ЕВРОПЕЙСКИЙ АКЦЕНТ В ЕВРАЗИЙСКОЙ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ

Эльчин Мехти
Доктор Философии Политических Наук.

Энергетика в последнее время находится в центре внимания общественности и политиков

ряда государств по многим соображениям. Это и резкие колебания цен на энергоносители,
и проблемы надежности поставок и, в более широком смысле, задача обеспечения
энергетической безопасности стран, использование новых источников энергии, ее
экономия и экологические последствия расточительного обращения с энергоресурсами.

В контексте становления пост-биполярной системы международных отношений

энергетическая проблематика становится все более значимым фактором, определяющим
внешнеполитические и внешнеэкономические приоритеты основных международных
акторов.

Особенности Энергетической политики ЕС.

За последние двадцать лет значение энергетической политики приняло масштаб

государственного, регионального и глобального вопроса. Однако, не смотря на это три
главных фактора - обширные и пересекающиеся экономические интересы, безопасность и
экология – всегда определяли энергетическую политику на внешних рынках. Традиционно
она следовала оси от потребителей к энергопроизводящим регионам. С момента своего
зарождения, относящегося ко времени нефтяных кризисов, которые разразились в 1970-х,
политика углеводородной энергетики была основана на вопросах безопасности поставок
неочищенной нефти. Термин «энергетическая безопасность» тогда, в основном, связывали
с соответствием энергоснабжения по разумным ценам [1].

Исходя из логики безопасности энергоснабжения, описанной выше, эти требования

привели энергетическую политику к понятию энергоемких государств и сформировали
особенности энергетической безопасности, сосредоточенной на интересах потребителей
энергии. Не исключение составляет и политика Европейского Союза в этом направлении.
Само понятие Энергетическая политика ЕС – является многомерным. Она может быть
представлена в различных аспектах. И хотя по источникам обеспечения энергетических
потребностей Европейский союз обладает своей спецификой, приоритетным стал
природный газ, т.к. преимущества использования газа очевидны перед другими видами
топлива. Одновременно с этим приходится констатировать, что технологические
достижения на настоящее время не дают основания для полного отказа от
углеводородных источников в качестве энергоресурсов. В своём нынешнем виде эти
источники могут служить пока лишь подспорьем в решении топливных проблем
Евросоюза. По оценкам специалистов возобновляемые источники смогут дать цифру 12%
от общего объёма производства энергии в ЕС лишь к 2030 году (см.таблицу 1).

Таблица. Доля топливной энергии в первичной энергии в ЕС в %

Reference scenario Current Policy Decarbonisation
Initiatives scenarios

2005 2030 2050 2030 2050 2030 2050

Solids 17.5 12.4 11.4 12.0 9.4 7.2-9.1 2.1-10.2

Oil 37.1 32.8 31.8 34.1 32.0 33.4-34.4 14.1-15.5

Gas 24.4 22.2 20.4 22.7 21.9 23.4-25.2 18.6-25.9

Nuclear 14.1 14.3 16.7 12.1 13.5 8.4-13.2 2.6-17.5

Renewables 6.8 18.4 19.9 19.3 23.3 21.9-25.6 40.8-59.6

Источник: Доклад Комиссии Европейскому Парламенту, Совету, Европейскому Экономическому и

Социальному Комитету и Комитету Регионов. Прогноз в энергетике 2050. Брюссель 2011.

Таким образом, в краткосрочной перспективе возобновляемые источники оказываются

способными потеснить в энергобалансе ЕС разве что уголь, но не такие
системообразующие носители, как нефть и газ. Более того, за последние два десятилетия
эти особенности существенно изменились из-за беспрецедентного сдвига в балансе сил
между потребителями энергии и ее производителями. Поскольку адекватная и разумная
цена осталась за пределами досягаемости все более жесткого мирового рынка и колебаний
цен на нефть, методы обеспечения энергетической безопасности трансформируются от
традиционного к комплексному, и, глобальные по своему масштабу, охватили новый
углеводородный ресурс – природный газ. Катастрофа на Фукусима и внутриполитические
соображения также способствовали этому, что отразилось на принятии решений рядом
правительств о постепенном отказе от ядерных технологий или наложения моратория на
ядерную энергию. «Сланцевая революция» в США и сокращение импорта газа в Америку,
конечно, повлияют на европейский рынок, на который будет больше поступать
сланцевого природного газа (СПГ), но, как утверждают специалисты, невозможно
спрогнозировать, какой будет цена газа в 2035 г., оценки постоянно меняются, во всяком
случае, спрос будет расти. При этом природный газ является основой глобальной
электроэнергетической отрасли, отдельные рынки которой сохраняют актуальность
развитой трубопроводной инфраструктуры и оказываются все теснее связаны каналами
поставок сжиженного природного газа (СПГ).

Каково же современное состояние дел с данным стратегическим продуктом в странах

Европы? Обратимся к статистике. Основные запасы природного газа ЕС сосредоточены в
Северном море. Крупнейшие производители - Великобритания, Нидерланды и Норвегия.
Из того газа, который импортируется в этот регион, две трети приходится на российского
монополиста "Газпром", крупнейшего в мире поставщика природного газа.

Около 80% из этого объема транспортируется по трубопроводам, проходящим по

территории Украины и по новоиспечённому трубопроводу «Северный Поток» по дну
Балтийского моря, остальное - по небольшим сетям, идущим в Польшу и Германию через
Белоруссию. Основная часть остального газа, импортируемого Европой, приходит из
Алжира.

Соответственно, в 2011 согласно данным евростат, добыча природного газа 27 стран ЕС

снизилась на 9,8% по сравнению с 2010, в общей сложности 153 700 000 тнэ. Для EA-17,
снижение составило 4,3%, а добыча составила 84900000 тнэ. Из основных производителей
ЕС, Великобритании зарегистрировано падение производства на 20,7%, с уменьшением на
13,5% в Дании, 5,4% в Германии, 4,6% в Нидерландах и 1,5% в Венгрии. В
противоположность этому, произошло увеличение на 3,3% добычи природного газа в
Польше.
Всего в 27 странах ЕС импорт природного газа сократился на 0,9%, составив 391 200 000
тнэ. В17 странах зоны евро, этот импорт сократился на 3,5%, составив 302 800 000 тнэ.
Русская Федерация является страной источником с 33,0% от импорта природного газа
(торговлю внутри ЕС исключено), Норвегия поставляет 26,6%, Алжира 12,9%, 11,0%
Катаре и Нигерии 4,3%.
Статистика показывает, что ограниченность собственной ресурсной базы Европы
обусловливает существенную зависимость стран ЕС от внешних энергетических поставок.
По некоторым оценкам, через 20 лет спрос на энергоносители в ЕС может возрасти еще на
35–40%. Таким образом, сегодня ЕС зависит от рыночной конъюнктуры, геополитических
факторов, политической стабильности в транзитных и добывающих странах.

Формирование Большого Черноморского пространства

Как же отражается данный сдвиг в энергобалансе на геополитические приоритеты

современной Европы? Если переход с угля на нефть в середине прошлого века привел к
революционным изменениям в экономической и политической системах, то переход от
нефти к более чистому по своей природе газу стал выбором «предпочтительного
топлива», чтобы в будущем перейти к экологически чистой энергии. В то время как
нефтяная безопасность складывалась на протяжении десятилетий и продолжает
формироваться, считается, что путь, по которому пойдет развитие энергетической
безопасности с переходом на природный газ, будет гораздо более динамичным и
потребует региональной направленности. Более того, переход от нефти к газу неизбежно
привел к возникновению региональной энергетической политики с растущим числом
заинтересованных сторон, влияющих на формирование и обсуждение энергетической
безопасности. Таким образом, если учитывать то, что региональный аспект
энергетической политики является особенно действенным в отношении природного газа,
то перекрещивание технологических, геополитических, экономических аспектов
способствует отличительным чертам современной энергетической политики ЕС.
Данный аспект уже позволил многим новым исследователям современной геополитики
(таким как Славомир Рашевски) объединить большое географическое пространство,
которое охватывает Европу и её ближайших соседей: Россию, Ближний Восток с
Северной Африкой и Большое Чёрное море, включающий Черноморский и Каспийский
регионы. При наличии в данном трехстороннем общем соседстве крупнейших в мире
разведанных запасов газа, динамики политической деятельности по природному газу
неизбежно объединяются, требуя принятия новых решений. Основой для их подобных
заключений является то политическое значение большого Каспийско-Черноморского
региона, которое он играет как в геополитике, так и в политической экономии энергии. В
связи со специфическими ограничениями Каспийского региона, прежде всего с его
ограниченным выходом к открытым морям, географией, региональной идентичностью,
построенной вокруг нефти и газа, данные исследователи объединяют в энергетическом
смысле Черноморский регион, и прежде всего Турцию, в качестве канала связи между
производящими энергию регионами на Кавказе и в Центральной Азии и потребляющими
государствами в Европе. Расширенная территория Каспийско- Черноморского региона
является «общим домом для крупных производителей энергии», включая Россию и
Азербайджан, а также транзитные государства, в частности, Турцию. [2].
Однако, нельзя забывать, что составляющие данного новоиспечённого геополитического
пространства являются независимые акторы и, в целом соглашаясь с выводами
Рашевского, следует добавить, что поскольку равновесие между потребителями и
производителями энергии продолжает смещаться, вовлеченные участники и, в частности,
государства, которые проводят транзит энергоресурсов, имеют растущий вес в процессе
таких переговоров. Следовательно, хотя приоритет суверенитета государств в
международном праве теперь стал предметом дебатов, в силу своих особых глобальных
ресурсных и политических ограничений, а также вопросов безопасности, данные
добывающие и транзитные государства могут оказать присущее им воздействие на успех
отдельных государств в мировой политике, и поэтому интересы данных акторов нельзя
сбивать со счетов. На мой взгляд нивелируются не столько сама природа суверенитета, а
сколько методы и характер их претворения в жизнь. Этот аспект в новой мировой
политике становится заманчивым для решения собственных задач, стоящих перед
развивающимися государствами с их специфическими национальными интересами.
Глобализация методов реализации национальных проблем энергетической безопасности
ещё более актуализирует локальные проблемы национальной безопасности отдельных
государств, задействованных в общем процессе. Другими словами, выполнение
глобальных программ, одной из составляющих которой в современном мире является и
энергетическая безопасность стран-энергопотребителей, служат одним из современных
методов защиты узко понимаемой национальной безопасности стран-
энергопроизводителей. В данном контексте рассматривается значение обширного
географического пространства, охватывающего Восточное соседство, Средиземноморье,
Черноморский и Каспийский регионы. [3]. Данные научные дискуссии ведутся вокруг
направленности уже неизбежной интеграции разнообразных по характеру и природе
политических режимов в регионе. Данный дискурс казалось бы лежит за пределами
реальной политической жизни, но актуальное наличие в данном трехстороннем «общем
соседстве» крупнейших в мире разведанных запасов газа, требуют принятия новых
решений.

Нельзя также и не согласится с Славомиром Рашевски, что расстояние является ключевым

элементом в обсуждении каждого из трех регионов энергетической безопасности.
Энергетическая безопасность обычно сосредотачивается вокруг крупных центров,
производящих энергию и проходит вдоль крупных трубопроводов, соединяющих через
транзитные регионы производителей энергии с энергетическими рынками.

В силу особенностей газовой торговли, основные средства, которые требуются для

передачи и распространения, – в данном случае, трубопроводов природного газа,
– представляют собой естественную монополию, без которой отрасль не может
функционировать. Естественная монополия трубопроводов является основой сетевой
индустрии природного газа. Передающие и распределительные системы, особенно
трубопроводы дальних расстояний и межсистемные трубопроводы, которые часто
объединяют две отдельные сети в одну, были и остаются предметом регулирования для
обеспечения энергетической безопасности.

Действительно, с экономической точки зрения, относительно короткие расстояния между

производителями и потребителями энергоресурсов сформировали каждый из трех
географических регионов. В связи с близостью региональных субъектов энергетики
осознание угрозы движется вдоль транспортной инфраструктуры, которая связывает
вместе трех различных участников [4].

TANAP ключевое звено «Южного энергетического коридора»

В вышеописанном контексте необходимости объединения трёхсоставной
геополитической общности под единым названием Большой Черноморский Регион я бы
стал оценивать значение подписанного в Измире 25 октября 2011 года
межправительственного Меморандума между Азербайджаном и Турцией по
строительству Транс-анатолийского газопровода (TANAP). Наряду с глобальным
значением, данный Договор, укрепив актуальность этих стран в регионе, также внёс
неоценимый вклад в укрепление энергетической безопасности ЕС. Вместе с тем, проект
TANAP можно рассматривать в качестве дополнительного стабилизационного элемента в
поддержании регионального статус-кво и, следовательно, укрепления национального
суверенитета постсоветских сран в регионе. Отличительной чертой данного проекта под
призмой егo потенциально стабилизационной функции является ключевое участие в нём
Азербайджана и Турции, то есть внутренних региональных сил, в то время, как все
предыдущие проекты, проецирующие стабильность в регионе (нефтепровод Баку -
Тбилиси - Джейхан, газопровод Баку - Тбилиси - Эрзурум) инициировались и
претворялись в жизнь с определяющим участием западных энергетических компаний.

TANAP должен стать одним из важных звеньев в цепи проектов "Южного газового
коридора", продвигаемого Европой и активно поддерживаемого официальным Баку.
Путь к данному соглашению был проложен через многие годы последовательно
происходящих событий, по осуществлении которых Каспийский регион всё более
напоминал Великую Шахматную Доску Збигнева Бжезинского.

Стремясь диверсифицировать источники энергии, за несколько лет до принятия проекта

TANAP, страны ЕС поддержали проект строительства газопровода "Набукко" (Nabucco).
«ЕС боится сильной зависимости от Москвы. Брюссель, в первую очередь комиссар по
вопросам энергии Гюнтер Эттингер, уже много лет борется за альтернативных
поставщиков и маршруты поставки...» [5]. Целью разработки в недрах энергетического ЕС
"Набукко" - обеспечить Южную и Центральную Европу газом с месторождений
прикаспийского региона в обход России.
В качестве потенциальных поставщиков газа для "Набукко" рассматриваются
Азербайджан, Туркмения, Казахстан, Ирак и, возможно, Иран. В связи с последним
следует отметить, что изначально в ЕС поддерживали грандиозный план – построить
газопровод из Ирана, как продолжение проекта разработки перспективной структуры
«Южный Парс», запасы которого оцениваются в 13-15 трлн м3, около 50% от всех запасов
природного газа Ирана и 8% от мировых запасов – самый крупный в своём роде во всём
мире. Такое количество природного газа не могло оставаться вне внимания
еврокомиссаров и других ответственных лиц в ЕС, остро нуждающейся в альтернативных
России поставщиках углеводородов данного типа. Однако, противодействие со стороны
США похоронило данный проект в документациях и кабинетах Брюсселя и заставила
Еврокомиссию активизировать переговорный процесс с другими производителями газа. В
качестве альтернативы указывали на Ирак, Азербайджан. Как утверждает президент
Азербайджанской Республики «У Азербайджана очень большие запасы газа – в настоящее
время подтвержденные запасы газа составляют 2,6 трлн. м3».[6]. По оценкам EIA, в 2012
году доказанные и вероятные запасы нефти во всём Каспийском регионе составили 48
миллиардов баррелей, газа - 8,268 триллиона кубических метров.
Кроме того, по оценкам Геологической службы США (USGS), в регионе имеются
неисследованные запасы в 20 миллиардов баррелей нефти и 6,88 триллиона кубических
метров газа, которые технически считаются извлекаемыми.[7]
Источник: U.S. Energy Information Administration, IHS EDIN, Eastern Bloc Energy, Rigzone, and Rystad Energy
Примечание: Данные по производству нефти включает как нефть, так и газовый конденсат. Иран и Узбекистан
исключены из списка, т.к. не имеют добычи нефти в Каспийском бассейне.

Для разработки лишь части её объёмом в 1,6 трлн. м3 в азербайджанском секторе Каспия
на перспективной структуре «Шах-Дениз», ещё 4 июня 1996 г. был заключён контракт
типа «продакшн-шерринг» (PSA) и ратифицирован парламентом, а коммерческая добыча
в рамках проекта «Шах-Дениз» начата в начале 2007 г. в настоящее время добыча на
месторождении ведётся с пяти эксплуатационных скважин. Производительность каждой
скважины составляет свыше 5 млн кубометров газа в сутки. С начала добычи объёмы
возрасли на 50%. По итогам первого квартала 2013 года с "Шах-дениз" среднесуточно
добывалось около 27 млн м3 природного газа. По итогам 2012 года на "Шах-дениз" было
добыто 7,73 млрд кубометров газа, что на 15,9% больше, чем в 2011 году. Только в рамках
"Шах-дениз" было добыто больше газа, чем Госнефтекомпания Азербайджана и
операционные компании, работающие на суше страны в целом. В январе-марте 2013 года
в рамках "Шах-дениз" было добыто 2,42 млрд кубометров газа, что по сравнению с
аналогичными показателями I квартала прошлого года больше на 420 млн кубометров. [8].
Объёмы добытого здесь газа реализуются консорциумом «Шах-Дениз» потребителям в
Азербайджане, Грузии и Турции посредством эксплуатируемого начиная с конца 2006-
2007 гг. трубопровода Баку-Тбилиси-Эрзурум . Согласно контракту, обязательства
Турции в рамках проекта "Стадия-1" по разработке "Шах-дениз" составляют 3,3 млрд м3
газа в год. Однако Турция подписала с Азербайджаном по газу еще один коммерческий
контракт - на сей раз в рамках проекта "Стадя-2". Согласно этому документу, с 2018 года
она обязалась импортировать дополнительно 6 млрд м3 газа с месторождения "Шах-дениз"
при общем планировании в 16 млрд м3 в год в 2020 году.

Таким образом, добыча газа в Азербайджане и её инфраструктура, в отличии от её

соседей, наиболее приспособлена к товарному предложению и продаже этого продукта.
Что ещё более важно, Азербайджан более всех приспособлен к приёму ещё больших
объёмов газового сырья из стран Центральной Азии. Для этого требуются политическая
готовность элит родственных тюркоязычных народов Центральной Азии, Кавказа и
Турции. «Южный Газовый Коридор» получил бы ещё более реальную основу в случае
присоединения к проекту Казахстана и Туркменистана.

Но при любом раскладе судьба Транскаспийского трубопровода возможно предрешена.

Всего 200 км подводной трубы между Туркменией и Азербайджаном принципиально
меняют расклад в сфере ресурсного обеспечения “Южного коридора”. Еврокомиссия
сделала крупную ставку на Транскаспийский проект и, как следует из поступающих
последних сообщений, Азербайджану принадлежит определяющая роль в этой игре.

TAP-овый компромисс в регионе

Если реализация проекта Транскаспийского трубопровода будет способствовать

удовлетворению растущих энергетических потребностей ЕС, то подписание 28 июня 2013
г. соглашений между первоначальными участниками (швейцарской компанией Axpo,
норвежской «Statoil» у каждой по 42,5% и немецкой «E.ON Ruhrgas» с 15%), другого
проекта, Трансадриатического газопровода (Trans Adriatic Pipeline, TAP), и участниками
Консорциума "Шах-дениз" об транспортировке природного газа, для экспорта
азербайджанского газа со Стадии-2, способно облегчить продажу этого газа
непосредственно европейским потребителям.

В результате данного решения продвигаемый ЕС проект газопровода «Набукко»

провалился. Азербайджан сделал выбор в пользу конкурента - Трансадриатического
газопровода. Таким образом, завершилась продолжительная борьба с геополитическими
последствиями.

Решение вопроса о том, каким путем пойдет газ из Азербайджана в Европу, далось не
просто. Хотя решение о выборе маршрута звучит как технократический выбор, но оно
было частью многолетней затянувшейся борьбы и дебатов об энергообеспечении Европы.
И если укороченная версия газопровода Nabucco, получившая название «Набукко-Запад»
(Nabucco West) длиною в 1300 километров должен был пройти через Болгарию, Румынию
и Венгрию в Австрию, то Трансадриатический газопровод пересечет Грецию и Албанию и
завершится в Италии. При этом 800-километровая труба, начинаясь у турецко-греческой
границы, пройдя по северной части Греции, должна пересечь Албанию и Адриатическое
море и заканчивается в Италии, где, в свою очередь, газопровод предусмотрено
присоединить к уже существующей европейской газораспределительной системе.

Главным возмутителем спокойствия здесь выступала Россия. Да, конечно, участники

консорциума «Шах-Дениз», как независимые экономические субъекты во главу угла
ставили технико-экономические выгоды данного проекта: сравнительная дешевизна
строительства газопровода, благоприятные расстояния, меньшие тарифы, намечаемый
основной рынок сбыта, – все перечисленные факторы влияли на конкурентоспособность
окончательной цены реализуемого газа. Однако, вспоминая вышеуказанную особенность
участников газового рынка, мы с лёгкостью понимаем, прежде всего, геполоитическую
значимость для России сделанного выбора. Дело в том, что у строящегося российским
"Газпромом" и его европейскими партнерами "Южного потока" - схожий с «Набуккко-
Западом» маршрут. Он тоже проходит через Болгарию и Венгрию. В то же время
реализации проекта помешало сохраняющаяся разобщённость отдельных европейских
стран, которые идут по своему пути и не следуют общей внешней энергетической
политике, что позволило и российской стороне воспользоваться ситуацией. Большинство
задействованных в «Набукко» стран сотрудничают также с его конкурентом - проектом
«Южный поток», первый рамочный меморандум о проектировании и строительстве
которого подписан в Риме в 2007 году «Газпромом» и итальянским концерном Eni.
Трубопровод строится ч 2012 г. по дну Черного моря в Болгарию и заканчивается в
Тарвизио в Италии.

Стратегический характер проекта Nabucco

2015 г. – предполагаемая дата начала строительства газопровода TAP. Однако, нельзя не
учитывать значение проекта «Набукко» и его ответвления – «Набукко Запад». Проект
газопровода Nabucco West не потерял своей значимости и еще может быть реализован,
сказал на днях журналистам министр промышленности и энергетики Азербайджана Натик
Алиев. “Эти два проекта (Nabucco West и Трансадриатический газопровод) имеют
различные цели, и выбор TAP не исключает реализации Nabucco”, – сказал он. По его
словам, главный вопрос – в объеме ресурсов. И реализация Nabucco будет зависеть от
расширения ресурсной базы – объемов природного газа. Реализация проекта TAP должна
дать толчок не только добыче газа, но и обнаружению его новых запасов [9]. Данный
проект имеет как экономические, так и политические и геополитические преимущества.

Очевидная экономическая выгода заключается в масштабах ориентированной реализации

газового продукта. Несомненно, что охват по странам «Набукко Запад» (Болгарию,
Румынию, Венгрию, Австрию с несомненным ответвлением в Сербию, Хорватию,
Боснию и Герцеговину и Германию) намного больше (Греция, Албания, Италия с
возможным ответвлением в Черногорию и Боснию и Герцеговину). Общее число
населения стран «Набукко» превышает 135603305 человек против 75087005 стран через
которые пройдёт TAP. Главным же экономическим преимуществом реализации газового
продукта посредством «Набукко Запад» могло бы стать его непосредственный выход на
наиболее интенсивно развивающийся рынок Германии. Соответственно различаются и
пропускная способность обоих трубопроводов (до 31 млн м3 в случае с «Набукко» и до 21
млн м3 в случае с TAP). Конечно, данные преимущества «Набукко Запад» нивелируют
преимущества TAP с его обещающим рыком в Италии, особенно в свете экономического
кризиса в Италии и экономического коллапса в Греции. Данные преимущества должны
были с лихвой окупить ожидаемые затраты на его строительство. Более того
внутриполитическая нестабильность в Греции и частично в Италии могут отложить в
долгую корзину реализацию проекта TAP.

Так 19 февраля 2013 в беседе с DW бывший министр промышленности Греции Андреас

Андрианопулос напомнил, что до сих пор не реализован, например, другой нашумевший
транспортно-энергетический проект - трубопровод Бургас-Александруполис, по которому
российскую нефть собирались прокачивать из Болгарии к греческому побережью
Средиземного моря в обходи проливов Босфор и Дарданеллы. "Семь раз громогласно
объявлялось о старте проекта, но он по-прежнему заморожен, потому что Россия как
основной совладелец трубопровода так и не дала гарантий, что будет поставлять
соответствующие объемы нефти", - напомнил политик и подчеркнул, что проблему
заполняемости трубы нельзя недооценивать.

Другим фактором риска для проекта TAP он считает левую оппозицию в Греции. Ведь
спустя всего несколько часов после подписания в Афинах межправительственного
соглашения партия СИРИЗА этот документ отвергла, заявив, что он был разработан в
обход парламента. [10]. И хотя далее приводится его мнение о том, что это всего лишь
оппозиционная риторика, нельзя не согласиться с крайней неустойчивостью
политического истеблишмента современной Греции.

Функциональное предназначение каждого из проектов предопределяет и их

геополитическую актуальность. Количество стран, охватываемых проектом «Набукко
Запад», качество заинтересованных в нём сторон, объёмы привлекаемых инвестиций, и в
конце-концов его геостратегическое значение для остальных газоносных стран в регионе,
– все эти данные предопределяют геополитическую приоритетность данного проекта. В
этой связи нельзя не согласится со старшей научной сотрудницей Центра стратегических
исследований при президенте АР Гюльмирой Рзаевой о том, что «Набукко» «это
стратегический проект, он дает больше возможностей выйти на рынки других стран –
страны Центральной Европы, Северной Европы, Балканские страны. Страны, через
которые проходит Nabucco, лучше связаны с другими странами интерконнекторами. Эти
интерконнекторы уже на 80-90% существуют. То есть для того, чтобы выйти на новые
рынки, понадобится не так много дополнительных инвестиций. TAP пока что проходит
через Грецию, Албанию и останавливается на юге Италии, но заверяет, что может
гарантировать выход на Балканы, в частности, в Болгарию и др. страны. На данный
момент Греция и Италия не очень хорошо связаны интерконнекторами с Балканами.
Строительство новых труб может сделать газ дороже…» [11]. И далее очень точно
указывается на завершенность переговоров о купли-продаже по линии Nabucco с
консорциумом Шахдениз, известна цена, ценообразование и объем поставок, в отличии от
TAP, по линии которого эти переговоры все еще продолжаются. И действительно,
учитывая все указанные особенности пока рано делать какие-то выводы. «Пока не
известна цена, ценообразование, будет ли это стопроцентная газовая индексация, или в
ней будет присутствовать процент нефтяной индексации. После того, как завершатся
переговоры, будет ясна картина, по какой линии выгоднее всего экспортировать газ». И
всё же подписание данного контракта совпало с определённым состоянием
интрасоциетальной и экстрасоциетальной систем в современной политической системе
Азербайджанской Республики.

Азербайджанский выбор и выборы в Азербайджане

В то же самое время следует отметить, что при любом раскладе победителем в данной
ситуации наблюдатели называют Азербайджан [12]. Хотя страна и расположена на
Южном Кавказе на периферии Европы, президент Ильхам Алиев не может пожаловаться
на недостаток внимания со стороны ЕС. Посетив Брюссель с рабочим визитом 21 июня по
приглашению председателя Европейской комиссии Жозе-Мануэля Баррозу, проведя
встречи с президентом ЕС Германом ван Ромпеем, а также председателем Еврокомиссии
Жозе Мануэлем Баррозу, он вновь получил дружественные отзывы относительно
проводимой им политике. США также с расположением отзываются о государстве на юге
Кавказа. В Баку отправились члены Федерального совета Швейцарии, чтобы напомнить о
своих пожеланиях. Свои дипломатические представительства в Азербайджане укрепили
Австрия и Швейцария.

По случаю визита Алиева в Брюссель Баррозу подчеркнул стратегическое значение

нового газопровода, придав проекту статус «интереса всего блока», в отличии от
прежнего – «общего интереса» в отличии от проекта «Набукко», который в своё время ЕС
объявил своим энерго-политическим приоритетом. Таким образом, ЕС уделяет огромное
внимание новоизбранному проекту, в котором Азербайджан продолжает сохранять свою
важную роль в обеспечении энергетической безопасности Европы. Наложение общих как
интересов участников Консорциума, так и Азербайджана с ЕС послужит дополнительной
важной поддержкой перед третьим переизбранием Ильхама Алиева президентом
Азербайджанской Республики.

Все это позволит Азербайджану играть ведущую роль в реализации проекта «Южный
коридор» и максимально способствовать превращению Баку наряду со Стамбулом в
энергетический узловой центр. Ясно одно: с учетом усиления роли южнокавказской
транспортной артерии, которую она играет в реализации европейских энергетических
проектов, Азербайджан, и в еще большей степени Турция неизбежно будут выдвигать
свои условия и требования, которые ЕС игнорировать не сможет. Бесспорно, это скажется
на усилении позиций обеих стран и сможет привести к серьезным сдвигам в мировой
геополитике.
И это всё на фоне вялотекущей политики США на Южном Кавказе и в Центральной Азии,
где заметно активизировалась политика ЕС в Большом Черноморско-Каспийском регионе.
Дело в том, что в условиях тотального финансового дефицита на первый план выступают
соображения прагматического характера. Перед лицом неослабевающего такого фактора,
как Россия похоже, что политики в Вашингтоне всё более поощряют осуществляемое
двустороннее сотрудничество между Турцией и Азербайджаном, с учетом их роли в
регионе, что может способствовать их большей самостоятельности при выборе того или
иного проекта. В этой ситуации представляется, что в настоящее время главный интерес
Вашингтона в этом регионе сводится к поиску военного плацдарма на Южном Кавказе с
его наступательно-коммуникационными функциями.

Исходя из вышеизложенного, представляется, что заметная активизация Европейского

Союза в Большом Черноморско-Каспийском регионе на фоне ослабления американских
позиций, в первую очередь, связана с более конкретными целями ЕС в регионе, главным
образом энергетического характера. Что же касается США, то хотя они слегка и отошли в
сторону под грузом собственных накопившихся проблем долгосрочного характера,
понимая естественность взаимных интересов Турции и Азербайджана и принимая
растущее влияние этого союза в регионе, эта страна, временно отказавшись от
непосредственного присутствия в регионе, продолжает политику на укрепление
безопасности Турции и Азербайджана, в особенности перед лицом ядерной угрозы из
Ирана.

Список использованной литературы:

1. Haghighi, Sanam S. 2008. ‘Энергетическая безопасность и разграничение

компетенций между европей ским сообществом и его членами.’ European Law
Journal 14, no. 4: 461–482. с.461.
2. (Triantaphyllou, 2007, с. 295). Triantaphyllou, Dimitrios (2007), “Energy Security and
Common Foreign and Security Policy (CFSP): TheWider Black Sea Area Context”,
Southeast European and Black Sea Studies, 7 (2), June, 289-302.
3. Raszewski, S. (2013) The Weakest Link? Hedging Energy Security Challenges and
Opportunities within the Eastern Neighborhood, The Mediterranean and the Black
Sea/Caspian Region. Neighbourhood Policy Paper 7 (February), Centre for
International amd European Studies / The Black Sea Trust for Regional Cooperation,
Istanbul/Bucharest. p.p. 2-4.
4. Raszewski, Slawomir. 2012b. In Dynamics of Energy Governance in Europe and
Russia, edited by Caroline Kuzemko, Andrei V. Belyi, Andreas Goldthau and Michael
F. Keating, 130–148. Basingstoke: Palgrave Macmillan.pp.105-106.
5. Х.Й .Мориц, Б.Рай тшустер, Б.Ветцель. «Грязная игра за надежный газ» // Focus.
24.05.2013.
6. AzərTac: Azərbaycan və Latviya prezidentlərinin mətbuat konfransı. //
“Azərbaycan” 25. Aprel. 2013. URL для этой страницы: http://www.azerbaijan-
news.az/index.php?mod=3&id=22973
7. Oil and natural gas production is growing in Caspian Sea region. URL для этой
страницы: http://www.eia.gov/todayinenergy/detail.cfm?id=12911
8. Данные BP-Azerbaijan за 2012-2013 гг.
9. Фуад Ализаде. «Жестокий удар по амбициям России» // «Зеркало» 08 Сен 2013
10. Яннис Пападимитриу, Андрей Гурков «TAP заручился господдержкой в борьбе с
Nabucco за каспийский газ». // DW 19.02.2013
 11. «Баку и Брюссель начинают материализацию проекта Южного коридора – эксперт
ЦСИ» // «Новости-Азербайджан» агенство международной информации,
24/06/2013. URL для этой страницы: /expert/20130624/299034092.html
12. Gerald Hosp. Nabucco gescheitert. Die lange Leitung// "Neue Zuercher Zeitung" 27. Juni

Эльчин Мехти. Место Азербайджанской Республики в Энергетической Политике

Европейского Союза. (на азербайджанском языке) // Strateji Təhlil. Bakı, 2014. - № 7/8.
- S.165-180.