2015.01.

030–031
192

ИСТОРИЯ
2015.01.030–031. ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ О ДЕЯТЕЛЯХ РЕС-
ТАВРАЦИИ МЭЙДЗИ. (Сводный реферат).
2015.01.030. WERT M. Meiji restoration losers: memory and Toku-
gawa supporters in modern Japan. – Cambridge (Mass), 2013. – 240 p.
2015.01.031. RAVINA M.J. The apocryphal suicide of Saigo Takamori:
samurai, seppuku and the politics of legend // J. of Asian studies. – Ann
Arbor, 2010. – Vol. 69, N 3. – P. 691–721.
Ключевые слова: реставрация Мэйдзи; историография; кол-
лективная историческая память; бусидо; милитаризм.
Майкл Уэрт (доцент Университета Маркетт, США) (030) рас-
сматривает проблему исторической памяти и трансформации об-
раза «проигравших» во время реставрации Мэйдзи в Японии.
Проблема исторической памяти о событиях 1867–1868 гг. пе-
риодически становится чрезвычайно актуальной, поскольку в кри-
зисные моменты развития Японии (включая современный этап)
власть имущие призывают к «новой реставрации», делая историче-
ское прошлое частью идеологического дискурса. Одновременно
происходит переоценка значения событий середины XIX в. и роли
их участников. Также значительную роль в трансформации образа
«проигравших» играют помимо изменений в государственной
идеологии и усилия местных активистов по сохранению памяти о
выдающихся людях их малой родины.
Историческое лицо, которому Уэрт уделяет в монографии
наибольшее внимание, – Огури Тадамаса (1827–1868), потомствен-
ный вассал дома Токугавы, занимавший различные бюрократиче-
ские должности в последние годы сёгуната. Происходил из семьи
старейших вассалов Токугавы: основателю сёгуната Иэясу служило
уже четвертое поколение этой семьи. Как и у других ближайших
вассалов, владения Огури были разбросаны по всей равнине Канто,
однако самые крупные располагались в современной префектуре
Гумма, что сыграло ключевую роль в обстоятельствах его смерти, а
также в сохранении посмертной памяти о нем. Совокупный доход
от наделов Огури исчислялся в 2500 коку риса. Пик его карьеры
пришелся на период между «открытием» Японии и реставрацией
Мэйдзи. В целом Огури придерживался передовых взглядов: он не
2015.01.030–031
193

разделял идей сторонников радикальных методов «изгнания варва-

ров», однако выступал за создание японского флота, как военного,
так и торгового.
Наиболее яркие этапы служебной деятельности Огури были
связаны с контактами с иностранцами. В 1860 г. он стал участни-
ком первого японского зарубежного посольства и побывал в США.
В 1861 г. участвовал в переговорах с капитаном русского судна
«Посадник», прибывшего к берегам о. Цусима. Также Огури рабо-
тал над реформой пехоты (по западному образцу) и занимался ор-
ганизацией новой финансовой системы. Одним из главных дости-
жений Огури стала постройка международного порта и
судостроительной и судоремонтной верфей в Ёкосука, первой в
Японии. Ему удалось убедить сегунат в необходимости вложить
средства в этот дорогостоящий проект, а также использовать лич-
ные связи с торговым домом Мицуи для оплаты его части. Морская
база Ёкосука создавалась при непосредственном участии француз-
ских специалистов. Проект оказался успешным, и после реставра-
ции новые власти продолжали развивать морскую базу, ставшую в
перспективе крупнейшей в современной Японии. Последним начи-
нанием Огури стала организация внешнеторговой компании, с по-
мощью которой предполагалось контролировать оборот.
Огури был активным сторонником, в отличие от других чи-
новников сегуната, вооруженной борьбы против коалиции кня-
жеств Сацума и Тёсю и организовал налет на усадьбу Сацума в Эдо
в 1867 г. Еще в 1863 и 1866 гг. в его адрес поступали анонимные
угрозы, Огури обещали убить как противника восстановления им-
ператорской власти. Он продолжал настаивать на вооруженной
борьбе даже после официальной отставки последнего сёгуна Ёси-
нобу, за что был отстранен от должности и удалился в одно из
имений в Гумма в сопровождении около сотни вассалов и солдат.
Кроме того, в самой деревне проживали молодые люди, прошед-
шие до этого военную подготовку в Эдо по приглашению Огури.
Возможно предположить, что и деревню Гонда Огури выбрал для
своего пребывания не случайно: она была расположена вблизи гор-
ного прохода Усуи – одного из ключевых сухопутных пунктов,
связывавших Юго-Западную Японию (откуда двигались войска
проимператорской коалиции) с Северо-Восточной.
 2015.01.030–031
194

В силу этих или других обстоятельств Огури единственный

был казнен после победы сторонников императора. В марте 1868 г.,
когда императорские силы прибыли в Гумма, даймё Такасаки, кня-
жества, расположенного вблизи от владений Огури, принял их сто-
рону. Вскоре на его имя поступил приказ арестовать Огури как мя-
тежника. Самураи княжества Такасаки провели собственное
расследование и доложили представителям коалиции, что Огури не
имеет намерения бунтовать. Тогда Огури был схвачен солдатами
самой коалиции и казнен через несколько дней без суда вместе с
приемным сыном и несколькими вассалами. Осуждение вызывал
не только сам факт, но и унизительный способ казни: вместо ими-
тации ритуального самоубийства, положенного Огури по статусу,
он был обезглавлен, как простолюдин. Именно это послужило
главной причиной серьезных изменений в оценке его фигуры в те-
чение XIX в.: пережившие реставрацию видели в Огури мученика и
использовали обстоятельства его смерти для критики Мэйдзийской
олигархии.
Другая фигура – Ии Наосукэ (1815–1860), убитый сторонни-
ками реставрации императорской власти, хотя и не дожил до собы-
тий конца 1860-х годов, традиционно также считается жертвой
смены власти. После реставрации Мэйдзи Ии обычно критиковали
как сановника, в чье правление были заключены унизительные не-
равноправные договоры с иностранными державами. Многие из
будущих олигархов Мэйдзи считали его личным врагом.
Жертвами борьбы стали и члены отряда Синсэнгуми, военно-
полицейского объединения, созданного для подавления оппозиции
сёгунату и оставшегося верным ему после отставки последнего сё-
гуна. В особенности, известны руководители отряда: Кондо Исами
(1834–1868), Хидзиката Тосидзо (1835–1869). Образ Синсэнгуми
впоследствии варьировался от кровавых убийц до образца вассаль-
ной преданности.
Наконец, самураи клана Аидзу, одного из последних кня-
жеств, оставшихся на стороне сёгуната, возможно, пострадали в
наибольшей степени как во время военных действий, так и позднее:
выходцы из этой местности испытывали определенную дискрими-
нацию во второй половине XIX в.
Большинство сторонников сёгуната тем не менее пережили
реставрацию. Первыми защитниками Огури стали его бывшие кол-
2015.01.030–031
195

леги и друзья, стремившиеся отдать ему последнюю дань уваже-

ния. Многие бывшие вассалы Токугава после реставрации избрали
карьеру писателей, журналистов или преподавателей и использова-
ли свою профессиональную деятельность для того, чтобы критико-
вать новую власть. В частности, Цукагоси Ёситаро, происходив-
ший из Гумма и ставший в Токио членом интеллектуального
кружка Минъюся, был одним из первых, кто призывал к посмерт-
ной реабилитации Огури. Его работы оказали наибольшее влияние
на последующие сочинения, посвященные Тадамаса.
Фукути Гэнъитиро, стоявший у истоков японской журнали-
стики и основавший первую современную газету «Коко симбун», в
одной из статей отмечал несправедливость казни Огури, а также
его заслуги перед Японией. Ему же принадлежали другие публика-
ции, оправдывавшие проигравшую сторону, включая семью Току-
гава. Идеи Фукути были обобщены им в труде «О закате и падении
сёгуната» (1892), в котором он отрицал узурпацию власти сёгуна-
ми. Закрыв в XVII в. страну от внешних контактов, бакуфу заложил
основу продолжительного периода стабильности. Реставрация же
означала вовсе не возврат власти императору, а создание другого
сегуната, но уже представителями юго-западных княжеств. Основ-
ной причиной упадка бакуфу стала нерешительность последнего
поколения его сановников (Огури при этом был исключением).
В целом первое поколение критиков официальной версии событий
не было едино ни в своих усилиях, ни в том, какую версию нужно
предложить взамен.
Как даймё фигура Ии Наосукэ имела и местное значение, и в
его бывшем владении (Хиконэ, совр. преф. Сига) его вспоминали
скорее позитивно. Первым в его защиту выступил Симада Сабуро,
бывший вассал Токугава и издатель, убеждавший своих читателей
в том, что Ии не желал национального унижения Японии и заклю-
чил Ансэйские договоры, пренебрегая личными чувствами и ис-
полняя государственный долг.
С 1890-х годов стали появляться исторические общества, ви-
девшие своей задачей сохранение доброй памяти о последнем се-
гунате и активно занимавшиеся издательской деятельностью. Сти-
мулом к их созданию послужил 300-летний юбилей Токио.
Просветительская деятельность этих обществ была направлена на
воссоздание быта, однако они активно использовали любой повод
 2015.01.030–031
196

для реабилитации деятелей прошедшей эпохи. Одно из них,

Кю:бакуфу («Старый сёгунат»), собрало и в период 1897–1900 гг.
опубликовало наиболее значительные источники по его истории и
воспоминания оставшихся в живых его вассалов. Издатель этой
серии Тогава Дзанка опубликовал первую биографию Огури, в ко-
торой помимо несправедливости его казни отмечался финансовый
гений этого человека.
Примечательно, что в поддержку сторонников сегуната в не-
которых своих сочинениях выступал такой автор, как Фукудзава
Юкити, в целом негативно настроенный в отношение «феодально-
го» прошлого. В одном из эссе он прославлял самураев княжества
Микава (одних из последних защитников сёгуната) за их мужество
и преданность.
В 1901 г. была опубликована книга, посвященная Огури. Она
вышла в популярной серии монографий для юношества издатель-
ства Хакубункан. Примерно тогда же, в начале 1900-х годов, имя
Огури стало появляться в учебниках, предназначенных для мест-
ных школ в Гумма и Ёкосука, но в основном в дополнениях. В них
отмечались его заслуги в создании местных промышленных пред-
приятий. Но с этого же времени отмечается снижение интереса к
Огури, что связано, в первую очередь, с уходом людей, лично заин-
тересованных в его реабилитации.
Наиболее популярными персонажами (также погибшими в
событиях середины XIX в.) с этого времени становятся Сайго Та-
камори (1827–1877), Сакамото Рёма (1836–1867) и Ёсида Сёин
(1830–1859), память же об Огури временно переместилась на мест-
ный уровень. В период Тайсё (1912–1926) в связи с изменившейся
внешней обстановкой произошла переоценка этих исторических
фигур. Под впечатлением русской революции новое поколение ис-
ториков искало и находило в их идеях заботу о широких массах
народа (не только о благе престола), а также сделало Сайго и Ёсида
провозвестниками идей экспансионизма.
Новая волна интереса к Ии и Огури поднялась в связи с
50-летними юбилеями двух новых городов: Йокогама и Ёкосука в
середине 1910-х годов, в результате обоим деятелям были установ-
лены памятники. Еще с 1881 г. активисты попытались на собствен-
ные средства поставить статую Ии в Токио, однако наткнулись на
запрет министерства внутренних дел. Новый проект его памятника
2015.01.030–031
197

в парке Хибия был задуман бывшим вассалом Ии в 1899 г. На этот

раз удалось получить согласие городских властей выделить землю.
Однако и в этот раз проект был отвергнут центральными властями,
после чего был принят закон об ограничении организации публич-
ных мест памяти в Токио.
В период Мэйдзи появляется новая символическая иерархия
пространства: наибольшее значение имели парки в Токио (особен-
но Уэно), далее следовали парки в Киото и Осака. Символическое
пространство этих городов принадлежало центральным властям.
Именно там были установлены памятники Сайго Такамори, Омура
Масудзиро, Ямато Такэру и Кусуноки Масасигэ – личностям, оли-
цетворявшим преданность императору и военную мощь. В других
городах парки имели уже, скорее, значение для местной историче-
ской памяти, центральный аппарат не мог их напрямую контроли-
ровать. В Йокогама бывшим вассалом Ии была приобретена земля,
и через несколько лет городские власти дали согласие на возведе-
ние там памятника. Единственное, что смогли сделать токийские
власти, – это отложить открытие статуи на десять дней, и оно та-
ким образом не совпало с празднованием 50-летия города.
Первым официальным лицом, оценившим заслуги Огури как
основателя морской базы в Ёкосуке, стал адмирал Того Хэйхатиро
(1848–1934). В 1915 г. во время празднования 50-летия Ёкосука
Огури называли основателем города, и многие газеты отзывались о
его деятельности позитивно. Это послужило поводом для того,
чтобы отдельные активисты запросили средства у префектуры
Гумма на сооружение его бюста в порту. Памятник был открыт в
1922 г., причем на церемонии его открытия присутствовали высо-
копоставленные военные чины и другие официальные лица.
Еще одним способом реабилитации стало присвоение по-
смертных придворных рангов. Сама по себе эта процедура стала
чрезвычайно распространена после Реставрации, и на первых порах
ранга были удостоены не только недавно скончавшиеся сторонни-
ки двора в гражданской войне, но и исторические лица (самураи,
мыслители), считавшиеся преданными трону. Комиссию по пожа-
лованию ранга возглавлял некто Танака Мицуаки, выходец из кня-
жества Тоса, который лично отобрал около 60% кандидатур, при
этом из них 70% являлись его земляками (030, с. 87). Однако вско-
ре посмертные ранги стали получать и представители дома Токуга-
 2015.01.030–031
198

вы, и чиновники бакуфу. Бывшие самураи княжества Аидзу в 1914 г.

основали общество ветеранов, которое ставило целью увековечить
память погибших сослуживцев с помощью присвоения им по-
смертных рангов, а также права поминать их в святилище Ясуку-
ни1. Частично эти цели были достигнуты. Активисты из Гумма
также стали с 1915 г. добиваться присвоения ранга Огури, однако
неудачно. А Ии Наосукэ был удостоен посмертного ранга в 1917 г.
На рубеже 1920–1930-х годов произошла реабилитация чле-
нов отряда Синсэнгуми в массовом сознании, когда были опубли-
кованы три книги Симодзава Кан, рисовавшие их позитивный об-
раз. Тогда же дальний родственник Огури Нинагава Арата создал
его подробную биографию. Вначале автор испытывал трудности с
публикацией, поскольку его версия событий реставрации Мэйдзи
сильно противоречила официальной, но когда издатель был най-
ден, книга неожиданно оказалась популярной, и к десятому дню
после выхода в свет тираж пришлось допечатывать в третий раз.
Всего книга выдержала 16 изданий (030, с. 94). В изображении Ни-
нагава Огури был идеальным патриотом, заботившимся только о
благе народа и не вовлеченным ни в какие политические игры и
борьбу за личную власть. Также в период в 1920–1930-х годов про-
изошел бум краеведения: учебные курсы по местной истории и гео-
графии вошли в школьную программу, в результате деятельность
многих «проигравших» при Реставрации получила высокую оценку
в региональных учебниках.
Вторая мировая война и поражение в ней резко изменили
оценку исторического прошлого. Герои Реставрации стали изобра-
жаться честолюбивыми борцами за собственное благополучие, ко-
торые лишь попутно способствовали модернизации страны. В мас-
совом сознании больше симпатий стали вызывать «проигравшие».
Появились позитивные оценки деятельности Ии Наосукэ в научной
литературе (работы Ока Сигэки). В то же время наиболее влия-
тельными стали историки-марксисты, в первую очередь Тояма Си-
гэки, которые были крайне негативно настроены против «феода-
лизма» и в своих работах доказывали, что в период Мэйдзи
сохранились многие его элементы, чем и были обусловлены нега-
1
Святилище Ясукуни – синтоистское святилище в Токио, где, начиная с
эпохи Мэйдзи, поклоняются душам воинов, павших за Японию и императора. –
Прим. реф.
2015.01.030–031
199

тивные явления этого времени. В результате многие исторические

личности, включая Огури и Сайго, получили крайне отрицатель-
ную оценку как «реакционеры». Появились и работы (Нинагава
Арата), авторы которых рассматривали Реставрацию в целом как
негативное событие, приведшее к власти олигархию, подавлявшую
демократию и любые свободы. В них, напротив, защитники сегуна-
та рассматривались как борцы против несправедливости.
Что касается массовой культуры, то во время американской
оккупации она находилась под строгим контролем и из фильмов,
книг и даже детских игровых наборов было исключено все, что бы-
ло связано с вассальной преданностью, служением императору и
борьбой против иностранцев. События Реставрации практически не
были представлены.
Самый популярный автор исторических романов Сиба Рёта-
ро создал серию портретов как героев, так и «проигравших» при
Реставрации. В его романах Сакамото Рёма предстает экономиче-
ским мыслителем, выступавшим за развитие международной тор-
говли. Книга об отряде Синсэнгуми, не давая оценки ее членам,
исследовала, каким образом переломная историческая эпоха влияет
на человеческие судьбы. Работа Сиба, посвященная Огури Тадама-
са, позитивно освещала и его деятельность. Сиба называет Огури
одним из «отцов мэйдзийской Японии», образцом бюрократа ново-
го поколения (030, с. 149). Таким образом, спустя сто лет произош-
ло условное «примирение» бывших противников.
С 1960-х годов в массовой культуре, особенно в кинемато-
графе, появляются произведения, изображающие исторические со-
бытия с акцентом на эмоциях, личной жизни персонажей, не пред-
лагающие однозначной оценки их государственной деятельности, и
образ, к примеру Ии Наосукэ, в результате становится нейтраль-
ным. Огури Тадамаса, напротив, превращается в злодея в истори-
ческих приключенческих драмах, однако выступает как второсте-
пенный и типический персонаж, лишенный индивидуальных
характеристик и тем более связи со своим прототипом.
Неожиданно позитивную оценку в массовой культуре, а так-
же публицистике почти вся проигравшая сторона в Реставрации
получила после 1989 г., с началом экономической рецессии. Рес-
таврация Мэйдзи тогда виделась как ключевое событие, послу-
жившее причиной всех последующих негативных событий ХХ в.,
 2015.01.030–031
200

поэтому боровшиеся против проимператорской коалиции стали

новыми героями массовой культуры. Так, увидел свет роман Домон
Фуюдзи, посвященный биографии Огури, в котором тот изображен
реформатором и прототипом современного бизнесмена. Огури бы-
ли посвящены две исторические передачи центральных телекана-
лов, публичные лекции, экскурсии, статьи в газетах и журналах.
Позитивным стал образ и в массовой культуре: в одном из сериалов
Огури представлен не только важным государственным деятелем,
но и человеком, наделенным превосходными личными качествами.
Наконец, в 2005 г. был выпущен комикс манга (автор Кимура На-
оми), героем которого является Огури, представленный образцо-
вым патриотом.
Собственную оценку событий 1860-х годов дал в одном из
выступлений нынешний глава дома Токугава – Цунэнари: падения
сегуната в принципе не произошло, произошел лишь переход вла-
сти к другой группе людей. Тем более трагической является судьба
проигравшей стороны.
Наконец, в 1990-е востребованным оказался еще один спе-
цифический контекст, связанный с именем Огури и появившийся
сразу после его смерти, – легенда о том, что он перед смертью
спрятал недалеко от своего имения на горе Акаги клад стоимостью
10 млрд йен. Хотя его поиски продолжались практически без пере-
рыва до недавнего времени, пик пришелся на 1990-е годы, когда в
течение шести лет один из центральных телеканалов выпускал пе-
редачу о раскопках на г. Акаги. Автор связывает такой всплеск ак-
тивности с экономической рецессией.
В настоящее время двумя противоположными друг другу
центрами памяти о войне Босин и реставрации на региональном
уровне являются бывшие княжества Аидзу с центром в г. Аидзу-
Вакамацу (префектура Фукусима) и Тёсю с центром в г. Хаги (пре-
фектура Ямагути). Во время боевых действий силы Тёсю взяли
Аидзу, убили и оставили без погребения около 3000 его жителей.
Во второй половине ХХ в. официальные представители г. Хаги не-
однократно выступали с инициативой примирения и приглашали г.
Аидзу-Вакамацу стать побратимом, однако они были отвергнуты.
В 2007 г. премьер Абэ Синдзо (уроженец Ямагути) во время пред-
выборной кампании в Фукусиме начал свою речь с извинений за
события полуторавековой давности.
2015.01.030–031
201

Марк Равина (031), профессор истории Университета Эмори

(США), исследует развитие исторической памяти о Сайго Такамо-
ри, в особенности появление и распространение легенды о его са-
моубийстве.
Сайго Такамори был центральной фигурой в борьбе против
сегуната Токугава, затем одним из наиболее влиятельных лиц но-
вого правительства. Конфликт с бывшими соратниками привел к
тому, что в 1873 г. Сайго ушел из правительства, а в 1877 г. возгла-
вил восстание в Сацума, в ходе которого погиб 24 сентября во вре-
мя битвы на холмах Сираяма (префектура Кагосима). Его смерть
ознаменовала собой окончательное поражение самурайства как со-
циальной группы.
Сразу после этого события в печати появилось множество
гравюр, по-своему, часто фантастическим образом интерпрети-
рующих обстоятельства его гибели. Согласно одной из них, Сайго
после смерти оказался на Марсе (в 1877 г. эта планета подходила
близко к Земле). Согласно другой, повторявшей буддийскую ико-
нографию смерти Будды Шакьямуни, Сайго достиг нирваны в спо-
койствии и пребывает в окружении его соратников. Согласно
третьей, после смерти Сайго возглавил восстание в аду против по-
велителя преисподней. Но наиболее популярным стал сюжет о том,
что Сайго совершил ритуальное самоубийство сэппуку. Этот же
сюжет пережил все остальные и был растиражирован другими
средствами массовой культуры. Большинство как японских, так и
американских исторических справочников, а также две основные
академические биографии Такамори на японском и английском
языках тоже придерживаются этой версии. Между тем Равина ут-
верждает, что история о совершенном по правилам ритуальном са-
моубийстве является не более чем легендой, превращение которой
из популярного мифа в официальную историческую версию совпа-
ло по времени со становлением японского милитаризма.
Согласно трем сохранившимся независимым свидетельствам
очевидцев, тело Сайго не имело колотых ран в области живота.
Скорее всего, он получил в сражении серьезное огнестрельное ра-
нение в бок (что помешало бы ему принять необходимое для сэп-
пуку положение тела) и был в спешке обезглавлен одним из подчи-
ненных. Его ближайшие сподвижники также вряд ли могли
совершить ритуальное самоубийство.
 2015.01.030–031
202

Иллюстрации к газетным статьям часто не соответствовали

содержанию и воспринимались читателями не буквально, а как ху-
дожественные образы.
Фантастические сюжеты, появившиеся на гравюрах 1870-х
годов, были быстро забыты, а в 1880-е обстоятельства смерти Сай-
го и само Сацумское восстание обходили в печати стороной.
С 1890-х годов, спустя поколение после того, как самураи утратили
сословные привилегии, начинается возрождение бусидо: как части
государственной идеологии. Бусидо: было серьезно переосмыслено
и вместо сословной культуры стало частью общенациональной. До
1893 г. в печати этот термин не употреблялся, но после стал упот-
ребляться все чаще, достигнув максимума во время Японо-
китайской и Русско-японской войн.
Переосмысление бусидо: как общеяпонского наследия и час-
ти идеологии впервые было осуществлено профессором филосо-
фии Токийского университета Иноуэ Тэцудзиро, который придал
современное звучание идеям самопожертвования и преданности
долгу. Он утверждал, что бусидо: является главным японским фи-
лософским течением, квинтэссенцией японского духа, и хотя его
идеи развивались самурайским сословием, они имели отношение
не столько к насилию, сколько к самовоспитанию. К мыслителям
бусидо: Иноуэ отнес многих авторов предшествующих эпох, вклю-
чая Ямага Соко и Ёсида Сёин, находя ложную преемственность
между их трудами. Такая генеалогия идей стала официальной и
упоминалась, в частности, в идеологическом манифесте «Кокутай-
но хонги» («Основные принципы государства», 1937). Другие авто-
ры (Сигэно Ясуцугу, Кусака Хироси) возводили бусидо: к мифиче-
ской древности «создания» Японии первыми богами. Популяриза-
ции этих идей способствовали даже христианские писатели: так,
чрезвычайно известной стала книга Нитобэ Инадзо, в которой тот
сравнивал бусидо: одновременно с рыцарским кодексом чести и
христианским учением, и именно это течение, по его мнению, от-
личало Японию среди незападных стран и поднимало до уровня
европейской цивилизации. Распространением нового бусидо: как
национальной идеи занимались ассоциации боевых искусств и во-
енных резервистов. Наиболее ярким событием стало самоубийство
генерала Ноги Марэсукэ в 1912 г. В предсмертной записке он заяв-
лял, что хотел одновременно последовать за своим господином
2015.01.030–031
203

(скончавшимся императором Мэйдзи) и искупить свою вину за по-

терю знамени полка в ходе подавления Сацумского восстания.
Сайго Такамори получил посмертное императорское проще-
ние в 1889 г. Несмотря на это, его активное участие в восстании и
обстоятельства смерти, как правило, замалчивались на протяжении
1890-х и начала 1900-х годов. Так, его биография в трех частях,
опубликованная Мураи Гэнсай и Фукурой Тикутэй, заканчивалась
событиями 1874 г. Но в этот же период в отдельных изданиях на-
чал складываться миф о его смерти. В работе Кацута Магоя 1894 г.
Сайго не разрезал свой живот (что противоречило бы источникам),
но при этом сам приказал адъютанту отрубить себе голову (что яв-
ляется выдумкой автора). С 1900-х годов версия о самоубийстве
получила распространение в школьных учебниках, причем созда-
ние в 1903 г. цензорского контроля над этими изданиями не изме-
нило содержания соответствующих разделов. Версия, ставшая впо-
следствии классической, была предложена в 1912 г. бывшим
участником Сацумского восстания, членом группы Кокурю:кай
Кадзики Цунэки. Согласно ей, Сайго перед смертью выбрал подхо-
дящее для самоубийства место, сел прямо, поклонился на восток
(в сторону императорского дворца) и приказал обезглавить себя. Не-
обходимо отметить, что эта работа, во-первых, противоречила ранее
опубликованным воспоминаниям того же автора, во-вторых, появи-
лась вскоре после самоубийства генерала Ноги и, таким образом,
примиряла бывших противников после смерти общим служением
императору. Версия эта была воспроизведена писателем Мусякодзи
Сонэацу в биографии Сайго, переведенной в 1942 г. на английский
язык, и стала стандартной для американской японистики.
Такая трасформация образа Сайго, по мнению Равина, была
связана со стремлением распространить идеи бусидо:. Такамори
был одной из самых популярных фигур, импонировавших практи-
чески всем слоям населения – от крестьян до потомков самураев.
Прогрессивные газеты, критиковавшие правительство, описывали
его как защитника гражданских прав, павшего в борьбе за народ.
Восторженно о нем отзывался известный публицист Фукудзава
Юкити, посвятивший ему пространное эссе. Были известны леген-
ды о том, что он не погиб, а бежал в Индию или Россию, но должен
вернуться, чтобы встать на защиту народа. Любопытно отметить,
что с этой легендой связано даже нападение на цесаревича Нико-
 2015.01.030–031
204

лая, совершенное Цуда Сандзо во время визита наследника царского

престола в Японию. Цуда, страдавший психическим расстрой-
ством, заявил на следствии, что боялся Сайго, якобы сопровож-
давшего Николая и вернувшегося из России, чтобы отобрать награ-
ды Цуда за участие в подавлении Сацумского восстания. Сайго,
персонажа, которому хотела подражать молодежь, официальная
идеология сделала последователем бусидо:, а также активным сто-
ронником внешней экспансии. Последняя идея, в частности, рас-
пространялась со страниц юношеского издания «Мир приключе-
ний», где появилась статья «Что было бы, если бы Сайго победил».
По мнению автора статьи, Сайго создал бы империю, включавшую
Корею, Китай и Маньчжурию.
Как отмечает автор, развитие легенды о самоубийстве Сайго
Такамори примечательно не тем, насколько она исказила реальные
обстоятельства его смерти, а тем, что она демонстрирует, насколь-
ко историческая наука США находится под влиянием мифов япон-
ской официальной историографии, сложившихся еще в начале ХХ в.
А.А. Новикова