НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ

eBookNews.SimonandSchuster.com
 Посвящается двум романтикам, которые подарили мне
жизнь! Мамочка и папочка я вас очень сильно люблю!

А также, посвящается всем тем прекрасным людям, которые

подарили мне музыкальную жизнь — моим верным фанатам!
 СОДЕРЖАНИЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Раннее детство и юные годы

Прицелься как следует! Пиратское вступление

Девчонка с кудряшками
Юная бизнес-леди
Спасите китов!
Кладите ваши конфеты в мой кармашек
О старших сёстрах
Шарфмен
Средняя школа, старшие классы и, всё, что с этим связано
Это же неприлично!
Они не приёмные!

ВТОРАЯ "Я так сильно хочу добиться своей цели, что готова
продать свою..." ЧАСТЬ, вперемешку с "Почему у меня
постоянно ничего не получается?"

Сестра Стирлинг
8 Практических советов для начинающих миссионеров,
монахинь, а также свидетелей Иеговы
Я полюбила сцену, и сцена ответила мне взаимностью
Последствия неправильного питания
Жизнь с расстройством пищевого поведения
Америка ищет таланты? Их есть у меня!
Однажды в Вегасе
Ох уж эти мальчишки!
Ты всё сможешь, если сильно захочешь!
Глава о моей беззаботной молодости и алкогольно-
наркотических приключениях
Девин Супертрамп
Похищение по-итальянски. Мюзикл

ТРЕТЬЯ. Та часть, где я рассказываю занимательные истории о

том, каково это — быть артисткой

Всё, что вам нужно сделать, это просто попросить

Как реагировать на критику
Линдси отправляется на запад. История одного города
Леди-босс
Жизнь с ребятами
Разница между Дрю и Гэви
В будущем, ты мне ещё спасибо за это скажешь!
Как отыскать меня в клубе
Мои туристические штаны
Правила приличного поведения в аэропорту и в салоне
самолёта
У всего есть своя цена
О любви к себе
Письмо от Фельбы
Встречи со знаменитостями
Изгой
Откровения
Всё великое начинается с малого
Творческий монстр
Примеряю на себя роль стилиста
Печальный блюз об окончании тура
О камнях и палках
А в каком настроении сегодня Вы?
Моя тачка
И самое лучшее я приберегла напоследок
Людям, которые занимают особое место у меня в сердце, я
решила выделить особое место в этой книге
В память о Джейсоне Гэвиати
Фотогалерея
Благодарности
Об авторах этой книги
Фотографии и авторские права
Фотовставки и авторские права
Авторские права
Примечания автора
Примечания переводчика
 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Раннее детство и юные годы

Будь собой, все остальные роли уже заняты.

Оскар Уайльд
 ПРИЦЕЛЬСЯ КАК СЛЕДУЕТ! ПИРАТСКОЕ ВСТУПЛЕНИЕ

Читать я научилась только к середине первого класса. Чтение —

это тот ещё труд, скажу я вам. Очень, очень тяжёлый труд,
который к тому же не вознаграждается. Оно далось мне очень
нелегко. Я столько нервов вымотала маме, пока научилась
читать. В нашем классе я читала медленнее всех. Я читала по
слогам, сильно растягивая гласные. Это обстоятельство сильно
озадачило мою маму. Во всех же остальных аспектах жизни я
была довольно смышлёным ребёнком. Я была просто гением
математики, профи в естествознании, относительно
талантливой в игре на своей скрипке, а ещё, я могла по памяти
изложить все факты, которые я узнавала в своём любимом
телешоу "Улица Сезам". Так почему же я не могла читать? К
концу второго класса у меня всё ещё был фонетический
"баскетбол", и моя мама решила отвести меня к специалисту.
Когда пришли результаты моего обследования, доктор отвёл
маму в сторонку и сказал ей, что у меня пониженная
обучаемость, из-за амбидекстрии [1]. Из-за амби... чего? Я знаю,
что вы тоже никогда раньше об этом не слышали, но это реально
существующая штука. На тот случай, если вам будет лень
погуглить, поделюсь с вами этой "секретной" информацией.

У большинства людей есть доминирующая сторона тела,

которая лучше развита и которая лучше остальных частей тела
выполняет свои функции. Что это значит и как это работает?
Получение и первичный анализ информации из окружающего
мира у обычного человека происходит посредством поступления
её через доминирующий глаз или ухо в головной мозг, запуская
в нём определённые процессы. Ознакомившись с информацией,
мозг инструктирует доминирующую сторону тела к выполнению
корреляции двигательной функции. К примеру, когда человек
смотрит на футбольный мяч, информация поступает
преимущественно через доминирующий глаз, который в свою
очередь передаёт её в мозг. Затем мозг обрабатывает полученную
информацию и отдаёт команду доминирующей ноге ударить по
мячу. У людей с амбидекстрией всё происходит иначе.
Информация из окружающего мира к ним поступает через
недоминирующий орган (глаз или ухо), который в свою очередь,
отправляет её в головной мозг. Ознакомившись с информацией,
мозг отдаёт соответствующие команды доминирующим частям
тела, в результате чего происходит сбой системы. Амбидекстрия
так же влияет на то, как мозг обрабатывает когнитивные
функции. Обычный человек воспринимает письменный текст
следующим образом: его доминирующий глаз видит
зафиксированное на бумаге слово matriculation, и передаёт его
доминирующей стороне мозга, которая в свою очередь
обрабатывает полученную информацию и посылает
соответствующий сигнал губам, которые впоследствии
произнесут это слово в его подлинном значении - matriculation,
без каких-либо изменений. В моём же случае, происходит
следующее: мой недоминирующий глаз (правый) видит
последовательный ряд символов, образующих слово
matriculation, в таком виде оно поступает в мой мозг. В свою
очередь мозг обрабатывает полученную информацию и отдаёт
соответствующую команду моим губам, которые впоследствии
произнесут это слово как - bran muffin, в результате чего
произойдёт разрушение его символьной целостности и
структуры, а также, изменится его подлинное значение. Я сама
не знаю, как так получается. Это всё слишком сложно для моего
понимания. Если же вам нужны более подробные детали, вы
можете расспросить об этом моего лечащего врача. В общем-то,
это очень похоже на дислексию, но только здесь всё немного
иначе. В общем, вместе с этими новыми знаниями, мне было
рекомендовано несколько раз в неделю проходить лечебную
терапию для глаз, для того, чтобы помочь моему
недоминирующему глазу наверстать упущенное, а также, чтобы
обучить мой мозг более эффективно обрабатывать информацию.
А ещё, мне дали серию терапевтических упражнений, для того,
чтобы я их делала дома самостоятельно в течение недели. Эти
упражнения предусматривали обязательное ношение повязки
на доминирующем глазу каждый день в течение часа. Та ещё
пытка, скажу я вам!

Носить эту ужасную повязку на глазу было просто

невыносимо. Но вот, в один прекрасный день я обнаружила в
своём шкафу красивую пиратскую шляпу из плотного картона. И
тут-то меня осенило. Уж лучше я буду считать себя пиратом,
которого неведомо каким ветром занесло на этот таинственный
пригородный дворик, чем странной девчонкой с прилипшей к
глазу повязкой. С тех пор я каждый день не меньше часа играла
со своими подружками и сестрой в пиратов, вплоть до окончания
срока ношения повязки. Наша игровая площадка стала для нас
огромным пиратским фрегатом. Я играла роль сурового
капитана Дэви, заставляя своих пленниц (сестру и подругу Мэри)
ходить по доске [2]. Аррр! Когда же истёк срок обязательного
ношения повязки, моя одержимость лихими разбойниками ещё
больше усилилась. Пираты редко принимают душ, у них очень
крутое чувство стиля, а если ещё закрыть глаза на все их грабежи
и разбои, то получается что эти ребята просто искатели
сокровищ. Мне очень близок этот стиль жизни. Но что больше
всего меня восхищает в пиратах, так это их отношение к жизни.
Они никогда не спрашивают ни у кого разрешения, и не
подчиняются ничьим приказам. Они делают только то, что сами
хотят. Теперь, позвольте мне кое-что уточнить. Если ваша мама
обратится к вам с просьбой вымыть посуду, НЕ НУЖНО
показывать ей своё пиратское отношение. Но! Если кто-нибудь
скажет вам, что вы недостаточно хороши, а ваши мечты слишком
амбициозны, или же, бессовестно заявит вам, что в шоу-бизнесе
нет места для танцующей скрипачки... тогда смело надевайте на
глаз повязку, мой друг, и отправляйтесь в открытое плавание.
(Таким образом я хотела сказать вам, что ни при каких
обстоятельствах не нужно сдаваться). Мне с самого детства
внушали, что я никогда не добьюсь успеха, но именно это меня и
замотивировало. Я пообещала себе, что докажу всем этим
людям, что они не правы. Я смогла пройти этот тяжёлый путь, я
смогла добиться успеха, доказав тем самым себе и всем
остальным, что для человека нет ничего невозможного. Я
отнюдь не пыталась выделиться, просто когда передо мной встал
выбор между странным ребёнком с повязкой на глазу и
легендарным пиратом, я не стала долго раздумывать. Хотела бы
я сказать вам, что всё это так легко и просто, но тогда это было
бы неправдой. Быть единственным пиратом среди толп обычных
людей порой бывает очень тяжело. Но это вполне нормально.

Благодаря этому прекрасному аксессуару капитана Дэви, я

стала заметно лучше читать. Со временем моя речь стала беглой,
уверенной и настойчивой, чего нельзя сказать о моей
письменности. Пишу я до сих пор, как курица лапой, да ещё и с
ошибками. Любой, кто хоть мало-мальски следит за моим
творчеством в социальных сетях, знает, что это чистейшая
правда. Мои фанаты постоянно присылают мне скриншоты моих
комментариев, в которых я допустила орфографическую
ошибку, - это своего рода игра для них. К счастью, у меня есть
специальная программа, которая проверяет орфографию и
грамматику, а также, надёжный редактор, который заверил
меня, что на страницах этой книги я не опозорюсь перед своими
читателями. (А ещё он просил меня уточнить, что это касается
только орфографических и грамматических ошибок, и что он не
несёт ответственности за само содержание, перед которым,
местами, бессильны все законы логики). Ну так что, может уже
начнём нашу вечеринку?
 ДЕВЧОНКА С КУДРЯШКАМИ

В детстве у меня была большая голова, тоненький голосок и

полное равнодушие к социальным сигналам. Все маленькие дети
на начальном этапе развития очень рассеянны. Они закатывают
публичные истерики, а ещё пачкают свои штанишки, и это
нормально. Через какое-то время ребёнок начинает замечать
культурные нормы и всеми силами старается им подражать. Мне
каким-то образом удалось проскочить этот этап, не забивая свою
голову всеми этими "культурными нормами" (хотя, возможно, я
просто не придавала им значения). Вы только не поймите меня
неправильно, мама сказала, что я перестала гадить себе в штаны
ещё в очень раннем возрасте. А ещё она мне сказала, чтобы я не
использовала в какой бы то ни было форме слово "какашки" в
своей книге. Неважно. В общем, я хотела сказать, что меня
никогда не беспокоило то, чем занимались другие люди.

Я была прирождённой королевой драмы, и так уж вышло, что

моя детсадовская группа подготовила необходимую почву для
одного из моих самых ранних экспромтов. Однажды утром, когда
я одевалась в школу, я поймала себя на мысли, что вместо своего
комода роюсь в коробках с маскарадными костюмами. Подумать
только, всё это время я надевала эти потрясающие костюмы
лишь по праздникам да на Хэллоуин... сколько же времени
упущено!
 Спустя несколько минут я вышла из своей комнаты. На мне
было кимоно, красные туфли с блёстками, одна перчатка и
кудрявый каштановый парик. Если бы парик был рыжим я бы
была на седьмом небе от счастья, (сиротка Энни [3] была одним
из моих первых кумиров), но ничего и такой сойдёт. У него были
короткие кудрявые локоны, которые плясали вокруг моего лица
всякий раз, когда я немного наклоняла голову. А тот
симпатичный наряд, который мама купила мне к школе, валялся
кучей на полу моей спальни. Когда я объявила ей, что готова
идти в школу, она в изумлении посмотрела на меня и сделала то,
что сделала бы любая хорошая мама: она вручила мне обед и
отвезла меня в начальную школу Джефферсона.

Когда я приехала, занятия уже начались. Весь мой класс во

главе с учительницей сидел в кругу на противоположной стороне
комнаты и тихонько читал. Я вошла в комнату, и чтобы привлечь
их внимание, широко раскинула руки, приняв самую
драматическую позу, какую только смогла придумать. "Та-дам!"
- пропищала я мышиным голоском, перепрыгивая с одной
тоненькой ножки на другую. Весь класс тут же разразился
хихиканьем, и я почувствовала себя супергероем. Миссис Фаулер
тот час же послала за директором... но лишь для того, чтобы
показать ему свою потешную новую ученицу.

Но несмотря на всю мою невероятную театральность в столь

юные годы, я всегда была слишком маленькой и худенькой для
своего возраста. В первом классе я компенсировала это тем, что
стала лучшей подругой двух великанш: Кристы и Наоми.
Возможно это их инстинкты подсказали им, что за мной нужно
присматривать и защищать. А быть может, это я подсознательно
тяготела к их могучим типам телосложений. Как бы там ни было,
из нас получилась отличная команда.

Это мы на экскурсии в детском зоопарке. Криста и Наоми,

чтобы меня защитить, готовы в любой момент наброситься на
нашего фотографа и отобрать у неё фотоаппарат.
 Хотя, с другой стороны, возможно, именно наша взаимная
любовь к обвисшей джинсовой одежде свела нас вместе.

Родители Кристы и Наоми тоже дружили, поэтому девчонки

постоянно проводили время вместе - и в школе и за её
пределами. Спустя несколько месяцев наших совместных игр на
переменах, девчонки впустили меня в круг своих ближайших
друзей и пригласили в "Ноттс Берри Фарм" [4]. Когда Наоми
спросила меня, не хочу ли я поехать вместе с ней, я просто
лишилась дара речи. Поездка в "Ноттс Берри Фарм" была для
нашей семьи сродни полноценному отпуску. А для Наоми это,
по-видимому, был обычный уик-энд, на который она, к тому же,
могла пригласить своих друзей.

Когда в тот вечер нам позвонила мама Наоми, я подслушала из

соседней комнаты её разговор с моей мамой.

- Привет, Клэр, я тут подумала, что было бы здорово, если бы

Наоми снова пришла к нам в гости, - сказала тогда моя мама.

Затем последовала небольшая пауза.

- Оу, ты серьёзно? Хорошо. Спасибо, она будет просто на

седьмом небе от счастья, - обрадовалась мама.

Собственно, вот так всё и было.

 Утром, в день нашей поездки, я надела свои лучшие обвисшие
джинсы и с нетерпением ждала, когда за мной заедут. Пока я
сидела и смотрела в окно, мама наблюдала за мной из кухни.

- Линдси, тебе, наверное, уже не терпится поехать в "Ноттс

Берри Фарм"? - спросила мама.

- Ага, - ответила я, улыбаясь. Затем я снова отвернулась к окну

и стала выглядывать красный внедорожник Наоминой мамы.

- Когда вернешься, обязательно расскажи мне обо всех

аттракционах. Возможно, в следующий раз мы поедем туда все
вместе, - сказала мама.

- Хорошо, - ответила я, не отрывая глаз от дороги.

Моя мама, как и большинство любящих мам, хотела дать

своим детям только всё самое лучшее. Но в то же время, она была
из тех мам, которые никогда не тратят деньги, которых у них нет.
Если у нас до конца месяца заканчивалось молоко, мы вместо
кукурузных хлопьев ели обычную пшеничную кашу. А когда мы
ели много пшеничной каши, то не ходили в такие места как наш
местный "Блокбастер" [5], что уж говорить о "Ноттс Берри Фарм".

- Линдси, посмотри на меня, пожалуйста, - попросила мама.

Я неохотно повернулась к ней. Она внимательно посмотрела

мне в глаза и нежно улыбнулась.

- Солнышко, ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю? -

ласково спросила мама.

- Ага, - ответила я, но услыхав тихий шелест шин по асфальту,

я сразу же переключилась на окно.

Увидев подъезжающий к дому красный внедорожник, я

вскочила со стула и бросилась к двери.

- Она уже здесь! - радостно закричала я.

 - Ладно, иди, развлекайся! Только веди себя там хорошо! -
крикнула она мне вдогонку, затем подошла к мойке и начала ещё
усерднее скрести кастрюлю.

Вскоре после того, как мы прибыли в парк развлечений, меня

постигло неприятное разочарование. Оказалось, что для самых
захватывающих аттракционов я была недостаточно высока. Из-
за этого меня частенько оставляли с младшим братом Наоми,
Троем. Пока все остальные катались на аттракционах я
размышляла, чем же таким себя занять. А пока я думала, Трой с
интересом наблюдал за мной, жадно ковыряя в носу. Сперва я
расстроилась. Как же я расскажу маме об аттракционах, если я
даже не могу на них просто посидеть? Чтобы хоть как-то занять
нас с Троем, мама Наоми стала покупать нам всякие вкусности.
Всё, что мне нужно было для этого сделать, - это просто смотреть
на вкусняшку дольше шести секунд, и мама Наоми тут же
предлагала купить её, будь то: сладкая вата, чурос [6], фруктовый
лёд или же сдобная лепёшка. А ещё мы играли в увлекательную
игру, которая называется "Кольцеброс". Там нужно было
забрасывать колечки на палочки. Меня очень приятно удивило
большое разнообразие уличной еды. Обычно, когда мы с моей
мамой куда-нибудь выбирались, она готовила для нас
бутерброды, которые к обеду полностью пропитывались влагой.
Мама Наоми, вероятно, не успела приготовить бутерброды, но
ситуация была полностью под её контролем, поскольку у неё,
казалось, был бесконечный запас пятидолларовых купюр,
которые заполняли место отсутствующих бутербродов.

В какой-то момент мама Наоми предложила девчонкам

покататься вместе со мной и с Троем на детской карусели.
Прежде чем ответить, Наоми посмотрела на карусель, а затем на
свою маму и на Кристу. "Но это же такая скукотища!" - сказала
она. Я ждала, что мама Наоми сейчас отведёт свою дочь в
сторонку, чтобы поболтать с ней о вежливости, и, быть может, о
том, что значит быть хорошей подругой. Но вместо этого, она
протянула мне ещё одну пятидолларовую купюру и отпустила
девчонок.

В скором времени я наелась до отвала. И что самое интересное,

чем больше я ела, тем больше мне хотелось есть. Кто знает, когда
мне ещё представится такой случай поесть местных вкусняшек,
или же, снова выиграть одну из таких классных плюшевых
зверюшек. Поэтому я продолжала есть (через силу), смотреть как
остальные катаются на аттракционах и играть в "Кольцеброс".
Когда же вечером я приехала домой, мне стало плохо. Но зато я
была в восторге от плюшевой ящерицы, которую выиграла в
"Кольцеброс". Ну и что с того, что я провела весь день с
четырёхлетним мальчиком? Зато сколько приятных
воспоминаний!

Со временем Криста и Наоми познакомили меня ещё кое с чем,

а именно: с конкурсом красоты "Мисс Америка", с питанием в
ресторанах без особой на то причины, и идеей получения оплаты
за выполнение домашних обязанностей. Они называли это
"карманными деньгами". А ещё, они были обе потрясены, когда
узнали, что я никогда их не получала.

- Ты хочешь сказать, что мама не платит тебе за уборку

комнаты? - недоумевали девчонки.

А ещё, я была очень удивлена, когда узнала, что к богатым

людям прилетает другая зубная фея. Однажды Наоми получила
целых пять долларов за передний зуб. За ОДИН зуб! А ведь он
даже не был большим. У Наоми, кстати, были очень маленькие
зубы. Когда она ела кукурузу, создавалось впечатление, что она
это делала дёснами. У меня же, напротив, были "бобровые
тесаки" и я была уверена, что это сыграет мне на руку. Когда у
меня выпал зуб, я попросила Наоми положить его себе под
подушку (что она и сделала), а сама с нетерпением стала ожидать
свою награду. "Её фея будет так впечатлена", - думала я. Но на
следующий день, вместо наличных, Наоми принесла мне мой зуб
назад. Видать её фея на это не купилась. Я расстроилась. Вечером
я положила зуб себе под подушку и уснула. Проснувшись
следующим утром я обнаружила на его месте два блестящих
четвертака. Я представила себе, как моя маленькая фея,
обливаясь потом, тащила под мышками для меня эти четвертаки
(ведь летать с ними было гораздо сложнее, чем с пятидолларовой
купюрой). И я была очень признательна ей за столь тяжкий труд,
несмотря на то, что сумма денежных средств оказалась
небольшой. В то утро за завтраком, мама протянула мне миску
пшеничной каши, села за стол и спросила меня:

- Ну что, вчера ночью зубная фея прилетала?

 Я подумала, может стоит рассказать маме о пяти долларах
Наоми, но побоявшись, что она позвонит в офис к зубной фее и
пожалуется её начальству, не стала ей об этом говорить. А вдруг
мою фею уволят из-за меня? В общем, я ответила маме, что фея
прилетала и принесла мне два четвертака.

- Целых два четвертака? Должно быть, этот зуб был просто

огромным! - сказала мама.

"Скажи это фее Наоми", - мысленно ответила ей я. Но чем

больше я об этом думала, тем больше начинала ценить те
четвертаки, которые мне принесла моя фея. Пусть она и не была
самой богатой феей, но вне всяких сомнений, была одной из
самых сильных. И я любила её, несмотря ни на что.
 ЮНАЯ БИЗНЕС-ЛЕДИ

Вскоре после моего восьмого дня рождения, мой папа устроился

на новую работу. Он стал преподавать религию в одной средней
школе города Мессы, штат Аризона. Когда зашла речь о нашем
предстоящем переезде, мне кажется, маму больше всего
беспокоило то, что я ни капельки не расстроилась при мысли о
том, что мне придётся попрощаться с Кристой и Наоми. Думаю,
где-то в глубине души я грустила об этом, и тем не менее, я не
могла испытывать сильных чувств к тем, кто хранил свои
игрушки в застеклённых стеллажах.

На следующий день после того, как мы въехали в наш новый

дом, в 7:00 утра к нам в дверь постучала соседская девочка,
которую звали Донни Рэй. Она пришла к нам босиком и с
тележкой, полной лимонов. Она была моего роста, и у неё были
растрёпанные волосы, которые всего на несколько оттенков
были темнее её оливковой кожи.

- Привет, я Донни. Моя мама сказала, чтобы я отдала их тебе, -

сказала она и указала на тележку с фруктами, стоящую позади
неё.

- Спасибо, а меня зовут Линдси, - сказала я.

Она протянула мне свою тоненькую загорелую руку и сказала:

- Приятно познакомиться, Ливси!

 Донни никогда ничего не называла своими именами. Тачка у
неё была "крачкой", коржик - "моржиком", а я - множеством
имён, начинающихся на букву "Л". За всё время нашей дружбы я
была и "Лизард Стирлинг" и "Линди Скок", "Линдиззл" и даже
"Лаймси Стайлинг", и это ещё далеко не весь список имён. Её
неприятие правильной терминологии в своём лексиконе
раздражало многих её братьев и сестёр, но дружба с Донни была
самым лучшим, что когда-либо случалось с моим воображением.

Как выяснилось позднее, она была в равной степени со мной

обделена денежным довольствием. Но вместо того, чтобы
жаловаться, она убедила меня в том, что мы должны взять
денежный вопрос под свой личный контроль. Нашей первой
попыткой стать финансово независимыми стала продажа
лимонада.

Я никогда не понимала рекламы, которая обращала внимание

покупателей на отсутствие ключевых ингредиентов в
продаваемой продукции. Обычно лозунг такой рекламы гласил:
"Теперь на 30% меньше сахара". Ну и зачем было признаваться в
этом? Всякий раз, когда я пыталась незаметно протащить еду в
мамину продуктовую тележку, я была предельно острожна при
выборе лакомств подобного рода. Меня им было не провести!
Поэтому, когда мы с Донни решили заняться лимонадным
бизнесом, мы выбрали иной подход. Мы выжали сорок шесть
лимонов, и, не жалея, щедрой рукой всыпали в лимонный сок
наш волшебный ингредиент, а также сделали плакат, который
гласил: "ЛИМОНАД. ТЕПЕРЬ НА 30% БОЛЬШЕ САХАРА!"
Затем мы дошли до конца нашей улицы и открыли там свой
магазинчик прямо напротив кукурузного поля, где каждый час
проезжало около трёх машин. Я была очень горда этим. Мы
сидели там, потягивая наш лимонад и болтали о том, какой он
вкусный, до тех пор, пока нам не стало от него дурно.

Когда мы уже начали собирать наши вещи, по улице проехала

мама Донни. Она остановилась возле нас и весело спросила,
занимаемся ли мы ещё бизнесом. Затем она протянула нам
десять центов, и я в ответ протянула ей большой стакан тёплого
лимонада. Мы замерли, с гордостью наблюдая за тем, как наш
единственный за весь день клиент утоляет жажду, делая
большие глотки. Сделав пару глотков она плавно опустила
стакан и спросила, сколько сахара мы насыпали в лимонад.
После того как мы ей ответили, нам с Донни разрешалось делать
лимонад только под присмотром.

Затем был проект "Ночь Кино" [7], который в свою очередь

тоже с треском провалился. Готовясь к открытию вечернего
сеанса, мы приготовили печенье и попкорн, а также наделали
эксклюзивных салфеток. Всё это могло стать вашим всего за два
доллара! У наших старших сестёр всегда водились деньги, но они
никогда не делились ими с нами. Основную часть своих денег
они зарабатывали подработкой нянями. И вот как-то в субботу
перед просмотром фильма "Лохматый окружной прокурор" [8] к
нашему "буфету", в который мы превратили наш кухонный стол,
подошла старшая сестра Донни, Шерри. Она опёрлась руками о
гранитную столешницу, склонила набок бедро и осмотрела наш
товар.

- Сколько стоит одно ваше подгоревшее печенье? - спросила

она.

- Оно не подгоревшее... - обиделась Донни.

- Пятьдесят центов, - быстро вмешалась я, пока дело не дошло

до драки. Я была готова к любому развитию событий.

- Слишком дорого, - сказала Шерри.

Затем она подошла к кладовке, взяла оттуда пакетик попкорна

и положила его в микроволновку. Я хотела было вмешаться и
сказать ей, что она поступает очень некрасиво, но Донни решила
подставить другую щёку. "Он не будет таким вкусным, как наш! -
гордо сказала она. Ведь мы добавили в наш попкорн секретный
ингредиент".

Но Шерри лишь самодовольно ухмыльнулась. "Не хочу вас

расстраивать девчонки, но излишняя доля сливочного масла —
это не такой уж и большой секрет. Одно могу сказать вам
совершенно точно: вкус у вашего попкорна после этого будет
просто отстойнейший".

В общем, нашими единственными покупателями в тот вечер

стали: моя младшая сестра Брук и младшая сестра Донни, Хайди,
у которых конечно же не было денег. Но мы решили пойти на
хитрость. Мы заплатили им по четвертаку за уборку кухни,
которые они вернули нам через несколько минут в обмен на
небольшой пакетик попкорна и половинку печенья. А ещё, мы
им в подарок отдали наши эксклюзивные салфетки, так как они
нам всё равно уже больше были не нужны.

Через несколько месяцев в нашей школе начался ежегодный

сбор средств от продаж шоколадных батончиков. После
пламенной мотивационной речи, сопряжённой со слайд-
презентацией, на которой показали просто невероятный
призовой фонд, я была полна решимости выиграть мини-
холодильник и велосипед. По словам парня из отдела продаж,
который нас тогда мотивировал, нам нужно было всего лишь:
"Продать двадцать тысяч шоколадных батончиков!" - или что-то
в этом роде. Я очень хотела выиграть приз, поэтому прилагала
просто титанические усилия, стараясь продать как можно
больше батончиков. Но несмотря на всё моё усердие, я смогла
продать только лишь две коробки. Одну купила миссис Бойл,
которая живёт чуть дальше по улице, а вторую — Шерри Рэй. Как
оказалось, у старшей сестры Донни было всё же доброе сердце,
которому для полного счастья не хватало лишь коробки дорого
праздничного шоколада.

Третий наш с Донни проект назывался "Девчонки-

фрилансеры", который в конечном счёте возымел огромный
успех. Мы наделали визитных карточек и стали распространять
их по всему нашему району, в надежде найти себе хорошего
работодателя. Мы были готовы браться за любую работу и делать
её за мизерную плату. "МЫ СДЕЛАЕМ ВАШУ РАБОТУ ЗА ВАШУ
ЦЕНУ!" - таков был наш девиз. Иногда нам везло, и щедрый
работодатель переплачивал нам, но гораздо чаще нас просто по-
королевски надували.

Нашим самым надёжным работодателем был мистер Халт. Это

был дородный мужчина (очень, очень дородный), который
носил только накрахмаленные рубашки. Когда мы впервые
предложили ему свою помощь в домашних делах, у дверей его
дома, он вручил нам пять комплектов рубашек, банку крахмала
и предложил один доллар за каждую выглаженную рубашку.
Поначалу это казалось нам отличной сделкой... но только
поначалу. Когда мы попробовали погладить одну из его рубашек,
мы поняли какая это тяжёлая и трудоёмкая работа. А я уже
говорила вам, что мистер Халт был размером с Эверест? Сам он
был невысокого роста, но в ширину был просто необъёмен. Чем
больше я гладила его рубашки, тем больше убеждалась, что их
можно использовать в качестве простыней. Всякий раз, когда мы
приносили ему одну выглаженную рубашку, он протягивал нам
ещё пять. В эти мгновения моё сердце замирало невыразимою
тоскою. Иной раз я подумывала оставить мятые рубашки на
пороге и убежать. Но затем я брала себя в руки и мы с Донни по
очереди крахмалили их и гладили... крахмалили и гладили...

Дальше по улице жила Патти Миллер, которая в обмен на

услуги по хозяйству, расплачивались с нами полупустыми
коробками со сладостями. Даже несмотря на все те тёплые,
сентиментальные чувства, которые испытываешь, помогая
пожилой женщине, в глубине души я была очень недовольна
сложившейся ситуацией. Ведь несколько пакетиков фруктовых
желейных конфет и коробка хрустящих колечек "Чериос" в
обмен на три часа работы во дворе... Это того не стоило. После
нескольких наших визитов к ней, я попыталась убедить Донни,
что нам совсем не обязательно отвечать каждый раз, когда
звонит Патти.

- Нет, ну в самом деле, с такой оплатой за наш труд... Может не

стоит больше приходить к ней? Мы бы просто могли сказать ей,
что заняты... - попыталась я уговорить Донни.

Она меня выслушала, но ничего при этом не сказала.

Через несколько дней она мне позвонила, но я не успела

поднять трубку. Я подошла к телефону уже в тот момент, когда
Донни оставляла мне сообщение.

"Привет, Лимси, это Донни. Звонила Патти. Сказала, что у неё

в цветнике есть пара сорняков, до которых она не может
дотянуться. Если у тебя не получается прийти сегодня, ничего
страшного, я и одна могу к ней сходить, пойду прямо сейчас".

Не было никакой веской причины, по которой я могла бы не

пойти, и Донни это прекрасно знала. Её нежелание признавать
мою эгоистическую позицию по отношению к пожилой
женщине, пристыдило меня намного сильнее любого
официального выговора. Когда я была где-то не права, Донни
никогда открыто не говорила мне об этом, но то её сообщение
было явным призывом ко мне изменить своё решение. Она
собиралась помочь Патти со мной или же без меня, поэтому не
долго думая, я схватила рабочие перчатки и выбежала на улицу.
Донни была уже на полпути к Патти. Она шла по улице, неся в
руках маленькую лопатку и волоча за собой грабли, зубья
которых загребали с тротуара камни и веточки.

- Эй, Доннси! - крикнула я, подбегая к ней. - Подожди!

Она повернулась и улыбнулась мне.

- Вот, возьми эту тарахтелку, - сказала она, протягивая мне

грабли.

Вам наверное уже не терпится узнать, чем же Патти

отблагодарила нас в тот день! Так вот, отблагодарила она нас
фруктовым мороженым и полярным пуншем [9]. От них у нас
посинели губы. Помню, когда Донни увидела мои синие губы,
она рассмеялась и назвала меня "Сэл", а ещё обвинила в краже
всех её ягод. Это было так забавно! Мы смеялись всю дорогу
домой.

Спасибо, Донни, за то, что научила меня по-настоящему усердно

работать и за то, что научила меня быть доброй ко всем. А ещё за то,
что показала мне, как правильно позировать перед камерой — живот
наружу, рука безвольно опущена.
 СПАСИТЕ КИТОВ!

Лето девяносто шестого было одним из лучших в моей жизни.

Во-первых, Хантер Сполдинг влип в передрягу, случайно устроив
небольшой пожар на своей кухне. В наказание за это ему
пришлось провести весь май, июнь и июль, в тяжких трудах,
выкапывая ржавые столбы старого забора на своём участке. Он
был плохишом с классной причёской и красивым лицом, как у
ангелочка. Нам с Донни тогда было по девять лет, а он был на три
года старше нас, однако это не мешало нам "как бы невзначай"
проезжать на велосипедах мимо его дома каждые пять минут. И
к нашей величайшей радости, это было то самое время, когда
Брук и Хайди безумно полюбили лошадей. Нам с Донни не
составило особого труда убедить их стать нашими величавыми
скакунами. Преисполненные радостного энтузиазма они возили
нас в садовой тележке по всему нашему району часами. А ещё, мы
дали им красивые имена: "Черныш Эбони" и "Звёздный Танцор",
и кормили их морковью. А они, в свою очередь, были этому
безумно рады.

Как только мы обучили наших лошадок, мы скомандовали им

везти нас к дому Хантера. Брук и Хайди медленно тащили нас
вперёд, стараясь изо всех сил, а мы с Донни подобно римским
колесничим стояли на задней части повозки и указывали им
путь. Проезжая мимо Хантера, мы приветствовали его, как
Цезарь приветствовал своих легионеров. Даже если на него не
произвёл впечатление тот факт, что мы поработили своих сестёр,
то наши мальчиковые шорты-карго, которые мы тогда носили,
вне всяких сомнений сделали своё дело, произведя нужный
эффект. А ещё тем летом я стала секретарём КЛЖООС — Клуба
любителей животных и охраны окружающей среды.

Повальная одержимость всего нашего района животными

началась благодаря моей сестре Дженнифер. В то время у неё
была большая коллекция страничек с картинками животных
"Рейнджер Рик", которая мне очень нравилась. Ей каждый месяц
по почте приходила новая страничка, которую она аккуратно
вкладывала в папку к остальным страницам, расположенным в
алфавитном порядке. Иногда она разрешала нам с Брук
присаживаться рядом, и, при условии, что мы не будем трогать
их руками, зачитывала интересные факты о животных.
Зверюшки на картинках были словно живые и мне очень сильно
хотелось погладить их. Когда Дженнифер не было дома, я
доставала из-под её кровати заветную папку, и, с любопытством,
просматривала странички. Помню, мне ещё тогда очень
нравилась голубоногая олуша (в то время олушей я называла
олухами). Это и правда очень красивая птица, но по правде
говоря, я тогда лишь искала предлог, чтобы безнаказанно
сказать слово "олух".

Однажды ей по почте пришла страничка с горбатым китом. В

тот день, Дженнифер собрала нас в своей комнате и зачитала
вслух трагическую статистику их выживаемости. После того как
она закончила, в комнате воцарилась гробовая тишина, и Брук,
не удержавшись, расплакалась. Дженнифер нахмурилась и,
секунду поразмыслив, тихо произнесла: "Мы должны срочно
что-нибудь предпринять!"

Единой справочной системы под названием Google тогда ещё

не было, поэтому Дженнифер решила позвонить в службу
поддержки, по номеру, который был указан на обратной стороне
страницы. Она провисела на линии в режиме ожидания целых
два часа двадцать три минуты, а затем ещё час, когда её перевели
на оператора. После того как оператор сообщил ей название
организации по защите китов, она вышла из своей комнаты и
поделилась с нами этой потрясающей новостью. Это произошло
спустя три с половиной часа, после того, как она позвонила в
службу поддержки. За это время, мы с Брук уже и забыли об этом.
Если честно, в то время я немного недолюбливала китов. Я
одного понять не могла: если им всем так жизненно необходим
воздух, тогда зачем же они живут под водой?! Но как бы то ни
было, Дженнифер была настроена решительно, и пытаться
переубедить её, когда она уже на что-то настроилась, было
просто невозможно. Это было всё равно что вести диалог с очень
голодным гусём, держа при этом в руках бутерброд с зеленью.

Взвесив все за и против, она торжественно произнесла: "Мы

усыновим горбатого кита!"

Конечно, в теории это звучало прекрасно, но где она

собиралась держать своего "домашнего" кита? В общем, я решала
полностью положиться на её интуицию, и согласилась ей помочь.
Дженнифер объяснила нам свой гениальный план.

"Та женщина, с которой я разговаривала по телефону, сказала,

что усыновление кита обойдётся нам в тридцать долларов в год.
Я тут подсчитала, если каждая из нас станет откладывать по
двадцать пять центов в неделю, то мы сможем усыновить кита
только через десять месяцев. Но! Если нам удастся уговорить
десятерых человек стать нашими спонсорами, чтобы каждый из
них вкладывал в наше общее дело по двадцать пять центов в
неделю, то уже через три месяца мы насобираем необходимую
сумму".

На словах всё это звучало достаточно просто, но я даже

представить себе не могла, как нам убедить десятерых человек
каждую неделю делать взносы в размере двадцати пяти центов,
на содержание огромного кита. Но Дженнифер всё уже
продумала.

"Мы организуем свой клуб!" - решительно сказала она.

Именно эти слова и стали началом нашего грандиозного

проекта под названием "Клуб любителей животных и охраны
окружающей среды", если коротко — КЛЖООС. Как только у
нашего клуба появилось название, сразу же был запущен
процесс вербовки спонсоров. И начать мы решили с семейства
Рэев.

Семья Донни жила через дорогу. Их огромный дом был полон

детей, а двор — различных животных: коров, цыплят, кроликов,
голубей и кошек. Это было слишком просто! Учитывая то, что
Донни и две её сестры были нашими лучшими подругами, а
также, сообщницами во всём иррациональном, мы могли быть
спокойны за успех нашего безнадёжного дела. Неоспоримый
факт нашей крепкой дружбы уже гарантировал нам
еженедельный взнос в размере семидесяти пяти центов. Затем
мы убедили присоединиться к нам детей Хейдтов, а также
Ребекку Крам и Меган Бойл. Даже Хантер Сполдинг приходил на
одно из наших заседаний. В тот раз я проводила увлекательную
презентацию о жуке-плавунце, рассказывая нашей аудитории о
том, сколько видов этих жуков насчитывается во всей мировой
фауне. После той презентации, больше он к нам не приходил.
Почему? Не знаю. Это остаётся для меня загадкой и по сей день.

КЛЖООС просуществовал ещё некоторое время. Дженнифер

была его президентом, мозговым центром, а также,
исследовательницей всех наших проектов. Шерри была вице-
президентом, но только потому, что была лучшей подругой
Дженнифер и следующей после неё по старшинству. Донни была
нашим финансовым директором, благодаря своим безупречным
организаторским навыкам. А я была секретарём... потому что это
была единственная оставшаяся должность. Брук и Хайди тоже
хотели получить себе должности, но из-за отсутствия таковых,
мы называли их просто "горожане". К нашему удивлению, они
без лишних вопросов согласились на это.

Несколько месяцев спустя, мы с коллегами собрались на

экстренное совещание, на котором обсудили важнейший вопрос
финансовой стороны нашего дела. Из-за того, что наши
еженедельные заседания не наполняли нашу казну
необходимым количеством четвертаков, было принято решение
кардинально пересмотреть подход к этому вопросу. В ходе
обсуждения, Дженнифер выдвинула на всеобщее рассмотрение
свою блестящую идею, которая заключалась в том, чтобы
поставить пьесу и взимать за её просмотр плату со зрителей (т.е.
наших родителей). Сказано — сделано! Мы назвали нашу
постановку "Борьба животных за свою свободу". Пьеса была
написана и поставлена, как вы уже сами могли догадаться, мной.
Самой моей любимой сценой в этой пьесе была та, где я
произносила трогательную речь об "оказании помощи жертвам
несправедливости", стоя на носу лодки, в которую мы
превратили наш диван. А ещё, мне очень понравился эпизод,
когда я размахивала флагом нашего клуба и кричала: "Спасите
голубоногих олухов!" Эта фраза никогда не устареет. В общей
сумме мы заработали тогда около десяти долларов. Мы были
просто вне себя от счастья. В конце концов, нам удалось не
только усыновить кита, но ещё и накопить достаточно средств,
чтобы уберечь от вырубки один квадратный метр тропического
леса, осчастливив тем самым какую-нибудь сороконожку.

Я, Донни, Брук и Хайди в наших клубных футболках, "варёнках" и

шляпах-котелках. В своё время эта комбинация имела смысл .
[10]
 КЛАДИТЕ ВАШИ КОНФЕТЫ В МОЙ КАРМАШЕК

Третий класс стал для меня годом свершений. Я заняла первое

место на научной ярмарке, продемонстрировав эксперимент с
картошкой и лампочкой, и разработала свой первый
самодельный костюм для Хэллоуина. Поскольку весь наш
домашний подвал был просто завален детскими маскарадными
нарядами, сложностей с выбором подходящего костюма, по идее,
не должно было возникнуть. Во всяком случае, мне так казалось.
Сколько себя помню, я всегда была передовым мыслителем,
поэтому те костюмы, в которых я уже играла дома, меня
категорически не устраивали. Мне срочно был нужен новый
костюм! К счастью, моя мама прекрасно умела шить. За
несколько недель до Хэллоуина, она просто приклеилась к стулу,
и всё шила, не покладая рук, на своей швейной машинке для
меня новые костюмы (или же, перешивала старые). Я твёрдо
решила для себя, во что бы то ни стало, быть в центре внимания
на этом празднике жизни. Я придумала себе идеальный костюм
и влюбилась в него. Набросав на бумаге рисунок, я с гордостью
заявила маме, что собираюсь сшить себе костюм кенгуру (и если
не для хвастовства перед другими, то уж точно ради секретного
кармашка для конфет). И никакие тонкие и деликатные намёки
на то, что лучше бы мне "начать с чего-нибудь попроще", не
могли убедить меня в обратном. Поэтому мама решила отвезти
меня в магазин "Ткани от Салли" (Sally's Fabrics) и помогла мне
подыскать там четыре метра коричневой меховой ткани.

"Я надеюсь ты понимаешь, как сложно будет сшить такой

костюм, и сколько уйдёт на это времени", - сказала она мне по
дороге.

Мама могла бы сэкономить кучу времени, денег и нервов,

просто ответив отказом на мою просьбу, но она этого не сделала.
И поскольку она никогда не говорила, что я не смогу чего-либо
достичь, то всё у меня прекрасно получилось. В этом-то и есть вся
прелесть детства. Всё кажется возможным, пока кто-нибудь
повыше и постарше не разубедит вас в этом. Я выросла в
чудесном маленьком мире, в котором не было ничего
невозможного для меня, если я стремилась к этому изо всех сил.
Мне кажется, я и по сей день живу в нём.
 Костюм получился просто мега крутой. Правда, я не могла в
нём дышать, а ещё весь вечер спотыкалась огромными ступнями
обо всё, что только можно было. Зато, в том году (да и во всех
последующих тоже, насколько я помню) я была единственным
кенгуру на Хэллоуине.
 Примечание для будущих дизайнеров костюмов. Когда будете шить
костюм кенгуру, обязательно проследите за тем, чтобы кармашек для
конфет не был пришит слишком низко. Потому что, когда вы станете
вытаскивать из кармашка конфету, со стороны это будет выглядеть
так, как будто вы достаёте её из кенгуриной ширинки. Поверьте мне на
слово, окружающие этого не оценят, вне зависимости от того, сколько
времени вам потребовалось, чтобы пришить эту чёртову штуковину.

Когда "Тай Бини Бэйби" [11] мания обрушилась на Гилберт,

штат Аризона, я уже училась в пятом классе и упорно искала
свою следующую творческую отдушину. Чтобы не отставать от
остальных, я пошла в супермаркет и купила себе фламинго
Пинки. А через несколько дней и Брук купила себе лося
шоколадного цвета, поскольку я не переставала хвастаться перед
ней своим крутым Пинки. Всё начиналось довольно невинно,
только мы вдвоём и они вдвоём. Но по мере того, как
популярность Бини Бэйби росла, мы с Брук поддались
повальному увлечению и пустились во все тяжкие.

Часами напролёт мы сидели в подвале нашего дома и вручную

шили замысловатые наряды для наших Бини Бэйби. Мы
наряжали их в юбки с рюшами, плиссированные брюки,
рубашки с воротничками и шляпки с вуалью. Все зверюшки
относились к разным классам и категориям, но как только они
попадали в наше распоряжение, мы сводили их вместе и
сочетали браком, исходя из их образа жизни, внешности и нашей
собственной интуиции двух удалых свах. Кроме того, что у них
теперь была хорошая одежда и у каждого своя семья, они у нас
ещё и работали, а также принимали участие в регулярных
городских собраниях, на которых проводились знакомства с
новыми членами коллектива и обсуждалась важные деловые
вопросы. Детёныши зверюшек от Макдональдс Хэппи Мил
подарили нашим супружеским парам большую радость, теперь
они знают как это здорово иметь детей. Они были более
полноценными, чем среднестатистическая американская семья.
И так всё это продолжалось вплоть до конца шестого класса.

На сегодняшний день большинство шестиклассниц уже носят

макияж и занимаются коммерческой деятельностью через свои
смартфоны. Когда же я училась в шестом классе, я носила какой-
то видавший виды комбинезон и проводила коммерческие
операции разве что среди своих Бини Бэйби. Одно и тоже,
правда?
 Я хотела добавить фотографию какого-нибудь сшитого мной
костюмчика Бини, но к сожалению, не смогла найти ни одного.
Однако, я нашла вот эту марионетку, которую я сделала ко Дню
Матери, когда мне было девять лет. Какая же мама не хочет себе
куколку страуса с обвисшей попой в честь принесённых ради
ребёнка в жертву своих былых форм? Я так рада, что угадала
тогда с подарком. Ведь не зря же она мне так сказала, когда я
подарила ей свой презент.
 О СТАРШИХ СЁСТРАХ

До нашего переезда в Аризону мы с Дженнифер большую часть

свободного времени проводили в доме наших подружек Бьянки
и Лиэнн. Или точнее в "Бьянка энд Лиэнн хаус". Они были
близняшками, такими, каких можно увидеть разве что на
телеканале Дисней. Не помню, чтобы я когда-нибудь обращалась
к одной, когда рядом не было другой. Мне тогда было лет семь,
Дженнифер — десять, а Бьянке энд Лиэнн — девять. И если бы
ещё я и Дженнифер между собой ладили, то это был бы просто
рецепт идеальной дружбы. А поскольку мы с ней были
совместимы примерно так же как ватный тампон и шар для
боулинга, - это была просто миссия невыполнима. Чтобы хоть
как-то мне досадить, Дженнифер постоянно пыталась убедить
близняшек не общаться со мной.

В то время, я очень гордилась своей способностью путаться под

ногами у Дженнифер, особенно в те моменты, когда она не
хотела, чтобы я была рядом. Отчасти я это делала потому, что
мне нравилось быть в центре всех событий, а отчасти потому, что
просто нравилось раздражать её. Как мне кажется, первым делом
моей жизни, в котором я действительно преуспела было
постоянное докучание Дженнифер. Раньше у неё был
вспыльчивый характер, поэтому вывести её из себя не
составляло мне особого труда. Однажды, после просмотра серии
"Улицы Сезам", в которой рассказывалось о том, как важно
делиться и идти друг другу на уступки, Дженнифер задумала
научить меня взаимовыгодному обмену. Она подошла ко мне и
протянула самую желанную игрушку нашего дома — моего
маленького пони с фиолетовым хвостом. Затем она ласково
спросила меня, не хочу ли я обменять его на Гаса, коня Брейера,
у которого не хватало трёх ног из четырёх. Я бросила один
короткий взгляд на искалеченного Гаса и решительно ответила:
"Нет!"

Дженнифер попробовала ещё раз. "Линдси, ну, пожалуйста,

давай обменяемся".

"Нет!"

И в этот момент её нежная просьба обернулась в

насильственный захват, который окончился самым обычным
эпизодом перетягивания каната с криками.

- ТЫ ДОЛЖНА НАУЧИТСЯ ДЕЛИТЬСЯ! - кричала

Дженнифер.

Мы тянули его, каждая в свою сторону, и кричали, пока у

бедного маленького пони не оторвалась голова. Отчасти я сама
была в этом виновата, но в основном это Дженнифер у нас всё
время всё ломала - игрушки, мебель... свои запястья (но это уже
совсем другая история). Ну так к чему я это всё?.. В общем,
девчонка была с характером.

А ещё, у Дженнифер было несколько подружек, у которых тоже

были младшие братья и сёстры (в основном братья), которых
заставляли играть со мной на детских праздниках. И вот
однажды, после игры в "Принцессу-мутанта ниндзя", мы с
Майклом (младшим братом одной из подруг Дженнифер),
отправились на поиски наших старших сестёр, которые в это
время обычно где-нибудь прятались от нас. Во время наших
поисков, мы с Майклом случайно подслушали, как они
разговаривали о нас в гараже, прячась за какими-то коробками.

- Как же меня достала эта Линдси. Хочешь, я обменяю её тебе

на Майкла? - спросила Дженнифер.

- Я не против. Уж лучше иметь младшую сестру, чем брата! -

ответила её подруга.
 - Это ты ещё плохо знаешь мою Линдси! - сказала Дженнифер.

Мы с Майклом стояли возле дверей гаража и слушали, как

наши сёстры обсуждали нас. От этих слов Майкл сильно
расчувствовался и готов был расплакаться в любой момент.
Помню, в тот миг я подумала: "Да ну? Ты хочешь сказать, что
даже сейчас я тебя раздражаю?" - Но затем я взяла себя в руки и
успокоила Майкла.

А ведь когда-то, Дженнифер очень нравилось быть моей

старшей сестрой. Помню, как однажды на Хэллоуин (вскоре
после моего рождения), мама нарядила нас в Тома и Джерри —
двух озорников, которые терпеть не могли друг друга. Но даже
несмотря на скрытый подтекст наших костюмов, Дженнифер
тогда была очень добра ко мне. По словам родителей, всякий раз,
когда кто-то расхваливал костюм Дженнифер, она указывала на
меня, приютившуюся на руках у мамы и говорила: "Да, но вы
посмотрите на мышку!" - В свою очередь, я тоже довольно легко
вошла в роль младшей сестры, повсюду следуя за Дженнифер и
стараясь делать всё то же самое, что делала она. Однажды,
помню, она стащила из комнаты родителей шоколадку, которая
была приготовлена к празднику, и, чтобы доказать Дженнифер
свою преданность, я добровольно взвалила вину на себя. Когда
мама нашла обёртку на полу, она отвела нас двоих на кухню и
стала допрашивать.
 - Кто из вас взял из моей комнаты шоколадный батончик и
съел его? - спросила мама.

Ну конечно, моя мама знала, кто это сделал. Это было

несложно определить (так как губы Дженнифер были все
измазаны шоколадом), но она хотела чтобы виновница сама во
всём призналась. А теперь, представьте себе её удивление, когда
в этом созналась я.

- Это я съела батончик, - тихонько сказала я.

Мама пристально посмотрела мне в глаза и спросила: "Линдси,

а это точно ТЫ съела шоколадный батончик?"

- Да, - ответила я.

Когда я это говорила, я была абсолютно серьёзна. Дженнифер

в тот миг лишь невинно улыбнулась и с уголка её губ слетела
маленькая шоколадная крошка. Помню, мама лишь вздохнула и
сказала: "Значит, так оно и будет..."

Так и получилось... правда, продолжалось это недолго. Я

старалась везде и во всём подражать ей. Я стала ненавидеть
пиццу, потому что Дженнифер её не ела, и полюбила
апельсиновый щербет, потому что он ей очень нравился.
Дженнифер по своей натуре была очень властной, поэтому
ладили мы с ней только тогда, когда я соглашалась со всем, что
она говорила. В конце концов, я поняла, что и у меня есть своё
собственное мнение и свои интересы - и что я больше не хочу
играть с Гасом. Как только Брук немножко подросла и стала
играть со мной, нашим играм с Дженнифер пришёл конец.
Теперь я была не только младшей сестрой Дженнифер, но ещё и
старшей сестрой Брук. Со временем, я стала отказываться играть
в игры Дженнифер, из-за чего она, порой, очень расстраивалась.
Вот так вот, собственно, и началось наше с ней противостояние,
которое продолжалось всю среднюю школу.
 Ставлю двадцать баксов на то, что вы не заметили Дженнифер на
этой фотографии. Я тут ни при чём, костюм дерева был её идеей! Как
мне кажется, этот снимок прекрасно иллюстрирует наши детские
взаимоотношения.

Мне было семь лет, когда мама впервые попыталась объяснить

мне, что такое "депрессия". В те годы я уже хорошо знала
Дженнифер. Я знала, что она любит побыть одна, что бывает
раздражительной и вспыльчивой, и что она больше не считает
меня забавной. Но сама мысль о том, что кто-то может грустить
без какой-либо на то причины, казалась для меня попросту
абсурдной. Чуть повзрослев я стала воспринимать её депрессию,
как нечто само собой разумеющееся. С ней было очень трудно
найти общий язык, и я, в свою очередь, даже не пыталась хоть
как-то наладить наши отношения. В такой вот атмосфере мы
выросли и отдалились друг от друга.

Может, в детстве мы и не были слишком близки, но зато когда

попадали с ней в неприятности, то всегда действовали сообща.
Однажды, во время очередной нашей ссоры я швырнула в неё
метлой... но промахнулась. Метла угодила в дверь её спальни и
пробила в ней дыру. Мы с ней в один голос ахнули, и наши
прения закончились так же быстро, как и начались. Она мигом
вытащила торчащую из двери метлу, а затем из обувной коробки
вырезала подходящий по размеру круг, чтобы заделать
отверстие. Мы вместе его покрасили, чтобы он соответствовал
волнистому узору деревянных волокон и приклеили круг к
отверстию. Затем мы отошли немного в сторону и оглядели
творение наших рук.

- Она ведь не заметит, правда? - взволнованно спросила я.

- Исключено! - ответила она.

Мама так и не заметила дыру, пока мы сами не показали её ей

годы спустя (командная работа в самом лучшем своём
проявлении). И тем не менее, ссориться от этого мы меньше не
стали.

В подростковом возрасте для Дженнифер не было ничего

важнее бега, и на то у неё были свои веские причины. Началось
всё с того, что она побила школьный рекорд забега на одну милю.
К тому времени, когда она стала десятиклассницей, её лицо уже
не раз появлялось в наших местных газетах. Помню, заголовки
спортивных разделов гласили: "СТИРЛИНГ ЗАНИМАЕТ
ПЕРВОЕ МЕСТО!" или же "ДЕСЯТИКЛАССНИЦА ЗАНЯЛА
ПЕРВОЕ МЕСТО ПО ШТАТУ!" В течение всего сезона, соседи
приносили нам газетные вырезки с колонками новостей о
Дженнифер. Они знали, что мы не выписывали газету, и плюс к
тому же, моя мама разослала всем им электронные письма, в
которых обратилась к ним с такой просьбой. После того как у
нашей двери собралась огромная куча газетных вырезок, я
начала собирать свою собственную коллекцию о достижениях
Дженнифер, которую прятала ото всех у себя под кроватью. Я не
хотела, чтобы кто-нибудь узнал об этом, поэтому читала их
только тогда, когда все уже спали. Брук же, в отличие от меня,
каждое утро читала их прямо у двери. Однажды, она заметила,
что я наблюдаю за ней. Честно сказать, я думала, что она будет
смущена тем, что кто-то застал её врасплох, но вместо этого, она
с улыбкой протянула мне очередную газетную вырезку.

- Вот эта заметка моя самая любимая, - сказала Брук. - Здесь

Дженнифер отлично получилась.

- А мне больше нравится фото, там где она бежит по беговой

дорожке, - честно призналась я.

Когда я училась в седьмом классе, мы каждую пятницу на

уроках обществознания обсуждали текущие события. Пока все
остальные ученики обсуждали решения Верховного суда или
говорили о местных выборах, я рассказывала классу о победах
Дженнифер на соревнованиях по кроссу. Может быть кому-то и
надоело это выслушивать в очередной раз, я не обратила на это
внимания, но в целом эта тема была для них интересной.
Каждый раз, когда Дженнифер появлялась в газете, я
записывалась в ряды выступающих, чтобы снова обсудить с
классом её достижения.

В течение следующих нескольких месяцев Дженнифер

продолжала набирать темп, в нашем округе она была быстрее
всех. За несколько недель до начала забега, её лицо вновь
появилось в городских газетах, на этот раз рядом с фотографией
Сары Гортон, старшеклассницы из другого региона с похожим
временем. Вскоре в штате должен был состояться
состязательный забег: Стирлинг против Гортон.

Утром в день забега мы всей семьёй приехали пораньше, чтобы

Дженнифер смогла как следует размяться вместе со своей
командой. В парке пахло свежескошенной травой и повсюду
бегали в ярких спортивных костюмах спортсменки, волосы
которых были туго завязаны в конский хвостик. Дженнифер, как
и все остальные, в то утро была заметно взволнованна. Ажиотаж
по поводу их противостояния в забеге на длинную дистанцию
давал о себе знать. И тем не менее, никто не ожидал, что столь
повышенное внимание со стороны общественности сможет
повлиять на исход всего забега. Дженнифер по своей природе
была победительницей, и я это знала.

Когда спортсменки выстроились в линию, Дженнифер

посмотрела на свои руки и повернувшись к тренеру сказала:
"Мои пальцы не перестают покалывать..."

- Сделай несколько глубоких вдохов, - сказал он, -

сконцентрируйся на гонке и ни о чём не переживай.

Затем он дружески похлопал её по спине, и она лёгкой трусцой

побежала к стартовой линии. Меня немного рассмешило то, как
её белокурая французская косичка задорно подпрыгивала то
вверх, то вниз на фоне спортивного костюма. Пока она медленно
пробиралась сквозь толпу соперниц, я наблюдала за
выражением её лица. Оно было невозмутимо, однако её руки
отчётливо показывали то, что так мастерски скрывали глаза.
Каждые несколько секунд она трясла их, сжимала в кулаки, или
же, хлопала в ладоши.

- Спортсмены, на старт! - раздался голос диктора.

Объявляющий держал в руках мегафон и стартовый пистолет.

- Внимание!

Он поднял пистолет над головой, и в воздухе раздался громкий

выстрел.

- Марш! - прошептала я, когда орава спортсменок сорвалась с

мест.

Рано утром мы с Брук разведали беговой маршрут. Мы узнали

все его кратчайшие пути и разработали план, согласно которому
мы собирались подбадривать Дженнифер на протяжении всего
забега в нескольких точках маршрута. Когда Дженнифер
пробегала мимо нас впервые, она бежала впереди группы из
десяти человек. Мы прокричали её имя и побежали вниз по
склону и далее через мост к следующей нашей точке, где уже
ликовала толпа. Спустя несколько минут она снова пробежала
мимо нас, но в этот раз её темп был уже быстрее и рядом с ней
бежала Сара Гортон. Ближайшая их соперница была по меньшей
мере ярдах в двухстах позади них. Брук и я дали друг другу пять
и побежали к нашей следующей точке, которая была на отметке
в две трети бегового маршрута. И снова Дженнифер и Сара
бежали ноздря в ноздрю, и на этот раз ближайшей их
спортсменки даже видно не было. С той стороны маршрут огибал
холм и пропадал с поля зрения вплоть до финишной прямой. Мы
нашли себе место неподалёку от финиша и стали ждать когда
наша сестра первой выбежит из-за поворота.

Следующие несколько минут тянулись, казалось, целую

вечность, но затем мы услышали рёв толпы и увидели
выбегающую из-за поворота... Сару, вместо Дженнифер. "Сейчас
и Дженнифер выбежит", - подумала я. Она всё ещё может обойти
Сару. Но Дженнифер всё не появлялась. Разрыв постепенно
увеличивался, а затем на горизонте появилась следующая
спортсменка, а за ней другая, третья, четвёртая... Брук потянула
меня за рубашку и взволнованно спросила:

- Где же она?

Я продолжала смотреть в сторону поворота. Нет, здесь что-то

не так. Дженнифер ведь собиралась победить. Через несколько
мучительно долгих минут на горизонте появилась Дженнифер, и
я поняла, что что-то пошло не так. Брук заплакала и ещё сильнее
потянула меня за рубашку.

- Что с ней случилось? - спросила она. Я не знала что ей

ответить на это. Вид у нашей старшей сестры был совсем
неважный.

Я в недоумении уставилась на Дженнифер - её голова была

запрокинута назад; взгляд, казалось, смотрел в небо, а само лицо
было пепельного цвета. Её тело сотрясалось при каждом шаге,
словно у новорождённого животного, которое впервые
пробовало ходить. Мне хотелось подбежать к ней, оказать ей
поддержку и успокоить, но это сразу бы лишило её права
участвовать в забеге. Поэтому, я лишь наблюдала (пребывая в
шоковом состоянии), как моя знаменитая сестрёнка
пошатываясь, усталая и растерянная преодолевала последние
сто ярдов. С обеих сторон её обгоняли другие спортсменки,
которые никогда прежде даже близко не приближались к
показателям её бегового времени. Когда она наконец пересекла
финишную линию, я увидела, как она подошла к отцу и рухнула
в его объятия.

К тому времени, как мы с Брук обошли все ограждения у

финишной черты, парамедики в неоново-зелёных жилетах уже
окружили нашу сестру. Один из них надел ей на лицо
кислородную маску, а другой размотал капельницу и воткнул ей
в руку иглу. Кровь мгновенно брызнула ему на рукав, но он даже
не потрудился вытереть её. Родители опустились на колени по
обе стороны от Дженнифер, а я взяла Брук за руку и всеми
силами старалась быть храброй. Когда наша сестра приходила в
сознание и вновь теряла его, мы с Брук обе рыдали.

В больнице врач сказал нам, что Дженнифер перенесла

сильнейшую гипервентиляцию.
 - Из-за недостатка в крови вашей дочери диоксида углерода,
она должна была упасть в обморок ещё задолго до финиша, -
сказал он маме.

В этом — вся она. Дженнифер держалась до последнего,

благодаря своей силе воли и характеру, выкованному из стали.
Она не собиралась падать в обморок, пока не пересечёт
финишную линию. Вечером того же дня к нам заехал её тренер,
чтобы навестить её и вручить медаль. Она заняла десятое место
среди нескольких сотен спортсменок.

На следующий день в местных газетах появилась фотография

потерявшей сознание Дженнифер. Её поместили в спортивный
раздел, рядом со снимком Сары, пересекающей финишную
черту. Прочитав статью, Дженнифер не сдержалась и
расплакалась. Мама аккуратно собрала все газеты и выбросила
их в мусорное ведро. По мнению Дженнифер, она подвела своего
тренера, свою команду и себя. Но вот чего она не понимала, так
это того, что она уже успела стать кумиром для многих людей, в
том числе и для меня. Своим примером она, сама того не
понимая, мотивировала других людей на достижение
поставленных целей. Я всегда тайком восхищалась ею. Помню,
как сильно я хотела, чтобы она победила, ведь тогда я бы могла с
гордостью сказать всему своему классу, что моя сестра стала
лучшей бегуньей штата. Но та её отчаянная внутренняя борьба,
когда она изо всех сил пыталась пересечь финишную линию,
заведомо зная что уже проиграла, зажгла в моей душе ещё
больший огонь. Позже я вытащила несколько газетных статей из
мусорного ведра и отнесла их в школу вместе с медалью
Дженнифер, чтобы рассказать на уроке обществознания о её
железном характере. Я рассказала всему классу о забеге и о том,
что сказал доктор, а затем передала медаль Дженнифер по
комнате, чтобы все могли её посмотреть и потрогать.

- Под конец забега она с трудом держалась на ногах, но не

сдавалась! Дженнифер не сломило даже то, что со всех сторон её
обгоняли другие спортсменки. Усилием воли она смогла
заставить себя добежать до конца и пересечь финишную черту, -
радостно сказала я.

Никогда прежде я ещё не испытывала такое чувство гордости

за свою сестру.
 ШАРФМЕН

Мой папа практически родился с шарфом на шее. По его словам,

суровая чикагская зима 1976 года необратимо повредила ему
нервы на тыльной стороне шеи, оставив таким образом вечное
напоминание о себе. Он носит шарф круглый год (и это в
Аризоне-то!). Папа одевает его на работу, а также в церковь.
Сколько себя помню, он всегда носил шарфы лишь одним
способом: просто обматывал им шею, без каких-либо
ухищрений. Его шарф — это своего рода визитная карточка. С
самого раннего детства я уже знала, что именно этот его
универсальный атрибут и отличает его от остальных пап. Помню,
как в детском саду мы всей нашей группой делали открытки ко
Дню Отца. Я тогда ещё написала на своей открытке: "Я люблю
своего папу, потому что он всегда носит шарф и шляпу,
благодаря которым, его без труда можно найти на пляже". Так же
нужно было упомянуть, что при необходимости шарф мог
служить ещё и полотенцем.

Стивен Джей Стирлинг — просто красавчик! Правда, если бы

не моя мама, которая постоянно стирает его одежду и готовит
ему еду, он наверное сейчас бы сидел где-нибудь в одиночестве в
видавших виды штанах-парашютах и жевал бы какую-нибудь
деревяшку. Мама всего один раз уезжала из города, когда мы
были маленькими, но я хорошо это запомнила, так как папа
тогда целых три дня подряд кормил нас одними лишь
кукурузными хлопьями. Мы их ели на завтрак, обед и ужин. Это
были самые счастливые дни в моей жизни. Суббота была
единственным днём, когда он мог поспать подольше. Однако,
даже в свой выходной он просыпался рано утром, едва заслышав
топот моих маленьких ножек, бегущих по направлению к его
спальне. Я открывала двери и заходила в комнату, а он выползал
из своей кровати, и мы вместе устраивали небольшой пикничок
с кукурузными хлопьями на моём одеяльце.

Мой папа слыл выдающимся рассказчиком, благодаря своему

богатому опыту работы в качестве внештатного журналиста, а
также сценариста. Обычно, когда мы ели, он рассказывал мне
разные истории из своей жизни, а также истории из жизни
вымышленных персонажей, о которых он писал. Он рассказал
мне о той суровой зиме, из-за которой и начал носить шарфы.
Это случилось после того, как он открыл во Фресно свой
подземный театр, и прямо перед тем, как его выгнала из города
итальянская мафия, у которой на то помещение были свои
планы. А ещё, он рассказал мне о том дне, когда стал почётным
членом "Чёрных пантер" (дело было, когда он учился в старших
классах). И о том, как выпрыгнул в окно, чтобы успеть на
последний поезд, идущий из Ла-Калеры (это произошло во
время чилийской революции 1973 года). Он рассказал мне, как
после окончания колледжа стал скитальцем и разъезжал по
стране на старом кемпере. Рассказал, как во время своих
скитаний встретил Дика Йорка из сериала "Моя жена меня
приворожила", мэра Чикаго — Ричарда Дэйли, предводителей
мормонов: Гордона Б. Хинкли и Томаса С. Монсона, президента
Рональда Рейгана, главу НАСА — Вернера фон Брауна и Ричарда
Симмонса. Он заканчивал каждую свою историю, протягивая
мне ладонь и торжественно говоря: "А затем, я пожал этому
великому человеку руку". - Я унаследовала от папы не только
любовь к кукурузным хлопьям, но и страстное желание жить
жизнью, полной приключений, о которой можно было бы
рассказывать такие вот истории. И мне тоже очень хотелось
пожать руку каждому, на своём пути.

Как только мы с сёстрами родились, наши родители

остепенились, и папа продал свой домик на колёсах. Но при всём
при этом, он ни на миг не расставался со своей непреодолимой
жаждой к жизни и приключениям... даже несмотря на то, что
теперь вместо приключенческих скитаний по стране, ему
приходилось воспитывать трёх маленьких девочек. Когда я была
ещё совсем маленькой, он часто работал на дому, выполняя
офисную работу у себя в кабинете за двойными стеклянными
дверями. Если двери его кабинета были закрыты, значит он был
"на работе", и мы в это время не должны были к нему входить. И
тем не менее, я частенько нарушала это правило, но он при этом
никогда не выпроваживал меня. Я тихонько лежала на полу, на
своём одеяльце и слушала, как он печатает. Звук печатающих
клавиш до сих пор напоминает мне о доме.

Как для писателя, папин заработок был, мягко выражаясь,

очень скромным. И хотя я знала, что наша семья не богата,
бедной я себя никак не ощущала. Каждые выходные папа
просматривал газеты, в которых искал какие-нибудь
мероприятия, где был свободный вход. Бывало, он даже
отпрашивал нас из школы, чтобы посетить одно из таких
мероприятий. В школьном регистрационном бланке, в графе
"ПРИЧИНА УХОДА" он обычно писал: "Поход в планетарий.
Сегодня там свободный вход". - Чаще всего такими
мероприятиями были концерты местного симфонического
оркестра. Именно там я впервые увидела, а затем и полюбила
скрипку.

В шесть лет я не обладала какими-либо выдающимися

талантами, но я была достаточно смышлёной, и умела замечать
важные вещи. Ну вот к примеру, первая скрипка всегда была
звездой шоу, а струнная секция постоянно располагалась в
передней части сцены и потрясающе отыгрывала плавные и
динамичные места симфонии. Вот тогда-то я и захотела стать
скрипачкой.

Когда я впервые заговорила об этом с родителями, они не

сразу решились вкладывать деньги в моё обучение. Ведь, я была
ребёнком, который получив новую игрушку, играл с ней
несколько минут, а затем терял к ней всякий интерес. Но я
настаивала, и моя мама в конце концов начала подыскивать мне
преподавателя. Обычно, продолжительность урока
варьировалась от тридцати минут до часа и стоило одно такое
занятие от тридцати до шестидесяти долларов. В то время, моим
родителям это было просто не карману. Но вместо того, чтобы
опустить руки, мама продолжила искать мне преподавателя и в
конце концов нашла студента колледжа, который готов был за
небольшую плату раз в неделю проводить со мной
пятнадцатиминутное занятие.

Первая моя скрипка была сделана из картона — ни струн, ни

подставки под них, и никакого звучания — просто обычная
коробка из-под кукурузных хлопьев, к которой была
прикреплена картонная втулка от рулона бумажных полотенец.

"Это твой инструмент на сегодня", - с улыбкой сказал мне тогда

мой преподаватель.

Помню, в тот момент я удивлённо посмотрела на маму и

подумала про себя: "О нет, она оплатила мне уроки игры на
коробке из-под кукурузных хлопьев". Но как только я поняла,
что эта кустарная скрипка всего лишь на время, я смогла
выдохнуть с облегчением. Я стала практиковаться правильно
держать её, и совсем скоро могла уже это делать с закрытыми
глазами. И как только я продемонстрировала, что уже
достаточно скоординирована и могу держать её правильно, я
заслужила свою первую малюсенькую скрипку.

На протяжении многих лет моя пылкая преданность практике

сильно раздражала Дженнифер, вероятно, именно поэтому я и
не забрасывала скрипку. - "Мам, путь она прекратит!" - кричала
Дженнифер. В ответ на это я начинала скрипеть ещё усерднее.
Вскоре после того, как я начала заниматься, Дженнифер нашла
старую папину трубу. Мундштук был согнут и намертво застрял
в корпусе инструмента, из-за чего труба больше не вмещалась в
футляр. Когда Дженнифер впервые проявила интерес к игре на
старой трубе, мой папа попытался вытащить мундштук при
помощи плоскогубцев, но этим лишь вдавил его ещё сильнее.

"Похоже, что этот мундштук не хочет расставаться с трубой. Я

думаю, нам лучше оставить его в покое", - сказал тогда папа.

Он нашёл старый чемоданчик, в котором можно было хранить

инструмент, и с тех пор, Дженнифер носила в нём свою трубу в
школу. Хоть инструмент и был деформирован, но на его
звучании это никак не отражалось, поэтому у Дженнифер не
возникало с ним никаких проблем, и мы, наконец, стали с ней в
этом плане равны. И теперь, если она не хотела слушать мои
репетиции, ей нужно было лишь достать свою трубу и играть ещё
громче. Когда Дженнифер на практике доказала свою
преданность духовому инструменту, папа всё же вытащил
старый мундштук и они с мамой купили ей новый, и теперь труба
вмещалась в свой родной футляр. В старших классах она очень
преуспела в своих занятиях и была главным трубачом в
школьном ансамбле, вплоть до поступления в университет, где
она специализировалась в области музыкального исполнения.
Отчасти благодаря мне она и смогла добиться успеха. В конце
концов, ведь это именно я и мотивировала её в детстве (вынося
ей мозг игрой на скрипке) так часто практиковаться.

•••

В течение следующих пяти лет (по мере моего взросления),

родители брали в аренду инструменты в нашем местном
музыкальном магазине, подбирая для меня скрипки нужного
размера. И лишь к шестому классу я наконец-то доросла до
скрипки стандартного размера. К этому времени я уже доказала,
что всей душой предана инструменту, и родители решили
вложить деньги в покупку скрипки, которая помогла бы мне
закончить среднюю школу. У моего учителя музыки была одна
на продажу. И родители купили у него эту скрипку вместе со
смычком и футляром за две тысячи долларов. За ДВЕ ТЫСЯЧИ
ДОЛЛАРОВ! Сумма казалась просто сногсшибательной. Я
никогда не рассказывала своим друзьям, сколько стоит моя
скрипка, потому что не думала, что они поймут. Для них это был
бы, наверное, просто очень дорогой музыкальный инструмент.
Но для меня эта скрипка значила гораздо больше. Это был
кондиционер, который мама могла бы купить на эти деньги в
свой автомобиль, а на оставшуюся сумму мы могли бы закончить
ремонт в подвале.

Вскоре после этого, мой учитель музыки предложил мне

пройти прослушивание в наш местный юношеский
симфонический оркестр "Метрополитен" (так же известен
учащимся нашей школы как ЮСОМ). К тому времени я была уже
достаточно взрослой и понимала, что дополнительные занятия
стоят денег. Но когда меня приняли в младшую оркестровую
группу, я была просто на седьмом небе от счастья. С финансовой
точки зрения у нас возникали определённые сложности, но
родители всё равно решили пойти на это.

На моих репетициях, которые проходили каждую неделю,

мама обычно сидела в дальнем конце зала и вырезала купоны со
скидками из газет и журналов, раскладывая их затем по разным
полиэтиленовым пакетикам со струнным замком. Однажды, она
не смогла остаться до конца репетиции и сказала папе, чтобы он
заехал забрать меня. Пока я наблюдала, как другие родители
увозят своих детей домой на внедорожниках и спортивных
автомобилях, на стоянку подъехал мой папа, на том, что мы всей
нашей дружной семьёй называли "драндулетом" - помятом
"Бьюике Скайларке" 1979 года выпуска, без кондиционера и с
порванным салоном. Мой папа считал свой автомобиль
"классикой", но для меня (да и для всех остальных тоже), это
было просто ржавое ведро на колёсах. Когда он подъехал к
тротуару, автомобиль загремел и из-под капота повалил дым. В
тот миг, я хотела спрятаться за ближайшим деревом и пойти
домой пешком, но тут из окна выглянул папа и позвал меня: "Эй,
Линдси, подойди, пожалуйста сюда, мне нужна твоя помощь!" -
Я опустила голову и быстрым шагом пошла к машине. Он
спросил, где здесь находится ближайший водопроводный кран
— нужно было охладить радиатор. Я была подавлена.
Единственный вход в уборную находился в самом конце
репетиционного зала, который в настоящий момент занимала
старшая оркестровая группа. Я попыталась объяснить папе, что
поблизости нет уборной, но он настаивал. В общем, мы
вытащили из мусорного ведра несколько пластиковых
стаканчиков и прошлись с ними пару раз через весь зал, нося
воду из уборной на парковку для нашего драндулета. Когда мы
раз за разом проходили мимо моих сверстников нося воду в
грязных, мятых стаканчиках моё лицо просто пылало. Когда мы
наконец закончили, я заняла своё место в автомобиле и папа стал
заводить двигатель, пока тот, в конце концов, не завёлся.
Машина взревела, и я почувствовала, как во мне нарастает
чувство стыда. Мне было стыдно за грязные стаканчики с водой,
за дым, валивший из-под капота нашего драндулета и за
выступивший пот, который темнел большим пятном на спине
папиной рубашки. Но теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что
мне тогда должно было быть стыдно за совсем другое. К примеру,
за то, что я вот так вот думала о человеке, которому приходилось
ездить на сломанном автомобиле, чтобы я с сёстрами могла
каждую неделю посещать уроки музыки, чтобы могла играть в
оркестровой группе нашего местного симфонического оркестра.

Чем старше я становилась, тем чаще начинала замечать на

какие жертвы шли наши родители ради нас. Это были видавшие
виды коричневые туфли, которые папа носил под чёрные брюки;
работа в школьной столовой, где мама работала месяцами;
практичные подарки, которые они дарили друг другу на
Рождество; и годы, которые мы провели обходясь без самых
обычных бытовых приборов. Когда я была маленькой, я думала,
что родители просто-напросто не заботились о том, чтобы
обзавестись хорошими современными вещами. Но теперь-то мне
всё стало понятно. Интересно, сколько же раз им приходилось
вписывать заново в свой список желаемого новые туфли,
покупку недостающих столовых приборов, или же, рабочих
инструментов? И всё это ради того, чтобы продолжать
оплачивать аренду моей скрипки, виолончели Брук и новой
трубы Дженнифер. К сожалению, я этого так никогда и не узнаю,
ведь родители никогда мне не признаются в этом. Однако, на
прошлой неделе, на мой концерт в Диснейленде их пропустили
совершенно бесплатно, так что, думаю, всё у нас, в конечном
итоге, получилось.

Вот видите, судьба не всегда такая несправедливая, как о ней

говорят.
СРЕДНЯЯ ШКОЛА, СТАРШИЕ КЛАССЫ И, ВСЁ, ЧТО С ЭТИМ
СВЯЗАНО

Для того чтобы стать популярной в средней школе, нужно было

сделать всего лишь три вещи, а именно: носить кроссовки чанки,
уметь вписываться в коллектив и, сделать так, чтобы на тебя
обратил внимание Колби Брайенхолт. Мы с девчонками
прозвали его "Благородный красавчик". Я любила его до
умопомрачения. Но несмотря на всю мою многострадальную
любовь, ещё ни разу во время нашего разговора я не говорила
ему больше десяти слов, пять из которых были: "распишешься в
моём школьном альбоме?" Знали бы вы сколько мужества мне
потребовалось, чтобы просто подойти к нему и заговорить. Он
был славным парнем, и по доброте душевной, расписался тогда
в моём альбоме, а ещё попросил, чтобы и я расписалась в его. В
тот день я впервые в жизни написала парню "Позвони мне" и
оставила ему свой домашний номер телефона (в те времена у
школьников ещё не было мобильных телефонов). Это были мои
первые робкие шаги знакомства с мальчиком. Помню, весь
следующий час, или даже чуть больше, я была просто на седьмом
небе от счастья. Правда, он так и не позвонил. А наш
стационарный телефон родители вскоре отключили, когда
перешли наконец на сотовую связь. Так что, этот корабль уплыл
для меня безвозвратно.

Я мало что помню о средней школе, за исключением

нескольких ценных жизненных уроков, которые настигли меня,
когда я меньше всего этого ожидала. Когда я училась в средней
школе, мальчиков больше интересовали девчонки, которые
красились и носили лифчики пуш-ап, нежели те, которые
одевались в костюмы ковбойш во время "Недели командного
духа" [12]. Но как же так, Джонни! Я ведь натёрла щёки пеплом
и надела настоящие чапы! [13] А ещё я узнала, что девочки
моего возраста бреют подмышки. В то время у меня ещё не
начали расти там волосы, поэтому я и не задумывалась никогда
что это такое, и что мне с этим делать. И вот однажды, когда мы
ехали в автобусе на соревнования по кроссу, Даниэлла Браун
вдруг повернулась ко мне и сказала: "Эй, я тут пытаюсь убедить
Чеда, чтобы он побрил свои подмышки. Скажи ему, как это
здорово".

Мой пустой взгляд, и внезапно раздавшийся откуда-то звук

стрекотания сверчка, должно быть выдали меня.

- Ты что, не бреешь подмышки? - удивлённо спросила она.

Я бы не назвала её популярной, но из всех членов нашей

команды по кроссу у неё был самый маленький нос и самый
громкий голос, что автоматически возводило её в ранг одной из
самых востребованных девушек нашего автобуса. Каждый раз,
когда мы ехали на соревнования по кроссу, она и остальные
"условно" популярные ребята из нашей команды садились рядом
и громко обсуждали какие-нибудь темы. В этот раз они и меня
втянули в свой разговор. Помню, как некоторое время сидела
молча, размышляя, как же лучше ответить на этот неудобный
вопрос. Я посмотрела на Даниэллу и быстренько пробежалась
взглядом по лицам всех мальчишек в поисках каких-нибудь
подсказок. Но не найдя поддержки с их стороны, честно
призналась: "... нет". - У неё отвисла челюсть, и она в шоке
уставилась на меня, как будто я только что сказала ей, что в
штанах прячу ото всех свой хвост. Но поскольку мой ответ
прозвучал не совсем уверенно, она решила меня переспросить:
"Не бреешь?"

Я немного помолчала, раздумывая, может быть ещё не поздно

изменить свой ответ, но, как говорится — слово не воробей. Я
посмотрела на неё, а затем на Чеда и сказала: "Ну, эмм... нет, не
брею."
 Даниэлла не стала ничего говорить, просто пожала плечами и
вернулась к предыдущей теме разговора, оставив меня наедине
со своими мыслями относительно отсутствия волос под
мышками. В тот день, я чувствовала себя просто ужасно во время
забега. Я боялась даже хоть немного приподнять локти.
Вернувшись домой, я заперлась в ванной комнате и побрилась
одной из бритв Дженнифер. Мои подмышки выглядели точно
так же, как и раньше, но чувствовала я себя при этом взрослой
сексуальной женщиной. На следующий день, во время
тренировки по кроссу, заложив обе руки за голову я подошла к
Даниэлле очень близко, чтобы она обратила внимание на мои
гладкие подмышки. Она посмотрела на меня и сказала:
"Попробуй, как-нибудь жидкий дезодорант вместо сухого. И у
тебя больше не будет белых пятен под руками". - Шах и мат.

Проходя обучение в средней школе, я так же заметила, как

сильно изменились отношения между парнями и девчонками.
Взрослея, они переставали быть обычными друзьями. Теперь,
если девочка хотела поговорить с мальчиком, она обязательно
это делала флиртуючи. Для меня это был чужой язык с
пугающим смыслом. Я всегда занималась спортом и хорошо
ладила с мальчишками в начальной школе, но сейчас всё было
совсем по-другому. Я не понимала, как мне теперь общаться с
мальчиками, но при этом не вести себя как остальные девочки.
И за несколько коротких месяцев я превратилась из
щеголеватого петушка со скотного двора в полевую мышку. У
меня было немного друзей, поэтому всю свою нерастраченную
энергию я вкладывала в то, что могла контролировать, в то, что
хотела практиковать. Я была первой скрипкой в нашем оркестре,
первой флейтой в группе и СЦИ [самым ценным игроком] нашей
футбольной команды. Внешне, у меня были все основания быть
уверенной в себе. Но не смотря на это, я продолжала ходить по
коридорам нашей школы тихо и осторожно, стараясь не говорить
и не делать ничего такого, что могло бы нарушить хрупкое
равновесие этой социальной сцены. Когда я перешла в старшие
классы, я всё ещё носила толстые кроссовки чанки, но при этом
понемногу переставала сомневаться в себе. И моё знакомство с
"девчонками" имело к этому самое непосредственное
отношение.

Тогда мы ещё не знали друг друга, но благодаря счастливому

стечению обстоятельств смогли стать очень хорошими
подругами. Каждая из нас в свой первый день в новой школе
искала для себя в столовой обеденный столик, за которым можно
было бы не беспокоиться за свою жизнь. Я определённо не
собиралась садиться рядом с Даниэллой Браун (кто знает, какие
ещё части своего тела я должна была побрить?), поэтому решила
сесть за пустой столик, в дальнем углу зала. Как только я открыла
коробочку с обедом, ко мне подошла девчонка с пушистыми
каштановыми волосами.

- Эй, можно я здесь присяду? - тихо спросила она, указывая на

стул напротив.

- Да, конечно, - ответила я, радуясь, что уже сижу не одна. -

Меня Линдси зовут.

- Привет, а я Мишель, - ответила она, присаживаясь на стул.

Я узнала её. Это была та самая девчонка, которую в прошлом

году стошнило на футбольном поле, но я была отнюдь не в том
положении, чтобы привередничать. Должно быть, мы с ней
выглядели довольно безобидно, поскольку вскоре к нашему
столику подошли две девчонки со светлыми волосами.

- Эти места кем-то заняты? - спросила одна из них.

Мы с Мишель переглянулись и дружно покачали головами.

- Клёво! Я Шелли, а это Эми, - сказала блондинка, которая

была пониже ростом, указывая на свою подругу.

Она уселась так, как будто этот стол всецело принадлежал ей,
ещё задолго до моего прихода. Эми (та, что повыше), сидела
молча, в отличие от Шелли, которая обхватив стул руками,
продолжала болтать, словно все мы здесь были давними
подругами.

- Девчонки, вы видели того старичка, на кассе выдачи

бутербродов? Он спросил, не хочу ли я взять в добавок к своему
обеду пакетик "мяулока". Правда он прелесть? Хочу с ним
встречаться, - сказала Шелли.
 Затем она откусила кусочек бутерброда и, жуя его с закрытым
ртом, выдавила из себя улыбку.

- Итак, - сказала она, прожевав, - теперь, когда вы все знаете

мою тайную страсть, давайте рассказывайте о своих.

На короткий миг за столом воцарилось молчание, а затем

Мишель заговорила с набитым ртом:

- Оу, и у меня тоже есть. Моя тайная страсть это Гарри Поттер,
из "Кубка Огня"... Ну, тот парень, который убегает от
здоровенного дракона... Разве вы не помните?

Она оглядела нашу компанию в поисках поддержки. Шелли,

Эми и я настороженно посмотрели на неё, пытаясь понять, шутит
она или говорит серьёзно. В наступившей тишине Мишель тихо
рассмеялась собственной шутке и смущённо потупила взор.
Через несколько мгновений возникшая неловкость окутала весь
наш столик, словно горчичный газ [14], но тут в разговор
вмешалась я.

- О да, Гарри. Он такой горячий!

На лице Мишель тут же появилась улыбка, и она кивнула мне

в знак солидарности. А сидевшая слева от меня Шелли от души
рассмеялась.

Шелли была из тех девчонок, за которыми уже с момента

знакомства хочется следовать повсюду. Она была не заносчива,
не старалась всё и всех контролировать. У неё был
притягательный темперамент, что-то из разряда: "Эй, я полна
весёлых и захватывающих идей, и ты можешь составить мне
компанию, если хочешь!" И я очень хотела составить ей
компанию. На следующий день, мы вели ещё более неловкую
беседу о наших классах и учителях. Но постепенно неловкая
беседа превратилась в обычную беседу, а затем и в обычную
болтовню о всяком. И в конце концов, в наших разговорах
больше не возникало никаких неловкостей.

А теперь перенесёмся на год вперёд. Мишель, Шелли, Эми и я

всё так же сидели в столовой за одним столиком и выглядели
почти так же, как и раньше, вот только теперь у Мишель была
другая причёска, а Эми была уже не такой тихоней, как раньше.
Мы были десятиклассницами, ищущими приключений и
поэтому решили на весенних каникулах сделать что-нибудь
сумасшедшее. Мы загрузили машину всеми необходимыми
вкусняшками и отправились в путешествие в... Седону, штат
Аризона, где ежегодно проходит национальный праздник
ковбоев и находится парк Мира. Мы сделали остановку, чтобы
посмотреть на жилища коренных жителей Америки — индейцев,
затем прокатились на джипе по пустыне, купили себе
одинаковые футболки в сувенирном магазине... Оу, а вы
наверное ожидали рассказ о диких пьяных вечеринках на пляже?
Думаю, вы спутали мою книгу с мемуарами Челси Хэндлер.
Однако мы всё же поступили как настоящие мятежницы и
сфотографировались на мосту у знака "Посторонним вход
воспрещён!"

В остальном же, мы с девчонками старались не нарушать

нормы общественного порядка, дабы избежать каких-либо
серьёзных проблем в старших классах. Мы увлекались
школьными танцами, занимались созданием музыкальных
видеоклипов и участвовали в "Неделе командного духа". А когда
мне стукнуло шестнадцать, мне не купили свой личный
автомобиль. Но! Вместо него, в подарок от папы я получила
программное обеспечение для редактирования видео RexEdit.

"Круто! А что это?" - спросила я папу, развернув свой подарок.

 "Это программа для редактирования, - ответил он. С её
помощью можно создавать свои собственные фильмы и всё такое
прочее". - Он произнёс фразу "свои собственные фильмы" так,
как будто теперь передо мной открывались безграничные
возможности. Но как бы там ни было, теперь наша семейная
видеокамера была в моём полном распоряжении.

Это было ещё до всеобщего доступа к программам

редактирования в онлайн-режиме, поэтому это уникальное
программное обеспечение сразу же переместило нас на
передовые рубежи технологии. Я была просто поражена — это
была самая крутая штука, которую я когда-либо видела! Папа
показал мне основные приёмы работы с программой, и уже через
несколько следующих дней я была всецело убеждена в том, что
смогу сделать всё, что только захочу. В то время я мечтала стать
Аврил Лавин, поэтому убедила девчонок помочь мне сделать
клип на песню Sk8er Boi. Это было ещё за три года до появления
YouTube (чувствую себя такой старой). Когда мы закончили наш
проект, я записала клип на видеокассету (чувствую себя очень
старой!) и мы с гордостью попросили студенческий совет
воспроизвести его для наших сверстников во время видео-
анонсов. По какой-то непонятной причине меня совсем не
смутило это наше мелодраматическое представление, во время
коллективного просмотра. Даже наоборот, я очень гордилась
своим умением шевелить губами в такт фонограмме. А когда всё
закончилось, мы с Шелли не теряя времени даром, планировали
нашу следующую видеосъёмку.

Со временем, мы настолько преуспели в создании

музыкальных клипов, что решили начать снимать и свои
собственные фильмы. В выпускном классе Шелли и я были так
одержимы кинематографом, что убедили одного из наших
преподавателей — постановщика учебных видеофильмов,
позволить нам создать свой собственный видеокурс. Пока все
остальные в классе работали над кинохроникой для утренних
новостей, мы с Шелли бродили по кампусу с видеокамерой,
снимая коротенькие сюжеты, которые транслировались в школе
каждый вторник. В свободное время мы снимали ролики для
выпускного видео. Наш еженедельный видеоматериал
варьировался от рекламных роликов для "Недели командного
духа" до видеороликов на произвольную тематику, в которых мы,
в основном, дурачились. Мы были готовы на всё, лишь бы
немного посмеяться, но иногда концепция наших видеороликов
не находила поддержки у наших одноклассников. Они не
реагировали на отснятый материал так, как мы на то
рассчитывали. Особенно нас разочаровал один
короткометражный фильм, который мы назвали "Корнелиус".
Корнелиус — это маленький красный мячик, который мы
снимали, катая по кампусу, и издавая при этом неприятный
пронзительный звук - "Уииии!" Мы с Шелли предполагали, что
Корнелиус всем понравится и впоследствии станет постоянным
участником наших видео. Я даже уже придумала названия для
нескольких эпизодов, вот к примеру: "Корнелиус идёт на
выпускной", а ещё "Корнелиус присоединяется к команде по
прыжкам с шестом". К сожалению, когда в эфир вышел
"Корнелиус. Эпизод I" все мои одноклассники безучастно
смотрели на происходящее на экране, из-за чего я, казалось, всё
глубже погружалась в своё режиссёрское кресло. Никто даже не
хихикнул.

Всякий раз, когда какой-нибудь наш видеоролик получал

неудовлетворительные отзывы от зрителей, мы с ещё большим
рвением, как никогда прежде, пытались сделать следующий
настолько смешным, чтобы не оставить нашим зрителям даже
малюсенького шанса заскучать. Через неделю мы сняли
небольшой видеоролик под названием: "Девятиклассники и
скрытая камера", где крупным планом засняли издалека ничего
не подозревающих взволнованных девятиклассников. Это было
слегка бессердечно с нашей стороны поэтому, естественно, этот
ролик сразу же стал хитом.

В том же году нам пришла в голову идея снять

полнометражный фильм "Элементы", над которым мы усердно
работали в течение нескольких недель (иногда даже во время
занятий). В фильме по сценарию Ангелы Чарли сталкиваются с
Людьми Икс, - поэтому мы были просто уверены, что нас ждёт
большой успех. Поскольку, на тот момент, это была наша самая
большая постановка, мы с Шелли решили устроить
прослушивание на три свободные мужские роли. На
прослушивание пришли трое наших друзей, самых близких,
которые нас всегда поддерживали, и стали зачитывать свои
реплики. К сожалению, Джастин и Хит были настолько ужасны,
что в итоге мы отдали все три роли нашему другу Кайлу, который
мечтал когда-нибудь стать настоящим актёром. Одного из
персонажей, которых играл Кайл звали доктор Саллиноид, и
чтобы мы с Шелли могли отличить его от двух других амплуа
Кайла, мы заставили доктора Саллиноида надеть чулок на
голову. Это было и эффектно и придавало герою зловещий вид,
не говоря уже о том, что это было гораздо дешевле, чем нанимать
координатора по спецэффектам. Как только с костюмами было
покончено, мы решили, что начальная сцена должна сниматься
именно в лаборатории, где доктор Саллиноид хранил свои
зловещие зелья и где конструировал жуткие механизмы. Но
поскольку у нас не было необходимых декораций, мы решили
тайком пробраться в местный общественный колледж, чтобы
отснять сцену в одном из кабинетов инженерной механики. Как
мы могли устоять перед таким искушением? Там вся техника
была верхом совершенства! Мы изучили расписание занятий,
выяснили, когда освободится помещение, а затем ненадолго
заперлись в нём, чтобы быстро отснять необходимый материал.

Следующую сцену нашего фильма мы планировали снимать

на каком-нибудь многолюдном мероприятии. И поскольку нам с
Шелли было известно, что на этих выходных кое-кто выходит
замуж, мы решили воспользоваться этой возможностью и сняли
несколько сцен на её свадебном банкете. Знаю, знаю, это было
очень некрасиво с нашей стороны, но вы не забывайте, что этот
фильм должен был стать огромным хитом!

Но, к сожалению, мы так и не досняли наш фильм. Совсем

недавно после непродолжительных поисков, я отыскала в
родительском подвале видеокассету, на которой были записаны
все самые важные сцены нашего фильма. Я посмотрела её
впервые за много лет, и не могла понять, то ли я была так
впечатлена, то ли мне было так стыдно, но вне всяких сомнений
это было весело. Ведь в конце концов, только это и важно, а всё
остальное не имеет значения.
 ЭТО ЖЕ НЕПРИЛИЧНО!

Чей-то голос всё время твердит мне: "Сбавь обороты!" - Идёт ли

речь о стиле моего вождения, разговора или же образа жизни.
Эта фраза постоянно слышится откуда-то со стороны моего
плеча. Иногда я прислушиваюсь к нему, но голос с другого плеча
говорит обратное: "Притормозишь, когда за тобой явится ангел
смерти, а сегодня жми на полную!" - Каждый говорит своё, и кого
из них слушать, непонятно.

Моя жизнь всегда летела в ускоренном темпе. В детстве

помню, я постоянно упражнялась на скрипке, разучивала какую-
нибудь мелодию и играла её до тех пор, пока скорость моей игры
не приравнивалась к сверхсветовой. Это было так захватывающе!
Мои преподаватели музыки постоянно говорили мне: "Линдси,
чуть медленнее", - и я играла медленнее (во всяком случае, во
время уроков). Но когда я возвращалась к повседневным
домашним тренировкам, скоростное состязание возобновлялось.
Правда, в процессе я приобрела несколько вредных привычек (к
примеру, согнутое запястье), но, как говорится, на ошибках все
мы учимся.

Со временем, я стала играть ещё быстрее, чем следовало бы, но

несмотря на это, качество игры стало намного лучше. И
поскольку моя игра на скрипке больше не раздражала
Дженнифер (мой прежний источник вдохновения), я нашла
новый стимул для своих тренировок, присоединившись к
оркестру начальной школы. О Боже, как же я тогда хотела
посидеть на том стульчике в переднем ряду! [15] Конечно же,
бывали и такие дни, когда просто хотелось поиграть со своими
Бини Бэйби, а не с композициями Баха, но благодаря маминому
назиданию и подбадриванию я обычно продолжала
тренироваться.

По вполне понятным причинам, мне очень нравилось сидеть в

первых рядах оркестра. На протяжении многих лет мой прогресс
подпитывал моё стремление практиковаться ещё дольше,
усерднее и быстрее. Это был период бурлящей энергии. Но когда
я перешла в старшие классы, я утратила почти весь свой запал,
вследствие чего в моих тренировках наступил застой. И тем не
менее, скрипку я не разлюбила и не забросила. Я постоянно
сочиняла свою собственную музыку, а те классические
композиции, которые я играла на уроках в школе, были мне
больше не интересны. И вот однажды я включила свой iPod и
стала подыгрывать на скрипке группе Jimmy Eat World, и не
могла остановиться. Я больше не беспокоилась о том, как
правильно держать смычок, не беспокоилась о положении
запястья. Я просто слушала музыку и виртуозно играла всё, что
приходило на ум. Я всегда знала, что никогда не стану одной из
лучших скрипачек, исполняющих классику, потому что не
любила классическую музыку, - но я всегда любила скрипку, рок-
н-ролл и творческий подход. И когда я объединила все эти три
составляющих вместе... произошло нечто сродни чуду.

Это случилось через несколько месяцев после того, как я

окончила десятый класс. Жизнь была прекрасна! В то время Чад
Майкл Мюррей был самым сексуальным красавчиком, а степень
вашей крутизны зависела от расцветки ваших кроссовок Vans.
Примерно в это же время группа Stomp on Melvin обладала
монополией на местную гаражную репетиционную точку. Они
пели песни о любви и носили обтягивающие джинсы... в общем,
это были греческие боги, только без мускулов. Мы с подружками
были обычными фанатками, и посещали каждую домашнюю
вечеринку или шоу, на которых они выступали. А спустя какое-
то время я и сама захотела выйти на сцену и попыталась
уговорить подружек создать девичью музыкальную группу.
Наша группа должна была называться Baked Fresh Daily, и я уже
даже написала для неё несколько песен. Обычно Шелли
потакала всем моим прихотям, но на сей раз она была голосом
разума и здравого смысла.
 - Отличная идея, Линдси, вот только, кроме тебя, из нас
больше никто не умеет играть на музыкальных инструментах.

Брат Шелли был барабанщиком в группе Stomp on Melvin, и

поэтому, чтобы я от неё отвязалась, ей пришлось просить брата
об одолжении.

- Пожалуйста, разреши Линдси сыграть с вами несколько

джем-сейшенов на ваших репетициях. Ну, пожалуйста! Если ты
этого не сделаешь, она заставит меня играть на бас-гитаре! - как
могла, уговаривала Шелли своего брата.

После долгих уговоров её брат согласился. Помню, той зимой

он пригласил меня сыграть на скрипке одну из их песен на
"Битве музыкальных групп". Как он тогда выразился: "У Stomp
on Melvin в этот раз, будет дополнительное преимущество!" - В
общем, мы заняли второе место, вследствие чего ребята
пригласили меня сыграть с ними ещё несколько небольших
выступлений. И вот, в один прекрасный день, Рэнди — наш
сладкоголосый вокалист в обтягивающих джинсах, повернулся
ко мне и сказал: "Кстати говоря, ты уже, в общем-то, фактически
член нашей группы". - В тот миг, у меня чуть сердце не
выпрыгнуло из груди от радости, но я взяла себя в руки и просто
кивнула ему в ответ.

Однажды, во время нашей репетиции в комнате перегорела

лампочка, и все мальчишки сразу сошлись во мнении, что только
я смогу её заменить, ведь наш карточный стол никого из них бы
не выдержал. Я взгромоздилась на него, Рэнди подал мне новую
лампочку, а Адам встал рядом, чтобы придерживать стол.
Потянувшись к лампе, я почувствовала, как моя футболка
поползла вверх, обнажая живот. Если я правильно помню, в тот
момент он был на уровне глаз ребят, но тогда я об этом не
беспокоилась, так как у меня был довольно-таки хороший пресс.
Вкрутив лампочку, я опустила руки и спрыгнула со стола, словно
проворный оленёнок. Через пару минут я пошла в уборную,
чтобы вымыть руки. Я посмотрела в зеркало и из любопытства
подняла руки. Но вместо того, чтобы отдать дань уважения
своему идеальному животику, я с ужасом обнаружила, что на мне
были надеты мои "трусики судного дня". Уверена, что и у вас
тоже есть видавшие виды трусы, которые вы храните на тот
случай, если внезапно закончатся ваши чистые трусишки
"высшей пробы". Ну, а если по каким-либо причинам у вас таких
нет, что ж... У меня вот, в запасе всегда была парочка растянутых
трусов Hanes с высокой посадкой, которые я хранила на случай
разного рода чрезвычайных ситуаций. Вот и в тот день я
щеголяла в таком вот образце отчаянного экстрима, который
выглядывал из-под моих джинсов с заниженной талией как
минимум на три дюйма, маскируя таким образом любой намёк
на тот "классный пресс", которым я тогда так гордилась.

"Нет, нет, нет! Хоть бы это был всего лишь страшный сон!"
- повторяла я снова и снова.

Но это была суровая реальность. Мальчишки просто не могли

этого не заметить. Что может быть сексуальнее одутловатой
верхней части бабушкиных трусов? К слову, я хранила этот
секрет с 1986 года. Наконец я взяла себя в руки, быстренько
придумала предлог, чтобы уйти, отправилась прямиком домой,
где и сожгла все свои трусы "низшей пробы" - что было лишь
немного безумнее, чем носить их, в надежде, что никто о них
никогда не узнает.

Следующие несколько месяцев я играла на каждом концерте

группы Stomp on Melvin перед микрофоном. Хоть он немного и
увеличивал громкость скрипки, но её всё равно заглушали
электрогитары и шум грохочущих тарелок с барабанной
установки. После окончания одного из наших первых концертов
мама сказала, что не смогла расслышать ни единой сыгранной
мной ноты (с тех пор, как я стала участницей группы Stomp on
Melvin она старалась не пропускать ни одного их концерта).

- Мне кажется, ты там лишняя. Может быть, твоё место совсем

не там? - спросила тогда мама.

- Мам, но я хочу быть там, - ответила я, немного

расстроившись.

Чуть позже, я завела с ней разговор о покупке электроскрипки,

но, к сожалению консенсус не был достигнут. И тем не менее,
посетив ещё парочку наших концертов, на которых я всё так же
тихонько играла свои музыкальные партии, чувство
разочарованности взяло над мамой верх. Оно и понятно, ведь
она оплатила годы моих занятий с педагогами и теперь имела
полное право насладиться моей игрой на скрипке.

Мы с ней пошли в музыкальный магазин, и там она нашла

электроскрипку Yamaha с небольшой царапиной, которую мы и
приобрели с хорошей скидкой. Как сказала тогда моя мама:
"Отличная Гонга!" - По её словам, это выражение означает
выгодную сделку, но на самом деле, это просто фраза, которую
она придумала на ходу, чтобы придать оттенок
исключительности покупке подержанной вещи.

Ещё одна фраза, которая занимала господствующее

положение в мамином лексиконе звучала так: "Это же
неприлично!". Это была чёрная метка от моих родителей,
значение которой носило всеохватывающий характер.
"Неприлично" было гулять на улице после полуночи. В разговоре
"неприлично" было использовать слова: "заткнись" или к
примеру "пердёж". "Неприлично" было одной ходить в походы с
друзьями-парнями. Надевать сандалии в церковь тоже было
"неприлично".

Когда я спросила маму, можно ли мне поехать на гастроли с

группой Stomp on Melvin тем летом, она даже не дала мне
договорить.

- Нет, нет и ещё раз нет. Это же...

- Мам, пожалуйста, не произноси это.

- Но это так, Линдси... Это же "неприлично".

Это слово было кислотой для моих ушей. Когда папа вернулся
домой с работы, он с пониманием выслушал мои мольбы, однако
его ответ был столь же неутешительным.

- Тебе сейчас шестнадцать. Поверь мне, не следует колесить по

стране в компании четырёх парней, которые старше тебя по
возрасту. Твоя мама права...

- Нет, пап, только не говори...

- Это неприлично.
 - Хватит уже повторять это слово!

Спустя пару дней, родители вошли ко мне в комнату и сказали,

что я всё-таки смогу поехать на гастроли, но при одном условии.
Моей радости не было предела. - "Я на всё согласна!" - тут же
выпалила я.

- Мама поедет с тобой.

Да, да, знаю, я сказала, что на всё согласна, но это же вообще

ни в какие ворота! Я даже как-то не подумала об этом. Я не
рассказывала ребятам о моём уговоре с родителями, но они сами
как-то обо всём узнали. И каким-то образом всё само собой
уладилось. Мама собиралась вместе со мной на гастроли. Помню,
как я готовясь к отъезду чувствовала себя такой
раздосадованной, ведь "Мамы вечно всё портят", но с другой
стороны, если бы моя шестнадцатилетняя дочь спросила меня,
можно ли ей поехать в поездку с компанией симпатичных
парней, мой ответ был бы таким же: "Мама поедет с тобой". Моя
мама — просто чудо, правда, тогда я этого ещё не понимала.

Стремясь предоставить нам немного больше свободного

пространства в салоне автомобиля, мама решила ехать отдельно.
Она ехала на своей машине прямо позади нас. Хоть она и велела
мне ехать в машине с мальчишками, я была не на столько
бессердечна, даже учитывая тогдашний мой подростковый
возраст, чтобы оставить маму одну в машине на одиннадцать
часов кряду. Какое-то время я ехала с ней, просто отсиживая
положенное время, а затем запрыгивала обратно в фургон к
мальчишкам и притворялась, что в пятнадцати футах позади нас
не сидит в машине моя мама, которая тем временем трескала
кукурузные орешки и слушала на аудиокассете Гарри Поттера.

Хоть мне тогда и не очень хотелось, чтобы мама

присутствовала на наших гастролях, но ребятам нравилось быть
рядом с ней, они её даже ласково называли "мама Линдси". За
следующие несколько недель гастролей, она превратилась в
весьма ловкого роуди [16]. Мама помогала нам загружать и
разгружать музыкальное оборудование, частенько исполняла
обязанности продавца нашей сувенирной продукции. Так же она
помогала нам во время настройки звукового оборудования и
аппаратуры (всякий раз приговаривая при этом: "Линдси
должна звучать громче"). Мы гастролировали по Аризоне, Юте и
Айдахо, где у мальчишек были свои связи, и каждую ночь мы все
вместе заваливались на отдых в чью-нибудь гостиную.

- Спокойной ночи, детки, - говорила мама.

- Спокойной ночи, мама Линдси, - отвечали ей мальчишки.

Помимо выполнения обязанностей нашего роуди, у мамы был

просто талант отваживать нежелательных гостей. Как-то
вечером ребята пригласили каких-то весьма привлекательных,
но очень назойливых девчонок, чтобы потусить с ними после
нашего выступления. Но как только дамочки поняли, что "мама
Линдси" тоже собирается тусоваться, вечер внезапно утратил
частичку своего динамизма. Я дала ей мысленно "пять" и поняла,
что в конце концов вся эта затея с присутствием моей мамы на
наших гастролях, не такая уж и плохая.

Играть в группе было очень весело, но я понимала, что это не

навсегда. Мальчишки окончили школу и разъехались кто куда, а
я стала скучать по старым добрым временам. И всё же, в то
далёкое время у меня ещё не было той дикой страсти к
выступлениям. Лишь спустя несколько лет я по-настоящему
влюбилась в это дело. Это был один из тех немногих прекрасных
моментов моей жизни, который я могу описать с точностью до
мельчайших подробностей.

Ежегодно в моём родном городе проводится открытый

конкурс "Юная Мисс", в котором все желающие
старшеклассницы могут побороться за стипендию. Я росла,
наблюдая за тем, как мои подружки и соседские девчонки
соревновались в этом конкурсе. И когда я наконец стала
старшеклассницей, я с нетерпением ждала того момента, когда
смогу выйти на сцену, чтобы показать себя. Как и в большинстве
конкурсов, здесь жюри оценивали конкурсанток по таким
категориям как: академические знания, устное собеседование,
самообладание, творческий потенциал, и тривиальная (но на
удивление сложная) фитнес-программа вместо конкурса
купальников. Запомните, когда будете напрягать пресс, не
забывайте улыбаться! Но этот конкурс в отличие от
большинства других, был больше сфокусирован на создании
атмосферы доверия. В течение нескольких недель организаторы
конкурса работали над нами. Они подключили ораторов и
тренеров, которые учили нас как правильно говорить, ходить и
вести себя на сцене. К счастью, выступление на сцене нисколечко
меня не пугало. Но вот, когда мы начали репетиции по части
творческого потенциала, я была немного обескуражена. Ведь в
конкурсе принимали участие ещё несколько скрипачек, одна из
которых в течение двух последних лет была первой скрипкой
Государственного оркестра. Практический опыт против
практического опыта. Я знала, что она отличный музыкант.
Однако, меня беспокоили не только скрипачки. В конкурсе
принимали участие и другие на удивление талантливые
девушки, которые интересно и увлекательно выступали. Были и
певицы бродвейского театра, и танцовщицы современного
джаза, а также девчонки-акробатки, которые во время своих
репетиций заставляли окружающих одновременно улыбаться и
аплодировать. Я всегда хотела быть музыкантом, но ещё больше
я хотела стать артисткой эстрады.

- Как жаль, что у меня нет такого таланта, который мог бы

раскрыть мою индивидуальность, нечто такое, что могло бы
заставить людей улыбаться и аплодировать, - сказала я однажды
вечером маме.

- А почему бы тебе не раскрыть свой потенциал при помощи

скрипки? - спросила она.

- Никто не станет аплодировать исполнительнице

классических соло.

- Ну так, а ты играй не классические соло, а что-нибудь другое,

- ответила мама.

В группе Stomp on Melvin я в основном всегда играла простые,

аккомпанирующие мелодические партии, так что мне никогда и
в голову не приходило, что скрипка может исполнять ведущую
роль где-то ещё помимо классической музыки. Но мама была
права, а почему бы и нет? И мы принялись размышлять над
этим. В общем, я решила написать рок-песню, которую затем
собиралась сыграть на скрипке. Когда мелодия песни была
написана, я попросила друга моего друга, чтобы тот помог мне с
фоновым треком. До этого мы с ним никогда не встречались. Он
пришёл ко мне домой, соорудил небольшую студию звукозаписи
в подвале и записал гитару, бас и барабаны. Это был Зак Беус,
благослови Господь его душу. И теперь я стояла на сцене с уже
готовой рок-песней и ритмичным фоновым треком, оставалось
лишь найти способ привлечь внимание аудитории и жюри. Мне
нужно было просто улыбаться, двигаться, а быть может и вовсе...
пуститься в пляс.

Даже в то время, когда я играла в рок-группе я никогда не

передвигалась по сцене. Я даже не представляла, как можно
оживлённо двигаться, не теряя при этом концентрации, поэтому
я и стояла как статуя во время своего выступления. К сожалению,
стоять на месте без движения и играть на скрипке с серьёзной
миной — не самый подходящий вариант выступления для этого
конкурса. Рок-скрипачка — это не такое уж частое явление само
по себе. Но ещё большее недоумение у жюри могла вызвать лишь
рок-скрипачка, которая понятия не имела как играть рок.

Вы даже себе представить не можете, сколько усилий мне

пришлось приложить для того, чтобы просто улыбаться во время
игры, не говоря уже о том, чтобы ещё и выполнять движения
руками и ногами одновременно, но независимо друг от друга. В
течение нескольких следующих недель я потратила уйму
времени, пытаясь совместить основные движения танца с игрой
на скрипке — шаг в такт (сильная доля), затем в следующем такте
удар бедром, и следом движение "Кик" [17] перед хорусом [18]. А
вы видели мой прогиб? Если его конечно можно так назвать.
Ведь он больше был похож на обычный наклон спины —
неуклюжего младшего братика прогиба. Не важно, ведь в целом,
задумка то удалась. Когда я начала своё выступление на
открытии конкурса, публика просто пришла в бешенство.
Танцующая скрипачка? Уму непостижимо! Один из членов
жюри поднял руки над головой и начал хлопать в такт, и вся
толпа сразу подхватила... правда, кто как... но даже несмотря на
их ужасный ритм, весь он был просто пропитан энергией. Когда
я отыграла последнюю ноту, меня переполняла какая-то
невероятная энергия, которую я ранее никогда не испытывала. Я
смотрела на ревущую толпу и улыбающихся жюри и понимала,
мне это удалось... я смогла их развлечь. Но что ещё более важно,
я поняла, что хочу и впредь испытывать это удивительное
чувство. В итоге я стала победительницей конкурса "Юная Мисс"
по части творческого потенциала, как на местном уровне, так и
на уровне штата. И уже через несколько месяцев я поехала
выступать на национальный конкурс "Юная Мисс" как
представительница Аризоны. Теперь я уже выступала на
большой и более яркой сцене, и в конечном итоге выиграла для
себя в общей сложности почти два года обучения в университете.

Стипендиальные деньги были просто подарком небес для

нашей семьи. Но гораздо более ценным нежели деньги, для меня
стал тот момент просветления, который наступил после
окончания моего выступления. Тогда я впервые вышла на сцену
в качестве сольной исполнительницы. Я была просто на седьмом
небе от счастья.

С того самого момента и началось моё настоящее становление

как скрипачки. Было много потрясающих выступлений, и хочу
вам сказать, что я до сих пор люблю то, чем занимаюсь. Но
бывают моменты, когда и я перегораю. Когда такое случается, я
мысленно возвращаюсь на десять лет назад, к тому моменту,
когда я впервые стояла на большой сцене с поднятым смычком.
Я снова чувствую, как бешено колотится в груди моё сердце, вижу
улыбающиеся лица зрителей и вспоминаю свои мысли в тот
момент: "Я хочу посвятить этому всю свою жизнь".
 ОНИ НЕ ПРИЁМНЫЕ!

В прошлом году мой брат какое-то время жил в штате

Джорджия. Поэтому, когда мой гастрольный тур проходил через
его столицу - Атланту, я решила пригласить его на свой концерт
и внесла его в список приглашённых, а возле его имени
поставила +1 (или не внесла, но точно помню собиралась это
сделать). И когда женщина на пропускном пункте сказала ему (и
его спутнице), что его нет в списке, он стал настаивать.

- Я её брат. Пожалуйста, проверьте ещё раз. Я указан как

Владимир.

Должна отметить, что он совсем на меня не похож и говорит с

сильным русским акцентом. Его фраза прозвучала примерно
так:

- Я её брад. Пожалуйзда, проверьте ешо раз. Я укасан как

Влади-мир.

Тем временем в своей гримёрке я услышала женский голос,

доносившийся из рации Эрика (моего тур-менеджера).

"Тут пришёл молодой человек, иностранец, и утверждает, что

он брат нашей артистки..."

Эрик посмотрел на моё извиняющееся выражение лица и

ответил: "Всё в порядке, пожалуйста, впустите его".

Летом, когда я заканчивала обучение в старших классах, на

моих родителей внезапно свалилось наследство. И не успело оно
поступить в наше распоряжение, как мы с сёстрами мысленно
уже почти всё его потратили. Дженнифер теперь могла
планировать свадьбу своей мечты, я же — могла не беспокоиться
за оплату университета, а Брук хотела приобрести себе фургон
для лошадей. Может быть, даже останется немного наличности,
чтобы сделать ремонт пола на кухне, купить кондиционер для
папиной машины и свозить маму в круиз по Аляске, о котором
она всегда мечтала. Но вместо этого, родители решили потратить
деньги на агентство по усыновлению детей и три поездки в
Сибирь. Типичные Стивен и Диана. Они уже вырастили и
воспитали своих детей, а теперь решили взвалить на себя ещё
большую ответственность и усыновить двух подростков из
России. С удочерением Марины возникли некоторые сложности,
поэтому Вова приехал к нам первым, за два месяца до своего
шестнадцатилетия. К тому времени я уже готовилась к отъезду в
университет за пределы штата, поэтому старалась всё своё
свободное время проводить с ним.

Я всегда себе представляла, что когда у меня появится брат,

моя жизнь сразу изменится, - он станет моим самым лучшим
другом, который будет работать садовником и который будет
помогать мне устанавливать в походах палатку. Теперь же, при
мыслях о брате, я просто вспоминаю ту обезьянку с YouTube,
которая писает себе в рот. Писающая обезьянка, которую я
люблю, конечно же. Первое, что сделал Вова в Америке, - это
опустил заднее стекло в машине и стал свистеть вслед девчонкам
и что-то кричать (на русском), когда мы ехали домой из
аэропорта. Я была в шоке. О нет, только не мой брат! Я
попыталась объяснить ему, универсальным отрицательным
жестом "Нееет", качая головой в разные стороны, что кричать на
прохожих это плохо. Не будь таким! Девчонкам такие парни не
нравятся!

Он примерно с минуту наблюдал за моим языком жестов,

которым я пыталась объяснить, что так делать не хорошо. Затем
вновь повернулся к окну и свистнул следующей девушке, мимо
которой мы проезжали. Ты это серьёзно? Но я ведь только что
же сказала, что у нас так не принято. Почти всю свою жизнь я
мечтала о том, чтобы у меня был клёвый брат. Ну а он, казалось,
всегда мечтал побыстрее доесть еду со своей тарелки, пока кто-
нибудь не стащил её у него. Думаю, мои ожидания были слегка
завышены. И всё же, хоть он и не знал о хороших манерах и не
был тем заботливым братом, каким я его себе представляла, он
оказался именно тем братом, которого мне всё это время так не
хватало. Этот парень был из тех... кто издавал пердящие звуки
каждый раз, когда я наклонялась (к слову, он и сейчас порой так
делает).
 Развлекаться Вова умел, и делал он это легко и
непринуждённо. Помню, он из самолёта выходил буквально
танцуючи, а поскольку говорить по-английски ещё не умел,
танец был тем языком, который мы оба понимали. Моим
друзьям он тоже пришёлся по душе. Они любили всюду брать его
с собой (предусмотрительно блокируя заднее стекло
автомобиля), ведь он был очень общительным, и на танцполе его
было просто не удержать, он словно ураган крутился на голове.
Это был фирменный трюк всей нашей компании.

Поддерживать связь с Мариной было немного сложнее. Когда

она прибыла в Америку, я уже жила на съёмной квартире, в
комнате размером восемь на восемь, за 650 миль от родного
дома, и в течение нескольких следующих лет наши с ней
отношения ограничивались лишь коротеньким отпуском и
семейными каникулами. Поначалу сложившаяся ситуация была
мне только на руку. В то время как Брук, Марина и Вова боролись
за воссоздание структуры и общей динамики взаимоотношений
нашей ядерной семейки, я стала их клёвой старшей сестрой,
которая на несколько дней приезжала домой и обеспечивала
всем бесконечное веселье. Мы ходили по магазинам, покупали
мороженое и часами катались на местном катке. В конце концов,
они бок о бок прошли все взлёты и падения новой семейной
динамики взаимоотношений, оставив вне общей сети свою
старшую сестру. Пока меня не было, я многое пропустила в
жизни Марины, но за время моих коротеньких визитов домой я
узнала несколько ключевых фактов о ней. Ну например, она
любила перекати-поле, терпеть не могла пользоваться
портативным переводчиком во время общения и не хотела,
чтобы кто-нибудь знал, что она приёмная дочь.

Это стало понятно, когда Марина впервые сказала нам, что не

хочет слышать это слово, начинающееся на букву "П". Но
уклониться от этой темы иногда (всегда) было проблематично.

Акцент — это всегда хороший повод завязать разговор.

Целыми днями кассиры, клерки, официантки, портье,
упаковщики товаров на складе, а также билетные кассиры
используют при общении с клиентами одни и те же фразы.

К примеру: "Добрый день, как ваши дела?"

[Затем следует коротенький диалог общего характера]

"Спасибо, хорошего дня!"

Затем подходит красивая девушка-подросток с экзотической

внешностью и акцентом, сладеньким, как растопленный мёд и
тут БАЦ! - сразу же новая тема для разговора.

Далее разговор обычно шёл следующим образом:

- Мне нравится её акцент, откуда она?

Когда мы отвечали "из России", последующий вопрос всегда

был одним и тем же.

- Оу, так она студентка по обмену?

Напоминаю, Марине не нравилось, когда мы говорили людям,

что она приёмная. И я с ней полностью согласна, ну, во-первых
слово adopted [приёмная, приёмный] довольно грубо звучит.
Думаю, это потому что буква "p" стоит рядом с "t". Судя по всему
это буквосочетание и делает всё слово таким резким. А может
быть она просто не хотела, чтобы совершенно незнакомые ей
люди знали подробности её личной жизни. И это вполне
логично, но ходить с ней куда-нибудь было всё равно что играть
в настольную игру "Табу": нужно было как-то объяснить людям
происхождение моей русской сестры, не используя при этом
слово "приёмная".
 Когда в разговоре всплывал вопрос о студентах по обмену,
мама улыбалась и отвечала: "Нет, она моя дочь". - И всякий раз,
человек, задающий этот вопрос, выдерживал небольшую паузу,
шестерёнки в его голове запускали мыслительный процесс. Но
как она может быть вашей дочерью, ведь очевидно же, что она
из другой страны? Но мама не вдавалась в разъяснения и тогда
её спрашивали: "Она приёмная?"

Мама улыбалась и ещё раз повторяла: "Она моя дочь".

Первое время, когда речь заходила на эту тему, было до боли

неловко наблюдать, как мама старалась увернуться от этого
вопроса, который обычно задавал какой-нибудь подросток из
обслуживающего персонала, который просто пытался
установить контакт с клиентом. По большему счёту это был
просто дружеский жест. Я всегда восхищалась её мастерской
игрой в "Табу".

По окончании второго года обучения в Университете Бригама

Янга, я на полтора года взяла академический отпуск, чтобы стать
миссионером для своей церкви в Нью-Йорке. Когда моя миссия
закончилась, у меня ещё оставалось несколько месяцев до начала
нового семестра. Так что я решила на это время вернуться домой
в Аризону. Марина в это время уже училась в местном колледже.
Впервые с тех пор, как она прилетела в Америку и стала членом
нашей семьи, мы с ней жили под одной крышей. И на этот раз
уже я была той, кому приходилось адаптироваться к
повседневной жизни. Она водила меня по магазинам, мы ели
мороженое и смотрели фильмы, которые я пропустила за
последние полтора года. Примерно в то же время я начала
встречаться с парнем, который, пожалуй, был слишком хорошо
воспитан. Помню, я очень хотела, чтобы он меня поцеловал, но
он почему-то не делал никаких шагов в этом направлении.
Однажды вечером нас с Мариной занесло в парк. Мы с ней были
в пижамах и у нас с собой был галлон мороженного Blue Bell и
две одноразовые ложки. Пока мы ели я изливала ей свою душу.

- Он просто не понимает моих намёков.

- Ну так, а ты заставь его поцеловать себя, - сказала она.

 - Я уже давно не целовалась с мальчиком. Я забыла как
правильно это делать, - честно призналась я.

Марина всегда мне напоминала некоего сказочного зверька. И

в отличие от меня, она знала, как уравновесить невинность с
возможностью.

- Ладно, ладно, - сказала она. - Вечером, когда он подбросит

тебя домой и выйдет проводить до двери, ты обними его. Постой
так немножко, помедли, но слишком не затягивай с этим, затем
немного откинь голову назад, но из объятий его не выпускай...

Она подняла ложку вверх и посмотрела на неё.

- Посмотри ему в глаза, затем на его губы, и всё случится само

собой, как по волшебству.

Спустя пару дней, вернувшись вечером домой со свидания, я

разбудила её.

- Псс! - прошептала я. - Волшебство случилось!

Она медленно приподняла голову с подушки. "А ну-ка, иди

сюда и выкладывай всё, маленькая проказница", - прошептала
она в ответ.

С того самого дня, когда моя семья приняла решение её

удочерить (не знаю, как сказать по-другому), я ощущала себя её
родной сестрой. Я всегда знала, что хочу быть рядом с ней, что
хочу выстроить наши дружеские отношения, которые
продолжались бы всю жизнь. И именно в тот вечер она впервые
почувствовала себя моей родной сестрой.
 Я знаю, что мои отношения с Мариной и Вовой складывались
не в идеальных условиях, и порой мне даже кажется, что где-то
они меня обвели вокруг пальца. Ведь я по сути пропустила всё их
детство, и мне ни разу так и не удалось взвалить на их плечи свои
обязанности по дому. Я проходила обучение в университете и
выполняла свою миссию в Нью-Йорке в течение большей части
их юношеских лет, а теперь мы все уже взрослые люди, которые
живут каждый своей жизнью, в разных уголках страны. В
течение долгих лет я переживала, что у меня так никогда и не
будет с ними близких отношений. Но с тех пор я многое узнала,
я поняла, что над семейными узами, так же как и над любовью
не властны ни время ни обстоятельства. Я люблю тебя, Вова. И
тебя тоже, Маринка — ты, маленькая проказница.
 ВТОРАЯ
"Я ТАК СИЛЬНО ХОЧУ ДОБИТЬСЯ СВОЕЙ ЦЕЛИ, ЧТО
ГОТОВА ПРОДАТЬ СВОЮ ..." ЧАСТЬ,
ВПЕРЕМЕШКУ С "ПОЧЕМУ У МЕНЯ ПОСТОЯННО НИЧЕГО
НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ?"

Если какое-то время всё идёт из рук вон плохо, и чем сильнее вы
стараетесь, тем только хуже становится, не отчаивайтесь, ведь так
было и с самыми выдающимися людьми когда-либо жившими на Земле.

Джеффри Р. Холланд
 СЕСТРА СТИРЛИНГ

У меня никогда не было планов насчёт прохождения службы в

церкви [1] в рамках определённой миссии, это получилось как-то
само собой. И вот, собственно, когда дошло до дела, я ещё сама
толком не знала как мне поступить. Я терзалась сомнениями
относительно того, стоит ли это делать. В течение нескольких
месяцев, предшествовавших моему отъезду, я всем отвечала, что
пока только обдумываю этот шаг, пока внезапно не оказалась в
Центре подготовки миссионеров, в котором маленькая старушка
приколола к моей блузке бейджик с моим именем. И несмотря
на все мои прежние сомнения, насчёт того, стоит ли покидать
свой дом для того, чтобы проповедовать Благое Слово, внутри
себя я ощущала, что это именно то самое место, где я в то время
должна была быть. А ещё я думала, что служение обществу в
течение полутора лет сделает меня лучше и счастливее. Я была
эгоистически самоотвержена.

Эгоистическая самоотверженность — бескорыстное поведение,

направленное на свершение добрых поступков, приводящее
общественность к позитивному восприятию мира, которое тем
самым согревает сердце и вызывает чувства благородства и
нравственной возвышенности.

Когда меня назначили для проведения миссионерской

деятельности в Нью-Йорк, я была вне себя от радости. Я всегда
хотела жить в большом городе, а это как раз и был большой
город. Однако, к моему большому разочарованию, после
шестинедельного курса миссионерской подготовки меня
отправили в Кингстон — крохотную сельскую местность, где
деревья были выше зданий, а насекомые — обыкновенными
завсегдатаями обеденных застолий. Я уже предвкушала, как буду
ловить такси, как буду разъезжать на поезде по метрополитену в
час пик, и как буду обращать в свою веру массы людей этого
огромного мегаполиса, который ещё называют "Большим
яблоком". А вместо этого, свою первую ночь я провела в
бревенчатой хижине, которая уютно устроилась в глубине леса,
неподалёку от парка "Катскилл". Через несколько часов после
моего прибытия, мой спутник (официальное наименование
должности моего напарника по миссионерской деятельности)
пригласил меня поужинать с одной семьёй из Конгрегации,
которая, как оказалось впоследствии, была его собственной.
Вечером за ужином я сидела в некотором оцепенении,
разочарованно наблюдая за тем, как Брат Сайлас вытаскивал из
кота жирного клеща.

- Ну вот, у Коперника снова клещи, - как ни в чём не бывало

отметил он, протягивая вытянутого клеща своей жене, прямо над
тушёным мясом, которое мы вообще-то собирались есть.

- Вы только посмотрите, какой он огромный, - ответила она,

глядя на кровопийцу, зажатого между двух её пальцев. Она
хорошенько его сжала, а затем смыла в раковину, после чего
снова вернулась к приготовлению еды.

По правде говоря, в тот момент я хотела уйти оттуда.

Быть миссионером в Кингстоне оказалось очень непросто в

силу целого ряда причин. Даже наверное лучше сказать так, что
быть миссионером вообще очень сложно в силу целого ряда
причин. Основная причина была довольно банальна, всё было
совсем не так, как я себе представляла. Я рисовала в своём
воображении, как совершаю добрые дела, размышляла, какие
при этом удивительные чувства меня посещают. Будь моя вера
достаточно крепка, я бы уже обладала тем уникальным опытом,
который мог бы менять жизни людей, верно? На протяжении
нескольких недель я усердно трудилась, ожидая при этом
колоссальной эмоциональной отдачи (ох уж эта моя
эгоистическая самоотверженность). Но вместо того, чтобы
испытать удовлетворение при мысли о том, что мои проповеди
помогут какой-нибудь заблудшей душе вернуться на путь
истинный, меня захлестнула волна разочарований. Никто не
желал слушать мои проповеди, и после трёх месяцев
интенсивной работы в качестве миссионера, я не изменила к
лучшему ни одной вверенной мне человеческой жизни. Так
продолжалось до тех пор, пока я не решила для себя, что первая
жизнь, которую мне нужно изменить к лучшему — это моя
собственная.

Хотела бы я сказать, что в отношении себя мне удалось достичь

ошеломительного успеха, но тогда, это была бы неправда.
Собственно, вскоре после того, как я внесла в свою жизнь, а
следовательно и в свои проповеди определённые корректировки,
в меня плюнул некий человек. В тот момент у меня перехватило
дыхание. Но всё обошлось, ведь к тому времени я уже не питала
ложных надежд, относительно грандиозных слов благодарности
и благословения в свой адрес. Правда, можно было бы обойтись
и без плевка, который оставил мокрое пятнышко у меня на
плече, но я смогла это пережить. Вот тогда-то я и узнала, что
значит быть бескорыстно самоотверженной.

Бескорыстная самоотверженность — модель поведения,

зачастую вызывающая негативную реакцию, которая приводит к
разного рода аморальным последствиям, и к тому же, портит
репутацию.

Открою вам маленький секрет: мне было очень тяжело быть

бескорыстно самоотверженной. К тому времени, когда вы
дочитаете до этого абзаца, вас уже не должен удивлять тот факт,
что я являюсь человеком, который жаждет всеобщего внимания.
Я люблю, когда меня хвалят, наверное, даже больше чем
пятнадцатилетняя собака моего соседа, когда ей чешут за ушком.
Мне было нелегко научиться ставить потребности других людей
выше своих, но зато теперь могу с гордостью сказать, что по
крайней мере я пыталась.

Когда меня наконец-таки перевели на Манхэттен, я была

полна решимости начать всё сначала. На первых порах, мне
казалось, что я попала в сказку. Сигналящие такси были
музыкой для моих ушей, аромат жилых домов — городским
благовонием, а ненормативная лексика людей на городских
улицах — красочным местным диалектом. Но, к сожалению,
вскоре новизна сошла, наползла рутина и мне, как и моей новой
спутнице пришлось приложить массу усилий, чтобы найти кого-
нибудь, кто стал бы слушать наши проповеди. "Позвольте нам
рассказать вам о Господе нашем Иисусе Христе", - обычно так
начинали мы свои проповеди.

Частенько нам приходилось подолгу стоять на перекрёстках

улиц, где мы пытались установить контакт с прохожими.
Большинство проходящих мимо нас людей либо игнорировали
нас, либо же останавливались, чтобы наговорить оскорблений в
наш адрес. То утро сразу как-то не задалось. После ряда неудач,
я подошла к очередному человеку и задала ему свой обычный
вопрос, а тот в свою очередь, выпалил мне в лицо целую
вереницу ругательств и оскорблений. Если сложить в один ряд
все те оскорбления, я думаю, они могли бы протянуться на всю
длину острова Манхэттен, от края до края. Как только он ушёл, я
прислонилась к стене многоэтажного дома, где могла дать волю
слезам, но так, чтобы моя спутница этого не заметила. Был час
пик, сотни людей спешили по своим делам, поэтому мне не
составило особого труда затеряться в толпе. Несколько секунд я
стояла и всхлипывала, завернувшись в шарф. И вдруг, позади
себя я услышала неторопливый нежный голос:

- Солнышко, ты наверное живёшь далеко отсюда?

Обернувшись, я увидела афроамериканку, которая везла

детскую коляску. На голове у неё была повседневная косынка, а
в её голосе слышался сильный карибский акцент.

Я тут же вытерла глаза и ответила: "Да".

Она положила руку мне на плечо, улыбнулась и нежно сказала:

"Бог тебя любит, и не оставит тебя одну. Вера придаст тебе сил".

Затем она меня обняла и крепко сжала в своих объятиях.

Казалось бы, простой жест доброй воли — несколько тёплых слов
и объятия совершенно незнакомого человека — однако в тот
день, это стало для меня настоящим откровением. Я так
старалась помогать другим, и вот, в конце концов кое-кто решил
помочь и мне. У меня и сейчас слёзы радости наворачиваются на
глаза, когда я вспоминаю тот случай. А вы, дорогой читатель,
сегодня же пойдите и обнимите незнакомого вам человека. Но
только сделайте это так, чтобы не напугать его. И да, если этот
человек попросит вас не делать этого, вам следует отнестись к его
просьбе с уважением.

В свободное от крепких объятий и грубых высказываний в свой

адрес время, я скорее всего ехала в метро или же в местном
пассажирском автобусе. В самом начале моего пребывания здесь,
в рамках возложенной на меня миссии, найти свободное место в
вагоне метро было сродни чуду. И если бы мне предоставилась
такая чудесная возможность, я бы тот час обмякла в кресле,
закрыла глаза и в буквальном смысле сбросила бы большую
нагрузку со своих отваливающихся ног. Но время шло, я была
настолько подавлена и опустошена, что единственное, о чём я
могла думать в тот момент, это либо окончательно сдаться и
опустить руки, или же начать работать ещё усерднее. Последнее
означало, не сидеть сложа руки. И я стала целенаправленно
разговаривать с людьми в вагоне, выбрав единственно верный
вариант, да и к тому же, не хотелось заснуть в стоячем
положении. Даже если бы никто из них и не впустил меня в свой
дом, чтобы послушать мою проповедь, в вагоне им просто не
удалось бы избежать разговора со мной.

Однажды, во время одной из таких поездок, я приметила

красивого джентльмена, который стоял по правую сторону от
меня. Он был высок, светловолос и на обеих руках у него были
татуировки. Но больше всего меня поразило печальное
выражение его глаз. Недолго думая, я спросила его, всё ли с ним
в порядке. Он оторвал взгляд от пола, и когда понял, что я
обращаюсь именно к нему, ответил: "Да, спасибо, всё в порядке...
просто заработался".

- Тяжёлый день? - спросила я.

И, к моему удивлению, он начал говорить честно и открыто.

- Да, пожалуй. Мне просто не нравится моя работа... это не то,

чем я хочу заниматься в жизни, и я ненавижу себя, видя куда
катится моя жизнь. - И он снова посмотрел вниз, на грязный пол.
- У меня просто больше нет никакой цели в жизни. - Он сделал
небольшую паузу, несколько смущённо посмотрел на меня, а
затем продолжил. - Ой, простите меня, пожалуйста, вам
наверное сейчас не хочется выслушивать всё это.
 Я улыбнулась и успокоила его: "Поверьте, я бы не спрашивала
вас, если бы мне было всё равно. Так, а чем же вы таким
занимаетесь?"

Он пробормотал что-то вроде: "Эскроу" [19].

- По-моему, это очень выгодный бизнес, особенно в этих

местах! - ответила я.

Он посмотрел на меня с нескрываемым любопытством, но в

подробности вдаваться не стал. Вместо этого он спросил меня о
моей работе. Вот тогда-то я и показала ему свой бейджик и
радостно сказала: "Я - Сестра Стирлинг".

Его глаза резко увеличились в размерах, и он тут же начал

передо мной извиняться.

- О Боже, простите меня, пожалуйста, я не знал, что Вы

монахиня!

Я была застигнута врасплох такой реакцией и поспешила

заверить его, что не являюсь монахиней, и ему не за что передо
мной извиняться. А тем временем, поезд уже приближался к
моей остановке. Я понимала, что мои шансы увидеть его вновь
весьма призрачны, поэтому решила, прежде чем сойти на своей
станции, укрепить этого человека духовно. Недолго думая, я
сказала ему, что Бог уготовил ему особую миссию, и что Бог знает
о всех его нуждах. Тем временем поезд замедлял ход, поэтому
разговор нужно было заканчивать быстрее.

- Послушайте, я понимаю, что здесь немного не та обстановка,

чтобы излить душу и получить утешение, которое всем нам так
необходимо, но я с превеликим удовольствием направила бы к
Вам кого-нибудь из моих коллег, чтобы Вы могли побеседовать с
ним о нашей Церкви и о Боге, если, конечно, Вам это интересно.

Он слегка замешкался, и к моему большому удивлению,

ответил: "Да, конечно. Мне бы очень этого хотелось".

Поезд остановился и он протянул мне свою визитную

карточку, с которой я и вышла на платформу. Как только двери
за моей спиной закрылись, я взглянула на визитку. Его звали
Майкл, но в названии организации не было слова "Эскроу". На
визитке было написано: "Мужской эскорт". Поверить не могу,
только что я разговаривала с "мужиком по вызову", да ещё и
расхваливала его бизнес... Поскольку проживал он за пределами
вверенного мне района, я передала его контактную информацию
другой группе миссионеров. С тех пор я больше не видела
Майкла, но под конец моей миссионерской службы, на
конференции ко мне подошёл один миссионер.

- Скажите, Вы ведь Сестра Стирлинг, верно? - спросил он.

- Да, это я.

- А помните, Вы как-то вели беседу с неким человеком по

имени Майк, в поезде? Очень высокий мужчина со множеством
татуировок.

- Да, конечно! Как такое забудешь? - ответила я.

- Так вот, это нашей группе передали его контактную

информацию. Он ходит к нам вот уже почти год как, а в прошлом
месяце, не поверите, он принял крещение. И теперь, у него новая
работа.

Я чуть было не потеряла дар речи.

- Но откуда вы узнали, что это именно я рассказала ему о

нашей Церкви? - спросила я.

- Всякий раз, когда Майка спрашивают, что же побудило его

прийти в Церковь, он рассказывает о Вас. Говорит, что
повстречал в поезде прекрасного маленького ангела.

Мне стало очень неловко, и в то же время, мне было трудно в

это поверить. Но подобные ситуации, нередко случаются в
нашем деле. Вне зависимости от наших внутренних убеждений,
касательно того, что все наши усилия направлены на достижение
всеобщего блага, в глубине души мы так же понимаем, что это
наша личная тактика, которая способствует повышению нашего
морального духа, и которая к тому же, снижает стресс в
организме. Но правда в том, что в тот день, когда я встретила
Майка, я и сама была в полном отчаянии. По правде сказать,
тогда я была абсолютно уверена, что я самая большая
неудачница-миссионер на всей планете... нет, не так — самая
большая неудачница-миссионер за всю историю нашей планеты.
Но в итоге, мне всё-таки удалось изменить чью-то жизнь в
лучшую сторону, и этот человек в знак благодарности назвал
меня ангелом. (Если бы я действительно была бескорыстно
самоотверженной, я скорее всего не поделилась бы с вами этой
историей, так как не считала бы себя в праве, приписывать её
себе в заслуги, но, как я уже говорила ранее, это и правда для
меня очень сложно. Но, чтобы доказать вам, что я всё таки могу
быть бескорыстно самоотверженной, я не стану вам
рассказывать историю, о том, как спасала ребёнка, который
застрял в седле, отвязавшейся от прогулочного экипажа лошади,
и как она носилась с ним по Центральному парку. Не
спрашивайте меня, зачем он полез на лошадь, сейчас это уже не
имеет никакого значения).

Мы с сестрой Булер до уличного контакта с общественностью

 Мы с сестрой Булер после уличного контакта с общественностью

Я не стану ничего приукрашивать, и буду с вами честной до

конца. Быть миссионером очень, очень сложно. За те
восемнадцати месяцев, которые я провела на службе, чего я
только не натерпелась: в меня и плевали, и толкали меня,
кричали на меня, посылали в мой адрес такие ругательства, о
существовании которых я даже и не подозревала. Кого это ты
назвал баребухом [20], приятель? Помню, как часами гонялась
за прохожими при минусовой температуре и говорила
совершенно незнакомым людям, что Господь наш Иисус Христос
приготовил для них особую миссию. Я знаю, о чём вы сейчас
подумали: "быть миссионером — это просто ужасно". Не
торопитесь с выводами, ведь я ещё не закончила! Но с другой
стороны, это было чудесное время, когда я делала лишь то, что
действительно было важно, и не тратила ни секунды своего
времени попусту. У меня перед глазами была ясная цель. В то
время даже самые незначительные поступки становились
благородными. К примеру, обучение молитве мальчика-
подростка, который, между прочим, тогда молился первый раз в
своей жизни. Это было прекрасное, изумительное время, которое
я бы не променяла ни на что на свете.

Люди постоянно спрашивают о моей религии. Они хотят знать,

являюсь ли я мормоном [21] вследствие того, что родилась в
семье мормонов, или же это просто моя активная жизненная
позиция, вера и мои убеждения. Мне кажется, теперь этот вопрос
назрел и пора дать на него развёрнутый ответ.

Когда я была маленькой, наш воскресный день был днём семьи

и церковного богослужения. В этот день мы не путешествовали,
не работали, не проводили время в обществе друзей, не смотрели
фильмы и не слушали даже радио, без чтения Евангелия.
Обычно, мы на три часа всей семьёй уходили в церковь. Затем,
придя домой, мы танцевали под классическую музыку, так как
других развлечений всё равно не было, и проводили оставшуюся
часть дня вместе. Многие годы я жила соблюдая доктрину
вероучения моих родителей, но лишь благодаря миссионерской
деятельности я смогла на личном опыте зажечься силой веры,
которая и по сей день освещает мой путь.

На музыкальном поприще я часто подвергаюсь нападкам со

стороны общественности. Всякий раз, когда разговор заходит на
тему моей религии, постоянно находятся люди, у которых она
вызывает негативную реакцию. Они говорят мне, чтобы я
выбросила из головы всё это сумасшествие. Дело в том, что моя
вера и мои убеждения — такая же важная часть меня, как и моя
музыкальная деятельность, или моя семья, или кукурузные
хлопья, которые я обожаю. Благо, после всего того негативного
отношения, с которым мне довелось столкнуться во время моей
миссионерской деятельности, я больше не боюсь негативной
реакции общественности. Сейчас мне стало намного легче
дышать. Ведь я уже сталкивалась со всем этим, что называется —
лицом к лицу. Комментарии хейтеров [22], правда, всё ещё
причиняют мне боль, но уже не так сильно, как когда-то. Да и к
тому же, думайте, что хотите, а я прекрасный маленький ангел.
(Ну, по крайней мере, была им для одного человека, которого
когда-то встретила в поезде).
 8 ПРАКТИЧЕСКИХ СОВЕТОВ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ
МИССИОНЕРОВ, МОНАХИНЬ, А ТАКЖЕ СВИДЕТЕЛЕЙ
ИЕГОВЫ

1. Если вы хотите установить контакт с прохожими, то ни в

коем случае не смотрите им прямо в глаза, до тех пор, пока они
не приблизятся к вам достаточно близко. Это всё равно что
птицелову поймать птицу. Одно неосторожное движение, и
птичка упорхнёт.

2. Прежде чем выйти из дома... даже не так, - прежде чем

выйти из ванной комнаты, всегда проверяйте, не заправили ли
вы ненароком подол платья себе в трусы. Сложно воспринимать
всерьёз человека, который выставляет свою задницу на всеобщее
обозрение.

3. Отказ от обеденного перерыва ради ещё более интенсивной

работы, не принесёт вам ошеломительного успеха. Это лишь ещё
больше вас измотает, да и окружающие могут принять вас за
сумасшедшего психа. (Сестра Йохансен, простите, что вам
пришлось пропустить из-за меня свой обеденный перерыв).

4. Если человек вместо того, чтобы оставить вам свой

контактный номер телефона, берёт у вас ваш... не хочу вас
расстраивать коллега, но такой человек 100% вам не позвонит.
З.Ы. - этот полезный совет так же применим и к свиданиям.

5. Если человек начинает грубить, лучшей стратегией будет

пожелать ему хорошего дня и удалиться. Подставлять другую
щёку для меня всегда было очень тяжело, но кричать на весь
округ: "Да как таких людей земля носит?!" - поверьте мне, не
стоит, это не исправит сложившуюся ситуацию.

6. Если к вышеописанному человеку вы вдруг испытали

сильнейшую ненависть, захотели всё бросить и вернуться домой,
когда стало совсем невмоготу, не отчаивайтесь, вы от этого не
стали плохим человеком, это абсолютно нормально. Просто
постарайтесь не зацикливаться на этом.

7. Ваша бабуля, да и бабуля вашей бабули, были абсолютно

правы, когда говорили вам насчёт обуви: "Комфорт прежде
всего, в ж*пу эту моду!" - Да и вообще, на кого вы пытаетесь
произвести впечатление? Просто идите по своим делам и
смотрите на дорогу, а не на свои топалки.

8. Если в своде правил написано: "Отбой в 10:30" (а там и

правда так написано), обязательно купите себе свечи. Вы будете
приятно удивлены, как же это здорово играть в Go Fish [23] при
свечах.
 Я ПОЛЮБИЛА СЦЕНУ, И СЦЕНА ОТВЕТИЛА МНЕ
ВЗАИМНОСТЬЮ

Университет можно сравнить, пожалуй, разве что с роддомом.

Самой мне пока ещё не доводилось рожать, но поговаривают, что
это сродни приседанию над пылающими мечами. И что самое
удивительное, после всех этих непередаваемо сказочных
ощущений, матери всего мира изъявляют желание повторить
весь этот комплекс приятных процедур. И дело совсем не в том,
что они уже позабыли о пылающих мечах, а в том, что они просто
хотят сфокусировать своё внимание на крайне полезных
аспектах приобретаемого опыта. Сейчас, когда я вспоминаю
свою учёбу в университете, в мыслях сразу всплывают кадры, как
мне приходилось пить разбавленное сухое молоко, чтобы
сэкономить немного денег, а также, сдавать кровь, чтобы
немного подзаработать. Вспоминаю, как спала на двухъярусной
кровати и всё боялась, что второй ярус когда-нибудь ночью на
меня рухнет. Но если присесть и хорошенько подумать, отставив
в сторонку все те пылающие мечи, то да... я любила наш
университет. Ну, по крайней мере, сейчас я люблю вспоминать те
светлые деньки.

Прежде чем стать миссионером, я отучилась два года в

Университете Бригама Янга. На время прохождения
миссионерской службы, я взяла академический отпуск. Когда
же, моя миссионерская деятельность подошла к концу, я
вернулась в университет заканчивать учёбу. Это было осенью
2009 года. На тот момент почти все мои соседки по комнате уже
съехали, поэтому передо мной встал вопрос касательно поиска
нового доступного жилья. К счастью, Брук теперь тоже училась в
университете. Мы с ней отыскали самую дешёвую квартиру,
которую снимали помимо нас ещё четыре девушки и заселились
в небольшую комнату в конце коридора, где и жили на
протяжении следующих двух лет. В это время у нас с Брук почти
всё было общее — двухъярусная кровать, гардероб, продукты
питания, чувство юмора, сухое молоко и даже автомобиль.
Исключение составляли лишь парни и дезодорант. Но, как
говориться, в тесноте, да не в обиде, тем более это был наш
осознанный выбор. Если кто-нибудь приглашал одну из нас к
себе на вечеринку, мы всегда шли вдвоем. Если одной из нас
хотелось перекусить среди ночи, мы всегда ели вдвоём. Если
одна из нас "по чистой случайности" выбрасывала подарок,
(вместе с подарочной упаковкой) ко дню рождения другой, мы
обе залезали в мусорный контейнер и искали его. Свободное от
ныряний по мусорным бакам время мы проводили на местных
тусовочных площадках. Там всегда звучала новая музыка, что не
могло не радовать, и при любой удобной возможности я всегда
старалась там выступать.

На этом фото мы с Брук делимся с вами накопленным опытом

ношения спандексовых обтягивающих комбинезонов, которые мы
надевали, когда играли в футбол.

Перед отъездом в Нью-Йорк мне в голову пришла отличная

идея — играть на скрипке под хип-хоп треки и танцевать
одновременно, и я сразу же начала экспериментировать. Я
сделала коротенький видеоролик на песню группы Black Eyed
Peas - Pump It и выложила его на YouTube, который в то время
всё ещё был в новинку. Мы посмотрели его всей семьёй.
Дженнифер поделилась им в университете со всеми своими
друзьями, а я тем временем отправила его Эллен Дедженерес
[24] в надежде, что мой ролик станет "находкой". А что тут
такого? У неё на шоу был даже мальчик со стаканчиками. Со
СТАКАНЧИКАМИ, Карл! У меня отнюдь не раздутое эго, но я
была полностью уверена, что мне не составит труда превзойти
ребёнка с набором пластиковых стаканчиков. Прошло несколько
месяцев, но никакого ответа, к сожалению, не последовало,
поэтому мне пришлось отложить все свои мечты о танцующей
скрипачке и отправиться на выполнение миссии, возложенной
на меня Церковью. Когда моя миссия подошла к концу и я
вернулась домой, мне не терпелось как в былые времена
раствориться в музыке и суматохе студенческой жизни.

Спрос на танцующую скрипачку, к сожалению был не велик. И

чтобы хоть как-то заявить о себе, я стала посещать все места,
которые только смогла отыскать в Прово [25], где проводились
вечера свободного микрофона [26]. Когда подходила моя
очередь выступать, я отдавала свой iPod человеку, который сидел
за большим микшерным пультом в небольшой кабинке около
сцены, и просила его "просто нажать на Play", выставив
заблаговременно в плеере один из моих хип-хоп треков. Затем я
уверенно шагала к сцене, размером четыре на четыре, и всеми
силами старалась не свалиться с неё на протяжении следующих
восьми минут, пока танцевала, вкладывая при этом в своё
выступление всю душу. Сложно передать словами, каково это
было — выступать на маленькой сцене в гордом одиночестве,
перед аудиторией, состоящей всего из нескольких человек, и всё
это в небольшом помещении с тусклым освещением. Раньше мне
казалось, что чем шоу меньше, тем меньше эмоциональная
нагрузка выступающего. Но вскоре я поняла, что развлекать
небольшую аудиторию сложнее всего. Маленький зал сложнее
зарядить энергией, но очень легко установить неловкий
зрительный контакт с каждым присутствующим. На таких
мероприятиях я всегда чувствовала себя немного не в своей
тарелке — ведь своим выступлением на электроскрипке я
нарушала атмосферу вечерних лирических баллад под
акустическую гитару... но, время от времени одна одинокая
женщина выходила на сцену и зачитывала свои стихи, лишь в
такие моменты я не чувствовала себя одинокой. Хотя её
выступления и не особо зажигали публику, но мне это лишь
придавало сил. Я чувствовала, что мы с ней две родственные
души. Вы — медленно, с выражением зачитывали свои стихи, я
— в ритмичном танце порхала по сцене, вместе — мы
разделили ответственность за всеобщее ощущение
неловкости, витавшее в помещении, во время наших
выступлений.

Эти выступления отнюдь не были из разряда самых моих

любимых, но тем не менее, я возвращалась туда раз за разом,
потому что не знала, куда мне ещё податься. Выступала я каждую
неделю в свободное от учёбы время. В конце своей музыкальной
программы, когда я переставала танцевать, растерянная публика
из вежливости нам аплодировала. Затем Брук в микрофон
громко выражала всем присутствующим благодарности и мы
заканчивали наш творческий вечер. Ничего, в следующий раз
нам повезёт больше!

Ещё одной методикой, которую мне пришлось использовать,

чтобы привлечь внимание общественности к своей персоне,
была бессовестная самореклама. Всякий раз, когда мне
нравилась музыка какой-либо из групп, я с большим рвением
разыскивала эту группу, представлялась и предлагала им свои
услуги, на случай если им в коллектив "срочно понадобится
скрипачка". Обычно мы обменивались телефонными номерами
и, за редкими исключениями, на этом всё и заканчивалось. Но
несмотря на это, я хваталась за любую возможность, которая
подворачивалась под руку, чтобы выступить перед публикой. Я
выступала на вечеринках, шоу талантов, на свадьбах, ну и
конечно же на многих, многих, многих вечерах свободного
микрофона.

Пытаясь использовать в своих интересах любую

подворачивающуюся возможность, я и не заметила, как
подвернувшаяся возможность тем временем, решила
использовать меня в своих собственных интересах. В один
прекрасный вечер у меня не срослись отношения с местной
музыкальной группой, с которой я выступала. На душе остался
неприятный осадок. Поэтому по дороге домой, Брук приняла для
себя важное решение и торжественно провозгласила себя моим
менеджером.

- Мне с самого начала не понравилась вся эта затея. Мы лишь

зря потратили наше время. Тебе не стоит растрачивать попусту
свой талант. С этого момента все договорённости по поводу твоих
выступлений станут моей заботой, - сказала Брук.

Вот пример самых обычных бесед с менеджером Брук:

- Линдси, на прошлой неделе, когда ты выступала на вечере

свободного микрофона тебе порядком недоплатили. Публика
ведь была просто в восторге!
 - Это я должна платить публике, за то что они приходят
смотреть мои выступления.

- Звони их администрации — СЕЙЧАС ЖЕ!

Ну или вот ещё пример:

- Эй, Линдси, я тут договорилась, чтобы ты выступила в доме

для престарелых. За это тебе дадут поиграть целый час на
игровом автомате Bingo Slot.

- Ты ведь пошутила, да?

- Конечно пошутила, но представь как было бы весело, если бы

они действительно тебя пригласили.

Хоть Брук и была ужасным менеджером, но зато приходила

почти на каждое моё выступление. Даже когда я сказала ей,
очень вежливо, что ей совсем не обязательно приходить, она мне
ответила: "Я твой непосредственный менеджер, я просто обязана
присутствовать на выступлении. А что, если кто-нибудь захочет
заказать нашу шоу-программу, а меня с моим ежедневником в
этот момент не будет поблизости?"

Спустя несколько месяцев меня пригласили поиграть на

вечеринке, которая проходила в соседнем квартале. Брук пошла
со мной желая немного сменить обстановку, а заодно и поесть на
халяву. Когда мы шли на эту вечеринку мы и не предполагали,
каков будет её размах. Это была не вечеринка, а целое событие
века, какое-то.

В моём детстве, вечеринка означала массовую лепку

куличиков из песка, где-нибудь на отшибе, а это был —
настоящий карнавал. Здесь были и надувные домики и
аттракцион "Бак-ловушка", водные горки, были так же
художники-аквагримеры, человек с воздушными шариками, и...
совершенно верно... скрипачка, танцующая хип-хоп. У человека,
который меня нанял (он же организатор всей этой вечеринки) на
двери гаража висел план проведения мероприятий. В строке
напротив 19:00 было написано: "Выступление хип-хоп
скрипачки Линдси Стирлинг", а ниже, в строке напротив 19:30
была надпись: "Салют из конфет".
 - Выглядит впечатляюще! - сказала я, указывая Брук на
"пушку", из которой должны были выстрелить конфетами.

Она кивнула в знак одобрения, набивая рот бесплатными

чипсами.

- О да, такое нельзя пропустить.

Спустя час я отыграла свою программу и организатор этой

вечеринки вручил мне чек.

Затем он так громко обратился к небольшой группе

присутствующих, словно перед ним стояла толпа из нескольких
сотен человек: "Спасибо Линдси, это было потрясающе!
Следующим по расписанию у нас салют из конфет. Эй народ,
подойдите-ка все сюда!"

Он