русская эмиграция во Франции в межвоенный время: люди и судьбы

Франция, будучи одной из стран, которая потеряла в ходе Первой

мировой войны значительные потери, должна была чем-то эти потери
компенсировать. По историческому совпадению, такую потерю она
компенсировала за счет возрастающего вплоть до 1931 года потока
мигрантов, пока, очередной глобальный финансовый кризис не привел к
повсеместной безработице. Лишь к середине десятилетия ситуацию удалось
стабилизировать, что позволило эмигрантам, прибывшим во Францию,
гармоничнее существовать в трудовой системе страны. С другой же стороны,
в это время Европа претерпевает всплеск внутренней миграции, связанной с
экспансией фашистских идей, что не могло не коснуться в том числе и
Францию.
Относительно русских эмигрантов, все эти факторы позволили
сохранить их численность, несмотря на значительный временной
промежуток. Властные силы Франции того времени проводили
благоприятную для русских эмигрантов политику. Среди прочих
детерминирующих факторов жизни русских эмигрантов выступала
благоприятная политика властных сил Франции того времени, состояние ее
финансового процветания, а также сложная экономическая ситуация
эмигрантов, из которой вытекало, что умирало на чужбине эмигрантов
больше, чем рождалось. Также, подобными факторами являлась культурные
стереотипы французов, значения эмигрантов в глазах обычных горожан, а
также от личностных черт каждого конкретного эмигранта.
Факт присутствия всех этих факторов в исследовательском поле
усложняет процесс их познания. Статистические данные свидетельствуют о
том, что прозрачных критериев, под которых бы подводился учет
эмигрантов, не существует. Так, и подсчет человек, которые получили
нансеновские паспорта, и подсчет трудоустроенных эмигрантов, и подсчет
эмигрантов-участников общественных объединений не являются
репрезентативными. Поэтому все приводимые данные относительно
численности эмигрантов можно считать условными и приблизительными.
Революционные события, произошедшие в России в 1917 году, во
многом определили первую волну русских эмигрантов. Специфика
эмиграции первой волны заключается в том, что преимущественно она
затронула мужчин как субъектов физического труда и силы: эмигрировали
как, правило солдаты и офицеры, а также трудящиеся при дореволюционном
строе. Эмиграция первой волны в большинстве своем была трудоспособной.
Тем не менее, есть исследования о том, что демографический состав
эмигрантов первой волны русской был довольно разнороден. Так
исследователь О.В. Будницкий говорит о том, среди эмигрантов можно было
встретить не только военных и трудящихся, но и политических деятелей,
деятелей культуры и искусства, юристов, в общем, специалистов абсолютно
разных направлений, хоть и преимущественно среди эмигрантов были
казаки-белогвардейцы и простые граждане, не желавшие мириться с жизнью
при советской власти.
Другой исследователь данной проблематики, М. Раев, также говорит о
преобладающем числе военных среди русских эмигрантов. Что касается
зажиточных и богатых эмигрантов, то их доля среди всех числа уехавших из
России была даже ниже, чем доля богатых людей в России в целом.
Кроме этого, некоторые исследователи говорят о том, что среди
эмигрантов преобладало гражданское население, а военных среди общего
числа эмигрирующих было не более 12%. Часто, можно услышать такую
точку зрения, что среди эмигрантов преобладали не военные, а различного
рода земледельцы, профессионалы в сельском хозяйстве. Но в подобных
исследованиях был значительный пробел: к примеру, когда опрашивали
людей на предмет их профессии, не было уточнений, какая именно
профессия имеется в виду, та, которой человек владел на родине или которой
вынужден обучиться или заняться на чужбине. Вследствие этого фактора,
даже военный мог в исследовании оказаться деятелем сельского хозяйства,
поскольку в эмиграции он, очевидно, не мог продолжать военную
деятельность.
Анализируя документальные и статистические данные того периода,
рассказы непосредственно эмигрантов, то можно в качестве
приблизительного количества эмигрантов назвать цифру около 70-120 тысяч
человек. Что касается первой волны русской эмиграции, то Франция приняла
около 7% всего эмигрантского населения России на 1922 год.
Подытоживая рассуждения о социодемографической специфике
русских эмигрантов, мы можем заключить, что эмигрантом мог быть как и
военный, что судя по всему, происходило чаще всего, как и представителем
любой другой профессии, что в общем переставало играть какое-либо
значение, по той причине, что эмигрант чаще всего по прибытию в другую
страну сменял профессию.
Внешний вид эмигранта – его культурный код, и чтобы глубже изучить
проблему в культурном аспекте, нужно его внимательно изучить.
Собирательный образ внешнего вида русского эмигранта – это старая шляпа,
пальто, которое утратило насыщенность своего цвета, часто переделанное из
солдатской шинели и не сидящее по размеру, и исхоженная потрепанная
обувь на ногах. Одежда была всегда помятой, лицо было ощетинившимся и
выражение лица передавало какую-то запуганность. Очевидным образом, это
сойдёт за описание среднего русского эмигранта во Франции, но не каждого,
поскольку даже среди эмигрантов встречались довольно зажиточные,
ухоженные и одетые по последним модным тенденциям.
Не лишним было бы заметить, что этот образ на фоне типичных
граждан Франции еще сильнее бросался в глаза. Но условия, в которых
русским приходилось эмигрировать, и в которые они попадали таковы, что
такой их внешний вид представляется весьма обоснованным.
Разнообразие средств решений проблем, связанных с эмиграцией во
Францию, отличались от эмигранта к эмигранту. Часто, людям приходилось
идти совсем на хитросплетенные и радикальные меры. Так, некоторые
мужчины рассказывали о себе за рубежом самостоятельно выдуманные
легенды о том, что они императорской крови. Это помогало им выстроить
эффективный брак по расчёту и безбедно проживать в эмиграции. Известен
даже случай, когда русский эмигрант, гвардейский офицер Сергей фон Вит
женился на внучатой племяннице самого Наполеона Бонапарта – на Марии-
Клотильде Бонапарт. Федюк, В. П. История русской эмиграции. 1917-1939
гг.: учеб. пособие / В. П. Федюк, А. В. Урядова. - Ярославль: ЯрГУ, 2006. -
С.48..
Многие сведения говорят нам о том, что объединяющим фактором
многих русских эмигрантов во Франции было нежелание
инкультурироваться во Французскую культуру. Это появлялось в различных
формах: от вечного негодования относительно общей атмосферы Франции,
до резкого неприятия и критики французской культуры, иногда, даже
несмотря на языковой барьер и все сложности с ним связанные, неприятие
доходило вплоть до отказа коммуницировать на французском языке. По этим
причинам, уровень культуры и образования каждого отдельного эмигранта
не определял его социальный статус, это делали лишь материальные блага.
Также, важно что отношение самих французов к русском народу было
разнородным. Некоторые радикальные в своих взглядах Французы упрекали
русских в предательстве в ходе Первой мировой войны, так как Россия
вышла из военных действий.
Так, один бывший эмигрант, проживший во Франции долгое время, Б.
Н. Александровский рассказывает о культурных различиях между русскими
и французами. Культурная картина мира французов не могла смириться к
примеру с тем, что русские принимают пищу не в определённое время, как
это делают французы, а по собственному произвольному желанию. Или,
воспитание французов подразумевает при встрече друг с другом сдержанное
поведение, разговор на тихих тонах, в то время как русские уже встречая
друг друга на далёком расстоянии, начинают махать друг другу,
осуществлять множество движений, что вызывало сильное непонимание у
французов. Александровский Б. Н. Из пережитого в чужих краях:
воспоминания и думы бывшего эмигранта / Б. Н. Александровский. - Москва:
Мысль, 1969. - С. 160..
Этот же автор рассказывает, что отсутствие тёплого приема и
неприятие русских эмигрантов со стороны французов вызывало у русских
крайнее ощущение отчуждения. Средний русский эмигрант читал по
преимуществу русскоязычную прессу, посещал православную церковь,
кушал свойственную русской культуре еду. Между этим, он работает во
Франции, как правило, на автомобильных заводах или таксистом, и в этом
состоял распорядок дня во Франции эмигранта из России.
Во Франции того времени издавалось периодические издание,
эмигрантская газета «Возрождение». На ее заключительных страницах
постоянно рекламировались разного рода новые русские гастрономические
блюда, которые появлялись во Франции, мероприятия, связанные, к примеру,
с русскими танцами, и тому подобное. Судя по всему, значительную часть
своих средств эмигранты расходовали на развлекательные мероприятия,
тематика которых помогала их чувствовать себя не столь отчужденными.
Русский эмигрант, как мы выяснили, был сильно зависим от русской
культуры. Мы знаем, что в те времена во Франции был в моде балет
Дягилева, к примеру его «Русские сезоны», или произведения Шаляпина.
Эмигранты из России с большим рвением старались как можно больше
посетить подобные культурные мероприятия. Часто, русские эмигранты
тратили на это свой последний заработок, даже в условиях нехватки
удовлетворения первичных жизненных потребностей
Обоснование этого культурного феномена лежит в плоскости
экзистенциальной потребности человека бороться за своё существование
даже в неблагополучных жизненных условиях. Как правило, культурные
мероприятия Франции того времени, имеющие какое-либо отношение к
русской культуре, проводились раз в год. Различные организации, такие как
академия художеств или союз писателей, организовывали такие события. Как
правило, эти события проводились на благотворительных условиях:
организационные моменты решали артисты, оставшиеся без работы, готовые
работать за небольшую заработную плату. Выступали, как правило, недавние
выпускники балетных училищ и хореографических школ, которые имели
сильное стремление показать себя на сцене. Писатели лично не посещали
такие события, обычно объясняя это нежеланием появляться в публичном
пространстве в неопрятном виде. А основной костяк гостей таких
мероприятий составляли как раз эмигранты из России, которым удалось
добиться хорошего материального положения путем удачной женитьбы или
еще каких-либо хитросплетений. Благотворительный фонд составлял собою
вложения в основной массе зажиточных русских эмигрантов. Эти деньги
являлись самоцелью подобных событий и необходимы были для того, чтобы
можно было продолжать их реализовывать.
Тем самым, из всего выше описанного можно сформулировать такой
вывод, что в большинстве своём русские эмигранты были представителями
низких социальных структур. Несмотря на это, им не было чуждо стремление
сохранять свою культурную идентичность даже будучи на чужбине. Быт
русского эмигранта не был праздничным, но сам факт нахождения русских
эмигрантов в такой ситуации, в которой приходилось находить
нестандартные пути для выживания является красочным примером попытки
сосуществования двух значительно отличающихся друг от друга культур в
ограниченном пространстве. Со временем, в межвоенный период с первой
волны эмиграции и до самого наступления Второй Мировой Войны,
социальное благополучие русских эмигрантов менялось в лучшую сторону,
при неослабевающем стремлении к культурной партиципации с родной
страной, со временем эмигранты из России стали все глубже
инкультурироваться во Французскую культуру.
Один из представителей русских эмигрантов во Франции в межвоенное
время, Юрий Владимирович Мандельштам писал в своих статьях о роли
русских деятелей культуры на французскую культуру. В частности, он много
писал о прозаиках, которых считал очень талантливыми. Так, в своей статье
«Русские во французской литературе», он констатировал, что в французская
литература переживает всплеск активности дебютантов из России, которые
скрывают свои имена под псевдонимами. Жена Мандельштама, Людмила
Стравинская, дочь великого композитора Игоря Стравинского, писала отцу,
что многие литературные деятели Франции, прибывшие из России, свободно
говорили и писали на французском языке. Сам же Юрий Мандельштам
также свободно владел французским языком, ведь попал он во Францию
тогда, когда ему было 12 лет. Его заметки о различных русских писателях
публиковались на французском языке в журнале La revue de France, который
принадлежал Марселю Прево.
Читателям эмигрантской прессы была крайне интересна тема Франции.
В ней достаточно полно отражались культурные события страны, в том числе
имеющие непосредственное отношение к русским эмигрантам, только
подведенных под французский культурный контекст. Ещё даже в
дореволюционное время русские во Франции оставили свой культурный
след: в балете, в искусстве, в музыке. Русские журналы вслед за
эмигрантской традицией рассказывали о культурных и научных событиях
Франции.
Граждане могли узнать всякое: и о новинках в литературе, о
художественных выставках, о новых персоналиях в творчестве в целом.
Творчество французских писателей того времени отличалось высоким
тиражом. Роль русской эмиграции здесь не случайна, ведь часто русским
деятелям культуры приходилось писать предисловия, вступительные слова,
или вовсе переводить на родной язык Французскую литературу. М. Кузмин,
Вс. Рождественский, А. Чеботаревская, О. Мандельштам, М. Лозинский, -
лишь ряд имен, которые внесли свой вклад в трансляцию французской
культуры в Россию.
Также, в русские учёные, эмигрировавшие во Францию в межвоенный
период, активно сотрудничали со своими французскими коллегами. К
примеру, профессор Сорбонны, П. Буайе, был давно знаком с русским
учёным Милюковым, а в послереволюционный эмигрантский период их
сотрудничество стало ещё более плотным. Примером этого служил Юбилей
А. С. Пушкина, чему было посвящено торжественное заседание в Сорбонне,
которые организовали и проводила упомянутые мной два учёных. Сорбонна
тепло относилась к гостям, эмигрировавшим из России, и с их участием
проводила мероприятия, так или иначе имеющие отношение к Русской
культуре, как это было не только с юбилеем Пушкина, но и с 250-летним
юбилеем дня рождения Петра I. Вышеупомянутый Милюков читал
совместно с профессором Л. Эйзенманном, специализирующемся на
славянской культуре, лекции о Петре I и русской истории в целом. Ещё
одним подобным мероприятием, посвященным русской истории, был 200-
летний юбилей декабристов, который также проводился в Сорбонне, где
видные французские и русские деятели науки выступали с докладами на эту
тему, среди которых был уже упомянутый Милюков, а также М. А. Алданов,
Э. Мелье, А. Олар и другие. В 1926 году в Сорбонне открылся Франко-
русский институт, который был продолжением основанной в 1901 году
Русской высшей школы общественных наук. Имеются данные, что в течение
лишь одного семестра в 1926 году во Франко-русском инструкции ученые,
эмигрировавшие из России прочитали порядка 130 лекций. Также, русские
деятели науки активно принимали участие в деятельности
Антропологического и Пастеровского института Сорбонны.
Также, деятельность русских эмигрантов во Франции была связана с
популяризацией православной культуры России. В эмиграции, при активном
участии Митрополита Евлогия, князя Трубецкого и писателя М. А. Осоргина
сформировался Богословский институт и Сергиевское подворье. Эти две
духовные организации смогли создаться и успешно существовать благодаря
регулярным пожертвованиям русских эмигрантов. Интересно заметить, что
архитектурное оформление и интерьерные решениях этих церквей также
были осуществлены русскими творцами. Так, художник Д. С. Стеллецкий
расписал церковь в стилистике XVI века, а иконостас оформил в
древнерусском стиле, привнеся туда подлинные царские врата XIV века.
В Богословском институте некоторое время в межвоенный период
преподавал известный русский философ, священник и богослов Сергий
Булгаков, который работал на кафедре догматического богословия.
Также, русские эмигранты основывали собственные научные
учреждения, одним из которых был Институт Н. П. Кондакова, основанный
сразу после его смерти в 1925 годути просуществовавший вплоть до
окончания Второй Мировой Войны. За свои научные изыскания он ещё до
эмиграции был награждён орденом легиона, что, возможно, послужило
определяющим фактором при выборе страны для эмиграции. Эмигрировал
он из Одессы в 1919 году, предчувствуя скорое вторжение большевистских
войск, при помощи французских моряков, временно пребывающих в Одессе.
Эмигрировал он вместе с писателем И. Буниным, находясь в одной каюте с
ним и его женой. Уже в 1920 г. Он прочитал в Софии курс лекций по
искусству Средних веков и культуре Восточной Европы.
Одним из важных событий взаимодействия русской и французской
культуры в эмиграции межвоенного периода, является издание в трех томах
«Истории России», выпущенной на французском языке.

В 1932 г. в Париже вышла в свет

«История России» (в 3 т. на
французском языке). Во главе этого
издания стояли П.Н. Милюков и
профессора Парижского
университета Ш. Сеньобос и
всемирно известный историк,
источниковед Л. Эйзенманн. С
русской стороны в этом издании
принимали участие, кроме
Милюкова, профессор Московского и
Карлова университетов А.А.
Кизеветтер,
В.А. Мякотин
–
профессор Петроградского, в
эмиграции Софийского
университетов, Б.С. Миркин-Гецевич,
приват-доцент Санкт-Петербургско-
го, профессор Института высших
международных знаний Парижского
университета, Академии
международного права, генеральный
секретарь Международного
института публичного права, П.П.
Гронский, профессор
государственного права Санкт-
Петербургского университета,
Ковенского и Парижского
университетов, Франко-русского
института, а также генерал Н.Н.
Данилов, военный историк, генерал
от инфантерии, участник Первой
мировой войны, бывший генерал-
квартирмейстером Ставки
верховного главнокомандующего, а с
1917 г. –
начальником Штаба
Северного фронта. Его перу
принадлежали труды «Россия в
Мировой войне 1914–1915»
(Берлин, 1924), «Великий князь
Николай Николаевич» (Париж, 1930)
и др.
Участвовал в этом труде и
известный чешский археолог,
антрополог, этнограф, академик и
ректор (с 1921 г.) Карлова
университета, почетный член
Петербургской, Белградской,
Софийской и др. академий Л.
Нидерле. Французская сторона была
представлена, кроме Ш. Сеньобоса и M.G. Vandalkovskaya
*Выберите дату+
Л. Эйзенманна, профессором
университета в Бордо С. Далмедиа,
написавшем главу о географическом
положении России, рельефе,
климате, расселении племен. В
известном смысле это издание имело
международный характер.
В предисловии к этому изданию
Ш. Сеньобос писал, что
прославленные русские ученые,
особенно уважаемый во всем мире
Милюков, принесут этим изданием
большую пользу французскому
читателю, плохо знакомому с
историей великого русского народа.
Он подчеркивал, что
создание
подобного труда
–
не только
подспорье французскому лектору,
читающему историю России, но и
выражение определенной точки
зрения на ее историю. Русские авторы
этого издания квалифицировались
Сеньобосом как ученые, хорошо
знающие не только Россию и Европу,
но и их тесные связи. Французскому
редактору импонировал взгляд на ход
исторического развития России,
отличный от панславистского и
евразийского. Солидаризируясь с
позицией русский ученых, участников
издания, Сеньобос поддерживал
мысль о том, что Россия развивалась
по европейскому типу, прошла ту же
эволюцию, но вступила на этот путь
значительно позднее многих
европейских стран, в частности
Франции и Германии. Очевидно,
таким образом, что этот труд
издавался не только коллегами,
заинтересованными в
распространении профессиональных
знаний о России во Франции, но и
единомышленниками, имеющими
общую точку зрения на исторические
процессы в России.
Хронологически трехтомник
охватывал период от древности до
современного авторам времени
Советского государства. Разумеется,
участие авторов этого издания было
неравномерным. Мякотиным были
написаны главы о древнем периоде
Руси, татаро-монгольском нашествии,
о времени правления Николая I и
Александра
III; Маркиным-
Герцевичем – об Александре II, его
эпохе и реформах, о внешней
политике Николая II за период с 1905
по 1914 гг. (частично с Милюковым). В
написании раздела о внешней
политике России с 1894 по 1905 гг.,
кроме Миркина-Герцевича,
принимали участие Гронский и
генерал Данилов. Значительная и
подавляющая часть этого издания
была написана Милюковым и
Кизеветтером. Эти ученые внесли
свой значительный вклад не только в
русскую, но и в зарубежную
историческую науку. Кизеветтером в
этом издании были написаны главы о
Московской Руси, времени правления
Бориса Годунова, эпохе Екатерины II,
Павла I, Александра I. Милюков
создал разделы и главы о первых
Романовых, Михаиле Федоровиче и
Алексее Михайловиче, о Петре
Великом, о Николае II. Текст о
Николае
II
был значительно
пространнее, чем тексты, связанные с
личностью других правителей России.
В главах о Николае II писалось о его
характере, образовании, внешней и
внутренней политике, отношению к
Думе, Февральской и Октябрьской
революциях. Специальная глава была
посвящена «России под режимом
Советов с 1917 по1932 гг.».
Характер изложения
исторического материала, M.G. Vandalkovskaya
*Выберите дату+
расположенного по царствованиям, в
сущности, сохранял основные
подходы и особенности
дореволюционной историографии.
Традиции дореволюционной науки,
носителями которых являлись
русские ученые, внедрялись этим
изданием в научно-образовательные
слои французского читателя,
создавали определенный образ
России и ее истории, укрепляли
русско-французские научные и
культурные связи. Это издание,
созданное совместными усилиями
русских и французских ученых,
являлось в своем роде уникальным. В
эмиграции не существовало
подобного по своим целям и
замыслу, объемного по содержанию
и являющегося итогом
исследовательской работы каждого
из авторов труда. Нельзя
преуменьшать и значение
многочисленных эмигрантских
изданий. В Праге выходили «Научные
труды» Русского народного
университета, «Записки Русского
исторического общества в Праге»,
«Сборник Русского института в
Праге»; в Париже в Белграде – Труды
Русского научного института. Особое
значение имел выход в Белграде
«Материалов для библиографии
русских научных трудов за рубежом»
(1931–1941) в 2 т. Эти и многие
другие издания являлись
результатом работы огромного числа
эмигрантских организаций,
объединений, научных учреждений,
обществ. Как правило, в их создании
принимали участие как русские, так и
чешские ученые.
Значительным как в научном, так и
в практическом отношении был выход
в свет работы «Местное
самоуправление», напечатанной в
двух выпусках в «Трудах общества для
изучения городского самоуправления
в Чехословацкой республике».
Членами этого общества и авторами
статей о городском хозяйстве и
бюджете чешских городов, местном
самоуправлении в Чехословакии,
России, Германии, Подкарпатской
Руси выступали русские ученые и
общественные деятели, до эмиграции
занимающиеся этими проблемами. В
предисловии к книге было сказано,
что ее авторы, стремясь осмыслить в
«мировом масштабе» опыт
городского управления и хозяйства,
ставили цель усовершенствовать
управленческое устройство
гостеприимной Чехословакии *7, с. 12-
15].
Н.И. Астров, в бытность в России
гласным Московской городской думы
и губернского земского собрания,
Московским городским головой, с
1920 г. находился в эмиграции,
поселился в Праге. Его интересы не
ограничивались вопросами
организации городского хозяйства. В
эмигрантский период жизни он
публиковал статьи, посвященные
памяти ушедших единомышленников,
вопросам культуры и образования
(Л.Н. Толстому, Ф.М.
Достоевскому, юбилею Московского
университета). Но его главное
внимание было сосредоточено на
проблемах городского
самоуправления, деятельности
городских муниципалитетов, их
международному сотрудничеству. В
этих статьях Астров делился своим
огромным опытом бывшего
московского головы, прекрасно
знающего устройство городского
хозяйства, с коллегами в M.G. Vandalkovskaya
*Выберите дату+
Чехословакии *1, 13+. Труды русских
эмигрантских ученых значительно
продвинули изучение русско-чешских
отношений, культурных, политических
и научных связей. Ведущее место
среди ученых, занимающихся этими
проблемами, принадлежит В.А.
Францеву и А.В. Флоровскому. В.А.
Францев был родоначальником этих
тем *5, 14+. Флоровский свои
многочисленные статьи по этим
сюжетам обобщил в труде «Чехи и
восточные славяне. Очерки по
истории чешско-русских отношений
(Х–XVIII вв.)». (Прага. Т. 1-2.
1935–1947). Его второй
фундаментальный труд о чешских
иезуитах в России (ХVII–XVIII вв.) был
издан на чешском языке.
Значительным показателем
интегрированности русских
эмигрантов в западную среду являлась
эмигрантская пресса. Она выполняла
двойную задачу – внедрялась в жизнь
страны, где издавалась, приобщалась к
европейскому издательскому опыту и
одновременно вносила, разумеется, в
соответствии со своей политической
программой в иностранную среду
знания о России, ее истории и
культуре, современном состоянии и
задачах эмиграции. В эмиграции
издавались многие газеты и журналы:
«Руль», «Накануне», «Дни»,
«Современные записки» и др. Но
особая роль принадлежала газете
«Последние новости», выходившей в
Париже. Под бессменным
руководством Милюкова (С 1 марта
1920 по 11 июня 1940 г.) газета
приобрела особую популярность,
проводила либерально-
демократическую программу,
отстаивала республиканские и
антиинтервенционистские (в
отношении свержения Советской
власти белой армией, находящейся в
эмиграции) позиции, имела
высокопрофессиональную редакцию –
М.М. Винавер, Н.К. Волков, И.П.
Демидов, А.И. Коновалов, В.А.
Харламов и др.
В «Последних новостях» широко
освещалась внутренняя и внешняя
политика Советской России, с
сочувствием сообщалось о
крестьянских восстаниях,
направленных против
советской
власти, о Кронштадтском восстании,
выставившем лозунг «Советов без
большевиков», т.е. «свободных
Советов». С начала введения НЭПа
«Последние новости» выражали
недоверие к политике
«большевистского компромисса»,
указывая на неизменность целей
большевиков – подготовку мировой
революции. Газета фиксировала
процесс разрушения крестьянского
хозяйства в результате сталинской
коллективизации, проявления
крестьянской активности и
сопротивляемости, разоблачала
диктаторскую сущность сталинской
политики, разногласия в партии. В
области внешней политики газета
проводила мысль о «непроходимой
пропасти» между Советской Россией и
Западом, зорко следила за
переговорами западных стран о
признании Советской власти. Резкой
критике в статьях Милюкова,
помещенных в «Последних новостях»,
подвергалась политика СССР кануна II
Мировой войны, Мюнхенский сговор,
переговоры СССР и Германии. На
формирование отношения к
Советской России у иностранного
читателя значительно влияла
полемика, которую «Последние M.G. Vandalkovskaya
*Выберите дату+
новости» вели в частности с
«Возрождением», издававшимся П.Б.
Струве. Споры шли о
жизнеспособности монархизма и
белого движения в России, о
революции и эволюции, о
соотношении этих понятий, о мерах
борьбы с Советской Россией и
поведении эмиграции. Характерно,
что в эту полемику включалась и
французская печать. Газета
«Последние новости» являлась по
существу источником, формирующим
французское общественное мнение о
России.
О роли «Последних новостей» ярко
свидетельствовал заведующий
иностранным отделом этой газеты,
по
образованию юрист, М.Ю.
Бенедиктов: «…Образовался единый
европейский фронт в отношении к
русскому вопросу и большевизму.
Вся французская печать от "Тан" до
"Попюлер" – или английская – от
"Таймс" до "Дейли Ньюс"
–
одинаково освещает и оценивает
русские события… Никто
(коммунисты, конечно, не в счет)
более не отождествляет большевизм
с русским народом; никто не говорит
об интервенции; никто не верит в
"социализм" сталинских
экспериментов; никого больше не
вводит в заблуждение
революционная фразеология
коммунизма» *2, с. 47+. Эту эволюцию
европейского общественного мнения
Бенедиктов связывал с
деятельностью газеты.
Об огромном интересе европейцев
к России в стремлении получить
достоверные сведения о ней
свидетельствует и помощь французов
финансами, наборной
техникой,
типографскими станками, и т.д. Так,
например, владелец французской
типографии г. Зимар неоднократно
оказывал «Последним новостям»
техническую и финансовую помощь.
Информацией «Последних новостей»
пользовались многие иностранные
газеты; в редакцию
газеты
обращались французские
журналисты за справками и
разъяснениями по тем или иным
русским вопросам; ряд парижских
газет завели своих «русских
сотрудников», которые для
собственных статей и обзоров
систематически пользовались
материалами «Последних новостей».
Широкое распространение газеты в
Европе и других континентах, вплоть
до Исландии, островов Таити и т.д. –
также яркое свидетельство ее
признания за рубежом. Один из
известных публицистов, постоянный
корреспондент «Последних
новостей» по культуре Р. Словцев
проницательно заметил, что
«Последние новости» образовали
«своеобразный русский тип газеты:
сохраняли просветительские и
публицистические традиции русской
газеты и приобретали бесстрастную
информационность, в значительной
мере характерную для западной
прессы *11+. Газета «Последние
новости» как исторический источник
оставила ценнейшие сведения об
истории современной России,
русской общественной мысли,
либерализме, отношении к Советской
власти и об эмиграции.