Юрий Могилюк

1
/Задание 1-го урока/ Посвящается гитаристам, нот ещё не знающих.
Вернее, не совсем знающих. А ещё вернее – совсем не знающих.

Сижу я как-то после занятий с «кой-

какими» учениками и думаю – ну почему
они с таким трудом грамоту нотную
постигают. Может быть, интереса нет, и не
осознают они, как мучают себя, нот не зная.
Компьютер с интернетом освоили, а пара
десятков нотных знаков не даются. Весь
секрет, может, в мотивации и логике сокрыт.
И ещё в упрямстве, и лени обычной. Вот и
решил я написать сказку, может, подтолкнёт
кого и поможет. (Ведь порой решительный
шаг вперёд является результатом хорошего пинка сзади). И в сказках всё-всё сбывается,
и верят иногда в них. В самих себя, в работу и возможности свои не верят, а в сказки и
чудеса верят.

Глава I

И так, с красной строки, как во всех самых правдивых сказках – в некотором

музыкальном царстве, особом гитарном государстве, в старинном, дважды
овальном гитарном замке с огромным круглым окном (диаметром около
85 мм), украшенным по краю инкрустированной розеткой жили-были, не тужили
шесть сестриц – шесть цариц, по числу струн гитары. Каждая из них владела своей
струной с межой в 20 нот. Самую старшую звали мадам Ми Малой октавы. Все
сёстры её слушались и даже немножко боялись. Она была самой толстой и талию
свою плотно-плотно затягивала корсетом из серебрёной, а то и из золоченой
проволоки, которую она гордо называла канителью, поскольку подсчитать витки её
одежды было действительно долгой морокой. Да никто и не собирался это делать.
Вот уж – время даром тратить!..
Кстати, канителью назвали тоненькую проволоку-обмотку вокруг струны.
Если взять старую струну (новую ведь портить жалко), и потянуть за кончик этой
одежды-проволоки, она начнёт разматываться, раскручиваться как юла, крутясь
вокруг основы-капрона – долго и нудно. Но забавно. Вот потому так и назвали
нудное и бессмысленное занятие канителью.

2
 Когда мадам Ми Малой
октавы начинала ворчать,
даже совсем немножко –
все прислушивались к ней
и тихо говорили – вот,
опять она начинает
бубнить-басить, разговаривать низким голосом. А басила она
от того, что действительно была басовой струной и
владела безраздельно всеми двадцатью нотами,
расположенными на ней. Она прекрасно знала, что
является самой Первой нотой, и что с неё начинается весь
звукоряд гитары, и пользовалась этим. Даже начинающие
ученики-гитаристы, играя самые первые свои упражнения,
особенно арпеджио, извлекали первым звуком именно её,
мадам Ми Малой октавы, чем она очень гордилась и считала, что даже одного её
гула уже достаточно для Музыки. Эгоистка самовлюблённая!
Однако другие сёстры-струны – младшие, что потоньше в талии были, так не
считали. Живущая на пятой струне нулевом ладу всегда открытая, свободная, нигде
даже пальцем ни на одном ладу ни разу не прижатая мадам Ля Малой октавы хоть и
была басовой струной и тоже носила корсет из серебрёной или золочённой канители,
как впрочем и мадам Ре Первой октавы, живущая на четвёртой струне – тоже вся
такая, открытая – обе они говорили, что в музыкальном царстве не может быть каких-то
одних главных звуков, нот или струн. Они говорили, что «все мы главные и, что без, хотя
бы одной из нас не будет музыки. А уж тем более, от настроения каждого звука будет
зависеть и Лад во всём царстве Музыки».
Все эти три струны гитары были БАСОВЫМИ СТРУНАМИ. Шестая и пятая
сравнивали себя с контрабасом – такой огромной-
преогромной скрипкой с очень-очень
низким звуком. На нём играют стоя –
чаще пальцами, но и смычком иногда
тоже.
Смычок – это палочка такая
тоненькая пружинящая, с натянутым на
ней конским волосом, натёртым смолой
специальной – канифолью, чтобы цеплялся
волос за струну, тёрся, и петь-скрипеть
заставлял её силой трения своего.
Четвёртая струна сравнивала своё звучание с
виолончелью – она ростом поменьше контрабаса, да и
голосом помягче, понежнее. Играют на виолончели сидя, и
смычком по струнам водят, чтобы звук пел.

3
 Третья и вторая струны себя с альтом сравнивали. Альт – как
обыкновенная скрипка, только чуть больших размеров. Ну и голос
у неё посолиднее, помощнее скрипки будет.
А первую струну – с самой скрипкой сравнить можно, самым
маленьким из смычковых инструментов, – высоко и тонко
поющей, как самая писклявая девочка в твоём классе пищит,
когда в школе звонок на перемену дают перед тем, как её
вызвать к доске должны, а она подготовиться к уроку дома
забыла. (Ноты, наверно, учила!!!) Шучу, шучу. – Мультики,
конечно смотрела.
Запомни, что струны в нотах для гитары обозначаются
цифрами, обведёнными кружочком – шесть струн – и шесть их
обозначений: q, w, e, r, t, y. Это для того так решили, чтобы с номерами-
обозначениями пальцев левой руки не спутать – там тоже ведь цифры, но без
кружочков, просто – 1, 2, 3, 4 (указательный, средний, безымянный, мизинец).
– Попробуй-ка и ты, щипая струны гитары (ведь играть-то ты только учишься)
найти сходство звуков струн с другими инструментами, тебе знакомыми.
Кстати, гитара относится к семейству струнно-щипковых инструментов,
потому, что звук на ней извлекают на струнах особым защипыванием. Вот скрипка
или виолончель, например – струнно-смычковый инструмент – по логике
звукоизвлечения. Про другие инструменты сам додумывай…
– Но мадам Ми Малой октавы не унималась, и часто раззадоривала своих
сестёр. Пятую струну-сестру она передразнивала, плотно прижавшись к V-му ладу, а
четвёртую – прижавшись к X-му ладу, укорачиваясь в длине под пальцами гитариста.
Проверь и ты это совпадение. Прижми шестую струну на этих ладах – V-м и
X-м, и сравни: звуки по высоте должны сойтись, слиться воедино, если гитара
настроена. – Или нужно настроить-подстроить гитару так, чтобы звуки эти
совпадали, звучали в унисон, одинаково по высоте-частоте колебаний струн.
К слову, гитарные струны именно по этому принципу совпадений звуков
разных струн на определённых ладах и настраивают.
– Трудно услышать, определить и сравнить?
– Тогда пропой голосом сначала первый звук – его высоту, потом второй.
– То-то же, – высота звуков одинаковая, а тембры,
то есть краски музыкальные, призвуки с характерами
многообразными – различные. Это потому, что
перепадов голоса по высоте нет. Приучай себя слушать
и различать высоту звуков и их тембр.
Иногда дети, чрезмерно стеснительные, говорят,
мол, – Я ПЕТЬ НЕ УМЕЮ! – голоса, мол, нет. Понятно, что
голоса музыкального, ведь слова-то эти ехидненькие
произносятся, значит, голос есть.

4
 – А я докажу, что умеете петь, и голос, самый что ни есть музыкальный,
имеете.
– Все мы, хоть иногда, но плакали. По-разному. Когда тихо, когда громче. И
жаловались на обидчика в плаче.
– Вот этот плачущий, жалующийся голос и есть ОН – ваш музыкальный голос,
плавно переходящий, переливающийся с одной высоты в другую. Надо только
научиться управлять им, слушать, слышать, анализировать и развивать. Ведь наш
голос – это тоже музыкальный инструмент, подаренный нам природой и Богом.
Кому как. Порой так и говорят – голос от Бога! Иногда правда бывает и от
представителей других концессий, но ничуть не хуже…
У всех у нас голоса самые разные, – тонкие, бархатные,
писклявые, нежные, хрипящие, поющие, шипящие, рычащие,
бубнящие, звенящие, вопящие – как красок у художника в
палитре на руке. И каждый голос, как и каждый цвет по-
своему красив и по-своему оригинален.
Сказать надо, что красок в музыкальной палитре
превеликое множество – вся радуга; одну и
ту же мелодию можно играть бесконечное множество раз,
перекрашивая и перемешивая тембра, и она станет даже на
себя не похожей; каждый раз разной, в зависимости от
настроения своего и гитариста.
Опять возьми инструмент и проверь сам, если интересно.
Извлекай звуки на любых струнах в разных местах – то у самой
подставки-кобылки, где струны привязываются-крепятся и где
порожек нижний расположен, то у единственного окна замка, у
отверстия резонаторного, а потом и возле самого грифа, где самые
последние лады находятся. Подушечкой пальца извлеки, или
ногтем проведи. Звуки самые разные получаются. Тембр – самое
красивое свойство любого звука.
Вот в сказке «про Ивасика-Телесика», баба Яга, – разве не пела песню матушки
героя? – Ещё как пела.
– Ивасику! Телесику! – тянула бабуся своим «очаровывающим» прокуренным
голосочком, – Приплинь, приплинь до бережка (читай укр.), – она на суржике тогда ещё
пела. – Я, мол, тебе и поесть, и попить принесла!
Ивасик в рыбацкой артели состоял юнгой. На шлюпке вёсельной мотористом
работал. Вместо мотора. (Мотор на металлолом сдали). Ну и, бычок,
голодный вечно, на жратву и попался. – В сказке той всё нормально
закончилось, – да дело-то в другом.
– Подобрала бабуля на слух мелодию, слова запомнила,
бестия нечёсаная. А Ивасик то по тембру и определил, что не его
матушка поёт песню! – По тембру определил! – одному из четырёх
основных свойств звука. Потом бабка у кузнеца пластику голосовых
связок «подковала-подтянула» (мышц голосовых), и голосок получился,
5
ну вылитая мамка Ивашева!.. Она ещё потом в Х-факторе даже выступала. Прошла по
кастингу уборщицей сцены. Метла хорошая была.
Но в жизни так не бывает. Невозможно у природных голосов и инструментов
добиться одинакового звука. Все они тембрами, хоть самую чуточку, но друг от друга
отличаются.
А у звука кроме высоты и тембра есть ещё другие свойства – время звучания
(длительность) и громкость. А помимо всего этого ещё особые качества, которые
невозможно передать ни записью, ни словами – это личные исполнительские
интонации, эмоции – а их миллионы! Даже нет – миллиарды, согласно последней
переписи населения! Сколько людей, столько и голосов-интонаций. Смысловые знаки –
точки, тире, запятые, вопросительно-восклицательные знаки, различные паузы… Это то,
что превращает обычную запись нот в Музыку, в Искусство.
Когда сёстры не спорили друг с дружкой, как старые тётки на одесском
«Привозе», их хор голосов в аккорде звучал стройно, и всегда одинаково. Хор этот
так и назвали – «СТРОЕМ ГИТАРЫ». Запомни и ты этот строй: первый, самый
низкий звук – нота Ми Малой октавы – y-я струна, открытая, нигде на ладах не
прижатая и свободно звучащая; нота Ля Малой октавы – t-я струна; нота Ре
Первой октавы – r-я струна; нота Соль Первой октавы – e-я открытая струна –
толстоватая и уже без канители, гладкая и прозрачная на вид; нота Си Первой
октавы – w-я открытая струна – тоже без рубашки канительной и, самая
тоненькая, худенькая и стройная – q-я струна – нота Ми Второй октавы.

Проведи большим пальцем поперёк всех струн, слегка вжимаясь в них, и ты

услышишь этот аккорд. Непонятный какой-то, нестройный, вроде бы, но именно он
называется СТРОЕМ… Сказали так чётко: «Строй-ся!», как на школьной линейке или
в спортивном зале. Поставили начальные, самые первые звуки каждой струны в
строй. От звуков этого строя и строятся все остальные звуки по струнам и ладам
гитары – как на уроке физкультуры, по росту: от самого низкого (и
толстого) до самого высокого (и худого). Эти звуки-ноты СТРОЯ
необходимо ну очччень-приочччень хорошо запомнить, заучить.
Зазубрить!
– А учить-то как?
– Как, как! Возьми ручку, и пиши, пиши, пиши. А потом ещё
пиши. И размышляй, анализируй, запоминай, повторяй. Целый нотный
6
лист испиши. Всю виртуальную банку чернил израсходуй… И называй имя её, ноты.
Ну не выйдет по-другому…
– Имя её?! Имя?!
– Нота МИ МАЛОЙ ОКТАВЫ.
– То-то же. Где живёт?! –
– На гитаре вольготно располагается на y-й струне нулевом ладу. Не прижатая
она, не укороченная, таким образом. За верхним порожком, теоретически, значит.
– Где пишется?
– На бумажном листе на стане нотном пишется под 3-й добавочной
линейкой (линией, полоской, чёрточкой) снизу.
– Вот такой ответ быть должен. И по каждой ноте.
А какие звуки, сейчас мы разберёмся. Звуки – это как Алфавит, Азбука, только
музыкальная. С русской азбукой-то, понятно, это мы знаем:
АБВГДЕЁЖЗИЙКЛМНОПРСТУФХЦЧШЩЫЬЪЭЮЯ – 33 буквы!, и составляй из них что
хочешь. А как с нотами быть, названий-то их всего семь: ДО РЕ МИ ФА СОЛЬ ЛЯ СИ, а
звуков значительно больше – в октаве двенадцать, а октав у разных инструментов
своё число – до 8-9 (хорошо, что музыкальная азбука не китайская…)
Кстати, давным-давно так почти и было, нотных знаков для
записи звуков было до двух тысяч – крюки, знамёна, невмы, у разных
народов по-своему. Запомнить их было очень сложно, а точно
музыку они так и не передавали.
– Здесь пойте чуть выше, здесь чуть ниже; здесь такой оборот,
там другой.
– Какой, такой? Какой другой?
– А такой – строго приблизительный. Короче – ерунда. Это как
дать точно тыкать пальцем трёхлетнему ребёнку в клавиши
компьютера. И чтобы не ошибся ни разочка…
– Вот эти закорлючки и указывали,
как надо петь…
А под закорлючками тексты «песен»
писались
Музыку и грамоту её изучали монахи.
Они первыми читать и писать начали. В церквах под музыку молиться любили
(дискотек и танцполов тогда ещё не было). Гимны всякие, псалмы, хоралы и
молитвы под музыку запоминались и внушались легче. Понимали они, социальные
работники церковные, что песня в мелодии да в ритме быстрее к сердцу человека
доходит, чем просто слово, хоть и божие. Вот и пели они молитвы свои – и каждый
на манер свой, как кому Бог укажет.

7
 Папа Григорий Первый

И вот как-то однажды, лет так за тысячу с приличным

кусочком назад от дней наших решил один главный из
монахов – Папа всей братии ихней, Григорием звали, по
счёту самым первым был, – проехаться по своим вотчинам
церковным, – и говорит, мол, непорядок – тексты молитв по
Библии все одинаковые, вопросов нет, монахи на
«xeroxсах» рукописных скопировать постарались, а музыка-
то у всех разная! Есть скоромная такая, а есть и, ух! какая! – за душу берёт,
будоражит, аж дрова рубить охота. – Целый воз. – Или нет, – в колокола звонить!
– Целый день.
– Не по ря док, – говорит! – Срочно музыку для всех хоралов написать надо
общую, без излишеств там всяких, и обучить монахов по крюкам-знамёнам-
невмам! Пущай, говорит, по всей Европе разойдутся, и поют все пусть во всех
церквах одинаково-приодинаково, а то не могу столько мелодий на слух
запомнить, одна другой краше, и мысли заставляют разные вольныя в голове
носиться, – что-то попроще да поскромнее надо бы.

В VII веке Западная церковь, становясь всё более и более сильной, так же как и
Восточная, начинает усиленную борьбу со светскими влияниями в культовой музыке
(церковной), стремясь возродить или хотя бы сохранить древнее аскетическое пение.
Значительную реформу церковной музыки в этом направлении предпринял в конце VI
века папа Григорий Первый Великий. Еще, будучи диаконом, он в качестве постоянного
представителя апостольской столицы живёт в Константинополе, живо воспринимая расцвет
византийской культуры. Усевшись на папский престол, Григорий устанавливает тесные
религиозные и культурные связи со многими государствами Европы. Пройдя в юности школу
аскетизма, он и на папском престоле старается пропагандировать аскетический образ жизни.
8
Естественно, что одним из основных его устремлений становится очищение культовой музыки
от успевших наслоиться на неё светских вольностей. Так под его руководством, а частично и
им самим, ко всему прочему он стал основоположником певческой школы в Риме, ревностно
следил за обучением, и Лично сам преподавал!, строго наказывая учеников за нерадивость и
леность. Тогда же создаётся «Григорианский антифонарий» — сборник канонических
культовых песнопений, вскоре получивший название «Григорианского хорала».
Но вернёмся к сказке и Папе. Сел Папа Гриша сам лично писать аранжировки и
партитуры с братвой монашеской на каляко-малякском языке. Что-то
зафиксировали, как-то размножили. Монахов петь научили, экзамен они по вокалу
кое-как на зачёт сдали, мелодии зазубрили, книжки свои с невмами в под-мышку
взяли, и в путь по Европе по церквам «музыкальныя новости нести отправились».
– Ан не тут-то было. Поездов и автобусов ещё не было, самолётов не
придумали, скутеров да велосипедов китайцы не поставляли. Пешком ходили. Да
не в кроссовках и кедах, а босыми пятками по дорогам римским вёрсты набивали.
Вот то массаж был... Пятко-точечный.!
– Пешком, так пешком, выбора нет. Хорошо, что хоть Земля тогда ещё по
Библии плоской была, да слонами и китами со всех сторон поддерживалась, и
ещё какими чудищами заморскими… б-ррр… То есть блином неподвижно-
плоским, а Солнце ходило само по себе туда-сюда вокруг да около (читай о
Джордано Бруно, Галилео Галилео, Николае Копернике… Кстати, тоже
музыкантах) или ещё как-то.

– И пошли они, добры молодцы в рясах своих кимоновских – кто в

Саксонию, кто в Англию, кто во Францию, кто куда. А где-то там война столетняя,
там очередная Жанна со своим войском вольно-хакерным чудила, там очередной
тур-поход крестовый по популяризации христианской поп-музыки, ещё какие-то
культурно-массовые мероприятия по добровольно-насильному улучшению
творческой жизни граждан. Жизнь кипела!
Короче, долго ли, коротко ли, шли наши музыковеды по командировочным
удостоверениям по местам прописки – года по два, а то и по три. Ночевали, где
9
придётся, – то в избе у работников феодаловых, то на ярмарке побывают, то при
церкви у колоколенки задремают, а то и самим приходилось на работу устраиваться
– жрать-то надо, соловья песнями не прокормишь. Вот так и шли – шли и работали…
Верили в святое и вечное. Не за пенсию скоромную пожизненную депутатскую с
дачей в придачу, и другого добра – народом созданного – за дела невидимые, а за
миску «пожрать» и за Искусство вечное. Во! какая вера была! И всё песни слушали
народов разных. День за днём, месяц за месяцем, год за годом.
А что в Миру творилось-то? Народ хоть и бедно жил, а песен хоть отбавляй,
было (трудовой народ, ввиду имеется – не тот, «что ломбардами да кредитами
трудился», да и по сей день «пашет»).
Все пели и про всё пели. Выражаться надо было как-то, эмоций полно,
силищ немеряно. Добро из души выплёскивали. Много его, добра-то душевного
раньше у людей было…
Но скрывали его, не всем показывали. Время такое было. Средневековым
называлось.
Короче – пока только пели и пели. Хотя нот ещё не знали. Друг дружке на
ухо напевали и другим передавали. Преемственностью называется это. Это потом
эту ихнюю музыку через века народной назовут. Так и напишут – музыка и слова –
НАРОДНЫЕ.
А пока монахи слушали. Шли и слушали – ведь слушать-то не запретишь,
уши не захлопнешь. Не то, что теперь в маршрутке – включит водитель свой
шансон «душераздирающий» про судьбу-злодейку, и питаешь в себя всякую мглу
околомузыкальную, пока свой мобильник с наушниками не включишь. (Вот так
игра в «телефон испорченный» уже в те века средние и началась).
Хоралы, гимны и псалмы через годы странствований монахов наших
музыкальных такими мелодиями-оранжировками обрасли! Попса отдыхает. Папа как-
то проехался по церквам с ревизией, музыку послушал, да так и обомлел.
– Мать моя! – закричал он. – Ни один хорал на мой оригинал не похожий. Кавер
сплошной. То ли йодль, то ли напев кельтский, то ли что ещё в пятом десятке… –
Почесал он затылок свой, терновым венком натёртый, загрустил, опечалился и от обиды
помер.
Но начало положено было. Другой Папа, меломан и тоже Григорий, таки да,
довёл начатое дело до конца. Созвал он монашеский педсовет и дал команду –
найти способ строгой фиксации нотных знаков его, Григория, хоралов, и чтоб
поменьше их было, штук шесть-семь, не больше того, а то, что это – тысячи. Вам
только волю дай, самодеятельность
монастырскую развели, понимаешъ...
Так он повелел! И стали придумывать монахи
разные варианты. Один говорит, – давайте, говорит,
цветные черты-линии проведём, красную и жёлтую, и
будем относительно этих линий невмы рисовать. У них

10
в монастыре из канцтоваров только одна линейка и два фломастера, видно было. Но опять
не пошло дело.
– Маловато, говорят, черт-линий. Ни черта не понятно. И монахов-дальтоников
многовато – они даже в светофорах цвета путают. На «красный» свет на переходах как на
«жёлтый» реагируют. Правила Дорожного Движения не соблюдают, под ослов да коней
папских частенько попадают. Какие там невмы!
А в монастыре города Ареццо, что на юге
Италии, жил себе, не тужил (некоторое время)
славный добрый паренёк – монах Гвидо. Учителем
музыки по совместительству пристроился. Детей
бесприютных набрал, накормил, обогрел, и обучать
бек-вокалу начал при церкви. (Консерваторию
музыки создал, самую первую). Попы первыми
голосами поют-бубнят молитвы, детвора вместо
фонограмм-минусовок – остальные партии
отпевает. Разучил он с ними партии по невмам,
детки попели-попели, а на другой день всё забыли.
Дети есть дети. Что сейчас, что тысячу лет назад. На
слух запоминать трудно, и не всем это даётся. И
погонять-побегать охота, в «монахов-разбой-
ников», «салочки», там, «жмурки». Не верите –
посмотрите в школе на переменке, только осторожно – у самой стеночки стойте,
чтоб чего не вышло… Зашибут напрочь. Такая «тындыра» будет…
– Ну, говорит Гвидо, а проведу-ка я пока четыре линии – если надо – пятую
потом добавят в веке, так, четырнадцатом. И карандаш у меня один – угольный,
квадратный – цвет, значит, чёрным
будет. А между линий буду не невмы я
рисовать, а квадратики и ромбики, как в
«классиках», что девчонки на
переменках прыгают – ноты квадратные
письма хорального. – Ух-ты, говорит,
получилось. Вот внизу пусть низ и будет,
бубнящий низкий звук. А повыше тогда
будут высокие звуки.
– А если надо очень высокие звуки
изобразить?
– А мы буквы на линейках
поставим, они названия нотам в октавах
давать будут, а спустя столетия они в
Ключи музыкальные преобразуются,
вот, к примеру, буква G – в ключ
Скрипичный Соль.
11
 Ключ – это как замóк из нотных знаков открыть, зашифрованный. У одного
замкá один ключ-шифр, у другого другой. Вот написали слово,
например «FINE», а на каком языке – не указали. Вот и
получается, что на английском звучит «файн», и переводится –
«прекрасно», а если на итальянском – то «финэ», и
переводится – «конец» (! ничего себе – прекрасный конец!)
Ключ нужно указать верный к переводу зашифрованного
текста. Задумайся – ключ: от замка́, ключ для болтов и гаек,
консервный ключ, ну а у нас – музыкальный…
– А что, ещё ключи какие есть? – Да как букв-то, полно
было – альтовый, терцовый, теноровый, сопрановый,
баритоновый, басовый, профундовый, смешанный, … до 24-х
доходило, чуть ли не водопроводный. О, Господи! Сейчас поменьше стало,
правда.
– ! Спокойно, ребята, без паники! Гитаристы только одним пользуются ключом,
что и скрипачи – СКРИПИЧНЫМ. Столько ключей – это как столько языков разных
знать нужно. Разностранных!
Ведь в начале нот было мало, их вполне хватало для записи, поэтому были
только основные линейки нотоносца, и все ноты располагались в его пределах. Но со
временем стал расширяться диапазон голосов, стали совершенствоваться
возможности инструментов. И если нужно было записать ноты выше или ниже
основного нотоносца – применяли соответствующий ключ, переносящий ноты
целыми октавами, и ноты сразу переносились на основной стан, их было легко
визуально узнавать-определять.
Но, слава Богу, что с ключами всё же разобрались при помощи линеечек
добавочных, расположенных сверху и снизу от основных.
– Добавим маленькие чёрточки, – говорит Гвидо, – и на них тоже
квадратные ноты писать будем. Расширим, говорит, звуковысотный диапазон.
Тесситуру подвинем в диапазоне примарных звуков.
– ОК! Так и порешили: чем ниже расположен знак относительно линеек,
тем ниже звук; и, понятно, чем выше расположен знак, тем звук выше.
Позже Гвидо карандаш где-то круглый достал, и ноты стали круглыми, как
головы у котов-монахов.
– А что, Италия – страна тёплая, кормят хорошо. Отчего ж не попеть. Там и
сейчас лучшие голоса Мира и поют и кормятся.
– А как же с длительностями быть, – монахи так тихо спросили?
– А очень просто – будем головки нот как – Хорошо,
смайлики изменять – круглая внешность «лица» у говорят, запомним. Мы
ноты и белая – значит, нота будет целая. Ну, как же, –говорят, и
бублик постный (с маком и ванилью), значит – записать-зарисовать
снаружи овально-круглая, а внутри пустая:

12
 
можем, – сказали монахи, жуя яблоки с папского
сада.

Палку-штиль прямую к ноте с боку


пришпилили, как мачту без паруса в штиль летний –
напополам поделили, половина значит, от ноты, в
двое короче от целой. – Бублик на палочке-штиле:
– И это запомним. Штиль рядом с овалом. Он и
вверх торчать может, и вниз. – Ну а дальше то как?
– Углём половинку закрасили – четвертью


нарекли. В два раза короче от половинки она, и в
четыре короче от целой нотки, – знака, значит. –
Колобок после дождя по нашим родным неримским
дорогам, да со шпагой-штилем на боку:


К четвертной косу на штиль повесили – вдвое
короче от неё же стала, восьмушкой окрестили.

Ещё косу добавили – две на штиль –

шестнадцатой прозвали от целой ноты.

13
 – И дальше – больше. По рангам, по званиям делят. Или как яблоко на
равные части делят. Большая куча нот-знаков самых разных, целый блок. Так и
назвали книжку для записи музыкальных знаков – БЛОКНОТ.
– А нот-то сколько будет, и как называть их будем? – монахи
осведомляются.
– А как Батя Григорий повелел, – Гвидо глаголит, – пока шесть штук будет.
Хватит на первое время.
– А назовёт их так, – ут их; где-то тут древний римско-католический гимн в
честь святого Иоанна – легендарного покровителя певцов, сочинённый в 700-х
годах Павлом Диаконом, завалялся.
– А, вот он, в пыли весь – по первым слоганам гимна-то и назовём, говорит,
ноты:
УТ квэнт таксис
Ut queant la xis, РЕзонаре фибрис
Resonare fibris, МИра исторум
ФАмули туорум
Mira gestorum, СОЛвэ полляти
Famuli tuorum, ЛЯбии реатум
Санктэ Иоаннэс
Solve poluti, Перевести это можно так: «Дай нам чистый и
сильный голос (дай нам чистые уста), чтобы
La bii reatum, мы могли петь о чудесах, которые ты сделал,
Sancte Johannes святой Иоанн!»

– А чё, – монахи говорят, – круто: Ут Ре Ми Фа Соль Ля – гимн пелся в

восходящем движении как по ступенькам лестницы, выше и выше. Только рифмы
и симметрии нет.
– Но некогда было Гвидо мелочами заниматься. Последнюю ноту СИ назвали
в честь Святого Иоанна, набрав её из первых букв его имени в XVI веке. А аж в XVII
веке слог УТ заменили на удобный для произношения ДО в честь Господа
(Dominus).
И назвали письмо это мензуральной нотацией. Оно уже точно фиксировало
и высоту, и длительность звуков-нот – два наиглавнейших свойства звука. По ним
уже можно спеть любую незнакомую мелодию. Где нота на линейках
расположена – зависит высота-этаж её; рожу скорчила – длительность изменила.
Во как, и всё одним знаком. И ритмы писать можно, и высоту!
– Конгениально, – воскликнул бы Остап Бендер через тысячу лет!
Вот какой славный парень этот Гвидо был, – скромный и не жадный, к тому
же. Своим именем даже ничего не назвал. Ни ноту, ни чего другого. И
изобретение не запатентовал и поборами не занимался. Вот почему музыканты
всего мира пишут музыкальные термины на итальянском языке – в дань уважения
выдающемуся теоретику музыки ГВИДО АРЕТИНСКОМУ. Италия – по праву родина
нотного письма.
14
 Интересно и закономерно, что Гвидо Д’Ареццо за свои нововведения
подвергался гонениям из зависти коллег по невмо-нотному цеху. Природа щедро
одарила его различными талантами, что давало возможность в учении без труда
превосходить своих «сотоварищей-одноклассников». Последние завидовали его
успехам и тому, как хорошо проявил себя Гвидо в качестве преподавателя музыки.
Всё это влекло за собой резко негативное, и даже враждебное отношение
окружающих к Гвидо (точно также, как и в наше «славное» время). Но поскольку
система талантливого музыканта-теоретика была реально прогрессивной, во
многом облегчала запись и чтение мелодий, Папа Римский вовремя воздал Гвидо
заслуженные почести, урезонив критический пыл завистников кулаком правды.
Гвидо Д’Ареццо прожил счастливо до самой смерти в 1050 году, прожив 60 лет (до
самой средневековой пенсии).
И Пап Григориев тоже вспомнить добрым словом нужно, и хорал их
ГРИГОРИАНСКИЙ. Не будь этих знатных ребят – сейчас ходили бы все и
продолжали напевать-насвистывать мелодии друг другу по слуху, чтоб не забыли.
Ходил бы какой-то старый дед с тремя зубами и свистел бы тебе соловьём-
разбойником на ухо мотивчик, что прабабка ему насвистела… Преемник… И так
денег нету.

Глава II
Итак, ноты придумали – нот-названий стало семь, по числу дней недели, по
числу цветов радуги, и прочим симеонам: ДО РЕ МИ ФА СОЛЬ ЛЯ СИ.
Длительности тоже обозначили внешним видом ноты.
Вначале обходились небольшим количеством звуков-нот,
приспосабливая их к разным ладам. Но позже стали появляться всё более
совершенные инструменты, стали добавляться-расширяться их возможности,
потребовалось большее количество нотных знаков. Их объединили в одну единую
систему.
В Средние века существовали разные музыкальные системы. В них
расположения звуков-ступеней друг относительно друга, так называемая
темперация была неравномерной, и в paзличных тональностях (на разной
высоте) одни и те же по названиям интервалы звучали по-разному, не сливались
воедино, звучали фальшиво.

15
 Опять же со временем, постепенно, в течение исторического развития
музыки образовался музыкальный строй, состоящий их двенадцати звуков.
Вначале звуки эти располагались друг относительно друга по правилу так
называемого природного, натурального строя. И, наконец, в XVIII столетии
появился двенадцатиступенный, равномерно-темперированный строй, которым
мы пользуемся в настоящее время.
Вот иногда ученики спрашивают – почему всего 12 нот; почему 7 нот имеют
названия? Почему 5 нот не имеют названий? – Ответ как в «армянском радио»:
«ПАТАМУШТА!» А если серьёзно – то ответ примерно такой-же – потому, что так
ИСТОРИЧЕСКИ СЛОЖИЛОСЬ.
В английском языке, к примеру, есть так названные «неправильные»
глаголы. – А что, нельзя сделать их «правильными»? – Нельзя! Они не
подчиняются правилам, они вначале образовались, применялись, устоялись, а
потом появились правила, а они не подчиняются ни одному из них, вот и назвали
за это их «неправильными». Это аксиома. Принимается без доказательств как
есть. Так и двенадцатиступенный равномерно темперированный строй.
Принимаем то, что для нас создали предки.
Латинское слово «temperatio» означает соразмерность, правильное, точное
соотношение. Европейской системой является двенадцатиступенный равномерно
темперированный строй, в котором октава делится на 12 равных промежутков-
частей-клавиш-полутонов. Все клавишные инструменты системы «фортепиано»
имеют равномерную темперацию:
Полутон – это самое маленькое высотное расстояние между двумя любыми,
но рядом расположенными звуками-клавишами-ладами. Меньше полутона в этой
системе нет фиксированных высотных величин. На гитарном грифе это два любых,
рядом расположенных лада: Нулевой и Первый, 1-й и 2-й, 2-й и 3-й и т. д.
Два полутона образовывают целый тон. На фортепиано это расстояние
через клавишу. На грифе гитары это расстояние через один лад: Нулевой и
Второй, 1-й и 3-й, 2-й и 4-й и т. д.
Почему фортепиано, спросите вы? – Потому, что это единственный
инструмент, на котором наглядно расположены ноты-звуки – т. е видны их
названия, в отличие от гитары, скрипки или трубы, где нужно сначала знать и
затем уметь найти соответствия нот.
Когда был изобретён предок современных роялей и пианино, первый
инструмент ФОРТЕПИАНО (от Forte – громко, Piano – тихо) с равномерной
темперацией, восхищенный им Иоганн Себастьян Бах сочинил свой знаменитый
цикл прелюдий и фуг во всех двадцати
четырёх тональностях и назвал его «Хорошо
темперированный клавир».
Итак, семь нот, которые имеют названия
– 7 белых клавиш-ступеней. По клавишам, как
по ступенькам можно подниматься или
спускаться: ДО РЕ МИ ФА СОЛЬ ЛЯ СИ… и
16
дальше снова то же самое… на этаж выше или ниже. Вот эти этажи-повторялки
многоэтажного дома в музыке называются Октавами (октос – восемь). Октавам даны
названия. На фортепиано их много – это наиболее полный звукоряд Субконтр, Контр,
Большая, Малая, Первая, 2-я, 3-я, 4-я, и одна нота пятой октавы. На гитаре их меньше –
четыре: неполная Малая, 1-я, 2-я и 3-я.

Глава III

Пока одни монахи ноты рядили-учили, остальные-то, играли. И не на

компьютерах или в карты на шалабаны, а на инструментах музыкальных. Вот те,
кто при лютнях и гитарах были, додумались гриф на бумагу в виде струн
перерисовать и цифрами по струнам лады обозначать, в облике таблиц.
Табулатурами назвали идею. Высоту передали точно, а длительности весьма
приблизительно. Как играть – вообще не передавали. Вот так и сохранился до
наших дней репертуар того времени стародавнего. Лет так пятьдесят-сто назад
учёные музыканты, спасибо им (одного назову – испанец Эмилио Вилларуби
Пухоль), расшифровали и записали древние табулатуры нотами. Но совсем
недавно, лет двадцать назад с массовым появлением компьютерных гитарных
программ и Интернета, и только среди «дворовых» гитаристов появилась
миллионная армия гитарных табулаторов, нот не знающих и, самое страшное для
преемственности – не хотящих знать. Играть они хотят, инструмент любят, а ноты
выучить – одно из величайших достижений Человечества – нет.
Они ждут, когда один умный ното-табулатурщик переведёт им на
их уровень ноты, вот тогда они, гитарюги-плейеры (только без
обид!) играть будут. Это, как если бы я учил стихи, со слов соседа.
Например, на английском – Мазэ-фазэ, сыстэ-бразэ… И то, буквы
тоже знать надо, а не примитивно на слух.
Зная нотную грамоту, можно что угодно играть, сочинять и
записывать. По табулатурам же, (не табам, как пишут) можно
играть только то, что нарисовано кем-то, и ни шага в сторону.

17
 И это только гитаристы такие. Остальные музыканты только нотами
оперируют по всем правилам «всемирной ассоциации музыкантов». Им и в голову
не приходит это совершенство упрощать. – Это как Венере Милосской варвары
руки отбили… – Ребята! Мы же уже в ХХI-м веке! Скоро на Луне
пахать и сеять собираются (не дай им Бог!)
Очень хочется, чтобы гитаристы поднялись на ступень
повыше в развитии, а не оставались на уровне 15-го
века. Столько столетий шли вперёд, чтобы за
двадцать лет снизить интеллект до стартовой
позиции. – Вот главная задача ГРАМОТНЫХ
педагогов! Держать марку, несмотря НИ НА ЧТО,
как монахи в тысячном столетии. Служить Музе.
Деньги, конечно тоже нужны, муза тоже есть
хочет, – книгу, что вы в руках держите, за какие-то
средства печатать надо, но главная цель – жизнь ради искусства. Если жить денег ради
– так ОНО того не стоит. «Оно» – это жизнь такая, я имел ввиду…
Причина в том, что живём мы как в сказке. Современные технологии
преобразили нашу жизнь до неузнаваемости. Мы можем себе позволить, при
желании, всё. Мы можем купить, взять напрокат, сделать любую вещь – но
искусство, навыки, знания, умения, стремления, вдохновение и «играть» – не
купим. И это радует. Хоть что-то не продаётся и не покупается в этом продажном
мире. Только мозолями на пальцах, «высушенными» мозгами, насиженной на
стуле задницей и собственным упорным трудом мы достигнем посильного нам
заслуженного результата. Только не ленивый, думающий, творящий, доводящий
до конца начатое – то есть упорный,
дисциплинированный, самоответственный,
целеустремлённый, внимательный человек достигнет
итога, всё преодолеет.
Воспитывайте в себе и силу и волю. Порознь не
надо. А то, как в «Кавказской пленнице» – имею желание
купить дом, но не имею возможности; имею возможность
купить козу, но не имею желания.

– А как же, всё-таки сказка? Что это там было?

– Ах, да, короче, – сёстры-струны встретили братьев
гномов. Гномов было семь, по числу нот (как цветов радуги
и дней недели), сестёр-струн – шесть, по числу струн
гитары Испанской шестиструнной. Сами понимаете –
статистика кому-то не в пользу: на шесть девчонок семь
ребят. Гномы-ноты свои правила игры устанавливать
стали. Придумали игру – а кто же у нас лишний? (Шутка).
По струнам ползать, ходить и бегать начали – как мы
18
сами в развитии. То порознь, то перебежками группами мелкими интервальными, а
то и аккордом дружным как рявкнут, как бацнут. Соседи в стенку стучать начали.
Говорят, порядок установите звуковой, правила общежития соблюдайте, интервалы
выдерживайте, длитель-ности высчитывайте, динамику подключите с агогикой; темп
и ритм верными держите, с такта не сбивайтесь. В музыкальную школу, в конце-
концов запишитесь. А помимо школы литературой музыкальной поинтересуйтесь –
для Музыки и про Музыку написанную – для Музыкантов! Занимайтесь
САМООБРАЗОВАНИЕМ. Это всё реально и доступно. Почитайте биографии
музыкантов, учёных, – узнаете, какими дорогами жизни они шли и как достигли
успеха. В конце-концов, мы же этого тоже хотим!?
И гоняйте в себе дядьку и тётку (кому как на роду написано), двойников наших,
лентяев жгучих. Не давайте им покоя, пусть отдыхают, когда и мы спать ложимся. Особен-
но сызмальства. В возрасте ох, как трудно учиться. – Это чтоб потом локти не кусать. Не
достанем, всё равно. Всему свой черёд.
Братья гномы разошлись, расшумелись.
До кричит – мол, досуг организовать надо. Ре
призывает всех репетировать, Ми – на митинг
диссонансов всех звуков зовёт. Фа стал петь под
фонограммы. Соль – кличет солировать. Ля –
сказал просто: «Не надо никаких ля-ля!» Си
произнёс: «Ну и ситуация»… Разругались все
между собой и между сёстрами, и в Царстве Музыки
наступил Великий Хаос. Все разбрелись по миру, и с
тех самых пор каждый музыкант, взяв инструмент в
руки и, настроившись на Лад музыки, пытается собрать
их вместе, настраивая струны по нотам, и из звуков
выбирать и составлять самые красивейшие созвучия,
аккорды и мелодии.
С тех самых пор бытует легенда, что тот, кто соберёт звуки в самый красивый
букет, обретёт вечную жизнь в музыкальном царстве. И с тех самых времён каждый
музыкант, композитор собирает свой букет и украшает им Великий сад Музыки.
Очень хочется, чтобы и ты, дружище, освоил
это искусство музыкальной икебаны, и твой букет
тоже стоял в этом саду в достойной вазе, а не в
горшке на подоконнике явочной квартиры
профессора Плейшнера. (Посмотри фильм «17
мгновений весны», классный, между прочим). А
пока, не тяни канитель, иди, учись, занимайся. Ты
это делаешь для себя и для Преемственности. На
тебя возложена большая ответственная миссия. И
она выполнима. Тобой. Не боги горшки лепят.
Люди обычные. С Богом!
***
19
 Все события данного рассказа почти истинны, и могут не совпадать с
вымышленными только случайно.

P/S Обязательно выучи расположения и названия шести нот-струн (по числу

струн гитары, потому что гитара ШЕСТИСТРУННАЯ) на нотоносце на следующий
урок. Это важно, это ответственно. Большое путешествие начинается с маленького
шага. Сделай свой первый шаг. Не ленись, не откладывай на потом. Иначе Потом
будешь всё время спотыкаться об эти ноты. А «потом» появятся новые ноты и новые
их адреса на грифе, и некогда будет их учить.
Пиши-переписывай эти ноты, нарисуй их на карточках. Вспоминай, где они
расположены. Например, – нота Ми Малой октавы – располагается под 3-й
добавочной линейкой снизу (Мадам Ми Малой октавы)… Находится она на гитаре
на y-й открытой струне: т.е. это соответствие её бумажного графического
начертания реальному местоположению на грифе гитары. И т.д.
А сейчас прозвучит другая
история. Напрямую с
музыкой она не связана, но
значение имеет большое. Двадцать пять лет я обучаю детей искусству гитары.
Разные были ученики, талантливые и противоположные, работящие и не очень. Это
как получается. Но есть один пункт, с которым я никогда не примиряюсь, не
приемлю, и терпеть не собираюсь. Это чистота и опрятность, вернее, их отсутствие.
Редко, но попадались мне такие ученики. Мне было стыдно, поначалу, делать
замечание по поводу вопроса, но потом я подумал, что если им
не стыдно в XXI веке пахнуть удобрениями в саду музыки, то
почему я должен это терпеть. И написал для этой категории
«грязнюль» фельетон на сказочную тему.

В одном сказочном гитарном королевстве жила-была девочка. Звали её

Золушкой. Но не подумайте, что она была вымазана золой или ещё чем-то.
Как раз даже наоборот – она была очень опрятна и мила. Общаться с ней
было большим к тому же удовольствием. Ко всем своим достоинствам она ещё
умела играть на гитаре и прекрасно пела. (Песню о старом добром Жуке вы,
наверно, ещё с кинофильма «Золушка» помните). Остальные песни просто не
вместились на плёнку. Вообще же Золушка, как и в настоящей сказке, повсюду
поспевала. И по дому стряпала, и пыль вытирала, и окна мыла, и даже ноты
старшим сёстрам по ночам переписывала (в том королевстве тогда ещё не было
ксероксов). Две её неродные сестры тоже, как и Золушка обучались игре на
гитаре, но у других преподавателей. Одна играла в рок-студии, а другая в студии
20
эстрадного аккомпанемента. Золушка же иногда брала частные уроки у старого
королевского дирижёра – музыканта строгой классической закваски, который для
своего почтенного возраста играл достаточно виртуозные этюды и сочинял
премиленькие пьески. У Золушки, конечно, было не слишком много свободного
времени, но она умела им благоразумно распоряжаться, хоть и играла урывками,
когда в доме никого не было или все уже давно спали. Так или иначе, но Золушка
для своих юных лет овладела гитарой достаточно
профессионально.
Однажды в королевстве был объявлен цикл бало-концертов, на
которых должен был играть Принц. А после концертов должен
был состояться бал, на котором принц выберет себе принцессу.
Для того чтобы попасть на бал, надо было сочинить несколько
произведений. Естественно, что Золушкины сёстры сами ничего не
могли написать, и заставили сочи-нительством заняться Золушку. Для неё не
составило труда написать несколько этюдов и пьес в разных стилях, обработав их
при этом на эстрадный и рок лады. Злые и ленивые сёстры вместе с мачехой,
которая работала директором местной школы-забегаловки, укатили на бал.
Предварительно они, как и положено в сказке, расстроили в доме все пианино и
заставили Золушку их настроить к возвращению с бала, а также дополнительно
несколько арф, рояль, одну бандуру и
три гитары. Золушка, конечно в слёзы,
ей мышка вызвалась помочь, но со
старыми колками не справился бы
даже медведь. На помощь Золушке
явилась добрая фея – её крёстная. Она
дала Золушке красивый наряд,
хрустальные туфельки и хорошую
испанскую гитару мастера Рамиреса в
чёрном кожаном футляре. Фея
предупредила Золушку, что она
должна быть дома обязательно до 12
часов, иначе… Некоторые Золушкины предметы преобразуются, претерпят
метаморфозы: футляр превратится в тыкву, кони в морских свинок, конюх в белую
крысу... Золушка села в карету и отправилась на бал. На балу ей так понравилось,
что она забыла обо всём на свете. Во всех залах дворца звучала гитара, и даже
слуги играли на гитарах и лютнях.
Когда все возможные будущие принцесссы отыграли свои сочинения, то
настала очередь и Золушки. Она достала из футляра свою гитару, села на высокий
стул с подставкой, подстроила её и, взяв несколько аккордов, виртуоз-но сыграла
испанский мотив собствен-ного сочинения, поразив принца и всех посетителей
лёгкостью игры.
Все кричали: «Браво! Бис!» Но, Золушка, посмотрев на часы, быстро собрав
гитару и ноты, скрылась за стенами дворца, и никто её не узнал, даже мачеха со
21
злыми сёстрами, которые на балу играли на гитарах с усилителем, в надежде на
то, что принц обратит внимание на их громкую игру.
На другой день Золушка снова побывала на балу, исполнив классический
Этюд-фантазию. Но уже на этот раз Принц познакомился с Золушкой, а после
разговора с ней просто влюбился в неё. И опять она также незаметно скрылась,
предварительно посмотрев на часы, когда на них было около двенадцати.
На третий день Золушка на концерте исполнила песню, своим ангельским
голоском покорив не только принца и его отца –
короля гитары и всего гитарного королевства, а и всех
гостей. Но в этот раз король, отец принца, велел все
часы королевства перевести на летнее время на час
вперёд. И когда Золушка услышала бой курантов, то
она, еле успев собрать гитару, бросилась прочь. На
королевском золотом пюпитре остались лежать
забытые ею ноты и слова песни...
Опечалился Принц. И повелел он по всему
королевству искать очаровательную Золушку по
забытым ею нотам: кто из девушек так же сыграет, как она на гитаре и так же
споёт в той же тональности и с тем же очарованием, как это делала Золушка, то
станет наречённой Принца.
По всему королевству стали ездить гонцы и искать невесту Принца по
музыкальным приметам. Но ни одна не подходила. То голос не тот, то
тональность не ту берут, то сыграть точно так же не могут.
Н о в о т п р и е

исполнить Золушкин репертуар, но не вышло ничего: и техника не та, и

медиатором играют, и без микрофона петь не могут... Тогда злая мачеха включила
фонограмму Золушкиного голоса и поверили гонцы, что перед ними, якобы,
невеста принца. Принца позвали, но он не опознал в новоявленной «невесте»
Золушку и потребовал показать ему автора фонограммы. Тогда отец Золушки,
22
известный королевский продюсер и звукорежиссёр привёл свою родную дочь, и
Принц сразу признал в ней свою невесту – Золушку. Для пущей достоверности
Золушка залезла под кровать, достала чёрный кожаный футляр, сдула с него пыль,
раскрыла его, вынула оттуда гитару испанского мастера Рамиреса и исполнила
весь свой предсвадебный репертуар.
Злые сёстры с мачехой заревели от злости и порвали динамики, провода и
струны на своих электрогитарах. А радостная Золушка продолжала играть и играть
весь свой разнообразный классический репертуар на своей, подаренной доброй
феей акустической классической гитаре.
Но разговор вообще не о прекрасно законченной истории Принца и
Золушки. Разговор о другом…
Когда Принц и Золушка остались одни, Принц спросил: «Скажи, дорогая, а
почему ты всё время исчезала до двенадцати часов? Разве тебе было неприятно в
нашем дворце?» Золушка скромно опустила глаза и сказала: «Ну, раз мы
заговорили на эту тему, то буду откровенна. Дело в том, что в нашем королевстве
ровно в 12 часов выключают воду, а я не привыкла ложиться спать, не приняв
ванну, душ, почистить зубы или хотя бы элементарно помыться. Также не
привыкла я и других особ возле себя немытыми видеть, а тем более чувствовать
их скверный запах. Это оскорбительно для
меня. Но такое деликатное замечание
неудобно делать, но и рядом с такими
людьми находиться невозможно. Так что
простите, Ваше Величество, это касается и
Вас. Хоть Вы и хорошо играете на гитаре, и
поёте, и толк в искусствах знаете, но мыться
е ж е д н е в н о и менять одежду, носки,
бельё, чистить обувь, пользоваться
гигиенической косметикой, следить за
одеждой и прочие элементарные
гигиенические процедуры ежедневно
выполнять – ну просто обязаны. Иначе, какой же Вы Принц, хоть и гитарный? Не
обиделись?!.» (Золушка подумала, что если Принц умный, то он не обидится, а
только примет во внимание её достаточно тонкий намёк.) Но Принц был
действительно умный и нисколько не обиделся, пос-кольку он сам не мог терпеть
неопрятных людей. И так как Принц был прин-ципиальным, то велел он по всему
гитарному королевству распространять вместе с нотами книжку Корнея Ивановича
Чуковского «Мойдодыр».
А старый гитарный король, отец Принца, очень обрадовался, когда узнал,
что Золушка нашлась, и что она уже никуда не скроется. Он сказал, что это просто
здорово, что все эти сказочные метаморфозы, происшедшие с Золушкой,
закончились. «Золушка просто сказочная девочка, её игра восхитительна, но игра
её настоящая, потому, что настоящую игру никаким волшебством нельзя заменить
или имитировать.
23
 И ещё, – как бы хорошо ни звучала твоя гитара, как бы ни вдохновенно ты
играл, но если ты ежедневно не моешься – несмотря ни на какие сказочные
превращения, морская свинка будет пахнуть не морской...» – Так сказал старый
король. И все начали веселиться, играть на гитарах, петь и танцевать. И
веселились все не до утра, как в обычных сказках, а где-то до половины
двенадцатого, потому что с этого самого дня в сказочном гитарном королевстве
все стали мыться и следить за собой е ж е д н е в н о.
Так что, мой друг, извини, надеюсь, я, что и ты не обиделся, а выводы для
себя правильные сделал… Золушка имела всего одно платье, но оно, как и сама
Золушка сверкало чистотой. И играла Золушка так же чисто, каким был её
прекрасный облик...
Дети, следите за собой, за своей одеждой, за
обувью, за инструментом, за чехлом-футляром, за но-
тами, тетрадями. Мойтесь ежедневно. Никогда не
берите инструмент грязными руками – только чистыми и
только сухими. Даже спортсмены, прежде чем
прикоснуться к железной штанге или деревянным
брусьям моют руки и даже окунают их в тальк. Уважают
свой инструмент…
Иначе из маленьких поросят вырастут большие…
А вот рассказ на основе реальных событий. Я его написал вместе с замеча-
тельным человеком и сценаристом Александром Васильевичем Омельяненко. По
его сюжету даже спектакль поставили. Лишь некоторые имена изменены.

В от вы говорите: гитара, гитара... А я вам такую историю расскажу... Про

гитару... И не только...
В черноморском городе Одессе жил мальчик. Звали его Клим. И фамилия
его была интересной – Науменко. Но называли его все Климкой. Был он
худеньким, тихим мальчиком. В школе учился он хорошо. Можно сказать, даже
очень. И в классе его прозвали «Климка-мыслитель». А вот спортом он не
увлекался. Ну, любил он конечно, теннис, плавание, покататься на велике, но так,
чтобы регулярно – такого не было. Не получалось, времени не хватало, хотя очень
хотелось. Но дело вовсе и не в этом.
Однажды на день рождения Климке родители подарили гитару. Большую
классную гитару. Новую, блестящую, с нейлоновыми струнами. Заграничную... В
общем, насмотреться на неё он не мог. И стал он на ней заниматься. Но занимался
почему-то не слишком долго. То ли терпения не хватало, то ли педагог плоховатый
попался, то ли сам не сильно, всё-таки, хотел. Так или не так, только слабовато всё
24
у него выходило. И струны дребезжали, и волдыри на пальцах появлялись. И
сладу с гитарой у Климки не вышло...
Как-то летом собрались Климкины родители в Москву, к старинному
папиному школьному товарищу. Конечно, поехал и Климка. Москва поразила
великолепием красок, множеством улиц, нарядных домов. Так, что они с
большим трудом отыскали дом папиного товарища дяди Юры.
К вечеру, когда позвонили в дверь, ждавший их дядя Юра, его дочь Наташа
и вся его семья радостно обнимались и кричали:
– Ура, дядя Славик приехал! Дядя Слава! Слава дяде Славе! Молодец
этакий! А это кто ж маленький такой? А? Твой сын? Климка? Ну молодец и он, сын
дяди Славы...
В общем, встречали весело. Ходили по магазинам, на экскурсии, выставки. А
вечером были в Филармонии на концерте какого-то неизвестного Климке
гитариста. То ли Пака, то ли Мака Люсьен… Или Лусия. В антракте маму поразили
глаза Климки; в них было что-то такое, от чего ей стало немного не по себе:
бездонная глубина и недетская сосредоточенность.
После концерта, когда все собрались в квартире дяди Юры, папа
предложил:
– А ну, Климка, возьми гитару, сыграй что-нибудь для души, ты же ведь
учился. У дяди Юры на стене висела точно такая же гитара, как и в Одессе у Клима.
(Это была ГДРэровская «Мuzima ClassiK»).
Климка знал три-четыре аккорда и две песни. Одна про солдата из бумаги,
другая новогодняя, про снег. Что-то там, он, де, сладкий,– да и то, слова, как
оказалось, подзабыл. А техники вообще не было никакой. Какая уж там музыка,
срамота одна…
Дядя Юра, чтобы не обидеть Климку, сказал:
– Ничего, немного подучишься – лауреатом будешь…
Когда прощались на вокзале, то все говорили «до свидания» дяде Славе. Ах
да, когда приедете в следующий раз, и Климку с собой берите…
После приезда домой Климку словно подменили. Он как одержимый играл
на гитаре, сам подбирал мелодии, учился их записывать. На карманные деньги,
выпрошенные на мороженое, он покупал книги по музыке, ноты. Нашёл хорошего
преподавателя, интересовался всем о музыке и о гитаре…
Время текло в напряжённом и радостном труде. Постепенно гитара стала
слушаться Климку и играть то, что требовала его необузданная фантазия.
Папа с мамой очень гордились сыном и были на седьмом небе от счастья!
Да чего уж там, гитара Климки зазвучала! Да ещё как! Это были уже не та пара-
тройка деревянных аккордов. Это была Музыка!
...Прошло какое-то время. Папа опять собрался в Москву.
– Климка, у тебя сейчас каникулы. Поедешь со мной в Москву к дяде Юре?
– Да, да, конечно!
***
25
 В этот раз они быстро нашли дом папиного друга. И опять, как прежде, все
весело кричали, что, мол, дядя Слава приехал, а с ним его сын!
В квартире дяди Юры были ещё какие-то новые незнакомые люди. Они
спрашивали у Климки, что действительно ли его папа известный художник и
коллекционер картин, на что Клим отвечал кивком головы. А умеет ли Клим
рисовать так же, как его папа, на что он отвечал уже обратным кивком, и гости без
явного уже интереса уходили в другие комнаты.
Дядя Юра решил развлечь гостей и сказал Климке:
– А ну, лауреат, сыграешь нам что-нибудь для души?
Климка, не говоря ни слова, подошёл к стене, на которой висела гитара, и
осторожно снял её. Нежно погладив маленькой ручкой, он стал её тихонько
настраивать. На гостей это не произвело ровно никакого впечатления. Все
продолжали шуметь смеяться и поглядывать на Климкиного папу. Клим сел на
стул, приподнял гитару к плечу и стал тихонько, затем громче и громче играть
мелодию.
Как только он заиграл – всё мгновенно стихло. Это была необыкновенная
игра! Так могла только шуметь травка, петь красавица берёзка или нежно
переливаться волна…
Все были очарованы этими небесно-чистыми хрустальными звуками и никто
не обращал внимания на маленькие Климкины пальчики, которые с трудом
дотягивались до нужного лада.
Концерт длился около двух часов. Когда прозвучал заключительный аккорд,
в комнате стояла необыкновенная тишина. Затем внезапно раздался гром
аплодисментов. Все долго хлопали в ладоши, кричали «браво» и хвалили Климку,
а дядя Юра, не найдя других слов, сказал:
– Это я первый увидел в нём Лауреата…
***
Когда гости расходились, все прощались и приглашали Климку приехать на
будущий год. Ах, да, и папу брать с собой. А дочь дяди Юры – Наташа, попросила
Климку написать ей письмо. Вот так…
***
С тех пор прошло много лет. Клим Вячеславович вырос. Стал известным
гитаристом. Настоящим лауреатом. В консерватории работает. А жену его зовут
Натальей Юрьевной. А у дяди Юры, когда он слышит звуки гитары, почему-то
влажнеют глаза и он вспоминает маленького мальчика из Одессы – Климку…

А вот две очень интересных сказки, написанных итальянским детским писателем

Джанни Родари в 70-х годах ХХ ст. Я вам настоятельно рекомендую их прочесть.

26
 Джанни Родари

Ж ил однажды король – очень могущественный, но не очень умный. Вы,

конечно, читали историю про его новое платье – про то, как два
мошенника сшили ему наряд из несуществующей ткани, и как король
оказался голым. А вот историю про гитару этого же самого короля, насколько мне
известно, ещё никто не рассказывал. Ну так я расскажу её вам.
Случилось это очень давно, в ту пору, когда в моду вошла гитара, причём так
широко, что каждые девяносто человек из ста часами бренчали на ней или
щипали её струны, а остальные десять делали то же самое, только втайне. На
гитаре играли старики, дети, мусорщики, адвокаты, женщины, кучера,
старьёвщики. На гитаре играли слуги короля, министры короля, дети короля,
супруга короля. Но сам король не играл. Сколько он ни бился, ничего не
получалось! Сколько ни ломал ногти о струны, гитара издавала только такие
фальшивые звуки, от которых содрогнулся бы даже бегемот. Ничего не поделаешь
– медведь на ухо наступил!
Король приглашал одного за другим учителей музыки и щедро платил им
золотом – те обогащались, а король так ничему и не мог научиться. Он вздумал,
было пригрозить им смертной казнью – учителя разбежались, а он и вовсе
потерял надежду чему-нибудь научиться.
– Что же это такое? – возмутился король, швырнув на пол парик и топча его
так, словно должен был выдавить из него сок для вина. – Выходит, в моей стране
один лишь я не могу играть на гитаре, а все остальные только и делают, что
бренчат на ней с утра до вечера! А раз так, раз не могу играть я, значит, не должен
делать этого никто!
Отныне в моём королевстве запрещается играть на гитаре! А если узнаю, что
кто-то нарушает мой приказ, велю отрубить пальцы.
– Бррр! – содрогались люди, целуя каждый свой пальчик по отдельности –
большой, указательный, средний, безымянный и мизинец. – Лучше распрощаться
с музыкой, чем с вами, дорогуленьки наши!
И пошло – кто засовывал гитару в шкаф, кто прятал на чердаке, кто укрывал
в винном погребе в ожидании лучших времён. А некоторые даже вышли на улицы
и площади и сожгли свои гитары, позаботившись о том, чтобы королевские
стражники обратили на это внимание.
– Мы верные подданные, не так ли? – говорили они стражникам. – Видите,
мы выполняем свой долг!
Всегда находятся люди, которые счастливы показать властям своё усердие.
Только стражники и не слушали их. Они сами любили играть на гитаре, и для них
запрет короля тоже был всё равно, что удар кулаком в челюсть.
Нашлись и строптивые, которые, не захотели выполнять указ короля. Если
обнаруживали, что они, заткнув все щели в окнах, дверях и стенах, осторожно
27
перебирают любимые струны, ночью приходили за ними и до исполнения
приговора отправляли в тюрьму.
Жили в этом городе двое юношей – два друга Пип и Поп. Конечно же, эти
славные парни любили играть на гитаре. И конечно, мысль сжечь свои
инструменты они не подпускали даже на другой конец улицы, где жили. Чтобы
по-прежнему играть на гитаре, друзья вырыли яму под стогом сена, далеко в
поле, и по вечерам уходили туда, притворяясь, будто пошли ловить кузнечиков.
– Повезло же кузнечикам, – шутили они, – могут играть на своей природной
гитаре сколько угодно, не опасаясь, что лишатся лапок.
Однажды вечером, отведя душу всякими аккордами, арпеджио и стаккато, Пип
сказал Попу:
– Знаешь, что я думаю?
– Догадываюсь. Ты думаешь, что
хорошо бы разбить гитару о
голову короля.
– Нет. Мне жаль её.
– Голову короля?
– Гитару, остолоп! А вот короля
хорошо бы проучить как
следует.
– Отрезать ему палец во сне.
– Мало!
– Два пальца!
– Тоже мало.
– Тогда скажи, что же надо сделать.
Пип раскрыл свой план, и Поп одобрил его. На следующее утро друзья
пришли во дворец с большим пакетом под мышкой и попросили у короля
аудиенцию.
– Мы принесли ему подарок.
– Какой подарок? – Камергер подозрительно посмотрел на них. – Уж очень
вы смахиваете на мошенников...
– Кто? Мы? Да мы же Пип и Поп, мастера-краснодеревщики. Нас любая
собака в округе знает. Мы никогда никого не обманывали.
– Гм... Посмотрим... Ваше величество, тут пришли Пип и Поп, говорят, что
принесли вам подарок...
– А, это славные ребята! Впустите их!
– Видите ли, ваше величество, – начал Пип, – как бы это вам сказать...
Только сначала отошлите придворных и пообещайте не сердиться и выслушать
всё до конца.
– Оставьте нас! – приказал король – Ну вот, все ушли. Так в чём дело?
– Ваше величество, – сказал Пип, – мы принесли вам гитару.
– Что!?.. – Изумлению короля не было предела.
– Ваше величество, вы обещали не сердиться.
28
 – И выслушать всё до конца.
– Ладно, обещал. Но берегитесь, если вздумали посмеяться надо мной!
– Что вы, ваше величество! Не видите разве, какие красивые головы сидят
на наших плечах? Неужели вы думаете, что мы хотим отдать их палачу? А гитара
эта – особая! Она сама играет! Не нужно учиться музыке и ни к чему учителя!
– Мало того, – добавил Пип, – эта гитара настолько необычная, что играет
без струн.
– Без струн? Да вы с ума сошли!
– А вы послушайте, сами послушайте,
ваше величество.
– И это еще не всё, – продолжал Пип, –
гитара может звучать как разные инструменты
– рояль, скрипка, фисгармония, даже барабан.
– Это невозможно! – не поверил король.
– Впрочем, хватит болтать! Дайте послушать и
если всё это враки, поплатитесь головой!
Пип развернул пакет и показал королю
гитару. Струн на ней не было, потому что он
сам снял их утром.
– Ваше величество, – торжественно
объявил он, – я исполню сейчас «Фантазию
Свистящего Шелкопряда».
– Название довольно необычное, –
заметил король. Пип взял инструмент,
положил руку на то место, где должны
находиться струны и... необыкновенная музыка
заполнила зал. Каскад звуков вырвался наружу через двери и окна, и отовсюду ко
дворцу стали сбегаться люди...
– Кто это играет? Кто играет?
Повар спросил поваренка, поваренок – слугу, слуга – мажордома,
мажордом – камергера, камергер – королеву. Королева, даже не постучав, вошла
в тронный зал и увидела... Увидела своего мужа, короля, который играл на гитаре
без струн, и она звучала, как целый оркестр!
– Ваше величество! Муж мой!
– Идите сюда, идите, дорогая
королева! Теперь никто больше не посмеет
сказать, что у меня нет слуха! Никто не
скажет, что я не могу играть на гитаре! А
вы, камергер, чего ждете? Сообщите
немедленно об этом по всей стране!
Скажите, что теперь всем опять
разрешается играть на гитаре, что
я приказал выпустить
29
заключенных. А завтра утром пусть народ соберётся в королевском парке, и
каждый принесёт гитару. Состоится большой музыкальный конкурс. В нём примет
участие сам король. И посмотрим, кто победит!
Аплодисменты заглушили его слова и последние аккорды фантазии.
– Да здравствует король, отец отечества и гитары!
– Спасибо, благодарю вас, – пробормотал король, растрогавшись до слёз. –
А вы оба, дражайшие Пип и Поп, просите у меня что угодно! Вы осчастливили
меня и имеете право на вознаграждение.
– Но нам ничего не нужно, ваше величество! – воскликнул Пип.
– Совершенно ничего! – эхом откликнулся Поп.
– Мы вам сразу же сказали – это подарок.
– Но я не могу допустить, чтобы вы ушли с пустыми руками. Камергер!
Наполните их карманы золотом. И шапки тоже. И гитару! Хотя нет, гитара теперь
моя.
– Конечно, ваша, – поспешил добавить Пип, – только нам надо бы взять её
домой на сегодняшний вечер.
– Мы хотим, – объяснил Пип, – немного усовершенствовать её. Вы же
заметили – не очень чисто звучит контрфагот.
– Да, да, заметил, как же! – согласился король, чтобы не ударить в грязь
лицом. – И гобой тоже фальшивил иногда.
– Это и был «Свистящий Шелкопряд», – ответил Пип, – но вы правы, он
фальшиво свистел.
– На полтона, – рискнул заметить король.
– Совершенно верно! На полтона! – поддержал Поп.
Его величество расплылся в улыбке и подумал: «Ах, как же быстро я стал
специалистом!»
– Хорошо, – сказал он, – возьмите инструмент на вечер. Но завтра, смотрите,
не опоздайте на конкурс.
– Ни в коем случае, ваше величество!
И тут самые смекалистые слушатели скажут:
– Стоп! Мы уже знаем, чем закончится эта история! Пип и Поп с полными
шапками и карманами золота удерут за границу и будут себе жить там
припеваючи.
Нет, история эта заканчивается не так.
– Ну тогда на конкурсе король будет играть на гитаре без струн. Никто
ничего не услышит, но ему всё равно дадут премию, чтобы он не сердился.
Нет, и это неверно.
На другое утро гитара снова исполнила «Фантазию Свистящего
Шелкопряда». Народ слушал, открыв от изумления рот, и самые видные
музыканты с восторгом заявили, что никто никогда не играл лучше короля. А он,
счастливый и довольный, велел раздать всем золотые монетки и жареные
орешки. Пипу и Попу он подарил две дюжины галстуков.

30
 Дело всё в том, что Пип и Поп были не только хорошими краснодеревщиками,
но и отличными электротехниками. Пип смастерил крохотный – со спичечный
коробок – магнитофон и спрятал его в корпусе гитары. Когда король брал в руки
инструмент, – а брал его только он, и горе тому, кто осмелится дотронуться до его
гитары! – магнитофон включался. Словом, это была какая-то электронная
чертовщинка, и объяснить её устройство я не берусь. Король ничего не заметил,
потому что, как уже сказано, был не очень умён.
Вечером накануне концерта Пип и Поп забрали гитару домой, чтобы запаять
один оборвавшийся проводок. Королева, камергер и даже придворный повар – а
они были поумнее короля – подозревали, что тут кроется какая-то хитрость, как и
в истории с новым платьем. Только королю лучше было и не говорить ничего
дурного про его гитару. Он сразу же начинал возмущаться:
– Это всё зависть! Вы злитесь, потому что вынуждены признать: я играю лучше
вас! Вы хотите, чтобы никто больше не умел играть на гитаре – только вы!
Когда же он оставался один, то начинал сожалеть, что может исполнять
только «Фантазию Свистящего Шелкопряда».
– Хорошо бы ещё играть «Санта Лючия», – бормотал он. – Но ничего не
поделаешь! Ведь я ещё только учусь. Немного погодя я снова позову этих славных
парней и, может быть, они научат меня ещё чему-нибудь.
Вот так и случилось, что Пип и Поп смогли опять сколько угодно играть на
своих гитарах. Когда сильные мира сего хотят, чтобы над ними посмеялись, нужно
удовлетворить их желание.
Если же кто-нибудь из вас скажет: но ведь короля собирались проучить, а тут
наоборот..., я на это отвечу так: нет большего наказания для невежды, чем
Джанни Родари оставить его в убеждении, будто он самый умный и
самый образованный
человек на свете, потому что в таком случае
он останется невеждой навсегда.

К
самого.
ак-то раз постучался к нам
очень странный и смешной человечек – совсем крохотный, чуть повыше
двух спичек. На спине он тащил большую сумку, гораздо больше его

– Я тут разные машинки продаю... – представился он.

– Что за машинки? Покажите! – заинтересовался отец.
– Вот, к примеру, машинка для приготовления уроков. Нажмёшь красную кнопку –
решит задачу, нажмёшь жёлтую – напишет сочинение, зелёную – выучит урок по
географии. Всё сама сделает и быстро – в одну минуту!
– Папа, купи! – обрадовался я.
– Ну, ладно. А сколько стоит?
– Я денег не беру, – ответил человечек.
– Но вы же не зазря, должно быть, трудились?

31
– Конечно. Только в обмен на машинку мне не деньги нужны. Мне нужен мозг
вашего сына.
– Вы с ума сошли! – возмутился отец.
– Ну, посудите сами, – улыбнулся человечек. – Зачем ему мозг, если уроки за него
станет делать машинка?
– Пап, купи! – стал я упрашивать отца. – И в самом деле, на что мне мозг, когда
есть такая машинка!
Отец внимательно посмотрел на меня, помолчал немного и согласился:
– Ладно, забирайте его мозг, и по рукам!
Человечек взял у меня мозг и спрятал его в свою сумку. Каким же я сразу
стал лёгким, когда опустела моя голова! Таким лёгким, что вспорхнул в воздух и
начал летать по комнате. И если бы отец вовремя не поймал меня, наверное,
оказался бы за окном.
– Придётся держать его в клетке, – предупредил человечек.
– Почему? – удивился отец.
– Потому что он теперь безмозглый – вот почему! Не углядите – улетит в лес,
словно пичужка, и умрёт там с голоду.
Отец посадил меня в клетку, точно канарейку. Клетка была маленькая,
тесная – не пошевельнуться! Прутья так сжимали мне ребра, так сжимали, что я...
в страхе проснулся.
Как хорошо, что всё это мне только приснилось! Не поверите, я тут же сел за
уроки!

А вот этот стих я с

удовольствием читаю своим юным ученикам на их первых дебютных концертах.
Написал его Александр Васильевич Омельяненко – мой близкий соратник по духу
творчества. Написал он его для своего внука, который учился у меня. Сейчас внук
имеет высшее музыкальное образование, сам сочиняет, издаётся и выступает. То
есть стих был для него, но уже не про него…
Для справки: Никколо Паганини – выдающийся
итальянский скрипач, гитарист- виртуоз и гениальный
композитор.

Мучит мамочку вопрос:

Чтоб оболтусом не рос,
Чтоб играл сын «Мурку» в баре –
Обучу его гитаре.
Взявши папу на подмогу,
Обратилась к педагогу.
Добрый, чуткий, без проблем
Он понравился мне всем.
Выставив вперёд плечо,
Стал хвалить мне горячо
Не Шевченко, не Реброва,
А какого-то Крамского.
32
 Я давно в футбол играю,
Но Крамского я не знаю.
Может он из «Металлиста?»
Странны речи гитариста.
Педагога понесло:
Это – «Соль», а это – «До».
Еле выдержать я смог
Когда кончится урок.
Грустный возвращаюсь я.
Дома ждёт меня семья.
Обнимают, поздравляют,
«Паганини» стать желают.
Папа громко сообщил:
«Гитаристом стать решил!
Теперь будет по-иному–
Никаких работ по дому!»
В разговор вступилась тётя:
«Чушь какую-то несёте.
Никогда без принуждений
Пол не мыл наш юный гений».
Тут бабуля пробудилась
И за внука заступилась:
«Буду я теперча мыть,
Пусть дрынчит, способный-ить.»
Эх, тяжёлая судьба,
Хуже выдумать нельзя!
Так продумав часа два,
За гитару сажусь я.
Где, какие струны эти?
Как их дёргать мне, ответьте.
Педагог ведь говорил,
Ну а я всё позабыл.
Тут пришла собачка Мушка –
Почешу её за ушком.
С длинным хвостиком, смешная,
Очень славная такая…
Вот и Мушка убежала.
Мне ж гитарные начала
Нужно снова повторять…
Не пойти ли погулять?
Нужно ж мне передохнуть,
Чем с гитарой спину гнуть?!
Поиграл с дружком в футбол,
33
 Засадил отличный гол!
Время быстро пролетело,
Нужно браться уж за дело!
Разобрать, где «соль», где «ля»,
Где там первая струна.
Целых пять минут прошло!
Неожиданно дошло:
Я чего-то упустил…
Ах, дружку не позвонил!
Как дела? Ну что там в школе?
Как смотрюсь я в новой роли?
Стал искусством увлекаться,
На гитаре заниматься…
Снова я уткнулся в ноты.
Подавив слегка зевоту
И минуту или две
Бил рукой я по струне…
Засиделся-то уж слишком,
И добро б, ещё за книжкой…
Класс! Минуты через три
Сериал пойдёт «Менты»…
Телевизор посмотрел,
Что-то кушать захотел.
После этого кровать
Потянула отдыхать…
В мягкой улегшись постели
Вспомнил, что я всё же «гений».
Чтоб доверье оправдать,
Струны стал перебирать.
Мама с папой прибежали,
Умиляясь, щебетали:
«Бедный, устали не знает,
даже ночью он играет».
Я же думал о другом:
Жизнь моя теперь вверх дном.
Целый день с гитарой бился –
Ничему не научился…
Но, надеюсь, друг мой, я,
Этот стих – не про тебя…

А вот несколько занятных поучительных невыдуманных! историй, весьма

серьёзно и давно изменивших моё отношение к мнению «авторитетов».

34
Д авным-давно, лет 30 назад зашёл ко мне в гости один мой знакомый, тогда
ещё любитель-гитарист, которого звали… Впрочем, имя его я не назову, так
как он в настоящее время стал «авторитетом» от гитары…
Я тогда только-только начал заниматься по-настоящему гитарой и стал собирать
гитарные музыкальные диски. Их у меня тогда было всего только... два. Я включил один
из них. Это были архивные записи выдающегося испанского гитариста Андреса Сеговии –
мои любимые. Я пригласил гостя расположиться поудобней, чтобы получить
удовольствие от музыки, и приготовил следующий диск с произведениями другого
музыканта, замечательного советского гитариста Александра Михайловича Иванова-
Крамского, портрет которого был изображён на обложке. Но не тут-то было. Гостя,
который увидел фото Крамского и подумал, что он же и играет, прямо понесло – мол,
Крамской не гитарист, а дилетант. Мол, его игра непрофессиональная, и звук не такой, и
динамика не та, и техника слаба, и дребезг слышен, и темп неровный, и вообще, мол, всё
не то. И ему, мол, об этом «авторитеты» говорили, в том числе и САМ преподаватель! А
ему, преподавателю, он верит. Так-то вот!
– Ну, что ж, – сказал я себе, – играть, так играть до конца!.. В смысле – разыграть!
После того, как пластинка Сеговии доиграла до своего конца под непрерываю-
щиеся комментарии «знатока», я сменил пластинку Сеговии на Крамского, соответственно
сменив и обложку. Теперь уже под звуки гитары Иванова-Крамского и обложку Сеговии я
услышал нежнейший поток лестных хвалебных эпитетов. Мол, совсем другое дело. Какая
динамика, какой звук, какая техника! Настоящая музыка! И когда дозвучала до конца
пластинка, я решил открыть «тайну». Я показал «спецу» пластинку Крамского и обложку
Сеговии и спросил, – что он теперь об этом скажет?..
После генеральной паузы, смены цвета лица с зелёного на синий, затем на
красный, и, наконец, на бледно-жёлтый, «мастак» по гитарным звукам выдавил:
«Ну, Юрка, ты меня купил…» И всё… Крыть было нечем. «Авторитет» «надутый»,
как мыльный пузырь.

П одобная история непроизвольно повторилась со мной в одном учебном

заведении с другими «авторитетами». Я написал несколько своих «опусов»,
подписав вымышленным иностранным именем, и дал одному студенту на
экзамен. Оценку за исполнение он получил высокую, очень понравилась музыка
преподавателям… Стала популярной и у других студентов.
Спустя два года, та же самая мелодия, но с моим именем потерпела крах у
того же преподавателя, и именно из-за того, что он узнал, кто настоящий автор… Бог
им судья. Липовый авторитет. Хотя липа как дерево здесь не причём.

О днажды один мой знакомый педагог и музыкант широкого гитарного

профиля порекомендовал приобрести прекрасную мастеровую гитару,
которая на гитарном конкурсе завоевала почётное первое место. Мол, он
играл на этой гитаре, и, мол, другие, даже испанские гитары ей и в «подмётки» не
годятся. Купи, – не пожалеешь.

35
 Через неделю я, поразмыслив, решил-таки приобрести эту гитару. Пришёл к
мастеру, договорился и взял её… И затем отнёс на суд «специалиста», мол что скажешь по
поводу инструмента, вот купил его только, – как он тебе, нравится? – Повертел хвалёную
гитару в руках мой протэжэ, не узнав её, подёргал струны, чуть поиграл и со вздохом
сказал: «Так себе инструментик. Ничего… хорошего. Вот ладочки бы поменять, порожки
пониже пропилить, расстояния между струнами увеличить. Да и звучок какой-то
жиденький, зажатенький. В общем – рядовая серийная гитара. Хотя где-то даже ничего,
блестит... А стоит то сколько?»
– ... Да?! Ничего себе! Лучше бы за эти деньги ты купил себе конкурсную гитару, о
которой я тебе говорил! (Меня от этих его слов как током дёрнуло).
– Так ведь это же она и есть, конкурсная. Та самая, тобою рекомендованная!
– Быть того не может, я её как облупленную знаю, не дури меня.
– А я и не дурю. Вон этикетка мастера внутри, сам убедись…
Заглянув внутрь и узнав гитару, «знаток» сказал, что он сегодня не в форме, что у
него не в порядке ногти, что он устал, что он давно не играл, что на гитаре струны не «те».
Что ему срочно надо домой… И сменив все тона радуги, он быстро по-английски исчез.
Вот такой авторитет по-правде оказался. Опять дутый…

П риобрёл я как-то новую дорогую серийную настоящую концертную испанскую

гитару фирмы «Ария». Хорошую гитару, добротную с хорошим звуком, удобным
строящим грифом. (Я до сих пор с ней не расстаюсь). Пришёл ко мне в гости
знакомый гитарист. Хороший гитарист, профессиональный музыкант. Поиграл на гитаре,
похвалил её, получил удовольствие. Спросил, что это за гитара, и затем заглянул внутрь и
узрел этикетку.
– А, серийная! Я так и знал... Чувствовал, что гитара «не такая». И струны плохие, и
звук, как из корыта, хоть и громкий. Фабрика есть фабрика, хоть и испанская…
И тогда мой сын предложил мне поменять этикетку в гитаре. Подумав, я так и
сделал: придумал дизайн, имя мастера и прочие атрибуты, напечатал на принтере на
красивой бумаге и переклеил этикетку. И что же вы думаете. От одной только надписи
гитара сразу же до неузнаваемости изменилась. Ч–ерез две недели та же самая гитара с теми
же струнами, но с другой «лейбой» в корпусе в руках того же гитариста запела… Да ещё
как! Вместе с гитаристом! Он ей пел такие дифирамбы! Он за неё не пожалел бы и тысячу
долларов!.. Лишь бы я согласился её продать… Подумать только, как много значит в жизни
подобных людей всего лишь этикетка, ярлычок, штампик.
...Тайну той гитары я так и не раскрыл. А зачем? Если таким людям приятно
ходить с лапшой на ушах – пусть ходят…

К стати, о «лапше». Попросил я как-то одного своего знакомого коллегу-гитариста

поработать вместо меня в школе несколько месяцев, пока я утрясу свои домашние
проблемы. И стал он вместо меня вкалывать. В канун праздника 8-го марта
попросили его преподаватели-женщины исполнить что-либо на гитаре, что он и сделал:
исполнил, как попало знаменитый «Романс» Н. Йепеса и спел какую-то дурацкую
песенку...
36
 Немного погодя встречает он меня и рассказывает: «Ну, твои коллеги и «дремучий
лес». В музыке, ну ничего не разумеют! Я им такую лапшу навесил, так безобразно сыграл
«Романс», а они ничего даже не поняли и с восторгом хвалили мою игру, благодарили за
столь «замечательное» исполнение и приятный подарок. Им, видно, что не исполни, всё
пройдёт… Темнота…»
Через неделю встречаю я одну из своих коллег по школе, и она мне
рассказывает: «Играл нам на 8-е марта твой временный заместитель – гитарист
на ту же букву… Слов нет… Отсутствие ритма, музыки, дребезг, треск… Да ему
не то, что детей учить – ему собакам и кошкам нельзя играть – они лаять и
мяукать перестанут, заикаться будут… Мы, конечно, сказали, что нам очень
понравилось его исполнение, что нам очень приятен такой «музыкальный
сюрприз», мол, играйте нам ещё… Короче, лапшу ему навесили по полной
программе. Не обижать же его – человек ведь «усердствовал», тем более
единственный мужчина в коллективе. И, тем более что нашей честности он бы не перенёс,
если б мы провели «анализ» произведения, как делаем это с
учениками...»

Вот так, мой друг… К чему все эти истории? А к тому, что
старайся самостоятельно разбираться, что есть хорошо, а что
плохо. Учись всему, и учись разбираться во всём САМ. И ещё:
знай, что кроме чёрного и белого цветов существует великое
множество других цветов и оттенков… Не у всех всё плохо и
не у всех всё хорошо. Верь больше себе, своим глазам,
своим ушам и рукам – своему разуму. А то вдруг
советники-«авторитеты» окажутся «дутыми». И перед
тем, как замыслить вешать кому-то лапшу, подумай о
том, чтобы она не очутилась на твоих ушах… Бывает,
правда, у всех – но не у всех проходит.

Продолжение историй следует.

А пока, мой друг, занимайся, учись, не ленись.
Люби музыку, люби гитару, живи музыкой.
А также и спортом, физкультурой, танцами,
живописью, театром, хорошим кино, музеями,
выставками, путешествиями. Твори и сей добро,
умножай его.

37