Хомская Евгения Давыдовна, Батова Наталья Яковлевна - Мозг и

эмоции. Нейропсихологическое исследование

 Издательство Московского университета 1992
ББК 88.4
Х76
Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета
Московского университета
Рецензенты:
Э. А. Голубева, доктор психологических наук, профессор;
Н. Н. Данилова, доктор психологических наук, профессор.
Хомская Е. Д., Батова Н. Я. Мозг и эмоции (нейропсихологическое
исследование). - М.: Изд-во МГУ, 1992. - 180 с.
ISBN 5-211-01697-1
0303020000-096
Х 25-92
077(02)-92
© Хомская Е. Д., Батова Н. Я., 1992

Научное издание
Зав. редакцией Н. А. Гуревич
Редактор Г. П. Баркова
Художественный редактор Л. В. Мухина
Технический редактор Г. Д. Колоскова
Корректоры Е. Н. Павлова, Л. С. Клочкова
ИБ № 3454
Сдано в набор 25.11.91 Подписано в печать 15.05.92 Формат 60Х90/16 Бумага тип.
№ 2 Гарнитура литературная. Высокая печать
Усл. печ. л. 11,5 Уч. -изд. л. 12,74 Тираж 1900 экз. Заказ 183. Изд. № 1086
Ордена "Знак Почета" издательство Московского университета. 103009, Москва,
ул. Герцена, 5/7. Типография ордена "Знак Почета" изд-ва МГУ. 119899, Москва,
Ленинские горы.

В монографии излагаются результаты экспериментального изучения

эмоций с позиций нейропсихологии; анализируются различные параметры
эмоций: знак, интенсивность, самооценка, эмоциональная устойчивость,
качество и др. - у здоровых испытуемых и больных с локальными
поражениями мозга; приводятся данные, свидетельствующие о связи разных
параметров эмоций с различными мозговыми структурами, о существовании
целостных 'эмоциональных синдромов', о двух основных системах
эмоционального реагирования (положительного и отрицательного), об
избирательном нарушении базальных эмоций и др.; подробно описываются
различные методы оценки эмоций. Рассчитана на психологов различного
профиля, физиологов, клиницистов, а также широкий круг читателей,
интересующихся проблемами эмоций человека.

О книге
Предисловие
 Глава 1. Введение в проблему
§ 1. Нерешенные проблемы психологии эмоций
§ 2. Эмоции и познавательные процессы
§ 3. Эмоции и межполушарная асимметрия мозга
§ 4. Нарушение эмоций при поражении различных областей мозга
§ 5. Нейропсихологический подход к изучению эмоциональных
нарушений
Глава II. Методы исследования и испытуемые
§ 1. Основное исследование: методы и испытуемые. Обработка данных
§ 2. Дополнительное исследование: методы и испытуемые
Глава III. Результаты исследования здоровых испытуемых
I. Основное исследование
§ 1. Запоминание словесного материала, различного по эмоциональной
значимости
§ 2. Запоминание и ранжирование словесного и образного материала,
различного по эмоциональному знаку
§ 3. Ассоциации на слова, различные по эмоциональной значимости
§ 4. Идентификация своего эмоционального состояния с одним из
изображенных на картинке
§ 5. Результаты исследования испытуемых с правосторонним и
левосторонним профилем асимметрии мозга
II. Дополнительное исследование
§ 1. Оценка эмоционального выражения лиц методом "выбора из
списка"
§ 2. Модифицированные методики на опознание эмоционального
выражения лиц на фотографиях
§ 3. Оценка эмоциональной устойчивости (ЭУ) через продуктивность и
качество кратковременного запоминания
§ 4. Когнитивная и эмотивная самооценка базальных эмоций
Глава IV. Результаты исследования больных
I. Основное исследование
1. Больные с поражением лобных долей мозга
§ 1. Запоминание словесного материала, различного по эмоциональной
значимости
§ 2. Запоминание и ранжирование словесного и образного материала,
различного по эмоциональному знаку
§ 3. Ассоциации на слова, различные по эмоциональной значимости
§ 4. Идентификация своего эмоционального состояния с одним из
изображенных на картинке
§ 5. Сопоставление результатов экспериментального исследования
сданными нейропсихологического и психиатрического обследования
2. Больные с поражением внелобных отделов больших полушарий
§ 1. Запоминание словесного материала, различного по эмоциональной
значимости
 § 2. Запоминание и ранжирование словесного и образного материала,
различного по эмоциональному знаку
§ 3. Ассоциации на слова различной эмоциональной значимости
§ 4. Идентификация своего эмоционального состояния с одним из
изображенных на картинке
II. Дополнительное исследование
§ 1. Оценка эмоционального выражения лица методом "выбора из
списка"
§ 2. Модифицированные методики на опознание эмоционального
выражения лиц на фотографиях
§ 3. Оценка эмоциональной устойчивости через продуктивность и
качество запоминания материала, различного по эмоциональной значимости
§ 4. Когнитивная и эмотивная самооценка базальных эмоций
Глава V. Обсуждение
Заключение
Литература
Источник:

Предисловие

Нейропсихология эмоций - новая глава нейропсихологии. Она еще не

написана. Однако многие факты, полученные за последнее время,
показывают огромную перспективность изучения нарушений эмоциональной
сферы с позиций нейропсихологии. Обобщение этих фактов, их
систематизация и была целью авторов настоящей монографии.
Как известно, нейропсихология возникла на стыке трех наук:
психологии, медицины (неврологии, нейрохирургии) и физиологии. Три
составные части или три "источника" нейропсихологии в определенной мере
предопределили основные направления ее исследований: 1)
экспериментальные работы, проводимые с помощью психологических
методов, направленные на изучение разных форм нарушений тех или иных
психических процессов; 2) исследования нейропсихологических синдромов,
т. е. совокупностей нарушений психических функций при поражении того
или иного участка мозга (с опорой на неврологию и клинические данные) и
3) психофизиологическое изучение нейропсихологических симптомов с
применением методов современной психофизиологии. В современной
нейропсихологии эмоций представлены все три типа работ, хотя
клинические, собственно нейропсихологические, преобладают.
В настоящее время проблема эмоций стала достаточно популярной.
Эмоциональные процессы и состояния изучаются самыми различными
дисциплинами: нейрофизиологией, психофизиологией, общей, детской,
педагогической психологией, даже социальной психологией, которая
интересуется эмоциями как формой невербальных коммуникаций. В
медицинской психологии проблема эмоций и их нарушений имеет особое
значение, так как состояние эмоциональной сферы может служить критерием
оценки общего состояния больного, а также критерием эффективности
воздействия на больного тех или иных лечебных мероприятий. Именно
поэтому эмоциональные нарушения стали объектом экспериментального
изучения, а не только описания самых различных направлений внутри
медицинской психологии. Эмоциональная патология изучается в настоящее
время и в клинике психических заболеваний, и у больных с пограничными
состояниями, и у соматических больных, и в русле психокоррекционного
направления.
Нейропсихология эмоций основана на особом подходе к изучению
эмоций, а именно - на анализе мозговой организации эмоциональных
явлений, их мозговых механизмов. Характеризуя нейропсихологию эмоций в
целом, можно выделить два самостоятельных аспекта. С одной стороны,
нейропсихология составляет раздел медицинской психологии. И в этой своей
"ипостаси" она различными методами изучает специфику нарушений
эмоциональной сферы у определенной категории больных - у больных с
локальными поражениями мозга. С другой стороны, нейропсихологические
идеи весьма продуктивны и для изучения здоровых людей. Этот аспект
нейропсихологического исследования эмоций объединяет данное
направление с психодиагностическими работами, посвященными анализу
индивидуальных особенностей эмоциональной сферы.
Современная нейропсихология эмоций еще только формируется.
Разрабатываются и апробируются новые методические подходы,
накапливаются фактические данные, делаются попытки построения общих
теоретических концепций, объясняющих эти факты. Однако сложность
нейропсихологических исследований эмоциональной сферы усугубляется
еще и тем, что, как известно, проблема эмоций и в общей психологии
относится к числу мало разработанных. И, следовательно, отсутствует (или
сформулирован пока еще очень нечетко) тот понятийный аппарат, который
мог бы служить своего рода "компасом" при изучении новой области -
изменений эмоциональной сферы при локальных поражениях мозга. Однако
есть надежда, что именно через анализ патологии эмоций, через изучение
различных форм нарушения эмоциональной сферы будут получены знания,
которые помогут создать наконец единую непротиворечивую
общепсихологическую концепцию эмоций, В этом отношении
нейропсихологический материал может дать уникальную возможность
получить недостающие звенья для общепсихологической теории эмоций.
Именно эти соображения о большой ценности и уникальности
нейропсихологического материала не только для самой нейропсихологии, но
и для общей психологии эмоций побудили нас взяться за написание этой
книги, несмотря на то что экспериментальные исследования в этой области
еще только начинаются. В монографии обобщены результаты цикла
экспериментальных нейропсихологических исследований нарушений
различных параметров эмоциональной сферы у больных с локальными
поражениями головного мозга, выполненных за последние годы на кафедре
нейро- и патопсихологии факультета психологии МГУ.
 Объектом исследования были знак, интенсивность эмоций и
самооценка эмоционального состояния, а также качество эмоций и
устойчивость эмоционального состояния. Исследование указанных
параметров было объединено общностью методического подхода, а именно:
эмоциональные процессы и состояния оценивались не непосредственно, а
косвенно, через познавательные процессы - мнестические, гностические,
интеллектуальные.
Монография состоит из следующих разделов: общей теоретической
части, описания использованных методов исследования, изложения
результатов, полученных на здоровых испытуемых и на больных,
обсуждения результатов, общего заключения.
В теоретическом разделе (глава I) анализируются нерешенные
вопросы психологии эмоций, излагаются общие представления об эмоциях
как особых сложных функциональных системах, характеризуется специфика
нейропсихологического подхода к изучению эмоциональной сферы с
позиций теории системной динамической локализации высших психических
функций, обосновывается адекватность экспериментального изучения
эмоций через познавательные процессы, выдвигается гипотеза исследования.
В методическом разделе (глава II) дается обзор использованных в
работе методов психологического исследования эмоциональных процессов и
состояний (основных и дополнительных) и характеристика испытуемых
(здоровых и больных с локальными поражениями мозга).
Изложение результатов исследования составили содержание двух глав
(III и IV). В третьей главе описываются результаты проверки предложенных
методов на здоровых испытуемых, т. е. характеризуются исходные
нормативные данные. В четвертой главе излагается собственно
нейропсихологический материал о нарушении эмоций у больных с
локальными поражениями мозга. В данных главах представлены результаты
и основного исследования, выполненного на одном и том же контингенте
испытуемых, и дополнительного, в котором участвовали различные
категории испытуемых.
В "Обсуждении" (глава V) делается попытка анализа и обобщения
полученных данных и соотнесения их с фактами, уже известными из
литературы В "Заключении" (глава VI) делаются выводы из материалов
работы для общей психологии, нейропсихологии и для расширения
методического арсенала изучения эмоций.
В монографии обобщены материалы, полученные самими авторами, а
также результаты работ, выполненных под руководством профессора Е. Д.
Хомской: Д. В. Ольшанского, - С. В. Квасовца, Э. И. Шафиевой, О. А.
Поповой, Е. В. Трубановой.
Авторы приносят искреннюю благодарность дирекции Института
нейрохирургии АМН СССР им. Н. Н. Бурденко, где проводилось
экспериментальное исследование, за предоставленную возможность
подготовить настоящую монографию.
 Глава 1. Введение в проблему
§ 1. Нерешенные проблемы психологии эмоций

Проблема эмоций в современной общей психологии разработана

существенно меньше, чем другие области психологического знания. Более
того, можно считать, что в настоящее время наблюдается кризис психологии
эмоций. Нерешенных вопросов психологии эмоций значительно больше, чем
разработанных, решенных. Почему сложилось такое положение? Причины
надо искать не только и не столько в субъективных факторах - в нежелании
или неумении тех или иных исследователей заниматься этой проблемой, - а в
объективной сложности самой проблемы, в принципиальном отличии
психологии эмоций от других психологических проблем и прежде всего в
принципиальном отличии эмоциональных явлений от познавательных
(когнитивных). И хотя любое психическое явление осуществляет две
основные функции - отражения и регуляции, - эмоциональные явления
осуществляют их существенно иначе, чем процессы, называемые
познавательными, - ощущения, восприятие, память, мышление, воображение
и др. Эмоции - более древняя ("первичная") форма отражения, чем в
значительной степени более осознанные, опосредованные речью
познавательные процессы, и их главное назначение - сигнализировать о
пользе или вреде для организма того или иного явления. Эта оценка знака
явления (положительного или отрицательного) является первичной.
Экспериментально показано существование такой эмоциональной
"первооценки", или "первовйдения", которая предшествует более
развернутой, логической, осознанной оценке (Е. Ю. Артемьева, 1980). О
"первичности" эмоций пишет также и К. Обуховский (1970 г.) - "вначале
была эмоция". Как более древняя форма отражения эмоции несут на себе
печать глубинных связей со сферой потребностей и желаний человека. И эта
тесная связь с потребностями - важнейшая характеристика эмоций.
Качественная специфичность эмоций во многом зависит от той потребности,
на базе которой они формируются (П. В. Симонов, 1970, 1975, 1981; М. Н.
Русалова, 1979; и др.).
Эмоции - "внутренний регулятор" деятельности (А. Н. Леонтьев, 1975).
Однако функцию регуляции поведения эмоции выполняют не прямо, а через
мотивы, причем нередко мотивы собственного поведения остаются для
человека неосознанными. Эта особенность эмоциональных явлений - их
тесная связь со сферой бессознательного - также составляет важнейшую
специфику эмоций, существенно отличающую ее от познавательных
процессов, которые в большей степени осуществляются под контролем
сознания.
Иными являются и закономерности, которым подчиняются
эмоциональные явления: закономерности возникновения, функционирования
и прекращения эмоций, закономерности их формирования и закономерности
их распада, нарушения.
 Признавая существенное различие познавательных и эмоциональных
психических явлений, было бы неверным утверждать их полную
автономность, независимость друг от друга. Известно положение Л. С.
Выготского о единстве "аффекта и интеллекта", а также мнение В. И. Ленина
о том, что "без человеческих эмоций не может быть и человеческого
познания". Однако это единство не означает тождество. Эмоциональные и
познавательные процессы тесно взаимодействуют, но они не тождественны -
ив этом суть проблемы.
Характеризуя нерешенные проблемы психологии эмоций, следует
начать, очевидно, с объекта исследования. В современной психологии
эмоций нет четкого определения объекта исследования, т. е. полного
описания того, что входит в понятие "эмоциональное явление" в отличие от
не эмоционального (когнитивного, волевого и др.). Это отчетливо
наблюдается, например, в той области исследований, которая занимается
проблемой эмоциональных состояний. Как известно, в настоящее время
выделяют различные эмоциональные состояния: "стресс", "тревога",
"напряженность", "фрустрация" и др. Эти понятия недостаточно четко
различаются, так как отсутствуют четкие критерии эмоциональных
состояний вообще, их отличие (сходство) от других состояний - психических,
нервных, функциональных и др. Неопределенность содержания понятия
"эмоциональное состояние" (как и эмоций вообще) очень осложняет
проведение исследований в этой области психологического знания.
Недифференцированность, неточность понятий нашла свое отражение и в
определении эмоций.
Согласно определению, данному в "Психологическом словаре" (1983
г.), "эмоции (от латинского emoveo - волную, потрясаю) - это особый класс
психических процессов и состояний, связанных с инстинктами,
потребностями и мотивами, отражающих в форме непосредственного
переживания (удовлетворения, радости, страха и т. д.) значимость
действующих на индивида явлений и ситуаций для осуществления его
жизнедеятельности". Данное определение неполно, так как оно не отражает
ряд существенных характеристик эмоций и их отличие от познавательных
процессов, а именно: а) не отражена связь эмоций с бессознательной сферой,
б) их отношение к Деятельности (а не жизнедеятельности) человека, в)
специфика их возникновения), г) закономерности их функционирования и др.
В теоретическом осмыслении эмоций, как известно, имеются две
крайние позиции. С одной стороны, это биологизаторские представления об
эмоциях как адаптационном (и только) механизме приспособления психики к
среде, с другой - это интеллектуалистические представления об эмоциях как
результате дефицита информации. К числу первых относится, например,
концепция П. К. Анохина, не (видевшего разницы между эмоциями
животных и человека ни в качественном отношении, ни с точки зрения
выполняемых ими функций. Примером второй точки зрения является
информационная теория П. В. Симонова, сводящая все многообразие эмоций
к дефициту информации. И та и другая концепции не могут претендовать на
целостную характеристику эмоций как психических явлений, хотя они и
отражают определенные аспекты эмоциональной сферы. Прежде всего эти
концепции не учитывают сложный неоднородный состав эмоциональных
явлений, составляющих "эмоциональную сферу" человека. В
"эмоциональную сферу" человека входят, по-видимому, различные типы
эмоциональных явлений, такие, как "эмоциональный тон ощущений",
эмоциональная реакция (или эмоциональный процесс), эмоциональные
состояния, эмоционально-личностные качества. Каждый из этих типов
эмоциональных явлений характеризуется своими закономерностями
формирования, функционирования и распада, что нельзя не учитывать при
построении общепсихологической концепции эмоций. Общепсихологическая
концепция эмоций должна учитывать и центральный для человеческой
психики фактор - фактор социального опыта, культурно-исторической
детерминации всех человеческих психических явлений, включая и эмоции.
Социальная детерминация определяет прежде всего тот предмет (объект), на
который направлено эмоциональное явление, т. е. эмоциональную оценку его
восприятия. Социальная детерминация (через вид психической деятельности)
объясняет возникновение той или иной эмоции. Культурно-историческая
детерминация определяет также и формы выражения эмоций, процессы их
саморегуляции. Общепсихологическая теория эмоций должна имманентно
включать в себя и эти аспекты эмоциональных явлений. Наконец,
общепсихологическая концепция эмоций должна включать и представления
о механизмах реализации эмоций, т. е. о тех психофизиологических
закономерностях, которые обеспечивают их осуществление.
Не менее важным нерешенным вопросом общей психологии эмоций
является вопрос классификации эмоциональных явлений. Общепринятое
подразделение эмоциональных явлений на чувства, аффекты и эмоции (А. Н.
Леонтьев, 1975) и даже добавление к ним "эмоционального тона ощущений"
никак не исчерпывает все разнообразие эмоциональных явлений. Основной
дефект данной классификации - отсутствие единого критерия, лежащего в ее
основе. Бесспорно, нуждается в пересмотре сам критерий выделения
эмоциональных явлений. В качестве критериев (они же параметры эмоций)
могут выступать, по-видимому, самые различные, такие как характер
потребностей (витальные, базальные - социальные, небазальные), их уровень
(элементарные - сложные), их знак (положительные - отрицательные), их
связь с модальностью ощущений и восприятий (эмоции, связанные со
зрением, слухом, вкусом, тактильными функциями, движением и пр.), их
связь с опытом (врожденные - приобретенные), степень осознанности эмоций
(осознанные - неосознанные), отношение к состоянию активации
(активизирующие - успокаивающие), их объект (направленные "на себя" -
направленные "вовне"), их длительность (краткие - длительные), их
интенсивность (сильные - слабые), их отношение к деятельности (ведущие -
неведущие) и т. д. Очевидно, что сам по себе ни один из этих критериев
(признаков) не может быть принят как единственный, так как эмоциональные
явления многомерны и характеризуются одновременно многими
параметрами. Эмоции представляют собой системные явления и как таковые
обладают системными качествами. Выделение этих качеств, их
объективизация позволит построить непротиворечивую классификацию
эмоций. Можно допустить, например, что каждая эмоция как система может
быть охарактеризована по многим осям (векторам) в соответствии с
принципом многомерного шкалирования, разработанным Е. Н. Соколовым,
Ч. А. Измайловым (1984 г.). Более широкие возможности этой модели, ее
адекватность была доказана по отношению к широкому классу когнитивных
психических явлений, связанных с речевой системой, - гностических,
мнестических, интеллектуальных (А. Ю. Терехина, 1987). Возможно, что
данная модель может удовлетворительно описать и определенный класс
эмоциональных явлений, во всяком случае те, которые могут быть
представлены в сознании. Эта область ждет еще своих исследователей.
В целом современные представления об эмоциях могут быть
существенно дополнены анализом патологического материала, изучением
форм нарушений эмоциональной сферы. Прежде всего этот материал
поможет в уточнении критериев выделения эмоциональных явлений, их
основных характеристик. В патологии, как известно, обнажается то, что
скрыто в норме.

***
К числу мало разработанных проблем психологии эмоций относится, и
проблема мозговой организации эмоциональной сферы, входящая в
компетенцию нейрофизиологии и нейропсихологии.
В этой области, как и в других областях нейропсихологии, можно
выделить как представления, исходящие из идей узкого локализационизма,
так и представления, опирающиеся на более комплексную системную
трактовку проблемы связи мозга с психикой.
Наиболее распространены узколокализадионистские концепции
мозговой организации эмоций. Эти концепции стимулировались (и
стимулируются до сих пор) многочисленными нейрофизиологическими
исследованиями подкорковых мозговых "центров" эмоций (эмоций ярости,
страха, тревоги, удовольствия и др.), проводимых как на животных, так и на
человеке (X. Дельгадо, 1971; В. М. Смирнов, 1976; S. P. Grossman, 1970; Т.
Collier et al., 1977; и др.).
На животных методом стимуляции обнаружены "центры" эмоции
страха - в передней части островка, в задних отделах гипоталамуса, в области
покрышки, в миндалевидном ядре; "центры" эмоции гнева, ярости - в области
миндалины, в срединном центре таламуса; "центры" эмоции тревоги - в
переднем отделе гипоталамуса, в области миндалины, в медиальных ядрах
таламуса; "центры" эмоций удовольствия - в вентромедиальных ядрах
таламуса, во фронтальных областях, в зоне перегородки.
На человеке были получены сходные данные по "эмоциогенным зонам"
(Н. П. Бехтерева и др., 1967; Н. П. Бехтерева, 1980, 1988; Н. П. Бехтерева, Д.
К. Камбарова, 1985; и др.). Причем было показано, что эмоциональные
состояния, которые возникают при электрическом раздражении подкорковых
структур, находятся под контролем сознания, адекватно оцениваются самим
человеком.
Все эти исследования показали, что методом электростимуляции у
человека можно вызвать лишь небольшое число эмоций (гнев, страх,
удовольствие - по сведениям одних авторов, или еще печаль, отвращение,
интерес или внимание - по данным других). Эти эмоции получили название
базальных, или основных эмоций. Предполагается, что все остальные эмоции
являются продуктом усложнения базальных, их сочетания, условно-
рефлекторного. накопления социального опыта. Данные исследования,
следуя традициям узкого локализационизхма, приурочивают определенные
эмоции к узким областям мозга и рассматривают подкорковые "центры"
эмоции как основной мозговой аппарат эмоциональных явлений.
Более системных позиций придерживаются сторонники существования
"эмоционального мозга" (или "Круга Пейпеца") как основного мозгового
субстрата эмоций. В "эмоциональный мозг" включают "лимбическую
область переднего и среднего мозга" (limbic area), а именно - гипоталамус
(центральное звено лимбической системы, по Э. Гельгорну и Дж. Луфборроу,
1966), соединенный двусторонними связями с лимбическими структурами
переднего мозга и среднего мозга. В соответствии
с данной концепцией, "эмоциональный мозг" может быть изображен
как система, состоящая из трех взаимосвязанных звеньев, а именно: 1)
лимбической системы переднего мозга (гиппокамп, перегородка,
периформная кора, поясная извилина или лимбическая кора, амигдала,
септум, обонятельная луковица); 2) гипоталамуса (32 пары ядер, входящие в
передний комплекс, связанный с парасимпатической вегетативной системой,
задний комплекс, связанный с симпатической нервной системой); 3)
лимбической области среднего мозга (центральное серое вещество,
околоцентральная ретикулярная формация) (рис. 1). Все эти зоны составляют
лимбическую долю Брока, куда также входят и другие структуры:
центральное серое вещество среднего мозга, маммилярные тела, гипофиз,
переднее ядро таламуса, вентральное и дорсальное ядра покрышки. Все эти
структуры по Мак-Лину (1954) обозначаются как "висцеральный мозг".

Рис. 1. Схема анатомических связей 'Эмоциональный мозг'. Гипоталамус (1) -

узловая точка, связывающая лимбические структуры переднего мозга (2) с
лимбической областью среднего мозга (3) и ретикулярной формацией ствола
(точки). (По Hаута, 1960)

Таким образом, данная концепция отводит решающую роль в мозговой

организации эмоций подкорковым структурам, причем лимбическая древняя
кора рассматривается как орган, "воспринимающий эмоциональные
ощущения" (J. W. Papez, 1937).
Более современная концепция отводит лимбической системе роль
координатора различных систем мозга, участвующих в обеспечении эмоций,
предполагая, что центральное звено "лимбического мозга" связано
двусторонними связями как с подкорковыми структурами (перегородкой,
верхними буграми четверохолмия, голубым пятном и др.)" так и с
различными областями коры больших полушарий (Г. Шепард, 1987; и др.).
В целом, однако, следует отметить, что роль новой коры в регуляции
эмоциональных состояний изучена пока недостаточно. Доказательства
участия новой коры в эмоциональных реакциях получены на животных
нейрофизиологическими методами и на людях клиническими наблюдениями.
Установлено, что у декортизированных животных легко возникает реакция
ярости в результате дефицита тормозящих влияний на функции заднего
гипоталамуса. Двустороннее разрушение базальных отделов коры лобных
долей мозга над хиазмой ведет к облегчению реакции ярости, якобы
вследствие высвобождения "центра ярости" в гипоталамусе (J. F. Fulton,
1951; и др.). На клиническом материале показано, что префронтальная
лаботомия, прерывание префронтально-лимбических связей между
префронтальной конвекситальной корой и передними отделами таламуса
ведет к появлению эйфории, снижению напряженности, агрессивности,
появлению пассивности (S. Crown, 1951; и др.). Височная лоботомия,
используемая как средство лечебного воздействия при эпилепсии, снижает
гневливость, общую напряженность, ведет к исчезновению эпилептических
припадков (К. Pribram et al., 1966). Этими данными показано
преимущественное отношение к эмоциональной сфере передних - лобных и
височных - отделов головного мозга (рис. 2).
Рис. 2. Основные анатомические структуры, участвующие в мозговой
организации эмоций

В целом, однако, сведения о роли новой коры больших полушарий в

регуляции эмоциональных состояний далеко не полны.
За последние годы изучение мозговой организации эмоций
осуществляется также и в рамках проблемы межполушарной асимметрии
мозга и межполушарного взаимодействия. Однако результаты этих работ
достаточно противоречивы и пока не дали оснований для общепризнанных
представлений о латеральной организации эмоций (см. ниже).
Таким образом; одним из нерешенных вопросов психологии эмоций
продолжает оставаться вопрос о мозговой организации эмоциональных
явлений. Его решение может быть существенно продвинуто с помощью
нейропсихологических исследований, направленных на оценку роли
различных мозговых структур в осуществлении эмоциональных реакций и
состояний.
Именно этот аспект изучения проблемы эмоций и составляет основное
содержание настоящей монографии.

§ 2. Эмоции и познавательные процессы

 Одной из важнейших характеристик эмоций является их связь с
познавательными процессами. Изучение связи между эмоциональными и
познавательными процессами восходит еще к трудам Л. С. Выготского и
других классиков советской психологии. В 1934 г. Л. С. Выготский писал
"Кто оторвал мышление с самого начала от аффекта, тот навсегда закрыл
себе дорогу к объяснению (причин самого мышления" (1956, с. 54). А. Н.
Леонтьев (1971) подчеркивал, что эмоции выражают оценочное, личностное
отношение к существующим или возможным ситуациям, к себе и к своей
деятельности. О единстве аффективного и интеллектуального как
существенной характеристики самих эмоций писал С. Л. Рубинштейн (1946),
считавший, что эмоции как таковые обусловливают прежде всего
динамическую сторону познавательных функций, тонус, темп деятельности,
ее "настроенность" на тот или иной уровень активации; действие эмоций
может быть как стеническим, усиливающим, так и астеническим,
понижающим; причем если в норме сознательная познавательная
интеллектуальная деятельность тормозит эмоциональное возбуждение,
придавая ему направленность и избирательность, то при аффектах, при
сверхинтенсивном эмоциональном возбуждении избирательная
направленность действий нарушается и возможна импульсивная
непредсказуемость поведения.
В. К. Вилюнас (1976, 1979, 1988) обосновывает невозможность
существования эмоций в отрыве от познавательных процессов следующим
образом: эмоции выполняют свои функции, наиболее общими из которых
являются оценка и побуждение; в зависимости от познавательного
содержания психического образа они выделяют цели в познавательном
образе и побуждают к соответствующему действию. Предлагается
классификация эмоций по их познавательной составляющей - предмету, что
позволяет рассматривать любой предмет традиционно выделяемого
познавательного процесса - восприятия, памяти, мышления - как объект
эмоционального переживания. Автор считает, что знание функций эмоций по
отношению к познавательному содержанию позволяет подойти к
экспериментальному изучению эмоций через анализ познавательных
процессов. Познавательные процессы, сопровождающиеся явным
эмоциднальным переживанием, будут иметь ряд динамических: отличий от
эмоционально слабо переживаемых. К ним относятся темп, скорость,
продуктивность познавательных процессов. Изучение этих характеристик
познавательных процессов позволит судить об эмоциях, их проявлениях, о
таких характеристиках эмоций, как знак (положительный или
отрицательный) и интенсивность (сильная, слабая).
В современной психологии связь между эмоциональными и
когнитивными семантическими явлениями изучается также в рамках
психосемантики. Имеются убедительные экспериментальные данные
относительно влияния эмоций на категориальные семантические структуры
(В. Ф. Петренко и др., 1982; В. Ф. Петренко, 1983, 1988).
 Авторы рассматривают эмоции как операторы категоризации объектов,
операторы размерности семантического пространства. Как особый вид
обобщений выделяются "аффективные обобщения", которые
рассматриваются ими как своего рода переход от когнитивной
семантической организации лексики к более глубинным коннотативным
уровням ее организации. Данные работы непосредственно исходят из
положений А. Н. Леонтьева (1975) о единстве "отражения и отношения",
проявляющегося во влиянии личностных смыслов (значений явления для
субъекта, опосредованных мотивационной системой) на процесс
категоризации.
Психосемантические работы показали, что аффективное возбуждение
ведет к "уплощению семантического пространства", уменьшению его
размерности, изменению уровня категоризации, к переходу от расчлененных
понятийных форм категоризации к уплощенным коннотативным формам
отражения. Изменение эмоционального состояния субъекта ведет и к
актуализации новых семантических структур или "семантических
гештальтов" (В. Ф. Петренко, 1988).
В современной литературе накоплен целый ряд конкретных
экспериментальных данных о связи эмоций с различными познавательными
процессами: памятью, восприятием и мышлением.
Довольно многочисленны эксперименты по изучению влияния эмоций
на запоминание. Еще в ранних исследованиях (см. обзор П. Фресса и Ж.
Пиаже, 1975) было выявлено, что события, оцениваемые испытуемыми как
очень приятные или очень неприятные, запоминаются лучше, чем события
нейтральные. Даже бессмысленные слоги в сочетании с явно
привлекательными или непривлекательными лицами на фотографиях
запоминаются лучше, чем те же слоги в сочетании с умеренна
привлекательными (L. Wispe, 1981). Как непосредственное, так и
отсроченное узнавание лиц на фотографиях осуществлялось на более
высоком уровне в том случае, если лицо, изображенное на фотографии,
сравнивалось субъектом с самим собой, т. е. оценивалось более
эмоционально, (J. Mueller, 1983).
Рядом авторов изучалось влияние эмоций на запоминание (Слов.
Определение аффективной тональности слов проводилось различными
методами: априорной оценкой психолога (W. Tait, 1931), оценкой
независимыми судьями, не принимавшими участия в эксперименте (R.
Chaney, A. Laner, 1929), оценкой самими испытуемыми (М. White, М. Ratliff,
1934). Некоторые психологи просили испытуемых составить
индивидуальный список слов, вызывающих у них приятные или неприятные
ассоциации (R. Thompson, 1930), или выбрать такие из заранее составленного
экспериментатором списка (М. Bunch, К. Wientge, 1933; Н. Cason et al., 1932).
В качестве критерия "эмоциональности" слов использовалась и кожно-
гальваническая реакция (W. Smith, 1921; С. Yynek, 1932; В. Шевчук, 1972).
Обнаружено: "эмоциональные" слова запоминаются лучше
неэмоциональных; слова, вызывающие КГР большей амплитуды, как
правило, сохраняются в памяти лучше, чем слова, вызывающие
малоамплитудную КГР. При попарно-ассоциативном научении улучшается
запоминание слов, если используются в качестве мнемических средств
эмоциональные образы (Е. Sadalla, S. Loftness, 1972). Существенно
увеличивается воспроизведение слов, входящих в "эмоциональную" фразу,
по сравнению с той, которая была составлена как нейтральная (К. Strongman,
P. Pussell, 1986).
Л. Постман и Б. Шнайдер (L. Postman, Schnider, 1951) изучали вопрос о
том, не связан ли эффект преимущественного воспроизведения
"эмоциональных" слов с большей частотой употребления этих слов в речи.
Эксперимент на запоминание высокочастотных и низкочастотных слов,
имеющих различный ценностный эмоциональный ранг для субъекта,
показал, что этот ранг является более важной детерминантой, чем частота
употребления данных слов в речи. Показана преимущественная устойчивость
"эмоциональных" слов к факторам, ухудшающим воспроизведение слов
(интерференция, неупорядоченность материала и т. п.). Установлено, таким
образом, существование эффекта селективной предрасположенности к
запоминанию "эмоциональных" слов (М. Karp. G. Dershowitz, 1976).
Более сложны закономерности влияния знака эмоций на эффективность
запоминания. При воспроизведении слов сразу после заучивания различия в
сохранении приятного и неприятного материала незначительны или равны
нулю, однако при отсроченном воспроизведении влияние знака на
предпочтение материала возрастает. Преимущественное запоминание и
воспроизведение позитивной или негативной информации связано с
личностными особенностями испытуемых, а также с их исходным
эмоциональным состоянием. В литературе, однако, имеются на этот счет
различные мнения. Так, начиная с Г. Эббингауза (1911), многие авторы
считали, что приятное запоминается лучше, чем неприятное. Эта точка
зрения нашла широкое распространение благодаря теории З. Фрейда о
вытеснении из памяти неприятных впечатлений. Однако П. Блонский (1979)
показал обратные результаты, а ряд авторов вообще не обнаружили никакого
различия в эффективности запоминания приятных или неприятных событий
(A. Wohlegelmuth, 1913; Н. Cason et al., 1932; и др.). Наконец, еще в ранних
работах было показано, что на эффективность запоминания положительно
или отрицательно эмоционально окрашенного материала влияет время
воспроизведения и при отсроченном воспроизведении лучше сохраняются
слова, вызывающие приятные ассоциации (Е. Balken, 1933; A. Silverman, Н.
Cason, 1934; R. Thompson, 1930; М. Bunch et al., 1933;. D. Barret, 1938).
С открытием феноменов перцептивной защиты и сенсибилизации
исследование запоминания позитивного и негативного эмоционального
материала велось уже с учетом личностных особенностей испытуемых. Было
обнаружено, что чаще забываются слова-табу теми испытуемыми, которые
характеризуются реакцией подавления при осознании этих слов (R.
Durganand, R. Naidu, 1977); такие испытуемые как бы избегают слова-табу,
завышая частоту других слов. Испытуемые с повышенной
восприимчивостью к неприятным воздействиям (и подавлением приятных)
завышают частоту именно неприятных слов и наоборот (М. Maltin, R. Derby,
1978). Выявлена связь между "полезависимостью" и запоминанием
эмоционально окрашенной информации: зависимые от поля испытуемые
чаще "забывают" неприятный материал (D. Goodenough, 1976).
Не только личностные особенности, но и исходное эмоциональное
состояние испытуемых воздействует на воспроизведение эмоционально
окрашенной информации. Внушенная временная депрессия уменьшает
воспроизведение приятной информации и увеличивает воспроизведение
неприятной, внушенное приподнятое настроение ведет к уменьшению
воспроизведения негативных и увеличению позитивных событий (М. Natale
О. Gur, 1982; J. Teasdal, М. L. Russel, 1983). Сходные результаты получены и
другими авторами, изучавшими влияние настроения на запоминание
приятного или неприятного содержания слов, фраз, рассказов, эпизодов
личной биографии (W. Nasby, R. Yando, 1982; D. Martins, 1985; G. Bower,
1981; et al.). Радостное и грустное состояние создавалось у испытуемых как с
помощью постгипнотического внушения, так и посредством описания
соответствующего настроения или просьбой представить и описать
определенное эмоциональное состояние.
Однако в литературе имеются также и данные, отрицающие
зависимость памяти на эмоциональные стимулы от исходного
эмоционального состояния, хотя они и малочисленны. Так, Г. Бауэр с
соавторами (G. Bower et al., 1978, 1985) не обнаружили влияния настроения
на воспроизведение положительных и отрицательных по эмоциональному
значению слов, а другие авторы (D. Elmes, 1984) наблюдали лучшее
воспроизведение "эмоциональных" слов без различия по знаку только у лиц
с. внушенной депрессией. Ряд авторов (W. Perrig, P. Perrigr 1988) отмечают
корреляцию настроения с типом запоминания слов только у тех испытуемых
(профессионалов-психологов), кто ожидал такого результата. Объяснением
таких экспериментов, по-видимому, является подбор слов, взятых для
запоминания, абстрактных и тесно не связанных с переживаниями субъекта
слов, а также варьирование стимульного материала при одинаковом
эмоциональном состоянии испытуемых (J. Teasdale et al., 1983; R. Pelters, G.
d'Vdewalle, 1987).
В целом, однако, можно считать доказанным положение о том, что
запоминание различного по содержанию материала изображений, слов, фраз,
текстов зависит как от его эмоционального значения, так и от
эмоционального состояния испытуемого.
Влияние эмоций на когнитивную сферу обнаруживается и в
перцептивных процессах.
Подробный обзор экспериментальных данных относительно влияния
эмоционально-личностных особенностей испытуемых на восприятие
эмоционального материала можно найти в работе Е. Т. Соколовой (1976).
Одним из центральных в этой области является факт влияния эмоций на
пороги опознания "эмоциональных" и "нейтральных" слов, предъявляемых
тахистоскопически. Как утверждает Э. А. Костандов (1979), наблюдается как
повышение, так и понижение порогов опознания "эмоциональных" слов по
сравнению с "нейтральными". По данным автора, повышение порогов
опознания встречается значительно чаще (у 75% испытуемых).
Исследование влияния знака и интенсивности эмоций на перцептивные
процессы показало, что восприятие как вербального, так и невербального
позитивно и негативно эмоционально окрашенного материала прежде всего
зависит от исходного эмоционального состояния испытуемого. Уже давно (L.
Postman, J. Bruner, 1948) показано, что в состоянии фрустрации у
испытуемых появляются ошибки восприятия, состоящие в замене
"нейтральных" слов, предъявляемых тахистоскопически, на слова
тревожного содержания (такие, как "взрыв", "уничтожение" и др.).
Испытуемые, которые в предварительных экспериментах достигали успеха,
лучше распознавали слова, выражающие успех (например, "совершенство",
"превосходный" и др.), а испытуемые, которые потерпели неудачу,
проявляли значительно большую чувствительность к словам, означающим
неуспех (например, "неспособный", "дефект" и т. п.).
Одна из первых попыток изучения влияния эмоционального состояния
на восприятие невербальных стимулов была предпринята еще в 30-х годах
(Н. Murray, 1938). Оказалось, что в ситуации отрицательного эмоционального
состояния, созданного "страшной игрой в убийцу", оценки лиц по
фотографиям, предъявленным испытуемым, смещались в отрицательную
сторону. Состояние тревоги перед трудным экзаменом усиливает
отрицательные оценки незнакомых лиц на фотографиях по сравнению с
контрольными данными (Я. Рейковский, 1979). В исследованиях, в которых
состояние тревоги определялось с помощью прожективных тестов, было
показано, что испытуемые с высоким уровнем тревоги более склонны к
восприятию элементов угрозы в предлагаемых ситуациях (P. Second, С.
Backman, 1964).
Кожно-гальваническая реакция, наибольшая у лиц с высокой
тревожностью, возникает при рассмотрении как неприятных картинок (Н.
Kimmel, К. Gardner, 1986), так и вербального контекста, которым они
сопровождаются.
Установлено, что влияние "эмоционального фона" на оценку
положительных и нейтральных эмоциональных выражений лиц более
выражено после 15-минутной отсрочки, чем через 1 минуту (S. Woll, J.
Martinez, 1982).
Таким образом, восприятие зависит как от эмоционального содержания
стимулов, так и от исходного эмоционального состояния испытуемых;
восприятие стимулов, явно эмоционально переживаемых испытуемыми,
характеризуется рядом отличительных признаков (динамических,
семантических и др.).
В литературе описано влияние эмоций на интеллектуальные процессы.
Согласно данным И. А. Васильева и др. (1980), эмоционально насыщенная
деятельность шахматиста (по данным КГР и частоты пульса) является более
эффективной по сравнению с эмоционально менее насыщенной.
Качественные исследования авторов показали, что эмоции сопровождают
наиболее творческие виды мыслительной деятельности. Искусственно
вызванные положительные эмоции могут положительно влиять на решение
задач: в хорошем настроении испытуемые проявляют большее упорство и
решают большее количество задач, чем в нейтральном состоянии. У женщин
при этом увеличивается также скорость решения задач (D. Kavanagh, 1987).
Влияние эмоций на ассоциативные процессы отмечалось многими
авторами. По мнению С. Л. Рубинштейна (1946), течение ассоциаций под
влиянием эмоций изменяется настолько ярко, что эти изменения могут быть
использованы в качестве диагностического симптома эмоционального
состояния. В свое время автор ассоциативного теста швейцарский психиатр
К. Юнг показал, что при наличии эмоционального переживания возникают
нетипичные "субъективные" ассоциации, т. е. изменяется семантика
ассоциативного процесса. По данным А. Р. Лурия (1930 и др.), под влиянием
эмоций происходит изменение (чаще замедление) нормальной для данного
индивида времени ассоциативной реакции. Ассоциативный эксперимент, как
известно, успешно используется представителями психоанализа для
выявления вытесненных эмоций. В современной психотерапии
ассоциативный эксперимент широко используется для выявления
"критических" слов. Показано, что при эффективной психотерапии эти слова
имеют более короткий период. Оценка времени ассоциативной реакции на
"эмоциональные" слова может служить способом проверки эффективности
действия фармакологических веществ в психофармакологии (см. Р.
Конечный, Н. Боухал, 1983).
Эмоционально значимые слова в отличие от "нейтральных" вызывают
два типа ответных ассоциативных реакций: быстрые и медленные, что
коррелирует с быстрым и медленным узнаванием тех же слов,
предъявленных тахистоскопически (L. Postman, J. Brunei", 1948).
Испытуемые, у которых искусственно было вызвано положительное
эмоциональное состояние, обнаруживают более разнообразные ассоциации
на положительные слова, чем на "нейтральные", хотя авторы отмечают, что
на "нейтральные" слова более необычны первые ассоциации (A. Isen et al.,
1985). Факторный анализ результатов ассоциативного эксперимента,
проведенный М. Роу (М. Row, 1979), показал существование связи между
частотой употребления эмоционально окрашенных слов и частотой
пропусков и ошибок в ответ на эти слова.
Таким образом, связь с эмоциональной сферой, знаком и
интенсивностью эмоций проявляется в различных познавательных процессах
- мнестических, гностических, интеллектуальных, влияя на эффективность,
семантическую структуру познавательной деятельности и характер ее
протекания.
Исследование оценки собственного эмоционального состояния
представляет собой самостоятельный аспект изучения эмоций. Как известно,
самооценка исследуется в психологии в различных аспектах: ее
формирование, динамика, роль в регуляции поведения и др. (см. обзоры И. П.
Чесноковой, 1977, И. С. Кон, 1978; и др.).
Особой формой самооценки является самооценка эмоционального
состояния. Она, как известно, может осуществляться на двух уровнях:
аффективном и когнитивном (осознанном). Возможность осознания
собственного эмоционального состояния предполагает помимо сохранности
самой способности осознать себя еще и знание социальных норм и эталонов
(Я. Рейковский, 1979).
Методический арсенал изучения самооценки своего эмоционального
состояния включает в основном методы прямого опроса испытуемых
относительно их эмоциональных переживаний. Сюда входят метод
свободного самоописания самочувствия, тест-анкета с перечнем
переживаний, из которых испытуемому необходимо выбрать
соответствующие своим (Б. И. Додонов, 1978), модифицированная шкала
Дембо-Рубинштейн и различные варианты этого метода (А. Е. Олынанникова
и др. 1977; и др.), шкалы типа разработанных А. Уэсманом и Д. Риксом,
включающие набор из 10 словесных описаний градаций эмоционального
состояния, из которых испытуемому надо выбрать одно, и др. Наиболее
распространены тесты-вопросники, например вопросник Ч. Опилбергера,
направленный на оценку ситуативной тревожности, вопросник на
личностную тревожность Дж. Тейлора на оценку астенического или
эйфорического настроения и др. (см. В. М. Марищук и др., 1984). Ряд
вопросников, адресующихся к оценке собственных положительных и
отрицательных эмоций (различной модальности и интенсивности),
разработаны под руководством А. Е. Ольшанниковой: вопросник Л. А.
Рабинович (1974), дневниковые методы И. С. Пацявичуса (1981) и А. И.
Палей (1983), направленные на длительную регистрацию (в течение 25-30
дней) собственных эмоций радости, гнева, страха и печали. Косвенные
методы оценки эмоционального состояния основаны на предположении, что
знак и интенсивность эмоций проявляется в различных объективных
показателях той или иной деятельности, например, в предпочтении
испытуемыми определенного цвета (тест Люшера и его варианты), в
изменениях графической деятельности (линеограммы, пиктограммы, почерки
и т. п.), вокальной речи, оценке тонов различной высоты и т. д. (см. обзор Л.
М. Веккера, 1981; и др.).
Специально исследовалась связь между оценкой собственного
эмоционального состояния и физиологическими показателями эмоций. Так,
В. С. Магун (1977) у студентов до и после экзамена сопоставлял самооценку
самочувствия и показатели пульса, тремора. Была обнаружена определенная
корреляция самооценки и объективных показателей эмоций; более того,
самооценка уровня тревожности коррелировала с успешностью сдачи
экзамена. По данным В. Вере а и У. Шуппе (W. Vehrs, U. Schuppe, 1982)
изменение (самооценки эмоционального переживания в 65% случаев совпало
с изменением амплитуды КГР. Однако А. М. Эткинд (1983) предположил,
что самооценка является не столько отражением реального состояния
эмоциональной сферы, сколько оценкой "социальной желательности"
данного свойства. Это показано в работе В. А. Пинчука (1982),
обнаружившего, что испытуемые с выраженной эмоцией радости в структуре
эмоциональности склонны к высокой самооценке, а с доминированием
страха - к низкой.
По данным многих авторов, самооценка большинства здоровых
испытуемых умеренно положительна или "чуть выше середины" по шкале
Дембо-Рубинштейн (С. Я. Рубинштейн, 1970; А. А. Плоткин, 1983; и др.).
В целом психологические экспериментальные исследования
эмоциональной сферы показали, что косвенно, через показатели
осуществления различных познавательных процессов (продуктивности,
скорости и др.), можно исследовать состояние "эмоциональной сферы
("эмоциональный фактор"), оценить знак и интенсивность эмоций, а также
особенности эмоций, проявляющиеся в самооценке.
Тесная связь эмоциональных и познавательных процессов ("аффекта и
интеллекта", по выражению Л. С. Выготского) открывает широкие
возможности экспериментального изучения эмоций как у здоровых людей,
так и у больных с различными нервными и психическими заболеваниями, в
том числе и больных с локальными поражениями головного мозга, что и
составило предмет настоящей экспериментальной работы.

§ 3. Эмоции и межполушарная асимметрия мозга

Понимание мозговых механизмов реализации эмоциональных

процессов и состояний требует прежде всего исследования этой проблемы в
контексте более общей проблемы межполушарной асимметрии мозга и
межполушарного взаимодействия.
Разработка проблемы связи эмоций с функциональной асимметрией
мозга в современной медицинской психологии осуществляется в рамках
нескольких направлений. В настоящем обзоре мы остановимся на двух, а
именно:
1. Изучение специфики эмоционально-личностных особенностей
здоровых лиц, имеющих различный профиль межполушарной асимметрии
мозга.
2. Изучение связи особенностей нарушения эмоционально-личностной
сферы с локальными поражениями левого и правого полушарий мозга (у
взрослых и детей). Данное направление составляет содержание собственно
нейропсихологического изучения эмоций.
Каждое из этих направлений делает вклад в общее представление о
мозговом субстрате эмоций, о роли левого и правого полушарий в их
осуществлении. Следует отметить, однако, что в целом изучение проблемы
полушарной мозговой организации эмоций начато сравнительно недавно (как
в советской, так и в зарубежной психологии) и имеющиеся литературные
данные далеко не полны и содержат ряд противоречий.
 1. Изучение специфики эмоциональной сферы у здоровых лиц с
различными профилями функциональной асимметрии мозга

Одно из первых систематических исследований связи "рукости" с

особенностями эмоционально-личностной сферы (чертами темперамента)
было проведено психологами Мичиганского университета (Е. Harburg et al.,
1981). Было обследовано большое число здоровых лиц (1153 человека, из них
119 - леворуких) двух возрастных групп: от 18 до 30 лет и от 40 До 70 лет.
Сопоставлялись показатели "рукости" с показателями темперамента,
проявляющимися в эмоционально-личностных характеристиках. "Рукость"
определялась с помощью Показателя инвертированности письма; для
определения черт темперамента использовался опросник EASI и опросник o
Айзенка. В первой возрастной группе было выявлено достоверное
преобладание у леворуких мужчин показателей по факторам "общая
эмоциональность", "страх" (боязливость) и "гнев" (эмоциональная
несдержанность), а также снижение уровня самоконтроля и наличие
признаков социальной дезадаптации. Среди женщин первой возрастной
группы у леворуких была выявлена большая эмоциональность по сравнению
с праворукими. Во второй возрастной группе у мужчин различия
отсутствовали, а у леворуких женщин отмечалась большая
экстравертированность (по Айзенку). Исчезновение корреляции между
"рукостью" и особенностями темперамента с возрастом авторы объясняют
постепенно происходящим процессом социальной адаптации леворуких лиц
после 40 лет. По данным Мэсси-Тейлор (С. Mascie-Taylor, 1981), показатели
нейротизма (по опроснику Айзенка) у мужчин-правшей ниже, чем у мужчин-
левшей, или амбидекстров. У женщин значимая корреляция между
"рукостью" и показателями личностных свойств отсутствовала.
X. Сакано (Н. Sakano, 1982) было проведено лонгитюдинальное
исследование связи индивидуально-психологических черт (включая
эмоциональность) с особенностями межполушарной организации мозга. На
большой выборке испытуемых (2000 человек - студентов Киотского
университета) межполушарная асимметрия определялась по схеме "палец -
локоть - глаз" с использованием критериев А. Р. Лурия (1969);
индивидуально-психологические особенности оценивались с помощью
опросника когнитивного типа X. Сакано, подразделяющего испытуемых на
художественный и мыслительный типы. Оказалось, что по данным пробы
"перекрест рук" ("локоть") соотношение лево- и праворуких приблизительно
одинаково (1 : 1). Латентно-леворукие испытуемые чаще принадлежали к
художественному типу, а латентно-праворукие - к мыслительному.
Повышенная эмоциональность и тревожность, измеряемые с помощью
опросников Айзенка и Спилбергера, коррелируют с преимущественно
левонаправленными латеральными движениями глаз (W. Montgomery, G.
Jones, 1984).
Согласно исследованию, проведенному Л. А. Шмаковой и С. Е.
Волошенко (1983), при сопоставлении одного из показателей "рукости" -
аплодирования - с личностными особенностями, выявляемыми с помощью
MMPJ, оказалось, что женщины с правым типом аплодирования
эмоционально более стабильны и экстравертированы, чем женщины с левым
типом, последние обнаруживают большую тревожность, инвертированность
и большее число соматических жалоб.
Изучение этой проблемы, проведенное В. Н. Кляйном, В. А.
Москвиным и А. П. Чуприковым (1986) на большом контингенте здоровых
испытуемых (200 мужчин в возрасте от 20 до 40 лет), выявило наличие связи
между типом межполушар- ной организации, определяемой по схеме "рука -
глаз - ухо", и результатами психодиагностических оценок личности с
поoмощью тестов MMPJ, ПДТ (психодиагностический тест Л. Т. Ям-
альского, 1982), Спилбергера-Ханина (Ю. Л. Ханин, 1976), Айзенка и
Люшера. Анализ материалов показал, что по мере нарастания
леволатеральных признаков у испытуемых возрастают значения таких шкал,
как "нейротизм", "депрессия", "психотизм". Наибольшая выраженность
подобных эмоционально-личностных черт наблюдалась у праворуких лиц с
ведущими левыми ухом и глазом. Авторы высказали гипотезу "о нарастании
дисбаланса личностных свойств и соответствующем снижении устойчивости
к эмоциональному стрессу по мере сглаживания функциональной
асимметрии мозга".
В. А. Москвиным (1990) проведено систематическое исследование
связи эмоционально-личностных характеристик с индивидуальными
профилями асимметрий. На большой выборке здоровых испытуемых (330
человек студентов - 124 мужчины и 206 женщин, и 276 мужчин со средним
образованием в возрасте от 20 до 30 лет) было показано, что у мужчин со
скрытой леворукостыо (особенно при левом доминантном локте) возрастают
показатели по таким шкалам ПДТ, как "шизоидность", "интрапсихическая
дезорганизация", "гипотамия", "конформность", "совестливость", "робость",
"эстетическая впечатлительность", "женственность". Увеличивается
показатель "нейротизма" по тесту Айзенка и значения шкал тревожности по
тесту Спилбергера-Ханина. У женщин связь вариантов межполушарной
организации мозга с эмоционально-личностными характеристиками
оказалась более вариабельной.
В целом же более высокие показателя эмоциональной устойчивости
были выявлены у лиц с односторонним доминированием моторных и
сенсорных функций (правшей и левшей), чем у лиц со смешанным типом
межполушарной организации мозга.
Согласно модели латеральной мозговой организации эмоциогенных
систем, предложенной А. П. Чуприковым (1975), левополушарные
эмоциогенные системы (корковые и подкорковые образования) связаны с
"гиперстеническими" эмоциями (эйфория, мания, гнев, тревога), а
правополушарные - с "астеническими" эмоциями (печаль, тоска, апатия,
страх).
Существуют, однако, работы, отрицающие связь профиля латеральных
признаков с индивидуально-психологическими особенностями. Так, Ф.
Алберт и Т. Токо (F. Albert, Т. Тоссо, 1980), используя опросники и Блаутеет
(тест на вращение), пришли к заключению, что дети, отстающие в обучении
и имеющие эмоциональные нарушения, существенно не отличаются по
признакам латеральной организации мозга от здоровых детей. Связь
"рукости" с тревожностью, измеряемая с помощью опросника Спилбергера,
не обнаружена и у взрослых лиц (A. Beaton, J. Moseley, 1984). Однако в
целом подобных работ явно меньше тех, которые утверждают зависимость
между латеральными признаками и особенностями эмоциональной сферы.
Особый раздел данной проблемы составляет изучение эмоционально-
личностной сферы у "чистых" левшей (т. е. лиц, считающих себя левшами и
обнаруживающих левосторонние признаки по всем мануальным тестам). В
настоящее время в нейропсихологии сложилось представление о том, что
мозговая организация психических процессов у левшей имеет особый
специфический характер, качественно отличный от таковой у правшей. Ряд
авторов отмечает у левшей особые эмоционально-личностные черты по
сравнению с праворукими испытуемыми (I. Herron, 1980; Е. Harburg et al.,
1981; С. Maseie-Teylor, 1981; S. Coran, С. Porac, 1982; А. П. Чуприков, 1975,
1987; и др.). Многие исследователи (В. А. Москвин, 1988; А. В. Семенович,
1988; и др.) указывают на гетерогенность левшества, на существование
"вторичного" вынужденного левшества, связанного с пренатальным или
постнатальным поражением левого полушария или с поражением правой
руки. В работе В. А. Москвина (1988) на выборке левшей (41
унилатеральных "чистых" левшей и 20 правоглазых "нечистых" левшей)
показано, что унилатеральные левши характеризуются повышенными
значениями показателей по таким шкалам ПДТ, как "тревожность",
"ипохондрия", "фобия", "паранойяльность", "интрапсихическая
дезорганизация", "конфликты узкого круга", "конформность",
"совестливость", "робость". У них повышены показатели по шкале
"нейротизм" Айзенка и шкалам тревожности Спилбергера-Ханина. У
правоглазых леворуких ("нечистых") левшей выявлена обратная
закономерность. Таким образом, имеются данные о том, что эмоционально-
личностные черты по-разному связаны с "рукостью", "ведущим глазом" и
"ведущим ухом".
Подводя итоги работам, выполненным по вопросу о связи
эмоционально-личностных качеств с профилем латеральности, можно
сказать следующее. Во-первых, сам профиль латеральности определялся
разными авторами с помощью различных методик, что затрудняет сравнение
результатов. Во-вторых, понятие "эмоционально-личностные черты"
достаточно расплывчато. В литературе отсутствует четкое представление о
психологической структуре "эмоциональной" или "эмоционально-
личностной сферы" или хотя бы о ее основных параметрах. Тем не менее,
большинством авторов отмечается связь между "рукостью" и такими
эмоционально-личностными качествами, как "тревожность", "нейротизм" и
др. Совершенно очевидно, что проблема связи межполушарных отношений с
эмоционально-личностными качествами далека от своего решения.
 ***

Особый аспект изучения проблемы отношения функциональной

специализации полушарий к эмоционально-личностной сфере в норме
составляют работы, посвященные оценке роли правого и левого полушария в
восприятии эмоциональных стимулов, в мимической экспрессии
положительных и отрицательных эмоций. Как известно, преимущественное
активирование левого или правого полушарий мозга зрительными стимулами
достигается предъявлением их в латеральные (левое или правое) зрительные
полуполя. В ряде работ раздельное предъявление стимулов в правое или
левое полушарие мозга достигалось с помощью тахистоскопа или
специальных контактных линз.
Результаты такого рода исследований свидетельствуют о связи
положительных эмоций с преимущественной активностью левого
полушария, а отрицательных - правого. Так, С. Даймонд с соавторами (1976)
обнаружил, что содержание просмотренного фильма по-разному оценивается
при его предъявлении в правое или левое полушария: правое полушарие
связано с преимущественной оценкой "неприятного и ужасного", а левое -
"приятного и смешного". В другой работе (S. J. Dimond, L. Farrington, 1977)
авторы показали, что сердцебиение значимо увеличивается, когда левое
полушарие "воспринимает" смешной фильм, а правое "смотрит" страшный
фильм. Если правое полушарие "воспринимает" смешной фильм, частота
сердечного ритма значимо не увеличивается. М. Нател и Р. Гур (1981)
показали, что правополушарные оценки нейтральных лиц более негативны,
чем левополушарные. Время опознания лицевого выражения "радости"
оказалось существенно меньше при предъявлении слайда в правое полуполе
зрения (т. е. в левое полушарие), чем в противоположное. При "печали"
соотношение было обратным (P. Renter-Lorenz, R. Davidson, 1981). Одно и то
же содержание утверждений вызывает неприятие у людей с
преимущественной активацией правого полушария и положительное
отношение к нему - с преимущественной активацией левого (J. Cacioppo et
al., 1979). Об активации того или иного полушария авторы судили по
преимущественно правосторонним или левосторонним движениям головы
или глаз или по степени подвижности и интенсивности мимической
экспрессии одной половины лица. Испытуемые с левосторонней
активностью высказывают более оптимистические оценки исхода различных
эмоциональных событий, чем с правосторонней активностью (R. Drake,
1984). С помощью того же метода было показано, что эмоционально-
положительные вопросы вызывают преимущественную активацию левого
полушария по сравнению с отрицательными (G. Ahern, G. Schwartz, 1979).
Имеются сведения о том, что левое полушарие более устойчиво к
изменению настроения: при изменении настроения, созданного с помощью
процедуры "квазигипнотической индукции", оценка лицевых экспрессий
ухудшается при предъявлении их в правое полушарие и не меняется при
предъявлении их в левое (М. Safer, 1984). Есть данные, говорящие о
преимуществе левого полушария в регуляции и позитивного, и негативного
аффекта (D. Harman, W. Ray, 1977). П. Рентер-Лоренц с соавторами (1983)
установили, что преимущество правого и левого полушария при узнавании
эмоциональных выражений лиц различного знака связано с преобладанием
правой или левой руки; у правшей (и левшей с инвертированным
положением руки при письме) время реакции в ответ на изображение лиц с
веселым выражением было короче при предъявлении в правое поле зрения (в
левое полушарие) по сравнению с левым, а в ответ на изображение лиц с
печальным выражением результаты были обратными. У левшей с
неинвертированным положением руки при письме латеральные различия
имели противоположный характер.
Не только изображения лиц, но и слова с разным эмоциональным
значением по-разному "воспринимаются" правым к левым полушарием. По
данным Э. Штрауса (1983), эмоционально-позитивные слова узнаются более
точно, чем негативные, если подаются в левое полушарие, хотя и негативные
слова лучше узнавались левым полушарием, а не правым. Однако Р. Гравис с
соавторами (1981) показали, что для негативных слов существует
предпочтение правого полушария, что характерно только для мужчин. Таким
образом, вопрос о полушарном "восприятии" вербальных стимулов с разным
эмоциональным значением остается пока открытым. В целом работы па
изучению мимической экспрессии эмоций разного знака многочисленны и
порой противоречивы. По данным Дж. Борода с соавторами (1981), активная
(по инструкции) экспрессия положительной эмоции ("приветствие")
положительно коррелировала с левополушарной доминантностью, а
экспрессия отрицательной эмоции ("отвращение") обнаружила
отрицательную корреляцию с этим фактором. Последнее характерна лишь
для женщин, у мужчин корреляция значимого уровня не достигла. М. Н.
Русалова (1987) обнаружила, что эмоциональный фон, оцениваемый по
мимической экспрессии, зависит от степени активизированности речевого
полушария: при высоком уровне активации преобладают положительные
эмоции, при снижении - отрицательные.
В. Дорсон с соавторами (1984) выявили большую подвижность и
выразительность левой половины лица по сравнению с правой при задании
вызвать у себя как радостное, так и печальное выражение лица, вспомнив
реальные ситуации из собственного опыта. Фотографии лиц, составленные из
одних левых половин, более интенсивно по сравнению с правосторонг ними
отражают негативные эмоции отвращения и гнева (Н. Sackeim, R. Gur, 1978).
Эти и ряд других работ указывают на существование определенной
зависимости между активностью левого или правого полушария и
восприятием эмоциональных стимулов, и эмоциональной экспрессией.
Однако, видимо, существует несколько факторов, определяющих эту
зависимость: тип межполушарной асимметрии мозга, пол, возраст и др., роль
которых изучена недостаточно. Важны и методические особенности работы.
 В целом в настоящее время проблема роли левого и правого полушарий
мозга в обеспечении эмоций (у нормы) исследуется главным образом в двух
аспектах, а именно: изучается связь типа межполушарной асимметрии с
эмоционально-личностной сферой и особенности восприятия эмоциональных
стимулов и эмоциональной экспрессии при активации левого или правого
полушария мозга.
Можно отметить определенную согласованность экспериментальных
данных, полученных разными авторами и с помощью различных методик.
Согласно результатам, полученным большинством авторов, структуры
левого и правого полушарий мозга по-разному связаны с регуляцией
положительных и отрицательных эмоций, а также с такими эмоционально-
личностными качествами, как тревожность, нейротизм, психотизм,
депрессия, робость, конформность и др.
Лица с "правополушарным" типом асимметрии (т. е. с признаками
функционального доминирования левого полушария) характеризуются
меньшими значениями указанных эмоционально-личностных качеств по
сравнению с лицами, имеющими "левополушарный" тип асимметрии
(признаки функционального доминирования правого полушария). Левое
полушарие, согласно большинству экспериментальных данных, в большей
степени "чувствительно" к положительной эмоциональной стимуляции,
правое - к отрицательной. Эти две группы фактов могут быть объяснены пока
только как свидетельство различных функций левого и правого полушарий в
осуществлении эмоциональных процессов и состояний. Однако сами
эмоциональные явления (эмоциональная реакция определенного знака и
эмоционально-личностные качества) относятся к разным классам
эмоциональных явлений, и найти корреляцию между ними еще не означает
доказать сходство их природы или их механизмов.
Следует отметить, что литературные данные в ряде случаев
противоречат этим закономерностям, что может означать и различие
методических приемов исследования, и наличие скрытых, еще неизученных
факторов, влияющих на характеристики эмоциональной сферы здоровых
испытуемых.
Достаточно уязвимым во всех исследованиях, посвященных проблеме
связи "левополушарных" или "правополушарных" признаков доминирования
с эмоционально-личностными качествами, является то, что авторы, как
правило, ограничивались оценкой лишь моторных признаков асимметрии, не
изучая одновременно и сенсорные. Однако моторное "правшество" или
"левшество" характеризует лишь один из аспектов межполушарной
асимметрии и может сочетаться с различными видами сенсорной
асимметрии. Это обстоятельство создает трудности. При изучении указанной
проблемы.
2. Исследования особенностей нарушения эмоционально-
личностной сферы у больных с локальными поражениями
левого или правого полушарий мозга
 Роль левого и правого полушарий мозга в регуляции эмоций за
последние годы начала интенсивно изучаться в клинике локальных
поражений головного мозга в качестве одного из направлений клинической и
экспериментальной нейропсихологии.
Данная проблема составляет часть более широкой
нейропсихологической проблемы мозговой организации эмоций. Наряду с
латеральными (полушарными) особенностями мозговой организации эмоций
в нейропсихологическую компетенцию входит также изучение и
региональных особенностей их организации - т. е. изучение той роли,
которую играют различные отделы мозга внутри полушарий в обеспечении
эмоций.
Не менее важным разделом нейропсихологии эмоций является также и
анализ роли срединных неспецифических образований различных уровней
мозговой организации эмоций.
Указанные разделы нейропсихологии эмоций будут рассмотрены ниже.
Можно отметить в целом, что проблема латеральной специфики
мозговой организации эмоций разработана пока еще в нейропсихологии явно
недостаточно.
Ряд работ свидетельствует о том, что эмоциональные нарушения при
поражении правого полушария выражены ярче и встречаются чаще, чем при
поражении левого полушария. По данным С. В. Бабенковой (1971),
правосторонние инсульты, как правило, наряду с нарушением ориентировки
в пространстве, анозогнозией, характеризуются выраженными
эмоциональными расстройствами, общей неадекватностью, некритичностью
оценок. Другие авторы также отмечают у правополушарных больных
лабильность эмоциональной сферы, неспособность к контролю за
эмоциональными реакциями (R. Gardner et al., 1959; Б. И. Белый, 1975, 1987;
Л. И. Московичюте, А. Л. Кадин, 1975; и др.).
Особая роль правого полушария показана в экспериментах на
узнавание эмоционально-выразительных лиц. Так, Д. Бауэр с соавторами
(1985) обнаружили, что больные с поражением правого полушария
выполняют задание на оценку идентичности изображенных на фотографиях
лиц независимо от знака эмоционального выражения хуже, чем больные с
поражением левого полушария и больные контрольной группы. Нарушение
опознания мимики людей у больных с правосторонними очагами поражения
установлено и другими авторами (Л. С. Цветкова и др., 1984; и др.).
Существует ряд данных, свидетельствующих о том, что правое
полушарие вовлекается в эмоциональную интерпретацию любого, даже
вербального материала. М. Cicone с соавторами (1980) установили, что
представление эмоциональных задач на узнавание в вербальной форме у
правополушарных больных не улучшает исполнения. В ряде исследований
(Н. Cardner et al., 1975) показано, что правополушарные больные в отличие от
левополушарных часто путают полярные противоположности в выборе
слова, обозначающего эмоциональное событие. По мнению R. Campbell
(1982), это является существенным основанием для подтверждения того, что
правополушарные больные лишены способности понимать эмоциональный
смысл события даже в тех случаях, когда задача представлена вербально, а не
в зрительно-пространственной форме.
Имеется другая группа фактов, указывающих на различное отношение
правого и левого полушарий к знаку эмоциональных нарушений. К ним
относятся как наблюдения за изменением настроения больных по лицевой
экспрессии (мимике, частоте улыбок, слез и т. п.), так и полученные в
специальных экспериментах данные о характере нарушения восприятия,
различения, запоминания, классификации эмоционально положительных и
эмоционально отрицательных стимулов. В различных работах, выполненных
на эту тему, представлен широкий набор эмоциональных стимулов (от
эмоционально-выразительных лиц до слов и рассказов с эмоциональным
оттенком). За последние 15 лет опубликовано более 3000 подобных работ
(см. J. Bradshaw, 1980). Приведем лишь некоторые.
При одностороннем интракаротидном введении амитала натрия в
левую сонную артерию возникают преимущественно "катастрофические"
эмоциональные реакции, а в правую - состояние благодушия,
индифферентности (К. Goldstein, 1939; Г. П. Корнянский и др., 1965; и др.).
Y. Yainotty (1972) обнаружил, что больные с поражением доминантного
полушария реагируют на неудачу бурными слезами, отказываются
выполнять задание, в то время как больные с очагами в недоминантном
полушарии индифферентно реагируют на неудачу. В. Деглин (1970)
обнаружил изменения лицевой экспрессии после унилатеральной
электросудорожной терапии: после правосторонней лицо отражает более
позитивные эмоции, чем после левосторонней.
Сейкэм (Н. Sackeim et al., 1982), проанализировав 119 случаев
патологического смеха и плача, пришла к заключению, что патологический
смех, как правило, связан с правосторонними очагами поражения, а плач - с
левосторонними. Операция по удалению правого полушария устойчиво
приводила к эйфорическому изменению настроения. У 91 больного с
насильственным смехом локализация эпилептического очага располагалась в
правом полушарии.
Больные с сосудистым поражением правого полушария менее точно
распознавали мимические выражения отрицательных эмоций по сравнению с
положительными, хуже воспринимали их и хуже изображали сами по
сравнению с больными, у которых было поражено левое полушарие (J. Borod
et al., 1986). Симинза (С. Semenza et al., 1986) предъявлял испытуемым
названия эмоций ("счастье", "печаль" и др.) и изображения лиц, выражающих
эти эмоции. С помощью кластерного анализа авторы обнаружили, что
классификация эмоций максимально отличается от нормальных показателей
у больных с поражением правого полушария (для названий негативных
эмоций). Непосредственное запоминание и воспроизведение эмоционально
отрицательного рассказа больше страдало у больных с поражением правого
полушария по сравнению с левосторонними больными (A. Wechsler, 1973).
 В целом существует большое число работ, показывающих
преимущественную связь левого полушария с реализацией позитивных, а
правого - негативных эмоций. Ряд авторов (G. Rossi, G. Rosadini, 1967; и мн.
др.: Е. Silverman, Н. Weingartner, 1986), обобщив материал относительно
связи эмоций с полушарной асимметрией мозга на здоровых испытуемых и
больных с органическими поражениями мозга, пришли к следующим
выводам: выражение эмоций и соответствующее поведение в большей
степени представлены в правом полушарии; правое полушарие является
"негативно ориентированным", а левое - "позитивно ориентированным"
полушарием.
Следует однако отметить, что некоторые авторы не согласны с этим
положением (В. Milner, 1971, 1974; и др.).
Итак, обзор работ о специфической роли левого и правого полушарий
головного мозга в обеспечении эмоций, выполненных как на здоровых лицах,
так и на больных с локальными поражениями головного мозга, несмотря на
обилие и достаточную пестроту фактов, позволяет все-таки сделать
некоторые выводы.
Во-первых, клинические и экспериментальные данные заставляют
предположить особую роль правого полушария в восприятии эмоций и в их
выражении в целостном эмоциональном реагировании. Существует, по-
видимому, некая первичная "эмоциональность" правого полушария или
особый правосторонний эмоциональный модус переработки информации,
отличный от более когнитивного левостороннего. Этот факт (или группа
фактов) нуждается еще в тщательном экспериментальном изучении природы
этого явления.
Во-вторых, можно считать установленной неидентичность роли левого
и правого полушарий в обеспечении эмоциональных явлений. Здесь, однако,
нет единства взглядов: большинство авторов связывают с левым полушарием
положительное эмоциональное реагирование, а с правым - отрицательное,
однако некоторые авторы придерживаются противоположной точки зрения.
Нет ясности и в том, как связывать с работой левого и правого полушарий
мозга другие, кроме знака, параметры эмоций.

§ 4. Нарушение эмоций при поражении различных областей мозга

Изучение роли различных областей мозга в обеспечении эмоций

проводилось в рамках клинических - неврологических, психиатрических и
нейропсихологических - исследований.
Вопрос о связи эмоций с функциональной асимметрией мозга, как
известно, отнюдь не исчерпывает современных сведений о проблеме
мозговой организации эмоций или эмоционально-личностной сферы. Более
традиционным для нейропсихологии является не "полушарный", а
"региональный" подход к этой проблеме, т. е. изучение роли различных
областей мозга в эмоционально-личностных нарушениях.
 Клинический анализ высших психических функций и эмоционально-
личностной сферы у больных с локальными поражениями мозга позволяет
выделить три основных локализации очага поражения, приводящие к
отчетливым эмоционально- личностным расстройствам. К ним относятся
поражения лобных долей, височных долей и гипофизарно-гипоталамической
или диэнцефальной области мозга. Поражение каждой из этих областей
характеризуется особым нейропсихологическим синдромом (или, вернее,
набором вариантов синдрома), в который входят и эмоциональные
нарушения.
Наиболее отчетливы эмоционально-личностные нарушения при
поражении лобных долей мозга. Как известно, анатомически и
функционально лобные доли мозга неоднородны. В них выделяются
конвекситальные (дорзальные или латеральные) медиобазальные отделы.
Первые принадлежат к блоку программирования и контроля за психической
деятельностью, вторые - к энергетическому, неспецифическому блоку мозга
(А. Р. Лурия, 1969, 1973; и др.; Е. Д. Хомская, 1972, 1987; и др.).
Эмоциональные нарушения в большей степени связаны с поражением
медиобазальных отделов лобных долей мозга. Они распространяются на все
основные типы эмоциональных явлений - эмоциональный фон (состояния),
эмоциональное реагирование и эмоционально-личностные качества. В
наибольшей степени страдает наиболее высокий личностный уровень
эмоциональной сферы, что и приводит к "лобному" нарушению поведения.
Клинические работы, описывающие нарушения личности и поведения
больных с поражением лобных долей мозга, весьма многочисленны (В. М.
Бехтерев, 1907; В. К. Хорошко, 1912; М. С. Лебединский, 1948; А. С.
Шмарьян, 1949; Т. А. Доброхотова, 1974; Т. А. Доброхотова, Н. Н. Брагина,
1977; А. Л. Абашев-Константиновский, 1959; Е. Feuchtwanger, 1928; G.
Goldstein, 1944; J. Fulton, 1951; С. Jacobsen, 1931; К. Kleist, 1934; У. Пенфилд,
Г. Джаспер, 1958; Н. Несаеп, 1962; В. Milner, 1974; и Др.). Они показывают,
что при травматических, опухолевых Пли сосудистых поражениях лобных
долей мозга (одной или - особенно - обеих) возникают нарушения
эмоционально-личностной сферы в виде неадекватного отношения к себе,
своему состоянию, своей болезни, предстоящей операции, близким, друзьям,
в виде эмоциональной тупости, эйфории и т. д. По данным Т. А.
Доброхотовой (1974), специально, с позиций психиатра, изучавшей
эмоциональные расстройства при очаговых поражениях головного мозга, при
поражении лобных долей мозга, можно выделить общие черты
эмоциональных расстройств - это ограничение объема эмоциональных
реакций, исчезновение дифференцированности, адекватности эмоций,
исчезновение переживания болезни. Эти симптомы многократно описаны в
клинической литературе.
А. Р. Лурия (1948, 1963, 1969, 1973 и др.), тщательно изучавший
варианты "лобного синдрома", выделял эмоционально-личностные
нарушения как обязательный симптом этого синдрома. В
нейропсихологической литературе эти нарушения описывались как
"эмоциональное безразличие", "эмоциональная тупость", "благодушие",
"эйфория", "дурашливость", "нарушение системы отношений",
"исчезновение чувства ответственности" и т. п. (см.: сб. "Лобные доли...",
1966; "Функции лобных долей мозга", 1982; К. Pribram, A. R. Luria, 1973).
Как известно, А. Р. Лурия предостерегал от попыток
непосредственного соотнесения понятий "личность" и "мозг", которые могут
рассматриваться как "неоклейстицизм" (или современная форма
психоморфологизма). А. Р. Лурия видел первоочередную задачу
нейропсихологии личности в необходимости изучения мозговых механизмов
нарушений мотивационной сферы и в связи с этим говорил о том, что
нарушение способности к порождению мотивов (особенно социально-
значимых) связано прежде всего с поражением лобных долей мозга. При
данной форме патологии нарушения личности связаны не только с
мотивационными расстройствами, но и с нарушениями произвольного
контроля и самоконтроля и нарушениями критики (А. Р. Лурия, 1984). Надо
отметить, что личностные дефекты, свойственные "лобным" больным,
выходят, конечно, за пределы одних только эмоциональных нарушений,
распространяясь на все виды психической деятельности.
Одновременно с нарушением высшего уровня эмоциональной сферы -
эмоционально-личностных качеств - у больных с поражением лобных долей
мозга изменяются и сравнительно элементарные эмоциональные ощущения -
болевые. Рядом авторов показано, что после фронтальной лоботомии
больной, страдающий раковым заболеванием и испытывавший ранее
сильные боли, перестает обращать на боль особое внимание. Больные
переставали жаловаться, потребность в обезболивающих средствах
значительно уменьшалась (Е. Grantham, 1950; X. Дельгадо, 1971; и др.).
Как известно, существует несколько вариантов "лобного синдрома". Их
можно подразделить на две основные подгруппы - первая связана с
поражением латеральных конвекситальных отделов лобных долей мозга,
вторая - с поражением их медиобазальных отделов. Нейропсихологические
наблюдения показывают, что эмоциональные нарушения при этих двух
вариантах синдромов различны. В целом эмоционально-личностные
нарушения преобладают при поражении медиально-базальных отделов
лобных долей мозга. Именно у этой категории больных чаще всего
отмечается эйфория, дурашливость, эмоциональная несдержанность,
раздражительность, отсутствие чувства такта и т. п. (Н. Oppenheim, 1890; К.
Kleist, 1934; G. Rylander, 1934; А. С. Шмарьян, 1949; А. Р. Лурия, 1969; А. Р.
Лурия, Е. Д. Хомская, 1969; Н. А, Филиппычева и др., 1982). По данным Т. А.
Доброхотовой?o.( 1974 г.)у.при опухолях, воздействующих на
медиобазальные отделы обеих лобных долей мозга, возможен синдром
"гневливой мании".
Согласно мнению А. Р. Лурия (1982), поражение медио-базальной и
орбитальной частей лобной коры (полей 11, 12, 32 и 47) ведет к
аффективным расстройствам, нередко - к эйфории, недостаточной
критичности, импульсивности, расторможению примитивных влечений.
 По данным Б. И. Белого (1987), у больных с опухолями правой лобной
доли первые признаки заболевания нередко выражаются в виде
эмоционально-личностных изменений (эйфории, анозогнозии, бестактности,
некритичности и т. п.), что проявляется на фоне подвижности,
многоречивости, а не заторможенности, как у левосторонних больных. Автор
отмечает, что иногда у правосторонних больных наблюдается "злобность и
агрессивность". Данное положение нашло подтверждение не только на
больных с локальными поражениями головного мозга, но и на достаточно
большом материале, полученном при лечении психически больных с
помощью операции - фронтальной лейкотомии (отсечение волокон, идущих
от конвекситальных и медиальных отделов коры лобных долей к
зрительному бугру). После операции наряду с положительным эффектом -
ослаблением бредовых идей, напряженности, агрессивных тенденций, -
появлялись и новые симптомы - апатия или эйфория, эмоциональное
уплощение, благодушие, исчезновение чувства ответственности за свои
поступки, аффективная неустойчивость, отвлекаемость. В большей степени
страдает духовная сфера: интерес к работе, любовь к музыке, живописи,
литературе и т. п. (W. Freeman, 1950; G. Rylander, 1948; S. Crown, 1951; и др.).
Именно из-за этих новых симптомов Фронтальная лейкотомия в
большинстве стран и в нашей стране тоже была абсолютно исключена.
Основной вывод, который можно сделать из материалов, Полученных
при лечении этим методом, это то, что пересечение связей, соединяющих
лобные доли с передними базально-медиальными структурами, ведет к
выраженным эмоционально-личностным нарушениям.
Однако эмоционально-личностные изменения наблюдаются и при
поражениях конвекситальных отделов лобных долей мозга, особенно при
массивных или двусторонних очагах (А. С. Шмарьян, 1949; А. Л. Абашев-
Константиновский, 1959; А. Р. Лурия, 1963, 1969, 1973; и др.). Чаще - в виде
эмоциональной апатии, безразличия, "невосприятия" собственной болезни,
потери интереса к окружающему на фоне общей адинамии и аспонтанности.
Следует отметить, что клинические наблюдения за больными с
поражением лобных долей мозга выявляют большую вариабельность
симптомов, в том числе и тех, которые относятся к эмоционально-
личностной сфере. В большинстве случаев наблюдаются отчетливые или
даже грубые эмоционально-личностные расстройства, однако в ряде случаев
изменения эмоционально-личностной сферы столь малы и неопределенны,
что с трудом поддаются диагностике. Это различие нельзя объяснить лишь
величиной и характером очага - они связаны, по-видимому, и с другими, пока
еще плохо исследованными факторами - особенностями преморбида,
возрастом больного и др. Разноречивость данных, имеющихся по этому
поводу в литературе, отражает сложность самой проблемы. Как писал в свое
время Л. Тойбер, крупнейший американский нейропсихолог, мы еще далеки
от понимания "загадки лобных долей".
Если в ранних работах авторы, описывая эмоционально-личностные
нарушения при локальных поражениях мозга (главным образом при
поражении лобных долей мозга), не фиксировали внимание на стороне
поражения, то позже - в связи с общим интересом к проблеме
межполушарных отношений появляются работы, специально
ориентированные на выявление латеральных особенностей таких нарушений.
Одним из первых исследователей, подчеркивавших особую роль
правого полушария в организации эмоций, был В. К. Хорошко (1912),
указывавший, что при поражении правой лобной доли возникают
"расстройства поведения" в виде импульсивных действий и некритичности к
себе, подобные тем, которые наблюдаются при поражении обеих лобных
долей. Поражения левой лобной доли чаще проявляются в виде "общей
аспонтанности поведения". А. С. Шмарьян (1949) также говорил о
преимущественном отношении правой лобной доли к эмоционально-
личностным изменениям (вплоть до полной "лобной агнозии" своего
самочувствия), в то время как левая лобная доля имеет более тесную связь с
интеллектуальными процессами, интеллектуальной активностью
("инициативой мысли"). А. Р. Лурия (1963, 1969, 1973, 1982) неоднократно
указывал на то, что при поражениях правой лобной доли, как правило, чаще
возникают изменения характера, неадекватное отношение к своему
состоянию, общая некритичность, чем при поражениях левой лобной доли,
для которых характерны явления адинамии (двигательной и
интеллектуальной) и нарушения произвольной регуляции различных видов
психической деятельности и поведения в целом.
В исследованиях D. Bowers, К. Heilman (1981) было показано, что
больные с правосторонним поражением передних отделов мозга могли
идентифицировать незнакомые лица по фотографиям, но не могли описать
выражения лиц, узнавали знакомые лица, но не могли определить, какую
эмоцию испытывает данный человек.
К латеральным особенностям эмоционального реагирования относят
также и такой показатель, как степень дифференцированности эмоций,
связанную с социальным опытом. По данным Т. А. Доброхотовой и Н. Н.
Брагиной (1977), при поражении левой лобной доли нередко исчезают
высокодифференцированные эмоциональные переживания, связанные с
прошлым опытом, причем при тяжелых поражениях возможен полный
"эмоциональный паралич", что сочетается с явлениями адинамии,
аспонтанности, с нарушениями произвольной регуляции деятельности.
Подобный синдром не свойствен больным с поражением правой лобной
доли.
Наконец, характеризуя специфику работы передних отделов левого и
правого полушарий мозга в обеспечении психической деятельности вообще,
включая и эмоции, ряд авторов считает, что нарушение осознания эмоций
свойственно и левосторонним, и правосторонним поражениям. Однако если у
левосторонних больных страдает преимущественно когнитивная
обобщающая оценка эмоций, включающая семантические вербальные
категории, то правосторонним больным больше свойственно нарушение
собственно отражения - на чувственном уровне - своего эмоционального
состояния (Д. В. Ольшанский, 1979; и др.).
Следует, однако, отметить, что мнение о существовании латеральных
различий эмоциональных нарушений поддерживают не все авторы. Во
многих работах, посвященных изучению симптомов поражения лобных
долей мозга, патологическая симптоматика описывается безотносительно к
стороне поражения. Многие авторы не находили (и не находят) разницы в
картине эмоционально-личностных нарушений, да и других (кроме речевых)
при поражении лобных долей мозга (G. Rylander, 1934; W, Halstead, 1947; Н.
Hecaen, Ajuriaguerra, 1960; К. Cicerone, R, Lazar, 1983; и др.). Б. Колб и Л.
Тейлор (В. Kolb, L. Taylor, 1981), например, считают, что операция по
удалению лобных долей мозга значимо редуцирует число спонтанно
возникающих лицевых экспрессий (живость мимики), независимо от стороны
хирургического вмешательства.
Имеются даже работы, полностью отрицающие какие-либо (в том
числе и эмоциональные) симптомы поражения правой лобной доли, что
можно объяснить общей неразработанностью проблемы.
Второй областью мозга, поражение которой приводит к
эмоциональным расстройствам, являются височные доли мозга.
Как известно, височные доли включают в себя структуры лимбической
системы - амигдалярный комплекс, гиппокамп. Если конвекситальные
отделы коры височных долей мозга представляют собой корковое звено
слухового анализатора, то базальные и медиальные отделы коры височной
доли относятся к корковому звену неспецифической системы мозга. Именно
эти анатомические особенности височных долей мозга и определяют
характер симптоматики, возникающей при поражении различных отделов
височных долей мозга.
Накопление сведений о роли височных структур в осуществлении
эмоциональных явлений шло по двум направлениям.
К первому следует отнести клинические и клинико-
нейропсихологические наблюдения за больными, имеющими поражения в
пределах височных долей мозга.
По данным Т. А. Доброхотовой (1974), при поражении височных долей
эмоциональные расстройства занимают ведущее место в общей картине
заболевания. При поражении обеих височных долей эмоциональные
расстройства выражаются в. депрессивных состояниях и пароксизмальных
аффективных нарушениях, причем эти симптомы связаны со стороной
поражения. Поражения правой височной доли чаще сопровождаются
аффективными пароксизмами в виде приступов ярости, страхаг тревоги,
ужаса, которые протекают на фоне выраженных вегетативных и
висцеральных расстройств (А. Г. Шмарьян, 1949;. Т. А. Доброхотова, 1974; Т.
А. Доброхотова, Н. Н. Брагина,. 1977, 1981). Подобные приступы
отрицательных аффектов характерны для начала заболевания, а при
длительном заболевании возможны стойкие фобические явления.
Эмоционально-аффективные нарушения обычно сочетаются с
эпилептическими припадками. При длительном течении болезни возможны
эпилептоидные изменения личности (в виде оскудения эмоциональной
сферы, стереотипии поведения и т. п.). Нередки обонятельные, слуховые
галлюцинации, сопровождающиеся неприятными ощущениями. Постоянные
эмоциональные нарушения проявляются в депрессивном настроении.
Остаются: сохранными тонкие эмоциональные проявления, "вся социальная
сфера: эмоций", их дифференцированность. Страдают более элементарные -
базальные - эмоции. Возможны особые состояния сознания, приступы
деперсонализации, дереализации, вовремя: которых больной как бы
"лишается чувств", отдаляется от окружающего мира, т. е. изменяется "тонус
эффективности" - эмоциональная окраска восприятия себя и окружающего
(Т. А. Доброхотова, 1974; Т. А. Доброхотова, Н. Н. Брагина, 1977).
Возможны приступы приятных соматических ощущений, когда все
окружающее и собственное самочувствие резко улучшается, после чего
наступает приступ тоски, страха, ужаса. Для всех этих приступов характерна
сохранность критики больного, его отношения к происходящему как к
болезненному состоянию.
Для левосторонних поражений височной доли более характерны не
пароксизмы, а постоянные эмоциональные расстройства как реакция на
дефект речи, памяти. Возможно состояние ажитированной депрессии, и даже
- ипохондрического бреда. В ранних стадиях заболевания -
раздражительность, плаксивость. Вегетативно-висцеральные приступы
сопровождаются речевыми расстройствами. Тревожно-фобическую
депрессию при поражении левой височной области отмечали и другие
авторы (А. М. Вейн, А. Д. Соловьева, 1973).
Таким образом, поражение височной области сопровождается двумя
типами пароксизмов - в виде чрезмерного усиления аф-фекта (чаще - страха,
ужаса) или в виде резкого уменьшения аффективного тонуса. Аффективные
пароксизмы, как правило, сопровождаются выраженными висцерально-
вегетативными нарушениями (А. М. Вейн, П. И. Власова, 1971, 1975; Т. А.
Доброхотова, Н. Н. Брагина, 1977). Для них характерны и устойчивые
изменения эмоционального состояния в виде депрессии (больше - при
поражении левого полушария) с сохранностью критики к своему состоянию.
Можно сказать, что высший личностный уровень эмоциональной сферы у
этих больных остается относительно сохранным, чем они и отличаются от
"лобных" больных. Больные достаточно активны, и лишь в отдельных
случаях возможны изменения личности по типу эпилептоидных. Подобные
эмоциональные нарушения характерны прежде всего для медио-базальной
локализации очага поражения.
А. Р. Лурия (1969) рассматривал медио-базальные отделы височной
области как структуры, регулирующие состояния активности организма, его
аффективную сферу и имеющие непосредственное отношение к процессам
памяти. Относя функции медио-базальных отделов коры больших
полушарий к числу малоизученных проблем нейропсихологии, А. Р. Лурия
(1973 и др.) включал их в состав первого функционального блока мозга
(энергетического). Как известно, эти структуры по своему происхождению и
строению в большей части относятся к образованиям древней, старой и
межуточной коры (И. Н. Филимонов, 1949) и сохраняют тесные связи с
неспецифическими образованиями разных уровней. Совместно с
медиальными отделами лобных долей мозга медиальные отделы височных
долей входят в "висцеральный мозг", регулируя протекание различных
вегетативных процессов в организме.
Клинические и нейропсихологические наблюдения относительно роли
височных структур в эмоциональном реагировании подтверждаются и
многочисленными теперь работами по стереотаксическому лечению
"височной" эпилепсии. Данными работами уточнены сведения о роли в
регуляции эмоций глубинных височных структур - миндалевидного ядерного
комплекса (МЯК). Показана роль МЯК в формировании агрессивности и
пароксизмальных аффективных состояний: у больных височной эпилепсией с
выраженными эмоционально-аффективными нарушениями в МЯК (в
дорсомедиальной части) регистрируется эпилептическая электрическая
активность. Деструкция этих отделов МЯК ведет к уменьшению или
полному исчезновению агрессивности и пароксизмальных аффективных
состояний. Авторы считают, что гиппокомпальные структуры
непосредственно не участвуют в обеспечении эмоциональных состояний (П.
М. Сараджишвили и др., 1977; и др.).
Таким образом, при поражении височных структур нет грубых
изменений личности - больные достаточно критичны к себе и окружающим,
достаточно активны и целенаправленны. Наиболее характерны для них
аффективно-вегетативные пароксизмы и депрессивные или агрессивные
состояния (особенно при поражении правого полушария).
Третья группа структур, имеющих непосредственное отношение к
эмоционально-личностной сфере, - это гипофизарно-диэнцефальные отделы
мозга, тесно связанные с медио-базальными отделами лобных и височных
долей мозга. Поражение этих областей возникает при патологических
процессах, возникающих в образованиях, расположенных по средней линии
или воздействующих на эти образования (опухоли гипофиза, III желудочка,
прозрачной перегородки, базальных отделов мозга).
Хотя эмоционально-личностные нарушения при гипофизарно-
диэнцефальных поражениях изучены пока еще недостаточно, тем не менее из
отдельных описаний можно составить определенную картину, которая
характеризуется рядом общих черт.
Во-первых, поражение данных областей мозга сопровождается
патологией эндокринных нейрогуморальных механизмов, нарушением
гормональных процессов. Клинические особенности этих нарушений зависят
от уровня и локализации поражения в указанной зоне. Эндокринно-обменные
нарушения, наряду с другими факторами, обусловливают достаточно
отчетливую эмоциональную патологию.
Во-вторых, поражение этих структур ведет к нарушениям
неспецифических активационных процессов (в виде синдрома возбуждения,
бессонницы или синдрома угнетения, сонливости), что накладывает свой
отпечаток и на эмоциональную сферу.
В-третьих, поражение этих структур всегда связано с выраженной
вегетативной патологией - нарушениями регуляции сердечно-сосудистой,
температурной и других систем организма. Данные симптомы наряду с
другими (базально-церебральными, оптохиазмальными и др.) симптомами от
смещения образований основания мозга, а также общемозговыми
симптомами входят в клиническую картину заболевания.
На этом фоне развиваются различные психические, в том числе и
эмоционально-личностные изменения. При грубых случаях наблюдаются
гипофизарные нарушения эмоциональной сферы в виде "гипофизарной
деменции" с явлениями общего психического возбуждения, эйфории или
агрессивности, озлобления.
Отмечено, что клинические (в том числе и эмоциональные) проявления
заболевания зависят от ряда факторов: локализации, характера, стадии
заболевания, возраста больного и др. (А. С. Шмарьян, 1949; Т. А.
Доброхотова, 1974; и др.).
Описаны также эмоциональные нарушения при других поражениях
гипофизарно-диэнцефальной области (опухоли гипофиза, прозрачной
перегородки, III желудочка, зрительного бугра), которые в целом повторяют
приведенные выше синдромы (Т. А. Доброхотова, 1974). Автор отмечает,
правда, что при поражении зрительного бугра имеются не только
диэнцефальные, но и полушарные симптомы (речевые дефекты при
левосторонней локализации, гностические - при правосторонней). Возможны
симптомы дисфункции лобных долей мозга (аспонтанность, некритичность,
склонность к персеверациям и др.).
В целом эмоционально-аффективные нарушения, возникающие при
поражениях гипофизарно-диэнцефальной области мозга, протекают, как
правило, в форме расстройства фоновых состояний при большей сохранности
критики, т. е. собственно личностного отношения к своему эмоциональному
дефекту.
Наконец, в клинической литературе имеются описания эмоциональных
расстройств при поражении задних отделов больших полушарий. Так, при
острых массивных сосудистых поражениях задних отделов правого
полушария нередко появляются явления беспечности, благодушия, эйфории,
которые постепенно исчезают; при поражении задних отделов левого
полушария возможны эмоциональные сдвиги в сторону депрессии в
сочетании с другими левосторонними симптомами (Т. А. Доброхотова, 1974).
Однако, по свидетельству всех авторов, выраженность и частота этих
нарушений значительно уступает тем, которые наблюдаются при поражении
передних отделов мозга.

***
 Подводя итоги клиническим (неврологическим, психиатрическим) и
клинико-нейропсихологическим работам, посвященным нарушениям
эмоционально-личностной сферы при локальных поражениях головного
мозга, можно отметить, что описания эмоциональной феноменологии носят
довольно аморфный характер. Они скорее обозначают "поле фактов", чем
анализируют его. В них, как правило, нет четких критериев, определяющих
сами эмоциональные и личностные дефекты, их специфику и отличие общих
нарушений поведения, которые могут иметь множественный генез. Подобная
ситуация не случайна. Она объясняется большой сложностью самой
проблемы, ее неразработанностью. При всей необходимости и большой
научной ценности клинических описаний эмоционально-личностной
патологии эта область знания нуждается в точном экспериментальном
исследовании и параллельно в разработке теоретического, понятийного
аппарата, что всегда тесно взаимосвязано.
В настоящей монографии делается попытка внести некоторый вклад в
нейропсихологическую (экспериментальную и теоретическую) разработку
проблемы "Мозг и эмоции".

§ 5. Нейропсихологический подход к изучению эмоциональных

нарушений

Как известно, теоретической основой современной нейропсихологии

является теория системной динамической локализации высших психических
функций, разработанная в трудах Л. С. Выготского и А. Р. Лурия и
продолженная их учениками. Согласно данной теории, каждая психическая
функция обеспечивается работой всего мозга как целого, однако различные
мозговые структуры вносят свой дифференцированный вклад в ее
осуществление. Мозговые структуры, участвующие в обеспечении той или
иной психической функции, объединены в сложные функциональные
системы, звенья которых ответственны за различные аспекты той или иной
функции. Эти звенья (или факторы), обеспечивающие осуществление той
или иной психической функции, подразделяются на "жесткие" - не
изменяющие своей роли по мере формирования функции, и "гибкие",
пластичные, работа которых определяется индивидуальным опытом (Н. П.
Бехтерева, 1980; и др.).
Данная концепция мозговой организации психических функций была
разработана на материале нарушений различных познавательных процессов
и произвольных двигательных функций (А. Р. Лурия, 1969, 1973; и др.). В
настоящее время ее разделяют не только представители советской
нейропсихологической школы, но и последователи этой школы за рубежом,
поскольку она открывает широкие возможности для изучения как проблемы
мозговой организации когнитивных процессов, так и проблемы "мозг и
психика" в целом. Однако эвристические возможности этой концепции
оценены еще явно недостаточно. И прежде всего - по отношению к проблеме
"мозг и эмоции".
 В настоящее время, несмотря на довольно многочисленные
психофизиологические и нейропсихологические работы, посвященные
изучению отношения эмоциональных явлений к мозгу, как известно, нет еще
целостной непротиворечивой концепции мозговой организации эмоций. Эту
роль не может выполнить ни теория эмоциональных "центров", нашедшая
широкую поддержку у некоторых нейрофизиологов, ни представления об
"эмоциональном мозге" как субстрате эмоциональных явлений. По-
видимому, назрела необходимость в разработке новой концепции, которая, с
одной стороны, достаточно хорошо согласовывалась бы с психологической
феноменологией эмоциональных явлений, т. е. с тем фактическим
материалом, который накоплен клиническими и экспериментальными
психологическими работами, с другой - удовлетворительно согласовывалась
бы с теми данными, которые получены нейрофизиологическими
исследованиями. Наиболее перспективными в этом отношении являются, по
нашему мнению, те представления, которые вытекают из
нейропсихологических идей о мозговой организации психических процессов.
Хотя в настоящее время общий уровень знаний в этой области явно
недостаточен, - недостаточно разработана общепсихологическая концепция
эмоций (в частности, в связи с общей неразработанностью проблемы
бессознательного), неполон объем точных экспериментальных сведений о
протекании эмоциональных явлений, полученных с применением
современных методических средств, - можно попытаться сформулировать
некоторые общие принципы, которые должны стать основой
нейропсихологической концепции эмоций, т. е. нейропсихологических
представлений о мозговой организации и функционировании эмоций.
Можно выделить следующие положения нейропсихологического
подхода к изучению эмоционально-личностной сферы.
Во-первых, исходным положением должно быть то, что
эмоциональные явления, как и психические явления, относящиеся к
когнитивной сфере, являются системными по психологической структуре и
осуществляются с помощью системных мозговых механизмов. Системный
характер этих мозговых механизмов предполагает системный характер их
строения и обеспечения, т. е. существование особых функциональных
систем, объединяющих различные звенья этих механизмов в единое целое и
направленных на реализацию различных поведенческих актов,
сопровождающихся особым эмоциональным подкреплением. Эти системы
обладают, по-видимому, рядом специфических особенностей. Прежде всего
специфической особенностью подобных "эмоциональных функциональных
систем" является включение в их состав таких структур мозга, которые
реализуют жизненно важные мотивационно-потребностные процессы.
Интимная тесная связь эмоциональных процессов с мотивационно-
потребностными структурами составляет специфику эмоциональной сферы.
Системные представления о работе обеспечивающих эмоции мозговых
механизмов означают, что эмоции связаны не с работой какой-то одной
мозговой структуры ("центра" или целого "эмоционального мозга"), а
множества структур, размещенных в различных областях головного мозга
(коре и подкорковых образованиях). Мы понимаем известную условность
выделения в особую категорию "эмоциональных функциональных систем",
поскольку подкрепление - положительное или отрицательное - завершает
любой поведенческий акт. Однако нельзя не учитывать того, что собственно
эмоциональное переживание (страх, тревога, печаль, отвращение, симпатия,
любовь, радость и др.) отличаются от простого "удовлетворения -
неудовлетворения" достигнутым результатом, которое завершает каждый
поведенческий акт. По-видимому, наряду с механизмами простого
подкрепления, участвующими в различных поведенческих актах, следует
выделить механизмы особого собственно эмоционального подкрепления,
обеспечивающие сложные, качественно различные эмоциональные явления у
человека, опирающиеся на более элементарные базальные эмоции. Именно
данные механизмы и входят - как звенья (факторы) - в "эмоциональные
функциональные системы".
Во-вторых, нейропсихологический подход к изучению эмоций
предполагает, что различные параметры эмоций (такие, как знак,
модальность, осознанность, подчинение произвольному контролю и др.)
являются системными качествами и как таковые связаны с работой
различных мозговых структур. Следовательно, поражение той или иной
структуры, входящей в эмоциональную функциональную систему, приведет
к нарушению определенного, именно этого, а не другого параметра эмоций.
В-третьих, нейропсихологический подход к изучению эмоций
предполагает, что поражение того или иного звена эмоциональной
функциональной системы - или определенного фактора - должно привести не
к изолированному нарушению эмоциональной сферы определенного
характера, а к целой совокупности нарушений, т. е. к особого рода
"эмоциональному синдрому", который складывается из различных форм
нарушения определенного аспекта эмоциональной сферы. Подобный
синдромный анализ эмоциональных расстройств полностью согласуется с
традициями нейропсихологии и с общим "факторным" принципом изучения
психических нарушений.
В-четвертых, нейропсихологический подход к изучению
эмоциональных нарушений должен предполагать также анализ уровневой
организации эмоциональной сферы (как и любого психического явления).
Для эмоциональной сферы "уровневый подход" особенно адекватен, если
учесть, (как показывает прежде всего психологическая феноменология
эмоций) что для эмоциональной сферы характерна четкая уровневая
организация, наличие осознанных частично и в первую очередь
неосознаваемых (бессознательных) уровней реализации эмоциональных
явлений. Выявление особенностей функционирования различных уровней
мозговой организации эмоциональной сферы представляет собой важнейшую
задачу нейропсихологии эмоций.
Наконец, нельзя не учитывать и большую разнородность тех
эмоциональных явлений, которые объединяются понятием "эмоционально-
личностная сфера". Если исходить из самой простой их классификации - из
деления эмоциональных явлений на эмоциональные состояния (фон),
эмоциональные реакции (процессы) и эмоционально-личностные качества, то
нельзя не предположить, что эти явления обеспечиваются различными по
сложности и структуре мозговыми образованиями. Однако все они должны
включать и те общие мозговые звенья (факторы), которые объединяют их в
один тип психических функций или явлений.
В целом нейропсихологический подход к изучению эмоциональной
сферы представляет собой распространение нейропсихологических
принципов, разработанных для анализа когнитивных и двигательных
процессов, на эмоциональные явления.
Как известно, в патологии выявляется то, что замаскировано в норме.
Анализ нарушений эмоциональной сферы, возникающих при локальных
поражениях мозга, позволяет выделить те параметры (аспекты,
характеристики) эмоциональной сферы, которые изменяются под влиянием
поражения той или иной мозговой структуры. Изучение этих параметров и
сопоставление их с особенностями протекания различных психических
процессов и составляет основную задачу нейропсихологического анализа
эмоций.
В настоящем экспериментальном исследовании анализировались
следующие параметры эмоциональных состояний и реакций:
1) знак эмоций (положительный, отрицательный);
2) интенсивность эмоций (высокая, средняя, низкая);
3) самооценка эмоций (положительная, отрицательная, разной
интенсивности).
Указанные параметры исследовались на основном контингенте
испытуемых с помощью различных процедур, направленных на оценку
познавательных процессов, - памяти, восприятия и интеллектуальных
операций (с помощью так называемых основных методов исследования - см.
с. 45).
Помимо того, анализировались такие параметры, как:
1) способность к определению (узнаванию) эмоциональных состояний
лиц, изображенных на фотографиях (методом выбора названий эмоций из
списка и методом анализа фотографий лиц, имеющих различное
эмоциональное выражение), которая адресуется к "эмоциональной памяти";
2) способность к классификации, ранжированию и обобщению
эмоциональных стимулов (эмоционально-выразительных лиц, изображенных
на фотографиях);
3) эмоциональная устойчивость, определяемая как производная от
эмоциональной реактивности и эмоциональной адаптации;
4) когнитивная и эмотивная оценка базальных эмоций (последняя -
методом семантического дифференциала).
Перечисленные параметры эмоций исследовались на меньшем
контингенте испытуемых (с помощью так называемых дополнительных
методов исследования - см. с. 60).
 Описанные выше методики по своему характеру могут быть Расценены
как проективные. Их использование базировалось на предположении о
возможности проекции собственного эмоционального состояния На
различные когнитивные (перцептивные, мнемические и интеллектуальные)
процессы и операции, производимые с эмоционально-выразительными
стимулами (изображениями лиц на фотографиях, картинками, словами,
обозначающими эмоции).
В настоящей работе объектом экспериментального изучения были
прежде всего эмоциональные состояния и эмоциональное реагирование. Эти
два типа эмоциональных явлений оценивались количественно, через
сопоставление с нормативными данными. Эмоционально-личностные
особенности испытуемых исследовались лишь на небольшом контингенте и
подвергались главным образом лишь качественному анализу (особенно - у
больных).
В целом работа была направлена на реализацию двух групп задач.
1. На изучение связи между локализацией очага поражения и
нарушением определенных параметров эмоциональных явлений, а именно: а)
знака эмоций; б) интенсивности эмоций определенного знака; в) самооценки
эмоций; г) проекции эмоционально-личностной сферы на когнитивные
операции, совершаемые с эмоционально-выразительными стимулами.
2. На сопоставление полученных результатов и выявление целостных
"эмоциональных синдромов".
Изучались три основные группы больных: а) больные с поражением
лобных, б) внелобных (височных, теменных, теменно-затылочных и др.)
отделов мозга и в) диэнцефальной области. В качестве контрольного
контингента испытуемых использовались здоровые лица (для получения
нормативных данных) и больные с поражением задних отделов больших
полушарий и области задней черепной ямки.

Глава II. Методы исследования и испытуемые

Как уже говорилось выше, исследование подразделялось на основное и

дополнительное. В основном исследовании (проведенном на 120 здоровых
испытуемых и 124 больных с локальными поражениями мозга) здоровые и
больные лица изучались с помощью одного и того же набора методов; в
дополнительном (проведенном на 326 здоровых и 139 больных с локальными
поражениями мозга) различные методы исследования апробировались на
различных контингентах здоровых и больных лиц.

§ 1. Основное исследование: методы и испытуемые. Обработка

данных

При разработке методов исследования эмоционально-личностной

сферы здоровых и больных с локальными поражениями мозга мы исходили
из нескольких принципов.
 Первый относился к отбору стимульного материала - слов,
изображений.
Для изучения нормы стимульный материал отбирался предварительно
на другом контингенте здоровых испытуемых. В качестве "эмоциональных"
слов использовались те, которые оценивались как приятные или неприятные
большинством испытуемых (от 60 до 100%), в качестве "эмоциональных"
изображений (картинок) отбирались те, которые оценивались таковыми
подавляющим большинством испытуемых (80%). При отборе слов
обращалось внимание на частоту их встречаемости в русском языке и на
количество букв и слогов в слове. "Эмоциональные" и "нейтральные" слова
уравнивались по этим параметрам. Отбирались картинки с изображением
эмоций разного знака и интенсивности.
Второй принцип относился к процедуре проведения экспериментов.
Для того, чтобы иметь возможность сравнивать результаты исследования
здоровых и больных лиц, в экспериментах применялись сравнительно
простые познавательные задачи, доступные для лиц различного уровня
образования и возраста; в каждом задании использовался сравнительно
небольшой объем стимульного материала (не больше 10 элементов).
Третий принцип характеризовал анализ результатов. Результаты
познавательной деятельности оценивались по следующим показателям:
продуктивности, скорости выполнения, устойчивости к тормозящему
влиянию интерференции, числу и характеру ошибок, наличию тех или иных
предпочтений по знаку и интенсивности при выполнении заданий.
Сравнивались результаты выполнения задания, в котором использовались
"эмоциональные" и "нейтральные" стимулы. Сопоставлялись результаты
исследования нормы различного возраста и результаты исследования
больных различных групп; анализировались клинические данные,
использовался корреляционный анализ для выявления взаимосвязи
эмоциональных нарушений, проявляющихся в различных
нейропсихологических синдромах.
Эмоциональные явления изучались по особенностям выполнения трех
видов познавательной деятельности: мнестической, гностической и
интеллектуальной (ассоциативное мышление).

***

Конкретные методы исследования состояли в следующем

1. Метод отбора стимульного материала (здоровыми испытуемыми)1.

1
(Методики разработаны и апробированы Н. Я. Батовой (1985) и др.)
При отборе стимульного материала здоровым испытуемым (которые не
участвовали в дальнейшем основном исследовании) предъявлялись слова и
картинки. Испытуемые должны были разложить стимулы на приятные,
неприятные и нейтральные.
 При отборе слов были выделены следующие "эмоциональные" слова: а)
связанные с ситуацией болезни - будущее, здоровье, болезнь, работа, жизнь,
лечение, операция, планы, коллектив, последствия; б) слова, выражающие
эмоциональные состояния - страх, тревога, радость, удивление, страдание,
успех; в) слова, имеющие отношение к важной жизненной ситуации и
представляющие собой названия различных эмоциональных проявлений, а
именно: обида, любовь, слезы, семья, хирург. Всего 21 слово. Список
"нейтральных" слов включал следующий набор: а) явление, практика,
колонна, страна, время, образец, договор, форма, продукция, изобретение; б)
точка, автор, почва, степь, отряд, строй, песок, сцена, аппарат, принцип,
минерал, граница, крыльцо, раствор, чемодан, зеркало, гостиница, пластинка,
провинция, спортсмен, делегация, интервент, коллекция, известняк; в) звезда,
рукав, парта, шапка, забор, дрова, лента, туман, крыльцо, волна, труба, зерно,
вокзал. Всего 47 слов. При отборе картинок использовались сюжетные
изображения, отражающие эмоции, различные по знаку и интенсивности.
Отбирались те рисунки, которые получили однозначные оценки (см. напр.,
рис. 3).
Рис. 3. Картинка, изображающая эмоциональные ситуации (положительные и
отрицательные максимальной интенсивности). Стимульный материал 1, 2
2. Метод оценки степени эмоциональности запоминаемых слов
(здоровыми испытуемыми). Он состоял в том, что после запоминания и
воспроизведения 3-х групп по 6 слов (см. ниже) каждый испытуемый должен
был оценить, каким для него является слово: приятным, неприятным или
нейтральным. Слова, оцененные как приятные или неприятные, считались
"эмоциональными" и им приписывалось 3 балла, "нейтральным" - 2 балла.
При обработке проверялась корреляция между субъективной оценкой слов
по эмоциональности и эффективностью воспроизведения этих слов.

Рис. 3. Картинка, изображающая эмоциональные ситуации (положительные и

отрицательные максимальной интенсивности). Стимульный материал 1, 2
3. Метод запоминанияи воспроизведения 10 "эмоциональных" и 10
"нейтральных" слов. Опыт состоял в том, что испытуемому предъявляли
сначала 10 "эмоциональных" слов, выделенных в предварительном
эксперименте, с просьбой повторить все, что он запомнит. Потом
предъявлялись 10 "нейтральных" слов с той же инструкцией 1. Слова здесь и в
других методиках были уравнены по длине и частоте встречаемости в
русской речи (Частотный словарь русского языка, 1977). Изучалось влияние
эмоционального фактора на продуктивность воспроизведения слов в
условиях непосредственного воспроизведения. В качестве
экспериментального материала использовались описанные выше
"эмоциональные" и "нейтральные" слова группы (а).
1
(У контрольной группы здоровых испытуемых (30 человек) порядок
предъявления "эмоциональных" и "нейтральных" слов был обратным.)
4. Метод запоминания и воспроизведения3-х групп по 10 слов. Каждая
группа из 10 слов включала 8 "нейтральных" и 2 "эмоциональных", в том
числе одно положительное и одно отрицательное слово. "Эмоциональные"
слова всегда стояли на 6 и 8-м месте. Известно (см. Фресс П., Пиаже Ж.,
1973), что слова, стоящие на 6 и 8-м месте в ряду из 10 слов, более всего
подвержены действию про- и ретроактивной интерференции.
Эмоционально положительные слова на 6-м месте в первой десятке, на
8-м месте - во второй и 8 - в третьей, а отрицательные - соответственно на 8,
6 и 8-м месте. Испытуемому предъявлялись первые 10 слов с просьбой
повторить все, что он запомнит. После воспроизведения с интервалом в 30
сек, предъявлялась вторая серия слов с той же инструкцией, а затем - третья.
Причем порядок предъявления второй и третьей группы слов чередовался от
испытуемого к испытуемому. В третьей группе менялись местами 6 и 8-й
члены ряда. Чередование порядка предъявления 1-й и 2-й групп слов и
отдельных "эмоциональных" слов проводилось с целью уравнять условия
запоминания и воспроизведения позитивных и негативных слов.
В качестве" экспериментального материала йспользовались
выделенные в предварительном эксперименте и описанные выше слова, а
именно: 6 "эмоциональных", из которых 3 - позитивные: успех, радость,
удивление и 3 - негативные: страх тревога, страдание, и нейтральные слова
группы (б). Всего предъявлялось 30 слов. Методика была направлена на
исследование как влияния "эмоционального фактора" на продуктивность
воспроизведения слов в условиях действия сильной про- и ретроактивной
интерференции, так и влияния знака эмоции на запоминание.
5. Метод запоминания 3-х групп по 6 слов, первая из которых включала
только "нейтральные слова, вторая - 2 "эмоциональных", стоящих на 3 и 5-м
месте, третья группа включала 3 "эмоциональных" слова, стоящих на 2, 4, 5-
м местах". Испытуемому предъявлялось 6 слов с просьбой повторить все, что
он запомнит. Затем вводилась интерферирующая задача - счет в уме. После
этого испытуемого просили припомнить стимульный ряд. Затем
предъявлялась вторая группа. Инструкция и ход эксперимента не менялись.
Затем - третья группа. Инструкция и ход эксперимента - те же. Всего
предъявлялось 18 слов. После этого испытуемому зачитывался список всех
18 слов с просьбой ответить, каким для него является слово - приятным,
неприятным или нейтральным. В качестве экспериментального материала
использовались "эмоциональные" и "нейтральные" слова, описанные выше
(подгруппы "в"). Методика направлена на исследование, во-первых, влияния
эмоционального фактора на продуктивность воспроизведения слов в
условиях действия гетерогенной интерференции, а во-вторых, на сравнение
продуктивности воспроизведения слов и субъективной оценки этих слов по
эмоциональности.
6. Метод свободных ассоциаций. Метод состоит в том, что
испытуемому предъявляются последовательно 10 слов, половина из которых
- "эмоциональные", половина - "нейтральные", с просьбой дать несколько
ассоциаций на каждое слово. С помощью секундомера фиксировалось время
ассоциативной реакции (ВАР), данные ассоциаты записывались.
Исследовалось влияние "эмоционального фактора" на скорость и
продуктивность ассоциативного процесса. В качестве экспериментального
материала были взяты слова, описанные ранее, а именно: "эмоциональные" -
будущее, здоровье, болезнь, работа, жизнь, и "нейтральные" - явление,
практика, колонна, страна, время.
7. Метод ранжирования эмоциональных состояний, изображенных на
картинке. Опыт состоял в том, что испытуемому предъявлялся набор из 10
картинок, на которых были изображены люди в разных эмоциональных
состояниях, а именно: счастья, радости, удовольствия, удивления,
спокойствия, тревоги, страха, страдания (2 картинки), гневаК Таким образом,
изображенные на картинках эмоции различались по двум параметрам: знаку
и интенсивности выражения, что соответствует известной шкале Р.
Вудвортса (1950), Г. Шлосберга (1952). От испытуемого требовалось
разложить картинки от максимально положительного состояния до
максимально отрицательного и назвать эмоцию или описать ситуацию, в
которой находится герой.
Методика направлена на исследование знака и интенсивности
эмоционального состояния.
8. Метод идентификации своего эмоционального состояния с одним из
изображенных на картинке. Испытуемому предъявлялся описанный выше
набор картинок с изображением людей в эмоциональных состояниях разного
знака и интенсивности и предлагалось выбрать 1 или 2 картинки, которые, по
его мнению, больше всего соответствуют его собственному эмоциональному
состоянию в данный момент.
Кроме того, с больными проводилось: 1) общее нейропсихологическое
исследование по "Схеме нейропсихологического исследования" (1973),
которое было направлено на квалификацию синдрома; 2) Клинико-
психологическое исследование состояния эмоционально-личностной сферы,
которое включало оценку: а) общего эмоционального фона больных, б)
характера жалоб больного, самооценки больным тяжести своего состояния,
переживания болезни, в) характера заинтересованности и отношения
больного к выполняемому заданию, г) аффективной реакции больного на
неудачу в процессе эксперимента, критичности больного к собственным
ошибкам, дефектам.

***
 В исследовании приняло участие 120 здоровых испытуемых со
средним и высшим образованием в возрасте от 18 до 60 лет (64 мужчины и
56 женщин) - студенты факультетов ВМК, журналистики, психологического,
механико-математического, химического факультетов МГУ, Института им.
Гнесиных (30 человек), учителя московских средних школ (30 человек),
сотрудники ЦЭМИ (30 человек), рабочие и мастера завода им. Лихачева (30
человек).
По возрастному составу испытуемые распределились следующим
образом: от 18 до 35 лет - 61 человек, от 35 до 45 лет - 32, от 45 до 60 лет - 27.
61 испытуемый имел среднее и 59 - высшее образование.
У 20 испытуемых оценивался профиль межполушарной асимметрии
мозга по следующей методике: а) оценка моторных функций, б) оценка
слухоречевых функций, в) оценка зрительных функций. (Подробнее о
методах исследования профиля межполушарной асимметрии см.: Е. Д.
Хомская и др., 1988.)
У большинства больных (115 человек) была опухоль головного мозга; у
остальных - другие формы заболеваний: гематома (2), гигрома (1),
артериовенозная аневризма (1), окклю зионная водянка мозга (3),
церебральный арахноидит (2).
У большинства больных диагноз был верифицирован на операции, в
отдельных случаях - с помощью компьютерной томографии или на секции
мозга.
У 80 больных очаговый патологический процесс располагался в
лобных долях мозга, у 13 - в задних отделах левого полушария, у 9 - в
области задней черепной ямки, у 17 - в хиазмально-селлярной области.
Из 80 больных с поражением лобных долей мозга большинство (54
случая) были с очагом поражения в пределах лобных областей, в 26 случаях -
со смешанными поражениями, захватывающими соседние доли мозга.
Из упомянутых 54 случаев 20 было с лобно-базальными менингомами
(в области ольфакторной ямки, крыльев основной кости), 20 - с глиомами в
одной из лобных долей, 6 - с односторонними лобнопарасагиттальными
манингиомами, 8 - с глиомами и менингиомами полюса лобных долей. Из 26
больных со смешанной локализацией опухоли 9 было с лобно-
теменнопарасагиттальпым расположением, 9 - лобно-височным, 8 - лобно-
теменным. Из них только 12 случаев с двусторонним поражением лобных
долей.
В обсуждение не включены больные с выраженными нарушениями
речи и с грубыми общемозговыми расстройствами.
Локальные неврологические симптомы складывались у больных с
поражением лобных долей мозга из: а) эпиприпадков с потерей сознания без
судорог (4 человека) и с фокальными судорогами с одной стороны (16); б)
одностороннего пирамидного гемисиндрома (гемипареза с повышением
тонуса) (7 человек), легкого снижения силы в конечностях,
противоположных патологическому очагу (18), пирамидной недостаточности
в виде преобладания сухожильных и периостальных рефлексов и
патологических рефлексов с одной стороны (46). У большинства этих
больных в синдром пирамидной недостаточности входили различные
степени центрального пареза VII нерва с одной стороны; в)
экстрапирамидной недостаточности (амимии, гипомимии, брадикинезии,
экстрапирамидного повышения (понижения) тонуса в конечностях,
противоположных очагу поражения, тремора, (56); г) аносмии или гипосмии
с одной стороны (20), с двух сторон (9).
Признаки внутричерепной гипертензии отсутствовали у 38 больных;
они были выражены слабо или умеренно (начальные застойные явления на
глазном дне, гипертензионные головные боли, у некоторых отмечались
вторичные изменения турецкого седла) у 28 и только у 14 больных
выраженные признаки гипертензии (приступы гипертензионных головных
болей, застойные соски зрительных нервов, изменения турецкого седла по
вторичному типу - порозность спинки турецкого седла).
Симптомы вторичной дислокации структур ствола отсутствовали у 45
больных и были выражены в слабой или умеренной степени у 33.
Электроэнцефалографическое исследование, проведенное у 62
больных, показало, что значительные общемозговые изменения были только
у 17 больных, у остальных были умеренные и негрубые.
Локальные ЭЭГ изменения в виде преобладания медленной
патологической активности типа дельта в передних отделах
регистрировались у 39 больных, причем преимущественно в одной из лобных
долей - у 36, у 3 - в обеих лобных долях. У остальных (23) очаг
патологической активности в коре больших полушарий не определялся.
Общее нейропсихологическое обследование, проведенное у 71
больного, показало следующее: у части (10 больных) был грубо выраженный
"лобный" синдром, у большинства (51) - умеренный, у 4 - легко выраженный
и у 6 - не было обнаружено нарушения высших психических функций при
нейро- психологическом исследовании.
По результатам исследования больные разделились на две подгруппы -
А и Б.
Подгруппа А. Больные этой подгруппы имели следующий характер и
локализацию патологического процесса: менингиома базальных отделов
лобных долей (ольфакторная ямка, крылья основной кости справа) (10
человек); глиома или глиома с кистой правой лобной доли (5); состояние
после удаления опухоли правой лобной доли (7); менингиомы и глиомы
полюса лобных долей мозга преимущественно справа (5); менингиома лобно-
парассагиттальной области оправа (3); внутримозговая гематома правой
лобной доли (2); глиома правой лобно-височной области (3); менингиома
правой лобно-теменнопарасагиттальной области (2); глиома правой лобно-
теменной области (3); менингиома правой лобно-височной области (2);
двусторонняя менингиома лобно-теменнопарасагиттальной области (1).
Всего 44 случая.
Общее нейропсихологическое исследование показало следующее: у 4
больных был грубо выраженный "лобный" синдром, у 28 - умеренно
выраженный "лобный" синдром, у 2 - легко выраженный и у 4 не было
обнаружено нарушений высших корковых функций.
У 4 больных с грубым лобным синдромом на фоне дезориентировки в
месте и времени были грубо выражены эмоционально-личностные
расстройства (эйфория или апатия). У них была резко снижена критика к
своему состоянию, регистрировались грубые нарушения интеллектуальных и
мнестических процессов. Резко выраженный симптом ретроактивного
торможения следов. Сужение объема запоминаемого материала, грубые
конфабуляции. Больные были неопрятны в постели.
Больные с умеренно выраженным лобным синдромом ориентировались
в месте и времени. Самостоятельно целью и результатами исследования не
интересовались, активно жалоб не предъявляли. Эмоционально-аффективное
отношение к своему заболеванию было четко снижено. У них была нарушена
аффективная реакция на неудачу или она носила ситуационный характер. У
больных был благодушно-спокойный фон настроения. Большинство (32)
больных правши, у 7 - левшество в роду. Один - левша.
В серийно организованных двигательных действиях обнаружены
трудности усвоения программы, соскальзывание на стереотипы и
персеверации без самостоятельной коррекции (у 10 больных). Тенденция к
эхопраксии в пробах с конфликтными Условиями (3). Импульсивность при
восприятии предметных изображений (2). Фрагментарность восприятия
сюжетных картин (2). Импульсивность включения в задание,
фрагментарность синтеза условий арифметических задач с соскальзыванием
на побочные ассоциации и стереотипы. Иногда раз возникший стереотип
инертно фиксируется больным, самостоятельно не корректируется (17).
Нарушение произвольной кратковременной памяти по модально-
неспецифическому типу с основным механизмом в виде повышенной
тормозимости следов интерферирующими воздействиями негрубой степени
(7). У большинства этих больных при запоминании семантически
организованного материала (текстов) соскальзывание на побочные
ассоциации. У 4 больных были отчетливые затруднения удержания порядка
элементов дискретных рядов.
У больных с легким "лобным" синдромом (2) в отдельных, видах
деятельности регистрировалась импульсивность включения, иногда
соскальзывание на побочные ассоциации и стереотипы со вторичной
коррекцией.
Подгруппа Б. (36) Больные этой подгруппы имели следующий характер
и локализацию патологического процесса: 1) глиома левой лобной доли (8);
менингеома крыльев основной кости слева (2); менингеома бугорка
турецкого седла с распространением в переднюю черепную ямку слева (3);
опухоль полюса лобной доли, преимущественно слева (4); менингеома левой
лобно-парасагиттальной области (3); состояние после удаления опухоли
левой лобной доли (3); глиома левой лобно-височной области (2); менигеома
левой лобно-височной области (2); глиома левой лобно-
теменнопарасагиттальной области (1); менингеома левой лобно-
теменнопарасагиттальной области (2); глиома левой лобно-теменной области
(2); менингеома левой лобной области (2); гигрома левой лобно-височной
области (1); артериовенозная аневризма левой лобно-
теменнопарасагиттальной области (1); глиома левой заднелобной области (1).
Общее нейропсихологическое исследование, проведенное у 34
больных, показало следующее. У 6 больных был грубый "лобный" синдром,
у большинства - 23 - умеренный, у 2 - легкий, у 2 - не было обнаружено
нарушений высших психических функций.
Больные с грубым и легким "лобным" синдромом не отличались от
больных подгруппы А. Больные с умеренным "лобным" синдромом были
ориентированы в месте и времени. Большинство (21) больных пассивно
участвовали в исследовании, были заторможены, вялы, замедленны,
безынициативны, аспонтанны. Самостоятельно целью и результатами
исследования не интересовались, активно жалоб не высказывали.
Переживание и оценка своего состояния были четко снижены. У них была
нарушена аффективная реакция на неудачу или она носила ситуационный
характер. Большинство больных были эмоционально снижены, уплощены.
Большая часть больных (30) были правши, 2 - переученные левши, у 2 -
левшество в роду. В серийно организованных двигательных действиях -
трудности усвоения программы, соскальзывание на случайные стереотипы,
персеверации звеньев, иногда целых действий (13) без самостоятельной
коррекции (10), с самостоятельной коррекцией (3). В двигательных
действиях с конфликтными условиями - стойкая тенденция к эхопраксии
(19). Персеверации в речи (3). Импульсивность при восприятии предметных
изображений (2). Фрагментарность восприятия сюжетных картин (2).
Фрагментарность синтеза условий арифметических задач, соскальзывание на
конкретно-ситуационные связи (6). Замедленность серийных
интеллектуальных операций, выраженная адинамия мышления (8).
Повышенная истощаемость интеллектуальной деятельности (5). Нарушение
произвольной кратковременной памяти по модально-неспецифическому типу
с основным механизмом в виде повышенной тормозимости следов
интерферирующими воздействиями негрубой степени (12), грубой степени
(2). У большинства этих больных была нарушена семантическая память. В
одном случае нарушена долговременная память.
Итак, в соответствии с нейропсихологической оценкой, можно
разделить синдромы нарушения эмоционально-личностной сферы по степени
грубости, а именно: слабо выраженные эмоциональные нарушения
наблюдались у 10 больных, умеренные - у 51 и грубо выраженные - у 10.
В соответствии с психиатрической экспертизой, которая проводилась
только с некоторыми испытуемыми, куда входила oоценка знака и
интенсивности эмоций, обследованные больные (18) распределились
следующим образом: эйфория - 11 человек, дисфория, депрессия - 6 человек.
Больные первой контрольной группы (27) с внелобными
заднеполушарными поражениями (13), внеполушарными очагами в области
задней черепной ямки (9) и общемозговыми заболеваниями (5)
характеризовались следующим.
Выраженные признаки внутричерепной гипертензии (грубые застойные
соски зрительных нервов, иногда с кровоизлияниями; гипертензионные
головные боли с тошнотой и рвотой на высоте ее; вторичные изменения на
краниограммах) отмечались у 7 больных; умеренные (небольшие застойные
соски зрительных нервов, гипертензионные головные боли) - У 6, у
остальных (13) не было признаков гипертензии.
Нейропсихологический синдром больных этой группы
характеризовался следующими симптомами.
На фоне сохранной ориентировки в месте и времени, отсутствия
эмоционально-личностных нарушений у 3 из них отмечались мягко
выраженные явления акустико-мнестическои афазии, у одного - негрубая
алексия, аграфия, у 2 - негрубое нарушение восприятия ритма, нарушение
зрительной памяти (1), нарушение зрительно-пространственного гнозиса,
акальклии (4). У 2 больных отмечались не стойкие персеверации в различных
видах деятельности, которые самостоятельно коррегировались больными или
устранялись при включении прого- варивания. У всех остальных больных
была сохранна программа серийно организованных действий, действий с
конфликтными условиями, у большинства была сохранна бимануальная
реципрокная координация.
Вторая контрольная группа больных (с опухолями в хиазмально-
селлярной области) характеризовалась следующим: выраженные
гипертензионные симптомы отмечались только у одного больного, у 3 -
умеренные, у остальных (13) отсутствовали.
Локальные неврологические симптомы складывались у больных
данной группы из; а) эндокринно-обменных нарушений в виде снижения
либидо, аменореи, вторичного гипогонадизма, гипертериоза, гипотериоза,
повышенной жажды, сонливости, ожирения или похудания, выраженной
бледности или сухости кожи, скудного оволосения, повышенной
утомляемости, несахарного диабета, гипертонии (7 человек); б) изменения
полей зрения по типу битемпоральной гемианопсии (13), правосторонней
гомонимной гемианопсии (1), височной гипопсии (1); в) из нарушения
обоняния в виде гипосмии или аносмии с двух сторон (1), с одной стороны
(2); г) из выраженных стволовых симптомов в виде ограничения взора вверх,
вестибулярных нарушений, спонтанного нистагма, гиперрефлексии
колорических вестибулярных рефлексов, повышения вестибулярных
вегетативных реакций (11); д) из двигательных нарушений в виде снижения
силы, повышения тонуса на одной стороне, тремора (5); ж) из двустороннего
ладонно-подбородкового рефлекса (1), оживления сухожильных и
периостальных рефлексов с двух сторон (2), рефлекса Бабинского (3).
Общее нейропсихологическое исследование, проведенное у 16
больных, показало, что у больных этой группы на первый план в
психологической картине болезни выступает синдром, свидетельствующий о
нарушении функционального состояния гипоталамо-диенцефальной области.
 Сохранность внешней ориентировки у всех больных. Сохранность
оценки и переживания болезни у всех больных, за исключением одного, у
которого отмечалось снижение переживания болезни. У 3 больных
отмечалось некоторое снижение активности. Остальные интересуются целью
и результатами исследования. Эмоционально-отрицательная реакция на
неудачу носит обобщенный характер. У всех больных были расстройства
памяти различной тяжести. У большинства (10 человек) умеренные или
негрубые, но отчетливые нарушения памяти модально-неспецифического
типа. Основные механизмы нарушения памяти - патологически усиленное
действие интерференции. Нарушение проявляется преимущественно при
запоминании дискретного материала. У большинства (14) больных
семантическая организация материала компенсирует имеющийся дефект. В 3
случаях были выраженные модально-неспецифические нарушения памяти. У
одного больного дефекты памяти проявлялись как при запоминании
дискретных рядов, так и семантически организованного материала. У одного
больного обнаружены нарушения долговременной памяти.
Особенностью общей картины обследованных больных данной группы
было: в одном случае - тенденция к импульсивному включению в задание и
колебания внимания в интеллектуальной деятельности с самостоятельной
коррекцией ошибок. В одном случае - грубые расстройства
интеллектуальной деятельности в виде снижения уровня обобщения, которые
можно объяснить длительно существующей водянкой головного мозга, и у
одного больного - речевые трудности при повторении звуков, слов,
скороговорок, которые проявляются при истощении.
Обработка данных. 1. При исследовании влияния эмоционального
фактора на продуктивность и скорость мнестико-интеллектуальных
процессов сравнивалась продуктивность и скорость этих процессов "а: а)
"эмоциональные" и б) "нейтральные" слова, а именно - при сравнении
продуктивности непосредственного воспроизведения "эмоциональных" и
"нейтральных" слов подсчитывалось количество непосредственно
воспроизведенных слов каждой категории. Данныё усреднялись для группы.
Считались средние значения и дисперсии воспроизведения отдельно для
"эмоциональных" и "нейтральных" слов. Проверялась гипотеза о наличии
статистически значимой разницы воспроизведения "эмоциональных" и
"нейтральных" слов с помощью критерия Стыодента и модифицированного
критерия Стьюдента. Использовались формулы:

√(n-1) и

где х и у - средние выборок, S2x и S2у - дисперсии, Wx и Wу - размах

выборки, n - количество испытуемых. Подсчитывалось количество
испытуемых (в %), которые запомнили слова, стоящие на 1 - 10-м месте в
ряду из 10 слов, отдельно для "эмоциональных" и "нейтральных" слов.
2. При сравнении продуктивности воспроизведения "эмоциональных" и
"нейтральных" слов в условиях действия сильной про- и ретроактивной
интерференции для каждого испытуемого считалось общее (для трех групп
слов) количество слов, стоящих на 1 - 10-м месте в ряду. Эти данные
усреднялись для группы.
3. При сравнении продуктивности воспроизведения слов каждой
категории в условиях гетерогенной интерференции весь расчет производился
для двух условий эксперимента: а) при непосредственном воспроизведении;
б) при воспроизведении после гетерогенной интерференции. Из обработки и
анализа исключались данные воспроизведения крайних (1-го и б-го) членов
ряда. Для каждого испытуемого подсчитывалась эффективность
воспроизведения (ЭВ) "эмоциональных" и "нейтральных" слов в обоих
случаях условий эксперимента. Эффективностью воспроизведения считалось
общее (для трех групп слов) количество воспроизведенных слов
относительно предъявленных для запоминания, выраженное в %. Данные
усреднялись для группы. Считались средние значения и дисперсии ЭВ.
Проверялась статистическая значимость наличия корреляционной связи
между ЭВ "эмоциональных" слов и субъективной оценкой их по
эмоциональности. Здесь и в дальнейшем использовалась формула

где r - коэффициент корреляции, xi и уi - члены выборок, х и у - средние

выборок (Е. Ю. Артемьева, Е. М. Мартынов, 1974).
4. При исследовании влияния знака эмоций на запоминание для
каждого испытуемого подсчитывалось общее (для трех групп слов)
количество воспроизведенных положительных и отрицательных слов.
Данные усреднялись для группы в целом. Считались средние значения и
дисперсии воспроизведения позитивных и негативных слов. Проверялась
гипотеза о статистической значимости разницы воспроизведения позитивных
и негативных слов с помощью критерия Стьюдента. Для каждого
испытуемого отсутствие разницы обозначалось 0, преимущество
воспроизведения тех или иных слов - 1.
5. При обработке результатов ранжирования-интерпретации знака
эмоционального состояния, изображенного на картинке считалось
количество испытуемых (в %), которые поставили каждую картинку на 1 -
10-е место в ряду "положительное - отрицательное". Проводился
качественный анализ интерпретации знака эмоций. Подсчитывалось
количество испытуемых (в %), которые интерпретировали и ранжировали
положительные эмоции как отрицательные и отрицательные - как
положительные. Подсчитывалось общее количество и средние значения
ошибок ранжирования и интерпретации. Отдельно подсчитывалось
количество ошибок типа: а) отрицательные эмоции ранжируются и
интерпретируются как положительные и б) положительные эмоции
ранжируются и интерпретируются как отрицательные.
Ошибкой ранжирования-интерпретации знака эмоций считалось такое
действие, когда испытуемый ставил отрицательную эмоцию на 1-5-е места (т.
е. на места положительной эмоции), или положительную эмоцию - на 6-10-е
места (т. е. на места отрицательной эмоции) и при этом ошибочно
интерпретировал ее соответственно как положительную или отрицательную.
Ошибкой считалось также действие, когда испытуемый хотя и правильно
ранжировал, но неправильно интерпретировал знак эмоции. Отсутствие
ошибки обозначалось 0, наличие - 1.
Проверялась статистическая значимость наличия корреляционной
связи между предпочтением воспроизведения позитивных слов и появлением
ошибок типа а), когда отрицательные эмоции ранжируются и
интерпретируются как положительные; между предпочтением
воспроизведения негативных слов и появлением ошибок типа б), когда
положительные эмоциональные состояния ранжируются и интерпретируются
как отрицательные.
При обработке данных больных с поражением правой, левой лобной
доли и двусторонним очагом здесь и в дальнейшем каждый больной
описывался как имеющий признак - локализацию поражения. Поражение
какой-либо стороны лобных долей обозначалось 1, отсутствие признака
поражения - 0 (С. В. Квасовец, 1980). Проверялась статистическая
значимость наличия корреляции между признаком поражения и
предпочтением воспроизведения тех или иных слов, а также появлением
характерных ошибок в оценке эмоционального состояния.
6. При сравнении скорости и продуктивности ассоциативного процесса
на "эмоциональные" и "нейтральные" слова оценивалась разница времен
ассоциативной реакции (ВАР) и количеств ассоциатов, данных на
"эмоциональные" и "нейтральные" слова. Данные ВАР и количество
ассоциатов на первое "эмоциональное" и "нейтральное" слово считалось
прикидочными и из обработки исключались. Все полученные данные ВАР
округлялись до целых секунд (ВАР, равные 1,5; 2,5; 3,5 сек, округлялись в
большую сторону).
Считалось количество показателей быстрого, среднего и медленного
ВАР на "эмоциональные" и "нейтральные" слова. Показателем ВАР считали
замер времени ассоциативной реакции одного испытуемого на одно слово.
Условно быстрым ВАР считали время, равное 0-1 сек, средним - от 2 до 3
сек, медленным - от 4 и больше сек. Сравнивалось количество показателей
быстрого, среднего и медленного ВАР на "эмоциональные" и "нейтральные"
слова. Кроме того, считали показатели минимального, среднего и
максимального количества ассоциатов. Показателем количества ассоциатов
считалось количество ассоциатов, данное одним испытуемым на одно слово.
Условно считали минимальным количеством ассоциатов отказ испытуемого
отвечать или 1 ассоциат, средним - 2 ассоциата, максимальным - 3 и больше
ассоциатов. Сравнивалось количество показателей минимального,
максимального и среднего количества ассоциатов на "эмоциональные" и
"нейтральные" слова. Проверялась гипотеза о статистической значимости
наличия корреляционной связи между скоростью ассоциативного процесса и
его продуктивностью на "эмоциональные" слова. Быстрое и медленное ВАР,
а также минимальное и максимальное количество ассоциатов обозначалось 1,
средние показатели ВАР и количество ассоциатов - 0.
7. При обработке результатов идентификации (самооценки своего
эмоционального состояния с одним из изображенных на" картинке
подсчитывалось общее (для всех испытуемых) количество выборов (в %): а)
положительных эмоций максимальной интенсивности; б) положительных
эмоций средней интенсивности; в) отрицательных эмоций максимальной
интенсивности; - г) отрицательных эмоций средней интенсивности. Выбор
эмоции: средней интенсивности обозначался 0, максимальной - 1.
Проверялась статистическая значимость наличия корреляционной
связи между предпочтением воспроизведения позитивных слов и выбором
максимально положительной эмоции в качестве идентичной своему
эмоциональному состоянию; между появлением ошибок типа а) и выбором
максимально положительной эмоции в качестве идентичной своему
эмоциональному состоянию. А также - между предпочтением
воспроизведения негативных слов и выбором максимально отрицательной
эмоции в качестве идентичной своему собственному эмоциональному
состоянию; между появлением ошибок типа б), когда положительные эмоции
ранжируются и интепретируются как отрицательные, и выбором
максимально отрицательной эмоции в качестве идентичной своему
эмоциональному состоянию.
При обработке данных больных с преимущественным поражением
правой и левой лобной доли кроме этого проверялась гипотеза о наличии
корреляции между признаком поражения правой лобной доли и выбором
максимально положительной эмоции в качестве идентичной своему
эмоциональному состоянию. А также - признаком поражения левой лобной
доли и выбором максимально отрицательной эмоции в качестве идентичной
своему эмоциональному состоянию. Применялась описанная выше формула
для вычисления коэффициента корреляции. Обработка производилась на
ЭВМ ЕС 1022.

§ 2. Дополнительное исследование: методы и испытуемые

Помимо описанных выше основных приемов, в работе использовались

и дополнительные. Их назначение состояло в разработке и апробации новых
способов оценки эмоциональной сферы, пригодных для изучения больных с
локальными поражениями головного мозга. Каждый из предложенных
методов (или группа методов) апробировался сначала на здоровых
испытуемых, затем - на больных с локальными поражениями мозга,
имеющими эмоциональные нарушения. Авторами данных методик являются
С. В. Квасовец (1977, 1980, 1988); Д. В. Ольшанский (1980); О. В. Государева
(1987); Э. И. Щафиева (1984, 1990); Е. В. Трубанова (1988), выполнявшие
дипломные и диссертационные работы под руководством Е. Д. Хомской.

1. Оценка эмоционального выражения лиц на фотографиях

методом "выбора из списка"
1
(Методика разработана С. В. Квасовцом (1977).)
Первая серия - предварительная. Испытуемому последовательно
предъявлялись 68 фотографий лиц с изображением различных
эмоциональных состояний. Ему давался список эмоций из 20 названий: 1 -
страх; 2 - гнев; 3 - горе; 4 - ненависть; 5 - презрение; 6 - возмущение; 7 -
обида; 8 - тревога; 9 - неудовольствие; 10 - печаль; 11 - жалость; 12 -
растерянность; 13 - безразличие; 14 - внимание; 15 - удивление; 16 -
решительность; 17 - удовольствие; 18 - гордость; 19 - нежность; 20 - радость.
Испытуемый должен был выбрать из списка последовательно два
наименования эмоций, наиболее подходящих для описания эмоции,
изображенной на фотографии. Фотографии были пронумерованы, ответы
испытуемого фиксировались. Подсчитывалось, сколько раз испытуемый
использовал каждое название эмоции в своих ответах.
С помощью описанной методики было обследовано 80 здоровых
испытуемых (от 17 до 60 лет). Все испытуемые были разбиты на два класса:
мужчины (23 человека) и женщины (57 человек). Для этих двух групп
испытуемых был проведен дисперсионный анализ. Он был проведен также и
для групп испытуемых разного возраста: 17-18 лет (15 человек); 25-30 лет (9
человек) и 50-60 лет (15 человек). Затем из 68 фотографий, предъявлявшихся
в первой серии по критерию наибольшего разброса ответов, даваемых при их
оценке, было отобрано 12 фотографий. Эти 12 наиболее неопределенных
фотографий использовались во второй серии - основной. В данной серии
испытуемому предъявлялись 12 фотографий и предлагалось, (как и в
предыдущей серии) оценить каждую из них "по списку". Предлагалось также
ответить, в какой степени (слабой, средней, сильной) испытывает указанную
эмоцию лицо, изображенное на фотографии. Таким образом, при оценке
фотографии испытуемый приписывал каждой эмоции ранг: 0 - отсутствие
эмоции; 1 - эмоция выражена в слабой степени; 2 - эмоция выражена в
средней степени; 3 - эмоция выражена в сильной степени. Далее
подсчитывалась сумма ранговых оценок, данных испытуемым по каждому
параметру (наименованию эмоций) на всех 12 фотографиях. Таким образом,
ответы можно было представить как векторы в 20-мерном пространстве.
После нормировки параметров экспериментальные данные были
обработаны с помощью алгоритмов распознавания образов "Без учителя",
"Спектр" и "Объединение" (См. описание этих алгоритмов: А. А. Дорофеюк,
1971).
В работе применялся вариант алгоритма "Объединение", позволяющий
избежать необходимости заранее задавать число классов. В этом случае
алгоритм на каждом шаге работы при разбиении на два класса дает оценку
классификации. Оценка эта тем больше, чем меньше среднее расстояние
между точками внутри классов и чем больше среднее расстояние между
классами. Классификация, получившая наибольшую оценку, отбирается для
дальнейшего анализа.
Программа, реализующая алгоритм "Спектр" и "Объединение", была
написана на алгоритмическом языке "Фортран". Обработка данных
производилась на ЭВМ ЕС-1020.
Во второй серии все испытуемые были обследованы с помощью теста
MMPI (адаптация Л. Н. Собчик) и были вычислены коэффициенты
корреляции между основными шкалами MMPI и параметрами - названиями
эмоций.
Поскольку названия эмоций в списке довольно дифференцированы,
одним из основных ограничений при отборе испытуемых является их
образовательный уровень. В эксперименте участвовали испытуемые с
высшим и незаконченным высшим образованием (студенты факультета
психологии МГУ и работники одного из московских конструкторских бюро).
Всего в первой серии было обследовано 80 здоровых испытуемых, во
второй - 104. По методике второй серии было обследовано 15 больных с
локальными поражениями мозга.

2. Модифицированные методики опознания эмоционального

выражения лиц на фотографиях

Данные методики представляют собой модификацию метода опознания

лицевой экспрессии, предложенного К. Е. Изардом (1980). Они включали
четыре модификации, а именно: "Ранжирование", "Классификация",
"Четвертый лишний", "Узнавание"1.
1
(Методики разработаны и апробированы Э. И. Шафиевой (1984,
1990); С. В. Квасовцом и др. (1989).)
а) Ранжирование. Тест состоял из 2 серий. В каждой из них
испытуемый должен был ранжировать фотографии по степени выраженности
эмоций. В 1-й серии испытуемому предъявлялись 6 фотографий лиц,
отражающих различные положительные эмоции (от нейтрального состояния
до ярко выраженной радости), во 2-й - 6 фотографий, отражающих
различные по степени и качеству отрицательные эмоции (от нейтрального
состояния до разной степени выраженности эмоций горя, страха, гнева).
Количество групп не ограничивалось. Испытуемый должен был ранжировать
фотографии лиц в зависимости от степени переживания по инструкции:
"Разложите фотографии по порядку, начиная от самой приятной к самой
неприятной (1-я серия) и наоборот (2-я серия)".
б) Классификация. Испытуемый должен был разложить по группам 24
фотографии, объединив их по сходному эмоциональному выражению.
Количество групп не ограничивалось.
в) Четвертый лишний. Было использовано 5 наборов фотографий, по 4
фотографии в каждом, из них - на 3 фотографиях были изображены лица,
выражающие одинаковую эмоцию, а четвертая от них отличалась. От
испытуемого требовалось найти "лишнюю" фотографию, т. е. выделить
группу из 3 фотографий, выражающих сходное эмоциональное состояние.
Предлагалась инструкция: "Исключите фотографию, которая отличается от
остальных".
г) Узнавание. Среди 12 фотографий 3 являлись эталонами; из 9
остальных нужно было выбрать для каждой эталонной одну фотографию,
изображающую сходную эмоцию. Инструкция: "Выберите из 9 фотографий
ту, на которой изображена та же эмоция, что и на предъявленной Вам
фотографии".
Материалом для описанных выше четырех методик служил набор
фотографий эмоционально-выразительных лиц из монографии К. Е. Изарда
(1980).
Апробация данных методик проводилась на 57 здоровых испытуемых
(40 женщинах, 17 мужчинах) в возрасте от 16 до 68 лет (6 человек со
средним, 51 - с высшим образованием).
Обработка результатов. При обработке данных, полученных с
помощью методики "Ранжирования", определялись наиболее
предпочтительные ранжировки, даваемые здоровыми испытуемыми. Для
этого (по протоколам здоровых и больных испытуемых) составлялись
таблицы, в которых обозначался ранг каждой фотографии. По порядку
распределения эмоционально-выразительных лиц испытуемые
распределялись на группы, для каждой из которых было найдено среднее
арифметическое значение ранга по каждой фотографии. Эти средние
значения были пронумерованы в порядке их возрастания. Затем (по формуле
расстояния между двумя точками в двухмерной координатной системе √(x-
x0)+√(у-у0)2 подсчитывали отклонения результатов больных к данным,
полученным на норме.
При обработке результатов, полученных по тесту "Классификация",
фотографии лиц были распределены на 6 групп: 1) радость; 2) горе, печаль,
грусть, скорбь; 3) гнев, злость, возмущение; 4) страх, ужас, испуг; 5)
безразличие, апатия, неопределенное состояние; 6) удивление. Для каждой
группы находилось среднее арифметическое значение ранга, вычислялась
дисперсия. Подсчитывалось общее количество групп, выделяемых каждым
испытуемым.
Результаты исследования по методике "Четвертый лишний"
обрабатывались следующим образом. По протокольным данным
составлялась таблица, где отмечалось, какая из фотографий оказалась
"лишней" у каждого испытуемого. Составлялась также таблица частотности
выборов, где отмечалось, сколько раз в каждой группе каждая из фотографий
была исключена здоровыми испытуемыми (или больными). Находилась
вероятность попадания результатов каждого больного в группу здоровых или
больных по формуле 1-q=p. При обработке результатов, полученных у
больных, вычислялось также суммарное количество ошибок при выполнении
всех проб.
 Обработка результатов тестирования по методике "Узнавания"
состояли в следующем. Составлялась таблица, в которой отмечалось, какую
фотографию выбрал каждый испытуемый для каждого эталона. Во второй
таблице (таблица частотности выборов) отмечалось, сколько раз каждая из
девяти фотографий была выбрана как подходящая к предъявленному
эталону. Далее (по формуле 1-q=p) оценивали вероятность попадания
результатов по каждому больному в группу здор.овых. При обработке
результатов больных вычислялось также общее количество ошибок при
выполнении всех проб по данной методике.
Наконец, составлялась сводная таблица по результатам, куда вошли
данные по всем методикам. Составлялась сводная таблица по больным с
указанием верифицированного диагноза (зоны поражения). Затем
вычислялись матрицы сопряженности каждой локализации с каждым
показателем, полученным с помощью описанных выше четырех методик. По
этим матрицам вычислялись значения коэффициента χ 2 Для связи каждой
локализации с показателями выполнения эмоциональных тестов.
С помощью данных методик было обследовано 57 здоровых
испытуемых и 54 больных с локальными поражениями мозга.

3. Методика оценки эмоциональной устойчивости (ЭУ) через

продуктивность и качество кратковременного запоминания
1
(Методика разработана и апробирована О. В. Государевой (Поповой)
(1987).)
Проводилось две серии опытов. В первой серии испытуемые получали
положительное эмоциональное воздействие (просмотр и ранжирование
фотографий с изображениями людей, испытывающих положительные
эмоции), во второй - отрицательные (просмотр и ранжирование фотографий с
изображением людей, испытывающих отрицательные эмоции).
В начале каждой серии испытуемым предлагались для запоминания три
группы по 15 слов в каждой (для здоровых испытуемых). В группу слов
входили 10 "нейтральных" слов и 5 "эмоциональных". "Эмоциональность"
слов определялась предварительной ранжировкой списка слов "экспертами",
которые в самом эксперименте участия не принимали.
"Эмоциональные" слова занимали места с 6 по 10. Предъвлялась
группа по 12 слов (4 - "нейтральных", 4 - "эмоционально положительных", 4 -
"отрицательных"). Для исследования больных использовался набор из 9 слов
(по три.слова каждого вида). Три группы слов предъявлялись поочередно.
После прослушивания слов испытуемый должен был воспроизвести все,
которые он запомнил, в любом порядке. Прослеживалась динамика
запоминания слов. Таким образом, использовалась методика запоминания
слов после однократного прослушивания.
Затем испытуемым предлагалось рассмотреть и проранжировать
фотографии по степени "приятности - неприятности", что обеспечивало
активное участие испытуемых в эксперименте; далее им предлагались для
запоминания следующие три группы слов с той же инструкцией, что и в
начале. Таким образом, определялся "фоновый уровень" запоминания
эмоциональных слов до эмоционального воздействия и последующее
изменение этого уровня - после воздействия.
Вторая серия опытов отличалась от первой составом слов и Знаком
эмоционального воздействия.
Между проведением первой и второй серии делался перерыв (20 мин),
чтобы исключить возможность интерференции слов первой и второй серии.
Анализировалась эмоциональная реактивность (ЭР) и эмоциональная
адаптация (ЭА).
Количественная характеристика ЭР определялась как разность между
средним коэффициентом успешности (K1 - количеством воспроизведенных
эмоциональных слов в фоновых заданиях) и коэффициентом успешности
воспроизведения первой группы слов после эмоциогенной интерференции
(К2):
ЭР=К1-К2.
Количественная характеристика ЭА определялась как разность между
средним коэффициентом успешности воспроизведения второй и третьей
групп слов после интерференции (К3) и средним коэффициентом успешности
воспроизведения всех трех групп этой же серии (Ка):
ЭА=К3-Ка.
Эмоциональная устойчивость (ЭУ) определялась как сумма ЭР и ЭА:
ЭУ=ЭР+ЭА.
Таким образом, объем запоминания эмоциональных слов и его
динамика характеризуются соотношениями указанных по-казателей (ЭР и
ЭА). ЭР будет тем выше, чем больше эмо-циональных слов первой группы
воспроизведено после интер-ференции (т. е. если ЭР<0 - высокая, а ЭР>0 -
низкая), а ЭА будет тем выше, чем меньше эмоциональных слов будет
воспроизведено при предъявлении второй и третьей группы слов после
интерференции по сравнению со всей постинтерфе-ренционной серией (т. е.
если ЭА<0 - высокая, а ЭА>0 - низкая).
ЭУ - или устойчивость к эмоциогенным воздействиям -
характеризуется тем, что она велика при небольших изменениях в
продуктивности запоминания после интерференции и быстром возвращении
к фоновому уровню продуктивности, ЭУ низкая, если указанные показатели
имеют высокое значение.
Исследовались 55 здоровых испытуемых в возрасте от 17 до 32 лет (из
них 15 экспертов) и 20 больных с локальными поражениями мозга.

4. Когнитивная и эмотивная самооценка базальных эмоций

1
(Методика разработана и апробирована. Е. В. Трубановой (1988).)
а) Когнитивная самооценка. Использовалась модифицированная
методика Т. Дембо, разработанная в лаборатории А. Е. Ольшанниковой
(1977).
 Испытуемому предлагался список, состоящий из названий пяти
наиболее часто встречающихся эмоций и частотная шкала. Нужно для
каждой эмоции найти значение на частотной шкале по отношению к самому
себе.
Испытуемому давалась следующая инструкция: "Отметьте на шкалах
то место, которое, по Вашему мнению, отражает то, как часто в жизни Вы
испытываете радость (страх, гнев и т. д.)".
Оценивались следующие эмоции: радость, страх, удовольствие, гнев,
печаль.
Частотная шкала включала следующие шкалы: всегда, очень часто,
часто, иногда, редко, очень редко, никогда.
Обработка данных состояла в построении усредненных гистограмм.
б) Эмотивная самооценка. Методика состоит из 12 шкал
семантического дифференциала (см. А. А. Викторов, 1982), по которым
нужно прошкалировать те же пять эмоций, предлагаемых ранее.
Испытуемым давалась инструкция: "Вам нужно разнести по шкалам
слова, обозначающие эмоции, которые Вам будут на-зываться. Каждое
обозначение эмоции соответственно Вашему ощущению поместите ближе к
левому или правому краю каждой шкалы. Наверху над шкалами обозначена
степень каждого качества. На основании того, как Вы чувствуете, отметьте
подходящее для каждого обозначения эмоций место на всех шкалах".
Обработка данных заключалась в построении шкальных профилей по
факторам: Е - оценка, Р - сила, А - активность.
Исследовалось 30 здоровых испытуемых (средний возраст 29,5 лет) -
студенты МГУ, слушатели ФПК, 30 больных с поражением диэнцефалыюй
области мозга (средний возраст - 38,2 года) и 20 больных контрольной
группы: 10 больных с поражением области задней черепной ямки и 10 - с
поражением лобных долей мозга (средний возраст, соответственно 40,6 и
33,8 года).
В целом с помощью дополнительных методик было исследовано 326
здоровых испытуемых и 139 больных с поражениями мозга различной
локализации.

Глава III. Результаты исследования здоровых испытуемых

I. Основное исследование

§ 1. Запоминание словесного материала, различного по

эмоциональной значимости

Предварительный анализ результатов здоровых испытуемых показал,

что на фоне различной продуктивности запоминания? всех слов
("эмоциональных" и "нейтральных") имелось четкое предпочтение
"эмоциональных" слов перед "нейтральными". При сравнении
продуктивности непосредственного воспроизведения 10 "эмоциональных" и
10 "нейтральных" слов было обнаружено, что в целом у здоровых
испытуемых воспроизведение "эмоциональных" слов статистически значимо
выше воспроизведения "нейтральных" (по критерию Стьюдента α=0,1%) вне
зависимости от порядка предъявления типов слов ("эмоциональных" и
"нейтральных") (рис. 4). Среднее количество воспроизведенных
"эмоциональных" слов - 7,1, "нейтральных" - 5,5. Кривая воспроизведения
"эмоциональных" слов лежит выше кривой воспроизведения "нейтральных"
(см. рис. 4А). На данном графике представлены результаты по всем 70
исследованным здоровым испытуемым. Анализ материала показал, что 84%
испытуемых (59 человек) лучше воспроизводили "эмоциональный" материал,
причем 52% дали разницу на 2 и больше слов, 32% - разницу в 1 слово.
Остальные 13% испытуемых не дали разницы в воспроизведении
"эмоциональных" и "нейтральных" слов, и 3% "нейтральные" слова
воспроизводили лучше, чем "эмоциональные".
Рис. 4. Кривая воспроизведения 10 'эмоциональных' и 10 'нейтральных' слов
(усредненные данные); А - норма, Б, а, б - больные с поражением лобных
долей мозга, В - больные контрольной группы; обозначения: пунктирная
линия - кривая воспроизведения 'эмоциональных' слов; сплошная - кривая
воспроизведения 'нейтральных' слов
По результатам запоминания 3-х групп по 10 слов была построена
кривая воспроизведения (рис. 5А). На графике по оси ординат - среднее
количество воспроизведенных слов, по оси абсцисс - номер слова в ряду. Как
видно на графике, "эмоциональные" слова, стоящие на 6 и 8-м местах в ряду,
т. е. на местах, наиболее подверженных действию про- и ретроактивной
интерференции, воспроизводятся лучше, чем многие другие члены ряда. Так,
эффективность воспроизведения "эмоционального" слова, стоящего на 6-м
месте, равна эффективности воспроизведения "нейтрального" слова,
стоящего на 3 месте, и выше эффективности воспроизведения "нейтральных"
слов, стоящих на 4 и 5-м местах, а эффективность воспроизведения
"эмоционального" слова, стоящего на 8-м месте, равна эффективности
воспроизведения "нейтральных" слов, стоящих на 9 и 10-м местах, и выше
эффективности воспроизведения слов, стоящих на 1-7-м местах в ряду.
Таким образом, действие эмоционального фактора проявляется и в условиях
про- и ретроактивной интерференции.

Рис. 5. Кривая воспроизведения ряда из 10 слов, на шестом и восьмом месте

которого стоят 'эмоциональные' слова (усредненные данные); кружком
обозначены места в ряду, на которых стоят 'эмоциональные' слова.
Обозначения - А, Б, В те же, что на рис. 4; а, б, в - различные подгруппы
больных с поражением лобных долей мозга. Объяснения в тексте
При анализе результатов запоминания 3-х групп по 6 слов были
получены статистически значимые различия ЭВ "эмоциональных" и
"нейтральных" слов в обоих условиях эксперимента: а) при
непосредственном воспроизведении и б) воспроизведении после
гетерогенной интерференции. Средняя ЭВ "эмоциональных" слов в условиях
а) равна 94%, в условиях б) - 89%, а "нейтральных" - соответственно 89% и
64%. Дисперсия ЭВ "эмоциональных" слов при непосредственном
воспроизведении равна 9, а в условиях воспроизведения после
интерференции - 11. Дисперсия "нейтральных" слов равна соответственно
11,6 и 30.
Средняя (для всех испытуемых) субъективная оценка "эмоциональных"
слов равна 2,9 балла, "нейтральных" - 2,3 балла.
 Обнаружена статистически значимая корреляционная связь между ЭВ
"эмоциональных" слов и субъективной оценкой их по эмоциональности
(r=0,85).

§ 2. Запоминание и ранжирование словесного и образного

материала, различного по эмоциональному знаку

Анализ результатов воспроизведения положительных и отрицательных

по эмоциональному содержанию слов показал, что различия в
воспроизведении позитивных и негативных слов статистически незначимы. В
среднем эмоционально-положительных слов воспроизведено 1,4,
эмоционально-отрицательных - 1,7. Однако часть испытуемых - 19 человек
(27%) и 34 человека (48%) - предпочитали при воспроизведении со-
ответственно большее количество эмоционально-положительных или
эмоционально-отрицательных слов.
Результаты ранжирования эмоциональных состояний, изображенных
на картинке, показали, что большинство - в среднем 56% испытуемых -
ранжировали эмоции в одинаковом порядке (табл. 1 А). В табл. 1 цифра в
каждой клеточке обозначает количество испытуемых (в %), поставивших
картинку № 1-10 на 1-10-е место в ряду "положительное эмоциональное
состояние - отрицательное". Так, цифра 72% обозначает количество
испытуемых, которые поставили первую картинку на 1-е место, а 19% -
количество испытуемых, которые поставили первую картинку на 2-е место.
17% испытуемых сделали ошибки ранжирования-интерпретации знака
эмоций. Все ошибки сделаны в диапазоне средних по интенсивности эмоций
("удивление", "спокойствие", "тревога", "страх"). В среднем было сделано
0,23 ошибок типа а), когда отрицательные эмоции ранжируются и
интерпретируются как положительные, и 0,13 ошибок типа б) (см. рис. 6А).
Проверка статистической значимости наличия корреляционной связи
между предпочтением воспроизведения позитивных и негативных слов,
наличием характерных ошибок в знаке эмоций показала, что она значима
для:

Таблица 1
 а) предпочтения воспроизведения позитивных слов с появлением
ошибочного оценивания эмоционально отрицательных сос тояний как
положительных (r=0,58);
б) предпочтения воспроизведения негативных слов с появлением
ошибочного оценивания эмоционально-положительных состояний как
отрицательных (г=0,49).

Рис. 6. Ошибки восприятия знака эмоционального состояния,

изображенного на картинке (усредненные данные); А - норма (n=100); В -
больные с преимущественным поражением правой лобной доли мозга (n=32);
В - больные с преимущественным поражением левой лобной доли мозга
(n=29); Г - контрольная группа больных (n=23). Обозначения:
заштрихованные столбики означают ошибки типа: эмоционально
отрицательные состояния ранжируются и интерпретируются как
положительные; незаштри- хованные столбики - ошибки противоположного
типа: эмоционально положительные состояния ранжируются и
интерпретируются как отрицательные

§ 3. Ассоциации на слова, различные по эмоциональной

значимости

В целом по группе как время ассоциативной реакции, так и количество

ассоциаций существенно меняются в зависимости от того, является ли это
ответом на "эмоциональное" или на "нейтральное" слово.
Количество показателей ВАР (быстрого, среднего, медленного) на
"эмоциональные" и "нейтральные" слова сведены в табл. 2.
 Таблица 2. Общее количество показателей быстрой, средней и
медленной ассоциативных реакций у здоровых испытуемых (n=50)
Из таблицы видно, что ВАР на "эмоциональные" и "нейтральные"
слова различно. На "эмоциональные" слова в 3,2 раза больше быстрых и в 1,8
раза больше медленных реакций, чем на "нейтральные" слова. На
"нейтральные" слова, наоборот, в 3,6 раза больше средних реакций.
Число случаев минимального, среднего и максимального числа
ассоциатов на "эмоциональные" и "нейтральные" слова сведены в табл. 3.

Таблица 3. Общее количество показателей минимального, среднего и

максимального числа ассоциатов на 'эмоциональные' и 'нейтральные' слова у
здоровых испытуемых (n=50)
Из таблицы видно, что на "эмоциональные" слова в 2,3 раза больше
случаев с максимальным числом ассоциатов, чем на "нейтральные", а на
"нейтральные" - наоборот, в 2 раза увеличивается число показателей со
средним количеством ассоциатов. Число минимального количества
ассоциаций и отказов на "эмоциональные" слова в 1,2 раза больше, чем на
"нейтральные".

§ 4. Идентификация своего эмоционального состояния с одним из

изображенных на картинке

При исследовании идентификации (самооценки) своего

эмоционального состояния с одним из изображенных на картинке из общего
числа (152) выбранных эмоций большинство (52%) - положительные эмоции
средней интенсивности, 30% - отрицательные, тоже средней интенсивности;
18% эмоций, выбранных в качестве идентичных собственным, были эмоции
максимальной интенсивности, да и то почти все из них принадлежали
испытуемым, выбиравшим две или три эмоции в качестве соответствующих
своим эмоциям, одна из которых была обязательно средней интенсивности.
Максимально положительных эмоций было 11%, максимально
отрицательных - 7% (рис. 7А).
 Рис. 7. Идентификация эмоционального состояния с одним из
изображенных на картинке (усредненные данные): А - норма (n=100 чел.); Б -
больные с преимущественным поражением правой лобной доли (n=32); В -
больные с преимущественным поражением левой лобной доли (n=29); Г -
контрольная группа больных (n=23). Обозначения: тонкие линии -
положительное, средней интенсивности эмоциональное состояние; белый
сектор - положительное, максимальной интенсивности эмоциональное
состояние; толстые линии - отрицательное, средней интенсивности
эмоциональное состояние; черный сектор - отрицательное, максимальной
интенсивности эмоциональное состояние
Проверка статистической значимости наличия корреляционной связи
между предпочтением воспроизведения слов положительного и
отрицательного знаков появлением характерных ошибок в оценке знака
эмоционального состояния и выбором максимальной эмоции
соответствующего знака показала, что она значима для:
 а) предпочтения воспроизведения позитивных слов и выбором
максимально положительных эмоций в качестве идентичных своему
состоянию (r=0,34);
б) ошибочного оценивания эмоционально отрицательных состояний
как положительных и выбором максимально положительной эмоции в
качестве идентичной своему эмоциональному состоянию (r=0,51); в)
предпочтения воспроизведения негативных слов и выбором максимально
отрицательной эмоции в качестве идентичной своему эмоциональному
состоянию (r=0,35).
Итак, в норме в целом результаты исследования по казали следующее:
1. Запоминания слов, различных по эмоциональному содержанию, таково,
что: а) воспроизведение "эмоциональных" слов выше воспроизведения
"нейтральных" слов при непосредственном воспроизведении; б)
"эмоциональные" слова более устойчивы к действию про- и ретроактивной
интерференции, чем "нейтральные"; в) "эмоциональные" слова более
устойчивы, чем "нейтральные" к гетерогенной интерференции. 2. Результаты
исследования влияния знака и интенсивности эмоционального состояния на
запоминание позитивных и негативных слов и ранжирования и
интерпретации эмоциональных состояний, изображенных на картинке, по
знаку и интенсивности показали, что: а) существуют индивидуальные
различия в предпочтении воспроизведения эмоционально-позитивных и
негативных слов, однако в целом по группе запоминание позитивных и
негативных слов значимо не различалось; б) большинство (83%) испытуемых
безошибочно ранжируют и интерпретируют знак эмоции; в) разница между
ошибками в оценке положительных и отрицательных эмоциональных
состояний незначительна; г) существует корреляция между предпочтением
воспроизведения позитивных слов и появлением ошибок ранжирования-
интерпретации знака эмоций типа ошибочного оценивания отрицательных
эмоциональных состояний как положительных. 3. Существует корреляция
между предпочтением воспроизведения негативных слов и появлением
ошибочного оценивания положительных эмоциональных состояний как
отрицательных и между предпочтением воспроизведения позитивных слов и
появлением ошибочного оценивания отрицательных эмоциональных
состояний как положительных. 4. Результаты исследования ассоциативного
процесса слов, различных по эмоциональному содержанию, показали: а) ВАР
на "эмоциональные" слова отличаются от ВАР на "нейтральные" слова; на
"эмоциональные" слова большинство (85%) показателей быстрого и
медленного ВАР, на "нейтральные" - большинство (54%) среднего ВАР; б)
количество ассоциатов на "эмоциональные" и "нейтральные" слова тоже
различаются: на "эмоциональные" слова большинство (79%) минимального и
максимального количества ассоциатов, на "нейтральные" - большинство
(53%) среднего количества ассоциатов; в) быстрое и медленное ВАР и
максимальное и минимальное количество ассоциатов коррелирует на
"эмоциональные" слова. 5. Результаты исследования идентификации своего
эмоционального состояния с одним из изображенных на картинке показали,
что:
а) большинство (82%) эмоций, выбранных в качестве идентичных
своему эмоциональному состоянию, - это эмоции средней интенсивности, в
основном (52%) положительные по знаку;
б) в норме существует корреляция между выбором максимально
положительной эмоции в качестве идентичной своему эмоциональному
состоянию и предпочтением воспроизведения позитивных слов, а также
появлением характерных ошибок оценки отрицательных эмоциональных
состояний как положительных. Существует корреляция между выбором
максимально отрицательной эмоции в качестве идентичной своему
эмоциональному состоянию и предпочтением воспроизведения негативных
слов.

§ 5. Результаты исследования испытуемых с правосторонним и

левосторонним профилем асимметрии мозга

Для проведения основного эксперимента из случайной выборки

здоровых испытуемых (более 200 человек) были отобраны 20 человек,
которые составили две группы испытуемых по 10 человек в каждой -
выраженных правшей и выраженных левшей. Из них 17 мужчин и 3
женщины в возрасте от 18 до 28 лет. Испытуемыми были аспиранты и
студенты механико- математического, физического, химического,
вычислительной математики и кибернетики, экономического,
геологического, биологического, психологического и филологического
факультетов МГУ им М. В. Ломоносова.
Выраженность правшества или левшества устанавливалась с помощью
выяснения наличия левшества в роду, вопросника Апнет, ряда мануальных
проб, дихотического прослушивания, определения ведущего глаза и др. (Е. Д.
Хомская и др., 1988). Человек считался выраженным правшой или левшой в
том случае, если данный признак имел место в условиях тестирования всеми
описанными методами. Работа по отбору выраженных правшей и левшей
проводилась И. В. Ефимовой на кафедре физкультуры МГУ им. М. В.
Ломоносова.

А. Результаты исследования выраженных правшей

Восприятие 10 картинок с изображением эмоций разного знака и

интенсивности. Напомним, что для случайной выборки здоровых
испытуемых характерно безошибочное ранжирование картинок с
изображением максимальных интенсивностей разного знака. В диапазоне же
средних по интенсивности эмоций наблюдаются ошибки ранжирования и
интерпретации. Это ошибки в виде неверной оценки положительных эмоций
как отрицательных и отрицательных как положительных. Таких ошибок
делает 17% испытуемых (см. рис. 6А). В отличие от последних (см. табл. 4 А,
Б), выраженные правши однотипно и стереотипно ранжируют
положительные эмоции не только максимальной интенсивности, но и
средние положительные эмоции, т. е. там, где в случайной выборке здоровых
испытуемых имеется относительное разнообразие в оценке оттенков
положительных эмоций, изображенных на картинках № 4 и 5.

Таблица 4. Ранжирование картинок с изображением эмоций разного

знака и интенсивности здоровыми испытуемыми с правосторонними
(правши) А и левосторонними (левши) Б профилями асимметрии мозга
Что касается отрицательных эмоций, то в среднем диапазоне
интенсивностей хотя бы одна из них большинством (7 из 10) испытуемых
оценивается как положительная, нейтральная или смешанная. Оцененные
таким образом изображения эмоции переставляются в непосредственную
близость к изображениям положительных эмоций. Так, 90% испытуемых
картинки 7 и 8 со среднеотрицательными эмоциями поставили сразу после
среднеположительной эмоции, изображенной на картинке № 5.
Приведем примеры интерпретации указанных отрицательных эмоций
как положительных. Так, испытуемый Гур. картинку с эмоцией "страх,
удивление" интерпретирует как "наверное, положительное известие", а
испытуемый Сол. картинку с эмоцией "гнев, решимость" - "положительное,
но неожиданное известие".
Испытуемые Тит., Пав., Ив. и Ряз. не смогли отнести указанные
отрицательные эмоции ни к положительным, ни к отрицательным. Вот их
интерпретация: "ближе к нулю", "радостью не назовешь... это не радость, а
недоумение... нечто среднее", "небольшой испуг... строго посередине (между
плюсом и минусом)", "это удивление вместе с испугом", "старик
обрадовался, а мальчик испугался", "они играют или дерутся?".
Имеются два исключения из общего правила. Первое касается оценки
знака эмоции, второе - однотипности ранжирования положительных эмоций
максимальной интенсивности. Испытуемый Пав. эмоцию "удивление"
интерпретировал как "разочарование", а максимально положительную
эмоцию "удовольствие" переставил местами с изображением
среднеположительной эмоции.
Самооценка (идентификация) своих эмоций с одним из изображенных
на картинке. Напомним, что в случайной выборке испытуемых, несмотря на
большинство оценивавших себя положительно, имелось значительное число
людей (37%), оценивших свое эмоциональное состояние как отрицательное,
из них 7% - как максимально отрицательное.
Отличительной особенностью идентификации своего эмоционального
состояния испытуемыми с выраженным правшеством явилось то, что
отрицательных самооценок было только 12% и только средней
интенсивности. Максимально отрицательных самооценок не было вовсе.
Кроме того, все картинки, изображающие отрицательные эмоции,
выбирались как дополнительные к положительным. Изображения
отрицательной эмоции как единственно характеризующей эмоциональное
состояние не было выбрано ни одним испытуемым.
Было получено 16 самооценок (идентификаций) своих эмоций с одним
из изображенных на картинке, так как большинство испытуемых сделали два
выбора картинок в качестве соответствующих их собственному
эмоциональному состоянию. Характерной особенностью правшей является
то, что все они, за исключением одного человека, идентифицируют себя с
положительными эмоциями. Выбор отрицательной эмоции относится только
к тем испытуемым, которые выбрали два или несколько изображений эмоций
в качестве идентичных своим, одно из которых было обязательно
изображением положительной эмоции.
Все правши, за исключением одного человека, выбрали в качестве
идентичных собственному состоянию эмоции средней интенсивности. Почти
все испытуемые, избравшие изображения максимальных по интенсивности
эмоций в качестве идентичных своему эмоциональному состоянию, сделали
два выбора, один из которых представлял собой изображение эмоции
средней интенсивности. Таким образом, выраженные правши оценивали в
основном свое состояние как умеренно положительное (см. рис. 8 А, Б).
 Рис. 8. Идентификация эмоционального состояния с одним из
изображенных на картинке у здоровых испытуемых: А - с правосторонним
профилем асимметрии ('правши'), Б - с левосторонним профилем асимметрии
('левши')'. Каждая выборка из 10 человек. Обозначения: точки -
положительное, средней интенсивности эмоциональное состояние, но
выбранное наряду с максимально положительными эмоциями
Остальные обозначения те же, что и на рис. 7

Б. Результаты исследования выраженных левшей

Восприятие 10 картинок с изображением эмоций разного знака и

интенсивности
Как было показано выше, в случайной выборке здоровых испытуемых
только 17% ошибочно ранжируют и интерпретируют положительные и
отрицательные эмоции, изображенные на картинке. Остальные безошибочно
ранжируют и однотипно интерпретируют эмоции не только максимальной,
но и средней интенсивности. Данные представлены в табл. 4 Б. Можно
видеть разнообразие ранжирования эмоций среднего диапазона
интенсивностей как положительного, так и отрицательного знака. При
ранжировании положительных эмоций типичный порядок ранжирования
отсутствует, вообще не выделяется какое-либо предпочтение определенного
порядка ранжирования. Среди левшей встречается даже такой тип
ранжирования, когда максимально положительная эмоция ставится на место
не только среднеположительных, но и среднеотрицательных эмоций, "хотя
она и интерпретируется как положительная, чего вообще не встречается у
правшей. Большинство испытуемых (7 из 10) демонстрируют свой,
индивидуальный тип ранжирования и интерпретации эмоций разного знака и
интенсивности.
Не схожи левши и в своих ошибках. Одни делают ошибки в оценке
положительных эмоций, другие, наоборот, отрицательных, интерпретируя их
как нейтральные или даже противоположные по знаку. Третьи делают и те, и
другие ошибки сразу.. Наконец, четвертые испытуемые амбивалентно
интерпретируют одну и ту же эмоцию.
Например, испытуемые Лес., Кик., Кон. интерпретировали картинку с
изображением положительной эмоции "удивление" как нейтральную: "без
эмоций", "ни радость, ни огорчение" "нейтральная, совсем нейтральная". А
испытуемое Фаб., Мал. и другие определили отрицательные эмоции
"печаль", "страх" как "положительная задумчивость" и "шутливый испуг".
Испытуемые же Зай., Кир., Фаст. одновременно отрицательные эмоции
"печаль", "страх" называют "положительная задумчивость", "игривость",
"нейтральная", а положительные эмоции "удивление" - как "отрицательное
состояние", "безразличие", "нейтральное состояние", переставляя их местами
соответственно знаку. Наконец, испытуемый Сид. эмоцию "печаль" называет
"радостная печаль" и ставит ее в ряд положительных эмоций.
 Самооценка (идентификация) эмоций с одним из изображенных на
картинке
При идентификации собственного эмоционального состояния с одним
из изображенных на картинке те испытуемые, которые идентифицируют себя
с максимальными по интенсивности эмоциями (таких было два человека),
отождествляют себя исключительно с таковыми, даже если делают больше,
чем один выбор. Так, испытуемый Фаст. выбрал три эмоции и все
максимальной интенсивности, а испытуемый Зай. - две и тоже лишь
максимальные. Как видно на рис. 8 Б, где изображено количество (в%)
самооценок разного знака и интенсивности, только максимальные по
интенсивности эмоции занимают значительно больший процент, чем в
группе случайных испытуемых и группе правшей.
При сравнении результатов обследования выраженных правшей и
левшей со случайной выборкой здоровых испытуемых надо отметить, что
выраженных правшей характеризует: однотипность ранжирования
положительных эмоций любого диапазона интенсивности - и средней, и
максимальной; перестановка отрицательной эмоции средней интенсивности
"страх" и "решимость" на 6-е место - в непосредственную близость к
положительным эмоциям и интерпретация их как положительных,
нейтральных или смешанных; отсутствие изменений ранжирования и
интерпретации знака эмоций в диапазоне максимальных интенсивностей;
положительная самооценка, которая характерна для всех испытуемых. Если
изображение отрицательной эмоции выбирается, то обязательно наряду с
положительной. Положительная эмоция, как правило, выбирается с эмоцией
средней интенсивности. Отрицательная эмоция в качестве самооценки
выбирается только средней интенсивности и никогда не бывает
максимальной по интенсивности. На основании сказанного можно сделать
вывод о том, что выраженные правши являются в большей степени
"оптимистами", чем случайная выборка здоровых испытуемых.
Выраженных левшей характеризует разнообразие ранжирования и
интерпретации картинок с изображением эмоций разного знака. Это
выражается в разнообразии ранжирования эмоций положительного знака
средней интенсивности; в том, что отрицательная эмоция "страх" ставилась
на шесть разных мест, в том числе на все места отрицательных эмоций и на
одно - положительной; они, соответственно месту, - интерпретировались в
широком диапазоне от положительной до сильно отрицательной; одна и та
же картинка, поставленная большинством на определенное место,
интерпретировалась в широком диапазоне от положительных до
отрицательных, как нейтральная или как изображение сильно отрицательных
эмоций; у одного и того же испытуемого одновременно наблюдалось
ранжирование и интерпретация положительных эмоций как отрицательных, а
отрицательных эмоций - как положительных. Одной и той же эмоции
приписывались два знака одновременно; в качестве самооценки испытуемый
выбирал эмоции одной интенсивности (максимальной или минимальной) и
одного знака (положительного или отрицательного). Чаще был выбор эмоций
максимальной интенсивности положительного знака.
Сказанное позволяет говорить о неустойчивости восприятия левшами
эмоций разного знака, изображенных на картинке.
Сходство результатов случайной выборки здоровых испытуемых и
группы выраженных правшей и левшей заключается в отсутствии ошибок
ранжирования и интерпретации картинок с эмоциями разного знака в
диапазоне эмоций максимальной интенсивности любого знака.

II. Дополнительное исследование

§ 1. Оценка эмоционального выражения лиц методом "выбора из

списка"

Обработка результатов предварительной первой серии состояла в

сравнении ответов, даваемых различными группами испытуемых (табл. 5).
Результаты дисперсионного анализа, проведенного для групп мужчин и
женщин, а также для групп испытуемых разного возраста (80 человек), даны
в табл. 5 (средние значения, достоверно различающиеся по критерию
Фишера на уровне 0,05, подчеркнуты). Анализ показывает, что женщины
чаще, чем мужчины, видят на фотографиях возмущение и обиду, а мужчины
- решительность. Испытуемые среднего возраста реже по сравнению с
молодыми и пожилыми используют обозначения ненависть и презрение и
чаще - решительность.
 Таблица 5. Результаты дисперсионного анализа (по группам
испытуемых)
(Примечание: А1 - мужчины; А2 - женщины; С1 - испытуемые 17-18
лет; С2 - испытуемые 23-30 лет; С3 - испытуемые 50-60 лет)
Таким образом, первая серия эксперимента показала, что разные
группы испытуемых обнаруживают достоверные различия в своих оценках
эмоционального выражения лица.
Результаты второй серии (104 испытуемых) представлены в матрице
интеркорреляций для 20 параметров. При помощи метода корреляционных
плеяд выделено несколько групп, внутри которых параметры объединены
высокими корреляциями. Это группа - "ненависть", "презрение",
"возмущение", "гнев" (параметры 4, 5, 6, 2) - активные эмоции с
отрицательным знаком; группа - "решительность", "гордость" (параметры 16,
18) - активные эмоции с положительным знаком; группа - "горе", "обида"
(параметры 3, 7) - пассивные отрицательные эмоции; группа -
"удовлетворение", "нежность", "радость" (параметры 17, 19, 20) -
положительные эмоции; группа - "страх", "тревога" (параметры 1, 8) -
отрицательные эмоции.
 Помимо того, имеются значимые корреляции между параметрами 4 и
17 ("ненависть", "удовольствие"), 6 и 15 ("возмущение", "удивление"), 1 и 4
("страх" и "ненависть"), интерпретация которых затруднительна.
Все испытуемые были обследованы также с помощью теста MMPI;
были вычислены коэффициенты корреляции между параметрами -
обозначениями эмоций и основными шкалами MMPI. Оказалось, что шкалы
MMPI, которые отражают отношение испытуемого к экспериментальной
ситуации (оценочные шкалы), а также шкалы 2, 7, 9 (шкалы депрессии,
психастении, гипомании) имеют больше значимых корреляций с названиями
эмоций, чем другие шкалы. В целом же коэффициенты корреляции были
невысокими, что можно объяснить тем, что тест MMPI проводился не
одновременно с методикой "выбора названий эмоций из списка" и
корреляции свидетельствуют скорее о тенденции испытуемых с повышением
отдельных шкал реагировать определенным образом на предъявляемые
фотографии.
В результате обработки информации с помощью алгоритмов "Спектр"
и "Объединение" были получены следующие результаты.
Максимальную оценку получило разбиение на шесть классов. Для двух
классов не удалось выявить характерных признаков. Остальные четыре
класса (A1 - А4) таковы: класс A1 (12 человек) характеризуется выраженными
оценками по отрицательным эмоциям (ни один параметр намного не
превышает среднее значение), оценки по положительным эмоциям
значительно выше, чем у других классов; класс А 2 (41 чел.) имеет
преобладание параметров 4, 5, 6 ("ненависть", "презрение",
"решительность"); класс А3 (19 человек) - преобладание параметров 3, 7, 10
("горе", "обида", "печаль"); класс А4 (10 человек) - преобладание параметров
1, 8, 12 ("страх", "тревога", "растерянность").
Таким образом, с помощью алгоритмов автоматической классификации
выделены классы испытуемых, каждый из которых характеризуется
преобладанием определенной группы параметров, соответствующих
некоторому эмоциональному состоянию. Наличие значимых корреляций
между параметрами теста на оценку эмоционального выражения лица
методом "выбора из списка" и шкалами MMPI, отражающими состояние
испытуемого, подтверждает предположение о том, что па ответы
испытуемого влияет его эмоциональное состояние.

§ 2. Модифицированные методики на опознание эмоционального

выражения лиц на фотографиях

Как уже говорилось выше, исследование проводилось с целью

получения нормативных данных, которые служили бы критерием для оценки
результатов больных.
Выполняя задание на "Ранжирование" эмоциональных вы-ражений лиц
на фотографиях, здоровые испытуемые обнаружили достаточно однородные
результаты. При раскладывании 6 фотографий по степени выраженности
положительных эмоций (первая серия) на 1-е место большинство
испытуемых ставили фотографию, изображающую ярко выраженную
радость ("смех"), или другую, где изображена сдержанная радость. При
ранжировании отрицательных эмоций (вторая серия) на 1-е место ставились
или фотографии, изображающие горе, скорбь, или другие фотографии,
изображающие гнев или ужас в чем, видимо, проявлялись индивидуальные
особенности испытуемых. Как правило, в первой серии норма на 1-е место
избирала фотографию № 6 или № 2, во второй серии - № 1, или № 4, или № 5
(табл. 6).

Таблица 6. Частота выбора фотографий, отражающих положительные и

отрицательные эмоции, здоровыми испытуемыми при ранжировании
(средние арифметические)
По первому выбору составлено 5 групп испытуемых. Для каждой
группы подсчитаны шесть средних арифметических значений,
характеризующих место выбора каждой фотографии. Средние значения были
пронумерованы в порядке их возрастания. Затем по формуле расстояния
между двумя точками в Двухмерной координатной системе

подсчитывали степень отклонения результатов, полученных на

больных от результатов здоровых испытуемых.
Выполняя задание на "Классификацию", здоровые испытуемые
распределили 24 фотографии лиц с различным эмоциональным выражением
на 6 групп, а именно: 1) "радость"; 2) "горе", "печаль", "скорбь"; 3) "гнев",
"злость", "возмущение"; "страх", "ужас", "испуг"; 5) "безразличие", "апатия",
"неопределенное состояние"; 6) "удивление" (табл. 7). В данной таблице
даны суммарные результаты - разброс показателей для каждой группы (X и
дисперсия). По результатам выполнения задания "Четвертый лишний" была
составлена таблица частотности выборов, которая дала возможность
определить, сколько раз здоровые испытуемые в "каждом наборе исключали
ту или иную фотографию (табл. 8). Анализ результатов показал, что из 1-й
группы (фотографии, выражающие радость) здоровые лица в основном
исключали фотографию № 13 ("подозрение"); из 2-й группы (фотографии,
выражающие горе, скорбь) исключалась фотография № 24 ("безразличие");
из 3-й (фотографии, изображающие отвращение) - № 31 ("высокомерие"); из
4-й (фотографии, изображающие страх)-№ 42 ("удивление") ; из 5-й -
(фотографии, изображающие гнев) - № 53 ("испуг"). Как видно из табл. 8,
наибольший разброс показателей (т. е. наибольшие трудности
дифференцирования) наблюдался при различении эмоций удивления и
страха; страха и гнева.

Таблица 7. Средние арифметические и дисперсия выбора фотографий

здоровыми испытуемыми и больными при классификации

Таблица 8. Частота выбора 'лишних' фотографий у здоровых

испытуемых
По результатам, полученным с помощью методики "Узнавание", была
составлена табл. 9, фиксирующая, сколько раз каждая из фотографий была
выбрана как подходящая к эталону. Оказалось, что здоровые испытуемые
выполняли это задание - в подавляющем большинстве - безошибочно. Для
эталонной фотографии № 1 ("гнев") подбиралась фотография № 6 ("гнев"),
для эталона № 2 ("умеренная радость") - фотография № 2 ("умеренная
радость"), для эталона N° 3 ("печаль", "горе") - № 7 ("печаль", "горе"). Таким
образом, здоровые испытуемые свободно совершали различные когнитивные
операции с эмоциональными стимулами: выделение собственно
эмоциональных признаков изображения, опознание его значения, сравнение
эмоциональных изображений, их запоминание, классификация и обобщение
эмоциональных стимулов по их общему смыслу (но не по конкретным
мимическим признакам). Здоровые испытуемые достаточно сходным,
однородным образом оценивали знак, интенсивность и качество
(модальность) эмоций, независимо от конкретных носителей эмоциональной
информации (разные мужские и женские лица). Эти данные, имеющие
интерес и сами по себе, служили нормативами для оценки результатов,
полученных у больных. В дальнейшем с ними будут сопоставляться
результаты исследования больных с различными по локализации
поражениями головного мозга.

Таблица 9. Частота выбора фотографий-эталонов здоровыми

испытуемыми

§ 3. Оценка эмоциональной устойчивости (ЭУ) через

продуктивность и качество кратковременного запоминания

Исследовались 20 здоровых испытуемых. Прослеживалась динамика

запоминания нейтральных и эмоциональных слов в исходном (фоновом)
состоянии и после эмоционального воздействия того или иного знака.
Анализ результатов показывает, что после предъявления эмоциогенных
фотографий в ответах испытуемых четко возрастает количество
эмоциональных слов с привнесением новых слов также эмоциональных, не
предъявлявшихся для запоминания. Одновременно общий объем
воспроизведения слов снижается.
В опытах с положительным эмоциональным воздействием на процесс
запоминания слов испытуемые дали особенно четкий прирост запоминания
положительных эмоциональных слов и привнесения в воспроизведение
новых, также положительных по смыслу. В данной серии не было
привнесено ни одного слова с отрицательным эмоциональным смыслом. При
воспроизведении слов после положительного эмоционального воздействия
"положительных" слов было в 2,6 раза больше, чем "отрицательных". В
серии с отрицательным эмоциональным воздействием "отрицательных" слов
было в 1,8 раза больше, чем "положительных" (табл. 10 и табл. 11), по
данным воспроизведения первой группы слов после интерференции.
 Таблица 10. Количество воспроизведенных слов всеми здоровыми
испытуемыми в первой и второй сериях опытов
Согласно предложенной методики, испытуемым последовательно
предъявлялись три списка слов по 15 слов в каждом (в каждом - 10
"нейтральных" и 5 "эмоциональных" слов), что позволило оценить влияние
эмоциональной интерференции на динамику запоминания. После
эмоциогенного воздействия продуктивность запоминания эмоциональных
слов сначала возрастает, потом начинает падать, возвращаясь к фоновому
уровню. Общая продуктивность запоминания в целом несколько снижается,
но потом также возвращается к фоновому уровню. Степень изменения
продуктивности запоминания под влиянием интерференции характеризует
эмоциональную реактивность (ЭР), а быстрота возвращения этого показателя
к фоновому уровню - эмоциональную адаптивность (ЭА).
 Таблица 11. Правильно воспроизведенные слова в первой и второй
сериях опытов (в %)
В зависимости от степени ЭУ все испытуемые были разделены на
четыре группы (табл. 12). ЭУ у 60% испытуемых оказались сильной или
относительно сильной; ЭУ у 40% - слабой или относительно слабой. При
этом оказалось, что у одних испытуемых (7 человек) имеется "общая
устойчивость" тга отношению как к положительным, так и к отрицательным
воздействиям, у других (9 человек) чивость лишь к раздражителям одного
знака и несколько меньшая - к другим. И лишь у небольшой части
испытуемых (4 человека) отмечались низкие показатели ЭУ по отношению к
эмоциогенным воздействиям обоих знаков.

Таблица 12. Распределение испытуемых по степени эмоциональной

устойчивости (в %)
В целом опыты показали, что общий "эмоциональный фон" (фоновый
уровень запоминания эмоциональных слов) Под влиянием интерференции
изменяется определенным образом, сдвигаясь в сторону либо
положительных, либо отрицательных эмоций, что и влияет на характер
запоминания последующих слов. Динамика эмоционального реагирования в
ответ на эмоциональную интерференцию характеризуется эмоциональной
реактивностью и эмоциональной адаптацией, в сумме составляющих
эмоциональную устойчивость.
В норме обнаружены различные варианты ЭУ: высокая ЭУ на
положительные или на отрицательные эмоциональные воздействия,
"генеральная" ЭУ и низкая ЭУ на оба типа воздействий. Полученные данные
послужили нормативами для оценки результатов больных с локальными
поражениями мозга1.
1
(См. подробнее дипломную работу О. В. Государевой (Поповой))
 § 4. Когнитивная и эмотивная самооценка базальных эмоций

Когнитивная самооценка. Здоровые испытуемые при выборе названий

эмоций, характеризующих их собственное эмоцио-нальное состояние, чаще
всего использовали название "печаль" (это название примерно одинаково
часто распределялось между шкалой "часто" и "иногда"). Чуть меньшее
значение по частоте занимает название "радость", затем идет "удовольствие"
(в основном использовалась шкала "иногда"). Названия "страх" и "гнев"
занимают промежуточное положение между шкалами "иногда" и "редко".
Итак, согласно когнитивной самооценке, радость и печаль здоровыми
лицами испытываются чаще, чем иногда; страх и гнев - реже, чем иногда, а
удовольствие - иногда. На условном континууме это выглядит следующим
образом:

Эмотивная самооценка. Как уже говорилось выше, использовались 12

шкал семантического дифференциала (СМ), по которым следовало
прошкалировать те же 5 эмоций, предложенных ранее (радость, страх,
удовольствие, гнев, печаль). Испытуемым предлагалось разнести по шкалам
те наименования эмоций, которые им будут называться. Шкалы были
сгруппированны по признаку оценки (Е), силы (Р) и активности (А).
Анализ результатов, полученных у здоровых испытуемых, показал, что
по фактору Е (оценка) наиболее приятными, хорошими были эмоции радости
и удовольствия, наименее приятными - страх. Гнев и печаль занимают
промежуточное положение. На условном континууме это выглядит так:

По фактору Р (сила) здоровые испытуемые расположились следующим

образом. Наибольшие значения по шкалам "большой", "прочный",
"напряженный" получила эмоция "гнев"; чуть меньшее - "страх" и
"удовольствие". Наименьшие значения по данным оценкам получила эмоция
"печаль". "Радость" занимает среднее положение между "печалью" и
"гневом".
Континуум эмоций по шкалам прогноза, величины (силы),
напряженности выглядит следующим образом:
 Таким образом, континуум эмоций по шкале "активность" выглядит
следующим образом:

В целом по всем трем факторам здоровые испытуемые низкие оценки

чаще присваивали эмоциям страха и гнева, высокие - радости и
удовольствию.

Глава IV. Результаты исследования больных

I. Основное исследование

Как уже говорилось выше, основное исследование проводилось на двух

группах больных: с поражением передних отделов мозга (правой и левой
лобной доли) - основная группа - и больных с поражением задних отделов
левого полушария (височно-темепных, теменных, теменно-затылочных
отделов), больных с очагами поражения в хиазмально-селлярной области и
другими внекорковыми очагами поражения - контрольная группа.
Результаты исследования будут излагаться по группам больных.

1. Больные с поражением лобных долей мозга

§ 1. Запоминание словесного материала, различного по

эмоциональной значимости

У исследованных больных в целом продуктивность воспроизведения

любых слов была ниже нормальной. У больных с поражением лобных долей
мозга не наблюдалось статистически значимой разницы при
воспроизведении 10 "эмоциональных" и 10 "нейтральных" слов (по критерию
Стьюдента). Среднее количество воспроизведенных "эмоциональных" слов
4,8; "нейтральных" - 4,6. Более подробный анализ результатов
экспериментального исследования влияния "эмоционального фактора" на
воспроизведение словесного материала позволил разделить всех больных с
поражением лобных долей мозга на две группы.
 Первая группа больных - с умеренно и сильно выраженными
нарушениями эмоциональной сферы - наиболее многочисленная, включала
54 человека. У данной группы больных разница в воспроизведении
"эмоциональных" и "нейтральных" слов либо отсутствовала (29 больных),
либо была незначительной, в одно слово (15 больных), или даже лучше
воспроизводились "нейтральные" слова (10 больных).
Результаты нейропсихологического исследования выявили у них
четкие симптомы поражения лобных долей мозга: у 7 человек был грубо
выражен "лобный" синдром, у 45 - умеренно,; у 2 - негрубо выраженный.
Результаты воспроизведения "эмоциональных" и "нейтральных" слов
больными 1-й группы наглядно предоставлены на рис. 4 Б, а. По оси ординат
- количество воспроизведенных: слов (в %), по оси абсцисс - номер слова в
ряду. Видно, что кривые воспроизведения "нейтральных" и "эмоциональных"
слов пересекаются и сходны по конфигурации. У 29 больных (54%)
"эмоциональные" и "нейтральные" слова воспроизводились с одинаковой
эффективностью (в среднем по 5 слов), 10 больных (19) лучше
воспроизводили "нейтральные" слова (в среднем, продуктивность
воспроизведения "нейтральных" слов - 5,2, "эмоциональных" - 4); 15 больных
(27%) "эмоциональные" слова воспроизводили незначительно (на одно
слово) лучше, чем "нейтральные" (в среднем, "эмоциональных" - 5,4,
"нейтральных" - 4,4).
В условиях действия про- и ретроактивной интерференции
(запоминание 3 групп по 10 слов) эффективность воспроизведения
"эмоциональных" слов была низкой у всех исследованных больных данной
группы. Это видно на рис. 5 Б, а. На оси ординат - количество
воспроизведенных слов, на оси абсцисс - номер слова в ряду. Эффективность
воспроизведения "эмоционального" слова, стоящего на 6-м месте, самая
низкая, воспроизведение "эмоционального" слова, стоящего на 8-м месте,
лучше только "нейтрального" слова, стоящего на 5-м месте, и ниже
воспроизведения слов, стоящих на всех остальных местах в ряду.
Для примера приведем результаты больного К-рд, 57 лет, образование
высшее, профессия - инженер-механик. 22/1-81 г. больному была сделана
операция - удаление двусторонней фалькс менингиомы заднелобной области.
Больной обследовался до операции. Неврологическое исследование не
выявило признаков внутричерепной гипертензии. Определялась аносмия
слева, ослабление оптонистагма вправо и вверх, центральная
недостаточность VII нерва справа. Мышечный тонус повышен в
разгибателях правой голени. В ЭЭГ выявляются негрубые общемозговые
изменения в виде нерегулярности основного ритма, негрубой диффузной
эпилептоидной активности, имеются ЭЭГ-признаки ирритации коры.
Временами преобладают явления раздражения в передних отделах (больше
правого полушария). Изменения очагового характера (в виде волн
медленного диапазона частот) в момент обследования не определялись.
Общее нейропсихологическое исследование показало следующее: больной
легко вступает в контакт, активен, в начале исследования четко
негативистичен, затем, по мере включения в задание, негативизм сменяется
благодушием с оттенком эйфории. Оценка и переживание своего состояния
снижены. При передаче анамнеза и в ходе исследования больной постоянно
соскальзывает на побочные ассоциации с тенденцией к резонерству.
Внешняя ориентировка сохранна. В анамнезе: в 1980 г. стали беспокоить
головные боли, появилась быстро наступающая утомляемость и снижение
памяти. Больной правша (по всем пробам). В семье сестра - левша. При
экспериментальном исследовании обнаружено следующее: 1) сохранность
всех видов праксиса и гнозиса; 2) больному Доступно выполнение ряда
интеллектуальных проб, однако при исследовании мнестико-
интеллектуальных процессов отмечается выраженное соскальзывание на
побочные ассоциации. Нет признаков усиленного действия интерференции.
Кривая заучивания 10 слов - 4, 6, 8, 9, 8, 9, 7, 9, 9, 9 с вплетениями побочных
элементов. Таким образом, согласно общему нейропсихологическому
исследованию, у больного преобладает синдром функциональной
недостаточности правой лобной доли.
Результаты запоминания 10 "эмоциональных" и 10 "нейтральных" слов
- 5 и 5 слов соответственно (рис. 9 А). Результаты запоминания
"эмоциональных" слов в условиях про- и ретроактивной интерференции
представлены на рис. 9 Б. Таким образом, у больного нет изменения
продуктивности при запоминании "эмоциональных" и "нейтральных" слов.
"Эмоциональные" слова неустойчивы к про- и ретроактивному торможению,
кривая воспроизведения имеет У-образную форму.

Рис. 9. Воспроизведение 10 'эмоциональных' и 10 'нейтральных' слов

(А) и рядов из 10 слов, на 6 и 8-м месте которых стоят 'эмоциональные' слова
(Б). Результаты больного К-рда с поражением обеих лобных долей мозга.
Обозначения: заштрихованный столбик - количество 'эмоциональных' слов;
незаштрихованный столбик - количество 'нейтральных' слов
Вторая группа больных со слабо выраженными эмоциональными
нарушениями - это больные с поражением лобных долей мозга - включала 10
человек (15,5%). У данной группы больных обнаружена более высокая
эффективность воспроизведения "эмоциональных" слов по сравнению с
"нейтральными", хотя общая продуктивность воспроизведения слов была
ниже, чем в норме.
Результаты нейропсихологического обследования данных больных
выявили у них лишь отдельные симптомы нарушения лобных отделов мозга.
Изучение эмоциональной сферы и памяти у больных этой группы показало,
что у половины больных этой группы отсутствовали какие-либо симптомы
нарушения эмоциональной сферы, у остальных отмечались легкие
эмоциональные расстройства в виде недостаточного осознания своей
болезни, отсутствия обобщенного аффекта.
Воспроизведение "эмоциональных" слов больными o этой группы
статистически значимо выше воспроизведения "нейтральных" слов
(модифицированный критерий Стьюдента, α=0,1%). Среднее количество
воспроизведенных "эмоциональных" слов равно 6,1, "нейтральных" - 3,8.
Результаты представлены на рис. 4 Б, б. Видно, что кривая воспроизведения
"эмоциональных" слов лежит выше воспроизведения "нейтральных".
По результатам запоминания трех групп по 10 слов больные этой
группы были неоднородны. У одних (6 человек) в условиях действия про- и
ретроактивного торможения сохранилось преимущественное
воспроизведение "эмоциональных" слов перед "нейтральными". У остальных
(4 человека) в этих условиях эффективность воспроизведения
"эмоциональных" слов снижалась (см. рис. 5 Б, б, в).
Для примера приведем результаты больного из второй группы: М-ов,
22 года, образование 10 классов, повар по профессии. 25/XI-1981 г. была
произведена операция - удаление глиомы с кистой правой лобной доли.
Больной обследовался до операции. Считает себя больным с августа 1981 г.,
когда появились приступообразные головные боли. Неврологическое
обследование выявило признаки внутричерепной гипертензии, а именно -
головные боли, гипертензионные изменения на краниограммах, резкие
застойные соски зрительных нервов, снижение остроты зрения до 0,3 справа
и 0 слева, концентрическое сужение полей зрения, отсутствие цветового
зрения. На этом фоне имеются локальные неврологические симптомы в виде
аносмии с двух сторон, центрального пареза VII нерва слева, повышение
сухожильных и периостальных рефлексов слева, поле зрения изменено -
выпали нижненосовые квадранты. Вторичные симптомы поражения
образований задней черепной ямки и ствола мозга в виде выпадения вкуса на
правой половине языка, легкой гипотрофии мышц языка справа,
множественного спастического нистагма, разностояния глазных яблок,
недостаточность VI нерва больше справа, отсутствие конвергенции.
ЭЭГ-исследование выявило общие изменения биопотенциалов с
признаками раздражения базально-диэнцефальных структур. На этом фоне
отмечается меньшая регулярность основного ритма в правой центрально-
лобной области. Общее нейропсихологическое обследование показало, что
больной охотно участвует в исследовании, активен, внешняя ориентировка
сохранна, формальные знания о своем заболевании достаточно подробные,
при этом оценка и переживание своего состояния четко снижены. Речевые
расстройства отрицает. Больной правша. Левшества в семье нет. При
экспериментальном исследовании больного обнаружена функциональная
недостаточность правой лобной доли, а именно: 1) фрагментарность синтеза
условий и импульсивность включения в задание при выполнении ряда
интеллектуальных проб; 2) отчетливые затруднения удержания порядка
элементов дискретных рядов: при запоминании семантически
организованного материала (текстов) - соскальзывание на побочные
стереотипы; 3) сохранность всех видов праксиса и гнозиса.
Результаты запоминания 1С "эмоциональных" и 10 "нейтральных" слов
больным - 7 и 5 слов соответственно.
Результаты запоминания "эмоциональных" слов в условиях действия
про- и ретроактивной интерференции даны на рис. 10 А, Б.

Рис. 10. Воспроизведение 10 'эмоциональных' и 10 'нейтральных' слов

(А) и рядов из 10 слов, на 6 и 8-м месте которых стоят 'эмоциональные' слова
(Б). Результаты больного М-ова с поражением правой лобной доли мозга.
Обозначения те же, что и на рис. 9
Таким образом, у больного при непосредственном воспроизведении
продуктивность запоминания "эмоциональных" слов выше "нейтральных", в
условиях действия про- и ретроактивной интерференции продуктивность
запоминания "эмоциональных" слов падает до 0.
В исследовании на непосредственное воспроизведение и
воспроизведение после гетерогенной интерференции (при запоминании 3
групп по 6 слов) участвовало 25 больных с поражением лобных долей мозга.
При непосредственном воспроизведении в среднем воспроизводится 0,73
слов "нейтральных" и 0,71 "эмоциональных" при одинаковом разбросе
данных.
 При воспроизведении слов в условиях гетерогенной интерференции
среднегрупповые данные "нейтральных" слов равнялись 0,37 слов, а
"эмоциональных" - 0,24 при дисперсии, равной соответственно 4,51 и 6,1.
Среднегрупповая субъективная оценка "нейтральных" слов равна 2,6, а
"эмоциональных" - 2,9.
В целом воспроизведение любых слов ниже, чем в норме. Не
обнаружено статистически значимого различия между эффективностью
воспроизведения (ЭВ) "эмоциональных" и "нейтральных" слов. Средняя ЭВ
"эмоциональных" слов при непосредственном воспроизведении равна 71%, а
в условиях про- и ретроактивного торможения - 24%, "нейтральных" -
соответственно 73% и 37%. Дисперсия ЭВ "эмоциональных" слов при
непосредственном воспроизведении равна 3,71, а в условиях
воспроизведения после интерференции - 6,1, а "нейтральных" -
соответственно 3,57 и 4,5. Средняя субъективная оценка "эмоциональных"
слов равна 2,9 балла, "нейтральных" - 2,6 балла.
Для примера приведем результаты больного Л-чук, 44 года,
образование высшее. По данным операции у больного менингиома левой
лобно- парасагиттальной области.
У больного полугодовая давность заболевания в виде эпилептического
судорожного припадка с утратой сознания, с "насильственными"
движениями в правой руке и приходящей слабости в правой ноге. При
обследовании у больного выявился четкий гипертензионный синдром в виде
постоянной тяжести в голове, застоя дисков зрительного нерва, больше
справа, с кровоизлиянием. Очаговая симптоматика складывалась из
ослабления оптокинетического нистагма вправо, легкого центрального
пареза лицевого нерва справа, легкой неловкости в правой руке на фоне
легкого оживления сухожильных рефлексов, больше справа. В ЭЭГ на фоне
умеренной дизритмии и диффузных эпилептоидных знаков определялся очаг
медленной патологической активности в левой лобно-височной области.
Нейропсихологическое обследование показало следующее. Больной
пассивно участвует в исследовании, самостоятельно не проявляет интереса к
его результатам. Сохранна внешняя ориентировка. Оценка тяжести своего
состояния и переживание болезни недостаточно обобщены.
В анамнезе: наряду с припадками общего типа с поворотом головы
вправо появились эпилептические припадки, иногда без утраты сознания (2-3
минуты), происходил "провал в мыслях", после чего терял нить
повествования; иногда во время письма в течение 10-15 минут не мог писать
буквы. Правша; левшество в роду отрицает. При экспериментальном
исследовании обнаружены четкие нарушения мышления в виде
замедленности темпа, снижения уровня обобщения, нарушения его
целенаправленного характера, тенденция к незавершенному действию,
стертые признаки акустико-мнестических нарушений речи (единичные
амнестические западения и вербальные парафазии при назывании
предметных изображений и частей тела). Относительно сохранна
слухоречевая память на дискретные ряды слов. Четко нарушена
семантическая память при отсроченном воспроизведении серий фраз. Кривая
запоминания 10 слов несколько снижена из-за пассивного характера
воспроизведения (6, 7, 6, 7, 8, 8, 7, 8, 7, 9). В серийно организованных
двигательных действиях характерны соскальзывания на случайные
стереотипы, персеверации звеньев и целых действий. При этом ошибочные
реакции не осознаются и не корректируются. В двигательных действиях с
конфликтными условиями - стойкая тенденция к эхопраксии. В пробе на
бимануальную реципрокную координацию при убыстрении темпа
выполнения постоянно отстает переключение правой руки; не выявлено
каких-либо нарушений чувствительности правой руки и расстройств
категориальных форм пространственных представлений. Таким образом, в
центре психологической картины "лобный" синдром по левополушарному
типу; патологический процесс, по-видимому, воздействует на
функциональное состояние и левой височной доли. Ядро "лобного" синдрома
составляет "премоторный" синдром в виде дезавтоматизации движений
правой руки.
Больного смотрел психиатр, который отмечает эмоционально-
личностные изменения с тревожно-депрессивным фоном настроения, с
аффективной неустойчивостью, повышенной раздражительностью,
склонностью к реакциям дисфорического характера.
Результаты запоминания "эмоциональных" и "нейтральных" слов в
условиях гетерогенной интерференции и оценки слов по их эмоциональности
(третья серия) таковы: при непосредственном воспроизведении больной
воспроизводит 7 "нейтральных" слов из 7 данных и 5 "эмоциональных" из 5
данных для запоминания.
При воспроизведении слов после гетерогенной интерференции больной
воспроизводит 3 "нейтральных" слова и 1 "эмоциональное".
Больной следующим образом оценивает слова по их эмоциональности:
в качестве "эмоциональных" назывались такие слова, как звезда, парта
("школа вспоминается") шапка ("без шапки зимой холодно"), дрова, туман,
обида, любовь, слезы, семья, хирург, зерно. А в группу "нейтральных" слов
вошли такие слова - рукав, забор, лента, крыша, волна, труба, толпа.
Часть (6 слов) "нейтральных" слов больной оценивает как
"эмоциональные".
Таким образом, в среднем "эмоциональные" слова получают 3,0
баллов* "нейтральные" - 2,6 баллов.
Итак, результаты показали, что у больных с поражением лобных долей
мозга 1) отсутствует предпочтение запоминания "эмоциональных" слов
перед "нейтральными" в условиях непосредственного воспроизведения; 2)
"эмоциональные" слова не устойчивы к действию про- и ретроактивной и
гомогенной интерференции.

§ 2. Запоминание и ранжирование словесного и образного

материала, различного по эмоциональному знаку
 Из исследования были исключены больные с выраженными
зрительными нарушениями и левши (со слов больных) или имеющие
левшество в роду.
По результатам эксперимента больные с поражением лобных долей
мозга разделились на две подгруппы - А и Б, с право- и левосторонними
очагами поражения.
Подгруппа А. В целом у больных существует предпочтение
запоминания эмоционально положительных слов. Так, 9 из 19 (47%) больных
предпочитали воспроизводить позитивные слова, 3 человека (16%) -
негативные, остальные (37%) не дали предпочтения в воспроизведении
позитивных и негативных слов. В среднем по группе воспроизведено 1,3
позитивных и 0,8 негативных слов. Разница статистически значима
(критерий Стьюдента, α=2,5%).
В целом у больных резко возрастает количество ошибок ранжирования
- интерпретации знака эмоции (ем. табл. 1 Б). Не было сделано ни одной
ошибки в восприятии положительных эмоций максимальной интенсивности.
Большинство больных (24 человека), т. е. (55%), ошибались в оценке знака
эмоций, причем в основном интерпретируя и ранжируя отрицательные
эмоции как положительные. В сумме было сделано 40 ошибок этого типа и
только 1 - противоположного. В среднем соответственно 1,3 и 0,03 ошибки
на человека (ем. рис. 6 Б).
Для примера приведем результаты больного Ш-к, 49 лет, образование
высшее, летчик. 28 июня 1983 г. была сделана операция - удаление
менингиомы правой лобной доли. Неврологически у больного на фоне
симптомов внутричерепной гипертензии (застой дисков зрительных нервов,
изменения на краниограммах) определялось лобно-базальная локальная
неврологическая симптоматика справа, а именно: гипосмия справа,
ослабление оптонистагма влево, небольшая гиперрефлексия колорического
нистагма с вегетативно-сенсорным компонентом, сужение полей зрений,
больше в височных половинах. Общее нейропсихологическое обследование
показало, что больной охотно участвует в исследовании, активен, внешняя
ориентировка сохранна. Формальные знания о своем заболевании сохранны,
при этом оценка и переживание своего состояния четко снижены. Правша;
левшество в роду отрицает. При экспериментальном исследовании
обнаружено: при сохранности всех видов праксиса импульсивность при
включении в задание, фрагментарность синтезов условий задач в
интеллектуальных пробах, соскальзывание на побочные ассоциации при
запоминании семантически организованного материала (текстов). Пассивный
характер заучивания 10 слов: 6, 3, 6, 6, 7, 3, 7, 8, 9, 8. Таким образом, у
больного имеются симптомы функциональной недостаточности правой
лобной доли.
Психиатрическая экспертиза отмечает у него "облегченность" оценки
своего состояния, обеднение мимики, маломодулированную речь.
Данные эксперимента: при воспроизведении позитивных и негативных
слов больной предпочитает позитивные слова, а именно: воспроизводит два
эмоционально-позитивных слова ("успех", "радость") и одно эмоционально-
негативное ("страх").
Больной делает одну ошибку ранжирования-интерпретации,
неправильно ранжируя и интерпретируя эмоцию "страдание" по знаку и
поместив ее на 5-е место в ряду, т. е. на место положительной эмоции (50%
здоровых испытуемых ставят ее на 9-е место в ряду - на место
отрицательного эмоционального состояния). Больной Ш-к интерпретирует ее
так: "Это большая радость от встречи".
Подгруппа Б. В целом больные предпочитают воспроизведение
негативных слов, а именно - 11 больных из 21 (52%) лучше воспроизводят
негативнее слова, 10% - позитивные, 38% не дают предпочтения
воспроизведению тех или иных слов. В среднем воспроизведено 0,48
позитивных и 1,1 негативных слов на человека, разница статистически
значима (критерий Стьюдента, α=1%).
У больных наблюдается большое количество ошибок ранжирования-
интерпретации знака эмоций (см. табл. 1 В). Они оши-бочно интерпретируют
положительные эмоции как отрицательные. Около половины (45%)
испытуемых сделали ошибки ранжирования-интерпретации знака эмоций (11
ошибок типа "а", когда положительные эмоции ранжируются и
интерпретируются как отрицательные, и 3 ошибки противоположного типа).
В среднем соответственно 0,49 и 0,1 ошибок на человека (см. рис. 6 В).
В качестве примера приведем результаты больного Л-чук, 44 года,
образование высшее, уже подробно описанного ранее (см. с. 96).
Больной предпочитает эмоционально-отрицательные слова при
воспроизведении, а именно: он запоминает два негативных слова - "страх",
"тревога" и одно позитивное - "успех". Больной ошибочно интерпретирует
положительную эмоцию "спокойствие" как "тревожное ожидание".
Проверка статистической значимости наличия корреляционной связи
между предпочтением воспроизведения позитивных или негативных слов и
появлением характерных ошибок в знаке эмоций показала, что она значима
для:
а) признака поражения правой лобной доли и предпочтения при
воспроизведении эмоционально положительных слов (r=0,44);
б) признака поражения правой лобной доли и проявления ошибок
такого типа, когда отрицательные эмоции ранжируются и интерпретируются
как положительные (r=0,53);
в) преимущественного воспроизведения эмоционально положительных
слов и появления ошибочного оценивания отрицательных эмоций как
положительных (r=0,45);
г) признака поражения левой лобной доли и предпочтения
воспроизведения v эмоционально отрицательных слов (r=0,33);
д) признака поражения левой лобной доли и появления ошибочного
оценивания положительных эмоций как отрицательных (r=0,42);
е) преимущественного воспроизведения негативных слов и появления
ошибочного оценивания положительных эмоций как отрицательных (r=0,42).
 Итак, результаты воспроизведения позитивных и негативных слов и
ранжирования - интерпретации эмоционально положительных и
отрицательных состояний, изображенных на картинке, показали, что больные
подгруппы А (с преимущественным поражением правой лобной доли и
двусторонними поражениями базальных отделов лобных долей)
предпочитают позитивные слова и ошибочно ранжируют и интерпретируют
отрицательные эмоциональные состояния как положительные, а больные
подгруппы Б (с преимущественным поражением левой лобной доли)
предпочитают воспроизведение негативных слов и делают ошибки в оценке
положительных эмоциональных состояний,, ранжируя и интерпретируя их
как отрицательные.

§ 3. Ассоциации на слова, различные по эмоциональной

значимости

Как уже говорилось выше, оценивались три типа времени

ассоциативной реакции (ВАР) (быстрые, средние и медленные) и три типа
ассоциативных ответов (минимальное, среднее, максимальное) по количеству
(см. с. 85).
Подгруппа А. Анализ данных ВАР больных подгруппы А (14 человек)
по количеству быстрых, средних и медленных ВАР и показателей
минимального, среднего и максимального числа ассоциатов на
"эмоциональные" и "нейтральные" слова дал следующие результаты.
Подавляющее большинство больных демонстрируют среднюю (2-3 с) и
медленную (4 с и более) ассоциативную реакцию и на "эмоциональные", и на
"нейтральные" слова; средних реакций было 58% на "нейтральные" и 54,6% -
на "эмоциональные" слова, а медленных - 40% на "нейтральные" и 41,8% - на
"эмоциональные" слова.
Исследование количества ассоциатов на "эмоциональные" и
"нейтральные" слова у больных подгруппы А с поражением лобных долей
мозга показало, что и на "эмоциональные", и на "нейтральные" слова
различных ответов (0-1, 2 или 3 и более ассоциатов) было примерно равное
число - около трети каждого типа.
Для примера приведем результаты уже ранее описанного больного М-
ова (22 года, образование - 10 классов, 25/XI-1981 г. произведена операция -
удаление глиомы с кистой правой лобной доли).
Из табл. 13 видно, что и на "эмоциональные", и на "нейтральные" слова
время ассоциативной реакции равно 2-3 с, т. е. больной одинаково быстро
отвечает ассоциацией на слова разной эмоциональной значимости.
Количество ассоциатов - от 2 до 4, т. е. больной дает довольно большое
количество ассоциаций на слова разной категории. Качественный анализ
речевых ответов свидетельствует о том, что независимо от эмоционального
содержания предъявленных слов больной отвечает персеверациями и хорошо
упроченными в прошлом стереотипами, штампами.
 Таблица 13. Результаты ассоциативного эксперимента (больной М-в.,
диагноз: внутримозговая опухоль правой лобной доли)
Подгруппа Б продемонстрировала другие результаты, несколько
отличные от результатов подгруппы А.
Исследование количества ассоциатов на слова различной
эмоциональной значимости у больных с поражением лобных долей мозга
подгруппы Б (14 человек) показало, что у большинства из них
демонстрируют минимальное число (0-1) ассоциатов и на "эмоциональные",
и на "нейтральные" слова; 72,7% таких ответов - на "эмоциональные" и 82% -
на "нейтральные".
Анализ быстроты реакции больных подгруппы Б обнаружил, что
большинство больных демонстрируют медленную (4 и более секунд)
ассоциативную реакцию и на "эмоциональные", и на "нейтральные" слова:
54,6% было медленных реакций на "эмоциональные" слова, а 64,8% - на
"нейтральные".
Таким образом, у больных подгруппы Б по сравнению с подгруппой А
возрастает количество медленных реакций и увеличивается число
минимальных количеств у ассоциатов, однако эта подгруппа, также как и
предыдущая, не дает разницы ВАР И количества ассоциатов на два типа
слов: "эмоциональные" и "нейтральные".
 Для примера приводим результаты больного: Л-чук, 44 года,
образование высшее, мужчина. Операция - удаление менингиомы левой
лобно-парасагиттальной области.
В ассоциативном эксперименте больной показал результаты, которые
представлены в табл. 14. Таким образом, у больного ВАР на
"эмоциональные" и "нейтральные" слова не различаются. Больной дает
минимальное количество ассоциатов как нз "эмоциональные", так и на
"нейтральные" слова. Больной отвечает противоположными понятиями,
хорошо упроченными ассоциациями.

Таблица 14. Результаты ассоциативного эксперимента (больной Л-чук,

диагноз: менингеома левой парасагиттальной области)
Меньшая группа больных с поражением лобных долей мозга дала
относительную разницу показателей ВАР и количества ассоциатов на
"эмоциональные" и "нейтральные" слова.
Анализировались 32 показателя ВАР на "эмоциональные" и
"нейтральные" слова и столько же показателей количества ассоциатов.
Исследование быстроты реакции и количества ассоциатов на слова
различной эмоциональной значимости этой группы больных с поражением
лобных долей мозга (более сохранных) из 4 человек показало, что у них и
ВАР, и количество ассоциатов относительно разное на "эмоциональные" и
"нейтральные" слова, а именно, - больные на "эмоциональные" слова дают
медленные ВАР и максимальное количество ассоциатов, а на "нейтральные" -
половина из общего числа реакций - это средние по скорости реакции, хотя
примерно равное число показателей с разным типом количества ассоциатов
(минимального, среднего и максимального).
Итак, в ассоциативном эксперименте большинство больных с
поражением лобных долей мозга дает два типа ответов, а именно - среднее
или медленное ВАР, а также минимальное или максимальное число
ассоциатов, но ни ВАР, ни продуктивность ассоциативного процесса не
различаются на "эмоциональные" и "нейтральные" слова.
 § 4. Идентификация своего эмоционального состояния с одним из
изображенных на картинке

Больные идентифицируют себя с максимальными по интенсивности

эмоциями.
Идентификация своего эмоционального состояния у больных с
поражением правой и левой лобной доли мозга существенно различалась.
Больные подгруппы А (с правосторонним очагом поражения) чаще
идентифицировали свое состояние с картинками, изображающими
положительные эмоции, больные подгруппы Б (с левосторонним очагом
поражения) - преимущественно с отрицательными.
Подгруппа А. В целом больные идентифицируют свое эмоциональное
состояние с максимальными по интенсивности и положительными по знаку
эмоциями. Как правило, больные выбирают только одну эмоцию. Всего было
сделано 33 выбора идентификации эмоций различной интенсивности и знака
(67% - максимальной интенсивности). Из них 61% - максимальной
интенсивности положительного знака, 6% - максимальной интенсивности
отрицательного знака, 33% выборов идентификаций эмоций средней
интенсивности, причем 21% - положительных по знаку эмоций, 12% -
отрицательных (см. рис. 7 Б).
Для примера приведем результаты описанного выше больного Ш-к, 49
лет, образование высшее. По данным операции, у больного менингиома
правой лобной доли (подробно описан на странице 98).
Больной выбирает максимально положительную эмоцию, а именно, -
"радость", в качестве идентичной своему эмоциональному состоянию.
Подгруппа Б. В целом больные также предпочитают эмоции
максимальной интенсивности, но, в отличие от больных предыдущей группы
(с правосторонним поражением), отрицательного знака. Из общего числа (31)
идентификаций около половины (48%) - эмоции максимальной
интенсивности отрицательного знака, 32% - максимальной интенсивности
положительного знака. 20% эмоций, которые выбраны в качестве
идентичных своему эмоциональному состоянию, были средней
интенсивности, причем 13% - отрицательные по знаку, а 7% - положительные
(см. рис. 7 В).
Для примера приведем результаты описанного выше больного Л-чук,
44 года, образование высшее. По данным операции, у больного менингиома
левой лобно-парасагиттальной области.
В качестве идентичной своему эмоциональному состоянию выбирает
эмоцию "страдание" (максимально отрицательную эмоцию) и правильно ее
интерпретирует, а именно: "Мужчина в слезах, горе".
Проверка статистической значимости наличия корреляционной связи
между признаком поражения правой лобной доли и выбором максимально
положительной эмоции в качестве идентичной своему собственному
эмоциональному состоянию и признаком поражения левой лобной доли и
выбором максимально отрицательной эмоции в качестве идентичной своему
состоянию, предпочтением воспроизведения положительных или
отрицательных эмоций в качестве идентичных своему состоянию, а также
между появлением ошибок в знаке эмоций и идентификацией своего
эмоционального состояния с эмоциями соответствующего знака показал, что
она значима для:
а) признака поражения правой лобной доли и выбором максимально
положительной эмоции в качестве идентичной своему эмоциональному
состоянию (r=0,39);
б) признака поражения левой лобной доли и выбора максимально
отрицательной эмоции в качестве идентичной своему собственному
эмоциональному состоянию (r=0,46);
в) преимущественного воспроизведения эмоционально положительных
слов и выбора максимально положительной эмоции в качестве идентичной
своему эмоциональному состоянию (r=0,39);
г) ошибочного оценивания отрицательных эмоций как положительных
и выбора эмоции максимальной интенсивности положительного знака
(r=0,39);
д) преимущественного воспроизведения негативных слов и выбора
максимально отрицательной эмоции (r=0,46);
е) появления ошибочного оценивания положительных эмоций как
отрицательных и выбора максимально отрицательной эмоции (r=0,44).
Итак, больные с поражением лобных долей мозга в качестве
идентичных своему эмоциональному состоянию предпочитают
максимальные эмоции. Знак выбираемой эмоции зависит от стороны
поражения: больные с поражением преимущественно правой лобной доли и
двусторонними поражениями базальных отделов лобных долей
предпочитают эмоции положительного знака, а больные с
преимущественным поражением левой лобной доли - отрицательные.

§ 5. Сопоставление результатов экспериментального исследования

сданными нейропсихологического и психиатрического обследования

Данные экспериментального исследования больных с грубым

"лобным" синдромом показали, что 5 из 8 больных, обследованных с
помощью методики запоминания позитивных и негативных слов,
предпочитают слова того или иного знака; 8 из 10 больных делают ошибки
ранжирования - интерпретации знака эмоций, причем большинство (5
человек) делают по 2-3 ошибки, 7 из 10 больных идентифицируют свое
эмоциональное состояние с максимальными по интенсивности эмоциями.
У больных с легким "лобным синдромом" 4 из 7 больных,
обследованных с помощью методики запоминания позитивных и негативных
слов, предпочитают слова того или иного знака., 7 из 10 больных делают по
одной ошибке ранжирования-интерпретации знака эмоций и 6 из 10
идентифицируют свое эмоциональное состояние с максимальными по
интенсивности эмоциями. Иными словами, у них также наблюдаются
симптомы нарушения эмоциональной сферы.
Данные психиатрической экспертизы и данные экспериментального
исследования представлены на рис. 11 А, Б.

Рис. 11. Сравнение данных психиатрической экспертизы с

экспериментально-психологическим исследованием. Обозначения:
незаштрихованные столбики - эмоционально положительное предпочтение, а
именно: воспроизведение эмоционально положительных слов, ошибочное
ранжирование и интерпретация отрицательных эмоций как положительных и
идентификация собственного эмоционального состояния с максимально
положительными эмоциями, изображенными на картинке; заштрихованные
столбики - эмоционально отрицательное предпочтение: воспроизведение
эмоционально отрицательных слов, ошибочное ранжирование и
интерпретация положительных эмоций как отрицательных и идентификация
собственного эмоционального состояния с максимально отрицательными
эмоциями, изображенными на картинке
Сравнение этих данных показало, что из 11 больных, у которых
отмечалась эйфория или благодушие по данным психиатрического
заключения, четверо больных предпочитали запоминание позитивных слов, 8
больных сделали ошибки оценки эмоционально отрицательного состояния
как положительного (всего сделано 11 ошибок этого типа и 1 -
противоположного), 7 больных выбрали максимально положительную
эмоцию в качестве идентичной своему состоянию. Из 6 больных, у которых
по данным психиатрической экспертизы отмечался депрессивный фон
настроения, негативное отношение к осмотру, 2 предпочитали
воспроизведение отрицательных слов, 3 сделали ошибки в оценке
положительных эмоций, интерпретируя их как отрицательные (всего сделано
4 ошибки этого типа и 1 - противоположного) и 3 выбрали максимально
отрицательные эмоции в качестве идентичной своему эмоциональному
состоянию.
Таким образом, сравнительный анализ данных нейропсихологического
исследования и проведенного экспериментального исследования показали,
что: 1) больные с поражением лобных долей мозга с грубым "лобным
синдромом" обнаруживают грубые нарушения по знаку и интенсивности; 2)
большинство (6 из 10) больных с легким "лобным" синдромом также дают
отчетливые нарушения эмоционального состояния по знаку и интенсивности.
Сравнительный анализ данных психиатрического исследования показал, что
почти все (10 из 11) больные, которые оценивались психиатрами как
эйфоричные, демонстрируют преобладание положительного знака по тем или
иным методикам и из общего числа больных, которые оценивались
психиатрами как депрессивные почти все (5 из 6) демонстрируют
преобладание отрицательного знака по тем или иным методикам
экспериментального исследования.

2. Больные с поражением внелобных отделов больших полушарий

Как уже говорилось, нами были обследованы две контрольные группы

больных.
Первая контрольная группа включала 13 больных с заднеполушарным,
9 - с внешнеполушарным очагом поражения, 5 больных с диффузными
поражениями мозга. Вторая включала больных с очагом поражения в
хиазмально-селлярной области клинически без выраженных эмоциональных
нарушений. Вторая контрольная группа обследовалась со специальной целью
- проконтролировать влияние мнестических нарушений на продуктивность
запоминания "эмоциональных" слов. Больные этой группы были
обследованы только с помощью одной методики - "запоминание" 3 групп по
6 слов".

§ 1. Запоминание словесного материала, различного по

эмоциональной значимости

Больные первой контрольной группы при запоминании 10

"эмоциональных" и 10 "нейтральных" слов показали следующие результаты.
Если в норме большинство (84%) испытуемых лучше воспроизводят
"эмоциональные" слова, в среднем 7,1 - "эмоциональных" и 5,5 -
"нейтральных", то больные контрольной группы в подавляющем
большинстве (91%) также лучше воспроизводят "эмоциональные" слова.
Разница статистически значима (критерий Стьюдента, α=0,1%). Исключение
составили двое больных. Один больной лучше воспроизводил "нейтральные"
слова, другой не дал разницы в воспроизведении "эмоциональных" и
"нейтральных" слов. Среднее число воспроизведенных "эмоциональных"
слов составило 6,0, "нейтральных" - 3,9 (см. рис. 4 В). Кривая
воспроизведения "эмоциональных" слов лежит выше кривой
воспроизведения "нейтральных". Анализ данных показал, что подавляющее
большинство (76%) больных дали разницу в воспроизведении
"эмоциональных" и "нейтральных" слов на два и больше слова, некоторые
(16%) - в одно слово, и только у 8% больных результаты были сходны с
таковыми у "лобных" больных.
Исследование воспроизведения в условиях действия про- и
ретроактивной интерференции показало, что у всех больных (за
исключением одного) воспроизведение "эмоциональных" слов, стоящих на 6
и 8-м месте в ряду, выше воспроизведения "нейтральных", стоящих на 3, 4, 5-
м месте. При этом воспроиз-ведение "эмоционального" слова, стоящего на 6-
м месте, выше воспроизведения "нейтральных" слов, стоящих на 4 и 5-м
месте в ряду, а воспроизведение "эмоционального" слова, стоящего на 8-м
месте, выше воспроизведения "нейтральных" слов, стоящих на 2, 3, 4, 5 и 7-м
местах в ряду (см. рис. 5 В).
Для примера приведем результаты больной П-ой, 44 года, образование
высшее, экономист. По данным компьютерной томографии, у больной
опухоль левой височной доли. Неврологическое исследование выявило
признаки внутричерепной гипертензии в виде застойных сосков зрительных
нервов, изменения на краниограммах, легкой правосторонней пирамидной
недостаточности. Офтальмоневрологическое исследование обнаружило
сужение полей зрения на цвета. Отоневрологическое исследование выявило
симптоматику воздействия опухоли на стволовые образования задней
черепной ямки слева, а именно - спонтанный нистагм при взоре в стороны.
Общее нейропсихологическое исследование выявило симптомы нарушения
функций височно-теменно-затылочных отделов левого полушария, а именно:
больная ориентирована в месте и времени, охотно вступает в контакт; при
расспросах жалуется на слабость в левых конечностях, снижение памяти,
повышенную раздражительность, слуховые обманы (слышит музыку и какие-
то другие звуки, иногда - речь). Правша; левшество в роду отрицает.
Объективно у больной обнаружены нарушения памяти, которые наиболее
отчетливо проявляются в зрительной сфере. Больной недоступно
воспроизведение 3 фигур. Грубых нарушений слухоречевой памяти при
запоминании дискретных рядов (5 слов и 2 группы по 3 слова) не выявлено.
Однако при увеличении объема запоминаемого материала (рассказ)
обнаруживаются грубейшие расстройства, больной недоступно
воспроизведение короткого рассказа, имеют место вербальные парафазии.
При воспроизведении и оценке ритмов также увеличение объема крайне
затрудняет выполнение задания. Реакция на неудачу полностью сохранна.
 Результаты запоминания и воспроизведения 10 "эмоциональных" и 10
"нейтральных" слов (представлены на рис. 12 А).
Результаты запоминания и воспроизведения "эмоциональных" слов в
условиях про- и ретроактивного торможения представлены на рис. 12 Б.

Рис. 12. Воспроизведение 10 'Эмоциональных' и 10 'нейтральных' слов

(А) и рядов из 10 слов, на 6 и 8-м месте которых стоят 'эмоциональные' слова
(Б). Результаты больного П-на контрольной группы. Обозначения те же, что
на рис. 9
Таким образом, больная и при непосредственном воспроизведении
лучше запоминает "эмоциональные" слова так же, как и в условиях действия
про- и ретроактивного торможения: "эмоциональное" слово, стоящее на 8-м
месте, лучше воспроизводится, чем 3, 4, 5, 7, 9, 10 слово в ряду, а слово,
стоящее на 6-м месте, - лучше, чем 3 и 4 слова в ряду.
Больные второй контрольной группы с хиазмально-селлярными
поражениями дали следующие результаты. Как уже говорилось выше, у
больных данной группы (17 человек) исследовалась память на
"эмоциональные" и "нейтральные" слова с помощью методики запоминания
3 групп по 6 слов.
Клинически исследованная группа больных характеризовалась
сохранностью эмоционально-личностной сферы. По результатам
нейропсихологического исследования, у всех больных отмечались модально-
неспецифические нарушения памяти (подробнее описание см. выше, с. 56).
В целом воспроизведение всех слов в этой группе было ниже, чем в
норме, и эффективность воспроизведения (ЭВ) "нейтральных" слов
существенно не отличает от ЭВ "нейтральных" слов в группе больных с
поражением лобных долей мозга. Однако ЭВ "эмоциональных" слов была
значительно выше у данной группы больных. Обнаружена статистически
значимая разница ЭВ "эмоциональных" слов по отношению к "нейтральным"
(модифицированный критерий Стьюдента, α=0,5%).
 При непосредственном воспроизведении в среднем по группе
воспроизведено 0,69 "нейтральных" слов и 0,84 "эмоциональных". Дисперсия
воспроизведения слов различной эмоциональной значимости следующие: на
"нейтральные" - 3,0; на "эмоциональные" - 1,7.
После гетерогенной интерференции в среднем по группе резко падает
воспроизведение "нейтральных" слов до 0,36 слов, а "эмоциональных"
сохраняется на уровне 0,6 слов при неизменной дисперсии 3,7 и 3,3.
Средняя субъективная оценка слов, различных по эмоциональной
значимости, также различается в контрольной группе больных: на
"нейтральные" слова она равна 2,4 балла, на "эмоциональные" - 3 балла.
Для примера приведем результаты больного Г-де, 21 год,
незаконченное высшее образование, студент. 9/VIII-1983 г. была произведена
операция - удаление эндо-супра-параселлярной аденомы гипофиза. При
неврологическом обследовании обнаружены симптомы эндо-супра-
параселлярной аденомы гипофиза, а именно - хиазмальный синдром в виде
битемпорального сужения полей зрения и снижения остроты зрения на левый
глаз до 0,6; на краниограммах - значительные костно-деструктивные
изменения турецкого седла с углублением дна, расширенным входом и
истонченной спинкой, Отоневрологически выявлена гипостезия в носу слева,
левосторонняя с эндокринно-обменными нарушениями. Последние
представлены клиническими проявлениями гиперкортицизма (быстрая
прибавка в весе), гинекомастией, снижением оволосения на лице.
Общее нейропсихологическое исследование показало следующее.
Больной охотно участвует в исследовании, интересуется его результатами,
дает обобщенные эмоционально отрицательные реакции на неудачу.
Внешняя ориентировка, оценка и переживание болезни сохранны. В
анамнезе: до 9 класса учился легко - на "4" и "5". В 9 классе стало трудно
учиться, т. е. хуже запоминал материал. Окончил три курса строительного
института, учился средне - на "3", "4" (больше троек). Жалуется на
ухудшение памяти.
При экспериментальном исследовании обнаружено: 1) во всех видах
познавательной и двигательной деятельности отмечается легкая
импульсивность и колебание внимания. Ошибки осознает и коррегирует; 2)
сохранная интеллектуальная деятельность; 3) мягко выраженные, но вполне
отчетливые модально-неспецифические нарушения памяти, проявляющиеся
в слухоречевой и зрительной сферах; основные механизмы нарушений
памяти: патологически усиленное действие интерференции, сужение объема,
нарушение селективного внимания и колебания его уровня. Кривая
запоминания 10 слов типа высокого "плато": 7, 9, 8, 9, 8, 9, 8, 8. 9. Способ
запоминания - активный, более сохранна семантическая память
(отсроченного воспроизведения серий фраз); 4) сохранно удержание и
воспроизведение двигательных программ. Таким образом, по данным
нейропсихологического исследования, выявлено нарушение
функционального состояния базально-диэнцефальных структур мозга.
 Результаты воспроизведения больным 3 групп по 6 слов показали, что
при непосредственном воспроизведении он называет 4 из 5 "эмоциональных"
слов и только 3 из 7 - "нейтральных". Интерференция счетом приводит к
тому, что воспроизведение слов уменьшается, но преимущество
"эмоциональных" остается, а именно: "эмоциональных" воспроизведено 2 из
5, а "нейтральных" - тоже 2, но уже из 7 предложенных слов.
Больной Г-де так оценил слова по их эмоциональной значимости:
"эмоциональные" - "обида", "любовь", "слезы", "семья", "хирург" - 3 балла. А
"нейтральные" - "звезда", "рукав", "парта", "шапка", "забор", "дрова", "лента",
"туман", "крыло", "волна", "труба", "зерно", "вокзал" - 2 балла. Таким
образом, субъективная оценка "эмоциональных" слов была выше
"нейтральных".

§ 2. Запоминание и ранжирование словесного и образного

материала, различного по эмоциональному знаку

У здоровых испытуемых разница воспроизведения позитивных и

негативных слов незначима. Существуют индивидуальные различия
запоминания позитивных и негативных слов: 28% предпочитают
положительные слова, 48% - отрицательные слова.
Обследование первой контрольной группы показало, что в целом их
результаты близки к нормальным, но имеются и некоторые отличия. 4
испытуемых (17%) предпочитают позитивные слова. 9 (39%) - негативные
слова, остальные не дали предпочтения при воспроизведении тех или иных
слов. Разница воспроизведения позитивных и негативных слов незначима. В
среднем воспроизведено 1,1 позитивных и 1,3 негативных слова.
В целом больные правильно ранжируют и интерпретируют знак
эмоций, хотя 22% испытуемых делают ошибки ранжирования и
интерпретаций эмоций по знаку. Отличия от здоровых испытуемых касаются
ранжирования внутри отрицательных эмоций. Большинство испытуемых
ставит 6-ю картинку (эмоция "печаль") на 7-е место, 7-ю картинку -
соответственно на 8-е место, а 8-ю - на 9-е место в ряду (см. табл. 1).
В среднем по группе сделано 0,27 ошибок типа а) и 0,13 ошибок
противоположного типа (см. рис. 6 Г).
Для примера приведем результаты исследования уже ранее описанной
больной П-ой, 44 года, образование высшее, экономист (см. с. 107). По
данным компьютерной томографии, у больной была опухоль левой височной
области.
При воспроизведении позитивных и негативных слов, называет: успех,
радость и страх, страдание. Больная правильно ранжирует картинки, не
делает ошибок в интерпретации знака эмоций, чем резко отличается от
больных основной "лобной" группы.

§ 3. Ассоциации на слова различной эмоциональной значимости

 Как уже говорилось, у здоровых испытуемых ответы на
"эмоциональные" и "нейтральные" слова четко различаются. Та же
закономерность наблюдается и у больных контрольной группы.
Анализировался 91 показатель времени ассоциативной реакции и количества
ассоциатов на "эмоциональные" слова, а на "нейтральные" - 90 и 88
показателей ВАР и количество ассоциаций соответственно.
Общее количество показателей быстрой (0-1 с), средней (2-3 с) и
медленной (4 с и более) и показателей минимального (0-1 ассоциат), среднего
(2 ассоциата) и максимального (3 и более ассоциатов) у контрольной группы
больных из 23 человек резко отличается на "эмоциональные" и
"нейтральные" слова. Большинство (от 60% до 91,2%) реакций у больных
контрольной группы - это среднее ВАР на "нейтральные" слова и медленное
ВАР на "эмоциональные" слова. Около половины (48,9%) общего числа
разных типов ответов - это ответы со средним количеством ассоциатов на
"нейтральные" слова. На "эмоциональные" слова большинством (69,3%)
являются ответы с минимальным и максимальным количеством ассоциатов,
как и у здоровых испытуемых.
Таким образом, результаты близки к нормальным, но имеется и своя
специфика. Так же как и у здоровых испытуемых, у больных контрольной
группы показатели ВАР и количества ассоциатов различны для двух
категорий слов, а именно: во- первых, на "эмоциональные" слова резко
(почти в 12 раз) возрастает количество медленных ВАР и в 1,3 раза - число
показателей с максимальным количеством ассоциатов, во-вторых, по
сравнению с "нейтральными", на "эмоциональные" слова показатели
среднего ВАР уменьшаются в 9 раз и одновременно в 1,5 раза уменьшается
число средних показателей количества .ассоциатов. Почти в 2 раза
увеличивается число показателей с медленным ВАР и количество
показателей с максимальным числом ассоциаций. Однако, в отличие от
нормы, у больных третьей группы, во-первых, число показателей быстрого
ВАР минимально и для "эмоциональных", и для "нейтральных" слов и, во-
вторых, число показателей медленного ВАР на "нейтральные" слова и
среднего ВАР на "нейтральные" слова почти одинаково.
Для примера приведем результаты описанной ранее (см. с. 107)
больной П-иной, 44 года, образование высшее, экономист. По данным
компьютерной томографии, у больной обнаружена опухоль левой височной
области (результаты представлены в табл. 15).
 Таблица 15. Результаты ассоциативного эксперимента (больная П-а,
диагноз: внутримозговая опухоль левой височной доли)
Таким образом, больная на все "эмоциональные" слова дает медленную
ассоциативную реакцию, а на "нейтральные" слова она дает медленную
ассоциативную реакцию только на 2 слова, на "эмоциональные" слова во
всех случаях дано минимальное (1-0) количество ассоциатов, а на
"нейтральные" - только в двух случаях.

§ 4. Идентификация своего эмоционального состояния с одним из

изображенных на картинке

Как уже говорилось, здоровые испытуемые в качестве идентичных

своему эмоциональному состоянию выбирают эмоции средней
интенсивности, в основном положительного знака.
Результаты больных контрольной группы схожи с нормой по
интенсивности эмоции, идентифицируемой со своим эмоциональным
состоянием, но отличаются по знаку эмоции, выбираемой в качестве
идентичной своему эмоциональному состоянию. Всего получено 25 выборов-
идентификаций эмоций различного знака и интенсивности. Из них
большинство (60%) идентификаций было с эмоциями средней интенсивности
отрицательного знака, 20% - средней интенсивности положительного знака.
20% выборов были эмоциями максимальной интенсивности, причем 12% -
отрицательного знака, 8% - положительного (см. рис. 7 Г).
Для примера приведем результаты описанной выше П-ой, 44 года,
образование высшее, экономист. По данным КТ, у больной опухоль левой
височной области.
В качестве идентичной своему эмоциональному состоянию выбирает
"печаль" - отрицательную эмоцию средней интенсивности, интерпретируя ее
как "удрученное состояние".
 Итак, результаты исследования первой контрольной группы показали,
что они резко отличаются от результатов больных с поражением лобных
долей мозга, и сходны с показателями здоровых испытуемых, но несколько
отличны от них, а именно: а) на фоне снижения запоминания любых слов
"эмоциональные" слова запоминаются лучше, чем в норме; б) немного
увеличивается количество испытуемых, предпочитающих негативные слова
при воспроизведении; в) отличается ранжирование отрицательных эмоций:
большинство больных контрольной группы ставит 6-ю картинку на 7-е
место, 7-ю - на 8-е место, а 8-ю - на 9-е место; г) число медленных ответов на
"эмоциональные" слова увеличивается у больных контрольной группы по
сравнению со здоровыми испытуемыми. Что касается идентификации, то она
отличается знаком эмоции, выбираемой в качестве идентичной своему
эмоциональному состоянию, и схожа с нормой по интенсивности.
Результаты второй контрольной группы (с мнестическими
нарушениями) показали, что, несмотря на общее снижение воспроизведения
любых слов, преимущество воспроизведения "эмоциональных" слов перед
"нейтральными" остается при непосредственном воспроизведении и при
воспроизведении в условиях гетерогенной интерференции.
II. Дополнительное исследование
III.
§ 1. Оценка эмоционального выражения лица методом "выбора из
списка"

С помощью данной методики было обследовано 15 больных с

локальными поражениями мозга, из них - с поражениями левой височной
области - 4, правой височной - 1, левой лобной - 2, правой лобной - 4,
области гипофиза - 3 человека. В пяти случаях были затронуты базальные и
медиобазальные отделы мозга. Характер поражений: у 3 больных - внемозго-
вые опухоли, у 10 - внутримозговые; в первом случае - кровоизлияние, во
втором - травма. Все больные находились в относительно хорошем общем
состоянии, симптомы гипертензии были выражены умеренно или даже
отсутствовали.
Нейропсихологические синдромы обследованных больных,
соответствовали локализации поражения, но были легко выраженными.
Больные с поражениями лобных долей мозга (6 человек)
характеризовались легким "лобным синдромом": они были в сознании,
полностью ориентированы в окружающем (месте, времени). Эмоционально-
личностные реакции были относительно сохранны, отмечались лишь
некоторые нарушения эмоциональной сферы в виде некоторой
некритичности, недостаточной реакции на дефект, ослабления эмоций.
Больные с поражением височных долей (6 человек) в случае поражения
левого полушария имели легкие нарушения слухоречевой памяти, некоторые
затруднения в оценке и выполнении ритмов при сохранности зрительного
гнозиса, праксиса, интеллектуальных функций. Больные были полностью
ориентированы в месте и времени. Личность больных была в целом
сохранна. Согласно результатам клинико-психологического обследования, у
трех больных имелись некоторые изменения эмоциональной сферы в виде
негативизма, ослабления эмоциональных реакций, неустойчивости
эмоциональных состояний.
У трех больных с опухолями гипофиза отсутствовали какие-либо
нейропсихологические симптомы, в том числе и симптомы изменения
эмоциональной сферы. У всех больных отсутствовала агнозия на лица.
Результаты обследования каждого больного обрабатывались с
помощью алгоритмов автоматической классификации в режиме "экзамен".
Для каждого больного вычислялась потенциальная функция относительно
каждого класса, и больной относился к тому классу, расстояние до которого
было минимальным.
Трое из четырех больных с поражением левой височной области были
отнесены к классу А4 (с преобладанием параметров - страх, тревога,
растерянность); четверо из шести больных с поражением лобных долей мозга
были отнесены к классу А2 (с (преобладанием параметров - ненависть,
презрение, решительность). Остальные больные с поражением лобных и
височных долей, а также больные с опухолью гипофиза распределялись по
разным классам. Для больных с поражением лобных долей мозга было
характерно использование таких сочетаний названий эмоций, которые не
свойственны здоровым испытуемым. Можно думать, что у больных имелись
трудности в формировании целостного представления об эмоциональном
состоянии человека, изображенного на фотографии, что отражает, вероятно,
особенности нарушения эмоциональной сферы у "лобных" больных. Пример
ответов больного с поражением правой лобной области дан в табл. 16, где
под цифрой "1" даны усредненные ответы нормальных испытуемых, а под
цифрой "2" - ответы больного с опухолью правой лобной доли. Видно явное
отличие в1 результатах, полученных у нормы и "лобного" больного по
степени преобладания одних параметров "ад другими. Так, параметры:
ненависть, презрение, возмущение, обида, жалость, а также безразличие,
нежность чаще используются больными, чем здоровыми людьми.
 Таблица 16. Частота ответов при оценке выражения лица методом
выбора из списка' в норме (1) и у больного с опухолью правой лобной доли
(2)
Если допустить, что группы параметров, преобладающих в каждом
классе, соответствуют определенному эмоциональному состоянию, то
больные с поражениями лобных долей мозга характеризуются отличными от
нормы эмоциональными состояниями. Далее (исходя из данных
классификации), больные с поражением височных долей мозга отличаются
от больных с поражением лобных долей. Класс А 2 (ненависть, презрение,
возмущение) более свойственен для больных с поражением лобных долей
мозга, а класс А4 (страх, тревога, растерянность) - больным с поражением
левой височной доли. Следует отметить, что в изучении больных с
различными поражениями мозга с помощью описания методики сделаны
лишь первые шаги.

§ 2. Модифицированные методики на опознание эмоционального

выражения лиц на фотографиях

С помощью данных методик были обследованы 54 больных с

очаговыми поражениями мозга. По локализации очага и стороне поражения
они были подразделены на 4 группы.
Подгруппа А. - больные с поражением лобных долей правого (A 1) и
левого (А2) полушария.
 Подгруппа Б. - больные со смешанной локализацией очага: с
поражением лобно-теменных, лобно-височных, лобно-теменно-височных
отделов правого (Б1) и левого (Б2) полушарий.
Подгруппа В. - больные с поражением задних областей мозга (теменно-
височных, теменно-затылочных) правого (B1) и левого (В2) полушарий.
Подгруппа Г. - больные с поражением в области задней черепной ямки
мосто-мозжечкового угла (Г1) и поражениями диэнцефальной области мозга
(Г2).
При анализе результатов исследования, выполненного с помощью
методики "ранжирование", оказалось, что больные с поражением правой
лобной области хуже всех других выполняют данное задание, особенно
много ошибок - при ранжировании отрицательных эмоциональных стимулов.
Такие больные могут как самую приятную выбрать фотографию,
изображающую эмоцию страха. Больные с поражением левого полушария
хуже других больных ранжируют фотографии, изображающие
положительные эмоции, особенно слабой интенсивности (улыбка и т. п.), но
правильно оценивают отрицательные эмоции горя и страха. Однако при
оценке эмоций гнева часто ошибаются. Результаты левосторонних больных в
наибольшей степени отличаются от того типа ранжирования здоровых
испытуемых, когда они отдают предпочтение умеренно выраженной
положительной эмоции. Выявленные закономерности проявляются на уровне
тенденции. Коэффициенты сопряженности локализации поражения мозга с
типом ранжирования находятся ниже уровня значимости (χ2, Р<0,05).
В задании на "Классификацию" значимые коэффициенты oсвязи между
определенной локализацией поражения и количеством фотографий,
относимых к той или иной эмоциональной группе, представлены в табл. 17.
В таблице представлены только значения χ2, превышающие уровень
достоверности 5%. Из таблицы видно, что больные с поражением правой
лобной области достоверно большее количество фотографий относят к
группе "безразличие". В целом при поражении правого полушария
наблюдается тенденция к выделению большего количества групп, чем при
поражении левого. Больные с поражением левой лобной области достоверно
меньшее количество фотографий относят к группе "радость" и большее - к
группе "гнев". Больные с поражением левого полушария мозга, независимо
от внутриполушарной локализации, большее количество фотографий, чем
правополушарные больные, относят к группе "гнев" и меньшее - к группе
"удивление".
 Таблица 17. 'Классификация'. Коэффициенты сопряженности
локализации поражения мозга с количеством фотографий, отнесенных к
каждой группе, и количеством выделенных групп (χ2, р≤0,05)
*
(В данной таблице содержатся только значимые коэффициенты
сопряженности. Обозначения: FS - левая лобная область; FD - правая лобная
область; TS - левая височная область; TD - правая височная область; PS -
левая теменная область; PD - правая теменная область; S - левое
полушарие; D - правое полушарие.)
Анализ выполнения задания на "Четвертый лишний" показал (табл. 18),
что больные с поражением лобных долей мозга в большинстве проб
обнаруживают достоверное отличие от результатов, полученных на здоровых
испытуемых. Наибольшее количество ошибок в этом задании у больных с
поражением левой лобной области. Наименьшее - по сравнению с другими
больными - суммарное количество нарушений обнаруживают больные с
поражением правой теменной области.

Таблица 18. 'Четвертый лишний'. Коэффициенты сопряженности

локализации поражения мозга с наличием ошибок в каждом задании (χ 2
р≤0,05)
*
(Обозначения те же, что и в табл. 17.)
"Узнавание". Анализ результатов показал, что достоверно большее
количество ошибок при узнавании эталонной фотографии допускают
больные с поражением правого полушария мозга, особенно при поражении
лобно-теменных отделов (группа B1). При этом больные с поражением
правой лобной доли наибольшее количество ошибок допускают при
узнавании фотографии, изображающей гнев. В то же время, больные с
левосторонними поражениями при выполнении данного задания
обнаруживают меньшее количество ошибок. Минимальное количество
ошибок при узнавании эмоций гнева допускают больные с поражением левой
височной области. Обращает на себя внимание тот факт, что в целом больные
с поражением передних отделов мозга демонстрируют худшие результаты
при выполнении данного задания, чем больные с поражением задних отделов
(табл. 19).

Таблица 19. 'Узнавание'. Коэффициенты сопряженности локализации

поражения мозга с наличием ошибок при узнавании выражения лица,
сходного с эталоном(χ2 р≤0,05)
*
(Обозначения те же, что и в табл. 17.)
Исследованные больные по степени нарушения эмоциональ-ной сферы
были разделены на три группы. В качестве критериев использовались, с
одной стороны, общие поведенческие реакции больных (в виде снижения
критики и т. п.), с другой - результаты выполнения заданий на ранжирование,
классификацию, сравнение, обобщение и узнавание эмоциональных
стимулов (по количеству ошибок). Использовалась трехбалльная система
оценок: 0-1 балл - отсутствие или отдельные симптомы эмоциональных
нарушений; 2 балла - умеренные 3 балла - выраженные эмоциональные
нарушения. В соответствии с этими критериями, в первую группу вошли все
больные с поражением задней черепной ямки, во вторую - больные с
поражением как передних, так и задних отделов мозга - лобных, лобно-
теменных, лобно-височных, лобно-височно-теменных, лобно-базальных,
диэнцефальных, теменных, теменно-височных отделов мозга, в третью -
преимущественно "лобные" больные и больные со смешанной локализацией
очага (лобно-теменные, лобно-височные и др.). Обращает на себя внимание,
что в третью группу вошли преимущественно больные с поражением правого
полушария мозга, а вовторую - больные с преимущественно
левополушарными очагами поражения. Преимущественная связь правого
полушария мозга с эмоционально-личностной сферой видна из рис. 13, где
отражены суммарные показатели по всем четырем методикам: (средние
баллы по количеству ошибок). Как видно из рисунка, при поражении правой
лобной доли, правых задних отделов и правого полушария больные
допускают существенно" больше ошибок, чем при поражении
соответствующих структур левого полушария. Различным образом ведут
себя больные и при когнитивных операциях с разными базальными
эмоциями - с фотографиями, изображающими "радость", "гнев" и "страх".
Правые "лобные" больные почти безошибочно выполняют когнитивные
операции с эмоцией "радость", но плохо оперируют с эмоцией гнева, горя и
страха по сравнению с левыми "лобными" больными (сравните I 1 и I2 на рис.
14 по всем эмоциям). Та же закономерность наблюдается и у задних правых
больных, и по всему правому полушарию в целом (сравните II 1 и II2 и III1 и
III2 на рис. 14 по всем эмоциям). Левополушарные больные лучше оперируют
с эмоциями страха, горя и несколько хуже - гнева, но в целом значительно
лучше, чем правополушарные больные. Подобная картина свидетельствует
об особой роли правого полушария в эмоциональном реагировании и о
существовании различных дифференцированных механизмов,
обеспечивающих различные базальные эмоции.

Рис. 13. Суммарные результаты по всем четырем методикам у больных

с поражением правой (П) и левой (Л) лобной области (А), правых и левых
задних отделов мозга (Б), правого и левого полушария в целом (В)
Полученные при данном исследовании больных результаты
свидетельствуют о следующем.
 Рис. 14. Суммарные результаты по когнитивным операциям с каждой
из четырех базальных эмоций. Обозначения: I - лобные, II - задние отделы
мозга, III - полушария в целом; 1 - правосторонние, 2 - левосторонние
поражения мозга
Во-первых, выделились факты относительно роли правого полушария
мозга в механизмах, связанных с эмоциональным состоянием. Больные с
поражением правого полушария (правой лобной области) по методике
"Классификация" достоверно большее количество фотографий относят к
группе "безразличие". Как известно, имеются литературные данные
относительно преобладающей роли правого полушария в осуществлении
эмоциональных реакций, в частности, о связи правого полушария с
аффективным тонусом (С. В. Бабенкова, 1971; Л. Я. Балонов, В. Л. Деглин, Н.
Н. Николаенко, 1976; Т. А. Доброхотова, 1974; и др.). Основываясь на этих
литературных данных, можно интерпретировать полученные результаты как
проявление ослабления у больных с поражением правого полушария
выраженности эмоциональных состояний.
Далее, при выполнении задания на "Классификацию" больные с
поражением правого полушария выделяют достоверно большее по
сравнению с другими больными количество групп. При выполнении задания
на "Узнавание" правополушарные больные обнаруживают достоверно
большее количество ошибок по сравнению с больными, имеющими
поражение левого полушария. Можно думать, что полученные результаты
объясняются нарушением критериев сравнения эмоционально-
экспрессивных лиц. В ряде работ показано, что правое полушарие связано в
большей степени, чем левое, с эмоциональной экспрессией (Л. Я. Балонов, В.
Л. Деглин, Н. Н. Николаенко, 1976; Н. Н. Брагина, Т. А. Доброхотова, 1981;
О. А. Сидорова и др., 1978; Л. С. Цветкова и др., 1984; и др.). Полученные
факты согласуются с этими литературными данными.
 Во-вторых, результаты свидетельствуют относительно различной связи
левого и правого полушарий мозга с положительными и отрицательными
эмоциями.
Согласно данным, полученным с помощью методики "Классификация",
поражение левого полушария мозга коррелирует с увиличением количества
фотографий, относимых к группе "гнев". Поражение левой лобной доли
достоверно связано с уменьшением количества фотографий, отнесенных к
группе "радость". Результаты, полученные с помощью методики
"Узнавание", свидетельствуют, что больные с поражением правой лобной
области чаще ошибаются при узнавании эмоции "гнев". Правда, достоверно
реже - по сравнению с другими больными - при узнавании данной эмоции
ошибаются и больные с поражением левой височной области.
С помощью методики "Ранжирование" обнаружено, что
левополушарные больные отдают предпочтение эмоциям горя и страха в
значительно большей степени, чем эмоциям радости, в отличие от больных с
поражением правой лобной области, которые почти никогда не
предпочитают эмоции страха.
Все эти данные говорят о том, что при поражении левого полушария
нарушаются преимущественно механизмы, связанные с узнаванием, оценкой
и классификацией положительных эмоций. И наоборот, при поражении
правого полушария страдают механизмы, связанные с отрицательным
эмоциональным реагированием. Эти данные соответствуют и литературным
сведениям, указывающим на преимущественную связь правого полушария с
отрицательными эмоциями, а левого - с положительными (С. В. Бабенкова,
1971; Л. Я. Балонов, В. Л. Деглин, Н. Н. Николаенко, 1976; Н. Н. Брагина, Т.
А. Доброхотова, 1981; Д. В. Ольшанский, 1981; Б. И. Белый, 1987; и др.).
Третья группа результатов относится к нарушению процессов
обобщения и анализа эмоциональных переживаний.
Согласно результатам, полученным по методике "Четвертый лишний",
наибольшее количество ошибок демонстрируют больные с поражением
передних отделов мозга, преимущественно - левого полушария. В то же
время больные с поражением задних отделов правого полушария
обнаруживают достоверно меньшее по сравнению с другими больными
суммарное количество ошибок.
Можно думать, что ведущая роль в механизмах анализа и (обобщения
эмоциональных впечатлений принадлежит передним отделам мозга, в
особенности - левой лобной области. Известна важная роль лобных долей
мозга в осуществлении сложных активных форм интеллектуальной
деятельности, их участие в ре-ализации высших гностических процессов, в
организации сложных форм поведения (А. Р. Лурия, 1969, 1970, 1973; А. Р.
Лурия, Л. С. Цветкова, 1965; Е. Д. Хомская, 1972, 1987; и др.). Настоящее
исследование также указывает на ведущую роль лобных долей мозга -
особенно левой лобной доли - в процессах обобщения эмоционального
опыта.
 Таким образом, в результатах, полученных с помощью мо-
дифицированных методов на ранжирование, классификацию, узнавание и
обобщение ("Четвертый лишний") эмоционально-выразительных фотографий
лиц, отражаются различные особенности изменения эмоциональной сферы
больных - изменение их индивидуального эмоционального опыта, их
эмоциональных состояний, их способности к анализу и обобщению
эмоциональных переживаний.
В целом, с помощью этих методов выявлено, что:
1) поражение правого полушария связано с нарушением оценки
степени выраженности эмоциональных состояний, а также - с нарушением
критериев анализа и сравнения эмоционально-экспрессивных изображений;
2) поражения левого и правого полушария различным образом связаны
с процессами переработки информации о положительных и отрицательных
эмоциях (выявлена преимущественная связь левого - с положительными, а
правого - с отрицательными эмоциональными состояниями);
3) поражение передних отделов мозга (преимущественно левого
полушария) ведет к нарушению процессов обобщения эмоциональных
изображений.

§ 3. Оценка эмоциональной устойчивости через продуктивность и

качество запоминания материала, различного по эмоциональной
значимости

Для изучения эмоциональной устойчивости (а также эмоциональной

реактивности - ЭР и эмоциональной адаптации ЭА) у больных с локальными
поражениями мозга была использована модифицированная методика на
оценку продуктивности и качества кратковременного запоминания. Серии
были сокращены до 9 слов (в каждой по три "нейтральных",
"положительных" и "отрицательных" слова). В остальном методика осталась
без изменений.
Исследовалось 20 больных: с поражением правого полушария (5
человек), левого полушария (5 человек) и базальных отделов мозга (10
человек). По локализации это были опухоли передних отделов мозга: лобно-
теменных, лобно-височных отделов мозга, орбитальные опухоли, опухоли
хиазмально-селлярного расположения. Все больные находились в
относительно хорошем состоянии, нейропсихологические симптомы,
соответствующие локализации очага, были выражены слабо или умеренно.
Четких клинических проявлений эмоциональных нарушений у больных не
было.
Прежде всего следует отметить, что объем запоминания у больных по
сравнению со здоровыми испытуемыми снижен. Если здоровые испытуемые
воспроизводят в среднем 74% предъявленных слов, то больные - только 47%.
Однако и на этом уровне можно видеть динамику воспроизведения слов в
первой (до эмоциональной интерференции) и во второй сериях (после
эмоциональной интерференции).
 На рис. 15, а изображена динамика запоминания "нейтральных" и
"эмоциональных" слов в первой и второй сериях опытов в норме и у больных
с локальными поражениями мозга. (При оценке "эмоциональных" слов
учитывались лишь те, знак которых соответствовал знаку эмоциональной
интерференции.)
Из рис. 15 а, б, отражающего динамику запоминания у здоровых
испытуемых, можно видеть, что если до эмоционального воздействия
процент правильно воспроизведенных "нейтральных" слов выше, чем
"эмоциональных", соответствующих знаку воздействия, то после
эмоционального воздействия наблюдается резкое снижение процента
"нейтральных" слов и увеличение процента "эмоциональных" слов. Этот
факт и отражает фазу эмоциональной реактивности (ЭР). Далее количество
"эмоциональных" слов постепенно снижается, а "нейтральных" -
повышается, что отражает фазу эмоциональной адаптации (ЭА).

Рис. 15. Динамика воспроизведения слов в норме после интерференции

эмоционально положительными или эмоционально отрицательными славами:
а - до и после воздействия эмоционально положительными словами, б - до и
после воздействия эмоционально отрицательными словами. Обозначения:
широкая сплошная линия - 'нейтральные' слова фоновых групп; узкая
сплошная линия - 'нейтральные' слова в пост-интерференционных группах;
пунктирная линия - 'эмоциональные' слова в фоновых группах;
'эмоциональные' слова в пост-интерференционных группах -
штрихпунктирная линия; 1, 2, 3 - группы слов (по 15 в каждом),
предъявляемых однократно. Подсчитано только число 'эмоциональных' слов,
соответствующих эмоциональному знаку воздействующих слов
На рис. 16 представлены результаты исследования больных с
поражением правого и левого полушарий мозга. Как видно из рис. 16 А, у
больных с поражением правого полушария количество "нейтральных" слов
после положительного эмоционального воздействия сначала существенно
уменьшается, потом - несколько возрастает. Количество эмоционально
положительных слов при этом несколько снижается (а не возрастает, как в
норме), особенно при повторении третьей группы слов. После
отрицательного эмоционального воздействия (вторая серия) первоначальный
эффект состоял в некотором росте отрицательно эмоциональных слов
(примерно на 10%), но по мере повторения процедуры их число падает до
первоначального, фонового. Менее отчетлив эффект отрицательной
эмоциональной интерференции и на "нейтральные" слова.

Рис. 16. А - динамика воспроизведения слов у больных с поражением

правого полушария (усредненные данные). Обозначения те же, что и на рис.
15; Б - динамика воспроизведения слов у больных с поражением левого
полушария мозга (усредненные данные)
Таким образом, у данной группы больных снижена по сравнению с
нормой реактивность и на эмоционально положительную, и на эмоционально
отрицательную интерференцию. Изменена и эмоциональная адаптация (рис.
16 Б).
У больных с поражением левого полушария реакция на
положительную интерференцию вообще отсутствует; только при
предъявлении второй группы слов наблюдается рост продуктивности
воспроизведения вообще - в том числе и "эмоциональных" слов, - а далее
продуктивность вновь снижается до фоновой. После отрицательной
интерференции количество отрицательных эмоциональных слов при
воспроизведении существенно возрастает - особенно при воспроизведении
третьего списка слов, что можно расценивать как нарушение адаптации и
эмоциональной неустойчивости по отношению к эмоционально
отрицательным стимулам.
У больных с поражением базальных структур головного мозга в первой
серии (с положительной интерференцией) наблюдается пониженная
реактивность и невысокая адаптация к положительным воздействиям, во
второй (с отрицательной интерференцией) какая-либо реакция на
отрицательную стимуляцию вообще отсутствует, хотя общее число
воспроизведенных эмоционально отрицательных слов значительно
превосходит число положительных слов (рис. 17).

Рис. 17. Динамика воспроизведения слов у больных с поражением

базальных отделов мозга (усредненные данные). Обозначения те же, что и на
рис. 15
Принимая во внимание все ограничения, которые накладывает на
интерпретацию полученных данных подобный "обобщенный" подход
(усреднение результатов всех больных с различной локализацией поражения
внутри правого, левого полушарий и базальных отделов мозга), можно тем не
менее сделать вывод о том, что больные с локальными поражениями мозга
отличаются от нормы и по особенностям реагирования на эмоциональное
воздействие, и по динамике запоминания "эмоциональных" слов
(эмоциональной адаптации), и по эмоциональной устойчивости к
воздействию (положительному или отрицательному).
Анализ результатов показал, что "правые" больные лучше реагируют
на положительные стимулы, чем на отрицательные, но в адаптации нет
значимых различий. "Левые" больные лучше реагируют на отрицательные
стимулы, чем на положительные, но адаптация лучше к положительным
стимулам.
У "базальных" больных нет различий в адаптации, но реакция выше на
положительные стимулы.
Были обнаружены также значимые различия в эмоциональном
реагировании на отрицательные стимулы у больных с поражением правого и
левого полушарий, состоявшие в большей реакции на отрицательные
стимулы левосторонних больных по сравнению с правосторонними, а также
и "базальными". Но по сравнению с этими же группами левосторонние
больные хуже адаптируются к положительным стимулам, чем две других
группы больных.
Таким образом, сравнительный анализ показал необходимость
выделения показателей ЭР и ЭА отдельно на положительные и
отрицательные стимулы и, следовательно, ЭУ двух типов (по отношению к
положительным и отрицательным стимулам).
В целом высокая ЭУ к положительным стимулам наблюдалась у 35%
больных, что значительно ниже нормы (65%), а низкая - в 65%, что много
выше нормы (35%).
По отношению к отрицательным стимулам низкая устойчивость
наблюдалась у больных в 70% случаев и только в 45% - у здоровых (высокая
соответственно - в 30% и 55%).
Таким образом, по сравнению с нормой устойчивость по всем видам
воздействий у больных значительно ниже, чем в норме, но это происходит за
счет разных факторов: за счет повышения реактивности и снижения
адаптации к отрицательным стимулам у "левых" больных; за счет снижения
адаптации к воздействиям того и другого знака - у "правых" больных и
повышения реактивности на положительные стимулы - у "базальных".
Но наибольшие нарушения реактивности и адаптации (т. е. ЭУ)
наблюдаются у левосторонних больных, показавших наименьшую
устойчивость к обоим видам эмоциональных воздействий, что значительно
отличается от нормы (у 80% больных имелась неустойчивость к
положительным воздействиям).
Апробирование методики для определения эмоциональной
устойчивости путем оценки продуктивности и качества запоминания до и
после эмоционального воздействия (положительного и отрицательного)
показало, что эмоциональная устойчивость представляет собой особую
характеристику состояния эмоциональной сферы, которая относится и к
положительным, и к отрицательным эмоциональным явлениям. Данная
характеристика подразделяется на два самостоятельных показателя -
эмоциональную устойчивость к положительным и к отрицательным
воздействиям, - которые обладают известной автономностью.
Значения этих показателей у больных с локальными поражениями
мозга существенно отличаются от нормальных.
Небольшое число исследованных больных и их объединение в группы
"по полушариям" (а не по локализации в пределах каждого полушария) не
дает сейчас возможности определить специфику эмоциональной
устойчивости, связанную с теми или иными структурами мозга. Можно
говорить лишь о перспективном методическом подходе к изучению
эмоциональной сферы в клинике локальных поражений головного мозга,
который пока не получил достаточного развития.
Таким образом, изучение эмоциональной устойчивости, понимаемой
как способность к восстановлению эмоциональных реакций после
эмоционального воздействия, определяемой через эмоциональную
реактивность и эмоциональную адаптацию, может существенно дополнить
арсенал методов анализа эмоциональной сферы не только в норме, но и в
патологии.

§ 4. Когнитивная и эмотивная самооценка базальных эмоций

Исследовались больные с локальными поражениями головного мозга

(50 человек - 26 женщин, 24 мужчины, средний возраст - 38 лет), а именно:
больные с поражением диэнцефальной области мозга (30 человек), с
поражением лобных долей мозга (10 человек) и с поражениями,
располагающимися в области задней черепной ямки (10 человек). Все
больные были в удовлетворительном общем состоянии, ориентированы в
окружающем, в целом адекватны и способны выполнять предложенные
задания.

Больные с поражением диэнцефальной области мозга

В группе больных с поражением диэнцефальных отделов мозга у 18

человек была диагностирована опухоль гипофиза (аденома) супра и эндо-
селлярного расположения; у 9 - имелись различного характера опухоли III
желудочка (передних отделов, дна, иногда с распространением в
орбитальную область), у 3 - были обширные внемозговые опухоли базально-
диэнцефальных отделов мозга (краниофарингиомы). Больные были
адекватны, правильно ориентированы в окружающем. Помимо
неврологических симптомов, указывающих на поражение диэнцефальной
области мозга (нарушения обмена, вегетативные симптомы и др.), у больных
отмечалось общее снижение активности, колебания внимания, легкая
импульсивность в интеллектуальной сфере. Имелись также свойственные
этому синдрому нарушения памяти, которые носили модально-
неспецифический характер, проявляясь прежде всего в нарушении
воспроизведения любых по модальности следов в условиях интерференции
(особенно гомогенной). Каких-либо нарушений эмоционально-личностной
сферы при обычном нейропсихологическом обследовании не наблюдалось.
Когнитивная самооценка. Наибольшие значения по частоте получили
эмоции "радость" и "удовольствие" (они распределились на шкале "часто" и
"иногда"). Реже больные испытывают эмоцию "печаль" (ее они относят к
шкале "иногда") и еще реже - "страх" и "гнев" (их они помещают на шкале
"редко").
На континууме эмоций это распределение можно изобразить
следующим образом:

Эмотивная самооценка. При выполнении процедуры,

предусмотренной методикой семантического дифференциала, больные при
оценивании 5 эмоций по 12 шкалам дали следующие результаты:
По фактору Е (оценка) самой неприятной (хотя в меньшей мере, чем в
норме) оказалась эмоция "страха", далее следуют эмоции "гнева" и "печали",
которые опять-таки оцениваются как менее неприятные, чем их оценивают
здоровые испытуемые. Самой приятной эмоцией оказалось "удовольствие".
Соответственно континуум эмоций по их "приятности" выгля-дит
следующим образом:

По фактору Р (сила) печаль получила то же самое значение, что и у

здоровых испытуемых. Эмоции удовольствия, страха, гнева оценивались по
сравнению с нормой ниже.
Соответственно по шкале "сила" эмоции раполагались следующим
образом:
 По фактору А (активность) все полученные значения очень близки друг
к другу. Иными словами, больные не смогли дать четких различий между
эмоциями по этому фактору:

Следует отметить, что "гнев", в отличие от нормы, получил по данному

фактору у большинства больных низкие значения.

Больные с поражением в области задней черепной ямки

Исследовалось 10 больных с данной локализацией очага поражения. По

характеру поражения это были невриномы VIII пары черепномозговых
нервов (4 человека) и различные опухоли червя мозжечка и полушарий
мозжечка (6 человек). Все больные были в удовлетворительном общем
состоянии, полностью ориентированы в окружающем. Контактны, личностно
сохранны. Нейропсихологические симптомы поражения состояли из
колебаний работоспособности, неустойчивости внимания, некоторого
снижения памяти (по модально-неспецифическому типу), некоторой
импульсивности движений.
Когнитивная самооценка. В целом самооценка переживаемых эмоций
оказалась заниженной по сравнению с нормой. Эмоции "радость" и
"удовольствие" оценивались по шкале "иногда"; между шкалами "редко" и
"иногда" располагались эмоции "гнев" и "печаль". "Страх" оценивался как
редкое переживание.
Соответственно континуум переживаемых эмоций по частоте выглядел
следующим образом:

Таким образом, когнитивная самооценка у данной категории больных в

целом отличалась и от нормы, и от больных с диэнцефальными поражениями
мозга (ом. стр. 128, 131).
Эмотивная самооценка. У данной группы больных по трем факторам (Е
- оценка, Р - сила, А - активность) эмоции распределялись на три группы.
Первую, которая получила самые высокие оценки по Еу Р и А факторам,
составили эмоции радости и удовольствия, во вторую, получившую средние
оценки! то всем трем факторам, вошла эмоция страха и третья включала
эмоции гнева и печали. Обращает на себя внимание довольно большая
однородность результатов.

Больные с поражением лобных долей мозга

В данную группу входило 10 больных; у 4 из них опухоль

располагалась в базально-орбитальных отделах правого, у 4 других в
базально-орбитальных отделах левого полушария, у 2 имелась двусторонняя
локализация очага поражения в базальных отделах лобных долей мозга. По
характеру это были внемозговые опухоли (краниофарингеомы, менингеомы).
Нейро-психологический синдром у данных больных состоял из некоторой
расторможенности, импульсивности, повышенной истощаемости при
выполнении серийных заданий, некоторого снижения внимания и памяти по
модально-неспецифическому типу. Имелись симптомы некритичности по
отношению к своим ошибкам. Эмоционально-личностная сфера - без четких
клинически проявляемых отклонений.
Когнитивная самооценка дала следующие результаты. При оценке
переживаний 5 эмоций по частоте больные для оценки эмоции "страх"
использовали шкалы "редко" и "очень редко". Оценка частоты переживания
страха у данной группы больных оказалась самой низкой по сравнению с
другими группами испытуемых. Эмоции гнева, радости и удовольствия
оценивались как переживаемые "редко" или "иногда". Печаль в основном
располагалась на шкалах "иногда" и "часто".
Континуум частоты переживаний этих эмоций выглядит следующим
образом:

Необычным является наличие равных приблизительно оценок по

частоте таких разных эмоций, как гнев, радость и удовольствие (рис. 18 А-Г).
 Рис. 18. Результаты когнитивной самооценки эмоций здоровыми
испытуемыми (А), больными с поражением диэнцефальных отделов мозга
(В), с поражением области задней черепной ямки (В) и базальных отделов
лобных долей мозга (Г); N - норма (30 человек); Р 1, группа Б (30); Р2, группа
В (10); Р3, группа Г (10)
 Эмотивная самооценка. По факторам Е, Р, и А (оценка, сила,
активность) эмоции разделились на три группы. В первую вошли эмоции
радости и удовольствия, получившие самые высокие оценки по всем трем
факторам (по фактору "сила" эмоция "радость" получила наибольшее
значение среди всех групп испытуемых). Вторую группу составили эмоции
"гнев" и "печаль", получившие средние оценки, в третью вошла эмоция
"страх", получившая самые низкие оценки (по фактору "сила" эмоция "страх"
получила наименьшее значение среди всех групп испытуемых; см. рис. 19).
Ha рис. 19 представлены средние результаты по косвенной и эмотивной
самооценке у всех четырех групп испытуемых: здоровых, больных с
поражением диэнцефальной области мозга, больных с поражением структур,
располагающихся в области задней черепной ямки, и больных с
поражениями базальных отделов лобных долей мозга.

Рис. 19. Результаты эмотивной самооценки базальных эмоций,

полученные с помощью методики семантического дифференциала (12 шкал);
А - распределение ответов по факторам 'сила' и сактивность' у четырех групп
испытуемых и Б - распределение ответов по факторам 'активность' и 'оценка'
у тех же групп испытуемых; Р - радость; У - удовольствие; П - печаль; С -
страх; Г - гнев. Обозначения те же, что и на рис. 18
Итак, изучение особенностей эмоциональной сферы у здоровых
испытуемых и больных с поражением д и энцефальных, стволовых и
базально-лобных отделов мозга с помощью оценки эмоций на когнитивном и
эмоционально - аффективном уровнях дало интересные результаты.
Здоровыми испытуемыми эмоция "страх" оценивается как самая
неприятная (из всего предложенного набора); по шкалам "сила" и
"прочность" эмоция страха оценивается приблизительно так же, как и эмоции
гнева и удовольствия, и более высоко, чем эмоции радости. "Печаль"
занимает самое низкое место по факторам "силы" и "активности", она
оценивается как менее неприятная, чем "страх". По субъективной оценке
"печаль" переживается в норме значительно чаще, чем "страх".
Сравнение когнитивной и эмотивной оценок положительных эмоций
("радость", "удовольствие") у здоровых испытуемых показывает, что
эмотивная косвенная оценка этих эмоций выше сознательной когнитивной (т.
е. "радость" и "удовольствие" оцениваются как более сильные переживания).
Больные с поражением диэнцефальных отделов мозга при когнитивной
оценке частоты переживаний радости и удовольствия дают более высокие
значения, чем при эмотивной оценке положительных эмоций.
Сопоставление значений эмотивной оценки положительных эмоций
("удовольствие", "радость") по фактору силы у разных групп испытуемых
показывает, что минимальные значения дают этим эмоциям диэнцефальные
больные, а максимальные - лобные (рис. 20).
 Рис. 20. А - сопоставление значений когнитивной (а) и эмотивной (б)
самооценки положительных эмоций ('радость', 'удовольствие') у здоровых
испытуемых (N) и больных с поражением диэнцефальных отделов мозга (P 1).
Распределение различных групп испытуемых по эмотивной оценке
отрицательных эмоций (Б) и положительных эмоций (В). N - здоровые
испытуемые, P1 - больные с поражением диэнцефальной области мозга, Р 2 -
больные с поражением в области задней черепной ямки, Р 3 - больные с
поражением базальных отделов лобных долей мозга
По отношению к отрицательным эмоциям ("страх", "печаль", "гнев")
эмотивная оценка всех испытуемых (и нормы, и больных) - совпадает. Все
эти эмоции относят к категории "неприятное". Различия по степени
"неприятности" выражены незначительно. По двум другим факторам ("сила"
и "активность") испытуемые разделились на две группы. В первую вошли
здоровые лица и "диэнцефальные" больные; эта группа оценивает
переживание отрицательных эмоций как более "сильное", "прочное",
"активное". Вторую группу составили больные с поражением лобных долей
мозга и области задней черепной ямки, для них были характерны менее
интенсивные оценки отрицательных эмоций по этим шкалам.
Различия в эмотивной оценке положительных и отрицательных эмоций
у больных исследованных групп, с одной стороны, и отличие этих оценок в
целом от тех, которые свойственны норме, - с другой, показывают, что
процедура семантического дифференцирования выявляет такие отклонена в
состоянии, эмоциональной сферы, которые могут быть соотнесены с
результатами, полученными с помощью других методик. Только,
сопоставление данных полученных с помощью различных методических
приемов, может дать представление о целостном "эмоциональном синдроме",
свойственном больным с той или иной локализацией патологического очага.

Глава V. Обсуждение

Проведенное исследование убеждает в том, что нейропсихологический

подход к изучению эмоционально-личностной сферы весьма, - продуктивен.
Полученные результаты пока, естественно, не могут дать ответ на все
поставленные вопросы, и нейропсихология эмоций - как законченная
дисциплина - и после этой работы все еще дело будущего. Тем не менее
полученные экспериментальные данные могут служить основанием для
некоторых заключений, важных с точки зрения проблемы "Мозг и эмоции".
В работе мы попытались реализовать нейропсихологический подход к
изучению эмоционально-личностной патологии с позиций
нейропсихологической теории, разработанной в трудах Л. С. Выготского, А.
Р. Лурия и их учеников. Этот подход предполагает распространение
основных принципов теории системной динамической локализации высших
психических функций на эмоционально-личностную сферу и прежде всего -
рассмотрение эмоций как особых функциональных систем, обладающих
рядом специфических особенностей по сравнению с функциональными
системами, обеспечивающими когнитивные процессы.
Как уже говорилось выше, изучение эмоций представляет собой
сложную методическую задачу. Ее сложность возрастает еще и в связи с тем,
что необходимо исследовать эмоционально-личностную сферу не только у
здоровых испытуемых, но и у неврологических больных. Экспериментальная
работа с больными, как известно, требует модификации методических
приемов, их соответствия возможностям больных. Поэтому важнейшей
предпосылкой успешности исследования была разработка методик,
адекватных как замыслу, так и объектам исследования.
Нарушения эмоционально-личностной сферы у больных с локальными
поражениями мозга - как в основном, так и в дополнительном исследовании -
изучалось с помощью познавательных процессов. Принцип "единства
аффекта и интеллекта" (Л. С. Выготский) предполагает, что изменение
аффекта (эмоциональной сферы) не может не влиять на интеллект
(когнитивную сферу), то есть не может не отражаться (не проецироваться) в
особенностях когнитивных процессов.
Как известно, в общей экспериментальной психологии накоплено
большое количество фактов, свидетельствующих о влиянии эмоций на
когнитивную сферу, о проявлении эмоций в познавательных процессах, о
плодотворности изучения эмоций через память, восприятие,
интеллектуальные процессы. Однако экспериментальное изучение эмоций
через познавательные процессы проводилось в основном на здоровых
испытуемых и, как правило, на модели лишь одного какого-нибудь
познавательного процесса (чаще мнестического).
Для реализации этого подхода в клинике локальных поражений мозга
прежде всего надо было решить методическую задачу, т. е. разработать ряд
приемов, пригодных для изучения нарушений эмоций, в условиях клиники. В
настоящем исследовании был апробирован ряд методов оценки
эмоциональной сферы, позволяющих анализировать нарушения эмоций по
знаку, интенсивности и самооценке через различные познавательные
процессы (память, восприятие, ассоциативное мышление) у больных с
локальными поражениями головного мозга (основное исследование). При
построении методики исследования эмоциональных нарушений через
познавательные процессы мы опирались на тот опыт, который был уже
накоплен при изучении познавательных процессов в нейропсихологии. Были
использованы элементарные познавательные процессы (запоминание и
воспроизведение слов, выполнение простых ассоциативных тестов,
восприятие картинок с изображением людей в разных эмоциональных
состояниях), доступные для людей различного возраста и образования.
Предложенные методики в основном исследовании были направлены
на реализацию следующих задач: а) на выявление влияния эмоций
("эмоционального фактора") на познавательные процессы (память,
ассоциативное мышление); б) на выявление влияния знака и интенсивности
эмоций на познавательные процессы (память и восприятие); в) на выявление
способности к самооценке своего эмоционального состояния по знаку и
интенсивности через познавательные процессы (восприятие); г) на изучение
взаимосвязи между проявлением эмоциональных состояний в различных
познавательных процессах и особенностями самооценки. Основная задача
при создании методов состояла в разработке приемов, пригодных для
изучения эмоциональной сферы и ее нарушений у больных с локальными
поражениями головного мозга. При их создании мы руководствовались
рядом принципов (см. главу II), которые касались стимульного материала,
способов его отбора, характера верификации методики, особенностей ее
использования в клинике локальных поражений мозга.
Как уже говорилось выше, методика включала восемь специальных
заданий, с помощью которых были исследованы 100 здоровых испытуемых
различного возраста и образования и 124 больных с локальными
поражениями головного мозга.
Оценивая главный итог настоящего исследования с методической
точки зрения, можно сказать, что оно показало пригодность данной батареи
методик для изучения эмоциональной, сферы и ее патологии при локальных
поражениях мозга.
Анализируя результаты настоящего исследования, можно, выделить
две группы фактов.
Первая группа фактов имеет отношение к норме, к определению
характеристик эмоциональной сферы у здоровых испытуемых. К этой группе
фактов относятся прежде всего данные (полученные в основном
исследовании), показывающие четкое отражение в познавательных
процессах эмоционального состояния испытуемых. Это влияние можно
видеть и в мнестических, и в гностических, и в интеллектуальных процессах.
При этом был обнаружен и факт влияния самого "эмоционального фактора"
на все познавательные процессы и - более дифференцированно - влияние
знака эмоций, положительного или отрицательного.
Влияние эмоций как таковых на память и ассоциативное мышление в
мнестических процессах проявилось в том, что эффективность
воспроизведения "эмоциональных" слов в целом по группе статистически
значимо была выше воспроизведения "нейтральных". Факт
преимущественного воспроизведения "эмоциональных" слов перед
"нейтральными" согласуется с литературными данными.
Настоящее исследование подтвердило преимущественную
устойчивость "эмоциональных" слов к тормозящему влиянию про- и
ретроактивной интерференции (М. Кагр, G. Dershowitz, 1976; и др.).
Влияние эмоций на ассоциативное мышление проявилось в том, что у
здоровых испытуемых в ответах на "эмоциональные" слова изменялась
скорость ассоциативного процесса и его продуктивность, а именно -
увеличивалось количество быстрых и медленных ассоциативных ответов, а
также увеличивалось количество ответов с минимальным и максимальным
числом ассоциатов, т. е. возрастал разброс ответов по времени и
семантическим характеристикам. На "нейтральные" слова преобладали
ответы со средним временем ассоциативной реакции и со "средним" числом
ассоциатов. Эти результаты согласуются с данными Дж. Брунера и Л.
Постмена (J. Bruner, L. Postman, 1947), которые обнаружили два типа
ассоциативных ре-акций (быстрых и медленных) на эмоционально значимые
слова.
Как уже говорилось выше, был установлен не только факт влияния на
познавательные процессы эмоций как таковых, но и их знака и
интенсивности. Влияние знака и интенсивности в мнестических процессах
проявилось в индивидуальных предпочтениях воспроизведения слов
положительного или отрицательного знака. Данные свидетельствуют о
существовании широкого разброса индивидуальных различий предпочтения
запоминания слов определенного знака, что согласуется с другими
исследованиями (J. Bruner, L. Postman, 1947; R. Durga- nand, R. Naidu, 1977; и
др.) и, по-видимому, связано с эмоциональным состоянием и индивидуально-
личностными свойствами испытуемых (М. Maltin, P. Derby, 1978; М. Natale,
М. Hantas, 1982; J. Teasdale, М. Russel, 1983; W. Nasby, R. Yando, 1982; и др.).
Однако вопрос о специфике эмоционального состояния здоровых
испытуемых и индивидуальных различиях в эмоциональном реагировании
нуждается в специальном исследовании.
Полученные нами результаты свидетельствуют об отсутствии единого
феномена предпочтения запоминания положительных или отрицательных
слов в целом по группе, что согласуется с данными И. Балкина (Е. Ваlкеn,
1933; и др.).
При решении гностической задачи (ранжирования и интерпретации
положительных и отрицательных эмоциональных состояний разной
интенсивности, которые были изображены на картинках) проявление знака и
интенсивности эмоций имело следующую закономерность: подавляющее
большинство здоровых испытуемых (83%) оценивали эмоции, изображенные
на картинке, одинаково, однако 17% давали более разнообразные оценки
эмоциональных состояний, причем только в среднем диапазоне
интенсивностей эмоций. Если принять оценки 83% испытуемых за
правильные, а 17% - за ошибочные, то можно сказать, что все здоровые
испытуемые безошибочно ранжировали и интерпретировали картинки с
изображением максимально интенсивных эмоций - радости, удовольствия,
гнева, страдания и ошибались лишь в эмоциях средней интенсивности -
удивления, спокойствия, тревоги, страха; причем одна часть испытуемых
ранжировала и интерпретировала картинки с изображением эмоций, которые
большинство здоровых испытуемых оценивали как отрицательные,
положительным образом, а другая, наоборот, признанные большинством
испытуемых положительные эмоции трактовала как отрицательные.
Важным результатом исследования влияния эмоций на познавательные
процессы в норме явилось и то, что знак и интенсивность эмоций
проявлялись не только в памяти, восприятии, но и в самооценке своего
эмоционального состояния, изучаемой через идентификацию своего
эмоционального состояния с одним из изображенных на картинке.
Закономерность проявления знака и интенсивности эмоций в самооценке
такова, что подавляющее большинство здоровых испытуемых (82%) в
качестве тождественных своему эмоциональному состоянию предпочитали
эмоции средней интенсивности, причем чаще - положительные по знаку.
Однако 18% испытуемых предпочитали интенсивные положительные или
отрицательные эмоции как соответствующие их эмоциональному состоянию.
Следует отметить, что среди этих 18% испытуемых большинство
обосновывали свой выбор тем, что это состояние они испытывали только в
данный момент (и объясняли причину).
Новым и интересным фактом явилось то, что закономерность
идентификации своего эмоционального состояния с одним из изображенных
на картинке в целом соответствует той, которая была обнаружена и при
изучении самооценки своих психических качеств методом Дембо -
Рубинштейн (С. Я. Рубинштейн, 1970) - это все та же оценка себя "чуть выше
середины".
Важным результатом исследования было и то, что, как показали опыты,
влияние знака и интенсивности проявляется взаимосвязанно в ряде
познавательных процессов (памяти, восприятии, самооценке), о чем
свидетельствует корреляционная зависимость между предпочтением
воспроизведения слов определенного знака, ошибками в ранжировании и
интерпретации эмоций того же знака и выбором эмоций максимальной
интенсивности соответствующего знака в качестве тождественной своему
эмоциональному состоянию. На взаимосвязь проявления эмоционально-
личностных факторов во всех познавательных процессах указывали Л.
Постмен и Б. Шнайдер (L. Postman, В. Schnider, 1951; и др.).
При наличии этой взаимосвязи оказалось, однако, что различные
познавательные процессы испытывают на себе влияние эмоций в разной
степени. Экспериментальный материал свидетельствует о различном
проявлении знака и интенсивности эмоций в мнестических и перцептивных
процессах. Согласно полученным данным, мнестические процессы
испытывают большее влияние знака и интенсивности эмоций, чем
перцептивные. Этот факт известен из литературы. Так, Л. Постмен с
соавтором (1951) специально исследовали влияние фактора, частотности
употребления слов в речи и эмоционально-личностных факторов на их
восприятие и запоминание. Тахистоскопически предъявлялись слова
различной эмоциональной значимости и различной частоты употребления в
речи. Испытуемый должен был правильно назвать слова вслух, затем ему
предлагалось записать все стимульные слова на бумаге. Оказалось, что если
при узнавании слов частотность употребления их в речи играет
существенную роль (правильное узнавание высокочастотных слов значимо
выше низкочастотных), то при воспроизведении фактор частотности не дает
значимого эффекта. Авторы делают вывод о том, что эмоционально-
личностные особенности в мнестических процессах проявляются сильнее,
чем в восприятии, что объясняется большей "прооективностью"
мнестических процессов по сравнению с перцептивными. Аналогичные
факты наблюдались и в нашем исследовании.
В целом исследование показало, что у здоровых испытуемых влияние
знака и интенсивности эмоций на познавательные процессы имеет две
особенности. Первая связана с достаточно широким разбросом
индивидуальных различий эмоционального реагирования, проявляющимся
во всех познавательных процессах. Наличие этого разброса требует
специального изучения и прежде всего сопоставления результатов по оценке
влияния эмоций на познавательные процессы и личностных характеристик
испытуемых (тревожности и др.), что, однако, не входило в задачу нашего
исследования, главной целью которого было дифференцирование нормы и
больных. Вторая особенность связана с самими познавательными
процессами, через которые проявляются эмоциональные состояния
испытуемых, их способности отражать те или иные эмоциональные
особенности. Можно думать, что при существовании общего влияния
"эмоционального фактора" на все познавательные процессы существуют и
частные закономерности, в силу которых различные познавательные
процессы обладают свойствами "проективности" в разной степени.
Как показали результаты исследования, эмоциональный статус
здорового человека закономерно связан с особенностями межполушарной
организации его мозга (или "профилем асимметрии"). Испытуемые с чисто
правосторонним типом асимметрии (по моторным, слухоречевым и
зрительным тестам) являются в большей степени "оптимистами" и обладают
большей эмоциональной устойчивостью, чем испытуемые с левосторонним
типом асимметрии (или с накоплением левосторонних признаков). При
выполнении заданий на ранжирование эмоциональных стимулов
(изображений) чистые правши склонны положительно оценивать
"неопределенные" изображения, хотя при запоминании эмоциональных
стимулов (слов) предпочтения в запоминании положительно окрашенных
слов они не обнаруживают (как это свойственно ряду больных с локальными
поражениями мозга). Оценка собственного эмоционального состояния
(методом идентификации своего состояния с одним из изображенных на
картинке) у чистых правшей выявила также преобладание у них
положительно окрашенного самочувствия (средней интенсивности). Их
выбор картинки, идентичной своему состоянию, был довольно однородным -
в 87,5% случаев такие испытуемые отбирали картинки с положительным
эмоциональным содержанием. Менее оптимистична и менее устойчива
эмоциональная сфера у испытуемых - чистых левшей и леворуких.

***

При апробации других методик, направленных на оценку

эмоциональной сферы (дополнительное исследование), также получен ряд
интересных фактов, характеризующих эмоциональную сферу в норме.
Здоровые испытуемые обнаружили достоверные различия эмоционального
статуса по половому признаку: при оценке эмоционального выражения лиц
на фотографиях методом "выбора из списка" женщины достоверно чаще, чем
мужчины, используют такое название эмоции, как "обида", а мужчины -
"решительность". Имеются и возрастные различия: молодые испытуемые
чаще используют названия "ненависть" и "презрение", а испытуемые более
старшего возраста - "решительность".
Если допустить, как это следует из целого ряда работ, что исходное
эмоциональное состояние испытуемого "проецируется" на восприятие им
выражений лиц на фотографиях, то следует признать существование половых
и возрастных эмоциональных различий. Как показали результаты
применения метода корреляционных плеяд (использованного для анализа
матрицы интеркорреляций), выделены несколько групп названий эмоций,
внутри которых параметры объединены высокими корреляциями. В одну
группу входили "ненависть", "презрение", o "возмущение", "гнев" (т. е.
активные эмоции с отрицательным знаком), в другую - "решительность",
"гордость" (активные эмоции с положительным знаком), в третью - "горе",
"обида" (пассивные отрицательные эмоции), в четвертую - "удовольствие",
"нежность", "радость" (пассивные положительные эмоции), в пятую -
"страх", "тревога" (отрицательные эмоции, направленные на избегание
ситуации). Логичность объединения этих эмоций в каждую из пяти плеяд
очевидна, что свидетельствует в пользу предложенной методики (С. В.
Квасовец, 1977, 1982).
Модифицированные "лицевые" методики на оценку эмоциональных
состояний изображенных на фотографиях лиц позволила установить, что
здоровые испытуемые свободно и достаточно одинаковым способом
совершают когнитивные операции (С эмоциональными стимулами. При
ранжировании эмоционально положительных стимулов здоровые
испытуемые "а первое место ставят фотографию с ярко выраженной
радостью (реже - с выражением умеренной радости); большой разброс
наблюдается при ранжировании отрицательных эмоций: на первое место
здоровые испытуемые могли поставить сильно выраженные эмоции горя,
страха, ужаса или гнева, в чем проявлялись их индивидуальные особенности.
При классификации эмоционально выразительных фотографий норма
отбирает 6 групп, в которые логично объединены изображения сходных
чувств, а именно: 1) "радости", 2) "горя", "скорби", "печали", 3) "гнева",
"злости", "возмущения", 4) "страха", "ужаса", "испуга", 5) "безразличия",
"апатии", "неопределенного состояния", 6) "удивления".
В задании "Четвертый лишний" на выделение "лишней" фотографии
здоровые испытуемые строили свое заключение на основании именно
эмоциональных, а не каких-либо других признаков (половых, возрастных и
др.). При узнавании заданного эмоционального эталона здоровые
испытуемые также руководствовались эмоциональными признаками
изображения, отвлекаясь от других - несущественных для данного задания.
Таким образом, все перечисленные модифицированные приемы
продемонстрировали свою адекватность поставленной задаче - получению
исходных нормативов для последующего сравнения их с результатами
больных. Они оказались достаточно просты для здоровых испытуемых, что и
позволяет рекомендовать эти тесты для изучения больных. Важно отметить,
что здоровые испытуемые совершают правильные когнитивные операции со
всеми без исключения эмоциональными стимулами, адресующимися к
разным базальным эмоциям - "радости", "горю", "страху", "гневу" и др.
Весьма интересные данные по норме были получены и по показателю
эмоциональной устойчивости (ЭУ), который определялся как сумма
эмоциональной реактивности (ЭР) и эмоциональной адаптации (ЭА).
С помощью эмоциональной интерференции (положительной,
отрицательной) установлено, что у здоровых испытуемых запоминание
эмоциональных стимулов (слов, обозначающих различные эмоции) после
эмоционального воздействия четко изменяется: после положительного
воздействия возрастает объем воспроизведения положительных
"эмоциональных" слов (в 2,6 раза), а после отрицательного - отрицательных
(в 1,8 раза). При этом изменяется и динамика воспроизведения
"эмоциональных" слов соответствующего знака (при 3 последовательных
тестированиях). У одних испытуемых эффект эмоциональной интерференции
относительно краток, у других - более затянут, иными словами,
эмоциональная реактивность у разных испытуемых оказалась различной.
Различна и эмоциональная адаптация, т. е. скорость возвращения объема
воспроизведения "эмоциональных" слов после интерференции к фоновому.
Анализ материалов показал, что здоровые испытуемые делятся на две
категории: с высокой (60% испытуемых) и с низкой (40%) эмоциональной
устойчивостью. Обнаружено, что высокая ЭУ лишь у немногих испытуемых
имеет генеральный характер, у большинства она избирательна; высокая ЭУ
наблюдается лишь по отношению к эмоциональной интерференции одного
знака. В отдельных случаях отмечаются низкие показатели ЭУ как при
положительных, так и при отрицательных воздействиях. Введение новых
показателей, характеризующих динамический аспект эмоциональной сферы
(и прежде всего эмоциональную реактивность), открывает новые
возможности исследования как нормы (например, при различных
функциональных состояниях), так и больных различной этиологии.
Исследование показало, что определенный вклад в изучение
эмоциональной сферы у нормы может внести, и методика "когнитивной" и
"эмотивной" самооценки базальных эмоций. При прямой когнитивной
самооценке испытуемые - по прямой инструкции - шкалировали у себя
частоту переживания основных базальных эмоциональных состояний
(радости, удовольствия, печали, страха, гнева); при косвенной эмотивной - те
же названия эмоций подвергались процедуре семантического
дифференцирования (СД). Результаты оказались достаточно однородными.
По частоте самые высокие баллы получили эмоции "радость" и "печаль", а
редкие - "страх" и "гнев"; по СД-оценкам наиболее приятными были
"радость" и "удовольствие", а наименее - "страх"; наиболее сильной
("прочной", "большой", "напряженной") - "гнев", а наименее сильной
("хрупкой", "маленькой", "спокойной") - "печаль"; наиболее активной -
"радость", наиболее пассивной - "страх", "печаль". Эти данные указывают на
относительную стабильность и однородность самооценок в норме, на
возможность оценивать собственную эмоциональную сферу не только
прямым, но и косвенным способом.
Анализируя данные, полученные на норме с помощью различных
методик, можно сказать, что эти материалы позволяют лучше представить
себе так называемую "среднюю норму" эмоционального состояния и
эмоционального реагирования. Хотя норма разнообразна, вариативна, однако
на фоне определенного разброса показателей можно выделить определенные
границы средней "эмоциональной нормы".
Итак, средняя эмоциональная норма проявляется в лучшем
запоминании эмоциональных стимулов по сравнению с нейтральными, в
большей устойчивости эмоциональных следов по отношению к
интерференции, чем нейтральных, в большей вариативности речевых ответов
(словами - "ассоциатами") на эмоциональные стимулы, чем на нейтральные,
в склонности достаточно однородным способом воспринимать эмоционально
выразительные стимулы (фотографии лиц) и умении совершать с ними
различные когнитивные операции (сравнения, ранжирования, узнавания,
классификации, обобщения), в достаточно высокой эмоциональной
устойчивости в ситуации эмоциональной интерференции, как правило, в
большей степени по отношению к раздражителям одного знака, в склонности
оценивать свое собственное эмоциональное состояние (актуальное и
типичное) как положительное (средней интенсивности).
Совершенно очевидно, что для более полного представления о средней
норме и ее вариациях необходимо использовать не одну-две, а целый набор
методик, направленных на анализ различных аспектов (параметров)
эмоциональной сферы с последующей математической обработкой
экспериментальных данных. Совершенно очевидно также, что изучение
более сложных по уровню организации эмоциональных явлений
(эмоционально-личностных качеств) нуждается в иных методических
приемах и должно сопоставляться с эмоциональными явлениями другого
ряда (эмоциональные реакции, эмоциональные состояния), что не входило в
задачу настоящего исследования.
Вторая группа фактов, полученных в настоящей работе, относится к
больным с локальными поражениями мозга.
Как уже говорилось выше, в соответствии с клиническими
наблюдениями за патологией эмоционально-личностной сферы
(неврологическими, психиатрическими, нейропсихологическими) главным
контингентом больных, участвовавших в экспериментальной работе, были
больные с поражением лобных долей мозга. Эта категория больных была
главным объектом и в основном, и в дополнительном исследовании. Помимо
"лобных" исследовались также больные с поражением задних отделов
больших полушарий (теменных, затылочных, височных), а также с
внеполушарными очагами (в области задней черепной ямки). Исследовались
также больные с поражением гипофизарно-диэнцефальной области мозга.
В основном исследовании эмоциональной сферы у больных с
поражением лобных долей мозга получен ряд результатов,
свидетельствующих о первичном нарушении у них влияния эмоций, их знака
и интенсивности на познавательные процессы, а также о нарушении у них
способности к самооценке собственных эмоций.
Первым основным результатом явились факты, свидетельствующие о
нарушении собственно "эмоционального фактора", т. е. способности эмоций
как таковых, независимо от их знака и интенсивности, оказывать влияние на
мнестические и ассоциативные интеллектуальные процессы. В памяти это
выразилось в том, что продуктивность запоминания "эмоциональных" слов у
них не отличалась от продуктивности запоминания и воспроизведения
"нейтральных" слов. В отличие от нормы, "эмоциональные" слова у этих
больных были неустойчивы к действию гомогенной и гетерогенной
интерференции (как и "нейтральные"). Более подробный анализ позволил
выделить две группы больных, у которых действие "эмоционального
фактора" проявлялось по-разному. В наиболее многочисленной группе
больных с выраженными изменениями эмоционально-личностной сферы (по
данным клинического и нейропсихологического исследования) влияние
"эмоционального фактора" на запоминание и воспроизведение слов
отсутствовало полностью. У другой группы больных с относительно легкими
нарушениями эмоционально-личностной сферы наблюдалось сравнительно
лучшее воспроизведение "эмоциональных" слов по сравнению с
"нейтральными", однако степень влияния "эмоционального фактора" была
существенно меньше, чем в норме. На воспроизведение слов, в том числе и
"эмоциональных", у больных оказывало определенное влияние также и
нарушение самих мнестических процессов. Действие этого фактора
проявлялось в виде общего снижения объема воспроизведения любых слов, в
том числе и "эмоциональных". Результаты экспериментов свидетельствуют о
том, что нарушение "мнестического фактора" проявляется независимо от
"эмоционального", поскольку больные с грубыми мнестическими дефектами
(с поражением диэнцефальной области мозга), но с сохранной эмоционально-
личностной сферой обнаружили ту же закономерность в виде явного
преимущественного воспроизведения "эмоциональных" слов перед
"нейтральными", что и здоровые испытуемые. С другой стороны, у больных с
поражением лобных долей мозга, имеющих нарушения эмоционально-
личностной сферы и разной степени нарушения мнестических процессов
(вплоть до грубых мнестических расстройств), наблюдалась сходная картина
отсутствия влияния "эмоционального фактора" на воспроизведение
"эмоционального" материала в условиях интерференции. Как известно,
патологически усиленное отрицательное влияние интерференции на
воспроизведение материала является одной из основных закономерностей
мнестических нарушений в клинике локальных поражений головного мозга
(А. Р. Лурия, 1973, 1974; Н. К. Киященко, 1973; и др.).
 В ассоциативном мышлении нарушение влияния "эмоционального
фактора" на течение интеллектуальных процессов выразилось в том, что
время ассоциативной реакции на "эмоциональные" слова не отличалось от
времени реакции на "нейтральные" слова, как это наблюдается в норме.
Отсутствовало у больных с поражением лобных долей мозга и различие
между числом ассоциатов (речевых ответов) на "эмоциональные" и
"нейтральные" слова, характерные для нормы. Результаты свидетельствуют о
том, что больные с выраженными нарушениями эмоционально-личностной
сферы по данным клинического и нейропсихологического исследования, и
больные с легкими нарушениями эмоций по этим данным различаются и по
действию эмоционального фактора на скорость течения ассоциативного
процесса и его продуктивность: если первая группа больных демонстрирует
отсутствие такого влияния, то вторая - снижение его влияния на скорость и
продуктивность ассоциативных процессов. Качественный анализ ответов
("ассоциатов"), данных больными, у которых отсутствовало влияние
"эмоционального фактора" на скорость и продуктивность ассоциативного
мышления, показал, что у них в речевых ответах и на "эмоциональные", и на
"нейтральные" слова преобладали эхолалические повторения предъявленных
слов, персеверации и стереотипные ассоциации, штампы.
Более подробный анализ характера ассоциативных процессов у
больных с поражением лобных долей мозга показал, что на скорость течения
ассоциаций и их продуктивность оказьь вал влияние также и чисто
"динамический фактор", который влиял на тип ассоциативной реакции
любых слов, в том числе и "эмоциональных". В зависимости от стороны
поражения лобных долей мозга для больных характерна та или иная
динамика ассоциативных процессов: правосторонние больные реагируют
преимущественно быстрыми ответами с коротким временем ассоциативной
реакции и довольно "высокой" продуктивностью на "эмоциональные" и
"нейтральные" слова, а левосторонние характеризуются более медленными
ответами, большим временем ассоциативной реакции и более низкой
продуктивностью на оба типа слов. Клинически первые больные
описывались как "импульсивные", а вторые - как "аспонтанные". Следует
отметить, что "динамический" и "эмоциональный" факторы действуют
независимо, поскольку обе группы больных различались влиянием
"динамического" фактора и были схожи между собой по действию
"эмоционального", а именно - ни; у тех, ни у других скорость и
продуктивность на "эмоциональные" и "нейтральные" слова не менялись.
Как известно, "эмоциональный фактор" как таковой изучался и в
контексте проблемы межполушарной ассимметрии мозга (L. Morrow et al.,
1981). К. Хейльман (К. Heilman et al., 1978) показал факт сглаживания
различий кожно-гальванической реакции на "эмоциональные" и
"нейтральные" стимулы ("эмоциональные" картинки и болевые раздражения)
у больных с поражением правого полушария. Авторы, однако, расходятся в
результатах измерения КГР у больных с поражением левого полушария. Л.
Морроу и др. (1981) обнаружили, что кожно-гальванический ответ на
"эмоциональные" картинки резко' уменьшается у этих больных по сравнению
со здоровыми испытуемыми, оставаясь в то же время значимо отличным от
КГР на нейтральные картинки, а Хейльман и др. (1978) нашел возрастание
ответа КГР на эмоциональные стимулы по сравнению со здоровыми
испытуемыми.
Важным результатом исследования явилось также обнаружение того,
что у больных с поражением лобных долей мозга не только нарушается
способность эмоций как таковых влиять на познавательные процессы, но и
патологически изменяется влияние знака эмоций на познавательные
процессы, а именно: у них наблюдается не встречающееся в норме явное
предпочтение или эмоционально положительного, или эмоционально
отрицательного материала в мнестических и перцептивных процессах в виде
ошибочного ранжирования и интерпретации картинок с изображением
эмоций разного знака и интенсивности. Особенно четко этот феномен
проявлялся у больных с ярко выраженными в клинической картине
эмоциональными нарушениями (первая группа больных).
В мнестических заданиях это выразилось в том, что подавляющее
большинство больных преимущественно воспроизводят слова одного знака
(положительного или отрицательного) в зависимости от стороны поражения.
Преимущественное воспроизведение негативных по эмоциональному
значению слов связано с поражением левой лобной доли, а позитивных - с
поражением правой. Эти результаты согласуются с данными К. Гравис и др.
(К. Gravis et al., 1981), обнаруживших лучшее узнавание негативных слов,
когда они подаются в левое визуальное поле (т. е. в правое полушарие), и с
данными Э. Штраусса (Е. Strauss, 1983) о лучшем узнавании позитивных
слов по сравнению с негативными, когда они подаются в противоположное
визуальное поле. Результаты подтверждают данные А. Векслера (A.
Wechsler, 1973) о худшем непосредственном запоминании и воспроизведении
эмоционально отрицательного вербального материала больными с
правосторонним поражением коры головного мозга по сравнению с
левосторонними больными. Данные нашего исследования согласуются и с
литературными сведениями, полученными на здоровых испытуемых,
касающимися роли лобных долей мозга в запоминании позитивного и
негативного материала. Р. Дэвидсоном с соавторами (R. Davidson et al., 1979)
обнаружено, что позитивные воспоминания из личной жизни вызывают
четкую ЭЭГ - активацию левой лобной доли, а негативные - правой.
Результаты нашего экспериментального исследования хорошо
коррелируют с клиническими наблюдениями относительно нарушений
эмоциональной сферы. Опыты показали, что больные, клинически
характеризующиеся как эйфоричные, по данным экспериментального
исследования, предпочитают воспроизведение эмоционально положительных
слов, а имеющие "пониженный фон настроения", "депрессивные" больные
предпочитают эмоционально отрицательные слова при запоминании и
воспроизведении "эмоциональных" слов.
 При решении гностических задач у больных с поражением лобных
долей мозга патологическое проявление влияния знака и интенсивности
эмоций выразилось в большем количестве ошибок ранжирования и
интерпретации или положительных, или отрицательных состояний
(изображенных на картинках) по сравнению с нормой. Как уже говорилось
выше, в норме эмоционально отрицательные картинки ошибочно
интерпретируются как эмоционально положительные или, наоборот,
эмоционально положительные - как отрицательные только у 17%
испытуемых и только в диапазоне средних интенсивностей. Среди больных
количество пациентов, которые ошибались в ранжировании и интерпретации
эмоций, изображенных на картинке, по знаку увеличилось до 59%, а
количество таких ошибок больше почти в шесть раз по сравнению с нормой.
В отличие от здоровых испытуемых, больные с поражением лобных долей
мозга неверно ранжировали и интерпретировали не только средние по
интенсивности эмоции, но и эмоции максимальной интенсивности. В
зависимости от стороны поражения, правосторонние больные ошибочно
ранжировали и интерпретировали эмоционально отрицательные
эмоциональные состояния как положительные, а левосторонние -
эмоционально положительные состояния как отрицательные.
Экспериментальные данные подтверждаются клиническими наблюдениями
исследованных нами больных. "Эйфоричные", "благодушные" больные
ошибаются в эмоциях отрицательного знака, оценивая и интерпретируя их
как положительные, а "депрессивные" больные дают ошибки
противоположного характера.
Полученные в настоящем исследовании факты о различных
нарушениях эмоций по знаку при поражении левого и правого полушарий
мозга согласуются с многочисленными литературными данными о связи
особенностей восприятия эмоционального материала по знаку с
функционированием того или иного полушария (G. Dimond, L. Farrington,
1977; G. Ahern, G. Shwartz, 1979; G. Cacioppo et al., 1979; M. Sackeim, K. Gur,
1978; и др.). Различное отношение доминантного и субдоминантного
полушарий к эмоциям разного знака установлено и работами, посвященными
изучению феномена предпочтения восприятия эмоционально положительных
или отрицательных лиц в зависимости от функционирования полушарий (см.
обзор Р. Кемпбелла (R. Campbell, 1982; и др.). Клинические описания
эмоциональных изменений в зависимости от стороны поражения лобных
долей мозга, соответствующие полученным нами фактам, содержат ряд работ
(Т. А. Доброхотова, Н. Н. Брагина, 1977, 1981; и др.). Результаты настоящего
исследования подтверждают и прежние нейропсихологические данные,
полученные при исследовании особенностей восприятия и оценки
эмоционально-выразительных лиц у больных с поражением лобных долей
мозга (Д. В. Ольшанский, 1979; С. В. Квасовец, 1982).
Наконец, к числу основных результатов исследования эмоциональной
сферы больных с поражением лобных долей мозга явилось обнаружение
особенностей самооценки своих эмоций у больных, изучаемой через
идентификацию своего эмоционального состояния с одним из изображенных
на картинке. По сравнению со здоровыми испытуемыми, которые в
подавляющем большинстве (83%) идентифицировали свое эмоциональное
состояние с эмоциями средней интенсивности и только в 17% случаях - с
максимально интенсивными, подавляющее большинство (80%) больных с
поражением лобных долей мозга определяют свое эмоциональное состояние
как максимально интенсивное (положительное или отрицательное).
Неадекватную самооценку своего эмоционального состояния у
"лобных" больных можно рассматривать как одно из проявлений нарушения
самосознания, характерного для этой категории больных. Нарушение
правильной оценки своего эмоционального состояния, свойственное этим
больным, в целом соответствует закономерностям нарушения самооценки
своих психических качеств и психологических характеристик, обнаруженных
другими методами, - в частности, методом Дембо-Рубинштейн (Т. В.
Виноградова, 1979; Д. В. Ольшанский, 1979).
Важно отметить, что неадекватность самооценки соответствует типу
эмоционального нарушения по знаку и интенсивности, а именно: в
зависимости от стороны поражения, больные "нечувствительны" к эмоциям
средней интенсивности положительного или отрицательного знака -
правосторонние поражения лобных долей ведут к тому, что больные в
качестве тождественных своему эмоциональному состоянию предпочитали
положительные эмоции максимальной интенсивности, а левосторонние
поражения приводят к противоположной картине - большинство больных
идентифицировали свое эмоциональное состояние с максимально
отрицательными эмоциями, изображенными на картинке. Сопоставление
клинических данных с экспериментальными также показывают, что в
большинстве случаев "эйфоричным" больным свойственно оценивать свои
эмоции как максимально положительные, а "депрессивным" - как
максимально отрицательные.
Таким образом, у больных с поражением лобных долей мозга
обнаружена единая логика нарушения эмоций по знаку и интенсивности,
которая проявлялась в разных познавательных процессах: памяти,
восприятии и самооценке. В мнестических заданиях это выразилось в
феномене предпочтения слов того знака эмоций, который является
доминирующим у больных. В гностических тестах это выразилось в
феномене "нечувствительности" к эмоциям средней интенсивности, в
ошибочном их оценивании в соответствии с тем знаком эмоции, который
являлся доминирующим у больного. При оценке своего состояния это
выразилось в феномене идентификации своего эмоционального состояния с
максимально интенсивными эмоциями в соответствии с тем знаком, который
являлся доминирующим у субъекта.
Все эти нарушения взаимосвязаны и их можно рассматривать как
единый комплекс симптомов или синдром эмоциональных нарушений,
характерный для левостороннего и правостороннего поражения лобных
долей мозга. Этот вывод подтвердился и результатами корреляционного
анализа эмоциональных нарушений, показавшего, что в основе таких
феноменов, как предпочтение запоминания "эмоциональных" слов
определенного знака, ошибочного ранжирования и интерпретации
эмоциональных состояний по знаку, а также идентификации своего
эмоционального состояния с максимально интенсивными эмоциями
соответствующего знака, лежит общий фактор - нарушения эмоций по
определенному знаку и интенсивности.
Итак, синдром нарушения эмоций при поражении левой лобной доли
включает следующий комплекс симптомов: патологическое предпочтение
при воспроизведении эмоционально отрицательных слов, ошибочное
ранжирование и интерпретация положительных эмоциональных состояний,
изображенных на картинке, как эмоционально-отрицательных и, наконец,
предпочтение максимально отрицательных эмоций в качестве
тождественных своему эмоциональному состоянию.
Синдром нарушения эмоций при поражении правой лобной доли
включает набор симптомов, а именно - патологическое предпочтение
эмоционально положительных слов при воспроизведении, ошибочное
ранжирование и интерпретация отрицательных эмоциональных состояний
как положительных и предпочтение максимально положительных эмоций
при идентификации своего эмоционального состояния с одним из
изображенных на картинке.
Специальная задача исследования состояла в изучении эмоциональных
нарушений, проявляющихся в познавательных процессах, у "легких"
больных с поражением лобных долей мозга, не обнаруживающих явных
эмоциональных симптомов при клиническом и общем
нейропсихологическом исследовании (вторая группа), т. е. с субклинической
формой эмоциональной патологии.
Результаты экспериментального исследования эмоциональных
нарушений у больных данной категории показали, что и у них наблюдаются
различные аномальные эмоциональные явления - и феномен патологического
предпочтения запоминания слов определенного знака, и неверная
интерпретация эмоциональных состояний по знаку, изображенных на
картинке, и идентификация своих эмоций с максимальными по
интенсивности эмоциональными состояниями, изображенными на картинке.
В отличие от больных с выраженными нарушениями эмоционально-
личностной сферы, эти феномены могут проявляться не во всех, а только в
каком-либо одном познавательном процессе, и количество ошибок
ранжирования и интерпретации допускаются этими больными меньше, чем
больными с грубым "лобным" синдромом. Однако почти все больные этой
категории обнаружили признаки патологического проявления знака и
интенсивности эмоций в тех или иных познавательных процессах. В
зависимости от стороны поражения легкие "лобные" больные
демонстрируют те же синдромы поражения левой и правой лобной доли
мозга, что и больные с выраженными нарушениями функций лобных долей.
Это свидетельствует о том, что предложенные методики могут выявлять
достаточно тонкие нарушения эмоциональной сферы, недоступные для
обычного клинического исследования.

***

Согласно результатам дополнительного исследования, больные с

поражением лобных долей мозга при оценке выражения лиц на фотографиях
(методом "выбора из списка") использовали такие названия эмоций и их
сочетания, которые не были свойственны здоровым испытуемым. Хотя
выборка больных с поражением лобных долей мозга была невелика,
наблюдалось достоверное преобладание названий "ненависть", "презрение",
"решительность" по сравнению с нормой. Оперирование с эмоциональными
стимулами (фотографиями лиц с различным выражением) даже в
облегченных условиях (наличие списка, названий эмоции) оказалось для
"лобных" больных трудной задачей.
Специальное исследование особенностей выполнения различных
когнитивных операций с теми же стимулами выявило разнообразные
нарушения, характер которых зависел и от локализации поражения, и от
самой операции. В заданиях на Ранжирование" фотографий больные с
поражением правой и левой лобной доли дали различные результаты:
правосторонние больные наиболее неадекватно (по сравнению с нормой)
оценивали отрицательные эмоции ("страх", "гнев", "печаль"), левосторонние
- положительные ("радость", "удовольствие").
В задании на "Классификацию" эмоционально-выразительных
фотографий также выявились латеральные различия в их оценке:
левосторонние "лобные" больные достоверно больше относят фотографий к
группе "безразличие". Есть и другие особенности классификации
эмоциональных изображений.
В задании "Четвертый лишний", требующем объединения; фотографий
по принципу их эмоционального сходства, наихудшие результаты
обнаруживают больные с поражением левой лобной доли, у которых в
максимальной степени проявляются нарушения процессов обобщения
эмоциональных признаков, лежащих в основе этого задания.
Достоверно большее количество ошибок при узнавании фотографий
лиц по эмоциональному выражению допускают больные с поражением
правого полушария (особенно правой лобной доли). Наибольшее количество
ошибок они проявляют при узнавании эмоций гнева в отличие от больных с
поражением левой лобной доли. Результаты этой серии опытов убеждают в
том, что такие параметры эмоций, как знак, интенсивность и модальность
эмоционального стимула, а также характер когнитивной операции
(узнавание, обобщение, сравнение и др.) имеют самостоятельное значение в
решении проблемы мозговой организации эмоций.
Изучение эмоциональной устойчивости у больных с поражением
левого и правого полушарий (методом оценки влияния эмоционального
воздействия стимулов разного знака на последующее запоминание слов)
показало, что при положительной "эмоциональной интерференции" у
правосторонних больных отсутствует эффект возрастания положительно
окрашенных эмоциональных слов в последующем запоминании, который
характерен для нормы, снижен эффект и отрицательной интерференции.
Низкая эмоциональная положительная реактивность выявлена и у
левополушарных больных, однако отрицательная интерференция дает
эффект - и даже большой - в виде роста числа запоминания негативных
"эмоциональных" слов. Эти данные подтверждают результаты, полученные
на норме, относительно существования двух самостоятельных видов
эмоциональной реактивности - реактивности по отношению к
положительным и к отрицательным эмоциональным стимулам.
Интересные, хотя пока и предварительные (из-за малой выборки)
результаты получены и методом прямой (когнитивной) и косвенной
(эмотивной) оценки базальных эмоций больными с поражением лобных
долей мозга.
При когнитивной самооценке частоты переживания пяти основных
базальных эмоций больные с поражением лобных долей мозга (различной
локализации, не имеющие клинически четко выраженных нарушений
эмоционально-личностной сферы, 10 человек) дали необычно редкую оценку
эмоции "страх" ("испытывают очень редко"); эмоции "гнев", "радость" и
"удовольствие" тоже оценивались как испытываемые "иногда" или "редко";
согласно самооценке, чаще всего больные испытывают "печаль". Подобного
рода распределение оценок отличает этих больных от нормы и от больных с
другой локализацией очага поражения.
Косвенная (эмотивная) самооценка тех же эмоций (по параметрам
"оценка", "сила" и "активность") больными о поражением лобных долей
мозга также дала отличные от нормы и других больных результаты. Эмоция
"страх" по фактору "сила" получила наименьшее значение, а эмоции
"радость", "удовольствие" - самое высокое среди всех групп испытуемых.
Эти данные свидетельствуют об изменении у "лобных" больных способности
оценивать не только актуально переживаемые эмоции, но и характерные для
них в прошлом.
Таким образом, данные, полученные с помощью различных методик,
складываются в общее непротиворечивое целое, свидетельствующее о том,
что поражение лобных долей мозга ведет к нарушениям различных
параметров эмоционально-личностной сферы: знака, интенсивности эмоций,
способности адекватного узнавания эмоционального выражения лиц,
способности совершать различные когнитивные операции с эмоциональными
стимулами ("Классификация", "Четвертый лишний", "Ранжирование");
одновременно страдает и самооценка (когнитивная, эмотивная) собственного
эмоционального состояния (актуального, типичного). Все эти симптомы
складываются в два основных самостоятельных "эмоциональных синдрома" -
левосторонний и правосторонний.
Результаты исследования влияния эмоций на познавательные процессы
у больных контрольных групп (в основном исследовании) показали, что они
относительно близки к нормальным, а именно: у них "эмоциональный
фактор" влияет на скорость, продуктивность и устойчивость к воздействию
интерферирующих влияний на познавательные процессы - память и
ассоциативное мышление. Проявление знака и интенсивности эмоций в
памяти, восприятии близко к закономерностям, обнаруженным у здоровых
испытуемых. Самооценка своих эмоций в целом адекватна по знаку и
интенсивности. Вместе с тем, у этих больных обнаружена своя специфика
проявления эмоций, их знака и интенсивности в познавательных процессах.
Рассмотрим более подробно результаты влияния "эмоционального
фактора" у двух контрольных групп больных - с поражением,
локализующимся вне лобных долей мозга (в области задней черепной ямки, с
поражением задних отделов коры больших полушарий и с диффузными
поражениями головного мозга) и с поражением в хиазмально-селлярной
области. Обе группы больных, по данным клинического и
нейропсихологического исследования, характеризовалась сохранной
эмоционально-личностной сферой и различной степени нарушениями
познавательных процессов - памяти, речи и др. Больные с поражением в
хиазмально-селлярной области имели выраженные нарушения памяти по
модально-неспецифическому типу. Результаты исследования влияния
"эмоционального фактора" на память показали, что обе группы больных
демонстрировали феномен предпочтения запоминания "эмоциональных"
слов перед "нейтральными" и феномен преимущественной устойчивости
"эмоциональных" слов к тормозящему влиянию интерференции. Этот
феномен не только сохранен у этих больных, но выражен даже ярче, чем в
норме. На фоне общего снижения продуктивности любых слов (особенно в
группе больных с поражением в хиазмально-селлярной области, у которых
были выражены модально-неспецифические нарушения памяти)
относительное запоминание "эмоциональных" слов было выше, чем в норме.
Больные с внелобным очагом поражения, с разной степенью нарушения
мнестических процессов, но сохранной эмоционально-личностной сферой на
фоне общего снижения продуктивности воспроизведения любых слов (в том
числе и "эмоциональных") демонстрируют сохранность изменения
запоминания и воспроизведения (продуктивности и устойчивости к
тормозящему влиянию интерференции) на слова различной эмоциональной
значимости. Специфика больных проявилась в том, что на общую
продуктивность запоминания и воспроизведения слов, в том числе и
"эмоциональных", оказывали влияние чисто мнестические нарушения,
которые снижали продуктивность воспроизведения любых слов, причем
особенно сильно мнестические нарушения проявили себя в группе больных с
поражением в хиазмально-селлярной области. На этом фоне "эмоциональный
фактор" не только сохранил свое влияние на продуктивность, но даже
увеличил его, что, вероятно, можно объяснить спецификой эмоционального
состояния больных и ситуацией болезни, в которой они находятся. В этой
ситуации слова, связанные с болезнью, становятся остро эмоциональными.
Таким образом, результаты контрольных групп больных подтверждают
предположение о независимости проявления мнестических и эмоциональных
нарушений.
В ассоциативном мышлении у контрольной группы больных (с
поражениями задних отделов левого полушария мозга и в области задней
черепной ямки) влияние "эмоционального фактора" так же как в норме было
сохранно, а именно: время ассоциативной реакции и продуктивность
ассоциативного процесса в ответ на "эмоциональные" и "нейтральные" слова
были различны. "Эмоциональные" слова, как правило, вызывали более
быстрые или более медленные, чем "нейтральные", а также ответы с
минимальным и максимальным количеством ассоциатов, как у здоровых
испытуемых. Специфика больных проявилась в том, что по сравнению с
нормой число показателей с быстрой ассоциативной реакцией и на
"эмоциональные", и нар "нейтральные" слова у больных было меньше, а
количество показателей со средним и медленным временем ассоциативной
реакции - больше, чем у здоровых. В целом больные несколько замедленно
реагируют на любые слова - и на "эмоциональные", и на "нейтральные".
Особенностью больных явилось и то, что у них в ответах на
"эмоциональные" слова количество показателей со средним временем
ассоциативной реакции уменьшилось почти в два раза по сравнению с
нормой. По-видимому, это связано с тем, что "эмоциональные" слова связаны
с ситуацией болезни, а она для больных являлась остро эмоциональной.
Закономерности влияния знака и интенсивности эмоций на процессы
памяти и восприятия у контрольной группы больных: были близки к
нормальным. В заданиях на запоминание слов, в целом по группе больных
отсутствовал феномен предпочтения запоминания и воспроизведения слов
положительного и отрицательного знака. Специфика больных проявилась в
том, что воспроизведение любых слов, включая эмоционально
положительные и эмоционально отрицательные, у них было ниже, чем в
норме, что можно объяснить действием чисто мнестического фактора,
который нарушает воспроизведение всех слов. Во-вторых, анализ
индивидуальных различий показал, что среди больных несколько лиц,
предпочитающих воспроизведение негативных слов по сравнению с
позитивными. Это можно объяснить, по-видимому, общим эмоциональным
состоянием больных, снижением общего эмоционального фона из-за
болезни.
В перцептивных заданиях больные почти не ошибались в
ранжировании и интерпретации знака эмоциональных состояний,
изображенных на картинке. Специфика контрольной группы больных
проявлялась в том, что больные иначе, чем в норме, оценивали средние по
интенсивности отрицательные эмоции, что также связано, вероятно, с их
общим отрицательным эмоциональным фоном.
В заданиях на самооценку больные, как и здоровые лица,
отождествляли свое эмоциональное состояние с эмоциями средней
интенсивности, изображенными на картинке. Специфика больных
заключалась в том, что большинство больных оценивали свое состояние как
среднеотрицательное, а не средне положительное, как в норме. Такую
самооценку своих эмоций следует, вероятно, расценивать как адекватную
ситуацию болезни.
Применение дополнительных методов исследования также выявило
существенное различие между больными, имеющими поражение лобных
долей мозга, и больными с иной локализацией очага поражения. Это
различие проявилось даже на небольших выборках больных, на которых
было выполнено все дополнительное исследование.
С помощью методики "выбора из списка" названий эмоций,
подходящих для предлагаемой фотографии, было установлено, что больные с
поражением височных долей, в клинической картине которых эмоционально-
личностные нарушения или вообще отсутствовали, или наблюдались лишь
некоторые признаки негативизма, неустойчивости эмоциональных
состояний, относятся либо к классу больных, у которых преобладают
названия "страх", "тревога", "растерянность", либо не обнаруживают какой-
либо четкой тенденции. К последней категории относились, и больные с
поражением в области гипофиза.
Метод "Ранжирования" фотографий лиц с различным эмоциональным
состоянием не дал у больных с внелобной локализацией очага поражения
каких-либо четких результатов. Коэффициенты сопряженности локализации
поражения мозга с типом ранжирования находятся ниже уровня значимости.
В задании на "Классификацию" фотографий больные с поражением
левого полушария мозга (вне зависимости от локализации очага) большему
числу фотографий присваивают наименование "гнев" и меньшему -
"удивление", по сравнению с больными, имеющими поражение правого
полушария. В задании "Четвертый лишний" больные с поражением теменной
области мозга (правой) обнаруживают наибольшее сходство по результатам с
нормой. (Напоминаем, что наибольшие отличия - у больных с поражением
левой лобной доли.) Эти данные свидетельствуют о сохранности у "задних"
полушарных больных процессов, связанных с обобщением эмоциональных
изображений, нарушенных у "передних" больных (и особенно у больных с
поражением левой лобной доли).
В тесте на "Узнавание" эталонной фотографии по эмоциональному
выражению наибольшее количество ошибок делают больные с поражением
правого полушария мозга (и лобной, и теменной области). Больные с
поражением левой височной области достоверно хуже узнают эмоцию
"гнев".
В целом при выполнении теста на узнавание эмоциональных эталонов
больные с поражением задних отделов мозга демонстрируют лучшие
результаты, чем больные с поражением передних отделов.
При анализе эмоциональной устойчивости (как производной от
эмоциональной реактивности и эмоциональной адаптации) у больных с
поражением левого и правого полушарий мозга (без связи с локализацией
внутри полушарий) выявлены латеральные различия ЭУ по отношению к
положительной и отрицательной эмоциональной интерференции. У больных
с поражением базальных отделов мозга отмечено общее снижение
реактивности и адаптации, отсутствие различий в адаптации к стимулам
разного знака, однако реакция на положительные стимулы выше, чем на
отрицательные. Иными словами, у базальных больных по показателям ЭУ в
целом наблюдается картина, сходная с таковой у правополушарных больных.
Анализ особенностей когнитивной самооценки пяти базальных эмоций
("страх", "гнев", "удовольствие", "радость", "печаль") - по частоте их
переживаний больными с внелобной локализацией поражения - показал, что
больные с поражением диэнцефальной области мозга (без четко выраженных
эмоционально-личностных изменений в клинической картине заболевания)
существенно чаще, чем норма, испытывают чувство удовольствия и реже -
чувство печали. Еще реже, как и норма, они испытывают чувство страха и
гнева. У тех же больных эмотивная самооценка этих эмоций (методом
семантического дифференциала) дала те же результаты, что и норма по
"приятности" эмоций (фактор оценки), но иные - по фактору силы. Наиболее
"сильная" эмоция для нормы - "гнев", а слабая - "печаль", у диэнцефальных
больных, на этих полюсах "радость" и "печаль". По фактору активности
здоровые люди считают "печаль" и "страх" пассивными эмоциями, а
"радость" - активной, больные самой пассивной эмоцией считают "гнев".
Таким образом, у больных с поражением диэнцефальных отделов мозга
наибольшие отличия от нормы связаны с оценкой эмоций "радость" и "гнев"
(как и у правополушарных больных).
У больных с поражением в области задней черепной ямки - без
эмоциональной патологии в общей клинической картине заболевания -
когнитивная оценка частоты переживаемых эмоций отличалась от таковой у
нормы и больных с диэнцефальными очагами. Больные использовали шкалу
"иногда" для эмоций "радость" и "удовольствие" и "редко" - для эмоции
"страх". Более частыми для "их были эмоции "гнев" и "печаль". В целом они
придерживались более усредненных оценок частоты эмоций, чем
предыдущая категория больных. Эмотивная самооценка тех же эмоций была
довольно однородной: самые высокие показатели по факторам оценки, силы
и активности по лучили эмоции радости и удовольствия, средние - эмоции
страха, и низшие - эмоции гнева и печали. Отличия от нормы относились
прежде всего к эмоции "гнев", оцениваемой нормой, как самой сильной. По-
иному оценивалась больными и "радость". При трудностях однозначной
интерпретации полученных результатов можно сказать, что эмоциональная
сфера больных с поражением внелобных отделов мозга характеризуется
иными когнитивными и эмотивными ассоциациями, чем у нормы и больных
с поражением лобных долей мозга.
В целом эмоциональная сфера больных с поражением задних отделов
больших полушарий мозга может быть охарактеризована (через
познавательные процессы) как более сходная с таковой у средней нормы, чем
у больных с поражением передних отделов мозга. Эта группа больных
демонстрирует четкое влияние "эмоционального фактора" на процессы
запоминания и воспроизведения словесного материала, на временные
показатели ассоциативных процессов, на восприятие изображений.
Отличия от нормы - и в меньшей величине самих эффектов, и в
большем разбросе показателей, и в ином, чем в норме, ранжировании
эмоциональных состояний средней интенсивности (более трудном задании,
чем ранжирование ярко выраженных эмоций). Данные больные более
адекватны в выборе названий эмоций из списка, лучше узнают
эмоциональные эталоны, у них более сохранны процессы обобщения
эмоциональных изображений, чем у больных с поражением передних
отделов мозга.
Настоящее исследование не позволяет сделать более определенные
выводы относительно состояния эмоционально-личностной сферы у больных
с различной локализацией поражения мозга внелобных долей мозга. Можно
сказать, лишь, что поражение задних отделов больших полушарий также
приводит к появлению латеральных (левосторонних или правосторонних)
эмоциональных феноменов (по данным ряда методик), но эти феномены
выражены существенно меньше, чем при поражении передних отделов мозга.
Так, например, при поражении левой височной области в оценках
фотографий у ряда больных (при выборе из списка) преобладают "страх",
"тревога", "растерянность", т. е. названия отрицательных эмоций, как это
свойственно и больным с поражением левой лобной доли, а больные с
поражением правой теменной доли - как и лобной доли правого полушария -
хуже оценивают эмоцию "гнев", чем левосторонние больные. Однако для
более подробного анализа внутриполушарных различий в эмоциональной
патологии нужно специальное исследование.
Особо следует остановиться на больных с поражением базальных
структур мозга (включая и гипофизарную область). Согласно литературным
данным, эта категория больных может демонстрировать грубые
эмоциональные изменения (Т. А. Доброхотова, 1974; и др.). Однако та
выборка больных, которая изучалась в нашей работе, не обнаружила
подобных нарушений. Клинически больные были относительно сохранны - в
своем эмоциональном реагировании на ситуацию болезни и свое собственное
состояние. Иногда (на поведенческом уровне) можно было отметить лишь
некоторую лабильность, реже - некоторую некритичность. В целом
эмоциональная симптоматика была скрыта от простого клинического
наблюдения. Экспериментальный анализ данной категории больных не
выявил у них существенной эмоциональной патологии (по данным основного
исследования), хотя мнестические процессы у них были нарушены. Однако
дополнительные методы исследования показали, что у диэнцефальных
больных наблюдается общее снижение реактивности и адаптации к
эмоциональным стимулам и повышенная реакция на положительные
стимулы, т. е. картина, сходная с той, которая наблюдается при
правосторонней локализации поражения. Изменена и когнитивная
самооценка базальных эмоций по частоте: завышена частота переживания
чувства удовольствия и занижена частота переживания печали. Изменена и
эмотивная оценка эмоций (особенно эмоций "гнев" и "радость"), что
отличает этих больных от нормы. И эти особенности когнитивной и
эмотивной самооценки эмоций сближают базально-диэнцефальных больных
с больными, имеющими поражение правого полушария (особенно правой
лобной доли). Подобное сходство, очевидно, не случайно, если учесть особое
отношение правого полушария к регуляции вегетативных функций
организма, принимающих непосредственное участие в механизмах регуляции
эмоций. Одним из звеньев этого механизма являются, вероятно, базально-
диэнцефальные отделы мозга. Важно отметить, что эмоциональные
изменения у данных больны на определенной стадии заболевания
выявляются лишь при использовании специальных методов исследования.
Итак, проведенное исследование показало, что через познавательные
процессы можно изучать нарушения эмоций у больных с локальными
поражениями мозга. Для основного исследования были выбраны лишь
некоторые параметры эмоций, а именно: способность эмоций влиять на
продуктивность и скорость протекания познавательных процессов,
проявление знака и интенсивности эмоций в системе познавательных
процессов и способность осознания (оценки, идентификации) своих
эмоциональных состояний. Эти функции и параметры эмоций отражаются в
таких показателях познавательной деятельности, как предпочтение
запоминания и воспроизведения "эмоционального" материала, его
устойчивость к тормозящему влиянию интерференции, изменение скорости и
продуктивности ассоциативного мышления, а также в предпочтении
воспроизведения "эмоционального" материала по знаку, в определенных
ошибках восприятия "эмоционально положительного" или "эмоционально
отрицательного" материала и, наконец, в предпочтении идентификации
своих эмоций с эмоциями определенного знака и интенсивности,
изображенными на картинке. Влияние знака и интенсивности эмоций на эти
параметры познавательных процессов носит системный, комплексный
характер. Нарушения эмоций по знаку и интенсивности выражаются в
предпочтении запоминания и воспроизведения материала определенного
знака, в появлении ошибок восприятия материала того же знака, в
предпочтении максимальных эмоций того же знака при идентификации
своего эмоционального состояния. Иными словами, нарушения эмоций
проявляются в целом комплексе симптомов или "эмоциональном синдроме".
Более широкий набор когнитивных операций с эмоциональными
стимулами изучался в дополнительном исследовании. Изучалась способность
больных оценивать эмоциональные изображения, обозначая их словесно;
запоминать и узнавать эмоциональные эталоны, совершать логические
действия с эмоциональными стимулами (классификации, сравнения или
ранжирования, обобщения), основанные на эмоциональном опыте.
Изучалась также эмоциональная устойчивость к эмоциональным
стимулам разного знака и способность испытуемых оценивать свои эмоции
по частоте (прямым и косвенным методом семантического дифференциала)
на когнитивном и эмотивном уровнях. Апробация указанных методов
исследования эмоциональной сферы на норме и больных с локальными
поражениями мозга подтвердила основную гипотезу о связи эмоциональной
и когнитивной сферы ("аффекта и интеллекта") и о проявлении нарушений
эмоциональных процессов в целом ряде когнитивных операций с
эмоциональными стимулами (по механизму проекции эмоциональных
явлений на когнитивные процессы).
Таким образом, доказана принципиальная возможность исследования
различных параметров эмоционально-личностной сферы через
познавательные процессы не только в норме, но и у больных с локальными
поражениями головного мозга.
В целом, полученные результаты исследования подтверждают
представление об эмоциях как о сложных системах, выполняющих важные
функции в познавательной деятельности и имеющих ряд связанных между
собой параметров или характеристик.

Заключение

Как известно, проблема эмоций относится к числу весьма актуальных и

весьма сложных проблем современной психологии. Как теоретический
(концептуальный), так и методический (операциональный) аспекты этой
проблемы нуждаются в глубокой и всесторонней разработке. Совершенно
очевидно, что успешное продвижение в изучении этой проблемы возможно
лишь при совместном усилии различных направлений психологической
науки. Важный вклад в изучение проблемы может сделать и
нейропсихология, и проведенное исследование убеждает в большой
перспективности нейропсихологического подхода к проблеме эмоций.
Подводя итоги проделанной работе, можно выделить в ней три
основных аспекта.
Первый - значение полученных результатов для общей психологии, для
уточнения общепсихологических представлений об эмоциях как психических
явлениях и эмоционально-личностной сфере как совокупности
эмоциональных явлений разного рода и уровня.
Проведенное исследование убеждает в том, что эмоции, как и все
психические явления, представляют собой системные образования и по
своему психологическому строению они комплексны, многомерны, т. е.
обладают многими параметрами и характеристиками.
Важнейшими параметрами эмоций являются знак, интенсивность,
модальность (качество), степень осознанности, произвольности,
реактивности и ряд других. Каждое эмоциональное явление может быть
охарактеризовано определенным набором параметров, что и делает эмоции
предметом действительно объективного научного исследования.
Настоящая работа показывает, что такие параметры эмоций, как знак,
интенсивность, самооценка, качество (модальность), устойчивость
(реактивность), поддаются точному количественному анализу и могут быть
объектом специального экспериментального исследования.
 Далее, результаты исследования подтверждают общие представления
об уровневой организации эмоционально-личностной сферы. Можно
выделить три основных уровня эмоциональных явлений: эмоциональные
реакции, эмоциональные состояния и эмоционально-личностные качества.
Эти уровни тесно взаимосвязаны и в то же время достаточно автономны.
Клинические наблюдения и проведенное экспериментально-психологическое
исследование подтверждают правомерность такого общего структурирования
эмоционально-личностной сферы и возможность объективного изучения
каждого из этих уровней. Изложенные представления в целом согласуются с
мнением ряда авторов, поддерживающих принцип "уровневой" организации
эмоционально-личностной сферы. Так, А. Е. Ольшанникова (1978, 1989)
рассматривает эмоциональность - или совокупность эмоциональных
характеристик субъекта - как структуру, состоящую из двух уровней -
личностного и темпераментного (последний включает не только
эмоциональные, но и динамические характеристики). Каждый из
перечисленных уровней включает осознаваемые и неосознаваемые
эмоциональные явления.
Как известно, в современной психологии весьма сложным и спорным
является вопрос о врожденных и приобретенных факторах,
детерминирующих эмоциональные явления. Включая эмоциональность в
структуру темперамента, большинство авторов (представители школы
Теплова-Небылицына и др.) рассматривают темперамент в значительной
степени как совокупность врожденных качеств, как "онтогенетическую
первичность" (А. И. Палей, 1983) или набор "органических
системообразующих факторов в структуре человеческой индивидуальности"
(А. Е. Ольшанникова, 1989). Иными словами, внутри эмоционально-
личностной сферы этими авторами выделяются приобретенные, основанные
на социальном опыте эмоционально-личностные качества и врожденные,
связанные с особенностями темперамента свойства эмоциональности,
характеризующие преобладающую модальность и динамику эмоций. Эта
точка зрения в целом находит подтверждение и в наших исследованиях,
показавших существование достоверной зависимости между типом
межполушарной асимметрии мозга и особенностями эмоционально-
личностной сферы испытуемых. Лица с чисто правым типом межполушарной
асимметрии мозга (т. е. с доминированием левого полушария по моторным,
слухоречевым и зрительным функциям) обнаруживают большую
эмоциональную устойчивость, меньший разброс показателей, более
однородную трактовку эмоциональных стимулов и более высокую и
однородную самооценку своего эмоционального состояния, чем лица со
смешанным типом асимметрии, леворукие и левши. Тип межполушарной
асимметрии (или сочетание парциальных моторных и сензорных
асимметрий) в настоящее время большинством авторов рассматриваются как
в значительной степени генетически детерминируемый тип мозговой
организации функций, присущий субъекту. Исключение составляют
патологические асимметрии, связанные с заболеванием мозга в раннем
периоде развития и вынужденные асимметрии (вызванные различными
косвенными причинами, например, болезнью правой руки и т. п.).
Таким образом, закономерную связь типа межполушарной асимметрии
мозга со спецификой эмоционально-личностной сферы можно с достаточно
большой долей уверенности трактовать как доказательство определенной
роли генетических факторов в детерминации эмоциональных явлений.
Факты, полученные в настоящей работе, свидетельствуют также в
пользу представлений о существовании у человека основных или базальных
эмоций, об их автономности, самостоятельности.
Понятие "базальные эмоции" или "качество" эмоций, как известно,
было введено в психологию В. Д. Небылицыным (1976). П. В. Симонов
(1970) также подчеркивал важность качественных характеристик эмоций для
классификации темперамента. В своих лекциях (1968 - 1970) В. Д.
Небылицын впервые высказал предположение о существовании у человека
трех базальных эмоций ("радость", "страх", "гнев"). Затем к перечисленным
базальным эмоциям добавлялись и некоторые другие ("горе", "внимание",
"удивление", "отвращение" и др.). Большинство авторов, однако, считает, что
число базальных эмоций невелико и что все многообразие эмоциональных
явлений формируется на основе сравнительно небольшого числа первичных
эмоций (В. Д. Небылицын, 1971; К. Изард, 1980; и др.).
Проведенное исследование подтверждает в целом представления о
существовании базальных эмоций и их автономности, поскольку
когнитивные операции с различными по качеству эмоциональными
стимулами осуществляются больными по-разному в зависимости от
локализации очага поражения (по полушариям и в пределах полушарий). По-
разному и оцениваются - на когнитивном и эмотивном уровнях - различные
базальные эмоции с разными локальными поражениями мозга.
Наконец, проведенное исследование - на новом материале - еще раз
продемонстрировало справедливость положения о единстве "аффекта и
интеллекта", развиваемого в советской психологии Л. С. Выготским (1956,
1958, 1970), С. Л. Рубинштейном (1946), Б. В. Зейгарник (1976), В. К.
Вилюнасом (1988) и многими другими авторами.
Таким образом, нейропсихологический анализ эмоциональных
нарушений у больных с локальными поражениями мозга дает ценный
фактический материал для построения общепсихологической теории эмоций,
для уточнения общепсихологических представлений об эмоциональных
явлениях, их структуре, их параметрах, их уровневой организации,
качественной специфике, их связи с когнитивной сферой.
Второй аспект рассмотрения результатов исследования - основной с
точки зрения замысла этой работы - значение проведенного исследования
для разработки с позиций нейропсихологии проблемы "мозг и эмоции",
получения нового фактического материала, уточняющего представления о
мозговой организации эмоций. Характеризуя этот аспект исследования,
следует сказать, что прежде всего оказалось принципиально возможным
реализовать нейропсихологический подход к изучению эмоций.
Центральным для этого подхода, как известно, является представление о
системной динамической мозговой: организации всех психических явлений,
включая эмоциональные, т. е. о наличии особых функциональных систем,
"отвечающих" за осуществление того или иного эмоционального явления.
Как и функциональные системы, обеспечивающие реализацию) когнитивных
психических функций, "эмоциональные функциональные системы", по-
видимому, состоят из многих звеньев, каждое из которых "отвечает" за
определенный аспект эмоции: знак, модальность (качество), осознанность,
произвольность управления и др. Оказалось возможным соотнести
определенные параметры эмоциональных явлений с определенными
мозговыми структурами. Хотя это направление исследования эмоций
находится еще на начальных этапах, можно уже сказать, что оно позволяет
по-новому подойти к изучению проблемы "Мозг и эмоции".
Далее, важнейший принцип нейропсихологического анализа, как
известно, состоит в "синдромном" подходе к изучению нарушений
психических явлений, в выделении фактора (или факторов), лежащих в
основе нейропсихологического синдрома. В целом удалось в определенной
мере реализовать и этот важнейший принцип по отношению к
эмоциональным явлениям. Полученный экспериментальный материал
позволил выделить различные эмоциональные синдромы, объединяющие
разные эмоциональные нарушения (симптомы), а также - симптомы
нарушения когнитивных процессов и самосознания.
Итак, экспериментальный материал, полученный в настоящем
исследовании, позволяет сделать ряд выводов о соотношении
эмоциональных нарушений с определенными структурами мозга.
Первый из них относится к роли правого полушария в эмоциональном
реагировании. Как свидетельствуют данные, полученные с помощью разных
методов (тестами на оценку эмоционально выразительных лиц, тестами на
выбор нужного названия эмоции из списка и др.), больные с поражением
правого полушария (особенно правой лобной доли) обнаруживают наиболее
грубые эмоциональные нарушения по сравнению с больными, имеющими
любую другую локализацию поражения, Такие больные совершают
максимальное количество ошибок при выполнении различных когнитивных
операций с эмоциональными стимулами, чаще, чем другие больные, не могут
вообще определить знак и модальность, эмоций (даже ярко выраженных) и
выбирают название "безразличие", хуже, чем другие больные, узнают
предъявленные им для запоминания эмоциональные эталоны и т. д. При
анализе суммарных (поведенческих и экспериментальных) оценок степени
выраженности эмоциональных нарушений в группе больных с наиболее
грубо выраженными эмоциональными дефектами (3-я группа) оказалось
подавляющее большинство правополушарных больных (22 из 32 по
результатам дополнительного исследования).
Особое отношение правого полушария к "эмоциональности" или
"общему эмоциональному фону", т. е. к какому-то общему комплексному
эмоциональному статусу, неоднократно обсуждалось в литературе. Об этом
свидетельствуют многочисленные клинические наблюдения (С. В.
Бабенкова, 1971; Б. И. Белый, 1975, 1976, 1987; J. Borad, С. Joan, N. Marjorie,
1986; и мн. др.).
Существуют и физиологические объяснения особой роли правого
полушария в эмоциональных процессах. Как известно, многие авторы
подразделяют неспецифические активационные механизмы мозга на две
самостоятельные системы активации: ретикулярную и лимбическую
системы. Установлено, что левое полушарие преимущественно связано с
ретикулярными активационными механизмами, а правое - с лимбическими,
имеющими важное значение в обеспечении эмоциональных процессов и
состояний (В. Д. Небылицын, 1971; и др.).
Наконец, существуют и различные экспериментально-психологические
доказательства преимущественного участия правого полушария в
переработке эмоциональной информации. Так, по данным В. П. Морозова
(1985, 1988), показатели "эмоционального слуха" (т. е. способности
распознавать качество и степень выраженности базальных эмоций по голосу)
выше, если сигналы подаются на левое ухо (т. е. преимущественно
поступают в правое полушарие). Неправильные оценки эмоциональных
стимулов с большей уверенностью (т. е. в более грубой форме) наблюдаются
при подаче стимулов на правое ухо. Правое полушарие более успешно
перерабатывает и зрительную эмоциональную информацию (мимические
сигналы). Экспериментально доказана также ведущая роль правого
полушария и в эмоциональной экспрессии - у правшей (J. Borod et al., 1986).
Все эти работы дали основание П. В. Симонову (1987) говорить об
эмоциональной "асимметрии полушарий" за счет большей
"эмоциональности" правого полушария мозга по сравнению с левым. Наше
исследование подтверждает существование такой асимметрии.
Вторым важным выводом, вытекающим из различных
экспериментальных данных, полученных и в основном, и в дополнительном
исследованиях, является положение о существовании двух основных
относительно автономных эмоциональных систем - системы положительного
и системы отрицательного эмоционального реагирования. Эти системы
связаны с работой разных полушарий головного мозга. Обобщая
экспериментальные данные, можно сказать, что у правшей левое полушарие
преимущественно "отвечает" за положительные эмоции, а правое - за
отрицательные.
Эксперименты показали, что не только знак, но и целую плеяду
признаков эмоционально-личностной сферы следует соотносить с левым и
правым полушариями мозга. К ним относится способность
дифференцировать эмоции данного знака, но разной интенсивности,
способность к совершению различных когнитивных операций с
эмоциональными стимулами данного знака, эмоциональная устойчивость в
ответ на эмоциональную "интерференцию" с помощью стимулов того же
знака, способность к осознанию собственного эмоционального состояния на
когнитивном и эмотивном уровнях и, по-видимому, ряд других.
 Положительная и отрицательная эмоциональные системы достаточно
автономны и в то же время тесно взаимодействуют друг с другом. Они
находятся в определенных реципрокных отношениях: подавление одной
системы приводит к "высвобождению" (облегчению, фасилитации) другой.
Так, поражение правого полушария (не сопровождающееся явлениями
грубой ги-пертензии), особенно правой лобной доли, угнетая отрицательную
эмоциональную систему, приводит к патологическому усилению
положительной системы, что имеет четко выраженные и клинические, и
экспериментальные проявления (во многих случаях - только
экспериментальные). Клинически - в случае грубого нарушения баланса
положительной и отрицательной эмоциональных систем - это проявляется в
виде эйфории, беззаботности, некритичности, дурашливости и т. п. При
угнетении положительной эмоциональной системы и "высвобождении"
отрицательной возникает противоположная по знаку симптоматика (обычно
менее грубо выраженная).
По-видимому, эти две основные эмоциональные системы, помимо
общих признаков, относящихся только к эмоциям разного знака, обладают и
специфическими полушарными признаками, которые и делают правое
полушарие ведущими в переработке любой эмоциональной информации, и в
эмоциональной экспрессии, по сравнению с левым полушарием. Изучение
этих признаков - дело будущего.
Специфичность работы левого и правого полушарий, обуславливающая
специфичность и эмоциональных систем, имеет и нейрохимическое
обоснование. Целым рядом авторов показано, что качество (модальность) и
интенсивность эмоций определяется взаимоотношением
норадренергической, дофаминергической, серотонинергической,
холинергической систем и целым рядом нейропептидов, включая эндогенные
опиаты (Г. Шепард, 1987; А. В. Вальдман и др., 1976; и др.). В целом, в мозгу
имеются две основные медиаторные системы - адренергическая и
холинергическая. И хотя в каждом полушарии существуют обе указанные
нейрохимические системы, как показали исследования разных авторов, левое
и правое полушария мозга характеризуются гнейрохимической
асимметрией": левое полушарие в большей степени связано с
адренергической, а правое - с холинергической медиаторной системой. Эта
нейрохимическая неоднородность полушарий проявляется различным
действием катехоламинергических и серотонинергических препаратов у
больных с поражением левого и правого полушарий мозга.
Катехоламинергические препараты положительно действуют на протекание
(и восстановление) высших психических функций при поражении левого
полушария, а серотонинергические - при поражении правого полушария
головного мозга (В. М. Поляков, 1986; и др.).
Третий вывод, вытекающий из различного экспериментального
материала, полученного в настоящем исследовании, относится к роли лобных
долей в обеспечении эмоциональных явлений. Исследование убедительно
показало, что в пределах больших полушарий центральную роль в мозговой
организации эмоций играют лобные доли мозга. Поражение лобных долей
мозга (особенно медиобазальных их отделов) даже при отсутствии каких-
либо эмоциональных симптомов в клинической картине заболевания всегда
сопровождается достаточно отчетливыми экспериментальными признаками
эмоциональной патологии, что указывает на непосредственное отношение
лобных долей мозга к мозговой организации эмоциональных явлений.
Экспериментальный материал свидетельствует, что поражение правой и
левой лобных долей приводит к появлению двух различных эмоциональных
синдромов. Эти синдромы включают и собственно эмоциональные
нарушения, выявляемые на поведенческом уровне, и изменения когнитивных
процессов, связанные с анализом эмоциональных стимулов
("эмоциональных" слов, фотографий эмоционально выразительных лиц,
сюжетных изображений), страдает при этом и самооценка эмоций как часть
самосознания (различным образом при поражении левой и правой лобных
долей). Важная роль лобных долей в мозговой организации эмоций
объясняется их корково-подкорковыми связями с различными отделами
неспецифической системы (лобно-ретикулярные, лобно-лимбические) и с
гипоталамическими образованиями - важнейшим нейрохимическим
механизмом эмоциональных процессов.
Четвертый вывод, который можно сделать на основании
экспериментальных данных, - это участие (на других ролях) в обеспечении
эмоциональных процессов помимо лобных долей и других полушарных
структур мозга: задних отделов больших полушарий и диэнцефальных
образований. Характер и степень этого участия - иные, чем у передних
отделов мозга. Однако поражение задних отделов мозга (теменных, теменно-
височных, теменно-затылочных и др.) также, хотя и в меньшей степени,
влияет на протекание эмоциональных процессов (по левополушарному или
правополушарному типу). Наблюдается левополушарный или
правополушарный тип ошибочных ответов в некоторых (но не во всех, как
при поражении лобных долей мозга) когнитивных операциях, однако при
относительно сохранной самооценке эмоционального состояния.
Более отчетливые эмоциональные нарушения возникают при
поражении базально-диэнцефальных отделов мозга. По своему характеру эти
нарушения сходны с правосторонними эмоциональными нарушениями.
Однако, если при поражении лобных долей мозга (и правой, и левой)
страдают все три уровня эмоционально-личностной сферы - уровень
эмоциональных реакций, эмоционального состояния и эмоционально-
личностных качеств, - то при поражении задних отделов больших полушарий
(и на начальных стадиях заболевания - при базально-диэнцефальных очагах)
уровень эмоционально-личностных качеств, как правило, остается
сохранным. Таким образом, эмоциональные синдромы при поражении
задних отделов больших полушарий и диэнцефально-базальных структур
мозга имеют иные характеристики, чем при поражении передних отделов
мозга. Однако проблема специфики этих синдромов нуждается в дальнейшем
тщательном исследовании.
 Наконец, полученные экспериментальные материалы указывают, что
качество (модальность) эмоций, нарушенных при том или ином локальном
поражении мозга, также должно стать важнейшей характеристикой
эмоциональных синдромов. Как показали исследования, у больных могут
нарушаться не все отрицательные эмоции, а избирательно только эмоция
горя, страха или гнева. Это не может не влиять на весь эмоциональный
синдром в целом. Однако для суждения о точной качественной специфике
тех или иных эмоциональных синдромов данных, которыми мы пока
располагаем, еще недостаточно. Для решения этой задачи потребуется
специальное исследование и конечно специальный арсенал методических
приемов.
Третий аспект анализа результатов проведенного исследования -
методический. Как известно, изучение эмоционально- личностной сферы
сопряжено с различными трудностями и среди них одна из наиболее
актуальных - недостаточная информативность и точность используемых
приемов. В нашем исследовании эти трудности возрастали еще и потому, что
требовалось исследовать эмоции у тяжело больных людей с различными
локальными поражениями мозга. Далеко не все известные в общей
психологии методы исследования эмоционально-личностной сферы
пригодны для использования в условиях клиники. Поэтому разработка
методических приемов, направленных на оценку различных параметров
эмоциональных явлений и пригодных для использования в клинических
условиях, были специальной и важнейшей задачей.
Общим принципом построения методик, использованных в настоящем
исследовании, был принцип не прямого, а косвенного - через познавательные
процессы - исследования эмоциональных явлений разных уровней. На этом
принципе "построены" и основные, и дополнительные методики. Для оценки
эмоционально-личностной сферы использовались различные познавательные
процессы: мнестические (запоминание "эмоциональных" и "нейтральных"
слов в разных условиях, запоминание и узнавание эмоциональных эталонов -
эмоционально выразительных лиц), перцептивные (восприятие и анализ
зрительных эмоциональных стимулов - фотографий лиц, сюжетных
изображений), интеллектуальные (словесные ассоциации, различные
логические операции с эмоциональными стимулами - сравнения,
классификации, обобщения). Разработанный комплекс методик,
направленный на разработку различных параметров эмоциональных явлений,
во всех случаях был сначала апробирован на норме и только затем
использовался на больных с локальными поражениями мозга. Разработка и
апробация "эмоциональных" методик - результат коллективного творчества
лиц, принимавших участие в этом исследовании, - С. В. Квасовца, Н. Я.
Батовой, Д. В. Ольшанского, Э. И. Шафиевой, О. А. Государевой, Е. В.
Трубановой. Далеко не все методики прошли полноценную апробацию на
всех контингентах больных (в этом различие основного и дополнительного
исследования), однако многие из них показали свою высокую
информативность и адекватность поставленной задаче, в связи с чем могут
быть рекомендованы для проведения исследований эмоционально-
личностной сферы в условиях клиники.
В целом, подводя итоги проведенному исследованию, можно сказать,
что нейропсихологический подход к изучению особенностей эмоционально-
личностной сферы в норме и у больных с локальными поражениями мозга
открывает новые возможности в решении как общих теоретических
вопросов, связанных с психологией эмоций, так и в решении собственно
нейропсихологических задач, направленных на изучение эмоциональных
нарушений при локальных поражениях мозга, входящих в более широкую
проблему "Мозг и эмоции".

Литература

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 25. С. 112.

Анохин П. К. //БСЭ. М., 1964.
Абашев-Константиновский A. Л. Психические нарушения при
органических заболеваниях мозга. Киев, 1959.
Артемьева Е. Ю. Психология субъективной семантики. М., 1980.
Артемьева Е. Ю., Мартынов Е. М. Вероятностные методы в
психологии. М., 1975. С. 154.
Балонов Л. Я., Деглин В. Л., Николаенко H. Н. О роли доминантного и
недоминантного полушарий в регуляции эмоциональных состояний и
эмоциональной экспрессии//Функциональная асимметрия и адаптация
человека. М., 1976.
Батова H. Я. Нарушение эмоций при поражении лобных долей мозга:
Канд. дис. М., 1985.
Бажин Е. Ф., Корнева Т. В., Эткинд А. М. Исследование образного
уровня восприятия//Психол. журнал. 1981. Т. 2. № 4.
Белый Б. И. Психопатология очагового поражения лобных долей в
зависимости от степени поражения//Журн. невропатологии и психиатрии им.
Н. Н. Корсакова. 1975. Т. 75, вып. 12.
Белый Б. И. Психопатология очагового поражения лобных долей в
свете функциональной асимметрии мозга//Функциональная асимметрия и
адаптация человека. М., 1976.
Белый Б. И. Психические нарушения при опухолях лобных долей
мозга. М., 1987.
Бехтерев В. М. Основы учения о функциях мозга. Спб., 1907. Т. 7.
Бехтерева Н. П., Бондарчук A. H., Смирнов В. М., Трохачев А. И.
Физиология и патофизиология глубоких структур мозга человека. М.; Л.,
1967. Т. 1.
Бехтерева H. П., Камбарова Д. К. СМФП - ключ к познанию
эмоций//Наука и человечество. Международный симпозиум. М., 1985.
Бехтерева H. П. Здоровый и больной мозг человека. М., 1980.
Блонский П. П. Избранные психологические и педагогические
сочинения. М., 1971. Т. 1.
 Бехтерева Н. П. Изучение механизмов деятельности мозга человека:
прошлое, настоящее и будущее. Механизмы деятельности мозга. Ч. I.
Нейрофизиология человека. Л., 1988.
Бабенкова С. В. Клинические синдромы поражения правого полушария
мозга при остром инсульте. М., 1971.
Брагина H. H., Доброхотова Т. А. Функциональная асимметрия
человека. М., 1981.
Вальдман А. В. Принципиальные проблемы изучения эмоционального
поведения в эксперименте на животных//Экспериментальная
нейрофизиология эмоций. М., 1972.
Васильев И. А., Поплужный В. Л., Тихомиров О. К. Эмоции и
мышление. М., 1980.
Вальдман А. В., Звартау Э. В., Козловская М. М. Психофармакология
эмоций. М., 1976.
Вейн А. М., Власова П. Н. Эмоциональные нарушения при поражении
височно-гипоталамо-стволовых структур мозга//Физиология и
патофизиология лимбико-ретикулярной системы. М., 1971.
Вейн А. М., Соловьева А. Д. Лимбико-ретикулярный комплекс и
вегетативная регуляция. М., 1973.
Веккер Л. М. Психические процессы. Л., 1981. Т. 3.
Вилюнас В. К. Перспективы развития психологии эмоций//Тенденции
развития психологической науки. М., 1988.
Вилюнас В. К. Психология эмоциональных явлений. М., 1976.
Вилюнас В. К. Эксперимент и теория в психологии//Я. Рейковский.
Экспериментальная психология эмоций. М., 1979.
Виноградова Т. В. Внутренняя картина болезни при локальных
поражениях мозга (к проблеме самосознания): Канд. дис. М., 1979.
Вудвортс Р. С. Экспериментальная психология. М., 1950.
Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. М., 1956.
Выготский Л. С. Проблема эмоций//Вопр. психологии. 1958. № 3.
Выготский Л. С. Спиноза и его учение об эмоциях в свете современной
психоневрологии//Вопр. философии. 1970. № 6.
Гаранян Н. Г. Соотношение положительных и отрицательных эмоций у
больных шизофренией: Автореф. канд. дисс. М., 1988.
Гельгорн Э., Луфборроу Дж. Эмоции и эмоциональные расстройства.
М., 1966.
Голант Р. Я. К клинике опухолей III желудочка//Невропатология и
психиатрия им. Н. Н. Корсакова. 1950. Т. 19. № 3.
Государева О. В. (Попова) Изучение эмоциональной устойчивости у
oбольных с локальными поражениями головного мозга. Дипл. работа. М.,
1987.
Данилова Н. Н. Функциональные состояния: механизмы и диагностика.
М., 1985.
Данилова Н. Н., Крылова А. Л. Физиология высшей нервной
деятельности. М., 1989.
 Деглин В. Л. Клинико-экспериментальное изучение унилатеральных
электросудорожных припадков//Невропатология и психиатрия. 1973. Т. 73,
вып. II.
Деглин В. Л. О латерализации механизма эмоциональной окраски
поведения//Фармакологические основы антидепрессивного эффекта. М.,
1970.
Деглин В. Л., Николаенко Н. Н. О роли доминантного полушария в
регуляции эмоциональных состояний//Физиология человека. 1975. Т. 1. № 3.
Дельгадо X. Мозг и сознание. М., 1971.
Дорофеюк А. А. Алгоритмы. М., 1971.
Доброхотова Т. А. Эмоциональная патология при очаговом поражении
головного мозга. М., 1974.
Доброхотова Т. А., Брагина Н. Н. Функциональная асимметрия и
психопатология очаговых поражений мозга. М., 1977.
Додонов Б. И. Эмоции как ценность. М., 1978.
Дюран Н., Оделл П. Кластерный анализ. М., 1977.
Егоров А. Ю. Зрительные последовательные образы как показатель
функциональной межполушарной асимметрии//Физиология человека 1986.
Вып. 12. № 4.
Зейгарник Б. В. Патопсихология. М., 1976.
Изард К. Е. Эмоции человека. М., 1980.
Карвасарский Б. Д. Неврозы. М., 1980.
Карвасарский Б. Д. Медицинская психология. Л., 1982.
Квасовец С. В. Нарушение субъективной оценки эмоций у больных с
локальными поражениями мозга//А. Р. Лурия и - современная психология.
М., 1982.
Квасовец С. В. Опыт изучения эмоциональных состояний//Проблемы
нейропсихологии. М., 1977.
Киященко Н. К. Нарушения памяти при локальных поражениях мозга.
М., 1973.
Кон И. С. Открытие "Я". М., 1978.
Конечный Р., Боухал М. Психология в медицине. Прага, 1983.
Костандов Э. А. Восприятие и эмоции. М., 1977.
Кульгавин Л. М. Исследование функциональной асимметрии мозга в
связи с задачами терапии и прогноза: Автореф. канд. дисс. М., 1990.
Курек Н. С. Особенности целеобразования у больных шизофренией.
Экспериментально-психологическое исследование при шизофрении. М.,
1982. Т. 1.
Кляйн В. Н., Москвин В. А. К диагностике алкогольных
постинтоксикационных состояний в целях первичной профилактики
алкоголизма//Актуальные вопросы неврологии. Харьков, 1985.
Кляйн В. Н., Москвин В. А., Чуприков А. П. Функциональная
асимметрия мозга и толерантность к эмоциональному стрессу//Неврология и
психиатрия. Киев, 1986. Вып. 15.
 Корнянский Г. П. и др. Диагностическое значение пробы Вада в
нейрохирургической клинике//Вопр. нейрохирургии. 1965. № 4.
Леонтьев А. Н., Судаков К. В. Эмоции//БСЭ. М., 1978.
Леонтьев А. Н. Потребности, мотивы, эмоции. М., 1971.
Леонтьев А. Н. Деятельность, сознание, личность. М., 1975.
Лебединский М. С. Об особенностях нарушения психики при
поражении правого полушария головного мозга//Проблемы современной
психиатрии. М., 1948.
Лебединский М. С., Мясищев В. Н. Введение в медицинскую
психологию. М., 1966.
Линдсней Д. Б. Эмоции//Экспериментальная психология/Под ред. С. С.
Стивенса. М., 1960.
Лобные доли и регуляция психологических процессов/Ред. А. Р. Лурия,
Е. Д. Хомская, М., 1966.
Ломов Б. Ф. О системном подходе к психологии//Вопр. психологии.
1975. № 2.
Лурия А. Р. Восстановление функций мозга после военной травмы. М.,
1948.
Лурия А. Р. Высшие корковые функции человека и их нарушения при
локальных поражениях мозга. М., 1969.
Лурия А. Р. Мозг человека и психические процессы. М., 1970.
Лурия А. Р. Нейропсихология памяти. Ч. 1, 2. М., 1974.
Лурия А. Р. Основы нейропсихологии. М., 1973.
Лурия А. Р. Речевые реакции ребенка и социальная среда//Речь и
интеллект деревенского, городского и беспризорного ребенка. М., 1930.
Лурия А. Р. Об отношении нейропсихологии к проблеме
личности/Нейропсихология. Тексты. 1984.
Лурия А. Р., Цветкова Л. С. Нейропсихологический анализ решения
задач. М., 1965.
Лурия А. Р., Хомская Е. Д. Нейропсихологические симптомы
поражения медиальных отделов мозга//Глубинные структуры мозга. Т. 1. М.,
1969.
Лясс Ф. М. Эмоциональные нарушения при поражении гипофиза. М.,
1972.
Макаренко Ю. А. Системная организация эмоционального поведения.
М., 1980.
Марищук В. Л., Блудов Ю. М. и др. Методики психодиагностики в
спорте. М" 1984.
Магун В. С. О взаимосвязях самооценок личности с
психофизиологическими показателями состояния на
экзаменах//Теоретические основы, прикладное применение и методики
дифференциальной психофизиологии. Пермь, 1977.
Москвин В. А. Межполушарная асимметрия и индивидуальные стили
эмоционального реагирования//Вопр. психологии. 19-88. № 6.
 Москвин В. А. Профили латеральносты и некоторые особенности
психических процессов (в норме и патологии): Автореф. канд. дис. М., 1990.
Московичюте Л. И., Кадин A. Л. К вопросу о латерализации
психических функций на уровне подкорковых образований (по материалам
стереотаксических операций)//Журнал невропатологии и психиатрии. 1975.
Т. 75, вып. 11.
Морозов В. П. Экспериментальное исследование восприятия человеком
вербальной и экстралингвистической информации в онтогенезе. Л., 1988.
Морозов В. П. Эмоциональный слух человека//Журнал эволюционной
биологии и физиологии. 1985. Т. 21. № 6.
Мясищев В. Н. Личность и неврозы. Л., 1960.
Нейропсихология. Тексты/Под ред. Е. Д. Хомской. М., 1984.
Николаева В. В. Внутренняя картина болезни при некоторых
психических заболеваниях: Автореф. канд. дисс. М., 1970.
Небылицын В. Д. Актуальные проблемы дифференциальной
психофизиологии//Вопр. психологии. 1971. № 6.
Ольшанникова А. Е. К психологической диагностике эмоциональности//
Проблемы общей, возрастной и педагогической психологии. М., 1978.
Ольшанникова А. Е. Значение идей С. Л. Рубинштейна в исследовании
проблемы эмоций и темперамента//Сергей Леонидович Рубинштейн. (Серия:
Ученые СССР.) М., 1989.
Ольшанникова А. Е., Ямпольский Л. П. О структуре качественных
характеристик эмоциональности//Психология и психофизиология
индивидуальных различий. М., 1977.
Ольшанский Д. В. Нарушение эмоционально-личностной сферы у
больных с поражением лобных долей мозга: Автореф. канд. дисс. М., 1979.
Поляков В. М. Изменения психологических процессов под влиянием
направленных фармакологических воздействий: Автореф. канд. дис. М.,
1986.
Палей А. И. Соотношение эмоциональных и когнитивных
характеристик и их ЭЭГ-корреляты: Канд. дис. М., 1983.
Патаки И. Распознавание эмоциональных состояний по мимике
больными с локальными поражениями головного мозга: Канд. дис. Л., 1981.
Пацявичус И. В. Соотношение индивидуально-типичных характеристик
эмоциональности с особенностями саморегуляции деятельности: Канд. дисс.
М., 1981.
Пенфилд У., Джаспер Г. Эпилепсия и функциональная анатомия
головного мозга человека. М., 1958.
Петренко В. Ф. Введение в экспериментальную психосемантику:
исследование форм репрезентации в обыденном сознании. М., 1983.
Петренко В. Ф. Психология семантики. М., 1988.
Петренко В. Ф., Кучеренко В. В., Нистратов А. А. Влияние аффекта на
семантическую организацию значений//Текст как психолингвистическая
реальность. М., 1982.
 Пинчук В. А. Психологический анализ устойчивых особенностей
эмоциональности: Канд. дис. М., 1982.
Плоткин А. А. Соотношение базальных модальностей в структуре
эмоциональности: Канд. дис. М., 1983.
Поляков Ю. Ф., Курек Н. С., Гаранян Н. Г. Сравнительный анализ
нарушений положительных эмоций у больных шизофренией с чертами
дефекта и больных эндогенными депрессиями//Журнал невропатологии и
психиатрии им. Н. Н. Корсакова. 1986. № 2.
Прибрам К. Языки и мозги. М., 1975.
Психологический словарь/ред. В. В. Давыдов, А. В. Запорожец, Б. Ф.
Ломов и др. М., 1983.
Рабинович Л. А. Дифференциально-психофизиологический анализ
эмоциональности как черты темперамента: Канд. дис. М., 1974.
Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. Мч 1979.
Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946.
Рубинштейн С. Я. Экспериментальные методы патопсихологии и опыт
их применения в клинике (практическое руководство). М., 1970.
Русалов В. М. Биологические основы индивидуально-психологических
различий. М., 1979.
Русалова М. Н. Экспериментальное исследование эмоциональных
реакций человека. М., 1979.
Русалова М. Н. Межполушарная организация эмоционального
напряжения у человека/Механизмы развития стресса. Кишинев, 1987.
Сараджишвили П. М. и др. О роли миндалевидного комплекса в
деятельности центральных механизмов эмоциональных
состояний//Физиология человека. 1977. Т. 3. № 2.
Семенович А. В. Межполушарная организация психических процессов
у левшей с локальными поражениями мозга: Автореф. канд. дис. М., 1988.
Сидорова О. А., Симонов П. В., Цветкова Л. С. Методики изучения
восприятия признаков эмоционального состояния человека//Журнал высшей
нервной деятельности им. И. П. Павлова. 1978. Т. 28. № 2.
Симонов П. В. Эмоциональный мозг. М., 1981.
Симонов П. В. Теория отражения и психофизиология эмоций. М., 1970.
Симонов П. В. Высшая нервная деятельность человека. Мотивационно-
эмоциональные аспекты. М., 1975.
Симонов П. В. Мотивационный мозг. Высшая нервная деятельность и
естественнонаучная основа общей психологии. М., 1987.
Смирнов В. М. Структурно-функциональная организация головного
мозга//Механизмы деятельности мозга человека. Ч. I. Нейрофизиология
человека. М., 1988.
Смирнов В. М. Стереотоксическая неврология. Л., 1976.
Соколов Е. Н., Измайлов Ч. А. Цветовое зрение. М., 1984.
Соколова Е. Т. Мотивация и восприятие в норме и патологии. М., 1976.
 Соколова Е. Т., Федотова Е. О. Апробация методики косвенного
измерения системы самооценок (КИС)//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14,
Психология. 1982.
Судаков К. В. Биологические мотивации. М., 1971.
Терёхина А. Ю. Представление структуры знаний методами
многомерного шкалирования: Автореф. докт. дис. М., 1988.
Суворова В. В. и др. Асимметрия зрительного восприятия. М., 1988.
Теплов Б. М. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961.
Трубанова Е. А. Нарушения эмоциональной сферы у больных с
поражением диэнцефальной области мозга. Дипл. работа. М., 1988.
Филимонов И. Н. Избранные труды. М., 1974.
Филиппычева Н., Фаллер Т. О., Гребенникова Н. В. О некоторых
вариантах "лобного" синдрома//А. Р. Лурия и современная психология. М.,
1982.
Федоров А. П. О значении некоторых биологических, психологических
и социально-психологических факторах при неврозах//Первая
республиканская научная конференция невропатологии и психиатрии.
Материалы. Тбилиси, 1975.
Фресс Ж., Пиаже П. Экспериментальная психология. М., 1975.
Ханин Ю. Л. Краткое руководство к применению шкал реактивной и
личностной тревожности Ч. Д. Спилбергера. Л., 1976.
Хомская Е. Д. Мозг и активация. М., 1972.
Хомская Е. Д. Нейропсихология. М., 1987.
Хомская Е. Д., Ефимова И. В., Сироткина Е. Б. Межполушарная
асимметрия и произвольная регуляция интеллектуальной
деятельности//Вопр. психологии. 1988. № 2.
Хомская Е. Д., Лурия А. Р. (ред.) Функции лобных долей мозга. М.,
1982.
Хорошко В. К. Об отношении лобных долей мозга к психологии и
психопатологии/Труды I Съезда Союза психиатров и невропатологов. М.,
1912.
Цветкова Л. С., Сидорова О. А., Куликов М. А. Локализация поражения
коры головного мозга человека и особенности распознавания эмоциональной
экспрессии//Журнал высшей нервной деятельности. 1984. Т. 34, вып. 3.
Частотный словарь русского языка/Под. ред. Засорина. М., 1977.
Чеснокова И. П. Проблема самосознания в психологии, М., 1977.
Чуприков А. П. Клинические особенности течения, асимметрия
головного мозга, иммунологическая активность при эпилепсии: Автореф.
докт. дис. М., 1975.
Чуприков А. П. Антропоизомерия и охрана здоровья
леворуких//Леворукость у детей и подростков. М., 1987.
Шафиева З. И. Нарушение восприятия эмоционально-экспрессивных
лиц у больных с локальными поражениями мозга. Дипломная работа. М.,
1984.
 Шафиева Э. И. Восприятие эмоционально-экспрессивных лиц у
больных с локальными поражениями головного мозга: Автореф. канд. дис.
М., 1990.
Шепард Г. Нейробиология. М., 1987.
Шмарьян А. С. Мозговая патология и психиатрия. М., 1949.
Эббингауз Г. Очерк психологии. Спб., 1911.
Эткинд А. М. Эмоциональные компоненты самоотчетов и
межличностных суждений//Вопр. психологии. 1983. № 2.
Ямпольский Л. Т. Анализ структуры связей шкал личностных
опросников//Вопр. психологии. 1981. № 2.
Шмакова Л. А., Волошенко С. Е. Некоторые показатели структуры
личности во взаимосвязи с тестом на аплодирование//Проблемы
нейрокибернетики. Ростов-на-Дону, 1983.
Ahem G. L., Schwartz G. Е. Differential lateralization for positive and
negative emotion//Neuropsychol. 1979. Vol. 17. N 6.
Alberts F. L., Tocco Т. C. Torque lateral dominance and handedness in
normal, disturbed and learning disabled children//Clinical neuropsychology. 1980.
Vol. 2.
Balken E. Affective volitional and galvanic factors in leaning//J. exp.
Psychol. 1933. N 16.
Barret D. Memory in relation to hedonic tone//Arch. Psychol. 1938. N 31.
Beaton A. A., Moseley J. G. Anexiety and the measurement of handedness//
Brit. J. of. psychol. 1984. Vol. 75. N 2.
Borod J. С., Caron H. S., Koff E. Asymmetry in positive and negative facial
expressions: sex differences//Neuropsychol. 1981. Vol. 19. N 6.
Borod J. C. et al. The expression and perception of facial emotion in brain -
damaged patients//Neuropsychol. 1986. Vol. 24. N 2.
Bower G. H. Mood and memory//Amer. psychol. 1981. Vol. 36. N 2.
Bower G. H., Mayer J. D. Failure to replicate mood - dependent
retrieval/Bull. Psychonom. Soc. 1985. Vol. 23. N 1.
Bower G. H., Nonteiro K. P. and Gelligac S. G. Emotional mood as a
context for leaning and recall//J. Verbal Leaning and Verb. Behavior. 1978. N 17.
Bowers D., Baner R. et al. Dissociation between judgments of facial affect
and facial identity//Brain anb Cognition. 1985. Vol. 4-13.
Bowers D., Heilman K. Dessociation between the processing of affective and
non-affective faces//Paper delivered at 1981 INC Meeting Atlanta, Georgia.
Bradshaw J. L., Nettleton N. C., Taylor M. J. An information-retrieval
system for classifying work in the field of cerebral asymmetry//Percept, and Motor
Skills. 1980. Vol. 50. N 2.
Branscombe H. R. Effects of hedonic valence and phisiological arousal in
emotion; a comparison of two theoretical perspectives//Motive and Emot. 1985.
Vol. 9. N 2.
Bruner J., Postman L. Emotional selectivity in perception and reaction//J. of
Personality. 1947. Vol. 16.
 Bunch M., Wientage К. The relative susceptibility of pleasant, unpleasant
and indifferent material to retroactive inhibition.//J. Gen. Psychol. 1933. N 9.
Cacioppo J. T. and etc. Cognitive and affective response as a function of
relative hemespheric involvement//Int. J. Neuroscience. 1979. Vol. 9. N 2.
Campbell R. A lateralization of emotion: a critical review//Int. J. Psychol.
1982. Vol. 17. N 2-3.
Cason H., Lungren F. Memory for pleasant, unpleasant and indifferent pair
of words//J. exp. Psychol. 1932. Vol. 15.
Chaney R., Laner A. The influence of affective tone in leaning and
retention//J. Educ. Psychol. 1929. N 20.
Cicene M., Wapner W., Gardner H. Sensitivity to emotional expressions and
situations in organic patients//Cortex. 1980. Vol. 16.
Coran S., Porac C. Lateral preference and cognitive skills: An indirect test//
Percept, and motor Skills. 1982. Vol. 54.
Collier T. J., Kurtzman S., Routtenberg A. Intracranial selfstimulation
derived from entorhinal cortex//Brain Res. 1977. 137.
Crown S. Psychological changes following prefrontal lobectomy//J. Ment.
Science, 1951. N 97.
Davidson R. J. et al. Frontal versus pariental EEG asymmetry during
positive and negative affect//Psychophysiol. 1979. N 2.
Davidson R. J., Fox N. A. Asymmetrical brain activity discriminates between
positive and negative affective stimuli in human infants//Science. 1982. Vol. 218.
N 4578.
Deglin V. J. Clinical experimental studies of unilateral electroconvulsive
shock//J. of neuropothol. and Psychiatry. 1973. Vol. 11.
Denny-Brown D., Meyer J. S., Horenstein S. The significance of perceptual
rivalry resulting from parietal lessions//Brain. 1952. N 75.
Dimond S. J. Differing emotional hemispheric response from right and left
fhemispheric//Nature. 1976. Vol. 261.
Dimond S., Farrington L. Emotional response to films shown to the right or
left hemisphere of the brain//Acta Psychol. 1977. N 41.
Dopson W. J., Beckwith B. S. et al. Asymmetry of facial expression in
spontaneous emotions//Cortex. 1984. Vol. 20. N 2.
Drake R. A. Lateral asymmetry of personal optimism//J. Res. Pers. 1984.
Vol. 18. N 4.
Durganand S., Naidu R. Кo Defense phenomenon in perception leaning and
memory: an experimental study of cognitive consistency//). Gen. Psychol. 1977.
Vol. 97. N 2.
Ekman F., Friesen W. V. Unmasking the face. New Jersy., 1975.
Elmes D. G. et al. Role of mood and connotation in the spacing effects//Bull.
oPsychosom. Soc. 1984. Vol. 22. N 3.
Espe H., Schulz W. Room evoluation, moods and personaIity//Percept. and
motor Skills. 1983. Vol. 47. N 1.
Feuchtwanger E. Die Funktionen des slirnhirns//Monogr. aus dem Gebiet d.
Neurol. Psychiat. 1923. Bd. 38.
 Fulton T. F. Frontal lobotomy and affective behavior a neurophysiological
analysis. N. Y., 1951.
Fulton T. F. The frontal lobes and human behavior//Liverpool, 1952.
Gardner H., Ling P. K., Flamm L., Silverman J. Comprehension and
appreciation of humorous material following brain damage//Brain. 1975. Vol. 98.
Gardner R. W. et al. Cognitive control; A study of individual consistencies
in cognitive behavior. N. Y., 1959.
Gainotty G. Reactions "catastrophiques" et manifestations de l'indefference
an 'courses des atteintes cerebrales//Neuropsychol. 1969. Vol. 7.
Goldstein K. The Organism: A Holistic Approach to biology. Derived from
Pathological Data in Man-American Book. N. Y., 1939.
Grossman S. P. Modification of emotional behavior by intercranial
administration of chemicals/P. Black (ed.). Physiological Correlates of Emotion.
N. Y., 1970.
Goodenouth D. K. The role of individual differences in field dependences as
a factors in leaning and memory//Psychol. Bull. 1976. Vol. 83. N 4.
Gravis R., Landis Т., Goodglass H. Laterality and sex differences for visual
recognition of emotional and non-emotional words//Neuropsychol. 1981. Vol. 19.
N 1.
Crantham E. G. Frontal lobotomy for the relief in intratable pain//Sth
Surgeon. 1950. N 16.
Halstead W. C. Brain and intelligence. Chicago, 1947.
Harburg E., Roeper P., Ozgoren F. et al. Handedness and temperament
//Perceptual and motor skills. 1981. Vol. 52.
Herron I. (ed.) Neuropsychology of left-handedness. N. Y., 1980.
Harman D. W., Ray W. J. Hemispheric activity during affective verbal
stimuli in EEG stuby//Neuropsychol. 1977. Vol. 15.
Hecaen H. de Ajuriaguerra J. La cortex cerebral. Paris, Masson. 1960.
Hecaen H. Clinical simptomatology in right and left hemispheric lesions/In.
V. Mountcastle (ed.). Interhemisph. relations and cerebr. dominance. Baltimore,
1962.
Heilman К. M., Schwartz H. D., Watson R. Hypoarousal in patients with
neglect and emotional indifference//Neurol. 1978. N 28.
Isen A. M., Johnson M. S. The influence of positive affect on the
unusualness of word associations//J. Pers. Soc. Psychol. 1985. Vol. 48. N 16.
Jacobsen C. F. A study of cerebral functions in learning. The frontal
lobes//J. Compar. Nerol. 1931. N 52.
Kavanagh D. Mood, persistence and success//Austral, j. Psychol. 1987. Vol.
39. N 3. P. 307-318.
Karp M. S., Dershovitz G. F. Recall of emotional and neutral words as
function of rate and organization of list presentation//J. Gen. Psychol. 1976. Vol.
95. N 2.
Kimmel H., Gardner К. Giving context emotional significance by
administration of aversive pictures//Int. j. Psychophysiol. 1986. Vol. 3. N 3.
Kleist К. Gehirnpathologie. Leipzig. 1934.
 Koch H. The influence of some affective factors upon recall//J. Gen.
Psychol. 1930. N 4.
Kolb В., Milner B. Observations on spontaneous facial expression after local
cerebral excisions and after intracarotid injection of Sodium
Amital//Neuropsychol. 1981. Vol. 19. N 4.
Kolb В., Taylor L. Affective behavior in patients with localized cortical
excisions: Role of lesion site and side//Science (Washington DC). 1981. Vol. 214,
N 4516.
Luria A. R. The Nature of Human Conflicts. N. Y., 1932.
Maltin M. W., Derby P. L. Relationship between repression - sensitization
and word frequency estimates for pleasant and unpleasant words//Percept, and mot.
Skills. 1978. N 46.
Martins D. Influence des etats emotionnels dans les activites de
memorisation de rappel d'identification et de productions de mate'riels
verbaux//Annce psychol. 1985. Vol. 85. N 4.
Mascie - Taylor C. G. Hand preference and personality traits//Cortex. 1981.
Vol. 17. N 2.
Milner B. Hemispheric specialization: Scope and limits//Neurosciences
Third Research Program/ed by Schmitt & F. Worden. Cambridge. 1974.
Milner B. Interhemispheric differences in the localization of psychological
processes in man//Brit. Med. Bull. 1971. Vol. 27.
Morrow L., Vrtunsky P. В., Kim Y., Boiler F. Arousal responses to emotional
stimuli and laterality of lesions//Neuropsychol. 1981. Vol. 19. N 1.
Montgomery W., Jones G. Laterality, emotionality and hearbeet perception//
Psychophysiology. 1984. v. 21.
Mueller J. et al. Emotionality of encoding activity in face memory//J. Res.
Pers. 1983. Vol. 17. N 2.
Murray H. A. Exploration in Personality. N. Y., 1938.
Nasby W., Yando R. Selective encoding and retrieval of affectively valent
information: two cognitive consequences of children's mood states//J. Pers. Soc.
Psychol. 1982. Vol. 43. N 6.
Natale M., Gur R. Hemispheric lateratisation of emotional processes. INS
Meeting' Atlanta, Georgia, 1981.
Natale M., Hantas M. Effect of temporary mood states on selective memory
about the self//J. Pers. Soc. Psychol. 1982. Vol. 42. N 5.
Oppenheim N. Zur Pathologie der Gehrngschwulste//Arch. Psychiat.
Nerolenkr. 1890. Bd. 21.
Pelters R. d'Vdewalle G. Mood-congruent memory in normal college
students: Comment on Aasher, Rose, Zacks, Sauft and Doren.//Psychoi. belg.
1987. Vol. 27. N 1.
Perrig W., Perrig P. Mood - congruity effects in absence of mood//Mem.
and Cogmt. 1988. Vol. 16. N 2.
Postman L., Bruner J. S. Perception and Stress//Psychol. Rev. 1948. Vol. 54.
Postman L., Schnider B. Personal values visual recognition and
recall//Psychol. Rev. 1951. Vol. 58. N 4. У
 Pribram К. H., Konrad K., Gainsburg D. Frontal lesions and behavioral
instability//J. Сотр. Physiol. Psychol. 1966. Vol. 62.
Psychophysiology of the frontal lobes/eds Pribram K., Luria A. R. N. Y.
Akadernic Press, 1973.
Renter-Lorenz P., Davidson R. J. Differential contributions of the two
cerebral hemispheres to the perception of happy and sad faces//Neuropsychol.
1981. Vol. 19. N 4.
Renter-Lorenz P., Givis R. R., Moscovitch M. Hemispheric specialization
and othe perception of emotion: evidence from right-handers and from inverted
and non- inverted left-handers//Neuropsychol. 1983. Vol. 21. N 6.
Robinson R. J., Kubos К. L. et al. Mood disorders in stroke patients.
Importance of location of lesions//Brain. 1984. Vol. 107. N 1.
Rossi G. F., Rossadini G. Experimental analyses of cerebral dominance in
man with amobarbital/Brain Mechanism underlying speech and language. N. Y.,
1967.
Row M. Word association, grammatical, semantic and affective dimensions
of associates to homonyms//Psychol. Repts. 1979. Vol. 45. N 2.
Rylander G. Personality changes after operation on the frontal lobes.
London, 1934.
Sakano H. Latent left-handedness, its relation to hemispheric and
psychological functions. Jena: Gustav Fiecher Verlag, 1982.
Sackeim H. A., Gur R. S. Lateral asymmetry in intensity of emotional ex-
pression//Neuropsychol. 1978. Vol. 16.
Sackeim H., Greenberg M. et al. Hemispheric asymmetry in the expression
of positive and negative emotions//Arch. Neurol. 1982. Vol. 39. N 4.
Sadalla E. K., Loftness S. Emotional images and mediators in one trial
paired associate learning//J. Exp. Psychol. 1972. Vol. 95. N 2.
Safer M. Individual differences in the metacontrol of lateralization for
recognizing facial expression of emotion//Cortex. 1984. Vol. 20. N 1.
Second P. F., Backman C. W. Social Psychology. N. Y., 1964.
Semenza C. et al. Right hemisphere patients judgements on emotionse//Acta
neurol. Scand. 1986. Vol. 74. N 1.
Silverment A., Cason H. Incidental memory for pleasant, unpleasant and
indifferent words//Americ J. Psychol. 1934. Vol. 46.
Silberman E. K., Weingarther H. The hemispheric lateralisation of
emotions//Braine and Cogn. 1986. 5. N 3.
Smith W. Experiments on memory and affective tone//Brit. J. Psychol. 1921.
N 11.
Strauss E. Perception of emotional words//Neuropsychol. 1983. Vol. 21. N
1.
Strongman K., Pussell P. Salience of emotion in recall//Bull. psychonom.
Soc. 1986. Vol. 24. N 1.
Tait W. The effects of psychophysical attitudes on memory//J. Abn. Psychol.
1931. N 8.
 Teasdale J. D., Russell M. L. Differential effects of induced mood on the
recall of positive, negative and neutral words//Brit. J. Clin. Psychol. 1983. Vol. 22.
N 3.
Tompson K. An experimental study of memory as influenced by feeling
tone//J. Exp. Psychol. 1930. N 13.
Tow R. M. Personality changes following frontal leucotomy. 1955.
The Frontal Granular Cortex and Behavior/J. Warren and K. Akert (eds.).
N. Y., 1964.
Vehrs W., Zschuppe U. Ein Verfahren zur Erfassung der Selfstbeurteilung
erlebter Gefuhlsverlaufe wahrend der Messung der electrodermalen reaktion//Z.
Exp. und angew. Psychol. 1982. Vol. 29. N 3.
Wecsler A. F. The effect of organic brain disease an recall of emotionally
charged versus neutral narrative texts//Neurol. 1973. 23.
White M., Patliff M. The relation of affective tone to the learning and recall
of words//Amer. Psychol. 1934. N 46.
Wispe L. Attractiveness and learning//J. Gen. Psychol. 1981. Vol. 15. N 2
Wohlegelmuth A. An memory and direction of associations//Brit. J. Psychol.
1913. N 5.
Woll S. В., Martinez J. M. The effects of fiasing labels on recognition о I
facial expression of emotion//Soc. Cogn. 1982. Vol. 1. N 1.