В.И.

Вершинин

ЭВОЛЮЦИЯ ПРОМЫШЛЕННОЙ

АРХИТЕКТУРЫ

Допущено УМО по образованию в области архитектуры

в качестве учебного пособия по направлению

«Архитектура»

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ

«АРХИТЕКТУРА»

Редакционная коллегия:

Ауров В.В. (ответственный секретарь)

Дыховичный Ю.А.

Ефимов А.В.

Кудрявцев А.П. (главный редактор)

Лежава И.Г.

Мамлеев О.Р.

Некрасов А.Б.

Подольский В.И.

Санкина Л.Л.

Степанов А.В. (заместитель главного редактора)

Тальковский В.Г.

Швидковский Д.О.
 Щенков А.С.

ББК 85.11

УДК 72

В 37

Вершинин В.И.

В37 Эволюция промышленной архитектуры: Учеб. пособие / В.И. Вершинин. — М.:

«Архитектура-С», 2007. — 176 с.: ил.

ISBN 978-5-9647-0124-8

Книга посвящена истории возникновения, развитию и совершенствованию такого важного

направления архитектурного творчества как промышленное зодчество, сыгравшему значительную
роль в формировании современной архитектуры в целом. На примере ведущих промышленно-
развитых стран рассматривается эволюция промышленной архитектуры в историческом развитии под
влиянием изменявшихся функциональных, эстетических, санитарно-гигиенических и
градостроительных факторов.

Учебное пособие предназначено для студентов высших архитектурных учебных заведений,

архитекторов и широкого круга читателей, интересующихся вопросами архитектуры.

ББК 85.11
Т5ВМ 978-5-9647-0124-8

ОВ.И. Вершинин, 2007

© «Архитектура-С», 2007

ВВЕДЕНИЕ

Важнейшую роль в жизнедеятельности современного общества играет промышленное

производство. Окружающие нас предметы, изделия, которыми мы пользуемся, средства транспорта и
связи, продукты питания либо изготовлены на предприятиях, либо в той или иной мере связаны с
производством. Именно степень развития производства на сегодняшний день определяет экономику
большинства стран. Объекты производственного назначения составляют неотъемлемую часть
архитектурно-пространственной среды, промышленные комплексы активно формируют застройку
улиц и площадей, зачастую являясь композиционными доминантами городских ансамблей.

Архитектура современных предприятий, разнообразных по размерам, характеру застройки и

по местоположению в городах, очень сложна, она может быть яркой и выразительной своими
объемами, неожиданными формами и их сочетаниями. Заводы и фабрики в основной своей массе
существенно, а часто, и коренным образом отличаются своими пространственными
характеристиками от гражданских зданий. Основная их черта — наличие технологического
оборудования, которое в некоторых случаях является определяющим при формировании
архитектуры производственного сооружения. Отдельные крупные и, порой, гигантские
промышленные цеха сопоставимы по размерам с целыми городскими районами, но наряду с ними
производство может представлять собой небольшие мастерские и участки, сомасштабные городскому
окружению, органично вплетающиеся в городскую канву.

Архитектура индустриальных сооружений, как и промышленной застройки в целом, очень

неоднозначна и даже противоречива. Очень часто у людей, особенно не связанных с производством,
понятие «промышленная архитектура» ассоциируется с чем-то мрачным, серым и унылым, лишь в
самой малой мере имеющим отношение к эстетике и выразительности. И в чем-то они правы, так как
громадное большинство заводов сооружалось с основной задачей — создание максимально
экономичного и эффективного производства. Но с другой стороны, мировое архитектурное наследие
включает в свой состав многие и многие постройки производственного назначения, которые своими
яркими и запоминающимися формами и деталями вошли в сокровищницу мировой архитектуры.
Более того, именно из промышленных и инженерных сооружений пришли в архитектуру такие новые
для своего времени строительные материалы и конструкции как чугун и сталь, металлический каркас,
железобетон и железобетонные оболочки, современные большепролетные конструкции. Архитектуру
двигали новинки техники, а промышленность оказывалась наиболее восприимчивой к их
использованию. Именно промышленные постройки были прародителями всей архитектуры ХХ века
— так называемого «современного» движения, или «интернациональной» архитектуры, вся эстетика
и философия которой была рассчитана на массового потребителя, массовое производство, красоту
конвейерных изделий и функциональной организации жизни. Да и сами громадные города развитых
стран явились результатом роста производства и размещения в них в свое время новых предприятий.
Из промышленности и инженерии в наши дворцы, галереи, спортивные сооружения и транспортные
терминалы пришли открытые переплетения металлических конструкций, трубопроводов в сочетании
с рафинированным дизайном кондиционеров и светильников.

Но так было не всегда. Должен был пройти длительный процесс эволюции как в архитектуре,
так и в человеческом сознании, чтобы общество, воспитанное на образах классических дворцов и
храмов, красоте, основывающейся на логике и эстетике камня и кирпича, на вычурных ордерах и
орнаментах, стало воспринимать пафос металла, ферм, агрегатов, механизмов, да и человеческого
труда в целом, как эстетику новой эпохи, достойную пристального внимания. Индустриальная среда
становится образом городов прекрасного будущего, используемые промышленные агрегаты и
конструкции украшают лучшие общественные и промышленные постройки, цитируются в деталях
многих престижных общественных комплексов. Поэтому роль промышленности в архитектуре
трудно переоценить. Своеобразие художественного облика промышленности, насыщенность
инженерными сооружениями, необходимость решения социальных задач для многочисленных
работающих позволили Ф.Л. Райту написать: «Если бы через 1000 лет археологи захотели найти что-
либо, говорящее о нашем вкладе в мудрость или красоту прошедших и будущих веков, то только
наши промышленные здания могли бы что-либо толком рассказать о нас».

Современное состояние архитектуры производственных сооружений — результат их

длительной эволюции и изменений, при этом были как периоды активного и яркого развития, давшие
замечательные примеры успешных решений, так и спады. Отдельные новшества становились на
долгое время принципиальными для промышленной застройки и во многом определяют
сегодняшнюю картину промышленной архитектуры, другие были временным явлением и ушли в
историю. Совершенствование производственных объектов происходило благодаря развитию новых
технологий, строительной техники, появлению новых материалов, новых видов сырья и топлива,
развитию социальных, экологических и градостроительных требований к создаваемым
предприятиям.

В области промышленного зодчества работали такие известные зарубежные и отечественные

архитекторы как П. Беренс, В. Гропиус, Э. Мендельсон, А. Кан, А. Аалто, Э. и Э. Сааринены, братья
Веснины, И. Леонидов, Г. Орлов, А. Кузнецов, А. Фисенко; в наше время получает свое дальнейшее
развитие архитектура производственных и исследовательских комплексов в оригинальных
постройках Р. Роджерса, Н. Фостера, Н. Гримшоу, Д. Перро, К. Химмельблау. Теоретические основы
промышленной архитектуры, вопросы взаимосвязи предприятий и города рассматривались в трудах
И. Николаева, Н. Кима, Ю. Бочарова и Г. Фильварова, исторические аспекты проблемы затрагивались
Н. Алферовым, К. Акерманом, В. Хенном, Дж. Мюнце, К. Костовым. В данном исследовании
ставилась цель проследить эволюцию архитектуры производственных объектов от простейших
сооружений до сложных современных комплексов с учетом и новых направлений, и последних
достижений.

Эволюционный подход позволяет правильнее оценить различные современные тенденции в

промышленной архитектуре, выявить их взаимосвязи и сделать верные выводы о путях ее
дальнейшего развития, при этом нами не ставилась задача полного комплексного исследования
эволюции, в книге рассматриваются лишь характерные события и яркие примеры последовательного
развития архитектуры объектов производственного назначения.

В целом можно сказать, что наиболее заметную роль в эволюции промышленной архитектуры
сыграли три мировые региона — Европейские страны, Россия-СССР и США, давшие замечательные
примеры промышленного зодчества, имевшие свои отличительные черты в формировании
производства на большинстве этапов развития и внесших свой вклад в усовершенствование подходов
к архитектуре производственных комплексов. При этом безусловный приоритет в поисках сложных и
выразительных форм для производственных зданий принадлежит европейским странам и, особенно,
Англии, в которой было положено начало собственно промышленному машинному производству во
второй половине ХУШ века и архитекторы которой в конце ХХ века наиболее актив-но и творчески
смело работали со сложными техническими формами и конструкциями.

В силу различия социально-исторических условий, удаленности друг от друга этих регионов и

отсутствия на ранних этапах эффективных средств связи эволюция в них происходила неравномерно,
со сдвижкой в ту или иную сторону по времени внедрения технических новинок. Тем не менее,
развитие индустриальной архитектуры в каждом из них в целом шло в русле общих тенденций. С
активным развитием технологических и информационных контактов между странами, особенно в ХХ
веке, все эти регионы начинают все сильнее влиять друг на друга, интенсивно и в кратчайшие сроки,
внедряя достижения каждой из сторон у себя. Вторая половина ХХ века характеризуется
существенным расхождением путей развития промышленной архитектуры зарубежных стран и
СССР, на этот раз вследствие совершенно различных политических и экономических условий
развития предприятий.

В данной работе не рассматривается промышленность других частей света, современные

промышленные и научно-производственные комплексы Японии, Китая и других азиатских стран,
активно развивающихся в последние десятилетия и во многом перехватывающих инициативу в
производстве у традиционно развитых стран. Под термином «функциональная архитектура» в данной
работе понимается стиль ХХ века, часто называемый «современная архитектура»,
интернациональный стиль, модернизм. Названия городов и стран даются так, как они назывались в
рассматриваемый период.

В развитии архитектуры предприятий выделены четыре этапа, началом последних трех из них
фактически можно считать три «революции», произошедшие в промышленном производстве и
архитектурном формировании предприятий, результатом которых было коренное изменение
принципов организации производства и эстетических взглядов на промышленную застройку (схема
на стр. 8). Границы этапов достаточно условны, так как, с одной стороны зарождение черт
очередного периода начиналось, как правило, задолго до его начала, а с другой — многие постройки
последующего этапа еще долго сохраняли черты этапа предыдущего. Границы этапов скорее
фиксируют начало новых прогрессивных тенденций в развитии промышленной архитектуры,
получивших в дальнейшем распространение или послуживших основой для заметных направлений. В
целом в изменениях промышленной архитектуры прослеживается высокая степень инерции или
консерватизма, а в архитектурном отношении можно сказать, что, к сожалению, при наличии ярких и
выразительных примеров промышленные постройки во все периоды в абсолютном большинстве
были достаточно просты, если не сказать обыденны, в своих пространственных характеристиках и не
отличались сложными эстетическими поисками.

1. ДОИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ЭТАП (с древнейших времен до 1760-х гг.) — предыстория

промышленной архитектуры с простейшим и производством, основанным на ручном
труде. Архитектура сооружений, связанных с производством, еще не имела
специфических особенностей и была весьма похожей на гражданскую.

Этап делится на два периода:

1.1 — период аграрно-ремесленного производства с кустарными мастерскими, зачастую

размещаемыми в структуре жилья (с древнейших времен до середины ХVI в.);

1.2 — мануфактурный период — объединение кустарных производств в мануфактуры с

простейшим оборудованием, основанным на ручном труде (с середины ХУ в. до 1760-х гг.).

Началом периода считается появление в середине ХУ! века первых мануфактур в Англии.

2. ЭТАП СТАНОВЛЕНИЯ ИНДУСТРИИ (с 1760-х по 1910-е гг.) — характеризуется

произошедшей промышленной революцией (или промышленным переворотом), начало которой
положили технические изобретения в Англии, и зарождением собственно промышленности
(индустрии). На этом этапе начинается переход от ручного производства к машинному, в это время
на предприятиях зарождается функциональная архитектура, сыгравшая в дальнейшем важнейшую
роль в развитии всей архитектуры ХХ века.

3. ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ЭТАП (с 1910-х по нач. 1970-х гг.) — широкое развитие

промышленности на основе машинного производства. Началом этого этапа и одновременно
завершением предыдущего явились промышленные постройки П. Беренса и В. Гропиуса, уже
целенаправленно формировавшиеся на основе функциональных подходов и новой промышленной
эстетики, которые по их значимости для промышленной архитектуры можно назвать второй
промышленной революцией. В целом этот отрезок можно назвать этапом функциональной
архитектуры, и он также делится на два периода:

3.1 — период развития и укрепления функционализма как ведущего направления в промышленной

архитектуре (с 1910-х по 1940-е гг.). В этот период были сформулированы основные принципы
архитектуры функционализма и был осуществлен окончательный переход к новым
пространственным формам предприятий на основе рациональности и эффективности организации
производственного процесса;

3.2 — послевоенный период (1940—1970 гг.) — характеризуется влиянием на промышленность

начавшейся в конце 1940—1950-х годов научно-технической революции. Рационализм
функционального подхода к архитектуре предприятий достигает своего максимального выражения и
приводит к кризису вследствие всеобъемлющей унификации и стандартизации промышленных
сооружений и, соответственно, эстетической невыразительности и бездушности производственной
среды.

4. ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ЭТАП (с нач. 1970-х гг. по настоящее время) — третья

промышленная революция с начала 1970-х годов, совпавшая с мировым энергетическим кризисом
1973 года, заключавшаяся в переходе к производству, основанному на энергосберегающих
технологиях, автоматизации технологических процессов, компьютеризации и введении электронных
средств телекоммуникаций, преимущественном развитии малых и средних предприятий. Улучшение
условий для работы и гуманизация производственной среды становятся основными факторами
формирования промышленной архитектуры.

Для удобства рассмотрения материала в пособии приведены схема на стр. 162—163, в которой
отмечены основные направления и тенденции эволюции промышленной архитектуры на различных
этапах, схема на стр. 164—165 с наиболее характерными для каждого этапа промышленными
сооружениями и схема на стр. 168—169, графически отражающая тенденции эволюции взаимосвязи
«промышленность—жилье».

1. ДОИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ ПРОИЗВОДСТВА

1.1. Аграрно-ремесленное производство с кустарными мастерскими

История развития человеческой культуры, археологические исследования показывают, что

производство возникло на самых ранних ступенях жизни человечества. В то время оно заключалось в
создании самых необходимых и простых изделий для жизнедеятельности — изготовления орудий
труда, одежды, оружия, помола зерна. Достоверные данные говорят, что еще в конце палеолита (от 2
млн до 10 тыс. лет до н.э.) появились первые следы строительства искусственных сооружений,
заменивших естественные пещеры, использовавшиеся длительное время в жизни человечества. В
этих первых сооружениях различные жизненные функции еще не разделялись, и производство
керамики, каменных орудий, прядение, ткачество и другие виды деятельности еще не выделялись из
общих помещений дома. Так продолжалось до VI-IV тыс. до н.э., когда с возникновением новых
видов производств началось обособление основных жизненных процессов. И лишь с появлением в IV
тысячелетии до н.э. металлургии — литья сначала медных, а затем бронзовых орудий, устройств для
обжига руды, работы с огнем, медью, бронзой и железом — потребовалось вынесение этих вредных
производств за пределы жилища. Именно тогда возникли первые постройки, связанные с
производством, — кузницы, мельницы, красильни и т. д. К сожалению, на сегодняшний день не
осталось древних производственных сооружений с чертами архитектуры. Известно, что
существовали крупные инженерные сооружения — морские порты, арсеналы, верфи, разнообразные
ремесленные мастерские в Месопотамии, Египте, Греции, Риме. Но следов их также не сохранилось.

В целом с древнейших времен до XVI-XVII веков облик построек, связанных с

производством, в своей основе не претерпел коренных изменений. Лишь некоторые ремесла
выделились в самостоятельные сооружения и размещались отдельно, хотя и вблизи от жилья. Это
производства, связанные с вредностями и шумом и поэтому несовместимые с жильем в одном доме
(выплавка стали, меди), а также производства, использовавшие энергию ветра и падающей воды —
ветряные и водяные мельницы, размещавшиеся в самых живописных местах — на холмах и на
берегах рек и каналов. Основная же часть производств, как и в древние времена, представляла собой
кустарные ремесленные мастерские, являвшиеся простейшими производствами для изготовления
предметов домашнего обихода, и размещалась в тех же домах, где мастера проживали со своими
семействами.

Исходной точкой всякого ремесла было сельское хозяйство, являвшееся первообразом

деятельности каждого народа. Поэтому при позднейшем отделении города от деревни
производственные постройки в нем долгое время носили сельскохозяйственный характер и имели
прямое отношение к жилью. Их архитектура повторяла приемы существовавшей местной застройки,
в них использовались те же строительные материалы и конструкции.

В последующие периоды небольшие производства еще длительное время будут развиваться,

сосуществуя с появляющимися с середины XVI века крупными мануфактурами, а позднее даже и с
индустриальными фабриками периода промышленной революции, постепенно теряя свое ведущее
значение.

1.2. Развитие мануфактурного производства

При рассмотрении эволюции архитектуры производственных сооружений за начало ее

появления и становления обычно принимают XVI-ХVII века, т.е. средние века, оставившие нам те
или иные материальные свидетельства производственной деятельности человека. Этот период
характеризуется использованием все еще простейшей ремесленной техники, начавшимся
разделением труда, которое в силу узкой специализации самого рабочего и орудий его труда
способствовало повышению его производительности.

Главной отличительной чертой рассматриваемого периода является появление качественно

нового типа производств — мануфактурных предприятий, основанных на разделении труда и ручной
ремесленной технике. Процесс строительства мануфактур, использовавших простейшие механизмы,
которые имели в своей основе ручной труд, происходил в различных странах неравномерно. Прежде
всего он назвался в странах Западной Европы с середины XVI века (первые мануфактуры были
созданы в середине ХVI века в Англии) и продолжался по последней трети ХVIII века. В России он
происходил чуть позже — со второй половины XVII века до 1-й пол. ХIХ века, в Америке он
завершился в 1-й пол. ХХ века. Создание мануфактур затронуло большинство стран, впоследствии
ставших промышленно развитыми, и их развитие в дальнейшем подготовило переход к машинному
производству.

В этот период уже широко строили производственные здания для специальных видов
производств — горнопромышленные и металлообрабатывающие предприятия, известные только по
архивным описаниям и гравюрам. Так, в книге Георгиуса Агриколы «De Rе Metallica» (Базель,1556
г.) были приведены примеры этих зданий [13]. На одном из изображений показана насосная
установка с конным приводом в Банской Штявице (Словакия), где видно, что она имела гонтовую
шатровую крышу, характерную для горнопромышленных построек вплоть до XVIII века, а на другом
показан процесс строительства металлургической домны (рис. 1). Появление особых построек,
обслуживающих исключительно промысел, обозначало начало новой стадии в развитии архитектуры
— возведение первых специализированных производственных сооружений и начало их длительной и
сложной эволюции, а также начало разделения застройки на производственную и гражданскую.
Создавались предпосылки для возникновения в будущем самой мощной, самой выразительной
отрасли архитектуры — промышленной.

Но такие специализированные постройки сооружались одновременно с активно

развивавшимися мастерскими, размещаемыми в жилых домах ремесленников. По мере развития
ремесленного производства и совершенствования производственных навыков, с расширением
объемов выпускаемой продукции в некоторых домах мастеров начинают изготавливать изделий
больше, чем для собственного потребления, направляя их на продажу. Возникает процесс
специализации производств по видам продукции (пряжа, шерсть, кожа и т. д.), что повлекло за собой
активное распространение наемного труда. Становится выгодным приглашать для помощи за плату
посторонних работников, и появляются подмастерья, которые, наряду с членами семьи, занимаются
ремеслом. Жилье европейского ремесленника XVI века часто представляло собой двухэтажный дом
со спальными помещениями на втором этаже, а на первом этаже, помимо кухни и жилой комнаты,
размещалась мастерская (рис. 3). В таких домах часто были обширные сени, где ремесленники
продавали свой товар [13]. С появлением подмастерьев выясняется, что одного помещения для
работы уже недостаточно, и тогда к нему начинают пристраиваться особые помещения для работы
без прямого сообщения с жильем, все еще находящиеся с ним под одной крышей. С расширением
производства становятся необходимыми помещения для складов материалов, готовых изделий и
инструментов. Иногда эти помещения строили в глубине участка, где рядом с ними размещались
также флигеля для служащих, учеников и подмастерьев.

Эволюция производства совершалась в целом весьма медленно, в течение столетий.

Появлялись новые цеха, родственные производства начинали группироваться в одном месте, нередко
мастерские одного цеха занимали целые улицы или кварталы (в России — слободы) ткачей,
суконщиков, сапожников и т.п. И хотя ремесленники селились рядом, их небольшие мастерские были
теснее связаны с жильем, чем между собой. Потребовался большой промежуток времени, чтобы
семейные цеховые дома превратились в специальные промышленные фабричные постройки, в
которых размещались мануфактуры — предприятия с массовым производством.

Производство этих ранних периодов даже не всегда размещалось в зданиях, специально

сооруженных для этих целей. Зачастую под мастерские и подсобные помещения приспосабливались
существующие общественные и жилые здания. Примером может служить трансформация в 1804 году
в США (где в это время машинное производство еще не получило значительного развития)
небольшого жилого дома в мастерскую шорника-седельника [46]. В двухэтажном каркасном жилом
доме разместили свои верстаки изготовители седел. Подвал был приспособлен под производство
чемоданов и упряжи, а материалы хранились на чердаке. Соседнее каменное сооружение стало
складом.
 Можно сказать, что в этот период уже было разделение производственных сооружений на
технологически узкоспециализированные и технологически гибкие. Малые размеры используемого
оборудования делали первые производственные помещения легко приспосабливаемыми под
различные виды ремесел — универсальными, говоря современным языком. В то же время, к примеру,
ветряные мельницы или сталелитейные цеха были в числе первых сооружений, предназначенных под
конкретный производственный процесс (рис. 2).

Постройки, сооруженные специально для производственного использования, как и

приспособленные здания, были часто лишь чуть больше, чем жилой дом, общественное здание или
мукомольная мельница, и были выстроены из тех же материалов — дерева, кирпича или камня.
Поэтому и архитектура этих сооружений была чисто гражданской с массивными каменными
несущими стенами, небольшими окнами и скатной кровлей, и лишь высокая дымовая труба, к
примеру, литейных производств могла говорить о производственном характере сооружения (рис. на
стр. 13). Незначительные размеры сооружений и помещений, требуемых для размещения
оборудования, в значительной мере способствовали их масштабному единству с прилегающей
гражданской застройкой. Позднее с введением в производство машин внешний вид зданий будет
меняться, труба станет главным отличительным признаком, как бы символом фабричного строения,
но по внешнему виду и по материалу для постройки жилой дом и фабричная постройка еще долго
ничем не будут отличаться один от другого.

Важное значение в развитии архитектуры производственных сооружений имели сделанные в

мануфактурный период английскими специалистами изобретения, которые легли в основу
последовавших позднее технических открытий второй половины ХVIII века, которые обусловили
первую промышленную революцию в Англии с широким использованием металла для оборудования
и началом применения его в качестве строительного материала.

Металл как материал, имеющий разнообразное применение, был известен еще пять тысяч лет
тому назад, но методы его получения были настолько примитивны и он был так дорог, что не вставал
вопрос о его применении в строительстве. После того как в ХIV столетии металл был впервые
выплавлен в доменных печах в виде чугуна, появилась возможность получать его в больших объемах.
Но в последующие века рост производства чугуна сдерживался недостатком древесного угля,
необходимого для доменной плавки. Огромные массивы европейских лесов стали вырубаться.
Только после того как в 1713 году англичанину А. Дерби удалось частично заменить древесный уголь
каменным, а в 1735 году его сын применил в доменной плавке каменноугольный кокс, стало
возможным выплавлять чугун в больших количествах, так как в каменном угле недостатка не было.
Позже Дерби построил литейный цех для использования своего изобретения. Эти появившиеся
крупные новшества позволили построить два новых металлургических производства в Бирмингеме и
Фолкерке. Однако это еще не были промышленные производства в современном смысле — они были
достаточно трудоемки, у них не было таких основных признаков именно промышленного
предприятия, как машинная техника, соответствующие источники энергии и средства ее передачи
для приведения машин в действие. Сразу же за этими нововведениями в 1740 году английским
металлургом Б. Хантсменом был усовершенствован метод изготовления литой стали в тиглях —
именно этим была заложена одна из основ промышленной революции во второй половине ХVIII века
в Англии, позволившая заменить ручной труд машинами.

Важнейшим событием мануфактурного периода явилось зарождение качественно новых

типов производственных построек, вызванных новыми условиями организации производства с новой
пространственно-планировочной структурой, и сыгравших в дальнейшем важнейшую роль в
развитии промышленной архитектуры.
 Прежде всего, серьезным шагом в развитии архитектуры производственных сооружений
стало расширение сферы применения энергии падающей воды, приводящей в движение простейшие
механизмы, и использование ее для маслобоен, бумажных, сукноваленных и текстильных
производств, в железоплавлении и металлообработке. Особенностью таких первых
производственных зданий была тесная связь с рекой, поэтому эти предприятия со всеми пост-
ройками, как и их простейшие предшественники, использовавшие воду, располагались в живописной
местности за плотиной над рекой, иногда перегораживая ее.

Другим нововведением стало изменение структуры самих зданий, связанных с

производством. Если ранее кустарное производство осуществлялось семьями в своих деревенских
домах, то мануфактуры стали располагаться в зданиях, специально предназначенных для
производства, которые первоначально строились подобно общественным и были сходны с ними по
размерам. Постепенно с ростом масштабов производства для размещения значительного количества
работающих, многочисленных станков, для перемещения сырья и изделий, обеспечения новых
приемов работы потребовались более крупные производственные здания с большими зальными
пространствами, а новые задачи в организации производственных сооружений потребовали иных
приемов их формирования.

В этот период в Англии появился новый тип производственных сооружений — многоэтажное

здание. Необходимость максимального приближения станков и оборудования к силовому двигателю
— водяному колесу, а позднее к паровой машине, обусловила организацию многоэтажного решения
производственного здания. Первоначально станки приводились в действие системой деревянных
брусов — валов с деревянными же шестернями, передававшими движение к оборудованию от
водяного колеса. Таким образом, именно требования технологии, а не задача рационального
использования территории, обусловили возникновение многоэтажных фабрик. Для создания
крупного нерасчлененного пространства, позволяющего удобно расставить оборудование и
организовать производственный процесс, был разработан каркасный тип конструкции здания.
Первые фабрики с деревянными стойками каркаса и каменными стенами, трех- и четырехэтажные,
послужили прототипами для последовавших затем многоэтажных, до 5—6 этажей, прядильных
фабрик Англии с каркасно-модульной структурой и ячейково-зальной организацией пространства.
Эти сооружения явились фундаментальным вкладом в развитие мирового зодчества, дав дорогу
развитию каркасных зданий во всех видах не только промышленной, но и гражданской застройки.

Примером такого предприятия является построенная в 1718 году в г. Дерби, в Англии,

предпринимателями братьями Дж. и Т. Лэмбами шелкопрядильная фабрика. Это была первая на-
стоящая фабрика в Англии, имевшая шесть этажей с работающими станками, полностью
обеспечивающими полный производственный процесс (рис. 14). Она могла производить тысячи
метров тончайшей шелковой нити в день. Это была уже вторая фабрика, построенная на этом
участке. Первая, построенная в 1702 году, была неудачной, так как зависела от поставок отдельных
компонентов местными мелкими производителями. Новая фабрика, построенная в 1718 году,
избежала многих проблем, с которыми столкнулась ее предшественница, и стала через несколько лет
образцом, по которому строились многие другие предприятия. В основе успеха фабрики лежали
усилия замечательного специалиста — Дж. Сороколда. Необычайно яркий инженер, он еще в 1692
году первым поставил вопрос о строительстве этих необычных для того времени предприятий на
водной энергии, запроектировал и успешно построил оригинальную водную систему с плавающими
водяными лифтами, использующую пустотелые трубы из стволов вязов для подачи воды. Дж. и Т.
Лэмбы вложили в создание предприятия свои деньги.

Здание фабрики стояло на берегу реки и состояло из внутреннего каркаса с деревянными

стойками, обеспечивающего свободу расстановки оборудования, и наружных несущих каменных
стен. На верхних этажах размещались по крайней мере по три с половиной тысячи прядильных
челноков, на нижних были расположены двенадцать крутильных машин, которые вращались от
водяного колеса. На рис. 14 показана упрощенная схема работы двигательной установки шелковой
фабрики, включавшей основное колесо с горизонтальными и вертикальными деревянными
двигающими валами и деревянными же передаточными шестернями. Позднее, во второй половине
ХУШ века, этот пока самый ранний прототип многоэтажного здания в усовершенствованном виде, с
металлической техникой и с уже металлическим каркасом получит широкое развитие и будет
способствовать наступлению промышленной революции.

Через десять лет после строительства фабрики братьями Ламбе, по окончании срока их
патента, начали строиться другие подобные заводы. Процесс внедрения в производство новых
изобретений быстро расширялся, создавалось все больше и больше технических новинок,
выполненных в металле, но использование металла в механизмах впервые стало значимым только к
1750-м годам [59].

Интересным примером архитектуры производственных комплексов мануфактурного периода

являются уральские города-заводы в России — центры металлургической промышленности, начало
строительства которых относится к первым годам ХVIII века. Эти предприятия в значительной мере
способствовали экономическому росту страны, военным победам России, особенно в Отечественной
войне 1812 года, многие из них были по своей величине, оснащению и качеству продукции лучшими
в мире для того времени. В них сочетались передовая технология, смелость строительной техники и
архитектурная выразительность (рис. на стр. 15).

Первоначально уральские заводы (а в ХVIII веке их было построено более 200) основывались
на использовании механической энергии падающей воды и представляли собой комплексы
производственных зданий и сооружений, размещенных компактно у формируемой на реке плотины с
прудом. Металлургический завод размещался сразу за плотиной, ниже нее, на одном или обоих
берегах реки. Это были хорошо продуманные и разумно организованные комплексы
производственных зданий, размещенных на сравнительно небольшой площадке (изначально до 1 га)
в строгой зависимости от источника энергии — воды, приводившей в движение всю заводскую
машинерию: наиболее «энергоемкие» производства, связанные с водоналивными вертикальными
колесами, размещались в непосредственной близости от плотины, где напор воды был наиболее
сильным. Ниже располагались цеха с оборудованием, требовавшим меньшего напора, еще ниже и на
периферии — цеха с ручным производством, не требующим водяной энергии [1].

Главные цеха завода, сооружаемые первоначально из дерева, представляли собой

протяженные одноэтажные строения, возводимые по аналогии с избами (первыми прототипами
будущих одноэтажных производственных цехов пролетного типа), ставились длинной стороной
перпендикулярно плотине вдоль водопроводных ларей и трубопроводов, посредством которых вода
направлялась к водяным колесам, а они, в свою очередь, приводили в движение воздуходувные
устройства, молоты, прокатные станы и другие механизмы. Промышленные здания были
деревянными, каркасными на сваях и обшивались досками. Они имели высокие крыши,
напоминавшие шатровые, с деревянными стропилами и высоким подъемом. Постепенно в
соответствии с различными технологическими процессами начали складываться основные типы
производственных зданий, в металлургии это были основные виды одноэтажных строений.

В дальнейшем своем развитии застройка предприятий претерпевала изменения в соответствии

с совершенствованием технологии и строительного мастерства. В 1820—1840-е годы первые
деревянные цеха повсеместно были заменены на каменные. Несмотря на то, что здания уральских
заводов были связаны с тяжелым производством, а их пространственные параметры во многом
обуславливались сложной металлургической технологией, они обладали высокими эстетическими
качествами. Это были крупные монументальные ансамбли каменных строений, зачастую имевшие
купола со сложным сочетанием разнообразных объемов и перепадами высоких скатных крыш с
фонарями. Производственные здания по художественному облику не уступали гражданским.
Отличаясь рациональностью решений, они характеризовались использованием всего многообразия
архитектурных приемов и средств того периода, имели хорошие пропорции и выделялись высоким
качеством строительных работ. На предприятиях широко применялись ордерные и арочные
композиции и их сочетания, обогащавшие облик городов-заводов. В планировочном отношении
заводская площадка с плотиной и прудом и располагавшиеся на ее периферии административные и
жилые здания составляли единое целое. При этом производственное ядро главенствовало в застройке
заводских поселков, было их архитектурно-планировочным центром.

Примером выразительной архитектуры старого уральского предприятия является Верх-

Исетский металлургический завод, основанный в 1725 году и имевший к середине ХУШ века полный
цикл металлургического производства (рис. 10). Сохранившиеся до наших дней гравюра 1828 года и
генплан завода 1826 года показывают, что после проведенной в 1820-е годы реконструкции и замены
деревянных сооружений на каменные завод представлял собой целостный ансамбль
производственного характера с богатой пластикой объемов и фасадов и широким применением в
основных сооружениях приемов гражданской архитектуры.

Главным композиционным элементом застройки было расположенное вдоль плотины здание

конторы с тремя портиками на фасаде, завершенное башней со шпилем. Основные производственные
корпуса располагались севернее здания конторы, перпендикулярно примыкая к плотине — два
протяженных объема кричных цехов, группировавшихся вдоль рабочего ларя, комплекс доменного
цеха с литейной, механическая и слесарная фабрики на левом берегу вешняного канала и небольшое
здание пильной мельницы на правом. Кричный цех с восьмиколонным портиком в центре, здание
конторы и П-образный комплекс конюшенного двора организовали обширную внутризаводскую
площадь. Въезд на территорию завjда с восточной стороны был оформлен двумя высокими
каменными столбами.

Наиболее впечатляющими по объемам и формам производственными зданиями уральских

заводов были, как правило, доменные цеха. К их лучшим образцам относятся чугунолитейные
сооружения Баранчинского металлургического завода (рис. 11). Две башни доменного цеха,
запроектированные в 1831 года архитектором А.3. Комаровым, были поставлены вдоль плотины и,
поддерживая симметрию застройки пространства двора, являлись центральные элементами всей
композиции. Покрытые расширяющимися книзу четырехгранными куполам, башни красиво
сочетались с низким зданием литейного двора, увенчанного широким фронтоном с тремя
полуциркульными окнами, придававшим их основанию особую устойчивость, и с корпусами
чугунолитейных цехов по бокам.

2. ЭТАП СТАНОВЛЕНИЯ ИНДУСТРИИ И ЗАРОЖДЕНИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ

ПРОМЫШЛЕННОЙ АРХИТЕКТУРЫ

Вторая половина ХVIII века в Европе характеризуется наступлением нового исторического

этапа в развитии промышленности — переходом от ручного труда (мануфактуры) к крупному
машинному производству и, соответственно, резкому росту производительных сил и объемов
производства. Началась промышленная революция — промышленный переворот, изменивший не
только характер производства, но и повлиявший на весь дальнейший ход развития, как
промышленной архитектуры, так и архитектуры в целом. Произошедший скачок в производстве стал
возможен благодаря сделанным в это время научным открытиям и разработкам. В этот период
коренным образом изменились способы производства, ручной труд из промышленности решительно
вытеснялся, техника становилась определяющей силой, а производственные процессы все больше
механизировались.

Трудно назвать определенную дату, фиксирующую начало промышленной революции.

Обычно началом таких изменений считают появление в период между 1760-м и 1840-м годами тела
важных технических изобретений и открытии, сделанных, прежде всего, в Англии, а также в других
странах. К основным из них можно отнести патентование Р. Аркрайтом в 1769 году прядильного
станка, использовавшего изобретение английского механика Т. Хайса; создание английским
изобретателем Дж. Уаттом в 1774—1784 годах паровой машины с цилиндром двойного действия;
изобретение в 1775 году англичанином Дж. Уилкинсоном расточного станка, позволившего
растачивать цилиндры с точностью, достаточной для машин Уатта. В 1783 гом Г. Корт создал первый
прокатный стан, а в 1784 году изобрел процесс пудлингования, значительно снизивший стоимость
изготовления железа и позволивший использовать для выплавки стали каменный уголь вместо
дефицитного древесного. Все это позволило резко увеличить объемы выпуска стали, использовать ее
и в массовом строительстве, и для изготовления появившегося машинного оборудования.

Эти и другие изобретения открыли дорогу широкому распространению в промышленности

машинного производства, а применение паровой машины, механического ткацкого станка и переход
с древесного на каменный уголь в металлургии сделали Англию передовой индустриальной
державой.

2.1. Внедрение металла и новых технических достижений в строительство предприятий

Активное развитие техники и науки привело к массовому созданию машин и, соответственно,

крупных специализированных фабрик и заводов, собиравших в своих стенах сотни и тысячи рабочих.
Появление в производстве машин привело к резкому изменению характера промышленных зданий,
повлияло на их состав и планировку, а применение пара и электричества в качестве движущей силы
окончательно отделило производственную часть от жилого дома. И если мануфактуры были
расположены в специальных зданиях, которые первоначально строились аналогично общественным и
были им соразмерны, то с наступлением машинизации в ХVII-XIX веках здания приобретают все
большие габариты, и эта соразмерность теряется.

В ХVIII веке складываются основные типы производственных зданий, получивших в

дальнейшем свое развитие и воплощение в многообразных формах — одноэтажные, многоэтажные и
здания для специальных видов производств (чугунолитейных, сталелитейных, а позднее
энергетических, а также элеваторов). Испытательные производства, лаборатории, склады и
сооружения для выполнения других функций размещались в зданиях настолько разнообразных по
пространственным характеристикам, что сложно выполнить типизацию их архитектурных
параметров.

Одноэтажное производственное здание в это время представляло собой протяженный, но не

широкий корпус, состоящий из одного пролета, имеющий несущие каменные стены и деревянные
перекрытия из балок и простых ферм. Скатная крыша из-за несовершенства деревянной конструкции
выполнялась довольно высокой, иногда даже превосходя высоту каменных стен [30]. Внутреннее
пространство было свободно от опор и оставалось достаточно узким. Такие здания являлись
преемниками цехов, возникших в предыдущий мануфактурный период, и предназначались для
размещения производств тяжелым оборудованием — литейных, кузнечных, машиноделательных,
сборочных.
 Получает дальнейшее развитие и многоэтажное здание — новый тип сооружений,
появившийся еще в начале ХVIII века. Распространенным становится размещение зданий,
использующих энергию воды, поперек русла реки в виде своего рода плотины. Они имели каркасно-
модульную структуру с массивным цокольным этажом для размещения в нем водяного двигателя.
Эти здания вмещали общие виды производств с относительно небольшими нагрузками на
перекрытия, для них была характерна тесная связь конструктивных элементов и элементов
оборудования — сложные, соединенные с перекрытиями трансмиссии посредством ременных
передач от валов передавали станкам энергию водяного колеса (позднее парового двигателя) через
вертикальные шахты. Расстановка внутренних опор из-за разной длины крупногабаритных станков
выполнялась с разным шагом

Одновременно с увеличением размеров зданий, появившиеся новые технологии производства

металла привели к важнейшему нововведению данного периода — использованию металла в
качестве строительного материала. Значение этого факта трудно переоценить. До этого никогда в
истории архитектуры металл не был строительным материалом — сооружения возводились из
дерева, камня, кирпича, местных материалов, а в настоящее время металл — ведущий в палитре
средств современного архитектора, Начало этому было положено в период промышленной
революции, и решающую роль в этом сыграли производственные здания.

Сделанные еще в мануфактурный период открытия в металлургических технологиях,

позволившие получать металл в больших количествах, и последовавшие изобретения промышленной
революции по достоинству были оценены во второй половине ХVIII века в строительном деле. И
хотя впервые чугун был использован в качестве строительного материала не в промышленных
постройках, а при сооружении моста близ Колбрукдейла в Англии в 1779 году, уже в 1790-х годах
чугун начал применяться и для промышленного строительства. Производственные сооружения были
первыми зданиями, в которых металл стал использоваться в качестве строительного материала. Дело
в том, что как многоэтажные, так и одноэтажные производственные здания середины ХVIII века в
большинстве случаев имели несущие каменные стены и внутренний каркас из деревянных колонн и
балок. Англия была первой страной, где в 1790-х годах в производственных зданиях деревянные
конструкции каркаса были заменены на чугунные, а позднее изготавливались из стали. Причиной
такой замены послужила высокая опасность возгорания, которой в конце ХVIII века в наибольшей
степени подвергались новые текстильные фабрики. Используемый в производстве хлопок являлся
потенциальным источником возникновения огня, а машины приводились в действие ременными
передачами от валов, соединенных с двигателем, вследствие чего возникавший значительный нагрев
часто вызывал пожар. В связи этим пожары на текстильных фабриках, построенных на основе
деревянного каркаса, случались довольно часто. Так, рассмотренная ранее фабрика в Дерби, дважды
была разрушена огнем — в 1826 и затем в 1910 году. Тем не менее до конца Х VIII века довольно
распространенным было перекрытие машинного зала на всю его ширину (до 8,5 м) деревянными
балками.

В 1792—1793 годах У. Страттом были впервые применены так называемые «огнестойкие»

конструкции, в которых он заменил дощатый настил кирпичными сводами, установленными по
деревянным балкам, которые снизу были защищены штукатуркой, а сверху керамической плиткой.
Для погашения горизонтального распора от кирпичных сводов были использованы связи из ковкого
железа. Поскольку «несгораемая» конструкция значительно увеличивала вес междуэтажного
перекрытия, Стратт применил чугунные колонны, как правило, с шагом 2,7 м, чтобы тем самым
уменьшить пролет. В связи с тем, что чугун более огнестоек, чем ковкое железо, конструкция,
предложенная Страттом, показала свою сравнительную надежность во время пожаров. Это было
первое шестиэтажное фабричное здание с чугунными колоннами и кирпичными наружными стенами.
Таким образом, применение металла в конце XVIII века в качестве строительного материала для
несущего каркаса было вызвано, прежде всего, функциональными соображениями защиты от
пожаров и было предложено не архитекторами, а инженерами, проектировавшими технологичные
производственные здания.

Важным этапом в развитии предприятий явилось использование в производстве с 1880-х

годов парового двигателя, радикально изменившего энергетическую базу английской
промышленности. Созданная Дж. Уаттом паровая машина «двойного действия» (патент 1784 г.)
первоначально использовалась на текстильных фабриках, потом получила универсальное применение
во всех отраслях промышленного производства, а несколько позднее — и транспорта. Как правило,
двигательная установка и промышленное здание проектировались и сооружались одной и той же
фирмой (из них наиболее известна фирма «Бултон и Уатт»), а занятые в этом новом процессе
инженеры приобретали опыт проектирования и расчета сложных конструкций [23].

Приблизительно в 1750 году развитие металлургии сделало возможным применение металла

для изготовления станков, но первый завод, где он начал использоваться с 1784 года в широких
масштабах, был Альбион Уоркс в Лондоне. Уатт запроектировал и построил этот завод, разместив в
нем большое количество механизмов — 4 паровые двигателя двигали 50 пар жерновов (завод сгорел
в 1791 г.). Хотя во 2-й половине ХVIII века новые текстильные фабрики развивались бок о бок с
более старыми производствами, размещаемыми в небольших сооружениях, новое механизированное
производство вскоре стало обгонять старые ремесленные фабрики, и появилась необходимость
строить новые, чтобы вместить изобретения Аркрайта и его современников. Паровой двигатель стал
применяться на мукомольных и солодовых фабриках, на сахарных предприятиях. Постепенно
фабрики совершенствовались, переходя от использования лишь нескольких независимых машин к
более крупным производствам, в которых в большом масштабе использовались уже группы
взаимосвязанных машин — ранних предшественников автоматизации. Но, несмотря на широкое
развитие машинизации, даже в 1810 году механизмы использовались очень ограниченно, и
небольшие мастерские были еще очень широко распространены [59].

Замена используемой в производственном процессе водяной энергии на паровую заметного

влияния на форму и структуру типов зданий оказала, но существенно изменила пространственную
организацию предприятий — состав объектов, их расположение, связи и ориентацию на площадке.
Ранее тесно связанные с плотиной и водными ларями и трубопроводами, теперь цеха могли свободно
размещаться на производственной площадке, и заводы получили возможность территориально
расширяться. И хотя это революционное нововведение играло важнейшую роль в развитии
производства, переход на паровой двигатель происходил довольно медленно, так как даже в 1840
году большинство предприятий все еще использовало водяную энергию.

Дальнейшим шагом в развитии многоэтажного производственного здания явилась

построенная в 1797 году прядильная фабрика в Шрусбери, во внутреннем каркасе которой впервые
не только колонны, но и балки, были сконструированы Ч. Бэгом из чугуна. Перекрытия были
выполнены в виде кирпичных сводов по чугунным балкам, державшихся на трех чугунных опорах
крестообразного сечения. Пролет между балками составлял 2,74 м. Это было первое здание с
полностью металлическим каркасом. Наряду с несущей конструкцией чугунными были так же рамы
окон. Фабрика была одной из первых с использованием для приведения в действие станков паровой
машины, которую для нее поставили М. Бултон и Дж. Уалт [45].

В связи с тем, что предприятия этого периода проектировали инженеры, а не архитекторы, то,
возможно поэтому, применение металлического каркаса на первых этапах не сильно повлияло на
внешний облик производственных зданий, которые, будучи по внутреннему содержанию,
формируемым пространствам, конструктивной системе новыми и передовыми, внешне в целом
представляли собой традиционные, аналогичные гражданским здания часто со скатной кровлей и
тяжеловесной архитектурой массивных каменных стен с небольшими оконными проемами. Это
можно отнести и к сооруженной в Сэлфорде (Англия) в 1801 году семиэтажной хлопчатобумажной
фабрике, запроектированной и построенной инженерам М. Бултоном и Дж. Уаттом (рис. 18). Здание
фабрики стало вехой в развитии промышленной архитектуры, наиболее передовым примером
сооружения, в котором организация внутреннего пространства в виде протяженных пролетов
органично соответствовала удобству размещения новых самостоятельно работающих прядильных
машин.

Бултон и Уатт организовали в здании внутренний металлический каркас с выполненными из

чугуна колоннами и балками. Каркас был заключен, как в оболочку, в наружные несущие каменные
стены. Балки были схожего с двутавром сечения и крепились на двух промежуточных опорах.
Перекрытия были выполнены в виде кирпичных сводиков небольшого подъема, укладывавшихся на
выступающие полки балок, а колонны первого этажа были установлены на специальных
фундаментах. Колонны изготавливались из полого чугуна 23 см в диаметре, и весь каркас был
точнейшим образом связан с системой машинного оборудования. Будучи выдающимся образцом
каркасной структуры, здание представляет собой отличный пример огнестойкой конструкции и
является несомненным предшественником и вдохновителем стального рамного сооружения. В этом
здании были применены получившие развитие в Англии в начале ХХ века металлические
стропильные фермы покрытия, опиравшиеся на каменные стены. Эта фабрика в то время была так
далеко впереди всех остальных, что ничего более значительного не было создано еще в течение более
30 лет, пока шотландский инженер В. Фэйрбэйрн не построил восьмиэтажное предприятие с плоской
крышей, для которой он использовал кованое железо.

Конструктивная схема каркаса с чугунными стойками и балками получила в дальнейшем

большое распространение. Стандартизация размеров стоек и балок позволяла строить очень быстро.
В течение следующего, ХIХ века было сооружено множество фабричных зданий с чугунным
каркасом, который в промышленном строительстве применялся повсеместно до тех пор, пока его
позднее не заменили конструкции из стали. Производство чугунных колонн прекратилось только с
началом Первой мировой войны в 1914 году [23].

Возникшие в большом количестве еще с 1780-х годов прядильные фабрики стали выпускать
огромное количество дешевой хлопковой пряжи. Именно тогда обнаружилась резкая диспропорция в
хлопчатобумажной промышленности между объемами прядильного и ткацкого производств.
Ткачество сдерживало развитие хлопчатобумажной промышленности, спрос на ткачей возрастал.
Начались настойчивые попытки сконструировать ткацкий станок, приведшие к изобретению в 1785
году ткацкого станка, но этот станок потребовал дальнейших усовершенствований и нашел широкое
применение лишь в 20—30х годах ХХ века. Создание ткацких фабрик вызвало массовое разорение
ткачей ремесленников.

Первая половина ХХ века характеризуется дальнейшим развитием и совершенствованием

сооружений для производства. Активно развивается в этот период и одноэтажный тип зданий,
которые увеличиваются в ширину, в них также, как и в многоэтажных, появляются внутренние опоры
и формируется многопролетная структура. Стены еще какое-то время сохранялись несущими,
выполняемыми большей частью из кирпича или из камня. Для перекрытий начинают широко
использоваться металлические фермы [30]. Необходимость освещения и естественного
проветривания увеличившихся в ширину и по площади зданий привела к трансформации их кровли.
Появляется базиликальный тип производственного здания, в котором вместо традиционной
двухскатной кровли образуется повышенная кровля центрального пролета, а образуемый перепад
высот обеспечивает равномерное освещение по всей площади цеха и проветривание помещения в
центральной. удаленной от боковых окон части здания. Необходимо также отметить, что если в этот
период строительство каркасных зданий в Англии стало уже широко распространённым, за ее
пределами оно оставалось еще редким явлением.
 Тем не менее архитектура зданий с металлическим каркасом получает развитие и на
континенте. В то время, как в английских сооружениях конца ХVIII - начала ХIХ века стальные
конструкции применялись чаще всего в качестве заменителей внутренних несущих каменных стен, а
наружные выполнялись по-прежнему из кирпича (архитектура этих стен чрезвычайно проста), то уже
в литейном заводе Зайнер-Хютте в Сайне в Рейнланде (сейчас Германия), построенном К.Л.
Альтхансом в 1824—1830 годах, металлические конструкции каркаса получают и художественное
осмысление — они имеют формообразующее значение не только во внутреннем каркасе, но и в
наружных стенах (рис. 21). Этот цех явился развитием одноэтажного пролетного типа зданий. В этом
трехпролетном сооружении центральный пролет значительно выше боковых, а на торцевом фасаде
отчетливо видна арочная конструкция перекрытия, а также чугунные колонны, напоминающие своей
формой образцы прошлого. Декоративный рисунок оконных переплетов основывается на
конструктивных элементах и пересекающихся кривых, выявляющих стержневую основу стальной
конструкции, — он стал первым примером художественного применения металлических
конструкций, предвосхитивших принципы стиля модерн, получившего широкое развитие в
гражданской архитектуре лишь в начале ХХ века.

Архитектура зданий с металлическим каркасом развивается и на американском континенте. В

1848 году Джеймс Богарт в своем здании литейного завода в Нью-Йорке, используя англичан по
применению металлического каркаса для многоэтажных зданий, собирает наружные стены
сооружения из чугунных деталей, благодаря чему увеличились размеры оконных проемов и было
достигнуто гораздо лучшее освещение производственных помещений, чем при каменных стенах (рис.
22). Эта постройка сыграла важную роль, приближаясь к будущей архитектуре полностью каркасных
сооружений с плоской кровлей. Позднее решающий шаг в этом направлении сделала Чикагская
школа (конец 1870х—вторая пол. 1890х годов), разработавшая принципы применения стального
каркаса в качестве несущей конструкции и для гражданских многоэтажных зданий, нашедшая
типичные для каркасных сооружений архитектурные формы.

Важным этапом в развитии каркасных конструкций является сооруженная в 1871 году Ж.

Солнье шоколадная фабрика Менье в Нуазель-сюр-Марн во Франции. Это одно из первых
производственных зданий, в котором также была сделана попытка найти художественное решение
для промышленного сооружения, предвосхитившая новые тенденции в промышленном
строительстве (рис. 23). Хотя сооружение имеет в целом вполне гражданский облик, представляет
интерес его конструктивное решение. Здание, имеющее полностью каркасную конструкцию,
задумано как мост через реку Марне и опирается на величественные мощные каменные мостовые
устои, между которыми размещены водные турбины. Металлический каркас лежит на нижней раме и
усилен двумя продольными балками. Вертикальные стойки, горизонтальные ригели и диагональная
сетка образуют несущий каркас и обеспечивают устойчивость. Сетка наружного каркаса заполнена
пустотелым кирпичом различного цвета. Решение экстерьера здания является одним из первых
примеров выявления на фасаде металлического каркаса, играющего конструктивную и декоративную
роль. Фабрику можно считать одним из первых зданий, выполненных полностью в каркасе.

Металлические конструкции получили широкое развитие в ХIX веке. В это время было
создано много новых эффективных конструктивных систем, форм и приемов — металлические
каркасы, решетчатые металлические конструкции, сетчатые и подвесные системы и др. Такие
конструкции, прежде всего, были использованы для промышленных и инженерных сооружений, а в
гражданском строительстве их широкое применение фактически началось лишь после Первой
мировой войны. Металл стал широко использоваться не только в качестве материала для элементов
внутренних каркасов производственных зданий, но и для различного рода технических и инженерных
сооружений фабрик и заводов, транспортных и портовых сооружений, эстакад, башен и мачт,
строительство которых достигло своего расцвета в конце ХПХ—начале ХХ века. Сооружаемые по
проектам не архитекторов, а инженеров, и, прежде всего, рассчитанные на оптимальную работу
конструктивных элементов, они представляли собой внушительные сооружения с открытыми
металлическими каркасами и оборудованием, стойками, балками, растяжками, часто с двигающимися
и вращающимися агрегатами, переплетениями разнообразных по форме и силуэту решетчатых
конструкций и коренным образом отличались от традиционных каменных построек (рис. на стр. 25).
В дальнейшем, в начале ХХ века, их образы сыграли важную роль в развитии эстетики
индустриальных зданий и сооружений, а в ХIХ веке металлические конструкции в целом, даже в
период своего значительного развития к концу века, не оказали большого влияния на процессы
формообразования в архитектуре, и их применение шло параллельно развитию традиционной
архитектуры.

Существенное значение для организации производства, размещения оборудования, а в

дальнейшем и для пространственного формирования цехов, имело использование, начиная с 1880-х
годов, электродвигателей. С их внедрением исчезла потребность в сложной, связанной с
перекрытием, ременной или штифтовой трансмиссии от водяного колеса, а позднее парового
двигателя, к станкам и в их жесткой привязке к расположению главного двигающего вала. К концу
ХIХ века такая зависимость отпала, и оборудование могло размещаться в здании более свободно в
соответствии с технологической необходимостью, а формировании пространственной структуры
производственных зданий стало более разнообразным, лишившись такого жесткого ограничения.

Использование в производственном процессе электричества наряду с внедрением каркасов из

чугуна и стали дало возможность применения в одноэтажных цехах электрических мостовых кранов.
Так же, как подъемники — неотъемлемые элементы многоэтажных производственных зданий, так и
краны становятся обязательным компонентом одноэтажных цехов. Пролетное одноэтажное
каркасное здание c мостовыми кранами надолго будет преобладающим типом производственных
сооружений в промышленной застройке.

В середине ХIХ века с развитием тяжелой металлургии закрепляется разделение на здания

для специальных целей (специализированные) и здания с универсальным пространством. Первые
предназначались для одного конкретного вида производственной деятельности, такой как выплавка
чугуна или стали. Другие же, а к ним относились как многоэтажные производственные здания, так и
одноэтажные цеха, имели высокую приспособляемость и позволяли при необходимости использовать
их под различные, причем весьма отличающиеся по характеру технологических процессов и
производимой продукции, производства. Примером такой технологической трансформации являлось
предприятие Мансфилд Машин Уоркс в Огайо, США, где приобретенное фирмой трехэтажное
каменное здание, построенное для размещения производства сельскохозяйственных машин, было
перепрофилировано под производство железнодорожных вагонов. В Нью-Йорке в 1853 году фирма
Валтер Вуд Хавестер разместила в бывшем литейном цехе хлопчатобумажную фабрику, которая
впоследствии снова была перепрофилирована новым владельцем [46].

В ХIX веке одновременно со значительным увеличением размеров одноэтажных цехов встает

задача обеспечения необходимого освещения и естественной аэрации производственных помещений
по всей площади цеха. В результате дальнейшего совершенствования базиликального типа зданий, в
которых освещение и аэрация обеспечивались за счет перепада высот кровли, цеха приобретают
зенитные фонари весьма разнообразных видов и очертаний в зависимости от конкретных
потребностей данного производства, конструктивной схемы здания и климатических особенностей
региона строительства, имевшие особое значение для вредных и выделяющих тепло производств.
Широкое распространение во всех регионах с начала ХХ века получили шедовые покрытия,
эффективно и равномерно обеспечивавшие освещение всей площади цеха. Эти весьма важные
нововведения позволили значительно увеличивать ширину цехов и количество пролетов, дали начало
развитию вспомогательной инженерной инфраструктуры цехов, в значительной мере повлияли на
архитектурный облик производственных зданий, их выразительность и своеобразие, на
формирование их фасадов и силуэта. Зачастую крыши, объединявшие функции освещения и
вентиляции, имели интересные и даже скульптурные формы, определяя индивидуальность облика
здания (рис. 35; 36).

Увеличение размеров производственных зданий во второй половине ХIХ века было

обусловлено, прежде всего, ростом масштабов производства и увеличением габаритов используемого
оборудования, которое требовало крупных размеров внутреннего пространства и применение
которого стало возможным с переходом на полностью каркасную конструкцию цехов. Еще одним
важным фактором, обусловившим увеличение размеров производственных пространств даже для
цехов, не связанных с крупными станками, была необходимость наблюдения одним мастером или
управляющим за большей производственной площадью и за большим количеством работающих.

К началу ХХ века одноэтажный и многоэтажный типы производственных зданий являли

собой полностью каркасную конструктивную систему, материалом которой служили металл и
изобретенный к тому времени железобетон. Одноэтажные здания были прямоугольными, имели
многопролетную структуру и довольно большие размеры в плане. Они могли иметь любую длину,
требуемую технологией и обеспечивающую эффективное наблюдение за работой, а часто и
значительную ширину при использовании верхнего освещения. И если еще в середине Х IХ века в
каркасных зданиях устойчивость внешних нагруженных каменных стен обеспечивалась пилястрами и
сравнительно небольшими оконными проемами, то уже в последние десятилетия века внешние стены
часто выполнялись навесными и облегченными из различных материалов. Многоэтажные здания
были неширокими, но достаточно протяженными с самонесущими и навесными стенами, скатная
кровля в многоэтажных зданиях постепенно уступила место плоскому покрытию [30].

Возможность замены тяжеловесной каменной наружной стены с небольшими оконными

проёмами на навесную со значительной долей остекления явилась результатом развития технологии
производства стекла. Изготовление гладкого крупноразмерного стекла впервые стали возможным в
1722 году с внедрением новой технологии, когда расплав стекла разливался на ровную
металлическую или медную поверхность и затем прокатывался. Прежде, до использования этого
процесса, наибольшая возможная величина получаемого листа была 115 х 75 см. В ХIХ веке,
благодаря кардинальным усовершенствованиям в технологии изготовления стекол, были
кардинально увеличены объемы его выпуска. Механизация изготовления стекла сделала его более
доступным по цене, более крупным по размерам, что способствовало увеличению размеров оконных
проемов, улучшению освещения в зданиях и облегчению конструкции наружных стен. Широкое
использование большеразмерных оконных переплетов становилось возможным также благодаря
замене деревянных конструкций переплетов на металлические и дальнейшему их удешевлению.
Благодаря применению стального проката для изготовления окон уже в ХХ веке их стоимость была
снижена настолько, что зачастую становилась ниже, чем затраты на возведение каменных стен.

2.2. Зарождение функциональной архитектуры в производственных сооружениях

Важнейшим событием рассматриваемого этапа в развитии промышленной архитектуры

является зарождение и последующее развитие нового подхода к архитектурно-композиционному
формированию производственных сооружений, основанного на логике рациональной организации
функционального процесса, его эффективности и экономичности, использованию появившихся
новых строительных материалов и конструкций, но полностью игнорировавшего на первых порах
какие-либо эстетические задачи в создаваемых производственных постройках, — подхода,
впоследствии получившего название функционализм. В результате последующей эволюции
производственных сооружений были созданы предпосылки для появления нового архитектурного
стиля, нового архитектурного языка, основанного на функциональном подходе, который позднее
будет перенесен и на архитектуру гражданских зданий, став основным направлением развития всей
архитектуры ХХ столетия.

Промышленная революция в целом была, прежде всего, английским достижением, ее

результаты и последствия стали ощущаться в других странах лишь спустя десятилетия. Закономерно,
что именно поэтому зарождение новой самостоятельной области зодчеств апрежде всего было
отмечено в архитектуре английских фабричных зданий конца ХVIII - начала ХIХ века.

Предшественниками функциональных построек рассматриваемого этапа были ранние

мануфактурные производственные сооружения. Ремесленники сами проектировали и строили свои
мастерские по простым, передовым для своего времени, образцам, удобным для ведения работы.
Ранние здания, удобные для организации в них простейшего производства, были из камня или
кирпича с деревянными крышами. Первые фабричные здания также строились с целью успешного
решения производственных задач без помощи или совета архитектора. Эти здания хорошо
соответствовали производству, обеспечивая пространство для размещения машин. В результате был
выработан тип завода века пара — чугунный каркас в каменной оболочке с маленькими оконными
проемами. Здания имели линейную структуру, обусловленную расстановкой оборудования и
обеспечивающую кратчайшую связь с источником энергии, а их массивные стены были лишены
характерных для гражданских зданий того времени архитектурных украшений. Такими были уже
рассмотренные шелкопрядильная фабрика 1718 года в Дерби (с еще деревянным каркасом),
последующие здания Стратта, Бэга, Бултона и Уатта, также как и многие английские фабрики того
времени. В то же время изобретение и применение каркасного типа сооружения было
революционным событием по своему последующему значению для дальнейшего развития
архитектуры.

Характерным примером английского функционального подхода к архитектурной организации

производственного здания является сооруженное Ч. Бэгом в 1797 году здание бумагопрядильной
фабрики в Шрусбери (рис. 17).Фасад здания представлял собой равномерное ритмичное чередование
одного типа оконного проема с единственным оживляющим облик сооружения элементом в виде
изломанного парапета, повторяющего волнообразную форму покрытия.

В зданиях ранних фабрик, формируемых не архитекторами, а инженерами, начинают

появляться новые технические решения, которые позже станут архитектурными приемами.
Примером возникновения новых приемов в архитектуре может служить построенная в конце ХVIII
века в Англии в Эссексе текстильная фабрика Холстэд Милле (рис. 19). Здание располагалось
непосредственно над водным протоком — источником энергии — и было сконструировано с
применением деревянного, обшитого досками каркаса. Большая глубина помещения требовала
увеличения площади окон. В Холстэд Милле окна занимали весь пролет между стойками каркаса.
Таким образом, применение полностью каркасной несущей основы здания обусловило появление
совершенно нового мотива горизонтального окна, предвосхитившего на много десятилетий новую
форму оконных проемов и получившего широкое распространение в ХХ веке как ленточное
остекление. Лишенное каких-либо украшений, простое, по-своему выразительное, сооружение не
имело ничего общего с теми общественными и жилыми зданиями, которые строились в то время. Это
сооружение, как и большинство подобных, которые были уничтожены пожарами, является примером
текстильной фабрики деревянной конструкции.

В первую промышленную революцию архитектуре, в ее высоком понимании, не было места в

производственной застройке. Первые производственные фабрики, как уже упоминалось, создавались
не архитекторами, считавшими проектирование промышленных зданий ниже своего достоинства, а
фабричными инженерами и техниками, полагавшими, что красота и целесообразность исключают
друг друга, и совершенно не старавшимися как-нибудь благообразить внешний вид промышленных
зданий. Поэтому до 1830—1840-х годов промышленные строения в большинстве случаев были
лишены каких бы то ни было архитектурных претензий, и новая, рациональная архитектура не стала
сразу повсеместным явлением — она возникала постепенно и сосуществовала в виде отдельных
образцов параллельно с массовой промышленной застройкой, возводимой в традиционных формах.

Увеличившиеся масштабы производственных сооружений потребовали новой

композиционной организации застройки. Во все предыдущие периоды архитектура формировалась
на основе традиционных законов композиции, основанных на сложившихся понятиях о прекрасном,
на классических архитектурных примерах. Если раньше архитектор, проектируя здание, в первую
очередь думал о его художественном облике, подчиняя внутреннюю планировку задуманному
архитектурному образу, то проектирование появившихся фабрик и заводов проходило уже в
совершенно других условиях. Промышленник, решивший построить производственное здание,
ставил перед проектировщиком совсем другую основную задачу — создать в кратчайшие сроки с
наименьшей затратой средств и материалов хорошо функционирующее сооружение,
пространственная организация которого в своей основе подчинялась бы экономике и
целесообразности.

К сожалению, утилитарный подход с его максимальной рациональностью нашел свое

выражение не только в новой пространственной структуре здания, но и в негативных формах
организации самого производства и производственной среды. Появление первых фабрик
сопровождалось тяжелыми пороками раннего капиталистического производства, которые
усугубились с появлением парового двигателя. Если ранее ремесленники в своих домах и небольших
мастерских были независимыми и сами создавали себе необходимую среду для производства, то
теперь владельцы фабрик, исходя из стремления к максимальной экономии, формировали
производственные помещения, практически лишенные необходимых условий для работающих — с
низкими потолками, минимальными по размерам оконными проемами, без всякой вентиляции
воздуха и с недостаточным освещением. Влажность на одних предприятиях сочеталась с высокой
запыленностью на других. Среди рабочих был значителен уровень профессиональных заболеваний с
высокой смертностью. Трущобы городов стали распространяться с опасной быстротой. Передовая в
технологическом отношении шелкопрядильная фабрика в Дерби 1718 года была одной из первых, на
которой использовался труд детей в возрасте от 8 до 18 лет, что стало нормой на многих
предприятиях того времени. Таковы были истоки новой архитектуры.

Изменения в социальной сфере производства появляются лишь к началу ХIХ века. Как ответ
на тяжелейшие условия труда на предприятиях начинают приниматься регламентирующие меры на
государственном‘ уровне. Уже в1802 году английским парламентом принимается закон по
улучшению условий труда на заводах, в котором были выдвинуты два основные требования: все
стены и потолки на заводах должны были белиться дважды в год, а площадь окон должна быть
достаточной для вентиляции. Существенно были улучшены условия труда с принятием в 1830 году
производственного законодательства [59].

Одновременно с этим большее внимание оказывается внешнему облику сооружаемых

предприятий. К 1830—1840-м годам промышленное здание становится неотъемлемой частью
английского городского и загородного пейзажей появляется необходимость в архитектурной
организации промышленной застройки, хотя отклик специалистов пока еще слаб. Архитектора
упорно не хотели принимать простые линии новых зданий, решительно протестовали против
вторжения машин и соответствующих форм зданий в красоту классической архитектуры, не
воспринимали в качестве профессиональной задач, оптимизацию внутреннего пространства для
размещения необходимой техники. Поэтому в тех редких случаях, когда промышленник проявлял
заботу об эстетике фабрики, работа архитектора ограничивалась исключительно оформлением
фасадов из камня или кирпича чаще всего в достаточно лаконичных и простых формах либо с
использованием классических деталей. Поэтому лучшие решения фабрик были чаще результатом
сотрудничества промышленника и инженера, но не архитектора.

Как в предыдущий период мануфактурного производства, так и с появлением машинной

техники, обусловившей строительство крупных производственных зданий, архитектура этих новых
сооружений стала использовать всю стилистику и средства архитектуры общественных зданий,
возводимых в то время, хотя пролеты становились много большими, чем в «обычной» архитектуре,
увеличивались и высота, и длина зданий. Промышленная архитектура, как самая молодая, еще не
имела своего собственного языка. пользовалась палитрой приемов, существовавших тогда
гражданских сооружений, и эволюционировала вместе с ними от деревянной до каменной, а затем
развивалась в соответствии сменяющимися стилями, используя характерные приемы — сочетание
кирпича, камня, тонких оштукатуренных тяг и деталей, скатные кровли, относительно небольшие,
часто арочные окна, колонны с классическими базами и капителями (рис. на стр. 33).

Тем не менее постепенно архитектурные новшества, обусловленные применением новых

конструктивных материалов, начинают использоваться в качестве новых средств композиционной
выразительности не только в Англии, но и за ее пределами — в континентальных странах Европы и в
Америке. Именно в этих странах был создан ряд замечательных сооружений, в которых получили
творческое осмысление и развитие основанные на использовании металлического каркаса новые
строительные приемы, отразившиеся и на внешнем облике производственных зданий того времени. К
этим заметным образцам относятся уже рассмотренные ранее три предприятия — литейный цех К.
Альтханса (на территории нынешней Германии), литейный завод Дж. Богарта в Нью-Йорке и
шоколадная фабрика Ж. Солнье во Франции, в которых применение новых материалов и
конструкций шло наряду с раскрытием этих новшеств на фасадах с желанием придать им
эстетическое звучание. При этом в каждом из них применены элементы классической архитектуры и
ее декоративные приемы. У Альтханса конструктивная основа здания выходит на фасад в виде
художественного орнамента металлического фахверка, в открытых фасадах Богарта использована
традиционная стилистика с пилястрами в виде классических колонн и капителей, в заполнении сетки
несущего каркаса фабрики Солнье разноцветный кирпич образует декоративный рисунок, похожий
на букву «М», соответствующую имени промышленника Менье, и узор, стилизованный под силуэт
какао-дерева. Тем не менее, эти сооружения стали серьезным шагом в дальнейшем развитии
архитектуры и эстетики функционализма (см. рис. на стр. 23).

Продолжала развиваться в середине ХIХ века архитектура производственных зданий и в

самой Англии. И если в приведенных выше трех примерах новые металлические каркасные
конструкции сочетаются в той или иной мере с декоративными традиционными композиционными
приемами (элементы классических ордеров, арки, орнамент), то для английских сооружений в
большей степени характерен радикальный функционализм, отражающийся и на их внешнем облике.
Очень ярко такие новые архитектурные тенденции иллюстрируют сооружения военных доков в
Чирнесе 1858—1860-х годов. В строительстве этих складов и доков с большой ясностью отразилось
влияние функциональных требований на всю композицию зданий (рис. 20 а). Архитектурный облик
этих сооружений имеет очень своеобразный характер, определяемый лишь простотой и
выразительностью архитектурных форм, функциональной целесообразностью, а отнюдь не тем
богатством пластики, которая в то время считалась обязательной для любого значительного здания.
Металлический каркас здания кузницы с легкой обшивкой, с большим проемом ворот с предельной
выразительностью характеризует конструкцию и внутреннее назначение здания. Здесь нет ни одного
элемента, который бы носил декоративный характер, а трактовка каждой детали определена лишь ее
функциональным и конструктивным назначением. В другом сооружении — трехпролетном здании
для ремонта ботов (рис. 20 6, в) — четырехэтажные боковые корпуса ограничивали центральный
пролет, перекрытый стеклянной кровлей. Несущий металлический каркас всех частей составлял
единое целое и был связан дополнительными деревянными балками. Скелетная конструкция была
спроецирована на фасад, а окна с металлическими переплетами составляли единую горизонталь.
Здание являлось прямым прототипом каркасных построек начала ХХ века.

Во второй половине ХIХ века, характеризующейся значительными успехами промышленного

производства и увеличением его масштабов, промышленники начинают уделять внимание
улучшению внешнего вида предприятий. Привлекаемые для этой цели архитекторы, не овладевшие
на том этапе логикой индустриального проектирования, занимались преимущественно
облагораживанием внешней оболочки зданий. Поэтому промышленные сооружения того времени,
представляющие архитектурный интерес, решались с помощью классического языка.

2.3. Развитие архитектуры железобетонных конструкций

Необходимо отметить еще одно важное изобретение, сыгравшее значительную роль при
архитектурном формировании промышленных сооружений — появление нового строительного
материала — железобетона. Производственные объекты, в свою очередь, имели важнейшее значение
для развития художественного языка этого конструктивного материала, имевшего основополагающее
значение для всей последующей архитектуры.

Конец ХVIII века ознаменовался появлением во Франции бетона, а начало второй половины
ХIХ века — изобретением железобетона. Ранний период становления бетона связывают с Ф.
Куантеро, использовавшем бетон в садово-парковых сооружениях, а также при сооружении силосов
и цистерн для воды. В 1852 году француз Ф. Куанье впервые применил бетон в постройке
химической фабрики в Сен-Дени — бетонные стены, своды, лестницы, оконные и дверные
перемычки. В итоге многолетней строительной практики им была разработана система массивной
бетонной конструкции и выявлены ее максимальные возможности, используемые им в
многочисленных жилых, общественных, промышленных и инженерных сооружениях.

Дальнейшее развитие нового строительного материала приводит к появлению железобетона

— монолитного бетона, армированного металлическими стержнями. В 1870 году француз Ж. Монье
запатентовал ряд изделий из железобетона — балки, плиты, лестничные ступени. Развитию
принципов работы железобетонных конструкций были посвящены исследования французского
инженера Франсуа Геннебика. Впервые он применил железобетон для построек в 1879 году, а в
последующие 12 лет он изучал конструкции колонн, балок, плит и разрабатывал научную систему
железобетонной рамной конструкции в зданиях, для которых требования огнестойкости и хорошего
освещения были первостепенными.

Геннебик первым построил здание, представлявшее собой полностью — от фундамента до

крыши — каркасную конструкцию из железобетона. Он создал типичную для железобетона форму
ребристого перекрытия, в котором плита помимо своего основного назначения — служить плитой
перекрытия — в значительной степени повышает несущую способность балок. Геннебик утверждал,
что традиционная каменная кладка наружных стен с небольшими проемами, которая сохранялась, как
правило, на фабриках с металлическими конструкциям и может уступить место сплошному
остеклению при применении железобетонной рамной конструкции. Будучи выдающимся
конструктором, Геннебик использовал железобетон как конструктивный материал. Формируемая им
рамная конструкция не маскировалась на фасаде, а создавала новую шкалу пропорций основных
элементов здания — тонкие опоры и большие остеклённые проемы. Архитекторы признали эти
формы лишь через несколько лет. Свои исследования Геннебик использовал в последнем
десятилетии ХIХ века при строительстве ряда промышленных зданий, в которых были применены
рамные железобетонные конструкции. Это сахарный завод в Сент- Уэне, 1895, прядильные фабрики в
Туркуане, 1895 (рис. 30) в Файве, мукомольная фабрика в Норте, 1898. Первый пример представляет
собой одноэтажное здание с остекленной шедовой крышей, было новостью для того времени:
шедовые конструкции для освещения мастерских получают распространение лишь с начала ХХ века.
Значение двух построенных Геннебиком прядильных фабрик было велико: они установили традицию
применения железобетонных рам, промежутки между которыми по фасаду сплошь остеклены —
прием, отвечавший требованию, до того времени трудновыполнимому, достаточного освещения в
многоэтажных фабричных корпусах. Интересно конструктивное решение прядильной фабрики в
Туркуане, где монолитные железобетонные рамы сочетаются на стенах фасада с тонкими бетонными
стойками заводского изготовления [14].

Развитию железобетона, раскрытию архитектурных возможностей этого материала была

посвящена работа другого французского архитектора — Огюста Перре, по праву считавшегося
пионером новой архитектуры. Ему первому удалось создать типичные для железобетона
архитектурные формы. В 1905 году он построил в Париже гараж на улице Понтье, где использован
железобетонный каркас со стеклянным заполнением для наружных стен и с кирпичным — для
внутренних (рис. 31). Здание отличается хорошо найденными пропорциями, строгостью очертаний
фасадной плоскости, на которой железобетон оставлен необлицованным. Каркасная конструкция
является одновременно и архитектурной формой. Гараж может считаться первым примером
архитектуры железобетона и стекла.

В конце ХIХ—начале ХХ века ростки навой архитектуры начинают появляться и Северной

Америке. Процесс этот протекал первоначально как бы за рамками высокого искусства, фактически
без участия архитекторов. Большое влияние на формирование основ и эстетических идеалов
функциональной архитектуры оказали совершенно новые по назначению и формам грандиозные по
своим размерам сооружения для хранения товарного зерна — элеваторы, строительство которых
развернулось в Канаде. Здесь терминальные и портовые элеваторы уже в начале ХХ века
сооружались из железобетона и производили чрезвычайно внушительное впечатление размерами и
рациональностью утилитарной формы. Зернохранилища имели вид гигантских цилиндров диаметром
6—10 м, а высотой 30 м и более. Гигантские элеваторы были не «архитектурой», а почти
оборудованием. Крупные формы, могучий ритм цилиндров, напоминающих трубы гигантского
органа, выглядели величаво и торжественно, демонстрируя выразительные возможности нового
строительного материала и новой архитектуры. Изображения североамериканских элеваторов
заполнили страницы европейских архитектурных изданий, а сами сооружения оказали большое
влияние на творческие поиски многих европейских архитекторов (рис. 32).

Наиболее интенсивное использование железобетона за период с 1894 по 1904 год велось

именно при постройке фабрик, складов, элеваторов, ангаров. Здесь впервые применялись балочные,
безбалочные, сводчатые железобетонные конструкции покрытия, не замаскированные
декоративными деталями. С появлением бетона и железобетона новые промышленные формы
зазвучали особенно мощно и ярко. Этот конструктивный материал был продуктом научных
разработок и поэтому избежал в своем развитии применения ложных форм, подражания другим
существовавшим материалам, как это было с деревом, железом или камнем. Формы железобетона
исходили из технической необходимости, поэтому все железобетонные постройки имели в то время и
позднее свой, присущий только им вид и формы, столь отличные от других построек, отличающиеся
логичностью и целесообразностью. Особенно железобетон подошел для фабрично-заводских и
вообще промышленных сооружений. Со времени появления железобетона промышленное
строительство резко отмежевалось от общих гражданских построек и стало на свой самостоятельный
путь развития. С этого момента собственно и начинается самостоятельное развитие промышленной
архитектуры.
2.4. Промышленные сооружения в традиционной архитектуре

Несмотря на активное развитие новых материалов и совершенствование пространственной

структуры промышленных построек, производственные сооружения с зарождающимися элементами
новой функциональной архитектуры, отражающимися на их внешнем облике, составляли к началу
ХХ века лишь небольшую часть от общего объема промышленного строительства. Новые приемы
приходили в промышленную архитектуру постепенно, в большей мере внедрялись не архитекторами,
а инженерами, и на тех объектах, в которых решающую роль играли требования функциональной
целесообразности и экономичности. На тех фабриках, где уделялось внимание выразительности
экстерьера, архитектура фасадов решалась в тех же приемах, что и гражданских зданий того времени.

Как уже отмечалось, еще в начале ХIХ века при возведении промышленных построек вообще
не ставилась задача их композиционной организации, и первые попытки создания художественного
облика зданий предприятий начинаются лишь с 1830—1840-х годов. Еще больше внимания
выразительности внешнего облика предприятий уделяется после 1880-х годов, одновременно с
подъемом промышленности и в связи с получением от производства все больших прибылей. Желание
придать фабричным зданиям большую выразительность появляется в связи с тем, что интересная в
архитектурном отношении фабрика привлекала внимание обывателей и служила рекламой ее
изделий.

Для проектирования предприятий в таких случаях привлекали архитекторов, которые решали

фасады новых сооружений в рамках традиционного понимания прекрасного, используя
традиционные приемы, язык классической архитектуры. Красоту здания видели, прежде всего, в
снабжении его фасада разного рода выступами, колоннами, башнями, лепниной и другими
украшениями, соответствовавшими представлениям того времени о представительности и престиже
заведения, которые применялись в гражданской архитектуре. Часто фасады стилизовались под
различные архитектурные стили — такие как неоклассицизм, неоготика, модерн, барокко и др.
Особенностью архитектуры этих предприятий стало существенное противоречие — наряду с
широким использованием инженерно-технических достижений того времени, огромных
возможностей металла, железобетона, формированием громадных зальных пространств, их внешний
облик решался в старых приемах — развитие архитектурной мысли было сковано традиционными
представлениями о художественной выразительности зданий, сложившимися в течение веков.

Появившиеся технические нововведения не оказали существенного влияния на внешнюю

архитектуру этих сооружений, и поэтому позднее, в архитектурной теории ХХ века, чаще всего
промышленная застройка такого рода критикуется за художественный формализм фасадов и их
несоответствие функциональным потребностям организации внутреннего производственного
пространства. В целом это так, поэтому в ближайшем будущем внешний облик предприятий получил
кардинальные изменения.

Тем не менее многие фабричные сооружения этого периода, особенно конца ХIХ— начала
ХХ века, решенные с использованием классических приемов, отличались композиционной
выразительностью, своеобразием фасадов и масштабной соразмерностью с прилегающими жилыми
зданиями, зачастую являясь украшением городских улиц и ансамблей, что помогало сохранять в
определенной степени функциональное и композиционное единство всей городской структуры. В их
«старой» архитектуре еще учитывались местные традиции и опыт застройки, ее национальный
колорит. Такая архитектура была лишена технического облика более поздних промышленных
построек и сохраняла индивидуальность и теплоту, композиционно и образно сближавшие ее с
гражданской застройкой. В целом облик таких предприятий отражал сохранявшееся еще единство
архитектуры при отсутствии ее деления на гражданскую и промышленную.
 Примеры промышленных сооружений разных стран, решенных в традиционной архитектуре,
приведены на стр. 33 и 36. Так, в американских предприятиях второй половины ХIХ века
гражданский характер сооружениям придают применяемые скатные кровли, многочисленные
декоративные детали, как на наружных стенах, так и на кровле, различного вида и размера окна,
двери и ворота, в том числе арочные. Скрупулезно проработаны даже такие сугубо функциональные
элементы как светоаэрационные фонари. На производственный характер сооружений определенно
указывают лишь дымовые трубы, которые также имеют декоративное оформление. Предприятие по
производству латунной водопроводной фурнитуры Хайден и Гир в Хайденсвилле, Массачусетс,
сооруженное в 1874 году и включавшее трехэтажный производственный корпус с одноэтажным
литейным цехом и выразительным административным зданием, выделялось представительностью
своей архитектуры и скорее напоминали дворцовые сооружения (рис. 37) [46].

Комплекс сооружений государственной типографии в Санкт-Петербурге, построенный 1910

году в стиле неоклассицизма, наглядно отражает противоречие между передовыми, сложной
конфигурации и очень пластически выразительными конструкциями, примененными для покрытия
основного производственного зала, и традиционной архитектурой фасадов, которые в то же время
очень выразительны (рис. 38). Не может оставить равнодушным архитектура модерна в скоропечатне
Ф.О. Шехтеля с ее замысловатой игрой объемов и разнообразных деталей, использованием приемов
старых русских построек (1900). Такой художественный язык, примененный для производственного
здания, не мог не гармонировать с исторической застройкой Москвы того времени (рис. 39). Можно
отметить также и торжественно-суровую монументальность неоготики фабричного здания
архитектора С. Ниммонса в Чикаго, США (1916). В архитектуре фасадов этого сооружения
реминисценция деталей к образцам готической архитектуры сочетается с выявлением каменного
каркаса здания и достаточно большими проемами окон, обеспечивающими высокий уровень
освещенности производственных помещений (рис. 40). Все эти примеры указывают на внимательное
отношение архитектора того времени к проектируемым производственным зданиям, на большое
разнообразие применявшихся архитектурных стилей и приемов.

Необходимо также выделить еще одно своеобразное архитектурное направление, широко

распространившееся в промышленной архитектуре в ХIХ—начале ХХ века, получившее название
«кирпичного стиля», который был особенно характерен для России. Этот стиль сформировался в
промышленности гораздо раньше, нежели в гражданской архитектуре, основывался на утилитарном
подходе к проектируемым зданиям и выразительности элементов неоштукатуренных стен из
красного кирпича. Соответствие климатическим условиям, простота и экономичность при
эксплуатации обусловили его широкое распространение и устойчивое существование в течение
длительно периода. Стиль претерпел изменения — первоначально это были безордерные здания с
кирпичными, большей частью неоштукатуренными фасадами, пластика которых отличалась
чрезвычайной простотой. Шагу стоек внутреннего каркаса соответствовали наружные кирпичные
лопатки.

В обнаженности кирпича, отказе от ордера, ритмичности и однородности по вертикали и

горизонтали заключались черты, характеризовавшие «кирпичный стиль». С середины XIX века в
таких зданиях наблюдается большая насыщенность декором, нежели это было ранее а архитектуре
безордерных кирпичных промышленных зданий. Рисунок фасадов усложнился, появились
измельченная пластика и декоративные элементы, применялись циркуль завершения окон. Узоры,
присутствовавшие в обрамлении окон и на плоскостях лопаток подчеркивали функционально-
конструктивную основу зданий. Фасады часто были стилизованы в духе готического стиля, что
объяснялось влиянием английской промышленной архитектуры. Такое увлечение также
обосновывалось сходством в использовании строительного материала — красного кирпича — и
представлением, что архитектура средневековья наиболее рациональна и поэтому больше всего
соответствует промышленному зодчеству [42]. Стиль применялся в промышленности для всех видов
производственных зданий, а также для инженерных сооружений. Архитектура красного кирпича
широко использовалась и для общественных зданий того периода, так что сходство стилистики не
всегда позволяло определить функциональную принадлежность здания, то в свою очередь также
способствовало органическому включению таких заводов в ткань городской застройки.

2.5. Формирование эстетики функциональной архитектуры

Важнейшее значение в окончательном становлении функционализма в качестве основного

направления в архитектурном формировании промышленных предприятий имеет период с конца ХIХ
— начала ХХ века. Расширение масштабов промышленного строительства, накопленный опыт
создания функциональных сооружений, использования новых строительных материалов и
конструкций и их творческое осмысление, а также необходимость улучшения производственной
среды, создали предпосылки для формирования новой архитектуры, получившей названия
«функциональная архитектура», «современное движение» или «интернациональный стиль». 1910-е
годы можно считать датой второй промышленной революции, коренным образом изменившей
взгляды архитекторов на эстетику и философию архитектуры сооружений производственного
назначения и сделавшей функционализм основным направлением не только промышленной, но и
всей архитектуры ХХ века. Р. Бэнэм, высоко оценивая «современное движение», писал, что
архитектура «...вовремя первых декад развила словарь форм, основанный на промышленных
образцах, моделях, чьи правила и пропорции были не менее выразительными, чем классические
ордера или Ренессанс» [9].

Успехи промышленного строительства, появление сложных и крупных сооружений — мостов

и виадуков, портовых сооружений, фабрик и заводов, элеваторов с открытыми конструкциями и
оборудованием — существенно изменили отношение к промышленной архитектуре, привели к
поэтизации и романтизации производства, появлению новой эстетики, основанной на красоте
сложных машинных форм, конструкций и оборудования, и даже абсолютизации возможностей
техники и технического прогресса. Подавляющие громадные технологичные сооружения восхищали
как монументы техники, воспринимающиеся грозной самостоятельной силой.

Промышленное зодчество стало широко популяризироваться в различных массовых изданиях

— на фотографиях, почтовых открытках, в юбилейных сборниках, которые выпускали
конкурирующие строительные фирмы, выполнявшие отдельные виды работ, и владельцы
предприятий, рекламировавшие новые здания наряду с продукцией завода. Так, в России был
напечатан сборник А.С. Шустова «Купечество и промышленные предприятия С. Петербурга»,
посвященный 200-летию города, широко иллюстрированный видами петербургских фабрик и
заводов, расположенных в жилой застройке, в создании которых принимали участие ведущие
городские архитекторы. В Италии группа молодых фантастов, увлеченных новыми технологиями,
выпустила свой «Futurist Manifesto». Их идеи отражались в поэзии, живописи и в эмоциональных
рисунках Антонио Сант-Элиа, где новая архитектура вдохновлялась технологией машины и
транспортных систем. Российская фирма металлических конструкций «Бари», главным инженером
которой был известный конструктор В. Шухов, выпустила серию почтовых открыток с изображением
своих строительных объектов: маяков, водонапорных башен, промышленных цехов. Интересно, что
рекламные издания, получившие большое распространение в то время благодаря развитию
полиграфической техники и полиграфической промышленности, рекламировали не изделия фирм, а
сами фабрики, выпускающие эти изделия [30].

Другой предпосылкой для появления нового архитектурного языка в индустрии явилось то,
что, несмотря на созданные к этому времени замечательные примеры производственных и
инженерных сооружений, основная часть построек, предназначенных для размещения производств,
представляла собой достаточно унылую и однообразную застройку с минимумом средств
архитектурной выразительности, во многих случаях не удовлетворявшую даже простейшим
санитарно-гигиеническим требованиям. Стремление предпринимателей к максимальной прибыли
любой ценой часто превращало промышленные предприятия в уродливые сооружения, а окраины
городов — в неприглядные индустриальные задворки. Недостаток освещения, шум, особенно с
появлением парового и электрического двигателей, запыленность, жара в горячих производствах,
закопченость, развитость бытового обслуживания — все это привело к тому, что за столетие развития
машинной техники труд на предприятии зачастую рассматривался как тяжелое испытание. Поэтому
освоение новых типов зданий, поиски оптимальных вариантов их освещения, разработка параметров
внутренних пространств с большими объемами свежего воздуха, рационализация рабочего места —
все это стало входить в первоочередные задачи, решение которых опережало стилистические поиски.
Все должно быть организовано так, чтобы труд не воспринимался как несчастье, а наоборот, как
занятие, в большинстве случаев способное увлечь того, кто посвятил ему себя.

Даже в тех случаях, когда на предприятиях уделялось достаточно внимания улучшению

внешнего облика сооружений (с использованием традиционной архитектуры), старые приемы всегда
способствовали удобству организации производства и комфортности производственной среды внутри
здания. Это несоответствие приемов старой архитектуры возникающим масштабным социальным и
производственным задачам, наряду с появляющимися ростками новой технологической эстетики,
породило проест против увлечения декоративностью и ложной орнаментацией вообще. Так,
австрийский архитектор А. Лоос в показной роскоши классической архитектуры — «стиля
миллионеров» — увидел отражение не только аморальности эпохи, но и ее социальной
несправедливости, противопоставляя декоративной оригинальности простые ценности
целесообразного и традиции народного искусства, заключавшиеся в бережном отношении к труду и
выявлении свойств, присущих материалу.

Таким образом, эстетическую значимость начинали приобретать, в противоположность

существовавшим традиционным классическим, архитектурные приемы, выросшие из достижений
техники и машинного производства. В их основе были, благодаря использованию новых материалов,
облегчение фасадов и увеличение окон, появление чисто утилитарной архитектуры со сложными
формами и объемами, а также стремление к органичному единству конструкции, функции и формы.
При этом решающее значение имели проблемы формообразования. Форма перестала быть
самодовлеющим фактором, подчиняющим себе другие элементы сооружения. Наоборот, за основу
формирования всего комплекса архитектурных вопросов на длительное время берется
функциональное обоснование, определяющее объемное решение, взаимосвязь помещений, выявление
формы конструкций. Теоретической базой нового направления в архитектуре можно назвать формулу
знаменитого естествоиспытателя Ламарка: «Форма должна соответствовать функции». Именно
предприятия, прежде всего, становятся воплощением такого прагматизма и функциональной красоты.
В числе факторов, способствовавших широкому распространению идей рациональности и
функционализма, была также относительная дешевизна новых зданий, имевших простые
прямоугольные формы и лишенных традиционных декоративных элементов.

Принципиальное значение для эволюции языка архитектуры в начале ХХ века, для

радикального перехода от традиционной классической архитектуры к функциональной имели
постройки промышленных сооружений в Германии, выполненные архитекторами П. Беренсом и его
учеником В. Гропиусом, в которых ясно выражались основные принципы архитектуры ХХ века. В
этих сооружениях был сделан качественный шаг — окончательно отбрасываются традиционные
формы из камня и начинают использоваться новые приемы, подсказанные возможностями легких
металлических конструкций. Архитектура начинает строиться на единстве функции, формы и
конструкции.
 Германские предприниматели одними из первых привлекли архитекторов к строительству
промышленных сооружений, поставив перед ними задачу создания условий работы, способствующих
повышению производительности труда. Передовое оборудование и рациональная организация
промышленности должны были обеспечить создание новой производственной среды, кардинально
отличающейся от среды существовавших в то время в Германии фабрик сих темными дворами и
слепыми окнами, напоминавших, скорее, тюрьму, чем место работы.

Будучи художником по образованию, П. Беренс явился родоначальником новой области

творческой деятельности — промышленного дизайна. В 1907 году он был приглашен крупнейшей
германской электротехнической фирмой АЕС для работы над совершенствованием внешнего облика
выпускаемой продукции. Он был первым художником, начавшим в широких масштабах заниматься
«художественной» формой в промышленности — технической эстетикой. В этой области ему
удалось создать формы, отвечающие свойствам материала и машинным методам производства.
Спроектированные им моторы, вентиляторы, светильники для больших помещений в
художественном отношении безупречны и для нашего времени.

Однако наибольшим влиянием Беренс пользовался как архитектор. В 1909 году он построил
для фирмы АЕС в Берлине турбинный цех, признанный шедевр архитектуры ХХ века, в котором он
одним из первых в промышленной архитектуре применил принципы единства функции и
конструкции, четкую архитектонику форм (рис. 42). Для изготовления продукции, выпускавшейся
этим заводом, — динамо-машин — требовалось максимальное освещение рабочего места прямым
светом. Беренс расчленил здание на два объема: главный корпус и асимметрично примыкающую к
нему пристройку, резко от него отличающуюся. Конструкция основного объема, состоящая из серии
трехшарнирных арок и металлических колонн, снаружи скрывается за огромной стеклянной
плоскостью стен. Стальные стойки, имеющие уменьшающиеся книзу сечения, закреплены
посредством шарнирных опор. Стремясь использовать конструктивные узлы в архитектуре, Беренс
выносит шарнирные опоры на фасад, подчеркивая тем самым их архитектоническое значение.

Четыре угла здания акцентированы мощными пилонами, причем пилоны как бы отклоняются
внутрь здания, западая под вынесенный почти на два метра карниз, в то время как плоскости
стеклянных стен продолжают оставаться вертикальными. Монументальность рационально
сконструированного объема достигается без использования академического историзма. Здание
является своеобразным выражением огромной силы союза человека и машины, олицетворением
промышленности как одной из составляющих современной жизни. В газетах того времени фабрику
турбин называли «кафедральным собором труда» и призывали размещать ее фотографию в военных
госпиталях для поднятия духа выздоравливающих солдат Первой мировой войны. Пафос,
монументальность и драматизм форм такого, казалось бы, сугубо утилитарного здания являются
интересным примером в эволюции зодчества.

Значение Беренса в истории современной архитектуры не ограничивается его собственным

творчеством. Он обладал педагогическим даром, и его мастерская сыграла большую роль в
подготовке ряда крупных мастеров. Не случайно в мастерской П. Беренса сформировались два
выдающихся архитектора, во многом определивших в дальнейшем направление творческих поисков
в современной архитектуре, — В. Гропиус и Л. Мис ван дер Роэ.

В частности, решительный шаг к новой архитектуре сделал В. Гропиус. В 1911 году он (в

соавторстве с А. Мейером) возводит здание фабрики обувных колодок «Фагус» в Альфельде-на-
Лейне, в проекте которого он проявил себя необычайно смелым реформатором (рис. 43). Совершенно
новым приемом архитектурной и конструктивной композиции явился полный отказ в этом здании от
наружной стены как несущего элемента. Конструкция здания «Фагус» состоит из кирпичных столбов,
стальных балок и железобетонных перекрытий. Применяя такую каркасную конструкцию, Гропиус
заменил обычную кирпичную стену легкой стеклянной мембраной, прикрепленной к выступающим
из стоек каркаса консолям. Здание перестало быть массивной каменной коробкой, а превратилось в
легкий стеклянный футляр, ограждающий цеха от наружного пространства. Этот прием не только
создал новый архитектурный облик здания, но и улучшил условия работы в цехах, усилив
естественное освещение за счет сплошного остекления стен. Открытый Гропиусом прием под
названием «навесной стены» стал одним из важнейших элементов современного строительства.
Лишенный опоры угол здания решается в стекле, ломая традиционное представление об
обязательной массивности углов для каменной постройки, еще использованных Беренсом в его
турбинном цехе. Архитектура здания отражает выдвинутую Гропиусом в 1909 году идею
стандартизации элементов зданий как для экономических, так и для эстетических целей, четкую
функциональную логику — все необходимое и ничего лишнего, красоту рационального в простоте
прямоугольных объемов и чистых плоскостей.

По проекту Гропиуса был построен и комплекс показательной образцовой фабрики на

выставке Веркбунда в Кельне в 1914 году, состоящий из трех корпусов — административного,
гаража и собственно фабрики. Проектируя (также в соавторстве с А. Мейером) административный
корпус, Гропиус сформировал консольную конструкцию лестницы. Вместо обычной массивной
лестничной клетки он создал прозрачный стеклянный полуцилиндрический футляр.
Административное здание он перекрыл плоской крышей, используемой в качестве открытого кафе.
Очень интересна композиция производственного корпуса. Стекло заполняет пространство между
рамами не только в вертикальной плоскости — оно следует за очертаниями рамы и в верхней части
здания, ликвидируя, таким образом, привычное представление о чердаке.

Постройки Гропиуса 1910-х годов занимают важнейшее место в эволюции архитектуры

промышленных сооружений, так как именно они фактически знаменуют завершение этапа
формирования основных типов производственных зданий, зарождение функционализма и начало
следующего этапа, когда будет сформулирована целостная концепция новой архитектуры, а
функциональный подход будет основным в архитектурном формировании промышленной застройки.

Необходимо отметить важнейшую роль в становлении новой архитектуры в этот период еще
одного немецкого архитектора — Г. Пельцига. Если рациональный функционализм Беренса и
Гропиуса находил свое выражение в приведении зданий к более простым геометрическим формам, то
Пельциг в своих постройках находит вдохновение в преувеличенной усложненности и пластичности
производственных объемов, что легло в основу такого архитектурного течения как экспрессионизм.
В 1911 году он строит водонапорную башню в Позене. Симметричное построение и замкнутый
характер внешнего облика этого сооружения вытекают из его назначения, а ступенчатое построение
объема придает архитектуре здания динамику и выразительность (рис. 44). Несущая стальная
конструкция и внутри, и снаружи ничем не замаскирована. Горизонтальные и вертикальные окна
вписаны в рисунок, образованный элементами стальной конструкции, кирпичная кладка служит лишь
заполнением между ее элементами; все формы функционально обоснованы рациональным
конструктивным решением. Подчеркнутая экспрессивность отличает и запроектированную
Пельцигом химическую фабрику в 1911—1912 годах в Любане близ Позена, выраженную в
динамично нарастающих объемах здания и ритме разнообразных по размеру и очертаниям оконных
проемов (рис. 45).

Таким образом, рассмотренный этап с1760х по 1910-е годы характеризуется зарождением

промышленного производства в современном его понимании и появлением нового типа застройки —
строительства фабрик и заводов. Произошедшая промышленная революция обусловила
использование в промышленном строительстве технических достижений, применение таких
материалов как чугун, сталь, железобетон, стекло и появление на их основе новых подходов к
пространственной организации производственных сооружений. В результате эволюции к началу ХХ
века сформировались основные типы производственных зданий, существующие и сегодня.
Особенностью этапа является то, что проектирование фабрик вели не архитекторы, а инженеры,
смело внедрявшие технические новинки, при этом основной их целью были эффективность
организации производственного процесса и функциональность сооружений, что находило свое
выражение в их утилитарном облике. В тех случаях, когда с середины ХХ века к работе привлекались
архитекторы, внешний облик предприятий решался в приемах традиционной архитектуры. Начало
ХХ века связано с появлением интереса у архитекторов к производственным и техническим формам.
Промышленная застройка становится определяющей для нового архитектурного направления —
функционализма, в основе которого были рациональность и функциональный подход к структуре
зданий, а в организации внешнего облика — отказ от декоративных элементов, выявление
функциональной структуры зданий, использование каркасов, облегчение наружных ограждений.
Позже будет сформулирована целостная концепция функциональной архитектуры. Достижения
промышленной архитектуры в ХХ веке станут активно влиять и архитектуру гражданских
сооружений.

3. Индустриальный этап в развитии архитектуры промышленных сооружений

Промышленные постройки немецких архитекторов начала 1910-х годов — П. Беренса, В.

Гропиуса и Г. Пельцига — фиксировали завершение периода становления функциональной
архитектуры и начало нового этапа, продолжавшегося до начала 1970-х годов, на протяжении
которого функционализм был ведущим направлением в формировании промышленной застройки.
Можно сказать, что эти замечательные постройки были фактически выражением произошедшей
второй промышленной революции, утвердившей рационализм и красоту технических форм в
качестве основы архитектурой выразительности предприятий на длительное время, при этом
активное участие в формировании промышленной застройки начинают принимать архитекторы. Этап
подразделяется на два периода. Первый — с 1910-х до 1940-х годов — характеризуется успешным
развитием и укреплением нового архитектурного направления. Второй — с 1940-х до начала 1970-х
годов — продолжением эволюции функциональных тенденций, но на этой стадии абсолютизация
функции и, во многих случаях, неоправданная экономия приводят к чрезмерной рационализации
застройки, ее излишней простоте и, в конечном итоге, к кризису функционализма в промышленной
архитектуре.

3.1. Развитие и укрепление функционализма как ведущего направления в промышленной

архитектуре

Начало нового этапа в развитии архитектуры в целом, в том числе и промышленной, совпало
с окончанием Первой мировой войны и с Октябрьской революцией в России, ставшими важными
историческими рубежами. В ХХ веке произошло окончательное разделение архитектуры на
промышленную и гражданскую вследствие существенных различий в их объемно-пространственном
формировании и градостроительной значимости. При этом архитекторы нового направления
отдавали промышленности лидирующее значение. Так, М. Гинзбург в 1924 году писал: «..если в
прошлом столетии главным содержанием архитектуры был жилой и общественный дом, влиявший на
производственную архитектуру, то теперь происходит явление как раз обратное — промышленная
архитектура, ближе стоящая к источникам современного миропонимания, должна оказать влияние на
жилую архитектуру, наиболее традиционную и косную». Апофеоз промышленной архитектуры —
громадные размеры сооружений и формируемых пространств, огромные плоскости глухих и
остекленных стен, наличие открытого технологического и инженерного оборудования, переплетения
коммуникаций и эстакад —трубы, градирни, вентиляторы, покрытия шедовые и с зенитными
фонарями, нагромождения открытых металлических конструкций и ажурных сеток — все это
становится объектом эстетической значимости, активно развивается и совершенствуется.
 В целом, характеризуя развитие промышленной архитектуры в этот период, можно отметить
повсеместное расширение промышленного строительства — создаются крупные производственные
комплексы, при этом уровень концентрации промышленного производства в России (по численности
рабочих) был значительно выше, чем в любой другой стране мира. В 1910 году на крупных
российских предприятиях с количеством рабочих свыше 500 человек были заняты 53,5% всей их
численности, а в США, известных своей крупной промышленностью, только около 30% [3]. При этом
можно отметить, что тенденция к увеличению размеров предприятий и производственных зданий в
целом будет продолжаться вплоть до 1970-х годов.

С середины 1920-х годов и практически до конца ХХ века промышленные объекты

становятся наиболее крупными ведущими сооружениями, создаваемыми архитекторами. С начала
ХХ века наряду с уже существовавшими традиционными производствами быстро прогрессировали
новые виды промышленности — в первую очередь, электротехническая и химическая. В
конкуренцию с каменным углем вступила нефть. Дальнейшее развитие массового производства,
механизация технологических процессов обуславливают широкое применение, начиная с этого
периода, конвейерных сборочных линий. Увеличение количества оборудования, применяемого в
различного рода механизированных линиях, необходимость сокращения длины производственного
потока и расположения станков в непосредственной близости приводит к тому, что отдельные
мастерские или участки заводов, имевшие раньше ограниченные размеры и располагавшиеся в
отдельных зданиях, начинают проектироваться в виде огромных цехов с использованием
возможностей верхнего освещения. Появляется такой прием промышленной застройки как
блокирование, застройка предприятий разделяется на павильонную и сплошную.

Продолжает совершенствоваться в промышленных постройках и эстетика функционализма.

Как уже отмечалось, еще на предыдущем этапе возникли технические предпосылки,
предопределившие серьезные изменения в архитектуре, были обозначены первые теоретические
положения нового архитектурного направления и созданы конкретные произведения,
предвосхитившие будущее развитие архитектуры — это были в основе своей сооружения, связанные
с производством. Данный период характеризуется активным и повсеместным распространением
«новой архитектуры» вширь, развитием застройки на основе новых функциональных законов,
возникших благодаря успехам и открытиям в области промышленного строительства на предыдущем
этапе. В конце 1920-х годов функционализм становится господствующей системой архитектурного
мышления во многих странах Европы, а к 1940-м годам идеологией индустриализма было охвачено
практически все поле деятельности архитектора — единичная постройка, развитый комплекс,
городской район, город.

Функционализм как стилистическая система выдвинул свои характерные планировочные

приемы и конструктивные схемы и оперировал определенным кругом художественных средств,
отражавших социальные и политические идеи своей эпохи. Провозглашая железобетон и
металлические каркасные конструкции своей инженерно-технической базой, этот стиль возводил
обнажение конструкций в художественный принцип, что его резко отличало от стилей предыдущих
эпох. Совершенство пропорций простой архитектурной формы, полное отсутствие декора,
рационализм в решении функциональных задач и правдивое отношение к конструкциям и
строительным материалам — вот основные принципы функционализма. Новый стиль был
прогрессивен для своего времени как противопоставление эклектике архитектуры ХIХ века. Кроме
того, провозглашая абсолютное обнажение зданий, функционализм давал экономический выигрыш
благодаря отказу от дорогих украшений. Так, объединяя в себе экономические преимущества с
конструктивной логикой и передовыми функциональными предложениями, функционализм
превратился в основное архитектурное направление ХХ века.
 В то же время промышленная архитектура, ставшая основоположником «современной
архитектуры», давшая ей новый язык и оторвавшаяся в начале рассматриваемого периода целом от
гражданской, в ХХ веке имеет слишком мало производственных сооружений с яркой архитектурой,
признанных всеми «шедевров». Большинство наиболее интересных промышленных построек
относится к началу века к довоенному периоду, к рассмотренному выше этапу становления
функциональной архитектуры. Более того, промышленность во многих случаях продолжала
оставаться синонимом чего-то тяжелого и мрачного. С одной стороны, после войны промышленное
строительство полностью освободилось от уз устаревших представлений традиций. Возникли
промышленные предприятия, которые ничем не напоминали прежние решения, а применение новых
строительных материалов привело к новым архитектурным предложениям. Но с другой — возросшие
с ростом предприятий размеры производственных сооружений, специфически сложные виды
формируемых пространств, громадные объемы, лишенные в новой промышленной архитектуре
привычного декора, часто не способствовало повышению привлекательности образа производства
для городских жителей. Эстетическому и психологическому отчуждению предприятий
способствовали также сохранявшиеся на многих заводах шум, грязь, выделяющиеся газы,
замкнутость производственных территорий в городах при их неупорядоченном размещении,
проектирование многих производственных объектов без участия архитекторов. В таких непростых
условиях архитектура промышленных комплексов продолжала развиваться.

Рассматривая эволюцию промышленной архитектуры в период с 1910-х по 1940-е годы

можно выделить три основные центра ее формирования, каждый из которых имел свою
определенную направленность и творческое своеобразие — это европейские страны, США и
образовавшийся на основе России СССР. Каждый из них сделал в эти годы свой творческий вклад в
процесс развития функциональной архитектуры, именно там были созданы значительные
промышленные объекты, ставшие общепризнанными памятниками промышленной архитектуры.

После Первой мировой войны развитие промышленности ведущих стран происходило

совершенно различных социально-экономических условиях. Если западные страны продолжали
работать в условиях свободного предпринимательства и частной собственности, то предприятия
СССР развивались на основе общегосударственной социалистической экономики.

При этом наблюдалась достаточная близость творческих позиций в архитектуре предприятий

европейских стран и СССР. В этих странах поиск новой архитектуры идет в одном русле —
осмысление возможностей новых материалов и технических приемов, конструкций и их значения для
архитектурного формообразования. Совсем иначе в развитии функционализма участвовала
промышленная архитектура США. Здесь процесс шел не от поиска формы и её художественной
выразительности, а от решений пространства для эффективного производства массовой продукции. В
промышленном зодчестве именно в начале ХХ века инженерный и архитектурный труд соединяются
на паритетных началах. Это происходит и в Европе, и в США, но в Европе и СССР идет освоение
новых материалов и их возможностей, а в США во главу угла ставится рациональное построение
объема от плана до конструкций, причем конечным итогом становится стоимость продукции после
всех затрат, включая и стоимость самого производственного здания. При этом у американцев
эстетика новых материалов и конструкций как бы вторична, а главное — это экономическая
эффективность и взгляд на фабрику как на объект для производства [30].

Следует заметить, что разность подходов в формировании нового стиля в Европе и США
обуславливалась еще и тем, что в Европе, в отличие от США, существовали достаточно крепкие
исторические традиции. В США, несмотря использование отдельных деталей исторических стилей,
как правило, привнесенных из Европы, в связи с отсутствием культурной традиции исторически
складывающегося ландшафта не было необходимости преодолевать сопротивление такого рода.
3.1.1. Промышленная архитектура европейских стран

Развитие промышленности в Европе после 1910-х годов протекало нестабильно. Усиленное

промышленное строительство во время Первой мировой войны пережили все воевавшие страны и
даже страны, не принимавшие прямого участия в войне, как, например, Швеция, где число заводов за
время войны увеличилось почти вдвое. С наступлением мирного времени страны Европы до 1924
года были вынуждены преодолевать разрушительные последствия Первой мировой войны и
следовавших за ней революционных потрясений. Рост промышленного производства в начавшийся
затем короткий период стабилизации обеспечивался, наряду со строительством новых заводов, также
и техническим обновлением предприятий, их реконструкцией. Расширение производства
осуществлялось на основе передовых технологий и в чрезвычайно разнообразных формах. Во многом
образцом для европейской промышленности стало массовое конвейерное производство американца
Форда с его методами стандартизации и рационализации. Стабильное развитие было прервано
опустошительным экономическим кризисом, разразившимся в 1929—1933 годах и поразившим весь
капиталистический мир. Дальнейший рост производства в Европе продолжился лишь в годы перед
Второй мировой войной.

Если говорить о дальнейшем развитии творческого языка промышленной архитектуры, то в

этот период Европа продолжала оставаться в числе лидеров функционализма, создавая сложные,
композиционно разнообразные и выразительные комплексы в русле передовых тенденций
формообразования с использованием новых материалов и конструкций. Ниже приводятся примеры
наиболее заметных европейских построек 1920—1930-х годов, обладающих высокими эстетическими
качествами и отражающих многообразие направлений творческих поисков архитекторов Европы того
периода.

Характерным примером развития функционализма в Германии явилась электростанция в

Берлине, сооруженная в 1925—1927 годах по проекту В. Исселя и В. Клингенберга (рис. 46).
Строительство электростанции преследовало одновременно две цели: возвести за короткий срок
здания, подходящие для новой техники и технологии, и вместе с тем эти здания должны отвечать
новым высоким требованиям строительной практики. Эти задачи были успешно решены
совместными усилиями технолога, архитектора и инженеров. Видимые стальные рамы для целых
стен заполнены стеклянными плоскостями и разноцветными клинкерными кирпичами. Новым для
архитектуры электростанций явилось вынесение извне здания лестничных башен, оформление
центральной установки размола угля, а также способ монтажа, который можно определить по
стальной конструкции. Определяющие облик здания фасады расчленены посредством
монументальных лопаток, готических форм окон и пластичной орнаментики плоскостей.

В отличие от других стран, Англия начала ХХ века теряет свои лидирующие позиции в
формировании новой архитектуры. Будучи безусловным лидером в промышленном строительстве на
протяжении почти 200 лет со времени возникновения промышленной архитектуры и сыграв в ее
становлении важнейшую роль, Англия в этот период отстает в соревновании с остальными
европейскими странами и США. Однако новые архитектурные идеи в конце1920х и начале 1930х
годов начали распространяться ив Англии. Химическая фабрика фирмы «Бутс» в Бистоне,
построенная в 1930—1932 годах по проекту архитектора О. Уильямса, относится к числу наиболее
известных промышленных сооружений Англии, в которых торжество новых приемов
проектирования является совершенно очевидным (рис. 47). В здании применены грибовидные
колонны, безбалочное перекрытие. Консольные выносы перекрытий превратили наружные стены
помещений в прозрачную стеклянную завесу. Пять поперечных надстроек над сплошь застроенным
первым этажом создают благоприятные условия освещения и лишают фабричное здание
монотонности. Однако это уже использование найденной ранее стилистики, а не поиск ее.

В наиболее чистом виде функционализм представлен промышленным зданием табачной,

чайной и кофейной фабрики Ван Нелле, построенной в 1928—1929 годах в Роттердаме, в Голландии,
по проекту архитекторов А. Бринкмана и Ван дер Флугта (рис. 50). Рациональная планировка,
соответствующая требованиям технологического процесса, применение современной каркасной
конструкции и обильного остекления позволили авторам создать не только хорошо
функционирующее, но и красивое здание, подкупающее выразительностью и правдивость
художественного образа. В большом многоэтажном главном корпусе размещено производство
табака, кофе и чая. С запада к нему примыкает административное здание, с востока и юга —
одноэтажные здания столовой, складов и мастерских. Котельная расположена в центре площадки.
Фабрика Ван Нелле на десятки лет сохранила в промышленной архитектуре значение образца. По
архитектурно-планировочным и конструктивным решениям, принятым при строительстве этой
фабрики, ее следует отнести к числу сооружений, определивших дальнейшие пути развития
промышленного строительства.

Из наиболее ранних промышленных сооружений итальянских рационалистов следует

отметить также автомобильный завод «Фиат» в Линготто близ Турина, построенный инженером
Матте Трукко в 1927 году (рис. 49). Здание завода представляло собой гигантское железобетонное
сооружение и являлось развитием схемы одного из первых конвейерных автозаводов Форда в
Хайланде, также размещавшегося в многоэтажном корпусе. В противоположность фордовскому
заводу полностью собранная автомашина выезжала на крышу здания, на которой размещался
автотрек. Проверенная машина затем съезжала на землю по монументальной круглой рампе.

Функционализм не был в европейской архитектуре межвоенного периода единственный

направлением. Во многом противоположным ему по принципиальным установкам был
экспрессионизм, у истоков которого еще в начале века был Г. Пельциг. Сторонники этого
направления считали главной целью архитектурного творчества создание выразительного
художественного образа сооружения. Они не отвергали, конечно, необходимости удовлетворения
утилитарных требований, однако главным в архитектурном произведении считали его эмоциональное
воздействие на человека.

Ярким представителем экспрессионизма был германский архитектор Э. Мендельсон.

Широкую известность он приобрел в самом начале 1920-х годов своими эскизами промышленных
зданий, поразившими остротой и неожиданностью архитектурных форм (рис. на стр. 47). Мендельсон
в этих эскизах стремился к созданию необычного художественного образа, соответствующего
новизне и мощи современной промышленности. Свои творческие замыслы Мендельсон воплотил в
таких постройках как астрономическая башня с обсерваторией в Потсдаме (башня Эйнштейна) в 1920
году здание для фабрики шляп в Люккенвальде в 1921—1923 годах. В последней он проектирует
динамичное шедовое покрытие, построенное треугольных формах. Здание красильного цеха было
настолько необычно и выразительно по форме, что его размещают на главной оси всего комплекса,
«уравновешивая» мощным корпусом электрической станции.

Представляет интерес и запроектированное Мендельсоном в СССР в Ленинграде здание

чулочно-трикотажной фабрики «Красное знамя». После завершения строительства лишь силовая
станция (1926—1928), поставленная на остром углу квартала, полностью соответствовала авторскому
проекту. В ее прямоугольный блок врезаны с торца три закругленных объема водонапорной башни,
имеющие разный диаметр. Смелая по пластике, полная движения композиция убедительно соединяла
черты экспрессионизма и функционализма и воплощала постулат автора «функция плюс динамика».
Это сооружение оказало значительное влияние на ленинградскую архитектуру.
 Архитектурный экспрессионизм появился благодаря большим формообразующим
пластическим свойствам нового материала — железобетона. Для придания большей выразительности
зданий применялись преувеличенно выступающие профили, пластическая динамичность объемов
при отсутствии в них явно выраженной конструктивной структуры. Но экспрессионизм в архитектуре
имел преходящее значение.

В этот период европейцы продолжают совершенствовать архитектуру железобетонных

зданий. Заслуга дальнейшего развития основ архитектуры сооружений из железобетона принадлежит
и французскому инженеру Э. Фрейсине, запроектировавшему еще в 1916 году ангар в Орли под
Парижем (рис. 33). Он применил здесь железобетонные оболочки, использовавшиеся как
большепролетное покрытие. В этом сооружении были раскрыты огромные потенциальные
возможности нового строительного материала для создания крупных закрытых пространств. С
помощью железобетонных эллиптических арок складчатого сечения Фрейсине перекрыл пролет 80 м,
еще более ярко показав конструктивные достоинства нового строительного материала —
железобетона. Прочность и жесткость этой тонкой оболочки создавалась за счет складчатой формы
параболического свода. Это был еще один шаг по созданию теоретических и технических
предпосылок для нового этапа в развитии архитектуры после окончания Первой мировой войны.

Переворот в методах конструирования и построения архитектурной формы из железобетона

можно проследить и в сооружениях итальянского инженера П. Нерви, который был мастером, прежде
всего, этого строительного материала. В своих работах он показал, что этот приспособленный к
пластическим формам материал, который до того чаще всего пытались втиснуть в рамки
прямоугольных конструкций, способен образовывать формы, столь же смелые, сколь и новые.
Особенность творчества Нерви — неутомимые поиски новых пространственных структур, которые
наилучшим образом отвечали бы инженерной целесообразности и одновременно без всяких
чужеродных украшений могли бы выразительно организовать необходимое в общественных и
промышленных зданиях обширное внутреннее пространство, создавая запоминающийся внешний
облик.

Смелое конструктивное решение Нерви применил в период с 1936 по 1943 год при
сооружении большепролетных авиационных ангаров для самолетов (рис. 34). Здесь было воплощено
стремление к предельному сокращению количества несущих элементов и к всемерному облегчению
ограждающих конструкций. Рационализм вырос в Италии в первую очередь как результат
потребности промышленности в новых видах сооружений. Вот почему теории итальянских
рационалистов вначале нашли практическое применение в архитектуре промышленных зданий.
Неразвитость материально-технической базы препятствовала распространению идей рационалистов в
остальных областях строительства, где дело ограничивалось, в большей степени, лишь теоретической
разработкой вопросов.

Говоря о вкладе европейцев в совершенствование промышленной архитектуры в этот период,

необходимо упомянуть соображения классика функциональной архитектуры Ле Корбюзье, высоко
оценивавшего все возрастающее значение индустрии в жизни общества. Именно производству он
отдавал лидирующую роль в формировании новой жизни, в производственном потоке видел красоту
организации новой эпохи — эстетику, навеянную конвейерами Форда, заводы которого он называл
модель нового мира. Поток — характерная особенность индустриального производства,
предполагающая систематичность, точность, размеренность производственного процесса,
безукоризненную слаженность работы бригад — стал также философией архитектуры Ле Корбюзье.
В отличие от старой архитектуры, основанной ручном труде, где все было подчинено
индивидуальности, идеал новой красоты должен был исходить из массового поточного
строительства.
 В то же время он видел несовершенство преобладавшей части предприятий того времени.
Шум, пыль, грязь, неприглядный облик части предприятий, многие из которых были созданы еще в
предыдущем веке, отвращали людей от производства. «За столетие развития машинной техники труд
кое-где нанес немало вреда людям и природе, поэтому он часто рассматривается как тяжелое
испытание: труд — проклятие, труд — наказание», — писал Ле Кобюзье и предлагал средствами
архитектуры и градостроительства устранить эти противоречия: «Все должно быть организовано так,
чтобы труд не воспринимался как несчастье, а наоборот как занятие, в большинстве случаев
способное увлечь того, кто посвящает себя ему» [25].

Корбюзье выдвигает свою концепцию совершенствования архитектуры предприятий

израбатывает модель современного предприятия— «зеленый завод». «Заводы будут строиться по
принципу «зеленых заводов», которыми являются предприятия нового типа, светлые, чистые,
гармоничные, построенные на подлинно гуманной основе. На этих предприятиях, в отлияие от
старых, будут обеспечены условия для расцвета физических и моральных качеств работающих,
благоприятные условия для укрепления здоровья и расцвета личности» (рис. 48).

Вот некоторые из его предложений, многие из которых были теоретической основой

промышленной архитектуры в течение многих лет. Заводские цеха и склады располагаются в
последовательности, продиктованной производственным процессом. Их габариты и формы
определяются технологическими условиями. Организация движения внутри промышленных
предприятий (поступление сырья и эвакуация продукции), включая последовательную цепь
производственных операций, должна быть непрерывной, четкой, исключающей наличие встречных
потоков движения. Сырье поступает на предприятия через входы и покидает их в виде готовой
продукции через выходы, удобно связанные водными, шоссейными и железными дорогами.
Основным требованием, диктующим правильную планировку производственного комплекса, должен
быть «поток». Все производственные здания связывает путь, предназначенный исключительно для
персонала. Этот путь проходит либо на открытом воздухе, либо в закрытых галереях — он
начинается от заводских проходных и затем разветвляется, соединяя бфтовые и административные
помещения с производственными зданиями.

«Зеленый завод» воссоздает природные условия в местах приложения труда. Так же, как и
жилые районы, промышленные зоны должны освещаться солнцем и утопать в зелени. Из заводских
зданий там, где это не мешает производственному процессу, через большие витражи раскрываются
красивые виды на окружающую природу. Промышленные рабочие должны дышать свежим
воздухом, жить и трудиться среди природы. Несмотря на то, что в соответствии этими
предложениями современное предприятие не должно было иметь характерных санитарно-
гигиенических недостатков, принятая при участии Ле Корбюзье в 1933 году Афинская хартия
предполагала четкое разделе городской территории на селитебные и промышленные, т.е.
предприятия не должны были размещаться в структуре жилых районов [25].

Рассматривая архитектуру европейских производственных комплексов, несмотря на большое

разнообразие построек и отсутствие единой методологии, в целом можно отметить характерные для
массового промышленного строительства перед Второй мировой войной приемы формирования
промышленной застройки, в значительной мере отличавшиеся, в частности, от американских.

Особенностью европейцев был более индивидуальный подход к архитектурному и

конструктивному решению проектируемых производственных зданий на основе функциональных
задач данного производства. С одной стороны, это открывало широкие возможности для создания
выразительных и своеобразных сооружений в соответствии с логикой и задачами каждой конкретной
ситуации, а разнообразие технологических процессов давало широкий простор для творческих
поисков, благодаря чему архитекторы Европы создали в этот период многие замечательные
промышленные постройки, сыгравшие свою важную роль в развитии промышленной архитектуры.

Но обратной стороной такого подхода было излишне доскональное следование в архитектуре

создаваемого сооружения конкретным технологическим задачам. Весьма характерным для
европейских проектировщиков было слепое и часто неоправданное подчинение строителей
технологам, которые обычно считаются только с удобствами и особенностями проектируемого
производства. В этом, возможно, было подчеркнутое выражение концепции максимального
функционализма, в основе которой было подчинение функции. Желание соответствовать всем
подробностям технологической схемы зачастую сковывало проектировщиков и не всегда в
результате учитывались в комплексе все требования, которым должен был удовлетворять заводской
организм. В результате этого основные параметры цехов и участков в довоенные годы назначались
исключительно в зависимости от технологических требований, и, как следствие, характерными были
чередования пролетов различной ширины и длины, перепады высот, перпендикулярные пролеты,
раздробленное решение планов и т.д. В таких решениях возможность последующей трансформации и
модернизации производственного оборудования еще не принималась во внимание [40].

Результатом такого подхода было то, что будучи одними из лидеров в совершенствовании
языка новой архитектуры, европейцы во многом отставали от американских и советских
архитекторов в стандартизации и унификации объемно-пространственных решений фабрично-
заводских сооружений и их элементов с целью их удешевления и для наиболее рационального
осуществления строительства индустриальными методами и в кратчайшие сроки. Недостаточное
внимание европейцев к стандартизации находило свое выражение в нечеткости и нерегулярности
сетки колонн, что усложняло правильную организацию плоскостного и объемного решения
проектируемого сооружения, делало невозможным применение относительно небольшого количества
определенных пролетных размеров, наиболее характерных для данной отрасли промышленности и,
соответственно, упорядочивающих заводское здание, а также значительно усложняло
проектирование при формировании крупнейших комплексов. Преобладающее функциональное
подчинение высотности отдельных частей зданий расположенному в них оборудованию, излишняя и
иной раз мелочная экономия на первоначальных затратах фактически приводили к увеличению
себестоимости строительства в этом случае из-за ухудшения организационных условий производства
разнотипных работ. Такой метод проектирования чрезвычайно осложнял последующее
переоборудование и расширение промышленных предприятий, заставляя даже в некоторых случаях
идти на частичное ухудшение первоначально правильно задуманной технологической схемы.

В Европе отрицался во всех возможных случаях внутренний отвод воды в ущерб даже
логичности профиля сооружения и применялся скатный тип кровли. Как результат этого весьма часто
многопролетное здание чрезмерно развивалось по горизонтали в ширину за счет добавления
пролетов и внутренних опор к первичному и основному типу производственного здания —
однопролетному зданию с двухскатным направлением верхнего покрытия. Такая коньковая оболочка
во многих случаях была вполне рациональной, особенно при небольшой суровости климата Европы,
однако до определенной ее ширины — примерно до 50—60 м. Свыше этого предела начинали
появляться противоречия, диктовавшие необходимость перехода к многопролетным зданиям с
повторяющимися пролетами одинаковых или различных размеров. Необходимость организации
требуемого уклона крыши, принимаемого обычно даже при рулонных кровельных материалах в 7—
10%, при большой ширине зданий вызывала значительное вертикальное развитие средней части, в
следствие чего происходило удорожание строительства за счет сооружения излишних и
неоправданных верхних объемов. В коньковых решениях также отсутствовала стандартность
размеров несущих частей из-за добавочного периодического повышения внутренних опор в
направлении осевой линии сооружения. Примером такого типа сооружения являлся построенный в
СССР в 1928—1929 годах по европейским методам один из главных цехов «Уралмаша» шириною
свыше 152 м с двухскатным направлением крыши наружным отводом воды (рис. 71).

В европейском проектировании того периода также фактически не использовались силы

природы для вентилирования производственных помещений и, как следствие этого отсутствовали
четкие и энергичные профили зданий для усиления действия аэрации. Естественно, поэтому
излюбленным в Европе типом был треугольный глухой зенитный фонарь, в природе своей
конструкции не допускавший выполнение створных открывающихся частей. Поперечные к
направлению пролетов фонари, являвшиеся логической неизбежностью в широких коньковых
зданиях с двухскатным верхним профилем, располагались подчас на значительных расстояниях друг
от друга, в результате чего происходило колебание горизонтальной освещенности на рабочей
плоскости в направлении движения технологических процессов совершаемых вдоль пролетов здания,
что, соответственно, понижало эффективность работы вследствие накапливающегося зрительного
переутомления персонала [40].

При этом следует отметить, что, в отличие от американской и советской практики, в Заной
Европе вплоть до конца 1950-х годов плоская кровля в одноэтажных цехах практически
использовалась и наиболее распространенными были здания со скатными кровлями.

3.1.2. Промышленная архитектура США

Успешное развитие промышленности США в этот период было обусловлено отсутствием

военных действий на ее территории при активном участии страны в войне, поэтому промышленное
строительство в середине 1920-х годов переживало здесь этап интенсивного развития. США не
испытали социальных потрясений, которые вызвала мировая война в европейских странах, не
возникли здесь и социально-экономические предпосылки, определившие широкое развитие
функционализма в Европе. Возводимые здесь новые предприятия были одними из самых передовых
для того времени, в целом, были гораздо масштабнее западно-европейских .Тем не менее и эту страну
затронул кризис и экономическая депрессия 1929—1930 годов, временно приостановившие рост
американской индустрии.

Анализируя тенденции развития американской промышленности первой половины XX века,

можно заключить, что участие промышленной архитектуры в формировании нового стиля в США
кардинально отличалось от европейского. И если в Европе подход к формированию новой
стилистики, в основном, строился на идее формального и содержательного осмысления новых
материалов, конструкций, приемов организации пространства и их возможностей, то в США — на
идее «рациональной фабрики».

Ярким представителем функционального подхода в промышленном проектировании был

архитектор и инженер А. Кан, чье плодотворное сотрудничество с промышленником Г. Фордом
привело к созданию эффективного здания для массового производства и появлению новых форм и
архитектурной стилистики в рамках этого процесса.

Еще в начале ХХ века активное расширение географии промышленности в США было

связано с развитием автомобильного и авиационного производств. Промышленность породила
настоящую технологическую революцию, которая нашла свое выражение в новой системе
организации производства и новых приемах промышленной архитектуры. Революционными по тем
временам можно считать новые методы организации производственного процесса, внедряемые
Фордом и связанные с решением задачи серийного выпуска не штучной, а массовой продукции. В
начале века производители автомобилей — такие как Додж, Тимкен, Юнироял — занимались лишь
сборкой изготовленных субподрядчиками комплектующих. Заслугой Форда являлось то, что он
сосредоточился на изготовлении лишь одной массовой автомашины «Модель Т», запущенной в
производство в 1908 году. Кроме того, это именно он решил начать производить все комплектующие
детали машины на одной площадке, осуществлять процесс сборки под одной крышей, внедрять
новую организацию труда, а главное использовать для изготовления автомобилей сборочный
конвейер. Благодаря массовости производства и небольшим размерам производимая автомашина
была недорогой и популярной и производилась до 1927 года [51]. Новый вид производства породил
новую архитектуру, которая возникла благодаря кардинально новым решениям Кана, воплотившего
беспрецедентные задачи, выдвинутые Фордом. Тридцатилетнее интеллектуальное сотрудничество
тесно связало этих двух незаурядных людей.

Первоначально «Модель Т» собиралась на отдельных этажах построенного Каном в 1909 году

многоэтажного железобетонного здания в промрайоне Хайланд в пригороде Детройта. Сборка
компонентов машины происходила с верхнего до нижнего этажа, машина, готовая к проверке,
выезжала на первом этаже (рис. 56).

Первый сборочный конвейер Форда также размещался в многоэтажном здании на шоссе

Пикет. В соответствии с требованиями Форда это было четырехэтажное здание с железобетонным
каркасом около 305 м длины и только 24 м ширины. В этом очень свободном пространстве
размещалась сборочная линия, которая была пущена в 1913 году. Шасси собирались на первом этаже,
кузова — на втором, предварительные процессы осуществлялись на третьем и четвертом этажах.
Фасад включал кирпичные лестничные клетки на равном расстоянии, вмещавшие подъемники и
комнаты для отдыха работающих. Громадные окна занимали почти все проемы железобетонного
каркаса, что соответствовало требованиям Генри Форда по обеспечению оптимальных условий
освещенности и вентиляции.

Следующей фазой в развитии конвейерного производства явился отказ Форда от

многоэтажного здания — предпочтение было отдано организации работы в одном уровне. Кан,
имевший опыт экспериментального проектирования одноэтажных зданий еще в 1906 году, успешно
справился с поставленной задачей. На участке Ривер Руж около Детройта в 1917 году началось
строительство нового цеха длиной более 490 м. Площадь пола существенно расширилась в сравнении
с заводом в районе Хайланд благодаря использованию металлических элементов крыши и
внутренних колонн, которые теперь были мощными и размещались на большом расстоянии друг от
друга. Комплектующие, поступавшие в цех с одной стороны после сборки на одной конвейерной
линии, выходили с другой стороны в виде готовой автомашины.

Этот цех и последующие одноэтажные здания А. Кана отражают поиски новых

архитектурных приемов для промышленных сооружений с массовым поточным производством.
Важным вкладом Кана в развитие таких сооружений явилось установление взаимосвязи между
модернизацией технологического оборудования и архитектурой здания, что выразилось в
изначальной необходимости приспособления проектируемого здания к возможной замен епостоянно
совершенствуемого оборудования без изменения его конструкции, создании уникального
производственного пространства. Был сделан шаг к активному блокированию разных производств в
одном крупном по площади здании. Более гибкое пространство цехов с крупной сеткой несущих
колонн позволило экспериментировать с новыми методами организации производственного процесса
и демонстрировало, что с этих пор архитектор должен в большей степени выражать внутреннюю
функцию пространства, нежели заниматься поиском архитектурного стиля фасадов.

Введенный Фордом и разработанный Каном одноэтажный корпус с огромным

нерасчлененным внутренним пространством стал преобладающим в США типом заводского здания в
тот период и получил широкое распространена предприятиях и других компаний. Среди наиболее
интересных с точки зрения формирования архитектурного стиля и языка зданий такого типа
являются запроектированные также А. Каном стекольный завод Форда в комплексе «Ривер Руж» и
завод грузовиков «Крайслер Халф-Тон» (рис. 57; 58). Завод по изготовлению автомобильных стекол
«Ривер Руж» был построен в 1922 году. Его корпус имел прямоугольный план размером 229 х 85 м, а
технологическая линия проходила последовательно— вдоль продольной оси здания, начинаясь с
четырех больших печей. Корпус в центре, перпендикулярно продольной оси, пересекала линия
расположенных под перекрытием помещений для рабочих и персонала. Весь технологический ряд
получил отражение во внешнем облике здания. Придуманный Каном и широко используемый в его
постройках прием трансформируемой и управляемой кровли здесь становится средством
художественной выразительности. Различные по размерам фермы создавали интересную
композицию, причем их размеры и формы были строго обусловлены технологическими и
техническими факторами, которые были осмыслены и прорисованы архитектором.

Корпус завода грузовиков «Крайслер Халф-Тон», построенный Каном в 1938 году, имел еще
большие размеры (1385 х 122 м) и управляемую кровлю, которая создавалась металлическими
фермами сложного очертания, а также полностью остекленные стены. Внутреннее пространство
здания было достаточно свободным, просматривалось снаружи, а прекрасные пропорции здания, его
техническое и технологическое совершенство иллюстрировали рациональный подход и
функционализм складывающегося «интернационального стиля» (см. рис. 58).

Построенный А. Каном в 1937 году еще один сборочный корпус «Глен Мартин», на сей раз
для производства самолетов, повторял найденные приемы и формы. В 1930х годах фирма А. Кана
консультировала советских проектировщиков. В результате за два года в Советской России был
построен 521 завод, в том числе Сталинградский тракторный [51].

В целом, Альберт Кан, новатор в области промышленной архитектуры, построил за период с

1900 по 1940 год около 2000 заводов, объем работ его фирмы в 1938 году составил 19% всех
проектных работ США, а скорость проектирования достигала 7—10 дней на один чертеж. Тем не
менее Кан в свое время так и не получил признания коллег соотечественников, которые не имели
достаточного уважения и не уделяли внимания утилитарным зданиям, не соответствовавших канонам
общественной, гражданской высокой архитектуры. Зато американская промышленная застройка была
высоко оценена европейцами. «Американские инженеры сокрушили своей расчетливостью наше
представление об архитектуре», — писал Ле Корбюзье.

Разность путей поиска нового архитектурного стиля в США и Европе проявилась и в

отношении американских архитекторов к европейским промышленным постройкам П. Беренса, В.
Гропиуса и Г. Пельцига. Они считали их старыми, не отражающими новаций времени ,поскольку эти
постройки были выполнены из кирпича с ограниченным использованием железобетона. В США же
новые материалы достаточно широко использовались в практике — например, почти все
многоэтажные производственные здания выполнялись в железобетонном каркасе. В Европе новые
формы, логически обоснованные новыми материалами, могли, тем не менее, воплощаться в старых,
известных материалах.

В целом, рассматривая архитектуру производственных зданий США в период между войнами,

можно выделить ряд характерных особенностей формирования застройки, присущих американским
проектировщикам и отличавших их подходы от европейских.

Главной чертой американских методов проектирования зданий являлось стремление ких

максимальному упрощению и наибольшей типизации с возможным использованием архитектурно-
конструктивных приемов, разработанных на основе соответствующей практики. Для лучшей
стандартизации отдельных элементов американцы старались уложить все технологические процессы
в единообразные сетки колонных осей с повторением принятого шага, выраженного в целых
измерениях, в пределах наибольших площадей. Увеличение пролетных размеров выполнялось
обычно в кратном порядке путем удвоения, утроения или даже учетверения основного наименьшего
пролета, что во многих случаях позволяло создавать наиболее благоприятные условия для полного
сочетания производственной целесообразности с архитектурно-конструктивной упрощенностью.
Такая простота подхода в кратчайшие сроки предлагала совершенно удовлетворительные решения, с
одновременным при постройке максимальным использованием индустриальных методов
производства работ [40].

При проектировании фабричных зданий американцы старались сохранить высоты,

исчисленные обычно по максимальным габаритным размерам внутреннего оборудования, в пределах
наибольших, но экономически оправданных площадей, чтобы предоставить возможность в случае
надобности произвести соответствующие частичные изменения технологических процессов. Такой
метод проектирования был вполне рационален, так как в индустриальной стране благодаря прогрессу
технической мысли моральный износ оборудования часто опережает фактическую амортизацию
самого здания.

Далее основным условием американского проектирования являлось направление верхнего

света исключительно по ходу основных процессов, что особенно целесообразно при поточном
производстве операций, так как отсутствие колебаний освещенности на рабочей плоскости не
вызывает значительного зрительного утомления у работающего персонала и не снижает его
производительность. Продольные фонари также облегчали типизацию отдельных частей зданий.

Американцы стремились во всех цехах без исключения, а особенно в тех, где происходит
значительное выделение вредных или горячих газов, прибегать к устройству максимального
естественного проветривания с обеспечением занятых рабочих свежим воздухом при наименьшем
применении искусственной вентиляции. Американская практика того времени выработала целый ряд
достаточно удачно подобранных профилей верхних покрытий, способствующих быстрому и
интенсивному удалению выделяемых в цехах вредных или горячих газов. Наиболее смелым и
энергичным типом крыши являлось покрытие типа Понд, получившее весьма широкое
распространение в Америке. Эта крыша состояла из комбинации чередующихся М-образных фонарей
типа Понд, работающих как вытяжка, и А-образных фонарей,