Е.М.

Каган
Научный руководитель:
канд. ист. наук, доц. А.С. Евтушенко

ГЕНДЕРНАЯ ПОЛИТИКА В СКАНДИНАВСКИХ СТРАНАХ НА

СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ: ДОСТОИНСТВА, НЕДОСТАТКИ,
ВОЗМОЖНОСТИ УНИВЕРСАЛЬНОГО ПРИМЕНЕНИЯ
Аннотация
В современном обществе очень остро стоит вопрос о разрыве в положении мужчин и
женщин. Достижение гендерного равенства является одним из основных направлений, по
которому движутся многие государства преимущественно европейского региона.
Наибольших успехов в данной области, прежде всего, достигли Скандинавские страны –
Дания, Швеция и Норвегия, которые на протяжении многих лет остаются мировыми
лидерами в реализации гендерной политики и нивелировании гендерных противоречий. В
статье рассматриваются ключевые факторы, способствовавшие эффективной реализации
гендерной политики в Скандинавском субрегионе, а также анализируется современное
состояние данного политического направления. Автор сравнивает показатели Скандинавских
стран с достижениями государств Южной Европы, которые также достигли определенных
успехов в данном аспекте. Сделаны выводы о невозможности применения Скандинавского
опыта в области гендерной политики в государствах с отличной политической системой и
другими ценностными ориентирами, например, в России, несмотря на уже имеющийся в
стране опыт реализации данного направления.
Ключевые слова: гендер, гендерная политика, Скандинавские страны, принцип
равенства, гендерное равноправие, европейский регион, гендерные роли

В настоящее время общество претерпевает значительные трансформации,

связанные с перераспределением традиционных гендерных ролей. Такие
изменения были вызваны, в первую очередь, вступлением в
постиндустриальную эпоху, развитием информационных и биотехнологий, а
также активной либерализацией социальных отношений.
Сам термин «гендер» является относительно новым понятием в науке.
Изначально он использовался в качестве лексико-грамматической единицы,
обозначающей мужской, женский и средний род. В научный оборот понятие
было введено в 1955 г. американским психологом Джоном Мани для
обозначения различий между биологическим полом и социальной ролью. До
этого времени различия в социально-психологических особенностях мужчин и
женщин рассматривались только с точки зрения биологии. Однако широкое
распространение данный термин получил только в 1968 г. благодаря работе
Роберта Столлера «Пол и гендер», в которой были очерчены четкие контуры
понятия «гендер» как социального пола, то есть спектра характеристик,
непрерывно связанных с социализацией человека [1].
После термин был воспринят такими феминистскими теоретиками, как
Лиза Таттл, Симона де Бовуар и другими. В «Энциклопедии феминизма» Л.
Таттл дается определение «гендера» на основе теории социального
конструктивизма, то есть как «представления, что статус женщины и
кажущееся естественными различия между мужским и женским не имеют
биологического происхождения, а, скорее, являются способом интерпретации
биологического, легитимным в данном обществе» [2].
Теория социального конструирования гендера, как и любая феминистская
теория, ориентирована на политический результат. В этом отношении есть все
основания считать ее идеологией, нацеленной на создание нового социального
порядка, который, по мнению Д. Лорбер, должен быть основан на гендерном
равенстве [3]. Это не означает, что утопический социальный мир не будет знать
различий между мужчинами и женщинами. Различия, в том числе между
полами, перестанут восприниматься как иерархические, предполагающие
разный статус и разные возможности.
Наиболее широкое распространение гендерные исследования получили в
западных странах, что непосредственно связано с их ориентацией на
либерально-демократические ценности. Права и свободы человека,
толерантность, уважение к человеческому достоинству, равноправие – все это
составляет фундаментальную основу, объединяющую государства Европы. Это
способствовало тому, что у людей появилась возможность выхода за рамки
традиционных социальных ролей, при этом не боясь общественного осуждения,
так как в большинстве стран европейского региона уже существуют законы,
обеспечивающие защиту прав и свобод людей, сталкивающихся с проблемами
дискриминации по гендерному признаку. Таким образом, достижение
гендерного равноправия посредством соответствующей политики выступает в
роли одной из основополагающих ценностей, лежащих в основе существования
европейских государств.
 Само понятие «гендерная политика» является достаточно размытым, так
как зачастую исследователи по-разному трактуют суть гендерного равенства и
гендерных ролей. В широком смысле цель гендерной политики
предусматривает достижение всеобщего равенства путем создания условий, в
которых люди обладают свободой выбора и одинаковыми возможностями для
развития своих способностей без каких-либо ограничений, предусмотренных
традиционной гендерной системой.
Мы будем опираться на концепцию российского исследователя О. А.
Хасбулатовой, которая считает, что определяющим элементом гендерной
политики является позиция государства и институтов гражданского общества,
то есть политических партий, общественных движений и организаций,
демонстрирующих социальное покровительство или, наоборот,
невмешательство в отношения между мужчинами и женщинами [4].
Гипотезой нашего исследования является тезис о том, что наибольших
успехов в сфере гендерной политики достигли страны Скандинавского
полуострова, которые имеют многолетний опыт борьбы с гендерным
неравенством. По данным исследования Human Development Reports,
проведенного в рамках Программы развития ООН, Скандинавские страны уже
на протяжении нескольких лет остаются мировыми лидерами по уровню
гендерного равенства [5]. Эта ситуация связана не столько с размахом
феминистского движения, сколько с особенностями социальной доктрины и
политического устройства Скандинавских демократий.
Кандидат политических наук Йоркского университета Кимберли Эрлс
пишет о совокупности факторов, обуславливающих успехи Скандинавских
стран в достижении гендерного равенства. Одним из них является социал-
демократическая ориентация государственной политики и создание государства
всеобщего благосостояния [6].
Государство всеобщего благосостояния (welfare state) – это концепция
государственного устройства, основанная на принципах равных возможностей,
справедливого распределения богатств и обеспечении граждан минимальными
условиями жизни, гарантом которых является непосредственно само
государство. Данная модель впервые зародилась в Швеции в первой половине
XX в., когда лидер социал-демократической партии Пер Альбин Ханссон
предложил концепцию «Народный дом» («Folkhemmet»), которая воплощала
такие идеалы социал-демократии, как социальное равенство, полная занятость
населения, упразднение классовых различий и развитие социального
обеспечения [7].
На 1932 г. в Швеции пришелся демографический кризис, корни которого
уходят во вторую половину XIX в. Тогда, в связи с застоем в заработной плате
и обострением нищеты, произошел массовый отток населения из сельской
местности в город, и за период 1840–1930 гг. примерно четверть населения
страны переехало в Северную Америку [8].
Изучением этого кризиса и поиском путей выхода из него занимались
шведские социологи Альва и Гуннар Мюрдали. В книге «Кризис в вопросе
народонаселения» в качестве причины возникновения данной проблемы они
указывают на низкий уровень жизни шведских семей, не имеющих
возможности завести ребенка из-за бедности. И вместе с этим, они закладывают
основу для проведения первых преобразований по эмансипации женщин. А. и
Г. Мюрдали выражают идею деления работы и заботы о доме равным образом
между мужчинами и женщинами. Предложенная ими программа также
отстаивала право женщины трудиться в различных сферах и сохранять за собой
рабочее место даже после рождения ребенка [9].
Идеи А. и Г. Мюрдалей, содержащиеся в книге, получили широкую
поддержку среди населения, заложив основу социальной политики Швеции, а
затем и других Скандинавских стран. Таким образом, было дано научное
обоснование государству всеобщего благосостояния и его функциональности.
Высокий уровень гендерного равенства в Скандинавских странах
напрямую вытекает из поддержки самим государством идей равноправия.
Принцип равенства претворяется в жизнь с помощью законодательства,
включающего в себя положения по найму, увольнению, продвижению по
службе, равной оплаты труда и пр., организации советов и союзов, назначения
должностных лиц, рассматривающих претензии граждан к правительственным
служащим по вопросам гендерного равенства и т.д.
Наиболее распространенным механизмом проведения гендерной
политики является позитивная дискриминация, способствующая поддержанию
наиболее угнетенных групп населения путем предоставления им
преимущественных прав или привилегий [10].
В Скандинавии, как и в других странах, этот принцип оценивается как
весьма противоречивый инструмент политики и вызывает бурные дискуссии. С
одной стороны, позитивная дискриминация является хорошим инструментом
продвижения равенства полов, так как с помощью дифференцированного
обращения можно корректировать гендерные противоречия. Так, например,
американский профессор Мэннинг Марабел считает такой метод ключевым в
искоренении стереотипов и дискриминации по какому-либо признаку [11]. С
другой стороны, противники подобного подхода: Барри Гросс и Аллан
Орнштейн – утверждают, что это ведет к обратной дискриминации, нарушает
права личности и что биологический пол не следует превращать в критерий при
распределении рабочих или учебных мест [12].
Наиболее широкое применение позитивная дискриминация приобрела в
государственном секторе, поскольку именно эта сфера традиционно является
полем деятельности мужчин. Благодаря предпринимаемым усилиям
происходит выравнивание гендерного состава на руководящих постах, во всех
странах Скандинавского субрегиона растет представительство женщин в
структурах государственной власти, хотя и в разных масштабах. Наивысший
процент участия в государственных структурах характерен для Швеции и
Норвегии, а наименьший, соответственно, для Дании. Так, по данным
Межпарламентского союза на 1 апреля 2021 г., в парламенте Швеции женщины
составляют 47%, в Норвегии – 44,4% и в Дании – 39,7%. Для сравнения в
странах Южной Европы таких, как Италия и Греция, которые традиционно
считаются менее развитыми в данном аспекте, доля женщин в парламенте
составляет 35,7% и 21,7% соответственно. Испания в данном аспекте почти
вплотную подошла к Скандинавским странам, немногим опередив Данию с
показателем в 44% [13].
Однако, несмотря на постепенное сокращение разрыва в положении
мужчин и женщин, в Скандинавских странах по-прежнему существуют
проблемы в некоторых сферах деятельности. По данным Global Gender Gap
Report 2020 зарплаты у шведок в среднем на 10,7% ниже, чем у мужчин,
имеющих аналогичный опыт работы и образование. В Норвегии этот
показатель составляет 14%, а в Дании – 15%. Для сравнения в Испании данный
показатель составляет 14%, также, как и в Норвегии, а в Греции и Италии 13%
и 5% соответственно [14]. Таким образом, мы можем видеть, что страны
Южной Европы также достигли определенного прогресса по вопросам
гендерного равенства, несмотря на то что подобную политику они начали
проводить сравнительно позже.
В то же время Скандинавские страны остаются лидерами по многим
показателям. Для того, чтобы понять причины их первенства, мы обратимся к
еще одному не менее важному фактору, способствовавшему достижению
значительных успехов гендерной политики – историческому.
Уже начиная с эпохи викингов (конец VIII – XI вв.), женщина занимала
особое место в скандинавском обществе. Это обуславливалось, прежде всего,
значительным вкладом скандинавских женщин в хозяйство. В соответствии с
этим они обладали широкими имущественными правами. Скандинавская
женщина сохраняла за собой право распоряжения своим имуществом и была
полноправной хозяйкой в доме, с которой муж советовался по важным делам.
Женщина имела право развестись с мужем, если считала того недостойным.
Скандинавские законы защищали жизнь и честь женщины, ее убийство не
подлежало вергельду – материальному возмещению – и каралось лишением
всех прав [15].
В целом, многие реформы, способствующие интеграции женщин в
общество, в Швеции, Дании и Норвегии были проведены раньше, чем в других
странах Европы. Так, например, в Норвегии женщины получили право голоса в
1913 г., в Дании – в 1915 г., а в Швеции – в 1919 г., тогда как в большинстве
стран Европы таких, как Германия, Франция, Италия и Греция, подобные
законы получили окончательное применение только в послевоенные годы [16].
В исследовательских работах по Скандинавским странам также нередко
подчеркивается, что их жители чрезвычайно привержены ценностям
социального равенства. Например, британский журналист Майкл Бут в книге
«Почти идеальные люди» пишет о высоком уровне социального доверия и
сплоченности, что является неотъемлемой частью их менталитета [17].
Вероятно, именно поэтому в этом регионе удалось создать государственные
механизмы, гарантирующие соблюдение политики всеобщего благосостояния.
Также следует упомянуть, что Швеция предпринимает попытку ведения
гендерно-нейтральной политики, в первую очередь, в образовательных
учреждениях, нацеленной на освобождение детей от социальных ожиданий,
основанных на их биологическом поле. 
В результате, в 2011 г. Лотта Раджалин открыла школу «Egalia», которая
специализируется на подходе, подразумевающем отход от традиционных
представлений о гендерных ролях. В данном учреждении воспитатели избегают
употребления местоимений «он» и «она» по отношению к детям, вместо этого
они называют их по именам, либо просто «друзьями»; помимо этого, все
игрушки намеренно расположены рядом, чтобы побудить ребенка играть с тем,
что он выберет сам, а не что навязано ему гендерными стереотипами, а книги
тщательно отбираются, чтобы избежать традиционных представлений о
гендере и социальных ролях [18].
Школа «Egalia» является государственно финансируемым учреждением,
следовательно, мы можем видеть, что само государство поощряет принципы
равенства. Согласно Закону об образовании, принятом в 1996 г., принцип
равноправия должен охватывать все аспекты дошкольного образования [19].
Иными словами, в Швеции не принято разделять мальчиков и девочек на
уроках и давать им разные задания. Например, на уроках труда мальчики и
девочки вместе обучаются шитью, вязанию, резьбе по дереву и обработке
металла. На занятиях по домоводству их учат гладить белье, стирать, готовить
еду и планировать расходы на домашнее хозяйство.
Однако подобная политика получила значительную критику в свой адрес.
Например, профессор психологии Гётеборгского университета Филип Хванг,
занимающийся проблемами развития детей, считает, что ребенок, воспитанный
без понятия пола, в будущем будет сильно озадачен своей идентичностью [20].
Следовательно, можно наблюдать, что Швеция, в попытках достичь
абсолютного равенства, предпринимает попытки отказа от гендерных
стереотипов. Безусловно, существуют различные точки зрения на проводимую
шведами гендерно-нейтральную политику, но мы считаем, что подобный курс
не способствует потере идентичности, поскольку детей в таких школах
воспитывают таким образом не с целью избавления от биологического пола, а с
целью избежать гендерных разграничений, которые делят работу на сугубо
«мужскую» и сугубо «женскую» и ставят под сомнение принцип равенства
полов.
Подводя итоги, следует сказать, что государства Скандинавского
полуострова являются примером для других стран в области гендерной
политики и равноправия. Однако важно упомянуть, что ее применение
возможно не на любой почве, ввиду различий в доминирующей идеологии,
ценностях и менталитете.
Например, большая часть стран Европы имеет все основания для
успешной реализации гендерной политики. По индексу гендерного равенства за
2020 г. из 20 лучших – 10 стран входят в Евросоюз и лишь на несколько
ступеней уступают Скандинавским странам [21]. Это связано с тем, что
принцип гендерного равноправия в Европе также является одним из
важнейших ценностных ориентиров. Одним из условий вступления в ЕС
является признание принципа гендерного равенства и его закрепление в
национальном законодательстве. Каждая из стран ЕС решает данную задачу по-
своему, исходя из особенностей своей политической системы, законодательной
базы и уровня признания значимости достижения гендерного равноправия [22].
Если говорить о применении подобной практики в Российской
Федерации, то достижение гендерного равенства в стране не является
приоритетным направлением. По индексу гендерного равенства Россия
занимает 52 место [23], что значительно ниже по сравнению с европейскими
странами. Безусловно, в России существует институт Уполномоченного по
правам человека, занимающийся рассмотрением проблем пенсионного
обеспечения, прав инвалидов, детей, женщин, военнослужащих и заключенных,
но отсутствие отдельных государственных структур по вопросам гендерного
равенства говорит о низком уровне значимости данной проблемы. Кроме того,
масштабы территорий РФ позволяют сделать вывод, что даже при наличии
подобных органов власти, регулирование процессами обеспечения гендерного
равенства будет значительно затруднено.
Однако попытки достижения гендерного равенства предпринимались,
например, сразу после Октябрьской революции 1917 г., когда большевики
начали реформирование всей системы социальных отношений, в том числе
гендерных. Причиной этого было желание большевиков уравнять женщин в
правах с мужчинами, так как это представлялось одним из условий построения
социалистического государства. В этом контексте началась активная
пропаганда идеи массового включения женщин в производство при полном
уравнивании в правах с мужчинами. Подобное вовлечение женщины в
общественную жизнь в корне меняло ее гендерную роль. Однако Конституция
РСФСР 1918 г. никоим образом не декларировала гендерное равенство [24].
Тем не менее, попытки применения Скандинавского опыта по
достижению гендерного равноправия, как считает кандидат философских наук
К. А. Кавеев, в России ранее предпринимались, однако оказались
малоэффективны. Например, в 1937 г. были внедрены неофициальные квоты
для женщин, составившие 30% среди депутатов Верховного совета СССР. До
1989 г. сохранялось соотношение от 27 до 41% в районных Советах депутатов,
но после система квотирования была отменена и уровень представительства
женщин в государственных структурах резко упал. В 2005 г. были снова
предприняты усилия по введению системы гендерных квот, что не увенчалось
успехом, и на данный момент в РФ не существует нормативного акта, которым
бы определялась данная система [25].
Поводя итог вышесказанному, можно сделать вывод, что достижение
гендерного равенства является ключевым фактором интеграции женщин в
общество, что способствует не только снижению социальной напряженности,
но и обеспечению экономической стабильности благодаря использованию
потенциала женщин. Наибольших успехов в данном аспекте достигли, прежде
всего, Скандинавские страны, благодаря исторически сложившимся
особенностям общественного развития.
Что касается большинства других стран, то проблема гендерного
неравенства по-прежнему остается нерешенной, ввиду неактуальности
подобных принципов, специфичности национального характера и
политической системы, неспособной перенять опыт лидирующих по этому
вопросу государств, но нуждающейся в поиске других способов осуществления
гендерной политики.

Библиографические ссылки
1. Воронова А. В. Гендер как предмет междисциплинарного анализа / А. В. Воронова //
Ярославский педагогический вестник. – 2015. – № 2 (2). – С. 197.
2. Tuttle L. Encyclopedia of feminism. – New York: Arrow Books, 1986.
3. Лорбер Дж. Пол как социальная категория / Дж. Лорбер // THESIS. – 1994. – № 6. – С.
748-754.
4. Хасбулатова О. А. Российская гендерная политика в XX столетии: мифы и реалии. –
Иваново : Иван. гос. ун-т, 2005. – 371 с.
5. Gender Development Index (GDI) // Human Development Reports. – URL:
http://hdr.undp.org/en/composite/GDI (дата обращения 11.04.2021)
6. Earles K. Women in the Swedish «People’s Home»: Gender and the Social Democratic
Welfare State. – URL: https://cpsa-acsp.ca/papers-2008/Earles.pdf (дата обращения
18.04.2021)
7. Карлсон А. Шведский эксперимент в демографической политике. Гуннар и Альва
Мюрдали и межвоенный кризис народонаселения. М. : АНО «ИРИСЭН», 2009.
8. Штылева М. В. Реализация политики гендерного равенства в странах Северной
Европы / М. В. Штылева // Женщина в российском обществе. – 2012. – № 2. – С. 2.
9. Там же.
10. Кириллова Л. В. Историографический обзор политики позитивной дискриминации в
США / Л. В. Кириллова // Вестник Удмуртского университета. – 2015. – №4 (25). – С.
159-160.
11. Там же.
12. Каменкова Л. Э. Позитивная дискриминация: понятие, содержание, эволюция / Л. Э.
Каменкова // Журнал международного права и международных отношений. – 2006. –
№ 2. – С. 3-7.
13. Monthly ranking of women in national parliaments // Inter-Parliamentary Union. – URL:
https://data.ipu.org/women-ranking?month=4&year=2021 (дата обращения 14.04.2021)
14. World Map Gender Pay Gap // WageIndicator. org. – URL:
https://wageindicator.org/salary/gender-pay-gap-1/world-map-gender-pay-gap (дата
обращения 14.04.2021)
15. Черная Л. В. Скандинавская женщина эпохи викингов / Л. В. Черная // Вестник
Томского государственного университета. – 2005. – №288. – С. 41-45.
16. Бут М. Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю» / Пер. с
англ. Е. Деревянко. – М., 2017.
17. Кавеев К. А. Политика гендерного равенства в Скандинавских странах / К. А.
Кавеев // Общество и реформы. – 2009. – № 4. – С. 215-217.
18. Education in Sweden // Official site of Sweden. – URL: https://sweden.se/society/education-
in-sweden/# (дата обращения 12.04.2021)
19. Sweden’s “gender-neutral” pre-school // BBC News. – URL:
https://www.bbc.com/news/world-europe-14038419 (дата обращения 14.04.2021)
20. “It’s all about democracy”: inside gender neutral schools in Sweden // The Guardian. –
URL: https://www.theguardian.com/teacher-network/2016/feb/02/swedish-schools-gender-
alien-concept (дата обращения 19.04.2021)
21. Global Gender Gap Report 2020 // World Economic Forum. – URL:
https://www.weforum.org/reports/global-gender-gap-report-2020 (дата обращения
15.04.2021)
22. Кашина М. А. Обеспечение реализации принципа гендерного равноправия де-юре и
де-факто: опыт стран Европейского союза / М. А. Кашина // Теоретическая и
прикладная юриспруденция. – 2020. – № 2. – С. 57-59.
23. Global Gender Gap Report 2020 // World Economic Forum. – URL:
https://www.weforum.org/reports/global-gender-gap-report-2020 (дата обращения
15.04.2021)
24. Максимов А. А. Особенности правового положения женщин в Советской России / А.
А. Максимов // Вестник МИЭП. – 2016. – №2 (23). – С. 131-132.
25. Кавеев К. А. Указ. Соч. – С. 215-217.