Эльвира Плотникова

Игра в дракошки-мышки

Академия Магии –

Игры драконов – 1
«Плотникова, Эльвира Владимировна. Игра в дракошки-мышки»: Издательство «Э»;
Москва; 2016
ISBN 978-5-699-88051-5
Аннотация
Волшебное место этот горный университет, но насладиться его чудесами мне не
суждено. Нормальные люди приходят сюда учиться магии, а я вынуждена «работать»
лабораторной мышкой, и стеклянная клетка – мой новый дом и наказание за совершенное
когда-то преступление. И все же любую клетку можно открыть, особенно если у тебя
найдется тайный помощник. Но кто он, и его «доброта» – это любовь или холодный
расчет?
Изменить себя, не изменяя себе, выбрать свой путь и обрести свободу, стать
драконом и остаться человеком – главный приз в игре, правила которой мне неизвестны.

Эльвира Плотникова
Игра в дракошки-мышки

© Плотникова Э., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Выражаю благодарность и посвящаю эту книгу всем своим друзьям!

Отдельное спасибо
Евгению Владимировичу Щепетнову, который подвигнул меня на написание этой книги
и дал рекомендацию в издательство.

Стасу Пелевину,
вместе с которым мы придумывали мир и героев.

Татьяне Богатырёвой,
которая терпеливо учила меня секретам писательского мастерства.

Благодарю моих читателей – за советы, поддержку и за простое «спасибо», которое

вдохновляло и заставляло работать.

Часть I
Преступление и наказание
Когда делаешь шаг с обрыва, жизнь моментально принимает
очень четкое направление.
Терри Пратчетт

Глава 1
Преступление

Малыш тихонько сопел во сне. Он лежал на животе в кроватке, похожей на

гнездышко, – круглой, с высокими плетеными краями. Лапки поджаты, а хвостик вытянут и
забавно подрагивает.
Я стояла рядом, не шевелясь и почти не дыша. Никогда раньше не видела
новорожденных. Какой же он хорошенький и милый! Аккуратная мордочка, крохотный
гребешок, бугорки на месте крылышек. Светлая чешуя слегка отливает сиреневым.
Браслет жег запястье, напоминая, зачем я здесь. Зябко повела плечами. Потерла ладони,
пытаясь их согреть.
Надо торопиться, мать оставила малыша ненадолго.
Надо ли?
Сглотнула, борясь с подступившей тошнотой. Отступила назад, и тут же острая боль
ударила в висок. На глазах выступили слезы. Шаг вперед – и боль отпустила, оставляя во рту
горечь.
Надо.
– Маленький, иди ко мне.
Словно в тумане, я потянулась к дракончику и взяла его на руки, осторожно
придерживая головку. Теперь активировать телепорт и бежать. Рука потянулась к браслету.
Пальцы коснулись ледяной поверхности кристалла.
Нет! Не сейчас.
Голову словно стянуло раскаленным обручем.
Не сейчас!
Я разозлилась, настаивая на своем. Непослушание тут же было наказано приступом
боли. Безумной, мучительной, слепящей.
Не сейчас!
Я пошатнулась и вцепилась одной рукой в край кроватки.
Не отдам!
И жар неожиданно сменился приятной прохладой. Боль исчезла.
Отдышавшись, прислушалась, не идет ли мать. Погладила малыша по спинке, лаская
мягкие, бархатные чешуйки. Нежно прикоснулась губами к основанию гребешка.
Малыш сладко чмокнул губами, завозился, а потом доверчиво уткнулся носом в плечо.
От него пахло молоком. Как он похож на сына! Конечно, не внешне. Ян – обычный
человеческий ребенок.
Я уже поняла, что не смогу обменять одну жизнь на другую.
Прости, сынок. Мне тебя не спасти.
– Положи. Его. На место.
Наконец-то! Я медленно развернулась на голос. По меркам драконов Мира считалась
миниатюрной: я запомнила ее изящной милой девочкой, примерно одного роста со мной.
Чешуя цвета топленого молока, гребешок кокетливой завитушкой, почти прозрачные крылья.
Сейчас же она возвышалась надо мной, грозно сверкая глазами. Побелевший от гнева
гребень топорщился, ноздри раздувались, вбирая воздух, расправленные крылья подрагивали
от напряжения. Когти в боевой готовности – выпущены из мягких подушечек пальцев на всю
длину. Длинный хвост нервно постукивал по полу.
– Туда. Быстро.
Не отрывая от меня взгляда, Мира ткнула лапой в сторону кроватки. Меня зазнобило от
ее тона, яростного и безжалостного.
Я осторожно положила так и не проснувшегося дракончика в кроватку и не удержалась,
погладила пальцем его хвостик. Будь счастлив, малыш.
Снова повернулась к Мире и сделала два нетвердых шага в ее сторону. Драконица
схватила меня за шиворот и поволокла из детской.
– Мира, я не…
– Убью! – пообещала драконица, выталкивая в соседнюю комнату мое обмякшее тело.
Первый же удар подтвердил, что она намерена исполнить угрозу. Передней лапой
наотмашь по лицу. Я чудом успела отклониться, но когти все же пропороли щеку. И тут же
удар хвостом по ногам, с захватом, и резкий рывок. Я не удержалась и упала, закричав от
боли. Мира орудовала хвостом, как кнутом, нанося резкие удары, разрывая одежду, рассекая
кожу. Я давилась криком, не делая попыток встать или уползти, только машинально
прикрывала руками голову.
 – Мира! Прекрати немедленно!
– Остановите ее!
– Мира, Лесс проснулся!
– Мира, она всего лишь человек! Подумай, что будет с ребенком, если ты забьешь ее до
смерти!
Сквозь боль я едва различала испуганные голоса. Папа? Мама? Олле? Нет, не
останавливайте ее! Я хочу умереть! Я… хочу…

Голоса, резкие и раздраженные. И слов не разобрать. Я с трудом приходила в себя,

собираясь воедино, как будто во время обморока рассыпалась на тысячу осколков.
Прислушалась, цепляясь за обрывки фраз, как за якорь.
– …место в тюрьме… Я настаиваю…
– Замолчи, Ренни!
– …предупреждала, ваша любовь к человечке…
Жива. Лойи всемогущий, почему мне не дали умереть?
Навряд ли мне мерещится противный голос тетушки Ренни, сестры мамы Али. Только
она всегда называла меня «человечка».
В ушах шумит, и звуки кажутся приглушенными. Открывать глаза было страшно,
шевелиться тоже. Я прислушалась к ощущениям – боли нет. Зато тут же скрутило от
воспоминаний: беспомощный Ян, которого уже никто не спасет.
– Ренни, ее поступок не останется безнаказанным, – пробасил папа Кир, – если тебя это
успокоит. Но девочку нужно вылечить, прежде чем…
– Зачем? – взвизгнула тетушка. – Зачем ее лечить, если ее казнят? Немедленно
сообщить о преступлении! И пусть ее забирают!
– Да за что ее казнить? – возмутился Олле. – За глупость?
– Она нарушила закон, сынок, – устало ответил папа Кир. – Ты же знаешь, людям
запрещено приближаться к нашим новорожденным. И мы вправе казнить любого, кто
нарушит запрет. Причина не важна.
– Но она же только хотела посмотреть, – растерянно произнес Олле. – Мира вспылила,
и ее можно понять. Лессу всего два дня от роду! А Дженни…
– Мерзкая человечка! И ее казнят! Казнят!
– Киррон, уведи отсюда Ренни, – велела вдруг мама Аля. – Дженни очнулась.
И как она узнала? Я неловко пошевелилась и открыла глаза.
– Пей, – мне протянули чашку с отваром. – Олле, помоги ей приподняться.
Вопреки ожиданиям боль не нахлынула, когда Олле поддерживал мою спину, помогая
сесть. Я попыталась отказаться от лекарства.
– Не капризничай, детка. Кора закрыла раны и избавила тебя от неприятных ощущений,
но ты потеряла много крови.
Пришлось подчиниться и пить, медленными глотками опорожняя чашку. Я наблюдала
за мамой исподлобья и не могла понять, как она теперь ко мне относится.
На вид все та же драконица – крупная, уютная, мягкая. Все та же ласковая улыбка.
Только во взгляде грусть и тревога. Из-за меня? Или она переживает за внука? Но я не
причинила ему вреда.
Лучше бы Мира меня убила.
– Спасибо, госпожа Алинари. – Я отдала маме пустую чашку, настороженно ожидая ее
ответа.
– Принесу еще, Кора велела давать тебе много питья. – Она погладила меня по руке и
вышла из гостиной.
Не поправила. Я расплакалась, уткнувшись в подушку. И на что я надеялась? Целых
шесть лет прошло! Приемные родители давно вычеркнули меня из семьи. Почему же я так
хотела назвать драконицу мамой? Не смогла. А она не поправила, ей все равно!
– Дженни, тебе больно? Где?
 Совсем забыла, Олле все еще тут. Он присел на краешек кровати и взял меня за руку.
– Все в порядке. – Я вырвала руку и вытерла мокрые щеки.
У меня не было причин злиться на Олле. Зато раздражала его жалость. Да он меня
ненавидеть должен!
– Ты же только посмотреть хотела? – помявшись, спросил он. – На маленького?
Меня словно обдало жаром. Соврать? Притвориться глупой? Ради Яна! Может,
простят? И я успею что-нибудь придумать, спасти его!
Олле ждал, с надеждой заглядывая мне в глаза.
Вспомнила – драконы чувствуют ложь. Мне не удастся никого обмануть. А если
сбежать? Браслет все еще у меня, одно движение – и я окажусь далеко отсюда.
И что дальше? Это не спасет Яна. А если схитрить? Сдать драконам заказчика и
попросить о помощи.
– Нет, Олле. Я хотела украсть вашего сына.
Олле потрясенно молчал.
– Дженни, ты… – наконец выдавил он, но запнулся и отвернулся.
– Всего лишь гнусная мелочь? – усмехнулась я и облизала сухие губы. – Если хочешь,
убей меня прямо сейчас.
– Нет. – Он покачал головой. – Будет суд. Если все так, как ты говоришь, и это не бред
больной девочки…
– Я давно уже не девочка, Олле. Вот, забери, – я сняла браслет и отдала его дракону, –
кристалл активирует телепорт в замок заказчика. У него мой…
– Сынок, просила же, никаких разговоров, – недовольно произнесла мама Аля, входя в
комнату с новой порцией лекарства. – Пей, детка.
– У меня есть…
– Пей, – снова перебила мама, поднося чашку к губам. – Потом расскажешь.
Не успела. Наверное, в отвар было подмешано сонное зелье. Едва сделав последний
глоток, я устало зевнула и уснула.

Глава 2
Искушение

– Мама! Ма-а-а!
Тонкий голосок сына выдернул меня из забытья. Ян захлебывался в плаче. Я бросилась
на зов. В густом тумане ничего не видно.
– Ма-а-ама!
Луч света разрезал туман, выхватив дверь, которую я узнала. Вход в донжон, самую
высокую башню замка. Быстрее! Внутрь!
– Ма-а-а!
Бегом наверх, по каменной лестнице, вьющейся внутри башни. Сердце колотится от
страха. Ступени крошатся под ногами. Быстрее! Выше!
– Ма-ма-а-а!
Узкий проход затянут паутиной – липкой, толстой, упругой. Пальцы тонут в паучьем
кружеве. Вырываю прелые куски и швыряю на пол. Быстрее! Уже можно пролезть!
– Ма-а-а!
По крыше донжона гуляет ветер. Небо затянуто низкими темными тучами. Вспышка
молнии. И тут же раскат грома. Гроза прямо над башней. Снова вспышка. Успеваю разглядеть
фигурку ребенка между зубцами галереи.
– Ян, нет!
Хлынувший дождь смывает его вниз.
– Ма-а…
– Не-е-ет!
 Я проснулась от собственного крика, судорожно хватая ртом воздух. Села рывком,
отбрасывая одеяло. И замерла.
Где я? В помещении темно, лишь немного света попадает в комнату через окно. Судя по
звукам, снаружи идет сильный дождь. Ветер швыряет капли в стекло. Босые ступни
чувствуют ледяной пол. Камень? Пахнет неприятно: затхлым, кислым, тоскливым. И еще
лимонным и медовым. Лимон и мед? Нет, наверное, показалось.
В голове прояснилось, и вернулись воспоминания. Последнее – пью отвар и пытаюсь
рассказать о Яне. Не успела. И где я теперь?
Еще раз попыталась разглядеть, где нахожусь. Сижу на кровати, жесткой и узкой.
Справа окно, под ним небольшой ящик. Сундук? Чуть дальше у стены стол, рядом – два
табурета. Напротив – дверь. Остальное скрывает темнота.
Пошатываясь, подошла к окну. Ноги ватные, звуки приглушены. Я все еще сплю?
Сквозь плотные струи дождя едва различима серая кирпичная кладка. Где-то наверху горит
фонарь, он и дает скудное освещение.
Полыхнула молния, раскатисто прогремел гром. Я отпрянула от окна и вернулась на
кровать. Вероятно, это тюрьма. Драконы избавились от меня, пока я спала. Просто и быстро.
Спасибо, вылечили. Чувствовала я себя вполне сносно, только слегка кружилась голова и
подташнивало от голода и жажды.
Картинки из страшного сна вернулись и смешались с безнадежной реальностью. Но
Яна еще можно спасти! Еще есть время! Я сорвалась с кровати и всем телом припала к двери.
Конечно же, заперта!
– Кто-нибудь! Пожалуйста! Откройте!
Звала, пока не охрипла. Плакала громко, в голос. Стучала кулаками и ногами, насколько
хватило сил. Тишина. Никто не отозвался.
Всхлипывая, сползла на пол и села, привалившись боком к двери и обхватив колени.
Холодно. Пусто. Горько.
– Терпеть не могу плакс.
Фраза прозвучала неожиданно. Я вздрогнула и обернулась на шум. Никого.
Померещилось?
– Все еще хуже, чем я ожидал, – посетовал тот же мужской голос.
Раздался хлопок в ладоши, и в комнате стало светло.
Я зажмурилась и прикрыла глаза рукой. Щурясь, выглянула из-под ладони. На кровати
сидел мужчина. Поздравляю, Дженни. Ты уже тронулась умом. Стоп! Сейчас же ночь. Навряд
ли кто-то благоразумно позаботился об освещении, чтобы я смогла рассмотреть
галлюцинацию. Значит, он настоящий?
Постепенно глаза привыкли к свету, и я разглядела ночного гостя.
Мужчина был молод и хорош собой: фиалковые глаза, нос с горбинкой, легкая улыбка
на чуть припухлых губах, смуглая кожа, растрепанные смоляные волосы, длинная челка.
Одет во все черное: кожаные брюки, наглухо застегнутая рубашка, жилетка, высокие сапоги
и перчатки. Он небрежно опирался локтем о спинку кровати, закинув ногу на ногу.
Я ущипнула себя за ухо. А вдруг снова сплю? Больно! Рейо его побери, и как он тут
оказался? Или я не в тюрьме?
– Где я? – На всякий случай лучше уточнить.
– Тебе и этого не сказали? – легко рассмеялся гость. И снисходительно объяснил: – В
тюрьме у драконов, девочка.
Логично. А он тогда кто? Может, у них тут стражники дверью не пользуются? Не
верится что-то. И не спрашивает же, зачем звала. Я вытерла лицо руками, шмыгнула носом и
встала с пола. Вот и пусть сам объясняет, с чем пожаловал. Устроилась на табурете,
отодвинув его подальше от кровати, и выжидающе уставилась на гостя.
– И долго будем в гляделки играть? – чуть обиженно поинтересовался он.
Я неопределенно пожала плечами.
– Скучная ты, – пожаловался он. – Могла бы удивиться посильнее, повизжать для
порядку. Совсем не страшно?
– А должно быть страшно? – Я поджала пальцы на ногах и поежилась. Пол ледяной, и в
комнате прохладно, а на мне только ночная рубашка, длинная, но тонкая. – Давай пропустим
визги. И говори уже, кто ты и что тебе от меня нужно.
Гость встал и широко развел руки. Прямо на глазах его облик стал меняться: кожа
почернела и пошла буграми, на голове выросли два закрученных рога, глаза полыхнули
огнем, туловище увеличилось в размерах, ткань лопалась и опадала клочьями, обнажая
черное чешуйчатое тело.
Сердце екнуло: я узнала гостя. Черный бог Рейо, один из братьев-близнецов
Двуединства. Точно, умом тронулась!
– А так? – спросил тот, кто только что был человеком. – Страшно?
Это и стало его ошибкой. Изменив внешность, гость не позаботился о том, чтобы
изменить голос. Он не подходил божественному облику, и у меня мелькнула мысль об
иллюзии.
– А где хвост и копыта? – наугад брякнула я.
В некоторых источниках упоминались и эти отличительные особенности черного Рейо,
хотя официальная религия наличие хвоста отрицала. А если я ошиблась и он на самом деле
бог? Сейчас как испепелит! И даже не узнаю, зачем приходил.
– Тьфу на тебя! – в сердцах сказал гость, разваливаясь на кровати.
Так и знала! Иллюзия исчезла, и я опять лицезрела молодого и наглого парня.
– Хорошо, я не он, – признался гость, – но я – его посланник. И, смотрю, хозяин в тебе
не ошибся.
– Хозяин? – Сердце екнуло от нехорошего предчувствия.
И куда только делась расслабленная поза. Гость подобрался, с лица исчезла улыбка,
взгляд стал жестче, брови словно срослись над переносицей. Даже двигался он теперь иначе:
резко, отрывисто, скупо.
– Вижу, ты осознала важность момента.
Его снисходительный тон раздражал. Хочет, чтобы я боялась? Обойдется!
– Послушай, как тебя там, – если уж наглеть, то хоть с пользой для себя, – ты не
представился, извини. Если ты посланник бога, то наверняка умелый маг. Может, наколдуешь
мне стакан воды? Пить очень хочется.
В замешательстве он взъерошил пятерней волосы.
– Потом тебе захочется поесть? – Теперь это был сарказм.
– Уже хочется, – я поскребла пальцем столешницу, пряча невольную улыбку, – но голод
можно и перетерпеть. А вот жажда замучила. И еще я замерзла, потому что кое-кто занял
мою кровать.
– Зови меня Бесом, – произнес гость ледяным тоном. – Загляни вот сюда. – Он ткнул
пальцем в сундук, стоящий под окном.
И исчез. Пожалуй, это удивило меня сильнее, чем сам визит.
Я потерла глаза и зевнула. Гроза стихла, но дождь все еще стучал в стекло. Подошла к
окну, зябко переступая с ноги на ногу. Вот бы открыть его и хоть дождевой воды напиться!
Может, посланник намекал, что в сундуке вода?
Откинула крышку и закусила губу, борясь с эмоциями. Хотелось смеяться и плакать
одновременно. Сверху лежала моя любимая шаль. Та самая, из пушистой белой пряжи,
связанная много лет назад мамой Алей. Драконы отобрали шаль вместе с другими вещами,
когда выставили меня из дома. А теперь вернули. Хоть согреюсь.
Накинув шаль на плечи, я стала копаться в вещах, сложенных в сундуке. Только одежда:
нижнее белье, пара рубашек, юбка, платье, чулки, кофта. На самом дне – башмаки из тонкой
мягкой кожи. В отдельном мешочке – разные мелочи вроде расчески и зубной щетки. И
маленький незапечатанный конверт.
Я натянула теплые носки и забралась в кровать. Повертела конверт в руках. Очень
хотелось выбросить его, не читая. Но все же открыла и вытащила сложенный вдвое листок.
 «Милая Дженни! На аресте настояли представители власти. Прости нас, мы не
смогли тебя защитить. Верь в лучшее и поступай так, как велит тебе сердце. Твои мама и
папа».

Я несколько раз перечитала послание, а потом скомкала листок и швырнула его прочь.
Милая Дженни? Не смогли защитить? Мама и папа? Звучит как насмешка! Почерк отца, а
вещи, несомненно, собирала мама. Зачем? Какое им до меня теперь дело? Чувствуют вину?
Или хотят поддержать? Помочь?
Я не успела рассказать им о сыне!
Снова заметалась по комнате. Быстрее бы утро! Надо было просить посланца о том,
чтобы он разбудил кого-нибудь из стражи. Есть же тут стражники! И требовать разговора с
представителем власти. Как же я сглупила! А теперь посланец исчез. Приходил ли он?
Скорее, привиделось в бреду.
И на розыгрыш не похоже. Кому понадобилось шутить таким образом? Это тюрьма, и
тут наверняка есть защита от магии. Значит, просто так ко мне не попасть. Я слышала немало
историй о том, как к людям приходят посланники. От Лойи, светлого бога, чтобы наградить
за что-то хорошее или защитить в беде. От Рейо, черного бога, чтобы покарать. Говорили
еще, посланники предлагают людям службу во имя своего покровителя. Я смеялась над
этими сказками. Никогда всерьез не верила в существование братьев-близнецов Двуединства.
Точно привиделось. Не мог же этот Бес исчезнуть, так ничего и не предложив.
Я еще раз осмотрела комнату, заглянув и под кровать. С водой пожадничали, так хоть
бы ведро оставили или горшок какой-нибудь. Не в углу же присаживаться, в самом деле! А
до утра, пожалуй, и не дотерплю.
Это что за полоска? Я подошла к стене напротив кровати и обнаружила в ней щель,
через которую пробивался свет. Часть стены легко отошла в сторону, открывая спрятанный за
перегородкой санузел. Чуть не подпрыгнув от радости, я кинулась за самым необходимым.
– Умыться можешь, а пить не советую.
Очень вовремя! Хорошо, хоть оправиться успела. Тщательно вымыв руки и лицо, я
вытерлась полотенцем, висевшим на крючке, и выглянула в комнату. Так и есть. Посланец по
имени Бес вернулся.
– Это еще почему? – Я с трудом боролась с желанием напиться прямо из-под крана.
– Принес то, что ты просила.
Широкий жест в сторону стола. Высокая кружка и тарелка, накрытая салфеткой.
Подошла поближе. В кружке – молоко с желтой масляной пенкой. А под салфеткой – хлеб и
нарезанное ломтиками холодное мясо. Я чуть слюной не подавилась, только сейчас осознав,
насколько голодна. Хотелось припасть к кружке и пить огромными глотками, а потом
вцепиться зубами в хлеб и…
– Это мне? – Глупее вопроса не придумать.
Вместо ответа Бес закатил глаза и снова сделал приглашающий жест.
– А взамен?
Если бы он был посланцем Лойи, то я поверила бы в искренность намерений. Но Рейо
ничего не дарил просто так.
Беса перекосило.
– Взамен ты меня выслушаешь.
И что его так рассердило?
– Как будто у меня есть выбор, – пробурчала я исключительно из вредности.
Отказаться от угощения я бы не смогла. Присев на табурет, первым делом напилась,
стараясь не пролить ни капли. Потом чинно отщипнула хлеба и положила в рот вместе с
ломтиком мяса. Как вкусно!
Бес расположился на втором табурете, напротив, боком ко мне. И уставился в сторону,
нервно постукивая пальцами по столешнице.
 – Можешь начинать, – предложила я, прожевав второй кусок.
– Спасибо, – съехидничал Бес, разворачиваясь ко мне лицом.
– Тебе спасибо, – искренне поблагодарила я. – Ты мог бы просто подсказать, где искать
воду.
– Какова же будет благодарность, когда я скажу, что могу освободить твоего сына?
Я замерла, а потом аккуратно положила обратно на тарелку очередную порцию.
– Уже не просто так.
Это был не вопрос, но Бес кивнул, подтверждая мои слова.
– Хозяин велел передать тебе следующее… – И правильно, сколько можно откладывать.
Мне бы раньше догадаться, что речь пойдет о сыне! – Свобода Яна в обмен на службу.
Пожизненную. Вместе с фамилиаром.
– С кем? – Я растерялась.
Собиралась спросить о службе, но последняя фраза прозвучала неприятно.
– Ты приручила дракона, теперь он твой фамилиар. Хозяину нужны вы оба.
Вот это поворот. В замешательстве я глотнула из кружки и вытерла молочные «усы»
рукавом. Бес брезгливо поморщился и протянул мне салфетку. Я скомкала ее и бросила на
стол.
– Нет, ты ошибаешься. Я не могла! Приручить может только маг.
– Не кричи. Ты маг. И ты приручила дракона. Или ты не знала, почему людям нельзя
подходить к новорожденным детенышам?
– Но я не маг! Шейор… Он выбрал меня, потому что я не маг и приручения не будет!
– И ты ему поверила?
– А у меня был выбор?
– Выбор есть всегда.
Это прозвучало резко и хлестко, как пощечина.
Да что он знает? Кто дал ему право судить? Или он думает, что купил это право за кусок
хлеба и кружку молока?
Я отодвинула тарелку, с трудом проглотив вновь подступившие слезы.
– Зря, – с досадой произнес Бес. – Ты же голодна, поешь. А я пока расскажу о службе.
Послушалась, но только чтобы успокоиться. Лучше бы этот разговор оказался
кошмарным сном!
– Я сразу же заберу тебя отсюда. Перенесу в тихое спокойное место, где тебя никто не
найдет. Ни Шейор, ни драконы. Ты будешь жить там вместе с сыном. Да, Ян будет
освобожден и вылечен.
Он и про это знает? Что ж, похоже, все серьезно.
– Вы ни в чем не будете нуждаться, – продолжал Бес, все так же постукивая пальцами
по столешнице. – Если пожелаешь, у вас будут новые имена и даже новая внешность. Ян
будет учиться в любой школе, которую ты для него выберешь. К тому времени, как он
повзрослеет, повзрослеет и дракон. Вот тогда и начнется твоя служба.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Деньги, спокойствие, благополучие. Драконы-
фамилиары настолько ценны, что даже черный бог готов платить за них высокую цену?
– Ты пройдешь обучение и станешь профессиональным магом. И вы с драконом будете
выполнять личные поручения хозяина. Не такой уж и сложный выбор, верно? Я все сказал,
теперь ты решаешь. Можешь подумать, но недолго. До рассвета.
Бес встал и отошел к окну.
– О каком выборе ты говоришь? – Слова получались горькими, как полынь. – Между
жизнью сына и службой у черного бога?
– Если выбор очевиден, то не будем тянуть время, – бросил Бес, не поворачивая головы.
– Ты не сказал ничего конкретного, – продолжала я, игнорируя его ответ. – Что мы
должны будем делать?
– Выполнять любой приказ. Скажут прыгать – будете прыгать. Скажут убивать – будете
убивать.
 – Нет! – воскликнула я, испугавшись до мурашек на коже. – Я не буду никого убивать!
– Ты хорошо подумала? – Он говорил спокойным и ровным тоном, продолжая смотреть
в окно. – А собственного сына готова убить? Только чтобы самой остаться чистенькой?
Вот как он все повернул! Чуть ли не рыча, я вскочила и запустила в Беса кружкой с
остатками молока. Он небрежно махнул рукой, кружка отлетела в сторону и разбилась о
стену. У него глаза на затылке?!
– Глупо. – Он наконец-то развернулся. Холодный, равнодушный и бледный. –
Успокойся и прими правильное решение.
– Правильное решение?! – взвилась я, вцепившись в край стола. Руки чесались
швырнуть в посланца еще что-нибудь. – По-твоему, правильное решение – это преподнести в
подарок твоему богу живое существо? Или, думаешь, я не понимаю, что вам нужен дракон, а
не я?!
– А хоть бы и так, – обронил Бес. – Тебе-то что?
– Чем твой хозяин лучше Шейора?!
– Он предлагает тебе выбор. А также богатство и благополучное будущее для Яна.
Кстати, могу дать совет. Если не хочешь пачкать руки убийством, всегда можно приказать это
фамилиару. Ты же не будешь жалеть какого-то там дракона? Вспомни, как они с тобой
обошлись.
Бес скривился и снова отвернулся к окну. А я вдруг пошатнулась и осела на табурет.
Буянить дальше не было ни сил, ни желания. На душе мерзко. Мне даже показалось, что по
комнате поплыл запах гнили.
Соблазн велик. Ян будет жить. Но какова цена? Снова та же! Распорядиться жизнью и
судьбой малыша из рода Сиреневого Аметрина. Рода, к которому принадлежат мои приемные
родители. Пусть они поступили со мной нехорошо, но они не продавали меня в рабство. И
хорошее тоже было! Легкое счастливое детство. Прекрасное образование. Они платили за
мое обучение, позволяя получить выгодную денежную профессию. Нет, я уже приняла
решение. Там, у кроватки новорожденного. И менять его не буду. Он говорит, я – маг? Тем
более. Маг, имеющий в подчинении дракона? На службе у черного бога? Лойи всемогущий,
спаси и сохрани!
– Нет. Я отказываюсь от предложения.
Тишина. Упорно разглядываю пятнышко на столешнице. Бес уже ушел? Нет, я не
жалею. Это правильный выбор. Одна жизнь взамен многих. Пусть он уходит! Еще немного, и
я не выдержу. Соглашусь. Я хочу, чтобы Ян жил!
– Я спрашиваю третий раз. Последний. – Голос звучит совсем рядом, и я поднимаю
голову. Наши взгляды встречаются. И мне вдруг кажется, что там, за ледяным равнодушием,
прячется сочувствие. Конечно, кажется. – Ты согласна поступить на службу к хозяину вместе
с фамилиаром, выкупив жизнь своего сына?
– Нет.
Я понимаю, что больше не смогу произнести ни слова. Горло сжимается. Из глаз снова
текут слезы.
Замечаю, как дрогнули губы Беса. Он протягивает руку, касается пальцем щеки, берет
за подбородок.
– Ты сказала. Я услышал, – произносит он с трудом. – Прощай.
Я зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, его уже нет. В комнате снова темно, но не так,
как ночью. Скоро рассвет.

Глава 3
Допрос

Девчонка стоит посередине зала заседаний Малого Совета Старейшин и переминается с

ноги на ногу. Бледная, с припухшими и покрасневшими от слез глазами. Темно-каштановые
волосы расчесаны и аккуратно заплетены в косу. Одета скромно: длинная юбка в пол, блузка
с длинным рукавом, белая пушистая шаль. Пожалуй, та ночная сорочка смотрелась на ней
лучше. Губы дрожат, а пальцы нервно теребят край платка. Волнуется.
И что в ней особенного? Обычная девчонка. Красивая, но драконы никогда не
польстятся на человеческую внешность. Умной ее не назовешь. Была бы умна, не вляпалась
бы в такую историю. Однако с ночи меня не покидает дурацкое ощущение. Как будто у нее
есть какая-то тайна. И не факт, что она сама о ней знает.
Напротив девчонки сидят драконы. Пять кресел расставлены полукругом. У драконов
свои порядки, следователей и адвокатов у них нет. Есть кураторы и Старейшины. Первые
занимаются организаторскими делами: выясняют подробности дела, опекают обвиняемого,
следят за тем, чтобы соблюдались правила и законы. Скрыть что-либо от драконов
невозможно, обмануть их нельзя. Магией они пользуются крайне редко, обвиняемый, истец
или ответчик обычно сам все рассказывает. Старейшины проводят первый допрос,
опрашивают свидетелей и выносят приговор.
Девчонка глупа. Ее поступку нет оправданий. Драконы, конечно, попытаются спасти ее
сына, но сама она обречена. Такого преступления ей не простят. Вон как смотрят!
Драконица, единственная присутствующая женщина-Старейшина, прикусила губу и
перебирает камни на браслете. Ее сосед справа склонил голову набок и изучает девчонку с
интересом. А сосед слева лапами сжимает подлокотники кресла, и чешуйки на лбу стоят
дыбом – драконы так хмурятся, – взгляд суровый и сердитый. Еще один сложил лапы на
груди и то раздувает ноздри, то закатывает глаза. Последний, пятый, спокойнее остальных.
Внимательно смотрит на девчонку, качает головой и даже тихонько вздыхает. Чего они
выжидают?
Я сижу на скамье в дальнем углу зала. Невидим для девчонки, но драконы знают о моем
присутствии. Все согласно договору. Понятия не имею, зачем я здесь. Но приказы не
обсуждаются. И так влетело за ночную самодеятельность. Сам виноват. Пожалел бедную
девочку! А все потому, что… Стоп! Ни к чему снова ворошить прошлое.
Какого Рейо я тут нужен? Никаких инструкций! «Сопровождай и слушай». Подозреваю,
что это не задание, а наказание за предыдущий провал. Ненавижу эти игры! И свидание с
Линдой снова пришлось отложить. Может, оно и к лучшему? Симпатичная блондиночка, но
слишком много себе позволяет.
– Назови себя.
Наконец-то! Еще немного – и уснул бы тут.
А девчонка молчит.
– Ты слышишь?
– Простите, не могли бы вы повторить…
Очнулась. Задумалась, что ли? А голос звучит тихо, тонко. Ночью она вела себя смелее.
И зачем я повелся?
– Назови себя.
– Джейн Ри.
Ри? Смешно. Окончание «ри» в женских именах обычно используют драконы, а в
мужских – «он». Неужели не могли дать ей нормальное имя?
– Возраст?
– Предположительно восемнадцать.
– Предположительно?
– Никто не знает, когда и где я родилась. Меня нашли в горах, почти сразу после
рождения.
Еще и найденыш. Интересно, почему драконы не отнесли ее к людям? Никогда не
слышал, чтобы они брали на воспитание человеческих детей.
– Род занятий?
– Кондитер.
Так вот почему от нее так вкусно пахло! Сладким, сдобным и немножко пряным. А я-то
вообразил!
 – Расскажи, что произошло.
– Я пыталась украсть новорожденного дракона, но не смогла.
И молчит. Это все? Кто же так рассказывает! Нет, молчит. Глупо! И где слезы?
Просьбы? Что, и про сына уже забыла? Хороша мать!
Зато драконы заговорили все разом.
– Тебе помешали?
– Не смогла или передумала?
– Почему пыталась?
– Зачем тебе дракон?
Накинулись. И тут же неловко замолчали, переглядываясь.
– Расскажи о своем детстве.
Неожиданно. Это спросил тот самый, что вздыхал и качал головой. Девчонка даже
растерялась. Вскинула голову, тряхнула волосами.
– Детство… ну… оно было хорошим.
И снова молчит. Наматывает на палец кончик косы. Я бы тоже не знал, о чем говорить.
Навряд ли драконов интересует, как она играла в куклы или отрывала майским жукам
крылышки. Хотя эта не отрывала. Скорее, собирала в баночку и насильно кормила молодой
листвой.
Поморщился и вздохнул, вспомнив ее отказ сотрудничать с черным богом. Зачем
вообще был нужен этот спектакль? Как же бесит, когда меня используют втемную!
– Тебя обижали?
– Нет! Конечно, нет.
Вот и голос прорезался. И сколько в нем возмущения!
– Ты голодала?
– Нет.
– Чувствовала себя несчастной?
– Никогда! Меня никто не обижал, я ни в чем не нуждалась. Я была членом семьи.
Была? Значит, что-то изменилось. И? Хоть что-то интересное.
Помявшись, девчонка признается:
– Я почувствовала себя плохо только однажды, когда поняла, что я – не дракон и
никогда им не буду.
– И тогда ты задумала отомстить семье, воспитавшей тебя, как собственного ребенка, –
тяжело роняет один из драконов.
Девчонка вздрагивает всем телом. Отвечает не сразу, и по голосу слышно: она с трудом
сдерживает слезы.
– Нет, я никогда… не мстила… не хотела… Нет. Я тогда маленькая была. А потом…
Никто же не виноват, что я родилась человеком.
Глубокомысленное изречение. Чуть не расхохотался в голос. Хорошо, вовремя
спохватился. Рейо всемогущий, она действительно такая наивная или удачно притворяется?
– И все же ты обижена на своих приемных родителей, – мягко замечает драконица.
– Д-да…
– Почему?
– Мне исполнилось двенадцать, и мне сказали, что я больше не могу жить дома. Я
должна учиться профессии и привыкать к людям, мое место среди них. Меня отправили в
школу-интернат в Крагоше.
И что тут обидного? Покидать родной дом трудно, но ее же не на край света отправили.
Учиться. А королевство Крагоша граничит с долиной Армансу, где живут драконы. И близко,
и связи между странами давние, тесные.
– Я думала, что смогу бывать дома по выходным или на каникулах, но драконы
запретили. Родители… они отобрали все мои вещи. Ничего не позволили взять с собой. И ни
разу не навестили. Я была любимой дочкой, а стала сиротой.
Так вот в чем дело. Что ж, ее чувства можно понять. Но, возможно, у драконов были на
то причины? Она хоть задумывалась об этом? Судя по дрожащему голосу и обиженному тону
– нет.
– Тебе плохо жилось в интернате?
Глупый вопрос! Конечно же, везде хуже, чем в родном доме.
– Там… все не так… – шепчет девчонка. – Но я… привыкла. Нет, там я тоже не
голодала, – уже чуть громче и увереннее, – и условия были хорошие. Приемные родители
оплачивали мое обучение и содержание. А я старалась стать лучшей. И стала. Мне даже
предлагали место в королевском дворце!
Чуть не присвистнул, но вовремя опомнился. Девчонка скромно умолчала, что
обучалась в королевской школе подмастерьев, самой престижной школе Ривеннеля, столицы
Крагоши. Прислугу во дворец набирают только из выпускников этой школы.
– Вот именно! Тебе предлагали работу в королевском дворце, а ты оказалась… Где?
– В поместье баронетов Фринке. Из-за Яна, моего сына. Он тогда только родился, во
дворец с ним было нельзя. А в поместье… Я наняла няню в ближайшей деревне и могла
навещать сына по выходным.
– Когда ты успела выйти замуж?
– Я не была замужем.
Ожидал, что девчонка смутится, но она ответила ясным и чистым голосом, без тени
стыда. Родить ребенка без мужа – смелый поступок. Может, это и есть ее тайна? Кто отец ее
ребенка?
– Кто отец Яна? Почему он не женился на тебе?
– Конечно, у Яна есть отец. Но я с ним не знакома.
Ее изнасиловали?!
«Успокойся, пожалуйста, – прозвучал в голове знакомый голос. – Потеря невидимости».
«Прошу прощения…» – буркнул в ответ, восстанавливая иллюзию. Хорошо, что
нахожусь позади девчонки, хоть и вижу ее немного сбоку. Главное, она не успела меня
заметить. И чего я так распсиховался?
«Потому что она…» – услужливо начал нашептывать тот, о ком я мечтаю забыть.
«Молчать!»
– Ян… он не родной мой сын, хотя я люблю его, как родного, – продолжает тем
временем девчонка. – Он сын моей подруги. Ее… обманули, а потом ее семья отказалась и от
нее, и от этого ребенка. Подруга умерла сразу после родов.
Рейо побери! И почему я улыбаюсь, как идиот?
– Как ты смогла получить опеку над ребенком?
Хороший вопрос. Без мужа-то и в семнадцать лет.
– Подкупила судью.
Всего-то! Ай да девчонка!
– А где деньги взяла на взятку?
Тяжелый вздох. Пришло время очередного признания?
– Приемные родители открыли мне счет в банке, в Ривеннеле. Чтобы после окончания
школы я могла распорядиться деньгами по своему усмотрению. Отец написал в письме, что
денег хватит либо на оплату обучения в университете, либо на приличное жилье, возможно,
даже домик в пригороде. Я должна была сама решить. И я… решила.
– Все деньги пошли на взятку?
Кивок.
Сильна! Одним махом отказаться от обеспеченного будущего ради сына подруги. А по
ней и не скажешь. Смотрю на девчонку с интересом, заново оценивая ее поведение. Не
глупость, а порядочность? Но ведь преступница! Даже хуже – предательница.
– А как ты оказалась у Шейора?
– Поместье Фринке – охотничьи угодья его величества короля Грея.
Точно! А его сиятельство баронет Фринке – королевский егерь. Поместье-то на болотах,
потому и охотятся там летом на птиц, в этих самых болотах обитающих. Говорят, псарня там
еще знатная.
– Сначала я не понимала, зачем им понадобился кондитер. Семейство Фринке вело
уединенный и аскетичный образ жизни, из еды предпочитая каши и кисели. Я служила на
побегушках у их повара. Но жалование платили хорошее. У Яна была кормилица и все
необходимое. А летом, когда в поместье нагрянула королевская охота, все изменилось. Я с
утра до ночи готовила десерты, торты и пирожные. Его сиятельство граф Шейор тоже там
гостил. Он выкупил у Фринке мой контракт.
Королевский алхимик – сладкоежка? Иначе зачем было ему перекупать девчонку? Уже
тогда задумал послать ее за драконом? Но почему? Что в ней такого? Откуда он мог узнать о
том, где она воспитывалась? Девчонка сама разболтала?
С удивлением замечаю, что это дело меня заинтриговало. Вот бы мне допросить ее! У
меня много вопросов. А драконы интересуются не тем, чем надо.
– Кому ты рассказывала о том, что выросла в семье драконов?
– Никому. Мне запретили об этом говорить. Даже подруга не знала. Никто не знал.
– Это неправда.
– Да нет же…
– Вспоминай.
– Разве что Яну. Но ему только год! Я просто рассказывала о драконах, рисовала
картинки. Как сказку.
Драконы молча кивают, не уличают во лжи. Их нельзя обмануть.
– Как давно ты работаешь на Шейора?
– Недолго. Неделю.
Много ли времени нужно человеку, служащему в королевском Конклаве магов, чтобы
раздобыть информацию? Неделя – приемлемый срок. Но почему? Что же такого необычного
в этой девчонке?
– Итак, ты решила навестить приемную семью…
– Меня вынудили, – уточняет девчонка, перебивая Старейшину.
– Расскажи, – предлагает он, не замечая неучтивость.
– Хозяин вызвал меня к себе в кабинет. Обычно он передавал распоряжения через
главного повара, но я ничего не заподозрила. Мало ли, может, у него появились особые
пожелания. Но я ошиблась. Он заявил, что знает о моей приемной семье. И я должна
вернуться к ним и раздобыть для него новорожденного дракона.
Девчонка тщательно выговаривает слова, и заметно, что внешнее спокойствие дается ей
с трудом. Слушаю, затаив дыхание. Ну же! Что заставило тебя пойти на предательство?
– Я сказала ему, что он сошел с ума, а я никогда этого не сделаю. Тогда он объяснил
мне… – она запнулась и немного помолчала, прежде чем продолжить: – Он украл моего сына
и дал ему выпить яд. Противоядие в обмен на дракона. Срок – неделя.
Знакомые методы! Горло словно сдавило огненным обручем. Рванул ворот рубашки, как
будто это могло помочь. Отлетевшая пуговица упала и покатилась по полу. Девчонка
испуганно обернулась.
У меня перехватило дыхание. Как же они похожи! И думать не хочется, а не получается.
Чуть раскосые глаза, такие же темные и бархатные, как южная ночь. Густые ресницы.
Идеально прямой нос. Губы, как спелая ягодка. Хочется взять эту заплаканную мордашку в
ладони, осушить мокрые щеки… Тряхнул головой, отгоняя наваждение. Соберись, быстро!
Эта девушка – не она! И никогда ею не будет.
Девчонка скользнула взглядом и снова повернулась к драконам. Не заметила. А могла
бы. Разрушить иллюзию совсем не сложно.
– И ты решила, что жизнь твоего сына важнее любой другой.
Фраза прозвучала как утверждение. И девчонка кивает, соглашаясь:
– Да, решила.
– Расскажи, что было дальше.
– Плохо помню. Какие-то обрывки, как будто все происходило во сне. Шейор назначил
срок и дал кристалл с порталом, чтобы я могла вернуться в замок. У меня был ключ с кодом,
настроенный на дом приемных родителей. Я получила его после окончания школы, с
приглашением…
– Так тебя все же ждали обратно?
– Наверное, – девчонка мнется и признается с трудом, – да, ждали. Но я не захотела
возвращаться.
Старейшины молчат, и она продолжает:
– Помню, как металась в поисках сына. Мне все казалось, Шейор обманывает и Ян с
няней. Потом с трудом дождалась рассвета: ближайший стационарный портал в Ривеннеле.
Не помню, как добралась до него. Порог дома… – Девчонка сглатывает, судорожно переводя
дыхание. – Меня встретила мама Аля… – Она запинается и поправляется: – Госпожа
Алинари. Она и рассказала мне о внуке. Я улучила момент и пробралась в детскую.
Девчонка не выдерживает и прячет лицо в ладонях. Вижу, как вздрагивают ее поникшие
плечи. Старейшины молчат. Мне жутко от тишины, нарушаемой отрывистыми
всхлипываниями. Но девчонка справляется со слезами. Вдруг распрямляется и вытирает
щеки.
– Я думала только о том, чтобы украсть малыша. Только об этом. Я могла бы рассказать
обо всем родителям и попросить о помощи. Но я думала только о том, чтобы украсть.
Слова могут причинять боль, но обычно тем, к кому они обращены. Девчонка же
хлестала ими себя. Наотмашь. Безжалостно.
– Когда взяла малыша на руки, поняла, что я совершаю нечто ужасное. Но было уже
поздно. И я готова ответить за преступление, которое совершила.
Поморщился, как от кислого яблока. Никогда не любил пафос. Но что-то в ее словах
меня насторожило. Как-то искусственно прозвучало – то только о краже думала, то вдруг
осознала… А драконы? Драконы молчат. Значит, правду говорит, так и было. Но так не
бывает! Разве что имело место ментальное принуждение. И тогда получается, девчонка не
виновата? Интересно, как Старейшины разберутся с этим непростым делом. Столько всего
намешано! И девчонка-то не простая. Зря, что ли, меня отправляли ее вербовать?
– Скажи, ты знаешь, почему людям нельзя приближаться к новорожденным драконам?
– Знаю. – Девчонка облизывает потрескавшиеся губы.
– И почему?
– Если человек – маг, то происходит приручение и дракон оказывается в подчинении у
человека.
– Получается, Шейор планировал убить тебя. Ты не догадалась?
– Зачем ему меня убивать?
Какая наивная! Его сиятельству ни к чему свидетели преступления.
Старейшины хмурятся. Вопросы тут задают они, таковы правила. Но все же драконица
поясняет:
– Ты приручила дракона, и Шейору нужно было убить тебя, чтобы фамилиар достался
ему.
– Но я не знала, что я маг! – вырывается у девчонки. – Он сказал, что нет. Обманул…
и…
Ее голос дрожит. Кажется, до нее дошло, что Ян был обречен с самого начала.
– Откуда ты знаешь, что обманул? Кто сказал тебе, что ты маг?
Попалась! О фамилиаре говорил ей я. Интересно, как она будет выкручиваться?
– Думаю, это был сон. Да, сон. Может, я все же не маг?
Полночи распинался перед девчонкой, а она считает меня сном! Обидно. Рейо ее
побери! Впрочем, ничего удивительного. Как только она уснула, пришлось заметать следы.
Утром она не обнаружила ни осколков от кружки, ни тарелки с остатками еды.
– Маг, – подтверждает драконица.
– Но Шейор не должен остаться безнаказанным! – Девчонка сжимает кулаки и делает
шаг вперед. – А если он найдет другого исполнителя и у него получится?
 Ого! Разошлась. А Старейшины не останавливают, внимательно слушают.
– Замок под охраной, но магией защищены только его личные покои и лаборатории.
Там же нет источника, все на кристаллах.
Мне становится скучно. Понятно, Шейору тоже не уйти от правосудия. Его величество
король Грей не будет рисковать многолетней дружбой с драконами ради амбиций какого-то
алхимика. Пусть он хоть трижды граф.
И все же почему? Что заставило Шейора так рисковать не только собственной карьерой,
но и жизнью? В королевском ковене нет случайных людей.
Кстати, надо хоть глянуть на переплетение аур. Никто из ныне живущих людей этого не
видел. Время фамилиаров давно прошло.
Перехожу на магическое зрение, рассматриваю ауру девчонки. И не верю своим глазам.
Вот отгадка поведения Шейора!
Провалиться бы мне на этом самом месте! Но как? Как такое возможно?! Пялюсь на
ауру, как влюбленный поросенок, до ряби в глазах. Щиплю себя за руку, убеждаясь, что не
сплю.
Пожалуй, пора и мне задать кое-кому пару вопросов.

Глава 4
Воспоминания

«Ты не имеешь права просить за сына».

Сухой голос звучал в голове, повторяя равнодушную фразу.
Ни объяснений, ни желания выслушать. Даже договорить не дали!
Лойи всемогущий, где найти силы пережить этот отказ?
Старейшины объявили, что у них больше нет вопросов, и ушли. Я выбралась из зала и
остановилась в коридоре. Отчего пол шатается? Пожалуй, подожду куратора тут. Ледяной
камень приятно холодил кожу, вытягивал жар. Я прижалась к стене щекой.
– Что с тобой? Тебе плохо?
С трудом разлепила губы, чтобы ответить:
– Они тоже отказали. Слово в слово. Как и вы…
Манори покачала головой, нахмурившись.
– Пойдем-ка.
Цепко подхватила под локоть и потащила за собой. Я не сопротивлялась, но еле-еле
успевала переставлять ноги. Пол все так же качался, лицо пылало, голова раскалывалась от
боли.
Я знала, куда Манори меня ведет. Обратно в комнату, отведенную мне на время
следствия.
Тюрьма? У драконов нет тюрем. Несколько помещений на втором этаже здания суда,
специально оборудованных для содержания людей. И охраны-то никакой нет. Зачем, если
побег бессмыслен? Драконы могут найти любого человека, как бы он ни скрывался. А мне и
прятаться негде.
На ночь меня заперли для моей же безопасности. Чтобы не бродила в темноте по
коридорам и не сломала шею на лестнице. И некому было прийти на зов. Да и вообще, они не
сомневались, что я спокойно просплю до утра.
Я узнала все это от Манори, моего куратора. Степенная драконица из рода Миртового
Авантюрина вела себя вежливо и бесстрастно. Она холодно оборвала мои мольбы о Яне теми
же словами, что позже повторили Старейшины: «Ты не имеешь права просить за сына». Зато
подробно рассказала о том, что меня ждет.
Первый допрос ведут Старейшины.
– Надеюсь, ты понимаешь, любая ложь обернется против тебя.
О да! Я знала, драконам нельзя соврать.
– Потом ты ответишь на все мои вопросы. Можешь выбрать, ментально или вербально.
 Решила разобраться с этим позже.
– При тебе Старейшины опросят свидетелей.
Придется выдержать и это испытание.
– Потом Старейшины решат, что с тобой делать.
Кто из нас умрет раньше, я или сын?
Все же спросила, можно ли обратиться к Старейшинам с просьбой. Манори ответила,
что это не запрещено, но посоветовала дождаться окончания допроса.
«Ты не имеешь права просить за сына».
Я всхлипнула, мысленно потянувшись к Яну. Белокурые кудряшки, ясные глазки цвета
осеннего неба, пухлые щечки, родинка над верхней губой. Теплая нежная кожа с запахом
молока и ромашки.
– Сядь!
Очнувшись от грез, я обнаружила, что мы уже пришли. Опустилась на табурет и
потерла пальцами виски. Головная боль мешала сосредоточиться. Растерянно скользнула
глазами по столу и поморщилась. Накрыто к обеду: глубокая глиняная миска с густым
грибным супом, щедро сдобренным сметаной и зеленью, салат из свежих овощей, жаркое с
пряностями… Ароматы вкусной еды вызывали не аппетит, а тошноту. Я отвернулась, чуть ли
не зажимая нос пальцами.
– Пей!
Манори сунула мне чашку с пенистой жидкостью зеленоватого цвета. Я осторожно
принюхалась. Мята и смородина?
– Пей, это лекарство.
Послушно сделала глоток. Облизнулась и жадно припала к чашке. Кисловатый напиток
был прохладен, вкусен и животворящ. Я забыла и о тошноте, и о головной боли. Даже
тревога отступила, как будто кто-то ласково шепнул на ухо, мол, все будет хорошо. Я
вспомнила, что отказалась от завтрака, и потянулась к ложке.
– Приятного аппетита, – сказала Манори. – Я вернусь, когда ты поешь.
Обедала я неспешно и с удовольствием. И даже без угрызений совести, хотя умом
понимала – в питье добавлено успокоительное. Еда напомнила мне о детстве. Мама Аля
стряпала точно такой же суп: она всегда добавляла в него веточку тихоцвета, для особого
аромата. Странно, тут так вкусно кормят. Навряд ли кто-то специально готовит для меня. Или
это входит в обязанности куратора?
Я подчистила все тарелки, собрав хлебом и мясную подливку, и масляно-овощной сок.
Запила все земляничным киселем, сыто икнула, вздохнула и поплелась мыть посуду. Заодно
умылась сама, вернулась к столу, снова опустилась на табурет и чинно положила руки на
колени. Рейово лекарство! Ненавижу драконью магию!
Яркая вспышка заставила зажмуриться. Что это? И настроение изменилось – как будто
спала печать, сдерживающая тревогу. Но углубиться в переживания не удалось. Манори
вернулась и тут же приступила к делу.
– Дала бы тебе отдохнуть до завтра, но у нас мало времени, – объявила она.
– Не терпится от меня избавиться? – скривилась я.
Манори уставилась на меня, как на чудовище.
– Мне казалось, ты беспокоишься о сыне, – сдержанно произнесла она немного
погодя. – И его жизнь зависит от того, насколько быстро он получит противоядие.
В глазах потемнело, горло сжал спазм. Я судорожно пыталась вдохнуть воздух, но
получались только хрипы. Манори взяла меня за руку:
– Тише, Джейн, тише. Вдо-о-ох… Медленно… Еще раз… Выдох. Еще раз, вдо-о-ох…
Выдох. Все? Успокоилась?
Я кивнула, потом отрицательно помотала головой. Как тут можно успокоиться!
Драконы все же спасут Яна! А вдруг мне только показалось?
– Вы же сказали, я не имею права… – Я вцепилась в лапу драконицы, умоляюще
заглядывая ей в глаза.
 – Просить, – перебила Манори и мягко освободилась от моей хватки. – Мы поможем
ребенку, если это в наших силах. И многое зависит от тебя.
– Я готова!
Все что угодно! Уж драконы-то не будут требовать плату. Да и нет у меня ничего
ценного. Малыш, невольно ставший фамилиаром, в безопасности. Моя жизнь? Она не стоит
ничего и уже принадлежит драконам.
– Нам нужен подробный рассказ о замке Шейора. О нем самом – все, что знаешь. О
вашем с ним разговоре. Как уже говорила, ты можешь показать, то есть вспоминать, как все
происходило, а я буду считывать это ментально. Если тебе неприятно такое вмешательство,
можешь описывать словами. Все, что помнишь, включая цвета, размеры, запахи, звуки…
Представила, сколько времени займут такие описания. Много. А ведь дорога каждая
минута!
– Ментально же лучше? – уточнила я. – И быстрее, да?
– Да, – согласилась Манори.
– Ментально, – без колебаний согласилась я.
– Тогда приляг. Тебе будет удобнее. И покажи мне, как ты прибыла в замок.
Телепортом?
– Нет, от ближайшего стационара до пригорода…
– Не говори, показывай.
Я послушно закрыла глаза и представила себя выходящей из портала в Ривеннеле с
Яном на руках.

Стационарные порталы традиционно располагались на открытом пространстве, вне

помещений. Этот, на юго-востоке столицы, не был исключением. Промозглый ветреный день
остался в поместье баронетов Фринке, а тут пахло теплом, солнцем и яблоками.
Поставила Яна на ножки, чтобы снять и свернуть дождевик. Малыш завертел головой,
осматриваясь в незнакомом месте. Мы стояли у подножья холма. Чуть выше, на склоне, –
фруктовый сад. Проселочная дорога огибает холм и теряется за поворотом. Поодаль –
транспортная станция.
– Нам туда. – Я снова подхватила Яна на руки.
Мы путешествовали налегке, из багажа – только сумка через плечо с самым
необходимым: деньги, документы, бутылочка молока для сына и сменные одежки. Остальное
уже в замке. Пришлось оплатить недешевую услугу телепочты: опасалась, что не управлюсь
и с ребенком, и с вещами.
На станции было оживленно и шумно. Готовились к отправлению два экипажа:
пассажиры рассаживались по местам, слуги занимались багажом, возницы проверяли
упряжь. Из конюшен доносилось ржание лошадей. Под матерчатым навесом громко спорили
трое мужчин. Торговки сновали с корзинками, предлагая снедь в дорогу: пирожки, булочки,
фрукты, орешки, леденцы.
Ян вертелся на руках, подпрыгивая от любопытства. Я же быстрым шагом направилась
в контору к управляющему. Лишь только назвала свое имя, и меня тут же проводили к
экипажу. Пара каурых кобылок, запряженных в коляску с откидным верхом, топтались на
месте, изнывая от ожидания. Возница в ливрее помог мне подняться внутрь и устроиться на
сиденье.

– Цвета Шейора – зеленый и серый? – зачем-то спросила Манори.

– Ливрея была перламутрово-зеленая, с платиновой окантовкой, – уточнила я.
– Ты разбираешься в оттенках? – удивилась куратор.
– Конечно, – позволила себе слегка улыбнуться. – Я могу по цвету чешуи определить
род любого дракона.
– Хорошо, продолжай. Итак, вы тронулись. Поместье Шейора далеко от столицы?
– Не поместье, замок. Так он называл свой загородный дом. Тогда я еще не знала, как
далеко…

Мы путешествовали не спеша. Я боялась, что Яна растрясет, и возница кивнул в ответ

на мою просьбу ехать помедленнее. Сначала вдоль проселочной дороги тянулись поля:
желтые – с цветущим топинамбуром, зеленые – с капустными головами, золотистые – с
дозревающими тыквами. Потом мы пересекли рощу, и началась череда живых изгородей,
отличающихся друг от друга высотой, толщиной и изысканной стрижкой. Королевский
Пригород – владения знати. К владениям графа мы свернули спустя час с небольшим.
Дорогу обступали огромные деревья. Переплетаясь кронами, они образовали зеленый
арочный коридор. Ажурные листья пропускали достаточно солнечного света.
Ян устал и закапризничал. Пока поила его молоком, не смотрела по сторонам. Потом
малыш задремал, а я обнаружила, что мы подъезжаем к замку.
Каменное сооружение находилось на возвышении. Округлая стена, широкие зубцы
наверху. Мост через ров, заполненный водой. Массивные ворота между двумя башнями,
соединенными со стеной. За зубцами поднимается к небу донжон – главная башня замка.
За воротами огромный двор…

– Джейн, посмотри на меня, пожалуйста, – прервала меня Манори.

Я послушно открыла глаза:
– Что-то не так?
– Да, не так, – кивнула драконица. – Ты показываешь правильно, но это то, что ты
помнишь осознанно. Ты же волновалась в тот момент?
– Конечно, – кивнула я. – Незнакомое место, новые люди. На следующий день мне
нужно было приступать к работе, а я еще не видела няню. Шейор обещал, что она уже будет
ждать. Он позаботился обо всем. Но вдруг она мне не понравится? Я нервничала.
– Ты видела все, но не запомнила. Мне нужны подробности.
– И как их показать? – растерялась я.
– Ты не сможешь. Разреши мне заглянуть глубже. Это не больно, ты ничего не
почувствуешь.
– Даже если больно, я согласна, – перебила я Манори. – Мне нечего скрывать. Почему
вы сразу не проводите ментальное считывание? Все эти вопросы, допросы, свидетели…
Зачем? Достаточно же просто посмотреть.
– Все не так просто, как ты думаешь, Джейн. – Драконица отвернулась и вздохнула.
– Сложная магия? Нужно много сил?
– Это вообще не магия. Скажи, как бы ты описала закат солнца слепому?
– Не знаю, – призналась я, подумав.
– Вот и я не знаю, как объяснить тебе, что чувствует телепат. Это неприятно и неэтично.
Ни один дракон не начнет ментальное считывание без разрешения и по собственной воле.
– А люди? – вырвалось у меня.
– Люди живут по своим законам. – Манори поджала губы. – Но мы теряем время. Я
могу начинать?
– Д-да. Что мне делать?
Внезапно снова заломило виски, а к горлу подступила тошнота. Нет, я не передумала. Я
знаю, что драконам можно доверять. И скрывать мне нечего. Но все-таки стало страшно.
Если бы от этого не зависела жизнь Яна, пожалуй, отказалась бы!
– Думай о том дне. Это поможет быстрее найти нужное воспоминание.
Я едва понимала, о чем говорит Манори. Нет, не надо! Я еще не готова!
– Джейн, что с тобой? Вместо того чтобы открыться, ты воздвигаешь стену. Боишься?
Или передумала?
– Нет! Я… сейчас…
Сглотнула, поморщившись. У моего страха горький вкус. Надо сосредоточиться на том,
что действительно важно.
 Итак, коляска остановилась перед двухэтажным зданием. Возница распахнул дверцу…

– Смотри на камень.
Он раскачивал цепочку с граненым алмазом в серебряной оправе. Камень светился
изнутри, завораживал.
– Спать. Ты хочешь спать. Ты спишь. На счет три…
Шейор монотонно тянул слова, одновременно властно приказывая.
– Один… два…
– Три… – шепнула темнота голосом Манори. – А теперь смотри…
Толчок в спину, заставивший меня сделать шаг вперед. Зеркало в полный рост. Мое
отражение – девочка в белоснежном переднике и сером платье прислуги. От легкого
прикосновения зеркальная поверхность покрывается трещинами. Стекло превращается в
песок и осыпается. Теперь это окно, за которым знакомая комната.
Комната Шейора. Никаких излишеств – кабинет, письменный стол, несколько стульев и
два кресла. Темные цвета, темные шторы на окнах. Полумрак. Вспоминаю, там всегда
прохладно, как в погребе.
Тлеют угли за каминной решеткой. Граф убирает в карман камень на длинной цепочке и
опускается в кресло. Он сосредоточен. Тщательно разминает длинные тонкие пальцы,
противно щелкая суставами. Достает платок и вытирает испарину со лба. Привычно касается
шрама на правой щеке.
– Имя?
– Джейн.
Вздрагиваю и узнаю себя. Это я полулежу в кресле напротив. Глаза закрыты. Я сплю.
Шейор продолжает задавать вопросы. Я слышу собственные ответы и цепенею. Это я!
Я рассказала ему о драконах! Все-таки я… Сама…
– Замолчи! – кричу, бью кулаком в стекло. – Замолчи!
Все исчезает. Меня словно подхватывают чьи-то сильные руки. Лапы? Мне лет пять, и я
сижу на коленях у мамы Али. Сердито дую на разбитую коленку. Слезы катятся по щекам.
Больно.
Мама терпеливо протирает ссадины тряпочкой, смоченной жгучим раствором.
Успокаивает. Гладит по голове.
Помню этот урок. Мама могла бы вылечить мою коленку без лекарства. Магией. Но не
стала, потому что я подралась с соседскими мальчишками. И неважно, кто был прав, а кто
виноват. Ведь я нарушила запрет и сбежала из дома.
– И так прекрасно заживет, – мама целует меня в макушку.
И я снова вижу себя со стороны.
Тогда я плакала и от обиды, но восприняла жестокое решение как наказание и
смирилась.
Сейчас я понимаю маму. Каждый несет ответственность за собственный выбор.

Я проснулась от легкого прикосновения к щеке.

– Мам… – пробормотала все еще во власти сна, не открывая глаз.
– Джейн, надо встать, – мягко попросил знакомый голос.
Не мамин.
Вспомнив, где нахожусь, я села и спустила ноги с кровати. За окном стемнело. Щурясь
от яркого света, заливающего комнату, посмотрела на Манори.
– Получилось?
– Да, – кивнула она.
– Я почти ничего не помню. Только…
– Знаю. В том нет твоей вины, тебя никто не учил противостоять гипнозу. Поужинай и
ложись спать. Завтра трудный день.
Хотела отказаться, но почувствовала, что голодна. Нос уловил запах горячей выпечки.
 – Завтра допрос свидетелей?
При одной мысли об этом в животе скручивался тугой узел.
– Нет. Завтра ты идешь спасать сына, – спокойно ответила Манори.

Глава 5
Задание

Думала, всю ночь глаз не сомкну, а уснула, едва голова коснулась подушки. Удалось
выспаться – без сновидений, истерик и странных визитов божественных сущностей.
Манори еще вечером рассказала, что мне отдадут браслет с кристаллом-телепортом, и с
его помощью я должна буду вернуться в замок, к Шейору. Героических поступков от меня
никто не ждал и на растерзание магу-алхимику оставлять не собирался. Но задание дали, и я
намеревалась выполнить его, чего бы мне это ни стоило.
Утро прошло в ожидании. Заглянувшая после завтрака Манори была немногословна:
– Группа прорабатывает детали. Жди.
И я ждала, терзаемая мыслями о сыне и предстоящем испытании. Боялась ли? О да! А
вдруг у меня не получится? Глупо считать, что у драконов нет запасного варианта. Но и
формальным мое задание назвать нельзя.
Почему драконы согласились помочь? Ведь даже слушать ничего не хотели! «Ты не
имеешь права…» Просить? Хорошо, я для них преступница, хотя меня еще официально не
осудили. Ладно, будем смотреть правде в глаза. Я – преступница. И наказание – лишь вопрос
времени. И просить о чем-то не имею права. Но ведь можно было сразу сказать, что помогут!
Пусть даже не в ответ на просьбу, а потому… А почему? Зачем они спасают Яна? Какое им
дело до человеческого детеныша?
Вопросы, вопросы… Я поежилась и зябко укуталась в шаль. Вроде бы не холодно, а
меня бьет дрожь. Как там мой малыш? Что с ним? Шейор ничего не сказал о том, как будет
действовать яд. Мучается ли Ян? Терзает ли его боль? Кто заботится о нем? А если его
заперли одного? И он все время плачет… Зовет меня…
Я нервно кусала губы, стараясь держать себя в руках. Группа работает. Яну помогут.
Все будет хорошо. Никогда не молилась по собственной воле, но сейчас слова сами слетали с
губ:
– Лойи всемогущий, спаси и защити! Пожалуйста, помоги Яну. Он невинный младенец
и ничем не заслужил мучений. Пусть все беды обойдут его стороной. Пошли их на меня. Я
заслужила твой гнев. Я согласна принять любую кару, только помоги Яну…
– Лучше помоги ему сама.
Я вздрогнула, услышав знакомый голос. Не заметила, как вернулась Манори. Смотрит
неодобрительно. Драконы не верят в богов. У них нет храмов, они не почитают ни Лойи, ни
Рейо. До двенадцати лет я была такой же. Да и сейчас настоящей веры во мне нет.
– Лойи хотя бы не запрещает просить, – буркнула я и тут же прикусила язык,
испугавшись собственной дерзости.
– Тот, кто не существует, не может ни запретить, ни разрешить, – насмешливо ответила
Манори. – Вы, люди, предпочитаете выдумывать волшебство вместо того, чтобы созидать
его.
Я молча отвернулась – боялась нагрубить. Ни к чему усугублять свое положение, пока
Ян у Шейора.
– Ну-ка, посмотри на меня, – велела Манори и продолжила, как только я
повиновалась: – А теперь произнеси то, что на языке. Ну же, давай! Не бойся.
Пожалуй, я бы отказалась, но куратор не выглядела рассерженной.
– Меня никто не спрашивал, хочу ли я верить в богов. Но когда негде искать утешения,
сойдет и тот, кого нет.
– Какой же ты еще ребенок! – вырвалось у Манори. – Дженни, что важнее, слова или
поступки? Ты хоть раз задумывалась над этим?
 – Конечно поступки, – растерялась я. – Это же просто.
– Просто? Тогда очнись и перестань искать утешение в словах, которые сами по себе
ничего не значат. Попробуй оценить то, что делают для тебя, и то, что делаешь ты сама.
Потом, когда вернешься.
– Когда вернусь…
– Пора. Держи, – Манори протянула мне браслет с кристаллом. – Ты же знаешь, как его
активировать?
– Д-да…
– В чем дело? Ты передумала?
– Нет!
– Тогда вперед. Действуй, Джейн. Не рассуждай.
Я приложила подушечку большого пальца к поверхности кристалла и с силой вдавила
камень в оправу.

Мгновение – и я в замке Шейора. В том самом темном кабинете, где мы беседовали в

последний раз. Повеяло холодом, пахнуло сыростью. Его сиятельства тут нет.
Я успела сделать лишь шаг по направлению к выходу. Шею сдавила ледяная петля.
Охранное заклинание! Толчок в спину. Неловко взмахнула руками и упала лицом вниз. Тело
придавило так, что невозможно пошевелиться. Шея в тисках – ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Захрипела, задыхаясь. Рейов алхимик! Дай мне хотя бы шанс!
Он дал. Появился, когда я почти потеряла сознание. Ухо уловило скрип отворяемой
двери. Тихие неторопливые шаги. В легкие хлынул воздух. Закашлялась, давясь им,
судорожно выравнивая дыхание.
– Так-так… Дженни вернулась.
Низкий бархатисто-обволакивающий голос прозвучал без тени волнения. Я все еще не
могла пошевелиться, но готова была поклясться – Шейор улыбался. Как обычно –
добродушно, склонив голову набок. Его характер выдавали глаза: темное серебро,
подернутое коркой льда. В остальном же его сиятельство вполне успешно играл роль мягкого
и простодушного человека. Для меня маска исчезла в тот день, когда он взял в заложники
Яна.
Болезненный толчок в бок перевернул меня на спину. От резкого движения и
невозможности управлять собственным телом я ударилась затылком. Шейор не спешил
снимать магические путы. Боялся? Скорее, наслаждался своей властью.
– Ты вернулась. Выполнила задание?
Он стоял рядом, но я видела лишь начищенные сапоги. Удачно получилось. Больше
всего опасалась встретиться с ним взглядом. Шейор вполне мог заставить меня сделать все
что угодно. Манори сказала, мне не нужно из-за этого переживать. Моя задача – удержать
Шейора рядом как можно дольше. А малышу-дракону ничего не угрожает, даже если граф
заставит меня призвать его. Но все же мне хотелось избежать ментального принуждения.
Хватило и одного раза. Адская боль, когда идешь против чужой воли, не самое страшное.
Куда противнее осознавать беспомощность и безысходность.
– Может, позволите встать, ваше сиятельство?
Кажется, мой вопрос прозвучал не жалко. Но все же не так твердо, как хотелось бы.
– Зачем? Слышу я хорошо, и обыскивать тебя нет никакого желания. – Шейор отошел и,
судя по звукам, устроился в кресле. – Итак, задание. Где мой дракон?
– Где мой сын?
Ступни полыхнули огнем. Жар моментально добрался до коленей. Поджег он меня, что
ли?! Может, так оно и было. Зашипела от боли, крепко стискивая зубы. Рано радовалась! Как
будто у королевского мага не найдется способа развязать мне язык.
– Неправильный ответ, – голос Шейора звучал все так же спокойно и уверенно, –
попробуем еще раз. Где мой дракон?
– Я могу призвать его в любой момент, – выплюнула я, с трудом сдерживая крик. – Но
сначала я хочу сына и противоядие!
Жар распространился до поясницы. Рейо побери этого Шейора! Как же больно!
– Уже лучше. Мне даже нравится, как ты торгуешься. Но сначала ты призовешь
дракона.
Я не выдержала и заорала. Боль сводила меня с ума. Я слышала, как лопается
обуглившаяся кожа. Я ощущала запах гари. Ненормальный! Зачем он это делает?!
Боль и жар исчезли так же внезапно, как и появились.
– Хватит, пожалуй.
Всхлипнула, а слезы не вытереть. Сердце бешено колотится. Рейова магия! Ничего,
переживу. Главное, Шейор все еще тут.
– Я жду, – мягко напомнил он.
– Я тоже.
Собиралась удержать его рядом по-другому, но и такой способ сойдет. Как же злит
собственное бессилие!
– Дженни, в этой игре ты проиграешь. Ты в моей власти. Как только мне надоест, я
заставлю тебя призвать дракона. Кстати, кто сказал тебе, что ты маг?
Хитрец! Он считает меня настолько глупой? Я тоже могу играть, навязывая свои
правила.
– Ой, а я – маг?
Прозвучало с сарказмом, как я и хотела.
– Так кто?
Кажется, в его голосе промелькнули нотки раздражения.
– Посланец бога Рейо. Представляете, ваше сиятельство, явился ко мне во сне и…
– Хватит!
Ого! Мне удалось вывести его из себя? Жаль, не могу насладиться этим зрелищем.
На этот раз Шейор не стал прибегать к ощущению огня. Только боль. Острая,
разрывающая внутренности боль. Я снова кричала. И чуть не захлебнулась в рвоте,
выворачивающей меня наизнанку. А между приступами злилась, что валяюсь на полу, как
тряпичная кукла, и не могу даже обтереть лицо.
– Достаточно?
Насмешливый тон Шейора – и злость превратилась в ярость. Да чтоб ты сдох! Да я тебе
глаза выцарапаю, дай мне только до тебя добраться! Мерзкий выродок!
И тут я впервые почувствовала, что такое магическая сила. Внутри разлилось приятное
тепло, я ощущала его каждой клеточкой своего тела. Это было одновременно и частью меня,
и чем-то отдельным, особенным. Но, к сожалению, управлять силой я пока не умела.
Поэтому первой попытки хватило только на то, чтобы освободиться от магических пут.
С трудом села, упираясь руками в пол. И наконец-то увидела Шейора. Он улыбался,
слегка наклонив голову набок. Как я и предполагала. И только ледяной взгляд и побелевший
шрам выдавали его истинное настроение.
Интересно, как долго я тут? Кажется, минут пять прошло, но ведь наверняка больше.
Хватило ли магам времени? И если да, то где они? Шейор до сих пор ничего не заподозрил.
Это хорошо или плохо? А если ничего не вышло и я зря тут… Нет! Не зря! Хватит!
– Почувствовала фамилиара так же, как маг чувствует силу, – объяснила я молчащему
сиятельству. – Никто мне ничего не говорил.
И он поверил! Едва заметно расслабился и слегка кивнул головой.
– Тогда зачем вернулась? У фамилиара не может быть двух хозяев.
– Здесь мой сын.
– И? – Шейор заинтересованно приподнял бровь.
– Вы обещали. Противоядие в обмен на дракона.
– Но ты-то умрешь.
– Зато у него появится шанс выжить.
Шейор больше не пытался связать меня при помощи магии. А мне очень хотелось
умыться или хотя бы прополоскать рот, чтобы избавиться от кисло-горького привкуса. Но я
продолжала сидеть на полу, подобрав ноги. Вполне удобно и достаточно далеко от мага.
– Да, я тебя недооценил, – признал Шейор. – Освободилась от ментального
принуждения, обзавелась фамилиаром. Даже жаль тебя убивать – у тебя сильный магический
дар. Но ты не блещешь умом, поэтому… – Он осекся и прислушался.
– Мне все равно, только скажите, где Ян? – быстро произнесла я, догадываясь, что
насторожило Шейора.
– Замолчи! – прикрикнул он, стремительно поднимаясь. – Думаешь, перехитрила меня?
– Пожалуйста, верните сына! – Я тоже встала, но только для того, чтобы тут же
бухнуться на колени и обхватить руками ноги Шейора. – Скажите, где он, заклинаю. Я отдам
вам дракона!
Шейор наотмашь ударил меня по лицу, отбрасывая в сторону.
– Здесь всегда играют по моим правилам, – прошипел он, склонившись надо мной.
Я охнула от внезапной острой боли в животе. В глазах потемнело. Услышала, как
Шейор выходит из кабинета, но уже никак не могла этому помешать. Его сиятельство
выиграл эту партию, без сожалений убрав с доски фигуру, ставшую ненужной.

Глава 6
Наблюдатель

Мне запретили сопровождать девчонку, когда она отправилась в замок к Шейору. Не

очень-то и хотелось. С большим удовольствием посмотрел бы, как работают маги
королевского ковена, но мне не позволили так рисковать.
Не сомневался, захват пройдет успешно. В ковене лучшие маги королевства, да и
драконы страховать будут. А вот с заложником – как повезет. Шейор мог обмануть девчонку,
и тогда малыша уже нет в живых. Или он все еще жив, но спрятан в недосягаемом месте.
Девчонку послали обратно как раз для того, чтобы она заставила графа думать о Яне.
Задержать хоть ненадолго – да. Но еще и выведать, где он прячет заложника. Понятно, граф
ей сам не доложит. Однако если девчонка правильно поведет разговор, то Шейор выдаст все
в мыслях. Хороший менталист сможет считать картинку даже на расстоянии.
Велено было ждать. И я ждал, прокручивая в голове, как развиваются события в замке.
Телепортация во внешний периметр. Внутрь нельзя – сработает сигнализация. Вот сейчас
сняли стражу. Какое-то время потратят, чтобы обмануть систему слежения. И дальше, во
внутренний двор. Обезоружить людей…
Старался не думать о девчонке, но не получалось. Как долго она сможет удержать
графа? Минуту или две? Когда он услышит магов? И что сделает с девчонкой?
Она ни в чем не виновата. Это теперь ясно. Стечение обстоятельств. Шейор принудил
ее, подчинив ментально. И чудо, что ей удалось самой выйти из-под контроля. Чудо ли?
Учитывая ее, мягко говоря, необычность? И не виноваты ли в произошедшем сами драконы?
Отправить человека с такой аурой к людям! Да еще оставить без присмотра. И теперь она
опасна даже для драконов. Ее необычность и фамилиар в придачу. Страшная сила. И не
проще ли позволить ей умереть… руками Шейора…
Из коридора донесся шум: громкие голоса, топот, ругательства. Дверь в комнату с
грохотом распахнулась – с ноги.
– Брысь с дороги! – рявкнул мужчина, шагнув к кровати.
Я видел его утром – один из группы захвата. А на руках у него девчонка: лицо бледное,
глаза закрыты, волосы в беспорядке, рука безвольно повисла.
Поспешно посторонился, ничуть не удивившись тому, что он меня заметил. Для мага
королевского ковена невидимость – пустой звук. Это для девчонки… Кстати, а что с ней?
Снова усыпили, чтобы не путалась под ногами?
Маг бережно положил ношу на кровать и тут же отступил в сторону. Белая шаль,
собранная в комок, прижата к боку и пропитана кровью. На одежде расплылось огромное
темное пятно. Они позволили Шейору убить Дженни?!
– Лекарь… – выдавил я, обращаясь к магу.
Внезапно онемевшие губы плохо слушались. Но тот понял и в ответ указал на
распахнутую дверь. В комнату, вбегали драконы: Манори и еще трое. Их много, и они
спешат. Значит, Дженни жива! И ее можно вылечить.
– Хорошо бы ее к нам, там удобнее.
– Некогда. Видите? Нож провернули в ране.
– Внутреннее кровотечение сильное…
– Я беру сосуды.
– Печень…
Драконы перешли на медицинскую терминологию, потом и вовсе замолчали,
сосредоточившись на лечении. Маг ушел. А я забился в дальний угол комнаты и оттуда
наблюдал за работой лекарей. Старался даже дышать пореже, чтобы не заметили. Выгонят
же! А я должен убедиться, что с Дженни все в порядке.
Это было красиво. Вернее, сначала – страшно. Как только я перешел на магическое
зрение и увидел темную дыру в ауре девчонки, снова оцепенел. Даже «живые» участки
потускнели и потеряли цвет. А потом в черноте вспыхнули яркие золотистые искры, и от них
потянулись живительные ниточки. Только драконы умеют так ювелирно работать с магией,
когда исцеляют. Они сращивали ткани телекинезом, используя силу, ускоряя регенерацию.
Аура Дженни оживала на глазах, расцветая теплым золотом силы.
Наверное, мне надо было уйти. Вернуться к начальству, доложить о случившемся,
получить новые инструкции. Ерунда! Уверен, он в курсе. Не вызывает – значит, не возражает.
И драконы не против. Первые минуты были тревожными, но потом Манори отошла в
сторону, чтобы не мешать лекарям, бросила на меня задумчивый взгляд и покинула комнату.
Я воспользовался этим молчаливым разрешением.
Наблюдать, как драконы колдуют над Дженни, перестал. Сел на пол, прислонившись
спиной к стене, прикрыл глаза и сосредоточился на невидимости. Если девчонка скоро
очнется, ей не нужно знать, что я рядом.
Однако драконы не спешили приводить Дженни в чувство. Пока двое заканчивали с
раной, сращивая мягкие ткани и кожу, третий притащил капельницу с
кровевосстанавливающим раствором. Вернулась Манори, и не одна, а с приемной матерью
Дженни. Они споро переодели девчонку в чистую сорочку. Потом лекари наладили
капельницу и ушли, пообещав вскоре вернуться.
Я не подглядывал – так и сидел с закрытыми глазами, догадываясь о происходящем по
звукам и коротким фразам, которыми обменивались драконы.
– Кто вы?
Не сразу понял, что обращаются ко мне.
– Молодой человек?
Голос прозвучал совсем близко. Передо мной стояла мать Дженни. Небольшая полнота
красила ее, округляя и смягчая черты лица. Быстрый взгляд в сторону кровати – девчонка все
еще спит, в комнате кроме нас никого. Вздохнул и поднялся, в очередной раз теряя
невидимость.
– Зачем вы тут? – Драконица улыбнулась уютно и добродушно.
– Я наблюдатель, у меня задание – находиться рядом.
Она понимающе кивнула.
– Поможете? Хочу поменять простыню, она тоже в крови. Я все сама сделаю, а вы
придержите руку, где игла.
– Хорошо.
Я послушно следил за тем, чтобы игла не вышла из вены, пока драконица перестилала
постель, но взгляд то и дело соскальзывал на ловкие мягкие лапки. Как-то поинтересовался у
знакомого дракона, почему они называют свои руки лапами, ведь они не животные. Внешне
кисть такая же, как у людей: широкая ладонь, длинные пальцы, один из которых
противопоставлен другим. Тот рассмеялся в ответ, мол, не заморачивайся, наша традиция,
наш выбор. Но я любовался лапками драконицы по другой причине. Каждое ее движение
выдавало любовь, которую она испытывала к Дженни. Нежные касания, ласковые
поглаживания. Неужели девчонка так глупа, что не понимает, как ее любят?
– Вот и все, спасибо.
Теперь ловкие лапки собирали в узел грязную одежду и белье. Я заметил, как
задрожали пальцы, и удивленно посмотрел на драконицу. В ее глазах стояли слезы.
– С ней все будет хорошо, – вырвалось у меня.
Совершенно не собирался вмешиваться в это дело!
– Я знаю, – она снова мне улыбнулась, но теперь уголки губ дрогнули. – Спасибо.
Да, будет. Если Старейшины признают девчонку невиновной и отпустят на все четыре
стороны. Отпустят ли? С фамилиаром? Как все сложно!
Драконица мяла в лапках шаль, в которую так любила кутаться Дженни.
– Жаль, испорчена, – произнес я. – Она ей очень нравилась.
– Правда? – Драконица даже преобразилась от радости. Расправила гребешок,
приподняла и опустила крылья. – Она что-то говорила?
– Нет. Это было заметно. Она с ней не расставалась.
– Приведу ее в порядок. – Драконица прижала шаль к груди и смахнула слезинку со
щеки.
Мне стало неловко. Какое мне дело до их отношений? Из меня никудышный
утешитель!
– А как Ян? Что с ним? – Я поспешил поменять тему разговора.
– Ой, надо же узнать! – всполошилась драконица.
– Жив, хоть и не совсем здоров, – ответила Манори, входя в комнату.
– Не нашли противоядия?
– Не было там никакого яда. Шейор просто запер мальчишку в маленькой клетушке на
вершине башни. Но одного, а он же маленький совсем. Оставил ему немного воды – и все.
Сами понимаете, чего он там натерпелся. Алинари, я, собственно, к тебе с вопросом. Вы
возьмете малыша к себе или мне оформлять его в детский дом в Крагоше?
– Какой детский дом! – Драконица возмущенно всплеснула лапами. – Конечно, я его
заберу! Ох, он же нас испугается…
– Вовсе нет, – вздохнула Манори. – Он слабенький пока, но нас не боится. Кажется,
Джейн рассказывала ему о вас.
Алинари всхлипнула.
Я попытался снова спрятаться в углу. Хватит с меня этих семейных сцен! И вообще,
хочу домой! Есть хочу, спать хочу!
– Молодой человек! – повернулась ко мне Манори. – Не откажите в любезности,
присмотрите за девушкой. Алинари нужно заняться малышом, я ее провожу, а потом отпущу
вас.
– Да, пожалуйста, – подхватила Алинари, – побудьте с Дженни. Чуть позже я пришлю
сюда еду, она проснется голодной. И для вас тоже. Что вы любите? И еще питье, с травами,
для моей девочки. Проследите, чтобы она выпила?
– Без проблем, – выдавил я, мысленно поздравляя себя с тем, как удачно влип. – И
спасибо, мне ничего не нужно.
– Только до моего возвращения, – отрезала Манори. – Аля, ему нельзя показываться
Джейн на глаза. Но я прослежу, не волнуйся.
– Да она все равно меня глюком считает! – вырвалось у меня.
– Кем? – переспросила Алинари. – Крюком?
– Глюком! То есть сном. Она думает, я ей снюсь.
Дожил. Жалуюсь драконам, что меня не воспринимают всерьез.
– А это выход, – прищурилась Манори. – После такой встряски Джейн решит, что ты
снова ей снишься. Прозрачности добавь в иллюзию, чтоб уж наверняка. На случай, если она
все же очнется до моего возвращения. Да не смотри ты так испуганно. Трудно помочь, раз уж
ты все равно тут?
– Не трудно.
Смиренно склонил голову, соглашаясь с неизбежным.
Перед уходом Алинари поцеловала Дженни и тепло мне улыбнулась, одними глазами.
Словно сказала: «Знаю, ты позаботишься о моей девочке».
Собственноручно надеру девчонке задницу, если она еще хоть раз ляпнет, что семья от
нее отказалась.

Приходил лекарь. Сменил раствор в капельнице, проверил состояние Дженни. Потом

пришел еще раз, забрал систему и велел давать больше жидкости, когда пациентка проснется.
На столе появился ужин – на двоих, как Алинари и обещала. И кувшин с пахучим напитком и
запиской, привязанной к горлышку: «Давать Дженни вместо воды!» Манори же как сквозь
землю провалилась.
Признаться, я не выдержал и поел. Не захлебываться же слюной от потрясающих
запахов жаркого! Думал, они и мертвого разбудят, но девчонка все спала и спала, разве что
позу поменяла. Свернулась клубочком на боку и засунула кулачок под щеку. Я зажег ночник,
устроился на полу, у изножья кровати и даже задремал, разморившись от сытой еды.
– Бес?
Приоткрыл один глаз и сладко потянулся. Пора возвращаться в образ. Проснулся я
минутой раньше, услышав, как скрипнула кровать.
– С пробуждением, крошка.
Недоверчивый взгляд, прикушенная губа. Руки скользнули под одеяло. Помнит, что ее
ударили ножом – проверяет.
– Я сплю?
– Или да, или нет. Одно из двух, – ухмыляюсь и протягиваю ей руку. – Хочешь
проверить?
Не хочет. Морщится и отодвигается в сторону.
– Ты все же пришел за мной?
Зловеще смеюсь. Мне совсем не хочется играть этот спектакль, но страшно подумать,
какая головомойка меня ждет только за то, что я показался девчонке. К чему усугублять?
– Скажи, Ян жив? – смотрит грустно, но с надеждой.
Нет, с этим я тянуть не буду.
– Да, жив. Твоя семья позаботится о нем. Не беспокойся.
Радостно вспыхивает, и в этот момент она очень похожа на свою маму. Глупо, да? Они
не родственники и принадлежат к разным видам. Но почти сразу Дженни вновь опускает
голову и плечи.
– Если это сон, то…
– Я говорю правду.
– Ты мой сон и говоришь то, что я хочу слышать!
Упрямая! Это вызов? Я принимаю его, не подумав о последствиях.
– Ах, так? Тогда слушай.
Ехидно уставившись на девчонку, я выдаю самое длинное и неприличное ругательство,
которое смог вспомнить.
У Дженни лицо вытягивается от изумления, а потом она густо краснеет. Зато в глазах
снова плещется радость.
– Ты не сон, тогда и про Яна – правда, – сообщает она мне и улыбается.
Я впервые вижу ее настоящую улыбку – ясную, яркую, открытую. И на щеках
появляются ямочки. Невольно улыбаюсь в ответ – скупо и снисходительно, чтобы не
вывалиться из образа.
Дженни тем временем спустила ноги с кровати, нашарила тапочки и пытается встать.
Видимо, у нее кружится голова, потому что встать не получается, и она растерянно трет
пальцами виски. А я запоздало вспоминаю о питье и указаниях драконьей мамы.
– Тебе положено лежать, – замечаю я, поднимаясь и наливая в чашку лекарство.
– Мне… надо… – Дженни выразительно смотрит на меня, а потом куда-то в сторону.
Проследив за ее взглядом, понимаю, куда ей надо, и протягиваю руку:
– Пойдем, я помогу дойти.
Она не отказывается от помощи, послушно ковыляет рядом, повиснув на моей руке.
Потом так же послушно позволяет уложить себя в постель, пьет травяной отвар, ест кашу с
молоком.
Я кормлю ее с ложечки, поражаясь такой покладистости. Вроде бы не так уж и больна –
от ножевого ранения не осталось и следа, аура сияет, как солнышко. Только вид все равно
усталый, движения вялые. Она не задает вопросов, не интересуется, зачем я здесь. Мне
неожиданно приятно заботиться о Дженни. Я понимаю, почему, но не собираюсь себе в этом
признаваться.
– Спасибо, – говорит она после того, как я вытираю ей салфеткой молочные усы.
– На здоровье, крошка, – криво усмехаюсь я.
Хочется возражений или возмущений, но она сползает вниз, переворачивается на живот
и обхватывает подушку обеими руками.
– Завтра, хорошо? – шепчет она и сладко зевает.
Я не успел спросить, почему она говорит о завтрашнем дне. Дженни тут же уснула.
Поправил одеяло и отошел к окну. Теперь мне хочется уйти, и чем быстрее, тем лучше.
Словно почувствовав мое настроение, появилась Манори. Она тоже выглядит устало,
даже измученно. И я проглотил упреки.
– Извини, раньше никак не получалось. Все еще спит?
– Уже спит.
Я рассказал куратору обо всем, что произошло в ее отсутствие.
– Хорошо, – кивнула она. – Можешь идти. Твой велел передать, чтобы шел отсыпаться.
Завтра… – она задумалась, потом назвала мне время, – в зале заседаний.
– Буду, – коротко буркнул я, мысленно желая «моему» всяческих благ.
Ненавижу, когда мной манипулируют!

Глава 7
Семья

Все тот же зал заседаний: голые каменные стены, кресла полукругом. Одно из трех окон
распахнуто. Теплый ветер приносит запах прелой листвы, и я вспоминаю, что скоро наступит
осень. Когда Манори привела меня сюда, зал был пуст.
– Посидишь, подождешь, – объяснила она. – У меня много дел, некогда будет с тобой
возиться.
Утром Манори повторила слова Беса: мой сын жив, здоров и о нем заботится мама Аля.
Конечно, мне хотелось бы увидеть Яна, обнять и приласкать, но я понимала, что не разрешат
– и не просила. А Бес… Так и не поняла, он настоящий или нет. Ночью выглядел вполне
живым, но при свете дня снова казался сном.
С Яном все в порядке, Шейор арестован, сын Миры и Олле в безопасности –
беспокоиться вроде бы не о чем. Но на сегодняшнем заседании я встречусь с семьей. И мне
страшно.
К счастью, мне не придется ни с кем разговаривать. Отвечать на вопросы Старейшин
будут драконы из рода Сиреневого Аметрина.
Манори посоветовала думать о поступках, но вчерашние события не располагали к
размышлениям. А сегодня я поинтересовалась, куда делась испорченная одежда. Искала
шаль, надеясь, что она не сильно пострадала.
– Ой, даже не знаю, куда все девается. Не туда ли, откуда все берется? И одежда, и
посуда, и еда, и лекарственные отвары. Не догадываешься, что за таинственное место, нет?
 – Нет, – произнесла я и осеклась.
Манори одарила меня снисходительным взглядом, и я почувствовала себя маленьким
ребенком, не понимающим простых истин.
– Соображай, деточка, соображай.
Я обиженно поджала губы, но все же призадумалась. Платье, что сжимаю в руках, –
дорогая ткань из тех, что производят только драконы, ручная вышивка, на такую не один
день уходит. Остатки завтрака на столе – мои любимые оладьи с вишневым вареньем. На этот
раз мне не понадобилось много времени, чтобы признать очевидное: это забота мамы Али. И
как я сразу не поняла!
– Мама… – У меня подкосились ноги, и я со всего размаху села на ближайший табурет
и жалобно посмотрела на Манори.
Та одобрительно покивала в ответ, мол, да-да, так оно и есть, но вслух ничего не
сказала.
Мама Аля всегда сама мастерила мне платья. Она научилась шить и вязать ради меня,
ведь драконы обходятся без одежды.
Она ждала меня, поэтому в сундучке я нашла все необходимое.
Она не забывала обо мне. Вероятно, даже навещала, иначе откуда бы ей знать мои
мерки.
Только не показывалась мне на глаза. Почему?
А если у драконов действительно существовала причина отправить меня в Крагошу?
Поступки!
Папа Кир оплачивал мое обучение. Я ни в чем не нуждалась, пока жила в интернате.
Род Сиреневого Аметрина позаботился о том, чтобы я смогла устроиться в жизни. Они дали
мне возможность вернуться. И не их вина, что я так распорядилась даром. Это был мой
выбор.
Мама Аля не оставила меня даже после того, как я подвергла опасности жизнь ее внука.
Готовила все эти вкусности. Как я могла не узнать ее стряпню! И главное – она забрала к себе
моего малыша.
Мне страшно, потому что мне стыдно.

В зал вошли Старейшины, все пятеро: Амаранто-розовая Яшма, Вишневый Гранат,

Аспидно-серый Шунгит, Бежевый Агат, Васильковый Сапфир. Они не представлялись, и про
себя я называла их по цвету чешуи, который определял камень рода. Сегодня я не прятала
глаз, хотя и поежилась, вновь почувствовав на себе внимательные взгляды драконов.
– Тебе сообщили правила поведения?
Молчать и отвечать только на вопросы Старейшин.
– Да, – кивнула я.
И вжалась в стену, когда в зал вошла Мира.
Даже не посмотрев в мою сторону, драконица остановилась перед Старейшинами. И с
чего я взяла, что она набросится на меня? Здесь, в зале заседаний? Я бы набросилась, если
бы судили Шейора. И пусть бы мне помешали! Вздохнула и смахнула с юбки
несуществующую пылинку. Сколько глупостей я совершила, повинуясь порыву! Ни драконы,
ни люди не сумели научить меня выдержке.
Между тем Мира ответила на вопросы об имени и роде занятий и кратко рассказала о
случившемся.
– Не могли бы вы вспомнить, какие чувства испытывала Джейн, когда вы вернулись?
– Страх, растерянность, отчаяние и… нежность.
Конец фразы она произнесла с трудом.
– А ваш сын? Он испугался? Ему было больно?
– Нет. Дженни держала его бережно и не причиняла вреда. Он даже не проснулся.
– Она пыталась убежать?
– Нет. По первому моему требованию она положила малыша обратно в кроватку.
 – Как вы думаете, она могла убежать?
– В тот момент я не думала об этом. А потом муж сказал, что у нее был кристалл с
телепортом. Значит, могла.
– Она пыталась активировать его?
– Нет.
Мира нервничала – я видела, как подрагивает кончик ее хвоста. Ей приходилось
говорить правду, а она наверняка предпочла бы видеть меня мертвой. Я – живая угроза ее
сыну.
– Вы не находите, что жестоко обошлись с девушкой, которая очень долго была членом
вашей семьи?
– Не моей, – возразила Мира. – В то время, когда Дженни жила в доме, я лишь дружила
с Олледоном. Моим мужем он стал гораздо позже. Но – да. Я была жестока. Меня
захлестнула ярость… Дженни! – Она обернулась ко мне, и я застыла от потрясения.
Нет, в ее глазах больше не плескались безумие и гнев. Она смотрела на меня печально и
виновато. Только не это!
Повинуясь порыву и забыв об обещании сохранять молчание, я сползла на колени и
прижала руки к груди:
– Госпожа Мирари, не извиняйтесь, пожалуйста! Это я прошу у вас прощения. Я
никогда не причиню вреда вашему сыну, клянусь!
– Дженни, и все же…
– Не надо!
Мира не стала настаивать: коротко кивнув, она повернулась обратно к Старейшинам. Я
же медленно встала с колен и снова опустилась на скамью. Мне не сделали замечание.
Рассердились ли? Нет, слушают Миру. А о чем она рассказывает? О чем?! Лойи всемогущий,
мне до сих пор стыдно, когда я вспоминаю ту историю!
Мне было десять, когда Мира впервые появилась в нашем доме. На зимних каникулах у
нас гостили друзья родителей, семья из рода Белого Гелиодора: родители и двое детей,
Мирари и Свентон. Свен и Олле учились в одном классе, а Мира была всего на год младше
брата. Как-то сразу стало понятно, что Олле симпатизирует Мире. И та, вопреки ожиданиям,
не присоединилась к нашей детской компании, а хвостиком ходила за старшими ребятами.
Олле и Свен пропадали в лаборатории, ставя какие-то опыты, и Миру не прогоняли.
Понаблюдав за «влюбленными» пару дней, мы – Кати, Тим, я и примкнувшая к нам от
скуки Лия – решили устроить розыгрыш. Не помню, кому первому пришла в голову эта
дурацкая затея, но все ее поддержали.
Подбросив Олле записку будто бы от имени Миры, а Мире – от имени Олле, мы
назначили им свидание в парке, рядом с замерзшим озером, где обычно катались на коньках.
Но этого нам показалось мало, хотелось же послушать, о чем они будут говорить, когда
встретятся! А спрятаться негде. И рядом с местом «свидания» слепили снеговика, но не
простого, а с «начинкой».
Драконы не намного больше людей, взрослый – примерно на голову выше обычного
человека и чуть шире в плечах. Мои друзья крупнее меня, и именно мне выпало сидеть
внутри снеговика.
Сначала было тепло, даже жарко, и я успела вспотеть, а потом сзади отвалился кусок
снега, внутрь стало задувать, и меня прихватило морозом. Первым пришел Олле, через
несколько минут появилась и Мира. Я к тому времени успела основательно промерзнуть и
дрожала от холода. Они и сказать-то друг другу ничего не успели.
– А-а-апчхи!
Снеговик развалился, и Олле повалил Миру в сугроб, прикрывая от «нападения». Я
чихала без остановки; Тим, Кати и Лия обидно хохотали; Мира отбивалась от Олле…
После того случая Олле еще долго называл меня гнусной мелочью, но потом простил. А
Мира специально вспомнила эту историю, чтобы выставить меня с плохой стороны.
– Розыгрыш помог нам с Олле понять, как мы дороги друг другу. Можно сказать, мы
поженились благодаря Дженни, и я ей за это очень благодарна.
Мира уже ушла, а я все не могла поверить в услышанное. Так что важнее, слова или
поступки? Мира использовала слова, чтобы совершить поступок. А я как была гнусной
мелочью, так и осталась.

Когда Миру отпустили, ее место занял Олле. Если бы он родился человеком, то

непременно носил бы очки, бородку и тросточку. Всегда немного рассеянный, он был мне
скорее добрым другом, чем старшим братом.
– Мы хотим, чтобы вы охарактеризовали Дженни, но одним словом. Это может быть
как положительная, так и отрицательная черта характера. Пожалуйста, подумайте. Назовите
и объясните почему.
Неожиданный вопрос заставил меня вздрогнуть. Так вот почему Мира рассказывала
про снеговика! Олле навряд ли вспомнит что-то хорошее: он больше всех страдал от моих
проказ и шалостей. Он любил уютный покой библиотеки и сосредоточенную тишину
лаборатории, а там, где появлялась «малышка Дженни», всегда было шумно и беспокойно.
– Мне запомнился один случай, – начал Олле, не подумав ни секунды. – Дженни тогда
только исполнилось шесть лет. Тетушка Ренни – сестра мамы, она и сейчас живет с нами, –
мечтала, чтобы ее дочь Лия научилась играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, и
пригласила к ней учителя. Лия же терпеть не могла уроки и всячески старалась их избегать.
Тетушка, обычно выполняющая любой каприз дочери, проявила завидную твердость
характера, и Лие приходилось по несколько часов в день заниматься тем, что претило ее
натуре.
Вот уж не думала, что Олле вспомнит один из моих самых некрасивых поступков. Но
почему этот? Его там вообще не было!
– Каким-то образом Лие удалось убедить Кати, мою младшую сестру, что учительница
музыки – настоящее чудовище. Мол, она кричит и страшно ругается, даже чуть ли не по
пальцам бьет за любую ошибку и всякое такое. И наивная Кати, вроде как по собственной
инициативе, решила помочь кузине. Дождавшись начала очередного урока, сестрица
вооружилась мелками, красками и бумагой и принялась рисовать плакаты. Помнится, самый
безобидный звучал так: «Мерзкая училка, убирайся, откуда пришла!» Плакаты украсили
комнату, соседнюю с той, в которой шел урок. Учительница, к слову, одна из лучших
специалистов в своем деле, прочла их, как только вышла из класса.
– И при чем здесь Дженни? – перебил Олле Бежевый Агат.
– Дженни помогала Кати, но об этом никто не знал. Лия подначила на подлость только
сестру, потому что считала, Дженни расскажет все родителям. Сама же Дженни случайно
застала Кати за рисованием и поверила ей, как до этого та поверила Лие. Две маленькие
глупые девочки! Но последствия их поступка были ужасными. Естественно, учительница
обиделась и, несмотря на принесенные извинения и щедрую денежную компенсацию,
отказалась от уроков. Кати строго наказали родители. А про участие в предприятии Дженни
сестра никому не сказала.
О да, так оно и было. Я почувствовала, как у меня запылали уши. Столько времени
прошло, а мне до сих пор стыдно за тот поступок.
– Дженни сама призналась. Просто пришла к отцу и попросила наказать ее так же, как
Кати. Дженни – порядочный человек. Я всегда уважал ее за это и с самого начала не верил,
что она сама решила совершить преступление.
Лойи всемогущий, как же стыдно…

Когда в зал вошла Кора, я удивилась. Самая старшая из детей, она уже давно не жила с
родителями. Мы никогда не были близки, поэтому я не понимала, что полезного она может
рассказать судьям. Кора всегда казалась стремительной и сосредоточенной. В отличие от
Олле, науке она предпочитала практику, выучилась на лекаря и вся отдалась работе.
– Дженни – разносторонняя личность, – заявила Кора. – Не понимаю, как можно одним
словом…
– Тем не менее. Например, о чем вы думаете, когда видите ее или слышите ее имя.
– О… Конечно же, о каникулах на Маре-Дале.
Только не это! Согласна, Коре трудно рассказать хорошее. Но я же не нарочно!
Маре-Дал – одно из самых приятных воспоминаний. Я мало путешествовала по стране
драконов, и те каникулы стали настоящим приключением. Маре-Дал – лагуна, на берегу
которой расположен детский драконий лагерь. Единственное место в нашем мире, где в
океане можно купаться. Меня не хотели туда пускать, мол, человек, условия и все такое. Дети
там не только отдыхали, но и трудились в расположенных по соседству фермах. Я просто с
ума сходила, слушая рассказы старших детей о том, как весело в Маре-Дале. Да, завидовала
страшно: купание в море, пляж с ракушками и разноцветными камушками, походы с
ночевками в палатках, посиделки у костра, игры, соревнования. Одним словом –
приключения! И вот, каким-то невероятным образом, папе Киру удалось устроить для меня
эти каникулы. Он лично телепортировал меня до лагеря, и я решила, никто не сможет
упрекнуть меня в том, что я – человек.
– …и, когда настала пора идти на работу, Дженни отправилась вместе со всеми, – тем
временем говорила Кора. – Нашей группе поручили метать стога. Траву уже скосили, и она
достаточно просохла, оставалось только собрать ее. Тем, кто поменьше, раздали грабли,
чтобы они собирали маленькие стожки, которые ребята постарше переносили в большой
стог. Дженни тоже получила свой инструмент и довольно быстро приноровилась к работе,
стараясь не отставать от других. Только вот никто не подумал о том, что ей необходимы
рукавицы.
Я, как завороженная, слушала старшую сестру, как будто речь шла вовсе не обо мне.
Так тебе и надо, Дженни. И с чего ты взяла, что Кора припомнит тебе мурашей?
– У людей кожа тонкая и очень нежная, ей нужна дополнительная защита. Дженни
хорошо справилась с работой, ее хвалили. Но ее ладошки… она стерла их до крови. И не
пожаловалась никому, нет. Даже скрывала, прятала руки. Я случайно заметила, когда она
спала. А это же еще и очень больно. Я пыталась отвести ее к врачу на следующий день, но
она наотрез отказалась. Попросилась на сбор ягод и продолжала работать. Знаете, я часто
рассказываю эту историю своим маленьким пациентам, когда они капризничают от легкого
недомогания. Историю о человеческой девочке, которая ради мечты терпела боль и вела себя
очень мужественно и достойно. Пусть глупость, ведь никто не выгнал бы ее из лагеря за
истертые работой ладошки.
Я и представить себе не могла, как это стыдно – слышать добрые слова от тех, кому
причинила зло. Стыдно не только за поступок, но и за мысли. Целых шесть лет я копила
обиды и только теперь по-настоящему задумалась, какую цель преследовали драконы,
отослав меня в Крагошу.

Кати, моя милая подружка, не раздумывала ни секунды, назвав меня доброй. А я всегда
считала, то нет на свете существа добрее, чем она. Веселая, отзывчивая, заводная девчонка. В
ее лапках спорилась любая работа. И она же умела становиться тихой и незаметной, когда это
было нужно.
– Дженни по-настоящему добра, понимаете? То есть не потому что вежлива или готова
всем угодить. А потому что ее поступки – всегда на благо кому-то, хоть она и не всегда
думает о последствиях.
– Неужели? – усомнился Васильковый Сапфир. – А кому же на благо ее попытка
украсть вашего племянника?
– Это же другое, – тут же возразила Кати. – Дженни обманом заставили. Зато потом она
вела себя достойно.
Кати, милая моя Кати. Как же я скучала без тебя! Лиенна, мама Яна, была хорошей
подругой, но ты – лучшая.
 – Как-то весной в нашем саду свили гнездо сирилини 1, и мы иногда наблюдали за ними,
гадая, сколько детенышей выведется у пары. А потом обнаружили в траве под деревом двух
малышей. Все растерялись, кроме Дженни. Позже я поняла, что спокойствие, с которым она
переломила шейки «лишним», было внешним. И в душе она очень переживала о
вынужденном поступке. Но больше никто не смог, а ее добрый поступок подарил малышам
сирилини безболезненную и быструю смерть.
Убийство – добрый поступок? Лойи всемогущий! Остается лишь надеяться, что
Старейшины помнят: сирилини оставляют в гнезде только одного птенца, а остальных
выталкивают и заклевывают до смерти.

– Дженни разная. Да, разная, – уверенно произнес Тим. – Это если вы хотите, чтобы я
охарактеризовал ее одним словом. У нее есть достоинства, но есть и недостатки. А вы знаете
идеального человека? Или дракона?
Тим, брат-близнец Кати, как обычно спокоен, сдержан и убедителен. Как в детстве,
когда защищал меня перед родителями после очередной шалости. Тим – наш паладин. Мы
всегда играли вместе – Кати, он и я. А еще у нас с Тимом была одна тайна на двоих, и никто
больше не знал о ней. Ничего серьезного, обычный детский секрет.
– Дженни – мой побратим. Она же не рассказала, верно? Она никогда не нарушает
данного слова. А я нарушу, потому что иначе вы так и не узнаете: это я виноват в том, что
Дженни стала магом.
Лойи всемогущий, вот же бред! Какая связь между детской игрой и моими внезапно
открывшимися способностями? Я поморщилась от досады. Мне было приятно хранить эту
тайну побратимства с драконом. А теперь о ней узнали посторонние.
– Я нашел в библиотеке рукопись, где описывались древние обряды. Побратимство не
заключается между человеком и драконом, но мы провели ритуал. И поклялись друг другу,
что это будет нашей тайной.
Да какой там ритуал! Чиркнули ножом по ладони и пожали друг другу руки. Еще слова
какие-то говорили, о дружбе и братстве. Тим всерьез думает, что капелька драконьей крови
может пробудить в человеке магию? А лет-то сколько прошло! Мне тогда было семь, а ему на
год больше. Не поздновато ли?
– Если бы Дженни не стала магом, то племянник не стал бы ее фамилиаром, – гнул свое
Тим. – Значит, это я виноват.
– Способности к магии могли быть не замечены ранее, – мягко возразил Вишневый
Гранат. – А потом их инициировал Шейор.
– Но он не мог инициировать источник, – уверенно ответил Тим.
Теперь еще и источник какой-то. Я перестала понимать, о чем говорят драконы. И
спросить нельзя. Зачем Тим оговаривает себя? Сделанного не исправить. Продаешь курицу –
продаешь и яйца.
Сколько ошибок! И из-за чего? Из-за глупой детской обиды. Мне нужны были слова,
чтобы понять поступки. Я думала, мне припомнят старые прегрешения. И чем больше
хорошего обо мне говорили, тем хуже я себя чувствовала, проклиная собственную глупость.
Да, пытаясь украсть Лессона, я действовала по принуждению. Но никто не принуждал
меня предавать семью. Я перестала верить, перестала замечать поступки, забыла все
хорошее, забыла о любви, в которой выросла. Это и есть мое преступление.
Закрыв лицо руками, я всхлипнула раз, другой и расплакалась.

Глава 8
Наказание

1 Сирилини – разноцветные птицы, размером с ворону. Клюв короткий, закруглен книзу. На кончиках
крыльев – когти. Птенцов нельзя вырастить вне гнезда – особенности вида.
 – Не реви.
– Ты?! – От удивления я перестала лить слезы.
– Я, – усмехнулся Бес, протягивая чистый платок.
Снова весь в черном, изящный и расслабленный. Только уголки губ подрагивают.
Сдерживает смех? Но смотрит мягко, без насмешки.
– Как ты… И…
Обвела взглядом зал заседаний – никого. Мне все приснилось? Старейшины еще не
приходили? Я видела сон? И сейчас тоже? Глюк же тут!
Я потянулась за платком, но вместо этого схватила Беса за руку. Плотная, теплая, живая.
Он не вырывался и позволил рассмотреть и ощупать и крепкую мозолистую ладонь, и
длинные пальцы с ухоженными ногтями.
– И?
Даже не удивился! Я взяла платок и смущенно уткнулась в него носом. Запах липового
меда и немного лимонной кислинки.
– И все же?
Теперь точно издевается. По лицу видно – он прекрасно все понял.
– Ты настоящий, – буркнула я, быстро вытирая глаза.
– Спасибо. – Бес скромно опустил голову и разве что ножкой не шаркнул.
– Зачем ты тут?
– Приказы не обсуждаются.
– Чьи приказы?
Ответить он не успел. В зал вошла Манори. Вопреки ожиданиям, Бес не исчез, а
куратор не удивилась, увидев его рядом со мной.
– Не влетит за самодеятельность-то? – проворчала Манори, обращаясь к Бесу. А мне
протянула кружку с дымящимся напитком. – Пей чай, только осторожно, горячий.
– Разом больше, разом меньше, – вздохнул Бес, старательно изображая паиньку. –
Хозяин не зверь, сильно бить не будет.
Манори фыркнула и повернулась ко мне:
– Ты чего? Пей, скоро перерыв закончится.
– Перерыв?
Я хмурилась, не понимая, что происходит. Бес живой и настоящий, сомнений не
осталось. Но почему Манори беседует с ним, как со старым знакомым? Он же посланец Рейо,
а драконы не верят в богов. Да никакой он не посланец! Но тогда кто его хозяин?
– Дженни, ты прослушала, – всплеснула руками куратор. – Старейшины объявили
перерыв, заседание еще не закончено.
– А-а-а… – протянула я, осторожно отпивая из кружки.
Ничего они мне не объяснят, бесполезно спрашивать. Бес притворяется, Манори ему
подыгрывает. Остается только набраться терпения – рано или поздно все тайное становится
явным. Дожить бы до этого момента.
Тоска накрыла внезапно. Вдруг пришло понимание, холодное и отчетливое: скоро все
закончится. Тревоги и переживания, страх и слезы, дежурная опека Манори, непонятные
визиты Беса, пристальные взгляды Старейшин, запахи позднего лета, обжигающий чай. Все
закончится. Навсегда. Даже оставить после себя нечего. Я ничего не успела. Ян? Он
маленький и быстро меня забудет. Разве что род Сиреневого Аметрина будет помнить обо
мне. Нет, не только плохое, но и хорошее. Теперь я точно знаю. К сожалению, поздно поняла.
Глупая! Я считала, уехать в глушь Крагоши меня заставила гордость. А это была всего лишь
гордыня. Хватит ли у меня смелости умолять о прощении? Заслуживаю ли я его?
– Я хочу видеть отца, прямо сейчас, – произнесла я.
И тут же испугалась. Я и просить-то не имею права, не то чтобы требовать.
– А ну-ка, сгинь, будь добр, – велела Манори, обращаясь к Бесу.
Тот недовольно дернул плечом и исчез.
– Дженни, это невозможно. – Куратор присела рядом. – Но ты сможешь поговорить с
ним после заседания.
«Нет! – кричал ребенок внутри меня. – Немедленно! Сейчас же!»
– Да, – кивнула я, напоминая себе о послушании, – можно и после.
Сейчас! До того, как он огласит решение рода. Он должен знать, не оно заставило меня
задуматься и понять самое главное.
– Потерпи. – Манори погладила меня по руке, успокаивая.
Я вымученно улыбнулась в ответ.
– Спрячь, – Драконица указала на платок, который я все еще сжимала в кулаке. – Ему
лишние неприятности ни к чему.
Даже так? Драконица заботится об этом проходимце? Чуть было не вспылила, да
вовремя вспомнила, как Бес кормил меня с ложечки, и сунула злополучный платок в карман.
Слишком устала, чтобы размышлять об этом. Слишком расстроена. И все же…
– Его правда будут бить? Из-за меня?
Манори закатила глаза, как будто я сказала очередную глупость. От объяснений ее
избавили вернувшиеся Старейшины.

Тетушка Ренни меня не разочаровала. Старшая сестра мамы Али всегда напоминала
ворону. Сухонькая, поджарая, с плотно прижатыми к спине крыльями, она и сейчас каркала,
старательно вытягивая шею.
– Я всегда говорила Альке! Добром не кончится! – Не оборачиваясь, она тыкала в мою
сторону пальцем. – Неблагодарная человечка! Только неприятности! Алькин муж притащил в
дом этого червяка. Фу!
Я внимательно разглядывала стену напротив. Лишь бы не смотреть на тетушку! Лойи
всемогущий, почему она пришла? Зачем? Кулаки сжались так, что ногти впились в ладони.
Не сорваться. Не нагрубить. Терпеть.
Совсем маленькой я тряслась от страха при виде тети. Ее ненависть, настоящая и
бурлящая, внушала мне животный ужас. Тетушка Ренни не любила никого, кроме дочери
Лии. Желчь и яд изливались на любого, просто самой удобной мишенью в семье была
«человечка». А позже я научилась дерзить в ответ. Потом раскаивалась в несдержанности,
потому что мама Аля плакала. И все равно я мечтала, что когда-нибудь тетушка захлебнется
собственным ядом.
Формально тетушка Ренни не должна свидетельствовать. Она и ее дочь Лия
принадлежали к роду Зеленой Бирюзы, и интересы их семьи не пострадали. Наверняка тетя
сама решила выступить. Ведь никакой надежды на то, что род Сиреневого Аметрина
расскажет всю правду о «коварном чудовище», у нее не было.
– Алька ее приняла. Растила как собственное дитя. Заботилась, ночей не спала.
Воспитывала. Кормила. Одевала. Все лапы иголками исколола. И чем человечка отплатила?
О моя добрая и отзывчивая сестренка!
Я удивленно уставилась на драконицу, размахивающую лапами, как крыльями. И
невольно расплылась в улыбке, когда поняла, что не ослышалась.
– Позволь поинтересоваться, чему ты так радуешься?
Вопрос Вишневого Граната адресован мне. Я не стыдилась своего чувства, но сказать
правду при тетушке Ренни? Она меня живьем сожрет!
– Твоя радость неуместна, поэтому тебе придется дать объяснения, – вмешался
Васильковый Сапфир.
Ничего она мне не сделает. Это все глупые детские страхи.
– Прошу прощения, – ответила я, вставая. – Мне радостно за маму… за госпожу
Алинари. Сколько себя помню, она никогда доброго слова не слышала от старшей сестры,
только упреки. А сейчас госпожа Реннари ее хвалит. Мне приятно это слышать.
Тетушка Ренни быстро обернулась, смерила меня изумленным взглядом и фыркнула.
Старейшины жестом велели мне сесть.
– Итак, госпожа Реннари, вы закончили? Хотите высказать свое пожелание от имени
вашего рода?
– Да. Нет, – лаконично отозвалась тетя и сконфуженно замолчала.
– Да или нет?
– Я хочу, чтобы человечку наказали. Но смерти я ей не желаю. Любой матери тяжело
пережить смерть своего ребенка, а Аля считает Джейн своим ребенком. Она не выдержит…
– Спасибо, ваше мнение услышано.
Тетя Ренни впервые назвала меня по имени! Я потрясенно смотрела вслед драконице,
покидающей зал заседаний. Она не обернулась, но отчего-то мне казалось, она расстроена. И
вовсе не тем, что не смогла настоять на жестоком приговоре.

Я едва усидела на месте, когда в зал вошли родители. Наши взгляды пересеклись лишь
на мгновение.
«Люблю вас», – прошептала я одними губами. И в этих двух словах была и просьба о
прощении, и признание собственной глупости.
«Все будет хорошо, детка», – шепнул мне теплый взгляд мамы Али. А огорченный,
папы Кира, обжег и заставил покраснеть: «Эх, Дженни, когда же ты поумнеешь?»
– Родители не могут свидетельствовать против своих детей, – объявил Васильковый
Сапфир. – Поэтому мы спрашиваем у вас, Киррон и Алинари из рода Сиреневого Аметрина,
признаете ли вы Джейн Ри своей дочерью?
Мороз по коже. Почему так? Зачем? Не хочу! На глаза снова навернулись слезы. Только
бы не заплакать, когда услышу горькое «Нет».
– Конечно, да, – ответила мама. – Я люблю мою девочку. К сожалению, я не смогла дать
ей все, что дала бы настоящая мать…
– Неправда! – Я подскочила как ужаленная. – Ты самая настоящая мама! Никто не смог
бы любить меня больше, чем ты!
– Дженни… – прошептала мама Аля, обернувшись.
Они все смотрели на меня. И отец, и мама, и Старейшины. И молчали.
Молчала и я, не в силах вымолвить ни слова. Колючий комок больно царапал горло.
Стыдно. Стыдно не только за бессовестные мысли, но и за теплое счастье после маминых
слов.
– Прошу тебя больше не нарушать правила, – наконец произнес Вишневый Гранат. –
Сядь.
Я заставила себя подчиниться. Прижаться бы сейчас к маме, обнять, приласкаться!
Опустила голову и вцепилась в край скамейки. Мама подошла неслышно. Подошла и
накинула мне на плечи шаль. Ту самую, белую, мою любимую. Чистую, невесомую,
пахнущую солнцем и ветром.
– Спасибо, – на выдохе, еле слышно, только для нее.
Наклонившись, она поцеловала меня в макушку и вернулась к отцу.
– Господин Киррон? – Старейшины предпочли сделать вид, что ничего не произошло.
Сердце снова тревожно забилось. Я зябко повела плечами и уткнулась носом в шаль. За
отцом всегда последнее слово, и сомнения меня еще не оставили.
– Да, Джейн Ри – наш ребенок, – твердо ответил папа Кир. – Она из нашего рода, и
ничто не может изменить это. Мы с женой планировали официальную церемонию после
того, как Дженни исполнится восемнадцать, но она не вернулась в Армансу. Тем не менее
наше решение в силе. И ее настоящее имя – Джейнери из рода Сиреневого Аметрина.
У меня перехватило дыхание. Лойи всемогущий! Воистину, если ты хочешь наказать, то
лишаешь разума. Как я была слепа! Даже сообразив, что семья от меня не отказывалась, я и
предположить не могла… И мечтать не могла! И что же теперь?
– Решение рода, пожалуйста, – попросил Вишневый Гранат.
– Род Сиреневого Аметрина просит о помиловании для Джейнери, совершившей
преступление против драконов. Мы знаем, что она действовала по принуждению и против
своей воли. Мы доверяем Джейнери и уверены, она не представляет угрозы для фамилиара.
Мы ручаемся за нее.
Лойи всемогущий! Я спрятала лицо в ладонях. Сердце пропустило удар. Судорожно
перевела дыхание. Вот бы глубоко вдохнуть воздух – чистый и свежий. Кожей ощутить
прохладный ветер. Плевать на Старейшин! Пусть делают замечание. Я бросилась к
открытому окну, вцепилась в подоконник, и тут же кто-то схватил меня за запястье.
– Не надо, – шепнула пустота голосом Беса.
Я ощутила на щеке его горячее дыхание. Но рядом никого! До меня долетали обрывки
фраз:
– …в уточнении. Мирари приняла цвета…
– Да.
– …ее мнение…
– …единогласное решение. Если бы Мира была против…
Старейшины снова сделали вид, будто ничего не происходит. Я дернулась, и тяжелая
рука легла на талию.
– Не надо, – повторил невидимый Бес.
– Что не надо? – прошипела я, пытаясь вырваться.
– Не надо в окно, это глупо.
– Мне воздуха не хватает!
Он решил, я выброшусь из окна? Да ни за что!
Я возмущенно вывернула руку, освобождаясь от захвата. Бес исчез так же внезапно, как
появился. Нет, я его так и не увидела, но чувствовать рядом перестала.
Злая, растрепанная, раскрасневшаяся, я повернулась к отцу.
– Ты же только сейчас это придумал, да? Скажи правду! Это все только из-за чувства
вины! Родовое имя! Красивая сказка!
Я выплевывала слова, задыхаясь от возмущения. Отец молча слушал, чуть склонив
голову набок. Мама прикрыла рот лапой, но тоже не пыталась меня остановить.
– Я не могу быть драконом! Это ты говорил, когда я просила… умоляла не отсылать
меня! Ты разрушил все мои мечты! А теперь… теперь…
Я хотела сказать, что мне не нужно подачек. И пусть забирают назад родовое имя. И
жалости их мне не надо!
Но произнести это вслух уже не могла.
Эгоистичный ребенок. Злой и испуганный. Я вдруг поняла это, как будто смотрела на
саму себя со стороны. Как ведро ледяной воды – резко и неожиданно. Я всего лишь боялась
поверить в то, что стало очевидным.
– Я люблю тебя, дочка, – сказал папа Кир. – Разве ты не поняла, почему мы отправили
тебя к людям?
– Я должна была научиться жить среди людей, – прошептала я.
– Потому что ты человек и твое место там?
– Я человек, и мне предоставили право выбора. Возможность жить так, как я хочу.
Получить профессию, устроить личную жизнь.
– Но мы все у тебя отобрали и запретили говорить о семье.
– Чтобы защитить от таких, как Шейор.
Вопросы, мучившие меня годами, теперь казались глупыми. Да, я поняла. Пусть
поздно, пусть с трудом, но поняла.
Я подошла к родителям и встала рядом. И только потом взглянула на Старейшин.
Представляю, какого они теперь обо мне мнения… И пусть!
– Я сожалею о том, что произошло, и признаю свою вину. Мне не хватило ума…
мудрости понять и принять решение старшего в роду. Это жестокий урок, и я никогда о нем
не забуду.
Вот и все. Теперь только дождаться приговора. Завтра? Или, быть может, сейчас?
Внутри снова встрепенулась маленькая испуганная девочка. Я устала бояться – и все
равно боялась. Папа Кир слегка сжал мою руку, и от поддержки стало немного легче.
 – А как ты собираешься жить дальше, если тебя простят и отпустят? И где? – спросил
вдруг Вишневый Гранат.
Неожиданно. Я не задумывалась об этом.
Вернуться в Крагошу? Найти работу и воспитывать Яна. Учиться дальше навряд ли
получится, ребенок маленький, и я его не оставлю. Я никогда не воспользуюсь
возможностью повелевать фамилиаром. По собственной воле. А если снова попадусь какому-
нибудь «Шейору»? Я не смогу противостоять магии. Уязвима я – уязвим и Лессон. А
приобретенная известность? Менять имя? Дело громкое, наверняка вся Крагоша гудит. Да и в
соседние государства что-то да просочится.
Остаться в Армансу? Семья будет рада. Но чем я займусь? Жить иждивенкой в
родительском доме? А Ян? И его посадить на шею родителям? Они не возразят, даже не
сомневаюсь! Но это не выход.
– Не знаю, – призналась я. – Непростой выбор.
– Тебе нужно учиться контролировать силу, – заметил Вишневый Гранат.
Учиться на мага? Ни за что!
– Нет, пусть уж остается, как есть.
Я опять сказала глупость? И чего они все уставились на меня, как на дурочку? Есть
сила – и что с того? Мы с ней прекрасно уживались и не мешали друг другу. Пока она не
пробудилась, когда я освобождалась из ловушки Шейора. Не слишком приятные
воспоминания. Не хочу иметь ничего общего с магией.
– И что теперь с ней делать? – сердито спросил Вишневый Гранат у остальных
Старейшин. – Учиться она не желает, а…
Васильковый Сапфир махнул лапой, и между нами и драконами упала звуковая завеса.
Старейшины продолжали о чем-то спорить, но я ничего не слышала.
– Если нужно учиться контролировать силу, я научусь, – в отчаянии прошептала я.
Все равно не услышат. И зачем только возражала!
Кажется, все же услышали. Васильковый Сапфир посмотрел на меня и коротко кивнул,
а потом снова принялся что-то доказывать остальным. Он жестикулировал, раздраженно
расправлял и складывал крылья. Потом замолчал и сложил лапы на груди. Старейшины снова
уставились на меня, все разом, но звуковую завесу не убрали. По очереди они говорили что-
то Васильковому Сапфиру, а он довольно кивал. Потом снова говорил он, а остальные
поддакивали.
Я наблюдала за ними, вполне понимая: сейчас решается моя судьба. Почему так долго?
Кто-то за казнь, определенно. Бежевый Агат? Или Аспидно-серый Шунгит, что не проронил
ни слова во время заседания? Зачем они решают при мне? Сколько можно меня мучить?
Мне было бы тяжело пережить это ожидание, но отец все так же держал меня за руку, а
мама, подойдя сзади, положила лапы мне на плечи. Так было хоть капельку, но спокойнее.
– Джейнери из рода Сиреневого Аметрина.
Я вздрогнула, услышав официальное обращение. Уже?
– Учитывая все обстоятельства дела, все сказанное и все произошедшее, ты
приговариваешься к отсроченной смертной казни.
Все же казнят. Лойи всемогущий! Я пошатнулась, но заставила себя стоять прямо и не
отводить взгляд.
– Это означает, что в течение года за твоим поведением будут внимательно наблюдать.
Любое действие против закона людей или закона драконов будет расценено как нарушение,
ведущее к немедленному исполнению приговора. По истечении испытательного срока будет
принято решение о твоей дальнейшей судьбе.
Год? Меня обрекают на целый год мучений от неизвестности? Не очень-то милосердно!
– У тебя пробуждается источник. Дисбаланс силы опасен и для тебя, и для
окружающих. Поэтому год ты будешь находиться под присмотром опытных магов в горном
университете.
И опять они о каком-то источнике. Не забыть бы потом выяснить, что это такое. Но
магии учиться не буду, и не надейтесь!
– Так как пребывание там людей ограничено рядом условий, ты будешь работать в
лаборатории. Подробности тебе объяснят на месте. На этом все. Приговор оглашен,
заседание закрыто.
Старейшины ушли, а я все стояла и смотрела на пустые кресла. Вроде бы можно
радоваться. Отсроченная казнь – это шанс, которым я непременно воспользуюсь. Буду жить,
где прикажут, и делать, что велят. Но отчего мне чудится какой-то подвох?
– Детка…
Обеспокоенный голос мамы Али заставил меня очнуться. Что толку переживать о
будущем? Главное – это здесь и сейчас.
Я улыбнулась обоим родителям:
– Можно мне увидеть Яна?

Интерлюдия 1
Можно было переместиться прямо к дому, но Киррон выбрал ближайшую знакомую
точку – вершину горы. И уже там встал на крыло, медленно планируя к каменному карнизу.
Со скалистого выступа, покрытого мхом, вверх по деревянной лестнице. В густые заросли
рододендрона, самшита и явора. К уединенному жилищу, спрятанному так надежно, что
невозможно найти, если не знаешь дороги.
– Я ждал тебя. Проходи, садись.
Киррон поднялся на террасу и опустился на скамью. На выскобленном столе россыпь
яблок, румяных, крупных. И крупный маслянистый кизил в лукошке.
Розовая рассветная дымка спустилась с неба на вершины хребта.
– Говори, – произнес хозяин дома.
– Ты знаешь, зачем я тут, – отозвался Киррон.
Он сжал в кулаке яблоко, оно треснуло, и прозрачный сок брызнул на чистую
столешницу.
– Это невозможно.
– Почему, Рон? Выбери кого-нибудь другого. Я же знаю, под наблюдением несколько
подкидышей.
– Да, так. Но только один из них был найден в Армансу. Только один воспитывался в
семье драконов. И только у одного источник уже пробудился.
– Хватит, – раздавленное яблоко улетело в кусты. – Ты говоришь о Дженни, но…
– Ты не знаешь последних донесений, – в свою очередь перебил гостя Рон. – У нас нет
времени растить замену. Это еще около двадцати лет, а все должно решиться в ближайшие
годы. Мы не можем отпустить твою дочь.
– Дженни еще ребенок. Пусть она хоть немного поживет дома.
– Дети должны взрослеть, Кир. У тебя под крылышком это навряд ли произойдет. Вы с
Алей так и будете кудахтать над ней и оберегать от всего.
– А в горном вы заставите ее выживать? – Киррон горько усмехнулся. – Дженни –
обычная домашняя девочка. Вы сломаете ее!
– Не говори ерунды. Мы отправляем ее в университет, а не рекрутом в армию Крагоши.
– Вот уж не знаю, что лучше. – В кусты улетело еще одно яблоко. – Она не хочет
становиться магом. Я мог бы попробовать убедить ее…
– Ее никто не будет принуждать. И убеждать тоже ни к чему. Она сама поймет, что это
необходимо.
– Вы будете манипулировать ею!
– Да, Кир, скорее всего. Манипулировать, испытывать, подвергать риску, ставить перед
выбором. Ты это хотел услышать? – Рон подкинул яблоко, а потом с хрустом откусил от него
кусок. – Лучше бы попробовал, чем добро переводить.
 Киррон раздраженно щелкнул хвостом.
– У Джейн обязательства перед приемным сыном.
– А вот это оказалось неожиданностью. – Рон отложил надкушенное яблоко и
отвернулся, уставившись вдаль. – Ян исчезнет из ее жизни.
– Что-о-о?! – кулак треснул по столешнице, лукошко подпрыгнуло и упало на бок.
Высыпались ягоды – ярко-красные, пузатые. – Что ты хочешь с ним сделать?
– Ничего. – Рон не шелохнулся, продолжая наблюдать за рассветным небом. – Это у нас
никто шума не поднимает, а Крагоша бурлит. В Ривеннеле только и разговоров, что о Шейоре
и девчонке. Объявились родные Яна, родители его матери. Они требуют отдать им внука. Ты
же не хочешь, чтобы всплыла история с взяткой?
– Ты же можешь уладить это!
– Могу. Но не буду.
– Дженни любит малыша, как родного. Она…
– Она поймет, ему будет лучше у родных бабушки и дедушки. И ей самой будет чем
заняться в ближайшие годы, хватит уже играть в куклы.
– Ты жесток, Рон.
Киррон ссутулился, и сложенные крылья стали напоминать горб, огромный и
уродливый.
– Ты знал, кого берешь на воспитание, Кир. Но я обещал тебе тогда, повторю и сейчас.
Джейн никогда не будут принуждать. История с алхимиком – лучшее тому подтверждение.
Никто не планировал, знаешь ли, одаривать ее фамилиаром. Но нам нужно, чтобы она играла
на нашей стороне.
– Бедная девочка…
– Кто знает, Кир. Возможно, ты прав и ее место у домашнего очага. Но у нас нет
выбора.
И Рон поднялся, показывая, что аудиенция окончена.

Часть II
Клетка
Только сами люди могут построить себе лучший мир. Иначе
получается клетка.
Терри Пратчетт

Глава 1
Горный университет

Север, юг, восток, запад. Я крутила компас, сверяясь с картой. Стрелка дергалась и не
желала замирать на месте. Как назло, мне нужна точность, чтобы не ошибиться с тропой.
Круглая площадка посреди кукурузного поля. Куда ни кинешь взгляд – сплошная
кукуруза, до самого горизонта. Правда, чтобы осмотреться, пришлось подпрыгивать – стебли
вымахали выше меня. Выбраться отсюда можно лишь по тропинке, но вот беда, – их
двенадцать. Они убегают вдаль, разрезая поле на сегменты, как лучи у солнышка на детском
рисунке.
И почему нельзя было сразу переместить меня в университет? Багаж – пожалуйста. А
меня – ни-ни. Манори, как обычно, отказалась отвечать. «Думай сама, это полезно». Вручила
карту и компас, надела на шею цепочку с прямоугольной металлической пластиной,
обсыпанной алмазной крошкой, – пропуск в университет, – пожелала удачи и исчезла.
А если я тут потеряюсь?!
Нет, не должна. Я умею читать карту и ориентироваться по компасу. Выберусь.
Определила направление и, торопясь, припустила по тропинке рысцой. Поле
закончилось неожиданно быстро. Тропинка упиралась в песчаную дорогу, по другую сторону
которой высился лес. Пластина на груди полыхнула зеленым. Меня окатил жар. Магия!
Необъятное кукурузное поле иллюзорно, и я пересекла первый барьер. Манори
предупреждала – университет защищен, без пропуска туда не попасть. Похоже, я на верном
пути.
Сверившись с картой, углубилась в лес и почти сразу же обнаружила, что нахожусь у
подножья горы. Тропа вела вверх, петляя среди деревьев, кустарников и камней. Поначалу
склон показался пологим, но чем выше я забиралась, тем круче становился подъем.
Приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не навернуться. Иногда останавливалась,
смотрела на карту и тут же продолжала карабкаться дальше, хотя и ноги уже гудели от
усталости, и дышалось тяжело.
Передохнуть решила, когда тропу пересек ручей. Быстрая вода гремела камушками, от
нее веяло прохладой. Тут и так не жарко, несмотря на ясный солнечный день, но мне,
разгоряченной от восхождения, захотелось освежиться. Опустившись на колени, я зачерпнула
ладонями прозрачную воду. Ледяная! Осторожно плеснула на лицо и взвизгнула от
обжигающего холода. Ух! И сразу же захотелось еще. Облизнула губы. Капельки вкусные,
сладкие. Пила медленно, маленькими глоточками, согревая воду во рту.
Ненадолго присела на берегу, подставив мокрое лицо солнцу и ветру. Вкусным был и
воздух – хвойный, смолистый. Здесь росли одиночные сосны и ели. Уже не лес, скорее луг.
Густые шапки кустарников беспорядочно рассыпаны среди камней. Вдоль ручья трава,
зеленая снизу и золотистая сверху. А дальше – пестрый ковер из цветов. И небо –
удивительного ярко-синего оттенка.
Легла на спину, раскинув руки в стороны. Не хочу никуда идти. Хочу домой, к Яну.
Манори сказала, за хорошее поведение меня могут отпустить к нему на зимних каникулах, а
раньше – никак. Целый год мы будем в разлуке. Даже думать об этом больно!
Зябко поежилась – все же на земле лежать холодно. Да и идти пора. Судя по карте,
университет уже недалеко. Странно, тут ни души. Студентам запрещено выходить на
прогулки? Естественно, об университете мне ничего не рассказали! «Там узнаешь». «Сама
увидишь». Развели таинственность!
Ручей неширокий, я перепрыгнула его с разбега. И чуть не заорала от неожиданности.
Как такое может быть? Отталкиваясь, видишь открытое пространство, а как только
приземляешься – перед тобой каменная стена. И кожа снова пылает, как будто рядом бушует
открытый огонь.
Понятно. Пропуск мерцает зеленым. Очередной магический барьер, очередная
иллюзия. Жар прошел, оставив после себя легкое пощипывание.
А теперь-то куда? Обернулась назад – и попятилась к скале. Крутой обрыв, сорвешься –
костей не соберешь. Справа и слева камни, не перебраться. Догадалась задрать голову и
увидела узкий карниз, не шире полуметра, уходящий вправо и вверх. Мне туда?!
Рейо побери, я не дракон и летать не умею! И по скалам лазить не умею. И вообще
высоты боюсь! Не полезу, тут останусь. Пусть ищут. Я потерялась.
А будут ли искать? Кому я там нужна, в этом университете. Еще и обрадуются, что
сгинула. А ночь в горах я не переживу – замерзну. Вот же глупость! Не дождетесь!
Присмотрелась к скале. Вот тут можно зацепиться, подтянуться и поставить ногу вот
сюда. А там и до карниза недалеко. Вздохнула, потерла ладони о штаны и полезла. Страшно-
то как! А если сорвусь? А там обрыв близко. Лойи, спаси и сохрани! Подтянуться, нащупать
рукой выступ, уцепиться пальцами. И еще раз. И еще. И снова подтянуться.
Пыхтя и обмирая от страха, я взгромоздилась на карниз, прижалась животом к скале и
пошла вперед. Только бы не пришлось снова карабкаться! Ноги подкашиваются, шажки
маленькие, осторожные. Раз-два. Вниз не смотреть. Раз-два. Глубоко не дышать. Раз-два.
Ладони скользят по шершавому камню. Раз-два.
К счастью, мои мучения длились недолго. Я испугалась, когда пальцы схватили воздух,
и чуть не потеряла равновесие. Пришлось остановиться и отдышаться. Скосив глаза,
увидела, что карниз не обрывается, а в скале – дыра. Вход в пещеру.
 Ввалилась внутрь. В висках стучит, голова кружится, на пальцах ссадины. Даже если
мне нужно продолжать путь по карнизу, лучше передохнуть тут. Уселась на пол и достала
карту. Ага, мне как раз сюда. Вот только если это вход в университет, как обозначено, то я
даже думать боюсь, где он расположен. Целый год без неба и солнца!
У входа света вполне хватает, а что дальше? Темнота пахла сыростью. Куда идти? Как?
Может, тут подождать провожатого?
Собравшись с духом, я решила потихоньку идти вперед, вдоль стены. Вроде бы не так
страшно, как по карнизу. Но зато ничего не видно. А вдруг нога попадет в трещину? Или,
того хуже, провалюсь в колодец?
Несколько раз я оглядывалась. Светлое пятно, выход наружу, удалялось, а потом и вовсе
пропало за поворотом. Вот уж когда впору пожалеть о неумении управлять магическим
даром. Сейчас зажгла бы шарик-светильник. Попробовать? И неожиданно получилось! Даже
сосредоточиться не успела – зажглись факелы в гнездах.
Небольшой круглый зал, сводчатый потолок, влажные стены. И каменная лестница,
уходящая спиралью в стену.
Я села на нижнюю ступеньку. Зачем все это? Какой смысл в моем восхождении? Какой-
то определенно есть, драконы не подвергли бы меня испытанию просто так, от скуки. Тело
ломило от усталости, ноги отяжелели. Еще немного, и не встану. Нет! Не для того я сюда
тащилась, чтобы сдаться в самом конце.
Лестницу вырубили в горе, и подниматься было страшно и тяжело. Ступени высокие,
колодец узкий. Факелы совсем близко, того и гляди волосы загорятся. Но я шла, закусив губу
и упрямо вздернув нос. Шла, не останавливаясь на отдых. Словно чувствовала – если
остановлюсь, то больше не смогу сделать ни шагу. Последние ступеньки преодолевала
ползком, на четвереньках. И растянулась на верхней площадке, с трудом перевернувшись на
спину.
Все, тупик. Дальше идти некуда.

– Тебя заносить или сама зайдешь?

Наконец-то! Голос мужской, незнакомый. Не Бес. А я бы сейчас и ему обрадовалась.
Единственным желанием было выбраться из каменного плена. Казалось, что обратного пути
нет и я тут навечно замурована.
Кое-как села, повернувшись на голос. Появление молодого человека меня удивило.
После Бесовых неожиданных перемещений ничего необычного в телепорте я не находила, но
ожидала увидеть дракона.
– Сама, – выдохнула я, собираясь с силами, чтобы подняться.
Юноша протянул руку, и я не стала отказываться от помощи.
Загорелый, стройный, подтянутый. И невысокий – с меня ростом. Гладко выбритый
череп, обветренное лицо, любопытный взгляд. Брюки из грубой ткани, клетчатая рубашка,
завязанная узлом на уровне талии. Все это делало его похожим на мальчишку-подростка.
Он легко подхватил меня с пола, поставив на ноги, и только потом галантно
поклонился:
– Инвар. Уполномочен проводить прибывшую студентку к месту…
– Не студентку, – поспешно перебила его я.
– Ах, да, запамятовал. Джейнери из рода Сиреневого Аметрина, осужденная за
нарушение ключевого пункта договора между людьми и драконами, прибыла на
принудительные работы.
Губы расплылись в насмешливой улыбке. Какое там запамятовал! Просто хочет с
самого начала поставить меня на место. Зачем? Разве я была неучтива? От обиды противно
засосало под ложечкой. Лишь бы не нагрубить в ответ.
– Все так, – подтвердила я, решив ограничиться этими словами.
Инвар внимательно на меня посмотрел, хмыкнул, а потом отступил в сторону:
– Прошу.
 Камень пошел рябью, и в стене появилась деревянная дверь. Ох уж эти магические
штучки! Я сердито дернула за ручку, дверь распахнулась.
Перешагнув порог, едва устояла на ногах, еле стерпела очередную волну жара. Голова
закружилась так, что пришлось беспомощно взмахнуть руками в поисках опоры.
Инвар заботливо придержал меня за плечи.
– Тише, тише, сейчас пройдет.
Действительно, почти сразу головокружение и жар перестали меня мучить, и я смогла
осмотреться.
Воистину волшебное место!
Мы с Инваром стояли в беседке, увитой виноградом. Тяжелые гроздья с крупными
матово-черными ягодами источали густой сладкий аромат. Мерно гудели осы, польстившиеся
на лакомство.
А вокруг, насколько хватало взгляда, простирался парк. Цветники в обрамлении
самшита: причудливые узоры из роз, гладиолусов, астр, хризантем. Чуть поодаль усыпанные
плодами яблони, груши и айва. Ярко-красные пятна калины. Журчание воды, хотя источник
не разглядеть. Ручей или, может, фонтан?
За кронами деревьев виднеются крыши домов.
Я бы поверила, что дверь – всего лишь портал. Но откуда тогда это облачко, в которое
так и тянет запустить пальцы?
– Обожаю встречать новеньких, – мурлыкнул Инвар, точно кот, налакавшийся сливок. –
Такое неподдельное изумление!
Я недовольно сжала губы. Зачем он все портит?
– Это же все иллюзия, – равнодушный тон должен был показать ему, что мне все равно.
А он не поверил, довольно усмехнувшись:
– Все настоящее: и парк, и облака, и высота.
– Высота? – не поняла я.
– Посмотри под ноги.
Мы уже вышли из беседки и стояли на садовой дорожке.
Лучше бы не смотрела! Взвизгнув, отпрыгнула на ближайшую клумбу. Трава внушала
больше доверия, чем прозрачное стекло.
– Это же иллюзия, – лукаво прищурился Инвар.
Расскажи кому-нибудь другому! Понятия не имею, почему, но я была уверена,
иллюзией тут и не пахнет, хотя без магии явно не обошлось. Иначе как объяснить
прозрачную поверхность, под которой виден поросший лесом склон?
– Площадка в воздухе? – предположила я, пытаясь на глазок определить толщину
стекла.
По всему выходило, что оно тонкое, как бумага.
– Немного не так. Представь себе вершину горы, – Инвар сложил руки домиком, – и как
будто сверху, на самой макушке, стоит тарелка. Настолько большая, что на ней помещается
целый университет с парком, озером, учебными и жилыми корпусами, лабораториями.
Представила?
Я отрицательно помотала головой. Нет, с воображением все в порядке, но вот уверовать
в реальность и прочность такой конструкции не получалось.
– Платформа не из стекла, а из прочного псевдоглима. И, конечно же, конструкция
существует на основе магических плетений. Мы сейчас в южном секторе, отсюда близко до
лаборатории, где ты будешь работать. Всего восемь секторов, и в каждом поддерживается
определенный климат. А в центре – пещерная часть университета.
– Магия, короче, – кивнула я.
Это уже можно понять, хотя все равно остаются вопросы. Например, откуда столько
энергии?
– Ты же маг? – вдруг прищурился Инвар.
– Теоретически.
 – И ничего не чувствуешь? Необычного.
Я честно попыталась прислушаться к себе. Ничего, кроме усталости и, пожалуй, жажды
и голода. Но усталость легкая, как будто не было изнуряющего подъема в гору.
– Нет.
– Ладно, – вздохнул мой провожатый, – тогда пошли. Тебя уже ждут.
Я не двинулась с места. Возвращаться на… ладно, не стекло – псевдоглим – не было ни
малейшего желания.
– Боишься? – догадался Инвар. – Да брось! Это же глупо.
Разумом я с ним соглашалась, вот только никак не получалось сделать шаг в нужном
направлении.
– Хорошо, раз ты такая трусиха…
Инвар сделал пас руками, и дорожка стала обычной – мелкий гравий без намеков на
прозрачность. Давно бы так!
Уже за первым поворотом парк перестал казаться пустынным.
– Привет, Инвар!
– Доброго дня, Инвар!
– Как дела, Инвар?
По привычке я определяла про себя принадлежность к роду. У Яблочного Хризолита
сумка через плечо. А Голубой Хрусталь прихлебывает кофе из огромной чашки. Коричневый
Янтарь на пробежке. Серый Опал тащит в лапах огромные рулоны бумаги.
И люди тут тоже были. Парень и девушка, спорящие о чем-то так увлеченно, что чуть
не налетели на нас с Инваром. Девушка, грызущая на бегу яблоко. Парень и дракон, несущие
корзину, полную картофеля.
Я ловила на себе любопытные взгляды, но сама старательно смотрела под ноги.
Получалось плохо – все вокруг необычно и интересно. И странно. Думала, людей тут мало и
они ограничены в передвижении, но по всему выходило, что это не так.
Снаружи лаборатория ничем не отличалась от остальных зданий по соседству. Те же
два этажа, каменная кладка, ряды окон, крыльцо в две ступени и палисадник с цветами.
Дверь отворилась, едва мы поднялись на крыльцо.
– Наконец-то, – проворчал дракон. – Могли бы и поторопиться.
– Спешили со всех ног, – поклонился ему Инвар, пряча улыбку.
Похоже, его ничуть не смутило недовольство дракона. А вот я замерла на пороге
испуганным мышонком. Дракон-то был знакомый! Вишневый Гранат из малого совета
Старейшин.
– Мне пора, приятно познакомиться, Дженни. Еще увидимся.
Инвар быстро ушел, и я не успела даже попрощаться. Бросил! Но все правильно. У него
дела, обязанности, а я уже на месте.
Вишневый Гранат тяжко вздохнул и пошире распахнул передо мной дверь.
– За мной, – скомандовал он и зашагал по коридору.
Я послушно засеменила следом. Разволновалась так, что не замечала ничего вокруг. Да
и что замечать-то? Стены да двери. Все мысли были о том, куда меня ведут. Мне до сих пор
так и не сказали, кем я буду работать. Вероятно, уборщицей. Я умела готовить, но этот мой
талант драконов не интересовал. Так куда мы идем? В подсобку, где хранятся инструменты?
Или знакомиться с коллективом? Или Вишневый Гранат ведет меня в кабинет, для разговора?
Мы поднялись на второй этаж. Тут интереснее: вдоль одной стены те же двери, а вот
другая стена – прозрачная. И за ней можно рассмотреть помещение, поделенное на комнаты.
Все практически одинаково меблированные: кровать, стол, стулья, кресло, шкафы. И жильцы,
занимающиеся своими делами. Женщина, читающая книгу. И еще одна, сидящая у окна.
Спящий мужчина. Снова женщина. Эта посмотрела на меня в упор, и я, вжав голову в плечи,
отвернулась. Было что-то странное в этих комнатах.
Тем временем мы оказались в конце коридора.
– Пришли, – сообщил мне дракон. – Заходи, тут ты будешь жить.
 По спине побежали мурашки размером с хорошего таракана. Мы стояли напротив
пустой комнаты с прозрачными стенами.
– И… в качестве… кого? – выдавила я, заикаясь.
– Это бокс, – Голос дракона звучал бесстрастно, но я бы многое отдала, чтобы не
ежиться под его пристальным взглядом. – В них живут те, на ком мы ставим опыты.
Лабораторные «мышки». С завтрашнего дня ты – одна из них.

Глава 2
Лабораторная мышка

Слова «ставим опыты» напомнили мне о школьных страшилках, что любили

рассказывать перед сном соседки по комнате. В них злые маги испытывали на людях новые
заклинания, и в результате у подопытных то вырастала вторая голова, то кожа слезала, как
чулок, а то и вовсе их размазывало по стенам. Я нервно сглотнула и шагнула назад.
– Скажи, пожалуйста, – поинтересовался дракон все тем же невозмутимым тоном, –
почему ты думаешь о плохом?
– Я… нет… я… – Во рту пересохло, и язык еле ворочался.
Возразить не получилось. Именно о плохом я и подумала – о самом худшем варианте. А
что заставило? Объективно – ничего. Люди в боксах не выглядели измученными или
испуганными. Университет показался мне светлым и красивым, а драконы – дружелюбными
и увлеченными. И Вишневый Гранат никак не походил на маньяка-убийцу.
Тогда почему мне так хочется развернуться и убежать? Почему так дрожат колени?
Почему мне кажется: как только я перешагну порог этой комнаты, то уже никогда не смогу
выбраться оттуда? Впору заплакать и умолять назначить мне другое наказание.
– Мне… страшно, – призналась я, пряча взгляд. – Неизвестность всегда пугает. А это…
как в клетку. Они похожи…
– Похожи, – согласился дракон и задумчиво потер подбородок, – но есть разумное
объяснение. И ты неправа – неизвестность может увлекать, вызывать любопытство. Никто не
желает тебе зла. Если ты задумаешься, то сделаешь правильные выводы.
Разумом я понимала – он прав. После суда, после всего, что драконы сделали для меня с
Яном, глупо предполагать, будто меня замучают в лаборатории. И все же…
– Я могу отказаться?
– Конечно.
Неожиданно! Я встрепенулась и тут же сникла под снисходительным взглядом
Вишневого Граната. Он заложил лапы за спину и склонил голову набок.
– Но это не в твоих интересах.
Вот именно. Никуда мне отсюда не деться, и Старейшина прекрасно все понимает. И
играет со мной, как кошка с мышкой!
Дракон стоял рядом и ни словом, ни жестом не выражал нетерпения. И все же мне было
неловко – я трусливо тянула время, не решаясь войти в бокс. Нет, ничего плохого не
случится. Теперь я не сирота, я под защитой рода. Я не сгину в клетке. Выполню все, что
потребуют, – и стану свободной. Заберу Яна и буду жить так, как хочу.
Я уговаривала себя, потихоньку, шаг за шагом, подходя к порогу комнаты. Потом
глубоко вдохнула, как будто собиралась нырнуть, – и вошла в бокс.
– Неплохо, девочка, неплохо, – пробормотал дракон, заходя следом.
Ему пришлось подтолкнуть меня вперед, потому что я застыла у двери, оценивая место,
где придется жить. Белый цвет ослеплял: и покрывало на кровати, и обивка кресла, и
скатерть на столе. Высокие шкафы – один из них со стеклянными дверцами, за которыми на
полках стоят какие-то склянки и банки. Пол, потолок и две боковые стены светлые,
кремового оттенка. Внешняя стена прозрачна, как и та, что со стороны коридора. Сквозь
стекло виден кусочек университетского парка: пестрая клумба с астрами и кудрявые клены.
А запах в комнате неприятный – резкий и едкий.
 – Расскажите, зачем я здесь, – попросила я, оборачиваясь к дракону. – Пожалуйста.
Вишневый Гранат удовлетворенно кивнул и смерил меня внимательным взглядом.
– Пожалуй. Меня зовут Миларон, и я заведую лабораторией при кафедре
инфекционных болезней. Думаю, тебе будет полезно узнать, что совет настаивал на твоей
пожизненной изоляции.
Я не ослышалась? Лойи всемогущий, но за что? Ведь формально я невиновна, и они это
признали!
– Не смотри так, девочка, – неожиданно мягко произнес Миларон, подталкивая меня к
креслу. – Сядь и слушай.
Я опустилась в кресло, и вовремя, потому что закружилась голова. Не желая показывать
дракону слабость, я вздернула подбородок и вцепилась пальцами в подлокотники кресла.
– Изоляцию легко можно было устроить. – Миларон снова заложил лапы за спину и
прошелся по комнате. – Небольшой домик в уединенном месте, магическая защита,
блокировка твоей силы. Мне удалось убедить остальных дать тебе шанс на нормальную
жизнь. Однако, сама понимаешь, сейчас ты несколько опасна для окружающих. И
неблагонадежна. Поэтому ты здесь.
– Вы же мне не доверяете, так почему горный?
Горькие слова вырвались раньше, чем я успела подумать, стоит ли задавать такой
вопрос.
– Прости? – Миларон остановился и взглянул на меня, прищурившись. – Ты сейчас о
чем?
– Горный… Это же особенный университет? – Кивок в знак согласия заставил меня
говорить увереннее. – Для драконов. И несколько уровней защиты вокруг. Разве тут лучшее
место для неблагонадежного человека?
– Сарказм – это неплохо, – усмехнулся Миларон. – Но можно было и дослушать.
– Простите, – буркнула я и откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди.
Снисходительный тон дракона вызывал раздражение, и оно почти вытеснило страх. И
все же мысленно я попеняла себе за несдержанность. Не в том я положении, чтобы
показывать характер.
– Как ты уже заметила, люди тут тоже учатся, – продолжил Миларон, неторопливо
вышагивая по комнате, – и преподают. Но ты права, горный университет – особенный. Он
расположен на горе, а внутри находится источник природной силы. Единственный в нашем
мире. Поэтому попасть сюда сложно. Просто так – невозможно.
Источник природной силы? Лойи всемогущий, я выросла в Армансу, но никогда не
слышала о таком. И никогда не интересовалась, откуда берется магия, или сила, как называют
ее драконы. Маги пользуются кристаллами, которые покупают у драконов. Но как я смогла
освободиться от пут без кристалла? Рейо побери, и что бы мне раньше об этом не задуматься!
– Драконам источник не нужен, у каждого из нас есть свой. Но этот, природный, мы
охраняем от людей. Лакомый кусочек для любого государства, безграничная сила,
безграничная власть. Дабы не вводить в искушение, это место под особой охраной. И тут же
построен университет, здесь учатся и люди. Самые способные, самые одаренные. Те, кто
выдержал наш экзамен. Здесь им легче управлять магией, ибо она везде, кристаллы не
нужны. А драконы специализируются в разных науках. О некоторых из них в ваших странах
и не слышали.
Источник… Кристаллы не нужны… Источник! Я и про это забыла! Тим говорил,
ритуал побратимства инициировал источник. Рейо побери! Я теперь… как дракон? Со
своим?! В висках запульсировала боль, и я потерла их пальцами.
– О чем-то хочешь спросить? – Миларон остановился напротив, глаза опять
прищурены, уголки рта подрагивают, словно он сдерживает улыбку.
Плевать! Пусть смеется над глупой девчонкой. Я все равно спрошу!
– У меня источник, как у дракона? Из-за побратимства с Тимом?
– Да. И нет.
 – Тогда отчего?
– Не знаю. – Миларон потер переносицу и опустился на стул, пододвинув его поближе
ко мне. – Но он есть, и он набирает силу. Без блокаторов ты вскоре не сможешь ее
контролировать. Учиться ты не хочешь…
– Я же сказала, что буду, – вспыхнула я, перебив дракона.
– Не хочешь, – повторил он. – Без желания толку мало. И тут-то мы подошли к самому
главному. Год ты проведешь в изоляции, под моим присмотром. Из бокса выходить нельзя.
Ты будешь носить браслеты-блокаторы. Почувствуешь на вкус, что это за жизнь. А работа –
не наказание. «Мышки», которых ты видела, служат тут по собственной воле и получают за
свой труд солидную плату. Мы делаем лекарства для людей, и нужно убедиться в их
безопасности. Обычные научные испытания. На тебя же у меня несколько иные планы.
О да! Если он думает, что год взаперти заставит меня учиться управлять магией, то он
прав. Я уже сейчас хочу. Зачем такие сложности?
– Мои студенты должны практиковаться. Это фармакологи, составляющие лекарства от
инфекционных заболеваний.
Фарма… кто? Лекарства делают. Хорошо, я запомню. А я тут зачем?
– Каждый день тебе будут вводить возбудителя какой-либо болезни. Микроба, проще
говоря.
Кому проще? Столько незнакомых слов. И каждое пугает! Внутри снова зашевелился
страх, как ежик, выпускающий иголки.
– Будет неприятно, но не опасно. Студент, для тебя – куратор, будет определять болезнь
и готовить лекарство. Содержимое вон того шкафа, – он указал на шкаф с прозрачными
дверцами, – не трогать. Остальное в твоем распоряжении, устраивайся. Кормят тут по
расписанию, без изысков, но хорошо. Будешь пить витаминный напиток, каждый день,
обязательно. Восстанавливать твой иммунитет придется при помощи силы, так что
профилактика не повредит.
Еще пара незнакомых слов, и я закричу. Никогда не считала себя глупой, но сейчас…
– Один день в неделю – выходной. В свободное время, а оно у тебя будет, можешь
заниматься, чем пожелаешь. Соответственно условиям, конечно же. Шьешь, вяжешь? Нет?
Рисуешь? Тоже нет? Любишь читать? Хорошо, завтра придет куратор, попросишь его
принести тебе что-нибудь из библиотеки. Есть вопросы?
Я отрицательно покачала головой. Вопросы были, и много. Но какой смысл задавать их
сейчас? С этой информацией разобраться бы. Меня не покидало чувство нереальности
происходящего. Как будто еще немного – и я проснусь. И все окажется лишь сном.
Миларон ушел. Я наблюдала, как за ним закрывается дверь в бокс, и мне казалось,
навсегда.
Думала, не усну этой ночью. Все неудобное и непривычное – и жесткая кровать, и
постельное белье, царапающее кожу, и неприятные запахи, от которых чесалось в носу.
Неуютно было и от того, что я на виду, особенно со стороны парка. Но дракон, принесший
мне ужин, объяснил: внешняя стена прозрачна только изнутри. Стало полегче.
Поела быстро, не чувствуя вкуса пищи, только утолила голод. Заставила себя принять
душ, хотя все тело ломило от усталости. Забралась в кровать… и уснула.

Куратор появилась рано утром, бесцеремонно растолкала меня и запорхала по комнате.

Спросонья драконица казалась легкой и воздушной, как бабочка. Ее прозрачно-жемчужные
крылья все время трепетали, хотя обычно у драконов они чинно сложены. Она щебетала без
умолку.
– Привет, Джейн, давай знакомиться. Я твой куратор, зовут меня Гайори. Сокращать
имя не надо, мне не нравится. И давай будем на «ты», хорошо?
Я согласно кивнула, протирая глаза и щурясь на яркий свет. Гайори пробежалась по
боксу, тщательно разглядывая брошенные в беспорядке вещи и неодобрительно качая
головой. Даже в шкаф забралась. Мне стало неловко.
 – Разбери и сложи аккуратно, хорошо? За порядком в боксе нужно следить. И делать
влажную уборку каждый день.
Она брезгливо понюхала оставшуюся с ужина чашку из-под молока.
– Грязную посуду ставь сюда, ее сразу будут забирать.
И показала на ящик у прозрачной стены. Я снова кивнула и откинула одеяло.
– Нет, не вставай. Мне нужно провести исследование и взять кое-какие анализы, пока
ты лежишь. Поэтому и пришла так рано.
Гайори уселась на табурет, придвинутый к кровати, и глубокомысленно на меня
уставилась. Несмотря на суетливость и бесцеремонность, она не вызывала неприязни.
Открытый взгляд, уверенные движения, доброжелательная улыбка.
– Так, одеяло долой, пижаму тоже. Давай я тебе помогу. Не надо стесняться, я – врач.
Я и опомниться не успела, как осталась без одежды. Теплые лапки тщательно ощупали
меня с головы до пят.
– Отлично… Замечательно… – бормотала под нос Гайори и записывала что-то в
принесенную тетрадь. – Теперь кое-какие анализы.
Залезла в шкаф, который мне запретили трогать, и извлекла оттуда какие-то баночки,
трубочки и иголки.
– Если боишься крови, лучше закрой глаза. Больно не будет.
Пауза, сосредоточенное пыхтение. Больно не было – скорее щекотно. Драконица
проколола кожу умело и быстро, наполнила баночки моей кровью, вынула иглу и приложила
к ранке вату.
– Вот и все. Теперь вставай. Нет, не надо одеваться. Это ненадолго. Стой так.
И я послушно стояла, разводила руки в стороны, приседала и прыгала на месте. А
Гайори быстро трогала лапками то запястья, то грудь, то шею – и делала записи в тетради.
– Пока все, можно одеваться.
Она убрала в шкаф все, кроме баночек с кровью. И упорхнула.
Я нырнула под одеяло. Вот так куратор! Не то чтобы вопрос задать, даже словечко
произнести не получилось. И что теперь? Хоть бы предупредила, когда вернется.
Попыталась снова уснуть, но не получилось. Кто-то громко топал, звенела посуда, за
стеной бубнили голоса. Нет, надо одеться, умыться и навести в боксе порядок. Не хочу
больше краснеть, как маленькая девочка. Дело всегда отвлекает от ненужных мыслей.
Гайори вернулась после завтрака. Притащила с собой подставку, в ячейках которой
рядами стояли стеклянные трубочки, заткнутые пробками. Довольно кивнула, бегло осмотрев
прибранную комнату. Потом поставила подставку на стол, опустилась на табурет и
пригласила меня присесть рядом.
– Извини, разбудила рано. Очень хотелось первой попасть к лаборантам. Зато теперь
мы можем раньше начать.
– Ничего страшного, – махнула я рукой. – Тут так шумно, все равно проснулась бы.
Надо – значит, надо. Я тут не для отдыха.
– То есть как шумно? – удивилась Гайори.
– Обычно. Тут же вокруг люди и драконы. Разговаривают, гремят чем-то. Вот сейчас за
стенкой кто-то стонет. Будет больно, да? – я покосилась на стеклянные трубочки. – Что там
такое?
– Нет-нет, погоди, об этом потом! Ты слышишь все, что происходит снаружи?!
И чего Гайори так разнервничалась? Слышу, да. Разве это странно?
– Ой, какая же я глупая! – Драконица стукнула себя лапой по лбу. – Меня же
предупредили, да я и сама… Подожди, я быстро!
И она снова унеслась куда-то.
Да, забавный у меня куратор. Скучно точно не будет. А трубочки тут оставила. Я хотела
рассмотреть их содержимое поближе, но передумала и отдернула руку. На вид хрупкие. А
вдруг разобью?
Гайори принесла два браслета и ловко защелкнула их на моих запястьях.
 – Наручники такие? – тоскливо спросила я, поправляя неожиданное украшение.
Темно-серые браслеты, где-то с палец толщиной, похоже, были сделаны из камня: очень
тяжелые и холодные. По матовой поверхности струился едва заметный витиеватый узор.
– Нет, блокаторы, – пояснила куратор. – Сейчас ты кого-нибудь слышишь? Кроме меня,
конечно.
А ведь тихо! И пропал невидимый обруч, стискивающий голову. Так вот о чем
предупреждал Вишневый Гранат. И если это только начало… Да, браслеты мне лучше не
снимать.
– Никого.
– Вот и славно. А теперь смотри сюда, – Гайори указала на подставку, – это штатив с
пробирками…
Я слушала куратора, понимая примерно половину из произнесенных ею слов. Она
повторила то, что накануне рассказал Миларон, попутно читая мне лекцию о штаммах,
микроорганизмах, патогенезе и фармакологии. Запутавшись в понятиях, я стала делать вид,
что слушаю, и думала о своем. Зачем мне эти подробности? Лучше бы начинала поскорее.
Интересно, что сейчас делает Ян? Наверное, уже проснулся. Мама Аля покормила его
завтраком. Гуляет в саду? Я взглянула на прозрачную стену, заменяющую мне окно.
Солнечный день. А вдруг у нас дождь? Тогда он играет дома. В гостиной, на теплом ковре…
– Дженни, ты слышишь?
– А? Что? – встрепенулась я и тут же опустила глаза, не выдержав укоризненного
взгляда Гайори.
– Послушай, это важно, – вздохнула драконица, постукивая пальцем по столешнице. –
О любых ощущениях и изменениях в состоянии ты должна тут же говорить мне. Поняла?
– Конечно, – легкомысленно ответила я, – обязательно.

Мне не повезло с первой же болезнью.

Уже через час после введения штамма – все это время Гайори находилась рядом,
уложив меня в постель, и проверяла то пульс, то давление, то температуру, – меня скрутил
первый приступ жуткой боли в желудке. Тут же начался жар, появились тошнота и рвота.
Гайори носилась вокруг меня, как угорелая. Обтирала влажной тряпочкой лицо, подносила и
опорожняла тазики, а также делала записи и что-то бормотала себе под нос.
– Мне больно, – скулила я, скорчившись под одеялом. – Сделай что-нибудь… Помоги…
Боль отступала на несколько минут, но возвращалась снова и снова, рвота не приносила
облегчения, даже дышать стало больно.
– Потерпи, Дженни, пожалуйста, – упрашивала Гайори чуть ли не со слезами на
глазах. – Нужна полная картина, нельзя ошибиться.
Не могла понять, чего она ждет и почему не дает лекарство. Я чувствовала себя так
плохо, что стало все равно – где и как болит. Казалось, лежу на раскаленном песке, а на
животе сидит огромный паук и жрет мои внутренности.
– Вот, Дженни, пей, разожми зубы. Сейчас станет легче…
Лекарство было таким горьким, что я с трудом заставила себя проглотить всю порцию.
И, едва почувствовав облегчение, провалилась в сон.

Проснулась только вечером. Темно, лишь на столе горел ночник. Гайори спала,
свернувшись клубочком в кресле у моей кровати, но подскочила, как только я зашевелилась.
– Дженни! Как ты?
– Пить… дай… – Во рту пересохло, и язык прилип к небу.
Гайори тут же выполнила просьбу, и я жадно припала к поднесенной ко рту чашке.
– Это… всегда так будет? – спросила я, напившись.
– Нет… еще пару раз так же тяжело, – виновато ответила Гайори. – А остальные
болезни не такие… болезненные. Но за месяц мы с тобой закончим, а потом придет новый
куратор. И так… двенадцать раз за год. Как ты сейчас?
 – Хорошо, не волнуйся, – успокоила я драконицу. – Даже съела бы что-нибудь. Можно?
– Конечно! Я сейчас подам.
– Нет, я лучше встану. Правда, все в порядке. Гайори, иди отдыхать.
– Точно в порядке?
– Точно. Ты же сама знаешь. – Я натянуто улыбнулась. – Еще и выспалась. Иди-иди, до
завтра.
Как только Гайори ушла, я с облегчением заревела, уткнувшись носом в подушку.

Глава 3
Прогулка

После вынесения приговора дал себе зарок, что больше не подойду к девчонке. Как
назло, ее определили «мышкой» в горный университет. Да хоть тысячу раз! Видеть ее не
желаю. Думать о ней не хочу. Джейн – не Мила и никогда ею не станет.
И нагоняя за глаза хватило. Целых полчаса распекали, как нашкодившего мальчишку. А
я в ответ даже слова сказать не мог! Только зубами скрипел да буравил глазами портрет
какого-то древнего дракона, висящий на стене аккурат передо мной.
А потом мы с Лином завалились в кабак, и я все пытался забыть эту историю за
кружкой крепкого эля. Не получалось. Лин – хороший друг. Ему не надо ничего объяснять, не
надо ни о чем просить. Он пытался меня развлечь – анекдотами, сплетнями, девочками. А
когда понял, что ничего не помогает, начал изящную словесную дуэль с шумной компанией
за соседним столиком. Изящную со своей стороны, разумеется. Его собеседники довольно
быстро повелись и перешли от слов к делу.
Драка вышла знатная. И плевать, что потом пришлось заплатить хозяину кабака за
поломанную мебель и побитую посуду. Оно того стоило. В тот вечер про девчонку я больше
не вспоминал.
На следующий день меня завалили работой. Я, конечно, знатный портальщик, но около
пятидесяти перемещений за сутки – тяжелый труд. Под конец уже не доверял интуиции и
банально рассчитывал координаты, чтобы меня не размазало в подпространстве. Вымотался
так, что снова было не до девчонки.
А потом она мне приснилась. Мила в шелковом платье на качелях в саду. Звонкий смех
и протяжное: «Бе-е-е-ес!» Так, как умела произносить мое имя только она. Я подхожу к ней
со спины, она оборачивается – и я вижу Джейн. Испуг в карих глазах сменяется узнаванием.
Губы расползаются в улыбке, на щеках появляются милые ямочки. «Бес?» Проснулся с
колотящимся сердцем. Бред! Наваждение! И почему они так похожи?
Сон повторялся из ночи в ночь. Джейн и Мила, Мила и Джейн. Днем я держался, к
вечеру становился злым и раздражительным. Расстался с Линдой. Она уверена, что по ее
инициативе. К счастью. С трудом переносил ее присутствие. Симпатичная, но глупенькая и
пустая, как кукла. Только Лин стоически терпел мое идиотское поведение. Но и он уже
недовольно косился в мою сторону, хотя с расспросами не приставал. И правильно – хотел
бы, сам рассказал. А я не хотел.
К концу второй недели я сломался. Уговаривал себя, что отпустит, как только я увижу
девчонку вживую. Издали. Всего лишь минутку посмотрю – и хватит.
Я примерно представлял, где ее искать. Слухами земля полнится. Хорошо, что
лаборатория не под охраной. И кто бы в здравом уме сюда сунулся? Всего-то несколько
минут блужданий по коридорам – и я увидел Джейн. Она сидела в кресле, подобрав ноги, и
читала.
Читала невнимательно, то и дело отвлекаясь и тоскливо осматривая комнату. Я стоял в
коридоре, за стеклянной стеной, и наблюдал. Естественно, под пологом невидимости.
Джейн казалась здоровой и даже немного пополневшей. Вот она отложила книгу и
потянулась. Встала, прошлась по комнате. Нелепая пижамка в цветочек делала ее похожей на
маленькую девочку. Принесла из ванной щетку и стала расчесывать волосы и плести косу. А
потом снова уселась в кресло и взяла в руки книгу.
Надо было уходить, но вместо этого я обнаружил, что нахожусь в боксе и боюсь
пошевелиться, чтобы не выдать себя. Даже дышать стал осторожно. А Джейн вдруг
оторвалась от чтения и смешно сморщила нос. Принюхивается? Точно, шумно втягивает
воздух маленькими порциями, словно пробует на вкус.
– Бес?
Как она узнала?! По запаху? От неожиданности из головы вылетели все благие
намерения. И удерживать невидимость нет больше смысла.
– Привет, крошка.
Ее взгляд потеплел, на щеках заиграли ямочки. Она рада меня видеть? Точно. Подалась
вперед, словно вот-вот бросится мне на шею, как старому знакомому. Этого еще не хватало!
Надо срочно что-то… Увидел обложку книги и довольно ухмыльнулся.
– И не стыдно тебе тратить время на любовные романы?
Дженни вспыхнула и отпрянула. Закусила губу, посмотрела исподлобья.
– Привет.
Обиделась, но решила не показывать своих чувств. Хорошо.
– Значит, не стыдно, – продолжил я, осуждающе покачивая головой и картинно вздыхая.
– Зачем пожаловал? – огрызнулась в ответ Дженни.
Ого! У мышки есть зубки. Подразню ее немного. Мне понравилось, как заблестели ее
глаза. Уже не унылая – живая, задорная, ясная.
– Даже чаю не предложишь? – Я изогнул бровь в притворном изумлении. – Ах, Дженни,
Дженни…
– Ты сюда чай пить пришел? – Она нахмурилась и вытянула губы трубочкой. – Так нету.
– А это что? – Я проворно схватил со стола стакан с белым напитком. Понюхал. Вроде
бы кефир. – Можно?
Не дожидаясь разрешения, отпил глоток и сморщился.
– Фу, гадость какая! То-то ты такая же кислая.
В меня полетела подушка. Я увернулся и громко рассмеялся, а Дженни вдруг испуганно
уставилась на дверь. Кто-то идет? Нет, никого. Неужели она боится, что меня услышат?
Конечно, ей же не хочется снова остаться одной.
– Да не переживай, не услышат и не увидят, – небрежно произнес я, усаживаясь на
табурет.
– Очень мне нужно за тебя переживать! – фыркнула Дженни. – И что теперь тебе от
меня нужно?
– Ничего. Просто так заглянул. Разве ты не рада?
Рада, конечно, но признаваться не хочет. Теребит кончик косы, раздумывая, что мне
ответить. И не верит.
– Кто ты?
Рано или поздно она должна была спросить.
– Посланник бога Рейо.
Неужели я произнес это вслух? Не успел придумать что-то правдоподобное.
Дженни наморщила переносицу:
– Не говори глупостей. Если я в первый раз поверила, так только потому, что была
расстроена.
– Хорошо, ты права. Я человек. Этого достаточно?
– Нет. Кто ты? И зачем приходишь ко мне?
Поморщился и взъерошил пятерней волосы. Сказать правду? Плохая идея. Выговор, как
минимум. Отшутиться? Не получится. Пожалуй, мышка обидится и не захочет со мной
разговаривать. Меня это волнует? Да, волнует, Рейо побери!
– Я не могу тебе сказать. Не сейчас.
Тоже правда, хоть и не вся.
– Нарушаешь правила?
 – Вроде того.
Надо срочно менять тему или уходить. Еще не хватало, чтобы она меня жалела!
– Пойдем погуляем?
– Что?
И кто меня за язык тянул! Теперь Дженни смотрит на меня так растерянно и
беззащитно… Мне не хватит духу признаться, что пошутил.
– Погуляем, там, в парке.
Ничего страшного. Сейчас темно, никто и не увидит. Знаю места, где никто не ходит по
вечерам. А вообще… Да! Сначала туда.
– Но как?
И я снисходительно улыбнулся, вздергивая подбородок.
– Не будь глупой, мышонок. Если я без труда вошел сюда, то и выйти могу, и тебя с
собой прихватить.
– А потом?
– А потом верну, в целости и сохранности. Так ты хочешь гулять? Или нет?
– Хочу… – Дженни прикусила нижнюю губу. Даже на «мышонка» не обиделась, другим
занята. Решает, можно ли мне доверять. – И что я буду должна?
– Ничего.
Я раздраженно закатил глаза и встал. Женщины! Они всегда ищут подвох, когда
предлагаешь им что-то от чистого сердца.
– Но…
– Сказал же – ничего, – резко перебил я девчонку, начиная злиться. – Или мы идем
гулять, или я ухожу.
– Иду!
Расчет оказался верным, две недели взаперти – и за возможность подышать свежим
воздухом душу Рейо продашь. Хотя эта не продаст. Помню, предлагал. Похоже, она мне
поверила?
– И кого ждем? В пижамке гулять вздумала? Вынужден разочаровать, тут вечерами
холодно, замерзнешь.
– Мне нужно переодеться.
Логично. Тогда чего она мнется? Ах, да! Стес-няется.
– Я отвернусь.
Честно отвернулся к стене-окну, и тут же заметил, что девчонка отражается в стекле. Не
собирался подглядывать, но не закрывать же глаза. Да и что там можно разглядеть, в
отражении-то! Ладная фигурка. Грудки небольшие, круглые, как яблочки. А потом Дженни
начала стаскивать пижамные штанишки, и я зажмурился. Стыдно? Пожалуй. Я не ханжа, но
любоваться девичьими прелестями привык по обоюдному согласию. Поэтому просто слушал
пыхтение за спиной.
– Куртку надень. – Я повернулся спустя несколько минут. Дженни уже облачилась в
брюки и теплый свитер. – Есть?
– Нет…
Она заметила свое отражение и густо покраснела. Я усмехнулся. Не буду ее
разубеждать. А куртки нет… И правильно, зачем ей верхняя одежда в боксе? Свитер и тот
наверняка заботливая мама Аля положила, на всякий случай. Но на вершину без куртки
нельзя. Замерзнет, простудится, сорвет практику какому-нибудь студенту – и господин
Миларон лично препарирует меня в своей лаборатории. Ладно, отдам свою.
– Держи. – Вручил девчонке куртку, одаривая ее еще одной снисходительной улыбкой. –
Может, великовата будет…
Дженни повертела куртку в руках, погладила внутренний мех, даже потерлась об него
щекой и только потом надела. Велика, но для одного раза сойдет.
– А теперь иди сюда и дай руку. Не бойся, не укушу.
– Я не боюсь, – пробормотала Дженни, подходя.
 Как же, не боится она! На лице все написано: глаза круглые, губы дрожат. И ладонь
ледяная. Трусливый мышонок!
– Закрой глаза. Ничего страшного не произойдет, обещаю.
Послушалась. И я тут же переместился на смотровую площадку на вершине горы.
Рискованно, особенно в темноте. Мало кто может так, как я, разве что драконы. Но оно того
стоило. И днем вид отсюда открывается великолепный, а ночью при ясной погоде кажется,
будто паришь в звездном небе. Мириады звезд! Даже я каждый раз замирал, когда попадал
сюда.
Морозный воздух лизнул щеки. Дженни взвизгнула и дернулась. Я обнял ее и прижал к
себе спиной.
– Тише, мышонок. Это место не терпит суеты. Ты никуда не упадешь, просто смотри.
Она доверчиво прислонилась ко мне и что-то восхищенно бормотала себе под нос, а
потом… А потом вдруг стала оседать. Я выругался, подхватил ее на руки и переместился
обратно в бокс.
И о чем я думал! Из теплой комнаты на вершину. К смене высоты и к разреженному
воздуху мне помогает адаптироваться сила, а у Дженни блокаторы. И ведь видел же!
Бестолочь! Как есть – бестолочь!
Уложил девчонку на кровать. Она была без сознания. Звать на помощь? Сам справлюсь!
Взял ее за руку и стал делиться силой. Собственного источника ей еще не хватало, внешний
блокирован… И о чем я думал!
К счастью, Дженни быстро пришла в себя. Медленно открыла глаза и уставилась на
меня. Жалкое, видимо, зрелище. Я стоял на коленях у кровати, не скрывая испуга. Мы
помолчали, потом я отпустил ее руку и встал.
– Прости.
Теперь мне точно пора.
– Подожди! – Дженни села. – Не уходи, пожалуйста…
Я злился на себя. В таком состоянии мне нельзя тут оставаться.
– Ты обещал прогулку, – напомнила она тихо.
Нет, не сейчас, мышонок. Как-нибудь потом. Возможно.
Кажется, она поняла, что я собираюсь отказаться от обещания. Сникла, отвела взгляд и
стала расстегивать куртку.
– Оставь, – велел я. – Давай руку, попробуем еще раз.

У озера не так холодно, как на вершине, зато всегда гуляют ветра. В этом секторе не
поддерживается искусственный климат, и тут никого не встретишь вечером.
Я повел Дженни по аллее вокруг озера. Активировал нижнее освещение –
разноцветные камушки вдоль дорожки. Достаточно, чтобы не спотыкаться в темноте и не
привлекать ненужного внимания.
Дженни вела себя тихо, не приставала с расспросами и не прыгала от восторга.
Куталась в куртку и медленно шла рядом. А на меня стало накатывать знакомое раздражение.
Зачем я тут, если собирался порвать с прошлым раз и навсегда? И что, мне теперь каждый
день выгуливать девчонку, как собачку? Ладно, мне влетит. Не впервой, переживу. Но ведь и
ее по головке не погладят за нарушение правил. Подставляю ее. Ради ямочек на щеках и
радости в глазах? Кретин. Больше не приду к ней. Да. А она будет чахнуть в этой рейовой
лаборатории. Одна. Нет, с глупыми книжками, которые ничему не учат.
И почему она смирилась с таким положением? Даже взаперти можно найти кучу
полезных занятий. Стоит лишь захотеть!
Дженни чихнула. Негромко выругался и перетянул из шкафа вязаную шапку – подарок
одной из бывших подружек. Уж и не вспомню, как ее звали.
– Ты как заботливая мамочка, – фыркнула Дженни, когда я нахлобучил на нее шапку. –
Всего лишь раз чихнула, да и то из-за свежего воздуха.
– А ты как глупое дитятко, – отрезал я, игнорируя ее улыбку. – Пора бы уже научиться
думать о последствиях.
Дженни обиженно поджала губы, а потом все же спросила:
– Зачем ты так?
Лучше бы расплакалась! Тогда я с чистой совестью отправил бы ее обратно в бокс и
попросил Лина не подпускать меня к лаборатории.
– Твое поведение не оставляет мне иного выбора, – процедил я сквозь зубы. – Только
ребенок не понимает, что простуда покажется странной, начнутся расспросы, и правды
утаить ты не сможешь.
– Да, ты прав, извини, – пробормотала Дженни, отворачиваясь. – Жаль, темно.
Наверное, тут очень красиво.
Она всего лишь хотела сменить тему разговора, но я уже завелся, и любая фраза
вызывала раздражение.
– Там, где светло, тебя увидят. Небогатый выбор, не находишь?
Это прозвучало грубо. Я пожалел о сказанном, но услышал, как Дженни всхлипнула, и
разозлился еще больше.
– Поплачь тут еще! Давай руку, возвращаемся!
– Нет, – Дженни отошла в сторону, – ты обещал…
– А ну-ка, иди сюда! – приказал я ледяным тоном. – Поймаю, так еще и… отшлепаю.
– Сначала догони, – бросила она с вызовом.
И припустила по дорожке. В догонялки хочется поиграть? Будут тебе догонялки!
Я погасил освещение и переместился на несколько метров вперед, аккурат перед
девчонкой, которая в темноте перешла на неуверенный шаг.
– Набегалась? – усмехнулся я, хватая ее за шиворот, как нашкодившего кота, и подвесил
в воздухе шарик-фонарь. – А вот теперь послушай, второй раз повторять не буду. Во-первых,
я всегда выполняю свои обещания, не стоит воспринимать их как шутку.
Я подтолкнул Дженни вперед, заставляя наклониться, и слегка шлепнул ее по мягкому
месту пониже спины. Она охнула, но скорее от неожиданности, чем от боли.
– А во-вторых, – тут я развернул ее лицом к себе, – терпеть не могу дурочек и плакс.
– Руки убери! – прошипела Дженни, вырываясь. – Тоже мне, воспитатель нашелся!
Не рыдает – и замечательно. Удивительно, но сопротивляющейся она нравилась мне
больше, чем тихой и покорной. Мне даже стало стыдно за шлепок. Сам же пришел к ней в
бокс, взбудоражил, вытащил на прогулку. Дженни не просила моего участия и не
навязывалась в друзья. И все же…
– Жалко тебя, дурочку, – небрежно бросил я, отпуская Дженни.
– Не нуждаюсь в твоей жалости! – вспылила она. Даже пальцем в меня ткнула.
Смешная. – И не смей называть меня дурой!
– Умной тебя тоже не назовешь, – парировал я, улыбаясь.
Отлично, Дженни. Оживай, сопротивляйся. Ты сгниешь за год в этом боксе, если
будешь послушной мышкой.
– Почему? – Дженни поправила сбившуюся на глаза шапку.
– Умные девочки читают умные книжки. Ты находишься в горном университете,
здешняя библиотека – лучшая в мире. А это? – Я взял ее за руку и задрал рукав куртки. –
Блокаторы, вместо того, чтобы учиться управлять силой, которой тут столько, что хоть
ложкой хлебай. Служить поваренком – предел твоих мечтаний? И не надо мне говорить про
ребенка. У тебя есть семья, ты не одинока.
– Но сейчас у меня нет выбора…
– Выбор есть всегда. Ограничение в передвижении не означает ограничение
возможностей.
– И что я могу сделать?
– Думай, Дженни. Думать полезно. Выбирай – жизнь или существование.
Эк меня разобрало! Не потому ли, что не успел сказать все это Миле? Если бы она не
была такой…
 Сердито тряхнул головой, отгоняя ненужные воспоминания. В конце концов, я в няньки
Дженни не нанимался. Захочет – услышит и поймет. А если нет…
– Могу дать совет. Ты не в тюрьме. Не бойся просить о том, что тебе действительно
важно и нужно.
Я не хотел давать четких инструкций, хотя и мог. Путь, пройденный самостоятельно,
всегда труднее. Зато и результат весомее, чем когда ведут за ручку.
– Пора возвращаться, пойдем.
Дженни кивнула и пошла по дорожке. Вообще-то я имел в виду – пора возвращаться
порталом. Но пусть пройдется еще немного. Она так ничего и не сказала в ответ на мою
поучительную речь.
Не перегнул ли палку? Плетется следом, молчит. Может, задумалась?
Полыхнуло знатно. Я не сразу понял, что случилось. В небо упирался столб пламени.
По магическому куполу разбегались огненные всполохи. А источник совсем рядом, в ладонях
Дженни! Неуправляемая сила, нестабильный маг! Если она не справится с потоком…
Испугался так, что меня зазнобило. Нет, только не это! Ринулся к девчонке, прикрывая
ее защитным щитом и перехватывая управление стихией. Силовая нить оборвалась так резко,
что Дженни отбросило в сторону. И пусть! Это не так страшно, как если бы собранная
энергия притянулась контуром ее источника. Взорвалось бы все к Рейо!
С трудом погасил огонь, самым примитивным, но быстрым способом – разрывая на
клочки структуру силовых плетений. Еще больше усилий потребовалось, чтобы взять себя в
руки. Испуг сменился яростью, аж в глазах побелело.
Как можно быть такой дурой! Выдала нас с головой! И это еще не самое страшное.
Чуть себя не убила, ненормальная!
Сидит на земле, глаза безумные. Снять бы ремень да выпороть!
– Где браслеты?! Живо надеть! – рявкнул я, рывком поднимая девчонку на ноги.
К счастью, не посмела ослушаться. Вынула из кармана блокаторы и защелкнула на
запястьях.
– Хотела шарик сделать… попробовать… чтобы светился…
Детский лепет! И что теперь будет, страшно подумать. Нет, сам с ней разберусь. Потом.
Я-то выкручусь, не впервой. И для начала нужно быстро вернуть мышку в бокс.
– Следующая наша встреча начнется с порки одной очень глупой девочки, – зловеще
пообещал я на прощание.
Кажется, она не поверила.

Глава 4
Порка

– Снова читаешь эту гадость?!

Я вздрогнула и выронила из рук книгу. Бес собственной персоной. Как обычно, без
стука и без предупреждения.
Сегодня он злой. Смотрит сурово – в глазах будто застыли льдинки. Губы плотно
сжаты, брови нахмурены. Ждет ответа. Нетерпеливо постукивает какой-то палкой по
голенищу сапога.
– Так другого нету, – робко оправдываюсь я.
– А подумать ты, как обычно, не удосужилась.
Зябко кутаюсь в шаль. Под его строгим осуждающим взглядом чувствую себя неловко.
– Говорят, мозги лучше начинают работать после массажа по одному очень мягкому
месту, – сообщает мне Бес, взмахивая в воздухе принесенной палкой.
Палкой?! Да это хворостина! Он собирается меня… выпороть?!
– Нет, не надо. – Я вжимаюсь в кресло.
– Боюсь, у меня нет другого выхода. Помнишь, я обещал тебе: наш следующий разговор
начнется с порки? Я всегда выполняю свои обещания.
 Вжик! Хворостина рассекает воздух прямо перед моим носом. Нервно сглатываю,
цепенея. С розгами связаны не самые лучшие воспоминания. Обычная мера наказания в
школе, где я училась. И стыд, и боль – все пережито, и не раз. Неужели он всерьез?!
– Вставай! – Бес грубо хватает меня за руку и тянет, заставляя подняться.
– Нет! Нет! – Я визжу и отбиваюсь.
– Дженни, вставай!
От ужаса неизбежного темнеет в глазах.

– Дженни, вставай!
– Нет!
– Как это «нет»? Дженни, ты не заболела?
Встревоженный голос разогнал остатки кошмара. Гайори. Я всхлипнула и окончательно
проснулась. Куратор сидела на краешке кровати и держала меня за руку.
– А? Что? Нет. – Я привстала было, но потом снова откинулась на подушку. Сердце
колотилось так, будто действительно пришлось отведать Бесовой хворостины. – Кошмар
приснился.
– Ты проспала, – неодобрительно заметила Гайори, поднимаясь.
Она любила порядок и очень ответственно относилась к практике.
– Прости, – повинилась я, вылезая из-под одеяла. – Я быстро, только умоюсь.
– Нет, еще ты позавтракаешь. И обязательно выпьешь свои витамины.
– Хорошо, – крикнула я из ванной, плеща в лицо холодной водой.
И чего проспала? Вроде легла вовремя… О, нет! Стоп! Какое там «вовремя»! Я
вспомнила и о визите Беса, и обо всем, что было потом. Лойи всемогущий, спаси и сохрани!
И почему тут до сих пор нет Миларона? А Гайори? Она знает или нет?
Я не сомневалась, сегодня все тайное станет явным и меня накажут за нарушение
правил. Столбик получился что надо, наверняка весь университет созерцал. И, судя по
реакции Беса, тут не принято демонстрировать магические способности посреди ночи. Да, он
успел вернуть меня на место, но у силы есть свои особенности. Я знаю, драконы могут
определить, кто творил магию. Остаются какие-то следы, особенности структуры плетений.
И всего-то шарик хотела сделать! Маленький!
Вчера я быстро разделась и нырнула в кровать. Так и уснула, не дождавшись возмездия.
Решили перенести разбирательство на следующий день? То есть на сегодня.
Гайори молчит, ничего не спрашивает. Молча ждет, когда я поем. Лишь по дрожащему
кончику хвоста можно догадаться – она недовольна задержкой. Я давилась кашей так быстро,
как только могла.
У Беса ничего спросить не успела. Сама перепугалась так, что говорить не могла, да и
он не жаждал беседы. Только пригрозил выпороть и исчез. А потом мне приснился этот
кошмар. Я поперхнулась кашей и закашлялась. Тут же магия кругом! А вдруг сбудется?
– Не спеши, – поморщилась Гайори. – Ешь нормально.
– Извини, – пробормотала я.
Знает она или нет? Наверное, нет, иначе сказала бы. Придет Миларон или нет? О, как
мучительна неизвестность! За спешкой я удачно скрывала нервозность. Только бы Гайори не
начала расспрашивать, что со мной! Соврать дракону нельзя. А куртка? Если она заглянет в
шкаф с проверкой, то непременно поинтересуется, откуда у меня мужская куртка! Я поерзала
на табурете и отодвинула тарелку.
– Все, не могу больше. Давай начинать.
– Витамины!
Я послушно выпила смесь.
Сегодня мне повезло, «микроба» досталась легкая. Немного болела голова, слегка
поднялась температура, потом все тело покрылось сыпью, но без зуда. Гайори быстро
поставила диагноз и накормила меня лекарством.
– Гайори, можно попросить, – решилась я, когда куратор собрала пробирки и собралась
уходить.
– Да, Дженни? Принести новых книжек?
– Да… Нет.
Гайори удивленно расправила и сложила крылья:
– Так да или нет?
– Я не хочу больше читать эти книжки.
– А что тогда?
– Расскажи мне, как сюда поступить. В университет. И принеси учебники, заниматься.
И еще тетрадки. Пожалуйста, если можно.
Бес, ты считаешь, я не умею думать? Ты ошибаешься. И я тебе докажу.
Гайори задумалась, потом решительно вздернула нос:
– Я передам твою просьбу господину Миларону. Извини, не могу решать такие вопросы
самостоятельно.
Ах, вот как? Так это Старейшина велел носить мне любовные романы? Ох, не хотела бы
я его сейчас видеть! Но слово сказано. Будь что будет.

Миларон навестил меня только через два дня.

Сначала я все время боялась, что вот-вот придут, дергалась от каждого звука и то и дело
оглядывалась на дверь. Но наступил вечер – и никого. Бесу удалось замести следы?
С наступлением сумерек ждала и его, однако он не спешил ко мне. Может, к лучшему?
Пройдет время, он перестанет злиться. Никаких иллюзий по поводу того, что мне
удастся отбиться, я не питала. Как пить дать, скрутит и выпорет, если захочет.
А если он больше никогда не придет? Зачем ему тратить время на какого-то глупого
мышонка. И кто он на самом деле? Наверное, он маг из королевского ковена Крагоши.
Выполнял задание. А теперь? Зачем он теперь приходит сюда?
Вопросы, вопросы… Они не шли у меня из головы и на следующий день. Ожидание
стало томительным. Неизвестность пугала. Я маялась, расхаживая по комнате, подолгу
стояла у стены-окна, валялась на кровати, разглядывая потолок.
Обрадовалась, когда пришел Миларон. Даже если у него плохие вести, все лучше, чем
ничего.
Миларон извинился, объясняя долгое отсутствие важными делами, и я поняла:
выволочки за ночное происшествие не будет. Неужели пронесло? Надо будет поблагодарить
Беса, когда он появится. Если появится.
– Гайори передала мне твою просьбу, – сказал Миларон, устало опустившись на
табурет. – Не вижу причин для отказа. Вот список предметов, по которым тебе придется
держать экзамен. Вот тут список тем по каждому предмету и образцы заданий. А вот список
учебников. Не рекомендовал бы заказывать сразу все. Выбери несколько тем для изучения,
составь расписание. Справишься?
– Справлюсь, – ответила я твердо.
Из кожи вылезу, но выучу все эти учебники наизусть! И поступлю в университет. Не
хочу всю жизнь провести в клетке. И таскать эти рейовы браслеты!
– У тебя все? Или еще вопросы? Просьбы?
– Да. Я тут толстею! Хочу гулять, ходить пешком или даже бегать по утрам.
Разозлится? И пусть. Даже если откажет, никакой Бес не сможет обозвать меня
трусихой.
Миларон задумчиво потер подбородок:
– Задачка… Выходить тебе нельзя, это не обсуждается. Но двигаться нужно, тут я
согласен. Ага… А сделаем мы так… Будет тебе то, о чем ты просишь. Жди.
Объяснять ничего не стал. Еще раз извинился, сославшись на дела, и ушел.
А через пару часов в боксе появился Инвар и довольно улыбнулся, заметив мое
удивление:
– Привет, Дженни. Говорил же, увидимся.
 – Привет. – Я поднялась навстречу, косясь на тележку с железяками, которую он привез
с собой. – А что ты тут делаешь? И что там?
– Выполняю твой заказ, – подмигнул он мне. – Это он и есть. Давай, помогать будешь.
– Я не умею…
– Научу.
Время пролетело незаметно. Оказалось, Инвар не студент, как я решила вначале, а
преподаватель физкультуры и боевых искусств. И железки, что он принес, – тренажеры.
Один из них позволял бегать, фактически не сходя с места, другой помогал делать
упражнения для разных групп мышц.
Инвар подробно рассказывал обо всем, показывал упражнения, даже график занятий
расписал, предварительно проверив, на что я способна. Посоветовал заниматься каждый день
и пообещал приходить время от времени, проверять успехи.
Жизнь налаживалась!
Теперь мое утро начиналось с пробежки и зарядки, а вечерами я корпела над
учебниками, вспоминая школьную программу и разбирая новое и незнакомое. Было трудно.
Попробовала попросить помощи у Гайори, но она отмахнулась, мол, некогда, извини.
Занималась сама, рассчитывая только на свои силы. Продиралась через математику,
осваивала законы физики, зубрила историю, изучала теорию управления силой.
Дни пролетали незаметно. Уже закончила практику Гайори, и на ее место пришел
другой куратор, Вилберон. Он чем-то напоминал мне Олле – такой же серьезный и
увлеченный наукой. Диагнозы ставил с лету, в течение первого часа, и ни разу не ошибся. У
меня появилось много свободного времени, и я тратила его на учебу.
Бес пропал. Исчез, как будто его и не было. Сначала я ждала его вечерами, даже
принюхивалась – его появление всегда сопровождалось запахом меда и лимона. Потом
нервничала, перебирая в уме причины его отсутствия. Выходило, он потерял ко мне интерес,
и не стоит надеяться на встречу. А так хотелось похвастаться успехами! Я сбросила лишний
вес, уверенно готовилась к экзаменам.
Кстати, его вещи тоже исчезли. Приходил за ними сам, пока я спала?
Но порой я ловила себя на том, что думаю о том, как он касался моей руки. Как
обнимал за плечи на вершине. Как приятно пахла его куртка. Как он смотрел на меня своими
глазами удивительного фиалкового оттенка.
Нравился ли мне Бес? Да, пожалуй. Необычный, интересный, непохожий на знакомых
парней. В нем чувствовалась глубина, которая пугала и привлекала одновременно. Он был
надежным и сильным. Его манера вести разговор раздражала и в то же самое время выгодно
отличала от других. Он говорил то, что думал. Не лукавил, не притворялся.
Так мне казалось. Да, мне хотелось, чтобы он вернулся.

Письмо от родителей принес Вилберон. В этом не было ничего странного, никто не

запрещал нам переписываться, а куратор лишь забирал почту, приходившую на мое имя, и
доставлял в бокс.
Я не сразу поняла, о чем пишет папа, раз за разом перечитывая расплывающиеся
строчки, отказываясь верить словам.
Яна забрали бабушка и дедушка, родители подруги. Мое опекунство аннулировано. На
днях мне пришлют бумаги, и я должна их подписать, иначе против меня начнут дело в суде
Крагоши о мошенничестве и даче взятки.
Папа Кир умолял меня быть благоразумной и думать о будущем. Мол, Яна забирают не
чужие люди – родные дед и бабка. А для меня судебное разбирательство нежелательно: если
меня признают виновной, то Старейшины могут пересмотреть свой приговор.
С этим ударом я не справилась. Со мной случился нервный припадок: я билась в
истерике, то захлебываясь слезами, то безумно хохоча. Я рвалась из бокса, требовала
отпустить меня к сыну. На коленях умоляла Миларона, которого вызвал куратор, позволить
мне отлучиться. Я была уверена, если сама поговорю с родителями подруги, они не станут
отнимать у меня Яна.
Миларон не позволил. Он достаточно жестко приказал мне взять себя в руки и
успокоиться, потом напоил какими-то каплями, и я уснула. А когда проснулась – увидела его
рядом, как будто он никуда не уходил.
– Девочка, если ты действительно любишь Яна, ты должна его отпустить, – сказал он.
– Почему?
– Эти люди не отступятся. Будет суд. Разразится скандал, он не пойдет на пользу ни
тебе, ни ребенку. Тебе нужно, чтобы в него всю оставшуюся жизнь тыкали пальцем? Мол, вот
тот самый ребенок, ради которого было совершено преступление? И потом… они ему родня.
А ты – нет. Они же действительно имеют право забрать внука.
– Они могли его забрать, когда он родился! Они отказались!
– Да, но… все люди ошибаются. Ты вот тоже ошиблась. Тебе ли судить других?
И я смирилась. В тот же день пришли бумаги, и я их подписала. Это было больно и
несправедливо, но я подписала. Ради Яна.
В тот же день вернулся Бес.

***

Дженни снова сидела в кресле, завернувшись в белую шаль и подобрав ноги. На

коленях лежала книжка, но она смотрела прямо перед собой. Взгляд пустой и невидящий.
Кажется, глаза немного покрасневшие и припухшие. С чего бы?
– Снова читаешь эту гадость? – язвительно спросил я, сбрасывая невидимость.
Она вздрогнула, книга упала на пол.
– Бес, ты?
И голос какой-то хриплый и уставший.
– Думала, не вернусь? – усмехнулся я, делая шаг вперед.
Тут Дженни увидела, что у меня в руке, и побледнела.
– Да, да, – я продемонстрировал ей длинную и толстую хворостину, – я всегда
выполняю свои обещания. И наш разговор начнется с порки, хочешь ты этого или нет.
Взмахнул рукой в воздухе, розга со свистом рассекла воздух, Дженни вжалась в кресло.
Глупая! Не собирался бить девчонку, только припугнуть как следует. А она поверила.
Молчит и с ужасом смотрит на хворостину.
– И чего сидим? Вставай, поворачивайся ко мне спиной…
– Нет.
Вот и голос прорезался.
– Нет? Да, ты можешь выбрать. Или порка, или я ухожу и больше не возвращаюсь.
Никогда.
Самоуверенно. На то и расчет. Мог бы не возвращаться и на этот раз, но, как только
появилась возможность, ноги сами принесли меня к лаборатории. Пусть прогонит сама. Не
согласится же она, чтобы ее пороли!
Дженни сглотнула, попыталась что-то сказать, но сразу же замолчала. Медленно встала
из кресла. Белая, как стенка. С какой-то безумной решимостью в глазах. Только этого не
хватало!
– Ты так хочешь, чтобы я остался? – Мне даже не пришлось притворяться
разочарованным. Как она могла? С ее-то характером! – Готова отведать розги, лишь бы я
приходил сюда?
– Да…
Страшно на нее смотреть. Того и гляди, в обморок упадет. Но жалость смешивалась с
презрением. Как легко она сдалась! Я ошибся в ней. И что теперь делать? Да у меня рука
отсохнет, если хоть раз ее ударю!
– И зачем я тебе нужен? Хочешь, чтобы я выводил тебя на прогулки, как собачонку? – Я
хлестал Дженни словами, пытаясь разозлить. – Развлекал тебя по вечерам?
 – Нет, я…
– Не надо врать! – Я перебил ее, не желая слушать оправдания. – Ты хочешь купить
меня за порку, только и всего.
Она отшатнулась. Губы задрожали, на глаза навернулись слезы. Сейчас еще и рыдать
начнет!
Но нет. Дженни глубоко вздохнула и прошептала на выдохе:
– Уходи.
Это прозвучало так горько, что мне стало стыдно. И разве я не этого добивался? Этого.
Тогда почему так больно? Теперь, когда я добился желаемого, мне совершенно не хочется
уходить. Ведь она хотела что-то сказать, а я не дал.
Мила? Какая, к Рейо, Мила! Та уже давно плакала бы у меня на груди и просила
прощения. А Дженни держится. Заметно, как ей хочется расплакаться: и глаза влажные, и
подбородок дрожит так, что ей приходится стискивать зубы. Но держится. И во взгляде –
ночь.
Я хочу, чтобы там снова сияло солнышко. Не хочу уходить, сам загнал себя в эту
ловушку. Бестолочь!
А если попробовать все исправить?
Отбросил хворостину и медленно шагнул к Дженни. Она настороженно следила за
мной, но позволила подойти почти вплотную. Положил одну руку ей на плечо, а другой
ласково взял за подбородок.
– Мне уйти?
Спросил тихо, глядя ей в глаза. Она ничего не ответила. Тогда я наклонился и
поцеловал ее в губы. Нежно и сладко. Ее кожа пахла ванилью и молоком.
Дженни всхлипнула и отпрянула, вырываясь.
– Нет!
– Тебе не понравилось? – изумленно изогнул бровь, чувствуя себя немного обиженно.
Обычно девушки млели от моих ласк. – Разве ты…
– Уходи.
Хорошо, попробую еще раз, по-другому:
– Дженни, если я сейчас уйду, то больше не вернусь. Никогда. Ты точно…
– Убирайся!
Да и пожалуйста! Не стану больше унижаться и упрашивать.
– Прощай, – сказал я сухо и покинул бокс.

Глава 5
Свидетельница

Как только Бес исчез, расплакалась, уткнувшись в подушку. Дура! И с чего я решила,
что он мне поможет? Зачем ждала? Что себе вообразила? Он такой же, как и все! И нужно
ему… нужно всего лишь…
Заревела еще сильнее, вспоминая поцелуй. Почему… почему он так?!
От ужина отказалась. Дежурный дракон сочувственно покачал головой и предложил
успокоительное. Согласилась, но пить не стала – выбросила, как только он ушел. Тут уже
привыкли, что я лью слезы из-за Яна, а я не хочу зависеть от лекарств.
Вот тебе и сон в руку! А ведь я действительно позволила бы себя наказать ради сына.
Спасибо Бесу, образумил. А то так бы и верила в его порядочность и искреннее сочувствие.
Нашел наивную девочку, поиграть решил.
Да я тоже хороша. Ведь собиралась же его использовать. А кто еще смог бы перенести
меня в Ривеннель, где живут дедушка и бабушка Яна? Только Бес. Представляю, какую плату
он мог запросить!
Хуже всего, мне понравился поцелуй Беса. И вкус его губ, и нежные прикосновения.
Вспоминать об этом волнительно и больно. А как забыть? Конечно, я целовалась с
мальчиками, еще в школе. Детские игры во взрослую жизнь. А потом как-то неожиданно
стала дамой с ребенком. Кое-кто из слуг пытался ухаживать за мной, но я не воспринимала
это всерьез. Много ли мне понадобилось, чтобы влюбиться в красивого обаятельного парня?
Толика внимания и заботы. Дура!
В сердцах отколошматив подушку, я пообещала себе, что не буду страдать из-за Беса. И
пролежала без сна до утра, в малейших подробностях вспоминая каждую нашу встречу.

– Дженни, я должен передать тебе просьбу королевского суда Крагоши, – заявил

Миларон.
Он сидел напротив меня, сцепив лапы на груди. Я поперхнулась супом и отложила
ложку.
– Ты кушай, кушай, – тут же спохватился он, – совсем бледная стала, и синяки под
глазами.
Нет уж, спасибо! Кусок в горло не лезет. Ведь предлагала же ему, мол, давайте
поговорим, а потом я пообедаю. Так настоял на своем.
– И что за просьба?
– Начался процесс над Шейором. Тебя просят выступить свидетелем, – произнес
Миларон, как будто речь шла о чем-то пустяковом, и махнул лапой. – Ешь, тебе говорят.
Ничего себе! Думала, все давно уже закончилось. Только духу не хватало спросить, что
стало с графом. А суд только-только начался. В свидетели я не рвалась, но решила
повременить с ответом и послушно стала есть суп.
– Следствие недавно закончилось, – продолжал тем временем Миларон. – У людей все
долго, другие законы. Там доказательств и без тебя хватает, можешь отказаться. Но меня
лично просили передать тебе эту просьбу. Твое слово ускорит судебный процесс.
Личная просьба – это серьезно. Не стоит капризничать, как бы ни было страшно вновь
посмотреть в глаза Шейору.
– Его казнят? – спросила я, отодвигая тарелку.
– Скорее всего. Имущество уже отошло в пользу короны, титула лишили.
Ожидаемо. Преступление серьезное, да еще маг из ковена. Король не простит
предательства.
– А сын? – Я вспомнила, у Шейора есть ребенок. Никогда его не видела, но слышала от
слуг, он учится где-то на мага. – Что с ним будет?
– Ничего не будет. – Миларон задумчиво потер переносицу. – Живут же люди без титула
и богатств. Если он не замешан в делах отца, то никто его не тронет. Так ты отказываешься?
– Нет, – решилась я. – Буду свидетелем. Только ведь… вы выпустите меня отсюда?
– Само собой. Завтра с утра я перемещу тебя в Ривеннель. Снимешь комнату в
гостинице, рядом со зданием суда. В определенный час явишься на заседание. Вечером тебя
кто-нибудь заберет.
– Как? Я буду там одна? – вырвалось у меня.
– Тебе нянька нужна? – прищурился Миларон. – Большая девочка, не заблудишься.
Думаю, у тебя будет свободное время. Походи по магазинам, купи, что необходимо. Вот
деньги. И не надо так на меня смотреть! Ты тут работаешь, тебе зарплата положена. Тут за
прошлый месяц и аванс. Вопросы есть?
– Нет, – прошептала я, не веря своему счастью.

Вот она, свобода! Знакомые улочки Ривеннеля, заполненные спешащими по своим

делам людьми. Яркие вывески магазинов и кофеен. После тишины и уединения горного
университета меня оглушил шум столицы: крики извозчиков и зазывал, цокот копыт, смех и
плач детей. От запаха жареной колбасы, смешанного с ароматами выпечки, щекотало в носу.
Радоваться не получалось. Пугала предстоящая встреча с Шейором. Нет никакого
желания видеть того, кто пытался меня убить. Однако я не собиралась отказываться от
данного слова.
 Нашла гостиницу и сняла комнату на день. До начала заседания оставалось еще
полчаса, но я отправилась к зданию суда заранее. Представилась на входе, и один из младших
секретарей отвел меня в кабинет прокурора. Так волновалась, что не замечала ничего вокруг.
Лестницы, коридоры, люди – все какое-то нечеткое, смазанное, как в тумане.
– Ваших показаний нет в деле, – сказал прокурор после знакомства и взаимных
любезностей. – Подсудимый уверен, что вы мертвы. Но судья даст разрешение на допрос.
Расскажите все, как было, не надо ничего утаивать.
Я согласно кивала и все сильнее нервничала. Вдруг поняла, что не могу вспомнить
имени человека, с которым разговариваю. А ведь он только-только представился! Клаус…
Или Карлус?
– Конечно, господин…
– Клаус, – подсказал мужчина, поправляя на носу очки с толстыми стеклами. Они
делали его похожим на стрекозу. – Не волнуйтесь так. Шейор ничего не сможет вам сделать.
Даже сказать ничего не сможет. Хотите чаю?
– Простите. – Я смутилась и разозлилась на себя. Выходит, Миларон прав? Мне нужна
нянька? Вот уж нет! – Спасибо, лучше воды.
Пила маленькими глоточками и заставляла себя успокоиться. Перед глазами стояло
лицо Шейора в тот момент, когда он всадил в меня нож.
«Здесь всегда играют по моим правилам», – прошелестел в голове знакомый голос. Как
бы не так! Я все еще жива, а ты проиграл. Собственный суд пережила, и с твоим справлюсь.
В зал заседаний я вошла уверенной походкой. Старалась не смотреть по сторонам и
послушно выполняла требования секретаря. Поклялась говорить правду, положив правую
руку на свод законов Крагоши, встала на отведенное место перед трибуной судей и только
тогда взглянула на клетку, в которой сидел Шейор.
Да, он не спускал с меня глаз: серый лед и легкое удивление. Он похудел и осунулся, но
держался с достоинством, как будто находился не в клетке преступника, а в собственном
кабинете.
Ненавижу! Из-за тебя чуть не погиб мой сын. Ты вломился в мою жизнь и все
разрушил. Это из-за тебя у меня отобрали Яна! И ради чего? Вот она, твоя «власть»! Ты
проиграл и потерял все, что имел.
– Назовите себя.
Я вздрогнула и повернулась к судьям. С трудом перевела дыхание, прежде чем
ответить:
– Джейнери из рода Сиреневого Аметрина.
– Возраст и род занятий.
Отвечая на вопросы, я не переставала чувствовать на себе обжигающий взгляд Шейора:
и когда рассказывала о шантаже и собственном преступлении, и когда отвечала на
уточняющие вопросы. Публики в зале не было, только трое судий, охрана из магов, прокурор,
адвокат и секретарь. Последний вел запись допроса, и, когда все решили, что «вопросов
больше нет», мне предложили подписать показания.
– Пожалуйста, сначала прочтите, – попросил секретарь.
Я послушно взяла в руки несколько бумажных листов, исписанных убористым
почерком.
«Джейн».
От неожиданности выронила листы, и они разлетелись в разные стороны.
– Простите, – пробормотала я, кинувшись их собирать.
Так перенервничала, что появились галлюцинации. Быстрее все подписать и бежать
отсюда.
«Джейн, я вижу, ты меня услышала».
Замерла, наклонившись за очередным листом. Не показалось. Со мной говорил Шейор.
Не вслух – мысленно. И слышала его только я.
Да как он смеет!
 «И дальше что?» – спросила я так же беззвучно.
«Нет другого выхода. Ты – последняя надежда. Делай вид, что читаешь, и слушай».
Шейор не смотрел в мою сторону. А у меня внутри все кипело от ненависти. Дрожали
руки.
«Рейо тебя побери, Шейор! Оставь меня в покое!».
«Глупо. Прости меня, девочка. Я не должен был использовать тебя втемную. Не знал,
что ты тоже из подкидышей. Был другой путь».
Пока я не понимала ничего, разве только, что он просит прощения. Неохотно, невнятно,
но извиняется. Да, конечно! Прямо взяла – и простила. Возможно, когда-нибудь, но точно не
сейчас.
– Прочли? – поторопил меня секретарь.
– Да-да, минутку.
«Нет времени объяснять. Просто запомни. Ты сможешь вернуться, используя
фамилиара. У меня есть сын. Он тоже будет там. Пожалуйста, спаси его».
Или я тронулась умом и разговариваю сама с собой, а мне кажется, что с Шейором,
либо умом тронулся сам Шейор. И почему я должна помогать его сыну, если он чуть не убил
моего?!
– Все в порядке?
– Да-да, – ответила я, подписывая бумаги.
Надеюсь, там только то, что я говорила, – так и не прочла ни строчки.
«Спаси моего сына, Джейн! Заклинаю!»
Я вышла из зала, ничего не ответив Шейору. Даже не посмотрела больше в его сторону.
И как у него совести хватает о чем-то меня просить?! Впрочем, чего это я. Нет у него никакой
совести.
И все равно я ничего не поняла. Бред бредом. Рассказать Миларону? Да, и он начнет
давать мне какие-нибудь новые таблеточки от нервов. Нет уж! Все, долг я выполнила, теперь
можно заняться собственными проблемами.

Нужный дом нашла быстро. Не раз бывала тут в гостях, пока училась в школе
подмастерьев. Лиенна приглашала, да и ее родители всегда охотно меня принимали. Как
давно это было!
Почти пригород Ривеннеля, кварталы зажиточных горожан – домики в один-два этажа,
окруженные садом. Лиенне прочили карьеру горничной в королевском дворце, а
получилось… Нет, прочь воспоминания. От них больно и хочется плакать. Сейчас главное –
Ян.
Еще с улицы я услышала плач сына – окна в доме открыты, несмотря на прохладную
осеннюю погоду. Взбежала на крыльцо и забарабанила в дверь.
– Да что за… – На стук вышел отец Лиенны. – Джейн?! Как ты… Что ты тут делаешь?!
Он не скрывал своего удивления и явно не обрадовался моему визиту. В дом не
пригласил, вышел на крыльцо и прикрыл дверь.
– Ян плачет. Что случилось? Он заболел? Пропустите!
– Убирайся отсюда. Лучше сама, пока я не вызвал стражу.
– Но… почему? Это же я, Дженни. Я хотела с вами поговорить… попросить…
Пожалуйста!
Ян ревел во все горло. Это нервировало, у меня началась паника – скорее, его надо
успокоить, приласкать… Но меня не пускали! Его дед стоял на моем пути, как скала.
– Пожалуйста, – чуть не плакала я, умоляя. – Хотя бы только обнять… пожалуйста…
– Джейн, уходи по-хорошему. Ты подписала отказ. Ты ознакомлена с предписанием –
тебе нельзя подходить к нашему дому и к Яну. Ты нарушаешь постановление суда.
Ян завизжал так, что у меня чуть сердце не остановилось. Да что с ним такое?! Не бьют
же его там!
– Пропустите меня! Пожалуйста! Только один раз! Вот, у меня есть деньги, возьмите…
 Я попробовала отдать отцу Лиенны кошелек, но он ударил меня по руке. Монеты
рассыпались, звонко подпрыгивая на ступенях крыльца.
– Стража! Позовите стражу! – закричал хозяин дома на всю улицу.
С этого момента я окончательно перестала соображать, что происходит. Обезумев,
бросилась вперед, пытаясь прорваться в дом. Меня столкнули с крыльца. Упала, но тут же
вскочила и попыталась упасть в ноги отцу Лиенны, но он ударил меня по лицу, потом в
живот. Прибежали соседи. Они пытались меня остановить, но я сопротивлялась, дралась,
вырывалась. Меня били в ответ, но боли я не чувствовала. Все же скрутили и передали из рук
в руки подоспевшим стражникам.
Еще помню, Ян перестал плакать. Вот только успокоения мне это не принесло.

***

Когда меня попросили забрать девчонку из Ривеннеля, я отказался. Кроме меня некому?
Я не единственный портальщик. Но просьба, как оказалось, исходила от Старейшины
Миларона, и мне посоветовали не выпендриваться.
В гостинице девчонки не было. Дежурный сказал, что она ушла, как только оплатила
номер, и больше не возвращалась. Сбежала? Глупо! Драконам не составит труда отыскать ее,
а последствия будут ужасными.
В суде она присутствовала, иначе о ее исчезновении узнали бы раньше. Расспросил
стражников у входа – да, выходила. Ушла пешком вон по той улице.
Рейо ее побери! Мне больше делать нечего, как бегать по столице в поисках какой-то
девчонки?!
Вернулся обратно с докладом и уверенным пинком был отправлен в кабинет Миларона.
Тот вежливо выслушал меня, прервав совещание, и посоветовал поискать Дженни у
родителей настоящей матери Яна. Даже адрес дал.
Я им мальчик на побегушках, что ли?!
Девчонки в указанном месте не оказалось, хозяин дома захлопнул дверь перед моим
носом, как только я заикнулся, кого ищу. Зато соседи охотно поделились свежими
впечатлениями.
Я слушал – и не верил своим ушам.
Во-первых, узнал, что у Дженни забрали сына. Вспомнил свой недавний визит к ней, и
мне стало стыдно. Вот почему она так себя вела! Ей было плохо, больно, а я пришел
посмеяться, а потом и вовсе… Да, придется извиняться.
Во-вторых, понял, почему она отправилась сюда после суда. Любая мать побежала бы к
ребенку при первой возможности, наплевав на все запреты.
В-третьих, мне стало страшно.
По всему выходило, Дженни не пустили в дом, она устроила скандал и драку, и ее
забрали стражники. Нарушение закона – это серьезно, а в ее положении – вообще
катастрофично. А еще она сопротивлялась аресту…
Я нашел Дженни в ближайшем участке. Сначала дежурный офицер и говорить со мной
не хотел, пришлось прибегнуть к средству, которое всегда действует безотказно. Вопрос
лишь в цене. Свобода девчонки стоила мне баснословно дорого, но зато я изъял все бумаги,
подтверждающие нарушение. То есть теперь ее тут как бы и не было вовсе.
Хорошо, что я уже расплатился, когда пришел забирать Дженни из камеры. Пожалуй,
только мысль о кругленькой сумме, уже перекочевавшей в карман дежурного офицера,
позволила мне взять себя в руки и не наделать глупостей. А то сидеть бы мне в соседней
камере, как пить дать.
Дженни выглядела ужасно: синяк на скуле, заплывший глаз, глубокая царапина на лбу,
запекшаяся кровь на губах, грязная и порванная одежда. Она сидела на лавке и смотрела
прямо перед собой. Даже не пошевелилась, когда я окликнул ее по имени.
Подошел поближе и опустился перед ней на корточки, осторожно взял за руку. Дженни
наконец-то взглянула на меня.
– Почему он плакал? – спросила она, с трудом выговаривая слова.
Я понял, о чем речь. Я даже знал ответ. Малыш простудился, и бабушка давала ему
горькое лекарство, и терпением она не отличалась. Но как сказать Дженни правду? Она и так
натерпелась.
– Бегал на прогулке, упал и разбил коленку. Ты пришла, как раз когда обрабатывали
ссадину. Ничего страшного, не волнуйся.
Это не так страшно, все дети разбивают коленки.
– Правда? – Темные глаза Дженни немного посветлели. – Я думала, его бьют…
– Правда, – уверенно соврал я. – А теперь пойдем. Нужно выйти отсюда, в участке
блокируют порталы.
Она встала, держась за живот. Сделала пару шагов по направлению к выходу,
прихрамывая на левую ногу. Я выругался и подхватил девчонку на руки.
Так и вынес ее на улицу и тут же переместился прямо в бокс университетской
лаборатории.
Какое счастье, можно не звать драконов. Синяки и ушибы я и сам умею лечить, в
горном это просто, здесь есть источник силы. Осторожно уложил Дженни и попытался ее
раздеть.
– Я сама! – Она оттолкнула мои руки. – Спасибо. И уходи, пожалуйста.
– Тебе же больно…
– Сама!
С трудом встала и уковыляла в ванную, отказавшись от моей помощи. Я не спешил
уходить. Сквозь шум воды слышался плач и сдавленные стоны. Глупая! И в чем геройство?
Хорошо, если она хочет, пусть. Все равно дождусь и попробую извиниться.
Дженни вернулась в пижаме и халате.
– Ты все еще здесь? – нахмурилась она.
– Мышонок, прости меня, пожалуйста. Я тогда глупо пошутил… Я не знал… не
хотел… В общем, прости и не прогоняй. Я помогу. Ты же не хочешь, чтобы завтра твой
куратор упал в обморок при виде этих синяков?
Посмотрела удивленно, сморщила лоб. Снова пытается найти подвох? И вдруг
спросила, усмехнувшись:
– Это точно ты? Не твой брат-близнец?
– Почему? – опешил я.
– А где сарказм? Где этот снисходительный взгляд сверху вниз?
Вот уж не думал, что покраснею, как мальчишка.
– Ладно, пристыдила. – Я улыбнулся уголками губ. – Так можно тебе помочь? – И тут
же поспешно добавил, заметив, что она снова хочет возразить: – Просто так. А потом уйду,
как ты просила.
– Я так устала… мне, пожалуй, все равно. И ведь Миларон узнает, что произошло, –
равнодушно заметила Дженни, присаживаясь на кровать.
– Может, и не узнает. В Ривеннеле следов не осталось. Навряд ли он будет
расспрашивать о чем-то родителей твоей подруги. Жалобы нет, нарушения не было. Остались
только синяки.
– Хорошо. – Она устало откинулась на подушку. – Но ты расскажешь мне, почему
помогаешь. Правду, Бес.
– Договорились. Только завтра. Я приду вечером.
Ответа я не дождался – Дженни уже спала.

Глава 6
Разоблачение

В раздражении скомкала очередной лист с расчетами и бросила его, целясь в мусорный

контейнер у входа. Есть! Попала. Вот бы и с решением так же! Не по зубам задачка.
Наверное, я поспешила, перейдя на более сложный уровень.
– Не можешь решить из-за невнимательности.
Я подпрыгнула на стуле от неожиданности. Бес! И давно он тут? Давно, раз успел
изучить мои записи.
– Ты не мог бы являть себя сразу, как приходишь? – спросила я, заправляя за ухо
выбившуюся прядь волос. – Неприятно, когда ты подглядываешь.
– Мышонок, ты не поверишь, но я не подглядывал, – Бес расплылся в счастливой
улыбке, – и невидимостью не пользовался. Ты сама так увлеклась, что ничего вокруг не
замечала.
Устало потерла лоб и потянулась за стаканом с водой. Так и есть, он прав. Эта задача
меня с ума сведет!
Весь день прошел как на иголках в ожидании неприятностей. Утром проснулась как
новенькая – никаких следов от побоев. На душе муторно, но после отказа от опекунства это
мое обычное состояние. Вчерашнее приключение тоже радости не добавило. Теперь даже
надеяться не на что – Ян потерян навсегда. А тут еще мысли об «отсроченной казни»
в голову лезут. Нарушение против закона людей. И не может быть, чтобы все осталось
незамеченным! Драконов не проведешь.
Однако Бесу удалось. После обеда ко мне заглянул Миларон, попросил рассказать, как
прошел суд. Только тогда я вспомнила про «разговор» с Шейором. Вспомнила – и решила
ничего не говорить Старейшине. А если мне все померещилось? Лучше забыть слова мага и
никогда не вспоминать.
Все ждала, когда Миларон поинтересуется, где я была после суда, но он ни о чем не
расспрашивал. Поблагодарил за свидетельство против Шейора и ушел.
Стемнело, Бес не спешил появляться, а я устала нервничать и занялась учебой. Потом
застряла на этой задаче, не сходилась она у меня с ответом.
И где тут ошибка?
– Смотри, – Бес склонился над столом, – ты забыла перенести знак. Тут минус, не плюс.
– Вот дура-то! – Я схватила карандаш и кинулась записывать формулы.
Есть! Сошлось! Ура!
– Молодец, – скупо похвалил Бес. – А вот эту сможешь? – он перевернул несколько
страниц в задачнике.
– Нет, – даже не стала читать условие, – я не понимаю тему.
– Ой, да тут все просто, – махнул он рукой, усаживаясь рядом, – смотри…
Бес оказался неожиданно приятным учителем: спокойно объяснял материал, охотно
отвечал на вопросы, делился маленькими хитростями, о которых не говорилось в учебниках.
Он увлек меня темой, заставлял рассуждать, думать, делать выводы, и сложное становилось
простым. Под его присмотром я сделала несколько упражнений самого трудного уровня.
– Вот это решишь сама, – он пометил пару номеров карандашом. – Завтра.
– Почему завтра? – протянула я недовольно.
– Поздно уже, мышатам спать пора, – с усмешкой ответил Бес.
И на меня словно ведро холодной воды вылили. Пока мы занимались, Бес ни разу надо
мной не посмеялся, а я, увлеченная задачами, ни разу не вспомнила о проблемах и
переживаниях. Знакомые интонации – и все вернулось на свои места.
Быстро закрыла все учебники и тетради, сложила их стопочкой и убрала в шкаф. Заодно
отошла подальше от Беса. Глупое поведение, особенно после того, как столько времени
просидели бок о бок. Но я прекрасно помнила, Бес играет со мной, как кошка с мышкой: то
приманит, прикинувшись добрым и заботливым, то оскалится, насмешничая и издеваясь.
Правда, вчера он извинился. Но я до сих пор не знаю, кто он и что ему от меня надо!
– Между прочим, ты кое-что обещал вчера.
Да, могла бы и поблагодарить – за участие, за лечение, за урок. Успею еще, а пока пусть
скажет, почему заботится обо мне.
 – Помню, – Бес взъерошил волосы и вздохнул. – Пойдем, погуляем?
– Сначала ответь…
– На прогулке, хорошо? – перебил меня он. – Одевайся.
Я не стала спорить. Памятуя, как в прошлый раз за мной подглядывали через отражение
в стекле, ушла переодеваться в ванную. Когда вернулась, на кровати лежала куртка. Нет, не
та, что в прошлый раз. Та исчезла на следующий день, как будто ее и не было. А эта… Эта
моего размера и женская: бежевый цвет, узорчатая отделка, кармашки, капюшон, теплая и
мягкая подкладка. В рукаве обнаружились шапка и шарфик, в тон куртке.
– Что это?
– Подарок. – Бес покачал головой, отказываясь слушать возражения. – Мне моя куртка
самому нужна. Можешь не принимать, но тогда я ее выброшу. Мне она маловата, а других
знакомых мышат нет. И гулять тебе не в чем будет.
Говоришь, выбор есть всегда? Да, я могу категорично отказаться. И после этого буду
безвылазно сидеть в боксе – принципиально и гордо. Или могу принять куртку и гулять –
безнравственно и с пользой для здоровья.
А еще я вдруг поняла, если сейчас открою рот и спрошу о плате, Бес обидится. Не
кольцо же он мне подарил, право слово. И все же стоимость куртки потом можно вернуть.
Заработаю и верну.
Успокоив совесть, я оделась, с удовольствием поглаживая мех и искоса поглядывая на
Беса. Кажется, ему нравилась моя радость. Он улыбался уголками губ и не насмешничал. И
тогда я решилась:
– Спасибо.
– Носи на здоровье.
– За все спасибо, – уточнила я. – За…
– Не надо, я понял, – перебил он меня. И отчего-то скривился. – Давай руку, уже самому
на воздух хочется.
Не нужна ему моя благодарность. А что нужно? Неужели все же… Нет, он же маг, он
сильнее меня. Хотел бы, давно уже взял желаемое. Мало мне проблем, еще и этот ребус
разгадывай!

Сегодня у озера было еще холоднее. Подарок пришелся как нельзя кстати. Мы
медленно шли по знакомой аллее. Бес упорно молчал, изредка пиная камушки на дорожке.
– Кто-то утверждал, что всегда выполняет обещания, – не удержалась я от замечания.
Бес шумно вздохнул и лишь потом ответил:
– Этот кто-то понятия не имеет, почему он помогает глупому мышонку.
Ничего себе! Я споткнулась и чуть не упала, нелепо взмахнув в воздухе руками. Так
тебе и надо, Дженни. Размечталась!
– Самодур, значит? – равнодушно спросила я.
Мне стоило невероятных усилий внешнее спокойствие. Внутри все клокотало от обиды
и разочарования. Быстро же я успела поверить в собственную неотразимость!
– Вроде того. – Бес повернулся ко мне. – Ты обиделась?
– С чего бы? – Я фальшиво улыбнулась. – Это куда лучше, чем если бы ты оказался
вербовщиком.
– Кем?!
Ого! Мне удалось его удивить. Вон как лицо вытянулось.
– Втереться в доверие, вызвать симпатию, а потом подцепить на какой-нибудь крючочек
– и бац! Я уже агент тайной разведки.
Бес фыркнул, а потом не выдержал и рассмеялся в голос:
– Ха-ха! Дженни, ты начиталась глупых романов?
– Нет, просто у меня чувство юмора хорошее, – пробурчала я. – Но такое
предположение не лишено оснований.
Даже не понял, что я шучу. Конечно, он же считает меня глупым мышонком.
 – Почему? – заинтересовался Бес.
– Опять будешь смеяться.
– Нет, расскажи.
– Хорошо. Ты маг высокого уровня. И не говори, что это не так. Точечные бесшумные
порталы – высшее мастерство. Ты приходишь в горный, как к себе домой. Ты устраивал мне
проверку перед судом. Ты решил проблему со стражей. Кстати, а как тебе удалось?
– Неважно, – отмахнулся Бес. – Слушай, а ты права. Я как-то и не думал, что все так
выглядит.
– Теперь буду спать спокойно. Только… знаешь…
– Что?
– Можешь приходить, если тебе хочется. Можешь звать меня глупым мышонком. Но
больше не нужно дарить подарки. И… целовать… тоже не нужно.
Фух! Думала, не смогу произнести это вслух. Лучше сразу обозначить границы
дозволенного.
– Почему целовать-то нельзя? Не понравилось?
И снова он издевается. Эти хитрые нотки в голосе! Мне и темнота не помеха, прекрасно
знаю, что и в глазах у него смешинки, и улыбка снисходительная.
– Тебе есть с кем целоваться. А я не хочу игр, – отрезала я.
– Хорошо. – Бес немного помолчал, прежде чем ответить: – Но если ты сама захочешь
меня поцеловать, я не возражаю.
Наглый! Мне бы такую смелость. А если попробовать?
– Бес, а я красивая?
Подозрительные булькающие звуки – и снова громкий смех.
Лучше бы я молчала. С ним невозможно разговаривать. Досадливо пнула камушек и
ускорила шаг.
– Дженни, стой!
Послушно остановилась. Бес нагнал меня и, взяв за руку, развернул лицом к себе.
– Почему ты спросила?
– Забудь.
– И все же? Я ведь не отстану.
– Да вот все понять не могу, с чего тебе такая блажь в голову пришла, с поцелуем.
– Хочешь услышать комплимент?
Я отвернулась и хотела отойти, но Бес держал крепко.
– Не убегай. Как будто ты сама не знаешь, что красивая.
– Мне никто не говорил.
Да, если не считать родителей в далеком детстве. Не очень-то я им тогда верила: чешуи
нет, крыльев нет, хвоста нет. Какая красота? Уродец.
– Глупый мышонок. – Бес улыбнулся, отпуская мою руку. – Конечно, ты красивая. Но…
я поцеловал тебя не поэтому.
– Тогда почему? – вырвалось у меня.
– Давай как-нибудь потом. Поздно уже, пора возвращаться.
Интересная вышла прогулка. Ничего нового я о Бесе так и не узнала, он ловко
ускользал от расспросов. Хотя кое-что прояснилось.
– Можно камушек потрогать?
– Чего?
Хихикнула. Мне снова удалось удивить Беса. Хоть что-то!
– Вот эти светящиеся камушки. Очень хочется. Можно?
– Ты такой ребенок, Дженни. Можно. Только быстро.
Присела на корточки и подняла светящийся камень с дорожки. Теплый, гладкий. Ничего
особенного. Положила его на место, и внезапно стало темно.
Я испугалась. Неужели хитрый Бес специально разрешил потрогать камушек, а я что-то
сломала? Выпрямилась – и кто-то зажал мне рот ладонью, подхватил и куда-то потащил. Я
испугалась еще сильнее. Где-то в темноте ругался Бес, поминая всех богов. Я отчаянно
лягалась и пыталась вырваться. Судя по веткам, хлещущим по лицу, утащили меня в кусты.
Ладонь была теплой, шершавой и пахла хвоей, а похититель явно превосходил меня
размерами.
– Милая леди, не надо сопротивляться, – зашептали мне на ухо. – Это всего лишь
розыгрыш для нашего друга.
Для нашего? Так мой похититель тут не один? Надо предупредить Беса! Снова
дернулась – безрезультатно.
– Прекратите вырываться, – убеждал похититель, – лучше посмотрите вон туда.
Как будто у меня есть выбор!
Бес уже зажег магический фонарик. Меня спрятали буквально в двух шагах от дорожки.
И почему он меня не ищет? И… кто рядом с ним?
Я присмотрелась. Кого-то мне эта фигура напоминает… О, Лойи всемогущий, так это
же я! И как… как такое возможно?!
– Обещаете не кричать, если я уберу лапу?
Похититель – дракон. Рейо побери, как бы то ни было, нас с Бесом застукали.
Понадеяться, что он и сейчас все уладит? И почему я постоянно вляпываюсь?
Энергично кивнула, подтверждая, мол, обещаю. И все же, кто рядом с Бесом? Одежда
та же, что и у меня, фигура, рост… Лица отсюда не разглядеть. Судя по всему, подмены Бес
не заметил, потому что я услышала, как он обращается к моему двойнику.
– Дженни, ты в порядке? Мне кажется, тут кто-то есть. Пора возвращаться.
Без меня?! Нет! Я же не смогу сама…
– Я здесь!
Бес вздрогнул и оглянулся.
– Такой розыгрыш испортила, – вздохнул похититель и отпустил меня.
Рванула напролом через кусты и выскочила на дорожку. Бес сделал пасс руками, и мой
двойник «поплыл», меняясь на глазах. Я замерла, словно внутренний голос шепнул: «Не
вмешивайся».
Напротив Беса теперь стоял мужчина. Вернее, парень, примерно того же роста, что и
Бес. Сбоку я смогла рассмотреть только кудрявую шевелюру, нос картошкой и растянутый
свитер. Краем глаза заметила, как из кустов вылезают два дракона.
Неяркого освещения вполне хватило, чтобы заметить, как растерянность на лице Беса
сменяется яростью: он побледнел, желваки на скулах заходили ходуном.
– Бе-е-ес… – насмешливо протянул парень и расхохотался. – Рейо тебя побери, Бен! Что
за маскарад ты устроил? И все ради какой-то девчонки? Кто это? Очередная первокурсница?
– Лин, я тебя убью, – процедил Бес, делая шаг вперед. Или Бен?
– Давай, убивай! – Лин театрально развел руки в стороны, демонстрируя полную
покорность судьбе. – Убивай лучшего друга, Бен. Только за то, что он, помирая от
любопытства, решил выяснить, куда ты вляпался. А сразу не мог сказать, в чем дело?
– Лин, ты зря это сделал. И Роберта с Ташей зря впутал.
Бес быстро справился с эмоциями. Только позавидовать можно такой выдержке. И эту
компанию он знает. И знает хорошо. Интересно…
– Мы тоже рады тебя видеть, Бен, – с изрядной долей сарказма произнесли драконы.
Бес взглянул на них и, естественно, заметил и меня.
– Дженни…
– Бен, значит, – пробормотала я, отступая назад.
Мне хотелось убежать отсюда. Скрыться. Спрятаться. Потому что я догадалась, кто
такой Бес. О Лойи! Какая же я дура!
– Дженни, останься, – попросил Бес хриплым голосом. Именно попросил, а не
приказал. И только поэтому я послушалась.
– Так вас зовут Дженни, милая барышня? – Тот, кого Бес назвал Лином, обратился ко
мне. – Я не припомню, с какого вы факультета?
 Я не стала отвечать. Выгораживать Беса, придумывая факультет и причину, по которой
меня раньше не видели? Нет уж, обойдется. Признаться, что я «мышка» из лаборатории? Это
вообще равносильно катастрофе. Неопределенно пожала плечами и промолчала.
– Бен, ты с ума сошел?! – Лин резко развернулся к Бесу. – Ты притащил сюда девчонку
из внешнего мира?
Я беспомощно оглянулась на драконов. У меня-то точно не хватит сил разнять двух
дерущихся парней. Может, они помогут? А придется разнимать, не сомневаюсь. Оба
буравили друг друга взглядами, разве что молнии не трещали между ними.
– Не подерутся, – уверенно сказала Огненный Опал, верно истолковав мой взгляд.
Ее спутник кивнул:
– Но если Лин прав, Бену не позавидуешь.
– Почему? – тут же спросила я.
– В трибунале мало приятного, – коротко ответил Зеленый Оливин.
Трибуналом тут называли местный суд, обладающий неограниченными правами и
полномочиями. И он грозил любому, кто нарушит устав университета.
– И дальше что? – спросил тем временем Бес. – Если бы ты не вмешался, то никто
ничего не узнал бы.
Врет. Он врет. Зачем? Только чтобы не подставить меня?
– Значит, и в прошлый раз дело было в ней, – кивнул в мою сторону Лин. Он
определенно успокоился, и теперь в его словах чувствовалась лишь горечь. – Бен, что с
тобой? Ты две недели провел в подземных лабораториях и, вернувшись, ищешь новый повод
для наказания? Тебе грозит исключение. Неужели эта девчонка важнее твоего будущего?
Так вот где пропадал Бес. Взял на себя вину за тот огненный столбик, и его наказали.
Из-за меня. А теперь его вообще могут исключить! Каждого потенциального студента честно
предупреждали – в случае исключения за какое-нибудь правонарушение трибунал вправе
использовать корректировку личности, то есть частичное или полное стирание памяти. Это
даже звучит страшно! И я не стала ждать ответа Беса.
– Я – мышка из лаборатории.
– Час от часу не легче, – недовольно буркнул Зеленый Оливин. – «Мышкам» запрещено
тут гулять.
– Так я сама сбежала. А Бес думал, я с первого курса…
– Дженни, прекрати врать, – прошипел Бес.
– Почему ты зовешь его Бесом? – раздраженно спросил Лин.
– Как представился, так и зову, – ответила я Лину, игнорируя замечание. Кто бы
говорил!
– Джейн, осужденная за нарушение главного закона о взаимодействии людей и
драконов? – вдруг спросила драконица.
Сердце замерло, горло сжал болезненный спазм. Вот и все. И кто меня за язык тянул?
– Да.
Так и знала, выкрутиться не получится, и не стала отпираться. К Рейо их всех! Будь что
будет.
– Бен, какого… – начал было Зеленый Оливин, но Бес его перебил.
– Хватит, – решительно сказал он, подняв вверх обе руки. – Успокоились все. Не надо
делать поспешных выводов, я все всем объясню.
– Честно? – подозрительно поинтересовался Лин. – Или придумаешь очередную байку?
– Честно, – подтвердил Бес. – Но сначала я отправлю Дженни обратно в бокс.
– Не надо ко мне прикасаться! – взвилась я.
Значит, всем – «честно», а глупую мышку – обратно в клетку?!
– Но как же… – Он даже растерялся, не ожидая сопротивления.
– Пешком дойду! – выпалила я. – Направление только покажите.
Какая разница, когда обо всем узнает Миларон? Сегодня, завтра… Все кончено. Но я
больше не позволю обращаться с собой как с вещью.
 – Вон туда, – махнул рукой Бес, сощурившись. Мол, захотелось самостоятельности –
получи. А я и не надеялась, что он меня отговаривать начнет. – Прямо до развилки, потом
направо и через два поворота на третий налево. Справишься?
Я молча двинулась в указанном направлении.
– Бен, ты чего? – удивленно спросил Зеленый Оливин. – Ты отпустишь ее одну?
– Ее выбор, – огрызнулся Бес.
– Да, слышал, – согласился дракон. – Но разве ты не знаешь, как ее накажут? А ведь
бо́льшая часть вины все равно лежит на тебе.
– Роберт, тебе не кажется, она это заслужила? – недовольно произнесла драконица.
– Нет, Таша, не кажется.
Отойдя подальше, я перестала слышать, о чем спорят сзади. В темноте навряд ли найду
развилку, но я и не искала. Зачем?
Куда-нибудь выйду, кого-нибудь встречу. Правила нарушены, приговор никто не
отменит. А не все ли равно? Яна отняли, зачем мне теперь жить? И Лессон станет
свободным. И гори она синим пламенем, эта магия!
Бес прав, мне не мешало бы научиться думать прежде, чем принимать какие-то
решения. Все тайное всегда становится явным. Чудес не бывает.

Глава 7
Договор

– И ты ее отпустишь? – тихо спросил Лин, пока драконы спорили о степени вины
Дженни.
Рейо бы побрал моих друзей с их шпионскими играми! Ладно, сам виноват. Мог бы и
догадаться, что Лин не поверит моим байкам об огненном столбе и проследит, где я
пропадаю вечерами.
– Нет, конечно. – Я устало потер виски. – Забирай Ташу и Роберта к нам, я скоро буду.
Даже не сомневался, Дженни пойдет прямо, никуда не сворачивая. Пожалуй, ее можно
понять. И работа у нее тяжелая, и сына отобрали, и я сволочью оказался. Откуда ей знать, что
шутки у моих друзей дурацкие, но безобидные? И никто не будет докладывать о нарушении
Миларону.
Нагнал Дженни у озера. Она стояла у самой кромки воды. Плачет, наверное. Рейо
побери, и ведь придется утешать!
– Вот противная девчонка! Теперь ты топиться вздумала? – небрежно произнес я,
подходя ближе.
Издевка обычно помогала. Дженни начинала злиться и забывала о переживаниях,
переключив внимание на меня. Но сейчас она даже не шелохнулась. Сильно обижена.
Хорошо, тогда попробую по-другому.
– Дженни, ну прости. Да, я всего лишь студент горного. Неужели это так важно?
Тишина. Только озерная вода чуть слышно плещется у ног. Осторожно дотронулся до
плеча и развернул Дженни к себе, зажигая фонарик. Терпеть не могу разговаривать в
темноте, не видя лица собеседника.
Лучше бы она плакала. Ни слезинки в глазах, только пустота. Дженни смотрела на меня
и не видела ничего. Рейо побери! С этим срочно надо что-то делать.
– Дженни, ты меня слышишь? – Я тряхнул ее, схватив за плечи.
Пощечина определенно привела бы ее в чувство, но я никогда не бил девочек и не
собираюсь начинать. К счастью, она моргнула, сморщила нос и шевельнула губами, как будто
хотела что-то сказать. Передумала и дернулась, вырываясь из моих рук.
– Так-то лучше, – пробормотал я, снова хватая ее за плечи и перемещаясь в бокс.
Дженни не сопротивлялась, опять ушла в себя. Ругаясь сквозь зубы, я помог ей
раздеться – снял куртку, шапку и шарф, усадил на кровать и стянул ботинки. Она зябко
поджала пальцы и шумно вздохнула.
 Слишком много навалилось на бедную девочку, не каждый мужчина выдержит. А она
все же пытается сопротивляться апатии, словно что-то держит ее на поверхности, не дает
полностью погрузиться в переживания.
– Мышонок, послушай…
Еле заметно кивнула, но взгляд опущен.
– Миларон ничего не узнает. Лин, Таша и Роберт – мои друзья. Я доверяю им, как
самому себе. Не переживай, все наладится. Ты выбрала правильный путь. Ты сильная, у тебя
получится.
Рейо побери, ну что я еще могу сказать! Как ее поддержать, как успокоить? Встряхнуть
бы как следует, заставить покричать, поплакать. Нельзя держать в себе столько горя. Не
думаю, что она так переживает из-за меня. Все же из-за сына, а я так… последняя капля. Зря
сюда сунулся, нельзя было. Эгоист.
– Мышонок, я больше не приду. Лин прав, если мы попадемся по-настоящему, то
виноват буду я, а пострадаешь ты. Да и незачем уже, верно? – Я попытался пошутить. –
Тайны нет, и нас ничего не связывает.
Дженни вскинула голову и обожгла меня взглядом, а потом улеглась на кровать, спиной
ко мне, и завернулась в одеяло. Она так ничего и не сказала, но отчего-то я ощущал себя
предателем. Я же ничего ей не обещал!
Сейчас самое разумное – уйти. Порвать раз и навсегда, перестать идти на поводу у
желаний. Самодур! Как верно она заметила. Я же не считался с ее чувствами, заставил
поверить, что она мне небезразлична.
А разве безразлична? То-то я топчусь на месте, как дурак, не в силах сделать шаг – ни к
ней, ни от нее. Нет, не может быть. Это все сходство с Милой, ничего более. Зачем мне
девчонка, запертая тут на целый год, когда я могу выбрать любую, только пальцем помани!
Не потому ли, что она – не любая?
Закатил глаза и уселся на краешек кровати.
– Знаешь, а вообще я хотел тебя попросить, – сочинять пришлось на ходу, – мне нужна
твоя помощь.
– Помощь? – вдруг хрипло спросила Дженни. – Ты опять издеваешься, да? Помощь от
глупого мышонка в клетке?
– Да, – уверенно ответил я, – на самом деле только ты и можешь мне помочь. Я не
издеваюсь, честно.
Хмыкнула, но ко мне не повернулась.
– Но ты не хочешь со мной разговаривать, я пойду.
– Шантажист, – пробурчала Дженни, выпутываясь из одеяла.
А щеки-то мокрые, она все же плакала. И хорошо, девочкам полезно. Зря я сказал ей,
что не люблю плакс. То есть плакс я действительно не люблю, но она-то не плакса. Тьфу! И о
чем я только думаю!
– И как я могу тебе помочь?
Шмыгает носом, но не замечает этого. Смотрит исподлобья. Ресницы влажные, отчего
глаза кажутся больше и красивее. Во взгляде нет покорности, как у Милы. Скорее вызов, мол,
говори, а я решу, как мне поступить. И мне это нравится.
– Не хотел сразу говорить, обидно будет услышать. Продолжать?
– Продолжай.
– Эм… ну… ты у меня вроде семестрового задания. То есть… вот помнишь проверку у
драконов, перед судом?
Кивает. Конечно, она давно поняла. Умница.
– Так вот, мне потом поручили присматривать за тобой. И тут… в боксе… тоже.
Рейо побери, как же трудно врать! Самому противно.
– Все-таки вербовщик? – Дженни скривила губы.
– Вербовщик? А, нет-нет. Просто присмотреть. На прогулки выводить, с учебой
помогать. Но так, чтобы ты не догадалась.
 – Ага. И ты задание провалил.
– Провалил, – согласился я, – но попросить хотел. Может, договоримся, к обоюдной
пользе? Ты делаешь вид, как будто ничего не знаешь. Я продолжаю приходить, водить тебя
на прогулки и объяснять трудные темы. Как тебе такой план?
Соглашайся, пожалуйста. Я такого нагородил, уже и сам не рад, а если все напрасно…
– Зачем все это? К чему такие сложности?
Логичный вопрос. Какая же ты умница, Дженни. Сильная девочка, не поддалась
настроению, справилась с болью.
– Спроси что-нибудь полегче. – Я состроил скорбную физиономию. – Хочешь верь,
хочешь нет, но мне не докладывают о причинах. Так ты согласна? – И добавил поспешно: –
Пойму, если откажешься. Наверное, я тебе надоел.
Докатился! Еще и кокетничаю, как девица. Сам себя не узнаю. И почему этот мышонок
имеет такую власть надо мной?
– Нет… вовсе нет… – отозвалась Дженни задумчиво. – То есть если случайно нас
застукают в парке… и это будут не твои друзья… Это не будет считаться нарушением?
– Нет, не будет.
Соврал, не моргнув глазом. Ох, и пожалею я еще. Само собой, буду осторожнее, больше
никто не застанет меня врасплох. Но эта ложь… Выйдет она еще мне боком.
– Хорошо, согласна, – кивнула Дженни. – Только хочу, чтобы ты знал. Мне нужны
прогулки и помощь в подготовке к экзаменам. Но я бы обошлась, правда.
Я замер, ожидая, что она скажет дальше. Только не говори о симпатиях! Умоляю!
– Просто ты… много хорошего сделал для меня. Хоть и по заданию, но… это неважно.
И если я могу в ответ сделать такую малость, как помочь тебе сдать практику… мне не
сложно.
– Отлично.
От сердца отлегло. Слова Дженни прозвучали вполне искренне, хоть она и смущалась, и
запиналась. Как я там ей советовал? Думать полезно? Ох-хо-хо…
– Бес…
– М-м-м?
– Зовут-то тебя как? Или все еще тайна?
– Забыл представиться, – шутливо хлопнул себя по лбу. – Бенджамин Коул. Для друзей
– Бен.
– А почему Бес?
– Прозвище, – помрачнел, вновь вспомнив о Миле. – Старое. Тут, в горном, о нем не
знают. Но ты можешь так меня звать, я уже привык. Еще вопросы есть?
– Есть, – честно ответила Дженни, – но я потерплю до следующего раза. Иди уже, тебя
ждут.
И то верно. Отсалютовал и ушел порталом, прямо к себе в комнату.

– Наконец-то! Мы уже думали, ты сбежал, – пошутил Лин, как только я вошел в

гостиную.
Была такая мысль. Да куда деваться? Мы с Лином живем в одном доме: две спальни на
втором этаже, внизу общая гостиная и кухня, которой никто не пользуется.
– Пришлось задержаться, извините, – буркнул я, падая на диван.
Вся компания в сборе. Таша забралась в кресло и упорно делает вид, что разглядывает
статуэтку кошки на каминной полке. Все же поругалась с Робертом, теперь дуется. Роберт у
чайного столика, таскает из вазочки печенье и искоса поглядывает на Ташу. Лин мешает угли
в камине. Тоже немного обижен, только уже на меня. Понимает, конечно, дело не в
недоверии, но все же осадок есть.
Ладно, сначала попробую помирить драконов.
– Таша, я присутствовал на процессе Дженни. Да, ее признали виновной, но формально.
На самом деле выбора у нее не было: Шейор использовал гипноз и внушение. Кстати, ее
полное имя теперь – Джейнери из рода Сиреневого Аметрина.
Роберт присвистнул. Еще бы! Человек, официально признанный драконом. Лин
нахмурился и сердито застучал кочергой. Обычно у нас нет секретов друг от друга. Одну
Ташу не впечатлили мои слова.
– Дракон остался фамилиаром, – фыркнула она. – Постоянная угроза. У тебя нет детей,
ты не поймешь.
– У тебя их тоже нет, – напомнил я, пряча улыбку.
– Зато я – женщина, – важно ответила Таша. – И я прекрасно понимаю чувства матери.
– Мира простила.
– Она вежлива, не более!
– Тихо! Остановитесь! – вмешался Роберт. – Бен, не дразни ее, а то и вы поссоритесь.
– Я с тобой не ссорилась, – тут же вспыхнула Таша. – Мы просто не сошлись во
мнениях.
Драконица и по характеру была такой же огненной, как цвет ее чешуи, – мгновенно
вспыхивала по любому поводу. Пожалуй, Роберт идеально ей подходил, со своим спокойным
и философским отношением к жизни.
Я оглянулся на Лина, ища поддержки. Драконы умели выяснять отношения долго,
самозабвенно и наслаждаясь процессом. Мне же хотелось быстрее закончить с признаниями
и остаться одному.
– Я бы выслушал всю версию, – сказал Лин, оставив, наконец, в покое кочергу и
усаживаясь на диван. – Или ты дал слово?
– Нет, – вздохнул я, – ничего такого, чего не мог бы вам рассказать. Вот только не
спрашивайте, почему молчал! И так тошно.
У меня хорошие друзья. Внимательно выслушали, единогласно решили, что я
заигрался, и дружно посоветовали сосредоточиться на учебе. Пожалуй, я повел бы себя так
же, если бы на моем месте был кто-то из них. И о Миле умолчал – они о ней знали, но
никогда не видели. Еще не хватало жалости, с Таши станется.
– И вообще, – заявила драконица, – я согласна забыть обо всем только при одном
условии. Ты больше не будешь нарушать правила.
– А если нет? Доложишь Миларону? – поинтересовался я.
Ни секунды не сомневался, что она не пожалуется Старейшине. Просто Таша любила
руководить и «выдвигать жесткие условия». И откуда у Роберта столько терпения? Однажды
я набрался наглости и спросил об этом, на что дракон мне ответил: «Снаружи одно, внутри
другое». Тут уж каждому свое, как говорится.
– Нет, – невозмутимо ответила Таша. – Стану твоей совестью.
И выбора-то нет. Драконица вовсе не шутила. «Стать совестью» в ее понимании – это
сутками напролет ходить следом, укоризненно взирать и нудить: «Как тебе не стыдно!»
Между прочим, действенный метод, на себе испытал.
– Можешь начинать, – покорно согласился я.
– Ты с ума сошел? – удивился Лин. – Мало тебе приключений, так хоть о девчонке
подумай. Оставь ты ее в покое.
– Не могу, – признался я. – Уже пообещал. Буду навещать, выводить гулять и помогать
заниматься.
Пришлось поведать друзьям и о нашем с Дженни договоре.
– Всегда знал, что ты авантюрист, но это уже перебор, – покачал головой Роберт.
– Я дал слово.
– Делать нечего, придется тебе помочь, – усмехнулся Лин.
– Да, – подтвердил Роберт.
– Да, – согласилась и Таша.
– Спасибо.
Когда друзья решают помочь, спорить бесполезно. Надо благодарить и готовиться
разгребать последствия.
 – Но я делаю это ради тебя, а не ради преступницы, – поспешно добавила драконица.
– Сколько можно! – возмутился Роберт.
Таша показала ему язык.
Умоляюще посмотрел на Лина, тот едва заметно кивнул. И я сбежал из гостиной. Лин
успокоит спорщиков и извинится за меня перед ними. А я так устал, что хочется одного –
доползти до кровати и ни о чем не думать. Впрочем, нет, есть еще одно дело.
Поднялся по лестнице, но в комнату заходить не стал, уселся на верхней ступеньке.
Заходить друг к другу без приглашения у нас с Лином не принято – личное пространство.
Сам он ко мне сегодня не сунется, а поговорить надо.
Таша и Роберт ушли почти сразу после моего побега, и Лина долго ждать не пришлось.
– Думал, ты устал.
– Тебя жду. – Я поднялся на ноги. – Удели мне минутку, пожалуйста.
Лин кивнул. Я снял с шеи цепочку с медальоном и протянул ему:
– Посмотри.
Лин удивленно взглянул на меня, но послушно открыл медальон. Увидев портрет,
удивился еще сильнее.
– Джейн? Откуда у тебя… – И осекся, внимательно всматриваясь в изображение. –
Постой… Это же не Джейн, верно?
– Не она, – подтвердил я. – Это Мила, моя сестра.
Лин тихо выругался, закрыл медальон и отдал его мне.
– Теперь я понимаю, почему…
– Прости, я должен был рассказать. Смелости не хватило. Все бегал за призраком,
обманывая себя.
– А теперь? – осторожно спросил Лин. – Самое время оставить Джейн в покое.
– А теперь мне нужна она, а не призрак сестры.
Трудное признание, но после него мне стало легче на душе. И, правда, сколько можно
обманывать себя?
– Надолго ли? – нахмурился друг.
Имеет право. Склонностью к длительным отношениям я не отличался.
– Навсегда.

Интерлюдия 2
Дракон с чешуей вишневого цвета подул на пенную шапку, отхлебнул эля из высокой
кружки и довольно поцокал языком. В таверне «У моста» всегда подавали отменный эль –
горько-сладкий, с запахом можжевельника и легким карамельным вкусом.
– Признавайся, ты специально это сделал?
Человек, сидящий напротив дракона, подцепил вилкой кусок сыра, политого пряным
маслом, отправил его в рот и только потом отпил из своей кружки.
– Нет, – ответил он, прожевав сыр. – А ты о чем спрашиваешь?
Дракон закатил глаза, горестно вздохнул и снова приложился к элю.
– Ощущаю себя старой прожженной сволочью, – пожаловался он. – Твой мальчик
оказался как нельзя кстати.
– Рон, ты говоришь загадками. У меня в подчинении много мальчиков. О ком мы
говорим?
– Коул, кто же еще! Инвар, ты и с первого раза прекрасно все понял.
– Терпеть не могу твои намеки и иносказания. Ты позвал меня, чтобы поговорить о
Коуле?
– И да, и нет, – ответил Миларон. – Отдохнуть тоже хотелось, но и поговорить надо.
Лучше тут, чем в кабинете. Иллюзия безответственности, знаешь ли.
– Дружеская беседа вместо официального совещания? – хохотнул Инвар. – Ну-ну…
 Он огляделся. В таверне было мало посетителей, а рядом так вообще никого, и все же
маг накрыл столик звуконепроницаемым куполом. Дракон не возражал.
– Итак, что там с моим студентом? Не справился с заданием?
– Отчего же… справился. Даже перевыполнил, можно сказать. А ты не в курсе?
– Рон, перестань. Ты же прекрасно знаешь, я не лукавлю.
– Да… знаю, – снова вздохнул Миларон. – Прости. Мне вчера отчет из Ривеннеля
прислали. Наша подопечная все же вляпалась там по самые ушки.
– Кто бы сомневался, – хмыкнул Инвар. – Я предупреждал, что она побежит к
родителям подруги.
– Побежала, да. Скандал с дракой прилагается. Коул забрал ее из участка в весьма…
побитом состоянии.
– Забрал? Силой, что ли?
– Нет, ее отпустили.
– Как это?
– За взятку. Вы, люди, такие предсказуемые…
– А вы, драконы, такие зануды! – парировал Инвар. – И дальше что?
– Дальше я решил выяснить, с какого перепугу твой студент принимает такое участие в
судьбе Дженни. Результат проверки, мягко говоря, шокировал.
– Давай уже опустим театральную паузу? Говори, что выяснил. – Инвар не повышал
голос, но в нем появились металлические нотки.
– Коул навещает Дженни в боксе. Видимо, достаточно часто. Он даже выгуливает ее в
парке.
– Ах, вот в чем дело, – протянул Инвар. – А я-то все удивлялся, с чего он ведет себя, как
мальчишка.
– Ты все же что-то заметил?
– Трудно не заметить огненный столб до самого неба. Коул сослался на пари, которое
он проиграл. Я не стал проверять, не было причин сомневаться в его словах. Но глупо же! У
нас так даже первокурсники не развлекаются. Выходит, Дженни выгораживал.
– Вполне возможно, – кивнул Миларон. – Похоже, наша девочка ему небезразлична…
– Влюбился, что ли? Этого еще не хватало! Уши оторву!
От удара кулаком по столешнице подпрыгнули кружки.
– Остынь, Инвар. Я тут подумал… Не так уж это и плохо.
– Да, нам только влюбленного Коула и не хватает. Он и так не подарок, а…
– Посмотри на проблему с другой стороны, – перебил Инвара дракон. – Дженни сейчас
в жестких условиях, а он помогает ей справиться с психологической травмой.
– Которую ты ей устроил.
– У меня был выбор? И потом, решение принимал не я один.
– Знаю. Извини. Да, ты прав. Мы тут все увязли… по самые ушки, – невесело
усмехнулся Инвар. – И что думаешь делать?
– Ничего. Пусть встречаются, гуляют. Пользы больше, чем вреда.
– Логично… А если он заморочит ей голову и бросит? Его обычное поведение, между
прочим.
– Не в этот раз.
Инвар нахмурился и внимательно посмотрел на Миларона. Тот едва заметно кивнул,
словно отвечая на незаданный вопрос.
– А если что, можешь смело отрывать ему уши, – добавил дракон и шумно отхлебнул
эля. – Закажем еще по кружечке?

Часть III
Эпидемия
Жизненно важный ингредиент успеха – это не знать, что
 задуманное вами невозможно выполнить.
Терри Пратчетт

Глава 1
Друзья

– Следующий кубик. Желтый в зеленый горошек. Синий круг на белом фоне. Черная
«Л» на розовом. Красная «3» на голубом. Верхняя и нижняя грани – по желанию.
Кивнула, не отрывая взгляда от башенки на столе. Четыре разноцветных кубика –
результат моих трудов. Теперь к ним нужно добавить иллюзию пятого.
Сначала форма, потом материал. Пусть будет дерево. Нижнюю грань оставлю
натуральной. Теперь боковые. Буква, цифра… Цвет… Фон…
– Мыша, у второго кубика пропал цвет на одной из граней. Сосредоточься.
Ух! Поспешно поправила оплошность и вернулась к пятому кубику. Верхняя грань –
серебро.
– Мыша, фор…
Не успела. Нижний кубик «смялся», вся башенка рассыпалась и исчезла.
– …ма, – закончила Таша и похлопала меня по плечу. – Ничего, все в порядке. Умение
приходит с опытом.
– Еще раз? – упрямо спросила я, прикусывая нижнюю губу.
– Пожалуй, на сегодня хватит. У тебя неплохо получается, но ты все еще пытаешься
контролировать процесс визуально, когда достаточно следить за силовыми линиями.
– Да, Таша, спасибо.
Мне бы такое терпение, как у драконицы. Как оказалось, мало контролировать
собственную силу, нужно еще уметь ею управлять. Я была прилежной ученицей, но
неуклюжей и неловкой, и часто ощущала себя, как медвежонок, которого учат танцевать.
Вроде бы понятно, как делать па, а лапы не слушаются.
– Мы с Робертом пойдем, завтра нам рано вставать. – Таша встала из-за стола и
потянулась. – Проводить тебя к Бену?
– Спасибо, я сама. Они с Лином в тренировочном зале, как обычно?
– Ага, они там, – подтвердил Роберт, вернувшийся с обхода. – Защиту я перевел на Бена,
он в курсе. До встречи, Мыша.
– До встречи.
Помахала драконам рукой, и они исчезли, уходя телепортом. Пора и мне возвращаться в
лабораторию.
В тренировочном зале весело звенели клинки. Бес и Лин любой спарринг превращали в
игру, и неопытному зрителю со стороны казалось, партнеры дурачатся, сражаясь как будто
бы понарошку. Я-то точно так думала до тех пор, как Бес начал учить меня основам
фехтования. Сложный рисунок боя еще ускользал от моего понимания, но теперь я хотя бы
знала – это не позерство, а мастерство.
Защиту принципиально не надевали оба. Мало того, оба предпочитали упражняться с
обнаженным торсом. Бес говорил, смысл их с Лином поединков не в том, чтобы достать
противника, а в тренировке ловкости, быстроты реакции и выносливости. Бой на учебных
рапирах длится считаные минуты, они же обычно «сражались» около часа, отрабатывая
сложные приемы.
Остановившись на пороге, я наблюдала за друзьями. Мокрые, взъерошенные, уставшие
– они двигались слишком быстро для такого неискушенного человека, как я.
– Мыша, – непринужденно заметил Лин, уклоняясь от атаки Беса.
– Вижу, – ответил тот, переходя в защиту. – Заканчиваем?
– Ага.
И при этом ни один из них даже мельком не посмотрел в мою сторону. Как обычно.
Фыркнув, отправилась в угол, где на стопке матов лежали наши вещи.
 – Таша и Роберт уже ушли, – сообщила я, вручая каждому по полотенцу.
– Как успехи? – поинтересовался Лин, быстро вытираясь и натягивая рубашку.
Ответить не успела. Бес резким движением прижал меня к стене, прошипев:
– Не шевелись!
Я испуганно замерла, ощущая кожей потоки силы. Иллюзия невидимости. Слабая магия
– чары легко можно разрушить. Однако если не двигаться, есть шанс, что меня не заметят.
Кто-то пересек защитный контур, а Бес не рискнул воспользоваться порталом и
отправить меня в лабораторию. Значит, «нарушитель» рядом.
– Лин, завтра повторим, – как ни в чем не бывало обратился Бес к другу. – Честно
говоря, мне… Доброй ночи, учитель.
Он поздоровался с вошедшим в зал Инваром.
– Доброй ночи, учитель, – эхом повторил за ним Лин.
Сердце стучало громко и бешено. Лойи всемогущий, пусть бьется потише! Я и дышать
старалась осторожно. А вот выдержке Беса и Лина можно позавидовать. Оба сконфуженно
улыбаются – вроде бы и виноваты, но ведь ничего плохого не делали, всего лишь
тренировались.
– Продолжай, – произнес Инвар, игнорируя приветствие. – Что ты хотел сказать Лину?
По его лицу ничего нельзя понять. То ли сердится, то ли нет.
– Мне понравилось тренироваться ночью, – не моргнув глазом, соврал Бес. – Тихо, и
никто не мешает.
– А-а… – протянул Инвар и окинул помещение цепким взглядом. – Понятно. Все убрать
перед уходом.
– Конечно, учитель, – отозвался Лин.
Он уже оделся и теперь ставил на место клинки. Инвар ждал, и все бы ничего, вот
только он в упор смотрел на меня. Кажется, я вообще перестала дышать. Видит или нет?
Если видит, то отчего молчит? Если не видит, то почему хмурит лоб и буравит взглядом?
Когда Инвар отвернулся, я чуть не сползла по стенке – ноги подкашивались от страха.
Только перевела дух, и тут же едва не выдала себя. По правой руке кто-то полз. Скосив глаза,
увидела многоножку. В глазах потемнело. Я не люблю мохнатых насекомых, а эта тварь еще
и ядовита. Терпи, Дженни. Нельзя шевелиться, а если не шевелиться, то она не укусит. Как
же противно! Так и хочется тряхнуть рукой и сбросить ее на пол.
А-а-а! Только не это! Многоножка забралась под рукав и стала подниматься по плечу. Я
закрыла глаза, уговаривая себя, что ничего не происходит. Как же! Холодный пот по спине, и
зубы чуть не лязгают от страха. Снимите с меня эту гадость!
– Мы закончили, – чуть ли не хором отчитались Бес и Лин.
Я приоткрыла один глаз. Уходят? Быстрее бы!
– На выход, – приказал Инвар.
Дождался, пока оба выйдут в коридор, потом снова взглянул на меня, усмехнулся и
тоже покинул зал.
– Мы вроде ничего не нарушали, – услышала я удаляющийся голос Беса.
– Кроме распорядка дня и техники безопасности…
И тишина. Ушли. Быстрее! Нужно стряхнуть многоножку! Я лихорадочно сдирала с
себя одежду. Рейо его побери! И где она? Ведь только что шебуршилась!
В зале разом погасли светильники. Замечательно! Теперь точно не узнать, убежало оно
или притаилось где-нибудь в кармане. Тщательно вытрусив рубашку и свитер, оделась и
опустилась на маты. Придется ждать Беса, он вернется, как только сможет.

Бес всегда выполняет свои обещания. Конечно, только те, что дает всерьез. Я давно в
этом убедилась. Сколько времени прошло с нашей первой встречи? Ого, уже целых полгода!
Даже не верится. И когда я перестала считать дни до окончания срока наказания? Давно, с
того самого момента, как познакомилась с друзьями Беса.
Помню, как они впервые пришли ко мне в бокс: шумные, веселые, смешные. Поначалу
я стеснялась и оглядывалась на дверь. Все казалось, сейчас прибежит дежурный и накроет
всю компанию. Перестала бояться, когда поверила, что за безопасностью следят. Меня
тормошили, расспрашивали, сочувствовали, веселили. Потом объявили, мол, теперь мы все
будем тебе помогать. В чем? Да поступить в университет, конечно!
Я была рада отвлечься от тяжелых мыслей. Как только оставалась одна, только и могла
думать о Яне. Такую потерю нелегко пережить. Можно ли вообще? Даже теперь, спустя
полгода, мне тревожно. Как он? Все ли в порядке? Здоров ли? Тревожно и горько, потому что
ничего нельзя изменить. Но с друзьями я забывала о боли. Пожалуй, с ними я перестала
чувствовать себя одинокой.
Колин Фейлер, он же Лин, помогал мне с историей, географией и правом. После его
лекций можно было не открывать учебник: скучные факты превращались в захватывающее
действие и запоминались влет.
Да, Лин умел рассказывать. Этот дар делал его неотразимым и харизматичным,
несмотря на заурядную внешность: тугие колечки волос золотисто-соломенного оттенка,
жесткие, как пружинки, – я как-то выпросила разрешение их потрогать, – теплые серые глаза,
едва заметные веснушки на носу картошкой, немного оттопыренные уши.
– Лицо легко подделать, – рассуждал Лин, – только зачем? Если натура поганая, то
красивый нос ее не изменит.
Мастер иллюзий знал, о чем говорит.
Это с его легкой руки я стала Мышей. Смешно, но только Бес игнорировал мое
прозвище. Для него я Джейн, даже мышонком больше не зовет. Сперва я расстраивалась, а
потом смирилась.
Робертон из рода Зеленого Оливина преподавал мне химию и биологию. Именно так –
преподавал. Милый и застенчивый в кругу друзей, на занятиях дракон превращался во
въедливого и требовательного учителя. Он искренне, чуть ли не до слез, расстраивался, если
я делала ошибки, и не прощал мне лени и невнимательности. А еще с Робертом можно было
поболтать обо всем на свете: хоть о законе преломления частиц в магическом потоке, хоть о
проблемах осушения болот в северных широтах Крагоши.
Полнота, редкая для драконов, Роберта не портила. Он любил поесть и очень часто что-
то жевал или грыз. Это очень не нравилось Таше, она постоянно упрекала его в обжорстве и
распущенности. Роберт мило смущался, но, как только Таша отворачивалась, снова
принимался грызть печеньку или яблоко.
– Что поделать, у каждого свои слабости, – жаловался мне Роберт после очередного
разноса Таши. – Но я же хороший, правда? – И добавлял, после моих заверений, что он
самый лучший: – А хорошего дракона должно быть много.
Ташанари из рода Огненного Опала учила меня контролировать силу. Поначалу она
держалась строго и на расстоянии. Я ничуть не удивилась, когда Лин объяснил причину
такого поведения. Думаю, каждая драконица представляла себя на месте Миры и приходила в
ужас от мысли, что с ее ребенком может случиться то же самое.
– Я бы убила тебя на месте, – как-то призналась Таша ни с того ни с сего.
– Мире почти удалось, – ответила я. – Меня спас ее муж. Кстати, хочешь, покажу их
портрет? Прислали с последним письмом.
И достала оттиск, на котором были запечатлены Олле, Мира и Лесс. Таша с интересом
изучила их довольные мордочки, прочитала на обратной стороне надпись «Дженни, с
любовью» и оттаяла.
Благодаря Таше теперь я могла обходиться без браслетов-блокаторов, но остерегалась
открыто демонстрировать это умение.
Таша только казалась вредной и строгой. Однажды она обратилась ко мне с просьбой,
смущаясь, как маленькая девочка.
– Мыша, ты же кондитер, да? – спросила она, теребя в лапках кончик хвоста.
– Между прочим, неплохой, – не упустила я случай похвастаться.
– У Роберта скоро день рождения. А он такой сладкоежка, ты же знаешь…
 – С удовольствием испекла бы для него торт, – вздохнула я, – но, увы…
– Это как раз не проблема, – перебила Таша. – Есть кухня, можно купить продукты по
твоему списку. Я как раз хотела попросить…
– Здорово! Так давно ничего не готовила, уже и соскучиться успела. И тем более для
Роберта!
– Мне неловко…
– Таша, перестань! Хорошо, что ты предложила, я бы сама не догадалась.
– Нет, дослушай. Ты не сможешь потом праздновать вместе с нами. Придут знакомые
Роберта… а ты… а тебе… – Таша запиналась и чуть не плакала.
Наша «огненная леди», как называл ее Лин, переживала из-за того, что не могла
пригласить «мышку» на праздник! А я совсем не расстроилась, даже наоборот. Ташины слова
согрели меня, лишний раз напомнив: есть люди и драконы, которым я не безразлична.
Конечно, я испекла Роберту торт. И еще много разных пирожных, пирожков и булочек.
Провозилась целую ночь на кухне у Беса и Лина. Пожалуй, никогда еще не готовила с таким
удовольствием. Жалела только об одном – мне не удастся увидеть, как Роберт обрадуется.
А вечером неожиданно появился Бес.
– Разве ты не со всеми? – растерялась я.
– Обещаешь молчать и беспрекословно слушаться? – без лишних вступлений спросил
он.
Я кивнула.
И Бес переместил нас обоих к домику, где праздновали день рождения.
– Молчи и не шевелись, – шепнул он на ухо и подтолкнул меня к окну.
Там, в комнате, Таша, пританцовывая от нетерпения, как раз снимала повязку с глаз
именинника. Гости завопили: «Сюрприз!» А Роберт, увидев накрытый стол, замер от
восторга.
– Извини, пора.
Бес вернул меня в лабораторию и сбежал, я даже спасибо сказать не успела.
С ним было непросто. Бес безупречно выполнял условия договора. Он безжалостно и
сурово гонял меня по математике и физике. Требовал идеального знания формул, учил
логике, заставлял до автоматизма отрабатывать вычисления. Уже сейчас я могла с закрытыми
глазами нарисовать любой пространственный график.
Мне нравились занятия Беса. Великолепная практика и единственное время, когда мы
оставались наедине. На прогулки ходили всей толпой, и чаще всего рядом со мной шел Лин,
остальные следили за обстановкой. Но на уроках присутствовал только «учитель», тут уж Бес
не прятался за спинами друзей.
Нет, я не наслаждалась его присутствием и каждым проведенным вместе мгновением.
Некогда было. Бес не позволял отвлекаться и, если я вдруг задумывалась о чем-то
постороннем, язвительно предлагал мне вернуться к чтению любовных романов. Но такое
случалось редко. Никогда бы не подумала, что формулы и цифры могут так увлекать!
Когда Бес находился рядом, я чувствовала спокойствие и умиротворенность. Он как
будто излучал тепло, в котором мне было очень уютно. О большем я уже и не мечтала.
Да, когда-то мне казалось, я ему нравлюсь. Потом поняла, и мне он небезразличен.
Поздно поняла. После заключения договора Бес не обращал на меня внимания – только
занятия и прогулки. Было дело, я даже плакала по ночам. Любовь? Скорее, влюбленность.
Сама придумала, сама поверила, сама страдала.
Страдать не перестала даже через полгода, но иллюзий не строила. Лин и тот видел во
мне девушку, даже ухаживать пытался, а для Беса я была всего лишь заданием. Как-то раз, во
время занятий, забылась и прижалась лбом к его плечу. Кажется, голова тогда разболелась, и
я потянулась за утешением к тому, кто был рядом. А Бес напрягся, да так, что я тут же
отпрянула, бормоча извинения. Сбежала в ванную, якобы умыться, а на самом деле пряча
слезы.
После этого я ревела только однажды, зато взахлеб и до икоты.
 Через четыре месяца подготовки друзья заявили, что я вполне могу сдать
вступительные экзамены. Не стала спорить и поговорила с Милароном. Он разрешил
досрочные испытания и лично пыхтел мне в затылок, пока я писала тесты. Он же сообщил
результат – меня приняли на первый курс университета.
Моя первая победа, первый шаг к новой жизни. Теперь я точно знала, как невыносимо
жить в клетке, и не желала отправляться в изоляцию.
Мне бы радоваться, но, как только Миларон ушел, я расплакалась. Перенервничала, кто
бы спорил. Но еще решила, теперь-то точно останусь одна. Задание выполнено. Цель
опекунства Беса – мое поступление – я вытрясла. Так зачем теперь нарушать правила и
приходить ко мне?
Забилась в ванную и рыдала под шум воды, чтобы дежурный дракон с таблеточками не
прибежал. Оттуда меня вытащила перепуганная Таша. Успокоила, напоила чаем, а потом
топала лапами, стучала хвостом и ругалась: как я могла подумать, что меня бросят?
Ничего не изменилось, только занимались мы теперь основами управления силой. Бес
вколачивал в меня формулы пространственных перемещений, Лин – тонкости псионической
защиты, Таша – структуру иллюзий, Роберт – лекарственные рецепты первой необходимости.
И все шло замечательно, пока сегодня ночью не появился Инвар! Как он нас
обнаружил? Наверное, случайно. Или давно следил, а сегодня решил нагрянуть? Тогда
почему увел Беса и Лина, а меня оставил? Заметил или нет? Хорошо, драконы успели раньше
уйти. Тревожно и немного страшно. Не останусь же я тут навечно!

Однако время шло, а Бес не возвращался. Я встала и прошлась по залу, разминая

затекшие ноги. Не нравилась мне перспектива быть обнаруженной тут поутру. Надо
выбираться. Снаружи хоть есть где спрятаться, и очевидную связь между мной и Бесом
обнаружить не удастся. Как из лаборатории вышла? Да так, сама, потихонечку.
Если все обнаружится, драконов провести не удастся, факт. Но помечтать-то можно!
В кромешной тьме добралась до выхода, благо дорогу успела запомнить, и громко
выругалась. Все равно никого нет, а дверь-то заперта! А я еще через стены ходить не умею.
Бес пообещал грандиозный скандал и трепку, если мне придет в голову попробовать
переместиться в пространстве без его разрешения. И отчего-то на этот раз я ему поверила.
– Тебе не стоит так выражаться.
От неожиданности чуть не подпрыгнула на месте. Рейо побери! Инвар?
– Иди за мной, – приказал он.
Молча поплелась следом, не представляя, как буду оправдываться. Ничего умного в
голову не приходило. Как ни крути, придется говорить правду.
Инвар привел меня обратно в тренировочный зал.
– Сядь и веди себя тихо.
Все равно предупредила бы Беса, если могла бы! Но, увы, в телепатии еще не
практиковалась. Если попробую, только хуже сделаю. Шифровать и защищать канал не умею,
Инвар услышит, проследит и… Бес, миленький, не приходи за мной!
Разве ж он меня бросит?
– Джейн, ты тут не уснула? Иди ко мне, возвращаемся.
– Возвращение откладывается, – возразил Инвар.
В зале медленно зажглись светильники.
– Прости, мышонок, – тихо произнес Бес.
И у меня волосы встали дыбом от его слов.

Глава 2
Расплата

Кожей ощутил, как испугалась Дженни. Зря открылся. Но я не планировал! Как-то само
получилось. И теперь девочка замерла и смотрит на меня потемневшими глазами, в которых
только слепой не заметит страх, удивление и обиду.
Почему, Дженни? Неужели ты уже догадалась? Внезапно ощутил слабость в ногах. Еще
не хватало! Доигрался? Вот теперь за все ответишь!
– Я еще здесь. И жду объяснений, – напомнил о себе Инвар.
Дженни едва заметно вздрогнула и вопросительно взглянула на меня, чуть приподняв
бровь. Надеется, что выкручусь. Не в этот раз, мышонок.
Рейо побери, и почему Инвар? И соврать не получится, и свою угрозу он выполнит.
– Бен, ты так красноречиво молчишь, что мне страшно. Неужели мы все же доигрались
до трибунала?
Еще и шутит! А мне и возразить нечего, он прав.
– Да, пожалуй. – Я с трудом разлепил губы, отвечая.
– Какой трибунал? – встрепенулась Дженни. – Разве… – И осеклась, оглядываясь на
меня.
Я кивнул, позволяя ей продолжать. Ты умница, мышонок. Инвар обязательно запомнит
твое искреннее удивление.
– Проваленное задание – повод для трибунала? – Дженни хмурила брови и покусывала
нижнюю губу – верный признак того, что она нервничает.
– Задание? – Инвар подошел ко мне, ступая мягко и бесшумно. – Какое задание, Бен?
– Все расскажу, – выдохнул я, с трудом заставляя себя оставаться на месте. Инвар ниже
ростом, но когда у него такой тяжелый взгляд, сам себе кажешься муравьем перед
великаном. – Только прошу позволения проводить Дженни в бокс.
– С чего бы?
– Поздно, девочка устала. Все равно же завтра…
– Девочка сама в состоянии решать, устала она или нет, – резко перебила меня Дженни.
Ох, мышонок, не время сейчас показывать характер.
– Позволяю, – усмехнулся Инвар, отходя в сторону. – У тебя пять минут, договаривайся
с ней сам. Если удастся, потом возвращайся в мой кабинет.
– Пожалуйста… – Я шагнул к Дженни, но она попятилась, не позволяя мне
приблизиться.
– Не подходи! Не смей решать за меня.
И что теперь делать? Остановился в растерянности. Не бегать же за ней. Я-то поймаю,
но она мне не простит. Впрочем, она мне и вранья не простит. В голове словно звенела
натянутая струна. И разрубить нельзя, и звук такой противный, аж зубы ломит.
Дженни внезапно поменялась в лице: взгляд потеплел, сжатые губы приоткрылись. Она
провела ладонью по лбу, потом вздернула подбородок.
– Бес, дело не в моей усталости, верно?
– Не только в ней.
Мышонок, пожалуйста. Дай мне поговорить наедине с Инваром. Кое о чем ты уже
догадалась, остальное узнаешь завтра, но хоть что-то я смогу для тебя сделать. И не хочу
выглядеть жалким. Не в твоих глазах, девочка моя.
Словно услышав мои мольбы, Дженни подошла и протянула руку.
Спасибо, мышонок.
Через мгновение мы уже стояли в боксе. Мне надо возвращаться к Инвару, но я медлил.
И Дженни так близко, не спешит отстраняться. Знакомый запах ванили. И так хочется
поцеловать ее в нежные губы. Нельзя. Она снова обидится.
– И что теперь будет?
– Я сделаю все для твоей защиты.
– Я не о себе! Что будет с тобой, с Лином, с Ташей и Робертом?
– Все будет хорошо.
– Врешь.
– Вру, – согласился я покладисто.
Время идет, Инвар ждет, и каждая минута промедления грозит мне новыми карами.
Плевать.
– Почему трибунал?
– Позже, мышонок. Мне пора.
Не готов к покаянию, лучше потом все объясню, если она захочет выслушать. А
Дженни вздыхает, прикрывает глаза, обнимает меня за плечи и тянется за поцелуем. Совесть
не позволяет мне обидеть ее отказом.
Я ответил ей бережно и нежно, изо всех сил сдерживая желание впиться в горячие
губы, жарко целовать, жадно ласкать.
– Мышка моя маленькая, – прошептал, одной рукой обнимая Дженни за плечи, а другой
поглаживая ее по спине, – какой же я подлец…
Она хотела возразить, но я не дал, прижав палец к ее губам.
– Держись, мышонок, и помни, ты не одна.
Легко поцеловал ее в макушку и ушел.

Перемещаться прямиком в кабинет Инвара не стал – себе дороже. Помнится, по

глупости как-то попытался, потом полдня пластом валялся. Мало того, что об пол
приложило, так еще и дротиком отравленным зацепило. Урок был выучен, больше я таких
ошибок не совершал.
В приемной темно и тихо, дверь в кабинет заперта. Рейо побери, зачем я тогда спешил!
Впрочем, оно и к лучшему. Объясняться сейчас с Дженни нет никакого желания, лучше тут
подождать.
Сел и прикрыл глаза. Хорошо бы принять разумное решение. Сколько можно
поддаваться эмоциям? Что бы сделал на моем месте отец? Никогда не подставил бы
женщину, это точно. Эх, Бес! И ведь учил же он тебя уму-разуму! И собственным примером,
и родительским наставлением, и розгой. Мало, видать, учил! И нет мне оправданий.
Снявши голову, по волосам не плачут. А может, схватить Дженни в охапку и рвануть
отсюда? Куда-нибудь далеко-далеко. Меня все равно исключат, Инвар слов на ветер не
бросает. Его последнее предупреждение не оставляло никаких шансов. А Дженни? Что ее
ждет за нарушение правил? Уж лучше в бега!
А ведь найдут. Драконы везде найдут, и будет только хуже. Я-то им не нужен, а вот
девочку они не отпустят. И не имею я права решать за нее. Рейо побери, как все сложно!
Все же я поступил правильно, когда стал скрывать свои истинные чувства. Нельзя
строить отношения на лжи. Да, я не подарок и часто пользовался и женской доверчивостью,
и собственным обаянием. Только не с этой девушкой. Только не с Дженни. Мне хотелось,
чтобы между нами все было настоящим, без вранья, недомолвок и игр. А такое возможно,
когда оба в равных условиях. Дженни же зависела от меня, и я решил дождаться, когда она
станет свободной.
Ведь поначалу голову потерял, как мальчишка. Надо было сразу открыться Лину. Вот
уж кто умел привести меня в чувство! Помню, как бледнел, краснел и злился, пока друг
вбивал в мою дурную башку, какой я эгоист. И знал же, веду себя отвратительно. Столько
глупостей! И договор, который превратился в кошмар, мучивший меня днем и ночью. Нет, я
не жалел, что тратил время на Дженни. Но я каждый день подвергал ее опасности. А
отказаться – хуже, чем отнять конфетку у ребенка.
Я пытался найти предлог, чтобы все отменить. И тут же на меня набросились Роберт и
Таша. Мол, психологическая травма, Ян, нет смысла жить и бороться, а если еще и мы
перестанем приходить, то Дженни не выдержит и сломается. В таких вопросах драконам я
доверял больше, чем собственному чутью, а оно тоже твердило мне – девочку нельзя
оставлять одну.
Все, что смог, – прикинуться равнодушным. Пусть решает сама, потом, когда у нее
будет возможность выбирать. Пожалуй, я оторву голову любому, кто попробует ухаживать за
Дженни. Даже с Лином чуть не подрался, когда мне показалось, что он слишком рьяно
развлекает ее на прогулке. Но это мои проблемы. Настоящий мужчина должен уметь
принимать выбор женщины. Сумею ли я отступить, если мышонок отвернется от меня?
– Явился? – мимо бодро прошел Инвар. – За мной, живо!
И вот о чем я размышлял? О себе, как обычно. Так и не успел ничего придумать.
Придется импровизировать на ходу. Вошел в кабинет, лихорадочно вспоминая законы
драконов. Поручительство? Нет, не подходит. Передача ответственности? Не тот случай. Если
бы мы были у меня на родине, все решилось бы просто! Женился б на Дженни, и дело с
концом.
– Советую не врать. – Инвар опустился за рабочий стол и прищурился.
Мне он присесть не предложил. И смотрел так, что у меня волосы на голове
шевелились. Как ему удается нагонять столько страху? Сколько помню, всегда робел и
вытягивался по струнке под этим жалящим взглядом.
Инвар слушал внимательно. То откидывался на спинку стула, то барабанил пальцами по
столешнице, но не перебивал. И лицо непроницаемое, как будто маска.
– Трибунал и исключение, – произнес он, как только я замолчал. – И что, она того
стоила?
– Да, – твердо ответил я. – Что с ней будет?
Инвар слегка повел плечами и ничего не сказал.
– Ты же понимаешь, она не виновата, – я продолжал настаивать, – она поверила в мой
обман с несуществующим заданием.
– О, я понимаю, – кивнул Инвар. – Объяснишь это драконам, хорошо? Если они захотят
тебя слушать.
Плохо. Инвар язвит в двух случаях: либо когда ему весело, либо когда он зол. Весельем
сейчас и не пахнет.
В дверь постучали, и в кабинет вошли Лин, Таша и Роберт.
– Вся компания в сборе, – констатировал Инвар, ничуть не удивившись.
Все же знал! Я без утайки рассказал ему о собственных визитах к Дженни, но о
драконах словом не обмолвился. И про Лина вскользь упомянул, и то потому, что в спортзале
нас обоих застукали.
– И зачем? – мрачно спросил я у друзей.
– На трибунале веселее будет, – ответил Лин.
Похоже, драконы оказались в кабинете у Инвара впервые, потому что пялились по
сторонам, как малые дети. Там было на что посмотреть, Инвар коллекционировал клинковое
оружие: ножи, кинжалы, кортики, мечи, шпаги, всего не перечислить. Все стены увешаны
клинками из разных государств и эпох. И все же Роберт нашел в себе силы оторваться от
созерцания и обратиться к Инвару:
– Если дойдет до исключения, Бен будет проходить по юрисдикции драконов.
Чего?! Он меня усыновить решил, что ли?
– Повеселитесь вы еще у меня, – пообещал Инвар, понижая голос до опасного шепота.
Змеиное шипение и то не такое угрожающее. – А теперь все кругом и шагом марш отсюда.
Коул, тебя это тоже касается. Завтра вас вызовут.
Я не двинулся с места, друзья тоже замерли рядом.
– Неясно выразился? – В голосе Инвара появилась угроза.
После таких слов обычно вылетаешь из кабинета, как пробка из бутылки с игристым
вином. Но не сейчас.
– Инвар, пожалуйста, помоги, – выдавил я. – Не мне – Дженни. Все что угодно взамен.
– Бен, не надо! – испуганно вскинулась Таша.
– Сделка? – хищно прищурился Инвар.
– Бен… – Роберт тронул меня за плечо.
– Сделка, – подтвердил я.
Лин выругался сквозь зубы.
– Ты сказал, я услышал, – произнес Инвар. – А теперь марш отсюда, живо!
– А условия? – осмелился уточнить я.
 – Завтра. Брысь!
На этот раз мы послушались и ушли.

Драконы сбежали сразу. Видимо, Роберт не хотел объясняться по поводу

«усыновления». А мы с Лином решили пройтись пешком.
– Лекции не будет? – нарушил я затянувшееся молчание.
– Смысл? – буркнул Лин.
– И то верно, – согласился я.
– Со сделкой ты погорячился.
– Есть другие варианты?
– Учитывая судимость Дженни – нет, – согласился Лин. – Но, Бен, я тебе не завидую.
– Я сам себе не завидую.
Что верно, то верно. Заключить сделку с Инваром – это как заключить сделку с черным
богом. Нет, он не заставлял делать ничего постыдного или невыполнимого. Мало того, его
поручения всегда согласовывались с интересами университета или совета Старейшин.
Однако ощущение, как будто в обмен на услугу продаешься с потрохами, были у всех, кто
рискнул связаться с Инваром. Во всяком случае, у всех, кого я знал. Оттого чувствовал я себя
неважно, хоть и не жалел о сделке. Если Инвару удастся спасти Дженни от наказания,
отработаю, чего бы мне это ни стоило.

Утром пришло сообщение: заседание трибунала состоится во второй половине дня.

Сектор, здание, время. Чтобы не мучиться ожиданием, мы с Лином решили не пропускать
занятия. Потом ни слова вспомнить не мог из лекций, хотя старательно записывал. Зря
записывал, все равно исключат.
На третьей паре стал всерьез обдумывать, куда бы податься. К себе не вернусь, даже не
обсуждается. В Крагошу? С клеймом «неудачник, не сумевший получить образование в
горном университете»? Нет, увольте. В Валлэю, охранником в какое-нибудь казино. Самое
мне место. Да, печально.
Терзания по поводу будущей работы прервал преподаватель, предложивший повторить
последнюю произнесенную им фразу. Не услышав желаемого, он велел мне покинуть
аудиторию. Лин вышел следом.
– Зачем? – устало спросил я.
– Время уже, – пожал плечами друг, – да и я тоже места себе не нахожу. Как там наша
Мыша…
Я лишь скрипнул зубами, подавив огромное желание рявкнуть в ответ: «Моя!»
Набравшись наглости, попытались отыскать Инвара, но его нигде не было. Встретились
с драконами и вместе отправились на заседание.
– Я вас очень прошу, без глупостей только, хорошо? – попросил я Роберта и Ташу. – Не
нужно меня спасать.
– Глупостей ты уже сам довольно совершил. – Таша ободряюще похлопала меня по
плечу.
Люблю своих друзей. Всегда знают, как поддержать в трудную минуту.
В зале заседаний сидела Дженни. Мы пришли немного раньше назначенного срока, и,
кроме нее, в помещении – никого. Она просияла, увидев нас, но тут же сдвинула брови и
нахмурилась. Оно и понятно, повод для встречи нерадостный.
Друзья обступили Дженни, стали расспрашивать о чем-то, а я отошел в сторону и встал
у окна. В ушах гудело, перед глазами расстилался туман. Зачем она тут? Согласилась
свидетельствовать против нас, как против Шейора? Бред. Вдох-выдох. Успокоиться бы до
того, как все начнется.
– Бес?
Дженни стояла за спиной, и я повернулся к ней, борясь с дурнотой. Докатился!
Расклеился, как девчонка.
 – С тобой все в порядке? – Она потянулась рукой к моему лицу. – Ты бледный.
Отпрянул назад, косясь на друзей. Еще не хватало, чтобы меня при всех по щечке
гладили. Никто не смотрел в нашу сторону, друзья тактично отошли в уголок. Дженни
отдернула руку и покраснела.
– В порядке. Просто устал, – ответил я, уже жалея об отказе. – Что ты тут делаешь?
– У меня хорошая новость. – Дженни улыбнулась, и на ее щеках появились знакомые
ямочки. – Уже рассказала всем, но ты не слушал. Меня освободили.
– Что? То есть… – Мне показалось, я ослышался или не так понял.
– Старейшины решили, полгода – достаточный срок для проверки. Я же поступила в
университет. И вообще, благонадежна и неопасна для общества.
– Рад за тебя. – Я потер ладонью лоб и попытался улыбнуться. – А когда ты узнала?
– Утром приходили Инвар и Миларон, они и сообщили. Кстати, кто такой Инвар? Ты не
знаешь?
– А что? – не удержался я от вопроса.
– Он интересный. Когда увидела его впервые, он показался мне студентом, потом
представился преподавателем, а теперь подозреваю, что он – ректор горного.
– Нет, не ректор. Начальник службы безопасности.
Помог или знал заранее? Скорее всего, второе. Такие новости случайно не приходят, а
тут все один к одному. Знал и развел, как мальчишку. Рейо побери!
– О, вот как, – протянула Дженни. – Бес…
– Ты так и не ответила, что ты тут делаешь? – перебил я. – Ты свободна. От
ответственности за нарушение тебя тоже освободили?
– Н-нет… – Она прикусила нижнюю губу. – Тут я тоже обвиняемая.
В голову шарахнуло так, что я пошатнулся. Помог, называется! Да что творится-то?!
Терпеть не могу, когда ситуация выходит из-под контроля. Не мужчина, а беспомощный
щенок, которого только-только от сиськи оторвали!
– Поподробнее, пожалуйста. – Еле разлепил пересохшие губы.
– Ответственность за нарушение, – пояснила Дженни. – Старейшины передали
полномочия совету университета. Совет предложил два варианта на выбор: остаться еще на
полгода в боксе на тех же условиях, без ваших визитов, конечно, или под трибунал вместе с
вами, как студентка горного. Я выбрала трибунал и разделение ответственности.
– Бен, Мыша, пора, – окликнул нас Роберт.
Оглянувшись, увидел, как в зал входят представители совета. Как некстати! Схватил
Дженни за руку и быстро зашептал на ухо:
– Мышонок, выбери бокс. Откажись, пока не поздно, от разделения ответственности.
Меня исключат.
– Да за что? Ты же говорил, задание…
– Врал, – произнес я, как в бездну прыгнул. – Задания не было. И уходи отсюда,
пожалуйста!
– Коул, тебе особенное приглашение нужно?
Инвар! Кто бы сомневался, тут как тут. Но я смотрел не на него, а на Дженни. Она
побледнела и замерла, потом поджала губы и отошла в сторону.
Давай, мышонок. Попроси слова и объяви: ты меняешь решение. Молчит. Села рядом с
Ташей. Глупая! Неужели даже после моего признания тебе хочется геройствовать? Вздохнул
и отправился на середину зала. Чего тянуть и ждать вызова, если я тут главный нарушитель?
Трибунал – три представителя совета университета. Состав меняется раз в месяц.
Сейчас это заведующий кафедрой стихийной магии профессор Вольфи, преподаватель права
Глиссори из рода Белого Жемчуга и Инвар. Вполне достаточно, чтобы разбирать нарушения
внутренних правил горного.
Выслушали всех по очереди. После меня выступал Роберт, он первый упомянул
разделение ответственности. То же самое попросили и Лин, и Таша. Я морщился, но молчал.
Оспаривать выбор друзей во время трибунала и бессмысленно, и некрасиво. Это их решение.
Я даже против слова Дженни ничего не скажу. Но какое оно будет, ее слово?
А Дженни оглянулась на меня, тряхнула волосами и произнесла целую речь в нашу
честь. Мол, без нас не справилась бы с трудностями и не смогла бы сдать экзамены, а я так
вообще Лойи во плоти – и добрый, и отзывчивый, и чудеса творящий. Мне оставалось только
скрипеть зубами, ерзать и молить этого самого Лойи, чтобы Дженни поскорее замолчала.
Стыдно же!
А потом, естественно, все то же разделение ответственности. Сговорились! И теперь
всех вместе со мной исключать будут?
Во время перерыва, пока трибунал совещался, я подошел к Дженни.
– Не стоило…
– Знаю, – неожиданно сказала она, вскинув подбородок, – но не так уж важны мотивы.
Без вас я не выкарабкалась бы после того, как отняли Яна. В знак благодарности я могу лишь
произнести слова, и они произнесены. А со своей совестью разбирайся сам.
Вот так. И кто бы мог подумать! Тихий и скромный мышонок, а такая отповедь. Как
там говорят, мужчины не плачут?
Лин оказался рядом очень вовремя. Похлопал по спине, да так, что мне пришлось
возмущаться, с чего он выбивает пыль из вполне чистого свитера. Отвлекающий маневр
удался.
Приговор озвучивал Инвар.
– Итак, без лишних предисловий. Коул, благодари своих друзей, ибо исключить из
горного столько талантливых студентов разом мы не имеем права. Но наказание будет, одно
на всех, как вы и хотели.
Ох, зря драконы сияют от радости. Подвох впереди. Что-то мне уже кажется, что
исключение было бы куда гуманнее предстоящего наказания.
– В приграничном городе одной страны назревает эпидемия очень неприятной болезни.
Драконы не могут вмешаться во внутренние дела этого государства, но допустить
распространение болезни нельзя, чревато политическими проблемами. Ваша задача –
ликвидировать очаг инфекции. Да, небольшое уточнение: без помощи силы. Предполагалось,
что туда пойдет Коул, который не может отказаться по известной ему причине, но так как вас
теперь много, то он назначается руководителем группы.
Вот так поворот! Сделка есть сделка. Я действительно не могу отказаться – Инвар
загнал меня в ловушку. По собственной воле никогда бы туда не вернулся. Даже когда
подряжался на работу, предупреждал: никаких заданий в этом государстве.
Рейо побери! Судя по довольной физиономии Инвара, я все правильно понял. Что ж,
давно не был на родине. А теперь есть повод повидаться с семьей.

Глава 3
Муж и жена

Нойон Таррил тараторил без умолку с того самого момента, как мы прибыли на
станцию небольшого приграничного городка Коллира. Выражал признательность, благодарил
за самоотверженность, восхищался смелостью, вводил в курс дела. И так до самой больницы,
рядом с которой нас и поселили.
Городишко так себе: тихий, провинциальный, скучный. Одноэтажные дома за
высокими глухими заборами. Возле ворот невысокие, мне по колено, постаменты из серого
камня. Странные металлические рамки: трубка в виде буквы «п», где-то с половину
человеческого роста высотой, и плоская перекладина внизу. Улицы вымощены булыжником.
Ни магазинов, ни лавок, лишь небольшой рынок рядом со станцией.
Снег здесь уже сошел, и пахло сыростью. В рыжей глинистой почве проклюнулась
молодая трава. Редкие прохожие на длинных узких улочках: только мужчины, ни одной
женщины или ребенка. На моего мужа, лийона Аллифу, смотрели уважительно и кланялись,
на меня – удивленно. И презрительно поджимали губы, словно хотели сделать замечание, но
в последний момент сдержались.
И правильно. Нечего на меня пялиться, как будто я кусок грязи. Мне и так не по себе в
нелепом одеянии: плотный плащ до пят, полностью скрывающий фигуру, и глубокий
капюшон, из-под него ничего не разглядеть, кроме земли под ногами. Спасибо драконам,
специально для меня на уровне глаз они сделали вставку из ткани, которая снаружи выглядит
непроницаемой, а изнутри я могу спокойно за всеми наблюдать и вижу, куда идти.
И кто виноват, что по вашим дурацким обычаям сегодня женщинам нельзя из дома
выходить? А я и не выходила, только приехала, иду в отведенное нам жилье, под защитой
мужа. Рейо побери, а этот еще и плюется! Хорошо, хоть не мне под ноги, а в сторону.
Лийон Аллифа закаменел лицом, но сделал вид, что ничего не заметил. Тем более мы
уже пришли. Нойон Таррил распахнул перед ним калитку. Я послушно пристроилась в самый
конец процессии: сначала внутрь зашел муж, потом нойон, он же городской глава, потом
слуга с нашими вещами, и только потом я. Заодно узнала, для чего возле каждой калитки
рамки – о перекладину очищают обувь от налипшей глины.
Передний двор, такой же убогий, как и улица: ни цветочка, ни деревца, деревянный
настил под навесом. Домик низкий, из саманного кирпича, передняя стена чисто выбелена.
Крыльцо в одну ступеньку, без изысков, покрыто ковриком. Снимать галоши положено во
дворе.
– Проходите, пожалуйста, лийон Аллифа, располагайтесь. Дом небольшой, зато
уютный, и со всеми удобствами.
С трудом удержалась от смешка. Представляю, какие тут удобства! Крошечная
прихожая, стены оклеены светло-зелеными обоями с листочками. В гостиной уже побогаче:
на стенах и на полу ковры ручной работы, мягкая мебель под расшитыми покрывалами,
инкрустированный чайный столик.
Нойон Таррил показывал мужу дом, а я торчала в гостиной, не имея права даже
присесть. Рейо побери, как же неприятно чувствовать себя вещью! Прав был лийон Аллифа,
путешествие пошло мне на пользу. Я хотя бы перестала выдавать себя в мелочах.
Наконец нойон ушел, прихватив с собой слугу, и мы с мужем остались в доме одни. И
он нарочно испытывал мое терпение, застряв на переднем дворе. Ладно, я послушная жена. Я
буду стоять и молчать, пока он не позволит мне говорить. И ничего страшного, что дышать
под этим капюшоном тяжело, что все тело ломит после тряски в экипаже, что хочется пить,
потому что с самого раннего утра росинки во рту не держала. Главное, чтобы муж был
доволен!
– Дженни, не переигрывай, – недовольно сказал Бес, войдя в гостиную. – Мы же
договаривались, наедине можно вести себя естественно.
– Вообще-то меня зовут Джамила, – язвительно сообщила я, выпутываясь из плаща. – И
я стараюсь соответствовать.
– Что не мешает тебе грубо разговаривать с мужем, – спокойно ответил Бес. – За это я
прямо сейчас могу тебя выпороть. Ну как, будем выходить из образа?
Дразнится, как обычно! Он, конечно, меня и пальцем не тронет, но крыть нечем.
Поэтому я повесила плащ в прихожей и упала на диван, чуть не застонав от облегчения. И
мягко, и не трясет! Еще бы водички кто принес.
– Сильно устала? – Бес остановился рядом.
Сам-то как думаешь? Два дня в пути и на нервах – как бы чего не забыть, как бы себя не
выдать. Да и он выглядел измученным. Бледный, темные круги под глазами, щетина, и эта
морщинка на переносице не пропадает уже который день. На нем ответственность, и
немалая. Я, конечно, могу и дальше дуться, но лучше потом, когда мы вернемся в горный. А
пока в моих силах облегчить ему выполнение задания.
– Да, – выдохнула я и прикрыла глаза. – Посижу минут десять, потом вещи разберу и
приготовлю обед. Нойон говорил, на кухне есть продукты. Потерпишь?
Молчит. Ушел? И ладно. Все равно сейчас нет сил, чтобы встать.
– Возьми.
 Я открыла глаза. Бес сидел рядом и протягивал мне чашку с водой. Чудо, а не муж!
– Спасибо.
– Можешь подольше отдохнуть, – сказал он, пока я с наслаждением пила. – Пойду в
больницу, тянуть не стоит. Думаю, провожусь там до вечера. И готовить нет необходимости,
я посмотрел, есть овощи, сыр, молоко, лепешки. Лучше поспи.
– Хорошо, – кивнула я, возвращая чашку. – Отдохну, а там видно будет.
Спорить не хочется, но хозяйством заняться надо.
– Только не выходи из дома, – «муж» строго погрозил пальцем, – даже во двор.
– Помню.
Некоторое время после ухода Беса я прислушивалась к тишине в доме. Может, и правда
поспать? Устроилась на диване, подложив под голову маленькую расшитую подушечку-
думку. Сон не шел, зато в сотый раз вспомнился тот поцелуй – мягкий бархат губ с
привкусом меда и нежная ласка.
Я глухо застонала и перевернулась на бок, уткнувшись лицом в думку. Почему? Почему
Бес меня обманул?
Тогда, в спортзале, когда он стоял перед Инваром, бледный и растерянный, мне
казалось, это страх перед наказанием за проваленное задание. А потом меня снова назвали
мышонком, я растаяла и открыла свои чувства. Каким сладким был поцелуй! А на
следующий день узнала об обмане.
Честно пыталась оценивать поступки. Если бы не помощь Беса и его друзей, сейчас я
все еще сидела бы в боксе. Если бы Бес не соврал, я не приняла бы его помощь. Вот только
что было бы, если бы не решение Старейшин о досрочном освобождении? Когда я думала об
этом, к горлу подкатывала тошнота. То есть он знал, чем мне грозит разоблачение, и все
равно врал. Врал и помогал. Врал и заботился. Врал и пытался защитить до последнего. И
почему все так сложно?
К счастью, после трибунала у нас просто не было времени выяснять отношения. Я как
раз закончила очередной цикл с куратором и засела за изучение книг о Мурильмии. История,
обычаи, традиции – все, что Бес таскал мне из местной библиотеки. С ним я виделась
каждый день, но говорили мы только о деле.
Сначала он собрал нас всех и распределил обязанности. Драконам выпало готовить
лекарство, Лин должен был подготовить промежуточный пункт в Крагоше, а мне досталась
роль жены доктора, которым, само собой, стал Бес.
Я многого не понимала, и меня раздражала собственная некомпетентность. Почему
Мурильмия? с ней не то что у Армансу, даже у Крагоши нет дипломатических отношений.
Почему мы, если есть опытные профессионалы? Почему именно этот план, и мы с Бесом
должны изображать мужа и жену? Видно было, остальным объяснять ничего не нужно.
Не постеснялась поинтересоваться, но в ответ получила кривую усмешку и
раздраженный взгляд:
– Сопоставь историю страны и географическое положение Коллиры, не будешь
спрашивать глупости. Завтра поделишься соображениями, перед уроком. Если выводы будут
правильными, отвечу на остальные вопросы.
– Перед каким уроком? – опешила я.
– Буду лично контролировать, как ты готовишься к заданию.
После совещания драконы исчезли так быстро, словно их и вовсе не было. У меня
сложилось впечатление, что эти двое старательно меня избегают, хотя приветливы и
дружелюбны, как обычно. Таша заявила, мол, слишком много дел, огромная работа.
Подхватила Роберта под ручку, и – вжик! – нет драконов.
Я тоже собралась уходить, но меня остановил Лин:
– Мыша, посиди немножко, я тебя провожу.
Бес смерил его тяжелым взглядом, но ничего не сказал. Они оба склонились над
какими-то записями, иногда обмениваясь непонятными мне словами, а я задумалась,
вспоминая историю и географию.
 Мурильмия – особенная страна, я бы сказала даже, странная. Она расположена далеко
на юге, с Армансу вообще не граничит. Это единственное государство людей, с которым у
драконов нет дипломатических отношений. Драконам там вообще появляться запрещено. А
еще в Мурильмии под запретом магия, силой пользуются только избранные, и то
исключительно для того, чтобы ловить магов-нарушителей и контролировать приезжих.
Но самое неприятное – в этой стране женщины считаются вещью, принадлежащей
мужчине. Даже не рабыни, просто вещи. Никаких прав, только обязанности и запреты.
Чистота и уют в доме, вкусная еда, воспитание детей и еще целый список женских занятий,
лишь бы угодить опекуну: мужу, отцу или брату.
И куча разных «нельзя»: нельзя разговаривать без разрешения опекуна, нельзя
появляться на улице в определенные дни, нельзя пользоваться деньгами, нельзя выходить из
дома без плаща с глубоким капюшоном, нельзя учиться и работать… За нарушение запретов
опекун вправе наказать – и чаще всего это порка, иногда даже публичная.
Дикая страна! Ни за что не хотела бы там жить.
А Коллира, где она? Представила карту – ого, так это как раз на границе с Крагошей.
Спорные земли!
Давняя история, которая началась еще до установления границ, если летописи не врут.
Два брата поссорились и разделили напополам семейные алмазные копи. Потом один из
братьев примкнул к мурильмийцам, а тут как раз крагошский король объявил о
национализации и неделимости всех месторождений полезных ископаемых. И началось!
Воевали долго и с переменным успехом. Потом в конфликт вмешались драконы, и было
заключено соглашение: копи отходят Крагоше, а взамен драконы обязуются никогда и ни при
каких обстоятельствах не участвовать в делах Мурильмии. И по мелочи там еще что-то,
вроде каких-то откупов-выкупов.
Алмазные копи – лакомый кусок. Неужели мурильмийский правитель снова решил
начать дележку? Прямо напасть на Крагошу они не могут, тут уж драконы в своем праве
защищать союзников. А если драконы нарушат соглашение? Интересный вариант. Как
минимум попытка пересмотреть прежние договоренности.
Эпидемия черной чумы на границе, как повод вынудить драконов вмешаться. В
Армансу есть лекарство против этой болезни, им даже не торгуют – дают бесплатно, при
необходимости. Только Мурильмия категорически не желает принимать ничего от драконов.
Им проще кучу народа положить, спалив город дотла. Впрочем, до крайних мер еще не
дошло, а если мы справимся с заданием – и не дойдет.
И все же, почему мы, а не профессионалы?
– Мыша, пошли, – позвал меня Лин. – Мы закончили.
А Бес ушел к себе, даже не попрощавшись.
– Не обижайся на Бена, – попросил Лин. – Ему сейчас нелегко.
Мы медленно шли по парку, к лаборатории, где я осталась жить. Осталась, потому что
Миларон предложил мне продолжить работу после того, как вернусь с задания. А я
согласилась – занятие не очень утомительное, платят неплохо, ограничений больше нет,
можно учиться, друзья рядом.
– А кому из нас сейчас легко? – хмуро спросила я. – Мне? Я трясусь как заяц при одной
мысли, что могу подвести всех своей неопытностью. Это мой выбор, но Бес мог бы обойтись
и без отповедей.
– Ему тяжелее, – ответил Лин, помолчав. – Бен родом из Мурильмии.
– Правда?! – От удивления я остановилась и развернулась к Лину. – О, теперь многое
становится понятным!
Горько рассмеялась, вспоминая его поведение, часто кажущееся мне странным.
– Не надо, – попросил Лин. – Он не такой, хотя, конечно… он там родился и вырос. Не
спрашивай, почему он тут. Пусть сам рассказывает, если захочет.
Фыркнула и пошла дальше, пиная носком сапога ледышку.
– Мыша, послушай. – Лин нагнал меня и взял под руку. – Бен ни при каких
обстоятельствах не хотел возвращаться в родную страну. Когда он устроился на работу к
Инвару, он обговорил это условие в контракте. Но Бен – уникальный специалист по
Мурильмии, он знает ее изнутри. Видимо, Инвару очень нужна его помощь.
– И он его попросил?
– Нет, он его заставил.
– Как?
– Сделка. Бен попросил Инвара об услуге, тот согласился. В обмен Бену приходится
выполнять задание в Мурильмии.
– О какой услуге он попросил? Чтобы его не исключали из горного?
– Нет. Бен просил Инвара за тебя.
– Что?! – Я споткнулась, Лин аккуратно поддержал меня за локоток.
– Он тогда еще не знал о решении Старейшин.
– Инвар его обманул?
– Возможно. Или помог устроить так, чтобы наказание за нарушение выносил совет
университета. В любом случае формально условия сделки выполнены.
Хорошенькое дело! Теперь я еще и должница Беса. Все стало еще сложнее.
– На самом деле всем руководит Инвар? – догадалась я.
– Можно сказать и так, – согласился Лин. – Настоящего доктора с женой, что едут в
Коллиру из столицы, задержали агенты Инвара. Вы их будете подменять, и это разработка
Инвара, не Бена. Остальное – уже дело нашей группы. Ты бы слышала, как скандалил Бен,
требуя, чтобы ты осталась тут и помогала драконам. Но Инвар был непреклонен – сделка.
– Думала, что это очередная блажь Беса – сделать из меня жену, – призналась я.
– Да я так и понял, потому и решил поговорить с тобой.
– Спасибо.
Странно. С того разговора прошло уже больше недели, а я помню каждое слово.
Подготовка заняла несколько дней. Не знаю, чем занимались Бес и Лин, я с утра до вечера
зубрила книги по заданию Беса. Он же приходил вечером и устраивал мне практические
занятия – с переодеванием в традиционную одежду. И все было не так! Я не так ходила, не
так сидела, не так отвечала, не так поворачивалась. Терпела и послушно повторяла, как надо.
А что мне оставалось делать? Я твердо решила справиться со своей частью задания.
Нам с Бесом изменили внешность – немного краски для волос, немного пластической
трансформации. В пригород столицы Мурильмии мы переместились ночью. И темно, и
непривычно, и страшно до колик в животе. Поэтому ничего не помню до того момента, как
проснулась на следующий день в закрытом экипаже, рядом с Бесом. Дорога тоже плохо
запомнилась: скучно, местами пыльно, местами грязно.
Бес со мной почти не разговаривал – из-за возницы. Но заботился, как только мог, – на
постоялых дворах, когда мы останавливались, чтобы передохнуть и перекусить. Я же
наблюдала за ним, за неимением более интересного занятия. Выводы не радовали: нервный,
хмурый, сосредоточенный, порой злой. О своих тайнах, связанных с родиной, он так и не
рассказал. Не доверяет? Я предпочитала думать, что Бес не хочет тревожить прошлое.
После дороги Бес устал не меньше меня, хоть и мужчина, – на нем больше
ответственности. И все же ушел в больницу, а меня оставил отдыхать. Совести у тебя нет,
Дженни. Бес вернется, и ты будешь кормить его холодным ужином. Ох, надо вставать – и за
работу.
Быстро прошлась по всем комнатам. Скромно, пусто, но чисто. Можно сразу заняться
готовкой. Я и рецепты местные специально изучала, чтобы соответствовать. Вдруг соседи в
гости нагрянут, тут это запросто.
Проверила запасы продуктов и осталась довольна. Решила приготовить мясо с овощами
и испечь печенье. Водопровод в доме, как ни странно, был. А вот когда я попыталась
растопить плиту, столкнулась с первой проблемой. Плита топилась углем, а ведро из-под угля
– пустое. Поискала в кухне, в кладовке – нет запаса. Похоже, уголь хранится в сарайчике на
заднем дворе.
 Задний двор отличался от переднего – там росли деревья, кусты, были разбиты
цветники и грядки. Сейчас все голое, черное и скучное, однако летом тут определенно
красиво. И сарай у самого забора. Вот только как туда попасть? Выходить из дома нельзя.
Из окна двор хорошо просматривался, и я внимательно изучила обстановку. Никого.
Забор высокий, каменный. И кто меня там увидит?
А Бес сказал, нельзя. Ох, и что делать? Оставить его без ужина и без горячей воды? Или
рискнуть и сбегать за углем? Никого нет, никто не увидит. Забор окружает садик с трех
сторон, с каждой стороны – соседи. Но сквозь каменную стену меня никто не заметит.
Ох, Дженни! Все кажется логичным и простым, но отчего такое нехорошее
предчувствие? Послушаться Беса – самое разумное. И мне так хочется сделать ему приятное.
Вкусно накормить – такая малость!
Я недолго терзалась сомнениями – подхватила ведро и выскочила во двор через черный
ход. Бегом до сарая – и верно, уголь как раз тут, и лопата есть. Обратно шла медленно – с
полным ведром не побегаешь. Заодно посмотрела по сторонам.
Ой, мамочки! Слева за забором у соседей росло высокое дерево. И на нем сидел
мужчина и пилил ветку! Вернее, не пилил, пилу в руках держал, а сам смотрел на меня. И как
смотрел! Даром, что высоко сидел, но меня словно кипятком ошпарило. Я испуганно
пискнула и припустила к дому. И ведро с углем пушинкой показалось! Опомнилась только
внутри, когда захлопнула дверь и повисла на ручке, переводя дыхание.
Лойи всемогущий, что я натворила! Ой, что теперь будет!

Глава 4
Вещь

Перепугалась не на шутку, даже голова закружилась и в глазах потемнело. Почему я

такая невезучая! И невнимательная! Нет бы наверх посмотреть! Ох, и что теперь?
Попыталась вспомнить, какое наказание меня ждет. Порка-то в любом случае, только
вот публичная или нет? Если нет, никто же проверять не будет. А Бес не станет меня бить. А
если публичная… Ой-ой-ой!
И Беса нет, как назло! Вдруг сосед прямо сейчас заявится и потащит меня на площадь?
Не буду дверь открывать. Лойи всемогущий, спаси и сохрани.
Спрятавшись на кухне, прислушивалась к каждому шороху. Стучат? Идут? Нет, мне
только кажется. Потом успокоилась и решила: чему быть, того не миновать. И если уж
притащила уголь, то можно и ужином заняться.
К приходу Беса все было готово: горячая вода в баке, вкусная еда на столе и послушная
жена, тихонько сидящая в уголке. Может, пронесет?
Муж явился злой и уставший. На меня даже не посмотрел и молча кивнул в знак
благодарности, получив полотенце после умывания.
– Как дела? – осторожно спросила я, когда Бес сел за стол.
– Это кошмар какой-то, – скупо поделился он впечатлениями, вяло помешивая ложкой в
тарелке. – Больных много, никто их толком не лечит. Извини, мышонок, ты старалась, но мне
кусок в горло не лезет. – Он отодвинул тарелку и встал из-за стола. – У тебя тут все в
порядке?
Ответить не успела, в прихожей звякнул колокольчик. Бес нахмурился и пошел
открывать. Я же словно приросла к полу, не в силах сдвинуться с места. Наверняка сосед!
Дождался, когда муж вернется домой, и теперь пришел жаловаться.
Предчувствия меня не обманули. Бес пригласил кого-то в дом – мужские голоса
слышались сначала из прихожей, потом из гостиной. Говорили недолго, вскоре Бес появился
на кухне.
– Ты выходила из дома во внутренний двор? – спросил он тихо.
Осмелилась посмотреть на него и тут же опустила глаза долу. Нет, он не злился. Его
настроение выдавали лишь глаза – уставшие и потемневшие. Мол, ничего другого от
никчемной девчонки и не ожидал.
– Да.
А что я могла еще ответить? Меня видели.
– Почему? Была причина?
– Да. Уголь… В доме не было, а без него…
– Ясно, – перебил меня Бес. – Пойдем. – И шепнул на ухо, когда я подошла к нему: –
Глаза не поднимай и не перечь.
Гостей двое. Я видела только их ноги в вычищенных до блеска сапогах.
– Моя жена не отрицает свою вину, – произнес Бес. – Она будет наказана. Благодарю
вас за визит.
– Пятьдесят и при нас, – услышала я хриплый мужской голос.
– Нет, – спокойно возразил Бес, – тридцать и наедине. Это послушная женщина,
нарушение такого уровня первое, причина может считаться уважительной. Вы же видели, она
несла уголь, которого не было в доме. Иначе я остался бы без ужина.
Лойи всемогущий, они торгуются, как на базаре! Я же живая, я тут стою. Чтоб вам всем
провалиться с вашими обычаями!
– Хорошо, тридцать наедине, но мы подождем, – милостиво согласился сосед. – И два
часа на всеобщее порицание.
А это они о чем? Они… подождут? Пока муж будет меня пороть? А потом… на
площадь к позорному столбу? С трудом сглотнула, ощущая, как язык царапает небо.
– Часа будет довольно. Джамила, принеси гостям чаю, – велел мне Бес, дотронувшись
до плеча.
Пожалуй, если бы не прикосновение, так бы статуей и торчала посреди гостиной.
– Да, лийон, – выдавила я принятое обращение и удалилась на кухню.
Руки и ноги дрожали, разум отказывался понимать дикие обычаи. Как так можно?
Прийти в дом, нажаловаться на женщину, а потом сидеть и чаек попивать, пока в соседней
комнате ее бьют? Когда читала об этом в книжках, и то с трудом верила. Думала, привирают,
хоть Бес и утверждал обратное. И только оказавшись на месте женщины-вещи, поняла,
насколько все ужасно.
Чай заварила по всем правилам, собрала поднос, уставив его вазочками со сладостями и
выпечкой. Отнесла все в гостиную и снова замерла в ожидании приказаний мужа.
– Прошу вас, угощайтесь. Джамила, иди за мной.
От тихого и спокойного тона бросало то в жар, то в холод. Вслед за Бесом я послушно
зашла в спальню, он закрыл дверь, и только тогда я подняла голову. Бес не смотрел на меня,
рылся в сумке с вещами. Потом повернулся, бледный, губы плотно сжаты, а в руках – хлыст.
И тут я совершенно потеряла голову от страха.
– Не надо… – прошептала одними губами.
Бес слегка наклонил голову набок и прищурился.
– Не надо, пожалуйста, – уже громче, отступая назад и вжимаясь спиной в дверь.
Бес шагнул ко мне, схватил за локоть и развернул лицом к двери.
– Не надо! – взвизгнула я, обмирая.
Хлыст рассек воздух и звонко щелкнул.
Закричала от ужаса и осеклась. Боли не было.
– Вот так и продолжай орать, – прошипел Бес, наклонившись к моему уху. – Громче и
жалостливее. И заплачь, если сможешь.
Хлыст снова щелкнул. Да что же это такое? Магия? Не может быть! Пользоваться силой
тут нельзя. Тогда как? Я же слышу звук – так хлыст может впиваться только в тело.
– Ори, я сказал. – Бес чувствительно тряхнул меня за плечо.
Он держал меня так, чтобы я не могла посмотреть, что происходит сзади. И все же я
извернулась и взвизгнула по-настоящему, когда увидела, как он опускает хлыст на свое
бедро.
Слезы брызнули из глаз:
 – Не надо!
– Уже лучше. Так и продолжай.
Сильная рука прижала меня к двери, и больше я не могла пошевелиться. Но кричала и
плакала по-настоящему – мне даже казалось, я чувствую боль от ударов. Бес благородно
принял на себя то, что должно было достаться мне, и у меня сердце разрывалось от жалости
и от стыда.
Когда «порка» закончилась, Бес рывком развернул меня к себе лицом. Я увидела
капельки пота на его лбу и над верхней губой и безумство в глазах.
– Прости, мышонок, – еле слышно прошептал он, – сейчас тебе будет очень больно, но
иначе никак.
И он отвесил мне пощечину. Я закричала от неожиданности, схватилась за щеку и тут
же получила еще одну оплеуху – по другой щеке. Действительно больно! Заплакала еще
сильнее, размазывая по лицу слезы. Бес отшвырнул хлыст и выволок меня в гостиную.
Я громко всхлипывала, прижимая ладони к горящим щекам. Неужели кошмар еще не
закончился? И куда меня тащат? Мужчин в комнате я даже не заметила, Бес быстро вывел
меня в прихожую, а потом и на улицу, за калитку.
– Мышонок, вот тут, – он показал на каменный постамент, – тебе придется простоять
час. Ты сильная, ты выдержишь. Я приду за тобой, когда время истечет.
Он помог мне взобраться и вернулся в дом, а я осталась одна на улице – оглушенная,
заплаканная, растрепанная. Происходящее все еще плохо укладывалось в голове и казалось
сном. Надо проснуться, и кошмар закончится. Ущипнула себя и убедилась – не сплю. Заодно
поняла – идет дождь, мелкий и противный, и уже стемнело.
Странные люди! Выходить из дома нельзя, а наказанных выгоняют на улицу в
домашней одежде, даже без уродливого плаща с капюшоном. Вскоре я промокла и продрогла.
Зубы стучали и от холода, и от плача. Так и не смогла успокоиться – корила себя за то, что не
послушалась и вышла во двор, жалела Беса, содрогаясь от мысли, как ему больно, а ведь еще
приходится притворяться перед соседями, будто все в порядке, проклинала Мурильмию с ее
порядками и обычаями.
Спустя какое-то время послышались голоса – Бес провожал гостей. Пригладила волосы,
выпрямилась и одернула платье. Соседи ушли, Бес снова зашел в дом.
Дождь вымочил одежду до нитки, морозный весенний ветер превратил ее в ледяную
корку. Замерзла так, что не чувствовала ни рук, ни ног. Все силы уходили лишь на то, чтобы
удержаться и не упасть. А потом просто поняла – все, больше не могу. И стала медленно
оседать.

Не хочу… Не хочу… Не хочу…

Я отчаянно сопротивлялась, не желая возвращаться из забытья. Однако кто-то
определенно желал иного. Дернулась и отпихнула руку с пузырьком. Едко пахнущая
жидкость все же заставила меня очнуться.
Перед глазами все плывет и путается так же, как и мысли в голове. И в ушах гудит.
Сквозь шум пробивается знакомый голос. Не понимаю, что мне говорят. И тела не чувствую
– только холод, который пробрался до костей и заставляет меня трястись от озноба.
– Не засыпай!
Вновь резкий запах. Бр-р-р!
– Дженни!
– Джа-ми-ла, – упрямо поправила я, еле ворочая языком и сфокусировав взгляд.
И обнаружила, что лежу на диване, а рядом сидит Бес.
– Убью, – хрипло пообещал он, резко рванув пуговицы на платье и буквально
вытряхивая меня из него.
И кого он собрался убивать?
Мокрая ткань сопротивлялась, я – тоже. Как могла, конечно. Нет, конечно, меня он
убивать не будет, но никакого желания обнажаться перед мужчиной не было. А именно этого
он и добивался. Когда платье пало смертью храбрых – Бес попросту разорвал его в
нескольких местах, – настала очередь всего остального.
– Не надо, – хныкала я, пытаясь отбиться, – пожалуйста, не надо.
– Да нужна ты мне, – шипел он сквозь зубы, – мокрое же все, заболеешь!
– Я сама…
– Я быстрее!
С меня сдернули чулки.
– Му… му… мучитель… – всхлипнула я.
– Да.
И лишилась сорочки.
– Ти… ти…
– Тиран, – подсказал Бес, стаскивая с меня нижнее белье.
Я зажмурилась. Очень логично, да?
Меня быстро, но бережно завернули во что-то теплое и пушистое, подхватили на руки и
куда-то понесли. Потом развернули и опустили… в бочку.
После холодного дождя теплая вода показалась мне обжигающе горячей и, взвизгнув, я
попыталась вырваться. Куда там! Бес держал крепко. И когда только успел воду согреть?
Неужели пока я мокла на улице?
– Пожалуйста, сиди спокойно, – умоляюще попросил он. – Я не могу применить магию,
в доме полно сигнальных амулетов. А ты заболеешь, если не согреешься.
Амулеты? Значит, местные все же решили проверить доктора.
– А прослушка? – уже осмысленно спросила я, опускаясь в воду по самые уши.
– Прослушки нет, – ответил Бес, зачерпывая кувшином воду из бочки и выливая ее в
канализацию. Взамен он добавил кипятку и разболтал его рукой. – Нужно еще горячее.
Вытерпишь?
– Лей, – согласилась я, – как будто выбор есть.
У Беса был прибор, обнаруживающий накопители. Ни один амулет без накопителя
работать не будет. Смешно, да? Запретить магию и использовать магию, чтобы ловить
нарушителей.
– Технических штучек они боятся еще больше, – продолжал тем временем Бес,
подливая в бочку еще кипятка. – И потому слушать нас не могут, ресурс ограничен.
Я чихнула.
– Вот! Говорил же!
– Да откуда я знала, что кто-то на дереве караулит? – пробормотала я, краснея. – Заборы
высокие, глухие, а угля нет, плиту не растопить. Прости меня, пожалуйста.
Всхлипнула и снова расплакалась.
– Ой, не реви! – Бес неловко погладил меня рукой по волосам. – Все уже позади. Не
реви, я сказал! Ты вообще правильно поступила.
– Как это? – удивилась я, тут же перестав хлюпать носом.
– Много нюансов, только местные могут понять. Бывают ситуации, когда женщина
знает – последует наказание, но не нарушить правила нельзя. Оставить мужа без ужина –
худшее преступление, чем выйти во двор в запрещенный день, и карается строже.
– Но ты же велел мне не готовить…
– Про это они не знали.
– Бред, – фыркнула я. – Так и это тоже была проверка?
– Скорее всего. – Бес снова добавил кипятку, а потом поймал меня за подбородок,
заставив посмотреть ему в глаза. – Прости, мне пришлось ударить тебя.
И осторожно прикоснулся к пострадавшему месту.
– Прекрати.
Он перестал гладить мою щеку, хотя я просила совсем о другом. Пришлось пояснять:
– Ты поступил правильно, я не в обиде.
– И с синяком…
 Ой, только не это! Мне определенно не нравится, когда Бес похож на побитую собаку.
Надо срочно менять тему разговора.
– Все равно не понимаю этих людей. У них угроза эпидемии, они ждут врача из
столицы. И устраивают проверки! Умирать от болезни, которую можно вылечить, да еще и
подозревать любого, кто приходит помочь. Зачем?
– Давай волосы вымою, – Бес плеснул еще горячей воды и взял с полочки пузырек с
жидким душистым мылом. – И нечего пищать, ничего у тебя не отвалится, – быстро добавил
он в ответ на мои возражения. – И глаза закрой.
Хорошо, уговорил. Я уже согрелась, кожу приятно пощипывало. В воду добавлены
какие-то травы, надо полагать, лечебные. Меня так разморило от тепла, что и о приличиях
забыла. Подушечками пальцев Бес осторожно массировал голову, втирая мыло в корни волос.
Очень приятно.
– Политика, мышонок.
Решила, Бес не хочет отвечать на вопрос, поэтому вздрогнула от неожиданности.
– Спорные земли?
– Да, – согласился он. – Инвар предупреждал, проверять будут тщательно. Они тут ждут
вмешательства. Не в правилах драконов игнорировать такие события. Как только в городке
официально объявят эпидемию черной чумы, его тут же сожгут, вместе со всеми жителями.
Дикие люди!
– И инквизиция где-то рядом?
– Нет необходимости. Амулетов достаточно, чтобы зафиксировать применение силы, а
они появятся по сигналу. Коллира находится далеко от ордена, да и своего центра тут нет.
– Но как же тогда…
– А это уже не твоя забота, – перебил меня Бес, догадавшись, о чем я хочу спросить. –
Зажмурь покрепче глаза, буду смывать мыло.
Я не понимала, как Бес с Лином будут переносить в Коллиру лекарство, если о любом
применении силы будет тут же известно инквизиторам. И Бес определенно не хотел говорить
на эту тему.
– И все же, почему сюда послали нас? – Я решила подобраться к интересующему меня
вопросу с другой стороны. – Студенты, без особого опыта, а я так вообще – ходячее
недоразумение.
– Сюда послали меня, – ответил Бес, мрачнея, – а некоторые особо одаренные сами
захотели разделение ответственности. И ходячее недоразумение само вляпалось, если уж на
то пошло. Хватит болтать, вставай, вытираться будем.
Волосы он уже промыл и туго замотал в полотенце. Интересно, откуда такие навыки?
Явно не впервые все это делает.
– Отвернулся бы, – пробурчала я без особой надежды, что он послушается.
– И чего я там еще не видел? – скептически приподнял бровь Бес. – И вообще, жена
обязана слушаться мужа. Быстро вставай!
Пришлось подчиниться. Не прятаться же в бочке?
Бес ополоснул меня чистой водой, извлек из бочки, обмотал огромным полотенцем,
отнес в спальню к растопленному камину, растер, облачил в длинную сорочку и завернул в
одеяло. Бес не стеснялся разглядывать мое тело, но не позволил себе ни одной вольности.
Только забота, как будто я – маленькая девочка. Я же краснела и смущалась, но все же
нежилась и млела от приятных прикосновений.
Потом он, подкинув в огонь пару поленьев, уселся на пол рядом с камином и положил
на колени подушку.
– Волосы у тебя мокрые, – напомнил он в ответ на мой удивленный взгляд, – ложись
сюда головой. Да не укушу же я тебя!
Последнее было произнесено с такой досадой, что мне стало стыдно. Сам устал и
наверняка так ничего и не ел, возится со мной и терпит капризы. Как бы я к нему ни
относилась, сейчас мне не в чем его упрекнуть.
 – А тебе… не будет больно? – смущенно спросила я, вспомнив о хлысте.
– Не понимаю, о чем ты, – процедил сквозь зубы Бес, но потом смягчился, потеплев
глазами: – Я мужчина, мышонок, тебе не стоит переживать из-за ерунды.
– Прости. Правда, не хотела, чтобы так вышло, – тихо произнесла я, укладываясь
головой на подушку.
– Недостаток опыта – не преступление, – отозвался Бес, тщательно вытирая мои
волосы. – Кто не ошибается, тот не живет.
И гребень достал. Нет, определенно для него не в новинку эти женские занятия.
– Бес, а у тебя есть… девушка?
Спросила и сама испугалась. Зачем спросила? Не хочу услышать ответ. Рука с гребнем
замерла, но всего лишь на мгновение.
– Нет. А что?
– Была?
Кажется, мне уже не остановиться.
– Мышонок, ты меня пугаешь. С чего вдруг такие вопросы?
– Любопытно.
– Что именно? Была ли у меня девушка или что-то другое?
– Где-то же ты научился так ловко купать… и волосы…
Бес плавно водил гребешком по моим волосам. И ведь не дергал, терпеливо разбирал
спутавшиеся прядки. Зря начала этот разговор. Молчит, не хочет отвечать.
– У меня была сестра, младшая, примерно твоего возраста, – наконец произнес он. – И,
пожалуйста, сейчас больше ни о чем не спрашивай. Просто помолчи.
Так вот оно как. Впервые Бес хоть что-то поведал о своей прошлой жизни, и его
вынужденное признание объяснило многое.
Была. Значит, сейчас ее нет. Умерла? Ох, нельзя спрашивать, нельзя. Захочет – сам
расскажет. Зато теперь понятна его забота и желание воспитывать. Он относится ко мне, как к
младшей сестренке. Это так мило. И так… так…
И не заметила, как всхлипнула.
– Больно? – удивился Бес.
– Нет.
Рейо меня побери! Еще и слезы потекли.
– Как нет? А что тогда? Ты чего опять плачешь?!
– Ты меня не любишь.
Лучше уж сразу правду сказать, и пусть посмеется надо мной.
– Всегда обожал женскую логику, – пробурчал Бес. – Ни с того ни с сего слезы и –
бах! – нелепые обвинения.
– Никаких обвинений, – грустно произнесла я. – Ты же заботишься обо мне, как о…
– Я же просил!
– Прости.
– Мышонок, ты просто устала, тебе надо отдохнуть. Вот только волосы немного
подсохнут, подожди чуточку и ляжешь спать. – Бес тактично намекнул, что не намерен
говорить о любви.
– Мне казалось, я тебе нравлюсь, – упорствовала я.
– Ты мне нравишься, но я не уверен, что сейчас уместно…
– Я тебе нравлюсь, но только как сестра, так?
– Дженни, я же просил!
– Но я не о твоей сестре, а о нас!
– И я тоже.
Бес говорил спокойно и даже тихо, но чувствовалось – он сдерживается из последних
сил. Злится? Но почему? Разве я не права? Или ему просто неприятно это обсуждать?
– Бес, не злись.
– Не зли меня, и я не буду злиться.
 – А чем я тебя злю?
– Глупостью.
Ах, вот как! Снова «маленький глупый мышонок»?!
– Конечно! – Я резко села, чтобы не смотреть на него снизу вверх. – Не приходило в
голову, что тебе это кажется глупостью, а для меня – всерьез?
– А тебе не приходило в голову, что с младшими сестрами так не целуются? –
вкрадчиво поинтересовался Бес.
– Как так?
Зачем спросила? Ведь сразу поняла. Просто не смогла вовремя замолчать. Правильно
говорят, язык мой – враг мой.
– Я бы показал – как. Но после этого мне будет очень сложно остановиться. – Бес
смерил меня тяжелым взглядом. – Так что просто напряги память. А лучше досуши волосы и
ложись.
Он кинул мне гребень, встал и вышел из спальни.
Я могла бы побежать за ним следом и сказать: останавливаться вовсе не обязательно.
Могла бы просто извиниться. Но смалодушничала и осталась в спальне. Или почувствовала –
сейчас лучше его не тревожить?
Бес так и не вернулся. Засыпая, я слышала его шаги и скрип старого дивана в гостиной.

Глава 5
Планы

Встала затемно. Мне не впервой просыпаться рано, если наметила что-то с вечера, а дел
было много, и надо успеть до того, как проснется Бес. Он спал в гостиной, с трудом
уместившись на диване. Тихонько проскользнула мимо, закрыла за собой дверь и занялась
хозяйством.
Сегодня я иду в больницу вместе с мужем, помогать ему на женской половине.
Пришлось скопировать не только внешность людей, которых мы заменяем, но и их привычки.
И одна из моих обязанностей – уход за пациентами.
Черной чумой я болела в лаборатории горного университета, и не раз. Вместе с высокой
температурой появлялась черная сыпь. На этой стадии студенты благополучно ставили
диагноз и избавляли меня от дальнейших мучений. Но за полгода я успела изучить все
особенности инфекционных заболеваний, в том числе и черной чумы. Мелкие пятнышки
превращались в волдыри, заполненные черным гноем. Потом волдыри лопались, образуя на
теле язвы. Все это сопровождалось зудом и жжением. А самое страшное, сыпь поражала не
только кожу, но и внутренние органы: печень, легкие, сердце.
Заразу переносили мелкие мошки, с виду безобидные, однако большие любители
полакомиться теплой кровью. Через укус возбудитель заболевания попадал в хоботок
насекомого, а затем и в кровь здорового человека. Вероятно, в самом начале цепочки было
искусственное заражение. Вспышки черной чумы давно стали редкостью и легко
подавлялись. Везде, только не в Мурильмии. Местные боролись с мошками, как могли:
окуривали помещения, заливали ядами сырые подвалы. Однако полностью истребить
насекомых не могли.
Число заразившихся росло медленно, но неотвратимо. Уже закрыли единственную в
городке школу для мальчиков. Жители старались реже выходить из дома. От вызванного из
столицы врача-инфекциониста ждали чуда. Мы же привезли с собой только лекарства,
разрешенные в этой стране. Вся надежда на драконье снадобье, в производстве которого
сейчас участвуют Роберт и Таша. Это средство должно излечить больных и предотвратить
распространение заболевания.
В детали плана по передаче лекарства меня не посвящали. Бес сказал, мол, меньше
знаешь – лучше спишь. Если что-то пойдет не так, я не смогу выдать планы даже против
своей воли. Разумно. И все же меня не покидало ощущение какой-то неправильности
происходящего.
Студенты на задании, а неудача грозит войной? Не смешите меня, никто не будет
рисковать миром ради того, чтобы наказать нерадивого ученика за нарушение правил. И Бес
ничего объяснять не желал.
Ничего, поживем – узнаем.
За завтраком «муж» сделал попытку оставить «жену» дома. Предсказуемо. Я даже
улыбнулась, но все же отказалась от его предложения:
– Не будем отступать от плана. И спасибо, что не приказал.
– А надо бы… – буркнул Бес, заворачивая мягкий сыр с пряностями в тонкую
лепешку. – И как тебе удалось? Я такую вкуснятину ел только в детстве, когда… – Тут он
осекся и поспешно набил рот, чтобы не продолжать.
Это он о моей стряпне? И о семье, конечно. Лойи всемогущий, что же там за тайна? Он
мрачнеет каждый раз, когда вспоминает о доме.
– Быть поваренком не так уж плохо, – ответила я. – Мне нравится готовить.
– Уже жалею, что отговаривал. – Бес потянулся за очередной лепешкой. – Сидела бы
дома, готовила мужу вкусненькое.
– Нет уж, – засмеялась я. – Больше не хочу в клетку. Хочу самостоятельности и
свободы. Надоело ощущение, как будто руки-ноги связаны, а кто-то дергает их за ниточки,
словно я кукла.
Он как-то странно на меня посмотрел, но промолчал.

В больнице Бес отвел меня на женскую половину, снабдил всем необходимым и ушел
по своим делам.
– Вчера показывал медсестрам, как нужно обрабатывать язвы, – сказал он еще дома, –
но, кажется, они ничего не делали. Боятся прикасаться к больным. Заботятся, убирают,
кормят, но и только. Поэтому тебе предстоит рейова работа.
Маленькая больница была переполнена. Всего около ста заболевших, женщин меньше,
чем мужчин. И все же в одежде, скрывающей почти все тело, есть свои плюсы. Обе палаты и
коридор устланы матрасами, на некоторых лежат даже по двое. Стадии заболевания разные:
кто-то уже бредит, и все тело – сплошные язвы и струпья, кто-то потихоньку разговаривает
или рукодельничает – у этих только первые высыпания.
Здесь же девочки старше пяти лет, но, к счастью, заболевших детей мало. В больнице
есть еще палаты для малышей. Бес сказал, мне там нечего делать, мол, за маленькими
хорошо ухаживают. Думаю, врал. И, пожалуй, я благодарна ему за эту ложь. Ян все еще был
моей болью, и Бес ограждал меня от сильных переживаний.
Медсестры и санитарки, словно тени, снуют по отделению. Все укутаны чуть ли не в
два слоя одежды, на руках – перчатки. Бес говорил, тут работают «ненужные» женщины. Да,
в этой стране есть и такие: вдовы и вековуши. Живут они отдельно, в домах-приютах. Нет,
«ненужных» не обижают, городские общины даже выделяют средства на их содержание. Но
они – ненужные. И расплачиваться им приходится самой тяжелой и неприятной работой.
Например, такой, как уход за больными.
Воздух тяжелый: сладковатый запах гноя вперемешку с запахами лекарств и
дезинфицирующих растворов, испражнений и рвотных масс. Запах смерти. Чуть позже
перестала его замечать, а в первые минуты приходилось сдерживать тошноту.
Бес настоял на перчатках. Заболеть можно только при контакте с кровью, а нам обоим
ввели вакцину и ускорили иммунные процессы, но выделяться нельзя. Сейчас мне уже не
казалось, что удобнее было бы без перчаток, даже в них страшно прикасаться к коже. Даже
зная, что лично тебе это ничем не грозит.
«Не думай – делай».
Травяной настой, которым я обрабатывала гнойники и язвы, вылечить болезнь не мог,
однако на какое-то время облегчал страдания – снимал зуд, сушил раны. А женщины
оказались не такими забитыми дурочками, какими я их представляла.
 В отсутствие мужчин они вели себя живо и даже раскованно. Многие радовались –
приехал долгожданный врач, он им поможет, и скоро они вернутся домой. Те, кому позволяло
их состояние, знакомились со мной, задавали вопросы. Они были весьма неожиданными,
например, о моде в столице. Кто-то спрашивал о детях, кто-то просил поделиться
кулинарными рецептами.
Отвечала, как могла, стараясь оставаться естественной: отшучивалась или обещала
рассказать позже, ведь сейчас столько работы.
– Джамила, домой.
Так вот почему все разом притихли. Лийон Аллифа собственной персоной. Я потерла
рукой затекшую поясницу, поднимаясь с колен. Собственно, еще не закончила, и осталось
совсем немного…
И, взглянув на Беса, послушно опустила глаза долу.
– Да, лийон.
– Не волнуйся, Джамила, мы доделаем, – шепнула мне девчушка из тех, у кого болезнь
была на ранней стадии. – Это не сложно, и мы не боимся, как они. – Она показала на
медсестру.
Бес сделал вид, что ничего не услышал. Я кивнула – ни-ни говорить при муже, если он
не разрешил, – и вышла из отделения.
– Похвальное послушание, – одобрил «муж», провожая меня до дома, – думал, ты
выдашь что-то вроде «пойду, когда закончу».
– Еле сдержалась, – призналась я. – Но зачем ты забрал меня оттуда?
– Обедом накорми. И потом, после обеда должны доставить груз, вполне легальный:
лекарственные препараты из столицы. Примешь его, вот разрешение, я подписал.
– Так мне сегодня больше не возвращаться в больницу?
– Нет. Хватит с тебя, займись домашними делами.
Пожалуй, я даже обрадовалась приказу. Впечатления от больницы тяжелые, и никакого
желания туда возвращаться. Сочувствую Бесу, у него обязанностей больше, да еще и новые
заболевшие поступают.
– Да, лийон.
Ничего, это ненадолго. Инвар сказал: пара дней, не больше.

Поставщик внимательно изучил доверенность, после чего оставалось только

проследить, как коробки с упакованными в них склянками аккуратно и бережно переносили в
кабинет. И зачем эти лекарства, от которых мало проку?
Поздно вечером вернулся измученный Бес, рухнул в кресло и молча уставился в одну
точку. И жутко разозлился, когда я начала снимать с него ботинки.
– Ты не должна этого делать! – взвился он. И откуда только силы взялись? – Дай мне
посидеть спокойно хоть пять минут! Сам прекрасно со всем справлюсь!
– Конечно, справишься, – спокойно согласилась я. – Скажи, а вчера ты должен был
делать то, что ты делал?
– Это другое!
– То же самое. Ты заботился обо мне, теперь моя очередь. И заметь, – я театрально
заморгала, – брюки останутся на месте.
Бес фыркнул и расслабился. Расценила это как разрешение и снова присела на
корточки, расшнуровывая второй ботинок.
– Доставили лекарство?
– Да, в кабинете. – Я помогла Бесу снять сюртук. – Зачем оно?
– Замена и отвлекающий маневр… Сам!
Не стала спорить, но сам он лишь еще туже затянул узел на шейном платке.
Отвлекающий, значит? Это вполне вписывается в предположения, что я строила, занимаясь
домашними делами.
– И все же основную часть операции ведет Инвар, – распутав узел, я встала позади
кресла и положила руки на плечи Беса.
– Почему?
Ага, так и знала. В голосе – ни тени удивления. Только любопытство и, пожалуй,
немного настороженности. Интересно стало, до чего еще смогла додуматься маленькая
глупая Дженни? Ох, а мышцы-то каменные.
– Да расслабься ты. – Я легонько шлепнула Беса по плечу.
– Я задал вопрос.
Ворчит. Однако послушался и даже пересел так, что мне стало удобнее. Кстати,
основным приемам массажа меня Инвар учил. Определенно, такое умение всегда в жизни
пригодится.
– Вылечить больных – мало, проблема в переносчиках. И сила… ты же будешь
открывать портал, верно?
Почувствовала, как Бес снова напрягся. Значит, снова угадала.
– Спасибо за массаж, пойдем ужинать. Я проголодался. – Он поднялся и пошел на
кухню.
– Что ты от меня скрываешь? Говори, а то голодом уморю, – безжалостно заявила я,
перегораживая ему дорогу.
– Воспитал на свою голову. – Без особых усилий Бес взял меня в охапку и отставил в
сторону. – Сам найду, что поесть.
Ах, так! Вот и ищи. Я убрала брошенные вещи и расположилась на диване. На кухне
погремели посудой, охнули, что-то уронили. После чего Бес вернулся в гостиную и сел
рядом.
– Пойдем кушать, ты же тоже не ужинала.
А голос, как у кота, уговаривающего мышку выйти из норки.
Всхлипнула, притворяясь обиженной.
– Мышонок? – Бес обеспокоенно на меня посмотрел.
Мужественно выдавила из себя слезу.
– Мышонок… – Он осторожно положил руку на мое плечо.
Всхлипнула еще раз и душераздирающе вздохнула.
– Дженни, прекрати. Ты не умеешь притворяться.
Вот же рейов Бес! Переиграла, видимо. Придется смириться.
– Пойдем ужинать, – произнесла я устало.
– И все-таки ты на меня обиделась, – заметил Бес, когда я поставила перед ним тарелку
с супом.
– Хочешь – верь, хочешь – не верь, но у меня дурные предчувствия, – пояснила я,
усаживаясь напротив него. – Вы ничего мне не рассказали. Ладно, это понятно. Из
соображений безопасности. Но отчего ты так нервничаешь? Постоянно хмуришься,
пощелкиваешь пальцами, думаешь о чем-то. Плохой план? Навряд ли. Инвар не выпустил бы
нас с плохим планом. Да и ты не из тех, кто выполняет задание по принципу «авось
пронесет». Исходя из сложности задачи – план Инвара, а мы лишь выполняем его поручение.
И что-то тебе в его плане не нравится. Что именно?
Бес смотрел на меня задумчиво и как будто оценивающе. Я уже не надеялась, что он
вдруг передумает и посвятит меня в свои проблемы, просто делилась размышлениями.
– Зачем тебе это? – наконец спросил он.
– Думаешь, маленький глупый мышонок умеет только создавать проблемы? –
усмехнулась я, кривя губы. – А может, он сможет помочь? Или заслужил хоть немного
доверия?
– Мы уже говорили об этом. Вспомни Шейора.
– Помню! И поверь, теперь такое невозможно. Защита – первое, чему я научилась, когда
смогла контролировать силу.
– Даже самую лучшую защиту можно вскрыть, – возразил Бес. – Нужно лишь знать
слабое место, а у тебя оно есть.
 – Ты всерьез опасаешься, что мы можем попасть к инквизиторам? – спросила я
скептически.
– Не думаю, – нехотя ответил Бес. – И приятного аппетита.
Хороший способ закончить неприятный разговор. До конца ужина мы не проронили ни
слова. Я не дулась, просто устала от бессмысленных попыток добиться доверия. Да и с чего
бы доверять глупой мышке? Предчувствие? Мнительность. Желание помочь? Женские
капризы. Быстрее бы все закончилось!
– Сегодня ночью, – произнес Бес, как только я закончила мыть посуду.
Он неторопливо пил чай, пока я убирала со стола, задумчиво вертел в пальцах печенье,
и крошки сыпались на скатерть. Пусть его, потом уберу. И что ночью-то?
– Открою портал сегодня ночью, – пояснил Бес, стряхивая крошки на пол.
– Но ведь… амулеты? – я вопросительно на него посмотрела.
– Среагируют, – кивнул он. – Как только я начну выкачивать из них энергию.
– И инквизиция?
– Вопрос времени. Думаю, у нас будет несколько минут.
– Минут?! – ужаснулась я. – Но как же…
– Они ждут где-то рядом. Ты права, мы выполняем лишь маленькую часть большого
плана Инвара, – Бес окончательно раскрошил печенье, отряхнул пальцы и потянулся за
новым. – Я открываю портал в Крагошу, по маяку Лина. Сюда передают препарат, который
тут же забирают люди Инвара. Плюс обманку – несколько коробок с такими же склянками,
как прибыли сегодня из столицы, но с другим содержимым. Доктора с женой перебрасывают
сюда, мы уходим. Все.
– То есть как – все? – опешила я. – А как же больные? Как они им будут лекарство
давать? Кто их потом в больницу-то пустит?
– А никак и никто, – хмыкнул Бес, снова смахивая крошки на пол. – Принцип другой. В
этом городишке, на наше счастье, есть водопровод. Пока инквизиторы будут разбираться, что
произошло, допрашивать доктора, обыскивать дом и больницу, на водозаборной станции
развернется основное действо. Лекарство в порошке, в необходимом и тщательно
рассчитанном объеме, попадет в отстойники – и разойдется с водой по домам горожан. Там
не просто лекарство, больше вакцина. Теперь все ясно?
– Погоди, погоди… – Я задумалась. Все логично и понятно, но что-то меня смущало. –
А доктор и его жена? Они не пострадают?
– Нет, с чего бы? На них напали, оглушили, попытались подменить лекарство.
– У них будут наши воспоминания? О первом дне… тут? – Я невольно поежилась.
– Да. Перекинуть мыслеобразы для опытного менталиста – пара минут. Или тебя
смущает этическая сторона вопроса?
– Пожалуй, смущает, – согласилась я, – но если цель оправдывает средства…
– Оправдывает. Небольшое вмешательство против огромного погребального костра.
Слишком хорошо все складывается. И эпидемию одним махом остановят, и доктор с
женой вне подозрений, и никаких драконьих следов. Так в чем же подвох? Он есть, без
сомнений. И Бес смотрит на меня внимательно, мол, догадаюсь я или нет. И нервничает он
неспроста.
– Погоди, а пациенты в больнице?! – вдруг осенило меня. – Разве эта вода им поможет?
Ведь на последней стадии…
– А все же ты не зря столько времени в пижамке кормила микробов, – усмехнулся Бес.
Колкость прозвучала как похвала. Да и не хотел он меня обидеть, за этими словами
скрывалось то, что мучило его последние дни.
– Необходимая жертва? – выдавила я.
Даже произносить такое страшно! А ведь это реальность – кто-то все равно умрет. Их
можно спасти, но они умрут. Рейо побери, нельзя же так. И там дети!
Бес лишь кивнул, подтверждая мою догадку.
– И ничего нельзя сделать?
 Он покачал головой, мол, нет, нельзя. Так и поверила! Бес – и без запасного плана?
– Врешь. Ты что-то задумал.
– Дженни, ты забываешься.
– С чего бы? Я не твоя жена и не подданная этого государства. Мне дозволено иметь
собственное мнение. Ты врешь. Что ты задумал? Хотя постой… сейчас сама соображу.
Отобрала у него вазочку с остатками печенья и замела крошки. Бес терпеливо ждал. Его
покладистость даже пугала. Хотела доверия? Вот оно, получай. У Беса так тяжело на душе,
что он готов принять помощь от неопытной глупой девчонки. Только справлюсь ли я?
– Ты вернешься.
Заинтересованный взгляд исподлобья.
– Маяк, да. Вернешься по маяку.
– Выучил на свою голову.
Ворчит, а ведь доволен. Хотя бы тем, что я запомнила его уроки. Чтобы открыть портал
впервые, нужна сила. Его наполняют энергией, прорезая проход через пространство. Но если
оставить где-то маяк – якорь-привязку к местности, – то повторный переход не возмутит
магическое поле, амулеты не сработают.
– Инквизиторы проверят дом и больницу. Обнаружить маяк легко.
– Твое вчерашнее приключение с углем подсказало мне решение.
Угольный сарай? Вполне подходящее место. Про него могут и забыть. Логичнее искать
привязку в больнице. Но что он собирается делать? Как лечить умирающих?
– Не могу представить, что дальше, – призналась я, – сдаюсь.
– Все равно неплохо, – Бес взъерошил пятерней волосы. – Я попросил Ташу и Роберта
приготовить лекарство для тяжелобольных. Такое, чтобы было легко и быстро ввести и
чтобы подошло для самых маленьких. Возвращаться надо сразу, пока инквизиторы будут
разбираться с доктором. Под его личиной в больнице я должен успеть…
– Я с тобой.
– Нет, мышонок, это не обсуждается, – мягко возразил он. – Я рассказал тебе о планах,
и на этом все.
– Или возвращаюсь с тобой, или сдаю тебя Инвару, – выпалила я. – Не шучу.
Бес поджал губы:
– Шантаж? И не стыдно?
– Ни капли. Скорее всего, возвращаться придется не по маяку. Источника силы у тебя
нет, а у меня он внутри.
– Возьму с собой кристалл, как обычно.
– Ты его не пронесешь, амулеты засекут.
– Рейо побери, Дженни! И когда ты успела поумнеть?
– Учителя хорошие попались.
– Выкручусь как-нибудь.
– И вдвоем мы быстрее введем лекарство. Чем раньше уберемся отсюда, тем лучше.
Молчит. Хмурится, раздувает ноздри, сверлит меня взглядом. Стану ли я доносить на
него, если он все же откажется брать меня с собой? Конечно, нет. И он прекрасно все знает.
Это не игра «Кто кого переспорит» – нужно спасать людей. Попытаться спасти. И если что-то
пойдет не так – пощады не будет.
– Ты понимаешь, Инвар за такое…
– Понимаю, – перебила я. – Не пугай меня, уже пуганая.
Сейчас он скажет: «Нет, не могу рисковать тобой». И что тогда?
– Хорошо, идем вместе. Но ты прямо сейчас пообещаешь мне кое-что.
Вместе? Ушам своим не верю!
– Слушаться тебя беспрекословно? Конечно, обещаю.
– Это само собой и даже не обсуждается. А пообещаешь мне вот что. Ни за что, ни при
каких обстоятельствах, ты не будешь пытаться уйти порталом. Ни самостоятельно, ни по
маяку. Поняла?
 – Да. И в мыслях не было.
– Знаю я это «не было»! Без глупостей, ясно? Иначе не посмотрю, что ты девочка, и
выпорю. Больно и всерьез. Я не шучу. Что бы ни случилось, я найду способ тебя выручить.
Никаких самостоятельных перемещений в пространстве!
– Обещаю, – кивнула я.
Конечно, выручишь. Ты уже не раз доказал, тебе можно верить. И я тоже тебя не
подведу.

Глава 6
Инквизитор

Затмение в мозгах произошло, не иначе. Как еще объяснить приступ откровенности? И

зачем я согласился взять Дженни с собой? Однако поздно жалеть о слабости.
Дженни – взрослая девочка, это ее решение. Я смогу ее защитить, ничего дурного не
случится. Всего-то несколько минут – и обратно. Инвар потом меня убьет. Нет, обоих. И
пусть.
Она удивительная, моя девочка. Сейчас, когда она не похожа на Милу, все стало проще
и понятнее. Непривычное чужое лицо, но свет во взгляде не спрячешь. Мне нравится, как она
смотрит на меня. Даже когда она злится или обижается, я чувствую ее тепло. Странное
ощущение. И приятное.
Может, мне только кажется?

Назначенного часа ждали вместе. Сидели в гостиной и говорили о какой-то ерунде.

Дженни рассказывала, я слушал ее голос, но не вникал в суть. После полуночи открыл дверь
и калитку. Вскоре в дом вошел первый гость и, с интервалом в несколько минут, еще четверо.
Дженни тихонько сидела в углу комнаты. Мужчины старались не шуметь, даже не
разговаривали. Все в черном, с повязками на лицах. Правильно, нам ни к чему знать, как
выглядят местные агенты.
Медленно тянется время, словно растекается патокой. Дженни нервничает, покусывает
губы и постукивает туфелькой об пол. Я же, наоборот, успокаиваюсь. Чему быть, того не
миновать. Действовать быстро и четко.
Выкачиваю всю доступную энергию. Открываю портал. Первый переход. Возврат с
грузом. Второй переход. Третий. Четвертый. Пятый. Препарат, упакованный в мешки, исчез
вместе с ночными гостями.
Лин с лекарством-обманкой.
– Координаты, – прошу я у него.
– Их нет.
– То есть как?!
Мне нужны координаты того места, где прячут настоящего доктора и его жену. Как
иначе доставить их сюда?
– Связной не появился. Ждали до последнего – но нет. Инвар велел передать… Вернее,
попросил. Вы с Мышей можете задержаться еще на день?
– Вы там с ума посходили? – зашипел я, хватая Лина за грудки. – С минуты на минуту
тут будет инквизиция. Ты хочешь, чтобы Джейн…
– Бес, прекрати! – Дженни вцепилась в мою руку, оттаскивая от Лина. – Он-то чем
виноват?
– Прости. Забирай ее, я остаюсь.
– Бес?
Дженни повернулась ко мне. Во взгляде не возмущение – удивление и разочарование.
«Как ты мог такое сказать?»
– Обстоятельства изменились. Некогда спорить! Уходите.
– И они нам на руку, – возразила Дженни.
 – Вы вообще о чем? – спросил Лин.
Рейо побери! И ведь она права. Какая разница, кого будет допрашивать инквизиция?
Все то же нападение, та же легенда. А потом можно будет спокойно дать лекарство больным.
– Джейн, запри двери! Быстро! Таша что-нибудь передавала?
– Да, но теперь… Где вы это спрячете?
Угольный сарай? Слишком долго. В доме – опасно.
– Я знаю, где спрятать, – заявила вернувшаяся Дженни. – Давай сюда.
Она забрала у Лина две плоские фляги с лекарством и исчезла в ванной комнате.
Зашумела вода.
– Где веревки? Джейн, быстрее!
– Сейчас! – крикнула она из ванной.
Звякнул колокольчик, калитка заходила ходуном.
– Вяжи! – я протянул Лину руки. – Джейн!
– Уже тут.
Она появилась из ванной в одной сорочке – мокрой и прилипшей к телу.
– Меня прямо из бочки вытащили, – сообщила она, ложась на пол. – И давай уже, вяжи
быстрее.
Судя по звукам, калитку снесли с петель. Как только взломают дверь…
– Челюсть подбери, – шепнул мне на ухо Лин, быстро обматывая веревкой руки. –
Сообразительная девчонка.
– Даже слишком, – прошипел я сквозь зубы. – Как лекарство давать?
– Там дозатор, достаточно двух-трех капель на язык.
Второй веревкой Лин быстро связал Дженни, потом достал пузырек с сонным зельем,
намочил две тряпочки и сунул их нам под нос.
– Уходи быстрее…
Последнее, что я слышал – треск двери, не устоявшей под натиском инквизиции.

***

– Не смейте прикасаться к моей жене! – рычал Бес. – Вон отсюда! Я сам!
Милые звуки родного голоса. Сильные руки, обнимающие меня за плечи. Голова
кружится, в глазах туманно. Сонное зелье – жуткая гадость.
– Не забывайтесь, лийон Аллифа. Инквизиция имеет право…
– Да будьте же людьми, она почти раздета! – рявкнул Бес, перебивая собеседника.
У инквизитора мягкий вкрадчивый голос. Опасный. Мурашки побежали по спине, как
будто повеяло холодом. Или это от долгого лежания на полу? Нет, подо мной мягкое и теплое
одеяло. Я пошевелилась, показывая, что очнулась.
– Джамила, ты меня слышишь?
Приоткрыла один глаз и кивнула, щурясь от яркого света.
– Прикажите жене привести себя в порядок и следуйте за мной.
Скрипнула дверь. Вероятно, инквизитор все же счел возможным оставить нас с Бесом
наедине.
– Джамила, одевайся и жди здесь. Не смей никуда выходить. Поняла?
– Да, лийон, – послушно пролепетала я, жестами пытаясь спросить у Беса, все ли в
порядке.
– Пока все идет так, как задумали, – выдохнул он мне в самое ухо, едва слышно. – Их
двое.
Это радует. Значит, инквизиторы вломились в дом и обнаружили лийона доктора и его
жену связанными и усыпленными коварными нарушителями. И тлеющий след от портала в
гостиной. А женщина облачена лишь в тонкую мокрую рубашку: судя по всему, ее схватили
во время водных процедур. Конечно же, никто из мужчин не рискнул прикоснуться к
практически обнаженной чужой жене, первым будили лийона Аллифу. И уже он перенес
свою женщину в спальню, спрятал от чужих глаз.
Бес вышел, громко хлопнув дверью, а я стала одеваться, прислушиваясь к голосам в
гостиной.
Лийон Аллифа определенно не трепетал перед инквизицией, рассказывая о
произошедшем: громко возмущался, требовал найти и наказать виновных. И в то же время не
переигрывал, вежливо отвечая на вопросы. По ответам я догадывалась, о чем спрашивали.
Инквизиторы говорили тихо, не разобрать, а торчать под дверью опасалась.
– Видел троих. Один ворвался ко мне в кабинет, я работал ночью – заполнял истории
болезни. Двое других чуть позже приволокли в кабинет мою жену…
…Из Крагоши, конечно! Откуда же еще?
…Нет, ничего не просили, ничего не хотели. Приказали молчать, угрожали, сунули под
нос тряпку с зельем, больше я ничего не помню. Связали потом, наверное.
…Не знаю, что им было нужно.
…Да, конечно, ищите. Больницу тоже будете обыскивать?
Как раз успела одеться, когда Бес возник на пороге спальни.
– Джамила, лийон инквизитор будет осматривать дом. Покажи ему все, что он захочет.
И разрешаю тебе отвечать на все его вопросы.
Если доктору нечего скрывать, то он не должен запрещать своей жене говорить. К тому
же он демонстрирует свою лояльность инквизиции – оставляет жену наедине с незнакомым
мужчиной. Мне даже представили обоих – жест, означающий в Мурильмии особое доверие.
Итак, я осталась в доме с лийоном Крэнгом, а лийон Аллифа отправился в больницу с
лийоном Халином.
Лийон Крэнг, высокий и худощавый, походил на цаплю. Он и голову поворачивал как-то
по-птичьи, рывками. А взгляд холодный и цепкий. Лийона Халина толком разглядеть не
успела, но он показался мне опасным – как зверь, поджидающий добычу в засаде.
Инквизитор для начала обошел весь дом, держа на ладони небольшую квадратную
пластинку серого цвета, и смотрел то на нее, то на потолок. Я послушно ходила следом.
Потом он перебрал наши вещи: перерыл бумаги в кабинете, ощупал одежду в шкафу,
заглянул во все вазочки, простучал стены и пол.
– Что тут? – спросил лийон Крэнг, указывая на коробки с лекарством.
Я рассказала, как накануне принимала груз, и даже показала, куда убрала накладные.
Лийон Аллифа заказывал медикаменты через департамент здравоохранения, – а как же!
Вернувшийся из больницы лийон Халин рассказал о точно таких же коробках,
обнаруженных в кабинете врача. Лийон Аллифа отослал жену на кухню, а глубокоуважаемые
инквизиторы принялись сверять содержимое коробок.
К утру расследование закончилось. След от портала вел в Крагошу, точные координаты
определить не удалось. В коробках в доме доктора обнаружили драконьи снадобья. Видимо,
преступники хотели заменить настоящее лекарство, но не успели.
Коробки с запрещенным лекарством отправили куда-то транспортным порталом.
Инквизиторы не нашли ничего порочащего доброе имя доктора и его жены. Однако перед
тем, как покинуть дом лийона Аллифы, они попросили его подтвердить, что он является
истинным жителем Мурильмии.
– Вы же понимаете, лийон, стандартная процедура, – извиняющимся тоном произнес
лийон Халин.
Стандартная процедура?! Я, как примерная жена, смотрела в пол, иначе выдала бы себя.
– Конечно, лийон инквизитор, – спокойно ответил лийон Аллифа.
А Бес ничуть не удивился. Он определенно понял, что от него хотят.
Лийон Халин достал маленькую шкатулку и протянул ее Бесу. Тот послушно открыл ее,
поднес к левому глазу и несколько секунд таращился, не моргая. Потом вернул шкатулку
инквизиторам, после чего они распрощались и ушли, наказав доктору не покидать город.
– Проверка? – спросила я, как только мы с Бесом остались одни.
– Магический отпечаток радужки глаза. Как только они вернутся в центр, то проверят
по базе данных.
– И обнаружат, что ты не врач, а…
– Бенджамин Коул, – закончил за меня Бес. – У нас есть время, но замены мы, пожалуй,
не дождемся. Куда ты спрятала лекарство?
Я поспешила в ванную, где выудила из бочки две фляги. Как и предполагала,
инквизиторы не стали искать улики на дне – мыльная вода не вызвала у них никаких
подозрений.
Со своими пациентками я управилась быстро. Две капли на язык – это просто. Правда,
руки тряслись, да все время прислушивалась. И в голове только одна мысль: «Успеть бы!»
Меня о чем-то спрашивали, пытались поговорить, но я только качала головой, мол, не сейчас.
Хорошо, хоть лекарство глотали послушно.
– Лийорри?
Вздрогнула и выронила флягу. Вот и все. Медленно поднялась с колен и повернулась.
Лийон Халин.
– Поднимите, что уронили, и следуйте за мной.
Хотела наклониться, чтобы подобрать флягу с лекарством, и не поверила глазам. Она
исчезла, а знакомая девчушка протягивала мне вчерашнюю склянку с настоем. Вот это
скорость! Шустрая девочка. И сообразительная. Едва заметно кивнув, я вышла из отделения.
Лийон Халин отобрал склянку и привел меня в кабинет, который занимал Бес. Его тут
не было, зато инквизиторов – хоть отбавляй. Лийон Крэнг и еще трое: двое того же ранга, что
и знакомые мне инквизиторы, и Высший. Определить статус легко по нашивкам на
форменном сером сюртуке, но даже без них я не ошиблась бы. Он словно возвышался над
другими, превосходя их статью, осанкой и чем-то еще, невидимым, но вполне ощутимым.
Единственный, с комфортом расположившийся на стуле, все остальные стояли.
И почему их столько? Меня озноб прошиб, но никто из инквизиторов ни слова мне не
сказал. Словно все ждали кого-то. Беса?
– Так-так, Бенджамин, это все-таки ты, – произнес Высший, как только Бес вошел в
комнату.
Хотела подойти к мужу. Мы все еще играли свои роли, но я ощущала острое желание
быть поближе к нему, словно искала защиты.
И не смогла сделать ни шагу.
– Спокойно, девочка, – обратился ко мне лийон Халин, – не стоит мешать долгожданной
встрече.
– Долго же вы добирались.
Фраза, произнесенная Бесом, испугала сильнее сковавшей меня магии. Ни изумления,
ни испуга, ни недовольства. И на лице спокойная уверенность, холод в глазах и слегка
приподнятые уголки губ – то ли улыбка, то ли усмешка. И когда он успел стать таким…
чужим?
– А ты, никак, заждался, мальчик мой?
Бес подошел к Высшему, опустился на колени и уперся лбом в протянутую руку:
– Желаю здравствовать, учитель.
Высший ухватил его за подбородок, дернул вверх, заставляя поднять голову, и долго
всматривался в лицо оценивающим взглядом. Он был доволен, очень доволен. Я посмотрела
на остальных – вежливые, ничего не выражающие маски. А Высший чуть ли не светился от
радости, опасной, тяжелой, угрожающей.
Если бы могла пошевелиться, попробовала бы ущипнуть себя. Сплю? Поверить в
реальность происходящего невозможно. Бес, который перестал быть знакомым родным
Бесом и вдруг стал похож на одного из инквизиторов. Снова игра?
Вдоволь насмотревшись, Высший жестом велел Бесу встать.
– Значит, ты все же решил вернуться. – Высший говорил медленно и тягуче. – Я всегда
знал, рано или поздно тебе надоест морализм драконов и ты вернешься в орден. Ты смелый
человек, Бен. После всего, что ты натворил…
 – Разве эта девушка не стоит прощения за все мои грехи? – Бес усмехнулся, скривив
губы.
Я окончательно перестала понимать, что происходит. Он не играет? Все по-
настоящему? Бес – инквизитор?! Быть такого не может!
– И дерзок, как обычно. – Высший притворно вздохнул. – Да, девушка окупит твое
прощение, даже с лихвой. Привести в орден человека с такой аурой… дорогого стоит.
– Я старался, учитель. – Бес низко поклонился.
Кровь ударила в голову. Моя аура! Аура дракона, с естественным источником. Бес
заманил меня в ловушку? Он – предатель?! Но я ведь сама предложила остаться. Сама!
Да нет же, все сходится. Он прекрасно изучил меня за полгода и знал, достаточно лишь
подтолкнуть… Лойи всемогущий, и что теперь будет?
Нет, он не мог. Неправда. Ему нужно только добраться до меня, дотронуться – и можно
будет открыть портал и сбежать. Рейо побери, Бес, дай мне хоть какой-нибудь знак!
– Зачем только нужен весь этот театр с целительством? Ты же мог сразу вернуться в
орден.
– Как бы иначе я выкрал ее у драконов? Между прочим, у нас задание.
– Так и знал, эти чешуйчатые уроды нарушат договор!
– Боюсь, я разочарую вас, учитель. Договор не нарушен, я не буду свидетельствовать
против драконов. Собирался осмотреться и через пару дней вернуться в орден, а нападение
из Крагоши стало неожиданностью. Зато понял, могу не спешить. Вы сами за мной придете.
– Дерзок и нагл, как всегда! Ладно, не вижу смысла дольше тут оставаться. Не
спускайте глаз с девчонки.
Последнее уже относилось к другим инквизиторам.
Правду Бес говорить не стал, и это обнадеживало. У меня не осталось лекарства,
переданного Ташей, у него, судя по его уверенному тону, тоже. Значит, обвинений против
драконов не выдвинуть. Все не так уж плохо! Осталось только сбежать от этих суровых
дядечек.
– Не беспокойтесь, учитель, она не обучена.
– Пусть остается в коконе, – буркнул Высший. – И ты, мальчик мой, не радуйся раньше
времени. Побег тебе простят, но только после тщательной проверки. И если снова окажется,
что ты пытаешься нас обмануть…
– Я похож на самоубийцу? – холодно спросил Бес. – Я мог бы давно убраться отсюда,
если бы захотел. А из ордена я не вырвусь даже с ее, – он кивнул в мою сторону, – помощью.
Правда или ложь? Рейо побери, ты не можешь открыть портал без силы, у тебя нет
кристалла. Зато тут есть амулеты слежения, и ничто не мешает тебе вытянуть из них силу,
как ночью. Помню из книг и твоих рассказов, инквизиторы – менталисты. У меня даже
защита давно стоит, благо псионика имеет иную природу и амулеты на нее не реагируют.
Менталисты чувствуют ложь, как и драконы. Значит, Бес не врет?
Высший ему поверил. Высший рад возвращению ученика. Высший грозит карами, если
все – обман.
А Бес утверждает, из ордена нельзя убежать.
Бес – инквизитор. Он скрыл это от меня.
Лойи всемогущий, спаси и защити! И помоги во всем разобраться.

Глава 7
Предатель

Прошлое ударило так, что чуть дух не вышибло. Надо было хватать Дженни и бежать.
Сразу же, как только понял, что попался. Надо было соображать – орден на уши встанет, как
только проверят отпечаток! И сам учитель собственной персоной примчится за ослушником.
Рейо их всех раздери!
Не был готов к встрече с прошлым. Думал, успеем. Вырвемся. Дать больным лекарство,
Дженни в охапку – и порталом в Крагошу. И пусть поищут ветра в поле!
Даже ничего толком обдумать не успел. Только увидел мою девочку, бледную и
испуганную, и понял: на размышления нет времени. Я втянул ее в эту историю, мне и
выручать. Вот только поймет ли она меня? Не забудет ли данное обещание?
Предполагал, что рано или поздно мне придется встретиться с инквизицией. Инвар
недвусмысленно намекал: в будущем, после окончания университета, я интересен ему, как
агент в Мурильмии. Оно и понятно, с таким статусом! Вот только я был категорически
против. И все же долго и упорно работал над прорисовкой второй личности.
Инквизиторы – менталисты. Они легко считывают чужие мысли. И защита не всегда
помогает. А уж меня-то они точно будут ломать, лишь бы добраться до знаний, полученных в
горном. Поэтому я приготовил им обманку – вторую личность, с ложными чувствами,
воспоминаниями и знаниями. Ложную для меня, но правдоподобную для них. Она, как
дополнительная защита, надежно спрятала меня настоящего. Спасибо драконам, поделились
секретом.
Рисковал одним – доверием Дженни. Она увидит совсем другого человека. Поверит ли в
предательство? Она должна понять. Иного выхода просто не было.
Если бы учитель не заметил особенности ауры, я бы ткнул его носом. Потому что
женщина – это вещь. Дженни проще убить, чем пытаться куда-то пристроить. Тем более она
присутствовала при разговоре. Заинтересовать, заставить взять с собой – возможность быть
рядом с ней. Пусть пока я бессилен, но не собираюсь упускать ее из виду. Слишком хорошо
знаю методы инквизиторов.
Сейчас главное – держать себя в руках. Не позволять чувствам взять верх над разумом.
И придумать, как нам сбежать.

Мы ехали по степи, верхом на лошадях. В центр ордена порталом не попасть, из

соображений безопасности. И рядом нельзя – размажет в подпространстве. В чем
инквизиторы сильны, так это в защите от чистой силы. Учитывая, что пленницу везут,
перекинув через седло, будем добираться не меньше получаса. Есть время подумать.
Сердце сжималось, когда видел, как обращаются с Дженни. Унизительная и неудобная
поза, ей больно и наверняка хочется пить. И пыль режет глаза. Но лучше так, чем смерть. Она
сильная, моя девочка. Она справится.
Ехал чуть впереди, рядом с учителем. Когда сзади заржала лошадь, резко обернулся и
выругался – встав на дыбы, лошадь сбросила седоков: инквизитора и Дженни. Не иначе как
девчонка постаралась! Кокон Шейора она разрушила даже до того, как чему-то научилась.
Разбилась же, дурочка!
Спешился и помчался к Дженни. Она пыталась встать, барахталась в пыли. К счастью,
испуганная лошадь ускакала вперед.
– Бес, давай, – прошептала она одними губами, когда я упал рядом с ней на колени.
Так вот чего она добивалась! Решила, если я окажусь рядом и прикоснусь, то смогу
перенести нас отсюда. Моя девочка, я тебя разочарую. Это невозможно. Инквизиторы
никогда не пришли бы за мной без амулетов, блокирующих перемещение в пространстве. И
нас с тобой они ни за что не выпустят.
– Сеть! – крикнул кто-то из конвоиров.
И в подтверждение моих мыслей нас накрыло магической сетью. Кто бы сомневался!
– Цела? – прошипел я сквозь зубы.
Дженни кивнула, все еще надеясь на чудо. Никаких чудес, девочка моя. Перед тобой
циничный инквизитор, который беспокоится о твоем здоровье только потому, что ты очень
ценна для ордена.
– И зачем? – недовольно спросил я, поднимаясь на ноги. И рывком потянул за собой
девчонку. – Я же был рядом, не дал бы ей сбежать.
– Кто ж тебя знает, мальчик мой, – улыбнулся подъехавший учитель. – Сбежал бы
вместе с ней, с тебя станется.
 – Я же сказал, что вернулся!
А теперь можно позволить себе и гнев, и ярость. Как это так? Мне не верят? Мне,
Бенджамину Коулу?!
Дженни испуганно сжалась, пытаясь вырвать руку.
– Стой спокойно! – крикнул я ей в лицо.
Меня обожгли взглядом, от которого перехватило дыхание.
– Будем считать, я тебе поверил, – произнес учитель и велел убрать сеть.
Передал Дженни инквизитору, сел верхом и умчался вперед.

Белые стены, белый потолок, белый пол. Комната без единого окна залита светом. Здесь
нет ничего, и я сижу на полу, с обнаженным торсом и босиком, в ожидании учителя. На
белом кровь смотрится особенно эффектно. Бить будут, в этом нет сомнений. Даже если не
докажут, что я лгу, все равно получу свое за тот побег. Плевать. Мне бы перестать думать о
том, кто и как допрашивает сейчас Дженни. Получается неважно, и это плохо.
– Сиди.
Учитель входит в комнату, следом вносят стул, на котором он устраивается напротив
меня. Высший инквизитор, назначенный мне в наставники. Это от него я сбежал три… нет,
уже четыре года назад. Сначала в Крагошу, потом случай свел меня с Инваром. Случай ли?
Теперь, зная его методы, в этом можно и усомниться.
Учителя зовут Георг, но я никогда не называл его по имени. У него мягкие вьющиеся
волосы, собранные на затылке в хвост. Добродушное круглое лицо, на котором всегда улыбка
– снисходительная, отеческая. Вот только глаза безжалостные и холодные, как и он сам. И в
руках – кнут.
– Мальчик мой, ты почти не изменился. Расскажешь старому учителю, как прошли годы
в разлуке?
– Вы же прекрасно знаете, я учился в горном у драконов. Или нужно описать каждый
день? Боюсь, и не вспомню.
Вздрагиваю от первого удара, шиплю сквозь зубы. Я и забыл, как это больно.
– Не дерзи сверх меры, мальчик мой. Ты предал нас, и мы вправе казнить тебя за
предательство.
– Я бы не сбежал, если бы вы не убили Милу.
Снова удар. Чувствую, как по спине потекла теплая влага. Кнут сразу рассекает кожу.
– Не будь столь категоричен, ее никто не убивал.
В глазах темнеет. Столько времени прошло, а я все еще нервничаю, как мальчишка, при
одном упоминании имени сестры. Надо менять тему. И тактику.
– Я привел вам носителя источника. Это искупит мою вину?
– О да. Если только это не очередной розыгрыш.
– Какой розыгрыш? – позволяю себе возмущение. – Вы же видели ее ауру! Вы же
знаете, мне не сбежать отсюда. Я вернулся. Сам.
Зарабатываю еще один обжигающий удар кнутом.
– Тебя поймали на месте преступления.
Молчу. Возражать нет смысла. Лишние оправдания выглядят неубедительно.
– Кто она?
Ага, сейчас расскажу. Всю правду.
– Не знаю. Студентка горного. Мы… встречались.
– Как она получила источник?
– Не знаю. Она, кстати, тоже. Может, родилась такой.
– Как она попала в горный?
– Не знаю. Не интересовался. Это важно?
– А ты как думаешь?
Голос учителя понижается до опасного шепота, а на мои плечи снова опускается кнут.
Удары редкие, и пока я в силах терпеть боль. Но это ненадолго.
 – Что вы собираетесь с ней делать?
– Ты нагле-е-ец, – хохочет учитель. – В твоем положении – и задавать такие вопросы!
– Вы не заставите ее силой. А я знаю как.
– И как же, мой мальчик?
– Вы пообещаете мне, что я буду рядом с ней.
Три удара, один за другим. Хлесткие, вспарывающие кожу. Дикая боль, которую
невозможно терпеть. С хриплым стоном падаю набок.
– Сядь прямо!
Подчиняюсь приказу. Успеваю заметить капли крови на белом полу. Кривлюсь и
сплевываю. Прикушенная губа тоже кровит.
– Ты все еще хочешь выставлять мне условия, мой мальчик?
– Да. Я хочу быть рядом с ней. Всегда.
– И почему же?
– Она похожа на Милу.
Кажется, мне удалось его удивить. Учитель не бьет. Задумчиво смотрит на меня, вертит
в руках кнут.
– Допустим. И что из того?
– Неужели вы еще не поняли, как я любил сестру? – Выплевываю эти слова вместе с
горечью и кровью. – Или я прошу о многом? Вы можете сломать ее и потерять навсегда. У
девочек такая хрупкая психика!
Последние слова попадают точно в цель. Учитель выслушает меня, но сначала будет
проверка, а потом – порка.
– Будешь сопротивляться?
– Буду. Терпеть не могу, когда кто-то копается в моей голове.
– Тебе же нечего скрывать?
– Вот и проверяйте.
– Ты сам напросился на этот урок, мой мальчик.
Ледяная рука сжимает горло. Учитель не двинулся с места, использует психокинетику.
Мне от этого не легче. Сопротивляюсь, как могу, но основные силы уходят на защиту от
ментального проникновения. Это такой метод – отвлечь внимание и захватить разум.
Давление извне можно выдержать, спустя пару минут я понимаю, что сильнее учителя и ему
не взломать защиту. Но нельзя показывать это, и я поддаюсь. Имитирую взлом, боль и ужас.
Пускаю его туда, где хранятся воспоминания и мысли второй личности. Убедись, твой ученик
не солгал тебе. Всхлипываю, судорожно переводя дыхание, когда ледяная рука отпускает
шею. Эту проверку мне засчитают.
– Ты расстроил меня своим побегом.
Прелюдия к другому действу.
– Да, учитель. Я виноват. Накажите меня.
Зубы сводит от того, как приходится унижаться. Но если это мнимое послушание
скостит мне пару ударов – я только выиграю.
– Можешь лечь на живот.
А вот это уже милость, за нее можно поблагодарить. Лежа принимать такую порку
легче, чем стоя.
Учитель милостив и в другом. Наказание длится недолго. Мне не хватает терпения
вынести его достойно – слезы заливают лицо, стоны почти срываются в крик. Но все же я в
сознании после последнего удара кнута. И в отведенную мне комнату ухожу сам, без
посторонней помощи.

***

Не знала, как это больно – предательство любимого человека. Думала, что знаю, когда в
школе обижалась на родителей. По-настоящему это куда больнее.
 Не верила до последнего. Даже после того, как в больнице открылась вся правда. Даже
после того, как провалилась моя попытка помочь нам сбежать. Было обидно, но все же
находились оправдания. Может, портал просто невозможно открыть? И каждый раз, когда
мне казалось, что Бес стал чужим, незнакомым, я вспоминала его улыбку – насмешливую, но
добрую. Вспоминала, как он заботился обо мне. И наш единственный поцелуй. И тот
последний вечер в Мурильмии, когда мы сидели рядом, и он держал мою руку в своей, и
гладил мои пальцы, немного бездумно, но очень ласково. Такой человек не мог предать.
Бес ведет какую-то игру, у него есть план. Он ничего не сказал инквизиторам о
фамилиаре. Это тоже поддерживало и заставляло верить в лучшее. Живой источник магии –
да мне цены нет! А уж вместе с драконом…
Лишь бы не догадались, кто я такая. Отвечая на вопросы, я изменила имя и придумала
себе биографию. Назвалась сиротой, воспитанной в приюте одного из городов Крагоши. Как
попала в горный? Дар проявился, какой-то маг за ручку отвел в школу, а потом уже сдала
экзамены в университет драконов. Как познакомилась с Коулом? В горном, конечно. Мы
встречались… недолго. Любовь? Нет, что вы. Так, симпатии.
Со мной обращались неплохо. Комната, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок.
Еда и вода. Чистая одежда. И бесконечные разговоры.
Мне задавали одни и те же вопросы. Надеялись, не запомню, что соврала? И все время
пытались залезть в голову. Сначала незаметно, потом открыто. У меня было преимущество:
я научилась сочетать ментальную и силовую защиту. Это просто, имея источник. Никто из
инквизиторов не смог меня сломать, даже Высшие.
Они хотели, чтобы я стала их собственностью. Предлагали продолжить обучение в
инквизиторской школе. Сулили богатство и власть. Я отказывалась вежливо и твердо. И
содрогалась при мысли о том, что будет, если меня начнут бить. Ментальное давление я
выдержу, а физическую боль – нет. К счастью, до этого не дошло. Хотя, пожалуй, я бы
предпочла орать от боли, чем рыдать от предательства Беса.
Он пришел ко мне на следующий день после того, как меня привезли в орден.
Равнодушный взгляд, брезгливо поджатые губы, неестественно прямая спина.
– Джейн, ты зря отказываешься от сотрудничества.
– Почему?
Я спросила его, почему он так изменился, но он то ли не понял вопроса, то ли
притворился непонятливым.
– Это глупо. Тебе предлагают сотрудничество, но если ты будешь сопротивляться, то
попадешь в зависимость. Рабство тебя больше устроит? Рано или поздно защиту сломают,
тебя подчинят.
– Почему, Бес?
– Не строй из себя дурочку! – разозлился он. И я поежилась, потому что разозлился он
по-настоящему. – Ты прекрасно все поняла.
Я ждала хоть чего-нибудь – жеста, взгляда. Любой знак, подтверждающий, что нужно
подождать, подыграть, смириться. Нет, ничего.
– Бес, ты давно планировал?..
– С того самого момента, как увидел твою ауру, детка.
Самодовольная усмешка.
– То есть это все… – я развела в стороны руки, – это все правда?
– Это все правда, – засмеялся он. – Смирись. И прекрати ждать чуда.
После разговора я долго плакала. Однако никакого сотрудничества с инквизицией не
могла себе даже представить. Так и не подчинилась силе, не поддалась уговорам. И Бес
пришел снова, на этот раз не с разговорами. Он владел секретами горного, знал мои слабости
и смял защиту, как бумажный листок.
Лучше бы я умерла.
 Интерлюдия 3
За окном шелестел дождь, заглушая звуки, стирая следы. В охотничьем домике было
холодно, но разжечь очаг, чтобы обогреться, нельзя. Скрипнула и распахнулась дверь, внутрь
вошел человек в мокром плаще.
– Спасибо, что пришла, – мужчина поднялся навстречу, помогая женщине снять плащ и
принимая у нее корзину. – Что собирала на этот раз?
– Первоцветы, – женщина зябко потерла ладони. – Одним чудачеством больше.
– Развести огонь? Теперь можно, ты уже тут. Согреешься.
– Не надо. Нет времени пережидать дождь. Зачем звал?
Женщина села на длинную скамью у стены, мужчина опустился рядом.
– Давно была в ордене, Алана?
– О, пожалуй, я знаю, зачем. Твой распрекрасный Коул и девочка-носитель? Инвар, как
ты вообще допустил, чтобы они попались?
– Значит, была. – Инвар закрыл глаза и запрокинул голову, упершись затылком в стену.
– Да, вызывали. Для консультаций. Так как?
– Недооценил прыть.
– Ты? Недооценил? – Алана тихо рассмеялась. – Чью? Своих учеников?
– Инквизиторов. Ученики оправдали мои ожидания.
– Инвар, ты дурак? – посерьезнела Алана. – Наставник Бена все эти годы только и
мечтал о том, чтобы отловить мальчишку. Как ты мог так его подставить? И девочка с даром
дракона. Наши от зависти чуть не полопались. Да ты должен был беречь ее, как собственную
дочь!
– Давай ты еще поучи меня, как нужно работать, – проворчал Инвар, сгорбившись и
опершись локтями о колени. – Да, виноват. Старею. Теряю хватку. Казалось, все продумал,
просчитал. Им пяти минут не хватило!
– Ладно, не кори себя. – Алана коснулась его плеча. – Георг случайно оказался рядом.
Если бы не он, ребята улизнули бы. Сети только у Высших.
– Что с ними? Расскажи.
– Коул сдал Георгу девочку. Сказал, мол, сам вернулся, а она – подарок ордену. Георг
проверял лично, Коул не врет. Девочке предлагали сотрудничество, но она отказалась.
Взломать ее защиту никто не смог. Откуда у нее дар?
– Можешь не верить, но понятия не имею, – усмехнулся Инвар. – Когда ее нашли,
ничего такого не наблюдалось. Или просмотрели, или… не знаю.
– Из подкидышей?
– Да.
– Но ни у кого из подкидышей нет…
– А у нее есть. Что с Коулом? Он… жив?
– Жив. Георг избил его, но такими учениками не разбрасываются. И даже принял его
план.
– Какой план?
– Инвар, ты уверен, то Коул тебя не предал?
– Да. Говори, пожалуйста.
– Тебе виднее. У меня сложилось иное впечатление, – вздохнула Алана. – Коул сам
взломал защиту девочки. И сам подселил ей вторую личность, полностью подавив истинную.
– И дальше? – Инвар встал и подошел к столу, где лежали его вещи. Покопался в сумке
и выудил из нее мешочек. – Не возражаешь?
– Нет, – кивнула Алана. – Все никак не бросишь?
– Бросишь тут с такой работой, – проворчал Инвар, достав из мешочка набитую
трубку. – И что дальше?
– Девочку отправили в нашу школу, Коул ее сопровождает.
Инвар молча разжег трубку и затянулся. Сладкий запах табака наполнил помещение.
 – Ты не удивлен?
– Чем? Сообразительностью Коула? – Инвар пыхнул трубкой. – Пожалуй, нет. Он
выбрал единственно верный способ уберечь девочку от ваших методов воспитания.
– Даже так? – Алана слегка улыбнулась. – Позволь и мне задать тот же вопрос. И что
дальше?
– Надо помочь им бежать.
– Кто бы сомневался! И как ты себе это представляешь?
– Есть одна идея. Но мне нужно ее обсудить. Ты поможешь? Присмотришь там за
ними?
– Инвар, ты наглец. Ладно Коул – он скорее сдохнет, чем подчинится нашей системе. Но
девочка? У вас на нее какие-то права?
– Свой выбор она сделала, – невозмутимо ответил Инвар, выдыхая дым. – И да, она
должна обучаться в горном, а не у вас.
– Делаете на нее ставку? – Алана закусила губу, словно что-то обдумывала, потом
кивнула: – Хорошо, присмотрю. И даже помогу по мере сил. Может, заодно студента вам
переправлю. Пора уже, да и случай подходящий.
– Договорились, – Инвар затушил недокуренную трубку. – Спасибо, Алана.

Часть IV
Игры разума
Иногда мышление похоже на разговор с другим человеком, но
этот человек – тоже ты.
Терри Пратчетт

Глава 1
Школа инквизиторов

– Сестренка, пора вставать.

Старательно засопела, стараясь не шевелиться. Но разве можно обмануть брата?
– Мила-а-а…
В носу защекотало, я чихнула и открыла глаза. Так и есть, хитрый Бес держит в руке
перышко, наверняка выдернутое из моей же подушки, и улыбается. Показала язык и нырнула
под одеяло с головой.
– Мила!
В шутку выпятила нижнюю губу, выглянула и жалобно посмотрела на брата. Мол, хочу
еще понежиться в постели. И заметила, что нахожусь в незнакомом месте.
– Бес…
– Ты ничего не помнишь, Мила? – нахмурился он, заметив мое удивление.
– Не-е-ет. А где мы?
Небольшая светлая комната: угловая, два окна располагались на соседних стенах. Одно
из них снаружи прикрывали ставни, а в стекло другого тихонько стучали покачивающиеся на
ветру ветки с маленькими молодыми листочками. Занавески в пол, полупрозрачные, с белым
узором. Кровать стоит у стены, на стене – пушистый ковер с замысловатым рисунком. В углу
между окнами – письменный стол, массивный, с ящиками и полками, на столешнице – лампа
с зеленым абажуром, стопка книг и первоцветы в вазе. За кроватью, ближе к дверям –
платяной шкаф. Пол из светлой доски. Коврик у кровати, в тон висящему на стене.
Не моя комната. И моих вещей тут тоже нет: ни кукол, ни корзинки с рукоделием, ни
кружевных вязаных салфеточек, ни вышивки на стенах, ни милых безделушек.
Где мы?
Вопросительно смотрела на брата. Он сидел на стуле у кровати, хмурился и молчал. Не
хочет отвечать? Почему я сама не помню, как тут очутилась?
 Вчера был мой день рождения. Мне исполнилось пятнадцать. Родители устроили мне
праздник. Конечно, никаких гостей, но за праздничным столом собралась вся семья. Даже
Бес приехал, специально, чтобы меня поздравить.
У меня три брата, но Беса я люблю больше остальных. Крис совсем взрослый, он
хороший брат, но у нас с ним нет ничего общего – ни тем для разговоров, ни секретов, ни
интересов. Дик – младший. Милый братишка, озорной и добрый. Я нянчилась с ним, когда он
был маленьким, а сейчас он уже не нуждается в моей заботе.
Бен, или Бес, как зову его только я, – особенный. Он старше меня на пять лет и, сколько
себя помню, заботится обо мне. У Беса всегда было время для меня: поиграть, поговорить,
погулять, почитать мне книжку. Он баловал меня сладостями и подарками, сидел рядом,
когда я болела. Я так плакала, когда он уехал учиться в школу инквизиторов!
В нашем роду дар есть у всех, но инквизиторы имеют право забрать из семьи только
двоих детей. Родители отдали им Беса.
День рождения… Подарки… Любимый брат…
В дверь постучали, и в комнату вошла женщина. Без разрешения? И в мужской одежде?
Темные волосы собраны в пучок, лицо светлое, с резкими скулами, узкие губы, глаза цвета
спелой вишни, маленькие, но в обрамлении густых ресниц. Весь наряд: рубашка с длинным
рукавом, широкие брюки и туфли на невысоком каблуке. Я испуганно ждала, что будет
дальше.
– Бен, просила же, недолго, – недовольно произнесла женщина. – Миле пора вставать.
И тебе, кстати, тоже… пора.
Всемогущие близнецы! Бесу уже двадцать, он взрослый мужчина, и он не разрешал ей
говорить! Однако брат даже ухом не повел, как будто ничего особенного не произошло. А у
меня в голове вдруг что-то щелкнуло, и воспоминания вернулись.
День рождения. Только не вчера, а несколько недель тому назад. В тот день родители
объявили: меня тоже заберут инквизиторы. Не знала, радоваться или плакать. С одной
стороны, я буду учиться там же, где и Бес, буду рядом с ним. С другой – страшно покидать
родной дом. В нашей семье, в нашем роду, женщин уважали, но я знала – так не везде. И
инквизиторы! Пусть Бес один из них, но остальных я боялась. И что за дар такой, зачем он
мне?
Кстати, брат был против решения родителей. Он даже осмелился возразить отцу. Только
это не помогло.
Бес сам повез меня в орден. Он что-то говорил об испытании, пытался объяснить, как
себя вести, но я слушала его невнимательно. Зачем? Не пройду, так вернусь домой, родители
найдут мне хорошего мужа, а в школе пусть учится Дик. Как я потом пожалела о
собственном легкомыслии!
Испытание запомнилось рваными картинками. Меня отвели в пустую комнату и
оставили там одну, в темноте и тишине. Неприятно, когда ничего не видишь и не слышишь –
мир как будто перестает существовать, и непонятно, где ты и что происходит.
Вдруг поднялся сильный ветер, такой сильный, что поднял меня в воздух и куда-то
потащил. Я кричала от страха, а стены комнаты как будто бы растворились. Ветер нес,
кружил, переворачивал, срывал одежду.
Потом все стихло, и я упала на землю. Посветлело. Под ногами – трава, вокруг –
высокие плотные кусты. И выход только один, и дальше зеленый коридор. Лабиринт?
Холодно, страшно. На мне осталась тоненькая рубашка и чулки. Ноги разъезжались на
мокрой траве, но я побежала вперед. Поворот. Еще поворот. Тупик. Назад и снова поворот. А
по пятам гонятся чудовища: уродливые люди, птицы, звери.
Снова тупик, из него не выбраться. В проходе шатается мертвец, сжимает в руках свою
голову. Сзади него остальные монстры. Они напирают, толкают, вываливаются мне под ноги
жуткой кучей. Мохнатые лапы, зубастые пасти. Вой, крик, скрежет, визг, щелчки.
Тянутся, хватают за руки, за волосы. Липкие ледяные пальцы, шершавые лапы,
вонючие слюни, смрадное дыхание.
 Я давно уже сорвала голос от крика.
Темнота. Боль. Лопается и облезает кожа. Невидимое пламя лижет и обжигает. Тысячи
иголок вонзаются в тело одновременно. Что-то рвется внутри…
Я выжила. И не сошла с ума?
Даже сейчас, вспоминая те ужасы, хрипло дышу и пытаюсь спрятаться под одеялом.
– Вспомнила. – Брат берет мои руки в свои и нежно целует пальчики. – Не бойся,
сестренка. Все позади. Тебя никто не обидит.
И я успокаиваюсь. Когда рядом Бес, все кажется лишь дурным сном.
– Я прошла испытание?
– Конечно.
– Бен! – Женщина недовольно покачала головой.
– Прошу прощения, лийорри Алана. Ухожу. Мила, слушайся наставницу и будь
хорошей девочкой.
Мне нравится, когда брат относится ко мне как к малышке.
– Бес, ты еще придешь?
– Конечно. Когда разрешат.
Бес наклонился, поцеловал меня в лоб и быстро вышел из комнаты.
– Мила, не собираешься ли ты весь день провести в постели? – спросили меня строго.
– Нет, лийорри… Алана.
– Тогда быстро вставай и одевайся. Я покажу тебе, где можно умыться. И запомни,
сегодня первый и последний раз ты не поднялась вовремя.
– Да, лийорри Алана!
Я в спешке натянула платье, первое, попавшееся под руку. Кто-то разложил в шкафу
мои вещи. Бес, конечно, кто же еще!
– Я готова, лийорри Алана.
– Застели постель, тут нет служанок, – сделала замечание наставница. И пока я,
покраснев от смущения, выполняла ее указание, добавила: – За порядком и чистотой в
комнате ты должна следить сама. А в дни своих дежурств – и за общими комнатами.
Дежурства? Общие комнаты? Голова шла кругом. Спросить сразу постеснялась,
понадеялась, что наставница сама расскажет. Так оно и вышло.
Меня поселили в доме, маленьком и уютном: три спальни, общая гостиная, ванная и
туалетная комнаты. Кроме меня тут жили еще две девушки из старших классов.
Познакомиться не удалось, они уже ушли на занятия.
В гостиной на подоконниках стояли цветы в горшках. Большой круглый стол под
зеленым абажуром аккуратно застелен кружевной скатертью. Вокруг стола – стулья с
мягкими подушечками на сиденье. У стены массивный буфет с чайным сервизом и печеньем
на полочках. Большой чайник на отдельном столике в углу.
– Тут можно пить чай, – объяснила наставница, – но завтракают, обедают и ужинают в
столовой.
Туда мы и пошли. Небольшая заминка случилась в прихожей. Я не обнаружила там
своего плаща.
– Нет необходимости. – Алана подала мне верхнюю одежду совсем другого покроя.
Похоже на мужскую куртку, только длиннее и изящнее. – У нас тут особые правила.
Школа инквизиторов располагалась прямо в лесу. Никаких мощеных тротуаров –
простые тропинки с мягким ковром из хвои. Всюду сосны и еще голые кустарники. Рядом с
нашим домом я увидела еще несколько точно таких же построек.
– Общежитие Эксли, – рассказывала Алана по дороге, – для самых талантливых
учеников. Для остальных – общежитие Велти. Большой дом, в каждой комнате по четыре
человека. Попасть в Эксли – привилегия.
– А я? – рискнула спросить, хоть и стеснялась.
– У тебя обнаружился особенный дар. И мы хотим, чтобы ты прилежно училась,
поэтому тебе предоставлены лучшие условия. Но если будешь лениться, все может
поменяться.
Делить одну комнату с тремя девочками или жить в собственной? О, я выбираю
последнее.
– Здесь у нас столовая.
Вместе с Аланой я поднялась на пустую террасу, зашла в помещение – и застыла на
месте. Мы находились в небольшой прихожей, где можно было оставить верхнюю одежду. А
дальше, за стеклянной стеной, располагались столики. За ними сидели ученики. Мужчины и
женщины. Вместе.
Нервно сглотнула и попятилась, но наставница не дала мне сбежать.
– Я же сказала, особые правила. В школе у женщин те же права, что и у мужчин. Мы
обучаем вас на равных условиях, и тебе придется привыкать. Откажись от привычного
поведения. Никто не накажет тебя за это.
Легко сказать! Да, дома отец не требовал слепого подчинения, бережно обращался со
мной и с мамой, с другими нашими родственницами. Но вот так! Среди чужих и незнакомых
людей! И ведь придется подчиниться – я голодна, а по-другому поесть не получится. И где
мой любимый брат? С ним все было бы проще.
Обмирая от страха, все же заставила себя войти в столовую. Алана показала мне, где
брать еду. Рядом с нами выбирал булочки парень, на вид чуть помладше Беса. Он
почтительно поприветствовал Алану, а потом обратился и ко мне, видимо, желая ободрить:
– Новенькая? Возьми вот эти пирожные, их быстро разбирают, очень вкусные.
Чуть сквозь землю не провалилась! Заливаясь краской стыда, осмелилась поднять глаза.
Красивый, и смотрит дружелюбно.
– Спасибо, – выдавила я.
– Ой, не советую, Влад, – заметила Алана как бы между прочим, – младшая сестра
Бена.
Влад изумленно приподнял бровь, хохотнул и согласился:
– Действительно, не стоит. Но познакомиться-то можно? – Он протянул мне руку. –
Влад Крашевский.
– Мила… Джамила Коул, – пискнула я, с опаской дотронувшись до его руки.
Влад аккуратно сжал мои пальцы, наклонился и поцеловал тыльную сторону ладони. Я
была на грани обморока. Хорошо, наставница подцепила меня за локоток и увела к столику.
– Как видишь, ничего страшного.
– А почему вы сказали ему, что не стоит? – рискнула спросить я, ошалев от
неожиданной свободы.
– Влад – известный в школе соблазнитель, – усмехнулась Алана. – Ты девочка красивая,
вот он и примчался знакомиться с тобой, как только увидел. Не думаю, что твоему брату
понравится, если Влад будет за тобой ухаживать. Но решай сама. Даже Бен теперь не имеет
права приказывать, как тебе жить.
Красивая? Я? Ухаживать? За мной?
Смущенно уткнулась носом в тарелку. Представить не могла, что такое возможно. Да и
откуда? Меня воспитывали, предполагая, что когда-нибудь я буду принадлежать мужу. И тут
вдруг… такое! И страшно, и… привлекательно. Не потому ли Бес не хотел, чтобы я тут
училась?
После завтрака Алана показывала мне школу. Все постройки одноэтажные: и здание
школы, и общежитие, и подсобные помещения. В классы не заходили, к занятиям я
приступлю после обеда. Наставница что-то говорила об индивидуальном расписании, но
половина сказанного ускользала от понимания. Слишком много впечатлений! Потом спрошу,
да хоть у Беса.
Теплицы с лекарственными растениями. Спортивная площадка. Амбары. Скотный двор.
Огороды. Цветочная оранжерея.
А потом Алана велела мне идти по тропе вперед, а сама осталась сзади. Послушно
пошла и вдруг почувствовала, как будто стало теплее.
 – Дальше, – попросила Алана.
Еще несколько шагов – жар уже припекал.
– Дальше.
Еще несколько шагов – кожу словно кололи тысячи иголок. Очень хотелось повернуть
назад.
– Дальше.
Еще несколько шагов – голову сжал раскаленный обруч.
– Дальше.
– Не пойду, – рискнула возразить, испуганно топчась на месте. – Больно.
– Отлично, – спокойно заметила Алана. – Запомни это ощущение. Если когда-то
почувствуешь подобное, то знай: впереди барьер и дальше идти нельзя. Все поняла?
– Да, – поспешила согласиться, возвращаясь к наставнице.
После урока меня отпустили – пообедать и приготовиться к занятиям. В столовой почти
никого не было, видимо, занятия еще не закончились. Справилась со всем без проблем, и на
душе стало легче. Привыкну! Свобода вскружила мне голову. Хотелось петь и танцевать! Так
и побежала домой – вприпрыжку.
В прихожей поняла, что соседки дома. Верхняя одежда на вешалках, и приглушенные
голоса доносятся из гостиной. Смело шагнула в комнату, намереваясь познакомиться с
девушками, и улыбнулась.
– О, явилась, – довольно нелюбезно отметила мое появление одна из них, красавица с
белоснежной кожей, синими глазами и волосами цвета темного золота. – И чему ты так
радуешься, бестолочь?!
Даже обидеться не успела, как на нее накинулась другая девушка, с коротко
подстриженными темными волосами. Ее лицо скрывала вуаль, свисающая с малюсенькой
шляпки.
– Мариза, прекрати!
– Почему? – фыркнула Мариза. – Не нужно делать мне замечания, Янира! Если эта
бестолочь радуется, в то время как ее брат…
– Мариза!
– Что с моим братом? – испуганно спросила я.
– Вот видишь, Мариза, ребенок просто не знает ничего, а ты ругаешься.
– Не знает, потому что бестолочь! – Мариза шагнула в мою сторону, уперев руки в бока.
Я невольно попятилась назад, но остановилась, упершись спиной в дверной косяк. – Пока ты,
счастливая и довольная, скакала как коза, – Мариза угрожающе надвигалась на меня, грозно
чеканя слова, – твоего брата высекли плетью на школьной площади! Бенджамина Коула!
Одного из лучших учеников школы! Публично! Высекли!
Почувствовала, как пол уходит из-под ног.
– Мариза!
Нет, в обморок я не упала. Янира подхватила меня под руку и увлекла на диван,
причитая:
– И чего ты добилась? Посмотри, какая она бледная!
– Заслужила! – отрезала Мариза, нервно облизывая губы.
– Почему? – всхлипнула я, цепляясь за рукав Яниры.
– Да ничего ты не заслужила.
– Я не о себе! Почему Беса… Бена наказали?
– Из-за тебя! – В синих глазах Маризы словно сверкали молнии. – Или ты не помнишь,
как брат прорвался к тебе во время испытания, взломав ментальные щиты? Чтобы спасти
тебя от иллюзорной боли?
– Ничего не помню, – заплакала я.
– Бестолочь! – еще раз припечатала Мариза.
– Мила, ты не виновата, – Янира погладила меня по плечу.
– Все из-за нее! – фыркнула Мариза, отходя к окну.
 – Бес… Как же… И он ничего… – всхлипывала я в отчаянии.
Великие близнецы, как вы допустили такую несправедливость!
Янира что-то говорила мне, но я не слышала. Надо найти брата, немедленно! Вскочив, я
выбежала из дома и помчалась к зданию школы.

Глава 2
Старший брат

Когда-нибудь я пожалею о том, что сделал. Когда-нибудь, но не сейчас. Дожить бы до

этого «когда-нибудь».
Дженни и так была похожа на Милу, а теперь и вовсе не отличить. И только взгляд и
улыбка выдают в ней мою девочку.
Меня тошнит, когда я представляю себя на ее месте. Она никогда не простит меня. Я не
дал ей права выбора: решил за нее, что лучше. Превратил в безвольную куклу, заставил жить
чужой жизнью.
И ничуть не раскаиваюсь. Если бы мне пришлось выбирать заново, все было бы точно
так же. Это единственный способ защитить ее и выиграть время. Или дождаться помощи. Не
верю, что драконы просто так отдадут Дженни инквизиторам.
Наставник согласился с моим планом сделать из Дженни Милу и разрешил
присматривать за «сестрой». И не преминул еще раз унизить меня наказанием. Даже не
пожалел чистой силы для того, чтобы для новой порки убрать с моей спины раны от кнута.
Порка была публичной, но не такой жестокой, как предыдущая. Плеть в руках держал не
учитель, а экзекутор. Есть в школе и такая должность. Спасибо Алане, согласилась, что Миле
ни к чему смотреть, как наказывают брата. А экзекутор придержал руку. Пожалел по старой
дружбе?
Поселили меня в Велти. Никаких привилегий. Как же, просто боятся оставить без
присмотра. А тут целых три соглядатая, пусть и знакомых. Помню этих мальчишек – не так
уж долго меня тут не было. Плохо, что один из них уже пытался указать мне место. Бен Коул
никогда не подчинялся соплякам. Плевать. Ради Дженни можно перетерпеть и это, лишь бы
не зарывался сверх меры.
Проклятие. Тут много старых знакомых, и многие брезгливо косятся в мою сторону.
Для них я предатель. Собственно, так и есть, не поспоришь. Лишь бы до драки не дошло.
Навряд ли кто-то выстоит против меня, но учитель с радостью воспользуется поводом для
новых унижений.
Хотел навестить Дженни вечером, но не выдержал, отправился, как только привел себя
в порядок. И правильно сделал. Моя девочка неслась по тропинке по направлению к школе, в
одном платье, без пальто. Бросился к ней – и вовремя. Она споткнулась и упала, запуталась в
подоле платья и даже успела порвать его, прежде чем я бережно поднял ее с земли. Так и
есть, личико заплаканное, губы дрожат.
– Мила, тебя невозможно оставить без присмотра, – упрекнул я ее мягко.
– Бес, пожалуйста, прости меня! – Она всхлипнула и прижалась ко мне, пряча лицо на
груди. И вдруг отпрянула: – Братик, как ты? Я не хотела… Я не знала…
– Она к тебе бежала, – пояснила подошедшая к нам Янира. – Как услышала про
наказание, так и выскочила из дома, раздетая. Вот, держи. – И протянула мне пальто.
– Спасибо, Янира, – кивнул я девушке.
Она улыбнулась и ушла.
Помог Дженни одеться, а потом взял ее за руку и повел домой. Говорить не хотелось.
Все же девочка узнала о порке, и я догадывался, кого мне надо за это поблагодарить.
Дженни всхлипывала, продолжая плакать, потом не выдержала и снова стала просить
прощения.
– Сестренка, если ты извиняешься за свой внешний вид и глупое поведение, то я тебя
прощаю, – ответил я, вздохнув.
 Она виновато засопела. Так и есть, платье порвано, волосы в беспорядке.
– А в остальном нет твоей вины. Видишь же, я жив и здоров.
– Больно? – Дженни снова всхлипнула и сжала мою руку.
– Больно, – не стал отрицать я. – Но мне неприятно, когда моя маленькая сестренка
плачет за меня. Я мужчина, ты же помнишь?
– Конечно, – смутилась она и поспешно вытерла слезы.
Рукавом. Невольно улыбнулся, увидев знакомый жест.
– А кто тебе сказал? Мариза? – как бы невзначай поинтересовался я, когда мы дошли до
дома, где жила Дженни.
– Да, – кивнула она. – Ты их знаешь, обеих?
– Знаю.
В прихожей я помог Дженни раздеться и подтолкнул в сторону ее комнаты.
– Иди к себе, я скоро буду.
Она послушно ушла и прикрыла за собой дверь. Настоящая Дженни не была такой
покорной. Прикрыл глаза, заставляя себя успокоиться. Все будет хорошо, нужно только
выдержать это испытание. И шагнул в гостиную, откуда доносились голоса девушек.
– Приветствую вас, лийорри. Могу я войти?
– Конечно, Бен. – Янира поднялась мне навстречу.
Все так же стесняется шрама на лбу, прячется под вуалью. А ведь убрать его так просто,
но чистая сила тут на вес золота.
– Здравствуй, Бен.
Мариза стала еще красивее: роскошные волосы, точеная фигурка. И забыл уже, как
тонул в ее синих глазах. Ее я тоже предал, когда сбежал, не сказав ей ни слова. И она
отомстила? Все в школе знают, что Дженни – не Мила. Всех предупредили и приказали
притворяться, под страхом наказания. Носитель источника – драгоценность, ради которой
инквизиторы готовы на все. А нервное потрясение способно вернуть Дженни истинную
память. Не этого ли добивалась Мариза?
– Здравствуй.
Специально выбрал сухой тон. Нас больше ничего не связывает, и мелких гадостей я ей
прощать не намерен. Впрочем, для этого я сюда и заглянул.
– Хотелось бы попросить вас, уважаемые лийорри, не обижать мою сестру. Иначе я
вынужден буду сообщить наставнику о том, что вы мешаете осуществлению задуманного, –
отчеканил я тихо, но твердо.
Мариза вспыхнула и потупилась, поджав губы. Янира всплеснула руками:
– Бен, зачем ты так? И в мыслях не было. Мариза так, по глупости. Она
перенервничала. Столько лет… потом ты вернулся… и эта порка… Не держи на нее зла.
– Не надо, Янира, – попросила Мариза. – Сама могу…
– Я сказал, вы услышали, – перебил я ее и вышел из гостиной.
Дженни уже успела переодеться и вертелась перед зеркалом, разглаживая платье
руками.
– Такое красивое, – сообщила она мне радостно и тут же нахмурилась: – Только я
совершенно его не помню. Разве у меня было такое?
Сердце снова сжалось в отчаянии. Дженни никогда не стала бы так себя вести. Зато
перед глазами давно ушедшая Мила, любимая маленькая сестренка.
– Это мой подарок, – ответил я. – Знал, тебе понравится.
– Спасибо! – Она повисла у меня на шее.
С трудом сдержал стон – все же спину прилично припекало после плети.
– Давай заплету волосы.
Я и это умел. Невелика хитрость. Зато успокаивает нервы, и сестренке нравятся
красивые косички. Теперь у нее появилась возможность ими похвастаться. Нет, не у нее. Ее
давно нет. Никто не умеет воскрешать мертвых, даже драконы.
Дженни вертелась на стуле, делилась впечатлениями. Миле понравилась школа.
Понравилась бы она Дженни? А если нам не удастся сбежать? Нет, лучше не думать о
плохом. Выжду пару дней и попробую прощупать барьер. И что там щебечет Дженни? Влад?
– Близко к нему не подходи, – произнес я ледяным тоном.
– Почему-у-у?
– Влад ухаживает за всеми красивыми девочками, а потом бросает их. Я не хочу, чтобы
моя сестренка стала одной из многих. Понятно?
– Хорошо, – со мной согласились, но немного огорченно. Еще бы! Первый мальчик,
обративший на нее внимание. После запретов и правил. Свобода пьянит. Да я голову оторву
любому, кто посмеет за ней ухаживать! – Вот и лийорри Алана сказала, ты будешь против.
Ой! Лийорри Алана!
Дженни вскочила со стула, благо я уже закончил делать ей прическу, и заметалась по
комнате. Схватила сумку, бросила ее, полезла в ящик письменного стола.
– Опаздываешь?
– Да!
– Успокойся, я помогу.
Достал все необходимое, заодно показывая, где что лежит. Мы вместе собрали сумку.
Потом Дженни застеснялась и попросила подождать ее в гостиной. Понимающе хмыкнул и
вышел. Остановился в коридоре, у двери в прихожую, плечом прислонившись к стене. И тут
же рядом появилась Мариза.
– Бен…
Я молчал, ожидая продолжения. Красива, безумно красива. Глаза опущены, на щеках
стыдливый румянец, губки влажные, яркие.
– Прости меня, – прошептала моя бывшая девушка.
И робко прильнула к груди, положив руки мне на плечи. У меня не хватило духу ее
оттолкнуть, хотя и обнять желания не возникло.
– Ладно, забыли. – Неловко погладил ее по спине и заметил подошедшую Дженни. –
Извини, мне нужно отвести сестру на урок.
Мариза бросила на Дженни взгляд, полный неприязни, и ушла. Зря она. Я заметил. А
Дженни спросила ревниво:
– Почему ты ее обнимаешь?
Ревниво? Мне не показалось?
– Скорее, она меня. Мы встречались когда-то. И пойдем уже, давно пора.

Мы опоздали.
– Лийорри Алана, это я задержал Милу.
Алана скептически приподняла бровь:
– Предлагаешь мне наказать тебя? Не слишком ли много для одного дня?
Дженни снова засопела, зашмыгала носом. Неужели Мила была такой плаксой? Раньше
в моем присутствии у нее не появлялось повода расстраиваться. Разве что в тот раз, когда она
без разрешения пробралась на мужскую половину дома.
Я тогда провинился перед отцом. Уж не помню в чем. Мальчишкой я не отличался ни
хорошим поведением, ни благоразумностью, ни усидчивостью. Да и было мне в ту пору лет
десять. Отец громко отчитывал меня, периодически называя бестолочью. А Мила, ускользнув
от няни, пробралась к комнате и услышала, как меня ругают. Малышка так плакала!
Единственную дочку родители очень любили и баловали, она и представить себе не могла,
что папа может так сердиться. Ее ужасно напугало слово «бестолочь». Пришлось
придумывать сказку, где бестолочью был умный и отважный герой. В итоге Мила стала звать
меня Бесом.
– Как вам угодно, лийорри, – почтительно ответил я.
– Не надо снова бить Беса, пожалуйста, – попросила Дженни жалобно.
– Пожалуй, мне угодно преподать урок вам обоим, – ответила Алана. – Тем более Мила
уже знает о порке. За мной, оба!
 Она привела нас в пустой класс и заперла дверь.
– А теперь раздевайся, Бен. По пояс. Ну же, снимай рубашку.
– Нет, – пробормотал я ошеломленно, – не хочу, чтобы Мила…
– Раздевайся, я сказала, – невозмутимо повторила Алана. – Это приказ. А ты, Мила, не
вздумай отвернуться или закрыть глаза. Я выпорю тебя, если ты ослушаешься.
Пришлось подчиниться. Вот уж не думал, что Алана такая жестокая! И зачем эта
демонстрация? Унизить меня в глазах сестры? Заставить ее плакать?
– Смотри, Мила, – продолжала тем временем наставница, – смотри и слушай. Вот она,
цена твоего благополучия. Никому не позволено вмешиваться в чужое испытание. Твой брат
встал на твою защиту. Вам обоим простили нарушение правил. Тебя приняли в школу,
потому что у тебя уникальный дар. Бена высекли не столь сурово, как могли бы. Видишь,
кожа лопнула лишь в нескольких местах, а ведь плеть может рассечь мышцу до кости.
Рейо побери эту Алану! Сжимал кулаки, но терпел. И чего она добивается?!
– Твой брат очень любит тебя. Он всегда будет тебя защищать. Ты должна помнить об
этом, прилежно учиться и хорошо себя вести. Понятно?
– Д-да… – Голос Дженни дрожит.
– Хватит уже! – Развернулся и натолкнулся на холодный взгляд Аланы.
– Тут я решаю, когда хватит. Не забывайся, Коул.
Как же! Забудешь тут! Ненавижу! И школу эту, и наставников. Только ради тебя,
Дженни. Только ради тебя.
– Мила, ты можешь и дальше плакать. Плакать просто, не правда ли? – Алана вернулась
к воспитательному процессу. – А можешь попробовать помочь брату.
– Как?
– Подумай. Попробуй.
И тишина. Проклятие, что они там делают? Ничего не слышу. О нет! Дженни пытается
использовать силу, но самым неудачным способом. Я дернулся, однако Алана успела ее
остановить:
– Нет, нельзя брать на себя чужую боль. Попробуй иначе.
Хватит мучить нас обоих! Но Дженни поняла, что нужно делать. Сообразила: если
нельзя забрать, то можно поделиться. Почувствовал, как тело обвивают теплые нити силы.
Просто и эффективно – оплести больное место в кокон и наполнить его силой. Драконий
способ. Боль ушла почти сразу. Могу поспорить, и синяки исчезли, и раны закрылись.
– Достаточно.
Алана вовремя остановила Дженни. Видимо, следила за источником по ауре. И
правильно, нечего выливать в меня весь резерв.
– Молодец.
– Это и есть мой дар? – спросила Дженни. – Исцелять людей?
– И это тоже, но не только. Всему свое время. Бен, как ты себя чувствуешь?
– Лучше всех, – буркнул я. – Можно мне одеться?
– Бес, ты… сердишься? – охнула Дженни.
– Мог бы просто сказать спасибо, – усмехнулась Алана. – Да, Мила, он сердится.
Только не на тебя, а на меня. Свободен, Коул. Мила, жду тебя в коридоре.
Алана вышла из класса. Чудеса, да и только. И откуда ощущение, что мне просто хотели
помочь?
Дженни осторожно дотронулась пальчиками до спины. Вздрогнул от неожиданности.
– Больно? – испугалась она.
– Нет. – Взял ее за руку и поцеловал ладошку. – Спасибо, сестренка. И беги, тебя ждут.
В ее глазах засияло солнышко. Так-то лучше. Стал одеваться, а Дженни вдруг повторила
жест Маризы – положила руки мне на плечи и прижалась к груди. И я застыл, как изваяние.
Нельзя же так! Спокойно, Бен. Сейчас это твоя сестра. Сестра. Осторожно переведя дыхание,
погладил девочку по волосам. Она приподнялась на цыпочки и потерлась носом о мой
подбородок.
 – Колючий.
– Мила, тебе пора. Я приду вечером.
Она поцеловала меня в щеку и выбежала из класса.
Проклятие!

Вернувшись к себе, улегся на кровать и закрыл глаза. Соседи по комнате появятся

только вечером, а у меня на сегодня программа исчерпана. Наставник велел быть у него
завтра с утра. Даже интересно, в класс определят или все же оставят в покое. Чему я тут еще
могу научиться? Впору самому преподавать. Ничего, он придумает мне занятие, можно не
сомневаться.
Однако побыть в тишине не удалось. Один из мальчишек, тот, что задирался с утра,
пришел с занятий раньше остальных. Я слышал, как он возится в своем углу, но глаз не
открывал.
– Слышь, Коул…
Да чтоб ты провалился. Проигнорировать или не стоит? Чего им всем от меня надо?!
– Я же вижу, ты не спишь.
Посмотрел на соседа. И дальше что?
– И как там, на другой стороне?
– Замечательно, – процедил я сквозь зубы. – У каждого студента своя комната, и соседи
не нарушают личное пространство.
Он не внял предупреждению.
– А каково быть предателем, Коул?
Парень как парень. И откуда эта ненависть во взгляде? Неужели успел чем-то задеть его
несколько лет назад? И он до сих пор копил обиду и желание отомстить? Глупо. Не верю.
Скорее уж, очередной план наставника. Хочет проверить, насколько я изменился?
– Весело. Каждый день как праздник.
Коул-студент постарался бы превратить все в шутку. Невозможно представить, что кто-
то всерьез будет провоцировать драку в горном университете. Бывало, конечно, но
исключительно по дури или из-за недопонимания. Коул-инквизитор будет язвить и холодно
выжидать, когда провокатор попадется в собственную ловушку, а потом врежет ему от всей
души. В школе инквизиторов каждый за себя.
– А девочка, что ты сюда притащил, ничего. Красивая. Тяжко тебе будет изображать ее
брата. Зато остальным раздолье. Такая ягодка!
Точно издевается. Смерил наглеца тяжелым взглядом, досчитал про себя до десяти и
лишь потом ответил:
– Не для тебя ягодка, Рем. Подавишься.
– А кто мне помешает, Коул? – Он прищурился и нервно облизал губы.
Рейо побери! Мальчишка боится, но продолжает наглеть. А мне-то что делать? Я ж его
по стенке размажу и даже не вспотею. И он прекрасно это понимает. Проклятие…
– Голову оторву, щенок, – лениво пообещал я, продолжая лежать. – Как только ты
капнешь слюной на подол платья моей сестры.
– Твоя сестра сдохла, Коул. А эта девка…
Дальше уже не слушал. Рывком слетел с кровати и впечатал кулак в наглую морду. И
плевать, что его заставили! Каждый сам определяет грань, за которой начинается подлость.
Кулак прошел по касательной, мальчишка сумел уклониться. В следующую секунду
пришлось парировать удар с ноги. Ах, мальчик владеет этим видом борьбы? Ну, держись!
Спасибо Инвару, его уроки не пропали даром. Всего пара приемов – и все закончилось.
Сосед сидел на полу, зажимая руками уши. Звенит? И поделом! Из рассеченной брови у него
текла кровь.
– Еще раз вякнешь подобное – язык вырву. Не шучу, – пообещал я, пиная ногой
перевернутый стул.
– Что здесь происходит? – в комнату влетел дежурный преподаватель.
 Вовремя! Уже произошло. Не думали, что все так быстро закончится?
– Да вот, пришлось немного поучить молодого да раннего, – усмехнулся я. – И куда
теперь? В экзекуторскую?
– Я первый начал, – произнес вдруг Рем, сплевывая на пол и поднимаясь на ноги. –
Вместе пойдем.
Изумленно приподнял бровь. Даже так? Хорошо, зачту этот жест, как способ
извиниться.
– Пожалуй, знаю, чем вас занять, – сказал дежурный. – Обойдемся без экзекутора. Коул,
не забыл еще, где ведро и тряпки хранятся? Ничего, если забыл, Рем тебе напомнит. Весь
корпус вылизать, ясно?
Чего ж тут неясного. Коридор, несколько санузлов, общие гостиные, комнаты для
занятий, гардеробные. Веселенькое занятие, как раз до отбоя.
– Эх, защитничек, чего ж ты слился-то? – насмешливо спросил я, когда дежурный ушел.
– Да пошел ты, – буркнул Рем, пытаясь остановить кровь.
– Покажи. Да не дергайся!
После лечения у меня в резерве осталось немного силы, как раз залечить порез.
– Можешь не благодарить. Исключительно из соображений собственной выгоды. Пока
ты будешь по медпунктам бегать, я тут один трудиться должен?
Одно хорошо, от Рема уже не стоит ожидать удара в спину. И не кулаков моих он
испугался. Но сколько их еще будет, таких провокаторов? Быстрее выбираться отсюда.
Только как?! Как…
А Дженни не дождется меня сегодня вечером. Может, оно и к лучшему? С ней все в
порядке, а находиться рядом мне сейчас тяжело. Заварил кашу, Коул? Расхлебывай.
– Ты идешь или нет? – крикнул Рем из коридора.
– Иду! – рыкнул я, выходя следом.
Да здравствует мытье полов! Давно мечтал этим заняться.

Глава 3
Непростые решения

Спускаюсь по лестнице, держась за перила. Ступени высокие – так и хочется

спрыгивать с каждой. Нельзя. Иду степенно, подобрав подол платья. Стучат каблуки туфелек.
Странно. Место вроде бы знакомое, но не помню, когда тут была и чей это дом. Перила
деревянные, теплые. С них весело съезжать на животе. Пересекаю холл. Каблуки скользят по
паркету. Стены – полки с книгами, от пола до потолка. Под лестницей небольшой столик,
кресло и торшер. Уютное чтение долгими зимними вечерами. Останавливаюсь на пороге
гостиной и тут же делаю шаг назад. Хочется убежать, а ноги не слушаются. Словно кто-то
держит.
Обычная комната, приятная и мягкая, только в ней нет людей. Там чудовища. Вроде бы
люди, но крупнее и выше ростом. Без одежды, покрытые сиреневой чешуей. С крыльями и
хвостами. Две женщины сидят на диване, на руках у одной из них малыш. Мужчина стоит у
окна.
«Драконы, – шепчет голос у меня в голове, – это драконы. Не бойся».
О драконах я слышала, только не помню, стоит ли их опасаться. Страх уходит.
Любопытство.
– Дженни? – навстречу мне поднимается драконица.
Отрицательно качаю головой.
– Мила…
Киваю. Драконица садится обратно на диван.
– Хоть так, – вздыхает дракон. – Может, к лучшему. Мила, иди сюда, тебя никто не
обидит.
Хочу ответить – и не могу. Снова киваю, прохожу внутрь и сажусь на стул. Спина
прямая, руки чинно лежат на коленях.
– Девочка, слушай внимательно, – дракон подходит поближе, и я смотрю на него снизу
вверх. – Когда проснешься, позови Лессона.
«Ты мне снишься?» – пытаюсь спросить и не могу произнести ни слова.
– Снюсь, – соглашается дракон, как будто слышит мои мысли. – Просто позови, по
имени.
«Кто это? И зачем?»
– Вот этот малыш – Лессон. – Он показывает на дракончика. – Позовешь его, и он
окажется у тебя на руках. Это испытание, Мила. Ты должна его пройти, обязательно.
Понимаешь?
«Понимаю».
– Тогда слушай дальше. Позовешь Лессона, когда рядом никого не будет. Его не должны
видеть. У него к лапке будет привязано это, – дракон показывает мне маленький серый
мешочек, – а в мешочке – лекарство.
Две капсулы медового цвета. И что дальше?
– Забери мешочек. Скажи малышу: «Домой, к маме». Капсулы отдай брату. Бесу.
Поняла?
«Да. А зачем?»
– Бес тебе объяснит. Только запомни – никто не должен видеть. Ни дракона, ни
лекарство, ни как ты передаешь его брату. Говорить об этом нельзя. Никому. Если скажешь
или покажешь, твой брат умрет. Это испытание, взамен старого, которое ты не прошла.
Справишься?
«Да!»
– Ты умная девочка, ты справишься, – говорит драконица.
– Домой, к маме. Запомнила? – спрашивает та, что держит малыша.
«Да».
В глазах темнеет. Очертания предметов и силуэты драконов растворяются и исчезают.
И тихий знакомый голос шепчет едва слышно:
– Мы с тобой, детка.

Проснулась оттого, что упала с кровати. Хорошо, что невысоко. Ударилась локтем,
запуталась в одеяле. Полежала, бездумно глядя в потолок, а потом подскочила как
ошпаренная. Проспала!
Нет, наоборот. Часы показывают, что можно еще поваляться. Лучше встану, чтобы не
спеша собраться на занятия. Откуда-то появилось ощущение, словно забыла важное. Ах, да.
Сон. Интересный сон мне приснился.
Вспоминала детали, пока одевалась и застилала постель. Никогда не видела драконов.
Слышала о них, конечно. Неужели они такие же, как в моем сне? А малыш какой
хорошенький!
Села на кровать и задумалась. Драконы говорили об испытании. А если все так и есть?
Я уже оценила способности менталистов, так почему бы им не показать мне «сон»? И ведь
легко проверить!
Осторожно выглянула в коридор. Тишина, соседки еще спят. Плотно закрыла дверь и
позвала, робко и шепотом:
– Лессон?
Ничего. Так и знала!
– Лессон! – второй раз произнесла имя скорее из упрямства, громче и четче.
– И-и-и, – запищал дракончик у меня в руках. – Ня?
Я онемела от неожиданности. Иначе перепугала бы малыша своим визгом. А так только
пару раз икнула и поверила в испытание. Быстро сняла мешочек с лапки, поглаживая
дракончика. Так не хотелось его отпускать! Милый, нежный, теплый. Совсем не похож на
иллюзию.
 – Домой, к маме.
Дракончик исчез, словно его и не было. И вовремя. Дверь с грохотом распахнулась, на
пороге стояла Мариза, в ночной сорочке и с взъерошенными волосами. Спрятала руку с
мешочком под одеяло.
– Знала я, что ты бестолочь, но что такая, – прошипела она, шаря глазами по комнате.
– Что тебе нужно? – мне не пришлось изображать возмущение. Следит она за мной, что
ли? – Что-то потеряла?
Вдруг она сделала пасс руками, и огненный шарик, выпущенный ею с ладони, прожег
дырку в занавеске и растаял, опалив стекло.
– Зачем ты это сделала? – воскликнула я в отчаянии.
Вчера наставница предупредила: любые упражнения по управлению силой проводятся
только в специальных классах. Если нарушить запрет, то срабатывает сигнализация и
нарушителя наказывают.
И тут у меня внутри все похолодело. А что, если не теперь? Если сигнализация
сработала, когда появился дракончик? Надо было найти место, где нет следящих амулетов!
– Что тут происходит?
Вот и Янира. Интересно, она и спит в шляпке с вуалью?
– Наша бестолочь прожгла дыру в занавеске. – Мариза ехидно на меня посмотрела.
Мол, давай, возрази. – Ох, и влетит кому-то!
– Да что плохого я тебе сделала? – воскликнула я. – Это же…
Продолжить мне помешала Алана. Я поежилась под ее строгим взглядом и решила не
говорить о выходке Маризы. Хотела ли она помочь или, наоборот, подставить – мне выгоднее
поддержать ее версию. Вдруг это тоже часть испытания, о котором напоминал мешочек,
перекочевавший в карман платья.
– Мила случайно, не ругайте ее, – попросила Янира. – Вы же знаете, так трудно
удержаться, когда учишься. А у нее… дар. Ей сложнее.
– Мила? – обратилась ко мне Алана. – Это ты сделала?
– Да. Простите, пожалуйста. – Я опустила голову.
Не люблю врать, и щеки пылают от стыда. Неплохо, сойдет за раскаяние.
– Кто сегодня дежурит? – спросила Алана у девочек.
– Я, – отозвалась Мариза.
– Передай свою очередь Миле. Это и будет ее наказанием.
– Легко отделалась, – заметила Мариза, когда Алана ушла.
Потом незаметно подмигнула мне, подцепила Яниру под локоток и утащила ее к себе в
комнату. Спряталась от разговора. Ничего, потом расспрошу, зачем она мне помогла.
К счастью, соседки мне попались аккуратные. Уборки немного – вытереть пыль,
освежить полы. Заминка вышла только с занавеской, я ее даже снять не могла – слишком
высоко, с подоконника не достать.
– Попроси кого-нибудь из мальчиков, – пожала плечами Янира, когда я спросила, где
взять лестницу. – Брата попроси, он поможет. А новую занавеску придется покупать
самостоятельно. Я бы заняла тебе денег до получения пособия, но наверняка брат и тут тебя
выручит. И что ты смотришь на меня в таком ужасе? Да, и с деньгами тоже придется учиться
обращаться.
Отлично! Есть повод найти Беса. Вчера напрасно прождала его вечером, он так и не
появился. Знать бы еще, где искать.
Увидела брата в столовой, на завтраке, но подойти постеснялась. С ним за столиком
сидел Влад и еще один незнакомый парень. Извертелась, пытаясь улучить момент, когда он
останется один, – и ничего не вышло. Из столовой они ушли вместе, да и мне пора бежать на
занятия.

***
 Как и предполагал, мы с Ремом провозились до глубокого вечера. Обычно в общежитии
дежурят по восемь человек – тогда с уборкой справляются за пару часов. Нам же пришлось
нелегко. Вопреки ожиданиям, Рем не увиливал, трудился наравне со мной. А я, честно
говоря, обрадовался занятию. Все лучше, чем валяться на кровати. И двигаться полезно, и
думать не мешает, и никаких разговоров по душам. Последнего опасался больше всего.
Мариза явно не прочь возобновить отношения, и парочка старых приятелей определенно
подтянутся, улучив удобный момент.
Перед сном вышел подышать свежим воздухом. Опрометчиво, но в комнате, где кроме
меня находились еще трое, я задыхался. Как и предполагал, побыть одному не удалось.
– Годы идут, а ты все не меняешься, – раздался за спиной знакомый голос.
Кто ищет, тот всегда найдет. Я сидел на бревне, в лесу, вдали от оживленных мест. В
темноте, при лунном свете. Случайно наткнуться на меня, пробегая мимо? Не смешите.
– Ты тоже, Влад, – откликнулся я. – Чем обязан?
Когда-то давно нас с Крашевским считали приятелями. Стиснул зубы, подавляя вздох.
Ладно, кого я обманываю. Мы были настоящими друзьями, пока я не сбежал из школы. И
сейчас ожидать от него теплых слов вроде «рад тебя видеть, соскучился» – верх наглости. А
я, как это ни банально, помнил о нем всегда. Он отлично вписался бы в нашу компанию в
горном.
– Холоден ты, Бен, и неласков, – чуть насмешливо произнес Влад, присаживаясь
рядом. – Или думаешь, я тебе тоже морду бить пришел, как Рем?
– Тебе позволил бы дать в морду, – буркнул я.
– Брось. – Теперь голос Влада звучал тихо и серьезно. – Я не барышня, чтобы столько
лет дуться из-за твоего побега. Обиды вообще не было. Тебя можно понять.
В темноте лиц не разглядеть. Внутри как будто пружину спустили, и я устыдился слез,
выступивших на глазах.
– Зачем ты вернулся? – спросил друг, не дождавшись ответа.
– Ты же знаешь. – Мне удалось справиться с волнением и минутной слабостью.
– Я знаю тебя. Ты и до происшествия с сестрой не особенно ладил с орденом. Вернулся,
как верный пес, принеся в зубах добычу? Извини, не могу поверить.
Ага, как же. Сейчас расскажу все в подробностях. Влад, мы были друзьями, но я не
настолько глуп, чтобы довериться тебе через столько лет. И дело даже не в доверии. Тебя
тоже могут держать на каком-нибудь крючке, как Рема. И не захочешь, а сделаешь.
– Придется. Слышал же, кто предал раз…
– Не доверяешь. Разумно.
Мы молчали. К чему слова, если и так все ясно? И все же ночи тут еще холодные, хоть
и юг. Да и спать давно пора. Надеюсь, соседи уже угомонились. Я собирался вставать, но
Влад снова заговорил:
– Ты был популярен в школе, помнишь?
– Глупости, – ответил я. – Всего-то девочки сохли.
– Нет, ты не прав. Многие ребята признавали тебя лидером. В Высшие прочат далеко не
всех учеников.
Еще только этого не хватало! У меня и так при мысли о наставнике зубы сводит.
– К чему ты клонишь?
– Когда ты сбежал, у нас появилась надежда.
– У кого это «у нас»? – насторожился я.
– Если признанный лидер делает такой выбор, сомнения становятся обоснованными.
По спине побежали мурашки. Если это провокация, то я влип по-крупному. Если нет…
Все равно влип.
– Бен, мы ошиблись? Надежды никакой, и наши учителя правы, когда…
– Замолчи! – яростно прошипел я, стукнув кулаком по бревну. – Тебе жить надоело?
Даже уже произнесенного хватит, чтобы тебя подвесили за ноги и живьем сдирали кожу по
кусочкам!
 – Я не мог ошибиться в тебе, Бен, – упрямо сказал Влад. – Если я ошибся, то пусть
сдирают. Если боишься, что я провокатор, доложи своему наставнику.
Застонал и схватился за голову. И что там твердили драконы об ответственности за тех,
кого приручил? И когда успел-то! Пальцем о палец не ударил, а лидер, видишь ли!
Мальчишки… Историю бы лучше учили, бестолочи. Знали бы тогда: в ордене уже
вспыхивали бунты. И их подавляли. И как подавляли!
– Я ничего не слышал, ты ничего не говорил, – выдохнул я. – И разойдемся по-
хорошему.
– Нам нужна твоя помощь.
Вот же упрямец! Где-то рядом хрустнула ветка под ногой.
– Твои? Трое по периметру.
– Один себя выдал, а остальных как? – заинтересовался Влад. – Всего лишь охрана,
Бен. В наших интересах, чтобы этот разговор остался только между нами.
– Второй стоит по ветру, и запах его туалетной воды отличается от твоего. Третий
ничем себя не выдал, но с точки зрения тактики он должен быть, иначе не перекрыть подход
со стороны оранжереи. И ты прав, что выставил охрану.
– Бен, не уходи от разговора.
Хорошо, будем играть в открытую. Не верю я, что Влад – провокатор. А если и так…
выкручусь. Не впервой.
– И чем я могу вам помочь? – ядовито спросил я, выделив слово «вам». – Ты прав, я не
верный пес, принесший в зубах добычу. Я осел, проваливший задание и подставивший
неопытную напарницу. Ты это хотел услышать? Все, о чем я мечтаю, свалить отсюда
побыстрее. Если такое вообще возможно.
– Нам не хватает знаний, Бен, – тихо ответил Влад. – Знаний о мире, о том, что
происходит за пределами нашего государства. Нас учат слепо подчиняться приказам и
служить против своего народа. Наши девочки снова становятся вещами, стоит им ступить за
территорию школы. Да, их используют как шпионок в других странах, но тут, на родине, они
все так же бесправны.
Уже не перебивал друга. Пусть выскажется, вольнодумец рейов. А потом я в красках
живописую ему, как было подавлено последнее восстание инквизиторов.
– Ты не просто сбежал, ты учился у драконов. Ты знаешь, как правильно все
организовать. У тебя там наверняка остались друзья, которые могут нам помочь. Мы не
хотим повторять ошибок предшественников.
– Нет.
– Бен, подумай…
– Нет, я не буду вам помогать. Нет, драконы не будут вмешиваться во внутренние дела
нашего государства.
– Но почему?!
– Потому что на первом месте у меня сейчас иные обязательства. И еще, именно
потому, что учился у драконов, я могу реально оценивать ваши шансы. Горстка
воинствующих инквизиторов не сможет противостоять ордену и системе. Нужна поддержка
на правительственном уровне, нужны базы и отряды по всей стране, связь, конспирация…
Подготовка заняла бы не один год. Так что просто забудь.
– Кто-то же должен начать…
Разговор стал меня утомлять. Я чувствовал себя сволочью. Разве не об этом я когда-то
мечтал? Да, трудно. Да, опасно. Но знания, полученные в горном, да плюс связи в столице…
Рейо побери! Я бы рискнул! Да, рискнул бы. Если б не Дженни. Она здесь исключительно по
моей глупости, и я не имею права снова ее подставлять.
– Нет. Влад, извини, я пойду.
– А если я скажу, что твоя сестра жива?
Меня словно ударили под дых. Даже дышать не мог. Сидел, хватая воздух ртом, как
рыба, выброшенная не берег. Ждал, когда пройдет спазм, скрутивший внутренности, и только
потом прошептал:
– Влад, я не вмазал тебе только по старой дружбе. Не надо так больше, хорошо?
– Это правда.
Мы все же слетели с бревна, когда я попытался схватить его за грудки и тряхнуть как
следует, чтобы не городил чушь.
Я видел тело Милы! Я действительно прорвался через щиты, прерывая ее испытание.
Не успел. Ее мозг выгорел, и она умерла, не справившись с перегрузками. И теперь – «твоя
сестра жива»?!
Это я сопровождал похоронную процессию до кладбища Рагг-Йону. И торчал на берегу,
пока тело сестры оборачивали тканью и спускали на воду на тонком плоту. Я видел, как плот
поглотили воды Халиорда. И в школу инквизиторов я больше не вернулся.
– Обманули тебя… – прохрипел Влад, пытаясь отодрать мои руки от своего горла. –
Сам слышал! Случайно… подслушал… Да отпусти!
Проклятие! Я так и не научился сдерживаться. Выпустил Влада, поднялся и протянул
ему руку.
– Вставай. Извини.
– Да ладно. – Он и теперь не держал на меня зла, судя по тону. – Предполагал, что так
оно и будет.
– Говори.
– Я мало знаю. Это произошло, как только ты уехал хоронить сестру. Вернее, тело, что
выдали за твою сестру. Только не маши руками! Знаешь ли, я бы и раньше тебе сказал, да
как-то возможности не было.
– Я извинился.
– Помню. Только ты все равно бешеный, Бес. – Влад снова уселся на бревно, и мне
ничего не оставалось, как последовать его примеру. – Короче, я тогда в учительскую залез,
спор проиграл, а долг… сам знаешь…
Да уж, помню. Глупые игры маленьких мальчиков, глупые желания, которые нужно
исполнить, глупые представления о том, как это «помужски».
– Так вот, залез, задание выполнил, а уйти не успел, туда зашли двое. Спрятался за
портьеру. Помнишь, эти тяжелые, пыльные…
– Да помню, говори уже дальше, – нетерпеливо прервал я поток воспоминаний.
– Один сказал, мол, удачно все получилось: Коул поверил и теперь им легко будет
управлять. Второй спросил, куда отправят Милу. Первый ответил: в другую школу. Ты же
знаешь, их три.
– Да, знаю, – подтвердил я.
Перед глазами все плыло. Чувствовал, Влад не врет. Но не представляю как! Не врет – и
точка. Может, просто хотелось верить, что сестра на самом деле жива?
– Мол, там она будет учиться, а потом у них всегда будет средство управления. Тобой…
Я чуть не умер от страха, между прочим! Если бы меня обнаружили, то поркой не отделался
бы.
– Да, тебя бы, пожалуй, убили.
Сам удивился, насколько равнодушно прозвучал мой голос.
– Ты такая важная шишка, Бес? – ухмыльнулся вдруг Влад.
– С моей-то родословной? – усмехнулся я в ответ. – Пожалуй, да. И больше ты ничего
не знаешь?
– Нет. И не пытался.
– И правильно. Это опасно. Один из учителей – Георг?
– Да. Второй – Инал. Кажется, он и увез Милу. Я его больше в нашей школе не видел.
Так ты нам поможешь?
– Нет.
Когда-то я считал, что Мила всегда будет для меня на первом месте. Не верю в богов, но
всерьез молил их о чуде. Я и в горный-то пришел с единственной целью. Думал, драконам
подвластно все, даже время. Хотел вернуться в прошлое и изменить его, лишь бы Мила
осталась жива. И вот теперь приходится выбирать. Сестра, старые друзья, возможность
сделать по-настоящему полезное дело – против девчонки, в которую я влюбился.
Выбора нет. Буду жалеть, что отказался. Но если брошу тут Дженни, то буду себя
презирать.
– У меня все еще есть обязательства.
– Перед той девочкой?
– Да.
– А если мы поможем ей сбежать?
– Если она сбежит, то мне не поможет даже моя родословная. И тогда я уж тем более не
смогу помочь вам.
– Но хоть что-то, пока вы тут.
– Попробую, но не обещаю. Хотя, знаешь… Я попробую вернуться. Если удастся
сбежать, конечно. Только пообещай мне вот что… Сколько лет тебе осталось учиться? Года
два, кажется? И твоему… ополчению тоже?
– Да.
– Не высовывайтесь, пока не закончите школу. Я серьезно. Тут вы ограничены в правах
и возможностях. А я вернусь. Если сестра жива, вернусь обязательно. Через два или три года.
И тогда… может быть, тогда…
– Ждать целых три года? – недовольно протянул Влад.
Мальчишка! Ветер в голове. Если вылезут с великими идеями – их порежут, как курят.
А мне больше делать нечего, как им мозги вправлять.
– Не ждать, а учиться. Учиться старательно и прилежно. Орден хранит много полезных
знаний. Занять высокие посты по окончании школы. Непростая задача. Как ты сказал: надо с
чего-то начинать. Это самое разумное, что можно сделать. И не высовываться!
Кажется, до Влада все-таки дошло. Спорить и настаивать на своем он перестал.
Неужели и правда прислушается к советам? Или все разыграно только ради того, чтобы
завтра наставник устроил еще одну показательную экзекуцию? На этот раз со сдиранием
кожи и поджариванием на костре. Нет, не верю. Вернее, верю Владу. Поживем – увидим, кто
был прав.

В ту ночь мне так и не удалось уснуть. Дженни и Мила, такие похожие и такие разные,
не шли из головы. Сестра жива! Розыгрыш или правда? Докопаюсь до истины. Мне бы
только Дженни отсюда вызволить. Только как? Влада с ребятами нельзя использовать, надо
своими силами. В школе порталы блокируются. Единственный вариант – использовать
источник чистой силы, чтобы прорваться через барьер. Вот только потом придется очень
быстро бежать, сигнализация-то сработает. У меня еще есть шансы потягаться в скорости с
инквизиторскими псами, у Дженни – нет.
Утром за мной зашли Влад и Мэт, еще один наш приятель. Даже обрадовался:
отличный повод не встречаться с Дженни. Сам виноват, признаю. Сестренке шла ее
наивность и глупость, в любимой девушке – раздражала.
Видел Дженни в столовой и не подошел к ней, а она постеснялась. Долго бегать от нее
не удастся, но сейчас меня больше волновала встреча с наставником. До сегодняшнего дня
мне ловко удавалось избегать разговоров о горном и знаниях, что я там получил. Однако
иллюзий не питал – Георг своего не упустит. Уж лучше б порол каждый день!
Ничего, еще посмотрим, кто кого.

Глава 4
Откровенные разговоры

Вопреки ожиданиям, встреча с учителем прошла тихо и мирно. Еще бы, ведь длилась
она всего пару минут. По распоряжению директора школы меня привлекли к расследованию
утреннего происшествия. Ха! Надо было видеть выражение лица наставника: раздражение и
удовольствие одновременно. Он явно досадовал, что не может распоряжаться, однако
учеником гордился. И отпустил меня на весь день, хоть и не по доброте душевной. Георга
вызвали в орден, и он рассчитывал вернуться только к вечеру.
Преподаватель пространственных перемещений, мой старый добрый учитель Слай,
встретил меня тепло. Я с огорчением отметил, что он сильно сдал: белые волосы, рябое
морщинистое лицо, высохшие руки, почти прозрачная кожа. У драконов я научился многому,
но мое умение строить порталы и чувствовать пространство – заслуга Слая.
– Ты стал совсем взрослым, Бен.
Эта единственная фраза, не относящаяся к делу, заставила меня покраснеть, как
мальчишку. Хотел же сам зайти к учителю, да отложил на потом. Боялся неласковой встречи,
чего уж там. А Слай ждал, когда его лучший ученик снизойдет. И помощь, скорее всего, ему
не нужна. Просто повод увидеть меня. Стыдно.
– Кто-то пытался открыть портал из зоны отчуждения. Сигнализация сработала.
Посмотри свежим взглядом. Может, узнаешь почерк.
Даже если узнаю, не скажу. Или это очередная проверка?
– Хорошо, учитель.
Мы отправились на место происшествия вместе. Зона отчуждения – территория за
защитным барьером школы. Если внутри школы построить портал невозможно, то здесь
магическое поле искажает координаты, причем алгоритм смещения периодически меняется.
Надо быть безумцем, чтобы пытаться переместиться отсюда. Однако ж кто-то пытался.
Поляна в лесу была истоптана и выпотрошена вдоль и поперек. Навряд ли от меня
ожидают открытий, скорее, все же проверка. И пусть, не буду разочаровывать учителя.
Увидел следы магических плетений. Почерк? Проклятие! Это же Инвар. Как будто знал,
что меня привлекут к расследованию, и оставил послание.
Каркас портала строится по определенным правилам, но узор силовых линий может
быть любой, он зависит от многих факторов. И все же есть участки орнамента, не имеющие
отношения к работе портала, – опытному мастеру легко отличить «украшение» от рабочей
ветки. Украшательством, опять же, грешат опытные мастера, но на стационарных порталах.
Это что-то вроде метки, клейма.
Конечно, тут целостность структуры была нарушена. От портала остались обрывки, да
еще поле исказило узор линий. Но украшение еще оставалось стабильным: вензель Инвара,
заключенный в круг. На тайнописи, которой нас обучали в горном, это означало: «Я рядом».
– Что-нибудь скажешь? – поинтересовался Слай.
– Н-нет, – выдавил я, маскируя замешательство под сосредоточенность. – Странно, тут
клеймо. Кто-то слишком наглый или самоуверенный.
«Или хотели отвлечь внимание от чего-то более важного». Притворяться, будто ничего
не увидел, не стал. Глупо отрицать очевидное.
– Да, – согласился Слай. – Осмотрись вокруг, может, заметишь что-то еще. Два маяка я
снял, их может быть больше. Держи.
Он кинул мне кристалл силы. Я нервно сглотнул. Граница поля близко, если рвануть
туда, меня никто не догонит – кроме старого учителя тут никого нет. С кристаллом я могу
переместиться куда угодно. Зачем Слай так рискует?
Я не сбегу без Дженни.
А осмотреться стоит. Инвар мог оставить и другие метки. Используя силу, прощупал
окрестности. Тоже хороший способ узнать, чему я научился в горном. Однако Слай не
обращал на меня внимания, возился с расшифровкой координат, систематизируя остатки
силовых линий портала.
Я обнаружил еще пять маяков. Пять! Из них три вполне мог засечь Слай, а вот два –
драконья школа. Навряд ли инквизиторы научились ставить маяки в подпространстве. Даже я
не умею! Но обнаружить – вполне реально, если знать секрет. Знает ли о нем учитель? А вот
и проверим.
 Отчитался о находках, умолчал лишь об одном маяке. Слай задумчиво на меня
посмотрел и спросил:
– Бен, почему ты еще тут?
Поперхнулся и растерялся. Слай улыбнулся мне глазами, мол, ты не ошибся. Рейо
побери! Даже в мыслях не было, что такое возможно. И никакая это не проверка, он всерьез
предлагает мне бежать.
– Я тут, потому что вы позвали, лийон учитель.
– Ты же все прекрасно понял, Бен. Ты всегда хорошо соображал.
– Нет.
Воспользовался бы я неожиданной помощью, если бы не Дженни? Соблазнительно.
Особенно когда уверен, что готов покинуть орден любой ценой.
Получается, не любой. Слишком очевидно участие учителя в предполагаемом побеге.
Ему не простят. Он не заслужил такой смерти.
– Я решил, если сдашь все маяки, не стоит и пытаться. Но один ты все же оставил про
запас. Значит, тебе нужна свобода. Уходи, Бен, больше у тебя не будет такого шанса.
– Не могу.
– Из-за девочки?
– И из-за вас тоже.
– Обо мне не стоит беспокоиться.
– А вот это уже мне решать, – перебил я учителя.
– Что ж… ты прав, твой выбор. – Слай неодобрительно покачал головой. – Маяк оставь,
да вот еще. – Он протянул мне клочок бумаги. – Алгоритм смещений на сутки. Спрячь рядом,
поставь свою метку.
– Нет, – снова возразил я, – а если…
– Скажу, ты украл, – фыркнул учитель. – Ну же, бери!
– Спасибо.
Надо бы спросить его про сестру! Слай из Высших, он не может не знать. И выдать
Влада? Первое, о чем спросит учитель: откуда вообще такие мысли? Ладно, мне он помогает,
а на остальных навряд ли хватит его великодушия. Поэтому – молчок.

Мариза караулила меня около общежития. И ведь специально спряталась и вышла,

когда я уже не мог уклониться от встречи.
– Бен, пожалуйста, – после того, как мы поздоровались, она сразу перешла к делу, –
давай поговорим.
В синих, как осеннее небо, глазах – желание. Рыжие кудри по плечам, запах клубники и
терпкого вина. Простое платье плотно облегает девичий стан. Она помнит, я не люблю
вычурность.
Когда-то я собирался жениться на Маризе. Выгодная партия: и красива, и умна, и
происхождение подходящее.
– Мы уже разговариваем.
– Прогуляемся? – Она взяла меня под руку.
– Хорошо.
Не слишком ли много охотников до откровенных разговоров? Впору пожалеть о
собственной популярности.
Мы медленно пошли по тропинке, ведущей к оранжереям. Я молчал. Совершенно не
представляю, о чем говорить. Просить прощения, что сбежал не попрощавшись? Глупо.
Объясняться и вспоминать прошлое – еще глупее. Мариза тоже молчала. Ожидает от меня
каких-то признаний? Ее ждет разочарование – все давно уже перегорело и забылось. И ее
синие глаза больше не имеют надо мной власти.
– Ты изменился, – обронила Мариза, пиная носком туфельки веточку.
– Неудивительно, столько времени прошло, – ответил я. – Ты тоже изменилась, стала
еще красивее.
 И это правда.
– Ты совсем обо мне не вспоминал, верно?
Так и знал. И голос уже дрожит, и пальцы нервно теребят платочек. Только любовной
драмы мне сейчас и не хватает!
– Мариза, послушай. – Я остановился и развернул девушку лицом к себе. – Мы
расстались. Нехорошо, неправильно, непорядочно – это моя вина. Но мы больше не вместе. Я
не хранил тебе верность, мы ничего не обещали друг другу. Ты же не думала, что я вернусь?
Она всхлипнула, но врать не стала:
– Нет. Я тоже… не хранила верность. Но когда ты появился, снова почувствовала себя
той девчонкой… Помнишь, когда мы…
– Помню, – перебил я Маризу. – Все помню. Только это уже прошлое. Давай будем жить
настоящим, хорошо?
Вот так. Сухо и жестоко. Пусть лучше ненавидит, чем грезит о невозможном.
Мариза помрачнела – синие глаза потемнели, на лбу появились морщинки. Неужели
сейчас начнется истерика с заламыванием рук? Мол, я тебя любила, а ты воспользовался
моей наивностью. Но нет, она нашла в себе силы улыбнуться:
– Останемся друзьями?
Вот и умница!
– Конечно.
И если у тебя все, можно я пойду? Вслух этого не сказал, хотя очень хотелось. И пора
бы уже проверить, как там Дженни.
– Как Мила? Не знаешь, где она сейчас?
– Понятия не имею! – выпалила Мариза и поджала губы. – Ты теперь с ней, да?
– Нет. Я за нее отвечаю.
И ведь не соврал. Мы с Дженни и поцеловаться-то всего один раз успели, а теперь,
после того, что я с ней сделал, она и близко к себе не подпустит.
– Правда не знаю, – смягчилась Мариза. – Утром она отличилась, использовала силу в
комнате. Ой, не смотри на меня так. Наказали ее дежурством по дому. И все!
Выдохнул, жалея, что не подошел к Дженни утром. Надо ее найти.
– Глаз да глаз за этой Милой!
– Пойдем, провожу, – вздохнула Мариза. – Знаю, где сейчас Алана, у нее спросим, где
твоя… подопечная.

– Нам надо поговорить! – выпалила Дженни, когда я нашел ее на спортивной площадке,

где она следила за тренировкой бегунов.
Отлично, еще один разговор. Надо полагать, откровенный. А глаза горят, щеки
раскраснелись, и туфелькой притопывает от нетерпения.
– Слушаю, сестренка.
– Не здесь. – Она встала на цыпочки и прошептала на ухо: – Чтобы нас никто не видел
и не слышал.
Все интереснее и интереснее. Повел ее на полянку, где вечером беседовал с Владом.
– Бес, мне приснился сон, – сообщила мне Дженни.
И я закатил глаза. Есть ли пределы Милиной глупости? Однако чем дальше она
рассказывала, тем внимательнее я слушал.
Не сомневался, драконы не оставят Дженни в беде. А вот их возможности меня
поразили. Наведенный сон – даже не слышал о таком. Или не сон… Галлюцинация? И как
они не побоялись рисковать малышом! Заставили хозяйку призвать фамилиара. Поэтому
Инвар и отвлекал внимание инквизиторов в зоне отчуждения. А сигнализация все равно
сработала. Мариза прибежала первая и помогла скрыть следы? Вот это сюрприз! Мне она
ничего не сказала. Что за игру она ведет?
– Мила, ты молодец, все правильно сделала, – похвалил я Дженни. – Только где
лекарство, что передали драконы?
 – Да вот же! – Она вытащила из кармана мешочек и отдала его мне.
Вытрусил на ладонь содержимое: две капсулы медового цвета. Если присмотреться, то
можно разглядеть едва заметную маркировку – букву «л». Да я и без нее знаю, что за
лекарство нам передали.
– Ты объяснишь мне?
– Да. Их надо выпить. Одна для тебя, другая – для меня.
– Зачем? – надула губки Дженни.
И я вспоминаю, сестра не любила принимать лекарства. Даже хуже – боялась. Откуда
бы драконам знать об этом! Придется хитрить, чтобы заставить ее проглотить капсулу.
– Тебе же сказали, испытание. В конце надо выпить лекарство.
– Нет, мне сказали отдать тебе, – упрямится Дженни.
– Ты отдала, теперь я объясняю тебе заключительную часть. Положить в рот и
проглотить.
– А давай мы скажем, будто я проглотила?
Вижу, как лицо Дженни искажается от страха. Как неудачно! Снять блок? Опасно. Если
будет истерика, я не справлюсь. Надо уговаривать.
– Нельзя, – добавляю строгости в голос. – Давай лучше вместе. Кладем на язык.
Подальше, да. Я сейчас тоже положу. И…
– Стоять! Не сметь!
Вздрогнул от неожиданности, лекарство проскользнуло в глотку. На поляне появились
инквизиторы. Все же следили. Еще можно успеть!
– Глотай, быстрее!
Глупая Мила выплюнула капсулу. Проклятие! Это вещество не должно попасть в руки
инквизиции. Зачерпнул силы из источника Дженни и выжег место, куда упала капсула.
Рейо побери! Провал.
Крики. Визг испуганной девочки. Удар, сбивающий с ног.
Мне уже все равно.
В глазах плывет, звуки исчезают, тело наливается тяжестью.
Не смог защитить. Не смог спасти.
Все кончено.

***

– Бес! – завопила я, когда брат упал.

Извернулась и лягнула инквизитора, держащего меня за руки. И откуда силы взялись!
Вырвалась и бросилась к брату.
– Бес! Да что с тобой?!
Упала рядом на колени, припала к груди, обнимая за шею.
Кто-то отшвырнул меня в сторону.
– Бес!
Рыдая, кое-как встала на четвереньки и поползла обратно. Происходило что-то
страшное, неправильное. Над братом склонились, зачем-то пощупали шею, грязно
выругались.
Что происходит?!
– Бес, пожалуйста, открой глаза! Бес!
– Не надо, Мила. Он мертв.
Недоуменно посмотрела наверх, услышав знакомый голос. Алана? И тут до меня дошел
смысл ее слов.
– Нет, – прошептала я, леденея. – Нет.
И набросилась на брата, вцепившись в куртку.
– Вставай! – кричала я, пытаясь поднять его с земли. – Вставай!
Задыхалась от плача, размазывая по лицу слезы. Отбивалась от рук, пытающихся
оттащить меня в сторону.
А потом ко мне вернулась память.
Яркие вспышки воспоминаний разрывали голову. Бес в образе посланца черного бога.
Бес, кормящий меня кашей с ложечки. Бес с хворостиной. Бес, целующий меня в губы. Бес
на уроке фехтования. Бес на коленях перед инквизиторами. Бес – предатель.
Предатель. Инквизитор. Подлец.
Он сделал из меня куклу.
Он лежит мертвый.
Из-за лекарства, переданного мне отцом.
И я никогда, никогда не смогу сказать ему, как я его люблю!
Взвыв, еще крепче вцепилась в Беса и зарыдала в голос, уронив голову ему на грудь.
Логика? Рейо побери логику!
Он не мог быть предателем. Отец не мог передать отраву для нас обоих.
Все кончено.
– Джейн?
Кто-то тряс меня за плечо.
– Да оставьте меня в покое! – зло выкрикнула я.
И тут же поняла, что выдала себя.
– Вспомнила, значит, – кивнула Алана. – Вставай, пошли. Слезами ты его не
воскресишь.
– Ку-куда? – меня стало бить в ознобе, аж зубы застучали.
– А не пойдешь, так помогут. Ведите ее! Достал уже этот спектакль! – разозлилась
Алана.
Меня оторвали от Беса, поставили на ноги и куда-то поволокли.

Глава 5
Побег

Сопротивлялась я недолго. Внутри словно лопнул нарыв, и боль отчаяния ушла. Зато
ощутимо пахнуло гнилой безысходностью. Двое мужчин без труда донесли меня, обмякшую
и покорную, до экзекуторской. Мельком вспомнилось, как испугалась Мила, когда
наставница показывала ей это помещение. Я же лишь скользнула взглядом по орудиям
наказания, разложенным на полках, прислонилась к стене и закрыла глаза.
Лойи, в чем я провинилась перед тобой, что ты так сурово меня караешь? Неужели ты
не можешь простить мне фамилиара? Но почему тогда позволил мне жить и полюбить?
Чтобы перед смертью я смогла ощутить горечь настоящей потери? О да! Это тебе удалось. Я
потеряла ребенка. Потеряла любимого, даже не успев сказать ему о своих чувствах. И все,
кому я небезразлична, далеко и не в силах мне помочь. Родители пытались. Не верю, что они
хотели убить нас с Бесом, был какой-то иной план.
Мне накинули что-то теплое на плечи и подтолкнули вперед.
– Иди-ка, присядь, – услышала я голос Аланы.
Позволила довести себя до стула, села и плотнее закуталась в плед, обнаружив, что
трясусь от озноба. И с чего такая забота? Алана сунула мне в руки кружку с горячим чаем и
вышла, заперев за собой дверь. Пытки откладываются?
Сначала просто грелась, обхватив кружку ладонями. Потом пила чай маленькими
глотками. К чему отказываться? Неизвестно, дадут ли мне еще попить. Бить будут, иначе не
привели бы сюда. Будут спрашивать, почему умер Бес, а я не собираюсь рассказывать даже
то, что знаю. И защиту от ментального взлома пора бы восстановить, если не хочу открыть
инквизиторам все свои тайны.
Холодно. И сладковато-гнойный запах никуда не делся. Боль возвращается – ноющая,
давящая. Невозможно не думать о Бесе.
Почему нет ненависти и злости? Он предал меня, превратил в сестру, заставил учиться
в школе инквизиторов. Вторая личность – вот как это называется. Сейчас, когда она исчезла,
я помнила лишь события последних двух дней.
Ни одного оправдания. Ни одного слова или жеста, подтверждающего, что Бес
притворялся. Забота? Он заботился о сестре.
Пожалуй, я поверила родителям. Они смогли связаться со мной через сон, и если бы
Бес был предателем, отец не стал бы скрывать. Капсулы предназначались нам обоим. Что
пошло не так? В чем Бес ошибся?
Мысли о наведенной иллюзии отбросила сразу. Я держала на руках сына Миры – и это
не сон. Нас хотели спасти, значит, Бес – не предатель.
Или все дело в том, что смерть прощает все грехи. Обижаться и злиться положено на
живых, а на мертвых – бесполезно. Можно только сожалеть о том, чего уже никогда не будет.
Дверь с грохотом распахнулась. В комнату ворвался знакомый Высший, наставник Беса.
Лицо перекошено от гнева, в глазах – ненависть. Тяжелая оплеуха сбросила меня на пол.
Кружка разбилась, брызнув осколками. Один из них полоснул по виску. В ушах звенело от
удара. Во рту – соленый привкус крови. Хорошее начало.
– Дрянь! Как ты это сделала?
Он не говорил – рычал. Пожалуй, я даже испугалась бы при иных обстоятельствах. А
тут и попытки встать не сделала. Зачем? Все равно ударит, снова придется падать.
Высший схватил кнут, и я закрыла глаза. Свист – и бок обожгло так, что дыхание
перехватило. Второй удар – и я заорала, срывая голос.
– Георг, прекрати!
– Алана, вон отсюда! – рыкнул Высший на наставницу Милы.
– Это моя подопечная! Я решаю, как ее наказывать!
Продышавшись, я заинтересовалась происходящим. Алана, белая от гнева, стояла
напротив моего истязателя, сжимая кулаки. Георг побагровел от злости. И неизвестно, чем
бы закончилось противостояние, если бы в комнату не вошел еще один человек. Директор
школы, лийон Ренли, – вспомнила я. Властный и грозный мужчина. Его боялись не только
ученики, но и преподаватели.
– Понимаю твои чувства, Георг, но навряд ли девочка будет на нашей стороне, если ты
ее изобьешь, – недовольно сказал он, отбирая кнут.
Георг не осмелился возразить. Зато я прохрипела, собирая остатки сил и морщась от
боли:
– Я не буду на вашей стороне, даже если вы осыплете меня золотом.
Меня услышали. Георг дернулся, но Ренли придержал его за руку:
– Обещаю, если дойдет до порки, тебя позовут. А сейчас уходи.
– Не если, а когда, – бросила я вслед удаляющемуся Георгу.
– Не дерзи, девочка, – обратились ко мне. – Ты не в том положении, чтобы так себя
вести.
– Правда? – Я закашлялась и застонала от боли. Как будто кожу содрали. Или так оно и
есть? И щека мокрая. Провела пальцами – кровь. Ах, да, осколок. – И что вы мне сделаете?
Убьете? Будете пытать? А проку вам от моей смерти? Я нужна вам живой, смерть станет
лишь избавлением.
– Да кому ты еще нужна-то? – Ренли присел рядом со мной на корточки. – Кто бы ни
передал тебе лекарство, он хотел вашей с Коулом смерти. Тебе бы радоваться, что ты жива
осталась. Или ты так хочешь умереть?
– Это предпочтительнее сотрудничества с вами, – ответила я и попыталась
приподняться.
От резкой боли в боку я зашипела.
– Ты расстроена, – Ренли и бровью не повел, как будто ничего не услышал, – такие
переживания даром не проходят. Отдохни до утра, поговорим завтра. – Он встал и обратился
к Алане: – В карцер. Умыть, переодеть, обработать раны, накормить. И жду тебя в кабинете.
И он исчез, так же быстро, как и появился.
 Кнут разорвал платье и рассек кожу. Алана возилась со мной, как с маленьким
ребенком. Помогла подняться, отвела в душевую, раздела, смыла кровь, обработала раны.
Кто-то принес чистую одежду. Вяло удивлялась, зачем все это. Неужели думают, что я
соглашусь стать инквизитором? Наивные.
Лечебная мазь притупила боль. С облегчением натянула брюки и рубашку. Милины
платья красивы, но неудобны. В горном я привыкла к свободной одежде. А ведь платья
покупал Бес – навряд ли гардероб сестры хранили столько лет.
Не могу поверить, что Беса больше нет.
Судорожно всхлипнула – снова подступили слезы.
– Больно? – спросила Алана. Она втирала мазь в порез на виске. – Потерпи.
– Он точно… мертв? – выдавила я.
Сама видела, чего уж там. Но вдруг все же ошиблась?
Алана коротко кивнула.
– А можно… к нему? Попрощаться, – прошептала я, давясь слезами. – Обещаю, без
истерики.
– Наглость – второе счастье, – пробурчала Алана. – Ладно, пойдем. Только тихо. Сейчас
как раз нет никого.
По лестнице мы спустились в подвал. Холодно. Наверное, поэтому тело и перенесли
сюда. Длинный коридор. Двери. Полумрак.
– Ты обещала, – напомнила Алана и распахнула передо мной одну из дверей.
Бес лежал на столе, укрытый белой тканью. Я потянула за край, открывая лицо.
Держись, Дженни. Плакать будешь потом. Он не любил плакс.
Белая кожа – ни кровинки. Синие губы. Глаза закрыты. Челка аккуратно приглажена
набок. Бес никогда так не делал. Осторожно дотрагиваюсь кончиками пальцев до щеки.
Ледяная. Нет, мне не нравится. Осмелев, взъерошиваю волосы. Вот так лучше.
На живого он не похож, но все же пытаюсь рассмотреть ауру. Вдруг это лекарство
такое? Умер, но понарошку. Ауры нет. Чернота. Ни пятнышка, ни искорки. Бес мертв.
Глажу его по щеке, по волосам. Прощай, Бен Коул. Наверное, скоро встретимся. Там, в
другой жизни. Если она есть. Наклоняюсь и целую его в лоб. Прощай, Бес.
Случайно задела ткань, и она съехала, обнажив правое плечо. Никогда не видела Беса
без одежды, поэтому и не догадывалась о том, что у него есть татуировки. Кольцо вязи,
охватывающее руку как браслет. Если присмотреться, можно разобрать буквы: «…олга и
че…». «Дорогой долга и чести», – вспомнила я. И внимательнее вгляделась в маленький
рисунок, расположенный чуть выше. Ящерка на задних лапках, с гребешком и крыльями, как
у дракона.
Вот так неожиданность!
Аккуратно закрыла тело тканью и посмотрела на Алану.
– Ты не знала? – спросила она.
– Нет, – прошептала я.
Бес не удосужился рассказать. Хранил эту тайну. А теперь не все ли равно?
– Он из младшей ветви, – сказала Алана, – не наследной.
Да хоть бы и из главной. Знак правящей династии. Девиз правящей династии. Я читала
об обычае ставить детям метку. Еще подумала тогда, как это глупо и больно.
Алана отвела меня в карцер, расположенный тут же, в подвале. Маленькая холодная
комнатка, голые стены, деревянная лавка, ведро в углу. Заперла, а потом вернулась, принесла
одеяло и еду на подносе: миска каши, кружка с чаем, хлеб. Я оставила поднос на полу, только
горячего попила и неловко прилегла на лавку, завернувшись в одеяло. Бок все еще болел при
каждом движении, хотя уже и не так сильно.
Думала, наплачусь всласть, когда останусь одна, однако слез не было. И мыслей
никаких – ни о прошлом, ни о будущем. Лежала и пялилась в потолок. Тишина. Пустота.
Щелкнул замок. Неужели уже утро? Освещение в карцере тусклое, я не сразу узнала
вошедшего. И немудрено, темный плащ с капюшоном скрывал и фигуру, и лицо.
– Что, бестолочь, вляпалась? – произнес знакомый голос.
Из-под капюшона показались рыжие кудряшки.
Резко села, охнув от боли.
– Сама такая, – грубо ответила я Маризе и поплотнее закуталась в одеяло.
Только сейчас заметила, как замерзла: ног не чувствую, пальцы ледяные.
– Мила была вежливой девочкой, – фыркнула Мариза.
– Тебя послали меня охранять, а ты решила зайти и позлорадствовать? –
поинтересовалась я.
Правда, что она тут делает?
– Очень мне нужно тебя охранять, – скривилась Мариза. – Кому ты тут нужна-то? Кто-
то полезет тебя спасать?
– Не думаю.
– И правильно. Никому ты не нужна. Кроме меня.
Мариза присела рядом на лавку и положила руку мне на плечо. Я дернулась от боли.
– Ох, прости. Сильно тебя?
Все интереснее и интереснее. И куда делось ехидство? Тон сочувственный, голос
тихий.
– Все в порядке. Зачем ты тут?
– Ключи стащила, пришла поговорить. Могу помочь сбежать, но ты возьмешь меня с
собой.
Замечательно. Бес отсюда выбраться не мог, а эта рыжая девица – запросто.
– Не смотри на меня так, – улыбнулась Мариза в ответ на мой удивленный взгляд. –
Тебя действительно не охраняют, нет необходимости. А украсть ключи не такая уж и
проблема, если знать, где хранятся дубликаты.
– И сбежать тоже не проблема? – не удержалась я.
– С тобой – нет.
Кажется, я догадалась, к чему она клонит. Источник, чистая сила. И что им на этот раз
надо? Проверить мои способности? Как-то не верилось в искренность предложения. Если бы
был способ сбежать, используя мой источник, – Бес непременно воспользовался бы им.
– Ты мне не веришь, – заметила Мариза, не дождавшись ответа. – Ладно, слушай. Когда
я узнала, что Бен умер, хотелось тебя убить. Тут слухи быстро расходятся, ты же дала ему яд,
верно?
Это больше похоже на правду. Внутри кольнуло, когда вспомнила, как Мариза обнимала
Беса. Да, он же говорил, они когда-то встречались.
– Нет, – ответила я.
– А что?
– Понятия не имею. Я никогда бы… никогда…
Снова стало трудно дышать. Мариза обняла меня за плечи, я зашипела от боли.
– Почему ты не залечишь раны?
– Не хочу. Наберу побольше силы и спалю вашу школу.
– А ты можешь? – оживилась Мариза.
Я отрицательно покачала головой.
– Жаль. Ладно, что бы там ни произошло, Бена уже не спасти. Мы любили друг друга и
собирались пожениться после школы.
Даже так? Уже не укол – удар наотмашь. И что дальше?
– Я собиралась сбежать к нему, но он вернулся… с тобой. А теперь… Короче, я не хочу
тут оставаться. Понимаешь… – Мариза вдруг прикусила губу и замялась, а потом махнула
рукой, – чего уж там, скажу. Нас, девочек, используют как тайных агентов в других странах.
Тут, в Мурильмии, за пределами школы и ордена мы такие же бесправные, как и все
остальные. В школе нам разрешают все, чтобы мы научились свободному поведению.
Красивые девочки, как правило, становятся любовницами людей, важных для ордена. Я… не
хочу, понимаешь?
Потрясенно уставилась на Маризу. Вот так, запросто? Ничего себе! Да, она
действительно красавица и поэтому должна… Бр-р-р!
– Я решила… если ты виновата в смерти Бена, то убить тебя я всегда успею. А сейчас
лучше бы воспользоваться шансом и сбежать. У тебя источник силы, у меня – план. Ты в
деле?
Почему бы и нет? Звучит правдоподобно. И рискует она куда больше меня. Я и так в
карцере. Вполне логично, что хочу сбежать. А Маризе побег не простят.
Да, рискну. Все лучше, чем сидеть тут глупой курицей и ждать своей участи. Не
получится, так хоть развлекусь.
– Сразу предупреждаю, я практически ничего не умею, – сказала я, направляя нити
силы на лечение ран от кнута.
– Тебе и не надо, – радостно сообщила Мариза, – главное, источник. Тут с чистой силой
проблемы. А бегаешь быстро?
– Говори уже, что за план.

Пожалуй, я согласилась на эту авантюру только от безысходности. Хуже не будет. А

может, и удастся вырваться на свободу, и тогда я смогу узнать, почему умер Бес, да и его
любимой девушке помогу. Старалась не думать о несостоявшейся свадьбе – и без того
больно. Не выяснять же отношения с Маризой, тем более между мной и Бесом так ничего и
не было. Если выберемся – вернусь домой и там уже буду думать, как мне жить дальше.
Мариза принесла с собой еще один плащ, мол, завернись, в темноте станешь
невидимой. И неслышимой, как же. Это она тут каждый закоулок знает, а мне
ориентироваться тяжело, да еще запутаюсь в полах. Отказалась наотрез, у меня и так одежда
темная. Мариза тоже решила идти налегке, и мы соорудили из плащей и матраса тюк,
уложили его на лавку и прикрыли одеялом, вроде как я лежу.
Осторожно вышли в коридор – никого. Поднялись наверх, вышли из здания – никого.
Меня удивляла эта безлюдность. Хорошо, охраны нет, потому что нет необходимости. А куда
все подевались? Спят? На минуточку, у меня источник. Откуда им знать, на что я способна?
Открыть замок – пара пустяков. Ах, да, бежать же некуда. Барьер, купол от перемещений.
Мышка в ловушке. Нет, в клетке.
Когда выбрались из подвала, сердце заныло. Я ухожу, а Бес остался там, внизу, совсем
один. Чуть не повернула обратно. Помогло воображение. Я словно услышала голос Беса:
«Беги, мышонок. Живи». Да, он не любил покорность и бездействие.
Мариза держала меня за руку и уверенно влекла за собой. Без нее я заблудилась бы, не
сумев сделать и двух шагов, – тьма, ни зги не видно. Порой мне казалось, кто-то идет за нами
следом, но никто не окликал и не просил остановиться. Так и добрались до нужного места.
Судя по путаным объяснениям Маризы, в этом старом заброшенном колодце, под слоем
темной затхлой воды, находится чуть ли не главный узел системы, обеспечивающий питание
защитного барьера и купольной сети. Без охраны, а как же. И никто секрета не знает, только
ученица старших классов Маризабель Хельди. Подслушала на досуге, года два тому назад. И
охранное заклинание-сигнализацию она знает как отключить. Да просто нашла рядом с
дубликатами ключей забытый кем-то список паролей-деактиваторов.
Каюсь, возможность побега казалась мне призрачной. Зато любопытство разыгралось –
если при таком положении вещей нам удастся отсюда вырваться, то это чудо. Или, что более
вероятно, в школе у Маризы есть покровитель из преподавателей, который и помогает ей
сбежать.
Я могла видеть защитные плетения, но не вмешивалась в работу. Мариза потихоньку
смотала заклинание в клубок, а потом развеяла его. Со стороны школы никто не прибежал,
тишину ничто не нарушило, значит, пароли она нашла верные. Из нитей чистой силы Мариза
выплела шар, наполнила его непонятными мне узорами и аккуратно опустила шар в воду.
– Подвешенное заклинание, – объяснила она мне. – Мы отойдем подальше, потом я его
активирую, и оно рванет. Поле и купол должны отключиться.
– А если нет?
– Тогда ты вернешься в карцер, а меня порежут на сотни маленьких маризок, – невесело
пошутила Мариза. – Ты порталы умеешь строить?
– Нет.
Снова почувствовала рядом Беса, и не потому, что он был мастером пространственных
перемещений. Вспомнилось, как он грозил мне поркой, если я попробую сделать портал без
его ведома. Да и пусть, лишь бы жил!
– Так и думала. Я вот тоже не умею. Значит, придется быстро бежать.
– Ага, далеко мы убежим в лесу в кромешной тьме, – мрачно отозвалась я. – И куда
бежать-то?
– Да тут недалеко, – беспечно ответила Мариза. – И по тропинке.
Пока разговаривали, отошли на приличное расстояние от колодца. Кожу стало
припекать.
– Защитный барьер?
– Да. Сейчас взорвется. Если все получится, то мы пройдем дальше.
Мариза щелкнула пальцами. Земля содрогнулась под ногами.
Ничего себе шарик! А с виду такой безобидный.
Со стороны школы послышались крики.
– Чего стоишь? Побежали! – Мариза дернула меня за руку.
И точно, кожу перестало щипать. Несколько шагов вперед – ничего.
– Да быстрее же! – донеслось из темноты.
Направление только одно – вперед. И я побежала.
Долой страхи. Не думать о том, что будет дальше. Не пытаться разглядеть тропу под
ногами. Не слушать лай гончих псов, несущихся по следу.
Мелкие ветки хлестали по лицу. Ноги скользили по влажной прошлогодней листве.
– Не отставай!
Зацепилась за выступающий корень. Упала, чуть ли не носом пропахав землю.
Поднялась – и снова побежала.
Недалеко? Дыхания уже не хватает. Мышцы сводит. И лай так близко!
– Мыша!
Взвизгнув от неожиданности, отбиваюсь от человека, схватившего меня в охапку. И
только потом понимаю, что слышу голос Лина.
Лин?! Тут?! Лойи всемогущий, как же я рада его видеть!
Да, видеть. Небо сереет, скоро рассвет.
Рыдаю, повиснув у него на шее.
– Мыша, потом. Надо уходить отсюда.
– Хотелось бы побыстрее, – ворчит рядом запыхавшаяся Мариза. – Псы ушли в сторону,
но они вернутся.
Отрываюсь от Лина и вижу Инвара. И внутри все переворачивается от ненависти. Если
бы не он, Бес был бы жив! Зачем только он послал его в эту проклятую страну! Ненавижу!
Нервы не выдерживают, и я закатываю истерику: бросаюсь с кулаками на Инвара,
выкрикивая все ругательства, какие могу припомнить.
– Бен жив. Дженни, успокойся, Бен жив! – Инвар на редкость спокоен. Он осторожно
удерживает меня за руки, говорит ласково, пытается обнять.
– Я видела его тело! – всхлипываю, пытаясь осознать услышанное. – Мертвее мертвого.
– Так только кажется. Мы заберем его, когда тело передадут родственникам. В капсуле
был не яд, а лекарство, вводящее в анабиоз. Это временная смерть. – Инвар терпеливо
объясняет, держа мое лицо в своих ладонях, и вытирает слезы пальцами. – Девочка, прости,
ты такого натерпелась.
– Родственникам отдадут прах, – говорит Мариза.
И я слышу ужас в ее голосе.
 – То есть… как? – охает Лин. – Ведь по обычаям…
– Можно и так, – перебивает его Мариза. – Если члена королевской семьи объявляют
предателем, то он недостоин похорон. Тело сожгут, прах развеют в степи. Погребальный
костер назначен на сегодняшнее утро.
Лай собак снова слишком близко. Инвар бледен и сосредоточен, однако застыл
каменным изваянием.
– Или вы забираете его сейчас, или никогда, – жестко добавляет Мариза. – Джейн, я
возьму у тебя еще силы, псов нужно еще раз увести от нас. Но как только подоспеют люди…
– Лин, забирай девочек, я попробую вытащить Коула, – решается Инвар.
– Портальная сеть тоже отключена, – напоминает Мариза. – Ее нескоро восстановят. Но
в школе навряд ли кто-то спит.
– Если бы я еще умел так быстро строить порталы, как Коул, – бурчит Инвар. – Разве
только драконьим способом… Кто из вас точно знает, где лежит тело?
– Там, в подвале…
– Да хоть на чердаке. Дженни, можешь представить себе это место и передать мне
картинку?
Понимаю, о чем он. Бес больше всего и боялся, что я начну перемещаться драконьим
способом – без точных координат, интуитивно. Достаточно представить себе место, где
хочешь очутиться, – и ты там. Это опасно: можно промахнуться или переместиться
частично, – верная смерть для того, у кого нет опыта.
– Могу.
Хотела только передать изображение. Представила себе все, что запомнила в той
комнате, где лежит Бес.
Представила – и отчаянно захотела оказаться рядом.
– Дженни, нет! – рявкнул Инвар, хватая меня за руку.
Поздно. Мы переместились.
Ощущения неприятные. Словно вывернули наизнанку, а потом обратно. Борясь с
приступом тошноты, я прикрыла глаза и прислонилась к стене.
– Обратно я сам.
– И лучше бы вам поторопиться, – услышала я голос Аланы.
Рейо побери! Все же попались! Но ведь Инвар справится с ней?
Инвар даже ухом не повел, обматывая Беса простыней и взваливая его на плечо.
– Алана, уходим вместе.
– Нет.
– Не глупи, докопаются, кто отдал девчонке пароли. У вас это умеют. И уж точно тебе
не простят похищения тела. Пошли.
– А кто тут останется?
Алана – агент Инвара? Так вот как Мариза вывела нас отсюда!
– Не глупи. Лучше без агента, чем без тебя. Помоги Дженни, уходим.
Дальше все произошло быстро: переход через портал туда, где нас все еще ждали Лин и
Мариза, и еще один переход – в Крагошу. Мы ушли от погони в самый последний момент –
на поляну уже выбегали псы, за деревьями мелькали фигуры людей.
Я старалась держаться, но чувствовала себя все хуже и хуже. Голова кружилась, в глазах
темно, в ушах – гул. И как будто все происходит не со мной. Побег, погоня, похищение.
Сейчас я проснусь – на лавке в карцере. Алана тащила меня чуть ли не на себе, держа под
руку. Всего-то несколько шагов, но какие они трудные.
– Дочка!
– Па? – Я обернулась на знакомый голос и кинулась к отцу, откуда только силы взялись.
– Ну-ну, все, уже все позади, – забормотал папа Кир, прижимая меня к себе. – Сейчас
домой…
– Нет, – перебила я его, оглядываясь.
Алана и Лин стоят у окна. И куда Инвар поволок Беса?! Выбежала в коридор, отец
пошел следом за мной. Похоже, мы переместились в чей-то дом. Инвар и Бес обнаружились в
соседней комнате. И Мариза, которая уже стояла на коленях у кровати и держала Беса за
руку. Моего Беса. За руку.
– Сейчас закончу тут кое-какие дела и отправлю его в горный, – сказал Инвар. – Кир, ты
заберешь Дженни к себе?
– А можно мне с ним? – всхлипнула Мариза. – Я его невеста.
Инвар удивленно приподнял бровь и посмотрел на меня.
– Папа, забери меня домой, – тихо попросила я, поворачиваясь к отцу.

Глава 6
Женская логика

Тут ничего не изменилось. Все те же вещи на столе: стакан с цветными карандашами,

альбомы, любимые книги, маленький глобус, стеклянная куколка. Комод и сундук. На
каминной полке – коллекция маленьких зверушек из аметрина, камня рода. Занавески в
цветочек, вязаные коврики на полу.
Обняла лежащего рядом с подушкой игрушечного кота и уткнулась носом в его
макушку. Все так же пахнет лавандой и полынью.
Неужели я дома? В своей маленькой комнатке на чердаке, в уютной кровати, под
любимым стеганым одеялом.
Все позади – стеклянная клетка, инквизиторы, опасности, волнения. И Бес жив! Только
он тоже… позади. У него невеста. Нет, не буду думать о нем. Не хочу думать о нем! Я дома.
Все живы. Все хорошо.
Дом – это место, где чувствуешь себя защищенным, любимым и нужным. Дом – это
тепло, покой и уют, любовь и взаимопонимание. Дом – это шум и суета, немножечко
беспорядка и капелька хаоса.
Часы с маятником на каминной полке в гостиной. Внизу на стекле трещина – Кати
неудачно бросила мяч, когда мы были совсем маленькими.
Зимний пейзаж на стене: заяц убегает от охотника, притаившегося в кустах. Семейное
предание гласит, что эту картину написал кто-то из основателей рода.
Ваза из темно-красного хрусталя. Если высыпать конфеты и посмотреть сквозь нее на
солнце, то можно увидеть радугу.
Запахи пирогов с капустой, жареной картошки, вишневого варенья и липового чая.
Довольное щебетание малыша в детской, треск погремушек, звон колокольчиков.
Нагрянувшие в гости друзья – шум и веселье, объятия и слезы, последние новости и
пожелания скорейшего возвращения.
От друзей я и узнала о Бесе. Жив, почти здоров, но период восстановления долгий.
Таша обещала заскочить за мной, как только можно будет его навестить.
Лин обмолвился и о мурильмийских знакомых: Маризу зачислили в горный
университет студенткой, а Алана будет преподавать. Кто бы сомневался! Получается, я буду
учиться на одном курсе с Маризой? От судьбы не убежишь.
А Роберт тайком лакомился на кухне у мамы Али. Таше таки удалось посадить его на
диету, но, как говорится, горбатого могила исправит. К моему удивлению, Таша не стала
ругаться, обнаружив любимого над пустой тарелкой из-под пирожков. Я решила, что она
постеснялась, но Роберт потом шепнул, мол, она очень рада, что мы с Бесом вернулись
целыми и невредимыми, поэтому не может злиться.

Несколько дней я старательно отдыхала: спала, читала, гуляла, общалась с родными,

играла с Лессом, помогала по дому. И делала вид, что не думаю о проблемах. Может, и
проблем-то не было. Скучала по Бесу, но с ним все в порядке. Увидимся – поговорим, и все
станет ясно. Мариза в однокурсницах – преодолимо. Драконы принимают в горный
университет только достойных, значит, мне нужно перестать ревновать и принимать ее такой,
какая она есть. Я тоже не конфетка, чтобы всем нравиться.
Были еще вопросы, на которые мне бы очень хотелось знать ответ. Но интуиция
подсказывала, даже если спрошу – ничего не изменится. И все же решилась и как-то вечером
отправилась в кабинет к отцу.
– Пришла? – улыбнулся папа, когда я заняла свое любимое место на подоконнике.
Детская привычка: если разговор предстоял серьезный, я лезла на подоконник. – Что ж,
слушаю.
Отлично. Значит, мои подозрения вовсе не подозрения. Покусав губы и досчитав про
себя до десяти, выпалила:
– Когда я умерла?
Папа и глазом не моргнул. И почему он сам не рассказал мне о том, что у человека
источник силы может появиться только в одном случае: если человек умер, а находящийся
рядом дракон поделился с ним частью своей ауры. Это вроде как воскрешение, только такое
возможно либо в первые минуты после смерти, до гибели клеток мозга, либо если человек
находится в анабиозе, как Бес.
– Да тогда же, когда я тебя нашел, – ответил папа. – Ты умерла на моих глазах, и я
провел ритуал. Конечно, ваши с Тимом игры совершенно ни при чем.
– Но ведь источника вроде бы и не было в детстве?
– Его можно блокировать.
– И зачем ты это сделал? – вырвалось у меня. – Я могла бы стать такой, как вы!
Тут же прикусила язык, ругая себя за несдержанность и грубость. Умница, Дженни! Ты
снова ведешь себя, как ребенок.
– Прости, па…
– Прощаю, – усмехнулся отец. – Дочка, человек может стать драконом, только если до
этого он был человеком. Понимаешь?
Задумалась: а ведь верно. С работающим источником я бы выросла драконом. Разве что
внешность подкачала, но это не главное. Родители же дали мне возможность быть собой и
стать драконом – по сути. Я знала разницу в восприятии мира драконами и людьми, и это
бесценный опыт.
Кивнула и вздохнула. Задавать ли следующий вопрос? Ладно, рискну.
– Ты знаешь, откуда я? Кто мои биологические родители?
Мне было страшно спрашивать. Отец мог подумать, я хочу их найти. На самом деле
искать я не собиралась. Роднее и ближе папы Кира и мамы Али никогда никого не будет.
Однако после событий в Мурильмии мне стало любопытно, отчего я так похожа на Милу,
сестру Беса. Случайность ли? А вдруг мы родственники? Учитывая, как в этой стране
относятся к женщинам, родители вполне могли избавиться от ненужного ребенка. Горы
Армансу – далековато от Мурильмии, но спонтанный портальный перенос может забросить
человека куда угодно. Так что теоретически шансы быть родственницей Беса у меня были.
– И да, и нет.
Ответ прозвучал загадочно. Я занервничала, пытаясь понять, не обидело ли папу мое
любопытство. Вроде бы внешне спокоен, и взгляд добродушный, теплый. Вот только
пальцами он неторопливо выбивает дробь по столешнице, да кончик хвоста плотно обвился
вокруг ножки стула.
– Не могу рассказать, прости, дочка, – добавил он, когда я уже собиралась снова
просить прощения. – Тебе придется потерпеть.
Внутри все упало. Неужели не случайность и ниточки ведут в Мурильмию?
– Чего ты боишься?
– Что мы с Бесом родственники, – выдохнула я, забывшись.
Испугалась, а потом успокоилась. С кем еще можно поделиться страхами? Тем более,
он что-то знает.
– Родственники? – опешил папа. – С кем родственники?
Пришлось выкладывать свои опасения.
 – Интересная версия, – папа задумчиво почесал подбородок. – Могу тебя обрадовать,
твоя схожесть с Милой – случайность. Удачная, к слову.
Соглашусь, удачная. Я много размышляла после того, как вернулась домой. Правильно
ли поступил Бес, имел ли он право так поступить. И что было бы, если б он не спрятал меня
под личиной своей сестры. По всему выходило, он спас меня от глупостей, которые я могла
бы совершить, оставаясь собой. Вроде той, когда меня сбросила лошадь. Бес не мог
рисковать, подавая мне знаки. Он сделал все, чтобы меня не убили сразу, и оставался рядом,
поддерживая, как мог.
– Когда-нибудь ты расскажешь мне? – спросила я, смирившись с тем, что сейчас правду
не узнать.
– Обязательно, – кивнул папа.
И все же обидно. Меня все еще считают маленькой девочкой, которая ничего не
понимает. С другой стороны, разве не доверию я научилась за прошедший год? Ели отец
считает, что сейчас не время для подобных разговоров, значит, так оно и есть. Пусть с этим
тяжело смириться, но я ведь уже не ребенок. И про Яна спрашивать не буду. Если бы была
какая-то информация, родители не стали бы скрывать. Лучше не вспоминать и не мучить ни
их, ни себя.
– Пребывание в горном пошло тебе на пользу, – заметил папа, словно прочитал мои
мысли. – Ты заметно повзрослела. Жаль, что через такие испытания, но я горжусь тобой.
Смутилась от похвалы. Разве это моя заслуга? Будь я одна, неизвестно еще, как все
сложилось бы. До сих пор кормила бы микробов. Бес, Роберт, Таша, Лин, Инвар, Миларон –
только благодаря им я выжила в нелегкое время.
– Мне помогали, папа. Многие, а больше всех – Бес. Бен Коул.
– А ты помогла ему, когда интуитивно прыгнула через портал, разве нет?
– Глупое решение, – насупилась я. – Могла бы передать картинку Инвару, он бы сам.
Зря рисковала, да еще слово нарушила.
И кое-кто обещал выпороть меня за это. Вот уж никогда не поверю, что Бес на такое
способен.
– А этот Коул… между вами что-то есть?
Сначала я удивилась, с каким раздражением папа об этом спросил, даже хвостом
щелкнул, а потом улыбнулась, поняв мотив. Обычная родительская забота – ревность отца к
предполагаемому зятю. Лойи, как же приятно!
– Нет, – ответила я честно. – Нет и быть не может.
Кажется, мне не поверили, однако решили сменить тему.
– Чем ты собираешься заняться до учебы?
– Вернусь в горный, буду работать в лаборатории у Миларона и учиться. Мне
разрешили заниматься в библиотеке, у меня еще есть пробелы в образовании.
Это давно решено. Пусть там Бес и Мариза, но там же и другие мои друзья. И лучше
заниматься делом, чем страдать.
– И правильно. Молодец, – одобрил мое решение отец.

Таша появилась, как и обещала, как только к Бесу стали пускать посетителей. Я
сомневалась, стоит ли мне его навещать. Разумнее было бы тихо исчезнуть, не ставить его в
неловкое положение, да и самой не расстраиваться лишний раз. Но ведь мы не перестали
быть друзьями, и мне хотелось убедиться, что с ним все в порядке.
Приготовила для него целую корзинку гостинцев: пирожки с разными начинками,
печенье, яблоки. Платье нацепила по такому случаю – ему же нравятся девочки в платьях.
Это было вязаным, коротким и облегало фигуру. И прическу сделала – подняла волосы
наверх и прихватила их красивой заколкой. Внешне я уже походила на саму себя – все
изменения убрали. Наглядевшись в зеркало, горько вздохнула. До Маризы мне, как до неба,
так к чему все эти ухищрения? Она яркая, красивая, живая. Я же обычная. Глаза вполне
можно назвать красивыми, однако даже они теряются на фоне небесно-синих глаз невесты.
 Мое преимущество только в схожести с Милой, но оно же – мой главный недостаток.
Бес видит во мне сестру, причем младшую и глупенькую, а не равную себе девушку, с
которой ему было бы интересно встречаться. Тем более, невеста…
«Бес, а у тебя есть… девушка?» – «Нет. А что?» – «Была?..»
А ведь тогда он так и не ответил, разговор зашел о его сестре, а потом…
«Ты меня не любишь…»  – «Ты мне нравишься, но я не уверен, что сейчас уместно…» –
«Я тебе нравлюсь, но только как сестра, так?» – «А тебе не приходило в голову, что с
младшими сестрами так не целуются?»
Воспоминания обожгли, заставили сердце биться сильнее. Может, Мариза соврала.
Никакая она не невеста. Была, но ведь прошло столько времени! Бес не обманывал меня, я
чувствовала: в ту ночь он сдержался, но при иных обстоятельствах… Достаточно вспомнить
его взгляд, его нежные прикосновения…
Дженни, держи себя в руках!
Хотела переодеться в привычные брюки и рубашку, да Таша не дала. Подхватила под
руку и утащила через портал в горный.
Предполагала, что встреча будет непростой. Трусила, переживала, нервничала. А вдруг
не смогу притворяться? Вдруг расплачусь? Вдруг не хватит сил улыбаться и врать, как все
замечательно?
Не пришлось.
Лин перехватил меня у дверей палаты Беса. Мрачный, злой, напряженный.
– Погоди, Мыша. – Он взял меня за руку и отвел в сторону.
– Что-то случилось? – испугалась я.
– Нет, все в порядке. Честное слово, – добавил Лин, заметив, что я ему не верю. – С
Беном все в порядке. Но он не хочет тебя видеть.
Внутри все оборвалось. Дыхание перехватило. Только бы не заплакать! Не хочет
видеть? Бес? Не хочет. Совсем.
Я не стала переспрашивать. Судя по лицу Лина, ему самому неприятно сообщать мне
такую новость. Но что поделать, он лучший друг. А я теперь, видимо, никто.
Удалиться с гордо поднятой головой. Эффектно. И глупо. А если Лин все же
обманывает меня? Вдруг с Бесом что-то неладно? Или, того хуже, он все-таки умер там, у
инквизиторов, и все это время меня обманывали. Ни за что не уйду, пока собственными
глазами его не увижу!
– Держи. – Я сунула Лину корзинку со снедью.
И рванула к палате Беса.
– Дженни! – Лин кинулся следом, но было уже поздно.
Я распахнула дверь и влетела внутрь. Маленькая прихожая, еще одна дверь.
Бес сидел в кровати, опершись спиной на подушки. Немножко бледный, слегка
осунувшийся, но живой. Рядом на стуле расположилась Мариза. В руках она держала миску,
судя по запаху, с бульоном. И она кормила им Беса. С ложечки.
Я застыла на пороге. Бес, увидев меня, побледнел еще больше. Даже жалко стало – вот-
вот в обморок грохнется.
– Дженни! – обрадовалась Мариза. – Хорошо выглядишь. Заходи, мы уже почти
закончили. Поболтаем.
– Спасибо, как-нибудь в другой раз. Наверное, – выдавила я, пытаясь непринужденно
улыбнуться. – Просто зашла убедиться, что с Беном все в порядке. Не буду вам мешать.
Выздоравливай, Бен.
Он дернулся, как от удара. Сердце снова сжалось. Зря я побеспокоила Беса, надо было
послушаться Лина. А теперь поздно сожалеть.
Развернулась и пошла прочь.
Очнулась в парке и поняла, что стою на берегу озера, вокруг которого мы когда-то
гуляли по ночам. Вернуть бы то время! Все было так просто. Я могла мечтать. Бес рядом.
Никаких сестер и инквизиторов. Никакой Маризы!
 Наклонилась за камнем, размахнулась и со всей силы швырнула его в озеро. Плеск. По
воде пошли круги. Прыгнуть бы следом. Может, тогда он пожалеет о глупом мышонке,
которому теперь так больно и одиноко.
– Дженни, не смей! – раздался рядом испуганный голос Таши. – И думать не смей,
слышишь?
Обернулась и посмотрела на подругу. Не сразу поняла, о чем она, а потом мне стало
стыдно. Таша почувствовала мое настроение. А я, как эгоистка, думала только о себе.
Больно? Да. Но ведь ничего же не было. Бес ничего мне не обещал. Глупые мечты маленькой
девочки. Он же красивый, сильный, надежный. Любая влюбится! Одиноко? Неправда. Есть
Таша, Роберт. И Лин, что стоит поодаль и не решается ко мне подойти. Есть родители, братья
и сестры. Это Бес давно уже один, без семьи. Знак принадлежности к королевскому роду и
судьба предателя родины. Его родные, должно быть, давно от него отреклись. Мариза –
ниточка, связывающая его с прошлым. Мне ли его осуждать?
И все же во рту горько, как будто наелась полыни. И губы дрожат. Я хочу казаться
сильной и мудрой, но внутри меня все та же маленькая ранимая девочка. И пусть. Ее больше
никто не увидит.
– Извини, Таша, я тебя напугала, – покаялась я, обнимая подругу. – Больше не буду,
честно.
– Да уж вижу, – махнула лапой Таша. – Чего ты так расстроилась-то? Ты дома, а Мариза
тут. Бен действительно очень слаб пока, разве плохо, что она о нем заботится?
От этих простых слов стало еще больнее. Я и не подумала, что за Бесом нужно
ухаживать, не настаивала на том, чтобы вернуться раньше. Ждала, когда позовут.
– Он не захотел меня видеть, – тихо произнесла я. – Обиделся, что меня не было рядом?
– Горе ты мое, иди уже сюда, – окликнула Таша Лина в свойственной ей манере. – Что
это вообще было-то, а? Вы же знали, что я за Мышей ушла.
– Как будто вы Бена не знаете! – вспылил Лин, подойдя поближе. – «Не смей пускать,
не хочу, чтобы она видела меня таким!»
– Каким… таким? – опешила Таша.
– Бедным, больным и немощным! – рявкнул Лин, потом шумно вздохнул, рыкнул и
потряс головой. – Прошу прощения, не сдержался.
– А Мариза? – спросила я. – Ее он не стесняется?
– Мариза вообще не интересуется его мнением, – мрачно ответил Лин. – Он ее терпит
рядом исключительно из природной вежливости.
– Разве? – усмехнулась я. – Может, потому что она его невеста?
– Да он тебя любит! – хором возмутились Лин и Таша.
И тут же переглянулись. Таша досадливо повела плечом.
Вот это новость! Ладно, у Лина могут быть и неправильные выводы, но Таша чувствует
и знает наверняка. И что мне теперь делать?
– Мыша, пойми, Бен вбил себе в голову, что он тебя предал, – вздохнул Лин. – Этого я
вообще не должен говорить, но… чую я, наделаете вы глупостей, если не поговорите. И он
первый не начнет, и ты после того, что сегодня произошло, не захочешь. Бен так и будет
думать, что ты на него зла и не можешь простить ему поведения у инквизиторов. У него не
было иного выхода, понимаешь?
– Понимаю, – кивнула я, – но ты прав, говорить об этом следует ему, не тебе. Мне
навестить его снова, когда он решит, что имеет достаточно бодрый вид?
Не удержалась от колкости. За маской сарказма вообще удобно прятаться.
– Если я попрошу тебя, ты поговоришь с ним? – тихо спросил Лин. – Переступив через
собственную гордость? Пожалуйста.
– Поговорю, – решила я, – но не сейчас. Мне нужно время, чтобы подумать.
Я и вправду плохо понимала, что теперь делать. В себе бы разобраться. Меня здорово
напугал собственный эгоизм, и я понимала: нельзя просто объявить Маризе, мол, теперь я
буду кормить Беса с ложечки. Дождаться, когда он окончательно поправится, и тогда
поговорить? Как все сложно!
– Таша, перенеси меня домой, пожалуйста.
Чувствовала, поступаю неправильно, и все же сбежала. Домой, к маме. Взрослая? Ха!

Когда вернулась домой, мама играла с Лессом. Я даже запыхтела сначала от обиды.
Всегда была младшей в семье, и если мне требовалось внимание родителей, то получала его
незамедлительно. Запыхтела – и тут же смутилась, поймав удивленный мамин взгляд.
Неправда, я не такая! Это все нервы. Присела рядом с малышом, взяла в руки игрушку.
Мама одобряюще улыбнулась.
Вскоре пришла Мира и забрала Лесса на прогулку. Мы с мамой остались одни в доме.
Остальные еще не вернулись – кто-то с работы, кто-то с учебы. А тетушка Ренни с Лией так
вообще гостили у каких-то дальних родственников, к моему счастью.
– Что случилось, детка? – спросила мама, обнимая меня.
И тут я расплакалась.
Слишком долго терпела. Слишком все запутано и больно. И ведь с мамой можно! Это
ведь мама…
Она успокаивала меня, поглаживая лапкой по спине, по волосам. Шептала на ухо что-то
ласковое и нежное. А потом, когда я наплакалась всласть, выслушала мой сбивчивый и
несвязный рассказ о наших с Бесом взаимоотношениях.
– Детка, ты влюбилась.
– Это так больно!
– Это по-разному, девочка моя. И горько, и сладко. В молодости всегда так – либо
паришь в небе, либо заливаешь подушку слезами.
– Хочешь сказать, у нас нормальные отношения?
– Детка, у вас пока ветер в голове. Не обижайся, дослушай. Твой Бес – хороший
мальчик. Для меня – мальчик, не спорь. Да, он постарше тебя, опытнее, но не в этом дело.
Похоже, до тебя он и не любил никого толком. Девочки были – встречался, ухаживал. Ай, не
всхлипывай, разве ты этого не знала? Только вот как будто не всерьез, понарошку. А потом
появилась ты и чем-то его зацепила. Да так, что он голову потерял. Не веришь?
– Не очень… Но ты говори, слушать приятно. Хоть помечтаю, какая я… необычная…
– А зря смеешься. Почему думаешь, что тебя нельзя полюбить? Любят не только за
внешнюю красоту. У тебя есть душа, детка, и она прекрасна. Ай, не спорь с мамой. Мама
лучше знает. Я же видела его, когда тебя принесли раненую от Шейора. О, в тех глазах уже
жила любовь. Хотя он, конечно же, догадался обо всем гораздо позже.
– Мама, тебе бы сказки рассказывать…
– А ты слушай и не перебивай. Думаешь, он просто так бегал к тебе в бокс?
– Я похожа на его сестру, я же говорила.
– Это он себе оправдание придумал. И тебя заставил поверить.
– И почему тогда он столько времени молчал? Целых полгода приходил ко мне – и
шарахался, когда я пыталась сблизиться с ним.
– Смешная ты, детка. Молодой красивый мальчик целых полгода ходит к тебе, нарушая
правила, а ты думаешь, просто потому, что ты похожа на его сестру? И не шарахался он. Он
боялся.
– Чего?!
– Себя, детка, себя. Он не знал, как правильно с тобой обращаться. Ты же не такая, как
все.
– Обычная я… Мамуль, мне безумно приятно, что для тебя я лучшая девочка на свете.
Но ты преувеличиваешь.
– Возможно, ты права, я немного не так выразилась. Ты для него не такая, как все. Тебя-
то он полюбил. Вот он для тебя обычный?
– Нет… Он особенный!
– Вот видишь. Поняла, о чем я?
 – Поняла.
– А теперь мама будет говорить неприятные вещи. Постарайся услышать, детка. Я не
хочу тебя обидеть, но кто еще, кроме мамы, может такое сказать…
– Мамуль! Я же уже не ребенок.
– Еще какой ребенок. И не спорь с мамой, для мамы ты всегда ребенок. Ты хорошая
добрая девочка, детка, но ты тоже эгоистка. Твой Бес окружил тебя заботой, а ты с
удовольствием подчинялась, требуя, чтобы о тебе заботились.
– Ма-а-ам…
– Ничего, лучше сейчас поплачь. Ты же уже и сама поняла, верно? Да и не нарочно ты,
я же знаю. Просто это приятно, когда заботятся. Но нужно же и что-то давать взамен?
– И он обиделся, да? Из-за того, что я ничего…
– Да нет, конечно же! Он и дальше с удовольствием будет носить тебя на руках и
подстилать соломку везде, где только можно. Только разве тебе это нужно, детка? Ты пойми,
в заботе мужчины нет ничего плохого, но ты сама становишься зависимой, если ты просто
позволяешь себя любить.
– Я понимаю, ма… Правда. Только что мне сейчас-то делать? Как поступить?
– Поговори с ним. Он ждет этого разговора не меньше, чем ты. Ждет – и боится. Вы
глупые дети. А нужно просто выслушать друг друга.
– Хорошо, мамочка. Ты у меня самая лучшая, правда…

Говорят, если хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах. На следующий

день столкнулась с Маризой у входа в медкорпус. Мы перекинулись ничего не значащими
фразами, вроде «как дела» и «прекрасная сегодня погода». Вместе дошли до палаты, хотя я и
порывалась сбежать. Как застать Беса одного, если эта рыжая постоянно крутится рядом?
В палате никого не было.
– Бен Коул? – переспросил дежурный. – Мы отпустили его еще вчера вечером.
Вчера, значит. И ко мне он не приходил, даже невидимкой – я бы почувствовала. Однако
и к Маризе тоже не заглядывал, судя по ее изумленному виду.
Дома Беса тоже не обнаружилось. Я набросилась на Лина, но тут вмешался Роберт:
– Бен у моих родителей. Он поживет там какое-то время, отдохнет, наберется сил. Пусть
побудет один, Мыша, ему это необходимо.
Даже так? Что ж, пусть побудет. Я снова была на грани отчаяния. И где мне взять силы,
чтобы набраться терпения и ждать?
Мне казалось, чем дольше длится наша разлука, тем дальше мы друг от друга.

Глава 7
Мужская интуиция

Судьба у меня такая – бегать. От ордена инквизиторов бегал, от прошлого бегал, теперь
вот от девушки сбежал. Учитывая предыдущий опыт, у меня это плохо получается.
Передышка не повредит, нужно набраться сил и не валяться бревном в кровати.
Я остался бы и терпел Маризу, если бы Дженни была рядом. Но мышонок больше не
придет. Она назвала меня Беном. Впервые назвала меня по имени. Проклятие! Даже не
подозревал, как от этого может быть паршиво!
Все правильно. После того, что я натворил, нельзя рассчитывать на другое отношение.
Превратил в куклу, лишил воли и права выбора, так потом еще и бросил. Как я мог
проглотить это рейово лекарство!
Лин говорит, от случайностей нельзя уберечься. Я должен был все предусмотреть!
Слишком быстро и ловко нас накрыли. Мариза рассказала, это Янира следила за Дженни. Из-
за шрама. Такой пустяк – всего-то пять минут работы с чистой силой, и от отметины,
отравляющей жизнь, не осталось бы и следа. У инквизиторов чистая сила дороже золота, и
Янира продалась: чистое лицо в обмен на услугу. И все равно я сам виноват!
 Нельзя! Нельзя было оставлять Дженни одну!
Хорошо, что все обошлось. Но о доверии между нами можно забыть.
Знал же, пожалею.
Вру. Я надеялся, что она поймет и простит.

Родители Роберта, Дилан и Зося, отнеслись ко мне, как к родному. Уже и забыл, каково
это – жить в семье. Вскоре я уже встал с постели, возобновил тренировки и помогал
драконам по хозяйству. Обратно не спешил – мне разрешили заниматься самому, главное,
сдать экзамены вовремя.
Каждую ночь мне снилась Дженни.
Мне запретили перемещаться, пока источник не стабилизируется, иначе давно бы
навестил ее – невидимкой, конечно. Самого себя не обманешь, откровенного разговора я
боялся. Боялся услышать категоричное «нет», после которого уже нельзя будет надеяться на
прощение.
Представлял наш разговор и удивлялся собственному косноязычию. Оправдываться?
Как, если считаю себя виновным во всех бедах? Делать вид, будто ничего не произошло? Я
уважаю чувства Дженни. Просить прощения? Да. Но как найти те самые слова, чтобы она
мне поверила?
Решил написать письмо. Если получится, передам с Робертом.

Мышонок!
Прости меня, пожалуйста. Не буду оправдываться – мне нет оправданий. Надеюсь
только на твое великодушие и доброе сердце.
Я люблю тебя.
Б.К.

Эти строки дались мне с трудом, но, перечитав, я понял: такие слова произносятся
только вслух, только глаза в глаза. Так и сделаю.
Однако желание написать Дженни не пропало. Я хотел поговорить с ней, пусть даже
так.

Здравствуй, мышонок!
Надеюсь, ты в добром здравии.
У меня все в порядке. Живу теперь в большом доме, в пригороде столицы. Мне отвели
целую комнату. Никаких обязанностей, никаких забот. С утра до ночи занимаюсь
зубрежкой – экзамены никто не отменял.
Комната большая и светлая, «драконьего размера». Мне все равно. Лишь бы было где
заниматься и спать.
Прости.
Мне все еще тяжело смириться.
Постоянно пытаюсь найти себе дело, чтобы не думать, как далеко ты от меня.
Не получается.

Не получается! О чем писать, если ничего не происходит? А о том, что волнует, –

нельзя. Как передать на бумаге свои чувства так, чтобы Дженни поняла – она особенная?

Когда-то ты спросила, красивая ли ты. И, кажется, не поверила моему ответу. Я

сказал правду. Ты очень красива. У тебя глаза цвета темного янтаря, с россыпью теплых
искорок. Мягкий солнечный взгляд. Приятный смех, ласковый и чистый. В тебе нет фальши,
нет притворства, нет лукавства. Ты сладко пахнешь: ванилью и лавандой.
Маленьким я влюбился в одну девочку. Она была похожа на куклу Милы: большие
голубые глаза с густыми ресницами, ярко очерченный рот, высокие скулы, аккуратный
носик, белоснежная кожа. Кукольное личико в обрамлении русых кудряшек, ладная фигурка в
пышных кружевных платьях. Мы встречались на детских праздниках. Ей нравилось мое
внимание, а я готов был исполнить любой ее каприз.
Как и всех детей нашего возраста, ее везде сопровождала воспитательница. Да,
представь себе, и у меня, и у моих братьев был воспитатель. Строгий подтянутый
мужчина средних лет. Он учил нас правильным манерам, следил за нашим поведением,
сопровождал на прогулках.
Извини, отвлекся.
Итак, воспитательница кукольной девочки казалась мне веселой и доброй женщиной.
Она угощала всех конфетами, с легкостью придумывала интересные игры, а когда мы
уставали – развлекала нас занимательными историями. Не знаю, почему кукольная девочка
ее невзлюбила. В нашей семье не принято высокомерное обращение со слугами, но я прощал
все моей маленькой возлюбленной. Мало того, нередко принимал участие в мелких злых
розыгрышах. Мы могли пробраться в гардеробную и налить воду в ее уличные туфли. Или
«нечаянно» опрокинуть на ее платье стакан сока. Как-то я специально принес в кармане
лягушку, и мы засунули ее в сумочку воспитательницы.
Думаю, женщина знала, кто безобразничает. Но она ни разу не пожаловалась
родителям, нам все сходило с рук. Пока очередная «шалость» не закончилась весьма
печально.
Чтобы не вдаваться в подробности наших диких обычаев, скажу только, мы с
кукольной девочкой вынудили воспитательницу нарушить один из них. У бедняжки не было
выбора, мы опозорили ее своей выходкой. На мое счастье, нам не удалось остаться
незамеченными, и все стало известно нашим родителям. В наказание отец высек меня, и
это было справедливо. Я навсегда запомнил его слова: «Истинная красота внутри человека,
никогда не позволяй ослеплять свое сердце пустой красотой».
Кукольная девочка внутри была пустой, как все куклы. Твоя же красота особенная.
Она чистая, теплая и, как камень твоего рода, имеет множество оттенков.

Отвратительно. Убого, серо и примитивно. Дженни не должна видеть эту писанину.

Почему так тяжело говорить комплименты тому, кого искренне любишь? Почему каждое
слово кажется неправильным, недостаточным, неточным?

Я – эгоист. Всегда потакал своим желаниям, не думая о последствиях. Жалею ли я об

этом?
Если бы покорился воле отца, то никогда не встретил бы тебя. Он хотел видеть меня
Высшим инквизитором.
Баловень судьбы.
Сначала мне казалось, что я вижу в тебе сестру. Казалось, потому что не сразу понял
– это не так. Мила меня обожала и всегда была спокойной и покорной. В тебе же полыхает
огонь, сродни тому, что однажды чуть не пробил купол над университетом.
Помнишь нашу первую встречу? Я ожидал страх, слезы, мольбы. А ты вела себя
достойно и искренне. Мне стоило больших трудов оставаться в образе до конца
испытания.
Зачем я пишу тебе все это? Письма располагают к откровенности.

Чем дальше я писал, тем сильнее мне хотелось рассказать Дженни всю правду о себе. Я
знал о ней практически все, а она всегда слепо доверяла мне, ничего не прося взамен.

Врать я научился в школе инквизиторов. Иначе там не выжить, ты же видела сама.

Каждый за себя. Никаких привилегий. Муштра, зубрежка, изматывающие тренировки,
розги. Выбрал самую сложную специализацию – уже тогда мечтал сбежать оттуда.
Опять вру, мечтать начал гораздо раньше.
 На лето родители переезжали в пригород, на природу. Там мы с братьями
пользовались большей свободой, чем в городе. Нам позволялось гулять в лесу и бегать на
речку, без воспитателя. Под запретом была только деревня. Естественно, туда нас и
тянуло.
Как-то раз мы со старшим братом забрались в чей-то сад на окраине – полакомиться
спелой малиной. Когда появился хозяин, брат удрал, а я не успел. Был пойман, порот
крапивой – ох, и неприятно это, скажу я тебе! – и… накормлен той самой малиной, с
молоком и медом.
Хозяин, лийон Терри, оказался добрым и незлопамятным человеком. Ему не жаль было
ягоды, но к воришкам он относился строго. Мы подружились. Я часто убегал к нему в гости
– уже один, без брата. Помогал по хозяйству. Но не из-за ягод и фруктов – из-за историй.
Лийон Терри – чудесный рассказчик. От него я впервые узнал о других странах и о драконах.
Отчего он доверял мне, маленькому мальчишке? Не знаю. Я хранил в секрете нашу
дружбу. Может, понимал, что не отделаюсь обычной поркой за нарушение запрета?
Я выбрал мечту, наплевав на семью и долг. И ничуть об этом не жалею.

Если бы я остался в школе инквизиторов, то никогда не встретил бы тебя, моя девочка.

Никогда и никому не отдам тебя. Никогда и никому.

Сегодня проснулся на рассвете. В доме тишина. Из сада доносятся птичьи трели.

Деревья словно в белой дымке. Пахнет сырой землей и сладким цветом. На Зосиной клумбе
проклюнулись пионы.
Самое спокойное время. Можно вспоминать тебя и мечтать.
Теплый взгляд из-под густых полуопущенных ресниц. Милые ямочки на щеках. Сладкие
губы. Ты слегка вздрагиваешь от каждого прикосновения. Прокладываю дорожку из
поцелуев от мочки уха до ямочки над ключицей. А потом до локтевой ямки, перебирая и
поглаживая твои нежные пальцы. Ты уже тяжело дышишь, приводя меня в восхищение
своей чувственностью. Любуюсь на крепкие девичьи груди с набухшими сосками. Целую
сначала одну, потом другую. Ты сладко трепещешь в моих руках. По-хозяйски накрываю
груди ладонями, сминаю пальцами.
Сладкая. Чувственная. Нежная.
Моя девочка.
Размечтался. Даже руки дрожат, и дыхание тяжелое. Пожалуй, пора признать
очевидное, писать письма я не умею. К счастью, Дженни никогда не прочтет этот бред.
Зато я понял одну простую вещь – я больше не боюсь предстоящего разговора. Завтра
же вернусь в горный, потому что не в силах ждать и откладывать. И будь что будет.

– Отдохнул бы еще, – недовольно бубнил Роберт, помогая мне собирать вещи, – куда
спешить-то.
– Наотдыхался уже, – отрезал я сердито. Потом обругал себя и добавил: – Спасибо, ты
дал мне возможность побыть одному, подумать и понять кое-что очень важное. И у тебя
чудесные родители. Не знаешь, где сейчас Дженни?
– Мыша? – зачем-то переспросил Роберт и почесал переносицу. – Мыша вернулась в
горный, снова работает у Миларона.
Выронил учебники, что пытался запихнуть в сумку. Дженни снова мучают болезнями?!
– Младшим лаборантом, – как ни в чем не бывало продолжил Роберт, помогая мне
поднять книги с пола. – Говорит, ей так проще, хотя у нее есть разрешение жить в горном и
пользоваться библиотекой.
Лаборантом? Моет полы и склянки? Час от часу не легче! Она вообще не должна
работать.
– Бен? – голос Роберта донесся сквозь гул в ушах. – Что с тобой?
Взъерошил волосы, приходя в себя. Так нельзя. Дженни вправе сама решать, что ей
делать.
– Все в порядке. Я готов. Сейчас попрощаюсь с Диланом и Зосей – и можно
возвращаться.

В горном цвела весна. Тут поддерживали искусственный климат, но старались

соответствовать погоде в долине. Деревья в белом, сладкий аромат, нарциссы на клумбах.
Красота!
По возвращении хотел сразу бежать к Дженни, но Роберт сказал, она в лаборатории, и
сам ушел по делам. Стал разбирать вещи и вспомнил, что не порвал неудачное письмо.
Перетрусил все книги и тетради – нету. Рейо побери, неужели выронил и оно осталось у
Роберта?! Точно! Наверняка, когда рассыпались книги. Я же помню, положил его в учебник
по системке. И переместиться нельзя. Или рискнуть? Нет уж! Хватит с меня. Только после
того, как позволят. Значит, нужно догонять Роберта.
После получасовой беготни по секторам обнаружил Роберта с Ташей в кафе.
– Надо вернуться, всего на пару минут, – опустился на стул и отхлебнул воды из стакана
Таши. – Привет, извини, спасибо.
Таша только махнула лапкой, мол, забирай совсем.
– Забыл чего? – поинтересовался Роберт.
– Да, скорее всего. Листок мог выпасть. Важный.
– Письмо к Дженни?
Я поперхнулся водой и поставил стакан.
– Да.
– Не переживай, я его передал.
– Что? – тихо спросил я, надеясь, что ослышался.
– Передал письмо Дженни, – повторил Роберт.
И отчего мне так хочется врезать по этой хитрой драконьей морде?! Роберт! Как ты мог!
– Попей еще водички, – посоветовала Таша, – что-то ты совсем бледненький.
И эта туда же! Сговорились. Как они могли! Судорожно вцепился в стакан. Проклятие!
Каким идиотом я теперь предстану перед Дженни!
– Пей-пей, – подбодрила Таша.
Зубы клацнули о край стакана. Спокойно, Коул. Это еще не конец света. Может, она еще
не успела прочитать. Срочно найти! И отобрать!
Подскочил как ошпаренный, и тут же ноги словно приросли к земле. Прямо передо
мной стоял Инвар.
– Ты уже вернулся, – озвучил он очевидный факт. – Хорошо. Пойдем-ка, прогуляемся.
– Не сейчас. – Я попытался уйти, но Инвар схватил меня за локоть.
– Сейчас, Коул.
Я дернулся, он отпустил меня, как-то странно посмотрел, словно смирившись, и вдруг
попросил:
– Пожалуйста.
И ведь не откажешь! Скрипнув зубами, кивнул. Смирись, Коул. Дженни прочтет
злополучное письмо.
Инвар не обманул, мы действительно прогуливались по парку. Молча. Может, он ждал
от меня каких-то слов? Или отчета? Вот и пусть сам говорит, что ему нужно.
– Бен, прости меня, пожалуйста.
Я споткнулся и чуть не упал. Ожидал чего угодно, только не извинений.
Он придержал меня за руку, а потом развернул к себе лицом.
– Бен, послушай. Да, я хотел, чтобы ты вернулся на родину. Тебе нужно было
переступить через свой страх. Да, я планировал сделать из тебя агента там, в Мурильмии. Ты
можешь беспрепятственно перемещаться в страну, ты – сын советника. Рейо побери, да есть
еще сто разных причин, почему ты так нужен мне там!
Я смотрел на него и думал, насколько все было бы проще, если бы он просто объяснил,
не играя нашими с Дженни судьбами.
– Но я клянусь, у меня и в мыслях не было подвергать вас такой опасности. Это
действительно… случайность. Извинения ничего не изменят, но я хочу, чтобы ты знал, я
сожалею.
– Вы могли забрать Дженни. Вернее, драконы могли. Она официально из их рода. К
тому же считалась украденной мною, – выдавил я.
– Могли, – кивнул Инвар. – Ты на это и рассчитывал? Посчитал, что ты сам никому не
нужен?
– Да понял уже, нужен, – криво усмехнулся я. – Агент во дворце?
Еще один мой недостаток – если завелся, не могу остановиться, даже если знаю, что
неправ. А ведь чувствовал, Инвар искренен.
– Агентов во дворце мне и без тебя хватает. Ты мог бы встать во главе восстания.
Впрочем, теперь нет смысла об этом говорить.
Не день, а сплошные потрясения! Такими темпами я скоро заикаться начну. О каком
восстании, рейо побери, речь?!
Уточнить не успел, потому что Инвар продолжал:
– И дело даже не в том, что сорвалось возможное внедрение. Способы найти можно. Но
я больше не буду настаивать. Ты не хочешь туда возвращаться – и это твое право.
Замечательно! Подразнил – и пинка? С другой стороны, не этого ли я добивался? Но
восстание! Проклятие…
– В школе есть люди, которые выступают против существующих порядков, – брякнул
я. – Они предлагали мне… просили помощи у драконов. Вероятно, они могут на нее
рассчитывать?
– Наконец-то! – оживился Инвар. – Мы дождаться не могли, когда они решатся.
– Они осторожны. И правильно поступают. Я посоветовал не высовываться, пока они
учатся, и обещал вернуться года через три.
– Отлично! Даже если ты не хочешь, это хорошо. Замечательно, Коул! – Он хлопнул
меня по плечу. – Ладно, беги уже, куда собирался.
– Можешь рассчитывать на меня.
Лойи всемогущий, неужели я произнес это вслух?! Сейчас Инвар обрадуется еще
больше, и снова окажется, что так все и было задумано.
– Поживем – увидим, – загадочно ответил Инвар. – Если передумаешь, неволить не
буду.
Неожиданно.
– Мне сказали, моя сестра жива.
– Как жива? Кто? Мила?!
Любо-дорого было посмотреть на Инвара. Никогда еще не видел его таким
растерянным. Значит, он не знал или меня все-таки обманули. В обоих случаях теперь я
уверен, Инвару можно доверять.
– Мила, – кивнул я. – Говорят, она пережила испытание и ее отправили на учебу в
другую школу.
– Ничего не слышал о Миле. – Инвар нахмурился. – Но я разузнаю, клянусь. Бен,
слышишь? Пообещай мне, что не сунешься туда сам. Лучше тоже поклянись. Я все разведаю
и помогу тебе. Не лезь в это пекло один! Слышишь?
– Да слышу, – вздохнул я.
А ведь была такая мысль.
– Поклянись.
– Даю слово.
Мысль-то была, вот только желание в ближайшее время вернуться к инквизиторам
навряд ли возникнет. Если Мила жива, то в срочной помощи явно не нуждается. За четыре
года многое могло измениться, а трудности закаляют. Скорее всего, она уже не тот ребенок,
которого я помню.
 – Чуть не забыл. – Инвар хлопнул себя по лбу. – Отчет, Коул. Завтра у меня в кабинете,
с утра. – Он внимательно на меня посмотрел и добавил: – Нет, после обеда.
– Есть! – Я позволил себе улыбнуться и вытянулся в струнку.
– Свободен, Коул.

***

Не стала читать письмо, что принес Роберт. Страшно. Вдруг там слова прощания?
Почему письмо? Неужели Бес не хочет меня видеть? Нет уж. Он вернулся в горный, и я
пойду к нему. Пусть скажет мне все в лицо. А письмо – потом.
Дома застала только Лина, и тот всего лишь пробегал мимо. Он предложил мне
подождать в гостиной. Посидела там минут десять, а потом решила подняться наверх, в
комнату Беса. Знала, что поступаю нехорошо, но любопытство одолело. Хотелось увидеть,
как он живет. А еще убедиться, что там нет следов Маризы. Да, ревность душила меня даже
сильнее любопытства.
Осторожно толкнула дверь, заглянула в комнату – никого. Зашла. Обстановка простая и
скромная. Из мебели только самое необходимое: стол, стул и шкаф. Кровати и той нет –
толстая шкура на полу, сверху матрас и одеяло. Из украшений только вышивка на стене –
целая картина. Девочка на качелях и мальчик постарше, раскачивающий эти качели. Сестра и
брат. Мила и Бес. Наверное, все, что у него осталось на память.
– Мила вышивала.
Вздрогнула и обернулась на голос. Не слышала, как вошел Бес. Увидела его и
улыбнулась, хотя должна была бы смутиться. Как давно я его не видела! Он совсем не
изменился, разве что похудел слегка. Все та же взъерошенная челка, тот же
гипнотизирующий взгляд фиалковых глаз. Только насмешки нет. Мне показалось, он рад мне,
хоть и насторожен.
– Я так и подумала. Очень красиво, прекрасная работа.
– Дженни…
– Бес…
Мы начали говорить одновременно и сконфуженно замолчали, перебив друг друга. Он
слегка наклонил голову, мол, говори ты первая.
– Прости, я ворвалась к тебе без приглашения, – покаялась я, хотя собралась сказать
иное.
– Я не против, – улыбнулся он, смущенно ероша волосы. – Как ты? Как твои дела?
Самые глупые вопросы из всех существующих. Они и нужны-то только для вежливых
расшаркиваний с малознакомыми людьми. Зачем спрашивать, когда можно просто
посмотреть в глаза?
– Спасибо, хорошо, – тем не менее ответила я. – Вот вернулась, работаю. А ты как?
«Я соскучилась, Бес. Без тебя мне плохо и одиноко. Не оставляй меня больше,
пожалуйста. И не говори, что выбрал другую, я не переживу! Прости меня за эгоизм, я
исправлюсь, обещаю».
– Тоже… вернулся, – произнес он вслух. – Дженни…
– Да?
– Ты тут… из-за письма?
Я испугалась. У Беса был такой потерянный вид, что тут же вообразила себе самое
худшее. Неужели я права и в письме просьба оставить его в покое? Нет, не может быть.
– Еще не читала, – призналась, словно в холодную воду нырнула, – надо было, да?
– Нет! Отдай его обратно, пожалуйста.
Ничего не понимаю. Выудила письмо из кармана и протянула его Бесу. Он скомкал
листок и спрятал в ящик письменного стола.
– Дженни, я должен сказать тебе…
Еще немного, и сбегу. Пришла сюда поговорить, но совершенно потерялась. А Бес
пугает нерешительностью, как будто приготовил какую-то гадкую новость и боится
произнести ее вслух. Он на себя не похож!
– Я не имею права, знаю… И все же…
Мы стоим посреди комнаты, друг напротив друга. Можно дотронуться, только руку
протяни. И отчего-то между нами словно стекло – невидимое, но не позволяющее
приблизиться.
– Ты хочешь о чем-то попросить? – прихожу я на помощь.
– Да. Прощения. Хочу попросить прощения.
Бес смотрит на меня, и я замечаю страх в его глазах.
– За что? – выдыхаю, цепенея.
– Разве не за что? – горько спрашивает он. – Я бросил тебя у инквизиторов. Я заставил
тебя стать Милой. Я…
– Как ты меня напугал! – вырывается у меня.
А внутри словно звучит музыка. Какой глупый! Он решил, я буду винить его за то, что
он меня спас?
– Напугал? – Он непонимающе хмурится.
– Да! Я решила, ты… А ты! – Легонько толкаю его в грудь, но Бес никак не реагирует.
Все так же хмурится и кривит губы.
– Я все поняла, правда, – спешу объяснить, – давно, еще там. Нисколечко не винила
тебя, честное слово.
Не верит. Вижу же, не верит! Как же мне встряхнуть тебя, Бес? Я так хочу, чтобы ты
стал прежним!
Решение, как всегда, приходит неожиданно.
Делаю шаг навстречу и берусь руками за брючный ремень Беса. Каких сил мне стоит не
рассмеяться, глядя на его ошарашенное лицо! Расстегиваю пряжку ремня. Он настолько
шокирован, что слова вымолвить не может. Вытягиваю ремень из штанов. Надеюсь, они не
упадут.
– Дженни, ты чего? – выдавливает он хрипло.
– Не переживай, штаны при тебе останутся, – бодро отвечаю, сложив ремень пополам и
щелкая им.
Звук пугает. Если таким ремнем врезать, мало не покажется. Но я уверена, Бес меня и
пальцем не тронет.
– Держи! – вкладываю ремень ему в руку.
– Что ты задумала?
– Ты же обещал меня выпороть, – отвечаю, театрально шмыгая носом и чуть ли не
ковыряя пол носком туфельки, – а ты всегда сдерживаешь обещания.
– За что? – настораживается Бес.
Лойи всемогущий, ему и не сказали? Может, я зря это затеяла?
– Я нарушила слово, – отвечаю, уже не шутя, – насчет порталов.
Бес немедленно поджимает губы и бледнеет. Похоже, пора бежать. Однако стойко
выдерживаю его взгляд.
«Я доверяю тебе, Бес. Разве ты не понимаешь? Ты сейчас можешь сделать со мной все,
что пожелаешь, но я уверена, ты не причинишь мне ни боли, ни страданий».
– Может, опереться на стол? – окончательно наглею. – Или как тебе будет удобно?
– Повернись ко мне спиной, – отвечает Бес.
И на его лице появляется насмешливая улыбка. Та самая, любимая. Ради нее я и затеяла
эту игру!
Медленно поворачиваюсь, как он просит. Уже ни капельки не сомневаюсь: никакой
порки не будет.
Ремень падает на пол, звякнув пряжкой. Бес отводит с плеча распущенные волосы и
целует меня в шею – мягко, осторожно. Шумно выдыхаю, запрокидываю голову.
– Стой, как стоишь, – шепчет он и продолжает целовать шею, ямочку под ключицей,
ухо.
А его рука тем временем гладит меня по животу.
– Я тебя люблю, – произносит Бес тихо, и у меня перехватывает дыхание.
Ласковые пальцы уже поглаживают грудь.
– Можно? – Вопрос звучит совершенно серьезно.
И я знаю, он остановится, если я скажу «нет».
Вместо ответа я разворачиваюсь, целую Беса в губы, прижимаюсь к нему и крепко
обнимаю.
И только попробуй остановиться!

Эпилог
Со скалистого выступа, покрытого мхом, дракон скользнул в густые заросли
рододендрона, самшита и явора. После полуденного пекла, растекшегося по долине густым
маревом, голову освежил ветер, дующий с горного ледника. Последний раз Киррон
поднимался по этой лестнице около года назад. Тогда он явился без приглашения,
раздраженный и злой. Сейчас его ждали, и повод для встречи хоть и не радостный, но все же
и не печальный.
На террасе сегодня людно и оживленно. Хозяин дома, Миларон, выставлял на стол
нехитрое угощение: фрукты, печенье и запотевшие кувшины с абрикосовым соком. Ему
помогала Алана. Киррон впервые увидел куратора из Мурильмии, ей было тяжело
выбираться на общие совещания, за нее обычно говорил Инвар.
Начальник службы безопасности горного университета стоял, облокотившись на
перила, и любовался видом. Или притворялся, что любуется.
Герда Лепке, крепкая фермерша из Галиссы, о чем-то тихо беседовала с Домиником
д’Арлангом, мастером-ветродувом из Валлэи. Все кураторы в сборе, ждали только его,
Киррона.
После взаимных приветствий и приглашения гостеприимного хозяина угощаться Инвар
сразу приступил к делу.
– Итак, друзья мои, мы все же вышли к желаемой точке. Осенью наши подопечные
начинают обучение в горном. Руководить этим курсом буду я, как и планировалось. И есть у
меня кое-какие соображения по поводу программы обучения. Но сначала я должен спросить
каждого, какой стихией ваш подопечный управляет лучше всего. Я помню отчеты, но все же,
еще раз?
– Воздух, конечно же! – фыркнул Доминик. – Какой еще стихией может управлять
лучший ученик мастера-ветродува?
– Природа, – кивнула Герда.
– Дух, – сказала Алана.
– Огонь, – произнес Киррон.
– И вода у Камиля, – закончил перечисление Инвар. – Символично, не правда ли?
– Погоди, куда ты клонишь? – нахмурилась Герда. – Сила пяти стихий?
– Рейо побери, а ведь верно, – пробормотал Доминик.
Алана промолчала, видимо, была в курсе планов Инвара. И Киррон ничего не сказал,
лишь вздохнул тихонечко. Не такой судьбы он хотел бы для своей приемной дочки. Но раз
суждено, то пусть лучше встретит судьбу сильной.
– Как думаете, получится? – спросил Миларон.
– Агата достаточно гибкая, чтобы войти в команду, – Герда вертела в пальцах сливу, –
но ей может помешать лень. Если девочка преодолеет себя, у нее все получится.
– Маризе тоже придется потрудиться над собой, но она справится, – сказала Алана.
– Девочкам всегда проще. – Доминик нервно постукивал пальцем по стакану, что
держал в руке. – Ларс слишком непредсказуем. Он вообще одиночка.
 – Проблемы будут между Дженни и Камилем, – подал голос Киррон. – Инвар, ты же
понимаешь…
– Преодолимо, – коротко ответил Инвар. – Я больше опасаюсь проблем из-за Бена.
– Знаешь, дорогой, Бен – это твоя заслуга, – хмыкнул Миларон. – Твой ставленник. Кир,
как там они, кстати?
– Счастливы и наслаждаются жизнью. Путешествуют много. Бен взялся показать
Дженни все красоты Альмирии. Хорошо, что у них есть эти каникулы. Как бы мне ни было
горько признавать, но у детей нет будущего.
– Я бы не загадывал, Кир, ой, не загадывал бы, – хмыкнул Инвар. – Эти двое еще
способны нас удивить, вот посмотрите.
– Значит, никто не против плана возродить силу пяти стихий? – Миларон обвел
взглядом всех присутствующих. – Хорошо. Инвар, еще вопрос. Что там с сестрой Бена?
– Ничего, – помрачнел Инвар. – Либо Бена обманули, либо ее очень хорошо прячут.
Пока я не нашел ни одной зацепки.
– Ничего не слышала о том, что Мила жива, – добавила Алана. – Если ее прячут, то
рано или поздно она появится. И это будет очень сильный игрок. Я бы учитывала такую
возможность.
– Учтем, спасибо.
– Я тоже хотел спросить. – Доминик залпом допил сок. – Вернее, предложить. Если вы
планируете объединять наших детей в команду, то не лучше ли начать со вступительного
прохождения? А то Джейн и Маризе, насколько я понимаю, уже засчитали это испытание,
остальным оно только предстоит.
– Думал уже, – кивнул Инвар, – и даже предложил Дженни выбрать. Она согласилась с
повторным испытанием. Маризе пришлось последовать ее примеру, оставаться в гордом
одиночестве она не хочет.
– Отлично. Хотя… тяжело будет, да. Компания подобралась непростая. Как ты будешь
решать проблему с Камилем?
– Тем интереснее задача, – подмигнул Инвар. – Они сами все решат, не маленькие. Я в
них верю.
– Больше всего на свете хочется, чтобы они были счастливы, – признался Киррон. –
Просто счастливы.
– А я верю, что так оно и будет, – заявил Миларон. – С силой и знаниями, которые мы
им даем, у них просто нет шансов стать марионетками. И, пожалуйста, хватит лирики. Все
давно решено.