ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ МАТЕРИ И РЕБЁНКА В ТЕЧЕНИЕ

ПРОЦЕССА СЕПАРАЦИИ-ИНДИВИДУАЦИИ

Margaret S. Mahler (м.д.), Kitty La Perriere (ф.д.)

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОБСУЖДЕНИЕ

Первые недели внематочной жизни младенца были обозначены как

стадия нормального аутизма по Mahler. Эта нормальная аутистическая
стадия, 1-я от рождения и где-то до второго месяца жизни, соответствует
«недифференциро-ванной стадии» Hartmann, Kris, и Loewenstein. В течение
этой стадии для мла-денца не существует никаких заметных различий между
внутренней и окружа-ющей действительностью, как, по-видимому, для него
не имеется и каких-либо различий между самим собой и своим
неодушевленным окружением.
По мере того, как младенец постепенно продвигается к
симбиотической стадии, он, по-видимому, начинает смутно осознавать то,
что уменьшение его инстинктивного напряжения (голода, и других
потребностей) приходит из окружающего мира, в то время как болезненное
накопление напряженности по-рождается в собственных пределах. Для
существования подобного смутного представления, в период
симбиотической стадии, должна присутствовать некая рудиментарная
дифференциация Эго. В интрапсихической организации мла-денца, границы
Самости и матери все еще в большей или меньшей степени сли-ты воедино и
размыты. Они различимы для него, когда он, непродолжительное время,
испытывает состояние голода, и исчезают снова, когда он переживает
вознаграждение и удовлетворение.
К концу пятого и в течение шестого месяца, мы наблюдаем
постепенный уход младенца от симбиотической стадии двойственного
единства.

Но как раз перед этим, на высоте симбиотической стадии в возрасте

около пяти месяцев, мы можем отметить начало следующей стадии:
разделения-индивидуализации. Предшествующие испытания, позволили к
предварительно выделить четыре характерные подстадии разделения-
индивидуализации, кото-рые как мы предполагаем проходят все нормальные
дети.
 1. Первая подстадия процесса индивидуализации,
дифференцирова-ние, начинается в возрасте пяти или шести месяцев, и
длится в течение следую-щих четырех или пяти месяцев. Она
характеризуется уменьшением физической зависимости от матери, которая
до сего момента была тотальной. Эта подста-дия совпадает с прогрессивным
развитием первичных локомоторных функций, типа ползания, карабкания, и
подъёмов на ноги. Младенец начинает смотреть за пределы своего
непосредственного поля зрения (обозревать) и совершен-ствует
координацию рук, рта, и глаз; всем своим телом он выражать активные
побуждения, проявляет интерес к объектам, целенаправленной деятельности
и окружающему миру как источнику удовольствия и возбуждения. Этот
преиод характеризуют примитивное сенсомоторное исследование
материнского лица, волос и рта, а также игры в прятки, начинаемые матерью,
а затем перенимае-мые ребёнком (прим. перев. Мать прячет лицо от ребёнка,
а затем неожидан-но показывает его и говорит «ку-ку»). Эти зарождающиеся
функции появляют-ся в непосредственной близости от матери, а ребенок
кажется главным образом заинтересованным собственнными
телодвижениями и своей матерью. Данное обстоятельство особенно наглядно
демонстрирует тот факт, что новорожден-ный младенец, вплоть до десяти
месяцев, предпочитает играть в ногах у матери, предпочтение, наглядно
подтверждающееся его много лучшим состоянием и постоянством
настроения, если он находится рядом с матерью.
2. Второй подстадией процесса разделения-индивидуализации
являет-ся период практики. Он часто совпадает с предыдущей подстадией,
начинаясь несколько позже десятого месяца жизни и продолжаясь почти до
пятнадцатого. С этого времени ребёнок постоянно совершенствует свою
практику моторных навыков и исследований открывающейся ему
окружающей действительности как человеческо, так и неодушевленной. Это
относится как к первым шагам младенца (toddling), так и к процессеу
совершенствования умений в обычном ползании (crawling), подъёмам на
ноги (righting), или ползания по-пластунски на животе (paddling). Основной
характеристикой этой подстадии является значи-тельный нарциссический
вклад (narcissistic investment) младенца в собственные функции и тело, а
равано и в объекты и цели своих исследований открываю-щейся
действительности. Его относительно не беспокоят ушибы, падения и дру-гие
фрустрации, такие как переживания по поводу игрушки отобранной другим
ребёнком. Знакомые взрослые обычно воспринимаются как замена матери, в
обстановке, к которой он привык. (По контрасту, он сильно изменит свое
отно-шение во время следующей подстадии разделения-индивидуализации).
 С созреванием локомоторного аппарата, ребенок отваживается
отлучить-ся от ног матери, и зачастую настолько увлекается собственной
активностью, что кажется забывает о ней (матери) на длительные
промежутки времени. Одна-ко он возвращается к ней время от времени, по-
видимому нуждаясь в «эмоцио-нальном подпитывании» (emotional refueling)
при физическим контактом с нею. На этой второй подстадии он ползёт к
матери, поднимается подтягиваясь за её ногу или просто стоит
прислонившись к ее ноге. Его стремление к познанию и, как выразилась
Greenacre, его «любовная интрига с миром» длятся в течение очень
непродолжительных промежутков времени; они иссякают, как только он
утомляется, и в этом случае он снова нуждается в «подпитывании» подле
мате-ри.
3. Третья подстадия, восстановления отношений (rapprochement),
начинается тогда, когда ребенок приобретает навыки ходьбы, и длится где-то
от четырнадцатого до приблизительно двадцать второго месяца. По мере
того, как ребёнок овладевает локомоцией, он начинает осознавать свою
способность и обречённость на отделение от матери. Это вызывает у него как
удовольствие навыка (pleasure of mastery) (отличающееся по степени у
различных детей), так и тревогу разделения (separation anxiety). Нашими
предшествующими исследо-ваниями было показано, что до некоторой
степени сепарационная тревожность способствует процессу
индивидуализации.
К середине второго года жизни, когда младенец начинает ходить, он в
большей степени осознаёт свою физическую раздельностью (separateness).
С этим пониманием, он начинает терять свою предшествующую
устойчи-вость к фрустрации (resistance to frustration) и относительную
забывчивость (relative obliviousness) о присутствии своей матери. Мы
предполагаем, что в том значительном нарциссическом вкладе, который
требовался в период практики, более нет нужды, поскольку навыки
приобретены, а либидо, следовательно, может быть перераспределено и
направлено к объектам. Отчасти может присут-ствовать страх потери объекта
– как раз достаточный для того, чтобы начав-ший ходить оказался
захваченным врасплох своей раздельностью. Мы это ви-дим, например, когда
он причиняет себе боль и убеждается, к своему недоуме-нию, что мать не
всегда обязательно находится рядом с ним.
Во время всего периода отделения-индивидуализации , но особенно во
время подстадий практики и восстановления отношений , развитие
психическо-го аппарата, в частности двигательного аппарата (motor
apparatus) и познава-тельных способностей (cognition), позволяют осознать
отделение. Поэтому он сталкивается с потребностью эмоционального
отделения от своей матери как раз в то время, когда ему приходится
справляться с расширяющимся объемом внешней действительности. И все
это происходит посреди психосексуального конфликта. Относительная
забывчивость присутствия матери, которая является характерной для второй
подстадии, периода практики, заменена активным сближением с ней. С
осознанием собственной возможности удаления от матери, у малыша, по-
видимому возрастает потребность и желание матери, разделяю-щей с ним
каждое новое приобретение навыка и опыта. По этой причине мы называем
третью подстадию периодом восстановления отношений.
Несовместимость и непонимание между матерью и ребенком может
наблюдаться даже у матери средних лет с ее нормальным малышом. В
подста-дии восстановления отношений, малыш возобновляет энергичные
призывы (ac-tive wooing), а матери его потребность в её постоянном участии
кажется не-уместной. Несмотря на то, что теперь он не столь зависимый и
беспомощный, каким был полгода тому назад и, кажется, стремится стать
даже более незави-симым, он, однако, настоятельно ожидает, что мать
разделит каждый аспект его жизни. В течение этой подстадии некоторые
матери не могут принять требова-тельности ребенка; другие обеспокоены
тем фактом, что ребенок становится все более и более независимым и
самостоятельным.
Эта третья подстадия демонстрирует со особой ясностью, что процесс
разделения-индивидуализации имеет две комплементарные части: одна,
инди-видуализация, другая, разделение. Индивидуализация происходит
очень быст-ро, и ребёнок предельно апробирует её. Ещё когда ребенок
начинает осозна-вать свою разделённость, можно наблюдать, как он пытается
привыкнуть к ней, экспериментируя с активными удалениями и
приближениями к матери. Каче-ство и количество этого
экспериментирования является одним из лучших пара-метров оценки
нормального или отклоненного от нормального процесса разде-ления-
индивидуализации. Существенной характеристикой третьей подстадии
является чрезвычайная эмоциональная значимость для ребенка разделения с
матерью, так что степень его удовлетворённости независимым
существованием и путешествиями в открывающийся окружающий мир,
представляется пропор-циональной и зависимой от степени, в которой ему
удаётся вызвать интерес и участие матери. Так или иначе призывающее
поведение малыша обычно зави-сит от истории предыдущих подстадий, а
также от реакции матери на быструю индивидуализацию малыша и ее
коммуникации с ним в течение этого периода восстановления отношений.
 Первые признаки направленной агрессии, проявляющиеся во время
этой подстадии, совпадают с анальной фазой; а также с растущим
собственничеством по отношении к матери и импульсивной жадностью. В
этот период, когда ма-лыш нуждается именно в своей матери, замещающие
лица, и особенно физиче-ский контакт с ними, принимаются с трудом.
Другая важная характеристикой этой подстадии является начинающаяся
замена вокализации и довербальной жестикуляции вербальной
коммуникацией. Слова «я» и «моё» имеют исключи-тельную эмоциональную
значимость.
Существует несколько сигналов потенциальной опасности: слишком
большая тревога разделения (separation anxiety) или «затенённость»
(shadowing) матери, или наоборот, импульсивно вызванный побег от неё с це-
лью побуждения её к погоне, и упорные нарушения сна.
(прим. Транзиторные нарушения сна характерны для второго года жиз-
ни).
Поскольку в третьей подстадии наблюдается пик борьбы разделения-
индивидуализации, засыпание уподобляется регрессу и опыту разделения;
напротив нарушения засыпания являются признаками прогрессивной
индиви-дуализации ребенка и его защиты против угрозы симбиотического
слияния, представленного сном (8).
4. Четвертая подстадия характеризуется, развёртыванием сложных
познавательных функций: вербальной коммуникации, фантазирования, и
испы-тания реальности. В течение этого периода быстрой дифференциация
Эго, для-щемся приблизительно от двадцати-двадцати двух месяцев до
тридцати-тридцати шести месяцев, индивидуализация развиваются настолько
интенсивно, что даже поверхностное описание этого превышает
возможности этой статьи. Достаточно будет сказать, что создание
психических репрезентатов Самости в отличии от создания объектных
репрезентатов подготовляет почву для посто-янства объектов (10), (12).
Фактически постоянное присутствие матери более не является столь
необходимым.

КЛИНИЧЕСКИЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ

Хотя наши исследования сосредоточены на детях от пяти до приблизи-

тельно тридцати месяцев, мы предпочитаем начинать наблюдение за матерью
и ребенком как можно раньше - в возрасте где-то между четырьмя неделями
и двумя месяцами. Понимание ранних взаимодействий и адаптивных
паттернов нормального аутистического и симбиотического периодов
помогает в оценке протекания и превратностей последовательно
сменяющихся стадий процесса разделения-индивидуализации.
Чарли, доношенный, но во многом ещё незрелый младенец, был
достав-лен в Центр своей матерью в возрасте приблизительно четырёх
недель. В семь недель, его неврологический статус был оценен как,
запаздывающий в развитии более, чем на две недели, от ожидаемого в его
хронологическом возрасте, но его потенциальные способности, казалось,
было много выше средних.
Его мать принимала участие в нашем исследовании с ее первым
ребенком, симпатичной, не по годам развитой, и чрезвычайно общительной
маленькой девочкой, доставлявшей своей матери исключительно
нарциссическое удовле-творение и которую мать рассматривала как
заветную и «лучшую, чем Я» часть самой себя. Со своим малолетним сыном,
напротив, мы нашли мать бес-покоящейся, озадаченной, вялой, заметно
угнетенной, и зашедшей в тупик в своих попытках понять его реплики.
Незрелость Чарли проявлялась в запаздывании дифференциации
пробуж-дения и сна, в непоследовательном ритме голода и насыщения, и в
ненаправ-ленных, неопределенных, и диффузных паттернах разрядки
(discharge). Эти ха-рактеристики нормальной аутистической стадии
присутствовали у Чарли вплоть до симбиотической стадии, не только по
причине его незрелости от рождения, но также и по причине неспособности
его матери придерживаться последовательности в уходе за ним. Известно,
что младенец учится дифферен-цировать объектный мир и проводить
различия между внутренним и внешним посредством наблюдения, которое в
случае возрастания внутреннего напряже-ния может обеспечить лишь
частичное облегчение разрядкой изнутри; и кото-рое для того, чтобы
приносить удовлетворение должно приходить из внешнего источника.
Мать Чарли была неспособна ответить на многие из его сигналов; если
она всё таки реагировала, то интерпретировала широкое разнообразие сигна-
лов, таких как плач (crying), извивания всем телом (squirming), или гуление
(whining), как «Чарли хочет покушать». Время от времени, по причине соб-
ственного беспокойства, она обязательно вталкивала бутылочку в ротик
спяще-го младенца, таким образом привнося затруднения в установление
более опре-делённого паттерна сна и пробуждения. Ребёнок кормился из
бутылки длитель-ное время не получая при этом удовлетворения, иногда
даже не имея позволе-ния заснуть, поскольку мать решительно вталкивала
бутылочку ему в рот и ритмично двигала её внутрь и наружу. Она была
неспособна пользоваться сво-им телом для его успокоения; например, она
никогда не укачивала (cradling) его. Как результат всего этого, Чарли не
легко было успокоить; даже, когда он достиг верхнего предела
симбиотической стадии, он, казалось, продолжал, вплоть до своего пятого
месяца, отвечать главным образом на энтеро-проприоцептивные стимулы.
Интервью с этой матерью раскрыло ее опасения относительно того, что
спящий младенец может оказаться мёртвым, что побуждало её часто будить
его и заставлять бодрствовать под предлогом кормления. Чрезмерно
маленький проток соска, через который могли поступать лишь скупые
порции молока, намеренно использовался для того, чтобы продлить
кормления, которые затя-гивались на один или два часа. Мать мальчика
открыто жаловалась на бремя заботы об этом маленьком, неправильном
младенце; и выражала обеспокоен-ность его незрелостью, которую она
противопоставляла удовлетворявшему всем требованиям младенчеству своей
старшей дочери. (Так как мы не наблю-дали сестру до периода ее второй
подстадии, мы не знаем, не исказила ли мать ретроспективно историю самых
раннего развития ребёнка.)
Отношения между Чарли и его матерью заметно улучшились, когда
ему было приблизительно четыре месяца. В то время, кризис развития
(maturational spurt), казалось, снабдил Чарли внутренними механизмами
преодоления напряженности, поэтому он больше не зависел единственно от
успокаивающей его матери. Ее депрессия усилилась по мере того, как
ослабло беспокойство за сына. К пяти месячному возрасту, Чарли выработал
адаптивный паттерн ри-гидного распрямления тела, не изменяющийся по
отношению к любому, кто его держал. Его моторное развитие ускорилось.
Близость (родственных) уз между матерью и младенцем была очевидной в
течение всей симбиотической стадии в параллельных изменениях
настроения, внешнем виде, и жизнедеятельности. Двигательная и
перцептуальная настороженность Чарли в каждый конкретный день были
отражением эмоционального состояния его матери. Например, когда ему
было шесть месяцев, в период нормальной симбиотической стадии, у его
матери рецидивировала депрессия. Развитие ребенка ещё раз претерпело за-
держку, что отразилось в его увеличении признаков дискомфорта и
психосома-тических проявлений, типа высыпаний на коже и заболеваний
верхних дыха-тельных.
Чарли и его мать являют собой пример циклической природы
взаимоот-ношений меду матерью и дитя, который – как мы предполагали, а
впоследствии убедились – находится в пределах широкого диапазона
средних, нормальных отношений матери и младенца.
Разбор двух матерей и их младенцев иллюстрирует первую подстадию
разделения-индивидуализации, дифференцирование.
 Берни имел благополучные ранние отношения со своей матерью,
которая, казалось, находила большое удовлетворение в кормлении грудью
своего мла-денца. По причинам, связанным с ее виновными чувствами по
отношению к ее первому сыну (который здесь не может быть разобран), она
неожиданно и им-пульсивно отняла Берни от груди и начала кормить из
бутылочки. Отнятие от груди вызвало заметные изменения в характере
симбиотических взаимоотно-шений. Сначала младенец настойчиво и
беспокойно искал потерянную грудь, в то время как мать безрассудно
отвергала очевидную реакцию на травму отня-тия от груди, переносимую
младенцем. Счастье и удовольствие, излучаемые матерью во время
кормления грудью, уступили место безразличию и апатии, тогда как
младенец в свою очередь стал беспокойным, вялым, и апатичным.
Счастливый, улыбающийся, хорошо развитый грудной ребёнок стал пассив-
ным, неоформленным, мешковатым детенышем. Интересно отметить, что на
ру-ках участвовавших наблюдателей этот младенец чувствовал себя
совершенно отлично от Чарли с его ригидными позами и Стюарта, который
как мы увидем, так хорошо адаптирован и развит.
На трудные в целом отношения Берни со своей матерью благоприятно
воздействовал каждый кризис развития (maturational spurt) младенческой
авто-номии. Берни демонстрировал большую заинтересованность в
локомоции: он с большим удовольствием и постоянством упражнялся в такой
активности как ползание (crawling) или подъёмы на ноги (pulling up). Когда
он научился фик-сировать других взором и подавать сигналы
различительного опознавания сво-ей матери, и извлёк пользу от
развивающихся элементарных моторных функ-ций, область его
исследований расширилась вплоть до всей игровой комнаты (и целой
комнаты дома). Его мать, будучи освобожденной от высокой симбиоти-
ческой требовательности сына, смогла дать ему подобающие одобрение и
(до-стижение, которого, которого она, между прочим, не смогла добиться в
отно-шениях со своим старшим сыном, который также участвовал в нашем
проекте).
В случае Стюарта, который любил одиночество и сохранял
симбиотиче-ские отношения с матерью, наблюдался разительно
отличающийся переход от симбиотической к сепарационно-
индивидуализационной стадии.
Оба родителя Стюарта, имевшие симбиотически-паразитарные
потребно-сти, переоценивали своего ребёнка, и содержали его в
продолжающейся сим-биотической зависимости. Это ощутимо понизило
либидонозный вклад Стюар-та в развитие своих моторных функций,
которыми он, к тому же был слабо наделён конституционно. Тогда как Берни
вступил в стадию разделения-индивидуализации с предпочтительной
модальностью моторного исследования, предпочитаемая модальность
Стюарта была таковой тактильного и зрительно-го анализаторов. Это
предпочтение, по-видимому было обусловлено несколь-кими факторами. Оба
родителя настаивали на необходимости облегчения напряжения, так скоро,
как он обнаруживал его; так, что ему нисколько не нужно было прилагать
усилия, чтобы получать желаемое. Его мать продемон-стрировала нам, и
сообщила в невербальной форме ребёнку, своё пожелание того, чтобы он
оставался малоподвижным (sedentary) и принял её ухаживания.
Вероятно Стюарт, изначально был ребёнком, запаздывающим в
развитии моторных функций. Его мускулатура была дряблой, движения его
крупного тела были более осторожны и менее энергичны, чем у других детей
того же возраста, принимавших участие в нашем исследовании. Заметным
исключением были энергичные брыкания ногами (kicking) всякий раз, когда
он был возбуж-ден. Ограниченный в передвижении в пространстве
недостатком локомоторных способностей, Стюарт нашёл наиболее широкое
применение своим заметно развивающимся перцептивным, когнитивным, и
интуитивным способностям, с тем чтобы занять и развлечь себя в течение
длительных промежутков времени «продолжением интересных
экспериментов». В то же самое время, он сохранял чрезвычайную
визуальную настороженность к происходящему вокруг него; он охотно
привлекал окружающих и принимал их заботы.
У нас имеется впечатление, что мать Стюарта, получавшая большое
удо-влетворение от симбиотических взаимоотношений со своим грудным
ребенком, принадлежит к той группе матерей, которые не в состоянии
вынести постепен-ное отделение младенца с началом стадии разделения-
индивидуализации. Они привязывают младенца к себе и препятствуют его
поискам независимого суще-ствования; вместо одобрения и поощрения
постепенного разделения, они под-талкивают своих, едва начавших ходить
малышей, к преждевременной «авто-номии».
Интересно было наблюдать, как Стюарт определенными знаками
показы-вал желание освободиться от симбиотически-паразитной близости,
навязанной ему матерью, им обладающей. Он оказывал слабое, но
определенное сопротив-ление предплечьями и кистями рук груди своей
матери уже с пятого месяца, а к концу его восьмого месяца, этот жест
развился в рефлекторный прогиб на спи-ну с жестким положением тела,
минимально, но все же явственно напоминаю-щий о опистотонус
(opisthotonus) некоторых симбиотических психотических детей, стремящихся
высвободиться из симбиотически-паразитарного сплавле-ния (fusion) с
матерью.
Берни и Стюарт продемонстрировали нам два различных пути
вхождения в первую подстадию разделения-индивидуализации,
дифференцирование. Сто-ить заметить, что они объективно равны в общих
показателях по тестам разви-тия.
Трое матерей со своими детьми послужат примерами взаимодействия
ма-тери и ребенка во второй подстадии разделения-индивидуализации
(период практики).
Марджи и Мэтью благополучно прошли симбиотическую стадию, а
также первую подстадию (дифференцирование). У обоих детей была
возможность «уверенно ожидать», что их матери уменьшат своё
инстинктивное напряжение, чтобы стать эмоционально доступными. В
десяти месячном возрасте, у обеих младенцев наблюдалось вхождение в
период практики со значительным вкла-дом заинтересованности в свои
развивающиеся частичные моторные функции и другие автономные функции
Эго. В течение длительных промежутков времени, они с готовностью
самостоятельно занимались исследованием физической окружающей среды,
демонстрируя то, что Hendrick описал как удовольствие навыка
(Funktionslust). Время от времени они возвращались к своим матерям для
«эмоциональной подпитки». (emotional refueling) Обе матери приняли по-
степенное отделение своих едва начавших ходить малышей и поощряли их
за-интересованность в практике. Они были всегда эмоционально доступны, в
соот-ветствии с потребностями детей, и обеспечивали подобие материнского
хлеба насущного, необходимого для оптимального развёртывания
автономных функ-ций Эго.
В отличие от этих матерей, мать Анны, в высшей степени
самовлюбленная (narcissistic) женщина, проявлявшая гораздо меньше чем
оптимальную доступ-ность. Так, чтобы возможности «уверенного ожидания»
ее ребенка были строго ограничены. Последовательность возникновения
зарождающихся Эго функций Анны происходила своевременно. Но ее
борьба за то, чтобы получить необхо-димое ей внимание матери, была
настолько трудной, что у неё не хватило ли-бидонозной энергии для того,
чтобы в соответствующей мере энергизировать автономные функции Эго или
пожертвовать её приносящим удовольствие ис-следованиям и овладению
расширяющейся действительности. Во время первой подстадии
(дифференцирования) ребенок был замечен сидящим на коленях у матери,
умоляя и заклиная свою безразличную мать глазами. Эта подстадия,
казалось, длилась у Анны намного дольше, чем у Мардж и Мэтью.
 Вторая подстадия у Анны также была атипичной. Она
характеризовалась кратковременными, самостоятельными пробными
попытками не надолгое вре-мя отлучиться с коленей матери. Период
практики – момент во время которого малыши вкладывают так много либидо
в собственные автономные функции и в испытания расширяющейся
реальности - в случае Анны был весьма скоротеч-ным и сокращенным.
Обычно после того, как локомоция освоена, высвобождаются большие
количества либидо и становятся доступными для повторных инвестиций (re-
investment) в любовные объекты. Ребенок активно разыскивает его мать,
чтобы разделить с ней каждое своё новоё приобретение, будь это навык или
умение. Этот период, третьей подстадии разделения-индивидуализации, мы
называем восстановлением отношений.
Во время периода восстановления отношений Барни держался с особой
чувствительностью. Он прошел типичную, хотя отчасти преждевременную,
«любовную интригу с миром», в котором он мог часто падать и ушибаться и
всегда реагировал полной невоспримчивостью. Постепенно он к своему
удив-лению обнаружил, что мать, которая могла спасти его, не всегда была в
его распоряжении и тогда он начал плакать при падениях. Как только он
начал осознавать свою разделённость с матерью, его спокойное принятие
ушибов, и падений исчезли.
Раннее созревание локомоторных функции Барни поставило его перед
фактом физического разделения с матерью прежде, чем он стал достаточно
«индивидуализированным». По этой причине в течение своего периода
восста-новления отношений он домонстрировал противоположность
«затенения» (shadowing). Для того, чтобы ликвидировать или опровергнуть
свою физиче-скую разделённость со своей матерью, он должен был бы
бросить ей вызов, сбежав от нее, уверенно - и справедливо - ожидая, что она
бросится за ним и возьмёт на руки. Ее в высшей мере необдуманный ответ
заставил его усугубить и продлить это поведение; в то же самое время его
мать не могла совладать с его безрассудством. Такое поведение было
результатом преждевременного со-зревания локомоторных функций ребенка
и относительной задержки развития его эмоциональных и интеллектуальных
функций, которые не позволяли ему в должной мере оценить потенциальные
опасности его локомоторных проделок. Его мать поочередно ограничивала
бы его и, от полного истощения, ослабля-ющего ее обычное внимание к его
потребностям и от привыкания к его сигна-лам. Толи она бросалась к нему в
любой ситуации, независимо от действитель-ности его потребностей, или она
держалась в стороне от него, когда была дей-ствительно необходима;
другими словами, ее непосредственная доступность (immediate availability)
стала абсолютно непредсказуемой. Тем не менее, дис-гармония их
отношений в течение этого периода была не полной. Барни посто-янно делал
всё возможное, чтобы установить контакт с матерью, приютиться у неё на
коленях, и возможно иногда тихонечко посидеть и поломать голову над её
загадкой.
Отношения между Барни и его матерью снова стали взаимно
удовлетвле-творяющими с наступлением четвертой подстадии, когда он стал
терпеливым, хорошо функционирующим (развитым), и обычно
малоподвижным ребенком.
Дисбаланс, наблюдаемый во второй и третьей подстадиях, оказывается,
устанавливал у этого ребенка сверхдетерминированный (overdetermined) пат-
терн невезения. Последующему, опрометчивому поведению Барни без
сомнения также придавала побудительную силу идентификация с отцом,
спортсменом, чьим детям дозволялось смотреть и восхититься, а, время от
времени и участ-вовать в его довольно рискованных похождениях.
Отличные проявления третьей подстадии (восстановления отношений)
наблюдались у Анны. Выраженная эмоциональная недоступность ее матери
сделала практический и исследовательский периоды Анны, сокращёнными и
стёртыми. Будучи неуверенной в либидонозной доступности своей матери,
она нашла затруднительными инвестиции либидо в собственную среду и
жизнедея-тельность. После кратковременного всплеска практики она
возвратилась бы к своей матери с возросшим желанием, пытаяясь привлечь
ее всеми возможными способами. От таких относительно направленных
выражений потребности в ма-тери как поднесение ей книги для чтения, или
нападение на вездесущую книгу своей матери, она обратилась к более
отчаянным мерам, типа сбрасывания или рассыпания печенья по полу и
наступания на него, - всегда с целью привлече-ния участия своей матери.
В то же самое время речь Анны, развалась быстро; нормальный период
лепетной речи почти полностью был пропущен. Эта оживление речи,
возмож-но, могло быть обусловлено тем, что её мать обращалась к ней
скорее вербаль-ными, чем другими способами; она адресовалась и
«консультировалась» со своей дочерью, как будто ребенок был одинакового
с ней возраста.
Анна также выявляла то, что мы решили расценивать как сигнал
опасно-сти в третьей подстадии. У неё постоянно присутствовала
щепетильная озабо-ченность местопребыванием своей матери и имелась
тенденция к ее затенению (shadow) всякий раз, когда мать передвигалась по
комнате или покидала её. Она обнаруживала значительную тревогу
разделения (separation anxiety) и не легко успокаивалась в отсутствии матери.
Отношения на этой ранней стадии были наделены многими предвестниками
серьезных невротических конфликтов. Тем не менее, Анна демонстрировала
необычную выраженность обычных ха-рактеристик подстадии.
Заметно гармоничное взаимодействие во время третьей подстадии
наблю-далось у Мэтью с матерью. Она имела большой опыт по части
одобрения неза-висимости и самостоятельности своего ребенка, в тоже самое
время сохраняя для него полную либидонозную доступность; иными
словами, она предлагала свои ответы с большим интуитивным пониманием
его изменяющихся потребно-стей. Способность матери поступать таким
образом обеспечило Мэтью беспре-пятственное продвижение к подстадии
восстановления отношений. Несмотря на ее беременность и ожидание нового
ребёнка, в восемнадцати месячном возрасте Мэтью – ситуацию, при которой
у малышей с возросшей интенсивностью воз-обновляется потребность в
матери - ребенок остался самостоятельным. Он научился использовать
других взрослых в качестве замены матери и казалось, достиг некоторой
идентификации со своей матерью, на что указывал его инте-рес к другим
детям и своему младшему брату, в котором агрессивный элемент
относительно хорошо контролировался. В итоге он научился выносить про-
должительную «любовную интригу с миром» и в то же самое время
разделять с матерью всё то, что мать была готова разделить с ним.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Среднестатистическая мать предлагает своему младенцу грубую

адапта-цию к удовлетворению его биологических потребностей. С другой
стороны младенец, по-видимому, возлагает на себя задачу более тонкой
адаптации к паттернам и ритмам личности своей матери. Мы рассмотрели
отношения мате-ри и ребенка на протяжении подстадий процесса
разделения-индивидуализации и выясняли тот факт, что патерны их
взаимодействия подвержены значитель-ным колебаниям в зависимости от
специфических характеристик каждой под-стадии развития. Мы
неоднократно убеждались, что неудовлетворительные от-ношения между
матерью и ребенком в одной подстадии не всегда обязательно препятствуют,
кардинальным изменениям в лучшую сторону в следующей под-стадии.
По-видимому сложности во взаимоотношениях матери и дитя
возникают в том случае, когда ребенок не может надлежащим образом
адаптироваться. Тем не менее, следует добавить, что нормально
конституционально одарённый ре-бенок обладает значительной
пластичностью и находит множество вариантов адаптации к
подсознательным фантазиям, потребностям и ожиданиям своей ма-тери.

ССЫЛКИ

FRANKL, LISELOTTE Self-Preservation and the Development of Accident

Proneness in Children and Adolescents In:The Psychoanal. Study Child Vol. XVIII
New York: International Universities Press, Inc., 1963 pp. 464-483
GREENACRE, PHYLLIS Considerations Regarding the Parent-Infant
Relationship Int. J. Psychoanal. XLI 1960 pp. 571-584
HARTMANN, HEINZ Ego Psychology and the Problem of Adaptation New
York: International Uni-versities Press, Inc., 1958
HARTMANN, HEINZ, KRIS, ERNST, and LOEWENSTEIN, RUDOLPH
M. Comments on the Formation of Psychic Structure In:The Psychoanal. Study
Child Vol. II. New York: International Uni-versities Press, Inc., 1946 pp. 11-38
HENDRICK, IVES Early Development of the Ego: Identification in Infancy
Psychoanal. Q. XX 1951 pp. 44-61
JACOBSON, EDITH The Self and the Object World New York:
International Universities Press, Inc., 1964
LEVY, DAVID M. Maternal Overprotection 1938 In:Modern Trends in
Child Psychiatry Edited by Nolan D. C. Lewis and Bernard L. Pacella, New York:
International Universities Press, Inc., 1945 pp. 27-34
LEWIN, BERTRAM D. The Psychoanalysis of Elation New York: W. W.
Norton & Co., Inc., 1950 (Reprinted by The Psychoanal. Q., Inc., 1961 .)
MAHLER, MARGARET S. Thoughts About Development and
Individuation In:The Psychoanal. Study Child Vol. XVIII New York: International
Universities Press, Inc., 1963 pp. 307-324
MAHLER, MARGARET S. On the Significance of the Normal Separation-
Individuation Phase (with reference to Research in Symbiotic Child Psychosis).
In:Drives, Affects, Behavior Vol. II. Edited by Max Schur. New York:
International Universities Press, Inc. (In press.)
MAHLER, MARGARET S. and FURER, MANUEL Certain Aspects of the
Separation-Individuation Phase Psychoanal. Q. XXXII 1963 pp. 1-14
MAHLER, MARGARET S. and GOSLINER, BERTRAM On Symbiotic
Child Psychosis In:The Psy-choanal. Study Child Vol. X. New York: International
Universities Press, Inc., 1955 pp. 195-212
PIAGET, JEAN The Origins of Intelligence in Children Second edition New
York: International Uni-versities Press, Inc., 1952
 PINE, FRED and FURER, MANUEL Studies of the Separation-
Individuation Phase: A Methodologi-cal Overview In:The Psychoanal. Study Child
Vol. XVIII. New York: International Universities Press, Inc., 1963 pp. 325-342
Sleep Disturbances in Children Panel at the Midwinter Meeting of the
American Psychoanalytic Assn., December 1955 Chairman: Margaret S. Mahler;
Reporter: Maurice R. Friend.J. Am. Psychoanal. Assoc. IV 1956 pp. 514-525
SPITZ, RENЙ A. No and Yes New York: International Universities Press,
Inc., 1957
SPOCK, BENJAMIN The Striving for Autonomy and Regressive Object
Relationships In:The Psycho-anal. Study Child Vol. XVIII. New York:
International Universities Press, Inc., 1963 pp. 361-366

#2 июнь 2005 г.
Процесс сепарации-индивидуации и формирование идентичности
М. Малер
Дж.Б. Мак-Девитт
Существуют различные причины того, что проблема человеческой
идентичности стала главной во многих современных работах по психологии
и психиатрии, и среди этих причин не только те, которые связаны с детскими
психозами или нарциссическими и пограничными расстройствами. Прямые и
косвенные данные, собранные при изучении процесса развития, в ходе
которого достигается тождественность самому себе - процесса сепарации-
индивидуации, - имеют, таким образом, большое значение для современных
теоретических исследований и клинической практики.
Изучение сепарации-индивидуации, по всей вероятности, здесь
особенно важно, поскольку этот процесс характеризует самое начало
формирования нормальной и патологической идентичности.
Создается впечатление, что ни младенец в очень раннем возрасте, ни
психотичный ребенок еще не рождены психологически, т.е. не
приспособлены к окружающему миру. Другими словами, то, чего ребенок
самого младшего возраста еще не достиг - а именно, психологического
рождения, - психотичный ребенок не смог достичь. Он не способен
становиться отдельным индивидуальным существом, достичь первого
примитивного уровня идентичности.
Сходство между детьми младшего возраста и психотичными детьми, а
также изучение аутичных и симбиотичных психозов (Малер, 1949; Малер,
Росс и Дефрис, 1949) привели нас к гипотезе, согласно которой корни
детских психозов, а также пограничных расстройств следует искать во
второй половине первого года жизни и на втором году жизни в аутической,
симбиотичной фазах и в фазе сепарации-индивидуации (Малер и Гослинер,
1955). Для подтверждения этой гипотезы (и ответа на ключевой вопрос -
"Каков обычный путь становления отдельной личностью с отдельным
Собственным Я?") мы провели исследования, наблюдения в естественной
обстановке обычных матерей с нормальными детьми в течение первых трех
лет жизни ребенка.
Гипотеза о четырех субфазах, составляющих фазу сепарации-
индивидуации, метод исследования и (в случае психотичных детей) суть
терапии подробно описаны в работах "К вопросу о симбиозе человека и
превратностях индивидуации" (Малер, 1968) и "Психологическое рождение
ребенка" (Малер, Пайн и Бергман, 1975). Психотичные дети были включены
в процессы исследования и терапии по причине нарушения их психического
равновесия. Для изучения сепарации-индивидуации привлекались
добровольно согласившиеся матери из среднего класса/которые сосврими
нормальными детьми приходили в расположенный поблизости
исследовательский центр несколько раз в неделю по утрам на протяжении
первых трех лет жизни ребенка. Двухфокусное исследование было
сосредоточено как на матерях, так и на детях, а в особенности - на
взаимоотношениях матери и ребенка.
Мы изучали богатый и выразительный язык жестов ребенка, который
распространялся на все тело, его движения назад-вперед для привлечения
внимания и выражения просьбы, а также формы дистанцирования ребенка и
матери - их частоту, диапазон, продолжительность и интенсивность.
Изучение этих форм поведения дает ключ к пониманию тех явлений, с
которыми мы сталкиваемся при речевом общении в более позднем возрасте.
Наблюдения, проводившиеся два раза в неделю, еженедельные
собеседования и посещение домов дважды в месяц - все это по богатству
данных и по частоте и систематичности наблюдений существенно
превышало то, о чем сообщалось в большинстве опубликованных работ на
аналогичную тему. Мы сделали упор на наблюдения в естественных
условиях, что обеспечило высокую степень достоверности благодаря
многофокусным наблюдениям. Наше исследование проводилось в
стандартных условиях, которые, однако, не создавались и не управлялись
специально. Такая методика, хотя и придает исследованию значительно
более свободный и менее структурированный характер, чем это обычно
принято, все же вполне удовлетворяет требованию точной методологической
согласованности. Но, в отличие от экспериментов в стандартизированных
ситуациях, мы многое могли узнать по характерной для каждой матери
манере прихода, ухода и обращения с ребенком.
Нормальная аутическая фаза
В нормальной аутической фазе, которая продолжается с момента
рождения примерно до месячного возраста, новорожденный способен
воспринимать лишь немногое из того, что находится вне его организма;
кажется, что он живет, по большей части в мире внутренних стимулов и
действует на чисто инстинктивном уровне. Задача ребенка в этой фазе
состоит в достижении гомеостаза посредством преимущественно
физиологических механизмов. Он защищен от внешних стимулов до
некоторой степени гипотетическим "стимульным барьером". Формы
аффективной и моторной разрядки, такой, как крик, становятся сигналом,
требующим от матери удовлетворения нужд ребенка. Забота со стороны
матери охраняет его от избытка внутренних и сильных внешних стимулов,
которые могли бы вызвать состояние организмического дистресса,
аналогичного панической реакции в более позднем возрасте.
Мать выполняет функции внешнего исполнительного Я,
компенсирующего первоначальную неспособность ребенка связывать
энергию инстинктов и откладывать разрядку. Мать должна защищать
новорожденного от потрясений и травмирования внутренними стимулами.
Она помогает ему постепенно перейти от исключительного сосредоточения
либидо (cathexis) на внутренних процессах организма к постоянно
возрастающему сосредоточению либидо органов чувств на поверхности тела
и посредством этого - к возрастающему чувствительному восприятию
внешнего мира.
Нормальная симбиотическая фаза
Термин "симбиоз" здесь используется как метафора. В отличие от
биологической концепции симбиоза, он не описывает то, что происходит
между двумя отдельными представителями разных видов, а относится к тому
состоянию слияния с матерью, в котором Я еще не выделилось из не-Я и в
котором "внутри" и "снаружи" лишь постепенно начинают ощущаться как
нечто отличное друг от друга. Симбиотическая фаза продолжается примерно
от полутора до 5 6 месяцев. Этот термин характеризует не поведение, -
например, то, что ребенок держится за мать, - но, скорее, его примитивную
познавательно-эмоциональную жизнь в то время, когда дифференциация
Собственного Я и матери едва-едва начинает проявляться.
В начале симбиотической фазы материнский уход и старания самого
ребенка снять напряжение сосредоточены вокруг попыток достижения и
поддержания гомеостаза. Ребенок в это время начинает проводить различие
между "приятным", "хорошим" качеством и "болевым", "плохим" качеством
переживания (Малер и Гослинер, 1955). Такая дифференциация оказывается
первой квази-онтогенетической основой более позднего механизма
расщепления. Энграммы этих двух примордиальных качеств стимулов
возникают внутри первичной неразделенной матрицы, которую Э.Якобсон
(1964) назвала "первичным психофизиологическим Я".
Мы можем сделать вывод, что "стимульный барьер", существующий в
течение первого месяца жизни ребенка, на втором месяце уже не
отгораживает его автоматически от внешних стимулов. Тем не менее
благодаря чувственно-воспринимающей периферийной границе теперь
начинает формироваться защитная (но также восприимчивая и селективная),
позитивно заряженная стимульная защита, охватывающая собой
симбиотическую орбиту единства матери-ребенка (Малер, 1967). Эта в
конечном счете высоко селективная граница, по-видимому, заключает в себе
не только саморепрезентации пред-эго, но и еще не дифференцировавшиеся
либидинально заряженные симбиотические объекты внутри матрицы мать-
ребенок.
Начальная способность ребенка к восприятию (хотя бы мимолетному, в
случае возникновения потребности) того, что удовлетворение и приятные
переживания, зависит от какого-то источника вне телесного Я, знаменует
собой переход из аутической в симбиотическую фазу. Когда потребность не
является столь императивной, когда определенный уровень развития
позволяет ребенку временно сдерживать позывы, т.е. когда он уже способен
ждать и быть уверенным в получении удовлетворения, только тогда
возможно говорить о зачатках эго и в то же время о симбиотическом объекте.
Такое развитие становится возможным благодаря энграммам удовольствия от
удовлетворения, связанным с воспринимаемым целостным образом
(гештальтом) материнской заботы.
Процессы развития и материнская забота вызывают у ребенка все
возрастающее чувствительное восприятие периферии своего тела вместе с
прогрессирующим чувствительным восприятием внешнего мира. У него
пробуждается понимание того, что поддержание или восстановление
гомеостаза, если ему что-либо угрожает, зависит от теперь уже ожидаемого
вмешательства матери. На этой основе ребенок постепенно начинает
воспринимать помощь и удовлетворение как приходящие откудато вне его
самого. Специфическая реакция ребенка в форме улыбки, появляющаяся на
пике симбиотической фазы, показывает, что он реагирует на своего
симбиотического партнера иначе, чем на других людей. Во второй половине
первого года жизни симбиотический партнер уже не является заменяемым;
разнообразное поведение пятимесячного ребенка свидетельствует о том, что
он к данному моменту достиг специфических симбиотических
взаимоотношений со своей матерью (Спиц, 1959).
"Всякий раз, когда в аутической или симбиотической фазе возникает
организмический дистресс" - предшественник собственно тревоги, - мать как
партнер призывается для оказания особенно большой порции
симбиотической помощи, нацеленной на поддержание гомеостаза ребенка. В
противном случае будут нарушены нейробиологические процессы
копирования. Соматические энграммы, возникающие в это время,
объединившись с более поздним опытом, могут таким образом привести в
дальнейшем к росту психологических напряжений (Гринакре, 1958).
По "состояниям" новорожденного, описанным П.Вольффом (1959) и
С.Эскалона (1962), мы оцениваем в самом общем виде состояния его
чувствительного центра (sensorium). В симбиотической фазе мы можем
следить за "эго-состояниями" ребенка при помощи колебания размещения
его внимания между внутренними ощущениями и симбиотическими
либидинальными привязанностями. В состоянии "бодрствующей
бездеятельности" внимание ребенка обращено на внешний мир; такое
внимание, однако, пока связано преимущественно с воспринимаемыми
объектами, которые в большей или меньшей степени имеют отношение к
матери.
Нормальная симбиотическая фаза обнаруживает первостепенно
важную филогенетическую способность ребенка формировать
эмоциональную привязанность к матери внутри этого "двойного единства",
готовящую почву для всех дальнейших человеческих взаимоотношений.
Нормальная симбиотическая фаза является предварительным условием для
отделения ребенка от матери в последующей фазе сепарации-индивидуации.
Оптимальный человеческий симбиоз имеет исключительно важное
значение для перемен в индивидуации и для появления катектически
устойчивого "ощущения идентичности". С точки зрения "образа тела",
смещение преимущественно проприоцептивно-интерцептивного катексиса в
сторону чувствительно-перцептивного катексиса периферии является
важным шагом в развитии, что явствует из психоаналитических
исследований ранних детских психозов. Это значительное смещение
катексиса является существенно важным предварительным условием
формирования "телесного эго" (bodyego) и, в конечном счете, Собственного
Я. Другой параллельный шаг - выброс за пределы границ "телесного Я"
(body-self) деструктивной ненейтрализованной агрессивной энергии
посредством, проекции и экстернализации.
 Внутренние ощущения ребенка создают ядро Собственного Я. Они
оказываются центром кристаллизации, точкой "ощущения Собственного Я"
(felling of self), вокруг которого позднее будет сформировано "чувство
идентичности" (Гринакре, 1958; Малер, 1958; Роуз, 1964, 1966). Орган
чувственного восприятия-"периферийная оболочка эго", как его назвал
Фрейд (1911) ,- вносит основной вклад в отграничение Собственного Я от
объектного мира. Два вида внутрипсихических структур вместе формируют
рамки для самоориентации (Шпигель, 1959).
Можно сказать, что два партнера симбиотической диады поляризуют
процессы организации и структурообразования. Структуры, получающиеся
из двойной системы отношений симбиотической единицы, представляют
собой те эталонные рамки, с которыми должен соотноситься весь опыт,
прежде чем ясные и целостные представления о Собственном Я и объектном
мире смогут появиться в эго. Спитц (1965) называл мать "вспомогательным
эго" ребенка. Точно так же "поддерживающее поведение" ухаживающей
матери, ее "первичная материнская забота" могут считаться организующими
элементами симбиоза (Винникотт, 1956).
Первое смещение либидинозного катексиса
Индикатором внимания, направленного на внешний мир, оказывается
прототипический двухфазный зрительный паттерн, состоящий в обращении к
внешним стимулам, а затем их перепроверка на целостном образе
(гештальте) матери, в особенности - ее лица. Из такого считывания
появляются первые элементы характерных реакций на неизвестное.
Обращенная вовне чувствительная деятельность постепенно заменяет
направленный внутрь катексис внимания, который лишь недавно почти
исключительно был направлен на симбиотически дезориентирующие
внутренние ощущения. Теперь начинается этот процесс, который
справедливо может быть назван "вылупливанием" (hatching)1).
Как мы уже говорили, до процесса выведения дифференциация
Собственного Я и другого, а также психическая структура отсутствуют.
Опыт вылупливания запускает фазу сепарации-индивидуации. Эта фаза
начинается с самых первых признаков дифференциации, проходит через
период поглощенности ребенка своим собственным автономным
функционированием, почти исключающий участие матери, затем через
крайне важный период подфазы воссоединения (в которой ребенок
определенно благодаря своему более ясно представляемому состоянию
сепарации от матери побуждается снова обратить свое основное внимание на
нее) и, наконец, приводит к ощущению примитивного чувства Собственного
Я, своего бытия и индивидуальной идентичности и к шагам, направленным
на установление константности либидинозного объекта и Собственного Я.
Последняя часть этого процесса будет рассмотрена в следующей главе.
Когда удовольствие и иные чувственные восприятия внешнего мира, а
также давление, вызываемое развитием, стимулируют катексис внимания на
внешних объектах, притом, что внутри установлен оптимальный уровень
удовлетворения и таким образом обеспечена надежная опора внутри
симбиотической орбиты, внутренняя и внешняя форма катексиса внимания
смогут свободно колебаться (см. Раппопорт, 1959, 1960; Шпигель, 1959;
Роуз, 1964). Результатом является оптимальное состояние, из которого могут
развиваться плавная дифференциация и выход за пределы симбиотической
орбиты.
Процесс вылупливания представляет собой постепенную
онтогенетическую эволюцию чувствительного центра - системы
чувствительного сознания, - приводящую в конечном счете к постоянному
возбуждению чувствительного центра ребенка, когда он бодрствует.
Вызывает чувство очарования наблюдение за тем, как эволюционирует
катексис прототипа, направленного во вне внимания, как процесс
дифференциации нормального ребенка регулируется паттерном
"перепроверки" при обращении к матери в качестве ориентира. Можно также
наблюдать поведение, называемое "таможенным досмотром" (Броди и
Аксельрад, 1966), которое состоит во внимательном и более или менее
осторожном изучении (визуальном и тактильном) всех особенностей "не-
маминого" лица и сравнении его точка за точкой с дообъектным или
частичнообъектным представлением матери (Малер и Мак-Девитт, 1968).
Обе характерные формы сравнения и перепроверки возвращаются уже в
более развернутом виде в возрасте от 10 до 16 месяцев, при протекании
практикующей субфазы отделения Собственного Я. В этот период они
дополняются тем, что М.Фурер назвал "эмоциональной подзарядкой".
Второе массированное смещение катексиса
Пик процесса вылупливания совпадает с эволюционным рывком в
развитии двигательной активности, который приносит с собой возросший
эволюционный побудительный призыв "к движению" - для практики самого
движения и для исследования более широкого сегмента действительности.
Начиная с четвертой четверти первого года и далее, этот призыв служит для
ребенка мотивацией к пространственному разделению с матерью и практике
активного физического отхода и возвращения. Такая деятельность оказывает
существенное катализирующее воздействие на дальнейшее развитие эго
(Малер, 1963; Малер, Пайн, Бергман, 1975; Мак-Девитт, 1975).
 Чем удачнее было "поддерживающее поведение" матери, чем большую
помощь оказал симбиотический партнер в подготовке к плавному и
постепенному выведению с симбиотической орбиты (т.е. без чрезмерного
напряжения его собственного потенциала), тем легче ребенку перейти к
сепарации и дифференциации представления Собственного Я, отделению его
от прежних объединенных симбиотических представлений "Я-плюс-объект".
Но даже на вершине второй субфазы обособления своей индивидуальности, в
период практики, ни дифференцированное представление о себе, ни
представления об объекте еще не объединены в целостное представление
Собственного Я или целостное представление либидинозного объекта.
Из многих элементов отношений матери и ребенка в младшем детском
возрасте на нас особенно большое впечатление произвел общий выбор
сигналов. Мы наблюдали, как ребенок подает много разнообразных сигналов
для указания на свои нужды, дискомфорт и удовольствие (Малер и Фурер,
1963). Мать сложным образом и избирательно реагирует лишь на
определенные сигналы. Ребенок постепенно меняет свое поведение в
зависимости от такой избирательной реакции; он делает это характерным для
него образом, что является результатом сочетания его природных
способностей и взаимоотношений с матерью. Из этих круговых
взаимоотношений вырастает форма поведения, которая уже показывает
определенные общие качества личности ребенка. То, что мы видим здесь,
представляет собой рождение ребенка как индивидуальности (Лихтенштейн,
1964).
Нужно сказать, что мать благодаря своей специфической неосознанной
потребности активизирует те из бесконечных потенциальных возможностей
ребенка, которые в максимальной степени отвечают ее собственным
личностным нуждам. Конечно, это происходит в рамках врожденных
способностей ребенка. Взаимонастройка в симбиотической фазе создает
неизгладимо запечатлевшуюся форму, тот сложный паттерн, который
становится лейтмотивом для "ребенка своей особенной матери"
(Лихтенштейн, 1961). Другими словами, мать самыми разными способами
передает ребенку что-то подобное "зеркальному отражению системы
координат", на которую примитивное Я ребенка автоматически
настраивается. Если "первичная озабоченность" матери своим ребенком (ее
функция зеркального отражения в его раннем детском возрасте) носит
непредсказуемый, нестабильный, тревожный или враждебный характер, если
ее уверенность в себе как матери недостаточна, то формирующий свою
индивидуальность ребенок не получит со стороны симбиотического партнера
надежной системы координат для перепроверки - и чувствительной, и
эмоциональной (Шпигель, 1959). Результатом этого будет нарушение
примитивного "ощущения себя", обычно возникающего из приятного и
безопасного состояния симбиоза, из которого при благоприятных
обстоятельствах ребенок не должен преждевременно и резко вылупливаться.
Как указывалось выше, в симбиотической фазе основным методом
формирования тождественности Я является взаимное отражение. Благодаря
такому нарциссическому взаимному либидинальному отражению
усиливается выявление тождественности Я ребенка посредством восхваления
и удвоения. В этом смысле нормальный ребенок, в отличие от психотичного,
способен перенести процесс "вылупливания" и начать дифференциацию
Собственного Я от симбиотического объекта.
Субфаза дифференциации
Дифференциация - это первая из четырех субфаз процесса сепарации-
индивидуации. Она продолжается примерно с пятого по девятый месяц. Как
мы уже отмечали, в ребенке становятся явно видны новые формы
готовности, настойчивости и направленности к цели. Эти формы служат
поведенческим проявлением процесса "вылупливания" ребенка; они
показывают нам, что его чувствительный центр теперь больше находится в
состоянии готовности, а сосредоточение чувствительного восприятия на
внешнем мире во время бодрствования ребенка стало более
последовательным.
Одно из наиболее важных поведенческих выражений всего этого -
разглядывание окружающего мира, как ближайшего, так и относительно
отдаленного. К поведенческим проявлениям разглядывания относятся
дергание материнских волос, ушей и носа, отклонение тела назад от
держащей матери, чтобы получше рассмотреть ее, а также осматривание
того, что находится за ней. Разглядывание помогает ребенку в начале
дифференциации своего собственного тела от материнского. Период от
шестого до седьмого месяца - это пик мануального, тактильного и
визуального изучения материнского лица и любых неодушевленных
предметов, таких, как очки, ожерелье или кулон. Ребенку начинают
нравиться игры типа "ку-ку", инициируемые матерью; позднее эти игры
будет активно инициировать сам ребенок.
Далее в ходе субфазы дифференциации можно наблюдать на седьмом и
восьмом месяце первые эксперименты ребенка по физической сепарации в
таких его действиях, как отталкивание от матери, сползание с колен, чтобы
поиграть на полу у ее ног. В отличие от предшествующей полной
зависимости от матери и пассивного сидения у нее на руках, ребенок
начинает в это время получать активное удовольствие от использования
своего тела, а также активно обращаться к внешнему миру за получением
удовольствия и стимуляцией. Эти формы поведения вместе с
поведенческими реакциями, показывающими сохранение памяти об
отсутствующей матери, когда ее физически нет рядом, демонстрируют, что о
ней не забыли, а также показывают степень дифференциации Собственного
Я от объекта.
После того, как ребенок приобрел достаточную степень индивидуации
для узнавания лица матери и ознакомления себя с ним, он с удивлением и
опасением (реакции на незнакомых людей) начинает изучать (визуально и
тактильно) лица других людей. Ребенок сравнивает лицо нового человека с
лицом матери, а также со сложившимся у него "внутренним образом"
материнского лица. Такое сравнение и перепроверка на матери, по-
видимому, наиболее важная форма нормального познавательного и
эмоционального развития в процессе отделения Собственного Я на данном
этапе. Оказывается, что дети, у которых хорошие, прочные отношения с
матерями во время симбиотической фазы и высокая степень надежности
ожиданий, скорее всего, будут заниматься изучением незнакомца с
удовольствием, И наоборот, дети, имеющие болезненные или недостаточные
симбиотические отношения, чувствуют себя с незнакомцем более
дискомфортно. У излишне докучливых матерей некоторые дети могут
предпочесть незнакомца.
В конце первого года жизни и в первые месяцы второго можно с
особой ясностью видеть, что внутрипсихические процессы сепарации-
индивидуации имеют два переплетающихся, хотя не всегда соразмерных или
пропорциональных пути прогрессирующего развития. Один путь -
индивидуация, эволюция внутрипсихической автономности и структуры;
другой - путь сепарации и разъединения с матерью. Эти
структурообразующие процессы к концу данной субфазы достигнут
кульминации в интернализованном представлении о Собственном Я,
отличающемся от внутренних представлений объекта.
Оптимальны, по-видимому, такие ситуации, в которых
осведомленность о телесной сепарации идет параллельно с развитием
независимой самостоятельной активности ребенка, начавшего ходить.
Указанные пути развития ребенка можно изучать на основании его
перемещений вперед-назад по отношению к матери. У некоторых детей эти
пути неупорядочены. При слишком ранней ходьбе, например, сепарация
опережает индивидуацию. Обратный эффект также возможен.
Субфаза практики
Мы считаем полезным рассмотреть две части субфазы практики.
 Первая - первичная практическая субфаза, начинающаяся с самого
раннего проявления способностей детей физически удаляться от матери
ползком, вставая, карабкаясь и выпрямляясь, но передвигаясь при этом с
помощью рук; вторая - это сам период практики как таковой, который
начинается со свободного движения в вертикальном положении, т.е.
свободного хождения.
В осознание сепарации и индивидуации вносят свой вклад по меньшей
мере три взаимосвязанных фактора развития: (1) быстрая телесная
дифференциация от матери, в особенности формирование границы; (2)
усиление специфических связей с матерью; (3) созревание и деятельность
автономного аппарата эго в непосредственной близости от матери.
В начале субфазы практики интерес ребенка к матери переходит и на
окружающие его неодушевленные предметы. Сначала его интересуют
главным образом предметы, предоставляемые матерью. Постепенно его
интерес распространяется на все объекты, которые находятся в его
расширяющихся пределах досягаемости. Постепенно все большая часть
окружающего мира становится доступной ребенку для изучения. Дети этого
возраста неутомимы в исследовании всего, что встречается на их пути. Они
по большей части "уходят", т.е. отползают от матери, мало беспокоясь о том,
где она находится. Как представляется, в это время они, однако, еще не
осознают полностью, что мать не часть их самих. Падая или ударяясь, они,
однако, смотрят по сторонам и испытывают удивление оттого, что мать не
оказывается автоматически рядом для оказания им помощи.
Усиление двигательной активности ребенка, начинающего ходить,
расширяет его мир в начале субфазы практики. Теперь можно больше
увидеть, больше услышать и больше потрогать. Для формирования
идентичности особое значение имеет стимулирующий эффект такой
деятельности для установления границ тела и все возрастающей
осведомленности о частях тела и самом теле как таковом. Сосредоточение
либидо существенным образом смещается на обслуживание быстро
растущего автономного эго и его функций, а сам ребенок, начинающий
ходить, кажется упоенным своими возможностями и величием собственного
мира. Нарциссизм находится на самом пике.
Ребенок в это время проявляет активное удовольствие от
использования всего своего тела. Он все больше осознает свое тело, его
границы и его функции, когда смотрит на него, притрагивается к нему,
пользуется им, играет с ним руками и сосет пальцы рук и ног. Постепенно он
интегрирует такую осведомленность с восприятием ощущений внутри тела, в
особенности, когда начинает узнавать конкретные имена своих родителей,
свое имя, название частей тела, таких, как глаза, нос и рот.
Энергия, которая когда-то концентрировалась почти исключительно
вокруг пассивного удовлетворения потребностей тела в непосредственной
близости от матери, теперь направлена на активное использование тела и
активный поиск удовольствий в некотором отдалении от матери. В своей
практической деятельности ребенок, начинающий ходить, кажется вполне
довольным собой и своими новыми достижениями. Он пребывает в
состоянии (взаимной) любви с миром и самим собой. Ребенка окрыляет не
только деятельность структуры эго, но также и отход от тенденции слияния с
матерью или поглощения ею.
В своих действиях ребенок, начинающий ходить, подражает предметам
любви и уподобляет себя им. Такое уподобление способствует
формированию идентичности и индивидуальности. Постепенно ребенок
начинает согласовывать свои чувства с появляющимся осознанием чувств
других людей и стремится привлечь их, чтобы они разделили с ним его
удовольствия или даже приняли участие в том, что вызывает эти
удовольствия.
Протекание субфазы практики зависит не только от врожденных
факторов, но также от отношения матери к ребенку. Имеются различные
способы, посредством которых некоторые матери поощряют получение
ребенком практического опыта, его независимость и самостоятельность,
тогда как другие матери, наоборот, сдерживают ребенка, предпочитая
сохранять с ним близкие симбиотические отношения или оставляя его
возможности за пределами достижимого. Тем не менее при благоприятных
условиях стремление к новому чувственному опыту - это неутолимая жажда,
которая постоянно движет ребенком. Часто он бывает столь погружен в свою
деятельность, что, кажется, не замечает присутствия матери, проявляя
заметное безразличие к несильным падениям и ушибам. Только время от
времени ему нужно возвращаться к матери для "дозаправки".
Субфаза воссоединения (рапрошман)
Поскольку субфаза сближения, как и последняя (четвертая) субфаза,
будет рассмотрена в следующей главе, то здесь мы сделаем лишь небольшие
вводные замечания. В субфазе сближения, охватывающей возраст от 16 до 24
месяцев, мать уже не воспринимается ребенком как нечто "само собой
разумеющееся". Благодаря приобретенной способности к прямохождению и
формированию начал репрезентативного мышления ребенок осознает
окончательность своего разделения в тот самый момент, когда ему нужно
совладать со все более расширяющейся и усложняющейся внутренней и
внешней реальностью. Его предыдущая самостоятельность, не требовавшая
присутствия матери, сейчас сменяется активными поведенческими формами
сближения. Ребенок испытывает желание поделиться с матерью новыми
умениями и опытом, ощущает потребность в ее любви и постоянно озабочен
тем, где она находится. Его предшествующая окрыленность движением и
исследованием проходит; он уже не столь невосприимчив, как ранее, к
ударам и падениям, и его может "расстроить" даже неожиданное осознание
разделенности с матерью. В это время источник самого большого
удовольствия смещается для него на социальные взаимоотношения.
Осознание ребенком своей разделенности и ограниченности своих
возможностей создает угрозу разрушения эффекта любви к себе -
самоуважения и веры в свое магическое всемогущество. Он медленно
приходит к пониманию того, что желания матери не всегда совпадают с его
собственными, и часто вступает в конфликт с ней. Он использует все
доступные механизмы сопротивления и подавления болезненного чувства
разделенности с матерью, но одновременно ощущает огромное желание
расширить сферу своей недавно появившейся самостоятельности. Он
разрывается между желанием остаться рядом с матерью и побудительными
мотивами к уходу от нее, между желанием доставить ей радость и
раздражением, направленным на нее, причем последнее вызывается
ревностью и чувством собственности, характерным для анальной фазы, а
также реакциями на анатомические половые различия, в особенности у
маленьких девочек этого возраста.
В это время наблюдаются периоды необъяснимых капризов и
недовольства, а также вновь возникающий страх перед незнакомцами и
разделением, нарушения сна и тенденция к депрессивному настроению.
Тогда же проявляются заметная амбивалентность и враждебность по
отношению к матери, приводящие к кризису в их взаимоотношениях. Он
выражается в том, что ребенок то привязчив, то, наоборот, убегает от матери,
в его требовательном и негативистском поведении, во вспышках
раздражения, а также в защитных механизмах "расщепления" представлений
об объекте. В экстремальной форме такое поведение является сигналом
опасности. Существуют три главных базисный страха на раннем этапе
развития ребенка - страх потери объекта, страх потери любви объекта и страх
кастрации, причем все они возникают в описываемой субфазе.
Мать часто ставят в тупик, с одной стороны, желание ребенка стать
более независимым, а, с другой - настойчивые требования разделить с ним
каждый аспект его жизни. В это время очень важно, чтобы мать не
отстранилась и не реагировала резко на двойственность поведения
начинающего ходить ребенка, чтобы она оставалась эмоционально
доступной для него с предсказуемым поведением, но в то же время, чтобы
она мягко направляла его в сторону независимости. Только таким образом
прежняя любовь к себе начавшего ходить ребенка и его нереалистическая
вера в свои магические силы могут быть заменены реалистичным
распознаванием и верой в свою недавно приобретенную самостоятельность.
Резюме
В этой главе мы рассмотрели первые шаги на пути формирования
идентичности в фазе сепарации-индивидуации. Наш основной интерес был
сосредоточен на процессе "вылупливания" - психологического рождения -
младенца и начинающего ходить ребенка в начале этапа дифференциации
себя и объекта и осознания себя "средним ребенком" в диаде мать-ребенок.
В течение первых 15 месяцев своей жизни ребенок изменяется
поразительно. Он начинает жизнь беспомощным спящим новорожденным,
лишь периодически пробуждающимся под воздействием внутренних нужд и
чувства дискомфорта. К 15 месяцам он уже становится активным,
исследующим, ходячим, у него появляются сложные чувства, привязанности
и желания. Его любовь к матери распространяется на окружающий мир и на
деятельность собственного тела. В своем развитии он к этому времени
проходит часть пути, на котором осознаются отличия внутреннего от
внешнего, себя от объекта, и развивает практическое сенсорно-моторное и
сенсорно-аффективное чувство себя.
От 15 до 24 месяцев, с наступлением этапа свободного независимого
хождения и репрезентативного мышления, ребенок противостоит удару,
связанному с обязательностью отделения себя от объекта. Этим объясняются
его болезненное осознание себя, конфликты с матерью и внутренние
конфликты с самим собой. Наивысшей точки эти конфликты достигают во
время кризиса сближения.
Примечания
1) "Вылупливание из симбиотического яйца" "схождение с
симбиотической орбиты" - метафоры, предложенные М.Малер. - Прим.
научи, ред.
Перевод с англ. А.Андрюшкиной.