Gorshkov M K Krumm R Tikhonova N E O Chem Mechtayut Rossiane Ideal I Realnost

УДК 32.019.
52
ББК 60.56
О11
Издание осуществлено при финансовой поддержке

филиала зарегистрированного союза
«Фонд имени Фридриха Эберта» (Германия)
В оформлении обложки использованы фрагменты и мотивы картины

В.М. Васнецова «Ковер-самолет» (1880).
Отпечатано в России
© Коллектив авторов, 2013

© Институт социологии РАН, 2013
© Оформление. Издательство
ISBN 978-5-7777-0538-9 «Весь Мир», 2013
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие 7
1. Мечты о себе и мечты об обществе 13
2. Культурно-исторические и социально-психологические
аспекты «русской мечты» 35
3. Идея справедливости в портрете общества,
о котором мечтают россияне 54
4. Представления и мечты российских граждан
об устройстве России 77
5. Эволюция представлений россиян о демократии:
от мечты до запроса на работающие институты 105
6. О какой работе мечтают жители России 126
7. С кем и как мечтают жить рядовые россияне 159
8. В каких условиях живут и мечтают жить
граждане России 188
9. Досуговые практики и свободное время россиян
в мечтах и в реальности 215
10. Религиозность российских граждан и «русская мечта» 240
11. Осуществимы ли мечты россиян? 261
12. Состояние российского общества
и исторические судьбы «русской мечты» 285
Заключение 311
Приложение 1 325
ПРЕДИСЛОВИЕ
«Это невозможно!» – сказала Причина.

«Это безрассудство!» – заметил Опыт.
«Это бесполезно!» – отрезала Гордость.
«Попробуй…» – шепнула Мечта.
Народная мудрость
Мечта, как очевидно, не самое широко употребляемое слово

в людском лексиконе, а мечтательность – не столь часто пережи-
ваемое состояние души человеческой. Тем интереснее и важнее
разобраться в том, что понимается под «мечтой», когда и о чем
наши сограждане предпочитают мечтать.
Чаще всего в житейской, обыденной трактовке под «мечтой»
понимается заветное желание, исполнение которого сулит сча-
стье. Но вряд ли стоило бы только исходя из данной трактовки
«мечты» затрачивать немалые усилия для ее научного изучения.
Суть дела в том, что мечта есть ни что иное, как особая форма
воображения, мысленное создание образа желаемого, причем
направленного в будущее. Но и это еще не все. Мечта – это поло-
жительно окрашенная мотивационная установка, это побуди-
тельная причина и необходимое условие преобразования дей-
ствительности.
Как здесь не вспомнить К. Г. Паустовского, который писал:
«Если отнять у человека способность мечтать, то отпадает одна
из самых мощных побудительных причин, рождающих культу-
ру, искусство, науку и желание борьбы во имя прекрасного
будущего».
При таком понимании, при такой трактовке «мечты», ее целе-
направленное изучение, прежде всего социологическими метода-
ми, становится не только оправданным и интересным, но и просто
необходимым. Действительно, можно ли без научного социологи-
ческого анализа «мечты» выявить и описать образ желаемого буду-
щего страны, желаемой модели российского общества? Думается,
это вряд ли возможно. Вот почему Институт социологии РАН
в сотрудничестве с Представительством Фонда им. Ф. Эберта в РФ
в марте – апреле 2012 г. провел общероссийское социологическое
8 О чем мечтают россияне: Идеал и реальность
исследование, определив его основную тему так: «„Русская мечта”:

какая она и может ли осуществиться?» 1
Цель исследования состояла в подготовке на основе репрезен-
тативного общероссийского социологического исследования ана-
литического доклада, в котором должны быть определены особен-
ности «русского социального проекта» как альтернативного
предлагаемым в рамках других культурно-цивилизационных тра-
диций образа желаемого будущего; степень гомогенности/гетеро-
генности представлений россиян о желаемом будущем для себя
и для общества в целом, и вытекающие из особенностей этих пред-
ставлений социально-политические, социально-экономические
и социокультурные следствия.
Основные задачи исследования состояли в следующем:
 определение базовых элементов «русской мечты» как образа
желаемого будущего применительно к личному будущему;
 определение базовых элементов «русской мечты» как образа
желаемого будущего применительно к России и обществу
в целом;
 определение локализации этих элементов в различных воз-
растных, социально-профессиональных и политически
ориентированных группах российского общества;
 выявление факторов, влияющих на распространенность тех
или иных элементов образа желаемого будущего, а также
на оценку недостижимости/невозможности реализации
своих мечтаний, прежде всего, с учетом социально-эконо-
мического положения россиян и особенностей их идентич-
ностей;
 оценка характера связи мечтаний россиян с периодами оте-
чественной истории и ведущими историческими фигурами;
 определение того, представляет ли «русская мечта» в насто-
ящее время альтернативный предлагаемым в рамках запад-
ной цивилизации общественный проект, или она все боль-
ше приближается к тому образу будущего, который сло-
жился как желаемый в обществах потребления и массовой
культуры.
1
При разработке программы исследования, анализе и интерпретации его ре-
зультатов понятия «русская мечта» и «российская мечта» использовались как сино-
нимы.
Методической основой исследования явился массовый опрос

населения Российской Федерации по репрезентативной общенаци-
ональной выборке 1. При этом объем выборочной совокупности
исследования составил 1750 респондентов, репрезентирующей
взрослое население страны в возрасте 16–55 лет 2, в разбивке
по следующим четырем возрастным когортам: 16–25 лет, 26–35 лет,
36–45 лет, 46–55 лет.
Репрезентативность социологической информации обеспечива-
лась использованием модели многоступенчатой районированной
выборки с квотным отбором единиц наблюдения (респондентов)
на последней ступени. Районирование осуществлялось по террито-
риально-экономическим районам Российской Федерации – первая
ступень выборки – в соответствии с принципами, разработанными
и применяемыми Росстатом для контроля социально-экономиче-
ских показателей развития страны.
Вторая ступень выборки включала выделение типичных субъ-
ектов РФ (всего 19), а также два мегаполиса в составе каждого
территориально-экономического района. Структура районирова-
ния – два мегаполиса и 20 субъектов РФ, итого 22 объекта:
Мегаполисы: Москва и Санкт-Петербург.
Территориально-экономические районы:
 Северный район – Архангельская область
 Северо-Западный район – Новгородская область
 Центральный район – Московская, Рязанская, Ярославская,
Тульская области
 Волго-Вятский район – Нижегородская область
 Центрально-Черноземный район – Воронежская область
 Поволжский район – Республика Татарстан, Саратовская
область
 Северо-Кавказский район – Ростовская область, Ставро-
польский край, Республика Северная Осетия
 Уральский район – Свердловская, Челябинская области
 Западно-Сибирский район – Кемеровская, Новосибирская
области
 Восточно-Сибирский район – Красноярский край, Иркут-
ская область
 Дальневосточный район – Хабаровский край
1
Разработку модели выборки осуществил Ф. Э. Шереги.
2
Данная возрастная группа населения составляет 60,8% от общей численности
населения РФ. Российский статистический ежегодник. М.: Росстат, 2011. С. 77.
Пропорции населения, в соответствии с которыми были рас-

считаны квоты респондентов для опроса в территориально-эконо-
мических районах, отображены в табл. 1.
Третья ступень выборки: внутри субъектов РФ дальнейшее
районирование заключалось в расчете статистических квот по сте-
пени урбанизированности, по 5-ти типам поселений: мегапо-
лисы – 10,7%, административные центры субъектов РФ – 25,9%,
административные центры районов – 30,9%, поселки городского
типа (ПГТ) – 5,6%, села – 26,9% 1 (табл. 1–2).
Таблица 1
Доля населения РФ по территориально-экономическим районам
и типам поселений,%
Административные Районные
РФ ПГТ Села
центры субъектов РФ центры
1. г. Москва 7,4 – – – –
2. г. Санкт-Петербург 3,3 – – – –
3. Северный район 3,5 1,2 1,3 0,3 0,7
4. Северо-Западный район 2,7 0,5 1,3 0,2 0,7
5. Центральный район 13,7 3,2 6,2 1,0 3,3
6. Волго-Вятский район 5,3 2,0 1,3 0,5 1,5
7. Центрально-Черноземный район 5,1 1,8 1,1 0,4 1,8
8. Поволжский район 11,3 4,2 3,5 0,6 3,0
9. Северо-Кавказский район 13,4 2,8 4,1 0,4 6,1
10. Уральский район 13,5 3,9 5,3 0,4 3,9
11. Западно-Сибирский район 10,3 3,0 3,8 0,6 2,9
12. Восточно-Сибирский район 5,9 1,8 1,8 0,6 1,7
13. Дальневосточный район 4,6 1,5 1,2 0,6 1,3
Итого 100,0 25,9 30,9 5,6 26,9
На четвертой ступени выборки, т. е. при непосредственном

отборе интервьюерами респондентов для опроса по заданным кво-
там соблюдались квоты по социально-профессиональным при-
знакам респондентов, а также возрастные пропорции по четырем
возрастным когортам: 16–25 лет – 25,3%, 26–35 лет – 26,2%,
36–45 лет – 22,2%, 46–55 лет – 26,3% 2.
1
Расчеты произведены по данным источника: Численность населения Россий-
ской Федерации по городам, поселкам городского типа и районам на 1 января
2011 года//Статистический бюллетень. Росстат. М.: 2011. С. 19.
2
Рассчитано по источнику: Численность населения Российской Федерации
Таблица 2
Доля населения РФ по социально-профессиональным признакам
Доля
в составе Численность
СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ
населения респондентов
РФ,%
1. Рабочие промышленности, строительства, шахт – без
21,6 379
высшего образования
2. Инженеры промышленности, строительства, шахт –
4,2 73
с высшим образованием
3. Работники торговли, общественного питания, сферы
услуг, транспорта, коммунальных служб – со средним
10,6 185
(или менее), начальным и средним профессиональным
образованием
4. Работники финансовых, страховых компаний,
торговли, сферы услуг, транспорта, коммунальных 3,2 56
служб – с высшим образованием
5. Работники (служащие): вузов, школ,
здравоохранения, управления (административного,
11,0 192
политического), науки, искусства, средств массовой
информации – с высшим образованием
6. Работники (лаборанты, операторы, библиотекари,
секретари, медсестры и др.): вузов, школ,
здравоохранения, управления (административного,
5,2 91
политического), науки, средств массовой информации –
со средним или средним профессиональным
образованием
7. Военные, работники МВД, таможни, налоговых служб
4,7 83
(с любым образованием)
8. Студенты вузов 8,2 143
9. Учащиеся 10–11 классов школ, ПТУ, техникумов
4,4 77
(только в возрасте 16 лет и старше)
10. Жители сел, поселков 26,9 471
итого 100,0 1750
В основе содержания данной коллективной монографии –

аналитическая интерпретация результатов проведенного исследо-
вания, многие из которых даются в сопоставлении с результатами
всероссийских опросов, проведенных ИС РАН в прежние годы.
В настоящую книгу включены также четыре приложения.
по полу и возрасту//Статистический бюллетень. Росстат. М.: 2011. С. 359–385.

В приложении 1 приводится дополнительный иллюстративный

материал к результатам массового социологического опроса.
Приложение 2 содержит описание общероссийских исследований,
данные которых использованы в книге. В приложении 3 приводят-
ся комментарии результатов общероссийского социологического
исследования по «русской мечте», опубликованные в ряде извест-
ных СМИ. В приложении 4 даются сведения об авторах, приняв-
ших участие в подготовке данной книги.
Массовое исследование и подготовка материалов книги
выполнены рабочей группой в составе: М. К. Горшков (руководи-
тель исследования, предисловие, заключение, общая редакция),
А. Л. Андреев (глава 2), В. А. Аникин (глава 1), Р. Э. Бараш (глава
5), Л. Г. Бызов (глава 4), Ю. П. Лежнина (главы 7, 9), С. В. Мареева
(главы 3, 8, 9), М. М. Мчедлова (глава 10), В. В. Петухов (глава 5),
Н. Е. Тихонова (руководитель исследования, главы 11, 12, общая
редакция), И. О. Тюрина (глава 6).
1
МЕЧТЫ О СЕБЕ И МЕЧТЫ ОБ ОБЩЕСТВЕ
Пожалуй, первый вопрос, на который надо получить четкий ответ,

обращаясь к анализу «русской мечты», – свойственна ли нашим
гражданам мечтательность? И если да, то есть ли у них своя осо-
бенная мечта, отличающаяся от мечтаний граждан друг стран?
Отечественная литература, с одной стороны, богата размыш-
лениями на эту тему, а с другой – очень скудна, по крайней мере,
в плане конкретного эмпирического материала.
В России еще не проводились массовые исследования на эту
тему. Традиционно разнообразие общественной мысли по данной
проблеме определялось более широкой постановкой вопроса –
о «русской идее». При этом русских мыслителей объединяло экзи-
стенциональное понимание «русской идеи» как смысла, вокруг
которого организовывается вся жизнь человека, включая жизнен-
ные цели людей и их мечты 1. С развитием социологии как науки
об интересах, потребностях и ценностях 2 экзистенциальное,
абстрактное понимание «русской идеи» со временем все больше
вытеснялось ее функциональным измерением – преимуществен-
но через призму понятий цели, ценностей и самоидентификации.
Такое разведение на социально-философский и социологиче-
ский уровни анализа, хотя и решает проблему количественного
измерения «русской идеи», на деле же теряет из фокуса ее «энерге-
тическую» составляющую. Проблему не решают даже такие уни-
кальные архивы социологической информации, как данные
по динамике ценностей россиян, накопленные сотрудниками
Центра изучения социокультурных изменений Института фило-
софии РАН за более чем 20-летний период наблюдений за россий-
ским обществом, материалы Левада-Центра по изучению «рос-
1
См., например: Баталов Э. Я. Русская идея и американская мечта. М.: Про-
гресс-Традиция, 2009; Бердяев Н. Русская идея. Основные проблемы русской мысли
XIX века и начала XX века. Париж: YMCA-Press, 1946; Розанов В. В. Война
1914 и русское возрождение. 2-изд. Пг., 1915, и др.
2
Здравомыслов А. Г. Потребности. Интересы. Ценности. М.: Политиздат, 1986;
Он же. Социология: теория, история, практика. М.: Наука, 2008.
сийского человека» и установок россиян или опыт исследований

ценностей Института социологии РАН. Ценности по своей при-
роде предполагают оценку того, что есть «хорошо» и «плохо».
Более того, часто они не осознаются самим человеком, существу-
ют в его сознании как бы «подспудно» – как правило, в массовых
опросах, в таких случаях человек о них вспоминает только «по под-
сказке». Вместе с тем мечта всегда артикулирована, ее осознание
не связано с субъективной оценкой «хорошего» и «плохого», но,
в то же время, отражая устремления души, обычно имеет эмоцио-
нальное подкрепление.
Поэтому с методологической точки зрения исследование «рус-
ской мечты» может рассматриваться как попытка объединить «под
одной крышей» социально-философскую традицию экзистенци-
ального измерения «русской идеи» и социологическую традицию
функционального ее изучения. Настоящее исследование и данный
раздел в частности призваны показать, осталось ли что-то от тради-
ционной «русской идеи» в мечтах наших сограждан, в чем состоит
специфика «русской мечты», связаны ли мечтания россиян с их
потребностями и интересами, насколько эти мечтания противоре-
чивы и можно ли определить социальный потрет носителя «рус-
ской мечты» в противовес тем, кто к мечтаниям не склонен.
Эти вопросы, центральные для проведенного исследования,
предполагают прежде всего понимание того, есть ли у россиян
мечта в принципе. Здесь необходимы некоторые пояснения,
поскольку данный сюжет не так очевиден, как может показаться
на первый взгляд. Поскольку мечта, с одной стороны, может
содержать жизнеутверждающие ориентиры, цели и смыслы жизни,
а с другой – подкреплять определенное эмоциональное состояние
человека, то для исследователя уже одно наличие мечты у людей
может выступать неким маркером их жизненной позиции, а отсут-
ствие мечтаний – говорить о глубокой степени личностного
и общественного отчуждения.
Это особенно важно с учетом того, что сегодня мы живем
в «другой России», которая не похожа ни на Россию «советскую»,
ни на Россию середины 90-х гг. XX в. Наша страна переживает
сейчас то самое время, когда радикальные реформы начинают
проявляться в виде отсроченных качественных изменений, при-
чем практически во всех ключевых направлениях развития эконо-
мики и общества. Так было и после отмены крепостного права,
когда социальная структура села и определяющий ее принцип
экономических отношений перешли в свое качественно иное

состояние лишь к середине 80-х гг. XIX в. 1 Так происходит
и в настоящее время, когда в обществе начинают проявляться
ростки новой гражданской и межличностной солидарности.
Вместе с тем переживаемый сегодня Россией опыт во многом
уникален для нашей страны, поскольку отечественная история
еще не знает периода столь длительного существования в условиях
капитализма, классовой социальной структуры и развитой систе-
мы общественного разделения труда. В этом отношении мечтания
выступают лакмусовой бумажкой, позволяющей зафиксировать
способ приспособления россиян к этой новой непростой реаль-
ности, а в некоторых аспектах – и вектор сопротивления ей.
Анализ классической литературы и работ российских филосо-
фов конца XIX – начала XX вв. показывает, что русский человек
не склонен заимствовать «творческий уклад» других народов.
Более того – все попытки прямого заимствования чуждой «воле-
вой и умственной культуры» для России всегда были безнадеж-
ны 2. Тем не менее вот уже два века в России не прекращаются
попытки импортировать чуждые российской культуре «смыс-
лы» – и это в условиях, когда в стране еще не сложилась соответ-
ствующая им социально-экономическая среда, или, по крайней
мере, среда, хотя бы в ощутимой мере схожая с той, в которой эти
«смыслы» изначально были произведены.
Изменилась ли ситуация в условиях двадцатилетнего господ-
ства в стране капиталистических отношений, которые тянут
за собой соответствующую культуру и духовный мир? Ответить
на этот вопрос можно, обратившись в первую очередь к анализу
мечтаний россиян, ведь именно мечты конкретных людей гораздо
более чутки к изменению внешней среды, чем ценности и нормы,
тесно с ними связанные, но в то же время гораздо жестче закре-
пленные в общественном сознании. Вот почему сегодня данная
тема становится не просто интеллектуальным дежавю. Это вполне
реальная проблема, причем не только с точки зрения обоснован-
ности предложений о ряде институциональных и культурных
заимствований 3, но и с позиции сохранения российской культур-
1
См. подробно: Энгельгардт А. Н. Из деревни: 12 писем: 1872–1887. СПб.: Наука,
1999; Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало
XX в.): В 2 т. 3-е изд. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003.
2
Ильин И. А. О Русской идее. Мюнхен, 1948.
3
Полетрович В. М. Трансплантация экономических институтов//Экономиче-
ной специфики в условиях глобальной конкуренции, открытости

рынков и связанной с ней мобильности капиталов, т. е. той систе-
мы отношений, в которые Россия все последние 20 лет старалась
максимально интегрироваться.
Результаты проведенного исследования позволяют с уверен-
ностью утверждать, что россияне не просто сохранили в этих усло-
виях способность мечтать, но мечта является естественным и поч-
ти обязательным элементом их жизни. Лишь 5% россиян заявили
о том, что они относятся к людям, для которых мечтания вообще
не характерны, и еще 8% сказали о том, что раньше у них были
мечты, но в настоящее время они живут без них. Ниже будет пока-
зано, что заставляет людей в современной России отказываться
от их мечты или вовсе не мечтать. Пока важно зафиксировать, что
наличие у подавляющего большинства россиян мечты уже говорит
о том, что, несмотря на все трудности, с которыми в настоящий
период сталкивается российская экономика, невзирая на увеличи-
вающийся разрыв между богатыми и бедными и отсутствие каких-
либо внятных ориентиров духовного и нравственного развития,
российское общество сохраняет в себе определенный энергетиче-
ский потенциал стремлений к лучшему.
Насколько однородно представлен этот потенциал в россий-
ском обществе, существуют ли социально-демографические лаку-
ны его сосредоточения – другими словами, кто мечтает чаще –
молодые люди или представители старших поколений, мужчины
или женщины, богатые или бедные, занятые умственным или физи-
ческим трудом, наконец, работающие россияне или безработные?
Все это базовые характеристики человека в современном обществе,
характеризующие как его приписанные статусы, так и статусы
достигаемые, связанные с его положением на рынке труда.
Как показали результаты исследования, в разном возрасте
стремление мечтать проявляется по-разному, а сама мечтатель-
ность характерна в большей степени для молодого поколения. 27%
респондентов прямо признаются, что мечтали в основном в годы
молодости, детства и юношества. И хотя большая часть россиян
(56%) отмечает, что мечтали в разные годы на протяжении всей
своей сознательной жизни, продолжают мечтать и сегодня, прак-
ская наука современной России. 2001. № 3; Кузьминов Я., Радаев В., Яковлев А.,
Ясин Е. Институты: от заимствования к выращиванию (опыт российских реформ
и возможности культивирования национальных изменений)//Вопросы эконо-
мики. 2005. № 5.
тически две трети из них – также представители поколения

до 35 лет (рис. 1.1).
Примечание. Жирным цветом отмечены доли респондентов тех возрастов, которые форми-
руют возрастной портрет соответствующей группы. В скобках указаны проценты от общего
числа опрошенных по каждой позиции. Здесь и далее при указании статистически значимых
результатов (при выделении их жирным цветом в таблице или на рисунке) критерием значи-
мости служило значение отклонения наблюдаемой частоты от ожидаемой, измеряемое
в числе стандартных отклонений (σij).
В настоящем исследовании критерием определен 5%-ный порог уровня значимости
(1,65σij), соответствующий, по меньшей мере, двум таким отклонениям.
Рис. 1.1. Возрастной состав респондентов в зависимости

от их склонности к мечтаниям,%
Вместе с тем нельзя сказать, что мечтательность характерна для

современной молодежи в большей степени, чем для предшествующих
поколений россиян. Как видно из рис. 1.1, речь, скорее, идет о том,
что именно молодое поколение сегодня определяет портрет «прагма-
тиков», считающих, что в мечтаниях нет практического смысла и жить
надо в реальном повседневном мире, а поколения «за 35» – это преи-
мущественно те, кто считает, что без мечты жить неинтересно.
Во многом такого рода «прагматизм» связан с ощущением людь-
ми невозможности реализации их мечтаний в профессиональной
области, карьерной сфере и производственной деятельности, что

выявляет объективную природу этого прагматизма. Так, большая
часть (56%) тех россиян, которые отмечают, что в мечтаниях практи-
ческого смысла нет и жить надо в реальном повседневном мире,
признаются, что, несмотря на наличие соответствующего желания,
они вряд ли смогут получить престижную или интересную работу,
заниматься любимым делом или же сделать профессиональную,
общественную и политическую карьеру 1. Причем, если спрашивать
о причинах, по которым их жизненные планы остаются не реализо-
ванными, то они чаще других говорят, что к этому особенно не стре-
мились (22 против 18% 2), в то время как склонные к мечте россияне
чаще других сетуют на недостаточность прилагаемых ими усилий
(31 против 28%) – видимо, это реакция на ситуацию по типу «вино-
град зелен».
Вместе с тем полученные данные показывают: представители
старших возрастов не только в большей степени склонны к мечта-
тельности в молодости, чем сегодняшняя российская молодежь,
но многие из них не готовы расставаться с мечтами и в своем
нынешнем возрасте. Это значит, что, несмотря на то что мечта-
тельность в современной России по-прежнему является уделом, ско-
рее, молодежи, склонность к мечтаниям среди россиян по мере смены
поколений утрачивает характер нормы.
Возможно, это связано именно с большей открытостью соци-
альной структуры, которая наблюдалась в советские годы, и с боль-
шей вероятностью тогда реализовать свои мечты. Так, 44% россиян,
мечтавших в основном в годы своей молодости, оценивают свой
статус как более высокий по сравнению с тем, который занимали их
родители в том же возрасте. В целом же, наличие мечты является
значимым маркером ощущения восходящей социальной мобиль-
ности, в то время как ее отсутствие будет свидетельствовать о том,
что человек воспринимает свой статус как более низкий по отноше-
нию к тому, который имели в том же возрасте его родители.
1
Использовалась переменная бинарного характера, которая представляет со-
бой сумму ответов на вопрос «Хотелось бы, но вряд ли смогут этого добиться»
по следующим категориям: а) получить престижную работу; б) заниматься люби-
мым делом; в) иметь интересную работу; г) сделать карьеру (профессиональную,
политическую или общественную).
2
Здесь и далее, также как на рис. 1.1, приведены статистически значимые отли-
чия от средних на уровне p0,5. Использовался тест Хи-квадрат, позволяющий оце-
нить, насколько отклонения наблюдаемой частоты от ожидаемой, измеренное в чис-
ле стандартных отклонений (Adjusted Residual [Zij= (Nij– Eij)/σij]), является случайным.
Таблица 1.1
Доли респондентов из разных социальных групп в составе
имеющих или не имеющих мечту,%
Группы, выделенные по уровню жизни 1
Наличие/отсутствие мечты
Страты 1–3 Страты 4–5 Страты 6–8 Страты 9–10
Есть мечта 5 48 34 13
Нет мечты 12 63 18 7
Доля соответствующих страт
6 49 32 13
в целом по массиву
Возрастные когорты
16–25 лет 26–35 лет 36–45 лет 46–55 лет
Нет мечты 11 14 33 42
Доля соответствующих возрастных
28 25 24 23
когорт в целом по массиву
Пол
Мужской Женский
Есть мечта 43 57
Нет мечты 64 36
Доля соответствующих гендерных
45 55
групп в целом по массиву
Социально профессиональные группы 2
1 2 3 4
Нет мечты 9 25 13 53
Доля соответствующих социально
профессиональных групп среди 12 37 14 37
всех занятых
1
В рамках исследования были выделены 10 страт, различающихся уровнем сво-
его благосостояния (подробнее см. раздел 7), среди которых 1-я страта предполага-
ла самый низкий, а 10-я страта – самый высокий уровень благосостояния.
2
Группы, обозначенные цифрами 1–4, включают в себя представителей следу-
ющих профессиональных статусов: 1 – предприниматели с наемными работника-
ми, самозанятые и руководители всех уровней; 2 – «белые воротнички» – специа-
листы, помощники специалистов, конторские служащие; 3 – рядовые работники
торговли или сферы бытовых услуг; 4 – рабочие, занятые физическим трудом. Дан-
ные приводятся по занятому населению.
Как видно из табл. 1.1, высокий социально-экономический

статус вообще повышает вероятность того, что у человека есть
мечта, в то время как бедность и нужда данную вероятность сни-
жают. Наряду с этим, также влияют на вероятность того, мечта-
ет ли человек, его пол (женщины более склонны мечтать), профес-
сиональный статус (в наименьшей степени склонны
к мечтательности рабочие), уже упоминавшийся выше возраст
и ряд других факторов (табл. 1.1).
Социальный портрет тех россиян, у которых нет мечты (тако-
вых по массиву всего 9%), еще более четкий и определенный. Три
четверти из них – это бедные и малообеспеченные россияне,
а каждый второй в их числе занят физическим трудом. Видимо,
ключевой причиной жизни без мечты выступают для них крайне
ограниченные возможности реализации своих стремлений почти
во всех жизненных сферах (рис. 1.2). При этом стоит отметить,
что у людей, не имеющих мечты, вообще реже встречаются прак-
тически любые жизненные цели, и они чаще просто «плывут
по течению». Показательно при этом, что те группы россиян,
которые сегодня либо уже не мечтают, либо вообще не относят
себя к склонным к мечтательности, не стали бы ни о чем просить
даже «золотую рыбку», если бы им вдруг представилась возмож-
ность ее выловить (31 и 42% соответственно при средних значени-
ях по выборке 23%). Это является еще одним свидетельством их
апатии и неверия в возможность что-то изменить в своей жизни
к лучшему.
И хотя среди россиян, у которых нет мечты, все же встречают-
ся успешные люди, реализовавшие свои цели в различных жиз-
ненных сферах (рис. 1.2), все же в большинство своем это люди,
существующие с осознанием отсутствующих жизненных перспек-
тив. Так, процент людей, которые хотят достичь поставленных
целей, но понимают, что уже не смогут этого сделать, превышает
среди россиян, у которых нет мечты, общие показатели по стране
в среднем в два раза. При этом, чем больше ресурсов требует цель
и чем дальше она отодвинута от реальных насущных потребностей
человека, тем меньше вероятность того, что она будет выбираться
в качестве жизненного ориентира этой группы и тем чаще даже
в случае ее выбора будет ощущаться ее недостижимость. Особенно
велики эти перепады в отношении таких целей как успешная
карьера, престижная и интересная работа, возможность занимать-
ся любимым делом.
Рис. 1.2. Доли респондентов, различающихся степенью успешности

в реализации своих жизненных целей, в зависимости от наличия
или отсутствия мечты,%
Таким образом, отсутствие мечты у человека – яркий признак

того, что ему «просто не до мечтаний». В современном российском
обществе сложилась ситуация, когда почти у десятой части насе-
ления не хватает сил и энергии даже на мечту, не говоря уже о кон-
кретных действиях по изменению своей ситуации к лучшему. Можно
сказать, что таким людям, с одной стороны, нечего терять,
а с другой – не за что бороться, ибо борьба эта, как правило, заве-
домо бесперспективна. Не случайно среди них 46% (при примерно
трети среди имеющих мечту) убеждены, что нужно уметь приспо-
сабливаться к реальности, а не тратить силы на борьбу с ней.
Такова общая картина с наличием или отсутствием мечты
в российском обществе. Однако при более детальном анализе
в ней открываются новые грани, связанные с многообразием трак-
товки самого понятия «мечта» и чуткости респондентов к спосо-
бам ее измерения. В итоге уникальность русского слова «мечта»
ставит дополнительные барьеры не только для международных
сопоставлений в силу отсутствия адекватных аналогов этого слова
во многих языках, например, в английском 1, но и при статистиче-

ских замерах специфики «русской мечты» разными способами.
Первый способ – это предложить респонденту ограниченный
набор альтернатив, из которых он может выбрать определенное
число позиций, характеризующих его мечтания. Вторая страте-
гия – дать человеку возможность самому сформулировать, чего бы
он хотел.
И тот, и другой тип вопросов использовался в нашем исследо-
вании. Распределение ответов, полученных первым способом,
представлено на рис. 1.3.
Как видим, самая популярная мечта россиян – жить в достат-
ке, иметь возможность тратить деньги, «не считая копейки» (40%).
Мечта о хорошем здоровье также входит в число наиболее популяр-
ных чаяний россиян. Эти две мечты просты и понятны каждому,
и нет ничего удивительного в том, что они являются притягатель-
ными, особенно в условиях высокого уровня малообеспеченности
в современной России. Этого, однако, не скажешь о третьей, наи-
более популярной в России мечте – «жить в более справедливом
и разумно устроенном обществе» (33%). Какой бы ни была мотива-
ция человека при выборе этого ответа на вопрос о его мечтаниях,
он вполне сознательно использовал одну из трех возможностей
выбора именно данной мечты, которая от его личной жизни, каза-
лось бы, далека. В чем причины этого – порассуждаем ниже,
в других разделах книги.
Далее по популярности следуют мечты, которые условно мож-
но объединить в рамках распространенной в нашем обществе
ценностной триады – «построить дом, посадить дерево, вырастить
1
При этом даже в английском языке мечта имеет свою «страновую» специфику,
которую некоторые авторы связывают с субцивилизационными различиями (на-
пример, см.: Липкин А. И. Россия между несовременными «приказными» институ-
тами и современной демократической культурой//Мир России. 2012. № 4), прояв-
ляющимися, в частности, при сопоставлении «европейской мечты» и «американской
мечты». Дж. Рифкин (Rifkin J. The European Dream: How Europe’s Vision of the Fu-
ture Is Quietly Eclipsing the American Dream. N. Y., 2004) указывает на эти различия:
«европейцы определяют свободу как принадлежность к обществу, а не как право
на владение чем-либо… В отличие от Америки Европа придает особое значение
общественным взаимодействиям, а не индивидуальной автономии; культурному
разнообразию, а не ассимиляции; качеству жизни, а не накоплению материальных
ценностей; устойчивому развитию, а не безудержному росту; глубоко продуманным
действиям, а не изнурительному труду, а также придает особое значение всеобщим
правам человека…» (цит. по: Шиманская Э. С. К новой модели? О концепции
Дж. Рифкина//Прогнозы и стратегии. 2007. № 1. С. 115–116).
Рис. 1.3. О чем мечтают россияне,%

(Допускалось до трех вариантов ответа, отранжировано
по доле разделяющих соответствующую мечту.)
сына». Речь идет, как видно из рис. 1.3, о желании воспитать хоро-
ших детей (23%), иметь собственный дом (21%) и хорошую семью
(17%), реализовать себя (18%) и открыть собственное дело (15%).
При этом мечты о хорошем образовании и хорошей работе рас-
пространены заметно меньше (12 и 7% соответственно). Последнее
в большей степени характерно для тех, кто на опыте людей из сво-
его ближайшего окружения видит, какую отдачу можно получить
в современной России на действительно качественное образова-
ние. Не случайно среди них 35% тех, чьи знакомые стали богатыми
за счет наличия у них высокой квалификации и знаний – при 23%
по стране в целом. Другими словами, пример людей, поднявшихся
по социальной лестнице в силу своих знаний и высокой квалифи-
кации, становится заразительным, по крайней мере для части
окружающих. Однако не стоит переоценивать стремления россиян
к просвещению. Как показывают результаты исследований

Института социологии РАН, за этим желанием у большинства рос-
сиян кроется, скорее, потребность в повышении формального
уровня образования (попросту говоря – в дипломе), нежели реаль-
ная потребность в получении качественного образования 1 и посто-
янном обновлении своих знаний.
Еще менее популярно сегодня мечтать о чем-то романтиче-
ском – встретить настоящую любовь (6%), стать знаменитым (4%),
или просто красивым (1%) человеком. Видимо, российское насе-
ление решает более насущные проблемы простого выживания,
и ему пока не до своего отражения в зеркале. Практически полное
отсутствие в нашем обществе энергетики романтизма свидетель-
ствует о том, что подобные стремления в нынешней России – это
«элитарные» ценности, характерные, скорее, для верхних слоев обще-
ства. Так, среди мечтающих встретить настоящую любовь или
стать известным человеком доля представителей верхних двух
страт составляет 22 и 28% соответственно, что вдвое превышает их
относительную численность по стране.
Непопулярны в качестве мечты и другие стремления, которые
демонстрируют россияне в различных опросах, в том числе прово-
димых Институтом социологии РАН. Так, например, в обществе
активно обсуждается вопрос о том, что наиболее квалифициро-
ванная часть среднего класса готова эмигрировать за рубеж
на постоянное место жительства, что может оказаться чувстви-
тельным для российской экономики. Однако настоящее исследо-
вание показывает, что в качестве мечты для россиян это непопу-
лярное желание, и его разделяют не более 2% населения страны.
И все же здесь есть повод для беспокойства, так как показатель
эмиграции квалифицированной рабочей силы из России в страны
ОЭСР составляет ныне 270 тыс. человек в год 2 (0,2% населения).
Другими словами, у этой негативной тенденции есть потенциал
1
См. подробно: Тихонова Н. Е. Социальный статус и мобильность россиян//
Двадцать лет реформ глазами россиян/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма,
В. В. Петухова. М.: Весь Мир, 2011. Та же тенденция прослеживается и в настоящем
исследовании при ответах людей на вопрос о том, чего бы они хотели попросить
у «золотой рыбки». Лишь половина из всех, кто попросил бы образования для себя
и детей (т. е. из 6% опрошенных россиян), подразумевает под ним образование
«хорошее» или «качественное».
2
Статистика по миграции в страны ОЭСР приведена по изданию: Docquier F.,
Lowell B., Marfouk A. A Gendered Assessment of The Brain Drain//Policy Research
Working Paper 4613. The World Bank. May 2008.
расширения по меньшей мере в 10 раз, который, в случае его реа-

лизации, действительно, будет чувствителен для страны, так как
может затронуть уже около 2,5 млн граждан экономически актив-
ных возрастов.
Однако эмиграция – лишь одна из возможных реакций для
тех, кого не устраивает тот факт, что за последние 20 лет в россий-
ском обществе постепенно усиливалась тенденция атомизации,
и получали все большее распространение ценности выживания 1.
Другая возможная реакция – следование ценностям «гражданско-
го альтруизма». И хотя таких россиян всего 11% (рис. 1.3), можно
надеяться, что доля их будет расти, учитывая, что мечта «быть
полезным обществу, внести “свою лепту” в развитие России»
как бы «подпитывается», вытекает из социокультурной нормы
«гражданского альтруизма», которая присутствует у каждого вто-
рого россиянина (к чему мы еще вернемся ниже).
Следующий важный вопрос состоит в том, мечтают ли рос-
сияне о «высоком», насколько соответствующие жизненные идеалы
укоренены в нашем обществе и какие социальные группы являют-
ся их выразителями. Подобный вопрос особенно актуален в связи
с произошедшими за последние двадцать лет сдвигами в мораль-
но-нравственном облике наших сограждан 2. События и процессы
последнего времени обострили ставший традиционным для
России спор между сторонниками эгоистических жизненных уста-
новок и ревнителями коллективистских ценностей. Проведенное
исследование показало актуальность и масштаб деления россиян
по этому признаку, по крайней мере, – на уровне норм, характер-
ных для их мировоззрения. 52% россиян желают быть полезными
государству и обществу, в то время как 48% хотят жить так, как им
хочется, т. е. российское общество расколото по готовности разде-
лять данную норму (что, разумеется, не означает прямого следова-
ния ей) на две практически равные части. Это важно подчеркнуть,
так как в подобном случае речь идет не просто о двух противопо-
ложных социокультурных нормах, но и вытекающих из них раз-
ных типах мировоззрения в целом. При этом различия между их
сторонниками не обусловлены ни разным уровнем жизни, ни раз-
1
Inglehart R. F., Norris P. Cosmopolitan Communications: Cultural Diversity in a
Globalized World. New York: Cambridge University Press, 2009.
2
Седова Н. Н. Сдвиги в морально-нравственных ориентациях россиян//Двад-
цать лет реформ глазами россиян/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, В. В. Пету-
хова. М.: Весь Мир, 2011.
личиями, связанными с принадлежностью к основным социаль-

но-демографическим группам (молодежи, работающим/неработа-
ющим гражданам, мужской/женской части населения и т. п.).
Частично принятие той или иной из этих норм связано с профес-
сиональной позицией, и то лишь, когда речь идет о крайних полю-
сах профессиональной структуры – рабочих невысокой квалифи-
кации и специалистах с высшим образованием.
Так, рабочих, особенно 3–4 разряда, чаще обычного можно
встретить среди россиян, желающих жить как им хочется, без уче-
та интересов общества. Это корреспондируется с тем, что социаль-
ный портрет россиян, отдающих предпочтение данной ценности,
на 70% формируют люди с образованием не выше среднего специ-
ального (при 63% людей с этим уровнем образования по массиву
в целом), и 22% их составляют те, кто никогда не пользуется пер-
сональным компьютером (при 19% по массиву в целом). Кроме
того, среди россиян, желающих жить, как им хочется, которых для
краткости можно условно назвать «социальными анархистами» 1,
люди с низкими доходами встречаются чаще, чем в целом по мас-
сиву 2. Среди них значительно чаще можно встретить людей, кото-
рые перестали мечтать в последние годы – каждый десятый из них
отмечает, что в прежние годы проявлял мечтательность, но сегод-
ня живет без всякой мечты. Такая апатия, вызванная сложными
жизненными условиями, сочетается в этой группе с повышенной
долей прагматиков (29%).
Что же касается сторонников коллективистских ценностей,
которых для краткости условно можно назвать «социальными аль-
труистами», то в их среде показатель тех, кто не видит в мечте ника-
кого практического смысла, в разы ниже, чем у «социальных анар-
хистов». Отличают их и другие особенности. Так, доля занятых
1
Важно подчеркнуть, что это совсем не тот «созидательный» анархизм, о кото-
ром писал Н. Бердяев (Бердяев Н. Русская идея. Основные проблемы русской мыс-
ли XIX века и начала XX века. Париж: YMCA-Press, 1946).
В некотором смысле выделенный феномен массового сознания россиян, кото-
рый мы назвали «социальным анархизмом», является уже выродившимся типом
того анархизма, о котором писал философ, и прежде всего – по причине отсутствия
в нем эсхатологического пафоса, «богатырского» начала, а также «коммюнотарно-
сти и братства людей и народов».
2
Медиана доходов была выделена для каждого типа поселения в отдельности, что
позволяло частично учесть различия в стоимости жизни в зависимости от места жи-
тельства. Группа с доходами менее медианы доходов их в определенном типе населен-
ных пунктов составила 47% от всего массива респондентов, от 1 до 1,5 медиан – 28%,
от 1,5 до 2 медиан – 15% и свыше двух медиан доходов – 10% респондентов.
нефизическим трудом в их составе достигает 42% (при 29% по мас-

сиву в целом). Основу данной группы формируют специалисты,
работающие на должностях, предполагающих наличие высшего
образования. Именно они – те люди, которые чаще могут «позво-
лить себе мечтать», причем и на словах (воспринимая мечту как
норму), и «на деле» (в собственной жизни). Не случайно 80% из их
числа считают, что без мечты не интересно жить и надо мечтать,
даже если воплотить мечту маловероятно (при 71% у «социальных
анархистов»). Кроме того, 94% говорят, что у них есть мечта (при
87% у «социальных анархистов»), а 61% признаются, что мечтали
в разные годы на протяжении всей своей сознательной жизни, меч-
тают и сегодня (при 52% у «социальных анархистов»).
Ценность социального альтруизма чаще находит отклик в серд-
цах представителей не только относительно более успешных слоев
населения (материальное положение за последние три года улуч-
шилось у 44% из них, а 39% оценивают свое общественное поло-
жение как более высокое, чем то, которое занимали их родители
в том же возрасте – при 30 и 36% по массиву в целом соответствен-
но), но и больше тяготеющих к ценностям православной культуры.
Не случайно среди них чаще можно встретить тех, кто считает
символом народной мечты Владимира Красное Солнышко (11%)
и святых подвижников (Сергия Радонежского, Серафима
Саровского, Матроны Московской и др.) (17%) – при 7 и 14%
по массиву в целом соответственно.
Очень важно подчеркнуть также, что по своему социокультурно-
му типажу «социальные альтруисты» представляют собой квинтэс-
сенцию традиционной и все еще доминирующей в российском обще-
стве ценностной модели. Не случайно все ценностные установки,
которые разделяются большинством населения, в их составе
встречаются чаще, чем в среднем по массиву. В наибольшей сте-
пени это касается ценностей свободы и интересной работы при
относительно меньшей значимости для них ценности материаль-
ного благосостояния (рис. 1.4).
Кроме того, как видно из рис. 1.4, «социальные альтруисты»
чаще, чем в целом население страны, одобряют конкуренцию (79 при
74% у «социальных анархистов»), считая, что она заставляет людей
напряженно трудиться и побуждает их выдвигать новые идеи. Чаще
уверены они и в том, что за свои интересы и права необходимо
активно бороться (66 при 57% у «социальных анархистов») или гото-
вы тратить значительную часть жизни только на интересную работу
(71 при 44% у «социальных анархистов»). Они выше ценят равенство

возможностей, считая, что для проявления способностей каждого
человека это важнее, чем равенство доходов и условий жизни (63 при
55% у «социальных анархистов») и убеждены, что свобода – это то,
без чего жизнь человека теряет смысл (74 при 59% у «социальных
анархистов»). При этом 66% их выступают за общество социального
равенства (понимаемого как общества равных возможностей),
в то время как среди «социальных анархистов» эту ценность поддер-
живают лишь 59%. Другими словами, «социальных альтруистов»
отличает более активная жизненная позиция, которая обычно сочета-
ется у них с ценностями солидарности и равенства шансов для всех.
Рис. 1.4. Доли «социальных альтруистов»

и «социальных анархистов», разделяющих те или иные нормы,
ценности и установки,%
Кроме того, гражданская позиция «социальных альтруистов»

предполагает наличие сильного государства, активно присутствую-
щего в экономике и социальной сфере, что также согласуется
с позицией большинства россиян. Так, 92% из них уверены, что
природные богатства страны должны принадлежать народу или
государству как его представителю (при 83% у «социальных анар-
хистов»), а 76% выступают за необходимость укрепления роли
государства во всех сферах жизни, национализацию крупнейших
предприятий и стратегически важных отраслей (при 66% у «соци-
альных анархистов»). При этом 71% их считает, что Россия должна
быть великой державой, с мощными вооруженными силами и вли-
ять на все политические процессы в мире (при 61% у «социальных
анархистов»).
Фактически, именно ценности «социальных альтруистов» и фор-
мируют портрет общенационального проекта развития – той моде-
ли общества, к которой тяготеют россияне и которая, с учетом
специфики комбинации в нем его составных частей, является сугубо
российским цивилизационным проектом. При этом этика справедли-
вости и служения не только не противоречит в данной группе рацио-
нальным достижительным ценностям, но и дополняет их. Так, доля
россиян, которые убеждены, что их собственная мечта полнее
и ярче всего воплотилась в сказке «Золушка» (т. е. мечта о том, что
добродетель и трудолюбие рано или поздно будут вознаграждены),
достигает в составе «социальных альтруистов» 43% (при 36% в слу-
чае с «социальными анархистами»).
Здесь стоит обратить внимание на то, что сторонники того,
чтобы «жить, как хочется», которые были названы «социальными
анархистами», характеризуются распространенностью взглядов,
которые подтверждают их неготовность к принятию любого жест-
ко контролируемого общественного порядка, а не просто их неже-
лание «служить обществу». Это подтверждает справедливость
данного им нами условного наименования. Не случайно предста-
вители этой группы отличаются скепсисом в отношении любых
известных деятелей прошлого, которые четко несут на себе печать
определенного общественного порядка, каким бы он не был. Так
каждый третий из них считает, что никто из деятелей прошлого, да
и настоящего, не является символом мечты русского народа, а сре-
ди тех, кто находит такового, чаще, чем в целом по массиву, пред-
почтение отдается такому историческому персонажу как Степан
Разин.
Кроме того, 38% в составе «социальных анархистов» (при 27%

у «социальных альтруистов») указывают, что ни один из историче-
ских периодов развития России не соответствует их идеалам.
И если они все же выбирают какой-то один из них, то чаще всего
это период демократических реформ 1990-х гг., т. е. период пере-
хода от одного типа общества к другому, характеризовавшийся
максимально высокой нестабильностью. В данном отношении
неудивительно электоральное поведение «социальных анархи-
стов» – 4% их на президентских выборах 4 марта 2012 г. вычеркну-
ли всех кандидатов, 8% отдали голос за В. Жириновского, а 26%
вообще не принимали участия в выборах.
В отличие от них «социальные альтруисты» в гораздо боль-
шей степени составляют электоральную основу и социальную
базу поддержки В. Путина. И это не случайно – подавляющее
большинство их (80 при 72% у «социальных анархистов») счи-
тает, что при всех своих недостатках нынешняя власть все-таки
заслуживает поддержки, 36% (при 29% у «социальных анархи-
стов») уверены, что единственный период в истории России,
который в наибольшей степени соответствует их представлениям
о том, какой она должна быть, – это современный период, путин-
ская эпоха.
В то же время, идеализировать «социальных альтруистов»
не стоит. Лишь 33% из них одобряют норму, что жить стоит только
ради какой-то большой общей цели, которая бы объединила всех
россиян, а не ради собственных интересов и интересов своей
семьи. Это наглядно демонстрирует ограниченность пределов аль-
труизма даже в данной группе, ведь как только мечта жить ради
высокой цели начинает «чего-то стоить» самому человеку, число
«социальных альтруистов» сокращается ровно в два раза. Однако
доля готовых на это среди них все же намного выше, чем среди
«социальных анархистов» (рис. 1.5).
Отражаются эти установки и в мечтаниях россиян. Подавляющее
большинство из них мечтают сегодня, скорее, о том, чтобы что-то
получить, чем что-то отдать. Всего 11% населения России в число
трех основных своих мечтаний включили желание оказаться полез-
ным обществу, внести свою лепту в развитие страны. Фактически
идеалы служения и прочие «высокие мечты» не относятся сегодня
в сознании россиян к числу ведущих, хотя и 11% тех, кто предпочел их
не только собственному благополучию, но даже счастью близких –
сам по себе довольно высокий показатель.
Рис. 1.5. Доли «социальных альтруистов» и «социальных

анархистов», стремящихся жить ради какой-то общей цели
либо только ради собственного и семейного благополучия,%
(Выбор в альтернативной паре суждений)
Тем не менее по мере перехода от абстрактных норм и ценностей

к интересам, которые выражаются в мечтах, и далее – к конкрет-
ным потребностям, которые выступают предметом текущего
запроса, для россиян постепенно деактуализируется стремление
к «высокому». Это получило яркое отражение в ответах респонден-
тов на открытый вопрос о том, с какими просьбами они обрати-
лись бы к «золотой рыбке», где уже не было вариантов ответов,
«подсказанных» социологами. В этом случае состав запросов рос-
сиян свелся в основном к желаниям, выраженным в терминах
микрокосма человека, т. е. связанным с ним лично или с его
семьей, близкими людьми (рис. 1.6).
Здесь важно отметить, что на рисунке представлена одна
из возможных форм кодировок открытого вопроса. При погруже-
нии в непосредственные тексты желаний, которые оставляли
люди в анкетах, редко (на уровне 1%), но встречаются чаяния
о великом будущем своей страны. Интересно при этом, что мечта
о служении государству и обществу в сознании россиян, ее разде-
ляющих, статистически не связана практически ни с какой меч-
той, относящейся к микрокосму человека, наоборот, – она «рабо-

тает», скорее, на сокращение вероятности встретить у этих людей
определенные мечты, относящиеся к их личной жизни (стремле-
ние к личному обогащению, мечту о хорошем здоровье, желание
устроиться на хорошую работу или встретить настоящую любовь).
Примечание. Агрегированные данные по открытому вопросу, формулировка которого выгля-

дела следующим образом: «А теперь представьте себе, что Вы поймали «золотую рыбку»,
и она готова выполнить три Ваших желания. Напишите, пожалуйста, о выполнении каких
желаний Вы бы ее попросили».
Рис. 1.6. О чем бы россияне попросили «золотую рыбку»,%
(Допускалось до трех вариантов ответа, отранжировано
по доле назвавших соответствующее желание)
За желанием «здоровья себе и близким» в 50% случаев стоит

реальная потребность в лечении (различных тяжелых заболева-
ний, а также алкоголизма или наркомании). А вот стремление
к достатку означает обычное – просто мечту много денег, причем,
как правило, не заработанных, а выигранных в лотерею, или про-
сто желание «иметь много денег на банковском счете» неизвестно
откуда. Желание счастья близким скрывает за собой мечты о бла-
гополучии, покое и стабильности для них, причем не только в лич-
ной жизни, но и в работе. Стремление к личному счастью связыва-
ется с любовью и нахождением своей «второй половинки»,
и крайне редко – со «сладкой жизнью». За желанием «иметь недви-

жимость» стоят три разных мотива:
а) наличие престижного жилья (квартира в определенной
стране, регионе или городе, а также жилье большого метража, дом
на берегу моря и проч.); б) улучшение жилищных условий;
в) получение отдельного жилья (что характерно прежде всего
для учащихся и военнослужащих, т. е. тех групп населения, кото-
рые испытывают реальные потребности в жилье). Стремление
к работе часто у россиян ассоциируется с понятием «хорошая
работа», часто через запятую люди указывали «высокооплачивае-
мая работа». Стремление к карьере при этом практически не выра-
жено и зачастую имеет стереотипические черты – «быть полити-
ком», «стать олигархом», хотя встречаются и реальные
запросы – «стать директором детского сада». Часто люди хотят
успеха (под которым подразумевается достижение определенного
положения путем приложения усилий) и удачи (которая ассоции-
руется с «волшебной палочкой»), причем в сознании россиян эти
две ценности разведены.
Любопытно, что некоторые желания идут как бы единым бло-
ком – например, дом на берегу моря, много денег, престижная
машина; или, скажем, – здоровье, счастье себе и близким, мир
во всем мире. Эти блоки желаний требуют отдельных исследова-
ний. В то же время, в ответах присутствовали и такие «экзотиче-
ские» с точки зрения общества в целом варианты, как «желание
бессмертия», «обладания островом» и т. п. Реальных знаний, навы-
ков или способностей попросили бы немного россиян (не более
1%), и то 10-я часть из них просила бы об удивительных способ-
ностях, а не о тех, которые помогли бы им в жизни (например,
«научиться преодолевать гравитацию»). Стремления к позитив-
ным преобразованиям в себе также крайне редки и связаны зача-
стую с желанием не достичь чего-то, а преодолеть определенное
состояние, например, «лень», или «не стать нечестным». В жела-
ниях россиян также совсем нет ностальгии по советскому прошло-
му как таковому, хотя встречаются ответы, отражающие тоску
по сильному социальному государству, его опеке за незащищен-
ными слоями населения – сиротами, бездомными, пенсионерами
и проч.
Как видим, в большинстве своем мечты россиян во многом
сосредоточены вокруг их реальных потребностей, и разные мечты
связаны с разным жизненным опытом, отражают различия не толь-
ко в мировоззрении, но и в жизненной ситуации людей. «Русская

идея», которую с таким трудом пытались сформулировать русские
мыслители с конца XVIII в., как видно, не находит пока своего во-
площения в мечте современных россиян. Лишь идея справедливо-
сти является сегодня, пожалуй, единственным заметным окошком
в camera obscura коллективного сознания наших граждан, чрез
которое проходит свет традиционного для русской цивилизации
типа восприятия жизни, политических институтов и обществен-
ного устройства. Несмотря на то что на уровне потребностей мечта
о жизни в справедливом и разумно устроенном обществе фактиче-
ски растворяется в нуждах житейского плана, тем не менее, как
значимая социокультурная ценность, подкрепленная к тому же
определенным эмоциональным фоном, она раскрывает тот вектор
развития страны, при котором можно было бы ожидать поддержки
его действительно широкими массами населения.
2
КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ
И СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ
АСПЕКТЫ «РУССКОЙ МЕЧТЫ»
Несмотря на то что мечты принято относить к сфере иррациональ-

ного, их возникновение, как было показано выше, отнюдь не явля-
ется абсолютно спонтанным, не подвластным никаким законо-
мерностям процессом. В нем довольно отчетливо прослеживается
определенная логика, которую можно описать в категориях вызо-
ва и ответа. В мечте неприемлемая или, во всяком случае, несо-
вершенная, действительность претворяется в формы идеала.
Однако то, как это происходит, зависит уже не только от самой
действительности, но и от субъекта, в первую очередь – от его
психологических и социокультурных характеристик.
В зависимости от этого в одной и той же ситуации разных
людей могут привлекать разные, иногда даже прямо противопо-
ложные друг другу, перспективы. Соответственно и мечтают люди
о разном. Из широко освещавшихся в СМИ данных социологиче-
ских и социально-психологических исследований известно,
например, что беззаботно-жизнерадостные жители некоторых
очень бедных южных стран чувствуют себя более счастливыми,
чем состоятельные американцы и европейцы. Может быть, пото-
му, что их мечты связаны не столько с материальным благосостоя-
нием, сколько с чем-то иным?
Поскольку коллективные архетипы и грезы наиболее отчетли-
во и выразительно представлены в фольклоре, мы сочли необходи-
мым включить в научную программу проведенного исследования
анализ отношения россиян к некоторым широко известным ска-
зочным и песенным образам. Представив респондентам список
из нескольких таких образов, им предложили указать среди них те,
которые, с их точки зрения, полнее всего воплотили в себе «рус-
скую мечту». На первом месте, по результатам опроса, оказался
классический архетип Золушки: в нем образ русской мечты увиде-
ли без малого 40% опрошенных. Похоже, сентиментальная сказка
о том, что красота, трудолюбие и добродетель волею прихотливой

фортуны будут рано или поздно вознаграждены, согревает душу
россиян не меньше, чем западного обывателя жизненные приме-
ры принцессы Дианы и Кейт Миддлтон. Примечательно, что эта
мечта имеет ярко выраженный гендерный «перекос»: она увлекает
до 60% женщин и лишь 16% мужчин, которым, как оказалось,
ближе следующая за «Золушкой» по уровню популярности сказка
«По щучьему велению». Нашим согражданам она хорошо известна
с самого детства – но не в аутентично народных ее вариантах,
а в обработке А. Н. Толстого, в которой смысловой акцент сделан
на мотиве случайного везения, никак не обусловленного усилиями
и заслугами главного героя – «дурака» Емели. В такой сказочной
ситуации «свалившихся с неба» счастья и удачи усматривает «рус-
скую мечту» в общей сложности примерно четверть опрошенных
(28% мужчин и 19% женщин). Приблизительно пятая часть участ-
ников опроса (чаще мужчины) связывает «русскую мечту» с пред-
ставлением о грозной, но справедливой силе, защищающей сла-
бых (образы сказочных русских богатырей). Присутствует
в суждениях респондентов и мотив ничем не ограничиваемого
материального изобилия в архаически крестьянской его интерпре-
тации – «молочные реки, кисельные берега». Но отношение
к нему более сдержанное: данный образ ассоциируется с нацио-
нальной мечтой россиян только у каждого шестого респондента.
Полученное распределение ответов на приведенные вопросы
было вполне ожидаемым. Все остальное, однако, оказалось
не столь очевидным и предсказуемым. Это касается, в частности,
уральских сказов «Каменный цветок» и «Малахитовая шкатулка»,
в которых речь идет о стремлении постигнуть вершины мастерства
и красоты, за что главному герою приходится заплатить личным
счастьем, свободой и, наконец, заложить свою душу. По своему
философскому смыслу это наиболее сложные произведения,
в каком-то смысле – специфически русская вариация фаустовской
темы. Но, несмотря на его трагическую тональность и отсутствие
счастливого конца, их роль в воплощении «русской мечты» оцени-
вается респондентами почти на том же уровне, что и сказка
«По щучьему веленью». А вот образ «хорошего царя», который
многие социологи, историки и философы считают одним из опре-
деляющих черт русского менталитета, в представления респонден-
тов о народных стремлениях и идеалах не вписался. И хотя, как
будет показано ниже, Петр I остается для россиян одним из глав-
2. Культурно-исторические и социально-психологические аспекты... 37
ных исторических персонажей, сказки, где он выступает в каче-

стве мудрого, деятельного и справедливого правителя, соотнесла
с «русской мечтой» только десятая часть опрошенных. Еще мень-
шее значение респонденты склонны придавать в этом плане обра-
зу торжествующего над своим хозяином смышленого работника
(«Сказка о попе и его работнике Балде»), а также романтике необ-
узданной вольницы (песни о Стеньке Разине): 9 и 7% полученных
в ходе опроса ответов соответственно.
А как связана «русская мечта» с образами российской исто-
рии? Для понимания характера этой связи необходимо, прежде
всего, учитывать, что русское самосознание на протяжении пяти
столетий сохраняло отчетливо выраженный мессианский харак-
тер. Поэтому на роль общенациональной доминанты обычно
выдвигались лишь такие мечты и устремления, которые направля-
ли Россию и русский народ на решение неких мировых проблем.
Эта черта национального самосознания в значительной мере
сохраняется и сегодня. Во всяком случае, проведенное исследова-
ние дает основания утверждать, что более половины россиян
в возрасте до 55 лет убеждены в том, что все события отечествен-
ной истории происходили «не просто так», и их следует рассматри-
вать как служение России всему человечеству. Причем эта пропор-
ция 50:50 с минимальными отклонениями (не более 1–2%)
воспроизводится во всех значимых социально-демографических
группах. И если 2/3 наших респондентов мечтают видеть свою
страну великой державой, обладающей достаточной мощью, что-
бы влиять на все важные процессы в мире, то вовсе не из желания
кого-то подчинить и завоевать, а из стремления уравновесить те
тенденции мировой политики, которые россияне считают нега-
тивными, разрушительными и попирающими их чувство справед-
ливости.
Проведенный опрос показал, что россияне отнюдь не склонны
искать свои идеалы в далеком прошлом. Так, дореволюционная
Российская империя кажется воплощением «русской мечты» лишь
одному опрошенному из девяти, а революционная Россия (СССР)
первых десятилетий советской власти – каждому двадцатому.
В сумме это не превышает 16–17% от общего числа участников
опроса. Большинство же наших сограждан не заглядывает за гори-
зонт того, что можно назвать актуальной историей. Это – события,
непосредственно пережитые и переживаемые нынешними поко-
лениями россиян: с одной стороны, текущий исторический пери-
од, эра Путина, а с другой – все еще сохраняющиеся в живых

впечатлениях миллионов людей драматический финал советской
эпохи и последовавшие за ним реформы 1990-х гг. Общая доля
респондентов, соотносящих свои идеалы с этой актуальной исто-
рией, составляет 52–53% опрошенных.
Судя по полученным данным, еще недавно сравнительно силь-
ная эмоциональная связь россиян с эпохой Брежнева постепенно
ослабевает. Сегодня признать ее воплощением «русской мечты»
согласились только 14% опрошенных. Обращает на себя внимание
и кардинальный сдвиг в балансе оценок прошлого и настоящего.
Еще в 2000 г. только 6% россиян считали, что самая хорошая жизнь
началась в условиях рыночной экономики, а в
2012 г. уже почти треть опрошенных нами респондентов при-
соединились к мнению, что «русская мечта» наиболее полно
воплотилась в современном периоде истории России – в эпохе
Путина. Конечно, треть – это не большинство (кстати, почти
столько же участников опроса – 31% – вообще отказываются рас-
сматривать какой-то конкретный отрезок истории как время
реального воплощения «русской мечты»). Но на стороне эры
Путина – самый большой сегмент выборки. Если 10–15 лет назад
россияне в 3 раза чаще отдавали предпочтение «золотой осени»
советской власти, чем рынку и демократии образца 1990-х гг.,
то в настоящее время они уже в 2,5 раза чаще выбирают современ-
ность. Что же касается перестройки и 1990-х гг., то отношение
к ним по-прежнему остается резко негативным – в них видят
воплощение национальной мечты не более 3–4% опрошенных
(рис. 2.1).
Ностальгия по «развитому социализму» (и, отчасти, периоду
перестройки) – это, конечно, удел преимущественно того поколе-
ния, которое знает то время не понаслышке. Так, среди представи-
телей старшей возрастной когорты (46–55 лет) это время считают
воплощением «русской мечты» в 5 раз чаще, чем в группе
16–25-летних и в 3 раза чаще, чем в следующей за ней возрастной
категории 26–35 лет. Вероятно, поэтому доля респондентов,
склонных идеализировать эру Брежнева, обратно пропорциональ-
на их активности в Интернете: если среди тех, кто пользуется
Интернетом каждый день, она составляет всего 8%, то среди
совсем им не пользующимся – в 3,5 раза больше. Отметим, что
уровень соответствующих симпатий почти не зависит от образова-
ния, но определенным образом коррелирует с социальным стату-
сом и уровнем доходов. Он в 2 раза повышается на самой низшей

(1-й) ступеньке социальной лестницы и в 2–3 раза падает на двух
самых верхних ее ступенях. Однако в промежутке между этими
крайними точками распределение респондентов данного типа
достаточно ровное и мало отличается от среднего по выборке зна-
чения данного индикатора (14%).
Рис. 2.1. Какой период истории России в наибольшей степени

соответствует идеалам россиян, их представлениям о том,
какой должна быть Россия,%
Чем же отличаются от них те, кто предпочитают и отдаленным

историческим реминисценциям, и совсем еще недавнему прошло-
му зримые и осязаемые реалии сегодняшнего дня? В первую оче-
редь это те россияне, кто практически не знал «другой жизни».
Доля считающих, что современная Россия – это и есть воплощен-
ная в жизнь «русская мечта», среди самых молодых (не старше
25 лет) респондентов достигает рекордной отметки в 41%.
Но в каждой последующей возрастной группе данный показатель
теряет 5–6% и в конце концов опускается до 20%. Интересно, что

склонность идеализировать современную эпоху мало зависит
от уровня доходов (в группах дифференцированных по этому
показателю значения соответствующего индикатора варьируются
в узком коридоре 32–37%), но она резко снижается у респонден-
тов, относящих себя к трем низшим статусным позициям, и воз-
растает на самой верхней (10-й) ступени социальной лестницы.
Попутно надо заметить, что в мегаполисах и крупных городах,
которым эпоха Путина принесла стабильность и относительное
процветание, степень удовлетворенности ее результатами снижена
по сравнению с сельскими поселениями и малыми городами
(перепад составляет до 10 процентных пунктов).
Очень характерная черта тех, кто воспринимает сегодняшний
день России как состояние, близкое к идеалу, является своеобраз-
ная оптика восприятия социальной реальности. Они как бы
не замечают или существенно недооценивают существующее
социальное неравенство.
В ходе исследования респондентам были предложены четыре
графические модели социальной структуры с просьбой указать,
какая из них больше отвечает ситуации, сложившейся в современ-
ном российском обществе. Показательно, что сторонники путин-
ской эпохи чаще, чем представители всех других взглядов на «рус-
скую мечту», выбирали из предложенных им моделей те модели,
где картина социального неравенства выглядит по сравнению
с двумя другими более сглаженной.
Ну, а что можно сказать о тех, у кого «русская мечта» ассоции-
руется не столько с какими-то реалиями прошлого и настоящего,
сколько с не реализовавшимися историческими альтернативами?
Такую позицию, по данным проведенного исследования, занимает
ни много ни мало, а почти треть опрошенных. Эта часть россиян,
в известном смысле, противостоит как склонному к идеализации
отдаленных периодов истории меньшинству, так и мыслящему
категориями «актуальной истории» большинству. Поскольку
в число не реализовавшихся альтернатив логично включить и еще
не реализовавшиеся, то правомерно, по-видимому, рассматривать
сторонников данной точки зрения как почву, на которой форми-
руются проекты будущего. Однако социальный и идеологический
профиль данного сегмента населения выглядит довольно неопре-
деленным. Наиболее ясно просматривается лишь то, что здесь
несколько больше, чем в среднем по выборке, представлены жите-
ли крупных городов (но не мегаполисов!) и те, кто отнес себя

к нижним – 2 и 3 ступеням социальной лестницы. Напротив,
на высших ее ступенях число респондентов, считающих, что «рус-
ская мечта» так до сих пор и не была реализована, заметно снижа-
ется (например, на высшей, 10-й ступени, их доля падает до 21%,
тогда как в целом по выборке она равняется более чем 32%. В отве-
тах на различные вопросы, которые были заданы респондентам
в ходе проведенного исследования, представители этой точки
зрения проявляют то умеренно либеральные, то близкие к социа-
листическим умонастроения. Например, здесь меньше сказывает-
ся характерный для российского социума перевес сторонников
«общества социальной справедливости» над «обществом свободы»
(в рассматриваемом сегменте он выражается пропорцией 6:5,
в то время как в целом по выборке это соотношение приближается
к 2:1). В то же время в рассматриваемом сегменте населения
несколько сильнее, чем в среднем, выражены эгалитарные умона-
строения. Отношение доли респондентов, считающих, что значи-
тельное неравенство доходов людей необходимо для экономиче-
ского процветания страны, к доле противников такой точки
зрения, среди них приближается к показателям группы, идеализи-
рующей ранний период советской власти. На данном фоне даже
приверженцы эпохи «развитого социализма» выглядят более «бур-
жуазными» (о тех же, для кого идеалом является нынешняя соци-
альная модель или социальный строй Российской империи, в этой
связи не стоит и говорить). Возможно, ценностные ориентации
тех, для кого «русская мечта» все еще остается неосуществленной,
можно интегрально охарактеризовать как леволиберальные.
Однако подобный вопрос требует дополнительных исследований
и более широкого обсуждения.
Разумеется, история, рассматриваемая «по периодам» – это
еще не вся история. Наряду с этим она может быть представлена
и «в лицах». Причем при таком подходе образы истории в нацио-
нальном самосознании выглядят несколько иначе, чем было
показано выше. Если, принимая во внимание общие обстоятель-
ства жизни, россияне склонны сближать мечту и знакомые им
жизненные реалии, то, когда речь заходит о персонификации «рус-
ской мечты», они, наоборот, чаще всего вспоминают о деятелях
отдаленного прошлого. Самым популярным историческим геро-
ем наших соотечественников по-прежнему является Петр I. Сре-
ди них более трети считают, в частности, что он полнее и последо-
вательнее всех остальных исторических фигур воплотил в себе

и «русскую мечту». В этом отношении он с большим отрывом
опережает всех остальных деятелей российской истории. Так,
в рейтинге российских правителей следующей по популярности
фигурой является Екатерина II, но и она вызывает восхищение
россиян в 2,5 раза реже, чем ее великий предшественник. Совет-
ские же лидеры, в этом контексте, вообще не идут ни в какое
сравнение. Это относится и к такому, бесспорно, выдающемуся
деятелю, как В. Ленин, и даже к И. Сталину, во многом не без
успеха подражавшему Петру (он, как известно, также способство-
вал возвращению царя-преобразователя в пантеон национальных
героев, что до середины 1930-х гг. было для большевиков абсолют-
но неприемлемым).
Что же касается номенклатурных выдвиженцев, какими были
и Н. Хрущев, и Л. Брежнев, и М. Горбачев, а, в конечном итоге,
также и Б. Ельцин, то они не снискали себе в народе ни большой
любви, ни большого уважения. И хотя в политической публици-
стике не раз предпринимались попытки представить «оттепель»
и перестройку временем воплощения сокровенных народных ча-
яний и надежд, а 90-е гг. ХХ в. – «великой эпохой», каждый из пе-
речисленных политических лидеров 50–90-х гг. является кумиром
лишь для 2% своих соотечественников (Л. Брежнев – для 4%).
На этом фоне результаты современных российских политиков
смотрятся очень достойно – свыше 14%. Но приблизительно
9 из этих 14% следует отнести на счет всего одного человека –
В. Путина. Интересно отметить, что в электорате В. Путина более
четверти связывает «русскую мечту» именно с действующими,
современными политиками.
А вот среди причисливших себя к электорату Г. Зюганова,
В. Жириновского, М. Прохорова или С. Миронова эту точку зре-
ния поддерживает только один из каждых 11–12. Вместе с тем
обращает на себя внимание то, что эпоху Путина связывают
с «русской мечтой» в 3,5 раза чаще, чем с личностью самого
В. Путина. Между прочим, точно такое же количественное соот-
ношение существует между эпохой Брежнева и личностью самого
Генерального секретаря ЦК КПСС.
Полученные в ходе исследования данные указывают на то, что
«русская мечта» имеет не только материальное, но и духовное из-
мерение. Это выражается, в частности, в довольно высокой оценке
деятельности православных подвижников и святых – Сергия
Радонежского, Серафима Саровского, Матроны Московской и др.

Их назвали символом народных чаяний и народной мечты свыше
14% респондентов. В рамках проведенного опроса это второй ре-
зультат – меньше, чем у Петра I, но больше, чем у такой популяр-
ной правительницы, как Екатери-на II. В то же время, деятели
всех направлений, которые пытались выступить выразителями
народных стремлений помимо и тем более вопреки государству
и церкви, массовым сознанием совершенно отторгаются. Основа-
тельность их претензий на выражение народной мечты признают
лишь от 1% (для русских националистов) до чуть более 2,5% опро-
шенных (для диссидентов советской эпохи, включая А. Сахарова).
Впрочем, примерно четверть населения страны вообще не видит
для себя кумиров в прошлом и считает, что в качестве символа
и выразителя народной мечты не может рассматриваться ни один
из деятелей прошлого и настоящего (рис. 2.2).
В целом симпатии и антипатии к деятелям прошлого и по ста-
тусным группам, и по возрастным когортам, и по типам поселений
распределены достаточно ровно, что говорит о достаточной гомо-
генности исторического сознания россиян. Как это ни странно,
не слишком сильно варьируются соответствующие показатели
и в зависимости от политических взглядов. Единственное исклю-
чение – В. Ленин: голосовавшие на президентских выборах
за Г. Зюганова называли его символом «русской мечты» почти
в 2,5 раза чаще, чем в среднем по выборке. Однако и среди комму-
нистического электората царь Петр I значительно популярнее
вождя пролетарской революции (36 опрошенных против 24%).
Национальную мечту никоим образом не следует рассматри-
вать как некую заданную на все времена социально-психологиче-
скую константу. По мере изменения условий жизни одна мечта
постепенно замещается другой, подобно тому, как это происходит
у конкретных людей с их личными стремлениями и упованиями.
При этом обычно наблюдается сложная интерференция идей
и идеалов, в ходе которой складываются новые смысловые доми-
нанты и формируются образы будущего, воодушевляющие милли-
оны людей. В этом отношении «русская мечта» выделяется своим
динамизмом. На протяжении последних 100–150 лет она не раз
меняла свои контуры и наполнялась новым содержанием. Вначале
она конституировалась и долгое время существовала как мечта
о правде-справедливости. Затем с выходом на историческую
авансцену поколения, не знавшего крепостного права и формиро-
Примечание. Сумма цифр превышает 100%, так как можно было выбрать до трех ответов.
Не указаны выбравшие ответ «другое» (3%) и затруднившиеся с ответом (1%).
Рис. 2.2. Кто из деятелей прошлого и настоящего, с точки зрения

россиян, более всего способствовал (или способствует)
осуществлению массовых народных чаяний (ожиданий), был
или является символом мечты своего народа,%
вавшегося уже в условиях бурно развивающегося промышленного

капитализма, начала складываться народная мечта о приобщении
к культуре и образованности, которая стала одной из составляю-
щих революционного порыва 1905 и 1917 гг. На основе порождае-
мых ею ценностных ориентаций и моделей социального поведе-
ния в 50-е–60-е гг. ХХ в. складывалась специфическая форма
социальности, особенности которой во многом объясняют как
впечатляющие достижения СССР периода его расцвета, так и под-
тачивавшие советскую систему противоречия, в конечном счете
приведшие к ее крушению 1. В первые послевоенные десятилетия
коллективные чаяния большинства советских людей определя-
лись очень простой формулой: «Только бы не было войны». Что
ни говори, но была у многих людей и вера в «коммунистическое
завтра». Но к началу 1970-х все это оттесняется на задний план
новой, альтернативной прежним, коллективной мечтой, генетиче-
ски связанной с социальным запросом на формирование «обще-
ства потребления». Составной частью этой мечты о «потребитель-
ском рае», не связанной в отличие от веры в грядущую победу
коммунизма с идеей социальной справедливости, стала своеобраз-
ная идеализация Запада, стремление сблизиться с ним вплоть
до обретения некой единой идентичности.
Вскоре, однако, выяснилось, что Запад – это не только бытовой
комфорт и демократические ценности, но и определенный взгляд
на вещи, который в свете российского опыта часто кажется поверх-
ностным, неадекватным или неискренним. Западная идентич-
ность – это еще и некая коллективная мечта, которая в настоящее
время существует в двух основных конкурирующих между собой
вариантах – европейском и американском. Американская мечта –
это мечта об индивидуальном материальном успехе; в конечном
счете она сводится к тому, что любой энергичный и «ответствен-
ный» индивид может преуспеть, если будет много работать и про-
являть изобретательность, рассчитывая при этом исключительно
на самого себя. Все это, однако, не слишком согласуется с настрое-
ниями россиян, связывающих свои надежды на лучшую жизнь прежде
всего с «соборным» государственным целеполаганием, ориентирован-
ным не на интересы отдельных социальных групп и слоев, и даже
не на их согласование, а на общенародные задачи и цели. В подтвержде-
1
См. подробнее: Андреев А. Л. Российское образование: социально-историче-
ские контексты. М., 2008. Гл. 4.
ние сошлемся на то, что около 60% опрошенных согласились с тем,

что государство должно отстаивать интересы всего народа перед
интересами отдельных людей, а 71% признали необходимым усиле-
ние роли государства во всех сферах жизни, в том числе национали-
зацию крупнейших предприятий и стратегически важных отраслей.
Если американская мечта вырастала на почве культа личной
автономии овладевающего условиями своей жизни индивида,
то мечта, воплотившаяся ныне в проекте Единой Европы, носит
солидаристский характер и основана на специфической модели
позитивного взаимодействия человека с другими людьми и при-
родой. Американская мечта подчеркивает экономический рост,
личное богатство и независимость, европейская же делает акцент
на устойчивом развитии, качестве жизни и диалоге как средстве
совместного решения общих проблем 1.
Эти европейские идеалы, безусловно, для многих весьма при-
влекательны. Однако и они вряд ли полностью совпадают с устрем-
лениями и надеждами россиян. Прежде всего отметим, что
в России довольно низок потенциал субсидиарности, которая
играет важную роль в реализации европейского исторического
проекта. Так, по данным проведенного исследования, только 9%
наших респондентов ощущают чувство общности с людьми, живу-
щими в том же населенном пункте, в той же местности. Впрочем,
чувство гражданской солидарности, а также сплоченность на почве
общих взглядов у них еще слабее.
Еще одно различие – это твердая приверженность россиян
идее «органической» общности в рамках национального государ-
ства. Как показывают данные ранее проводившихся ИС РАН
исследований, наши сограждане не слишком стремятся с кем-
либо объединяться и в любом случае отдают в этом вопросе пред-
почтение близким им по культуре странам СНГ (Белоруссии,
Украине и Казахстану) 2. Не случайно россияне с самого начала
не были расположены к насаждавшейся одно время в Европе иде-
ологии мультикультурализма и задолго до того как ее недостаточ-
ная эффективность была признана рядом ведущих европейских
лидеров, воспринимали ее как утопическую и благодушно наи-
вную, малосогласующуюся с жесткими реалиями полиэтническо-
го евразийского пространства.
1
Ср.: Rifkin J. The European Dream: How Europe’s Vision of the Future Is Quietly
Eclipsing the American Dream. New York: Jeremy P. Tacher/Penguin, 2004.
2
См.: Падение Берлинской стены: до и после. М., 2010. С. 53.
Своеобразие российской мечты и наиболее характерных

устремлений россиян во многом связано и с тем, что последние –
гораздо большие индивидуалисты, чем европейцы. В этом они, кста-
ти, в известном смысле сближаются с американцами, хотя россий-
ский индивидуализм имеет несколько иную психологическую
природу и иной оттенок (чаще всего это то, что в России называют
«пофигизмом»). Вспомним в этой связи и уже разбиравшийся
в предыдущем разделе вопрос о том, хотят ли россияне быть полез-
ными для общества, или они предпочитают просто жить как им
хочется? Как помним, при ответе на него мнения разделились
почти поровну: 52 против 47%. Одновременно почти три четверти
опрошенных признались, что для них важнее всего собственное
благополучие и только четверть согласны поставить на первое
место какую-то объединяющую всех значительную цель.
Социальный мир современного россиянина – это замкнутый
на себя «малый мир» его семьи и друзей, в несколько меньшей
степени – коллег по работе. Именно к ним он ощущает наиболь-
шую привязанность (на это указали в ходе исследования почти
2/3 опрошенных). Заметную роль играет также взаимопонимание
на почве общего жизненного опыта: более трети участников опро-
са отметили эмоциональную связь с представителями своего поко-
ления (что косвенно свидетельствует о наличии значительных
«разрывов» в условиях социализации разных поколений, вслед-
ствие катастрофического характера российской истории ХХ в.).
А вот «классовая солидарность» (с людьми того же достатка), кото-
рая важна для сплочения людей ради защиты своих коллективных
интересов, ощущение близости с единомышленниками, с людь-
ми, разделяющими те же взгляды, весьма незначительна.
Следует особо сказать о том, что «русская мечта» принципи-
ально расходится с установками западной культуры в понимании
свободы. Вообще говоря, свобода – это одна из главных россий-
ских ценностей. Свыше 2/3 наших респондентов считают, что
свобода – это то, без чего жизнь теряет свой смысл, и только треть
соглашаются с тем, что свобода второстепенна и ставят выше нее
материальное благополучие. Мечта о свободе, несомненно, вооду-
шевляет россиян: данный результат с небольшими статистически-
ми отклонениями повторяется от исследования к исследованию
на протяжении более полутора десятилетий. Однако, как показы-
вают результаты неоднократно проводившихся опросов, быть
свободным для человека русской культуры – совсем не то же, что
для американца, немца или француза. Свобода в русском ее пони-

мании реализуется не как возможность реализации определенных
прав (соотнесенных в то же время и с известными обязанностями),
а как возможность «быть самому себе хозяином»: это не что иное
как пресловутая русская «воля», которая может выражать себя
в самых разных формах.
Как показали результаты проведенного исследования, в насто-
ящее время около 54% граждан страны в возрасте до 55 лет счита-
ют, что индивидуализм и либерализм западного типа России
не подходят, для нее важны чувство общности, коллективизм
и жестко управляемое государство. Есть, правда, немало и таких,
кто с такой постановкой вопроса не согласен.
В общей сложности это примерно 46% опрошенных. Среди
молодежи до 25 лет и наиболее состоятельных россиян (с уровнем
дохода не менее чем в два раза выше медианы по соответствующе-
му типу поселения) позитивное отношение к западным ценно-
стям даже на несколько процентных пунктов перевешивает нега-
тивные настроения, а среди наиболее образованной части
населения между этими двумя противоположными установками
в настоящее время установился приблизительный паритет.
Такой же паритет зафиксирован среди жителей малых городов
и городов областного масштаба. Не следует, однако, думать, что
антизападные настроения – это удел депрессивных поселков
и сел. Как ни парадоксально это выглядит с позиций стандартной
теории модернизации, их в такой же, или даже еще большей сте-
пени, разделяет и население обоих российских столиц. Среди
респондентов, проживающих в мегаполисах, доля считающих,
что западные ценности и идеи не подходят для России, поднима-
ется до 65%, а доля их оппонентов соответственно снижается
до приблизительно 35%.
К этому надо добавить, что характер российского западничества
за последние 20 лет несколько изменился. И то, что значительная
часть россиян в целом позитивно воспринимает западные ценно-
сти, не означает, что они поддерживают широко распространенное
в России на заре демократических реформ стремление к интеграции
с западным миром или ту мечту об «общеевропейском доме», кото-
рая владеет умами населения Восточной Европы (за исключением
разве что Венгрии). В сегодняшней России сближение с Западом
и «европейская мечта» – это мечта 10-процентного меньшинства.
А реальное чувство общности с европейцами ощущает и вовсе
ничтожная часть находящегося в социально активном и трудоспо-

собном возрасте населения страны – менее 2%.
Охлаждение россиян к Европе, образ которой еще недавно
теснейшим образом сопрягался в их сознании с мечтой о достой-
ной и комфортной жизни, обусловлено многими причинами. Это
и растущее недоверие к политике отдельных европейских госу-
дарств и Евросоюза в целом, и недостаточная интегрированность
россиян, не исключая и молодое поколение, в культурно-инфор-
мационное поле Европы 1. Но вместе с тем не следует сбрасывать
со счетов и такой фактор, как психологическая совместимость
(или несовместимость), причем – не на уровне отдельных индиви-
дов (известно, что русские специалисты достаточно успешно рабо-
тают в зарубежных фирмах или учебных заведениях, а иностран-
ные менеджеры – в российских), а на уровне массового сознания.
Если обратиться в этой связи к анализу сложившихся в массовом
сознании этнических стереотипов (включая автостереотипы),
то можно заметить, что россияне находят у себя очень мало черт,
которые, по их мнению, присущи представителям народов, в сово-
купности составляющих население Запада, и наоборот. Вот, напри-
мер, что думают российские респонденты о самих себе и о немцах
(табл. 2.1).
Сразу же обращает на себя внимание то, что только по одной
из 18 строчек данной таблицы («честность») индикаторы, характе-
ризующие россиян и немцев, более или менее близки друг другу.
По остальным же 17 имеются огромные разрывы – от 3-кратных
до более чем 30-кратных (!). Россияне предстают в своем коллек-
тивном самосознании как смелые, энергичные и добродушные,
но спонтанные, не слишком дисциплинированные и неделовые
люди. Немцы же, напротив, отличаются пунктуальностью и дело-
витостью, в них ярко выражено рациональное начало и уважение
к закону, но в то же время русские считают их чересчур педантич-
ными, эгоистичными и… жестокими (последнее – это, конечно,
отдаленное эхо войны). Можно легко представить себе, что у столь
полярно противоположных психологических типов устремления
не могут не быть различными. Конечно, стереотипы есть стерео-
типы, к ним надо относиться с очень большой осторожностью
и уж, во всяком случае, не принимать их буквально. Но, в то же
1
См. подробнее: Андреев А. Л. Образ Европы в современном российском обще-
стве//Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 5.
время, они отражают определенный опыт взаимодействия и, несо-

мненно, влияют на социальное поведение, во всяком случае –
на начальных фазах взаимодействия.
Таблица 2.1
Мнения респондентов о чертах характера,
присущих россиянам и немцам
Присущи россиянам Присущи немцам
Черты характера
(% к числу опрошенных) (% к числу опрошенных)
Доброта 84 5
Гостеприимство 87 8
Терпимость 80 6
Смелость 78 6
Расхлябанность 73 2
Необязательность 73 5
Неряшливость 64 4
Духовность 63 14
Честность 35 30
Жестокость 14 45
Эгоизм 14 46
Вежливость 18 65
Скупость 5 72
Деловитость 12 79
Законопослушание 8 79
Расчетливость 7 84
Пунктуальность 4 89
Аккуратность 2 94
Как видно из приведенных в табл. 2.2 данных, единственным

положительным человеческим качеством, которое, по мнению
респондентов, обнаруживало в последнее время восходящую тен-
денцию, была активность, целеустремленность, инициативность.
Но и в этом вопросе мнение россиян не вполне однозначно и чет-
ко: хотя почти 41% их считает, что это действительно так, 34%
выразили по данному вопросу противоположное мнение. Перевес
первой точки зрения, таким образом, не слишком велик. Неодно-
значно россияне воспринимают и динамику таких качеств, как ум,
образованность. Но считающих, что наши возможности в этом
плане снижаются, оказалось несколько больше, чем тех, кто видит

в этом вопросе какие-то улучшения или убежден в том, что мы
в целом сохраняем свои позиции (соответственно: 39, 32 и 28%).
Таблица 2.2
Как изменились люди и их отношения за последние 15–20 лет,
какими они стали, по мнению россиян,%
Остались Затруднились
Качества людей Усилились Ослабли
теми же ответить
Агрессивность 79 6 15 0
Цинизм 68 10 22 0
Активность,
целеустремленность, 41 34 25 0
инициативность
Внушаемость, склонность
34 28 38 0
подчиняться авторитетам
Ум, образованность 32 39 28 1
Способность к сотрудничеству 18 41 41 0
Ответственность за семью,
18 37 45 0
забота о ней
Трудолюбие 17 51 32 0
Верность своим товарищам 9 47 44 0
Патриотизм, преданность
7 64 29 0
своей Родине
Доброжелательность 6 71 23 0
Душевность 6 67 27 0
Уважение к женщине 5 67 28 0
Искренность 5 70 24 1
Бескорыстие, готовность
5 72 23 0
помочь другому
Честность 5 70 25 0
Уважение к старшим 4 73 23 0
Примечание. Отранжировано по динамике усиления соответствующих качеств.
Зато по другим позициям россияне более единодушны: свыше

78% опрошенных указывают на рост агрессивности. Почти три
четверти – на падение уважения к старшим, более 70% обращают
внимание на недоброжелательность, рост неискренности между
людьми, эрозию альтруистической мотивации, 67% – на неуважи-
тельное отношение к женщине и исчезновение такого психологи-

чески важного для россиян и русской культуры качества, как
душевность, 68% – на рост цинизма. Ныне россияне, по их соб-
ственному признанию, стали менее патриотичными (64% полу-
ченных в ходе опроса ответов), менее честными (почти 70% отве-
тов), менее верными принципам товарищества (47%). Многие
участники опроса выразили мнение, что их сограждане стали
более внушаемыми, подверженными информационно-психологи-
ческому манипулированию, у них ослабевает критическое мышле-
ние и, наоборот, возрастает склонность подчиняться авторитетам.
Свыше 37% респондентов отметили ослабление ответственности
россиян перед семьей, в то время как позитивные сдвиги в этом
плане видят только 18%.
Особо следует сказать в этой связи о трудолюбии. Как было
установлено в ходе многих исследований, это главный приоритет
россиян в деле воспитания подрастающего поколения. Если
в Швеции это качество называют в качестве первостепенно важ-
ного всего 4% опрошенных, в Польше – 21%, в Германии – 22%,
в Великобритании 53% и в США 62%, то в России доля придержи-
вающихся такого мнения респондентов поднимается до 91% (дан-
ные Института социологии РАН, 2007 и WVS, 1999–2001) 1. Однако
свыше половины опрошенных в ходе нашего последнего исследо-
вания полагают, что, несмотря на все рыночные стимулы, их соот-
ечественники за последние 15–20 лет стали менее трудолюбивы-
ми, чем были раньше.
Возможно, ключ к пониманию противоречивости оценок
складывающейся в стране социально-исторической ситуации как
раз и лежит в понятии национальной мечты. Да, многое в совре-
менной России ее граждан не устраивает, но все же в этой сложив-
шейся на сегодня социально-экономической и политической
системе есть зачатки того, к чему сознательно или бессознательно
стремятся россияне, а способ сочетания и баланс заложенных
в ней тенденций соответствует их интуитивному ощущению долж-
ного. В современной России достаточно трудно найти всецело
довольных граждан, но тем не менее почти 2/3 опрошенных счита-
ют, что тот путь, по которому в настоящее время идет страна,
в перспективе приведет ее к нужным результатам.
1
См.: Российская идентичность в социологическом измерении/Под ред.
М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.: Институт социологии РАН, 2008. Гл. 5.
Есть ли сегодня у россиян какая-либо общая мечта, объединя-

ющая людей на почве сходных стремлений? Думается, что стои-
ло бы воздержаться от безапелляционных суждений по данному
вопросу. Ныне российское общество сильно фрагментировано,
и противоположность интересов различных его слоев не способ-
ствует формированию единства устремлений. Если «русская меч-
та» в настоящее время и существует (или складывается заново),
то она, безусловно, размыта, и было бы, пожалуй, весьма затруд-
нительно выразить ее в столь же четко артикулированном виде,
в каком в настоящее время выражена американская и европейская
мечты или, допустим, мечта о новом исламском мировом порядке.
И все же, как будет показано в последующих разделах, в современ-
ном массовом сознании совершенно определенно сохраняются
все те компоненты, из которых «синтезировалась» «русская мечта»
в прошлом.
3
ИДЕЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ В ПОРТРЕТЕ
ОБЩЕСТВА, О КОТОРОМ МЕЧТАЮТ
РОССИЯНЕ
Определения справедливости, которые даются в литературе,

обычно исходят из того, что справедливость – это необходимость
соответствия реальности некоему представлению о должном;
справедливость при этом связывается с концепцией равенства, по-
лучением каждым того, чего он заслуживает 1. Проблема справед-
ливого устройства общества всегда являлась одной из ключевых
для социально-философской мысли, и формирование концепции
справедливости началось еще в античное время. Так, Аристотель
рассматривал два вида справедливости – уравнивающую (по прин-
ципу «равным – равное») и распределяющую (основанная на про-
порциональности, но не равенстве: «неравным – неравное»).
Позднее, в период эпохи Просвещения, закладывается либераль-
ная концепция справедливости, в которой развитие получает
стремление достичь справедливости с помощью инструментов за-
кона. В рамках этой концепции формируются идеи обществен-
ного договора, минимального вмешательства государства, утверж-
дается приоритет прав личности (Т. Гоббс, Дж. Локк, Ж.-Ж. Руссо,
Ш. Л. Монтескье и др.). Современное переосмысление концепции
справедливости часто связывают с Дж. Ролзом 2, в основе теории
справедливости которого лежат два принципа: равенство для всех
с точки зрения свобод и наличие экономического и социального
равенства, только если оно приводит к преимуществам для всех
членов общества; при этом доступ к позициям и должностям дол-
жен отвечать условиям честного равенства возможностей и быть
открытым для всех. Принципам справедливого общества, по мне-
нию Ролза, может удовлетворять как демократия с преобладанием
частной собственности и рыночных механизмов, так и обществен-
1
См.: Аберкромби Н., Хилл С., Тернер Б. C. Социологический словарь. 2008; Дэ-
вид Д., Джери Дж. Большой толковый социологический словарь. 2001.
2
Rawls J. A Theory of Justice. Harvard University Press, 1971.
3. Идея справедливости в портрете общества... 55
ное устройство, основанное на государственной собственности;

социальная справедливость при этом рассматривается им как бо-
лее приоритетная по сравнению с экономической эффективно-
стью. Однако, несмотря на то, что концепция Ролза основывается
на тезисе о приоритете прав и свобод, она подвергалась критике
со стороны либеральных мыслителей. В частности, она входила
в противоречия с идеями М. Фридмена 1 и Ф. Хайека 2, первый
из которых не соглашался с необходимостью наличия институтов
перераспределения в рыночной экономике, а второй отрицал под-
ход, связывающий справедливость и распределение.
Идея справедливости всегда была одной из ключевых и в рос-
сийской социокультурной модели. Играет ли она значимую роль
и в настоящее время, и если да, то, что именно наши сограждане
считают справедливым для себя и для общества в целом?
Как показывают данные проведенного исследования, справед-
ливость занимает сегодня важное место в мечтах населения о буду-
щем страны. При выборе вариантов лозунгов, которые в наиболь-
шей степени выражали бы личную мечту россиян об этом будущем,
наибольшее количество сторонников получил вариант, связанный
со справедливо устроенным обществом – социальная справедли-
вость, равные права для всех, сильное государство, заботящееся
о своих гражданах. Именно этот ответ был поддержан практически
половиной населения, в то время как остальные варианты значи-
тельно от него отставали: так, лозунги о демократии и свободе
самовыражения личности, возвращении России статуса великой
державы и обеспечении стабильности в обществе поддержала
лишь четверть населения, а остальные не набрали и одной пятой
всех голосов. Таким образом, именно идея справедливости в наи-
большей степени может играть роль консолидирующей идеи для рос-
сийского общества.
Мечта о социальной справедливости в разной степени свой-
ственна разным социальным группам. Так, ее поддержка возрас-
тает в более старших возрастных группах: если среди тех россиян,
кому от 16 до 25 лет, этот лозунг выбирает 40%, то среди тех, кому
от 45 до 55 лет, данный показатель возрастает до 51%. Различия
между группами с разным уровнем дохода при этом оказываются
1
Friedman M. Capitalism and Freedom. University of Chicago Press, 1962; Fried-
man M., Friedman, R. Free to Choose. Harcourt, 1980.
2
Hayek F. Law, Legislation, and Liberty: A New Statement of the Liberal Principles of
Justice and Political Economy, New pbk. ed. London: Routledge and Kegan Paul, 1982.
незначительными. Отличается только группа наиболее обеспечен-

ных россиян, чей средний душевой доход превышает два медиан-
ных для их типа поселения показателя – они в меньшей степени
мечтают о России как стране социальной справедливости. Однако
и среди них выбирают этот лозунг 38%. Что касается уровня обра-
зования, то лозунг социальной справедливости в меньшей степени
поддерживают малообразованные россияне, не имеющие даже
общего среднего образования, в то время как среди остального
населения различия, связанные с уровнем образования, незначи-
тельны. В целом, несмотря на некоторые количественные разли-
чия между социальными группами, идея справедливости остается
ключевой и консенсусной в представлениях всех групп россиян
об обществе, в котором они мечтали бы жить.
Интересно также, что те, кто отмечает справедливое общество
в качестве одной из характеристик идеального будущего России,
чаще жалуются при этом на невозможность добиться в жизни того,
что им хочется. Так, по сравнению с теми, кто не ставит справед-
ливое общество в число приоритетов для страны, они чаще при
оценке своих перспектив получить хорошее образование, интерес-
ную и престижную работу, побывать в разных странах мира, иметь
много свободного времени, выбирают вариант «хотелось бы,
но вряд ли смогу этого добиться». По всей видимости, часть пре-
пятствий в достижении этих целей связывается ими с теми внеш-
ними ограничениями, которые накладывает на них несправедливо
устроенное на данный момент российское общество.
При классификации идей, отражающих мечты россиян о буду-
щем страны, с помощью факторного анализа оказалось, что мечта
о жизни в справедливом и разумном обществе тесно связана с меч-
той об обеспечении прав человека, демократии и свободе самовы-
ражения, а также с идеей сильной жесткой власти, способной
обеспечить порядок в стране. Такая классификация демонстриру-
ет связку «власть – справедливость», существующую в сознании
россиян: те, кто хотел бы жить в справедливом обществе, видят
основным актором обеспечения и гарантии этой справедливости
именно государство. Ниже мы еще подробнее остановимся на этом
моменте.
Показательно, что мечта о жизни в справедливом и разумно
устроенном обществе входит также в число трех наиболее распро-
страненных вариантов мечтаний «для себя» в жизни россиян (33%),
отставая лишь от мечты о достатке и возможности жить, «не счи-
тая копейки», и имея сопоставимые позиции с мечтой иметь хорошее

здоровье (33%). Доля тех, кто выбирал жизнь в справедливом и раз-
умно устроенном обществе из других вариантов предмета мечты,
заметно возрастала с ростом уровня образования.
Однако смысловое наполнение столь важной для россиян
идеи социальной справедливости может быть разным. Посмотрим,
что именно население понимает под справедливостью и как эти
представления дифференцируются в зависимости от различных
факторов.
Прежде всего, посмотрим, какую модель общества выбирают
для себя россияне – общество социального равенства или обще-
ство индивидуальной свободы (рис. 3.1).
Примечание. Для сопоставимости с массивом 2012 г., данные по предыдущим годам приво-
дятся для россиян не старше 55 лет.
Рис. 3.1. Динамика доли выбирающих общество
индивидуальной свободы или общество социального равенства,
1998–2012 гг.,% от определившихся с выбором
Как видно из рис. 3.1, картина распределения ответов россиян

в последние годы в этом вопросе оставалась достаточно стабиль-
ной. Среди определившихся с ответом доля сторонников общества
социального равенства в последние 15 лет стабильно составляет
около двух третей населения, в то время как общество индивидуаль-
ной свободы поддерживает только треть.
Эти данные говорят не о том, что свобода не имеет высокой
значимости для россиян (данные исследования свидетельствуют
об обратном – две трети россиян согласны с утверждением, что
без свободы жизнь теряет смысл), а об остроте проблемы равенства

в современном российском обществе, связанной и с проблемой спра-
ведливости. Россияне не являются убежденными сторонниками
полного равенства, однако, по всей видимости, и общество инди-
видуальной свободы также вызывает у части из них скорее нега-
тивные эмоции, ассоциируясь со вседозволенностью (что неуди-
вительно, так как 64% россиян в 2011 г. отмечали, что понимают
свободу именно как возможность быть самому себе хозяином).
При ответе на этот вопрос важным фактором выступает воз-
раст респондентов. Так, среди тех, кому в момент опроса было
от 16 до 25 лет, 45% выбрали общество индивидуальной свободы;
среди россиян в возрасте 26–35 лет эта доля снижалась до 43%,
36–45 лет – до 36%, а среди тех, кому было от 46 до 55 лет, эту
модель общества поддерживали уже только 23%. Кроме того, зна-
чительно дифференцировались ответы и в зависимости от оценок
россиянами их жизни: среди тех, кто считал, что в настоящий
момент их жизнь складывается хорошо, 45% предпочли общество
индивидуальной свободы, в то время как среди тех, кто считал, что
их жизнь складывается плохо, эта доля составила 31%. Таким обра-
зом, запрос на индивидуальную свободу больше характерен для
молодых россиян, удовлетворенных своей жизнью.
Отличались эти группы и по некоторым мировоззренческим
особенностям. Так, сторонники общества индивидуальной свобо-
ды по сравнению с приверженцами социального равенства чаще
были склонны видеть причины благополучия людей из их ближай-
шего окружения в личных особенностях (наличие связей, квали-
фикации, деловой хватки, умение использовать шансы) и везении,
а причины бедности – в нежелании менять привычный образ
жизни.
Однако нужно учитывать, что стремление к равенству все же
означает для большинства россиян равенство возможностей (59%),
а не равенство доходов (41%), причем этот выбор достаточно
устойчив во времени – эти доли практически не менялись в тече-
ние последнего десятилетия. При этом среди тех, кто предпочи-
тает общество социального равенства, приоритет равных воз-
можностей над равными доходами отмечают более половины
(54%); среди сторонников общества индивидуальной свободы
таковых две трети (66%).
Доли тех, кто выбирает тот или иной вариант в дилемме
«равенство возможностей – равенство доходов», практически
не различаются в разных возрастных группах россиян (напомним,

что в исследовании 2012 г. выборка охватывала население до 55 лет;
данные прошлых исследований показывают, что среди пенсионе-
ров поддержка равенства доходов оказывается обычно выше, чем
среди других групп населения). Зато наблюдается дифференциа-
ция по уровню дохода: с ростом дохода растет и поддержка обще-
ства равных возможностей. Что касается взаимосвязи с мечтой
о справедливом обществе, то доли выбиравших ту или иную
модель общества не изменялись в зависимости от того, присут-
ствовала ли у респондентов такая мечта о будущем России. Таким
образом, выбор общества равных возможностей – это устойчивая
норма ценностной системы россиян.
Посмотрим теперь, что в рамках этой системы представляется
россиянам справедливым и несправедливым при оценке ими сло-
жившейся в стране ситуации. Учитывая высокую значимость идеи
справедливости для населения, восприятие текущей ситуации как
справедливой или несправедливой будет во многом определять
социальное самочувствие в обществе, влиять на уровень стресса,
испытываемого россиянами, «программировать» степень соци-
альной напряженности. В этом контексте важным негативным
индикатором является тот факт, что в настоящее время подавляю-
щее большинство россиян называют существующие различия в дохо-
дах слишком большими (83%), две трети наших сограждан считают
сложившуюся систему распределения частной собственности
в России несправедливой, и аналогичная доля населения считает, что
люди не получают достойного вознаграждения за свои навыки, спо-
собности и квалификацию. При этом более половины россиян (54%),
но все же заметно меньше, чем в отношении общества в целом, отме-
чают, что последнее утверждение относится и к ним лично – по их
мнению, с учетом имеющейся у них квалификации и тяжести их
труда, они получают на работе значительно меньше, чем того
заслуживают (рис. 3.2).
Данные, полученные в ходе настоящего исследования, согласу-
ются и с данными других исследовательских центров – так, соглас-
но опросам ФОМ, проведенным в последние пять лет, большинство
россиян считают, что российское общество устроено несправедливо
(в 2007 г. с этим утверждением согласились 68% россиян, в 2011 г. –
61%). При этом согласие с тем, что западное общество устроено
более справедливо, чем российское, высказали в 2011 г. почти поло-
вина респондентов (47%) – притом, что только 16% посчитали
более справедливым устройство российского общества, а более

трети (36%) затруднились дать ответ на этот вопрос. При сравнении
современного российского общества с советским половина россиян
(52%) отметила, что российское общество устроено менее справед-
ливо, чем советское, и лишь 19% сочли это устройство более спра-
ведливым 1. И хотя представления россиян об устройстве западного
общества, как и представления молодежи об устройстве советского
общества, могут значительно расходиться с реальностью, такие дан-
ные свидетельствуют о преобладающем ощущении несправедливо-
сти текущей ситуации в стране среди населения.
Примечание. На рисунке не представлены те, кто выбрал ответ «отчасти согласен, отчасти
нет», а также затруднившиеся с ответом.
Рис. 3.2. Оценки россиянами справедливости распределения
доходов и собственности,%
Все это ярко демонстрирует, почему именно запрос на справед-

ливое общество выходит для россиян на первый план в мечтаниях
о будущем страны. Россияне очень болезненно воспринимают
чрезмерную дифференциацию доходов и неравенства в распреде-
лении частной собственности, представляющиеся им несправедли-
1
Проект Фонда «Общественное мнение» «Доминанты», опрос «ФОМнибус»
от 20.11.2011 (см.: http://fom.ru/obshchestvo/10263).
выми. При этом важно отметить, что существующие сегодня в России

социальные неравенства кажутся несправедливыми всем слоям насе-
ления независимо от их уровня жизни и динамики их личного благопо-
лучия. Так, среди тех, чей ежемесячный душевой доход превышает
два медианных для их типа поселения показателя, 59% считают
сложившуюся в настоящий момент систему распределения част-
ной собственности несправедливой, а 85% согласны с тем, что раз-
личия в доходах сейчас слишком велики. Кроме того, доли соглас-
ных с этим утверждением совпадали в группах, по-разному
оценивающих динамику своего положения в последние три года:
83% тех, кто отмечал, что их положение улучшилось, как и 83% тех,
чье положение, по самооценке, ухудшилось, оценили существую-
щие неравенства в доходах как слишком большие. Таким образом,
оценивая текущую ситуацию с точки зрения ее справедливости или
несправедливости, россияне руководствуются скорее представления-
ми о должном, справедливом для общества, нежели своими личными
интересами, и такое представление о должном свидетельствует
об особой нормативно-ценностной модели, существующей в стране.
При этом такие оценки не могут быть объяснены тем, что рос-
сияне вообще не приемлют неравенства в доходах и уровне жизни
и стремятся к полной «уравниловке». Во-первых, даже при явно
избыточных неравенствах в настоящий момент население страны
не определилось до конца с ответом на вопрос о том, нужна ли
большая дифференциация доходов для экономического процвета-
ния страны – 27% согласны с этим утверждением, 37% выступают
против, и 36% не высказали определенного мнения. Это означает,
что, не отрицая необходимости глубокой дифференциации доходов
для успешного экономического развития, россияне хотят, чтобы
подобная дифференциация по своим масштабам и основаниям нера-
венств отвечала их понятиям о справедливости, чего нельзя сказать
о неравенстве, сложившемся в настоящее время. Во-вторых, населе-
ние страны в целом проявляет достаточно высокую толерантность
к тем видам социального неравенства, которые представляются им
справедливыми. Модель, к которой стремятся россияне, не заключа-
ется в желании «все отнять и поделить» – она предполагает равные
возможности для всех добиваться улучшений своей жизни и допуска-
ет существование неравенств, возникших на справедливых, по оцен-
кам россиян, основаниях. Так, данные показывают, что наиболее
высокую толерантность население проявляет к неравенствам
по доходу, если они связаны с большей эффективностью работы –
более трех четвертей россиян (79%) согласны с тем, что справедли-

во, что те, кто работают быстрее и эффективнее, должны получать
зарплату выше даже при формально той же должности. Этот пока-
затель сам по себе многое говорит об отношении россиян к спра-
ведливости и ее роли в регулировании общественных отношений,
в том числе трудовых – эффективность труда оказывается для
россиян более важным основанием неравенства доходов, чем фор-
мальная иерархия позиций в системе производственных отношений.
Подавляющее большинство населения согласно с тем, что раз-
личия в доходах справедливы, если у людей были равные возмож-
ности для их заработка (70%), что вновь подчеркивает стремление
жить в обществе равных возможностей, а не равных доходов.
Наконец, еще одно основание для неравенства доходов, которое
также представляется большинству россиян справедливым – это
различия в доходах между людьми с разным уровнем образования.
С этим согласны практически 60% населения (рис. 3.3).
Примечание. На рисунке не представлены те, кто выбрал ответ «отчасти согласен, отчасти
нет», а также те, кто затруднился с ответом.
Рис. 3.3. Толерантность россиян к неравенствам разного типа,%
Однако в отношении других типов неравенств такого обще-

ственного консенсуса уже не наблюдается. Так, ситуацию, когда
те, кто может себе это позволить, дают детям лучшее образование,
все еще считает справедливой половина населения, но четверть
уже отмечает, что это несправедливо (интересно, что по этому
вопросу разницы между теми, кто имел детей, и теми, кто их
не имел, не наблюдалось, что говорит о том, что россияне при
ответе на этот вопрос вновь опирались не на свои личные интере-
сы, а на представления о «должном»). Ситуация с покупкой луч-
шего жилья теми, кто имеет на это средства, кажется справедливой
46% и несправедливой – 27%. Получение более высокой пенсии
теми, кто имеет большую зарплату, кажется справедливым 43%
населения, а несправедливым – 30%. Наконец, неприемлемо для
россиян неравенство в доступе к медицинским услугам – почти
половина (48%) считает несправедливым, что люди с более высо-
кими доходами могут иметь доступ к более качественным меди-
цинским услугам, и это единственный вид социальных неравенств,
в отношении которого доля считающих его несправедливым
не только составляет около половины населения, но и почти вдвое
превышает долю считающих его справедливым.
Как же изменилась эта картина за последние годы? Как пока-
зывают данные табл. 3.1, в целом отношение россиян к неравен-
ствам и дифференциации доходов оставалось устойчивым.
За последние годы немного выросла толерантность россиян
к системе распределения частной собственности (хотя для пода-
вляющего большинства их она продолжает казаться несправедли-
вой), а также снизилась доля тех, кто считает, что он получает
на своей работе значительно меньше, чем заслуживает (с 61 до 54%),
хотя эта доля до сих пор превышает половину населения.
Практически не изменилась доля россиян, считающих существу-
ющие неравенства в доходах слишком большими, что свидетель-
ствует об отсутствии со стороны государства ожидаемых от него
населением действий в этой сфере и сохранении социальной
напряженности, связанной с фактом излишней дифференциации
доходов в обществе. При этом за последние пять лет у россиян
наблюдалось некоторое снижение толерантности к неравенству
жилищных условий, а также неравенству в доступе к качествен-
ным медицинским услугам и образованию. В целом данные гово-
рят о том, что существующая проблема с избыточными и нелегитим-
ными по своим основаниям неравенствами, по мнению населения,
не решается. Даже при росте удовлетворенных своим личным соот-

ношением трудовых затрат и доходов, ощущение несправедливости
системы, сложившейся в российском обществе, не покидает населе-
ние страны и приобретает уже хронический характер.
Таблица 3.1
Динамика отношения россиян к неравенствам различных типов,
2006–2012 гг.,%
Согласие с суждениями 2006 2012
Справедливо, что люди со средствами могут пользоваться медицинскими
35 27
услугами более высокого качества, чем другие
Справедливо, что те, у кого зарплата больше, и пенсию будут получать тоже
43 43
больше
Справедливо, что люди со средствами могут покупать себе лучшее жилье,
53 46
чем другие
Справедливо, когда те, кто может себе это позволить, дают лучшее
53 50
образование детям
Когда у одних людей оказывается больше денег, чем у других,
67 70
это справедливо, если они имели равные возможности их заработать
Нынешняя система распределения частной собственности в России является
6 12
справедливой
Люди в России получают достойное вознаграждение за свои
17 14
интеллектуальные способности и квалификацию
Большая дифференциация доходов людей необходима для экономического
24 27
процветания страны
Вы лично получаете, учитывая Вашу квалификацию и тяжесть труда,
61 54
на своей работе значительно меньше, чем Вы заслуживаете
Различия в доходах в России сейчас слишком велики 85 83
Примечание. Для сопоставимости с массивом 2012 г. данные по 2006 г. приводятся для рос-
сиян не старше 55 лет.
Еще раз подчеркнем, что в целом толерантность россиян

к неравенствам, возникающим по справедливым в их представле-
нии основаниям (бо´льшая эффективность работы, лучшее образо-
вание при изначально равных возможностях его получения для
всех), достаточно высока. Дополнительной иллюстрацией этого
факта выступают данные, характеризующие представления росси-
ян о том, во сколько раз доход высококвалифицированного специ-
алиста или руководителя должен превышать средний доход
по стране. В целом россияне считают, что эта разница должна
составлять 4,7 раза (в 2006 г. – 4,9), что предполагает, с учетом
того, что за этими рамками остаются как богатые, так и бедные,
достаточно большую глубину дифференциации доходов в обществе,

в котором они хотели бы жить. Это означает, что неравенства
по доходу, связанные с уровнем образования и квалификации, как
и с эффективностью труда конкретного человека, рассматривают-
ся населением страны как легитимные, справедливые и даже необ-
ходимые для эффективного функционирования экономической
системы общества.
Однако при этом высокую степень недовольства россиян
вызывают те неравенства, которые существуют в настоящее время
в современной России, причем как с точки зрения их чрезмерной
глубины, так и с точки зрения причин их возникновения.
Независимо от собственного положения, россияне демонстрируют
приверженность культурным нормам, согласно которым неравен-
ства должны быть, но они не должны превышать некий разумный
максимум, – что не соответствует текущей ситуации в России.
При этом население страны считает несправедливым как сложив-
шуюся систему распределения частной собственности, так и теку-
щий уровень оплаты труда с учетом квалификации и образования
работников, поэтому неудивительно, что запрос на обеспечение
социальной справедливости, предъявляемый населением, достаточно
высок. Причем, по его мнению, актором обеспечения этой справедли-
вости должно выступать, прежде всего, государство – это видно,
в частности, из представлений россиян о том, как должна строить-
ся система социальной защиты (табл. 3.2).
Таблица 3.2
Представления россиян о том, как должна строиться система
социальной защиты,%
Модели системы социальной защиты %
Государство должно оказывать адресную помощь группам населения, попавшим
в трудное положение (безработным, бедным семьям с детьми и т. д.) 40
Государство должно защищать всех малоимущих 37
Государство должно обеспечивать только нетрудоспособных (престарелых,
инвалидов, сирот) 14
Люди должны сами решать свои проблемы, а не надеяться на государство 5
Социальная защита должна осуществляться в основном по месту работы,
а не через государство 4
Как видим, хотя в обществе существуют различные точки зре-

ния на то, кому именно должна оказываться поддержка в рамках
социальной защиты, актором этой защиты в глазах россиян

в любом случае должно выступать государство. Модель социаль-
ной защиты преимущественно по месту работы получила под-
держку лишь 4% населения. Представлений о том, что люди
должны сами решать свои проблемы, также придерживается
незначительная доля россиян – лишь 5%. Но это не завышенные
патерналистские ожидания населения страны, а, скорее, трезвая
оценка текущей ситуации и понимание того, что в существующих
условиях, при сложившейся несправедливой системе распределения
частной собственности и оплаты труда, первый шаг для изменения
ситуации должен быть за государством, так как те группы, кото-
рые, по мнению россиян, должны получать поддержку от госу-
дарства, ничего не могут сделать самостоятельно для улучшения
своего положения – в том числе и по причине несправедливого
устройства общества.
В вопросе о том, кто именно, по мнению россиян, должен
попадать под социальную защиту государства, однозначного кон-
сенсуса в общественном сознании не существует. Практически
равные доли составляют сторонники взглядов, что государство
должно защищать всех малоимущих (37%), и что государство должно
оказывать адресную помощь группам населения, попавшим в трудное
положение (40%). Значительно отстает при этом модель, при кото-
рой государство поддерживает только нетрудоспособных (14%).
Сравнение данных по разным возрастным группам показывает, что
различия между ними в этом вопросе незначительны. Доля тех, кто
выражает мнение, что государство должно поддерживать только
нетрудоспособных, возрастает с ростом уровня доходов, в то время
как доля тех, кто считает, что государство должно помогать всем
малоимущим, наоборот, сокращается. Однако эти изменения
не влияют на изменение приоритета разных моделей социальной
защиты в представлениях населения: во всех доходных группах
порядок позиций совпадает, свидетельствуя о том, что запрос
на активную роль государства в системе социальной защиты харак-
терен отнюдь не только для тех, кто ощущает себя ее потенциаль-
ным объектом. Он является определенной культурной нормой для всех
россиян, отражая их представления о справедливо устроенном обще-
стве и о роли в нем государства, которая, согласно этим представле-
ниям, должна быть достаточно активна.
Для более полной картины проанализируем, как изменились
взгляды россиян по этому вопросу за последние 15 лет (рис. 3.4).
Примечание. В целях сопоставимости и нивелирования искажений, вызываемых пенсионным

и предпенсионным возрастом, данные приведены для россиян в возрасте не старше 50 лет.
Рис. 3.4. Динамика мнений россиян по вопросу о системе

социальной защиты, 1996–2012 гг.,%
Как видно из рис. 3.4, за последние полтора десятилетия

в разы снизилась доля россиян, поддерживающих либеральную
модель социальной защиты, при которой государство обеспечивает
только нетрудоспособных (с 31% в 1996 г. до 13% в 2012 г.).
Сократились и так невысокие доли тех, кто считал, что социаль-
ная защита должна строиться по линии предприятия, а также
сторонников мнения, что люди должны сами решать свои про-
блемы и не надеяться на государство. При этом заметно вырос
запрос к государству относительно помощи всем малоимущим
или группам, попавшим в сложное положение. В целом можно
говорить о том, что за последние десятилетия россияне оконча-
тельно разочаровались в либеральной модели, столкнувшись с тем,
что в сложившейся в стране ситуации решить свои проблемы
самостоятельно оказывается невозможно, и в еще большей сте-
пени стали возлагать надежды на государство, которое должно
обеспечить справедливые «правила игры» и оказать помощь тем,
кто оказался в сложной ситуации. При этом только такая модель
сегодня справедлива в глазах россиян – и это верно даже в отно-
шении тех из них, кто сам не испытывает необходимости в соци-

альной защите.
Связано с вопросом об устройстве справедливого общества
и отношение россиян к социальной солидарности. В этом вопросе
население делится на две схожие по численности части: для одних
ближе представление о том, что при изначально равных для всех воз-
можностях поддержка тех, кто не смог преуспеть в этих условиях,
не нужна (53%). Для чуть меньшей части ближе идея социальной
справедливости, понимаемой через солидарность: они считают, что
те, кто преуспел материально, должны помогать тем, кто не смог
преуспеть (47%). Такое разделение на две относительно сопостави-
мые по численности группы сохраняется и при анализе россиян
с разным уровнем образования и разным доходом. Возрастные
отличия характерны в этом вопросе только для тех, кому
от 45 до 55 лет: уровень социальной солидарности среди них ока-
зывается относительно выше (55% их считают, что более успешные
члены общества должны заботиться о менее успешных).
Наблюдаются и различия, связанные с мировоззренческими
особенностями: так, среди сторонников общества равных возмож-
ностей более половины считают, что те, кто не смог добиться успе-
ха, должны жить бедно, а среди сторонников общества равных
доходов более половины выступают за большую солидарность
и помощь бедным. Среди тех, кто живет ради собственного благо-
получия, более половины считают справедливым, что каждый
получает то, что заслуживает, в то время как среди тех, кто считает,
что жить надо ради большой общей цели, более половины считают
более справедливым солидарное общество и взаимопомощь.
Среди тех, кто включает справедливое общество в число приори-
тетов для страны, выше доля стремящихся к социальной солидар-
ности, чем среди тех, кто не считает справедливое общество важ-
ным элементом будущего страны. Но общая тенденция
существования двух достаточно массовых групп с разным отношени-
ем к солидарности при этом сохраняется для всех доходных и воз-
растных групп, а также групп, выделенных по особенностям их миро-
воззрения.
Еще один сюжет, который важно затронуть при рассмотрении
идеи справедливости в сознании россиян и в их представлениях
об обществе, в котором они мечтали бы жить – соотношение спра-
ведливости и законности. В настоящий момент о приоритете спра-
ведливости над законом говорят 40% россиян (такая доля респон-
дентов согласилась с утверждением о том, что «не так важно,

соответствует что-либо закону или нет – главное, чтобы это было
справедливо»). Это еще раз подчеркивает особую роль концепции
справедливости в российской культурной модели. Чуть меньшая,
но сопоставимая по численности доля россиян не согласна с этим
утверждением, подчеркивая приоритетность закона (34%).
Показательно, что более четверти всех россиян затруднились
с ответом на этот вопрос (26%) – эта цифра отражает конфликт
в общественном сознании, существующий между справедливо-
стью и законностью, возможно, связанный именно с тем, что
на сегодняшний день законы не отражают представления россиян
о справедливости. И хотя население страны не отвергает важность
закона и готово жить в соответствии с «правилами игры», которые
установит государство, эти «правила игры» должны, во-первых,
соответствовать представлениям россиян о справедливости и,
во-вторых, быть универсальными для всех – не зря равенство всех
перед законом уже несколько лет остается главным признаком
демократии для подавляющего большинства россиян.
Сравнение данных в динамике показывает, что за последние
два года картина представлений россиян о соотношении справед-
ливости и законности практически не изменилась (рис. 3.5).
Рис. 3.5. Динамика мнений россиян по вопросу о соотношении

законности и справедливости, 2010–2012 гг.,%
Тот факт, что понятия «справедливости» и «законности»

не совпадают и даже противоречат друг другу, согласуется
и с результатами других исследований – так, согласно опросу
ФОМ, проведенному в 2000 г., понятие справедливости толкова-
лось респондентами через законность лишь в 7% случаев («выпол-

нение законов»; «закон должен быть для всех»; «все должно быть
правильно, в рамках закона»), и еще 6% толковали справедливость
через принцип равноправия, близкий по содержательному напол-
нению к идее законности, но все же больше отражающий стремле-
ние россиян к обществу равных возможностей («везде среди людей
равноправие»; « у всех равный шанс»; «чтобы у всех граждан были
равные права») 1.
Посмотрим, чем различаются сторонники приоритета закон-
ности и приоритета справедливости. Прежде всего, в этом вопросе
проявляются возрастные различия: молодые россияне в возрасте
до 35 лет склонны чаще признавать приоритет справедливости над
законностью. Среди тех россиян, кто не старше 35 лет и кто опре-
делился с выбором в этом вопросе, почти 60% считают, что глав-
ное – это соответствие справедливости, при этом среди опреде-
лившихся в этом вопросе россиян старше 35 лет эта доля
снижается до 49%. Отметим, что для молодых россиян при этом
более характерны затруднения при ответе на этот вопрос, чем для
старшего поколения. Выбор приоритетности закона или справед-
ливости не показывает значимой связи с уровнем дохода, однако
демонстрирует зависимость от представлений об оптимальном
устройстве общества: так, чаще считали справедливость важнее
закона те, кто хотел бы жить в обществе равных доходов, а не рав-
ных возможностей. Интересно также, что наибольшую поддержку
приоритетности справедливости над законом демонстрировали
жители самых крупных городов и жители ПГТ и сел, в то время как
проживающие в средних по размеру населенных пунктах относи-
тельно чаще поддерживали приоритет закона. Однако в целом
можно говорить о том, что представления о приоритетности закона
или справедливости не локализуются четко в тех или иных группах
населения – это, скорее, нормы, сторонники которых находятся
в разных слоях, что отражает незавершенность в российском обще-
стве процессов социальной и социокультурной модернизации.
Тем не менее, в целом данные проведенного исследования позво-
ляют утверждать, что концепция справедливости остается важ-
ным элементом модели национальной культуры, составляя ее ядро,
стержневую часть.
1
Фонд «Общественное мнение». Всероссийский опрос городского и сельского
населения. 24 октября 2000 г. 1500 респондентов (см.: http://bd.fom.ru/report/map/
az/0–9/85_10422/of004307).
Обратимся теперь к вопросу о том, как ощущается для россиян

справедливость или несправедливость ситуации не на макроу-
ровне – т. е. в обществе в целом, а лично с ними на микроуровне,
и как эти два уровня связаны между собой. Связь микроуровня
и макроуровня с точки зрения справедливости можно проследить
по ответам населения на вопрос о том, как выглядит в настоящее
время социальная структура российского общества и как она
должна была бы выглядеть «по справедливости» (рис. 3.6), а также
где их сегодняшнее и «справедливое» место в нем.
Доля респондентов, выбравших соответствующую модель,%

Модель 1 Модель 2 Модель 3 Модель 4
Как идеальную: 9 20 31 40
Как реальную: 28 57 12 2
Разница: –19 –37 19 38
Рис. 3.6. Представления россиян о том, какая модель в наибольшей

степени отражает реальную и идеальную социальную структуру
российского общества
Как видно из таблицы к рис. 3.6, реальные и идеальные модели

российского общества в представлениях россиян не просто
не совпадают, а прямо противоположны. Большинство россиян
склонны характеризовать существующую модель социальной
структуры как пирамиду (57%) или как общество, где основная
часть населения – это «низы», которым противостоят оторванные
от народа немногочисленные слои богатых (28%). При этом
в качестве идеальных населением чаще выбираются модели

с высокой долей именно средних слоев, т. е. модели пресловутого
общества массового среднего класса. И хотя 40% населения
в настоящий момент выступают за модель, при которой различия
между положением людей не высоки, остальные 60% все же хоте-
ли бы жить в обществе с глубокой степенью неравенства. Однако
характер распределения этого неравенства в их ожиданиях должен
быть иным, чем в современной России, и предполагать не массо-
вую малообеспеченность, а массовый средний класс.
Выбор 60% населения даже в условиях существующих сегодня
в России глубоких, нелегитимных в глазах населения и неоправ-
данных экономически социальных неравенств моделей общества
с глубокой социальной дифференциацией вновь подтверждает
сделанные нами выше выводы о толерантности россиян к нера-
венству и восприятию его не столько как «необходимого зла»,
сколько как важной и нужной характеристики современного
общественного устройства. Однако существующие в настоящий
момент в обществе излишне глубокие и несправедливые по своим
основаниям, по мнению россиян, неравенства приводят к тому,
что в качестве идеальных моделей общества население видит, пре-
жде всего, модели, предполагающие достаточно большие по чис-
ленности средние слои. Такой выбор коррелируется и с тем, что
сами россияне в массе своей мечтают занимать в обществе именно
средние, а отнюдь не самые высокие позиции.
В этой связи обратимся к вопросу о том, как видят россияне
свое собственное место в обществе. Выше уже говорилось о том,
что более половины всех россиян считают, что они получают недо-
статочные доходы, учитывая их уровень квалификации и тяжесть
труда. И хотя эта доля сократилась за последние годы, она продол-
жает оставаться значительной. Похожая картина складывается
и с их социальным статусом – для большинства россиян то место,
которое они должны были бы занимать в обществе по справедливо-
сти, оказывается выше, чем то, которое они занимают сейчас.
В среднем, разрыв составляет 2,5 позиции из десяти, хотя и сильно
колеблется в зависимости от того, какую модель общества выбира-
ли респонденты (рис. 3.7).
Показательно, что при оценке того места в обществе, которое
они должны были бы занимать «по справедливости», россияне склоня-
ются к позициям чуть выше среднего (5,7–6,4 из 10), независимо
от того, какую модель общества они себе при этом представляют
оптимальной. Так, при оценке справедливого для себя места

в обществе по десятибалльной шкале в зависимости от конкрет-
ной конфигурации той модели общества, которую респонденты
выбирали как идеальную (модели 1–3 на рис. 3.7), их средние
ответы колебались в пределах 5,7–6,3 (оценки своего реального
места на этих моделях, в свою очередь, колебались от 3 до 4,6). При
выборе в качестве идеальной модели общества такой модели,
в которой различия между положением людей незначительны
(т. е. модели 4 на рис. 3.7), оценки своего справедливого в ней
места составляли для россиян в среднем 3,2 из 5.
Средняя оценка своего положения, баллов

Модель 1 Модель 2 Модель 3 Модель 4
3,0 из 5
Реальное положение 3,8 из 10 3,0 из 10 4,6 из 10
или 6 из 10
Положение «по справед- 3,2 из 5
6,3 из 10 5,7 из 10 6,2 из 10
ливости» или 6,4 из 10
Рис. 3.7. Представления россиян о том, какое место они занимают

и должны были бы занимать в обществе «по справедливости»
Таким образом, оснований говорить о завышенных требованиях

и ожиданиях россиян не наблюдается. В то же время, россияне счи-
тают, что занимают более низкое место в обществе, чем они того
заслуживают, и для большинства из них при этом характерно стрем-
ление к обществу с другой по своему типу, и с меньшей, чем сегодня,
дифференциацией доходов. Однако в этом обществе они хотели бы
занимать в основном средние, а не верхние позиции.
Самостоятельный интерес представляет сюжет о представле-

ниях о справедливости современного российского среднего клас-
са. Согласно полученным данным, в настоящий момент общая
численность среднего класса в России составляет чуть более трети
населения 1 (эта доля близка к существовавшей до кризиса 2008 г.).
Однако средний класс при этом неоднороден и состоит из несколь-
ких подгрупп. Наиболее устойчивая часть среднего класса, состав-
ляющая его ядро (17% населения) – это профессионалы, занима-
ющие позиции, связанные с умственным нерутинным трудом
и имеющие высокий уровень образования и квалификации (руко-
водители, управляющие, менеджеры, профессионалы с высшим
образованием в сферах образования, здравоохранения и т. п.). Они
характеризуются наиболее высокими уровнями ресурсообеспе-
ченности и устойчивыми позициями на рынке труда, влияют
на решения в рамках своего подразделения и предприятия, повы-
шают свою квалификацию и могут быть конкурентоспособны
в новой, информациональной (по определению М. Кастельса 2)
экономике. Менее устойчивая часть среднего класса, которая
занимает менее стабильные позиции на рынке труда и легко
«выпадает» из среднего класса при неблагоприятных экономиче-
ских условиях (17% населения, составляющие ближнюю перифе-
рию среднего класса) – это работники рутинного нефизического
труда (секретари, технический и линейный персонал офисов
и т. п.). Кроме того, в социальной структуре российского общества
можно выделить также дальнюю периферию среднего класса
(не входящую в его состав, но частично перетекающую в ближнюю
периферию при благоприятных внешних экономических услови-
ях) и остальное население, которое практически ни при каких
условиях не сможет войти в состав среднего класса России (неква-
лифицированные рабочие и рабочие со средним уровнем квали-
фикации, россияне с уровнем образования ниже среднего и т. п.) –
1
Использовались следующие критерии выделения среднего класса: 1) критерий
нефизического характера труда; 2) наличие как минимум среднего специального
образования; 3) показатели среднемесячных душевых доходов не ниже их медиан-
ных значений для данного типа поселения или количество имеющихся товаров
длительного пользования не ниже медианного значения по населению в целом;
4) интегральная самооценка индивидом своего положения в обществе по десяти-
балльной шкале не ниже 4 баллов включительно. Подробнее см.: Тихонова Н. Е.,
Мареева С. В. Средний класс: теория и реальность. М.: Альфа-М, 2009.
2
Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. М.:
ГУ-ВШЭ, 2000.
численность этих групп, согласно данным 2012 г., составила 23%

и 43%, соответственно.
Посмотрим, отличаются ли представления этих групп о спра-
ведливости и о том типе общества, в котором им хотелось бы жить.
Первое, что нужно отметить, – то, что мечта о жизни в более спра-
ведливо устроенном и разумном обществе в большей степени
свойственна именно ядру среднего класса – среди его представи-
телей 38% имеют такую мечту, в то время как среди тех, кто
не вошел ни в средний класс, ни в его дальнюю периферию, эта
доля составила лишь 29%.
Обращает на себя внимание большая ориентация среднего
класса на индивидуалистические нормы и ценности. Представи-
тели ядра среднего класса в бо´льшей степени ориентированы
на равенство возможностей, а не равенство доходов как норму
общественной жизни (69 при 63% среди ближней периферии, 60%
среди дальней периферии, не входящей в состав среднего класса,
и 53% среди остального населения). Большая часть (58%) среднего
класса согласна с тем, что материальных успехов люди должны
добиваться сами, и те, кто в этом не преуспел, не должны получать
помощь от более успешных – в то время как среди дальней пери-
ферии и остального населения с этим согласна лишь половина
(49%). Однако эти нормы не оказывают значимого влияния
на представления о том, как должна строиться система социаль-
ной защиты населения в современной России – как и остальное
население, представители среднего класса считают, что ответ-
ственность за социальную сферу должно нести государство. И хотя
чуть большая доля ядра среднего класса считает, что государство
должно обеспечивать лишь нетрудоспособных (19 против 11%
среди остального населения), наиболее распространенными вари-
антами ответов и для ядра, и для периферии среднего класса оста-
ются те же варианты, которые чаще всего выбирает и население
в целом – поддержка государством как нетрудоспособных, так
и других групп, оказавшихся в сложном положении, или же под-
держка государством всех малоимущих. Даже для ядра среднего
класса – т. е. россиян, занимающих стабильное, устойчивое поло-
жение на рынке труда, обладающих относительно более высоким
уровнем человеческого капитала и поддерживающих индивидуа-
листические нормы и ценности, вариант ухода государства от пол-
ноты ответственности за социальную сферу совершенно непри-
емлем – лишь 5% ядра среднего класса считает, что люди сами
должны решать свои проблемы, не надеясь на государство (что

совпадает со средним значением этого показателя среди россиян
в целом).
Что касается толерантности среднего класса к неравенствам
различных типов, то полученные данные говорят о том, что для его
представителей даже в большей степени характерно принятие
неравенств, обусловленных легитимными в их понимании причи-
нами, чем для россиян в целом. Так, половина ядра среднего клас-
са (51%) полностью согласна с тем, что неравенство по доходам
справедливо, если люди имели равные возможности их заработать
(аналогичные доли для ближней, дальней периферии и остального
населения составили 44, 41 и 39% соответственно). Более полови-
ны представителей ядра среднего класса также полностью соглас-
ны, что неравенства по доходу справедливы, если они обусловле-
ны разной эффективностью работы людей (при том, что в ближней
периферии эта доля снижается до 53%, а среди дальней перифе-
рии, не входящей в состав среднего класса, и остального населе-
ния, она составляет уже менее половины – 49 и 43%, соответствен-
но). Ярко проявляются различия и в доле полностью согласных
с утверждением, что те, кто получил более высокий уровень обра-
зования, получают и более высокие зарплаты (41 и 35% среди
представителей ядра среднего класса и его ближней периферии,
33 и 25% среди дальней периферии и остального населения).
Относительно выше и толерантность среднего класса к кон-
кретным проявлениям неравенства – возможностям дать детям
лучшее образование, купить лучшее жилье, получать более высо-
кую пенсию как следствие более высокой зарплаты. Однако эта
толерантность не распространяется на те неравенства, которые
существуют сегодня в российском обществе. Как и остальное
население, средний класс считает сложившиеся в современной
России неравенства излишне глубокими, а систему распределения
частной собственности – несправедливой. Показательно, что
по этим вопросам расхождений между средним классом и осталь-
ным населением практически не наблюдается, что свидетельству-
ет об остроте и универсальности проблемы глубины существую-
щих в современном российском обществе неравенств, их
нелегитимности не только в глазах наименее благополучных сло-
ев населения, но и тех, кто должен составлять «костяк» общества
и обеспечивать социальную стабильность – представителей рос-
сийского среднего класса.
4
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И МЕЧТЫ РОССИЙСКИХ
ГРАЖДАН ОБ УСТРОЙСТВЕ РОССИИ
Как и обычно, в эпоху быстрых и неоднозначных общественных

преобразований, «горизонт мечтаний» у сегодняшних россиян
имеет достаточно ограниченный характер. Люди в эти периоды
привыкают жить интересами сегодняшнего дня, ежедневной борь-
бой за существование. Будущее страны, за пределами максимум
ближайшего десятилетия, для них окутано туманом и неопреде-
ленностью. На представления о будущем обычно переносятся
сложившиеся ранее системы ценностей, идейно-политических
ориентаций, симпатий и предпочтений, скорее отражающие пред-
ставления о настоящем и прошлом, а не о далеком будущем.
В период зимы – весны 2011–2012 гг. в стране возобновилось
политическое оживление, заставляющее вспомнить об идейных
противостояниях десяти- и двадцатилетней давности.
Это касается не только противостояния общества и власти,
но и самих «протестантов», окрашенных в самые пёстрые, иной
раз взаимоисключающие «политические цвета». Идейные споры
стали разворачиваться не только между традиционными «левыми»
и «правыми», но и между националистами и космополитами,
демократами и консерваторами. Внутри почти каждого из круп-
ных идейных «блоков» идет и своя собственная дискуссия. Новые
поколения россиян формируют свою систему представлений
и о национальном пути развития России, и о базовых принципах
социальной справедливости, и о современном видении политиче-
ской демократии. Параллельно существует как бы «несколько
Россий» со своими укладами, ценностями, привычками, и у каж-
дой из них свои мечты и свои надежды.
Известный политгеограф Н. Зубаревич в этой связи говорит
даже о «четырех Россиях», которые, как параллельные прямые,
сосуществуют в одной стране, по сути, не пересекаясь друг с дру-
гом 1. По ее классификации, «первая Россия» – страна больших
1
Зубаревич Н. Четыре России//Ведомости. 2011. 30 декабря.
городов, в которых быстро перенимаются столичные модели

потребительского поведения. Именно в крупнейших городах кон-
центрируется тот самый средний класс, «рассерженные горожа-
не», которые хотят перемен. Их активность обусловлена пугающей
перспективой многолетнего путинского застоя с «заржавевшими»
социальными лифтами. «Вторая Россия» – страна средних про-
мышленных городов, далеко не все из которых сохранили про-
мышленную специализацию в постсоветские годы, но ее дух все
еще силен, как и советский образ жизни населения. В этих городах
много бюджетников, в основном с невысокой квалификацией.
Во «второй России» живет около 25% населения страны, а в самой
нестабильной ее части – монопрофильных городах – около 10%.
Борьба за занятость и зарплату оставляет «вторую Россию» вполне
равнодушной к проблемам, волнующим средний класс. Власти это
понимают и пытаются натравить ее на «первую Россию». «Третья
Россия» – это огромная по территории периферия, состоящая
из жителей сел, поселков и малых городов, суммарная доля кото-
рых – 38% населения страны. «Третья Россия» выживает «на зем-
ле», она вне политики, ведь календарь сельскохозяйственных
работ мало зависит от смены властей. Протестный потенциал
периферии минимален, даже если начнутся кризисные задержки
пенсий и заработной платы. Есть и «четвертая Россия», – это
республики Северного Кавказа и юга Сибири (Тыва, Алтай),
в которых живет менее 6% населения страны. Для «четвертой
России», раздираемой борьбой местных кланов за власть и ресур-
сы, этническими и религиозными противоречиями, по отноше-
нию к федеральной политике важны только стабильные объемы
помощи и инвестиций из госбюджета.
В этих условиях не удивительно, что продвижение либераль-
ных реформ во второй половине 1990-х гг. натолкнулось на непре-
одолимые социальные и культурные барьеры. Важно понять, отпа-
ли ли за стабильные «нулевые» годы эти барьеры, или страна
обречена на «бег по кругу» по уже не раз апробированной за послед-
ние сто лет схеме? Прежде всего, сразу подчеркнем, что, как видно
из данных, полученных уже после митингов на Болотной площади
и прочих нашумевших протестных акций, ничего экстраординар-
ного в России не происходит. Не видно никаких явных признаков
революционной ситуации или хотя бы острого политического
кризиса, о котором говорят, например, исследователи Центра
стратегических разработок («полномасштабный политический
4. Представления и мечты российских граждан об устройстве России 79
кризис, о котором мы предупреждали еще в марте 2011 г., когда

вышел наш первый доклад, потом осенью был второй, сейчас тре-
тий – он носит необратимый характер; какие бы сценарии мы
ни рассматривали сейчас, не просматривается возможность сохра-
нения „статус-кво”» 1).
В то же время, и оценивать ситуацию как спокойную и ста-
бильную тоже было бы неверно. Процесс строительства в России
современного национального государства, политической нации,
объединяющей граждан вокруг общепризнанных ценностей, ин-
тересов и институтов, еще далек от своего завершения, и общество
остается атомизированным и разобщенным. Процесс роста поли-
тической турбулентности, общественного «разогрева», наметив-
шийся с начала зимы 2011–2012 гг., пока охватил лишь отдельные
общественные слои, и, как показывают результаты исследований
ИС РАН, страна в целом продолжает находиться в состоянии «по-
литического сна», хотя признаки возможного скорого пробужде-
ния налицо. Так, 68% россиян продолжают придерживаться мне-
ния о том, что «страна нуждается в стабильности, это важнее чем
перемены», и примерно столько же опрошенных считают, что
«при всех своих недостатках нынешняя власть все-таки заслужи-
вает поддержки». Альтернативу им составляют около 30% пред-
ставителей активного меньшинства, из числа тех, кого Н. Зубаре-
вич отнесла к «России первой». Но эти цифры носят достаточно
стабильный характер и по ним трудно говорить о «необратимых
переменах», произошедших, скажем, с 2007– 2008 гг., когда поли-
тическая система, выстроенная В. Путиным вокруг «администра-
тивной вертикали», переживала наиболее успешный период, а об-
щество пребывало в состоянии политического покоя. При этом
широко растиражированная картина «охваченного протестами»
городского среднего класса и консервативной, терпеливой «глу-
бинки» слабо подтверждается данными опросов. Уровень распро-
странения в обществе протестных настроений примерно одина-
ков, и в относительно небольших городах он ничуть не ниже чем
в столичных мегаполисах, всюду составляя около трети населения,
достаточно равномерно распределенного также и в возрастном,
и в образовательном разрезе. Так отказывают властям в доверии
34% молодежи до 25 лет, 32% пожилого населения старше 60 лет
и – несколько меньше – примерно 27–28% россиян средних воз-
1
Дмитриев М. Выступление на «Эхо Москвы» 28 мая 2012 г.
растных групп; 27% тех, кто ставит себя при оценке своего статуса
в обществе на срединные позиции и 33% тех, кто располагается
на более низких ступенях социальной лестницы.
Взглянув на эти цифры, можно было бы сделать поверхност-
ный вывод о ценностной и социальной гомогенности современ-
ных россиян, а корни протестных настроений искать, скорее,
в законах социальной психологии, чем в объективных социаль-
ных факторах. Но более глубокий анализ приводит к выводу
о том, что сам показатель «уровня протестности» мало что может
объяснить, когда по многим своим содержательным характери-
стикам протестная активность разных групп россиян оказывается
направленной в диаметрально противоположные стороны.
Соответственно, за этими ценностными и идейными противоре-
чиями стоят разные образы России – прошлой, настоящей, буду-
щей и «должной». Подобная картина весьма характерна для
любых обществ, не преодолевших переходного периода, с сохра-
няющейся многоукладностью, пробуксовывающей социальной
модернизацией. Среди представлений различных слоев и групп
российского общества о будущем и «должном» устройстве России
необходимо выделить следующие составляющие компоненты
образ российского будущего:
 Государство, государственное и внутриполитическое устрой-
ство страны, роль страны в мире.
 Социально-экономический строй, цивилизационные и
культурные ценности.
Среди множества «параллельных миров», из которых склады-
вается сегодняшняя Россия, можно предположить существование
нескольких наиболее значимых, отражающих общую динамику
и направленность процесса перемен, характерных для последних
нескольких десятилетий развития страны. В числе «точек локали-
зации» этих миров нужно в первую очередь выделить:
 Носителей ценностей и образа жизни современных сто-
личных мегаполисов, городской средний класс, не нужда-
ющийся в постоянной опеке со стороны государства, видя-
щий страну как часть современной западной (в первую
очередь европейской) цивилизации, ориентированный
на либерализацию экономической и политической жизни
в стране. Поскольку эта группа выделяется на общем фоне
не только своими экономическими, но и социокультурны-
ми характеристиками, назовем его условно «новорусским
субэтносом». Объем этой группы по разным методикам
и с учетом разных характеристик можно оценить не менее
чем в 25%.
 Традиционалистскую периферию, сохранившую ориента-
цию на традиционные горизонтальные связи и традициона-
листские ценности, сосредоточенную на национальных
окраинах страны, в малых поселениях, среди наиболее по-
жилой части общества. Объем этой группы, которую
не всегда удается исследовать с помощью привычных мето-
дов массового опроса, можно условно оценить в 10–12%.
Промежуточный, наиболее массовый слой россиян; с одной
стороны, сохранивший на парадном уровне ориентацию
на традиционалистские ценности и установки, нуждаю-
щийся в экономической и социальной опеке со стороны
государства; с другой стороны, утративший механизмы
социальных связей, характерных для традиционного обще-
ства, и ориентированный на ценности общества массового
потребления. Объем этой группы, не готовой к любой
форме социальной мобилизации, составляет несколько
более 50% общей численности россиян. Не всегда верная
интерпретация содержательной составляющей данной
группы квазитрадиционалистов часто приводит к ошибоч-
ному мнению о том, что в современном российском обще-
стве продолжают доминировать левые, идущие от общин-
ных ценностей, умонастроения, и соответственно, если
дать этой группе должные политические свободы, она при-
ведет к власти радикально левых политиков. Так, например,
В. Милов утверждает, что «временное полевение экономи-
ческой политики – та цена, которую нам придется запла-
тить за демократизацию страны» 1. Аналогичную точку зре-
ния не раз высказывал и А. Чубайс.
Необходимо сразу оговориться, что привязка этих «трех»

Россий к политической и экономической географии, как это
делает Н. Зубаревич, не всегда соответствует действительности.
Рассматривать лишь типологию поселений в качестве важнейше-
го, детерминирующего массовое сознание фактора представляется
1
Милов В. «Левый поворот неизбежен»//SLON, 1 февраля 2012 г.
социологически некорректным. Как показывают результаты

исследований, и в московском мегаполисе не менее 50% горожан
по их декларируемым взглядам можно, скорее, отнести к квази-
традиционалистам. В то же время в малых российских городах
и поселках не менее 20% опрошенных демонстрируют скорее
либеральные взгляды. И это неудивительно, так как в условиях
длительного социально-культурного перехода простая детермина-
ция по принципу «как живешь, так и мыслишь», часто дает сбои.
Граница между «параллельными мирами» носит достаточно раз-
мытый характер, во многом именно потому, что в силу переход-
ности процесса значительная часть общества демонстрирует сме-
шанные характеристики и сознания, и поведения; «парадные»
ценности не совпадают с реальной мотивацией, а в «мечтах» людей
совмещаются черты традиционного представления о России,
почерпнутого из книг и прошлого личного жизненного опыта,
и «новорусского» представления, отражающего современные тен-
денции его трансформации.
Вот почему так важны результаты социологического исследо-
вания, посвященного мечтам россиян об идеальном политическом
и государственном устройстве России и отражающего особенно-
сти этих мечтаний у основных групп россиян, представляющих
перечисленные выше уклады (кроме России «традиционалист-
ской», требующей для своего детального изучения специальной
методики). В качестве относительно простой, но операционализи-
руемой в рамках формата проведенного исследования модели мы
осуществили их типологизацию, опираясь на два ключевых в дан-
ном ракурсе ценностных вопроса – о наиболее подходящем для
России социально-экономическом строе и о необходимости уси-
ления, укрепления, или, напротив, ослабления и либерализации
государства 1. При этом допустимо предположение, что четкую,
однозначную границу между либералами и консерваторами далеко
не всегда можно провести. И у тех и других выделяется более ради-
кальная, оппозиционно настроенная периферия и умеренный,
лояльный власти политический центр. Учитывая то, что относи-
1
На основании данных кросстабуляции двух вопросов анкеты – отношения
к роли государства в различных сферах жизни и отношения к желательному для
России типу социально-экономического строя – в массиве опрошенных были вы-
делены четыре группы респондентов. Вне этой классификации остались те опро-
шенные (около 6%), которые не дали определенного ответа на оба предложенных
вопроса.
тельно немногочисленные российские традиционалисты в данном

случае не являются предметом настоящего анализа, в ходе него
среди либералов выделяются две группы – правые либералы
и левые либералы, в зависимости от того типа экономики, кото-
рый они видят в качестве идеала, а среди государственников –пра-
вые и левые, также различающиеся их представлениями об опти-
мальной для России экономической модели. Охарактеризуем
подробнее эти группы.
Сторонники либеральных представлений о будущем России
(«новорусская Россия»).
Эта большая группа опрошенных (28%), в самых общих чертах
соответствующая группе современных, «новорусских» горожан
делится на две неравные по численности подгруппы. Четверть
ее – это сторонники капитализма, частной собственности, сво-
бодной рыночной конкуренции; данная группа будет в дальней-
шем называться правыми либералами. Остальные – сторонники
смешанной экономики (капитализма с элементами планирова-
ния или социализма с элементами рынка) или полностью социа-
листической экономики. Эта группа будет именоваться левыми
либералами, которые во многом близки социал-демократической
идеологии. Как видно из приведенных цифр, среди сторонников
либерального пути развития России левых либералов значительно
больше, чем правых. Это соответствует и проведенным исследо-
ваниям «ядра» участников протестных митингов, прошедших
зимой 2011–2012 гг. 1, согласно которым наибольшей поддержкой
участников акций пользовались общедемократические лозунги,
а также лидеры, представляющие скорее левое крыло либерально-
го движения (А. Навальный, Г. Явлинский и др.). Если посмо-
треть на настроения, доминировавшие «на Сахарова», то отчетли-
во видна леводемократическая направленность большей части
митингующих, где общедемократические лозунги сочетались
с озлоблением в отношении олигархов и коррупционеров, «новых
богачей». Были освистаны все политики родом из 1990-х гг., уже
побывавшие у власти и вступившие в конфликт с путинским
режимом. Это касается даже Г. Явлинского, который, казалось
бы, чисто идейно ближе всего московской разночинной массовке.
Постепенно формируется новое поколение «улицы» с характер-
1
Данные Левада-Центра от 26 декабря 2011 г. (см., например: http://www.levada.
ru/26–12–2011/opros-na-prospekte-sakharova-24-dekabrya).
ными чертами А. Навального, Дм. Быкова, Е. Чириковой, кото-

рых не очень просто привязать к тому или иному идейно-полити-
ческому сегменту.
Сторонники консервативных или государственнических взглядов
Данная представительная по численности группа опрошен-
ных, в общих чертах соответствующая консервативной, квази-
традиционалистской части россиян, также делится на две нерав-
ные по численности подгруппы. Это, прежде всего, сторонники
сочетания сильного государства и рыночных отношений – те, кто
полагают, что «необходимы укрепление роли государства во всех
сферах жизни, национализация крупнейших предприятий
и стратегически важных отраслей» и одновременно являются
сторонниками капитализма, рыночной конкурентной эконо-
мики. Данная группа «правых государственников» составляет 26%
россиян (рис. 4.1). Вторая подгруппа – это сторонники сочетания
сильного государства и скорее социалистических отношений, те,
кто полагают, что «необходимы укрепление роли государства
во всех сферах жизни, национализация крупнейших предприя-
тий и стратегически важных отраслей» и одновременно высту-
пают за социалистический тип экономики, с элементами рыноч-
ных отношений или без таковых. Данную группу, наиболее
объемную – 41% от общей численности опрошенных – мы будем
называть «левыми государственниками» или «социал-консервато-
рами». Она в наибольшей степени имеет пересечение с теми, кто
выше на основании более общего теоретико-методологического
подхода был назван «квази-традиционалистами». Это не озна-
чает, что у данной группы, живущей в массе своей в российских
регионах, нет своих претензий к власти и оно не готово к про-
тестной активности. Только вот какой направленности будет эта
активность? Как пишет один из блогеров, в ответ на предположе-
ние о том, что именно российская глубинка является верным
оплотом власти: «Это не так! Распространенное и странное
заблуждение. Иногда кажется, что это пропагандистский взброс
власти в попытке объяснить, кто ее, поганую, поддерживает
в стране. Я живу в самой настоящей кондовой глубинке. Сам очень
скептически отношусь к окружению, но уверяю вас, власть здесь
никто не поддерживает. Напротив, местный люд полагает, что
путинскую власть поддерживают в прикормленных столицах,
потому как нигде больше ее поддержать не могут».
Примечание: Сумма цифр на рисунке менее 100%, так как на нем не указаны те, кто затруд-
нился выразить свое отношение к роли государства и типу социально-экономического строя.
Рис. 4.1. Численность основных идеологических
групп российского общества в соответствии
с их представлениями о будущем России,%
Как показали со всей очевидностью события первого полуго-

дия 2012 г., ценностная и идеологическая пропасть между выделен-
ными сегментами российского общества все еще остается весьма
существенной. Соответственно, и их «политические мечтания»
также не могут полностью совпадать. На рис. 4.2 видно, что в моло-
дой части общества либеральные умонастроения представлены
значительно шире, в особенности это касается группы правых
либералов, но, что характерно, даже среди 18–25-летних россиян,
уже сформировавшихся в условиях «новой России», большинство
все же составляют государственники (60%), из которых примерно
половину составляют левые, т. е. социал-консерваторы. Среди же
тех, кому от 46 до 55 лет, доля социал-консерваторов превышает
55%. В то же время, численность либералов, как правых, так
и левых, одновременно уменьшается с возрастом в тех же группах
с 33 до 19%, а правых государственников – с 30 до 20%. Понятно,
что смена поколений, активно происходящая в стране, работает
не в пользу социал-консерваторов, и уже сегодня, несмотря на чис-
ленное относительное преобладание, они не могут претендовать
на роль носителя доминантной идеологии в российском обществе.
Рис. 4.2. Численность основных идеологических групп российского

общества в соответствии с их представлениями о будущем России
в различных возрастных когортах,%
Итак, пока среди множества идейных течений и направлений,

можно выделить три, претендующие на поддержку значительных
сил общества. Именно конкуренция между ними могла бы обе-
спечить политическую динамику минимум на ближайшие 5–10 лет.
Это лево-государственническая идея, связанная с укреплением
общенациональной государственности и восстановлением базо-
вых принципов социальной справедливости. Это лево-либераль-
ная (социал-демократическая) идея, делающая акцент на тех же
идеях социальной справедливости в пакете с общедемократиче-
скими свободами, европейскими политическими ценностями,
экономической и социальной модернизацией. И, наконец, это
право-государственническая идеология, во многом совпадающая
с основным вектором нынешнего политического курса, связывае-
мого с именем В. Путина. В нынешнем спектре она выполняет
роль центра, сдерживая «революционные» умонастроения как
левых националистов, так и левых западников. Следует остано-
виться еще на некоторых нюансах. Стало своего рода политологи-
ческой традицией отказывать нынешней «партии власти» в какой-
либо идеологической составляющей, характеризуя ее как чисто
конъюнктурную, а ее программные положения – как своего рода
«идеологический коктейль», эклектически сочетающий в себе эле-
менты как правых, так и левых воззрений. Недавно ушедший
из жизни известный политолог Д. Фурман так иронически харак-
теризовал идеологию В. Путина и «партии власти»: «получается

какая-то «каша», набор противоречащих друг другу и гасящих друг
друга представлений. Эта «каша» не может дать мотивации ни для
какой ясной политики. Какую-то ясную идею можно претворять
в жизнь, и это может получиться или не получиться, но если
идеи – смутные и противоречивые, ничего определенного у тебя
получиться не может» 1. Между тем, как бы ни иронизировать над
практикой «партии власти», ее идеология достаточно очевидна
и понятна – постепенное развитие рынка с сохранением каркаса
государства и государственных институтов. Представляется, что
с учетом сложившихся реалий и негативного опыта 1990-х гг.,
у подобной идеологии на самом деле сегодня нет альтернативы,
и именно это обстоятельство определяет электоральные успехи
власти в большей степени, чем административное давление
и фальсификации на выборах, как это принято считать в оппози-
ционных кругах.
Конечно, это еще не все. Сохраняются и даже со временем
будут укрепляться свои ниши и у радикальных националистов,
и у правых либералов (радикальных сторонников свободного рын-
ка без вмешательства государства), но эти политические силы пока
обречены занимать места на флангах политического спектра.
Подобная картина достаточно хорошо отражает специфику сегод-
няшней России, в которой «правые государственники», то есть
сторонники сочетания сильного государства и современной
рыночной экономики, занимают место в центре «слоеного пиро-
га» параллельных российских миров, скрепляя ценностный каркас
общества, а на флангах располагаются две группы – либералов
и социал-консерваторов, имеющих диаметрально противополож-
ные взгляды на будущее страны и вектор ее развития. В этой связи
оживились разговоры о том, в чем могут состоять идеи и цели
дальнейшего движения вперед и возможна ли в России идеология,
которая могла бы стать идеологией нового российского большин-
ства, в частности левая, социалистическая или социал-демократи-
ческая идеология, потому что, по мнению некоторых политоло-
гов 2, Россия – страна с традиционным доминированием левых
взглядов на ее развитие и будущее. Однако каково конкретное
содержание «левизны» взглядов российских социал-консервато-
1
Фурман Д. Импровизаторы у власти//Приложение «Наука» к «Независимой
газете», 25 июня 2008 г.
2
Славин Б. Какая идеология нужна России?//Литературная газета. 2012. 7 марта.
ров, с одной стороны, и левых либералов – с другой? Для ответа

на этот вопрос интересно обратиться к тому историческому кон-
тексту, к которому апеллируют различные группы российского
общества (табл. 4.1).
Таблица 4.1
Периоды истории России, представляющиеся идеальными
основнымидеологическим группам российского общества,%
Правые Левые Правые Социал-
Идеалы
либералы либералы государственники консерваторы
Дореволюционная
20 13 13 7
Россия
Первое десятилетие
2 5 4 7
советской власти
Последние десятилетия
6 10 5 24
советской власти
Перестройка 4 3 2 6
Реформы 90-х 3 2 3 2
Современный период 37 31 38 30
Таблица 4.1 демонстрирует, что либералы, как правые, так

и левые, во многом солидарны с правыми государственниками
в своей оценке различных периодов российской истории. Все эти
группы достаточно позитивно отзываются о современном перио-
де, причем в первую очередь это касается правых государственни-
ков, чьи взгляды во многом совпадают с официальным курсом
нынешней российской власти (38% ставят современный период
истории России на первое место в «рейтинге эпох»). В меньшей
степени, но тоже скорее позитивно, оценивается Россия в ее досо-
ветский период (больше всего сторонников в группе правых либе-
ралов – 20%). Одновременно в этих группах распространено пре-
имущественно негативное отношение к советскому периоду
истории страны, что вполне соответствует их идеологическим
воззрениям.
Особняком стоит группа социал-консерваторов, для которых
в представлении об идеале конкурируют современная, «путин-
ская» Россия (30%) и брежневская эпоха «развитого социализма»
(24%). Обе эти эпохи – спокойные, нереволюционные; в период
развитого социализма идеалы коммунистического строительства
постепенно трансформировались в идеалы общества массового
потребления, и в настоящее время идеология массового потребле-

ния продолжает наращивать свою значимость в жизни россиян,
как условно «правых», так и не менее условно «левых». Понятно
в этой связи, что разница между «правыми» и «левыми» государ-
ственниками лежит не столько в плоскости различия ценностей
и идеалов, сколько в плоскости различия возможностей. Первые
в состоянии прожить без помощи государства, опираясь на соб-
ственные силы, вторые – льготники, пенсионеры, бюджетники
могут рассчитывать только на государство. Как видим, «левое»
большинство совсем не стремится к революциям и радикальным
переменам, общественной самоорганизации и солидарности тру-
дящихся. Напротив, это патерналисты, заинтересованные скорее
в усилении «раздаточных» функций современного государства.
В целом же можно сказать, что россияне мечтают о спокойных,
стабильных временах, образцом которых является отчасти совре-
менная, «путинская» Россия, отчасти (для социал-консерваторов) –
последние десятилетия советской власти. Даже современные рос-
сийские «левые» не воспринимают как идеал эпоху революционных
потрясений. На смену коммунистической идеологии еще в совет-
ские времена, в их последние десятилетия, пришла идея, которая
никогда не провозглашалась официально «идеологией большин-
ства», но фактически именно такой и стала – это идея частной
жизни. Вспомним, сколько сил отдавали тогда еще советские
граждане обустройству своих дачек, садовых участков, квартир,
своего быта. И если посмотреть на реальные перемены, произо-
шедшие с нами за последние два-три десятилетия, не через призму
политики, а через призму быта, повседневности, то отчетливо
видно, как энергия преобразования страны, крупных строек, обо-
роны, большой науки растеклась по частным ручейкам. Отгородись
ото всех забором, железными дверями, если есть средства – строй
коттедж, нет – делай пристройку к веранде. Эта идеология бытия,
которую классики марксизма непременно назвали бы мелкобур-
жуазной, и сформировала психологию, по крайней мере, полови-
ны современных россиян. И именно это обстоятельство сегодня
и определяет пределы того левого, социалистического или социал-
демократического проекта, который многие видят в качестве
новой национальной идеи, способной сплотить российское боль-
шинство. Общество в целом пока, безусловно, не готово к каким-
либо жертвам во имя общего блага или общих целей, т. е. никакая
мобилизационная идеология, даже под популярными левыми
лозунгами, не может рассчитывать на поддержку большинства.

Особенно это касается молодых и относительно молодых поколе-
ний россиян. 72% опрошенных социал-консерваторов, как и боль-
шинство других групп общества, полагают, что «важно лишь соб-
ственное благополучие и благополучие моей семьи», и лишь 28%
считают, что «жить стоит ради общей цели, которая бы нас всех
объединяла». Больше всего эгоцентристов среди правых либера-
лов (82%), но в данном случае это вполне соответствует «витрин-
ной» идеологии названной группы общества. Эти показатели
носят достаточно стабильный характер, так в ходе исследования
ИС РАН в 2003 г. также подавляющее большинство (79%) отдали
предпочтение «собственному благополучию» перед «жизнью ради
общих целей» и 73% согласились с мнением, что личные интере-
сы – это главное для человека.
В последние несколько лет начались определенные подвижки
в плане самоорганизации общества. Это не только «болотные»
и «сахаровские» политически окрашенные акции, но и акции «Синих
ведерок», и «Химкинский лес», и многое другое, что говорит о том,
что общество понемногу просыпается, используя сетевые техноло-
гии, становится способным к ситуативной мобилизации вокруг
конкретных проблем. Но и переоценивать эту тенденцию пока явно
преждевременно. Это всего лишь первые робкие побеги травы,
вылезающей из-под десятилетнего асфальтного наслоения. Стоит ли
говорить, что именно на идеях самоорганизации, горизонтальных
связей, противостоящих государственной вертикали, и формируется
массовое социал-демократическое движение? В Европе локомоти-
вом социал-демократии всегда были профсоюзы, а о состоянии
и влиятельности нашего профсоюзного движения даже и говорить
неудобно. В этом качестве «левые» противостоят государственному
«порядку». В нашей же общественно-политической практике,
в которой никаких горизонтальных связей кроме социальных сетей
пока не просматривается, идея социальной справедливости если
и не на все 100%, то точно на 90% коррелирует с идеей общественно-
го порядка, о чем уже говорилось в 3 главе данной книги. Это своео-
бразный парадокс для «левой» страны, где все без исключения поли-
тические партии, включая «правых», в своих программных
документах обращаются к социальному популизму.
Все это не означает, что у социал-демократии или партий
социалистической направленности в стране нет никаких перспек-
тив. Напротив, движение в эту сторону налицо, но пока (думаем,
и в ближайшие 5–10 лет) социал-демократия все-таки останется

не массовой идеей, не идеологией большинства, а идеологией про-
двинутой и активной среды крупных городов, освоившей совре-
менные информационные технологии и стремящейся к образова-
нию горизонтальных связей, в первую очередь, в собственной
среде – среде леволиберальной образованной городской молоде-
жи. Собственно говоря, именно эта среда составила основную
массу московских и питерских протестных акций 2011–2012 гг.
Весьма вероятно, что в оппозиционном меньшинстве, заинтересо-
ванном в общедемократических переменах, именно социал-демо-
кратические (или леволиберальные) идеи могут занять лидирую-
щие позиции, сочетаясь с правозащитными лозунгами и тем, что
можно назвать «цивилизационным западничеством» – ориента-
цией на европейские социальные и политические ценности.
Об этом говорят и те результаты исследования (рис. 4.3), согласно
которым большинство россиян мечтают о каком-то промежуточ-
ном строе, который бы не являлся ни капитализмом в его чистом
виде, ни социализмом с его плановой экономикой и государствен-
ной собственностью. Идеалом для россиян является либо капита-
лизм с элементами социалистических принципов, либо социализм
с элементами рыночных отношений.
Примечание.: Сумма цифр на рисунке менее 100%, так как на нем не указаны затруднивши-
еся с ответом и выбравшие позицию «иное».
Рис. 4.3. Общественно-политический строй, в наибольшей степени,

с точки зрения россиян, подходящий для России,%
Подобное соотношение носит достаточно стабильный харак-

тер. Так, по данным исследования ИС РАН 2003 г., 20% опрошен-
ных хотели бы видеть в будущей России строй, основанный
на рыночных отношениях, 16% – социалистический строй, какой
был в СССР, и 53% – иной строй, который бы сочетал в себе эле-
менты и рыночных, и социалистических отношений. Казалось бы,
эти цифры свидетельствуют о готовности большей части россиян
идти по пути социал-демократического развития. Однако слабость
и неразвитость демократических институтов и атомизация обще-
ства приводят к тому, что «социалистические» мечты оборачива-
ются мечтами о сильном патерналистском государстве с его «раз-
даточной» функцией, которое сверху должно обеспечить
социальную справедливость. Подобный запрос можно охаракте-
ризовать как левый по содержанию, но правый по форме.
На этом общем, скорее левом идеологическом фоне большей
части россиян, предпочитающих социальное равенство индивиду-
альной свободе, выделяется единственная группа, которую мы
ранее назвали «правыми либералами», в которой 79% выбрали
«общество индивидуальной свободы». Выбор остальных групп –
общество социального равенства. За такое общество высказыва-
ются 57% левых либералов, 50% правых государственников и 80%
левых государственников. Индивидуальную свободу выбирает,
прежде всего, «новая Россия», ее средний класс, граждане, кото-
рые способны решать свои проблемы лишь с минимальной помо-
щью государства или вообще без нее. За минувшее десятилетие
доля тех, кто выбирает общество индивидуальной свободы, вырос-
ла не слишком значительно. Согласно данным исследования ИС
РАН, в 2003 г. их доля составляла 26% против 49% сторонников
общества социального равенства. Как видно на рис. 4.4, предпо-
чтения, отдаваемые индивидуальной свободе, самым тесным
образом коррелируют с местом, занимаемым в обществе, – чем
выше уровень жизни, чем ниже материальная зависимость от госу-
дарства, тем чаще россияне выбирают индивидуальную свободу,
а не социальное равенство.
Собственно говоря, в подобной картине общественных пред-
почтений нет ничего особенно нового. Еще в 2004 г. нам доводи-
лось констатировать 1, что «в современной «путинской» России
1
Бызов Л. «Феномен партии ”Родина“. У истоков нового общественного запро-
са»//Мониторинг общественного мнения. 2004. № 2,
существует по большому счету один магистральный социальный

запрос, носящий в целом универсальный характер. Универсальный
в том смысле, что он в большей или меньшей степени затрагивает
практически все слои общества. Этот запрос описывается такими
понятиями как «порядок», «справедливость», «стабильность»,
«нация», «патриотизм». С другой стороны – это «свобода», «доста-
ток», «права человека» и т. п. понятия из скорее либерального
арсенала. Такой своего рода либерально-консервативный кок-
тейль из базовых идеологем, в основном связываемых с политикой
В. Путина, так называемым «путинским консенсусом». Этот кон-
сенсус не привязан к какой-то доктринальной схеме, и массовое
сознание весьма неохотно оперирует такими понятиями, как
“капитализм”, “социализм”, “либерализм” и прочее».
Понятно, что такие характеристики как отношение к государ-
ству и социальному строю, который желательно установить в Рос-
сии, являются базовыми, но далеко не единственными для опреде-
ления «мечтаемого образа» страны. Не менее важными чертами
Рис. 4.4. Соотношение сторонников общества индивидуальной

свободы и общества социального равенства среди различных страт,
выделенных по их уровню жизни,%
«русской мечты» являются отношение к демократии и сильной

власти, Западу и Востоку, национальному вопросу. Однако и эти
характеристики подчинены общему тренду – постепенному про-
цессу формирования в России устойчивого социально-экономи-
ческого и государственного порядка, в ходе которого «новорусская
Россия», т.е. Россия адаптировавшейся и экономически самостоя-
тельной части общества, постепенно теснит не только остатки
традиционной России, но и квази-традиционалистское большин-
ство. В ходе исследования опрошенным было предложено выбрать
несколько (до трех) лозунгов, которые в наибольшей степени выра-
жают их личную мечту о будущем России. Как видно из рис. 4.5,
наибольшей поддержкой пользуются такие идеи как социальная
справедливость (44%), права человека, демократия (28%), обеспе-
чение стабильности и развития без потрясений (27%), возвращение
статуса великой державы (26%). Это неудивительно, учитывая
наличие в обществе социал-консервативного большинства. В то же
время, «новая Россия» в своих мечтах и установках во многом,
но далеко не во всем, противостоит этому большинству.
В табл. 4.2 светло-серым фоном выделены ценности, характер-
ные, прежде всего, для либеральных сегментов общественного
сознания, прежде всего для правых либералов, а темно-серым –
для государственников, и прежде всего левых государственников
(социал-консервативных сегментов). Если среди социал-консер-
вативной части общества доминируют мечты о социальной спра-
ведливости (51%), возвращении статуса великой державы (30%),
возвращении к моральным ценностям и традициям, проверенным
временем (27%), обеспечении стабильности (26%), то в либераль-
ном сегменте на первое место выходит идея прав человека и свобо-
ды самовыражения (38–41%). В 4 раза среди либералов (особенно
правых) больше доля тех, для кого среди самых значимых лозун-
гов – сближение с Западом и современными развитыми странами
(21 против 5% у социал-консерваторов).
Подобное разделение отражает объективное состояние «путин-
ской» России, в которой был в свое время найден компромисс
между «новороссами» и консервативным большинством, получив-
шим социальные гарантии и ожидаемую стабильность. В настоя-
щее этот компромисс подвергается ревизии, особенно со стороны
«новороссов», недовольных засильем в стране государственной
бюрократии и связанным с ней правовым произволом. Кто бы
ни встал во главе России в обозримой перспективе, он будет
вынужден снова искать контуры нового компромисса, поскольку

существование либерального и консервативного сегментов обще-
ства является объективной реальностью и воспроизводится всем
комплексом социально-экономических и социокультурных отно-
шений.
Таблица 4.2
Лозунги и идеи, отражающие представления об «идеальной» России
основных идеологических групп российского общества,%
Правые
Правые Левые Социал-
Лозунги и идеи государствен-
либералы либералы консерваторы
ники
Социальная
справедливость, равные 32 46 42 51
права для всех
Статус великой державы 21 22 29 30
Возвращение к моральным
ценностям, традициям, 7 22 21 27
проверенным временем
Обеспечение стабильности 22 24 30 26
Жесткая власть, способная
10 16 19 21
обеспечить порядок
Россия для русских,
12 13 12 18
национальное государство
Революционное
3 3 2 3
переустройство
Права человека,
демократия, свобода 41 38 28 21
самовыражения
Сближение с Западом,
современными развитыми 21 11 11 5
странами
Свободный рынок, частная
21 9 9 4
собственность
Решение глобальных
проблем, стоящих перед 17 14 14 11
человечеством
Примечание. Темно-серым фоном в таблице выделены позиции, характерные в большей

степени для взглядов государственников (прежде всего левых, отранжировано по распро-
страненности соответствующих взглядов среди социал-консерваторов), а светло-серым –
для взглядов либералов (прежде всего правых, отранжировано по распространенности
соответствующих взглядов среди правых либералов).
Рис. 4.5. Лозунги, выражающие личную мечту россиян

о будущем страны,%
(Допускалось до трех ответов.)
Попытаемся взглянуть на отмеченные идейные и ценностные

противоречия в современной России через призму более обще-
принятых в политике терминов, в том числе тех, вокруг которых
обычно происходит партийное сегментирование. Как это следует
из данных мониторингового опроса, проведенного ИС РАН в мае
2012 г., в целом структура идейно-политических предпочтений
остается достаточно стабильной. Относительно радикальный
фланг левой части спектра представлен примерно 15–16% сторон-
никами коммунистов (в последнем докризисном году эта цифра
составляла около 14%). Другие – некоммунистические – «левые»,
в том числе социалисты, сторонники сильного социально ориен-
тированного государства, по большей части «патриоты-державни-
ки», в общей сложности имеют еще 26–27% сторонников (в 2008 г.
эти силы набирали примерно столько же – 26–27%). Таким обра-
зом, кризисные годы, включая политическое оживление послед-
ней зимы и весны, на несколько процентов увеличили долю сто-
ронников «левых», и в некоторой степени их радикализировали
за счет небольшого увеличения поддержки коммунистов. Однако
это очень небольшие перемены, практически укладывающиеся
в статистическую погрешность данных.
В рамках той классификации, вокруг которой строится насто-
ящий материал, и коммунистические, и некоммунистические
«левые» – составляют ядро той части общества, которая была
отнесена к социал-консерваторам. До 20–21% при этом выросла
с 2008 г. доля тех, кто на первое место ставит политические и эко-
номические свободы. Среди них около 17%, т. е. большинство,
составляют сторонники общедемократических, правозащитных
ценностей. Это скорее «левые либералы», как мы их определили
ранее. Еще 4% – «правые либералы», сторонники свободного раз-
вития бизнеса и рынка, сокращения вмешательства государства
в экономику.
В целом вполне подтверждается вывод о том, что именно эти
либералы составляют ядро протестного движения, характерного
для столичных мегаполисов с их пресловутым «креативным клас-
сом». В 2008 г. объем поддержки таких групп составлял примерно
13 и 2% соответственно, т. е. в сумме давал 15%. Налицо тенденция
роста на 5–6% либерально ориентированного электората. Это
не так уж мало, и явно превышает статистическую погрешность.
Ну, и, наконец, расположенные в политическом центре правые
государственники, сторонники сочетания сильного государства
и рыночной экономики, тоже несколько увеличили свою под-

держку – с 19 до 21%. Следует отметить и рост поддержки ради-
кальных русских националистов, выступающих не с державниче-
ских позиций, а ориентированных на борьбу с наплывом в Россию
мигрантов нерусской национальности – с 4 до 7%, т. е. почти вдвое.
Это очень важная тенденция, которую подтверждает и тот факт,
что до 50% россиян с теми или иными оговорками готовы поддер-
жать лозунг «Россия для русских». В то же время, националисты
пока продолжают, как политическая сила, оставаться маргиналь-
ными. Однако ситуация может быстро измениться как показал
опыт «протестной зимы», радикальные националисты продолжа-
ют искать свое место в протестном движении, причем как в либе-
ральном, так и в антилиберальном.
Итак, получается несколько парадоксальный результат – все
основные политические течения за последние 4 года в той или
иной степени увеличили свою поддержку. За счет чего это произо-
шло? В первую очередь, за счет сокращения с 20 до 8% тех, кто
ранее не готов был определиться с ответом о своих политических
симпатиях. Понятно, что это результат произошедшей политиза-
ции общества, явно наметившейся в стране. Однако общий баланс
основных идейно-политических течений остается в целом неиз-
менным, и картина идейно-политических симпатий сложилась
еще в конце 1990-х, а с тех пор колеблется в очень узких пределах,
невзирая на кризисы и выборы.
При этом в каждой из трех основных идеологических ниш
существуют и свои радикалы, и свои умеренные. На 15% сторон-
ников собственно коммунистических взглядов приходится еще
27% тех, кто разделяет идеи сильного социально ориентированно-
го государства («левых государственников») и идеи социал-демо-
кратии. На 4% радикально «правых», посещающих разного рода
«марши несогласных» и критикующих нынешние власти за анти-
демократизм и нарушения прав человека, а также сторонников
рыночной экономики, которые хотели бы вернуться к эпохе
1990-х, когда крупный бизнес диктовал государству свои условия,
приходится еще 21% сторонников сильного, но рыночно ориенти-
рованного государства, благоприятного для развития бизнеса
(«правых государственников»). На 7% радикальных «русских
патриотов», т. е. националистов, делающих акцент на опасность
наплыва в Россию приезжих с юга и юго-востока, приходится
огромное большинство россиян разных взглядов, для которых
патриотизм – это не борьба с инородцами, а укрепление державы

и ее процветание. При этом у всех умеренных – и левых, и правых,
и патриотов, больше того, что их объединяет, чем разделяет. И это
общее объединяющее начало оказывается достаточным для того,
чтобы образовать мощную коалицию в самом центре политиче-
ского спектра, вытеснив крайности на его периферию. Хотя объем
сторонников политического центра (вместе с неполитизирован-
ной частью общества) не превышает 50%, он цементирует весь
политический спектр.
Эта картина во многом напоминает ситуацию последнего
десятилетия советской власти, когда множество идеологически
разношерстных групп уживались относительно мирно в рамках
конструкции с доминирующей «партией власти» в лице КПСС,
а немногочисленные борцы с режимом, диссиденты, были изоли-
рованы на маргинальных флангах политического спектра.
Перестройка сломала этот пассивный консенсус, резко поляризо-
вав все общество. Можно предположить, что смещение «повестки
дня» в направлении от стабильности к идеям активных перемен
приведет к тому же эффекту. Наметившиеся пока в потенции «пар-
тии» либеральной и социал-консервативной идеологии могут
стать прообразами новой политической системы, в которой основ-
ные расколы пройдут не по линии нынешней «партии власти»
и нынешней оппозиции, а расколют нынешнюю правящую коали-
цию умеренных либералов и умеренных левых 1.
Но на сегодняшний день это еще не произошло, а лишь наме-
тилось. В целом, если судить по результатам количественных
опросов, проведенных не только ИС РАН, но и ВЦИОМ, и Левада-
Центром, позиции «партии власти» остаются достаточно прочны-
ми, и даже после президентских выборов в марте 2012 г. скорее
укрепляются, чем ослабевают. Если исключить существенные,
но банальные причины этого, связанные с маятниковыми колеба-
ниями настроений, сезонными циклами, то главным, на наш
взгляд, является во многом принципиальная разнонаправлен-
ность протестных настроений социал-консерваторов и либералов,
за которой стоит и различное видение будущего России, ее госу-
дарственного и политического устройства. Как показывают дан-
ные мониторинга ИС РАН (май 2012 г.), расхожее мнение о том,
1
Бызов Л. О парадигмах посткризисного развития//Мониторинг общественно-
го мнения, 2011. № 3.
что именно либеральный средний класс крупных городов является

носителем протеста, в отличие от консервативных нижних слоев,
не соответствуют действительности. Например, среди сторонни-
ков коммунистических воззрений 47% считают, что «власть долж-
на быть заменена в любом случае», среди остальной части социал-
консерваторов так считают 33%, среди либералов, как правых, так
и левых – примерно 29–30%, а среди сторонников сильного
рыночного государства – не более 20%. Для социал-консерватив-
ного большинства нынешняя власть в любом случае воспринима-
ется как меньшее зло, чем московские либералы.
Разный смысл имеют для разных идеологических групп и те
или иные модные ныне лозунги. Так, для социал-консерваторов
модернизация – это наведение порядка, борьба с коррупцией,
восстановление социальной справедливости и укрепление дер-
жавной мощи. Для либералов модернизация – это также наведе-
ние порядка и борьба с коррупцией, но одновременно и расшире-
ние возможностей для свободного предпринимательства, и борьба
за политические права против «государственной тирании».
Значимость последней идеи у «либералов» в семь раз выше, чем
у «социал-консерваторов» – с соотношением 21 против 3%.
Итак, налицо как минимум две идеологии «прорыва» – лево-
консервативный и либеральный. Что представляют собой их соци-
альные базы? За лево-консервативный сценарий выступает не менее
50–60% населения. Однако поддержка этих умонастроений в эли-
тах весьма незначительна, даже среди тех, кого принято относить
к числу «силовиков во власти». Среди элит сторонники «силового
прорыва», возможно, могут рассчитывать лишь на некоторую часть
руководителей ВПК, заинтересованных в концентрации ресурсов
страны вокруг оборонного комплекса и в мобилизационной идео-
логии. Все это позволяет предположить, что лево-государственни-
ческий сценарий в нынешней России не может пойти далее выстра-
ивания бюрократической «вертикали власти», что уже было
реализовано в 2005–2008 гг. Любые попытки установления диктату-
ры, даже с идеологией развития, обречены на достаточно быстрый
провал. Да и сама «путинская вертикаль» во многом оказалась
«игрушкой на один день» и уже сегодня подвергается эрозии. Вектор
общественных настроений сегодня направлен против правящих
элит, устранение которых воспринимается как необходимое условие
для начала любых перемен. Что же касается либерального сценария,
то его готово поддержать не более 15–20% населения. Однако среди
элит, как показало исследование под руководством М. Афанасьева 1,

настроения скорее в пользу либерализации. Впрочем, речь при этом
идет не о всем огромном бюрократическом классе, незаинтересо-
ванном ни в каких переменах, а скорее о той части элит, которая
оказалась вытеснена «на обочину» генерацией силовиков и их
выдвиженцами. Это журналисты, политики, не вписавшиеся
в «контур партии власти», политологи и аналитики, эксперты раз-
ного направления, представители культурной и творческой элиты,
т. е. как раз искомый «креативный класс», а также часть бизнеса.
Всплеск политической активности рубежа 2011–2012 гг.
во многом оказался связанным с тем, что действующая власть ста-
ла в значительной степени терять поддержку «новороссов»,
а в качестве ее опоры остаются социал-консерваторы (48% прого-
лосовали за В. Путина) и правые государственники (49%). В то же
время, среди правых либералов доля поддержки В. Путина упала
до 31%. Если социал-консерваторы делали выбор между
В. Путиным и Г. Зюгановым (14%), то правые либералы – между
В. Путиным и М. Прохоровым (19%) (табл. 4.3). Именно среди
либералов оказалось больше всего и тех, кто не принимал участия
в выборах или вычеркнул всех кандидатов (39%). При этом под-
держка В. Путина социал-консерваторами носит более чем услов-
ный характер, он являет для них собой лишь «меньшее зло».
Таблица 4.3
Голосование на президентских выборах в марте 2012 г. основных
идеологических групп российского общества,%
Кандидаты Правые Левые Правые Социал-
в президенты либералы либералы государственники консерваторы
В. Жириновский 8 7 6 6
Г. Зюганов 2 9 6 14
С. Миронов 0 4 2 2
М. Прохоров 19 13 11 4
В. Путин 32 42 49 48
Вычеркнули всех 2 2 3 2
Не принимали
37 23 22 22
участия
1
Исследование «Российские элиты развития: запрос на новый курс»//The New
Times. 2009. 2 марта. Исследователи, используя метод глубинных интервью, опро-
сили 1003 человек, проживающих в 64 субъектах Российской Федерации.
Здесь следует отметить, что до поры до времени вполне успеш-

ное президентство В. Путина было результатом достаточно слож-
ного общественного компромисса, образовавшего так называемое
путинское большинство. Компромисс был результатом тупика,
в который зашел процесс либеральных реформ 1990-х гг., завер-
шившийся экономическим и политическим дефолтом. Реформы
отчетливо выявили неготовность огромной части населения стра-
ны, регионов и секторов экономики к «прыжку через пропасть»,
как называли реформаторы вхождение в агрессивную рыночную
среду без всякой государственной подстраховки. Деградация госу-
дарственных институтов еще сильнее усугубляла ситуацию. В этот
период В. Путиным был найден компромисс между той частью
общества, которая нуждалось в передышке и гарантиях, а также
либеральной частью истеблишмента и зарождающимся новорус-
ским средним классом, который опасался радикального поворота
вспять, к государственной диктатуре. Левогосударственническая
риторика в этот период органично сочеталась с расцветом олигар-
хического бизнеса, завершением процесса приватизации, правда,
под контролем приближенных к государственному кормилу груп-
пировок. Идея сильного государства, «поднимающегося с колен»,
заявляющего о своей субъектности и в российской экономике,
и на международной арене, стала основой путинского ценностно-
го консенсуса, в рамках которого союз умеренных левых государ-
ственников и умеренных системных либералов противостоял вне-
системной оппозиции и слева, и справа, и со стороны
националистов. Как свидетельствуют результаты опросов, сам
В. Путин при этом позитивно воспринимался большей частью
сторонников практически всех идейно-политических течений, т. е.
был и «лучшим демократом», и «лучшим борцом за социальную
справедливость», и, конечно, самым лучшим и главным россий-
ским патриотом. Монолит «путинского консенсуса» делал безна-
дежными попытки внесистемной оппозиции выйти из своего
маргинального угла и занять место среди респектабельных поли-
тиков. Однако недолгое и во многом номинальное президентство
Д. Медведева разбалансировало эту картину. Путин из держателя
баланса в глазах общества и элит превратился в лидера одной груп-
пировки – «силовиков», своими аппетитами угрожающих благо-
получию других многочисленных элитных групп.
В завершение рассмотрим еще несколько содержательных
позиций, отражающих представления о будущем и настоящем
основных групп россиян. По вопросу о различиях в доходах даже

полярные по другим параметрам группы в целом солидарны: боль-
шая часть опрошенных уверена в том, что различия в доходах
в нынешней России слишком велики. С этим полностью или
частично согласны 81% либералов и 85% социал-консерваторов.
Эту позицию можно считать общественным консенсусом.
Следующий набор высказываний, с каждым из которых опрошен-
ным было предложено согласиться или не согласиться, как это
показали результаты исследования, отражает набор стереотипов
и суждений, характерных для самой многочисленной группы
социал-консерваторов (левых государственников). Они являются
скорее данью остаточной традиционной культуре с ее сакрализа-
цией роли государства, предпочтениями неформальных норм
в ущерб закону, а также национальному автостереотипу, в котором
особенно значимое место занимают общинность и коллективизм.
Почти все они собрали более 50% поддержки.
Особенно высокое одобрение получило суждение о том, что
предприятия, которые наносят ущерб интересам государства, сле-
дует национализировать (78%). С этим утверждением готовы согла-
ситься и либералы (65%). А вот первые четыре суждения не пользу-
ются поддержкой либералов. С тем, что «все великие события
русской истории следует рассматривать как служение России всему
человечеству», готовы согласиться лишь 45% сторонников либе-
рального пути развития России. С суждением о том, что «индиви-
дуализм, либерализм и западная демократия представляют собой
ценности, которые нам, россиянам, не подходят», готовы согла-
ситься 39% сторонников либерального пути. С точкой зрения, что
«если пресса нарушает интересы государства, ее свободу следует
ограничить» согласны 33% сторонников либерального пути разви-
тия, а с суждением, что «правительство должно иметь возможность
прямого влияния на правосудие, если этого требуют интересы
государства», – 38% сторонников либерального пути. Впрочем, эти
цифры, вообще говоря, тоже немаленькие, это означает, что у рос-
сийских либералов, как и у всякой молодой в историческом отно-
шении группы, что называется, «каша в голове».
Немаловажно, что консенсусной для всех основных групп
современного российского общества является идея о том, что все
природные богатства должны принадлежать народу или государ-
ству как его представителю. С этим мнением согласились 87%
опрошенных, в том числе даже среди правых либералов – 67%.
Очевидно, что требование возвращения в собственность государ-

ства природных ресурсов является сегодня общенародным, своего
рода мечтой, с которой не могут не считаться власти.
В целом, однако, несмотря на всю, подчас достаточно жесткую
критику, обращенную в адрес нынешней власти и проводимого ей
курса, большая часть россиян (63%) продолжает воспринимать
общее направление, по которому идет современная Россия, как
позитивное, которое даст в перспективе положительные результа-
ты. В наибольшей степени этот курс соответствует установкам
правых либералов (72% поддержки), но и во всех остальных груп-
пах он превышает отметку в 50%. Наиболее низкие показатели
поддержки у левых либералов – 54%, не случайно именно эта
группа и доминировала на протестных митингах с декабря 2011 г.
по март 2012 г. Необходимость в стране «жесткой руки», которая
наведет порядок, даже в ущерб свободам и политической демокра-
тии, находит поддержку 63% опрошенных. Однако эта позиция
не является консенсусной, так как с ней согласны лишь около 35%
представителей либерального, «новорусского», сегмента обще-
ства. Зато мечту о твердой руке поддерживают 74% социал-консер-
ваторов.
Все группы опрошенных в той или иной степени готовы согла-
ситься и с тем, что «Россия должна быть великой державой с мощ-
ными вооруженными силами и влиять на все политические про-
цессы в мире». Это традиционное представление о роли
российского государства, в последнее время все более оспаривае-
мое «новорусскими» группами, особенно молодыми русскими
националистами, сторонниками создания национального русско-
го государства европейского типа. Всего великодержавную пози-
цию разделяют 66% опрошенных россиян. Среди государственни-
ков, как левых, так и правых, эта цифра достигает отметки в 73%,
а в либеральных сегментах общества ограничена уровнем в 52%.
5
ЭВОЛЮЦИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ РОССИЯН
О ДЕМОКРАТИИ: ОТ МЕЧТЫ ДО ЗАПРОСА
НА РАБОТАЮЩИЕ ИНСТИТУТЫ
Анализируя процесс развития демократии в России, многие спе-

циалисты довольно скептически оценивают как современное ее
состояние, так и ее перспективы. В различных международных
рейтингах, характеризующих уровень политических свобод, наша
страна также находится далеко не на лидирующих позициях 1.
Одни это объясняют нарастающей олигархизацией власти, дру-
гие – особенностями национального менталитета.
В частности, некоторые исследователи обращают внимание
на тот факт, что в России, в отличие от стран Центральной
и Восточной Европы, переход к демократии в конце ХХ в. не сопро-
вождался «революцией ценностей». Запрос на демократию был
краткосрочным и обусловлен, главным образом, осознанием боль-
шинством граждан СССР того очевидного факта, что демократи-
ческие политические режимы в Северной Америке и Западной
Европе более эффективны с точки зрения развития экономики
и социальных гарантий, чем система, существовавшая в стране
последние 70 лет. Но как только выяснилось (а выяснилось это
довольно скоро), что демократия сама по себе не гарантирует
быстрого роста жизненного уровня населения, не спасает от адми-
нистративно-бюрократического произвола, произошел быстрый
откат и разочарование в ее ценностях. Такая точка зрения, однако,
лишь отчасти справедлива.
Действительно, подавляющее большинство россиян в пере-
ходе к демократии видели надежду на лучшую жизнь. Но эти
надежды отнюдь не сводились лишь к мечтам о потребительском
изобилии. Запрос на свободу также был достаточно силен.
1
Так, в 2011 г., по данным журнала «The Economist», политический режим России
был признан авторитарным, а уровень с ее демократичности был оценен на 3.92 бал-
ла при том, что индекс стран развитых демократий составлял 10 и более бал-
лов//https://www.eiu.com/public/topical_report.aspx?campaignid=DemocracyIndex2011
Не случайно, спустя 25 лет после эпохи перестройки, россияне

признают важность реабилитации жертв сталинских репрессий,
снятия запрета на публичную критику высших должностных лиц,
расширение гласности и свободы слова, ликвидацию цензуры,
демократизацию выборов и т. п. Сами же представления о демо-
кратии, особенно в конце 1980-х гг., базировались на мечте о спра-
ведливо организованном обществе, которое виделось как российский
аналог «государства всеобщего благоденствия», органически сочета-
ющий, с одной стороны, активную роль государства в экономике,
сильную систему социальной защиты, а с другой стороны – невмеша-
тельство государства в частную жизнь граждан, политические
и гражданские свободы. Совершенно ясно, что дистанция между
этим идеалом и той реальностью, в которой жили люди в те годы,
была огромной. Продолжала она оставаться таковой и в последу-
ющие годы.
Тем не менее и сегодня россияне имеют если и не мечту,
то вполне отчетливо выраженное представление о том, что есть
общественное благо и какая должна быть модель демократии,
чтобы его реализовать практически. Как уже отмечалось, в отве-
тах на прямой вопрос: «Какая идея, лозунг в наибольшей степени
выражает мечту о будущем России?», две первых позиции заняли
«социальная справедливость, равные права для всех, сильное
государство, заботящееся о своих гражданах» и «права человека,
демократия, свобода самовыражения личности». В каком-то
смысле этот запрос можно интерпретировать в качестве мечты,
причем трудно достижимой, поскольку в нашей стране соединить
идеи демократии, свободы и справедливости с идеей государ-
ственности, а ее, в свою очередь, трансформировать в эффектив-
ную дееспособную власть, до последнего времени еще никому
не удавалось.
Любопытно, что когда речь заходит о ключевых слагаемых
демократически организованного общества, респонденты выделя-
ют в качестве приоритетных те же позиции, только в иной после-
довательности. На первые два места они ставят (с огромным отры-
вом от всех остальных) «равенство всех граждан перед законом»
(эту позицию отметили 77% опрошенных) и «небольшую разницу
в уровне доходов людей» (40%). Таким образом, можно констати-
ровать, что желаемая модель общественного устройства и его
демократического «оформления» базируются на двух «китах»: пра-
вовой защищенности граждан и социальной справедливости.
5. Эволюция представлений россиян о демократии.... 107
Причем запрос на правовое равенство как необходимый атри-

бут демократии был чрезвычайно устойчив все 2000-е гг., в то вре-
мя как запрос на более равномерное распределение доходов акту-
ализировался лишь в последние годы. Есть все основания полагать,
что идея «демократии равных возможностей» в будущем получит
еще большее распространение, поскольку она является общеми-
ровым трендом, представляя собой новое видение демокра-
тии XXI в., главным предназначением которой становится обеспе-
чение индивидуальных и групповых прав граждан, начиная
от снижения уровня социального неравенства и заканчивая рас-
ширением возможностей политического участия более широким
слоям населения, чем это имеет место сейчас (рис. 5.1).
На фоне указанных слагаемых демократии все остальные, как
видно из нижеприведенных данных, актуализированы в гораздо
меньшей степени. Это относится в первую очередь ко всему «паке-
ту» политических прав и свобод, включая право на выборы в орга-
ны власти, независимые медиа, наличие политической оппозиции,
а также такие инструментальные права, как участие рабочих
в управлении предприятиями и право на забастовку. Снижающийся
интерес к некоторым элементам демократии вполне закономерен
и связан с тем, что многие права и свободы стали неотъемлемой
частью повседневной жизни страны и не вызывают какой-то осо-
бой озабоченности. Это, например, относится к свободе перемеще-
ния, выезду за рубеж, свободе вероисповедания, наличию частной
собственности, в какой-то степени и к свободе СМИ. Большинство
россиян не видят и каких-то особых препятствий для свободного
выражения своих политических взглядов. 32% опрошенных оцени-
вают имеющиеся для этого возможности на «хорошо», 59% как
«удовлетворительные», и лишь 8% как «плохие». А оценки возмож-
ностей свободно выражать свои взгляды у высокообеспеченных
респондентов и жителей мегаполисов – еще выше.
Деактуализация же ряда других элементов демократии обу-
словлена иными причинами. Так, снижение интереса к выборным
процедурам легитимации власти связано, прежде всего, с особен-
ностями последних выборных кампаний в Государственную Думу
и Президента РФ, которые оставили у многих россиян неприятное
«послевкусие». Выборы в массовой среде начинают восприни-
маться как формальность, если и нужная, то главным образом для
того, чтобы не допустить безвластия и хаоса. Кого и как при этом
выбирают – особого значения не имеет.
Рис. 5.1. Ответы на вопрос: «Что из приведенного списка абсолютно

необходимо для того, чтобы Вы могли сказать: ”Да, это и есть
то общество, в котором воплотились мои мечты о демократии“?»,%
(Допускалось до пяти ответов.)
Что касается оппозиции, то ее системная, представленная

в парламенте часть многими гражданами воспринимается как
часть властвующей элиты, роль которой заключается в том, чтобы
канализировать общественное недовольство в нужное властям
русло. А несистемная оппозиция вызывает пока насторожен-
ность. Затухающий же интерес к экономическим правам и свобо-
дам можно объяснить лишь невозможностью в нынешней России
бороться за эти права легальными, законными способами.
Одновременно с этим нельзя не признавать и того, что многие
права и свободы были в свое время октроированы, т. е. «дарованы»
свыше, и в обществе не сформировалось эмоционально окрашен-
ное, бережное и даже отчасти религиозное отношения к ним
и к демократии в целом, как, например, у американцев. Причем
не только у рядовых граждан, но и у элит. Как показывает опыт
функционирования развитых демократий, именно элите в наи-
большей степени необходима вера в демократические идеалы или
хотя бы формальное следование демократической процедуре.
Передача власти от Б. Ельцина к В. Путину, затем от В. Путина
к Д. Медведеву, а потом опять от Д. Медведева к В. Путину лишь
отчасти напоминала демократическое волеизъявление народа.
Как результат – лишь 26% опрошенных считают, что их надежды
на установление в стране демократического строя в той или иной
степени оправдались. Большинство же (74%) убеждено, что они
не оправдались. Чуть более оптимистично настроены опять же
россияне из хорошо обеспеченных в материальном отношении
групп, а также голосовавшие на прошедших выборах за В. Путина
(рис. 5.2).
Характерно, что россияне в отличие от многих отечественных
и зарубежных экспертов, первопричину замедления движения
России к демократии видят не в косности, инертности, неготов-
ности общества к ней, а в выборе российского правящего класса,
который предпочел демократии собственность и власть. Так счи-
тают 65% опрошенных. Существенно меньше тех, кто основную
вину возлагает на само общество (27%). На общем фоне выделяют-
ся лишь сторонники М. Прохорова, более трети которых вину
за несбывшиеся мечты о демократии возложили на общество
(рис. 5.3).
В этом плане любопытна зарисовка, сделанная известным
политологом В. Гельманом при посещении в середине 1990-х гг.
одного старинного провинциального города. Внешний облик это-
го городка удивил своей неухоженностью, захламленностью

и замусоренностью. Когда же он поделился своими наблюдениями
с местным начальством, то в ответ услышал, что первопричиной
такого положения дел является местная культура, исторически
сложившиеся традиции. Однако посетив этот город вновь через
несколько лет, В. Гельман увидел разительную перемену – город
стал намного чище. Оказалось, что горожане избрали нового мэра,
который сумел наладить эффективную работу коммунальных
служб. Местная культура, по всей видимости, этим реформам
не препятствовала. В связи с этим, автор задает вполне резонный
Рис. 5.2. Ответы на вопрос: «Как Вы полагаете, оправдались ли

надежды, мечты россиян на установление в стране
демократического строя?»,%
вопрос: может быть, нашей стране пора перестать сетовать

на непреодолимость культурного «наследия прошлого», а просто
учиться выбирать достойных правителей и создавать эффективно
работающие институты? 1
Рис. 5.3. Ответы на вопрос: «Если надежды, мечты россиян

о демократии не оправдались, то, как Вам кажется, почему?»,%
Обращает на себя внимание и то, что у общества и политиче-

ского класса разное видение перспектив российской демократии.
Результаты экспертного опроса, проведенного в 2008 г. рабочей
группой ИНСОР показали, что «главным, «пакующим» критерием
1
Гельман В. В чем виновата культура?//Слон.Ру.//http://slon.ru/russia/v_chem_
vinovata_kultura-442402.xhtml
[демократии], упоминаемым большинством экспертов, является

политический плюрализм во всех его проявлениях: политическая
конкуренция, состязательность, регулярные выборы и отсутствие
партийной монополии» 1. Политический класс, таким образом,
настаивает на локализации демократии в основном сферой поли-
тики и выборных процедур, тогда как у наших сограждан более
широкий взгляд на желаемую ее модель. В их представлениях демо-
кратия – это, прежде всего, не имитационные, а работающие
институты, эффективность которых должна определяться динами-
кой уровня и качества жизни, социальной защищенностью граж-
дан, масштабами коррупции и т. п. Как видно из нижеприведенных
данных, большинство наших сограждан привлекает в демократии
надежда на установление такого социального порядка, который бы
обеспечил реализацию социальных и экономических прав граждан.
Такого мнения придерживаются 79% опрошенных, тогда как чисто
политические права и свободы считают приоритетными лишь 21%.
Этот показатель несколько выше у молодежи, у респондентов, про-
голосовавших на прошедших выборах за М. Прохорова, а также
хорошо материально обеспеченных. Но и в этих группах доля сто-
ронников чисто политической трактовки демократии не превыша-
ет 30–35%. Число же индифферентных к политическим правам
и свободам меньше всего в электоратах Г. Зюганова и В. Путина
(рис. 5.4). Не случайно эта тема в их предвыборных кампаниях
практически не звучала.
Причем, как уже отмечалось, россияне социальную компонен-
ту демократии не сводят лишь к «толщине своего кошелька»,
а считают важным не декларативное, а реальное обеспечение граж-
данам равенства возможностей, когда индивиды, имеющие раз-
ный социальный опыт, разную систему ценностей, разные жиз-
ненные стратегии, могли бы сами выбирать сферу и способы
приложения своих усилий.
В фиксации значимости социально-экономической компонен-
ты демократии россияне отнюдь не одиноки. Исследования, прово-
димые во многих европейских странах, показывают высокий уро-
вень корреляции между социальными завоеваниями трудящихся
и «принятия» демократии обществом, прежде всего в странах, где
граждане на протяжении многих лет пользуются плодами «государ-
1
Демократия: развитие российской модели//Москва. «ЭКОНИНФОРМ».
2008. Библиотека Института современного развития//http://www.insor-russia.
ru/files/LowResDemocracy_Books_final.pdf
ства всеобщего благосостояния» (Голландия, Дания, Финляндия,

Швейцария, Швеция). Многие исследователи отмечают и обрат-
ную зависимость, выводя социальную ориентацию указанных госу-
дарств из их традиционной цивилизационной демократичности 1.
Рис. 5.4. Ответы на вопрос: «Что, на Ваш взгляд, привлекает

россиян в демократии?»,%
Как бы то ни было, очевидная корреляция между уровнем эко-

номического благополучии и развитостью демократии в так называ-
емых государствах всеобщего благосостояния является одной
1
Храмцов А. Ф. Перспективы социального государства: Европа и Россия//Со-
циально-гуманитарные знания. 2007. № 3. C. 131–143.
из причин того, почему, несмотря на постоянную критику неокон-

серваторов, в этих странах, а также в большинстве других государств
Западной Европы никто от социальных завоеваний 1960–1970-х гг.
отказываться не спешит. Настоящая, а не формальная демократия,
как свидетельствует мировой опыт, предполагает также более рав-
номерное распределение богатств и ресурсов, чем это имеет место
в современной России, контроль за экономической деятельностью
крупных корпораций со стороны общества, особенно в тех случаях,
когда эта деятельность способна нанести вред человеку и окружаю-
щей среде. Если этого не происходит, то и демократия, по мнению,
например, Б. Капустина, становится дефектной, поскольку ее
институты перестают соответствовать тем задачам, которые они
должны реализовывать, а также правилам и нормам, которым долж-
ны соответствовать. И среди этих норм, прежде всего, служение
справедливости, содействие облегчению положений низов, их
защита от экономической эксплуатации, социальной дискримина-
ции и политического угнетения, снижение уровня неравенства
в обществе, облегчение доступа к благам культуры и образования 1.
Ложно и слишком буквально понятый лозунг «священности
и неприкосновенности частной собственности» привел не только
к череде катастроф с многочисленными человеческими жертвами,
но и обусловил абсолютную закрытость и непрозрачность корпо-
ративного сектора и рынка труда. Между тем в мире огромный
опыт правовых и политических форм воздействия на экспансио-
низм крупного бизнеса посредством легальных демократических
институтов, начиная от профсоюзов, заканчивая СМИ и парла-
ментами. В современной же России, где сращивание крупного
бизнеса с властью достигло невиданных размеров, практически
не осталось форм правового и политического воздействия обще-
ства на крупный бизнес посредством легальных демократических
институтов: профсоюзы уже давно «играют» на стороне работода-
телей и государства, а право на забастовку, если руководствоваться
нормами нового Трудового кодекса, практически не реализуемо
в законных, легальных формах. Не случайно массовые выступления
трудящихся, которые получили широкий резонанс (Пикалево,
Междуреченск и т. п.), высшим руководителям государства при-
шлось «разруливать» лично, в ручном режиме.
1
Капустин Б. Г. «Почему демократия перестает работать. Политэкономический
взгляд на современный мир»//Русский журнал. 2011. 11 ноября//http://www.russ.
ru/Mirovaya-povestka/Pochemu-demokratiya-perestaet-rabotat
Тем не менее в некоторых группах и слоях имеет место пони-

мание взаимосвязи экономических и политических прав, того, что
именно уровень развития демократии в стране в конечном счете
определяет возможность честно работать и зарабатывать. Из ниже
приведенных данных отчетливо видно, что, чем выше материаль-
ное положение и социальный статус граждан, тем сильнее запрос
на политические права и свободы. И, соответственно, наоборот
(рис. 5.5). Учитывая тот факт, что в высокостатусных группах пре-
обладает молодежь, городской средний класс, доля которого
в социальной структуре общества постоянно растет, перспективы
российской демократии не выглядят такими уж мрачными, как это
иногда представляется.
Нельзя, однако, не видеть и того, что пока большинство насе-
ления, повторяя вслед за Д. Медведевым, что «свобода лучше, чем
несвобода», одновременно настаивает не только на укреплении
роли государства во всех сферах жизни общества, но и на необхо-
Примечание. Сумма цифр по каждой страте может быть менее 100%, так как на рисунке
не указаны затруднившиеся с ответом.
Рис. 5.5. Что привлекает в демократии представителей разных страт,

димости «твердой руки», которая навела бы в стране порядок.

Такую «разновекторность» общественных установок можно объ-
яснить разными причинами. Например, нестабильностью и нео-
пределенностью, характерной для ситуации в стране. Или тем, что
россияне в массе своей воспринимают понятия свободы, справедли-
вости и порядка не как бинарные конфликтующие оппозиции, а как
ценности, в равной степени необходимые для нормальной жизни
страны и каждого отдельного человека.
Но главное причина заключается в нарастающем отчуждении
общества от власти. Исследования ИС РАН фиксируют довольно
быструю (по историческим меркам) эволюцию взаимоотношений
общества и власти за последние 10–15 лет. Если в конце 1990-х гг.
ключевым общественным запросом было требование «вернуть
государство» или хотя бы приостановить его бегство из экономики
и социальной сферы, то уже к концу первого срока президентства
В. Путина, когда стали просматриваться основные контуры
выстроенной им «вертикали власти», появились первые сомнения
в ее дееспособности, а взаимоотношения с государством стали
строиться по принципу: «вы нас не трогайте – мы вас трогать
не будем», или «лояльность – в обмен на невмешательство».
С лета 2010 г., после целой серии техногенных и экологических
катастроф, когда, благодаря Интернету, достоянием гласности
стала вопиющая коррупция в органах власти и силовых структу-
рах, отчетливо наблюдается стремление, особенно молодой,
активной части населения, дистанцироваться от государства, све-
сти к минимуму общение с ним, и даже если подвернется такая
возможность – уехать из России. Еще раньше и более стреми-
тельно с плюса на минус поменялось отношение россиян к пода-
вляющему большинству структур, которые должны были бы,
с одной стороны, институционально оформлять гражданское
общество, а с другой – от его имени вести диалог с властью (пар-
тии, профсоюзы, многочисленные общественных организаций,
НКО и т. п.). Как видно из приведенных ниже данных, после пика
общественных ожиданий весной 2008 г., уровень доверия к боль-
шинству государственных и общественных институтов снизился,
причем существенно (табл. 5.1).
Кризис доверия, который в последнее время проявляется все
в более острых формах, в свою очередь, порождает новые линии
размежевания, которые касаются не столько целей общественного
развития, сколько методов их достижения. Все россияне хотят
примерно одного и того же – законности, достатка, эффективно

функционирующих институтов, морального оздоровления обще-
ства и т. д. Но если часть бизнеса, низовой бюрократии, бюджетни-
ков, городской молодежи готова поддержать достижение этих
целей через демократизацию и либерализацию общественной
и политической жизни, то «традиционалистские» слои – вектор
возможных изменений – усматривают в усилении «порядка» путем
жесткого, а в ряде случаев и силового подавлении всех тех, кто
якобы мешает властям этот порядок наводить.
Таблица 5.1
Динамика доверия россиян различным государственным
и общественным институтам,%
Доверяют: 2008 2009 2010 2012
Президенту России 73 63 71 55
Правительству России 60 54 57 43
Руководителю республики, губернатору
48 36 45 38
Вашей области, края
Церкви 52 51 56 55
Российской армии 63 50 49 50
Федеральной службе безопасности (ФСБ) 46 39 39 39
Телевидению 34 35 38 31
Прессе (газетам, журналам) 26 26 31 21
Государственной Думе России 29 23 25 24
Совету Федерации 31 23 27 24
Полиции, органам внутренних дел 24 22 21 21
Судебной системе 21 20 19 17
Профсоюзам 23 18 23 21
Политическим партиям 13 11 12 15
Общественным организациям (экологиче-
41 30 35 37
ским, ветеранским, женским и т. п.)
При этом чем ниже социальный статус и удовлетворенность

жизнью, тем больше потребность в авторитарной власти. Если
внизу своеобразной «социальной лестницы» сторонников «твер-
дой руки» 79%, то на верхних ее «этажах» – 52%, что, впрочем,
также немало (рис. 5.6).
Примечание. Сумма цифр по каждой страте может быть менее 100%, так как не указаны
затруднившиеся с ответом.
Рис. 5.6. Выбор между «твердой рукой» и политическими

свободами представителей разных страт,
Несмотря на то что сторонников «сильной руки», «ручного

управления» практически в два раза больше, чем тех, кто ориенти-
рован на либеральные и демократические ценности, голос послед-
них сегодня слышен гораздо отчетливее, чем еще несколько лет
назад. Если еще совсем недавно повышенным активизмом отлича-
лись, прежде всего, пенсионеры и льготники – достаточно вспом-
нить массовые протесты против монетизации льгот в 2004 г. – то
для настоящего времени характерен рост социально-политиче-
ского участия со стороны молодежи, причем, прежде всего, хорошо
материально обеспеченной.
«Выборный сезон» 2011–2012 гг. в России стал для политиче-
ской жизни знаковым и во многом переломным – в том смысле, что
он не только пробудил широкое протестное движение, но и остро
проблематизировал вопрос о ценностно-идейном единстве россий-
ского общества. При этом в настоящее время размежевание в нем
приобрело, как показало исследование, совершенно иную конфи-
гурацию, чем это было 10–15 лет назад. Например, появились суще-
ственные различия в восприятии окружающей действительности
разными группами населения, которых еще недавно просто не могло
быть. Речь идет о появлении двух условных партий: «партии Интер-
нета» и «партии телевидения». Значение произошедшего трудно
переоценить, поскольку до недавнего времени телевидение остава-
лось главным источником политической информации и ее интер-
претации. Так, С. Тарощина в книге «Рожденные телевизором»
писала о том, что «последние лет двадцать Россия превратилась
в страну телевизионную: существует только то, что существует
в телевизоре. Экспериментальным путем кремлевские демиурги
установили, что ТВ может все: переизбирать президентов, назначать
преемников, обеспечивать им заоблачный рейтинг, форматировать
выборы…» 1. Похоже, как и во многих других странах мира, сейчас
ситуация в России начинает меняться. Интернет и социальные сети
все активней начинают теснить телевидение. Более того, как отме-
чает Дж. Коул, директор «Центра Цифрового будущего» при уни-
верситете Северной Каролины (The Center for the Digital Future at
the USC Annenberg School for Communication), телевидение сегодня
оказывается в арьергарде оперативности передачи информации,
зачастую черпая информацию для новостных блоков из Интернета
и новостных сетей 2. С этой точки зрения уже не имеет принципи-
ального значения, будут ли те или иные политические акции, вклю-
чая протестные, показаны по телевидению или освещены в газетах,
поскольку информация о них, в любом случае, будет передана через
Twitter, Facebook, YouTube.
Гипотеза о появлении двух макрогрупп общества, одна из кото-
рых обращается к телевидению, а другая – к Интернету как глав-
ным средствам познания и интерпретации реальности, и в иссле-
дованиях ИС РАН получила эмпирическое подтверждение.
Связано это, в первую очередь, с тем что Интернет, а скорее даже
социальные сети, являются на сегодняшний день наиболее эффек-
тивным механизмом массовой мобилизации, и во многом един-
ственным реально действующим инструментом горизонтальных
связей в социуме. Кроме того, очевидным является тот факт, что
пользователи Интернета в гораздо большей степени осведомлены
как о внутри-, так и о внешнеполитической обстановке, мыслят
1
ТарощинаС. Рожденные телевизором. М.: Астрель, 2012. С. 440.
2
Digital Future Report 2010//www.digitalcenter.org/pages/current_report.asp?
intGlobalId=43
гораздо более критически, в большей степени склонны не только

самостоятельно выбирать информационный продукт для себя,
но и специфику его аналитического преподнесения.
При этом активные пользователи Интернета настроены
гораздо либеральнее тех, кто пользуется им редко или не пользу-
ется вовсе. Различие в их взглядах, в частности, проявилось
в блоке вопросов, касающихся ценностей свободы и демократии.
Активные интернет-пользователи заметно чаще отдают предпо-
чтение политическим правам и свободам, чем те, кто им не поль-
зуется, и, напротив, существенно реже ориентированы на матери-
альное преуспевание (рис. 5.7). Но главное появились новые
формы политического интернет-участия.
Рис. 5.7. Выбор в дилемме «свобода – это то, без чего жизнь
человека теряет смысл» или «главное в жизни – это материальное
благополучие, а свобода второстепенна»,%
Не менее существенным сдвигом в массовых настроениях

можно считать изменения отношения общества в целом и отдель-
ных социальных групп к роли и месту оппозиции в политической
жизни страны. Как уже отмечалось, лишь 18% опрошенных
назвали оппозицию неотъемлемой составляющей демократиче-
ского общества. Неслучайно многие участники «Белого движе-
ния» не спешили соотносить себя с оппозицией. И это связано,
прежде всего. с тем что массовое сознание уже не ставит знака
равенства между демократией и наличием оппозиции в качестве
ключевого элемента системы сдержек и противовесов существую-
щей власти. Если в 1998 г. 83% опрошенных считали, что настоя-
щая демократия не может существовать без политической оппози-
ции, то в 2012 г. их доля сократилась до 61% (рис. 5.8).
Рис. 5.8. Доля россиян, поддерживающих мнение о том,

что настоящая демократия невозможна без политической
оппозиции,%
Такое снижение обычно объясняют, как уже отмечалось выше,

тем, что системная часть оппозиции чрезвычайно сервильна, а неси-
стемная – пока «далека от народа», не структурирована и не консо-
лидирована. В действительности же главная причина состоит
в ином – значительная часть общества сегодня уже просто не нужда-
ется в посредниках и стремится самостоятельно донести свои требо-
вания до властей, действуя прямо и открыто. Во всяком случае,
многих наших сограждан сегодня уже не смущает тот факт, что жест-
кие требования, выдвигаемые различными общественными группа-
ми правительству, могут нарушить общественную стабильность.
Практически в два раза (с 61 до 32%) сократилась за последние 14 лет
доля тех, кто согласен, что нужно быть умеренными при выдвиже-
нии своих требований. Еще больший радикализм демонстрируют
наши сограждане в отношении акций прямого действия – демон-
страций, забастовок. Если в конце 1990-х большинство россиян
(60%) полагали, что граждане не должны иметь право на массовые
выступления, если это как-то негативно скажется на общественной
стабильности, то сегодня так считают лишь 37% (табл. 5.2).
Смена общественных настроений начинает сказываться на
уровне протестной активности россиян. Как видно из приведенных
ниже данных, если до 2004 г. уровень протестной активности коле-
бался в диапазоне 17–25%, то в 2005–2006 гг. он вырос до 29%, затем
наступил некоторый спад. Новый рост был зафиксирован в конце

2011 г., но в начале 2012 г., на фоне непрекращающихся московских
митингов, число готовых примкнуть к ним вновь заметно снизилось.
То же самое произошло в разгар экономического кризиса. Таким об-
разом, опросы фиксируют обратную зависимость декларируемого
уровня протестных настроений от накала реальных протестных дей-
ствий. И такая зависимость лишь на первый взгляд выглядит пара-
доксальной. Одно дело заявлять о своей готовности протестовать,
когда в стране или конкретном регионе все спокойно, и совсем дру-
гое, когда ситуация реально обостряется. Известный исследователь
феномена протестной активности М. Мамонов выделяет три группы
населения по степени сформированности и устойчивости мотива-
ции участия в протестных акциях: «протестное ядро» – около 1%
россиян – это те, кто имеет опыт участия в акциях в течение послед-
ние 2–3 лет, «протестная периферия» – около 5–6%, допускающие
с высокой степенью вероятности личное участие в подобных меро-
приятиях, и «протестное болото» – около 20% – те, кто декларируют
участие в акциях, но вероятность такого поведения с их стороны
низка 1. Данная классификация в значительной степени условна
и призвана лишь объяснить гетерогенность группы заявляющих
о готовности к протестным действиям (рис. 5.9).
Таблица 5.2
Динамика представлений россиян о границах
воздействия граждан на власть,%
Отношение к суждению: «Жесткие требования различных
общественных групп к правительству 1998 2004 2007 2012
могут повредить всеобщему благополучию»
Согласен 61 61 58 32
Не согласен 18 17 22 35
Трудно сказать 21 22 20 33
Отношение к суждению: «Гражданин не должен иметь право
на забастовку и проведение демонстраций,
если есть угроза общественному порядку»
Согласен 60 57 58 37
Не согласен 26 26 26 36
Трудно сказать 14 17 16 27
1
Мамонов М. В. Протестная активность россиян в 2011–2012 гг: основные тренды
и некоторые закономерности//Мониторинг общественного мнения. 2012. № 1 (107),
январь – февраль//http://wciom.ru/fileadmin/Monitoring/107/2012_107_2_Mamonov.pdf
Рис. 5.9. Динамика уровня протестных настроений

(по результатам исследований ВЦИОМ),%
(Ответы на вопрос: «Если в Вашем городе/сельском районе состоятся массовые
выступления против падения уровня жизни, в защиту своих прав,
Вы лично примете в них участие или нет?»)
К числу факторов, ограничивающих протестное участие, тра-

диционно относят неверие наших сограждан в результативность
и эффективность такого рода действий, а также страх перед воз-
можными репрессиями в отношении участников: более 39%
респондентов в январе 2012 г. заявляли, что считают акции беспо-
лезными, более четверти не исключили репрессии либо со сторо-
ны органов власти, либо работодателей (табл. 5.3). В последнее
время и в этом вопросе наметился определенный перелом. Менее
чем за год на 18% сократилось число скептиков в отношении
эффективности акций прямого действия, люди стали меньше
бояться ответного противодействия со стороны властей или соб-
ственного начальства.
Как уже отмечалось, меняется не только численность,
но и качественный состав митингующих. По данным «Левада-
Центра», участники протестных митингов зимы весны 2012 г.
отличались высоким уровнем своего образования. 62–63% опро-
шенных окончили вуз, 7–8% два вуза либо вуз и аспирантуру. Это
дает в сумме 70% высокообразованных, тогда как, по данным
последней переписи, люди с высшим образованием составляют
51% живущих сегодня в столице России. По роду занятий среди
участников, от 60 до 65% которых, кстати, составляли мужчины,
можно выделить две наиболее значительные по величине группы –
руководители (владельцы собственного бизнеса, главы отделов
и т. п., в сумме они составляют 23–25%) и специалисты с высшим

образованием, но без руководящих функций (36–46%). 13% – слу-
жащие (без специального образования) и рабочие. 11–12% опро-
шенных – студенты, столько же – пенсионеры 1.
Таблица 5.3
Причины, по которым, по мнению опрошенных, большинство людей
не принимают участие в протестных митингах и демонстрациях,%
(по результатам исследований ВЦИОМ, 2011–2012 гг.)
Март Декабрь Январь
Динамика
2011 г. 2011 г. 2012 г.
Уверенность в бесполезности протестных
57 42 39 –18
митингов и демонстраций
Боязнь получить проблемы на работе 36 27 28 –8
Боязнь применения силы сотрудниками
35 30 26 –9
правоохранительных органов
Боязнь попасть за решетку 26 25 23 –3
Безразличие к проблемам страны/города 25 21 23 –2
Отсутствие информации о протестных
22 22 18 –4
акциях
Опасение, что никто не придет на акции
9 6 4 –5
протеста
Уверенность в том, что в протестных
митингах участвуют только бездельники 8 8 11 3
и глупцы
Неприязнь к массовым скоплениям людей 8 12 12 4
Не видят причин для участия в акциях
6 9 8 2
протеста
Неприязнь к организаторам протестных
6 7 8 2
акций
Другое 3 2 2 –1
Затруднились ответить 4 9 12 8
Рост готовности бороться за свои права – это, с одной сторо-

ны, позитивный сдвиг в массовых умонастроениях, свидетельству-
ющий о изживании патерналистских комплексов, упование
на власть, если не у всех, то у значительной части населения.
1
Дубин Б. О безальтернативности и альтернативах. Опыт последних месяцев
в социальной истории России//http://gefter.ru/archive/5100
С другой стороны, эта готовность на фоне девальвации большин-

ства легальных и легитимных форм политического участия (пар-
тии, профсоюзы и т. п.) не может не вызывать тревогу, особенно
в ситуации наметившегося общественного раскола. При опреде-
ленных обстоятельствах это может привести к конфликтному
противостоянию «протестных активистов» не только с властью,
но и с молчаливым большинством. Хотя возможен и другой сцена-
рий – постепенное «перетекание» части этого большинства, еще
недавно голосовавшего за В. Путина, в стан недовольных.
Итак, развитие интерактивных технологий, новых форм граж-
данской активности и самоорганизации переводит вопрос о пер-
спективах российской демократии в иное русло. Ключевым ее
аспектом постепенно становятся перспективы их использования
в контексте «демократии участия», вовлечения большинства граж-
дан в процесс решения актуальных задач как общеполитического,
так и местного характера. В то же время, следует учитывать, что
«живое творчество масс» не может и не должно заменять собой
эффективно функционирующие государственные институты.
Поэтому, чтобы избежать рисков для стабильности российского
общества, необходима адекватная новым вызовам времени рекон-
струкция системы власти, расширение реальной демократии, спо-
собной побуждать толковых, неравнодушных людей к решению
стоящих перед страной проблем.
6
О КАКОЙ РАБОТЕ МЕЧТАЮТ ЖИТЕЛИ
РОССИИ
Согласно итогам Всероссийской переписи населения 2010 г., поч-

ти 66 млн человек (или 91%) экономически активных российских
граждан в возрасте 15–72 лет составляют занятые в экономике.
За годы, прошедшие с предыдущей Всероссийской переписи насе-
ления 2002 г., экономическая активность россиян выросла на 6,1%:
при этом рост происходил за счет увеличения доли занятого насе-
ления и одновременного сокращения численности безработных 1.
Из данных официальной статистики следует (табл. 6.1), что
даже на фоне мирового финансово-экономического кризиса
и неизбежно сопутствующего ему сокращения рабочих мест, оте-
чественный рынок труда оставался достаточно «энергичным».
Таблица 6.1
Численность экономически активного населения РФ,
2001–2010 гг., тыс. человек 2
2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010
Численность
экономически
71411 72421 72835 72909 73811 74156 75060 75892 75658 75440
активного населения,
в том числе:
занятые в экономике 65124 66266 67152 67134 68603 69157 70814 70603 69285 69804
безработные 6288 6155 5683 5775 5208 4999 4246 5289 6373 5636
Примечание. По данным выборочного обследования населения по проблемам занятости.
Отмеченные тенденции сохраняются и в настоящее время.

Так, по итогам обследования населения по проблемам занятости,
в июле 2012 г. численность экономически активных россиян соста-
1
Экономическая активность населения//ДемоскопWeekly. Электронная версия
бюллетеня «Население и общество». 19–31 декабря 2011. № 491–492 (http://www.
demoscope.ru/weekly/2011/0491/perep01.php).
2
Труд и занятость в России. 2011: Статистический сборник. М.: Росстат, 2011. С. 31.
вила 76,4 млн человек (или около 54% от общей численности насе-
ления страны). В численности экономически активного населе-
ния 72,3 млн человек (94,6% экономически активного населения)
были заняты в экономике, и 4,1 млн человек (5,4%) не имели
занятия, но активно его искали (в соответствии с методологией
МОТ они классифицируются как безработные). Уровень безрабо-
тицы составил в указанный период 5,4%, а уровень занятости –
65,2%. По сравнению с июлем 2011 г. численность занятого насе-
ления увеличилась на 648 тыс. человек (0,9%), тогда как
численность безработных сократилась на 889 тыс. человек (17,7%) 1.
Результаты Всероссийской переписи населения 2010 г. показа-
ли, что 1,7 млн занятых в экономике (2,5%) имеют не одну работу.
При этом абсолютное большинство занятых экономической дея-
тельностью – 61,6 млн человек (94%) – является работающими
по найму. По сравнению с 2002 г. численность наемных работни-
ков выросла на 5,8%. Численность работодателей, привлекающих
для осуществления своей деятельности наемных работников,
составила 1,4 млн (в 2002 г. – 923 тыс.) человек 2.
Будучи переведена на язык социологии, официальная ста-
тистическая информация свидетельствует о том, что практически
все россияне ходят на работу и проводят там большую часть своей
жизни. Иногда даже вопреки тому, что работа им не нравится
и (или) неинтересна. Да и как иначе, если, по данным исследова-
ний Института социологии РАН, именно работу 77% наших со-
граждан считают главным источником средств существования,
способом получения дополнительных заработков, фактором, пре-
допределяющим размеры их доходов и уровень достатка 3.
Одновременно для большинства россиян работа – это не только
деньги, но и способ самоутверждения, повышения собственного про-
фессионального уровня, возможность почувствовать себя нужным,
1
Занятость и безработица в Российской Федерации в июле 2012 г. (по итогам
обследований населения по проблемам занятости)//Сайт Федеральной службы го-
сударственной статистики РФ (http://www.gks.ru/bgd/free/b04_03/IssWWW.exe/Stg/
d04/180.htm).
2
Экономическая активность населения//ДемоскопWeekly. Электронная версия
бюллетеня «Население и общество». 19–31 декабря 2011. № 491–492 ( http://www.
demoscope.ru/weekly/2011/0491/perep01.php).
3 Тихонова Н. Е. Жизненные проблемы и материальное положение россиян:
вектор изменений//Двадцать лет реформ глазами россиян: опыт многолетних со-
циологических замеров/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, В. В. Петухова. М.:
Весь Мир, 2011. С. 89.
воплотить в жизнь свои идеи, наконец, просто пообщаться с колле-

гами. Отказаться от всего перечисленного готовы немногие. На это
указывают, в частности, результаты опроса экономически актив-
ных жителей РФ старше 18 лет, проведенного в октябре 2008 г.
исследовательским центром портала SuperJob.ru, согласно кото-
рым перспектива получать зарплату и при этом не ходить на работу
прельстила только четверть опрошенных, тогда как 66% их оказа-
лись не готовы отказаться от удовольствий, связанных с ее посе-
щением 1.
Как бы то ни было, работа является одной из наиболее значи-
мых сфер повседневной жизни российских граждан и стабильно
входит в число их важнейших приоритетов 2. Она же становится
предметом всевозможных мечтаний, связанных с поиском идеаль-
ного рабочего места, определением сфер профессиональной дея-
тельности, занятыми в которых российские граждане хотели бы
видеть себя и своих детей и т. п.
Что же представляет собой работа «в зеркале мечты»?
Должна ли она быть интересной для человека, ее исполняющего?
Обеспечивать возможности карьерного и профессионального
роста? Отличаться хорошими условиями труда и достойной опла-
той? Быть неутомительной и оставлять время для отдыха, семьи
и учебы? И существует ли такая работа вообще?
Один из распространенных мифов гласит, что идеальной рабо-
ты не существует. На самом деле это не так. Вот только людские
представления о ней сильно различаются, будучи опосредованы
совокупностью факторов микро- и макроуровня, и в этом смысле
работы, которая подошла бы абсолютно всем, действительно, нет.
Согласно стереотипным представлениям, работа мечты долж-
на давать человеку возможность самореализоваться и получать при
этом деньги, обеспечивающие ему (его семье) безбедное существова-
ние. Иными словами, предел человеческого счастья – иметь своего
рода «рабочее хобби», которое приносит не только моральное удов-
1
«Не ходить на работу – значит остановить свою жизнь», – считают россияне
(http://www.hr-life.ru/news/1721).
2
См., например: Аникин В. А. Работа в жизни россиян//Социологические ис-
следования. 2009. № 12. С. 48–55; Тихонова Н. Е. Социокультурная модернизация:
оценка этапа и перспектив//Готово ли российское общество к модернизации?/Под
ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, Н. Е. Тихоновой. М.: Весь Мир, 2010. С. 90–92;
Тюрина И. О. Трансформация рынка труда и отношения занятости//Двадцать лет
реформ глазами россиян: опыт многолетних социологических замеров/Под ред.
М. К. Горшкова, Р. Крумма, В. В. Петухова. М.: Весь Мир, 2011. C. 95–128 и др.
летворение, но и достойный заработок. Однако желаемое и дей-

ствительное нередко расходятся, а реальные жизненные практики
заставляют людей делать выбор между работой, сулящей хороший
заработок, но не приносящей удовлетворения (а иногда и морально
подавляющей), и деятельностью интересной, разноплановой, даю-
щей возможность развиваться и т. п., но низкооплачиваемой.
Применительно к работе можно говорить о существовании
мечтаний разного уровня – мечты идеальной, отражающей эмоци-
ональный образ, формируемый представлениями россиян о том, «как
хотелось бы», и мечты земной («как в реальности может быть»),
содержательно предопределенной характером тех жизненных ситу-
аций, в которых обнаруживает себя большинство населения. Мечты
первого типа основаны на желании. Они представляют собой
некие грандиозные, идеализированные (и, как правило, социаль-
но одобряемые) цели, сулящие ощущение счастливой жизни.
Можно сказать и иначе – это сверкающие «путеводные звезды»,
до которых наши сограждане хотят дотянуться, зачастую не пред-
ставляя себе, как этого добиться, и возможно ли это в принципе.
Это мечты в полном смысле данного слова, т. е. то, чего еще нет,
и что мы представляем себе лишь тогда, когда не ограничиваемся
тем, что есть в российской действительности «здесь и сейчас».
Мечты второго типа являют собой, по сути, весьма приземлен-
ные и более конкретные, ориентированные на результат, желания,
выходящие за рамки воображаемого мира. Они имеют под собой
твердую почву в виде мотива, основанного на реальной жизнен-
ной ситуации, например, проблемы, которую необходимо решить.
Как будет показано дальше, в условиях пореформенной России
мечты данного типа опосредуются, главным образом, неспокой-
ной ситуацией на рынке труда, особенностями конкретного соци-
ально-исторического контекста, вынуждающего большинство
наших соотечественников делать выбор в пользу хорошо оплачи-
ваемых рабочих мест, нежели работы, «от которой поет душа». При
этом вектор развития профессиональных ориентаций, модель
мотивации трудовой деятельности, акцентируемые россиянами
критерии предпочтения той или иной работы меняются в направ-
лении от «движения к…» к «движению от…».
Неудивительно, что, будучи несхожи по характеру происхож-
дения, мечты идеальные и мечты земные, реальные расходятся
между собой. Вместе с тем было бы неверно считать их полностью
противоположными явлениями. Скорее, речь идет о различных
взаимодополняющих друг друга аспектах восприятия российски-

ми гражданами того, что происходит вокруг. Ведь, как известно,
без реального нельзя существовать, а без идеального невозможно
мечтать.
Результаты проведенного исследования позволяют утверж-
дать, что, вопреки кризисным явлениям в экономике и провоци-
руемой ими неуверенности в завтрашнем дне, идеальные (примени-
тельно к работе) мечты наших сограждан достаточно однозначны,
хотя и не вполне стабильны во времени. При этом отличительной их
чертой выступает преимущественный акцент на содержание трудо-
вой деятельности, ориентация на обретение интересной работы,
дающей человеку шанс реализоваться и применить на практике име-
ющиеся у него способности, доминирующая над установками на зара-
боток. Свидетельством сказанному может служить, в частности,
выбор респондентами одного из пары ценностных суждений,
касающихся критериев предпочтения труда (рис. 6.1).
сиян не старше 55 лет.
Рис. 6.1. Динамика отношения россиян к критериям

предпочтения труда, 2003/2012 гг.,%
Из данных, представленных на рисунке, видно, что в настоя-

щее время большинство опрошенных заявляет, что готово потра-
тить жизнь только на интересную работу. Более того, за последнее
десятилетие доля таковых выросла, а численность сторонников
противоположной точки зрения сократилась на 8%.
Заметим, что ценность интересной работы доминирует во всех
возрастных когортах без исключения (рис. 6.2).
Рис. 6.2. Критерии предпочтения труда представителями

различных возрастных когорт,%
В то же время порядка 42% опрошенных полагают, что главное

в работе – это то, сколько за нее платят. Показатель по данному
критерию несколько ниже среднего лишь у представителей воз-
растной группы 18–25 лет (36%).
Учитывая приведенные данные, можно утверждать, что
в условиях пореформенной России типичная для ее граждан
мечта об идеальной работе имеет во многом терминальный харак-
тер, отражает самостоятельную значимость труда как важней-
шей ценности, позволяющей заниматься тем, что нравится. Как
результат, работа воспринимается россиянами, главным образом,
как способ самореализации личности, возможность следовать
своим «я хочу» вместо «я должен», как средство получения удов-
летворения зачастую без жесткой «привязки» к уровню матери-
ального вознаграждения.
Следует заметить, что помимо возраста, практически никакого
влияния на восприятие работы не оказывают такие потенциаль-
ные факторы-дифференциаторы, как место проживания, тип
населенного пункта, а также социально-профессиональная при-
надлежность респондентов. Независимо от указанных характе-
ристик, опрошенные отдают предпочтение интересной работе.
Так, например, более важное, нежели характер и содержание
выполняемой работы, значение фактор оплаты труда имеет только
для специалистов рабочих профессий. Представители же всех
остальных профессиональных категорий и учащиеся предпочи-
тают работу интересную и содержательную. Наименьшее значение
материальный интерес (размер заработка) имеет для руководите-

лей и заместителей руководителей предприятий и учреждений,
большинство которых (71%) убеждено в том, что куда более важ-
ным является то, насколько интересна их работа. Подобным обра-
зом мыслят и специалисты, работающие в должностях, предпола-
гающих высшее образование, в т. ч. офицерский состав армии,
МВД и прокуратуры: лишь 30% из их числа считают более важным
размер заработной платы. Готовность потратить свою жизнь
исключительно на интересную работу демонстрирует и большин-
ство студенческой молодежи (70%).
Куда более значимым фактором, опосредующим выбор в поль-
зу одного из пары упомянутых выше альтернативных суждений,
является уровень образования респондентов (рис. 6.3).
Рис. 6.3. Критерии предпочтения труда респондентами с разным

уровнем образования,%
Очевидно, что ценность интересной работы возрастает по мере

увеличения уровня образования респондентов, достигая наиболь-
ших значений в группах с высшим (и особенно двумя высшими
и т. п.) и незаконченным высшим образованием, тогда как преиму-
щественное внимание к величине заработка демонстрирует проти-
воположную тенденцию.
Существенно и вполне объяснимо влияет на выбор опрошенных
и самооценка собственного материального положения. Чем более
обеспеченными ощущают себя наши соотечественники, тем чаще
они соглашаются с тем, что главным в выполняемой работе должен
быть интерес к ней (67%, 58% и 48% в группах, оценивающих свою
материальную обеспеченность на «хорошо», «удовлетворительно»
и «плохо» соответственно). Падение же уровня достатка способству-
ет увеличению доли полагающих, что ключевым ее моментом явля-
ется приносимый ею доход (33%, 42% и 51% соответственно).
Картина меняется в том случае, когда речь заходит о втором
типе мечтаний россиян о работе – т. е. о мечтах земных, или
вынужденно опосредованных жизненными обстоятельствами
(рис. 6.4). Реальный социальный контекст, в котором протекает их
жизнь, заставляет наших сограждан снимать «розовые очки»
и возвращаться на землю.
Прежде всего, отметим, что, как и в предыдущие годы, триада
требований, предъявляемых россиянами к идеальной, с их точки
зрения, работе образуется такими ее характеристиками, как размер
заработной платы, содержательность и предопределяемая ею спо-
собность быть интересной, а также хорошие условия труда. Иными
словами, большинство наших соотечественников мечтает о хорошо
оплачиваемой работе, интересной для них и осуществляемой в ком-
фортной обстановке. Очевидно, что как «идеальные», так и «зем-
ные» мечты российских граждан, касающиеся предпочитаемого
ими рабочего места, предполагают обращение к категории «инте-
рес к работе», однако, во втором случае данный критерий уступает
место высоким заработкам.
Желание, чтобы их труд хорошо оплачивался, высказывает
подавляющее большинство россиян (82%). Данный ответ наибо-
лее популярен среди респондентов независимо от их пола, возрас-
та и места жительства (табл. 6.2 в приложении 1).
Преимущественное внимание к материальным аспектам потен-
циальной работы-мечты вполне объяснимо и опосредуется совокупно-
стью экзогенных изменений, произошедших за годы реформ в социаль-
Примечание. Сумма цифр превышает 100%, так как допускалось до трех ответов. На рисунке
не указаны выбравшие ответ «другое» (0,5%).
Рис. 6.4. Требования, предъявляемые россиянами

к идеальной работе,%
но-экономической жизни российского общества. И, прежде всего,

тем, что в условиях постсоветской России, где проблемы рефор-
мирования социума ставились в условиях глубокого экономиче-
ского кризиса, эскалации безработицы и удорожания жизни, раз-
вития процессов пауперизации и т. п., одно из доминирующих
среди прочих жизненных ценностей мест заняли ценности достат-
ка и бытового комфорта, обеспечиваемые, главным образом,
за счет осуществления трудовой деятельности.
Значимость величины заработной платы как лидирующего
среди прочих фактора трудоустройства подтверждается и результа-
тами всероссийского опроса, проведенного ВЦИОМ в апреле 2012 г.
Согласно полученным специалистами Центра данным, больше
половины россиян (55%) хотели бы сменить рабочее место. При
этом основной (35% работающих респондентов) причиной недо-
вольства имеющейся работой являлась низкая зарплата 1.
1
Охота к перемене мест, или почему россияне хотят сменить работу (http://
wciom.ru/index.php?id=459&uid=112754).
Данные табл. 6.2 показывают, что при всем сходстве общих

тенденций значимость каждого из трех основных (как, впрочем,
и второстепенных) критериев выбора идеальной работы неодина-
кова для респондентов, проживающих в разных типах поселений.
Так, повышенные требования к величине заработка характерны
в большей степени для жителей сельской местности (86,9%). Их
убежденность в том, что идеальная работа должна хорошо оплачи-
ваться, разделяют и те, кто проживает в городах с населением
100 тыс. – 250 тыс. (88%) и 250 тыс. – 500 тыс. (85,7%), и, в мень-
шей степени, жители городов с населением менее 100 тыс. (81,5%)
человек. В то же время, признавая значимость достойной оплаты
труда, жители мегаполисов менее требовательны в этом отноше-
нии (74,3%).
Примерно аналогичная ситуация складывается и тогда, когда
речь заходит о хороших условиях труда. Данные обстоятельства
указывают на свойственную современному российскому рынку
труда ярко выраженную территориальную дифференциацию коли-
чественных и качественных показателей занятости, находящую
отражение в массовом сознании россиян, и, в частности, на нали-
чие внутри него узких и депрессивных сегментов, резко ограничи-
вающих возможности трудоустройства и поиска достойного рабо-
чего места.
Характер восприятия россиянами идеальной работы не опос-
редуется существенно и гендерной принадлежностью респонден-
тов. И мужчины, и женщины мечтают, прежде всего, о высоко-
оплачиваемом и интересном для них рабочем месте. Некоторые
различия по данному показателю фиксируются лишь в отношении
возможностей карьерного роста, более значимых для мужчин
(10,9%), нежели женщин (6,4%). Кроме того, что вполне есте-
ственно, более значимо для женщин, чем для мужчин то, что иде-
альная работа – это работа, оставляющая время для других занятий,
в том числе для семьи (14,2% против 10,4% соответственно).
Говоря о возрастных различиях в восприятии работы-мечты,
стоит отметить бо´льшую (нежели в иных выделенных по критерию
возраста группах) ориентированность молодежи на обретение
интересной работы и несколько меньшее (особенно очевидное
в группе респондентов 18–25 лет) стремление к высоким заработ-
кам. В целом предпочтения молодых людей в части, касающейся
той работы, которую они хотели бы получить, достаточно устой-
чивы (рис. 6.5).
Рис. 6.5. Требования, предъявляемые к идеальной работе

российской молодежью, 1997 / 2012 гг., %
Данные, представленные в таблице 6.2, позволяют утверждать,

что, помимо отмеченных выше, между требованиями, предъявля-
емыми к идеальной работе представителями старшего и молодого
поколений, существуют и другие отличия. Во-первых, с увеличени-
ем возраста снижается значимость возможностей быстрого карьер-
ного и профессионального роста (14,6% против 4,4% и 23,7% против
11,6% в группах 18–25 и 46–55 лет соответственно). Во-вторых,
очевидное различие запросов, предъявляемых к работе-мечте пред-
ставителями молодежи и старшего поколения, фиксируется в отно-

шении к условиям труда. Разумеется, хорошие условия труда значи-
мы для представителей всех выделенных возрастных групп,
однако, внимание к ним старшего поколения заметно выше
(29,9% против 47,9% в группах 18–25 и 46–55 лет соответственно).
Для показателя «престижности» выполняемой работы харак-
терна обратная тенденция – убывания значимости по мере увеличе-
ния возраста респондентов. При ответе на вопрос о требованиях,
предъявляемых к идеальной работе, данный критерий упомянули
без малого 16% молодежи и лишь 5,4% представителей 46–55-лет-
них респондентов.
Некоторые изменения в типичном для россиян рейтинге кри-
териев оценки идеальной работы заметны при обращении к отве-
там респондентов, представляющих разные социально-професси-
ональные группы. Так, если речь идет о предпринимателях,
то большинство их выдвигает в качестве двух основных условий,
которым должна соответствовать идеальная работа, высокий зара-
боток (81,3%) и способность вызывать интерес (56,3%). Однако
на третьем месте оказывается требование быть полезным обществу
(31,3%), тогда как наличие хороших условий труда и престижность
занимают вкупе четвертую позицию (25%). Для работников тор-
говли и сферы бытовых услуг условия труда, наоборот, более значи-
мы, а потому оказываются на втором (49,8%) – после хорошей
оплаты (84,6%) – месте. Аналогичная ситуация наблюдается и при
обращении к группе рабочих 3–4 разряда. Для студентов технику-
мов, колледжей, учеников старших классов школ, лицеев фактор пре-
стижности играет большую, нежели среда, в которой будет проте-
кать трудовая деятельность, роль. По этой причине триаду базовых
требований, предъявляемых к идеальной работе, замыкает в дан-
ном случае именно он (22,8%). В группах руководителей, замести-
телей руководителей предприятий и учреждений, специалистов
на должностях, предполагающих высшее образование, самозанятых,
а также студентов высших и средних учебных заведений отмечается
несколько более высокая, чем в среднем, значимость возможно-
стей профессионального роста на рабочем месте (28,9%, 26,6%,
18,5%, 20,8% и 31,9% соответственно).
Еще один неоспоримый факт – влияние на восприятие иде-
альной работы уровня образованности респондентов (рис. 6.6).
Как и в случае с мечтами первого типа, наличие высшего либо
незаконченного высшего образования зачастую выдвигает на пер-
вый план такой критерий оценки «идеальности» работы как ее

способность быть интересной. В результате, доля убежденных
в том, что работа должна вызывать интерес, оказывается в группах
обладающих им несколько выше, а среди тех, кому удалось полу-
чить два высших образования, закончить магистратуру либо аспи-
рантуру, стать кандидатом или доктором наук, данная характери-
Рис. 6.6. Базовые критерии идеальной работы в оценках

респондентов с разным уровнем образования,%
стика и вовсе «вырывается вперед», заметно обгоняя пресловутый

заработок и хорошие условия труда. Кроме того, высокообразо-
ванные россияне склонны более (чем представители других выде-
ленных по критерию образованности групп) ценить обеспечивае-
мые рабочим местом возможности профессионального роста
(45,7% среди лиц с двумя высшими образования и т. п. против,
к примеру, 14,3% обладателей общего среднего образования).
Обретение работы-мечты вряд ли можно назвать главной жизнен-
ной целью россиян: по данным проведенного исследования, устроиться
на нее мечтают лишь 7,2% опрошенных. При этом данное стремление
характерно, в первую очередь, для представителей молодежи
18–25 лет (11,2%). По мере увеличения возраста респондентов инте-
рес к хорошей работе уменьшается. Более других мечтают об удач-
ном трудоустройстве жители городов с населением 250 тыс. – 500 тыс.
человек (12,1%), а также не работающие из-за семейных и личных
обстоятельств (21,4%) (табл. 6.3 в приложении 1).
Возможно, это обусловлено тем, что, оценивая текущую ситу-
ацию с работой, большинство наших соотечественников (56%)
определяет ее как «удовлетворительную», а еще 30% – как «хоро-
шую», что, в общем, соответствует показателям десятилетней дав-
ности (рис. 6.7).
Однако существующее положение дел может быть опосредова-
но и другими причинами. Например, достаточно нервной и напря-
женной ситуацией, сложившейся на отечественном рынке труда,
в том числе и под воздействием последствий финансового кризиса
2008–2009 гг., который серьезно ограничил личные амбиции росси-
ян, готовых сегодня мириться и с меньшими возможностями про-
сиян не старше 55 лет. На рисунке не указаны затруднившиеся с ответом.
Рис. 6.7. Динамика оценки россиянами ситуации на работе,
2003 / 2012 гг.,%
фессионального роста, и с менее интересными задачами, и с отка-

зом от поиска «лучшей доли», лишь бы удержаться на устраивающем
их месте и не сильно потерять в зарплате. Кроме того, преимуще-
ственная ориентация на тактику удержания «синицы в руках» может
быть обусловлена и свойственными рынку труда России структур-
ными деформациями, и отличающей его очевидной диспропорцией
трудовых ресурсов, не позволяющими нашим согражданам преда-
ваться «пустым мечтаниям», надеяться на обретение лучшего рабо-
чего места, нежели то, которое они имеют сегодня.
Одновременно ситуация с мечтой об идеальной работе не так
однозначна, как может показаться на первый взгляд. Ведь более
всего (40%) россияне мечтают жить в достатке, иметь возможность
тратить деньги, не «считая копейки», что означает для большин-
ства из них необходимость много трудиться, причем на той работе,
которая приносила бы достойный доход. А посему, случись им
выловить «золотую рыбку», 15% респондентов попросили бы ее
помочь им найти хорошую работу и сделать карьеру.
В условиях современной России работа играет значимую роль
в поляризации жизненных шансов граждан страны. Учитывая это,
россияне чутко реагируют на происходящее в экономике и различных
сегментах национального рынка труда, проявляя бóльший интерес
к тем видам и сферам профессиональной деятельности, занятость
в которых могла бы, по их мнению, стать залогом стабильного
и относительно безбедного существования.
В каких областях мечтают работать наши соотечественники,
и какие сферы занятости выбирают они для своих детей? Анализ
полученных данных позволяет утверждать, что в обоих случаях
«вкусовые предпочтения» россиян достаточно согласованы,
но не вполне тождественны друг другу (рис. 6.8).
Прежде всего, отметим незначительную долю тех, кто мечтает
не работать вообще (6%) или мечтает о том, чтобы не работали их
дети (2%). Это обстоятельство еще раз подчеркивает значимость
работы (как и ее наличия) в практиках повседневной жизни совре-
менных россиян.
Мечты наших сограждан о предпочтительных сферах трудовой
деятельности, которые выбираются ими для себя и своих детей,
вполне содержательны и довольно конкретны: так, рассуждая
о себе лично, затруднились с ответом на данный вопрос лишь
менее 1% респондентов. Несколько выше (3,4%) оказалась доля
тех, кто сомневался в выборе для своих детей.
Примечание: Допускалось до трех ответов по обеим позициям («Для себя» и «Для своих
детей»). На рисунке не указаны выбравшие ответ «другое» (1,6% и 1,4% «для себя» и «для
своих детей» соответственно), а также затруднившиеся с ответом.
Рис. 6.8. Области профессиональной деятельности,

в которых мечтают работать россияне, и которые они предпочитают
для своих детей,%
Другой установленный факт: россияне рационально или интуи-

тивно осознают происходящее на отечественном рынке труда,
чувствуют основные тенденции его развития и способны в какой-
то мере прогнозировать будущее, выбирая (особенно для своих
детей) те области профессиональной деятельности, занятость
в которых будет востребована, привлекательна и престижна
(не только в материальном, но и в статусном смысле) в долгосроч-
ной перспективе.
Обратимся к истории. Первые шаги в направлении изучения
социальных проблем профессионального выбора, привлекатель-
ности профессий были предприняты в советское время в рамках
социологических исследований, инициированых В. Н. Шубкиным
в Сибири в 1962 г. 1 Объектом проводимых им изысканий стала

молодежь, и это было вполне правомерно. Ведь, будучи наиболее
восприимчивой и устремленной в будущее социальной группой,
молодые люди отражали в своих ориентациях процессы, происхо-
дившие на уровне общества в целом, что позволяло давать резуль-
татам исследовательской работы расширительные толкования.
Со временем исследования социальных проблем образования
и труда молодежи охватывали все более широкий круг вопросов,
включая изучение существовавшего в СССР неравенства в доступе
к образованию, социальной предопределенности выбора профес-
сии и т. п. 2 Знакомый каждому советскому человеку лозунг
«В СССР каждый труд почетен!» был сугубо декларативен, ибо
в стране победившего социализма, как, впрочем, и в любом обще-
стве, имелась иерархия профессий, верхние этажи которой зани-
мали дипломаты, научные сотрудники, военные и, разумеется,
партийно-комсомольские работники. Советская пропаганда
из года в год пыталась внушить молодежи, что ее ждут на заводах
и фабриках, в сельском хозяйстве. Систему образования критико-
вали за то, что выпускники средних школ ориентированы на вузы,
не становятся рабочими, в которых остро нуждалась экономика
страны. Однако предпринимаемые усилия не способствовали мас-
1
Шубкин В. Н. Выбор профессии в условиях строительства коммунизма//Воп-
росы философии. 1964. № 8.
2
См., например: Лисовский В. Т., Иконникова С. Н. Молодежь о себе, о своих
сверстниках. Социологическое исследование. Л.: Лениздат, 1969; Коган Л. Н. Рабо-
чая молодежь: труд, учеба, досуг (социологический очерк). Свердловск: Сред.-
Урал. кн. изд-во, 1969; Зарихта Т. Р., Назимов И. Н. Рациональное использование
трудовых ресурсов молодежи (Экономические и социальные вопросы вовлечения
молодежи в общественное производство). М.: Экономика, 1970; Руткевич М. Н.,
Филиппов Ф. Р. Социальные перемещения. М.: Мысль, 1970; Васильева Э. К. Соци-
ально-профессиональный уровень городской молодежи (по материалам выбороч-
ного обследования школьников и молодежи Ленинграда). Л.: Изд-во ЛГУ, 1973;
Титма М. Х. Выбор профессии как социальная проблема (на материалах конкрет-
ных исследований в ЭССР). М.: Мысль, 1975; Константиновский Д. Л., Шуб-
кин В. Н. Молодежь и образование. М.: Наука, 1977; Шубкин В. Н. Трудящаяся мо-
лодежь: образование, профессия, мобильность. М.: Наука, 1984; Шубкин В. Н.,
Чередниченко Г. А. Молодежь вступает в жизнь (социологические исследования
проблем выбора профессии и трудоустройства). М.: Мысль, 1985; Жизненные пути
одного поколения/Под ред. Л. А. Коклягиной, В. В. Семеновой, М. Титмы. – М.:
Наука, 1992; Константиновский Д. Л. Динамика неравенства. Российская моло-
дежь в меняющемся обществе: ориентации и пути в сфере образования (от 1960-х
годов к 2000-му). М.: Эдиториал УРСС, 1999; Чередниченко Г. А. Молодежь России:
социальные ориентации и жизненные пути (Опыт социологического исследова-
ния). СПб.: Изд-во РХГИ, 2004 и др.
совой трансформации профессиональных ориентаций молодежи,

отражавших сформировавшиеся в обществе иерархии социальных
статусов и профессий, с ними связанных.
Установлено, что привлекательность профессий является
индикатором социальных изменений, трансформируется под воз-
действием перемен в жизни страны. Так, в начале 1960-х гг. наи-
более привлекательными для молодых людей были профессии
высококвалифицированного труда, как правило, требующие выс-
шего образования – ученых, среди которых лидировали физики
и математики, инженеров, летчиков и радиотехников. За ними
следовали врачи, работники литературы и искусства, преподавате-
ли вузов. Очевидно, что самые привлекательные, с точки зрения
выпускников средних школ тех лет, занятия концентрировались
в области профессий, традиционно престижных в относительно
благополучный период советского времени, отражавших воспри-
нятую школьниками систему ценностей общества (ориентация
на получение высшего образования как непременного условия
вертикальной мобильности, жизненный успех, понимаемый как
официальное признание в ходе официальной же карьеры с выте-
кающими отсюда материальными и символическими вознаграж-
дениями и т. п.). Наименее же привлекательными считались неко-
торые рабочие специальности (каменщики, штукатуры, столяры,
плотники, маляры и др.), профессии, связанные с сельским хозяй-
ством, коммунальными службами, делопроизводством, общест-
венным питанием. Крайне низко котировались профессии про-
давца и бухгалтера.
Новая реальность 1980-х гг. (перемены в жизни страны, массо-
визация общего среднего образования и порожденные ею измене-
ния в составе старшеклассников, многие из которых не стреми-
лись более в вузы, отсутствие ощущения, что все пути открыты,
и везде ждут, когда придет новое поколение) трансформировала
сложившуюся в сознании выпускников школ картину мира про-
фессий, возглавляемую тремя наиболее привлекательными в то
время занятиями – летчик, военный, юрист. Исчезли из данной
(как впрочем, и из переходной от наиболее привлекательных
к профессиям высокой привлекательности, к числу которых отно-
сились, например, работники милиции и моряки, а также врачи)
группы профессии ученых и инженеров. Профессии высокой при-
влекательности были представлены работниками искусства, жур-
налистами, учеными-медиками, преподавателями вузов, а также
лидирующей среди них профессией шофера, располагавшейся

ранее в группе занятий средней привлекательности. Группа наи-
менее привлекательных профессий включала в себя, в основном,
рабочие специальности, работников коммунальных предприятий,
бухгалтеров и делопроизводителей.
Несмотря на то, что выпускники 1980-х не слишком отлича-
лись от своих предшественников, что обусловливалось, прежде
всего, сохранением и воспроизводством прежних (традиционных)
социальных ценностей (например, ценности успеха, понимаемого
как официальная карьера, официальное признание и вознаграж-
дение), сформировавшаяся в их сознании иерархия привлекатель-
ности профессий претерпела серьезные изменения, отражала уже
не прежнюю, а в значительной степени иную систему установок.
«„Новые ориентиры”не могли не сказаться. …Раньше гордились
принадлежностью к интеллигенции (хотя бы формальной) –
теперь положение в обществе стало определяться в меньшей сте-
пени образованием, в большей – материальным достатком. Соот-
ветственно другие статусы, а следовательно, и другие профессии
двинулись к вершине общественной пирамиды. Скачок ориента-
ций на материальное благополучие, безусловно, сделал свое дело.
Ориентации на получение более высокого образования сохрани-
лись, но не являются теперь столь преобладающими у выпускни-
ков, как раньше» 1.
1990-е гг. произвели подлинную революцию в представлениях
о профессиях и социальных статусах. Иерархию первых возглави-
ли не столь актуальные и престижные ранее либо вовсе не суще-
ствовавшие занятия юриста, бизнесмена, банковского работника,
переводчика с иностранного языка, за которыми следовали внеш-
неторговые работники, ученые-экономисты, секретари-референ-
ты с опытом работы на компьютере, а также программисты, т. е.
виды профессиональной деятельности, требующие высокой ква-
лификации и, по большей части, высшего образования.
В группе профессий высокой привлекательности значились
в ту пору журналисты, преподаватели вузов, летчики. Вполне ожи-
даемо для общества, вставшего на путь рыночной экономики,
появляется среди них и профессия бухгалтера. За ними (по нисхо-
дящей) следуют артисты, архитекторы, писатели и другие, преи-
1
Подробнее см.: Константиновский Д. Л. Неравенство и образование. Опыт со-
циологических исследований жизненного старта российской молодежи (1960-е го-
ды – начало 2000-х). М.: ЦСП, 2008. С. 136–140.
мущественно интеллектуальные занятия интеллигентных профес-

сий, «дающие значительный престиж в обществе, сулящие
вероятность наибольших возможностей для продвижения, для
жизненного успеха и, конечно, материального вознаграждения» 1.
Нижние же этажи лестницы заполнили рабочие промышленно-
сти, строительства, транспорта, связи и сельского хозяйства, прак-
тически начисто исключенные из категории приемлемых.
По заключению специалистов, выпускники 1990-х оказывали
предпочтение «новым» профессиям, актуальным для модифици-
ровавшегося рынка труда, и категорически отвергали профессии
рабочие: «… Идеологические стандарты советского времени, пред-
полагавшие престиж символических статусов, лишенных напол-
нения возможностями самореализации или материального возна-
граждения, отошли в прошлое. Возобладал жесткий критерий для
оценки притягательности того или иного варианта жизненного
пути: конкретные будущие возможности, которые он может пре-
доставить. Достижение успеха мыслится, в основном, через полу-
чение высокой квалификации, преимущественно – высшего обра-
зования» 2.
Переходный период и процессы масштабного реформирова-
ния существенно трансформировали отраслевую структуру рос-
сийской занятости, что выразилось в заметном сокращении
удельного веса занятых в промышленности, науке и научном
обслуживании, сельском хозяйстве и т. п. при увеличении доли
занятых в торговле, на транспорте и в связи, ЖКХ, здравоохране-
нии, кредитно-финансовом обслуживании, аппарате органов
управления, т. е. в основном в непроизводственной сфере.
Возникла очевидная диспропорция трудовых ресурсов, произво-
дная от порожденного асимметрией информации неэффективно-
го поведения домохозяйств при вложении в образование. Как
следствие, острая нехватка одних категорий рабочей силы сопро-
вождалась избытком других.
Во многом подобное положение дел остается актуальным
и сегодня. Однако отмеченная выше тенденция рационализации
восприятия россиянами желаемых областей и сфер профессио-
нальной деятельности, постепенного сближения их представле-
1
Константиновский Д. Л. Неравенство и образование. Опыт социологических
исследований жизненного старта российской молодежи (1960-е годы – начало
2000-х). М.: ЦСП, 2008. С. 142.
2
Там же. С. 143.
ний о том, где хотелось бы работать, со структурой потребностей

национального рынка труда в работниках по отраслям экономики,
позволяет надеяться на улучшение ситуации.
Немалую роль в этом сыграли годы экономической нестабиль-
ности, финансово-экономический кризис 2008–2009 г. и спровоци-
рованные ими волны сокращений, вынудившие многих российских
граждан пересмотреть свой профессиональный путь и переориен-
тировать связанные с ним мечты. Как следствие, наши сограждане
видят себя в будущем не только финансистами и банкирами.
Несомненными лидерами желаний и стремлений россиян
выступают (в порядке убывания): промышленность, энергетика,
транспорт и строительство (26% опрошенных), отрасли социаль-
но-культурного комплекса (образование, наука, здравоохранение
и культура – 25%), а также – финансово-кредитная, маркетинговая,
консалтинговая и т. п. сферы деятельности, разделяющие третью –
с государственным и муниципальным управлением – позицию
(по 15% соответственно) (рис. 6.8). Любопытным, в связи с этим,
выглядит распределение респондентов по областям деятельности,
в которых они заняты в настоящее время (рис. 6.9).
Примечание: На рисунке не указаны выбравшие ответ «другое» (2%).

Рис. 6.9. Распределение респондентов по сферам
профессиональной деятельности,%
Сравнение данных, представленных на рис. 6.9, с рейтингом

тех областей деятельности, о занятости в которых наши соотече-
ственники мечтают лично для себя, демонстрирует определенную
рассогласованность «того, что есть» и «того, к чему хочется стре-
миться».
За редким исключением личные предпочтения в отношении
выделенных (как, впрочем, и других) сфер занятости практически
не испытывают на себе влияния таких характеристик, как возраст,
место жительства и социально-профессиональная принадлеж-
ность респондентов (табл. 6.4 в приложении 1).
Данные таблицы 6.4 свидетельствуют, что молодые люди в воз-
расте 18–25 лет более склонны мечтать о работе в сферах финансо-
во-кредитной, страховой, маркетинговой и т. п. деятельности
(26,2%), в то время как респонденты возрастной группы 46–55 лет
предпочитают им занятость в промышленности, энергетике,
на транспорте и в строительстве (27,7%). В целом тенденция доста-
точно очевидна: по мере увеличения возраста доля мечтающих
о работе в промышленности возрастает, тогда как доля «грезящих»
о финансах и консалтинге уменьшается. И в этом смысле получен-
ные результаты вполне соответствуют реалиям современного рос-
сийского рынка труда, в условиях которого молодежь стремится,
главным образом, в сферы, где уже сейчас наблюдается кадровый
профицит. Промышленность же, испытывающая потребность
в специалистах рабочих профессий, не плохо оплачиваемых, но,
увы, не престижных, остается пока что вне сферы ее интересов.
С точки зрения гендерного распределения, наиболее «мужски-
ми» являются сферы промышленности, энергетики, транспорта
и строительства (43,3%); армия, правоохранительные органы,
охранные и другие силовые структуры (16,1%); информационные
технологии и связь (14,8%), интерес к которым опережает стремле-
ние мужчин работать в традиционно востребованных россиянами
областях социально-культурного комплекса, финансов и государ-
ственного (муниципального) управления. Женщины чаще всего
мечтают о карьере в сфере образования, здравоохранения, науки
и культуры (36,4%); финансов, кредита, маркетинга и т. п. (18,3%).
Значимую роль играют в данном случае такие факторы-диф-
ференциаторы, как уровень и характер (направленность) образо-
вания респондентов (табл. 6.4). Так, при среднем (по массиву
в целом) показателе в 26% работа в промышленности, энергетике,
на транспорте и в строительстве привлекает, главным образом,
обладателей начального (без малого 67%), высшего технического

или естественнонаучного (36%) и среднего специального (33%)
образования. Очевидно, что особенности профессиональной под-
готовки, полученные квалификации и т. п. позволяют представи-
телям двух последних групп лаконично вписаться в реалии прак-
тической деятельности в указанных сферах, претендовать на
получение рабочих мест средне- и высококвалифицированного
труда. Уделом же первых (в силу отсутствия у них соответствую-
щих профессиональных навыков и знаний) остается, как правило,
труд низко- или неквалифицированный, а их вовлеченность в эти,
в высокой степени трудодефицитные, отрасли экономики не реша-
ет проблему острой нехватки в них грамотных и квалифицирован-
ных работников инженерных и рабочих профессий.
О работе в отраслях социально-культурного комплекса мечта-
ют, преимущественно, лица, сумевшие получить высшее гумани-
тарное или экономическое образование (42%) и (в еще бо´льшей
степени) обладатели двух высших образований, выпускники маги-
стратуры и аспирантуры, а также опрошенные со степенями кан-
дидатов и докторов наук (71%). Финансовая, кредитная, марке-
тинговая и т. п. области деятельности привлекают, главным
образом, лиц с неполным средним (35%) и незаконченным выс-
шим (32%) образованием и, существенно меньше, выпускников
технических (естественнонаучных) и гуманитарных (экономиче-
ских) вузов (14% и 18% соответственно). Особого внимания заслу-
живает, на наш взгляд, сфера государственного и муниципального
управления, в которой, помимо одной пятой (21,5%) респонден-
тов с высшим гуманитарным и экономическим образованием,
стремится быть занятой треть (!) наших соотечественников, сумев-
ших получить лишь начальное образование. Некоторые соображе-
ния о возможных причинах подобного положения дел будут
высказаны нами ниже.
Мечтая о работе для своих детей, большинство опрошенных схо-
дится во мнении, что наиболее подходящими для них являются
сфера образования, науки, здравоохранения и культуры, а также финан-
совая и т. п. деятельность (по 29% соответственно). На втором –
по значимости и частоте упоминания – месте оказывается работа
в органах государственного и муниципального управления (24%). Третью
позицию занимает область IT-технологий и связи (21%).
Очевидно, что промышленность, строительство, транспорт
и энергетика – отрасли отечественной экономики, испытываю-
щие сегодня жесточайший «кадровый голод», – не входят в дан-

ном случае в тройку лидеров. Набрав 16% голосов респондентов,
мечтающих о том, чтобы именно в них были заняты со временем
их дети, они конкурируют с занятостью в армии, правоохрани-
тельных органах и прочих силовых структурах. Еще меньше тех,
кто выбирает для своих потомков работу в малопрестижных,
не слишком доходных и, как правило, тяжелых в плане условий
труда – торговле, системе бытового обслуживания и ЖКХ (8%);
сельском и лесном хозяйстве (3%).
Тенденция отказа родителей от рассмотрения промышленности,
энергетики и т. п. в качестве достойных их детей сфер приложения
труда не может не настораживать. Тем более странно, что тен-
денция эта прослеживается на фоне того, что большинство опро-
шенных (29%) уже занято, и практически столько же (26%) хоте-
ли бы быть занятыми именно в них.
С одной стороны, объяснить происходящее можно, обращаясь
к практикам формирования в России общества постиндустриального
типа, в экономике которого приоритет переходит от преимуще-
ственного производства товаров к производству разнообразных
услуг, в результате чего основным производственным ресурсом
становятся информация и знание. С другой стороны, зафиксирован-
ное в ходе исследования положение дел является следствием не слиш-
ком благоприятной ситуации, складывающейся на российском рынке
труда и в отдельных его сегментах и находящей отражение в оцен-
ках массового сознания россиян, а также в предопределяемых ими
характере восприятия социальной престижности и привлекатель-
ности тех или иных сфер профессиональной занятости. Очевидно,
что отечественный рынок труда нуждается в системной «перезаг-
рузке», затягивание с которой чревато самыми серьезными послед-
ствиями.
Другой внушающей опасения тенденцией является преимуще-
ственная ориентация без малого четверти российских граждан
на определение детей на работу в системе государственного и муни-
ципального управления. Само по себе это не так уж плохо. Однако
не секрет, что многие наши соотечественники усматривают, при-
чем небезосновательно, в чиновничьей профессии возможность
синекуры, ничего (в плане особенностей и объема человеческого
капитала) не требующей и ни к чему, кроме лояльности к выше-
стоящему руководству, не обязывающей. У россиян сложилось
представление о том, что госслужба дает максимум гарантий при
минимуме затрат. Как следствие, мечтая о трудоустройстве детей

в различные государственные и (или) муниципальные управлен-
ческие структуры, наши сограждане руководствуются, как прави-
ло, нехитрой и рациональной (разумеется, на индивидуальном
уровне) формулой: «Работай на госслужбе, получай гарантирован-
ную зарплату, социальный статус, определенную власть и ни за что
не отвечай». В связи с этим, нельзя не согласиться с распростра-
ненным среди отечественных специалистов мнением, согласно
которому общество, стремящееся в массовом порядке попасть
на госслужбу, к инновациям и системной модернизации не готово.
Немало россиян мечтает о том, чтобы их дети работали в сфере
информационных технологий и связи. Внимание к данной области
профессиональной деятельности вполне естественно и опосредовано,
главным образом, процессами активного распространения в совре-
менной России компьютерных и иных информационно-телекоммуни-
кационных технологий, а также ростом престижа (и доходности)
профессий, связанных с инновационными разработками и творческим
трудом. Осознание того факта, что к настоящему времени в стране
сложились достаточно серьезные предпосылки для успешного раз-
вития информационного общества, равно как и того, что инфор-
мация представляет собой социальный ресурс будущего, предо-
пределяет следующий выбор российских граждан: если о работе
в области IT-технологий для себя лично мечтает 11% опрошенных,
то в случае аналогичных мечтаний в отношении детей их доля воз-
растает без малого вдвое (21%).
Однако и здесь нельзя не заметить специфически российских
проблем, которые сводятся к тому, что в настоящее время РФ оста-
ется крайне дифференцированной по уровню развития и распро-
странения информационно-телекоммуникационных технологий
страной. Свидетельством сказанному может служить, в частности,
тот факт, что доли мечтающих работать в связанных с ними отрас-
лях экономики, а также тех, кто мечтает о занятости в них для
своих детей, оказываются максимально высокими в крупных горо-
дах и, прежде всего, мегаполисах (14,2% и 27% соответственно),
т. е. в районах с существенным уровнем урбанизации.
Для респондентов, проживающих в сельской местности, ука-
занные показатели оказываются куда более скромными (8,9%
и 17% соответственно), что еще раз подтверждает как недостаточ-
ную степень развитости данных отраслей на селе, так и невостре-
бованность последних населением современной российской
деревни. Не делая далеко идущих выводов, можно предположить,

что в пореформенной России образовался и нарастает новый вид
социальных неравенств – так называемое «цифровое (информацион-
ное) неравенство» или «цифровой разрыв» как одно из измерений бед-
ности – затрагивающий значительную часть россиян, ограниченных
в доступе к информационным, коммуникационным и компьютерным
технологиям.
Серьезной проблемой является, на наш взгляд, и то, что, рас-
суждая о предпочитаемых для своих детей сферах профессиональ-
ной деятельности, лишь 4,6% сельских жителей мечтают о том,
чтобы они работали на селе, в сельском и лесном хозяйстве.
Принимая в расчет идущее опережающими темпами вымирание
российской деревни, данное обстоятельство дает основание для
самых пессимистичных прогнозов.
Чем руководствуются россияне, делая выбор в пользу тех или
иных областей профессиональной деятельности, в которых они
мечтают работать? Ответ на этот вопрос дают данные, представ-
ленные на рис. 6.10.
Очевидно, что реалии российского рынка труда, особенности
сложившейся в пореформенной России социально-экономи-
ческой ситуации, а также предопределенные ими критерии оценки
нашими соотечественниками работы-мечты выдвигают на первый
план факторы, внешние по отношению к содержанию труда, реа-
лизуемого в рамках конкретной области профессиональной дея-
тельности. При этом в процессе выбора большинство респондентов
склонно (а, точнее, вынуждено) ориентироваться не столько на иде-
альные, сколько на вполне земные мечтания о желаемой работе и той
сфере, в которой она могла бы стать реальностью. Как следствие,
во главу угла ставятся материальное благополучие, стабильность,
жизненные удобства, а не профессиональная реализация или соци-
ально значимые характеристики выполняемой работы.
Согласно полученным данным, главным при выборе сферы
трудоустройства оказываются хорошие условия труда, включая, раз-
умеется, и размер получаемого от занятости в ней дохода (48%).
Второй по значимости критерий, существенный для без малого
половины (42% опрошенных), – наличие гарантий стабильной
занятости, т. е. уверенность в завтрашнем дне и в том, что ухудше-
ний не будет. Тройку наиболее важных факторов замыкает соот-
ветствие сферы деятельности полученной профессии (специально-
сти), выбранное каждым третьим респондентом (34%).
Примечание. Сумма цифр превышает 100%, так как допускалось до трех ответов. На рисунке
не указаны выбравшие ответ «другое» (1%), а также затруднившиеся с ответом (1%).
Рис. 6.10. Факторы, опосредующие выбор респондентами областей

профессиональной деятельности, в которых они мечтают
быть занятыми,%
Менее значимыми для наших сограждан оказываются факто-

ры субъективно-личностного свойства, роскошь учета которых
доступна, увы, немногим: возможности карьерного и профессио-
нального роста (32%), соответствие личным профессиональным
интересам (20%), возможность работать, не прилагая особых уси-
лий (14%), а также возможности творчества и проявления инициа-
тивы (7%).
Еще менее существенными признаются ими факторы, связан-
ные с характером и качественными особенностями сферы професси-
ональной деятельности (социальная значимость результатов, высо-
кий инновационный потенциал, конкурентоспособность и т. п.).
Как россияне оценивают собственные достижения в сферах,

связанных с их профессиональной деятельностью? Прежде всего,
отметим, что большинство наших сограждан (55%) определяет
свои возможности реализовать себя в профессии как «удовлетво-
рительные», 27% характеризуют их как «хорошие», и еще 15% –
как «плохие».
Из рис. 6.11 видно, что возможность заниматься престижной или
интересной работой имеется сегодня у четверти россиян (24,5%).
Характерно, что десять лет назад этим могла гордиться без малого
треть наших соотечественников. Произошедшие изменения связаны
с уменьшением как доли тех, кто сумел получить интересную работу,
так и (в меньшей степени) тех, кто устроился на работу престижную
(30% против 40% и 19% против 21% в 2012 и 2001 гг. соответственно).
сиян не старше 55 лет. На рисунке не указаны затруднившиеся с ответом. В 2001 г. позиция
о желании сделать карьеру в данном вопросе отсутствовала.
Рис. 6.11. Профессиональные сферы, в которых россияне добились,
чего хотели, 2001 / 2012 гг.,%
Результаты исследования говорят о том, что успех в деле обре-

тения интересного и престижного рабочего места опосредуется
совокупностью факторов социально-демографического, социаль-
но-экономического и территориального порядка. Так, среди тех,
кто считает собственную работу престижной, преобладают респон-
денты в возрасте 36–45 лет (они же лидируют в том случае, если
речь идет о работе интересной – 24% и 37% соответственно);
жители районных центров (21%); предприниматели, имеющие наем-
ных работников (75%), а также обладатели высшего гуманитарного
или экономического (39%), высшего технического или естественно-
научного (41%) и особенно двух высших (43%) образований, наличие
которых во многом предопределяет в современных условиях воз-
можности россиян реализовать себя в профессиональной сфере.
К ним (причем с существенным отрывом) присоединяются и менее

требовательные (в силу особенностей накопленного человеческо-
го капитала) и, по всей видимости, по-своему трактующие «пре-
стижность» рабочего места лица с образованием начальным (67%).
Помимо указанных представителей возрастной группы
36–45 лет и лиц с высшим (двумя высшими) образованием (52,5%,
49% и 54,3% для обладателей высшего гуманитарного (экономиче-
ского), высшего технического (естественнонаучного) и двух выс-
ших и т. п. образований соответственно) интересной признают
свою работу, главным образом, предприниматели, использующие
наемную рабочую силу (75%), руководители и заместители руководи-
телей учреждений (53%), руководители среднего и низшего звена
(43%) и специалисты в должности, предполагающей высшее образо-
вание, а также (если принимать в расчет тип поселения) жители
сел и поселков городского типа (по 34% в каждой группе соответ-
ственно) и районных центров (31%).
Не могут не вызывать опасения уменьшившиеся показатели
«карьерного успеха» (6%). Заметим, что еще год назад доля респон-
дентов, полагавших, что им удалось сделать карьеру, составляла 12%.
Вместе с тем, более трети опрошенных (37%) заявили, что,
хотя и не добились пока карьерного успеха, уверены в том, что это
им по силам (рис. 6.12). Существенно, по сравнению с началом
первого десятилетия нового века, увеличились доли тех, кто
не сомневается в своих возможностях обрести интересную или
престижную работу.
сиян не старше 55 лет. На рисунке не указаны затруднившиеся с ответом. В 2001 г. позиция
о желании сделать карьеру в данном вопросе отсутствовала.
Рис. 6.12. Профессиональные сферы, в которых россияне пока

не добились успеха, но считают, что это им по силам,
2001 / 2012 гг.,%
Среди оптимистично настроенных в этом смысле российских

граждан преобладают представители молодого поколения и, пре-
жде всего, лица в возрасте 18–25 лет.
В целом фактор возраста существенно опосредует степень
оптимизма россиян в отношении возможностей получения пре-
стижной и (или) интересной работы. Чем моложе респондент, тем
он оптимистичнее, тем больше верит, что ему по силам достойно
трудоустроиться. И наоборот, увеличение возраста ведет к росту
градуса социального пессимизма. Наиболее неуверенно ощущают
себя в данном случае респонденты старших возрастов, большин-
ство представителей которых убеждено в том, что не сможет полу-
чить ни престижной (46%), ни интересной (34%) работы.
Отрадно, что, несмотря на экономические и социальные пери-
петии, за последние шесть лет произошло некоторое уменьшение
доли российских граждан, полагающих, что карьеру им сделать
не удастся (с 24% до 17% в 2006 и 2012 гг. соответственно). Благодаря
этому данный выбор утратил свои некогда лидирующие среди
прочих вариантов ответа позиции.
К другим положительным изменениям относится снижение
доли уверенных в собственной неспособности получить престиж-
ную и (в меньшей степени) интересную работу. Таким образом,
можно утверждать, что, несмотря на крайне непростую ситуацию,
характеризующую современное состояние общероссийского и боль-
шинства региональных рынков труда, выражающуюся, в частности,
в сокращении количества наших сограждан, сумевших добиться
того, о чем мечтали (трудоустроиться на интересное, престижное
рабочее место, сделать профессиональную карьеру и т. п.), большин-
ство их не только уверено в своих силах, но и смотрит в будущее
достаточно оптимистично.
Однако, пожалуй, самым примечательным является в настоя-
щее время то, что, как и шесть лет тому назад, большинство (без
малого половина – 39%) российских граждан не стремится про-
двинуться по службе и занять высокую должность. Таким образом,
демонстрирующая удивительную устойчивость национальная осо-
бенность наших соотечественников заключается в том, что они
готовы добиваться не столько карьерного роста, сколько интересной
и в несколько меньшей степени престижной работы.
Тот факт, что подавляющее большинство россиян стремится
не столько к карьере, сколько к интересной работе – несомнен-
ный плюс в плане возможностей дальнейшей модернизации рос-
сийского общества. Каким же образом обстоят дела с такими

характеристиками работы, как ее престижность и интересность?
Данные проведенного исследования показывают, что интересная
работа занимает в системе жизненных ценностей российских граж-
дан несколько более значимое, нежели работа престижная, место.
Отличаются и реальные достижения в указанных областях: так,
успешными в смысле престижного трудоустройства считает себя
лишь пятая часть опрошенных россиян, тогда как интересной для
себя работой занимаются порядка 30%. При этом успех в данной
области опосредуется как уровнем квалификации, так и характе-
ром выполняемой работы.
Нельзя утверждать при этом, что престижная работа вовсе
не интересует россиян. Более того, доля стремящихся получить ее
и уверенных в собственных силах соответствует доле выбравших
аналогичный вариант ответа по позиции «интересная работа»
(по 46% в 2012 г. соответственно). Однако когда речь идет об «инте-
ресной работе», полученные данные выглядят все же более опти-
мистичными. Так, если к получению интересной работы стремит-
ся, но не рассчитывает ее обрести пятая часть российских граждан,
то в случае с работой престижной доля их возрастает до без малого
трети (28%).
Известно, что годы реформ кардинально изменили практики
распределения населения не только по отраслям, но и по секторам
экономики. В результате разгосударствления предприятий, созда-
ния новых негосударственных компаний, развития самостоятель-
ной занятости населения в российской экономике сформировался
обширный негосударственный сектор, связанный с с частной соб-
ственностью и частными собственниками, лицами ненаемного
труда.
Из рис. 6.13 видно, что 1990-е гг. ассоциировались у российских
граждан с некоторым увеличением возможностей заниматься пред-
принимательством.
В последнее десятилетие консолидация экономики и связанное
с этим ужесточение конкуренции, экономические кризисы, специфи-
ка взаимоотношений власти и бизнеса (в условиях которых быть
предпринимателем в России сегодня зачастую не просто невыгодно,
но и неинтересно), изменили сложившуюся в 1990-е гг. картину. Как
следствие, в 2000-е гг. на 6% сократилась доля лиц, полагающих,
что эти годы способствовали увеличению возможностей для заня-
тия предпринимательством, хотя бы и для ограниченного круга
людей. Одновременно, несмотря на тенденции продвижения рос-

сийского общества в направлении дальнейшего формирования
и укрепления рыночной экономики, не мыслимой вне практик
усиления частного бизнеса и предпринимательства, возросло чис-
ло респондентов (на 8%), рассматривающих данные возможности
как неизменившиеся.
Рис. 6.13. Динамика оценки россиянами возможностей

заниматься предпринимательской деятельностью
в 1990-е и 2000-е гг.,% 1
Неудивительно в связи с этим, что организация собственного

дела не входит в число главных жизненных целей россиян. Открыть
его мечтает порядка 15% российских граждан, доли которых раз-
личаются в разных социальных группах опрошенных (табл. 6.5).
Еще меньше респондентов (всего 3%) просили бы помочь им
в этом гипотетическую «золотую рыбку».
Более трети наших сограждан (38%) не склонны включать соз-
дание собственного бизнеса в число приоритетных жизненных
планов, а еще треть (29%) хотела бы организовать его, однако,
понимает, что вряд ли сможет добиться желаемого. Примечательно,
что первое десятилетие XXI в. увеличило долю последних на 6%
(с 23% до 29% в 2001 и 2012 гг. соответственно). И это не может
не настораживать. Особенно учитывая тот факт, что нынешние
российские власти активно пропагандируют реализацию про-
грамм самозанятости населения, позиционируя их в качестве
одного из наиболее действенных средств и инструментов стабили-
зации ситуации на национальном рынке труда. Несоответствие
между реальной готовностью россиян к использованию открыва-
1
Тюрина И. О. Трансформация рынка труда и отношения занятости//Двадцать
лет реформ глазами россиян: опыт многолетних социологических замеров/Под ред.
М. К. Горшкова, Р. Крумма, В. В. Петухова. М.: Весь Мир, 2011. C. 122.
ющихся перед ними возможностей и декларациями государства

заставляет задуматься о необходимости развития инфраструктуры
отечественного рынка труда, улучшения работы государственных
служб занятости населения. Констатация их низкой эффективно-
сти является общим местом при критике государственной систе-
мы регулирования рынка труда, указывает на настоятельную
потребность в совершенствовании проводимой в России полити-
ки занятости населения в целом.
7
С КЕМ И КАК МЕЧТАЮТ ЖИТЬ РЯДОВЫЕ
РОССИЯНЕ
Выше мы уже неоднократно отмечали, что в условиях атомизации

российского общества и аморфности общей идеи, которая смог-
ла бы объединить население страны, россияне все больше закрыва-
ются от окружающего их мира, который кажется им все более
и более враждебным. Не случайно, говоря об изменениях в каче-
ствах людей и их отношениях за последние 15–20 лет, большинство
россиян отмечают, что такие качества как цинизм и агрессия
в людях только усилились. При этом ослабли такие ранее типичные
для россиян характеристики, как уважение к старшим и к женщи-
не, бескорыстие, доброжелательность, искренность, честность,
душевность – качества, на которых традиционно строится россий-
ская модель семьи и дружбы. Рационализация, прагматизация
и маркетизация – типичные явления современного мира, которые
проникают во все сферы жизни общества, сопутствуя процессам
модернизации, в том числе социокультурной, культурной и соци-
ально-демографической 1. Последняя сфера, которая обычно
«сопротивляется» принятию правил игры, характерных для рыноч-
ных отношений – система межличностного взаимодействия в рам-
ках микромира: семьи и друзей. Ее состояние и принципы органи-
зации являются ярким индикатором состояния трансформационных
процессов. В настоящее время, о чем бы в целом ни мечтали росси-
яне, их первостепенные пожелания и чаяния связаны с благополу-
чием их ближайшего окружения, микромира, который позволяет
выстроить социально-психологическую защиту от недоброжела-
тельной внешней среды, выступая ей альтернативной реальностью.
В этих условиях одним из самых заветных желаний россиян
выступает столь необходимое им в этом враждебном мире хорошее
здоровье, с которым тесно связаны возможности россиян проти-
востоять трудностям – не случайно более трети (36%) респонден-
1
Подробнее о состоянии и перспективах модернизационных процессов см.,
в том числе: Готово ли российское общество к модернизации/Под ред. М. К. Горш-
кова, Р. Крумма, Н. Е. Тихоновой. М.: Весь Мир, 2010.
тов называют именно его, говоря о наиболее значимых своих

мечтах. Более того, большинство россиян (56%), поймав «золотую
рыбку», пожелали бы здоровья себе, родным и близким – это
самое распространенное их чаяние, которое обгоняет даже такие,
входящие в первую тройку, их мечты как достаток и счастье род-
ным и близким (50 и 33% соответственно из тех, кто вообще
стал бы обращаться с каким-либо желанием). При этом, чем хуже
здоровье россиян, тем более активно они говорят о том, что выра-
зили бы соответствующее желание, поймав «золотую рыбку»:
об этом говорят 36% тех, кто оценивает свое здоровье как хорошее,
46% – как удовлетворительное и 55% – как плохое.
В этой связи стоит отметить, что ситуация со здоровьем росси-
ян по их самооценкам в последние годы стала улучшаться: если
в 1997 г. доля тех, кто говорил о своем здоровье как о плохом была
ненамного ниже доли тех, кто говорил о нем как о хорошем,
то в 2000-е гг. разрыв между этими показателями увеличился,
и сейчас доля населения, оценивающего свое здоровье как хоро-
шее, практически в 4,5 раза выше доли тех, кто говорит о нем как
о плохом (8 и 34% соответственно) (рис. 7.1). Благополучный
период экономического роста и последующей инерции от него,
видимо, позволил россиянам улучшить состояние своего здоро-
вья. Правда сложно сказать, за счет чего это произошло – преодо-
ления ситуации стресса 1990-х гг., улучшения питания в ходе роста
их благосостояния, за счет повышения доступности медицинских
услуг или улучшения их качества.
Примечание. На рисунке не представлены ответившие «удовлетворительно» и затруднивши-

еся с ответом. Здесь и далее в данных 1994 и 1997 гг. из-за особенностей выборки соответ-
ствующих исследований приведены данные только для респондентов в возрасте до 50 лет.
Рис. 7.1. Самооценка россиянами своего здоровья, 1994–2012 гг.,%
Кроме того, 10% россиян признаются, что за последние 3 года

они сами или члены их семей смогли улучшить состояние своего
здоровья. Чаще всего сделать это удавалось представителям
9–10 страт (20–25%), в то время как россиянам из 1–4 страт это
было доступно не более чем в 5% случаев 1. В разных возрастных
когортах стратегии поддержания и улучшения здоровья несколько
различны, хотя для всех когорт наиболее свойственно обращение
за медицинской помощью. Платные медицинские услуги исполь-
зовали 64–66% россиян, улучшивших свое здоровье в возрасте
до 45 лет, и 76% россиян в возрасте 46–55 лет. Обратная ситуация
наблюдается с методами поддержания здоровья, а не только лече-
ния. Так, спортом в свободное время занимаются 26–32% россиян
16–45 лет и только 6% тех, кто старше 45 лет. При этом оздорови-
тельные услуги использовали в последние три года 27–31% населе-
ния 26–55 лет и 21% молодежи до 25 лет. В целом же большинство
(54%) россиян использовали за последние 3 года платные меди-
цинские услуги, 26% – оздоровительные услуги для себя и 12% –
для детей, а 22% занимались спортом и физкультурой в свободное
время.
Это значит, что в части сохранения здоровья профилактические
меры в целом непопулярны среди россиян, которые начинают уделять
внимание своему здоровью, в том числе и с использованием услуг
платной медицины, в основном уже только для лечения (несколько
активнее в этом отношении молодежь, но и в молодежной среде реа-
лизация превентивных мероприятий свойственна не более чем каж-
дому третьему). Об этом же свидетельствует и то, что среди гово-
рящих о хорошем здоровье как своей мечте, активность в сфере
поддержания здоровья была менее, а в части лечения – более
интенсивной, чем для населения в целом: платными медуслугами
среди них пользовались 59 при 54% по населению в целом, оздоро-
вительными услугами для себя – 12%, и для детей – 7% (12 и 8%
для населения в целом соответственно), а спортом занимались
11 и 14% соответственно.
Таким образом, в целом здоровье, являясь необходимым условием
как успешного противостояния негативным внешним процессам,
так и благополучия на микроуровне и гармонии с самим собой,
1
Ситуация с состоянием здоровья экономически благополучных групп тради-
ционно лучше, чем у тех, кто обладает меньшими материальными ресурсами. См.,
например: Тихонова Н. Е. Состояние здоровья среднего класса в России//Мир Рос-
сии. 2008. № 4.
как правило, не задается россиянами в качестве цели до возникно-

вения проблем со здоровьем, когда уже становится трудно что-то
изменить и остается только мечтать о хорошем здоровье, что они
и делают.
Несколько иная ситуация с такими важными для социально-пси-
хологического комфорта человека аспектами его жизни как наличие
хороших детей и семьи, а также – настоящей любви, которые рос-
сияне обозначают в качестве мечты заметно реже, чем хорошее
здоровье. К числу трех жизненных приоритетов эти позиции отно-
сят 23, 17 и 6% россиян (25, 19 и 7% из тех, кто говорил о наличии
у него мечты или цели жизни). В качестве желания, которое хоте-
ли бы исполнить россияне, поймав «золотую рыбку», счастье
в личной жизни называют только 18% (или 24% из тех, кто стал бы
загадывать желание). А ведь это именно та сфера, которая позво-
ляет микромиру человека существовать в виде «защитного колпа-
ка», обеспечивающего ему социально-психологический комфорт.
Именно семья «дает иллюзию убежища в жестоком мире, превра-
щается в „сверхценность” в условиях разобщенности, царящей
в социуме, где „каждый за себя”» 1. Означает ли столь низкая рас-
пространенность соответствующих мечтаний утрату для россиян
ценности семьи?
Вопросы преобразований семейных отношений в условиях
социальных трансформаций (модификация форм брачности
и родительства, увеличение возраста вступления в брак и рожде-
ния детей, изменение гендерных ролей и т. д.) активно дискутиру-
ются в академическом сообществе 2, включая как переоценку роли
семьи в жизни современных россиян, так и анализ смены типич-
1
Здравомыслова О. М. Семья: из прошлого – в будущее//Материалы интернет-
конференции «Гендерные стереотипы в современной России», 01.05.06–07.07.06
(http://ecsocman.hse.ru/text/16209413.html).
2
См., к примеру, Голод С. И. Социолого-демографический анализ состояния
и эволюции семьи//Социологические исследования. 2008. № 1; Варламова С. Н.,
Носкова А. В., Седова Н. Н. Семья и дети в жизненных установках россиян//Социо-
логические исследования. 2006. № 11; Гурко Т. А. Теоретические подходы к изуче-
нию семьи. М.: Институт социологии РАН, 2010; Захаров С. В. Перспективы рожда-
емости в России: второй демографический переход//Отечественные записки. 2005.
№ 3 (23); Здравомыслова О. М. Семья: из прошлого – в будущее//Интернет-конфе-
ренция «Гендерные стереотипы в современной России», 01.05.06–07.07.06
(http://ecsocman.hse.ru/text/16209413.html); Карцева Л. В. Модель семьи в условиях
трансформации российского общества//Социологические исследования. 2003.
№ 7; Федотова Ю. В. Проблема понимания кризиса семьи//Социологические ис-
следования. 2003. № 11.
ной семейно-брачной траектории своего рода веером моделей

семейных отношений 1. При этом активность исследований и раз-
нообразие интерпретаций свидетельствуют о том, что трансфор-
мационные процессы в этой сфере еще не завершены. Тем инте-
реснее посмотреть, о чем же мечтают в этой области россияне – ведь
именно их мечты гораздо ярче, чем их реальное поведение,
во многом зависящее от различного рода внешних ограничителей,
способно отразить вектор изменений в данной области.
При не слишком широкой распространенности мечтаний
о хорошей семье и детях и настоящей любви практически все рос-
сияне (99%) говорят о том, что семья для них значима, притом для
90% – очень значима 2, а две трети из них (65%) часто испытывают
чувство общности с семьей. Для россиян это вообще наиболее рас-
пространенная самоидентификация, как, впрочем, и для предста-
вителей других стран 3. Почему же при этом данная сфера так
«слабо» представлена в их мечтаниях? Дело в том, что для большей
части населения счастливая семья и хорошие дети либо уже стали
реальностью, либо кажутся вполне достижимой задачей, о кото-
рой можно и не мечтать. Пессимизм относительно возможностей
достижения успеха по этим направлениям испытывают только
9 и 6% россиян соответственно, а не имеют желания создать счаст-
ливую семью и воспитать хороших детей только 1 и 2%. При этом
половина россиян (48%) уже имеют, по их мнению, счастливую
семью, а 42% считают, что им это по силам. Однако стоит подчер-
кнуть в этой связи, что в семейной сфере ситуация в России
не так уж безоблачна, и впервые за последнее десятилетие доля
имеющих счастливую семью в 2012 г. стала ниже 50% (табл. 7.1).
Таким образом, счастливая семья – весьма доступное и реализу-
емое, по мнению россиян, желание, поэтому они рассматривают ее
как текущую жизненную задачу, но не как мечту. Фактически
«современная семья представляет собой один из проектов, кото-
1
См. Здравомыслова О. М. Семья: из прошлого – в будущее//Материалы интер-
нет-конференции «Гендерные стереотипы в современной России», 01.05.06–
07.07.06 (http://ecsocman.hse.ru/text/16209413.html); Захаров С. В. Трансформация
брачно-партнерских отношений в России: «золотой век» традиционного брака бли-
зится к закату?//Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе. М.:
НИСП, 2007, и др.
2
См. Готово ли российское общество к модернизации?/Под ред. М. К. Горшкова,
Р. Крумма, Н. Е. Тихоновой. М.: Весь Мир, 2010.
3
Митрикас А. А. Семья как ценность: состояние и перспективы ценностного
выбора в странах Европы//Социологические исследования. 2004. № 5.
рые человек осуществляет в течение жизни» 1 наряду с карьерой

и стремлением к самореализации 2. Только 13% имеющих и 23%
намеревающихся иметь счастливую семью продолжают говорить
о ней как о своей мечте, т. е. ценить ее саму по себе и мечтать о ее
сохранении.
Таблица7.1
Достижения россиян в создании семьи и воспитании детей,
1994–2012 гг.,%
Успехи в создании счастливой семьи
2003 2006 2008 2010 2012
Уже добились, чего хотели 52 58 52 52 50
Еще не добились, но считают, что смогут 32 27 32 36 40
Хотелось бы, но вряд ли смогут добиться 14 13 13 11 9
В планах этого не было 2 2 2 1 1
Успехи в воспитании хороших детей
Уже добились, чего хотели 34 40 37 38 36
Еще не добились, но считают, что смогут 57 48 53 52 56
Хотелось бы, но вряд ли смогут добиться 7 7 7 7 6
В планах этого не было 2 5 3 3 2
Примечание. В таблице не представлены ответившие «удовлетворительно» и затруднившие-
ся с ответом. Приведены данные для респондентов в возрасте от 18 до 55 лет.
Чаще о семье как о мечте говорят те, у кого ее еще нет: 22%
никогда не состоявших в браке и 26% не состоящих в браке,
но имеющих постоянного партнера россиян. Для женатых, раз-
веденных, вдовых и состоящих в гражданским браке (сожитель-
ство без регистрации брака, которое сами респонденты и часть
специалистов обычно идентифицируют как гражданский брак)
этот показатель значительно ниже (14, 15, 16 и 16% соответствен-
но). В качестве желаемой (но не достигнутой пока) цели создание
семьи рассматривают 94% никогда не состоявших в браке, 88%
не женатых, но имеющих постоянного партнера, 77% разведен-
1
конференции «Гендерные стереотипы в современной России» (http://ecsocman.hse.
ru/text/16209413.html).
2
Чернова Ж. В., Шпаковская Л. Л. Молодые взрослые: супружество, партнер-
ство и родительство. Дискурсивные предписания и практики в современной Рос-
сии//Laboratorium. Журнал социальных исследований. 2010. № 3.
ных, 50% вдовых россиян. Для состоящих в официальном браке

этот показатель равен 20%, а в гражданском браке – 59%, что
свидетельствует не столько о том, что гражданские браки не явля-
ются счастливыми, сколько о том, что они часто до конца не вос-
принимаются россиянами как полноценная семья 1.
При этом стоит напомнить, что для стран, столкнувшихся
со вторым демографическим переходом, когда «все помыслы чело-
века сосредоточены на самореализации, свободе выбора, личном
развитии и индивидуальном стиле жизни, эмансипации…, <что>
находит отражение в формировании семьи, установках в отноше-
нии регулирования рождений и мотивах родительства» 2, граждан-
ские браки перестали «быть девиантной формой интимного союза
и стали привычным явлением, вариантом нормы» 3, размывая
традиционную форму совместной жизни – семью, основанную
на зарегистрированном браке 4.
Сегодня в гражданском браке состоят 7% мужчин и 6% жен-
щин (55 и 46% соответственно – в зарегистрированном браке),
еще 3 и 7% соответственно имеют постоянного партнера. Согласно
данным выборочного обследования Росстата 5 осени 2009 г., для
молодежи до 25 лет первый брак в четверти случаев (26%) для жен-
щин и трети случаев (32%) для мужчин является незарегистриро-
ванным. Однако с увеличением возраста эта доля существенно
снижается и уже в возрасте 25–29 лет она составляет 12 и 14% для
женщин и мужчин соответственно. При этом среди повторных
браков значительно большая часть является незарегистрирован-
ными: в возрасте 30–34 лет 46% повторных браков женщин и 53%
1
Мы уже фиксировали этот факт в предыдущих исследованиях, см., например:
Готово ли российское общество к модернизации?/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крум-
ма, Н. Е. Тихоновой. М.: Весь Мир, 2010.
2
Захаров С. В. Перспективы рождаемости в России: второй демографический
переход//Отечественные записки. 2005. № 3 (23).
3
Незарегистрированные браки: семья и дети – 24.07.2008/Опрос населения со-
циальная реальность (http://bd.fom.ru/report/cat/famil/civ_marr/d082924), а также
Захаров С. 2006. Брачность в России: история и современность//Демоскоп-Weekly.
№ 261–262 (http://demoscope.ru/weekly/2006/0261/tema04.php) и др.
4
5
Краткие итоги выборочного обследования «Семья и рождаемость» (http://www.
gks.ru/free_doc/2010/family.htm). Выборочное обследование проведено в сентябре –
октябре 2009 г. в 30 субъектах РФ. Было опрошено 1999 человек (1118 женщин
в возрасте до 45 лет и 881 мужчина).
повторных браков мужчин не оформлены официально и даже

в возрасте 40 лет и более эти показатели равны 38 и 47% соответ-
ственно. При этом для 15% женщин и 20% мужчин вступающих
в первый брак в возрасте 25 лет и более он бывает незарегистриро-
ванным, а при вступлении в повторный брак в этом возрасте дан-
ные показатели уже около половины (51 и 47% соответственно).
С годами доля первичных браков, которые начались с формальной
регистрации, снижается: для женщин – с 72% в период до 1990 г.
до 50% в 2005–2009 гг., для мужчин – с 78 до 49% соответственно.
При этом средний интервал между вступлением в брак и его реги-
страцией (по тем бракам, где регистрация откладывалась) вырос
с 1990 до 2005 г. с 11 месяцев для женщин и 9 месяцев для мужчин
до 30 и 28 месяцев – возможно, в силу роста неуверенности насе-
ления в будущем в тот период и сомнений в необходимости созда-
вать в таких условиях прочную семью. Напомним – тогда же
заметно упали и показатели рождаемости. Однако затем, по мере
стабилизации ситуации, этот показатель существенно сократился
и в 2005–2009 гг. составил уже вновь 11 месяцев для обоих полов.
При этом большая часть россиян (61% женщин и 63% мужчин)
говорят об обязательности регистрации первого и желательности
(57% женщин и 58% мужчин) регистрации второго брака. Более
того, чаще всего россияне теперь говорят, что сначала надо пожить
год-два вместе и проверить свои чувства, а затем регистрировать
брак 1 (более трети для первого и более половины для повторного
брака).
Все это позволяет утверждать – в условиях идущей сейчас
в России социально-демографической модернизации намечается фор-
мирование новой «типовой» (но уже далеко не единственной массовой
в противовес предшествующему историческому периоду) брачной
траектории: первый брак начинается с совместной жизни и только
потом регистрируется, а в случае повторного брака его регистрация
также (и даже тем более) откладывается. Это означает, что
гражданский брак рассматривается уже не столько как «пробный
брак», сколько как закономерный предварительный этап семейной
жизни, менее продолжительный при первом браке и более продолжи-
тельный (вплоть до сохранения на протяжении всей совместной
жизни) при повторном браке.
1
В противовес ответам, что брак надо регистрировать «Прежде, чем начинать
жить вместе» и «Сразу же, как начали жить вместе».
Естественно, что в этих условиях и мечта о счастливой семье

не может не претерпевать существенных изменений. Однако в любом
случае создание семьи в той или иной ее форме остается важной
частью жизненной программы россиян, необходимость и значимость
которой не ставится ими под сомнение, хотя из мечты счастливая
семья превращается просто в «жизненный проект». Но какую роль
в этих условиях играет семья как необходимое условие для реали-
зации другой важной жизненной цели – рождения и воспитания
детей?
Стратегии деторождения и модели детско-родительских отно-
шений – еще один важный аспект трансформаций в семейной
сфере, ключевыми характеристиками которого в условиях соци-
ально-демографической модернизации являются такие процес-
сы, как увеличение возраста рождения детей, сокращение их
количества, а также переход к сознательному и ответственному
родительству 1. Воспитания хороших детей нет в планах только
у 2% россиян, более трети (36%) их уже имеют, более половины
(56%) думают, что смогут их воспитать и 6% хотели бы этого,
но отрицательно оценивают свои шансы в данной сфере. При
этом мечтают иметь хороших детей только 23% населения в целом
и 21% тех, кто их уже имеет. Таким образом, дети рассматривают-
ся в качестве значимой жизненной ценности, но также имеющей
скорее характер задачи, чем мечты. Как мечта эта задача актуа-
лизируется в браке, в том числе гражданском, когда вопрос о детях
вообще встает на повестку дня: 25% официально женатых и 29%
состоящих в гражданском браке россиян говорят, что мечтают
иметь хороших детей, в то время как для разведенных и вдовых
этот показатель составляет 22 и 20%, а для холостых и не состоя-
щих в браке, но имеющих постоянного партнера – 19 и 14% соот-
ветственно.
Кроме того, стоит подчеркнуть, что наличие детей в семье
остается для россиян важной социальной нормой. Воспитание
ребенка входит в число основных жизненных целей россиян (пер-
вое место для женщин и второе для мужчин (с оценками
4,88 и 4,81 из 5 баллов), согласно данным выборочного обследова-
ния Росстата, конкурируя, по большей части, только с достижени-
ем материального благополучия (первое место для мужчин и вто-
1
Чернова Ж. В., Шпаковская Л. Л. Молодые взрослые: супружество, партнер-
ство и родительство. Дискурсивные предписания и практики в современной Рос-
сии//Laboratorium. Журнал социальных исследований. 2010. № 3.
рое для женщин с оценками 4,85 и 4,80 из 5 баллов) 1. Кроме того,

среди тех состоящих в браке россиян, кто уже достиг успеха в вос-
питании хороших детей, 88% говорят и об успехе в создании хоро-
шей семьи, в то время как среди состоящих в браке россиян, счи-
тающих, что успеха в воспитании детей они пока не имеют, хотя он
в принципе достижим, этот показатель заметно меньше и равен
только 67%. Эта тенденция усиливается с ухудшением отношений
в семье – соответствующие показатели составляют 93 и 81% для
женатых россиян с хорошими и 78 и 49% – с удовлетворительны-
ми отношениями в семье.
Среди россиян существует также типичное представление
о том, сколько детей должно быть в семье: и по средним, и по меди-
анным показателям желаемое число детей составляет 2.
В целом сегодня 25% россиян хотят одного ребенка, 59% –
двоих и 16% – больше двух. При этом в случае отсутствия матери-
альных ограничений для рождения детей желаемое россиянами
количество детей увеличивается в среднем до 2,4, что означает
выход как минимум на простое воспроизводство населения стра-
ны и прекращение падения численности населения России: при
отсутствии материальных ограничений 11% населения завели бы
не одного, а двух детей, еще 20% – трех детей. В целом в этом слу-
чае у трети населения увеличилось бы количество детей. Эти дан-
ные подтверждаются результатами выборочного обследования
Росстата 2, проведенного осенью 2009 г., согласно которому 58%
женщин и 51% мужчин хотели бы иметь двоих детей, и 25 и 26%
соответственно – троих. Однако ожидают они иметь двоих детей
в 47 и 50% случаев, а троих – в 8 и 11% соответственно. Таким
образом, согласно данным этого исследования, среднее желаемое
количество детей для российских женщин и мужчин –
2,28 и 2,38 соответственно, а ожидаемое – 1,72 и 1,90 3. При этом
ключевые помехи к рождению желаемого количества детей,
по данным этого выборочного обследования, носят по большей
части экономический характер и для женщин, и для мужчин: мате-
риальные трудности (по 85% для женщин и мужчин), неуверен-
1
Краткие итоги выборочного обследования «Семья и рождаемость» (http://www.
gks.ru/free_doc/2010/family.htm).
2
Там же.
3
Согласно официальным статистическим данным суммарный коэффициент
рождаемости постепенно начал расти и увеличился, начиная с 2005 г.
с 1,6 до 1,9 в 2009 г.. При этом в советский период этот показатель приближался к 3.
ность в завтрашнем дне (82 и 83% соответственно), жилищные

трудности (63 и 65%) 1.
Как показывают данные ИС РАН, несколько выше среднего
пожелания относительно количества детей наблюдаются в среде
наиболее благополучного населения – 9–10 стратах (в среднем
в них хотели бы иметь 2,09 детей и 2,45 – в случае отсутствия огра-
ничений материального характера). Также больше детей хотели бы
иметь те, для кого они выступают значимой артикулируемой цен-
ностью и кто мечтает о хороших детях (2,06 и 2,54 соответственно)
и представителей семей с хорошими отношениями между супруга-
ми (2 и 2,46 соответственно). Таким образом, отношение к детям
в современных российских семьях по большей мере носит норматив-
ный характер – дети должны быть и желательно, чтобы их было
минимум двое. Они укрепляют и наполняют смыслом семейный союз,
делают его более успешным и счастливым.
Счастливые российские семьи отличаются хорошими отноше-
ниями в них в целом и между супругами в частности, включая их
сексуальную жизнь. И наоборот, хорошие отношения в семье
и полноценная сексуальная жизнь повышают оценки россиян их
успехов в сфере создания счастливой семьи. Интересно при этом,
что сексуальный мотив практически никак не прозвучал в мечтах
россиян, хотя эта сторона жизни оказалась очень важна для счаст-
ливого супружества: 84% женатых россиян, хорошо оценивающих
свою сексуальную жизнь, уже имеют счастливую семью, а среди
тех, кто дает своей сексуальной жизни лишь удовлетворительную
оценку – их уже только 67%. При этом в сфере сексуальной жизни
у россиян далеко не все складывается гладко, даже у молодежи.
Сегодня свою сексуальную жизнь оценивают хорошо только 44%
россиян, а 12% дают ей оценку «плохо», при этом женщины нега-
тивно оценивают состояние этой сферы своей жизни в два раза
чаще мужчин (16 и 8% соответственно). Наименее благоприятна
ситуация в этом отношении, как это ни парадоксально, в крупных
городах: только 44% состоящих в браке (в том числе и граждан-
ском) жителей мегаполисов дают своей сексуальной жизни оценку
«хорошо», в то время как для женатых представителей остальных
населенных пунктов этот показатель не ниже 51%.
Относительно благополучнее складывается сексуальная жизнь
у неженатых, но, имеющих постоянного партнера россиян: хоро-
1
Учтены ответы «мешает» и «очень мешает».
шо свою сексуальную жизнь оценили 54% женатых, 49% состоя-

щих в гражданском браке и 62% не женатых, но имеющих посто-
янного партнера россиян, в то время как для холостых, разведенных
и вдовых этот показатель был равен 37, 19 и 18% соответственно.
Однако среди состоящих в браке россиян даже молодежь, будучи
в целом более удовлетворенной этой сферой жизни, в трети случа-
ев оценивает свою сексуальную жизнь как удовлетворительную
или плохую (29% россиян в возрасте до 25 лет и 34% россиян в воз-
расте 26–35 лет). При этом положительно на ней сказываются
высокий уровень благосостояния и хорошие отношения в семье
(табл. 7.2) как источники общего положительного фона личных
отношений, в том числе сексуальных. Более того – отношения
в семье очень жестко коррелируют с удовлетворенностью сексу-
альной жизнью.
Таблица 7.2
Оценка россиянами из разных социальных групп качества своих
сексуальных отношений,%
Группы Хорошие Удовлетворительные Плохие
Возраст
16–25 лет 71 28 1
26–35 лет 66 33 1
36–45 лет 51 44 5
46–55 лет 38 51 11
Уровень жизни
1–4 страты 43 50 7
5–8 страты 55 40 5
9–10 страты 71 27 2
Отношения в семье
Хорошие 78 20 2
Удовлетворительные 11 80 9
Плохие 22 35 43
Примечание. В таблице представлены только ответы состоящих в браке россиян, в том
числе – и состоящих в гражданском браке.
Важно подчеркнуть, что отношения в российских семьях

в основном (61%) хорошие, только 4% россиян отзываются о них
как о плохих. При этом за последнее десятилетие ситуация в этой
сфере только улучшалась (рис. 7.2), что может быть связано
с ростом уровня жизни населения; ведь, как уже неоднократно

демонстрировалось как в российских 1, так и в зарубежных иссле-
дованиях 2, материальная обеспеченность и удовлетворенность
своим социальным положением оказывают непосредственное
влияние на отношения в семье. Среди россиян с высоким соци-
альным статусом и хорошим по самооценке материальным поло-
жением почти все (90–93%) говорят о хороших отношениях с род-
ными. Для тех, чье благосостояние оценивается ими
удовлетворительно, этот показатель чуть более половины (53–
57%), а у негативно оценивающих свое материальное положение
и социальный статус он уже ниже 50% (49 и 30% соответственно).

еся с ответом.
Рис. 7.2. Самооценка россиянами отношений в семье,
1994–2012 гг.,%
Удивительно, но, тем не менее, семья может восприниматься

россиянами как счастливая и в случае удовлетворительных и даже
плохих отношений в ней: россияне из семей с хорошими и удов-
летворительными отношениями говорят, что уже имеют счастли-
вую семью в 86 и 61% случаев, однако и 13% россиян из семей
с плохими отношениями также считают их счастливыми, и еще
1
Готово ли российское общество к модернизации?/Под ред. М. К. Горшкова,
Р. Крумма, Н. Е. Тихоновой. М.: Весь Мир, 2010; Российская повседневность в усло-
виях кризиса/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, Н. Е. Тихоновой. М.: Альфа-М,
2009, и др.
2
Liu R. X., Zengyin Chen. The Effects of Marital Conflict and Marital Disruption on
Depressive Affect//Social Science Quarterly. Jun. 2006. Vol. 87 (2); Aseltine R. H.,
Kessler R. C. Marital Disruption and Depression in a Community Sample//Journal of
Health and Social Behaviour. 1993. Vol. 34 (3); Adele H. How Poverty is Pushing
Families into Divorce//Sydney Morning Herald Online. 2004 (http://www.smh.com.
au/articles/2004/03/24/1079939718989.html).
48% рассчитывают, что будут иметь счастливую семью 1. При этом

плохая сексуальная жизнь россиян не означает, что они не будут
оценивать свою семью как счастливую – 46% (!) женатых россиян,
оценивающих свою сексуальную жизнь как плохую, говорят, что
уже имеют счастливую семью и 23% думают, что смогут этого
добиться. Это говорит о том, что сегодня при создании семьи рос-
сияне далеко не всегда ставят задачу обеспечения себе комфортной
системы личных отношений, включая сексуальные – во всяком слу-
чае, они не ставят эту задачу во главу угла 2. Так каково же место
семьи в духовной жизни россиян и каково место любви и душев-
ной привязанности в отношениях супругов?
Как уже было отмечено выше, россияне практически не меч-
тают встретить настоящую любовь – о таком желании говорят
только 6% из них, чаще женщины, чем мужчины (8 и 4% соответ-
ственно), россияне из благополучных слоев (11% для представите-
лей 9–10 страт, в то время как для остальных – только 6%), моло-
дежь (13% в возрасте до 25 лет, 7% в возрасте 26–35 лет и только 2%
в более старших возрастах) и никогда не состоявшие в браке (17%,
при 10% для не состоящих в браке, но имеющих постоянного пар-
тнера). При этом в три раза активнее россияне, поймав «золотую
рыбку», загадывали бы в качестве одного из трех желаний счастье
в личной жизни (18%). Из тех, кто сделал бы это, только 16% меч-
тают о хороших детях, 25% – о хорошей семье и 20% – встретить
настоящую любовь. Тем самым, счастье в личной жизни для россиян
связано не только с любовью и семьей, а включает более широкий
комплекс составляющих. Одна из них – соответствие человека,
находящегося рядом, некоему идеальному портрету, внутренним
ожиданиям, позволяющим прожить с ним жизнь в условиях, когда
семья, точнее ее наличие, воспринимается как некая норма, соблю-
дать которую необходимо.
Стоит отметить, что пожелания относительно характеристик
идеальных мужчин/женщин и супругов тесно связаны с желае-
мыми россиянами гендерными ролями в отношениях – пробле-
матикой, которая также находит активное отражение в академи-
1
Приведены показатели для россиян, состоящих в браке, в том числе и граж-
данском.
2
При этом, даже по мнению молодежи, удовлетворенность сексуальной жизнью
не всегда является неотъемлемым атрибутом счастливой семейной жизни. См., на-
пример, Борусяк Л. Ф. Любовь, секс, партнерство: ориентации московских студен-
тов//Вестник общественного мнения: Данные. Анализ. Дискуссии. 2011. Т. 108. № 2.
ческом дискурсе 1. Суммируя опыт изучения этих вопросов,

можно согласиться с О. Здравомысловой в том, что «динамика
индивидуализации… в желании мужчин и женщин достигать
и потреблять, в их растущем стремлении к самореализации,
заставляет переосмысливать гендерные границы, установленные
традиционной семьей. Семья становится более хрупкой и уязви-
мой, чем в прошлом. Но и мужчинам и женщинам она открывает
гораздо больше возможностей удовлетворять именно в семье
(а не только за ее пределами) индивидуальные стремления, обре-
сти радость общения и богатство эмоциональных пережива-
ний» 2. В исследованиях ИС РАН уже неоднократно обращалось
внимание на трансформацию запросов на типы семьи с учетом
смещения от запроса на традиционную модель семьи к запросу
на современную ее модель через отсутствие четких требований
к распределению ролей. При этом еще раз подчеркнем – любое
состояние неопределенности (как, например, экономический
кризис) отбрасывает этот процесс назад 3.
Так как же выглядят сегодня идеальные мужчина и женщина
для россиян? Какими должны быть те мужчина и женщина,
о которых они мечтают? По мнению представителей сильного
пола, идеальный мужчина должен быть, в первую очередь, физи-
чески сильным и здоровым (67%), и здесь с ними солидарны, хотя
и в меньшей степени, женщины (53%) (табл. 7.3). Правда, стоит
отметить, что для женщин умеренная физическая сила может ком-
пенсироваться привлекательной внешностью, которую они отно-
сительно чаще ценят в мужчинах. Оценка значимости для идеаль-
ного мужчины физической силы и здоровья выше в сельской
местности (65%), и с возрастом она несколько теряет, хотя и нена-
много, свою значимость (61% для россиян до 25 лет и 55% в воз-
расте 46–55 лет).
1
См., например, Горлач М. Г. Гендерный аспект семейно-ролевого диссонан-
са//Социологические исследования. 2002. № 1; Лыткина Т. Домашний труд и ген-
дерное разделение власти в семье//Социологические исследования. 2004. № 9.
2
3
Женщина новой России: Какая она? Как живет? К чему стремится?/Под ред.
М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.: Российская политическая энциклопедия (РОС-
СПЭН), 2002; Российская повседневность в условиях кризиса: взгляд социоло-
гов. М.: Ин-т социологии РАН, 2009; Готово ли российское общество к модерниза-
ции/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, Н. Е. Тихоновой. М.: Весь Мир, 2010.
Таблица 7.3
Качества, наиболее важные, по мнению россиян,
для идеальных мужчины и женщины,%
(допускалось до трех вариантов ответа)
Идеальный мужчина Идеальная женщина
Качества
Мужчины Женщины Мужчины Женщины
Физическая сила, здоровье 67 53 9 14
Ум, интеллект 35 32 16 19
Отсутствие вредных привычек
33 42 19 21
(алкоголизм, наркомания и т. п.)
Уверенность в себе 29 19 7 18
Умение обеспечить материальный
29 35 2 2
достаток
Сексуальность 15 18 48 34
Чувство юмора 15 14 12 11
Твердость 15 9 2 3
Хозяйственность, практичность 14 10 19 24
Привлекательная внешность 13 21 69 66
Верность в любви 9 19 31 18
Любовь к детям 6 8 20 27
Доброта 6 6 12 16
Легкий характер, покладистость 3 4 23 19
Около трети представителей сильного пола считают, что иде-

альный мужчина также должен быть умным (35%) и не иметь вред-
ных привычек (33%). Женщины при этом, еще больше мужчин
ценя отсутствие вредных привычек (42%), третьим по уровню
значимости качеством идеального мужчины называют умение
обеспечить материальный достаток (35%). Ценность отсутствия
вредных привычек у мужчины нарастает с возрастом (34% для рос-
сиян в возрасте до 25 лет, 44% – 46–55 лет) и относительно выше
в наименее благополучных группах населения (44% для представи-
телей 1–4 страт, 38% для 5–8 страт и 24% для 9–10 страт). Это
свидетельствует о том, что именно в этих неблагополучных соци-
альных группах в наибольшей степени актуализирована соответ-
ствующая проблема.
При этом можно выделить определенные типажи идеальных

мужчин, о которых говорят россияне 1 (табл. 7.4). Наиболее рас-
пространенный тип (о нем говорят 19% россиян) – «надежный»
мужчина. Для него не важны физическая сила и сексуальность,
зато он может обеспечить достаток, умен и не имеет вредных при-
вычек. За таким мужчиной жизнь «как за каменной стеной».
Традиционный для российской культуры идеал мужчины
воплощен, однако, в другом типе – «семьянине» (16%). Для него
не важен ум и не так важно умение обеспечить материальный
достаток, зато он отличается физическим здоровьем, хозяйствен-
ностью и отсутствием вредных привычек, а также верностью
и любовью к детям.
Мужчина-«душа компании» (15%) имеет хорошее чувство юмо-
ра, силен, умен и сексуален, одним словом, идеальный спутник
для «выхода в свет».
Мужчина-«сексуальный партнер» видится идеалом также 15%
россиян. Он физически силен, привлекателен, сексуален и может
обеспечить материальный достаток, что заставляет предполагать:
по крайней мере, для части тех, у кого идеальный образ мужчины
выглядит именно так, он выступает не столько в роли мужа или
любовника, сколько в роли «спонсора», в отношении которого
приятное совмещается с полезным.
«Брутальный» мужчина, о котором как об идеале говорят 13%
россиян, физически силен, уверен в себе и не имеет вредных при-
вычек.
«Непьющий» – просто здоровый мужчина без вредных привы-
чек, который может обеспечить материальный достаток, является
идеалом 11% россиян, как и типаж «сильного и умного» мужчины
без вредных привычек.
При этом наблюдаются гендерные различия во взглядах
на идеального мужчину. Так, у мужчин шире распространен идеал
«брутальности» или «сильного и умного» мужчина, а среди жен-
щин – «надежных» мужчин или хотя бы просто «непьющих»
(табл. 7.4). В отношении других образов особых гендерных разли-
чий нет. Сказываются на распространенности образов идеального
мужчины и другие факторы. Так, у жителей мегаполисов представ-
1
Типы идеальных мужчин и женщин выделены на основе двухшагового кла-
стерного анализа, процедуры, позволяющей классифицировать объекты, используя
метод максимального правдоподобия. Число кластеров определяется при этом
в ходе самой этой процедуры.
ление об идеальном мужчине смещено в сторону типажа «душа

компании» (20%, в то время как для населения в целом этот пока-
затель составляет 15%), а в сельской местности – «семьянина»
(21% в противовес 16% по массиву в целом), что еще раз подтверж-
дает его связь с традиционными гендерными образами российской
культуры. Представители 9–10 страт чаще других рисуют портрет
идеального мужчины как «души компании» (21 при 15% по масси-
ву). Однако в целом основания говорить о том, что запрос на тот
или иной тип мужчин четко локализуется в определенных соци-
альных группах в настоящее время нет. Видимо, это является отра-
жением дифференциации мировоззренческих установок россиян,
а не их социально-демографических и т. п. характеристик.
Совсем иной набор качеств характеризует идеальную женщи-
ну. По мнению и мужчин и женщин, она должна быть в первую
очередь привлекательной внешне (69 и 66%) и сексуальной
(48 и 34%). При этом сексуальность больше ценится жителями
мегаполисов (48%), не женатыми россиянами (45%) и молодежью
(46%). Третье по уровню значимости для идеальной женщины
качество, по мнению мужчин, – верность в любви (31%), а по мне-
нию женщин – любовь к детям (27%). При этом в целом любовь
женщины к детям больше ценится в мелких населенных пунктах
(17% в мегаполисах, 20–25% в городах и 29% в сельской местно-
сти) и менее благополучных слоях населения (28% в 1–4 стратах,
23% – в 5–8 стратах и 18% в 9–10 стратах), где роли жены и матери
являются для женщины основными.
Согласно представлениям россиян об идеальной женщине
также можно выделить некоторые их типажи (табл. 7.5).
Как видно из табл. 7.5, наиболее распространенное видение
идеальной женщины – это «душа компании»: привлекательная,
сексуальная, умная, уверенная в себе и с чувством юмора. Почти
четверть населения считает именно такую женщину идеальной
(24%). При этом чувство юмора в женщине наиболее востребовано
в крупных населенных пунктах: важным качеством идеальной
женщины его считают 20% жителей мегаполисов, 15% жителей
областных центров и только 7% жителей сельской местности.
Одна пятая часть россиян видит в качестве идеала «семейную»
женщину, которая верна, хозяйственна, добра и любит детей. Этот
образ, как и образ «семьянина» как идеала мужчины, вновь отсы-
лает нас к корням традиционной российской культуры. Важно при
этом, что это единственный тип идеальной женщины, для которой
относительно не важны внешние данные («не с лица воду пить»),

т. е. идеальная женщина – та, которая будет лучшей женой,
а не партнером по сексу, досугу или «тусовкам». При этом хозяй-
ственность не очень значима для жителей мегаполисов, которые
ценят ее в 12% случаев (21–25% для жителей других населенных
пунктов).
Таблица 7.4
Особенности разных типов идеальных мужчин
в восприятии россиян,%
Выбравшие его в целом

Сексуальный партнер
Сильный и умный
Душа компании
Брутальный
по массиву
Непьющий
Надежный
Семьянин
Качества
Привлекательная внешность 29 3 16 47 4 11 4 18
Физическая сила, здоровье 0 63 48 93 66 78 100 59
Сексуальность 0 0 44 42 10 23 0 17
Верность в любви 20 31 10 19 0 0 9 14
Отсутствие вредных привычек 47 43 5 0 44 100
43 38
Ум, интеллект 51 5 45 0 37 0 100 33
Чувство юмора 8 5 67 0 3 14 0 14
Уверенность в себе 24 1 15 26 100 0 0 24
Хозяйственность, практичность 10 51 4 0 7 0 0 12
Умение обеспечить материальный 61 27 8 49 0 48
25 33
достаток
Доля кластеров (%) 19 16 15 15 13 11 11 100
– по населению
– для женщин 23 17 14 15 9 13 9 100
– для мужчин 15 16 16 15 17 8 13 100
Примечание. В таблице представлены качества, хотя бы для одного из типов идеальных
мужчин отмеченные более чем 25% респондентов. Жирным шрифтом выделены показатели,
превышающие 50%.
20% россиян идеалом считают женщину «без вредных привы-

чек» и привлекательной внешностью. Относительно небольшое
внимание на наличие/отсутствие вредных привычек обращают

жители мегаполисов – 13%, в то время как для остального населе-
ния этот показатель равен 17–23%.
Таблица 7.5
Особенности разных типов идеальных женщин
в восприятии россиян,%
Выбравшие его в целом

Без вредных привычек
Покладистая красотка
Душа компании
Женственная
Современная
домохозяйка
по массиву
Семейная
Качества
Привлекательная внешность 76 25 51 90 93 100 67

Физическая сила, здоровье 1 16 10 36 0 0 12
Сексуальность 64 10 25 42 56 56 40
Верность в любви 0 52 16 0 99 0 24
Любовь к детям 11 38 20 36 34 0 24
Отсутствие вредных привычек
0 0 100 0 0 0 20
Ум, интеллект 41 14 12 8 0 16 18
Чувство юмора 31 9 3 2 0 12 12
Уверенность в себе 34 10 9 6 0 1 13
Легкий характер, покладистость 4 22 13 13 14 100 21
Хозяйственность, практичность 5 42 18 49 0 0 14
Доброта 16 36 12 0 0 11 14
Доля кластеров (%) 24 20 20 17 10 9 100
– по населению
– для женщин 26 21 20 19 6 8 100
– для мужчин 21 20 19 15 14 11 100
Примечание. В таблице представлены качества, хотя бы для одного из типов идеальных
женщин отмеченные более чем 25% респондентов. Жирным шрифтом выделены показатели,
превышающие 50%.
«Современная домохозяйка» – привлекательная, хозяйственная,

сексуальная и при этом любящая детей и физически здоровая жен-
щина, кажется идеалом 15% россиян.
«Женственные» представительницы слабого пола – верные,

привлекательные, сексуальные являются идеалом 10% россиян,
а «покладистые красотки» (привлекательные и сексуальные и при
этом с легким характером) – 9%. Легкий нрав чаще привлекает
жителей мегаполисов (39%, в то время как для остального населе-
ния этот показатель составляет 17–20%) и население старше 45 лет
(29%, для остальных – 17–21%).
При этом в крупных городах особенно востребован типаж
«души компании» (29–31%), в мегаполисах еще и «сексуальной
партнерши» (21%), а сельской местности – «современной домохо-
зяйки» (21%). Однако, как и в случае с мужчинами, нельзя гово-
рить о концентрации россиян с теми или иными предпочтениями
относительно характеристик идеальной женщины (как и относи-
тельно идеального мужчины) в определенных социальных груп-
пах. В то же время «надежный» мужчина (19%) и женщина-«душа
компании» (24%). При этом «надежный» мужчина выступает иде-
алом для четверти тех женщин, которые мечтают устроить личную
жизнь, т. е. загадали бы соответствующее желание «золотой рыб-
ке», мечтают иметь хорошую семью (19%), хороших детей (23%)
и встретить настоящую любовь (24%). Идеальной женщиной для
мужчин, связывающих свои чаяния с личной жизнью, является
относительно чаще либо «семейная» женщина (25% для тех, кто
мечтает о хороших детях), либо женщина без вредных привычек
(29% для тех, кто мечтает встретить настоящую любовь, и 21% тех,
кто мечтает иметь счастливую семью). При этом стоит сказать, что
плюрализм мнений об идеальных мужчинах и женщинах ярко
выражен и в среде мечтающих о любви и личном счастье.
Таким образом, представления россиян об идеальных мужчине
и женщине весьма разнообразны и не локализованы в тех или иных со-
циальных группах. При этом наиболее распространенный как идеал
среди населения в целом тип женщины – «душа компании», а мужчи-
ны – «надежный». Однако для женщин при этом наиболее востребован
как идеальный тип мужчины – «семьянина» и «надежного» мужчины,
а для мужчин – «семейной» женщины и «души компании». Наличие
у россиян мечты о любви и личной жизни (как и о хорошей семье) дает
некоторое смещение предпочтений населения в сторону тех типажей,
которые органичнее встраиваются в семейную жизнь, но не размыва-
ет ярко выраженной дифференцированности предпочтений. Соответ-
ственно для личной жизни как отношений с противоположным полом
сегодня характерно разнообразие востребованных типажей.
При этом ситуация с образами идеальных супругов – мужа

и жены – принципиально иная. Сразу стоит отметить, что пред-
ставления об идеальном муже, хотя и коррелируют с представле-
ниями об идеальном мужчине, но не совпадают с ними (рис. 7.3).
Рис. 7.3. Наиболее важные для идеального мужчины и мужа

качества,% (Допускалось до трех вариантов ответа.)
Как видно из рис. 7.3, для идеального мужа в значительно

большей степени, чем для идеального мужчины, важно умение
обеспечить материальный достаток (56 и 33% соответственно),
верность в любви (38 и 14% соответственно) и любовь к детям
(31 и 7% соответственно), а вот физическая сила и здоровье имеют
относительно меньшее значение (37 и 59% соответственно). При
общей для разных полов важности в идеальном муже умения обе-
спечить материальный достаток (55% для мужчин и 57% для жен-
щин), второе по значимости качество идеального мужа для жен-
щин – верность в любви (44%), в то время как для мужчин оно
не входит в тройку основных (31%). Для мужчин же второе по рас-
пространенности качество идеального мужа – физическая сила

и здоровье (41%). Отсутствие вредных привычек, занимая третью
позицию в числе качеств идеального мужа, по мнению и мужчин
и женщин, все-таки более важно для последних (33 и 43% соот-
ветственно). В целом же, несмотря не некоторые разночтения, пред-
ставления об идеальном муже для россиян и россиянок похожи в зна-
чительно большей степени, нежели представления об идеальном
мужчине. При этом, согласно данным выборочного обследования
Росстата 1, российские замужние женщины демонстрируют низ-
кую удовлетворенность заработками супруга, его участием в мате-
риальном обеспечении семьи, оценивая на 3,56 баллов из 5. А вот
состоянием здоровья (4,2), внешним видом супруга (4,41), внима-
нием супруга к детям (4,19) они по большей части удовлетворены.
Это свидетельствует о том, что главные в их собственном воспри-
ятии, и в восприятии их жен функции мужа они выполняют
не слишком успешно.
При этом в мегаполисах для мужа более значимы характеристи-
ки, позволяющие ощущать душевный комфорт от отношений
с ним: верность (51% в мегаполисах, 41% в областных центрах
и 33–37% в районных центрах и сельской местности), легкий
характер (11% против 5% по массиву). В то же время в других насе-
ленных пунктах относительно важнее отсутствие вредных привы-
чек (26% у жителей мегаполисов и 40% среди жителей остальных
населенных пунктов) и наличие хозяйственности (ее как значимое
качество идеального мужа отмечают 15% жителей мегаполисов
и 19–25% россиян из других населенных пунктов). При этом те, кто
мечтает о хорошей семье, выше остальных ценят в муже верность
(42 при 37% по массиву), как и те, кто загадал бы счастье в личной
жизни, поймав «золотую рыбку» (47 и 36% соответственно).
А какой же должна быть, по мнению россиян, идеальная жена?
Если ключевыми характеристиками для женщины были привлека-
тельность и сексуальность, то для идеальной жены этот набор
принципиально иной: любовь к детям (55%), хозяйственность
(47%) и верность в любви (44%). Эту совокупность качеств отмеча-
ют и мужчины, и женщины – правда, в разном порядке. Так,
по мнению мужчин, идеальная жена должна, во-первых, быть
верной (52%), во-вторых, любить детей (50%) и, в-третьих, быть
1
Краткие итоги выборочного обследования «Семья и рождаемость» (http://
www.gks.ru/free_doc/2010/family.htm).
хозяйственной (42%). По мнению женщин, наиболее важное каче-

ство для идеальной жены – любовь к детям (59%), ему несколько
уступает хозяйственность (51%) и уже потом идет верность (37%)
(рис. 7.4). При этом жители мегаполисов больше жителей других
населенных пунктов ценят в идеальной жене доброту (29%,
в то время как для остальных населенных пунктов этот показатель
равен 16%), ум (18 и 7–11% соответственно), верность (56 и 38–46%
соответственно), но меньше хозяйственность (41 и 46–51% соот-
ветственно), отсутствие вредных привычек (13 и 18–20% соответ-
ственно), любовь к детям (43 и 52–59% соответственно) и привле-
кательность (20 и 29–33% соответственно). Благополучные
в материальном отношении группы населения больше ценят ум
(15% в 9–10 стратах против 8–11% у остальных россиян), но мень-
ше легкий нрав (14% против 21% для остальных групп) и хозяй-
ственность (36% при 46–52% у остальных).
С возрастом увеличивается важность таких качеств как хозяй-
ственность (с 44% в группе молодежи до 25 лет до 52% в группе
45–55 лет) и доброта (с 14 до 22% соответственно).
Рис. 7.4. Наиболее важные качества для идеальной женщины

и жены,% (Допускалось до трех вариантов ответа.)
При этом российские женатые мужчины выше оценивают

свою удовлетворенность своими женами, чем российские женщи-
ны своими мужьями, в том числе в части внешнего вида (4,6),
участия в выполнении различных домашних работ (4,65), внима-
ния супруги к детям, их воспитанию (4,74) 1. Возможно, такая
ситуация, чреватая не только семейными конфликтами, но и раз-
витием у российских мужчин чувства собственной неполноцен-
ности, связана с тем, что внешние, структурные ограничения
в гораздо большей степени мешают им справляться со своими
внутрисемейными функциями, чем российским женщинам.
Как видим, представления россиян об идеальном муже и идеаль-
ной жене соответствуют традиционным представлениям об этих
ролях и являются менее разнообразными, нежели представления
об идеальных мужчине и женщине. При этом, исходя из ролей мужа
и жены, которые видны из важных для супругов характеристик,
семья является тем микрокосмом, который супруги должны обере-
гать (верностью), обеспечивать (участвуя в его хозяйственной дея-
тельности) и развивать (за счет рождения и воспитания детей).
Это не исключает существования разных семейных моделей на прак-
тике 2 в связи с различными жизненными обстоятельствами, но под-
тверждает устойчивость глубинных, нормативных представлений
россиян об идеальной семье. В условиях демографической модерниза-
ции, которая активно протекает в российском обществе сегодня,
подобная устойчивость и стабильность является свидетельством
наличия особой роли семьи в рамках российского социального проекта.
Вторая важнейшая для россиян ипостась микромира, в кото-
рой россияне себя рассматривают наряду с семьей – это дружеские
отношения. Замещаются ли традиционные модели дружбы совре-
менными ее моделями или просто уступают место приятельским
отношениям? Для большинства россиян (55%) и сегодня друг –
это тот, на кого можно рассчитывать в критической жизненной
ситуации. Еще 14% говорят о друге как о том, кто готов оказать
услугу в любой момент. Для пятой части населения с другом
не скучно (4%) и легко общаться (17%), и только для 10% россиян
друг – это тот, кто разделяет их мечты и цели. Таким образом,
1
Краткие итоги выборочного обследования «Семья и рождаемость» (http://
www.gks.ru/free_doc/2010/family.htm).
2
См. Готово ли российское общество к модернизации?/Под ред. М. К. Горшкова,
Р. Крумма, Н. Е. Тихоновой. М.: Весь Мир, 2010; Российская повседневность в услови-
ях кризиса/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, Н. Е. Тихоновой. М.: Альфа-М, 2009.
дружба для россиян сегодня – скорее опора и ресурс взаимопомощи

и поддержки, нежели зона повседневного комфорта или компания
единомышленников. При этом доминирование ориентации на помощь
друзей в критических случаях свидетельствует о том, что маркети-
зация как таковая пока не затронула (или, по крайней мере, не затро-
нула существенно) систему дружеских отношений.
Друзья, о которых они мечтают, есть у большинства россиян
(84%). Правда, среди тех, для кого друг – это, в первую очередь,
приятный и легкий собеседник, такого друга имеют 89%, среди
друзей-единомышленников – 85%, а наиболее распространенный
запрос на поддержку со стороны друзей, способных помочь в труд-
ную минуту, удовлетворен в 82% случаев.
Среди имеющих друга-единомышленника и друга, готового
помочь и поддержать, 73 и 75% соответственно отмечают, что уже
имеют надежных друзей. При этом для тех, чьи друзья легки
в общении, этот показатель равен только 59%. Это значит, что рос-
сияне, предъявляющие спрос на друзей, с которыми не скучно
и легко общаться, осознают, что эти друзья не всегда обеспечивают
надежную поддержку и опору. Видимо, поэтому 29% обладающих
таким другом считают, что пока не имеют надежных друзей, и их
нынешние друзья на самом деле просто приятели. В целом же
достижения россиян в формировании круга надежных друзей наи-
более существенны по сравнению с успехами в остальных сферах
жизни – 63% населения уже имеют надежных друзей и 27% дума-
ют, что смогут этого добиться. Только 2% не ставят себе такой
задачи, а 8% считают, что не смогут ее реализовать.
Тем не менее почти половина населения (47%) считает, что
за последние 15–20 лет верность россиян по отношению к своим
товарищам ослабла и только 9% говорят о ее усилении. Возможно,
таким образом россияне фиксируют размывание традиционных для
них представлений о дружбе (описываемых как «Сам погибай, а това-
рища выручай»), которые пока еще доминируют, с заменой их запро-
сом на комфортные отношения с легкими в общении людьми. Именно
друзья сегодня в значительной степени формируют круг общения
россиян (табл. 7.6).
Круг общения населения образован сегодня в России в основ-
ном родственниками (72%), друзьями по работе (62%) и старыми
друзьями и приятелями (61%), а также соседями (41%). При этом
россияне, имеющие готового помочь друга, значительно чаще
остальных общаются со старыми друзьями. Таким образом, они
ориентированы на сохранение связей со старыми надежными друзья-

ми, несмотря на то, что организация коммуникации с ними требует
дополнительных усилий (чего не требует, например, общение с сосе-
дями, которые живут рядом). Стоит отметить также, что россияне,
имеющие друзей-единомышленников, чаще остальных общаются
с теми, кто разделяет их взгляды и верования (14% в противовес
7–8% для других групп). Однако с учетом того, что доля населе-
ния, ориентированного на этот тип дружбы, достаточно мала,
сложно говорить о формировании среди россиян отношения
к дружбе как среде самопознания и саморазвития.
Таблица 7.6
Круг общения разных групп россиян,% (допускалось несколько ответов)
Население в целом
единомышленника
Имеющие легкого
в общении друга
Имеющие друга-
надежного друга
Имеющие
С кем в свое свободно время общаются
россияне
Соседи 33 44 43 41
Родственники 65 75 78 72
Друзья на работе 65 64 64 62
Устоявшийся круг старых друзей
57 68 59 61
и знакомых
Люди, с которыми я вместе хожу
13 11 20 11
в спортклуб, на занятия, в кружки
Люди, с которыми я обычно развлекаюсь
19 15 19 16
в компании
Единомышленники, разделяющие
8 7 17 8
религиозные, философские взгляды
Примечание. Жирным шрифтом в таблице выделены показатели, превышающие 50%.
Большинство (55%) россиян хорошо оценивают возможности

общения со своими друзьями, 41% оценивает их удовлетворительно
и только 4% – плохо. При этом чем выше уровень жизни, тем выше
оценка этих возможностей: хорошо их оценили около трети предста-
вителей 1–4 страт (38%), более половины (60%) 5–8 страт и три чет-
верти – 9–10 страт. В среднем при этом наблюдается доминирование
положительных оценок возможностей общения с друзьями (рис. 7.5).

еся с ответом.
Рис. 7.5. Самооценка россиянами возможностей общения
с друзьями, 1994–2012 гг.,%
Однако удовлетворенности дружеским общением существен-

но мешает нехватка времени. Недаром только 10% россиян гово-
рят, что имеют много свободного времени, а 66%, не имея его,
хотели бы им располагать. Именно поэтому в условиях высокого
динамизма жизни и существенных издержек на организацию досу-
га в мегаполисах оценки возможностей общения с друзьями их
жителей ниже (лишь 51% оценивают их как хорошие), чем у жите-
лей других городов (58–60%). В итоге в настоящее время россия-
нам не хватает дружеского общения: только 66% из имеющих
надежных друзей говорят о том, что хорошо оценивают возмож-
ности общения с ними, еще 33% оценивают их удовлетворительно.
Таким образом, дружеские отношения как часть микромира рос-
сиян пока в основном еще не подверглись маркетизации. Тем не менее
в крупных населенных пунктах наблюдаются предпосылки для посте-
пенного размывания образцов модели традиционной надежной друж-
бы с замещением их моделями необременительных приятельских
отношений.
Модернизация российского общества, сопряженная с посте-
пенным укоренением правил рационального и функционально
окрашенного поведения для обеспечения конкурентоспособности
в различных сферах жизни, протекает в форме, превращающей
окружающий мир в недоброжелательный и жестокий. Это застав-
ляет население концентрировать свои усилия на формировании
благополучной обстановки в своем микромире, который ограни-
чивается семьей и друзьями. При этом создание этой «резервной
площадки» является для россиян не столько мечтой или желани-

ем, сколько «жизненным проектом», в рамках которого они отра-
жают пока еще лишь начинающие модернизироваться, а в целом
соответствующие русской культуре нормы межличностных отно-
шений. Так, несмотря на внешние проявления социально-демо-
графической модернизации с ее ростом доли незарегистрирован-
ных браков, увеличением возраста вступления в брак и рождения
детей, нуклеаризацией семьи и т. д., в предпочтениях россиян
семья по-прежнему сохраняет свои традиционные черты, включая
выполнение привычных гендерных ролей (мужчиной – функции
кормильца, а женщиной – хозяйки и матери), наличие в семье
детей, желательность официального оформления семейных отно-
шений и т. д. И этим семейная сфера отличается от более широкой
сферы гендерных отношений, в которой господствует плюрализа-
ция предпочтений по отношению к противоположному полу
относительно личностных характеристик мужчин и женщин при
отсутствии очагов локализации этих запросов в тех или иных
социальных группах.
Крайне важной частью микромира россиян остаются друзья,
а дружба продолжает восприниматься как отношения поддержки
и взаимопомощи.
В целом мечты россиян о создании уютного и комфортного
микромира опираются на традиционные ценности российской
культуры. Наблюдающиеся процессы плюрализации в различных
сферах жизни добавляют многогранности происходящим в рос-
сийском обществе процессам, но пока не размывают глубинных
основ нормативно-ценностной системы, регулирующей межлич-
ностные отношения. Наиболее уязвимыми эти основы видят
в мегаполисах, жизнь которых сама по себе достаточна сложна
и динамична, а соответственно требует создания механизмов ее
упрощения.
8
В КАКИХ УСЛОВИЯХ ЖИВУТ И МЕЧТАЮТ
ЖИТЬ ГРАЖДАНЕ РОССИИ
Проблема уровня жизни россиян и их потребительских возмож-

ностей и устремлений остается одной из наиболее острых и обсуж-
даемых как в научной литературе, так и в СМИ. В разворачиваю-
щихся дискуссиях часто можно встретить мнения о том, что
в современной России сформировалось и существует так называе-
мое «общество потребления». Но так ли это?
Термин «общество потребления» был введен Э. Фроммом еще
в 1920-х гг., а подробный критический анализ такого типа обще-
ства с социологической, экономической и философской точек
зрения представлен в целом ряде работ, начало которым поло-
жила знаменитая работа Ж. Бодрийяра «Общество потребления»
(1970 г.) 1. Сегодня общество потребления связывается, прежде
всего, с процессами стандартизации производства, распростране-
ния «массовой культуры», абсолютизации материальных потреб-
ностей человека, придания потреблению статуса высшей ценно-
сти и формирования соответствующих нормативно-ценностных
систем 2. В системе общественных отношений общества потре-
бления ключевая роль отводится именно индивидуальному потре-
блению – как товаров, так и услуг, а также досуга, свободного
времени.
Аргументы, которые обычно приводятся в пользу утверждения
о становлении в России общества потребления, – наблюдающийся
в последние годы рост значимости для населения материальных
ценностей и материального благополучия, маркетизация неэконо-
мических сфер жизни, расширение функций потребления далеко
за пределы экономической сферы жизни. Однако все не так про-
сто. Так, например, более чем скромный уровень жизни большин-
ства россиян должен выступать значимым ограничением для фор-
мирования реального общества потребления в стране, а не только
1 Бодрийяр Ж. Общество потребления. М.: Республика, 2006.

2 См., например: Общество потребления//Большая актуальная политическая
энциклопедия/Под общ. ред. А. Белякова и О. Матвейчева. М.: Эксмо, 2009.
8. В каких условиях живут и мечтают жить граждане России 189
соответствующих ему норм и ценностей. Кроме того, несомнен-

ный рост важности потребления для россиян, фиксирующийся
в последние два десятилетия, может являться как результатом
глубоких изменений системы общественных отношений и форми-
рования новых нормативно-ценностных систем, характерных для
общества потребления, так и простой психологической реакцией
на выход из состояния постоянной нехватки материальных благ,
сначала – в силу всеобщего дефицита советской эпохи, а потом –
острой нехватки денег на появившиеся в продаже товары в период
1990-х гг. Поэтому вопрос о том, действительно ли в России фор-
мируется общество потребления, пока остается, на наш взгляд,
открытым. Чтобы подойти к решению этого вопроса, в данной
главе остановимся сначала на том, в каких условиях в настоящее
время живут россияне, и как они мечтали бы жить, а также опре-
делим, какое место занимают ценности потребления в их повсед-
невной жизни и в их мечтаниях.
Сразу отметим, что наиболее распространенная на данный
момент среди россиян мечта «жить в достатке, иметь возможность
тратить деньги, не считая копейки» (40%), казалось бы, подтверж-
дает тезис о формировании в России общества потребления. Эта
мечта опережает стремления иметь хорошую семью и детей, реа-
лизовать себя, жить в справедливом обществе. При этом ее рас-
пространенность не снижается с ростом уровня жизни, не демон-
стрирует зависимости от возраста или типа поселения (кроме
Москвы и Санкт-Петербурга, для жителей которых она свойствен-
на в меньшей степени). Кроме того, 39% населения, поймав «золо-
тую рыбку», попросили бы ее именно об обеспечении достатка,
и единственное желание, которое при такой формулировке вопро-
са чуть в большей степени распространено среди россиян, – это
здоровье для себя и своих близких (43%). И хотя лишь треть росси-
ян (33%) считает материальное благополучие более важным, чем
свободу, даже среди остальных двух третей, считающих, что без
свободы жизнь теряет смысл, 38% называют жизнь в достатке сре-
ди своих главных целей и основных мечтаний в жизни.
Приведенные данные говорят о том, что улучшение условий
повседневной жизни занимает ключевые позиции в мечтах росси-
ян. Почему так происходит? Отвечая на этот вопрос, начнем с оце-
нок, которые россияне дают наиболее важным аспектам своей
повседневной жизни – материальному положению, здоровью,
возможностям питаться и одеваться (табл. 8.1).
Таблица 8.1
Оценка россиянами отдельных аспектов своей жизни,%
Разница
оценок
Аспекты жизни Хорошо Удовлетворительно Плохо
«хорошо»
и «плохо»
Возможности питаться 45 52 3 42
Возможности одеваться 33 61 5 28
Состояние здоровья 35 57 8 27
Материальная обеспеченность 21 64 15 6
Жизнь в целом 38 58 3 35
Примечание. В таблице не представлены затруднившиеся с ответом.
Как видно из табл. 8.1, оценивая бытовые условия своей жизни,

россияне склоняются к средним, удовлетворительным оценкам. При
этом по всем аспектам бытовой жизни доля положительно оценива-
ющих их превышает долю тех, кто оценивает их негативно.
Максимальная разница наблюдается при оценке питания – доля
оценивающих свои возможности питаться как хорошие значи-
тельно превышает долю дающих негативные оценки (45 и 3%,
соответственно). Иная картина наблюдается для общих оценок
материального положения: доля тех, кто оценивает его позитивно,
лишь на 6% больше доли тех, кто дает негативные оценки.
В целом, данные показывают, что россияне достаточно опти-
мистично смотрят на свою повседневную жизнь. Более того, дина-
мика мнений по этому вопросу свидетельствует о том, что уровень
удовлетворенности различными аспектами своей повседневной
жизни, как и жизнью в целом, на весну 2012 г. достиг своих макси-
мальных значений (рис. 8.1).
Таким образом, удовлетворенность россиян бытовыми сторо-
нами своей жизни в последние годы (без учета кризисного 2009 г.)
в последнее десятилетие заметно выросла. Возрастает и удовлетво-
ренность россиян их жизнью в целом – в настоящий момент более
трети россиян (38%) считают, что их жизнь складывается хорошо,
и лишь 3% оценивают ее плохо. При этом 38% россиян и сами
фиксируют эту динамику, отмечая, что их материальное положе-
ние за последние три года улучшилось. Половина населения гово-
рит о том, что изменений в этой сфере они не наблюдали, в то вре-
мя как об ухудшениях говорят лишь 13%.
Примечание. В анкете присутствовал также ответ «удовлетворительно», не представленный

на рисунках, поэтому общая сумма ответов менее 100%.
Рис. 8.1. Оценки россиянами ситуации в соответствующей области
своей жизни как «хорошей» или «плохой», 2003–2012 гг.,%
Интересно, что мечта жить, «не считая копейки», не показала

значимой зависимости от динамики личного благосостояния. Доли
отмечающих жизнь в достатке как свою главную мечту совпадали
среди тех, кто фиксировал в последние годы положительную дина-
мику своего материального положения, и тех, кто говорил о его
отрицательной динамике. При этом видна зависимость этой мечты
от оценки текущего уровня своей материальной обеспеченности:
среди тех, кто считал ее хорошей, о достатке мечтали 30%, а среди
тех, кто оценивал ее как плохую, эта доля возрастала до 44%.
Посмотрим теперь, учитывая наличие у многих россиян мечты
о покупке той или иной недвижимости, каковы жилищные усло-
вия населения страны. Данные показывают, что удовлетворен-
ность населения своими жилищными условиями в последние годы
также возрастала, и в настоящий момент более трети населения
считает свои жилищные условия хорошими (35%) при 13% харак-
теризующих их как плохие (рис. 8.2).
Чем же объективно характеризуются жилищные условия рос-
сиян? Если говорить о средних показателях, то в настоящий
момент, судя по результатам опроса, на каждого человека в России
приходится 21,1 м 2 общей площади, что близко к данным Росстата.
Этот показатель нельзя назвать высоким, однако его динамика
свидетельствует о заметных улучшениях в этой области: по сравне-
нию с 2003 г. он подрос на 3,6 м 2. При этом 79% населения живут
в жилье, которое имеет все коммунальные удобства (центральное
отопление, электричество, канализация, душ), в то время как
у 18% есть только часть из них, а у 3% удобств нет вообще.

на рисунке, поэтому общая сумма ответов менее 100%.
Рис. 8.2. Оценки россиянами своих жилищных условий
как «хороших» или «плохих», 2003–2012 гг.,%
Улучшить свои жилищные условия за счет покупки или строи-

тельства жилья, согласно данным опроса, только за последние три
года удалось 12% населения, при этом еще 10% улучшили свои
жилищные условия за это время другими способами. Частично
этим и объясняется рост удовлетворенности россиян ситуацией
с жильем и увеличение количества квадратных метров, приходя-
щихся на человека.
Таким образом, несмотря на достаточно скромные жилищные
условия, в этом отношении наблюдается позитивная динамика,
и россияне, достаточно неприхотливые в данном вопросе, в целом
удовлетворены ситуацией со своим жильем. Однако, как уже отме-
чалось, каждый пятый (21%) при этом мечтает иметь свою отдель-
ную квартиру или дом. В первую очередь такое желание свойствен-
но тем, кто сейчас снимает жилье или проживает в служебной
квартире – более половины из них (55%) отмечают отдельную
квартиру или дом как одну из основных целей в своей жизни.
Мечтает о своей квартире или доме и треть тех, кто проживает
в коммунальной квартире или занимает часть дома. У тех, кто
включает владение отдельным жильем в число наиболее значимых
для себя мечтаний, жилищная ситуация объективно менее благо-
получная: среднее количество квадратных метров составляет сре-
ди них 18 м 2 на человека (при 22 м 2 среди тех, кто не мечтает
о собственном жилье), и сами они оценивают свои жилищные
условия как плохие гораздо чаще, чем те, кто не мечтает об отдель-
ной квартире или доме (29 против 9%).
Перейдем от характеристики жилищных условий россиян
к вопросам о владении ими другой недвижимостью и динамике
этого показателя в последние годы (рис. 8.3). Ведь если в закрытом
вопросе об их мечтаниях речь шла о квартире или жилом доме,
то в открытом вопросе о просьбах к «золотой рыбке» многие назы-
вали, как уже отмечалось в главе 1 данной книги, и другие виды
недвижимости, включая загородные дома (как второе жилье) и т. п.
Как видим, ситуация с владением россиян недвижимостью
оставалась в течение последних десяти лет достаточно стабиль-
ной – значительно возросла только доля имеющих в собственно-
сти дом или квартиру, что отражает результаты продолжавшейся
в этот период приватизации жилого фонда. В настоящий момент
83% россиян имеют в собственности дом или квартиру, чуть менее
трети (31%) – участок с домом, 28% – гараж или место на коллек-
тивной стоянке, 11% – участок без дома. Второе жилье имеют
лишь 4% россиян. Отдельно стоит упомянуть ситуацию с владени-

ем землей и скотом. Хотя за последние 10 лет сократились доли
тех, кто вообще имеет в собственности землю (с 12 до 9%) или скот
(с 8 до 6%), среднее значение количества гектаров земли, которые
находятся в собственности имеющих землю, возросло с 3,3 до 6,5,
а среднее количество голов скота увеличилось с 3 до 3,8. Таким
образом, Россия постепенно перестает быть крестьянской стра-
ной, и на смену частично натуральному хозяйству в ней приходит
товарное производство.
Отсутствие других серьезных изменений в сфере владения боль-
шинством видов недвижимости, с одной стороны, говорит о ста-
бильности уровня жизни россиян, но с другой – демонстрирует
отсутствие качественных изменений в их повседневной жизни,
несмотря на общий рост уровня благосостояния, который констати-
руют и они сами.
Рис. 8.3. Имущество, находящееся в собственности россиян,

2003–2012 гг.,%
Посмотрим теперь, чем характеризуется бытовая жизнь росси-

ян с точки зрения обладания товарами длительного пользования
(ТДП), заметно влияющими на уровень и качество жизни, и про-
следим изменения в этой сфере, произошедшие за последние
десять лет (табл. 8.2).
Таблица 8.2
Наличие ТДП у россиян, 2003–2012 гг.,%
(группы выделены по данным 2012 г.)
Предметы длительного пользования 2003 г. 2012 г.

1 группа ТДП (присутствует более чем у 2/3 всех россиян)
Холодильник 99 98
Телевизор цветной 96 98
Пылесос 85 91
Мебельный гарнитур (стенка, мягкая мебель или кухонный
85 91
гарнитур)
Стиральная машина (в т. ч. полуавтомат) 87 88
Ковер, палас 94 86
Мобильный телефон 25 81
Микроволновка, кухонный комбайн, гриль и др. кухонная техника 44 80
Компьютер 22 72
2 группа ТДП (присутствует более чем у 1/3, но менее чем у 2/3 россиян)
Электродрель, электро- или бензопила, другой инструмент 48 56
Видеокамера, цифровой фотоаппарат 9 47
Музыкальный центр 36 46
Отечественный автомобиль 33 33
3 группа ТДП (присутствует менее чем у 1/3 всех россиян)
Автомобиль-иномарка 8 28
Антенна спутникового телевидения 2 18
Морозильная камера 12 17
Мотоцикл, мотороллер 14 12
Домашний кинотеатр 1 9
Посудомоечная машина 2 8
Кондиционер 2 7
Импортные тренажеры 2 4
4 группа ТДП (исчезающие из жизни россиян)
Видеомагнитофон 60 44
Телевизор черно-белый 24 9
Как видно из табл. 8.2, набор товаров длительного пользова-

ния, составляющий важную часть повседневной жизни россиян,
за последние 10 лет значительно изменился, а число ТДП, которые
имеет большинство российских домохозяйств, заметно выросло.
Если в 2003 г. среднее количество товаров длительного пользова-
ния в домохозяйстве составляло 8,9 предметов из 23-х, наличие
которых замерялось в вопросе, и при этом в среднем 4,7 из них
были куплены не более чем семь лет назад, то в 2012 г. эти значения
составили 11,2 и 8 предметов соответственно. Таким образом,
наблюдаются заметные количественные улучшения в бытовых усло-
виях жизни россиян, расширение предметной среды их обитания.
Именно это россияне и имеют обычно в виду, когда говорят о поло-
жительной динамике своего материального благосостояния. И имен-
но этот «потребительский бум» обычно имеют в виду, когда говорят
о формировании в России общества потребления.
Условно имущество россиян можно разделить на несколько
групп. Первая группа включает 9 предметов, присутствующих
в подавляющем большинстве домохозяйств страны.
В 2003 г. в эту группу ТДП попадали холодильник, цветной
телевизор, ковер или палас, пылесос, стиральная машина
и мебельный гарнитур. В 2009 г. к ним добавились мобильный
телефон и мелкая кухонная бытовая техника (гриль, микровол-
новка и т. п.), а в 2012 г. в эту группу попал еще и компьютер. При
этом максимальные показатели роста обеспеченности ими
за последние 10 лет в этой группе показали именно мобильные
телефоны и компьютеры, обеспеченность которыми выросла
более чем в 3,2 раза, а также кухонная бытовая техника, обеспе-
ченность которой возросла почти в два раза. Что касается осталь-
ных предметов длительного пользования, то за последние 7 лет
россияне активно их обновляли, и прежде всего обновление
коснулось различной бытовой техники: более чем две трети рос-
сиян приобрели за этот период новые цветные телевизоры, холо-
дильники, стиральные машины и пылесосы. Коме того, более
чем половина населения обновила мебельные гарнитуры, треть
купила ковры и паласы. Оценивая масштабы роста потребления
товаров этой группы, следует, впрочем, помнить о том, что
к 2000-м гг. домашнее имущество подавляющего большинства
россиян физически и морально устарело, поскольку в 1990-х гг.
у них не было возможности его обновления в необходимых мас-
штабах.
Вторую группу товаров длительного пользования составляют

предметы, имеющиеся более чем у трети домохозяйств: в настоя-
щий момент сюда попадают различные электроинструменты,
цифровая видеотехника (камера, фотоаппарат), музыкальные цен-
тры и отечественные автомобили. При этом первые три, по всей
видимости, постепенно становятся нормой жизни россиян, так
как в настоящий момент ими обладает около половины населения.
В этой группе максимальная динамика была характерна для циф-
ровой видео- и фототехники, распространенность которой
по сравнению с 2003 г. увеличилась более чем в пять раз, что гово-
рит о тяге россиян к сложным, высокотехнологичным товарам.
Третья группа предметов – это товары, которые не вошли мас-
сово в повседневную жизнь россиян (либо из-за финансовых,
либо из-за стилевых соображений), и обладание ими характеризу-
ет менее трети всего населения. В эту группу попадают автомо-
биль-иномарка, мотоцикл, антенна спутникового телевидения,
морозильная камера, домашний кинотеатр, посудомоечная маши-
на, кондиционер, тренажеры. Хотя доля обладающих такими
предметами пока невелика, она также выросла за последние 10 лет.
Отдельно остановимся на автомобилях, ведь именно автомо-
биль попросил бы у «золотой рыбки» каждый 20-й россиянин.
За последние 10 лет значительный рост (в 3,5 раза) показало владе-
ние иномарками, в то время как доля имеющих отечественный
автомобиль осталась той же. Однако и у владельцев отечественных
автомобилей происходили положительные изменения – так, 19%
россиян, т. е. более половины всех владельцев отечественных
машин, имеют относительно новые автомобили (не старше 7 лет).
Если же говорить об общих показателях автомобилизации страны,
то машины имеет 57% населения, а 5% имеет более одного автомо-
биля. Тем самым, владение автомобилем становится нормой жизни
для россиян, а марка этого автомобиля свидетельствует о принад-
лежности человека к определенным социальным слоям – не слу-
чайно число иномарок в российских домохозяйствах в силу значи-
тельного роста их покупок в последние годы почти догоняет
количество отечественных автомобилей. В этих условиях не удиви-
тельно также, что об автомобиле мечтают 6% населения страны –
удивительно, что эта цифра столь невелика, что уже само по себе
ставит под вопрос тезис о наличии общества потребления в России.
Наконец, в четвертую группу – группу ТДП, постепенно уходя-
щих из повседневной жизни россиян – можно отнести черно-
белый телевизор, а также видеомагнитофон, который до сих пор

присутствует у 44% домохозяйств, но эта доля со временем сокра-
щается.
Таким образом, можно уверенно говорить о том, что предмет-
ная среда, составляющая основу повседневной жизни россиян,
за последние 10 лет значительно расширилась и обновилась.
Возможно, поэтому товары длительного пользования, даже отно-
сящиеся к престижному потреблению, занимают сравнительно
небольшое место в мечтах россиян, и единственным ТДП, удосто-
ившегося статуса «мечты» (не считая столь экзотичного их вида
как «яхта»), как уже отмечалось, стал автомобиль.
Посмотрим, что на фоне этого «потребительского бума» про-
исходило с финансовым положением россиян, как менялись их
финансовые активы и пассивы, и какова ситуация с ними на насто-
ящий момент (рис. 8.4).
Как видно из рис. 8.4, несмотря на позитивную динамику
с точки зрения бытовой, предметной среды существования, «запас
Рис. 8.4. Финансовые активы и пассивы населения, 2003–2012 гг.,%

прочности» россиян, к сожалению, пока остается невысоким. Хотя

в последние годы возросла доля тех, кто имеет сбережения, доста-
точные, чтобы прожить на них не менее года, такие сбережения
характерны лишь для каждого десятого россиянина. Доля тех, кто
имеет небольшие сбережения, незначительно подросла в послед-
ние годы, однако при этом заметно выросла доля имеющих невы-
плаченные кредиты в банках (сейчас это 30% населения) – по всей
видимости, обновление товаров длительного пользования у россий-
ских домохозяйств частично проходило как раз с помощью кредитов.
Тем не менее понятно, что с точки зрения бытовых условий их
жизни (одежды, питания, характеристик жилья, наличия товаров
длительного пользования), ситуация у россиян в последние годы
действительно улучшается. Причем эти изменения носят не толь-
ко объективный характер, что отражается, например, в увеличе-
нии количества товаров длительного пользования, имеющихся
в домохозяйствах, но и сами россияне все более позитивно оцени-
вают свои жилищные условия, возможности нормально питаться
и одеваться. Однако при этом практически не наблюдается каче-
ственных изменений с точки зрения ресурсообеспеченности россиян –
владения ими недвижимостью или увеличения их финансового «запаса
прочности».
Посмотрим на этом фоне, какие качественные изменения
с точки зрения собственных достижений россияне фиксируют
в последние годы (табл. 8.3).
Таблица 8.3
Динамика достижений россиян за последние три года до опроса,
2003–2012 гг.,%
Чего удалось добиться 2003 2008 2012

Повысить уровень своего материального благосостояния 27 35 30
Улучшить жилищные условия 16 15 22
Сделать дорогостоящие приобретения 18 18 20
Повысить уровень образования, квалификации 25 13 17
Получить повышение на работе или найти новую,
21 18 15
более подходящую работу
Побывать в другой стране мира 5 6 13
Открыть собственное дело 5 2 3
Ничего из вышеперечисленного добиться не удалось 41 41 36
Первое, что сразу обращает на себя внимание в данных

табл. 8.3 – сохранение значительной доли тех, кто считает, что
ничего существенного за последние три года ему добиться не удалось.
Эта доля в настоящий момент составляет более трети всего населе-
ния (36%). Среди наиболее распространенных достижений, как
и в прошлые годы, оказывается повышение уровня материального
благосостояния (30%), улучшение жилищных условий (22%),
совершение дорогостоящих приобретений (20%) – по сравнению
с 2003 г., распространенность всех этих достижений выросла.
Однако беспокойство вызывает динамика достижений, связан-
ных с повышением уровня образования и квалификации и полу-
чением повышения на работе или сменой ее на более подходящую.
По сравнению с 2003 г., уровень этих достижений значительно
сократился – более чем на четверть в относительном выражении.
И хотя уровень жизни россиян продолжает повышаться, они фикси-
руют все меньше качественных изменений, связанных с увеличением их
ресурсообеспеченности (недвижимость, сбережения, человеческий
капитал) или же производственных позиций.
Этот вывод подтверждается и данными о тех платных социаль-
ных услугах, которые использовали россияне за последние 3 года
до опроса (рис. 8.5)
Рис. 8.5. Динамика потребления платных социальных услуг

россиянами, 2003–2012 гг.,%
Как видно из рис. 8.5, доли использующих платные медицинские,

образовательные, оздоровительные услуги для взрослых, представля-
ющие собой инвестиции в их человеческий капитал, заметно снизи-
лись за последнее десятилетие, несмотря на общий рост благососто-
яния. Не возросло при этом и потребление услуг для детей, зато
увеличилась доля использовавших туристические поездки за рубеж 1,
которые представляют собой скорее вид престижного потребления,
нежели инвестиции в свой человеческий капитал. Это значит, что
по мере падения ценности образования для россиян распростра-
ненность инвестиций в него может продолжать снижаться.
О преобладании «потребительских» настроений россиян над
инвестиционными говорят и данные других исследований: так,
выиграв миллион долларов, треть россиян (33%) предпочли бы
потратить свой выигрыш на приобретение недвижимости, автомо-
билей и предметов роскоши, в то время как намерения потратить
эти деньги на инвестиции в себя и своих детей (в здоровье, образо-
вание) высказали только 21% респондентов 2.
Каких еще изменений в своей жизни мечтали бы добиться рос-
сияне? Для ответа на этот вопрос посмотрим, какие цели, связан-
ные с материально-статусной стороной жизни, вообще характер-
ны для населения, и как сами россияне оценивают вероятность их
добиться (табл. 8.4).
Таблица 8.4
Оценки россиянами вероятности добиться успеха
в различных сферах,%
В планах этого
Уже добились,
Хотелось бы,
не добились,
смогут этого
но считают,
чего хотели
но вряд ли
по силам
добиться
не было
что это
Пока
Сфера достижения
успехов
Жить не хуже других 35 51 11 3

Стать богатым человеком 1 28 42 27
Стать знаменитым 1 11 18 68
Примечание. В таблице не представлены затруднившиеся с ответом.
1
Напомним – мечты о путешествиях упомянули среди трех своих основных же-
ланий 7% россиян, так что, видимо, этот показатель будет расти и дальше.
2
Данные опроса Холдинга Ромир (апрель 2012 г., национальная репрезентатив-
ная выборка, 1500 респондентов в возрасте от 18 лет). См.: http://www.romir.ru/
studies/343_1338408000
Как видно из табл. 8.4, в планы подавляющего большинства рос-

сиян входит жить не хуже других (только 3% населения не имеют
в своих планах такой цели). При этом треть россиян (35%) уже,
по их самооценкам, этого добились, а половина считает, что это им
по силам. Не верит в осуществление этой мечты лишь каждый
десятый. По всей видимости, именно стремление «жить как все»,
столь характерное для россиян, приводит к тому, что они мечтают
жить в достатке, не считать копейки, и при повышении уровня сво-
его благосостояния стараются не отставать от других, направляя
появляющиеся деньги на новые товары длительного пользования, что-
бы внешние маркеры их положения говорили о том, что у них все
«не хуже, чем у людей».
Менее оптимистично настроены россияне в отношении жела-
ния разбогатеть. Стать богатыми хотели бы 70% россиян, но толь-
ко 28% считают, что им это по силам. Наконец, стать знаменитыми
хотели бы менее трети россиян (32%), а в осуществимость этой
мечты верят только 11%.
Итак, мы оценили ситуацию с различными бытовыми аспек-
тами повседневной жизни россиян и показали, что в целом мате-
риальная сторона их жизни в последние годы демонстрировала
положительную динамику. Однако средние показатели могут
скрывать значительные различия в уровне жизни между разными
группами населения, поэтому важно оценить не только ситуацию
в тех или иных сферах, но и получить общую модель современно-
го российского общества, построенную по критерию уровня
жизни. Для решения этой задачи был использован специально
сконструированный индекс. Построение индекса уровня жизни
основывалось на гипотезе о том, что реальный уровень жизни
определяется не только тем, что имеется у индивида (домохозяй-
ства), но и тем, чего у него нет, поэтому индекс учитывал как
признаки благосостояния, так и признаки депривации, причем
эти признаки входили в индекс с противоположными знаками,
т. е. могли частично компенсировать друг друга. Для построения
индекса были использованы показатели субъективных оценок
наличия значимых форм депривации (ограничений, значимых
с точки зрения общепринятого для России образа жизни – оцен-
ка респондентом своих возможностей питаться, одеваться, про-
водить свободное время и отдыхать в период отпуска как плохих),
имущественная обеспеченность (учитывалось как непосред-
ственное наличие разного типа имущества, так и его обновле-
ние), наличие недвижимости, качество жилищных условий,

наличие инвестиционных ресурсов и сбережений, использова-
ние платных социальных услуг для детей и взрослых, возможно-
сти проведения досуга. На основе рассчитанного по этим показа-
телям интегрального индикатора уровня жизни была построена
модель российского общества, которая позволила оценить чис-
ленность в нем различных страт и массовых слоев населения
(табл. 8.5).
Таблица 8.5
Численность основных слоев и страт
российского общества, выделенных по критерию
их уровня жизни, 2012 г.,% 1
Слои и страты 2012 г.
Бедные слои 6
Нищие (1 страта) 1
Представители глубокой бедности (2 страта) 1
Собственно бедные (3 страта) 4
Нуждающиеся (4 страта) 26
Малообеспеченные (5 страта) 23
Среднеобеспеченные слои 32
Нижний средний класс (6 страта) 11
Средний класс – 1 (7 страта) 12
Средний класс – 2 (8 страта) 9
Хорошо обеспеченные слои 13
Обеспеченные (9 страта) 10
Состоятельные (10 страта) 3
Как показывает сравнение данных 2012 г. с данными за преды-

дущие 10 лет, за этот период произошли заметные изменения
в численности основных слоев российского общества: значитель-
но сократилась численность бедных слоев и за счет этого выросла
1
Напомним, что выборка исследования охватывала население в возрасте
не старше 55 лет. При построении модели российского общества с учетом пенсио-
неров, как показывают данные прошлых лет, картина меняется – растет доля бед-
ных и малообеспеченных при сокращении численности среднеобеспеченных и хо-
рошо обеспеченных слоев.
численность среднеобеспеченных слоев. При этом показала положи-

тельную динамику и численность хорошо обеспеченных россиян 1.
Посмотрим, чем характеризуется уровень жизни разных слоев,
существующих сегодня в современном российском обществе.
Различия начинаются уже на уровне ежемесячного среднедушево-
го дохода, который, согласно самооценкам, составляет в среднем
10 657 рублей у бедных, нуждающихся и малообеспеченных (пред-
ставителей 1–5 страт), 13 623 рублей у среднеобеспеченных
(6–8 страты) и 21 044 рубля у хорошо обеспеченных (9–10 страты).
Однако средний уровень дохода не отражает в полной мере те раз-
личия в уровне жизни, которые можно увидеть при анализе нали-
чия недвижимости, сбережений и товаров длительного пользова-
ния в домохозяйствах, принадлежащих к разным слоям.
Так, если говорить о жилищных условиях разных слоев россиян,
то средние показатели количества квадратных метров на человека
заметно возрастают по мере роста уровня жизни: среди бедных сред-
ний показатель составляет 15 м 2 на человека, среди нуждающихся –
17 м 2, среди малообеспеченных – 21 м 2, среди среднеобеспеченных –
23 м 2 и, наконец, среди хорошо обеспеченных – 29 м 2. При этом
у бедных и малообеспеченных в более чем четверти случаев (28%)
жилье имеет лишь часть коммунальных удобств или не имеет их
вообще (при аналогичных долях в 15% среди среднеобеспеченных и 8%
1
Отметим, что сама методика расчета ИУЖ была впервые разработана исследо-
вательской группой под руководством Н. Е. Тихоновой в 2003 г. (подробнее см. Ти-
хонова Н. Е., Давыдова Н. М., Попова И. П. Индекс уровня жизни и модель страти-
фикации российского общества//Социологические исследования. 2004. № 6).
Однако необходимо учитывать, что уровень и стандарты повседневной жизни рос-
сийского населения за эти годы значительно изменились (так, например, возросло
количество и разнообразие товаров длительного пользования во всех слоях населе-
ния, и наличие некоторых предметов, считавшихся редкими в 2003 г. и, соответ-
ственно, входящих в индекс уровня жизни с высоким весом, уже не свидетельствует
о действительно высоком уровне жизни в настоящее время). В связи с этим, в 2012 г.
методика выделения десяти страт по уровню жизни в социальной структуре рос-
сийского общества осталась прежней, однако границы между укрупненными слоя-
ми были в небольшой степени скорректированы. Как показал эмпирический ана-
лиз, теперь нуждающимися можно назвать уже представителей 4-й, а не 3-й страты,
а стандарт жизни малообеспеченного населения ярко демонстрируют представите-
ли 5-й страты (в предыдущие годы – 4-й), в то время как уровень жизни средних
слоев характерен лишь для тех россиян, кто оказался не ниже 6-й страты (ранее –
5-й). И хотя переопределение границ не позволяет напрямую сравнивать числен-
ность различных слоев в разные годы, динамика численности десяти страт позволя-
ет сделать выводы о росте уровня жизни российского общества в целом
и о сокращении бедных слоев за счет средне- и высокообеспеченных.
среди хорошо обеспеченных россиян). Различается и распределение

по типам жилья, характерное для каждого из этих слоев: бедные
и малообеспеченные более чем в трети случаев проживают в обще-
житии или снимают жилье, в то время как наибольшая доля хорошо
обеспеченных проживает в отдельных трехкомнатных квартирах
(31%). С учетом таких данных неудивительно, что удовлетворен-
ность россиян своей жилищной ситуацией находится в прямой зави-
симости от уровня жизни (рис. 8.6).

на рисунке, поэтому общая сумма ответов менее 100%.
Рис. 8.6. Оценка жилищных условий в разных группах населения,
Как видно из рис. 8.6, «перелом» в этом вопросе происходит

в группе малообеспеченных: если среди бедных доля негативно оце-
нивающих свои жилищные условия превышает долю оценивающих
их позитивно, то в группе малообеспеченныхих доли выравниваются,
и по мере дальнейшего роста благосостояния разница между положи-
тельными и отрицательными оценками россиянами своих жилищ-
ных условий все более возрастает. Таким образом, хотя, на первый
взгляд, существующие цены на жилье делают его одинаково недоступ-
ным для всех слоев населения в России, кроме хорошо обеспеченных,
все же возможность решить свою жилищную проблему для подавляюще-
го большинства россиян напрямую зависит от уровня жизни.
Посмотрим теперь, какие оценки дают россияне, принадлежа-
щие к разным слоям, другим аспектам своей повседневной жизни
(табл. 8.6)
Таблица 8.6
Оценки различных аспектов своей жизни в разных группах населения,
Бедные, нуждающиеся
Хорошо обеспеченные
и малообеспеченные
обеспеченные
Средне-
Аспекты жизни
Хорошо 11 28 47
Материальное положение
Плохо 20 9 6
Питание
Плохо 4 1 0
Одежда
Плохо 8 3 0
Здоровье
Плохо 11 4 2
Жизнь в целом
Плохо 4 2 1

в таблице, поэтому общая сумма ответов менее 100%.
Как видно из данных табл. 8.6, оценка россиянами всех без

исключений аспектов своей жизни резко возрастает с ростом
уровня жизни. Причем это касается не только базовых бытовых
аспектов (доход, питание, одежда), но и здоровья, которое во мно-
гом определяет жизненные шансы населения. Причем эти разли-
чия только усугубляются со временем, так как об улучшении своего
положения за последние годы чаще говорят те, кто занимает более
высокие позиции по уровню жизни в обществе, в то время как ухуд-
шения фиксируют, в первую очередь, представители неблагополучных
слоев населения (табл. 8.7).
Посмотрим теперь, чем качественно характеризуется жизнь
разных слоев населения. Данные показывают, что бытовые усло-
вия жизни россиян очень отличаются в зависимости от их принад-
лежности к тому или иному социальному слою (табл. 8.8).
Таблица 8.7
Самооценка динамики своего материального положения
за последние три года в разных группах населения, выделенных
по их уровню жизни,%
Материальное положение Улучшилось Ухудшилось
Бедные 18 29
Нуждающиеся 23 18
Малообеспеченные 35 11
Среднеобеспеченные 43 10
Хорошо обеспеченные 68 5
Примечание. В анкете присутствовал также ответ «осталось без изменений», не представлен-

ный в таблице, поэтому общая сумма ответов менее 100%.
Таблица 8.8
Некоторые особенности повседневной жизни разных групп
населения, выделенных по их уровню жизни,% нуждающиеся и малоо-
Среднеобеспеченные
беспеченные
Бедные,
Особенности жизни
Имеют дачу, участок с домом 18 42 57

Имеют второе жилье 1 5 18
Имеют машину 39 73 92
Имеют гараж 13 39 63
Имеют крупные сбережения 3 14 37
Имеют мелкие сбережения 17 29 26
Имеют мелкие долги, долги по квартплате 23 12 14
Не использовали за последние три года никаких
42 19 6
платных социальных услуг для себя или для детей
Не удалось добиться никаких качественных улучшений
50 23 5
в своей жизни за последние три года
Примечание. В анкете присутствовал также ответ «осталось без изменений», не представлен-

ный в таблице, поэтому общая сумма ответов менее 100%.
Как видно из табл. 8.8, условия жизни бедных и малообеспечен-

ных слоев населения качественно отличаются от условий, харак-
терных для среднеобеспеченных и хорошо обеспеченных слоев. Это
касается как наличия недвижимого имущества и сбережений, так
и возможности инвестировать как в свой человеческий капитал,
так и в человеческий капитал своих детей, а также добиваться
значимых улучшений в своей жизни. Если среди бедных и малообе-
спеченных лишь половина смогла добиться хотя бы чего-то суще-
ственного за последние три года, то среди хорошо обеспеченных
эта доля составляет 95%.
Посмотрим теперь на различия, которые характеризуют пред-
метную среду обитания разных слоев, оценив те товары длитель-
ного пользования, которые составляют характерный для них
набор (табл. 8.9).
Из табл. 8.9 видно, как расширяется товарный набор россиян
по мере роста их уровня жизни. Если более половины бедных домо-
хозяйств владеют только телевизором, холодильником, стиральной
машиной, пылесосом, ковром, мебелью и мобильным телефоном,
то для нуждающихся этот набор расширяется за счет мелкой
кухонной техники и компьютера. К набору, характерному для мало-
обеспеченных слоев, прибавляется электроинструмент; среднеобе-
спеченные слои в более чем 50% случаев обеспечены также видео-
магнитофоном, музыкальным центром и цифровой видеотехникой;
для хорошо обеспеченных россиян этот набор дополняется автомо-
билем-иномаркой.
Медианное значение количества товаров длительного пользо-
вания, имеющихся у бедных домохозяйств, составляет 7 предме-
тов из 23-х, и только 4 из них куплены не позже, чем 7 лет назад.
В нуждающихся домохозяйствах соответствующие медианные
значения составляют 9 и 6 предметов, соответственно, в мало-
обеспеченных домохозяйствах – 11 и 8.
В среднеобеспеченных домохозяйствах эти значения подрас-
тают до 12 и 10, причем появляется и один предмет, купленный
не более года назад. Наконец, среди хорошо обеспеченных домо-
хозяйств медианное значение общего количества предметов дли-
тельного пользования составляет 15 предметов из 23-х, из них
12 куплены не позже 7 лет назад и 3 – в течение последнего года.
Итак, различия уровня жизни между разными слоями населения
очень велики и носят не только количественный, но и качествен-
ный характер, отражаясь, в частности, в наличии или отсут-
Таблица 8.9
Наличие товаров длительного пользования в домохозяйствах,
принадлежащих к разным группам населения, выделенным
по их уровню жизни,%
Нуждающиеся
Средне-
Хорошо
Бедные
Мало-
Предметы обихода
Телевизор + + + + +
Холодильник + + + + +
Мобильный телефон + + + + +
Ковер, палас + + + + +
Мебельный гарнитур (включая кухонный, мягкую мебель) + + + + +
Стиральная машина + + + + +
Пылесос + + + + +
Микроволновка, гриль, тостер и прочая мелкая бытовая
- + + + +
техника
Компьютер - + + + +
Электродрель, электро- или бензопила и т. п. - * + + +
Видеомагнитофон - - * + +
Музыкальный центр - - * + +
Видеокамера, цифровой фотоаппарат - - * + +
Автомобиль-иномарка - - - * +
Отечественный автомобиль - - - * *
Антенна спутникового телевидения - - - - *
Морозильная камера - - - - *
Мотоцикл, мотороллер - - - - -
Посудомоечная машина - - - - -
Импортные тренажеры - - - - -
Домашний кинотеатр - - - - -
Кондиционер - - - - -
Черно-белый телевизор - - - - -
Примечание. Знаком «+» и темным фоном отмечены те ТДП, которые есть более чем в 50%
домохозяйствах, а знаком «*» – те, которые есть более чем в трети, но менее чем в половине
домохозяйств
ствии у их представителей жизненных шансов в самых разных

областях. В связи с этим посмотрим, как различаются стремле-
ния и мечты представителей различных слоев (табл. 8.10).
Таблица 8.10
Мечты россиян из разных групп населения, выделенных по их уровню
жизни,% (допускалось до трех ответов; отранжировано по мечтам
представителей бедных слоев)
Среднеобеспеченные
Малообеспеченные
Бедные
Мечты
Жить в достатке, иметь возможность тратить

41 40 42 40 36
деньги, «не считая копейки»
Иметь свою отдельную квартиру, дом 39 24 20 19 15
Иметь хороших детей 25 18 24 24 25
Иметь хорошее здоровье 21 33 33 35 33
Жить в более справедливом и разумно
21 33 33 36 30
устроенном обществе
Быть полезным обществу, внести «свою лепту»

12 10 11 12 12
в развитие России
Открыть собственное дело 9 11 15 17 18

Устроиться на хорошую работу 8 7 8 7 6
Жить интересно, реализовать себя 7 14 19 20 27
Иметь хорошую семью 7 17 19 18 17
Получить хорошее образование (специальность) 5 10 9 15 19
Встретить настоящую любовь 4 6 4 7 11
Стать уважаемым и известным человеком 2 2 3 5 9
Стать красивым, привлекательным человеком 2 1 1 0 0
У меня нет мечты 19 14 10 5 5
Данные показывают, что наиболее распространенная среди

всех россиян мечта – мечта жить в достатке – не показывает жест-
кой линейной зависимости с уровнем жизни. Среди бедных, нуж-
дающихся и малообеспеченных в числе своих основных мечтаний
ее называют 40–42%, среди среднеобеспеченных – 40%, среди
хорошо обеспеченных – 36%. Возможно, это связано с тем, что для
менее благополучных с точки зрения уровня жизни групп дости-
жение целей, связанных с материальным благосостоянием, гораз-

до чаще представляется нереалистичным. Так, отмечают, что им
хотелось бы жить не хуже других, но не верят в достижение такой
цели для себя 15% бедных и малообеспеченных, 6% среднеобеспе-
ченных и 2% хорошо обеспеченных.
При этом на втором месте для бедных россиян оказывается
мечта о собственной квартире, доме (что неудивительно, учиты-
вая, что более половины из них оценивают свои жилищные усло-
вия как плохие). Такая мечта свойственна 39% бедных, среди
нуждающихся эта доля сокращается до 24%, среди малообеспечен-
ных и среднеобеспеченных об отдельном жилье мечтает каждый
пятый, а среди хорошо обеспеченных – 15%. Таким образом,
основные мечты самых бедных россиян сосредоточены вокруг мате-
риальных ценностей – но для них это не результат принятия стан-
дартов общества потребления, а реакция на сложившуюся сложную
жизненную ситуацию (табл. 8.10).
Различия между самыми бедными россиянами и представите-
лями других слоев населения, выделенных по уровню жизни,
наблюдаются и по ряду других позиций, отражающих их основные
мечты. Так, самым бедным россиянам в наименьшей степени
свойственна мечта о жизни в справедливом и разумно устроенном
обществе (21% против трети в других слоях населения) – для них
острее стоят другие, более насущные проблемы. Показательно, что
даже очень важная мечта о собственном здоровье, которая занима-
ет 2–3 место в мечтах других слоев населения (об этом мечтают
около трети их), гораздо менее значима для бедных – ее выбрали
среди них только 21%. Еще одно заметное отличие бедных от дру-
гих слоев населения состоит в том, что они гораздо реже мечтают
о хорошей семье (7% против 17–19% в других слоях). Таким обра-
зом, мечты бедных россиян касаются, в первую очередь, самых
насущных материальных потребностей, в то время как «мечтать
о высоком» могут позволить себе, прежде всего, те россияне, чей
уровень жизни относительно выше.
В связи с этим интересно проанализировать, чем характеризу-
ются мечты наиболее обеспеченных россиян. Данные показывают,
что от других слоев населения их отличает распространенность
таких мечтаний, как встретить свою любовь (11% против 4–7%
в других слоях населения) и стать уважаемым и известным челове-
ком (9 против 2–5%). Кроме того, существует ряд позиций,
по которым доля выбирающих их как свои мечты возрастает
с ростом уровня жизни, дифференцируя между собой все слои

российского общества. Эти мечты включают в себя мечту об инте-
ресной жизни (доля имеющих такую мечту возрастает от 7% среди
бедных до 27% среди хорошо обеспеченных), мечту о хорошем
образовании или специальности (от 5 до 19% соответственно),
об открытии собственного дела (от 9 до 18%). Наконец, немаловаж-
но и то, что наличие мечты вообще сильно связано с уровнем жизни:
среди бедных не имеет никакой мечты каждый пятый (19%),
в то время как среди среднеобеспеченных и хорошо обеспеченных эта
доля почти в 4 раза ниже (5%).
Посмотрим теперь, как отличались в разных слоях населения
варианты тех желаний, с которыми они обратились бы к «золотой
рыбке» (табл. 8.11).
Таблица 8.11
Желания, с которыми россияне из разных групп населения
обратились бы к «золотой рыбке»,%
(допускалось до трех ответов, отранжировано по мечтам
представителей бедных слоев)
Хорошо обеспе-
Средне-
Бедные
ченные
Мало-
Желания
Достаток 46 36 42 39 32
Здоровья себе, родным, близким 32 44 45 45 41
Счастья родным и близким 30 24 24 27 24
Недвижимость (квартира, дача) 30 21 20 19 12
Найти достойную работу, карьера 20 14 15 14 19
Счастья в личной жизни 19 17 18 17 24
Купить автомобиль, яхту 8 5 6 5 6
Получить хорошее образование 5 5 8 10 10
Путешествовать 5 5 8 8 8
Мир во всем мире и никакой войны 2 7 9 7 9
Иметь собственный бизнес 0 2 3 5 4
Ни о чем бы не стали просить 23 28 22 21 21
Ответы на вопрос о том, что россияне попросили ли бы у «золо-

той рыбки», подтверждают сделанные выше выводы: для самых
бедных россиян наиболее актуальным является мечта о достатке
(в то время как в других слоях населения здоровье для себя и своих
близких опережает мечту о достатке). Кроме того, именно для самых
бедных наиболее актуальна мечта о недвижимости (30%), а с ростом
уровня жизни значимость этой мечты падает, достигая 12% среди
наиболее обеспеченных. С другой стороны, именно наиболее обе-
спеченные россияне могут позволить себе мечты, выходящие за рам-
ки решения их насущных проблем – мечты о счастье в личной жизни
(об этом попросили бы «золотую рыбку» 24% хорошо обеспечен-
ных), о хорошем образовании (10%), мире во всем мире (9%).
Таким образом, уровень жизни и реальная жизненная ситуация
россиян оказывают значительное влияние на их мечты. Для наименее
благополучного населения, которое вообще реже мечтает о чем-либо,
основные желания сосредоточены вокруг их первоочередных про-
блем – недостатка денег, плохих жилищных условий. Мечты более
обеспеченных слоев населения охватывают уже и другие сферы
жизни, помимо материальной.
Улучшение жизни происходит в российском обществе нерав-
номерно, и характерно, прежде всего, для тех, кто и так нахо-
дится в более благоприятном положении, в то время как положе-
ние неблагополучных слоев консервируется и может даже
ухудшаться. При этом стремление «жить не хуже других», высту-
пающее одним из наиболее важных стремлений для всех рос-
сиян, независимо от их дохода и уровня жизни, приводит к фор-
мированию запроса на жизнь в достатке, который и является
наиболее распространенной мечтой среди населения на настоя-
щий период. И такое положение дел не удивительно – на форми-
рование этой мечты влияет и достаточно скромный уровень
жизни россиян в целом, и те стандарты жизни элиты и населения
других стран, о которых россияне формируют свое впечатление
через различные СМИ. Сказывается и относительная новизна
для россиян ситуации разнообразия товаров, которые кажутся
более доступными в свете появившихся разнообразных возмож-
ностей платить в рассрочку или взять потребительский кредит.
Здесь уместно будет вспомнить теорию Р. Инглхарта 1, согласно
1
Инглхарт Р., Вельцель К. Модернизация, культурные изменения и демократия.
Последовательность человеческого развития. М.: Новое издательство, 2011.
которой социально-экономическое положение населения опре-

деляет его приоритеты, и поэтому в условиях нехватки матери-
альных благ люди придают приоритетное значение материали-
стическим целям и ценностям. При этом преодоление ситуации
этой нехватки не приводит к одновременной коррекции цен-
ностей и приоритетов: для этого должно пройти определенное
время. Ситуация дефицита еще в советские времена, полное
отсутствие субъективного ощущения экономической безопасно-
сти в период реформ 1990-х гг. привели к распространению в Рос-
сии материалистических ценностей, которые и находят сейчас
свое отражение в мечте россиян о жизни в достатке, об экономи-
ческой безопасности и комфортной жизни.
По всей видимости, можно говорить и о том, что в России
начался процесс формирования общества потребления с характер-
ными для него процессами коммодификации и проникновения
рыночных отношений во все сферы жизни, а также тиражирова-
нием практик конструирования жизненного стиля через приоб-
ретение различного рода товаров, потребления товаров не через
объективные потребности, а через «мечты», приобретения товаров
как маркеров определенной социальной позиции, занимаемой
в обществе и т. п.
Склонность россиян к расширению имеющегося у них товар-
ного набора и тот факт, что именно на это направляются, в первую
очередь, их средства, как и мечта жить «не считая копейки», свой-
ственная россиянам независимо от уровня их текущего личного
благосостояния – отчетливые признаки становления в России
ценностей потребления. В то же время, низкий уровень жизни
большинства россиян, неразвитость соответствующей инфра-
структуры, несовместимость ценностей общества потребления
с национальным менталитетом пока препятствуют принятию рос-
сиянами ценностей общества потребления. Процесс утверждения
в общественном сознании этих ценностей пока еще далек от свое-
го завершения. Более того, он только еще начинает разворачивать-
ся, и не случайно мечты, связанные со сферой потребления (т. е.
мечты о «красивой» жизни, о самоутверждении через определен-
ные модели потребительского поведения и даже просто о приоб-
ретении определенных товаров и услуг – от автомобиля до поездок
за границу) занимают относительно небольшое место в мечтаниях
россиян.
9
ДОСУГОВЫЕ ПРАКТИКИ И СВОБОДНОЕ
ВРЕМЯ РОССИЯН В МЕЧТАХ
И В РЕАЛЬНОСТИ
Формирование общества потребления сопряжено не только с широ-

ким распространением практик приобретения товаров и услуг,
но и с бо´льшим вниманием населения к своему свободному време-
ни как времени выбора возможностей проведения досуга и саморе-
ализации через те или иные модели и практики потребительского
(в том числе и досугового) поведения, отражающиеся в определен-
ных образах и стилях жизни. Как было показано в предыдущих
главах, в настоящее время россияне активно приобретают и обнов-
ляют товары для повседневной жизни, и активность их в этой обла-
сти в последние годы лишь усиливается. Однако формирование
истинного общества потребления невозможно без осознания важ-
ности также свободного времени и освоения практик его использо-
вания как элементов самореализации и саморазвития. Насколько же
важно свободное время для россиян? Распространяется ли рост их
интереса к «вещному потреблению» также на сферу досуга? Могут ли
вообще современные российские практики использования свобод-
ного времени рассматриваться как свидетельство утверждения
в России норм и ценностей общества потребления?
Согласно данным исследований конца 1990-х гг., в России
в условиях увеличения объема свободного времени 1 сохранялась его
вторичность по отношению к работе 2, наблюдалось устойчивое
пренебрежение к нему 3. При этом в начале 2000-х гг. фиксировалось
даже некоторое сокращение времени россиян, отводимого на досуг 4.
1
BoutenkoI., RazlogovK. (eds.) Recent Social Trends in Russia. Montreal, McGill-
Queen’s University Press, 1997.
2
Бутенко И. А. Свободное время богатых и бедных//Социологические исследо-
вания. 1998. № 8.
3
Ульянова М. Организация досуговой деятельности//Мониторинг обществен-
ного мнения. 2000. № 1.
4
Караханова Т. Бюджет нашего времени//Российское экспертное обозрение.
2006. № 1 (15).
В настоящее же время, судя по результатам исследований,

вопросы досуга и свободного времени для граждан России оказыва-
ются достаточно важны. Подавляющее большинство россиян (77%)
хотело бы иметь много свободного времени, хотя половина из них
(38%) не верит, что они смогут добиться реализации этой цели
в своей жизни. В наибольшей степени желание иметь свободное
время выражает молодежь (80% ее включают этот пункт в свои жиз-
ненные планы). В меньшей степени оно свойственно тем, кому
от 35 до 46 лет, но и среди них 71% выражают такое желание.
Сравнительные данные Всемирного исследования ценностей 1
показывают, что сегодня по оценке степени важности для себя сво-
бодного времени россияне оказываются близки к жителям евро-
пейских стран: так, очень важной считают эту сферу своей жизни
30% жителей России, аналогичная доля жителей Германии, 38%
жителей Франции. Если же сравнивать данные по странам БРИК,
то свободное время оказывается значительно важнее для россиян,
нежели для жителей Китая и Индии, хотя Бразилия даже опережает
Россию в этом вопросе: считают очень важным или просто важным
свое свободное время 77% россиян, 85% бразильцев, 62% жителей
Индии и лишь половина жителей Китая (52%). При такой значимо-
сти свободного времени для россиян тем большую важность приоб-
ретает вопрос о том, для каких целей они его используют: значи-
мо ли оно как ресурс для самореализации, или же оно значимо
просто как не занятое работой время, т. е. время, которое принад-
лежит лично тебе и при этом уже не так важно, как ты его прово-
дишь? Последнее кажется более вероятным – во всяком случае,
на уровне мечты или заветного желания стремления к интересному
досугу и самореализации в свободное время не слишком широко
распространены – только 18% населения страны мечтают об инте-
ресной жизни и возможности реализовать себя, в т. ч. – и в свобод-
ное время. При этом единственное желание, которое реализуется
в свободное время и которое хотя бы часть россиян (7%) загадала,
если бы поймала «золотую рыбку» – возможность путешествовать.
Это говорит о том, что потребность самореализации через досуг у рос-
сиян на уровне мечты пока не актуализирована и как самостоятельное
благо содержательный досуг не рассматривается.
1
World Values Survey 1981–2008 official aggregate v. 20090901, 2009. World Values
Survey Association (www.worldvaluessurvey.org). Aggregate File Producer: ASEP/JDS,
Madrid; приводятся данные последней доступной волны: данные для России, Бра-
зилии, Индии Франции, Германии за 2006 г., Китая – 2007 г.
9. Досуговые практики и свободное время россиян... 217
В то же время в научной литературе досуг традиционно рассма-

тривается как благо в условиях ограниченности, прежде всего, бюд-
жета времени, а не экономических ресурсов 1. Поэтому неудиви-
тельно, что чем лучше обстоят у россиян дела с наличием у них
свободного времени, тем выше оценка, которую они дают своим
возможностям проведения досуга (рис. 9.1). Сегодня доля населе-
ния, оценивающего свои возможности проведения досуга как хоро-
шие, в три раза превышает долю тех, кто оценивает их как плохие
(35 и 12%, соответственно). При этом более высокие оценки своим
возможностям проведения досуга дает молодежь и жители крупных
городов, разнообразие досуга которых относительно выше.
Рис. 9.1. Оценка возможностей проведения досуга в зависимости

от наличия свободного времени,%
В целом же удовлетворенность россиян своими возможностя-

ми проведения досуга достаточно высока и имеет позитивную
динамику: общий рост уровня благосостояния населения в 2000-е гг.
привел, например, к тому, что существенное превышение негативных
оценок своих досуговых возможностей над позитивными оценками
этих возможностей, наблюдаемое до середины 2000-х гг., сменилось
обратной тенденцией (рис. 9.2).
Две трети населения проводят досуг, уделяя время просмотру
телевизионных программ, более половины – встречам с друзьями,
чуть менее половины – просто отдыху и расслаблению, а также
ведению домашнего хозяйства, около трети в рамках проведения
1
См. Патрушев В. Д. Свободное время горожан в 1986 и 1995 годах//Социоло-
гические исследования. 1997. № 7; Караханова Т. Бюджет нашего времени//Рос-
сийское экспертное обозрение. 2006. № 1 (15), и др.
досуга слушает музыку и читает книги, отдыхает на природе, увле-

кается компьютером и читает прессу.
Примечание. На рисунке не представлены выбравшие ответ «удовлетворительно» и затруд-

нившиеся с ответом.
Рис. 9.2. Самооценка россиянами возможностей проведения досуга,
1994–2012 гг.,%
В остальные виды активности в свободное время включены

не более 20% населения. Таким образом, в целом россияне, в первую
очередь, осваивают те формы проведения досуга, которые не сопря-
жены ни с внутренней активностью, ни с необходимостью привлече-
ния дополнительных финансовых ресурсов, т. е. в организации своего
досуга они идут по пути «наименьшего сопротивления» (рис. 9.3).
Однако в рамках общества потребления логика организации сво-
бодного времени является принципиально иной, так как свобод-
ное время выступает ресурсом проявления активности и выраже-
ния себя в процессе потребления.
Наиболее распространенные способы проведения досуга не только
не связаны сейчас в России с самореализацией в процессе потребления
свободного время, но практически все типы досуговой деятельно-
сти, которые распространены хотя бы среди 30% россиян, связаны
с их домом, местом проживания. Просмотр телепередач, ведение
домашнего хозяйства, чтение, встречи с друзьями и т. д. реализу-
ются обычно в домашних условиях 1. В этой связи стоит напом-
1
Исключение могут составить лишь прогулки и отдых на природе, однако они
в массе своей связаны с проведением времени на дачах и садовых участках, т. е. с ме-
стом хоть и не основного проживания, но частого пребывания.
нить, что ситуация пространственной локализации в одном месте

деятельности, связанной с постоянным проживанием и семейной
жизнью, с одной стороны, и досуговой активности, с другой (что
и наблюдается в условиях российской действительности) – харак-
терная черта традиционного образа жизни, свидетельствующая
о слабой распространенности среди россиян норм городской культу-
ры, а тем более – культуры общества потребления, предполагающей
разнообразный досуг, протекающий в разных с точки зрения его про-
странственной локализации местах.
Сравнительные данные международных исследований также
приводят к неутешительным выводам: досуг россиян гораздо
более беден, чем досуг, характерный для европейцев и американ-
цев 1. Судя по данным 2007 г., россияне практически не отличают-
ся от европейцев по таким «домашним» видам досуга, как про-
смотр телепередач и встречи с родственниками и друзьями,
но распространенность остальных видов досуга, тех, которые
направлены на активность вне дома, качественно отличают их
от жителей Франции, Германии и Великобритании, а также
от жителей США. Так, например, две трети россиян (65%) отмети-
ли, что практически не ходят в кино – при 24% среди жителей
Франции, 32% жителей Великобритании, 33% жителей США
и 42% жителей Германии. Почти половина россиян (48%) никогда
не прибегала к шопингу как особому способу проведения свобод-
ного времени, прямо связанному с самореализацией в процессе
потребления (поиск и конструирование новых образов, символов
индивидуально избираемой групповой принадлежности и т. д.) 2 –
при аналогичных долях в пределах 2–8% в европейских странах.
Посещение культурных мероприятий также не характерно для
россиян: 57% никогда не проводят таким образом свой досуг,
в то время как в рассматриваемых странах Европы эта доля не пре-
вышает 30%. В этих условиях вряд ли можно говорить об успеш-
ном формировании в России не только общества потребления,
но даже идеалов этого общества, ведь ценность свободного време-
ни и особая культура шопинга выступают его неотъемлемыми
характеристиками.
1
Данные международного социального исследования ISSP (International Social
Survey Programme) за 2007 г., «Leisure Time and Sports». См.: http://www.issp.org
2
См. Бодрийяр Ж. Общество потребления. М.: Республика, 2006; Блэкуэлл Д. У.,
Энджел Дж. Ф., Миниард П. У. Поведение потребителей. СПб.: Питер, 2002;
Ильин В. И. Потребление как дискурс. СПб.: Интерсоцис, 2008 и др.
Рис. 9.3. Распространенность различных способов проведения

досуга среди россиян,%
Невыгодно отличает россиян и отношение к спортивным заня-

тиям: более половины их (52%) никогда не занимались спортом
в рамках досуга, в то время как в Германии, Франции, Великобрита-
нии аналогичные доли не превышали 12%. По чтению книг рос-
сияне также отличаются от жителей других стран – почти четверть
их (23%) не читала в 2007 г. в свое свободное время книг (при 9%
среди французов, 11% среди англичан, 17% среди немцев). Таким
образом, даже те виды досуга, которые направлены на накопление
человеческого капитала – ключевого актива в современных обще-
ствах – пользуются у россиян значительно меньшей популярно-
стью, чем у жителей европейских стран. Это подтверждает, что досуг
воспринимается россиянами, прежде всего, просто как время «вне ра-
боты», предоставляющее возможность пассивного отдыха, а не как
пространство для активной самореализации и саморазвития.
В течение последних 10 лет две наиболее распространенные

формы досуга не изменились 1 – в 2012 г., как и в 2003 г., более
половины россиян проводили свое свободное время за просмо-
тром телепередач и встречами с друзьями (табл. 9.1). Однако
заметные изменения произошли в доле тех, кто прибегает к этим
видам досуговых практик: по сравнению с 2003 г. значительно
сократились доли тех, кто смотрит телевизор (с 81 до 66%), встре-
чается с друзьями (с 65 до 55%), занимается домашним хозяй-
ством (с 67 до 47%), слушает музыку, читает книги, смотрит видео
(с 61 до 40%), и, особенно, читает газеты и журналы (с 57%
до 30%). Единственный вид досуга, который показал за это время
значительный рост по степени своей распространенности среди
россиян – это увлечение компьютером и Интернетом. Доля тех,
кто практикует такой вид досуга, возросла за последние 10 лет
более чем в два раза, и сейчас такое проведение своего свободного
времени характерно более чем для трети россиян (36%). По всей
видимости, в России сейчас происходит виртуализация досуга:
общение с друзьями заменяется общением в социальных сетях, теле-
видение и газеты как источники информации заменяются
Интернетом и т. д. В наибольшей степени такой вид досуга харак-
терен для молодежи: более половины из тех, кому от 16 до 25 лет,
посвящают свое свободное время компьютеру (57%), в то время
как в других возрастных группах эта доля постепенно сокращает-
ся, составляя среди тех, кому от 26 до 35 лет, уже менее половины
(43%). В группе 36–45 лет этот показатель снижается до 25%,
46–55 лет – до 16%.
Интересно, что в 2003 г. медианное значение количества спо-
собов проведения досуга, к которым прибегали в свое свободное
время россияне, составляло 5 из 19 его вариантов, представленных
в вопросе, в то время как в настоящий момент этот показатель
сократился до 4 способов из 19. В целом за эти годы сократилась
1
Характер проведения свободного времени россиянами уже неоднократно ана-
лизировался исследовательской группой ИС РАН в предыдущих исследованиях.
Подробнее см.: Изменяющаяся Россия в зеркале социологии/Под ред. М. К. Горш-
кова, Н. Е. Тихоновой. М.: Летний сад, 2004; Россия – новая социальная реальность.
Богатые. Бедные. Средний класс/Под ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.: На-
ука, 2004; Малообеспеченные в России: кто они? Как живут? К чему стремятся?/Под
ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.: Институт социологии РАН, 2008; Россий-
ская повседневность в условиях кризиса/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма,
Н. Е. Тихоновой. М.: Альфа-М, 2009; Готово ли российское общество к модерниза-
ции/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, Н. Е. Тихоновой. М.: Весь Мир, 2010.
доля тех, кто имеет высоконасыщенный досуг при росте доли име-
ющих ненасыщенный, бедный досуг (табл. 9.2). Таким образом,
мало того, что досуг россиян по сравнению с досугом жителей раз-
витых стран, которые можно отнести к обществам потребления,
менее активен и разнообразен – насыщенность их досуговой актив-
ности в последние 10 лет только снижается.
Таблица 9.1
Распространенность различных способов
проведения досуга среди россиян, 2003–2012 гг.,%
Способы проведения досуга 2003 2012

Телевизор, радио 81 66
Встречи с друзьями дома или в гостях 65 55
Просто отдых 49 49
Домашнее хозяйство 67 47
Музыка, книги, видео 61 40
Прогулки на природе 38 37
Компьютер, Интернет 15 36
Чтение газет и журналов 57 30
Театры, кино 20 21
Кафе, бары 13 16
Домашнее хобби 19 15
Секции, тренировки 10 14
Церковь 8 10
Получение образования 15 13
Дискотеки, клубы 11 12
Музеи, выставки 8 6
Общественные организации 3 4
Клубы по интересам 2 4
Политические организации 1 2
Примечание. Курсивом выделены способы проведения досуга, распространенность которых

в период 2003–2012 гг. заметно сократилась, а жирным шрифтом – вид досуговой активно-
сти, распространенность которого значительно выросла.
Таблица 9.2
Степень насыщенности досуга, характерная для россиян,
2003–2012 гг.,%
Виды досуга 2003 2012

Высоконасыщенный досуг (используется 6 и более способов
45 32
проведения досуга из 19)
Насыщенный досуг (3–5 элементов досуга) 44 50
Ненасыщенный досуг (1–2 элемента досуга) 11 18
При этом в группе тех, кто оценивает свои возможности про-

ведения досуга как хорошие, медианное количество используе-
мых способов проведения досуга составляет 5, среди оцениваю-
щих свой досуг удовлетворительно этот показатель снижается
до 4, в то время как россияне с плохими, по их оценке, возмож-
ностями проведения досуга прибегают только к 3 способам про-
ведения досуга. В этих условиях не удивителен скепсис россиян
в отношении оценок своего досуга, а динамика интенсивности
досуговой активности подтверждает периферийность в сознании
россиян мечты о разнообразной и интересной жизни, которая
не может осуществляться без активного использования свободно-
го времени.
На основе различных способов проведения свободного вре-
мени россиянами могут быть выделены определенные типы досу-
га. Простой досуг не требует никаких дополнительных затрат
и включает в себя только просмотр телевизионных программ,
занятия домашним хозяйством, простой отдых. Активность такого
рода характерна практически для всех россиян (87%). Посвящение
свободного времени таким занятиям, как чтение, хобби, просмотр
видео и прослушивание музыки, которые реализуются в домаш-
них условиях, формируют домашний тип досуга, который свой-
ственен 59% населения. Деятельность, связанная с проявлением
дополнительной индивидуальной активности – увлечение ком-
пьютером, встречи с друзьями, посещение церкви и прогулки
на природе – обеспечивает расширенный досуг, который характе-
ризует 76% россиян. Менее распространенный (31%) и требую-
щий заметных финансовых затрат развлекательный досуг включает
в себя посещение дискотек, клубов по интересам, секций, кафе
и т. п. Личностный и духовный рост 30% населения реализуется,
прежде всего, в рамках развивающего досуга, включающего посе-

щение театров, выставок, получение образования. Наименее ред-
кий досуг-участие (6%) требует выраженной социальной активно-
сти, которая реализуется в деятельности в рамках политических
и общественных организаций 1.
В целом организация досуга россиян имеет иерархическое
устройство, в рамках которого переход от одних форм (наиболее
простых, т. е. от простого досуга) к другим (более сложным
и активным, вплоть до досуга-участия) происходит за счет рас-
ширения набора досуговой активности. Однако траектории этого
расширения различны, и комбинации различных типов досуга
подчинены определенной логике. Так, простой досуг, свойствен-
ный практически всем, усложняется, в первую очередь, за счет
обычного домашнего досуга или его расширенного варианта.
Досуг, включающий все три эти компонента, расширяется за счет
развлекательного и/или развивающего досуга, и обычно только
после этого пополняется досугом-участием. Освоение относи-
тельно продвинутых типов досуга происходит, в первую очередь,
в среде молодежи, благополучных слоев населения (представите-
лей 9–10 страт), жителей мегаполисов и населения с высоким
уровнем образования. Эти факторы свидетельствуют о формиро-
вании под влиянием различных субкультур в разных группах населе-
ния не только разных досуговых потребностей, но и различных досу-
говых практик.
В последние годы наблюдалась не только отмеченная выше
количественная динамика проведения свободного времени, свя-
занная с сокращением числа используемых способов проведения
досуга, но и качественная динамика, отражающая участие россиян
в тех или иных типах досуга. Так, начиная с 2003 г., происходит
сокращение доли населения, которое прибегает к использованию
простого (с 95 до 87%) и особенно домашнего (с 83 до 58%) досуга.
При этом не наблюдается нарастания активности россиян
в использовании остальных, более сложных типов досуговой
активности. Таким образом, зафиксированное ранее снижение раз-
нообразия досуговой деятельности происходит не только в части
количественного, но и в части качественного ее разнообразия
1
Альтернативный способ выделения типов досуга на основе аналогичных эм-
пирических данных см.: Давыдова Н. М. Досуговые предпочтения населения в по-
реформенной России//Изменяющаяся Россия в зеркале социологии/Под ред.
М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.: Летний сад, 2004.
(рис. 9.4). При этом, напомним, за этот период произошел рост

субъективной удовлетворенности возможностями проведения своего
досуга. Скорее всего, это свидетельствует об изменении запросов
россиян в данной сфере, снижении у них потребностей в разнообраз-
ном, развивающем досуге на фоне нарастания значимости «вещной»
составляющей жизни.
Рис. 9.4. Типы досуга, которые характеризовали россиян

в 2003–2012 гг.,%
Как уже отмечалось выше, различные типы досуговой актив-

ности могут реализовываться населением одновременно, причем
в разных комбинациях. Не менее половины россиян реализуют
одновременно три типа досуга (фактически, модели досуговой
активности). При этом разнообразие досуга, как и его насыщен-
ность, значимо для россиян: чем он разнообразнее, т. е. чем боль-
ше количество реализуемых типов досуга, тем выше оказывается
самооценка ими своих возможностей в проведении досуга
(рис. 9.5).
Наибольшее удовлетворение населению приносят активные
типы досуга: развлекательный, развивающий и досуг-участие –
большинство (54–55%) россиян, реализующих их, оценивают
свои возможности проведения свободного времени как хоро-
шие. Наименее же позитивные оценки этим возможностям
дают те россияне, которые реализуют простой досуг, причем
среди тех, кто реализует на практике только его, отрицательные
оценки досуга даже превышают положительные (19 и 18% соот-
ветственно).

Рис. 9.5. Самооценка россиянами возможностей проведения досуга
в зависимости от количества используемых типов досуга,%

Рис. 9.6.Самооценка россиянами своих возможностей проведения
досуга в зависимости от типа досуга,%
Россияне, мечтающие об интересной жизни и возможностях

реализовать себя, в большей степени, чем население в целом, ори-
ентированы на наличие разнообразного досуга. Так, для первых
среднее значение используемых элементов досуга составляет 5,6,
в то время как для вторых этот показатель равен 4,6 (из 19 учиты-
вавшихся способов проведения досуга). Количество же реализуе-
мых типов досуга для первых равно 3,3, а для вторых – 2,8
(из 6 типов, описанных выше). Россияне, имеющие стремление
жить интересно, чуть реже остальных включены в простой досуг
(84 и 88% соответственно), но чаще реализуют модели домашнего

(73 и 56%), расширенного (84 и 74%) и развлекательного (40 и 29%)
досуга. Более чем в полтора раза чаще встречается у них и развива-
ющий досуг (46 и 27%), а также досуг-участие (8 и 5%), которые
дают возможность жить интересно, реализовать себя.
На возможность удовлетворения даже весьма скромных запро-
сов в сфере досуга влияют и взаимосвязанные друг с другом струк-
турные ограничения, в частности – низкий уровень благосостоя-
ния, место проживания (в сельской местности и малых городах,
где возможностей для проведения разнообразного досуга меньше
и относительно выше доля малообеспеченного и бедного населе-
ния), социально-профессиональный статус и т. д. В агрегирован-
ном виде все эти ограничения отражаются в самооценке россияна-
ми своего социального статуса. Вот почему оценка своих
возможностей в сфере проведения досуга у россиян тесно связана
с их самооценками своего положения в обществе в целом и мате-
риального благополучия в частности. Доля оценок «хорошо»
по отношению к возможностям проведения досуга превышает
долю оценок «плохо» только для россиян, которые оценивают
свой статус и материальное положение как хорошие или хотя бы
удовлетворительные (рис. 9.7).
Влияние уровня материального благополучия на характер и раз-
нообразие способов проведения свободного времени неоднократно
Примечание. На рисунке не представлены выбравшие при оценке своих возможностей про-

ведения досуга ответ «удовлетворительно» и затруднившиеся с ответом.
Рис. 9.7. Самооценка россиянами возможностей проведения досуга
в зависимости от самооценки своего статуса и материального
положения,%
подтверждалось российскими исследователями на эмпирических

данных 1. В этой связи не удивительно, что среди представителей
бедных и малообеспеченных слоев населения (1–5 страт) лишь 16%
оценивают имеющиеся у них возможности проведения досуга как
хорошие и 29% характеризует их как плохие, в то время как для
среднеобеспеченных (6–8 страт) эти показатели составляют 32 и 8%,
а для хорошо обеспеченных (9–10 страты) – 57 и 4% соответствен-
но. При этом более высокие оценки возможностей проведения досуга
у представителей благополучных слоев населения соседствуют и с более
высокими запросами в этой области. Так, для того чтобы назвать воз-
можности проведения досуга хорошими, россиянам из 1–5 страт
необходимо реализовывать 4 способа проведения досуга, предста-
вителям 6–8 страт – 5, а для россиян из 9–10 страт этот показатель
достигает 7 (из 19 проверявшихся в опросе). При этом хорошо обе-
спеченные слои населения характеризуются наиболее насыщенным
досугом, так как фактически только они могут позволить себе те
типы досуга, которые требуют материальных затрат. Не случайно
63% из них практикуют высоконасыщенный досуг, и лишь у 8% их
досуг ненасыщенный. В то же время, для бедных и малообеспечен-
ных слоев аналогичные доли составляют 21 и 24%, соответственно.
Более разнообразен и досуг у молодежи – 42% из тех, кому
от 16 до 25 лет, свойственен высоконасыщенный досуг.
Эти различия можно понять полнее, если сравнить наборы
досуговых практик, которые характерны для тех или иных слоев
населения, выделенных по уровню жизни (табл. 9.2).
Как видно из табл. 9.2, наиболее ограничен набор элементов
досуга у бедных – более трети из них в свободное время только
смотрят телевизор, ведут домашнее хозяйство, просто отдыхают
и встречаются с друзьями. У нуждающихся к этому добавляются
чтение книг, прослушивание музыки и просмотр видео; для более
чем трети малообеспеченных и среднеобеспеченных в досуге появ-
ляются также прогулки и использование компьютера. И только для
хорошо обеспеченных россиян характерно проведение досуга вне
дома – посещение кафе и баров, театров и кино, различных спортив-
ных секций, а также, что очень любопытно, и чтение газет и журна-
лов, которое, видимо, все больше становится в современной России
уделом наиболее обеспеченной части населения.
1
См. например: Бутенко И. А. Качество свободного времени у богатых и бед-
ных//Социологические исследования. 1997. № 8; Рощина Я. М. Дифференциация
стилей жизни россиян в поле досуга//Экономическая социология. 2007. Т. 8. № 4.
Таблица 9.2
Распространенность различных способов проведения досуга
среди представителей разных слоев населения,
выделенных по уровню жизни,%
Средне-
Бедные
ченные
Мало-
Способы проведения досуга
Телевизор, радио + + + + +
Просто отдых + + + + +
Встречи с друзьями дома или в гостях + + + + +
Домашнее хозяйство + + + + +
Музыка, книги, видео - + + + +
Прогулки на природе - - + + +
Компьютер, Интернет - - + + +
Чтение газет и журналов - - - - +
Театры, кино - - - - +
Кафе, бары - - - - +
Секции, тренировки - - - - +
Домашнее хобби - - - - -
Церковь - - - - -
Получение образования - - - - -
Дискотеки, клубы - - - - -
Музеи, выставки - - - - -
Общественные организации - - - - -
Клубы по интересам - - - - -
Политические организации - - - - -
Примечание. Знаком + отмечены виды досуга, характерные более чем для трети группы.
Очень ярко влияние уровня жизни на досуговые возможности

проявляется и при рассмотрении перспектив отдыха в период
отпуска. Оценки, которые дают представители разных слоев насе-
ления своим возможностям отдыха в период отпуска, значительно

различаются: положительно оценивают эти возможности 6% бед-
ных, 12% нуждающихся, 24% малообеспеченных, 32% среднеобе-
спеченных и 57% хорошо обеспеченных, в то время как доля нега-
тивных оценок составляют 55, 29, 21, 16 и 5% соответственно, хотя
понятно, что запросы в области отдыха в отпуск у представителей
данных слоев неодинаковы, и это не может не сказываться и на их
оценках своих возможностей отдыха в период отпуска. Эти оценки
отражают те качественные различия в уровне жизни, которые харак-
теризуют глубину социальных неравенств представителей разных
слоев населения в современной России даже в отношении многих
первоочередных потребностей.
Чтобы получить более яркую картину различий досуговых
практик в разных слоях населения, посмотрим, как отличаются
способы проведения свободного времени в одной и той же воз-
растной группе – у молодежи 25–35 лет, принадлежащей к разным
слоям российского общества, выделенным по уровню благососто-
яния (табл. 9.3). В целом высоконасыщенным досугом характери-
зуются лишь 20% молодежи из бедных и малообеспеченных слоев,
42% среднеобеспеченной молодежи и 63% хорошо обеспеченной
молодежи.
Таблица 9.3
Распространенность различных способов проведения досуга
среди молодежи 25–35 лет из разных групп населения,
Бедные и мало-
Средне-
Разрыв
ченные
Телевизор, радио 65 58 64 0,98

Домашнее хозяйство 46 45 48 1,04
Просто отдых 48 52 55 1,15
Встречи с друзьями дома или в гостях 50 61 65 1,30
Компьютер, Интернет 40 53 52 1,30
Домашнее хобби 11 20 15 1,36
Музыка, книги, видео 41 49 66 1,61
Прогулки на природе 28 42 53 1,89
Бедные и мало-
Средне-
Разрыв
ченные
Клубы по интересам 1 5 2 2,00

Чтение газет и журналов 23 30 47 2,04
Получение образования 10 18 23 2,30
Церковь 5 9 15 3,00
Политические организации 1 1 3 3,00
Театры, кино 13 26 42 3,23
Общественные организации 2 3 7 3,50
Кафе, бары 10 27 37 3,70
Музеи, выставки 4 9 15 3,75
Дискотеки, клубы 5 18 26 5,20
Секции, тренировки 7 19 39 5,57
Примечание. В столбце «разрыв» приведено отношение доли использующих соответствую-
щие практики хорошо обеспеченных россиян к аналогичной доле среди бедных и малообе-
спеченных. Жирным шрифтом выделены разрывы в 2 и более раз.
Как видно из табл. 9.3, способы проведения своего свободного

времени, характерные для молодых россиян, сильно зависят
от того, к какому слою по уровню благосостояния они принадле-
жат. Минимальные различия в долях молодежи из разных слоев,
прибегающей к тем или иным способам проведения досуга, наблю-
даются только по тем практикам, которые не требуют никаких
инвестиций – просмотр телевизионных программ и прослушива-
ние радио, ведение домашнего хозяйства. При этом даже такие
способы проведения досуга, как прогулки на природе и просто
отдых показывают зависимость их распространенности от уровня
жизни. Все остальные способы проведения свободного времени
показывают весьма значительную зависимость их наличия от уров-
ня жизни, причем по таким видам досуга, которые могут рассма-
триваться как инвестиции в человеческий капитал (чтение, полу-
чение дополнительного образования, спортивные занятия
и тренировки), разрыв между долями наименее обеспеченной
и наиболее обеспеченной молодежи, прибегающей к ним, стано-
вится многократным. Так, инвестиции в человеческий капитал
в части квалификационного ресурса (чтение, получение дополни-

тельного образования) хорошо обеспеченная молодежь использует
более чем в 2 раза чаще молодежи из числа бедных и малообеспе-
ченных, а в части такого его компонента как здоровье (спортивные
занятия и тренировки) – даже более чем в 5 раз. С учетом того,
что человеческий капитал сегодня – один из ключевых активов инди-
вида, низкая ориентация наименее материально благополучных рос-
сиян на соответствующие способы проведения досуга свидетель-
ствует о том, что в будущем социальное неравенство между ними
будет только углубляться, а формы этого неравенства – множить-
ся. Если же учесть, что включенность в общественную и политиче-
скую активность в рамках различных организаций, позволяющая
им более активно отстаивать собственные интересы, также свой-
ственна благополучным слоям населения в разы чаще, то дальней-
шее углубление социального неравенства в российском обществе
представляется неизбежным. При этом о каких бы формах само-
выражения и самореализации с помощью досуговых практик
ни шла речь – развлечениях (кафе, бары, дискотеки), обращении
к культурным ценностям (театр, кино), поиске смыслов (обще-
ственная и политическая активность, церковь) и т. д. – наиболее
благополучная молодежь оказывается в разы активнее молодых
россиян из бедных и малообеспеченных слоев. Таким образом,
формирование очагов общества потребления в России и усвоение
соответствующей культуры потребления происходит сейчас, пре-
жде всего, в среде материально благополучного населения, которое
не только обладает достаточными экономическими ресурсами для
этого, но и имеет соответствующие потребности, формируя опыт
использования различных досуговых практик, характеризующих тот
или иной образ жизни.
При этом наибольшие возможности для формирования соответ-
ствующих стилевых поведенческих паттернов объективно имеют
жители городов, особенно крупных, в силу лучших инфраструктурных
возможностей по месту проживания. Именно поэтому реже всего
ненасыщенным досугом обладают жители мегаполисов – только
12% из них используют 1–2 элемента досуга, в то время как для
жителей остальных населенных пунктов этот показатель составля-
ет 18–19%. Однако при этом высоконасыщенный досуг чаще всего
наблюдается у жителей областных и районных центров (35 и 36%
соответственно), а не в мегаполисах. Более низкая доля обладате-
лей высоконасыщенного досуга для сельских жителей (28%) связа-
на, видимо, с ограниченными досуговыми возможностями из-за

неразвитой инфраструктуры, а для жителей мегаполисов (также
28%) – с ограниченностью их временных ресурсов, которая наи-
более активно ощущается при проживании именно в динамичной
среде крупнейших городов.
Простой досуг свойственен жителям всех населенных пунктов,
но наиболее часто (не менее, чем в 90% случаев) к нему прибегают
жители сельской местности, включая ПГТ, так как он, с одной
стороны, требует минимальных материальных затрат, а с другой –
в наибольшей степени связан с ведением домашнего хозяйства,
которое в сельской местности включает как домашние заботы, так
и подсобное хозяйство. Жители сельской местности также реже
используют такие типы досуга как развивающий и развлекатель-
ный, так как в силу ограниченности инфраструктуры они не име-
ют для этого достаточных возможностей. Что касается других
особенностей досуговой активности россиян, связанных с их
местом жительства, то стоит упомянуть также о том, что домаш-
ний досуг характерен менее чем для половины жителей мегаполи-
сов, которые, видимо, в условиях общей нехватки времени пред-
почитают использовать более продвинутые типы досуга.
В остальных типах населенных пунктов он распространен гораздо
шире (табл. 9.4).
Таблица 9.4
Типы досуга жителей населенных пунктов разного типа,%
Областной Районный
Типы досуга Мегаполис ПГТ Село
центр центр
Простой 84 83 88 94 90
Домашний 47 65 63 58 54
Расширенный 80 72 80 75 75
Развлекательный 34 37 33 27 24
Развивающий 36 42 28 19 21
Досуг-участие 6 9 4 4 4
Тем самым, досуговая активность россиян, с одной стороны,

зависит от ряда объективных (тип населенного пункта, уровень
жизни) и субъективных (характер потребностей, наличие вре-
мени) характеристик человека. Однако, с другой стороны, насы-
щенность и разнообразие досуга связаны с общей оценкой
россиянами своей жизни, и это также придает проблеме досуго-

вой активности россиян особую значимость. Так, среди тех росси-
ян, кто имеет высоконасыщенный досуг, более половины (56%)
оценивают ситуацию в своей жизни как хорошую, в то время как
среди обладающих насыщенным досугом эта доля снижается
до трети (33%), а среди россиян, чей досуг не насыщен, составля-
ет уже менее четверти (22%). Для имеющих неразнообразный
досуг (1–2 типа) этот показатель равен 24%, а для россиян с досу-
гом средней (3–4 типа) и высокой (5–6 типов) степени разноо-
бразия – 45 и 61%. Безусловно, эта связь частично опосредована
уровнем жизни и благосостояния. Однако если отдельно проана-
лизировать оценки, которые дают своей жизни россияне из раз-
ных слоев, выделенных по уровню жизни, эта зависимость сохра-
няется. Среди респондентов, принадлежащих к одному и тому же
слою и имеющих сопоставимый уровень жизни, повышение
насыщенности досуга приводит к большей степени удовлетворен-
ности своей жизнью в целом. В самом деле, среди хорошо обеспе-
ченных россиян, имеющих высоконасыщенный досуг, как хоро-
шую оценивают свою жизнь 76%, а среди имеющих ненасыщенный
досуг – только 32%. Для среднеобеспеченных россиян эти доли
составляют 58 и 42% соответственно, для малообеспеченных
и бедных – 39 и 15%.
Таким образом, доступность различных способов проведения
своего свободного времени оказывает заметное положительное вли-
яние на общее социально-психологическое состояние человека, удов-
летворенность его своей жизнью. Осознание этого влияния и выте-
кающее из этого осознания использование свободного времени для
улучшения качества своей жизни – одна из наиболее характерных
особенностей общества потребления. Именно поэтому ситуация
низкого разнообразия досуга среди наименее благополучных слоев
населения свидетельствует об отсутствии предпосылок к форми-
рованию у их представителей «культуры потребления» в том ее
понимании, которое она имеет в развитых странах. При этом сни-
жение за последние годы насыщенности досуга россиян на фоне
роста их активности на товарных рынках ставит вопрос о том,
возможно ли вообще на основе русской культуры, которой не свой-
ственны гедонистические ценности, формирование общества
потребления с характерными для него идеалами, а не просто массо-
вое распространение установок на все большее накопление домаш-
него имущества.
В этой связи любопытно, что свободное время сейчас в наи-

большей степени ценится той частью россиян, которая вообще
наиболее щепетильно относится к собственной ресурсообеспе-
ченности (в части человеческого, социального и других ресурсов).
Связь использования тех или иных способов и типов досуга
с установками на наращивание ресурсообеспеченности просма-
тривается достаточно отчетливо. Во-первых, чем выше насыщен-
ность досуга россиян, тем больше их социальный ресурс и тем
шире их круг общения: у россиян, чье свободное время характе-
ризуется высоконасыщенным досугом, в среднем оказывается
больше типов контактов, т. е. групп лиц (друзья, коллеги, род-
ственники, соседи и т. д.), с которыми они обычно общаются
(3,2 в среднем и 3 по медиане, в то время как у россиян с низко-
насыщенным досугом эти показатели равны 2,1 и 2 соответствен-
но). Во-вторых, насыщенность досуга демонстрирует связь
с использованием платных социальных услуг: для тех, кто осу-
ществляет подобные инвестиции в свой человеческий капитал
и/или человеческий капитал своих детей, характерен более раз-
нообразный досуг, чем для тех, кто не прибегает к такого рода
услугам (образовательным, рекреационным и т. д.). При этом чем
больше количество услуг, используемых одновременно, тем выше
обычно оказывается и насыщенность досуга. Частично эта связь
опосредована уровнем жизни, но, тем не менее, в любом случае
насыщенность досуга оказывается связана с распространенно-
стью практик инвестирования в себя и своих детей. Так, среди тех
россиян, кто использовал за последние три года не более одной
платной социальной услуги из шести возможных 1, ненасыщен-
ным досугом характеризовались 21%, а высоконасыщенным –
24%. При этом среди тех россиян, кто использовал 5 или 6 плат-
ных услуг для себя или детей, картина была качественно иной:
лишь 4% их характеризовались ненасыщенным досугом, в то вре-
мя как для подавляющего большинства (79%) был характерен
высоконасыщенный досуг.
В этих условиях не удивительно, что россияне с более высоким
уровнем человеческого капитала как в части полученного образо-
вания, так и в части состояния своего здоровья, имеют более раз-
нообразный досуг: для россиян, отличающихся хорошим состоя-
1
Медицинские услуги, образовательные услуги для взрослых/для детей, оздо-
ровительные услуги для взрослых/для детей, туристические или образовательные
поездки за рубеж.
нием здоровья и как минимум высшим образованием, более чем

в трети случаев характерен именно высоконасыщенный досуг,
а доля имеющих ненасыщенный досуг составляет среди них 12% –
при 19–21% для остальных россиян (табл. 9.5). Это свидетельствует
о том, что уровень образования и состояние здоровья как элементы
человеческого капитала, с одной стороны, выступают в качестве
ограничений для освоения тех или иных досуговых практик (например,
повышения квалификации и занятий спортом). С другой стороны,
желание инвестировать в свое здоровье и образование, рассматрива-
емые как активы, стимулирует включенность в соответствующие
виды досуговой активности.
Таблица 9.5
Степень насыщенности досуга, характерная для россиян
с разным уровнем человеческого капитала,%
Характеристики человеческого капитала
Вид досуга Состояние здоровья
Хорошее Удовлетворительное Плохое
Высоконасыщенный досуг 40 29 19
Насыщенный досуг 48 50 60
Ненасыщенный досуг 12 21 21
Уровень образования
Не выше Среднее специальное Не ниже
среднего и неоконченное высшее высшего
Высоконасыщенный досуг 27 28 43
Насыщенный досуг 54 51 45
Ненасыщенный досуг 19 21 12
C учетом вышесказанного не удивительно, что с точки зрения

способов проведения свободного времени и степени насыщенно-
сти досуга на фоне остального населения заметно выделяются
представители среднего класса 1. Обладая более высоким уровнем
1
Напомним, что в социальной структуре российского общества на основании
критериев социально-профессионального статуса, образования, уровня благосо-
стояния и показателя самоидентификации нами был выделен средний класс, со-
стоящий из ядра и его ближней периферии, и группы, не входящие в средний
класс, – дальняя периферия и остальное население. Подробнее о методике выделе-
ния среднего класса см. главу 3.
человеческого капитала и относительно более стабильным мате-

риальным положением, они практикуют более разнообразный
и насыщенный досуг, чем другие группы населения; при этом осо-
бенно выделяется наиболее устойчивая часть среднего класса – его
ядро, в то время как ближняя периферия, входящая в состав сред-
него класса, и дальняя периферия, не входящая в его состав, ока-
зываются близки с точки зрения насыщенности досуга. Как видно
из рис. 9.8, для 45% ядра среднего класса характерен высоконасы-
щенный досуг, в то время как для остального населения, не попав-
шего даже в состав дальней периферии, эта доля значительно ниже
и составляет лишь 24%.
Рис. 9.8. Степень насыщенности досуга среднего класса

и других групп населения,%
Что касается конкретных типов досуга, то практически по всем

из них, кроме наиболее нехарактерных для российского населения
вообще, представители ядра среднего класса опережают других
россиян. Исключение составляет «просто отдых» и расслабление
дома, а также просмотр телевидения и прослушивание радио –
по этим популярным среди россиян способам проведения своего
свободного времени разные группы населения не отличаются
между собой. Однако представители ядра среднего класса чаще
характеризуются теми видами досуга, которые можно расценивать
как инвестиции в человеческий капитал: в свое свободное время
они чаще читают (40 против 28% среди других групп населения),
занимаются спортом (21 и 13% соответственно), повышают свою
квалификацию (22 и 11%). Для них в большей степени характерен
и «культурный» досуг – посещение театров, концертов, кино (30%
против 19%), выставок (11 против 5%), и домашний досуг – встре-

чи с друзьями (61 и 53%), занятия своим хобби (20 и 14%), ком-
пьютерные игры и Интернет (43 и 35%).
С точки зрения разнообразия выделенных типов досуговой
активности наиболее ярко различия между представителями сред-
него класса и остального населения проявляются в долях тех, кому
свойственен развлекательный и развивающий досуг: в ядре сред-
него класса эти доли составляют 41 и 48% соответственно, в ближ-
ней и дальней периферии – около трети (34 и 33% для ближней
и 35 и 34% для дальней периферии), а среди остального населе-
ния – только 24 и 21%. Таким образом, различия между разными
группами наблюдаются не только по отдельным видам досуговой
активности, но и по общей направленности, комплексной ориен-
тации их досуговой активности. При этом именно представители
ядра среднего класса характеризуются наиболее разнообразным досу-
гом, который способствует увеличению их человеческого и социаль-
ного капитала и позволяет использовать свободное время в целях
самореализации через потребление различных товаров и услуг в сфере
досуга.
Итак, свободное время достаточно важно для россиян, и в этом
они солидарны с представителями развитых стран. Однако досуг,
как, впрочем, и потребление в целом, крайне редко рассматрива-
ются ими как возможность самореализации через выстраивание
определенного образа жизни. Соответственно, разнообразие спо-
собов проведения свободного времени, позволяющее сформиро-
вать определенный стиль и образ жизни, редко становится для них
предметом мечтаний и желаний. Во многом поэтому досуг рос-
сиян пока остается гораздо более бедным, чем досуг жителей раз-
витых стран. При этом он носит в основном традиционный харак-
тер и локализован преимущественно дома. Распространение
информационных технологий, предоставляющих возможности
реализации различной деятельности, в том числе и досуговой,
не выходя из дома, еще больше усугубляет сложившуюся ситуа-
цию. Ощущение роста агрессивности внешней среды, нарастание
отчуждения в обществе и все большее замыкание россиян на своем
микромире также стимулирует сокращение стремления выходить
за пределы своего микромира.
На развитие негативных тенденций в области организации
досуговой активности россиян оказывают влияние и такие факто-
ры, как локальная неразвитость инфраструктуры в месте прожива-
ния и недостаточная ресурсообеспеченность. При этом плохое

материальное положение многих россиян во многом определяет
характер проведения ими своего свободного времени, не оставляя
им возможностей к освоению стандартов проведения досуга
на уровне более благополучных слоев. Ограниченность досуговых
практик менее благополучных групп населения ведет к сокраще-
нию их жизненных шансов на будущее, а соответственно – к даль-
нейшему углублению существующих социальных неравенств
в российском обществе. При этом вопрос о возникновении очагов
формирования общества потребления – общества, представители
которого желают потреблять не только товары, но и услуги, и нахо-
дят в этом новые возможности для самореализации – можно ста-
вить пока только по отношению к наиболее ресурсообеспеченным
слоям населения, включая средний класс, которые начинают
калькировать западные образцы поведения в сфере потребления,
включая характер своей досуговой активности.
Отставание России в сфере досуговой активности населения
от развитых стран, фиксируемое сегодня, может привести к серьез-
ным неблагоприятным последствиям: дальнейшее сокращение
досугового разнообразия россиян и его локализация в месте про-
живания, наблюдающиеся в последние годы, будут сказываться
и на их социально-психологическом самочувствии, и на качестве
их человеческого и социального капитала, а следовательно –
и на ситуации в стране в целом и перспективах конкурентоспособ-
ности России в глобальном мире.
10
РЕЛИГИОЗНОСТЬ РОССИЙСКИХ ГРАЖДАН
И «РУССКАЯ МЕЧТА»
Существует представление о том, что одно из измерений «русской

мечты» имеет религиозный контекст – прямой или превращенный.
Причины этого понятны – религия как глубинный фактор, более
долговременный, чем политические и идеологические пристра-
стия, определяет наиболее устойчивые формы и основания соци-
ального устроения, его цивилизационную специфику, ментальные
структуры. Не случайно, характерной чертой религиозности росси-
ян, постоянно фиксируемой исследованиями ИС РАН, является
восприятие религии в двух проекциях – как личный персональный
мистический опыт, как Вера, с одной стороны, и как культурно-
цивилизационная идентичность – с другой 1. Причем последний
аспект становится определяющим и для отдельной личности, и для
различных общностей вплоть до цивилизационных, и проявляется
в различных гранях: как форма солидарности на фоне элиминации
традиционных политических и гражданских ее форм, как измере-
ние политического процесса, как «мягкая сила» в политике и как
ресурс для повышения активности различных религиозных орга-
низаций. Институционализированные религиозные организации,
главной задачей которых является пастырское служение, не только
не отдаляются от институтов власти, но и играют все более значи-
тельную роль в политическом процессе как субъекты политическо-
го целеполагания. Между тем Патриарх Московский и всея Руси
Кирилл пожелал, чтобы Церковь никогда не подменяла духовное
влияние на народ на «соблазны использовать мирскую, политиче-
скую силу для достижения своих целей», поскольку «у Церкви есть
1
Российская идентичность в социологическом измерении/Под ред. М. К. Горш-
кова, Н. Е. Тихоновой. М.: Наука, 2008; Российская повседневность в условиях кри-
зиса/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, Н. Е. Тихоновой. М.: Альфа-М, 2009; Гото-
во ли российское общество к модернизации/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма,
Н. Е. Тихоновой. М.: Весь Мир, 2010; Двадцать лет реформ глазами россиян: опыт
многолетних социологических замеров/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма,
В. В. Петухова. М.: Весь Мир, 2011.
только одна возможность влиять на властных и безвластных,

на богатых и бедных, на образованных и простецов – это пропо-
ведовать слово Божье» 1.
Религия становится все более важным измерением многих
сообществ и значимым источником ценностей для людей. Она
может играть определяющую роль в формировании позитивного
отношения к другим культурам, религиям и стилям жизни, спо-
собствуя построению гармоничных отношений между ними 2.
Усиление роли религии на национальном уровне также является
маркером новых конфигураций социальности. Это проявляется
в увеличении количества религиозных движений, отстаивающих
зачастую, помимо сугубо религиозных, и социально-политиче-
ские интересы; в участии лидеров религиозного мнения в меро-
приятиях светского характера и попытках решения многих соци-
альных вопросов; в возрастании роли и пропаганде религиозного
воспитания и образования. Как следствие, религия, приобретаю-
щая все больший вес в публичном пространстве, становится
«интерпретирующим сообществом» и начинает играть значимую
роль в формировании общественного мнения и народной воли.
Одновременно институционализированные российские конфес-
сии распространяют в определенной мере свое влияние на неверу-
ющую часть населения, вследствие чего граница между верующи-
ми и неверующими не является непрозрачной и незыблемой.
Насколько и в каких формах влияет религия или религиоз-
ность на мечты в России? Насколько идеи русской философии
о глубокой религиозности россиян, о мессианизме, согласно кото-
рому «русский народ жертвенно отдал себя на служение делу
избавления всех народов, чтобы русский человек явил собой образ
”всечеловека“», отличающегося от образа космополита» 3, отража-
ются в мечтах современных россиян? Действительно ли, «русская
идея есть эсхатологическая идея царства Божьего?» 4. Насколько
мечты россиян соотносятся с той ролью, которую выполняет рели-
гия в самоопределении современного российского общества,
1
Патриарх Кирилл верит, что Церковь не превратится в политическую силу
10.03.11//Интерфакс (//http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=39825).
2
Альянс цивилизаций: Из Доклада Группы высокого уровня 13 ноября 2006 г.
(http://www.unaoc.org/repository/HLG_report_RU.pdf).
3
Бердяев Н. Национализм и мессианизм//Судьба России. М.: Советский писа-
тель, 1990. С. 104.
4
Бердяев Н. Русская идея//О России и русской философской культуре. М.: На-
ука, 1990. С. 168.
а также в становлении и развитии личностного мира, включающе-

го определенную иерархию базовых ценностей и определенные
горизонты персональной свободы и ответственности? Ведь
«Церковь, осуществляя свою миссию, не ”лепила“ специально
некий культурный образ русского человека – она занималась его
душой, системой ценностей, в которой жил человек, нравствен-
ной ориентацией личности» 1, и «не вокруг изобретателей нового
шума – вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир;
неслышно вращается он» 2.
Согласно исследованию, 79% респондентов причислили себя
к последователям православия, 4% являлись последователя ислама,
9% – верили в высшую силу, но ни к какой конфессии не принад-
лежали, 7% придерживались атеистических взглядов. Если сравни-
вать с аналогичными индикаторами 2009 г., то можно отметить
очень небольшое снижение количества внеконфессиональных
верующих и на 5% – количества атеистов (с 12 до 7%) (рис. 10.1).
Примечание. Сумма цифр по каждому году может быть менее 100%, так как на рисунке
не указаны затруднившиеся с ответом.
Рис. 10.1. Религиозно-мировоззренческие группы россиян,
2009–2012 гг.,%
Одновременно количество идентифицирующих себя как пра-

вославных выросло на 7%. Последнее свидетельствует как о по-
требности в форме солидарности, основанной на православии, чье
воздействие во многом сформировало российскую культурную тради-
цию, так и о вовлечении все большего числа россиян в смыслообразую-
1
«Слово пастыря». Выпуск от 10 июня 2012 г. //Официальный сайт Московско-
го Патриархата (http://www.patriarchia.ru/db/text/2280499.html).
2
Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Соч.: В 2 тт. М.: Мысль,1990. C. 92. Т. 2.
щий с помощью институционализированных конфессиональных ин-

ститутов социальный и политический контекст. Нельзя также
исключать и обращение к Богу как к последней надежде в сложив-
шихся трудных социально-экономических условиях все большего
числа людей, ранее рассчитывавших на свои силы или высшую
силу вообще. Доказательством этого может служить огромное ко-
личество желавших прикоснуться к привезенному в Россию в но-
ябре 2011 г. Поясу Богородицы.
В данном контексте ключевым становится вопрос о реальной
религиозности россиян в сравнении с подобным показателем в дру-
гих странах, особенно если мы хотим понять религиозную сторону
или ее отсутствие у русской мечты. Согласно данным Европейского
социального исследования ценностей (табл. 10.1), религиозность
россиян находится на уровне ниже среднего. Наименьшую степень
религиозности демонстрируют такие страны как Чехия, Франция,
Израиль, наибольшую – Польша, Кипр, Турция.
Следует подчеркнуть, что уровень религиозности населения
не зависит от конституционно закрепленного принципа светско-
сти. Ярким показателем является Турция. Это светское государ-
ство, однако уровень религиозности населения в данной стране
наивысший. Также уровень религиозности не зависит от домини-
рующей конфессии или формы присутствия Церкви в политиче-
ской структуре общества. Так, в скандинавских странах, где при-
сутствует институт государственной церкви, уровень религиозности
населения очень низок. Одновременно четко можно зафиксиро-
вать зависимость уровня религиозности населения от потребности
в консолидации общества, от актуализации конфессионального
параметра как идентификационного. Особенно показательны
в данном ракурсе Польша, Кипр, Словакия, Хорватия. В России,
несмотря на существующие проблемы, глубоко религиозных
людей всего 4%, большинство же россиян скорее не религиозны.
Является ли посещение церкви для россиян необходимым,
и часто ли они отправляются на встречу с Богом? Как подтверж-
дается данными исследования, «дорога к храму», несмотря
на мощное проникновение религиозных смыслов в социаль-
ность, не самая выбираемая россиянами. За последние 10 лет
произошла стабилизация группы, для которой посещение церкви
является приоритетным в свободное время: в 2003 г. 11% россиян
посещали церковь в свободное время, в 2009 г. – тоже 11%,
в 2012 г. – 10%. Причем посещение церкви приверженцами пра-
вославия, для которых участие в публичных богослужениях явля-

ется обязательным предписанием вероучения, несмотря на их
общий численный рост за счет внеконфессиональных верующих,
атеистов и т. д., осталось практически без изменений по сравне-
нию с 2009 г. (с 14 до 11%) (рис. 10.2). Скорее всего, группа рос-
сиян, для которых общинная церковная жизнь является приори-
тетной, стабилизировалась, и она является реальной социальной
базой Церкви.
Таблица 10.1
Степень религиозности населения ряда европейских стран,% 1
Совсем Очень
Страна не религиоз- 1 2 3 4 5 6 7 8 9 религиоз-
ные ные
Чехия 39 18 10 7 4 7 4 5 4 2 1
Франция 24 8 9 9 7 18 8 7 6 2 3
Израиль 24 5 4 5 4 17 8 9 10 5 11
Швеция 22 10 13 11 7 15 8 7 4 2 3
Великобритания 19 7 10 11 8 14 9 10 6 3 4
Венгрия 19 6 8 8 6 18 8 8 9 4 8
Германия 18 5 8 9 7 16 9 12 10 3 4
Эстония 18 12 9 10 7 17 10 9 5 2 3
Норвегия 17 9 11 12 9 17 8 8 6 2 2
Нидерланды 16 5 6 5 5 12 13 18 12 5 3
Бельгия 15 5 7 7 6 15 12 14 10 4 6
Испания 15 5 8 9 6 19 10 11 10 3 4
Латвия 15 9 11 10 8 17 9 8 7 3 3
Словения 14 5 7 9 7 22 9 8 10 4 6
Дания 12 8 11 11 8 21 10 10 6 2 2
Словакия 12 5 4 4 4 12 9 12 15 11 13
Швейцария 10 5 8 10 5 16 8 12 13 5 7
Россия 10 7 8 11 9 21 9 10 9 3 4
Украина 10 6 6 8 7 24 10 11 10 4 6
Болгария 9 9 10 12 11 22 7 7 5 3 4
Финляндия 7 6 8 8 7 15 12 15 13 6 3
Хорватия 6 2 4 4 4 17 10 16 17 9 10
1
Данные Европейского социального исследования 2008 г. (www.europeansocial-
survey.org).
Таблица 10.1 (окончание)
Совсем Очень
Страна не религиоз- 1 2 3 4 5 6 7 8 9 религиоз-
ные ные
Ирландия 5 3 5 8 8 19 14 17 13 4 4
Португалия 4 3 4 6 6 19 14 17 16 6 6
Греция 3 3 4 4 6 16 13 17 15 10 9
Польша 2 2 3 4 4 18 13 18 17 10 10
Кипр 1 1 2 4 7 17 14 19 18 11 8
Румыния 1 2 2 5 5 14 12 19 18 12 11
Турция 1 0 1 1 2 16 8 18 22 8 23
Насколько же мечты и религиозность россиян пересекаются?

Ответ на этот вопрос демонстрирует, что, как и все россияне, пред-
ставители различных религиозно-мировоззренческих групп считают,
что без мечты жить невозможно. Лидируют в этом убеждении
внеконфессиональные верующие – среди них 81% полагают, что
мечта наполняет жизнь смыслом. Среди православных мечтают
76%, среди атеистов – 68%. Треть атеистов уверена, что жить нуж-
но в реальном мире, среди них также наиболее высок процент тех,
кому вообще мечтать не свойственно никогда – 14%. Среди право-
славных, считающих, что в мечтах нет практического смысла, их
Рис. 10.2. Посещение церкви и других религиозных собраний

в свободное время в различных религиозно-мировоззренческих
группах, 2009–2012 гг.,%
четверть, а среди внеконфессиональных верующих – пятая часть.

При этом чаще всего мечтательные люди встречаются среди вне-
конфессиональных верующих (65%).
Внутренний человеческий мир, его духовное наполнение,
стремление к счастью, красоте, добру, истине является объектом
религии. Все эти стремления, идеальные представления о своем
и коллективном будущем лежат в основе человеческих мечтаний,
и вопрос о том, накладывают ли на них отпечаток религиозность
и конфессиональная принадлежность в условиях современной
России, представляется очень интересным. Так, 91% православ-
ных и 93% внеконфессиональных верующих имеют личную мечту,
а вот среди атеистов таковых 85%. Данные цифры позволяют сде-
лать вывод о том, что религиозность в любых формах повышает
в человеке стремление к идеалу, а уверенность в существовании
трансцеденции помогает определять главные цели в жизни. Однако,
с другой стороны, факт посещения церкви или религиозных
собраний в свободное время никоим образом не влияет на нали-
чие личной мечты, что еще раз доказывает – религиозность росси-
ян не находит выражения во внешних формах ее проявления.
В чем же выражается основная мечта или жизненная цель рос-
сиян, и отличается ли ее наполнение в зависимости от мировоз-
зрения? Выше уже не раз отмечалось, что основной мечтой рос-
сиян, вне зависимости от их отношения к религии, является
желание жить в достатке. Однако люди, которые посещают цер-
ковь, мечтают об этом в полтора раза реже. На втором месте мечта
социальная – жизнь в более справедливом и разумно устроенном
обществе, причем православные и атеисты в этом желании соли-
дарны – 32 и 33% соответственно, а вот внеконфессиональные
верующие об этом мечтают даже чаще – 39%. Причем люди, по-
сещающие церковь, ничем не отличаются от остальных в этом
вопросе: они также хотят большей социальной справедливости
и разумности в нашем обществе. Православные чаще мечтают
о хороших детях и хорошем здоровье (25 и 34%), тогда как в иерар-
хии атеистов вслед за здоровьем (26%) идут ценности самореали-
зации (22 против 17% у православных) и желание открыть соб-
ственное дело (20 и 14% соответственно). Также почти каждый
седьмой атеист вообще не имеет мечты, тогда как среди православ-
ных только каждый 10, а среди внеконфессионально верующих –
каждый 15-й. Это позволяет утверждать, что атеисты больше на-
целены на реальную повседневную жизнь и на решение прагматических
вопросов, тогда как люди, причисляющие себя к православным, более

склонны к традиционным семейным ценностям. Внеконфесиональные
верующие демонстрируют большую нацеленность на индивидуали-
стические мечты (иметь отдельную квартиру – 26%, иметь хоро-
шее здоровье – 32%, интересно жить – 29%), тогда как семейные
ценности уходят у них на второй план. Из мечтаний всех религиозно-
мировоззренческих групп при этом исчезает традиционная коллекти-
вистская и государственническая составляющая, люди замыкаются
на семейный круг или на себя. Подобную эрозию гражданских и по-
литических форм солидарностей пока не способны преодолеть
даже религиозные скрепы.
Наличие религиозных скреп проявляется и в ответах респон-
дентов на вопрос о том, кто из деятелей прошлого и настоящего
более всего способствовал (или способствует) осуществлению
массовых народных чаяний (ожиданий), был или является симво-
лом мечты их народа. Треть наших сограждан поставила на первое
место Петра I, а вот второе место (14%) среди многих выдающихся
деятелей прошлого и настоящего наши соотечественники подели-
ли между святыми подвижниками (Сергий Радонежский, Сера-
фим Саровский, Матрона Московская и др.) и нашими современ-
никами, прежде всего В. В. Путиным. Это подтверждает, что
в общественном сознании стремление к нравственным идеалам,
человеколюбию и одновременно служение обществу сливается
в представлениях и оценках святых подвижников. Во многом
именно с ними ассоциируется у россиян религиозная сторона рус-
ской мечты. При этом православные придают заметно большее
значение деятельности святых подвижников (19%), чем атеисты
(4%), которые вообще более скептично настроены по отношению
к деятельности выдающихся личностей в российской истории.
У россиян, регулярно посещающих церковь, оценка значимости
святых подвижников оказывается практически наравне с оценкой
деятельности Петра I (32 и 31% соответственно), что демонстриру-
ет: большая степень религиозности влияет на оценку отечествен-
ной истории сквозь духовно-религиозную призму. С этим связано
и восприятие российской истории как мессианской – 53% право-
славных считают это правильным, тогда как в других мировоз-
зренческих группах с этим согласны только 40%. Служение России
миру как ее главное призвание отмечают также 55% посещающих
Церковь и 48% тех, для кого олицетворением российской истории
выступают деяния святых подвижников.
Логичным представляется вопрос: а обращаются ли россияне

к Богу, чтобы облегчить достижение своей мечты, или они предпо-
читают использовать какие-то другие способы, и меняются ли их
стратегии с возрастом? Подчеркнем, что наиболее популярная
стратегия достижения своей мечты – это наметить план и мето-
дично, самостоятельно его осуществлять (рис. 10.3). Такой расчет
на собственные силы характерен более чем для половины (55%)
россиян. При этом 29% россиян надеются на чудо и на удачу, т. е.
готовы подменить рациональные алгоритмы поведения ожидани-
ем чуда. Каждый пятый (22%) обращается за помощью к близким,
что показывает сложность выстраивания в России жизненной
траектории как «self-mаde». Интересный факт: несмотря на то, что
к атеистам себя причисляют лишь 7% россиян, а остальные 93%
относят себя к последователям какой-либо религии (84%) или
к верующим в некую высшую силу (9%), однако молят Бога
об исполнении мечты только 20%. Совсем редко (в 6% случаев)
применяются какие-то магические, эзотерические практики,
рекомендации фэн-шуй и т. п. для осуществления желаемого.
Пассивность свойственна 10% россиян.
Как видно из данных рис. 10.3, когда дело касается доступных,
«земных» способов достижения мечты, то молодежь ведет себя
особенно энергично: чаще остальных опрошенных прилагает соб-
ственные усилия, чаще привлекает к решению проблемы родных
и друзей. Естественно, и оптимизм, надежда на чудо, удачу в боль-
шей степени свойственны молодым.
А вот молить Бога о помощи в исполнении мечты более типич-
но для старшего поколения: для этого к Богу обращаются от 18%
респондентов 16–25 лет до 24% – 46–55 лет.
Для того чтобы реализовать мечту, россияне как правило
не ограничиваются каким-либо одним способом, а комбинируют
различные подходы. Так, среди тех, кто обычно обращается к Все-
вышнему с просьбой помочь осуществить свою мечту, большин-
ство действует по принципу «На Бога надейся, а сам не плошай».
Во всяком случае, в данной группе 58% предпринимают также
самостоятельные шаги по реализации своей мечты, 27% подклю-
чают к решению этой задачи родных и друзей, 10% «подкрепляют»
молитву магией и обращением к различным эзотерическим дей-
ствиям, что подчеркивает неясность и неструктурированность
религиозного сознания россиян. В целом же просматривается
следующая закономерность. Просят Бога помочь в первую оче-
редь те, кто уповает также на чудо и магию (31 и 39%), и в послед-
нюю очередь – те, кто рассчитывает на себя и своих близких
(22 и 25%).
Рис. 10.3. Что делают россияне в целом и молодежь в частности,

чтобы их мечта исполнилась,%
(Допускалось несколько ответов.)
Российские женщины более активны в реализации своих меч-

таний, чем мужчины. «Слабый пол» не только чаще мечтает,
но и использует более широкий арсенал средств для достижения
своей мечты. Если планомерно и самостоятельно стремятся вопло-
тить мечту в жизнь равные доли мужчин и женщин (по 55%),
то в остальном женщины более деятельны и оптимистичны: актив-

нее привлекают к решению проблем окружающих (19% мужчин
и 24% женщин), чаще взывают к Богу (10 и 29%) и верят в удачу
(25 и 32%). При этом именно женщины чаще всего ходят к гадал-
кам и обращаются к различным магическим действиям – (4%
мужчин и 67% женщин).
На степень самостоятельности человека в реализации желае-
мого наиболее существенное влияние оказывает его склонность
(или, напротив, несклонность) к непрерывному обучению (этот
показатель играет более значимую роль, чем уровень формального
образования). Так, среди тех, кто за последние годы повышал уро-
вень образования или квалификации, сами реализуют свой план
достижения мечты три четверти опрошенных (75%), тогда как
среди тех, кто не повышал свой уровень знаний и компетенций –
только половина (51%). Непрерывно обучающиеся россияне
активнее используют свои личные связи (26% против 21% в группе
не обучающихся) и молят Бога помочь им (25 и 19%). И, разумеет-
ся, те, кто постоянно самосовершенствуется, в целом более склон-
ны мечтать и действовать, воплощая мечту в жизнь.
Жители крупных городов более одиноки и более склонны
обращаться к трансцеденции в любом виде: респонденты из мега-
полисов как правило меньше рассчитывают на поддержку родных
и друзей, чем сельские жители (18 и 24%), и меньше надеются
на чудо или удачу (21 и 33%). При этом к услугам гадалок и экс-
трасенсов и те, и другие прибегают практически с одинаковой
частотой (8 и 6%), также как и одинаково часто молят Бога о помо-
щи (22 и 21%). Жители других типов поселений обращаются
к Богу реже.
Чем выше уровень реальных доходов россиян, тем меньше
они склонны надеяться на Бога и тем больше рассчитывают
на самих себя. Так, доля тех, кто взывает к Богу, сокращается
с 25% в группе с доходами менее половины медианы по типу
поселения до 17% в группе с доходами более двух медиан. Одно-
временно растет доля тех, кто сам реализует свой план –
с 57 до 65%. В то же время, благополучные в финансовом отноше-
нии люди чуть более суеверны, больше доверяют древним знаниям
и ритуалам, чем малообеспеченные россияне: пользуются услуга-
ми экстрасенсов, астрологов, гадалок, рекомендациями фэн-шуй
и другими аналогичными методами 2% россиян с низкими дохо-
дами и 7% – с высокими.
Если же сравнивать стратегии религиозно-мировоззренческих

групп, то наименее предприимчивыми оказываются атеисты –
среди них 15% ни о чем не мечтают и еще 19% ничего не делают
ради осуществления своей мечты (табл. 10.2).
Таблица 10.2
Что делают представители разных религиозно-мировоззренческих
групп россиян, чтобы их мечта исполнилась,%
(допускалось несколько ответов)
Верующие
Стратегии действий Православные Атеисты
вне конфессий
Составляют план достижения своей
мечты и сами реализуют его шаг 55 62 47
за шагом
Надеются на чудо, на удачу 28 29 21
Просят родных и друзей помочь
22 28 12
в ее осуществлении
Молятся о помощи, обращаясь к Богу 22 12 1
Пользуются для этого услугами
экстрасенсов, гадалок, магов,
6 6 2
астрологов, колдунов, талисманом,
оберегом, фэн-шуй
Другое 3 4 3
Ничего не делают 9 7 19
Нет мечты 9 7 15
Наиболее целеустремленными являются те, кто верят в некую

высшую силу, но к какой-либо конфессии не принадлежат – они
и сами чаще что-то делают для реализации задуманного (62%)
и чаще просят близких подержать их (28%). К Богу среди них обра-
щаются 12%. При этом на Бога больше надеются православные
(22%), однако и они чаще, чем на Бога, надеются на чудо и удачу
(28%), на свои собственные силы (55%) и на помощь и поддержку
родных и друзей (28%). Также православные и внеконфессиональ-
ные верующие чаще обращаются к гадалкам, экстрасенсам
и к магии, чем атеисты (6 против 2%). Это еще раз доказывает
наличие мистико-языческих элементов в религиозном сознании
россиян. В целом основным алгоритмом достижения мечты
и целей в жизни для всех мировоззренческих групп и поколений
является собственная рациональная деятельность, что позволяет
сделать вывод о формировании активистского типа поведения
россиян, в том числе среди верующих. Это опровергает устояв-

шийся стереотип о наличии мечты о «ничегонеделанье» у россиян,
а также демонстрирует скорее рациональный, чем мистический,
вектор эволюции общественного сознания.
Данный факт, как и стремление к определенным нравствен-
ным ориентирам, нашли отражение в выборе сказочного персона-
жа, наиболее отвечающего личным мечтам россиян. Среди всех
религиозно-мировоззренческих групп лидирует образ Золушки
как вознаграждение добродетели и трудолюбия (при этом право-
славные говорят об этом в 46% случаев, внеконфессионально-
верующие в 32%, атеисты в 27%). Еще больше притягивает этот
образ людей, обращающихся за достижением мечты с мольбой
к Богу и ведущих церковный образ жизни – таковых по 57%.
На втором месте у православных и верующих вне конфессий два
образа – сказка «По щучьему велению», как мечта о случайном
везении, и сказы «Малахитовая шкатулка» и «Каменный цветок»,
как мечта о постижении вершин мастерства и красоты. Их выби-
рает каждый пятый. А вот атеисты при выборе между трудом
и красотой, с одной стороны, и везением, с другой, выбирают вто-
рое, причем в два раза чаще (13 и 27% соответственно).
Противоположный выбор между трудом и красотой, являющими-
ся нравственными ориентирами, и случайным везением превали-
рует в мечтах у людей, молящих Бога и воспринимающих историю
России сквозь призму деятельности святых подвижников: сказы
Бажова выбирают в полтора раза чаще, чем сказку про Емелю сре-
ди первых (29 и 21%), и в два раза среди вторых (35 и 18%).
Подобный выбор архетипических образов еще раз подтверждает,
что стремление к добродетели, труду, красоте и мастерству
нисколько не чуждо россиянам, а религиозность еще больше центри-
рует мечты вокруг данных ценностей 1.
Каковы же портреты россиянина, молящего о помощи в испол-
нении своей мечты Бога, и россиянина, обращающегося за помо-
1
В данном контексте особый интерес вызывает тот факт, что отсутствие инсти-
тута частной собственности в истории России не вызывало недовольства в народ-
ной среде. Основу такой позиции Степун Ф. А. усматривал в религиозно-нрав-
ственном настрое земледельцев: «Да, русский крестьянин в отношении земли,
конечно, собственник, но только с тою оговоркой, что собственность для него ка-
тегория не юридическая, но религиозно-нравственная. Право на землю дает только
труд на земле, труд, в котором обретается онтологическое ощущение земли и рели-
гиозное преображение труда». См.: Степун Ф. А. Мысли о России//Сочинения. М.:
РОССПЭН, 2000. С. 218.
щью к гадалке, астрологу, колдуну или иным магическим силам?

К Богу обращаются одинаково часто люди всех возрастов, среди
них 80% женщин. В основном это выходцы из малых городов
и сел, оценивающие свое материальное положение как удовлетво-
рительное (63%). Среди обращающихся к гадалкам, экстрасенсам
и к магии 60% женщин и 40% мужчин в возрасте 36–45 лет, а чет-
верть их еще моложе. Россияне старше 45 лет обращаются за помо-
щью к мистическим силам гораздо реже (13%). Среди данной
группы в 1,5 раза больше людей, оценивающих свое материальное
положение как хорошее, по сравнению с теми, кто обращается
с мольбами к Всевышнему (29 против 18%), в 1,5 раза меньше
людей, состоящих в браке (29%), во столько же раз больше никог-
да в нем не состоявших (32%) и практически в два раза больше
разведенных (23 против 14%). Среди молящих Бога наибольший
процент работающих в сфере здравоохранения, образования, нау-
ки и культуры (таковых более трети), тогда как среди обращаю-
щихся к услугам гадалок – треть работники торговли. Практиче-
ски никогда (или очень редко) для реализации своей мечты
ни к мольбе Богу, ни к услугам гадалок не прибегают военные
и финансисты. Среди обеих этих групп наибольшее число состав-
ляют люди с высшим образованием и занимающих соответствую-
щие должности, однако среди обращающихся к гадалкам и магам
руководителей гораздо больше, чем среди тех, кто молит Бога
о помощи в реализации своей мечты – 20 против 7%, а количество
высокообразованных людей среди них на 7% выше (45 и 38%).
Среди обращающихся к Богу в 2 раза больше и людей с гуманитар-
ным образованием, чем с техническим (23 и 12%), тогда как среди
обращающихся к гадалкам, наоборот: в 2 раза больше людей с тех-
ническим и естественным образованием (23 и 13%).
О чем же чаще всего молят Бога россияне для исполнения сво-
ей мечты и зачем чаще обращаются к услугам экстрасенсов, магов
и гадалок (рис. 10.4)?
Как показывают данные рис. 10.4, больше всего россияне
молят Бога о здоровье и достатке (52 и 49% соответственно), что
еще раз подтверждает положение об обращении к Богу как
к конечной инстанции в самые тяжелые моменты. Просят они
его и о более справедливом и разумном устроении российского
общества (39%), отражая проекцию социальной реальности. Рос-
сияне же, обращающиеся к магии, преследуют, прежде всего, свои
личные интересы и цели: иметь квартиру (36%), хорошее здоро-
Рис. 10.4. Ответы на вопрос: «Если у Вас есть мечта,

главная цель жизни, то в чем она состоит?»
в группах, различающихся стратегиями своих действий
по осуществлению мечты,%
(Допускалось не более трех вариантов ответа)
вье (36%) и определенный достаток (36%), а также интересно

жить для самореализации и открыть собственное дело (по 26%).
У людей, основой стратегии достижения мечты которых является
молитва Богу, последние два положения гораздо реже выступают
в качестве мечты – 19 и 14% соответственно. А вот за тем, чтобы
сделать все общество лучше, к гадалкам и экстрасенсам не очень
ходят: о более разумном и справедливом устройстве общества
обращающиеся к ним просят в 2 раза реже, чем обращающихся
к Богу. При этом быть полезным обществу и стране они не меч-
тают никогда. Среди тех же, кто молится Богу об общественной
пользе и устроении России, таковых немало – каждый восьмой.
А вот о славе и любви практически не просят ни Бога, ни поту-
сторонние силы. Зато о счастье родным и близким 32% молящих
Богу о помощи (что на 7% выше, чем в целом россияне) готовы
попросить «золотую рыбку».
Определенная социально-политическая организация обще-
ства, представления о правах и свободах, о социальной справедли-
вости явно или не явно содержатся в мечтах людей. В данном
контексте значимым представляется вопрос: «Каков обществен-
ный идеал россиян и зависит ли его интерпретация от религиоз-
ности и мировоззренческих ориентаций наших сограждан в усло-
виях поиска пути модернизации российского общества и дискуссии
о его демократизации?»
В иерархии значимости прав и свобод человека, являющихся
атрибуцией демократического устройства, свобода вероисповеда-
ния занимает 12-е место, и как абсолютно необходимое условие
для реализации идеала демократии ее назвали всего 11% наших
сограждан. Это может свидетельствовать как о достаточно спокой-
ном мировоззренческом климате в современной России, так
и о том, что иные проблемы, связанные с обеспечением прав чело-
века и развитием демократических институтов, являются для рос-
сиян более злободневными. Духовная свобода оказалась легче
достижима в России, чем свобода в иных ее проявлениях – эконо-
мических, социальных и политических. Так, среди последователей
православия считают, что свобода вероисповедания абсолютно
необходима 12%, среди внеконфессионально верующих – 9%, сре-
ди атеистов – 4%. Оказывается, что либо наиболее демократичны-
ми являются представители институционализированных россий-
ских конфессий, либо для них этот вопрос более актуален. Также
настаивают на необходимости свободы слова 17% молящих Бога
об осуществлении их мечты и 22% посещающих церковь и религи-

озные собрания, тогда как те, кто Богу не молятся и не ведут цер-
ковной жизни в 2 раза реже говорят об абсолютной необходимости
свободы слова (по 10% в каждом случае).
Примечательно, что среди считающих свободу совести абсо-
лютно необходимым условием реализации демократии, 30%
обращаются к Богу и 20% считают, что именно святые подвижни-
ки более всего способствуют народным чаяниям. В целом,
по мнению большинства всех мировоззренческих групп, мечта
о демократии в России скорее или полностью не оправдалась.
Этого мнения придерживаются 73% православных, 77% внекон-
фессиональных верующих и 82% атеистов. Даже воцерковлен-
ность не спасает от разочарованности в осуществлении данной
мечты – 80% посещающих церковь считают, что эта надежда
россиян не реализовалась 1. Если говорить об идеальном пред-
ставлении о демократии, то между представителями разных
религиозно-мировоззренческих групп принципиальных разли-
чий нет: подавляющее большинство на первое место в мечте
о демократии как социальном идеале ставит равенство всех граж-
дан перед законом, на второе место – связанную с равенством
перед законом независимость суда, на третье – снижение разры-
ва в уровне доходов, на четвертое – свободные выборы органов
власти и президента страны (табл. 10.3) Таким образом, в мечтах
россиян о демократии преломляется их мечта о социальной справед-
ливости.
Как известно, идеал социальной справедливости является
мечтой всего человечества. Насколько же «русская мечта» сегодня
отражает проекцию идеала социальной справедливости на наше
общество и зависит ли она от фактора религиозности? Социальная
справедливость является главной интенцией личных мечтаний
россиян о будущем России, не зависящей от их духовного выбора.
45% всех мировоззренческих групп настаивают на том, что хотят
1
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл четко акцентировал эту проблему:
«Если индустрия прав человека будет лишена духовного и нравственного измере-
ния, если она станет инструментом политической пропаганды и продвижения од-
них мировоззрений в ущерб другим, – ее плоды принесут человечеству много
несправедливости, рабство порокам и грехам, чрезмерному потреблению, гордыне,
которые могут обернуться и уже оборачиваются реальными страданиями людей»/Вы-
ступление Святейшего Патриарха Кирилла на IV Съезде лидеров мировых и тради-
ционных религий 30 мая 2012 г. //Официальный сайт Московского Патриархата
(http://www.patriarchia.ru/db/text/2255100.html).
Таблица 10.3
Ответы на вопрос: «Что из приведенного списка абсолютно
необходимо для того, чтобы Вы могли сказать:
”Да, это и есть то общество, в котором воплотились мои мечты
о демократии“?»,% (допускалось несколько вариантов ответа)
Верят в некую
Элементы высшую силу,
Последователи
демократического но к какой-либо Атеисты
православия
устройства религии
не принадлежат
Равенство всех граждан
77 83 78
перед законом
Свобода печати 13 21 12
Независимость суда 36 46 39
Свободные выборы власти 27 28 26
Возможность свободно высказывать
12 16 15
свои политические взгляды
Избрание президента непосредствен-
26 25 26
но народом
Свобода вероисповедания 12 9 4
Наличие частной собственности 18 21 23
Наличие оппозиции, контролирующей
17 24 21
президента и правительство
Участие граждан в референдумах
14 15 15
по важнейшим для страны вопросам
Свобода выезда за рубеж 15 18 16
Свободный выбор профессии 21 20 16
Небольшая разница в уровне доходов
41 36 38
людей
Свобода передвижения по стране 9 6 8
Право выбирать между несколькими
5 9 8
партиями
Участие рабочих в управлении пред-
8 8 9
приятиями
Право на забастовку 3 3 6
Самостоятельность регионов страны 6 11 8
Свободное членство в какой-либо
2 2 2
политической партии
Подчинение меньшинства решениям
4 3 2
большинства
видеть в основании российского общества социальную справедли-

вость, равные права для всех, сильное государство, заботящееся
о своих гражданах. В 1,5 раза реже, но тоже единодушно, россияне
связывают мечты о будущем страны с двумя ипостасями: с права-
ми человека, демократией, свободой самовыражения личности,
с одной стороны, и с возвращением России статуса великой дер-
жавы, с другой. Это может демонстрировать еще раз антиномич-
ность российского modus vivendi, в котором сочетаются противопо-
ложности, что и становится отличительной чертой российского
самосознания. Одновременно, в нормативной проекции должен-
ствования 67% православных, 65% внеконфессиональных верую-
щих и 61% атеистов видят Россию как великую державу с мощны-
ми вооруженными силами, влияющую на все политические
процессы в мире. Различия в мечтах православных и атеистов
проявляются в отношении к необходимости возвращения к наци-
ональным традициям, моральным ценностям, проверенным вре-
менем: этот идеал поддерживает 23% православных и всего 12%
атеистов. Поддержка традиционных морально-нравственных цен-
ностей еще больше, до 33%, возрастает у тех, для кого церковная
жизнь является значимой. Они более остро чувствуют и недоста-
ток справедливости в современном российском обществе: мечта-
ют о социальной справедливости 50% воцерковленных людей,
регулярно посещающих церковь, и столько же молящих Бога
о помощи в реализации своих мечтаний. Интересно, что обраща-
ющиеся к гадалкам и магии люди и в мечтах о будущем России
более эгоистичны: они в 1,5 раза реже говорят о необходимости
социальной справедливости, зато в 5–6 раз чаще о важности сво-
бодного рынка и частного предпринимательства.
В дихотомии «общество индивидуальной свободы»/«общество
социального равенства» россияне, как отмечалось выше, обычно
выбирают второе. Интересно, однако, что принадлежность к пра-
вославию, посещение церкви и молитва Богу еще больше акцен-
тируют данный выбор – 64, 68 и 66% соответственно выбирают
в этих группах общество социального равенства. Это на 7–10%
выше, чем в иных религиозно-мировоззренческих группах,
а также среди тех, кто в церковь не ходит и к Богу за помощью
не обращается. В российском обществе обостренность и нере-
шенность проблемы социальной справедливости и связанная
с ним проблема гуманизма привели к тому, что едва ли не един-
ственным социальным институтом, который артикулирует дан-
ную проблему, является Церковь и иные религиозные организа-

ции, что проявляется и в позиции верующих. Можно
предположить, что, при определенных условиях, россияне готовы
отказаться от индивидуальных свобод для обеспечения социаль-
ного равенства, что демонстрирует наличие коммунитарных инте-
ресов, несмотря на гипертрофию индивидуалистических страте-
гий и замыкания на семейном кругу. При этом последователи
православия и атеисты больше уверены в необходимости для России
жесткого государства и коллективных начал организации общества
и в неорганичности либеральных ценностей (55 и 53%), тогда как
внеконфессиональные верующие больше уверены в обратном – только
46% их согласны с данным положением. Одновременно только
22% православных выступают за обязательную смену нынешней
власти, тогда как среди атеистов требуют радикальных политиче-
ских перемен 33%.
Что же выбирают россияне – приоритет общественного или
личного, благополучие государства или собственное благополу-
чие? С одной стороны, россияне ставят во главу угла собственное
благополучие и благополучие своей семьи – об этом говорят 74%
православных и 76% внеконфессиональных верующих, а идею
общей цели как объединяющей поддерживают лишь четверть
православных и внеконфессиональных верующих. Чуть более кол-
лективистски настроены атеисты – таковых среди них 30%, веро-
ятно, за счет поколения, прошедшего социализацию в советскую
эпоху. Это еще раз демонстрирует критическое падение уровня
социальной солидарности, деформирующее российское общество.
В данном разрезе приверженность духовной традиции не способ-
на преодолеть распад социальных связей. В то же время опреде-
ленное амортизирующее воздействие религиозность все-таки име-
ет: среди людей, регулярно посещающих церковь, общая цель
представляется приоритетом для большего числа людей – 32%.
В этом же ряду стоит и проблема соотношения личного и обще-
ственного сквозь призму пользы. Здесь проявляется противоречи-
вость общественного сознания: несмотря на индивидуалистиче-
ские цели, большинство хотело бы быть полезным обществу
и государству, а не жить в свое удовольствие. Принадлежность
к конфессии данный показатель только увеличивает, что свиде-
тельствует о благотворном влиянии Церкви на социальный кли-
мат: так, полезными государству и обществу хотели бы быть 54%
православных, 43% верующих вне конфессий и 47% атеистов.
Среди демонстрирующих внешние формы религиозности (посе-

щающих церковь) и внутренние (молящих Бога о помощи) тако-
вых еще больше – 64 и 61%, что подтверждает солидаризирующие
возможности религиозных и конфессиональных оснований.
Не случайно В. Ключевский отмечал, что «нравственно-религиоз-
ное чувство всегда конкретно… но оно не умеет быть одиноким,
любит общение… Опираясь на всех, на церковь каждый эгоисти-
чески вырабатывал себе личное спасение» 1.
Таким образом, религиозность россиян не является домини-
рующим вектором формирования «русской мечты». Мечты рос-
сиян больше связаны с преодолением существующих социальных
и политических проблем, чем наделяются трансцедентным или
мессианским смыслом. Однако принадлежность к конфессии
и большая религиозность все-таки накладывают отпечаток
на мечты и алгоритмы поведения по их реализации, во многом вы-
полняя солидаризирующую функцию. Религиозность, обращение
к Богу и посещение Церкви несколько видоизменяют и структуру
ценностей, вокруг которых центрируется мечта: поиск нравствен-
ных начал, добродетели, труда, красоты более востребован именно
ими, также как и большее желание справедливости и счастья для
всех. Одновременно можно констатировать, что люди, не находя-
щие места своим духовным исканиям в рамках существующих
конфессий, обладают более эгоистическими целями, тогда как для
россиян, для которых важна церковная жизнь, более акцентиро-
ваны общественно-солидаристские проекции.
1
Ключевский В. О. Афоризмы и мысли об истории. Соч.: В 9 т. Т. IX. Материалы
разных лет. М.: Мысль, 1990. С. 411–412.
11
ОСУЩЕСТВИМЫ ЛИ МЕЧТЫ РОССИЯН?
Как было показано в предыдущих разделах, россияне в подавляю-

щей своей массе – люди, склонные «помечтать». Более того – три
четверти их считают, что мечтать обязательно нужно, что жить без
мечты – не интересно. В то же время мечты большинства россиян
достаточно просты и незатейливы. На микроуровне это, в первую
очередь, жизнь в достатке, когда можно позволить себе «не счи-
тать копейки» и иметь хорошее здоровье (для себя и близких).
Ни богатство с такими его элементами, как шикарные автомоби-
ли или яхты, ни карьера, ни слава, ни красота в предмет мечтаний
подавляющего большинства россиян не входят. На макроуровне
эти мечты сводятся к жизни в справедливом и разумно устроенном
обществе, где добродетель и труд вознаграждаются, доходы людей
обусловлены их трудом и квалификацией, где все имеют равные пра-
ва и возможности, а Закон, перед которым все равны, эффективно
реализуется.
Насколько же осуществимыми кажутся россиянам такие про-
стые и понятные мечты? И для кого именно они представляются
осуществимыми? Начнем с ответа на первый вопрос.
В целом их мечты кажутся россиянам все же скорее осуще-
ствимыми, чем неосуществимыми. По пятибалльной шкале само-
оценок осуществимости мечтаний средний балл, по результатам
исследования, оказался 3,4. При этом полностью уверены в осу-
ществимости мечты 16% опрошенных, а абсолютно уверены
в неосуществимости своих мечтаний 6% (рис. 11.1). Тем не менее
лишь менее половины, а именно 45% россиян уверены, или скорее
уверены, в осуществимости того, о чем они мечтают.
Почему же столь простые, на первый взгляд, мечты, большин-
ству россиян все же не кажутся однозначно осуществимыми? Или,
точнее, какие мечты представляются им осуществимыми, а какие
нет, и кто характеризуется в этом отношении большим оптимиз-
мом, а кто – меньшим?
Как показало исследование, если говорить об осуществимости
мечты в зависимости от ее предмета, то относительно больше
уверены в осуществимости своих мечтаний те, чьи мечты сосредо-

точены только на личных достижениях – встретить настоящую
любовь, иметь хорошую семью, жить интересно (рис. 11.2). В наи-
меньшей же степени рассчитывают на реализацию своей мечты те,
кто мечтает о том, чтобы «жить в более справедливом и разумно
устроенном обществе» – лишь 39% их считают, что их мечты осу-
ществимы или скорее осуществимы.
Мечты микроуровня с разной частотой встречаются в различ-
ных демографических группах. Так, среди мечтающих встретить
настоящую любовь большинство (57%) сосредоточено в возраст-
ной когорте 16–25 лет (хотя нельзя при этом не отметить, что
и в этой группе мечта о любви не слишком популярна – о встрече
с настоящей любовью мечтают лишь 13% респондентов этого воз-
раста). Среди тех, кто старше 25 лет, доля мечтающих о встрече
с настоящей любовью постепенно снижается, доходя в группе
46–55-летних до 2%. Две трети мечтающих о любви – это женщи-
ны. Схожее возрастное распределение характеризует и мечты
о хорошей семье или возможности интересно прожить свою
жизнь, хотя гендерный фактор на распространенность двух этих
стремлений в отличие от мечты о любви практически не влияет.
Совсем другая картина характеризует ситуацию с мечтой
о жизни в справедливом и разумно устроенном обществе. Во-первых,
с возрастом ее распространенность только усиливается, и если
в группе 16–25-летних она составляет 23%, а 26–35-летних – 30%,
то в группе 36–45-летних ее разделяют уже 38%, а 46–55-летних –
42%. Во-вторых, она с абсолютно равной частотой представлена
и среди мужчин, и среди женщин (33%). Наконец, в-третьих, эта
мечта очень четко связана, прежде всего, с другими мировоззренче-
Рис. 11.1. Самооценки россиянами своей уверенности

в осуществимости их мечтаний,%
скими характеристиками людей, а не с их демографическим стату-

сом. Большое значение как для ее наличия, так и для оценки сте-
пени ее осуществимости имеют также такие факторы как уровень
образования и социально-профессиональный статус человека.
В этой связи стоит особо подчеркнуть – место человека в обще-
стве очень заметно влияет на наличие у него ощущения осуществи-
мости своей мечты. Прослеживается четкая и в целом ожидаемая
закономерность – чем к более благополучным слоям относятся
россияне, тем выше их уверенность в том, что их мечты могут осу-
ществиться. Среди факторов, демонстрирующих наиболее сильные
статистические связи с уверенностью в осуществимости мечты, –
хорошее образование, наличие престижной и интересной работы,
возможность заниматься любимым делом, уверенность в возмож-
ности реализовать себя в профессии и получить необходимое обра-
зование и знания. Как видим, прорисовывается портрет вполне
благополучного – образованного и имеющего хорошую работу –
россиянина, который относительно чаще, чем его сверстники,
считает свои мечты осуществимыми. Этот портрет будет, однако,
не полон, если не добавить в него такие штрихи образа жизни этой
группы, как активное использование компьютера и Интернета,
опыт или планы путешествий в различные страны мира, качествен-
ное питание и возможность хорошо одеваться, положительную
динамику уровня материального благосостояния.
Все вышесказанное поясняет, почему уверенность в возможно-
сти реализовать свои мечты, являющаяся важнейшим компонентом
Рис. 11.2. Степень уверенности россиян в осуществимости

их мечтаний в зависимости от предмета их мечты,%
высокого качества жизни и предпосылкой благоприятного психологи-

ческого состояния, характеризует даже не столько младшие воз-
растные когорты, сколько наиболее высокоресурсные и имеющие
наиболее высокий уровень жизни группы россиян (табл. 11.1).
Таблица 11.1
Доли респондентов, различающихся степенью уверенности
в осуществимости своих мечтаний, в группах, выделенных по уровню
жизни, возрасту и доходу, % от соответствующей группы
Степень уверенности в осу- Страты Страты Страты
Страты 1–3
ществлении своих мечтаний 4–5 6–8 9–10
Абсолютно неосуществимы 15 8 3 3
Скорее неосуществимы 17 14 14 7
С равной вероятностью
38 39 32 19
осуществимы и нет
Скорее осуществимы 19 26 33 34
Наверняка осуществимы 11 12 18 37
Степень уверенности в осу-
18–25 лет 26–35 лет 36–45 лет 46–55 лет
ществлении своих мечтаний
28 35 38 37
Степень уверенности в осу- Менее Более
От От 1,5 до 2 меди-
ществлении своих мечтаний медианы 2 медиан
1 до 1,5 медиан ан
доходов 1 доходов
39 30 37 18
Примечание. Жирным шрифтом и фоном выделены позиции, позволяющие утверждать, что
большинство данной социальной группы уверено в осуществлении своих мечтаний.
1
Медиана доходов была выделена для каждого типа поселения в отдельности,
что позволяло частично учесть различия в стоимости жизни в зависимости от места
жительства.
При этом, как видно из табл. 11.1, уровень дохода, как и воз-
раст, относительно менее важен для наличия такого рода уверен-
ности – главное именно принадлежность к благополучным и высо-
коресурсным слоям населения, что далеко не всегда совпадает
с наличием наиболее высокого душевого дохода. Если посмотреть
обратное распределение (т. е. за 100% принять группы абсолютно
уверенных в реализуемости или нереализуемости их мечты), то уве-
ренные или скорее уверенные в осуществимости их мечтаний люди
оказываются сосредоточены в основном в верхних 5 стратах, выде-
ленных по уровню их благосостояния – хотя численность послед-
них в массиве составила 45%, в них оказалось свыше 60% всех, кто
был абсолютно уверен в реализуемости их мечты. Верным оказа-
лось и обратное – среди тех, кто был абсолютно уверен в нереаль-
ности осуществления своей мечты, представители 5 верхних страт
составили менее 20%, в то время как 80% полных пессимистов
оказались представителями пяти нижних страт.
Учитывая этот факт, не удивительно, что среди факторов,
влияющих на ощущение осуществимости своей мечты, оказыва-
ются также и все те факторы, которые влияют на шансы человека
оказаться в составе верхних страт – условия социализации, опреде-
ляющие культурный ресурс человека и возможность межпоко-
ленной передачи социального статуса (образовательный уровень
родителей, прежде всего отца 1, и тип поселения, в котором про-
ходила первичная социализация), особенности локального рынка
труда, обусловленные регионом проживания и типом поселения,
а также собственные структурные позиции человека, напрямую
зависящие от его социально-профессионального статуса и уров-
ня образования.
В итоге кумулятивного действия этих факторов последствия
структурных ограничений, т. е. тех возможностей, которые предо-
1
В условиях России, в отличие от ситуации в странах Запада, получение высшего
образования имеет гендерное смещение в обратную, чем это характерно для развитых
стран, сторону – его относительно чаще получают женщины, а не мужчины. При
этом очень редко встречаются семьи, где муж имеет высшее образование, а жена его
не имеет – в нашем массиве они составили всего 19% всех домохозяйств, где женатый
мужчина имел высшее образование, а если учесть семьи, где жена имела незакончен-
ное высшее образование, – то всего 17%. Среди женщин картина существенно иная –
у 41% замужних женщин с высшим образованием муж имел образование не выше
среднего специального. Поэтому для оценки реального культурного капитала семьи
и ее статуса в России, вопреки утвердившейся в стратификационных исследованиях
традиции, важнее образовательный уровень отца, а не матери.
ставляются (или не предоставляются) обществом своим гражда-

нам в целом и отдельным их группам для того, чтобы они могли
самостоятельно решать свои проблемы, четко просматриваются
в разной степени уверенности россиян из разных социальных
групп в осуществимости их мечты. Можно сказать, что в зависимо-
сти от уровня своего благосостояния россияне, с одной стороны,
мечтают о разном, а с другой – по-разному оценивают возможность
осуществления тех или иных своих мечтаний (табл. 11.2).
Как видно из табл. 11.2, степень уверенности в возможности осу-
ществить свои мечты по разным их типам в разных стратах каче-
ственно различается. Только в верхних двух стратах большинство
всегда демонстрирует уверенность в возможности реализации своей
мечты независимо от того, что это за мечта. Что же касается трех ниж-
них страт, то для большинства их представителей по меньшей мере
половина их мечтаний выглядит нереализуемой. По остальным стра-
там ситуация достаточно пестрая, и можно говорить о двух скачках –
от пяти нижних страт к 6–8 стратам и от последних к 9–10 стратам.
При этом с точки зрения реальности их осуществления у пред-
ставителей разных страт есть 4 разных типа стремлений. В первом
типе три низшие страты демонстрируют высокие показатели реа-
лизуемости своей мечты, 4–5 страты дают показатели их реализуе-
мости менее чем в половине случаев, и 5 верхних страт демонстри-
руют высокие и довольно близкие между собой показатели
уверенности в возможности реализовать эти мечты. В этот тип
входят мечты о хорошей семье и хорошей работе, составляющие сво-
его рода фундамент повседневной жизни населения страны. Сложно
сказать, с чем связан такой оптимизм в этих вопросах трех нижних
страт, – речь может идти и о защитной реакции психики в услови-
ях, когда, как они понимают, все или почти все остальные мечты
для них практически не реализуемы, и о формировании в этих
стратах каких-то иных представлений о том, что такое хорошая
семья и хорошая работа, чем у остального населения, и о каких-то
иных социально-психологических механизмах, генерирующих
такого рода оптимизм. Однако несомненно, что признать нереаль-
ность для них реализации этих мечтаний представители трех ниж-
них страт просто не могут, иначе, видимо, их жизнь стала бы совсем
невыносимой. В то же время чуть более благополучные представите-
ли низкоресурсных страт в большинстве своем осознают проблема-
тичность реализации для них даже этих, отражающих базовые цен-
ности россиян, мечтаний.
Таблица 11.2
Доли респондентов, уверенных или скорее уверенных
в осуществлении своей мечты, в разных группах,
от имеющих соответствующую мечту 1
Страты Страты Страты Страты
Мечты
1–3 4–5 6–8 9–10
1 группа
Иметь хорошую семью (в процентах от тех,
83 48 70 74
|кто считает, что еще не имеет счастливой семьи)
Устроиться на хорошую работу (в процентах от тех,
67 48 68 75
кто считает, что еще не имеет престижной работы)
Устроиться на хорошую работу (в процентах от тех,
67 45 69 73
кто считает, что еще не имеет интересной работы)
2 группа
Получить хорошее образование (специальность)
(в процентах от тех, кто считает, что еще не получил
60 67 60 76
хорошее образование, но включает его в три
основные свои мечты)
Быть полезным обществу, внести «свою лепту»
54 62 71 81
в развитие России
Интересно прожить свою жизнь, реализовать себя 50 51 63 77
3 группа
Иметь свою отдельную квартиру, дом 40 41 53 68
Открыть собственное дело 30 49 55 83
Иметь хороших детей (в процентах от тех, кто имеет
29 40 59 66
детей) 2
Иметь хорошее здоровье 13 33 51 71
4 группа
Жить в достатке, иметь возможность тратить деньги,
23 35 48 76
«не считая копейки»
Встретить настоящую любовь 12 10 27 60
Жить в более справедливом и разумно устроенном
7 36 36 55
обществе
1
Для наиболее распространенных видов мечтаний. Отранжировано внутри
групп по доле считающих соответствующую мечту реализуемой в составе трех ниж-
них страт. Жирным шрифтом и фоном выделены позиции, позволяющие утверж-
дать, что большинство данной социальной группы уверено в осуществлении своих
мечтаний.
2
Среди не имевших детей эта мечта была заметно менее популярна.
Второй тип – это мечты, которые в той или иной форме каса-
ются возможностей самореализации человека в обществе. Суметь
получить хорошее образование, открывающее перспективы более
содержательной жизни, интересно прожить свою жизнь, суметь
реализовать себя, быть полезным обществу – вот тот набор меч-
таний, который объединяется в этой их группе. В целом в реали-
зуемость этих своих стремлений верит не менее половины разделя-
ющих эти мечты россиян из всех страт. Однако и применительно
к ним действует общая закономерность – чем выше место страты
на социальной лестнице, тем выше оказывается и уверенность ее
членов в реализации их мечтаний из этого их типа. Только в отно-
шении мечты о том, чтобы интересно прожить свою жизнь
(очень важный компонент в ценностной системе россиян), кото-
рую рассчитывает реализовать не менее половины разделяющих
ее во всех стратах, нарастание уверенности в ее осуществимости
происходит не плавно, как в отношении других стремлений
из этого их типа, а только при переходе к 6 страте, т. е. при скачке
от неблагополучных и низкоресурсных к относительно благопо-
лучным слоям населения. И если в 1–5 стратах уверены или ско-
рее уверены в ее осуществимости ровно половина имеющих эту
мечту, то в 6–8 стратах – почти две трети, а в двух верхних стра-
тах – свыше трех четвертей.
Почти такая же по качественным ее особенностям картина
характеризует и ситуацию с мечтой о хорошем образовании – кар-
тина верящих в реализацию этой своей мечты среди мечтающих
о хорошем образовании во всех стратах до 8 включительно относи-
тельно близка и составляет 60–67%, а в 9–10 стратах их доля резко
возрастает (до более чем трех четвертей). Учитывая значимость
образования в современном мире, а также отмечавшуюся в преды-
дущих главах данной книги тенденцию сокращения инвестиций
россиян в свой человеческий капитал, посмотрим, кто же в пер-
вую очередь мечтает о хорошем образовании и кто считает, что уже
получил его (что позволит понять, что вкладывают обычно рос-
сияне в это понятие).
Естественно, что о хорошем образовании мечтают прежде
всего представители младших возрастных когорт (рис. 11.3). Од-
нако масштаб разрывов в этом отношении между разными воз-
растными когортами настолько велик, что заставляет говорить
о потере россиянами интереса к образованию после завершения
возраста, ассоциирующегося у них с периодом получения образо-
вания (что подтверждается и приводившимися выше данными

по сокращению инвестиций в образование – как свое, так и своих
детей). В условиях выступающего жестким императивом инфор-
мациональной экономики 1 непрерывного образования это явля-
ется важным свидетельством тревожности ситуации, сложив-
шейся в данной сфере.
Рис. 11.3. Возрастное распределение мечтающих

о получении хорошего образования,%
Судя по всему, россияне уверены, что раз полученное в начале жиз-

ненного пути высшее образование и есть то, что можно назвать «хоро-
шим образованием». Во всяком случае, те из них, кто уже имеют
высшее образование, лишь в 4% случаев мечтают получить хорошее
образование. В этом контексте не удивительно, что мечта о хорошем
образовании широко распространена среди студентов, для которых
это важный побудительный мотив их учебы в вузе – каждый третий
среди них назвал эту мечту в числе основных своих мечтаний при
ответах на закрытый вопрос об их мечтах. Однако они в этом отно-
шении отнюдь не рекордсмены – максимальная (ровно половина)
доля мечтающих о хорошем образовании среди тех, кто не имеет
даже полного среднего образования, и для кого эта мечта, видимо,
навсегда останется лишь мечтой. Третье место в этом своеобразном
рейтинге занимают те, кто имеет общее среднее образование (17%).
Таким образом, в этом отношении четко выделяются несколь-
ко групп. Наиболее массовая среди них (28% от мечтающих о полу-
1
Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. М.:
ГУ-ВШЭ, 2000.
чении хорошего образования) – это россияне (в первую очередь

молодежь), имеющие общее среднее образование и мечтающие
получить высшее образование. Вторая группа (также в основном
молодежная) – это выпускники техникумов, колледжей и т. п.,
имеющая среднее специальное образование, и 23% всех мечтаю-
щих о получении хорошего образования россиян относятся имен-
но к ней. Третью составляют студенты (21%). В сумме эти три
группы дают практически три четверти всех мечтающих о получе-
нии хорошего образования. Если же к ним добавить те 18%, кото-
рые мечтают об этом, но не имеют даже законченного среднего
образования, то понятно, что мечта о хорошем образовании означа-
ет в России мечту о получении вузовского диплома.
Если говорить о специфике занятости работающих из состава
этой группы, то больше всего среди мечтающих о хорошем образо-
вании доля рабочих (38%). Следом за ними по их «удельному весу»
идут полупрофессионалы (специалисты без высшего образования)
и служащие (22%). На третьем месте – рядовые работники торгов-
ли и сферы бытовых услуг (17%). Это значит, что если не брать
в расчет учащуюся молодежь, то основная масса мечтающих о хоро-
шем образовании россиян мечтает о нем, чтобы сменить тип про-
фессиональной деятельности, а отнюдь не для того, чтобы лучше
выполнять свою работу. При этом своего рода «задачей-максимум»
для многих из них выступает, видимо, попадание в средний класс –
во всяком случае, в дальней периферии среднего класса 1 мечтает
о хорошем образовании практически каждый пятый (при 3% –
в ядре среднего класса, 12% – в ближней его периферии и 11%
в остальном населении).
Суммируя все вышесказанное, можно сказать, что мечта
о хорошем образовании скрывает за собой два разных типа мечтаний
россиян. Один их тип – это мечта об определенной карьерной траек-
тории, отражающей, впрочем, скорее ситуацию полувековой давно-
сти, нежели соответствующей требованиям экономики сегодняшне-
го дня. Эта карьерная траектория предполагает получение после
окончания среднего учебного заведения высшего образования
и далее использование полученных в вузе знаний, т. е., по сути,
амортизацию накопленного в период юности человеческого капи-
тала. Именно эта модель собственной жизни как идеальная про-
должает господствовать в сознании как учащейся молодежи, так
1
О методике выделения среднего класса см. в главе 3.
и многих россиян среднего возраста – не случайно среди имею-

щих высшее образование 87% убеждены, что уже имеют хорошее
образование. В то же время среди остальных образовательных
групп этот показатель находится в диапазоне 9–28%, т. е. среднее
и даже среднее специальное образование заведомо рассматривает-
ся не как хорошее независимо от его реального качества, оценки
его на рынке труда и степени востребованности соответствующих
специалистов в экономике. А это значит, что, несмотря на реаль-
ные потребности экономики, российская молодежь по-прежнему
будет стремиться в вузы.
Другой тип стоящих за этой мечтой стремлений – желание
части уже работающих, но недовольных своим статусом россиян,
изменить свой тип деятельности и занять более высокие статусные
позиции. В этом случае о получении хорошего образования мечта-
ют, прежде всего, те, кто занимает близкие к среднему классу ста-
тусные позиции и кому именно наличие высшего образования
помогло бы войти в его состав.
Что касается остальных особенностей россиян, мечтающих
о хорошем образовании, то, как ни странно, учитывая и без того
более высокий образовательный уровень женщин, они несколько
чаще мечтают о получении хорошего образования, чем мужчины
(13 и 10% соответственно). Кроме того, чаще всего мечтают
о получении хорошего образования выходцы из средних городов
(с численностью жителей 100–250 тыс. человек) (16%), в то время
как среди выходцев и из более крупных, и из более мелких насе-
ленных пунктов эта доля в среднем в 1,5 раза меньше (10–12%).
Видимо, у выходцев из более крупных населенных пунктов для
реализации этой мечты изначально больше объективных возмож-
ностей, что позволяет им не переводить это стремление в статус
мечты, а для выходцев из более мелких населенных пунктов полу-
чение этого образования в меньшей степени могло бы повлиять
на их жизнь и в этом плане менее полезно. Учитывая, что прожи-
вание в населенных пунктах разного типа в отличие от места про-
хождения первичной социализации оказалось для распространен-
ности мечты о хорошем образовании статистически незначимо,
можно предположить, что эти различия обусловлены большей
распространенностью мечты о хорошем образовании среди
мигрантов из городов с численностью населения 100–250 тыс.
человек, переехавших в более крупные населенные пункты, зани-
мающих там рабочие места полупрофессионалов, работников
торговли и рабочих и ощущающих в силу отсутствия вузовского

диплома ограничения в возможности выстраивания желаемых
карьерных траекторий.
Вернемся теперь к рассмотрению типов мечтаний, различаю-
щихся степенью их осуществимости для представителей разных
страт, а именно – к вероятности реализации второго типа этих
мечтаний, куда входит и мечта об образовании. Как показывает
анализ данных о реальном положении респондентов, вероятность
реализации мечтаний этого типа четко связана и с их профессио-
нальным статусом, и с местом жительства, и, особенно, с классо-
вой принадлежностью и уровнем благосостояния их домохо-
зяйств. Так, например, для пяти нижних страт эта вероятность
намного ниже 50%, и даже в 6–8 стратах этот показатель не дости-
гает 50%. Если же посмотреть на возрастную когорту 26–35 лет,
когда процесс получения базового образования для подавляюще-
го большинства уже завершен, то в 1–3 стратах его удалось полу-
чить, по самооценкам респондентов, 25% их членов, в 4–5–44%,
в 6–8–49%.
В то же время, в 9–10 стратах доля сумевших получить хорошее
образование достигала уже 80%. При этом реально получили выс-
шее образование в возрастной когорте 26–35 лет 14% в 1–3 стра-
тах, 32% в 4–5 стратах и 40% в 6–8 стратах. И только в 9–10 стратах
его имело уже большинство – 53%. Понятно при этом, что и каче-
ство полученного высшего образования среди членов разных страт
было различно. Разные же возможности использовать социальный
ресурс для поиска соответствующей этому образованию работы
еще более усиливали разницу шансов на использование высшего
образования как социального лифта для представителей разных
страт. Не случайно в пяти нижних стратах лишь треть имеющих
высшее образование говорила о том, что им удалось получить пре-
стижную работу, в 6–8 стратах эта доля составляла уже 42%,
а в 9–10 таких было уже большинство (52%) – и это при том, что
к «престижности» работы здесь заведомо предъявлялись более
жесткие требования.
Конечно, можно было бы говорить в этом случае об обратной
связи, а именно, что наличие высшего образования столь значимо
влияет на благосостояние россиян, что они оказываются в итоге
в разных стратах, выделенных по уровню жизни. Однако другие
данные свидетельствуют о том, что речь прежде всего надо вести
все-таки о влиянии на вероятность получения хорошего (т. е. «высше-
го») образования принадлежности по своему социальному происхож-

дению к определенным группам, о фактически начавшемся в России
классовом воспроизводстве и о формировании достаточно закрытой
классовой структуры, а уже в силу этого – и о влиянии полученного
образования на материальное положение людей. Во всяком случае,
вероятность получить хорошее образование и даже мечты о нем
гораздо шире распространены у выходцев из наиболее образован-
ных семей (табл. 11.3).
Как видно из табл. 11.3, возможность получения хорошего
образования и даже стремление к нему четко связаны с уровнем
образования родителей респондентов, причем в пореформенный
период эта связь стала более жесткой, на что уже обращали внима-
ние и другие исследователи 1. Не случайно среди выходцев
из семей, где оба родителя имели высшее образование, в возраст-
ной когорте 26–35 лет 77% (при 54% по массиву в целом) считали,
что уже получили хорошее образование и 79% (при 60% в среднем)
к моменту опроса закончили вуз или учились в нем. Видимо, имен-
но из-за того, что для выходцев из образованных семей высшее обра-
зование гораздо более доступно, они реже отводят этому стремле-
нию статус мечты, скорее это просто жизненные планы. Если же
они и мечтают о хорошем образовании, то это характерно в основ-
ном для представителей младшей возрастной когорты. Далее эта
мечта среди выходцев из семей с высоким образовательным уров-
нем родителей уже практически отсутствует – видимо, все, кто
хотел получить высшее образование, к этому времени в данной
группе его уже получили.
Третий тип различающихся своей осуществимостью мечтаний
объединяет мечты, ассоциативно вызывающие в памяти портрет
жизненной мотивации той части населения, которая является
ключевым поставщиком кадров для мелкого бизнеса – хотя,
конечно, круг людей с этой жизненной мотивацией (а тем более
имеющих одну какую–то мечту из числа входящих в этот их тип)
гораздо шире. Хорошее здоровье, свой дом, свое дело, хорошие дети,
которым все это можно оставить… Как видно из табл. 11.2, уверен-
ность в возможности реализации этой жизненной модели характе-
ризует большинство имеющих соответствующие мечты только
в верхних пяти стратах.
1
См., например: Константиновский Д. Л., Вознесенская Е. Д., Чередниченко Г. А.,
Хохлушкина Ф. А. Образование и жизненные траектории молодежи: 1998–2008 го-
ды. М.: Институт социологии РАН, 2011.
Таблица 11.3
Доли респондентов, различающихся вероятностью получения
хорошего образования, оценками вероятности его получения
и стремлением его получить, в группах с разным уровнем
образования родителей,% от соответствующей группы
Один из них имеет

высшее образова-
не более общего
Родители имеют
или оба имеют

среднее спец.
образования
образование
образование
Один из них
Оба имеют
среднего
высшее
Самооценки вероятности получить
ние
хорошее образование
Считают, что им уже удалось получить

30 (28) 44 (51) 40 (47) 54 (77)
хорошее образование
Пока этого не добились, но считают, что им
16 (19) 27 (20) 44 (40) 38 (12)
это по силам
Хотели бы, но считают, что вряд ли смогут
40 (38) 23 (24) 12 (7) 5 (8)
этого добиться
Не стремятся иметь хорошее образование 14 (15) 6 (5) 4 (6) 3 (3)
Всего не имеют и не рассчитывают иметь 54 (53) 29 (29) 16 (13) 8 (11)
Наличие высшего образования
Уже имеют высшее образование 14 (10) 30 (37) 36 (49) 51 (77)
Учатся в вузе 2 (2) 7 (5) 16 (6) 19 (2)
Всего имеют или получают
16 (12) 37 (42) 52 (55) 60 (79)
высшее образование
Мечтают о получении хорошего
образования
Есть такая мечта 7 (6) 11 (11) 17 (7) 23 (3)
Нет этой мечты 93 (94) 89 (89) 83 (93) 77 (97)
Степень уверенности в осуществлении
своих мечтаний (% от имеющих мечту
о хорошем образовании
в соответствующей группе)
С равной вероятностью осуществимы и нет 39 36 29 27
Всего считают мечту осуществимой 31 (30) 47 (53) 55 (57) 62 (68)
Примечание. В скобках указаны цифры по возрастной когорте 26–35 лет. Их сравнение с дан-
ными по россиянам 16–55 лет в целом позволяет «очистить» картину от разницы в уровне
образования родителей представителей разных возрастных когорт.
Особое внимание при этом стоит обратить на возможность

реализации в разных стратах такой важной составляющей чаяний
россиян как хорошее здоровье. Мечта о хорошем здоровье, как
ни странно, оказывается для представителей нижних страт,
во-первых, не слишком острой – среди них мечтают о хорошем
здоровье лишь 21%, в то время как для представителей 6–8 страт,
например, этот показатель достигает 35%. Наименее благополуч-
ным россиянам, видимо, просто «не до здоровья», и их мечты
сосредоточены вокруг более насущных проблем. А во-вторых, как
видно из табл. 11.2, эта мечта представляется им гораздо менее
реализуемой, чем представителям верхних страт – в трех нижних
стратах уверены или скорее уверены в возможности реализации
своей мечты о хорошем здоровье лишь 13% тех, кто о нем мечтает.
Это значит, что в этих стратах мечтают о хорошем здоровье в основ-
ном люди, которые в массе своей уже имеют плохое здоровье
и не видят шансов его поправить. В то же время в двух верхних
стратах этот показатель достигает 71%, т. е. в 5,5 раза выше. А это
значит, что там хорошее здоровье – не актуализировавшаяся в про-
цессе его ухудшения потребность, а осознанная жизненная цен-
ность, о которой своевременно задумываются и которую рассчи-
тывают сохранить.
Наконец, четвертый тип объединяет мечты, казалось бы, очень
разные, но всех их объединяет одно – реализовать их рассчитывают
только представители 9–10 страт. В этот тип входит, в частно-
сти, мечта жить в более справедливом и разумно устроенном обще-
стве. Разрыв в уверенности в возможности реализации этой
мечты между тремя нижними и двумя верхними стратами необы-
чайно велик – он практически восьмикратный. Что же касается
составляющих свыше 80% населения России 4–8 страт, то все
они демонстрируют достаточно близкие между собой и сравни-
тельно низкие показатели этой уверенности – лишь около трети
мечтающих жить в таком обществе в этих стратах еще сохраняют
на это надежду.
В то же время, стоит специально подчеркнуть тот факт, что
даже в двух верхних стратах вера в осуществимость этой мечты
заметно ниже, чем в осуществимость других мечтаний.
И все же 55% в данной группе все-таки верят в подобную воз-
можность. Учитывая же социально-психологические особенности
верхних двух страт (социальный динамизм, готовность их пред-
ставителей к активным действиям по защите своих интересов,
практическую ориентированность 1, большую функциональную

грамотность, связанную с более высоким образовательным уров-
нем и т. д.), именно от их представителей можно ожидать наиболее
активных шагов с требованиями изменения сформировавшейся
в России за последние два десятилетия модели общества. Речь идет
о том, что многие из тех, кто в верхних двух стратах верит в реали-
зуемость этой своей мечты, не будут, как представители нижних
страт, ждать, когда она реализуется сама по себе. Они готовы дей-
ствовать во имя ее реализации. И хотя момент и формы проявле-
ния этой готовности зависят от внешних обстоятельств, но нали-
чие ее несомненно, и сама по себе, без изменения модели общества,
такая готовность не исчезнет. При оценке перспектив активизации
данной группы стоит учитывать также, что она четко локализована
в пространстве – почти половина ее (48%) проживает в городах
с численностью населения от 500 тыс. человек и выше, в т. ч. свы-
ше трети (36% всей группы) – в городах-миллионниках. Важно
и то, что в отношении наличия актуализированной потребности
в изменении сложившейся модели общества данная группа не про-
тивостоит основной массе населения, а идет в унисон с ней, хотя
отдельные нюансы представлений о том, какое общество можно
считать справедливым и разумно устроенным, могут в ней отли-
чаться от представлений остального населения. Впрочем, масштаб
этих различий не стоит переоценивать.
Вторая мечта, как ни странно, также входящая в четвертый их
тип – мечта встретить настоящую любовь. Уверенность в воз-
можности ее реализации также распространена в трех нижних
стратах в разы реже, чем в верхних. Только тип распределения
уверенности в реализуемости этой мечты по стратам несколько
иной, чем в случае с другими мечтами – в нижних пяти стратах
вера в реализуемость этой мечты очень низка, затем с переходом
к 6–8 стратам происходит некоторый рост этой уверенности и,
наконец, при переходе к верхним двум стратам уверенность в реали-
зуемости этой мечты разделяет уже заметно больше половины их
членов. Без дополнительного изучения трудно понять, почему эта,
казалось бы, относящаяся сугубо к личной жизни человека и,
на первый взгляд, слабо связанная с его местом в социальной
структуре мечта демонстрирует такой характер распределения.
1
Так, например, свыше двух третей в двух верхних стратах (при менее чем по-
ловине в пяти нижних стратах) не ждут чуда в реализации своей мечты, а составля-
ют план ее реализации и реализуют его шаг за шагом.
Однако, учитывая характер представлений об идеальных мужчи-

нах и женщинах в разных стратах, можно предположить, что
потребность в настоящей любви для современной России – это
уже роскошь, которую не всякий может себе позволить, и очень
многим было бы достаточно, если бы мужчина мог прокормить
семью и не имел вредных привычек, а женщина была бы хозяй-
ственной и занималась детьми.
Наконец, в четвертый тип входит также мечта о жизни
в достатке, когда можно позволить себе жить «не считая копей-
ки». Нереализуемость этой задачи для нижних 5 страт, учитывая
нарастание социального неравенства в российском обществе в послед-
ние 20 лет, понятна. Более того, прошлые наши исследования
показывают и то, что, как бы не изменялась экономическая ситу-
ация, свыше половины населения в возрасте до 55 лет (и около
60% всего населения) стабильно относятся к сравнительно небла-
гополучным и низкоресурсным слоям. Да и последнее исследова-
ние показало, что возможность «жить не хуже других» на практике
характеризует лишь верхние две страты. Во всяком случае, говори-
ли о том, что им уже удалось этого добиться, 19% в 1–3 стратах,
30% в 4–5 стратах, 39% в 6–8 стратах и только в 9–10 стратах
об этом говорило большинство – 52%.
Учитывая как связь всех без исключения мечтаний россиян
с их уровнем благосостояния, так и максимальную распространен-
ность именно мечты о жизни в достатке, особенно актуальным
представляется вопрос о том, какие же факторы влияют в совре-
менной России на попадание конкретных людей на наиболее
неблагоприятные структурные позиции, почему именно данные
люди оказываются в составе неблагополучных слоев, т. е., по сути
дела, вопрос о факторах стратификации. Ответ на этот вопрос
позволит лучше понять и то, почему сложившаяся модель общества
не устраивает в настоящее время столь большую долю россиян.
Обратимся в связи с этим, прежде всего, к восприятию населе-
нием причин бедности и богатства в российском обществе. Сразу
подчеркнем, что в данном исследовании вопросы о вышеназван-
ных причинах задавались в форме, предполагавшей оценку
респондентами истоков богатства и бедности людей, которых они
хорошо знают – родственников, друзей, соседей, коллег по рабо-
те, а не ретрансляцию отвлеченных идеологических штампов.
Фактически респонденты выступили в этом вопросе в роли экс-
пертов, хорошо знающих предмет обсуждения.
Отвечая на вопрос о причинах бедности их личных знакомых,

респонденты выделили две группы причин, одна из которых вклю-
чала в себя факторы макро-, а другая – микроуровня. Среди первых
были: невыплата зарплаты на предприятии, задержка пенсий,
проживание в бедном регионе (районе, городе, местности),
недостаточность государственных пособий по социальному обе-
спечению и т. п. Среди вторых – семейные несчастья, болезнь или
инвалидность, алкоголизм или наркомания, лень, неприспособ-
ленность к жизни и т. п. При этом, как показало исследование,
наиболее распространенными причинами бедности в России
сегодня, по мнению самих россиян, являются: алкоголизм или
наркомания, лень и неприспособленность к жизни, длительная
безработица, болезнь или инвалидность, а также семейные неуря-
дицы или несчастья – например, смерть кормильца семьи. Таким
образом, бедность сегодня в России связана преимущественно с фак-
торами микроуровня, в значительной части случаев обусловленных
неверным поведением самих бедных (или кого-то из членов их семей)
и, отчасти, просчетами в социальной политике государства. Это
заметно отличается от ситуации, характеризовавшей российское
общество десять лет назад 1.
При факторном анализе (метод Варимакс) выделились 6 2
укрупненных факторов бедности. Первый из них отражал вину
самого человека в своей бедности и объединил такие ее причины
как алкоголизм или наркомания (34%), лень и неприспособлен-
ность к жизни (26%) и нежелание менять привычный образ жизни
(17%). Второй включал причины, связанные с отсутствием ста-
бильного дохода в силу различных экономических причин – дли-
тельной безработицы (24%) или невыплаты зарплат на предприя-
тии (17%). Третий отражал причины бедности, воспринимаемые
населением как результат «невезения», связанного, прежде всего,
с семейными обстоятельствами, не компенсируемыми мерами соци-
альной политики государства. В него вошли болезнь или инвалид-
ность (своя или членов семьи) (20%) и большая иждивенческая
нагрузка (7%). Четвертый объединял причины, связанные с плохи-
ми стартовыми условиями: низкий уровень жизни родителей (18%),
отсутствие поддержки со стороны родственников, друзей и знако-
мых (11%), плохое образование и низкую квалификацию (17%).
1
См., например, Россия – новая социальная реальность. Богатые. Бедные. Сред-
ний класс/Под ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.: Наука, 2004.
2
Формулировка вопроса допускала указание пяти наиболее значимых причин.
Пятый отражал неэффективность государственной социально-эко-

номической политики по выравниванию шансов людей на преодоление
бедности и объединял такие причины бедности, как проживание
в бедном регионе (районе, городе, местности) (13%) и недостаточ-
ность государственных пособий по социальному обеспечению
(14%). Наконец, шестой фактор тоже относился к причинам микро-
уровня, которые не компенсируются мерами государственной соци-
альной политики, но уже к таким причинам, которые касаются,
скорее, крупных жизненных несчастий, чем повседневных неурядиц.
В него входили, соответственно, семейные несчастья (19%) и то,
что люди – беженцы, мигранты (2%).
Как же изменилась за последние десять лет роль этих групп
причин в попадании людей в бедность? Прежде чем перейти
к ответу на данный вопрос, стоит отметить то немаловажное
обстоятельство, что за последнее десятилетие серьезно измени-
лось среднее число причин бедности, которые указывали
респонденты, т. е. ситуация с этими причинами стала для самих
респондентов более простой, четкой и однозначной. Если еще
десять лет назад среднее число причин бедности, которые ука-
зывали респонденты, было 3,8, то в 2012 г. оно составило уже 2,5.
Таким образом, в среднем, если бы это уменьшение равномерно
затронуло все причины бедности, то показатели по каждой
из них должны были бы сократиться примерно в полтора раза.
Однако в реальности картина оказалась иной. Показатели
по части из них (в основном связанным с ситуацией микроуров-
ня) практически не изменились, в то время как по другим
(в основном связанным с ситуацией макроуровня) частота упо-
минаний их респондентами сократились более чем вдвое. Это
еще одно свидетельство в пользу того, что нынешняя ситуация
с бедностью в России связана не столько с общей экономической
ситуацией, сколько с поведением самих бедных или теми несча-
стьями, которые произошли в их семьях и не компенсируются
должным образом мерами государственной социальной политики
(рис. 11.4).
Как видно из рис. 11.4, за последние десять лет уменьшилась
не только роль факторов бедности, связанных с проблемами
с источниками доходов, но и роль причин, отражающих неэффек-
тивность государственной социальной политики – недостаточ-
ность пособий по соцобеспечению, наличие большого числа
иждивенцев, инвалидность. И в этом отношении можно говорить
о значимых результатах государственной социально-экономиче-

ской политики последних лет в борьбе с бедностью, по крайней
мере – с точки зрения восприятия этой проблемы общественным
сознанием. В то же время, роль факторов бедности, связанных
с плохими стартовыми условиями (происхождение, социальный
ресурс), хотя и уменьшилась, но куда менее значительно. Это зна-
чит, что меры государственной социальной политики, рассматривае-
мой как политика в области социального обеспечения, приносят
ощутимый эффект, а вот проблема равенства стартовых возмож-
ностей, выравнивания их, оказалась в последние 10 лет как бы
«за бортом» социальной политики.
В итоге роль отмеченных причин и, прежде всего, низкого
уровня жизни родителей, относительно выросла. А ведь равенство
возможностей, равенство шансов «на старте» входят в число базо-
вых ценностей россиян. Не случайно существующее сегодня
в России явно избыточное социальное неравенство в данной обла-
сти, как было показано в главе 3 данной книги, воспринимается
ими весьма болезненно. Если же говорить собственно о социаль-
ной политике, то наиболее слабой ее стороной выступает сегодня
компенсация последствий семейных несчастий (например, смерти
или тяжелой болезни кормильца семьи, разводов в семьях с двумя
и более детьми и т. п.).
Впрочем, проблемы бедности сами по себе заботят наших
сограждан меньше, чем причины, обуславливающие «продвиже-
ние наверх» – к богатству и достатку. Как показало исследование,
судя по экспертной оценке наших сограждан 1, в этой области
в России далеко не все обстоит благополучно, а российское обще-
ство очень далеко не только от меритократического идеала,
но и от шансов стать обществом массового среднего класса,
поскольку число благоприятных для человека структурных пози-
ций в нем очень ограничено.
1
Стоит отметить, что почти четверть россиян вообще не имеют в своем окру-
жении богатых людей. Точнее, 61% россиян имеют в своем окружение и богатых,
и бедных, 11% не имеют в числе друзей, родственников и знакомых ни богатых,
ни бедных, 12% имеют в своем окружении бедных, но не имеют богатых, и 15%
имеют в своем ближайшем окружении богатых, но не имеют бедных. В этом плане
можно констатировать, что процесс «закрытия» социальных слоев в России еще
не завершен, хотя идет он весьма активно, и тенденции, зафиксированные нами
применительно к сфере образования, будут способствовать его дальнейшей интен-
сификации.
Рис. 11.4. Динамика представлений россиян о причинах бедности

их личных знакомых, 2003–2012 гг.,%
В число пяти наиболее распространенных причин богатства 1

в России сегодня входят: наличие нужных связей, деловая хватка,
везение, умение использовать все возникающие шансы и работа
без оглядки на время и здоровье. Не вошла в пятерку лидеров
высокая квалификация, хотя эта причина отставала от них в пре-
делах величины статистической погрешности. При факторном
анализе (метод Варимакс) 12 возможных причин достижения того
уровня благополучия, которое в глазах респондента выступало как
богатство, объединились в 4 фактора. Первый из них был связан
с аморальными и неправовыми поведенческими практиками (нераз-
борчивость в средствах, непорядочность (9%); связь с криминалом
(9%); служебное положение, позволяющее брать взятки (14%)).
Второй объединил различные грани везения: само по себе везение,
удачу (29%), умение использовать все возникающие шансы (26%)
и наличие главного такого шанса в российских условиях – нужных
связей (49%). Третий включал переменные, связанные с возмож-
ностями формирования первоначального капитала – имевшиеся
сбережения, позволившие заняться бизнесом (22%), и возмож-
ность с выгодой для себя поучаствовать в приватизации (12%).
Наконец, четвертый отражал деловые качества самого человека –
наличие у него деловой хватки (43%), работу без оглядки на время
и здоровье (25%), наличие высокой квалификации, знаний (23%).
Учитывая эту группировку, посмотрим на динамику сравни-
тельной роли этих факторов в достижении благополучия за послед-
ние 10 лет (рис. 11.5).
При анализе приведенных на рис. 11.5 данных, прежде всего,
вновь обращает на себя внимание сокращение за последние 10 лет
числа позиций, выбираемых каждым респондентом. Таким обра-
зом, и в вопросе о причинах богатства их знакомых, как и с при-
чинами бедности, для россиян также наступила большая ясность
и однозначность. Это значит, что и в данном случае каждый про-
цент стал еще более весомым. С учетом отмеченного обстоятель-
ства еще яснее становится ведущая роль в определении возможности
попадания в состав богатых 2-го фактора («везение»), описываю-
щего ситуацию, когда, с одной стороны, человеку повезло иметь
нужные связи, а с другой – он сумел этот шанс использовать.
И 10 лет назад, и сейчас именно эта группа причин оказывается
1
Формулировка этого вопроса, как и с вопросом о бедности, допускала указа-
ние пяти наиболее значимых причин.
главным фактором благополучия в восприятии россиян. На вто-

ром месте по значимости – личные качества, прежде всего нали-
чие деловой хватки, хотя нельзя не отметить, что если в 2003 г.
именно ее наличие выступало наиболее распространенной при-
чиной богатства их знакомых среди названных респондентами,
то в 2012 г. она оказалась уже только второй по распространенно-
сти, уступив лидерство наличию нужных связей.
Итак, для россиян в настоящее время причины богатства, а так-
же, хотя и в меньшей степени, причины бедности связаны чаще всего
Рис. 11.5. Динамика представлений россиян о причинах богатства

их личных знакомых, 2003–2012 гг.,%
с фактором везения, а отнюдь не с собственными усилиями человека.

При этом роль фактора «везения» постепенно усиливается –
по крайней мере, в относительном выражении.
Вряд ли в этих условиях стоит удивляться, с одной стороны,
тому, что 43% россиян (или 47% от всех, имеющих мечту) рассчи-
тывают в ее реализации только на чудо, везение или колдовство,
не прибегая для ее материализации ни к собственным усилиям,
ни к помощи родных и близких. В то же время большинство (70%
от имеющих мечту) все-таки пытаются реализовать ее с помощью
рациональных практических действий. Не удивительно в этой
ситуации и то, что второе место среди художественных образов,
в которых чаще всего воплощается личная мечта наших сограж-
дан, оказалась сказка «По щучьему велению», выражающую мечту
об огромном, но случайном везении.
С другой стороны, еще более естественным в этих условиях
представляется тот факт, что очень многие наши сограждане меч-
тают о жесткой связи собственных усилий людей и их жизненного
благополучия. И именно сказка «Золушка», отражающая мечту
о том, что добродетель и трудолюбие рано или поздно будут возна-
граждены, оказалась лидером среди художественных образов,
в которых чаще всего воплощается личная мечта наших сограж-
дан, обогнав по популярности «По щучьему велению» практиче-
ски вдвое. Вполне естественной выглядит в этом контексте и рас-
пространенность среди россиян мечты о жизни в справедливом
и разумно устроенном обществе – обществе, где положение чело-
века в большей степени зависит не от везения, а от его собствен-
ных усилий. Существующая же сегодня в России модель общества
не только не справедлива, но и не имеет шансов выстоять в той
жесткой конкурентной борьбе за «место под солнцем» в глобаль-
ной экономике, которая развернулась сегодня в мире.
12
СОСТОЯНИЕ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ
«РУССКОЙ МЕЧТЫ»
Как было показано в предыдущих главах, мечты россиян в значи-

тельной степени сосредоточены, как, наверное, и у людей во всех
странах мира, на тех или иных аспектах их собственной жизни –
достаток, здоровье, собственный дом, хорошие дети. Однако при
этом немалое, более того, сопоставимое со значимостью этих меч-
таний место в них занимают мечты, относящиеся к социуму
в целом, – жить в более справедливом и разумно устроенном
обществе, чтобы никогда не было войны, внести «свою лепту»
в развитие России и т. п.
И именно эта особенность мечтаний россиян, повышенное вни-
мание к ситуации в обществе в целом, выступает, пожалуй, самой
характерной особенностью «русской мечты». Причем независимо
от формы, в которой вопрос об их мечтах задавался респондентам,
эта макросоставляющая остается важной частью мечтаний и чая-
ний населения страны, хотя «удельный вес» подобной составляю-
щей и меняется. Так, например, при закрытом вопросе с 15 воз-
можными вариантами выбора трех основных мечтаний, только
2 из которых относились к обществу (жить в более справедливом
и разумно устроенном обществе и внести «свою лепту» в развитие
России), 40% респондентов выбрали хотя бы один из этих двух
вариантов. Причем практически каждый двадцатый россиянин
в числе трех своих основных мечтаний выбрал сразу оба этих вари-
анта. И хотя в вопросе о том, чего пожелали бы респонденты,
если бы вдруг поймали «золотую рыбку», способную выполнить
три их желания, роль личных желаний была относительно больше,
а относящихся к стране в целом, соответственно, меньше, тем
не менее, каждый десятый из тех, кто обратился бы к «золотой
рыбке» с какими-то просьбами, все же назвал в числе трех своих
желаний мечты, относящиеся к обществу в целом, а не только
к собственной жизни.
Эта все еще сохраняющаяся у многих россиян, хотя и постепенно

утрачиваемая в условиях атомизации общества и нарастания в нем
отчуждения личностная значимость для них того, что происходит
в обществе в целом, относится к наиболее характерным особенно-
стям русской культуры и национальной психологии. Эта озабочен-
ность уже фиксировалась ранее и в ходе других наших исследова-
ний. Так, например, в исследовании «Двадцать лет российских
реформ глазами россиян» (2011) в качестве основных негативных
результатов реформ люди называли прежде всего снижение уровня
жизни большинства населения, падение морали, рост коррупции
и т. п. 1, т. е. факторы, относящиеся к состоянию общества в целом,
а не те, от которых они пострадали лично – не случайно падение
уровня жизни в числе этих результатов называли с примерно рав-
ной частотой все россияне, независимо от их материального поло-
жения и того, выиграли или проиграли они от реформ.
Такая включенность, озабоченность россиян ситуацией
в обществе как свою важнейшую социально-психологическую
предпосылку предполагает самоидентификацию себя с макрооб-
щностью, наличие определенного типа «Мы-идентификаций».
Именно то, кем себя ощущают россияне в первую очередь, какие
из их социальных ролей в наибольшей степени важны для них в их
повседневной жизни, позволяет понять, почему в сознании мно-
гих из них ситуация в обществе оказывается столь значимой.
И один из ключевых вопросов при этом – какую вообще роль
абстрактные, собирательные общности играют в идентичностях
представителей той или иной нации.
Конечно, для любого человека основой его идентичности
будут идентификации себя с реальными общностями его микро-
мира – семьей и друзьями. И действительно, эти две идентичности
занимают два первых места в общем списке самоидентификаций
россиян, независимо от того, в каких формулировках задаются
соответствующие вопросы. Однако для них характерна также
устойчивая самоидентификация себя и с такими символическими,
абстрактными общностями, как люди с аналогичными взглядами
на жизнь, представители определенного поколения или той же
профессии. Трудно сказать, что здесь играет решающую роль –
особенности национальной культуры, огромные пространства
1
Двадцать лет реформ глазами россиян: опыт многолетних социологических
замеров/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, В. В. Петухова. М.: Весь Мир, 2011.
12. Состояние российского общества и исторические судьбы...» 287
России, заставляющие искать «сквозные», интегрирующие линии

отождествления себя с внешним миром, или же какие-то другие
факторы. Безусловно одно – абстрактные, символические общно-
сти очень важны для наших сограждан и имеют для них личностную,
эмоционально окрашенную значимость (рис. 12.1).
При этом, на первый взгляд, судя по данным рис. 12.1, иден-
тичность с россиянами, несмотря на всю значимость для наших
сограждан других «сквозных», абстрактных идентичностей
макроуровня, относится к числу аутсайдеров их самоидентифи-
каций. Однако все не так просто, и именно идентичность с рос-
сиянами оказывается наиболее чувствительной из всех видов
самоидентификаций к форме вопроса, в которой она измеря-
ется. Так, например, если спросить наших сограждан о том,
Рис. 12.1. Ответы на вопрос «С кем Вы часто ощущаете

чувство общности?»,% (Допускалось несколько ответов, отранжировано
по доле выбравших соответствующую позицию.)
в какой степени они ощущают близость с теми или иными

социальными группами, то оказывается, что в значительной
степени ощущают свою общность с россиянами 71% всех рос-
сиян не старше 55 лет, и еще почти четверть ощущает эту общ-
ность в сравнительно небольшой степени. Вообще же ее не ощу-
щает лишь каждый двадцатый россиянин 1. Если же вопрос о его
идентичностях задается респонденту в форме, предполагаю-
щей, что он должен по отношению к каждой из них сказать, как
часто он ее ощущает, то с россиянами часто отождествляет себя
около трети, а с учетом тех, кто делает это хотя бы иногда, этот
показатель возрастает до 95%, – и вновь вообще не ощущают
своей идентичности с россиянами всего около 5% 2. При этом
роль национального фактора при изменении методики измере-
ния идентичности меняется гораздо меньше, в результате чего
идентичность с россиянами даже обгоняет, при изменении
формы соответствующего вопроса, идентичность с людьми
той же национальности 3.
Таким образом, относительно более редкое упоминание рос-
сиянами «граждан России» среди тех, с кем они часто чувствуют
свою общность, чем, например, людей той же национальности
(рис. 12.1), свидетельствует не о большей значимости для них сво-
ей национальной принадлежности, а о большей напряженности
в сфере межэтнических отношений, относительно чаще напоми-
нающих о себе. В итоге этой напряженности противоположность
«Мы» – «Они», ощущаемая через идентичность по национально-
сти, актуализирована сильнее, чем гражданская идентичность.
В то же время, при оценке общего ощущения своей близости
с соответствующими общностями картина иная, а в случае замера
«я-идентификаций», т. е. определения респондентом того, какие
характеристики подходят лично для него — точнее даже того, что
он сам думает о себе, доля выбравших позицию «россиянин» ока-
1
Данные исследования ИС РАН «Двадцать лет реформ глазами россиян»
(2011 г.). Подробнее см.: Двадцать лет реформ глазами россиян: опыт многолетних
социологических замеров/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, В. В. Петухова. М.:
Весь Мир, 2011.
2
Данные исследования ИС РАН «Граждане новой России: какие они и в каком
обществе хотели бы жить?» (2007 г.). Подробнее см. Российская идентичность в со-
циологическом измерении//Под ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.: Наука,
2008.
3
См.: Двадцать лет реформ глазами россиян: опыт многолетних социологических
зывается в 2,5 раза больше, чем выбравших позицию «представи-

тель определенной национальности» и достигает почти 60% 1.
Тем самым, есть основания говорить о том, что внутренняя
общность с россиянами для наших сограждан, хотя и находится
обычно на периферии их сознания, является очень значимой. Более
того, эта идентичность за последние 20 лет росла быстрее всего 2,
замещая характерную для советского времени идентичность с совет-
ским народом и СССР. Именно эта идентичность служит эмоцио-
нальной основой сохранения «замкнутости» значительной части
россиян на общенациональных целях развития страны и сегодня –
не случайно для более чем четверти наших сограждан большая
цель, которая бы всех объединила, и сейчас оказывается важнее
собственного благополучия и интересов их семьи, а свыше поло-
вины всех россиян (52%) предпочли бы быть полезными государ-
ству и обществу, а не просто жить так, как им хочется.
В то же время, в последние годы происходит своего рода транс-
формация образа Родины и даже отношения к ней среди значи-
тельной части российского общества, проявляющаяся и в нарас-
тании стремления уехать из страны (особенно в наиболее
образованных и благополучных слоях населения), и в росте
в обществе агрессии (прежде всего – в средне- и малообеспечен-
ных слоях), и в нарастании недовольства сложившейся в стране
(а не лично у них) ситуацией (в любых группах россиян). Все это,
как и нарушение базовых принципов справедливости, ощущение
«неправильности» происходящего приводит к нарастанию атоми-
зации, разрушающей непосредственно переживаемое чувство
органической общности нации и, тем самым, устои социальной
солидарности россиян 3. Своего рода отражением и проявлением
этих процессов выступает оценка нашими согражданами динами-
ки тех или иных качеств людей, о которой говорилось в разделе 2
настоящего доклада. В итоге, как уже не раз подчеркивалось выше,
в настоящее время основная масса населения страны вынуждена
существовать в режиме индивидуального выживания, что накла-
дывает сильный отпечаток и на сознание, и на поведение наших
1
См. подробнее: Российская идентичность в социологическом измерении/Под.
ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.: Наука, 2008.
2
См.: Двадцать лет реформ глазами россиян: опыт многолетних социологических
3
Проблема органической и механической солидарности как характеристик
«обществ» и «общностей» трактуется нами в духе Э. Дюркгейма и Ф. Тенниса.
сограждан, и на их мечты, которые во все большей степени оказы-

ваются связаны с их частной жизнью, а не ситуацией в обществе
в целом.
Однако эта оговорка, при всей ее важности, не отменяет того
факта, что и сегодня внимание россиян к ситуации в обществе,
путям его развития пока еще остается одной из наиболее характер-
ных черт национального сознания, а идентификация себя с росси-
янами по степени ее актуализированности не просто сохраняется
на том же уровне даже в условиях общего сокращения числа само-
идентификаций, означающего относительный рост значимости
каждого процента голосов, поданных в пользу той или иной
из них, но и слегка выросла за последние годы (рис. 12.2).
Итак, во-первых, макроидентичности, к которым относится
и идентификация себя с Россией и россиянами, для наших сограждан
очень важны и могут оказывать, как любые значимые и широко рас-
Примечание. Отранжировано по доле часто ощущавших в 2012 г. свою идентичность с соот-

ветствующей общностью.
Рис. 12.2. Динамика ответов на вопрос «С кем Вы часто ощущаете
чувство общности?», 2008–2012 гг.,%
пространенные идентичности, очень серьезное влияние на поведение

населения в целом. И, во-вторых, хотя для подавляющего большин-
ства наших сограждан идентификация себя с россиянами находится
в настоящее время на периферии их сознания, учитывая ее подспуд-
ную распространенность, глубину и значимость, при определенных
условиях возможна ее быстрая актуализация. Подавляющее боль-
шинство наших сограждан в глубине души устойчиво идентифи-
цирует себя с россиянами, и хотя сейчас они часто о себе в этом
контексте не задумываются, но это не значит, что так будет
и дальше. И актуализироваться эта идентичность может под вли-
янием факторов и микро-, и макроуровня – например, во время
поездок за рубеж или при обострении недовольства ситуацией
в стране.
Особенно опасен может быть рост подобного недовольства для
сохранения стабильности в российском обществе в случае, если он
примет форму противопоставления себя и власти не просто
по принципу «Мы, народ» и «Они, власть», т. е. достаточно тради-
ционного для многих стран мира, в том числе и России, конфлик-
та. Гораздо опаснее окажется ситуация, если этот конфликт при-
мет в общественном сознании форму «Мы, россияне – те, для кого
эта страна – любимая Родина» и «Они, власть – те, кто разворовал
Россию, вывел деньги за рубеж, вывез туда детей и готовит там
себе запасной аэродром». В этом случае обычное социально–эко-
номическое в своей основе недовольство может наложиться
на совсем иные по механизму их реализации чувства и, подпиты-
ваемое энергетикой патриотизма и традиционной для российской
ментальности самозабвенной борьбы с врагом, дать мощнейшую
энергетику протеста, формы которого могут носить как адекват-
ный (направленный на изменение самой модели или персонифи-
кации власти или же просто ее курса), так и неадекватный (напри-
мер, погромы, как это уже бывало в последние годы – вспомним
Кандопогу) характер.
В связи с этим важно оценить, с одной стороны, кто и почему
сейчас мечтает о том, чтобы жить в справедливом и разумно устро-
енном обществе и что эти люди подразумевают под таким обще-
ством, а с другой – кто и почему считает, что путь, которым идет
Россия, ведет страну в тупик и, одновременно, убежден в необхо-
димости замены нынешней власти в стране во что бы то ни стало.
Назовем условно две эти группы «мечтающие о справедливости»
и «противники нынешней власти». Особенности их тем более важ-
но понять, что обе они являются массовыми – если мечта о жизни

в более справедливом и разумно устроенном обществе характерна
для трети россиян в возрасте 16–55 лет, то практически каждый
пятый (19%) в этих возрастных когортах убежден, что страна идет
в тупик и считает необходимой замену нынешней власти во что бы
то ни стало (еще 20% россиян в возрасте до 55 лет включительно
разделяют лишь одну из этих позиций).
При сближающем данные группы общем недовольстве сло-
жившейся в стране моделью общества, реальная зона пересечения
их «по людям» сравнительно невелика и составляет всего 7%
от всех россиян (рис. 12.3). Основную же массу населения, хотя
и менее половины россиян (41%), составляют те, кто вообще
не озабочен проблемами глобального вектора развития россий-
ского общества, т. е. не разделяет идеи о необходимости замены
нынешней власти и неверности пути, по которому идет Россия,
с одной стороны, и не включает в свои основные мечты мечту
о разумном и справедливом обществе – с другой.
Одновременно мечтают о справедливом обществе, считают, что

Россия идет в тупик и требуют замены власти во что бы то ни стало
Мечтают о справедливом обществе и при этом или считают, что

7 Россия идет в тупик, или требуют замены власти во что бы то ни стало
7
Мечтают о справедливом обществе, но не считают, что Россия идет
41 в тупик и не требуют замены власти во что бы то ни стало
19
Считают, что Россия идет в тупик и требуют замены власти
во что бы то ни стало, но не включают в свои основные мечты
мечту о справедливом обществе
13
14 Считают или что Россия идет в тупик, или требуют замены
власти во что бы то ни стало, но не включают в основные мечты
мечту о справедливом обществе
Считают, что в стране все нормально, и их мечты сосредоточены

при этом только на личных проблемах
Рис. 12.3. Соотношение различных мировоззренческих групп

в составе россиян в возрасте до 55 лет включительно,%
Как видно из рис. 12.3, проекция недовольства сложившимся

в России типом общества и мечты о жизни в более справедливом
и разумно устроенном обществе на нынешнюю власть или ее курс
характеризует менее половины всех, кто мечтает о жизни в таком
обществе.
С другой стороны, лишь треть тех, кто требует замены нынеш-

ней власти и считает, что Россия идет в тупик, мечтают о справед-
ливом обществе. Что же стоит за таким расхождением взглядов
этих групп и что они собой представляют?
Начнем с характеристики группы, которая условно названа
«противники нынешней власти». Ни по возрасту, ни по уровню
дохода она ничем не отличается от массива в целом.
В то же время, большинство в ней составляют мужчины (54 при
41% в группе тех, кто считает, что в стране все нормально и чьи
мечты сосредоточены только на личных проблемах). Более того –
23% всех мужчин (и только 16% женщин) оказались именно в этой
группе. Такой гендерный состав отразился и на профессиональ-
ном портрете группы – 46% в ней относятся к рабочим, среди
которых мужчины встречаются гораздо чаще, чем женщины.
Однако гендерная специфика этой группы по отношению к осталь-
ному населению – это, скорее, небольшие количественные отли-
чия, чем качественная специфика.
Главная же ее особенность заключается в другом – ее предста-
вители очень неравномерно распределены по регионам. Резко выделя-
ется в этом отношении на общем фоне Москва, где доля «против-
ников нынешней власти» составила почти треть всех опрошенных,
а также Татарстан и Иркутская область с близкими к Москве
по доле членов этой группы в населении региона в целом показа-
телями. В то же время, в Ярославской области и Красноярском
крае доля этой группы в населении составляет всего 12–13%,
а в Екатеринбурге был поставлен в этом отношении даже своего
рода рекорд – менее 5% всех екатеринбуржцев относились в марте
2012 г. к группе «противники нынешней власти». Существенно
и то, что в тот момент было всего несколько регионов, где доля
считающих, что в стране все нормально (т. е., что путь, которым
идет Россия, не ведет ее в тупик, и что нынешнюю власть менять
не надо), составляла менее половины населения. В числе этих
регионов – вновь Москва и Иркутская область, а также такие
регионы как Московская область, где число считающих, что
в стране все нормально, было минимальным (28%) и где со сменой
губернатора явно слишком затянули, Санкт-Петербург и Новгород.
В остальных 17 входивших в выборку опроса регионах доля счита-
ющих, что в стране все нормально, была выше 50%, доходя
в Красноярском крае даже до 80%. И хотя выборка исследования
не была репрезентативной для каждого региона в отдельности,
столь большие разрывы в численности рассматриваемых групп, несо-

мненно, свидетельствуют о качественных различиях в ситуации
в тех или иных регионах, отражая нездоровую обстановку в них
и ошибки в действиях местных властей. При этом с достаточной
степенью уверенности можно говорить о том, что наиболее напря-
женная обстановка в настоящее время сложилась в Москве.
Если же говорить о типах поселений, где сосредоточена группа
«противники нынешней власти», то это прежде всего города-милли-
онники и областные, краевые и республиканские центры – 27% про-
живающих в них относится к этой группе при 19% по массиву
в целом и 15% в малых городах, где ситуация, казалось бы, объ-
ективно хуже. С другой стороны, 45% группы «противников
нынешней власти» живут в Москве, Санкт-Петербурге, а также
областных, краевых и республиканских центрах, причем каждый
третий представитель данной группы проживает в городе-милли-
оннике. Четкая пространственная локализация достаточно серьез-
но повышает значимость этой группы и обуславливает необходи-
мость разобраться с ней более детально. И поскольку никаких
объективных отличий (образование, доход, возраст, уровень бла-
госостояния и т. д.) ее представителей от остальных россиян
не фиксируется, то понимание ее специфики предполагает пре-
жде всего анализ взглядов членов этой группы, специфики их
мировоззрения и тех фактов их поведения, которые отражают их
общественную позицию.
Начнем с последнего, а именно с их электоральных предпо-
чтений, выделив наряду с группой «противников нынешней вла-
сти» также группы считающих, что в стране все нормально, и про-
межуточную группу, представители которой либо полагают, что
страна идет не тем путем, но это не значит, что нынешнюю власть
надо заменить во что бы то ни стало, либо что власть надо заме-
нить в любом случае, хотя вектор развития страны избран пра-
вильно (табл. 12.1). Отметим, что численно три выделенные груп-
пы соотносятся друг с другом примерно как 1:3:1.
Как видно из данных табл. 12.1, группа, считающая, что
в стране все обстоит нормально – это классический «путинский
электорат». Фактически три четверти всех членов этой группы,
пришедших на выборы (свыше 60% группы в целом), проголосо-
вали за В. Путина.
В промежуточной группе картина принципиально иная –
во-первых, в ней максимальный процент не принимавших участия
в выборах, а во-вторых, из тех, кто все-таки пришел на избира-

тельные участки, за В. Путина проголосовали меньше половины.
Что же касается «противников нынешней власти», то среди них
проголосовал за В. Путина лишь каждый десятый (или 13% тех,
кто вообще принял участие в голосовании). Впрочем, учитывая,
что лишь 8% их считают, что современный период в истории
России в наибольшей степени соответствует их представлениям
о том, какой должна быть наша страна (при 44% среди считающих,
что в стране все нормально), это не удивительно. Показательно
также, что наибольшей популярностью среди «противников
нынешней власти» пользуется «эпоха развитого социализма», т. е.
последние десятилетия советской власти (20 при 12% среди счита-
ющих, что в стране все нормально).
Таблица 12.1
Голосование на президентских выборах в марте 2012 г. «противников
нынешней власти» и остальных россиян,%
Считающие,
Кандидаты «Противники Промежуточная
что в стране
в президенты нынешней власти» группа
все нормально
В. Жириновский 15 9 3
Г. Зюганов 25 13 4
С. Миронов 5 4 1
М. Прохоров 16 9 6
В. Путин 10 30 61
Вычеркнули всех 5 5 1
Не принимали участия
23 30 23
в выборах
Примечание. Жирным шрифтом выделена наиболее характерная для соответствующей груп-
пы позиция.
В то же время, симпатизирует развитому социализму лишь

каждый пятый член данной группы, и даже с учетом других пери-
одов советской истории лишь треть данной группы хотела бы
жить в советскую эпоху. Это свидетельствует о том, что недоволь-
ство «противников нынешней власти» связано не с тем, что они
ориентируются на прошлое как идеал. Это отражается и в их голо-
совании на президентских выборах – симпатии их, как видно из
табл. 12.1, распределились между очень разными, зачастую прямо
противоположными политическими деятелями. Основная часть
(фактически треть принимавших участие в голосовании предста-

вителей этой группы) проголосовала за Г. Зюганова. Далее с прак-
тически одинаковым результатом идут М. Прохоров и В. Жири-
новский, и даже аутсайдер списка С. Миронов именно в этой
группе набрал максимальный процент поддержки. Это значит,
что по своим политическим симпатиям группа «противников нынеш-
ней власти» очень гетерогенна.
Об этом же свидетельствует и распределение ее по осям пра-
вые/левые и либералы/государственники, о специфике которых
в российских условиях подробно говорилось в главе 4 данной кни-
ги. Как и в остальных группах, большинство в ней составляют
левые (78% при 77% по массиву в целом), но в составе «противни-
ков нынешней власти» относительно больше левых либералов
(27 при 16% среди считающих, что в стране все нормально)
и меньше – левых государственников (51 при 59% среди считаю-
щих, что в стране все нормально). Впрочем, учитывая простран-
ственную локализацию этой группы и большую популярность
идей либерализма в крупных городах, это не удивительно.
Характеризуя особенности группы «противников нынешней
власти», необходимо сказать еще об одной ее характеристике, рез-
ко выделяющей ее на общем фоне – о плохом социально-психологи-
ческом самочувствии членов данной группы. В чем же проявляется их
негативное социально-психологическое состояние? Прежде всего
среди них очень высок процент тех, кто не уверен или скорее не уверен
в том, что им удастся реализовать свои мечты – 45% от сумевших
дать определенный ответ в этом вопросе (при 20% среди тех, кто
считает, что в стране все нормально). При этом в нереализуемости
своих стремлений они винят, в отличие от тех, кто считает, что
в стране все нормально, не столько себя, сколько существующие
в стране порядки. Так, 44% тех из них, кто стремился как-то себя
реализовать и сумел назвать причину, помешавшую этому, в каче-
стве главной такой причины говорили обычно о том, что «в сегод-
няшней России реализовать себя практически невозможно»,
и лишь треть видела причиной этого недостаточность собственных
усилий (остальные сослались на невезение или окружающих,
которые препятствовали их самореализации). Для считающих, что
в стране все нормально, соответствующие показатели составили
21 и 51% соответственно. Это свидетельствует о том, что члены
данной группы – не столько идейные противники нынешней власти,
сколько те, кто чувствует невозможность реализовать в рамках
сложившейся сегодня в России системы общественных отношений

свои амбиции. Иначе говоря, их недовольство продиктовано
не столько «не тем курсом» власти, сколько тем, что они в рамках
этого курса не сумели занять устраивающее их место в обществе.
В связи с этим стоит отметить, что, хотя обычно россиян упре-
кают в стремлении возложить вину за свои неудачи на обстоя-
тельства, наше исследование показало обратное – наиболее мас-
совой является группа, которая винит в своих неудачах самих
себя, а практически каждый пятый честно признает, что вообще
не особо и стремился к реализации своих жизненных целей
(рис. 12.4).
Рис. 12.4. Причины, по которым россияне, по их мнению,

не смогли реализовать свои жизненные планы,%
Причины недовольства «противников нынешней власти» откры-

вающимися для реализации их стремлений возможностями можно
разделить на более глубинные, связанные с отношением к сложив-
шейся системе общественных отношений в целом, и чисто личност-
ные, связанные с их собственной жизненной ситуацией. В числе пер-
вых – прежде всего, четко выраженное негативное отношение
членов этой группы к излишне глубокой дифференциации доходов.
Впрочем, учитывая пространственную локализацию данной груп-
пы, это не удивительно – именно в Москве и других крупных
городах, как и в Московской области, неравенство не просто
перешло уже все допустимые даже с точки зрения экономической
рациональности рамки, но и, что называется, буквально «бьет
в глаза» – и за счет демонстративного сверхпотребления наиболее
обеспеченных слоев населения, и за счет их стремления «само-
утвердиться» по отношению к окружающим по принципу «кто

богаче (вариант: у кого больше власти), тот и прав». Все это
крайне болезненно воспринимается всеми слоями населения,
но прежде всего – средним классом, также сосредоточенным
в основном в больших городах (вспомним, например, регулярные
протесты автомобилистов). Избыточные социальные неравенства
вызывают резкое неприятие у «противников нынешней власти»
(табл. 12.2). В то же время, хотя и среди тех, кто считает, что
в стране все нормально, перевес на стороне считающих сложив-
шиеся социальные неравенства избыточными, но все же отноше-
ние к ним намного более спокойнее.
Таблица 12.2
Отношение «противников нынешней власти» и остальных россиян
к распределению собственности и доходов в стране,%
«Противники Считающие,
Промежуточная
Особенности взглядов: нынешней вла- что в стране
группа
сти» все нормально
Согласны с тем, что большая

дифференциация доходов людей
18 23 30
необходима для экономического
Не согласны с тем, что большая
дифференциация доходов людей
46 42 32
необходима для экономического
Согласны с тем, что система
распределения частной собственности 76 68 60
в России является несправедливой
Не согласны с тем, что система
распределения частной собственности 5 10 15
Примечание. Сумма цифр менее 100%, так как остальные были либо отчасти согласны, отча-
сти нет или затруднились с ответом.
Кроме того, как видно из табл. 12.2, еще одной важнейшей

макропричиной недовольства «противников нынешней власти» сло-
жившейся ситуацией является их убеждение, что несправедлива
сама система распределения частной собственности в России. Таким
образом, невозможность реализовать свои амбиции связывается
для них (как, впрочем, и для остальных россиян, однако у «про-
тивников нынешней власти эти установки выражены ярче), пре-

жде всего, с несправедливостью сложившейся в стране системы
распределения частной собственности и доходов.
При этом ценности «державности» для них ниже, а роль благо-
получия населения даже более значима, чем для остальных росси-
ян. Почти половина их (46%) считает, что Россия не должна стре-
миться к укреплению державной мощи, и ей лучше позаботиться
о благосостоянии собственных граждан. В группе считающих, что
в стране все нормально, таковых лишь 28%.
И хотя большинство в обеих группах (54 и 72% соответствен-
но) предъявляет запрос на то, что Россия должна быть великой
державой с мощными вооруженными силами и влиять на все
политические процессы в мире, различия в этом отношении меж-
ду ними, как видим, очень значительные.
Отчасти такие различия объясняются несколько большей значи-
мостью для группы «противников нынешней власти» материального
благосостояния как такового, чем разного рода «абстрактных идеа-
лов» (рис. 12.5) и их недовольством этой составляющей своего
положения. Не случайно среди них более чем вдвое выше, чем
среди считающих, что все нормально, доля тех, кто полагает, что
уже не сможет «жить не хуже других», хотя это для него важно.
Рис. 12.5. Отношение «противников нынешней власти» и остальных

россиян к материальному благополучию,%
Однако, как видно на рис. 12.5, хотя тенденция большей роли

материального фактора в жизни этой группы, несомненно, прослежи-
вается, нельзя назвать их намного более меркантильными людьми,
чем, например, считающих, что в стране сейчас все нормально. Кроме
того, если говорить об их мечтаниях, то мечтающих жить в достат-
ке, «не считая копейки», среди них даже меньше, чем среди счита-
ющих, что в стране все нормально – только 43% имеющих мечту
«противников нынешней власти» мечтают о жизни в достатке, что
на 3% меньше, чем среди сторонников точки зрения о «нормаль-
ности» сложившейся в России ситуации – и это при том, что уро-
вень доходов и благосостояния этих двух групп одинаков. Реже бы
«противники нынешней власти» просили о достатке и «золотую
рыбку» при встрече с ней (33 против 40% соответственно).
Поэтому озабоченность «противников нынешней власти»
материальным благополучием (как своим, так и населения страны
в целом) имеет иную природу, нежели простая меркантильность.
Скорее речь может идти применительно к ним об их озабоченности
благосостоянием в широком смысле слова, связанным не только
и даже не столько с размерами доходов, сколько с социальными лиф-
тами и ситуацией с занятостью. Причем лифтами, связанными
не с открытием собственного бизнеса (иметь собственный бизнес
мечтает лишь 11% от всех имеющих мечту «противников нынеш-
ней власти», притом, что среди считающих, что в стране все нор-
мально, таковых 17%), а именно с занятостью по найму. Во всяком
случае, в их числе в полтора раза меньше тех, кто полагает, что
имеет интересную работу и меньше тех, кто оценил ситуацию
у себя на работе как хорошую. При этом среди них по сравнению
со считающими, что в стране все нормально, более чем в 1,5 раза
больше тех, кто оценил ситуацию у себя на работе как плохую.
Отчасти это, несомненно, имеет и объективные причины – ведь
как уже упоминалось выше, среди них заметно больше, чем в сред-
нем, рабочих, а последние в целом чаще недовольны своей произ-
водственной позицией и ситуацией у себя на работе.
Понятны в этом контексте и данные исследования, свидетель-
ствующие о том, что группа «противников нынешней власти»
в чем-то даже более альтруистична, чем остальные россияне.
Во всяком случае, ее члены в большей степени ориентированы
на то, что жить стоит только ради какой-то большой общей цели,
которая бы объединила всех россиян – 33% предпочли это сужде-
ние альтернативному («Для меня, в основном, важно мое собствен-
ное благополучие и благополучие моей семьи, а все остальное –

второстепенно»). В группе считающих, что в стране все нормально,
таковых лишь 22%.
Правильное понимание причин недовольства и вектора стрем-
лений этой группы тем более важно, что еще одной характерной
особенностью группы «противников нынешней власти» выступает
гораздо большая легитимность для них любых форм протестных дей-
ствий, включая и те, которые могут нанести ущерб общественному
порядку. Так, если в целом с тезисом о том, что «гражданин не дол-
жен иметь право на забастовку и проведение демонстраций, если
есть угроза общественному порядку», среди россиян соглашаются
и не соглашаются примерно одинаковое их количество (36–37%
при том, что остальные затруднились с ответом на этот вопрос), то
среди «противников нынешней власти» доля несогласных с этим
тезисом составляет свыше половины (51%). Значимость стабиль-
ности и развития общества без революций и потрясений для них
также заметно меньше, чем для считающих, что в стране все нор-
мально (19% и 31% соответственно). Кроме того, они чаще убежде-
ны, что человек имеет право отстаивать свои интересы в любых
формах, и у них чаще встречаются в целом нетипичные для россий-
ской культуры и характерные скорее для западной традиции пред-
ставления о роли оппозиции в обществе и предпочтительных для
нее способах действий. Более того, большинство их (55%) отно-
сятся к «социальным анархистам» и главное для них – жить так,
как им хочется (при 43% среди тех, кто считает, что в стране все
нормально – эта группа в большинстве своем разделяет нормы «со-
циального альтруизма»). Одновременно они и бо´льшие правовые
нигилисты: они несколько чаще остальных россиян убеждены, что
справедливость важнее, чем формальное следование букве закона
(табл. 12.3). А учитывая то, что уже говорилось выше об их оценке
степени справедливости существующих в России порядков, понят-
но, что любые протестные действия в их глазах, независимо от сте-
пени их законности, являются легитимными и оправданными.
Характеризуя группу«противников нынешней власти», нель-
зя не отметить и то, что среди них относительно шире распро-
странена потенциальная готовность к миграции – лишь 63% их
хотели бы и дальше жить в том же месте, где они проживают
сегодня (при 73% у считающих, что в стране все обстоит нор-
мально). И, учитывая ярко выраженное в их среде недовольство
тем местом, где они живут, и их локализацию в определенных
регионах, где, видимо, ситуация особо неблагоприятна, это

не удивительно. При этом каждый четвертый-пятый из числа
«противников нынешней власти» (21%) хотел бы переехать
на место жительство в другой город или регион России, и еще
15% хотели бы вообще уехать из страны – это в разы больше, чем
среди считающих, что в России все нормально.
Таблица 12.3
Представление о функциях оппозиции и отношение к протестным
действиям «противников нынешней власти» и остальных россиян,%
«Противники Считающие, что
Промежуточная
Особенности взглядов: нынешней вла- в стране все
группа
сти» нормально
Не согласны с тем, что жесткие
требования различных общественных
45 32 33
групп к правительству могут
повредить всеобщему благополучию
Не согласны с тем, что гражданин
не должен иметь право на забастовку
51 38 31
и проведение демонстраций, если
есть угроза общественному порядку
Согласны с тем, что не так важно,
соответствует что-либо закону или
44 43 37
нет – главное, чтобы это было
справедливо
Согласны с тем, что каждый
гражданин в любой ситуации имеет
64 60 50
право отстаивать свои интересы при
помощи забастовок и демонстраций
Согласны с тем, что настоящая
демократия невозможна без 67 61 59
политической оппозиции
Согласны с тем, что задача оппозиции
состоит не в том, чтобы критиковать
49 57 66
правительство, а в том, чтобы оказать
помощь в его работе
Согласны с тем, что каждая
политическая партия должна
71 67 64
в принципе иметь шанс возглавить
правительство
Оценивают возможность свободно
выражать свои политические взгляды 17 10 5
как плохую
Примечание. Жирным шрифтом в таблице выделены позиции, разделяемые более чем поло-
виной соответствующей группы.
Как видим, «противники нынешней власти» – это обладающая

немалым потенциалом активности группа. Ее члены относительно
реже разделяют многие характерные для национальной культуры
в целом и во многом составляющие ее цивилизационную специфику
ценности и нормы. И это не только те нормы и ценности, о которых
шла речь выше, но и многие другие нормы и представления, раз-
деляемые сегодня большинством россиян. Так, например, лишь
40% «противников нынешней власти» согласны с тем, что все вели-
кие события русской истории следует рассматривать как служение
России всему человечеству, в то время как среди считающих, что
в стране все нормально, этот показатель достигает 54%, и т. д.
Среди ключевых особенностей данной группы следует назвать
и то, что главное, что вызывает недовольство и протест среди «про-
тивников нынешней власти» – это не ограниченность политических
свобод или модель устроения власти в России, а несоответствие сло-
жившейся в настоящее время в России системы распределения соб-
ственности и доходов их представлениям о справедливости. Возможно,
это связано с тем, что в сложившейся ситуации члены этой группы
не видят возможности реализации своих амбиций, связанных, пре-
жде всего, со своей профессиональной деятельностью.
Однако, хотя протест группы «противников нынешней власти»
против сложившейся ситуации имеет неполитический и неидеологи-
ческий в своей основе характер, характерные для этой группы про-
тестные настроения могут серьезно расшатать социально–полити-
ческую стабильность в стране, особенно учитывая представления
ее членов о легитимности любых форм протестных действий. При
этом достаточно сильно выраженная близость данной группы
по всем основным объективным параметрам к остальному населе-
нию страны (возраст, доход, образование и т. п.) говорит о возмож-
ном векторе развития ситуации в других регионах в случае ухудшения
в них общей социально-экономической ситуации, – ситуации, кото-
рую не надо путать с гораздо более частной и простой для «разру-
ливания» ситуацией неудовлетворенности уровнем доходов или
показателями доли безработных среди населения.
Совсем иначе выглядит группа, которая мечтает о жизни
в более справедливом и разумно устроенном обществе и которую
мы выше условно назвали «мечтающие о справедливости». Массовая
мечта о справедливом и разумно устроенном обществе, столь харак-
терная на протяжении веков для русской культуры и российской
цивилизации в целом, вообще выступает своего рода «ядром» блока
чаяний россиян, связанных с обществом, в котором они хотели бы

жить. В то же время, именно эта мечта является и своего рода
«визитной карточкой» «русской мечты», отличающей ее от состоя-
щих из во многом тех же компонентов микроуровня набора мечтаний
англичанина, француза или американца. На несколько десятилетий
советской истории эта мечта утратила свой массовый характер,
перейдя в своеобразную форму мессианства («мы строим новый –
справедливый и разумный – мир, являющийся образцом для всего
человечества»). И хотя и в советское время тоже были люди и груп-
пы, которым общество советского типа не казалось ни справедли-
вым, ни разумно устроенным, доля их в составе населения в целом
на протяжении ряда десятилетий была невелика. Переход же
к рыночной экономике с характерной для последней во всех странах
отчуждением плюс к специфическому лишь для части стран с рыноч-
ной экономикой глубочайшему социальному неравенству жизненных
шансов во всех областях жизни – от здоровья и ситуации в семье
до ситуации на работе и спектра доступных видов досуговой актив-
ности – вновь актуализировал эту ключевую составляющую «рус-
ской мечты». Причем, и это очень важно, актуализировал ее во всех
слоях населения.
Лучше понять специфику той модели общества, о котором, как
разумно и справедливо устроенном, мечтают россияне, помогает
анализ некоторых особенностей мировоззрения тех людей, кото-
рые говорят о наличии у них соответствующей мечты. Прежде
всего, как и в группе «противников нынешней власти», это очень
ярко выраженное недовольство сложившейся в России системой рас-
пределения частной собственности (табл. 12.4) – соответствующие
показатели в данной группе практически совпадают в этом отно-
шении с показателями группы «противников нынешней власти».
Однако к неравенству в распределении доходов они относятся
гораздо толерантнее и в этом отношении ничем не отличаются
от остального населения страны.
Возможно, на столь скептическом отношении этой группы
к системе распределения собственности сказался их личный опыт –
во всяком случае, в ней более чем вдвое чаще, чем среди остальных
россиян (19 против 9%), среди причин, позволивших их личным
знакомым стать богатыми, называлась возможность с выгодой для
себя поучаствовать в приватизации, и половину всех респондентов,
упомянувших эту причину столь благополучного положения их
родственников, соседей и друзей, составили именно представители
группы «мечтающих о справедливости». В большей степени, чем

остальные россияне, разделяют они и являющуюся традиционно
характерной для российской культуры норму о том, что природные
богатства страны могут принадлежать только народу или государ-
ству как его представителю (92 при 85% по остальным россиянам),
и вдвое реже (8 против 14%) у них встречаются сторонники точки
зрения, что природные богатства могут находиться в частной соб-
ственности, даже если это собственность трудового коллектива или
органов местной власти. К слову сказать, именно в вопросе о субъ-
екте собственности на природные богатства очень четко видна роль
макроидентичности россиян как граждан единой страны. При этом
для группы «мечтающих о справедливости» абстрактные макрои-
дентичности вообще важнее, чем для остальных россиян – особен-
но такие, как идентичность с людьми той же профессии, тех же
взглядов на жизнь или же политических взглядов.
Таблица 12.4
Отношение «мечтающих о справедливости» и остальных россиян
к распределению собственности и доходов в стране,%
«Мечтающие о спра-
Особенности взглядов: Остальные россияне
ведливости»
Согласны с тем, что система распределения
частной собственности в России является 76 60
несправедливой
Не согласны с тем, что система
распределения частной собственности 10 13
Согласны с тем, что государство всегда
должно отстаивать интересы всего народа 69 55
перед интересами отдельной личности
Не согласны с тем, что государство всегда
должно отстаивать интересы всего народа 11 15
перед интересами отдельной личности
Согласны с тем, что демократия вообще
68 58
невозможна без политической оппозиции
Согласны с тем, что каждая политическая
партия должна в принципе иметь шанс 69 65
возглавить правительство
Предпочли бы жить в обществе
индивидуальной свободы, а не социального 29 41
равенства
Примечание. В таблице не представлены те, кто был отчасти согласен, а отчасти нет с при-
веденными суждениями или же затруднились с ответом.
В большей степени, чем остальные россияне, разочарованы они

и в отношении наличия в России демократического строя – 84% их
убеждены, что надежды и мечты об установлении в стране демо-
кратического строя не оправдались (среди остального населения
так считали 69%). При этом данная группа предъявляет выражен-
ный еще ярче, чем у остальных россиян, запрос на такие признаки
демократии как равенство всех граждан перед законом (85 и 74%
соответственно) и наличие оппозиции, контролирующей прези-
дента и правительство (но, заметим, не борющейся с ними любы-
ми способами) (25 и 15% соответственно). Чаще считает она так-
же, что демократия предполагает в первую очередь не только
равенство всех перед законом или наличие контролирующей
власть оппозиции, но и что демократия вообще невозможна без
политической оппозиции, и что каждая политическая партия
должна иметь шанс возглавить правительство (табл. 12.4).
Однако это не означает, что они являются сторонниками запад-
ной модели демократии, – наоборот, среди них относительно чаще
встречаются сторонники характерной именно для России модели
государственного устройства, при которой государство призвано
выражать и отстаивать интересы всего народа, т. е. макрообщно-
сти в целом, даже в ущерб интересам и правам отдельной личности.
Это, конечно, принципиально иное видение его функций, чем
существующее в западных демократиях, где государство выступает
гарантом прав человека и меньшинств. Не случайно, если вспом-
нить приведенную в главе 4 классификацию, две трети данной
группы (при 53% в составе остальных россиян) оказались в числе
«левых государственников», по левым либералам их доли практи-
чески совпали, а вот число и правых либералов, и правых государ-
ственников в их составе было вдвое меньше, чем среди остальных
россиян. Заметно чаще, чем среди остальных россиян, встречается
у них и желание жить в обществе социального равенства, в то вре-
мя как в обществе индивидуальной свободы хотело бы жить лишь
чуть больше четверти их (табл. 12.4). Таким образом, в целом эта
группа даже больше тяготеет по своим взглядам к «левому флангу»
политических симпатий, чем остальные россияне, и однозначное
большинство в ней (58%) составляет «социальные альтруисты».
Такие их установки отражаются и в тех лозунгах, которые,
по их мнению, в наибольшей степени выражают их личную мечту
о будущем России. Заметно чаще, чем у остальных россиян, встре-
чаются у «мечтающих о справедливости» лишь два таких лозунга –
«Социальная справедливость, равные права для всех, сильное

государство, заботящееся о своих гражданах» (53 при 41% у осталь-
ных россиян) и «Сильная жесткая власть, способная обеспечить
порядок» (24 при 15% соответственно). В контексте вышесказан-
ного ясно, о какой жесткой власти в данном случае идет речь
и какого порядка от нее ожидают представители данной группы.
Понятно и то, почему они, в массе своей (57% всех принявших
участие в выборах) проголосовав на президентских выборах
за В. Путина, на второе место, причем с большим отрывом, с одной
стороны, от В. Путина, а с другой – от всех остальных кандидатов,
поставили Г. Зюганова (17% всех проголосовавших).
Как видим, данная группа наиболее концентрировано выражает
традиционные для российской культуры нормы, включающие в себя
в первую очередь необходимость следования идеалам справедливости.
Ярче, чем по населению в целом, представлены в ней и характерные
для россиян в целом ценности. Так, среди «мечтающих о справедли-
вости» реже встречаются те, кто мечтал бы стать богатым или зна-
менитым – ценности, не только в меньшей степени характерные
для российской культуры, чем жизнь на уровне «не хуже других»,
самореализация, наличие интересной работы и любимого дела
и т. п., но и ярко отличающие ситуацию в России от ситуации
в странах Запада.
Учитывая характерное для этой группы концентрированное
выражение традиционной для российской культуры норм, тем более
печальным представляется тот факт, что именно в ней наиболее
негативно оцениваются изменения в личностных качествах россиян,
происшедшие с ними за последние 15–20 лет. Так, ее представители
чаще говорят о том, что у россиян в целом выросли агрессивность
(85 при 75% по остальным россиянам), цинизм (75 и 65% соответ-
ственно), и в то же время ослабли доброжелательность (78 при 67%
по остальным россиянам), искренность (78 и 67% соответствен-
но), бескорыстие, готовность помочь другому (78 и 69%). Учитывая
роль этих качеств в том автостереотипе россиян, о котором шла
речь во 2-й главе, это означает, по сути, не только ухудшение соци-
ально-психологической атмосферы в российском обществе в условиях
несовместимого с национальной культурой в целом типе обществен-
ного устройства, сложившегося в стране в последние 20 лет,
но и постепенное размывание национальной идентичности, исчезно-
вение того типа личности и делегитимизацию тех социальных норм,
на которых строился раньше российский цивилизационный проект.
Сформулированный вывод покажется еще более печальным,

если посмотреть на то, где же локализована эта группа, и кто ее
представляет на персональном уровне. Прежде всего отметим, что
пространственная локализация ее представителей отчасти напоми-
нает ситуацию с территориальным распределением «противников
нынешней власти». Отмечается заметно повышенная по отношению
к средним показателям концентрация представителей группы «меч-
тающих о справедливости» в Москве, Московской и Иркутской обла-
стях, что еще раз говорит о неблагополучии в этих регионах. Что же
касается распределения их по типам поселений, то, как и в случае
с «противниками нынешней власти», прослеживается их концен-
трация, прежде всего, в городах-миллионниках, где доля данной
группы составляет 36%.
Если же говорить об их возрасте, то это чаще представители
средних и старших возрастных когорт – 58% их принадлежит
к группе 36–55 лет. В то же время, не попавшие в эту группу рос-
сияне – чаще молодежь в возрасте до 35 лет (57%). Несмотря
на то что образование группа «мечтающих о справедливости»
получала в период, когда высшее образование было менее распро-
странено, чем сегодня, она относительно более образованна – 36%
в ней (при 26% у остальных россиян) имеет высшее образование,
причем два из каждых пяти россиян с высшим образованием ока-
зались в данной группе.
Из этого вытекают и особенности профессионального состава
группы – в большинстве своем (54%) ее представители – это руко-
водители разного уровня и специалисты, а вот рабочих в ее соста-
ве, в противоположность ситуации с «противниками нынешней
власти», сравнительно немного – 32% (при 40% среди не попав-
ших в состав «мечтающих о справедливости» и 46% среди «про-
тивников нынешней власти»). При этом чаще всего мечтающие
жить в справедливом и разумно устроенном обществе встречаются
среди руководителей среднего и низшего звена и самозанятых
(свыше половины в этих группах относятся к «мечтающим о спра-
ведливости», что свидетельствует о том, что именно им приходит-
ся в наибольшей степени испытывать на себе последствия несо-
вершенства современного общественного устройства в России).
Далее (с показателями 36–40%) следуют специалисты и рабочие
средней квалификации. А вот низкоквалифицированные рабочие,
предприниматели, студенты ССУ и учащиеся школ о жизни
в справедливом и разумно устроенном обществе мечтают не слиш-
ком часто (в 17–18% случаев).

Настоящее исследование позволяет зафиксировать сразу
несколько по разным причинам недовольных сложившимся поло-
жением групп россиян, протест каждой из которых может прини-
мать свои собственные формы и будет иметь разные следствия.
О двух таких группах шла речь в данной главе, причем каждая
из них в свою очередь гетерогенна. Однако степень гетерогенности
«противников нынешней власти» выше, чем у «мечтающих о спра-
ведливости», поскольку она объединяет несогласных с нынешним
курсом политических элит и справа, и слева, в то время как «мечта-
ющие о справедливости» в массе своей — это сторонники левого,
преимущественно лево-государственного вектора развития страны.
Общность этих групп заключается не только в их гетероген-
ности или недовольстве их членов сложившейся ситуацией. Обе
они сконцентрированы в первую очередь в одних и тех же регио-
нах. Можно говорить и об их преимущественной концентрации
в городах-миллионниках. Все это заметно усиливает протестный
потенциал этих групп.
В то же время, по сути своей эти две группы принципиально
различны. В то время как «противники нынешней власти» относи-
тельно чаще носители маргинальных, нехарактерных для населе-
ния страны норм и ценностей, «мечтающие о справедливости»
наиболее концентрировано выражают национальные нормы, цен-
ности и в целом российский менталитет. Первые недовольны сло-
жившейся системой общественных отношений из-за личных про-
блем и закрытия «социальных лифтов». Вторые – из-за того что
сложившаяся модель социума идет вразрез с нормами, ценностями
и институтами (включая представления о справедливости и меха-
низмы реализации этих представлений), традиционно характерны-
ми для российской культуры. Таким образом, существование одних
является следствием перехода российского общества «в свое иное»,
под которым подразумевается, разумеется, не просто рыночная
экономика, а качественно иной тип общества с попыткой изменить
функции «станового хребта» российского общества – государства.
И их недовольство – это недовольство формами, в которых осу-
ществляется этот переход. В то же время другие недовольны самим
фактом этого перехода, утратой качественной специфики россий-
ского социума и попыткой замены его неким суррогатом из эле-
ментов во многом идеализированного «западного пути» развития.
Пути, который, с точки зрения большинства россиян, России
не подходит – причем чем дальше движется наша страна по этому

пути, тем выше доля несогласных с тем, что пресловутый «запад-
ный путь» может что-то дать России (рис. 12.6).
Естественно, разные причины и сущность недовольства этих
групп будет иметь и разные формы его проявления и последствия
самого факта его наличия. «Противники нынешней власти» гото-
вы протестовать «на площадях» всеми доступными способами.
Жесткая реакция на этот протест государства может, учитывая
мировоззренческую специфику данной группы, лишь актуализи-
ровать ее протест – проблема лишь в подходящих лидерах и лозун-
гах, поскольку группа эта, как уже было отмечено выше, очень
гетерогенна. С другой стороны, «мечтающие о справедливости»
личностно переживают, что привычный им тип социума «разлага-
ется на глазах», мечтают о предотвращении его распада, но пони-
мают, что в нынешней ситуации это невозможно или, в лучшем
случае, малореально. Они также для канализации собственного
недовольства могут выйти на демонстрации, но не будут делать
этого, если возникнет угроза раскола общества, нагнетания в нем
напряженности и т. д., так как это противоречит тем базовым цен-
ностям российской культуры, носителями которых является эта
группа – что и наблюдалось в ходе спада протестной активности
после первого ее всплеска после выборов в Государственную Думу.
В то же время, стоит помнить о том, что с возрастом доля данной
группы в составе соответствующих когорт заметно изменяется
и в младших возрастные когортах вероятность встретить предста-
вителей этой группы достаточно резко падает.
Рис. 12.6. Отношение россиян к суждению «Индивидуализм,

либерализм и западная демократия представляют собой ценности,
которые нам, россиянам, не подходят. Для России важны чувство
общности, коллективизм и жестко управляемое государство»,%
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Помнится, в одном из известных произведений А. Н. Островского,

главный герой по имени Мишенька Бальзаминов мечтал о при-
нятии царского указа, согласно которому все богатые должны
жениться на бедных, а все бедные на богатых. В отличие от рос-
сийских мещан конца XIX в., современные россияне более реали-
стичны в своих мечтаниях; хотя в них тоже присутствует вполне
понятная материальная оболочка, но она сопряжена, можно ска-
зать, с высоким общественным пафосом. Для того чтобы в анали-
тическом жанре обобщить проблематику мечтаний ныне живущих
наших сограждан, сформулируем на основе осмысления результа-
тов проведенного исследования ряд наиболее важных выводов.
Вывод первый. Российские граждане в подавляющей своей
массе – люди, склонные «помечтать»: три четверти из них полага-
ют, что мечтать обязательно нужно и жить без мечты – не интерес-
но. Поэтому вполне закономерно, что у подавляющего большин-
ства россиян есть своя мечта (90%).
О чем же, в основном, мечтают россияне? В первую очередь
о том, чтобы жить в достатке, когда можно позволить себе «не счи-
тать копейки» (40%), а также хорошем здоровье (для себя и близ-
ких) – 33%. Следует особо выделить тот факт, что в главную тройку
мечтаний наших сограждан входит их стремление жить в справед-
ливом и разумно устроенном обществе (33%), где добродетель
и труд вознаграждаются, а доходы людей обусловлены их трудом
и квалификацией, где все имеют одинаковые шансы реализовать
свои способности, а перед законом все равны.
Только вслед за этими главными мечтами значатся такие меч-
ты, как – иметь хороших детей (23%); иметь свою отдельную квар-
тиру (21%); иметь хорошую семью и жить интересно, реализовать
себя (по 17–18%). Как видно, несмотря на агрессивную рекламу
атрибутов «дорогого» образа жизни, ни богатство с такими его
элементами как шикарные иностранные автомобили или яхты,
ни карьера, ни широкая слава, ни человеческая красота в предмет
индивидуальных мечтаний подавляющего большинства россиян
не входят. Это сильно отличает нашу страну, например, от США,
где культ изящного тела, как и народной популярности («звезд-
ности») возведен буквально в ранг национальной религии.
Отсутствие мечты у конкретного человека – как правило, тре-

вожный признак, свидетельствующий о его низком материальном
благополучии, социальном и профессиональном статусе. Напро-
тив, наличие мечты в наибольшей степени характерно для средних
и благополучных слоев общества, а также россиян, занятых нефи-
зическим трудом и при том характеризующихся ярко выраженным
«активизмом». Обычно отсутствие мечты ведет и к отсутствию
жизненной цели. Однако в тех случаях, когда при отсутствии
мечты цель все же есть, россияне зачастую лишены энергетики ее
достижения и оптимизма в отношении возможности ее воплоще-
ния в жизнь.
Анализ полученных данных показал: в России широко распро-
странены умонастроения «социального анархизма» (48%).
В основном они характеризуются желанием «жить, как хочется».
При этом вероятность встретить «социального анархиста» мало
различается в разных социальных группах.
Как это ни парадоксально, умонастроения «социального анар-
хизма» уживаются в России с нормой, согласно которой жить
стоит только ради какой-то большой, общественно значимой
цели. Подобная норма, занимая доминирующее положение в нор-
мативной системе россиян, в более скромном масштабе отражает-
ся в их мечтах и еще скромнее представлена на уровне их текущих
запросов и потребностей. О чем это свидетельствует? Скорее
о постепенной утрате населением России не только пассионарно-
сти, но и, отчасти, своей цивилизационной специфики, которая
пока еще сохраняется на уровне исторической памяти, архетипов,
идеалов и нормативно-ценностной системы в целом.
Излишне драматизировать эту ситуацию не стоит – общество,
большинство членов которого на уровне повседневной жизни
руководствовались бы, прежде всего, абстрактными идеалами,
а не своими текущими потребностями и интересами, не только
никогда не существовало, но и в принципе невозможно. Вместе
с тем недооценивать вектор отмеченной тенденции тоже непра-
вильно. За годы реформ наши сограждане настолько погрузились
в свои проблемы, а государство настолько самоустранилось
из сферы целеполагания развития нации, что россияне постепен-
но стали утрачивать характерную для них ранее энергетику «боль-
шой цели». А ведь она позволяла им неоднократно совершать,
казалось бы, невозможное – достаточно вспомнить индустриали-
зацию страны, восстановление ее экономики после Великой
Отечественной войны, прорыв в космос и многое другое, чем

до сих пор справедливо гордятся россияне.
Вывод второй. Поскольку коллективные архетипы наиболее
отчетливо и выразительно представлены в фольклоре, в програм-
му проведенного исследования был включен анализ отношения
россиян к широко известным сказочным и песенным образам.
На первом месте оказался классический архетип Золушки: в нем
образ русской мечты увидели без малого 40% опрошенных.
Следующей за «Золушкой» по уровню популярности оказалась
сказка «По щучьему велению», в которой смысловой акцент сде-
лан на мотиве случайного везения, никак не обусловленного тру-
довыми усилиями. В такой сказочной ситуации «свалившейся
с неба» удачи усматривает «русскую мечту» в обшей сложности
примерно четверть опрошенных. Приблизительно пятая часть
респондентов (чаще мужчины) связывает «русскую мечту» с пред-
ставлением о грозной, но справедливой силе, защищающей сла-
бых (образы сказочных русских богатырей). Присутствует в суж-
дениях респондентов и мотив ничем не ограничиваемого
материального изобилия в архаически крестьянской его интер-
претации – сказка о «молочных реках, кисельных берегах».
Данный образ ассоциируется с национальной мечтой россиян
у каждого шестого из опрошенных.
Немаловажным является и вопрос о том, как связана «русская
мечта» с образами российской истории? Проведенное исследова-
ние дает основания утверждать, что половина россиян в возрасте
до 55 лет убеждены в том, что все события отечественной истории
происходили «не просто так», и их следует рассматривать как слу-
жение России всему человечеству (другая половина населения
с подобным утверждением не согласна). Причем эта пропорция
50 на 50 с минимальными отклонениями (не более 1–2%) воспро-
изводится во всех основных социально-демографических группах.
Вместе с тем россияне отнюдь не склонны искать свои идеалы
только в прошлом. Так, дореволюционная Российская империя
кажется воплощением «русской мечты» лишь одному опрошенно-
му из девяти, а революционная Россия первых послеоктябрьских
лет – только каждому двадцатому. Судя по полученным данным,
постепенно ослабевает еще недавно сравнительно сильная эмоци-
ональная связь россиян с эпохой Л. И. Брежнева. Сегодня при-
знать так называемый «развитой социализм» воплощением «рус-
ской мечты» согласились только 14% респондентов.
Обращает на себя внимание кардинальный сдвиг в балансе

оценок прошлого и настоящего. Еще в 2000 г. только 6% россиян
считали, что самая хорошая жизнь началась в условиях рыночной
экономики, а в 2012 г. уже почти треть наших сограждан присоеди-
нились к мнению о том, что «русская мечта» наиболее полно
воплотилась в современный период истории России, а именно
в «эпоху Путина».
Вывод третий. В силу того, что принцип социальной справед-
ливости занимает очень важное место в модели национальной
культуры России, мечта о справедливом обществе выполняет для
населения страны роль консолидирующей идеи.
Смысловое наполнение идеи «справедливого общества» несколь-
ко различается в разных по мировоззрению группах россиян,
но в целом можно говорить о том, что ключевыми его элементами
являются равенство возможностей для всех, активная роль государ-
ства в системе социальной защиты, дифференциация в доходах,
отражающая образование, квалификацию и эффективность работы
каждого человека, но находящаяся в разумных пределах. Такие пред-
ставления характерны для большинства россиян вне зависимости
от их собственного положения и динамики их личного благополу-
чия. И это свидетельствует о давно уже сформировавшейся в обще-
стве и устойчивой во времени нормативно-ценностной системе.
Россияне проявляют высокую степень толерантности к боль-
шинству социальных неравенств (кроме неравенства в доступе
к качественной медицине). Однако сложившаяся на данный
момент ситуация в России отнюдь не отвечает их представлениям
о справедливости: неравенства в доходах представляются им
излишне высокими, а их основания – нелегитимными. Отсюда
понятно, почему эта проблема остро переживается населением
страны. Более того, россияне не видят шагов со стороны государ-
ства для смягчения подобной ситуации, что приводит к росту
недовольства и социальной напряженности в обществе и еще
большим расхождениям между их представлениями и мечтами
об обществе, в котором они хотели бы жить, и тем реальным
обществом, в котором они на данный момент жить вынуждены.
Вывод четвертый. В отношении представлений о будущем
России, о том пути, по которому она должна идти, российское
общество достаточно сильно сегментировано. На одном полюсе
находятся социал-консерваторы, составляющие самую многочис-
ленную группу, на другом – либералы.
Социал-консерваторы мечтают о традиционной России –

могучем государстве, державе с твердой, жесткой властью, которая
способна обеспечить социальную справедливость, идя при этом
своим путем, а не следуя «в кильватере» Запада и западной циви-
лизации. В то же время они мечтают о стабильном, спокойном
развитии, а не о революциях и смутах. Либералы, напротив, ори-
ентированы скорее на весьма ограниченную роль государства,
снижение его влияния на бизнес и гражданское общество, форми-
рование правового общества, в котором бы выше всего ценились
демократические права и свободы личности.
При всех различиях, оба эти «полюса русской мечты» имеют
и много пересечений, в частности нынешняя власть и тот курс,
который с ней связан, воспринимается населением скорее пози-
тивно (в большей степени социал-консерваторами, в меньшей
степени – либералами). Кроме того, и либералы, и социал-кон-
серваторы не готовы поддержать ни «чистый» рыночный капита-
лизм, ни «чистый» плановый социализм – и тех, и других скорее
привлекает какой-либо вариант синтеза, который бы включал
в себя и элементы рынка, и элементы социалистической экономи-
ки, обеспечивая преодоление в стране избыточных социальных
неравенств.
Вывод пятый. В российской мечте отчетливо выражено пред-
ставление о том, что есть общественное благо и какая должна быть
модель демократии, чтобы ее реализовать практически. Образ
общественного блага, будущего России, базируется на «социаль-
ной справедливости, равных правах для всех, на сильном государ-
стве, заботящемся о своих гражданах», а также на «правах челове-
ка, демократии, свободе самовыражения личности».
В свою очередь, идеальную модель демократии большинство
россиян связывает с «равенством всех граждан перед законом»
и с «небольшой разницей в уровне доходов людей». Такие пред-
ставления дают основания утверждать, что желаемая модель
общественного устройства и его демократического обеспечения
базируются в массовом сознании на двух «китах»: правовой защи-
щенности граждан и социальной справедливости.
У широких общественных слоев и политического класса суще-
ствует разное понимание перспектив российской демократии.
Правящая элита сводит демократию исключительно к сфере поли-
тики и выборным процедурам. А вот в представлениях наших
сограждан демократия – это, прежде всего, эффективно работаю-
щие институты, позитивная динамика уровня и качества жизни,

социальная защищенность граждан, реальная борьба с корруп-
цией и т. п.
Социальную компоненту демократии россияне не сводят лишь
к уровню своего материального обеспечения, а считают важным
реальное обеспечение гражданам равенства возможностей, когда
индивиды, имеющие разную систему ценностей, разные модели
экономического поведения, могли бы сами выбирать сферу и спо-
собы реализации своих способностей и умений.
Исследование показало, что в обществе есть довольно боль-
шой слой людей (свыше 20%) который понимает взаимосвязь
экономических и политических прав, осознает, что именно уро-
вень развития демократии в стране в конечном счете определяет
возможность честно работать и зарабатывать. Из полученных
по итогам исследования данных отчетливо видно: чем выше мате-
риальное положение и социальный статус граждан, тем сильнее
у них выражен запрос на политические права и свободы. И соот-
ветственно, наоборот.
В настоящем исследовании получила эмпирическое подтверж-
дение гипотеза о наличии партии активистского меньшинства
(«партии Интернета») и традиционалистского большинства («пар-
тии телевидения»). Интернет и, прежде всего, социальные сети
стали наиболее эффективным механизмом массовой мобилизации
и реально действующим инструментом горизонтальных связей
в социуме. Кроме того, получил подтверждение и тот факт, что
пользователи Интернета в большей степени осведомлены как
о внутри-, так и о внешнеполитической обстановке, мыслят гораз-
до более критически, в большей степени склонны самостоятельно
выбирать информационный продукт для себя.
При этом активные пользователи Интернета настроены гораз-
до либеральнее тех, кто пользуется им редко или не пользуется
вовсе, а также заметно чаще отдают предпочтение политическим
правам и свободам и существенно реже ориентированы на матери-
альное преуспевание.
Вывод шестой. Стремление к идеальной работе не относится
к разряду главных жизненных ценностей россиян: устроиться
на нее мечтают не более 7% российских граждан. Вместе с тем,
в силу своей несомненной социальной значимости сфера профес-
сионально-трудовой деятельности оказывается предметом воз-
можных мечтаний наших соотечественников.
Применительно к работе можно говорить о существовании

мечты идеальной, основанной на желании и отражающей эмоцио-
нальный образ, формируемый представлениями россиян о том,
«как должно быть», и мечты земной, более приземленной, но и
более конкретной.
Идеальные мечты о работе достаточно однозначны. При этом
отличительной их чертой выступает преимущественный акцент
на содержание трудовой деятельности и, в частности, ориентация
на обретение интересной работы, способной увлечь человека,
дающей ему шанс реализовать себя (58%), иначе говоря, ориента-
ция, доминирующая над установками на заработок (42%).
Как показало исследование, несомненными лидерами про-
фессиональных устремлений наших сограждан являются: про-
мышленность, энергетика, транспорт и строительство (26% опро-
шенных), отрасли социально-культурного комплекса (образование,
наука, здравоохранение и культура – 25%), а также – финан-
сово-кредитная, маркетинговая, консалтинговая и т. п. сферы дея-
тельности, разделяющие третью – с государственным и муници-
пальным управлением – позицию (по 15% соответственно).
Анализ профессиональных выборов и предпочтений россиян
позволяет надеяться на постепенное сближение их представлений
о том, где хотелось бы работать, со структурой потребностей наци-
онального рынка труда в работниках по отраслям экономики.
Вместе с тем, сравнение рейтинга тех областей деятельности,
занятость в которых кажется нашим соотечественникам предпочти-
тельной, с их реальным распределением по отраслям экономики,
в которых они, в основном, задействованы сегодня (промышлен-
ность, энергетика, транспорт и строительство (29% опрошенных);
отрасли социально-культурного комплекса (19%); торговля, быто-
вое обслуживание, ЖКХ (14%) говорит об определенной рассогла-
сованности «того, что есть» и «того, к чему хочется стремиться».
Осознавая – рационально или интуитивно – ситуацию на оте-
чественном рынке труда, чувствуя основные тенденции его раз-
вития, россияне выбирают (особенно для своих детей) те области
профессиональной деятельности, занятость в которых будет вос-
требована, привлекательна и престижна (не только в материаль-
ном, но и в статусном смысле) в долгосрочной перспективе.
При этом не могут не настораживать отдельные тенденции их
выбора. Например, отказ родителей рассматривать в качестве
достойных их детей сфер приложения труда промышленность,
энергетику, строительство и т. п. (16%) в пользу чрезмерного увле-

чения работой в системе государственного и муниципального
управления (24%).
Делая выбор в пользу тех или иных областей профессиональной
деятельности, в которых они мечтают работать сами или хотят
видеть занятыми своих детей, большинство россиян склонно (а, точ-
нее, вынуждено) ориентироваться на земные представления об иде-
альной работе и той сфере, в которой она могла бы осуществляться.
Как следствие, во главу угла ставятся материальное благополучие,
стабильность, жизненные удобства, а не профессиональная реализа-
ция или социально значимые характеристики выполняемой работы.
Вывод седьмой. Последние годы демонстрируют улучшения
во многих аспектах бытовой жизни россиян: растет количество
товаров длительного пользования в домохозяйствах, возрастают
оценки, которые сами россияне дают отдельным аспектам своей
жизни. Однако при этом рост благосостояния не приводит к каче-
ственным изменениям и появлению новых жизненных шансов
у большинства населения. Кроме того, улучшение уровня жизни
происходит в российском обществе неравномерно и характерно,
прежде всего, для тех, кто и так находится в более благоприятном
положении, в то время как положение неблагополучных слоев
консервируется и может даже ухудшаться. При этом стремление
«жить не хуже других», выступающее одним из наиболее важных
стремлений для всех россиян, независимо от их дохода и уровня
жизни, приводит к формированию запроса на жизнь в достатке,
без необходимости «считать копейки», который и является наи-
более распространенной мечтой среди населения на данный
момент – мечтой, свойственной для 40% населения независимо
от их уровня жизни, возраста, типа поселения.
По всей видимости, можно утверждать, что в России идет,
и идет активно, процесс формирования общества потребления,
при том что наличие значительной доли малообеспеченных слоев
населения существенно затрудняет его становление. Реальные
предпосылки формирования характерных для общества потребле-
ния практик в российском обществе различны – это и послед-
ствия долго существовавшего в стране товарного дефицита, это
и особая важность внешних признаков статуса (престижное потре-
бление), это и тот факт, что возможности, связанные с собствен-
ным развитием и перемещением на новые структурные позиции
для многих россиян постепенно сокращаются и в этой связи инве-
стиции в себя и своих детей становятся нерентабельными и заме-

няются потреблением.
Вывод восьмой. В условиях возрастающей тревожности, а зача-
стую и враждебности внешнего мира и отсутствия возможностей
существенно влиять на возникающие ситуации в нем, россияне
концентрируют свои усилия на создании комфортной микросреды
обитания. При этом организация своего микромира не является
для россиян мечтой как таковой. Это скорее своеобразная соци-
альная программа в части создания семьи и круга общения, отра-
жающая доминирующие в российском социуме нормы.
Ядром микромира россиян в рамках этой «социальной програм-
мы» является семья, которая сохраняет традиционную форму: муж-
чина-добытчик и любящая женщина-хозяйка создают семью для
рождения и воспитания детей. Веяния современности здесь ощуща-
ются лишь в количестве детей, которых в идеале должно быть двое.
Несмотря на различные модификации практического воплощения
этой нормы семейной жизни, ее не подрывает даже идущая плюра-
лизация предпочтений по отношению к противоположному полу.
И это при всем том, что представления об идеальном мужчине
и идеальной женщине в российском обществе крайне разнообраз-
ны и не локализованы четко в тех или иных социальных группах.
Не менее глубинным и традиционным для российской культу-
ры остается и понимание россиянами дружбы как отношений
помощи и взаимовыручки, которое, хотя и несколько размывается
происходящими в современном мире процессами, остается важ-
ной частью российской традиции социального проекта в части
микромира человека.
Таким образом, мечты россиян об идеальном для них микро-
мире коренятся в глубинных пластах норм и ценностей россий-
ской культуры. И хотя процессы социальной модернизации,
с характерной для нее плюрализацией предпочтений в самых раз-
личных областях, оказывают на эти нормы и ценности свое воз-
действие, но они еще не затронули их сколько-нибудь существен-
но. При этом наиболее активно процесс размывания этой пока
еще достаточно монолитной системы норм и ценностей протекает
в мегаполисах, сложность и динамичность жизни в которых сти-
мулирует нарастание запроса на упрощение, облегчение и повы-
шение комфортности межличностных отношений с одновремен-
ным снижением ответственности в них. В итоге семья, дети
и друзья постепенно оттесняются в мечтах россиян на второй
план – у одних потому, что для них это просто норма жизни,
о которой и мечтать-то странно, а для других – потому, что это
оказывается в их жизни уже далеко не главным. Причем подобные
различия во многом зависят от места жительства россиян.
Вывод девятый. Досуг для большей части россиян сегодня носит
в основном традиционный характер – он локализован по месту про-
живания и для многих не предполагает дополнительных материаль-
ных затрат. Имеющее место распространение информационных
технологий, предоставляющих возможности реализации различной
деятельности, в том числе и досуговой, буквально не выходя из дома,
усугубляет сложившуюся ситуацию. Досуговая активность россиян
в итоге все больше локализуется в домашних условиях, а рост благо-
состояния и уровня жизни отдельных категорий граждан за послед-
ние годы не приводят к расширению видов досуга населения, в том
числе и тех, которые, по сути, являют собой инвестиции в здоровье
и человеческий капитал нации.
При этом полученные данные говорят о сокращении досугово-
го разнообразия в жизни россиян – в последние годы снижались
как доли прибегающих к разным типам досуга, так и среднее число
форм досуга, которые характерны для населения в целом. В то же
время самооценки россиянами возможностей проведения своего
свободного времени выросли. Скорее всего, это отражает измене-
ние досуговых потребностей россиян, хотя причины подобных
изменений еще нуждаются в дополнительном изучении.
Вывод десятый. В целом россияне полагают, что их мечты ско-
рее осуществимы, чем неосуществимы. Учитывая характер их мечта-
ний, это не удивительно. Более того – большинство россиян,
имеющих мечту, предпринимают для ее осуществления вполне
рациональные попытки, хотя очень значительная часть наших
сограждан уповает в этом отношении скорее на чудо – что это
сбудется « по божьему промыслу» или в силу простой удачи.
И все-таки, при всем богатом воображении, лишь менее
половины всех имеющих мечту россиян в той или иной степени
уверены в возможности ее воплощения. При этом оценка воз-
можностей реализации большинства мечтаний напрямую зави-
сит у россиян от их места в социальной структуре общества.
Наименее благополучная и низкоресурсная часть населения
страны (а это – большинство) заведомо не имеет, по крайней
мере в собственном восприятии, шансов на реализацию многих
своих мечтаний, в том числе таких «жизненных» и вполне есте-
ственных, как иметь собственную квартиру, дом, хороших детей,

хорошее здоровье.
Наряду с этим, практически все население, за исключением
12–15% самых благополучных, не уверено в массе своей и в воз-
можности воплощения таких своих мечтаний, как жить «не считая
копейки» или встретить настоящую любовь. Лишь верхние слои
населения страны отличаются в массе своей уверенностью в воз-
можности реализовать практически все свои мечты, что ставит их
в качественно иное положение, чем остальных россиян. Однако,
несмотря на это, даже наиболее благополучная часть наших
сограждан недовольна той моделью общества, которая сложилась
сейчас в России, а значительная их часть (практически такая же,
как и в других социальных слоях) включает в число трех главных
своих мечтаний жизнь в разумно и справедливо устроенном обще-
стве. Особенно сильно выражено это желание в составе благопо-
лучной части населения старше 30 лет.
Это означает следующее: хотя жизнь россиян за последнее
десятилетие в материальном плане улучшилась, их представления
об устройстве общества, когда от усилий самого человека мало что
зависит, а главную роль играет наличие у него нужных связей
и везение, не изменились в лучшую сторону. Можно даже говорить
о нарастании разрыва между собственными усилиями людей
и материальными результатами этих усилий, по крайней мере,
в массовом восприятии населения. Вот почему россияне настрое-
ны достаточно скептически по части своих возможностей реализа-
ции жизненной мечты и в целом недовольны обществом, в кото-
ром они живут, считая его несправедливым и «неправильным».
Вывод одиннадцатый. Ключевой особенностью «русской мечты»
и русского цивилизационного проекта в целом выступает мечта
о справедливом и разумно устроенном обществе. Эта мечта имеет
личностную, эмоциональную значимость в условиях особой роли
макроидентичностей в жизни наших сограждан. Одной из таких
идентичностей является для человека идентичность с россиянами,
предполагающая отождествление себя со страной и ее народом.
Такая идентичность в настоящее время глубоко укоренилась
и получила широкое распространение в сознании населения, хотя
и находится как бы в «спящем», латентном состоянии.
В то же время, ощущение личностной связи с Россией постепен-
но утрачивается. Это связано и с атомизацией российского обще-
ства, нарастанием в нем отчуждения, и со все меньшим соответ-
ствием его тем идеалам справедливости, которые характерны для

русской культуры и являются консенсусными для всех слоев насе-
ления. В подобных условиях «органическая солидарность», ощу-
щение своего неразделимого единства с общностью людей, живу-
щих на территории России и разделяющих нормы и ценности
в рамках внутренне единой культуры, начинает замещаться чув-
ством формальной связи с Российской Федерацией, ощущением
себя просто гражданином определенного государства.
С одной стороны, это позитивная тенденция, отражающая
процессы социально-политической и социокультурной модерни-
зации и формирования в стране гражданской нации. Однако,
с другой стороны, надо иметь в виду, что развитие этих позитивных
процессов неизбежно ведет к изменению «русской мечты», к «рас-
творению в ней» компонента, относящегося к обществу. Этот ком-
понент из мечты может превратиться в набор инструментальных
целей, которые в зависимости от личной ситуации будут в боль-
шей или меньшей степени волновать россиян. Приведет развитие
этой тенденции и к изменению психологического механизма фор-
мирования идентичностей россиян в целом, что, в свою очередь,
повлечет за собой массу следствий – от утраты готовности пере-
носить без жестких протестов личные проблемы в ходе новых воз-
можных экономических кризисов до отказа «отдать долг стране» –
службой в армии.
Отмеченная тенденция довольно опасна по своим послед-
ствиям. В условиях отсутствия альтернативных эмоционально
значимых для россиян интеграторов, тенденция разрушения
«органической солидарности» может начать работать «на раскол»
российского общества.
И хотя говорить о возможности такого раскола явно прежде-
временно, однако уже сейчас есть основания утверждать, что
назревающее в стране недовольство внутренне гетерогенно, и эта
гетерогенность, скорее всего, будет со временем лишь усиливаться.
Сложившиеся в обществе группы, недовольные нынешней
ситуацией в стране и тем путем, по которому идет Россия, хотя
и позитивно относятся к ряду элементов этой модели развития,
но выступают не за западную модель развития общества в целом.
Это позволяет утверждать, что в российском обществе все еще стоит
на повестке дня альтернативный западному цивилизационный про-
ект развития, о котором россияне и мечтают. Альтернативность
данного проекта заключается не в отсутствии в нем институтов
демократии или в степени авторитарности государства, а в ином

смысле, функциях и соподчиненности демократических институ-
тов, а также в другом наборе функций государства, которое должно
их последовательно реализовывать. И главные из этих функций –
правильное целеполагание для оптимального стратегического
и тактического развития нации, истинная забота о «вверенном ему»
населении. Забота, означающая не максимизацию «объема соци-
альных подачек», а создание в России условий для успешной и само-
стоятельной экономической активности людей – активности, кото-
рая будет реализовываться в условиях равенства шансов, равенства
всех перед законом и разумной помощи социально слабым группам.
Мечта о таком обществе, что бы ни говорили на этот счет скеп-
тики, все еще живет среди россиян. Именно её воплощению многие
из них готовы посвятить свою жизнь как той большой цели, ради
которой и стоит жить. Однако сложившиеся и получающие даль-
нейшее развитие в обществе тенденции делают дальнейшее суще-
ствование подобной мечты все более и более проблематичным.
Вывод двенадцатый. Национальную мечту никоим образом
не следует рассматривать как некую заданную на все времена
социально-психологическую константу. По мере изменения усло-
вий жизни одна мечта постепенно замещается другой, подобно
тому, как это происходит у конкретных людей с их личными
стремлениями и упованиями. При этом обычно наблюдается
сложная интерференция идей и идеалов, в ходе которой складыва-
ются новые смысловые доминанты и формируются образы буду-
щего, воодушевляющие миллионы людей. В этом отношении
«русская мечта» выделяется своим динамизмом. На протяжении
последнего столетия она не раз меняла свои контуры и наполнялась
новым содержанием, но при всех своих модификациях продолжала
существовать как мечта о правде-справедливости.
К началу 1970-х подобная мечтательность оттесняется
на задний план новой, альтернативной прежним, коллективной
мечтой, связанной с социальным запросом на формирование
«общества потребления». Составной частью этой мечты о «потре-
бительском рае», не связанной, в отличие от веры в грядущую
победу коммунизма, с идеей социальной справедливости, стала
своеобразная идеализация Запада, стремление сблизиться с ним
вплоть до обретения некой единой идентичности. Вместе с тем,
стало приходить массовое понимание, что Запад – это не только
бытовой комфорт и демократические ценности, но и определен-
ный взгляд на вещи, который в свете российского опыта часто

кажется поверхностным и неискренним.
При том, что европейские идеалы для многих россиян остают-
ся весьма привлекательными, они вряд ли полностью совпадают
с устремлениями и надеждами наших сограждан. Прежде всего
отметим, что в России довольно низок потенциал солидарности,
которая играет важную роль в реализации европейского историче-
ского проекта. Если идея служения государству и обществу в целом
у наших сограждан достаточно популярна, то реальный альтруизм
и готовность к личным жертвам, тем более ради отдельных людей
только из чувства солидарности, отнюдь не является нормой наци-
онального сознания.
Вывод тринадцатый. «Русская мечта» принципиально расходится
с установками западной культуры в понимании свободы. И связано
это с тем, что свобода – это одна из главных российских ценно-
стей. Свыше 2/3 наших сограждан считают, что свобода – это то,
без чего жизнь теряет свой смысл, и только треть соглашаются
с тем, что свобода второстепенна и ставят выше нее материальное
благополучие.
Мечта о свободе, несомненно, воодушевляет россиян: данный
социологический факт с небольшими статистическими отклонения-
ми повторяется от исследования к исследованию на протяжении
почти двух десятилетий. Однако, как показывают результаты неод-
нократно проводившихся опросов, быть свободным для человека
русской культуры – совсем не то же, что для американца, немца или
француза. Свобода в русском ее понимании – это не возможность реа-
лизации определенных прав (соотнесенных в то же время и с извест-
ными обязанностями), а возможность «быть самому себе хозяином».
То есть это не что иное, как пресловутая русская «воля», которая
может выражать себя в самых разных, но всегда предполагающих
энергетическую разрядку, формах. И в этом постоянном поиске точ-
ки приложения энергии россияне в чем-то сродни американцам.
В целом, результаты проведенного исследования указывают
на то, что в современном массовом сознании россиян совершенно
определенно имеются налицо все те компоненты, из которых «син-
тезировалась» русская мечта в прошлом. Это идея государства как
«общего дела», это приоритет социальных прав над политическими,
это сильно выраженное чувство справедливости, это приверженность
социальному равенству и, наконец, это понимание свободы как «воли».
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ИЛЛЮСТРАТИВНЫЙ
МАТЕРИАЛ
326
Таблица 6.2
Требования, предъявляемые к идеальной работе представителями разных социальных групп,
% от соответствующей группы
Каким требованиям должна отвечать иде- Возраст

альная работа 18–25 лет 26–35 лет 36–45 лет 46–55 лет
Интересной для них 66,1 53,0 48,0 46,2
Обеспечивающей возможность сделать 14,6 7,3 6,6 4,4

быструю карьеру
Обеспечивающей возможности 23,7 22,5 13,4 11,6

профессионального роста
Разнообразной, творческой, 15,6 14,1 16,0 14,8

предполагающей инициативу
Полезной обществу 10,4 10,5 14,6 14,1

О чем мечтают россияне: Идеал и реальность
Хорошо оплачиваемой 77,1 82,3 84,2 83,7
С хорошими условиями труда 29,9 34,8 44,5 47,9
Престижной 15,8 10,9 7,8 5,4
Оставлять много времени для других 10,8 14,1 9,4 16,0

занятий (отдыха, семьи, учебы)
Не утомительной 7,5 9,8 10,8 11,6

Таблица 6.2 (продолжение)
Каким требованиям должна отвечать иде- Пол

альная работа Мужской Женский
Интересной для них 51,8 55,5

Обеспечивающей возможность сделать 10,9 6,4
Разнообразной, творческой, 13,6 16,4
предполагающей инициативу
Полезной обществу 12,8 11,8
Хорошо оплачиваемой 80,7 82,5
С хорошими условиями труда 37,4 40,0
Престижной 10,0 10,4
Оставлять много времени для других 10,4 14,2
Не утомительной 9,8 9,9
Приложение 1
327
328
Населенные пункты
Каким требованиям должна отвечать иде- Город Город Город Город Город Поселок Село,
альная работа с населением с населением с населением с населением с населением городского деревня
более 500 тыс.– 250 тыс. – 100 тыс. – менее типа
1 млн чел. 1 млн чел. 500 тыс. чел. 250 тыс. чел. 100 тыс. чел.
Интересной для них 48,9 63,6 58,2 53,3 58,5 50,5 50,3
Обеспечивающей возможность сделать 11,0 10,2 7,7 11,3 6,2 4,5 7,7
Обеспечивающей возможности 24,3 20,3 16,5 22,7 18,5 19,8 10,6
профессионального роста
Полезной обществу 12,3 15,0 6,6 19,3 8,1 8,1 14,1
Хорошо оплачиваемой 74,3 78,1 85,7 88,0 81,5 78,4 86,9
С хорошими условиями труда 35,0 40,1 35,2 30,7 39,2 39,6 44,1
Престижной 9,4 8,6 11,0 12,7 7,8 9,0 12,7

Оставлять много времени для других 14,7 15,0 16,5 6,0 12,9 13,5 10,6
Не утомительной 10,7 3,2 11,0 8,7 9,0 6,3 13,3
Примечание. Сумма цифр в столбцах может превышать 100%, так как допускалось до трех ответов. В таблице не указаны те, кто вообще не хочет
работать ни на какой работе, а также выбравшие ответ «другое».
Таблица 6.3
Мечты об удачном трудоустройстве как главной цели жизни в разных социальных группах,
В чем состоит мечта, Возраст
главная цель жизни 18–25 лет 26–35 лет 36–45 лет 46–55 лет
Устроиться на хорошую работу 11,2 6,6 6,1 4,2
Пол
Устроиться на хорошую работу 7,4 7,1
Город Город Город Город
Поселок
с населением с населением с населением с населением Город с населением Село,
городского
более 500 тыс. – 250 тыс. – 100 тыс. – менее 100 тыс. чел. деревня
типа
1 млн чел. 1 млн чел. 500 тыс. чел. 250 тыс. чел.
Устроиться на хорошую работу 5,6 9,1 12,1 8,7 7,3 7,2 6,2
Рядовые
Предприни- Руководители, Руководи- Специалисты «Самозанятые» Рабочие
работники
матели, заместители тели на должности, или имеющие высокой
Слу- торговли
имеющие руководителей среднего предполагаю- чисто квалифика-
жащие или сферы
наемных предприятий или низшего щей высшее семейный ции (от 5 раз-
бытовых
работников или учреждений звена образование бизнес ряда)
услуг
Устроиться на хорошую работу 6,3 5,3 4,7 3,6 3,6 7,3 8,5 6,5
Студенты
техникумов, Неработающие Не работают
Рабочие колледжей, пенсионеры, в т. ч. из-за Безработные
Рабочие Студенты
(1–2 разряд ученики неработающие семейных и ищущие
(3–4 разряд) вузов
и без разряда) старших пенсионеры и личных работу
классов школ, по инвалидности обстоятельств
лицеев и т. п.
8,2 6,1 11,9 11,9 0,0 21,4 8,3
329
Таблица 6.4
Области профессиональной деятельности, в которых мечтают работать россияне, 330
представляющие разные социальные группы, % от соответствующей группы
Возраст
18–25 лет 26–35 лет 36–45 лет 46–55 лет
Промышленность, энергетика, транспорт, 23,1 27,0 27,3 27,7
строительство
Сельское и лесное хозяйство 6,2 7,5 8,9 8,4
Армия, правоохранительные органы, 13,7 12,3 8,0 5,7
охранные и другие силовые структуры
Государственное или муниципальное 17,0 16,6 11,5 13,6
управление
Торговля, включая оптовую и розничную, 15,2 14,3 16,0 12,1
бытовое обслуживание, ЖКХ
Образование, здравоохранение, наука, 25,2 21,8 28,5 26,4
культура
Информационные технологии и связь 17,0 14,3 7,8 4,9
Финансы, кредит, страховое дело, 26,2 14,1 9,4 7,7
маркетинг и т. п.
Пол
Промышленность, энергетика, транспорт, 43,3 12,1

Сельское и лесное хозяйство 9,8 6,0
Армия, правоохранительные органы, 16,1 5,2
Государственное или муниципальное 11,8 17,2
Торговля, включая оптовую и розничную, 10,9 17,3
Образование, здравоохранение, наука, 11,9 36,4
культура
Информационные технологии и связь 14,8 8,4
Финансы, кредит, страховое дело, 10,5 18,3
Образование
Начальное Общее среднее Среднее
Неполное среднее специальное
Промышленность, энергетика, транспорт,
66,7 28,6 33,4
строительство 14,1
Сельское и лесное хозяйство 0 7,0 11,4 7,5
Армия, правоохранительные органы,
0 9,9 8,1
охранные и другие силовые структуры 7,0
Государственное или муниципальное
33,3 15,5 12,6
управление 11,3
Торговля, включая оптовую и розничную,
0 21,0 17,9
бытовое обслуживание, ЖКХ 14,1
Образование, здравоохранение, наука,
0 19,0 19,4
культура 19,7
Информационные технологии и связь 0 18,3 11,7 8,9
Финансы, кредит, страховое дело,
0 10,8 10,0
маркетинг и т. п. 35,2
331
332
Образование (продолжение)
Два высших
образования,
Незаконченное Высшее гуманитарное Высшее техническое или
магистратура,
высшее или экономическое естественнонаучное
аспирантура, кандидат
или доктор наук

21,1 35,7 14,3
строительство 6,0
Сельское и лесное хозяйство 7,0 5,6 7,1 0

19,0 11,7 5,7
охранные и другие силовые структуры 10,9

14,8 14,3 5,7
управление 21,5

9,9 5,1 0
бытовое обслуживание, ЖКХ 9,2

29,6 24,5 71,4
культура 42,3
Информационные технологии и связь 21,1 6,3 18,4 2,9

31,7 13,8 20,0
маркетинг и т. п. 17,6
Город Город Город Город Город

Поселок
с населением с населением с населением с населением с населением Село,
городского
более 500 тыс. – 250 тыс. – 100 тыс. – менее деревня
типа
1 млн чел. 1 млн чел. 500 тыс. чел. 250 тыс. чел. 100 тыс. чел.
26,2 28,3 18,7 24,0 33,3 27,0 21,8
Сельское и лесное хозяйство 5,1 5,9 6,6 6,7 3,6 4,5 14,8
10,4 14,4 12,1 10,7 9,2 9,0 8,5
21,4 12,3 9,9 11,3 13,7 8,1 15,0
15,2 12,8 8,8 11,3 14,8 13,5 16,4
27,0 26,2 37,4 25,3 25,8 18,0 23,1
культура
Информационные технологии и связь 14,2 12,3 14,3 14,0 9,2 10,8 8,9
19,5 14,4 16,5 15,3 12,6 11,7 13,1
Примечание. Сумма цифр в столбцах может превышать 100%, так как допускалось до трех ответов. В таблице не указаны выбравшие ответы «другое»
и «мечтаю вообще не работать», а также затруднившиеся с ответом.
333
334
Таблица 6.5
Мечты об открытии собственного дела как главной цели жизни в разных социальных группах,
В чем Возраст
состоит мечта,
главная цель 18–25 лет 26–35 лет 36–45 лет 46–55 лет
жизни
Открыть
собственное 20,0 15,9 14,6 6,7
дело
Пол
Открыть
собственное 16,2 13,2
дело
Город Город Город Город Город

Поселок
с населением с населением с населением с населением с населением
городского Село, деревня
более 500 тыс. – 250 тыс. – 100 тыс. – менее 100 тыс.
типа
1 млн чел. 1 млн чел. 500 тыс. чел. 250 тыс. чел. чел.
Открыть
собственное 12,3 9,6 13,2 13,3 17,1 10,8 17,9
дело
Социально-профессиональный статус
Руководители,
Специалисты Рядовые
заместители Руководители «Самозанятые» Рабочие
Открыть Предприниматели, на должности, работники
руководителей среднего или имеющие высокой
собственное имеющие наемных предполагаю- Служащие торговли
предприятий или низшего чисто семейный квалификации
дело работников щей высшее или сферы
или звена бизнес (от 5 разряда)
образование бытовых услуг
учреждений
6,3 15,8 16,3 12,5 25,9 10,1 15,4 14,7
Студенты
Неработающие
техникумов, Не работают
пенсионеры,
Рабочие колледжей, из-за
Рабочие Студенты в т. ч. Безработные и ищущие
(1–2 разряд ученики семейных
(3–4 разряд) вузов неработающие работу
и без разряда) старших и личных
пенсионеры
классов школ, обстоятельств
по инвалидности
лицеев и т. п.
14,4 15,3 18,8 18,8 0,0 10,7 25,0

335
ОПИСАНИЕ ОБЩЕРОССИЙСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ,
ДАННЫЕ КОТОРЫХ ИСПОЛЬЗОВАНЫ В КНИГЕ
Мониторинговые исследования Российского независимого инсти-

тута социальных и национальных проблем (РНИСиНП, впослед-
ствии – ИКСИ РАН и ИС РАН) 1 начали проводиться в 1992 г.
Численность выборок этих общероссийских мониторинговых
исследований колебалась в разные годы в диапазоне
от 800 до 3000 человек, но принципы построения выборки остава-
лись при этом неизменными.
Респондентами в ходе всех мониторинговых опросов являлись
люди в возрасте от 18 лет и старше, представлявшие 11 социально-
профессиональных групп: 1) рабочих предприятий, шахт и строек; 2)
инженерно-техническую интеллигенцию; 3) работников торговли,
бытовых услуг, транспорта и связи; 4) гуманитарную и творческую
интеллигенцию; 5) служащих государственных и частных учрежде-
ний, предприятий; 6) военнослужащих и сотрудников МВД; 7) пред-
принимателей малого и среднего бизнеса; 8) пенсионеров городов;
9) студентов вузов; 10) жителей села; 11) безработных. Квоты по воз-
растному представительству и по социально-профессиональной
принадлежности задавались на основе пропорционального соответ-
ствия их данным Госкомстата РФ (впоследствии Росстата РФ
и ФСГС РФ) о составе населения по каждому региону в отдельности.
Наряду с возрастным и социально-профессиональным соста-
вом, при опросах соблюдались пропорции относительно всего
населения России по типу поселения, полу, возрасту и этнической
принадлежности, что позволяло обеспечить необходимую репре-
зентативность. В каждом случае квоты рассчитывались на основе
данных Госкомстата РФ по тому или иному региону.
1
На кадровой базе РНИСиНП в 2001 г. в составе Российской Академии наук
был создан Институт комплексных социальных исследований, который в 2005 г. во-
шел в объединенный Институт социологии РАН. Таким образом, все использован-
ные в книге исследования проводились одной и той же исследовательской группой,
а полевую их часть во всех случаях осуществлял Центр социального прогнозирова-
ния (рук. – Ф. Э. Шереги).
В качестве регионов опроса, для каждого из которых составля-

лась самостоятельная подвыборка в целях сопоставимости информа-
ции с данными госстатистики, были отобраны 12 территориально-
экономических районов России (согласно районированию
Госкомстата РФ) плюс г. Москва. Эти территориально-экономиче-
ские районы в выборке, как правило, были представлены следующим
образом:
1. Северо-Западный – г. Санкт-Петербург, Новгородская
область
2. Северный – Архангельская область, Республика Коми
3. Центральный – Тверская, Владимирская, Тульская,
Калужская области
4. Волго-Вятский – Нижегородская область
5. Центрально-Черноземный – Воронежская область
6. Северо-Кавказский – Ставропольский край, Ростовская
область
7. Поволжский – Республика Татарстан, Волгоградская
область
8. Урал – Свердловская, Оренбургская области
9. Западная Сибирь – Новосибирская, Кемеровская области
10. Восточная Сибирь – Красноярский край
11. Дальний Восток – Приморский край
12. Калининградская область
13. город Москва.
14. В некоторых случаях (в связи с особенностями исследо-
вательских задач того или иного этапа мониторинга)
город Санкт-Петербург выделялся отдельно, но и в этом
случае численность респондентов по всему Северо-
Западному региону, включая Санкт-Петербург, остава-
лась в пределах квоты, определенной с учетом пропор-
ции населения данного региона относительно всего
населения России.
Кроме того, в рамках региональной выборки одни области

могли, с учетом задач исследования, заменяться на другие,
но делалось это также с соблюдением всех основных задаваемых
внутри каждого региона квот – по возрасту, социально-професси-
ональному составу, типу поселения, полу и этнической принад-
лежности. Квотировалась при любых изменениях внутри региона
и численность выборки в самом регионе, чтобы обеспечить ее
пропорциональность доле населения данного региона в составе

населения России в целом.
Таким образом, выборка в каждом случае была двухступенча-
той квотной – сначала определялась численность респондентов
в каждом регионе, а затем внутри региона задавались квоты
по пяти признакам.
Что касается собственно отбора респондентов, соответствую-
щих этим квотам, то выборка носила маршрутный характер
с соблюдением квот при отборе единиц наблюдения. Замена в слу-
чае отказа производилась за счет следующего адреса по маршруту.
Проверка качества интервью производилась двумя путями:
1) за счет контроля по месту опроса (адресу) путем непосредствен-
ного посещения респондента или его телефонного опроса;
2) в процессе контроля качества заполняемости анкет. Процедура
контроля охватывала 3–5% выборки.
Начиная с 2000 г., вместо отдельных волн мониторинга еже-
годно стали проводиться одно-два крупных общероссийских тема-
тических исследования по той же модели выборки, что и монито-
ринговые исследования. В каждое из этих исследований, которые,
как правило, проходили в феврале-марте и мае-июне, включался
блок вопросов из мониторинговых исследований, что обеспечива-
ло возможность сопоставления получаемых данных с данными
мониторинга. В настоящей книге использованы результаты мони-
торинговых исследований 1994, 1996, 1997, 1998, 1999, 2002, 2008,
2009, 2010, 2011 и 2012 гг.
«Новая Россия: десять лет реформ

глазами россиян», 2001 г. 1
Численность выборки репрезентативного общероссийского темати-
ческого исследования «10 лет российских реформ глазами россиян»,
проведенного ИКСИ РАН в сотрудничестве с Представительством
Фонда им. Ф. Эберта в РФ в ноябре 2001 г., составила 1736 человек
в возрасте от 18 лет и старше. Это была многоступенчатая стратифи-
цированная случайная выборка (см. описание выше), которая носи-
ла стандартный для большинства общероссийских исследований
РНИСиНП, ИКСИ РАН и ИС РАН характер, – сначала определя-
1
Подробнее о выборке и результатах этого исследования см.: Изменяющаяся
Россия в зеркале социологии/Под ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.: Летний
сад, 2004.
лась численность респондентов в каждом регионе, а затем внутри

региона задавались квоты по пяти признакам.
«Богатые и бедные в современной России», 2003 г. 1

Исследование «Богатые и бедные в современной России» прово-
дилось в марте 2003 г. ИКСИ РАН в сотрудничестве с Представи-
тельством Фонда им. Ф. Эберта в РФ. Его основная выборка,
данные по которой использованы в настоящем издании, вклю-
чала 2106 человек. Принципы построения этой многоступенча-
той стратифицированной случайной выборки носили стандарт-
ный для большинства общероссийских исследований Института
характер.
«Граждане новой России: кем они себя ощущают

и в каком обществе хотели бы жить?
(1998–2004 гг.)», 2004 г. 2
Исследование «Граждане новой России: кем они себя ощущают
и в каком обществе хотели бы жить? (1998–2004 гг.)» проводилось
в июне – июле 2004 г. ИКСИ РАН в сотрудничестве с Представи-
тельством Фонда им. Ф. Эберта в РФ. При формировании модели
выборки использовались две ступени. Первая ступень – эксперт-
ный отбор типичных объектов в 12-ти регионах Российской Феде-
рации, а именно: Северо-Западный (Новгородская обл.), Север-
ный (Архангельская обл.), Волго-Вятский (Нижегородская обл.),
Центральный (Московская, Тверская, Владимирская, Рязанская
обл.), Центрально-Черноземный (Воронежская, Липецкая обл.),
Поволжский (Республика Татарстан, Саратовская обл.), Северо-
Кавказский (Ставропольский край, Ростовская обл.), Уральский
(Свердловская, Оренбургская обл.), Западно-Сибирский (Кеме-
ровская, Омская обл.), Восточно-Сибирский (Красноярский край,
Иркутская обл.), Дальневосточный (Приморский, Хабаровский
края), Калининградская обл., а также Москва и Санкт-Петербург –
1
Подробнее о выборке и результатах этого исследования см.: Россия – новая
социальная реальность. Богатые. Бедные. Средний класс/Под ред. М. К. Горшкова,
Н. Е. Тихоновой. М.: Наука, 2004.
2
Подробнее о выборке и результатах этого исследования см.: Российская иден-
тичность в условиях трансформации. Опыт социологического анализа/Под ред.
М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.: Наука, 2005.
всего 24 субъекта. Вторая ступень предполагала отбор в этих реги-

онах различных типов поселений – всего 71 поселение.
Определение числа подлежащих отбору респондентов на пер-
вой ступени происходило пропорционально доле населения в воз-
расте 16–65 лет в каждом территориально-экономическом районе,
с учетом общего объема выборочной совокупности. Пропорцио-
нально распределялось и число подлежащих опросу респондентов
в мегаполисах (Москва и Санкт-Петербург), областных, районных
городах и селах.
В целях обеспечения возможности поколенческого (когорт-
ного) анализа весь массив выборочной совокупности (2005 чело-
век) был разбит на 5 групп. Возрастные градации групп выглядели
следующим образом: 1) 16–25 лет (410 человек), 2) 26–35 лет
(402 человека), 3) 36–45 лет (392 человека), 4) 46–55 лет (408 чело-
век), 5) 56–65 лет (393 человека).
Для сбора первичной социологической информации приме-
нялся метод индивидуального стандартизированного интервью.
«Собственность в жизни россиян:

домыслы и реальность», 2005 г. 1
Исследование «Собственность в жизни россиян: домыслы и реаль-
ность» было проведено Институтом социологии РАН в сотрудни-
честве с Представительством Фонда им. Фридриха Эберта в РФ
в марте – апреле 2005 г. по стандартной модели выборки, исполь-
зовавшейся в мониторинговых исследованиях и большинстве
тематических исследований института. Численность выборки
составила 1750 человек.
«Социальное неравенство в социологическом

измерении», 2006 г. 2
Исследование «Социальное неравенство в социологическом
измерении» было проведено в сотрудничестве с Национальным
1
Подробнее о выборке и результатах этого исследования см.: Собственность
и бизнес в жизни и восприятии россиян/Под ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой,
А. Ю. Чепуренко. М.: Наука, 2006.
2
Подробнее о выборке и результатах этого исследования см.: Социальные нера-
венства и социальная политика в современной России/Отв. ред. М. К. Горшков,
Н. Е. Тихонова. М.: Наука, 2008.
инвестиционным Советом в рамках проекта Горбачев-Фонда

«Социальное неравенство и публичная политика» в марте –
апреле 2006 г. Опрос в этом исследовании проводился по стан-
дартной общероссийской выборке, принципы построения кото-
рой были описаны выше. Численность респондентов составила
1751 человек.
«Городской средний класс

в современной России», 2006 г. 1
Исследование «Городской средний класс в современной России»
было проведено ИС РАН в сотрудничестве с Представительством
Фонда им. Ф. Эберта в РФ в сентябре 2006 г. Выборка исследова-
ния репрезентировала экономически активное городское населе-
ние России по полу, возрасту, типу городских населенных пунктов
определенной численности и региону проживания и включала
1750 человек. Выборка носила трехступенчатый характер. Вна-
чале из всего экономически активного городского населения
России в возрасте от 18 до 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин
согласно статистическим данным задавались квоты для 12 терри-
ториально-экономических районов страны согласно районирова-
нию ФСГС РФ. Затем внутри каждого региона задавались квоты
на представительство в выборке жителей городов различной чис-
ленности (в т. ч. городов с населением более 1 млн человек; горо-
дов с населением от 500 тыс. до 1 млн человек; городов с населе-
нием 250–500 тыс. человек; городов с населением 100–250 тыс.
человек; городов с населением менее 100 тыс. человек). Поселки
городского типа в выборку не включались. На третьем этапе
составления выборочной совокупности на основе статистических
показателей задавались квоты по полу и возрасту для жителей
определенных типов поселений каждого из территориально-эко-
номических районов.
1
Подробнее о выборке и результатах этого исследования см.: Средний класс
в современной России/Под ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.: Наука, 2008.
«Российская идентичность в социологическом

Исследование «Российская идентичность в социологическом

измерении» проводилось в сентябре 2007 г. Институтом социоло-
гии РАН в сотрудничестве с Представительством Фонда
им. Ф. Эберта в РФ. При формировании модели выборки исполь-
зовались две ступени. Первая ступень – экспертный отбор двух
типичных субъектов РФ в тех же 12-ти территориально-экономи-
ческих районах страны, как и в прежних исследованиях (всего
24 субъекта). Вторая ступень, как и в исследовании 2004 г., предпо-
лагала отбор, наряду с мегаполисами и административными цен-
трами, районных городов, рабочих поселков и сел (деревень) –
всего 71 поселение.
Определение числа подлежащих отбору респондентов на пер-
вой ступени происходило пропорционально доле населения в воз-
расте 16–65 лет в каждом территориально-экономическом районе
с учетом общего объема выборочной совокупности. Пропорцио-
нально распределялось и число подлежащих опросу респондентов
в мегаполисах (Москва и Санкт-Петербург), областных, районных
городах и селах.
В целях поколенческого (когортного) анализа весь массив
выборочной совокупности – 1750 человек – был разбит на 5 при-
мерно равных по численности групп: 1) 16–25 лет; 2) 26–35 лет;
3) 36–45 лет; 4) 46–55 лет; 5) 56–65 лет.
«Малообеспеченные в современной России:

кто они? Как живут? К чему стремятся?», 2008 г. 2
Исследование «Малообеспеченные в современной России…» было
проведено ИС РАН в сотрудничестве с Представительством Фонда
им. Ф. Эберта в РФ в марте 2008 г. по стандартной модели выборки,
1
Подробнее о выборке и результатах этого исследования см.: Российская иден-
тичность в социологическом измерении/Под ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоно-
вой. М.: Институт социологии РАН, 2008.
2
Подробнее о выборке и результатах этого исследования см.: Малообеспечен-
ные в России: кто они? Как живут? К чему стремятся?//Информационно-аналити-
ческий бюллетень ИС РАН. Выпуск № 5. М., 2008.
использовавшейся в мониторинговых исследованиях и большин-

стве тематических исследований института. Численность выборки
составила 1751 человек.
«Российская повседневность в социологическом

Исследование «Российская идентичность в социологическом
измерении» было проведено ИС РАН в сотрудничестве с Предста-
вительством Фонда им. Ф. Эберта в РФ в феврале – марте 2009 г.
по стандартной модели выборки, использовавшейся в мониторин-
говых исследованиях и большинстве тематических исследований
института. Численность выборки составила 1749 человек.
«Готово ли российское общество

к модернизации?», 2010 г. 2
Исследование «Готово ли российское общество к модернизации?»
было проведено в марте – апреле 2010 г. и охватило 1750 респон-
дентов в возрасте от 18 лет и старше, жителей всех типов поселе-
ний и территориально-экономических районов РФ, представляв-
ших основные социально-профессиональные группы населения.
Принципы построения выборки, использовавшейся в исследова-
нии, были традиционными для большинства других исследова-
ний, результаты которых приводятся в данной книге.
«Двадцать лет реформ глазами россиян», 2011 г. 3

Исследование «Двадцать лет реформ глазами россиян» было про-
ведено в апреле 2011 г. и охватило 1750 респондентов в возрасте
от 18 лет и старше, жителей всех типов поселений и территори-
ально-экономических районов РФ, представлявших основные
1
Подробнее о выборке и результатах этого исследования см.: Российская по-
вседневность в условиях кризиса/Под ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. М.:
Альфа-М, 2009.
2
Подробнее о выборке и результатах этого исследования см.: Готово ли россий-
ское общество к модернизации?/Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, Н. Е. Тихоно-
вой. М.: Весь Мир, 2010.
3
Подробнее о выборке и результатах этого исследования см.: Двадцать лет ре-
форм глазами россиян: опыт многолетних социологических замеров/Под ред.
М. К. Горшкова, Р. Крумма, В. В. Петухова. М.: Весь Мир, 2011.
социально-профессиональные группы населения. Принципы

построения выборки, использовавшейся в исследовании, были
традиционными для большинства других исследований, резуль-
таты которых приводятся в данной книге.
«О чем мечтают россияне

(размышления социологов)», 2012 г.
Исследование «О чем мечтают россияне», результаты которого
лежат в основе предлагаемой вниманию читателя монографии,
было проведено в марте – апреле 2012 г. и охватило 1750 респон-
дента в возрасте от 18 лет и старше, жителей всех типов поселений
и территориально-экономических районов РФ, представлявших
основные социально-профессиональные группы населения.
Принципы построения выборки, использовавшейся в исследова-
нии, были традиционными для большинства других исследова-
ний, результаты которых приводятся в настоящем издании.
МЕЧТЫ РОССИЯН В ИНТЕРПРЕТАЦИЯХ СМИ
Как известно, в самом общем виде социология определяется как

наука об обществе. Однако, имея в виду ее социальное (в широком
смысле) предназначение, ее отчетливо выраженную роль в систе-
ме управления общественными процессами, подобная (и только
лишь) трактовка данной научной дисциплины представляется
явно недостаточной. Ведь будучи наукой об обществе, социология,
по самой сути своей, по выполнению гражданской, просветитель-
ской функции является еще и наукой для общества.
Что это означает? Думается, одно: чтобы стать наукой, вос-
принимаемой обществом, «проникнуть» во все его пласты, соци-
ология на стадии реализации результатов проведенных в ее рам-
ках исследований должна быть наукой публичной. А публичная
социология – это, прежде всего, социология открытая, доступная
через масс-медиа широким слоям населения, всем тем, кто испы-
тывает желание сверять свое собственное мнение по каким-либо
важным вопросам с мнением общества и «видеть» себя в составе
общественного большинства или меньшинства. Таким образом,
публичной социология становится только тогда, когда данные,
полученные социологами, их анализ и интерпретация оказыва-
ются достоянием массового сознания через газеты, радио, теле-
видение, интернет-издания.
Осознавая суть и предназначение публичной социологии,
ИС РАН серьезно подходит к реализации итоговых материалов
всех осуществляемых им крупномасштабных социологических
исследований. Помимо подготовки на базе полученных результа-
тов собственно научной продукции, специалисты института
активно работают над тем, чтобы сделать свои открытия пред-
метом широкого общественного внимания. Не случайно, благо-
даря такому подходу, ИС РАН, по оценкам экспертов, выдви-
нулся за последние годы в число наиболее «публично» работающих
академических институтов.
В свете вышесказанного становится понятным, почему рабо-
чая группа, организовавшая и осуществившая исследование
«О чем мечтают россияне», постаралась предать его результаты

широкой публичной огласке. Это представлялось тем более важ-
ным по ряду причин — прежде всего, потому, что речь шла факти-
чески о первом масштабном исследовательском проекте по про-
блематике русской мечты. Кроме того, было ясно и другое: без
выявления характера мечтаний наших сограждан невозможно
оценить состояние самосознания российского общества, понять,
как и в чем оно устремлено в будущее. И знание обо всем этом,
безусловно, заслуживало того, чтобы стать достоянием широкой
аудитории.
Так оно, собственно, и произошло: благодаря ведущим масс-
медиа, уже в первые дни после публичной презентации основных
результатов исследовательской работы россияне получили воз-
можность ознакомиться не только с самими данными о чаяниях
и мечтаниях своих соотечественников, но и осмыслить социологи-
ческую интерпретацию того, что, по сути своей, означают нынеш-
ние мечты последних, и как они связаны с их уровнем жизни,
ценностными ориентациями, с представлениями о будущем своей
страны.
Признаться, авторы проведенного исследования рассчиты-
вали если и не на дословное повторение своих оценок и выводов
по итогам анализа полученных результатов, то, по крайней мере,
на их вдумчивую и ответственную интерпретацию и подачу чита-
тельской аудитории. Однако, к сожалению, приходится констати-
ровать, что внимание печатной прессы, интернет-изданий и про-
чих СМИ оказалось в данном случае «палкой о двух концах».
Полюсами ее явились, с одной стороны, яркие и содержательные,
глубоко проникающие в замыслы социологов публикации целого
ряда журналистов, сумевших разглядеть за цифрами и процентами
истинное состояние массового сознания россиян и, тем самым,
прочувствовать социальные чаяния и стремления наших сограж-
дан, донеся их до читателя. А, с другой, – «сочинения», претенду-
ющие на оригинальность, но, увы, ею не отличающиеся, авторы
которых, пройдясь по верхам «социологических находок», изло-
жили их в таком виде и свете, которые, если и не искажают полно-
стью содержание последних, то заставляют серьезного и вдумчи-
вого читателя задуматься о степени социальной ценности труда
социологов.
Обычно в книгах, которые ученые ИС РАН готовят по резуль-
татам осуществления общероссийских социологических проектов,
материалы СМИ, их отражающие, не приводятся. Но в данном

случае, очевидна настоятельная потребность в ознакомлении
заинтересованного читателя с наиболее яркими образцами того,
насколько точной и выверенной или, наоборот, самостийной
и ошибочной, может быть масс-медийная подача профессиональ-
ной социологической продукции. При этом мы умышленно не
расставляем акценты в вопросе «что такое хорошо и что такое
плохо». Думается, что читатель, сопоставив авторский профессио-
нальный социологический анализ с публикуемыми материалами
СМИ, сможет сам сделать для себя соответствующие выводы.
М. К. Горшков,
академик РАН
«Не в своих руках счастье»

Граждане хотели бы жить, не считая копейки
«Коммерсантъ». № 107 (4892) от 15 июня 2012 г.
Дарья Николаева
По данным опроса Института социологии РАН, рост благосостоя-
ния граждан РФ мало влияет на их жизненные устремления. «Русская
мечта», сформулированная социологами по итогам исследования,
по-прежнему выглядит как желание избавиться от бедности,
а помочь в ее реализации способны лишь нужные связи и везение,
которых у подавляющего большинства опрошенных нет.
Главная мечта граждан РФ – достаток и возможность тратить

деньги «не считая копейки». Об этом заявили 40% опрошенных,
констатируется в докладе «О чем мечтают россияне (размышления
социологов)», подготовленном Институтом социологии РАН (ИС
РАН) и представительством Фонда им. Ф. Эберта под руковод-
ством директора института академика Михаила Горшкова. В соци-
ологическом исследовании «русской мечты» приняло участие
1,75 тыс. граждан РФ от 16 до 55 лет, представляющих все основ-
ные социально-профессиональные группы и все регионы и типы
поселений. Опрос показал, что 39% населения, поймав «золотую
рыбку», попросили бы ее обеспечить их достаток. В своих желани-
ях граждане скромны – они не хотят богатства и согласны просто
уйти от бедности. «Ни богатство с такими элементами, как шикар-
ные автомобили или яхты, ни карьера, ни слава, ни красота в пред-
мет мечтаний подавляющего большинства россиян не входят», –
отмечается в докладе.
Социологи утверждают: в РФ активно идет процесс формиро-
вания общества потребления. Граждане стали жить лучше: напри-
мер, мобильным телефоном владеют уже 85% опрошенных
(в 2003 г. – 25%); компьютером – 72% (в 2003 г. – 22%). Улучшаются
и собственные оценки материального положения – в 2003 г. как
«хорошее» его характеризовали 9% граждан, а в
2012 г. – уже 21%. Питание назвали «хорошим» 27% опрошен-
ных в 2003-м и 46% – в 2012 г. Одежду – 15 и 33% соответственно.
На одного опрошенного сегодня приходится 21,1 кв. м общей пло-
щади, что на 3,6 кв. м больше, чем в 2003-м. Половина опрошен-
ных проживают в отдельных квартирах с двумя и более комнатами,
а 23% занимают отдельные дома и даже коттеджи. Однако весь
этот рост благосостояния не приводит ни к появлению запаса

прочности (лишь 11% имеют сбережения, достаточные, чтобы
семья могла прожить на них не менее года), ни к появлению новых
жизненных перспектив. Причина этого, по мнению социологов, –
неравномерность роста уровня жизни. Обеспеченные россияне
и больше мечтают, и чаще реализуют свои желания – а положение
неблагополучных слоев консервируется или даже ухудшается. При
этом граждане проявляют высокую степень толерантности к боль-
шинству социальных неравенств – за исключением неравенства
в доступе к качественной медицине: то, что богатый человек
может, по сути, купить себе здоровье, опрошенные считают
несправедливым.
Материальный рост не обеспечивает гражданам уверенности
в своих силах: как и десятилетие назад, они думают, что от их
собственных усилий мало что зависит – в отличие от нужных
связей и везения. В «свалившейся с неба» удаче узнают «русскую
мечту» примерно четверть опрошенных, констатируют социоло-
ги (40% «узнают себя» в образе Золушки, мужчинам ближе образ
Емели из сказки «По щучьему велению»). Вопрос же практиче-
ской реализации желаний вызывает у респондентов серьезные
затруднения. Практически все население, за исключением
12–15% благополучных респондентов, не уверено в возможно-
сти воплощения даже главных мечтаний – о том, чтобы жить
«не считая копейки».
«Хочу денег и здоровья!»

Интернет-газета «Newslab.ru – Лаборатория новостей»
от 15 июня 2012 г.
Оригинал статьи: www.newslab.ru/article/453656
Сергей Санников
«”Русская мечта”: какая она и может ли осуществиться?» Такое
исследование подготовил на днях российский Институт социологии.
Результаты могут заставить задуматься – большинство граждан
страны мечтают о том, что в других странах считается нормой.
Нормальная работа, приличный доход, здоровье – это, пожалуй,
главные вещи, о которых мечтают россияне. Большой статистиче-
ский отчет накануне опубликовала «Российская газета».
Про рыбку
У девяти из десяти жителей нашей страны есть или была мечта.
27% опрошенных говорят, что мечтам они предавались по боль-
шей части в юные годы. При этом те, кто считает, что в мечтаниях
практического смысла нет, и жить надо в реальном, повседневном
мире – в основном молодежь до 25 лет.
Опрос социологи провели в оригинальной форме: предложили
людям «поймать “золотую рыбку” и загадать ей три желания».
Здоровья себе и близким хотят 43% опрошенных, жить в достатке
и не «считать копейки» – 39%, около 25% попросили бы счастья
для родных людей.
Авторы исследования отмечают разницу между «американ-
ской» и «русской» мечтами. Если в США стать богатым и извест-
ным является задачей номер один, то среди россиян, желающих
иметь яхту, виллу, славу и красоту, таковых не более 7%. Лишь трое
из ста хотели бы иметь свой бизнес, один из той же сотни – пора-
ботать за границей. О славе опрошенные не просили «Рыбку»
вообще, говорят социологи.
Три желания – не одно, а потому в исследовании прослежива-
ется вариативность. Так, каждый пятый хотел бы обрести квартиру
или дачу, 18% мечтают о счастье в личной жизни, 15% хотели бы
сделать карьеру и найти достойную работу. О «долгой жизни» меч-
тает лишь один россиянин из ста.
7% опрошенных загадали бы желание «мир во всем мире,
и никакой войны». Главное, чего они хотят от государства, – спра-
ведливости и равенства всех перед законом. С другой стороны,
почти половина респондентов пожелала «жить, как им хочется».

6% мечтают о том, чтобы все время бездельничать. «Стать богаты-
ми» хотели бы три четверти россиян. Но лишь 28% думают, что им
это по силам.
Про Золушку
После сказки о золотой рыбке социологи предложили респон-
дентам на выбор еще несколько известных фольклорных произ-
ведений и попросили отметить, в каких «русская мечта» видна
наиболее отчетливо. На первом месте Золушка: в ней образ рус-
ской мечты усмотрели 40% опрошенных. Правда, среди женщин
эту сказку отмечали 60%, а мужчины – лишь в 16% случаев.
Среди показательных героев, которые обрели «русскую мечту»,
респонденты выделили Емелю из сказки «По щучьему велению»,
а также образы русских богатырей.
Что касается мечтаний о государстве, то 60% респондентов
грезят видеть нашу страну, как в ее гимне, великой и мощной дер-
жавой. Но идеалов они, как показали данные опросов, в прошлом
не ищут. Российская империя кажется воплощением мечты лишь
одному из девяти россиян, всего 14% идеализируют эпоху
Брежнева. Почти треть уверена, что «русская мечта» воплощается
на наших глазах, прямо сейчас, а 14% ее осуществление связывают
с современными политиками (особенно с действующим президен-
том, которого назвали 9%). Правда, почти треть граждан (31%)
ответили ученым, что ни один из периодов нашей истории звание
идеального носить не может.
Что же до того, где и как живет русский человек, мечтающий обо

всем на свете, то социологи выяснили: средний россиянин имеет
в своем распоряжении 21,1 кв. м общей жилой площади. Это на 3,6 кв.
м больше, чем в 2003 г. 79% живут в домах со всеми коммунальными
удобствами. Каждый пятый имеет удобства лишь «частичные», 3% их
лишены вообще. Половина – в отдельных квартирах с двумя и более
комнатами, каждый четвертый имеет собственный дом и даже кот-
тедж. 9% живут в однокомнатных квартирах, остальные 12% обитают
в коммуналках, общежитиях или на съемных квартирах.
«Ленивый Емеля как зеркало русской мечты»

«Новые известия» от 15 июня 2012 г.
Диана Евдокимова
Институт социологии РАН представил вчера доклад на очень инте-
ресную тему: «О чем мечтают россияне». Оказалось, что наши соот-
ечественники мечтают о деньгах, но не о любви, считают героями
Золушку и Емелю, а при осуществлении заветной мечты полагаются
на везение, но не на свой труд.
Социологи опросили 1750 человек в возрасте от 16 до 55 лет

из 20 областей и двух мегаполисов. Выяснилось, что для почти поло-
вины респондентов (40%) главная мечта – это «жить в достатке,
иметь возможность тратить деньги, не считая копейки». Второе место
делят мечты о хорошем здоровье (33%) и жизни «в более справедли-
вом и разумном обществе» (33%). Иметь хороших детей мечтают 23%
опрошенных, а «свою отдельную квартиру, дом» – 21%. Далее следу-
ют мечты о самореализации (18%), хорошей семье (17%), собствен-
ном деле (15%), хорошем образовании (12%), возможности «быть
полезным обществу, внести «свою лепту» в развитие России» (11%),
хорошей работе (7%). А вот на последних местах находятся мечты
«встретить настоящую любовь» (6%), «стать уважаемым и известным
человеком» (4%), «стать очень красивым, привлекательным» (1%).
Россиянам также предложили самостоятельно сформулировать
мечту, написав, чего бы они попросили у “золотой рыбки”. Четверть
опрошенных (23%) просить отказались. «Это те люди, которые
считают, что судьба находится в руках человека», – прокомменти-
ровал результат академик РАН Михаил Горшков. Первое же место
заняла просьба о здоровье себе и близким (43%). Социологи также
дали россиянам список сказочных героев и попросили отметить

воплощение «русской мечты». Победила Золушка, чью судьбу хоте-
ли бы повторить 60% женщин. «Респонденты посчитали, что тру-
долюбие и добродетель волею фортуны будут рано или поздно
вознаграждены», – полагает Михаил Горшков. Мужчины же чаще
всего хотели себе судьбу Емели (28%). Почти треть россиян (29%)
надеются, что их мечта сбудется благодаря чуду или удаче. Каждый
пятый (20%) просит помощи у Бога, а 6% респондентов призна-
лись, что ради осуществления своих желаний обращаются к экс-
трасенсам, гадалкам и магам.
«Опрос: что думают россияне о стране, о людях,

о работе и о чем мечтают»
Интернет-журнал НП «Новая политика»
от 15 июня 2012 г.
Постоянный адрес публикации: http://www.novopol.
ru/text124099.html
Институт социологии провел опрос среди россиян, чтобы выяс-
нить, о чем жители страны стали мечтать в век новых технологий
и агрессивной рекламы. Опрос «Русская мечта: какая она
и может ли осуществиться?» показал, что у 90% граждан мечта
имеется, хотя в осуществлении уверен не каждый. Другие 27%
опрошенных мечтали разве что в юном возрасте, а 31% и вовсе
считают, что мечтать глупо, мол, реальностью надо жить. Но треть
россиян все же сохранила юношеский оптимизм и считает, что
жить без мечты не интересно.
Правда, желания у россиян вполне скромные. Социологи
предложили участникам опроса пофантазировать: поймать золо-
тую рыбку и загадать желание. Большинство (43%) пожелали здо-
ровья себе и близким, чуть меньше человек (39%) хотят жить
в достатке, оставшиеся (25%) пожелали счастья для своих родных.
О материальных благах попросили лишь единицы. Стать
обладателем яхты, или открыть свой бизнес россияне просить
постеснялись.
После опрашиваемые высказались на тему того, как измени-
лись наши люди за несколько лет. Многие из респондентов отмети-
ли, что в обществе меньше стали проявлять уважение к старшим
и готовность помочь. Зато народ стал активнее и целеустремленнее.
Бездельничать россияне не хотят, и работа для них чуть ли

не на первом месте. Только 6% заявили, что отказались бы работать.
Но важна здесь и мотивирующая составляющая, как показал
опрос, для 77% участников работа является основным источником
доходов. Но при этом она должна быть интересная – самореализа-
ция важна не меньше дохода. Поэтому дело ищут по душе.
Среди молодежи каждый четвертый хотел бы работать в реаль-
ном секторе экономики. Примерно каждый пятый (около 20%)
хочет стать чиновником-управленцем или финансистом. 27%
хотели бы заниматься наукой или работать в сфере образования,
медицины и культуры. Каждого десятого привлекают погоны
и форма, по 15% – торговля и сфера услуг или информационные
технологии.
Счастья для близких, деньги, работа – это, конечно, главное.
Но если мыслить глобально, то больше всего россияне хотят спра-
ведливости во всем. Именно так сказали 45% опрошенных. Под
этим люди понимают сильное государство, социальную поддерж-
ку и заботу о гражданах.
Причем сейчас большинство россиян страну справедливой
не считают. Слишком большая разница в доходах – ответили 83%
опрошенных. Улучшение дел в стране многие видят в «либераль-
ном пути развития» (28%), 7% выступают за капитализм, но боль-
шинство (57%) желают для России идеальную модель, в кото-
рой бы сочетались сильное государство и социалистические
отношения.
«Русская мечта»
Россияне желают справедливого общества не меньше,
чем здоровья и материального достатка
«Московские новости» от 15 июня 2012 г.
Постоянный адрес статьи: http://mn.ru/society_
sociology/20120615/320612436.html
Юлия Хомченко
Жизнь в справедливо устроенном обществе для россиян сегодня не менее
ценна, чем наличие материального достатка. Ученые Института
социологии Российской академии наук (РАН) представили вчера резуль-
таты масштабного исследования «образа желаемого будущего» жите-
лей нашей страны, или, проще говоря, «русской мечты».
Потребность «жить в более справедливом и разумно устроен-

ном обществе» занимает третье место в рейтинге желаний росси-
ян. Она следует сразу за мечтой тратить деньги, «не считая
копейки» (40%) и естественным желанием иметь хорошее здоро-
вье (33%). «Не была бы эта мечта на таком значимом месте,
если бы ситуация не говорила об обратном – общество, в кото-
ром мы все живем, справедливым и разумным не назовешь», –
констатировал директор Института социологии РАН Михаил
Горшков. Эта несбывшаяся мечта, по мнению социологов, и ста-
ла побудительной причиной роста протестных настроений
в обществе.
Социологи выявили две основные группы недовольных рос-
сиян. Так называемые «мечтающие о справедливости» – это обра-
зованные склонные к компромиссу граждане. «Они еще будут
выходить на улицу, чтобы заявить о том, что им не нравится,
но не будут делать это так, чтобы возникла угроза общественному
порядку», – предсказывает руководитель центра комплексных
социальных исследований РАН Наталья Тихонова. Вторая группа
более реакционна – это «противники нынешней власти», считаю-
щие, что от тупика страну спасет только смена режима. В нее
входят жители крупных городов, не сумевшие реализовать свои
возможности. И эти люди, по мнению Тихоновой, опасны:
«Попытки зажать их бесполезны, любые меры сверху вызовут с их
стороны только еще более бурную реакцию». Опасность граждан-
ского протеста, по ее мнению, будет сохраняться до тех пор, пока
мечты об обществе равных возможностей будут диссонировать
с реальностью.
Заведующий отделом анализа динамики массового сознания
Института социологии РАН Владимир Петухов отмечает, что
надежды, которые россияне в начале 90-х возлагали на демократи-
ческие реформы, так и не оправдались. Лишь 27% опрошенных
заявили, что в стране сложился тот демократический и обществен-
ный строй, которого они ждали. Большинство наших соотече-
ственников (74%) продолжает мечтать о «равенстве всех граждан
перед законом, небольшой разнице в уровне доходов людей, неза-
висимости суда, свободном выборе власти» – именно эти показа-
тели для большинства россиян являются главными признаками
идеального демократического общества.
Ни существующие общественные, ни государственные инсти-
туты, по словам Петухова, сегодня не удовлетворяют потребно-
стям большинства россиян. «Демократия элит обслуживает инте-

ресы верхушки и аффилированных с ней групп, но никак
не населения в целом», – отмечает социолог. Но не отвечает запро-
сам населения и оппозиция – круг интересов ее лидеров пока
ограничивается политической борьбой. При этом большинство
наших сограждан привлекает в демократии надежда на установле-
ние такого порядка, который бы обеспечил реализацию социаль-
ных и экономических прав. Такого мнения придерживается 79%
россиян, тогда как политические права и свободы считает приори-
тетными лишь 21%. «Как будут развиваться события в стране,
будет определять срединная часть общества, а здесь настроения
очень разные, и качнуться они могут как в сторону рассерженных
горожан, так и тех, кто выходил на Поклонную гору», – считает
Петухов.
Михаил Горшков в свою очередь отмечает, что ни один истори-
ческий период в жизни страны не вызывает у россиян таких высо-
ких оценок, как «современная, путинская Россия». 32% респон-
дентов, в большинстве своем молодые люди, «видят признаки
воплощения русской мечты именно в этом периоде». Примеча-
тельно, что в 2000 г. современную эпоху называли соответствую-
щим своим идеалам только 6% россиян.
По данным социологов, представления жителей нашей стра-
ны о счастливой жизни не раз кардинально менялись, например
в 50–60-е гг. XX в. коллективные устремления большинства
советских людей во многом определялись формулой «лишь бы
не было войны». У многих людей, утверждают в Институте соци-
ологии РАН, была вера в «коммунистическое завтра». «Но к нача-
лу 1970-х все это оттесняется на задний план новой, альтерна-
тивной прежним коллективной мечтой, связанной с социальным
запросом на формирование общества потребления», – отмечают
социологи. Составной частью этой мечты о «потребительском
рае», не связанной с идеей социальной справедливости, на про-
тяжении нескольких десятилетий была своеобразная идеализа-
ция Запада.
Однако, как отмечает Наталья Тихонова, россияне так и не ста-
ли «обществом потребления». По данным Михаила Горшкова,
в отличие от, например, американского общества, где культ краси-
вого тела и шикарный образ жизни возведен чуть ли в националь-
ную религию, в структуре российских мечтаний подобных край-
ностей не наблюдается.
«Опрос показал, что такое „русская мечта”: лежать

на печи и выйти замуж за принца»
Интернет-портал «NEWSru.com» от 15 июня 2012 г.
Оригинал статьи: http://www.newsru.com/russia/15jun2012/
rusdreams.html
Почти половина россиян мечтает о деньгах, но не о любви. К таким
выводам пришли социологи РАН, представившие доклад на тему:
«О чем мечтают россияне», сообщает газета «Новые известия».
По результатам опросов 1750 человек в возрасте от 16 до 55 лет,

представляющих все основные социально-профессиональные
группы и все регионы и типы поселений, выяснилось, что для 40%
россиян главной мечтой является «жить в достатке, иметь возмож-
ность тратить деньги, не считая копейки». При этом стоит отме-
тить, что большинство граждан не хотят богатства и согласны
просто уйти от бедности. «Ни богатство с такими элементами, как
шикарные автомобили или яхты, ни карьера, ни слава, ни красота
в предмет мечтаний подавляющего большинства россиян не вхо-
дят», – отмечается в докладе.
Второе место разделили мечты о хорошем здоровье и жизни
«в более справедливом и разумном обществе» – по 33%. 23% опро-
шенных мечтают иметь хороших детей, а 21% — «свою отдельную
квартиру, дом». Далее следуют мечты о самореализации (18%),
хорошей семье (17%), собственном деле (15%), хорошем образова-
нии (12%), возможности «быть полезным обществу, внести «свою
лепту» в развитие России» (11%), хорошей работе (7%). А вот
«встретить настоящую любовь» мечтают лишь 6% россиян, «стать
уважаемым и известным человеком» – 4%. Самым непопуляр-
ным же стал ответ «стать очень красивым, привлекательным»,
об этом мечтает лишь 1% опрошенных.
В ходе опроса россиянам также предложили самостоятельно
сформулировать мечту для «золотой рыбки». Четверть опрошен-
ных (23%) просить что-либо у сказочного персонажа отказалась.
«Это те люди, которые считают, что судьба находится в руках чело-
века», – объяснили академик РАН Михаил Горшков. Большин-
ство же тех, кто все же ответил на вопрос (43%) попросили о здо-
ровье себе и близким.
При этом почти треть россиян (29%) надеются, что их мечта
сбудется благодаря чуду или удаче. Каждый пятый (20%) просит
помощи у Бога, а 6% респондентов признались, что ради осущест-

вления своих желаний обращаются к экстрасенсам, гадалкам
и магам, цитируют издание в своем обзоре «Заголовки».
Также попросили социологи россиян назвать сказочного
героя, который является воплощением «русской мечты». Так,
среди женщин победила Золушка: ее судьбу хотели бы повторить
60% женщин. «Респонденты посчитали, что трудолюбие и добро-
детель волею фортуны будут рано или поздно вознаграждены», –
предположил Михаил Горшков. Российские мужчины же при-
знали идеалом Емелю. Его судьбу хотели бы себе 28%
респондентов.
Формирующееся общество потребления

По результатам проведенных опросов, социологи с уверенно-
стью утверждают, что в России активно идет процесс формирова-
ния общества потребления: граждане стали жить лучше, пишет
«Коммерсант». Так, например, мобильным телефоном владеют
уже 85% опрошенных (в
2003 г. – 25%); компьютером – 72% (в 2003 г. – 22%). Улучша-
ются и собственные оценки материального положения – в 2003 г.
как «хорошее» его характеризовали 9% граждан, а в 2012 г. – уже
21%. Питание назвали «хорошим» 27% опрошенных в 2003 г.
и 46% – в 2012 г. Одежду – 15 и 33% соответственно.
На сегодняшний день на одного опрошенного сегодня прихо-
дится 21,1 кв. м общей площади, что на 3,6 кв. м больше, чем
в 2003 г. При этом половина опрошенных проживают в отдельных
квартирах с двумя и более комнатами, а 23% занимают отдельные
дома и даже коттеджи.
Между тем лишь у 11% имеются сбережения, достаточные,
чтобы семья могла прожить на них не менее года. Не приводит
рост благосостояния и к появлению новых жизненных перспектив
у россиян. Все это социологи объясняют неравномерностью роста
уровня жизни. В то время как обеспеченные россияне больше меч-
тают, при этом осуществляя свои мечты, положение неблагопо-
лучных слоев консервируется, или даже ухудшается.
Однако к такому социальному разрыву граждане РФ в целом
относятся толерантно. Исключение составляет лишь медицин-
ское обслуживание: менее обеспеченные россияне считают
несправедливым то, что богатый человек, может, по сути, купить
себе здоровье.
«Золушка и Емеля, обнявшись, ведут россиян

к светлому будущему»
«РИА Новости» от 15 июня 2012 г.
Оригинал статьи: http://www.ria.ru/
analytics/20120615/673752070.html
Илья Бер
Большинство россиян, а именно 40%, мечтают, чтобы их судьба, или
судьба их детей, сложилась по мотивам сказки про Золушку. Об этом
свидетельствует доклад «О чем мечтают россияне (размышления
социологов)», представленный коллективом российских ученых
во главе с директором Института социологии РАН, академиком
Михаилом Горшковым.
В марте – апреле 2012 г. исследователи задали 1750 россиянам,

отобранным по всем строгим научным правилам, множество
вопросов открытого и закрытого типов. Обобщенные результаты
легли в основу представленного в четверг доклада.
Социологи считают результат с Золушкой опровергающим
сложившийся и в России, и в мире стереотип о том, что русский
человек не любит работать. Ведь девушка в сказке крайне прилеж-
на и трудолюбива. Да, конечно, ей улыбается удача, без участия
этой капризной госпожи подавляющее большинство респонден-
тов не видит реализации своих мечтаний, но удача здесь – награда
за труд и, конечно, за смелость, как поется в одной хорошей песне.
Однако тут важно отметить поразивший исследователей ген-
дерный «перекос». Оказывается, 40% – это лишь «среднее
по больнице». Золушка увлекает до 60% женщин и лишь 16% муж-
чин. Представителям сильного пола оказалась ближе следующая
за «Золушкой» по уровню популярности сказка «По щучьему
велению».
На ее героя Емелю удача практически сваливается с неба.
В реализации такого сценария видит русскую мечту примерно чет-
верть опрошенных (28% мужчин и 19% женщин). На третьем месте
идут поддержанные каждым пятым россиянином единые в трех
лицах русские богатыри.
Лучше быть богатым и здоровым

Социологи предложили респондентам «поймать Золотую
рыбку и загадать ей три желания». Совершенно логично, что люди
попросили у нее в первую очередь здоровья себе и близким (так

ответили 43%), жизнь в достатке (39%), счастье для родных
и близких (25%).
При этом, когда вопрос о главной мечте россиян был задан
в закрытой форме, т. е. с заранее подсказанными вариантами
ответов, картина оказалась несколько иной. Первые два пункта
остались такими же, правда, поменялись местами. Зато на тре-
тьем месте, точнее на поделенном втором-третьем с 33%, оказа-
лась мечта «жить в более справедливом и разумно устроенном
обществе».
Вот этот-то пункт и лег в основу одного довольно спорного,
на мой взгляд, вывода из доклада, сделанного его авторами.
Они (точнее сказать академик Горшков, ряд его соавторов
с ним явно не вполне согласны) считают, что идея социальной
справедливости, сопряженная с идеей мессианства, являют собой
главные константы российской ментальности и российского архе-
типа, которые за последние 100 лет никак не изменились.
Хотя большинство цифр, приведенных в докладе, не очень-
то в такой вывод укладываются. Скажем, 50% считают, что все,
что происходило в отечественном историческом опыте «не слу-
чайно» и «предопределено», а другая половина не согласна
с таким тезисом.
Так можно ли сказать, какая из них более «архетипична», тем
более что ни доходами, ни образованием, ни какими-то еще
базовыми признаками эти половины, по данным доклада, не раз-
личаются?
«Как видно, несмотря на агрессивную рекламу атрибутов
”дорогого” образа жизни, ни богатство с такими его элементами,
как шикарные иностранные автомобили или яхты, ни карьера,
ни широкая слава, ни человеческая красота в предмет индивиду-
альных мечтаний подавляющего большинства россиян не вхо-
дят, – пишут в еще одном выводе авторы доклада. – Это сильно
отличает нашу страну, например, от США, где культ изящного
тела, как и народной популярности (“звездности”) возведен бук-
вально в ранг национальной религии».
При всем уважении к мнению ученых, хочется напомнить, что
пирамиду Маслоу, кажется, никто не отменял. Так что же удив-
ляться, что потребности, а значит и мечты «сытых и здоровых»
американцев в массе отличаются от потребностей и мечтаний
«бедных и больных» россиян. Вот если бы уровень потребления
был хотя бы близким, а мечты разными, то ментальные различия

можно было бы корректно сравнивать. А так – бытие продолжает
определять сознание.
Хотя, конечно, не все так однозначно и упадочно. Социологи
отмечают общий рост количества бытовых благ, доступных людям,
и вообще благосостояния россиян. По сравнению с данными
2003 г., чуть больше наших соотечественников стало стремиться
к работе ради интереса и самореализации, и меньше – к работе
только ради денег. Не радует здесь то, что все меньше родителей
хотят, чтобы их чада шли в промышленность, в производство.
Здесь впереди чиновничьи и другие руководящие позиции.
Зато целых 15% из закрытого опроса в ряду своих мечтаний
видят собственное дело, свой бизнес. Правда, в открытом опросе
таковых оказалось лишь 3%. Похоже, так же, как и в ситуации
с социальной справедливостью, о важности и привлекательности
каких-то вещей люди вспоминают лишь тогда, когда им об этом
напоминают, т. е., возможно, это некие навязанные социумом меч-
ты, не проникшие в глубины подсознания.
Глава о справедливости – пожалуй, самая противоречивая
в докладе. С одной стороны, с тезисом, что различия в доходах
в России сейчас слишком велики, согласны 83% респондентов,
но с другой, себя считают недооцененными лишь 54%. Кроме
того, многие согласны с более чем десятикратным разрывом
в доходах, если этот разрыв обусловлен разницей в квалификации,
образовании и затраченных усилиях.
В итоге авторы делают вывод, что степень толерантности
к неравенствам, за исключением доступа к качественной меди-
цине, в России высока. И главное, что люди понимают под соци-
альной справедливостью – это равенство стартовых возможно-
стей. При этом личный «социальный альтруизм» находится
в целом в обществе на низком уровне. А «социальный анархизм» –
напротив, на высоком.
Партия Интернета и партия телевидения

Три главы доклада посвящены мечтаниям россиян об идеаль-
ном государственном устройстве, их представлениям об идеаль-
ной и реальной демократии, а также о том, «когда на Руси было
жить хорошо».
Ученые утверждают, что вычленили два четких и относи-
тельно немногочисленных политических полюса в современном
обществе. Это 7% убежденных либералов, поддерживающих

неограниченный рыночный капитализм, и 10% не менее убеж-
денных консерваторов-государственников, поддерживающих
национализацию крупных предприятий, но оставляющих место
для рыночной экономики.
Все остальные граждане придерживаются промежуточных,
зачастую очень мутных представлений, причем большая часть тяго-
теет «влево», к сильному социально ответственному государству.
По словам одного из соавторов доклада Владимира Петухова,
от политически не определившейся на сегодняшний день большей
половины россиян и будет зависеть вектор политического развития
страны. Эти люди, как он считает, могут качнуться в любую сторону.
Эксперт также говорит о четко выделяющейся группе примерно
в 20% населения, которые уверены, что существующую власть надо
менять. При этом люди в этой группе настроены достаточно агрес-
сивно, и запугать их жесткими действиями властям не удастся. Они
считают, что достойны большего, чем имеют, социальные лифты
для них не работают, и виновата в этом существующая система.
Интересно, что эта группа почти не пересекается с группой
страждущих социальной справедливости. Трактовать это можно
очень по-разному.
Рядом с этими 20% существуют 32% тех, кто считает лучшей
исторической эпохой в жизни России современный период –
путинскую эпоху. Причем нет уверенности, что указанные группы
совсем не пересекаются. Еще 32% считают, что ни один из пред-
ложенных социологами вариантов «золотого века» России тако-
вым не является.
В отличие от коллеги Горшкова, Владимир Петухов считает,
что «русская мечта» очень динамична и способна видоизменяться
даже в короткие исторические отрезки. Например, в конце 80-х гг.,
по его словам, социологические замеры отчетливо показывали
мечты значительной части общества о европейской демократии,
которые уже через 10 лет сменились жестким прагматизмом.
Еще один важный вывод позволю себе процитировать целиком.
«… в настоящем исследовании получила эмпирическое под-
тверждение гипотеза о наличии партии активистского меньшин-
ства («партии Интернета») и традиционалистского большинства
(«партии телевидения»). Интернет и, прежде всего, социальные
сети стали наиболее эффективным механизмом массовой мобили-
зации, и реально действующим инструментом горизонтальных
связей в социуме. Кроме того, получил подтверждение и тот факт,

что пользователи Интернета в большей степени осведомлены как
о внутри-, так и о внешнеполитической обстановке, мыслят гораз-
до более критически, в большей степени склонны самостоятельно
выбирать информационный продукт для себя.
При этом активные пользователи Интернета настроены гораз-
до либеральнее тех, кто пользуется им редко или не пользуется
вовсе, а также заметно чаще отдают предпочтение политическим
правам и свободам и существенно реже ориентированы на матери-
альное преуспевание».
Женитьба Емели на Золушке
Пытаться понять, где на современном российском политиче-
ском поле место мечтам о судьбе Емели, а где – о судьбе Золушки,
задача неосуществимая. Однако можно заметить, что, поженив
ленивого и туповатого лежебоку Емелю на трудолюбивой, но заби-
той Золушке, мы получим типичную советскую семью. И этот
архетип явно продолжает у нас воспроизводиться.
Новое состоит в том, что теперь многие дети от таких браков
перестали ценить статус-кво, столь оберегаемую родителями ста-
бильность, и готовы взять вилы и идти туда… будем честными,
незнамо куда.
«Русский человек любви не хочет»

«Вечерняя Москва» – Портал городских новостей –
от 17 июня 2012 г.
Оригинал статьи: http://www.vmdaily.ru/news/rysskii-chelovek-
lubvi-ne-hochet1339945093.html
Надежда Афанасьева
Ученые Института социологии Российской академии наук подвели
итоги социологического исследования «О чем мечтают россияне.
Размышления социологов», проведенного в сотрудничестве с предста-
вительством Фонда имени Фридриха Эберта в РФ.
Что такое мечта? Это – необходимость, считают исследователи
Института социологии РАН.
– “Русская мечта” – понятие относительное, – говорит Михаил
Горшков, академик РАН, директор Института социологии РАН.
В 60-е мы, вслед за эмоциональным Хрущевым, стремились
приблизить «коммунистическое завтра». Затем всем захотелось
красивой жизни и западного комфорта. Чего хочет русский чело-

век сейчас? Ученые опросили 1750 респондентов – сельчан и жите-
лей мегаполиса, рабочих и представителей интеллигенции.
И выяснили следующее.
В первую очередь россияне мечтают о деньгах. Во-вторых –
о здоровье. Третьим, вслед за ними, следует желание жить в циви-
лизованном и благоустроенном обществе. 15% не хотят работать
«на дядю» и жаждут открыть собственное дело. (Любопытно, что
на самом деле открыла его лишь треть из них.) Встретить настоя-
щую любовь, стать красивым и знаменитым россиянин, как
ни странно, не хочет.
О чем русский человек попросил бы «золотую рыбку», спроси-
ли ученые у респондентов. Каждый четвертый с гордо поднятой
головой прошел бы мимо нее, не попытав счастья и не попросив
ничего. Остальные потребовали бы денег, недвижимости, здоро-
вья – себе и близким. Число желающих найти вторую половинку
опять-таки небольшое.
Кто из сказочных персонажей реализовал «русскую мечту»?
«Не наша» Золушка. Русский народ, вопреки навешенному на него
ярлыку народа «ленивого и пассивного», полагает, что трудолюбие
обязательно будет вознаграждено. То есть чем больше работаешь,
тем больше получаешь. Кстати говоря, 6 процентов россиян
не хотят трудиться сами, и более того – они против того, чтобы
этим занимались их дети (!).
В качестве идеала Золушку выбирают в основном женщины.
Чем нашим мужчинам не угодила бедная девушка – непонятно.
Возможно, не слишком хочется тратиться на туфельки, они нынче
недешевы… Своим героем сильный пол считает Емелю из русской
народной сказки «По щучьему велению». За ним следуют осталь-
ные любимцы и идеалы – русские богатыри Илья Муромец,
Добрыня Никитич и Алеша Попович.
Наиболее благоприятной эпохой за всю историю России треть
опрошенных россиян считают путинскую. Во всяком случае,
в этом уверены 32% россиян. Столько же думают, что благопри-
ятного для существования времени не было вообще. 14% носталь-
гируют по последним десятилетиями советской власти, а 5 –
по первым. В конце списка – дореволюционная Россия.
Наше общество, судя по опросу, расколото на два лагеря.
Одни, самая многочисленная группа, своего рода консерваторы,
выступают за активный государственный аппарат, влияющий
на все сферы общества. Особенно на социальную сферу. Они –

за свой обособленный от всех остальных стран путь без революций
и смут. Вторая группа – либералы. Хотят свободы и демократии.
При этом обе категории граждан существующий строй устраивает!
Крайности не нужны никому. А вот что нужно – это синтез плано-
вой и рыночной экономик.
Определяющее желание наших граждан, согласно аналитиче-
скому докладу ИС РАН, – желание обрести свободу. Быть самому
себе хозяином. 2/3 россиян не представляют без этого свою жизнь.
Каркас общественного мнения держится на пяти китах. Это
идея сильного государства, понимание свободы как воли, всеобщее
равенство, приоритет социального равенства над индивидуальной
свободой и социальная защищенность, утверждают социологи.
А что россияне делают, чтобы осуществить свои мечты?
55% опрошенных сами работают на это. 30 – надеются на судь-
бу, 20 – молятся Богу, остальные обращаются к гадалкам и экстра-
сенсам, а 10 процентов не делают вообще ничего.
«Великая русская мечта»

О каком идеальном государстве, работе,
жизни и семье мечтают россияне
«Российская газета». Федеральный выпуск № 5810 (137)
от 19 июня 2012 г.
Екатерина Добрынина
Институт социологии представил результаты нового исследования:
«”Русская мечта”: какая она и может ли осуществиться?» Полный
текст этого объемистого доклада «РГ» получила самой первой.
«Ну, за сбычу мечт!» – один из самых популярных тостов в рос-

сийских застольях. Однако почему-то никто не конкретизирует:
а о чем мечтаем-то? Про «американскую мечту» мы наслышаны
в деталях, а вот о мечте российской сказать нам особенно и нечего.
Мы пока даже «национальную идею» не выдумали… Социологи
решили восполнить вопиющий пробел.
Результаты оказались любопытными, но не очень радостными.
Самый малоприятный вывод – то, что наши люди пока лишь меч-
тают о том, что для граждан многих других стран кажется само
собой разумеющимся, является их законным правом и неотъемле-
мой частью нормальной жизни. Пословица «мечтать не вредно» –

это у нас почти философия.
Подавляющее большинство (90%) сказало, что хоть скромную
мечту, но все же имеет. Правда, четверть (27%) респондентов гово-
рят, что мечтам они предавались по большей части в юные годы.
Да треть граждан от 16 до 25 лет (31%) говорит, как отрезает:
в мечтаниях практического смысла нет, жить надо в реальном,
повседневном мире. И все же три четверти россиян считают, что
жить без мечты неинтересно и неправильно. Хотя в желаниях они
скромны.
Чего наши люди хотят больше всего? Социологи предложили
им «поймать “золотую рыбку” и загадать ей три желания». Выяс-
нилось, что хотят люди в первую очередь здоровья себе и близким
(такой ответ дали 43%), жить в достатке и не «считать копейки»
(39%), четверть попросила бы счастья для родных людей. Как
ни странно, даже «агрессивная реклама» предметов роскоши
и светская хроника не заставили подавляющее большинство рос-
сиян просить у “золотой рыбки” яхту, славу на весь мир или неви-
данную красоту.
Этим мы сильно отличаемся, например, от американцев,
у которых «быть красивым» и «прославиться» – желания, возве-
денные фактически в культ. Потенциальных яхтсменов или путе-
шественников у нас не больше 6–7%. Лишь трое из ста хотели бы
иметь свой бизнес, один из той же сотни – поработать за грани-
цей. О славе опрошенные не просили „рыбку” вообще.
Каждый пятый хотел бы обрести по мановению рыбкиного
хвоста квартиру или дачу, 18% мечтают о счастье в личной жизни,
15% хотели бы сделать карьеру и найти достойную работу. Что
характерно, о «долгой жизни» мечтает лишь один россиянин
из ста.
А если, как пелось в песне, «… раньше думать о Родине,
а потом о себе»? Среди клиентов Золотой рыбки лишь скудные 7%
загадали бы желание «мир во всем мире, и никакой войны».
А главное, чего они хотят от государства, – справедливости
и равенства всех перед законом.
Было в ответах и то, что социологи назвали «социальным анар-
хизмом»: 48%, т. е. почти половина опрошенных, по их словам,
мечтают «жить, как им хочется», а не как они живут сейчас. Хотя
правильнее, по их же словам, жить «ради большой, важной цели»,
а не просто так, без руля и без ветрил.
Сказка сказывается
После сказки о Золотой рыбке социологи предложили респон-
дентам на выбор еще несколько известных фольклорных произве-
дений и попросили отметить, в каких «русская мечта» видна наи-
более отчетливо. На первом месте иностранка Золушка: в ней образ
русской мечты усмотрели 40% опрошенных. Правда, среди жен-
щин эту сказку отмечали 60%, а мужчины – лишь в 16% случаев.
Второй народный герой – наш Емеля из сказки «По щучьему
велению». Тот самый дурачок, которому вдруг «необычайно свез-
ло», – воплощение национальной мечты примерно для четверти
россиян (28% – мужчин, 19% – женщин). Приблизительно пятая
часть граждан, чаще мужчин, видит воплощение нацмечты в гроз-
ных образах русских богатырей – защитников родной земли
(«отведай-ка силушки богатырской!!!»). Каждому шестому россия-
нину близок образ ничем не ограниченного изобилия – молочных
рек и кисельных берегов.
Эти результаты были для социологов, в общем-то, предсказуе-
мыми. Но ученых изрядно удивило то, что почти вровень
со «щучьим велением» в рейтинге «сказок о мечте» встали ураль-
ские сказы «Каменный цветок» и «Малахитовая шкатулка», герои
которых готовы заложить свою душу, заплатить личным счастьем
и свободой за то, чтобы достичь вершин мастерства. А вот образ
«хорошего царя» (в роли которого в ряде сказок выступает столь
популярный у россиян Петр I) соотносит с русской мечтой лишь
каждый десятый респондент. Еще меньше нравятся нашим сограж-
данам хитрый Балда, торжествующий над своим хозяином, или
вольнолюбивый Стенька Разин. Нечего Волгу княжнами засорять,
не по-нашему это.
Какую историческую эпоху можно считать идеальной для рус-
ского человека? Вопрос важен, так как больше половины россиян
уверены: все исторические события в нашем государстве проис-
ходили не просто так, а ради выполнения некой высокой миссии
России во всем мире. Две трети респондентов мечтают видеть
нашу страну, как в ее гимне, великой и мощной державой. Но иде-
алов они, как показали данные опросов, в прошлом не ищут.
Российская империя кажется воплощением мечты лишь одному
из девяти россиян, всего 14% идеализируют эпоху Брежнева.
В 2000 г. только 6% говорили, что «хорошая жизнь» началась лишь
в эпоху рынка. Сейчас почти треть уверена, что «русская мечта»
воплощается на наших глазах, прямо сейчас, а 14% ее осуществле-
ние связывают с современными политиками (особенно с действу-

ющим президентом, которого назвали 9%). Правда, почти треть
граждан (31%) ответили ученым, что ни один из периодов нашей
истории на звание идеального не тянет.
А уж оглядываться в поисках идеалов на Запад мы категорически
не хотим. «Русская мечта» расходится с западной в главном – в трак-
товке того, что такое свобода (одно из самых важных для россиянина
понятий). Американец, немец или француз считает себя «свобод-
ным», если он может реализовать свои права, не забывая об обязан-
ностях. Прагматично и методично. Наша русская свобода – скорее
«воля». Как говорили респонденты, это возможность «быть самому
себе хозяином» без оглядки на обстоятельства. 54% россиян в воз-
расте до 55 лет считают, что индивидуализм и либерализм западного
типа – «не наш путь», а для России важны чувство общности, кол-
лективизм и жестко управляемое государство (т. е. пресловутая «твер-
дая рука»). Причем не надо думать, что столь патриархальные взгля-
ды – удел малых городов или сел. Среди респондентов, живущих
в мегаполисах, доля противников западных ценностей поднимается
до 65%, число их сторонников снижается до 35%.
По справедливости
По мнению респондентов, за последние годы наш «нацио-
нальный характер» порядком испортился. От двух третей до трех
четвертей россиян считают, что в нашем обществе стало гораздо
меньше уважения к старшим, бескорыстия и готовности помочь
другому, честности, уважения к женщине, патриотизма, доброже-
лательности, искренности и честности, трудолюбия. Если чего
стало больше, так это агрессивности и цинизма. Разве что, счита-
ют россияне, мы теперь менее внушаемые и более активные, целе-
устремленные.
А чего мы, такие противоречивые, хотим от жизни? Прежде
всего – справедливости. Такой ответ дали 45% опрошенных.
Причем в это понятие мы вкладываем справедливость прежде все-
го социальную: равные права для всех и сильное государство, забо-
тящееся о своих гражданах. Прочие лозунги (свобода самовыраже-
ния личности, демократия, возвращение России статуса великой
державы и др.) были поддержаны примерно четвертью населения,
остальные не набрали и одной пятой всех голосов.
Считают ли россияне справедливым то общество, в котором
живут сейчас? Вопрос риторический, ответ понятен. 83% отмети-
ли, что различия в доходах граждан слишком велики, 54% считают,

что их доход гораздо меньше, чем они заслуживают с учетом их
квалификации, да и место в обществе куда скромнее, чем должно
быть. Только 12% думают, что нынешняя система распределения
частной собственности справедлива, лишь четверть (27%) видят
в различии доходов граждан дополнительный стимул к процвета-
нию страны, мол, есть куда расти и к чему стремиться.
При этом россияне вовсе не стремятся к уравниловке – подавля-
ющее большинство считает, что люди, работающие более эффектив-
но, и получать должны больше. Вполне справедливо, на их взгляд,
что у таких активистов денег больше. А вот то, что богатые могут
позволить себе более качественную медицину, чем бедные, или
получать повышенную пенсию – это не устраивает примерно поло-
вину граждан. Около 40% россиян считают, что государство должно
в любом случае оказывать адресную помощь тем, кто попал в труд-
ную ситуацию (безработным, бедным семьям с детьми, малоимущим
и др.). Только четверо-пятеро из ста говорят, что люди должны сами
решать свои проблемы, а не рассчитывать на государство (или что
заботиться о сотрудниках должно не оно, а работодатель).
Мнения о том, какое государственное устройство для России
идеальное, не могли не разделиться. При этом не менее резко кон-
трастируют мечты россиян и реальность, в которой они живут.
Сейчас основная часть общества – это люди малообеспеченные
или откровенно бедные. А в мечтах своих наши граждане видят
общество, в котором не меньше 40% занимал бы так называемый
средний класс, который и вкалывать умеет, и получает за свой труд
по достоинству.
Каким при этом должно быть государство? Среди россиян
социологи насчитали 28% сторонников так называемого «либераль-
ного» пути развития. Четверть из них (7%) выступают за «чистый
капитализм» – рынок, свободную конкуренцию, частную собствен-
ность. Остальные либералы думают, что экономика все-таки долж-
на быть «смешанной»: и планирование, и свобода, и рынок.
Каждый десятый россиянин – за укрепление роли государства
даже в условиях рынка, за национализацию важнейших предпри-
ятий и стратегически важных отраслей и за развитие конкуренции
в то же время.
Большинство же (57%) предлагают для России идеальную
модель, в которой бы сочетались сильное государство и социали-
стические отношения (с элементами рынка, а можно и без них).
Если же говорить о лозунгах, то наибольшей поддержкой

в нашем обществе пользуются такие идеи, как социальная спра-
ведливость (44%), права человека и демократия (28%), стабиль-
ность, развитие без потрясений и революций (27%), возвращение
России статуса великой державы (26%), возвращение к нацио-
нальным традициям и вечным ценностям (22%). Все прочее зна-
чит куда меньше. О «сильной руке» грезят лишь 18%, о «России
для русских» – 14%, о свободном рынке – 7%. А о новом револю-
ционном переустройстве страны – лишь трое из ста.
У современных лениных шансов, можно считать, нет.
Своя рубашка ближе к телу

Вообще, конечно, Великая Русская Мечта – это прежде всего
размышления о собственном счастье, а не только о судьбах стра-
ны. Поэтому социологи попросили граждан описать свои личные
идеалы: о какой они мечтают работе, семье, друзьях, самом луч-
шем способе провести свободное время, и т. д.
По данным последней Переписи населения, почти 66 миллио-
нов человек в России (или 91% граждан от 15 до 72 лет) ходят
на работу и проводят там существенную часть своей жизни.
И работа для них очень важна: даже в мечтах лишь 6% мечтали
бы, будь у них возможность, только бездельничать. Лишь 2% хоте-
ли бы, чтоб их дети не работали.
Конечно, важен и материальный стимул: для 77% наших
сограждан именно работа – главный источник средств к суще-
ствованию (учитывая, сколько у нас пенсионеров, молодежи,
инвалидов и пр., цифра внушительная). Но вместе с тем для рос-
сиян работа – это еще и способ самоутвердиться в обществе,
воплотить в жизнь свои идеи, почувствовать себя нужным…
ну и в конце концов просто расширить круг общения.
«Работа мечты» для среднего россиянина – прежде всего
работа интересная. «Только на интересную работу можно потра-
тить значительную часть жизни», – считают 58% респондентов.
Несколько меньше, 47% говорят, что главное в работе то, сколько
за нее платят. А в идеале «хорошая работа» представляет собой
хобби и любимое дело, за которое еще и уважают, и материально
вознаграждают. Но это мнение «вообще». В реальности людям при
выборе работы оказывался важен именно размер заработка (82%),
интересное дело выбирали 54%, хорошие условия труда – 39%.
О возможности карьерного роста в реальности задумывались
только 18%, возможность проявить инициативу привлекала 15%.

Поровну и совсем немного – по 12% хотели либо «приносить
пользу обществу», либо оставить время для себя и своей семьи или
хобби. Людям бедным в данном случае просто не до жиру: главное,
чтоб работа вообще была. Высокооплачиваемые охотнее рассуж-
дают о том, что «деньги не главное». Молодежь намного чаще
старших мечтает об интересной работе, но с возрастом прагматизм
растет, усталость накапливается, и люди предпенсионного воз-
раста почти вдвое чаще отмечают как идеал «хорошие условия
труда». В малых городах и на селе об «интересном» деле мечтают
куда реже, чем в городах-миллионниках, где шансов найти такое
дело больше. Тоже – не до жиру.
В целом по стране меньше трети (30%) назвали ситуацию
у себя на работе хорошей. Для большинства она «удовлетворитель-
ная» (56%). Каждый десятый на работе чувствует себя плохо.
Правда, в 2003 г. таких было на 7% больше.
Многие россияне работают вовсе не там, где мечтали бы.
В реальности заняты они в промышленности, энергетике, транс-
порте или в строительстве (29%), в «бюджетных» сферах (образо-
вание, медицина, наука и культура) – 19%, в торговле, сфере услуг
и ЖКХ – 14%, на селе (6%), в армии или силовых структурах – 5%,
в сфере государственного или муниципального управления – 4%,
в сфере финансов, кредита, страхования – 3%, IT-техноло-гий –
2%. Не работают – 16%.
А среди молодежи лишь каждый четвертый хотел бы работать
в реальном секторе экономики. Примерно каждый пятый (около
20%) хочет стать чиновником-управленцем, финансистом. 27%
хотели бы заниматься наукой или работать в сфере образования,
медицины и культуры. Каждого десятого привлекают погоны
и форма, по 15% – торговля и сфера услуг или информационные
технологии. Да и взрослые для своих детей (т. е. выражая именно
мечты, порой не сбывшиеся) считают самыми лучшими сфера-
ми – образование, науку, медицину и культуру, а также то, что
«к деньгам поближе» (банки, страховой бизнес и пр.). На втором
по значимости месте – чиновничья работа в органах госуправле-
ния (24%). Замыкает пьедестал престижа IT-сфера и связь (21%).
То есть получается, что чиновников ругают все, но обрести
подобное теплое место с максимумом гарантий и минимумом
ответственности – мечта многих. В чистом виде кисельные берега
и Емеля на печи.
Возможность заняться интересной и престижной работой

есть сейчас лишь у четверти россиян. Десять лет назад таких
людей было больше – целая треть наших сограждан. Но с тех
пор и возможностей поубавилось, и кризисы произошли,
и «социальные лифты», несущие нас к вершинам успеха, окон-
чательно застряли между этажами. Правда, данные опросов
показывают, что среди россиян пока еще относительно немного
пессимистов, опустивших руки. Большинство говорили, что,
даже если пока не добились в работе успеха, но не теряют на это
надежды.
Быт и любовная лодка

Классическая формула мечтаний была выведена еще в поза-
прошлом веке: людям обычно не хватает для полного счастья
«пятисот рублей и еще одной комнаты». Рубли имелись в виду,
конечно, царские, но сути это не меняет.
Наши сограждане точно также мечтают в первую очередь
решить бытовые проблемы, не считать копейки и жить в достатке.
Так говорят 40%. Хотя лишь треть (33%), рассуждая «вообще»,
говорит, что материальное благополучие важнее свободы (для
остальных двух третей жизнь без свободы «теряет смысл»), бороть-
ся наши люди предпочитают прежде всего за матценности,
а не за высокие идеалы. Сейчас большинство граждан считают
«удовлетворительным» то, как они питаются, одеваются, насколь-
ко они здоровы и обеспечены. В целом жизнь складывается «хоро-
шо» у 38%, вполне нормально у 58%, «плохо» – лишь у 3%.
Каждый пятый (22%) так или иначе смог улучшить свои
жилищные условия в последние годы. Люди у нас неприхотливые,
ситуация их в общем устраивает. Но все же еще один из каждых
пяти (21%) мечтает о собственной квартире или доме. Что же каса-
ется других дорогих покупок (машина, мебель, бытовая техника),
то грезят о них 18%.
А вообще «стать богатыми» хотели бы три четверти россиян.
Но лишь 28% думают, что им это по силам.
Как ни странно, наши сограждане редко называют «мечтой»
желание иметь счастливую семью и найти настоящую любовь.
И вовсе не потому, что чужды лирики и романтики. Просто для
большей части населения хорошая семья и дети – это реальность
или вполне достижимая цель, и о чем тут «мечтать»? Почти поло-
вина (48%) сказали, что семья у них хорошая, еще 42% уверены,
что она у них со временем будет. Правда, впервые за последнее

десятилетие этот показатель опустился ниже 50%.
В идеальной семье, считают респонденты, обязательно долж-
ны быть дети – как минимум двое. Только четверть россиян счита-
ют, что одного вполне достаточно.
Между супругами должна быть полная гармония, в том числе
в сексуальной сфере. Хотя не сказать, что этот аспект люди счита-
ют самым важным для счастья. Выяснился и еще один любопыт-
ный факт. Даже если интимные отношения в семье в данный
момент не очень ладятся, многие россияне все равно называют
свою семью «счастливой» или надеются, что она такой будет. Да
и само «счастье в личной жизни» для них включает в себя не толь-
ко любовь и семью. Это и уверенность в близких, и наличие хоро-
ших друзей, и многое другое.
А как выглядят идеальный мужчина и идеальная женщина в их
российской версии? Социологи провели перекрестный опрос.
Выяснилось, что мужчина считает себя идеалом, если он физи-
чески силен, умен, не пьет и не курит, уверен в себе и может обес-
печить материальный достаток. В женских глазах идеал также
силен и здоров, но вариант «чтоб не пил» выходит на второе место,
за ним в рейтинге супермена – умение обеспечить семью и интел-
лект. Идеальная женщина, с мужской точки зрения, должна быть
привлекательной, сексуальной, при этом верной. Женщины счи-
тают, что надо быть, прежде всего, красивой и сексуальной, но при
этом любящей детей. Самый востребованный тип женщины –
«душа компании», а мужчины –«надежный». Кстати, резко раз-
личаются требования россиян к идеальному спутнику жизни
и просто к представителю противоположного пола. Идеальная
жена должна прежде всего быть верной, любить детей и быть хоро-
шей хозяйкой. А муж-идеал пусть умеет зарабатывать деньги,
будет верным и не имеет вредных привычек, остальное стерпится-
слюбится.
Собственно, и ко всем остальным мечтам и надеждам этот
исконно русский тезис тоже относится. Мы не ждем от жизни
слишком многого и умеем радоваться тому, что у нас все-таки есть.
И что бы ни случилось, верим, что «завтра будет лучше, чем вче-
ра». Пожалуй, это – главное, что в Большой Русской мечте во все
времена неизменно.
КСТАТИ
Судя по данным опросов, средний россиянин имеет в своем
распоряжении 21,1 кв. м общей жилой площади. Это на 3,6 кв. м
больше, чем в 2003 г. 79% живут в домах со всеми коммунальными
удобствами. Каждый пятый (18%) имеет удобства лишь «частич-
ные», 3% их лишены вообще. Половина – в отдельных квартирах
с двумя и более комнатами, каждый четвертый имеет собственный
дом и даже коттедж. 9% живут в «однушках», остальные 12% оби-
тают в коммуналках, общежитиях или на съемных квартирах.
Итоги исследования комментирует директор Института соци-
ологии РАН, академик РАН Михаил Горшков.
– Михаил Константинович, можно ли выразить Великую Рус-
скую Мечту одним словом?
Михаил Горшков: Можно. Это будет слово «справедливость».
Как на «высшем уровне», когда речь идет об идеальном устройстве
государства, так и «для себя», чтобы людям воздавалось по заслугам,
чтобы они имели равные шансы и их дети были «не хуже других».
О социальной справедливости мечтают 45% граждан, ни один лозунг
не набирает столько голосов. Если мы говорим о национальной
идее, то вот она, можно долго не искать. Наши сограждане мечтают
жить в справедливом и разумно устроенном обществе, где возна-
граждаются добродетель и труд, где доходы соответствуют квалифи-
кации, где все равны перед законом и могут реализовать свои жиз-
ненные шансы. В общем, ничего сверхъестественного: открывай
Конституцию, и почти в каждой ее статье – наше заветное желание.
К сожалению, по большей части не воспринимаемое как «данность».
Кроме того, 40% наших сограждан считают, что «справедливость
важнее закона», а законы считают «не про нас и не нами писанны-
ми». Такой нигилизм – вещь очень и очень тревожная.
– Сильно ли отличаются наши мечты от того, о чем грезили
родители и деды?
Михаил Горшков: На протяжении последних 100–150 лет «рус-
ская мечта» постоянно менялась. Сравните хотя бы недавнюю
историю: в первые послевоенные десятилетия главное чаяние –
«лишь бы не было войны». Затем очень многие верили в «светлое
коммунистическое завтра» (как бы теперь мы эти утопии ни осме-
ивали). А годов с 70-х ХХ в. коллективная мечта стала склоняться
к образу «потребительского рая» (и в этом отношении мы долго
идеализировали Запад, пока не поняли, что и там все непросто
и негладко). В последние десятилетия наша страна постепенно
стала утрачивать «энергетику большой цели», люди погрузились

в свои частные проблемы, от которых государство самоустраняет-
ся. Решить квартирный вопрос, побольше зарабатывать, иметь
доступ к хорошей медицине и образованию – вот что важнее всего.
Сейчас очень сложно представить такой же общенациональный
единый порыв к большой цели, как, например, в годы Великой
Отечественной и после нее, во времена индустриализации или
в годы освоения космоса. Даже БАМ сейчас бы точно «всем
миром» не построили. В связи с этим, я бы очень осторожно оце-
нил перспективы программы модернизации всех сфер жизни госу-
дарства. Чтобы осуществить ее, сначала надо разбудить в массах
достаточный энтузиазм, а это дело нелегкое.
– Но в ораторах и трибунах недостатка сейчас нет. Какие поли-
тики могут сейчас все-таки «повести за собой» россиян?
Михаил Горшков: Те, кто сможет предложить им модель имен-
но «справедливого» государства, причем это государство сегод-
няшнее, «издание исправленное и дополненное», а не построен-
ное с нуля после очередной «революции». Россияне также очень
не любят, когда им навязывают чуждые идеалы и ценности, праг-
матичности и расчету они предпочитают гуманизм, общинность,
опору на государственную силу, «русскую духовность» и т. д.
Пока среди многих идейных течений и направлений можно
выделить три, которые претендуют на поддержку в обществе:
«левые государственники» (укрепление национальной собствен-
ности, восстановление социального государства), леволибералы
(социальная справедливость плюс все демократические свободы,
экономическая и социальная модернизация) и правогосудар-
ственники (основной вектор политического курса последнего
десятилетия). Их конкуренция могла бы обеспечить динамику
политического процесса как минимум лет на 5–10.
– Говорят, что граждане России стали в последнее время более
религиозны. Так ли это и может ли, например, православие стать
для общества консолидирующей силой?
Михаил Горшков: В нашей стране лишь 7% называют себя ате-
истами, а число верующих растет. Роль религии в обществе повы-
шается, хотя по сравнению с другими странами наша религиоз-
ность на среднем уровне. Глубоко верующих людей у нас лишь 4%.
В церкви мы черпаем некое «нравственное начало», она дает воз-
можность приобщиться к вечным ценностям, почувствовать общ-
ность с другими людьми (вспомните очередь к Поясу Богородицы).
Но не стоит преувеличивать: «дорога к храму» – не самая частая

для россиян. Они, как и раньше, ведут себя в соответствии с посло-
вицей «на бога надейся, а сам не плошай». Об исполнении своей
мечты молятся Богу лишь 18% молодежи и каждый четвертый
из людей постарше.
– А осуществимы ли вообще мечты россиян?
Михаил Горшков: Я не пророк, я социолог. Могу лишь сказать:
россияне думают, что их мечты имеют шанс сбыться (хотя в этом
уверены меньше половины). Люди понимают, что идеальный мир
остается все же утопией, жить в «справедливом обществе» вряд ли
удастся, а вот «бытовые» мечты надо реализовать своими силами.
Чем и занимаются по мере сил и весьма скромных возможностей.
«Социологический опрос: о чем мечтают православные»

Церковный вестник от 20 июня 2012 г.
Оригинал статьи: http://e-vestnik.ru/news/pravoslavnye_
mechtayut_5169/
Дмитрий Анохин
Каждый пятый россиянин наилучшим путем достижения своей
мечты считает молитвенное обращение к Богу. Этот способ зани-
мает четвертое место по популярности, уступая таким стратегиям,
как «составить план достижения своей мечты и самостоятельно
реализовывать его шаг за шагом» (58%), «надеяться на чудо, удачу»
(29%), «просить родных и друзей» (22%). Далеко позади остались
все остальные варианты, в том числе пассивное ничегонеделание
(10%) и обращение к услугам экстрасенсов, гадалок, магов и астро-
логов (6%). Такой результат получили ученые Института социоло-
гии Российской академии наук (ИС РАН) в ходе общенациональ-
ного исследования «О чем мечтают россияне», предпринятого
совместно с немецким Фондом им. Фридриха Эберта.
«Как и все россияне, православные в массе убеждены: без мечты
жизнь пресна, – говорит один из авторов работы ведущий научный
сотрудник, ученый секретарь Центра «Религия в современном обще-
стве» ИС РАН, доктор политических наук Марина Мчедлова. – Так
считают 76% опрошенных нами православных христиан (у атеистов
соответствующая доля несколько меньше – 68%). Основной мечтой
россиян независимо от их отношения к религии является стремле-
ние жить в достатке. Однако у регулярно посещающих храмы людей
этот вариант ответа встречается в полтора раза реже по сравнению

с общей выборкой. Второе место у «среднего россиянина» занимает
мечта из категории социальных – о более справедливом и разумно
устроенном обществе. В приверженности ей атеисты солидарны
с православными (в том числе и активно посещающими храмы) –
данный ответ в указанных мировоззренческих группах выбирал
каждый третий респондент. Несколько чаще других респондентов
православные мечтают о хорошем здоровье и детях (34 и 25% ответов
соответственно), тогда как в иерархии атеистов вслед за здоровьем
(26%) идут ценности самореализации (22 против 17% у православ-
ных) и желание открыть собственное дело (20 к 14%). Кроме того,
каждый седьмой из опрошенных атеистов вообще не имеет мечты,
тогда как среди православных – лишь каждый десятый. Обращает
на себя внимание и следующий результат: православные гораздо
чаще хотели бы не только жить в свое удовольствие, но и быть полез-
ными обществу и государству. Так, у православных об этом говорят
54%, тогда как среди верующих вне конфессий – только 43%, а у ате-
истов – 47%. Среди посещающих церковь и молящих Бога о помо-
щи таковых еще больше – 64 и 61%. На мой взгляд, это свидетель-
ствует о благотворном влиянии Церкви на социальный климат».
Как отмечают ученые, российские женщины в целом активнее
мужчин в реализации своих мечтаний и привлекают для воплоще-
ния их в жизнь куда более широкий арсенал средств. Если плано-
мерно и самостоятельно продвигаться к цели предпочитают
по 55% представителей слабого и сильного полов, то женщины
куда чаще просят о содействии окружающих (24 против 19%)
и верят в удачу (32 против 25%). Особенно же силен этот разрыв
в распространенности обращений к Господу: так поступают лишь
10% российских мужчин и 29% российских женщин. Однако
и к различным магам и гадалкам наши дамы обращаются чаще.
«Мечтать – не вредно!»
Российские ученые изучили желания россиян
«Комсомольская правда» № 90-д (25903-д) от 21 июня 2012 г.
Оригинал статьи: http://www.kp.ru/daily/25903.3/2859943
Андрей Моисеенко
О таком исследовании можно только мечтать. Многие ученые,
видимо, и мечтали, но воплотил сказку в быль только Институт
социологии Российской академии наук. Его сотрудники вышли

в люди, опросили 1750 человек по всей России (в возрасте
от 16 до 55 лет) и представили в конце прошлой недели доклад
с названием «О чем мечтают россияне». Скромное название,
но отнюдь не скромный объем – целый фолиант получился. Ну так
мечты – дело серьезное. Но здесь мы пропускаем 120 страниц
доклада, чтобы поскорее донести до читателей сокровенное зна-
ние, что же наши соотечественники видят во сне и наяву.
И понять – о том ли мы мечтаем.
Итак, россияне мечтают:
40% – жить в достатке, иметь возможность тратить деньги,
не считая копейки.
33% – жить в более справедливом и разумном обществе.
23% – иметь хороших детей.
21% – иметь свою отдельную квартиру, дом.
18% – самореализоваться в жизни.
17% – иметь хорошую семью.
15% – иметь свой бизнес.
12% – получить хорошее образование.
11% – быть полезным обществу, внести «свою лепту» в разви-
тие России.
7% – иметь хорошую работу.
6% – встретить настоящую любовь.
1% – стать очень красивым, привлекательным.
А еще:
60% женщин считают воплощением «русской мечты» судьбу
Золушки.
49% надеются, что их мечта сбудется благодаря чуду, удаче или
помощи Бога.
43% попросили бы у „золотой рыбки” здоровья себе и близким.
28% мужчин считают воплощением «русской мечты» судьбу
Емели.
«Что русскому хорошо?»

В прошлом номере мы рассказали о заветных мечтах россиян (иссле-
дование Института социологии РАН). Сегодня – о том, в каком госу-
дарстве мы хотели бы жить.
«Комсомольская правда». № 94-д (25907-д) от 28 июня 2012 г.
Оригинал статьи: http://kp.ru/daily/25907.3/2862709/
Жить стало лучше. Но пока
не всем
Какой период в истории
страны соответствует вашим
идеалам?
Неожиданный результат
дал опрос «Какой период
в истории страны вы считаете
идеальным?». Оказалось, что
современность нравится
каждому третьему. Это уди-
вительно, поскольку на ана-
логичный вопрос в 2000 г. такой ответ дали только 6 процентов
опрошенных. Зато медленно, но верно уменьшается число тех, кто
идеализирует брежневскую эпоху застоя.
2% – время реформ 90-х.
4% – перестройка.
5% – первые десятилетия советской власти.
11% – царская Россия.
14% – эпоха застоя.
32% – нынешнее время.
32% – никакой.
Нет – капитализму, нет – социализму!

Какой строй наиболее подходит для России?
Россияне выступают за справедливое распределение дохо-
дов, которое невозможно ни в чисто капиталистическом,
ни в социалистическом
строе. Подавляющему
большинству россиян
хочется чего-то среднего,
которое взяло бы лучшие
черты из обеих крайно-
стей. Интересно, что
в сравнении с аналогич-
ным опросом 2003 г. чис-
ло людей, выступающих
за капитализм без каких-
либо ограничений, уменьшилось незначительно. А вот число

желающих жить при социалистическом строе, как в СССР, сни-
зилось почти на четверть.
17% – капитализм, свободный рынок.
22% – социализм, госсобственность.
25% – капитализм с элементами планирования.
31% – социализм с элементами рынка.
Делиться надо
Оцените справедливость распределения доходов и частной соб-
ственности.
Из доклада социологов следует, что особое недовольство
сегодня вызывает система распределения доходов и частной
собственности. Более половины опрошенных утверждают, что
они не получают достойного вознаграждения за свою работу.
Причем это мнение популярно во всех слоях общества, вне
зависимости от уровня заработков. И ситуация с каждым годом
ухудшается. Зато у нынешних россиян нет желания «отнять
и поделить», они понимают, что кто больше работает, тот дол-
жен и больше получать.
Разница в доходах в России сейчас слишком велика
ДА – 94%
НЕТ – 6%
Высокая разница в доходах необходима для экономического про-
цветания страны
ДА – 42%
НЕТ – 58%
Я получаю достойное
вознаграждение за свою
работу
ДА – 18%
НЕТ – 82%
Нынешняя система
распределения частной
собственности справедлива
ДА – 16%
НЕТ – 84%
Мы пойдем своим путем

Под каким лозунгом должна дальше развиваться страна?
3% –Революция
6% – Ни один из лозунгов
7% – Свободный рынок
9% – Сближение с Европой
13% – Решение глобальных проблем
14% – Россия – для русских
18% – Сильная власть, порядок
22% – Сильная власть, порядок
22% – Возврат к национальным традициям
27% – Возвращение статуса великой державы
27% – Стабильное развитие без потрясений
28% – Свобода самовыражения
45% – Равные права для всех
«Я б в чиновники пошел…»
Мы завершаем рассказ об исследовании Института социологии РАН
«О чем мечтают россияне».
«Комсомольская правда». № 98-д (25911-д) от 05 июля 2012 г.
Оригинал статьи: http://msk.kp.ru/daily/25911.3/2865556/
Сегодня – разговор о ситуации на рынке труда.
Как вы оцениваете свое финансовое положение?

Большинство опрошенных отмечают, что их материальное поло-
жение за последние 10 лет улучшилось. Но в семь раз увеличилось
число людей, которые попали в кредитную кабалу к банкам.
А количество счастливчиков, сумевших сколотить состояние,
увеличилось всего в два раза. Две трети россиян сейчас вынуждены
часть своего дохода отдавать банкам или другим организациям.
Сможете ли вы стать богатым

человеком?
Согласно итогам последней пере-

писи населения, 77% россиян тру-
доспособного возраста живут
исключительно на зарплату
(остальные получают пенсии,
пособия, алименты, банковскую
ренту, доходы с акций и т. д.). Но,
по опросам социологов, для боль-
шинства из нас работа – это
не только деньги, но и социальный
статус, возможность почувствовать себя нужным, да и просто повод
пообщаться с себе подобными. Жить в достатке хочется всем,
но почти половина опрошенных не верят, что смогут когда-либо
честно разбогатеть.
А еще – каждый третий из работяг даже не ставит перед собой
такой задачи.
Благодаря чему разбогатели

ваши знакомые?
Еще в 2003 г. главными возмож-
ностями разбогатеть россияне на-
зывали наличие деловой хватки
и умение работать на износ. Сей-
час путь к достатку лежит через
умение заводить нужные связи.
Также из пятерки главных усло-
вий, ведущих к финансовому бла-
гополучию, выпало хорошее обра-
зование. Его заменила способность
использовать в своих целях любой
подвернувшийся шанс.
Какую работу вы выберете…
Большинство считают, что их детям надо идти в силовики или

чиновники. Тогда жизнь будет обеспечена – государство позабо-
тится.
О чем мечтают россияне

Как мы хотим жить, кого любить и с кем дружить?
«СтоЛичность». № 13 (22) от 14 августа 2012 г.
Учёные Института социологии РАН в сотрудничестве с немецкими
коллегами из Фонда имени Фридриха Эберта завершили этим летом
серьёзное исследование под названием «О чём мечтают россияне?».
Они опросили 1750 человек всех возрастов, социальных слоёв и про-
фессий из городов, поселков и деревень от западных границ нашей
страны до Дальнего Востока. Люди рассказали социологам о том,
при каком политическом строе они хотели бы жить, сколько зараба-
тывать, с кем создавать семью и проводить свободное время, какие
делать покупки, чего им вообще не хватает для счастья и верят ли
они в то, что в наше время вообще можно быть счастливым. Так
каким же курсом мы идем к своей мечте и верный ли он? Результаты
«исследования века», а именно так его называют в сообществе соци-
ологов, комментируют эксперты «СтоЛИЧНОСТИ».
Дело не в колбасе
Владимир Петухов, руководитель Центра комплексных социальных
исследований Института социологии РАН:
Есть точка зрения, что у россиян никогда не было мечты
о демократии. Мол, что, пока европейцы стремились к свободе,
Фото: Валерий Христофоров

Мечты сбываются…
россияне мечтали о колбасе. Мне кажется, эта точка зрения

несправедлива. В конце 80-х – начале 90-х гг. в России идея свобо-
ды была очень сильна, и она до сих пор актуальна. Только теперь
свыше 70% людей говорят, что их надежды на демократию
не оправдались.
Почему? Потому что главное достижение демократии, по их
мнению, не политические механизмы, а улучшение жизни населе-
ния. В нынешней демократии идеи общественного блага не пред-
ставлены, она обслуживает интересы правящей верхушки,
но никак не народ. И чем хуже люди живут, тем больше разочаро-
вываются в демократии. Некоторые эксперты считают, что рос-
сияне сами виноваты, что демократии у них не получилось. Что
Россия и демократия – вещи несовместимые в принципе. Но жите-
ли и с этим категорически не согласны и отвечают, что демократии
у нас нет не потому, что мы какие-то особенные, а потому, что
российский правящий класс променял ее на собственность
и власть. Отсюда тотальное недоверие народа ко всем политиче-
ским и общественным институтам, в том числе и к оппозиции.
Нарастает тревожный симптом – все больше людей считают, что
с чиновниками можно разговаривать с позиции силы, потому что
скоро будет нечего терять. В то время как раньше мы предпочита-
ли надеяться, что всё образуется само собой.
Немецкий взгляд
Райнхард Крумм, историк, глава Представительства Фонда имени
Фридриха Эберта в России:
Когда группа социологов решила выяснить, о чем мечтают
русские люди, то сделали они это по аналогии с мифом об амери-
канской мечте. В принципе такой опрос можно применить к любой
нации. Например, ни я, да и никто в мире не знает, о чем мечтают
немцы. И мне было бы очень интересно это выяснить. А о росси-
янах благодаря проведенному исследованию я узнал много нового.
Первым приятным открытием стало то, что 90% людей
в России имеют мечту. И это очень здорово! Главная отличитель-
ная черта русских от других народов, как оказалось, в том, что им
очень важна и в повседневной жизни, и в государственном устрой-
стве справедливость. Одновременно с этим многие из опрошен-
ных хотят быть хозяевами своей жизни. Вроде бы что тут такого?
Но получается противоречие: с одной стороны, россияне хотят
справедливости и правового государства, но в то же время у них

есть желание жить по принципу «каждый сам по себе». Кстати,
об этом феномене русского мышления – конфликте государства
и личности – у вас давно написали публицист Александр Герцен
и историк Александр Афанасьев. Также было интересным узнать,
что 15% россиян мечтают иметь собственное дело. Такая высокая
активность населения никак не укладывается в наши европейские
стереотипы о вашей стране.
Вместо любви – комфорт

Наталья Тихонова, заместитель директора Института социологии РАН:
Очень серьезная перестройка идет в личной и семейной
жизни россиян. Как показали опросы, о любви в нашей стране
сегодня не мечтает практически никто! Это означает, что на сме-
ну идеалам «насыщенной эмоционально жизни», «страстей»,
«верного друга на всю жизнь» приходит совершенно другой тип
отношений, в котором на первом месте оказался комфорт!
Не суть важно, любим мы друг друга или нет, главное, чтобы нам
было удобно вместе жить. О желании встретить настоящую
любовь говорят только 6% россиян. При этом людям в массе сво-
ей не до секса. Среди женатых и замужних только половина
по стране в целом и лишь 44% в мегаполисах считают, что их
сексуальная жизнь складывается хорошо. Относительно благо-
получнее сексуальная жизнь у неженатых россиян. Это и неуди-
вительно, если посмотреть, какого спутника хотят видеть рядом
с собой наши мужчины и женщины. Как я уже сказала, мы теперь
выбираем не того, рядом с кем душа поет, а того, кто «удобный».
Когда мы попросили мужчин описать идеальную женщину,
то среди ее качеств на первом месте оказались привлекательная
внешность (67%) и сексуальность (40%), когда речь зашла об иде-
альной жене, красота тут же отошла на одно из последних мест,
а на первое вышли хозяйственность (47%), любовь к детям (55%)
и верность (44%). Требования представительниц прекрасного
пола тоже меняются в зависимости от того, хотят ли они со своим
спутником просто романтических отношений или провести всю
жизнь. Так, идеальный мужчина должен быть физически силь-
ным и здоровым (59%), привлекательным (18%), умным (33%),
уверенным в себе (24%), сексуальным (17%), с чувством юмора
(14%). Но наши дамы не хотят видеть рядом с собой мачо-балагу-
ра, если речь идет о муже. Пусть он не пышет здоровьем (37%)

и не будет слишком умным (16%), а также сексуальным (9%)
и веселым (6%), главное, чтобы он мог обеспечить достаток
в семье (56%), был верным (38%) и хозяйственным (21%), а еще
любил детей (31%).
Меняются у наших соотечественников и отношения с друзья-
ми. Если раньше другом они считали человека, который в трудную
минуту сможет прийти на помощь, то теперь предпочитают
общаться с теми, с кем удобно и приятно проводить время, проще
говоря, тусоваться. Печально, но факт: разница между понятиями
«товарищ» и «приятель» размылась. Это отмечают и сами участни-
ки опроса – 47% людей говорят о том, что за последнее время вер-
ность россиян своим друзьям ослабла.
Живем для цели «показать себя миру»?

Николай Злобин, политолог, руководитель российских и азиатских
программ Института мировой безопасности в Вашингтоне:
Американская мечта сводится к тому, что дети должны жить
лучше родителей. А внуки – лучше детей. В сумме это дает то, что
каждое следующее поколение действительно живет лучше не толь-
ко материально, но и с точки зрения защищённости, безопасно-
сти, возможностей медицины и продолжительности жизни. И вся
система должна работать на это. Американцы оптимисты,
но я не увидел оптимизма в российской мечте. У нас вырисовыва-
ется довольно грустная картина.
В Америке мне часто задают вопрос: «Вы, русские, дико умный
народ, за вами такая культура, такая история, у вас лучшие матема-
тики, физики, космонавты, шахматисты, у вас такие писатели
и музыканты, во всех областях вы победители. Но почему же
за тысячу лет существования России вы не создали системы вла-
сти, которой сами были бы довольны? Это же так просто, не то что
в космос ракеты запускать!»
В чём ущербность русского менталитета? У нас нет системы,
мы верим в удачу и везение, что очень явственно вытекает из этого
исследования. Но ведь может и не повезти. Запомните, на благо-
склонности фортуны не построить справедливое государство, как
ни старайся. Сколько лет россияне жили в условиях несправедли-
вости. Они узнают ее под любым прикрытием и чувствуют кожей,
а вот что такое справедливость – не знают.
Бессистемность российской мечты, бессистемность власти

и государства – наша главная беда. Не надейтесь на то, что кто-то
придет и все сделает за вас. В США, например, государственный
строй вырос снизу, на первом месте для граждан – местная поли-
тика, они неравнодушны к тому, что касается их интересов. А вот
Россия живет для цели «показать миру». Это поразительный факт,
что мы живем не для себя. Если американцы говорят: «Смотрите,
как нам повезло, у нас такая замечательная система, хотите, мы
вам такую устроим?», то россияне поступают иначе: «Мы не будем
вам ничего устраивать, мы на своем примере вам покажем, как
надо». Это, на мой взгляд, делает нашу страну фундаментально
несамодостаточной.
ПРИЛОЖЕНИЕ 4.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
ГОРШКОВ Михаил Константинович (1950 г. р.) – академик РАН,

доктор философских наук, директор Института социологии
РАН. Лауреат Государственной премии РФ в области науки и тех-
ники. Член Научно-экспертного со-
вета при Председателе Совета Феде-
рации Федерального Собрания РФ,
член Союза писателей России. Глав-
ный редактор журнала «Вестник
Института социологии», председатель
редакционного совета журнала
«Власть». Основные научные интересы:
методология и методика социологиче-
ских исследований, теория и прак-
тика изучения общественного мне-
ния, социология массового сознания,
социология социальной сферы и со-
циально-политических процессов,
социология идентичности, социоло-
гия современного российского обще-
ства. Автор более 250 научных работ. Основные труды: «Обще-
ственное мнение: История и современность» (1988), «Российское
общество в условиях трансформации. Мифы и реальность (социо-
логический анализ). 1992–2002» (2003), «Молодежь России: соци-
ологический портрет» (2010, в соавторстве), «Непрерывное обра-
зование в контексте модернизации» (2010, в соавторстве),
«Прикладная социология: методология и методы» (2010; 2-е изд.,
2012, в соавторстве), «Общественное мнение: историко-социоло-
гический аспект анализа», 2011, «Российское общество как оно
есть: (опыт социологической диагностики)» (2011), «Perestroika
Through the Eyes of Russians: Twenty Years Later» (2005) и др. Руко-
водитель более 100 международных, общероссийских и региональ-
ных исследований и проектов по проблематике социальной струк-
туры российского общества, социальных неравенств и социальной

политики, российской повседневности и идентичности, модерни-
зации России, социальным факторам консолидации российского
общества, социологии молодежи и др.
КРУММ Рейнхард (1962 г. р.) – кандидат исторических наук, жур-

налист, социолог, специалист в области политологии, славистики
и истории России, СССР и Ближнего Востока. Почетный доктор
Института социологии РАН. В разные
годы – репортер и редактор англоя-
зычной службы российского инфор-
мационного агентства ИТАР-ТАСС
в Москве; корреспондент газеты «Та-
гесшпигель» (Берлин) и «Ауфбау»
(Нью-Йорк) в России (г. Москва);
корреспондент и редактор отдела Вос-
точной Европы журнала «Шпигель»;
научный сотрудник отдела Централь-
ной и Восточной Европы Фонда
имени Ф. Эберта. С 2007 г. – руково-
дитель Представительства Фонда
имени Ф. Эберта в РФ. Автор много-
численных публикаций на немецком,
английском и русском языках. Основ-
ные труды: «Дни случая» (1994), «Без-
опасность и религия в мусульманских
странах – рациональный баланс» (общ. ред., 2005), «Место жен-
щины в современных мусульманских обществах» (отв. ред., 2006),
«История и идентичность: Узбекистан и Германия в XX веке»
(общ. ред., 2007), «Исаак Бабель» (2008), «Результаты трансфор-
мации 1993–2008» (общ. ред., 2009), «Россия: итоги последнего
десятилетия (1998–2008) и перспективы развития» (общ. ред.,
2010), «Двойная Россия» (статья, 2008), «Фактор Медведева»
(статья, 2010) и др.
ТИХОНОВА Наталья Евгеньевна (1953 г. р.) – доктор социоло-

гических наук, профессор, заместитель директора Института
социологии РАН по научной работе. Профессор-исследователь
Национального исследовательского университета «Высшая школа
экономики», член Бюро Президиума

Сообщества профессиональных
социологов (РФ), член Международ-
ного редакционного совета журнала
«Вестник Института социологии».
Область научных интересов: социаль-
ная стратификация российского
общества, социально-экономиче-
ские последствия реформ для соци-
альной структуры российского обще-
ства в целом и различных групп
населения в частности, социальная
трансформация и социокультурная
модернизация российского обще-
ства. Автор более 300 научных работ,
в том числе 3 индивидуальных монографий и 15 монографий,
вышедших под ее научной редакцией и с ее участием в качестве
автора. Основные труды: «Факторы социальной стратификации
в условиях перехода к рыночной экономике» (1999), «Work and
Welfare in the New Russia» (London, 2000, в соавторстве), «Феномен
городской бедности в современной России» (2003), «Poverty and
Social Exclusion in the New Russia» (London, 2004, в соавторстве),
«Социальная стратификация в современной России. Опыт эмпи-
рического анализа» (2007), «Health and Health Care in the New
Russia» (London, 2008, в соавторстве), «Средний класс: теория
и реальность» (2009, в соавторстве), «Готово ли российское обще-
ство к модернизации?» (2010) и др. Руководитель и организатор
свыше 20 проектов по проблемам динамики социальной струк-
туры российского общества и общероссийских тематических
исследований по различной тематике.
АНДРЕЕВ Андрей Леонидович (1947 г. р.) – доктор философских

наук, профессор, главный научный сотрудник Института социо-
логии РАН, член Ученого совета ИС РАН. Заведующий кафедрой
истории и философии Всероссийского государственного универ-
ситета кинематографии им. С. А. Герасимова (ВГИК). Член Науч-
ного совета ВЦИОМ, член Экспертного совета РАО. Лауреат пре-
мии «Общественная мысль» за лучшую книгу года по общественным
наукам (2009). Основные научные интересы: социология массового
сознания, историческая социология и социальная история Рос-
сии, социология идентичности, социология культуры, социология

инновационной деятельности. Автор более 280 научных работ.
Основные монографии: «Политический спектр России» (1996),
«Политическая психология» (2002), «Общество, образование,
культура. Социологические очерки» (2004), «Российское образо-
вание: социально-исторические контексты» (2008), «Социология
техники» (2009, в соавторстве). Руководитель ряда исследований
и проектов по проблемам современного российского общества,
модернизации России, ценностным ориентациям инновационных
социальных групп.
АНИКИН Василий Александрович (1984 г. р.) – кандидат экономи-

ческих наук, старший научный сотрудник Института социологии
РАН, доцент Национального исследовательского университета
«Высшая школа экономики». Основные научные интересы: дина-
мика cоциально-профессиональной структуры российского обще-
ства, институциональные предпосылки модернизации российской
экономики, статистические методы анализа социально-экономи-
ческой информации. Автор более 30 научных работ, в т. ч. глав
в российских монографиях по результатам общероссийских иссле-
дований («Малообеспеченные в России: Кто они? Как живут?
К чему стремятся?» (2008), «Российская повседневность в услови-
ях кризиса» (2009), «Готово ли российское общество к модерниза-
ции?» (2010) и др.). Участник крупных исследовательских проек-
тов по проблемам динамики социальной структуры российского
общества, социальной политики, проблемам модернизации рос-
сийской экономики.
БАРАШ Раиса Эдуардовна (1984 г. р.) – кандидат политических

наук, научный сотрудник Центра комплексных социальных иссле-
дований Института социологии РАН. Основные научные интересы:
теория и практика изучения общественного мнения, социология
массового сознания, социология идентичности, социология кон-
фликта, этноконфликтология. Автор ряда научных работ, в том
числе статей в ведущих научных журналах и глав в коллективных
монографиях по результатам общероссийских исследований
(«Российская идентичность в социологическом измерении» (2008),
«Падение Берлинской стены: до и после. Россияне о внешнеполи-
тических процессах прошлого и настоящего» (2010) и др.).
Участник рабочей группы, занимающейся вопросами изучения
социальной структуры российского общества, повседневности

и идентичности на общероссийском и региональном уровнях.
БЫЗОВ Леонтий Георгиевич (1954 г. р.) – кандидат экономиче-

ских наук, старший научный сотрудник Института социологии
РАН. Один из основателей и руководитель социологической сек-
ции Ассамблеи политических экспертов и консультантов
(АСПЭК). В 1970–1980-е гг. работал в экономических институтах
АН СССР, избирался на должность Главного ученого секретаря
Советской социологической ассоциации АН СССР, руководил
научно-исследовательским центром при Президиуме ССА АН
СССР. В 1990–1993 гг. возглавлял социологическую службу
Верховного Совета РФ и Съездов народных депутатов РФ. Являлся
экспертом Конституционной комиссии Съезда народных депута-
тов РФ, занимался анализом политических процессов на про-
странстве СНГ. В период с 2004 по 2008 г. – руководитель
Аналитического отдела ВЦИОМ. С 2003 г. по настоящее время –
член Научного совета ВЦИОМ, член редколлегии журнала
«Мониторинг общественного мнения». Основная сфера научных
интересов: процессы политической и социокультурной транс-
формации в современной России, политические и идейные цен-
ности в массовом сознании россиян. Автор более 200 научных
публикаций, в том числе более 20 монографий. Основные труды
последних лет: «От кризиса ценностей к кризису институтов»
(Свободная мысль. 2009. № 3–4), «Российская политическая
система перед серьезными испытаниями» (Мониторинг обще-
ственного мнения. 2010. № 1), «Парадигмы посткризисного раз-
вития российского общества» (Мониторинг общественного мне-
ния. 2011. № 4), «Социокультурные и социально-политические
аспекты процесса формирования современной российской
нации» (Полис. 2012. № 7), «Российское общество в поисках
новых парадигм развития» (2012) и др.
ЛЕЖНИНА Юлия Павловна (1984 г. р.) – кандидат социологиче-

ских наук, старший научный сотрудник Института социологии
РАН, доцент Национального исследовательского университета
«Высшая школа экономики». Область научных интересов: социаль-
ная политика, социальная стратификация российского общества,
социально-демографические процессы, социокультурная динами-
ка. Автор более 30 научных работ, в т. ч. статей в ведущих научных
журналах и глав в коллективных монографиях по результатам

общероссийских исследований («Российская повседневность
в условиях кризиса» (2009), «Готово ли российское общество
к модернизации?» (2010), «Двадцать лет реформ глазами россиян:
опыт многолетних социологических замеров» (2011) и др.).
Участник крупных исследовательских проектов, в т. ч. междуна-
родных, по проблематике социальной структуры российского
общества, социальной политики, культурной динамики и процес-
сов модернизации.
МАРЕЕВА Светлана Владимировна (1984 г. р.) – кандидат социоло-

гических наук, старший научный сотрудник Института социоло-
гии РАН, Ученый секретарь Центра комплексных социальных
исследований ИС РАН. Доцент Национального исследователь-
ского университета «Высшая школа экономики». Основные науч-
ные интересы: культурная динамика, нормативно-ценностные
системы, социальная структура и социальная стратификация,
средний класс. Автор более 40 научных работ, в т. ч. монографии
«Средний класс: теория и реальность» (2009, в соавторстве); глав
в вышедших за рубежом монографиях по результатам международ-
ных проектов («Health and Health Care in the New Russia» (2009);
«Social Stratification in the BRIC Countries: Changes and Perspectives»
(2011)); глав в российских монографиях по результатам общерос-
сийских исследований («Российская повседневность в условиях
кризиса» (2009), «Готово ли российское общество к модерниза-
ции?» (2010), «Двадцать лет реформ глазами россиян: опыт много-
летних социологических замеров» (2011) и др.). Участник крупных
исследовательских проектов, в т. ч. международных, по проблема-
тике социальной структуры российского общества, социальной
политики, культурной динамики и процессов модернизации.
МЧЕДЛОВА Марина Мирановна (1968 г. р.) – доктор политиче-

ских наук, ведущий научный сотрудник Института социологии
РАН, ученый секретарь Центра «Религия в современном обще-
стве» ИС РАН. Профессор кафедры сравнительной политологии
факультета гуманитарных и социальных наук Российского универ-
ситета дружбы народов, ведущий научный сотрудник Центра
«Религия в современном обществе» Института социологии
РАН. Приглашенный профессор Института политических иссле-
дований Бордо (Сьянс По Бордо, Франция), Университета Пьера
Мендеса Франса (Гренобль, Франция). Член правления Россий-

ской ассоциации политической науки, сопредседатель Исследова-
тельского комитета Российского общества социологов «Социоло-
гия религии». Основные научные интересы: политическая онтология
и гносеология, теория цивилизации, идентичность, религия
и политика, социология религии. Автор более 100 научных работ
на русском, французском и английском языках. Основные труды:
«Russian civilization (dedicated to the official visit of Russian
President V. V. Putin to India in January 2007)» (2007), «Религия
в самосознании народа. Религиозный фактор в идентификацион-
ных процессах» (2008), «Вера. Этнос. Нация. Религиозный компо-
нент этнического сознания» (2009), «Социокультурная реинтер-
претация политики: потребности в новых гносеологических схемах
и новых смыслах» (2010), «Религия и политические императивы:
социокультурные основания современности» (2011), «Толерант-
ность как фактор противодействия ксенофобии: управление
рисками ксенофобии в обществе риска» (2011) и др.
ПЕТУХОВ Владимир Васильевич (1950 г. р.) – кандидат философ-

ских наук, руководитель Центра комплексных социальных иссле-
дований Института социологии РАН, член Ученого совета ИС
РАН. В разные годы – заведующий центром Российского незави-
симого института социальных и национальных проблем; заведую-
щий отделом Института комплексных социальных исследований
РАН; директор по исследованиям Всероссийского центра изуче-
ния общественного мнения. Один из ведущих российских специ-
алистов в области политологии и политической социологии.
Основные научные интересы: ценностные, идейно-политические
установки россиян, политическое участие и гражданская самоор-
ганизация, проблемы социальной мобильности. Автор более
180 научных работ, вышедших в отечественной и зарубежной
печати. Основные труды: «Демократия участия и политическая
трансформация России» (2007), «Россия на новом переломе:
страхи и тревоги» (2009, в соавторстве), «Как управлять Россией.
Социология одного города» (2009, в соавторстве), «Социальные
факторы консолидации Российского общества: социологическое
измерение» (2010, в соавторстве), «Падение Берлинской стены:
до и после. Россияне о внешнеполитических процессах прошлого
и настоящего» (2010, в соавторстве), «Двадцать лет реформ гла-
зами россиян: опыт многолетних социологических замеров» (2011,
в соавторстве) и др. Заместитель председателя Научного совета

ВЦИОМ, член Совета по национальной стратегии. Член редкол-
легий журналов «Мониторинг общественного мнения», «Полити-
ческие исследования (Полис)».
ТЮРИНА Ирина Олеговна (1973 г. р.) – кандидат социологических

наук, доцент по кафедре теории и истории социологии. Ведущий
научный сотрудник Института социологии РАН, помощник-рефе-
рент директора ИС РАН. Член Европейской социологической ассо-
циации, исполнительный секретарь Исследовательского комитета
№ 26 «Социотехника, социологическая практика» Международной
социологической ассоциации. Основные научные интересы: эконо-
мическая социология, исследования современного российского
рынка труда, проблем занятости и безработицы различных групп
и категорий населения, внешняя трудовая миграция, использова-
ние иностранной рабочей силы на рынке труда пореформенной
России, коммуникативное пространство Интернета и российская
молодежь. Автор более 40 научных и учебно-методических трудов,
статей в справочных, учебных и периодических изданиях, перево-
дных работ. Основные сочинения: Гидденс Э. «Устроение общества:
Очерк теории структурации» (2005, пер. с англ.), Маклюэн М.
«Галактика Гутенберга» (2005, пер. с англ.), «Социология управле-
ния: фундаментальный курс» (2008, в соавторстве), Трансформация
рынка труда и отношения занятости//Двадцать лет реформ глазами
россиян: опыт многолетних социологических замеров. 2011, и др.
O11 О чем мечтают россияне: идеал и реальность / Под ред.
М.К. Горшкова, Р. Крумма, Н.Е. Тихоновой. – М.: Весь Мир,
2013. – 400 с.
ISBN 978-5-7777-0538-9
В основе книги – результаты проведенного весной 2012 г. Институтом
социологии РАН общенационального социологического исследования меч-
таний и жизненных целей россиян, позволяющего определить особенности
«русского социального проекта» как альтернативного предлагаемым в рам-
ках других культурных традиций образа желаемого будущего. В центре вни-
мания авторов – определение базовых элементов «русской мечты» как
образа желаемого будущего для общества в целом и для себя лично, выявле-
ние факторов, влияющих на распространенность тех или иных элементов
данного образа, представления россиян о справедливости, на изменение
вектора мечтаний россиян о формировании в России общества потребления
и многое другое. Особый интерес представляет проведенный на основе дан-
ных общероссийских исследований разных лет анализ динамики массового
сознания, результаты которого представлены в книге.
Для социологов, философов, политологов, экономистов, историков, пра-
воведов, а также студентов и аспирантов соответствующих специальностей.
УДК 32.019.52
ББК 60.56
О чем мечтают россияне:
Идеал и реальность
Под редакцией:
Михаила Константиновича Горшкова,
Райнхарда Крумма,
Натальи Евгеньевны Тихоновой
Редактор О.А. Зимарин

Корректор И.В. Рязанова
Художественное оформление серии: Е.А. Ильин
Верстка М. Казимирчук
Подписано в печать 17.12.2012 г.

Формат 60х90 1/16. Печать офсетная. Бумага офсетная.
Гарнитура NewtonC. Усл. печ. л. 21,5. Тираж 1 500 экз.
Изд. № 17/12 и
Заказ №
ООО Издательство «Весь Мир»

125009, Москва, ул. Моховая, 11, строение 3 «В».
Тел./факс: (495) 276-02-92
E-mail: info@vesmirbooks.ru
http://www.vesmirbooks.ru
Отпечатано в Филиале ОАО «ТАТМЕДИА» «ПИК «Идел-Пресс»

в полном соответствии с качеством предоставленных материалов
420066, г. Казань, ул. Декабристов, 2

Gorshkov M K Krumm R Tikhonova N E O Chem Mechtayut Rossiane Ideal I Realnost

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Gorshkov M K Krumm R Tikhonova N E O Chem Mechtayut Rossiane Ideal I Realnost

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

УДК 32.019.

Издание осуществлено при финансовой поддержке

В оформлении обложки использованы фрагменты и мотивы картины

© Коллектив авторов, 2013

«Это невозможно!» – сказала Причина.

Мечта, как очевидно, не самое широко употребляемое слово

исследование, определив его основную тему так: «„Русская мечта”:

Методической основой исследования явился массовый опрос

Пропорции населения, в соответствии с которыми были рас-

На четвертой ступени выборки, т. е. при непосредственном

В основе содержания данной коллективной монографии –

по полу и возрасту//Статистический бюллетень. Росстат. М.: 2011. С. 359–385.

В приложении 1 приводится дополнительный иллюстративный

Пожалуй, первый вопрос, на который надо получить четкий ответ,

сийского человека» и установок россиян или опыт исследований

экономических отношений перешли в свое качественно иное

ной специфики в условиях глобальной конкуренции, открытости

тически две трети из них – также представители поколения

Рис. 1.1. Возрастной состав респондентов в зависимости

Вместе с тем нельзя сказать, что мечтательность характерна для

области, карьерной сфере и производственной деятельности, что

Как видно из табл. 1.1, высокий социально-экономический

Рис. 1.2. Доли респондентов, различающихся степенью успешности

Таким образом, отсутствие мечты у человека – яркий признак

во многих языках, например, в английском 1, но и при статистиче-

Рис. 1.3. О чем мечтают россияне,%

к просвещению. Как показывают результаты исследований

расширения по меньшей мере в 10 раз, который, в случае его реа-

личиями, связанными с принадлежностью к основным социаль-

нефизическим трудом в их составе достигает 42% (при 29% по мас-

(71 при 44% у «социальных анархистов»). Они выше ценят равенство

Рис. 1.4. Доли «социальных альтруистов»

Кроме того, гражданская позиция «социальных альтруистов»

Кроме того, 38% в составе «социальных анархистов» (при 27%

Рис. 1.5. Доли «социальных альтруистов» и «социальных

Тем не менее по мере перехода от абстрактных норм и ценностей

той, относящейся к микрокосму человека, наоборот, – она «рабо-

Примечание. Агрегированные данные по открытому вопросу, формулировка которого выгля-

За желанием «здоровья себе и близким» в 50% случаев стоит

и крайне редко – со «сладкой жизнью». За желанием «иметь недви-

ко в мировоззрении, но и в жизненной ситуации людей. «Русская

Несмотря на то что мечты принято относить к сфере иррациональ-

о том, что красота, трудолюбие и добродетель волею прихотливой

ных исторических персонажей, сказки, где он выступает в каче-

од, эра Путина, а с другой – все еще сохраняющиеся в живых

сом и уровнем доходов. Он в 2 раза повышается на самой низшей

Рис. 2.1. Какой период истории России в наибольшей степени

Чем же отличаются от них те, кто предпочитают и отдаленным

теряет 5–6% и в конце концов опускается до 20%. Интересно, что

ли крупных городов (но не мегаполисов!) и те, кто отнес себя

вательнее всех остальных исторических фигур воплотил в себе

Радонежского, Серафима Саровского, Матроны Московской и др.

Рис. 2.2. Кто из деятелей прошлого и настоящего, с точки зрения

вавшегося уже в условиях бурно развивающегося промышленного

ние сошлемся на то, что около 60% опрошенных согласились с тем,

Своеобразие российской мечты и наиболее характерных

для американца, немца или француза. Свобода в русском ее пони-

ничтожная часть находящегося в социально активном и трудоспо-

время, они отражают определенный опыт взаимодействия и, несо-

Как видно из приведенных в табл. 2.2 данных, единственным

плане снижаются, оказалось несколько больше, чем тех, кто видит

Примечание. Отранжировано по динамике усиления соответствующих качеств.

Зато по другим позициям россияне более единодушны: свыше