Услада Дьявола

Грег Столзи

…набожным лицом

И постным видом мы и черта можем

Обсахарить.

- Уильям Шекспир, Гамлет

Автобус был, что называется, класса люкс. В нем был встроенный

видеопроигрыватель с экраном, на котором сейчас показывали «Цвет
пурпура». Еще в нем имелось два туалета, а откидные сиденья были на дюйм
шире кресел первого класса в самолете. Такие автобусы считались
последним словом в машиностроении и использовались в основном для
перевозки пожилых людей, отправляющихся в увеселительные поездки по
игровым заведениям. Но на табло этого автобуса не высвечивались
названия вроде «Атлантик-сити» или «Лас-Вегас». Нет, на нем красными
светодиодами было выведено ИИСУС С НАМИ.

Автобусы класса люкс могли перевозить до пятидесяти пассажиров и уйму

багажа. В этом автобусе ехало двадцать семь женщин, двенадцать мужчин и
один демон из Ада.

Конечно же, о демоне никто не знал. Ему не хотелось привлекать к себе

внимание. Он просто сидел в задней части автобуса и читал «Джека Фауста».

У демона – которого звали Гавиэль – не было ни рогов, ни крыльев, ни

раздвоенных копыт. На самом деле он выглядел совсем как Ной Уоллес,
старший сын преподобного Мэттью Уоллеса. Он был высок, чернокож и
очень красив. «Потерянный рай» и «Фауста» Марло он уже прочел. Научная
фантастика с элементами альтернативной истории могла, как ему казалось,
внести приятное разнообразие в круг чтения (как и большинство демонов, он
искал тех, у кого есть вера).
Ной покинул церковь своего отца много лет назад. Насколько было известно
прихожанам, недавно он вернулся в лоно церкви, как истинный блудный
сын, раскаиваясь в неверии и горя желанием помочь отцу в его трудах.

Именно он предложил поехать в Лос-Анджелес.

Мэй Картер еще со времен юности питала к Ною нежные чувства – он тогда
учился в выпускном классе, а она только-только перешла в старшую школу.
Чтобы находиться рядом с ним, она даже вступила в дискуссионный клуб,
хотя всегда была ужасно застенчивой и училась довольно плохо. Но сейчас
ей уже был двадцать один год, а не пятнадцать, и она решила поговорить с
Ноем. Пусть даже он был из богатой семьи, а она – из бедной. Пусть даже он
трудился над диссертацией, а она работала в кабинете стоматолога.

Мэй присоединилась к «Миссии милосердия», чтобы быть рядом с ним.

- Что читаешь? – спросила она.

Ной поднял голову и улыбнулся:

- Ничего особенного, - он отложил книгу и поднял подлокотник между своим

сиденьем и соседним, которое пустовало. Мэй, слегка покачиваясь, сидела в
проходе, одетая в свое лучшее выходное платье.

- Присаживайся, - сказал он.

Она тихонько сглотнула и подчинилась.

- Это для зашиты на магистра? – слово «магистр» в ее устах звучало странно.

– В смысле, книга?

- Может быть. Возможно, понадобится для диссертации.

- Да ну?

- Я подумываю написать об образе Сатаны в литературе. Показать, как он

менялся со временем. Ну, ты знаешь. Каждый век получает такого Дьявола,
которого заслуживает.

- Звучит… интересно.

- «Демон» в этом романе – это космический пришелец, предлагающий

новейшую технологию. Он хочет, чтобы человечество само себя уничтожило,
потому что люди по природе своей ущербны и склонны к скотству. Весьма
современный взгляд, верно? По сравнению с мильтоновским Сатаной,
который хотел уничтожить людей, ставших возлюбленными детьми Господа,
из зависти.

- Угу, - ей хотелось бы сказать что-нибудь умное.

- В общем, ничего интересного, - он пожал плечами и всем телом

развернулся к ней. – Ты веришь в Дьявола, а, Мэй?

Столкнувшись с полной силой его взгляда, она почувствовала себя крайне

неуютно. Как на колючках.

- Наверное.

- Наверное? Лучше бы тебе знать наверняка.

- А ты?

- О да, - ответил Ной. – Не испытываю ни малейших сомнений.

Он отвернулся, чтобы посмотреть в окно.

- Говорят, его видели в Лос-Анджелесе, - сказала Мэй. – Во время

землетрясения, слышал?

- Да, слышал.

- Думаешь, это и правда был… Дьявол?

- Я думаю, что Искуситель приходит под разными обличьями, - отозвался

Ной. – Он может быть ночным кошмаром или твоей сладчайшей мечтой. Он
может быть женщиной, такой прекрасной, что ты с ума сойдешь от желания,
он даже может быть идеей – самым логичным, разумным доводом из всех,
что тебе приходилось слышать.

- Я как-то слышала, что если Дьявол стучится к тебе в дверь, нужно сказать
«Иисусе, не мог бы Ты открыть?»

Ной повернулся к ней и улыбнулся:

- Неплохой совет. От кого ты его слышала?

Он легонько погладил девушку по колену. Сердце у нее екнуло, мышцы на

бедрах на мгновение сжались.
- От твоего отца, - ответила Мэй.

- Хороший совет – если знаешь, кто стоит у твоей двери, - он чуть наклонил
голову. – Но тебе не о чем беспокоиться, верно? У тебя есть вера – истинная
вера…

***

Гавиэль флиртовал с Мэй до тех пор, пока они не достигли предместий Лос-
Анджелеса. Кто-то изуродовал знак у въезда в город. Теперь на нем было
написано "Добро пожаловать в Город Аггелов".

Пелена дыма по-прежнему окутывала город. Верующие молча смотрели в

окна автобуса. Возможно, они пытались рассмотреть покореженные остовы
развязок. Возможно, надеялись увидеть бунтовщиков, мародеров или
Национальную гвардию. Считалось, что худшее осталось позади. Считалось,
что люди могут без опаски возвращаться в Город Ангелов.

Пассажиры автобуса не были первыми христианами, под пение молитв

прибывшими в город с запасами продовольствия, но они были первыми, кто
приехал с собственной камерой и съемочной командой. Преподобный
Мэттью Уоллас, чье шоу "Час власти Иисуса" было хорошо известно в
Миссури, по совету своего сына решил обратиться к зрителям с просьбой о
пожертвовании пищи, одеял и денег (конечно же, денег) для людей в
пострадавшем Лос-Анджелесе. Ной Уоллас собирался возгласить группу
верующих, направлявшихся в разрушенный город, и исцелить его добротой,
щедростью и молитвой.

Мэттью остался дома, чтобы договориться с кабельными сетями о

трансляции поездки на всю страну.

***

В то время, когда автобус пересекал реку Лос-Анджелес, двое полицейских

стояли по бокам от задней двери разорившегося ресторана. Один из них, по
имени Стэн Блэндингс, носил форму. Вторая, детектив Кэрри Грайс, была в
штатском. Оба держали в руках пистолеты. У обоих пистолеты были
нестандартными: "Дезерт Игл" калибра .50 у него и "Смит и Вессон" калибра .
45 у нее. Оба копа прекрасно осознавали останавливающую силу своих
пушек.
- Подозреваемый скрылся в канализации, - сказал Блэндингс в свою рацию. –
Повторяю, подозреваемый скрылся в канализации по 88-й улице. Он
передвигается пешком. Детектив Грайс и я преследуем его, прием

Это была ложь.

- Помощь выехала, - раздался сквозь потрескивания голос дежурного.

Благодаря Блэндингсу высланное подкрепление направится не в ту сторону.
Грайс коротко кивнула ему.

- Он перекинулся, - сказала она, глядя на дверь. Ржавую металлическую

дверь, грязную и покореженную. Вверху, вдоль ее края, виднелось пять
вмятин от пальцев. Грайс, пристально вглядывавшаяся в эти отпечатки,
решила, что рука у оставившего их должна быть размером с бейсбольную
перчатку.

Блэндингс облизнул губы:

- Верно.

Открыв дверь, их жертва закрыла ее за собой. Чтобы задержать

преследование и удрать? Или чтобы они начали выламывать дверь и дали
ему возможность напасть на себя? Сквозь трещину они видели только
неясные тени.

- Его нужно вымотать, - сказала Грайс. Она наклонила голову, словно

прислушиваясь к какому-то внутреннему голосу. – Когда он снова станет
человеком, начнем действовать. Он выдохнется.

- И тогда мы его подстрелим.

- Точно.

- Я впереди? – Стэн стоял с той стороны двери, где были петли.

Она кивнула:

- На счет три, - Грайс отогнула один палец, затем второй…

Кэрри с силой ударила ногой по двери. Искривленная металлическая панель

заскрежетала по полу, открываясь. Стэн сначала сунул в проем голову,
потом, пригнувшись, бросился вперед и тут же ушел влево. Кэрри быстро
последовала за ним, уходя вправо и освещая лучом фонарика грязное
помещение.

Эхо подхватило звук их шагов, когда полицейские бросились к пыльным

столам, за которыми можно было укрыться.

- Глянь-ка, - Стэн направил луч фонарика на постепенно исчезающий

кровавый след, ведущий к передней двери.

Кэрри смотрела туда, куда он указал, и поэтому не увидела существо,

сорвавшееся с потолка.

Ей следовало бы догадаться. Она же видела, как эта тварь ползает по

стенкам, как какой-нибудь Человек-паук. Да в дюжине плохих фильмов
показывалось, как люди прячутся на подвесном потолке! Вот только
настоящий подвесной потолок не выдержал бы веса взрослого человека, не
говоря уже о чудовище ростом в восемь футов. Но у взрослых людей не
бывает острых и прочных, как железо, когтей, чтобы зацепиться ими за
крышу.

В полицейской академии их такому не учили.

Кэрри развернулась на месте и выстрелила, услышав крик Стэна. Тварь

спрыгнула на пол позади него, как какая-нибудь обезьяна, и схватила его за
руку и бедро своими огромными лапищами. Кэрри спустила курок, когда
чудовище рывком вскинуло Стэна над головой. Она промазала. Темное
крыло плавно прошло под рукой твари и мазнуло по животу Стэна. Тот
завопил. Крылья на вид казались сделанными из влажной черной резины, но
были острыми, как бритвы.

Она чуть опустила пистолет – не хватало еще подстрелить Блэндингса, - и

вторая пуля насквозь прошила твари бедро. Кэрри снова выстрелила, на этот
раз попав в туловище, и чудовище швырнуло в нее тело Стэна.

Кэрри отшатнулась, но Блэндингс все равно врезался в нее, сбивая с ног.

Тварь схватила стол и бросила в ее сторону. Грайс снова выстрелила, не
целясь, прежде чем пригнуть голову, закрываясь руками и пытаясь
откатиться подальше, но стол с тошнотворным хрустом ударил ее по левому
предплечью. Кость сломалась, вызвав в голове вспышку боли. Опускаясь на
пол, Кэрри слышала, как стреляет Блэндингс.
Тварь на мгновение стала отчетливо видна на фоне залитого светом
дверного проема, потом исчезла. Раны в ноге и брюхе затягивались
буквально на глазах.

- М-м-мать! – простонал Блэндингс. Кэрри посмотрела на него. Рубаха и

штаны были заляпаны кровью, желчью и дерьмом. Тварь разорвала ему
внутренности, забрызгав Блэндингса их содержимым.

- Хуесос, - прорычал Стэн, сводя вместе края пореза. Поморщившись, он

прошелся пальцами вдоль всей раны, защипывая края, словно на куске
глины. С точно такими же стонами Кэрри подсунула левую ладонь под левое
колено и дернула сломанную руку, выпрямляя ее. Кость хрустнула, края
обломков соединились, и женщина скривилась. То, что должно было
заживать полгода, срослось за мгновение. И все равно было чертовски
больно.

- Идем за ним? – спросил Блэндингс, тяжело дыша.

- Он мог затаиться в переулке, чтобы еще раз напасть на нас.

- Тогда выходим через переднюю дверь и обходим здание.

Кэрри сделала глубокий вдох. Она устала, а игра в кошки-мышки, похоже,

закончится не скоро.

Уходя, ни один из них не заметил проехавший мимо малогабаритный серый

автомобиль, за рулем которого сидел некто в темном плаще.

Вслед за автомобилем появился демон Гавиэль.

***

Тварь, за которой охотились копы, была еще одним демоном. Его звали
Йориэль, и он очень устал. Он чувствовал, как его человеческое тело –
слабое, жалкое, негодное – рвется наружу, пытается выбраться на
поверхность и лишить его сверхъестественной мощи и величия.

Он согнул одно из щупалец с глазом на конце и в самом деле увидел пальцы,

движущиеся под его кожей, увидел унылое лицо Джорджа Моррисона,
вжимающееся изнутри в его угольно-черную грудную клетку.

- Ух… еба-а-ать!
Он резко развернулся. Бомж! Этот заляпанный блевотиной полудохлый
человечек, барахтающийся в грязи, мог стать для Йориэля спасением. Демон
вскинул сильные руки и расправил крылья, как плащ.

- ВЗГЛЯНИ НА МЕНЯ И ПОЗНАЙ СТРАХ!

Ничего!

Йориэль не мог понять, в чем дело. Бомж не верил.

(как и большинство демонов, Йориэль не мог обходиться без веры)

Восьмифутовое чудовище, щупальца там, где должны быть волосы, глаза на

щупальцах и рот, полный черных, бритвенно-острых зубов, расположенный
не на морде, а на макушке… и он не верит. Человек закрыл лицо руками,
наверное, виня во всем наркотики или выпивку, сомневаясь в собственном
рассудке… думая о чем угодно, только не о том, что в одном из переулков
Уоттса (1) он встретил демона из Ада.

У Йориэля не было времени на убеждения. Правой рукой он ухватил бомжа

за плечо, погружая в плоть когти и сминая ее, как тесто для хлеба. Кончики
пальцев сжались на головке кости, выворачивая ее из плечевого сустава и
разрывая сухожилия. Человек завопил прямо в отвратительное лицо
склонившегося к нему Йориэля.

- ТЕПЕРЬ ТЫ МНЕ ВЕРИШЬ?

Пальцами левой руки он прощупал промежутки между ребрами, сквозь кожу

и жир потянулся к грудной клетке и за нее, и тут на него нахлынуло желанное
ощущение.

- Нет бога кроме Аллаха, и Мухаммед,.. – пробормотала жертва Йориэля в

последние мгновения свой жизни, а демон впитал в себя умирающую веру
человека. Ее было немного. Но ее было достаточно.

- Обчищаешь бродяг, чтобы стать более реальным? Да уж, незавидная

судьба.

Йориэль повернулся и увидел еще одного человека – нет, не человека.

Такого же, как и он. Сбежавшего демона.

- КТО ТЫ?
- Я редко называю свое имя – в особенности тем, кто находится в отчаянном
положении.

- НЕ СМЕЙСЯ НАДО МНОЙ, ИБО У МЕНЯ ЕСТЬ СИЛА. ЕЕ ХВАТИТ, ЧТОБЫ

СРАЗИТЬСЯ С ТОБОЙ.

- Возможно, - в голосе второго мятежника слышалось сомнение, оно же

читалось у него на лице. – Но сможешь ли ты после этого сразиться с теми,
кто гонится за тобой?

- ОТКУДА ТЫ ПРО НИХ ЗНАЕШЬ?

- Я тебя умоляю. Учитывая, что ты тут творил, странно будет, если тебя не
почувствовали все Элохим Калифорнии. У тебя нет почитателей, верно? –
спросил он, но прежде чем чудовище ответило, их прервали.

- Вот он!

Грайс и Блэндингс вывернули из-за угла с пистолетами наготове и

обнаружили, что их покрытая кровью жертва беседует с хорошо одетым
чернокожим мужчиной. Тот обернулся и с пугающей грацией извлек откуда-
то 9-миллиметровый пистолет. Грайс взяла эту новую угрозу на себя, а
Блэндингс прицелился в возвышающегося над ними монстра.

- О, господи, - произнес мужчина. – Вассалы.

Таким тоном Ричард Никсон мог бы сказать "коммунисты".

- Это не твое дело, - ответила Грайс.

- То, что люди мучают Элохим? Будет моим.

- Собираешься пристрелить полицейского? – спросил Блэндингс, не отводя

взгляда от Йориэля.

Мужчина усмехнулся:

- Я поднял оружие против карающих ангелов Господа. Твой значок едва ли

напугает меня.

- Тогда давай, стреляй, - сказала Кэрри. – Мы не настолько беспомощны, как

ты думаешь.
- Не сомневаюсь. Что вы получили в обмен на души? Физическую
неуязвимость? Что, нет? Что-то послабее? Тогда быстрое заживление ран? –
он покачал головой. – Не слишком мудрый выбор, но это не важно. Ничто из
этого не поможет против пуль, благословленных католическим
священником.

- Да хоть личный пулемет папы Римского, - сказал Блэндингс, но все же на

мгновение отвел глаза от Йориэля…

… и тварь тут же взлетела, устремляясь вперед и вверх на огромных крыльях.

Возникший от его рывка ветер поднял в воздух мусор и пыль, но негромкий
шум потонул в грохоте трех выстрелов. Пистолет Блэндингса изрыгнул
обжигающее пламя, но пуля ушла в сторону. Чернокожий мужчина тоже
промазал, но это уже не имело значения. Он менялся. Грайс попала в него,
но пуля не оказала никакого заметного воздействия на фигуру, на глазах
увеличивающуюся в размерах, тянущуюся вверх в окружении яркого сияния,
пылающую огнем праведного гнева. Он был человеком, и он не попал в нее,
но она и представить себе не могла, что у этого существа что-то может пойти
не так, не могла думать ни о чем, кроме его величия и великолепия. Она
бросилась бежать, в панике уронив пистолет и напрочь позабыв о Стэне.

Чернокожий мужчина вернул себе человеческий облик и посмотрел на

второго демона, который сидел на груди второго полицейского, наклонив
голову так, чтобы можно было дотянуться до пищи.

- Можешь звать меня Ноем, - сказал он.

- А Я РАБИСУ ЙОРИЭЛЬ, ТЬМА ГЛУБИН.

За углом затаился некто в плаще, вслушиваясь в их разговор.

***

За несколько миль от них Мэй улыбалась маленькой грязной девочке. Это

была добрая улыбка. Мэй часто испытывала ее на детях в кабинете у
стоматолога.

- Ну что, малышка, - спросила она, - хороший суп?

Девочка кивнула, быстро черпая ложкой из второй по счету миски.

- Хочешь сказать мне, как тебя зовут?

Девочка немного подумала и ответила:

- ДеТойя.

- Хорошее имя.

Работник христианской благотворительной организации – вымотанный

мужчина по имени Джон – сказал Мэй, что девочка, похоже, в состоянии
шока. "И она ужасно боится белых", - добавил он будничным тоном.

- А фамилия у тебя такая же красивая, как и имя?

Девочка пожала плечами.

- Как твоя фамилия, милая?

- Кармоди.

- ДеТойя Кармоди, - Мэй на мгновение почувствовала удовлетворение. Она

добилась большего, чем социальные работники. – Ты знаешь, где твои
родители?

Мгновенно Мэй поняла, что задала неправильный вопрос. ДеТойя

ссутулилась и начала отползать прочь, задержавшись только для того, чтобы
прихватить пачку печенья. Мэй вскинула руки вверх и медленно
придвинулась к ней:

- Все в порядке. Все хорошо, солнышко. Ты теперь в безопасности.

ДеТойя замерла, бросив на нее настороженный взгляд. В ее глазах Мэй

заметила слезы.

- Они умерли, - сказала девочка. – Их белые съели.

- Что? – переспросила Мэй, потом потрясла головой – Ох, бедная крошка…

здесь ты в безопасности.

- Я убежала, потому что я маленькая. Как девочка в "Чужих". Я пряталась в

таких местах, куда белые не могут забраться.

Мэй подумала, что же это были за родители, которые разрешили

девятилетней дочери смотреть "Чужих". Медленным движением она обняла
ДеТойю и тут же нахмурилась. На руках и ногах девочки были бинты, ломкие
от засохшей крови.
- Кто тебя перевязывал, милая?

- Мама, - выдавила ДеТойя. В одно это слово она вложила всю свою тоску и
боль, и голос едва повиновался ей, не в силах передать такое напряжение.

- Ладно, теперь тебе придется набраться храбрости, чтобы мы могли

поменять…

Мэй едва сумела подавить нахлынувшую тошноту.

Под марлевыми повязками были следы зубов. Может быть, кто-нибудь

другой и не сумел бы их опознать, но наметанный глаз помощника
стоматолога сразу определил: зубы были человеческие.

(1) Район Лос-Анджелеса

За несколько миль от них Мэй улыбалась маленькой грязной девочке. Это
была добрая улыбка. Мэй часто испытывала ее на детях в кабинете у
стоматолога.

- Ну что, малышка, - спросила она, - хороший суп?

Девочка кивнула, быстро черпая ложкой из второй по счету миски.

- Хочешь сказать мне, как тебя зовут?

Девочка немного подумала и ответила:

- ДеТойя.

- Хорошее имя.

Работник христианской благотворительной организации – вымотанный

мужчина по имени Джон – сказал Мэй, что девочка, похоже, в состоянии
шока. "И она ужасно боится белых", - добавил он будничным тоном.

- А фамилия у тебя такая же красивая, как и имя?

Девочка пожала плечами.

- Как твоя фамилия, милая?

- Кармоди.

- ДеТойя Кармоди, - Мэй на мгновение почувствовала удовлетворение. Она

добилась большего, чем социальные работники. – Ты знаешь, где твои
родители?

Мгновенно Мэй поняла, что задала неправильный вопрос. ДеТойя

ссутулилась и начала отползать прочь, задержавшись только для того, чтобы
прихватить пачку печенья. Мэй вскинула руки вверх и медленно
придвинулась к ней:

- Все в порядке. Все хорошо, солнышко. Ты теперь в безопасности.

ДеТойя замерла, бросив на нее настороженный взгляд. В ее глазах Мэй

заметила слезы.

- Они умерли, - сказала девочка. – Их белые съели.

- Что? – переспросила Мэй, потом потрясла головой – Ох, бедная крошка…
здесь ты в безопасности.

- Я убежала, потому что я маленькая. Как девочка в "Чужих". Я пряталась в

таких местах, куда белые не могут забраться.

Мэй подумала, что же это были за родители, которые разрешили

девятилетней дочери смотреть "Чужих". Медленным движением она обняла
ДеТойю и тут же нахмурилась. На руках и ногах девочки были бинты, ломкие
от засохшей крови.

- Кто тебя перевязывал, милая?

- Мама, - выдавила ДеТойя. В одно это слово она вложила всю свою тоску и
боль, и голос едва повиновался ей, не в силах передать такое напряжение.

- Ладно, теперь тебе придется набраться храбрости, чтобы мы могли

поменять…

Мэй едва сумела подавить нахлынувшую тошноту.

Под марлевыми повязками были следы зубов. Может быть, кто-нибудь

другой и не сумел бы их опознать, но наметанный глаз помощника
стоматолога сразу определил: зубы были человеческие.

***

- В городе полно падших, - сказал Йориэль. Он принял человеческое обличье,

превратившись в обрюзгшего, коренастого белого мужчину. Они с "Ноем"
(конечно же, с Гавиэлем, но Рабису не знал его имени) сидели на частично
оплавленной скамье на автобусной остановке. – Если Денница и был здесь,
его все равно не нашли. Ну, или никому об этом не сказали.

- А ты почему здесь?

- Мой герцог послал меня сюда, - Рабису покачал головой. – Он решил, что
видение Денницы заставит людей более охотно возносить хвалу.

- Неплохая идея. И как, тебе сопутствовала удача?

- Нет. Если бы не приказ господина, я бы вообще с поклонением не

связывался.
Гавиэль счел это признание довольно интересным – особенно если принять
во внимание женщину в сером автомобиле.

- В самом деле, - сказал он. – Зачем выторговывать или выпрашивать то, что
мы можем просто взять?

- Я видел падших с целыми стаями рабов, которым они дарили свое

покровительство, как… как конфеты детям! Но это же и есть самая настоящая
зависимость.

- Слуги, которые должны быть хозяевами, - кивнул Гавиэль. – И много здесь

таких?

- Кое-кто есть, и у большинства – что-то вроде своей секты или церкви. И еще
есть… другие.

- Другие?

- Старые демоны, разжиревшие от энергии. С такими, как мы, они дел не

ведут. Мы для них только пешки… или еда. Большинство сект в округе
поклоняется кому-нибудь из них.

- Так те два копа..?

- Они меня несколько дней выслеживали.

- А что насчет недавно прибывших, вроде тебя и меня?

- Тоже немало, но от них почти никакого толку. Часть из них думает, что
сможет править миром. Другие считают, что старая война не была проиграна,
и упорно ищут Люцифера. Я знаю одну Неберу, которая верит, будто мы
сможем примириться с Единым и человечеством, - он фыркнул, выражая
отвращение.

- Бред.

- И это говорит человек с освященными пулями.

Чернокожий мужчина усмехнулся:

- Вообще-то я блефовал.

- Что?
- Я первый раз в жизни стрелял из пистолета, но, думаю, получилось у меня
неплохо.

Йориэль несколько мгновений молча смотрел на него.

- Такие пули в самом деле лишили бы их силы?

- Без понятия.

- Да уж, мы попали в неведомый новый мир.

- Вернемся к прежней теме: к "новенькой", с которой ты познакомился.

- Она дура. Хочет назад в святое воинство. Подставляет шею под лезвие и
думает, что ей не оттяпают голову.

- Едва ли она надолго задержится в этом мире.

- Может, в следующий раз будет умнее.

- Верно, - Ной пальцем потер подбородок. – Настолько глупое существо рано

или поздно станет чьей-то жертвой. Или оружием.

- Она едва не стала моей жертвой.

- И может стать моим оружием.

Второй демон с подозрением посмотрел на него.

- Сам подумай, - сказал Ной. – Ты же сказал, что она глупа.

Йориэль скривил губы:

- Может быть, слабым и нужно обманом заставлять других сражаться за себя,

но я не вижу причины объединяться с ней.

- Конечно же, честная битва – это идеальный вариант, но если ты

посмотришь вокруг, то заметишь, что мы сейчас совсем не в идеальном
мире.

Учитывая царившие повсюду грязь и разруху, Йориэль Рабису не мог не

согласиться. Он попытался зайти с другой стороны:

- С чего бы мне доверять тебе – Дьяволу, Намару с медоточивыми речами?

- Я спас твою жизнь.

- Да, я это ценю, но.., – Тьма Глубин нахмурился, на его человеческом лице
отразилось понимание. – Почему ты появился тогда, когда мне было тяжелее
всего?

- Я почувствовал вспышку энергии, вызванную вашим столкновением, -

ответил Гавиэль. – Опасаясь, что один из моих товарищей попал в беду, я
поспешил на помощь.

И снова он умолчал о том, что на самом деле вело его.

- А после того, как беда миновала, ты решил и дальше мне помогать?

- Конечно! Ты повелевал морскими тварями, я – небесными огнями, но даже

во время войны я слышал о Тьме Глубин. Мне больно видеть тебя в столь
отчаянном положении, но я почел бы за честь сражаться рядом с тобой, будь
на то твое согласие.

- Я даже не знаю твоего имени и не смогу с тобой связаться.

- Гавиэль, - заметив сомнение во взгляде второго демона, он вздохнул. – Я

знаю, что мой Дом известен склонностью к обману – и совершенно
безосновательно, позволь заметить, - но что еще мне нужно сделать, чтобы
доказать свою искренность?

Рабису ничего не ответил, только пожал плечами.

- Ты проявил мужество, - наконец признал он. – Это уже что-то, но…

Гавиэль издал короткий, отрывистый звук, не звучавший на Земле с самого

начала времен. Глаза Рабису расширились.

- Вот. Первый слог моего Истинного Имени. Этого достаточно? Или ты

предпочел бы получить его целиком, чтобы подчинить меня?

- Я.., - Рабису явно был смущен. – Похоже, я ошибся в тебе. Я прошу

прощения.

Он не предложил назвать часть своего Истинного Имени, да Гавиэль и не

ожидал этого.

***

Когда детектив Кэрри Грайс была неуклюжей четырнадцатилетней

девчонкой из Фресно (1), стеснявшейся недавно появившейся груди, к ней
среди бела дня привязались двое смуглых мужчин, которые необъяснимым
образом уже в полдень накачались алкоголем в торговом центре. Юная
Кэрри была ужасно напугана. Тогда ее спас проезжавший мимо
полицейский, который отогнал пьяных и доставил ее домой.

Через десять лет она уже была новичком-полицейским, патрулирующим

улицы Хантингтон-Парка, Лос-Анджелес. В самый первый день службы она
раньше всех оказалась на месте происшествия – шестидесятипятилетней
старушке выбили зубы. Кто-то - высокий крупный мужчина – вломился к ней
в дом и канделябром бил ее по лицу до тех пор, пока во рту у нее не
осталось ни одного зуба. Он ничего не взял, ни о чем не спрашивал и ничего
ей не говорил.

Его так и не поймали.

У Грайс такое в голове не укладывалось. Ограбление банка, убийство из-за

наркотиков, даже изнасилование – во всем этом был какой-то смысл. Это
было неправильно, но хотя бы понятно. Но внезапные проявления злобы… у
них не было разумного объяснения, и это раздражало ее.

Она попала в отделение по борьбе с наркотиками, где всегда кипела работа,

и постепенно сосредоточила все внимание на двух крупных
контрабандистах, Луисе и Рауле Оргульо. Оргульо были негодяями, но вели
себя логично, и это отвлекло ее от других дел… на некоторое время. Но
мысленно она постоянно возвращалась к той перепуганной беззубой
женщине. Или к острым на язык пьяницам из своего отрочества. Или ко всем
тем бессмысленным, бесцельным, безрадостным злым выходкам, с
которыми ей приходилось сталкиваться за годы службы.

Будь она чуть больше похожа на типичного полицейского, она бы спилась,

стала циником или утратившим все иллюзии частным следователем,
пробивающим анкетные данные для разработчиков программного
обеспечения. Но Кэрри начала искать ответы. И нашла демона.

Демон объяснил, что мир сломался, что Бог отвернулся от людей и что
лучшее, на что еще можно надеяться, - это на переговоры с позиции силы.
Поначалу Кэрри не хотела в это верить, но в словах демона было больше
смысла, чем в чем-либо еще.

***
Гавиэль и Йориэль покинули скамейку на автобусной остановке, чтобы
перекусить омлетом по-итальянски и составить план.

- Итак, - начал Гавиэль, - эта полицейская-вассал, которая убежала. Ты

знаешь, кто она?

- Ее зовут Кэрри Грайс. Она присягнула одному из местных демонов, у

которого есть сила.

- Это все, что тебе известно?

- Этого хватит, чтобы убить ее.

- Ты так думаешь, но пока что она жива. Вместо того, чтобы переть напролом,
почему бы не разузнать о ней побольше?

Йориэль перевел взгляд на свои руки:

- Ей уже удавалось застать меня врасплох, - неохотно признал он.

- Отлично. Пока ты будешь этим заниматься, я найду демона, о котором ты

говорил. Неберу.

- И что нам это даст?

- Что бы ты о них ни думал, они хорошо умеют предотвращать

неожиданности. Помнишь ее титул?

- Сеятельница Падающих Звезд.

- М-м-м… не припомню такой.

- Если хочешь связаться в ней, могу назвать ее Небесное Имя.

Гавиэль улыбнулся:

- Великолепно. Откуда ты ее знаешь?

- Она спасла мне жизнь во время войны с Небесами.

***

Дом из последних сил цеплялся за холм. Во время землетрясения он сполз с

фундамента и съехал на 10 футов вниз. Второй этаж был полностью
разрушен, и обломки засыпали некогда прекрасный первый этаж, придавив
его своей тяжестью к склону холма. Заходя внутрь, Гавиэль ощутил слабый
всплеск эмоций, пришедших из похищенных у Ноя Уолласа воспоминаний.
Все было необычно – наклон пола, то, как заскользила вниз нога, чтобы
упереться в конце концов в угол, образованный стенкой.

- Эй? – позвал он, потом прочистил горло и снова заговорил, на этот раз на
первом языке, некогда звучавшем в Эдеме.

Пуля ударила ему в позвоночник. Он нырнул вперед, едва успев выставить

перед собой руки, чтобы не вписаться лицом в острый угол между ковром и
панельной стенкой. Нахмурившись, он сконцентрировался, чтобы срастить
кости, остановить кровь, залечить плоть… Пока он был занят этим, чья-то
рука схватила его за плечо и развернула на месте. Невысокая женщина со
светлыми волосами, вся – сплошные мышцы и сухожилия. В руке она
держала маленький пистолет, направив его Гавиэлю в лицо.

- Идасуль, надо полагать? – спросил он.

- Кто назвал тебе это имя?

- Один большой и глупый парень с щупальцами на голове.

- Тьма Глубин. Могла бы догадаться, - она взвела курок.

- Если собираешься снова стрелять в меня, не могла бы ты целиться в лицо?

На одежде и без того хватает пятен.

- Убийца из тебя никакой.

Он обдумал это заявление, потом кивнул:

- Совершенно верно. Хорошо, что я пришел сюда не для того, чтобы убить
тебя.

- Ни для чего другого Тьма тебя прислать не мог.

- У него есть заботы помимо тебя. У меня есть заботы помимо тебя. И у тебя
есть заботы помимо нас. И, тем не менее, вот они мы, топчемся на месте,
деремся, ведем перестрелку и портим друг другу рубашки.

Идасуль отступила на шаг назад, но пистолет не опустила.

- Ты говоришь о Привязанных к Земле.

- Их так называют? Больших, могущественных, чокнутых демонов с
полицейскими-рабами?

Она пожала плечами:

- Я старалась держаться от них подальше.

- О да, насколько я понимаю, отвлекающие выходки Тьмы сильно упростили

эту задачу. Не говоря уже о появлении Люцифера. Но Денница исчез, а мы с
тобой оба знаем, что упрямый нигилизм Рабису и его высокомерие по
отношению к людям заметно сократят ему срок жизни. Если только…

- Если только что?

- Если только кто-нибудь сообразительный не сумеет перенаправить его

вызывающие восхищение запасы силы в более конструктивное русло.

- Кто-то вроде тебя.

- М-м-м, это могла бы быть и ты, если бы он по-прежнему доверял тебе. Но

ты упустила свой шанс.

- Я не доверяю тебе, прежде всего.

- Но ты по крайней мере согласишься с тем, что я – эгоист? Втроем выжить

проще, чем вдвоем. В особенности если двое охотно позволяют третьему
совершать самоубийственные глупости – в точно рассчитанное время.

- И снова Дьявол призывает нас к оружию, совсем как Денница в начале

войны. Вы и в самом деле настолько привыкли к руководящей роли?

- Именно для этого и был создан мой Дом, но сейчас речь не о том. Я говорю
о выживании. О… возможности примириться с реальностью, с той ситуацией,
в которой мы оказались, - он опустил голову. – Это тело… этот человек… Ной..
он так и не смог примириться со своим отцом. Или со своей верой. Я всего
лишь хочу…

Он пожал плечами. Женщина внимательно разглядывала его со

скептическим выражением на лице.

- Вера, - сказала она.

- В этом-то все и дело, верно?

- И ты просишь меня поверить в тебя.

- Да. И, чтобы продемонстрировать тебе мою искренность…

Второй раз за день он произнес часть своего истинного имени. Второй раз он
выдал часть ключа к своей судьбе, своему порабощению или полному
уничтожению.

Второй раз за день это позволило ему обрести союзника.

***

Трое демонов встретились на нейтральной территории – детской площадке,

которая пришла в запустение еще до землетрясения и беспорядков. Теперь
она выглядела намного хуже. Металлические конструкции, к которым
привязывали избиваемых досками людей, были погнуты и перекручены, а на
тех местах, куда пришлись удары от качельных цепей, покоробилась и
облезла краска. Вход в парк преграждала желтая лента, но на нее никто не
обращал внимания. Копам и без того было чем заняться.

- Джордж, - любезным тоном попросил Гавиэль, - можешь рассказать нам об

этой мисс Грайс?

Йориэль, в своем грузном человеческом теле, с подозрением посмотрел на

подтянутую невысокую Идасуль.

- Я поговорил с кое-кем из полицейских. Они уверены, что она нечиста на

руку.

- Как тебе удалось вытянуть из них это? – спросила Идасуль.

- Убеждение, - он ухмыльнулся, и на мгновение его зубы стали черными и

острыми.

- Что значит нечиста на руку? – спросил Гавиэль.

- Непонятно. У нее были какие-то делишки с Блэндингсом, плюс пропажа

улик из дела по наркотикам.

- И это все, на что ты оказался способен? – Идасуль закатила глаза. – У тебя

нет ничего, что я могла бы использовать? Что-нибудь из ее одежды, клок
волос – в этом духе?
- Вот это подойдет? – Гавиэль показал ей небольшой кусочек свинца. – Это
пуля, которую она выпустила в приступе злости.

- Откуда она у тебя?

- Застряла в бедренной кости, - он посмотрел на Йориэля. – Пожалуй, ей

стоит взглянуть и на пистолет Блэндингса.

Тьма Глубин озаботился тем, чтобы извлечь обойму и проверить патронник,

прежде чем передать женщине тяжелый пистолет.

- Ладно, сойдет, - сказала Идасуль, вертя в пальцах пулю, как игрок вертит
кость. – Гм…

Тонкие пальцы скользнули по пистолету Блэндингса, словно лаская

металлический ствол. Через мгновение она издала короткий смешок и
широко распахнула глаза:

- Ничтожества.

- Что?

- Эти двое продали души – вы только послушайте – за партию кокаина. Они

получили кое-какие добавочные бонусы, вроде быстрого исцеления и
вечной молодости, но самой желанной наградой для них было превращение
в богатых наркобаронов.

- Чего и следовало ожидать, - сказал Йориэль. – Человечество опустилось

настолько, что даже грешить по-крупному уже не в состоянии.

- Что за партия кокаина? – спросил Гавиэль.

Сеятельница Падающих Звезд недоверчиво посмотрела на него:

- Нам-то какое дело?

- Шутить изволишь? Рабыня, которая вдруг оказалась полицейским

детективом? Которая сама поставила себя в такое положение, что мы можем
руками смертных лишить ее всей власти и заключить в тюрьму, никак себя не
проявляя? Такие тактические возможности появляются не каждый день.

- Тогда могу тебя порадовать: сделка состоится этим вечером.

Йориэль улыбнулся:
- Значит, она будет занята, - удовлетворенно сказал он.

- И немалые деньги перейдут из рук в руки, - добавил Гавиэль, бросив на

Идасуль косой взгляд.

- Деньги не имеют значения, - отозвалась та.

- Тогда, быть может, ты не откажешься совершить хороший поступок, -

ответил Тьма. – Избавить ребятишек с грязными ручонками от бабок.

Неберу и Рабису погрузились в перепалку, и Гавиэль не стал мешать им. Если

они спорят о том, зачем им идти с ним, значит, ни один не собирается
остаться в сторону.

К тому же спор отвлек их от фигуры в темном плаще, направляющейся к

серому автомобилю. Все они видели ее. Но только Гавиэль подумал, что она
тут не просто так.

(1) город в США, штат Калифорния

- И где же ваше "аминь"? – спросил преподобный Мэттью Уоллас.

- АМИНЬ!

Сам проповедник отсутствовал, но его изображение возвышалось перед

прихожанами на пятнадцатифутовом экране.

- Сын? Ты там?

- Здесь, отец, - ответил Ной – или Гавиэль. Камера была направлена на него,
но он смотрел вверх и немного влево. Так решено было сделать для того,
чтобы во время вещания его лицо отображалось в нижнем правом квадрате,
а изображение Мэттью, занимающее большую часть экрана, смотрело на
него сверху вниз.

- И что ты видел в Лос-Анджелесе?

- Я видел страдания!

Со стороны толпы донесся одобрительный шум.

- И я видел потери!

Шум стал громче.

- И я видел боль и гнев!

Толпа ревом вторила ему.

- Но сильнее всего, что я видел, была любовь!

- Аллилуйя!

- Аминь!

- Восхвалим Господа!

Камеры переключились в одноэкранный режим. Одна из них, давая

панорамный кадр, на мгновение выхватила из толпы фигуру Мэй. По щекам
девушки струились слезы, она с благоговением смотрела вверх. Потом
камеры снова переключились на Ноя, выводя на экран его лицо.

- Там, дома, я видел любовь в глазах людей, когда они открывали сердца
нашей миссии милосердия. Я видел старую вдову, которую груз лет приковал
к инвалидной коляске, и эта вдова, приехав в церковь, передала нам одеяло,
вот это одеяло, - Ной потряс им в воздухе, - которое она сшила своими
старыми, пораженными артритом руками. Я видел любовь в глазах бедных
жителей Миссури, людей, которые сами знают нужду, но которые в ответ на
нашу просьбу отдали все, что смогли, будь то банка консервированной
кукурузы или несколько 25-центовиков, но это не важно, потому что главных
их дар – это любовь!

- Аминь!

- Я видел любовь в глазах страдающих жителей этого города – добрых

людей, хороших верующих, людей, которые не совершили ничего дурного,
но были сражены нуждой и невзгодами, - я видел их любовь и
благодарность, когда мы ободряли и поддерживали их. Но яснее всего я
видел любовь, сияющую на лицах наших прихожан, которые отправились в
дальний путь, привезли с собой множество вещей и упорно работали,
стараясь помочь этому несчастному городу. И вот что я хочу сказать тебе,
Америка. Ты можешь считать, что мы многое привезли в Лос-Анджелес. Мы
привезли деньги, одежду и еду, привезли утешение, доброту и Благую Весть,
но домой я увезу больше, чем привез сюда. Я увезу домой любовь, братья и
сестры. Я чувствую ее. Чувствуете ли ее вы?

- Аминь! Говори, брат!

- Вы ее чувствуете?

- Я чувствую! Слава! Аллилуйя!

- Я тоже чувствую! Наша любовь и их любовь – все это лишь часть Единой
Любви, люди. Часть любви Христа. Вы думаете, что познали ее, что получили
ее во всей полноте, что вам нужно, обязательно нужно приехать в Лос-
Анджелес, чтобы поделиться ею – и здесь вы находите еще больше любви!

- Хвала Господу!

- И когда местные благодарят меня, когда они говорят: "Спасибо, Ной,

спасибо за то, что приехали сюда, за еду и деньги, за то, что вы здесь", все,
что я могу сказать в ответ, это: "Нет, спасибо вам. Спасибо вам за вашу
любовь".

Аплодисменты были поистине оглушительными.

Позже, когда он, в очередной раз сменив рубашку, вместе с
видеооператором просматривал запись, к нему подошла Мэй.

- Вы уверены, что отсняли весь нужный материал?

- Уверен, да…

- Если потребуются дополнительные съемки, можно их отложить до завтра?

- Ты куда-то собираешься? – спросила Мэй.

Он широко улыбнулся ей:

- Боюсь, что да.

- Но… сегодня праздничный ужин. От местных церквей.

- Жаль, но я не смогу пойти. Срочные дела.

- Что за дела?

Он взял обе ее руки в свои и одарил ее хмурым взглядом:

- Мэй, если бы это были только мои дела, я бы тебе рассказал. Но речь идет
не обо мне. Я дал обещание и собираюсь его сдержать. Ты понимаешь?

Поколебавшись, она кивнула.

- Поверь мне, я бы предпочел пойти на ужин с тобой… всеми вами. Но не

могу.

Мэй неохотно отпустила его руки. Когда он отвернулся, она задумалась, что
означало его "с тобой" и "всеми вами".

***

К 8.30 того же вечера на складе Гроссмана было убито и ранено немало

людей.

Наркоторговцы Луис и Рауль Оргульо сомневались в своем новом деловом

партнере, поэтому прибыли на место встречи сильно заранее и расставили
своих людей вокруг склада и внутри него.

Само собой, полицейские – которые считали, что Грайс договорилась о

простой проверочной закупке – тоже были на месте.
Все участники события изо всех сил делали вид, что ничего особенного не
происходит, но чем ближе было назначенное время – восемь часов, - тем
отчетливей ощущалось разлитое в воздухе напряжение. Стояла необычная
тишина – крысы, мыши и чайки покинули район, как только там появился
демон, - и из-за этой тишины Грайс кусала себе губы, заходя в помещение
склада.

Через десять минут на склад вломились полицейские. Завязалась

перестрелка. Гавиэль, наблюдавший за этим из ближайшего кафе, допил чай
с лимоном и аккуратно промокнул губы:

- Идем?

В самом складе вонь от бездымного пороха казалась едва ли не осязаемой.

Первым туда ворвался полицейский спецназ с крупнокалиберным оружием
и в бронежилетах. Но приятели братьев Оргульо проходили обучение в
Школе Америк (1), а оружие к ним попало по линии южноамериканских
программ военной помощи. Подготовка и вооружение у обеих сторон были
почти одинаковыми. Но у Оргульо также был компактный, но мощный
передатчик радиопомех, который не позволял копам координировать
действия, из-за чего ситуация становилась куда менее определенной.

Гавиэль вслед за Идасуль вошел в склад. Демоны видели, как Грайс зашла
туда с чемоданчиком из крокодиловой кожи и вышла с двумя небольшими
"дипломатами" из матированной стали. Они собирались забрать
чемоданчик, пока Йориэль будет убивать Грайс.

- Держись поближе, - сказала Идасуль.

Гавиэль подчинился. В минуты опасности были места и похуже, чем за

спиной у того, кто видит будущее.

Ни с того ни с сего она схватила его и затянула за штабель поддонов.

Несколько секунд спустя мимо пронеслось трое полицейских в тяжелой
"броне", бормоча на ходу "Пошел, пошел, пошел!"

Идасуль на мгновение прикрыла глаза, потом сказала:

- Так, дальше нам налево, вон туда.

Гавиэль кивнул, думая, как там Йовиэль справляется с Грайс.

Они прокрались еще немного вперед и снова остановились, прислонившись
к внутренней перегородке, нижняя часть которой, высотой по пояс, была
сделана из гипсокартона, а верхняя – из плексигласа. Идасуль зажмурилась.

- Так, они по ту сторону стенки. Один из них серьезно ранен, стрелять не

может. Рядом с ним охранник, у него автомат, и стоит он примерно… в пяти
шагах в том направлении. Но из-за стрельбы он ничего не слышит, так что…

- Я понял, - сказал Гавиэль, выпрямляясь и вскидывая пистолет.

- Не надо! – закричала Идасуль, но было слишком поздно.

Гавиэль выстрелил сквозь плексиглас и не попал ни в одного из мужчин. Они

развернулись к нему и открыли огонь в тот самый момент, когда демон
длинным прыжком ушел в сторону. Пули вонзились в Идасуль, отбрасывая
ее на груду ящиков.

С нечеловеческим воплем она встала, меняясь на глазах. За спиной

развернулись крылья цвета беззвездной ночи, и демонесса рванулась
вперед. Ее глаза, когти и зубы сияли, как далекие солнца. Она была
воплощением величия и ужаса, и если бы двое мужчин не вели стрельбу,
они бы упали на колени в немом ужасе. Но они стреляли, а в критических
ситуациях человеческие существа чаще подчиняются привычке, чем
додумываются до чего-нибудь необычного. Они продолжали палить по
Идасуль, которая с завываниями пыталась располосовать их когтями. Ей
хватило сил, чтобы залечить некоторые из ранений, от другой части ран ее
уберегла способность к прорицанию.

Но, сосредоточив все внимание на людях, она забыла о Гавиэле. Он

спокойно взял ее на прицел, но все еще выжидал. Предавать ее до того, как
она убьет наркоторговцев, не было смысла. Когда Идасуль не смогла больше
поддерживать ангельскую форму, он спустил курок. Уцелевший бандит
продолжал в панике стрелять даже после того, как она упала, поэтому
Гавиэль без особого труда зашел ему за спину и выстрелил в упор.

Идасуль еще была жива – иного он и не ожидал. Она пыталась дотянуться до

горячего автомата, зажатого в руке у мертвеца. Гавиэль легко опередил ее,
одновременно наступив ей на пальцы.

- Предатель, - выплюнула она. С человеческого лица на него смотрели глаза,

полные ночи и звезд.
- Ну, ну, - он опустился рядом с ней на колени. – Ты же не хочешь, чтобы
последним поступком Сеятельницы Падающих Звезд стало жалкое,
бессильное обвинение? Почему бы не сохранить стиль и не простить меня? В
конце концов, именно этого ты ожидаешь от Бога, верно?

- Я вернусь, и я до тебя доберусь…

- И снова неверный ответ. Никакого прощения, да? Жаль. Так мне был бы
проще поглотить тебя.

Ее глаза расширились и от страха стали совсем человеческими. Во время

войны демоны пожирали побежденных ангелов, но обходиться так друг с
другом…

- Ты же не думаешь, что я ввязался во все это только из-за денег? – спросил

Гавиэль, и на пальцах у него выросли огненные когти.

Назад к входной двери он добрался со скоростью и сноровкой, которые

сильно удивили бы Идасуль. Несколько раз в него попали, но чемодан
отобрать не пытались, и каждый раз, притворившись на несколько секунд
мертвым, он затягивал раны и шел дальше.

Гавиэль не знал, как ему незамеченным добраться до машины, но, как

оказалось, волноваться было не о чем. Тьма Глубин, как он и ожидал,
устроил целое представление. Рабису умудрился отрубить Грайс ногу и
теперь держал ее израненное тело над головой, так, чтобы льющаяся кровь
попадала ему в глотку. Второй рукой он ухватил за шею патрульного и тряс
его, как терьер трясет крысу.

Полицейские и уцелевшие бандиты вели огонь по Йориэлю. Тот факт, что при
этом они попадали в его живые игрушки, похоже, прошел мимо их
внимания.

Гавиэль без происшествий добрался до автомобиля Джорджа Моррисона.

Там он на некоторое время задержался. Стойкость Йориэля вызывала
восхищение. Но он начал сдавать. Новые ранения уже не затягивались в одно
мгновение, и, судя по скорости, с которой он ловил пули, оставалось ему
недолго.

Когда до ушей Гавиэля донеслись причитания одного из спецназовцев –

"Господи, о господи, господи", и так снова и снова, - на его лице проступила
усмешка. Через мгновение посреди побоища возникла сияющая фигура
Гавиэля, Ангела Света и Владыки Летнего Солнца.

- ВОЗВРАЩАЙСЯ В АД, НЕЧЕСТИВАЯ ТВАРЬ! – прокричал он, бросаясь вперед,

на упавшего на колени Тьму. Второй демон едва успел принять человеческий
облик, когда его окружил жестокий огонь Гавиэля.

Кое-кто из людей продолжал стрелять, но большинство попадали на землю и

начали возносить хвалу. Гавиэль почувствовал ее, но не подал виду, взмывая
в небо и высматривая… да, вот он.

Потертый стальной "дипломат", заляпанный кровью, лежал там, где его

выронила Грайс. Никто не обращал на него внимания, и через несколько
мгновений, когда все еще смотрели в небо, пытаясь понять, куда скрылось
крылатое видение, красивый чернокожий мужчина незаметно подобрал
металлический чемоданчик.

Гавиэль похлопал себя по карману, нащупывая пистолет, и на мгновение

задумался о судьбе второго "дипломата". Но демон слишком устал, чтобы
искать еще и его. Слишком многое он навязал реальности, а реальность
такого обращения не прощает. Все произошедшее привело к физическому
перенапряжению и травмам. Сам он мог быть порождением неба, но
инстинкты тела принадлежали привыкшему к безопасности интеллектуалу, и
теперь это тело изнемогало от усталости.

Направляясь к машине, он прошел мимо серого автомобиля. Его мысли были

слишком заняты – в основном Йовиэлем, чей дух успел ускользнуть от него в
последний момент, - поэтому он не обратил на автомобиль никакого
внимания. Он не заметил женщину в темном плаще, точно так же, как
Идасуль не заметила, что Гавиэль целится в нее. Как и она, он был захвачен
врасплох.

(1) Школа Америк («Институт западного полушария по сотрудничеству в

сфере безопасности») — основанное в 1946 году учебное заведение. В
настоящий момент расположено в Коламбус (Джорджия).
- Кто ты?

Гавиэль моргнул и сосредоточился на боли в затылке. Но лечить ее не стал.

Были пределы тому, что он мог навязать материальному миру, и после
полного событиями дня он почти достиг этих пределов.

- Я Ной Уоллас, - он попытался перевернуться на бок, но ощутил на груди

непривычную тяжесть – как и на запястьях и лодыжках. Несколько раз
сморгнув, чтобы сфокусировать зрение, он увидел над собой потолок
спальни. На потолке было пятно от просочившейся воды. Ной посмотрел
влево. На запястье лежала причастная облатка. Чуть дальше он увидел
прикроватный столик, игрушечного мишку, ничем не примечательный комод
с выдвижными ящиками, заставленный фотографиями и свечами, и унылый
папоротник.

Он посмотрел направо и увидел еще одну облатку и грузную женщину, в

руках у которой был украденный у него пистолет. Лицо ее абсолютно ничего
не выражало, и эта пугающая пустота убивала все тепло и юмор в надписи на
ее свитере (которая гласила "Кто-то в Меномини (1), Висконсин, любит
меня!").

Плаща на ней не было, но Гавиэль узнал ее. Еще до того, как посмотреть ей в
лицо, он ощутил знакомую, вызывающую зуд веру, которая окутывала ее, как
облако вони.

Мысленно он обругал себя за то, что был слишком увлечен Сеятельницей и

Тьмой, а также плывущим в руки неправедным богатством. Но на лице его
эти эмоции не отразились.

Она ткнула в него пистолетом и спросила:

- Что ты?

Он опустил взгляд на лежащие у него на груди святые дары.

- Думаю, это тебе известно, - ответил он. – Иначе с чего бы ты стала связывать
меня телом Христовым?

- Значит, ты демон, - она встала и начала расхаживать туда-сюда. – Демон. Но

что за демон? Что ты делаешь? Почему здесь? Почему сейчас?

- Ты видела Люцифера, верно?

Женщина резко развернулась на месте, глаза у нее расширились:

- Откуда ты знаешь?

- Я уже видел, как он влияет на людей.

- Все пошло прахом, - пробормотала она.

- Ага, это точно Денница.

- Заткнись! – крикнула она.

Он ничего не ответил. Женщина с силой втянула воздух.

- У меня была обычная жизнь, - сказала она. – Я работала, играла в боулинг,

ходила на встречи, пила с друзьями, я была нормальной. А потом…

- Потом ты увидела его.

- Потом я увидела его, и я не могу выбросить его из головы! Мне плевать на

нормальность! Мне плевать на все, кроме него!

- Да, плохи дела. И все же, если ты одержима мыслями о демонах, зачем
тебе понадобилось ловить одного из них?

- Мне нужны объяснения, - сказала она. – Я хочу понять. Я хочу знать, что он
сделал со мной!

- Сделал с тобой? Ты сама все сделала.

- Ты лжешь!

- Ну и зачем мне лгать, как ты думаешь?

Женщина заколебалась.

- Демоны всегда лгут, - наконец ответила она.

- В таком случае с твоей стороны будет ужасно глупо задавать мне вопросы.
Почему бы тебе не отпустить меня? – он одарил ее чарующей улыбкой.

- Я добьюсь от тебя правды. Я заставлю тебя все рассказать, - пригрозила она.

- Вот как? И каким же образом?

Она прикусила губу, не зная, что ответить.

- Раскаленная лампочка? – предположил он. – Китайская пытка водой?
Насколько я понимаю, когда тебе вырывают ногти – это очень больно, – он
покачал головой. – Да уж. Ты о пытках даже думать не можешь, да?

- Я много о чем могу думать!

- И все эти способы годятся для людей. Но понимаете ли, мисс… у тебя имя
есть?

Она отшатнулась от него, охваченная подозрением. Гавиэль закатил глаза:

- Мисс Самка. Мисс Аноним. Мисс Одержимая Люцифером. Как угодно. Ты в

самом деле думаешь, что сможешь сделать со мной что-то такое, что
превзошло бы муки Ада? Последние десять тысяч лет я провел в месте,
которое Бог Всемогущий задумал как воплощение нескончаемой агонии. И
ты думаешь, что чем-то можешь меня напугать? Давай, приступай! Ну же!
Раскаленная плойка в заднице по сравнению с Адом покажется милой
шалостью. Ты можешь пытать меня до тех пор, пока сама не умрешь от
старости. Мне-то без разницы. А вот ты потратишь единственную
имеющуюся у тебя жизнь.

- Я могу убить тебя.

- Тоже вариант, хотя избавиться от тела после того, как твои соседи услышат
выстрел, - это не та задача, с которой ты с легкостью справишься, особенно
если учесть, насколько ты занята своими мыслями. К тому же ты и не хочешь
меня убивать.

- Начинаю хотеть, - усмехнулась она.

- Не думаю. Если бы ты просто хотела меня убить, то сделала бы это на

улице. Ты принесла меня сюда с какой-то целью. С какой?

Она отвела взгляд. Гавиэль снова заговорил, и на этот раз голос его звучал
мягко:

- Ты вообще знаешь, чего хочешь?

- Не то чтобы моя прошла жизнь была такой уж хорошей, - ответила она, и

Гавиэль понял, что она плачет. – Но ничего другого у меня не было. И я не
знаю, как вернуть ее!
Он выжидал, считая мгновения. Потом, решив, что ее всхлипывания набрали
нужную силу, спросил:

- А ты уверена, что хочешь ее вернуть?

- Не знаю! – провыла она. – Я как в кошмаре! Все эти беспорядки, пожары,

грабежи… И кое-что похуже. Такое, что даже в новости не попадает. Люди
сошли с ума! Я видела трех женщин. Они поймали какого-то полицейского и
заживо содрали с него кожу. Прямо на улице! Среди бела дня! Они
разложили его на капоте "Камаро"… сигнализация уже начала отключаться…
и освежевали его! На глазах у прохожих. Люди вопили. Подбадривали их!
Полицейский орал до тех пор, пока… пока не выдохся. И никто ему не помог!
Если приглядеться, на асфальте до сих пор видны пятна крови…

Она замолчала. Через некоторое время Гавиэль заметил:

- Да, после такого боулинг и работа покажутся приятным разнообразием.

- Но когда я увидела его, он был такой… такой красивый, нет, больше, чем
красивый. Он был таким настоящим! Это было как… как в "Волшебнике
страны Оз", когда вдруг появляется цвет. Вот каким он был. Он стал для меня
цветом!

- Чудо и кошмар намного ближе друг к другу, чем считают люди. Слушай,
давай проведем эксперимент. Закрой глаза.

Она с подозрением посмотрела на него, и он вздохнул.

- Этот злобный прищур, конечно, близок к тому, что мне надо, но все же
попытайся закрыть их полностью. Вот так. Я теперь подумай о своей
прошлой жизни. О работе. Чем ты занималась?

- Проводила медицинские осмотры для Met Life (2).

- Часто встречала интересных людей?

Почти против воли она расслабилась, поддаваясь магии успокаивающих,

привычных вопросов.

- Время от времени.

- Ты просыпаешься утром, идешь в душ, завтракаешь… что ты пьешь по

утрам, кофе? Чай?
- Обычно апельсиновый сок.

- Апельсиновый сок, потом красишься и думаешь о назначенных встречах, о

том, что надо постирать белье, или зайти в магазин, или забрать вещи из
химчистки. Это твой обычный день.

- Я кормлю кошек. По утрам.

- Верно. Ничего необычного. Вечером ты смотришь телевизор или, быть

может, идешь пропустить по пиву с девочками из офиса. Так?

Она кивнула.

- И в этот обычный день у тебя вдруг проявилось неврологическое

нарушение.

- Проявилось что?

- Что-то случилось с твоим мозгом. Может, инсульт. Может, небольшая

опухоль разрослась до таких размеров, что начала давить на лобные доли.
Или возник химический дисбаланс в организме, или какой-то шутник
подсыпал тебе в сок ЛСД, или ты ударилась головой во время
землетрясения.

- Но ничего такого…

- Не случалось? С чего ты взяла? Потому что ты не помнишь? Потому что ты

видела сияющую ауру и чувствовала сверхъестественную любовь и
преданность? Потому что после этого все остальное казалось тебе плоским и
нереальным? Мозговая травма вполне это объясняет.

- Но я видела… это не было…

- Ты могла забыть об ударе из-за амнезии – физической или

психологической. Давление на оптический нерв может вызвать
разноцветные вспышки. Резкое изменение уровня дофамина и
нейропептидов приводит к необъяснимым всплескам ярких эмоций, на
смену которым приходят безразличие, подавленность и неуверенность.

- Но по телевизору показывали…

- Умоляю! Как будто ни один человек с неврологическим повреждением

никогда не придумывал себе воспоминаний, увидев по телевизору
впечатливший его сюжет! Слушай, весь твой предыдущий опыт говорит об
одном: то, что ты видела, не имеет отношения к реальности. Ты или
ошибалась всю свою жизнь, или же ошибаешься сейчас. Что более реально?
Демоны и ангелы? Или страховки и апельсиновый сок?

- Я… мне кажется…

Она морщила лоб, пытаясь разобраться, рот ее был широко открыт, но

Гавиэлю не надо было выслушивать ее ответ. Демон почувствовал его. Он
почувствовал, что ее одолевают сомнения, потому что символы веры,
удерживавшие его на месте, превратились в кусочки пресного хлеба.

Когда он сел на кровати, пружины скрипнули. Она резко распахнула глаза и

направила на него пистолет. Он успокаивающе поднял руки.

- Итак, мы выяснили, что ты можешь все вернуть – если захочешь. Твоя

прежняя жизнь подразумевает покой и однообразность… но тебе кажется,
что она бессмысленна и пуста. Могу с уверенностью сказать: так оно и есть.
Боулинг и работа мало что значат. В мировом масштабе от тебя зависело – и
снова могло бы зависеть – не больше, чем от муравья. С другой стороны, ты
познала новую жизнь, насыщенную, значимую и реальную. Но она полна
опасностей и неопределенности, ее величию и великолепию сопутствует
сводящий с ума ужас. Она манит тебя, но ты понятия не имеешь, как жить
ею. Я прав?

Она молча кивнула.

- Я помогу тебе разрешить эту дилемму, если только ты мне позволишь. Но

из этой ситуации два выхода, и выбрать один из них ты должна сама. Куда ты
хочешь пойти – вперед или назад?

Она ловила ртом воздух.

- Ты можешь сделать так, чтобы я забыла его?

- Не обещаю. Но я могу сделать так, что память перестанет иметь значение.

Могу освободить тебя от мучительной страсти, которой нет места в
рациональном мире. Могу вернуть тебе то будущее, которое ожидает всех
нормальных людей.

- А вторая дверь?
- Я могу посвятить тебя в тайны. Могу сделать тебя помощницей во всех
делах, разделить с тобой свою силу и свою судьбу. Не обещаю, что мы
найдем Денницу. Но если все же найдем, ты уже не будешь смотреть на
него, как слабая смертная, каких в этом мире миллиарды.

- Ты предлагаешь мне продать душу, так?

- Ах, это. Да. Это ключ к клетке, ключ ко второй двери.

- А если я откажусь от твоей помощи?

- Ты можешь навеки застрять там, где сейчас находишься, - он нагнулся и

мягким движением вынул пистолет из ее безвольной руки. – Если ты хочешь,
чтобы я просто ушел – хорошо, мы оба останемся при своем. Но прежде чем
ты примешь решение, загляни в себя и подумай, кому сейчас на самом деле
принадлежит твоя душа.

Он подождал, наблюдая за тем, как на ее лице проступает решимость.

- По крайней мере, от меня ты хоть что-нибудь получишь, - сказал он.

Она опустила голову и прошептала ответ. Он кивнул.

А затем начал вытягивать из нее жизнь.

Это было так больно, так быстро, что она даже не смогла закричать. Она
просто рухнула на пол, свернувшись клубочком. Демон склонился над ней,
приблизившись почти вплотную.

- Выбрать забвение – значит проявить трусость, - сказал он. – Если бы ты

выбрала новую жизнь, я бы позволил тебе прожить ее. Хотя я до сих пор зол
из-за того, что ты меня ударила.

На его глазах ее волосы сначала поседели, потом стали белыми, потом

выпали.

- Твоя вера… ты даже не представляешь, насколько она сильна, верно?

Насколько восхитительна. Может быть, теперь, потеряв ее, ты начинаешь
понимать. Люцифер теперь значит все меньше и меньше, м-м-м? Как и все
остальное.
Она захрипела, но уже была не в силах ни говорить, ни шевелиться, только
сжалась еще больше, принимая позу эмбриона. Покидая мир в том же
положении, в котором пришла в него.

- И ты получила то будущее, которое ожидает вас всех. По трезвом

размышлении я понял, что все равно убил бы тебя, что бы ты ни выбрала.
Иначе ты могла бы проболтаться, что поймала меня. Мне было бы неловко.

Женщина не ответила. Она была мертва.

Он положил пистолет на пол, вытащил платок и стер с оружия свои отпечатки

пальцев. Потом встал и отряхнул руки.

Он чувствовал себя усталым, но счастливым. Тьма знал часть его Имени и

был, скорее всего, вне себя от злости, - но кто знает, когда у Йориэля
появится еще один шанс на возвращение? Идасуль оказалась очень вкусной.
В багажнике автомобиля Моррисона лежал чемодан с деньгами – если,
конечно, его никто не украл. А смертная, эта безымянная женщина, которая
верила так горячо, так отчаянно… благодаря ей все происшествие обретало
дополнительный смысл.

- Где же мой "дипломат"? – произнес он вслух.

(1) Индейская резервация в штате Висконсин

(2) Metropolitan Life Insurance Company – страховая компания