Факультет «Социальная психология»

Кафедра этнопсихологии и психологических проблем поликультурного образования

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

(магистерская диссертация)

на тему: «Представители русского этноса в КБР: специфика этнической

идентичности и стратегии межкультурного взаимодействия»

Направление подготовки: 37.04.01 Психология

Магистерская программа: Практическая этнопсихология

Студент _________ _________ Д.А. Закарян

(подпись) (дата)

Оригинальность текста – _____ %

Начальник отдела МКПО _________ _________ Л.М. Прокопьева
(подпись) (дата)
«Допустить к защите»
Руководитель магистерской программы _________ _________ О.Е. Хухлаев
(подпись) (дата)

Зав. выпускающей кафедрой _________ _________ О.Е. Хухлаев

(подпись) (дата)
Руководитель _________ _________ О.С. Павлова
(подпись) (дата)
Рецензент (внешний) М.В. Корнилова
Рецензент (внутренний) О.Б. Крушельницкая

Печатная версия ВКР соответствует цифровой _________________________ Д.А. Закарян

(подпись студента)
ВКР (в формате adobe PDF) принята
для размещения в электронной библиотеке ________________________________ Н.С. Шишлова
(подпись ответственного по кафедре за размещение ВКР в ЭБ)

Москва, 2020
2
 3

Факультет социальной психологии

«Утверждаю»
Зав. выпускающей кафедрой _____________
«___»__________202__г.

ЗАДАНИЕ
НА ВЫПУСКНУЮ КВАЛИФИКАЦИОННУЮ РАБОТУ (ВКР)
Студент______Закарян Давид Анатольевич___________________
Тема ВКР «__Представители русского этноса в КБР: специфика этнической
идентичности и стратегии межкультурного взаимодействия ____»
(утверждена Приказом по университету от «30»__октября_2019г. № 07-03 /1063-у)
Срок сдачи ВКР: июнь 2020 г.
Исходные данные к ВКР: компонентная теория этноса, концепция репертуарного
универсализма, выборка исследования (N=47).
Перечень подлежащих разработке в ВКР вопросов:
 Проанализировать разработанность проблемы на данный момент и дать
определение ключевым понятиям исследования».
 Провести исторический анализ положения русских на территории КБР.
 Выявить выраженность этноидентичности русских из КБР и ЦФО.
 Определить и сравнить место общенациональной идентичности в иерархии
идентичностей русских КБР и ЦФО.
 Определить преобладающие стратегии межкультурного взаимодействия
русских в Кабардино-Балкарии по сравнению с русскими в Центральной России.
Перечень дополнительного материала, подлежащего к разработке в рамках ВКР
___________
 Социально-психологическое и политико-экономическое положение на
Северном Кавказе.
 Миграционные установки русских в КБР.
Дата выдачи задания «27»_______сентября _2019г.
Научный руководитель _________ _________ ФИО
(подпись) (дата)
Задание принял к исполнению _________ _________
ФИО студента
(подпись) (дата)

Аннотация
 4

В магистерской диссертации нами рассмотрен феномен этнической

идентичности: его определение, структура, классификация, различные
концепции этнической идентичности. Кроме того, мы рассмотрели тему
стратегий межкультурного взаимодействия. Какие существуют стратегии
межкультурного взаимодействия? Какие из них более успешны, какие менее?
В каких взаимосвязях они находятся друг с другом? Эти и другие вопросы
были рассмотрены нами в контексте данной проблемы.
Мы достаточно глубоко и разносторонне проанализировали проблему жизни
русских на Северном Кавказе, в особенности в Кабардино-Балкарской
Республике. Эта проблема была рассмотрена нами со стороны истории,
политологии, социологии, психологии. В процессе исследования было
выяснено с какими проблемами сталкивается русское население КБР и какие
подходы к их решению существуют.
Эмпирическое исследование было проведено по сети Интернет среди
русского населения КБР, а для сравнения была собрана выборка русских из
центральных областей РФ. Респондентам предлагалось пройти опросник из
четырёх методик направленных на изучение этнической идентичности и
стратегий межкультурного взаимодействия респондентов.
В результате между выборками были выявлены отличия и сходства в
этнической идентичности и предпочитаемых стратегиях межкультурного
взаимодействия. В заключение был проведён критический самоанализ
работы и отмечены потенциальные перспективы исследования в данном
направлении.
 5

Содержание

Введение………………………………………………………………………5
Глава 1. Теоретические основы изучения этнической идентичности и
стратегий межкультурного взаимодействия………………………………..9
1.1 Основные термины и концепции исследования………………………..9
1.2 Русские в Кабарде и Балкарии. От прошлого к настоящему………….23
1.3 Этнопсихологическая и социально-политическая ситуация на Северном
Кавказе в конце ХХ - начале XXI века………………………………………46
1.4 Характеристика этнической идентичности и межкультурного
взаимодействия русских с кабардинцами и балкарцами в 2010-х гг……..52
Теоретические выводы………………………………………………………58
Глава 2. Эмпирическое исследование этнической идентичности и стратегий
межкультурного взаимодействия представителей русского этноса в
Кабардино-Балкарии………………………………………………………….59
2.1 Методики исследования………………………………………………….59
2.2 Анализ результатов……………………………………………………….63
Эмпирические выводы………………………………………………………..71
Заключение…………………………………………………………………….72
Список литературы…………………………………………………………....73
Приложение……………………………………………………………………79
 6

Введение

Актуальность темы исследования. Русское население живёт в

Кабардино-Балкарии рядом с коренными жителями вот уже несколько веков.
За это время этнические процессы на территории Республики развивались
по-разному, но никогда не останавливались. По-разному складывались и
межкультурные отношения трёх ключевых народов объединённой Кабарды и
Балкарии: кабардинцев, балкарцев и русских – по сути, этнокультурный
облик современной Кабардино-Балкарской Республики является результатом
тих взаимодействий. Также менялся и статус русского населения Кабардино-
Балкарии, в соответствии с этим менялось и этническое самосознание
русских, иерархия их идентичностей. Именно проблеме специфики
этнической идентичности русских Кабардино-Балкарии, а также вопросу о
предпочитаемых ими стратегиях межкультурного взаимодействия посвящено
наше исследование.
Актуальна данная тема и с практической точки зрения, ведь от
идентичности субъектов этнических процессов зависят межнациональные
отношения в России, особенно это справедливо для такого полиэтничного
региона как Северный Кавказ. Кроме того, от характера этнической
идентичности зависит психологическое, социальное и, в конечном счёте,
даже физиологическое благополучие русского меньшинства. В настоящее
время Республика отличается более или менее стабильным и благоприятным
социально-психологическим климатом, однако, внимание, уделённое этому
вопросу, позволит предупредить потенциальную социально-
психологическую напряжённость в будущем.
Степень разработанности проблемы. Анализ литературы по нашему
вопросу показал, что проблема особенностей этнической идентичности и
межкультурного взаимодействия русского населения в Кабардино-Балкарии
исследовалась ранее в работах З.Х. Лепшоковой, Н.М. Лебедевой, Д.В.
 7

Скляровой. Однако, в этих исследованиях русское население сравнивалось с

другими народами КБР, а не этническая идентичность русских Кабардино-
Балкарии с этнической идентичностью русских в других регионах, только в
одном исследовании Н.М. Лебедевой и З.Х. Лепшоковой сравнивались
некоторые виды идентичности (но не этническая) русских Кабардино-
Балкарии, Дагестана и Северной Осетии – Алании.
Целью исследования являлось выявление предпочитаемой стратегии
межкультурного взаимодействия и степени выраженности этнической
идентичности русского населения Кабардино-Балкарии. В соответствии с
целью была сформулирована гипотеза исследования, что этническая
идентичность русского населения Кабардино-Балкарии не отличается от
этнической идентичности русских Центральной части России, по крайней
мере тем, что также в значительной степени является гипотрофированной,
делегируя часть своей функциональной нагрузки национальной
(гражданской) идентичности. При этом предпочитаемой стратегией
межкультурного взаимодействия является интеграция.
Объектом нашего исследования является этническая идентичность и
межкультурное взаимодействие, предметом исследования – этническая
идентичность и межкультурное взаимодействие русских в полиэтничной
среде КБР.
Для реализации цели в ходе исследования были поставлены
следующие задачи:
1. Проанализировать степень разработанности данного вопроса на
настоящий момент и определить понятия «этническая идентичность»,
«стратегии межкультурного взаимодействия».
2. Провести исторический анализ положения русских на
территории Кабардино-Балкарии.
3. Выявить степень выраженности этнической идентичности
русских, проживающих в Кабардино-Балкарии и в Центральной России.
 8

4. Определить и сравнить место общенациональной идентичности в

иерархии идентичностей русских КБР и ЦФО.
5. Определить преобладающие стратегии межкультурного
взаимодействия русских в Кабардино-Балкарии по сравнению с русскими в
Центральной России.
В основе нашего проекта лежит индуктивный метод, а также
исследовательский подход репертуарного универсализма. В исследовании
применялись такие методы как:
● Теоретические:
a. анализ источников,
b. исторический анализ.
● Эмпирические:
a. психодиагностические методики:
i. "Измерение ингрупповой идентификации" К. В. Лич.
ii. Выраженность этнической идентичности Дж. Финни.
iii. Фрагмент MIRIPS Дж. Берри.
● Количественный анализ эмпирических данных.
a. корреляционный анализ Пирсона,
b. описательная статистика (средние арифметические)
Эмпирическая база исследования составила 2 выборки общей
численностью 47 человек. Первая выборка – русские проживающие в
Кабардино-Балкарской республике (N=17). Вторая выборка – русские
проживающие в Центральном регионе РФ (N=30) – по факту составили
жители города Москва, а также Московской и Рязанской областей. Возраст
не имелся ввиду при анализе данных тем не менее в выборке КБР он
колеблется от 33 до 61, в выборке ЦФО – от 18 до 54.
Практическая значимость работы в связи с нерепрезентативностью
выборки отсутствует: результаты работы исследования не могут быть
использованы ни при чтении курса лекций, ни при выстраивании
 9

межкультурного взаимодействия, в том числе социально-психологического

тренинга, ни в формировании межкультурных компетенций жителей КБР, ни
в чём бы то ни было ещё.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав
(теоретической и эмпирической) с выводами, заключения, списка литературы
и приложения, в котором читатель найдёт опросники, которые предлагалось
пройти респондентам.
 10

Глава 1. Теоретические основы изучения этнической

идентичности и стратегий межкультурного взаимодействия

1.1Основные термины и концепции исследования

По сложившейся традиции любое исследование начинается с

раскрытия терминологического аппарата, а также концепций и подходов,
легших в его основу. В нашем случае наиболее общим основополагающим
понятием является этнос. Впервые в российской науке этот термин прозвучал
со страниц одного из трудов С.М. Широкогорова в 1923 году. Как это часто
бывает терминами подобного масштаба (особенно в гуманитарных областях
знаний), в науке не сложилось однозначного и общепризнанного понятия
этноса. Подходы к этой категории варьируют от субъективистских,
считающих этнос исключительно мысленным конструктом (например,
конструктивистский подход), до биологизаторских, трактующих этнос как
явление природное (к этому полюсу близок примордиалистский подход) – по
сути, всю проблему определения этноса можно свести к вопросу
соотношения в нём социального и биологического. Большинство концепций
этноса не противоречит нашему исследованию, однако на наш взгляд одной
из наиболее полных и исчерпывающих является компонентная теория
этноса, рассматривающая этнос как «исторически возникшую и
эволюционирующую сложную самовоспроизводящуюся и
саморегулирующуюся социальную систему, обладающую многосоставной
композицией (структурой)» [Пименов, 2007]; в структуру этноса входят
территориальный, демографический, социальный, языковой,
психологический и другие компоненты – этого подхода мы и будем
придерживаться.
Репертуарный универсализм – теоретическая ориентация нашей
работы. Суть его заключается в том, что базовые психологические процессы
 11

являются общими для человеческих существ повсюду на Земле, но на их

развитие и проявления серьёзное влияние оказывает культура» [Стефаненко,
2018].
Согласно З. Бауману, на основании эмпатийной близости и
интенсивности контактов у человека складывается первичный общения,
который воспринимается как примордиальный, то есть изначально заданный
– это в первую очередь семья, а также друзья. В оппозиции к ним находятся
те, контакты с которыми редкие или отсутствуют вовсе – это «Они», то есть
«не Мы» - «Чужие». Сообщество профессионалов, этническая группа, Умма
– все это примеры не контактных, так называемых вторичных групп [цит. по
Клименко 2011, с. 150].
Идентичность – это результат идентификации человека, это
устойчивый параметр мировоззрения, это субъективное чувство
сопричастности человека с группой. Любую идентичность, согласно М.Н.
Губогло, можно отнести к одному из 4 её видов, которые он выделяет:
1) примордиально-инструментальному (гендерная, семейная);
2) социально-конструктивистскому (социальная, профессиональная,
собственническая)
3) этнокультурному (этническая или религиозная),
4) территориально-гражданственному (гражданская, региональная)
[цит. по Клименко 2011, с. 150].
Итак, Термин менее высокого порядка чем «этнос», и тем не менее
неоднозначный – этническая идентичность – является объектом нашего
исследования. Согласно Т.Г. Стефаненко, этническая идентичность – это
(прежде всего) составляющая социальной идентичности, психологическая
категория, заключающаяся в осознании индивидом своей принадлежности к
определённой этнической общности. В отличии от этничности (категории
социологической), приписываемой обществом – аскриптивной –
характеристики, этническая идентичность достигается индивидом
 12

самостоятельно на основе этничности в процессе конструирования

социальной реальности. Этноидентичность проходит ряд стадий
формирования на протяжении онтогенеза, однако, даже по прошествии их
всех она может трансформироваться на протяжении жизни человека – это
делает её динамической характеристикой.
Не мало копий сломано в вопросе структуры этнической идентичности:
одни специалисты делят её на два, другие на три компонента. Так, все
исследователи (по крайней мере, большинство) согласны тем, что в
этнической идентичности следует выделять когнитивный (знания и
представления о своей этнической группе, осознание своей тождественности
с ней) и аффективный (эмоциональная окраска своего народа и отношение к
осознанию себя её частью) компоненты, но если часть исследователей (н-р,
Т.Г. Стефаненко) считают, что этого достаточно, то другие (н-р, Л.М.
Дробижева) добавляют поведенческий компонент (действия, отношения
поведение индивида как этнофора). Сторонники трёхкомпонентной модели
этноса аргументируют свою точку зрения необходимостью подтверждения
своей этнической идентичности действиями и соответствующим поведением.
На что сторонники двухкомпонентной структуры этноидентичности
приводят контраргументы, что этническая идентичность - это характеристика
внутренняя, а система действий и отношений – это конструкт отдельный от
неё, далее, в наше время человек может причислять себя к определённой
этнической группе, не соотнося при этом своё поведение с ценностями,
традицией, культурой этой группы. Так, часть калмыков, не владея
калмыцким языком, не чтя традиций своего народа, считает себя калмыками.
Некоторые авторы включают в структуру этнической идентичности и
другие компоненты. Например, мотивационно-потребностный компонент,
содержащий в себе этноаффилиативные установки (Солдатова Г.У., 1998;
Тулынина А.Ю., 2004).
 13

Этническая идентичность отвечает потребности человека в

безопасности и принадлежности к группе, кроме того, она «выполняет
функцию социальной регуляции в ситуации межэтнического
взаимодействия» [Верещагина, 2010]. Более того, М.В. Верещагина в своей
диссертации говорит о потребности в этнической идентичности, как
«специфической, закрепленной в коллективном бессознательном,
человеческую потребность в глубоких корнях не только отдельных людей, но
и целых народов» [Там же]. И, конечно же, нельзя забывать, что с первых
дней жизни формирование, развитие, функционирование личности
происходит в определённой этнокультурной среде.
Исследователи выделяют 3 типа этнической идентичности: 1)
этноцентрический, когда всю свою жизнь, мироощущение и перспективу
индивид связывает с идентичностью; 2) человек с полиэтнической
идентичностью стремиться общаться с людьми разных национальностей,
быть погружённым сразу в несколько культур; 3) интересен трансэтнический
тип, опровергающий мнение этнопсихологов о том, что этническая
идентичность есть необходимый элемент полноценной личности, индивид с
таким типом не причисляет себя ни к одной национальности, считая себя
частью всего человечества.
Историческим примером последнего типа этнической идентичности
можно считать марксизм, который в конце XIX века прогнозировал, что
межэтнические границы со временем сотрутся. Однако вот уже более ста лет
прошло с тех пор, а этнос и этничность не только не утратили своей
значимости, но и во многом усилили свои позиции. Так, примерно со второй
половины XX века наблюдается, так называемый, этнический ренессанс,
который характеризуется возрождением этнических культурных традиций.
Это явление планетарного не обошло и Россию. Однако, если в остальном
мире понятием «этнического ренессанса» обозначали борьбу народов не
имеющих своей государственности за свои права, то для России с 1990-х гг.
 14

«категория «этнический ренессанс» была использована для обозначения

процессов этнополитической суверенизации народов постсоветского
пространства и роста их самосознания» [И.В. Октябрьская, Е.В. Самушкина,
2016, С. 73]. Для «этнического ренессанса» характерно: а) признание за
этносом роли одного из древнейших и органичных институтов организации
общества; б) встраивание этнической принадлежности в структуру
идентичностей; в) политизация этничности в 1990-ые гг. в рамках резкой
трансформации общегражданской идентичности и процесса суверенизации
национальных автономий.
Конкретным примером проявления «этнического ренессанса» в конце
прошлого века может послужить создание различных этнополитических
организаций. Так, в Республике Горный Алтай в 1989 г. было создано «Эне
Тил», в Балкарии «Малкъар Ауазы», а также советы старейшин в Республике
Хакассия, в Балкарии и других республиках.
Почему понятие «этнического ренессанса» имеет значение в рамках
темы нашего исследования? Дело в том, рассматривая такой полиэтничный
регион как Кабардино-Балкария, не следует изучать русский этнос в отрыве
от этносоциальных процессов, происходящих с титульными этносами. Ведь
может так статься, что миграционные настроения русских вызваны,
например, этнизацией политической власти в Республике, что, в свою
очередь, может быть так или иначе связано с «этническим ренессансом». К
тому же оказывать непосредственное или опосредованное влияние на
состояние этнической идентичности.
Здесь следует сказать что, различают 3 состояния этнической
идентичности: 1) позитивная идентичность характеризуется равно высоким
уровнем всех трёх структурных компонентов этнической идентичности и
способствует этнической толерантности; 2) при гипопозитивной
идентичности наблюдается низкий уровень когнитивного, эмоционального и
поведенческого компонентов, следствие этого - низкая этническая
 15

толерантность и, как ни странно, этноцентризм при усилении

этноаффилиации; 3) для гиперпозитивной идентичности присуще
преобладание когнитивного компонента и этноаффилиативных установок,
этноцентризм и интолерантность. Таким образом, соотношение
удельного веса каждого из структурных компонентов этнической
идентичности определяет её гармоничность или отсутствие оной.
Впрочем, даже при позитивной, или нормальной этнической
идентичности индивид необязательно должен ощущать высокую
потребность в ней. Субъективная потребность в этнической идентификации
отличается у разных людей в зависимости от их личностных характеристик
(например, таких как потребность в чувстве принадлежности или
сопереживании) и ситуации.
Гиперпозитивная, акцентированная идентичность в современном
российском обществе, когда гражданская (российская) идентичность уже
давно сформирована, является скорее пережитком прошлого, хотя порой она
всё же встречается, причём тем чаще, чем ниже спускаться по социальной
лестнице [Дробижева, 2002]. Часто такое состояние этнической
идентичности встречается у этногруппы из-за когда-то нанесённой
исторической обиды. Можно вспомнить, например, рост националистических
настроений в Германии в 1920-ые гг. - после поражения в Первой Мировой
войне. Крайняя форма этого состояния этнической идентичности -
этнический фанатизм характеризуется готовностью идти на всё ради народа.
Существует множество факторов, влияющих на этническую
идентичность, из них наиболее значимыми являются особенности этнической
социализации в среде ближайшего окружения, статусные отношения этносов
и, самое важное в контексте этого исследования, моно-/полиэтничность
среды. Полиэтничность региона (вроде КБР), с одной стороны, формирует
более глубокую и осознанную этническую идентичность, с другой стороны,
может сделать её более размытой. Большей осознанности своей
 16

этноидентичности способствует сравнение индивидом себя с окружающими

людьми на основе этнодифференцирующих признаков. Так, по мнению Дж.
Финни, этническая идентичность имеет значение лишь там, где, кроме
своего, есть другие этносы [цит. по Стефаненко, 2018]. Впрочем, мы не
вполне согласны, с этим мнением, так как процессы глобализации и
информатизации ойкумены а) стирают этнические границы, делают их легко
проницаемыми, б) позволяет людям, даже проживая в более или менее
моноэтничном регионе, параллельно прибывать в общемировом виртуальном
пространстве («Но правил нет без исключений»).
Этнодифференцирующие признаки - одна из важнейших характеристик
этничности и этнической идентичности. Это такие факторы, на основе
которые, представители конкретного этноса отделяют себя от других и
маркируют представителей своего этноса. Что именно это за признаки
определяет сам народ. Перечень потенциальных этнодифференцирующих
признаков весьма широк: внешний облик, территория проживания, религия,
язык, общность исторической судьбы, генеалогия, традиции,
государственность и мн. др. Например, боснийцы, по крайней мере на этапе
этногенеза, отличались от соседних народов только тем, что являлись
мусульманами. А по результатам масштабного произведения проведённого в
1990-ых гг. Л.М. Дробижевой [2002] оказалось, что у русских в некоторых
субъектах РФ первые четыре этнодифференцирующих признака - язык,
природа, культура, историческое прошлое. Этнодифференцирующие
признаки иногда могут быть выбраны в связи со сложившимися
историческими обстоятельствами. Так один из главных
этнодифференцирующих признаков в Республике Северная Осетия - Алания
- общность исторической судьбы, по мнению Л.М. Дробижевой [2002] связан
с пограничным положением Республики, а также попытками объединения с
Южной Осетией.
 17

Как уже было сказано, этническая идентичность является частью

многосоставного феномена социальной идентичности, которая кроме неё
/этнической/ включает в себя и региональную (н-р, кавказскую или
сибирскую), религиозную (шаманистскую, исламскую) и другие виды
идентичности, в том числе (обще)национальную, или гражданскую
идентичность – чувство своей принадлежности и сопричастности к
определённому государству, стране. Другими словами, гражданская
идентичность – это комплекс представлений, норм и моделей поведения,
основой которых выступает чувство принадлежности к государству
[Клименко, 2011]. Особенностью гражданской идентичности является
неизбежное взаимодействие с государственными институтами. Важно, что
иногда, у отдельных индивидов, эти идентичности могут вступать в
конфронтацию – восприниматься как несовместимые, например, «чеченец –
значит мусульманин», согласно этой логике, если чеченец примет
христианство, он перестанет быть чеченцем. Вместе с тем, выступая на
разных уровнях иерархии, идентичности могут объединять («кабардинцы,
балкарцы, казаки, русские – все мы кавказцы»). Региональная идентичность -
вид территориально-гражданственной идентичности, характеризующейся
самоотнесения индивида к определенному территориально ограниченному
сообществу (региону) [по Климову, 2011]. Данный вид идентичности, как и
другие может трансформироваться, однако, на наш взгляд, одно из его
отличий от религиозной, гражданской, этнической идентичностей, легче
трансформируется. С другой стороны, наверняка, бывают случаи, когда
однажды оформившись региональная идентичность не меняется никогда,
несмотря на смену региона проживания. В регионах с непростой этно-
религиозной композицией региональная идентичность поддерживает
гражданскую идентичность по отношению этнической и религиозной.
Возможно, это связано с тем, что региональная идентичность в каком-то
смысле является, скажем так подыдентичностью гражданской идентичности.
 18

А по мнению Клименко, формирование гражданской идентичности

невозможно, без предварительной сформированности региональной
идентичности [Клименко,2011]. Как бы то ни было, любую из рассмотренных
нами идентичностей консолидируют общность представлений
(автостереотипов), ценностей, норм, традиций.
Следует разделять понятия идентификации и дезидентификации.
Разница состоит в том, что если идентификация заключается в
отождествлении себя с группой, дезидентификация – явное отстранение
индивида от группы, отделение себя от неё, а не просто низкий уровень
идентификации, как это может показаться.
Этнические границы – согласно Ф. Барту, это социальные границы,
основанные, прежде всего, на идентичности той или иной группы [цит. по
Тхамокова, 2014].
Первая треть XX века характеризовалась массовыми миграциями
населения, в связи с чем примерно с этого времени в науке стало уделяться
всё больше внимания тому, что американские социальные антропологи М.
Херсковиц, Р. Рэдфилд и Р. Линтон определяли, как «феномен,
появляющийся в результате продолжительного непосредственного контакта
различных культурных групп, с последующим изменением изначальных
культурных черт одной или обеих групп» [цит. по Лепшокова, Вылегжанина
2017] - аккультурации, именно через этот термин раскрывается в нашем
исследовании процесс межкультурного взаимодействия. Конечно, бывают
ситуации, когда взаимносоприкоснувшиеся этнокультуры равны между
собой и по уровню престижа, и по числу представителей, и по другим
показателями. Однако, нередки случаи (и наш как раз такой), когда
взаимодействующие, сожительствующие бок о бок культуры не равнозначны
между собой. При этом одна (или несколько) культур являются культурами
доминирующего большинства, принимающего населения (если речь идёт о
миграции), а другая (-ие) - культурой меньшинства (зачастую притесняемого)
 19

или мигрантов. Например, в итальянская культура является доминирующей,

на Аппенинском полуострове, а культура мигрантов из Сенегала - культурой
меньшинства. Именно в таком соотношении посредством понятия
аккультурации и изучалось межкультурное взаимодействие и адаптация
мигрантов в работах Дж. Берри в 1970-х гг. Итак, под аккультурации следует
понимать изменения, происходящие в культурных паттернах индивида в
результате длительного контакта с другой культурой. Другими словами, при
аккультурации имеет место «процесс взаимовлияния представителей
контактирующих культур» [Лепшокова, Вылегжанина, 2017, с. 4]. В модели
Дж. Берри, которую мы взяли за мерило стратегий межкультурного
взаимодействия, аккультурация предстаёт двумерной величиной, состоящей
из а) желания этнофора меньшинства сохранить свою родную культуру и б)
его желания освоить, принять культуру доминирующего общества. В
результате пересечения этих шкал возможны 4 стратегии аккультурации:
1. Интеграция, при которой индивид сохраняет свою культуру,
усваивая при этом культуру большинства. Признаётся наиболее успешной:
социально-психологическая поддержка оказывается обеими культурами.
2. Ассимиляция, характеризующаяся отказом от своей культуры, в
пользу культуры доминирующего большинства.
3. Сепарация – отказ усваивать и принимать чужую культуру,
сохраняя при этом свою.
4. При маргинализации индивид утрачивает свою культуру, не
принимая однако же культуры большинства - наименее верный выбор,
который может сделать человек, лишая себя поддержки и одной и другой
культуры.
Тем не менее не инокультурное меньшинство, а именно принимающее
население, по мнению З.Х. Лепшоковой и М.С. Вылегжаниной, несёт
бóльшую ответственность за успешность аккультурации мигрантов, имея те
 20

или иные аккультурационные ожидания. Коих существует 4 возможных

стратегии, соответственно уже указанным стратегиям аккультурации:
1. Интеграции (мультикультурализм), когда доминирующий этнос
позволяет меньшинству как усваивать местную культуру, так и сохранять
свою /меньшинства/. То есть, при условии принятия мигрантами ценностей и
традиции большинства, последнее, в свою очередь, даёт зелёный свет и
способствует встраиванию мигрантов в культурную и общественную жизнь,
адаптируя, в частности под это свои государственные институты.
2.Ассимиляции (плавильный котёл), когда титульный этнос требует от
меньшинства усвоения их (титульного большинства) культуры, не позволяя
при этом сохранять свою (меньшинства) культуру.
3. Сегрегации, при которой большинство отделяет меньшинство от себя
труднопроницаемыми этническими границами, не позволяя им усваивать
доминирующую культуру, но позволяя сохранять свою. Иначе говоря, давая
мигрантам жить в соответствии со своими родными культурными
паттернами, принимающее население сегрегирует их, изолируя от
полноценной культурной и общественной жизни.
4. и, наконец, Исключения, при котором этническое большинство
полностью исключает из социальной жизни меньшинство.
Следует подчеркнуть, что, когда речь идёт о той или иной форме
межкультурного взаимодействия, предполагается не только культурная
адаптация и психологическое благополучие меньшинства, но и адаптация и
благополучие доминирующей части населения: аккультурация - двусторонне
направленный процесс.
Представляют интерес исследования личностных ценностей,
объединяющих людей выбирающий одну и ту же стратегию межкультурного
взаимодействия [Лепшокова 2017,..].
Так, выяснилось, что представителям принимающего населения,
выбирающим стратегию мультикультурализма обычно, в той или иной
 21

степени, свойственны такие черты личности как независимость суждений,

ценности личностного роста и развития, открытость к изменениям, интерес
ко всему новому, а также стремление к добрососедским отношениям с
другими группами, высокий уровень эмпатии и внимания к людям и во то же
время автономность в принятии решений, отсутствие конформизма. Часто
люди, склонные к интеграции не склонны к самоутверждению и
конкуренции. Они относятся ко всем людям как к равным и проявляют
интерес к миграции и толерантность к мигрантам. Такие люди как правило
довольны жизнью, свободны от чувства тревоги, уверены в себе и, конечно
же им свойственен высокий уровень психологического благополучия.
Для людей склонных к сегрегации этнических меньшинств зачастую
характерно стремление к иерархизации окружения, к большей ориентации на
традиции, они с опаской относятся к изменениям и чем-либо новому,
стараются избегать чувства тревоги и ориентированы скорее на ценности
самозащиты, чем развития. Зато они часто стремятся к подавлению
окружающих и первенству над ними, часто в ущерб позитивным
отношениям. Согласно тем же исследованиям З.Х. Лепшоковой, для жителей
Москвы, ожидающих сегрегации мигрантов обычно свойственен низкий
уровень тревожности и высокий уровень личностного развития. Однако, эти
москвичи обычно не удовлетворены собой. У жителей Северного Кавказа,
точнее Кабардино-Балкарской Республики, выбирающих стратегию
сегрегации часто нет цели в жизни.
Ассимиляция. Сторонники этой точки зрения по большей части
стремятся к власти, соревнованию и подавлению окружающих и, наоборот -
они редко стремятся понять человека, редко жертвуют своими интересами
ради других. Также для них свойственна высокая тревожность, которая
особенно проявляется в ситуациях межкультурного взаимодействия и низкий
уровень личностного развития, который выражается онегинских пороках -
стагнации, скуке, апатии к жизни. К тому же - ригидность установок и
 22

поведения, связанные, видимо, с низким уровнем этнокультурной

грамотности, следовательно, интолерантность. Думаю, мы не ошибёмся, если
скажем, что среди сторонников ассимиляции часто можно встретить людей,
которые, по словам английского писателя Терри Пратчетта, ни разу в жизни
не покидают границ собственного сознания.
Какие черты объединяют мигрантов, придерживающихся одной и той
же стратегии аккультурации?
Для большинства представителей этнических меньшинств,
придерживающихся самой успешной стратегии - интеграции, свойственно
самопринятие - это значит, что такой человек принимает себя таким какой он
есть, так же он принимает своё прошлое. По отношению к окружающим
такой мигрант проявляет доброжелательность, он уважает других людей в
той же мере, в какой уважает себя самого, он готов идти на уступки, если это
потребуется, он открыт к восприятию новой культуры, так же как и к
сохранению культуры исхода. Мигранты, выбравшие стратегию интеграции
демонстрируют самые высокие показатели адаптации, психологического
благополучия, ведь, опираясь на две культуры одновременно, они находят
поддержку и в родной, и в новой для себя культуре, демонстрируя таким
образом их равноправие.
Мигранты, сознательно или нет остановившие свой выбор на стратегии
сепарации, характеризуются низким уровнем самопринятия, то есть они не
удовлетворены своим Я, что, по мнению Зарины Хизировны, может говорить
о вынужденности выбора данной стратегии. Эта стратегия, если её
придерживаться приводит к самому низкому уровню психологического
благополучия.
Обычно, исследователи говорят о том, что наиболее адаптивной после
интеграции является стратегия ассимиляции, но З.Х. Лепшокова с ними не
согласна. Дело в том, что мигранты стремящиеся к ассимиляции обычно
испытывают высокий уровень тревожности и низкий уровень самопринятия,
 23

что, опять же по мнению Лепшоковой, является следствием того, что пытаясь

избавиться от прежних культурных паттернов и одновременно стараясь
сжиться с новыми, человек ощущает сильный стресс. Можно предположить,
что в процессе ассимиляции, точнее где-то посередине этого процесса
мигрант временно находится на стезе маргинализации, ведь избавившись от
старых культурных аттитюдов, но ещё не достаточно усвоив новые, мигрант
не находит психологической опоры ни в одной из культур.
Кстати, мигранты Москвы, выбравшие стратегию маргинализации,
которая, напомним, считается наименее адаптивной, отличаются высоким
уровнем депрессии и высоким уровнем социокультурной дезадаптации,
мигранты КБР, как ни странно, напротив демонстрируют низкий уровень
социокультурной дезадаптации и, более того, высокую способность к
управлению ситуацией и личностную автономию, несмотря на низкий
уровень личностного развития и частое отсутствие цели в жизни. Быть
может, некоторые случаи маргинализации с высоким уровнем автономии и
низким уровнем дезадаптации, вызваны тем, что мигрант покинув свою
культурную среду, концентрируется на иной части социальной
идентичности, нивелировав этническую идентичность - это позволяет ему
находить психологическую опору, например, в религии или в чём-то
аналогичном.
Обратим внимание, что описанные типичные черты и характеристики
верны только статистически - в каждом отдельном случае их сочетание
может быть практически любым. Хотя, трудно себе представить человека с
низким уровнем самопринятия, при этом успешно реализующего стратегию
интеграции.
Успешность аккультурации человека, выбор им той или стратегии,
зависит также от его возраста, уровня образования, ожиданий, количества и
качества межкультурных контактов, особенностей культуры-хозяина и
некоторых других. Согласно З.Х. Лепшоковой и Н.М. Лебедевой,
 24

«воспринимаемая несовместимость идентичностей обусловливается высоким

уровнем воспринимаемой дискриминации» [Лепшокова, Лебедева, 2016, с.
129]. Подчеркнём, что успешность аккультурации этнического меньшинства
зависит как от него самого, так и от различных характеристик принимающего
населения. Успешность аккультурации определяется тем, насколько хорошо
и комфортно чувствуют себя мигранты (или, как в нашем случае, просто
этническое меньшинство) в инокультурной среде, иными словами каков их
уровень психологического благополучия и психологического здоровья.

1.2Русские в Кабарде и Балкарии. От прошлого к настоящему

Первое русское население на территории современной Кабардино-

Балкарии появилось в конце XVIII века, в лице волжских и малороссийских
казаков, крестьян, отставных солдат, однодворцев, которые вместе составили
терское казачье войско. Хотя по Кючук-Кайнарджийскому мирному
договору, заключенному между Россией и Турцией в 1774 году, Кабарда
отходила России, по сути эти земли оставались ещё покорёнными, на их
фактическое присоединение к Российской Империи потребуется не один
десяток лет. А пока русское население отделено от коренного населения
Кавказской Линией - системой кордонных укреплений защищавших русские
поселения от набегов горцев, хотя спасала Линия, кстати скажем, далеко не
всегда. Тем не менее наряду с военным - казачьим - населением области
растёт гражданское - крестьянское - население. Именно из этих двух
социальных групп главным образом и состояло русское население Кабарды,
и если с крестьянством всё более или менее ясно, то казачество требует
отдельного комментария.
Обобщённо говоря, казаки, особенно в то время, являлись иногда
более, иногда менее закрытым военным сословием, попасть в которое было,
если не невозможно, то, по крайней мере, крайне трудно. И хотя в 20 - 40-ые
 25

годы высочайшими указами некоторые крестьянские сёла были превращены

в казачьи станицы (с целью пополнения войска), в 60-ые годы этим же
страницам был возвращён статус сёл. Примером может послужить селение
Железноводское бывшее, таким образом, станицей с 40-ых годов до года
1869. То есть казачество было социально изолированной группой, причём
даже на законодательном уровне. Казаки, конечно, взаимодействовали с
другими социальными группами: шли процессы аккультурации и культурной
диффузии, так между казаками и горцами было распространено куначество,
народы перенимали материальную культуру друг друга, например,
форменная одежда казаков во многом перенята у горцев, а их повседневная
одежда очень схожа с русской крестьянской - но браки между казаками и
крестьянскими девушками, равно как и между казачками и т. н.
"иногородними", не заключались. Эти и другие традиции привели к тому, что
у казачества постепенно сформировалось особое самосознание, что даёт нам
право считать казаков этнической группой, или субъэтносом (по Ю.В.
Бромлею), хотя часть исследователей во главе с Лидией Борисовной
Заседателевой считают казаков этнографический группой [Тхамокова, 2014]
"дьявольская разница"
Но вернёмся к "освоению" русскими Кабарды в XVIII веке. Кавказская
Линия, в том числе крепость Моздок, построенная на ней, вызвали
недовольство кабардинских князей, которые даже направляли делегацию в
Санкт-Петербург, с просьбой упразднить крепость, но им было отказано.
Позже были построены новые крепости и укрепления, что также шло вразрез
с интересами горской аристократии. А именно, в этих крепостях
кабардинские князья видели угрозу своей власти, кроме того эти укрепления
заняли и отрезали от Кабарды часть сельскохозяйственных угодий.
Кабардинцы пытались захватить и разрушить эти укрепления, но безуспешно
- они потерпели поражение и были вынуждены заплатить контрибуцию и
принести новую клятву верности российскому монарху.
 26

Период с конца XVIII - начала XIX века характеризуется постепенным

ограничением самостоятельности Кабарды Российской Империей,
строительством новых крепостей и поселений на, ещё недавно, кабардинских
территориях, вооружёнными протестами кабардинцев, к которым иногда
присоединяются балкарцы и другие народы Северного Кавказа. Стороны
угоняли друг друга скот, опустошали поселения, иногда похищали людей.
Для пересечения границы и тем и другим требовалось специальное
разрешение начальства.
Все эти явления не смогли остановить ни торговых отношений между
горцами и русскими, ни даже личных, более или менее дружеских
отношений, между ними. Так, например, уже упоминавшийся нами, обычай
куначества или обычаи гостеприимства, в соответствии, гость находился под
покровительством хозяина в независимости от того, кем гость являлся:
балкарцем, кабардинцем или русским. Ради кунака хозяин дома был готов
жертвовать не только имуществом - жизнью.
Таким образом, на период конца XVIII - начала XIX века сложилась
двойственная и даже несколько противоречивая ситуация, когда с одной
стороны русские и кабардинцы и балкарцы две совершенно разные стороны,
которых разделял не только осязаемый барьер Кавказской Линии, но и более
"высокие стены": различия в религии, социально-правовой сфере, языке,
обычаях, ценностях, психологии. С другой стороны, происходило медленное,
но верное сближение народов, посредством торговли, взаимной
аккультурации, личной дружбы, усвоения языков соседнего народа. Эти две
стороны этнического процесса, позволяют нам по крайней мере с высокой
долей вероятности утверждать, что уже в конце XVIII века русские были
привычной и даже неотъемлемой частью этнической композиции области.
Некоторые кабардинцы (упоминания подобного случаев среди балкарцев мы
не встретили) так или иначе служили в царской армии (начиная с XVI века!),
даже дослуживались до высоких чинов и получали награды, например,
 27

полковник русской армии Измаил Атажукин (возможный прототип героя

поэмы "Измаил-Бей" М.Ю. Лермонтова) - кавалер ордена Святого Георгия -
высшей военной награды Российской империи, которая давала почёт и
уважение на "русских" берегах Терека и Малки, а на "кабардинской" стороне
"он снимал с себя орден и медаль и прятал их в карман" [Тхамокова,
2014, с.47]. Горцы могли даже перейти в православие, но при этом ощущали
себя кабардинцами. [Тхамокова, 2014]
В свою очередь, русские (солдаты, крестьяне, казаки) могли попасть в
плен, но долго они там, как правило, не оставались, так как первое, что
Россия требовала при заключении мирных договоров с народами Кавказа -
возвращение пленных. В связи с этим, хотелось бы вспомнить
романтическую поэму А.С. Пушкина "Кавказский пленник", но мы не будем
этого делать, так как автор предпочёл более драматичную развязку.
Имели место случаи, когда русские дезертировали в глубину гор,
находили убежище в одном из балкарских аулов, оставались там жить,
осваивали язык и культуру. Нельзя сказать наверное, меняли они свою
религиозную или этническую идентичность или нет, по мнению Тхамоковой
это, скорее всего, происходило во втором поколении [Тхамокова, 2014].
Вообще в середине XIX века случаи изменения своей этнической
идентичности - редкие исключения, как среди горцев, так и среди русского
населения.
Россия ограничивала власть местных князей, постепенно меняла
социально-политическую и правовую систему местных обществ, что,
конечно, тоже служило причиной восстаний.
В первой четверти XIX века вследствие переселения многих
кабардинцев за Кубань, эпидемий чумы и русских карательных экспедиций
коренное население Кабарды кратно сократилось.
Одним из главных институтов в горском обществе это время
становится религия. Бóльшую роль начинают играть следующие её функции:
 28

1) идеологическое обоснование борьбы с русской экспансией;

2) социальная граница, компенсирующая утрату границы
политической (после поражения в войне);
3) компонент этнической идентичности, форма этнокультурной
границы (после поражения в войне).
1827 год. Балкарские старшины присягнули на верноподданство
Российской империи, что сыграло важную роль в сближении балкарского и
русского народов. Да и в целом с 20-ых годов начинается относительно
мирный период сосуществования народов, хотя было бы неверно сказать, что
в Кабарде стало вполне безопасно - случаи угона скота и даже убийств всё
ещё случались. Впрочем, есть противоположное мнение [Боров и др., 2019],
согласно которому, помимо выше указанных карательных экспедиций,
позже, в начале 1860-х, финальным аккордом Кавказской войны стала
«масштабная этническая чистка» и, кроме того, была заложена «бомба
замедленного действия» – изгнание и вынужденное переселение черкесов в
Османскую империю – здесь берёт свой исток проблема рассеяния
черкесских диаспор по миру – «черкесский вопрос». Хорошо иллюстрируют
противоречивую роль России слова Ю.Ю. Карпова, что некоторых случаях
Россия «нарушила поступательное историческое развитие народов» [цит. по
Борову, Апажевой, Азиковой, 2019, с. 54]
И тем не менее, с окончанием военных действий, межэтнические
торговые отношения активизировались, что также способствовало
сближению народов. К середине XIX века относятся первые взаимовляния
народов на быт и хозяйство друг друга. Например, некоторые кабардинцы
начали строить дома с печкой вместо очага, а у русских очень ценились
кабардинские кони и черкесские сёдла.
Ещё одним важным событием в этом направлении стало то, что со
второй четверти XIX века кабардинцы и балкарцы начали изучать русский
язык. В 1829 году в Нальчике была открыта школа для аманатов (то есть
 29

заложников), где они изучали русский язык. Ещё одну школу открыл в ауле
своего отца кабардинский просветитель Дмитрий Коздоков [Тхамокова,
2014]
К концу XIX века количество русских жителей Нальчикского округа
значительно увеличилось из-за земельной реформы. Согласно которой
большими земельными площадями владели кабардинские князья, многие из
которых сдавали землю в аренду или продавали, часто - русским, украинским
крестьянам. Балкарцы сдавали землю в аренду значительно реже. Таким
образом, впервые за историю русско-кабардино-балкарских отношений
объектом сделки становится такой ценный на Северном Кавказе ресурс, как
земля, который, насколько мы можем судить, обладал не только объективной
экономической, а и субъективной культурно-исторической ценностью.
К началу нового века население Нальчикского округа состояло из
русских, кабардинцев, балкарцев и других народов, то есть было
полиэтничным. " В 1900 г. в слободе проживали: 3388 русских (вместе с
украинцами), 1130 горских евреев (в особом поселке), 67 немцев (не
считая жителей колонии Александровской), 52 армянина, 35 персов, 29
кумыков, 25 осетин, 7 евреев, но всего 11 кабардинцев и 18 «горских
татар и других горцев». Сколько среди них было балкарцев – точно
неизвестно" [Тхамокова, 2014, с. 62].
В станицах появилось немногочисленное иноэтничное население. В
некоторых кабардинских и балкарских селах появились также
немногочисленные русские жители.
В начале XX века имела место практика, когда кабардинцы на время
отдавали своих детей на воспитание в русскую семью, чтобы те выучили
русский язык, окончили русскую школу, что повышало их шансы на
успешную карьеру в дальнейшем.
Тем временем, своим чередом развивается аккультурация - народы
приобщаются к обычаям и духовной культуре друг друга. Хотя этому
 30

препятствовали различия в языке и религии. Например, среди русского (в

том числе казачьего) населения получили распространение пляска
"Наурская" и лезгинка. Не исключено влияние горских народов и на
музыкальный и нарративный (сказки, предания и т.д.) фольклор русского
населения. Эти вопросы пока не вполне изучены.
Также много "русских" заимствований проявляется в материальной
культуре кабардинцев и балкарцев.
Всё больше юных балкарцев и кабардинцев обучаются в школе,
некоторые из них изучают русский язык. В Нальчикской окружной Горской
школе обучались дети разных национальностей и вероисповеданий
[Тхамокова, 2014,]. 25 школ было открыто в кабардинских сёлах на рубеже
веков. В 1904 году в них работало 14 русских учителей. К 1915 году
количество школ практически удвоилось. Половина учителей - русские.
Вследствие этого всё более широкое распространение получает русский
язык. По словам К. Атажукина "потребность в знаниях русского языка не
может исчезнуть в Кабарде". [цит. по Тхамоковой, 2014, с. 71]
В очередной раз подчеркнём исключительную роль языка в этническом
самосознании индивида и группы. От того на каком языке говорит народ не в
последнюю очередь зависит какое направление примет этнический процесс.
Так, в нашем случае русский язык (влияние которого очевидно преобладало в
регионе) выступил консолидирующим фактором.
Несмотря на вышеописанные исторические процессы, этнокультурные
границы между русскими и кабардинцами и балкарцами на начало XX века
оставались отчётливыми и устойчивыми. Культуры народов продолжали
сближаться. Смена этнической идентичности происходила исключительно
редко.
Наступил 1917 год. Итогом Февральский революции в Терской области
(куда входили Балкария и Кабарда) стало "многовластие" обернувшееся
 31

безвластием. Это являлось следствием этнического и социального

разнообразия территории.
Ключевым этнополитическим вопросом этого периода не только на
территории Кабардино-Балкарии, а на всём Северном Кавказе, становится
земельный вопрос.
Кроме того, в период Гражданской войны оголились межэтнические
противоречия, доходившие до вооружённых столкновений.
Русские в это время представлены во властных структурах наравне с
исконными народами края. Так, в числе 30 человек, вошедших во вновь
сформированный в 1918 году Нальчикский окружной народный совет, было
6 представителей балкарцев, 18 кабардинцев и 6 русских.
17 августа 1922 года было утверждено "Положение по объединению
Кабарды и Балкарии" - создана Кабардино-Балкарская автономная область.
Вследствие этого был создан объединённый областной исполком,
состоявший на треть из балкарцев, на треть из кабардинцев, на треть из
русских. Хотя последние и были представлены во властных структурах,
создание автономной области сделало их этническим меньшинством.
Создание автономной Кабардино-Балкарии на законодательном уровне
закрепило тот факт, что балкарцы и кабардинцы - два разные народа.
Первые годы советской власти в КБАО (как и в других национальных
образованиях) удерживается курс на так называемую "коренизацию", которая
заключалась в следующем: во главу угла ставилось всё национальное:
подготовка кадров (в т. ч. высококвалифицированных) из числа кабардинцев
и балкарцев, издание книг, газет и журналов на карачаево-балкарском и
кабардино-черкесском языках, перевод делопроизводства в учреждениях на
эти языки. Естественно, взаимодействие с соседними регионами, а также с
более высокими инстанциями, чем областные осуществлялось на русском
языке. В областных органах - на русском, карачаево-балкарском и кабардино-
 32

черкесском языках. В это же время грамота национальных языков

переводится на кириллицу.
С 1920-х годов решающим фактором (по крайней мере одним из них)
формирования этносоциального опыта народов Кабардино-Балкарии
становится политика Партии. Отметим кстати, что поток инноваций разного
рода (культурных, технических и других), хлынувший в это время на
территорию автономной области, послужил толчком к одной из крупнейших
трансформаций традиционных обществ в истории Кабардино-Балкарии. Эта
тенденция будет сохраняться на протяжении десятилетий советской власти.
Одним из характерных проявлений данного периода, связанных с
межэтническими отношениями и этническим функционированием русских (и
не только их), является территориально-административное деление. На этот
процесс оказывало влияние два главных фактора: с одной стороны
исторически сложившееся расселение народов на территории Кабардино-
Балкарской автономной области, которое, конечно, принимались во
внимание, с другой стороны, решающим фактором был курс на
"советизацию" общества.
Однако, с 1930-х годов, когда советская система уже прижилась в
регионе, национальный аспект, как фактор влияния на политику, был
отброшен. Теперь максимально возможное значение имеет только фактор
социально-экономической целесообразности. Справедливости ради, надо
отметить, что этнические интересы ни одной из групп в этот период не
ущемлялись.
В 1932 году, с одной стороны, в результате политики "коренизации", с
другой стороны, несмотря на неё, из 703 руководителей областных
учреждений, 72 были балкарцами, 312 - кабардинцами. В 1939 году
кабардинцы и балкарцы составляли в сумме 45,3% от всего руководящего
состава Области.
 33

В советский период истории межу народами Кабардино-Балкарии

возникла ещё одна социальная граница - профессиональная. Так, если
коренные народы были заняты преимущественно в сельском хозяйстве, а
позднее в торговле и сфере бытового обслуживания, то русские, в
большинстве своём - в промышленности, которая, к слову, активно
развивалась в этот исторический период.
А индустриализация, как правило, происходит рука об руку с
урбанизацией. В первой четверти XX века в Кабардино-Балкарии статус
города имел только Нальчик. С 1921 года к 1926 население его выросло на
70%, причём из 12893 человек, русских было 5968, кабардинцев - 866,
балкарцев - 350 человек. В 1936 году население Нальчика достигло 39196
горожан, из них 25200 (>64%) - русские, и значительно возросла численность
кабардинцев и балкарцев, соответственно 4468 и 1493 жителя.
Вторым статус города в 1937 году получила станица Прохладная.
Горожане составляли 23,6 % населения республики (КБАО в 1937
стала КБАР) - бóльшая часть из этого числа - русские. На 1939 год 49,5 %
русских проживало в городах - без малого половина. Доля горожан среди
балкарцев и кабардинцев была несопоставима: соответственно 2,1% и 3,5%.
Эта тенденция сохранится в ближайшие десятилетия XX века.
Для городской среды, как правило, характерны следующие свойства:
1) бóльшая поликультурность;
2) процессы этнической интеграции (аккультурация, ассимиляция)
идут быстрее;
3) уровень образования выше, чем в селе;
4) трансформация традиционной культуры в массовую;
5) СМИ распространены больше, нежели в селе.
Все эти свойства в полной мере выразились в городах Кабардино-
Балкарии, а поскольку гораздо больше горожан было среди русских, то
именно на них эти свойства отразились больше всего.
 34

А на селе в это время разворачивается коллективизация, влияя на

многие сферы, в том числе и на внутрисемейные отношения: потеряв
хозяйство, глава семьи отчасти потерял и свою власть. Женщины стали
работать наравне с мужчинами, зарабатывать деньги, вследствие чего
повысился их статус в обществе, независимость. Стал подрываться, ещё
недавно непререкаемый авторитет старших - если раньше они были мудрыми
хранителями традиций, то теперь, те же старики стали считаться тёмными и
отсталыми представителями "века минувшего", молодому государству была
нужна прежде всего молодёжь - непрерывная на протяжении веков линия
культурной трансмиссии начала прерываться. Причём, в русских сёлах эти
процессы происходили раньше.
Современная, массовая культура, вытесняющая традиционную, не
имела этнической составляющей - она была универсальная и одинакова и для
русского, и для балкарца, и для кабардинца. Таким образом этнические
границы рушились, народы сближались, но не за счёт аккультурации, а с
помощью унификации. Вместе с тем духовная культура - фольклор -
кабардинцев и балкарцев изучается профессиональными этнографами,
народные песни, танцы входят в репертуар профессиональных исполнителей.
Также динамично развивалось образование. Уже 1939 году 88,2%
русских жителей Республики владел грамотой. И хотя у коренных этносов
эта отметка была несколько ниже — около 63%, в целом, разрыв в уровне
образования между народами был практически ликвидирован. А вот в сфере
среднего и, особенно, высшего образования кабардинцы и балкарцы,
несмотря на политику "коренизации", пока значительно отставали. Так, в том
же 1939 году из 1483 человек с высшим образованием было 158 кабардинцев
и 46 балкарцев. Таким образом, большинство высококвалифицированных
специалистов и интеллигенции составляли русские (исключение, как ни
странно, составляли учителя, около 38% которых принадлежали к
 35

кабардинцам или балкарцам, то есть могли преподавать на родных языках -

тогда это было важно) .
С 1938 года во всех республиках вводится обязательное изучение в
школах русского языка, как языка межнационального общения. Интерес к
русскому языку среди кабардинцев и балкарцев был связан с тем, что его
знание открывало дорогу к высшему образованию, следовательно, к
престижной профессии и успешной карьере. В 1939 году 1526 кабардинцев и
332 балкарца не просто говорили или писали и читали по-русски, а считали
его своим родным языком.
Религиозная сфера жизни в это время переживает упадок - за третье
десятилетие закрываются почти все церкви и мечети, арабский язык теряет
свою актуальность и т. д. Вследствие и (впрочем, не только этого) возрастает
количество смешанных браков.
Таким образом, в первые десятилетия советской власти на направление
этнических процессов в Республике снова влияют разнонаправленные силы.
С одной стороны, политика коренизации, административное деление по
этническому признаку, юридическое закрепление национальности и т. п.
способствуют укреплению этнокультурных границ. В то же время,
урбанизация, индустриализация, коллективизация, стирание религиозных
границ, распространение образования и русского языка и пр. способствуют
консолидации народов. Обобщённо говоря, коренные народы сближались с
русскими жителями, чаще всего, не порывая при этом со своими корнями.
Русским же, на наш взгляд, не понадобилось в такой степени усваивать
культуру кабардинцев и балкарцев, так как под унификацией-советизацией
подразумевалась русификация.
Следующее значимое событие, которое хоть и не касается темы
исследования напрямую [как и 80% содержания параграфа], не может быть
не упомянуто - уж слишком важную роль сыграло оно в истории Республики
- это депортация балкарцев 8-9 марта 1944. Думаю, мы погрешим против
 36

истины, если скажем, что это событие оказало своё, пусть косвенное влияние
на весь этнический процесс на территории Кабардино-Балкарии, даже на
этническую идентичность русских, в том числе. Каждый балкарец, на
протяжении ряда лет ощущал острое чувство несправедливости, унижения
своего национального достоинства, что безусловно сказалось на психологии
балкарского народа, изменения в которой, в свою очередь, отразились на
межэтнических отношениях. На протяжении 50-60-х годов происходит
полная реинтеграция балкарцев в структуру Кабардино-Балкарии.
С конца 50-х по конец 80-х годов происходит интенсивный рост
демографических показателей, индустриализация и урбанизация. Частным
следствием этого резкий рост межэтнических связей, стирание культурно-
языковых барьеров, что отнюдь не означает утрату народами этнической
идентичности, но их интеграцию в единое поликультурное общество.
В 1959 году 70,9% русских проживало в городах, балкарцев - 13,8%,
кабардинцев - 12,1%. То есть коренные народы оставались по преимуществу
сельскими жителями.
Также в это время возросло количество специалистов с высшим и
средним специальным образованием. Несмотря на усилия по подготовке
национальных кадров, около 60% специалистов того и другого уровня
составляли русские. В 1960/61 учебном году только 28,4% студентов
составляли русские. В целом доля русских жителей в Кабардино-Балкарии по
переписи 1959 года составляла 38,7%.
Соотношение компонентов социальной структуры народом
сближалась. Хотя всё ещё имелись различия. К концу 1980-х каждый из трёх
ключевых народов Кабардино-Балкарии был представлен во всех
социальных стратах, каждый имел значительную группу научной, творческой
и управленческой социальной элиты.
Русский язык продолжает распространяться среди кабардинцев и
балкарцев: к 1989 году им владеют 78,6% кабардинцев и 82,5% балкарцев.
 37

Как и следовало ожидать, коренные языки региона не получают широкого

распространения среди русских: кабардино-черкесским владеют 1185
человек, карачаево-балкарским 227 человек. Учитывая, что на тот момент в
Республике проживало больше 240 тыс. русских - это менее одного процента.
В "кабардинских" и "балкарских" населённых пунктах (особенно в сёлах)
этот процент был выше, в "русских" – ниже. [Числовые даные цит. по
Тхамоковой 2014]
В сфере семейных отношений в этот период также происходит
сближение народов. Так, всё большее распространение получает нуклеарная
семья. Всё больше становится семей, где решения принимают оба супруга,
оба супруга зарабатывают, пользуются равным авторитетом. Конечно таких
семей больше среди русских и городских жителей. Среди кабардинцев и
балкарцев, по-прежнему, согласно традиции главой семьи является мужчина,
тем не менее похожие тенденции начали проявляться и у них. Однако, как
показал опрос, проведённый в 1987 году в КБАССР, большинство русского
населения (63,6% опрошенных) считало, что национальность человека
должна определяться по национальности отца. Это говорит о том, что
патриархальные привычки всё ещё преобладали в сознании русских. Также
большинство опрошенных отметили, что между людьми разных
национальностей нет существенных различий.
Тот же опрос конкретно иллюстрирует влияние народов друг на друга.
В частности он показал, что русские жители региона переняли (бы) такие
обычаи коренных народов, как гостеприимство и уважение к старшим.
Кабардинские и балкарские респонденты чаще всего отвечали, что переняли
у русских одежду, стали готовить русские блюда, русский язык и культуру в
целом, кроме того отмечали влияние русских на положение женщин, которые
стали свободнее. Таким образом, по мнению И. Х. Тхамоковой [2014], в том
своём влияние русской культуры расценивалось как нейтральное или
положительное, а этнокультурные границы между русской и кабардинской
 38

или балкарской бытовой культурой воспринимались как границы между

современностью и традиционализмом.
В СМИ в это время широко транслировался тезис о том, что русская
культура и Революция вывели народы Кабардино-Балкарии "из тьмы
невежества". Эта идея оказала влияние на самосознание русских жителей и
их отношения с соседними народами.
Надо отметить, что укрепление дружбы народов было одной из
ключевых задач Партии.
Интересно мнение о национальной политике Советского Союза одного
из известных специалистов по истории СССР Т. Мартина. Он пишет, что
политика советского государства «предполагала систематическое поощрение
национальной идентификации не только путем образования национальных
территорий и расширения сферы применения национальных языков, но
также с помощью пропаганды таких характерных национальных символов,
как фольклор, музеи, одежда, кухня, революционные герои, важные
исторические события и классические литературные произведения» [цит. по
Тхамоковой, 2014, с. 106]
Существуют и другие оценки национальной политики Советского
Союза, но все они, так или иначе, признают влияние государства на
этническую идентичность, на устойчивость или изменчивость
этнокультурных границ.
В первой половине 1990-х годов после распада советской системы
выходят из строя привычные механизмы поддержания этнической
стабильности, единый когда-то советский народ утрачивает свою
государственную идентичность. Новая государственная идентичность ещё не
сформировалась, а поскольку "природа не любит пустот", то место
государственной идентичности занимает где этническая, а где религиозная
идентичность, активно развивавшиеся в ту эпоху. Причём, раньше
религиозная и этническая идентичность были нáкрепко переплетены,
 39

например, религиозные традиции воспринимались как этнические, а

этнические - как религиозные, так члена партии могли похоронить с
соблюдением мусульманской традиции. Теперь же, в конце XX века, когда в
Республику открылись пути для любых религий и их проповедников -
повысилась религиозная мобильность: балкарец мог быть пастором
протестантской общины.
Это время характеризуется "этническим ренессансом". В Кабардино-
Балкарии, как и во многих других республиках бывшего Советского Союза
происходит рост межэтнической напряженности.
Помимо этнокультурных трансформаций, сильнейшие изменения
произошли в социально-экономической сфере общества.
Существует мнение, что в КБР отсутствуют "глубокие внутренние
предпосылки" для межэтнических конфликтов [А. Х. Боров 2008]. Хотя, по
мнению большинства специалистов (этнологов, историков, социологов и др.),
камнем преткновения для титульных народов Республики являются
земельные вопросы, имеющие долгую историю. Так, после реабилитации
балкарцев в 1991 году было принято решение о восстановлении их
территориальной собственности, однако, как оказалось осуществить эти
планы, не ущемив интересы других народов КБР, нельзя. Таким образом эти
вопросы остались не вполне решёнными, и последствия этого тянутся до
сегодняшнего дня и будут тянуться дальше. Впрочем, касается это в первую
очередь балкарцев, во вторую очередь кабардинцев и лишь в третью очередь
русских.
Сильнейшему кризису в эти годы подверглась производственно-
экономическая сфера. А поскольку большинство русского населения, как уже
отмечалось, было занято именно в этой сфере, то, следовательно, именно эти
люди и их семьи больше всего пострадали от данного экономического спада.
Положение дел, кроме того, осложнялось тем, что русским работникам
 40

предприятий разного уровня квалификации на рынке труда стали составлять

всё большую конкуренцию национальные кадры.
В результате действия этих факторов, а также некоторых других, о
которых речь пойдёт ниже численность городского русского населения стала
уменьшаться - с 1989 по 2002 год число русских жителей КБР упало почти на
20 тыс. человек. Количество русских проживающих в сёлах за этот же период
возросло примерно на 5000 человек. Мы предполагаем, что это может быть
связано с наличием родственников в сёлах, возможностью в какой-то мере
жить натуральным хозяйством, а также более благоприятной и стабильной
этнополитической и социально-экономической обстановкой. И всё же
большинство из указанных выше 20 тысяч человек покинули территорию
Республики. Кабардино-Балкария в этом смысле не является исключением -
отток русского населения начался в этот период во всех республиках
Северного Кавказа.
Примерно в это время возникают и развиваются этнические
общественные организации, например "Адыгэ Хасэ" у кабардинцев,
"Малкъар Ауазы" у балкарцев. В задачи этих организаций входило
возрождение и поддержание народной культуры, традиций, особенно языка и
т. д. У русских (и украинцев) такой организацией стало общество "Вече".
Цели этой организации по сути совпадали с целями аналогичных
организаций титульных народов, единственное отличие заключалось в том,
что языковых вопросов перед ней не стояло - проблем с распространением
русского языка в Кабардино-Балкарии никогда не было.
Язык в этот период - один из главных этнодифференцирующих
признаков. В это время более 90% кабардинцев и балкарцев владели русским
языком и лишь единицы русского населения говорили по-кабардински и по-
балкарски.
 41

Религиозный компонент в это время также является

этноконсолидирующим фактором, несмотря на некоторое ослабление связи
между религиозной и этнической идентичностью.
Также роль этнического маркера до сих пор играют обряды
жизненного цикла, у русских это обряды связанные с Пасхой, Рождеством,
Масленицей. Хотя, конечно, они редуцированы и десакрализованы.
В 90-ых гг. в результате опроса студенческой молодёжи КБР у русской
части выборки были получены следующие (интересные для нас) показатели
(касающиеся этнической идентичности): для 37,75% (русских) считают себя
космополитами, для 25% важнее всего быть гражданами РФ, 12,5%
чувствуют себя кавказцами, 12,55% - русскими. Данные результаты
приводятся по монографии И. Х. Тхамоковой [2014], которая в свою очередь
ссылается на авторов исследования - Ю. М. Шанибова, Р. Х. Кочесокова,
опубликовавших эти данные в 2000 г. Из приведённых цифр можно сделать
несколько выводов и предположений. Во-первых, если опрос был проведён
во второй половине 90-х годов, то можно предположить, что в это время -
после этнического ренессанса первой половины 90-х - происходит спад
интереса к этнической идентичности среди русской молодёжи (маятник
качнулся в обратную сторону), даже в таком "нерусском" регионе как
Кабардино-Балкария, хотя обычно, у этнических меньшинств этот вид
идентичности гипертрофирован. Во-вторых, судя по тому, что каждый
четвёртый респондент считает себя прежде всего гражданином России,
происходило формирование новой гражданской - российской - идентичности.
Преобладающим этническим процессом в Кабардино-Балкарии и по
всему Северному Кавказу с этого времени, как мы уже говорили, становится
сильное и стабильное сокращение численности русского народа за счёт
миграции. Какие причины заставляли людей сниматься с обжитых мест и
покидать регион, в котором они прожили много лет? Это серьёзный и
сложный шаг, требующий достаточно высокой мотивации. В разные годы,
 42

начиная с 1989, разными учёными исследовался этот вопрос, как в КБР

отдельно, так и во всём Северном Кавказе.
Пожалуй, главной причиной, побуждающей русское население
покидать регион является отсутствие работы. 34% опрошенных русских по
всех республиках Северного Кавказа в 2002 году назвали эту причину
[Дзадзиев, 2008]. В 2006 году - 41%. В республике Кабардино-Балкария по
результатам опроса русского населения Нальчика, Прохладненского и
Майского районов, проведённого в 2007 году, от 57 до 87% респондентов
назвали основной причиной миграции безработицу, особенно это актуально
для молодёжи [Аккиева]. Это причина отчасти являлась следствием
подготовки ещё в советские годы высококвалифицированных кадров из
числа коренных народов, которые теперь составили конкуренцию русским
специалистам. Осложняли ситуацию и новые, для того времени, рыночные
отношения. Подчеркнём, что эта проблема имела место по всему Северному
Кавказу, среди всех народов. Так, в Чечне и Ингушетии уровень безработицы
вырос более чем на 50% с 2007 по 2009 год. Среди сельских жителей и
молодёжи эта проблема выражена особенно остро.
Отдельно скажем, об академической миграции. Под ней мы
подразумеваем миграцию с целью получения образования. Процент русских
абитуриентов и студентов в вузах Кабардино-Балкарии очень низкий.
Большинство русской молодёжи предпочитают учиться в вузах Краснодара,
Ставрополя, Ростова-на-Дону. Только не подумайте, что они испытывают на
себе дискриминацию в университетской среде - отнюдь. Просто высшее
образование полученное, например, в ЮФУ считается более престижным и
может сослужить добрую службу своему обладателю в условиях
конкуренции на рынке труда, тем более, если речь идёт о конкуренции с
национальными кадрами. Надо сказать, что и молодёжь коренных народов
Республики в большом числе старается поступить в вышеуказанные
Университеты, ключевая разница заключается в том, что кабардинцы и
 43

балкарцы в большинстве своём возвращаются в Кабардино-Балкарию после

получения образования, а их русские коллеги часто не возвращаются в
Республику. Ещё одной важной причиной академической миграции русской
молодёжи, по крайней мере в начале нашего века, являлась относительная
бедность русских жителей КБР, которая в условиях коммерциализации
профессионального образования, не позволяла оплачивать обучение на т.н.
престижных факультетах.
Ещё одним, связанным с предыдущим, значимым поводом для
переезда многие респонденты в 2000-х годах называли экономический
фактор, а именно низкий уровень заработной платы и жизни. Так в опросе
проведённом по всем северокавказским республикам в 2002 году 22%
назвали эту причину, в 2006 - 29%. Примечательно, что в опросе жителей
Нальчика, Прохладненского и Майского районов в 2007 году, эту причину
назвали от 38 (Нальчик) до 76 (Майский) % респондентов. Из этого можно
сделать предположение, что в КБР уровень экономической
неудовлетворённости русского населения - выше, чем в среднем по
Северному Кавказу. Согласно тому же опросу 2007 года в среднем половина
респондентов считает, что представители разных национальностей имеют
равные возможности для предпринимательства. От 21% до 48% опрошенных
не смогли ответить на этот вопрос. Бóльшая часть остальных опрошенных
считает, что у кабардинцев возможности выше [Аккиева]. В этой связи,
интересно вспомнить, что по мнению В. Тишкова, титульные этносы Северо-
Кавказского региона, в целом оказались более готовыми к реалиям рыночной
экономики, так как имеют соответствующие особенности этнической
психологии [цит. по ]
Одним из факторов, побуждающих русских покинуть Кабардино-
Балкарскую республику, оказалась межэтническая напряжённость. В
которой, кстати сказать, как раз и сыграли свою роль воспоминания о
 44

депортации балкарцев, Кавказская война XIX века и подобные имевшие (и не

имевшие) место исторические события.
Также в числе причин переезда фигурирует такие, как:
● отсутствие перспективы для себя и своих детей, под этим, например,
подразумевается низкая представленность русских в престижных
сферах занятости (уже упоминавшаяся этнизация кадровой политики),
отсутствие перспектив социального роста, нестабильная ситуация на
Северном Кавказе (на 2007);
● изменение этнических пропорций - русские, изначально не
планировавшая уезжать, начинают ощущать дискомфорт из-за того,
что теперь они стали меньшинством и тоже уезжают;
● наконец, низкий уровень консолидации русского населения.
По мнению некоторых исследователей [Тетуев, 2015], резюмируя
социально-политическую ситуацию сложившуюся в КБР в начале нашего
века можно охарактеризовать её, «как сохраняющийся на протяжении
длительного периода острый этнополитический кризис, перешедший в
латентное состояние».
Исследования трансформации этнической идентичности, проведённые
в Республике [Кобахидзе, 2005], выявили безусловное доминирование у
представителей разных этносов, в том числе у русских, позитивной
этнической идентичности (табл. 1), что, по мнению авторов исследования,
говорит, кроме того, и об «открытости в межэтнических контактах, довольно
высокой степени толерантности и готовности к диалогу», «служит весомой
предпосылкой интеграционных процессов в межэтническом взаимодействии
народов Северного Кавказа» [Там же, с. 50].
Типы идентичности в КБР по результатам исследования Кобахидзе (2005) Таблица 1.1
Тип этнической Кабардинцы Балкарцы Русские Другие
Идентичности
Гипоидентичность 7,3 9,9 19,6 19,5

Норма 55,9 56,5 66,0 60,5

 45

Гиперидентичность 36,7 33,6 14,4 19,9

По результатам этого же исследования, межэтнические отношения в

КБР на тот период характеризовались преобладанием стратегии
интеграции, коррелирующей с позитивной этнической идентичностью,
причём к интегративным установкам более склонны были русские
респонденты (и «представители этнодисперсных групп»). Кроме того, по
мнению авторов рассматриваемого исследования, высокая значимость
этнического компонента в структуре идентичности северокавказских этносов
может служить фактором интеграции в единую северокавказскую общность.
Так же, этой задаче могут служить положительные авто- и гетеростереотипы.
Интересное исследование было проведено в 2002 - 2006 годах Д.В.
Скляровой. Оно показало, что русское студенчество КБР не испытывало
затруднений с самоидентификацией (100% опрошенных идентифицировали
себя со своей этногруппой).
94% и 92% кабардинцев и балкарцев, соответственно, гордятся своей
национальной принадлежностью. Чувство национальной гордости оказалось
присуще всего 26% русских респондентов: 70,3% воспринимают это как
данность. Эти данные, говорят в пользу того, что этническая идентичность,
по крайней мере на тот период, не являлась для русской молодёжи чем-то
имеющим важное значение, несмотря на полиэтничность региона и своё
меньшинство, об этом же говорит и тот факт, только 53% русских
респондентов соблюдают обычаи и традиции своего народа (кстати о
поведенческом компоненте этноидентичности). Другими словами, судя по
данным и следующим результатам, на период исследования (2002 - 2006)
русская часть населения КБР, вопреки высокой эмиграционной активности,
чувствовало свою культурную идентичность в безопасности. И всё же 86%
испытуемых имели положительные автостереотипы, в которые входят
трудолюбие, доброта, ум, смекалка, дружелюбие. Последнее из этих качеств
 46

нашло своё выражение в том факте, что русские респонденты более прочих
были склонны к дружеским отношениям с представителями других
национальностей. Для сравнения, у кабардинцев 91% позитивных
автостереотипов, у балкарцев - 96%.
В этом же исследовании было установлено, что позитивные
гетеростереотипы у русских составляют 84% ответов. У балкарцев этот
показатель достиг 80%, у кабардинцев - 72%. Русские более негативно
оценивают кабардинцев, которые так же более негативно оценивают русских,
и при случае предпочитают им общение с балкарцами. Балкарцы же
предпочитают взаимодействовать с русскими больше, нежели с
кабардинцами. Более того балкарцы и русские в эмоциональном плане
оценивают друг друга так же как и свой народ. Ниже мы увидим, что более
чем через 10 лет (2016-2017) ситуация, в этом вопросе не поменяется. Таким
образом, мы видим, автостереотипы более положительны у титульного
населения Кабардино-Балкарии, а гетеростереотипы – у русского, хотя авто-
и гетеростереотипы у всех трёх народов в целом имеют позитивную окраску.
Кроме того, в рассматриваемом исследовании были показаны
следующие положения:
 Балкарцы (94%) и кабардинцы (81%) значительно больше,
относительно русского населения Республики (53%)
придерживаются традиций и обычаев.
 Этническая принадлежность, как мы увидели, более
эмоционально значима для балкарцев и кабардинцев, чем для
русских.
 Содержание автостереотипов связано с содержанием
гетеростереотипов, что оказывает влияние на межэтническое
взаимодействие. Причём, гетеростереотипы и гетероустановки
зависят от автостереотипов больше, чем наоборот. Таким
образом, этническая идентичность содержит в себе систему
 47

этнопредставлений и эмоциональных оценок своего и других

этносов со следующим из них уровнем и стилем межэтнических
отношений.
 44% русских предпочитают иметь в качестве друзей и знакомых
друзей своей национальности, зато среди кабардинцев и
балкарцев этот показатель значительно выше – 75% и 98%
соответственно. То есть русская часть населения значительно
больше настроена на межкультурное взаимодействие – к такому
же выводу придут Н.М. Лебедева и З.Х. Лепшокова в своём
исследовании 2016 года.
Таким образом, первое десятилетие нового века, вопреки социально-
экономической неустроенности и некоторой этнополитической
напряжённости, завершилось с более или менее благоприятным социально-
психологическим климатом среди большинства населения Кабардино-
Балкарии (исключая некоторые радикально настроенные меньшинства).

1.3Этнопсихологическая и социально-политическая ситуация на

Северном Кавказе в конце ХХ - начале XXI века.

Северный Кавказ, представляет собой единый субрегион, который несмотря

на разнообразие этнической и лингвистической композиции, обладает
единством истории, традиции, культуры, именно поэтому не следует
рассматривать ни один из 62 народов, населяющих Северный Кавказ,
отдельно от остальных. Итак, последнее десятилетие ХХ века на фоне
процессов суверенизации ознаменовалось актуализацией этнической
идентичности и возрождением религиозной.
Трудно, говоря о Северном Кавказе не затронуть языкового вопроса,
ведь язык представляет собой не только колоссальную культурную ценность
 48

и имплицитно влияет на мышление и картину мира своих носителей, но и

является с одной стороны важнейшим этнодифференцирующим фактором, с
другой стороны этноконсолидирующим. Так, у каждого народа Северного
Кавказа есть если не собственный язык, то, по крайней мере диалект,
который отделяет его от других этносов. В то же время русский язык,
который является lingua franka по всему региону, объединяет народы между
собой, играя таким образом важнейшую роль в формировании региональной
– северокавказской – идентичности, которая, напомним, является базой
формирования гражданской – российской – идентичности. Как правило, на
это не обращается внимания, но русский язык является большой опорой для
русских проживающих в национальных республиках – не будь
распространён повсеместно, жить на Северном Кавказе русским, не
владеющим хоть одним из местных языков, было бы ещё труднее.
По результатам исследования О.С. Павловой чеченский язык является
родным для 94% чеченцев, ингушский язык – для 91% ингушей, в то время
как русский язык считают первым родным всего около 2% респондентов того
и другого народов, вместе с тем более чем 9 из 10 чеченцев и ингушей
считают себя билингвами [Павлова, 2014]. Важно отметить, что
подавляющее большинство чеченцев и ингушей считают язык одним из
важнейших этнодифференцирующих факторов [Там же].
Карачаево-балкарский язык находится в похожем положении: с одной
стороны, на 2010 год им владело 88,6% представителей карачаево-
балкарского этноса – вроде бы много, однако, в 2002 оду этот процент был
значительно больше – 97,6%, что вызывает опасения специалистов, по
поводу витальности карачаево-балкарского языка, тем более, что согласно
Атласу языков мира ЮНЕСКО, этот язык пополнил ряды языков,
находящихся под угрозой исчезновения [Алиева, Гаджаева, 2015]. По
результатам социологического опроса стало известно, что большинство
молодых родителей общается между собой и со своими детьми
 49

преимущественно на русском языке [Там же]. Кстати, в выше упомянутом

исследовании О.С. Павловой показано, что примерно 85% чеченских и 80%
ингушских родителей считают очень важным, чтобы их дети владели родным
языком [Павлова, 2014].
В Кабардино-Балкарии русский язык, как и везде на Северном Кавказе
является языком межнационального общения. Языковая ситуация по-разному
складывается для кабардинцев, среди которых отмечается тенденция к
языковой ассимиляции (многие кабардинцы в семьях общаются на русском),
и балкарцев, многие из которых являются билингвами [Галущак, 2005], если
проводить аналогия со стратегиями межкультурного взаимодействия, то
балкарцы придерживаются стратегии интеграции. На наш взгляд, это связано
с тем, что, являясь этническим меньшинством, балкарцы считают для себя
более важным сохранять и держаться своей языковой идентичности.
Таким образом, находясь в безопасности относительно многих других
языков, многие из языков Северного Кавказа тем не менее находятся в
достаточно уязвимом положении, чтобы обратить на это внимание – русский
язык, обладая большим функционалом и распространённостью, вытесняет
титульные языки.
Процессы глобализации не обошли и Северный Кавказ, где они
преломились через призму полиэтничности региона. В результате имели
место интеграцоинные и дезинтеграционные процессы. Например, с одной
стороны, происходит постепенная унификация ценностей, что не мешает с
другой стороны успешному функционированию и развитию этнических
институтов. По нашему мнению, сегодня мы можем наблюдать
положительные стороны глобализации на Северном Кавказе в том, что
традиционные ценности раскрываются для нас под новым углом, благодаря
глобализации, например, современные по духу постановки национальных
театров на национальных языках или возрастание роли женщины на
Северном Кавказе без противопоставления национальным и религиозным
 50

ценностям. Вместе с тем, не следует забывать и о теневой стороне

глобализации, самым опасным проявлением которой является
международный экстремизм.
Ещё один важным аспектом социально-психологической ситуации на
Северном Кавказе являются миграции. С 1990-х гг., в сфере миграций
наблюдаются несколько генеральных направлений:
 В связи с нестабильной геополитической ситуацией на рубеже веков,
по всему Северному Кавказу наблюдался отток населения в Ставрополье,
Краснодарский край, Ростовскую область и другие регионы (табл. 1.2).
Прежде всего это видно по динамике русского населения. Особенно ярко эта
тенденция видна на примере Республики Чечня (до 1993 г. Чечено-
Ингушетия), где численность русских сократилась более, чем на 250 000
человек, и на данный момент составляет около 2% населения региона. Хотя,
конечно в период с 1989 по 2002 год не только русские покидали Чечню.
 Так как Кавказ стал новым российским пограничьем, потоки
иммигрантов из Южного Кавказа и Средней Азии пересекают границу в
районе Северного Кавказа, причём часть из них «оседает» здесь же
[Рязанцев, 2003]. Это неизбежно оказывает влияние на этнопсихологическую
ситуацию в регионе, добавляя в этническую композицию Республик новые
«краски».
 Как уже говорилось, изменение политико-экономического строя
привело к активизации процессов репатриации, которые усилились на общем
фоне этнизации региона.
Важно обратить внимание на то, что согласно официальной статистике
интенсивность миграционных потоков за период 1994-2002 гг. снизилась на
Северном Кавказе примерно в 5,5 раз [Рязанцев, 2003]
Таким образом, Кавказ на сегодняшний день сохраняет свою роль
перевалочного пункта, перекрёстка культур, «бутылочного горлышка». В
контексте нашего исследования обращает на себя внимание практически
 51

повсеместная тенденция оттока русского населения из национальных

республик Северного Кавказа, о чём уже не раз говорилось.
Динамика численности русского населения в северокавказских республиках Таблица 1.2

Республика 1989 2002 2010

РСО-А 189 159 (29,91%) 164 734 (23,19%) 147 090 (20,63%)
Адыгея 293 640 (67,96%) 288 280 (64,48%) 270 714 (61,53%)
КБР 240 750 (31,95%) 226 620 (25,14%) 193 155 (22,55%)
КЧР 175 931 (42,40%) 147 878 (33,65%) 150 025 (31,40%)
Ингушетия 293,8 тыс. (23,1 5 559 (1,19%) 3 215 (0,78%)
Чечня 40 664 (3,68%) 24 382 (1,92%)
%)
Дагестан 165 940 120 875 (4,7 %) 104 020 (3,57 %)

Вопрос соотношения идентичностей в структуре личности. Как

религиозная, этническая, региональная и гражданская идентичность
соотносятся сегодня у народов Северного Кавказа? Оно меняется, в
зависимости о какой Республике мы говорим. Чтобы проиллюстрировать эту
мысль, рассмотрим два исследования проведённых в таких разных
республиках, как Адыгея на северо-западе и Чечня и Ингушетия на юго-
востоке региона. Сравнить именно эти республики нам представляется
особенно интересным по двум причинами. Во-первых, численность русского
населения в Республике Адыгея, как вы можете видеть в таблице выше,
многократно превышает тот же показатель в Чечне и Ингушетии вместе
взятых. Во-вторых, религиозная, точнее исламская идентичность занимает
особое место среди северокавказских народов и имеет тенденцию к росту с
северо-запада, на юго-восток, однако, титульное население Адыгеи (в
отличие от большей части осетин) исповедует ислам.
Исследование чеченцев и ингушей было проведено О.С. Павловой с
2007 по 2013 гг. [Павлова, 2013]. По его результатам оказалось, что главные
места в иерархии идентичностей чеченцев и ингушей занимают этническая и
религиозная идентичности, причём в 60% случаев для чеченцев и в 40%
случаев для ингушей, эти идентичности обнаруживают тенденцию к
 52

слиянию. По мнению О.С. Павловой, такое тесное переплетение религиозной

и этнической идентичностей связано с тем, что ислам является неотъемлемой
частью вайнахской культуры в целом и Кодекса Чести в частности. И тем не
менее этническая идентичность всё же в какой-то мере преобладает: её
указало 67,4% ингушей и 62,6% чеченцев, в то время, как религиозная
идентичность указана у 60% ингушей и 47% чеченцев. Оба народа проявляют
довольно сильное стремление этноаффилиации, что могло бы послужить
тревожным сигналом о тенденции к гиперпозитивной идентичности, но в
случае последней, напомним, преобладает когнитивные компонент, а в
данных выборках явно преобладает аффективный компонент, который
выражается в гордости за свою этническую принадлежность. Гражданская
идентичность в обеих выборках, напротив, выражена слабо: 12% у чеченцев
и 10% у ингушей. Это, по мнению автора рассматриваемого исследования,
связано с тем, что в общественном дискурсе слово «россиянин»
ассоциируется с русским этносом, поэтому предлагается именовать
российскую идентичность как «гражданин России».
Похожее исследование было проведено в Республике Адыгея в 2010
году Л.В. Клименко [Клименко, 2011], с той только разницей, что
исследовались не только адыги, но и русские, а помимо трёх обозначенных
выше идентичностей исследовалась также региональная идентичность. В
результате исследования, стало известно, что адыгейцы среди интересующих
нас идентичностей больше всего идентифицируют себя с этнической группой
– 60%. Чуть меньше выражена их гражданская идентичность – 57%, зато она
находится на первом месте по значимости. Почти столько же адыгейцев –
56% – идентифицировали себя как жители Республики, жителями своего
населённого пункта себя назвали 36,5% респондентов. Обращает на себя
внимание тот факт, что религиозная (исламская) идентичность выражена в
46% случаев (сравните с чеченской в предыдущем исследовании).
 53

Среди русских респондентов 70% идентифицировали себя по

гражданской идентичности, что гораздо выше, по сравнению с адыгейской
выборкой, и ровно столько же – 70% – по этнической. Гражданская
идентичность в этой (русской) группе также оказалась на первом месте по
значимости. Религиозная (православная) идентичность находится у 40%
респондентов.
Из рассмотренных исследований видно, что у титульных этносов, как
правило, значительно сильнее выражена этническая идентичность (по
сравнению с гражданской). За ней с небольшим отрывом следует
религиозная идентичность. А вот гражданская идентичность выражена, более
или менее, слабее. Это может говорить о том, что в случае конфликта
идентичностей, например, их воспринимаемой несовместимости, гораздо
большая часть представителей коренных народов отдаст предпочтение
своему этносу, чем гражданству. Такое положение вещей вызывает
некоторые опасения.
Для русских же, по крайней мере в Адыгее, свойственно равное
соотношение себя с русским этносом и с российским государством, однако
предпочтение отдаётся последнему.
Таким образом, для Северного Кавказа в целом последние 30 лет
ознаменовались разными вызовами, которые преодолевались с большим или
меньшим успехом. И, хотя не всё складывается благополучно, в регионе ещё
остались не решённые проблемы социального, экономического характера,
всё же многие задачи удалось решить – кавказские народы постепенно
встраиваются в общероссийскую культуру, в чём им помогает синергия
традиционных и наднациональных ценностей.

1.4 Характеристика этнической идентичности и межкультурного

взаимодействия русских с кабардинцами и балкарцами в 2010-х гг.
 54

В 2011 году в Республике было опрошено 600 молодых людей (18 -35
лет) [Аккиева, 2014]. В результате выяснилось, что половина респондентов
младше 30 лет, независимо от этнической принадлежности, хотели бы уехать
из Кабардино-Балкарии. В 2012, по результатам социологического
исследования проведённого Прохладненском и Майском районах, стало
известно, что миграционные настроения в этих исконно русскоязычных
районах набирают силу. Среди причин были названы как уже известные –
отсутствие перспектив и рабочих мест, так и хорошо забытые старые –
распространение экстремизма и терроризма, сложная криминогенная
обстановка.
В результате всего этого, можно наблюдать увеличение возраста
«среднестатистического» русского жителя КБР: это видно по малому
проценту русских школьников и студентов – молодёжь, особенно русская,
покидает регион.
Желание покинуть Республику, ещё далеко не твёрдое решение это
сделать. Тем не менее, по данным миграционных служб [Источник?], на 2014
год русское население продолжало покидать Кабардино-Балкарию, несмотря
на преобладание у русских стратегии интеграции, которая, напомним,
показала себя как наиболее успешная. Возможно, дело в том, что за ней
следует стратегия сепарации, за которой, в свою очередь – стратегия
маргинализации (две наименее успешные стратегии).
На Северном Кавказе в целом, и в КБР в частности внутриличностное
соотношение и взаимодействие идентичностей – этнической, религиозной,
республиканской, региональной, национальной – проходит и реализуется
довольно остро [Лебедева, Лепшокова, 2017]. Так, в исследовании
проведённом в 2014 году З.Х. Лепшоковой и Н.М. Лебедевой было выявлено,
что воспринимаемая несовместимость русской (этнической) и кавказской
(региональной) идентичностей русским населением региона «значимо
 55

положительно связана с воспринимаемой дискриминацией, значимо

отрицательно связана со стратегией интеграции, значимо положительно
связана со стратегиями ассимиляции, сепарации и маргинализации», а
«воспринимаемая дискриминация значимо отрицательно связана со
стратегией интеграции и значимо положительно связана со стратегиями
ассимиляции, сепарации и маргинализации» [Лепшокова, Лебедева 2016].
Причём воспринимаемая несовместимость идентичностей является
медиатором между воспринимаемой дискриминацией и стратегией
интеграции – без посредничества несовместимости влияние дискриминации
на интеграцию незначимо. То есть, при наличии у индивида воспринимаемой
дискриминации и ощущения несовместимости идентичностей, стратегия
интеграции не может быть выбрана, так как она (интеграция) подразумевает
под собой соединение того, что субъекту кажется несовместимым, в таком
случае он выбирает либо стратегию сепарации, либо вообще
маргинализации. Иными словами, среди русских региона наблюдается
некоторая доля дезидентификации с региональной и республиканской
идентичностью. Однако, по результатам исследования 2017 года оказалось,
что «воспринимаемая дискриминация значимо позитивно связана со
стратегией ассимиляции», впрочем, эта связь не опосредована
несовместимостью этнической и региональной идентичностей, иными
словами дискриминация (воспринимаемая) влияет на ассимиляцию только на
прямую, если между ними возникает несовместимость идентичностей
(воспринимаемая), то это влияние перестаёт быть значимым. Грубо говоря,
наличие воспринимаемой дискриминации определяет выбор русскими
стратегии ассимиляции, наличие воспринимаемой несовместимости
идентичностей способствует выбору стратегий сепарации и маргинализаии.
Также важно иметь ввиду, что воспринимая дискриминация и
несовместимость идентичностей, как следствие, ведут к негативным
аутгрупповым установкам.
 56

У титульного населения, напротив, обнаруживается определённая

(небольшая) степень дезидентификации с общероссийской идентичностью.
Данные тезисы доказаны эмпирически [Лебедева, Лепшокова, 2017]. Для
русских Республики наиболее значимой оказалась общероссийская
идентичность.
Таким образом, можно констатировать, значительную и даже
решающую роль воспринимаемой дискриминации в вопросе выбора
стратегии межкультурного взаимодействия. Ещё один фактор, играющий
значительную роль в данном выборе – избранная руководством региона
политика регулирования межкультурных взаимодействий. Здесь есть
противоречия: официально на всём Северном Кавказе пропагандируется
политика межнационального единства, тем не данные миграционных служб
говорят об обратном.
Согласно результатам исследования Н.М. Лебедевой и З.Х.
Лепшоковой [2016], дискриминируемые представители этнических
меньшинств могут избирать стратегию ассимиляции, в случае если
проницаемость этнических границ позволяет им стать частью
высокостатусного большинства.
Стратегия интеграции выбирается русскими в том случае, если: а) они
не ощущают дискриминацию со стороны титульных наций; б) региональная
и этническая идентичность на психологическом уровне воспринимаются ими
как совместимые. Кроме того, выбору этой стратегии способствует высокий
уровень национальной идентичности.
Сепарация или маргинализация выбирается русскими в случае наличия
воспринимаемой дискриминации, опосредованной воспринимаемой
опосредованной несовместимостью идентичностей. Также ей способствует
национальная дезидентификация титульного населения, собственная (то есть
среди русских) республиканская и/или региональная дезидентификация.
 57

Условием предпочтения русскими стратегии ассимиляции является

наличие воспринимаемой дискриминации при проницаемости
этнокультурных границ. А помимо этого, дополнительно, низкий уровень
национальной идентичности титульных этносов, собственный высокий
уровень региональной идентичности и низкий уровень республиканской
дезидентификаци.
Межкультурные взаимоотношения трёх крупнейших народов КБР
имеют следующий вид (по крайней мере среди молодёжи): кабардинцы
оценивают балкарцев выше, чем русских, балкарцы предпочитают русских
кабардинцам, а русские теплее относятся к балкарцам, чем к кабардинцам
[Лепшокова, 2017]. То есть отношения русских и балкарцев взаимно более
тёплые, а вот русских и кабардинцев взаимно более холодные. Уровень
воспринимаемой дискриминации значимо выше у балкарцев, между
русскими и кабардинцами значимых отличий не выявлено [Там же]. Уровень
удовлетворённости жизнью выше всех у балкарцев, русские удовлетворены
жизнью меньше всех, причём этот показатель негативно связан с
интеграцией. Русские больше склонны к межэтническому взаимодействию,
балкарцы и кабардинцы – к внутриэтническому. Чем больше межэтнических
контактов у «среднестатистического» русского КБР, и чем больше он
стремится сохранить свою культуру, тем ниже его уровень
удовлетворённости жизнью – это, по мнению З.Х. Лепшоковой,
«свидетельствуют о наличии в республике социально-политического
контекста, не предполагающего интеграцию русских» [Там же].
Уровень воспринимаемой безопасности достаточно высок и одинаково
выражен у всех из рассматриваемых этногрупп. Зато уровень
воспринимаемой угрозы значительно выше у балкарцев. Установка на
этническую толерантность выше всех у русских, что, казалось бы,
соответствует их склонности к интеграции и межэтническому
взаимодействию. Однако эти показатели не связаны между собой:
 58

межэтнические контакты русских являются предикторами их ассимиляции,

то есть, существует тенденция отказа русских от своей культуры при
взаимодействии с титульными этносами [что противоречит выше указанному
тезису о том, что русские почти не выбирают стратегию ассимиляции].
Представители титульных этносов тем больше настроены на ассимиляцию
русских в Республике, чем больше ощущают несправедливость и
недоброжелательность по отношению к себе. Зарина Хизировна объясняет
это теорией групповой угрозы, согласно которой, если «группа меньшинства
“бросает вызов” социальной позиции группы большинства, сохраняя свою
собственную культуру, группа большинства начинает чувствовать угрозу и
предпочитает ассимилировать такие меньшинства». В соответствии с этим
уровень воспринимаемой угрозы у русских оказался значимым предиктором
стратегии ассимиляции.
Некоторые исследователи говорят о том, что русские и балкарцы остро
ощущают свою неравностатусность в Республике (Аккиева, Аттаев) [цит. по
Лепшоковой, 2017].
 59

Теоретические выводы

Подводя итог теоретической части нашего исследования, можно сделать

следующие общие выводы:
 Русское население ощущает свою этнокультурную идентичность в
безопасности, это видно по тому факту, что русские меньше
кабардинцев и балкарцев соблюдают свои обычаи и традиции, меньше
гордятся своей этнической группой, воспринимая её как должное, при
этом русские больше других ключевых этносов Республики
ориентированы на межкультурные связи.
 Наиболее часто в межкультурном взаимодействии русское население
КБР выбирает стратегию интеграции – это наиболее благоприятный
вариант. Однако иногда из-за воспринимаемой дискриминации и/или
несовместимости идентичностей выбираются стратегии сепарации или
маргинализации, реже ассимиляции.
 Основные проблемы и причины миграции русских лежат в
экономической сфере.
 Этническая идентичность русского характеризуется положительностью
и некоторой степенью гипотрофированности. Её функции берёт на себя
общероссийская идентичность.
 60

Глава 2. Эмпирическое исследование этнической идентичности

и стратегий межкультурного взаимодействия представителей
русского этноса в Кабардино-Балкарии

2.1 Методики исследования

Каждая из методик, выбранных нами для исследования, является

надёжной, валидной и достоверной. Так, первая методика, которую
предлагалось пройти респондентами - общеизвестный проективный тест
«Кто Я?» М. Куна и Т. Макпартленда. Мы использовали упрощённый
вариант, в котором задачей испытуемых было 6 раз ответить на простой
вопрос «Кто я?». Основная причина, по которой мы предпочли упрощённый
вариант полному (20 ответов на «Кто я?»), заключается в том, что из-за
относительно большей трудности полного варианта, мы рисковали бы
остаться даже без той небольшой выборки, которая в итоге набралась.
Благодаря этой методике, мы имели возможность увидеть 6 важнейших
идентичностей для каждой конкретной личности. Анализ полученных
данных производился методом контент-анализа. В контексте исследования
нас интересовали прежде всего этническая и гражданская (национальная)
идентичности, кроме того, мы обращали внимание на религиозную,
региональную (в т.ч. республиканскую) идентичности. Внимание обращалось
не только на факт указания той или иной идентичности и её порядковый
номер, но также и на случаи полного отсутствия интересующих нас
идентичностей. Таким образом, наша цель применения этой методики
заключалась в определении относительного и абсолютного места этнической,
гражданской и региональной идентичностей в иерархии идентичностей
респондентов. Эту методику мы расположили в опроснике первой по
порядку, так как, во-первых, она труднее относительно прочих методик и
лучше было бы её пройти сразу, пока высок уровень энергии и мотивации,
 61

во-вторых, прочие методики непосредственно касаются этнической

идентичности и поставь мы их первыми, результаты «Кто Я?» получились бы
не надёжными, так как этническая идентичность и пр. были бы
актуализированы предыдущими тестами.
Второй методикой, предлагавшейся участникам исследования, был
тест Дж. Финни, измеряющий степень выраженности этнической
идентичности. Он представляет собой 12 утверждений об этнической
идентичности, с которыми испытуемый может совершенно согласиться,
согласиться или не согласиться частично и не согласиться полностью. Тест
содержит в себе две субшкалы: выраженность когнитивного (например, «Для
того, чтобы узнать побольше о своей этнической группе, я говорил о ней со
многими людьми») и аффективного (например, «Я чувствую сильную
привязанность к своей этнической группе») компонентов этнической
идентичности. Обрабатывались результаты с помощью простого подсчёта
общего среднего балла, что показывает выраженность этнической
идентичности в целом, а также отдельным подсчётом средних
арифметических для утверждений, касающихся когнитивного и
аффективного компонентов этноидентичности. То есть благодаря данной
методике, мы выявили выраженность этнической идентичности в целом, а
также её когнитивного и аффективного компонентов отдельно. Что же
поведенческий компонент? Он в этом тесте включён в когнитивный
компонент, примером может послужить утверждение «Я соблюдаю традиции
своей этнической группы».
Следующая - Методика измерения ингрупповой идентификации. Автор
оригинальной версии этой методики К. Лич с соавторами (Leach et al., 2008),
авторы русифицированной версии Е.Р. Агадуллина, А.В. Ловаков
[Агадуллина, Ловаков, 2013]. Данная методика исходит из того вывода К.
Лича с соавторами, что феномен ингрупповой идентификации содержит 5
 62

основных компонентов, которые объединяются в 2 фактора ингрупповой

идентификации.
Так, фактор самоопределения состоит из:
1) Самостереотипизации, то есть представления о том насколько каждый
член группы соответствует среднестатистическому члену группы, а
также насколько члены группы имеют «общую судьбу» (Hogg et al.,
2007) [Агадуллина, Ловаков, 2013].
2) Ингрупповая гомогенность - насколько члены ингруппы похожи между
собой относительно членов аутгруппы.
Фактор личного вклада содержит:
1) Сплочённость - общность целей и ценностей членов группы, а также
приверженность индивида группе и его «психологическая связь» с ней
[Агадуллина, Ловаков, 2013]
2) Удовлетворённость членством в группе (позитивные эмоции
вызванные идентификацией себя с ней)
3) Выраженность ингрупповой идентичности - место конкретной
групповой принадлежности в иерархии Я-концепции индивида.
Методика состоит из 14 суждений структурированных по 5 шкалам,
соответствующим 5 вышеназванным компонентам, которые, в свою очередь
делятся по двум факторам («Самоопределение» и «Личный вклад»)
[Агадуллина, Ловаков, 2013]. Задача испытуемых оценить каждое
утверждение по 7-балльной шкале Лайкета (от «совершенно не согласен» до
«абсолютно согласен»).
Кстати, при валидизации данную методику сравнивали с уже
указанной нами методикой Дж. Финни. Оказалось, что «с аффективным
компонентом наиболее тесно связаны «Ингрупповая гомогенность»,
«Сплоченность» и «Выраженность», а с когнитивным компонентом сильнее
всех связана «Выраженность». И тем не менее, судя по низким
коэффициентам корреляции со шкалами Финни, можно с уверенностью
 63

сказать, что шкалы двух методик содержательно отличаются, хоть и

коррелируют между собой. То есть, Методика ингрупповой идентификации
вкупе с тестом Дж. Финни позволяет нам шире рассмотреть этническую
идентичность изучаемых групп. Так, согласно Агадуллиной и Ловакову,
методика Лича охватывает не только когнитивный и аффективный, но и
поведенческий аспект этноидентичности. Таким образом, эти методики
дополняют друг друга.
Последняя, четвёртая методика - русифицированный фрагмент
опросника MIRIPS Дж. Берри - отличается от всех предыдущих по двум
аспектам: во-первых, она касалась межкультурного взаимодействия, а не
идентичности, во-вторых, варианты методики отличались для русских из КБР
и для русских из «русских» регионов (первый - для этнических меньшинств,
второй - для принимающей стороны). В оригинале MIRIPS представляет
собой набор методик для комплексного изучения аккультурации мигрантов и
аккультурационных ожиданий принимающей стороны, но в контексте нашей
темы исследования мы выбрали только её фрагмент, а именно Методику
аккультурационных ожиданий – для русских центральных регионов и
аналогичную ей методику «Аккультурационные установки» для русских из
КБР. Каждая из них включает 16 утверждений поровну разделённых на 4
шкалы: Сепарация (Сегрегация для принимающих), Маргинализация
(Исключение для принимающих), Интеграция, Ассимиляция («Плавильный
котёл» для принимающих). Как всегда, задачей испытуемых было выразить
степень своего (не)согласия с каждым из них, на этот раз по пятибалльной
шкале. Благодаря этим методикам мы получили возможность выявить
тенденции предпочитаемых стратегий межкультурного взаимодействия.
Таким образом выбранный набор методик позволяет нам охватить
предмет исследования достаточно хорошо для проверки этнической
идентичности и стратегий межкультурного взаимодействия, однако
 64

существенным минусом является недостаточное исследование гражданской

идентичности.

2.2 Анализ результатов исследования

Итак, повторим, что наше исследование, инструментарий которого

состоял из четырёх методик, было проведено на двух выборках общей
численностью 47 человек: выборка русских проживающих в Кабардино-
Балкарской Республике (17) и выборка русских из центральных областей
(30). Суть исследования заключалась в гипотезе, что этническая
идентичность русского населения Кабардино-Балкарии не отличается от
этнической идентичности русских Центральной части России, по крайней
мере тем, что также в значительной степени является гипотрофированной,
делегируя часть своей функциональной нагрузки национальной
(гражданской) идентичности, при этом предпочитаемой стратегией
межкультурного взаимодействия является интеграция.
Для проверки гипотезы использовался метод корреляционного анализа,
который был проведён на «центральной» и «кабардино-балкарской»
выборках отдельно. Помимо него использовалась описательная статистика –
метод средних арифметических.
Начнём с рассмотрения выборки русских Кабардино-Балкарии, так как
именно они представляют главный интерес исследования. С методикой «Кто
Я?» более или менее справились 15 респондентов. Этническая идентичность
указывается в 4 ответах («русский»). Из них в 3 случаях на первом месте.
Гражданская (национальная) идентичность указывается в 2 ответах
(«гражданин»; «патриот»), причём в одном случае она стоит на ряду с
этнической идентичностью, а в другом – на первом месте. Региональная
идентичность указывается в 1 ответе («нальчанка»). Религиозная
идентичность указывается в 2 ответах (мусульманская), на первом и втором
 65

местах. В 7 ответах не указывается ни одна из перечисленных выше

идентичностей.
Здесь будет кстати сравнить полученные нами результаты с
результатами исследованием Леокадии Михайловны Дробижевой
проведённом в 1994 году на выборках Татарстана, РСО–А и Якутии
[Дробижева, 2002] среди русских и титульных народов. По результатам того
исследования оказалось, только 6-14% респондентов отмечали этнические
категории в «Кто Я?», гражданская идентичность тоже занимала небольшой
процент ответов. И если с последней всё ясно – советская идентичность
перестала существовать, российская ещё не сформировалась – то почему,
такие маленькие показатели получены по этнической идентичности, ведь это
1994 – самый разгар национальных движений и «национального
ренессанса»?
«Доминируют у всех национальностей базовые категории (к ним мы отнесли
самоопределения, объединяющие человеческие характеристики, семейные,
ролевые, гендерные)» [Дробижева, 2002]. Можно предположить, что это
связано с тем, что в ситуации неопределённости и экономической
неустроенности, людям было попросту некогда задумываться о своей
национальности, зато они в любой момент времени помнили, что являются
«мужем» или «матерью» и должны обеспечивать свою семью. А может быть
период турбулентности в этих республиках в 1994 году уже миновал (кроме
Северной Осетии) и этническая идентичность деактуализировалась,
вернулась в фоновый режим?..
Можно также вспомнить результаты, полученные Ольгой Сергеевной
Павловой в 2013 году при исследовании идентичности чеченцев и ингушей
[Павлова, 2013], когда больше половины респондентов назвали свою
этническую идентичность. Возможно, это связано с национальной
политикой, проводимой в Чечне и Ингушетии, возможно с исторически
 66

сложившейся традицией национальной гордости, которая ментально

присутствует у этих горских народов.
О чём это нам говорит относительно нашего исследования? Во-первых, о
том, что у нас слишком маленькая выборка, а 4 или 2 из 15 это не так уж
мало. Но и не так уж много, видимо это говорит о том, что русские КБР не
ощущают угрозы для своей этнической или гражданской идентичности, что,
в случае, если оно так и есть, говорит в пользу социально-психологического
климата в Республике. Кроме того, полученные результаты позволяют
предположить, что существует тенденция, при которой ни этническая, ни
гражданская идентичности не являются центральными в структуре
социальной идентичности респондентов: вместе они встречались в каждом
третьем ответе.
Среди ответов встречались, такие, которые заслуживают отдельного
упоминания. Так, один из респондентов будучи русским, в ответе на вопрос
«Кто я?» указал религиозную – мусульманскую идентичность, более того,
далее, в методике Дж. Финни, он определил свою этническую группу как
«русский мусульманин», а этнические группы своих родителей как «русские
христиане». Можно было бы предположить, что это пример ассимиляции,
однако, ниже, в методике на аккультурационные стратегии, оказалось, что
именно у данного респондента предпочитаемой стратегией оказалась
стратегия интеграции, в то время как ассимиляция оказалась на последнем
месте. То есть это, казалось бы, случай интеграции, но показатели
этнической идентичности и ингрупповой принадлежности у этого
испытуемого тоже невысокие: 2,5/4 и 3,2/7, соответственно.
Имел место и обратный случай, когда респондентка в методике Дж.
Финни, в ответе на вопрос о своей этнической группе и этнических группах
своих родителей написала «православные русские люди». Кроме того, эта
участница имеет ярко выраженную этническую идентичность (3,9/4) и
 67

ингрупповую принадлежность (6,9/7), абсолютно предпочитаемой стратегией

межкультурного взаимодействия является интеграция.
Также на вопрос об этнической принадлежности дважды встречались
ответы с региональной идентичностью: «житель Кавказа», «русская с
кавказским акцентом», что, судя по остальным ответам данных
респондентов, также говорит в пользу того, что это случаи интеграции,
несмотря на то, что в одном из этих ответов этническая идентичность
выражена относительно слабо (2,7/4).
В «центральной» выборке этническая и/гражданская идентичность
встречаются значимо реже: в 20% ответов, что может говорить о малой
актуализированности категории этничности в структуре личности русских
проживающих в Центральном регионе (Московской и Рязанской областях).
Этническая идентичность здесь выражалась чаще, чем гражданская.
Последнюю из 30 респондентов вспомнили только 2. Таким образом,
согласно результатам «Кто Я?», можно предположить, что у русских КБР
этническая идентичность выражена сильнее, чем у русских из Центра.
Теперь перейдём к рассмотрению результатов корреляционного
анализа и сравним обе выборки по ключевым шкалам исследования
(табл.2.1). Сразу надо отметить, при формировании пар шкал для корреляции
мы руководствовались рассмотренным ранее исследованием Е.Р.
Агадуллиной и А.В. Ловакова [2013]. Можно видеть, что в целом
коэффициенты корреляции в обоих выборках примерно равны. Для
респондентов в обоих выборках характерен высокий уровень взаимосвязи
осознания себя членом этнической группы с удовлетворённостью фактом
своей принадлежности к ней, а также с выраженностью этой принадлежности
в иерархии идентичностей. Это говорит о позитивной этнической
идентичности респондентов.
Те эмоции и чувства, которые испытывают респонденты к своему
этносу, а также к тому факту, что они являются его частью, имеют высокий
 68

уровень позитивной корреляции с показателем их психологического

единства с этой группой, местом групповой принадлежности в структуре
личности и удовлетворённостью данной принадлежностью.
Удовлетворённость фактически является составным элементом
аффективного компонента этнической идентичности.
Обратим внимание, что коэффициент корреляции аффективного
компонента этноидентичности с выраженностью этнической
принадлежности в структуре Я-концепции значимо выше в «кабардино-
балкарской» выборке. Это говорит нам о том, что при одинаковом уровне
выраженности этнической идентичности, аффективный компонент в среднем
будет больше выражен у русских из КБР.
Единственная пара шкал, корреляция между которыми не выявлена это
аффективный компонент этнической идентичности и ингрупповая
гомогенность (другими словами, представление респондентов о степени
похожести членов ингруппы). В этой паре прослеживается слабая
корреляция, но дело в том, что высока вероятность статистической ошибки
(p>0,05).
Таким образом, корреляционный анализ не выявил значимых различий
в этнической идентичности и ингрупповой идентификации между
выборками.
Сравнение результатов корреляционного анализа по выборкам Таблица 2.1
Русские КБР Русские ЦФО

Когнитивный компонент ЭИ1 – R=,623 R=,688

p=,008
Удовлетворённость p=,000

Когнитивный компонент ЭИ – R= ,648 R=,698

p=,005
Выраженность p=,000
Аффективный компонент ЭИ – R=,444 R=,343
Ингрупповая гомогенность p=,074 p=,063
 69

Аффективный компонент ЭИ – R=,664 R=,742

Сплочённость p=,004 p=,000
Аффективный компонент ЭИ – R=,754 R=,724
Удовлетворённость p=,000 p=,000
Аффективный компонент ЭИ – R=,588 R=,475
Выраженность p=,013 p=,008
Общая выраженность ЭИ – Общий R= ,738 R= ,730
показатель ингрупповой идентификации p<,005 p<,005
1
этническая идентичность

Благодаря методу среднего арифметического (табл. 2.2) мы можем

сравнить не различия в системе связей этнической идентичности, а
непосредственно степень выраженности последней, а также смежных с ней
характеристик, в особенности стратегий межкультурного взаимодействия,
тем более что они в нашем случае редко с чем коррелируют.
Сравнение средних арифметических шкал по выборкам Таблица 2.2

Шкала Русские КБР Русские ЦФО

Общая выраженность ЭИ1 2,9 2,7
Когнитивный комп. ЭИ 2,6 2,3
Аффективный компонент ЭИ 3,2 2,9
Сплочённость 6,0 5,5
Удовлетворённость 5,8 5,4
Выраженность 5,1 4,7
Ингрупповая гомогенность 4,2 4,6
Общий показатель ингрупповой 5,4 5,1
идентификации
Сепарация 2,1 2,1
Маргинализация 1,7 1,75
Интеграция 4,6 4,0
Ассимиляция 1,3 1,6
Если взять за средний уровень выраженности этнической идентичности
2,5 ((1+4)/2), то мы можем сказать, что этническая идентичность в целом
выражена на среднем уровне в выборке ЦФО и немного выше среднего в
выборке КБР. Аффективный компонент идентичности выражен сильнее и в
выборке русских КБР, и в выборке русских центрального региона, чем
11
Этническая идентичность
 70

когнитивный. Этническая идентичность в среднем чуть сильнее выражена в

выборке КБР, что в очередной раз подтверждает тезис о том, этническая
идентичность актуализируется в полиэтничной среде. Но почему тогда она
не выражена у русских в КБР ещё сильнее? Возможно, потому что, будучи
этническим меньшинством в Республике, они находятся в стране, где
русский этнос является государствообразующим, кроме того, находясь в паре
часов еды от Ставрополья и других регионов, где русские являются
большинством, они не сильно обращают внимание на свою этническую
принадлежность.
Обратите внимание: аффективный компонент не очень сильно, но, надо
думать, значимо, выше чем показатель выраженности когнитивного
компонента. Что это может означать? Что удовлетворённость своей
принадлежностью к русском народу, позитивные эмоции от ощущения этой
принадлежности и, наконец, гордость за это в среднем выражены у русских
КБР сильнее, чем знания о своей группе, осознание своей принадлежности к
ней. Эти результаты, с одной стороны, соотносятся с результатами,
полученными Скляровой в 2008 году, что русские гораздо меньше, чем
кабардинцы и балкарцы придерживаются своих национальных традиций, с
другой стороны, они противоречат тем выводам, Дарьи Викторовны, что
только 30% русских студентов КБГУ гордятся своей этнической
принадлежностью, а 70% воспринимают её как должное.
Ингрупповая сплочённость и удовлетворённость выражены довольно
сильно. Выраженность групповой принадлежности – выше среднего. Все эти
показатели немного сильнее проявляются в выборке из КБР, да и общий
показатель ингрупповой идентификации немного выше в кабардино-
балкарской выборке. Исключение здесь составляет ингрупповая
гомогенность, которая немного сильнее выражена в выборке из ЦФО.
Уровни сепарации (сегрегации) и маргинализации (исключения)
практически равно низкие в обеих выборках. Стратегия ассимиляции
 71

(плавильного котла) встречается реже всех, и в то же время чуть реже среди

респондентов из КБР.
Наиболее предпочитаемой стратегией межкультурного взаимодействия
оказалась интеграция. Испытуемые из выборки КБР выбирают интеграцию
ещё чаще, чем испытуемые из центрального региона.
Интересно, что русские из Центра чуть более склонны к ассимиляции,
чем русские из КБР, которые более склонны к интеграции, чем русские из
Центра. Возможно, это связано с тем, что, пребывая в более полиэтничной
среде русские КБР больше понимают важность таких вещей как сохранение
родного языка, для себя и других этносов, толерантность (а не просто
терпимость) по отношению к другим. Ведь русские КБР, на наш взгляд
находятся в очень интересном положении, являясь этническим
меньшинством по отношению к кабардинцам, они в то же время, являются
принимающим населением для мигрантов. Эта позиция позволяет им увидеть
межэтнические отношения с двух, казалось бы, несовместимых, в одной
группе точек зрения.
В заключение отметим, что средняя и выше среднего выраженность
этнической идентичности в сочетании с предпочитаемой другим, стратегией
интеграции, позволяет предположить, что в регионах обеих выборок,
возможно, имеет место тенденция к позитивной этнической идентичности,
для которой характерен высокий уровень развития всех трёх компонентов
этнической идентичности в сочетании с толерантностью.
 72

Эмпирические выводы

Обобщая полученные результаты, можно сделать вывод, что гипотеза

исследования частично подтвердилась. Так, мы предполагали, что этническая
идентичность русских КБР не отличается от этнической идентичности
русских Центрального региона России, по крайней мере тем, что, делегируя
часть своего функционала гражданской идентичности, в значительной
степени является гипотрофированной, а предпочитаемой стратегией
межкультурного взаимодействия является интеграция.
Как нам стало известно, в результате исследования этническая
идентичность русских в КБР, видимо, немного более выражена, чем
этническая идентичность русских Центрального региона. Можно
предположить, что это связано с тем, что, являясь этническим
меньшинством, в поликультурном обществе Кабардино-Балкарской
республики, русские отводят этнической идентичности несколько более
значимое место. То есть наше предположение об одинаковости этнической
идентичности и его гипотрофированности опровергнуто.
В связи с недостаточностью выбранного инструментария
исследования, мы не можем ничего утверждать о функциональном
замещении этнической идентичности – гражданской, и тем не менее,
преобладание этнической идентичности над гражданской в методике «Кто
Я?», является пусть недостаточно веским, но аргументом, опровергающим
нашу гипотезу.
И, наконец, наша гипотеза подтвердилась в части стратегии
межкультурного взаимодействия: интеграция действительно является, судя
по всему, явно преобладающей стратегией межкультурного взаимодействия.
 73

Заключение

Цель исследования – выявить степень выраженности этнической

идентичности и предпочитаемую стратегию межкультурного взаимодействия
– в целом была достигнута. Тем не менее, результаты могли бы быть лучше,
если бы ряд вещей был сделан по-другому.
Во-первых, основной недостаток нашего исследования – недостаток
выборки.
Во-вторых, отсутствие в выбранном инструментарии методики,
направленной на изучение гражданской идентичности, степени её
выраженности, стало препятствием к проверке соответствующей части
гипотезы.
В-третьих, некоторые недочёты в опроснике делали его прохождение
более трудным для респондентов. Например, как оказалось не всем хорошо
известно, что такое этническая идентичность, и в этом случае небольшое
пояснение могло помочь.
Проведённое исследование позволило в очередной раз рассмотреть
положение русской части населения республики Кабардино-Балкария и
увидеть, что их социальное, экономическое, психологическое положение
пока далеко от совершенства. На наш взгляд системное решение проблем
русских КБР возможно, только в случае применения системного,
междисциплинарного подхода [кто бы мог подумать], при котором наряду с
проблемами русского населения, будут также решаться проблемы титульных
наций. Разумеется, одно из значимых мест в этом деле занимают вопросы
этнической идентичности и межкультурного взаимодействия.
 74

Список литературы

1. Агадуллина Е. Р., Ловаков А. В. Модель измерения ингрупповой

идентификации: проверка на российской выборке //Психология.
Журнал Высшей школы экономики. – 2013. – Т. 10. – №4 – С.143-157.
2. Аккиева С. Кабардино-Балкарская Республика (мониторинг
этнополитической ситуации) // Россия и мусульманский мир. 2015. №1
(271) – С. 44-55. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kabardino-
balkarskaya-respublika-monitoring-etnopoliticheskoy-situatsii (дата
обращения: 06.06.2020).
3. Аккиева С. И. Развитие этнополитической ситуации в Кабардино-
Балкарской Республике. – 2002
4. Аккиева С. И. Русские в Кабардино-Балкарии: миграционные
установки и этнокультурные потребности //Белые пятна российской и
мировой истории. – 2013. – №. 5-6. – С. 9-20.
5. Аккиева С. И. Русское население Кабардино-Балкарской республики:
современные миграционные процессы //«Запад-Восток». Научно-
практический ежегодник. – 2012. – №. 4-5 – С. 102-109.
6. Аккиева С. И. Современная языковая ситуация в системе образования
Кабардино-Балкарии //Позитивный опыт регулирования
этносоциальных и этнокультурных процессов в регионах Российской
Федерации. – 2018. – С. 197-200.
7. Аккиева С.И., Улаков М.З. Этноязыковая ситуация в Кабардино-
Балкарской Республике и проблемы реализации языковой
политики //Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН. –
2013. – №. 6-1. – С. 138-143.
8. Т.К. Алиева, Н. Н. Гаджаева Вопросы языковой витальности в
контексте языковой ситуации в КЧР //Языки и литературы в
поликультурном пространстве современной России. – 2015. – С. 74-79.
 75

9. Богатырева О. В. Проблемы межкультурной коммуникации народов

Северного Кавказа //Современные проблемы науки и образования. –
2014. – №. 4. – С. 573-580.
10.Боров А. Х., Апажева Е. Х., Азикова Ю. М. Историко-политические
факторы постсоветской социальной ситуации в Кабардино-Балкарской
республике: опыт 1990-2000-х годов //Известия СОИГСИ. – 2019. – №.
32 (71) – С. 49-60.
11.Верещагина М. В. Этническая идентичность и этническая
толерантность русских и осетинских студентов //Автореф. дисс. канд.
психол. наук/МВ Верещагина. СПб. – 2010 – 23 с.
12.Всероссийская перепись населения 2002 года. Т.4. ч.3. Население по
национальности и владению русским языком по субъектам Российской
Федерации. //[Электронный ресурс] www.perepis2002.ru (Дата
обращения 08.06.2020).
13.Всероссийской переписи населения 2010 года //[сайт]
https://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612.
htm (Дата обращения: 06.06.2020)
14.Всесоюзная перепись населения 1989 года. Национальный состав
населения по регионам России //[Электронный ресурс]
http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_89.php?reg=49 (Дата
обращения 08.06.2020)
15.Галущак Д. В. К анализу этнических особенностей кабардинцев,
балкарцев и русских // Известия ЮФУ. Технические науки. 2005. №5.
URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-analizu-etnicheskih-osobennostey-
kabardintsev-balkartsev-i-russkih-2 (дата обращения: 08.06.2020).
16.Гимбатов Ш. М. Проблемы социально-экономического развития
республик Северного Кавказа //Вопросы структуризации экономики. –
2012. – №. 3 – С. 113-116.
 76

17.Дзадзиев А. Русское население республик Северного Кавказа:

современные миграционные установки //Россия и мусульманский мир.
– 2009. – №. 1 – С. 38-56.
18.Дробижева Л. М. Идентичность и этнические установки русских в
своей и иноэтнической среде //Социологические исследования. – 2010.
– №. 12. – С. 49-58.
19.Дробижева Л. М. Российская и этническая идентичность:
противостояние или совместимость // Россия реформирующаяся. 2002.
№2 – С. 213-244. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rossiyskaya-i-
etnicheskaya-identichnost-protivostoyanie-ili-sovmestimost (дата
обращения: 07.06.2020).
20.Ерохина Е. А. Этническое самосознание: теоретический конструкт и
ментальный феномен //Новые исследования Тувы. – 2017. – №. 3 – С.
66-83.
21.Затеев В. И. Философские аспекты понятий «Этнос»,«Этничность» и
«Этническое» //Вестник Бурятского государственного университета.
Педагогика. Филология. Философия. – 2012. – №. 6.
22.Клименко Л. В. Идентичность населения Республики Адыгея:
соотношение общероссийского, регионального и этнического
компонентов //Журнал социологии и социальной антропологии. –
2011. – Т. 14. – №. 1- С.148-159.
23.Кобахидзе Елена Интеграционные и дезинтеграционные процессы в
межэтническом взаимодействии на Северном Кавказе // Россия и
мусульманский мир. 2005. №7 С. 47-59. URL:
https://cyberleninka.ru/article/n/integratsionnye-i-dezintegratsionnye-
protsessy-v-mezhetnicheskom-vzaimodeystvii-na-severnom-kavkaze (дата
обращения: 06.06.2020).
24.Лебедева Н. М., Татарко А. Н., Берри Д. Социально-психологические
основы мультикультурализма: проверка гипотез о межкультурном
 77

взаимодействии в российском контексте //Психологический журнал. –

2016. – Т. 37. – №. 2. – С. 92-104.
25.Лебедева Н.М., Татарко А.Н. Методы этнической и кросскультурной
психологии. – М., 2011 – 163 с.
26.Лебедева Н.М., Лепшокова З.Х. Стратегии межкультурного
взаимодействия на Северном Кавказе //Россия в глобальной политике.
Атлас общественной дипломатии. – Спецвыпуск: сентябрь, 2017. – С.
277 – 290.
27.Лепшокова З. Х., Вылегжанина М. С. Роль индивидуальных ценностей
представителей принимающего населения в их аккультурационных
ожиданиях //Cultural-Historical Psychology. – 2017. – Т. 13. – №. 4 – С.
40-48.
28.Лепшокова З. Х., Лебедева Н. М. Воспринимаемая дискриминация и
аккультурация русских на Северном Кавказе (несовместимость
этнической и региональной идентичностей) //Общественные науки и
современность. – 2016. – №. 6. – С. 125-138.
29. Лепшокова З.Х. Межкультурные отношения кабардинцев, балкарцев и
русских в Кабардино- Балкарской Республике // Межкультурные
отношения на постсоветском пространстве. – М., 2017. – С. 157 – 186.
30.Лепшокова З. Х. Стратегии межкультурного взаимодействия и
показатели психологического здоровья и благополучия на примере
мигрантов и принимающего населения Москвы и Северного Кавказа.
31.Лепшокова З. Х., Татарко А. Н. Адаптация и модификация методики
аккультурационных ожиданий Джона Берри //Социальная психология
и общество. – 2017. – Т. 8. – №. 3. – С. 125-146.
32.Люкимсон П.Е. Фрейд: История болезни / Пётр Люкимсон. – М.:
Молодая гвардия, 2014. – 463[1] с.: ил. – (Жизнь замечательных
людей: сер. биогр.; вып. 1451).
 78

33.Мареева Е. В., Анисимова А. М. Споры об этническом и

национальном и трансформация культуры народов Северного
Кавказа // Вестник Московского государственного университета
культуры и искусств. 2017. № 4 (78). С. 122–134.
34.Наследов А. Д. SPSS //Компьютерный анализ данных в психологии и
социальных науках. СПб.: Питер. – 2005 – 416 с.
35.Октябрьская И. В., Самушкина Е. В. Этнокультурный ренессанс в
современной Сибири: общая характеристика и региональный опыт (на
примере Республики Алтай и Республики Хакасия) //Вестник
Томского государственного университета. История. – 2016. – №. 4 (42)
– С. 73-79.
36.Основы этнологии / под ред. В.В. Пименова. М., 2007. - 687 с.
37.Павлова О. С. Об этнической, религиозной и государственно-
гражданской идентичности чеченцев и ингушей //Социальная
психология и общество. – 2013. – №. 2. – С. 119-136.
38.Павлова О.С. Религиозная и этническая идентичность мусульман
Северо-Западного и Северо-Восточного Кавказа: содержание и
особенности соотношения// Ислам в современном мире. – 2015. – Том
11. № 2, С. 75 – 86.
39.Павлова О. С. Язык в структуре этнической и религиозной
идентичности чеченцев и ингушей //Социальная психология и
общество. – 2014. – Т. 5. – №. 2. – С. 27-49.
40.Попова Н. Г. Некоторые теоретические аспекты изучения этнической
идентичности //Проблемы истории, филологии, культуры. – 2008. – №.
22 – С. 577-588.
41.Русских Л. В. Идентичность: культурная, этническая, национальная
//Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия:
Социально-гуманитарные науки. – 2013. – Т. 13. – №. 2 – С.178-180.
 79

42.Рязанцев С. В. Миграционная ситуация и миграционная политика на

Северном Кавказе // ЖИСП. 2003. №2 - С. 153-168. URL:
https://cyberleninka.ru/article/n/migratsionnaya-situatsiya-i-migratsionnaya-
politika-na-severnom-kavkaze (дата обращения: 08.06.2020).
43.Сафонов А. Л., Орлов А. Д. Нация и этнос: разграничение понятий в
контексте глобализации //Вестник Бурятского государственного
университета. Педагогика. Филология. Философия. – 2012. – №. 6.
44.Склярова Д. В. Особенности этнической идентичности студенческой
молодежи кабардинской, балкарской и русской этногрупп //Автореф.
дисс. канд. психол. наук/ДВ Склярова. Ростов-на-Дону. – 2008 – 27 с..
45.Стефаненко Т.Г. Этнопсихология: Учебник для вузов – М., 2018. – 352
с.
46.Стефаненко Т. Г. Этническая идентичность: от этнологии к
социальной психологии //Вестник Московского университета. Серия
14: Психология. – 2009. – №. 2 – С. 3-17.
47.Татарко А. Н., Лебедева Н. М. Психология межэтнических
отношений //Этническая идентичность и стратегии межкультурного
взаимодействия. М.: Институт психологии РАН. – 2010 – С. 4.
48.Тетуев А. И. Особенности этнополитических процессов на Северном
Кавказе в период системной трансформации российского общества (на
материалах Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии) //Oriental
Studies. – 2016. – №. 1 – С. 90-98.
49.Тетуев А. И. Этнополитические процессы в Кабардино-Балкарии в
начале XXI в //Вестник Калмыцкого института гуманитарных
исследований РАН. – 2015. – №. 1 – С. 36 – 41.
50.Тхамокова И.Х. Русское население Кабардино-Балкарии в XIX –
начале XXI в.: динамика этнокультурных границ. – Нальчик, 2014 –
152 с.
 80

Приложение.

Здравствуйте!

Приглашаем Вас принять участие в исследовании, которое направленно на

изучение этнической идентичности русских.

Опрос полностью анонимен, результаты будут использоваться только в

обобщенном виде. Заранее Вас благодарим за участие в исследовании!

Укажите, пожалуйста, Ваш возраст:___

Пол:___

Методика Дж. Финни измеряющая выраженность этнической

идентичности.

Мы предлагаем Вам ответить на вопросы, касающиеся Вашей этнической

принадлежности, Вашей этнической группы и Вашего отношения к ней. Но
сначала продолжите предложение:
С точки зрения этнической принадлежности я рассматриваю себя
как___________________________________.
А теперь прочитайте утверждения и рядом с каждым из них отметьте
крестиком тот ответ, который отражает степень вашего согласия с утвержде-
нием:
Скорее Скорее не
Совершенно согласен, согласен, Совершенно
Утверждения
согласен чем не чем не согласен
согласен согласен
1. Я провел много
времени, стараясь узнать
как можно больше о своей
       
этнической группе, о ее
истории, традициях,
обычаях
2. Я активен в организа-        
циях или социальных
группах, которые вклю-
чают преимущественно
 81

членов моей этнической

группы
3. Я очень хорошо знаю
свое этническое проис-
       
хождение и понимаю, что
оно значит для меня
4. Я много думаю о том,
как этническая принад-
       
лежность повлияет на
мою жизнь
5. Я рад, что принадлежу
       
к своей этнической группе
6. Я четко чувствую связь
со своей этнической        
группой
7. Я хорошо понимаю, что
значит для меня моя
       
этническая
принадлежность
8. Для того, чтобы узнать
побольше о своей
этнической группе, я        
говорил о ней со многими
людьми
9. Я горжусь своей
       
этнической группой
10. Я соблюдаю традиции
       
своей этнической группы
11. Я чувствую сильную
привязанность к своей        
этнической группе
12. Я хорошо отношусь к
своему этническому        
происхождению

Моя этническая группа_________________

Этническая группа моего отца__________________
Этническая группа моей матери______________________
 82

Методика измерения ингрупповой идентификации.

Оцените, насколько Вы согласны с каждым утверждением по шкале от 1
(совершенно не согласен) до 7 (совершенно согласен).
1. 1 2 3 4 5 6 7
1. Я чувствую свою связь с
русскими
2. Я солидарен с русскими
3. Я ощущаю свою
приверженность русскому
этносу
4. Я рад, что являюсь частью
русского этноса
5. Я думаю, что русским есть чем
гордиться
6. Мне приятно быть частью
русского этноса
7. Принадлежность к русском
этносу делает меня счастливым
8. Я часто думаю о том, что я
русский
9. Принадлежность к русскому
этносу накладывает отпечаток
на мою личность
10. Принадлежность к русским —
важная часть моего
представления о себе
11. У меня много общего со
среднестатистическим русским
12. Я похож на
среднестатистического русского
13. У русских много общего между
собой
14. Все русские очень похожи друг
на друга

Межкультурное взаимодействие
Укажите, пожалуйста, степень Вашего согласия и несогласия с каждым из
следующих утверждений, используя оценки от 1 до 5, где 1 – полное
несогласие, 5 – полное согласие.
1 2 3 4 5
1. В Кабардино-Балкарии есть место разнообразию
языков и культур
 83

2. Меня мало беспокоит утрата моей культурной

идентичности
3. Будучи россиянином, я ощущаю свою культуру
в безопасности
4. Я считаю, что русские, живущие в КБР, должны
сохранять свои культурные традиции и не
усваивать местные (кабардинские и балкарские)
5. Для меня не важно владеть в совершенстве ни
русским, ни кабардинским/балкарским языками

6. Я предпочитаю участвовать в таких

мероприятиях, в которые включены только
русские
7. Для меня важно владеть в совершенстве и
русским, и кабардинским/балкарским языками
8. Я предпочитаю виды деятельности, в которые
включены только русские
9. Я считаю, что для русских неважно как
поддерживать собственные культурные
традиции, так и усваивать местные
(кабардинские и балкарские)
10. Для меня важнее владеть в совершенстве
русским языком, чем кабардинским/балкарским
11. Я считаю, что русские, живущие в КБР, должны
как придерживаться собственных культурных
традиций, так и усваивать местные
(кабардинские и балкарские) традиции
12. Я считаю, что русские, живущие в КБР, должны
усваивать местные (кабардинские и балкарские)
культурные традиции и не поддерживать
собственные традиции
13. Я предпочитаю иметь друзей только
кабардинцев/балкарцев
14. Владеть в совершенстве
кабардинским/балкарским языком для меня
важнее, чем русским
15. Я предпочитаю не иметь ни русских, ни
кабардинских/балкарских друзей
16. Я предпочитаю иметь в качестве друзей только
русских
17. Я предпочитаю участвовать в мероприятиях, в
которые включены и русские, и кабардинцы, и
балкарцы
 84

18. Я предпочитаю иметь друзей как среди русских,

так и среди кабардинцев и балкарцев
19. Лучше всего для России было бы, если бы все
люди забыли своё разное культурное и
этническое происхождение как можно скорее
20. Общество, в котором существуют
разнообразные этнические и культурные
группы, более способно к решению новых,
постоянно возникающих проблем

Спасибо за уделённое время!

Аккультурационные ожидания (для принимающих)

Укажите, пожалуйста, степень Вашего согласия и несогласия с каждым из
следующих утверждений, используя оценки от 1 до 5, где 1 — полное
несогласие, 5 — полное согласие. Свободно используйте все цифры от 1 до 5
для определения разной степени вашего согласия или несогласия.
1. Я считаю, что иммигранты должны придерживаться своих культурных
традиций и ие перенимать русские
2. Для иммигрантов не важно владеть в совершенстве ни родным, ни русским
языком
3. Иммигрантам не следует участвовать в деятельности как российских
организаций, так и своих этнических групп
4. Иммигрантам следует участвовать только в тех видах деятельности, где
участвуют члены их этнической группы
5. Иммигранты должны владеть в совершенстве и родным, и русским
языками
6. Иммигрантам следует участвовать в тех видах деятельности, где
участвуют только россияне
7. Я считаю, что иммигрантам не важно как поддерживать свои культурные
традиции, так и усваивать русские
8. Иммигрантам важнее владеть в совершенстве родным языком, чем
русским
 85

9. Я считаю, что иммигранты должны как сохранять свои культурные

традиции, так и осваивать русские
10. Я считаю, что иммигранты должны осваивать русские культурные
традиции и не поддерживать собственные
11. Иммигрантам следует дружить только с россиянами
12. Иммигрантам важнее владеть в совершенстве русским языком, чем
родным
13. Иммигрантам не следует дружить ни с людьми своей национальности, ни
с русскими
14. Иммигранты должны иметь друзей только своей национальности
15. Иммигрантам следует участвовать в тех видах деятельности, где
участвуют и россияне, и представители их этнической группы
16. Иммигрантам следует иметь друзей и своей национальности, и русских