К ВОПРОСУ О ПРЕДМЕТЕ ИСТОРИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЙ АРМЯНСКИХ АВТОРОВ V–VII ВЕКОВ
На материале литературного наследия первых армянских ис-
ториков анализируется предметное поле их сочинений. Делается вы- вод о том, что при некоторой автономизации мирской истории в V веке н.э. заметна тенденция подчинения профанной истории священ- ной в VII в., проникновения в историческое поле знания о божествен- ной реальности.
Эпоха поздней античности, привлекшая наш интерес в
связи с изучением армянской интеллектуальной элиты в лице историков-писателей V–VII вв., представляет собой особый этап в становлении и развитии мировой исторической мысли и исто- рического сознания1. Этот период знаменовал собой не только
1 О выделении поздней античности как особого периода миро- вой истории и о самой позднеантичной концепции более подробно см., например: Brown P. The Making of Late Antiquity. Cambridge (Mass.): Harvard University Press. L., 1978; Brown P. The World of Late Antiquity. From Marcus Aurelius to Muhammad. L.: Thames and Hudson, 1971; Ca- meron A. The Mediterranean World in Late Antiquity A.D. 395–600. L.: Routledge, 1993; Cameron A. New Themes and Styles in Greek Literature // Greek Literature in Late Antiquity: Dynamism, Didactism, Classicism / Ed. S. F. Johnson. Aldershot, 2006. P. 11–28; Cameron A. Old and New 59 своеобразный «мост» (переход) от античности к средневековью, но и вобрал в себя черты двух исторических периодов – языче- ской античности и христианского средневековья. Такая особен- ность стала одним из факторов трансформации исторического (со)знания, появления новых способов и моделей интерпретации социальной реальности. Первые армянские историки, как со- ставная часть культурно-исторического пространства позднеан- тичной цивилизации, испытали на себе влияние этого менталь- ного переворота. С утверждением новых ценностей и смыслов становилось заметным изменение техники историописания. Становление армянского историописания и его бурный расцвет в V веке опирались, с одной стороны, на творческое освоение античных эллинистических культурных традиций и переводную раннехристианскую литературу, а, с другой, на местные литера- турные традиции и богатый фольклор предшествующих веков. Все это ставит перед современным исследователем творческого наследия армянских историков проблему изучения способов и моделей конструирования прошлого, методики анализа собы- тий, пространственно-временной картины прошлого, социаль- ных функций и назначений подобного рода литературы. Ключе- вым для анализа также становится и выбранный историками предмет повествования. Принято считать, что на ранних этапах развития истори- ческого знания специализация предмета выражалась не так яв-
Rome: Roman Studies in Sixth-Century Constantinople // Transformations
of Late Antiquity: essays of Peter Brown. Vol. 2 / Ed. Ph. Rousseau and E. Papoutsakis. Ashgatc, 2009. P. 15–36; Garnsey P., Humfress C. The Evolution of the Late Antique World. Cambridge: Orchard Academic, 2001. Так же см., например, статью Ващевой И. Ю., в которой анализируют- ся возникновение, содержание и перспективы исследования, связанные с позднеантичной концепцией: Ващева И. Ю. Концепция Поздней Ан- тичности в современной исторической науке // Вестник Нижегород- ского университета им. Н. И. Лобачевского. 2009. № 6(1). С. 220–231. 60 но1. У авторов исторических трудов позднеантичного периода можно заметить преимущественный интерес, уделяемый тем или иным подсистемам социальной реальности2. Ниже мы рас- смотрим, каким образом армянские историки-писатели 3 опреде- ляют содержание своих сочинений, в какой предметной области лежит интерес того или иного автора? Одним из главных нововведений поздней Античности / раннего Средневековья, с точки зрения предмета исторических повествований, по праву может считаться история Церкви («аб- страктная история», «духовная история», «historia spiritalis»4), родоначальником которой стал Евсевий Кесарийский. Посколь- ку все без исключения рассматриваемые нами армянские авторы так или иначе были связаны с Церковью и явились носителями христианского мировоззрения, то, на первый взгляд, вполне уместно ожидать от них написание таких «Историй», где бы
1 Савельева И. М., Полетаев А. В. Знание о прошлом: теория и история : в 2 т. Т. 1: Конструирование прошлого. СПб. : Наука, 2003. С. 342. 2 Там же. С. 343. 3 В настоящей статье были использованы следующие издания сочинений первых армянских историков: Агатангехос. История Арме- нии / пер. с др.-арм., вступ. ст. К. С. Тер-Давтяна и С. С. Аревшатяна ; под общ. ред. С. С. Аревшатяна. Ереван: Наири, 2004; История Арме- нии Фавстоса Бузанда / пер. с др.-арм. и коммент. М. А. Геворгяна ; под ред. С. Т. Еремяна ; вступ. ст. Л. С. Хачикяна. Ереван: АН Армян- ской ССР, 1953 ; Юзбашян К. Н. Армянская эпопея V века: от Ава- райрской битвы к соглашению в Нуарсаке // Елише. пер. с др.-арм. И. А. Орбели, новая ред. К. Н. Юзбашяна. М. : XXI век, 2001 ; Мовсес Хоренаци. История Армении / пер. с др.-арм., прим. Г. Саркисяна ; под ред. С. Аревшатян. Айастан, Ереван, 1990 ; Ghazar P'arpec'i'. History of the Armenians / Transl. and comm. by R. Bedrosian / http://rbedrosian.com/gpintro.htm/; История императора Иракла. Сочи- нение епископа Себеоса, писателя VII века / пер. с арм. К. Патканьяна (К. Патканова). СПб., 1862. 4 Терминология, встретившаяся нам у Бицилли: Бицилли П. М. Элементы средневековой культуры. СПб. : Мифрил, 1995. С. 185–186. 61 прослеживалась история Церкви (по крайне мере собственной, Армянской) как нечто самостоятельное, как процесс, замкнуто протекающий в самом себе. Однако разобщить (разграничить) сферу «церковную» и «мирскую» в полной мере авторам не уда- ется, хотя и предпринимаются попытки через «церковные эле- менты» как-то выделить (обособить) священную историю. Так, например, армянские писатели довольно активно повествуют о святых, епископах, монахах, чудесах, мощах, о присутствии трансцендентных сил. Агатангехос в своем труде уделяет боль- шое место восхвалению христианской веры посредством «Жи- тия» (Агатангехос. I.18–XII.136) и «Проповеди» Григория (Ага- тангелос. XXIII.259–XCVIII.715), мартирий Рипсимянских дев (Агатангехос. XIII.137–XXII.258). Его основной целью, как от- мечает М. Абегян, стало написание истории возникновения Ар- мянской Церкви1. Примечательно, что, по словам того же Абе- гяна, первоначально предметом забот составителя являлась, как видно из арабской версии «Истории», не только Армянская Церковь, но и Грузинская, Агванская и Абхазская2. Выделение церковной линии движения исторической действительности за- метно и на примере «Истории» Павстоса Бузанда. Автор в третьей книге своего сочинения открыто заявляет, что намере- вается описать «вереницу прошедших событий» и расскажет о деяниях и житиях святых первосвященников, «людей Божьих» (Павстос Бузанд. Предисл.). Действительно, тексты «Историй» пронизаны знанием о божественной реальности. Однако же удельный вес «церковных» элементов в трудах армянских исто- риографов не настолько велик, чтобы признать священную ре- альность первичным объектом знания у этих авторов. Доминирующей темой исторических сочинений становят- ся события социальной жизни, то есть «деяния» людей. Целью
1 Абегян М. Х. История древнеармянской литературы. Ереван: Изд-во АН Армянской ССР, 1975. С. 102. 2 Абегян М. Х. История древнеармянской литературы… С. 103– 104; Абегян М. Х. Литература и историография // Культура раннефео- дальной Армении (IV–VII вв.). Ереван, 1980. С. 121–124. 62 сочинения Егише стало «рассказать об Армянской войне, где многие – не одиночки! – отличились доблестью», поведать чи- тателю «о доблести благих и о бессилии отступников» (Егише. С. 192–193). В предисловии к своей «Истории» Парпеци пишет: «Ваан бдительным рассуждением обратил внимание на все это [имеется в виду ситуация, связанная с отсутствием достойных исторических сочинений, раскрывающих особенности армян- ской истории и славное прошлое народа, о «загадочности» и «сомнительности» труда Павстоса Бузанда – П. А.]… и еще больше счел уместным и пристойным начать с того места, где остановилась вторая книга истории Бузанда, и описать события, последовавшие после того в нашей стране Армянской. Написать весьма осмотрительно и описать обстоятельно все добродетели духовных лиц и храбрость доблестных мужей» (Ghazar P’arpeci. Praef. 4). Как видим из отрывка, Парпеци намечает повествова- ние не только о церковных делах, но и о светских через призму выдающихся личностей. Эта же тенденция заметна и у Павстоса Бузанда. Историк, не ограничиваясь изложением церковной ис- тории армян, делает предметным полем своего рассказа еще и историю мирскую: «Эта третья книга содержит главы историче- ских писаний… А именно – вереницу прошедших событий – деяния и жития людей Божьих – святых первосвященников и царей, властителей стран Аршакуни и полководцев, именитых людей и храбрых нахараров до скончания их дней, а также мир и войны, строительство и разруху, справедливость и беззако- ние…» (Павстос Бузанд. Предисл). Светская история, представленная, в первую очередь, по- вествованием о правлении царя-язычника Трдата, находит свое отражение и в труде Агатангехоса (см., напр.: Агатангехос. IV.39–47; V.48–67; XII.125–136 и т.д.). Историк пишет, что со- бирается «поведать о событиях, произошедших в разное время, об обстоятельствах, о больших войнах, потоках крови людей, павших от меча в битвах, о завоевании стран, опустошении об- ластей, разрушении городов, захвате сел, гибели множества лю- дей из-за проявленной храбрости при отмщении за предков… об
63 отчих героических делах храброго Хосрова, его подвигах… о том… какие события имели место и о равноотчей храбрости Трдата, и о том, какие дела произошли в годы и в дни его прав- ления…» (Агатангехос. Предисловие. 12–13). Мовсес Хоренаци, еще один автор V в., положил начало принципиально новому в армянской историографической тра- диции объекту исторического нарратива – истории армянского народа за сравнительно большой период времени. Эта тенден- ция была довольно распространена в период раннего Средневе- ковья. Достаточно вспомнить рождение исторических трудов Кассиодора, Исидора Севильского, Григория Турского, Павла Диакона, Беды Достопочтенного и т.д. Последователем Хорена- ци в армянской исторической мысли в плане объектного поля исторического труда стал епископ Себеос, написавший свой труд в VII веке. У Хоренаци, в отличие от предшественников, история Армении начинается с возникновения армянского на- рода, она увязана с библейскими преданиями и развивается па- раллельно с историей древнейших государств и народов (Мов- сес Хоренаци. I. 5; 9; 11; 13–14; 24–31). В «Истории» можно встретить повествование о происхождении нахараров (I. 6; 12; 19; 21; 23; 31; II. 8; 28; 57–58; 64; 81), о господствующих в Ар- мении родах. Здесь также немало сведений и о Церкви, приве- дена преемственность армянских католикосов (от Григория до Саака Партева). В самом начале своего труда Хоренаци опреде- ляет свой предметный интерес: «Мы хотя народ небольшой, весьма малочисленный, слабосильный, и многократно бывали покорены другими государствами, однако и в нашей стране со- вершено много подвигов мужества, достойных быть письменно увековеченными <…> в большом и полезном труде достоверно изложить историю нашего народа, рассказать о царях и нахарар- ских родах и домах, об их происхождении, о деянии каждого из них, о том, какие из получивших известность родов местные, нашего племени, а какие – пришлые… описать все времена и события от поры беспорядочного столпотворения до нынешнего
64 дня – полагаю этим принести себе прекрасную славу…» (Мов- сес Хоренаци. I.3). Поле зрения Себеоса было расширено также за счет ак- тивного вовлечения отдаленного прошлого. Тем самым была преодолена господствовавшая в конце V в. (особенно заметная у Егише и Парпеци) близость изложения к современности. Акцент постепенно переместился с события в общем смысле на сооб- щение о событиях, претендующих на правдивость. Вместе с этим, Себеос проявляет стремление к преемственности по от- ношению к предшествующей традиции, уделяя повышенное внимание к переработке доступного материала. Он также как и историки-классики, облекает свой рассказ, пусть не в такой сте- пени как они, в привлекательную для аудитории форму. Однако в плане структурирования материала говорить о континуитете довольно проблематично, поскольку возрастающее разнообра- зие сюжетов в VII в. и окончательное утверждение христиан- ской идеи конца и цели истории требовали поиска новых форм и способов оформления истории в рассказ. Таким образом, мы видим, что армянская историография V–VII вв. включает в себя не только примеры исторических со- чинений, описывающих события за сравнительно большой пе- риод времени, но и содержит труды, посвященные конкретному явлению в лице политических / военных событий армянской истории. У историков периода становления историописания на- блюдается тенденция к выделению социального мира как ос- новного объекта исторического знания. Авторы, в особенности V века, концентрировались, в первую очередь, на описании (из- ложении / анализе) социальной реальности, понимаемой в каче- стве последовательности событий, происходивших в армянском (со)обществе. Предметом этих сочинений в целом стали деяния (действия) великих предков армян. Вместе с тем, корпус исто- рических сочинений армянских авторов постепенно стал отра- жать и назревающие элементы (ранее)средневековой культуры. Так, социальная реальность оказывается теснейшим образом связанной с божественной, которая становится уже первичным
65 объектом знания у Себеоса. В его сочинении профанная история (история социального мира армян) была полностью подчинена божественной. События земной истории рассматриваются этим автором уже как проявление или отражение священной.
ARMENIAN HISTORIOGRAPHY OF THE LATE ANTIQUITY:
ON THE ISSUE OF THE SUBJECT MATTER OF ARMENIAN HISTORICAL WORKS (5ht–7th CENTURIES)
Pavel A. Akopian
The author examines the subject matter of the works of the first Ar- menian historians of Late Antiquity. The author comes to the conclusion that in spite of some autonomization of the secular history in the 5th century, by the 7th century there is a tendency of the profane history being subjected to the sacred one, thus, the knowledge of the divine reality gradually pene- trating into the Armenian texts and becoming the main subject matter of the “Histories”.
Key words: Armenian Christian historical writing, Late Antiquity,
![The Taras Bulba [Russian Edition]](https://imgv2-2-f.scribdassets.com/img/audiobook_square_badge/356655302/198x198/73c2b63d72/1644893763?v=1){kind=icon}
![РАДИ ЛЮБВИ К АРМИНЕ [For the Love of Armine]](https://imgv2-2-f.scribdassets.com/img/word_document/346143693/149x198/ff59a8272f/1651546799?v=1)
