А К А Д Е М И Я Н А У К С С С Р
ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
ИНСТИТУТА ИСТОРИИ
КРАТКИЙ ОЧЕРК
ИСТОРИИ
РУССКОЙ
КУЛЬТУРЫ
С ЛРЕВНЕЙШИХ
ВРЕМЕН
Л О 1 9 1 7 ГОДА
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
Ленинград 1967
Редакционная коллегия:
С. С . ВОЛК, Ш. М. ЛЕВИН (ответственный редактор),
А. Г. МАНЬКОВ, А. Н. ЦАМУТАЛИ
К Р А Т К И Й О Ч Е Р К ИСТОРИИ РУССКОЙ К У Л Ь Т У Р Ы
Утверждено к печати
Ленинградским отделением И н с т и т у т а
истории Академии наук СССР
1-6-4
14а—67 (I пол.)
В. И. Ленин.
ПРЕДИСЛОВИЕ
6
Тура, детище Великого Октября, усвоила все ценные достижения
русской культуры прошлого; она возникла на благодатной почве,
подготовленной многовековым историческим развитием всех наро-
дов С С С Р и прежде всего — русского народа.
* * *
I X — н а ч а л о X I I I века
* * *
15
правления князя Владимира Святославича, любовно называемого
в былинах «Владимиром Красное Солнышко». При Владимире
Древнерусское государство достигло наибольшего могущества,
авторитет и влияние киевского князя получили широкое призна-
ние далеко за пределами Руси. Эпоха правления князя Влади-
мира стала «эпическим временем» русских былин.
Для народных творцов былевого эпоса время Владимира было
особенно дорого потому, что в это время князь и его дружина еще
не были отделены непреодолимыми социальными перегородками
от широких масс народа и тогда еще было возможно простому
крестьянину войти в состав княжеской дружины. Главные герои
былин — Добрыня Никитич, Илья Муромец, Микула Селянино-
вич — выходцы из крестьянской среды или из незнатных слоев
населения, за доблесть, мужество и силу принятые князем
в число дружинников. Прообразом былинного Добрыни Ники-
тича был реальный исторический деятель, известный нам по ле-
тописи, — Добрыня, дядя князя Владимира, действительно вы-
шедший из народных низов; его сестра Малуша, мать Владимира,
была рабыней.
Герои, вышедшие из низов народа, с большой симпатией изо-
бражаются в былинах. Один из самых ярких образов былевого
эпоса — образ Микулы Селяниновича, простого крестьянина, об-
ладавшего огромной физической силой, развившейся в мирном зем-
ледельческом труде. Микула на своей пашне предстает в былине
в красочном, праздничном облике:
1 Балтийское море.
2 Каспийское море.
3 Черное море.
36
остров, а в первой половине X I I I в. — Ледовитый океан, метко
названный в одном древнерусском памятнике «дышучее море»
(из-за теплого течения Гольфстрим зимой от моря поднимается
пар, как от человеческого дыхания); на юге в X I l в. русские уже
знали Кавказ и Закавказье (в частности, Грузию). Благодаря па-
ломничествам в Константинополь, на Афон и в Палестину русским
людям стали известны Византия и страны Ближнего Востока, бла-
годаря торговым поездкам — Польша, Чехия, Славянское Поморье,
Швеция, Дания, германские княжества. Для пополнения геогра-
фических сведений о странах, лежащих за пределами Восточной
Европы, использовались также переводные византийские сочине-
ния, содержавшие данные о Северной Африке, Ближнем Востоке и
частично о странах Западной Европы.
Накопленные русскими людьми исторические знания были скон-
центрированы в «Повести временных лет». Сведения по истории
других стран и народов русские читатели находили в произведе-
ниях переводной исторической литературы — в переводах визан-
тийских хроник, библейских книг, сочинениях Иосифа Флавия
и др.
Практика сельского хозяйства и лесных промыслов вела к на-
коплению сведений по естествознанию. Разведение домашнего скота
дало русским крестьянам практические знания о росте и размно-
жении животных. Практика земледелия привела к накапливанию
знаний о произрастании всех основных культурных злаков, овощей
и фруктов, занятия охотой и лесными промыслами давали богатые
сведения о животном мире и растительности лесной и лесостепной
полосы Восточной Европы.
Судя по имеющимся в нашем распоряжении письменным памят-
никам, в Древней Руси не сложилось оригинальных представлений
о строении мира и после введения христианства были использо-
ваны те воззрения на устройство Вселенной, которые к тому вре-
мени уже существовали в Византии. В сочинении Козьмы Инди-
коплова Земля рассматривалась как плоскость, окруженная океа-
ном; вокруг океана находится недостижимая людьми земля, на
которую опирается небесный свод; по небосводу совершают дви-
жения небесные светила. Сходные концепции содержались и у дру-
гих византийских авторов. Но важно отметить, что из Византии
проникли на Русь и некоторые полезные календарно-астрономиче-
ские сведения: о делении года на месяцы по принятому в то время
в Европе Юлианскому календарю, о продолжительности года —
365 1 A дней, о смысле устанавливаемого каждые 4 года високосного
года, о системе летосчисления от рождества Христова, о начале
года с 1 марта и т. д.
Необходимость календарно-астрономических расчетов способ-
ствовала развитию прикладной математики. Этим расчетам, в част-
ности, посвящено первое русское математическое сочинение, на-
писанное в 1136 г. новгородским книжником Кириком. Русским
37
людям были известны четыре правила арифметики и дроби. Циф-
рами служили буквы славянского алфавита.
В Древней Руси I X — X I I I вв. имелась и своя система мер,
частью сложившаяся у восточнославянских племен (тогда же или
в предшествующую эпоху), частично заимствованная из других
стран — из западнославянских земель, из Византии и с Ближнего
Востока. Местными мерами длины были пядь (около 23 см), са-
жень (около 1.42 м) и верста, или поприще (несколько более 1 км);
применялся и заимствованный из Византии локоть (42.5 или
47.5 см). Мерами веса были заимствованная из Ближнего Востока
гривна (409 г), пуд (40 гривен) и заимствованный с Запада бер-
ковец (10 пудов). Имелись и меры жидкостей — ведро, бочка, и
меры сыпучих тел — осьмина, четверть, половник, кадь.
Накопленные богатства человеческих знаний и литературно-
художественного творчества были сосредоточены в книгах. Книги,
еще в X в. очень редкие на Руси, широко распространяются по
стране в X I — X I I I вв. и становятся важнейшей культурной цен-
ностью. Русские люди уже в X I в. стали сознавать огромное
культурное значение книг. Именно в это время складываются
восторженные панегирики в честь книг. Автору «Повести времен-
ных лет» принадлежат замечательные слова: «Велика бо бываеть
польза от ученья книжного . . . мудрость бо обретаем и въздер-
жанье от словес книжных»... Книги «суть рекы, напаяюще вселе-
ную, се суть исходищя мудрости; книгам бо есть неищетная глу-
бина». В рукописном сборнике «Измарагд» говорилось: «Подобны
суть книги глубине морской».
Учитывая важное значение книг для развития культуры, делом
умножения количества книг, имевшихся в стране, занялся Ярослав
Мудрый, собравший в Киеве большое количество писцов, которые
«списаша книгы многы». Он создал первую в стране большую
библиотеку в киевском Софийском соборе; при Ярославе создаются
первые крупные оригинальные произведения русской литературы,
распространяются переводные византийские книги. Большую биб-
лиотеку собрал князь Николай Ольгович (Николай Святоша), по-
стригшийся в начале X I I в. в Печерском монастыре. Его библио-
тека осталась после его смерти в монастыре и способствовала со-
зданию здесь крупнейшего в стране книжного собрания.
Значительные библиотеки были созданы и во многих других горо-
дах страны.
Образованность распространялась прежде всего среди духовен-
ства, обязанного постоянно заниматься чтением и изготовлением
книг. Центрами переписки книг были главным образом монастыри,
переписчиками являлись преимущественно монахи, священники,
дьяконы; но встречались и светские писцы-ремесленники.
Знания распространялись в X I — X I I вв. и среди представите-
лей господствующего класса. Ярослав Мудрый сам «книгам при-
лежа и почитая е часто и в нощи, и в дне». Образованными людьми
за
были и е г о сыновья Святослав и Всеволод (последний знал пять
иностранных языков). Сын Всеволода Владимир Мономах, выдаю-
щийся древнерусский писатель, был знаком с греческой, латинской,
англосаксонской литературой. Братья Андрея Боголюбского Ми-
хаил и Всеволод также знали несколько языков. Известно, что по-
лучили образование и некоторые женщины в княжеских семьях.
Сохранилась собственноручная подпись дочери Ярослава Анны
(вышедшей замуж за французского короля Генриха I V ) . О дочери
черниговского князя Ефросинии известно, что она «не во Афинех
учися, но афинейски премудрости изучи», т. е. освоила важнейшие
в то время предметы — «философию, риторию и всю граммати-
кию»; учителем ее был весьма образованный и начитанный черни-
говский боярин Федор.
Для распространения культуры в среде господствующего класса
уже вскоре после принятия христианства князь Владимир «нача
поимати у нарочитое чади дети и даяти нача на ученье книжное».
Предполагается, что с этого времени стали существовать (вероятно,
небольшие по размерам и простые по устройству) школы для де-
тей знати. Ярослав основал в Новгороде школу для 300 человек,
преимущественно для детей духовенства. Учителя (в большин-
стве— из среды духовенства), обучавшие небольшие группы уче-
ников, имелись, по-видимому, в то время во многих городах страны;
гак, в маленьком Курске такой учитель в середине X I в. обучал
Феодосия Печерского.
В последние десятилетия советскими учеными установлено, что
уже в X — X I I вв. грамотность получила распространение и среди
сравнительно широких слоев населения, особенно в городах. Най-
денная в Гнездове старейшая сохранившаяся русская надпись на-
чала X в. «гороухща» выполнена гончаром на стенке глиняного
сосуда. От X I — X I I вв. известны исполненные ремесленниками
надписи на обломках глиняных сосудов в Киеве, Саркеле, Старой
Рязани, на пряслицах, кирпичах, на крышке деревянной кадушки,
сапожных колодках, на ювелирных изделиях. Особенно важны
найденные в ходе многолетних раскопок экспедиции А. В. Арци-
ховского в Новгороде берестяные грамоты — письма, счета, заве-
щания, торговые записи, писавшиеся острым предметом на кусках
бересты. Старейшие берестяные грамоты относятся к X I в. Эти
грамоты написаны рядовыми крестьянами и ремесленниками, про-
стым народным языком и ярко свидетельствуют о распространении
грамотности среди городского ремесленного люда и даже среди
сельского населения.
Такова была древнерусская культура, сложившаяся в I X —
первой половине X I I I в. Она впитала в себя все лучшее из куль-
турного наследия восточнославянских племен предшествующей
эпохи, а также многие достижения культуры самой передовой
страны своего времени — Византии и ряда других соседних наро-
дов, но все заимствования были творчески переработаны и явились
39
лишь отдельными элементами в величественном здании древнерус-
ской культуры, созданном творческим гением русского народа.
Н а огромных пространствах Русской земли от Карпат до Волги
и от Ладоги и северных лесов до южных степей и Черного моря
русская культура I X — X I I I вв. была единой, развивалась на бо-
гатом и многогранном русском языке. Она явилась общей основой
для последующего развития культур русского, украинского и бело-
русского народов.
* * *
40
и значительный путь развития, попадая в новую среду, быстро
«приспосабливалось» этой средой к своим местным специфическим
условиям. Искусство различных центров Киевской Руси наглядно
демонстрирует уже с самой ранней поры местную переработку ви-
зантийского искусства. Эту переработку отнюдь нельзя рассмат-
ривать только лишь как встречу византийского искусства с дру-
гими, тоже иноземными, влияниями, хотя последние неоспоримы.
Памятники монументального искусства Древнерусского государ-
ства возникали в первую очередь в наиболее крупных городах
Поднепровья. Степень их сохранности очень различна. Большая
часть памятников сохранилась в барочном наряде, в который одела
их эпоха X V I I — X V I I I вв. Многие памятники Киева сохранились
только в фундаментах, позволяющих реконструировать облик слож-
ных построек не всегда полностью, многие несут на себе резуль-
таты «реставраций» различных эпох.
Отрывочные и не вполне достоверные летописные свидетельства
говорят о существовании отдельных христианских храмов в Киеве
еще в X в. Такова церковь Ильи, существовавшая в Киеве при
Игоре, — в ней давала присягу христианская часть дружины Игоря,
летопись при этом добавляет «мнози бо беша варязи хрестиане»
(Лаврентьевская летопись, 945 г.). Эти церкви, конечно, были слу-
чайными, единичными сооружениями, отнюдь не характерными
для облика дохристианского Киева. Только при Владимире Свято-
славиче начинается энергичное строительство деревянных и камен-
ных храмов как в самом Киеве, так и в других городах Киевской
Руси. По свидетельству хроники Титмара Мерзебургского (умер-
шего в 1018 г., т. е. три года спустя после смерти Владимира),
в Киеве было к началу X I в- более 400 церквей и восемь торжищ.
Сведение это явно преувеличено, такого количества церквей
в Киеве, конечно, не было ни в эту пору, ни даже позже, но све-
дение важно тем, что Киев, по-видимому, производил на инозем-
ного наблюдателя впечатление города, насыщенного памятниками
новой христианской архитектуры, несмотря на то что христиани-
зация его была в сущности в самом начале.
От церковного каменного строительства князя Владимира до
нас дошли только фундаменты знаменитой Десятинной церкви,
выстроенной в 991—996 гг. Раскопанные части позволяют рекон-
струировать ее как большую трехнефную, шестистолпную крестово-
купольную постройку, вскоре расширенную дополнительными от-
крытыми галереями. Характерной строительной особенностью по-
стройки были деревянные настилы-лежни, залитые раствором, на
которых клались каменные фундаменты. Раскопки вскрыли боль-
шое количество фрагментов мраморного, а также фрескового и
мозаичного убранства церкви. Галереи, опоясывавшие храм, ве-
роятно, были ниже его и придавали объему здания ступенчатый
характер. Позднейший источник сообщает, что Десятинная церковь
была «о двадцати пяти верхах». Эта особенность напоминает
41
о многоглавии дубового храма Софии в Новгороде, выстроенного
в конце X в.
Значительно полнее наши сведения об архитектуре первой по-
ловины X I в. Этот период представлен в Поднепровье сохранив-
шимися памятниками строительства двух сыновей князя Влади-
мира — князя Мстислава черниговского и тмутараканского и князя
Ярослава киевского. Мстислав выстроил в обоих своих городах,
в Тмутаракани и Чернигове, по собору; черниговский был закон-
чен уже после смерти Мстислава его братом Ярославом. Тмутара-
канский собор не сохранился, черниговский собор Спаса суще-
ствует до настоящего времени, хотя сохранился и не во всех де-
талях; он представляет большую трехнефную, пятикупольную
постройку с тремя апсидами в восточной стороне и с цилиндри-
ческой башней у северо-западного угла. Внутри собор имеет боль-
шие по площади хоры (полати), на которые поднимались по лест-
нице в названной башне; юго-западная башня выстроена в X V I I I в.
на месте первоначальной крещальни, фундаменты которой
вскрыты раскопками. Фасады собора расчленены лопатками, вы-
ражающими внутреннее структурное членение здания. Собор
был перекрыт «по закомарам», т. е. кровля его лежала непосред-
ственно на коробовых сводах здания.
Почти одновременно с черниговским собором Ярослав выстроил
в Киеве собор Софии. Самое имя этого собора, так же как и имена
церкви Ирины, Золотых ворот, были несомненно связаны с жела-
нием повторить в Киеве прославленные константинопольские по-
стройки. Нужно, конечно, полностью отбросить мысль о сходстве
киевской Софии с константинопольской; киевская София хотя и
повторяла константинопольскую архитектуру, но архитектуру бо-
лее или менее современную ей, а не архитектуру V I в. Снаружи
киевская София несет сейчас барочный наряд X V I I — X V I I I вв.,
сильно искажающий ее первоначальный облик. Памятник представ-
ляет огромную пятинефную постройку, опоясанную в древности
двумя открытыми галереями. Своеобразная конструкция внешней
галереи киевской Софии, пристроенной уже в конце X I в., повто-
ряла конструкцию галереи новгородской Софии, выстроенной
в 1045—1050 гг. Для внутреннего пространства собора, так же как
и для черниговского Спаса, характерны огромные хоры. Кровля
собора лежала непосредственно на сводах. Здание увенчивали
13 куполов, в чем несомненно отразилась композиция деревянных
многоверхих построек, в частности новгородской Софии «о тринад-
цати верхах». Сохранившийся восточный фасад собора декорирован
по-византийски двухуступчатыми нишками с полуциркульным вер-
х,ом. Такой же профиль имели и старые окна собора. На восточном
фасаде хорошо видна древняя -византийская кладка стен. Собор
сложен из рядов тесаного камня, чередующихся с рядами плоского
кирпича («плинфы»), В древности стены н,е были оштукатурены.
Внутри собор был богато украшен мозаикой и фресками; парапеты
Софийский собор в Киеве. XI в.
56
Тридцатилетие, отделяющее софийскую роспись 1108 г. от р о с -
писи софийских притворов 1144 г., отмечено в художественной
жизни Новгорода напряженной деятельностью как в области зод-
чества, так и в живописи. В этот период были созданы фресковые
росписи собора Николы на Дворище, соборов Антониева и Юрьева
монастырей. От этих росписей сохранились лишь незначительные
их части. Особого внимания заслуживает роспись собора Анто-
ниева монастыря, исполненная в 1125 г. В алтаре сохранились ком-
позиции из цикла жития Иоанна Предтечи и несколько отдельных
фигур, а в центральной части храма — фрагменты композиций
успения и рождества. Антониевские фрески по характеру живописи
резко выделяются среди всех других новгородских росписей начала
X I I в. своим сильным, жестким, порой несколько грубоватым ри-
сунком. Следует отметить склонность мастера к острым и эмоцио-
нально выразительным характеристикам действующих лиц. Эти
особенности сближают антониевские фрески с миниатюрами рей-
хенаусской и регенбургской школ, а также с романо-византийскими
росписями Италии X l I в. Возможно, что эти особенности объяс-
няются тем, что строитель монастыря Антоний был иноземцем, со-
хранившим за собой и в Новгороде прозвище Римлянин. Едва ли ис-
полнителем антониевских фресок была артель пришлых мастеров, —
много характерных черт связывает эти фрески с новгородской
живописью X I I в. Н о вполне вероятно, что в составе артели могли
быть отдельные иноземные живописцы, своеобразная художествен-
ная манера которых оказала воздействие и на их русских товарищей.
Роспись церкви Спаса Нередицы, исполненная в 1199 г., пред-
ставляла до разрушения храма немецко-фашистскими захватчиками
наиболее драгоценный памятник новгородской монументальной жи-
вописи X I I в. Все стены, столбы, своды, арки и купол храма были
сплошь покрыты фресками прекрасной сохранности. В куполе была
помещена композиция вознесения, ниже, в барабане, — пророки.
В верхней части алтарной апсиды — богоматерь-оранта, ниже —
евхаристия и два ряда изображений отцов церкви. Н а стенах и
столбах храма поясами были расположены отдельные фигуры свя-
тых и композиции на библейские и евангельские темы. На запад-
ной стене и на примыкающих к ней участках северной и южной
стен располагалась большая композиция страшного суда. В нише
в юго-западном углу храма был изображен портрет строителя
храма — новгородского князя Ярослава. Своеобразный новгород-
ский колорит с преобладанием ярких интенсивных цветов — красно-
коричневых, желтых, зеленых, белых и синевато-голубых, харак-
терный, резко оконтуривающий форму рисунок и, наконец, русские
надписи с нередко пробивающимися местными особенностями
новгородского говора — все это говорит о новгородском происхо-
ждении мастеров Нередицы. Детальное изучение художественных
манер и технических особенностей нередицкой росписи позволило
установить, что она была исполнена группой мастеров, каждый
57
из которых в рамках обяза-
тельных иконографических
схем и типов сумел сохра-
нить свою творческую инди-
видуальность. При всем свое-
образии живописных манер
и технических навыков ма-
стера Нередицы создали це-
лостную по декоративному
замыслу и единству сложной
иконографической схемы рос-
пись.
Фресковая роспись церкви
Георгия в Старой Ладоге
(конец X I I в.) по своим
художественным особенно-
стям близка к одной из ма-
нер нередицкой росписи.
Роспись собора Мирож-
ского монастыря в Пскове
в большей ее части остается
доныне не расчищенной
из-под записи конца X I X в.
По сравнению с росписью
церкви Георгия в Ладоге и
росписью Нередицы мирож-
ские фрески обнаруживают
значительно большую связь
с классическими памятни-
ками византийского искус-
ства как в трактовке фигур,
так и в композиционных ре-
Аарон. Фрагмент росписи церкви шениях> в чем, по-видимому,
С паса Нередицы.
выразились грекофильские
тенденции строителя храма —
новгородского архиепископа Нифонта.
От X I — X I I I вв. сохранились выдающиеся памятники станко-
вой живописи (иконы). Некоторые из них, как например знамени-
тая икона «Владимирская богоматерь» (Государственная Третья-
ковская галерея), были вывезены из Византии, другие писались
в самом Киеве и иных городах Киевской Руси сначала приезжими,
а потом местными художниками. Расчищенные от разновременных
записей и потемневшей олифы, освобожденные от поздних чекан-
ных окладов, эти памятники древнейшего периода русской станко-
вой живописи свидетельствуют об утонченной и сложной по своему
составу художественной культуре Киевской Руси.
Распространение письменности вводило еще один вид искус-
58
ства — книжную миниа-
тюру. Древнейшие русские
миниатюры были испол-
нены в известном Остро-
мировом евангелии, напи-
санном в 1056—1057 гг.
дьяконом Григорием для
новгородского посадника
Остромира (приближен-
ного киевского великого
князя Изяслава). И са-
мая рукопись, и украшаю-
щие ее миниатюры были
исполнены в Киеве. Утон-
ченное мастерство миниа-
тюры, яркое орнаменталь-
ное окружение фигур еван-
гелистов и обилие золота
делают эти иллюстрации
похожими на ювелирное
произведение. Крупней-
шим по своему художест-
венному значению яв-
ляется так называемое Владимирская богоматерь. XII в.
Мстиславово евангелие,
исполненное между 1103 и 1117 гг. Алексой для новгородского
князя Мстислава; миниатюры несомненно скопированы с миниа-
тюр Остромирова евангелия.
Прикладное искусство Киевской Руси известно нам главным
образом благодаря многочисленным кладам, найденным в Подне-
провье и в некоторых других районах. Клады эти состоят из
богатых украшений, выполненных из драгоценных металлов, глав-
ным образом из золота, в период X—начала X I I I в. и украшен-
ных тончайшей перегородчатой эмалью, сканными узорами и
зернью. Украшения из кладов X — X I вв. несут на себе следы
варварского искусства; такова золотая диадема Каменнобродского
клада с пышным сканным орнаментом и крупными драгоценными
камнями. Золотое ожерелье того же клада из круглых медальо-
нов с Деисусом, включающим князей Бориса и Глеба, выполнен-
ным в технике перегородчатой эмали, — переход от варварского
украшения типа гривны к ожерелью из круглых медальонов, ха-
рактерному для последующего времени. Сокровища, скопившиеся
в руках киевских князей и их дружинников, отложились в кла-
дах, найденных на территории самого Киева, главным образом
в районе Старого города. Это клады начала X I I в. (из усадьбы
Гребеновского, клады, найденные на территории Михайловского
монастыря, из усадьбы Лескова и др.). Массивные золотые оже-
59
релья, церемониальные цепи, диадема, серьги-«колты», браслеты,
перстни, бусы, нашивные на одежду бляшки, богато украшенные
изображениями святых, архангелов, сиринов, птиц, исполнены
несомненно русскими киевскими ювелирами, о чем говорят най-
денные при раскопках в Киеве остатки ювелирных мастерских
с литейными формами и заготовками материала. Баснословная ро-
скошь княжеского убора отразилась в «Слове о полку Игореве»,
которое рисует киевского князя сидящим на златокованном
столе, а смерть князя передает следующими образными словами:
«. . .изрони жемчужну душу из храбра тела чрес злато ожере-
лие». Происходящие из Старой Рязани предметы ювелирного
искусства, известное из летописей «узорочье рязанское», частью
являются импортом из Киева (золотые с эмалью ожерелья),
частью продукцией местных рязанских ювелиров (серебряные
с чернью ожерелья). Во второй половине X I I в. в киевском
ювелирном искусстве заметна стандартизация форм, некоторое
упрощение технических приемов, выразившееся, в частности, в за-
мене сложной техники перегородчатой эмали чернью и уменьше-
нии количества золотых украшений.
Г Л А В А В Т О Р А Я
63
князя Александра Ярославича, его замечательной победе над
шведами на Неве, подвигах в этой битве шести новгородских
удальцов, сражении с немцами на льду Чудского озера и повсе-
местной славе князя, «много потрудившегося за Псков и за Нов-
город и за всю землю Русскую».
Тяжелая международная обстановка, сложившаяся для Руси
в X I I I в., и непрерывная борьба с внешними врагами обусловили
не только появление ряда произведений, отражающих грозные
внешнеполитические события, но и придали этим произведениям
яркую патриотическую окраску.
К концу X I I I в. Русь начинает оправляться от татарского ра-
зорения: заселяются покинутые села и деревни, возникают новые,
отстраиваются разрушенные города. В X I V — X V вв. страна
вступает в период хозяйственного подъема. В это время в сель-
ском хозяйстве повсеместно распространяется трехполье, в горо-
дах интенсивно развиваются ремесла, увеличивается количество
самих городов, растут экономические связи между отдельными
землями.
Н а основе развивающихся экономических связей начинается
процесс политического объединения страны, возглавляемый вели-
кими князьями московскими. Благоприятные факторы способство-
вали возвышению Москвы и превращению ее князей в собирателей
Руси: выгодное географическое положение Московского кня-
жества, которое находилось в центре русских земель и через терри-
торию которого проходили важные торговые пути, удачная поли-
тика московских князей, умело использовавших в своих интересах
политическую обстановку. В течение X I V — X V вв. происходит
быстрый территориальный рост Московского княжества, и к се-
редине X V в. за его пределами остаются лишь княжества Твер-
ское, Рязанское, да вечевые республики Новгорода и Пскова.
Одновременно с процессом политического объединения страны
происходил еще один важный процесс — складывания русской, или
великорусской, народности. Именно в X I V — X V вв. у населения
различных областей Северо-Восточной Руси начинают постепенно
сглаживаться местные особенности в языке, быте, нравах и закла-
дываются основы национальной общности. Свое завершение этог
процесс получает позже, в конце X V — X V I вв., в рамках Рус-
ского централизованного государства, но начальные этапы его при-
ходятся на X I V — X V вв.
По-иному сложилась судьба населения южных и западных рус-
ских земель, ранее входивших в состав Древнерусского государ-
ства. В X I I I — X V вв. они стали объектом экспансии со стороны
Польши и великого княжества Литовского >и оказались под их
властью. Процесс образования украинской народности (у населе-
ния бывших южнорусских земель) и белорусской народности
(у населения бывших западнорусских земель) протекал, таким
образом, в рамках инонациональных государств, что оказывало
64
отрицательное влияние на развитие украинской и белорусской
культур.
Напротив, в Северо-Восточной Руси, которая в X I V — X V вв.
шла к созданию государственного единства, имелись благоприят-
ные условия для культурного подъема. Развитие русской куль-
туры в этот период было отмечено растущим национальным и го-
сударственным самосознанием и проникновением объединительных
тенденций во все области культурной жизни.
Мощный толчок подъему национально-патриотических чувств
дала Куликовская битва. Блестящая победа русских войск над
татарами в 1380 г. вызвала к жизни целый цикл патриотических
литературных произведений: написанную современником летопис-
ную повесть « О побоище на Дону», «Слово о житии и преставле-
нии великого князя Дмитрия Ивановича», представляющее собой
панегирик князю — победителю татар, «Задонщину» — воинскую
повесть о великой битве и, наконец, более позднее и самое про-
странное повествование о Куликовской битве — «Сказание о Ма-
маевом побоище».
Наиболее ярким из этих произведений, глубоко героическим
и в то же время овеянным теплой лиричностью, является «Задон-
щина». В «Задонщине» в поэтической форме рассказывается
о сборах русских ратей к походу — ржании коней в Москве, зву-
ках труб в Коломне, звоне славы по всей Русской земле, о злове-
щих предзнаменованиях грозной битвы — кровавых зорях и вели-
ких тучах с трепещущими синими молниями, о приближении та-
тар, изображаемых в образах воющих серых волков, гогочущих
гусей и плещущих лебедей; в описание боя вставлен заимствован-
ный из народных сказаний рассказ о богатырях — чернецах
Ослябе и Пересвете, вступающих в единоборство с татарами,
зная, что им предстоит смерть — «на ковыли зелене лежати на
поли Куликове». Заканчивается «Задонщина» описанием бег-
ства Мамая и печали великого князя о воинах, сложивших го-
лову « з а Русскую землю и за веру хрестьянскую». Созданная
на основе рассказов очевидцев, народных преданий и летопис-
ных записей, «Задонщина» воспевала великую победу, соединяя
радость со скорбью о погибших.
В «Задонщине» имеется красочный эпизод, рассказывающий
о помощи новгородцев ратям великого князя — о том, как на
звон московских колоколов, возвещавших о сборе военных сил,
откликнулись вечевые колокола Великого Новгорода и как нов-
городские посадники, подобно орлам, во главе семитысячного от-
ряда выступили для соединения с войсками великого князя.
Этот эпизод не соответствует действительности. Новгородцы не
участвовали в Куликовской битве, как не участвовали в ней воен-
ные силы рязанского, тверских и нижегородско-суздальских кня-
зей. Но патриотический подъем, порожденный Куликовской бит-
вой, был так велик, что автор «Задонщины» изобразил подго-
5 Очерк истории культуры
65
товку к сражению как единый порыв населения важнейших рус-
ских земель.
Росту национального и государственного самосознания способ-
ствовали и два международных события, получившие широкий
отклик в русской литературе — Флорентийская уния и взятие
Константинополя турками.
В 1439 г. на церковном соборе во Флоренции была заключена
уния между православной и католической церковью. Присутство-
вавший на соборе глава русской церкви митрополит Исидор под-
писал унию, но великий князь московский Василий Васильевич
Темный и русская церковь отказались ее признать. Исидор был
низложен, а в 1448 г. в митрополиты был поставлен собором рус-
ских епископов без благословления константинопольского патри-
арха епископ рязанский Иона. Так русская церковь порвала
с зависимостью от греческой и стала автокефальной.
Эти события описаны в «Повести о восьмом соборе», принад-
лежащей участнику русского посольства во Флоренцию суздаль-
скому иноку Симеону. Сочно и темпераментно рассказывает Симеон
о том, как путем подкупов и насилия удалось папе римскому
заставить византийского императора и византийских иерархов
подписать «богоотметную» унию, как папа мечтал посредством
унии подчинить себе и Русь и как на защиту православия встал
великий князь московский, «утвердивший православие во веки».
Остро полемическая, проникнутая враждебностью по отношению
к католикам и грекам-униатам «Повесть о восьмом соборе» не
всегда объективно изображает события, но значение отказа вели-
кокняжеского правительства признать унию как акта, отвечав-
шего национальным интересам Руси, автор ее понял правильно.
Если в «Повести о восьмом соборе» сформулирована мысль
о том, что вследствие измены византийского императора право-
славию главой православного мира стал великий князь москов-
ский, то в «Повести о взятии Царьграда» в неясной форме пред-
сказания о будущем освобождении Константинополя из-под власти
неверных «русым родом» (в некоторых списках «русскими») вы-
ражена идея перехода к Руси всемирно-исторического значения
Византии.
Так, в произведениях русской литературы, связанных с Фло-
рентийской унией и завоеванием Константинополя турками, оформ-
лялась постепенно теория о переходе к Руси от Византии ее всемир-
но-исторической роли. В исторических условиях X V в., когда под-
готавливалось создание Русского централизованного государства,
эта теория способствовала усилению власти великих князей мо-
сковских.
Чрезвычайно интенсивно развивалось в рассматриваемое время
русское летописание. В X I V в. летописи велись во всех важней-
ших центрах Руси: княжеские — в Рязани, Твери, Смоленске, епи-
скопская— в Ростове, вечевых республик — в Новгороде и Пскове.
66
Развитие летописания было тесно связано с общественно-поли-
тической жизнью. Это понимали уже современники, рассматривав-
шие летописи не только как исторические труды, но и как полити-
ческие документы, игравшие важную роль в идеологической и
политической борьбе. Так, когда суздальско-нижегородский князь
Дмитрий Константинович вступил в борьбу за великое княжение,
то для подкрепления своего авторитета он велел составить особую
летопись. Летопись эта, написанная в 1377 г. монахом Лаврентием,
получила название Лаврентьевской. Лаврентьевская летопись,
включающая в свой состав «Повесть временных лет», великокня-
жеский Владимирский летописный свод 1281 г. и Тверской свод
1305 г., является самой древней сохранившейся русской лето-
писью.
Московское летописание, зародившееся в начале X I V в., за-
нимает к концу его ведущее место в русском летописании. Ве-
лось оно при дворе московских митрополитов, которые в качестве
руководителей русской православной церкви были связаны
со всеми областями Руси. В 1409 г. в Москве заканчи-
вается начатый по инициативе митрополита Киприана обшир-
ный летописный свод, явившийся важной вехой в истории рус-
ского летописания. В основу свода Киприана была положена идея
единства русского исторического процесса. Начинался он с «По-
вести временных лет», повествующей об истории Киевского го-
сударства, о тех временах, когда Русь была единой. При изло-
жении событий последующего исторического периода широко
использовались местные летописи — Новгородские, Рязанская,
Тверская и др. Известия местных летописей почти не подверга-
лись обработке, поэтому в своде Киприана сохранялись выпады
Новгородской летописи против тверичей, Московской — против
новгородцев и т. д. Составитель свода Киприана всячески восхва-
лял политику московских князей и особенно Ивана Калиты, су-
мевшего добиться внутреннего мира и установившего в стране со-
рокалетнюю «великую тишину». Заканчивался свод «Повестью
о нашествии Эдигея», проникнутой пламенным призывом к борьбе
с татарами.
Х о т я свод Киприана и по богатству материала, и по харак-
теру своему был общерусским сводом, все же он не вполне отве-
чал идейным запросам эпохи и требованиям объединительной поли-
тики московских князей. Поэтому уже в 1418 г. при митрополите
Фотии создается в Москве новый летописный свод. В нем мате-
риал предшествующих летописей был подвергнут большей обра-
ботке: опускались выпады против населения отдельных русских
земель, сглаживалось изложение конфликтов Москвы с другими
феодальными центрами. Процесс собирания русских земель под
властью великих князей московских приобретал, таким образом,
в освещении свода Фотия более плавный, спокойный характер,
а сам свод был проникнут общерусскими, объединительными тен-
5* 67
денциями в еще большей мере, нежели свод Киприана. Свод Ф о -
тия имел поэтому исключительно важное значение в развитии
русского летописания и лег в основу всех позднейших летописных
сводов X V ' — X V I вв.
Объединительные тенденции властно проникали и в народное
творчество. Под их влиянием своеобразную трансформацию пере-
живали былины. Характер ее четко прослеживается по тем изме-
нениям, которые претерпела одна из популярнейших былин —
об Алеше (Александре) Поповиче. В древней редакции былины,
сохранившейся в одной из летописей, Алеша Попович является
слугой суздальского князя Константина ( X I I I в.), в интересах
которого совершает свои замечательные подвиги. В позднейших
записях былины Алеша выступает уже как дружинник киевских
князей — Владимира Мономаха или даже Владимира I Святосла-
вича; подвиги свои он совершает, сражаясь с вековыми врагами
Руси — степными кочевниками. Подобную трансформацию пережи-
вали и другие былины: герои их из феодальных центров переме-
щались в Киев и превращались соответственно из защитников ин-
тересов отдельных князей в защитников всей Русской земли. Так
создался киевский цикл былин, объединяющий русских богатырей
вокруг Киева. Х о т я былины этого цикла сохранились в поздней-
ших записях, но складывание его произошло, вероятно, до вхожде-
ния Новгорода в рамки Русского централизованного государства,
так как в составе цикла отсутствуют былины новгородского про-
исхождения (о Садко, Василии Буслаеве и др.). Надо полагать,
что оформление киевского былинного цикла имело место в X I V —
X V вв., когда под влиянием процесса политического объединения
Руси народное сознание обращалось ко времени Владимира Крас-
ное Солнышко, времени государственного единства и внешнеполи-
тического могущества Руси.
Если публицистика и общественная мысль Москвы были про-
никнуты объединительными тенденциями, то в памятниках лите-
ратуры, связанных с местными феодальными центрами, отража-
лись традиции идеологии феодальной раздробленности. Эти
традиции проявлялись, например, в посланиях Кирилла Белозер-
ского, рассматривавшего удельного князя Можайского как власте-
лина, богом поставленного, и называвшего его «господином, кня-
зем великим», титулом, приравнивающим власть удельного князя
к власти великокняжеской; проявлялись они и в выпадах против
москвичей Тверской, Новгородской и Псковской летописей, и
и в идеализации последними «новгородской и псковской воли» —
государственного строя вечевых республик.
Однако в условиях процесса объединения русских земель идео-
логия, защищавшая права удельных князей и утверждавшая суве-
ренность боярских республик, была обреченной. И именно поэтому
наиболее крупные феодальные центры — Тверь и Новгород в своей
идеологической борьбе с Москвой прибегали к иным средствам.
68
В 1455 г. в Твери создается летописный свод, представляю-
щий собой краткое изложение событий всемирной и общерусской
истории до конца X I I I в., а с конца X I I I в. — изложение истории
преимущественно Тверского княжества. Композиция и содержание
свода показывают, что составители его стремились представить
историю Тверского княжества как продолжение истории всемирной
и общерусской. Здесь же в Твери в середине X V в. инок Фома
пишет «Слово похвальное» тверскому великому князю Борису
Александровичу, в котором, излагая историю Флорентийского со-
бора, роль защитника православия, отвергнувшего унию, приписы-
вает тверскому князю, называя его достойным царского венца.
В «Слове похвальном», таким образом, тверской князь в качестве
главы православного мира противопоставлялся великому князю
московскому.
Стремление к противопоставлению Москве ярко сказывалось
и в культурной жизни Великого Новгорода, особенно во время
новгородского архиепископа Евфимия II (1429—1458). Крупный
церковный и политический деятель, Евфимий II стремился
к укреплению независимости Новгорода средствами не только
политическими, но и идеологическими. При нем в Новгороде раз-
вивается кипучая литературная деятельность. Характерной чер-
той ее было возрождение новгородской старины, культ которой
сознательно насаждался Евфимием: обращение к сюжетам, пове-
ствующим о героических эпизодах новгородской истории, должно
было поддерживать патриотические чувства новгородцев и все-
лять в них твердость в годы напряженных отношений с Москвой.
При Евфимии получила окончательное литературное оформление
легенда о чуде с суздальцами, рассказывающая о том, как во
время осады Новгорода суздальцами в 1169 г. новгородцы были
спасены благодаря чуду: вынесенная на стены Новгорода икона
«Знамение» покрыла тьмой осаждавших, и новгородцы получили
возможность легко разбить растерявшегося врага. Особенное вни-
мание Евфимий уделял летописанию. В 1432 г. при владычном
дворе создается обширный летописный свод — Софийский времен-
ник, который должен был дать в противовес московской историче-
ской концепции новгородскую, поставив в центр русской истории
историю Великого Новгорода. Однако Новгородский летописный
свод не мог конкурировать с Московским: в то время как Мо-
сковская летопись была общерусской, Софийский временник оста-
вался по преимуществу летописью новгородской. Поэтому в 30-е
годы в Новгороде предпринимается составление нового летопис-
ного свода. Составители его, стремясь придать своему труду об-
щерусский характер, широко использовали свод Фотия.
Так крупнейшие феодальные центры, стоявшие на пути
объединения Руси, Тверь и Новгород, в своей идейной борьбе
с Москвой использовали ее же средства. Наиболее дальновидные
идеологи правящих кругов Твери и Новгорода стремились вы-
69
дать их за носителей общерусских интересов: в условиях победы
объединительных тенденций только таким путем можно было кон-
курировать с Москвой.
Процесс политического объединения Руси совершался в период
дальнейшего развития и углубления феодальных отношений.
В X I V — X V вв. усиливается феодальная зависимость крестьян-
ства: в междукняжеских договорах появляется условие о неприеме
крестьян из других княжеств, в жалованные грамоты включаются
статьи, запрещающие переход отдельных групп крестьян и внутри
княжества, уставные гоамоты регламентируют ранее юридически
нерегламентированные крестьянские повинности. Расширяется ор-
бита феодальной эксплуатации; здесь особая роль принадлежала
монастырям, энергично колонизовавшим лесные просторы Северо-
Восточной Руси. Социальные противоречия усиливаются и в го-
родах, где интересы растущего торгово-ремесленного населения
ущемлялись господствующей феодальной верхушкой. Обострение
социальных противоречий получило своеобразный отклик в идео-
логии в виде мотивов осуждения феодального произвола и призы-
вов к милости по отношению к обездоленным, звучащих в не-
которых памятниках литературы. Призывы к милости являются
принадлежностью церковной литературы с самого ее возникно-
вения. Но в русской литературе X I V — X V вв. они особенно
усиливаются, что дает основание рассматривать их как свое-
образный отклик на происходившие в то время социальные про-
цессы.
Эти призывы встречаются в ряде слов (статей) «Измарагда» —
церковно-учительного сборника X I V в., являвшегося одной из
самых популярных и читаемых книг Древней Руси. «Чадо, — обра-
щался автор одного из слов к своему читателю, несомненно иму-
щему человеку, — алчного накорми, яко же ти сам господь повелел,
жаднаго напои, страннаго въведи, болнаго посети, к темнице приди,
виждь буду их, вздохни». «Господа» на все лады призывались
быть милостивыми и заботливыми по отношению к своим рабам
и челяди: не отягощать их «чрез силу» работой, вдоволь кормить,
снабжать одеждой. Не ограничиваясь призывом к милости, автор
«Слова о мятежи жития сего», также входящего в состав «Изма-
рагда», гневными словами клеймит тех представителей господ-
ствующего класса, которые «имениа не насыщешася и свободные
сироты порабощают и продают».
Наряду с осуждением действий феодалов в литературе X I I I —
X V вв. имеет место и обличение произвола властей. В составе
«Мерила праведного», юридического сборника X I I I в., имеются
статьи («Слово о судиах и клеветах», «Наказание князем»,
« О властелех» и др.), сбличающие неправедных судей и предста-
вителей власти, которые «без правды» судят, «упиваются» кровью
«сирот» и, подобно ворам и разбойникам, создают себе богатство
неправедным путем.
70
Ё отлиЧие от Произведений более раннего периода ответстйеН-
ность за произвол возлагается теперь не только на представите-
лей княжеской администрации, но и на самих князей. С особой
выразительностью эта мысль выражена в любопытном памятнике,
возникшем, очевидно, еще в конце X I I I в. — «Беседе полоцкого
князя Константина с епископом Симеоном». На вопрос князя, где
быть тиуну на том свете, Симеон отвечает, что если князь будет
добр, боголюбив, милостив к людям, поставит волостелем мужа
доброго, разумного, «по закону божию все творяща и суд ве-
дуща», то «князь в рай и тивун в рай»; если же князь «без бо-
жия страха крестьян не жалует, сирот не милует и вдовицами не
печалуеться, поставляеть тивуна или коего волостеля — человека
зла», бога не боящегося и суда не разумеющего, думающего только
о том, как бы князю «товар» добыть, и людей не щадящего, то
«князь во ад и тиун с нимь во ад».
Несмотря, однако, на усиление и развитие в литературе X I I I —
X V вв. мотивов осуждения произвола феодалов и феодальных
властей, эти мотивы, хотя и отвечали в какой-то мере интересам
угнетенных классов, не являлись тем не менее отражением их
идеологии. Они исходили от представителей господствующих
классов, стремившихся путем ограничения феодального произ-
вола добиться смягчения классовых противоречий и укрепления
основ феодального строя.
Но порой в произведениях литературы, отражавших идеоло-
гию господствующего класса, оказывались записанными и голоса
народных низов. Так, в житиях святых, при описании их под-
вигов и страданий, часто наличествует эпизод, рассказывающий
о том, как святой основывал монастырь и как крестьяне изго-
няли его, говоря: «Сей (монастырь, — Ред.) завладеет нами и
селами нашими». Несомненно, что этот эпизод не был измыш-
лением агиографов, стремившихся расцветить жития описанием
перенесенных святыми страданий. Он отражал подлинные факты,
подлинную борьбу крестьян против основания монастырей, про-
явления антифеодальной идеологии крестьянских масс.
Однако в связи со специфическими условиями феодальной
эпохи — огромной ролью церкви во всех областях общественной
жизни и безрадельным господством религиозного мировоззре-
ния — идеология трудящихся классов свое наиболее яркое вы-
ражение получила в форме ересей. Ереси — учения, направлен-
ные против господствующей церкви, представляли собой наряду
с крестьянскими и городскими восстаниями одну из форм со-
циального протеста против феодального строя. Центрами ерети-
ческих движений были города, где особенно остры были социаль-
ные противоречия и где благодаря более высокому уровню куль-
турной жизни легче могла зародиться критическая мысль.
На Руси очагами еретических движений в X I V — X V вв. стали
Новгород и Псков, города с высокой степенью развития ремесла
71
и торговли, с вечевым строем, способствовавшим развитию ини-
циативы посадского населения, с яркой и высокой культурой.
Здесь распространилась ересь стригольников, получившая свое
название от обряда стрижки, который проходили ее привер-
женцы. Стригольники отрицали господствующую феодальную
церковь, ее иерархию, как «по мзде» (за взятки) поставленную, ее
учение и обряды. Они осуждали православное духовенство за
накопление, богатств, за дух стяжания, за недостойное пове-
дение.
Идеалом стригольников была раннехристианская церковь, еще
не владевшая богатствами, не знавшая сложной и дорогостоя-
щей иерархии и обрядности. З а этим идеалом скрывалось не-
осознанное отрицание феодального строя, смутная мечта о со-
циальной справедливости. По своему социальному содержанию
стригольничество было типичной городской ересью средневековья,
формой оппозиции феодализму со стороны трудящихся масс сред-
невекового города.
Наряду с ростом национального и государственного самосозна-
ния, борьбой объединительных тенденций и идеологии феодаль-
ной раздробленности, распространением ересей характерной чер-
той развития русской культуры X I V — X V вв. было появление
нового отношения к человеку.
В литературе оно сказывалось в возникновении интереса
к человеческой личности, к внутреннему миру героев, к их пере-
живаниям. Новые веяния проявляются прежде всего в житийной
литературе, жанре, в центре которого стояла судьба человека.
Если жития более раннего периода заполнялись описанием по-
ступков святых, то в житиях конца XIV—начала X V в. изобра-
жаются уже и внутренние побуждения и переживания героев.
Возникает своеобразный психологизм, которым отмечены произ-
ведения таких крупных агиографов X I V — X V вв., как Епифа-
ний Премудрый и Пахомий Серб.
С особенной яркостью новое отношение к человеку выражено
в одном из самых поэтических произведений древнерусской ли-
тературы — «Повести о Петре и Февронии Муромских», возникшей
в X V в. «Повесть» рассказывает о любви муромского князя
Петра к простой крестьянской девушке Февронии, о том, как
князь, несмотря на противодействие бояр, женится на Февронии,
о преследовании молодой четы вельможной знатью, об отказе
Петра во имя любви к жене от княжения и о том, как их любовь
оказалась сильнее смерти: тела Петра и Февронии, похоронен-
ные в разных гробах, оказались в одном гробу, и пораженные
люди не посмели их разлучить. «Повесть о Петре и Февронии» —
повесть о всепобеждающей силе любви, перед которой отступают
не только социальные перегородки, но и сама смерть. Смысл ее
в утверждении права человека на счастье, независимо от тра-
диционной сословной этики.
72
Новое отношение к человеку, облеченное в религиозную
оболочку, имело место и в учениях еретиков. Отрицая институт
священства, стригольники утверждали, что «учить», т. е. пропо-
ведовать, может и «простой человек», обладающий, естественно,
необходимыми для этого данными; таинству священства они
противопоставляли, таким образом, принцип личной правоспо-
собности. Требование соблюдения строгих норм жизни, харак-
терное для учения стригольников, было связано с апелляцией
к воле человека. Отрицание таинств и обрядов также вело
к признанию человеческой личности: оно означало перенесение
центра с внешней обрядовой стороны религии на внутренний
духовный мир человека и имело своим следствием развитие ре-
лигиозного индивидуализма.
Стремление к утверждению человеческой личности, по-разному
проявляющееся в различных областях русской общественной мысли
и литературы X I V — X V вв., свидетельствовало о значительных
сдвигах в общественном сознании. Эти сдвиги были обусловлены
в конечном счете теми сложными социально-экономическими про-
цессами, которые происходили на Руси в X I V — X V вв. и которые
сопровождались ломкой традиционных понятий и представлений.
Общий культурный подъем, которым отмечено историческое
развитие Руси X I V — X V вв., сказался и на состоянии просвеще-
ния и научных знаний.
Источники сохранили немного сведений о школах этого вре-
мени, о методах и приемах обучения. Но как ни малы эти сведе-
ния, они позволяют говорить о наличии в X I V — X V вв. сравни-
тельно большого количества малых частных училищ, в которых
производилось обучение грамоте. Содержались эти училища «учи-
телями», или «мастерами», из среды духовенства. Число учени-
ков в них было, очевидно, различным. В ряде житий сообщается
о «многих соучениках» святого, об обучении его со «сверстни-
ками», т. е. речь идет об училищах, где одновременно обучалось
по крайней мере несколько учеников. Жития свидетельствуют и
о том, что училища имелись не только в городах, но и в сельских
местностях: так, Серапион Новгородский обучался грамоте
в своей родной деревне близ Москвы, Зосима Соловецкий —
в одном из сел Обонежья, Антоний Сийский в селе близ Белого
моря и т. д. Существование в X I V — X V вв. училищ в глухих
уголках Русского Севера—несомненный показатель роста по срав-
нению с предшествующим временем сети школ и соответственно
распространения грамотности.
Своеобразным показателем степени распространения грамот-
ности являются, как уже указывалось, замечательные археологи-
ческие открытия последних десятилетий в Новгороде — находки
берестяных грамот. К 1964 г. было найдено более 400 грамот.
Самые ранние грамоты датируются X I в., поздние — рубежом
X V — X V I вв. Больше всего грамот относится к X I V в.
73
Многие грамоты являются деловыми документами, среди ко-
торых встречаются списки феодальных повинностей, документы
сельскохозяйственной отчетности, долговые расписки и т. д.
Но большинство "грамот составляют частные письма. Именно они
особенно интересны для характеристики культурного уровня
древнего Новгорода.
Вот одно из таких писем: «Поклон от Петра к Марьи. Я пока-
сил пожню, и люди села Озеры у меня сено отняли. Спиши спи-
сок с купчей грамоты и пришли сюда». Автор этого письма
Петр, конечно, не феодал, так как в этом случае крестьяне
вряд ли решились бы отнять у него сено. Петр — либо кре-
стьянин, либо рядовой горожанин, владеющий покосами. Он об-
ращается с письмом к жене, прося ее прислать копию доку-
мента, удостоверяющего его права на владение пожнями. Марья,
жена Петра, также была, очевидно, грамотна: иначе Петр, обра-
щаясь к ней, не употребил бы выражение «спиши список». Это
письмо свидетельствует, таким образом, не только о мужской,
но и о женской грамотности, притом среди рядового трудящегся
населения Новгорода.
Очень любопытны грамоты, написанные по разным бытовым
поводам: извещения о смерти, приглашения на свадьбу и т. д.
Иногда письма посвящались совсем будничным случаям. В одном
из них мы читаем: «От Бориса к Настасии. Как придет эта гра-
мота, так пришли мне человека на жеребце, потому что у меня
здесь дел много. Да пришли рубашку, рубашку забыл». Нали-
чие в письме Бориса такой мелкой бытовой просьбы, как просьба
прислать забытую рубашку, показывает, что частная переписка
была для новгородцев обыденным делом, а отнюдь не исключе-
нием, вызванным какими-то экстраординарными торжественными
случаями.
До сих. пор основным местом находок берестяных грамот
является древний Новгород, где почва благоприятствовала сохра-
нению бересты. Однако отдельные находки сделаны также в Пскове,
Смоленске и Витебске. Возможно, что в X I V — X V вв. берестя-
ные грамоты имели на Руси более широкое распространение, но
из-за отсутствия необходимых для их сохранности природных
условий они в других местах не встречаются.
О наличии грамотных среди ремесленной части населения
русских городов свидетельствуют и надписи на изделиях ре-
месленников. Это — подписи мастеров, утверждавшие изготовле-
ние ими предметов. Так, мастер Иван Фомин, изготовивший
в 1449 г. для Троице-Сергиева монастыря драгоценный потир
(богослужебный сосуд), подписал на нем: « А делал Иван Фо-
мин».
Более широкое распространение по сравнению с предшествую-
щим периодом получает на Руси в X I V — X V вв. письменность.
Развитие ее было связано, с одной стороны, с усложнением форм
общественной жизни: углублением феодальных отношений, рас-
ширением торговых связей, ростом и мобилизацией различных
видов частной собственности. Многообразные проявления этих
процессов в будничной повседневной жизни требовали своего юри-
дического оформления в виде различного рода актов: законода-
тельных актов, уставных грамот, грамот купчих, меновных
и т. п. X I V — X V века — это время интенсивного развития на
Руси различных видов письменной документации. С другой сто-
роны, распространение письменности находилось в прямой связи
с процессами культурными: развитием литературы, ростом науч-
ных знаний, имевшими своим следствием увеличение интереса
к книгам, развитие книгописания.
Меняется характер письма. Развитие книгописания и особенно
деловой документации требовало новых форм письма, ускорявших
процесс писания. В X I V в. на смену уставу с его геометриче-
скими торжественными «установленными» на строке буквами
приходит полуустав — письмо более беглое и свободное, а позже,
в конце века, появляется и скоропись, само название которой го-
ворит о принципе, положенном в ее основу. В X I V в. появляется
и новый материал для письма — бумага, проникшая на Русь
с Запада. Распространение бумаги имело большое значение для
развития письменности не только потому, что бумага была де-
шевле пергамента, но и потому, что на ней можно было легче и
быстрее писать.
Письменность, как деловая, так и книжная, находилась в руках
писцов. Работали писцы часто артелями под началом кого-либо
из ведущих писцов — знатоков книжного дела. Такие писцы —
организаторы книгописания играли большую роль в развитии
древнерусской книжности, так как они являлись не только пере-
писчиками, но и составителями сборников, а порой и редакторами
включаемых в них произведений. Яркое представление об их
важной и многообразной деятельности дает изучение книжного на-
следия одного из видных писцов Кирилло-Белозерского монастыря
второй половины X V в. — Евфросина. Евфросин обладал большим
вкусом к светской литературе и поэтому в составе написанных
им сборников наряду с обязательными для того времени рели-
гиозно-богословскими сочинениями встречаются списки ряда па-
мятников светской литературы. Среди них находятся наиболее
древние списки таких выдающихся произведений, как «Задон-
щина», «Хождение» игумена Даниила, «Повесть о Дракуле»
(о которой речь пойдет дальше) и некоторых других. Изучение
особенностей Евфросиновских списков этих произведений позво-
ляет говорить о том, что Евфросин часто вносил в них свои ре-
дакционные правки. Книгописцы Древней Руси являлись, таким
образом, не только создателями ее книжного богатства; они оста-
вили след и в развитии литературы, определяя порой изменение
литературных традиций произведений.
75
Численный рост книг, повышение интереса к ним имели своим
следствием зарождение библиографии. Наряду с краткими инвен-
тарными описями книг, изредка встречающимися в русской пись-
менности еще в домонгольский период, появляются теперь под-
робные постатейные описания книг отдельных библиотек. Инте-
ресна в этом отношении опись библиотеки Кирилло-Белозерского
монастыря последней четверти X V в. Эта опись состоит из двух
частей: первая содержит краткую инвентарную опись книг в со-
ставе 212 номеров (это не все книги библиотеки, так как части
листов с концом описи недостает), вторая часть представляет
собой подробное постатейное описание 24 сборников. Эта часть
описания, позволяющая читателю разобраться в содержании
книг, без того, чтобы перелистывать каждый том в отдельности,
по праву считается первым библиографическим трудом в России.
В развитии научных знаний в X I V — X V вв. наблюдаются
две тенденции: с одной стороны, к богословско-символическому
объяснению явлений природы, а с другой — к непосредственному
наблюдению и опытному познанию.
Богословско-символические представления были связаны в зна-
чительной мере с кругом переводной литературы, посвященной
вопросам космогонии и натурфилософии. В X I V — X V вв. про-
должали пользоваться популярностью такие произведения, пере-
веденные еще в киевский период, как «Шестоднев» Иоанна, эк-
зарха болгарского, излагающий библейскую легенду о сотворении
мира в сочетании со сведениями о Вселенной, животном мире,
человеке и его органах, «Физиолог», содержащий описание как
действительных животных, птиц, растений, так и фантастических,
«Христианская топография» Козьмы Индикоплова, трактующая об
устройстве Земли и Вселенной. Появляется и ряд новых перево-
дов — «Шестоднева» Севериана Гальского, «Похвалы к богу от
сотворения всея твари» Георгия Писидийского и др. В этих про-
изведениях наряду с византийскими церковными писателями ис-
пользовались и античные авторы и давались в ряде случаев пра-
вильные объяснения явлений природы. В «Похвале» Георгия Пи-
сиды, например, Луна рассматривается как род «свещи»,
заимствующей свой свет от Солнца, град — как «омраморевшая»
в облаках влага, которую Солнце «восхитило», с Земли и т. д.
Но-господствующей в этом круге литературы была все же бого-
словско-символическая система, согласно которой все явления при-
роды в своей совокупности служили выражением мудрости и ве-
личия бога.
Богословско-символические представления о природе, продик-
тованные господствовавшим религиозным мировоззрением, встре-
чаются и в памятниках оригинальной русской литературы. Так,
в ряде летописных известий, описывающих необычные явления
природы, например солнечные затмения, последние ставятся
в связь с грозными событиями общественной жизни — войнами,
76
усобицами и т. д. и рассматриваются как проявления божьего
гнева и наказание за грехи. Но наряду с подобной трактовкой в па-
мятниках русской письменности X I V — X V вв. все чаще и чаще
появляются основанные на непосредственном наблюдении описа-
ния природных явлений без попыток интерпретации их как про-
явления сверхъестественных сил.
В первую очередь русских книжников интересовали астроно-
мические и метеорологические явления — затмения Солнца, Луны,
появление комет — звезд «хвостатых», землетрясения — «трусы»
и т. д. Описания их встречаются в разнообразных памятниках ле-
тописного характера, как крупных летописных сводах, так и крат-
ких летописцах, ведшихся в X I V — X V вв. обычно при монасты-
рях. Иногда астрономические и метеорологические явления на-
столько привлекали внимание летописцев, что известия о них
составляли значительную часть всех летописных известий. Так,
в одном кратком летописце (Кирилло-Белозерского монастыря) се-
редины X V в. на долю записей об астрономических явлениях
приходится 10 из 93 имеющихся в летописце разнообразных из-
вестий.
Русские книжники X I V — X V вв. не ограничивались только
регистрацией исключительных явлений природы. Они старались
донести до читателя и объяснения ее отдельных проявлений, изло-
женные в простой и доступной форме. Этой цели как нельзя
лучше отвечали встречающиеся в сборниках, начиная с X V в.,
краткие статьи, посвященные отдельным сторонам окружающего
мира. Таковы статьи «О широте и долготе земли», « О стадиях
и поприщах», «Земное устроение», «Лунное течение», « О громном
устроении и о молнии» и др. Эти статьи отражали, конечно,
средневековые воззрения на мир, но по сравнению с воззрениями
предыдущего периода они представляли шаг вперед.
Интересна, например, статья «Земное устроение», посвящен-
ная устройству Вселенной. В ней Вселенная сравнивалась с яйцом,
центр которого составляет желток — Земля; Земля окружена воз-
духом, уподобляемым белку, за которым следует скорлупа — небо.
В соответствии со средневековыми представлениями Земля рас-
сматривается как центр Вселенной, но в отличие от более раннего
периода она трактуется не как плоскость, имеющая точку опоры,
как это было, например, в «Топографии» Козьмы Индикоплова,
а как шар, висящий в воздухе: «Земля висит на въздусе, посреди
небесныя правости, не прикасаясь нигде небесному телу», — пишет
составитель статьи, и далее, опровергая мнение тех, кто утвер-
ждает, что Земля стоит на столпах, он снова замечает: «Земля
не достоить ни на чемь, ино на въздусе висит».
Очень интересна также статья « О громном устроении и о мол-
нии». Возникновение грома и молнии объясняется в ней как ре-
зультат столкновения туч. При этом автор статьи отмечает, что
сначала мы видим молнию, а потом слышим гром, так как «зре-
77
ние человеческое скорейши есть», «слышайиб же косно чюв-
ствуеть». Для большей наглядности автор приводит пример с руб-
кой дров: если дровосек рубит дрова вдали, то сначала виден удар
топора, а потом уже слышен грохот от удара. Иными словами,
в статье подмечено и на разных примерах проиллюстрировано,
что свет распространяется быстрее звука.
Историк русской средневековой науки Т . И. Райнов предпола-
гает, что источником рассматриваемых статей были упомянутые
выше переводные трактаты (типа «Шестоднева» и др.). Но при
переработке их русские редакторы проявили большое чутье: они
сумели отбросить религиозно-символические представления, вы-
брать рациональные сведения о явлениях природы и изложить их
в виде кратких статей, отвечавших возросшему интересу русских
читателей к окружающему миру.
Развитие знаний в области техники и точных наук протекало,
как и в предшествующий период, по линии накопления практи-
ческих знаний и опыта. Русская письменность X I V — X V вв. не
знала научных руководств. Но практически русские мастера
умели решать довольно сложные статические и динамические за-
дачи и разбирались в физических и химических свойствах различ-
ных веществ. О практическом понимании законов статики свиде-
тельствует развитие строительной техники (появление, например,
в псковских церквах креплений сводов посредством системы арок),
о понимании законов динамики — зарождение артиллерии (пер-
вые пушки упоминаются в русских источниках при описании обо-
роны Москвы от татар в 1382 г.). О знакомстве с физическими и
химическими свойствами веществ говорит развитие промыслов:
железоплавильного, соляного и др., а также умение изготавливать
различные составы: чернила, краски и т. д.
Расширение географических знаний также происходило глав-
ным образом эмпирическим путем, под влиянием непосредствен-
ного знакомства русских со странами, которые они посещали.
В X I I I в. в связи с нашествием татар были прерваны тради-
ционные путешествия русских паломников в Царьград и на
Ближний Восток — к «святым местам». В X I V в. они возобнов-
ляются. В середине X I V в. Царьград посетили два новгородца —
Стефан и еще один неизвестный путешественник. В 1389 г. в сто-
лице Византии побывал Игнатий Смольнянин, прибывший сюда
в свите русского митрополита Пимена. В 1420 г. далекое стран-
ствие совершил троицкий иеродиакон Зосима: по пути к «гробу
господню» в Иерусалим и обратно он посетил Царьград и острова
Средиземноморья—Кипр, Родос и др. В 1466 г. в Иерусалим
ходил, но несколько иным путем, через Малую Азию, торговый
гость Василий.
Путевые заметки всех этих путешественников написаны в тра-
диционном для древней Руси жанре хождений, соединяющем ука-
зание расстояний от одного географического пункта до другого
78
с описанием достопримечательностей и личных переживаний пут-
ника. В хождениях паломников в Царьград и Иерусалим большое
место занимает описание святынь и изложение связанных с ними
христианских легенд. Однако религиозный материал не является
доминирующим: он постоянно перебивается живыми реалистиче-
скими наблюдениями над окружающим миром. Живо описывают
паломники замечательные архитектурные памятники Царьграда, и
прежде всего знаменитую статую Юстиниана, которую издали
еще замечали путешественники, подъезжая к столице Византии:
«Ту стоить столп чюден вельМи толстотою и высотою и красо-
тою, из далеча с моря видети его, — писал Стефан-новгородец, —
и на верх его седить Иустиниан Великы на коне велми чюден, аки
жив, в доспесе сороцинском, грозно видети его, а в руце яблоко
злато велико, а во яблоце крест, а правую руку от себе простер
буйно на полъдни на Сороциньскую землю к Иерусалиму». Верно
отмечали авторы хождений и различные стороны многообразного
облика византийской столицы: не только церкви и монастыри, но
и «торговища», куда съезжаются «турчане . . . греки и фрягове, и
торгуют меж собою», и византийский военный флот в составе
300 катарг (кораблей), стоявший в гавани, отгороженной от моря
железной решеткой, и многое другое. Гостя Василия, побывавшего
в малоазиатских городах, заинтересовала их планировка:
«Из улицы в улицу хода несть, книйждо улица имать вход свой,
улица с улицы не знается». Зосима записал целый ряд любопыт-
ных сведений о странах Средиземноморья, через которые он про-
езжал: о добыче мрамора для византийской столицы на островах
Мраморного моря, о рыцарях-крестоносцах, владеющих Родосом,
о том, что «в самом устье» «Белого моря», т. е. при соединении
пролива Дарданеллы со Средиземным морем, «стоит град Троадл»
(древняя Т р о я ) и т. д. Хождения в Византию и на Ближний
Восток — любопытный памятник идеологии русских людей X I V —
X V вв., памятник того, как порой интерес к колоритной и свое-
образной жизни чужих стран брал верх над религиозным миро-
воззрением и благочестивой сосредоточенностью паломников
к «святым местам».
В 1438 г. в связи с Флорентийским собором имело место первое
путешествие русских в Италию. Русское посольство проехало че-
рез Ливонию, Германию, Италию, а на обратном пути через Вен-
грию и Польшу. Неизвестные участники посольства оставили пу-
тевые заметки, в которых описывают внешний вид европейских
городов, их каменные постройки, водопроводы, фонтаны, суконную
фабрику в Любеке, больницу во Флоренции, улицы-каналы Вене-
ции, где меж домами ходят «катарги» — корабли и т. д. Записали
они свои впечатления и о непривычной и суровой природе Аль-
пийских гор, где в летний «вар и зной велик» снега лежат и не
тают, и путь через которые «тесен, и тяжек вельми, нань же возы
не ходят, но на вьюках ездят»,
79
В 1469 г. тверской купец Афанасий Никитин, отправившийся
в торговую поездку в Ширван (Азербайджан), благодаря стече-
нию целого ряда обстоятельств попал в Индию, где прожил три
года. Длительное пребывание в далекой неведомой стране дало
возможность Никитину глубоко вникнуть в ее жизнь. В своем
«Хождении за три моря» Никитин описал не только природу и
достопримечательности Индии, блеск и пышность дворов индий-
ских раджей, но и подметил те глубочайшие социальные противо-
речия, на которых зиждилась жизнь современной ему Индии:
« А земля людна велми, а сельские люди голы велми, а бояре
сильны добре и пышны велми», — записал он. Описал Никитин и
губительные междоусобные войны индийских владетельных феода-
лов, во время которых разорялись города, население гибло под
мечами завоевателей, от голода, и тысячи людей, попавших
в плен, продавались в рабство за бесценок: продавали «голову по
10 тенек, а иную по 5 тенек, а робята по 2 теньки». «Хождение
за три моря» Афанасия Никитина представляет собой первое не
только в русской, но и в европейской литературе реалистическое
описание Индии.
Так в X I V — X V вв. благодаря развитию дипломатических и
торговых сношений Руси с другими странами раздвигается орбита
русских путешествий, а вместе с нею расширяется — от берегов
Балтики до берегов Индийского океана — географический горизонт,
охватываемый хождением. Хождения переписывались затем любо-
знательными книжниками, включались в состав сборников и лето-
писей и знакомили русского читателя с географией и жизнью дале-
ких стран.
В X I V — X V вв. в связи с ростом национального самосозна-
ния повышается, как уже отмечено, интерес к прошлому родной
страны. В X V в. создаются грандиозные летописные своды,
последовательно освещающие историю Руси, начиная с расселения
славян на Восточно-Европейской равнине. Своды X V в. поражают
не только своими масштабами, но и насыщенностью огромным
фактическим материалом, которая создавалась за счет привлечения
широкого и многообразного круга источников. «Повесть времен-
ных лет», местные летописи периода феодальной раздробленности,
юридические памятники, и в числе их такие, как «Русская правда»,
«Номоканон», церковные уставы, разнообразные литературные
произведения, былины и народные сказания, — таков неполный
перечень источников, использованных, а порой целиком вклю-
ченных в состав летописных сводов. Отличительной чертой
наиболее значительных сводов X V в. является также их обще-
русский характер, пронизывающий их глубокий патриотизм.
Все это придает русским летописям значение не только заме-
чательных исторических источников, но и исторических тру-
дов, подобных которым трудно найти у других народов средне-
вековья.
80
В плане историософском создатели летописных сводов X V в.
оставались в рамках тех же представлений, что и их предшествен-
ники: хотя в ряде случаев летописцы проявляли трезвое истори-
ческое чутье и объяснение описываемым событиям искали в со-
циально-экономических условиях (например, причиной восстания
в Новгороде в 1448 г. летописец называет литье фальшивых де-
нег и связанные с этим дороговизну и голод), хотя в других слу-
чаях они прибегали к психологизму, объясняя происходящее на-
строением и наклонностями исторических деятелей, но основной
историософской идеей, пронизывающей все летописные своды,
была идея «божественного промысла», предопределения свыше.
Провиденциализм был той типичной для историков средневековья
«философией истории», которой придерживались и летописцы
X I V - X V вв.
Рост национального самосознания обусловил не только повы-
шение интереса к прошлому Руси, но и стремление связать ее
историю с историей других стран. Этой потребности отвечало
создание хронографов — исторических трудов, в которых изложе-
ние всемирной истории — истории древневосточных государств,
античной, государств средневековья (преимущественно Визан-
т и и ) — совмещалось с изложением русской истории. Первый рус-
ский хронограф был составлен выходцем из Сербии Пахомием
Логофетом в 1442 г. Для своего труда Пахомий Логофет исполь-
зовал «Еллинский летописец» — огромную компиляцию по всемир-
ной истории, созданную на основе переводных источников в X I —
X I I вв., перевод греческой хроники Манассии, сербскую «Але-
ксандрию» (жизнеописание Александра Македонского), жития
сербских святых и некоторые другие переводные источники. Свой
труд Пахомий дополнил русскими статьями, почерпнутыми из ле-
тописей, а также русскими историческими повестями. Принцип
изложения материала в хронографе несколько иной, чем в лето-
писи: не погодная запись событий, а цепь рассказов об историче-
ских событиях, исторических деятелях с более или менее закон-
ченным сюжетом. Это придавало хронографу занимательность, и,
с увлечением читая его, русский человек знакомился с важней-
шими событиями не только русской, но и всемирной истории.
Оживление наблюдается в рассматриваемое время и в русской
философской мысли.
Прежде всего мы можем говорить о проникновении в X I V —
X V вв. на Русь элементов античной философии. Через флориле-
гии — сборники изречений, под различными названиями обращав-
шиеся на Руси, русские читатели знакомились с отдельными
высказываниями античных философов, посвященными преимуще-
ственно вопросам нравственности.
В X I V в. имел место и перевод с греческого двух значитель-
ных трудов, которые включали мысли античных писателей, касаю-
щиеся уже собственно философских проблем. Одним из этих
(3 Очерк истории культуры 87
трудов были сочинения Псевдо-Дионисия Ареопагита, переведен-
ные на русский язык в полном объеме в конце X I V в. митропо-
литом Киприаном. Будучи произведением византийской филосо-
фии, сочинения Псевдо-Дионисия Ареопагита включали тем не
иенее целый ряд отрывков античных авторов, и прежде всего
Платона. Правда, этим отрывкам была придана христианизирован-
ная форма, но тем не менее отдельные положения античной фило-
софии до русского читателя они доносили. Так, русский читатель
конца X I V в., воспитывавшийся церковно-аскетичеокой пропо-
ведью в духе умерщвления плоти, из сочинений Псевдо-Дионисия
Ареопагита не только узнавал, что плоть не является источником
зла, но и черпал у Ареопагита, говоря словами современного ис-
следователя, своеобразную апологию благости материального.
Если сочинения Псевдо-Дионисия Ареопагита были связаны
с идеями Платона и неоплатонизма, то другое сочинение, также
переведенное с греческого неизвестным ростовским книжни- '
ком в X I V же веке, носило в какой-то мере печать традиций
греческой материалистической философии. Мы имеем в виду
«Диоптру» Филиппа Пустынника, византийского писателя X I в.
«Диоптра» неоднократно встречается в русских сборниках X V —
X V I I вв. Для характеристики ее философского содержания инте-
ресен отрывок из диалога «Души» и «Плоти», в ходе которого
«Плоть» утверждает, что вне сосудов и членов, из которых со-
стоит тело, душа оказывается бессильной: она не может ни про-
славлять «творца своего и бога», ни благодарить его, ни каяться
в своих прегрешениях. В этом утверждении в христианизированной
форме выражена мысль о зависимости духовного от материального,
навеянная несомненно традициями античной философии.
Развитие оригинальной философской мысли было связано с уче-
нием еретиков. Русские еретики не создали каких-либо цельных
философских систем, но в их религиозно-философских воззрениях
имели место ростки прогрессивных философских идей. Так, утвер-
ждение ростовского еретика X I V в. Маркиана о том, что Христос
обладал лишь одной природой — божественной, несомненно пред-
ставляло собою критику с рационалистических по существу пози-
ций ортодоксального учения о двух природах Христа — божест-
венной и человеческой. В отрицании наиболее левой частью стри-
гольников воскресения мертвых проявлялись неосознанные
материалистические тенденции, так же как тенденция к стихийному
пантеизму сказывалась в признании ими присутствия бога по-
всюду в природе. Конечно, элементы нового философского миро-
воззрения, заключающиеся в учениях еретиков, были очень слабы,
окутаны религиозной оболочкой, но тем не менее в совокупности
с веяниями античной философии, проникавшей в это время на
Русь (хотя и в христианизированной форме), они сыграли поло-
жительную роль в поступательном движении р у с с к о й философ-
ской мысли.
82
А * Л
1
J Очерк истории Культуры
Г Л А В А Т Р Е Т Ь Я
\
вотчины Кирилло-Белозерского монастыря, производившегося пред-
ставителями московского князя, белозерские крестьяне предъявили
иск на 48 деревень и 3 пустоши. Они надеялись, видимо, что но-
вый хозяин Белоозера, великий князь московский, удовлетворит
их требования. Однако эти надежды не оправдались. Во всех
случаях великокняжеская власть принимала сторону феодала.
В пользу феодалов были решены также почти все судебные по-
земельные дела, возбужденные в конце XV—начале X V I в. кре-
стьянами и других уездов Русского государства. Классовая при-
рода феодального правительства проявилась здесь вполне опреде-
ленно, однако наивная вера в великого князя, а затем царя
оставалась одной из черт крестьянской идеологии эпохи феода-
лизма. Выступления крестьян за возврат своих земель от мона-
стырей, сопротивление основанию новых монастырей, засвидетель-
ствованное житийной литературой, частое нарушение монастыр-
ской межи (крестьяне межу . «перепахали». «перекосили»,
монастырский хлеб, луг «скотом потравили» и т. д . ) — в с е это
свидетельствовало, что у крестьян не было сознания святости
монастырской собственности. Считая свои права на землю —
право трудового ее освоения — неоспоримыми, крестьянин смело
отстаивал эти права против монаха, игумена, старца, обличая их
«насильства», лицемерие и жадность. Разумеется, крестьянин отно-
сился враждебно и к светским феодалам, но активные выступления
крестьян в конце X V в. против монастырей приобретают особое
значение в связи с развитием в это время еретических движений
на Руси.
Вопрос о месте церкви в государстве, о ее материальном и бы-
товом положении был поставлен самой жизнью. Выступления
крестьян, попиравших сам принцип неприкосновенности церковной
собственности, обострение борьбы среди церковников по вопросу
о путях развития церкви, наконец, рост научных знаний способ-
ствовали пробуждению критического отношения к религии. Обста-
новку обостренных религиозных споров хорошо передают слова
Иосифа Волоцкого к епископу Суздальскому Нифонту: «Ныне и
в домех, и на путях и на торжищих иноци и мирстии и вси со-
мнятся, вси о вере пытают».
В идейной борьбе «вокруг церкви», всколыхнувшей широкие
общественные круги, наиболее радикальным течением было ерети-
ческое движение.
Социальной средой, породившей ересь конца X V в., было тор-
гово-ремесленное население русских городов, которое все активнее
выступает против привилегий феодалов в городах, против засилия
княжеской администрации, поборов и повинностей. Началась ересь
в Новгороде в 70-х годах X V в. Во главе ереси стояли рядовые
представители новгородского духовенства — попы, дьяконы, клиро-
шане и члены их семей. Эта «плебейская» часть духовенства, со-
циально тесно связанная с посадом по своему происхождению и
102
Материальному положению, выступала вместе с горожанами про-
тив князей церкви и феодальной аристократии. Спасаясь от же-
стоких преследований архиепископа Геннадия, часть новгородских
еретиков бежала в Москву. По воле великого князя в Москву
были переведены виднейшие новгородские еретики Алексей и Де-
нис, занявшие здесь высокие места в качестве служителей крем-
левских соборов — Успенского и Архангельского. Свободомыслие
развивалось и в Москве. В 1484—1486 гг. в столице образовался
кружок еретиков во главе с Федором Курицыным, крупным дипло-
матом и писателем, приближенным Ивана III. В кружок входили
также дьяки Истома и Сверчок, дьяк Иван Волк-Курицын (брат
Федора Курицына), Иван Черный, купцы Зубов и Семен Кле-
нов и др. К еретикам была близка Елена Волошанка, сноха
Ивана III; сочувствовал еретикам сам Иван III, а по некоторым
данным, и митрополит Зосима. В отличие от новгородской ереси,
по своему характеру городской, распространенной среди низов по-
сада, в Москве в еретическом кружке участвовали главным обра-
зом представители светских феодалов и администрации, связанные
с двором, и купцы. Различия в социальном составе и обществен-
ном положении новгородских и московских еретиков определили и
некоторые особенности их взглядов, да и саму судьбу еретического
движения. Так, разгром новгородских еретиков в результате
проклятия их на Соборе 1490 г. совсем не коснулся московского
кружка, который именно в это время достиг наибольшего влия-
ния. Это объясняется разным отношением к ереси великокняже-
ской власти. Х о т я Иван III и не допустил сожжения еретиков
в Новгороде в 1490 г., однако покровительство великого князя
демократической струе еретичества с самого начала преследовало
лишь политические цели. Князь поддерживал новгородских ере-
тиков, чтобы облегчить борьбу с новгородской знатью и претен-
зиями церкви в целом. Другое дело московский кружок еретиков.
Вплоть до 1500—1502 гг., т. е. до резкого поворота в идеологиче-
ской политике Ивана III, он пользовался большим влиянием на
дела государства.
Источником для изучения идеологии новгородских еретиков яв-
ляются обличительные сочинения их противников. И з них уста-
навливается, что новгородские еретики отрицали один из главных
догматов христианства — догмат о троице. Именно защите этого
догмата от рационалистической критики еретиков посвящено спе-
циальное раннее сочинение Иосифа Волоцкого «Послание о троице».
Существенной чертой идеологии еретиков является иконоборче-
ство. Считая иконы вещами «от рук человеческих сотворенными»,
еретики отрицали их святость и протестовали против поклонения
такого рода «вещам». Еретики проявляли также враждебность
к церковной иерархии. Они обличали симонию — «поставление
по мзде». В отрицании церковной иерархии, как «поставленной
по мзде», т. е. продажной по существу, новгородские еретики сбли-
103
жаются с прежней ересью стригольников. Вполне вероятно, что,
как и стригольники, новгородские еретики конца X V в. осуждали
священников за недостойное житье, отрицали некоторые таинства,
например крещение, выступали против церковных богатств. В во-
просе, волновавшем тогда всех, о так называемом конце мира по
истечении седьмой тысячи, т. е. в 1492 г., еретики занимали пози-
цию неверия. Они считали, что конца мира не будет.
Взгляды московских еретиков, хотя и были во многом общими
со взглядами новгородских еретиков, но имели и существенные
различия. Главная особенность идеологии московского кружка
состоит в связи ее с задачами государственной централизации.
В этом смысле представляет интерес отрицательное отношение
московских еретиков к монашеству как особому институту.
Использовали московские еретики для пропаганды своих идей
и вопрос о конце мира. После 1492 г. стала очевидна неверность
церковных предсказаний: «святии отцы солгали» — мнение, ви-
димо, столь распространенное, что против него направлено было
особое сказание « О скончании седьмой тысячи». Учению церков-
ников был нанесен удар, от которого они пытались оправиться
с помощью всяческих натяжек и ухищрений. Все это усилило
рационалистическую критику церкви со стороны еретиков. Р а з
предсказание о конце мира не оправдалось, вставал вопрос
о страшном суде, воскресении мертвых и загробной жизни, т. е.
об основополагающих пунктах христианского вероучения. Против
еретиков, не чающих воскресения мертвых, выступал в своем
«Начале Паскалии» архиепископ Геннадий.
Некоторые взгляды еретиков по философским и социально-по-
литическим вопросам могут быть охарактеризованы по сохранив-
шимся сочинениям московских еретиков. Так в «Лаодикийском
послании» глава московского кружка Федор Курицын выступает
в качестве сторонника теории свободной воли («самовластия
души»), понимаемой им очень широко. Памятником, отразившим
общественно-политические взгляды еретиков, может служить «Ме-
рило праведное», составленное и переписанное Волком-Курицыным.
В этом сборнике наряду с библейскими текстами о праведном суде
помещены законодательные памятники, как греческие, так и рус-
ские. Некоторые из них явились источниками Судебника 1497 г.,
первого законодательного кодекса Русского централизованного го-
сударства.
Итак, наряду с критикой церкви новгородско-московские ере-
тики занимались и философией и юриспруденцией, астрономией
и языкознанием, историей и литературой, включая и античную.
Это позволяет считать, что элементы реформационного движения
сочетаются в ереси с элементами гуманизма. Однако ни то, ни дру-
гое направление сколько-нибудь значительного развития на Руси не
получило. Новгородско-московская ересь, как выступление про-
тив официальной церкви, была движением антифеодальным, но оно
704
в силу неразвитости социально-экономических отношений не имело
и не могло иметь широкой социальной базы. Если для Новго-
рода возможно предполагать, что ересь охватила какую-то часть
горожан, то в Москве еретический кружок объединял лишь неболь-
шое число свободомыслящих передовых людей. Узость социальной
базы движения предопределила поражение еретиков в борьбе
с официальной церковью. В 1494 г. ушел с митрополии Зосима,
сочувствовавший еретикам. В этих условиях церковь развернула
настоящее наступление против еретического движения. Иосиф Bo-
лоцкий написал особое сочинение против еретиков — «Просвети-
тель», в котором обвинил их в «жидовстве». Собор 1504 г. осудил
еретиков на смертную казнь, на это выразил свое согласие и
Иван III. В Москве запылали костры. В особых деревянных клет-
ках сожгли Ивана Волка-Курицына, Дмитрия Коноплева и Ивана
Максимова. Производились казни в Новгороде. С ересью было
покончено самым жестоким способом. Однако, несмотря на пора-
жение еретиков, их смелая критика церкви будила свободолюби-
вую мысль, их аргументы использовались в антицерковных вы-
ступлениях последующего времени.
В ходе борьбы с еретиками внутри церкви возникли и оформи-
лись два течения: иосифляне и нестяжатели. Зачинатели этих
течений Иосиф Волоцкий (1439—1515) и Нил Сорский (1433—
1508) выдвинули два, в существе своем совершенно различные,
проекта упрочения церкви как института, которому угрожала кри-
тика со стороны еретиков: первый требовал усовершенствования
внешнего порядка в церковном устройстве, второй выступал за
внутреннее совершенствование церкви, за ее моральное обновление.
Иосифлянский план реформы церковного и монастырского
уклада, изложенный в так называемой краткой редакции «Устава»
Иосифа Волоцкого (конец X V в.), предполагал введение в мона-
стырях строжайшей дисциплины, установления принципа личного
нестяжания монахов (т. е. отказа от собственного имущества) и
обязательного труда. Тот же принцип дисциплины и строгой
исполнительности в отношении всех форм культа должен господ-
ствовать, по мнению Волоцкого, во всей церкви, для того чтобы
она могла устоять под ударами еретиков. Сохранение незыблемой
церкви имело и политическую цель. Воинствующие церковники
в ответ на ущемление прав церкви в процессе централизации госу-
дарства в конце X V в. выдвинули теорию превосходства свя-
щенства над царством. Наиболее ясно эту идею формулирует
«Слово кратко», созданное в 1497 г. в кружке новгородского
архиепископа Геннадия. «Больши достоит повиноватися власти
духовной, неже мирской», — утверждается в «Слове». Эти идеи
разделял и Иосиф Волоцкий. В своем «Сказании» о поклонении
различным предметам, значительно более раннем, чем «Слово
кратко», по времени, Иосиф Волоцкий также говорит о превосход-
стве духовной власти над светской и призывает к сопротивлению
105
нечестивым царям. Иосифлянство в первый период своего разви-
тия отражало оппозицию великокняжеской власти со стороны
части высшего слоя как черного, так и белого духовенства. Пере-
ход Иосифа Волоцкого в 1479 г. от великого князя к удельному
волоцкому князю отразил его политическое мировоззрение того
периода.
Лишь в X V I в. (точнее после 1507 г.), когда определилась
полная нереальность осуществления теории превосходства церкви
в государстве, когда усилившаяся власть централизованного госу-
дарства помогла церкви разгромить еретиков, отказавшись одно-
временно от планов секуляризации церковного и монастырского
землевладения, Иосиф Волоцкий перешел на позицию защиты ве-
ликокняжеской власти. «Царь убо естеством подобен есть всем
человеком, а властью же подобен есть вышнему богу», — учил он.
Такой характер имеет и власть московского князя, который яв-
ляется «всея Русские земли государям государь». Церковь должна
быть подчинена царю, но царю надлежит беречь церковь, казнить
еретиков, ни в коем случае не посягать на церковные земельные
владения и другое имущество. Так иосифлянство стало официоз-
ным направлением в русской общественной мысли, тесно связан-
ным с государственной властью. Последователи Иосифа Волоц-
кого, так называемые иосифляне, в X V I в. занимали виднейшее
место в русской церковной иерархии и играли важную роль в го-
сударственных делах. Обоснование прав церкви и монастырей на
земельные владения — таково основное содержание литературных
произведений, вышедших из лагеря иосифлян.
Некоторую эволюцию претерпела и идеология нестяжателей.
На первой стадии в учении идеолога нестяжателей Нила Сорского
вопрос о праве монастырей владеть землями совсем не ставился.
Стремясь к моральному обновлению церкви, Нил Сорский огра-
ничивался проповедью созерцательной жизни и нравственного
самоусовершенствования, противополагаемого внешней обрядности
и формализму, господствовавшим в церкви. Церковь лишь тогда
будет непобедима, если все ее предписания будут выполняться
не формально, а внутренне убежденно: «Кто молится только
устами, а не умом, тот воздуху молится», «Телесное делание — это
только листва, умное же делание — это плод». Свои взгляды Нил
Сорский хотел провести в практике монастырской жизни. Он при-
зывал монахов жить трудом своих рук и не заниматься стяжа-
тельством, т. е. призывал очистить монастыри от того порока, ко-
торый подвергался наибольшей критике со стороны еретиков.
Но так как идеалу монашеского аскетического жития противоре-
чило владение монастырями землей и крестьянами, то Нил Сор-
ский пришел впоследствии к выводу о вреде монастырского земле-
владения. На Соборе 1503 г. Нил Сорский выступил с поддержкой
плана Ивана III об отобрании церковных земель в общегосудар-
ственном масштабе, «чтобы у монастырей сел не было, а жили бы
706
Черньцы по пустыням, а кормили бы ся рукодельем». Против Нила
Сорского выступило большинство участников Собора во главе
с митрополитом Симоном. Попытка Ивана III оказать давление
на Собор не имела успеха, церковь была достаточно сильна, чтобы
отстоять свои земельные владения.
Несмотря на поражение на Соборе 1503 г. нестяжателей и
победу иосифлян, идеологическая борьба между ними не прекра-
щалась и дальше. Проповедь нестяжательства со стороны мистика-
аскета Нила Сорского, имевшая целью оградить церковь от всего
земного и от политики, в X V I в. стала острейшим политическим
орудием в руках борющихся общественных сил. Т о скрыто, то от-
крыто нестяжатели поддерживаются великокняжеской властью
(так как государство стремилось за счет церкви увеличить земель-
ный фонд), нестяжательские идеи высказывают идеологи дворян-
ства, наконец, крестьяне в ходе борьбы с монастырями за землю
были своеобразными практиками-нестяжателями. Однако наиболь-
шую поддержку нестяжательские идеи получили в связи с полити-
ческими устремлениями княжеско-боярских кругов. Этому в нема-
лой степени способствовала литературная деятельность выдаю-
щегося публициста, ученика Нила Сорского, Вассиана Патрикеева.
В. И. Патрикеев ( в иночестве Вассиан) принадлежал к аристокра-
тической знати. З а сопротивление централизаторской политике
московского князя в 1499 г. он вместе с отцом, князем И. Ю . Пат-
рикеевым, был насильно пострижен в монахи и выслан в Кирилло-
Белозерский монастырь, где и познакомился с Нилом Сорским и
его учением. Возвращенный из ссылки в 1508 г. и приближенный
ко двору Василия III, Вассиан Патрикеев продолжал в своих со-
чинениях развивать идеи Нила Сорского, придав им новый смысл
и характер. Оспаривая право монастырей иметь «стяжания», Вас-
сиан прежде всего заботился о судьбе земельных владений кня-
жеско-боярской знати, которые все в большем количестве попадали
с начала X V I в. в руки жадных монахов и церковников. Отсюда
ясно социальное содержание нестяжательской программы Вас-
сиана — она была направлена на защиту экономических позиций
боярско-княжеской знати, оттесняемой с политической арены
в связи с государственной централизацией. В своей полемике про-
тив иосифлян Вассиан прибегал к демагогии. Так, бичуя алчность
и сребролюбие иноков, он утверждал, что они строят свое благо-
получие на слезах и крови крестьянской. Тяжелое положение
крестьян в монастырских вотчинах, изображенное Вассианом прав-
диво, конечно, не выражало некоего его «народолюбия», а было
лишь средством обличения своих противников в отступлении
от норм христианского человеколюбия. Этим же стремлением обви-
нить иосифлян в нехристианском жестокосердии объясняется его
несогласие с их проповедью жестоких репрессий по отношению
к еретикам. Опровергая доводы иосифлян в пользу монастырского
землевладения, Вассиан доходил до того, что ставил под сомнение
107
церковную каноническую литературу: «Здешние книги, — говорил
он, — все лживыя, а правила здешние — кривила, а не правила».
Однако критицизм Вассиана в отношении ортодоксального бого-
словия преувеличивать не следует. Критика его не исходила из
отрицания церкви как института.
Единомышленником Вассиана Патрикеева был Максим Грек,
прибывший в Москву в 1518 г. для исправления богослужебных
книг и перевода с греческого. Максим Грек (до монашества Михаил
Триволис) провел молодые годы в Италии, где получил широкое
образование. В России Максим Грек не ограничился узкими рам-
ками переводчика, а развил кипучую литературную деятельность.
Его перу принадлежит свыше ста произведений, очень разных
по содержанию. Находясь под влиянием Вассиана Патрикеева,
Максим Грек выступил с критикой организации русской церкви
и монастырского землевладения. Он язвительно бичевал пороки
монахов (их ссоры и тяжбы из-за земель и сел, пьянство, расто-
чительство, чревоугодие и т. д.) и в самых черных красках изобра-
жал положение монастырских крестьян, истязаемых и терпящих
ужасные лишения.
Критика господствующей церкви как Вассианом Патрикеевым,
так и Максимом Греком велась с позиций защиты интересов бояр-
ско-княжеских кругов. Однако обличение нестяжателями феодаль-
ной эксплуатации и феодального землевладения имело объективно
положительное значение.
Все это вызывало жестокие преследования главарей нестя-
жателей со стороны иосифлянского руководства церкви (митропо-
лит Даниил) и государственных властей. В 1525 г. Максим Грек
по домогательствам иосифлян был заключен под стражу и сослан
в монастырь, а в 1531 г. на церковном Соборе Максим Грек и
Вассиан были осуждены на заточение. Вассиан вскоре умер в Во-
локоламском монастыре, а Максим Грек получил свободу лишь
при Иване Грозном, незадолго перед смертью.
Идейным другом Максима Грека был боярин Ф . И. Карпов,
видный дипломат начала X V I в. В своем послании к митрополиту
Даниилу Федор Карпов развивает теорию о природе общества и
государства. По его мнению, общество и государство должны
строиться на основе твердого закона, который призван оградить
людей от своеволия сильных, от произвола злых, от погрязших
в пороках властителей и т. д. ,
Однако современное общество не соответствует нарисованной
им идеальной картине. «Думаю, конец века пришел», — горестно
замечает Карпов. Карпов не принимает современности с ее но-
выми явлениями в политической и социальной жизни страны.
Отсюда и глубокий пессимизм этого публициста-мыслителя X V I в.
Крупным публицистом и главой иосифлян в 20—30-х годах
X V I в. был митрополит Даниил. Занимая митрополичью кафедру
с 1522 по 1539 г., Даниил оказывал существенную поддержку
108
Василию III при проведении внутренней политики. По его на-
стоянию были осуждены нестяжатели. В своих произведениях Да-
ниил призывал государственную власть к продолжению борьбы
против еретиков и инакомыслящих. Суровой критикой нравов ду-
ховенства Даниил стремился укрепить авторитет церкви. Этой же
цели служили его предостережения против чрезмерной эксплуата-
ции крестьян. Как и Иосиф Волоцкий, Даниил считал, что уме-
ренность требований к крестьянам — условие спокойствия в мо-
настырских вотчинах.
Ополчался Даниил против новых явлений в быту, противоре-
чивших старым, основанным на церковном учении, нормам
поведения. Ему не нравилось все: красивая одежда, развлечения,
игра на музыкальных инструментах, танцы, общение мужчины
с женщиной и т. д. Под пером аскета-проповедника это все при-
нимало вид «служения сатане», «глумления», «блудного деяния»
и т. д. Пробудившееся стремление русского человека к полноте
жизни, когда люди «хотят, — по словам Даниила, — жить на земле
и забыли о загробной жизни», было опасным симптомом для
церкви. Отсюда та страстность, с которой митрополит критиковал
современный ему быт, злобно утрируя «пороки жизни». Кризис
старого быта и старой морали, охвативший, судя по произведе-
ниям митрополита Даниила, как высшее общество, так и социаль-
ные низы, свидетельствовал о широком умственном движении того
времени. Русский человек пытался создать новые религиозные, мо-
ральные и эстетические нормы, регулирующие быт и поведение
людей.
Новый этап в развитии русской публицистики падает на 40—
70-е годы X V I в. Крупные исторические события этого периода —
реформы 50-х годов и опричнина Ивана Грозного — не могли не
будить общественную мысль. Политические писатели, представи-
тели разных классов и социальных слоев, выступили со своими
программами, разгорались ожесточенные споры, в полемику был
втянут и глава государства — царь Иван IV. Определяющую роль
в публицистике второй половины X V I в. играли дворянские пуб-
лицисты, призывавшие к разгрому боярства, препятствовавшего
прогрессу и тормозившего ход общественного развития.
Одним из наиболее крупных публицистов был Иван Семенович
Пересветов, разработавший в своих челобитных 1547—1550 гг.,
адресованных Ивану Грозному, не только стройную теорию дво-
рянского государства во главе с самодержавным царем, опирав-
шимся на преданных слуг — «воинников», но и идеологически обос-
новавший реформы 50-х годов X V I в. Для изложения своих
взглядов Пересветов пользуется своеобразным литературным прие-
мом. Он рисует несуществующего идеального монарха. Таким мо-
нархом, в изображении Пересветова, является Махмет-Салтан ту-
рецкий, философ, сосредоточивший всю власть в своих руках и
сумевший в своем государстве установить справедливые отноше-
109
ния и твердый правопорядок. Этого Махмет-Салтан достиг тем,
что в политике опирался на «воинников» и не позволял вельможам
умалять своей власти. Так, он не посылал вельмож на наместни-
чества, а отправлял судей от себя «во все царство» и строго
контролировал их. Все доходы со всего царства приказал Махмет-
Салтан собирать в свою казну и в результате был в состоянии
хорошо оплачивать своих воинов, которые служат ему усердно,
«с коня не сседают» и оружия «не испущают». Для расправы
с врагами внутри страны Махмет-Салтан «умудрился» устроить
особое войско в 40 тыс. янычар «гораздых стрещьцов огненные
стрельбы». Нарисовав образ идеального царя, ничего общего не
имеющего с реальным турецким султаном Мохамедом II, при ко-
тором в Турции царил исключительный произвол, Пересветов
противопоставляет ему слабого царя Византии Константина. В от-
личие от Махмет-Салтана Константин «вельможам своим волю
дал», которые, отстранив царя от власти, своими злоупотребле-
ниями довели страну до гибели. Итак, царю и «воинникам», кото-
рых царь должен «возвышати», «к себе припущати близко»,
«любити» и т. д., противостоят бояре, или «вельможи», «ленивые
богатины», как их называет Пересветов. «Вельможи» — главное
зло в государстве, ибо они «сами богатеют и ленивеют, а царство
оскужают» и вызывают «особую войну» в государстве. В обста-
новке середины X V I в., когда были написаны сочинения Пересве-
това, любой читатель легко понимал, что под боярами царя Кон-
стантина имелись в виду русские бояре, хозяйничавшие IB Г О Д Ы
малолетства царя, а пример Махмет-Салтана воспринимался как
прямой призыв к сокрушению боярства, к установлению прочной
самодержавной власти, опирающейся на дворянство. Реформы, про-
веденные правительством Ивана Грозного в 50-х годах (издание
Судебника 1550 г., отмена кормлений, финансовая реформа, уложе-
ние о службе 1556 г., испомещение (т. е. пожалование землей) ты-
сячи и т. д.), привели к дальнейшему укреплению централизован-
ного аппарата власти, к возрастанию руководящей роли дворян-
ства в политической жизни страны, в военном деле и т. д.
Идеологом дворянства был и другой крупный публицист
середины X V I в. Ермолай-Еразм, протопоп одного из московских
соборов. При рассмотрении общественно-политических проблем
своего времени Ермолай-Еразм выступает как глубокий теоретик-
мыслитель. В отличие от Пересветова, публициста-государствен-
ника, Ермолай-Еразм главное внимание уделяет вопросу об обще-
стве — строению общества, правам и обязанностям различных
классов, их взаимоотношениям и т. д. В этом смысле наибольший
интерес представляет трактат Ермолая-Еразма «Благохотящим ца-
рем правительница и землемерие», написанный им в 1549 г.
В этом трактате Ермолай-Еразм высказывает замечательную
по силе проникновения в экономические отношения феодализма
мысль, что основой общества являются крестьяне. Их трудом со-
110
здается основное богатство страны—хлеб, благодаря их труду
могут существовать все остальные классы общества. В экономиче-
ском отношении вельможи не приносят такой пользы, как кре-
стьяне. Отметив столь важную роль крестьян в обществе, Ермо-
лай-Еразм указывает на их тяжелое положение. Сборщики царских
податей допускают большие злоупотребления в отношении кре-
стьян, собирая с них «подле царского установления и себе . . .
многа» и совершая всяческие насилия. Для устранения этих зол
Ермолай-Еразм предлагает правительству установить вместо всех
поборов, как государственных, так и вотчинных, единую подать
в размере одной пятой крестьянского дохода, причем крестьяне
владельческие платят ее своим владельцам, а крестьяне, живущие
на государственных землях, — царю. Наблюдая прямую зависи-
мость ухудшения положения крестьян от введения денежной
ренты, Ермолай-Еразм предлагал брать подати натурой, т. е.
хлебом. Итак, как дворянский писатель, он ничуть не выступает
против феодальной зависимости крестьян от своих владельцев,
наоборот, он считает нормальным такое устройство общества, при
котором крестьяне обязаны обеспечивать всем необходимым своих
господ. Обращение Ермолая-Еразма к крестьянскому вопросу дик-
товалось тем, что классовая борьба крестьянства угрожала инте-
ресам феодалов.
В вопросе взаимоотношений дворянства и боярства Ермолай-
Еразм стоит на стороне первого. В ряде своих произведений он
выступает против вельмож, обличая их гордость, сребролюбие и
ненасытную алчность. Царю надлежит выдвигать людей не по
знатности, а по заслугам. Земельные пожалования должны быть
регламентированы. Количеством земли следует определять размер
военной службы, возлагаемой- на землевладельца. Предложения
Еразма по поводу регламентации повинностей служилых людей
в зависимости от их земельных владений нашли отражение в ре-
формах 50-х годов. В отношении церкви Ермолай-Еразм занимал
иосифлянские позиции, т. е. призывал к укреплению церкви и
с большой настойчивостью вел борьбу против еретиков. И здесь
писатель шел в ногу со временем. Дело в том, что в общественной
мысли 40—50-х годов вопрос о церкви занимал важное место.
Х о т я ряд мероприятий, проведенных правительством (канониза-
ция русских святых на Соборах 1547 и 1549 гг., унификация
службы, обрядов, церковной живописи на Стоглавом соборе, огра-
ничение некоторых судебных прав церкви и т. д.), и способствовал
слиянию церкви с аппаратом централизованного государства, иму-
щественные права церкви не были поколеблены. Церковь владела
большими земельными богатствами, успешно отстояла их против
царя в полемике на Стоглавом соборе и постоянно умножала.
Стяжательство церковников, как и прежде, встречало отпор с раз-
ных сторон: внутри церкви выступали с аскетической проповедью
нестяжатели (игумен Артемий), правительство стремилось ограни-
111
чить рост церковного землевладения с помощью закона (приговор
1551 г.), против экономического засилья церкви выступало и дво-
рянство— «воинники», стремившиеся заполучить богатые земли
церковных корпораций. Ряд свидетельств показывает, что и народ
подал здесь ясный голос осуждения и гнева.
В этом отношении большой интерес представляет такое публи-
цистическое произведение, как «Беседа валаамских чудотворцев»,
возникшее в середине X V I в. Анонимный автор «Беседы» является
сторонником сильной царской власти и горячо нападает на духо-
венство и монастыри за их попытки вмешаться в управление госу-
дарством и алчность к наживе. Особенно волнует автора «Беседы»
то, что монахи захватывают мирские, т. е. крестьянские, земли и
проникают в крестьянскую черную волость. Полное уничтожение
монастырского землевладения является главным требованием ав-
тора «Беседы». Кроме того, в «Беседе» предлагается уменьшение
налогов, а также выражается пожелание, чтобы царь держал в по-
виновении дворянское войско с тем, чтобы оно не могло «всех
православных христиан ничем вредити». Есть основания полагать,
что «Беседа» вышла из среды северного черносошного крестьян-
ства, ведшего ожесточенную борьбу против захватов волостных
земель со стороны монахов крупных и мелких северных мона-
стырей.
Более глубокая критика церкви раздавалась в 50-х годах
X V I в. со стороны еретиков. Еретическое движение, как одна из
форм классового протеста угнетенных против феодального строя,
представляло собой важнейший факт общественной мысли. И з ере-
сей 50-х годов по своей социальной значимости выделяется ересь
Феодосия Косого. Х о т я произведений Феодосия Косого не сохра-
нилось, однако по сочинениям его противников, в частности Зино-
ния Отенского («Истины показание» и «Послание многословное»),
взгляды этого публициста, идеолога крестьянства X V I в., могут
быть обрисованы довольно определенно. Характерно, что Зиновий
Отенский оценивает учение Косого как учение, имеющее целью
«нищете . . . изобрести поможение». В этой оценке звучат и пре-
зрение, и страх феодала-церковника перед учением еретика-холопа
(Феодосий Косой был холопом, бежавшим из Москвы и постриг-
шимся в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре). Социальный
характер учения Косого выступает со всей определенностью в его
проповеди равенства всех людей перед богом независимо от их
религии и национальности: «Вси людие едино суть у бога, и та-
тарове, и немцы, и прочии языцы». Бог — единственная власть
в обществе равных, где нет бедных и богатых, где нет «земских
властей», нет войны и вражды. Таковы утопические мечты Фео-
досия Косого. Однако он не был пустым мечтателем, но призывал
к борьбе с окружающим злом. Он обрушивается на официальную
церковь, главную защитницу того строя, в котором богатый угне-
тает бедного, где власть имущий измывается над подчиненным.
т
Он стремится доказать, что церковь «не истинна», «не праведна»,
что она отошла от заветов бога. Так, Феодосий отвергает храмы,
называя их кумирницами, не признает иконы и кресты и считает
их идолами, чудеса от икон именует «ложными», высмеивает обряды
и таинства: молитву, причащение, покаяние, соблюдение постов
и т. д. Отрицательно относится Косой к обычаю почитания мощей
(«мертвецы положиша с ковчеги в церквах»), так как моления
к мощам «отводят люди от бога к мертвецам». Те, кого церковь
нарекла «преподобными и праведными и святыми», в жизни не
следовали «божьим заповедям». В частности, они были стяжате-
лями, присоединяли села к своим монастырским владениям, хотя
это противоречит и Евангелию, и проповедям апостолов. Отвергая
нареченных святых, Косой высказывается и против основного
догмата христианства — он отрицает божественное достоинство бого-
матери и Христа. Богоматерь он приравнивает к обыкновенным
женщинам, а Христа считает человеком, рожденным женщиной,
а не богом сотворенным. Резко осуждает Косой духовенство за то,
что оно умышленно скрывает истинного бога. Косой ясно видит
политический смысл деятельности этих ложных пастырей. В церк-
вах они учат «по книгам и по уставам их человеческим» и требуют
повиновения не только себе, но и повелевают «земских властей
боятися и дани даяти им». Этот союз церкви и светской власти
свидетельствует о падении церкви, ибо истинное христианство не-
совместимо с властью и насилием. Срывая покров святости
с церкви и ее служителей, Феодосий Косой наносит удары и по
благословляемому этой церковью обществу. Вывод Косого о том,
что «не подобает же повиноватися властем и попом», восприни-
мался как призыв к борьбе против современного социального и
государственного строя. Ересь Феодосия Косого была выражением
чаяний угнетенных масс и имела большое распространение.
В еретическом движении середины X V I в. наряду с крестьян-
ско-плебейским течением Косого проявилась и бюргерская струя.
Выразителем бюргерской оппозиции стал другой знаменитый ере-
тик, «сын боярский» Матвей Башкин. Как и Феодосий Косой,
Матвей Башкин придерживался антитринитарных взглядов, отри-
цал необходимость официальной церкви, отвергал иконы, критико-
вал обряды. Однако социальные выводы его были уже более
умеренны: он не ратовал, например, за равенство всех людей,
а выступал лишь против холопства, как наиболее крайней формы
порабощения, несовместимой с принципами христианского чело-
веколюбия. Следуя своему учению, Башкин отпустил на волю
своих холопов, оставил лишь тех, кто хотел этого добровольно.
• Против еретиков выступила церковь, поддержанная правитель-
ством. В 1553 г. Матвей Башкин был арестован, вскоре в Москву
был доставлен и Феодосий Косой. Последнему вместе с некото-
рыми единомышленниками удалось спастись бегством в Литву,
а Матвей Башкин был осужден церковным Собором 1553 г. и
Q Очерк истории культуры 773
заточен в Иоснфо-Волоколамский монастырь, где и умер. Многие
еретики были казнены. Церковь вновь торжествовала победу, раз-
витие русского вольномыслия было приостановлено на десяти-
летия.
Реформы 50-х годов X V I в., проведенные в соответствии с тре-
бованиями дворянских идеологов, в какой-то мере сняли те про-
блемы, которые волновали общественную мысль 40—50-х годов.
Новый подъем общественной мысли падает на 60—70-е годы.
Опричная политика Ивана Грозного, имевшая целью дальнейшее
усиление экономических и политических позиций дворян-помещи-
ков, проводилась в условиях ожесточенной идеологической борьбы.
Высшего накала эта борьба достигла в полемике Ивана Грозного
с князем Курбским, поставившей вновь коренные вопросы полити-
ческого развития России. Каким должно быть Русское государ-
ство— вот вопрос, по которому идет полемика. И если царь вы-
ступает страстным защитником неограниченных прав самодержав-
ной власти, то его соперник — идеолог московских княжат — считает
самодержавие злом, ибо оно «затворило» Русскую землю «аки
во адове твердыне». В своих посланиях к Курбскому (1564—1577)
Грозный полемизирует с князем, обвинявшим его в бесцельной
жестокости, и излагает свое собственное понимание значения цар-
ской власти. Как показывает заглавие к первому, наиболее обшир-
ному посланию, Грозный взялся за перо, чтобы доказать правоту
своей политики не столько перед Курбским, сколько перед всем
«Российским царством». В обоснование неограниченных прав само-
державной власти Грозный приводит ряд аргументов, взятых
из истории. Оказывается, «самодержавство» существует в России
«божиим изволением» издревле еще «от великого князя Влади-
мира, просветившего всю Русскую землю крещением . . . даже
дойде и до нас смиренных», т. е. до самого Ивана Грозного. Однако
во время младенчества царя изменники «бояре и вельможи» дер-
жаву, доставшуюся ему «от прародителей», «под свою власть
отторгли», что грозило, по мнению Грозного, гибелью государ-
ства. Поэтому царь и стал на защиту своих прав и вернул себе
власть, превратившись из самодержца по имени в действительно
самодержавного царя. Но это означает, что царь волен «подвласт-
ных своих жаловати и казнити», а не судиться «с ними ни перед
кем». Основной принцип самодержавной власти Грозный форму-
лирует следующим образом: « А жаловати есмя своих холопей
вольны, а и казнити вольны же». Грозный считал, что власть царя
должна быть неограниченна. Он решительно осуждал вмешательство
«епархов» (т. е. духовных) и «синклитов» (светских вельмож)
в управление государством. Царь должен все сам «строити» и не
позволять собой владети «прегордым, лукавым рабом», ибо в та-
ком случае он будет лишь наречен царем, а «властию же ни чим же
лучше быти раба». Иван настаивает на божественном происхо-
ждении своей власти. В послании к Баторию Грозный именует
114
себя царем «по божью изволенью», а не по мйогоМятежному челб-
вечества хотению». Изложение своих взглядов на сущность само-
державной власти Грозный сопроводил горячей защитной пропо-
ведью своей самодержавной политики. Это делало выступления
Грозного политически острыми памфлетами против врагов центра-
лизации государственной власти. Публицистика Грозного, следо-
вательно, являлась одним из средств опричной политики.
Политические взгляды противника Грозного Андрея Курбского
нашли отражение в ряде его произведений, написанных им
в Польше. В письмах к Грозному, в «Истории князя великого
Московского», в «Предисловии к Новому Маргариту» и других
сочинениях Курбский обрушивается на царя с обвинениями в же-
стокости по отношению к своим подданным. «Про что, царю, силь-
ных во Израили побил еси?», — вот лейтмотив писаний Курбского.
Причину этих жестоких и несправедливых гонений боярско-княже-
ской знати Курбский видит в злом характере царя. Однако он не
всегда был таким. Х о т я царь и происходит из московских князей
«издавна, — по словам Курбского, — кровопийственного рода», тем
не менее в те годы, когда он находился под влиянием добрых
советников, таких, как Сильвестр, Адашев и сам Курбский, его
правление было благодатным для страны и увенчано блестящими
победами над внешними врагами. Как «добрый и нарочитый царь»,
прославленный своими делами, превратился в тирана и мучителя —
вот вопрос, с которого Курбский начинает свою «Историю». Ответ
ясен: причиной превращений является то, что царь отстранил от
себя добрых советников и стал править самовластно, стал само-
держцем. Чтобы дискредитировать этот порядок и самого Ивана
Грозного, Курбский описывает всевозможные мучения и казни,
которые пали на головы бывших славных воевод, вельмож и вое-
начальников. Политическим идеалом для Курбского являлось
Польско-Литовское государство, где король, по замечанию Гроз-
ного, «от всех повелеваем есть, а не сам повелевая». Выступая
против самодержавия как формы государственного правления,
Курбский выражал идеологию княжат и бояр. Средствами публи-
цистики Курбский боролся против политики «утеснения» знати,
которая, по словам князя Лобанова-Ростовского, заключалась
в том, что царь князей и бояр «не жалует, великих родов бесче-
стит, а приближает к себе молодых людей, а нас ими теснит».
Конечно, писания Курбского не могли спасти «великих родов»,
оттеснявшихся неуклонно с политической арены по мере укрепле-
ния самодержавия.
Процесс роста и укрепления Русского национального государ-
ства и русской национальной культуры нашел свое выражение
в целом ряде монументальных историко-литературных трудов.
Большая часть этих трудов, проникнутых идеей государственного
единства Руси, связана с деятельностью кружка митрополита Ma-
кария (1542—1563). Наиболее крупным литературным созданием
8* 775
Макария были «Великие Четьи-Минеи». Еще будучи архиеписко-
пом в Новгороде, Макарий задумал объединить всю известную на
Руси церковную литературу (догматическую и учительную) в од-
ном собрании. Через двадцать лет, в 1554 г., работа была закон-
чена. Макарьевские «Четьи-Минеи» представляют собой двенад-
цать фолиантов, содержащих 27 тыс. страниц. Каждый фолиант
соответствует определенному месяцу и разбит по дням г «Четьи-
Минеи» являлись «собранием всех книг, чтомых на Руси», и
включали книги «священного писания», жития святых, сочинения
отцов церкви, церковно-поучительные сочинения и т. д. В «Четьях-
Минеях» нашли отражение сборники «Пчела», « З л а т а я цепь»,
а также «Иудейская война» Иосифа Флавия. В «Четьях-Минеях»
находятся различные тексты из «Кормчей», монастырские уставы,
грамоты и акты. Объединение в едином литературном своде боль-
шого числа разрозненных ранее памятников производилось отнюдь
не механически. Старые произведения подвергались редактирова-
нию, переработке и дополнениям в соответствии с новыми поли-
тическими условиями. Дух единства Русской земли и величия
Русского государства пронизывает весь свод, делая его цельным
в идейном отношении. Объединение разрозненных прежде памят-
ников письменности явилось крупным моментом в развитии единой
общерусской культуры.
Историческому объяснению политического объединения рус-
ских земель в единое государство, возглавляемое царем-самодерж-
цем, была посвящена «Книга степенная царского родословия»,
составленная по повелению митрополита Макария в 1561—1563 гг.
протопопом Андреем (впоследствии митрополит Афанасий). В от-
личие от летописей, где изложение ведется по годам, «Степенная
книга» представляет цельное произведение, охватывающее историю
рода российских государей от первых князей до Ивана Грозного.
В этой истории каждое княжение представляет собой «степень»
развития Русского государства: 1-я «степень» — княжение Вла-
димира Святославича, последняя, 17-я, «степень» — царствование
Ивана Грозного. Такое композиционное построение позволило
автору «Степенной книги» изобразить большие достижения Рус-
ского государства при Иване Грозном как результат деятельности
князей Рюрикова дома и показать преемственность самодержав-
ной власти в московском княжеском доме со времен «Рюрикова
самодержавия». Стремясь обосновать самодержавие московских
государей, автор «Степенной книги» излагает исторические собы-
тия предельно тенденциозно. Так, он превращает в самодержцев
всех русских князей — и Святослава киевского, и Владимира Моно-
маха, и Даниила московского.. В «Степенной книге» повторяется
легенда о происхождении московских князей от Августа и о насле-
довании ими царского сана из Византии. Нашла отражение
в «Степенной книге» и теория о Москве — «Третьем Риме», по-
средством которой автор стремился изобразить мировое величие
116
Руси как результат единения царской власти с церковью. Идея
единства царской власти и церкви подчеркивается в ходе изложе-
ния исторического материала по каждому периоду, ибо в каждой
«степени» наряду с князем фигурирует митрополит. Политическая
актуальность «Степенной книги» для читателей 60-х годов X V I в.
состояла в том, что в ней строго осуждаются всякие попытки со-
противления со стороны бояр своим «богом данным скипетродер-
жателям», порицаются феодальные междоусобия и неповиновение
объединительной политике московских великих князей.
Эпоха Ивана Грозного была временем обширных летописных
работ, приведших к созданию новых летописных сводов. Одним
из таких сводов была Воскресенская летопись, законченная
в 40-х годах. Хотя, как уже отмечалось, Воскресенская летопись и
отразила идеи «Сказания о князьях Владимирских» и по своей
направленности была летописью московской, однако политические
условия ее создания (годы боярского правления) не могли не
оказать влияния на освещение отдельных исторических вопросов.
В частности, в этой летописи подчеркивается особое значение
боярства в государстве. С падением боярского правления встал,
вполне естественно, вопрос о создании нового летописного свода,
свободного от пробоярских настроений.
Таким сводом и явилась Никоновская летопись, названная так
оттого, что один из списков летописи в X V I I в. принадлежал пат-
риарху Никону. Никоновская летопись впитала в себя обширный
летописный материал от начала Руси и до конца 50-х годов X V I в.
Этот материал был дополнен отдельными сказаниями и повестями
и проникнут общей идеей национального, политического и рели-
гиозного единства Руси. Замечательной чертой Никоновской
летописи является то, что в ней сделана попытка объяснить собы-
тия русской истории с точки зрения общих теоретических поло-
жений. Так, теория «Лествичного восхождения», развиваемая
в летописи (по которой киевский великокняжеский стол всегда
переходил к старшему в роде, а остальные князья размещались
по княжениям также по старшинству), помогала объяснить огром-
ный летописный материал по политической истории (в частности,
по междукняжеским отношениям) и изложить ее в логической
стройной системе. Эта теория оказала влияние и на таких истори-
ков, как С. М. Соловьев и В. О. Ключевский.
В 50-х годах как продолжение Никоновского свода составля-
лась еще одна летопись — так называемый «Летописец начала цар-
ства царя и великого князя Ивана Васильевича». Этот труд имел
целью прославить первые годы правления царя Ивана Грозного,
завершившиеся блестящими победами русских над Казанским
царством.
Одновременно с работой над Никоновской летописью в сере-
дине X V I в. начато составление иллюстрированной всемирной
истории — Лицевого летописного свода (Царственной книги). Ли-
7/7
цевой свод, законченный в 70-х годах, представлял собой двенад-
цать фолиантов, из которых десять дошло до нашего времени.
О масштабах этого труда можно судить по тому, что в сохранив-
шихся томах имеется свыше 16 тыс. миниатюр. Для выполнения
текстовых и изобразительных работ была создана специальная
«государева мастерская палата», где были собраны лучшие писцы
и художники страны. Общее руководство работой по составлению
свода было возложено на А . Ф . Адашева, а после его падения,
по-видимому, на И. М. Висковатова.
Текст Лицевого свода распадается на три части: библейские
книги (род введения), хронограф (всемирная история) и Нико-
новская летопись (русская история). С помощью соответствую-
щего редактирования текстов этих памятников составители пыта-
лись представить историю Русского государства как закономерный
результат всемирно-исторического процесса. Царь Иван Грозный
представляется достойным преемником и прямым потомком (через
Рюрика и Владимира Мономаха) римских и византийских импе-
раторов. Заключительный том Лицевого свода, посвященный цар-
ствованию Ивана Грозного, не был завершен. По листам сохра-
нившегося проекта последнего тома имеются редакционные пометы
(иногда очень обширные), показывающие, что редакторская работа
проводилась лицами, приближенными к царю, или самим царем, и
обусловливалась политическими событиями текущего дня.
Крупным историческим произведением, написанным в том же
духе возвеличений действий царской власти, была «История о Ка-
занском царстве». Созданная в 60-х годах X V I в. «История» имела
целью доказать историческую справедливость завоевания Казани.
Заслугой Ивана Грозного, по мнению автора, является то, что он
завершил покорение Казани, несмотря на сопротивление феодаль-
ной знати.
Идеи величия и святости царской власти, высказанные в пуб-
лицистических произведениях Пересветова и других авторов и
разработанные в исторических сочинениях X V I в., отражали инте-
ресы широких слоев господствующего класса дворян-помещиков,
заинтересованных в укреплении самодержавия. Идеология фео-
дальной аристократии, выразителем которой выступил Андрей
Курбский, была исторически обречена, как обречены были уже те
пережитки феодальной раздробленности, которые она защищала.
Создание и укрепление Русского централизованного государства
обусловило дальнейшее развитие литературы. С конца X V в.
в связи с ростом международных связей Руси в русской литера-
туре растет и количество переводных произведений. Вместе с тем
изменяется и сам характер переводной литературы: если ранее
переводились преимущественно византийские богословские произ-
ведения, то теперь это почти исключительно светские произведения
западных авторов. Так, в конце XV—начале X V I в. переводится
на русский язык латинская грамматика Доната, использовавшаяся
118
как пособие при изучении латинского языка, а также «Луцида-
риус» («Просветитель»), В «Луцидариусе» русский читатель на-
ходил элементарные сведения об устройстве мира, о зарубежных
странах, о физической и нравственной природе человека, о живот-
ных и т. д. Некоторые богословские вопросы трактовались здесь
с рационалистических позиций. Большой популярностью пользо-
валась также «Троянская история» Гвидо де Колумна, переведен-
ная в конце X V в. на русский язык. Это произведение оказало
значительное влияние на развитие стиля русской оригинальной
литературы и прежде всего на развитие воинской повести X V I —
X V I I вв.
Наряду с переводной литературой, показывающей широту инте-
ресов читающего русского человека, в это время появляется ряд
интересных оригинальных литературных произведений. В них
нашло отражение основное содержание эпохи — установление един-
ства. Написанная по заданию московского князя в конце X V в.
«Повесть о Мутьянском воеводе Дракуле» развивала идеи центра-
лизации государственного аппарата и власти. В повести изобра-
жается справедливый правитель, поставивший своей задачей иско-
ренить зло, восхваляются правдивость и разумная строгость госу-
дарственного деятеля в борьбе со своими врагами, в 6opb6ei
со злом. Повесть затрагивала остро стоявшую перед русским об-
ществом проблему власти и пользовалась большой популярностью.
Общественно-политические идеи нашли отражение в «Повести
о купце Дмитрии Басарге и его сыне Борзосмысле», созданной
в начале X V I в. Герой повести — мудрый семилетний купеческий
сын удачным отгадыванием загадок спасает жизнь своего отца,
а затем убивает греческого царя за то, что тот хотел всех пере-
крестить в латинскую веру, и сам становится царем. В «Повести
о грузинской царице Динаре», появившейся в конце X V или в на-
чале X V I в., прославляется идея царской власти, как власти,
полученной от бога. Повесть представляла собой переработку ле-
генды о знаменитой в истории Грузии царице Тамаре. Персидский
царь, узнав о смерти грузинского царя Александра, вознамерился
подчинить себе Грузию и уничтожить там христианскую веру.
Но дочь Александра царевна Динара сумела посрамить персид-
ского царя. Воодушевив свой народ на борьбу с захватчиками,
Динара сама убивает персидского царя, берет богатую дань с пер-
сов и с почетом возвращается в свое царство, которым правит
в мире и тишине 38 лет, до самой смерти. Появление повести
свидетельствовало о культурных связях России с Грузией.
Произведения, отстаивающие единство Руси, появляются и
в присоединенных к Москве бывших княжениях. Так, в Новгороде,
например, было создано житие Михаила Клопского, в котором
осуждались порядки феодальной раздробленности. Эти идеи с осо-
бенной выразительностью проявились в редакции этого жития
составленной в 1537 г. служилым человеком В. М. Тучковым
119
по повелению архиепископа Макария. Редакционная работа, про-
водившаяся над литературными памятниками при составлении
«Четей-Миней», придала им в соответствии с общими целями всего
сборника единую идейную окраску. Рост переводной и оригиналь-
ной литературы, создание крупных историко-литературных сочине-
ний («Четьи-Минеи», летописи), — все это свидетельствовало о том,
что эпоха создания и укрепления Русского национального госу-
дарства была временем победы московской общерусской литера-
туры как в художественном, так и в идеологическом отношениях.
На развитие русской литературы оказывало влияние и устное
народное творчество, которое удовлетворяло художественные по-
требности широких народных масс и прежде всего крестьянства.
Живой народный язык обогащает литературную повесть. И з ска-
зок, возникших в конце X V и начале X V I в., замечательна своей
политической направленностью «Сказка о Борме-Ярыжке». Герой
сказки Борма-Ярыжка, выходец из народа, из Вавилона достает
для русского царя после ряда приключений знаки царского до-
стоинства. Сохраняя в устной традиции былины предшествующего
времени, народ вносит в их интерпретацию социальную тему,
изображая былинных бояр и князей в резко отрицательных тонах.
Исторические песни и сказания, создаваемые народом, посвя-
щаются обычно выдающимся событиям эпохи. Так, в песнях и
сказаниях второй половины X V I в. говорится о разгроме Казани,
завоевании Сибири, о войнах России на западе и т. д. Звучит
в них и тема борьбы Ивана Грозного с боярством.
В исторической песне о взятии Казани прославляются подвиги
русских воинов — пушкарей, умело устроивших «хитрый» подкоп
под стены Казани, решивший судьбу города. Иван Грозный в песне
изображается как умный правитель и полководец. Однако от со-
знания и осуждения народа не ускользнули и такие черты харак-
тера Ивана Грозного, как недоверчивость, вспыльчивость и жесто-
кость. В песнях о завоевании Сибири встает славный образ Ермака
Тимофеевича — удалого и смелого атамана, совершающего муже-
ственные подвиги во славу родины. Ермак часто изображается
в песнях идеальным казаком — героем, противником бояр. Распро-
страненной песней времени Грозного является историческая песня
о Кострюке, в которой воспеваются сила, смелость, честность рус-
ского человека. В песне рассказывается о победе русского, прос-
того, неизвестного человека («засельщины-деревенщины») над
князем-иноземцем Кострюком, хваставшимся своей силой. Изобра-
жение героем простого человека, победившего князя — классового
врага, отражало настроения народных масс. Прославил народ и
подвиги защитников рубежей родной земли на юге и западе.
В песне о героической обороне Пскова враг Руси Стефан Баторий
называется собакой царя Крымского. Потерпев поражение под
Псковом, Баторий зарекается от своего имени и имени детей, вну-
ков и правнуков когда-либо нападать на Русь. Народное твор-
120
чество несомненно имело большое значение для развития народ-
ного театра скоморохов. Меткое слово скоморохов, обличающее
пороки общества, придавало их выступлениям определенный со-
циальный характер. Несмотря на ожесточенную борьбу церкви
против этих бродячих артистов, их ватаги, достигавшие иногда ста
человек, ходили по городам и селам страны и пользовались боль-
шой популярностью.
Подъем русской публицистики в X V I в., развитие литературы
и устного народного творчества свидетельствовали о дальнейшем
прогрессе просвещения в стране. Создание «Четей-Миней» или
летописных сводов X V I в. не могло бы быть осуществлено без
широко развитой письменности, без сосредоточения этой письмен-
ности в определенных хранилищах-библиотеках, доступных древ-
ним книжникам. Такие библиотеки создавались в X V I в. в значи-
тельном количестве. Они возникали не только в монастырях, но и
у князей, бояр и купцов. Известно, что особенно богатой библио-
текой располагал в начале X V I в. великий князь. В ней хранилось
до 800 древнейших рукописей, среди них сочинения Тита Ливия,
Цицерона, Светония, Юлия Цезаря, Саллюстия, Полибия, коме-
дии Аристофана, своды законов византийских императоров и т. д.
Выросли в X V I в. библиотеки при таких старинных крупных рус-
ских монастырях, как Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский и
Соловецкий. Библиотека сравнительно молодого Иосифо-Волоко-
ламского монастыря достигла внушительной цифры— 1520 томов.
В библиотеках монастырей собиралась преимущественно церковная,
церковно-учительная и церковно-полемическая литература. Однако
в них можно было встретить и произведения светского содержания:
летописи, хронографы, списки сказаний и повестей. Книги в боль-
шом количестве обращались в народе. Судя по записям на сохра-
нившихся рукописных книгах, они находились не только в мона-
шеских кельях и у церковников, но и в боярских усадьбах и
у посадских людей (например, известно, что библиотека Строгано-
вых в 1578 г. насчитывала 208 томов), а также и в крестьянских
дворах. От X V I в. сохранилось во много раз больше рукописей,
чем от предшествующих веков. Существенно меняется сам харак-
тер рукописей. Помимо рукописей, содержащих отдельные произве-
дения, появляются в большом количестве сборники, представляю-
щие собой или своеобразные собрания сочинений какого-либо
автора (например, сборники произведений Иосифа Волоцкого,
митрополита Даниила, Максима Грека, Пересветова и др.) или
подбор произведений по интересующей владельца теме. Профес-
сиональные писцы в городах, монастырях и даже в деревнях и се-
лах занимались переписыванием книг. Книги продавались писцами
на рынках. И, видимо, это было распространенным явлением, ибо
Стоглавый собор специальным решением запретил рыночную про-
дажу рукописей без предварительной проверки их местными цер-
ковниками. Эта мера должна была оградить рынок от рукописей
121
низкого качества и нежелательного содержания — с испорченным
при переписке текстом или направленных против церковной и свет-
ской власти. В связи с возросшей потребностью в книге писцы
стремились ускорить сам процесс письма. В X V I в. письмо-ско-
ропись, более быстрое, чем устав и полуустав, применяется не
только в деловой письменности, где она уже утвердилась, но и
в книгописании.
Распространение рукописной письменности свидетельствовало
о росте грамотности на Руси. По рукоприкладствам на докумен-
тах X V I в. можно видеть, что значительное число контрагентов
различных сделок могли поставить свою подпись под актом. На-
пример, процент подписавшихся контрагентов из состава москов-
ских помещиков Достигает 65, из состава московских посадских
людей — от 20 до 40. О грамотности участников всевозможных
сделок свидетельствует и законодательство X V I в., устанавливаю-
щее рукоприкладство в качестве основного способа удостоверения
актов. Показательно также то, что для занятия государственных
должностей закон X V I в. уже предписывал обязательную гра-
мотность лица. Так, губными старостами могли быть лишь те,
«которые бы грамоте умели».
Обучение грамоте производилось через посредство особых «ма-
стеров грамоты», которые порой содержали своего рода частные
училища. Иногда эти училища открывались при монастырях и
церквах и учителями здесь выступали монахи и священники,
иногда они' открывались светскими людьми и даже в деревнях.
Ребенка начинали учить грамоте с семи лет, причем обучалось
совместно несколько детей. Учебники были рукописные. Сначала
дети учили азбуку, затем переходили к слогам и усваивали первые
навыки чтения. Н а второй стадии обучения заучивали Часослов,
учащиеся также обучались письму. Обучение заканчивалось изу-
чением Псалтыри. Так приобретались знания элементарной гра-
моты. Есть сведения, что в школах учащиеся получали и простей-
шие знания по арифметике. Нужда в грамотных людях побуждает
правительство Ивана Грозного предпринять попытку крупной ре-
формы в области просвещения. Стоглавый собор 1551 г. «по цар-
скому совету» выносит решение о создании «в царствующем граде
Москве и по всем городам» Русского государства «книжных учи-
лищ». Х о т я план организации училищ по всей стране и не был
осуществлен (не хватало учителей), однако попытка создать си-
стему школьного образования отражает сдвиги в развитии рус-
ского просвещения. В качестве учебных книг получили большое
распространение грамматические труды Максима Грека, а также
всевозможные руководства по грамматике. В 1574 г. была издана
Иваном Федоровым первая печатная русская грамматика, что сви-
детельствовало не только о расширении круга обучающихся гра-
моте, но и об улучшении всей методики обучения. При составле-
нии Грамматики Иван Федоров использовал опыт преподавания
122
в украинских братских школах, а также учебную литературу того
времени. Его Грамматика представляла собой вполне оригинальный
учебник элементарной грамоты, очень удобный для «скорого мла-
денческого научения». Материал в книге изложен в соответствии
с буквослагательным методом обучения чтению: сначала идет ал-
фавит, затем сочетания согласных букв с гласными (двухбуквен-
ные и трехбуквенные), далее излагаются правила грамматики и
под конец приводятся молитвы как материал для чтения. В своих
обращениях к детям и родителям Федоров призывал в обучении
применять не только наказания, но и кропотливое разъяснение и
убеждение. Грамматика Федорова была долго примером подража-
ния в последующих изданиях учебной литературы.
Усвоение элементарной грамотности (чтение и письмо) через
школу или у частного «мастера грамоты» открывало дорогу
к дальнейшему самообразованию для тех, кто мог и стремился
к этому через общение с знающими людьми или путем чтения
книг.
Высокообразованные русские люди в X V I в. уже не редкость
не только среди духовенства, но и среди светских лиц. Например,
боярин Федор Карпов, умерший в 40-х годах, занимался астроло-
гией, медициной, политикой, церковными вопросами. Бывший
князь Вассиан Патрикеев в своих работах ссылался на Гомера,
Аристотеля, Платона, Александра и Филиппа Македонских. Обра-
зованнейшим человеком был дьяк Д. Герасимов, знавший ино-
странные языки и литературу. В X V I в. создался уже значитель-
ный слой людей умственного труда. Это были не только ученые-
книжники, но и деятели государственного управления,
дипломатической службы, военные и т. д. Составление таких сво-
дов законов, как судебники, организация грандиозных по размаху
описаний земель всего государства, ведение обширного строитель-
ства, устройство, снаряжение и командование армией, обеспечение
дипломатического престижа России — все это требовало образо-
ванных людей широкого культурного профиля. Показательна
в этом отношении роль руководящего ядра приказного аппарата—
дьяков. И з их среды вышел ряд крупных деятелей X V I в. в об-
ласти политики и культуры, такие как Степан Бородатый, Федор
Курицын, И. М. Висковатый, братья Щелкаловы и др.
Крупнейшим событием в области культуры явилось книгопеча-
тание. Изготовление книг с помощью переписчиков, как бы их
ни было много, не удовлетворяло не только потому, что книг со-
здавалось мало, но и потому, что приводило вследствие накопле-
ния ошибок к значительной порче текста. Последнее особенно
было недопустимо в церковных книгах, так как нарушало един-
ство культа. Лишь с помощью типографского станка можно было
удовлетворить церковно-богослужебной книгой возникающие
в большом количестве в 50-х годах X V I в. новые церкви в Ка-
зани и в других городах, лишь с помощью типографского станка
123
возможно было получить тот единообразный, унифицированный
текст церковных книг, который бы не давал возможности вольно-
думного его толкования. Этим определяется классовая цель кни-
гопечатной реформы. Как и другие реформы 50-х годов, введение
книгопечатания имело целью укрепление самодержавной власти.
Поэтому книгопечатание встретило полную поддержку со стороны
правительства, т. е. царя Ивана I V и митрополита Макария —
главы тогдашней церкви.
Идея завести книгопечатание существовала в России давно.
Еще в 1492 г. послы Ивана III к императору Максимиллиану,
находясь в Любеке, склоняли тамошнего печатника Варфоломея
Готана переселиться в Москву с целью печатания книг. Готан
прибыл в Россию, но дело не получило развития. В 1547 г. среди
ремесленников, набранных через немца Шлитте в Германии по
поручению русского правительства, были и типографщики, но, за-
держанные любекскими властями, они не прибыли в Россию. На-
конец, в 1552 г. датский король Христиан III прислал в Москву
печатника Ганса Миссингера, но его намерение выпускать
в Москве лютеранские книги, разумеется, не могло быть осуще-
ствлено. Заведено было русское книгопечатание русскими людьми
во главе с замечательным печатником-просветителем Иваном Фе-
доровым. «Изыскивать мастерство печатных книг», т. е. произво-
дить опытные работы в области книгопечатания, в Москве начали
в 1553 г. В 50-х годах были напечатаны первые книги: Триодь
постная (датируется по бумаге 1553 г.), Евангелие (узкошрифт-
ное и среднешрифтное, 1553—1555 гг.) и др. Они не были под-
писаны печатниками, как это было в обычае в последующих изда-
ниях, и поэтому называются анонимными. Всего в настоящее время
известно семь анонимных изданий. Типографские особенности
анонимных изданий (невыдержанность шрифтов, иногда плохой,
неровный оттиск, неровные края набора и неровности в строках,
сбивчивость пагинации и т. п.) показывают, что эти издания яв-
ляются произведениями периода становления печатного дела. О пе-
чатниках этого периода сведений нет. Лишь в грамотах 1556 г.
назван «мастер печатных книг» Маруша Нефедьев, посланный ца-
рем в Новгород для изучения строительного камня. Есть основа-
ния предполагать, что в подготовке анонимных изданий принимали
участие и Иван Федоров и Петр Мстиславец. Во всяком случае
они приобрели профессию печатников раньше, чем по выбору царя
были поставлены во главе новой государственной типографии, уч-
режденной в Москве в 1563 г. 19 апреля этого года здесь началось
уже печатание первой книги — Апостола, вышедшей в свет
1 марта 1564 г. С выходом Апостола русское книгопечатание
встало на новый качественный уровень — на уровень зрелого типо-
графского искусства. Красивые и соразмеренные шрифты одной
меры и строгого выдержанного рисунка, четкий, ровный оттиск,
изящные заглавные буквы и заголовки вязью, искусно резанные
124
на дереве — все это делает Апостол выдающимся памятником рус-
ского книгопечатания. Федоров усовершенствовал технику печати,
введя двухпрогонную печать с одной формы. Федоров провел зна-
чительную редакторскую работу над текстом — исправил его, очи-
стил текст от устаревших грамматических форм. Наконец, Федоров
снабдил свои издания послесловиями, в которых в очень хорошей
литературной форме изложена впервые в печати история русского
книгопечатания. Итак, Федоров выступает перед нами не только
в качестве печатника-техника, но и редактора, художника-оформи-
теля и, наконец, писателя. Однако деятельность этого выдающе-
гося человека в России скоро стала невозможной. После выпуска
в 1565 г. Часовника работа типографии прекратилась вследствие
сопротивления печатанию со стороны реакционных кругов — «по
причине великих преследований . . . от многих начальников и духов-
ных властей и учителей», как выразился Федоров в послесловии
к львовскому Апостолу. В 1568 г. оба печатника, Федоров и Мсти-
славец, уехали из Москвы на Украину, захватив с собой шрифты
и печатные доски заставок. Обосновавшись сначала в Заблу-
дове, потом во Львове и Остроге, Иван Федоров выпускает ряд
крупных изданий: в 1569 г. Евангелие и в 1570 г. Псалтырь
(оба издания в Заблудове), в 1574 г. Апостол (во Львове) и
в 1580—1581 гг. Библию (в Остроге). В 1574 г. во Львове Фе-
доров издает первую книгу светского содержания — Грамматику,
сыгравшую, как отмечено выше, большую роль в развитии про-
свещения.
Не прекратилось печатание и в Москве. Здесь ученики Ивана
Федорова — Никифор Тарасьев, Тимофей Невежа и его сын Ан-
дроник Тимофеев Невежа — выпускали книги, и некоторые до-
вольно внушительными тиражами. Так, Апостол 1597 г. вышел
в 1050 экземплярах. Всего до конца X V I в. в Москве было выпу-
щено около двадцати книг.
Х о т я на первом этапе книгопечатание в России сосредоточива-
лось фактически на церковной книге, оно по своему воздействию
сразу же вышло за церковные рамки. По церковным книгам (Псал-
тыри, Часослову и др.) учились грамоте многие поколения русских
людей. Русская книга, особенно в русских областях Польско-Ли-
товского государства, стала могучим средством в борьбе против
католичества и ополячивания, т. е. средством сохранения нацио-
нальной культуры.
Одним из важнейших фактов развития культуры является
дальнейшее накопление научных знаний, необходимых для укреп-
ления политической, экономической и военной мощи Русского госу-
дарства. Уже говорилось, что потребности реальной политики, как
внутренней, так и внешней, побуждали русских книжников к раз-
работке истории Руси и соседних с ней стран. Крупные историче-
ские произведения, созданные в X V I в. и связанные с актуаль-
ными политическими задачами современности, свидетельствуют
125
о необычайном расширении кругозора русского историка. Однако
расширяется не только объем исторического знания, расширяется
и источниковедческая база истории.
При составлении крупных летописных сводов (например, Нико-
новской летописи), хронографов, сказаний историки производили
огромную работу по согласованию разновременных и разноязыч-
ных источников. Отбор нужнейшего исторического материала (ко-
нечно, нужнейшего с точки зрения летописца и его политических
заказчиков) свидетельствовал о развитии известной критики источ-
ника, но вместе с тем и обусловил особую тенденциозность исто-
рических трудов X V I в. Обосновать определенные политические
позиции на историческом материале—главная задача историка.
Однако труды историков X V I в. отнюдь не являются схемами,
они содержат огромный фактический материал. Например, соста-
вители Никоновской летописи включили большое количество раз-
ных повестей и сказаний, шире, *чем прежде, привлекли велико-
княжеские архивы, дипломатические документы и т. д. В X V I в.
появляются новые местные летописи, ведущиеся при монастырях
и в городах. В них, обычно на общерусском фоне, фиксировались
местные события. Распространению исторических знаний в народе
способствовали житийная литература, создаваемая церковниками
в целях религиозной пропаганды, устные предания, местные ле-
генды, исторические сказания и песни о ратных подвигах русских
в борьбе с врагами, о выдающихся деятелях и т. д. Накопление
исторических знаний способствовало формированию национального
самосознания.
С образованием Русского централизованного государства созда-
лись более благоприятные условия к дальнейшему накоплению зна-
ний о природе, носившие в значительной части прикладной харак-
тер. Развитие математических знаний вызывалось интересами госу-
дарственного хозяйства. Предпринятые в конце X V и X V I в.
описания земель сопровождались измерениями земельных площа-
дей и исчислениями налогов и повинностей, возлагаемых на населе-
ние. Писцы и их помощники были первыми практическими «гео-
метрами» и «арифметиками». Попытка теоретического обобщения
опыта писцов по описанию земель была сделана в начале второй
половины X V I в. Было составлено специальное руководство для
писцов ( « О земном же верстании, как земля верстати»), в кото-
ром указывались способы исчисления квадратов, треугольников,
трапеций и т. д., т. е. был создан своеобразный учебник геометрии.
Арифметических знаний требовали также торговля, умножившаяся
в X V I в., и постоянно возрастающее денежное обращение. Без
точных математических расчетов не могла обойтись и русская
армия, на вооружении которой в X V I в. находилась значительная
по размерам артиллерия (около 2 тыс. пушек разного калибра).
В X V I в. уже умели производить все четыре арифметические дей-
ствия не только с целыми числами, но и с дробями. Сложные ма-
126
1-ёматиЧеские вычисления необходимы были при расчетах астронб-
мического характера. Особенно крупным предприятием в этом
плане было составление в начале X V I в. пасхалий, т. е. хроноло-
гических таблиц праздников пасхи на сотни лет вперед. В работах
астрономического характера («Шестокрыл» и «Космография») да-
валось правильное объяснение причин солнечных и лунных затме-
ний. По таблицам «Шестокрыла» можно было высчитать вперед
лунные фазы и затмения. Расширение территории Русского госу-
дарства и установление связей с зарубежными странами обогатили
географические познания русского народа. Обильные географиче-
ские данные о разных областях страны имелись в писцовых,
межевых и других книгах. Русские мореплаватели ходили на Гру-
мант (Шпицберген), открыли Новую Землю, дошли до р. Оби.
Е щ е в 1525 г. русский дипломат и переводчик Дмитрий Гераси-
мов высказал идею северного морского пути в Индию, которая
вызвала большой интерес на Западе. Иностранные мореплаватели
Виллоуби, Ченслер, Баренц шли по пути, проложенному русскими.
В 1558—1561 гг. в Афон, Иерусалим и Египет ездило московское
посольство во главе с купцом В. Поздняковым, оставившим опи-
сание виденных стран. В конце X V I в. появляется популярное
сочинение «Хождение Грифона Коробейникова на Восток», со-
держащее много сведений о странах Востока. Составляются карты
(чертежи) отдельных русских земель. Т а к , в царском архиве
в 1572—1575 гг. находились чертежи украинных городов, смолен-
ских порубежных городов, Псковско-Полоцкой области, ливон-
ских городов и т. д. Е с т ь основания полагать, что в конце X V I в.
был составлен чертеж всего Русского государства, именовавшийся
в X V I I в. «старым чертежом».
Умножились знания по практической медицине. Создается
большое количество лечебников, авторами которых были безвест-
ные знатоки лечебных трав и способов врачевания. В лечебниках,
обобщающих многовековой опыт народа, дается правильная харак-
теристика основных лечебных растений: ландыша, черники, ма-
лины, шалфея, липового цвета и многих других. Углубляются зна-
ния о болезнях. В рукописях встречаются точные описания симп-
томов различных заболеваний. В 1543 г. появился перевод
с немецкого языка так называемого «Вертограда». В «Вертограде»,
дополненном при переводе русскими книжниками, содержится
много медицинских советов: о личной гигиене, об уходе з а боль-
ными, о лекарственных травах, их свойствах и распространении,
о методах лечения различных болезней. Характерно, что многие
средства и приемы лечения древних лечебников получают теперь
научное обоснование. В 1581 г. в Москве была открыта аптека,
обслуживавшая царскую семью и приближенных царя.
О развитии научной мысли свидетельствуют также азбуков-
ники X V I в., явившиеся своего рода энциклопедическими слова-
рями, охватывавшими различные области знания.
127
В X V I в. происходит дальнейшее накопление технических зна-
ний. При возведении крупных сооружений (крепостных стен, ба-
шен, храмов и дворцов) требовался не только профессиональный
кавык, но и знание механики и технологии. Знания и навыки ре-
месленных людей обобщались в ряде руководств, появившихся
в X V I в. Например, найдено руководство X V I в. по солеварению.
Накопление реальных знаний о природе и обществе происхо-
дило медленно. Но это был глубоко прогрессивный процесс, так
как развитие наук, пусть в зачаточной форме, наносило удар по
господствующему религиозно-мистическому мировоззрению.
В X V I в. происходит дальнейшее развитие русской музыкаль-
ной культуры.
Наряду со складыванием жанра исторической песни, далеко
ушедшей от древних былин как в отношении поэтического текста,
так и музыкального исполнения, в Московской Руси X V I в. полу-
чают развитие и бытовые песни: протяжно-лирические, свадебные,
шуточные, плясовые и хороводные. В них глубоко раскрывались
душевные переживания русских людей, отражались обычаи народа
(например, брачный обычай) и разнообразные формы его трудо-
вой деятельности. Вместе с формированием новых песенных жан-
ров складывается и новый песенный стиль, отличный от древнесла-
вянской песенной культуры Киевской Руси. В песне этого времени
наблюдается расширение звукового объема напева, усложнение ме-
лодии и мелодической орнаментики. Для песенной культуры
X V I в. характерно многогласие (подголосочная полифония), т. е.
варьирование основной мелодии одновременно в нескольких голо-
сах. Она получает дальнейшее развитие в X V I I в.
Музыкальное искусство развивается при царском дворе. Начи-
ная с Ивана III, пышный чин московского двора требовал музы-
кального его выражения. В конце X V в. учреждается первый при-
дворный хор из 35 человек — государевы певчие дьяки, а в конце
X V I в. — хор патриарших певчих дьяков. Эти хоры участвовали
в процессиях, в торжественных молебствиях и т. д. Наряду с цер-
ковным хоровым пением при дворе развивается и светское музи-
цирование. На службе у царей был целый штат скоморохов. Пе-
сенное творчество придворных скоморохов, шутейного и развле-
кательного характера, обогащалось игрой на музыкальных
инструментах: домре, гудке, скрипке и т. д. Появляются и инстру-
менты иностранного происхождения: в 1490 г. в Москву приез-
жает органист Иоанн Сальватор, однако органная музыка в Мо-
скве получила развитие лишь в X V I I в. В конце X V I в. в цар-
ском дворце появились клавикорды, вывезенные из Англии, что
вызывало огромный интерес у москвичей.
В X V - X V I вв. получила дальнейшее развитие церковная
музыка. На основе местных разновидностей древнего знаменного
пения в Москве постепенно складывается особый стиль знамен-
ных распевов, ставший господствующим. Он характеризуется ши-
7 28
рокой распевностью, богатством орнаментики и мелодической цве-
тистостью.
В X V I в. в церковном пении при сохранении мелодической
унисонности получает распространение, как и в народном песне-
творчестве, полифоническое многогласие, так называемое строчное
пение, именуемое так потому, что каждый голос записывается при
нотации рядами знамен на отдельных строчках, размещенных одна
под другой. Для строчного пения характерно усложнение мелодии
путем сочетания главного голоса, исполняющего основной знамен-
ный запев, с сопровождающими голосами (одним при двугласии,
двумя при троестрочном пении, тремя при четверострочном). На-
ряду с знаменным пением в Москве развивалось внецерковное,
иногда почти светское пение — так называемое демественное пение.
Это были торжественные песнопения по случаю «выходов» и
«шествий» царя, патриарха, одержанных побед, семейных царских
празднеств.
В X V I в. было усовершенствовано знаменное письмо. В усло-
виях появления новых культовых все усложняющихся распевов
старая знаменная нотация стала неудовлетворительной, так как
она не позволяла с точностью устанавливать высоту того или
иного звука. Усовершенствование в знаменной нотации было вне-
сено дьяконом Иваном Шайдуровым путем добавления над основ-
ным знаком особых киноварных помет, которыми обозначалась вы-
сота звука.
А А *
Церковь Вознесе-
ния в селе Коло-
менском под Mo
сквой. 1532.
Дьяковская церковь, построенная в связи с венчанием Грозного
на царство (1547), представляет, подобно Василию Блаженному,
группу столпов — центрального и четырех угловых, но они завер-
шены не шатрами, а главами.
Столпообразные и шатровые храмы выражали идеологию само-
державной власти, демонстрировали разрыв с византийской тради-
цией и национальный характер нового государства. Шатровая
архитектура отмечена чрезвычайной пышностью и некоторой вы-
чурностью художественного выражения. Шатровая каменная ар-
хитектура, ознаменовавшая переломный этап в жизни Русского
государства, является несомненно национальной русской архитек-
турой.
Кроме культового и гражданского, в X V I в. ведется в ряде
городов широкое военно-инженерное крепостное строительство.
Так, в 1500—1508 гг. Петр Ф р я з и н строит каменный нижегород-
ский Кремль, возводятся каменные кремли Серпухова, Зарайска
и др.; крупнейшие монастыри получают монументальные стены
вполне замкового характера.
Памятников монументальной живописи конца XV—начала
X V I в. сохранилось очень мало. Погибла роспись московского Ус-
пенского собора, выполненная в 1514 г. иконописцем Далматом, по-
гибла роспись Благовещенского собора, выполненная в 1503 г.
Феодосием (сыном знаменитого художника Дионисия). Не дошли
до нас и почти все росписи самого Дионисия.
Место и год рождения Дионисия неизвестны. По-видимому, он
родился в середине X V в., вскоре после смерти Андрея Рублева.
Литературные источники оставили нам сведения о ряде крупных
работ Дионисия, не сохранившихся до нашего времени. В конце
60-х—70-е годы X V в. Дионисий вместе со старцем Митрофаном
расписал фресками собор Пафнутьево-Боровского монастыря под
Москвой. По-видимому, руководителем работ был Митрофан.
В 80-х годах X V в. Дионисий вместе со своими сыновьями
Феодосием и Владимиром выполнил фресковую роспись и иконы
собора Иосифо-Волоколамского монастыря.
Замечательным памятником деятельности этого мастера, значе-
ние которого для московского искусства конца XV—начала
X V I в. вполне можно сравнить со значением, которое имел сто-
летием раньше Андрей Рублев, является полностью сохранив-
шаяся до нашего времени роспись Ферапонтова монастыря, испол-
ненная Дионисием вместе с сыновьями Феодосием и Владимиром
в 1500—1502 гг. Ферапонтовские фрески несут в себе некоторые
черты, свойственные и более раннему московскому искусству руб-
левской поры (станковизм, мягкая притушенная палитра, изыскан-
ная утонченность и «нематериальность» человеческой фигуры), но
предельно изощренны. Особенно бросается в глаза доведенная
до крайнего предела удлиненность пропорций человеческой
фигуры,
134
fjitff ivsnAott <t4TUfH£i O S f i j f I ,
. сннштмлтч Гс, Tei
IfHTHtKfHlffHTJl . ^mtromf ДМ(,
MMMtI ,tjflMI I Til* ,
|ндж»«^е(ав«31«»н«ж. фннмн
ИПМТДЙЖ($(Ж.НВ* IWtTjMД4ЛUl
•вмлп. . «мяо'уд*» mwHimujfi уилн
HiHjfi л AtikMH чпчЦшдмА'ПиН* м ш
И<Ж HMl ИГЛА шм oiyVsi'if сшм . swrf
MHffit имды , 1ий1л'(л*ш1 HMi WiifffMM
МЛ тЙмЛдТЖЛ - |Г» ЖДДТН OS^TttMU
uiw ,Jmi шлшмр* w<M<fl< • Mrfi i w i f t i t »
iyr« KfTHAiMTk IitflOH . HUKf нмл'П кр
1ТИТША
' -"V "*#л»1 fruMi , HfniMHOd^jfm
1ИД1ДН 1 • (MIIKMfSl «ияшпл , Sfflf«Ц^Г %
d
вн Tin гшлнкЬ'н ал IMi^H . Hntin^tnHtfb
•Лист ritf
из первопечатного
«Апостола». 1564. a s
"PMHtdkmif «а& S . W
XVII век
В экономическом отношении X V I I в.
характеризуется мощным развитием
земледелия вширь. Трудом русского крестьянина в X V I I в. про-
буждены были к жизни плодороднейшие земли южных степей,
Поволжья, Башкирии, наконец, русская земледельческая культура
шагнула по бескрайним просторам Сибири вплоть до Амура и Ти-
хого океана. Распространение земледелия на новые области озна-
чало значительный рост товарности сельского хозяйства. Сущест-
венные сдвиги произошли в области ремесленного производства.
Как в деревнях, так особенно в городах совершается процесс мас-
сового превращения ремесла в мелкое товарное производство. Ре-
месленник теснейшим образом связывается с рынком и зависит от
рынка. Но развитие промышленности в России не останавливается
на уровне мелкого товарного производства — в X V I I в. возни-
кают первые русские мануфактуры, частично с применением на-
емного труда. Рост производительных сил в сельском хозяйстве и
промышленности и углубляющаяся специализация отдельных
районов в производстве определенного продукта обусловили даль-
нейшее развитие торговли в стране. Н а основе местных рынков
в X V I I в. происходит складывание единого всероссийского рынка,
знаменующего собой новый этап в развитии экономических свя-
зей в стране.
Новые явления в социально-политической жизни развивались
в обстановке обостренной классовой борьбы. Грандиозные кресть-
янские войны Болотникова и Разина, городские восстания, восста-
ния угнетенных народов, казацкие восстания почти беспрерывно
потрясали феодально-крепостнический строй России. Эти народ-
ные движения, по какому бы конкретному поводу они ни возни-
кали и какую бы форму они ни принимали, в конечном счете на-
носили удар по крепостническим отношениям, являвшимся тормо-
зом прогрессивного развития общества.
Имелись противоречия и внутри феодального класса между
дворянством и феодальной знатью, между дворянством и цер-
138
Ковью. Голос рядового дворянства требовательно звучал в комис-
сии по выработке Уложения 1649 г., которым была оформлена
укрепившая положение дворянства общегосударственная система
крепостного права в России.
При поддержке дворянства и в его интересах в России проис-
ходит дальнейшая централизация и укрепление государственного
аппарата: земские соборы, существовавшие с середины X V I в.,
правительством со второй половины X V I I в. не собираются, возра-
стает роль бюрократии как в центре, так и на местах, заменяется
старая поместная армия армией нового строя, происходит еще
большее подчинение церкви государству и т. д. Все эти явления
свидетельствовали об эволюции от сословно-представительной мо-
нархии в сторону абсолютизма. Абсолютизм в России был той
формой государственной власти, которая могла обеспечить господ-
ство крепостника-феодала над эксплуатируемым крестьянством,
т. е. охранить феодальный базис.
X V I I век отмечен в истории русского народа началом сложе-
ния его в нацию. Благодаря экономическому объединению страны
крепли национальные связи, создавались условия для общности
экономической жизни народа, определялись экономические и
культурные центры, упрочилась общность языка.
Внутренние процессы, происходившие в стране, определили
и развитие культуры в X V I I в. Укрепление экономического и
политического положения дворянства и торгово-промышленного
населения городов обусловило их ведущую роль в деле дальней-
шего развития национальной культуры. В X V I I в. в культурное
строительство активно включается гораздо больше демократиче-
ских элементов, чем в X V I в. Это обстоятельство внесло много
нового и в содержание культуры. Господствовавшее в области
идеологии и образования церковное мировоззрение перестает
удовлетворять дворянство и посадское население. В их среде воз-
никают новые интересы, стремление к научному знанию, новые
эстетические потребности. Церковь начинает терять свои позиции
в области культуры, в X V I I в. идет процесс «обмирщения куль-
туры». Н е убогий образ божьего угодника из житий святых,
а реальный человек с его радостями и невзгодами становится ве-
дущим лицом в литературе, в живописи проявляется тенденция
к реализму, в науке — интерес к практическим знаниям. Стремле-
ние к утверждению человека, свободы и достоинства человеческой
личности лежало в основе новых явлений в литературе, науке и
искусстве.
Прогрессивные черты русской культуры X V I I в. связаны
с народным творчеством. Трудовой опыт народа нашел отражение
в прекрасных произведениях архитектуры, торжественных и ра-
достных по композиции, красочных по внутренней и внешней от-
делке, народные сюжеты обогащают литературные произведения,
народный язык постепенно проникает в литературу.
739
Ненависть трудового народа к угнетателям — дворянам, куп-
цам, администрации — породила яркие сатирические произве-
дения.
Бурные исторические события первых десятилетий X V I I в.
обусловили дальнейшее развитие общественно-политической
мысли. Об этом мы можем судить по документам того времени,
создававшимся в ходе исторического деяния, а также по литера-
турно-публицистическим !Произведениям, появившимся в годы
«смуты» и сразу после нее, в которых русский человек пытался
уяснить причины, приведшие к острой социальной и политической
борьбе в стране, осмыслить ход этой борьбы и оценить роль
и значение в ней различных исторических деятелей, политических
группировок и классов.
Борьба против интервентов оказала сильное влияние на рост
национального сознания в русском народе. Это сказалось и в мо-
сковском восстании в марте 1611 г., и в ляпуновском ополчении,
и, наконец, во всенародном ополчении Минина и Пожарского.
Призывы выступить з а отечество ( « з а православное христиан-
с т в о » ) звучали в грамотах, рассылавшихся по стране по инициа-
тиве городов, в приговорах воинских соединений, в посланиях
церковных властей и т. д. и отражали подъем патриотического
чувства всего народа. Тема национального объединения разви-
вается и писателями-публицистами. А в т о р «Новой повести»,
созданной в самом начале 1611 г., призывал вооружиться «на са-
постат наших и врагов» и постоять «вкупе крепостне . . . з а свое
отечество и з а достояние». К а к пример народного героизма ука-
зывается Смоленск, который «злого короля з а самое злонравное
и жестокое сердце ухватил». « Н о в а я повесть» — это страстный
призыв к восстанию за поруганную родину и за «мать городов» —
Москву. Той же цели вовлечения русского народа в движение
против интервентов послужило и другое произведение, написанное
в 1612 г., — «Плач о пленении и о конечном разорении превысо-
кого и пресветлейшего Московского государства». Написанный
в момент движения на Москву освободительного ополчения Ми-
нина и Пожарского, «Плач» воодушевлял на борьбу широкие
массы, напоминая им о прошлом величии страны.
В условиях всеобщей борьбы з а национальную независимость
возникло понятие «всей земли» как главной власти в государстве.
Т а к , согласно ляпуновскому приговору 30 июня 1611 г., времен-
ное правительство избирается «всею землею для всяких земских
и ратных дел», оно может быть заменено, если окажется не-
радивым. В начале X V I I в. вырабатывается представление об
особом органе, который призван выражать волю «всей земли»:
«совет всей земли», или «земский собор». Т а к как «вся земля»
составляется из дворян и посадских людей, то и «земский со-
бор», следовательно, является выразителем интересов этих со-
словий.
140
В связи с теорией верховенства «всей земли» в политической
мысли должен был неизбежно возникнуть вопрос о выборной мо-
нархии. Он становился практически важным вопросом при пре-
сечении в конце X V I в. правящей династии. Борис Годунов, Васи-
лий Шуйский, Владислав (польский королевич) и, наконец, Ми-
хиал Романов были царями по избранию. Однако это не стало
нормой в дальнейшем, так как для абсолютизма наиболее подхо-
дящей формой была монархия наследственная.
В публицистической литературе того времени избрание царя
изображалось как явление исключительное, вызванное особыми
обстоятельствами. Бориса Годунова избрали царем, так как пре-
секлась прежняя династия (со смертью Дмитрия Углицкого),
Шуйского — так как руководимый им заговор низверг царя-само-
званца, Романова — в связи с восстанием народа, освободившим
страну от польского королевича. Однако если Борис Годунов и
Шуйский были избраны в силу их личных качеств, то избрание
Романова, происходившего «от племени и сродства царского», изо-
бражалось уже как воплощение божественного предопределения.
С его воцарением восстанавливалась прежняя «законная» дина-
стия рюриковичей и, следовательно, государство выходило из
кризиса. Русский самодержец в X V I I в. был в сознании его под-
данных всевластным и неограниченным монархом. Он, по опреде-
лению Котошихина (подьячего Посольского приказа), государство
свое «правит на своей воле», а « з бояры и з думными людьми спра-
шиваетца о том мало». Симеон Полоцкий сравнивал царя с па-
стырем, который печется о своих пасомых и любит их, но и нака-
жет, если необходимо. Гражданство, по его словам, «преизрядно»,
когда «закона яко царя боятся, и царя яко закона страшатся».
Так формулировалась идеология растущего абсолютистского госу-
дарства.
В плане укрепления абсолютизма, как уже указывалось, боль-
шое значение имело дальнейшее подчинение церкви государству.
В X V I I в. вопрос о взаимоотношении между светской властью и
властью духовной приобрел большую остроту. Идею примата
власти духовной наиболее определенно выразил патриарх Никон.
Царь и патриарх, по его словам, образуют «премудрую двоицу»,
но «разность между теми двумя лицами, яковая есть между
солнцем и луною, ибо архирейская власть во дни, еже есть над
душами, царская же власть в вещах мира сего». Следовательно,
«священство царства преболе есть». Никон был лишен патриар-
шества, победило «царство». В вопросе о взаимоотношениях
между светской и духовной властями абсолютизм встретил горя-
чую поддержку со стороны дворянства и рядового духовенства.
Церковная реформа Никона (исправление богослужебных книг,
изменение некоторых обрядов), имевшая целью укрепление
церкви как органа идеологического воздействия на массы, была
принята правительством и настойчиво им проводилась. Активность
141
правительства в устройстве церкви свидетельствует о Дальнейшем
слиянии церкви с государственным аппаратом.
Существенное значение для развития общественной мысли
имела классовая борьба трудящихся против феодалов. В ходе
крестьянских движений и городских восстаний зрели идеи отри-
цания существующего общественного строя. Как в крестьянстве,
так и в низах городского населения твердо укореняется убежде-
ние, что виновниками всех социальных зол, от которых они стра-
дают, являются феодалы — бояре и помещики, посадская верхушка
и царская администрация. Иван Болотников призывал крестьян
«побивать своих бояр» и «гостей и всех торговых людей побивати
и животы их грабити». Степан Разин в «прелестных письмах»,
т. е. агитационных прокламациях, заявлял, что идет на Москву,
чтобы «побить . . . бояр и думных и ближних, и приказных людей,
и дворян, и детей боярских . . . и торговых людей». Т е же на-
строения проявлялись и в городских движениях 1648, 1650,
1662 гг.: бояре, дворяне, торговые люди, представители админи-
страции подвергались расправе со стороны восставших. Все это
свидетельствует о том, что в X V I I в. более резко и определенно
выявляется самосознание трудящихся, стремление добиться улуч-
шения своего положения. Однако освободительную идеологию
ослабляли царистские тенденции, очень сильные в народных мас-
сах. Наивная вера в царя, якобы непричастного к антинародной
политике бояр, характерна для политического мировоззрения за-
битого русского крестьянина. От имени «хорошего» царя Дмитрия
действует Болотников, в своих воззваниях Разин выставляет себя
заступником не только « з а всю чернь», но и за «великого госу-
даря» и распространяет слух, будто при нем находится царевич
Алексей, которого хотели извести изменники-бояре. Доверчивость
народа к «царским речам» и «царским обещаниям» всегда исполь-
зовалась господствующими классами при подавлении многочислен-
ных восстаний X V I I в.
Как и в прошлый период, в X V I I в. классовый протест народ-
ных масс облекался в религиозные формы. Это особенно сильно
сказалось в расколе. При всей сложности такого общественного
явления, как раскол (приверженцами раскола были и реакционно
настроенные церковники и бояре, и купцы, и низы посада, и
крестьянство), в нем ясно выделяется прогрессивная линия.
В религиозной оппозиции правительству раскол X V I I в. отражал
в первую очередь глубокое социальное недовольство угнетенных
слоев населения. Народные массы, становясь на сторону «старой
веры», тем самым выступали против феодального угнетения. Для
массы крестьян переход в раскол означал в большинстве случаев
их фактическое бегство от феодалов в необжитые места, куда не
достигала карающая рука царской администрации и церковных
властей. В идеологии раскола наряду со страстной богословской
критикой церковных никонианских нововведений звучит и критика
142
социальной несправедливости, административного произвола,
нравственной распущенности высшего светского и церковного об-
щества и т. д. Многочисленные примеры этого содержатся в тру-
дах идеолога раскола протопопа Аввакума и особенно в его заме-
чательном «Житии». Аввакум подымался до мысли о личной
ответственности царя, хотя еще лишь в форме божеской кары за
его грехи. Столь смелые выступления раскольников, конечно, отра-
жали значительный прогресс в политическом мировоззрении на-
рода. Борьба между официальной церковью и расколом будора-
жила умы, содействовала появлению рационалистической критики
церкви. Среди некоторой части интеллигенции появились еретиче-
ские вольнодумные толки. Так, князь И. А . Хворостинин говорил,
что «молиться не для чего и воскресению мертвых не быти»,
а Григорий Котошихин высмеивал обычай почитания бездушных
образов и моления им.
Обострение классовой борьбы поставило на очередь социаль-
ный вопрос. В публицистических произведениях первых десяти-
летий X V I I в. социальный кризис рассматривался как результат
общего «нестроения» земли, вызванного пресечением царской ди-
настии. Восстания рабов, нашествия чужеземцев — это своего рода
«божья кара» над страной, в которой воцарилась неправда. Осо-
бенно впечатлительна попытка Авраамия Палицына вскрыть со-
циальные причины, вызвавшие «смуту» начала X V I I в. К тако-
вым он относил «похолопление» свободных людей «вельможами»
(неволей или ласканием и дарами) и притеснения, чинимые земле-
владельцами «поселянам». Палицын видит и безвыходность по-
ложения поселян, которые не только жаловаться на свою долю, но
даже «плакать не смеяху». Итак, террор крепостника-феодала,
усиление крепостнического гнета были причиной выступления на-
родных масс. Первые симптомы грядущей социальной борьбы Па-
лицын увидел в увеличившихся в конце X V I и начале X V I I в.
побегах крестьян от своих господ — более 20 тыс. беглых крестьян
скопилось, по его сообщениям, на южных границах страны. Отно-
сясь отрицательно к выступлениям угнетенных и считая справед-
ливыми установившиеся отношения между крестьянином и дво-
рянином, Авраамий Палицын Чем не менее призывает феодалов
к умеренности. « О ненасытимые иманием, — восклицает он, — по-
мяните сия (т. е. угрозу крестьянских восстаний,—Ред.) и пре-
станете от злых, научитеся добро творити! Видите общую поги-
бель смертная!». Страх перед «смертью лютою» от восставших
холопов лежит в основе проповеди дворянского писателя. Нена-
висть к восставшим крестьянам находит выражение в ряде дворян-
ских публицистических произведений. «Кровоядцами» и «разбой-
никами» называет болотниковцев «Повесть о видении некоему мужу
духовну» (1606), «богоотступниками» — грамоты Гермогена, гра-
бителями изображены крестьяне в «Послании дворянина к дворя-
нину» (1608). Резкой бранью звучат слова «Временника» дьяка
143
Тимофеева в адрес восставших («скотолепно», «безглавная чадь»),
вознамерившихся «началныя изгубить и избранныя лучшая мужа»
смерти предати и имениями их завладети. Взаимоотношения
между «господами» и «рабами» дворянские писатели рассматри-
вали как установленные богом и непреложные. Князь И. А . Хово-
ростинин, например, писал: « А з бых един над ними (т. е. кре-
стьянами,— Ред.) господином им поставлен и от бога паче их
прославлен», а временные успехи крестьянских восстаний назы-
вал «проклятым рабским господством». Так дворянские публи-
цисты идеологически подготавливали Уложение 1649 г., законо-
дательно завершившее оформление крепостничества.
Идеи о необходимости единения дворянства для борьбы с вы-
ступлениями крестьян высказываются во всех коллективных дво-
рянских челобитных, поданных правительству во второй половине
X V I I в. Это свидетельствовало о дальнейшем росте классового
самосознания дворянства, о повышении его политической роли.
Вопрос о путях развития русской культуры в X V I I в. был
предметом оживленных дискуссий и борьбы в общественно-поли-
тической мысли того времени. Х о т я просвещение в России
в X V I I в. охватывает все более широкие слои населения и при-
обретает более глубокий и всесторонний характер, однако уро-
вень его остается по-прежнему низким. Недостаток специалистов
в области техники, военного дела, науки становился все более
очевидным тормозом развития страны. В этих условиях в прави-
тельстве и обществе зрело сознание, что одними собственными
силами невозможно преодолеть культурную отсталость, сложив-
шуюся в результате неблагоприятных исторических обстоятельств.
В литературе эти взгляды нашли свое выражение в сочинении
упомянутого выше Григория Котошихина. В своем описании Мо-
сковского государства, составленном по заданию шведского прави-
тельства (в 1664 г. Котошихин бежал в Швецию), Котошихин
стремится показать, что многие отрицательные черты московского
государственного и частного быта объясняются отсутствием
в Московии образования, незнакомством русских людей с куль-
турой Западной Европы. Особо порицал Котошихин всеобщую
неграмотность «женского пола». Х о т я , будучи эмигрантом, Кото-
шихин и сгущал краски в изображении своих соотечественников,
однако его сочинение живо отражает потребность в более высо-
ком образовании. Всем иноземным увлекался И. А . Хворостинин
и даже хотел бежать в Литву. Необходимость усвоения иностран-
ного технического опыта в промышленном производстве и в об-
ласти военного дела понимало и правительство. Оно приглашало
в Россию специалистов-техников, военных, художников, учителей
и т. д. Характерно, что некоторые иностранцы в X V I I в. дости-
гают высокого положения в России, чего не было в предыдущий
период (Петр Марселис, Андрей Виниус и др.). Наплыв ино-
странцев был настолько велик, что для их поселения было опре-
W
делено специальное место за р. Яузой. Т а к в X V I I в. возникла
в Москве немецкая слобода, где проживало примерно 1500 иност-
ранцев, из числа которых три четверти были военными специали-
стами — офицерами разных чинов и рангов. Иноземное проникало
в быт русской знати, во дворце, в домах московских бояр и бога-
тых посадских людей появляются заграничная мебель, посуда,
предметы обихода, в библиотеках — иностранные книги, изучаются
иностранные языки. При царском дворе широкое распространение
получает, особенно в правление Федора Алексеевича, польский
язык.
Источником западного влияния середины X V I I в. были
Украина и Белоруссия. Как только стало намечаться решающее
значение Московского государства в судьбах восточного славян-
ства, в Москву потянулась интеллигенция Украины и Белоруссии,
преимущественно из духовенства, которое после Брестской цер-
ковной унии особенно стало испытывать гнет колонизаторской
политики польского правительства. Воссоединение Украины
с Москвой создало еще более тесную связь между тремя брат-
скими народами. Приезжавшие в Москву украинцы и белорусы
(«черкасы», как их тогда называли) активно включались в куль-
турную жизнь: они были справщиками (редакторскими работни-
ками) на Печатном дворе, переводили книги, обучали молодежь
в царском дворце, в боярских домах, в училищах. Их роль в озна-
комлении русского общества с западноевропейской наукой и лите-
ратурой очень велика.
Противниками какого-либо приобщения к западноевропейской
культуре выступали некоторые члены так называемого «кружка
ревнителей благочестия», образовавшегося в 40-х годах вокруг
протопопа Благовещенского собора в Москве Степана Вонифатьева.
«Ревнители» крайнего толка, такие как протопоп Аввакум, дьякон
Федор Иванов, протопоп Иван Неронов и др., не мыслили духов-
ной культуры вне церкви и ее учения. Отстаивая незыблемость
церкви, они резко выступали против исправления богослужебных
книг и некоторых обрядов церкви по греческим образцам, на чем
настаивало правительство. «Ревнители» крайнего толка допускали
исправления лишь по старым русским рукописям и решениям
Стоглавого собора. Прибывшие из Киева (в 1649—1650 гг.)
ученые монахи Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и
Дамаскин Птицкий и их работа по исправлению книг встретили
ожесточенную критику со стороны «ревнителей благочестия»,
ставших теперь «ревнителями старой веры». Обращение к ста-
рине и боязнь выйти за национальные рамки отражали реакцион-
ное стремление церковников противортоять новым явлениям куль-
туры. '
З а развитие русской культуры как части общеславянской
культуры выступал известный публицист X V I I в. Юрий Крижа-
нич. Являясь поборником идеи объединения всех славян против
•j 0 Очерк истории культуры
145
немецкой агрессии, Крижанич, хорват родом, видел естественный
центр и главную силу этого объединения в России. Излишнее
увлечение чужеземным, выражавшееся в распространении иност-
ранной материальной культуры среди высших классов, Крижанич
считал опасным, так как оно могло привести к экономической зави-
симости Московского государства от иностранцев. В своем трак-
тате «Политика», написанном в ссылке в Тобольске, Крижанич
рекомендовал даже изгнать иностранных купцов из России.
Однако он понимал, что главной причиной господства иностранцев
на русском рынке является недостаток общих и технических
знаний. Крижанич горячо ратует за образование. Он рекомендует
делать русские переводы с иностранных технических руководств,
издавать книги, всячески поощрять «уметельные науки», т. е.
познание ремесел. Чтобы заниматься торговлей, купец обязан
изучить арифметику; образование должно распространяться и на
женщин. Основной силой, которая может поднять благосостояние
и просвещение в стране, является, по мнению Крижанича, госу-
дарство, которое рисуется ему как «самовладство», т. е. неогра-
ниченное самодержавие. Крижанич приветствовал присоединение
Украины к России и одобрял деятельность украинской интеллиген-
ции, переехавший в Москву. Крижанич считал, что схоластическое
учение, распространяемое ими в Москве, должно содействовать
церковному объединению всех славян (в форме унии) под гла-
венством папы. З а пропаганду этой идеи Крижанич поплатился
ссылкой в Сибирь.
Наряду с «черкасами» значительное влияние на культурное
развитие России оказали греки, переселившиеся в X V I I в.
в Москву из турецких владений. В противовес латинской (т. е.
западной) культуре выходцев из Украины и Белоруссии они были
проводниками греческой православной культуры. Споры между
греками и «черкасами» о преимуществах греческого и латинского
образования, осложненные богословской дискуссией о таинстве
причастия (спор между братьями Лихудами и защитником
латинской культуры Сильвестром Медведевым), вызывали боль-
шой интерес в московском обществе. Общественное мнение раско-
лолось. Правительство шло в большинстве случаев по линии
компромисса: греки наряду с «черкасами» были привлечены
к церковной реформе, они преподавали во вновь открывавшихся
школах, занимали видное место в церковной иерархии, в печатном
деле и т. д.
Споры о путях развития русской культуры свидетельствовали,
что в этой области шла упорная борьба сторонников поворота
к государственным преобразованиям и поборников старины,
выражавших интересы консервативных кругов боярской знати.
Успехи в развитии культуры в X V I I в. выразились прежде
всего в распространении просвещения. Значительно возросла
грамотность среди дворянства и посадского населения. Почти все
Щ
дворяне, занимавшие государственные должности, к а к П р а в и л о ,
грамотны. Грамотность — распространенное явление не только
среди посадской верхушки, но и среди низов посада. Так, судя
по собственноручным подписям на различных документах (судеб-
ных делах, мирских приговорах, челобитных и т. д.), около 25 h
мелкого посадского люда столицы в 80-х годах было грамотными.
Процент умевших расписаться под документами по посаду Соли
Камской был еще выше — он достигал 40—49%, по Московской
мещанской слободе — 36—50%. Разумеется, эти цифры выражают
примерное отношение грамотных и неграмотных среди взрослого
мужского населения, процент грамотных ко всему населению го-
родов был, конечно, в несколько раз ниже. Е щ е меньше грамотных
было среди крестьян. Если среди черносошных крестьян грамот-
ные встречаются довольно часто, то среди крепостных — ничтож-
ное число.
С развитием и усложнением государственного аппарата умно-
жалось число государственных служащих. В Москве к концу
X V I I в. в приказах числилось 178 дьяков и 1450 подьячих.
Приказные люди находились в каждом городе в воеводских
избах, кроме того, в городах имелись так называемые площадные
подьячие, обслуживавшие население письменными работами: на-
писание юридических актов, челобитных и т. д. Земские дьяки и
церковные дьячки вели делопроизводство волостей. Грамотность
была необходима в армии, по крайней мере для командного со-
става, формировавшегося из дворянства. Х о т я правительство и
нуждалось в грамотных людях и, как видим, в больших количе-
ствах, однако, государственной системы обучения грамоте
в X V I I в. так и не было создано. Обучение грамоте осуществля-
лось по существу методами частного обучения у «мастеров гра-
моты» (у духовных лиц, подьячих и вообще грамотных людей),
а также путем семейного обучения (от грамотного члена семьи).
Обычно грамоте обучались только мужчины, женщины даже в бо-
гатых домах (например, у Строгановых), как правило, оставались
неграмотными.
В X V I I в. устанавливается известное единообразие в обуче-
нии грамоте благодаря появлению единообразных учебников.
Букварь Василия Бурцева, напечатанный впервые в 1634 г., пере-
издавался несколько раз и хорошо раскупался (он стоил копейку).
В середине X V I I в. выходит грамматика Мелетия Смотрицкого,
в 1682 г. — печатная таблица умножения. В конце века появ-
ляется букварь Кариона Истомина. Всего за вторую половину
X V I I в. Московский печатный двор выпускает более 300 тыс.
букварей и около 150 тыс. учебных псалтырей и часословов.
Иногда в качестве учебных книг использовались и богослужебные
книги приходских церквей. На одной из книг Ильинской церкви
в Сумпосаде (приобретена Библиотекой Академии наук С С С Р
в 1966 г. в Поморье) имеется запись вкладчиков 1635 г., в кото-
10* 147
рой они, беспокоясь за ее сохранность, запрещают ее выноситЬ
из храма и учить по ней детей грамоте ( « а детей по ней не
учить»), что свидетельствует о существовании такого обучения.
Более высокий уровень образования достигался уже путем
приглашения, разумеется только состоятельными людьми, домаш-
них преподавателей, чаще всего ученых монахов из Украины и
Белоруссии, иногда учителей-иноземцев. Так, учителем царских
детей был известный ученый и поэт белорус Симеон Полоцкий,
приехавший в Москву в 1661 г. Образование получали путем
чтения книг, и не только русских (рукописных и печатных), но
и иностранных. У образованных представителей русской знати
были уже большие библиотеки. Сохранившиеся (в фондах Биб-
лиотеки Академии наук С С С Р ) книги воспитателя Алексея
Михайловича, боярина Б. И. Морозова, показывают, что в его
библиотеке находилось много латинских книг, в том числе сочи-
нения Галена, Цицерона, Августина, Григория Великого, Ки-
рилла Александрийского в изданиях X V I в. В библиотеках
А. Л. Ордина-Нащокина, А . С. Матвеева, В. В. Голицына наряду
с латинскими было много польских книг.
В первой половине X V I I в. греческому монаху Иосифу было
поручено «на учительном дворе учить малых ребят греческому
языку и грамоте», но школа, за смертью учителя, скоро распа-
лась. Недолго действовала греко-латинская школа в Чудовом
монастыре, так как ее учитель грек Арсений, заподозренный
в ереси, был сослан в Соловецкий монастырь. Устроить школу
в Москве по типу Киевского коллегиума (основан в 1631 г.
Петром Могилой) пытался Ф . М. Ртищев, один из приближен-
ных царя. В основанном им в Москве Андреевском монастыре
Ртищев поселил ученых монахов из Киева с тем, чтобы органи-
зовать при монастыре обучение славянскому и греческому язы-
кам, риторике и философии. Х о т я школа подверглась критике и
насмешкам со стороны реакционных кругов, однако некоторое
время обучение в ней шло успешно. Стараниями Ртищева два
ученика получили даже разрешение продолжить образование
в Киеве. Сам Ртищев изучал греческий язык.
В 60-х годах было сделано несколько попыток организовать
школы. В 1665 г. в Москве в Спасском монастыре в специальном
помещении была открыта «школа грамматического учения».
В школу были набраны молодые подьячие из разных приказов,
возглавил школу Симеон Полоцкий. Подьячие обучались здесь
латинскому языку и русской грамматике, т. е. школа готовила об-
разованных служащих для центрального управления. Среди уче-
ников школы был Сильвестр Медведев, известный впоследствии
писатель и ученый. Большой интерес представляет общественная
инициатива в учреждении школ. В 1667 г. прихожане церкви
Иоанна Богослова (в Китай-городе) подали просьбу разрешить им
открыть при церкви по образцу украинских братских училищ
148
Школу, в которой было бы «устроение учения . .. различными диа-
лекты: греческим, славенским и латинским». Открыть школу
(«гимнасион») было разрешено, но судьба этого начинания неиз-
вестна. В 80-х годах существовала еще школа при Печатном дворе
с преподаванием греческого языка. В 1686 г. в ней было 232 уче-
ника (66 обучавшихся греческому языку, 166 — славянскому).
В 1687 г. по инициативе Сильвестра Медведева было основано
Славяно-греко-латинское училище (впоследствии академия), кото-
рое по программе и по устройству было уже настоящим высшим
учебным заведением. В его программу входили все те науки («от
грамматики, пиитики, риторики, диалектики, философии . . . до бо-
гословия»), которые составляли основу средневековой схоластиче-
ской образованности. Возглавившие училище греки братья Иоанни-
кий и Софроний Лихуды сумели поставить преподавание на столь
высокий уровень, что на третьем году обучения учащиеся могли
самостоятельно переводить книги с греческого и латинского язы-
ков. После отстранения в 1694 г. Лихудов преподавание в акаде-
мии вели их ученики, в частности Федор Поликарпов. Славяно-
греко-латинское училище было доступно людям «всякого чина,
сана и возраста». И действительно, здесь учились и дети приказ-
ных, и дети духовенства, сюда поступали и представители знати.
Это было единственое учебное заведение, которое давало наряду
с богословским и общее образование, которое уже в конце X V I I в.
было необходимо для преуспевания в службе. Как первое высшее
учебное заведение России, Славяно-греко-латинская академия сы-
грала большую роль в истории русской науки. Вокруг нее группи-
ровались и готовились первые русские ученые.
Распространение грамотности в разных слоях населения, появ-
ление школ обусловили увеличение спроса на книги. Печатный
двор, превратившийся в X V I I в. в крупное предприятие (в сере-
дине века здесь работало 165 человек), выпустил за столетие
483 названия книг. Х о т я в подавляющей части печатались по-
прежнему книги церковные, однако с середины X V I I в. начинают
выходить уже светские книги. Они выпускались большими тира-
жами. И з находившихся в 1648—1649 гг. на складе типографии
11 450 экземпляров книг примерно половину составили книги свет-
ские. Помимо учебников, здесь находились 1181 экземпляр Уложе-
ния и 1187 экземпляров «Книги ратного строения». Печатный
двор производил иногда массовую распродажу книг. В 60-х годах
в Москве была открыта книжная лавка. Здесь продавались и
книги, напечатанные на Украине и в Польше. Наиболее образо-
ванные круги читателей, как мы отмечали, приобретали и иност-
ранные книги. Известно, что один из заказов Ордина-Нащокина
на покупку книг за границей включил 80 названий. Так как читать
иностранную книгу могли немногие, то в X V I I в. появляется
значительное число переводов (127 книг) самых различных про-
изведений от огромных греческих хроник («Хроника Псевдо-
149
Дорофея») до веселых польских рассказов. С 1621 г. при царском
дворе стали появляться рукописные «Куранты» — своеобразные
газеты, составлявшиеся из переводных иностранных известий. По
заданиям правительства переводы осуществлял Посольский при-
каз. Переводные произведения охотно переписывались и дошли
до нас в большом количестве списков. Это обстоятельство обу-
словило существенное изменение рукописной письменности, быто-
вавшей в X V I I в. Если в прошлые периоды предметом перепи-
сывания были церковные книги и книги церковно-нравоучитель-
ного содержания, то теперь большинство рукописей составляется
из исторических и литературных произведений, как оригиналь-
ных, так и переводных. Рукописная книга в большей степени, чем
печатная, отразила новые явления в русском просвещении.
Распространение просвещения выразилось в развитии библио-
тек. Уже было указано на возникновение в X V I I в. библиотек
в домах русской знати, но изучение записей на старинных книгах
показывает, что книги собирали и рядовые дворяне, и посадские
люди, и даже крестьяне. Увеличиваются библиотеки при монасты-
рях. Однако в силу их специфики они комплектовались в основ-
ном церковной литературой и, следовательно, уже не соответство-
вали основному (светскому) направлению русской книжности.
Богатая библиотека была при царском дворе. В X V I I в. здесь
появились светские книги на латинском, греческом и польском
языках: книги по военному искусству, истории, медицине, геогра-
фии. В царской библиотеке хранились русские летописи, рукопис-
ные копии поставленных при царе Алексее пьес и всевозможные
«подносные» экземпляры сочинений различных авторов (Симеона
Полоцкого, Лазаря Барановича, Юрия Крижанича и др.). Боль-
шая библиотека была у патриарха Никона. Она состояла из
395 книг, русских и иностранных. Два крупных летописных свода
X V I в. (Никоновский в списке X V I I в. и Воскресенский в списке
X V I в.) и «Степенную книгу» в списке X V I в. из своей библио-
теки Никон передал в основанный им Воскресенский монастырь.
Иностранные книги собирались в Посольском приказе. Наконец,
в X V I I в. возникает первая в России научная библиотека при
Аптекарском приказе. Первоначально книги собирались, видимо,
при аптеке и позднее, с образованием Аптекарского приказа со-
ставили его библиотеку. Изучение книг этой библиотеки (они
были переданы Петром I в основанную в 1714 г. в Петербурге
Библиотеку Академии наук) показывает, что помимо книг меди-
цинских, фармацевтических и т. д. здесь сосредоточивалась и
общенаучная литература — издания классиков, философские со-
чинения, описания разных- стран, книги по истории, богословию
и т. д.
Распространение просвещения и накопление книжных богатств
способствовали развитию науки. Х о т я мировоззрение человека
X V I I в. по-прежнему определялось богословием, тем не менее
150
практический опыт приводил к накоплению реальных знаний о при-
роде и обществе.
В X V I I в. продолжалось развитие исторической мысли. Бур-
ные исторические события двух первых десятилетий в X V I I в.
повысили интерес русского человека к познанию исторического
прошлого и настоящего своей страны. Это нашло свое выражение
в появлении ряда повестей и сказаний, написанных или в ходе
самих событий, или вскоре после них. Несмотря на публицистиче-
ский характер этих произведений, в них проявляются некоторые
новые черты исторического исследования и повествования,
а именно: 1) отход. от хронологического летописного изложения
событий; 2 ) отбор исторических фактов в соответствии с основной
идеей произведения; 3) признание и выявление активной роли
исторической личности (разумеется, царственной, сановитой),
действующей не по божьему предопределению, а по своей воле и
по обстоятельствам. Эти черты присущи и «Повести о царе
Федоре Ивановиче» (конец XVI—начало X V I I в.), обосновываю-
щей права избрания Бориса Годунова на престол, и «Повести
1606 г.», всячески порочащей Бориса и восхваляющей боярского
царя Шуйского, и произведениям, разоблачающим самозванца
(«Извет Варлаама», сказания о Гришке Отрепьеве), и «Повести»
о смерти Скопина-Шуйского, и патриотическим повестям 1610—
1612 гг. («Новая повесть», «Плач о пленении»), звавшим русских
на борьбу с интервентами.
С установлением правительства Романовых создается официаль-
ная историография «смуты». В 20-х годах появляются значитель-
ные исторические труды, освещающие события второй половины
X V I и первых двух десятилетий X V I I в. К ним относятся «Ска-
зание» Авраамия Палицына, «Временник» Ивана Тимофеева и «По-
весть» И. М. Катырева-Рос.товского. Эти авторы, выражавшие
интересы господствующих классов, на историческом материале ста-
рались обосновать извечность и незыблемость феодально-крепостни-
ческого строя и самодержавного образа правления. В их изобра-
жении «смута» явилась результатом того, что крестьяне захотели
встать вровень с господами и тем нарушили христианские запо-
веди о повиновении рабов своим владельцам. «Непослушное само-
властие рабов», осмелившихся осадить даже столицу государ-
ства, — начало «всему злу на Руси», — писал дьяк Тимофеев.
Для Палицына крестьянское восстание — главное бедствие, так как
оно разделило всю страну на два враждебных лагеря — рабов и
господ. Самодержавие — единственная сила, способная удержать
рабов в повиновении. Отсюда воцарение Романовых и связанное
с этим преодоление кризиса власти, вызвавшего якобы смуту, рас-
сматривается указанными историками как важнейшее положитель-
ное событие. Они особое внимание употребили на историческое
обоснование прав новой династии. Генеалогические связи Рома-
новых с прежними Рюриковичами, с «родом Августа», всячески
151
подчеркиваются и Палицыным и Катыревым-Ростовским. Мо-
нархизм — основное идейное содержание рассматриваемых трудов.
Вместе с тем в них много ценного исторического материала.
В «Сказании» Палицына ярко описана героическая оборона от
польских интервентов важнейшей подмосковной крепости —
Троице-Сергиева монастыря. Примечательны живые характери-
стики исторических деятелей, созданные Тимофеевым и Катыре-
вым-Ростовским, и т. д.
Следующим крупным произведением, излагающим события
конца X V I и начала X V I I в., был «Новый летописец», появив-
шийся в 1630 г. Созданный при патриаршем дворе по инициативе
отца царя Михаила Федоровича — патриарха Филарета, «Новый
летописец» был уже в полном смысле произведением официаль-
ного характера. Обосновать права Романовых на престол — основ-
ная задача «Летописца». Т р и главные идеи служат для этого —
идея божественного предопределения, идея наследственности само-
державной власти и идея «всенародного» одобрения. Исторический
материал подобран так, чтобы убедить читателя в богоизбран-
ности Романовых. Борис Годунов осуждается в «Летописце» з а то,
что извел «царский корень», захватил престол, нарушив законные
Права наследников — рюриковичей и царских родственников Рома-
новых. Против царей-узурпаторов выступили самозванцы, под-
нялся «боярский человек» и «пашенный мужик», вмешались
иноземцы. Национально-освободительное движение рассматри-
вается как движение в конечном счете з а восстановление династии,
что и достигалось «всенародным» избранием Романовых, бли-
жайших родственников старой династии. Все факты, порочащие
Романовых (например, тесные связи Филарета с обоими Лже-
дмитриями), старательно обойдены.
В конце 50-х годов предпринимается новая попытка создать
официальную историю. Специально учрежденный в 1657 г. Запис-
ной приказ должен был «записывати степени и грани царствен-
ные» со времени царя Федора, т. е. написать продолжение «Сте-
пенной книги» X V I в. Была составлена обширная программа
привлечения для написания истории архивных материалов, однако
практически этим дело и ограничилось. В 1659 г. Приказ прекра-
тил свое существование, однако идея дополнить «Степенную
книгу» не была оставлена. В 60-х годах по поручению правитель-
ства дьяк Ф . Грибоедов пишет свою «Историю», представляю-
щую собой переложение «Степенной книги» X V I в. с добавле-
нием материала X V I I в., т. е. о царствовании Романовых. Эта
«История» может быть отнесена также к официальной историо-
графии.
В 1672—1673 гг. в Посольском приказе составляется по ини-
циативе боярина А . С. Матвеева «Книга об избрании» царя
Михаила Федоровича. В книге помещены небольшой текст и изо-
бражения отдельных лиц и сцен, показывающих процесс избрания
W
на царство Михаила Романова. В 1680 г. свод летописных запи-
сей составлялся в Новгороде.
В 70-х годах в Москве появляется первая печатная историче-
ская книга, именуемая «Синопсис». Автором книги был, как
предполагают, архимандрит Киево-Печерского монастыря Инно-
кентий Гизель. В «Синопсисе» в популярной форме излагается
история Руси с древних времен и до X V I I в. Автор «Синоп-
сиса»— горячий сторонник воссоединения Украины с Россией и
дружбы между двумя народами-братьями. Книга «Синопсис» была
фактически первой доступной для всех учебной книгой по русской
истории. Она усиленно читалась в X V I I — X V I I I вв.
В X V I I в. появляются повести и сказания, посвященные от-
дельным выдающимся событиям. В 1636 г. подьячий Савва Есипов
составил свою Сибирскую летопись, повествующую о завоевании
Сибири Ермаком. Несколько позднее в 60-х годах создается
Строгановская летопись, подчеркивающая активную роль Строга-
новых в организации похода Ермака и в покорении Сибири.
В 90-х годах появляется «История Сибирская» тобольского сына
боярского С. У. Ремезова. Главное достоинство «Истории» Реме-
зова состоит в том, что автор привлек архивные материалы То-
больской приказной избы, рассказы местных жителей, этногра-
фические данные и т. д. Своими источниками Ремезов пользо-
вался критически, и поэтому его «История» отличается большой
достоверностью. В историографическом плане представляет инте-
рес «Сказание» Сильвестра Медведева о стрелецком восстании
1682 г.
Значительные успехи сделала историческая наука вследствие
привлечения новых иноземных источников. Так, возникшая
в 1617 г. вторая редакция «Хронографа» имела своим источником
польских историков X V I в. Мартина Вельского, Стрыйковского
и др. В редакции 1617 г. расширены статьи по русской истории
с X V в. Статьи по истории X V I I в. представляют собой ориги-
нальные произведения. В третьей редакции «Хронографа» (она
возникла вскоре после второй) большое внимание уделено исто-
рико-географическому описанию европейских стран.
В X V I I в. значительно расширились географические знания
русских. Изучение отечественной географии стимулировалось го-
сударственными потребностями. Поиски наиболее удобных путей
сообщения имели следствием подробные описания рек и дорог,
нужды военные — описания пограничных областей, нужды фи-
скальные — описания всех населенных земель государства, со-
держащие значительный, хотя и дробный географический мате-
риал. Наконец, открытиями большой важности обогатилась геогра-
фия благодаря расширению территории Московского государства
в Азии.
Расширились географические знания и о зарубежных странах,
особенно о малоизвестных тогда странах Востока.
153
С накоплением Географического материала стало возможным
Создание новой карты России. В 1627 г. в Разрядном приказе
было решено изготовить две карты: одну на «все Московское госу-
дарство», другую на район юга — о б л а с т ь между Доном и Днепром.
Тогда же в Разрядном приказе была составлена «Книга Боль-
шому чертежу» (своего рода указатель к карте), в которой содер-
жался перечень городов с указанием расстояний между ними.
Судя по этой «Книге», «Большой чертеж» охватывал не только
европейскую часть России, но ее территории в А з и и до Оби и ее
притоков, Аральского моря и других районов Средней Азии.
Изложение географического материала в «Книге» йдет по линиям
сообщений — по рекам, водным бассейнам и сухопутным дорогам.
Этим подчеркивается ее практическое значение. Вместе с ямскими
«поверстными книгами» «Книга Большому чертежу» служила для
наведения всяких справок при выполнении служебных посылок.
И з общих карт известна еще карта, составленная сыном царя Бо-
риса Годунова Федором Борисовичем Годуновым. Наряду с кар-
тами, охватывающими всю страну, возникают и микрокарты —
чертежи отдельных районов. В Разрядном приказе в середине
X V I I в. хранилось около 230 таких чертежей, это крепости и
другие укрепления, реки с переправами, дороги, леса и т. д.
Были, вероятно, чертежи и в других приказах, у воевод и т. д.
Географические материалы по Сибири обобщались в Сибир-
ском приказе, а также в воеводских канцеляриях Тобольска,
Томска и Якутска. В эти учреждения поступали отписки русских
«землепроходцев» и статейные списки разных посольств, в кото-
рых описывались вновь открытые земли, указывались пути, сооб-
щались этнографические данные.
Обследование громадных территорий происходило с большой
быстротой. В 1633—1638 гг. в результате похода казаков Реброва
и Ильи Перфильева были открыты реки Яна и Индигирка,
в 1643 г. Михаил Стадухин достиг Колымы, тогда же Курбат
Иванов вышел к Байкалу. Крупный географический успех был
достигнут экспедицией Семена Дежнева и Федота Попова,
прошедшей из Ледовитого океана в Тихий (в 1648 г.) и тем
доказавшей наличие пролива между Азией и Америкой. В это же
время открывается путь, который вел к Тихому океану сушей
и реками из бассейна Лены и других восточносибирских рек.
Этим путем в конце 30-х—начале 40-х годов прошли Д. Копылов
и И. Москвитин из Томска, в 1643—1646 гг. — В. Поярков из
Якутска. Неоднократно на А м у р ходил из Якутска Е. П. Х а б а р о з
и обследовал эту реку вплоть до устья, составив в 1649 г. особую
карту-чертеж разведанных им земель. Самая поздняя экспедиция
казачьего пятидесятника В. В. Атласова обследовала Камчатку
(1697—1699 гг.).
Итак, вместе с продвижением в Сибирь промышленников, посе-
ленцев, правительственных войск и администрации велась широ-
154
ким фронтом разведка новых земель. Около середины X V I I в.
ориентирующие исследования Сибири были уже выполнены.
К 40-м годам X V I I в. относятся первые попытки составить свод-
ные географические обзоры Сибири. К таковым можно отнести
«Роспись сибирским городам и острогам», «Роспись» морского
пути вдоль берегов Охотского моря, «Роспись» рек, ведущих
с Енисея на Лену, и т. д. В 1667 г. в Тобольске по царскому указу
под руководством стольника и воеводы П. И. Годунова был изго-
товлен подробный обзор Сибири, состоящий из чертежа и текста.
Х о т я чертеж Годунова составлен еще без географической проек-
ции и без соблюдения масштаба, тем не менее он имел большое
значение, так как был первой картой Сибири, включающей Амур
и прилегающие к нему области. В 1672 г. составляется еще один
чертеж «Сибирской земли», где отмечаются уже горы. К 80-м го-
дам относится подробное текстовое описание Сибири. Наконец,
к 1701 г. была закончена «Чертежная книга Сибири», созданная
Семеном Ремезовым в Тобольске. В атласе Ремезова 23 карты
районные и одна сводная. Ремезов дал не только наиболее полное
отображение населенных пунктов, но тщательнее, чем его предше-
ственники, регистрирует горные хребты, возвышенности, речные
системы, озера, моря и т. п. Хорошо известен Ремезову Амур.
На картах Ремезова указываются пески, породы деревьев, что
было новинкой. В общем атлас Ремезова, подведя итог описаниям
Сибири в X V I I в., был не только практически полезен, но и
явился настоящим событием в изучении географии и этнографии
Сибири.
С освоением русскими Сибири создались благоприятные усло-
вия для изучения стран Дальнего Востока — Монголии и Китая.
В статейных списках, т. е. отчетах русских послов, отправлявшихся
в эти страны, сообщалось о путях сообщения, о природных ресур-
сах, полезных ископаемых, городах и населении, политической и
хозяйственной жизни. Особенно ценными в географическом отно-
шении явились статейные списки посольства в Китай томского
казака Ивана Петлина (1618—1619), сына боярского Федора
Байкова (1654 г.) и переводчика Посольского приказа Николая
Спафария (1675). В своем дневнике и в двух книгах («Описание
первыя части вселенныя, именуемой Азии, в ней же состоит и
Китайское государство с прочими его городы и провинции» и «Ска-
зание о великой реке Амуре») Спафарий дал подробное описание
виденных им стран, в частности Китая. Большая часть географи-
ческих данных Спафария была неизвестна в мировой географиче-
ской науке того времени.
Русские географические открытия, особенно в Азии, вызывали
огромный интерес на Западе. Всеми средствами иностранцы
стремились заполучить русские географические описания, русские
карты и чертежи. Русские географические материалы широко
использовались, На них основывались карты, выходившие
55
в Европе в X V I I в., например карта Восточной Европы Герритса
(1614) и многие географические труды западноевропейских уче-
ных.
В X V I I в. русская наука в области географии, отечественной
и всеобщей, внесла заметный вклад в мировую науку. О живом
интересе русских к иностранным работам по географии свидетель-
ствуют их переводы. Около 1637 г. в Посольском приказе была
переведена книга Г. Меркатора «Космография, сиреч всего света
описание», а в 1655—1657 гг. — четырехтомный атлас Вильгельма
и Иоганна Блеу. В царском дворце и домах знати появились
собрания иностранных карт. При Алексее Михайловиче в царских
палатах был водружен огромный медный глобус, привезенный из
Голландии.
Развитие естествознания в X V I I в. сковывалось в значитель-
ной степени религиозной идеологией. Мистико-символическая
трактовка природы остается в воззрениях людей X V I I г. господ-
ствующей чертой. Однако накопление знаний о природе хотя и
медленно, но происходило.
О познаниях русских в области геометрии, механики, физики
и химии дает представление «Устав ратных, пушечных и других
дел, касающихся до воинской науки», составленный по иностран-
ным источникам А . М. Радишевским в 1620 г. (издан В. Г. Руба-
ном в двух частях в 1777 и 1781 гг.). Теоретической математики
в «Уставе» нет. Без математических доказательств приводятся
решения геометрических задач на измерение расстояний и размера
объектов артиллерийской стрельбы. В связи с артиллерийской
техникой «Устав» говорит о целой серии физических и химических
явлений: об удельном весе различных веществ (свинца, железа,
камня), о сопротивлении материалов, о способах уловления звука
от копания земли при подземных подкопах под крепости. Более
подробно изложены знания химические, связанные с техникой
изготовления, сохранения и употребления взрывчатых веществ.
В «Уставе» даны толкования химических терминов. Химические
процессы по изготовлению взрывчатых веществ излагаются в виде
рецептов, без какого-либо теоретического осмысления производи-
мых операций. О знании русскими мастерами основ химии свиде-
тельствуют также такие отрасли производства, как металлургия,
металлообработка и, в частности, обработка благородных метал-
лов, требующая применения подсобных химических материалов.
Без элементарных знаний химии не могло быть развито также
производство красок, чернил, клея и т. д. Потребность в этих
знаниях обеспечивалась рядом переводных руководств, появив-
шихся в X V I I в.
В X V I I в. украинскими учеными вводятся в обиход сборники
сведений о животных типа средневековых «бестиариев», но они
все же отставали от уровня западноевропейской науки. Ценные
наблюдения по ботанике имеются 1B травниках, описывавших лечеб-
156
ные травы. В этих травниках давались сведения о болезнях и их
лечении. При переводах иностранных лечебников русские люди
вносили в них дополнения и изменения в соответствии с русской
медицинской практикой. Развитие русской медицины связано с дея-
тельностью Аптекарского приказа, здесь наряду с иностранными
врачами работали и русские. Лекарь Иван Венедиктов на основе
иностранных работ и своего личного врачебного опыта составил
«Фармакопею». В 1696 г. появился русский «Лечебник» Афанасия
Холмогорского, основанный большей частью на народной меди-
цине.
Практические потребности обусловили дальнейшее усиление ин-
тереса к астрономии. В X V I I в. теория астрономии еще оставалась
на уровне докоперниковской науки. В русских астрономических
рукописях излагалось обычно птолемеевское учение о Земле как
центре Вселенной. Однако небольшой круг московской интелли-
генции знал и о системе Коперника. В середине X V I I в. появ-
ляется первое изложение взглядов Коперника в труде В. и
И. Блеу («Позорище всея вселенныя, или атлас новый»), переве-
денный по указу царя Епифанием Славинецким. В 70-х годах
вышел перевод книги данцигского астронома Иоганна Гавелия
«Селенография» («Описание луны»), изданной на латинском
языке в 1647 г. В этой работе также излагались некоторые по-
ложения учения Коперника. Однако сколько-нибудь заметного
распространения идеи Коперника в России X V I I в. не получили.
Известные достижения в X V I I в. отмечаются в области тех-
ники. Несмотря на недостаточность теоретических знаний, русские
мастера умели решать практически сложные технические задачи
в области строительства, литейного дела, в устройстве различных
механизмов (подъемников, водяных двигателей), в военном деле,
в промыслах и т. д. В X V I I в. появляется ряд руководств, обоб-
щающих производственный опыт.
Подводя итог обзору развития русской науки в X V I I в., можно
сказать, что накопление знаний происходит в каждой научной
отрасли, но уровень теоретической разработки наук был низким,
что и обусловило отставание русской науки X V I I в. от науки
западноевропейской.
Новые социально-экономические условия нашли яркое выра-
жение в литературе. Высвобождение литературы из-под влияния
церковной идеологии и распространение светского начала обу-
словили существенные изменения как содержания, так и формы
литературного творчества. Литература все более проникается гума-
нистическими тенденциями. Изображение человека, его внутренней
жизни, горестей и радостей, успехов и неудач в определенных со-
циальных условиях составляет содержание литературных произ-
ведений. Внимание к человеку характерно и для исторических
сочинений X V I I в. Историческое событие теперь часто служит
темой для романической новеллы. Таковы, например, повесть
157
«Об основании Тверского отроча монастыря», сказание « О зачале
Московского княжества».
Ярким примером нового типа исторических повестей являются
повести азовского цикла. Эти исторически достоверные повести
(«Повесть о взятии А з о в а » донскими казаками в 1637 г. и
«Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков»
в 1641 г.) производят большое эмоциональное воздействие на
читателя именно показом внутренней силы русского человека,
неустрашимого борца за благо родины, твердого в выполнении
взятого на себя, по своей воле, дела, которое он считает правым.
Стремление показать деятельного человека приводит к изменению
традиционной формы жития. В X V I I в. это уж не повествование
о святых подвижниках, а биография исторического деятеля.
Таковы жития царя Федора, патриарха Никона, окольничегс
Ртищева, боярыни Морозовой. Характер жития имеет и «Повесть
об Ульянии Осорьиной», написанная ее сыном вскоре после
1614 г. В этих житиях от традиционно агиографических приемов
остались лишь обычные утверждения о набожности героев (еще
с детства), о склонности к созерцательной жизни и к удалению
от радостей мира сего и т. д. Во всем остальном это рассказ
о деятельности исторического лица (политической, военной, про-
светительской), об его имущественных и семейных делах и т. д.
Ульяния Осорьина изображается умной домоправительницей,
умеющей ладить с мужем, детьми, прислугой. Она совершает свой
подвиг в миру, в повседневных заботах о ближних. Еще меньше,
чем указанные произведения, было похоже на жития «Житие» —
автобиография протопопа Аввакума, написанное им в Пустозер-
ской тюрьме в 70-х годах. Это страстная исповедь борца, нена-
видевшего своих врагов и забывшего начисто христианскую запо-
ведь всепрощения («перерезал бы . . . что собак»). Рисуя сложные
перипетии своей мученической жизни, Аввакум яростно обвиняет
своих противников. «Только жги, да пали, секи да руби», — вот,
по Аввакуму, девиз реформаторской деятельности «собаки» Ни-
кона. Достается и царю: «бедной, бедной безумной царишко»
называет он его и грозит царю карами на том свете. Правдиво
нарисован образ деспота, алчного до наживы и жестокого сибир-
ского воеводы Пашкова, мучившего Аввакума. Вообще само-
управство и произвол властей показаны в «Житии» очень ярко.
Вместе с тем Аввакум создал выразительные картины народного
труда, русской природы. Полны теплого лиризма обращения
Аввакума к своей верной спутнице жене Анастасии Марковне.
Выразителен и народен язык «Жития». Аввакум начисто отбра-
сывает принятый для житий церковный язык. Он пишет просто-
народным языком, ибо не желает «уничижать» «своего языка
русского». « Н е позазрите просторечию нашему, — говорит он, —
понеже люблю свой русской природной язык». Перу Аввакума
принадлежит более семидесяти произведений. Х о т я главная идея
J5S
Аввакума — сохранение старины ( « Д о нас положено, лежи оно
так во веки веков») по существу своему реакционна, однако как
писатель он оставил глубокий след в истории русской литературы.
Страстная критика социальной несправедливости, произвола вла-
стей, церковных порядков оказывала несомненно огромное воздей-
ствие на современников и на развитие демократической струи
в литературе X V I I в.
Характерно, что именно в X V I I в. церковь стала объектом
сатиры. В ряде произведений разоблачается лицемерие и стяжа-
тельство духовенства. Так, в «Повести о куре и лисице» лиса
«лестными словами» уговаривала петуха сойти с дерева для
благословения и отпущения грехов, а когда тот это делает, она
съедает его. В лисе-исповеднице читатель легко узнавал бытовую
фигуру попа-исповедника. В «Службе кабаку», пародирующей
церковную службу, содержатся нападки на церковь и государст-
венную власть, устраивающие в своих интересах «кабацкое разо-
рение». Антиклерикальный характер носит и «Калязинская че-
лобитная». Это произведение, написанное в форме жалобы, якобы
поданной монахами-пьяницами на строгого архимандрита, обли-
чает глубокое разложение духовенства. Пьянство и обжорство —
бытовое явление в монастырях. Монахи грозят променять коло-
кола на вино, а церкви закрыть. Они думают лишь о том, как бы
им лихого архимандрита избыть, а доброго добыть, который бы
с ними «горазд лежа вино да пиво пить, а в церковь не ходить,
а нас бы не томить». Ироническая авторская оценка разухабистых
монахов, пронизывающая все произведение, конечно, разделялась
и читателями X V I I в. и свидетельствовала об антиклерикальных
настроениях народных масс. Распутство и взяточничество духо-
венства изобличались в «Повести о Карпе Сутулове» и в «Сказа-
нии о попе Савве». «Повесть о бражнике» выступает против лице-
мерия церковников, в ней весело и остроумно доказывается, что
бражник столь же достоин царства небесного, как и святые, кото-
рые в свое время совершали также всяческие грехи.
Но не только церковь была предметом сатиры. Осмеянию
в ряде произведений были подвергнуты судебные порядки, про-
дажность судей, пристрастность решений и т. д. В «Повести
о Ерше Ершовиче» описывается под видом тяжбы между ершом и
лещом, обитателями Ростовского озера, судебная волокита при
разбирательстве земельных дел. В «речах сторон» звучит и жад-
ное желание хищника-феодала округлить свои владения и жалобы
обираемых им крестьян. Автор повести полностью на стороне
«божиих крестьян», выигравших тяжбу. В одном из лучших са-
тирических произведений — «Повести о Шемякином суде» изобли-
чается бесстыдное взяточничество судей, меняющих свое решение
ради взятки. Правда, судья-взяточник в повести обманут смека-
листым бедняком, но это лишь подчеркивает униженное положе-
ние бедняка перед лицом всесильного судьи.
159
Тяжелое положение бедняка в обществе хорошо изображено
в «Азбуке о голом и небогатом человеке». Беды сыплются на го-
лову героя: « О т сродников зависть, от богатых насильство, от
сосед ненависть, от ябедников продажа». Он ненавидит богатых,
которые «голым ничего не дают, черт знает их, куда и на што
деньги берегут». Именно они, богатеи, все с него « з а долг ста-
щили» и «совсем обнажили». Классовая психология героя ясна —
необходимо бороться против богатеев: «Охнул бы у меня бога-
тый мужик, как бы я его дубиною по спине ожег», — воскли-
цает он.
Проблема унижающей человека бедности поставлена с боль-
шой глубиной в «Повести о Горе-Злочастии». Герой повести, не-
кий безымянный молодец, не сумевший жить по правилам окру-
жающего общества, дошел до последней степени падения. Образ
Горя («босо, наго, нет на Горе ни ниточки, еще лычком Горе под-
поясоно») особенно подчеркивает трагичность положения бедняка.
Х о т я «Повесть» изображает все беды героя как результат его
пьянства и разгула, однако социальная обусловленность этого
явления в X V I I в. была вполне очевидна. Поэтому внутренние
переживания героя нарисованы автором, несомненно выходцем из
демократических кругов, с большим к нему сочувствием.
Изображение жизни подымающегося дворянства и купечества
занимает видное место в литературе X V I I в. Нравы и быт дво-
рянско-боярской среды в сатирическом плане отображены в «По-
вести о Фроле Скобееве» 1680 г. Герой повести, небогатый дворя-
нин Ф р о л Скобеев, сумел обмануть старого боярина Нардина-
Нащокина и ради обогащения женится на его дочери Аннушке.
В обмане принимает активное участие и сама Аннушка, предло-
жившая жениху план - похищения ее из дома, чтобы вынудить
согласие отца на брак. Повесть исторически точно отразила про-
исходивший в X V I I в. процесс упадка старой знати и выдвижение
энергичного дворянства. Богата подробностями из посадского
быта «Повесть о Савве Грудцыне». Главный интерес этого про-
изведения заключается в том, что здесь рассматривается тема
взаимоотношений старого и молодого поколений. Трактуется
вопрос о том, как жить дальше. Савва Грудцын, выходец из купе-
ческой среды, удаляется от родителей и, пренебрегая житейскими
обычаями прошлого, хочет жить по-своему. Как и безымянный
герой «Повести о Горе-Злочастии», Савва Грудцын поплатился
за отход от патриархального, веками сложившегося уклада жизни.
Старое оказывается еще сильнее нового. «Повесть о Савве Груд-
цыне», развернутая на широком историческом фоне (действие
длится более полустолетия и происходит то в маленьком городке
Орле на Двине, то на польском фронте, то в Москве), содержа-
щая изображение сложной психологии героев, выступивших про-
тив вековых традиций, может считаться первым русским романом.
В «Повести» все внимание читателя приковано к внутренней
160
&изнй человека, ничем не примечательного в общественном отнб-
шении.
Новым явлением в литературе X V I I в. было распространение
силлабического стихосложения, зачинателем которого на Руси был
Симеон Полоцкий. Большинство его стихотворений отражают при-
дворную жизнь того времени и объединены в два больших сбор-
ника «Рифмологион» и «Вертоград многоцветный». Первый сбор-
ник включал стихи патриотического и панегирического характера,
второй — стихотворения на общественно-политические темы, са-
тирические, моралистические, религиозные и стихи на легендар-
ные темы. В своих произведениях Полоцкий выступает апологетом
русского самодержавия, хотя образ идеального монарха, нарисо-
ванный Полоцким, далеко отходил от правивших тогда царей.
В сатирических стихах обличаются разные пороки общества —
лихоимство, сребролюбие, неправедный суд, чванство, взяточни-
чество и т. д. В 1680 г. Полоцкий напечатал рифмованный перевод
«Псалтыри царя и пророка Давида», имевший большой успех у
русских читателей. «Вратами учености» назвал Ломоносов эту книгу.
Продолжателями дела Симеона Полоцкого выступили его уче-
ники Сильвестр Медведев и Карион Истомин, последний ввел
силлабические стихи IB свой «Букварь».
В X V I I в. значительно умножилась на Руси переводная лите-
ратура. Через белорусские переводы русскому читателю стали
известны западноевропейские рыцарские романы французского и
немецкого происхождения: «Повесть о Бове королевиче», «Исто-
рия о храбром рыцаре Петре Златых Ключей», «Повесть об
Оттоне цесаре и о супруге его цесаревне Олунде» и др. Эти про-
изведения привлекали читателя занимательностью сюжета, описа-
ниями любовных отношений героев, малораспространенными
в России, так как церковь противилась подобным сюжетам.
Очень популярная «Повесть о Еруслане Лазаревиче» пришла
в Россию с Востока. С польского была переведена «История о семи
Мудрецах», восходящая к древнему индийскому сказанию о фило-
софе Синбаде. В России эти произведения испытали сильное воз-
действие русского фольклора. В них включаются многие элементы
русской сказки, детали русского быта, описания русской природы.
Например, «Повесть о Еруслане Лазаревиче», восходящая к поэме
«Шахнаме» Фирдоуси, послужила канвой для чисто русской
сказки. И з Польши проникли сборники новелл самого различного
содержания. Среди них четыре книги: «Апофегмата» (сборник
анекдотов, изречений древних авторов), «Римские деяния» (рас-
сказы нравоучительного характера), «Великое зерцало» (рассказы
о святых, поучения) и др. Судя по большому количеству списков
этих произведений, они охотно читались и переписывались как
в X V I I в., так и позднее, в X V I I I в. Распространение иностран-
ной литературы в X V I I в. свидетельствовало о возросших пот-
ребностях русского читателя.
* * *
165
Как известно, честолюбивые планы Никона — добиться поли-
тической независимости церкви от государства — также потерпели
полное поражение, весьма плачевно кончившись для самого пат-
риарха. В подготовке своих замыслов Никон создал несколько
монументальных сооружений — Патриарший двор в московском
Кремле (1653—1656), Иверский монастырь на Валдае и Новый
Иерусалим под Москвой, в котором он хотел воспроизвести из-
вестный Иерусалимский храм. Построенный по модели Иеруса-
лимского храма, собор, однако, получил совсем иное архитектур-
ное решение. После ссылки Никона в 1666 г. постройка монастыря
и собора была приостановлена и завершена значительно позже.
Единомышленник Никона ростовский митрополит Иона окружил
свою резиденцию монументальными стенами, подражая москов-
скому Кремлю, подчеркивая феодальную мощь церкви; церкви
ростовского Кремля увенчаны пятиглавиями, стены их опоясаны
аркатурными поясами, в чем в некоторой мере проявились тради-
ции владимиро-суздальского зодчества. Однако и постройки Ни-
кона, и строительство Ионы несли на себе яркий отпечаток тех же
художественных идей живописности и декоративности, наиболее
ярким выражением которых была шатровая архитектура, одиоз-
ная с точки зрения патриарха.
В обширном строительстве среднего дворянства и купечества
вырабатывается (ведущая свое начало от посадских церковок
X V I в.) конструкция храма без столбов, перекрытого глухим
оводом, завершенного стандартным пятиглавием на четырехскат-
ной кровле или ступенях кокошников; пространство храма превра-
щается в простое продолговатое помещение, теряя сложность и
напоминая жилую «палату» или даже избу. Создается разрыв кон-
струкции и декорации, на последней сосредоточивается творче-
ская мысль мастеров; затейливое убранство из лекального кир-
пича, цветных узорчатых изразцов, роспись фасада, которым
внутри отвечают цветистые ковры росписей, превращают храм
в пеструю игрушку, и при «освященном пятиглавии» не напоми-
нающую древних византийских оригиналов.
От X V I же века ведет свое начало излюбленное в середине
X V I I в., особенно в строительстве поволжских городов, сочетание
пятиглавого храма с крыльцами, приделами и колокольней, где
при живописной и асимметричной композиции получает примене-
ние и запретный шатер.
К этому типу относятся московские церкви Рождества бого-
матери в Путниках (1649—-1652) и церковь Троицы (Грузинской
богоматери) в Никитниках (1635—1653). Обе постройки харак-
терны своими асимметричными планами, напоминающими компо-
зицию жилых хором. Обе церкви окружены небольшими приде-
лами, папертями, лестницами, декоративно оформленными крыль-
цами. Церковь в Путинках представляет сложную живописную
группу из нескольких построек: основного объема, увенчанного
166
'гремя шатрами, колокольни и придела, также завершающихся
шатрами.
Церковь Троицы в Никитниках, построенная богатыми куп-
цами Никитниковыми рядом с их хоромами, сооружена на под-
клете, служившем складом для товаров. Основной объем храма
перекрыт сомкнутым сводом и увенчан тремя рядами декоратив-
ных кокошников, над которыми высятся пять глав, из них только
центральная является световой, все остальные глухие, имеют
чисто декоративный смысл. К основной церкви примыкают два
придела, колокольня и увенчанное шатром крыльцо.
Этот же тип построек, приобретя некоторые дополнительные
особенности, широко распространился в архитектуре середины и
второй половины X V I I в. в городах Севера и Поволжья — Во-
логде, Ярославле, Костроме, Рыбинске.
Церковь Ильи пророка в Ярославле (1647—1650) пред-
ставляет асимметричное в плане сооружение. К основному храму,
завершающемуся торжественным пятиглавием (заметим, что все
главы здесь световые, а не декоративные), с трех сторон примы-
кают галереи—паперть с двумя крыльцами и асимметрично по-
ставленные придел и колокольня, увенчанные высокими строй-
ными шатрами. Несмотря на асимметрию плана, весь комплекс
образует стройный и уравновешенный архитектурный ансамбль.
Церковь Иоанна Златоуста в Коровниках (Ярославль), вы-
строенная в 1649—1654 гг., наоборот, симметрична как в плане,
так и по композиции основных объемов. К обоим восточным углам
пятиглавого храма примыкают два небольших придела, увенчан-
ные стройными шатрами, и парадное высокое крыльцо с арочками
на висячих гирьках. Восьмигранная шатровая колокольня, белая
в нижней части и богато украшенная цветными изразцами в верх-
ней, стоит отдельно от храма, не нарушая его симметричный
силуэт.
Выдающимся памятником древнерусской архитектуры является
ярославская церковь Иоанна Предтечи в Толчкове (1671 —1687).
Фасады церкви отличаются исключительным богатством декора,
для которого зодчие применили не только цветные изразцы, но и
живописную роспись апсид. Однако не последнюю роль в декоре
играет сам кирпич, из которого сложены стены. К основному
объему храма примыкают низкие галереи-паперти и два высоких
придела у северо-восточного и юго-восточного углов храма. Как
и основной храм, приделы увенчаны пятиглавием. В отношении
декора фасадов зодчий толчковского храма пошел значительно
дальше своих современников. Отдельно от храма стоит высокая,
стройная колокольня, богато украшенная декоративной резьбой.
В X V I I в. энергично развивается гражданское жилищное
строительство; каменное жилье становится обычным не только
у феодальных верхов, но и в обиходе среднего дворянства и купе-,
чества; в палатах патриарха Никона делается попытка устроить
/
167
Центральное дуЭсовое отопление. Все же деревянный дом преобла-
дает.
Предположительно к концу X V I в. относятся хоромы Строга-
новых в Сольвычегодске, известные по старому рисунку; это
огромное бревенчатое здание, суровое по своим внешним формам,
скупое в декоративном отношении, но уже отмеченное живописной
асимметрией в композиции масс; замечательна постановка по
главному фасаду трех круглых башен — «повалуш» разной вы-
соты. Гораздо богаче и сложнее ансамбль царского деревянного
дворца в селе Коломенском, созданный в 1667—1668 гг. масте-
рами Семеном Петровым и Иваном Михайловым. В 1681 г. дворец
был частично перестроен С. Дементьевым. Коломенский дворец
состоял из отдельных хором, связанных между собой переходами.
В ансамбль дворца, характеризуемого исключительной живопис-
ностью и разнообразием декоративных деталей, включалась и
кирпичная дворцовая церковь, сохранившаяся доныне. Дворец
был разобран в X V I I I в. «за ветхостью». Хоромы имели три и
четыре этажа, свои сени и наружные крыльца. Отдельные части
дворцового ансамбля имели самостоятельные, разнообразные
кровли — шатры, простые и крещатые бочки, кубоватые четырех-
скатные крыши с криволинейными очертаниями.
Фасады дворца, подзоры кровель, крыльца, наличники окон
были богато украшены резьбой и полихромной росписью. Внутри
стены и потолки были расписаны. Дворец из-за его сказочной
роскоши называли восьмым чудом света.
Кремлевский теремной дворец был выстроен в 1635—1636 гг.*
русскими зодчими Антипой Константиновым, Баженом Огурцо-
вым, Трефилом Шарутиным и Ларионом Ушаковым после пожара
старого деревянного дворца. Сложный комплекс построек, пред-
ставлявших неправильный четырехугольник по сторонам боль-
шого внутреннего двора, располагался на двухэтажном каменном
основании старого дворца Ивана III. Теремной дворец, обращен-
ный фасадом к Москва-реке, представлял собой пятиярусное сту-
пенчатое сооружение, каждый ярус которого был окружен откры-
той галереей. Третий этаж дворца завершался «золотым теремом».
Жилые помещения, расположенные в третьем и четвертом этажах,
были перекрыты невысокими сомкнутыми сводами; дверные
проемы и окна богато декорированы резьбой.
Самостоятельное развитие русского зодчества в X V I I в. с его
декоративностью и сложными композициями масс создало условия
для органического восприятия влияния барочной архитектуры,
проникавшей как с Украины, так и непосредственно с Запада.
На Украине в X V I I в. наблюдается большое строительное
оживление; здесь во второй половине века создается ряд перво-
классных художественных памятников, преимущественно церков-
ных, таков Военно-Никольский собор в Киеве (1694) базиликаль-
ного характера, построенный талантливым московским зодчим
768
Осипом Старцевым по заказу Мазепы. Большее значение для
русского искусства имеют украинские храмы крестообразного
плана, который отражается в структуре всего здания, образуя
как бы пучок из пяти столпов (церковь Густынского монастыря,
1672; церковь на «экономических воротах» Печерской лавры,
1696-1698).
Последняя четверть X V I I в. характеризуется дальнейшим
усилением светского характера церковной и тем более гражданской
архитектуры, что было связано также с укреплением культурных
связей с Украиной и Западной Европой. К числу гражданских
построек этого времени относятся каменные палаты В. В. Голи-
цына (1689) и трапезная Троице-Сергиева монастыря ( 1 6 8 6 -
1692). Огромный двухсветный бесстолпный зал этой трапезной,
перекрытый сомкнутым оводом шириной восемнадцать метров,
поставленный на высокий подклет и окруженный «гульбищем»
(открытой галереей) с двумя лестницами, производит сильное
впечатление смелостью архитектурного решения. В течение послед-
ней четверти X V I I в. создается ряд выдающихся церковных по-
строек, которые в литературе нередко объединяются под понятием
«русское, или нарышкинское, барокко». Таковы церковь в селе
Уборах, выстроенная в 1693 г. Яковом Бухвостовым, прославлен-
ная церковь Покрова на Филях, построенная неизвестным зодчим
в 1693—1694 гг. по заказу Л. К. Нарышкина. Церковь Покрова
характеризуется вертикальным подъемом расчлененных масс с их
кружевной декорацией, поднимающихся над живописными откры-
тыми террасами, на которых поставлен храм.
Одной из самых эффектных построек этого стиля была не-
существующая ныне церковь Успения на Покровке, выстроенная
московским зодчим Петром Потаповым в 1696—1699 гг. Троечаст-
ная композиция плана и объемов храма несет отголоски деревян-
ной украинской архитектуры. Пятиглавие над главным кубом
храма приобрело здесь чисто декоративный смысл. Над прист-
ройками, расположенными по-украински по оси восток—запад,
расположены дополнительные главы. Постройка отличается
исключительным композиционным мастерством и редким изящест-
вом белокаменных резных деталей.
Новое течение находит отклик также в постройках крупнейших
представителей купечества; церковь Никола Большой крест
в Москве, построенная московскими гостями Филатьевыми, имеет
много ренессансных и барочных деталей в декоре, а храмы имени-
тых гостей Строгановых при обилии декоративной резьбы отли-
чаются большей привязанностью к старине. И з сооружений не-
церковного назначения, выстроенных в стиле русского барокко,
большой интерес представляет так называемая Сухарева башня
(1692—1701). Это сооружение представляло собой большое трех-
этажное здание; над средней его частью возвышалась четырехъ-
ярусная восьмигранная башня, у основания которой располагались
169
четыре маленьких шатровых башенки. Членение фасадов, в кото-
ром отражены приемы ордерной западноевропейской архитектуры,
ряды нарядных резных белокаменных наличников окон, располо-
женных по этажам башни, гульбище (балкон) вокруг здания и
широкая лестница, которая вела на гульбище, — все это делало
Сухареву башню одним из красивейших зданий Москвы X V I I в.
Знаменитая церковь в Дубровицах, выстроенная князем
Б. А . Голицыным в 1690—1704 гг., имеющая в плане некоторые
общие черты с церковью в Филях, в то же время почти полностью
порывает с предшествующей традицией русского зодчества. До-
статочно указать на богатое развитие скульптуры снаружи и
внутри храма. Восьмигранный верх церкви увенчан вместо главы
ажурной короной. Дубровицкая церковь, порывая с московскими
художественными традициями, стоит на рубеже нового этапа рус-
ской архитектуры.
Для официального искусства Московской Руси конца X V I —
начала X V l I в. вновь становятся характерными иератическая не-
подвижность, торжественность и отвлеченный символизм. Эти
черты ярко выступают в стенописи Свияжского монастыря (под
Казанью), выстроенного и расписанного вскоре после покорения
Казанского ханства. Чертами иератической торжественности отме-
чена и роспись Ново-Девичьего монастыря под Москвой, и Тро-
ицкого собора в Александровской слободе.
В конце X V I — X V I I в. широко распространяется новый тип
иконы, предназначенный для домашней обстановки, чем и обуслов-
лены небольшой размер этих икон и утонченная миниатюрность
самого письма. Таковы иконы так называемой строгановской
школы, писавшиеся по заказу купцов Строгановых крупнейшими
мастерами конца XVI—начала X V I I в. Некоторые из этих масте-
ров были дворовыми людьми Строгановых. Среди мастеров стро-
гановской школы известны несколько крупнейших художников —
Прокопий Чирин, Никифор, С. Бороздин. Мастера эти, однако,
работали не только на Строгановых; имена некоторых из них
можно встретить в начале X V I I в. среди придворных мастеров
так называемой царской школы иконописцев.
В то время как старая феодальная знать держалась за старые
традиции в искусстве, средние помещики — служилые люди, при-
обретавшие все больший удельный вес, несли в своем искусстве
ряд новых черт. Именно этому классу и лишь отчасти крупному
купечеству обязана все более крепнущая струя реализма, которая
становится весьма заметной в искусстве конца X V I I в. В живо-
писи этого периода усиливаются светские черты, жизнеутвер-
ждающий оптимизм. Она сказывается и в появлении портретной
живописи (парсунное письмо), и в изживании старого отвлечен-
ного символизма, сменяемого наблюдением живой реальной дейст-
вительности, и в постепенной ликвидации религиозного характера
искусства.
770
Многочисленные памятники фресковой живописи второй поло-
вины X V I I в., сохранившиеся в различных городах Московской
Руси, так же как и иконы этого времени, характеризуются разви-
тием бытовых подробностей, пейзажа, реалистической трактовкой
человеческого тела. Однако при этом отнюдь не уничтожался пол-
ностью старый отвлеченный символизм этого искусства. Несмотря
на все эти реалистические подробности, в основном московская
живопись X V I I в. оставалась еще искусством достаточно услов-
ным и отвлеченным.
Обращаясь к религиозным темам, русские художники X V I I в.
обычно трактовали их в светском гуманистическом духе. Нередко
религиозный миф становится лишь поводом для изображения
жанровых исторических сцен или просто перерождается в сказку.
В росписях X V I I в. появилось немало новых сюжетов, тракто-
вавших не столько евангельские и библейские темы, сколько не
канонизированные церковью темы житийной, назидательной и
просто светской литературы.
Росписи конца X V I I в. окончательно утрачивают старую мо-
нументальность, превращаясь в пестрый живописный ковер, при-
хотливо расстилающийся по стенам, сводам и аркам залитых сол-
нечным светом зданий X V I I в. Колыбелью нового стиля мону-
ментальной живописи второй половины X V I I в. были Москва и
города Ярославль, Кострома, Вологда, где он получил широкое
развитие. В 1653 г. были исполнены интереснейшие фрески
церкви Грузинской богоматери в Никитниках. Наиболее светский
и оптимистический характер имеют фрески ярославских, костром-
ских и вологодских церквей. Крупнейшие, талантливые мастера,
вышедшие из этих городов, — Гурий Никитин, Сила Савин,
Дмитрий Плеханов и другие во второй половине X V I I в. при-
обрели общерусскую известность и славу. Кроме названных выше
городов, фресковые росписи X V I I в. сохранились в Романове-
Борисоглебске, Рыбинске, Калягине, Суздале, Владимире, Пере-
яславле-Залесском, Ростове Великом, Новгороде Великом, З а -
горске и др.
Если раннефеодальное искусство было, как правило, безымян-
ным, потому что художники этой поры почти никогда не связы-
вали свое имя с созданными ими произведениями, то в X V I I в.
виднейшие мастера почти всегда ставили подпись на своих произ-
ведениях (Симон Ушаков, Корнилий Уланов, Михайлов и многие
другие).
Крупнейшим художником конца X V I I в. был Пимен Федоров
сын, более известный по своему прозвищу Симон Ушаков
(1626—1688). Он родился в Москве, в 1648 г. принят жалован-
ным иконописцем в Оружейную палату, которая в X V I I в.
являлась важным художественным центром Московского госу-
дарства. Она состояла из мастерских, расположенных в Кремле
622
Ьозле царского д в о р ц а 'й обслуживавших потребности царского
дворца, монастырей и отдельных представителей боярства и купе-
чества. Художниками мастерских изготовлялись иконы и фрески,
писались парсуны, знамена, хоругви, карты и планы. Т а м же дела-
лись церковная утварь, посуда, игрушки, мебель. Большое внима-
ние уделялось изготовлению драгоценного, парадно украшенного
оружия. Мастеров для работы в Оружейной палате собирали
в Москве и в разных городах Русского государства — Владимире,
Ярославле, Костроме, Новгороде, Пскове и в других художествен-
ных центрах страны.
Принимали и мастеров-иностранцев — голландцев, немцев, по-
ляков, армян, греков. В Оружейной палате наряду с кадровыми
(«жалованными») мастерами использовались в случаях крупных
художественных работ «городовые» иконописцы, выполнявшие
свою работу в порядке феодальной государственной повинности.
Многочисленные челобитные об увольнении от выполнения повин-
ности, хранящиеся в архиве Оружейной палаты, и постоянные са-
мовольные побеги с работ наглядно свидетельствуют о тяжелом
«разорительном», положении «городовых» иконописцев. Во главе
Оружейной палаты, которая была по существу первой русской
академией художеств, с 1654 г. стоял образованный человек —
боярин Богдан Матвеевич Хитрово. Сам Ушаков возглавлял худо-
жественные дела, определял квалификацию мастеров и соответ-
ственно разницу жалованья, выступал в роли эксперта создавав-
шихся в палате художественных произведений, много времени
уделял педагогической работе и подготовке кадров.
Многочисленные иконы Симона Ушакова несут на себе глубо-
кую печать нового художественного направления, вызывавшего
бурные протесты у представителей консервативного крыла москов-
ского общества. Несомненно, ближайшим образом к самому Си-
мону Ушакову мвгут быть отнесены слова протопопа Аввакума,
ярого противника нового художественного направления:
« . . . пишут Спасов образ Еммануила, лице одутловато, уста чер-
вонная, власы кудрявые, руки и мышцы толстые, персты наду-
тые, тако же и у ног бедры толстые и весь яко немчин брюхат
и толст учинен, лишо сабли той и при бедре не писано. А то все
писано по плотскому умыслу, понеже сами еретицы возлюбиша
толстоту плотскую и опровергоша долу горняя». В наследии Уша-
кова немало гравюр, в которых порой сказывается влияние
западноевропейского искусства. Следует сказать, что реалистиче-
ские тенденции московского искусства конца X V I I в. укрепля-
лись и подчеркивались сильным воздействием западноевропей-
ского, в частности голландского и фламандского, искусства. Оно
проникало в Московскую Русь как через импорт западноевропей-
ских художественных произведений, главным образом гравюр,
так и благодаря работе приезжих западноевропейских мастеров
в Оружейной палате.
172
Симон Ушаков.
Нерукотворный
Спас. 1678.
XVIII век
178
Петр I. Деталь скульптуры М. М. Антокольского.
1872.
181
р а с х о д о м будет бесполезна». Если так рассуждал один из п р о с в е -
щеннейших людей своего времени, то легко себе представить, как
мало встречала сочувствия в окружении Петра эта реформа.
Развитие науки в России в первой четверти X V I I I в. и по-
стоянное соприкосновение с наукой в практической деятельности
убедили Петра в том, что основание Академии в стране, почти
поголовно неграмотной, не фантазия, не прожектерство, а реаль-
ная политика. К началу X V i I I в. Россия имела немало заслуг
в различных областях науки.
В 1716 г. была организована экспедиция А. Бековича-Черкас-
ского в Среднюю Азию, в 1720 г. начал свое исследование Си-
бири данцигский врач Д. Г. Мессершмидт, в 1725 г. отправилась
в путь так называемая Первая Камчатская экспедиция, руководи-
мая В. Берингом. В самом начале X V I I I в. производились геоде-
зические съемки Азовского, Черного и Балтийского морей.
Приобрели чрезвычайную значимость вопросы истории России.
Осмысление всех перемен в положении России вызвало настойчи-
вые стремления к изучению прошлого страны. Особый указ пред-
писывал посылать в монастыри сведущих лиц для поисков истори-
ческих книг и древних рукописей. Некоторые авторы напечатали
книги, которые могут быть квалифицированы как достижения
исторической науки того времени. Таковы были труды по истории
России, написанные П. П. Шафировым, К. И. Крюйсом, А. В. Ма-
каровым, Феофаном Прокоповичем и др.
В широких размерах производились астрономические наблю-
дения.
Геологическая разведка петровских времен привела к имев-
шим большое научное значение открытиям новых полезных иско-
паемых. Много открытий и изобретений в области техники было
сделано в бурное петровское время. Заслужили известность такие
«умельцы», как М. В. Сидоров, Я. Батищев и особенно М. И. Сер-
дюков, автор проекта Вышневолоцкого канала, талантливый строи-
тель гидротехнических сооружений.
В развитии культуры в России видную роль сыграли два учре-
ждения, возникшие до основания Академии, но вскоре прочно
вошедшие в ее состав; это Кунсткамера и Библиотека. Кунсткамера
составилась из собранных различными способами коллекций: зоо-
логических, ботанических, антропологических, археологических
и др., из приборов, машин, предметов обихода и т. п. Так возник
первый музей. Посещавшие Кунсткамеру люди выражали восхи-
щение богатством ее коллекций и порядком их хранения. Петр
не только сам любил бывать в ней, но устраивал там приемы рус-
ских и иностранных гостей, очевидным образом стремясь популя-
ризовать этот музей.
В 1714 г. в Петербург из Москвы было перевезено хранив-
шееся там собрание печатных книг и рукописей. Сразу же после
основания Академии оно было передано в ее распоряжение. Так
182
было положено начало Библиотеки Академии наук, существующей
по сей день.
Могучим средством распространения просвещения стала пе-
чать. З а период от введения в 1708 г. гражданского шрифта и
до 1725 г. было напечатано около 300 гражданских книг — огром-
ное количество по тем временам. В подавляющем большинстве
изданные книги являлись практическими руководствами по мате-
матике, военному делу, навигации, географии и т. д. Печатались
также публицистические и политические сочинения на темы, про-
пагандировать которые петровское правительство считало для себя
особо важным. Некоторые из выпущенных при Петре изданий
заняли видное место в истории русской книги, неоднократно пере-
издавались и приобрели большую популярность. К их числу при-
надлежат упоминавшаяся уже «Арифметика» Магницкого, «При-
клады, како пишутся комплементы разные», «Юности честное зер-
цало» и др.
В 1708 г. книги стали печататься новым, так называемым
гражданским шрифтом, пришедшим на смену церковному (кирил-
лице), которым печатались все книги до Петра. Новый шрифт
был по рисунку проще церковного, что делало замену последнего
вполне целесообразной. Введение нового шрифта подчеркивало
стремление оградить просвещение от церковного влияния. Первой
книгой, напечатанной новым шрифтом, была «Геометрия словенски
землемерие» (1708), выполненная на высоком уровне типограф-
ского искусства. Петр лично руководил организацией печатного
дела. Ни одна книга не печаталась без его личного распоряжения.
Он не желал выпускать из собственных рук не только верховного
руководства книгопечатанием, но и повседневного наблюдения за
ним. Цензура печатаемых гражданских изданий также принадле-
жала царю. Духовные сочинения цензуровались Синодом.
Событием огромного культурного значения было появление
в 1702—1703 г. первой в России печатной газеты. До этого вре-
мени существовала рукописная газета «Куранты», имевшая хо-
ждение при дворе. Содержание ее составляла крайне сжатая
информация о разных событиях государственной, дипломатиче-
ской, экономической жизни. Почти все эти сведения заимствова-
лись из иностранных газет. «Ведомости» были прямым продолже-
нием «Курантов». Они заключали в себе столь же сжато изложен-
ный информационный материал о самых разнообразных событиях
русской и иностранной жизни. Читатели газеты узнавали об уве-
личении населения Москвы, о количестве учеников в Штурманской
школе, о приходе в только что основанный Петербург иностранных
судов, о постройке Ладожского канала и т. п. Много внимания
уделялось сообщениям о ходе Северной войны.
Материалом для «Ведомостей» служили официальные доку-
менты (например, донесения послов, реляции с театра военных
действий и т. п.), сведения, полученные частными лицами, и, более
783
всего, иностранные газеты. Некоторые начальные номера просмат-
ривал и правил сам Петр. Редактором же был Федор Поликар-
пов — руководитель Печатного двора в Москве. «Ведомости» печа-
тались неодинаковым тиражом: от нескольких десятков до не-
скольких тысяч. Газета в первое время печаталась в Москве, затем
в Москве и Петербурге. Прошло более двух десятков лет, прежде
чем, сменив несколько титулов, она стала называться «Санкт-Пе-
тербургскими ведомостями». Первый русский печатный периоди-
ческий орган повышал культурный уровень человека петровского
времени, вовлекал его в круг государственных и общественных ин-
тересов.
Книги, изданные в первой четверти X V I I I в., были не только
напечатаны новым шрифтом — они были написаны новым языком.
Язык петровского времени претерпел сильные изменения. В него
влилось множество немецких, голландских, французских, польских,
итальянских и других слов. Русский язык запестрел такими сло-
вами, как «виктория», «баталия», «фортеция», «кавалер», «пат-
риот», «визит», «навигация», «шкипер», «бриг», «гавань», «аван-
тажный», «деликатный» и т. д. Особенно много новых слов дает
научная и техническая терминология: физика, география, химия,
бастион, каюта, фарватер и др.
Приток новых слов, в числе которых было много иностранных,
привел к засорению языка дворянства и особенно придворных
кругов чужеродными терминами. В языке городских жителей, осо-
бенно чиновного люда, также появилось много слов, происхожде-
ние которых можно объяснить только модой. Эти слова были за-
несены в русский язык иноземным влиянием, побыли в нем корот-
кое время в качестве чужеродных элементов и бесследно исчезли,
будучи выброшенными из разговорной и литературной речи.
Язык светской художественной литературы в петровскую эпоху
утрачивает присущий ему раньше церковный элемент. Язык госу-
дарства обособляется от языка церкви. Это явление отражало
тенденцию к освобождению жизни государства от всепроникаю-
щего влияния церкви. Передовые люди петровского времени выра-
батывали новое мировоззрение, в котором религиозные элементы
занимали меньшее место, чем в Московской Руси.
Это новое мировоззрение рождалось в острой борьбе с против-
никами реформ. «Местоблюститель патриаршьего престола» Стефан
Яворский сурово осуждал в своих проповедях нововведения в быту
(ассамблеи, танцы), распространение светского образования и т. д.
Полную поддержку зато дело Петра I находило в проповедях
другого видного деятеля церкви — Феофана Прокоповича. Именно
Феофан Прокопович стоял во главе передовых литераторов и пуб-
лицистов. Он выступал в защиту учения Коперника, горячо рато-
вал за распространение светской культуры. Его «трагедокомедия»
«Владимир» была первой пьесой, написанной на национально-исто-
рический сюжет; она обличала религиозный фанатизм и славил^
184
борьбу Петра с косностью старого быта. Лирические вирши fipd-
коповича и особенно его публицистические проповеди с разговор-
ными оборотами речи, обращенными прямо к слушателям, с вопро-
сами к ним, производили впечатление своей смелой новизной.
Надолго стало образцом политического красноречия знаменитое
«Слово на погребение Петра Великого».
В художественном творчестве эпохи были отражены новые
чувства и мысли людей. Широкую известность приобрела «Гисто-
рия о российском матросе Василии Кориотском», ставшая одной
из самых читаемых книг. Герой ее, дворянин-матрос, претерпевает
множество несчастий и приключений, но благодаря уму, храб-
рости, силе характера побеждает все препятствия и достигает
славы и могущества. Читателям повести внушалась мысль, что ум,
воля, знания, предприимчивость обеспечивают человеку жизненный
успех.
Чрезвычайное распространение в литературе первых десятиле-
тий X V I I I «в. получили любовные стихи, в допетровской Руси
почти не существовавшие. Знание любовных стихов (авторы кото-
рых большею частью неизвестны) и даже умение их сочинять были
признаком той «галантности», какая пришла в Московскую Русь
вместе с париком, танцами, иностранными словами и прочими за-
имствованиями из Западной Европы. Вместе с тем успех любов-
ной лирики означал борьбу за освобождение литературы от цер-
ковного влияния. Тема любви раскрывала интимно-лирическую
сторону жизни человека, до того считавшуюся, как учила церковь,
греховной.
Господствующие в общественном сознании идеи петровского
времени нашли отражение не только в произведениях письменной
литературы. Сознание человека, борющегося с обветшалыми кано-
нами церковно-схоластической идеологии и умеющего чувствовать
новое, ясно видно в народном творчестве. Во многих преданиях
о Петре он изображается энергичным, настойчивым, трудолюби-
вым человеком, подчеркивается его пренебрежение к стародавним
правилам и обычаям, готовность разделить с народом ратные
труды.
Однако не все произведения народного творчества заключали
в себе апологию Петра. Были созданы песни, содержавшие много
горьких слов по адресу царя. Авторы этих песен обвиняли царя
в закрепощении «гулящих людей», в непереносимых тяготах сол-
датской службы, в обременении народа земляными и всякими
другими работами. В некоторых песнях можно увидеть сочувствие
народным восстаниям, особенно булавинскому.
Булавинское восстание послужило причиной появления произ-
ведений, исходивших из самых глубин народных, — «прелестных
писем» руководителей восстания. Одним из наиболее впечатляю-
щих документов булавинского восстания было «прелестное письмо»
атамана Никиты Голого в русские города, села и деревни к «доб-
185
Преображенская
церковь погоста
Кижи. 1714.
* * &
197
с масоном профессором И. Е. Шварцем и вместе с ним стал
в центре московского масонства. При Московском университете
было основано первое студенческое общество под названием
«Собрание университетских питомцев». Одновременно с ним воз-
никло «Дружеское ученое общество», насчитывавшее более 50 чле-
нов, и ряд других. Кипучая и многосторонняя деятельность Нови-
кова обратила на себя внимание Екатерины, начавшей преследо-
вать Новикова всякого рода стеснениями и запрещениями.
Революционные события во Франции ускорили развязку. В 1792 г.
Новиков был заключен в Шлиссельбургскую крепость, откуда он
был освобожден только после смерти Екатерины.
Созданную Новиковым традицию в области журналистики ус-
пешно продолжали те периодические издания, в которых участво-
вал И. А . Крылов (1769—1844). «Почта духов» Крылова высмеи-
вала продажность чиновничества, отсутствие в высшем дворянском
обществе чувства национального достоинства, боролась за развитие
русской национальной культуры. В завуалированной форме Крылов
выступал даже против самодержавного образа правления.
И з отдельных публицистов, деятельность которых падает на
вторую половину X V I I I в., в первую очередь должны быть на-
званы Ф . В. Кречетов, С. Е. Десницкий и Я. П. Козельский.
Ф . В. Кречетов (ок. 1744—?) был автором оригинальных и перевод-
ных сочинений, оставшихся большей частью в рукописи или напе-
чатанных анонимно. Он писал об освобождении крестьян, об
уничтожении самодержавия. Кречетов мечтал об обновлении Рос-
сии, о создании «закона всем общежительством человеческим».
Горячий сторонник просвещения, Кречетов требовал широчайшего
распространения его среди народа. Для проведения своих идей
в жизнь он основал общество, названное им «Всенародно вольно
к благоденствованию составляемое общество», насчитывавшее около
сорока членов. Деятельность Кречетова давно уже привлекала на-
стороженное внимание правительства. Когда он в пылу спора со
своими собеседниками позволил себе несколько неосторожных вы-
ражений, Тайная экспедиция решила принять энергичные меры.
Кречетов был арестован и окончил свои дни в Шлиссельбургской
крепости.
Известный русский ученый-юрист профессор Московского уни-
верситета Семен Десницкий (ок. 1740—1789) отрицал божествен-
ное происхождение власти, рассматривая ее как историческое яв-
ление, возникшее на определенной стадии истории человеческого
общества.
Убежденным материалистом, республиканцем и демократом
заявил себя ученый и публицист Яков Козельский (1728—
ок. 1794). В напечатанной им книге «Философические предложе-
ния» он пропагандирует науку, основанную на опыте, Козельский
выступает против самовластья, против социального неравенства,
сословных и имущественных привилегий. В жестокой ненависти
198
А. Н. Радищев.
Портрет работы
неизвестною ху-
дожника конца
XVIII в.
М. В. Ломоносов.
Бюст работы
Ф. И. Шубина. 1792.