических устоев, какие известны во французском
Просвещении. Русские просветители, за исключением Радищева,
изобличали язвы крепостничества в тонах, далеких от того гнев-
ного протеста и ядовитого сарказма, которые пронизывали произве-
дения французских философов и публицистов: кризис абсолютизма
во Франции, находившейся накануне революции, был значительно
сильнее, чем в России.
В борьбе против крепостничества русские просветители, выра-
батывая свою идеологию, часто обращались к Вольтеру. Одно из
направлений общественно-политического протеста в России против
крепостного государства получило даже название вольтерьянства.
Этим словом стали обозначать не только идейную близость к Воль-
теру, но и всякое выражение вольномыслия и недовольства обще-
ственно-политическим строем крепостнического государства.
У Вольтера были обширные личные связи с русскими людьми.
Некоторые из них занимали высокие посты. Начиная с 60-х годов
X V I I I в. стали появляться переводы Вольтера. Громадное количе-
ство его произведений распространялось в списках. Среди них
нередко встречались запрещенные цензурой. Возникали и распро-
странялись списки не только в Петербурге или Москве, но и
в провинциальных городах. З а годы царствования Екатерины,
одно время состоявшей в переписке со знаменитым фернейским
старцем, было переведено и напечатано около 60 сочинений Воль-
тера.
Не была, как казалось, чужда просветительских идей в первые
годы своего царствования и сама Екатерина, выступавшая побор-
ницей просвещения и «справедливости». Вряд ли, однако, можно
было высказывать просветительские идеи в более умеренной и
осторожной форме, чем это делала царица. Расточаемые ею ком-
плименты по адресу Вольтера, беседы с приезжавшим в Петербург
196
Дидро и т. д. — все это являлось не более как камуфляжем для
истинных, в действительности весьма консервативных, убеждений
русской императрицы. Советы Дидро ввести в России конституцию
и создать парламент парировались категорическим возражением
Екатерины, «знавшей», что русский народ не хочет свободы и
парламента.
Русские просветительские идеи пропагандировались кругами,
далекими от трона. Враждебность к крепостническому государству
проявлялась, в частности, в многочисленных сатирических жур-
налах 1769—1774 гг. Среди них по глубине и остроте сатиры на
первое место должны быть поставлены «Трутень» и «Живописец»,
издававшиеся Н. И. Новиковым (1744—1818). «Трутень» ратовал
за гуманное отношение дворян к крепостным, убеждая своих чи-
тателей, что крепостной такой же человек, как и его господин, и
что нельзя обращаться с ним, как со скотиной. «Трутень», яркими
красками изображая нищету крепостных людей, доказывал необхо-
димость признания за крестьянами права собственности. Смело на-
падал журнал Новикова на деспотизм, требуя обуздания неограни-
ченной власти. Наибольшее значение в сатирической журналистике
70-х годов имел «Живописец» — журнал, затрагивавший в острой
форме самые злободневные вопросы современности. В одном из
номеров «Живописца» был напечатан «Отрывок Путешествия в * * *
И * * * Т * * * » , приписываемый Радищеву (а иногда самому Нови-
кову). В «Отрывке» нарисована яркая картина нищеты и заби-
тости крепостной деревни.
Вообще же новиковские журналы, по справедливому замечанию
Добролюбова, «нападали не на принцип, не на основу зла, а только
на злоупотребления того, что в наших понятиях есть уже само
по себе зло». Тем не менее они сыграли большую роль в раз-
витии русской мысли, пролагая путь к революционному просвети-
тельству.
Новиков оставил яркий след в истории русской культуры не
только своими сатирическими журналами, но и книгоиздательской
деятельностью. Он оказал неоценимые услуги русскому просвеще-
нию, печатая и распространяя в качестве главы московской Типо-
графической компании сотни переводных и оригинальных сочине-
ний, многие из которых принадлежали к числу первоклассных ли-
тературных произведений. З а десять лет пребывания Новикова
в Москве им было выпущено около 900 названий, т. е. около одной
трети всех вышедших в 80-х годах книг. В издательской деятель-
ности Новикова, горячего патриота, особо следует отметить начатое
им важное культурное дело по изданию источников для русской
истории. В 20 томах «Древней российской вивлиофики» (т. е. биб-
лиотеки) были напечатаны ценнейшие русские исторические памят-
ники. Взяв на себя издание «Московских ведомостей», Новиков
сумел сделать газету настолько интересной, что тираж ее поднялся
с 600 экземпляров до 4 тыс. В Москве Новиков близко сошелся

197
 с масоном профессором И. Е. Шварцем и вместе с ним стал
в центре московского масонства. При Московском университете
было основано первое студенческое общество под названием
«Собрание университетских питомцев». Одновременно с ним воз-
никло «Дружеское ученое общество», насчитывавшее более 50 чле-
нов, и ряд других. Кипучая и многосторонняя деятельность Нови-
кова обратила на себя внимание Екатерины, начавшей преследо-
вать Новикова всякого рода стеснениями и запрещениями.
Революционные события во Франции ускорили развязку. В 1792 г.
Новиков был заключен в Шлиссельбургскую крепость, откуда он
был освобожден только после смерти Екатерины.
Созданную Новиковым традицию в области журналистики ус-
пешно продолжали те периодические издания, в которых участво-
вал И. А . Крылов (1769—1844). «Почта духов» Крылова высмеи-
вала продажность чиновничества, отсутствие в высшем дворянском
обществе чувства национального достоинства, боролась за развитие
русской национальной культуры. В завуалированной форме Крылов
выступал даже против самодержавного образа правления.
И з отдельных публицистов, деятельность которых падает на
вторую половину X V I I I в., в первую очередь должны быть на-
званы Ф . В. Кречетов, С. Е. Десницкий и Я. П. Козельский.
Ф . В. Кречетов (ок. 1744—?) был автором оригинальных и перевод-
ных сочинений, оставшихся большей частью в рукописи или напе-
чатанных анонимно. Он писал об освобождении крестьян, об
уничтожении самодержавия. Кречетов мечтал об обновлении Рос-
сии, о создании «закона всем общежительством человеческим».
Горячий сторонник просвещения, Кречетов требовал широчайшего
распространения его среди народа. Для проведения своих идей
в жизнь он основал общество, названное им «Всенародно вольно
к благоденствованию составляемое общество», насчитывавшее около
сорока членов. Деятельность Кречетова давно уже привлекала на-
стороженное внимание правительства. Когда он в пылу спора со
своими собеседниками позволил себе несколько неосторожных вы-
ражений, Тайная экспедиция решила принять энергичные меры.
Кречетов был арестован и окончил свои дни в Шлиссельбургской
крепости.
Известный русский ученый-юрист профессор Московского уни-
верситета Семен Десницкий (ок. 1740—1789) отрицал божествен-
ное происхождение власти, рассматривая ее как историческое яв-
ление, возникшее на определенной стадии истории человеческого
общества.
Убежденным материалистом, республиканцем и демократом
заявил себя ученый и публицист Яков Козельский (1728—
ок. 1794). В напечатанной им книге «Философические предложе-
ния» он пропагандирует науку, основанную на опыте, Козельский
выступает против самовластья, против социального неравенства,
сословных и имущественных привилегий. В жестокой ненависти
198
А. Н. Радищев.
Портрет работы
неизвестною ху-
дожника конца
XVIII в.

к крепостническому угнетению Козельский зовет к мести, ре-

шительно восставая против христианского смирения и всепро-
щения. "А
Вершиной общественно-политической мысли в России во второй
половине X V I I I в. был А . Н. Радищев (1749—1802). Как и
большинство выдающихся представителей русской культуры, Ра-
дищев был одним из самых широко и разносторонне образованных
людей своего времени. Он обладал глубокими познаниями в исто-
рии, философии, юриспруденции, статистике, прекрасно знал рус-
скую и иностранную художественную литературу, сам был одарен
выдающимся писательским талантом. Сочинения Декарта, Руссо,
Мабли, Гольбаха, Локка, Адама Смита, Вольфа, Рейналя, Мон-
тескье и многих других философов и ученых были ему хорошо
знакомы. По силе протеста против крепостнических отношений,
деспотизма, бюрократического режима и других зол феодализма
радищевское «Путешествие из Петербурга в Москву» может быть
отнесено к числу лучших произведений европейской революцион-
ной литературы второй половины X V I I I в.
«Путешествие» — это гневный и страстный протест против кре-
постного права и самодержавия. Радищев показывает зло в обра-
зах жестокосердных помещиков. Помещики — это эксплуататоры,
199
 насильники, нравственные развратители крестьян. В противопо-
ложность им крестьяне наделены подлинно человеческими чер-
тами: нравственной чистотой, мужеством, правдивостью, талантли-
востью.
Радищев не только вскрывает язвы крепостного строя, но со-
здает и свою программу реформ. В самых сжатых положениях
она может быть сформулирована так: примат закона над властью
самодержца, одинаковое для всех право собственности, уничтоже-
ние дворянских привилегий, смягчение уголовного законодатель-
ства, свобода вероисповедания и печати.
Что касается вопроса о методах достижения социально-полити-
ческого строя, который мыслился Радищевым как наиболее желае-
мый, то в решении его Радищев не всегда последователен. Иногда
он склонен надеяться на разумного монарха-реформатора. В других
случаях он готов поверить в добрую волю самого дворянского об-
щества. Вместе с тем еще в оде «Вольность» он говорил о том, что
самодержавие защищает интересы крепостников и поэтому не мо-
жет внести сколько-нибудь серьезные изменения в существующий
строй. А вот что он писал в «Путешествии»: «Если бы рабы, тяж-
кими узами отягченные, яряся в отчаянии, разбили железом, воль-
ности их препятствующим, главы наши, главы бесчеловечных своих
господ и кровию нашего обагрили нивы свои! Что бы тем поте-
ряло государство?». Подобного рода призывы убеждают в рево-
люционности мировоззрения Радищева.
Несомненно, что Радищев, внимательно изучавший европей-
скую философию, многому научился у великих французских про-
светителей X V I I I в. «Ученик Гельвеция» — так назвал его Пуш-
кин. Но Радищев во многом самостоятельно решал философские
вопросы. Рассуждения Радищева о природе, о человеке, о месте,
занимаемом человеком в природе, о бессмертии, о вере застав-
ляют признать его материалистом, хотя и не всегда последова-
тельным.
После издания «Путешествия» Радищев в 1790 г. был аресто-
ван и сослан в Сибирь.
Возвращенный Павлом I из ссылки, Радищев жил в деревне
в полном уединении. После вступления на престол Александра I
он был привлечен на службу в качестве сотрудника Комиссии со-
ставления законов. Написанные им в это время проекты граждан-
ского и уголовного уложения рисуют его все тем же противником
крепостного права, демократом и гуманистом, каким он был и
раньше. Мятежный дух Радищева не был сломлен до последнего
часа его жизни.
Значение Радищева в истории русской общественно-политиче-
ской мысли огромно. Влияние его долгие десятилетия ощущалось
в России. Жестокое наказание, которому он подвергся за свою
книгу, окружило его имя героическим ореолом борца за народную
правду. Революционеры последующих поколений с любовью и бла-
200
 годарностью вспоминали имя этого человека, принадлежащего
к числу самых выдающихся сынов русского народа.
До нас дошли произведения общественно-политической мысли,
принадлежащие авторам, имена которых остаются до сих пор не-
известными. Эти сочинения прекрасно отражают сознание задав-
ленного нуждой и бесправием, но не покорившегося народа.
К 60-м годам относится создание литературного памятника под
названием «Плач холопов». Это скорбная песнь крепостного, тяжко
переживающего свою неволю, но отнюдь не примирившегося с ней.
«Неужель мы не нашли б без господ себе хлеба!», — восклицает
автор «Плача». А заключительные строки песни, в которых автор
мечтает о том времени, когда холопы «всякую неправду стали б
выводить и злых господ корень переводить», придают всей песне
бунтарский дух.
Яркая картина несправедливости и тягот, выпавших на долю
крепостного населения, рисуется в нескольких дошедших до нас
челобитных. Авторы их, пародируя форму официальных прошений,
обращаются к богу или в «небесную канцелярию» с гневными
обличениями угнетателей народа.
Большой интерес представляют и новые общественно-религиоз-
ные движения в крестьянских и отчасти городских мещанских и
купеческих слоях. Во второй половине X V I I I в. возникла новая
секта бегунов, или «странников». Беглый солдат из крестьян Ев-
фимий проповедьгвал бегство из мира, где настало царство анти-
христа. По старой истинной вере, говорил Евфимий, «вся нам
общая сотворил есть бог, яже суть нужнейшая», а цари разделили
людей на «разные чины», размежевали земли, усадьбы, реки, при-
чем некоторые свою часть получили, а другие ничего не имеют.
Нужно «противление» его (т. е. антихриста-царя) воле, неисполне-
ние его законов. В конце X V I I I в. в среде крестьянства распростра-
няются духоборчество и молоканство. Духоборы живо рисовали
картину будущего «последнего суда», на котором неимущие будут
судить имущих, сокрушится «неправедное царство антихриста»,
«орла двуглавого», и настанет «новое небо и новая земля», на
ней произойдет «прекращение начальства», и все без чинов и
сословий будут равными людьми. В этих фантастико-религиозных
представлениях о конце мира видны мечты и думы народных
низов о справедливом общественном строе.
В наиболее законченной форме бунтарские настроения, живущие
в народных массах, проявились во время пугачевского восстания.
Манифесты Пугачева отразили стремление народа к свободе от
душевладельцев, от вымогателей-чиновников, от религиозного и
национального угнетения. Пугачевское восстание явилось грозным
предостережением для крепостников. Оно оставило неизгладимый
след в народном сознании. Память о нем, запечатленная в много-
численных песнях, являлась одним из источников, из которого
народ черпал силы для дальнейшей борьбы за свободу.
201
 * * *

Первым гениальным питомцем новой русской культуры, на-

чало которой было положено при Петре I, несомненно был
М. В. Ломоносов (1711 —1765), в лице которого современники
видели «высшую степень славы русского имени».
В истории русской культуры Ломоносов — закономерное
явление. Уровень, достигнутый русской культурой к середине
X V I I I в., обусловил его появление. Чтобы добиться тех резуль-
татов, которые принесла его кипучая и разносторонняя деятель-
ность, нужны были вполне объективные условия: нужно было
соответствующее лабораторное оборудование кабинетов Академии
наук для производства опытов, обогативших науку великими
открытиями; для создания тех произведений, которые при-
несли Ломоносову славу крупнейшего поэта, нужно было высо-
кое развитие русской литературы и русского литературного
языка.
Вся научная деятельность Ломоносова была направлена на
обогащение материальной и духовной жизни народа и к этой же
цели была направлена вся практическая просветительская его
деятельность. В качестве руководителя учебных учреждений
Академии наук (Гимназии и Университета) он считал своей пер-
вейшей обязанностью заботиться о том, чтобы, по его собствен-
ным словам, «в России ученые мужи размножались и науки рас-
пространялись и процветали».
Ломоносов был сторонником демократизации науки и про-
свещения. Он ратовал за прием в университеты не только дворян
и «людей разного чина», но и вольноотпущенных крепостных.
Сам выходец из народа, он знал, какие силы таятся в нем, и по-
этому добивался широкого доступа народных масс к науке и про-
свещению.
Общее философское мировоззрение Ломоносова было мате-
риалистично. Ломоносов убежден, что материя существует вне и
независимо от сознания. Физические явления — результат дви-
жения материи, понимаемого им, правда, еще механистически.
Теория познания Ломоносова приближается к той, которая была
выработана французскими материалистами X V I I I в. В основе по-
знания лежат опыт и мышление. Мышление нужно для обобще-
ния опыта, который без обобщения теряет познавательное значение.
Вся природа познаваема, в ней нет явлений, познать которые не
мог бы человек.
Ломоносов внес немалый вклад в развитие русской литера-
туры и русского языка. Он писал свои оды (они были основным
видом его художественного творчества) величавым, торжествен-
ным, звучным языком, находившимся в полном соответствии
с величием их тем. Смелость метафор, широта художественных
образов, грандиозность словесных конструкций характеризуют
202
 L

М. В. Ломоносов.
Бюст работы
Ф. И. Шубина. 1792.

стиль торжественных од Ломоносова. В духовных одах и стихо-

творениях, посвященных природе, Ломоносов гораздо проще.
Своими поэтическими произведениями и филологическими ра-
ботами Ломоносов много сделал для развития русского литера-
турного языка. Его теория трех стилей — высокого, среднего и
низкого —сильно ограничила практическое применение славян-
ского языка в литературе по сравнению со старой традицией.
С точки зрения Ломоносова, допустимы только те славянизмы,
которые органически вошли в русский язык.
В соответствии с своими взглядами на язык Ломоносов уза-
конил народную речь как составную часть литературного языка.
Он допускал употребление «простонародных, низких» слов в та-
ких произведениях, которые, по его учению, должны писаться
в низком стиле, — в комедиях, песнях, описаниях обыкновенных
дел. Требование Ломоносова, предъявляемое к авторам художе-
ственных произведений, развивать русский язык в соответствии
203
с его национальным складом заставляло его бороться с засоре-
нием языка иностранными словами. Он вовсе не отказывался от
варваризмов, но требовал «того, что языку весьма несвойственно,
из других языков не вносить». В научную терминологию Ломо-
носов внес много русских терминов: преломление лучей, воздуш-
ный насос, удельный вес и др. К иностранным терминам он обра-
щался тогда, когда не находил соответствующих обозначений
в русском языке; им были, введены в научный оборот термины
«горизонт», «формула», «квадрат», «барометр», «атмосфера»
и т. д. ^ - .
Среди напряженнейших занятий естественными науками Ло-
моносов находил время для разысканий и в области истории.
Когда академики Байер и Миллер выступили в Академии наук
с теорией скандинавского происхождения Руси (норманская тео-
рия), Ломоносов горячо обрушился на них. Этим было положено
начало длившемуся свыше полутора столетий спору между норма-
нис�