Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Аннотация
1
В 1992 году начал свою деятельность АОЗТ «Русский дом Селенга», который в последней своей стадии
превратился в финансовую пирамиду. До 1997 года контракты заключило около 2,5 млн человек на сумму
почти 3 триллиона неденоминированных рублей.
В 1993 году АООТ «МММ» зарегистрировало свой первый проспект эмиссии акций, которые начали
активно продавать в феврале 1994 года. Деятельность «МММ» впоследствии была охарактеризована как
финансовая пирамида, от которой пострадало по разным оценкам 10-15 миллионов вкладчиков.
В 1993 году появилась ТОО «Инвестиционная компания „Хопёр-Инвест“», которая просуществовала до
1997 года и задолжала 8 млрд неденоминированных рублей.
Вступление
Глава 1
Это потом у него все отберут, сослав в Казань, которую имели права
посещать иностранцы. Полагающуюся ему генеральскую пенсию сократят
особым приказом до 150 новых рублей, которые вскоре стали совсем не
идентичны старой тысячи. Вместо хорошей квартиры и дачи в Москве
выделят убогую «однушку» на окраине Казани. А по-паспорту он будет уже
не Сталиным, а Джугашвили.
4
Сергей Лукьяненко «Лабиринт отражений»
Увы, беспрерывный звонок в дверь поставил точку над благими
намерениями. Я отступил в глубину сознания, дав Василию право
распоряжаться телом. И сын вождя, уже познавший от слияния со мной свое
будущее, поступил как поступал на фронте – мужественно.
Он достал именной пистолет ТТ и, выйдя в коридор, хладнокровно растрелял
вломившихся НКВДешников… Вернее – КГБешников.
А потом застрелился сам!
Глава 2
Так что, выйдя на улицу и открыв знакомый, гараж, где вместо папиной
«победы» стоял японский джип, я сперва поехал в сберкассу….
До сих пор не знаю, что там произошло и моя ли это была реальность.
Множественную Землю никто не отменял.
Глава 3
Глава 4
Я заново осознал себя в теле себя самого утром. Когда встал и автоматически
попытался идти в сторону туалета, который в Доме пенсионеров находился в
пяти шагах направо по гипотенузе. Вместо движения уткнулся в ширму,
открыл глаза, выбрался и осознал себя в столовой отеческой квартиры в
Иркутске. Улица Марата – 25, телефон 41-41, чулан во втором подвале, гараж
тоже второй, там должна стоять Победа, если братья еще не продали её.
Благодаря предыдущем попаданиями я не впал в истерику и не потерял
сознание. Я быстренько оделся (ситцевые шаровары, футболка со шнурками
вместо пуговиц, модные кеты «Два мяча») и свалил на улицу, в беседку –
размышлять.
Мне срочно надо было решить две проблемы.
Как не «спалиться» перед родственниками и как построить жизнь заново, не
проворонить второй шанс.
Не «спалиться» просто – надо уехать на полгода-год. Где нужны
шестнадцатилетние неумехи? В геологии. Благо у нас крупная сибирская
контора с филиалами, а область вместила б в себя всю Европу вместе со
Средней Азией. И везде тайга и потенциальные залежи ценностей в земле.
Конечно, мама будет «возникать», что я в этом году не поступаю… в
шестидесятые высшее или среднее специальное еще были приоритетным
среди населения. Хотя инженер с дипломом получал в два раза меньше, чем
квалифицированный токарь или фрезировщик. Но у меня до возраста
призыва есть еще два года, так что Армия не грозит. Слиняю к геологам, а
маме записку оставлю. Жалко её, погасшей после смерти отца выглядет,
постаревшей. Хотя моложе меня до вселения в это юное тело.
Глава 5
…Хорошо, что в отряде нет знающих про фамилию Руковер. Иначе кто-то
обязательно бы просветил публику о профессорском сыночке. И вмиг моя
умелость вызвала бы вопросы. А пока я обычный рабочий паренек их
трудового народа. Еще сказал, что с восьмого класса каждый год в
экспедиции работал. Чтоб не попасться добавил: в Киргизии.
Ну а что ж – экспедиция всегда была моим любимым делом после весенних
запоев. В тайге, в горах, в степи или в песках я здоровел, благодаря
детоксикации путем регулярной физической нагрузки, чистого воздуха и
отсутствия вино-водочных магазинов. И учился ставить палатки, рубить
временные амбары «на ножках», чтоб зверек не забрался, пилить и колоть
лрова, мыть лотками пробы в ручьях, проводить радиометрическую съемку,
бить канавы по склонам гор и бить ноги в маршрутах, сопровождая геолога.
Помнится в Киргизии работали на Чон-Алайском хребте недалеко от
семикилометрового пика Ленина. Горы Киргизии ( в будущем –
Кыргызстана) геологически молоды, физический рельеф местности отмечен
резко приподнятыми вершинами, разделенными глубокими долинами, так
что работали на киргизских лошадках – мохнатых, низкорослых и
привычных к горам. Сидишь на лошадке, боясь смотреть в сторону
пятикиллометровой пропасти, а она невозмутимо трусит по скальной тропе,
ухитряясь срывать травикники и цветочки по обочине.
Я туда попал после освобождения со строгого режима по причине острого
туберкулеза. На зоне, естественно, лечили – кололи антибиотики, добавили в
рацион масло и молоко, но так как оставалось мне сроку всего полгода, то не
стали отсыласть в специальную зону для тубиков, а выпустили досрочно.
Четыре года я отмотал на сучьей зоне №9 в Калининграде, бывшем
Кенигсберге. Главное – ни за что: за невероятную случайность.
Совершенно идиотская тогда сложилась ситуация.
Я работал ВОХРовцем на железной дороге и в этот день охранял вагон со
взрывчаткой. И пытался отогнать от него какого-то пьяного. Здоровенный
мужик на мои окрики не реагировал, лез напрямую по путям. Даже выстрел
из револьвера в воздух его не смутил. Пришлось взять охломона на прием, на
обыкновенную мельницу с захватом руки и перекатом через спину. Уронил я
его мягко, чтоб не покалечить, буквально усадил на песок, там была кучка
8
Кроме моря и неба, кроме мокрого мола надо хлеба мне, хлеба. Замолчи
радиола. Рубцов написал свои фиалки в Ленинграде, март, 1962
золотистого песка, им присыпали мазут из букс на путях. А он, вдруг, взвыл,
задергался, будто ему в задницу раскаленный штырь воткнули. Я его
пошевелил, а он еще громче взвыл и сознание потерял. Что делать, вызвал по
рации скорую. Та приехала вместе с милицией, и вскоре выяснилось, что
действительно нарушитель напоролся на штырь от арматуры, скрытый в
песке. Штырь, естественно, был холодный, но вошел на мою беду прямо в
прямую кишку, и довольно глубоко. Вообщем, пострадавшего увезли в к
проктологам, а меня, вызвав начальника караула, сняли с поста, обезоружили
и прямиком в ментовку, в ОВД Ленинского района.
И, хотя виноват я не был – если бы, даже, нарочно таскал этого парня по
территории, роняя изредка, то специально именно так уронить не смог и за
десять лет, все равно завели на меня уголовное дело и влепили ПЯТЬ лет за
нанесения тяжких телесных. Наизусть я ту статью выучил за годы отсидки:
«Статья 108. Умышленное тяжкое телесное повреждение
Умышленное телесное повреждение, опасное для жизни или повлекшее за
собой потерю зрения, слуха или какого-либо органа либо утрату органом его
функций, душевную болезнь или иное расстройство здоровья, соединенное
со стойкой утратой трудоспособности не менее чем на одну треть, или
повлекшее прерывание беременности, либо выразившееся в неизгладимом
обезображении лица, - наказывается лишением свободы на срок до восьми
лет».
Помнится я в последнем слове пытался доказать, что был на службе и что
порванная жопа никак не укладывается в эту статью. Публика посмеялась, а
судья с подлипалами (народными заседателями) удалился пить чай и решать
мою судьбу. Скорей всего срок вычислили с учетом первой судимости за
кражу, хоть и снятой.
Впрочем, не был ли я под шафэ, не стал бы связываться с этим уродом, как и
он – не будь пьяным не попер бы по путям товарной станции. Но он был
смазчиком и привык там ходить, там вокруг почти все работали на железке…
Так вот, после освобождения и походил с месяц в тубдиспансер, а потом
махнул в горы. Кумыс, мумие (сам собирал и сам на водной бане варил)
горный мед, чистейший аоздух, физические нагрузки. Кем я там только не
работал: и маршрутным рабочим, и канавщиком, и поваром, и конюхом…
И в этой партии, проводящей исследования в стороне от Витима по Витимо-
Патомскому нагорью, я не был пацаном на подхвате, сразу показав и
мужской опыт, и таежную умелость. Силенок, конечно, не хватало – моё
новое-старое тело было баловано и лениво, как и сам я в детстве. Но уже с
первого костра и первой похлебки на отряд из семи человек я заявил о себе
профессионально. И слышал, как начальник отряда сказал поварихе Софье,
что им повезло с маршрутным рабочим, только пока слишком загружать
пацана не стоит.
Все было стандартно: самолетом до Бодайбо, потом в партию,
приютившуюся рядом с рабочим поселком Мамакан, который создан на
впадении реки Мамакан в реку Витим. Поселок молодой, создан рядом с
такой же новенькой гидроэлектростанцией по заданию Лензолото. Все тут
направлено на золото, которое, говорят, в этих речках все дно устилало.
Читайте Джека Лондона, тут так же много желтого металла, как и в его
рассказах, но никогда не было золотой лихорадки.
По ручьям и руслам рек работают гигантские драги, а в отвалах возятся
частники, добывая по-мелочи. В одной из драг в той, прошлой моей жизни,
мне - тогда журналисту показали небольшую пирамидку из золота:
- Поднимешь, твоя будет.
Не поднял, вес у нее запредельный и гладкие грани скользят между
пальцами, как и вся моя прошлая жизь просквозила.
Но наша партия не ищет новые залежи, она - ревизионная, проверяет уже
разведанные места, утояняет предполагаемый объем минералов. Тут вообще-
то богатейшие залежи не только золота, полно слюды, есть уголь, есть
никель… много чего есть. Север. Повезло России на таких землях
раскинуться.
В партии протоптались пару дней – ждали вертолет. Он и закинул наш отряд
вглубь тайги в долину между двух сопок. Поставили четыре палатки – для
начальника отряда, одну для таборщицы и еще одну в качестве амбара. В
большой армейской разместились и мы, споро сколотив нары из привезенных
досок.
9
Отбор и маршрутная промывка шлихов производится почти на всех стадиях полевых геологических
исследований. Его конечная цель — анализ данных о минералогическом составе шлихов, полученных при
проведении специализированных исследований и планомерной шлиховой съёмки, сопровождающей
геологосъёмочные и поисковые работы различных масштабов.
Когда-то работал в Охотско-Эвенкийской экспедиции, так там геолог первое
время ходил по пояс голым и не смахивая комаров – терпел. И
действительно, через некоторое время его кожа перестала на укусы
реагировать…
Глава 6
10
М. И. Цветаева
11
Выступление было подавлено силами армии и КГБ СССР, а вся информация о новочеркасских событиях,
в том числе о количестве жертв и раненых, была засекречена. По официальным данным, частично
рассекреченным только в конце 1980-х годов, при разгоне демонстрации было убито 26 человек, ещё 87
человек получили ранения. Семерым из «зачинщиков» забастовки были вынесены смертные приговоры, и
они были расстреляны, остальные получили длительные сроки лишения свободы.
По таежной долине в окружении сопок течет река Вача, поэтому долина
носит название «Золотого Русла». Золотодобыча в системе реки Вачи12
началась еще при царе и продолжается, поэтому селяне тут не бедные. Они
не стараются профессионально, но имеют право рыться с лотком в отвалах
после драги. То, чем «побрезговала» техника, порой выражается ста
граммами чистого золота!
«Я на Вачу ехал плача -
Возвращался хохоча…»
Запомнил так точно потому, что был удостоин визита – большая честь для
провинциального журналиста. Знаменитые люди там собирались, но я помню
лишь американского слависта Барбару Немчик – её потом выселили из
общежития и она, вроде, жила у Высоцкого. Впрочем, я был далек от этих
московских новостей, так как путешествовал по гигантскому СССР. Средняя
Азия, Дальний Восток, Крайний Север, Заполярье… Эх, зря я мемуары не
написал в прошлой (или праильней говорить – будущей) жизни.
Да и Вачу вспомнил только сейчас, когда на речку прилетел. Тогда
исполнялись более крутые и известные песни: Ах, милый Ваня, я гуляю по
Париж, Про канатчиковую дачу от имени психов и еще многое. И ничего
этого еще в мире нет. А я есть.
12
Ва́ча — река на северо-востоке Иркутской области России, левый приток Жуи (бассейн Лены ). Длина —
95 км
13
Аркадий Вайнер (13.01.1931-26.04.2005) – знаменитый российский писатель, мастер детективного жанра,
чье имя неразрывно связано с его братом Георгием. Именно в дуэте писатели создавали произведения, по
сегодняшний день вызывающие искренний интерес читательской аудитории. Книги братьев Вайнеров,
общий тираж которых составлял около трехсот миллионов экземпляров, публиковались во многих странах
мира.
И какая-то общая звериная тоска плеща вылилась из меня14... Я остро
почувствовал себя чужим в этом мире, в этой пока еще наивной и нищей
стране, в этом искалеченном государстве на глиняных ногах.
И я сделал то, что привык делать в горести 76 лет своей прошлой жизни –
запил.
Я пил несколько дней и пока не падал – пел: «Яна Вачу ехал плача -
Возвращался хохоча».
В результате меня уволили.
Собственно, работы оставалось немного, начальник отряда экономил, а тут
представилась возможность избавиться от пацана. Расчет надо было
получить в Бодайбо, автобус туда ехал долго, хотя расстояние было
небольшое – где-то сто с лишком км.
Я ехал и думал, что надо все же играть юношу, а не быть угрюмым стариком
в теле подростка. Я неправильно реагировал, вел себя неправильно.
Подслушал разговор геолога о себе: «Он меня иногда пугает. Все время
молчит, ничему не удивляется, а когда говорит, то как-то не по возрасту умно
и сухо, будто старик. Такое впечатление, что у него горе большое недавно
было. Я не стал распрашивать, да он бы и не ответил. Не любит о себе
говорить…»
Я ехал и думал, что надо как-то защитить маму и братьев от своего этого.
Ужасно представить, что мама моложе меня на двадцать пять лет, на
четверть века! Я их уже заранее жалел и боялся их напугать собой.
14
"...И какая-то общая звериная тоска плеща вылилась из меня и расплылась в шелесте. «Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте — чего вы думаете, что вы их плоше? Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас
по-своему лошадь».
В. Маяковский. Хорошее отношение к лошадям.
15
"Лензолото" — старейшее золотодобывающее предприятие Восточной Сибири — ведет свою историю с
1921 года, когда были национализированы Ленские прииски. В конце 1960-х трест был преобразован в
горно-обогатительный комбинат.
Автобус дотрюхал до центральной станции – убогого дощатого здания на
краю города. Вернее – городка, без асфальта и всего с двумя трехэтажными
кирпичными зданиями: филиалом Лензолото, Горкомом КПСС. Остальные
строения не поднимались выше второго этажа и строились исключительно из
дерева. И еще вопрос, что надежней – плохенький кирпич местного заводика
или столетние лиственницы и кедрач с сосной. Насколько помню из прошлой
жизни крепкие сибиряки строили избу на фундаменте из мокрого
лиственничного теса. Высокая смолистость древесины создаёт проблемы при
использовании древесины в строительстве, причём с высыханием вязкость
смолы повышается настолько, что в неё невозможно забить гвоздь, а из
старых лиственничных досок забитые гвозди уже невозможно вынуть, так
как рвётся металл гвоздя. В студенческие годы работал в стройотряде.
Разбирали коровник, опоры для крыши у которого были из брёвен
лиственницы. Они были заглублены в землю и простояли так полвека.
Выдёргивали их краном. На брёвнах не было никаких следов гниения ни
сверху, ни снизу. Зачистили одно бревно - закопанная часть ярко-желтого
цвета. Не зря зовут лиственницу в Сибири железным деревом.
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Выяснилось, что я забыл полгода своей жизни. И как в иняз поступал, и как в
экспедицию ездил, и как в газете публиковался. Мама с братом объяснили,
что все это время я был не похож на себя, а лечь к невропатологу
отказывался.
- Наверное на тебя смерть отца так повлияла, - сказал брат. – Ты даже во двор
играть с пацанами ни разу не ходил за это время.
Очень странное ощущение. Забыл – не забыл, а худо мне. Плакать хочется. И
удивительно – ну на фига я в иняз сунулся, если «спикаю» с трудом. Брат
говорит будто я в беспамятстве бойко болтал на инглиш, вот прикол. Как в
фантастике их журнала «Химия и жизнь», про возможности человеческого
мозга. Придется в психушку ложиться к соседу-профессору.
- Мама, - сказал я, не буду в психушку ложиться, меня потом с этой справкой
в армию не возьмут, что я, как какой-то убогий, буду с белым билетом!
- Твои братья тоже не служили, так не рассыпались, вон какие здоровые.
- Так у них зато военная кафедра была, вон Лялька из пушки стрелять
научился. А я вообще в погранвойска хочу, да!
- Тоже мне, пограничник сопливый, учиться будешь, завтра пойдешь и
справку отнесешь в институт. Твоя бабушка пять языков знала, а ты совсем
недавно хорошо говорил, значат опять вспомнишь.
- Ма, какие бабушка пять языков говорила? Армянский и французский – она
говорила, А еще какие?
- Еще турецкий, грузинский и немецкий.
- Не фига себе, бабка была! Я плохо её помню. У нее леденцы клевые были,
это помню. Ма, я во двор на полчасика, приду – поем.
Мама ворчит про неевшего скелета, кожей обтянутого, а я ссыпаюсь по
лестнице во двор. Это сколь я не был тут, если полгода в беспамятстве
провел! У нас двор хороший – аж на три дома. Первый наш, для врачей
сосланных в Сибирь, говорят вообще первый пятиэтажный дом в Иркутске.
Наш город – он больше купеческий был, да еще и для декабристов, дома
больше двух-трехэтажные, деревянные на кирпичной основе, из лиственницы
вымоченной – вечное дерево. Второй дом для инженеров и всяких там
физиков, его всего год как построили. И третий тоже старый, в нем офицеры
живут от майора и выше. У них гаражи не такие как у нас, а просто
металлические. А чё, кто последний пришел – тому обглоданный мосел. А у
нас гаражи одним рядом, теплые, с ямами. Там и мой «турист»24 стоит
трехскоростной. подарок на шестнадцать лет, папа покупал за аж 700 рублей
старыми.
Иду за дом на детскую площадку, где беседка, качели и песочница для
мелких. На этих качелях мне недавно удалось прокрутить солнышко, а
другие мальчишки его давно крутят. Все же я немного ссыкун. Обидно!
(«Солнышко» — это полный оборот вокруг перекладины, к которой крепятся
качели. Под воздействием центробежной силы качающийся накрепко
«сливается» с сиденьем качелей. Если же любитель скорости и высоты не
очень силен физически и на мгновение потеряет контроль над своим телом,
он рискует на всю жизнь остаться инвалидом).
Глава 10
26
Чарлз Буковски, День игры
27
Чарлз Буковски, Женщины
Такое впечатление, что Буковски жил себе, пьянствовал, курил наркотик,
неряшливо вёл быт, а параллельно описывал свою жизнь, составлял некие
художественные отчёты, акцентируя внимания лишь на самом грязном и
убогом. Недаром он прославился, как автор колонки «Записки старого
козла»… Хорошо бы ещё добавить – «немецкого козла»! То его привлекала
«Макулатура», то - «Почтовое отделение», или «Женщины», или
«Голливуд», а то и «Рисковая игра в марихуану». Даже сценарий кинофильма
был про «Пьянь»!
Чтение Буковского подобно ковырянию пальцем в зудящем, гнойном прыще.
И больно, и противно и хочется ещё. (Старые люди примут другую аналогию
– чесать кожу мошонки: у старых людей всегда чешется, зудит кожа
мошонки, что является признаком начинающегося диабета). Кстати, широкая
известность писателя в Европе и в США свидетельствует лишь о порочности
его потенциальных поклонников. Ведь пороки в этих странах тщательно
замаскированы, скрыты внешним благополучием, качественной туалетной
бумагой и лощеными рожами обывателей. В России он такой
признательности не добился, ибо у нас и своей нищеты, грязи хватает, а
люди более открыты, душевны. Русскому человеку, в отличии от европейца,
не в кайф исследовать микробы в чужих задницах.
Впрочем, что я, собственно говоря, завёлся. Грязный реализм (Dirty realism),
отличительными чертами которого являются максимальная экономия слов,
минимализм в описаниях, большое количество диалогов, отсутствие
рассуждений, диктуемый содержанием смысл и особо не примечательные
герои, имеет такое же право на существование, как и дурацкие «гарики»,
модные почему-то в России, хотя Игорь Губерман давно живёт в
Иерусалиме, а в Россию приезжает только получить гонорар и оттянуться на
заказных поэтических вечерах.
Впрочем, если кому-то нравится смеяться над:
Чем ниже человек душой, тем выше Я думаю, что лучше одиноким быть,
задирает нос. Чем жар души «кому-нибудь» дарить
Он носом тянется туда, куда душою Бесценный дар отдав кому попало
не дорос. Родного встретив, не сумеешь
полюбить
Будь проще к людям. Хочешь быть О нас думают плохо лишь те, кто
мудрей — хуже нас,
Не делай больно мудростью своей. а те кто лучше нас… Им просто не до
нас
Фу, всё! Пора переходить к делу, к тому, что я намерен написать и описать в
этом романе, который я хотел назвать? «Мозаика памяти», так как он
потенциально построен на воспоминаниях собственной жизни, которую мое
возвращение ДОЛЖНО изменить. В любом случае мемуар идет основой.
Поэтому, коли висю без дела, повспоминаю.
Глава 11
28
Статья 218. Незаконное ношение, хранение, приобретение, изготовление или сбыт оружия, боевых
припасов или взрывчатых веществ. Ношение, хранение, приобретение, изготовление или сбыт
огнестрельного оружия (кроме гладкоствольного охотничьего), боевых припасов или взрывчатых веществ
без соответствующего разрешения наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет.
Повезло только в феврале 1961 года на поминках папы. Выйдя из под
маминого контроля пацан добавлял и додобавлялся, аж глаза стали
разъезжаться от смеси конька, водки и ликера.
И побрел он в ночь к бабам. На подозрительную хату в Глазково29, где во
время моей иркутской молодости задержали семью людоедов.
Там нашли в погребе со льдом три разделанных людских тела, а в чулане –
живые консервы: несколько пацанов и девчонок, связанных по рукам и ногам
и «обезголошенных», им перерезали голосовые связки и прижгли раны.
Хозяин подворья был в розыске последние пять лет, он бежал с зоны зимой и
в дороге через тайгу съел обеих сопровождающих зеков. Жена тоже бывшая
зечка к пристрастиям суженного относилась спокойно.
Они, нелюди, еще и пирожками с мясом торговали. А жертвами выбирали
молоденьких…
29
Глазковское предместье Иркутска (Глазково) располагалось на левом берегу Ангары, занимая
пространство от р. Иркута до района Иркутского технического университета
30
Хариус, ленок - пресноводные рыбы семейства Лососевых, обитающая в предгорных участках рек и
горных холодных озерах. Распространены в реках Дальнего Востока и Сибири.
31
Самый крупный представитель семейства лососёвых, достигающий 1,5—2 м длины и 60—80 кг веса.
Обитает в пресной воде — реках и проточных холодноводных озёрах, никогда не выходит в море
ноздреватым мякишем и золотистой коркой, откусил угол, захлебываясь
слюной.
Надо же, в городе несколько хлебозаводов, а многие специально ездили на
вокзал именно к этому.
В ресторане пиво было. Жигулевское в бутылках. Что может быть лучше с
похмела, чем ледяное пиво под балычок осетровый и бутерброды с осетровой
же икоркой. Благостное время, в которое эти продукты общедоступны и не
дороги. Баклажанную икру достать гораздо труднее, да и кабачковая в
дефиците!
Глава 12
Или вот:
В джунглях вынужденная посадка американского самолета. Выясняется, что
летчики забыли захватить инструмент для ремонта неисправности. Через
некоторое время появляются полуголые туземцы. Выясняется, что недавно
рядом вынужденную посадку сделал русский самолет. Летчики починил его
и улетели, а инструмент забыла захватить. Американские летчики просят
принести этот инструмент. Им приносят зубило и кувалду. Неужто они
этими инструментами чинили свой самолет?
— Этими, но они все время призывали на помощь какую-то мать.
Интеллектуальней:
— В новосибирском Академгородке во времена СССР была самая высокая
плотность жителей с высшим образованием на планете.
— Ха! Ты явно не бывал в Цюрихе и не пил с тамошними дворниками!
— Я с ними бухал еще в Академгородке.
И бессмертней:
Старение — это когда пересматриваешь старые фильмы, а актеры там все
моложе и моложке.
Вон как лихо сочиняли после фестиваля в Москве, того, что с «ласковым
мишкой»:
Ты на ферме стоишь,
Юбка с разрезом,
Бодро доишь быка
С хвостом облезлым.
Ах ты, чува, моя чува,
Тебя люблю я.
За твои трудодни
Дай поцелую!
Глава 13
Но бабу все равно хочется, надо как то в туалет просквозить, чтоб мама не
заметила этого желания!
Блок писал: «На бездонных глубинах духа, где человек перестаёт быть
человеком, на глубинах, недоступных для государства и общества,
созданных цивилизацией, – катятся звуковые волны, подобные волнам
эфира, объемлющим вселенную; там идут ритмические колебания, подобные,
процессам, образующим горы, ветры, морские течения, растительный и
животный мир».
Мой волк в рассказе – это та самая свобода, которую неизбежно убьет смерд
в милицейских погонах. Как там у меня было?
…Одна пуля тупо ушла в землю, другая. Руки милиционера тряслись, но он
был мужественным человеком, стрелял еще и еще. Пуля обожгла шерсть у
плеча, но волк не прибавил шагу. Он шел, играя мышцами, а глаза горели
ненавистью совсем по-человечьи.
Мужественный человек заверещал по-заячьи и, как его пес? упал в снег.
Тогда волк остановился. Остановился, посмотрел на человека, закрывшего
голову руками, на пса поодаль, сделал движение к черной железине
пистолета - понюхать, но передумал. Повернулся и пошел в лес, устало,
тяжело. Он снова был худым, и снова гремел его скелет под пепельной
шкурой.
Он шел медленно, очень медленно, и человек успел очнуться, успел
притянуть к лицу пистолет, успел выстрелить, не вставая. Он был человек и
поэтому он выстрелил. Он был военный человек, а волк шел медленно и шел
от него. И поэтому он попал.
Минуту спустя, овчарка бросилась и запоздало выполнила команду "Фас".
А с востока дул жесткий, холодный ветер, и больше не было весны. До нее
было еще два месяца.
Глава 14
32
Рефрены – это повторяющиеся мотивы в музыкальных или литературных произведениях.
Так что мои попаданческие функции пока ограничивались малым
количеством дел. Спасти талантливого драматурга. Закончить институт, чтоб
избежать длительной армии. Тем более, что память радовала и удивляла. В
английском избавлялся от американизмов и репетировал оксфордское
произношение. Французский – неплохо. Взялся за немецкий, пригодится.
С семьей отношение окончательно испортились. Мама не могла объяснить
(да и понять не могла) мое внезапное взросление. И обижалась, что живу без
помощи семьи. Братья слегка побаивались. Понимаю, привыкнуть у
бестолковому зайчику и пытаться потрепать сурового ягуара опасно.
Глава 15
Вот прекрасно знаю, как разбогатеть после распада СССР, а в 1961 ничего на
ум не идет, кроме банального скачка33 по богатым хатам. В прошлой жизни
тянул срок в сучьей зоне, в мерзккой «Девятке» города Калининграда,
расположенной в старой Кенигсбергской тюряге. (Об этой зоне без единного
клочка зелени, ьазированной в старых немецких корпусах, я подробно, не
меняя фамилий героев, расскащываю в пьесе: «Болото номер девять или
профессоро строгого режима), Так вот, был у меня там друг, специалист по
квартирным кражам.
Почти все ограбленные старались умолчать о своем несчастье. Только часть конфискованных
ценностей была оценена в 800 тысяч рублей.
Группа часто работала в форме офицеров милиции, притом у них были и удостоверения МУРа -
настоящие дубликаты действительно работающих там сотрудников. Отчасти зто их и погубило.
Все уже было подготовлено. Куплены путевки в Югославию. Ценности, в основном драгоценные
камни, запрятаны самым искусным образом. Все члены банды жили в Москве вполне легально,
работали, все предварительно оформили отпуска. Их выезд нигде и ни у кого не мог бы вызвать
подозрения. И они решили устроить прощальную вечеринку. Послали одного за вином, занялись
закусками. Все были ребята малопьющие, но приверженные русским традициям.
Прошел час, другой. Их товарищ не вернулся. Никто ничего не мог даже предположить. Опознать
их было нельзя, перед грабежами они маскировались профессионально, свидетелей краж тоже не
33
СКОКАРЬ - вор, совершающий кражи со взломом из квартир
было. Они не сочли ничего лучшего, чем рассосаться по Москве, пока что-либо не выяснится.
А произошло следующее. Их товарища сбила машина. Нелепый случай! И, если бы они не
отложили поездку, а утром выехали в Югославию, откуда довольно легко пробраться в Италию,
они были бы в безопасности. Их подвела собственная осторожность.
С другой стороны карьера писателя в СССР весьма денежная. За одну книгу гонорар равен
автомашине, которые тут стоят очень дорого и распределяются по очереди. Нынешние писатели
работают медленно, а я настрополился писать на разные темы (особенно, работая фрилансом)
объем средней книги (10-12 авторских листов) за месяц. (Авторский лист это около 40 тысяч
знаков. На странице word отображается от 1,5 до 2 тысяч знаков с полуторным интервалом и 12
кеглем. то есть около 20 обычных листов это один авторский). Конечно, компьютера еще не
изобрели, но я и на магинке мпоро печатаю. И сваять книгу за месяц могу запросто. Не имея под
рукой супермобильников и не обладая уменьем помнить музыку или прозу из прожитого времени,
я без всяческих роялей в терновнике способен использовать удачные сюжеты и литературные
приемы, которые в этом времени просто неизвестны.
Глава 16
35
На самом дела этот народный шлягер появился на свет только в 1970 году и имел не только конкретных
«родителей», но и сугубо прикладное применение. Это песня вошла в саундтрек к телефильму «Моя улица».
машиностроительном и на авиционном (под Иркутском завод выпускал
Сушки36…) и даже «Иркутский кулинар» от пищевиков.
И вот с тех самых пор мы и любим друг друга.
36
Тяжелый истребитель Су-30СМ, выпускаемый на Иркутском авиазаводе, станет основным самолетом
морской авиации ВМФ России, его получат части берегового базирования. Об этом сообщает «Российская
газета»
37
"Москвич"— ныне несуществующий московский втомобилестроительный завод. Выпускал автомобили
марок «КИМ» и «Москвич». Был основан в 1930 году, остановлен в 2002, ликвидирован в 2010 году.
38
Гура́ны — коренные забайкальцы, потомки от смешанных браков русских с бурятами, эвенками,
монголами, маньчжурами.
Через полгода окончательно сошлись, а так как жить можно было только у
родственников, что ни есть хорошо, намылились куда глаза глядят.
Думая обо всем этом я принял душ и отправился завтракать в кафе Березка,
где утром всегда были не магазинные пельмени и вареные сосиски с гречкой
(деликатес в этой реальности). И хоть стоили сии лакомства дороже, чем
комплексный обед в ресторане Ангара, я всегда брал их. Не жалея два рубля
восемьдесят копеек за одно блюдо. И еще брал полстакана сметаны
(настоящей) и компот из сухофруктов. Под этот компот и осенило меня, где
искать «выдающегося изобретателя конвертоплана».
Им оказался мой старший брат Миша – жвдюга, приспособленец и бабник с
талантом к любым подедкам. Он еще в школе своими руками собрал
радиоприемник, восстановил старый трофейный мотоцикл (то ли
итальянский, то ли немецкий DKW с 350-кубовым мотором, по договору с
КБО собирал магнитные браслеты (тогда было модно ими якобы лечиться), а
когда ушел из геологии и работал на радиозаводе натаскал оттуда запчастей
(в те годы компенсировали маленькую зарплату приватизацией
произодственных ценностей) и собирал стабилизаторы для телефизоров
(напряжение в дпмах прыгало, телевизоры портились) и напродовал этих
стабилизаторов на собственный «Запорожец».
Глава 17
Эту неделю Иркутск запомнил надолго. При том, что рейд всего два дня
длился. Таксисты, потом еще неделю боялись попасть подл раздачу (опять
выражение не из этого времени) и соблюдали все правила.
Надо сказать что все представители сервиса в СССР вели себя нагло, так как
между ними не было конкуренции. Единственный государственный парк
такси в полумиллионном городе, и от водителя требуют только чтоб сдавал
план (кажется 27 рубля) и чтоб не было жалоб. Вот и манкируют они
невыгодными рейсами, ссылая что якобы заказ или якобы «в парк на
профилактику».
Мне выделили специальный «москвич» с форсированным движком и двух
молодых лейтенантов, подошли студенты с журфака и мы приступили к
охоте.
Технологии были разными. Кто-то из нас останавливал машину и просил
подвести на короткое расстояние, например на соседнюю улицу. Получив
(почти всегда) отказ, начинал жалиться – мол срочно надо, торопится,
умаляет. А потом предлагал два счетчика.
Во всех случаях мы спустя время этого таксиста задерживали, юркий
москвич выдавал скоростные фокусы и снимали показания. Я все фиксировал
в блокнот, сожалея об отсутствии в этой эпохе карманных диктофонов.
Хороших, кстати, просто благодарили за честную службу, и тоже
фиксировали для положительной части фельетона.
На другой день рейд начали с утра, но «Короли площадей – будущий
заголовок фельетона) проявляли чудеса вежливости. Мы бы разорились на
этих коротких маршрутах, если бы не магическая фраза: контрольная
поездка.
Забавное время контрольных закупок, поездок, заказов и прочих услуг.
Ну а на третий день вместе с лейтенантами поехали к руководству
таксопарка. Пригласили, естественно, парторга и председателя профкома.
Профсоюзы в СССР были важным элементом жизни, я лично ездил
БЕСПЛАТНО на Черное море по профсоюзной путевке. И отдыхал в
шикарном санатории с четырехразовым отличным питанием целых три
недели.
Руководству таксопарка после предъявления полномочий я назвал десять
фамилий и попросил характеризовать. Характеристики оказались
положительные: план выполняют, в общественной жизни участвуют, а трое
даже коммунисты.
Потом я назвал фамилии положительных героев рейда. Те как раз
характеризовались администрации плохо: план не всегда выполняют, в
общественной жизни не участвуют…
Фельетон писал на подъеме, отдал его сразу в областную газету: «Восточно-
сибирскую правду», и после публикации зарекся контактировать в
дальнейшем с любой печатной «правдой». Так засушить текст, выбрасывая и
переписывая целые абзацы, могла только замороченная партийная печать
области. Лучше бы публиковал в «молодежке», там бы править не стали.
О чем мне и сообщили ребята в редакции, намекнув о предательстве
коллектива. Впрочем, без правки и «молодежке» бы не опубликовали. Пот
этим временам покажутся слишком лихими мои стилистические изыски: «В
пространстве гулких площадей правят бал на пустых машинах дети алчности
- водители такси. Правила обслуживания пассажиров писаны не для них. они
поклоняются иной морали и другим ценностям. Многие из них не только
шарятся по городу в поимках выгодных клиентов, но и висят на Доске почета
таксопарка…»
Глава 18
Глава 19
Венгерский гуляш – это острый, густой суп. Настолько густой, что его можно
даже отнести к рагу. Или чему-то среднему, между рагу и супом, который
готовится с луком, красным перцем (паприкой), кусками картофеля и мяса.
На гарнир к гуляшу часто венгры подают "чипетки"-мелкие клёцки из
крутого пресного тестаУ меня буддет подогретый лаваш. Самый главный
секрет венгерского гуляша - это большое количество красной паприки
(острой или сладкой) придающей блюду насыщенный цвет и особый вкус и
аромат.
Мало кто знает о том,что помидоры или томат могут испортить вкус
классического гуляша. Дело в том, что томаты, хоть и являются натуральным
усилителем вкуса, всё же на картофель влияют не лучшим образом - запросто
дубя его, лишая нежности и рассыпчатости.
40
Аналогичные препараты в виде дихлоридов и дибромидов выпускаются за рубежом: миорелаксин
(Германия), анексин (США), листенон (Австрия) и др.
41
Группа террористов численностью 195 человек, возглавляемая Шамилем Басаевым, захватила в
заложники более 1600 жителей Будённовска, которых согнали в местную больницу. Тех, кто отказывался
идти, расстреливали. Местные милиционеры попытались оказать сопротивление террористам, но почти все
были убиты.
Рабочие никак не могут уяснить себе, что в зверинце содержатся дикие звери.
То, что некоторые из них раньше работали в цирковых номерах,
подвергались дрессировке, только делает их опасней. Известно же, что
выпущенные в Белоруссии эсэсовские овчарки, одичав, стали гораздо
опасней волков. Даже безобидный, на первый взгляд, зверь может причинить
серьезные неприятности.
Медведи, например, захватив человека за руку, не столько грызут эту руку,
сколько сосут. Сосут в прямом смысле этого слова: прокусывают, мнут кисть
и высасывают кровь. Озверев же, они способны снять все мясо с руки, как
перчатку.
В одном из зверинцев рабочая прислонилась к клетке и медведь ухватил ее за
локоть. Пока подбежали на помощь, пока тыкали в зверя крайсерами
(приспособа для уборки клеток) и вилами, все было уже кончено. Голая кисть
с ошметками сосудов и мяса осталась у нее вместо руки.
Я знал эту женщину. Она миловидная, но культяпка от самого плеча
выглядит ужасающе.
Глава 20
Глава 21
45
ЧУРЧХЕЛА. Приготавливается из грецких орехов, нанизанных на бечевку или нить, и специальной
виноградно-крахмалистой киселеобразной массы, которая варится из виноградного сока, муки и сахара и в
которую в горячем состоянии многократно опускаются орехи на нити, постепенно обрастая клейкой массой.
Прибегу к могиле в мыле,
Вспомнить радостные дни…
Что-то не пишутся сегодня стихи, коньяк мешает. Зато есть желание петь
имеется. Заодно проверю, насколько правы многочисленные авторы,
оделившие своиз героев-попаданцев уметь здоровски петь и на гитарах
ьренчать. Причем поют не свои песни, а из своего времени ворованные. Зато
сколько места эти похищенные строчки занимают. Я вот в «Ночном дозоре»
Лукьяненко как-то посчитал, пятая часть оплаченного материала занята
словами из чужих песен.
Ну а я буду петь на свои слова.
Пойти что ли Свету поискать, она сейчас на Горке жить должна, такого
микропоселения на микростанции железной дороги. От того, что голосю тут
раненным верблюдом (интересно, громко ли голосят верблюды), толку мало.
Глава 22
Глава 23
Лежу на кровати. Шевелю рукой, все нормально. Я снова хозяин этого тела.
Пытаюсь встать, голова начинает кружится. Полежу лучше.
Входит девушка в белом халате. Или молодая женщина, я как-то перестал их
четко дифференцировать, все кажется, будто малолеток совращать
собираюсь. Это менталитет деда и прадеда так меня смущает. Но сейчас я не
дед и уж конечно не прадед, я пацан, которому двадцати нет. И такая реакция
на девушек вне нормы.
- Ну что, герой, как себя чувствуешь? – обращается девушка ко мне.
- Голова кружится. А я где?
- Веселый город Биробиджан, где евреев не зовут жидами. Сотрясение мозга,
тебе теперь придется своих призывников догонять, отлечишься – сказано
зайти в военкомат.
В прошлой жизни я был в этом городе, году где-то в 1968. Ехал в Иркутск, на
вокзале в Хабаровске обворовали, заначку не нашли. Решил добрался до
Биробиджана, в провинции всяко легче подзаработать или дождаться
перевода от родни. У вокзала прильнул к небольшой пивнушке. Пройдя
вдоль очереди от ее хвоста до головы, протянул переднему деньги:
- Возьми по две кружки - себе и мне.
Допивая вторую кружку, обратил внимание на своего напарника. Выглядел
он вполне прилично - кургузый мужичок в опрятном дешевом костюме. Он
что-то рассказывал мне перед этим, но я плохо его воспринимал.
• ...брага откипела на балконе, - уловил я конец фразы и переспросил:
• На каком балконе?
• Таки я вам и говорю, что у меня на балконе стоит целый бидон готовой
браги.
• А жена? - спросил я невпопад.
• Уже давно в отъезде, у родичей в деревне. А я вот дома. С сыном и
дочкой.
• Тогда что же мы тут делаем? - спросил я. С меня пузырь, пить будем
водку, а похмеляться брагой!
Дальше было все проще. У работника обувной фабрики, Льва Моисеевича,
оказалась небогатая трехкомнатная квартира в окраинном микрорайоне, и
жилище это, как мне показалось, дышало пьяным гостеприимством. С
четырнадцатилетним сыном и двадцатилетней дочкой я быстро нашел общий
язык - ребята, похоже, привыкли к безденежным алкашам - отцовским
корешам, и на меня смотрели, как на богатого родственника.
Дочку Льва Моисеевича по-мальчишески звали Сашей. Она и выглядела, как
мальчишка - невысокая, тоненькая, с едва обозначившейся грудью и
курносым веснушчатым лицом. Еврейское происхождение проявлялось в ней
только, пожалуй, жадностью. Я видел, каким взглядом она проводила
мелочь, которую я дал пацану на мороженное. Мальчишка Беня был,
наоборот, ярко выраженным андом внешне, но отличался бесшабашной
душой руского.
Сразу же после еды и выпивки я сослался на усталость. Хозяин отключился
еще раньше - обилие водки оказалось ему явно не по силам. Мне выделили
маленькую комнатку, в которой жила бабушка. Но она сейчас тоже была в
деревне. Я подождал, пока Саша застелет тахту, поблагодарил ее и закрыл за
чадами дверь. Голова болела, день был суматошным...
Разбудило меня чье-то прикосновение. Комната освещалась хилым светом от
уличного фонаря. Лев Моисеевич стоял рядом в одних трусах, белея в сером
полумраке тощими волосатыми ногами, звал опохмеляться. Вставать не
хотелось. Я буркнул “нет”, повернулся на бок и попытался заснуть. Не тут-то
было. Я слышал, как звенел хозяин стаканом, как он булькал и гыкал,
заглатывая брагу. Затем он прошлепал в комнату, осторожно тронул мое
плечо. Я притворился спящим. Моисеич бесцеремонно залез под одеяло и
прижался ко мне тощей задницей.
“Hy и ну! - подумал я. - Мало того, что этот еврей - пьяница, так он еще и
гомик. Интересно, кто же ему с детьми помог? Или он бисексуальная тварь?”
Я пробормотал какую-то несуразицу, симулируя глубокий сон, повернулся
на другой бок, но хозяин не унимался, настойчиво шаря лапами по моим
трусам. При шлось предпринять крутые меры:
- Слушай, давай спать! - резко сказал я, приподнявшись и не очень деликатно
спихнув хозяина с тахты. - У меня был страшно перегруженный день, и я
очень устал. Но завтра я тебя точно отоварю... Моисеич засмущался,
забормотал что-то, пятясь, покинул комнату. А через несколько секунд я
снова услышал перестук утвари на кухне, перезвон стакана и бутылки -
Моисеич опять опохмелялся...
Дальше не интересно. Отправил телеграмму, перекантовался у старого
пидора еще сутки, получил от брата перевод и усвистал домой. Осталось
впечатление от города, как места чистого, уютного, деликатного.
И вот бес по имени я – сам, только маленький занес меня снова в Еврейскую
автономную. Как забавно Фортуна кидает кости, как затейливо Мойры
выплетают судьбу попаданца. Надо срочно избавится от этого маленького
поганца, что уже один раз испортил нашу жизнь и старается это повторить.
Все, что я с таким трудом выстраиваю, он рушит одним стаканом водки.
Впрочем, не знаю чем он на сей раз порушил. Ну с институтом – это ясно, он
не владеет языками. Но как он в Армию угодил:!
Вернусь в Иркутск – разберусь. Если вернусь! Кстати, какое нынче
тысячелетие на дворе.
Привстал, глянуть в окошко, опять закружилась голова и вытошнило прямо
на пол. Вошла пожилая нянечка и отругала меня за грязь.
- Вон, под кроватью – утка. Вытащил, поблевал, поставил на место. Больной
– не больной, всякий может. Ты тут сереешь, а мне убирай!
- Пошла вон, сука старая! – слабым голосом выругался я. – Тебя, падла
помоечная, не понятно что ли, что я не смог дотянуться, голова кружится.
Если работать не хочешь, увольняйся!
Бабка явно растерялась. Привыкла к безропотности советско-еврейского
лежащего континента, а тут такой отпор. Молча притабанила ведро с
тряпкой, совок, вытерла, убрала. Проворчала:
- Ужинать будешь?
- Нет, кусок в глотку не лезет, мутит. Не видишь, что ли!
- Ладно, сестру позову. Она даст лекарство какое. Развоевался! Я же не со
зла. Помахай тут веником да тряпкой…
- Вот до воинской части доберусь – намахаюсь. Тебе столько полов и не
снилось, сколько салагам мыть приходится.
- Призывник, что ли. Бедный, где тебя так угораздило…
И непонятно, где меня угораздило в призывники или башкой ушибиться. Или
это одно и то же и мистически связанно. Что - русские женщины, что –
еврейские: отходчивы и жалостливы.
Явилась дежурная сестричка. Предложила на выбор – потерпеть или укол с
морфием. Уже был такой, приятно конечно, словно на волнах довольства и
разслабухе качаешься, но не подсесть бы. Мой организм, похоже, большой
любитель эйфории на халяву.
- Соли просто дайте, соль от тошноты помогает. И пить поставьте на стул
рядом, при сотрясениях и рвоте больше пить надо, чтоб обезвоживания
избежать.
- Фельдшер, что ли?
- Нет, призывник. Скажите, сестренка, какое у нас тысячелетие на дворе?
- А, призывник. Говорили, слышала. Это который память потерял. Ты че
узнать то хочешь, ма роце (что хочешь, иврит).
- Время года хочу узнать, нахон (понятно, иврит). А так у меня все о-кей,
бесседер (хорошо).
- Медабер иврит (ты говоришь на иврите)?
- Кцат – ктана (чуть, мало, вирит) .
- Осень нынче у нас, осень. А время – вечер. Ужинать больные кончают.
Будешь ужинать?
О времена, о нравы. Как тут все замедленно!
- Оставь меня, дщерь Сиона.
Глава 24
Его сестра Броха жила в Литве, в 26 году были ограничены все права евреев
Она училась в специальной школе для евреев и фотография того времени
чудом сохранилась у одинокого доктора.
Не все знают, что литовцы, а не немцы уничтожили 94 процента евреев
Литвы. Об этом в советское время не говорили. Литовцы тогда просто
отлавливали евреев, затаскивали в большой гараж в центре Каунаса и
убивали. На площадке для мытья машин убивали. Некоторых убивали не
просто, а вставляли в рот шланг и пускали воду под напором.
Погром начался, когда войска Красной армии отступили из Вильнюса, а
немецкие - еще не вошли. Литовцы, среди которых было много скрытых
нацистов, зверствовали, как старательные монстры. Убивали и грабили,
грабили и убивали.
Парадокс, но немцам, оккупировавшим город, пришлось защищать евреев от
литовцев. А потом убеждать литовских руководителей, что Германии не
нужна их армия, созданная литовскими националистами буквально за
несколько дней. Из этих вояк были сформированы два карательных
батальона, которые превосходили по варварству даже эсэсовские
формирования. Как зловещая память об этом в Вильно до сих пор существует
могила литовского ксендза, попытавшего остановить убийства евреев и
разделившего их судьбу. Эту могилу недавно в очередной раз осквернили.
Самое страшное – детская акция. Название такое канцелярское, немцы любят
порядок. На самом деле литовцы в форме фашистских наемников просто
убивали детей до 14 лет.
Она видела, как одна девочка - ей выбили глаз - как-то вырвалась и добежала
до немецкого оцепления. Девочка выжила. А Броха после этого она почти
перестала слышать – шок! Она не слышала, не знала, например, что машины
ходят не бесшумно.
Она осталась жива, чтоб попасть в гето.
Она не очень походила на еврейку, а в гето было голодно. Она снимала
звезды, выходила за пределы гето, меняла вещи на продукты. Как-то ее
поймал немецкий ефрейтор, завел в помещение, положил на лавку и стегал
кнутом так, что она обделалась. И отпустил, предупредив, что второй раз
отдаст на смерть.
В гето было ужасно. Но именно там к ней пришла первая любовь. Как это
примечательно – любовь и смерть, идущая рука об руку!
Потом Каунаское гето было ликвидировано. Оставшиеся в живых люди были
распределены по трудовым и концентрационным лагерям.
Концентрационный лагерь Штутхоф, располагавшийся в годы войны в
Восточной Пруссии, недалеко от поселка Пальмникен, не приобрел
печальной всемирной известности, как Бухенвальд, Освенцим или Дахау,
хотя именно там, на берегу Балтики, произошел последний в истории Второй
мировой войны массовый расстрел евреев.
Когда, за несколько дней до капитуляции Германии лагерь решили
ликвидировать, большинство пленников погнали маршем на Пальмникен
(нынешнее название - Янтарный), где потом и уничтожили. Но некоторую
часть детей и женщин конвой повел в сторону Германии.
…Они шли уже третьи сутки. Еще в начале пути пожилой немец - старший
отряда успокоил людей:
- Мы не конвой, нихт. Wir gehen (мы идем, немецкий), чтоб охранять вас от
ЭСЭС!
Неглубокий овраг, прикрытый кустарником, послужил очередным
убежищем. Под утро голодных людей разбудили частые выстрелы. Охрана
сняла автоматы с предохранителей. Но выстрелы вскоре стихли.
Самый молодой солдат сходил на разведку. Вернулся вскоре.
- Все, ваши идут! – крикнул он, не таясь, и начал стаскивать китель.
Немцы повесили автоматы на деревья, сбросили воинское обмундирование,
достали из вещмешков штатское, быстро переоделись и нырнули в кусты,
помахав на прощание:
- Ауфедерзейн…
А из кустистых зарослей выехал конный отряд воинов. На пилотках у них
были звездочки. Впереди всех, на белом коне ехал офицер, типичный еврей.
Он посмотрел на толпу людей в концлагерных полосатых тряпках с
нашитыми звездами Давида и сказал на идиш:
Дрек!
А потом сказал по-русски:
- Черт побери!
Потом, на пересыльном пункте, где их называл изменницами и фашистскими
шлюхами пузатый хохол – интендант, с гимнастеркой, увешанной медалями:
он все время хвастался боевыми заслугами, хотя фронта не нюхал, женщины
часто вспоминали этого офицера на белом коне. Разведчика, освободителя!
А вот его сын после смерти матушки вырвался из враждебной Литвы, осел в
городе, где никто не назовет его жидом. Но и тут жить ему тошно, он, как и
многие биробиджанцы, мечтает об Израиле.
Знали бы они, как плохо будет русскоговорящим евреям в этом Израиле! Они
будут выделятся образованностью, интелентностью, общей культурой.
Приехавший на свою историческую родину улыбающийся еврей в скором
времени узнаёт, что его «соплеменники» вообще на бытовом уровне не
считают его за еврея, называют его «русским». Расовый тип мигрантов из
стран бывшего СССР очень отличается от внешности «сабров» (коренных
израильтян) или, например, мизрахи́м («арабских» евреев).
Менталитет, русский язык, причисление себя к более развитой в культурном
отношении европейской цивилизации отличает их от аборигенов, манера
поведения не совпадает с местными, даже наоборот противопоставляется им,
как невежественному быдлу.
В Израиле разовьется феномен откровенной фобии к «русским» евреям.
Примером этого может служить сообщения самих израильских СМИ.
Коренные израильтянки будут нападать на евреек из СНГ с криками: «я
порву тебя, русская, порву прямо тут, русская!» и «проваливай в Россию!».
Их детей буудут преследовать и унижать в местных школах. «Говори
ТОЛЬКО на иврите! Не смей говорить на русском, маленькая дрянь!»
Глава 25
Я думаю и иду, как доктор советовал – топ и топ и ещё раз топ. Не
приставным, естественно, шагом (я так ходил, помнится, после инфаркта), но
достаочно неспешно. Топ и топ.
Забавно было с этим инфарктом в период «перестройки» и полного
обнищания госструктур и народа. В больнице города Вязьма, куда меня
занесли зеленый змий и шило в афедроне, были один аппарат для измерения
кровяного давления на всех, стеклянные шприцы и почти полное отсутсвие
лекарств для кардиобольных. Благо у меня в кармане нашелся полтинник
бакинских, его по тем временам хватило и на лекарство, и на отдельную
палату. А потом дали телеграмму, прилетела верная подруга Света… и дел
пошло. Вот перед выпиской и приказали ходить приставным шагом.
Но я топаю вполне конкретно, я на кладбище топаю.
По Советскому проспекту мимо мяскомбината и на небольшую горку, и вот
оно, родимое. С некоторых пор я полюбил старые кладбища, там всегда есть
с кем поговорить и народ там, растаявший в земле и не потерявший энергии,
весьма интересный. И материально не обремененный, не жадный.
Здесь было так тихо, как бывает только в местах вечного упокоения.
Выделил могилу Боруха Миневича (1883–1942), она заброшена, засыпана
прошлогодним дубовым листом.
Сел, откинулся к памятнику, несмотря на теплый полушубок (доктор
поделился) камень начал высасывать тепло из спины. В этом регионе зимы
не такие свирепые, как в Иркутске, близость реки Амур, концетрация тепла
Уссурийской тайгой, но подмораживает.
Вдруг камень резко потеплел.
«Это ктой-то тут маланские мансы. (выкрутасы) строить, маэстро, жмите
аккорд».
«О, ви веселый человек, - сказал я, - не сойти мине с этого места, ми
договоримся».
«Не делайте мне смешно, молодой человек, шоб меня покрасили! Ви делаете
меня смеяться».
«Чтобы ви мне были здоровы, уважаемый Борух Миневич, сейчас 1961 год и
я всё понимаю, но не до такой же степени!»
И вот уже вечер. Кто куда, а я в сберкасс… нет, лозунг советской рекламы
про сберегательные учреждения для наших денег тут неуместен. Кто куда, а
я неугомонно топаю на кладбище. Мимо мясокомбината, по Советской, вот
тут обойти нехорошую подворотню, дальше по подлеску и высокой траве и
по тропиночке к знакомой могилке, а от нее левее к такой же заброшенной.
Эти строки напишу после смерти мамы. Братья не стали собирать деньги на
достойный памятник, а я тогда был нищь, как все ЧЕСТНЫЕ поэты того
времени.
«Господин Рейдбаум, позвольте вас потревожить. Меня послал ваш
достойный сосед Борух Миневич», - шепчу в собственной голове беззвучно.
Отклик возникает спустя пару минут безмолвия:
«Ви делаете меня смеяться. Борух никогда не был достойным, я очень горько
плачу, имея такого соседа. За деньгами пришел, млодой человек? Лови
ушами моих слов. Одень глаза на морду и копай чуток справа от креста, моя
благоверная дура прятала, да не достала, так и померла без золотых
червонцев, шанец не удержала. Зайди потом в синагогу, пусть помянут».
«Спасибо конечно, - я решил сегодня не коверкать речь, подстраиваясь, - но
где я тут синагогу найду»?
«Тут не найдешь, - ответил Рейдбаум, тоже без сленга, - потом, когда на
историческую родину уедешь. Иди, ты меня устал уже»,
Я выкопал горстку тяжелых монет, связал их в тряпицу платка и отошел к
покосившейся лавочке по каким-то скучным деревом. В тишине
пострескивали от вечернего мороза кресты со звездами (на еврейском
кладбище и со звездами!).
28 апреля 2000 года рано утром, после того, как поезд”Янтарь” ночью
переехал женщину, о чем я еще не знал, когда написал (напишу)
стихотворение про кладбище:
И это кладбище,
однажды...
Но в третий раз, в четвертый раз;
и каждый
похоронен дважды,
хотя и не в последний раз.
И повторяется,
однажды...
В четвертый раз и в пятый раз;
места,
где похоронен каждый,
хотя и не в последний раз.
И повторяется,
однажды...
И в пятый раз, и в сотый раз,
Апрельский поезд,
Зной
И жажда,
И чья-та смерть,
Как Божий глас...
Уже по дороге, когда я, сжимаясь от человеческих звуков и тиская в паху
подвязанный мешочек с царскими червонцами, пробирался к дому доктора,
мне стало ясно, что духи умерших предвидят будущее. Какая-то странная
энергетика сохраняет информационный сгусток истлевшего мозга,
существование этих сгустков мне не понятно, причина общения не ясна. Они
одновременно присутствуют как бы в нескольких мест: в информационном
поле планеты (вроде памятной биосферы Вернадского46) и в местах
захоронения. Но как тогда быть с душами сожженных? Ладно, мне еще
жизни лет пятьдесят по старым меркам отпущено, успею разобраться.
Глава 27
46
Владимир Иванович Вернадский (1863-1945 гг.) - блестящий минералог, кристаллограф, геолог,
основоположник геохимии, биогеохимии, радиогеологии, учения о живом веществе и биосфере, о переходе
биосферы в ноосферу, ученый-энциклопедист, глубоко интересовавшийся философией, историей религий и
общественными науками.
Еду, однако, в поезде, в плацкарте. Бережливый доктор покупать билеты в
купейный не стал, сообщив:
- Вот вам на дорогу тридцать рублей, а в плацкарте – оно спокойней, на виду
у людей. В купе мало ли ккой попутчик попадется. Матушке сдачу вышлю,
тут почти пятьдесят рублей осталось.
Педант.
Так что едеу в плацкарте, изпядно удивив какую-то тетку, вознамеревшую
отправить меня на верхнюю полку.
- Ты малец уж меня на низ пусти, тяжела я по верхам лазить.
Да уж, пудов под сколько (ну не умею я в этих пудах счтать), а в
килограммах так под сто.
- Не могу, тетенька, я больной, в голову стукнутый, у меня и справка есть. Я
по ночам сам себя боюсь, ну как начну на людей сверху прыгать и за шею
грызть!
Проняло толстуху, поменялась с кем-то в соседнем купе. Так что едеу с
комфортом и всех, норовящих присесть на мое место, гоняю легендой о
своей опасности:
- Вот хоть у тети из соседнего купе спросите, она знает.
Еду себе и буду ехать пять суток, поезд не скорый а доктор экономный. Но
как-то так случается, что где я нахожусь, там неизбежно произойдет нечто,
стимулирующее адреналин в жилах окружающего народа. И это вне
зависимости от жизенного опыта, от того первый я тут восседаю или второй,
умудренный этим опытом.
Короче, забежаоа на остановке курпная собака. Прошла вдоль вагона,
оценивая реакцию населения в купе, выбрала мое, вошла, легла спиной к
выходу, вздохнула. Я потянулся погладить, оскалилась слегка. Народ тоже
реагирует, в купе уже только нас двое и проводницу ведут. Ну а я сверток с
продуктовым набором советского пассажира ж/д (вареная курица, яйца в
крутую, луковица, хлеб «черняшка», кефир в бутылке и шипучий напиток
«Саяны», кстати вкусный) распечатал. Спинку с шеей собка приняла
благословно, схрумкала в два приема и вопросительно – на меня.
- Перебьешься, - говорю, - мне еще ехать долго, а крылышки и ножки я сам
люблю. Вот не дала погладить, так ходи голодная.
- Твоя псина? – спрашивает проводница.
- Не-а, - отвечаю.
- Ну тогда я пошла за начальником поезда.
И вот такая суета вокруг дивана, простите – вокруг пса продолжалась до
следующей остановки. На которой собакевич хладнокровно встал и покинул
вагон. Эдакий уверенный безбилетник, заяц в обличие собаки.
Эпизод, вроде случайный. Ну решила собака сократить дорогу, хозяин,
небось, часто ее таким маршрутом возил, вот и запомнилась
последовательность действий, некий стереотип в собачьей памяти. Для
несведущих в собачьей психике странно конечно. Эпиход… Но вся моя
прошлая жизнь из таких эптзодов состояла, да и в этой Фортуна с Мойвами
меня в покое оставлять не собираются.
Вот же, холера!
Едим, ночь уже, кто-то спит, а кто и не спит. Я например. Время движется к
Новому 1962 году, посчитай половина этого времени у меня из памяти
выпало, и что делал мой ранний образец – узнаю только в Иркутске.
Ну совсем ничего не помню.
Зато помню о страшном, пару месяцев назад СССР на советском ядерном
полигоне на Новой Земле прогремел самый мощный взрыв в истории
человечества. Ядерный гриб поднялся на высоту 67 километров, а диаметр
«шляпки» это гриба составил 95 километров. Ударная волна трижды
обогнула земной шар (а взрывной волной сносило деревянные постройки на
расстоянии нескольких сотен километров от полигона).
Вспышку взрыва было видно с расстояния в тысячу километров, невзирая на
то, что над Новой Землей висела густая облачность. В течение почти часа во
всей Арктике не работала радиосвязь. Мощность взрыва по разным данным
составила от 50 до 57 мегатонн (миллионов тонн тротила). Впрочем, как
пошутил Никита Сергеевич Хрущев, мощность бомбы не стали доводить до
100 мегатонн, только потому, что в этом случае в Москве выбило бы все
стекла. Но, в каждой шутке есть доля шутки – первоначально планировалось
взорвать именно 100 мегатонную бомбу.
Этот взрыв на Новой Земле убедительно доказал, что создание бомбы
мощностью хоть в 100 мегатонн, хоть в 200, - вполне осуществимая задача.
Но и 50 мегатонн – это почти в десять раз больше мощности всех
боеприпасов, истраченных за всю Вторую Мировую войну всеми странами -
участницами. К тому же, в случае испытания изделия мощностью в 100
мегатонн от полигона на Новой Земле (да и от большей части этого острова)
остался бы только оплавленный кратер. В Москве стекла, скорее всего,
уцелели бы, но вот в Мурманске могли и вылететь.
Как наша хрупкая Планета выдерживает эти зверства, как терпит на себе
двуногих, расплодившихся до безобразия.
Глава 28
47
«Летучий корабль» - в этом мультфильме 1979 года звучит несколько песен Юрия Энтина, музыку к
которым написал Дунаевский.
увлекаясь быстрою ездой»48. Да, помню я эти дощечки, где-то в году 1955
такие были.
Раскручивается трамвайная дорога, грмят рельсы при въезде на мост, длина
которого больше километра. Едем неспешно. Просматриваю газету.
*28 октября 1961 года пущен первый агрегат Братской ГЭС. Воды Ангары
привели в движение самый мощный в то время гидроагрегат в мире.
*Лучшим подарком к празднику стал «Новогодний вальс» композитора Ю.
Слонова и поэта В. Малкова в исполнении одного из самых популярных и
любимых оперных певцов Советского Союза Георга Отса.
*Президиум Верховного Совета СССР принял указ «Об усилении борьбы с
лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими
антиобщественный паразитический образ жизни». В соответствии с этим
указом, в Уголовный кодекс внесена статья 209. Лица, не работавшие в
течение четырех месяцев в году, подлежат уголовной ответственности.
Глава 29
50
В разные годы ЛОР-кафедру в Иркутске возглавляли доц. А.С. Н
иколаева, проф.
А.Т. Бондаренко, И.В. Гольдфарб, проф. И.М. Круковер, доц. А.П. Мишарин, В.А. Филениус, проф. А.Г.
Шантуров, проф. Е.В. Носуля, к.м.н. С.В. Дудкин, к.м.н. М.В. Субботина.
горбились разнообразные салаты. Еще были тарелочки с огурчиками,
грибами, помидорами. Между ними выстраивались бутылки с вином, водкой
и коньяком. Женщины пили вино, а папа и Семенченко-отец пили коньяк.
Семенченко мама всегда говорила Семенченко-отцу, чтоб он не пил каждую
рюмку до конца, “не на поминках”, мол. Но он кивал ей: “да, милочка”, - и
все равно пил до конца.
Вино или шампанское наливали и детям – мне и Наташе. Чуть-чуть, на
донышко. И тогда мы чокались вместе со взрослыми. Бокалы звенели, как
хрустальные колокольчики.
Потом закуски убирали, мама торжественно вносила горячее. Иногда это был
гусь, иногда – индейка, иногда – жареное мясо с картошкой и зеленым
горшком. Мясо бывало зажарено куском и я никак не мог научиться отрезать
от этого куска маленькие кусочки тупым столовым ножом. И удивлялся, как
это получается у взрослых.
После горячего взрослые вставали из-за стола, мужчины уходили курить на
балкон, а женщины шли с мамой на кухню. Я же с Наташей шел в папин
кабинет, где мы возились, как плюшевые медвежата. Наташка была сильная
девочка, иногда она ухитрялась повалить меня и сесть верхом. Мне не было
обидно проигрывать, все же Наташка была выше ростом, девочки всегда
растут быстрей мальчиков.
Потом из столовой слышались звоны чайного сервиза, все вновь собирались
за столом, и мама вносила блюдо с тортом.
Мама обычно пекла один из трех тортов: наполеон, безе или шоколадный.
Наполеон мне не нравился, что вкусного в слоеном пирожном с белым
кремом, пускай даже это пирожное огромное и круглое. Безе мне тоже не
нравился, я не понимал вкуса сахарных яичных белков, из которых делалась
большая часть торта. Зато шоколадный торт я до сих пор обожаю. В мамином
исполнении это был толстенный торт из нежного бисквита (мука с примесью
манной крупы), с тройным слоем крема, а поверх торта лежали неровные
куски шоколада.
Никогда в жизни после смерти мамы мне не довелось есть такой торт. И
рецепт частично утерян. Все подражания были жалкими и не такими
вкусными.
После чая взрослые начинали прощаться, собираясь уходить. Прощанье
обычно затягивалось минут на тридцать, Мы с Наташей вполне могли еще
поиграть. Возиться после такой сытной еды не хотелось, обычно мы тушили
свет и рассказывали друг другу страшные истории, держась за руки, чтоб не
так было страшно.
Однажды после чая мы с Наташей как обычно потушили свет, Я начал
рассказ, я давно приготовил эту историю, услышанную во дворе, и все ждал
праздника, чтоб рассказать. Неожиданно свет загорелся, в дверях стоял
Наташин папа. Он строгим голосом приказал девочке идти одеваться, так как
они уже уходят, а когда Наташа проходила мимо него, неожиданно ударил ее
рукой по левой щеке.
Я обомлел и весь съежился. Наташа молча проскользнула мимо отца, пошла
в прихожую, натянула пальто, обернула воротник шарфом, смахнула этим же
шарфом слезы.
А я – помню четко до сих пор - сидел в комнате и не мог выйти к гостям
попрощаться. У меня наворачивались слезы и я сглатывал какой-то комок в
горле, который никак не сглатывался. А левая щека у меня покраснела и
горела, будто ее прижгли раскаленным утюгом.
Глава 30
51
Юрий Энтин
52
Владимир Высоцкий – Татуировка
не посылал, просто дал почитать какому-то журналюге оттуда, а тот и
уволок!
53
Александр Твардовский — Я убит подо Ржевом.
54
Якобы знаменитая банда фантомасов начала свои преступления именно
после этого события. На самом деле они никогда не были в Новочеркасске.
приготовленный вашим покорным слугой собственоручно. Я называю
кушанье, приготовленное по моему рецепту «Быстрым пловом».
Короче, мясо обжарить в растительном масле в самом большом казане. У нас
был чугунный. Я нарезал для обжарки молодую свинину, но можно
баранину. Только где в Иркутске в шестидесятые хорошую баранину купить!
Добавить немного воды и дать немного протушиться. В это время нарезать
помидоры, лук, натереть на терке морковь, нарезать болгарский перец (если
найдешь) и все это добавить к мясу. Опять дать немного протушиться.
В это время помыть рис, забросить в котел и залить его кипятком,
приправить специями, солью, туда же добавить грибы. Все это поставить под
крышку и пусть тушится до готовности.
Открыть крышку, перемешать, дурея от запаха, добавить нашинкованную
зелень, если есть, и воткнуть головку чеснока.
Закрыть крышку. Поставить в духовку.
Все это сделать за пять минут до Нового года и бежать за стол к холодным
закускам.
55
Гурджаани — грузинское марочное белое сухое вино. Завоевало 9 серебряных и 1 бронзовую медаль на
международных конкурсах и винных выставках. Выделывается из сортов винограда Ркацители.
Глава 31
Ворон, который был и мной тоже, долго думал: влететь в город или войти?
Он представил, как входит, переступает лапами по вязкому снегу,
останавливается на переходах, пропуская угрюмые машины, как идет по
серому городу, вызывая недоуменные взгляды прохожих, как бездельники
пристраиваются за ним, норовя выдернуть из хвоста вороненое перо, как
хамеют, наливаясь наглостью, как растет их толпа, толпа сытых, в
импортных кожаных куртках с пустыми стекляшками глаз, как пьяный
выкрикивает что-то гадкое, и толпа бросается на ворона, чтобы втоптать его
в серое месиво снега и грязи, смешать с обыденностью, обезличить...
Ворон, который был и вороной, решил влететь в город.
Он представил, как летит среди голых сырых сучьев спящих деревьев, между
серыми стенами домов, вдоль серых улиц, над угрюмыми машинами,
56
«Патриотизм — последнее прибежище негодяя» — афоризм, произнесённый доктором Самуэлем
Джонсоном в Литературном клубе 7 апреля 1775 года и опубликованный Джеймсом Босуэллом в
жизнеописании Джонсона в 1791 году
рыгающими в воздух бензиновым перегаром, летит над однообразной
чередой прохожих и бездельников, которые смотрят только вниз, под ноги, и
никогда не поднимут взгляд вверх, в небо, в беспредельную глубину мира и
Космоса, которая их пугает, представил, как в чьем-то заброшенном парке он
сядет среди других ворон и будет высматривать в сером месиве грязного
снега кусочки съестного, выброшенного людьми, как подлетит к
заплесневелой корке, толкаясь и каркая, отпихивая балованных голубей и
бессовестных шалопаев-воробьев, увидит, как какая-то старуха потянется к
этой же корке, отмахиваясь от возмущенных птиц кривой клюкой и шамкая
беззубым ртом своим, как поскользнется старая на сером крошеве снега и
грязи и упадет в слизь городских отходов, а птицы, довольно гулькая,
чирикая и каркая, выхватят эту корку из-под сморщенных рук...
Ворон, который был и мной, задумался. Он думал о добре и зле, О мгновении
жизни и вечности, о низости и высокости странного двуногого существа,
которое наивно считает себя вершиной мироздания, хотя всего-навсего есть
его подножье.
Но сам он и я, который то ли снится ворону, то ли ворон снится мне, давно
прошел эти ступени познания себя и мира, его сверх "Я" существовало едино
и множественно, он ощущал свою личность в камне и цветке, в вОроне и
ворОне, в прошлом и будущем, а свое человеческое обличье вспоминал с
трудом и без особого желания.
Город клубился где-то впереди, будучи в то же время далеко позади,
сплетались вокруг него и вне его судьбы и чаяния, вечность приподнимала
бархатное крыло невозможности, которая становилась возможной мгновенно
в неисчерпаемой бесконечности космического сознания.
Было хорошо и чуть-чуть тревожно, как всегда бывает на пороге чистилища.
Ворон взмыл в пустоту молчания и камнем пал вниз - сквозь зло и добро,
сквозь истину и ложь, сквозь крик и немоту...
Вскочил очумело.
Побежал на кухню, пил воду из под крана, обливаясь. Ноги замерзли, стоять
босиком. Пошел обратно к кровати, надел тапочки, накинул мамину шаль на
плечи.
И засмеялся - план спасения детей Новочеркасска от смерти созревал.
Точно помню, что мае будет повышении розничных цен. Еще помню очереди
за хлебом. Они, вроде, появились в конце 1862 года, я как раз был в учебке
под Владиком (в учебном воинском подразделении под Владивостоком) и
помню, как гражданские просили у старшин хлеба, благо в армии на него
ограничений не было. Помню послезнанием, что кого-то из военных
хозяйственников посадили - продавал армейский хлеб налево.
Напомню, в те времена в советских столовых хлеб вместе с солью и перцем
просто стоял на столах. Формально он был бесплатен, хотя, конечно, его
стоимость была включена в состав других блюд. То есть в столовой можно
было купить что-то простое, а наесться досыта просто хлебом с чаем или
водой, взяв хлеб со столов, где его никто не ограничивал. Что студенты часто
и делали, купив полпорции супа за 12 копеек.
Значит, бунт был скорей всего в конце мая, начале июня, аккурат после Указа
об этом повышении цен. К этому времени я должен все подготовить и быть в
Ленинграде вместе с исполнителями, гонцами, которые на день прибудут в
Новочеркасск, чтоб вечером оттуда уехать. Именно в Ленинграде, там нет
такого надзора за приезжими, как в Москве, а почтамтов там тоже много, как
и туристов.
Теперь срочно выяснить, когда в этом году будет родительский день? Надо у
мамы спросить, она считает себя христианкой (впрочем, армяне все
христиане) и у нее должен быть календарь православных праздников.
Глава 32
Вот такой я хороший филолог, даже после смерти в новой жизни помню все
эти литературные штучки-дрючки. А вот руки из мягкого места растут, не
могу простейший гектограф смастерить. Уж и желатин купил, и густой
раствор сделал и клея казеинового добавил, только кювету испортил. И к
брату обращаться нельзя, вовлекать. Комитетчики по всякому могут на меня
выйти, как я не конспирируюсь, зачем Мишку втягивать!
57
Линотип — вид полиграфического оборудования, наборная строкоотливная машина, изобретённая в 1884
году американским инженером Отмаром Мергенталером.
58
Фотокор - это один из первых советских серийных фотоаппаратов, доступных нашим предкам. Он
выпускался с 1930 года в Ленинграде При хорошем освещении и выдержке 1/25 сек. и более, можно
снимать даже без штатива, прямо с руки.
59
Смотри в Гугле по печать контакным способом.
Сижу при красном свете, копирую. Включаю лампу, считаю до пяти,
выключаю. Снимаю со стекла бумагу, кладу в проявитель, жду при красном
свете четкого проявления, перекладываю в кислый закрепитель. Включаю
лампу, считаю до пяти, выключаю. Снимаю со стекла бумагу, кладу в
прояаитель, жду при красном свете четкого проявления, перекладываю в
кислый закрепитель.
Тру задубевшую спину. Включаю лампу, считаю до пяти, выключаю.
Снимаю со стекла бумагу, кладу в проявитель, жду при красном свете
четкого проявления, перекладываю в кислый закрепитель.
Чертыхаюсь.
Иду в туалет. Возвращаюсь, закрываю открытую пачку фотобумаги черным
сукном, включаю свет, перекладываю в ведро с водой готовые
отпечатки.Ведро ставлю в ванную под небольшой ручеек из крана. Иду
пройтись.
60
Первые педальные бормашины стоили очень дорого, поэтому до начала XX века многие дантисты
продолжали работать с ручными дрелями. Но в дальнейшем педальные бормашины стали широко
применяться в мировой практике и использовались до 1960-х годов.
монетном дворе и на Государство оформлена дарственная. Так что действует
он вполне легально, да еще и находится под государственной защитой.
- А чито было делать, - говорит этот маленький старичок, в тридцать седьмом
пришли чека в синих фуражках, сказали – выгребпй золото. И все кронки
забрали, да еще пепельницу бронзовую свистнули, шмаровозы. Я пошел к
власти и взял бумагу…
Абрам Моисеевич наверняка стучит куда следует, с другой стороны он имеет
от коллекции и черный нал, и что-то на послать близким. Коих у него, как у
всякого еврея, наверное много.
А может он и один на этом свете, старичок, родившийся в прошлом,
девятнадцатом веке, и утешающий себя иллюзтей богатства, перебирая
золотые монеты, которые потенциально не принадлежат уже ему…
Грустно все это. И государство это грустное.
Монеты зубник принял чуть дороже чем по весу. Чистое золото, как он
пояснил, стоит девяносто рублей, в этих червонцах 900 частей чистого золота
и 100 частей меди (золото 900 пробы). Лигатурный вес монеты составляет
два золотника одна и шесть десятых доли (8,6026 г). Вес чистого золота в
десятирублевой монете — один золотник семьдесят восемь и двадцать
четыре сотых доли (7,7423 г). Плачу по самьдесят рублей за грамм и
округляю вес до восьми грамм. 54 рубля за каждую монету, ты принес
пятнадцать получается восемьсот десять. Извольте получить.
- Не настучите? – спросил я.
- Конечно настучу. Приходил неизвестный таджик или узбек, продал пять
«николашек» по пятьдесят рублей, два вложены в коллекцию, три получите и
распишитесь.
- Вы мудрый человек, Абрам Моисеевич.
- Я просто старый еврей. И все, что отсюда следует… - грустно усмехнулся
старый доктор.
Глава 33
Звоню в аэропорт. Да, у нас есть телефон, номер 41-41. Дом специалистов,
первый пятиэтажный дом в Иркутске, построенный для действительно
специалистов. Рейсы только до Москвы, можно взять билет через Москву до
Ростова-на-Дону. Я действительно не помнил даты, но по фильму знал, что
восстание началось после объявления по радио об повышении цен и грубости
директора завода, сказавшего что-то вроде:
«Будете ливер жрать, раз мясо дорого…»
Впрочем, с мясом в магазинах была напряженка. У нас, в Сибири оно
получше было, да и на рынке всегда убоина была или охотники торговали
дичью.
Надо смириться. Первая моя попытка вмешаться в реальность потерпела
неудачу. Ткань времени не так то легко поддается перекройке.
Мозаика потерь 2
Попаданец в себя, 1963 год
Аннотация
Для тех, кто интересуется попаданчество: роялей нет, за исключением
самоиграющей пианолы. Борьбы за справедливое будущее для России тоже
нет. Поскольку счастья для всех не существует, особенно даром. Нет визитов
к Хрущеву, Шелепину или Семичастному, я не охочусь за молодыми
Горбачевым или Ельциным, никого не разоблачаю. Даже к Брежневу не
собираюсь визит наносить.
Из «плюшек» - способность разговаривать с покойниками. Из биологической
фантастики – экстрасенсы в тайге и первобытные животные в Байкале.
Не ворую из будущего музыку, стихи, прозу, изобретения. Тем более, что в
технике полный ноль, играть ни на одном инструменте не умею, а стихи и
прозу пишу сам.
Граблю могилы, но только с разрешения и по наводки усопших.
Ориентируясь на информацию из будущего не открываю кладов, не
выигрываю в лотерею и не обогащаюсь внезапно. Потому, как ничего по
этому поводу не помню. Если бы попал в далекое прошлое, то не смог бы и
солнечное затмение предугадать. Нет у меня памяти на цифры и сухие
факты, я откровенный гуманитарий.
Единственное помню, что к девяностым надо все рубли перевести в доллары
или в драгоценности. И что к две тысячи седьмому можно продавать
библиотеку и переходить на электронные книги.
Да, еще помню что некоторое время можно покупать бумаги Мавродия,
„Хопёр-Инвест“, «Русский дом Селенга» и хорошо обогатиться, главное – не
проворонить конец этих пирамид61.
В либрусике есть с полсотни моих изданных книги: http://lib.rus.ec/a/25812
Тут тоже кое что есть: https://www.koob.ru/krukover
И тут: http://samlib.ru/editors/k/krukower_w
Авторское предисловие
Записав целых две книги чрезвычайно правдивых историй из Жития попаданцв Ревокура, я
отправил их в издательство “Магриус”. Редактор отдела фантастики оценил их отрицательно.
— Почему? — спросил я.
— Потому что, так не бывает.
— Почему? — спросил я.
— Потому что, такого быть не может, так как быть такого не может никогда 62.
Я хотел еще спросить, верит ли он в жирафу, но передумал. Ведь ясно же, какой ответ последует.
61
В 1992 году начал свою деятельность АОЗТ «Русский дом Селенга», который в последней своей стадии
превратился в финансовую пирамиду. До 1997 года контракты заключило около 2,5 млн человек на сумму
почти 3 триллиона неденоминированных рублей.
В 1993 году АООТ «МММ» зарегистрировало свой первый проспект эмиссии акций, которые начали
активно продавать в феврале 1994 года. Деятельность «МММ» впоследствии была охарактеризована как
финансовая пирамида, от которой пострадало по разным оценкам 10-15 миллионов вкладчиков.
В 1993 году появилась ТОО «Инвестиционная компания „Хопёр-Инвест“», которая просуществовала до
1997 года и задолжала 8 млрд неденоминированных рублей.
62
Этот редактор относился к редкому типу прямолинейных людей. Он твердо знал, что для того, чтобы
войти в дверь, надо ее сперва открыть. Поэтому, встречая в рукописи недостаточно четкую
последовательность действий героя, тот час писал на полях: не понял.
Тем ни менее я решил предварить публикацию тут этих, “чрезвычайно правдивых историй”
цитатой из научного труда Герри Прачетта: “Движущиеся картинки”. Итак, цитата:
“Реальность основана отнюдь не на цифровом принципе. Ее нельзя включить, ее нельзя
выключить. Это, скорей, аналоговая величина. Другими словами реальность — это такое же
качество, как и, к примеру, вес. Люди обычно обладают разным весом. То же происходит и с
реальностью. Одни люди более реальны, другие — менее. Ученые подсчитали, что на планете в
среднем живет не более пяти сотен реальных людей, которые хаотично двигаются и время от
времени неожиданно сталкиваются друг с другом...”
Перефразируя продолжение этой гениальной аксиомы, следует сказать, что “...мир Верта
нереален (ирреален!) ровно настолько, насколько это возможно, чтобы все же существовать в
этой вселенной. И он достаточно реален, чтобы угодить в очень и очень реальные
неприятности”.
Вступление
Вы, все те, для кого погода — уютное кресло около телевизора, для
кого дождь со снегом, слякотные тротуары, мерзкий ветер, рвущий
ветхое тело, — абстракция с огромной кружкой горячего сладкого чая,
а морозная тьма пустеющего города — мечтательная кровать в
полумраке тихой спаленки, — все вы, живущие в своих квартирах или
домах, — вам ли понять бездомного человека, которого усатый
сержант выгнал с вокзала в кладбищенскую стужу ночи!
А согласился бы я променять это охлажденное одиночество на
вонючую теплоту барака? Там, в зоне, когда до утренней поверки еще
шесть часов; в тумбочке толстый ломоть хлеба с солью, и его можно
есть, отщипывая маленькие кусманчики; поверх прозрачного одеяла
брошена телогрейка, а носки уже высохли, и их после еды можно
натянуть на ледяшки ног горячими. И провалиться в шелестящие сны
о воле, дыша в ситцевый шатер формального одеяла и стеганой
телаги, которую ты выменял на 200 грамм розового сала.
Нет уж, это вряд ли.
Ладно, что уж. Не замерз вчера, не замерзну и сегодня. Если
подсчитать имущество, то сегодняшняя ночь не самая плохая.
Имеются два чуть объеденных беляша, почти целая луковица,
куриная кость с хрящами и волокнами мяса, а главное — полбутылки
пива и непочатый флакон тройного. Если отойти чуть подальше от
Белорусского, где в домах подъезды заперты, то ближе к Пресне
полно открытых. Повезет, так и подвальная дверь окажется без замка.
Или — чердачная.
Глава 1
Глава 2
«…Биденко разостлал на полу свою портянку и твёрдо поставил на неё босую ногу. Он
поставил её немного наискосок, ближе к краю, и этот треугольный краешек подсунул под
пальцы. Затем он сильно натянул длинную сторону портянки, так, что на ней не стало ни
одной морщинки. Он немного полюбовался тугим полотнищем и вдруг с молниеносной
быстротой лёгким, точным, воздушным движением запахнул ногу, круто обернул
полотнищем пятку, перехватил свободной рукой, сделал острый угол и остаток портянки в
два витка обмотал вокруг лодыжки. Теперь его нога туго, без единой морщинки была
спелёната, как ребёнок.
– Куколка! – сказал Биденко и надел сапог.
Он надел сапог и не без щегольства притопнул каблуком.
– Красота! – сказал Горбунов. – Можешь сделать так?
Ваня во все глаза с восхищением смотрел на действия Биденко. Он не пропустил ни
одного движения».
Вся масса студентов, как это принято в армии с новичками, была занята на
кухне, дневалила у тумбочки и с половой тряпкой, стояла в карауле. Меня,
когда выяснилось, что я неплохо долблю ключом по коду Морзе, поставили
на боевое дежурство. Сперва с опытным старослужащим, через неделю –
одного. Двухсменка, сиди и долби, что тебе записывающий пишет. А ему
счмиывающий с планшета тараторит. А планшет не тот, который человек
двадцать первого века предствил, а просто здоровенный, во всю стену кусок
плексигдаза на котором планшетист рисует курсы воздушных целей.
Которые ему в свою очередь с локаторных станций передают, там у них
небольшие круглые экраны, где вспыхивают и гаснут под разверсткой
самолеты. Свои и чужие. У нас тут границы с Китаем и с Монголией.
В серебре росного инея горел утренний лес. Я шел со станции в часть самой
длинной дорогой, чтобы вдосталь надышаться тайгой. Почти у самого КПП
дорогу мне пересекли пятнистые олени - одна из самых ярких “визитных
карточек” фауны здешних мест...
... В части нас не ждали. Взводный оторопел при виде меня, и во взгляде его
отчетливо угадывались изумление и отчаяние одновременно. Однако голос
прозвучал уныло:
- Что, опять не приняли?
- Почему же, приняли, сидит.
- Кто сидит?! - взвился взводный.
- Старшина, кто же еще...
Взводный яростно скрипнул зубами, но ничего больше не сказал и отправил
меня к комбату... До сих пор так и не пойму, почему нашу маленькую точку
- всего-то из двух взводов - пышно именовали батальоном. Раньше это была
отдельная рота базирующегося. Затем полк расформировали, а роту
превратили в батальон. Естественно, ротный командир автоматически стал
комбатом, а взводные - ротными, но тем не менее солдаты упорно именовали
их по прежней должности. Если эта смена “вы вески” как-то положительно
отразилась на зарплате наших командиров, то, слава Богу, мы возражений не
имели: надо же каким-то образом компенсировать им пребывание в таежной
отдаленности. Тут ведь не было ни кинотеатра, ни кабака, ни Дома офицеров,
ни даже танцплощадки. А что касается меня лично, - то я такой службой
наслаждался. Не самой службой, конечно, а окружающей нас тайгой, куда
ходить можно было даже без увольнительной.
Но старого ротного, бывшего комбатом, куда-то вскоре перевели, и на его
место был прислан майор Стукайло. Новый комбат был длинным и сухим,
как жердь, и без трех пальцев на правой руке. Его фамилию солдаты
переделали на русский лад и звали только Стукалиным.
Первое, что сделал новый комбат, вступив в должность, - застрелил
батальонную собаку - милую дворнягу по кличке Агдам, которая
прославилась тем, что на построениях всегда присутствовал на правом
фланге и умела отдавать честь.
Он застрелил пса с неожиданной яростью, просто вытащил пистолет и
шлепнул его в лоб прямо напротив казармы...
Служба на маленьких, изолированных точках специфична. Коллектив там,
как правило, дружный, живут по-семейному, не чинясь, все, включая
офицеров. Стукайло настолько выпадал из норм этой “семьи”, что его не
просто невзлюбили, его возненавидели. Дополнительную долю ненависти
приобрел он, когда ввел строевые и политзанятия: и это для людей,
дежурящих по 12 часов в сутки без подмены (специалистов, как всегда, на
точках не хватало, они почему-то группировались в больших
подразделениях, поближе к цивилизации). Раньше к этим занятиям
относились, как к неудачной шутке - начальники отмечали в журналах, вели
дневники, а солдат собирали раз в месяц, да и то формально. Теперь порядки
навязывались, как в кремлевской парадной части.
Но армия есть армия. И не таким подонкам приходилось подчиняться.
Офицеры проклинали все на свете, а солдаты наверстывали упущенные часы
отдыха на боевом дежурстве - нагло спали или убегали на ночь за 20 км в
деревню, где у староверов была ядреная бражка на меду.
Я же с лучшим с одним из старослужащих ночью пошли на заброшенное
кладбище в пяти километрах от части и приволокли оттуда громадный
староверческий крест. Приволокли мы его, отдышались и вкопали перед
штабным окном майора. Он, пока ему не отделали квартиру, спал в штабе, в
собственном кабинете. Вкопали мы его тщательно, соблюдая абсолютную
тишину. Потом также беззвучно бросили в открытую форточку дымовую
шашку и - бегом в казарму, в кровати, будто всегда там были.
Спустя минуту-другую послышалась стрельба, потом грохот, потом
короткий, сразу оборвавшийся крик. Вся казарма вывалила на улицу. Эти
черти, оказывается, не спали, о чем-то догадывались и теперь в ярком свете
двух, мгновенно врубленных прожекторов, сполна на сладились зрелищем из
ряда вон.
Майор со сна, в темноте, в дыму дотянулся все же до пистолета, бабахнул
наугад в разные стороны, а по том, совершенно очумев от угара, выбил окно
и вывалился из комнаты, с размаху приложившись к столетнему кресту из
добротной лиственницы - железного дерева, которое даже в воде тонет.
При свете майор обнаружил у себя кривые тонкие ноги, нелепо и длинно
торчащие из-под рубахи. Он подобрал эти ноги, встал - медленно, по частям,
выпрямился, увидел крест, вгляделся и прочитал крупную эпитафию: “
Незабвенному поддонку Стукалину от стаи товарищей”.
Это было для него последним ударом. Хорошо, что пистолет остался где-то в
дыму, а то майор мог натворить черт-те что.
Офицеры и сверхсрочники подхватили Стукалина, все время
заваливавшегося вбок, и уволокли к кому-то в дом, приходить в себя,
лечиться. Утром этот, крестом контуженный воин, вызвал из Иркутска
особистов. Нас, конечно, кто-то сдал, но особисты предпочли спустить дело
на тормозах, так как связываться с институтскими или с дембелями как-то не
принято. Одни – будущие офицеры с высшим образованием, вторые – почти
гражданские. Дали по пять суток губы.
На ближайшей губе в поселке Залари нас не приняли, “Своих, - говорят,
нарушителей хватает, будем мы еще из других частей брать.
- Езжайте обратно, - строго сказал начальник. Переночевав у меня дома
(мама напекла пирожки) утром сели на поезд, прошлись по утреннему лесу и
стояли сейчас перед майором, на лбу которого синяк за эти сутки изменил
цвет - из лилового он на чал уклоняться в зеленую часть спектра.
- Почему не приняли? - не понял сперва Стукайло. - Кто не принял?
- Разрешите доложить, не принял начальник караула. Мы утром прибыли на
гауптвахту, начальник караула приказал нам возвращаться обратно.
Майор взглянул на мое невинное лицо и взялся за грудь. Похоже, что я
становился для майора сильным аллергеном.
Но больше в моей службы происшествий не случилось, замполит посетовал,
что майор из-за своих дурных амбиций отрывает от боевого дежурства
ценного радиста. Майор был, как все подлецы, трусоват. Так что дослужили,
вернулись домой и получили по одной звездочке на погоны. Потом будут
сборы, автоматические повышения звания. Где-то к пенсии стану капитаном
запаса.
Глава 3
Черт побери, это же мои строчки. Я написал повесть: “Мой папа — аферист”,
написал еще в первый год перестройки, отослал ее в издательство “Респекс”,
несколько раз звонил туда, а мне все отвечали, что рукопись
рассматривается. Потом нахлынули разные события, мне стало не до того.
Напечатали, значит.
Я резко открыл последний лист. Так, издательство «Молодая гвардия»,
тираж 100 тысяч, автор Николай Леонов. Прекрасно, я теперь пострадавший
автор! И гонорар, наверное, не смогу получить? Ну-ка, когда вышла книга? В
прошлом году.
Опомнись, сказал я сам себе, это ьв прошлой жизни было, а сейчас
1953 год. И никакого издательства «Респекс» не существует. И тираджи
нынче миллионные, а на гонорар можно купить машину или дачу.
Глава 5
Шкафы перестали меня бить и сели на кровать. Потом один из них встал и
открыл окно, недовольно прикрывая нос. Что ж делать, желудок мой давно
ослабел, он лакомства сегодняшние переваривал с трудом, все время требуя
соды. И, конечно, не смог перенести грубых контактов с кулачищами
шкафов.
Я пополз в туалет. Шкафы проводили меня брезгливыми взглядами. Я
прикрыл дверь, выпрямился, упираясь о ванну, сунул голову под холодную
воду. Стало легче. Я больше симулировал, скорчившись во время экзекуции
в великовозрастного эмбриона. Последнее время меня, как и других
вороватых бичей, били часто, но небрежно. Привыкнуть не привык, но
расслабляться и защищать важные места научился.
Я снял брюки и обгаженные трусы, подмылся, надел брюки, которые не
слишком испачкались, на голое тело, приподнял крышку унитаза, достал
пакет, развернул...
Не буду слишком драматизировать или интриговать. В принципе, в моей
прошлой жизни были пистолеты, разборки, острые ситуации. Особенно в
лихих девяностых. Они не составляли суть моего прошлого, но неизбежно
сопутствовали биографии журналиста — афериста. У меня, даже, в
молодости судимость была за хранение оружия. Условная. Целый арсенал у
меня менты конфисковали. Парабеллум, вальтер офицерский, бульдог, наган,
коровин и отличный боярд. Времена тогда были гуманные в этом отношении,
все мальчишки таскали трофейное оружие. И стоил тогда стандартный
немецкий пистолет литр московской, то есть — 5 рублей 74 копейки.
Браунинг стоил дороже. Именно он и лежал сейчас у меня в руке,
прекрасный небольшой пистолет калибра 7,62 с полностью снаряженной
обоймой. Я мягко передернул затвор, снял пистолет с предохранителя, сунул
его за пояс (он приятно охолодил растревоженный живот) и, согнувшись,
поплелся в комнату, старательно испуская стоны.
— Подмылся? — спросил меня один из шкафов, и заржал довольно.
Голос у него для такого Кинг-Конга оказался удивительно тоненьким, как у
кастрата. Мне сразу вспомнился анекдот про людей, пытавшихся купаться в
Ниле, где их поджидал крокодил.
Я промолчал. Сел скромно, на краешек стула, продолжая держаться за живот.
Мне ужасно нравилось, что у меня под рубашкой на выпуск лежит увесистый
сюрприз, который я и поглаживал.
— Ты тут серьезного пацана достал, — сказал второй шкаф. — Мы долго
базарить не будем, даем тебе сутки. На что – знаешь сам.
Кинг-Конг (интересно, в Союзе этот фильм уже показали) опять захихикал.
Ну точь в точь как после укуса крокодила за интимное место.
Давно не испытывал я настоящего гнева. Сняв рванную шкуру бомжа я снял
и толстовскую терпимость. Содержание, что бы там не говорили философы,
весьма зависит от формы. Когда-то, когда по указке следователя меня
бросили в сучью хату, чтоб я быстрей раскололся, и там подонки попытались
меня опустить, я зубами порвал горло одному из них. Сила мышц в этом
мире недорого стоит. Мозг сделал самого слабого из хищников царем
природы. У меня мозг имелся. В отличие от этих горилл.
Я выпрямился на стуле, привстал, вынул руку из под стола и сказал
хладнокровно:
— Вы, сявки гнилые, немного стрелы попутали. Вам пора на легавый шнифт
падать, за тухлый базар. Если вы, конечно, по понятиям живете?
Браунинг весело смотрел им в лицо. Я смотрел тоже весело. Фраза была
построена грамотно и с хорошим подтекстом. Любой фраер считает, будто
живет по понятиям. Следовало усилить эффект, поэтому я встал в полный
рост и хладнокровно выстрелил в угол комнаты. Мне было хорошо.
Последние клочки бичевской приниженности отрывались от души и
грязными лоскутками падали на истертый палас. Все же, подумалось мне с
необычайной ясностью, надо пойти к жертве. Я неплохой психолог, сумею
построить разговор. Это единственный вариант.
— Эй, земляк. Что передать этим? Ну, ты сам понимаешь... — Шкафы уже
устояли у выхода. Они перестали быть шкафами, теперь это были просто
молодые, невежественные люди, подкачавшие мышцы, но забывшие про
мозг. Они были растерянными и эта растерянность для них была привычной.
Только в обыденной жизни они все время маскировали ее наглостью.
— Ничего. — Я засунул пистолет обратно за пояс, глотнул пивка и,
закуривая, перешел на диван, где развалился вальяжно, не отрывая праую
пуку от рукоятки браунинга. — На вас не обижаюсь, вам просто не
объяснили, к кому идете, что у этого человека свое личное кладбище
имеется.
В прошлой жизни с ворами у меня в зонах всегда были дружественные
отношения. Я им помогал с касатками (кассационными жалобами), с
письмами заочницам. Они меня оберегали от беспредельщиков, которых и на
зонах хватает. А по воровскому сленгу я даже курсовую написал одному
охраннику. Я подрабатывал в заключении и тем, что писал ментам-заочникам
юрфаков курсовые и дипломные работы. Это лучше, чем вкалывать на
лесоповале.
Почему же так долго нет моих пацанов? Я их за выпивкой послал, а не за
смертью. Я допил пиво, пописал и направился в буфет. Чувствовал я себя
довольно бодро, наверное несколько стрессов этих суток порядочно
встряхнули организм и насытили его активными реагентами. Но выпить все
равно хотелось.
Гостиница жила вечерней второразрядной жизнью. Из номеров доносились
взвизгивания и вскрикивания разных тональностей. Многие звуки имели
выраженный восточный акцент. Мне навстречу попадались плохие парни в
непременных фуражках-аэродромного типа. Их сопровождали полупьяные
соплячки с раскраской лиц по стандартам вымершего племени людоедов
мумба-юмба. Дом колхозников, в котором нет колхозников, зато много
спекулянтов с юга – это по советски.
В буфете играла музыка. Единственным достоинством этой музыки был
уровень децибел. Эта музыка была бы уместна при загоне на носорогов. Но
она добросовестно заглушала кваканье сидящих за столиком
человекообразных. Пацаны мои находились тут же. Они важно восседали за
угловым столом в компании какого-то толстяка, отличавшегося от основной
массы тем, что на нем был полностью спортивный костюм. Без блейзера.
Поганец Витек отчаянно кокетничал. Вася старательно учился приемам
обольщения. Толстяк истекал жирным потом и подливал в бокалы
мальчишек какое-то вино. Меня они не видели.
Первым желанием было подойти и надавать им по шеям, но мелькнула некая
мысль, я ее поймал за махонький хвостик и решил обсосать на досуге.
Поэтому я подошел к стойке, купил большую бутылку “Абсолюта”, три пива,
тарелку с солеными огурцами.
Мне еще требовалась аптека. Аптечный пункт был на другом этаже и к
счастью еще работал. Я купил димедрол, в это время его еще продавали без
рецепта, и ноотропил —специфический препарат, который помогает
восстановить функции мозга после таких событий, как гипоксия, инсульты и
отравления. Не является психостимулятором и не оказывает седативного
действия. Этих препаратов мне, в принципе, могло хватить для выхода из
запоя.
По прошлой жизни я алкоголик со стажем. Многократно лечился,
испробовал все официальные методики от кодирования до вшивания. Все
зря! В конце концов я разработал собственную методику выхода из
похмелья, говоря на медицинском языке, — купирование состояния
абстиненции. В вопросах алкоголизма я уверенно могу считать себя
профессионалом; давно хочу написать книгу: “Русское похмелье”, где
поделюсь собственным опытом и рациональными методиками. Которые,
кстати, были хорошо известны нашим предкам. Тот же глицин или
аминоуксусная кислота еще не изобретен, но есть в армянском хаше и в
любом заливном, студне.
Но что делать, если глицин не купить в аптеке? Рекомендации просты, как
все гениальное. Обычный пищевой желатин, имеющийся в арсенале любой
хозяйки, содержит до 20% глицина, в 100 граммах желатина находится около
20 граммов этого эликсира. Надо лишь приготовить заливное из рыбы или
свинины.
Таким образом, это совершенно русское блюдо, испокон веков подававшееся
под закуску к любому столу среднего достатка, заключает в себе не менее 4.5
граммов драгоценного глицина (с учетом богатого рыбного белка в 1.2-1.5
раза больше) — блестящая иллюстрация проявления отечественного
алкогольного стереотипа как неосознанного инстинкта самосохранения
нации.
Я вернулся в номер, приглушил звук репродуктора, снял неприятно
пахнущие брюки, убрал пистолет в сумку, поставив его на предохранитель,
выпил сразу полстакана водки с тремя таблетками ноотропила и двумя
анальгина.
Мне надо было и успокоиться, и обезболить живот, и сосуды расширить для
продуктивного мышления. Та мыслишка сводилась к простой истине — меня
могли вычислить через Витька. И вообще, этот Витек — темная лошадка. То,
что он иногда ночует на бичхатах, не исключает его работу осведомителем.
Чьим — не существенно; я не знаю же, какие силы представляют заказчики?
А стукач такой удобен и властям, и уголовникам. Незаметен, вхож в разные
слои общества. Удобней, даже, чем обычная проститутка (из которых, между
прочим, каждая вторая постукивает). Да и возраст его мне известен с его же
слов. Может он и старше, этот тип людей возраста не имеет.
Проверить версию было несложно, но сперва надо было кое-что
предпринять.
Глава 6
Черт побери! Что это я тут о телевидении философствую, когда меня с одной
стороны могут поджарить толстые непонятно кто, а с другой — обязательно
поджарят заказчики, принявшие меня за профессионального ликвидатора.
Ситуация доведена до абсурда, но развязка будет кровавая. Если я что-
нибудь не предприму. Только что? Может довести ее до еще большего
абсурда?
Глава 7
Глава 8
Глава 9
...Идиотский сон снился мне. И так ясно снился, в красках. Будто привычно
грюмкнули двери за моей спиной и я оказался в камере. Кондиционер в
следственном изоляторе предусмотрен, естественно, не был - клубы спертого
жаркого воздуха буквально ударили меня в лицо, как некий кулак, пахнущий
потом и нечистотами.
Камера была большая, но казалась маленькой, так как была переполнена
подследственными. Я сознательно не сказал на предварительном допросе,
что был судим, надеясь поживиться у первоходочников. И они смотрели
сейчас на меня жадными глазами, уверенные в том, что новичок даст им
возможность повеселиться.
Рассортирована хата была обычно: за столом восседали сытые паразиты, их
полуголые торсы были покрыты бездарными наколками, выше, в самой
духоте нар, ютились изможденные бытовики, а справа у толчка сидело
несколько забитых петушков.
Стандартная картина камеры общего режима, где шпана пытается вести себя
по воровским законам, извращая саму суть воровской идеологии. Амбал с
волосатой грудью пробасил:
- Кто это к нам пришел? И где же он будет спать? Ты кто такой, мужичок?
Я не удостоил его ответом, а просто прошел к туалету, расстегнулся и начал
мочиться. Потом пошел к столу.
С верхних нар на цементный пол упало серое полотенце. Начинающие
уголовники пытались меня тестировать. Эта детская проверка заключалась в
изучении моей реакции. Интеллигент обычно поднимает полотенце чисто
механически и ему уготована роль шестерки, мужик просто перешагивает
через него, а вор (как считали эти пионеры) вытирает о рушник ноги.
Я отпихнул полотенце в сторону и подошел к столу. Подошел и уставился на
амбала, задавшего мне провокационные вопросы. Я смотрел на него
остекленелым, безжизненным взглядом, лицо мое было совершенно
неподвижно, как маска. Не зря же в краслаге мне дали погоняло "Мертвый
Зверь". Амбал некоторое время пытался выдержать мой взгляд. Я слышал,
как в его тупой башке со скрипом ворочались шестерни, пытаясь совместить
мое нестандартное поведение с привычными ему аксиомами. Наконец он
отвел глаза и пробурчал:
- Чего надо то?
- Я долго буду ждать? - спросил я тихо.
- А чо надо то? - забеспокоился бугай.
- Ты что, сявка, не понял что ли? - прибавил я металла в голосе.
Создалось впечатление, что под этой грудой мяса разгорается небольшой
костер. Он ерзал, подергивался. Не до конца понимая странное поведение
новичка он, тем ни менее, шкурой ощущал опасность. К тому же - я на это и
рассчитывал - ему хотелось уступить мне место. И это желание,
противоречащее хулиганскому уставу хаты, смущало его больше всего.
- Да ты чё, мужик, я тебя чё - трогаю, что ли?
Ну вот, он уже оправдывался. Мне на миг стало его даже жалко. Куда уж
этому безмозглому качку меряться с профессиональным зэком.
- Ты где, падла гнойная, мужика нашел? Мужики в деревне землю пашут, а
мне что-либо тяжелей собственного члена врачи поднимать запрещают.
Шлифуй базар, лярва жирная.
Амбал привстал. Он понимал, что должен как-то ответить на оскорбления, но
в тюрьме он все же был впервые, про воровские законы знал понаслышке и
боялся их нарушить. Примитивные люди больше всего боятся непонятного, а
я был ему очень непонятен.
- Молодец, - сказал я с неожиданной после моей резкости теплотой, -
соображаешь. Иди, сынок, посиди на шконке, папаша от ментов набегался,
его ножкам покой нужен.
Теперь он начал понимать. Его лицо выразило облегчение, он уступил мне
место и сказал:
- Чо ж ты сразу не сказал? Я же не лох, понимаю порядок.
- За что, батя? - подал голос молодой парнишка, сидящий во главе стола. Я
вычислил его еще с порога и сознательно спустил полкана на амбала,
понимая, что лидер никогда не станет доставать незнакомца сам, а поручит
проверку кому-нибудь из своих подручных.
- Что, за что?
- Ну, повязали за что?
- Сто семнадцатая, - сказал я, иронически на него глядя.
117 статья - вещь неприятная. Тех, кто сидит за изнасилование, за мохнатый
сейф, в тюрьме не любят. А, если выяснится, что жертвой была малолетка,
насильник может сразу идти к параше, все равно его туда спровадят.
Лицо юноши дрогнуло. Он чувствовал подвох, но не мог понять в чем он
заключается. Я не стал выдерживать слишком большую паузу. Люди по
первой ходке не отличаются крепкими нервами, а драка в хате, как и любая
разборка мне не была нужна.
- Изнасилование крупного рогатого скота, - продолжил я, улыбнувшись. И
добавил тихонько: - Со смертельным исходом.
На секунду в камере наступила тишина. Потом грянул смех. Смеялись все,
особенно заразительно смеялся сам спрашивающий. Он понимал, что я купил
его, но купил беззлобно. К тому же ему было немного неловко - по
воровским законам он не имел права задавать подобный вопрос.
Минут через пять смех утих, но тут амбал, который все это время
недоуменно вертел головой, вдруг, переварил шутку и зареготал зычным
басом. И камера вновь грохнула.
Я протянул парню руку:
—Адвокат. Чифирнуть организуй.
Знакомство с хатой состоялось и меня сейчас интересовали другие вопросы.
Ведь я уже не был простым аферистом, я стал каким-то суперменом, по
крайней мере - в глазах Седого, и он должен был отнестись ко мне серьезно.
Я всей шкурой чувствовал, что не задержусь в тюряге. Единственное, чего
мне стоило избегать - это кичманов: воры наверняка запустили ксиву о моей
подставке во время побега. Так что на тюрьме меня могли кончить без суда и
следствия. Будь я хотя бы в законе, тогда судили бы по правилам, на
сходняке, но я же был волком-одиночкой.
Впрочем, в хате общего режима мне пока неприятности не грозили. Хоть я и
не был в законе, но авторитет имел и никто, кроме самих воров, не имел
права со мной расправиться. Поэтому я чифирнул с парнем и его корешами,
забрал у очкарика с верхних нар книжку (оказался Л.Толстой) и завалился на
почетное место на низу у окна, прикрывшись этой потрепанной классикой.
Я не пытался читать, горячка последнего дня еще не остыла в моей памяти. Я
четко помнил, что мне предстоит встреча с заказчиком и что эта встреча
может кончиться тем, что меня поставят на ножи. А тут еще зэк с соседней
шконки начал лаять басом.
Глава 10
— Вы что, заснули?
Девушка требовала внимания, а передо мной все еще стояла слониха, готовая
уничтожить тех, кто хотел уничтожить меня...
— Вы что, заснули?
Я медленно выплыл из воспоминаний. Да, эта девчонка походила на ту,
оставшуюся в Грозном.
Наташа очаровательно мерцала передо мной в отраженном свечении фонарей
из окон. Тело было целесообразное, милое. Мой дружок беспокойно
приподнял головку, но передумал. Он явно хотел спать и видеть сны.
Эротические.
Похоже, мой ближайший удел — воспоминания. Так много пройдено дорог,
так много испытано, что ничего особо нового не предвидится. Поэтому и нет
жара в чреслах. Или полуголодное существование бича все же нарушило
мою физиологию. Надо лечь в платную клинику и как следует оздоровиться.
Витамины там, гормоны разные. Я же не так еще стар, чтоб быть пассивным
перед голой девушкой. Или я стар прошлой жизнью. Гдк бы прочитать труд
по физиологии попаданцев в юношеское тело, которое потом стареет!
Я вылез из кресла, подошел к столу, налил, залпом выпил. Девушка стояла за
моей спиной. Она явно была смущена.
— Ложись, — сказал я, — я еще посижу, потом...
Что будет потом я уточнять не стал. Время далеко за полночь, ей в семь
уходить, а мне хочется лишь сидеть в уютном кресле, слушать музыку и
неспешно копаться в многочисленных сексзабавах прошлой жизни.
Но Наташа явно не хотела терять заработок. Она присела рядом, прижавшись
ко мне теплым бедром. Ее рука прошлась по моему животу и вплотную
принялась за ленивого дружка. Рука была умелая. Он явно удивился,
воспарял духом и слегка приподнялся, пытаясь ближе ознакомиться с этой
девичьей ладошкой. И тут его, бездельника, охватили нежные тиски
девичьих губ. И стало ему тесно и сладко...
Глава 11
***
Глава 12
***
***
Глава 13
Все хорошее кончается неожиданно. И быстро. Моя жизнь всегда учила меня
разочароваться. А я, напротив, все время очаровываюсь. Людьми,
ситуациями, возможностями. И, хотя подсознательно готов к разочарованию,
оно всегда приходит нежданно, резко и трагично. И я падаю духом до такой
степени, что всерьез подумываю о петле или яде. Балованный романтик —
вот кто я... Возможно. А возможно — нет, просто не приспособлен к жизни.
Избаловали меня родители до безобразия, и вот эта балованость до сих пор
сидит во мне, как в других — комплекс неполноценности.
К тому же эксцентричная дама Фортуна почему-то именно меня выбрала для
своих забав. Похоже, что она именно на мне проявляет свои
эксгибиционистские наклонности. Иначе, чем объяснить такие перепады в
моей судьбе. Все время я то в неожиданном фаворе у Судьбы, то в столь же
неожиданных неприятностях, то вообще в какой-то промежуточной стадии.
А психика у меня ранимая, нежная. Я легко впадаю в отчаянье и тогда сам не
могу предугадать своих поступков.
Был период, когда мне до такой степени надоело крутиться, когда я так
затосковал по спокойной жизни с дочкой и с девочкой, которая стала мне
ближе дочки, что сделал попытку остепениться, осесть на одном месте. Тогда
я и книжку написал и отдал ее в издательство, и вновь стал в газетах
подрабатывать. Но жизнь дорожала, газетные магнаты платили
малоизвестным авторам гроши, Москва, как многорукий спрут-вампир
безжалостно выхолащивала мозги, и я сломался, забичевал.
Сперва, помню, я перестал бриться по утрам. Перестал жаждать самого
процесса, когда бритва снимает с лица остатки ночной вялости, а свежий
одеколон на чистой коже вроде крошечных льдинок.
Потом перестал тщательно готовить себе ужин. Перехватывал в ларьке
какой-нибудь полуфабрикат, подогревал его слегка, на скорую руку.
Тут началось падение доллара. Я не мог получить в банке свои же
собственные деньги. Это, не говоря уже о гонораре в издательстве. И в
газетах пропала халтура. Да и слаб я был, как газетчик, для новых
требований этих бульварных монстров. Я же не в серьезных газетах
подрабатывал, а в кичливых желтых.
В результате пришлось сбежать от квартирной хозяйки, не заплатив за два
месяца и оставив в комнате почти все вещи. При мне был только
дешевенький ноутбук, 386 модель. С жильем в Москве для малоимущих
всегда были проблемы. Мне бы уехать в провинцию, отсидеться, а я все
наделся на гонорар и на свои банковские запасы (там у меня было что-то
эквивалентное 2 тысячам долларов). Пришлось вскоре и компьютер отдать за
гроши. Наконец банк начал выдавать вклады, я снял деньги, но на них уже
мало что можно было купить. Впервые я тогда почему-то посочувствовал
Ремарку, так здорово описавшему в своем романе инфляцию и пережившему
ее. Но сочувствовать надо было не Ремарку Эрих Мари, а Владимиру
Руковеру.
Ну, а потом... Потом стандартная, накатанная дорожка с бутылкой дешевого
алкоголя в кармане потрепанного пальтишка. Ночевки на разных вокзала в
постоянной угрозе ментов, которые, словно экстрасенсы, вычисляют бичей
безошибочно и выгоняют их в ночь. Знакомство с другими бомжами (бомж
— аббревиатура более привычная в наше время. А я как-то больше привык
по старинке: бич — бывший интеллигентный человек или матрос, списанный
на берег за непристойное поведение на судне; бич в переводе с английского
означает пляж, берег).
Ну, а потом уже известно. Нелепое происшествие со стреляющей
авторучкой, еще более нелепое происшествие с наймом меня в качестве
убийцы, знакомство с Гением, странное турне на Кипр, не менее странный
расстрел моих сопровождающих на шоссе. Хотя последнее не так уж
странно. Идет война между двумя структурами, а я оказался как раз между.
Что бывает с теми, кто попадает между, мне известно хорошо. Наш великий
русский народ даже поговорку на эту тему украл у поляков: “Паны дерутся, у
холопов чубы трещат”.
Но как бы все это странно не было, я пока жив, мгновенно стряхнул
прострацию и вялость долгого бичевского существования и в принципе готов
к активным действиям. Непонятно лишь, какие действия ждет от меня
эксгибиционистка Фортуна?
Я лежал на многоспальной кровати, предаваясь этим мыслям, когда Люся
вошла в дом. Она была не одна, что меня насторожило. Я нашарил под
матрасом свое единственное оружие — авторучку, вновь откинулся на
подушки, слегка прищурил глаза.
— Верт, это к тебе. Говорит, что из газеты.
— Да, — я спустил ноги на пол. Был я в одних шортах.
Парень, вошедший в комнату, ничем особенным не выделялся. Это и было
его самой приметной чертой.
— Вовка, — крикнула Люся, — я — к девочкам, поболтать. Ты продлять
мой съем будешь? Сегодня последний день.
— Буду, — ответил я. — Возьми у меня в штанах стольник.
Люся ушла. Я вопросительно посмотрел на парня.
— Что же вы собираетесь делать дальше, Владимир Иванович? — спросил
тот, присаживаясь без приглашения.
— Подремать, пока жара спадет, а потом купаться, — ответил я уверенно.
— Да, конечно. Мы, москвичи, к такой жаре непривычные. Скажите, вы
слышали о Серых Ангелах.
— Естественно, — сказал я. — Пахан в зоне мне как-то рассказывал.
Ссучившие воры, образовавшие мощную полулегальную структуру.
— Ну, не совсем так... Хотя, в принципе верно. Так вот, нам не совсем
безразлична ваша судьба.
— Приятно слышать. Я встал с кровати, подошел к холодильнику и достал
оттуда две бомбы пива. — Пиво будете?
— С удовольствием. Пиво здесь замечательное.
Я открыл обе бутылки, вновь сел и вопросительно посмотрел на пришельца.
Авторучка теперь лежала под подушкой, рядом с моей правой рукой, в
любой момент я мог ее выхватить.
— Вам наверное кажутся странными последние события? — спросил
парень и приложился к горлышку бутылки.
— В какой-то мере, — ответил я, делая не менее основательный глоток.
— Позволю себе пояснить. Вы по воле случайности оказались втянутыми
в неприятную историю.
— Это я понял. Быть между двумя жерновами всегда неприятно.
— Следовательно, вы уже осознаете ситуацию.
— Приблизительно.
—
- Это все временные флуктуации, повышенная активность Солнца. Со
всеми попаданцами все нормальног, а вас и забрасывали с проблемами,
и не успели вжиться, как вас опять черте-куда и черте=почему
забросило. Давайте, возвоащайтесь в 1963 год и перестанет прыгать во
времени!..
Но все это было в той, первой и прошлой жизни. Сейчас же реалии просты.
На завтра меня вызывают в КГБ, скорей всего предложать учитбся в их
двухгодичной школе, а потом - к арабам. Арабский я действительно за
последний год подтянул, куратор дал литературу и магнитофонные уроки.
Я скорей всего откажусь и комитетчики отомстят – комиссия по
распределнию запрет меня туда, куда даже Макар не гонял ни телят, ни
пастущат.
Глава 14
Глава 15
Я старик,
Несвежая голова на ветру.
Глава 16
64
Если вас спросят о первой ассоциации "конфеты и самолёт", то, скорее всего, вы вспомните о карамели
"Взлётная". Люди постарше могут вспомнить шоколадки Аэрофлота с Ту-144 и Як-40.
Да данным давно в Охотском районе в поселке Новое Устье я после армии
женился на Нине Сюлиной, штукаруре высокого разряда и мордвинке эрзя65.
Привез её в Иркутск, ввел в семью. А она с работы принесда бутыль спирта и
сказала:
«Мы тут белили на ликерке, вот!»
Мама ушла в свою комнату, брат едва сдержал смех, а я мрочно снял
квартиру на соседней улице. И как-то не пошло у нас, хотя я тоде был не
прочь выпить.
Разошлись, она уехала, лочка родилась уже в разлуке. Потом Нина попала в
тюрьму, я слетал, забрал девочку. Потом меня посадили в тюрьму, Жанна
некоторое время пожила в моей второй семье и при первой же возможности
уехала в Хабаровск и поступила в техниче ское училище. Слетала к матери,
но в Охотске не осталась.
Когда она была мельнкая, писала мне трогательные письма.
Вот, если бы мы жили в Охотске - здорово бы было. Нас бы тогда в школу,
может, на автобусе возили, а не на вездеходе. Я однажды была в Охотске.
Большой такой город и на гальку положены деревянные тротуары, по ним
так удобно ходить. Там даже ресторан есть и трехэтажные дома, а в
магазинах продают конфеты в коробках красивых. Я такие никогда в жизни
не пробовала. Вырасту - обязательно куплю. А может, папа когда-нибудь
приедет и купит. А в нашем поселке Новое Устье вообще в магазине ничего
нет, кроме спирта и карамелек с вермишелью. А сейчас и спирт кончился,
остался только одеколон "Светлана". Местные ханыги этот одеколон льют на
улице на топор, все ненужное замерзает, а спирт стекает в тазик. И они его
пьют.
Мама вчера привела какого-то ханурика её, он потом с ней спать остался, а
когда мама заснула, он ко мне на кровать сел и стал меня гладить. Я все
поняла и сказала, что я закричу. Он начал мне денег обещать и больно а руку
ухватил. Тогда я вырвалась и убежала прямо в ночнушке к соседям, меня с
Ленкой положили. Прямо дура какая-то, эта мамка, когда напьется. Спит и не
слышит. А трезвая она все у меня прощения потом начинает деньги
клянчить, которые сама же мне и дает на хозяйство.
Вот, если бы у меня был папка? Но папка сидит в тюрьме и пишет мне оттуда
письма. И я его ни разу не видела, только на фотке. На фотке он в
милицейской форме с большой собакой - ищейкой. Он работал Проводником
служебной собаки, а по научному — инспектором-кинологом. А потом его за
что-то из милиции уволили, потом он от алиментов скрывался, ничего нам с
мамой на меня не посылал, а потом его посадили за что-то.
65
В средние века эрзя и мокша даже не женились друг на друге. Более того, воевали между собой! Например, есть у мордовцев легенды, как
сходились на битвы эрзянский правитель Пургаз и мокшанский князь Пуреш.
Самолет тряхнуло и он, как трамвай по старым рейсам, покатил-поплыл над
морем, потряхивая пассажиров. Обычное дело для этого времени и для этой
техники.
На посадочной полосе тоже потрясло, наконец остановились, пилот
выбросил железную лестницу – трапп и мы сошли.
Я ступил на охотскую землю и подумал:
«Это какой-то circulus vitiosus — порочный круг».
Глава 17
Глава 18
Вон, мое сознание, прежде чем угнездиться в самом себе юном, где только не
побывала. И время для его путешествий ничто.
Интересно, а могу ли я пробудить прошлое, ведь были у меня предки, значит
и родовая память должна быть.
Я «взглянул» в себя, в мозг, в свою сущность. Не могу объяснить, как это
сделал. Вот бывает состояние на грани сна и бодрствования, вот так как-то.
Внезапно руки мои скрючились, губы втянулись, обнажив клыки. Мое тело
издало грозный рык, а кисти рук обхватили металлическую спинку кровати,
свернув её мгновенно. Блестящие шишечки со спинок кровати покатились по
полу, звеня.
Огромным усилием воли я заставил себя встать и на кривых ногах, трудно
ступая подошел к зеркало. Минуту разглядывал в отражении зверя, пытаясь
вернуть человека. Это удалось!
Я осел на пол, испытывая ломоту в мышцах, будто всю ночь вкалывал
грузчиком. Даже челюсти болели. Еще бы, зверь, который жил во мне,
скалился не понарошку. Я скосил глаза на изуродованную кровать и
вздохнул. Не жизнь, а жесть. Надо прекратить шуточки с сознанием, а то
превращусь в пещерного зверя, своего далекого пращура!
Зверь
Зверь, который жил во мне, вылез наружу, уселся на кресло и бесцеремонно
взял мои сигареты.
- Ну, и что будем делать? – спросил он, прикуривая.
- А разве что-то надо делать? – спросил я, хладнокровно попивая чай. – И
вообще, кто тебе разрешил тут курить?!
- Ты разве меня не боишься? – удивился Зверь.
- Че мне тебя бояться? – Я откусил почти половину пирожного
«трубочка», крем попытался выскочить, но я ловко перехватил его
чайной ложечкой и запихал в рот. - Я даже собак не боюсь.
- Но я же - Зверь! – сказал Зверь.
- Знаю, - сказал я, - прихлебывая из чашки, - ну и что?
- Да так… - сказал Зверь. – Может че надо?
Я подумал. В соседней квартире жил комендант гарнизонной гауптвахты,
приземистый майор. Мне этот майор был до лампочке, слава Богу, я свое
отслужил уже давно. Но вот его жена… Когда я выводил выгуливать
своего дога, она, навалившись мощным бюстом на подоконник, орала в
открытое окно:
- Вы бы еще сами под моими окнами присели!
Голос у нее был пронзительный, глаза оловянные. Ее крики резали мои уши,
как серпом… Ну, все знаю по чему.
- Вот, если соседку… - сказал я нерешительно.
- Понял, - вскочил Зверь, - это мы мигом.
Он снял со стены блестящий серп, который красовался там вместо сабель
и пистолетов, подчеркивая мою принадлежность к пацифистам, и выбежал
из квартиры. Сквозь иллюзорные стены хрущевки донесся звук
открывающейся в подъезде двери, невнятно бормотание, потом – крик,
мгновенно затихший. Спустя пару минут Зверь вернулся и аккуратно
повесил серп на место. Вид у него был самодовольный.
- Спасибо, - сказал я тускло, - пятнадцать суток мне обеспечено, очень
кстати.
- Ни в коей мере, - заявил Зверь. – Чаем угостишь? С рогаликом?
- Лопай, - сказал я обречено.
К моему удивлению на другой день, когда я вывел пса на прогулку,
комендантская супруга в окне заворковала нежно:
- Какая у вас красивая собачка! Все хочу спросить, как этого красавца
зовут?
- Принц, - сказал я. – Вы что, собак возлюбили?
- Я всегда их любила, просто думала, что вы чего другого подумаете. А у
меня муж ужасно ревнивый.
Я недоуменно посмотрел на соседку. Представить ее в качестве объекта
вожделения мог только пьяный носорог в безумном сне.
- Да, конечно, - промямлил я. – А то, что мы тут, под окнами…
- Ничего, тут и голуби бывают, а песик что – природа, все естественно.
Даже полезно, говорят.
Ну и ну, думал я, возвращаясь с прогулки. Ай да Зверь!
Дома я достал из холодильника заветный кусок холодной телятины и
отрезал ему половину. Тот слопал мясо без горчицы и хлеба.
- Ты че ей сделал? – спросил я. – Как из мегер ангелов серпом делают?
- Не ей, а ему, - невнятно ответил Зверь, прожевывая телятину, - он от
меня под кровать спрятался, а хозяйка грудью на защиту стала. Еще бы,
мужик без причиндалов – не мужик. Кстати, груди у нее, ого!
Это чудовище облюбовало себе для жилья кладовку, в которой я оборудовал
фотолабораторию. Зверь постелил там старый матрас, выпросил у меня
спальный мешок и подушку. Когда на столе не было ничего съестного (в
холодильник наведываться я ему строжайше запретил) он часами валялся
там, созерцая при красном цвете трещины на потолке.
А тут ко мне пришла Люська Мотыль и принесла две литровые бутыли
«Абсолюта». Ну, естественно, расположились на кухне, я достал из
холодильника остатки телятины, горчицу, открыл банк рижских шпрот,
огурчики венгерские малосольные… Короче, сидим, балдеем. Люська мне
коленку жмет, я – ей. Хорошо!
И тут появляется эта образина. Голодный, естественно. И, как
выясняется, к «Абсолюту» неравнодушный…
- Ой, мальчики, а я не знала, что вас несколько! – это Люська.
- Несколько – это сколько? – это Зверь острить пытается.
Люська попыталась подсчитать, но так как уже плыла, со счету сбилась. А
я выпил еще стакан и поплелся телевизор смотреть. И решил завтра же
этого Зверя из квартиры удалить. А то, какое-то общежитие получается,
коммуналка идиотская.
Смотрю телевизор, там как раз целая толпа дегенератов пытается
отгадывать слова, чтоб получить халявную кофеварку или пылесос. А сам
прислушиваюсь, что, мол, на кухне делается. А там голоса все громче и все
не по делу. Потом, слышу, запели. Зверь-то он, как и я, безголосый, а Люська
мелодию чует, хоть и тембр хриплый, пропитый.
Дядя Федя на гармони,
На гармони заиграл…
Заиграл в запретной зоне –
Застрелили наповал.
Моя милка, как бутылка,
На завалинке лежит…
Ее солнышком пригрело,
Изо рта рассол бежит.
И откуда, думаю, этот Зверь столько частушек знает? Он же не может
знать того, что мне не известно?
Помидоры, помидоры,
Помидоры, овощи…
Милка едет на машине,
Я – на скорой помощи.
А по телевизору ведущий с таинственным видом сообщает:
- Теперь игра со зрителем. Маленький, ушастый, на слона похож, восемь
букв. Так как задание очень трудное, то последнюю букву открываю. И
открывает букву «К».
Ну, естественно, море рук, выкрики. Кто-то кричит – ушастик, кто-то –
тапир, кто-то – ежик. Им, как я понимаю, все равно, что кричать; главное
– крикнуть первый, а вдруг угадал.
Наконец какой-то пацан отвечает правильно: слоненок. Ему, естественно,
ценный подарок – набор косметики для детей под названием: «Детская
косметика «Радость» всемирной фирмы «Зубная паста для беззубых».
- Как вас зовут? – спрашивает ведущий.
- Леша… То есть, Алексей.
- Что мы от вас ждем, Алексей?
- Не знаю, что вы от меня ждете. Спасибо, что ли?
- Нет. Догадайтесь сами… - а выражение лица лукавое, лукавое.
- А, вспомнил. Рекламная пазуа.. В смысле – пауза.
Терпение мое лопнуло, закрыл я дверь поплотней и завалился спать. Тем
более, что после «Абсолюта» меня всегда на сон клонит.
Утром меня Люська разбудила. Довольная.
- Ну, - говорит, - мужик – уважил! Давно я такого кайфа в постели не
испытывала! Аж, - говорит, - протрезвела, пришлось ночью за
добавочным горючим бежать. Только почему ты теперь этими делами в
кладовке занимаешься, никак не пойму? Там же тесно.
Поцеловала Люська меня в щеку и слиняла. А я со сна никак не пойму, что мы
со Зверем так похожи, что ли? Или она с пьяных глаз человека от Зверя
отличить не может, морду от лица?..
Встал, поплелся на кухню. Иду и думаю: ну, если они мне еще и похмелку не
оставили!..
Нет, все чин-чином, в холодильники полный стакан водки, тут же
полпакета томатного сока – запить. Достал, сок в кружку перелил,
посолил, поперчил. Сижу и, вот что странно, не испытываю ни малейшего
желания пить эту водку.
Прислушался к себе. Легкий дискомфорт, невыспатость некая, пить
хочется. Воду или сок хочется пить. Батюшки, так похмелья то нету, ни
малейших признаков!
Я поставил на плиту чайник, быстренько сварганил быстрорастворимый
кофе и окончательно взбодрился. Теперь мыться, бриться, умываться, чтоб
потом на бал собраться.
В кухню ввалился Зверь. Вид его был ужасен. Глаза заплыли, рот
приоткрыт, на губах нечистая короста, руки трясутся…
- Пох-мелиться есть? – сказал он в два приема.
Я кивнул на стакан.
Зверь попытался его взять, но побоялся разлить. Тогда он обмотал вокруг
кисти полотенце, перекинул его через шею, захватил конец левой рукой и,
фиксируя натяжением полотна собственную кисть подтянул стакан к
губам…
Выпить он смог только половину, скоренько запил и начал носиться по
кухне, стараясь удержать водку в организме. При этом он издавал
многообразные звуки, из которых ни один не был приятным.
Я курил и смотрел на него, как зачарованный. Вчера я выпил где-то
поллитра, доза достаточная, чтоб сегодня выглядеть именно так, как
выглядит Зверь. Тем ни менее – бодр и свеж. Так, небольшой дискомфорт,
приму душ и окончательно оправлюсь. И еще, вчера я не должен был
остановиться на выпитом, сроду не останавливался, всегда пил до полного
беспамятства. Да, странно. Похоже, Зверь не так однозначен, как мне
казалось.
Я подозвал пса и вышел в свежее утро. Пока дог гулял, я подумал еще об
одной странности. Почему пес игнорирует Зверя, даже как-то
сторониться его? Он никогда не был лоялен к посторонним, а тут с первого
же момента необычного явления инертен, будто население квартиры не
увеличилось на еще одно живое существо…
Вместе с этой думой появилась и вторая: почему я сам принял это как
данность? Ну - Зверь, ну – мой, ну – живет в кладовке, водку пьет, гад, ну и
что?
В окне проявилось очаровательное личико соседки. Ее щеки нависали над
многочисленными подбородками, а подбородки в свою очередь упирались в
чудовищный бюст.
- Наша милая собачка гуляет, - просюсюкала она, - доброе утро, собачка.
- Его зовут Принц, - снизошел я.
- Миленький Принц, хочешь косточку?
- С чужих рук не берет.
- А вы сами ему дайте, у нас от ужина много костей осталось, с мясом,
муж плохо обгрызает.
Я взял пакет с костями, среди которых действительно было много мясных,
и дома вывалил его Ардону в миску.
Зверь окончательно ожил и теперь рылся в карманах моего пиджака.
- Что ты там потерял? – спросил я резко.
- Деньги нужны, - туповато сказал Зверь, - на пиво.
- Ты не в запой, случайно, собрался? – подозрительно спросил я.
- Как знать, - ответил Зверь. – Он вынул из под обложки паспорта мою
заначку – сто долларов. – Я всю сдачу сейчас принесу, ну ты же должен
понимать…
Что я должен понимать, он не сказал, все же он был очень быстрым
Зверем, даже с похмелья.
Я печально посмотрел ему вслед. Потом я посмотрел на часы. Было еще
достаточно рано, но почему бы в качестве исключения не явиться на
работу во-время.
Под треск костей я быстро оделся, но на выходе вспомнил о том, что у
Зверя нет ключей. Пришлось, чертыхнувшись, сесть и закурить.
Зверь вернулся совершенно пьяным, принес полный пакет пива и бутылку
водки. Он протянул мне скомканную две скромные бумажки – пятидесяти и
двадцати долларовые.
- А остальные? – начал было я, но вовремя замолчал.
Спрашивать, куда он потратил девятьсот рублей было бессмысленно.
Достаточно вспомнить, как по-пьяне тратил деньги я сам.
- Пиво будешь? – спросил Зверь.
Я протянул было руку, но почувствовал, что мне и пиво не хочется. С
гораздо большим удовольствием я бы выпил какой-нибудь сок или съел
мороженное.
- Никуда не выходи, - сказал я, - вторых ключей у меня нет.
- Не бздимо, - сказал Зверь.
- И не выражайся, тут не бардель!
- Виноват, шеф, исправлюсь, шеф! – Зверь поднес лапу к уродливой голове,
покачнулся и щелкнул ороговевшими пятками.
- Паяц, - пробурчал я, выходя.
На работе все было как обычно. Работа, обед, работа, кофе за рабочим
столом, байки, сплетни, работа, шеф с нотациями, конец работы.
Единственное, что внесло некое разнообразие, - поведение наших дам. Марья
Иосифовна сказала:
- Вы какой-то не такой сегодня, благообразный.
Стрекоза Наташа сказала:
- Ты сегодня милый, просто очаровашка. И глаза спокойные, а то все
злюкой смотрел.
Алевтина сказала:
- Ты сегодня…
- Не такой, - прервал я ее, - обаятельный и тихий? Да такой же я, как
всегда.
- Ну, не скажи, - заметила она, - ты и раздражаешься как-то иначе,
терпимо, что ли.
По дороге домой я, пересчитав наличность, купил торт. Все равно Зверь
пропил часть моей заначки. А тут чего-то сладенького захотелось.
Впервые за последние десять лет.
Глава 19
Глава 20
68
Напомню, БАТ, отличаются от будущих, сделанных уже в семидесятых, БМТР тем, что вместительность
трюмов, у них больше, 2000 тонн, также имелись кабины для лебедчиков, и была бульба( каплевидная
форма носовой части форштевня). Имелось три рефтрюма, длина самого судна на 7 метров больше
Трал — высокопроизводительное буксируемое (тралирующее) сетное
отцеживающее орудие лова, широко применяемое в мировом морском
промышленном рыболовстве. Представляет собой большой сетный
буксируемый рыболовным траулером мешок, сделанный из канатов и сетей
(делей). Передняя часть трала (устье) при тралении раскрывается
специальными распорными устройствами: по горизонтали — траловыми
досками (подвешенными перед крыльями трала), а по вертикали — грузами
(подвешенными к нижней подборе), поплавками (подвешенными...
Траулеры-рефрижераторы. Полная грузоподъемность таких судов
составляет от 2000 до 3000 т, численность команды доходит до 90
человек. Эти траулеры оборудованы автоматическими линиями
переработки продуктов улова, морозильными камерами и складами. Русские,
норвежские и исландские суда этого типа производят соленые,
консервированные и замороженные продукты. Производительность таких
траулеров от 50 до 90 т рыбы в сутки. Малые кормовые и бортовые
траулеры служат только как добывающие (рыболовные) или разведочные
суда.
Потом меня повели к японскому бизнесмену (это слово тут не в ходу, сказали
merchantman (торговое судно, купец). Он действительно не владел
английским, видимо в отместку за атомные бомбы выучил немецкий. Хотя
английский в этом времени еще не стал международным, скорей такими
были французский и немецкий.
- Herr Händler (дилер), - обратился я к нему, избегая неудобнопроизносимых
слов, вроде Geschäftsmann (коммерсант), хотя звучали они просто: гешефт
ман, но я предвидел купчие договора и то, что так и не осовоил тщательно
немецкую письменность.
Как говорил Марк Твен: "Если уж немецкий писатель нырнет во фразу, так
вы не увидите его до тех пор, пока он не вынырнет на другой стороне своего
Атлантического океана с глаголом во рту."
Закончили к вечеру и наступил этап заселения. Надо сказать, что народ тут
распределен социально справедливо, вот бы все государство строили по
такому принципу, как на флоте.
Каюты матросов находятся на нижней палубе, живут от 2 до 4 человек в
каждой.. На этой же палубе имеются общий сан.узел и душевая. На этой же
палубе живут рыбмастера, мотористы.
Палубой выше каюты боцмана и девчачьи - повара, прачка, официантка,
буфетчица. Там же каюты тралмастеров, помощников разных мастей,
например механика, электрика. Имеется общая столовая экипажа. Баня.
Еще выше на палубе бака живёт высокое начальство. В том числе врач,
старший механи – дед, Рефрижераторный механик - РЕФ. Одноместные
каюты, в каютах душ и сан.узел. На палубе расположена столовая
офицерского состава.
На палубе нижнего мостика живет капитан-директор. Каюта его это
одновременно рабочий кабинет, а во втором отсеке личное пространство.
Естественно, каюта с удобствами.
Боялся, что поселять с матросами, надоело жить совместно с кем-то. Но
оценили или испугались, что убегу – поселили к девчонкам и к ИТР
(инженерно-техническим работникам). Боцман сразу предупредил, что в
море сухой закон и никакого блядства, а то выгонят.
Я не поверил.
Глава 21
— Когда начался крен, мы не были готовы к трагической развязке. Многие думали, что
все будет хорошо и мы вернемся в исходное положение на воде, — признается механик.
— В общей сложности траулер кренился минут 30—40, а утонул он за минуту буквально.
Многие остались на борту.
Глава 22
Охо, головушка моя, головища, кто же тебя ватой набил? И кто в рот мне
такой гадости налил. Ах похмелье ты мое, ты похмелье; кто же лил в глотку
мне это зелье.
А лили, собственно, сами родственники, в мыслях похоронившие младшего
сыночку. Даже мама не возражала разлитию напитков и сама достала из
буфета графин с вишневой наливкой собственного произведения.
Мама у нас ого-го, ей за шестьдесят, а она эсперанто учит по словарям. Мало
ей армянского, персидского и французского!
Заставил себя встать. Вернее заставил не я, а мочевой пузырь, но он в какой-
то мере и есть я. Особенно хорошо узнаешь эту истину с возрастом, а при
простатите она становится жизнеуказательной.
Сполоснул рожу и с удивлением осознал, что есть аппетит, Хорошо быть
молодым!
После завтрака ушел на балкон и уселся думать. Работать поспешно смысла
не видел, хотя не мешает узнать – ввели уже 209 статью70. Помню прекрасно,
как эту статью применили против Бродского. Под статью попадали люди
которые не работали 4 месяца подряд или в общей сложности год. Каралось
или тюремным сроком, или исправительными работами. Причем если
человек работал сам на себя, например выращивал овощи и продавал их, то
70
Статья 209 УК РСФСР - Тунеядство
В законодательстве СССР в 1961—1991 годов — состав преступления, заключавшегося в «длительном
проживании совершеннолетнего трудоспособного лица на нетрудовые доходы с уклонением от
общественно полезного труда
его так же могли осудить по этой статье. Поэтому многие самодобытчики
работали фиктивно – за них работал, например, дворник или кочегар, а они
получали зарплату и отдавали её этому добровольцу.
Но пару месяцев безделия у меня есть, а деньги, наверное, будут – вышлют
из Охотска.
И сразу заныло сердце, что ж не заехал на кладбище, вдруг там столетиями
лежит инопланетный артефакт.
Заеду, успокоил сам себя. А сейчас лучше книгу напишу. Про отшельника.
Нет, лучше напишу её в тайге, скоро зима, по первому снежку на промысел
схожу, белка, колонок, соболь. У кого бы лайку промысловую выпросить.
Так думал, думал и не заметил, как задремал.
И словно опять провалился в детство, оно было осязаемо и горечь обиды, так
и не изжитой до самой смерти, полыхало в этом воспоминании.
- А-а-а, - взвился я с криком. – Ах ты, будь оно все не ладно. Ну на фига мен
эта вторая попытка, если я так устал от жизни!
Я зашел в комнату, прикрывая красные глаза рукой, но мама, как и во сне,
копалась на кухне, а папы давно не было. Был я – нелепый попаданец,
который даже утонуть по-человечески не может.
Я обулся и скатился вниз по лестнице. Искать пиво в будний день было
бессмысленно, но в ресторане могли подавать. Поэтому поехал на вокзал,
купил по тройной цене пару бутылок на вынос, поехал обратно и выдул одну
прямо в трамвае под укоризненное причитание кондукторши.
Вторую выпил в сквере на пересечении Карла Маркса и Ленина, такой вот
революционно-марксистский перекресток и центр города. И пошел к Ангаре,
к родной и пока еще чистой, полной рыбы реке, но уже готовой к смерти от
первой плотины.
Ангару перегородила плотина Иркутской ГЭС, положив начало
уничтожению могучей реки и попутно погубив природный гидрологический
режим Байкала: уровень озера начал зависеть от работы ГЭС. Потом
построят еще одну плотину, еще, и ниже Иркутской плотины. Ангара
превратится в цепочку водохранилищ, отравленных ртутью, мышьяком,
нефтепродуктами. Умрет наша кормилица Ангара-река, перегороженная и
остановленная плотинами гидроэлектростанций, четвертой по счету.
На прокатной станции взял гичку за полтинник на час и погреб неспешно по
маленькому заливу между островом Юности и берегом. На стремнину не
заплывали отдыхающие, знали – снесет течение, шибанет о мост, утопит.
Накатался, развеялся, пошел домой мимо драмтеатра, мимо теннисного
корта, где перекидывались упругим мячиком новички.
За кортом углядел саблистов, еще в детстве мечтал заняться саблей, но так и
не решился. Вместо этого пошел зачем-то в волейбольную секцию. Забавно,
но шпага или там рапира меня не интересовали, только сабля. Наверное
потому, что ей можно и колоть, и рубить. Саблей на практике наносят
преимущественно удары, а не уколы, защититься от первых сложнее, и бой
становится гораздо более динамичным. И спортивная сабельная схватка хоть
немного, но напоминает настоящий сабельный бой.
Глава 23
И опять я отвлекся. Так вот, осень, ночь, рыбаки ботают – гром стоит над
водой. А мы с товарищем рыбу лучим, плывем тихонько на «казанке» без
мотора и при помощи автомобильного фонаря, соединенного с настоящим
аккумулятором, высматриваем спящую рыбу. Увидел, подвел пику с
трехзубым, зазубренным окончанием и ткнул в рыбье тело. И вытаскиваешь
эту пику, а на конце бьется щуренок или окунь.
И тут недалеко вопль резанул по воде, на которой любой звук в разы громче
и дальше идет. Подплыли, ночь лунная, видно, хоть и без красок. Медведь к
рыбакам в лодку лезет. Лезет из воды, рычит…
Мой товарищь не такой тугодум, как я был, достал с кормы мелкашку и двай
садить. Медведь от рыбаков отлип на нас попытался переключиться. Пули
усиленные, перезарядка винтовки мгновенная. На третьем зверь затонул.
Пометили место буйком из пустой канистры. Утром я съездилл в Иркутск, в
клуб, где занимался подводным плаваньем, взял акваланг и гидрокостюм.
Акваланг, как сейчас помню, примитивный открытого цикла «Украина» – без
редуктора, что может привезти к гибели под водой. Балон маленький, минут
на пятнадцать. Увы, любимого АВМ-1 тогда свободного не оказалось, так
что рискнул. Благо, мишка затонул не на полной глубине, а метраз на
71
Это второй по величине на Байкале. Летом сюда едут покупаться в теплой воде и забраться на вершину
полуострова Святой Нос, оглядеть округу. Чивыркуйский залив расположен на восточном берегу Байкала,
немного севернее Баргузинского залива
двадцати. Достал со второго погружения, все таки буек в темноте ставили,
ориентировочно.
Затянул вокруг шеи зверя петлю, народ взялся за сухой конец, отбуксировали
к берегу, вытащили. Оказалось – муравьтник, мелкая порода. В равом плече
гнойная рана от картечи, подранок.
Медведи не боятся воды, часто плавают с нежилого берега на жилой, в
помойках порыться. Но этот питал ненависть к человеку.
В ледяной воде мясо сохранилось, отрезали окорок, зажарили. Друг решил
почудачить – надел шкуру и вышел на тракт. Машина остановилась,
вывалились люди с ружьями. Успел скинуть шкуру, позвал к бивуаку, к
медвежатине жареной.
Ну и фото наделали, аппарат у меня с собой был. Память.
Глава 24
Глава 25
Сижу у костра, читаю газеты, которыми перекладывал вещи в рюкзаке. В
«Комсомолке» прочел удивительную вещь о том, как «21 августа 1963 пилот
«Аэрофлота» Виктор Мостовой сумел посадить аварийный пассажирский
авиалайнер Ту-124 на поверхность Невы в центре Ленинграда. Ни один
пассажир и член экипажа при этом не пострадал!». Вот были же люди, профи
высшего класса. А в 2020 только и слышно, как самолеты падают из-за
халатности команды.
А вот в «Красной звезде», а я в ней в прошлой жизни публиковался,
сообщение о том, что «29 сентября 1963 года – атомная подводная лодка
Северного флота К-181 всплыла на Северном полюсе». Ну, при Путине тоже
Заполярье тоже было военизировано нами до крайности. Северный полюс и
Северный Ледовитый океан – наше все, с военной точки зрения очень
важные регионы.
Впрочем, я в этом ничего не понимаю.
Плохо, что всего две батарейки для фонарика взял, а так бы мог и по вечерам
свой роман писать.
Пишется легко. Сперва хотел начать с происшествия, о котором скорблю и в
ненависти к диктаторам кусаю губы. О том, как первый выстрел,
произведенный поверх голов демонстрантов, сбил любопытных ребятишек с
ветвей платанов. Они падали безмолвно, будто в замедленной съемке,
хрупкие фигурки детей 10-12 лет. Мертвые.
Если пробьюсь к власти, зубами буду рвать всех этих Хрущевых-
Маленковых-Микоянов!
Глава 26
В это время над тайгой взвыл вертолет. Он долго кружил в моем районе,
высматривал, а потом стремительно приземлился в прогалину у ручья,
Небольшой. Похожий на тот на котором летал (будет летать) Мимино
(проклятая память на даты!). Два человека пошли явно в мою сторону. Я
мгновенно подготовил ружье и встретил их недружелюбно.
Оказалось, что судьба по-прежнему играет человеком, который никого не
трогает и сидит себе в избушке, роман сочиняет.
Знаменитый на весь мир ученый
етство и юность прошли в Иркутске; В семье были ещё старшая дочь
Екатерина и брат Яков.
Михаил Леонтьевич Миль родился еще при царе в Иркутске где и жил и,
даже, поступил в тогдашний Сибирский технологический институт, откуда и
был исключен на втором курсе по доносу «за непролетарское
происхождение».
Его отец, Леонтий Самойлович Миль, был железнодорожным служащим;
мать, Мария Ефимовна, — стоматологом. Дед, Самуил Миль, был евреем-
кантонистом, после 25 лет службы на флоте осел в Сибири. Ну просто везде
одни евреи.
Так вот, Михаиль Миль будучи на малой родине в Иркутске увидел у какого-
то мальчишки игрушку – нашу, так и не ставшую серийной, модель
конвертоплана, винтокрыл моего – тьфу ты – как бы изобретения.
Миль, будучи вертолетчиком до мозга костей, не поленился узнать историю
игрушки и розыскал моего брата. Который к тому времени вместо геологии
работал на военном радиозаводе и вместе с другими несунами таскал домой
радиодетали (он к тому времени купил домик, но заходил к маме покушать)
из которых собирал стабилизаторы для телевизоров. Несмотря на энергию
Иркутской ГЭС напряжение тока в проводах прыгало и телевизоры
перегорали.
Встретились два Михаила, один гений признаный, второй – пока
малоизвестный. Мишка упомянул брата-фантазера, совершенно
безграмотного технически, но гораздого на выдумки. Миль, не мудруствуя
лукаво, послал за мной вертолет.
Так что собрал я скудное свое хозяйство, свистнул собаку, засунул в
нагрудный карман недописанный роман, и вертолет взмыл над тайгой.
Глава 27
Глава 28
В конце ноября — в Далласе (штат Техас, США) был убит 35-й президент
США Джон Кеннеди. Новым президентом, согласно конституции США, стал
Линдон Джонсон, бывший при Кеннеди вице-президентом. По обвинению в
покушении на Дж. Кеннеди арестован Ли Х. Освальд, которого скоро утоже
прихлопнут, не помню как скоро?
В Ленинграде начался 31-й чемпионат СССР по шахматам. Это я помню, я
тогда на кандидата в мастера сдал и значок получил. Вернеее не тогда, а в
этой - новой жизни. И не я, а тот мальчик, которого мое сознание все же
вытеснило.
Прекрасно помню, следил тогда за этим матчем, как иные – за футболом, что
в дополнительном матч-турнире в следующеми году звание чемпиона
завоюет Леонид Штейн, а Борис Спасский займет второе место.
Леонид Захарович Штейн – одна из самых ярких и вместе с ним трагических
шахматных фигур XX века. Штейн уйдет из жизни в 38 лет, являясь одним из
сильнейших гроссмейстеров мира и одним из фаворитов стартующего
отборочного цикла на матч с Робертом Фишером. Потрясенный его смертью
чемпион мира из США, который не раз будет бит Леонидом в блиц-матчах на
ставку, прервет свое затворничество и даст в Москву телеграмму: «Я
потрясен безвременной кончиной Леонида Штейна – блестящего
гроссмейстера и хорошего друга. Выражаю сочувствие его семье и
шахматному сообществу».
А Спасский будет жить долго, когда я умру ему будет 83 года. Он со
временем переедет во Францию, женившись на француженке из торговой
фирмы. Ему позволят получить второе гражданство, так как он долгое время
будет выступать за СССР, а шахматист он сильный и очень тяжелый,
предпочитает играть в защите, в изощренной защите.
Все чаще я гладил шарик, розово дышащий в моей ладони. От его присутствия на душе
становилось легче. Мир, заполненный болью, нечистотами, запахами карболки, грубыми и
вороватыми санитарами, наглыми врачами, как бы отступал на время.
Но из больницы надо было выбираться. Погибнуть тут, превратиться в идиотика, пускающего
томные слюни, мне не хотелось. И если план мой вначале казался безукоризненным, то теперь,
после овеществления шарика, в нем появились трещины. Мне почему-то казалось, что,
рассказывая врачам об изменении сознания, о том, что шарика, конечно, нет и не было, а было
только мое больное воображение, я предам что-то важное, что-то потеряю.
Но серое небо все падало в решетки окна, падало неумолимо и безжалостно. Мозг начинал
пухнуть, распадаться. Требовалась борьба, требовалась хитрость. И пошел я к врачу отказываться
от воображаемого шарика.
...Через неделю меня выписали. Я переоделся в нормальный костюм, вышел во двор, залитый по
случаю моего освобождения солнцем, обернулся на серый бетон психушки, вдохнул полной
грудью. И осознал, что чего-то не хватает.
Я сунул руку в карман, куда переложил шарик, при выписке, из халата. Шарика не было!
Напрасно надрывалось в сияющем небе белесое солнце. Напрасно позвякивал вездеход,
сгребающий снег в больничном дворе. Серое небо падало на меня со зловещей неотвратимостью.
Я спас себя, свою душу, но тут же погубил ее. Ведь шарика, - теплого, янтарного, радостного, - не
было. Не было никогда.
Глава 29
Когда умер отец, я кончал десятый класс. Перед этим где-то за месяц папа
обварил ногу. Сильно обварил - уронил чайник и сам упал, пижамная
штанина с кипятком прилипла, усугубляя. Почему единственный кормилец,
известный врач, трудяга сам кипятит на плите чайник по утрам, а не жена его
собирает на работу – ответа не нахожу.
74
Камвольные ткани для платьев: крепы, кашемиры, габардины, шотландки.
Костюмные: гладкокрашеные крепы, бостоны, фланели, шевиоты и саржи,
трико костюмное и брючное трико, «ударник», «метро», «Москва», «летнее»
др. КАМВОЛЬНЫЕ ТКАНИ (гребенные ткани) — шерстяные и
полушерстяные ткани, выработанные из пряжи гребенного (камвольного)
способа прядения. По сравнению с другими видами шерстяных тканей,
камвольные ткани отличаются небольшим весом и повышенной прочностью.
Недостаток камвольных тканей в том, что они лоснятся (приобретают
сильный блеск) в местах, подвергающихся большому трению, и легко
осыпаются в местах разрыва т. е. одиночные нити легко отделяются.
75
Жатка- это очень оригинальная, тонкая, с текстурным рисунком ткань.
Эффект Жатки достигается путём термической обработки и при стирке не
исчезает.
но все последствия я пронаблюдал. Глупый был этот пацан, не осознавал, что
никого его повешенье не колышет.
Это я сейчас так думаю. После множество потерь. Не живите так долго,
люди, не превращайтесь в кладбище для друзей и близких! Они все – во мне
(дурацкая память!), они там – внутри, живые, но отгороженные временем.
Молодой, по сравнению со мной теперешним, отец, молодая, по сравнению
со мной нынешним, мать, молодые друзья… Эх, зажился я, зажился!
Глава 30
Глава 31
Второй кот сперва жил у дочери. На восьмом этаже. Когда я бывал у нее, то
повторял:
- Васька любит сидеть на подоконнике, когда открываешь окно вставляй
упор, чтоб его не захлопнуло.
В итоге сквозняк захлопнул окно и Васька спикировал с восьмого этажа на
клумбу. Вышиб себе передние зубы.
А тут у меня случился инфаркт. В другом городе близь Москвы. И я через
медсестру позвонил, чтоб привезли мне деньги и Ваську.
Приехала Жена Света, привезла кота. Деньги позволили снять отдельную
палату и кот там спал около меня и ложился на грудь, лечил. Такой
понятливый кот оказался, рыжий. Он потом и жить у меня остался, сам ходил
гулять, возвращался по первому зову, садился по команде и даже голос давал
по щелчку.
И я его предал. Уехал. Как представлю – Васька приходит домой, а там
чужие люди…
И вот в новой жизни, в молодом теле себя, еще не совершившего этой
подлости, как и многих других, корю себя – мог бы оформить ветеринарные
проездные документы и прекрасно привезти кота в Израиль, где их любят и
холят.
Нет, таким, как я, противопоказано любое попаданчество, это не
омоложение, а самоедство беспрерывное. Ну как можно мучить себя
воспоминаниями той жизни, которой еще нет по времени. Год только
кончился, вчера праздновали его окончание, а на дворе 1964 год, а не
двухтысячный, вон как метель январская метет за окном. И кот Васька еще
не родился и никто не знает – родится ли он вообще.
Не знаю, то ли похмелье, хотя выпил то всего ничего: пару рюмок коньяка и
бокал газированной кислятины под фирмой шампанского. То ли очередной
приступ мерехлюндии?
Недуг, которому причину
Найти уже давно пора,
Подобный английскому сплину,
Короче, русская хандра
Им овладела понемногу …
Он застрелиться, слава Богу,
Попробовать не захотел,
Но к жизни вовсе охладел76.