Репрезентативность, символизация и значение, смысл.

Их значение в
психоаналитической теории и клинике.
 
Карлос Гиберт
 
 
1. Введение
2. Сначала было действие. Главное - разрядка.
3. Культурное навязывание подавления агрессии и сексуальности. Слово
как суррогат, а иногда и как единственный суррогат.
4. Импульсивное давление, сила облечения, давление фигуральностью.
5. Нельзя лишать психику того, что когда-то принадлежало ей. Ничто из
того, что вошло в психический аппарат, не перестает регистрироваться.
8. Двухфазная защита.
9. Примечания
 
1. Введение
 
Репрезентативность, символизация, значение, смысл - это термины,
заимствованные из других дисциплин, были перенесены в теорию
психоанализа и приобрели в ней новое значение. Более того, они являются
центральными элементами психоаналитической теории и их значение
является трансцендентным.
 
Это связано с основной идеей Фрейда о том, что болезни, в частности
неврозы, обладают преднамеренностью и смыслом или значением. Таким
образом, репрезентации (представления) символов, знаков, а также все
идейное (или материальное), способное быть носителем какого-либо
значения, является объектом анализа для психоаналитика.
 
Поиск смысла или значения недуга подразумевает возможность понять
его и понять пациента и тем самым принести облегчение его страданию.
Фрейд говорил: Не беспокойтесь о лечении, беспокойтесь о понимании
того, что происходит, и терапия придет как следствие.
 
 
Психоанализ находится в постоянной трансформации, от его
происхождения до наших дней он постоянно охватывает новые области
для исследования страданий человека. Одним из достижений такого
развития стало рассмотрение того, что органические заболевания, которые
первоначально назывались психосоматическими лишь с точки зрения
медицины, также могут быть доступны для психологического понимания.
В частности, аргентинский психоанализ зародился и развивался из-за
интереса к психосоматике. Примером этого является то, что первый
симпозиум аргентинской психоаналитической ассоциации был посвящен
головным болям, явно психосоматическому симптому.
 
Представимое и непредставимое , предсихическое, символизированное и
несимволизированное, процессы построения и разрыва связей - все эти
идеи сегодня изучаются и обсуждаются в психоаналитической среде. Есть
ли символизация в болезни? Как теоретически, клинически и
терапевтически получить доступ к тем выражениям, где слово отступает и
передаёт свое "место" физической боли или травме какого-либо
внутреннего органа, открытой ране или перелому в результате
несчастного случая? С какими теоретическими или клиническими
элементами обращаться к скрытому, сопротивляемому, тому, что стоит за
этими телесными проявлениями? Как сказываются на психическом
развитии и на личности ранние травмы, полученные человеком?
 
Эти вопросы остаются открытыми для научных исследований и изучение
несчастных случаев является очень ценным вкладом в этой дискуссии,
поскольку оно касается поведения, очень плохо изученного
психоаналитиками.
 
На память приходит фраза Фрейда, которую мы узнали в свое время:
"подлинно психическое - это сопутствующие предположения
соматического."
 
Для традиционной медицины психосоматические заболевания - это те,
при которых эмоциональность является основной причиной
соматического расстройства. Чикагская школа устанавливает семь
психосоматических заболеваний: Высокое кровяное давление, язвенная
болезнь, нейродермит, язвенный колит, тиреотоксикоз, ревматоидный
артрит и бронхиальная астма.
 
Как психоаналитики, обученные в аргентинской школе, мы, напротив,
думаем, что душевный шок всегда происходит одновременно с телесным
шоком. Согласно Александру Митшерлиху - немецкому психоаналитику,
ученику Вайскера, психосоматические заболевания, которых
большинство, это финальная точка переживаний связанных с
травмирующим событием.
 
 
2. Сначала было действие. Главное - разрядка
 
Начнем с того, что для Фрейда стимул может быть любой природы, будь
то внутренний или внешний. Входя в психический аппарат, он вызывает
увеличение напряжения, которое требует некоторого
отклонения/разрядки, чтобы не причинять вреда. Считаю, что это понятие
имеет решающее значение для понимания темы репрезентативности с
точки зрения ее соматической составляющей. В конце своей теории Фрейд
практически говорит то же самое, но ссылается на бессознательное «оно»
и тенденцию к разрядке, какой бы она не была. (Здесь стоит уточнить
следующее. Стимулы, на которые мы реагируем, могут быть внутренними
или внешними, но ответ всегда имеет одну направленность) Это не
означает, что высшие структуры, такие как уже развитое «я», не стремятся
к одному и тому же результату, просто в случае с бессознательным «оно»
разрядка не будет ориентироваться на реальность, а в случае с «я» будет
пытаться сделать это в соответствии с реальностью. Некоторые цитаты
Фрейда об этом:
 
Однако в каждом человеке, для сохранения своего здоровья, есть желание снова уменьшить эту
сумму возбуждения. Увеличение суммы возбуждения происходит сенсорными путями, его
уменьшение - двигательными путями. Так можно сказать, что если с кем-то что-то происходит,
он реагирует на это двигательным путем
 
И можно без колебаний утверждать, что от этой реакции зависит, сколько
вычитается из первоначального психического впечатления. (О
психическом механизме истерических явлений. 1893. Том 3. А.)
 
 
Для Фрейда “идеальная " (в кавычках) разгрузка происходит через
действие. Это самый эффективный способ устранения напряжения,
создаваемого стимулом, при котором он не оставляет травматического
следа.
 
Однако существуют различные способы такой реакции - разгрузки. Для
того, чтобы усилить возбуждение, возможно, достаточно нескольких
телесных изменений: плача, оскорбления, ярости и т. д., И чем
интенсивнее психическая травма, тем сильнее может быть эти реакции. Но
адекватная реакция - это всегда действие. (Там же)
 
Но поскольку разрядка не осуществляется  “in vacuo" (в вакууме), а через
объекты (независимо от их природы), это объясняет силу нагрузки,
которую имеют влечения, т.е. постоянные процессы бессознательного
«оно».
 
 
Еще один фундаментальный факт для нашей темы:
 
 
3. культурные установки и подавление влечения.
 
Тот кто первым, вместо того, чтобы выпустить стрелу во врага, нанес ему
оскорбление, был основателем цивилизации;
 
Из этого следует, что слово является заменой действия, а при определенных
обстоятельствах (исповедь) - и единственной заменой.
 
Таким образом, наряду с правильной реакцией есть менее адекватная. И если реакция
на психическую травму полностью задержана, память о ней сохраняет аффект,
который был вначале. (Там же)
 
 
 
Здесь Фрейд ясно даёт понять, что слово (пример развитого способа
представления и символа) эволюционно возникает как производное от
принуждения; принуждения, навязанного культурой, которая, подобно
силе тяжести, давит извне, мешая разрядке действием.
 
Дюркгейм, отец современной социологии и современник Фрейда,
утверждает, что социальная норма функционирует как принуждение для
социума.
 
Касториадис, в свою очередь, ссылаясь на ту же тему, подчеркивает, что
индивид погружен в социальную матрицу и ему невозможно выжить вне
этой матрицы. Мать, в этом контексте, является для человека
действующим представителем тысяч прошлых поколений, тысяч
предшествующих кодов общества.
 
Но и Митшерлих вносит свой вклад. Он обращается к идеям Макса Шурра
(врача Фрейда), а именно к его концепции десоматизации, ресоматизации
и двухфазной защиты.
 
Под десоматизацией".... мы имеем в виду, что двигательные и
вегетативные соответствия аффективного стимула смягчаются работой
мысли". Нарушение нормальных процессов десоматизации представляет
собой точки лабильности, "фиксации”, к которым она возвращается в
патологических процессах резоматизации.
("Болезнь как конфликт". Т.)
 
То есть приобретение высших функций, таких как способность мыслить и
говорить, приводит к определенной степени “отстранения” от
соматического тела.
 
Это нормальный процесс десоматизации
 
“..Он подчиняется заповеди культуры, которая интерпретирует жизненные
реакции скорее как "символические", то есть отстраненные от телесного
выражения."(Там же)
 
Таким образом, у нас есть эти два фактора: тенденция к разрядке
психических процессов и культурное препятствие для разгрузки
определенного содержания путем действия.
 
Принимая психоаналитические постулаты, мы говорим, что, запрещаемое
культурными установками/правилами содержание, выраженное в
действии, соответствует инцесту и отцеубийству и другим подобным
действиям.
 
 
4. Давление влечения, сила нагрузки, давление фигуративностью.
 
Именно в этой оппозиции даются динамические условия для
возникновения других форм урегулирования напряженности. Следуя
Фрейду, мы можем сказать, что стремление жить заставляет открыть
другие пути. Итак, поиски представлений, символов и значений являются
наиболее развитыми формами психики в стремлении разрешить конфликт
двух тенденций: склонность к разрядке и принуждение к ней.
 
Непреодолимая сила "явлений жизни", цитируя  Вайцакере, в любом
случае будет стремиться себя проявить. Психика, если не может разрядить
неприятные напряжения, то по крайней мере, может заставить их
циркулировать с помощью словесных представлений, универсальных
символов, являющихся наиболее развитыми ее формами.
 
Человек, вынужденный ограничивать свою аффективную жизнь
культурными установками, не может действовать так, как он хочет для
достижения своих целей, но как и в случае с демократией выражает себя
через своих представителей.
 
Это условие, вместе с необходимостью действия через своих
представителей, явно проявляется в модели сна:
 
Одним из фундаментальных элементов работы сна является “взгляд через
образность” (или "забота о репрезентативности"). Это процесс психики, в
котором возбужденные во время бодрствования бессознательные желания
превращаются в визуальные образы. Тем самым достигается состояние, в
котором бессознательные желания могут быть выражены в обход
культурной цензуры. Цель этого процесса в том, чтобы выразить
бессознательное путём его символизации. Надо отметить большое
филогенетическое влияние в данном процессе.
 
Если мы возьмем за основу модель сновидений Фрейда и распространим
ее на всю душевную жизнь, мы можем заключить, что:
 
Подобно тому, как бессознательные желания, чтобы иметь возможность
выразиться согласно и в то же время в обход культурной цензуры, ищут
достичь образности, аффективная жизнь во время бодрствования тоже
стремится достичь своего выражения.
 
 
5. Нельзя лишать психику того, что когда-то принадлежало ей. Ничто
из того, что вошло в неё , не перестает регистрироваться.
 
Здесь мы приведем в пример слова Джойс Мак-Дугалл, которая выражает
это примерно так: "все, что входит в психический аппарат, не может быть
лишено его и в случае отказа попытается проявиться каким-либо образом:
в театрах разума (сны, невротические симптомы, бред) и если этому
сценарию помешают, то оно проявится в театрах тела (соматозы,
несчастные случаи)
 
 
6. Двухфазная защита.
 
Много лет назад Митшерлих высказывал ту же мысль в своей концепции
двухфазной защиты. Изучение истории психосоматических больных
показывает, что возникновению телесной болезни предшествует
"хромота" (в кавычках) психического «я» в способах разрешения
конфликтов в психической сфере. Конфликтное напряжение, сам
конфликт, борьба переходит в другую сферу - телесную. А выразительная
возможность, образность принимает формы примитивного языка тела,
гораздо более” грубого“, чем словесный, где речь идет скорее об
”иероглифах“ и ”неологизмах", чем о диалекте (т.е. истерии). Язык тела
является по преимуществу “конкретным".
 
Телесная функция, захваченная эрогенностью, которая подталкивает к
образности, расширяет элементарную функциональную ценность
человеческих органов.
 
"Внутренние объективные представления заставляют ту часть внешнего
мира, которая осталась доступной, то есть само тело, деформироваться в
соответствии с его целями.”
"Соматический симптом - это препятствующее действие, выполнение
которого имело бы решающее значение для больного."(Митшерлих. Стр.
139)
 
Вместо выражений психического преобладания аффекта тут мы будем
иметь дело с телесными формами этого аффекта, с ресоматизацией
привязанности. То есть аффективный голод будет выражаться не как тоска
по ЗАВИСИМОСТИ, по аффекту, а как боль в животе или язва.
Пассивность будет выражаться не только как психологическое
торможение, но и в накапливании жировой ткани, как свертывающаяся
энергия.
 
7. Репрезентативность/представимость в аварии
 
Что касается репрезентативности в несчастных случаях - существует
некий конфликт, который по своим характеристикам, мы говорим,
дилемматичен, коллизивен. Внутреннее "я" не может придать этому
конфликту форму ни в театрах ума, ни в театрах тела, как это делает
соматическая болезнь. Поэтому делается попытка придать форму
действию, исполнение которого было предотвращено, через сам
несчастный случай с участием как частей собственного тела, так и
объектов внешнего мира. Бессознательное "я" через тело и объекты
внешнего мира формирует (т.е. придаёт форму) и вновь
расформировывает травмирующее потрясение. Потрясение же, если оно
не является образным, не может найти свою разгрузку без риска, который
это влечет за собой для всей психосоматической структуры. (Николай,
Елизавета, Сизиф)
 
8. Примечания
 
Примечание 1: Некоторые авторы говорят о "коротком замыкании" по
отношению к телу, когда более очевидные пути решения оказываются
недоступны и в действие вступает расщепленное, не подавленное. Что-то
внутри оказывается как будто бы прерванным: в данном случае это
репрезентативная деятельность психического аппарата. Я поддерживаю
тенденцию говорить о коротком замыкании, т.к. этот термин позволяет
ссылаться на другой способ организации психики, более "конкретный" и
более соматический, но тем не менее сохраняющий свою выразительную
способность.
 
Фрейд, говоря о превращении мыслей в визуальные образы (поиск
представимости или образности), подчеркивает, что психический аппарат
не делает ничего и только идет по уже заранее намеченным путям. Мы
также думаем, что использование тела в качестве средства разгрузки и
представления аффективных напряжений для выхода из психологической
привязанности/аффекта является выразительной моделью в онтогенезе и
филогении. В этом случае мы согласны с теми исследователями, которые
считают, что при неконверсивном соматозе нет репрезентативной работы
и, следовательно, нет связи с объектами.
 
Примечание 2: после Фрейда рациональное мышление постоянно
подвергается цензуре и часто “приспосабливает” воспринимаемое, чтобы
“сделать его понятным” и терпимым. То есть мы отвергаем непонятное,
неопределенное. Так мы поступаем в случае с истерией, так мы делаем и с
тяжелыми переживаниями. Мы их дисквалифицируем или забываем. Я
считаю, что когда мы рассматриваем клинические факты, в данном случае
выразительные способности человека, непонятное быстро может быть
помещено в “понятный” контекст. Это можно сделать применяя приемы
психиатрии в работе с “непонятными" процессами, которые
"объясняются" лежащим в основе болезненным процессом
биологического порядка. Это, по моему мнению, относится к
установившейся среди психоаналитиков полемике о символизации,
репрезентативности, неповторимом, короче говоря, в полемике об
интерпретации соматической болезни через психоанализ.
Возвращаясь к первым работам Фрейда о современных неврозах можно
сказать, что нет психического процесса и нет представления, это
токсический процесс, стремящийся к прямой разрядке в организме. Наше
основное предложение состоит в том, чтобы не отказываться от поиска
других форм представления, тех, которые не достигли статуса слова, но
остаются носителями смысла.
 
Пример: так же, как классическая психиатрия, когда не могла установить
смысл, значение психического явления, объясняла его каким –то
биологическим недостатком, как при шизофрении, так же и нейронаука в
том, что не понято, или экономическая точка зрения – чистая и слепая
разрядка - используется для объяснения соматозов. Это не имеет ничего
общего с другим отношением, когда например Цезий за” текущим " всегда
видит трагическое, или когда из нашей концепции несчастных случаев мы
пытаемся найти глубокие сцены драмы, которые бы придали форму и
значение этой аварии.
 
Так же, как в понимании истерии препятствием была инцестуозная,
детская, подавленная сексуальность, так и в понимании самого
непознанного, сомы, таится то же самое, но в его самых “сырых” и
дерзких аспектах.
 
Примечание 3:  говоря о” путях, уже проложенных “(или” путях, уже
проложенных заранее", в Л. Б.), Фрейд имеет в виду онтогенетические,
постнатальные, а также филогенетические процессы.
 
 
Примечание 4: уже знакомое с идеями Фрейда, символическое наследие
превосходит постнатальный индивидуальный опыт, чтобы включить его в
контекст “доисторического опыта". Когда экспрессивные пути забиты,
всегда следует искать в этом источнике материал, который может вывести
на поверхность “психологическое потоп" - то от чего человек
психологически тонет.
 
 
 
 
5. Авария.
Расстройство в процессе транскрипции, транспозиции, трансмутации.
 
Мы представили процесс, посредством которого содержание,
несовместимое с его собственной чувственностью, субъективным
опытом и инвестициями, превращается в предсознательно-
сознательные системы. Там, в сочетании со словами, они достигают
синтаксиса, риторики и семантики, тем самым вырабатывая - в
надлежащем времени и пространстве - двигательный ответ,
соответствующий принципу реальности.<1>
 
Во всем этом изложении надо подчеркнуть активное участие в
развитии сознания самого человека, т.е. его психического аппарата,
душевных структур, бессознательного я. Содержание не сможет
пройти от уровня следов и представлений к уровню символизации
слов и идей, если у психики нет собственной и специфической
способности упорядочивать их при восприятии и распределять
“логически" по категориям сходства, причинности и временно-
пространственности, и если психика не может осуществлять
либидинозное облечения, подразумевающего скоординированную
взаимосвязь бессознательного "я" с этим содержанием.
 
И это, согласно нашей теории, как раз то что происходит при
параличе/блокировке, возникающем в дилемме патологического
кризиса изменений. Процесс транскрипции и преобразования
впечатлений прерывается и перехватывается. Неспособность принять
решение о переменах и выбрать, какой путь предпринять в этих
жизненных обстоятельствах, приводит к психосоматическому
расстройству. <2>
 
Значения изменения не может быть переработано для урегулирования
кризиса. Основываясь на уже указанной нами силе душевных
структур - в частности бессознательного "Я" влиять на представления
вещи и их скоординированные отношения происходит разгрузка. Это
декатексис представлений, связанных с содержанием от значением
изменений. Бессознательное Я не берет на себя ответственность за
смысл изменения и его последствия, приемлемые или нет, для
сознательной системы. Снятие нагрузки препятствует, останавливает,
прерывает и парализует перемещение репрезентативного содержания,
связанного с изменениями. С психоневрологической точки зрения -
энергия не циркулирует, потому что системы не заряжены должным
образом. Накапливается сексуальное и агрессивное напряжение. Она
не может быть движима репрезентацией влечения. Это
энергетическое перенапряжение, сосредоточенное перед лицом
бессознательной и парализующей нерешительности неразрешенной
дилеммы приводит к дезорганизации звеньев, необходимых для
циркуляции привязанности; то есть к неспособности связать
представления, относящиеся к кризису перемен, что позволило бы
разработать их содержание и значения.
 
Мы подчёркиваем, что для нас речь идёт не о том, что травма привела
к отсутствию представлений, а о том, что мы обращаем внимание на
"недостаточность структурирования сетей и структур для
реорганизации и направления импульсов". 32 Мы отмечаем, что это
нарушение происходит потому, что ассоциация репрезентаций в
системе приведет - по своей тематике и содержанию - к сильной и
невыносимой боли. <3>
Дилематический конфликт вызывает в случае этого патологического
и патогенного кризиса невыносимые движения, связанные с
катастрофическими событиями. И это устанавливает шок
интрапсихической репрезентации. В этом нарушении
транспозиционного и транскрипционного процесса психический
аппарат оказывается во власти энергетических и экспансивных
потенциалов его мнемических следов, его сущностных
представлений, его призрачных визуальных идеалаов, его неразвитых
эмоций. Этот комплекс структур сохраняется на первичных уровнях
психосоматического функционирования. Но у Бессознательного Я
есть ресурсы, чтобы избежать полного и, возможно, смертельного
вторжения неконтролируемого энергетического потока и
противоречивых репрезентаций. Опираясь на бессознательные
фантазии и схемы реакций, основных на универсальных первичных
архетипах в форме вытесненных моделей, содержание может
появиться через другой тип транспозиционной транскрипции:
аварию. <4>
 
В этом акте замещение осуществляется организованно в своей логике
и собственным синтаксисом по направлению к телу и внешнему
миру, представляя там травматогенные бессознательные содержания:
вещи-представления визуальные и вербальные расструктурированные
в дилеатическом конфликте изменения-контризменения. Они будут
восстановлены и перестроены в результате аварии, которая содержит
то, что не может быть мыслимо с точки зрения слов или образов, но
может быть преобразовано в действие. <5>
 
Внутренний ужас превращается во внешний ужас аварии.
Преемственность личности была сохранена, так как в аварии
произошла повторная регистрация содержания и эмоций.
Предыдущие записи, связанные с травмой изменения, не будут
потеряны или разрушены, поскольку им удалось переместиться после
аварии. <6>
 
Это путь к реорганизации репрезентаций и, следовательно, особый и
конкретный способ символизации. Было восстановлено содержимое
дилеатическом травмы. Авария - это не разрыв, напротив, это
транспортное средство со своим порядком, последовательностью,
движением навстречу. Это также транскрипция. Это общение, в
котором лингвистические знаки переводятся в другие,
нелингвистические знаки, Малдавский называет это
интерсемиотическим переводом и относится также к
психосоматическим явлениям  и истерическому преобразованию. 33
 
Авария - это конструкция формы, которая позволяет переосмыслить
представления вещи, эмоции и фантазии, которые были
мобилизованы и прерваны в их развитии. И таким образом, у них есть
репрезентативные представители, в попытке нейтрализовать натиск
импульса смерти, а также переориентацию тех предметов, которые
были потеряны в результате предыдущей бессознательной травмы.
 
В ходе аварии восстанавливаются старые объективные связи
формируются новые объективные отношения, которые мы называем
поставарийными. Родственники, врачи, обслуживающий персонал
собираются вокруг пострадавшего для ухода за ним. Возрождаются
старые связи и формируются новые отношения, которые пациент
искал, чтобы разрешить свой кризис перемен. Собирая части через
перелом, рану или последствия столкновения, мы пытаемся
контролировать массовую и неограниченную экспансию
тактического либидинозного влечения, символизируемого, например,
сломанной рукой, которая, в свою очередь, является представителем
потерянного и лишенного внутреннего мира объекта
 
 
<1> Если применять это к конфликту перемен, то получится
следующее: как только появляется потребность в изменении - тут же
активируются силы и ресурсы которые этому противостоят.
Например, Николай чувствует, что ему надо перестать зависеть от
своих родителей плюс детские привязанности, эдипальная вина, вина
оставить своих родителей с их собственными конфликтами. Этот
процесс начинается с внутренних и внешних стимулов но настоящим
двигателем перемен является бессознательное. Если процесс
транскрипции, транспозиции, трансмутации проходит нормально, то
Николай переработает изменения нормальным образом и будет в
реальном мире предпринимать необходимые шаги к изменениям. То
же самое можно сказать и о Яне с Сашей. И вспомним ваши
комментарии - некоторые из вас дали понять, что Яна уже несколько
раз думала о том чтобы расстаться с Сашей.
 
<2> Этот паралич/блокировка при принятии решения виден у
Николая в вопросе получения его независимости. Возможно поэтому
его травмы намного тяжелее чем у Яны с Сашей. Последние более
мобильны/подвижны и это отражается в их поездке в отпуск. Хотя
достаточно очевидны помехи этой поездки. Несмотря на это Яна
кажется более мобильной чем Саша (ее фантазия о сексуальных играх
пары, которую она видит в зеркало заднего вида - отражение ее
собственных желаний). Саша напротив после постоянных
командировок остаётся пассивным и получает худшее (ущерб его
любимой машины)
 
<3> здесь можно сказать о трёх типах боли: Яна постоянно жалуется
на свою бедную судьбу - так нам поведала Светлана. Но в этих
жалобах эта боль приобретает психическую форму, рассказывает и
делится ей с терапевтом. В Саше боль не приобретает психической
формы и выражается в боли из-за грыжи - это физическая боль
становится хронической. В Николае боль выражается через перелом и
эта боль острая.
 
<4> Если сравнить "нормальный" процесс в котором бессознательные
содержания проходят весь путь (персептивный след, мненический
отпечаток, репрезентация-вещь, репрезентация-слово, реализация) с
механизмом попадания в аварию, скажем что первое - это длинное
замыкание а второе - короткое замыкание. Можно сравнить НС с per
saltum в юриспруденции.
 
<5> НС Николая, сцена когда женщина его сбивает, стена которая
мешает ему защититься, предметы которые мешают ему отпрыгнуть
в сторону, его невозможность сделать прыжок - все это части одной
сцены и одной постановки которую вы смогли прочитать и с которой
Альберто построил сценарий.
То же самое можно сказать и про Николая с его переломами и с
аппаратами которые использовались чтобы лечить переломы.
 
<6> И эта новая форма регистрации позволила найти смысл НС
Николая. Это также применимо и к случаю Яны и Саши. Пробка,
светофор который не даёт двигаться вперёд, пара которая в них
врезается.