МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования

«Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте
Российской Федерации»

ФАКУЛЬТЕТ ЭКОНОМИКИ
Кафедра финансового контроля и аудита

РЕФЕРАТ
на тему:
Закон стоимости и социальная политика Дж.С.Милля

Работу выполнил
студент 2 курса
очного отделения
Болотский Илья Евгеньевич

Москва-2021
 Содержание

Введение…………………………………………………………………………...3
1 Закон стоимости Милля……………….………………………………………..4
2 Социальная политика Дж. Милля…………………………………………….11
2.1 Социальная справедливость в трактате «Утилитаризм»………………...11
2.2 Типы и виды электронных документов без индивидуального материального
носителя (сетевых)……………………………………………..12
Заключение……………………………………………………………………….20
Список литературы 21

Введение
 Джон Стюарт Милль является известным английским мыслителем и
экономистом. Из всех его работ самой крупной является «Основания политической
экономии». Джон Стюарт является продолжателем Давида Рикардо, но без силы
аналитического мышления, что присуще последнему. Свои первые работы Милль
опубликовал в возрасте 23 лет, в 1829 году. В 1843 году появилась философская
работа «Систем логики», которая подарила известность его писателю. Главный труд
Джона был издан лишь в середине 17 века, в 1848 году. О своём главном труде
Милль отзывался весьма скромно, и в одном из писем говорил: «Я сомневаюсь, что
в книге существует хотя бы одно мнение, которое нельзя представить, как
логический вывод из его»
Практическая деятельность была связана с Ост-Индской компанией, где он
занимал высокий пост вплоть до закрытия организации в 1858 году. В период с 1865
по 1868 он являлся членом парламента.
После смерти жены, которая являлась помощником в подготовке большинства
научных работ, Джон Стюарт Милль переезжает во Францию, где и проводит
остаток своей жизни.
Считая себя последователем Д. Рикардо, при рассмотрении многих
экономических категорий Дж. С. Милль высказывает позицию, близкую к
теоретическим взглядам классиков. Его воззрения на производительный труд схожи
со взглядами А. Смита. Утверждая, что только производительный труд создает
материальные блага, он несколько иначе подходит к трактовке производительного
труда, включая в его состав труд по повышению квалификации, охране
собственности и т. д. По мнению Дж. С. Милля, доходы от производительного труда
составляют производительное потребление только при условии, что оно
поддерживает и увеличивает производительные силы общества. Доходы от
непроизводительного труда, считает он, порождают «...непроизводительный расход
отдельных лиц, который будет ...вести к обеднению общества, и только
производительный расход отдельных лиц обогатит общество»
Закон стоимости Милля.
 Для методологии Милля характерно противопоставление законов
распределения законам производства, а именно: распределение весьма различно в
различное время в отличие от производства, которое весьма универсально.
Проблема стоимости для Милля не является основополагающей. Для него не
существует никакой иной стоимости, кроме меновой. Стоимость у Милля
представляет собой лишь явление сферы обращения, обмена, это соотношение,
характерное для обмена данного товара на другие товары, в частности на деньги.
Это соотношение устанавливается на рынке. Милль фактически устраняет конечную
основу цен. Для основной массы товаров он считает применимым определение цен
издержками производства. А меновая стоимость и цена товара устанавливаются в
точке, где уравниваются спрос и предложение. Вопрос о конечной основе цен, был
заменен другим вопросом: какова цена, соответствующая условиям спроса и
предложения? Стоимость продукта вслед за Сэем определялась им стоимостью
издержек производства, включая прибыль, но исключая ренту. Теория издержек
производства, как известно, не в состоянии до конца решить проблему стоимости.
Действительно, если стоимость товара определяется стоимостью его издержек
производства, остаётся неясным, чем определяется стоимость этих издержек.
Возникает 71 проблема соизмерения заработной платы и прибыли. Милль признал,
что прибыль возникает не в обмене, а вследствие производительной силы труда. Но
величина прибыли складывается как результат воздержания от потребления, платы
за риск и искусство, необходимое для осуществления контроля над производством.
Ссудный процент определяется Миллем как все, что может получить владелец
капитала за то, что воздерживается от немедленного расточения своего капитала и
разрешает другим использовать его в производительных целях. Заработную плату
Милль считал платой за труд. Размер ее зависит от спроса и предложения на
рабочую силу, то есть проблема ее цены превалирует над проблемой ее стоимости.
2. Миллем разделялось положение Рикардо о пределе развития, который
заключается в ограниченности земельных ресурсов. Так же, как и Рикардо,
необходимость обработки худших земель Милль рассматривает в качестве причины
роста ренты, снижения прибыли, ухудшения положения работников и стагнации
общества. Но если для Рикардо предел развития, хотя бы в отдалённом будущем,
носил абсолютный характер, то Милль провозглашает, что данный предел может
быть отодвинут и уже отодвигается благодаря усилиям человечества. Отодвинуть
предел развития можно благодаря изобретениям, открытиям, усовершенствованиям,
которые позволяют осуществлять вложения капитала с растущей отдачей. Кроме
того, предел отодвигается благодаря ограничению рождаемости. Сам Милль был
проповедником ограничения рождаемости и равноправия женщин. Наконец, застой
может быть отодвинут эмиграцией людей и вывозом капитала, ввозом дешёвого
сырья, зерна из-за границы, что доказывал и Рикардо. Главное в историческом
видении Милля – это признание возможности реформирования капитализма. 3.
Важную роль, в отличие от Смита и Рикардо, Милль отводил буржуазному
государству. Он понимал, что система свободной конкуренции не обеспечивает
решения целого ряда экономических проблем, поэтому государство должно взять на
себя расходы по созданию инфраструктуры, развитию образования и науки и т.п.
Важное значение он придавал государственной системе социального обеспечения и
проблемам налогообложения, техническому прогрессу, повышению
образовательного и нравственного уровня трудящихся, предоставлению
избирательных прав населению, развитию кооперативного и профсоюзного 72
движения. Социальные язвы, которые Милль видел вокруг, он приписывал не
частной собственности на средства производства, а злоупотреблению правом
частной собственности, Он думал, что нельзя отказываться от мотивации получения
прибыли, поскольку с ней связаны возможности улучшения экономического
порядка. Это была позиция просветителя середины XIX века. Она и сегодня
характерна для большинства западных экономистов.

Социальная политика Дж. Милля

 В качестве первого шага обратимся к работе Ф. Хайека «Право,
законодательство и свобода», в которой, в отличие от многих других трудов по
социальной этике, содержится не только констатация факта, что именно Милль
являлся инициатором использования термина «социальная справедливость», но и
попытка установить причины и последствия введения Миллем этой
терминологической новации. Ф. Хайек замечает, что «смысл, в котором термин
“социальная справедливость” сегодня используется в публичных дискуссиях […]
аналогичен смыслу уже давно употребляемого выражения “распределительная
справедливость”. Представляется, что его начали широко использовать в этом
смысле после того – и, возможно, вследствие того – как Джон Стюарт Милль
недвусмысленно поставил ясный знак равенства между этими терминами»2 . В
итоге подобного отождествления требование соблюдать справедливость оказалось
обращено не к отдельному человеку, а к обществу в целом. С легкой руки Милля,
среди моральных обязанностей граждан появилась обязанность «организоваться так,
чтобы стало возможным выделять некую часть общественного продукта различным
лицам или группам [...] ради достижения определенной, считающейся справедливой
структуры распределения»3 . Именно такая постановка вопроса о моральной
оправданности экономической системы общества является, по Ф. Хайеку, прямым
путем в ад тоталитарного рабства. В центре внимания Ф. Хайека как историка идей
находятся два фрагмента из пятой главы трактата Милля «Утилитаризм» (1861).
Первый: «Мы должны поступать одинаково хорошо (если только этому не
препятствует какая-либо высшая обязанность) со всеми теми, кто имеет по
отношению к нам равную заслугу, и, следовательно, общество должно поступать
одинаково хорошо со всеми, чьи заслуги перед обществом совершенно равны. Вот
высший отвлеченный критерий социальной и распределительной справедливости,
осуществлению которого в максимально возможной степени должны быть
направлены все институты и все усилия добродетельных граждан»4 . Второй:
«Всеми признается справедливым, чтобы каждый получал то, что он заслужил, идет
ли речь о добре или зле, и несправедливым, чтобы он получал добро или
претерпевал зло, которых не заслужил»5 . Первый фрагмент используется Ф.
Хайеком как прямая иллюстрация его основного тезиса об обращении Миллем
требований справедливости к общественному целому. На основании второго
фрагмента он делает вывод о том, что наряду с четырьмя рассмотренными в
«Утилитаризме» значениями справедливости, которые лежат в русле вполне
обоснованного, традиционного ее понимания и относятся к правилам личного
поведения, Милль вводит пятое, крайне сомнительное и касающееся уже не
отдельных поступков, а некоего «фактического состояния дел, которое может, хотя
и необязательно, быть результатом обдуманного решения». «При этом, –
продолжает свое рассуждение Ф. Хайек, – создается впечатление, будто Милль
совершенно не осознавал, что в этом значении речь идет о ситуации совершенно
иной, чем те, к которым относятся четыре других значения, или что эта концепция
“социальной справедливости” ведет к настоящему социализму»6 . Предложенная Ф.
Хайеком интерпретация представлений Милля о справедливости интересна и
плодотворна, в том смысле, что она предоставляет некоторые ключи к определению
места его воззрений в западноевропейской истории идей вообще и в социальной
этике в частности. Ф. Хайек вполне обоснованно утверждает, что Милль был одним
из первых философов, выразивших в своем творчестве те значительные изменения в
понимании справедливости, которые произошли на рубеже XVIII–XIX вв. Их суть
состоит в смене статуса распределительной справедливости по отношению к иным
ее видам: обменивающей и карательной. Для ранних новоевропейских философов,
начиная с Г. Гроция и заканчивая А. Смитом, одной из ключевых задач этики была
демонстрация абсолютного приоритета тех правил справедливости, которые
гарантируют личную безопасность, неприкосновенность собственности и
соблюдение договоров, над любыми правилами распределения ресурсов. Тем самым
они противопоставили себя антично-средневековой этической традиции,
пытавшейся сохранить равновесие между коммутативными (совмещающими
правила наказания и честного обмена) и дистрибутивными проявлениями
справедливости7 . Однако на смену преобладавшей в XVII–XVIII вв. парадигме
пришла такая интерпретация справедливости, в рамках которой реализация
распределительных целей играет не меньшую роль, чем обеспечение физической
неприкосновенности личности, и заметно большую, чем сохранение устойчивой
системы собственности и возможностей свободного обмена. Новое понимание
справедливости опиралось на два базовых элемента: во-первых, право каждого
человека на безопасность и высокий жизненный уровень, вовторых, обязанность
общества в целом обеспечить это комплексное право. Сфера обменов,
базирующаяся на частной собственности, получала при этом ровно такое
распространение, которое необходимо для достижения главной цели. Она могла
оказаться довольно широкой или чрезвычайно суженной, а то и вовсе устраненной
из общественной жизни. Подобное видение справедливости тесно связано с
позицией социального конструктивизма: оно предполагает чрезвычайно высокие
возможности централизованной перестройки общества. В терминологическом
отношении, как вполне обоснованно заметил Ф. Хайек, упомянутые изменения были
закреплены с помощью понятия «социальная справедливость»8 . Однако, несмотря
на глубокий интерес Ф. Хайека к творчеству английского утилитариста,
интерпретация воззрений Милля, предложенная Ф. Хайеком, является во многом
поверхностной и зависимой от задач идеологической критики. Довольно точно
обозначая место социальной этики Милля в истории идей, Ф. Хайек в значительной
мере искажает ее собственное идейное содержание. Милль не был наивным
мыслителем, который поддался общему направлению мысли, спровоцированному
обострением социального вопроса, и необдуманно предложил «пагубные»
основания для оценки общественного устройства. Он не только принял новое
понимание справедливости, но и довольно глубоко проанализировал многие
проблемы, порождаемые им. Правда, в отличие от Ф. Хайека, он не посчитал их
фатальными. Не был Милль и бессознательным пособником социалистических
доктрин. Вернее было бы сказать, что он попытался дать беспристрастный и
целостный анализ социалистического идеала под углом зрения нового понимания
справедливости. Для подтверждения этой мысли необходимо выяснить, что именно
понимал Милль под социальной справедливостью, опираясь на широкий комплекс
его произведений. Начнем с трактата «Утилитаризм», служащего непосредственной
основой интерпретации Ф. Хайека.

Социальная справедливость в трактате «Утилитаризм»

В тексте «Утилитаризма» несложно найти фрагменты, подтверждающие мысль о

приверженности Милля к новому пониманию справедливости. Правда, одна из двух
используемых Ф. Хайеком цитат явно не годится на эту роль. Как уже было сказано,
Ф.Хайек вменяет Миллю введение пятого, излишнего значения справедливости,
относящегося не к конкретным индивидуальным действиям, а к состояниям
общественной реальности. Однако дело в том, что в начале пятой главы своего
трактата, откуда взят используемый Ф. Хайеком фрагмент, Милль не вводит
комплексную нормативную дефиницию. Он всего лишь реконструирует бытующие
смыслы справедливости, которые равноправны для него в виду сугубо
феноменологической задачи этой части исследования. Его цель –
продемонстрировать отсутствие единства в расхожих представлениях о
справедливости и выявить тем самым теоретическое преимущество
утилитаристской позиции . Но и более того, тезис Ф. Хайека о четырех адекватных и
одном неадекватном значении справедливости в принципе не соответствует
содержанию миллевского текста. Такие приведенные Миллем формулы, как
«справедливость есть соответствие действия закону» и «справедливость есть
соблюдение взятых обязательств», действительно относятся по преимуществу к
правилам индивидуального поведения10. Однако другие определения:
«справедливость есть соответствие действий нравственно оправданному закону» и
тем более «справедливость есть беспристрастность и равенство» не укладываются в
интерпретационную схему Ф. Хайека11. Они уводят за пределы регулирования
действий частного индивида в вопросах, касающихся применения силы и обмана.
Это проявляется особенно ярко, когда для демонстрации неоднородности
последнего из определений Милль указывает на противостояние разных критериев
распределения в коммунистической мысли12. Отсюда следует, что для выявления
присутствующей в «Утилитаризме» концепции социальной справедливости
правильнее обратиться к первому из цитируемых Ф. Хайеком фрагментов. Каково
его место в структуре трактата? «Высший отвлеченный критерий социальной и
распределительной справедливости» (правило заслуги) рассматривается Миллем в
общем контексте проблемы взаимодействия принципов и вспомогательных правил,
или максим, справедливости. Этот критерий конкретизирует одну из них – максиму
беспристрастности и равенства. Однако Милль замечает при этом, что данная
максима обладает особым статусом среди других подобных элементов теории
справедливости. С одной стороны, она, как и прочие максимы (например, максима
наказания исключительно за умышленно совершенное действие или максима
соответствия наказания степени виновности), логически выводится из принципов
справедливости и обеспечивает их корректное воплощение. Однако с другой
стороны, требование беспристрастности и равенства прямо восходит к
утилитаристской основе морали. Оно непосредственно связано с бентамовским
изречением: «каждый должен считаться за одного и никто – более, чем за
одного»13. Логика перехода от утилитаристского принципа пользы к правилу
распределения по заслугам в трактате не раскрывается подробно, а лишь намечается
в самом общем виде. «То, что каждый человек имеет равное право на счастье, –
рассуждает Миль, – предполагает и то, что каждый имеет равное право на средства
достижения счастья, за исключением тех, требующих точного определения
ограничений этой максимы, которые проистекают из неизбежных условий
человеческой жизни и из общего интереса, в который включен интерес каждого»14.
Можно предположить, что как раз необходимость обеспечивать общую пользу в
ограниченных условиях наличной социальной реальности заставляет Милля
рассматривать именно заслугу, а не потребность в качестве высшего критерия
социальной справедливости. Таким образом, перед нами предстает предельно общая
процедура оценки общественных институтов, которая имеет конструктивистскую
перспективу, опирается на понятие справедливость и не предполагает исключений
для каких-либо отдельных механизмов распределения дохода и богатств (например,
для частной собственности и рыночного обмена). Все эти элементы соответствуют
обновленному пониманию справедливости, сложившемуся к середине XIX в., что
подтверждает основной вывод Ф. Хайека. Однако другие его выводы о характере
социальной этики Милля, якобы опирающиеся на текст «Утилитаризма», не находят
своего подтверждения. Внимательный читатель трактата сразу обратит внимание на
то, что в нем совсем не обсуждаются концептуальное содержание и форма
институционального воплощения распределительной (социальной) справедливости.
Один из фрагментов пятой главы «Утилитаризма» может быть проанализирован под
данным углом зрения, однако, такой анализ не дает оснований для выводов о том,
насколько непосредственной является связь между миллевским пониманием
социальной справедливости и социализмом, или о том, насколько явственно эта
связь осознавалась самим Миллем. Милль обращается в нем к таким социально-
этическим вопросам, как вопрос о вознаграждении членов производственной
ассоциации и вопрос о принципах налогообложения15. Но ни в одном из этих
случаев он не ставит перед собой задачу предложить собственное решение. Он лишь
стремится показать, что на основе того понимания справедливости, которое не
опирается в конечном итоге на идею общей пользы, придти к внутренне
согласованной позиции по этим проблемам общественной практики невозможно.
 Список используемой литературы:
1.