Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=11827225
«Книга алхимии. История, символы, практика»: Амфора; Санкт-Петербург; 2008
ISBN 978-5-367-00706-0
Аннотация
1 Букв. : Я окрасил бы море, если бы был меркурий! (лат. ). Терминология алхимиков позволяет перевести
эту фразу и так: «Если бы у меня был меркурий, я превратил бы море в золото!»
полном вакууме. Но наводит на размышление другое – совершенно чистый металл вообще
не способен образоваться естественным путем, ибо в природе ничто не существует в чистом
виде, как не существует, например, идеально ровной прямой. Идеальный шар можно
изготовить только искусственным путем. И в таком случае, пожалуй, ученые напрасно не
принимают всерьез алхимиков, сумевших добиться невероятных результатов задолго до
наших просвещенных времен. О том же самом свидетельствуют и достижения египетской
цивилизации, фактически окончившей свое существование еще до наступления
христианской эры. За три тысячелетия своего развития Египет научился создавать вещи, о
которых современная наука даже не имеет понятия. Это и не удивительно: третье
тысячелетие нашего сознательного развития только начинается, и нам предстоит еще весьма
долгий путь к обретению египетского уровня знаний о мире.
Дыхание человеческого общества в веках столь же естественно и постоянно, как и
повседневное дыхание обычного человека – это в равной степени относится и к метаниям
человеческого ума от признания до отрицаний одних и тех же предметов. Так из века в век
преобладает то уверенность в действительном существовании Бога, то пафос полного
отрицания всякого надмирного бытия; то вера в бессмертие души, то полный скепсис
законченного материализма, напрочь отрицающего даже саму идею возможности ее
существования. Не является исключением и отношение человечества к феномену алхимии.
Пережив в Средние века расцвет, к XVII веку алхимия стала приходить в упадок. И уже
казалось, что все больше обретающая ясность взгляда наука вот-вот нанесет ей
окончательный сокрушительный удар, как вдруг в 1800 году геттингенский химик Кристоф
Гиртаннер восторженно заявил: «В XIX веке превращение металлов друг в друга будет
широко использоваться. Каждый химик будет делать золото, даже кухонная посуда будет из
серебра и из золота!» И это высказывание стало передаваться из уст в уста, пленяя всех
ожиданием воистину «золотого» века.
Однако, вопреки всем ожиданиям, XIX век пошел совсем по иному пути. Благодаря
промышленной революции естественные науки начали развиваться еще более бурно, и вера
в алхимию, едва успев взлететь до небес, стала таять, как лед на весеннем солнце. Все чаще
стали появляться статьи, заявлявшие, что прошло время шарлатанов, которые поражали мир
ошеломляющими опытами. А после открытия Д. И. Менделеевым периодического закона,
фактически ознаменовавшего начало становления классической химии, алхимики, казалось,
уже окончательно и навсегда сдали свои позиции. Металлы были признаны химическими
элементами, обладающими раз и навсегда от природы установившимися неизменными
свойствами, и даже в кругах, далеких от науки, постепенно укрепилось убеждение, что ни
один из них нельзя превратить ни в столь желанное золото, ни вообще в какой-либо другой
элемент.
Но уже в начале следующего века, в 1909 году, Н. А. Морозов, ставший впоследствии
одним из первых советских академиков, написал: «Неужели старинная мечта алхимиков о
превращении простых веществ друг в друга близка к осуществлению? Вот вопрос, который
беспрестанно звучит уже три года не только в „популярных“ журналах и газетах, но даже в
специальных изданиях». Все снова вернулось на круги своя. И снова стал постепенно
побеждать скепсис, посеяв к концу и этого века полное недоверие ко всякого рода
алхимикам и оккультистам.
Всеобщее поношение алхимии и алхимиков происходило, даже несмотря на признание
ученых о реальности трансмутации металлов. Великий физик XX века Резерфорд однажды
сказал, что знает, как превратить ртуть в золото – вот только это искусственное золото будет
настолько дорогим, что… овчинка не стоит выделки. Однако современные трезвомыслящие
люди по-прежнему заявляют, что, хотя трансмутация металлов и оказалась возможной,
подобные превращения происходят только в атомном реакторе, 2 а в средние, мол, века все
микрограмм золота (1 мкг=0,000000001 кг) в результате облучения 100 мг изотопа ртути. Но процесс этот не
радует современных физиков, а, наоборот, лишь затрудняет их работу.
3 Подобное деление дает современный французский исследователь алхимии Ж. Садуль (см.: Саду Ж.
Алхимики и золото: Жизнеописания, гипотезы, факты истории. Киев, 1995. Или: Садуль Ж. Сокровища
алхимиков. М., 1998).
По его мнению, кроме собственно алхимиков, чаще называемых адептами или истинными знатоками
искусства, есть еще две категории людей, стремящихся именно к трансмутации металлов. Это пафферы и
архимисты. Вот как характеризует пафферов Рене Маркар в своей «Краткой истории химии и алхимии»: «…
следует особо выделить тех бездарных „тружеников пламени“, которые надеются выведать тайны у подлинных
искателей и живут отблесками их таланта. Магические ритуалы, а также изготовление модных некогда ядов
кормили их. Они… экспериментировали с совершенно невообразимыми смесями веществ, иногда просто
отвратительными. Для опытов… нередко использовалась даже кровь детей». Пафферы, по мнению Ж. Садуля,
«люди без чести и совести»; они одержимы золотой лихорадкой и идут ради достижения богатства на любые
мошенничества. Однако им удалось все же сделать немало открытий, хотя их опыты и оканчивались зачастую
весьма трагически; они погибали не только на эшафотах, но и от взрывов и от ядовитых ртутных паров.
Архимисты же, согласно Ж. Садулю, являются независимыми современными исследователями, которые и
сегодня, то есть уже по прошествии XX в., все еще продолжают утверждать, что трансмутация металлов
возможна средствами одной лишь химии, «без освобождения огромных ядерных энергий, как учит современная
физика». Нам такое различение представляется мало обоснованным.
всего, настоящие ученые, а таковые, вопреки всем расхожим мнениям, тоже занимались
алхимией и занимались весьма серьезно. Подтверждением этому может служить хотя бы
один лишь перечень известных людей, посвятивших немало времени проблемам алхимии:
Авиценна, Парацельс, Альберт Великий, Роджер Бэкон, Фома Аквинский, Раймонд Луллий,
Гельвеций и другие. Этот список можно продолжать долго, но, возможно, самым
убедительным примером в нем будет имя Исаака Ньютона, чья научная репутация никогда
не подвергалась сомнению.
Ньютон всерьез занимался исследованием вопроса трансмутации металлов. Неужели
он делал это только ради того, чтобы разбогатеть или прославиться? Славы ему было не
занимать, а разбогатеть в этом мире, как известно, можно и множеством других, гораздо
более легких способов.
Правда, многие и до сих пор пытаются отрицать причастность серьезных ученых к
алхимическим штудиям. Например, отрицается факт написания алхимических трактатов
Фомой Аквинским и Парацельсом. Ньютон же и вообще не опубликовал ни одной строчки,
специально посвященной превращению одних металлов в другие. Однако вот что пишет по
этому поводу наш замечательный ученый С. И. Вавилов: «Если иметь в виду алхимика как
бытовую фигуру прежних времен, т. е. обманывающего или обманутого человека,
применяющего магические заклинания к химическим операциям, опирающегося только на
традицию старых книг, рукописей и легенд и лишенного критической мысли и чутья
естествоиспытателя, то, конечно, не может быть и мысли о Ньютоне-алхимике. С другой
стороны, основная идея алхимии – мысль о многообразии превращений вещества, о
возможности трансмутаций металлов и элементов вообще. С этой идеей у Ньютона мы
встречаемся всюду, в частности и трансмутация металлов не казалась для него
принципиально исключенной. Если иметь в виду эту черту алхимии, то можно сказать, что
Ньютон занимался алхимией».
Более того, благодаря изучению библиотеки Ньютона, в которой значилось около сотни
книг по химии и алхимии, а также его рукописного наследия, все сомнения в интересе
замечательного ученого к «закрытой» науке рассеиваются окончательно. Вот что он писал
Локку 26 января 1692 года: «Я слышал, что Мр. Бойль сообщил свой процесс относительно
красной земли и ртути Вам, так же как и мне, и перед смертью передал некоторое количество
этой земли для своих друзей». А вот письмо тому же адресату от 7 июля того же года: «Вы
прислали мне земли более, чем я ожидал. Мне хотелось иметь только образец, так как я не
склонен выполнять весь процесс… Но поскольку Вы собираетесь его осуществить, я был бы
рад при этом присутствовать». Уже почти в середине XX века один из исследователей
творческой лаборатории Ньютона обнаружил в его бумагах следующую запись своего
давнего предшественника Стекеля: «Он написал также химическое сочинение, объясняющее
принципы этого таинственного искусства на основании экспериментальных и
математических доказательств; он очень ценил это сочинение, но оно, по несчастью, сгорело
в его лаборатории от случайного огня».
Так ли уж от «случайного огня» сгорело «химическое» сочинение Ньютона? Возможно,
в гибели его повинно получение ученым поста директора Монетного двора. В XVII веке,
когда среди широких кругов населения уже повсеместно распространилось мнение о том,
что алхимия относится к разряду магии и колдовства, такое сочетание не сулило ничего
хорошего. Один только слух о том, что директор Монетного двора «превращает медные
фартинги в блестящие золотые гинеи» мог посеять в Англии настоящую панику. Но
сомнение в «случайности» огня, уничтожившего уникальную рукопись, еще сильнее
возникает после чтения письма Ньютона Ольденбургу, написанного 26 апреля 1676 года,
после публикации Бойлем статьи «Экспериментальное рассуждение о нагревании ртути с
золотом». «Способ, коим ртуть пропитывается, может быть похищен другими, которые о нем
узнают, а потому не послужит для чего-либо более благородного; сообщение этого способа
принесет огромный вред миру… Поэтому я не хотел бы ничего, кроме того, чтобы великая
мудрость благородного автора задержала его в молчании до тех пор, пока он не разрешит,
каковы могут быть следствия этого дела, своим ли собственным опытом, или по суждению
других, полностью понимающих, что он говорит, т. е. истинных философов-герметиков?.4
Значит, «процесс» все же имел место. А возможно, являются истинными и некоторые
из тех фактов, что сохранила нам история алхимического делания о якобы удавшихся
трансмутациях. Обычно в этом ряду прежде всего рассматривают истории, связанные с
известными учеными ван Гельмонтом и Гельвецием. В 1618 году ван Гельмонта в его
лаборатории в Вильворде посетил некто, сразу же начавший с ним разговор о герметическом
искусстве. Ван Гельмонт немедленно остановил его, заявив, что считает алхимию суеверием
и не собирается говорить на эту тему. Однако собеседник оказался настойчив и предложил
ученому убедиться в истинности алхимии своими глазами. Для этого незнакомец насыпал на
небольшой листок бумаги несколько гран порошка и положил на стол. Остановив его в
дверях, ван Гельмонт спросил, не собирается ли он вернуться и узнать о результатах
испытаний.
Незнакомец ответил, что в этом нет никакой необходимости. «Но почему вы
обратились с этим предложением именно ко мне?» – «Чтобы убедить в истине заслуженного
ученого, чьи труды делают честь его стране». Ван Гельмонт в точности выполнил все
инструкции незнакомца. Взял тигель, положил туда восемь унций ртути, а когда металл
накалился, бросил туда порошок, предварительно завернув его в бумажку. Затем накрыл
тигель крышкой и подождал четверть часа. По прошествии этого времени ученый резко
охладил тигель, плеснув на него воды, и снял крышку. На дне тигля он обнаружил кусок
золота, равный по весу использованной ртути. «Я видел и держал в руках Философский
Камень. Это был порошок шафранного цвета, очень тяжелый, и он блестел, как осколки
стекла», – писал ван Гельмонт в опубликованной вскоре после этого случая книге «Сад
медицины».5
А вот другой случай. Датский физик XVII века Иоганн Фридрих Швейцер (известный
под псевдонимом Гельвеций – Helvetius) в своем трактате «Золотой телец» (1664) описывает
следующее:
«Некий золотых дел мастер, прозванный Сверчком, опытный алхимик, у которого,
однако, не хватало материалов, попросил несколько лет назад у моего большого друга, т. е.
у Жана-Гаспара Кноттнера, солевого спирта (esprit de sel), приготовленного необычным
образом.
Кноттнеру, осведомившемуся, будет ли этот специальный солевой раствор
применяться в работе с металлами или нет, он ответил, что будет; потом он влил этот
солевой спирт в сосуд из стекла, в котором обычно содержатся варенья. Спустя две недели
на поверхности появилась Серебряная звезда, напоминавшая изображения компаса. Гриль
был исполнен огромной радости и объяснил нам, что мы наблюдали видимую звезду
философов, о которой, возможно, ему говорил Василий (Валентин).
Я и многие другие уважаемые люди с огромным интересом следили за этой звездой,
4 Иное название алхимиков.
6 Фулканелли . Тайны готических соборов. М., 1996. С. 18–19. Описанный здесь процесс очень напоминает
известный всем, кто сталкивался с химией металлов, процесс получения металлической сурьмы со знаменитой
«звездой» на поверхности из природного трисульфида свинца.
– Возьмите ее, она ваша.
Я поднял монету, которая стала золотой. Ничуть не сомневаясь в том, что ему каким-то
образом удалось незаметно для меня заменить мою монету другой, заготовленной заранее, я
не пожелал вступать с ним в спор. И все же, чтобы не дать ему повод считать, что ему
удалось меня провести, я сказал:
– Очень ловко, граф. Но я вам советую в другой раз предупреждать людей о том, что
вы намереваетесь предпринять. Ведь близорукие удивятся еще больше, если вы позволите
им рассмотреть серебряную монету до начала опыта и попросите внимательно следить за
всеми своими действиями».
Впрочем, несмотря на то что сам Казанова – вполне реальная историческая личность,
ни это, да и никакое другое подобное свидетельство не может являться доказательством в
споре о возможности или невозможности трансмутации металлов. И дело здесь не в
правдивости или лживости автора, и уж совершенно не в его скепсисе, – а в том, что такая
история могла бы иметь вес лишь в том случае, если бы ее рассказчик сказал в заключение
разговора: «А вот и монета, которую мне подарил Сен-Жермен». Более того, даже и этот,
казалось бы, совершенно триумфальный финал не снял бы сомнения – если бы эта монета не
оказалась из стопроцентно чистого золота, какой только она и могла бы выйти из рук
действительного алхимика. Ведь любое искусственное изделие отличается от
произведенного природой, как мы уже выяснили, прежде всего, именно несвойственной
спонтанному творчеству чистотой. Тем не менее на данный момент наука не располагает
никакими сведениями о существовании каких-либо изделий из стопроцентно чистого золота.
Но сейчас важно не это – важно выяснить, что же именно являлось целью самой
алхимии. Ведь ее действительной целью являлось вовсе не получение золота самого по себе,
поскольку всеми истинными адептами («адепт» в переводе с латыни означает
«посвященный») получение золота отнюдь не признавалось главным в их делании. Недаром
одним из наиболее широко известных лозунгов алхимиков было следующее заявление:
Aurum nostrum поп est aurum vulgi .7 Но что же в таком случае понимали они под своим
золотом?
11 «О сульфуре» (лат. ).
души к истинному творчеству. Какой смысл ограничиваться возможностью превращения
одного металла в другой, если одним напряжением мысли можно создавать реальные вещи?!
Не об этом ли писал в «Иллюзиях» Ричард Бах, когда говорил о возможностях
визуализации? И не это ли имел он в виду, когда сказал, что самый большой грех – это
ограничивать сущее?
Однако создавать «новые вещи» можно, лишь очистив «свой ум перед Богом» и удалив
«все неправое из своего сердца». Вот мы и вышли на третью составляющую всякого
алхимического делания – на неколебимую веру в существование Бога. Впрочем, Юнг в своей
книге не решается сделать столь далеко идущего вывода. Рассуждая о бессознательном, он
утверждает лишь следующее:
«После долгого и тщательного сравнения и анализа этих продуктов бессознательного я
пришел к постулату „коллективного бессознательного“ – источнику энергии и озарения в
глубинах человеческой души, действовавшему в человеке и через человека с самых ранних
периодов, о которых мы имеем сведения». «Коллективное бессознательное»! Не о нем ли
писал еще Аристотель в своей «Метафизике», фактически называя Бога чистым умом? В
признании существования некоего «вселенского ума» аристотелевская и платоновская ветви
философии неожиданно сходятся. Правда, о главенстве чистого ума говорил не сам Платон,
а неоплатоник Плотин, но Платон говорил, что есть «Царь всего». И нетот же ли самый
«чистый ум» советский ученый Владимир Вернадский называл ноосферой? 12 Другой
современный ученый, Станислав Гроф, в результате многочисленных исследований сознания
человека зафиксировал у многих своих пациентов переживание некоего «Универсального
Ума», позволяющего человеку «видеть» не только скрытые явления микро– и макромира в
ближайшем окружении и в любой точке планеты, но и сцены из прошлого и будущего. Не
напоминает ли все это историю превращений понятия «квинтэссенция»? 13 Не об этом ли
самом «универсальном вселенском уме» говорят и все алхимики, когда ссылаются на Бога?
Вновь обратимся к Юнгу: «Все алхимики с самых ранних времен утверждали, что их
искусство священное и божественное и что поэтому их работа может быть выполнена только
с помощью Бога. Эта их наука давалась лишь немногим, и никто не понимал ее до тех пор,
пока Бог или мастер не объяснял ее. Полученное знание не могло перейти к другим, если они
не стоили этого…» (§ 423). Более того, в работах Якова Бёме, часто использовавшего
алхимические термины, философский камень уже стал «метафорой Христа». Существуют и
более ранние свидетельства, которые можно найти у Раймонда Луллия.
Но наиболее древним источником, где Христос упоминается непосредственно по
имени, по праву считается «Tractatus aureus»,14 приписываемый Гермесу. Таким образом, мы
вновь возвращаемся к Гермесу Трисмегисту.
Получается, что все истинные алхимики являлись представителями герметической
науки, включавшей в себя «три стороны мировой философии»: умозрительное познание
мира, практическое его изучение и… некую религиозную практику? Дабы окончательно
убедиться в правильности сделанного нами вывода, нужно проследить основные этапы
развития алхимии, начиная с момента ее зарождения и до наших дней. Для этой цели в
первой части книги мы приводим очерк профессора И. И. Канонникова, который вполне
актуален и сегодня – не столько потому, что написан на рубеже XIX и XX веков, сколько
благодаря уже свершившемуся к тому моменту факту отделения классической химии от
12 Термин «ноосфера» образован по образцу термина «атмосфера» путем смены греческой приставки atmo –
дышу, на noeo – мыслю.
15 См. с. 45–86 наст. издания. (Здесь и далее имеется ввиду бумажно издание книги.)
16 См. «Слово о пользе химии в публичном собрании Императорской Академии наук сентября 6 дня 1751
года, говоренное Михайлом Ломоносовым», явно свидетельствующее о знакомстве Ломоносова с
алхимическими штудиями.
19 Жених и невеста (лат. ) – термины, используемые как в христианстве, так и в алхимии.
22 В январе 1676 года стрельцы разгромили Соловецкую обитель, и сотни казненных монахов были
выброшены на морской лед. Та к закончилось восьмилетнее противостояние армии и «сидельцев соловецких»,
не признавших церковную реформу патриарха Никона. Однако «старая вера» не погибла – она ушла в скиты.
Немногие монахи, уцелевшие после разгрома 1676 года, скрылись в глухой тайге в верховьях реки Выг, что
начинается в пологих горах у Онежского озера. Общежительство на Выге было учреждено в 1695 году.
Выговская пустынь разрослась в целую старообрядческую страну Выгорецию, которая простиралась на десятки
верст. В столице Выгореции, селении Данилово, в 1698–1699 годах писатель и переводчик Андрей
Христофорович Белобоцкий впервые изложил по-русски главный труд знаменитого алхимика XIII–XIV веков
Раймонда Луллия «Ars Magna», озаглавив его «Великая и предивная наука». Луллий там назван
«преосвященным учителем», «великим философом и богословом». В 1725 году настоятель Выговской пустыни
Андрей Денисов подготовил сокращенное изложение работы Белобоцкого – «Малую книгу». Он особо выделил
в духовной алхимии Луллия «великую науку каббалистичную». (См.: Лазарев Е. Желанный берег изгнанных
из рая // Наука и религия. 1994. № 6.)
посредством вдохновения или божественного откровения, или через обучение
посвящаемого… есть две категории людей; те, что видят глазами, и те, что понимают
сердцем. Тайный камень – это дар Божий. Алхимия невозможна без него. Он – это сердце и
тинктура золота… Таким образом, алхимия стоит выше природы, она божественна. Вся
сложность искусства заключена в камне. Разум не в состоянии охватить его, поэтому должен
воспринимать на веру, как чудо и основу христианской веры. Поэтому Бог есть
единственный правитель, а природа остается пассивной. Именно благодаря своим знаниям
искусства древние философы знали о пришествии конца света и воскрешении из мертвых.
Тогда душа навсегда соединится со своим изначальным телом. Тело полностью
преобразится, станет нетленным, невероятно тонким и сможет проникать в твердые тела. Его
природа будет в равной степени и духовной, и материальной. Когда камень рассыпается в
пыль, как человек в своей могиле, Бог возвращает ему душу и дух и удаляет все
несовершенное: тогда его субстанция (illia res) усиливается и улучшается. Поэтому человек
после воскрешения становится более сильным и молодым, чем был при жизни. Древние
философы в своем искусстве ясно видели Страшный суд в зарождении и в появлении этого
камня, так как в нем душа, чтобы стать прекрасной, объединяется для вечной славы со своим
изначальным телом. Древние знали, что дева должна зачать и родить, поэтому в их искусстве
камень зарождает, выражает и порождает сам себя… Кроме того, они знали, что Бог станет
человеком в Последний День своего труда, когда работа завершится; и что родитель и
рожденный, старик и мальчик, отец и сын, – все станут единым целым. Сейчас, когда, кроме
человека, нет такого создания, которое может соединиться с Богом, ибо остальные несхожи с
ним, – Бог вынужден стать единым с человеком. Такое случилось с Иисусом Христом и его
непорочной матерью… Бог показал философу этот чудесный пример, в результате чего
человек получил возможность работать в области сверхъестественного» (§ 462).
А сам Юнг пишет вот что: «До тех пор, пока религия имеет только словесную и
внешнюю форму и религиозная функция не пережита нашими собственными душами,
ничего существенного не произойдет. Необходимо понять, что mysterium magnum 23 – это не
только реальность, но первое и главное, что укоренено в человеческой душе. Тот, кто не
знает этого из своего собственного опыта, может быть самым ученым теологом, но у него
нет идеи религии и, более того, идеи воспитания» (§ 13); «Но человеку не стоит труда
приложить к себе усилие, и он имеет нечто в своей душе, способное дать побеги. Стоит
терпеливо понаблюдать за событиями, происходящими в душе, и самое лучшее и
значительное происходит, когда она не регулируется извне и свыше» (§ 126).
Таким образом, все подтверждает то, что существование третьего аспекта всякой
истинной науки – а именно, признание Бога и служение ему – отнюдь не является чем-то
надуманным или метафорическим. Наоборот, согласно всем истинным адептам, это есть
первое и обязательное условие всякого Великого делания. И, соответственно, главной целью
классической алхимии является не получение золота из свинца или какого угодно другого
металла, а преобразование человеческой души. И это тоже отнюдь не метафора. Алхимия –
наука не дьявольская, но божественная не потому, что она всегда признавала и признает
необходимость сочетания теории с практикой, а благодаря своему глубокому благоговению
перед Творцом всего сущего. Существует и еще одна причина, гораздо более важная, чем все
прочие, вместе взятые, – причина, которая не только призывает прислушиваться к алхимии,
но и принципиально отличает ее от всех других наук.
Дело в том, что истинные алхимики обязательно учитывали в своей практике личные
человеческие качества исследователя! И последнее, как ни покажется это кому-нибудь
странным, имеет в алхимической практике решающее значение. Именно то, из-за чего
отвергали и отвергают алхимию все «серьезные» люди, привыкшие принимать за истинно
научное лишь то, что происходит «независимо» от личных человеческих качеств, и является
одним из важнейших ее достижений. Ведь как раз благодаря этой внимательности они
***
В. Рохмистров
Часть I
История
И. И. Канонников
Алхимия и современная наука24
24 Текст печатается с незначительными сокращениями. Полный текст см.: Алхимия и современная наука.
Речь, произнесенная ординарным профессором И. И. Канонниковым. Казань, тип. Казанского университета,
1886.
Канонников Иннокентий Иванович (1854–1902) – русский химик. С 1886 г. профессор Казанского
университета. Основные его труды относятся главным образом к области физической химии. Издал
«Руководство к химическому исследованию питательных и вкусовых веществ».
25 Латинское «electrum», египетское «azem» – «янтарь» (от корня «лучезарный, сияющий») – металл светло-
желтого цвета, сплав золота (70–80 %) с серебром (20–30 %), обладает более высокими механическими
свойствами, чем золото. Был широко распространен еще в Древнем Египте. Подробно описывает этот сплав и
Плиний Старший (I в. н. э.).
Однако Парацельс предлагает свое понятие слова «электрум». В своем трактате «Tinctura Physica»
(«Целебная тинктура»; см. также примеч. к его трактату в третьей части этой книги) Парацельс пишет:
«Соединения металлов действуют удивительным образом. Если мы создадим сплав семи металлов в должном
порядке в надлежащее время, то получим металл, обладающий достоинствами семи исходных. Такой сплав
именуется „электрум“. Он обладает не только физическими, но и звездными свойствами семи металлов,
вошедших в его состав; электрум есть одно из наиценнейших средств, ведомых тайной науке. Обычные
металлы не могут сравниться с ним, ибо он обладает магической силою. Сосуд, отлитый из электрума,
немедленно обнаружит любой яд, положенный в него тайно, ибо яд этот начнет выступать каплями на его
стенках… Из этого electrum magicum ты можешь сделать зеркало, в котором сможешь видеть события
прошлого и настоящего…» (Гартман Ф. Жизнь Парацельса и сущность его учения. М., 2001. С. 211, 214).
30 Здесь отчетливо просматривается стремление признать существование некой единой первой материи –
prima materia алхимиков.
31 Вот что пишет по этому поводу современный историк химии С. И. Левченков: «Предположение о
существовании пятого элемента, из которого состоят небесные тела, Аристотель сделал исходя из убеждения,
что небесам присущи вечность и совершенство, они не могут быть образованы теми же элементами, что и
Уже из этого коротенького и сухого очерка воззрений Аристотеля вы можете видеть,
как глубоко заглянул этот мудрец древности в сущность вопроса о природе вещества, и легко
можете понять то громадное влияние, которое оказало учение Аристотеля о составе тел на
дальнейшее развитие химии. В самом деле: вся последующая история этой науки
представляет собой не что иное, как разработку и приложение идей Аристотеля к частным
вопросам. Для этого требовался теперь только фактический материал, которого в Древней
Греции было накоплено мало, но который изобиловал у египетских ученых, гораздо более
греков способных к экспериментальному изучению природы. Если бы этот материал был под
руками у Аристотеля или его учеников – химия появилась бы впервые в Греции, но его не
было, и потому возникновение этой науки замедлилось на два столетия и произошло там, где
египетский эмпиризм слился с греческой философией, в Александрии, куда перешел в то
время центр тяжести умственной жизни образованного мира?32
Начавшийся в Александрии новый период в истории развития химии является для
последней весьма важным и характеризуется совершенно особенным направлением, которое
получили занятия химическими предметами. В это время химия, бывшая только собранием
эмпирических фактов, не обобщенных ни одной гипотезой, то есть наукой, не
заслуживающей этого имени по отсутствию цели, становится на ноги и получает права
гражданства среди других наук. Она вырабатывает ясно определенную цель и обогащается
многими эмпирическими обобщениями. Цель ее была ложна, большинство обобщений не
соответствовало фактам в том смысле, как это понимаем мы, но тем не менее эта ложная
цель, эти неверные обобщения связали в одно все химические познания, дали им общее
направление и осмыслили дальнейшую работу в области химических явлений.
Целью химических изысканий в то время стало нахождение средства для превращения
неблагородных металлов в благородные. Впервые эта мысль появилась в Египте и была, как
мы видели, результатом наблюдений над приготовлением искусственных драгоценных
камней и эмалей.33 Но эта мысль носила характер одного голого предположения, простой
земные тела (тела „подлунного мира“)». См. в связи с этим также рассуждение о телах сверхнебесных Фомы
Аквинского, занимавшегося интерпретацией сочинений Аристотеля. Здесь нелишне отметить и еще одно его
утверждение: «В целом космология последователей Аристотеля, который, в отличие от Анаксимандра, считал
Вселенную конечной, может быть представлена следующим образом. Вокруг центра Вселенной (центра Земли)
расположены последовательно сферы четырех элементов в порядке уменьшения их тяжести – земли, воды,
воздуха и огня. Далее следуют планеты, обращающиеся вокруг Земли, в следующем порядке: Луна, Меркурий,
Венера, Солнце, Марс, Юпитер и Сатурн. За орбитами планет расположена сфера неподвижных звезд.
Движение планет по небосводу чрезвычайно точно описывалось разработанной около 150 г. н. э.
геоцентрической системой Клавдия Птолемея (ок. 90–160), у которого в силу совершенства небес орбиты
обращения планет вокруг Земли являлись правильными окружностями (вследствие чего пришлось вводить
систему эпициклов). Нетрудно, кстати, заметить здесь несомненные аналогии с современным взглядом на
строение Земли: литосфера, гидросфера, атмосфера и магнитосфера – не что иное, как сфера земли, сфера воды,
сфера воздуха и сфера огня в системах Эмпедокла, Платона, Пифагора и Аристотеля. Четыре стихии античных
натурфилософов можно счесть также прообразом четырех агрегатных состояний вещества – твердого, жидкого,
газообразного и плазменного».
Уже у Аристотеля названы все те семь планет, что соответствовали семи известным на тот период истории
металлам.
32 Здесь ясно видна необходимость двух составляющих – теории и практики – мимо чего невозможно пройти
при внимательном исследовании происхождения алхимии. Но пока еще нет речи о третьем аспекте этой науки.
Однако неслучайно профессор Канонников постоянно говорит здесь не об алхимии, а о химии. Речь и в самом
деле идет прежде всего об истории, а точнее даже о предыстории, именно химии, а не алхимии. Или же,
согласно сегодняшнему делению, о предалхимическом периоде химии.
33 Здесь любопытно отметить, что производство металлов, прежде всего золота, в Древнем Египте считалось
«священным искусством». Завоеватели Египта истязали его жрецов, выпытывая у них секреты выплавки
золота, но те умирали, сохраняя тайну. Сущность же процесса, который египтяне так оберегали, заключалась в
следующем. Они обрабатывали золотую руду расплавленным свинцом, растворяющим благородные металлы, и
таким образом извлекали золото из руд. Этот раствор затем подвергали окислительному обжигу, и свинец
превращался в окись. Главной тайной этого процесса были горшки для обжига. Их делали из костяной золы.
При плавке окись свинца впитывалась в стенки горшка, увлекая при этом случайные примеси. А на дне горшка
догадки о возможности такого превращения. В основе ее не было никакой научной теории
или гипотезы, которая оправдывала бы ее существование, и потому эта мысль не могла
служить стимулом для дальнейших исследований в этом вопросе. Прочное основание она
получила только тогда, когда в Египет проникли идеи греческих философов о природе
вещей. Влияние этих идей тотчас сказалось в появлении теории состава металлов, основные
черты которой мы находим уже у писателей I и II века нашей эры: Диоскорида и Зосимы
Панаполитанина. Более подробно эта теория изложена у Олимпиодора (IV в.), Синезия (V в.)
и Стефана Александрийского (VII в.),34 но свой полный и законченный вид она получила
только у знаменитого Гебера (VIII в.).35
Эта теория в общих чертах состояла в следующем: все металлы имеют два общих
начала, из которых они состоят, это меркурий и сера. Именем меркурия и серы алхимики
того времени называли отвлеченные понятия металличности и изменяемости. При
внимательном наблюдении все металлы оказались обладающими многими общими
свойствами. Так, все они имеют особый блеск и цвет, все более или менее ковки; будучи
расплавлены, превращаются в жидкости и в этом виде чрезвычайно похожи друг на друга и в
особенности на ртуть, ставшую уже известной в то время. Будучи выставлены на воздух или
подвергнуты нагреванию, они, за исключением золота, изменяются и превращаются в
землистые вещества – ржавчины или, по-нынешнему, окиси. Эти общие для всех металлов
свойства были соединены, за исключением последнего, в одно понятие – металличности, и
ртуть, по своей идеальной ковкости, по сильному блеску, естественно, стала считаться типом
всех металлов, и ее алхимическое имя «меркурий» выразило эту типичность, соединив в себе
все общие свойства металлов, за исключением изменяемости на воздухе и при нагревании.
Эта последняя способность металлов дала повод к установлению другого общего для всех
начала – изменяемости, и сера, сгорающая без остатка, дала свое имя для выражения
названного свойства. Сообразно этому все металлы считались результатом соединения двух
начал: металличности и изменяемости, меркурия и серы, в различном относительном
количестве, в различной степени чистоты и в различной силе соединения друг с другом.
Вдумываясь глубже в эту теорию, легко понять, что неизбежным выводом из нее
являлась мысль о возможности превращения одних металлов в другие и всех их в золото,
самый совершенный из них. Очевидно, было необходимо только взять какое-либо
металлическое вещество, которое отличалось бы от золота каким-нибудь качеством, и
выделить из первого то, что его обособляет от второго, сводя его таким образом к первичной
материи: к философскому меркурию, который можно получить и из обыкновенной ртути,
отнимая от нее сначала жидкие свойства. Затем необходимо фиксировать, закрепить
полученное вещество, отнять от него летучесть, воздушный элемент, и, в заключение,
выделить элемент землистый, выражающийся в способности давать при накаливании на
воздухе землистое вещество: окись ртути. Когда таким образом подготовлена первичная
материя, остается только окрасить ее в надлежащий цвет, соединяя с философской серой,
оставалось чистое золото. Не этот ли процесс ввел многих в заблуждение, породив представление о
возможности получения золота из свинца?
34 Олимпиодор – греческий алхимик, автор трактата «О священном искусстве». Синезий (ок. 380–415) –
эллинистический ученый и теолог, естествоиспытатель. Стефан Александрийский – греческий алхимик, один
из предполагаемых авторов сочинений, приписываемых Гермесу.
35 В других источниках Джабир. Джабир был самым талантливым и прославленным арабским алхимиком.
Изучал возможность трансмутации металлов. Полагал, что ртуть является особым металлом, так как благодаря
своей жидкой форме содержит очень мало примесей. Столь же необычными свойствами, по его мнению,
обладает и сера: она имеет желтый, близкий к золотому, цвет и способна воспламеняться. Все остальные семь
известных тогда металлов должны были, согласно мнению Джабира, образовываться из смеси ртути и серы.
Дольше всего, созревая в недрах Земли при различных давлениях и температуре, образуется из серы и ртути
золото – наиболее совершенный металл. Эти представления Джабира оказали сильное влияние на последующие
поколения алхимиков. Его теория была признана классической.
предварительно также очищенной, как ртуть, и золото будет готово.
Сравнивая эту гипотезу с теорией Аристотеля, нельзя не видеть значительного шага
вперед и сужения в то же время понятий. Теория Аристотеля обнимала все предметы
Вселенной, утверждая, что они тожественны по субстанции, устанавливая принцип единства
материи. Эта теория была хороша, ясна, но слишком обща, слишком отвлеченна и потому не
могла быть применена непосредственно к химическим вопросам, так как она не была
выражением ближайших свойств отдельных тел. Новая теория не задавалась такими
широкими задачами, она ограничилась только обобщением эмпирических фактов, но в то же
время не была и одним простым их выражением. Вырабатывавшие ее мыслители не могли
избежать влияния философии Аристотеля, и это влияние сказалось в принятии общих начал
металличности и изменяемости для всех металлов. Эти два начала, служа выражением
реальных фактов, были в то же время применением идей Аристотеля о единстве материи к
частному случаю. Потребность реализовать эту господствовавшую тогда идею великого
мыслителя и послужила точкой исхода алхимии, послужила началом химии как науки.
Целью ее в то время стало отыскание способа для превращения всех металлов в золото,
отыскание философского камня, «камня мудрецов», который в то же время должен был
иметь еще и другое значение: медицинское; предполагалось, что философский камень может
также излечивать болезни, продлять человеческую жизнь и возвращать молодость. Вначале
как побочное, это значение философского камня возрастает впоследствии, и является мысль,
что превращение металлов в золото есть явление, вполне одинаковое с превращением
больного организма в здоровый. Мысль замечательно глубокая и плодотворная по своим
последствиям. Если мы освободим ее от непривычных нам выражений, переведем на наш
язык, то увидим, что в ней скрывается убеждение в тождестве процессов, происходящих в
здоровом и больном организме человека, с теми процессами, которые имеют место в
неодушевленной природе и могут быть наблюдаемы и изучаемы в лабораториях. А если это
так, то тогда легко понять причину болезней и легко найти средства для борьбы с ними. Если
заболеванием будет загрязнение организма не свойственными ему веществами, то лечение
должно состоять в удалении их, очищении организма, подобно тому, как нужно очистить
медь, больной и несовершенный металл, от загрязняющих его примесей, чтобы получить
чистое золото. Вы легко можете понять, какое огромное значение имеет такой взгляд, давая
широкий простор экспериментальному изучению, а следовательно, и движению вперед
науки о человеке.
Вообще, алхимия была богата глубокими и плодотворными идеями касательно
изучения природы. «Habent sua fata libelli», 36 говорили прежде. С еще бо́льшим правом
можно сказать то же и про многие теории, бывшие некогда в науке. Редкий человек, даже из
числа наиболее образованных, не привык думать и говорить, что алхимия – это нечто
грандиозно нелепое, какой-то набор диких фантазий, неясных идей, бессмысленных
попыток, чуть ли не бред расстроенных умов. Но ничто не может быть несправедливее.
Алхимия была всегда строго научной концепцией, поскольку задавалась
рационалистическим объяснением превращений материи. Нигде в ней, ни в какой из ее
манипуляций и операций, чудо не имеет места.
Еще вначале, в период Александрийский, встречаются кое-какие магические формулы
и заклинания, как, например, у Зосимы, но и они имеют более характер молитв и просьб об
успехе, и им никогда не приписывалось силы воспроизводить то или другое явление. Но
скоро и такие элементы исчезли из алхимии, и уже в XI в. известный Михаил Псел в письме
к патриарху Ксифилину говорит: «Ты хочешь, чтобы я сообщил тебе о том искусстве,
которое излагает разрушение и превращение веществ. Некоторые думают, что тут
скрывается какое-то тайное знание, которому нечего пытаться дать разумное выражение. По-
моему, это совершенно ложно. Что касается меня, то я пытаюсь сначала найти всему
причины и извлечь из них рациональное объяснение для фактов, сочетанием которых все
37 Вот что писал К. Г. Юнг в своей книге «Психология и алхимия»: «Алхимики, на самом деле, стремились к
уединению; каждый получает свое по-своему. Они редко имели учеников… мало известно о каких-либо их
секретных обществах или о чем-то подобном. Каждый работал в лаборатории для себя и страдал в
одиночестве… Их писания были относительно свободны от полемики, и манера, в которой они ссылались друг
на друга, показывает замечательное согласие в главных принципах…» (§ 422).
42 С. И. Левченков: «Следует отметить, что между арабской и европейской алхимией существуют весьма
существенные различия. Европейская алхимия развивается в обществе, где христианская (католическая)
церковь активно вмешивается во все светские дела; изложение идей, противоречащих христианским догматам,
является делом весьма небезопасным. Алхимия в Европе с момента своего зарождения находится на
полуподпольном положении; в 1317 году папа Иоанн XXII предает алхимию анафеме, после чего всякий
алхимик в любой момент может быть объявлен еретиком со всеми вытекающими последствиями. Однако
европейские властители, как светские, так и церковные, объявив алхимию вне закона, в то же время втайне
покровительствуют ей, рассчитывая на выгоды, которые сулит нахождение способа получения золота».
еще Гебером, соли – тела, способные растворяться в воде и выделяться из растворов, при
выпаривании последних, без изменения. Василий Валентин обратил на этот факт особое
внимание и вывел из него то заключение, что «соль» предсуществует в металлах; таким
образом, в учение о составе этих тел был введен новый элемент. 43 Это было уже не
отвлеченное понятие, а выражение факта, и Василий Валентин придал ему вполне реальное
значение. Не отрицая существования в составе металлов ртути и серы, он, однако же,
отводил этим элементам второстепенное значение – выражения некоторых свойств этих
веществ, а «соль» считал настоящим их элементом, действительно, de facto, в них
находившимся. Подобно как в металлах, соль содержится, но только в иной форме, по
Василию Валентину, и во всех остальных веществах, встречающихся в природе, и вся
разница как между металлами, так и между другими телами заключается в том, что
количественные отношения входящих в их состав серы, соли и ртути являются различными.
Шаг вперед, сделанный Василием Валентином в учении о составе металлов, является в
высшей степени важным для понимания окружающего мира. Важно не то, что он принял
существование в металлах нового элемента, важно то, что он придал этому элементу
реальное значение, признал его действительно существующей величиной, имеющей
известный комплекс физических свойств, признал не отвлеченным понятием, а величиной,
подлежащей чувственному восприятию и потому могущей быть подвергнутой
экспериментальному изучению. Этим самым было положено начало новому направлению в
изучении вопроса: из чего состоит окружающий мир, направлению, которое получило свое
полное выражение у Бойля и Лавуазье.
Расширив и пополнив старую теорию состава металлов, Василий Валентин не коснулся
ее основы: тождества всех металлов по основной субстанции, и потому является горячим
защитником возможности искусственного приготовления золота и нахождения нужного для
того средства – философского камня, который получил у него впервые определенно новое
значение – как средства, могущего исцелять все болезни.
Такое расширение понятия о философском камне имело большое влияние на воззрения
тогдашних представителей науки, которые его приготовление стали сравнивать с
приготовлением самих себя к загробной жизни и считали земную жизнь и ее страдания за
очищение через брожение, а в гробе видели место, где тело теряет, посредством гниения,
свои неблагородные части, и бессмертие души считали результатом этого очищения –
благороднейшей части от нечистых, совершенно подобно тому, как при их операциях
простой металл должен был терять свои примеси и превращаться в драгоценное золото?44
Не слышны ли вам в этих словах отголоски той идеи, которая была утверждена прочно
только несколько веков спустя, только на нашей памяти, идеи о тождестве процессов,
происходящих в одушевленной и неодушевленной природе? Высказанная Василием
Валентином и его современниками в столь неясных и мистических выражениях, эта идея
скоро получила отчетливую и определенную форму, и в следующем периоде развития
химии, начавшемся после Василия Валентина, она становится господствующей в науке,
самое направление которой изменилось.
Изменилось направление – потому что изменилась сама жизнь общества. Изменению в
направлении науки предшествовало изменение общего духа времени, которое
подготовлялось мало-помалу еще в ту эпоху, когда политический гнет и сменивший его
43 Другие исследователи полагают, что «соль» в качестве третьего основного элемента была впервые
предложена Парацельсом. См., например: Сабадвари Ф., Робинсон А. История аналитической химии. М., 1984.
С. 30: «В дополнение к алхимическим элементам сере и ртути Парацельс ввел третий элемент – „соль“ и
провозгласил, что все металлы, органические и неорганические вещества состоят из этих трех элементов…
(Замена элементов-стихий элементами иатрохимиков явилась очень важной вехой в истории химии, так как она
открыла путь поискам субстанциональных элементов.)».
44 Здесь совершенно отчетливо проявляется истинное направление алхимического делания как очищения, но
не металлов, а самого делателя.
церковно-католический всей тяжестью лежали на умах людей и обусловливали их
схоластическое и мистико-религиозное направление; уже в то время появлялись свободные
умы, которые пытались его сбросить, но эти попытки, еще преждевременные, были
подавлены. А жизнь и умственный горизонт все расширялись. Появились новые запросы, на
которые наука должна была отвечать. Потребность в знании возрастала, и, сообразно этому,
возрастало число центров, где оно сосредоточивалось. Количество университетов и других
высших учебных заведений в этот период значительно увеличилось. К существовавшим в
XIII веке университетам в Монпелье (1150), Париже (1215), Саламанке (1222), Неаполе
(1224), Падуе (1227) присоединились в XIV и XV веках университеты в Оксфорде (1300),
Гейдельберге (1346), Левенте (1426), Базеле (1460), Копенгагене (1478) и много других.
Наука все более и более выходила из монастырей, где она приютилась в смутное время, и
переходила в университеты, в руки более независимых мыслителей. Сосредоточение ее в
университетах, где она преподавалась, а не изучалась только, как в монастырях, увеличение
учебно-вспомогательных пособий, образование библиотек – все это способствовало более
широкому распространению научных познаний и понятий, более живому обмену мыслями
среди лиц, занимавшихся научными изысканиями.
Открытие книгопечатания (1436) оказало еще большее влияние. Новые исследования и
открытия, известные прежде только немногим, стали теперь доступны всем. Рукописные
сочинения ученых и мыслителей, существовавшие только в ограниченном числе
экземпляров, доступные лишь немногим избранным, были напечатаны и получили таким
путем широкое распространение. Отныне никакое новое открытие, никакая новая мысль не
могли заглохнуть. Раз высказанные, они получали обширный круг врагов, почитателей,
истолкователей и просто интересующихся научными вопросами. Два великих события в
человечестве, совершившихся в то время – открытие Америки (1492) и Реформация, 45 –
произвели окончательное изменение в умственной жизни общества, освободив мысль от
лежавшего на ней гнета и дав ей свободное направление.
Изменилось общее направление умственной жизни – изменилось и направление в
химии, для которой начинается новый период. Цель стремлений людей, занимавшихся
химическими исследованиями в прошедшем периоде, состояла, как мы видели, в отыскании
средства для превращения всех металлов в золото, теперь она состоит в применении
химических явлений к медицинским целям, в объяснении физиологических и
патологических процессов химическими. Новое направление, как всегда, явилось не сразу.
Представляя собой более широкое развитие учения о философском камне, оно
подготовлялось еще в предыдущем периоде развития химии, когда всецело господствовала
только одна сторона учения о «камне мудрецов»: превращение с его помощью всех металлов
друг в друга.
Мы можем проследить зарождение этого нового направления в химии еще раньше. Оно
состояло в применении химических препаратов к терапевтическим целям. Уже у арабов мы
находим лекарственное употребление некоторых искусственно приготовленных веществ.
Западные ученые XIII и XIV веков прибавили к ним еще несколько. Начиная с XV столетия
сближение химии с медициной делается все большим и большим. Возникает мысль о
сходстве химических процессов с физиологическими и патологическими, намек на что
находится уже у Арнольда из Виллановы и Раймонда Луллия, который видел сходство в
образовании органов человеческого тела с получением философского камня. Еще яснее это
сходство выражено у Василия Валентина, сравнивавшего очищение золота от примесей с
освобождением организма от болезни.
Но полная аналогия была невозможна, пока в медицине царствовало учение Галена, по
которому состояние здоровья и болезни обусловливалось смешением и формой четырех
47 Франц Гартман, немецкий врач XIX в., один из виднейших исследователей деятельности Парацельса,
приводит при этом следующие слова великого ятрохимика: «Чтение еще никого не сделало врачом. Медицина
есть искусство, и оно требует практики. (Курсив мой. – В. Р. ) Если бы, дабы стать хорошим врачом,
достаточно было выучиться болтать на латинском, греческом и древнееврейском, тогда, дабы стать великим
полководцем, достаточно было бы прочитать Ливия. Начиная изучать мое искусство, я вообразил, что в мире
нет ни одного учителя, способного научить меня ему, и что я должен постигать его сам. Книга, которую я
изучал, была книгой природы, написанной рукою Господа, а не писак; ибо всякий писака делает общим
достоянием весь тот мусор, что находит у себя в голове. А кто может отделить зерна от плевел? Обвинители
мои заявляют, что я вошел в храм знания не через „парадную дверь“. Но что есть истинная „парадная дверь“:
Гален и Авиценна или природа? Я вошел через дверь природы, ее свет, а не аптекарский фонарь, освещал мой
путь».
48 До него все чисто научные лекции и трактаты было принято читать и писать только на латыни.
произвольным предположением, а имеет основанием объяснение фактов, наблюдавшихся им
и относящихся к действию паров мышьяка, серы и ртути на работающих в рудниках, где
добываются эти вещества. Он видел, что испарения их вредно действуют на человека,
производят определенные болезни, и, стремясь объяснить это явление, выработал свою
теорию зависимости между появлением той или другой болезни и преобладанием
соответствующего элемента в организме. Установив эту зависимость, Парацельс видит,
однако, в ней не единственную причину появления болезней; по его мнению, преобладание
одного какого-нибудь элемента представляет только ближайший повод для этого, а
первоначальная причина находится во власти особого духа – архея. Этот дух, живущий
невидимо в человеческом теле, представляет, по учению Парацельса, существо
самостоятельное, не зависящее от воли человека. Нормальная деятельность его направлена
на процесс питания. В пищеварительных органах он отбирает питательные составные части
пищи от негодных, делает первые способными к усвоению, претворяет их в кровь и
поддерживает таким образом жизнь человека. Как скоро он почему-либо оставляет тело, то
последнее, будучи предоставлено самому себе, подчиняется уже обыкновенным законам
химии: вещества, составляющие его, действуют друг на друга, и тело начинает разрушаться
или, при неполном отсутствии архея, страдать, подвергаясь болезни.
Вдумываясь глубже в теорию Парацельса о составе тел, образующих видимый мир,
сравнивая ее с воззрениями Александрийской школы и чистых алхимиков, нельзя не видеть,
что древнее учение о единстве материи, о тождестве по субстанции всех предметов,
находящихся в природе, получило тяжелый удар. Устанавливая теорию, что, насколько
разнятся между собою разные вещества, настолько же различаются и составляющие их сера,
соль и ртуть, Парацельс в корне подрывал принцип, завещанный греческой философией,
принцип, гласивший, что различие предметов видимого мира объясняется не различием
образующей их материи, а различным способом проявления свойств, которыми она обладает.
Логика фактов невольно заставила Парацельса занести руку на этот принцип, но он делает
это с непривычной ему робостью и осторожностью, как бы предчувствуя, что этот принцип,
от убеждения в верности которого он все же не мог отрешиться, оживет снова при
дальнейшем развитии науки. Эту нерешительность мы ясно видим в том, что во многих
местах в своих сочинениях он признает ртуть, серу и соль не за реальные составные части
различных предметов, а за выражение различных свойств, которыми первичная материя
проявляется в них. То же влияние идей Аристотеля мы видим и в гипотезе Парацельса об
архее, которая есть не что иное, как приложение учения об эфире, всё проникающем и всему
дающем жизнь и движение, которое мы находим в системе мира греческого Философа? 49
Тем же объясняется и вера Парацельса в возможность превращения металлов. Хотя он
признавал, что составляющие их сера, соль и ртуть разнятся друг от друга, но все же
допускал, что путем разных операций они могут быть освобождены от обусловливающих
разницу между ними примесей и полученная тогда материя может быть превращена по
желанию в тот или другой металл. Но сумма опытных данных, все более и более
увеличивающаяся, все более и более противоречила этому воззрению, и скоро пришлось
отказаться от него совсем.
В науке вырабатываются мало-помалу новые понятия о составе веществ, находящихся
в природе, понятия, в которых постепенно исчезает идея о тождественности состава, идея о
единстве материи, исчезает для того, чтобы появиться потом снова в более совершенной
форме. Правильнее сказать, она не исчезает, а только отодвигается на время в сторону, для
того чтобы можно было лучше рассмотреть ближайшие отношения разных веществ друг к
другу, которых из-за нее не было видно и которые, на первый взгляд, противоречили ей.
Взгляды Парацельса породили горячую борьбу мнений в среде тогдашних ученых, которые
разделились на два резко противоположных лагеря. Одни, во главе которых стал Фома Эраст
(1523–1583), совершенно отрицали заслуги Парацельса и все его учение целиком считали
49 В Средние века было принято писать вместо имени Аристотеля – Философ (с большой буквы).
заблуждением. Другие же с жаром защищали все его воззрения, не разбирая, что в них
истинно, что ложно. Время критики еще не наступило, и надлежало заботиться главным
образом не о разработке новых, а об утверждении уже выработанных понятий. Поэтому мы
не видим в первую половину существования новой теории никаких особенно важных
открытий и обобщений. В Германии в числе первых последователей Парацельса особенно
заметен Леонард Турнейсер (1530–1596), во Франции – Иосиф Дюшен, прозванный
Кверцетанусом (1521–1609), который систематизировал довольно распространенное тогда
учение о возможности возрождения растения из пепла с помощью химических приемов, и
знаменитый врач Тюркэ де Майерн (1572–1655).
Первым, кто критически отнесся к учению Парацельса и отделил в нем ложное от
истинного, был Андрей Либавиус (ум. 1516), столь много сделавший в области
экспериментальной науки, где им произведено множество новых и важных наблюдений, и
написавший первый связный и систематический учебник химии, вышедший в 1595 г. под
заглавием «Alchimia: collecta: accurate explicata et in integrum corpus redacta» 50 во Франкфурте
в трех томах. Современник Либавиуса, врач Ангелус Сала, еще более обогатил химию
опытными исследованиями, особенно касательно состава вещества. Ему принадлежит крайне
важное для последующего развития этого вопроса объяснение выделения меди железом из
раствора синего купороса, которое долго считалось доказательством превращения железа в
медь. Ангелус Сала показал, что в этом случае отнюдь не происходит такого превращения, а
что медь уже содержалась в купоросе и только выделилась из него под влиянием железа.
Работами А. Либавиуса и А. Сала учение Парацельса было не только утверждено на прочных
основаниях, но и подвинулось далеко вперед благодаря критической разработке его этими
учеными.
В лице следовавшего за ними знаменитого Иоанна ван Гельмонта (1577–1644)
иатрохимия достигла высшей точки своего развития. Основательно образованный, глубоко
изучивший медицину, химию и все прикладные науки, ван Гельмонт имел много
преимуществ перед Парацельсом в деле разработки научных данных, и он сделал много. В
его руках вопрос о началах, образующих видимую природу, сделал великий шаг вперед. Ван
Гельмонт, пользуясь богатым фактическим материалом, собранным его предшественниками,
отверг одинаково мнения Аристотеля и алхимиков. Он находил невозможным принять
учение греческого Философа об огне, воде, земле и воздухе как элементах Вселенной, так
как он был глубоко убежден, что огонь не представляет вещества, а только газ в раскаленном
состоянии, а тепло и холод он считал отвлеченными понятиями, а не материальными
субстанциями. Точно так же неприменимым он считал и принятие серы и ртути как начал
для всех тел, особенно органических, потому что не видел возможности констатировать их
присутствия в последних. Главной составной частью всех предметов ван Гельмонт принимал
воду, настоящую, реальную воду. Вода, по его мнению, находится во всех маслах, воске и
других тому подобных горючих телах; хотя ее и нельзя видеть в них непосредственно, но
присутствие ее сказывается тогда, когда эти тела горят: он знал, что при горении всех
органических веществ образуется вода, и принял ее предсуществование в них. Из воды же
образуются, по его мнению, и все части растений, как сгорающие, так и землистые. Такое
мнение не являлось у него простым предположением, а было результатом опыта. Он брал
росток ивы, взвешивал его и сажал в горшок с землей, весивший 300 фунтов, и постоянно
поливал его. Росток рос, и через пять лет ван Гельмонт нашел, что он прибавился в весе на
159 фунтов, в то время как количество земли не изменилось сколько-нибудь значительно:
оно уменьшилось на две унции. Этот опыт, по мнению ван Гельмонта, совершенно
разрешает вопрос о воде как главной составной части всех тел и указывает, что в растениях
вода может превращаться в землистые несгорающие вещества. Это представление он
перенес и на мир животных, находя у них много общего с миром растений, подтверждение и
доказательство чему он видел в рыбах, которые живут исключительно в воде, и,
51 Роберт Бойль (1627–1691), один из крупнейших химиков, физиков и философов своего времени, сегодня
традиционно признается основателем классической химии.
считает определение и изучение элементов.
Сам он не перечисляет их и не дает ближайшей характеристики. Это выпало на долю
великого творца современной химии Антуана Лавуазье (1743–1794). Лавуазье резко разделил
все вещества на две группы: тела сложные и тела простые, взаимным соединением которых
образуются первые. Простые тела или элементы суть такие вещества, которые не могут
разлагаться на другие, не состоят из каких-нибудь иных. Они есть конечная форма материи,
которая не однородна, а проявляется нам в известном числе резко отличающихся по своей
сущности друг от друга субстанций – элементов. Последних Лавуазье насчитывал 55. С
дальнейшим развитием науки многие из тех веществ, которые Лавуазье считал элементами,
оказались телами сложными, но зато нашлись и новые неразлагаемые тела, а сама идея его о
сущности материи как состоящей из известного числа простейших форм все более и более
укреплялась и подтверждалась в науке со всех сторон. С установлением Бойлем учения об
элементах алхимия и руководивший ею принцип единства материи должны были закончить
свое существование. Резкое определение, данное затем Лавуазье элементам как телам,
абсолютно неразложимым на другие, как простейшим веществам, из которых состоит вся
природа, довершило дело.
Прямые опыты, непосредственное наблюдение над действием различных веществ друг
на друга, изучение их превращений и состава – все только подтверждало учение Бойля и
Лавуазье. Казалось, оно установлено на незыблемом основании опыта, и проблема – из чего
состоит окружающий нас мир – казалась решенной: из сочетания известного числа
элементов, абсолютно разнящихся друг от друга по субстанции. Но скоро появились
сомнения в верности столь, казалось бы, прочно установленного учения. Сомнения эти
возникли с совершенно особенной стороны. Изучая условия образования из элементов
химических соединений, убедились, что для этого элементы соединяются в строго
определенных по весу количествах. Вода, например, состоит из двух элементов: кислорода и
водорода, соединившихся между собой в таком количестве, что на одну часть по весу
первого приходится 8 частей по весу второго. Затем оказалось, что некоторые элементы
могут соединяться между собою, образуя не одно, а несколько различных веществ. Изучая
состав последних, мы видим, что в таком случае весовые количества одного какого-нибудь
элемента, находящегося во всех этих соединениях, стоят друг к другу в простом отношении:
они кратны между собою. Если, например, два каких-нибудь элемента образуют пять
соединений между собою и в одном из них на определенное по весу количество которого-
нибудь приходится, положим, две весовые части другого, то в остальных четырех
соединениях количество этого последнего будет 4, 6, 8, 10 или тому подобное кратное от
двух число.
Для объяснения этих двух законов: постоянства состава и кратных отношений, двух
самых основных в химии, знаменитый английский физик и химик Дальтон, живший в начале
XIX столетия, предложил атомистическую гипотезу, по которой все предметы видимого
мира состоят, в физическом отношении, из мельчайших крупинок – атомов, недоступных
дальнейшему делению. Атомы разных элементов различаются между собою по своим
свойствам и по своему весу. Последнего нельзя было определить непосредственно, но
оказалось относительно легко, взяв условно атом какого-нибудь элемента за единицу и
определяя, во сколько раз атом другого тяжелее или легче. За единицу был принят атом,
оказавшийся легчайшим, атом элемента водорода, и по сравнению с ним были определены
веса атомов всех остальных элементов. Изучение атомных весов элементов, в связи со
свойствами последних, стало одной из важнейших задач химии, и это изучение привело к
неожиданному воскрешению древней идеи алхимиков о единстве материи.
У последних эта идея выражалась в учении о превращении всех металлов, которые
принадлежат к числу элементов, в золото; теперь она выразилась как учение о единстве
происхождения всех элементов. Уже вскоре после Дальтона Праут выступил с гипотезой,
доказывавшей, что все элементы суть только продукты уплотнения водородных атомов.
Гипотеза Праута не выдержала критики фактов, но на смену ей явились другие, как,
например, теория Дюма, и, наконец, появилась знаменитая периодическая система элементов
Менделеева, не только объясняющая весь комплекс фактов, существующих в учении об
элементах, но и предсказывающая существование новых, столь блистательно
оправдываемых опытом. Гипотеза эта утверждает, что свойства элементов находятся в
зависимости от их атомного веса, а если это так, то простейшим объяснением различия
свойств разных элементов является предположение, что все они тождественны между собою
по субстанции и различаются только по весу атомов. В одном вещество сконденсировано
так, что весит единицу, во втором – так, что весит две единицы, в третьем – две с половиною
и т. д. Принцип единства материи снова выступает на сцену, и, может быть, мы еще
дождемся прочного установления его на непоколебимом основании опыта и помянем тогда
добрым словом сохранивших его нам алхимиков?52
Часть II
Теория
Альбер Пуассон
Теории и символы алхимиков53
Введение
53 Текст печатается по изданию: Пуассон А. Теории и символы алхимиков. СПб.: Издательство журнала
«Изида», 1916.
Альбер Пуассон (Poisson) – французский алхимик и писатель XIX в.
54 Как-то Дюма поручили установить, почему свечи, зажженные на одном из приемов у короля Карла X,
давали клубы такого едкого дыма, что гости падали в обморок. Дюма установил, что свечной мастер отбеливал
воск хлором, поэтому, когда свечи зажгли, начал выделяться хлористый водород. Этот случай натолкнул
ученого на мысль изучить реакции хлора и брома с органическими соединениями. Детально изучив такие
разработку закона металепсии, то есть замены элементов.
Герметические трактаты действительно темны, но под этой темнотой скрывается свет.
И если алхимическая теория открыта и известен ключ главных символов, вы можете смело
предпринять чтение любого алхимического сочинения. Что вам казалось бессмысленным,
окажется логичным, символы, которые вас удивляли, будут ясны, и вы будете находить
удовольствие в их дешифровании.
***
Родина алхимии, как и многих других наук, – Египет, где знания находились в руках
жрецов и посвященных, производивших опыты в величайшей тайне, в тишине святилища.
Когда римляне завоевали Египет, тайны Изиды перешли к неоплатоникам и гностикам. Эту
эпоху (II и III века христианства) можно считать временем зарождения алхимии. 55 Тогда-то и
были написаны первые трактаты, часть которых дошла до нас под именами Останеса,
Пелага, Псевдо-Демокрита, Синезиуса, Зосимы, Гермеса, Клеопатры и др. Эти сочинения об
искусстве делать золото, идущие бок о бок с металлургическими и экономическими
рецептами, были отысканы М. Бертело, указавшим на них в своем «Введении к изучению
химии» и в особенности в «Собрании трудов греческих алхимиков». Можно констатировать,
что с тех пор алхимия оставалась неизменной во всей полноте своей теории до времени
великого Лавуазье.
Когда варвары наводнили Европу, науки и искусства замерли, а цивилизация оказалась
в руках арабов. Их химики были терпеливыми наблюдателями и искусными техниками; они
увеличили объем науки и избавили ее от посторонних элементов: магии, каббалы и мистики.
Самый знаменитый среди них, Гебер, первый упоминает об азотной кислоте и царской водке.
Рядом с ним необходимо назвать имена Авиценны, Разеса, Алфидиуса, Калида, Мориена,
Авензоора.
Арабы поставили алхимию, так сказать, на ноги. С этих пор она идет большими шагами
к своему апогею. Крестовые походы дали Западу славу и науку. Крестоносцы принесли
драгоценные творения Аристотеля и трактаты арабских алхимиков.
Философия распустила крылья, у алхимии появились великие учителя: Алан де Лилль,
Альберт Великий, Роджер Бэкон, Фома Аквинский, Раймонд Луллий; в XIV и XV веке. –
Джордж Рипли, Нортон, Бартоломей, Бернар Тревизан, Николай Фламель, Тритемий,
Василий Валентин, Исаак Голланд и др.
***
55 «Слово „алхимия“ произошло от египетского „Кеми“ (к которому в арабском языке был добавлен только
артикль эль) и первоначально обозначало тайную герметическую науку, то есть науку жрецов Египта. Кеми на
языке египтян означало „черную землю“…» – пишет Р. Генон (Генон Рене . Очерки о традиции и метафизике.
СПб., 2000. С. 227). Вообще существует множество версий происхождения термина «химия», например, от
латинского «humus» – земля, древнегреческого χήμος – сок, китайского «ким» – золото. Не вызывает
разногласий лишь средневековая арабская добавка «ал», которая позволяет перевести этот термин как
«философская химия».
последователей были: Турнейсер, Кроллиус, Дорн, Рох Бельи, Бернард Пено Керцелянус и в
особенности Либавий. Другие алхимики этой эпохи, не принадлежащие ни к какой школе,
суть: известный Дионисий Захарий, Блез де Виженер, Барнальд, Гроспарми, Виколь, Гастон
Клавес, Дюлко, Келли, Сендивогий, или Космополит. Можно поставить рядом с ними
Джамбаттиста делла Порту, известного автора «Magia Naturalis» («Естественная магия») и
трактата о человеческой физиогномике («Physionomie humainer»).
В XVII веке алхимия находится в полном своем блеске; адепты, рассыпанные по
Европе, доказывали истину науки Гермеса удивительными трансмутациями. Настоящие
апостолы науки, они, живя бедно, шли в большие города и обращались только к ученым; их
единственным желанием было доказать истину алхимии фактами. Благодаря этому ван
Гельмонт, Бернард де Пизе, Кроссе дела Гомери, Гельвеций были обращены в алхимиков.
Результат был достигнут: жажда золота охватила весь мир, все монастыри имели
лаборатории, князья и короли держали алхимиков на жалованье и совершали Великое
Делание; медики, в особенности аптекари, отдались герметизму. В то же время появилось
знаменитое общество розенкрейцеров, о котором до сих пор не знают ничего достоверного.
Трактаты алхимии, которые появились в XVII веке, бесчисленны, но в числе
последователей уже не встречается имен, которые следовало бы назвать, кроме Филалета,
президента Испании, Мишеля Майера и Планискампи.
***
***
Скажем теперь несколько слов о предлагаемой книге. Мною приложены все усилия,
чтобы сделать ее по возможности ясной, но ввиду сложности предмета читать ее необходимо
с вниманием и методично.
<…>
Часть первая
Теории
Глава I
56 Настоящее имя этого человека неизвестно, как неизвестны его национальность и социальное
происхождение. Сен-Жермен был алхимиком и прорицателем при дворе Людовика XV. В Версальском дворце
у него была своя алхимическая лаборатория; кроме того, король использовал его для личных дипломатических
поручений. Его имя – скорее всего псевдоним (лат. Sanctus-Germanitas, фр. Saint-Germain – святой брат), что
весьма созвучно с именем легендарного основателя алхимической науки Гермеса Триждывеличайшего.
Определение алхимии. – Алхимия научная и герметическая философия. – Суфлеры и
адепты. – Цели алхимии: Великое Делание, гомункулы, алкагест, палингенезия, Мировой
Дух, квинтэссенция, жидкое золото
Что такое алхимия? Для нас это только естественная наука, мать химии. Но
средневековые алхимики вот как определяют свою науку. Алхимия, говорит Парацельс, есть
наука превращения одних металлов в другие. (Это небо философов.) Подобное же
определение дается и большинством алхимиков. Так, Дионисий Захарий в своем сочинении,
озаглавленном «Естественная философия металлов», говорит: «Алхимия – это часть
естественной философии, показывающая способ усовершенствования металлов, подражая по
возможности природе».
Роджер Бэкон, строгий мыслитель, дает более точное определение: «Алхимия есть
наука приготовления некоторого состава или эликсира, который, будучи прибавлен к
неблагородным металлам, превращает их в металлы совершенные» («Зеркало алхимии»).
Подобно этому, Аргиропея есть превращение серебра в золото, а Хризопея – превращение в
золото земли (см. G.Claves. «Apologia Chrysopeiae et Argyropaeiae»). В XVIII веке, когда
химия сияла во всем своем блеске, надо было разделить обе эти науки, и вот как об этом
говорит Пернети: «Обыденная химия есть искусство разрушать составы, которые
сформировала природа, тогда как герметическая химия помогает природе их
совершенствовать» (см. «Греческие и египетские легенды»).57
Но все эти определения имели в виду только высшую алхимию, на поприще изыскания
которой работало толькодва сорта лиц: алхимики-суфлеры, не имевшие понятия о теории и
работавшие случайно. Они, правда, искали философский камень, но только попутно, при
производстве продуктов промышленной химии, каковы: мыло, искусственные драгоценные
камни, кислоты, краски ипр.; это были родоначальники химии; они-то и продавали за деньги
тайну изготовления золота; шарлатаны и мошенники, они делали фальшивые монеты.
Многие из них были повешены на вызолоченных виселицах.
Напротив, герметические философы, гнушаясь подобными работами, предавались
изысканию философского камня не из жадности, но из любви к науке. Они имели
специальные теории, которые не позволяли им удаляться за известные пределы.
Так, в приготовлении философского камня они работали обыкновенно только над
благородными металлами, между тем как суфлеры имели дело с различными
произведениями царств растительного, животного и минерального. Философы
придерживались доктрин, сохраняющихся в неприкосновенности целые века, тогда как
суфлеры мало-помалу оставили дорогостоящие изыскания, к тому же крайне медленные, и
занялись производством продуктов повседневного обихода, приносящих хороший доход;
таким путем химия превратилась постепенно в особую науку и отделилась от алхимии.
Лучше всего осветит вопрос отрывок из Беккера («Physica subterranea» 58): «Ложные
алхимики ищут только способ делать золото, а истинные философы жаждут науки. Первые
делают краски, поддельные камни, а вторые приобретают знание вещей».59
57 В своей «Книге прачек» знаменитый алхимик Николя Фламель дает такое определение алхимии:
«Алхимия есть часть естественной философии, самой необходимой составной частью которой является
искусство, равного которому нет; искусство это позволяет превращать все драгоценные, но несовершенные
камни в истинно совершенные, сообщать подлинное здоровье всем больным человеческим телам,
трансмутировать металлы в истинные солнце и луну с помощью некоего универсального лекарства, в котором
слиты все отдельные медикаменты и каковое изготовляется вручную благодаря тайному действу, открытому
детям истины, а также с помощью того тепла, которого требует Природа». (Фламель Н. Алхимия. СПб., 2001.
С. 155.)
59 Эта книга Иоганна Иоахима Бехера (Becher; 1635–1682) была опубликована в 1669 г. В ней, в частности,
высказывается мысль, что в состав землеподобных (неорганических) веществ входят три вида земель:
стеклующаяся, ртутная и горючая. Когда вещество сжигают, горючая, или масляная, земля (terra pinguis)
Теперь мы просмотрим проблемы алхимии. Главная состояла в приготовлении
эликсира, философского камня, имеющего способность превращать обыкновенные металлы
в золото или в серебро. Различали два эликсира: один – белый, превращавший металлы в
серебро; другой – красный, превращавший их в золото. Греческие алхимики знали это
различие двух эликсиров; первый белил металлы, второй их желтил (см. Berthelot. «Origines
de l’Alchimie»60). Вначале за философским камнем признавалось только свойство
превращения металлов, но позднее герметические философы признали у него массу других
свойств, как то: производить бриллианты и другие драгоценные камни, исцелять все болезни,
продлевать человеческую жизнь долее обыкновенных границ, давать тому, кто им обладает,
знания наук, силу влияния и могущества над небесными духами и т. д.61 Этот пункт
разработан во второй части настоящего труда.
Первые алхимики имели целью только превращение металлов, но позднее они себе
поставили много других задач и даже создание одушевленных существ. Легенда гласит, что
Альберт Великий сделал деревянного автоматического человека-андроида, в которого
могущественными заклинаниями вдохнул жизнь. Парацельс пошел дальше и предполагал
сотворить гомункула – живое существо из мяса и костей. В его трактате «De natura rerum»
(Paracels. «Opera omnia medico-chimico-chirurgica». Tome II)62 имеется способ его создания. В
одном сосуде заключаются различные животные продукты, коих мы не назовем;
благоприятные влияния планет и легкая теплота необходимы для удачи операции. В сосуде
образуется легкий пар и постепенно принимает человеческие формы; маленькое создание
шевелится, говорит – рождается гомункул. Парацельс весьма серьезно описывает способ его
кормления?63
Алхимики искали также алкагест, или всеобщий растворитель. Эта жидкость должна
была разлагать на составные части все погруженные в нее тела. Одни думали ее найти в
едком кали, другие – в царской водке, Глаубер – в своей соли (сернокислом натрии). Они не
сообразили только того, что если бы алкагест действительно все растворял, то уничтожил бы
и содержащий его сосуд. Но как бы ошибочна ни была гипотеза, она помогает открытию
истины; отыскивая алкагест, алхимики открыли много простых тел.
улетучивается, и горение всякого вещества объясняется наличием в нем этой земли. Именно отсюда берет
начало существовавшая чуть более века теория флогистона, специфического горючего вещества. Эта теория,
являвшаяся, по существу, первой сознательной попыткой объяснить различные химические феномены с единой
точки зрения, была впоследствии опровергнута знаменитыми опытами Лавуазье.
61 Вообще, само слово эликсир переводится с арабского как «философский камень» (аль-иксир), но в
медицине эликсирами принято называть настой или вытяжку из растительных веществ на спирту. У алхимиков
лекарство первого порядка или первый полученный камень именуется Философским Золотом: «Сера,
восхищенная меркурием, лекарство второго порядка, именуется Эликсиром, но это всего лишь более активное
Философское Золото, и, наконец, есть лекарство третьего порядка – Эликсир, доведенный до совершенства и
все-и-повсюду-взаимопроницаемости. Это и есть собственно Философский Камень. Мы видим, что названия
Философского Золота, Эликсира и Философского Камня служат для обозначения трех ступеней, или стадий
развития, одной и той же вещи…» (Эжен Канселье; см.: Василий Валентин . Двенадцать ключей мудрости. М.,
1999. С. 145.)
Глава II
Алхимические теории. – Единство материи. – Три принципа: «сера», «ртуть», «соль»,
или «мышьяк». – Теория Артефиуса. – Четыре элемента
Часто приходится слышать мнение, будто алхимики брели ощупью, как слепые. Это
большое заблуждение; они имели весьма определенные теории, основанные греческими
философами второго века нашей эры и продержавшиеся почти без изменения до XVIII века.
В основании герметической теории лежит великий закон единства материи. Материя
одна, но принимает различные формы, комбинируясь сама с собой и производя бесконечное
65 Квинтэссенция (от лат. quinta essentia – пятая сущность) – основа, самая суть чего-либо. В платоновской
Академии – пятый элемент, эфир, субстанция небесной тверди. Затем, согласно Аристотелю, первая сущность,
субстанция всего надлунного мира, в отличие от четырех элементов подлунного мира, вечная, непреходящая.
Согласно неоплатонику Плотину (III в. н. э.), квинтэссенция – бессмертное астральное тело души, а согласно
определению Агриппы Неттесгеймского (1486–1535; средневековый писатель, врач, философ) – активное
начало, божественный дух, который может проявляться через медиумов. По словам Арнольда из Виллановы и
Раймонда Луллия, квинтэссенция есть некий архетип, представляющий тело и заключающий в себе все его
достоинства в наивысшей степени. По определению Парацельса, квинтэссенцией является вытяжка (экстракт)
из всех остальных элементов.
66 Глаубер. «Универсальная медицина» (фр. ). Открыв новую соль, названную впоследствии его именем,
ученый поначалу считал, что нашел панацею от всех болезней.
количество новых тел. Эта первичная материя еще называлась «причиной», «хаосом»,
«мировой субстанцией». Не входя в подробности, Василий Валентин признает в принципе
единство материи. «Все вещи происходят от одной причины, все они были вначале рождены
одной и той же матерью» («Char de Triomphe de l’antimoine» 67). Сендивогий, более известный
под именем Космополита, еще определеннее выражается в своих «Письмах». «Христиане, –
говорит он, – хотят, чтобы Бог сначала сотворил известную первичную материю… и чтобы
из этой материи способом отделений были выделены простые тела, которые впоследствии,
будучи смешанными одни с другими посредством соединения, послужили бы к созданию
видимого нами… В творении была соблюдена последовательность: простые тела служили
для образования более сложных». Наконец, он так резюмирует все сказанное: «1-е –
образование первой материи, которой ничто не предшествовало; 2-е – разделение этой
материи на элементы и, наконец, 3-е – посредством этих элементов составление смесей»
(Письмо XI). Под именем смеси он понимает всякое составное тело.
Д’Эспанье дополняет идею Сендивогия, устанавливая постоянство материи, и говорит,
что она может только изменять свои формы… Достигнув раз состояния субстанции, или
существа, материя не может по законам природы лишиться индивидуальности и перейти к
небытию. Вот почему Трисмегист говорит в «Поймандре», 68 что на свете ничто не умирает и
все только видоизменяется («Enchiridion physicae-restitutae» 69), причем он допускает
существование первичной материи. «Философы думают, – говорит он, – что существует
первичная материя, предсуществующая элементам».
Эта гипотеза, прибавляет он, уже находится в сочинениях Аристотеля. Заметим, он
рассматривает качества, которые метафизики приписывали материи. Барле разъясняет этот
пункт таким образом: «Всемирная субстанция заключает все существующее без различия
рода и пола, все грубое, плодородное, с отпечатком чувственного» (Barlet. «La theotechnie
ergocosmique»70).
Таким образом, первичная материя не есть какое-либо тело, но представляет все их
свойства.
Обыкновенно допускали, что первичная материя – жидкость, вода, представлявшая в
начале мира хаос. «Это была первичная материя, заключавшая все формы в возможности
проявления… Это бесформенное тело было водянисто, и греки называли его υλη (хилус), 71
обозначая одним словом воду и материю» («Lettre philosophique»72). Далее он говорит, что
это был огонь, исполнявший активную роль по отношению к материи – женскому началу;
таким образом получили начало все тела, составляющие Вселенную.
Следовательно, гипотеза первичной материи имела одинаковые основы с алхимией;
исходя из этого положения было рационально допустить трансмутацию, то есть превращение
металлов.
Вначале материю разделяли на «серу» и «меркурий» и полагали, что эти два начала,
соединяясь в различных пропорциях, образуют все тела. «Все составляется из серной и
ртутной материй», – говорит греческий анонимный алхимик.
Позднее прибавили третье начало: «соль», или «мышьяк», но не придавая ему такого
68 Так называется первый трактат древнего корпуса герметической философии. Это своеобразное откровение
Поймандра Гермесу, в котором открывается величественная картина творения Космоса.
71 Вообще, слово υλη переводится с греческого как «лес» или «древесина». Начиная с Аристотеля его стали
употреблять в философском смысле – «материя».
74 На самом деле Парацельс писал далее: «И вот я утверждаю, что в этом минерале три начала: ртуть, сера и
металлическая вода, служащая для их питания…» Лишь у его последователей «металлическая вода» стала
определяться более конкретно: у одних – как раствор обыкновенной поваренной соли, у других – селитры, у
третьих – мышьяка и т. д.
Алхимики работали главным образом на металлах, поэтому понятно, что они много
писали о Книге Бытия и составе металлов.
Они дали им имена и знаки семи планет: золото, или Солнце – Q, серебро, или Луна –
R, ртуть, или Меркурий – s, свинец, или Сатурн – w, олово, или Юпитер – v, железо, или
Марс – u, медь, или Венера – t. Они их разделяли на металлы совершенные, неизменяемые,
каковы золото и серебро, и металлы несовершенные, изменяющиеся в «известь» (окись).
«Элемент „огня“ изменяет металлы несовершенные и их уничтожает. Этих металлов пять –
swvut. Металлы совершенные от огня не изменяются» (Парацельс. «Небо философов»).
Посмотрим, каково применение герметической теории к металлам. Прежде всего, все
металлы должны происходить от одного и того же родоначальника – первичной материи.
Герметические философы сходятся во мнениях относительно этого пункта. «Металлы
сходны в „эссенции“. Они различаются только своей формой» (Альберт Великий. «Об
алхимии»). «Есть только одна первичная материя металлов, она принимает различные
формы, смотря по степени их варки или жжения и мощности влияния агента природы»
(Арнольд из Виллановы. «Дорога дорог»). Теория эта вполне применима к минералам. «Есть
только одна материя для всех металлов и минералов» (Василий Валентин), и наконец:
«Природа камней одна и та же, как и природа других вещей» (Космополит).
Изречение Альберта Великого указывает на то, что материя одна во всех вещах, что все
существующее разделяется лишь по форме, что атомы одинаковы между собою и,
группируясь, составляют различные геометрические формы; отсюда происходит различие
между телами. В химии аллотропия78 прекрасно оправдывает этот способ суждения.
Из этого следует, что «сера» и «меркурий» суть начала второстепенные и, в
противоположность первичной материи, представляют собою только собрание качеств.
«Таким образом, ты можешь ясно видеть, что сера не есть вещь отдельная от субстанции
меркурия и что это не простая, обыкновенная сера, потому что в таком случае материя
78 Аллотропия – существование одних и тех же химических элементов в виде двух или нескольких
различных веществ. Например, кислород О2 и озон О3 или алмаз и графит, состоящие из различным образом
сгруппированного углерода.
металлов не была бы однородной, что противоречило бы положению философов» (Бернар
Тревизанский. «Книга о естественной философии металлов»). В том же сочинении Бернар
Тревизан возвращается к этому предмету: «Сера не есть вещь, которую можно было бы
отделить от меркурия, но есть только та теплота и сухость, которая господствует над
холодом и сыростью меркурия. Эта сера после переработки преобладает над двумя другими
качествами, то есть над холодом и сыростью, и им запечатлевает свои добродетели. Эти
различные степени варки составляют различие металлов» (Idem79). Сера горючей природы и
деятельна, Меркурий природы холодной – пассивен. «Ясказал, есть два свойства: одно –
активное, другое – пассивное. Мой учитель меня спросил: каковы эти два свойства? И я
ответил: одно свойство горячее, другое холодное. – Какое свойство горячего? – Горячее
активно, а холодное пассивно» (Artephius. «Clavis majoris sapientiae»80).
Сера или меркурий могут господствовать в составе металлов, одним словом, некоторые
качества могут быть сильнее других. Что же касается «соли», мы уже объясняли, что начало
ее, неизвестное первым алхимикам, даже впоследствии имело неопределенное значение,
несмотря на разъяснения Парацельса. «Соль», или «мышьяк», была только связью, которая
соединяла два других начала: «Сера, меркурий и соль суть начала, образующие металлы.
Сера есть начало активное, Меркурий – пассивное, мышьяк – связь, их соединяет» (Roger
Bacon. «Breve breviarum de dono dei»81). Бэкон так мало придавал значения «соли», что в
других своих сочинениях о ней упоминает как о составном начале.
«Заметьте, – говорит он, – что основа металлов суть Меркурий и сера. Эти два начала
дали происхождение всем металлам и всем минералам, которых, между прочим, существует
большое число различных пород» («Зеркало алхимии»). Следовательно, можно сказать, что
все металлы состоят из «серы» и «меркурия», превратимых в первичную материю. «Ибо все
металлы составлены из серы и имеют в себе меркурий, это семя металлов» (Николя Фламель.
Избранное). «Сера» есть отец (начало активное) металлов, говорит алхимия, а «меркурий»
(начало пассивное) – их мать. «Меркурий есть ртуть, которая управляет семью металлами,
ибо она их мать» (Jean de la Fontaine. «La fontaine des amoureux de science»82).
Мы займемся теперь только «серой» и «меркурием» и их ролью в бытии металлов. Эти
два начала разделены в недрах земли.
«Сера – под видом твердого тела, неподвижного и маслянистого; меркурий – в форме
пара. Сера есть жир Земли, сгущенный в рудниках умеренной варкой до тех пор, пока не
затвердеет» (Альберт Великий. «Об алхимии»). Притягиваемые постоянно одно к другому,
два начала комбинируются в различных пропорциях, чтобы составить металлы и минералы.
Но есть еще другие случайности, изменяющие свойства этих начал: степень варения,
чистота, различные случайности. Алхимики допускают действительное существование огня
в недрах Земли, смешение «серы и меркурия», более или менее сваренных и изменяющих
вследствие этого свои свойства. «Заметили, что свойства металлов, которые мы знаем,
произошли от серы и меркурия. Только различная степень варки производит разницу в
металлической породе» (Альберт Великий. «Состав составов»). О чистоте металлов говорят
следующие строки: «Судя по чистоте составных начал, серы и меркурия, получаются
металлы совершенные или несовершенные» (Роджер Бэкон. «Зеркало алхимии»). Это
заставляет нас сказать, что металлы несовершенные рождаются первыми: так, железо
преобразуется в медь; эта последняя, совершенствуясь, обращается в свинец, который, в
свою очередь, становится оловом, ртутью, затем серебром и, наконец, золотом. Металлы,
следовательно, проходят известный цикл. «Мы ясно указали в „Трактате о минералах“, что
79 Там же (лат. ).
Глава IV
Мистическая алхимия. – Теории мечтателей. – Алхимическая каббала. – Тройное
применение герметической теории. – Святилище
87 Книга Василия Валентина «Азот философов» более всего интересна тем, что именно в ней впервые
упоминается сурьма – восьмой металл. Это в корне подрывало господствовавшее до этого времени
представление ученых о существовании только семи металлов.
89 Полное название трактата Иоанна Аугустина Пантея: «Ars & Theoria transmutationis metallicae, cum
Voarchadumia, numeris & iconibus rei accommodis illustrata» («Искусство и Теория металлических
Из них видно, что число творения есть 544, число гниения – 772, что Меркурий, золото и
серебро соответствуют еврейским буквам: фе, тау, бет, и тому подобные бредни. Джон Ди в
своем трактате «Иероглифическая монада» пробовал создать особую каббалу с помощью
алхимических символов. Так, например, символ Меркурия s он составил из символа Луны r,
Солнца q и четырех элементов +. Далее, знак солнце представляет монаду, изображенную
точкой, вокруг которой круг, символизирующий мир q.Эти любопытные указания находятся
во втором томе его «Theatrum chimicum».90
Эти алхимики и некоторые другие, как Кунрат (Khunrath), Майер (Mayer) и Блез де
Виженер, ввели в науку новое толкование алхимической теории. Тогда как науки точные и
естественные применяют индукцию и дедукцию, науки оккультные делают выводы,
основываясь на аналогии, поэтому они приложили тот же метод и к алхимии. Оккультизм
говорит – существуют три мира: материальный, человеческий и божественный. В мире
материальном мы имеем серу, меркурий и соль, начала всех вещей, и одну материю; в мире
человеческом, или микрокосме, – тело, дух и душу, объединенные в человеке; в мире
божественном – три лица Св. Троицы в Едином Боге. «Таким образом, троица заключается в
единице, и единица – в троице, ибо здесь – тело, дух и душа, а там – сера, меркурий и
мышьяк» (Бернар Тревизанский. «Забытое Слово»).
Великое Делание имеет тройную цель. В мире материальном – преобразование
металлов, доведение их до золота, до совершенства; в микрокосме – моральное
совершенствование человека; в мире божественном – созерцание Божества в его Славе. Во
втором из этих значений человек есть философский атанор, 91 в котором совершается
выработка добродетелей; в этом смысле, по словам мистиков, надо понимать слова:
«Великое Делание есть у вас и с вами, так что, находя его в себе, где оно находится
постоянно, вы его имеете всегда, где бы вы ни были, на земле или на море» (Гермес. «Семь
глав»).
Алхимики-мистики понимали под именами Серы, Меркурия и Соли – материю,
движение и силу. Меркурий – начало пассивное, женское, материя; Сера – начало активное,
мужское – сила, формирующая материю и дающая ей вид посредством движения, которое
есть Соль. Соль представляет начало промежуточное, результат приложения силы к материи;
символически это есть новое существо, рождающееся от соединения мужского с женским.
Это основное положение не находится в противоречии с современной наукой. Современная
химия не пренебрегает гипотезой единства материи, принятой уже с давних пор
метафизикой как необходимой для объяснения проблемы мира. Английский ученый Крукс 92
превращений, вместе с Воархадумией, снабженная соответствующими элементами (числами) и изображениями
предмета»).
91 Атанор – печь, в которой совершается Великое Делание. По мнению некоторых исследователей, в том
числе и А. Пуассона (см. далее, часть II, гл. V), получила свое название от древнегреческого слова άφάυατος –
«бессмертный»; вероятно, здесь имелась в виду необходимость постоянного поддержания в ней «бессмертного
огня, дарующего нам равномерный и постоянный огонь, животворящий и питающий наш состав от начала до
завершения нашего камня» (Луллий Р. «Разъяснение, или Прояснение заповеданного»). По другой версии это
название происходит от арабского al-tannur – философская печь.
Алхимическая печь (атанор) – своеобразный микрокосм. Целью великого делания является то, что
естественным образом происходит в недрах Земли, и в этом смысле алхимик не творит ничего нового и не
вступает в отношения богоборчества. Искусство изготовления камня, таким образом, относится к разряду
искусств. Более того, классическая алхимия выдает Камень за образ Христа. А современный французский
исследователь алхимии Эжен Канселье (Eugène Canseliet; 1899–1982) даже утверждает, что алтарь и атанор –
два пути к одному и тому же – Спасению.
92 Уильям Крукс (Crookes, 1832–1919) – английский физик и химик, увлекавшийся спиритизмом. Член
(1863) и президент (1913–1915) Лондонского королевского общества. В 1861 г. посредством спектрального
анализа открыл металл таллий, а в 1865 г. предложил применять для добывания золота амальгаму натрия.
Особенно прославился своими исследованиями электрических разрядов в газах и катодных лучей в трубках
называет эту материю протилем; по его теории, наши простые тела суть только полимеры
(многосоставные) протиля. С другой стороны, весьма справедливо положение, что материя
сама по себе инертна и имеет особенные свойства только тогда, когда находится в движении,
а всякое движение развивает теплоту; следовательно, при 273 °C ниже нуля (при абсолютном
калорическом нуле химических свойств не существует) серная кислота не может действовать
на поташ?93 наконец, единство силы также необходимо для объяснения физических явлений.
Ни один ученый в настоящее время не находит разницы между причинами магнетизма,
теплоты, электричества, света и звука; флюиды уже не существуют, они заменены силами,
действующими одни на другие. Силы различаются числом колебаний материи, которое они
производят; причем какое-либо тело во время движения или вибрируя, что одно и то же,
производит сначала звук, затем нагревается и, наконец, излучает свет. Где кончается звук,
где начинается тепло и свет? Где переходные ступени? Natura non facit saltus (Природа не
делает скачков).
Надо прибавить, что алхимики Средних веков только предвидели эту высшую теорию;
состояние других наук не позволяло им этого. Для них, как мы показали, материя была
единой; они называли ее «первичной материей», или хилусом; они признавали также единую
силу Вселенной. Бодуэн называет ее всемирным магнетизмом, магнетической серой; для
мистиков сила есть сера Бога, первое начало жизни и движения. Парацельс называет ее
археем. Архей есть сила, непрестанно действующая, которая, влияя на материю, заставляет
ее двигаться и дает ей форму. Термины «арес» и «клиссус» имеют у него почти тот же
смысл?94
Что касается движения, они его приравнивали к огню, который представляет
действительно образ материи, приведенной в действие силой.
Такова была высшая алхимическая теория, которой обладало небольшое число адептов.
Как не удивляться этому прекрасному синтезу, достаточному алхимикам, как он некогда
удовлетворял Пифагора, Демокрита и Платона, возвышая их до понимания высших истин.
Алхимики представляли эту теорию в виде треугольника, символа абсолютного
равновесия; в первом углу они ставили знак серы, символа силы; во втором – знак Меркурия,
символа материи; в третьем – знак соли, символа движения.
В заключение приведем таблицу аналогий тройного применения алхимической теории:
93 Карбонат калия, или углекислый калий (К2СО3) – бесцветное кристаллическое очень гигроскопичное
вещество. Применяется в производстве жидкого мыла, тугоплавкого и хрустального стекла, а также
используется как удобрение. Алхимики добывали поташ вытяжками из золы сгоревшего дуба или виноградной
лозы.
94 Согласно Парацельсу, архей (archaeus) – созидающая сила природы, которая разделяет элементы и
формирует из них согласующиеся части. Это жизненный принцип; сила, содержащая сущность жизни и
свойства всего сущего. Этот принцип является вторым после элементарного физического тела из семи
составляющих человека принципов. Арес (ares) – духовный принцип; причина специфического характера
каждой вещи. Клиссус (clissus) – особая, скрытая сила, содержащаяся во всех вещах, жизненная сила.
Таким образом, материя, единая по существу, различается сама по себе формой как
следствием движения, которое ей придает сила.
Часть вторая
Символы
Глава I
Причины неясности трактатов алхимии. – Средства, употребленные алхимиками,
чтобы скрыть способ Великого Делания. – Знаки. – Символы. – Мифологические
имена. – Иностранные слова. – Анаграммы. – Басни. – Загадки. – Аллегории. –
Криптография
96 Авраам Еврей – мифический древний автор алхимического трактата с картинками. Стал известен
благодаря описанию Н. Фламеля в его книге «Иероглифические фигуры». «Книга Авраама Еврея» (по-еврейски
«Аш Мецареф») считается одним из основных памятников европейской герметической науки. Оспаривая это,
К. Г. Юнг называет ее подделкой XVIII в. (Юнг К. Г. Дух Меркурий. М., 1996).
Что же касается обвинения алхимиков в затемнении смысла и символичности, которое
могли бы возвести на них слишком усердные теологи, то мне кажется, что символы и
странные фигуры, наполняющие их сочинения, могли бы больше всего служить к обвинению
в магии. Роджер Бэкон, Альберт Великий, Арнольд из Виллановы не избежали обвинения в
магии и безбожии. А между тем алхимики были весьма набожны: в их писаниях постоянно
попадаются воззвания к Богу. Они делили свое время между изучением, работой и молитвой.
Некоторые думали даже, что тайну изготовления философского камня люди получили от
самого Бога.
Ранее, чем объяснить символы, относящиеся к Великому Деланию, мы укажем, какие
средства употреблялись алхимиками, чтобы скрыть от профанов науку священного камня.
Прежде всего, установлены знаки. Они появились вместе с алхимией. Греки ввели их
первыми, получив свою науку от египтян, где она изображалась с помощью иероглифов.
Знак воды одинаков с иероглифом воды, подобно другим, например золота и серебра (см.:
Hoeffer. «Histoire de laChimie». V.I и Berthelot. «Origines de l’Alchimie»). Алхимические знаки
весьма многочисленны в некоторых трактатах, например, у Кунрата (Khunrath. «Confessio de
chao-physico-chimicorum»97), где он заменяет ими названия химических тел и стадии
операции.
Символы имели такое же большое применение; так, например, взлетающие птицы
означали отделение пара, а птицы опускающиеся, наоборот, – поспешность,
стремительность, опрометчивость. Феникс был символом камня совершенного, способного
обращать металлы в золото и серебро. Ворон символизировал черный цвет, который
принимает материя в начале процесса Великого Делания, когда ее нагревают. Странная
герметическая книга «Liber Mutus», или «Книга без слов», в сущности, содержит только одну
строчку текста. Она состоит из символических рисунков, иллюстрирующих процесс
Великого Делания.
Мифологические имена были в большом ходу. Марс обозначал железо, Венера – медь,
Аполлон – золото, Диана, Геката или Луна – серебро, Сатурн – свинец; золотое руно
обозначало философский камень, а Бахус – материю земли. Это греко-египетский
символизм; в Средние века мифологическими именами пользовались для обозначения
металлов, но в конце XVI века они так усложнились, что бенедиктинец дон Иозеф Пернети
должен был написать два толстых тома («Fables grecques et égyptiennes devoilées» 98), чтобы
объяснить их смысл и происхождение.
К мифологическим именам присоединилось большое количество иностранных слов:
еврейских, греческих и арабских. По происхождению алхимии, в ней должны встречаться
греческие слова, каковы: hyle – первичная материя, hypoclaptique – сосуд для отделения
летучих масл, hydrooleum – эмульсия масла и воды и т. д.
Арабские слова там еще более многочисленны, как то: эликсир, алкоголь, алкали,
боракс, кроме не дошедших до нас, забытых, но находящихся в герметических трактатах,
каковы: alcani, etain, alafar, matras и т. д. Что касается еврейских названий, то их
можновстретить только в алхимически-каббалистических трактатах. Для изучения всех этих
названий мы попросим читателя обратиться к «Dictionnaire mytho-hermetique» 99 Пернети и
«Lexicon chimicum»100 Джонсона.
Очевидно, что эта специальная терминология должна быть достаточна для устранения
профанов, но алхимики пользовались еще и другими средствами. Они часто употребляли
102 Либуа. «Энциклопедия богов и героев, вышедших из четырех элементов и их квинтэссенции, следуя
герметической науке» (фр. ).
Глава II
Символы алхимии. – Материя, три начала, четыре элемента, семь металлов и их
символы
106 Ианитор – от греч. ιαινω – греть, и Пансофус – от греч. παυ – все и σοφος – мудрый: Всемудрый
Нагреватель.
лица в одном. Мы уже видели, что три начала сводились к двум: «Сере» и «Меркурию»; их
изображали тогда двумя змеями, составлявшими круг. Один, с крыльями, представлял
«Меркурия», женское, летучее; другой, без крыльев, изображал «Серу», мужское и
устойчивое.
Четыре элемента имеют следующие знаки: «воздух» изображается треугольником,
поставленным вершиной кверху и перечеркнутым линией, параллельной основанию; «вода»
– треугольником вершиной книзу; «огонь» – треугольником вершиной кверху; «земля» –
треугольником, поставленным вершиной книзу и перечеркнутым линией, параллельной
основанию. Шестиконечная звезда и четырехугольник символизируют четыре элемента.
Элементы эти были символизированы еще следующим образом: «воздух» изображался
птицей; «вода» – кораблем, рыбой или сосудом, наполненным водой; «огонь» – саламандрой,
драконом, изрыгающим пламя, зажженным факелом; «земля» – горой, львом – царем зверей
– или человеком. Таким образом они изображены в главе «Gloria mundi» 107 сочинения
«Museum hermeticum»,108 В знаке «меркурия» видели изображение кадуцея – жезла
греческого бога или египетского бога с головой ибиса, над которой находятся диск солнца и
рога, символизирующие плодородие.109 Алхимики изображают часто металлы под видом
олимпийских богов: Сатурн, вооруженный косой, представляет свинец; Марс в каске и с
мечом – железо; Меркурий с кадуцеем и крыльями на ногах и голове – ртуть и т. д. Это
представлено на картине, находящейся в сочинении «Viatorium spagyricum», 110 Награвюре в
сочинении «Pretiosa margarita»111 металлы изображены в виде шести юношей, стоящих на
коленях перед королем, сидящим на троне и представляющим седьмой металл, самый
совершенный – золото. Текст гласит, что каждый просит у короля царства. После ряда
видоизменений, символизирующих Великое Делание, король исполняет их просьбу, и
последняя фигура изображает их коронованными, то есть превращенными в золото; но это,
скорее, относится к Великому Деланию, о котором мы будем говорить в следующих главах.
Глава III
Теория Великого Делания. – Материя Великого Делания. – Сера и Меркурий. – Их
символы. – Драконы Фламеля. – Список герметических символов Серы и Меркурия
110 «Спагирический путеводитель» (лат .). Спагирики, или спагиристы (от греч. σπαω – выделять и αγειρω –
собирать) – средневековые последователи иатрохимии, полагавшие в основу своей философии принцип чисто
химического истолкования всех феноменов природы и чисто химического (в их понимании – чисто научного)
объяснения всех загадок жизни и смерти.
115 «Краткий курс Великого Делания» Ф. Руйяка, монаха ордена францисканцев (фр. ).
117 Имеется в виду антология «De Alchimia opuscula complura veterum philosophorum» – «Собрание
небольших сочинений старых философов об алхимии» (лат. ).
Глава IV
Материя Великого Делания. – Два пути. – Золото и серебро. – Их очищение. –
125 Lambsprinck (ср. англ. lamb – ягненок и spring – прыжок; ср. также нем . Lamm – ягненок и springen –
прыгать) – легендарный немецкий алхимик XVI в.
129 «Физическое и мистическое посвящение в таинство Демокрита, греческого алхимика» (фр. ). Несмотря
на то что, по утверждению М. Бертело, древнегреческий философ Демокрит является «отцом алхимиков», здесь
имеется в виду не философ Демокрит Абдерский, а некий анонимный автор, скрывавшийся, следуя
обыкновению алхимиков, под именем известного ученого. Среди исследователей алхимии его принято
именовать Псевдо-Демокритом и относить к VI в. н. э. Что же касается самого Демокрита, его теория строения
тел из набора мельчайших неделимых частиц (атомов) скорее противоречит основной идее алхимиков, чем
поддерживает ее.
Jean de la Fontaine.
«La fontaine des amoureux de science»
Наоборот, в смысле серебра, приготовленного для Делания, о Меркурии-начале,
изъятом из серебра, говорится в следующей цитате:
132 Св. Фома Аквинский. «Секреты алхимии» (фр. ). В нашем переводе этот трактат Фомы называется «Об
искусстве алхимии».
140 Гигинус из Бармы. «Царство Сатурна меняется в век золота» (фр .).
Глава V
Философское яйцо и его символы. – Печать Гермеса. – Атанор. – Огонь философов. –
Степени или градусы
Уже готовой материи камня надо было медленной варкой придать способность
превращать металлы. Для этого ее заключали в маленькую шарообразную колбу с длинным
горлом, названную философским яйцом, затем помещали ее в чашу, наполненную золой и
песком, и подогревали, соображаясь с некоторыми правилами, в горне или атаноре.
Алхимики обыкновенно довольно охотно распространяются об этих частях Делания.
Философское яйцо изготовлялось из довольно толстого стекла, иногда из обожженной глины
или из металла – меди или железа. «Сосуд искусства есть яйцо философов, сделанное из
самого чистого стекла, имеющий шейку умеренной длины. Надо, чтобы верхняя часть шейки
могла быть герметически запечатана и чтобы материя, которую туда помещают, наполняла
бы только четвертую часть» (Huginus à Barmâ. «Le règne de Saturne»). Роджер Бэкон
употреблял сосуд стеклянный или глиняный. «Сосуд должен быть круглым, с узким горлом.
Он может быть сделан из стекла или из такой же твердой, как стекло, глины; отверстие его
закрывают герметически крышкой и заливают смолой» (Roger Bacon. «Miroir d’Alchimie»).
Филалет в особенности настаивает на закупорке. «Имей сосуд стеклянный, овальный и
достаточно великий для того, чтобы содержать унцию дистиллированной воды. Его надо
плотно запечатать, иначе вся твоя работа пропадет» (Philalète. «Entrée ouverte au Palais fermé
du roi»).
Этот сосуд называли яйцом сначала по причине его формы, затем потому, что из него,
как из яйца, после высиживания в атаноре должен был выйти философский камень. «Дитя,
увенчанное добродетелью и царским пурпуром», как говорили алхимики. Почти в том же
смысле Руйяк дает этимологию этого слова: «Яйцо имеет все необходимое для рождения
цыпленка: туда нельзя ничего прибавить и ничегонельзя отнять; точно так же надо
заключить в наше яйцовсе, что необходимо для рождения камня» (Rouillac. «Abrégé du
Grand-Ceuvre»).
Из текстов, упомянутых выше, видно, что философы настаивали на полной закупорке
яйца; одни, как, например, Бэкон, употребляли крышку, которую прикрепляли смолой, но
большая часть философов прибегала к печати Гермеса. 157 «Нить Ариадны» («Le Filet
155 Фогель. «О состояниях физического камня» (лат. ).
157 Под печатью Гермеса здесь понимается герметическая закупорка сосуда Делания. См.: «Двенадцать
Ariadne») – анонимный трактат – дает нам весьма интересные подробности обэтой операции.
Он предлагает три способа герметической закупорки шара: 1) накаливали горло его на
сильном огне и отрезали ножницами, причем края спаивались так же, как когда отрезают
резиновую трубку; 2) размягчали горло таким же способом, затем сжимали горло, понемногу
стягивая над пламенем его конец так, чтобы на нем образовался шарик; 3) согревали
отверстие шара и закупоривали его стеклянной пробкой, а затем заливали жидким стеклом.
Некоторые алхимики предпочитали простой стеклянный шар, составленный из двух реторт,
причем горло одного должно было входить в горло другого: «Есть два сосуда одинаковой
формы, величины и вместимости, у которых нос одного входит в пузо другого для того,
чтобы действием жара то, что находится в одной части, поднималось в голову сосуда и затем
действием холода опускалось бы в пузо» (Raymond Lulle. «Eclaircissement du testament»).
Также: «Одни пользуются сосудами стеклянными – овальными или круглыми. Другие
предпочитают форму горшка. Они берут сосуд, короткое горло которого проходит в пузо
другого сосуда, который служит крышкой, и их замазывают» (Libavius. «De lapide
philosophorum»158).
Их или запечатывали крепкой замазкой, или размягчали горло первого шара на горле
второго. Эта форма представляла следующие преимущества: испарения сгущались легче от
соприкосновения с холодными стенками верхнего шара, причем при расширении аппарат
менее рискует лопнуть.
Алхимики давали различные названия философскому яйцу. По словам Фламеля, они
его называли: сферой, земным львом, темницей, гробом; перегонным кубом он был назван
по причине его формы; выражение «дом цыпленка» есть только перифраза; брачная комната,
тюрьма, гроб суть образы весьма понятные, если вспомнить, что сера и Меркурий, материя
камня, были названы красным мужчиной и белой женщиной; яйцо было тюрьмой потому,
что, раз философские супруги (царь и царица, красный мужчина и белая женщина, Gabricius
et Beïa) туда входили, они там содержались до конца Делания. Гробом – потому, что супруги
там умирали после своего соединения; а после их смерти рождался их сын (философский
камень), ибо каждое рождение происходит от гниения: смерть рождает жизнь, согласно
теории, бывшей в почете в Средние века (см. гл. VII).
Символ гроба довольно часто употреблялся философами для обозначения
философского яйца: «Блюди, чтобы союз мужа и жены случился только после того, как они
снимут свои одежды и украшения как с лица, так и со всего остального тела, чтобы войти в
гроб такими же чистыми, какими они пришли в мир» (Basile Valentin. «Les douzes clefs de
Sagesse»). Под формой гроба он символизирован на рисунках Розера в «Ars auriferae quam
chemiam vocant»,159 В сочинении «Viatorium spagyricum» яйцо с материей представлено
стеклянным гробом, в котором покоятся король и королева.
Яйцо названо брачной комнатой, брачным ложем, потому что в нем совершается союз
серы и меркурия, союз царя и царицы. В «Зеленом сне» говорится об одном запертом
зеленом доме; туда вводят супругов и запирают дверь тем же материалом, из которого
построен дом.
Яйцо было еще названо маткой, по аналогии, так как «матка женщины после зачатия
остается закрытой, даже для доступа воздуха. Точно так же и камень должен оставаться
постоянно закрытым в своем сосуде» (Bernard de Trévisan. «La Parole délaissée»), а также и
потому, что в него заключают семена металлов серы и меркурия, из которых должен
родиться камень философов.
Наконец, яйцо было названо чревом матери, ступкой, ситом. Ситом – потому, что пар,
ключей мудрости», фигура 7, а также упоминание о «замазке мудрости» в трактате Фомы Аквинского «Об
искусстве алхимии», гл. V.
Глава VI
Процессы производства. – Причины разногласия между алхимиками по поводу
Делания. – Гниение. – Правила Филалета. – Брожение. – Подсыпание и подливание. –
168 «Solve et coagula» – «разлагай и соединяй» (лат .) – алхимический девиз, хорошо иллюстрирующий
полную циркуляцию: нужно растворять и снова соединять вещество столько раз, сколько будет необходимо для
получения самого совершенного союза материи и духа – философского камня.
Таким образом, в алхимической практике любое существо, чем бы или кем бы оно ни было – минералом,
растением, животным или человеком, – может стать философским камнем. Более того, как мы выяснили в
предыдущей части, по всей видимости, только на грубо материальном уровне алхимическая задача вообще не
имеет решения.
это? Дух : Раздражай и сгущай, растворяй и соединяй». «Colloque de l’Esprit de Mercure avec
frère Albert».169)
Несмотря на это различие мнений, мы попробуем осветить этот хаос. Первый процесс
(приготовление материи) есть соединение. Это союз серы и Меркурия, мужского и женского
начал. После нагревания появляется черный цвет: происходит гниение. Дальше мы увидим,
почему название гниения дано феноменам, которые происходят в то время, когда материя
чернеет. Вот ее главные моменты: смерть, разрушение, погибель, пережигание, обнажение,
отделение, размельчение, расширение, извлечение, разжижение, дистилляция, порча,
разделение, насыщение.
Вследствие гниения происходит обмывание. Этот процесс состоит в том, что черный
цвет как бы смывают и камень окрашивается в белый цвет. Философы символизировали это
омовение под видом саламандры, очищающейся в огне; асбеста или горного льна, который
пламя белит, не уничтожая. «Омовение – это не что иное, как уничтожение черноты, пятен,
загрязнения, и представляет продолжение второй степени „огня Египта“» (Rouillac. «Abrégé
du Grand-Ceuvre»). Омовение называется также белением, удалением, воскрешением.
Наконец наступает рубификация, характеризуемая появлением красного цвета,
указывающего, что делание совершено. К этой классификации, основанной на
последовательности цветов, или окраски, можно привести все процессы, поименованные
алхимиками.
Сам Филалет связывает процессы с цветами, или окраской; он не дает им особых
наименований, но довольствуется указанием металлов, служивших символами окраски, или
цветов (см. гл. VII). Вот что он говорит об этом в «Entrée ouverte au Palais fermé du roi»:
1-е – воздействие Меркурия. – Материя проходит через различные цвета; процесс
немного замедляется на зеленом цвете, и наконец субстанция чернеет. Это продолжается
пятьдесят дней. Окрашенные пары сгущаются и осаждаются снова назад на твердую
материю; 2-е – влияние Сатурна обнаруживается черным цветом. Черная растворенная
материя кипит, иногда твердеет. Это продолжается сорок дней; 3-е – воздействие Юпитера
продолжается от черного до начала белого цвета. Испарение и сгущение. В это время
появляются всевозможные цвета, которые трудно себе вообразить. Дожди пойдут все
обильнее с каждым днем, и наконец произойдут вещи весьма приятные на взгляд: на стенках
сосуда появятся маленькие белые волокна или волоски. Это влияние продолжается 20 или 21
день; 4-е – воздействие Луны выразится в совершенной белизне и продолжится в течение
трех недель. Материя твердеет и растопляется поочередно несколько раз в день. Наконец она
получает форму маленьких белых зернышек; 5-е – влияние Венеры. – Субстанция принимает
взамен белого зеленый цвет, затем светло-голубой и темно-красный. Она распускается и
пучится. Это продолжается 40 дней; 6-е – воздействие Марса. – Материя сохнет,
последовательно делается оранжевой и темно-желтой, затем принимает окраску цветов
ириса. Это продолжается 45 дней; 7-е – влияние Солнца характеризуется переходом из
оранжевого цвета в красный; она испускает красные пары, затем опускается, делается
мокрой, сохнет, течет и крепнет по несколько раз в день. Наконец она распадается на
маленькие красные зерна.
Филалет не говорит здесь ни о брожении, ни о подсыпании. Он говорит об этих двух
процессах отдельно. Описание представляет только процессы, происходящие в философском
яйце.
Умножение – процесс, который следует за достижением красного цвета. Он имеет
целью увеличить могущество камня и позволяет быстрее производить превращение
металлов. Обыкновенно разбивали философское яйцо, собирали красную материю,
смешивали ее с распущенным золотом и получали рассыпчатую красную массу, которую
охлаждали разными способами, смотря по желанию философа. По мнению алхимиков,
камень таким образом увеличивается не только в количестве, но и в качестве; этот процесс
170 «Я окрасил бы море, если бы был меркурий» (лат. ). Многократное увеличение силы камня отмечается
едва ли не всеми алхимиками. «Заметь, что столько раз, сколько ты растворяешь и фиксируешь, во столько же
раз природные субстанции возрастут количественно, качественно и в отношении полезности их свойств,
причем в соотношении, кратном десяти: десять операций увеличат их в сотню раз, сто – в тысячу, тысяча – в
десять тысяч, десять тысяч – в сто тысяч, сто тысяч – в миллион раз и, таким образом, до бесконечности, в чем
я с Божией помощью трижды имел возможность убедиться» (Фламель Н. Указ. соч. С. 115–116).
171 Более точное название этого трактата Парацельса – «De Tinctura Physica» – «О целебной тинктуре»
(лат. ).
Глава VII
Цвета Делания. – Единогласие философов. – Главные и промежуточные цвета. –
Черный цвет, гниение, «голова ворона». – Белизна. – Ирис. – Красный цвет
В течение процесса Великого Делания материя меняет несколько раз свой цвет. Эти
цвета появляются один за другим в неизменном порядке; правильная последовательность
цветов указывает, что делание находится на правильном пути. Уже греческие алхимики
упоминали о цветах Великого Делания. Они их насчитывали четыре и ассимилировали с
четырьмя сторонами света: 1) Север – чернота, черный; 2)Запад – белизна, белый; 3)Юг –
лиловатость, фиолетовый; 4) Восток – желтизна, красный (см. Berthelot. «Origines de
Alchimie»).
Начиная с греков, все алхимики говорили о цветах, и в этом пункте они сходились во
мнениях. Их кажущееся разногласие происходит от того, что некоторые считают важными и
перечисляют цвета, о которых другие не упоминают. Но эти мелкие различия относятся
только к цветам второстепенным.
В действительности можно разделить цвета Делания на два класса: 1) три главных
цвета, о коих сообщают все алхимики, это черный, белый и красный; и 2) цвета
второстепенные и промежуточные, служащие переходом от черного к белому и от белого к
красному. Так, например, раньше черного появляется пестрая смесь цветов: между черным и
белым – серый, между белым и красным – зеленый, голубой, цвета радуги, или солнечного
спектра, а затем – желтый, оранжевый и, наконец, красный.
Главные цвета следуют так: черный, белый, красный. Вот почему философы говорят:
«Наш камень имеет три цвета: он черен в начале, бел в середине и красен в конце» (Albert le
Grand. «Le Compose des composes»174). Также: «Этот дух, как феникс, возрождающийся из
Глава VIII
Философский камень. – Проба камня. – Его свойства. – Трансмутация, или превращение
металлов. – Эликсир долгой жизни. – Его действия на душу
Приложение
Василий Валентин
Двенадцать ключей мудрости?192
192 Иллюстрации и краткие пояснения к ним даются по следующим изданиям: Возникновение и развитие
химии с древнейших времен до XVI века. М.: Наука, 1980; Саду Жак . Алхимики и золото. Киев, 1995; Василий
Валентин . Двенадцать ключей мудрости. М., 1999; Морозов Н . В поисках философского камня. СПб., 1909.
Ключ первый
2. Философическая ртуть
Ключ второй
3. Чудесные превращения
Ключ третий
Ключ четвертый
Ключ пятый
7. Печать Гермеса
193 Опасность этого этапа заключается в возможности не только взрыва, но и сбоя процесса; то есть смерть
здесь угрожает не только алхимику, но и его детищу. Если не появится белизна, нужно все начинать заново.
Ключ седьмой
Хаос (chaos) вокруг; зима (hiems), весна (ver), лето (aestas) и осень (autumnus) трудятся
над ВОДОЙ (AQUA) и солью философов (sal philosophorum).
Налив вино или винный спирт в сосуд с сурьмой, мы получим смесь, вызывающую
понос и рвоту, поскольку ядовитые свойства сурьмы вином не уничтожаются. А если сурьму
разбавить очищенным уксусом, выйдет красивый экстракт великолепного цвета. Когда уксус
обработкою в бане Марии194 отделяют от желтого порошка, выпадающего в осадок, а
порошок промывают чистой дистиллированной водой, у порошка уже нет силы уксуса, он
сладок, и его можно собирать, как наш урожай. Полученное вещество не только не вызывает
поноса, но является прекрасным, восхитительным лечебным средством, производящим
чудеса врачевания.
Подержи этот порошок во влажном месте, и он превратится в жидкость, используемую
в хирургии для обезболивания.
9. Триединство двойственности
Ключ девятый
Ключ десятый
Natus sum ex Hermogene.
Hyperion elegit me.
Abso Iamsuph cogor interire.
(Я рожден Гермогеном.
Гиперион избрал меня.
Без Иамсуфа я вынужден погибнуть.)
11. «Яснее не скажешь»195
195 Так завершает свой комментарий об этом ключе сам Василий Валентин.
Ключ одиннадцатый
«Когда Всеобщее Лекарство в его твердом виде питают чистым золотом и серебром
посредством прямой плавки, получается Проекционный порошок, третья форма Камня. Это
полупрозрачная, красная или белая, в зависимости от избранного металла, масса,
поддающаяся распылению и способная лишь к металлической трансмутации и ни к чему
более. Совместимая только с минеральным царством, она бесполезна и бездейственна в двух
других».
Краткое приложение
Целью моей было указать и раскрыть, что все вещи состоят из трех сущностей –
меркурия, серы и соли. Это и есть правда, на которую указую.
Важно понять главное: ключ ко всем подобным превращениям – гниение, главный
источник разделения и превращения веществ.
Дополнение
Часть III
Практика
Глава первая
197 Перевод трактатов Фомы Аквинского выполнен нами с французского языка по изданию: Saint Thomas
d’Aquin. Traité de la Pierre philosophale. Paris, 1898.
198 Имеется в виду трактат Аристотеля «Метеорологика». Здесь любопытно отметить тот факт, что на самом
деле примерно подобным утверждением начинается другой трактат Аристотеля – «О душе». Ср.: «Признавая
познание делом прекрасным и достойным, но ставя одно знание выше другого либо по степени совершенства,
либо потому, что оно знание о более возвышенном и удивительном, было бы правильно по той и другой
причине отнести исследованию о душе одно из первых мест. Думается, что познание души много способствует
познанию всякой истины, особенно же познанию природы. Ведь душа есть как бы начало живых существ».
(Аристотель. Сочинения: В 4 т. М.: Мысль, 1991. Т. 1. С. 371). Не означает ли это, что Фома видит в качестве
первой причины душу?
Вообще здесь следует заметить, что Фома, занимавшийся комментированием сочинений Аристотеля,
прекрасно знал весь корпус его текстов. Соответственно, в этом трактате подразумеваются высказывания
Философа не только из «Метеорологики». Например, вот как начинается «Физика» Аристотеля: «Так как
знание, и научное познание, возникает при всех исследованиях, которые простираются на начала, причины и
элементы, путем их уяснения… то… и в науке о природе надо попытаться определить прежде всего то, что
относится к началам» (Аристотель, т. 3).
199 Не означает ли это утверждение, что Фоме в процессе экспериментов удалось выделить так называемый
«элемент горения», названный впоследствии сначала флогистоном, а затем идентифицированный как кислород.
Ведь здесь речь идет не о трех агрегатных состояниях вещества (твердое, жидкое, газообразное), а о трех
качествах: вода, воздух, огонь. Ученые-химики обнаружили, что второе качество, на которое разлагается вода,
есть газ, и определили состав этого газа лишь в XVIII в. Сначала английский химик Генри Кавендиш (1731–
Всякий естественный принцип активности производит в процессе своего действия
умножение себя самого; так, огонь, переданный дереву, извлекает из дерева еще большее
количество огня.
Мы же здесь говорим о деятелях (агентах) более важных, чем существующие в
природе.
Тела сверхнебесные всегда представляются нашим глазам облеченными в
материальную форму элемента, но не участвующими в материи этого элемента; эти сферы
суть сущности намного более простые и тонкие; мы же воспринимаем только [их] внешние
проявления, оформленные ими же самими. И Роджериус 200 очень хорошо представил это.
«Всякое активное тело, – говорит он, – оказывает действие на свое частное подобие, это
последнее изменяется в то же время по принципу пассивного восприятия, не отличаясь от
тела, которое его породило». Например, пакля, будучи помещенной около огня, причем без
касания, умножит его вид, как всякого другого активного тела, и этот вид будет умножен и
собран паклей настолько же естественным действием и продолжением огня, насколько и
склонностью самой пакли к пассивности, потом же будет оживляться до совершения полного
действия огня. Поэтому ясно, что подобие огня не отличается от огня самого по себе (in
specie). Одни тела обладают действием специфической интенсивности, так что они могут это
подтверждать в своем частном подобии, умножаясь и возобновляясь беспрестанно во всех
вещах; таков огонь. Другие, напротив, не могут умножать свой вид в подобии и изменять в
самих себе каждую вещь; таков человек.
В самом деле, человек не может воздействовать умножением своего подобия, как он
воздействует своим отдельным действием, поскольку сложность его организма всегда
обязывает его к исполнению множественных действий. Это потому, как доказывает
Роджериус в книге «О влияниях», что если бы человек мог, напротив, производить мощное
воздействие посредством своего подобия, как огонь, то было бы очевидным, что [если] его
вид истинно человек, то можно будет сделать вывод, что умноженное подобие человека не
станет совершенно человеком и человек окажется тогда [существующим] вне своего вида?201
Следовательно, когда тела сверхнебесные оказывают свое действие на какой-либо
элемент, они воздействуют своим подобием и, более того, производят некоторые подобные
себе вещи и почти того же вида. Итак, поскольку они производят элемент элемента и
элементную вещь вещи элементарной, с необходимостью следует участие и их самих в
природе элемента. И, ради лучшего понимания этого, надо обратить внимание на то, что́
производит солнце своим огнем в телах, насыщенных уриновой водой, и телах кристально
сферических.
Кроме того, ты должен знать, что всякое активное тело, согласно тому, как это
показано в книге «О влияниях», умножает свое подобие, следуя по линии прямой и строго
перпендикулярной, и это очевидно на примере с огнем и паклей, которые соединяются друг с
другом по линии, взятой строго перпендикулярно. То же самое видно, когда урина или
кристалл помещены на солнце и подвергаются влиянию солнечных лучей, которые ему
подобны. Если оперируют посредством зеркала, когда луч солнца будет отражен
перпендикулярно, он пройдет через воду или прозрачное тело без преломления по причине
1810), изучая взаимодействие кислот с металлами, в 1766 г. обнаружил и описал газ, названный впоследствии
водородом. Затем другой англичанин, увлеченный химией протестантский священник Джозеф Пристли (1733–
1804), изучая пары ртути, в 1774 г. открыл газ, через несколько лет названный кислородом. А вскоре после
этого Лавуазье, которому Пристли лично рассказал о своем открытии, почти сразу же после выхода в свет
книги Кавендиша «Опыты с воздухом» (1784), заявил, что вода является продуктом горения водорода в
кислороде.
200 Роджер Бэкон. Здесь имеются в виду его рассуждения в главе «О влияниях» из трактата «Opus Maius»
(см. далее).
201 Сильная мысль, фактически отрицающая правильность пробивающей себе в наши дни дорогу идеи
клонирования. Истинного человека можно только вырастить в строгом согласии со всеми законами природы.
крайнего коэффициента мощности его действия. Если же, напротив, он отражен по линии не
прямо перпендикулярной, он будет преломляться на поверхности тел, и новый луч
сформируется в наклонном направлении. Но точка пересечения этих двух лучей на линии,
взятой идеально перпендикулярно, есть точка максимальной энергии солнечного жара, так
как, если там поместить паклю или любое другое горючее тело, оно воспламенится
немедленно.
В результате же всего этого, когда подобие солнца (то есть солнечные лучи)
поддержано долгим действием самого солнца, оно породит огонь. Солнце обладает, таким
образом, началом и свойствами огня, как это доказано с помощью зажигательных зеркал.
Делают подобные зеркала из отполированной в совершенстве стали, такой формы или
расположения, что, собирая пучки солнечных лучей, они отражают их, образуя линию
наибольшей накаленности. Помещают такое зеркало около городов, поселков или любого
другого места, каковые не медлят возгораться, как об этом говорит Афан в книге
«Зажигательные зеркала».
Ясно, что солнце и другие сверхнебесные тела никак не участвуют в материи
Элементала, и таким образом они свободны от тлена, легкости и тяжести.
Здесь надо провести одно различение среди элементов: некоторые суть простые и
бесконечно чистые, не обладающие особым свойством, необходимым для превращения и
развития в другой план видового проявления, так как материя, из которой они образованы,
будучи ограничена наиболее совершенной формой, которая только для них возможна, не
желает другого; и из этих элементов образованы, вероятно, тела сверхнебесные. Ибо мы
помещаем, в самом деле, воду выше небесного свода и хрусталика [гла́за]. То же самое мы
можем сказать и о других элементах, о тех элементах, из которых составлены тела
сверхнебесные божественной мощью или при посредстве умов, ею отмеченных. Этими
элементами не могут быть порождены ни тяжесть, ни легкость, поскольку они [тяжесть и
легкость] – от акциденций, принадлежащих только к грубым и тяжелым землям. Однако они
производят феномен окрашивания, поскольку различия в освещении вызваны флюидом из
разряда невесомых. Эти сверхнебесные тела дают о себе знать золотистым цветом и сияют
ярче, чем если бы попали в луч света – подобно золотому блестящему щиту, и отражают свое
сияние, происходящее непосредственно от лучей солнца. Астрологи же приписывают этим
элементам причину сияния и золотого цвета звезд, как это было продемонстрировано
Исааком и Роджериусом в книге «О чувстве», и из того, что они порождены некоторым
количеством элементов, следует, что обладать ими – в природе Элементала.
Но из того, что эти элементы по своей природе бесконечно чисты и никогда не
смешиваются ни с какой подчиненной субстанцией, с необходимостью следует, что они
должны находиться в телах небесных, будучи соразмерными им таким образом, что
невозможно было бы отделять одни от других. И это ничуть не должно удивлять, поскольку,
следуя природе во время опытов, я сам отделял четыре элемента от нескольких подчиненных
тел таким образом, чтобы получить каждый отдельно, будь то вода, огонь или земля;
я очищал, насколько было возможно, каждый из этих элементов, один за другим, тайной
операцией, и, закончив это, я их соединил вместе и получил вещь удивительную (quaedam
admirabilis res), которая была свободна от подчиненных элементов, так как, будучи
оставленной на такое долгое время, какое только возможно, в огне, не была им затронута и
не претерпела никаких изменений. Не будем же удивляться, если тела небесные по природе
нетленны, поскольку они составлены полностью из элементов, и, вне всякого сомнения,
субстанция, которую я получил, той же природы. Поэтому Гермоген, который был трижды
велик (triplex fuit) в философии, 202 выразился таким образом: «Ничто не могло доставить мне
более великой радости, чем достигнуть в моем делании совершенства и увидеть пятую
сущность (quinta essentia)203 без какой-либо примеси материи элементов подчиненных».
Глава вторая
О телах подчиненных: о природе и свойствах минералов и прежде всего камней
204 Это касается четвертой книги «Метеорологики», где, собственно, и идет речь о всех этих предметах. В
разбираемых примерах и терминологии виден скорее бытописатель, чем философ. Все это придает четвертой
книге «Метеорологики» настолько своеобразный колорит, что многие исследователи высказывали сомнение в
принадлежности ее Аристотелю. Тем не менее современный шведский исследователь Дюринг, предложивший
назвать четвертую книгу «Метеорологики» «Химическим трактатом Аристотеля», в блестящем анализе доказал
ее принадлежность великому Философу. В ней и в самом деле, с точки зрения современной нам классификации
наук, речь идет о физико-химических процессах.
Что же касается терминологии, то Аристотель сам оговаривается, что прибегает в этой книге к «кухонным»
терминам из-за отсутствия соответствующих научных.
205 Здесь речь, как и у Аристотеля, скорее всего, идет о минеральных кристаллах, а не о камнях.
206 В трактате Аристотеля, естественно, ни о каком Молоке Девственницы речи нет. Соответственно, намек
Фомы на авторство Авиценны, возможно, не случаен.
смешивают растворенную в уксусе окись свинца с раствором соли щелочи, и хотя обе эти
жидкости являются светлыми, если их соединяют, они образуют густую и белую, как
молоко, воду. Пропитанные этой жидкостью тела, каковые желают изменить в камни,
сгустятся немедленно. В самом деле, если известь серебра или другое подобное тело полито
этой водой и подвергнуто затем легкому огню, оно сгустится. Итак, Молоко Девственницы
обладает истинным свойством превращать извести камней. То же самое видим мы, как в
крови, яйцах, мозге или волосах и других частях животных образуются камни силы действия
и способностей удивительных. Если берут, например, кровь человека и оставляют ее гнить в
теплом навозе,207 а после этого помещают в алембик, она дистиллируется (перегоняется) в
белую, подобную молоку, воду. Затем увеличивают огонь, и она перегоняется в нечто вроде
масла. Наконец, очищают осадок (faeces), который остается в алембике, и он становится
белым как снег. Его смешивают с маслом, которое описано выше, и тогда образуется камень,
прозрачный и красный, силы действия и способностей удивительных, который
останавливает кровотечение и который исцеляет большое число немощей. То же самое мы
извлекали из растений следующим способом: мы жгли растения в печи прокаливания, 208
затем превращали эту известь в воду, перегоняли и сгущали ее; она после этого
превращалась в камень, обладающий более или менее сильными свойствами, соответственно
свойствам и различиям используемых растений. Некоторые производят искусственные
камни, каковые на поверку оказываются более качественными по всем показателям, чем
камни натуральные, ибо таким же способом делают искусственные гиацинты, 209 которые не
отличаются от гиацинтов естественных, так же как и сапфиры.
Говорят, что материя всех драгоценных камней суть кристалл, который является водой,
имеющей очень мало землистости и сгущенной под воздействием сильного холода.
Размельчают кристалл на мраморе; пропитывают его крепкой водой (азотная кислота) и,
активно растворяя, повторяют несколько раз, высушивая и размельчая снова для увлажнения
с растворением до тех пор, пока смесь не образует совсем однородное тело; затем его
помещают в теплый навоз, где оно превращается через некоторое время в воду; ее
перегоняют, пока она не станет светлой и не возгонится по частям. Затем берут другую
жидкость, красную, сделанную из прокаленного красного купороса (витриоль) и урины
детей. Эти две жидкости смешивают и перегоняют тем же способом большое число раз,
следуя необходимым весам и пропорциям; помещают их в навоз с тем, чтобы они смешались
более глубоко, и затем сгущают их химически (in Kymia) на медленном огне, получая в
результате камень, во всем подобный гиацинту. Когда же хотят сделать сапфир, вторая
жидкость образуется уриной и ляпис-лазурью вместо красного витриоля, и также поступают
в других случаях, согласно различию цветов; вода, используемая перед этим, должна быть,
естественно, той же природы, что и камень, который хотят получить. Итак, принципом
действия являются жар или холод, и жар должен быть мягким, холод же – очень
интенсивным, именно они вытянут из материи форму камня, который был лишь в потенции,
как бы погребенным (sepultam) в толще воды. Можно различить в камнях, как и во всех
вещах, три признака, а именно: субстанцию, свойствои действие. Мы можем судить об их
свойствах по их скрытым действиям и по последствиям, которые они производят, как мы
судим о действиях природы и тел сверхнебесных.
Итак, несомненно, что камни обладают некоторыми особенностями и скрытыми
207 Навоз представлял собой род естественного «огня». Альберт Великий в «Книжице об алхимии»
«добавляет»: «Заметь себе, что навоз следует часто подновлять» (Возникновение и развитие химии с
древнейших времен до XVII века. М., 1980. С. 379). Во времена Парацельса колбы с гомункулусами также
помещали в лошадиный навоз, дабы создать постоянную температуру естественного животного тепла,
необходимого для созревания плода.
208 Таким образом в Средние века добывался поташ (K2CO2), карбонат калия.
Глава третья
О строении и сущности металлов
210 Здесь любопытно отметить, что Аристотель в «Метеорологике» называет Меркурий звездой Гермеса
(342b33).
Итак, очевидно, что можно делать золото из всех этих металлов и что из всех, исключая
золото, можно делать серебро. Можно в этом убедиться на примере золотых и серебряных
рудников, где извлекают их из других металлов, смешанных с частицами золота и серебра. И
нет никаких сомнений, что эти металлы будут сами собой превращаться в золото и серебро,
если они будут оставлены в руднике на время, необходимое для того, чтобы это действие
природы могло проявиться?211
Что касается того, можно ли получать искусственное золото из других металлов,
разрушая формы их субстанции, и каким способом в этом случае действуют, мы говорили в
трактате «О бытии и сущности вещей чувственных» («De esse et essentia rerum sensibilium»).
А здесь принимаем как истинно доказанное .
Глава четвертая
О превращении металлов и прежде всего о том, как это совершается
посредством искусства
211 Это убеждение в Средние века было абсолютным и основанным не столько даже на теориях философов и
алхимиков, сколько на личных наблюдениях рудокопов.
212 Одна из многочисленных работ, приписываемых в Средние века Аристотелю. Столь же настойчиво
приписывалась она не только Авиценне, но еще и Арнольду из Виллановы.
213 Добавление крови и глины свидетельствует здесь о стремлении исследователей природы подражать ей
как можно педантичнее. Ведь именно из таких (как полагали они) природных смесей и добывались чистые
минералы. На этом основан способ амальгамации, при котором благородные металлы извлекались из руды
добавлением к ней ртути, то есть путем образования амальгамы. Кстати, здесь весьма уместно привести и
химический состав глины; главными ее компонентами являются: окись кремния (SiO2, от 30 до 70 %), окись
алюминия (Al2O3, от 10 до 40 %) и вода (от 5 до 10 %).
214 Об этом писали Бойль и Ньютон. Эта фраза позволяет сделать заключение, что приготовление амальгамы
практиковалось и до Фомы Аквинского.
средство зафиксировать его молекулы в телах, получалось, что медь и другие тела,
смешанные с ним, не были более горючими от этого, тогда как они горючи обыкновенно, не
имея действия на меркурий. Ибо эта медь была теперь подобна меркурию и обладала теми
же качествами.
Итак, я возгонял одно количество меркурия, достаточно большое для того, чтобы
фиксировать его внутреннее расположение до неизменяемости, то есть чтобы он не
утончался огнем; затем, таким образом возогнанный, он растворялся мною в воде, с тем
чтобы произвести редукцию в первую материю; я обильно пропитывал этой водой известь
серебра и мышьяка, возогнанного и фиксированного; далее я растворил все это в теплом
лошадином навозе; я сгустил раствор и получил камень светлый как кристалл, имеющий
свойство разделять, разрушать частицы тел, проникать их и быстро фиксироваться там таким
образом, что небольшое количество этой субстанции, брошенное на большое количество
меди, превратило ее немедленно в серебро такой чистоты, что невозможно было найти
лучше. Я хотел испытать, могу ли я с тем же успехом превратить в золото обычную красную
серу; я вскипятил ее в крепкой воде на медленном огне; когда эта вода сделалась красной, я
ее перегнал в алембике и получил в результате на дне перегонного куба чистую красную
серу, которую сгустил с белым вышеописанным камнем, с тем чтобы получить такой же
красный. Я бросил часть его на некое количество меди и получил очень чистое золото.
Что касается скрытого процесса, который я использовал, я обозначаю его здесь только
в общих чертах и не помещаю полностью, с тем чтобы не начали творить посредством этого
другие, пока хотя бы не узнают способов возгонки (sublimatio), перегонки (distillatio) и
сгущения (coagulatio) и не разберутся в форме сосудов и печей, а также в количестве и
качестве огня.
Я оперировал таким же образом с помощью мышьяка и получил очень хорошее
серебро, но не самое чистое; я получил такой же результат и с сублимированным
аурипигментом,215 но этот метод и назван трансмутацией, превращением одного металла в
другой.
Глава пятая
О природе и о произведении нового Солнца и новой Луны посредством серы,
извлеченной из минерального камня
Итак, возьми, во имя Бога, один фунт этой серы; энергично разотри ее на мраморе и
пропитай фунтом с половиной очень чистого оливкового масла, которое используется
философами; сведи все это в тесто, помести его в глубокую сковороду (sartagine physica) и
приготовь таким образом растворять на огне. Когда ты увидишь, что поднимается красная
пена, сними сковороду с огня и оставь пену опускаться, без перерыва помешивая железным
шпателем, затем помести снова на огонь и повторяй эту операцию до тех пор, пока не
получишь консистенцию меда. Вновь положи затем полученное вещество на мрамор, где оно
сгустится тотчас как плоть или как печеная печень; затем разрежь его на множество кусков,
размером и формой с ноготь, и с равным весом квинтэссенции масла из винного камня 216
(накипи), [после чего] вновь помести ее на огонь на два часа.
Закрой затем творение в стеклянной амфоре, хорошо замазанной замазкой мудрости, 217
и оставь на медленном огне на протяжении трех дней и трех ночей. Затем помести амфору с
лекарством в холодную воду также на три дня; после этого разрежь новое вещество на куски
размером с ноготь и помести в перегонный куб из стекла выше алембика. Ты перегонишь
таким образом белую, подобную молоку воду, которая есть истинно Молоко Девственницы;
когда эта вода будет перегнана, прибавь огонь и перелей в другую амфору. Итак, возьми
теперь воздух, который будет подобен воздуху более чистому и более совершенному,
поскольку это есть тот, который содержит в себе огонь. 218 Прокали в печи ту черную землю,
которая осталась на дне перегонного куба, до тех пор пока она не станет белой как снег;
вновь помести ее в перегнанную семь раз воду с тем, чтобы она покрылась горящей медью,
которая, угасши трижды, станет совершенно белой. Пусть будет сделано то же самое для
воды, что и для воздуха; в третьей перегонке ты найдешь масло и всю тинктуру, подобную
огню, на дне перегонного куба. Ты вновь начнешь тогда, второй и третий раз, и соберешь
масло; затем ты возьмешь огонь, который есть на дне перегонного куба и который подобен
черной и мягкой крови; ты ее сбережешь для ее перегонки и ее испытания с покрывающей
медью, как ты это делал с водой; и вот теперь ты обладаешь тем, что является способом
отделения четырех элементов. Но средство, с помощью которого их можно соединить
(modum conjungendi), известно не всем.
Итак, возьми землю и разотри ее на столе из стекла или из мрамора очень чистого;
пропитывай ее равным весом воды до тех пор, пока она не станет тестом; помести ее в
алембик и перегони ее на огне; пропитывай снова то, что ты оставишь на дне перегонного
куба, водой, которую ты получишь при перегонке, до тех пор, пока та не будет полностью
впитана.
Затем пропитывай ее равным количеством воздуха, используя его так же, как ты
использовал воду, и ты получишь кристаллический камень, каковой, будучи брошенным
малым количеством на большое количество ртути, превратит его в истинное серебро, и это
есть свойство белой негорючей серы, образованной тремя элементами: землей, водой и
воздухом.219 Если теперь ты возьмешь одну семнадцатую часть огня, которую смешаешь с
216 Винный камень – это калиевая соль виннокаменной кислоты; обычно образуется при брожении
виноградного сока.
219 Ср. у Альберта Великого в «Составе составов»: «Сера – отец металлов, ртуть – их мать. Еще вернее было
бы сказать: в сложных телах сера представляет семенную жидкость отца, а ртуть – месячное отделение
матери».
этими тремя элементами, их перегоняя и их пропитывая как сказано, получишь красный
камень, светлый, простой, негорючий, который, будучи брошен малой частью на большое
количество меркурия, превратит его в золото очень чистой пробы.
Это есть метод совершенствования минерального камня.
Глава шестая
О камне естественном, животном и растительном
Глава седьмая
О способе оперирования духом
221 Латинское spiritus – дух, дыхание, дуновение – до введения ван Гельмонтом понятия «газ» употреблялось
также для обозначения третьего агрегатного состояния вещества и для обозначения летучих спиртов.
Например, согласно Роджеру Бэкону, было семь духов, которые так же, как и металлы, соотносились с семью
планетами. Это ртуть, сера, полусернистая ртуть, живая сера, орпимент, аурипигмент и реальгар. Живая сера –
это сера органических веществ, отличающаяся от серы минеральной.
Судя по тому, что пишет в своем трактате Фома, под spiritus им понималось некое качество качеств.
Например, для воды это будут не те качества, которые определяют ее как влажную, текучую и т. д., и не
водность сама по себе, а некое главное качество, которое лишь в определенных условиях проявляется как вода;
в других же условиях оно проявляется как воздух или как огонь и т. п. Это и есть, по его терминологии,
элемент, входящий в состав тел сверхнебесных и в то же время определяющий вещь элементарную.
Выделением таких элементов в чистом виде, по мнению Фомы, и должен заниматься алхимик.
зафиксированы, а затем перегонки раствора в крепкой воде и энергичной пропитки раствора,
объединяют их все; перегоняют и сгущают снова все вместе и получают белый как кристалл
камень, который, будучи брошен малым количеством на какой-нибудь металл, изменяет его
в истинную Луну. Обычно говорят, что этот камень составлен из четырех элементов очень
высокой степени очистки. Другие верят, что он составлен из духа, единого с телами; но я не
верю, что этот метод будет истинным, и верю, что он никому не известен, чего и Авиценна
коснулся в нескольких словах в своем «Послании».222
Я испытаю его, когда буду иметь необходимые место и время.
Глава восьмая
О приготовлении ферментов Сатурна и других металлов
Итак, возьми две части Сатурна (свинец), если ты хочешь исполнить Творение Солнца,
или добрых две части Юпитера (олово) для Творения Луны. Добавь третью часть ртути, с
тем чтобы образовать амальгаму, которая будет вроде очень хрупкого камня, который ты
тщательно раздробишь на мраморе, пропитав очень крепким уксусом и водой с растворенной
в ней наилучшим образом приготовленной обычной солью, пропитывая ее и высушивая раз
за разом до тех пор, пока субстанция не впитает максимально воду; тогда пропитай этот
слиток водой квасцов с тем, чтобы получить мягкое тесто, которое ты растворишь в воде. Ты
перегонишь затем этот раствор три или четыре раза, сгустишь его и получишь камень,
который превратит Юпитер в Луну.
Глава девятая
О процессе редукции Юпитера, или, другими словами, о творении Солнца
Об искусстве алхимии
Глава I
Глава II
Об операции
Глава III
О составлении меркурия и о его отделении
224 У Альберта Великого в «Книжице об алхимии» говорится, что брать нужно мочу мальчиков.
Человеческая моча являлась для алхимиков источником соли хлористого аммония (нашатыря, NH4Cl).
немногим более и пропусти через льняную, очень плотную ткань, и это есть истинная
стирка225 (lotio vera). Хорошо посмотри после этого действия, не осталось ли в ткани какого
мусора или шлака, так как тогда меркурий не может быть использован в нашем труде. Если
ничего не появилось, ты можешь считать его совершенным. Nota bene, нет нужды ничего
добавлять к этому меркурию, и труд, таким образом, может быть завершен.
Глава IV
О способе изготовления амальгамы
Поскольку наш труд исполняется с помощью одного меркурия, без добавления какой-
либо другой инородной материи, я опишу способ изготовления амальгамы (смеси) кратко.
Так как это очень плохо понято многими философами, которые верят, что труд может быть
совершен с помощью одного меркурия, не соединенного с его сестрой или его подругой
(compar ejus). Я же говорю тебе с уверенностью, что ты должен работать с меркурием,
объединенным с его подругой, без добавления какой-либо инородной материи к меркурию, и
знай, что золото и серебро не инородны меркурию, но, напротив, участвуют более в его
природе, чем все другие тела. Поэтому, сведенных к их первоначальной природе, их
называют сестрами или подругами меркурия, так как из их смешения и их фиксации
получается Молоко Девственницы. Если ты ясно понял это и если ты не будешь добавлять
ничего инородного к меркурию, ты добьешься исполнения своих желаний.
Глава V
О смешении солнца и меркурия
Возьми хорошо очищенное обычное солнце, то есть нагретое на огне, что дает красный
фермент (закваску); возьми две унции солнца и раздели его щипцами на маленькие кусочки;
добавь четырнадцать унций меркурия, которые ты выставишь на огонь в глубокой черепице,
затем раствори золото, постоянно помешивая его деревянной палочкой. Когда оно будет
хорошо растворено и размешано, помести все это в чистую воду в стеклянную или каменную
миску, промывай его и прочищай до тех пор, пока чернота не пройдет от воды, затем, после
того как ты поставишь это на хранение, дождись крика горлицы (vox turturis) в нашей земле.
И когда амальгама будет хорошо очищена, помести ее на кусок кожи, придав ему форму
перевернутого сака, затем будешь сильно прессовать, чтобы пропустить амальгаму сквозь
кожу. Когда две унции будут спрессованы, четырнадцать оставшихся в коже также пригодны
к использованию в нашей операции. Возьми две унции, не более и не менее. Если имеется
более, убавь; если же менее – добавь. И эти две унции также выжми, и которые названы
Молоком Девственницы, ты их сохрани для второй операции.
Перелей теперь материю в стеклянный сосуд и помести этот сосуд в печь, описанную
выше. Затем, засветив внизу лампу, прокаливай жаром день и ночь, ни на мгновение не
прекращая. Пусть пламя будет совершенно закрыто и будет полностью охватывать атанор,
хорошо укрепленный на печи и хорошо замазанный замазкой мудрости.
Если после месяца или двух ты увидишь основные цвета опыта, то есть черный, белый,
лимонный и красный, тогда, без какого-либо другого действия, посредством одного лишь
направления огня, то, что было явно, скроется, и то, что было скрыто, проявится. Потому что
наша материя превосходит саму себя в совершенном эликсире, превращаясь в очень мелкую
пудру, называемую мертвой землей, или мертвым человеком в гробнице, или сухой
225 Здесь слово «стирка» – это не только «кухонный» термин, употребленный из-за отсутствия
соответствующей научной терминологии. Судя по контексту, оно уже во времена Фомы означало для
алхимиков нечто большее, нежели простое занятие прачек. В следующем веке другим алхимиком, Н.
Фламелем, процессу смывания алхимической грязи была посвящена целая «Книга прачек». (См.: Фламель
Никола . Алхимия. СПб.: Азбука; Петербургское востоковедение, 2001).
магнезией; этот дух скрыт в гробнице, и душа почти отделена от него. Когда от начала труда
пройдет двадцать шесть недель, тогда то, что было грубым, станет тонким, и что было
шершавым, станет мягким, и что было сладким, станет горьким, и благодаря тайной
способности огня превращение элементов будет завершено. Когда твои порошки будут
совершенно сухими и ты завершишь эти опыты, попробуй трансмутировать меркурий; далее
я научу тебя двум другим операциям, потому что одна часть нашего труда может превратить
только семь частей хорошо очищенного меркурия.
Глава VI
От амальгамы к белому
Для добывания белого фермента или фермента Луны используют тот же метод.
Смешивают белый фермент с семью частями хорошо очищенного меркурия так же, как и
красный. Так как в творении белого не участвует какая-либо другая материя, кроме белой, а
в творении красного какая-либо другая материя, кроме красной, то и наша вода становится
то красной, то белой, соответственно добавленному ферменту и времени, затраченному на
труд; можно окрасить меркурий в белый цвет так же, как это делалось для красного.
Кроме того, заметим, что серебро в фольге здесь предпочтительнее, чем серебро в
слитках (argentum massale), так как в этом случае оно легче соединяется с меркурием и
до́лжно амальгамировать с холодным меркурием, а не с горячим. Здесь многие ошибаются,
растворяя амальгаму в крепкой воде для очищения, тогда как если они проверят, что такое по
природе и по составу есть крепкая вода, они узнают, что она не может ее разрушить. Другие,
желая работать с золотом или серебром согласно правилам, изложенным в этой книге,
ошибаются, говоря, что солнце не имеет влажности, и растворяют его в коррозивной (едкой)
воде, затем оставляют его настаиваться в плотно закрытом стеклянном сосуде в течение
нескольких месяцев; но лучше, если, наоборот, квинтэссенция будет выделена нагреванием
на слабом огне в сосуде с циркуляцией, названном по этой причине пеликаном.
Минеральное Солнце, так же как и Луна, настолько смешано с грязью, что его
очищение необходимо и не есть ни занятие женщин, ни игра детей; напротив, диссолюция
(растворение), кальцинация (прокаливание) и другие операции, необходимые для
завершения великого Труда, суть работа человека неколебимого.
Глава VII
О второй и третьей операциях
Обратимся теперь к тинктуре меркурия. Возьми чашечку золотых дел мастера, обмажь
ее немного внутри жиром и помести туда наше лекарство в требуемой пропорции, поставь
все на медленный огонь и, когда меркурий начнет дымиться, брось лекарство, закатанное в
чистый воск или в бумагу (papyrus), и возьми большой кусок горящего угля,
приготовленного специально для этой операции, и помести его у основания тигля; затем дай
огню разгореться и, когда все будет расплавлено, брось это в таз, предварительно
обмазанный жиром, и ты будешь иметь золото или серебро столь же чистое, как и
добавленный фермент. Если ты хочешь умножить лекарство, сделай это с лошадиным
навозом по способу, о котором я тебе уже говорил устно, как ты знаешь, и о котором я не
хочу писать, потому что грех открывать такой секрет людям в наш век, когда ищут знания
скорее ради суеты, чем в целях блага и во имя Бога, чьи слава и честь пребудут во веки
веков. Amen! Nota bene, япредставил этот труд в полном соответствии с учением
Благословенного Альберта Великого, труд, который я описал в обыденном стиле, как способ
Испанской Земли или сурьмы. Но я советую тебе делать лишь Малый Магистерий, в котором
нет ни одной ошибки и который осуществляется с малыми издержками, небольшой работой
и за малое время; тогда ты добьешься желаемого. Но, мой дражайший брат, не принимайся
за Большой Магистерий,226 потому что для твоего спасения и Проповеди Христа ты должен
ожидать скорее богатств вечных, чем благ земных и преходящих.
Теофраст Парацельс
Химическая псалтирь, или Философское руководство227
(Здесь, или нигде искомое нами)
Предисловие
227 Печатается по изд.: Химическая Псалтирь Феофраста Парацельса. СПб.: Издательство журнала «Изида»,
1912. Текст, помещенный в этом издании, в свою очередь является точной копией издания: Химическая
Псалтирь Феофраста Парацельса. М.: Вольная типография И. Лопухина, 1784. Текст исправлен в соответствии
с современной орфографией.
Данный трактат, скорее всего, не принадлежит самому Парацельсу и является типичной позднейшей
стилизацией анонимного автора. Он даже не упоминается в изданном в 1926–1932 гг. в Йене полном собрании
сочинений Парацельса в 10 т. Тем не менее этот трактат представляет определенную ценность для человека,
интересующегося практикой алхимии, поскольку является последовательным собранием вполне классических
рекомендаций по осуществлению алхимического делания, причем с принципиально концептуальных позиций.
избирают ложные пути. Никто еще из них до сего дня не обрел истинный выход.
Ибо ежели блуждающим сим и представляется иногда легкий путь, по-видимому, к
истинным внешним вратам их ведущий, то вскоре являются им неисповедимые закоулки,
которые устрашающихся заключают в вечные темницы. Сим же образом и в книгах мудрых
представляются иногда легкие и явственные пути, которые при первом на них воззрении
кажутся гладкими и легкими, но ежели неосторожный работник им последует, то в
бесчисленные заблуждения впадает. К сему присовокупляется еще и то, что многие ложные
огня работники обманывают многих ложными и злыми (худыми) заключениями, продавая
им ложь, и чрез химические работы свои и бумаги, которыми они легковерным обещают
златые горы, посевая волчцы, пшеницу собрать желают. Чрез сие, будучи побужден
состраданием, предлагаю вам разумные и на истинном, естественном Искусстве основанные
правила, которые назвал я моею настольною книгою и Химическою псалтирью. Ибо все
искусство ясно и, так сказать, в картине очам вашим предлагается. Рассуждайте о правилах
сих, рассмотрите, осмыслите их и утвердите ими разум ваш, и тогда избежите заблуждений.
Ибо кто верит всякому обманщику без различия, тот самопроизвольно обманут бывает.
Истинное Искусство окружено многими заблуждениями, которые вас легко сбить с толку
могут.
И сего ради, прежде начатия работы, разберите (обдумайте) причины естественных
вещей с мудрым и непоспешным разумом; или не предпринимайте лучше дела сего: лучше
употребить время на другие науки и здравые размышления, нежели претерпевать
благозаслуженное наказание за дерзость и глупую бессмысленность.
Препоручаю вас Богу.
Писано в 1522 году.
228 Возможно также имеется в виду «liquor vitae» – универсальное лекарство. Дело в том, что под
металлической водой Парацельс понимал третье начало всех металлов – соль (см. примеч. на стр. 63), однако
здесь соль упоминается наряду с живой водой.
229 Физическая тинктура (Tinctura physicorum) именуется также красным львом и упоминается во множестве
алхимических сочинений. Это красная жидкость, способная не только превращать металлы в золото, но и
продлевать жизнь, являясь также эликсиром, или Liquor vitae.
10. Несовершенные тела приводятся в совершенство серебром и превращаются в
чистое золото, ежели наперед превращены в Меркурий и белою или красною серою к силе
огня приуготовлены.
11. Каждое несовершенное тело, чрез предварившее возвращение в Меркурий и
последовавшее за тем варение с серою на собственном (свойственном ему) огне, приводится
в совершенство. Ибо из сего рождаются золото и серебро. Заблуждаются и тщетно работают
те, которые Солнце и Луну230 хотят приуготовить другим образом.
12. Железная сера (железо – сера) есть наилучшая. Будучи смешанной с золотою серою,
она производит лекарство.
13. Не родится Солнце, если не было наперед Луны.
14. Естество составляет вместе и варит минералы их мало-помалу; и сим образом все
металлы производит оно из единого корня, до самого последнего конца металлов, который
есть золото.
15. Меркурий съедает (нападает, хватает) золото, разводит его в Меркурий и делает
летучим.
16. Камень составлен из серы и Меркурия.
17. Ежели приуготовление Меркурия не изучено будет у искусившегося художника, то
чрез чтение книг оно не приобретется.
18. Приуготовление Меркурия в философский менструум231 называется также
умерщвлением.
19. Исполнение сего Великого Делания превосходит все таинства природы; и ежели
кому от Бога или от художника не откроется и делом не покажется, тот никогда из книг к
оному не достигнет?232
20. Сера и Меркурий суть вещество камня. Сего ради нужно знать Меркурий, дабы
избрать лучший; благодаря чему камень сделается скорее.
21. Некоторый Меркурий сокрыт в теле и готов без всякого иного приуготовления; но
трудное (мудреное) искусство извлечь его оттуда?233
22. Меркурий не может быть превращен в золото или серебро и сделан быть
постоянным (твердым, неподвижным), кроме как посредством Великого Делания.
23. Развести и сделать постоянным (твердым, неподвижным) есть одно и то же;
делается тою же вещью и в том же сосуде.
24. Что съедает Меркурий и делает его неподвижным, то же и красит его через одну и
ту же работу.
230 В оригинальном тексте здесь и далее слова Солнце и Луна были заменены соответствующими
символами. Таким образом подразумевались одновременно планеты и металлы – золото и серебро
соответственно. Поэтому мы пишем их, так же как и Меркурий – ртуть, с большой буквы.
231 Менструум (разрешительность) – жидкость (liquor), способная растворять твердые тела для извлечения
из них тинктур, экстрактов и самых тонких и существеннейших частиц. (Примеч. пер. )
Слово menstruum (лат. месячное) у Парацельса объясняется еще и следующим образом: «Menstruum,
посредством которого воля может осуществлять доброе или злое воздействие, есть живая Mumia
(магнетическое тело). Mumia – это форма, содержащая эссенцию жизни. Когда мы едим мясо животных, не это
мясо возобновляет кровь и скелет нашего тела, но невидимый носитель жизни, извлеченный из плоти
животных… Наибольшей силою обладает Mumia… умерших внезапною смертию…» (Гартман Ф . Жизнь
Парацельса и сущность его учения. С. 158, 159).
См. также правила 42 и 99–101.
232 См. также 17. Повторение того, что из одних только книг нельзя постичь искусства алхимии,
свидетельствует о действительной важности этого правила всякой истинной науки.
233 Вообще, по убеждению алхимиков, тело человека, как самого совершенного творения природы, уже
содержит в себе все необходимое для осуществления Великого Делания. Поэтому постоянно использовались в
их практике кровь, моча, волосы и т. д. Но отсюда же возникло и убеждение в том, что можно достичь
бессмертия, не прибегая ни к каким внешним средствам.
25. При сем деле наблюдать должно четыре степени огня: в первом Меркурий
распускает свое тело; во втором Меркурий высушивает серу; в третьем и четвертом
Меркурий делается неподвижным (постоянным).
26. Вещи, повсюду (совершенно) между собою смешанные, через малейшее нерушимо
связуются (соединяются), как, например, снег в воде смешивается.
27. Разные (различные) простые (несложные) вещи чрез гниение свое производят
другие.
28. Форма (внешний образ) и вещество неотменно должны быть единого рода.
29. Сера и меркуриальная сила одного рода, он производит золото и серебро; и сера
есть оное (сие) чистое золото и серебро, не в том виде (образе), в котором мы (его) видим
глазами: но чрез который они в Меркурий разводятся.
30. Без Философского разведения золота в Меркурии может из золота извлечена быть
твердая масленность, которая вместо ферментации (кисления, брожения) служит к
рождению золота и серебра и для сокращения дела употребляется. Гебер называет оную
Ребис.
31. В Меркурии разведенные металлы могут быть опять составлены в тело, ежели
прибавится к ним несколько кисления (брожения); иначе сохраняют они беспрестанно вид
(форму) Меркурия.
32. Философское небо, или винный камень, превращающий все металлы в Меркурий,
есть металлическая живая вода мудрых. Так они разведенные дрожжи (подсед) и называют.
33. Сера и Меркурий состоят из одинакового (единого) естества.
34. Философский камень есть не что иное, как золото и серебро, которое одарено
совершенною и драгоценною тинктурою.
35. Золото и серебро имеют в собственном роде своем столь много достаточных
богатств, которые чрез приуготовление их могут быть приведены и превращены в естество и
силу кисления (брожения), что количество оных может быть умножено.
36. Два высочайших крайних конца находятся в Меркурии, то есть: великая незрелость
и весьма великое отварение.
37. Мудрые наблюдают правило сие: что каждая сухая вещь тем скорее впитывает
влажность своего рода?234
38. Известь примененного серебра впитывает поспешно свой Меркурий, это и есть
минеральное основание мудрых.
39. Сера есть душа; Меркурий же – вещество.
40. Меркурий чрез серу несовершенных металлов сам делается твердо-несовершенным
телом и превращается в металлический род того несовершенного тела, коего серою сделался
он жестким и твердым.
41. Совершенно невозможно из серы несовершенных металлов получить золото и
серебро. Каждая вещь не может дать ничего более того, что в себе имеет и содержит.
42. Меркурий есть женское семя всех металлов и менструум их, ежели искусством
искусного работника к сему приведен будет: ибо через исполнение Великого Делания
приемлет он и проходит свойства всех металлов, до самого золота.
43. Дабы тинктура получила красный цвет, Меркурий должен быть одушевлен единым
златоокислением; ежели же хочешь иметь цвет белый, то среброокислением.
44. Философское дело может быть сделано с легкою работою и без великих издержек,
во всяком месте, во всякое время и каждым человеком, ежели только имеет подлинное
(истинное) и достаточное вещество.
45. Сера из золота и серебра содержит духов в их родах.
46. Сера золота и сера серебра суть истинные мужские семена камня.
47. Все, что имеет содержащуюся в нем и неподвижно творящую силу, неотменно
234 Возможно, здесь имеется в виду процесс пропитывания золота ртутью, о котором Р. Бойль написал
целый трактат и против публикации которого был И. Ньютон.
должно быть твердо (постоянно) и пребывающе.
48. Тинктура, несовершенному совершенство присвояющая, проистекает из источника
Солнца и Луны.
49. Кто употребляет серу Венеры, тот заблуждается?235
50. Венере не дано ничего от естества, необходимого для исполнения Великого
Делания или пригодного к совершению (произведению) Солнца и Луны.
51. Примечай: ежели Солнце обращено в Меркурий прежде совокупления менструума
его, то оно ни душою, ни кислением (брожением) даже серою быть не может ини к чему не
полезно.
52. Когда дело приведено будет к концу, то чрез повторение может оно стать
огненным.
53. Для сокращения дела совершенные тела должны быть приведены в текучий
Меркурий и в сухую воду: дабы приняли кисление.
54. Приуготовление Меркурия, совершаемое чрез сублимацию (и происходящее затем
разбуждение), есть лучше, нежели делаемое чрез амальгамацию.
55. Душа не может принять иного вида (образа), как только от приходящего духа,
который есть не что иное, как золото, обращенное в Меркурий.
56. Меркурий приемлет образ Солнца помощью духа.
57. Разведенное в Меркурий золото есть дух и душа.
58. Сера мудрых, тинктура и кисление (брожение) значат одно и то же.
59. Обыкновенный меркурий делается равным всем телесным Меркуриям и подобию
их и естеству подходит всего ближе.
60. Кисление (брожение) делает Меркурий тяжелее весом.
61. Ежели обыкновенный меркурий не будет одушевлен, то ни к частному, ни к
универсальному ничего не приносит.
62. В истинно умерщвленном Меркурии впечатлена уже душа.
63. Золото может быть приготовлено к кислению таким образом, что одна часть может
одушевить десять частей; сие дело не имеет конца.
64. Меркурий совершенных тел находится в середцевине обыкновенного меркурия и
тел несовершенных; но искусство извлечь его оттуда есть самое труднейшее.
65. Иногда обыкновенный меркурий через возвержение (возведение) камня превращен
бывает в Солнце или Луну; через что он возвышается и сделан быть может равным
телесному Меркурию.
66. Обыкновенный одушевленный Меркурий есть величайшее таинство.
67. Меркурий всех металлов с прекращением делания превращается в золото или
серебро.
68. Влажная и тихая теплота огня называется Египетскою?236
69. Достойно примечания, что мать обыкновенного серебра не есть серебро, но
некоторый Меркурий, который свойствами своими равняется Луне.
70. Металлическое серебро мужского естества.
71. Обыкновенный меркурий из-за неплодоносной хладности принимает естество
женское.
72. Меркурии полуметаллов имеют великое сходство с естеством серебра.
73. Все вещи произведены через Солнце и Луну, то есть из двух сущностей
235 То есть те, кто пытается сделать золото из меди. Выдавать медные сплавы за золото мошенники
продолжают и до сего дня. Особенно печально знаменита этим бериллиевая бронза.
236 Здесь имеется в виду, что следует поддерживать температуру огня равной средней температуре летнего
дня в Египте. Подробнее о температурах Делания см.: А. Пуассон, часть вторая, гл. V. Это упоминание о Египте
можно рассматривать как свидетельство о том, что сама алхимия зародилась именно в Египте. Слово
«алхимия», напомним, происходит от египетского Khemi (Черная земля) со средневековой арабской добавкой
«ал».
(субстанций).
74. Муж и жена, то есть Солнце и Меркурий, соединяются в одно.
75. Обыкновенный меркурий без приуготовления не годится к делу.
76. Четыре Сатурна, Меркурий и Солнце совершают сочетание золота, то есть
мужского и женского кисления (брожения).
77. При завершении разведения золото вновь обращается в меркурий.
78. Без гниения никакое разведение не совершается.
79. Гниение продолжается и распространяется до белизны.
80. Очищение духа есть великое таинство, чрез которое приуготовляется менструум;
ибо чрез сие разводится золото.
81. Меркурий разводит золото в образе (виде) воды его, то есть в текучий Меркурий,
который есть он сам.
82. Разведение (распущение) есть основание сушения жидкостей.
83. Когда золото обратится в текучий Меркурий, то недолго остается оно в том же виде
(образе).
84. Кисление (брожение) высушивает Меркурий, делает его тяжелейшим и
постояннейшим (твердейшим, неподвижнейшим).
85. Солнце называется Философским кладезем (источником).
86. Вещество обращается чрез гниение в густоту, или ил, который есть начало
сгущения (сседания, сушения) жидкостей.
87. Есть еще более легкий путь, посредством которого у золота и серебра отнимается
их сера; этим путем всякий Меркурий постоянно превращается в золото и серебро.
88. Вещество не должно никогда снимаемо быть с огня. Кто поступает иначе, тот
портит дело.
89. Когда вещество достигло черного цвета, то нужно употреблять вторую степень
огня.
90. Мытье (омытие) мудрых есть только подобие, ибо единый огонь все совершает и
улучшает (исправляет).
91. Яд и нечистота прогоняются силою огня без всякого прибавления. Один огонь сей
все производит.
92. Огонь через проницающую силу свою очищает и возвышает во сто крат более,
нежели какая ни есть вода.
93. Как скоро при жизни и при рождении какой-либо вещи огонь погасает, так же скоро
нападает смерть на вещь растущую.
94. Дух есть теплота.
95. Вещество, достигшее белого цвета, не может уже быть растлено (испорчено).
96. Всякое растление вещества означается смертным ядом.
97. Склянка, или сосуд, называется матерью.
98. Так же как тяжесть до бесконечности умножаться не может, так и сила серы не
может быть далее распространенною, нежели только до некоторых пропорциональных
пределов.
99. Надлежит отметить вопрос: для чего мудрые вещество камня своего называют
менструум?
100. Сера заслуживает названия формы, а менструум – материи.
101. Менструум представляет маловажные и низкие стихии, то есть землю и воду; сера
же – оба вышние, огонь и воздух, как мужские действующие существа.
102. Ежели ты разобьешь яичную скорлупу так, что яйцо выльется, то ничего доброго
не сделается. Равным образом, ежели ты откроешь сосуд и вещество ощутит воздух, то
никогда ничего не сделается.
103. Кальцинация237 Меркурия в реверберирной печи238 гораздо лучше всякой другой.
104. Изречения философов надлежит прилежно примечать, ибо через сублимацию
разумеют они разведение тел в Меркурий посредством огня первой степени; сему последует
вторая работа, которая есть напоение Меркурия серою; третье есть делание Меркурия
неподвижным в совершившемся и совершенном теле.
105. Число заблуждающихся и отрицающих бытие Меркурия бесчисленно, поскольку
он есть в своем виде; они же такого мнения, что с совершенными телами амальгамированная
известь и есть субъект камня и вещества.
106. Белое лекарство приводится в совершенство в огне третьей степени. Но прежде
белого лекарства не надлежит употреблять степень сию; иначе дело испортится.
107. Четвертая степень огня рождает красное вещество, в котором являются многие
цвета.
108. Ежели дело после белого цвета не приведено будет до высочайшей красноты, то
пребудет оно несовершенно, касательно не только белой, но и красной тинктуры; и сим
образом оставляется оно мертвым, доколе не достигнет красноты.
109. После пятой степени Персидского огня вещество получает новые силы.
110. Дело не завершено, ежели лекарство не делается подобным мази и как воск.
111. Дело увощения совершается тремя или четырьмя мерами Меркурия, который есть
начало камня.
112. Увощение белого лекарства производится через белую воду, без одушевленного
серебром Меркурия. Увощение же красной тинктуры производится через Меркурий,
одушевленный золотом.
113. Довольно уже, ежели вещество после увощения уподобится свинцу или тесту.
114. Повторяй увощение столь долго, пока не выдержит совершенного опыта.
115. Ежели Меркурий, которым упоено лекарство, будучи обращен в дым, улетает от
него, то сие ничему не вредит, не смущайся, ибо вещь сия опять упадет вниз.
116. Когда лекарство хорошо упоено, то изъясняет оно загадку о Царе, из кладезя
возвращающемся.
117. Ежели золото, которое обыкновенным меркурием приведено в первую
меркуриальную воду свою, простынет, то дело портится.
118. Мудрые сохраняют вещество, натурою приуготовленное и сваренное, и иногда
приводят оное в первое вещество; ибо каждая вещь, возвращаясь туда, где она имеет свое
начало, расходится (разводится) неразделимо, подобно как снег в воде.
119. Мудрые приводят годы в месяцы, месяцы в недели, а сии во дни?239
120. Первое варение Меркурия, натурою совершаемое, есть единственная причина
несложного совершенства его, которого он превзойти не может. Ибо до́ лжно помогать
несложности его, когда наше золото ищут в собственной земле его, которая есть не что иное,
как чистый Меркурий, мало и несовершенно естеством варенный.
121. Через второе варение Меркурия после естественного сила Меркурия умножается в
десять крат.
122. Но меркуриальный камень делается чрез повторяемое варение с прибавлением
золота; и сим образом как муж, так и жена варятся двоекратно.
123. Золото кладут в Меркурий для того, чтобы оно разведено было в серу. Потом
237 Химическое действие, чрез которое земля, камень или металл, посредством огня, приводятся в состояние
извести, иначе – прокаливание. (Примеч. пер. )
238 Печь сия сделана таким образом, что огонь, в ней разведенный, принужденно течет или стремится на те
вещи, которые действию огня подвергаемы бывают. (Примеч. пер .)
239 Здесь, вероятно, имеется в виду то, о чем говорит Фома в главе шестой первого трактата: «подражающий
природе может превращать естественные виды, то есть делать [быстро] то, что природа исполняет медленно, в
течение бесконечного времени».
варится оно в Философский камень.
124. Каждые рассматривают ежеминутно Философский Меркурий, однако же не
познают и не разумеют его.
125. Каждый Меркурий, какого бы происхождения он ни был, праведно содержит
вещество камня и хорошо сохранил оное.
126. Всякая вещь, из которой извлечь можно Меркурий, подвержена Философскому
лекарству.
127. Кто писание мудрых приемлет и разумеет буквально, тот заблуждается весьма
грубо; ибо все они говорят, что только один есть Меркурий.
128. Каждый Меркурий превосходит другой в теплоте, сухости, варении, чистоте и
совершенстве, ежели он приуготовлен без уничтожения и потери вида (образа) его и от
излишества своего очищен; в этом и состоит сокровище и таинство камня.
129. Ежели бы приуготовление обыкновенного меркурия любителям мудрости
известно было, то не было бы нужды искать более Философского Меркурия, также никакие
другие металлические и меркуриальные жизненные воды; ибо приуготовление
обыкновенного меркурия все сие в себе содержит.
130. Каждый металлический и минеральный Меркурий посредством постепенного
восхождения может быть выварен и возвышен до свойств других меркуриальных тел, даже
до золотых. Оттуда же может он быть приведен к силе и свойству всякого желаемого
металлическоготела.
131. Обыкновенный меркурий прежде надлежащего приуготовления не есть
Философский Меркурий; после же приуготовления прилагается ему имя Философского
Меркурия; ибо тогда содержит уже он в себе точный способ (искусство, образ) и истинный
путь, позволяющий извлекать Меркурий из других металлов. Он же есть начало величайшего
делания.
132. Когда обыкновенный меркурий приуготовлен, то должно почитать его за
металлическую живую воду?240
133. Страждущий Меркурий и менструум не должны терять внешнего вида Меркурия.
134. Кто вместо текучего Меркурия (для совершения Философского делания)
употребляет сублимированный или в порошке кальцинированный, или даже
преципитированный, таковой заблуждается и весьма себя обманывает.
135. Кто для совершения философского дела превращает Меркурий в чистую воду, тот
весьма заблуждается.
136. Произвести Меркурий из чистой обыкновеннойречной воды может одна только
Природа, и никто иной.
137. Неотменно требуется в великом физическом делании, чтобы сырой меркурий
превратил золото в Меркурий.
138. Когда Меркурий приведен обратно в воду, тогда разводит он и золото в воду; а для
делания камня весьма нужно, чтобы он разведен был в Меркурий.
139. Семя и менструум должны иметь одинаковый внешний вид.
140. В учении мудрых сказано, что мы необходимо должны побуждать (подстрекать)
естество. Итак ежели менструум сух, то тщетно ожидать разведения.
141. Семя камня должно быть принято (зачато) в виде подобном и близком металлам.
142. Необходимо воспринимать семя Философского лекарства, которое заключает в
себе обыкновенный меркурий.
143. Таинство всех таинств камня есть то, чтобы знать, что Меркурий есть вещество и в
то же время менструум и что меркурий есть вид (образ) тел совершенных.
144. Меркурий один сам по себе мало способствует к рождению.
240 Возможно, здесь под живой водой имеется в виду лекарство, о котором в трактате «Руководство по
изготовлению и применению философского камня» в третьей главе, называемой «Использование камня»,
Парацельс пишет следующее: «Знай же, что его надо использовать в очень маленьких дозах в вине или другой
подобной жидкости».
145. Меркурий есть стихия земли, к которому надлежит приложить одну грань Солнца.
146. Семя золота не состоит единственно в умножающем множестве, но также и в силе
оного.
147. Совершенный Меркурий для дела рождения требует жену.
148. Каждый Меркурий происходит из двух стихий и в них участвует: сырой из воды и
земли; вареный из огня и воздуха.
149. Кто хочет Меркурий приуготовить и возвысить в металл, тот должен приложить
несколько кисления (брожения), дабы он мог быть возвышен до таковой металлической
степени, как нам хочется.
150. Высочайшее таинство всего дела состоит в физическом разведении в Меркурий и в
возвращении в первое вещество.
151. Разведение золота должно производиться согласно природе, а не чрез ручную
работу.
152. Когда золото соединится или сочетается со своим Меркурием, то приобретет вид
золота, большее же приуготовление находиться будет в извести.
153. Задача (вопрос) между мудрыми: когда Меркурий серебра соединен будет с
Меркурием золота, имеют ли они место в Философском менструуме?
154. Меркурий серебра содержит естество мужское; но два мужа столь же мало
рождать могут, как и две жены.
155. Эликсир состоит в том, чтобы он был извлечен и чтобы избрана была чистейшая
сущность Меркурия.
156. Кто хочет работать, да работает в разведении и возгонке при двух свечах.
157. Золото делает золотой цвет, а серебро – серебряный; но кто умеет красить золотом
или серебром Меркурий, тот постигает тайну.
Дружелюбный читатель!
Теперь ты имеешь философские правила, без которых, кто бы ты ни был, не сможешь
достигнуть желаемого конца. Употребляй их с благодарным сердцем. Будь благодетелен,
благочестив и богобоязнен. Действуй с благоразмышлением и не предпринимай никаких
работ, пока не будешь иметь совершенного понимания вещей. Тогда уже, несомненно, в
страхе Божием, можешь приступать к делу. Премудрость, которой ты служишь, ни в каком
счастье тебе не откажет.
Живи счастливо и будь блажен!
Джабир ибн Хайян Абу Муса (латинизированное имя – Гебер; ок. 721–815) – арабский
физик и алхимик, автор многочисленных трактатов. Наиболее известны его труды по
алхимии, все они отличаются особой ясностью и четкостью изложения. Считается
первооткрывателем азотной и серной кислот, а также царской водки. Вот ее рецепт из его
книги «Итог совершенства магистерия»: «Перегони фунт кипрского купороса (сульфата
меди или железа), полтора фунта селитры, четверть фунта квасцов и получишь воду
(царскую водку). Эта вода очень хорошо растворяет металлы. Эффект будет еще сильнее при
добавлении к ней четверти фунта нашатыря».
А вот другой фрагмент из той же книги, где приводится описание некоторых металлов:
«Золото. Металлическое вещество лимонно-желтого цвета. Очень тяжелое, ковкое,
устойчивое при испытании прокаливанием и сжиганием с углем. Растворяется, давая
красный раствор и обновляя свою поверхность; легко сплавляется со свинцом и ртутью.
Связать его со спиртом очень и очень трудно; большой секрет этого искусства ускользает из
памяти тех, кто туго соображает.
Свинец. Серовато-коричневый или тускло-белый, тяжелый, незвенящий металл. Легко
куется и легко плавится. Образует свинцовые белила с уксусной кислотой и сурик при
нагревании. Хотя он и далек от серебра, с помощью нашего искусства мы можем превратить
его в серебро. Его вес не остается постоянным в процессе его превращения…
Железо. Серовато-белый тугоплавкий металл, сильно звенящий, не очень гибкий,
поддается ковке с трудом. Очень плотный, с ним трудно работать из-за высокой
температуры плавления. Ни один из тугоплавких металлов не пригоден для трансмутации…»
(Сабадвари Ф., Робинсон А . Указ. соч. С. 23–24).
Джабиру (Геберу) впоследствии приписывалось множество сочинений по алхимии.
Некоторые из них, например «Об отыскании совершенства», «О находке истины»,
принадлежат Псевдо-Геберу или Геберу-испанцу, жившему после XIII в. Такие же сомнения
в авторстве высказываются и относительно трактата «Итог совершенства магистерия».
Авиценна (Абу Али ал-Хусейн ибн Сина, лат. Avicenna; ок. 980–1037) – философ,
врач. Жил в Средней Азии и Иране. Оставил энциклопедический труд «Канон врачебной
науки», включавший в себя итоги изысканий греческих, римских и индийских врачей. В
средневековой Европе этот труд являлся обязательным руководством для всех
интересующихся и занимающихся медицинской практикой.
Раймонд Луллий (Raymundus Lullius; 1233 или 1235 – ок.1315) – испанский физик,
алхимик и философ. Родился в богатой аристократической семье на Мальорке. Еще
мальчиком был приближен к арагонскому двору, а позже стал королевским сановником и
воспитателем будущего правителя Мальорки Иакова II. Слушал лекции в Сорбонне. За свою
блестящую полемику с Дунсом Скоттом был назначен преподавателем в этом
превосходнейшем университете Европы. До тридцати двух лет Луллий вел жизнь повесы и
дуэлянта. Но затем биография его внезапно переменилась. Он удалился от мира,
поселившись на вершине горы. В это время он пишет богословско-математический трактат
«Книга созерцания». Луллий поставил себе целью дать логическое доказательство
истинности христианства, превратив тем самым веру в аксиоматизированную «науку».
После 1274 г. Луллий начинает странствовать по Европе. Позднее посещал лекции Арнольда
из Виллановы в Монпелье. Описывает способ приготовления азотной кислоты. В историю
культуры Луллий вошел как поэт, романист, создатель каталанского литературного языка.
Ему также приписывают получение винного камня (tartar), поташа из растительной золы,
некоторых эфирных масел, «белой ртути» (сулемы), мастики из белка и извести, очистку
винного спирта и многое другое.
Интересна следующая история. В тридцать лет он страстно влюбился в замужнюю
генуэзскую даму Амброзию ди Кастелло. Амброзия была женщиной уравновешенной и
сдержанной. Назойливость и экстравагантное ухаживание красивого молодого человека
приводили ее в крайнее смущение. Однажды юный Раймонд даже въехал верхом на лошади
в собор прямо во время службы лишь для того, чтобы положить к ее ногам свой
восторженный мадригал.
Разъяренные прихожане вытолкали его из храма. После этого Амброзия согласилась
наконец встретиться и поговорить с ним. Она пригласила его к себе в сад. Раймонд,
убежденный в своей победе, явился на свидание с видом счастливого завоевателя. «Не
угодно ли вам взглянуть на грудь, которую вы столь страстно воспеваете в своих стихах?» –
холодно спросила его матрона. «Могу ли я желать чего более!» – пылко воскликнул
влюбленный Луллий. Женщина обнажила свою изуродованную болезнью грудь.
«Посмотрите, сколь отвратительно то, на что вы устремили весь пыл своей страсти. Не
лучше ли отдать любовь Иисусу?»
Луллий был потрясен до глубины души. Он удалился от всех и после нескольких
бессонных ночей пришел в церковь и покаялся. В своих воспоминаниях он пишет, что решил
посвятить себя Богу и совершил паломничество к святому Якову Компостельскому.
Эта история, несмотря на всю ее необычность, по сути своей очень характерна для
алхимиков. Главное в ней – необходимо совершающееся в какой-то из моментов следования
по пути познания обращение к Богу. По утверждению адептов – это единственная
возможность достичь успеха в столь сложном предприятии, как Великое Делание алхимиков.
Парацельс (Paracelsus, наст. имя – Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм;
1493–1541) – немецкий врач и естествоиспытатель, один из основателей ятрохимии. Внук
одного из гроссмейстеров Ордена иоаннитов.
Двадцати лет от роду отправился путешествовать, исходил вдоль и поперек всю
Европу, общаясь со всеми интересными людьми, начиная от бродячих цыган и кончая
арабскими и индийскими учеными и магами. Существуют свидетельства о том, что учителем
Парацельса был таинственный алхимик Соломон Трисмозин .
Подверг критическому пересмотру всю предшествующую теорию медицины. Является
первым пропагандистом нового этапа развития химии – приготовления лекарственных
средств, чем способствовал внедрению в медицину химических препаратов. Также в
дополнение к двум основным алхимическим элементам – «сере» и «ртути» – ввел третий –
«соль» – и провозгласил, что все металлы состоят из этих трех элементов. Переход от
четырех элементов Аристотеля к трем элементам Парацельса явился важной вехой в истории
химии.
Произведения Парацельса отличаются краткостью и четкостью изложения. Его
высказывания лишены двусмысленности. Выдвинул три основных принципа как основу
всякой мудрости – Молитву, Веру и Воображение. Презрительно относился к книжной
премудрости. «Чтение еще никого не сделало врачом. Медицина есть искусство, а оно
требует практики. Если бы, дабы стать хорошим врачом, достаточно было выучиться болтать
на латинском, греческом и древнееврейском, тогда, дабы стать великим полководцем,
достаточно было бы прочитать Ливия» (Гартман Н. Указ. соч. С. 42–43).
Большое значение придавал роли химии в медицине. Согласно основанному им учению
– ятрохимии, – главная причина болезней состоит в нарушении химических процессов в
организме. «Не надо говорить: алхимия, делай золото и серебро, – писал Парацельс, –
следует сказать: делай arcana (лат . arcana medicamentia – тайные средства) и тем излечивай
от болезней». Своим псевдонимом «Парацельс» он как бы заявлял, что превзошел в своей
практике известнейшего римского врача Цельса (II в.). Некоторые современники называли
его вторым Гермесом или Трисмегистом Швейцарским. На его мраморном надгробии
высечена надпись: «Здесь похоронен Филипп Теофраст, знаменитый доктор медицины,
который лечил раны, проказу, подагру, водянку и другие неизлечимые болезни тела, обладал
волшебным знанием и раздавал добро бедным. В год 1541 на 24 день сентября он сменил
жизнь на смерть. На Вечный Покой».
Евгений Филалет (1612?—?) – британский адепт XVII в. «Его имя, его появление, его
жизнь и его труды – все это составляет сплошную тайну», – пишет о нем Жак Саду (указ.
соч., с.169). Ему приписывается традицией демонстрация искусства трансмутации ван
Гельмонту и Гельвецию. А известный прорицатель Эттейла в своем труде «Семь степеней
делания герметической философии» утверждал, что Филалет и Сен-Жермен – одно и то же
лицо.
Есть предположение, что под псевдонимом «Филалет» (в букв. переводе с греч . –
«любитель истины») скрывался некто Томас Воген, хорошо известный английский ученый,
друг Роберта Бойля (1627–1691). Однако Т. Воген родился в 1622 г. и умер в 1666-м, задолго
до исчезновения Филалета.
Книга Филалета «Открытые врата в палаты короля» не только высоко ценилась Р.
Бойлем, но и едва ли не в течение двадцати лет была настольной книгой Исаака Ньютона
(1643–1727). Экземпляр этой книги, испещренный пометками великого ученого, до сих пор
хранится в Британском музее.
«Господи, сделай так, чтобы два великих идола – золото и серебро, – которых почитает
сегодня весь мир, поскорее стали столь же обычны и дешевы, как грязь и отбросы. Ибо тогда
я, знающий, как их получать, не буду больше испытывать столько хлопот…» – писал
Филалет в своих «Открытых вратах…».
Карл Густав Юнг (Jung C. G.; 1875–1961) – швейцарский психолог и философ, ученик
знаменитого «отца» психоанализа Зигмунда Фрейда, основатель аналитической психологии.
Создал учение о коллективном бессознательном и его носителях – архетипах,
выражающихся в сновидениях.
Юнг пришел к алхимии следующим образом. В 1914 г. Герберт Зильберер, другой
ученик Фрейда, опубликовал работу «Проблемы мистики и ее символики», посвященную
психоаналитическому применению алхимии. Фрейд отозвался о работе очень холодно,
вследствие чего Зильберер, придя в отчаяние, покончил жизнь самоубийством.
Юнг тоже поначалу не принял книгу Зильберера всерьез. Однако через 12 лет алхимия
в соотношении с психологией пробудили столь сильный интерес в Юнге, что он вдруг
продолжил исследования погибшего коллеги и занимался этой проблемой до самой смерти –
35 лет. Юнг рассматривал алхимические понятия как психологические проекции, а сам
алхимический процесс как трансформационную психологическую процедуру исцеления и
роста человеческой души, которую он назвал индивидуацией («путем к себе»).
Соответственно, философский камень в его понимании не материальная субстанция, а
состояние достижений определенных духовных качеств, иными словами – кристалл духа,
образующийся в человеке.